Ловушка для советника [Ольга Зима] (fb2) читать онлайн

Ольга Зима, Ирина Чук Ловушка для советника 

Пролог. Мыслесловная записка советника Джареда, его же собственным разумом написанная, после уничтоженная

Я долго думал, когда все это началось. Когда моя собственная жизнь стала хоть немного принадлежать именно мне? Я, полукровка, сын земной женщины и подземного принца, ушедший под холмы, я принял сторону ши, волшебных созданий, живущих вечно. Оговорка — или пока их не убьют. Как оказалось, бессмертные ши погибают так же легко, как и смертные… да, вечно эта моя склонность к уточнениям, за которую меня так ругает Грания. Ругала.

У меня была дружба, вынесшая очень много. Была любовь, которую я берег в самом тайном уголке собственного сердца. Был король, который теперь стал хранителем равновесия Благого мира. Та любовь умерла, отравленная болью и виной. Да если сейчас она и появилась бы передо мной, единственным, что я бы испытал, стали бы боль и печаль.

Весь этот невероятный клубок моих собственных приключений начался именно с того момента, когда принцесса Грания, единственная дочь нашего короля, обратила на меня свой взор. И хоть ей лет было тогда немного, в этом взоре я прочитал все.

Нет, не любовь, хотя и ее тоже. Изменение собственной судьбы, колебание маятника, шорох прялки норн, особенно звонкие удары клепсидры — а я ведь уже почти похоронил себя и очень надеялся лишь упокоиться достойно. Я убил ее бабушку, пусть и спас ее мать.

Я знаю, кто я и что я. Вернее, знал.

Будь я человеком, умер бы давным-давно. Но у меня нет этого счастья и привилегии — старости и смерти. Люди не подозревают, что таит в себе бессмертие…

Это благо, безусловно, и в той же мере отрава. Как вечная любовь. Любовь! В мире волшебства она меняет все, она — вечный движитель и основа основ.

Зачем я пишу все это? Здесь, в одиночестве, в невероятной дали от дома — да, мир ши давно стал для меня именно Домом, с большой буквы — я хочу сложить мысли в слова, пока есть еще время. И есть надежда, что я вернусь.

Вернусь в свой безумный мир, что стал мне родным, к своим совершенно вредным бессмертным ши. Или не вернусь, ибо собственная жизнь, это то малое, что не страшно заплатить за счастье близких и за мир. Просто Мир с большой буквы.

Глава 1. Арка первая. Бо-ло-то

Вокруг было… непонятно. Именно так, как Джаред не любил: темно, мокро и одиноко. Нет, сознательное уединение Джареда устраивало всегда, но именно что сознательное! Шли они, кажется, уже очень долго, местность меняться не собиралась. Солнце пристально светило за ними серым глазом, причем светило что днем, что ночью, просто иногда его проводник объявлял стоянку, и измученный Джаред падал без сил, наблюдая, как его напарник раскладывает стоянку, разводит костер на очередном полусухом островке и варит что-то на ужин.

Утром Джаред поднимался и опять плелся по мокрым кочкам, временами проваливаясь чуть ли не по колено. Он куда-то шел только потому, что был должен. Сознание предательски ускользало от всех вопросов, когда он пытался их задать сам себе. Он и собственное имя вспомнил не на первый день, а как вспомнил — ухватился за него, как за веревку. Проговаривал про себя, вспоминая, что когда-то терпеть его не мог, но носил, так как имя — это основа ши, его личность, его суть. Не стоит ее менять, как и законы, без необходимости. При слове «законы» что-то определенно затеплилось в сознании, будто мелькнула молния, на секунду высвети все болезненно ярко, а после оставив понятными пару тенистых силуэтов. Может быть, он был судьей?

Джаред нащупал странный теплый камень размером с яблоко у себя за пазухой и согрел озябшие ладони.

Очередная ночевка Джареда вновь не обрадовала: он часто бывал в походах, ночевал во всяких условиях, спал на земле, в грязи и глине, но болото вгоняло его в растерянность — в благих землях нет болот!

Точно, значит, он бредет непонятно с кем, но понятно, что не в Благом мире. Проводник обернулся, сверкнул желтыми глазами, поправил выбившиеся черные пряди, и Джаред отвернулся. Этот вид причинял боль мыслям, заставляя вспоминать почти насильно: за фигурой тянулось что-то опасное, темное, следовало вспомнить, чтобы выжить…

Опять же, поворачиваться спиной к неблагому грифону, пусть больше не королю и самому вызвавшему его в спутники, не хотелось. А возле чахлого костерка, да со стылым дыханием ночного болота в спину, ночь будет холодной.

— Лорканн! Ты Лорканн! — воскликнул Джаред. — А я советник!

— Вспомнил, наконец! — раздался пронзительный голос попутчика, Лорканна. — Некоторые после подобного перемещения обретают память лишь через месяц.

— А сколько мы идем? — спросил Джаред.

— Неделю.

— Странно, мне казалось, больше.

— Это потому, что тут время немного сжато, — деловито ответил знакомый отныне проводник. — Прибавь сюда усилия тела, старающегося выжить без имени. Сплошная пытка, Джаред.

— Надеюсь, мы вернемся не через одну или две тысячи лет? — вздернул бровь советник.

Неблагой грифон отвратительно самоуверенно хмыкнул вместо ответа. И даже не поежился, хотя его домом была пустыня. Это Джареду и его… его семье нипочем была зимняя стужа с глубокими снегами. Волки! Его Дом — Дом Волка, самый сильный и воинственный, суровый и справедливый среди всех благих!

Лорканн снова похмыкал, будто мысли прочитал, но без слов установил защиту вокруг стоянки — это Джаред мог разглядеть теперь сам. Знания бурлили где-то внутри, заставляя чувствовать себя мутно, но отдельные части вспыхивали молниями, подобными первой.

Растягивая магический купол, грифон покосился на Джареда желтым глазом, не то сочувствуя, не то проверяя, смотрит ли, а когда убедился — шевельнул пальцами, закрывая их от тем же куполом от ветра, вводя новую вязь в магический узор.

— Не стоило, — уронил Джаред: сохранять деловой тон было тяжело после целой недели пешего перехода по незнакомой местности. — Волки привычны к холоду.

— К сухому холоду, мальчишка, влажный — хуже, но если желаешь, я верну ветер, — Лорканн ничуть не смущался тем, что ему сделали замечание.

Джаред гордо смолчал, хотя и осознавал, что со стороны это вовсе не видится гордым.

— Вот и договорились, — тон у неблагого был до отвращения довольный. — Устраивайся у костра, я лягу у тебя за спиной, и не замерзнешь!

Подозрительный взгляд несколько запаздал: Лорканн уже отвернулся, подбрасывая дров в огонь. Джаред прилежно постелил лежанку, куда сказано, сделал вид, что уснул, а сам изо всех сил воспротивился сну. Его подвиг был вознагражден в скорейшем времени: Лорканн не почуял подвоха, прошел, расстелился рядом и лег, подпирая Джареда спиной к спине вплотную. Советник вздрогнул, не сдержавшись…

— Хм, я гляжу, у тебя проблемы с доверием, мальчишка, — зевнул. — Ничего, главное, не помер, все остальное попра-хр-хр-вимо-о-оу-о…

Пара минут — и грифон спит, спина двигается в размеренном ритме дыхания спящего. Тогда Джаред поднялся, оттащил лежанку к другому краю костра, с облегчением устроился на спине и тут же провалился в дрему.

В середине ночи стало очень холодно даже без ветра, кажется, застучали зубы. Над ухом, подливая масла в огонь неуютности, послышался раздражающий голос:

— Гордый мальчишка, ну вы посмотрите!

Джаред дернулся, открыл глаза, и в первый момент его охватила паника: ничего не видно, даже костра! Он дернулся снова, пытаясь совладать с непонятной напастью — так и знал, что неблагой чего-нибудь выкинет!

Мягкое сопротивление ощущалось странно знакомо, а сверху наваливался и прижимал к ненадежной земле большой вес.

— Не дергайся ты так, сейчас в костё-о-уор угодишь, мальчишка, это одеяло, одеяло, смотри не порви когтями!

Советник Благого двора с непривычной неловкостью втянул когти, чувствуя что-то похожее на раскаяние.

— Ишь, гордый, так и околеть можно, — щелчок и через одеяло попал прямо по носу. — Засыпай, мальчишка.

И как он себе это представляет?! Навалился! Тяжелый! Древний неблагой! У Джареда вырвался непроизвольный рык.

— Теперь терпи, сам замерз, сам и отогревайся, — тяжесть поперек груди сдвинулась, и Джаред с ужасом осознал, что его укрыли с головой, да еще и обняли!

Какой позор!

— Гордый мальчишка-а-а-а… — голос затих совсем рядом с ухом, а ноги тоже оказались придавлены к земле.

Наверняка — тяжелой конечностью проклятого грифона.

Джаред не в шутку подумал о необходимости клятвы, чтобы все подробности совместного путешествия остались строго между ними! Прикинул формулировку так и эдак, ни на чем не остановился, зато успел согреться и сам не заметил, как провалился в сон.

Как Джаред и ожидал, хуже всего оказалось пробуждение: организм намекал, что неплохо бы поменять позу, а еще лучше встать и проветриться, но тяжелый грифон держал крепко, да еще и наваливался чуть ли не всем весом по ощущениям!

Советник Благого двора ощущал себя до крайности глупо, когда поерзал, с удивлением ощущая на себе только руку и ногу грифона.

— Что, проснулся? Ранняя пташка, — Лорканн зевал и разговаривал ужасно сонно. — Отпустить тебя?

— Угум, — Джаред надеялся, что этот эпизод даже не отложится в памяти неблагого.

— В тебе погибает дипломат, — Лорканн завозился опять, выдохнул в плечо, зевнул. — И не надейся.

Джареда пронзило острое чувство, будто его мысли прочитали, пока он не понял, что Лорканн просто отказывается его отпускать!

— Мне нужно встать! — голос отказывался слушаться и вместо жгучей бесстрастности сыграл сердитыми нотками. — Сейчас же! И вернуть свою память!

— Об этом надо было думать раньше, мальчишка, прежде, чем хвататься за подозрительные артефакты и пренебрегать советами старших. Теперь тебе придется вспомнить волшебное слово…

Джаред ждал продолжения, но грифон замолчал, и судя по выравнивающемуся дыханию, опять проваливался в сон! Мысль лихорадочно заработала: какое еще к фоморам волшебное слово?!

Он перебирал варианты и не находил объяснения поведению проклятого грифона! Какое! К фоморам! Волшебное слово?! Очень хотелось возопить, наколдовать что-нибудь гадкое и топнуть на грифона ногой! Невзирая на вероятность остаться без этой самой ноги! Что он себе позволяет! В конце концов!

Сердитое пыхтение не помогало, лежать становилось все менее удобно, и Джаред перешел к обмозговыванию более реальных вариантов:

— Отпустите меня! Немедленно!

Лорканн высокомерно хмыкнул.

— Лорканн!.. — язвительный тон звучал неожиданно жалко, так что Джаред устыдился.

— А вот и нет, мальчишка, это слово никогда не было волшебным, разве что, ха, ты призываешь неприятности, — хмыкнул и потерся носом о плечо, пытаясь согреть подмерзшую часть лица.

— Сейчас же!

— Ну да, ну да, мальчишка, сразу видно, хорошим манерам учишь всех ты…

Джареда осенило.

— Пожалуйста?

— Другое дело, — неблагой закряхтел, зевнул, приподнялся на локте, сдвинул с Джареда ногу, а потом убрал руку, одновременно стаскивая и одеяло. Встретился с Джаредом взглядом и крайне довольно заулыбался:

— И не благодари! Я сегодня добрый!

Состоящее из противоречий общение выбивало из колеи, но Джаред воспользовался заминкой, чтобы встать и заняться собой. Нет, умом он уже вспомнил, насколько отличны благие от неблагих, но грифон просто убивал. Слава древним богам, хотя бы не буквально. И вообще подозрительно помогал, будто бы ему от Джареда что-то было нужно.

Вдобавок, путешествовать с Лорканном оказалось очень непохожим опытом, отличным от предыдущего, где Джареду приходилось справляться с тяготами пути наравне с прочими волками, где все было довольно просто и уж точно понятно! Мало того, что Лорканн относился к нему как к несмышленому волчонку, так из всех обязанностей оставил Джареду только расстилание спальных мест!

Теперь советник не рисковал переустраиваться по стоянке самостоятельно, не уворачивался и не вздрагивал, ну, почти не вздрагивал, когда неблагой во сне приваливался к нему.

Хворост собирать не требовалось — Лорканн тащил дрова как будто из неуменьшающейся поленницы, кашеварить он его тоже не допускал, что в принципе Джареда устраивало — готовить он никогда не любил. Ставить магическую защиту поперек той, что возводил неблагой, даже не хотелось — когда они стояли рядом, сразу бросалась в глаза разница.

И в целом Джаред чувствовал в себе все большее раздражение. Как будто его выгуливают.

Стоило бы спросить что-то о себе и о цели их пути, но Джаред сдержался, не желая натыкаться на очередные колкости. Лорканн сказал, что память вернется — так тому и быть. А куда они бредут, Джаред узнает и без ехидностей неблагого! Вряд ли его похитили, а значит, Джаред дал согласие на это безумное путешествие. Ведь его кто-то ждет, наверняка кто-то ждет…

На недовольные реплики, а тем более вздохи, Лорканн не реагировал, разве что начинал называть мальчишкой вообще через слово. Джаред сопел, вздыхал, вспоминал всех королей дома Волка в прямом и обратном порядке, пытаясь успокоиться.

Ни разу не помогло.

Неблагой заводил его все дальше в болото, и иногда на советника наплывала жуть — он боялся однажды проснуться один, в этом топком месте, где стороны света путаются, а волчий нос не помощник, где мерзостные испарения отбивают любой нюх!

Поэтому днем Джаред становился все более раздражительным, вымещая свой ночной, совершенно неподобающий страх!

В очередной раз, когда он все-таки окончательно сорвался на неблагого и озвучил неприятие сложившимся положением вещей, Лорканн почти не обратил на него внимания и просто пожал плечами!

— То есть, вы демонстрируете мне, что я, советник Благого двора! Сын Мэрвина! Внук Джаретта! Племянник Мидира! Как собачка на выгуле?! И даже мое мнение не принимается к сведению?!

— Ох, не драматизируй, мальчишка, принимается-принимается, а учитывать я не обещал! Ну хоть родню свою вспомнил, — обернулся, улыбаясь. — И ты вздумал запугать меня родичами? Титулами? Или мастерством интриги? Ха! Почти готов!

— Готов? Готов?! Я вам что! Я вам кто! Я не нанимался служить мишенью для насмешек! И не понимаю, как сюда вообще попал! — переломил в запале палку-посох, забросил обломки далеко в болото.

И тут же похолодел: настолько беззвучно палки пропали под поверхностью. К тому же названные им имена ничего не значили, в памяти не вставало ни одно лицо.

— Не понимаешь? — участливый тон приостановившегося грифона, опершегося на свой посох, внушал ужас. — Я тебе объясню: я попросил вашего Дея одолжить тебя на некоторое время. Мидир, кстати, тоже согласился. Так ты и оказался тут!

И картинно развел руками.

Следующие несколько лиг Джареду пришлось брести в полном ужасе и онемении — непрощупанные кочки впереди казались ему заведомо опасными и провальными, слово «одолжил» било по самолюбию, прежняя жизнь не вспоминалась вовсе, непонятный Мидир виделся старым почившим богом, произнесенные имена — полнейшей галиматьей, а потом опять приотставший грифон просто взял его за руку.

На вздрагивание и вскинутые в немом вопросе глаза Лорканн фыркнул:

— Считай это расплатой за потерю годной вещи! Придется терпеть!

С потерей посоха тревожность наплывала на Джареда вовсе паническими волнами, внутренний волк выл, практически не переставая, поэтому укоротивший на очередном привале свою палку Лорканн смотрелся для Джареда безумцем.

— Держи, мальчишка, теперь тебе по росту, — грифон смотрел сверху вниз, но без снисхождения. — Если посеешь и эту, пожинать придется не по весне, уже сейчас, уяснил, мальчишка?

Джаред мог только благодарно кивнуть и вцепиться в отполированную палку обеими руками.

Идти стало легче: на скорости грифона расставание с посохом никак не сказывалось, а к советнику вернулось хоть небольшое чувство уверенности.

Особенно тяжело по мере приближения к центру топи Джареду давались ночи: Лорканн спал поблизости, не переставая удивлять тяжестью своего тела, и чем больше Джаред об этом размышлял, тем более правдоподобной рисовалась ему картина внезапного утопления беспечно спящих путников.

Вот под тяжестью навалившегося грифона у Джареда за спиной расходится ненадежная земля, вот он погружается наполовину, успевает проснуться и все осознать, но не вымотаться из одеяла, не оттолкнуть тяжелые руки и ноги неблагого… А потом они без плеска погружаются в темную воду, на поверхности лопаются несколько пузырей. Костер гаснет к утру, и вот уже ничто не напоминает, что кто-то тут был!

Иногда эти видения прокрадывались в сны, и Джаред просыпался над водой, с колотящимся сердцем, вцепившись в руку Лорканна намертво. Давнее, почти позабытые видения детства среди смертных настигали кошмарами горящего родительского дома.

Все чаще он стал за собой замечать, что цепляется за неблагого и забывает реагировать на любые прикосновения неудовольствием — в походных условиях привычка отмирала потому, что сам Джаред очень хотел жить. Фыркать на руку, которая тащит его из трясины или высокомерно смерять взглядом того, кто, предупреждая от неверного шага, удерживает за шиворот, как-то не хотелось.

Неблагой грифон не реагировал на меняющееся положение вещей никак — что фыркай на него, что не фыркай, так и останешься «мальчишкой», это Джаред понял очень быстро.

Спать постепенно превратилось для него в настоящее испытание: каждую ночь видения приходили в новых вариациях с надоевшим кошмарным сюжетом.

И вот в одну далеко не прекрасную ночь Джаред проснулся сам и разбудил Лорканна собственным криком.

— Так, мальчишка, начнем с основ. Ты помнишь, что ты женат?

— Что?!

Голова, никогда не подводившая Джареда сейчас отчаянно заболела, пытаясь так и сяк примерить новую информацию. С учетом того, что маги не врут, приходилось признать: видимо, он, Джаред, женат. Но на ком? Видение Лианны пронеслось перед внутренним взором и погасло. Лианна глубоко и сильно любила своего супруга, Джаред для нее всегда оставался самым близким и верным другом. О его чувствах она, скорее всего, не догадывалась. Но она умерла очень давно, а больше Джаред ни на ком жениться не собирался. И не мог! Значит, какой-то мерзостный династический брак?!

Джаред не понял, как прокричал последнее предложение.

— Нет, мальчишка, — забавлялся Лорканн, сверкая желтыми глазами. — Ты женился по любви.

— Да быть того не может! — в запале выдал Джаред, окончательно теряя всю свою выдержку.

На всякий случай прислушался к себе, игнорируя отвратительный смех неблагого. Тот сидел подле костра, и черный плащ за его спиной шевелился словно бы сам по себе. Почему Лорканн не превратится в грифона и не принесет их к конечной цели, Джаред спрашивать не стал. Потому что внятного ответа от неблагих, особенно этого рода, ожидать не приходится, а догадок и сам Джаред мог насыпать по маковку Вороньих гор.

Нет, никаких изменений в собственном состоянии советник не находил. Ни трепета сердца, ни полета души, ни радуги, раскинувшейся над миром. Что-то тянуло под ложечкой, словно он забыл о чем-то, но поскольку помнил Джаред преступно мало, а при желании очертить границы собственных знаний он добивался все большей головной боли, то ни принять слова неблагого, ни опровергнуть их Джаред не мог.

Оставалось одно — злиться, что было совершенно неконструктивно. Как и надеяться, что память вернется сама, зацепившись за что-то в этом промозглом мире. Под ногами что-то вновь чавкнуло, и Джареда передернуло до всхлипа.

В первый момент неблагой вскинулся, нависая перед советником, как волчица над волчонком, на которого кто-то посмел зарычать. По фигуре неблагого пробежали колючие желтые искры, свирепые глаза отчетливо светились во мраке, купол быстро сверкнул, демонстрируя, что защиту никто не нарушал.

Лорканн покрутил головой, немного расслабился, никого не найдя, зевнул, только тут догадавшись опустить взгляд на притихшего Джареда. Приподнял в сомнении бровь:

— И чего ты кричал? Опять.

Сознаваться было стыдно, а не сознаваться — глупо, Лорканн бы почуял недоговоренности, как и Мидир. Джаред просто кивнул.

— Тебя что-то напугало, — вот это был уже не вопрос. — Я, в принципе, в курсе, волки не боятся, все такое, а кто боится, тот не волк и прочая ваша ерунда…

Протяжно и сладко зевнул.

Только что оскорбив уклад волчьей жизни.

Но злиться не хотелось.

— Так вот, ты, конечно, волк, и ни разу ничего не боишься, и определенно пугающая обстановка болота вызывает у стойкого воина лишь детский восторг, но, мальчишка, почему ты кричал?

— Мне… — прикрыл глаза, набрался храбрости сознаться в собственном страхе. — Мне снится, что мы тонем. Каждую ночь.

— Что, сегодня наконец утонули? — Лорканн не смеялся, Джаред уже научился это определять.

— Тонем мы каждую ночь! — Джареду стало обидно за свой сон! Это был вполне состоявшийся кошмар! Без всяких полумер!

— И сегодня мы, видимо, особенно драматично утонули? — вопрос изменился, попадая-таки в суть.

— Да. А все потому, что вы тяжелый, — договорил злорадно, и тут же почувствовал себя ребенком.

— Ха, мальчишка, у тебя хорошее воображение, — Лорканн расслабленно улыбнулся. — Тяжелый не я, а мои кости, за что им спасибо, ломаются нечасто.

Исчез из поля зрения, укладываясь обратно, притягивая Джареда к себе больше.

— А насчет проваливания не переживай, не волнуйся и не бойся, когда я ставлю защиту, она захватывает и низ. Проверь, если хочешь, — и зажег весь контур.

Джаред с новым интересом вгляделся в полусферу, растянутую над площадью их стоянки, осмотрел стенки, проследил, как они плавно загибаются внизу, протягиваются под поверхностью, отмежевывая их от ночных и дневных подводных зверей…

Вздохнул посвободнее, проверив трижды: под спальным местом магическая защита тоже стояла.

Глава 2. Раз грифон, два грифон

— Ах, да, Джаред — Мидир говорил, ты любишь читать, — грифон протянул руку и высыпал Джареду на колени что-то маленькое, — развлекайся. Дядю-то помнишь?

— Нет, — не особо вежливо буркнул Джаред. — Имя помню, и только. Что это? — при ближайшем рассмотрении высыпанное оказалось небольшими книжками, величиной с палец, не больше. — Как вы это читаете?

— Что именно, не помню, кажется, я половину отобрал у бунтовщиков, а половину брал с собой, ох, очень давно, — Лорканн покосился желтым глазом. — Ты хочешь сказать, вы книги не переносите? Они у вас только в естественном размере живут?

Советник благого двора постарался покачать головой с чувством собственного достоинства.

— Ладно, ладно, смотри, берешь руку… свою! — сцапал Джареда за запястье, тряхнул. — Расслабляешь пальцы… Рас-слаб-ля-ешь, знакомое слово? Вот, уже лучше, а теперь прикладываешь к обложке.

Грифон поднес ладонь Джареда к ближайшему томику.

— Задерживаешь ненадолго, и вот, пожалуйста, магия, — улыбнулся невыразимо ехидно. — Работает со всей неблагой литературой, имей в виду.

Книга правда расползалась, росла на глазах, увеличивалась и обретала вес.

— А как?..

— Обратно точно так же, мальчишка, прикладываешь ладонь, ждешь пару мгновений, и книга реагирует. Нет ничего проще… Хотя, что это я, тебе же еще придется расслабиться! Так что сражайся с трудностями, мальчишка, я в тебя верю!

Поднялся и ушел спать. Неблагой грифон.

По случайности, хотя с грифоном с трудом в это верилось, первой увеличенной книгой оказался сборник сказок с преинтересными пометками на полях: похоже, Джареду достался отобранный у бунтовщиков экземпляр сказаний о черном грифоне.

Особенный интерес вызывали, конечно, пометки. Сам грифон, к счастью, заснул, но Джаред продолжал немного опасаться, что древний неблагой отберет фолиант обратно, сочтя подобное чтение неподобающим. Точно так сделал бы, например, отец.

Советник поймал себя на необъяснимой связи мыслей, с удручением признал, что становится неблагим, попросил у тени Мэрвина прощения, но совершенно без раскаяния. И приступил к чтению.

Читать оказалось увлекательно, хотя после третьей сказки Джаред осознал: ему надоело, что грифон повсюду и везде во всем виноват! Совершенно невозможно было представить знакомого Лорканна, разрывающегося от усилий, лишь бы только насолить тем, о чьем существовании он и вовсе не подозревает или подозревает смутно! К тому же, всякую сказку грифона пытались убить, а судя по подчеркиваниям от неизвестного бунтовщика, многие способы были опробованы и в реальности — оказавшись совершенно бесполезными по факту. Другое дело, что их в принципе взялись осуществлять.

Джаред пролистал том дальше, учитывая лишь подчеркивания — способов скопилось больше сотни. Особенно ему не понравилось, когда жгли грифоньи чучела или вырывали из него ши, оставляя одно дикое создание, опасное и обладающее лишь звериным разумом. В той сказке герой описывался с большим сочувствием, а окровавленный тиран, едва дышащий в собственном тронном зале — с полнейшим осуждением, однако у Джареда сформировалось собственное мнение о короле-грифоне довольно давно.

Нельзя было сказать, что он не осознавал всю опасность, исходящую от Лорканна, однако это был прежде всего ши, знакомый, узнанный и узнаваемый. Опять же, после этакого тома сказочек Джаред склонялся, что у Лорканна были основания отвечать ударом на удар, не разбираясь, кто именно его наносит. А еще, кажется, Лорканн был исключительно везучим.

Условно везучий грифон вздохнул сзади:

— Спать-то не собираешься? У-у, благой, нет чтобы по ночам спа-уа…

Зачитался Джаред, в итоге, на полночи, а потом Лорканн проснулся в очередной раз и утянул советника спать, не слушая никаких возражений, придавил тяжелой рукой и засопел дальше.

Зато наутро можно было удовлетворить разыгравшееся любопытство:

— Это правда? — Джаред постучал пальцем по обложке. — Тут правда?

— Смотря что ты называешь правдой и держишь в руках, — грифон отмахнулся, не вникая и не собираясь особенно отвечать, отвернулся к костру.

— Это правда, что неблагого можно отделить от его зверя?..

Вот этот вопрос повис в воздухе, а спина Лорканна закостенела. Грифон медленно обернулся от котелка, оценил заинтересованный вид Джареда, удерживаемую им книгу.

— А, благой тебя побери, сказки! Так и знал, надо еще разок все карманы перетряхнуть! — выругался совсем невразумительно, будто просто каркнул, и отвернулся. — Не мог другое что-нибудь на ночь почитать? Например, «О пользе темной магии»? Что-нибудь достаточно свободолюбивое, но попроще? Чтобы теперь так глаза у тебя не горели? Ох, ладно, это бесполезно. Что ты жаждешь узнать, мальчишка, три вопроса!

— Это правда, что вас разделили с собственным грифоном? — дознаться от Лорканна напрямую было страшно и заманчиво.

Или страшно заманчиво, Джаред не определился с ощущениями, особенно ясно покалывало только в пальцах, он словно напал на след.

— Еще ушами подергай, для полноты образа, — Лорканн отвечал безрадостно и нехотя. — Надо было оставить тебе один вопрос, но тогда пришлось бы предъявлять благим твои ошметки, разорвало бы от любопытства…

Джаред осторожно пересел, стараясь не подаваться в сторону интересного грифона всем корпусом.

— Ладно! Ладно! Только не нависай над костром! И лохмами не тряси, подпалишь, — поворочал ветки, переставил пару поленьев обращенными в когти пальцами, посмотрел на них. — Да, правда. Неблагих — можно, это очень больно, мальчишка, прямо вот очень, и в той же степени неприятно, чтобы ты знал. Да, меня разделяли, там все так было невоспитанно, похитили Шайлих, заставили идти к ней одной дорогой, а там, конечно, без потерь пройти было нельзя…

Грифон замолчал, засмотревшись на пламя, снова поворочал поленья, и на миг из самых верхушек языков пламени проступила картина прошлого: широкий зал, полный колдовства, женская фигурка в центре, бьющаяся в путах, стремящаяся подойти к упавшей мужской. Чуть дальше распахивал крылья обессилевший грифон, возле него было черным-черно от заготовленной смерти. Лорканн вздрогнул и взмахнул рукой, смахивая воспоминание.

— Если нельзя убить чудовище в целом виде, мальчишка, его разделяют, желательно, на большую и меньшую часть, тогда меньшую и более слабую убивают, а большую потом поймать легче. Со мной вышло криво, потому что я разошелся ровно пополам.

Из пламени опять соткался грифон, поднявший крылья и улетевший ввысь.

— Черный грифон разбил окно и улетел к вулканам, к родичам, там у нас живут грифоны, а я остался, но тоже, знаешь, в странном виде, не говорил, только рычал, зато получил выносливость тоже. Дожил до того момента, как пришлось победить самого себя, очень забавно.

Джаред опасался задавать вопросы не по существу: оставалось-то всего два, однако Лорканн замолк, а интерес подтачивал душу совсем по-неблагому.

— Победили себя? Грифона? Что произошло?

— Да, да-да, грифона, — отвлекся, оценил выражение лица Джареда, усмехнулся. — Да, это было именно настолько любопытно. Чтобы соединиться в целое, мне пришлось догнать свою грифонью половину, притащиться к диким грифонам, не признающим других видов. По счастью, меня донесла Шайлих, и она же отогнала первых, попытавшихся пробить мне череп. Крови было…

Лорканн мечтательно замолчал, а костер снова ожил, показывая маленькую на фоне крылатых чудовищ фигурку ши. Над ши расправил крылья очень светлый грифон, расправил и отгонял других.

— Сначала она даже хотела победить меня сама, очень смешно, — неблагой хмыкнул, любуясь огненным спектаклем вместе с Джаредом. — Но это означало бы мою смерть и становление ее вождем дикого племени. Потому что, разумеется, моя грифонья половина, едва прибыв, захватила власть!

Советник Благого двора постарался скрыть улыбку: кое-что, кажется, оставалось неизменным в принципе.

— Я столько лет предпочитал быть там почетным гостем, а этот паршивец, то есть я сам, взял и забил их вождя.

Джаред мимолетно порадовался, что в благих землях воздушные чудовища такого толка не обитали.

— Потом мне пришлось победить себя-грифона в виде себя-ши, а потом мы с Шайлих вернулись ко двору, и крови пролилось еще больше, — Лорканн явно замял концовку.

Зато Джареда выручил огонь: пляшущие языки быстро проиграли фрагмент боя ши с грифоном, потом полет, где соединившегося, но полуживого Лорканна нес в клюве тот светлый грифон, и потом — как этот светлый грифон ломал оружие встретивших их копьями ши. Все это время фигурка самого Лорканна не подавала признаков жизни.

— А соединяться вам еще больнее, чем разъединяться, — это был не вопрос.

Лорканн вместо ответа тяжело вздохнул.

— Если начистоту, мальчишка, ни за что не хотел бы пережить подобное еще раз.

— Почему тогда каждая сказка заканчивается гибелью черного грифона? — этот вопрос был для Джареда самым интригующим. — Зачем писать такую книгу? В каждой сказке злодей — вы, и в каждой вас ждет мучительная смерть!

— Хорошо, что мы не в сказке, а? — Лорканн хмыкнул невесело. — Умеешь ты вопросы задавать, мальчишка. Ладно, я сам разрешил, отвечу. Потому что все очень надеялись, что я на самом деле умру, мальчишка. Поэтому проклятых сказочек так много переписано, поэтому их проговаривают каждому неблагому мальцу с самого детства. Потому что иначе, мальчишка, меня убить не получилось.

— То есть?! — советник аж задохнулся от возмущения. — Кто-то добивается вашей гибели настолько опосредованным способом?! Внушая страх всем до единого жителям королевства? Страх и ненависть? Но это же… Такой силы!..

— Вот именно, предпочитаю не думать, мальчишка, насколько на самом деле меня не любят. Лучше просто пользоваться плодами заслуженной репутации, — опять мрачно уставился в огонь.

— И что? И что вас спасает! Это же! Не под силу никому из ши! Жить под подобным гнетом!

— Четвертый вопрос, мальчишка, уже четвертый, впрочем, какая разница, — Лорканн спрятал лицо в ладонях. — Меня спасает то, что спасает всех, — убрал руки, подмигнул. — Спасает меня, мальчишка, как водится, любовь. Как и тебя! Не то съел бы тебя этот ваш артефакт и косточки выплюнул, дрянь он редкостная… Думай давай, в кого ты мог влюбиться так сильно, — и Лорканн указал на его палец.

На палец Джареда!

Как советник сам этого не заметил? Серебристо-черная нить обвивала безымянный на правой руке, без слов давая понять: кто-то сказал слова любви ему, советнику, и получил ответ от него, советника. И ответ, несомненно, положительный. Джаред потер палец в тщетной надежде, что это Лорканн взял и нарисовал, но нет, очертания двух восьмерок со вписанным в них волком остались на месте.

— Лорканн, зачем я вам сдался? — не удержался ошарашенный Джаред от прямого вопроса. — Скрасить дорогу? Подразнить благого короля? Бросить меня в пасть какому-нибудь вашему чудовищу?

— Ну, мальчишка, ты же советник! Догада-айся, — слова были нормальными, интонация — отвратительной. — Скрашиваешь дорогу ты так себе, дразнить кого угодно я могу без чужого содействия, и с чудовищем ты для начала разговариваешь, меж тем, никто тебя не сожрал, ага?

— Значит, вам понадобились мои способности? — без особой надежды спросил Джаред, заворачиваясь в плащ и стараясь не обращать внимания на блуждающие по темной воде огоньки.

— Конечно! И ты сам, — с особым выражением произнес Лорканн.

Все это казалось изощренным издевательством, но Джаред держался.

— Ты очень полезный, Джаред, просто очень. Знаешь, такой… вкусненький. И аппетитно пахнешь!

Выражение лицо неблагого стало вовсе гнусным. Джаред не выдержал.

— Что?!

— Ну, для дракона, — как-то даже устало обронил Лорканн. — Как еда, очень вкусный. Они, знаешь ли, не могут совладать с собой, когда унюхивают людей. Ты, конечно, всего-то наполовину человек, а других подлинных полукровок я не знаю. Разве что у Мидира родословная интересная, но подманивать дракона Мидиром? Действие бесполезное, драконы от него сами разбегутся, я полгаю. Ну, кто более-менее соображает, точно.

Из всей речи неблагого Джаред уяснил две вещи. Первая: дядя с одной стороны подходит, а с другой совсем нет. И вторая, да, вторая…

— То есть я сыр в мышеловке?!

Никакие слова Лорканна, конечно, не смутили. Неблагой разве покивал по-деловому.

— Что-то вроде того. Мы ищем потерявшего разум дракона, потому что я очень надеюсь — она моя пропавшая много лет назад дочь. Как видишь, ненавидят меня многие. А вот любят… Клейтарри любила. Очень. Клейт. Перышко… Эй, что с тобой? Джаред! Джаре…

* * *

Голова окончательно решила расколоться. От одного сказанного мельком слова, причем, сказанного не про него.

Любила… Его, советника, с его невыносимой для большинства манией порядка, с его многовековым занудством и высокомерием — перед собой можно было не скрываться. С его невозможной скрытностью, недовольством по утрам и придирками по вечерам. И тем не менее…

— Джаред, если ты думаешь, что можешь от меня скрыться, — мягко журящий голос Алана раздается со спины, — то ты, разумеется, ошибаешься. Уж точно не в пределах замка. И уж точно не в моих бывших покоях!

— Алан, — кивает головой Джаред, словно это ответ на все вопросы.

Начальник замковой стражи подходит неслышно со спины, еще пара мгновений — и он уже сидит перед Джаредом, заглядывая в глаза. Самолично отыскивает разгадку.

— Джаред, ты никогда не опаздываешь по утрам на встречи с лесовиками, а сегодня целиком пропустил и даже не прислал извинения, — Алан удрученно качает головой.

Советник ополовинивает свой стакан, доливает, долго смотрит в ясно-древесную глубину, будто примеривается: возьмет или не возьмет?

— Иногда, Алан, мне становится страшно от того, каким количеством ерундистских закономерностей ты оброс, — наставительно качает пальцем. — Ты мог бы составить портрет каждого волка из его привычек… А потом ловить… за их несоблюдением…

— Джаред, — в голосе Алана укоризна, — во-первых, ты не каждый волк, а во-вторых, особенности ничуть не ерундистские. Иначе, с твоим способом сообщать о личных проблемах, Джаред, я бы о них никогда и не узнавал.

— Так, может, и не надо?

Начальник замковой стражи вздыхает, окидывает его взглядом, встает, уходит, Джаред вздыхает с облегчением и разочарованием, когда возле левого локтя вплотную садится Алан. Наливает себе в добытый стакан напитка, отпивает, видимо, для начала беседы, морщится и дышит с трудом.

— Ну понятно, как ты не убиваешься, под таким-то соусом, — выразительно покачивает стаканом. — Рассказывай, Джаред, ты меня знаешь.

Советник расслабляется и даже хмыкает похоже на хохот: да, Алана он знает! Алан выслушает, посоветует, позволит стать на момент не таким серьезным. Алан — друг.

Точно, у него есть друг! Джаред в настоящем радуется, как ребенок.

— Видишь, в чем дело, — Джаред с трудом поднимает указательный палец ровно.

Алан послушно рассматривает потолок, потом невозмутимо отрицательно качает головой: нет, в чем дело, отсюда не видно.

— Это я образно! — Джаред опускает голову, старательно не глядя в глаза Алану.

— Это вообще не видно. Я, Советник Благого Двора, которому больше двух тысяч лет, я… Алан, я влюбился!

Все лицо седого волка преображается радостью, он прихватывает Джареда за плечи, потрясывает, но не перебивает. Советник хохочет, немного расслабившись, но продолжает.

— Это не так радужно, Алан, как кажется на словах! Я нашел в кого влюбиться! В принцессу! — Алан все еще не понимает. — В нашу принцессу! В нашу пятнадцатилетнюю принцессу!

Джаред явно считает свершившееся драмой, но Алан мягко улыбается на все его слова.

— Думаю, Джаред, за свою жизнь ты разыграл достаточно кукольных представлений, чтобы не знать: истинную любовь нельзя игнорировать, хорошим это не закончится…

Может быть, на этом все и закончилось?

Нет. Конечно же, нет.

Воспоминания, словно взорвавшаяся ото льда река, настигают Джареда бурным потоком.

— Грания, сегодня ваш день рождения. Может быть, не стоит? — в который раз убеждает принцессу советник. Но уговоры, конечно же, не помогают.

— Брат смог. Папа — тем более! — злится принцесса.

Свежая, юная, прекрасная, как порыв весеннего ветра. Джаред призывает себя собраться.

— Когда тренировали Дея, мы не знали о психологической подготовке. Теперь, с помощью Бранна… Это не нужно, вам — тем более! Не нужно!

Губы сжаты, серые волчьи глаза пылают на лице Лили. Убийственное сочетание, и советник отступает, давая команду Алану.

Нужно лишь подождать, потерпеть, не представлять воочию, как раскаленный металл опустится на нежное плечо юной принцессы, зашипит, сжигая кожу и мышцы, и уж точно не стоит выдержанному Советнику заранее ощущать ее боль как свою. Раз она не пожелала уменьшить ее или перенести. Вот упрямая девчонка! Упрямая, красивая, гордая…

— Джаред, нет! — негодует Грания.

Инстинкты сработали первее мысли, и меч, поднятый Аланом с жаровни, к удивлению советника, удерживается его же предплечьем. Хорошо, что не ладонью. Приходит боль, прожигая руку насквозь. И уходит в сердце, успокаивая его немного.

Джаред прикрывает ожог плащом. Говорит как можно ровнее, хоть голос и не желает подчиняться ему:

— Сегодня ваш день, и я не буду вам мешать. Заканчивайте без меня, принцесса Грания. И простите.

Выговаривает первым попавшимся удивленным стражникам за пустые разговоры на посту. Вихрем проходится по всем этажам. На заднем дворе, видя незнакомого ши, который дерзит и отказывается уходить, с удовольствием оттаскивает от прохода. «Не трогайте его, он свой, свой!» — кричит испуганная волчица, стирает кровь с лица мужа. Джаред разглядывает под плащом серебристо-черную традиционную одежду. А, еще один, что принял Дом Волка как свой…

— П-п-простите, — шепчет Джаред. — Сегодня не нужно стоять на пути патрулей.

— Это вы простите нас, — шепчет волчица, обнимая мужа. — Этого больше не повторится.

Советник Благого двора глупо и мелко срывается на подданных короны. Джаред решает, что с него довольно, и возвращается к себе. Видимо, ему с перебором следить за двумя поколениями молодых волков. Да и стоит ли…

— Джаред! — раздается знакомый голос, и Джареду на миг кажется, что звук звенит в его сознании.

Все равно Грания не отпускает его ни днем, ни ночью.

— Наследная принцесса Грания, дочь короля Дея, властителя Благого Двора, — и та лишь морщится недовольно. — Я не буду спрашивать, как вы это сделали. Но разве вам неизвестно, что порог моего дома можно переступать лишь с разрешения?

— Джаред!.. — негодует она, не желая беседовать о манерах.

— Принцесса Грания, я просил называть меня «Советник».

— Хорошо, Джаред, — поджав полные отцовские губы, отвечает Грания. С ложной покорностью, не собираясь подчиняться: — Будет исполнено, Джаред.

И тут же взрывается.

— Ты считаешь принцессу Дома Волка слабой?! Сколько можно так оберегать меня? Я никогда ничему не научусь, если ты…

— Я не буду больше вам помогать, принцесса Грания, — тихо говорит Джаред, и та остывает, спрашивает потерянно, в упор глядя огромными серыми глазами:

— Почему, Джаред?

— Потому что, — слова теряются, отсеиваются, кажутся высокопарными и ненужными, не для Грании точно. — Просто — нет. Этот день был последним.

— Джаред, ты… не любишь меня более? — ясные глаза наливаются слезами.

— Именно потому, что люблю. Это мешает мне быть непредвзятым.

Джаред кривит душой самую малость. Иногда можно сказать и неприкрытую правду. Тем более, когда одно слово имеет несколько значений. Тем более, когда можно спрятаться за словами…

Грания шагает вперед, ухватывает его за локти, заглядывает в лицо и поднимает, заставляя смотреть на себя.

— И я люблю тебя, Джаред.

Тихо, откровенно, прямо. Не скрывая чувств. И похоже, Грания говорит именно то, о чем умалчивает Джаред.

Сколько раз принцесса повторяла эту фразу! С самого детства. Но резать болью несбывшегося слова стали не так давно.

— Грания, ты не понимаешь…

«Ты еще ребенок, Грания. Ты путаешь», — хочется сказать Джареду.

— Это ты не понимаешь, Джаред! — яростно кричит принцесса. — Я уже не ребенок, и я… Я люблю тебя не как родственника. Не как дядю. Не как друга! А как…

Джаред отшатывается, роняя что-то позади себя.

— Нет, Грания, не…

— Да, Джаред. Скажи, что ты не любишь меня. Скажи, глядя мне в глаза!

Иногда говорить правду просто невозможно. Солгать немыслимо. И дело вовсе не в магической сути мира ши, где каждая ложь — ступень к буквальной потере себя по частям, начиная с магических талантов.

— Мои чувства несущественны. Это невозможно…

— Я могу! И мне не нужно никого другого, кроме тебя. Джаред, я ужеговорила с родителями. Они согласны.

— Ты… уже говорила с Алиенной и с Деем? — Джареду против воли представляется вся сцена в красках, с битием посуды, ломанием мебели и огульным рычанием друг на друга. — Я удивляюсь, что все еще жив.

— Папа сказал, что рад.

Воображаемая картина дополнилась проломленными перекрытиями и, вероятно, каким-нибудь уничтоженным в запале чувств, умозрительно нескрушимым артефактом времен Первой эпохи.

— Правда? Вот так и сказал?! — не верит Джаред, и правильно.

— Не совсем, — улыбается принцесса. — Они долго спорили с мамой, она припомнила, чем папа сам занимался в шестнадцать лет. Папа, конечно, порычал, кажется, даже повыл… И да, сказал, что р-р-рад! — с эффектным волчьим рыком передразнила отца принцесса. — А еще сказал, что это хор-р-рошо! Потому что тебя ему хочется убить меньше прочих!

Джаред бросает взгляд на ее плечо и тут же отводит глаза.

— Не волнуйся так, я не стала, — шепчет Грания.

Закатывает длинный рукав платья, обнажая белоснежную волчью кожу. Опять улыбается озорно:

— Сегодня не стала.

Грания откидывает полу его плаща, касается губами ожога, который Джаред, растравливая раны сердца, не собирался залечивать — и он исчезает. Поднимает на Джареда темнеющие глаза, кладет руки на плечи:

— Я люблю тебя всем сердцем, сколько себя помню. Я открыта, загляни в мою душу. Неужели ты, советник Дома Волка, сможешь сделать несчастной его принцессу?

Ни заглянуть куда не надо, ни даже помотать головой Джареду не удается, потому что Грания притягивает его к себе, прикасается неумелыми, но требовательными губами. Сияющий солнечный свет заливает комнату, и Грания, отрываясь от него, шепчет:

— Я бы приняла твой Дом как свой, но он и так уже мой. Хотя это не мешает мне любить тебя! И любить всегда, — закрывает рот протестующего, испуганного Джареда рукой и договаривает: — Я хочу быть твоей женой, матерью твоих детей!

Очень хочется укусить ее за ладонь, но уже поздно. Из ласкового, золотистого облака, образовавшегося над их головами, спускаются на безымянные пальцы два черно-серебристых кольца.

— Ну, теперь ты мне веришь, Джа-а-аред?.. — шепчет коварная Грания и обнимает его за шею. — Ты мой, теперь — мой! Можешь не отвечать, кольца все сказали за тебя!

Глава 3. Зов предка

Джаред тряхнул головой, отбрасывая приятное, но неуместное сейчас воспоминание.

«Так ты женат?» — прозвучал странный голос в голове.

Этот низкий голос, казалось, полностью состоял из металла. Джаред оглянулся: Лорканн безмятежно спал и даже не посапывал во сне. Неблагой то ли спал очень тихо, то ли напрочь лишил себя возможности издавать какие бы то ни было звуки. Впрочем, как и его еще более неблагой внук! Отодвинув от себя видение встрепанной головы Бранна, Джаред прислушался, уж не болото ли осуждало его женитьбу?

«Нет, не болото!»

Джаред подскочил, оглянулся в тревоге, но Лорканна пока будить не стал. Кто-то донимал советника Благого мира мыслесловом, причем, по-особому, так сильно и резко его могли звать лишь короли, бывший и настоящий. Голоса Мидира и Дея отличались, но и были чем-то похожи на этот. Кто тогда? Среди живых другой родни, вроде бы, не наблюдалось.

«И как я мог ошибиться?»

Бок неожиданно нагрелся, и Джаред торопливо вытащил на свет круглый кристалл.

Поверхность отразила искристые созвездия, почернела, посветлела — и на Джареда уставилась чья-то физиономия. Ровный прямой нос, большие темно-серые аж до черноты глаза, четко очерченные губы, широкие брови — все было знакомо и незнакомо.

— Папа? — недоуменно прошептал Джаред и сразу понял, что ошибся.

В отце, при всей его жесткости, все-таки была мягкость. В том существе — духе? — кто осуждающе смотрел сейчас на Джареда, мягкости не было вовсе. Более жесткий рот, невероятно черные глаза без проблеска света, занимающие, казалось, все глазное яблоко, каменный упрямый подбородок. Лик в кристалле прищурился, Джареда пробрало холодным потом и осенило:

— Дед?

«Догадался наконец. Неблагие теперь нам ровня? До чего я дожил. Вернее, не дожил, и на том спасибо Кернунносу».

— Я касался кристалла на протяжении многих веков, почему именно сейчас ты появился? — решил выяснить Джаред основное.

«Кто-то звал меня. Теперь-то я понял, что звали тебя, — в мыслеслове отчетливо проявилось отвращение. — И как можно было спутать?!»

— Меня назвали в честь тебя, гордись, — прошептал Джаред. — И знаешь что? Хочешь говорить, вернее, осуждать — сначала спроси разрешения, дед! А сейчас, прости, мне надо выспаться!

Голос что-то бубнил, уже не так слышно, когда Джаред, стянув с себя плащ, завернул кристалл в него. Плащ, и правда, слава Кернунносу, был напитан магией до последней нити, и уж от магических чужеродных мыслей точно оберегал.

— Я путешествую в поисках дракона с хтоническим созданием прошлых веков — это я не про тебя, — погладил Джаред кристалл. — Теперь еще и с болтливым артефактом. Чудесно! Стоило бы записать…

Да, по отсутствию дневника Джаред печалился особо, но, с другой стороны, когда не надо было отчитываться ни перед собой, ни перед тенью отца, ни даже перед духом деда — жить становилось определенно легче.

Небо совершенно потемнело, проглотив звезды. О том, как и зачем Джаретт Великолепный или его дух материализовался в кристалле, даже думать не хотелось. Успеется еще.

С другой стороны спать, то ли после общения с дедом, неожиданно тяжелым, то ли после нескольких недель шатаний по болоту, хотелось просто отчаянно. Джаред зевнул, оглянулся на черноту, в которой светилась лишь пара гнилушек, проверил защиту, положил кристалл под голову и мгновенно заснул…

Снилась Джареду, разумеется, Грания. Хотя могли бы и дела королевства, или неистовый во всем дядя (как и другой его дядя), который с чего-то решил, что Джаред женился на его дочери (про то, что Границелла, в просторечьи Гранья — замужем за Антэйном, счастлива в браке и воспитывает дочь от любящего и любимого супруга, он как-то подзабыл), теперь искренне злился на племянника. С тех самых пор, как он осознал собственное странное, несколько болезненное состояние — а как еще можно назвать этакую безудержную одержимость? — юная, дерзкая принцесса Грания, дочь Дея и Алиенны, не отпускала его мыслей и его сознания. Она вернула его в то время, когда он еще не заковал свое сердце в ледяные цепи, она подарила ему целый мир и себя в придачу, она сделала то, что не удавалось никому. Отчего разлука ощущалась болезненнее вдвойне.

* * *

Грания плавает конечно же, без одежды. Глаз не отвести. Айсэ Горм ласкает ее, обливая лазурным золотом ласковых волн. Ни души, лишь где-то далеко ленивится охрана.

— Так и будешь стоять столбом? — Грания делает глубокий нырок, зная, как Джаред обеспокоится, и выныривает совершенно рядом с ним.

— Вода, — тихо говорит Джаред. — Она опасная.

— Была когда-то! — горячится Грания. Она уже на берегу, обтирается. И замирает внезапно — явно задумала каверзу.

— Грания, не смей! — неизвестно от чего предостерегает ее Джаред.

Грания, обернувшись, черной молнией летит на него. А он уже с ней в обнимку — в воду.

— Это я — опасная! — отфыркиваясь, кричит она. — Ну же! — почти обижается она. — Пожалуйста!

Джаред неловким, непривычным движением плещет на нее воду. Совсем чуть-чуть. Аккуратно. Можно сказать, боязливо.

Полный восторг в ответ заставляет двигаться быстрее, Грания, мокрая и счастливая, шепчет:

— Ты смеешься, Джаред. Как же я тебя люблю!

— Давай уже вылезем, Грания! — ежится мокрый советник.

— Джа-а-аред… я люблю в тебе всё-ё-ё! — жаркий выдох в шею, ноги юной волчицы обхватывают бедра. — Начиная с этих невероятно обольстительных ушей!..

— Что? Грания, ты… — она проводит языком вдоль ушной раковины, и слова теряются. — Я терпеть не могу собственные уши, — неловко признается он в первый раз в жизни.

— Да-а, Грания — это я! А я их обожаю!

Проснулся советник в кромешной мгле. Грании, конечно же, рядом не было, что оказалось теперь, когда он ее вспомнил, невероятно обидно. Джаред сразу рассердился на себя, попытавшись срочно избавиться от тягостного чувства, но ничего не помогало. Прожить две тысячи лет с обнимку с мечтой вместо женщины — это нормально, это горько, но терпимо. Но знать, что где-то его ждет живая Грания, стало невыносимо. Джаред покосился за спину: в такие моменты раньше появлялся из ниоткуда укоряющий сына дух отца; а потом скосил глаза на бок, где тихо-мирно почивал странный говорящий кристалл с духом деда, что решил сына то ли заменить, то ли дополнить. Но, по счастью, оба предка молчали.

Вода не плескалась, но ощущалась стылой влагой и маслянистыми бликами на матово-черной поверхности, простиравшейся вокруг без конца и края. На темном небе ни разу не показалась луна и не появлялись звезды.

Похоже, Джаред с Лорканном спали на островке, а путь вперед, относительно сухой, появлялся по желанию неблагого короля. К сожалению Джареда, одному выбраться ему отсюда было совершенно нереально. Спать уже не хотелось, ворочаться — тоже. Еще не хватало Лорканна разбудить. И Джаред, без особой надежды, позвал Гранию — так, чтобы услышала только она. Но мир не отзывался, будто мыслеслов опять умер, а эфир, по которому он передавался, снова впал в многовековую спячку. Не отзывался совершенно никто! Джаред, решив попробовать что-то кардинальное, вытянул руку вперед и создал самое простое, с чего он когда-то начинал: ледяную розу, всегда легко ложащуюся в ладонь. Тут одновременно произошло несколько вещей — роза создалась, замерцала серебристым светом. И к ней из черной болотной воды высунулась не менее черная морда, еле различимая в призрачном свете, но от того еще более страшная. Кто-то отдернул обомлевшего Джареда назад, на влажный мох, и треснул по приветливо распахнувшей пасть морде краем жесткого крыла.

— Ну ты даешь, мальчишка! А ты — кыш отсюда! — теперь это было сказано, без сомнения, неведомой болотной твари, обиженно хрюкнувшей и без звука скрывшейся под водой. Длинное крыло втянулось куда-то в спину, Лорканн вновь стал Лорканном, неблагим ши, и Джаред ему даже позавидовал. Неполный оборот во второй облик был самым сложным, у волков лишь сверкали глаза лунным светом, вытягивались клыки и менялись коренные зубы, помогая справиться с особо жестким куском мяса или перегрызть что-либо. Лорканн тихо присел рядом, похлопал по плечу, что Джаред тоже выдержал тяжело, но не отдернулся.

Все вновь стало спокойно, мирно и чинно. Ну, кроме растрепанного советника, которого вредный неблагой продолжает кликать мальчишкой.

— Почему вы так меня зовете? — не очень надеясь на внятный ответ, спросил советник. Лорканн поднял упавшую розу, посмотрел внимательно. Слабый свет от магического цветка вырисовывал острые черты, высокий лоб, длинноватый нос, скрывая желтизну глаз и еле очерчивая короткие, жесткие и прямые волосы.

— Ну, а как тебя еще звать? Знаешь ли, это надо было постараться, сначала позвать мыслесловом всех окружающих нас волшебных созданий, а потом протянуть этакую вкусняшку.

Джаред открыл было рот, чтобы возразить, но, подумав, тихо закрыл. В последнее тысячелетие даже Мидир выводил его из себя всего-то пару раз, а при встрече с неблагими — что с темнейшим сиятельством, дедом Лорканном, что с его внуком Бранном — терпение советника как-то мгновенно заканчивалось. Эту мысль надо было додумать, но осознавать собственную оплошность было уже горько.

— Не печалься за «мальчишку», ты, как и мой внук, просто недогулял в детстве. Не сомневаюсь, оно у тебя было очень суровым.

— Отец старался вырастить меня достойным, — пробежавшись по многочисленным крючкам сюрко и признав себя относительно собранным как физически, так и морально, как можно более ровно ответил Джаред.

— Отцу иногда неплохо было бы похвалить тебя! — с сожалением в голосе ответил Лорканн. — Было это хоть раз? — и уставился, не моргая, лимонно-желтыми глазами.

Джаред смолк окончательно. Врать не хотелось и не моглось, припомнить отцову похвалу — тоже.

— Свое непрожитое толком детство ты в чем-то отыгрываешь с Гранией, но этого мало. Не спорь! — поднял руку Лорканн. — И вообще, дай почищу. Раз уж ты тут насоздавал эту штуковинку.

Теплая волна прошла по коже, даря отдохновение душе и свежесть телу. Ледяная роза в руке неблагого истаяла, потеряв свою силу.

— Благодарю, — неохотно произнес советник.

— Ты наверняка каждый день плещешься в ванной, да еще и не по разу, — посмеиваясь, выдал Лорканн. — А тут грязюка этакая. Так что наслаждайся.

Джаред подумал, кому бы оборвать уши за подобные сведения, но было некому. Оставалось признать, что догадки Лорканна били прямо в цель, что сделало бы его невероятно сильным врагом, захоти Неблагой Двор воевать с Благим. По счастью, этому не было причины и, Джаред надеялся, никогда не будет. Джаред подумал, рассказать ли про говорящий артефакт, но решил пока оставить эти сведения при себе. Кто знает, что выкинет зловредный дух деда, почуяв любопытство неблагого короля? А то, что Лорканн наверняка это любопытство проявит в полной мере, Джаред не сомневался. Эта жажда жизни, жажда справедливости, отсутствие мелочности во всем была свойственна как Мидиру так и Лорканну, она роднила их больше, чем их многовековое якобы соперничество.

Небо посветлело как-то быстро, словно этот мир на грани благих и неблагих призвал день. Лорканн сметал все в походную сумку — включая даже остатки дров! — невежливо дернул Джареда за ногу и указал на розовеющую полоску, где-то и дело посверкивали почему-то голубые зарницы.

— Нам туда.

— Красивые вспышки, — не удержался советник, который обещал Грании находить хоть раз за день что-то интересное в собственной жизни или вокруг себя.

— Это Клейт развлекается, — буркнул Лорканн.

— Э…То есть драконица?

— То есть моя дочь!

— Да-да, я так и понял, — Джаред быстро вскочил, поправил одежду под негодующим взглядом неблагого. — А что она гуляет так долго и в таком оригинальном даже для неблагих виде?

— Она сбежала, чтобы доказать мне собственную значимость, — опустил голову Лорканн. — И у нее получилось. Они с королевой Дома Солнца, тогдашней принцессой Ланией — прабабке твоей супруги, если интересно — уничтожили последнего дракона нашего мира. Но, как водится, это вышло не просто так. Я чуть не умер, когда она пропала. Я не нашел дочь ни среди живых, ни среди мертвых, ни в одном из миров нашей вселенной…

— Нашей?! — поперхнулся советник.

— Неужели такой умный советник думал, что наша вселенная только одна? Вот это самомнение, мальчишка! Ты же знаешь о том, как устроен наш мир? — покосился Лорканн желтым глазом из-под черных рваных волос.

— Цветок о трех лепестках, — выдохнув и призвав все свое терпение, произнес Джаред. — Снизу мир фоморов, посередине — мы, благие, над нами — вы, а совсем сверху — мир людей.

Лорканн, позабыв о том, что он запретил тут колдовать, создал желтый трилистник с цветом посередине. А потом потянул за стебелек — и получил целую гармошку из цветков.

— Почти одинаковые, но каждый чем-то отличается. Я не лез туда — мне нужна была моя дочь, а не дочь иного Лорканна, — неблагой сложил гармошку обратно в один цветок и скатал его в руке до шарика размером с орех. Затем размахнулся — и бросил его туда, где все сильнее переливались синие всполохи, а вот розовые облака уже погасли. Шарик улетел так быстро, как не мог бы улететь даже камень.

— Все честно, мы предупредили, что идем, — отряхнул руки Лорканн и шагнул вперед. — Не отставай больше чем на два шага — утонешь!

— Так что с Клейтарри? — не унимался советник, шагая по подозрительно ровной болотной воде след в след. Горизонт пока не приближался.

— Не так давно я узнал, что она могла принять на себя проклятие крови Дома Дня.

— Это насчет того, что они теряли разум, становясь драконами?

— И что последний, кто убивает дракона, сам становится им. Я мог бы расколдовать дочь давно, но она выбрала забвение, — горько сказал Лорканн.

Не успел Джаред обрадоваться, что под ногой наконец нащупалось что-то твердой, как Лорканн обернулся и уронил Джареда наземь. Поверху раздался рев и прошла струя синего огня. Поверху, но Джаред все равно поежился. Ни его магические умения, ни короткий нож на поясе — ничего помочь не могло.

Лорканн затащил Джареда за торчащий в земле и похожий на драконий зуб камень, прижал к холодной неровной поверхности, сказал с нажимом:

— Не подставляться, мальчишка! Не подставляться и никого не спасать! За камнями безопасно. До края болота она не доходит, лапки вязнут.

— Лапки? — не сдержавшись, переспросил Джаред.

— Да! Судя по всему, она тебя почуяла! Не лезть на рожон! Я понятно выражаюсь?

— Крайне доходчиво, — кивнул Джаред.

— Предъявлять твое тело безутешным родственникам я не собираюсь!

— Лучше, в чуть чего, закопай меня прямо тут, — клацнул зубами советник.

— Клейтарри! — гаркнул Лорканн.

Рядом с камнем прошла белая струя ледяного огня — синяя драконша не собиралась о них забывать, равно как вспоминать своего неблагого родителя.

— Ох, Клейт, никогда не могла подождать, пока я договорю, — Лорканн скрипнул зубами, еще раз приложил Джареда о камень. — Не подставляться!

И выскочил на пустое пространство.

Извергнутый из пасти дракона лед ударил туда же с разрывом меньше мгновения. Джареду стало нехорошо, он выглянул, обозревая причиненный ущерб: несколько застывших и скользких ото льда кочек, корочка инея в радиусе пяти шагов от места удара, баюкающий покрытую инеем руку неблагой.

— Кыш отсюда! — махнул на Джареда второй, не пострадавшей. — Сгинь!

Синяя морда вытянулась между ними, на Джареда глядел один глаз, на Лорканна, можно было поклясться, пришелся взгляд второго.

— Перышко! — позвал Джаред.

— Дочка! — строгий окрик с другой стороны морды заставил драконицу вздрогнуть.

Впервые за звериной реакцией проступило что-то похожее на разум.

— А, ты меня услышала! Хватит баловаться! Немедленно, слышала меня?! Не-мед-лен-но домой! Я не шучу!

Джаред даже не ожидал такого выразительного рявка от грифона. Драконица не ожидала тоже, покосилась виновато на Джареда, как будто заигралась на улице, но была поймана и призвана под родную крышу. Последний раз по бокам хлестнул синий хвост, дракон подобрал лапы, повинно повесил голову, окутался дымкой и пропал. В полутора десятках шагов от них с Лорканном лежала обнаженная грязная девушка. И не шевелилась.

Неблагой грифон опять зашипел, встряхивая рукой, явно отмороженной, и перешагивал с ноги на ногу: видно, он хотел подойти к дочери, но пугать ее покалеченной рукой, равно как и хватать ледяной, не хотелось. Джаред приблизился аккуратно: только что Лорканн бился за свою жизнь, не стоило его тревожить. Грифон действительно обернулся резко, но узнал Джареда, расслабился и опять зашипел, сильнее.

— Позвольте мне, — советник протянул кисти к пострадавшей руке. — Уж что-что, а лечить я умею. Тут уже можно?

— Можно. Ну смотри, если отвалится, мальчишка, я буду недоволен! — Лорканн кривился, боль расползалась по телу вслед за полнящимся ощущением раны.

И с одной рукой лечить вторую было точно неудобно.

Джаред перехватил ледяную кисть, прогнал по поверхности обезболивающее, погрузил его внутрь, наблюдая, как расслабляется лицо неблагого, лишь после этого рискнув вмешиваться с лечением. Восстанавливались поврежденные ткани быстро — и через несколько минут Джареду казалось, что раны вовсе не было.

— Спасибо, мальчишка, вот и Клейт в себя приходит, пошли, поздороваемся, — грифона почему-то передернуло, и Джаред привел в готовность еще несколько лечебных заклинаний.

Так, на всякий случай.

Вообще, все произошло так быстро и славно, что советник понимал — очередная каверза не замедлит дать о себе знать.

Лорканн втянул воздух сквозь сжатые зубы и опустился на темную влажную землю.

— Ты-ы-ы! — подскочила с этой ж земли девушка и прыгнула на Джареда. По счастью, это была не Грания, забота о паре синяков при столкновении с кочкой или камнем не очень волновали советника, и он не стал подставлять ни руки, ни плечо, а просто отшатнулся. Клейт перевернулась через голову и ловко приземлилась на все четыре лапы… То есть руки и ноги. Выглядело это так естественно, словно неблагая давно передвигалась именно подобным образом.

— Т-ха-а-а! — выдохнула она.

Выдохнула, конечно, не так впечатляюще, как в облике дракона, но земля, где только что стоял отпрыгнувший на голых инстинктах советник покрылась корочкой льда, обозначив все травинки и листики.

— Клейт, не глупи, — тяжело оперевшись о колено, попытался подняться Лорканн, но выходило плохо.

— Без толку, — выговорил советник, убегая от очередного ледяного стопа, вырвавшегося из нежного девичьего рта.

— Она думает, ты меня обижаешь, — прокряхтел Лорканн.

— И что мне теперь, тебя поцеловать? — отпрыгнул за спину неблагого Джаред. Девушка в два прыжка одолела расстояние между ними и вновь приоткрыла рот. Джаред увернулся, метнувшись влево от Лорканна, но неблагая не отставала.

— Да что за наказание! — Джаред зигзагами кинулся за одиноко стоящий останец, уже спасший его по приходу, но зловредная неблагая ринулась следом.

— Теперь ее не держит заклятие! — раздался голос Лорканна.

— Это, несомненно, радует, — скорее, сам себе сказал Джаред. Уж не прыгнуть ли обратно в болото? Там добродушные болотные твари…

Щелкнул пальцами, но магия, только что подчистую ушедшая на восстановление руки неблагого, не ощущалась. Появился лишь обычный ледяной цветок, и когда лохматая голова появилась перед советником, он, сам не зная зачем, протянул его девушке.

— Сп-п-па… — та прикрыла рот и уставилась на цветок. — М-м-мне?!

— Разумеется, прекраснейшая из неблагих, — с поклоном ответил советник. Вышло это, возможно, не слишком изящно, так как глаз он с бывшей драконицы все-таки не сводил — мало ли что. Но девушка, взяв в руки цветок, замерла, рассматривая его. Цветок не таял, видимо, неблагая тоже имела дело с магией воды или стужи. Колени неблагой дрогнули.

— Давайте, принцесса Клейтарри, я провожу вас с отцу, он до посинения жаждет с вами увидеться, — пояснил Джаред в ответ на недоуменный взгляд, когда он, скинув с себя плащ, набросил его на плечи обнаженной девушки. Она пошатнулась уже ощутимо и оперлась одной рукой о плечо Джареда.

— А-а-а… — с трудом выговорила она.

— Хватит нам с вами играть в кошки-мышки, давайте, прошу вас, отец все глаза выплакал в разлуке, а меня ожидает моя супруга, мы только что поженились, знаете ли, — Джаред говорил, что приходило в голову: на каждое сказанное слово драконица реагировала все более осмысленно, голубой огонек безумия в ее глазах потух, сменившись обычным, ярко-небесным цветом, свойственным всем неблагим ши Дома Воздуха.

— Давайте-ка я отнесу вас, ваше высочество, — Джаред подхватил неблагую под ноги и спину, та слабо трепыхнулась, но особо не сопротивлялась, а главное, не полыхала больше холодом. — ничего, носить чужих принцесс — это мое призвание.

— Мальчишка, что ты там делаешь с моей дочерью?! — голос Лорканна был тих, но грозен.

— Сейчас, дедуля, — не удержался Джаред. — Несу я вашу драгоценность.

Девушка была высока, как Лорканн, невероятно истощена, но ощущалась очень тяжелой, а магии все еще не было. Джаред отмеривал каждый шаг, чтобы не напугать или не уронить ее, и осторожно положил на землю рядом с Лорканном.

— Вся семья в сборе, — произнес он для Лорканна. Тот не отвечал, напряженно вглядываясь в лицо Клейт. Она прикрыла глаза и глубоко задышала.

— Усыпил? — нахмурился Лорканн, осторожно касаясь ее плеча.

— Это не я. Видимо, она очень устала… И как она могла плеваться льдом? Рты ши для этого не предназначены.

— Так же как вы показываете волчьи зубки. Знаешь ли, каждый раз ее рот трансформировался в драконий на долю мгновения, — Лорканн откинул черные пряди с лица девушки и поплотнее завернул ее в плащ Джареда. — Ее надо согреть, но оставаться здесь опасно. Тут самое междуземье, кто знает, кто сюда может забрести, — шепотом выговорил Лорканн и с видимым трудом поднялся.

— Полетим? — поежился советник.

— Нет. Нести сможешь?

— Вас обоих? Нет. Ее одну — да.

— Тогда пошли.

Джаред переложил принцессу чуть поудобнее, но она так трепыхнулась, что чуть не выпала из его объятий.

— А-а-а! — вновь распахнула рот неблагая.

— Кле-е-е-ейт, малышка, ну ч-ш-ш-ш, все, все, тихо, — Лорканн практически ворковал, вновь заворачивая обнаженную девушку поплощее в свой плащ, — теперь ты нашлась!

— П-па!.. — звуки человеческой речи воспроизводить бывшей драконице трудно, за долгие века сна и полудикого существования она явно отвыкла. Но старается. — П-па!

Из темно-синих глаз ее скатились одна за другой крупные слезы, как понимает Джаред — от невозможности высказаться яснее и обуревающих чувств.

— Ти-ихо, Клейтарри, малышка, все, поболтаем потом, пока ты просто нашлась, — Лорканн старательно не смотрит в лицо взрослой ши, и Джаред отгоняет от себя догадку, будто неблагой грифон тоже боится расплакаться. — Наконец-то, наконец-то нашлась!

— П-па! — утыкаясь в плечо Джареда, обращается к отцу Клейт. — Ч-чт?

— О, ну Клейтарри, милая, с тех пор как ты пропала, прошло довольно много времени. Я, — Лорканн оглядел Джареда и закончил: — Мы тебе расскажем.

Лорканн широким шагом подошел к краю болота и махнул длиннопалой ладонью.

— Пойдем, мальчишка. Сам говорил, носить принцесс тебе не привыкать!

Клейт не шевелилась. Джаред заторопился к Лорканну и побрел за ним по твердой воде до самого полудня, пока солнце не уперлось жгучими лучами им в затылок, а Лорканн не вытащил из темной воды очередной чахлый островок. Грифон как стоял, так и упал, видимо, все это время держался только на силе воли. Джаред сразу ушел по колено в темную воду, но успел удержать равновесие, усадил слабо пошевелившуюся Клейт, попросил ее о молчании жестом и залез в сумку неблагого, стараясь не потревожить Лоранна. Говорят, конечно, не буди лихо, пока спит тихо, да и тыкать всяких дремлющих чудовищ палкой в глаз, народная мудрость не рекомендовала. Ну, а что делать? Огонь нужен был всем, да и дрова путешествовали вместе с ними от рассвета до заката.

— Ч-т… — заикаясь, испуганно попыталась выговорить Клейт.

— Я его не граблю, ваше высочество, не имею такой привычки. Папа ваш почивать изволит, а вот вас я раскусил. Вы вовсе не Перышко.

— К-к-к-а-к? — испуганно спросила она, будто и впрямь усомнившись в собственной личности.

— Судя по весу, очень большое и взрослое Перо, — попытался улыбнуться Джаред и вытащил из сумки торчащие полешки.

— Уст…

— Устал, устал — но не смертельно, ваше высочество. Я бесконечно рад, что вы пришли в себя.

— Н-н-н… — она приложила руку к горлу, а потом сердито ударила себя по колену.

— Да, я вас нес, но, поверьте, скоро вы обретете силу и в ногах, и в языке, — Джаред наконец оглядел дочь Лорканна. Длинные руки и ноги, кисти и ступни, которые она, покраснев под взглядом Джареда, принялась отчаянно оттирать. — Простите, госпожа, одну минуту.

Джаред покосился по сторонам — но небо было еще светлым, ровная лазурь разливалась по горизонту, и он повторил трюк Лорканна с мягкой чисткой, которую так любили неблагие.

Клейтарри, видимо, не слишком любила быть грязной, или не любила, когда еще была ши, а не драконом с острых рожек до кончика хвоста. Она внимательно рассмотрела себя и подняла на Джареда взгляд, полный чуть ли не благоговейного восхищения.

«Вот это — взгля-я-яд! Вот это — подходящая для тебя девушка», — раздался в голове знакомый и не слишком приятный голос.

«Нет, — медленным мыслесловом ответил Джаред, не собираясь вступать в долгий диалог с куском камня. — Я. Уже. Женат!»

И улыбнулся Клейт, повернувшей голову набок, как любопытная птичка. Нет, его лицо не могло измениться после общения с духом деда, но возможно, неблагая ощутила его недовольство и раздражение. В облике дракона у Клейт, возможно, сейчас следовал бы ледяной залп, но сейчас она просто перестала улыбаться, прохладно глянула и опустила голову.

Лорканн тихо засопел, тоже будто чем-то недовольный. А Джаред подумал, как бы рассказать об изменениях в мире за последние две тысячи лет с маленьким хвостиком, поменявшим все. А, еще поболее, так как о существовании дочери неблагого короля не знал даже он, Джаред. Лорканн, кажется, моложе Мидира всего-то на пять лет, женился он тоже далеко не сразу. Следовало приплюсовать еще несколько столетий до Темной эпохи. Может, и дед, узнав новости, если не подобреет, то хотя бы отвлечется?

«Даже не думай, — буркнул зловредный артефакт. — Будь уверен, я найду тебе подходящую пару!» Джаред громко скрипнул зубами и погасил желание бросить камень в болото. Того и гляди, дед сговорится с водяницами или с гидрами.

Наутро все шло как обычно. Клейт посмотрела искоса сначала на ладонь, потом в лицо Джареду, и советник ощутил насущную потребность представиться. Клейтарри обернулась, камень за пазухой нагрелся, и Джаред чуть было не покраснел. Никакие злоключения ранее не могли заставить его забыть об этикете!

— Прошу простить меня, ваше высочество. Джаред, советник Благого двора, к вашим услугам, — развернул руку как положено этикетом при знакомстве.

Дочь Лорканна немного расслабилась, протянула тонкую руку, вложила в ладонь Джареда, благодарно пожала его пальцы.

— Кл-лейтар-ри, — шептать у нее удавалось почти без перерывов и отчетливо.

Выспавшийся и бодрый неблагой король первым делом проверил защиту, выдохнул облегченно, выговорил «мальчишке» про излишнюю трату магических и обычных сил, сгреб остатки полусгоревших полешков, выдал всему отряду по порции хлеба с чем-то, похожим на мясо и рыбу одновременно — так далеко в сумку Лорканна Джаред лезть не осмелился, и они с Клейтарри просто напились отвара. Сутки топания по кочкам прошли куда тяжелее обычного.

На ночлег устраивались вроде как обычно, но Джаред полагал, что присутствие Клейт изменит многое, не только в их нынешнем распорядке, вообще в мире. Безотносительно мира, распорядок уже страдал.

Черный грифон, ужас неблагого королевства, личный кошмар Джареда на протяжении всего последнего месяца, не отпускал дочь со своих рук, прижимая к груди на всякое ее неловкое движение, то ли не чувствуя веса взрослой ши, то ли не придавая этому факту значения и не собираясь нести ее завтра.

Когда костер привычно разгорелся под руками советника, стало видно, что теперь дочь грифона приодета в запасной костюм отца, смотревшийся на ней до странного естественно. Клейт тянула руки к огню, завороженно вглядываясь в прогорающие дрова, а Лорканн просто сидел рядом, настолько близко, чтобы постоянно чувствовать тепло ее тела, и точно так же смотрел на дочь.

Джаред поспешно отогнал мысли, что неблагой мир стал окончательно неблагим.

Отужинали в молчании: Клейт тоже хотела участвовать в разговоре, а напрягать ее голосовые связки не хватало совести ни одному из присутствующих мужчин. Джаред полагал, что мотивы их разнятся как день и ночь, но факт оставался фактом — молчание было единодушно.

После ужина Клейт заразительно раззевалась, Лорканн раскрыл над лагерем магический полог, дико мощный, такой, который не прошибить и дракону, постелил плащ дочери, укрыл ее одеялом, а сам прилег рядом…

Джаред еще некоторое время бодрствовал, глядя на огонь и воскрешая в памяти события дикого дня, а когда опять посмотрел на неблагое семейство, оказалось, что Клейт свернулась клубком, подкатившись к груди отца, в свою очередь обнявшего ее поперек худощавой спины.

Джаред подумал, насколько сложившийся исход был маловероятен… Поглядел еще… Встал и накинул запасное одеяло на обоих. Пусть спят.

На третье утро, к большому удивлению Джареда, оказалось, что грифон вполне может нести взрослую ши и двое суток кряду. Клейт, все еще не в состоянии передвигаться самостоятельно, едва-едва приходившая в силы после нормальных обеда, ужина и завтрака, теперь активно разрабатывала голосовые связки, стараясь поддерживать беседу. Джаред видел, что девушке сложно, однако Лорканн отвечал ей, как будто обмен репликами был обычным и ничего не значащим.

Дед вел себя смирно, в словесную перепалку не лез. У Джаред возникло не очень хорошее подозрение, что тот роется в его голове без его согласия, поэтому он шел с трудом и все время оступался — постоянно поддерживать внутреннюю защиту оказалось делом сложным. В итоге на очередном привале Джаред упал где стоял. Клейт торопливо бросилась к нему, но ее опередил Лорканн. Подтащил советника на место посуше, тряхнул за плечи и скомандовал:

— Ну что стряслось, мальчишка? Рассказывай!

Джаред хотел было вяло огрызнуться, но камень стал невыносимо горячим и советник отбросил его от себя.

— О! — Лорканн присел, сверкая желтизной глаз. — Кто это тут такой древний? Кто это тут такой страшный?

С одной стороны, Джареду хотелось захихикать от подобных речей, но слово «страшный» было сказано без капли юмора, а значит, Лорканн не шутил.

— Ага-ага, — покивал неблагой, пристально глядя на стеклянный шар с острыми гранями.

Джаред переглянулся с ошеломленной Клейт и сглотнул: его дед и ее отец вели между собой какой-то странный диалог. Радостно, что дед переключился на кого-то еще и страшно, о чем они между собой могут договориться.

— Он хочет знать, что тут произошло за последние пять тысяч лет, — Лорканн поднял камень на уровень собственного лица.

— Я то-же! — выговорила Клейт. — А гд-д м-ма?

— Совместим, — улыбнулся Лорканн. — Дома, дожидается, когда же мы с Джаредом тебя найдем. Видишь ли, дома тоже достаточно много перемен, в частности, твоя племянница Линнэт ждет рождения сына, а сама Шайлих задумалась о дочке, так что бегать по болотам ни одна, ни вторая себе позволить не могут.

— Тр-р-и?

— О, прекрасно, Терри просто прекрасно, особенно с тех пор, как я выскреб его из ловушки, куда они с Луисой так самозабвенно замуровались на четыреста лет!

— Ч-чт-р-с-та?!

— Да, представляешь? Они еще умудрились родить четырех детей, совершенно загнобить двух младших и сгинуть с неблагого света, не передав никому власть!

— Чдки!

— Это точно, хотя на языке вертятся и немного иные слова!

— П-па! — сейчас Клейт почти смеялась.

— Нет, а что такого? Терри и Луиса совершенно точно бесталанные ублюдки, ибо единственные их достижения никак не вменить им в вину: рождение Линнэт и Бранна произошло с их помощью, однако за набор черт характера и воспитание этих двоих Терри с Луисой не в ответе!

— П-па-а, — на сей раз укоризненно.

— Ох, только не это, если ты тоже присоединишься к лагерю укоризненных взглядов, я уйду жить в пустыню!

— П-па! — уже возмущенно. И очень обеспокоенно.

— Шучу-шучу, не волнуйся ты так, от вас едва отвернешься, уже поворачиваться страшно: что успели без меня натворить?

Джаред злорадно подумал, что общая неблагость сказывается даже на неблагих!

— П-па-а… — бывшая драконица прильнула к отцовской груди.

— Так я и поверил!

Видимо, обещала.

— Многоуважаемый советник, — повел свободной рукой Лорканн, и Джаред, откашлявшись, начал:

— Наша вселенная, как известно, делится на три мира, — покосился на Лорканн, показавшего ему гармошку из множества вселенной, но тот подозрительно молчал. — Нижний мир населяют фоморы, благие и неблагие ши. Фоморы владеют морями и океанами, неблагие и благие поделили сушу. Но наши с вами миры, — покосился Джаред на Клейтарри и Лорканна, — отделены друг от друга временем и пространством. Но равновесие наших земель постоянно под угрозой. Мой дядя Мидир и твой отец, ваше высочество, вместе с морским царем Айджианом смогли предотвратить второй, по всей видимости, общемировой катаклизм. Они сохранили уменьшившуюся землю и отдали ей свои силы. Почти все. Третий раз мир встал на грань, когда Мидир влюбился в Этайн. Но она была несвободна и любила своего земного супруга.

Лорканн откашлялся.

— Ни мой дед, ни ваша дочь этого не знают. Мне тяжело это говорить, всегда тяжко признавать собственные ошибки… — вздохнул Джаред. — Я не остановил Мидира, когда земная была его прихотью и уже не мог, когда она стала его жизнью. Уже две тысячи лет эта история — мерило любви, предательства и искупления для всех нас.

— Ск-к-олько? — Клейт подскочила на ноги, оглянулась в таком ужасе, словно ее откужала не темная вода до самого горизонта, а все прожитые в облике дракона тысячелетия.

— А моя п-пподруга?! Она… — Клейт жалобно вглядывалась в обнявшего ее Лорканна.

— Давай потом, детка, — погладил он дочь по голове.

— Н-н-нет! — скинула она его руку.

— Джаред, — одним словом попросил Лорканн о продолжении.

— Принцесса стала королевой, прожила долгую жизнь, оставила на вместо себя дочь Лианны и угла вместе с супругом. Дом Солнца был разрушен двадцать лет назад, когда Лианну и ее супруга убили по ложному навету.

— К-к-кто? — выдавила Клейт.

— Я, — ответил Джаред, прекрасно понимая, что сейчас произойдет. Наверняка Клейт, будучи дочерью Лорканна прекрасно умела драться и могла убить его, если бы хотела. Но она лишь уронила его в прыжке, тряхнула за плечи и ударила по щеке.

Первой человеческой мыслью было «Я это заслужил». Первым движением ши — отгрызть чужую руку. Джаред был уверен, что глаза сверкнули волчьим огнем, а клыки зверя показались во всей красе. В этот момент всегда появлялся отец, давно успокоенный в Верхнем. Но то ли родитель решил, что родни рядом и так полно, то ли неприязнь к Джаретту была слишком велика, то ли сам Мэрвин не мог решить, корить ли сына ща чужую смерть или хвалить за исполнение долга, но призрак отца не являлся.

— А этого не знал и я, — раздался в вязкой тишине голос Лорканна.

Клейт встала, глядя с презрением, вытерла руку о ткань штанов. Что встреча с неблагой перетечет со встречу с собственной совестью, Джаред не ожидал. Не хотелось просчитывать варианты случившегося, не хотелось ни о чем думать. Хотелось вот так валяться на сырой земле, а желательно, поскорее оказаться под ней.

— Клейт, доченька, успокойся, — приобнял Лорканн рыдающую девушку.

— Она была мне как сестра!.. А он убил ее! Знал, что невиновна — и убил!

«Все правильно сделал», — вякнул кристалл.

— Помолчите, пожалуйста, ваше королевское величество, — шепотом выговорил Джаред, продолжая валяться на земле. Щека горела, Клейт была права во всем, хоть и было понятно, что ее подруга и ее дочь сошлись для неблагой в одно.

— Ничего, это еще цветочки, — почти прокурлыкал Лорканн. — Знаешь ли, правнучка твоей подруги теперь его жена, так что не спеши убивать его.

— Что?! — Клейт оторвалась от груди деда и вновь рванулась к Джареду. — Как ты посмел?

— Такими темпами, дочка, ты вспомнишь речь куда быстрее, чем я думал, — услышал Джаред голос Лорканна. — Клейт, — тихо так позвал, но девушка прекратила трясти Джареда и вернулась к неблагому. — Слишком много для одного дня. Ты пребывала в образе дракона почти пять тысячелетий. Будь уверена, ты многое забыла, и главное, мир изменился многократно…

Джаред молился старым богам, чтобы получилось как можно быстрее миновать эти поганые болота — на обратном пути не хватало никакого терпения, а с проклятой торфяной водой хотелось даже подраться, чтобы она к нему не лезла. Мысли ходили по кругу, прошлое давило сердце, тоска по Грании полнила душу такой же черной водой.

На обед вся компания притормозила, разбила лагерь с очагом, Лорканн устроил дочь на свой плащ, и Джаред не удивился, через некоторое время разглядев, что Клейт, и так едва живая, сразу задремала.

Грифон без претензий кашеварил, кажется, ему так просто легче думалось, а может, заботился о дочери. Выставленный купол защиты, рассмотренный Джаредом от скуки, неожиданно оказался с дырой. Советник обернулся к Лорканну, посверлил требовательным взглядом спину в темном дублете.

— Не косись так, мальчишка, у нас будут гости, придется потерпеть!

— Гости?..

— Не заметил? Да уж, куда тебе, лучше топить себя в собственной вине!

Джаред и правда ничего не заметил, и опустил взгляд. Мысли мыслями, но надо выбраться отсюда живыми!

— Нам надо встретиться с ними сейчас, чем потом выпутывать ноги и едва тащиться по гостеприимному болоту, — Лорканн пожал плечами, но так и не обернулся.

Джаред почел за лучшее сосредоточиться на отдыхе и еде. Похлебка получилась наваристой, будить Клейтарри пока не стали — и задумчиво ели в узком мужском кругу. Лорканн уселся на какую-то корягу, скрестив щиколотки, Джаред устроился неподалеку, слегка провалившись ступнями в болото, как будто обхватившее его за подошвы. Весьма бережно и весьма настораживающе.

Джаред покосился на неблагого. Лорканн облизал ложку, подмигнул и хмыкнул. Отставил посуду, наклонился в пучок веток, которые каким-то особенно неблагим образом оказались перевитыми вокруг его скрещенных щиколоток. Джареду стало нехорошо. Грифон, не заморачиваясь самочувствием советника, пошурудил рукой в непрозрачной жиже и вытянул… Какую-то корягу? Лиану? Паразита? Гладкое тело напоминало щупальце или кишку, Джареда передернуло и он поспешил доесть свою порцию, не глядя.

Лорканн вздохнул, прихватил гладкое бурое тело крепче, сжал, отчего на этой кишке проступили глаза, раскрывшиеся по бокам, на удивление умные и блестящие.

— Мальчишка, знакомься, это болотная гидра, редкая красавица, — грифон повернул чудовище мордой к Джареду, — и как всякая красавица, жаждет полакомиться нашей кровушкой, — светски улыбнулся. — Не понимая, бедное создание, на кого пытается раскрыть пасть.

«Бедное создание» дернулось, чувствуя себя, очевидно, неуютно, пытаясь вернуться в болотную воду и надкусить Лорканна с другой стороны, но грифон держал крепко.

— Поздно, милая, метаться, — стряхнул щупальца, завернувшиеся вокруг локтя, — ты же знаешь, что будет, если я сожму эту твою голову покрепче?

Джаред, все больше леденея от ужаса и удивления, проследил, как яркие глаза твари расширяются от страха — гидра была еще и разумной! Насколько можно говорить о разуме в свете неблагого устройства мира.

Из-под поверхности воды показались еще несколько голов той же твари, и Джаред понял, почему гидра. Все головы, сколько их выглянуло, вытянулись, жалобно заглядывая Лорканну в глаза, как будто пытаясь вызвать в нем сочувствие. Джаред скептически хмыкнул. Грифон посмотрел на него, потом на гидру, враскаянии даже поглаживавшую прочими своими шеями удерживающую ее руку.

— Вот, смотри, мальчишка, у болотной гидры довольно много голов, которые прибывают по мере взросления неблагого создания, — потряс рукой, поворачивая небольшое чудовище мордами к советнику. — Но главной и самой осмысленной остается та, которая существовала с рождения, от головастика и до взрослой красавицы. Конечно, остальные головы тоже имеют кое-что внутри, кое-что, продляющее агонию и муки, если ее первый мозг умрет.

Джаред хмыкнул, наконец, понимая, чего так боится тварь: смерть, неотвратимая, продолжительная и воистину мучительная.

— Поэтому придонная красавица сейчас очень раскаивается, что связалась нами, раскаивается и просит прощения, так? — гидра не просто завилась поглаживающими кольцами, она закивала!

Советник Благого двора отвлекся, чтобы аккуратно рассмотреть надежные объятия вокруг своих ступней: возле боковин его сапог выглядывали точно такие же бурые ветки-лианы-тела, неотрывно разглядывая попавшуюся товарку. Джаред попытался переступить, но гидра, видимо, от напряжения вцепилась в подошвы, как в единственное препятствие между собой и Лорканном.

— Вот и умница, — неблагой тем временем продолжал воспитывать свою пленницу. — Осознаешь, раскаиваешься, сразу видно — разумное создание! Так вот, разумное создание, запомни сама и передай подружкам, если попытаетесь нас тронуть, умирать будете медленно. И не дай вам старые боги попасться мне под ноги! Я понятно объясняю?

Гидра ласково свилась в кольца, заискивающе потеребила расшитую манжету рубашки грифона, прищелкнула зубами, как можно более доходчиво демонстрируя согласие.

Задумчиво приподнявший брови Джаред — неудивительно, что про грифона ходило столько страшилок! — привлек внимание обоих.

— Ты со мной согласен, мальчишка? — вопрошал неблагой как ни в чем не бывало. — Мы же не хотим запинаться об этих сообразительных красавиц?

— Определенно, нет, не хотим, — Джаред великолепно заледенел и окинул гидру таким взглядом, какой обычно приберегал для зарвавшихся лесовиков. После своеобразного «холодного душа» им не больно-то хотелось рваться или приближать новую встречу с советником. — Мой вам совет, не попадайтесь.

Зажатая в ладони грифона голова гидры рыпнулась кивнуть, по телу прошла судорога, и синхронно кивнули все остальные, свободные головы-заложницы.

Ох уж эта неблагая дипломатия.

— Вот и договорились, красавица, плыви отсюда и всех предупреди! — Лорканн сначала вытянул все круглое тельце над водой, а потом с размаху плюхнул ее в болотную воду.

Тварюшка не посмела и пискнуть, свернула все шеи в занимающие мало места и неудобные для хватания кольца, поджала хвост-плавник и скрылась.

— Тебе особое приглашение нужно? — грифон сурово нахмурился в сторону Джареда, и давление на сапоги мгновенно исчезло. Поднял желтые смеющиеся глаза на самого советника. — Вот так, мальчишка, рождаются страшилки!

Клейтарри вновь попыталась подняться самостоятельно, пока Лорканн отвернулся к костру и не мог помешать. Джаред скептически покосился на ее попытки, посверлил привычно спину неблагого, но вместо того, чтобы окликнуть нервного отца, подобрался к бывшей драконице вплотную, присел рядом и протянул руку, предлагая опереться.

У костра исключительно громко треснула ветка, и Джаред как по команде — одновременно с Клейтарри! — оглянулся туда. Но нет, грифона не отвлек их шепот, похоже, Лорканна тревожили какие-то глубинные думы. Джаред уже видел такое несколько раз: неблагой замирал, неотрывно глядя в огонь, и ничто не могло его отвлечь, пока не приходил в себя сам.

— Д-давай его нап-п-пугаем? — в синих глазах Клейт плясали точно такие же свирепые фоморы, что мелькали иногда во взгляде ее отца.

— Перестала злиться? — вырвалось у Джареда.

— Л-л-любишь ее?

— Да.

— А она тебя?

— Да.

— Она знает?

— Я ей рассказал все.

— Ты хороший. А мне расскажешь?

Джаред кивнул.

— Так нап-п-пугаем?

— Знаешь, я еще пожить хочу, — Джаред прошептал в ответ крайне выразительно.

Правда, Клейт в ответ лишь рассмеялась.

— Не т-трог-гать, нап-пу-га-ть! Это раз-зно-е!

Признаться, формулировка советника заинтриговала, да и как можно напугать старого грифона, ему было, чего греха таить, интересно. Еще раз оценил свои шансы выжить после шутки, выходило не очень радужно, однако какое-то проклюнувшееся озорство и надежда в глазах Клейт не дали пойти на попятную.

— Ладно, и как мы его напугаем? Чтобы остаться в живых?

— Л-лег-к-ко! — успокоительно похлопала его по ладони. — Снач-чала я сяд-ду сл-лев-ва, пот-том т-ты сад-дис-сь — спр-рава! П-па оч-чнет-тся, а мы т-тут! Зн-наешь, как-к он исп-пуг-гает-тся?!

Джаред не знал, но с удовольствием бы узнал! Поэтому помог неблагой подняться, дойти, пусть и опираясь на него всем мышиным весом, но почти самостоятельно дойти к Лорканну. Аккуратно усадил ее возле грифона, как и было оговорено — слева. Сам уселся справа, осторожно, близко, но не касаясь. Клейт, однако, особой аккуратностью не страдала: привалилась к боку грифона, обняла руками вокруг его руки и тоже уставилась в огонь. Джаред выждал некоторое время, после долгого перехода клонило в сон, Лорканн в себя приходить не спешил, и советник сдался обстоятельствам — оперся на неблагого со свой стороны, мимолетно пожалев, что не захватил одеяло, накинуть на спину.

Сидеть тоже оказалось тепло, возле костра, в тесном обществе неблагих, не заботясь ни о чем, разве что о том, чтобы спальники были расстелены, где надо…

Джаред бесстрашно навалился на старого грифона и, совершенно расслабившись, уснул.

Проснулся он от высокого, почти девичьего крика над ухом. Недовольно приоткрыл глаза, встретился с огромными желтыми глазами грифона, перепуганными, полными ужаса! На секунду Джареду стало совестно, а потом он спрятал лицо на плече неблагого понадежнее и сдавленно засмеялся. С другой стороны Лорканна тоже ощущалось подергивание вперемешку с прорывавшимся хихиканьем.

— Ах вы! Вы! Дети! — грифон поосновательнее уселся на почти покинутое место, как Джаред разобрал сейчас, тот почти встал. — Девчонка! Мальчишка! Бессовестные сорванцы!

Вокруг темнела неблагая ночь, пришлось все-таки вставать, укладываться обычным порядком, ногами к костру. Клейт снова подкатилась к Лорканну под бок, приникая чуть не всем телом, завернувшись в позу ребенка напротив отцовской груди. Грифон повздыхал, приобнял дочь, да так и уснул на очередном недовольном вздохе. Джареду не спалось, он посидел возле костра, обошел стоянку по периметру купола, усмехнулся, разглядев любопытно светящиеся глаза парочки болотных гидр, маленьких и едва различимых в темноте даже для волчьего зрения.

Вернулся к лежанкам, оглядел занятого другими объятиями неблагого грифона со сложным чувством: разумом он понимал, что Клейт нуждается в Лорканне больше, что он, Джаред, вообще не должен рассчитывать на какое-то особое обращение, но смириться с этим было трудно. Тот месяц, что они шли вглубь болот, искали драконницу и преодолевали самые разные препятствия-неприятности, оглядываясь назад, Джареду нравился. Советник повздыхал о своей тяжкой доле — как его просто, оказывается, развратить! — и устроился спиной к спине Лорканна на расстоянии больше двух ладоней, чтобы точно не помешать семейной идиллии.

Соскользнуть в сон против ожиданий оказалось просто, а уже на границе яви Джаред услышал раздраженное: «Дети!» — и почувствовал, как его подтащили вплотную к грифоньей спине. Стало очень уютно и тепло.

Обратная дорога по болоту шла веселее, возможно, потому, что теперь их было трое, а Клейт оказалась жизнерадостной и молодой, к тому же подвижной и мыслящей в тех же неблагих категориях, что Лорканн или, например, Бранн. Сам грифон был явно доволен жизнью: цель похода уже вышагивала медленно, но самостоятельно рядом, порывалась говорить без запинок, забегать вперед, забегать назад и вообще мельтешить.

Как ни странно, раздражения на этот счет Джаред не ощущал, как будто происходящее ему даже нравилось. Очень новое чувство.

Болото не стало более гостеприимным, но рядом с грифоном и Клейт страх отходил на второй план, прятался в ночных тенях, чтобы быть изгнанным и оттуда — неблагие никуда не девались, Джаред вписывался с их компанию очень естественно, не чувствуя себя лишним или ущемленным.

На второй неделе перехода, правда, случилась крупная неприятность: о себе решили напомнить гидры.

Почувствовал Джаред это на себе и очень, нечеловечески быстро — щупальце вытянулось из-под поверхности, обвило их с Клейт, притиснув друг к другу, так что советник поспешил обнять девушку, оберегая собственными руками от чрезмерного стискивания. Сил у него все-таки было побольше. Клейтарри охнула, организм ее еще не восстановился до обыкновенного состояния, и теперь у нее, как от прочих резких движений, кружилась голова. Джаред притянул ее к себе ближе: он-то никуда вращаться не собирался, следовало сосредоточить точку зрения на чем-то неподвижном.

Толстое щупальце повращалось еще немного, Клейт вовсе побледнела и дышала хрипло, зато их приподняло на уровень главной головы этой огромной гидры, откуда можно было рассмотреть саму противницу и то, что происходило внизу.

А посмотреть было на что.

На болотной кочке стоял злющий как фомор Лорканн, измазанный в болотной крови с ног до головы, с недвусмысленно обнаженным палашом. Особенно недвусмысленно в свете извивающегося рядом с ним обрубка другого щупальца.

— А ну! Отпусти! Их! — свирепые глаза горели жаждой крови.

Гидра насмешливо содрогнулась, все еще чувствуя себя хозяйкой положения.

— Подумай еще раз! Своими крошечными мозгами! Ты точно хочешь со мной поссориться?!

Вот Джаред бы на месте гидры не хотел, а она что-то забулькала, поднимая их с Клейт все выше, отчего неблагая тихо-тихо простонала, утыкаясь в Джареда еще вернее и сражаясь с накатившей дурнотой.

— Я всего лишь предупредил твоих детишек! Заметь, никто не пострадал! Им мозгов хватило! — желтые глаза разгорались, просто полыхали жгучим янтарем. — Только попробуй тронуть моих!

Негодующий бульк, вероятно, означал что-то угрожающе-оскорбительное, Джаред не улавливал, как неблагие понимают волшебные порождения своей земли, Лорканну, впрочем, этого хватило.

— Мальчишка! Держи ее крепко!

Слова адресовались точно ему, Джаред кивнул, не зная, видел это грифон или нет. Их щупальце опять поднялось, сдавливая волка в тщетной попытке добраться до более хрупкой неблагой. Советник Благого двора успел попрощаться с жизнью или целыми костями, что в сложившейся ситуации суть одно и то же, но гидра вздрогнула иначе, распуская извивы, ослабляя давление.

Он закрутил головой, не забывая придерживать Клейт, и выяснил, что грифон исчерпал запас своего терпения: попеременно цепляясь вгоняемым по рукоять палашом или выпущенными на второй руке когтями, Лорканн взбирался по складкам большого тела, неотвратимо приближаясь к главной голове гидры — торчащей в центре, на более толстой и короткой шее.

На щупальце, возле их с Клейт голов, распахнулись глаза, и дочка грифона выказала фамильно мерзкий характер: ударила в ближайший локтем. Голова зашипела, слишком близко к ним показались и зубы, Джаред ударил кулаком во второй глаз, ударил сильнее — черная болотная кровь брызнула во все стороны. Это привело Клейт в чувство, синие глаза тоже нехорошо прояснились.

Головощупальце, которое держало их, взвыло дурным голосом, хлюпая, поморгало, постаралось стиснуть крепче, но Клейт добралась до кинжала советника и ткнула в перекрестье мышц, почти наугад. По шкуре прошло сокращение, тварюка дернулась, от основного тела тоже пришла судорога, неблагая поспешно выдернула кинжал — и сразу за этим обоих отбросило вниз. Щупальце развернулось, как раскатывающийся ковер, Джаред обнял девушку, группируясь, закрывая, прокатываясь спиной и больно ударившись коленями по каким-то корягам. По счастью, мягкая болотная почва приняла их в объятия почти нежно, что после тисков гидры ощущалось приятной разницей.

Джаред покряхтел, разгибая конечности, поспешно оглядываясь на болотного монстра. Впрочем, через пару мгновений, безуспешно пытаясь вычленить перемазанного кровью гадины Лорканна на фоне мельтешащих щупалец, Джаред решил, что под определение болотного монстра сейчас подходят оба.

Клейтарри дернулась судорожно, тоже пытаясь приподняться на локтях, кое-как уняв головокружение, Джаред поддержал ее за спину. К большому его удивлению, девушка побледнела явственнее.

— П-па! Она пог-грузит-тся!

Неизвестно, услышал ли это грифон, но гидра отреагировала как на команду: только что была на поверхности, а тут, растолкала кочки и булькнула вниз. Джаред подскочил, но нет, на поверхности грифона не было, поднимались, как в кошмаре, до жути реальные пузыри.

— П-па! — Клейт поднялась, чуть не упала, советник подхватил ее под локти и повел туда, где гидру видели всего лишь пару мгновений назад. — Ему пл-лхо от воды!

Советник, несмотря на все свое самообладание вздрогнул, почему-то вспомнилось, как от воды было плохо Бранну — и как сухо Дей потом об этом рассказывал.

Из-под воды внезапно прошла вибрация, как будто внизу что-то большое очень громко выло, своим особым, подводным способом. Надо думать, самая старая голова чудесной болотной гидры-матриарха приказала долго жить! Джаред уже обеспокоенно перегнулся к проталине — это все, конечно, прекрасно, но где, интересно, их неблагой болотный монстр, м-м?

— П-па-а-а? — Клейт цеплялась за сюрко Джареда, непослушными пальцами перебирала вышивку. — П-па-а-а?!

Советник Благого двора осознал, что хочет присоединиться к процедуре вызывания Лорканна к жизни. Вместо этого Джаред применил свое уникальное волшебство, превращая жидкость сначала в лед, а потом в воду, на сей раз применил с особым изяществом, не создавая монолитную глыбу, а разнимая на капельки-льдинки, чтобы не вморозить грифона насмерть. Тем более, если он так не любит воду. Но всплывать из нее все одно легче, чем из топкой жижи.

На большой глубине стала видна гидра, дрыгающая головами в разные стороны, явно переживающая агонию расставания с жизнью. Кроме нее просматривались какие-то ленточные змеи, водоплавающие жуки, гидры поменьше, многоножки и сколопендры. Джаред содрогнулся, представив, как неприятно встретить их во тьме, всплывая к воздуху. На прозрачный столб воды посягнули течения — и мутные потоки смазали картину, упрятывая кошмар умирающей гидры, заставляя сосредоточиться: Лорканна они так и не увидели.

Клейтарри зарыдала, опускаясь на колени у края проталины, поэтому Джаред шустро оттянул ее за плечи назад, когда из-за края выметнулись вверх две знакомые ладони. Вслед за руками показалась черная макушка, и весь Лорканн с усилием перевалился через край, отплевываясь от воды пополам с черной болотной тиной.

— Из-з-звести м-меня вз-з-д-думал, мал-льчиш-шка?! — прополз, собирая на мокрую одежду весь мусор, насилу приподнялся, подогнул под себя ноги и обхватил плечи обеими руками. — Пр-ред-дуп-преж-жд-ть над-до!

— П-па!..

Клейт рванулась навстречу грифону, а Джаред с облегчением осознал, что косноязычных спутников у него теперь двое, но в количестве неблагие не уменьшились. Все на месте!

Поднять и разогнуть замерзшего и дрожащего Лорканна оказалось трудно, но вдвоем с Клейт они справились, увели от вновь стянувшегося омута, нашли более-менее сухое место, сами разожгли костер, поставили полог — тут постарался Джаред, припомнив ту, первую схему для полога, чтобы сюда не прорывался и ветер. Клейт готовила поздний обед или ранний ужин, но все, не сговариваясь, решили, что никуда сегодня больше не пойдут.

Сам неблагой грифон высушил одежду заклинанием, стащил непросохшие сапоги и кутался в два одеяла, по-прежнему не отогревшись. Положение немного исправила горячая похлебка: хотя бы дрожать перестал.

— А вообще, вы у меня молодцы, помирать могу спокойно, — желтые глаза засветились привычно, умеренно, как всегда, когда начинало темнеть. — Мальчишка справляется с собой и врагами, девчонка вполне способна создать очаг и приготовить обед, ах, ну просто красота.

— П-па-а! — укоризненный взгляд от Клейт был лихо проигнорирован.

— Лорканн, — Джаред сложил руки на груди, приподняв в высокомерном непонимании бровь.

И тоже был проигнорирован. Злостно!

— И спасибо, конечно, вам обоим, ты, Клейт, вовремя напомнила, я успел набрать воздуха, а ты, Джаред, о-о, ты-ы, Джаред! — грифон покосился нечитаемо, кажется, и сам не решив, доволен он или сердится. — Ты отмочил нечто такое, отчего я до сих пор содрогаюсь, стоит вспомнить, но когда все превратилось в лед, я успел перевести дух, а когда в воду, понял, что всплываю под кочкой, и поменял направление.

«Могли бы меня попросить о помощи», — неожиданно выдал молчавший до этого кристалл.

— А ты, старый корявый благой, мог бы и помочь тому, кого назвали в твою честь! — сердито ответил Лорканн, и Джаред понял, что в беседе участвуют трое. Клейт смотрела как на неблагого, потерявшего способность мыслить, и советник достал кристалл.

— Это… хкм, — откашлялся Джаред. — Со мной неожиданно оказался кристалл с сознанием моего деда.

Клейт глянула в первую очередь на отца, видимо, обращаясь к нему по всем вопросам, тот кивнул в ответ.

«Так это правда?» — после долгого молчания осторожно спросил кристалл. Так неуверенно и с опаской, что Джареду на мгновение стало жалко деда. Или его дух.

Лорканн совершенно по-волчьи сверкнул желтизной глаз и повел руками. Клейтарри, то ли как-то отложив для себя преступления Джареда против рода ее подруги в дальний чулан, либо слишком заинтересовавшись настоящим, подалась вперед, вся обратившись во внимание.

— Правда, — нехотя ответил советник. — Назвала бы точно, но отец мало говорил о тебе, поэтому я Джаред с твердой «д» на конце. Пожалуйста, так и называй меня далее.

— Наследник, — с нескрываемой гордостью ответил кристалл.

— Ого! — восхитилась Клейтарри. — Я ег-г-го слышу.

Лорканн нахмурился, словно обретение силы дедом Джареда чем-то его встревожило. Джареда, признаться, оно встревожило еще более, и он вновь подавил желание кинуть кристалл в самую бездну здешнего болота.

— Мэрвин был самым толковым изо всех моих сыновей, — с нескрываемой гордостью выдал кристалл, переливаясь серебристыми искрами на черном.

Джаред сглотнул. Обычно артефакты не разговаривали и не обладали семьей, а иметь в родне подобный сгусток магии — означало нажить себе проблем. Не то чтобы сейчас проблем у Джареда было мало, но получить еще больше ему не хотелось.

— П-п-похоже, — захлопав в ладони, выговорила Клейт.

Подумав немного, Джаред не мог с ней не согласиться. Она обрела отца, он — деда, пусть и в несколько странном виде.

— Многоуважаемый Джаретт Великолепный, бывший властитель Благого мира, — с поклоном выговорил Лорканн. — Мы сейчас находимся в окраинных землях, и если честно, прорывать границу мне бы не хотелось. Лететь опасно, да и Клейт не выдержит перелета. Если я правильно понимаю, в вас скопилось достаточно силы, чтобы открыть Окно где угодно.

Джаред молча следил за Лорканном. Тот был подозрительно серьезен. Всю дорогу как мог издевался над ним, а тут рассыпался в комплиментах, что-то тут нечисто. Неблагой решил каким-либо образом лишить кристалл части силы? Обозначить себя не как врага, а как союзника? Или что? Определенно, мысли перестали подчиняться советнику в этом болотном мире!

— Покажи, — чуть ли не по слогам ответил кристалл, продолжая полыхать черными всплесками.

Лорканн повел руками, обрисовывая золотистыми линиями три лепестка и сердцевину их вселенной, ногтем указал точку между двумя лепесками:

— Мы сейчас тут, — затем на верхнем лепестке обозначил место около стебля: — Золотой город, столица Темных земель.

— Все изменилось, — с металлическом голосе кристалла прозвучало недоумение. — Что вы сделали с миром?

— Мир сделал, что хотел. Теперь все выглядит именно так, — Лорканн развел пальцы, приближая столицу. Джаред, не видевший ее вовсе кроме как в описаниях и чужой памяти, внимательно вглядывался в перевернутые во все стороны дома, из окон которых выглядывали неблагие — прекрасные высшие и низшие, похожие то на кустики, то на змей, то на двери и окна — то есть что-то почти невообразимое. Лорканн приблизил Парящую башню — толстая цепь, удерживающая ее на месте, пронеслась чуть ли не мимо Джареда — и в одном из окон он увидел черные волосы и серые глаза его юной супруги.

— Есть, — холодно ответил кристалл. — Все еще никакого порядка. Я опущу вас в сад.

Ветер не подул, их не скрутило в воздушный кокон, мир вокруг даже не дрогнул — Джаред только могнул, а все вокруг изменилось. Вечная, порядком надоевшая влага пропала, ноздри обжег острый запах столицы неблагих, во всех сторон окруженный пустыней и постоянно опаляемый ее жадным, сухим дыханием. Было все также темно, но вместо осторожного поплескивания болотной воды слышно было лишь стрекотание каких-то незнакомых насекомых, а прямо перед ними вздымалась в высокое темно-синее небо Парящая башня. Отсвечивали удерживающие ее тяжелые цепи, на которых она медленно вращалась, а тонкий резной камень наружных стен играл серебром при полной луне.

Это было удивительно, и Джаред про себя немного взволновался — кристалл набирал силу так, словно просыпался древний бог. Ничем хорошим, на его памяти, это никому не грозило. Особенно тому, кого кристалл неожиданно идентифицировал как любимого наследника.

— Спасибо можете не говорить, — с ноткой недовольства буркнул кристалл и подозрительно смолк, будто обидевшись.

— М-м-мы дом-м-ма?! — обрадованно воскликнула Клейт и кинулась к деду.

— Угу, — без особого энтузиазма буркнул Лорканн, посмотрел на Джареда и вздохнул.

— Что вы думаете? — спросил Джаред, хотя не думал, что получит ответ.

— Для того, кто когда-то сплотил все благие Дома, написал Благое Слово и навел порядок в Светлых землях, ваш дед подозрительно щедр, — не сразу ответил Лорканн, обнимая дочь и гладя ее по спине.

Советник, полный дурными предчувствиями, обернулся на треск кустов.

— Джаред, это ты! — воскликнула Грания и кинулась в его объятия. — Я знала, знала, что мне не показалось?

— Что именно, принцесса? — еле смог выговорить Джаред.

— Мне показалось, я увидела тебя на болоте. Так и есть, — сморщила она носик.

Джаред смущенно отстранился.

— Мне ты нравишься любым, — жарким шепотом выговорила Грания и наконец заметила Клейт. — А это еще кто с тобой?

— Грания, дорогая, это же та самая дочка Лорканна, ради которой мы и…

— Хм, — Грания оглядела неблагую с ног до головы. — А я думала, она старая!

— Я старая?! — не удержалась Клейтарри и подбоченилась. — Да меня Джаред на руках нес!

— Лорканн, помоги, — прошипел Джаред. А фоморов неблагой, похоже, зашелся в беззвучном хохоте. Только глаза сверкали в полутьме.

— Да? — обернулась к ней Грания, не отпуская руку Джареда.

— И спали под одним одеялом! — победно выкрикнула Клейт.

— Это правда?! — обернулась Грания к Джареду.

— Дорогая, было холодно, — пролепетал Джаред, понимая, что с кем с кем, а с Гранией он совершенно безоружен. Грания внезапно рассмеялась так заливисто, что даже Джаред не выдержал и улыбнулся.

— Ты решил, что я всерьез?! Нисколько не ревную.

— А еще — Джаред нашел деда, — томно произнесла Клейт и обросила длинные черные волосы на спину.

Грания оглядела всех и вернулась к Джареду.

— Это не может быть Лорканн, никак не может. И дед — значит, точно не эта красавица. Вы нашли его и сразу потеряли?

— Потеряешь такого, — хмыкнул Лорканн.

— Джаред, не томи, — попросила Грания.

Джаред вздохнул и вытащил из запазухи кристалл, слабо засиявший в свете звезд.

— Да вы смеетесь, да? — свела бровки Грания. — Я этих кристаллов насмотрелась еще маленькой. Ах, это тот самый кристалл, что создал Джаретт Великолепный для своей возлюбленной Синни из рода людей! — выговорила она тоном заправского учителя. — Таким образом великий король Мира-Под-Холмами показал ей силу своей любви и заодно дал возможность проникнуть в Светлые земли, — Грания подбоченилась. — Никогда этого не понимала. Зачем надо было бросать ее на десять лет, а, великий маг? Чем ты думал? А, видно, ты забыл, как быстро бежит время у смертных? Хорошо хоть, что она не умерла в ожидании!

— Какая невежа! — гаркнул кристалл так, что в Парящей башне задрожали витражи. — И это твоя жена?

— Да! — не сдержался от крика Джаред. — И знаешь, что, дед, я очень соскучился. Ты сильно мешал мне всю дорогу, но теперь, извини, я хочу побыть со своей женой!

— Ты проявляешь удивительную невыдержанность. Ничего. Я найду тебе получше!

— Эй-эй, дорогой дед, давай поговори-и-и-у-им…

Глава 4. Арка вторая. Мир идеальных невест

Мир покачивался вверх-вниз, вправо-влево, он был невиден, но было тепло и влажно, и свет из-под сжатых век. Джаред, в отличие от своего дяди, не очень хорошо разбирался со временем, и поэтому не мог сказать точно, сколько он тут покачивается. Определенно дольше, чем он обычно принимает ванну — да, кто-то угадал, дважды в день — но эту роскошь, эту маленькую слабость, как и любовь к сочным красным ягодам, он мог себе позволить и не собирался говорить об этом никому. Потому что именно в эти моменты он отвлекается от работы. Да, кстати, а где он работает? И почему об этом не думает? Мысли приходили в порядок в краткие моменты отдыха, но не сейчас, сейчас разбегались и перемешивались. Из этой мешанины образов Джаред не мог выцепить ничего, что проливало бы свет на его местонахождение или род занятий. Самое обидное — казалось, что похожая ситуация уже имела место быть, Джаред тогда справился, и вот теперь снова заново. Наступать дважды на хвост виверне не хотелось, но и просветления не наблюдалось. Давления тоже не было, ни сверху, ни снизу. Но Джаред дышал, и имя свое, по счастью, тоже помнил. Имя — это основа ши, а вот кто такие ши…

«Ши — это те, кому ты не должен доверять, сын, — возник в памяти голос отца в тот редкий момент, когда он называл Джареда сыном, и ни разу — по имени. — Они хитры и бесчестны, они стянуты собственными законами хуже, чем висельник — веревкой, но знаешь, что самое страшное? То, как ловко они навострились обходить собственное Слово».

Как потом узнал советник, это было правдой и неправдой. Как же хорошо, что детство Джареда закончилось! Под боком толкнулось что-то округлое и, определенно, недовольное, что-то из свежего настоящего, и Джаред сказал, не разлепляя век и губ:

«Отец так не любил мое имя, что никогда не поминал его. Я так и ходил «мальчиком», а потом «сыном», а потом…»

Собеседник подозрительно молчал, что было обидно: сейчас беседовать Джареду было не с кем, информационная брешь больше всего походила на атаку егроксов, беспощадную и многостороннюю. Хотя молчание было не враждебное, скорее, настороженное и наполненное уже не обидой, а любопытным вниманием. На память вновь ничего не приходило, кроме образов егроксов — полузверей, полукамней, вроде бы уже полностью изничтоженных.

— До одиннадцати лет я рос… — решил проговорить вслух Джаред, раз мир наполнялся знаниями именно подобным образом, — там, где живут смертные. У меня была любящая бабушка, и…

Мир обрел мягкую, ласковую теплоту очага в небольшом, очень уютном доме, полном вязанками трав, нитями грибов и ягод. Полная спелой клубники, со знакомой щербинкой, деревянная тарелка на столе, ласковый взгляд пожилой женщины и слова: «Кушай, милый зайчик». Лицо матери осталось лишь на подвеске, не в памяти. Отец почти не помнился внешне, его облик полностью перекрывали увиденные куда позже скульптуры в Нижнем мире, живом мире, как его называют его обитатели. Да, а потом он рос в другом месте!

— И были родители, — с трудом договорил Джаред и привычно вытянулся во весь рост, прижав руки в туловищу. Привычка, от которой он так и не мог избавиться долгие годы — иначе и вовсе не удавалось заснуть. — А потом появился Мидир. Мой дядя, и он… Он любил меня как сына.

Теперь ощутимо не хватало чего-то твердого и по возможности колючего под спиной. Его коврика с иголками. Его мира. Его жизни!

— Наконец-то, — прошептал Джаред.

Память, словно вода, нашедшая лазейку, обрушилась на него бурным потоком.

— Мне-то скажи, — буркнул артефакт. — Пожалуйста!

— Мидир нашел меня, когда родителей убили. Он не видел старшего брата очень долго, но тут взволновался. Он уговорил меня уйти с ним.

О мести Мидира тем, кто был виновен в смерти отца и матери, Джаред решил умолчать. Если это на самом деле дух его деда, поймет и так, если нет — незачем заводить разговор не на один час.

В итоге Джаред просто молчал, и тишина навалилась стеной, словно изготовившись отнять знание о себе и о мире.

— Грания, Мидир, Алан, — на всякий случай произнес он.

«Кто?» — буркнул кристалл.

— Любимая, отец, бра… друг, — ответил Джаред скорее сам себе. — Гранию ты только что видел, Мидир… Мидира вряд ли забудешь.

«Средний сын. Наследник. Он смог?»

— Смог что? Править, будучи еще не совсем взрослым по меркам ши? Смог. Только отдалился от младшего брата.

«Мэллин, — буркнул кристалл, вложив море неудовольствия. — Про себя. Скажи про себя».

Джаред подумал, что он и говорит про себя. И с дядей Мэллином и с дядей Мидиром была, до недавнего времени, связана вся его жизнь.

Алан мягко улыбнулся и покачал головой. Воображаемый Алан, разумеется, но в этом теплом мире воображаемым казалось совершенно все.

«Прости, друг. Я чуть не назвал тебя братом. Надо будет сказать, когда вернусь. Если вернусь».

— Вернуться прямо сейчас не хочешь? — мыслесловом спросил Джаред.

Артефакт молчал.

Под ложечкой засосало, потому что дух его деда вообще-то был лишен разума порядка трех тысячелетий. И Мидир тщетно пытался дозваться его, а у Джареда нет такой прорвы времени! У него есть Грания, есть Алан, есть целый мир — его мир! — где у Джареда было его законное место, где без него молодого правителя просто разорвут на куски все проснувшиеся от долгой спячки благие Дома.

«И кто сейчас?!» — не собирался утихать кристалл.

— Наш король, владыка Благого мира — Дей, сын Майлгуира, твой э-э-э… тоже, выходит, внук, — ответил Джаред, проклиная собственную вежливость и всеобщее правило ши — если можешь сказать правду, не молчи.

«А должен быть ты!» — это было сказано достаточно громко, будто дед внезапно разозлился. Вернее, разозлился больше обычного.

— Я передал Дею право наследования, как и Гвенн, его сестра. Все же лишенный зрения король — это несколько необычно даже для ши Дома Волка. Ему почти отказали, а тогда…

«Горжусь, — выговорил кристалл. — Мудро. Отказ от короля означал бы период межцарствия и войны. Да и наши земли по большей части перешли бы другому Дому. Солнце?»

«Лес. Солнца нет», — зажмурил Джаред и так закрытые веки.

«Нет?!»

«Почти. Сильнейший когда-то Дом только восстанавливают в правах. Спроси о чем-нибудь еще!» — чуть ли не взмолился Джаред.

«Ты поступил правильно, но я вижу именно твою ветку на троне. Может быть, если у тебя будет правильная жена…»

«Так мы продолжаем искать мне жену? — возмутился мысленно Джаред. — Тебе недостаточно того, что я — я! — влюбился?! Ты сам полюбил один раз и на всю жизнь, да так сильно, что не смог жить, когда твоя жена умерла. И ты хочешь найти мне другую?!»

«Я искал долго, и был влюблен, как мне казалось. Постараюсь попробовать, — без особой уверенности выговорил кристалл. — Найти, а не понять. А говорил, что выдержанный», — с неприкрытым злорадством закончил он.

Свет стал неожиданно сильным, Джаред выдохнул, смиряя злость. Вспомнил, что его считают самым холодным из ши Дома Волка, и приоткрыл глаза. Небо порадовало переливами изумрудного, и советник подскочил. Вернее, пытался, так как он и правда плыл. Плыл в какой-то субстанции, теплой и долженствующей быть водой по сути. Джаред приподнял руку — кисть в телесного цвета перчатке полыхала всеми оттенками зеленого, отливая золотом на изгибах. Джаред повернул голову — он лежал рядом с дорожкой из широких листьев, что могли бы принадлежать громадной кувшинке. Шелестящие зерна, в которых он тонул, выдерживали его вес и разбегались от движения руки.

Джаред проморгался и прищурился: небо над ним оказалось вогнутым, дорожка из листьев кувшинок изгибалась слишком ровным овалом, а помимо него в этом странном мире ощущалось еще чье-то присутствие. Он попытался встать — но нога тут же утонула в киселе из полупрозрачных зерен. Джаред изогнулся и коснулся кончиками пальцев буро-красного листа, медленно проплывавшего мимо. Лист вежливо отодвинулся. Джаред вернулся в прежнее положение, выдохнул, согнулся сильнее и быстрее — и зацепился за край листа. Еще не хватало вдохнуть эту гадость из воды-не-воды и утонуть в чужом ему мире!

Зерна поддались с неохотой, а когда Джаред подтянулся, чавкнули, выпуская добычу.

Джаред, поднявшись, оглядел себя — одежда приобрела привычный, чинный вид, темно-синее сюрко, расшитое серебром, и бледно-голубое кружево.

«Хоть сейчас на бал», — выдал ценную мысль кристалл.

— Ты меня видишь?! — не сдержался советник.

«Я вижу то, что видишь ты».

— Жаль, — выговорил вслух Джаред.

Вокруг зашелестело сильнее. Советник привычно опустил руку на рукоять кинжала и замер. Лист, на котором он стоял, перестал двигаться, а из песчинок поднялось овальное ложе, неприятно напомнившее постамент, на котором лежали впавшие в сон-жизнь ши. Жена его дяди и жена его брата. Мутная овальная верхняя крышка отодвинулась в сторону, и на Джареда взглянула Грания. Сердце заколотилось, Джаред, хоть и понимал, что не может быть тут его жены, бросился к лежащей, оперся на край и помог ей выбраться из ее ложа. Она смотрела на него сначала непонимающе, а потом — со всепоглощающей любовью. Так, как, казалось, не смотрела на него и его жена.

— Любимый, — прошептала она — и прижалась губами к губам Джареда.

— Джаред, — позвал знакомый голос, окончательно погрузивший советника в привычную атмосферу. Только на грани сознания сверлило что-то неприятное, что-то тревожное, давая понять — общего здесь лишь внешний облик. Мало ли красивых девушек, тем более, ши, в волшебном мире? Со многими Джаред был знаком, многие оказывали ему честь разделить ночь бога света. Но того безумия, той неистовой нежности не случилось. Джаред осторожно отодвинул от себя незнакомку. Гармоничные черты лица, белая до прозрачности кожа, аккуратный носик, немного раскосые, огромные серые глаза… Облик ее был прекрасен и безупречен, но не в него влюбился советник. У его Грании кроме любимого был целый мир, полный друзей, родных, знакомых и даже ее любимых лошадей. У этой девушки, похоже, не было ничего, кроме него одного — и это неожиданно пугало.

— Алан! — с абсолютно таким же обожанием позвала кого-то незнакомка в облике его жены.

Джаред обернулся, и мир окончательно стал родным и неродным. Алан, в подозрительно странной, женской одежде выглядел тем не менее знакомо. Он выглядел невероятно молодо, хотя тёмно-серые глаза смотрели привычно цепко.

— Доброго вам утра, фри Грания, — мягко обратился он к девушке. — А вот и процессуар первого уровня, ваш личный будущий муж, заявился туда, куда ему попадать категорически рано. Но это ничего, хотя мне работы прибавилось изрядно, а мы с вами сейчас ляжем обратно и будем видеть сладкие сны…

Глаза Грании закрылись, руки, протянутые к Алану, опустились безвольно, ноги дрогнули, и Алан, подхватив девушку, осторожно положил ее в овальную капсулу.

— Это что, какая-то внеплановая проверка? — очень неприятным голосом спросил местный Алан.

Джаред хмыкнул, разглядывая причудливо уложенные, абсолютно черные волосы местного аналога его лучшего друга. Вообще-то единственного друга… хотя нет, ещё же Бранн… Кем тут может быть неблагой с совершенно гениальным, алогичным мышлением, думать не хотелось.

— Что, процессуар, опять в молчанку играть будем? — весьма невежливо прервал мысли советника Алан. — Что за нелепую одежду ты напялил? — коснулся кружева, вздохнул и опустил руку. — И прическа как у ежа. Как ты не поймёшь, нет у фей разума, одни эмоции. Как ни крути, как ни программируй…

— Что?

Джаред даже пожалел о том, что у него нет языкового барьера. Все происходящее было слишком неправильно, слишком ужасно и совершенно ему не нравилось.

— Да, многоуважаемый процессуар, я пытался, зная, что вы хотите настоящую, ну, по возможности, — Алан провел рукой по голове таким знакомым жестом, что у Джареда заныло сердце. — Даже родинку приделал, и что?

— Что? — переспросил Джаред, потому что никакой родинки у лже-Грании он не углядел.

И только сейчас осознал — у ее любимой была легкая ассиметрия в лице, как и у всех ши и людей. Одна бровь чуть выше другой, и улыбка… очаровательная легкой неправильностью.

У этой — не было.

— Но ничего не выходит. Даже родинка рассосалась, — подтвердил его опасения Алан. — Может, у тебя есть какие новости насчёт антидота?

У Джареда не было ничего подобного, и он честно покачал головой.

Мир уже не казался ни уютным, ни дружелюбным. Тихая музыка назойливо лезла в уши, теплый воздух сдавливал грудь.

— Выпей, — вытянув из-за пояса, протянул ему бутыль Алан. — Если, конечно, не боишься отравы.

Джаред так же молча покачал головой. Алан мог отравить его не единожды во все время их знакомства, ещё более долгое время принятия того, что у Джареда есть друг.

— Нет, моногамные пары — это выход, но все равно, ждать, что получится, то ли нормальный мальчик, то ли это… У пятилетки-мальчика разума больше, чем у всей этой кодлы.

Джаред поперхнулся холодной жидкостью, неожиданно мгновенно нагревшей тело и затуманившей разум. Даже засомневался — выдержит ли хваленая стойкость ши местную отраву?

— Да, — продолжил Алан и неожиданно уселся на соседнем листе, медленно описывающем круг в этом фантасмагоричном мире.

Джаред уставился на то, как волны из перламутровых песчинок медленно шевелились подле опущенных ног Алана.

— А ведь для кого-то это идеальная жена. Послушная, как ребенок, страстная и неутомимая. Великолепная хозяйка, и смотрит в рот. Можно отключить и положить обратно, если наскучит. Никогда не сходит налево — ха, да она просто этого не умеет!.. — Алан сорвался в горький смех. — Правда, некоторые приказывают… И все из-за маленькой ошибки в глупом опыте…

«Это, по-твоему, идеальный мир, это — идеальная жена?! Что молчишь?! — шевельнулся Джаред так, чтобы толкнуть ребрами кристалл. — Забери меня отсюда! А то сейчас признаюсь, что я не процессуар первого уровня, что бы это ни значило, и Алан меня убьет».

«Он сейчас сам себя убьет, — меланхолично выдал кристалл. — Ну что, уходим?»

«Нет», — сквозь зубы выдавил советник.

Алан шевельнулся так, словно собирался соскользнуть в эту подозрительную перламутровую няшу, и Джаред, шагнув вперед, присел рядом, так как точно был уверен — в этой субстанции дышать было трудно, а может, и вовсе невозможно.

— Алан, я сейчас скажу тебе то, что не говорил никогда и вряд ли скажу после, — «не говорил этому Алану», для собственного успокоения договорил про себя советник.

«Ну-ка, ну-ка, мне тоже интересно», — подозрительно шевельнулся кристалл.

«Помолчи! И как живут с фамильярами, не понимаю», — мыслесловом ответил советник и продолжил для замершего, поднявшего на него взгляд Алана.

— Может, я и сухарь, каких поискать мало, но без тебя, Алан, моя жизнь превратится во что-то… — Джаред повел рукой, — что-то вроде этой жижи. На вид красиво, а внутри — ничего живого. Любовь ведь разная бывает, а ты, Алан, ты… — споткнулся Джаред и поправился: — Алан всегда был мне верным другом, всегда защищал меня, делил мои горести и радовался успехам. А еще — кто, кроме тебя, выполнит твою работу? Если ты уйдешь?

Алан молчал, но глядел заинтересованно.

— Скажи, а в этой ошибке как-то замешан Мидир?

— Ты так говоришь, словно проспал последние триста лет, — Алан посмотрел уже с подозрением, но потом безразлично опустил голову. — Будто не участвовал сам…

— Порой хочется понять, как все выглядело со стороны, — коснулся Джаред плеча Алана. Нет, платье было вполне в духе, скажем, Дома Неба. Голубой атлас с перламутровыми вставками и рюшечками. Если бы Алан служил в Сокольей Высоте — носил бы за милую душу.

— Даже вспоминать не хочу, — мотнул головой Алан. — Глупо, что отсутствие женщин поначалу приняли за благо.

«У каждого мира — свое Проклятие», — буркнул кристалл.

«Ты же не знаешь?» — спросил Джаред, пристраиваясь поудобнее.

«Уверен!» — пророкотал кристалл, и Джаред не сдержался.

«Понятно теперь, в кого Мидир такой получился», и обратился к Алану, замершему в созерцании полупрозрачных песчинок.

— Ты нужен многим, Алан. Мы, — закашлялся Джаред, — пережили одну беду, переживем и другую. Я уверен. Хочешь, я расскажу тебе одну легенду, такую старую, что все думают, это выдумка? Жил однажды король, и было у него все, кроме любви. Вот так, не влюблялся он ни разу. То ли воспитание не располагало, — Джаред прижал локтем вновь шевельнувшийся кристалл, — то ли гены не те были. Понравилась ему одна девушка, только любила она другого. Его друга. Звали ее Этайн.

Алан вздрогнул и поднял голову. Что-то общее определенно было, должно было быть.

— И он перенес любовь к другу на себя. И влюбился сам, разумеется. И нарушил всевозможные законы, что привело к вымиранию целого мира. Но Мидир изменился, он раскаялся и смог удержать падение вселенной, но окончательно Проклятие, привнесенное Этайн, смогли уничтожить его дети. Дети его и его второй жены, Мэренн. Думаю, гибель Мэллина сработала как сорванная струна, начав движение в новую эпоху. Думаю, уж не сам ли он это подстроил?

Насколько совпадает история его собственного мира и история этого, сильно узнавать не хотелось, но глаза Алана все больше загорались интересом. Хотелось сказать главное:

— Знаешь, если Мидир жив, он исправит свою ошибку. Или это сделают его дети. Ты уже ушел один раз, я еле дозвался тебя… — голос сорвался, Джаред замолк.

«Процессуар первого уровня фрей Джаред просит дозволения войти», — пропела незнакомая музыка.

Джаред приложил руку к губам, поднялся и шагнул назад, на следующий лист.

— Он вроде бы уже здесь, чего просить-то? — недоуменно справился Алан.

— Процессуар первого уровня фрей Джаредпросит дозволения войти, — повторил тот же мелодичный голос, а затем добавил, словно извиняясь: — Он все еще ждет у входа.

Алан окинул взглядом Джареда и вскочил, подтянув руку с поясу. Оружия не было видно, но что оно имелось, Джаред не сомневался.

— Дед, посмотрел на идеальную невесту? Судьбы чужой мне тут не надо, а вот смерть можно найти, — сквозь зубы выговорил Джаред, и весь этот странный мир наконец подернулся белой пеленой.

Глава 5. Арка третья. Космо-ши

В самый последний момент крыша, имитирующая небо, раскрылась на шесть ровных частей, и Джаред успел разглядеть здания, еще более странные, чем перевернутая архитектура мира неблагих. Дома в этом мире больше всего оказались похожи на деревья, у них имелись и ветви, которыми псевдодома были соединены друг с другом. Какие-то здания напоминали бутоны с вытянутыми вверх лепестками, какие-то — сжатый в кулак ворох прутьев, который еще и плавно шевелился.

Джаред проморгался, стараясь по возможности запомнить все, что увидел, а ехидный кристалл выдал:

«И что это за звание, процессуар?»

«Понятия не имею, — от всей души ответил Джаред. — Лично мне хватает моей должности. Ты нас сюда закинул, ты и скажи. Если хочешь поговорить о важном… Я очень устал и жутко голоден, меня супруга ждет и крайне волнуется, не пора ли?..»

Кристалл молчал, захолодил бок, что, не иначе, выражало его крайнее недовольство всем происходящим, и тут в спину Джареда врезался пол, ледяной и крайне жесткий, состоящий из железных, лежащих вплотную друг к другу палок. Джаред любил спать на жестком, но это жесткое ложе он предпочитал готовить себе сам. Тут, такое ощущение, что и с воздухом была проблема, он был теплый, в нем присутствовала влага, и все же он был странный, словно бы неживой. Пол тихо вибрировал и определенно кружился. Джаред приподнялся — он лежал на полу в коридоре, словно прорытом прожорливой виверной, причем виверной крайне аккуратной и грызущей мир по овалу.

— Еще один мир идеальных невест? — тяжело дыша, спросил Джаред, но зловредный кристалл отвечать не собирался.

«Здравствуйте, дорогие гости нашего корабля», — произнес мелодичный низкий голос, и рядом с Джаредом соткался из света звезд женский образ. Такой, словно бы видение снизошло из Грезы — настолько женщина, смотрящая на Джареда, была прекрасна, но прекрасна живой и мягкой красотой, соединяющей достоинство, ум, доброту и легкую иронию. Женщина-видение казалась не слишком молодой и притом выглядела смутно знакомой. Джаред порадовался памяти ши, которая запоминала все с точностью рисунка, нужно было только раскрутить память, но этого не потребовалось. Камень нагрел бок и выдал словно бы трепетно:

«Синни?..»

Джаред ошеломленно смотрел на неподвижную, сотканную из переливающихся точек, собственную бабушку. Она была похожа и не похожа на собственное изображение — в скульптурах и в картинах, которых в достатке располагалось в Доме Волка.

«Ты чего удумал, дед? Это твоя идеальная женщина, не моя! И я уже отчаянно хочу домой, к своей жене!»

Грудь призрачной Синни чуть поднялась, словно она вздохнула. Одна рука поднялась — и Джаред завороженно смотрел, как Синни заправила упавшую на лицо черную гладкую прядку. Одежда плотно облегала тело, давая полную свободу движениям и не оставляя места воображению.

«Ну что же вы молчите?» — улыбнулась Синни и сложила руки под грудью.

— Вы видите, что нас двое? — поразился Джаред.

«Два сознания, одно — живое, другое — как я».

— Это как? — Джаред полностью растерял всю свою природную вежливость. Рот, опять же, никак не хотел закрываться.

«Живое в неживом, — ответила призрачная Синни, переступив с ноги на ногу. — Я по больше части решаю задачи, гости без сопровождения здесь впервые на моей памяти. Мне… — она замялась, словно как человек, подбирая сравнение, — мне интересно все новое. Но, ах… мне пора».

Джаред поднялся, протянул руку — но видение пропало. Зато однозначно недружелюбно запиликало все вокруг: «Чужой на борту! Переход на ручное управление! Код — красный! Внимание, код — красный!»

Хорошего это не значило ничего.

Звук взлетел до невероятной высоты и пропал. Джаред оглянулся — бежать и прятаться тут было особо некуда.

Послышался топот ног. Из-за поворота предсказуемо показался он сам. Джаред с некоторым даже отвращением рассматривал собственное, худое и какое-то острое и даже злое лицо, короткие белые волосы и странную, тонкую и очень плотную одежду.

Джаред из этого мира впился в него взглядом и тоже поступил предсказуемо: вскинул оружие и выстрелил…

— Алан, представляешь, они дошли до репликантов!

Сознание возвращалось медленно и не слишком охотно. Кто-то невежливо потрогал и так помятые ребра. Голос был знакомым, потому что был его собственным. То, что рядом был Алан, немного радовало. Алан все-таки был куда мягче, чем он сам.

— Я вот думаю, кто? Террианцы, бунтовщики, лесные или эти… — щелчок пальцами, — дру? Джаред, кинь его в утилизатор, и дело с концом.

Да, от Алана здешнего помощи ждать не приходилось.

— Какие вы злые, — неожиданно для себя выдавил советник.

— Не мы злые, мир такой, — наставительно ответил ему его же собственный голос.

— В утилизатор? — знакомый голос Алана не придавал беседе спокойствия: теперь Джареду надеяться было не на что.

— Кого это в утилизатор? — другой знакомый голос раздался от дверей слишком неожиданно, чтобы Джаред сдержался.

— Дядя?! — он подался к прозрачной перегородке из местной магической субстанции.

— Вот и прокололся, подменыш! — злобно восторжествовало коротко подстриженное отражение. — Я никогда не называл Мэллина дядей!

Из-за спин Алана и местного Джареда действительно выглянул Мэллин. Выглянул и замер, похлопал серыми раскосыми глазами на советника благого двора, отчего упомянутому советнику немедленно захотелось расплакаться или рассмеяться — чего раньше он за собой вовсе не замечал.

— Подождите, — остановил местный Мэллин ринувшихся его закрывать местного Алана и Джареда.

— Мэллин! — несмотря на все свое разбитое состояние, Джаред неожиданно обнял Мэллина. Тот был по-прежнему худым как подросток. — Ты живой!

— Ага, вроде. Многие старались, если ты понимаешь, о чем это я, у некоторых даже получилось, особенно у одной Лиры, если ты понимаешь, о чем это я. Не твоя знакомая? — Мэллин трепался как обычно и одновременно серьезно присматривался к Джареду — тоже как обычно. — А ты, Джаред — палец Мэллина уперся в Джареда-2, — никогда меня так не обнимаешь! Тебя звать-то как?

— Джаред, советник Благого Двора Светлых земель.

— Только земель и дворов там тут не хватало, — чуть было не простонал местный Джаред, а Алан похлопал его по плечу.

— Может, это просто псих? Или ты себе сделал копию времен Среднековья и забыл про это?

— Я ничего не забываю! — привычно оскобленно вскинулся местный аналог, отчего Джареда неудержимо потянуло на смех. Он также забавно смотрится со стороны?

— Джаред, говоришь? — Мэллин тоже выглядел местным, помощи от него ждать вряд ли приходилось, да и кристалл за пазухой злобно затих, даже зудеть перестал. — Джаред, а я говорил! — обернулся он к местным, — Я говорил, тебе бы пошли длинные волосы!

Мэллин оставался Мэллином в любом мире.

Мэллин пристально так смерил взглядом Джареда — и не удивился!

— Мэллин! — местный Джаред возмутился ровно так, как это сделал бы он сам, лет этак пятьсот назад. — Тебе сюда нельзя!

— Да, сэр, вам лучше держаться подальше от происков бунтовщиков и прочих непонятных элементов, — Алан аккуратно прихватил дядю за локоть. — Не мне вам напоминать…

— Вот именно, не тебе, — Мэллин профессионально утек из-под рук более габаритных волков… То есть людей. Джаред, ты этого Джареда знаешь?

— Да, откашлялся советник. — Лет пятьсот лет назад я тоже был таким… таким…

— Занудным? — четко уточнил Мэллин.

Джаред почувствовал, как в душе воскресает надежда — может быть, обойдется и без утилизатора. Только перед глазами все мутилось.

— О, все древние боги и проклятые дру с ними, — Мэллин вглядеться в Джареда и что-то такое увидел. — Он же сейчас в голодный обморок упадёт. Совсем у вас глаз нет?

Обернулся он на Джареда-2 и Алана-2 довольно грозно, даже при своих мышиных размерах.

— Мы его собирались просто утилизировать, дядя, — очень неприятно и холодно прошипел Джаред-2.

— Это было бы разумно. И гуманно, — поддержал Алан-2. — И кормить не пришлось бы.

— Так, так, ну это никуда не годится, — Мэллин запыхтел сердито. — Джаред, если тебе не нравится, каким красивым ты можешь быть, если захочешь, это не повод разбивать негодное отражение! И вообще, я вам его утилизировать запрещаю!

Оба высоких человека переглянулись поверх головы Мэллина, когда тот припечатал:

— Я выше вас… по званию! А с ним, — тычок в сторону силовой преграды. — Мидир завтра разберётся, он-то точно узнает, кто перед ним.

— Мидир всегда со всем разбирается, — Джаред понял, что действительно еле стоит на ногах. — Обычно коротко и быстро, порой жалеет потом о сделанном, но…

— Оставьте меня с пленником! — выговорил Мэллин. — Счас что пожрать найду, — кивнул он Джареду, — тогда и поговорим.

Их с Аланом местные копии скучно переглянулись и покинули помещение. Мэллин обернулся к Джареду.

— Так, я не знаю, кто ты на самом деле, но я сейчас отключу силовое поле, и ты поешь? Если кинешься на меня, я за себя не ручаюсь! — и отключил гудящую преграду.

Кристалл очень недовольно выругался, а Джаред несмело шагнул вперёд.

— Спасибо, Мэллин.

— Вот знаешь, не знал бы, что ты не наш, ни за что бы не догадался, — тот пощупал стену, нажал на нее, и оттуда вылетела панель, которая махом трансформировалась в сиденья со столом.

— Удобно, — покачал головой Джаред, уже особо ничему не удивляющийся. — А я ваш, но в некотором роде и нет, — с удовольствием уселся на ровную прохладную поверхность, чувствуя себя как никогда живым.

— И загадки загадывать мастер! В общем, да, типичный Джаред, — Мэллин ткнул в другие кнопки, и из той же стены выдвинулась еда, которая пахла не совсем едой. — Сойдет. Да не морщись ты так, не отрава, хотя и не королевский пир, конечно, так, сухпаек.

Джаред надломил и осторожно откусил что-то похожее на хлеб, но оно внезапно аппетитно отдалось мясом на языке. Мэллин фыркнул, а к горлу Джареда опять подкатил ком — дядя выглядел таким живым…

— Ты чего? — и да, Мэллин сидел напротив, смотрел прямо на Джареда, моргал, дышал, слегка ерзал. — Э, э, парень, соберись, наш Джаред чтобы заплакал, полпланеты небезразличных ему людей выкосить нужно!

Джаред закрыл лицо руками, пытаясь спрятать эмоции и затолкать их обратно, вглубь, туда, где им было положено место ещё джаредовым отцом…

Сверху его аккуратно приобняли, носа коснулся знакомый запах можжевельника, слишком сильный и искусственный, но с таким же оттенком разогретой на солнце смолы.

— Легче, ребенок, я понимаю, что тебя выкинуло сюда какой-то ужасной благой аномалией, и что где-то там ты наш, ну не расстраивайся ты так!

Джаред уронил буквально пару слез, но дышать резко стало легче — может быть, действовали объятия родственника.

— И, кстати, если вдруг ты давно не встречал у себя там Мидира, — Мэллин сделал паузу, Джаред хмыкнул, и Мэллин продолжил довольно: — Тогда просто напоминаю, лучше бы ему на глаза не попадаться и решить все проблемы до его появления. Он, конечно, тебя одобрит, но сначала осуществит неслабый психологический прессинг. Ага?

— Я не знаю, что такое «психологический прессинг», но если ты имел в виду разговорную атаку, то да, конечно, в этом весь Мидир, — Джаред пожал тем плечом, на которое рука Мэллина не опиралась.

— Един во всех мирах? — Мэллин похлопал его по спине и снова сел напротив. — Счастлив с Мэренн?

— Счастлив с Мэренн? — Джаред не справился с голосом, Мэллин только глаза закатил.

— Я понял, не объясняй. Тем более незачем вам встречаться, — Мэллин подвинул стакан с водой поближе. — В общем, не знаю, как ты сюда попал, но лучше бы тебе отсюда отпасть раньше завтрашнего утра.

— Я постараюсь, — Джаред покладисто кивнул, давая волю любопытству. — А у вашего Джареда тоже уши острые?

Мэллин фыркнул раз, другой и всё-таки рассмеялся:

— Ну разумеется, он их просто голограммами прикрывает, иллюзионист несчастный, в обиде на генетику, вишь ты, мама с папой в юности поэкспериментировали с внешним видом младенца…

— Хм, нет, постоянное ношение иллюзий, — Джаред покачал головой. — Это не выход.

— И никогда выходом не был, но тебе разве докажешь? — Мэллин улыбался.

— Не докажешь, — Джаред снова покладисто кивнул. — Если я хоть что-то о себе понимаю.

— Так что подкрепись на дорожку, еды возьми, и дуй дальше, — Мэллин похлопал Джареда по руке. — Наш Мидир ровно такой же, как и ваш, он тебя отсюда уже не отпустит. Даже мне не хочется отпускать тебя в неизвестность, космос велик, тёмен и полон опасностей…

Джаред покивал со знанием дела — темные земли или светлые, а этого добра всегда было достаточно с избытком.

— К тому же представь, как был бы раздражён ты сам, если бы ваши Мидир и Мэллин оставили при себе нашего Джареда? Для всех это будет травматичный опыт, но для вас особенно.

— Только Мидир, — кое-как выдавил Джаред.

— О? О! Ах, понятно, чего ты так расчувствовался, меня у вас уже нет? Так и знал, что умру раньше братьев…

— Нет! — Джареда слегка передёрнуло. — Не надо! То есть, не умрёшь! Я надеюсь! Не должен!

— Так «надеюсь» или «не должен»? — Мэллин смотрел очень лукаво.

Джаред бросил в него явно лёгким и неопасным ножом, из прилагавшихся к еде приборов.

Мэллин артистично прижал руку ко лбу:

— Ах, помираю!..

— Вот и продолжай в том же духе, — Джаред мрачно проворчал, пытаясь опять вернуться к еде. — Есть подозрение, что наш Мэллин все-таки не очень умер, то есть, не совсем умер…

— Ась? — брови местного Мэллина взлетали все выше.

— А ты, знаешь, будь поживее! Может, это нашему тоже поможет?

— Вы некромантию, что ли, практикуете? — дядя снова любопытно подался вперёд.

— Что за шутки? Я сначала по форме подумал, что вы тут все военные, я ошибся? — Джаред отошёл от первого шока и окинул Мэллина фирменным ледяным взглядом. — Это цирк?

— О, в себя пришел? Поел, попил, можно и порядок наводить? — Мэллин, наоборот, совсем расслабился. — И Лиры не знаешь. Да, отцу ты бы понравился и таким…

Кристалл согласно дрогнул, впервые за все время присутствия Мэллина поблизости.

— Каким? — Джаред подозрительно подобрался.

— Таким диким и варварским магом, конечно же, — Мэллин заулыбался во все зубы, и Джаред дрогнул — только Мэллин мог так улыбаться. — Ты же маг? Я слышал на некоторых отсталых планетах пояса Ориона практикуют, знаешь, в том числе некромантию, у некоторых даже работает!

Джаред собрался, прикинул все за и против, и создал крошечную ледяную бурю строго над своей ладонью. Мэллин уставился во все глаза, а потом протянул Джареду книжицу с крошечным своим изображением (совсем на оригинал не похожим):

— Вот, видишь, а я в самом деле военный, — как будто это что-то доказывало. — Ну и зачем ты здесь, Джаред-маг?

— Вообще-то, я должен был посмотреть тут на возможных жён или сыновей Джаретта Великолепного, своего рода, выполнение его последней воли.

Кристалл на поясе негодующие нагрелся, начиная бормотать ругательства на грани слуха.

— Это то, что ты должен был найти? — Мэллин нахмурился. — Тогда каким же чёртом тебя выкинуло к нам? Мидир сейчас дома, Мэрвин в другой солнечной системе, а мы болтается на орбите в попытках отследить пространственную аномалию за «Черным грифоном» или перед, как попадёт!

Джареду пришла на ум не самая радостная мысль:

— Лорканн? Пропал?

— Лорканн, — в голосе дяди была ровно та же усталость от общения с неблагим, видимо, это тоже не поменялось. — Угу. Мидир ищет уже давно.

— А дети Мидира и Мэренн… — осторожно начал Джаред.

— Что? Гвенн и Дей, близняшки.

— Они уже… большие? — Мэренн погибла, когда детям было совсем мало лет, может, этот ужас тут впереди?

— Конечно, мелкие. Им всего-то по сорок, а мы живем долго.

— Долго — это сколько? — заинтересовался Джаред.

— Триста — норма, на Мидире вот поэкспериментировали, так он и застыл. Пока обещают до восьмисот.

Джаред почувствовал себя ужасно старым, а еще — ужасно неблагодарным.

— Знаешь что, Мэллин, — закатал он рукав. — Вдруг поможет? У вас ведь и проклятия никакого нет, вируса там, эпидемии?..

Мэллин помотал головой.

— Одна древняя цивилизация мутит, бунтовщики по мелочи, а так, живем. Что с рукой?

— Пять тысяч лет, — раздельно сказал Джаред. — Тебе и мне. Так что возьми, вдруг пригодится. Используй во благо.

— И для собственного любопытства, — Мэллин вытащил стеклянный цилиндрик и прижал к предплечью Джареда. — Буду хранить как зеницу ока, клянусь задницей вселенной! — и подмигнул. — И когда обратно? Тут женщин вроде бы нет.

— А кто такая Синни?

— Всеобщая мама, — буднично ответил Мэллин.

— Но… я видел ее тут, вот прямо тут.

— Ты знаешь, когда Джаретт решил пообщаться со злодеями, они ударили по самому дорогому, что у него было. По Синни. Тело сохранить не удалось, но душу переписать… Это было единственным, что смогли спасти. Ну вот, вроде как разум есть, она приветлива ко всем… — Мэллин пригорюнился.

— Но к вам — не больше чем ко всем. Это обидно, — выговорил Джаред, разматывая обратно рукав.

— Так что вали отсюда в свой век. Что-то Джаретт не торопится.

— Я половину сказанного могу расшифровать только по догадкам, — Джаред поправил манжеты. — Но не уверен, что верно. Да и неважно. Важно: невозможно узнать, что будет истолковано моим магическим проводником как толчок к следующему перемещению.

— Это точно последняя воля Джаретта?

Мэллин прикусил кончик ногтя на указательном пальце, чего их Мэллин никогда не делал в силу волчьего королевского воспитания.

Джаред поневоле представил, как взбесился бы Джаретт Великолепный — ходуном ходил бы весь Черный замок.

— Точно, — советнику уже тоже хотелось или уснуть, или переместиться, чтобы поспать спокойно.

— А дай посмотреть? — Мэллин перегнулся через стол всем корпусом, становясь похожим на волчонка-подростка.

— Нет ничего проще, — Джаред с трудом вытащил кристалл, протянул Мэллину, и стоило дяде поднести руку, все вокруг завращалось.

— Он всегда и везде меня не терпел! Нет лучше способа взбесить старика! — Мэллин кричал восторженно, обозревая хаос, которому стал причиной. — Счастливо, Джаред! Передай своему Мидиру привет!

Пол дрогнул. Прямоугольники на стенах засветились, показав черное небо и незнакомые, очень яркие звезды.

Вокруг кристалла разошлись молнии, какая-то из них зло ужалила Мэллина, отбросив к стене, но, кажется, не убив.

По крайней мере Джареду очень хотелось в это верить. Да и краем глаза он видел, как Мэллин начал подниматься. Почти полностью видел. Да. Определённо!

Глава 6. Арка четвертая. Пар и жар, или Один полубезумный боевой автоматон

Тьма, куда его отбросило, была крайне неприятной. Она прижималась липким холодом, залезала в глаза, царапала уши.

«Домой, умоляю, домой!»

Советник особо не помнил, чтобы он сознательно кого-то молил — разве древних богов о судьбах некоторых ши — но ради возвращения в свой собственный мир стоило сделать исключение.

Но, похоже, дед — или его дух, или просто сошедший с ума артефакт — домой не собирался, потому что закрутило еще сильнее. А потом показались звезды.

Перед глазами Джареда вспыхивало множество миров — с зеленым, как в его родном доме, небом, с аметистовым, с небом, полыхающим одновременно всеми цветами. Миры вспыхивали на миг и вновь гасли. Яркие до болезненности зеленые краски высокой травы сменялись полыхающим заревом над горизонтом, заревом явно искусственно вызванным; тихие, пасторальные пейзажи сменялись уже знакомой Джареду бархатистой бездонной мглой черного неба — неба не над землей, а гораздо выше. Небо тоже было не слишком спокойно — похожие на кораблики суда определенно воевали друг с другом.

Джаред закрыл глаза в попытке переждать происходящее — все равно никак повлиять он на это не мог.

Его покрутило достаточно долго, так долго, что он было обрадовался, а потом — огорчился. То, что он осознал время междумирья, вовсе не говорило о том, что кристалл думал, куда им отправиться теперь.

Нет, скорее всего, Джаред начинал привыкать к перемещениям между тем, что Лорканн называл гармошкой из вселенных, соединенных, по-видимому, лишь временем и, частично, одинаковостью действующих лиц. О том, что в покинутом им мире, где живут и здравствуют не только Мэллин, его шебутной дядя, но даже Мэрвин, его отец, должны жить и Лианна с Джилроем, и вообще все те, кто относился к Дому Солнца и погиб в результате интриг Дома Леса, думать не хотелось. Пожалуй, это был тот мир, где, при определенных обстоятельствах, Джаред бы погостил. Только при одном условии — чтобы Грания была рядом. Гостить в одиночестве — это исполнять работу, а этого Джареду хватало в его обыденной жизни. Тут мысли закрутились, как там Благой двор, голова решила расколоться окончательно, в желудке неожиданно заурчало, словно он не ел несколько дней, а упругая темнота, решившая прервать муки советника, привычно выбросила его на многострадальную спину.

«Не дом», — втянув носом воздух, печально выговорил Джаред самому себе, так как кристалл не отзывался с момента появления живой-неживой Синни.

«Остался бы, глядишь, общий язык бы нашел, — спросил Джаред без особой надежды на ответ. — А я ведь могу выкинуть тебя в любой момент».

«Ты этого не сделаешь», — наконец заговорил кристалл.

«Почему, потому что я слишком вышколен Мэрвином и слишком уважаю великого Джаретта? Это не преувеличение, я читал, в каком состоянии был Благой мир во времена первого конца света».

«Не выкинешь, потому что я — твой единственный шанс вернуться», — буркнул кристалл.

Джаред разлепил веки, осторожно поднялся, чувствуя в животе нехорошее шевеление и тянущую боль во всем теле. Боль, будучи волком, он терпел, но понимал, что его организм склонен есть много и часто, а эти перемещения, по видимости, будили первобытные звериные инстинкты — что бы ни произошло, сначала добудь еду. Еды не наблюдалось. Пахло топленым, теплым маслом и тоже теплым, очень влажным воздухом, воздухом определенно живым. Легкий ветерок обдувал лицо, даря прохладу и принося новые запахи жизни — еды, опять влаги, цветов и дождя — влажной, только что прибитой пыли в сочетании с острым запахом свежести.

Слева и справа возвышались не очень примечательные дома, похожие на дома ремесленников той части Черного замка, где даже сейчас производили носимые вещи. Даже пахло чем-то, то ли кожей, то ли растворами для ее смягчения.

Впереди определенно было шумно и более светло. Что бы то ни было, сидеть на месте — не выход.

Джаред еще раз настороженно огляделся — к кому в этом случае его выбросило магией поиска, было не совсем понятно. Конечно, поиск идеальных для Джаретта наследников продолжался, и скорее всего снова выбросил Джареда к каким-нибудь странного вида родственникам.

Раздался лязг, и мимо Джареда пронеслась кошка с зажатой в пасти громадной рыбиной.

— Отдай! — взвизгнуло на ультразвуке несущееся за кошкой создание. Джаред аж загляделся: оно было создано из металлических пластин, пыхтело паром и больше всего походило на механесов, металлических слуг, приспособленных для нужд в Доме Волка. Кошка прижала уши и припустила быстрее. Что-то прогрохотало, но через миг все стало тихо. Завершилась ли успехом погоня, Джаред не знал и не особо хотел знать.

— У меня тут металлическая родня? — спросил он у деда, но тот молчал, обиженно и, похоже, оскорбленно.

На улице никого и ничего знакомого видно не было, поэтому Джаред сориентировался по сторонам — куда ему больше хотелось идти, и пошел туда, где светлее.

В городе было раннее и очень прохладное утро. Люди, механесы и немеханесы спешили по своим делам, выдыхая пар более и менее горячий, а низкое солнце, пробивавшееся между узкими домами, подсвечивало его розовым огнем.

Джаред вышел из просто широкой улицы на очень широкую и пораженно застыл: вокруг простиралась площадь, где высились дома, сравнимые с башнями Черного замка, пыхтели разнообразные машины, бродили люди, немеханесы и совсем-механесы любого вида, от кошачьего до слоноподобного. У некоторых было и вовсе непонятно, где заканчивалась механическая часть и где начиналась живая. Совсем рядом прогрохотал тяжёлая и неповоротливая колесница — тоже самоходная и окружённая облаками горячего пара.

Ошарашенный впечатлением, Джаред инстинктивно прижался к стене.

— В шоке? И как я только мог спутать тебя с собой, — камень отмер и вновь принялся ворчать. — Просто похож, такой себе внук, хотя все располагало, и Мэрвин был приличным потомком, не то что некоторые!

Кристалл все больше связывал себя с легендарным Джареттом, и Джаред не исключал, что основания у магического артефакта имелись довольно сильные. Вероятно, его предок работал с кристаллом чаще, чем с прочими, а потом неблагая магия долгое время искажавшая благое колдовство, изменила артефакт…

И случилось то, что случилось — артефакт примагнитил Джареда, как самого похожего на своего создателя благого, когда-либо оказывавшегося поблизости. Было обидно. Но кто позвал самого Джареда — уж не Грания ли? Хотелось бы надеяться, что она просто соскучилась.

На площади было такое движение, что Джаред перестал думать. И не решился соваться дальше, пережидая какого-то знака или просвета — как в Верхнем мире, определенного цвета, чтобы идти или ехать. Однако знаки были незаметными или их вовсе на ближайшей территории не существовало, Джаред никакого изменения в общей картине уловить не мог.

А потом его тронули за плечо, и советник чуть было не отпрыгнул:

— Молодой Мактир? Пх-х, — лицо обдало паром, а в плечо вцепились железные пальцы, — ты что тут делаешь?

Джаред отмахнулся от белых клубов и встретился глазами с неблагим грифоном… Неживым. Не мертвым. С искрой души где-то глубоко внутри полупрозрачных линз и фарфоровыми пластинами, перемежающимися с пластинами медными — на месте лица.

— Чего уставился, пх-х-х, Мидир тебя ждёт! Ох и задаст он тебе, кожаный мешок! И откуда такие тряпки? Из музея, пх-х-х?

Железный Лорканн говорил похоже на себя, то и дело обводил собеседника светящимися от ламп внутри желтыми глазами, и обдавал мягким паром.

— Лорканн? — Джаред не мог не спросить.

Кристалл заворчал, но Джаред прикрыл его ладонями, не собираясь слушать сейчас и не желая давать возможность действовать.

— А что, ты знаешь ещё одного автоматона-убийцу? Пх-х? — железная версия неблагого умудрялась смотреть неживыми глазами с живым выражением. — Почти сошедшего с ума, но это мелочи. У автоматонов ведь нет ума, так что и сходить не с чего. Пх-х-х. П-х-х-х-х!

Джаред прижался спиной к холодному камню. Определенно, «пх-х» — это был смех.

Удивляться, впрочем, было нечему — в любом мире, в любом виде Лорканн собирался оставаться Лорканном.

— Так чего ты тут кукуешь, пх-х-х?

— Как раз вас поджидаю, — Джаред улыбнулся располагающе.

— Пх-х? — неживое лицо сдвинулось по-живому, выражая наигранное удивление. — С каких пор к автоматонам принято обращаться на вы?

— С определенных мной самим, — Джаред постарался звучать непринужденно. — Значит, вы автоматон?

— Я Лорканн! — гордо ударил себя в жестяную грудь местный аналог темного властелина трети мира Джареда. — А да, и автоматон тоже. Не кожаный мешок же! — оглядел непонятный механизм Джареда весьма насмешливо. — Домой пошли, тут опасно, — и посмотрел почему-то вверх.

Джаред задрал голову, никого и ничего не увидел.

— Пх-х, домой! — требовательно скомандовал Лорканн.

— Если вы это не сочтете за труд, — смягчил его речь советник.

— С этого следовало начинать, молодой Мактир, пх-х, — железный неблагой развернулся на месте и пошел вдоль площади-дороги, по которой с огромной скоростью проносились многочисленные повозки. — Я сделаю вид, будто ты совершенно неподозрителен, пх-х, а ты немного уменьшишь величину окуляров, которыми смотришь на чужой, пх-х, мир, — донеслось до Джареда из-за железной спины.

Походка автоматона, как он себя назвал, выглядела неровной, как будто ноги не соответствовали общей длине или внутренний механизм был разлажен.

— Как вы узнали? — Джаред ощупал подозрительно молчащий кристалл, чтобы удостовериться, что тот ещё на месте. — Что я не отсюда?

— Наш Джаред скорее притворился бы автоматоном, пх-х-х, чем согласился надеть кружева, — механическая рука крутанулась назад, пальцы с блестящими медными кончиками указали на воротник Джареда и вернулись в исходное положение. — К тому же, пх-х, этот маленький живой механизм считает меня древней рухлядью, пх-х. А я не древняя, а одна из самых древних!

Раздражался местный Лорканн тоже по странным поводам. И Джаред тут тоже был для него «маленьким». Ну хоть что-то привычное!

Рядом жужжали и свистели полуживые автоматы, но автоматон — местный аналог Лорканна — уверенно шел в путанице улиц и клубах пара, настолько частых, что Джареду уже начинало казаться — он находится в какой-то гейзерной долине. Людям было явно не привыкать к местным опасностям — девушка легко перепрыгнула через струю пара, которой выдохнула остановившаяся механическая гусеница, а молодой человек, спорящий с кем-то незримым, легко отклонился от неожиданно возникшего прямо под ногами гейзера. Прошедшая мимо женщина показалась похожей на Гранию, и Джаред замер. Женщина тряхнула черными гладкими волосами, улыбнулась и проследовала по своим делам. Легкая, очевидно натуральная рубашка и юбка до колена соединялись металлическим каркасом. Он туго-натуго перетягивал талию, делая ее не только привлекательной, но и очень хрупкой.

Лорканн хмыкнул и потянул заглядевшегося советника куда-то вбок и вниз.

Дорога изогнулась и исчезла в подземной галерее, куда спускалась широкая лестница, полная спешащих по своим делам жителей.

— Теперь держись рядом, пх-х, для незащищенных кожаных мешков тут может быть жарковато и темновато, — цепкие пальцы знакомо притянули Джареда ближе, да так, что советник Благого Двора ощутил порыв снизить привычную бдительность и отдаться на волю происходящего и проводника. Пол под ногами дрогнул, потащил их вперед и почему-то вниз, Джаред на миг потерял равновесие телесное, но быстро нашел его, в отличие от душевного.

Джаред встряхнулся, побыстрее прогоняя наваждение — кристалл под одеждой начал разогреваться, видимо, подозревая вторжение в джаредово сознание. Впрочем, уделить ему внимания советник не успел: место, куда они почти мгновенно попали, напоминало чертоги Дома Камня или преддверие мира теней. А может и сам мир теней, в котором Джаред еще ни разу не бывал, но представлял именно так по описаниям родни и немногим книгам.

Темнота здесь была настоящей, непроглядно-подземной, изредка разбиваемой светильниками, отчего-то разноцветными — желтыми, голубыми, зелеными, мигающими и неподвижными, отчасти напоминая живых фей в фонарях неблагого мира, что с Лорканном как раз сочеталось.

— Нам надо на зеленую ветвь, пх-х, пошли, потерянная шестеренка, — автоматон вцепился в Джареда поувереннее и повел за собой, как на буксире. — Переход там, где фонари, пх-х!

Они смешались с толпой, которая уходила по лестницам вверх, потом вниз, выходя на каменную платформу, освещенную только зелеными фонариками.

Пол вновь дрогнул и опустился.

Потом они замерли и стали вместе со всеми чего-то ждать. Автоматон не объяснял ничего, просто удерживал Джареда за руку и периодически обдавал паром.

Через полминуты напряженного для Джареда ожидания в тоннеле, отходящем от платформы в обе стороны, раздался предупреждающий рев. На свете существовал ограниченный круг вещей, способных Джареда напугать, но этот рев приблизился к отметке с первого же раза.

Толпа вокруг оставалась спокойной, выглядела разношерстной и не готовящейся к бою, поэтому Джаред позволил себе немного расслабиться — вряд ли совершенно беззащитные женщины или дети сохраняли безмятежность, если бы на них действительно надвигалось оголодавшее чудовище навроде дракона.

Оголодавшее чудовище оказалось странным транспортом, несущимся так быстро и тормозящим так стремительно, что волосы на голове поднимались дыбом. Кристалл прошипел что-то, но крайне неразборчиво, будто потерял нить беседы или связь в мыслях.

— Магические штуки тут барахлят, пх-х, — паровой Лорканн хлопает по плечу ещё и тащит за собой, не давая оторваться в потоке людей.

Они заходят внутрь.

Здесь ощущения совсем другие, не такие, как от корабля, зависшего в межзвездной пустоте с его стерильной чистотой, ватной тишиной и нагнетенным теплом. Здесь, наоборот, все искрящееся-живое, продуваемое сквозняком, дребезжащее, подвижное. Джаред держится за Лорканна, пока тот продолжает вещать, легко перекрывая шум транспорта.

— Магия не любит технику, так, пх-х, повелось изначально, правда, есть, пх-х, приятные исключения!

Джаред осознает, что говорит Лорканн о себе и задумывается, как из двух неживых составляющих можно собрать почти настоящего неблагого?

— Это, правда, тема, пх-х, не для метрополитена, пх-х, — Лорканн улыбается лицевыми пластинами, поправляет свою шляпу, кажется, тоже выполненную из жести. — О, наша остановка, пх-х, — и с привычной силой тащит Джареда на выход.

Новые темные туннели, подсвеченные разноцветными лампами, радуют притоком свежего воздуха, за спинами уносится дальше, дребезжа и воя, местный дикий транспорт, и Джаред чувствует облегчение всеми сторонами своей личности.

Кристалл шуршит яснее, видимо, ему тоже становится лучше вдалеке от концентрации ожившей механики.

Джаред с Лорканном минуют несколько улиц — от очень широких снова уходя к тем, что поуже, тут стоят особняки, обнесенные высоким забором, а один из особняков чем-то неуловимо напоминает Черный замок. Джаред не может с уверенностью сказать, чем именно, но кристалл тоже одобрительно ворчит, а Лорканн направляется точно туда.

Джаред осознает — это гнездо.

И не только из-за ёлок, плотным строем окружающих маленький Черный замок. И не из-за рва с шевелящимися кристаллами, по мосту через который он осторожно проходит следом за своим проводником.

Над крышей дома висит воздушный корабль, из тех, что плывут по небу подобно китам, только меньше и тоже в знакомых цветах: черный с серебристым. Долго гадать, чтобы понять, кому он принадлежит, не приходится — Джаред уже определенно знает, кто встретит его в доме. Вряд ли Мидир так уж изменился, но посмотреть на это уже интересно, каким тут стал Мидир? Жестяной? В шляпе?

Джаред поспешно отогнал от себя мысли о Мидире в корсете.

На первом этаже горит очаг, по стенам висит оружие, под ногами лежат пушистые ковры с коротким живым мехом — Дом Волка, как он есть.

За спиной Джареда, правда, все ещё есть странный неживой неблагой, но мимолётный взгляд по полкам приносит новое удивление и подтверждение, что он дома: среди прочих безделушек в книжном шкафу пылится слегка видоизмененная и уменьшенная клепсидра, держащая в Черном замке ось времени, а тут, кажется, просто пылящаяся.

Что характерно, в этом месте живёт Мидир, тоже местный, но почти не отличимый от других версий себя, разве подстрижен покороче и одет попроще — в этом мире любят слои одежды, которые не слишком отличаются друг от друга на вид. Но даже в простой одежде вид у него поистине королевский.

— Лорканн, кого ты привёл? — Мидир поднимается навстречу гостям с кресла, вглядывается в советника, бормочет: — Джаред? Ты ведь улетел улаживать дела с договором? Ты не мог столь быстро вернуться с другого континента! Тебя не пустили? Авария дирижабля? Заговор водных химер?

Механический Лорканн за спиной насмешливо пыхает, пока в голове Джареда мысли поскрипывают, словно шестеренки этого самого автоматона.

— Разуй глаза, Мактир, это не Джаред, пх-х, — подталкивает советника шагнуть ближе.

И поддергивает на себя — местный Мидир, вроде бы ничего не делая, распахивает уже со знакомым Джареду пыханием темную яму прямо перед его ногами.

— Не твой Джаред, но определенно — Джаред.

Яма перед ногами закрывается медленно и словно бы неохотно.

— Джареды всех миров не могут быть подконтрольны тебе одному, пх-х!

Лицо дяди меняется, будто его расстраивает эта мысль об отсутствии тотального контроля.

Джаред вздыхает — он и Черный-то замок начал покидать не так давно, потому что… Потому что Мидир, не показывая виду, нервничал и переживал, когда не видел Джареда больше суток.

Кристалл ворчит, сам Джаред вдруг понимает — Мидир действительно расстроился! И одно это доказывает лучше прочего, перед ним правда дядя.

— А где Мэллин? — Джаред мечтает перевести мысли Мидира в иное русло. — В прошлый раз меня встретил он… он?.. — тоскливо переспрашивает советник.

— Умер, — сообщает Мидир очень обыденно.

В отличие от него Джаред вздрагивает, наверное, поэтому дядя развивает мысль.

— Потом оказалось, что не умер, что его душу перегнали в такого же, вот как Лорканн, — кивает на разумное железо за спиной. — И наш ты именно с ним улетел улаживать вопросы к договору, потому что полетели вы на свалку автоматонов. Мы пытаемся заключить с ними мир.

— Мир? Идёт война? Но я видел их столько на улицах? — Джаред аккуратно отходит от Лорканна, чтобы за спиной была стена.

— Пх-х, смотри, соображает, — фарфорово-медное лицо улыбается, глаза горят механически и ярко.

— Лорканн, нет! — Мидир властно поднимает руку.

Джаред успевает задаться вопросом, что именно «Лорканн-нет», когда оказывается притиснут к стене железной рукой автоматона, который приставляет второй к голове Джареда изукрашенный пистолет.

— Это обидно, что ты мне не доверяешь, непуганая шестерёнка, — на лицо автоматона успела наползти полумаска весьма хищного вида.

— Лорканн, отстань от него, — этот Мидир скорее просит, чем наконец обретает в представлении Джареда индивидуальные черты. В его мире просящего Мидира он не видел ни разу. — И отключи уже боевой режим!

Что самое удивительное — неблагой слушается. Что еще большая редкость. Ах, не неблагой, а странный живой механес. То есть автоматон!

— Я его, пх-х, нашел! Я его, пх-х, привёл, знаешь ли! Пх-х! А он!.. — маска исчезает с лица, опасный цилиндр со скрытым огнем внутри прячется прямо в руку. — Не доверяет! — палец с ярко блестящими медными пластинами обвиняюще уткнулся в грудь Джареда.

— Я с вами, многоуважаемое темнейшество, по болотам шлялся, — вырвалось у советника. — Это ли не доверие?

— Зачет, — выдохнул Лорканн. — А когда это было? — вытянул окуляр.

— Хмм, — откашлялся советник. — Правильнее спросить «где».

— Все это замечательно, Лорканн, — вздернул бровь местный Мидир. — И меня очень радует, что еще один «кожаный мешок» обрел в твоих окулярах право на жизнь, — легкий кивок в сторону Джареда, — Прошу прощения, великий инквизитор, за фривольное обращение автоматонов к нам, людям. Но до этого только Мэренн смогла это заслужить. Тогда, когда…

— Когда меня послали уничтожить Мидира и всю его семью, — безо всяких шуток проговорил Лорканн.

— Я инквизитор, Мэренн очаровала неблагого, — потряс головой Джаред. — Все это невероятно познавательно, но мне бы как-то узнать иное…

А что именно? Мысли упорно не хотели приводиться в порядок. Что-то свербило мозг…

Лорканн и Мидир не перебивали и внимательно смотрели на Джареда, они были похожи и непохожи на себя обычных. Пожалуй, непохожи больше, чем похожи. Миры были разнообразны, а взаимоотношения и характеры, однако, не менялись. За Мэренн, сделавшую так много и погибшую так рано, оставалось только радоваться. И за Мидира, не прячущего за внешним спокойствием душевную боль, вину и горечь утрат. Это по-крупному.

Каждое событие что-то несло, но… И о чем это говорило Джареду?

И по личному и мелкому, что бы еще показать деду, чтобы он уже успокоился и понял, что в этом мире нет никого, похожего на невесту советника, оставалось непонятным. Опять же, вся эта круговерть могла быть просто желанием деда, вернее, фамильной дедовой вредностью, и более ничем. В итоге он не видел ничего из того, что мог бы создавать — и порой создавал в тягомотных кошмарах — его собственный разум. Не было чего-то этакого, может быть, людей-растений, безумных достижений, невероятных симбиозов. Мир — здешний мир — подернулся патиной.

Джаред резко вдохнул-выдохнул, впиваясь ногтями в ладонь.

Местные Мидир и Лорканн глядели теперь уже озабоченно.

— Может, покормить его, Мидир? Знаешь ли, бледный больно, даже для кожаного мешка.

Есть и правда хотелось, но Джаред не удержался от вопроса:

— Подождите. Я женат? — спросил он Мидира. — Я здешний, который великий инквизитор, что бы это ни значило.

— Женат, — ответил Мидир совершенно серьезно, а Лорканн, выпустив колечко пара, фыркнул:

— На работе. А что, не так?

— Ты нашел себе жену? — радостно спросил, подаваясь вперед, Мидир и ударил себя по колену. — Это так замечательно!.. Я рад за тебя!

— Дядя, ты не особо удивился, когда увидел меня. Нет, я всегда знал, что ты гений, но… вам известно о множестве миров? — продолжил Джаред спрашивать о том, что его беспокоило больше всего.

— А кто еще знает? — сразу же уловил суть Мидир.

— Мэллин из странного мира, где дома плывут между звездами, — решился Джаред.

— Ну, Мэллин может все, — переглянулись Лорканн и Мидир, и дядя продолжил: — Был бы он тут, скорее, заинтересовался бы методом перемещения, так как многослойность мира пока существует лишь на бумаге.

И опять сомнения впились в Джареда. Все это слишком походило на личный кошмар, видение, морок, галлюцинацию.

— Кто тут упомянул Мэллина? — глухой голос раздался с порога вперемешку с еле слышными шагами.

— Я же говорила, — мягкий женский голос звучал удивительно в унисон.

Лорканн и Мидир подобрались, что говорило о многом.

Джаред обернулся — и замер. Он узнал этих двух ши… людей, созданий, хотя видел их лишь на витражах, в книгах и на портретах Дома Волка, другого, непохожего на этот мира. Да, женщину он еще видел в облике прекрасной статуи, запрятанной в дальней башне — не живой и немертвой. И не так давно — в виде призрачного сознания летучего корабля. Было от чего пошатнуться.

Синни и Джаретт стояли перед ним. Дед и бабушка, только выглядевшие крайне молодо. Словно ши, над которым почти не властно время.

Черноволосые, сероглазые, невероятно живые и очень родные.

Этого, видимо, оказалось слишком много не только для советника. Джаретт сощурился, глаза его потемнели, а Синни встревоженно взглянула, поправила падающую прядь и потянулась вперед:

— Джаред, милый мальчик, тебя опять донимает этот негодник?

Джаред машинально обернулся на странный звук и скрип.

«Этот негодник», то есть местный Мидир, скалился на заднем плане. Лорканн стоял, положив механическую руку ему на плечо, и отсвечивал желтизной линз.

Этот безумный мир потемнел и дрогнул, меняя очертания и время.

Глава 7. Арка пятая, самая странная изо всех

Ночь пугала своей глухотой и чернильной обволакивающей мягкостью — Джаред редко спал настолько крепко и глубоко. Он завидовал дяде, который мог и вовсе обходиться без сна, но сам подобной роскоши был лишен — бодрствование в ночное время приводило к ошибкам днем, неточным решениям, неидеальным поступкам. Поэтому как бы Джареду ни хотелось экономить время, но пару часов для отдыха советник себе выкраивал, удивляясь, как, ну как, при всем бессмертии ши у него постоянно не хватает времени. Однако каждый день из многих и многих, прожитых в Светлых землях, он привык просыпаться так, словно вчерашний день еще не был закончен: в голове вертелись дела и мысли, решенные и ждущие своего часа, лица и Дома выстраивались ровными шеренгами в соответствии со внутренним порядком, с учетом случившегося или не случившегося в течение суток и с ощущением того, куда приведут их дела и поступки на следующий день. Все было важно, что изменилось за прошедшее время, что стоило подкорректировать… В общем, Джаред вел контроль и учет всех и вся, даже злобных виверн, что Мидир узнал однажды совершенно случайно, пару тысячелетий назад, и с тех пор регулярно подтрунивал.

А теперь ощущение места и времени пропало напрочь. То ли вино у Алана оказалось травленым, то ли советник приболел, но где он находится и что происходит вокруг, было непонятно, а все непонятное Джареда злило. Он понимал, что это людское, люди вообще стараются это непонятное по возможности уничтожить, но ничего не мог с собой поделать. Было темно, спина болела, как после удара. Джаред с трудом открыл глаза. Яростные лучи вечернего светила привычно полыхали изумрудно-золотистым светом, и это радовало. Кажется, советник где-то бродил. Кажется, он наконец попал в свой дом. Даже не так, Дом с большой буквы, каким для него давным-давно стал Дом Волка, первый среди равных Домов Благого Двора. Полежав так молча и неподвижно — глаза открываться не собирались — Джаред нутром ощутил какую-то неправильность происходящего: не было слышно шороха шагов стражи, незримого присутствия Алана, вообще отсутствовало ощущение волков рядом, да и прочих ши любого иного Дома, Благого или даже Неблагого.

Джаред чисто на рефлексах попытался пощупать мир вокруг привычной и родной магией, но ничего не вышло. Кроме того, что он зашипел от боли. Что-то кололось под боком — он просунул руку и нащупал кожаный мешок, полный колючих, очень острых осколков от какого-то стеклянного предмета.

Джаред вытащил руку, лизнул порезанный палец. Ну разбилось и разбилось, хотя под ложечкой неприятно заныло. Советник привык доверять собственным сомнениям и ощущениям, но почему его так огорчила разбитая стекляшка, анализу не поддавалось. Закат догорал, обманчивый зеленый — цвет магии — сменялся паляще-красным огнем, видимым сквозь темные стволы деревьев, густо растущих среди невысоких домов. Джаред открыл глаза пошире, огляделся. Он лежал в каком-то саду на широкой лавке, сделанной из подгнившего и упавшего когда-то ствола. Видимо, эта близость к живому дереву, пусть по ощущениям словно бы замученному, дала ему лживое ощущение близости дома. Джаред прощупал карманы и себя. Оружие было при нем — но только парадный набор, то есть кинжал и пара колец с сюрпризом. Ноги подтянулись к туловищу с большим трудом. Вообще все болело так, как после поединка с Аланом, когда ломило даже те мышцы, о которых советник и не подозревал. Джаред сел с трудом. Растер лицо руками, проверил, насколько хорошо спрятаны острые уши, привычно пригладил волосы и сосредоточился, попытавшись прощупать мир.

Магия вновь молчала.

На фоне густо-синего неба не было видно ни одной звезды, зато ярко горели круглые шары.

А вот город шумел неистово.

Советник Благого Двора не мог бы подобрать внятные объяснения всем звукам, больше всего похожим на звук пролетающего с большой скоростью проклятья, но в общем гаме удавалось расслышать присутствие людей.

Джаред ещё раз себя проверил — да, не друидов, людей.

Стало окончательно неясно, что происходит.

Мимо Джареда прошла пожилая женщина. Покосилась неодобрительно, проворчала:

— Совсем ряженые эти страх потеряли, у себя бы на сходках в такие костюмчики принаряживались! Тьфу!

Джаред выслушал внимательно и чуть выдохнул: теперь у него была легенда, он ряженый и потерялся. К тому же, от сердца отлегло — бабку он понял, значит, языковой барьер тоже отменялся.

Два небольших плюса в его положении очень хорошо делали погоду и казались огромными.

Джаред встал, разминая суставы и тщательно следя за своим состоянием — чтобы не закружилась голова или не отказали ноги, но ничего подобного не произошло, и среди плюсов нарисовался третий.

Выйти из укрытия потребовало от Джареда поразительно много душевных сил, и расставался он с тенью от листвы очень неохотно. По счастью, тут хотя бы было лето или близко к нему, так что сверкать неподходящим сезону платьем Джаред не рисковал. Зато рискнул завернуть за угол, туда, где шумело и грохотало.

Люди, хорошо видимые в свете круглых фонарей, копошились по домам в невероятном количестве, гуляли по улице — и это все были разные люди. Количество поражало.

Советник аккуратно выглянул из-за угла ярко-желтого дома. По краю дороги стояли весьма странные железки с колесами и стеклами на уровне глаз сидящего. Ничего подобного Джаред раньше не видел. Стоит ли говорить, что он весь затаился и прижался к стене дома, когда к одной из таких железок приблизился человек, железка пропищала, узнавая хозяина, а потом человек открыл дверь и сел внутрь. Механизм грозно взрычал, заревел, застучал и тронулся с места, удаляясь поразительно быстро, как не смог бы ни один конь.

Хотя солнца не было, навалилась духота. Джаред привалился к стене уже просто так, огляделся в поисках колодца — не могла же такая уйма людей жить без доступа к воде — но ничего не увидел. Наверное, для этого тоже существовал особый механизм.

Бродить по улицам слишком долго было чревато, и Джаред зашёл в первый попавшийся прохладно-темный проем. Сел на ступеньку. Задумался.

Законы этого мира в том виде, в каком он их знал, явно устарели. Новое устройство всего требовало времени на изучение, которого у Джареда уже не было — он уже давно не мечтал состариться и спокойно умереть в Верхнем, что позволяла его сущность полукровки. Нет, теперь ему было, куда возвращаться. И даже если его юная жена очаровалась его обаянием пожившего советника, вряд ли бы она оценила его стремительный переход к советнику пожилому.

Джаред попытался вспомнить, сколько ему лет по законам Верхнего, но в голову настойчиво лезла отметка в 11–12, на которые он явно давно не выглядел.

Белый волк пригладил волосы, ещё раз проверил уши и собирался просить помощи у вызывающих доверие жителей, когда помощи попросили у него.

— О, молодой человек, чего вы тут прохлаждаетесь? — приятная и молодая по меркам ши женщина разглядывала его в упор. — Мошенничаете? Виагру продаете? Наивных бабулек обносите? Я полицию вызову!

— Не знаю, что вы имеете в виду, однако промысел мой далёк от сферы торговли, — Джаред поднялся медленно, стараясь одновременно скрыть усталость и сформулировать достойный ответ. — Я не побеспокою жителей этой части дома, если в том состоит ваша просьба.

— Да беспокойте, кто вам не даёт, пока они сами вами не обеспокоятся, вот тогда мало не покажется, — странная дама поглядела на него так и этак. — А вы точно, ну, не сектант?

Джаред попробовал пораскинуть мысли… потом собрать. И ничего толкового предсказуемо не вышло.

— Уверяю, моя связь с морскими приборами навигации не выходит за рамки обыкновенной. И я не понимаю, почему вы спросили о секстанте.

Женщина улыбнулась очень терпеливо и очень мягко, будто каждый день имела дело с сверхтребовательными персонами. Или умалишенными.

Джаред ощутил некое духовное родство: временами жители родного благого края тоже вели себя именно так. Сходили с ума и требовали невозможного, и тогда он испытывал аналогичные эмоции. Джаред вздохнул и нахмурился.

— Что-то с вами определенно не то. И оставлять вас здесь никак нельзя. Ох, и ругать меня будут! А вы приставать не будете? — женщина подозрительно на него прищурилась.

— У меня есть жена, — Джаред поспешно покачал головой. Он не помнил, кто именно, но помнил, что определенно был женат.

— Жаль, — тут же отозвалась незнакомка. — На вид вы ничего так!

Джаред сдержанно поклонился, принимая комплимент.

С резким звуком распахнулось окно, показалась женская голова и приказала:

— Что разорались? Пошли вон, спать не даете, ироды!

— Ну вот, я же говорила, — безо всякой сердитости или удивления, скорее, с усталой обреченностью обронила женщина.

— Все цветы потоптали! — впереди головы показался сухой кулачок.

Женщина ответила гневной голове и сердитой руке:

— Баб Мань, да уходим уже! — и потянула Джареда за рукав. — Пошли, а то сейчас полицию вызовет.

Советник осмотрел истоптанную землю, но ни под ногами, ни рядом не нашел ничего похожего на цветы, и двинулся следом.

Дом, куда вела его незнакомка, был удивительно теплого, ярко-желтого цвета сверху и насыщенно-песочного — снизу.

— Наверное, у вас много слуг, — вырвалось у Джареда.

— С чего это вы решили? — обернувшись, с интересом спросила женщина.

— У вас такой большой дом.

Женщина фыркнула, а Джаред поразился собственной невежливости. С чего вообще он начал задавать вопросы о чужом доме и чужих слугах? Возможно, потому что просто хотел поддержать разговор, но вышло как-то неловко. Незнакомка шла почти в полной темноте, а Джаред, не догадавшийся применить звериное зрение, то и дело спотыкался — свет, и так белый и холодный, да ещё неимоверно яркий после ночной тьмы, яростно загорался уже после того, как они проходили, а потом резко потухал. Это било по глазам, и казалось советнику весьма неразумным.

Женщина между тем одну за другой открыла аж три железных двери, на каждой из которой было не по одному замку. Вообще-то эти конструкции показались Джареду совершенно ненадежными — даже он, не имея навыка взлома, легко смог бы открыть их. Магической защиты они не имели, может быть, местные жители ставили их, чтобы успокоить собственное сознание?

Лестница, которую они миновали, была узкой и короткой, а стены казались очень толстыми, что вновь роднило с его Черным замком. Повеяло приятной прохладой, и Джареду опять показалось, что он дома. Последнюю дверь, которая открывалась внутрь жилища, женщина отодвигала с трудом. В узком проеме показалось что-то округлое, серое и мохнатое.

— Фог, ну Фог же! — позвала женщина невесть кого. — Попу убери, кому сказала! И не ешь никого, свои!

Округлое и мохнатое оказалось псом неопределенного вида, достаточно дружелюбного, чтобы ткнуться мокрым носом в ладонь советника и завилять хвостом. Джаред, ощутив холод, в недоумении поднес руку к лицу — когда он успел расстаться с перчатками, непонятно. Что-то тянуло, как плохо зажившая рана.

Как он попал сюда? Где был до этого? Ничего определенного, хотя и дни в Черном замке тянулись один за другим, и были, по большей части, похожими друг на друга. К тому же советник точно знал, что память лучше не насиловать мучительным желанием вспомнить — все вернется само, если вернется, конечно. Память ши хранит все детали, все мелочи, и он…

— Тут умыться можно, — донесся до Джареда женский голос.

Приоткрылась еще одна дверь, и советник увидел обычный умывальник с блестящими медью ручками. И куда тут сливается вода, неужели прямо в пол?

— Прикидываемся, что видим раковину в первый раз? Ну-ну, почти получается, а я почти верю, — укоризненно произнесла женщина и открыла краны. — Тут как бы горячая и холодная, но открывайте только правый, потому что бежит одна — слабо теплая.

Джаред взял себя в руки, отогнав трусливое желание сбежать подальше, скинул верхнюю одежду и повесил туда же, куда женщина повесила свою курточку.

Зашел в совершенно крошечное помещение и с опаской повернул кран. Так и есть, холодная вода полилась на умывальник, отразилась и забрызгала самого советника. Он торопливо повернул ручку обратно, вновь крутнул уже очень аккуратно и умылся. Полотенце, висевшее рядом, почему-то было лохматым. Может, это мир всего лохматого? Собака, полотенце… тем не менее, влага с лица впиталась хорошо, и советник решил взять на вооружение. В Верхний мир он, отговариваясь занятостью, не выходил с падения Проклятия, многое могло измениться, многое можно было бы взять на заметку.

Джаред прикрыл дверь крошечной комнаты. Женщина с удивлённым прицокиванием рассматривала дублет.

— Какой странный фасон. Но материа-а-ал! Обалдеть. Реставратор?

— Что?

— Под шестнадцатый век, говорю, косишь? — дернула она завязку рукава.

— Под одиннадцатый, — Джаред решил прикидываться нормальным там, где возможно — именно в этом возрасте он примерил одежду ши. — От стаи отбился, то есть…

Объяснить ему не дали, равно как и сформулировать иначе:

— Ах вот оно что, ну, этому горю легко помочь! Откуда вы, перелётные?

Джаред не мог, да и не умел объяснять с настоящим враньём, оставалось недоговаривать:

— Так издалека!

— Хотя бы с этой планеты? Или просто бомж какой-то? А то по ощущениям тут кругом какие-то инопланетяне, — женщина устало вздохнула. — Ладно, говорить не хочешь, не говори, но если надумаешь зарезать меня этим красивым ножичком, у меня есть электрошокер!

— Вообще-то это не ножичек! — Джаред праведно возмутился. — Это фамильный кинжал! Который наточен! И он крайне опасен для посторонних, ведь если его коснется чужая рука, то…

Джаред поперхнулся и смолк: дивно странная женщина уже взвешивала «нож» в руке.

— Какой же красивый! Хотя… колбасу таким не порежешь, — грустно вздохнула. — Что ты сказал, извини, я пропустила?

— Ничего, — Джаред постарался сильно не морщиться, видимо, законы магии тут вообще не действовали. — Кол-ба-су? — повторил он незнакомое слово. Колба — понятно что, а непонятное «су» не очень похоже на что-то съедобное.

— Да ты поди голодный, дармоед? — женщина странно на него глянула.

Джаред принялся было уверять ее, что не хочет есть, не дармоед и не «бомж», что бы это ни значило, но желудок предательски заурчал прямо посреди убедительной речи.

Женщина вздохнула грустно, прошептала что-то подозрительно похожее на «собака ест, я ем, значит, и тебе сойдёт, комедиант чертов», и достала какие-то потроха, который вконец оголодавшие рецепторы определили как куриные шейки. Потроха тут же захотелось сожрать вместе со льдом и кровью. Джаред еле сдержался, отчаянно надеясь, что жёлтые глаза и когти его не выдали.

— А чего это вы семафорите? — женщина между делом бросила мясо в бурлящую на плите воду. Обернулась к гостю. — У вас линзы на свету цвет меняют? От настроения? Я слышала про подобное, но видеть не приходилось. Но мне и вас тоже видеть не приходилось… Кажется, — добавила она не слишком уверенно.

Джаред постарался как можно спокойнее кивнуть, хотя причем тут линзы и зачем они меняют цвет, сказать бы не смог ни за что.

— Знаете, я рада, что вы зашли, — дивная женщина махнула рукой назад, видимо, приглашая садиться. — С вами нескучно, то ножи, то линзы…

Джаред обернулся, узрел диван, простой и невысокий, ничтоже сумняшеся сел. Колени длинных ног стали подозрительно и не очень красиво торчать вперед. Думал ответить, но в животе опять забурчало, на сей раз от аппетитных ароматов. Советник пошуршал одеждой, раздосадованный и смущенный, и вытянул ноги, чтобы не выглядеть фигляром или просто не по статусу. Большой серый пес подошел, лизнул руку, повилял хвостом и положил одну лапу на диван.

— Брысь, — тихо и очень серьезно скомандовал Джаред, на что пес широко улыбнулся, одним плавным движением забрался на диван и улегся рядом, прикрыв нос пушистым хвостом. То ли советник перепутал команды, то ли у пса было свое видение ситуации.

— Бесполезно, вы его не сгоните! — сказала женщина, возясь у плиты. — Вообще-то это его место, так что скажите спасибо, что он разрешает вам сидеть.

Окончательно стемнело, женщина дотронулась до прямоугольной кнопки на стене, и в ответ — определенно в ответ! — слева и справа от Джареда на подоконниках зажглись светильники, сделанные из кусков соли. Советник принюхался — и пахло слабо солью, причем — морской. Даже дышать стало легче. Это было интересно и это тоже хотелось перенять. Фог приподнял голову и тоже шевельнул ноздрями, но, видимо, непорядка не нашел, так как вновь положил громадную голову на лапы.

— Есть идите, — позвала женщина. Джаред молча встал, а собака осталась на диване, и женщина озвучила, добавив в голос неразбавленного железа. — О-ба!

Пес вздохнул совершенно по-человечески, видимо, то ли не желая расставаться со своим местом, то ли не желая есть в присутствии постороннего. Встал и, толкая советника боком, пошел рядом.

Когда Джаред подошел, а женщина посмотрела пристально, изменилась в лице, потом отвела взгляд, пробормотав: «Глупость какая, быть того не может, — и добавила: — Кушайте, давайте».

Отодвинула висящую на стене полку и поставила на нее глиняную тарелку с дымящейся едой. Косо глянув, выложила вилку, нож и ложку, все металлическое… Ого, серебро, понял советник по отблеску ясного серого цвета. Он сглотнул и встал за деревянным стулом с изящной витой спинкой.

— Госпожа разделит со мной стол? — есть хотелось до невозможности, но Джаред всегда ставил вежливость впереди плотских желаний и продолжал стоять. Здесь света было еще больше, а женщина смотрела еще более неверяще и с легким подозрением.

Пес вовсю хрумкал шеями, перемешанными с той же самой кашей, что лежала в тарелке советника.

— Да я на работе перекусила, — отмахнулась она. Опять что-то нажала, и стоящий на столе стеклянный кувшин вспыхнул по ободу синими огнями, и вода в нем мгновенно закипела. Кроме того, что все в этом мире было каким-то миниатюрным, женщина казалась сама источницей волшебства.

— Вы точно не магиня?

— Точно нет. А вы скоро будете трупом, если немедленно не поедите. Я настаиваю!

Джаред мгновенно умял все, что лежало на тарелке. Резать ножом шеи оказалось довольно удобно, все приличия были соблюдены.

— Благодарю вас, а теперь, все же, мне нужно покинуть вас. Вряд ли вам удобно…

— И куда вы собрались? У вас паспорт-то? — остановила его жестом женщина.

— Нет, — честно признался Джаред. — Паспорта у меня нет.

— Естественно. Значит, с вашим видом вы пройдете не более пары кварталов. Вы не реставратор.

Советник качнул головой.

— Это будет не очень мило, но прошу вас простить меня…

Перед глазами что-то вспыхнуло и женщина сказала непонятно кому.

— Ирочка, ты не поверишь, кто у меня сидит. Посмотри сама и позвони мне, если еще не спишь… А то все к тебе да к тебе приходят. Ну вот, опять не на связи! Ну-ка, ну-ка, кажется, у меня осталось же… — заинтересованно выговорила женщина.

Белая дверь одного из шкафов открылась, оттуда пахнуло холодом и всевозможными ароматами, перебивавшимися одним запахом — божественным ароматом спелой клубники.

— Угощайтесь. Соседка принесла, это не резиновые китайские. Сладкие, поздние ягоды, — подбадривала Джареда женщина. — Должны же и у советника быть свои слабости!

Советник поперхнулся ягодой, непонятно как оказавшейся во рту.

— Знаешь, а я думала, у тебя более тонкие губы и более надменный вид, — произнесла женщина, а Джареда неожиданно затрясло. Уж не колдовство ли это? Может, какая-то местная разновидность магии? — Хотя понятно было, что ты очень красивый. Знаешь, меня не очень удивляет, что все это произошло с тобой, Джаред, сын Мэрвина и Вэйсиль, внук Джаретта Великолепного и Синниэль. Да, — неожиданно засмеялась женщина, — и, разумеется, племянник Миди-и-ира!

— О, клянусь рогами Кернунноса, я не понимаю, откуда вы меня так хорошо знаете!

— Не бойся, Джаред, — вновь печально вздохнула женщина. — Я не воспользуюсь своим знанием тебе во вред. Скорее всего, я просто сошла с ума, так что не беспокойся, я вообще никому не наврежу.

К женщина подбежала собака, тявкнула, лизнула руку и протянула поднятую с пола игрушку.

— Я точно сошла с ума, — женщина бросила игрушку в глубь комнаты, собака мгновенно ее принесла. — Я кормлю твоей едой своего героя.

— Героя — это слишком, и вообще, — ответил ошеломленный советник, не зная, на что больше негодовать. — Но… Откуда вы столько знаете про меня? — подошел ближе, дотронулся до стеклянного кувшина и, обжегшись, вздрогнул, не договорив.

А потом навалилось знание о тех мирах, где ему пришлось побывать. Джаред, похолодев, сунул порезанную руку в сумку и вытащил то, что еще не так давно было кристаллом, перемещавшим его во всевозможные вселенные. Чувство ужасной потери сдавило грудь.

Увиденные миры сходились и расходились, они причудливо соединялись своими фрагментами, но ломались об этот, самый странный мир. Джаред уже почти уловил гармонию и даже открыл рот что-то сказать, но тут шерстяной коврик внезапно и неумолимо приблизился к советниковому носу, а темнота вновь радостно приняла его в свои объятия.

Глава 8. Старый бог с тобой

Сколько он пролежал, неизвестно, но когда вновь вернулось сознание, определенно была уже ночь. Попытался пошевелиться — ничего не вышло. Было темно, возможно, потому что веки оказались плотно сжатыми, и тепло — кажется, кто-то лежал рядом, прижимаясь теплым боком. Джаред попытался представить себя зверем, чтобы подключить волчий слух и обоняние, но тут его лизнули в щеку. Отодвинуться тоже не вышло, пришлось сделать единственно возможное — прислушаться. Женщина с кем-то разговаривала, хотя в комнате, кроме нее, никого не было. Мыслеслов? Маловероятно.

— Ну и как он ушел? Сам по себе? Не знаю, не знаю, мой уходить не хочет. Упал и все. Не уверена, что он попал по своей воле. Что Мидир, ну что — Мидир? Сама знаешь, ему позволено все. Захотел — пришел, захотел — ушел, но тут иное. Он испуган — Джаред и испуган!

Послышались шаги, они раздались совсем рядом и по ногам Джареда что-то застучало. Нехитрый анализ выявил, что это Фог приветствует хозяйку, но слезать с дивана и советника не желает.

— Уважаемый советник, — раздался мягкий голос. — Похоже, вы пришли в себя. Я обещаю как можно скорее вас вернуть, раз уж вы «отбились от стаи» и жаждете возвращения. У вас, совершенно случайно, не осталось какого-нибудь предметика из вашей страны? Мы думаем, это, возможно, средство вашего прибытия и, самое главное, отбытия.

Тело почти не слушалось, но рука потихоньку шевельнулась, и Джаред вытащил из-за пазухи мешочек, где еще не так давно был округлый кристалл, а теперь лишь острые осколки, и протянул вперед. Глаза по-прежнему не открывались, мысли путались, а от слабого действия по всему телу выступила испарина. Ощущать себя слабым было неприятно и неуютно.

— Кристалл… был… — прошелестел советник сухим горлом и не узнал собственный голос.

— Ого, — разочарованно произнесла женщина, похрустела осколками и доложила кому-то невидимому. — Ирочка, похоже, метла сломана. И что будем делать? Нет, он без сил совсем, и холодный очень. Фог его греет. Скорую вызвать, что ли…

Джаред попытался сказать, что вовсе он не без сил, не надо его греть никому, даже собаке, и точно не надо вызывать никакую «скорую», чем бы она ни была, и вообще, он сейчас встанет и уйдет, чтобы не стеснять хозяйку и оставить ее вместе с ее тайнами, волшебными предметами и невероятными знаниями, но мир вновь куда-то уплыл, не желая ни анализироваться, ни сдаваться.

Выплывать из марева было еще хуже, чем погружаться — долго, мучительно и больно еще. Джаред позволил себе краткий миг слабости, слегка простонав на границе слуха обычного человека, но различимо для других волков. Ему тут же ответили, что несколько охладило пыл: рядом все еще лежал пес, моргал сочувствующе и вываливал розовый язык. Джаред подумал, что это неплохой способ облегчить себе жизнь: лежать на коврике, вываливать язык, жалобно моргать и периодически рычать на посторонних. К коврикам он, опять же, был приучен. Фог, возможно, уловил мысли конкурента, изменил настроение, порычал для порядка, утверждая правила для непонятного гостя. Джаред взрыкнул в ответ. Фог опять ответил. Джаред трансформировал глаза и выпустил клыки — нет, ну куда это годится? Он обычной собаке не докажет, что Советник Благого двора зверь гораздо страшнее?

— Вы меня, конечно, простите, — слишком близко раздался подозрительно бодрый голос, — но я вам могу коврик свой выдать, если вопрос настолько принципиальный! Для спины! Знаете, как хорошо помогает? Массажный!

Джаред зажмурился и едва удержался от стона, различимого для человеческого слуха. Уши дернулись и слегка поникли, Джаред прижал их к голове руками, делая вид, что поправляет прическу. В душе поднималась злость на себя самого: как он так расклеился? И от чего? Были в его жизни случаи истощения и пострашнее! Там, правда, был Черный замок и Алан, который его ловко откачивал… Ну и что? Вот и что? Без замка и друга — уже все? Кончилась выдержка?

— У нас еще игрушки есть, которые когтями рвать можно и зубами, если что, там даже не с первого раза порвете, хотя рекламировали, что акулой не перекусишь! Хотите? — милая женщина появилась в поле зрения и заглянула в глаза с беспокойством.

Джаред все-таки застонал и закрыл лицо руками.

— Больно? Плохо? Ношпа, конечно, вас вряд ли возьмет, но анальгин где-то завалялся! — женщина, чье имя он так и не узнал, подхватилась с места, прогремела посудой, бормоча про себя. — Нет, не тут, это чай, это фейхоа, это жасмин, это варенье из шишек, это кофе. Стоп, мне же в другой шкафчик…

Джаред прилег лицом в ковер и попытался притвориться мертвым. Не дал Фог, поднырнув под бок длинным носом. Джаред его отпихнул, но пес явно был под стать хозяйке — толкнул сильнее и заворчал.

— Ты на кого голос повышаешь? — Джаред схватил разбойника за уши. — Не видишь, кто перед тобой?

Фог склонил голову набок, словно бы намекая, что уже перед Джаредом лежит: какие еще права смеет качать этот пришлый человек?

— На меня, что ли? — Джаред схватил морду за щеки. — На меня?

Фог зарычал активнее, женщина продолжала рыться в шкафчиках, выискивая загадочное средство, а находя все более странные предметы.

— Велосипедные тормоза? Шестигранники? Определенно, нет, они нам тут не помогут. А вы ракушки любите? — высунулась из-за дверцы нижнего шкафчика. — Они классные, с моря, самые настоящие!

— Фоморские? — скептически уточнил Джаред. — Если не фоморские, Айджиан меня не услышит, его и так не дозовешься особо, он, вроде как, с собственным семейством и миром довольно занят.

— Значит, не любите, — поразительная женщина сделала какие-то свои выводы, — жаль, тут такие красивые…

Фог вздохнул — хозяйка расстроилась. Джаред вздохнул — он расстроил гостеприимную даму. Дама вздохнула, а, нет, стоп, просто сдула пыль с чего-то пока невидимого, и Джаред перестал бояться повального уныния, причиной которого послужил он сам.

— А у меня тут еще волчьи штучки есть! — довольно потрясла железным барельефом, глядя на который, Джаред вдруг почувствовал, что, наверное, находится у Кернунноса за пазухой.

Точно такие барельефы опоясывали стены в подвалах Черного замка. Глаза точно полезли на лоб, потому что женщина замерла, не решаясь залезть в загадочный шкафчик снова.

— А у вас там, ну, э, случайно, — у Джареда давно не было случая, чтобы он с таким трудом подбирал слова, — не завалялась какая-нибудь сфера. Блестящая такая, с дымком?

Невероятная дама действительно задумалась, мысленно перебирая варианты, прищурилась, поднимая взгляд к потолку, проговорила явно не для Джареда:

— Нет, там не сфера, а тут без дымка, да и зачем ему блестки? Он, кажется, и сам блестит, — покосилась на проклятые кружева, — то есть, э, сияет.

Джаред тоже покосился на кружева. Еще никогда советник не сомневался в своем чувстве стиля, но пятый раз за бесконечные сутки слышать, что у него то волосы длинные, то кружева короткие, то платье отсутствует, то ткань раритетная — кого угодно выведет из равновесия!

— Нет, знаете, думаю, нет такой штучки, — женщина вздохнула сочувственно. — А хотите, остальные посмотрим?

Соглашаться Джаред опасался, но в лежачем состоянии, на мягком коврике почти под дверью и сопротивляться не особенно мог, поэтому перекатил голову по ковру, что при надлежащем воображении можно было расценить как кивок.

— О, отлично! — женщина так обрадовалась, что Джаред понял исключительно сразу: воображение там было ого-го.

Первая «штучка» неаккуратно приземлилась в опасной близости от его уха, переброшенная от шкафчика. Джаред скосил глаза на растопыренную шишку и перевел дух: добивать его хозяйка этого дома пока не собиралась. Фог сочувственно ткнулся носом в ухо, советуя смириться и наслаждаться моментом.

— Там орешки были, она, конечно, не еловая, а кедровая, но вдруг поможет? Ну там, ароматы дома? Повеселее будет? А то вы уж очень расстроенный! — следом в Джареда полетела красивая тряпочка с особым запахом. — А тут эфирные масла, хвойные, тоже очень расслабляет.

Он двумя пальцами подцепил надушенный платок с лица, приподнял, подозрительно осмотрел на предмет монограмм, но нашел только пару отпечатков — явно взяли красивую вещицу по ошибке грязными руками. Джаред на пробу втянул аромат «хвои» носом, едва сдержал чих, Фог неловко перевернулся и подтолкнул под локоть, платок упал прицельно в нос, и Джаред не сдержался.

Стекла вздрогнули, а вот хозяйка осталась спокойной, как скала, высунулась деловито:

— А у вас аллергии нет? Точно нет? А то знаем мы это ваше волчье воспитание, все, что не выжигается каленым железом, не может считаться за недуг!

Джаред возвел очи горе — для начала было бы неплохо знать, что такое «аллергия», но платок он на всякий случай отложил.

— Я мог бы посмотреть и другие вещи? — Джаред приподнял голову, которая сразу немилосердно закружилась. — А, нет, не мог бы…

— Ни в чем себе не отказывайте! — женщина взяла что-то тяжелое, и Джаред уже напрягся, собираясь отползать, но вместо ожидаемого броска, она придвинулась сама, повертела в опасной близости над лицом каким-то темным, явно тяжелым камнем.

Попрощавшись с жизнью в двух словах, которые не стоило озвучивать при женщинах, Джаред собрался с духом и спросил:

— Камень?

— Ой, вы же самую красоту не видите, — она ловко перевернула камень прямо над Джаредом, видимо, так, чтобы заинтриговать его просто до смерти. — Тут целая друза, смотрите-смотрите, горный хрусталь, очень редкая и красивая штука, главное — настоящая!

В сказанном сомневаться не приходилось: упади на него сейчас эта штука, убила бы с одного удара, камень явно был натуральный.

— Я оценил, — Джаред осторожно отвел руки дамы подальше. — Очень красиво, напоминает о Доме Камня, и раз уж вы так много обо мне знаете, возможно, в курсе, что…

Договорить ему не дали:

— Ох, точно, вы же с ними не в ладах, — она аккуратно поставила друзу возле бока Фога, который не вздрогнул даже, привычный.

— «Не в ладах» — это мягко сказано, — Джаред постарался намекнуть. — Последний раз они громко заявляли о себе сразу после свадьбы Мидира с Мэренн, а там все обернулось кровопролитием, жертвами, вмешательством друидов, закаменевшими ши, вот эти, знаете, признаки явной конфронтации?

— Точно-точно, — дама покивала задумчиво. — Но с фоморами вы тоже не в ладах, а про них вы спрашивали!

Джаред сделал вид, что просто прикрыл глаза от света, старательно эти самые глаза закатывая: все-таки «не в ладах». Что для этой женщины вообще считалось достаточным поводом для употребления сильных выражений? Конец света? Перерождение Мидира в женщину? Что могло быть страшнее войны Домов?

— С фоморами мы давно не в ладах, — Джаред посмаковал паузу, опять мучительно пытаясь подобрать слова. — Это несколько сглаживает углы…

— Вы про линию побережья?! — женщина вся вскинулась. — Там же Айджиан хозяйничает! Но он потом честно все возвращает! Я проверяла, океан где-то от побережья отходит, а где-то наступает, в равных долях. Он просто так сердится, зато без жертв! Вот как вы от платочка чихнули, — и приподняла платочек для особой выразительности, потрясла слегка.

Джаред сморщился, готовясь чихнуть, его еще этим платочком обмахнули, в интуитивном жесте разгона воздуха.

Стекла вздрогнули снова.

— Простите, простите, сейчас уберу, — хозяйка этого волшебного места сунула Джареду под шею подушку с можжевеловым запахом, от чего внезапно стало легче. — Это из Крыма, там, знаете, травки всякие, но не такие злые, — платок отправился в ссылку одним решительным жестом.

Запах можжевельника действительно расслаблял: так пахло от Мэллина вот только сегодня… когда? Утром? В том мире была ночь. И вообще это было темное пространство между звезд! С воспоминанием пришли силы — где-то Мэллин был жив настолько, чтобы строить злого обстриженного Джареда и не давать злому мощному Алану настоящего Джареда утилизировать. То есть его! Вообще-то!

— Смотри-ка, действует, — поразительная женщина удивилась, подбила подушечку под головой, помогая запаху распространиться. — Сейчас еще что-нибудь найдем!

Энтузиазм продолжал Джареда пугать, поэтому он предпринял новую попытку:

— Пока, думаю, стоит остановиться, — скептически примерился к бойкому виду собеседницы. — Вы, наверное, устали…

— Я?! Ни в одном глазу! — резкое движение к волшебному шкафчику подтвердило худшие Джаредовы опасения, действительно не устала.

И это после тягания камней!

Следующая мысль повергла Джареда в сущий шок: и после тягания самого Джареда — падал он точно на пол, вряд ли Фог настолько расчувствовался, чтобы перетащить его на ковер. Шок требовалось срочно пережить, поэтому Джаред развернулся в подушечку лицом и выразительно вздохнул, сосредотачиваясь на уютном запахе. Мэллин вставал перед глазами, как живой, без точных слов, но с выразительной мимикой.

Мидир бы, конечно, помог собраться быстрее, присутствуя рядом с Джаредом даже видением, но это был путь силы, а сил как раз у Джареда и не было. Мэллин обычно действовал мягче, если, конечно, присмотреться достаточно внимательно.

В этом было какое-то зерно мысли, необдуманной покуда, а оттого интересной. Два брата, с отцом — три брата, каждый из которых показывал свою дорогу. Возможно, Джареду показалось, но осколки кристалла на эту мысль ворохнулись, загремели друг об друга, совершенно не слышные для занятой женщины, едва различимые для Фога с его чуткими ушами, и абсолютно неожиданные для Джареда с его волчьим происхождением. Хотя бы потому, что дедуля и при жизни милосердием не отличался, с чего бы ему расчувствоваться сейчас, в разбитом и покореженном разными мирами кристалле?

«Неблагодарный», — проворчало уже привычно.

Джареду показалось, что время повернулось вспять.

«Я ему предложил столько вариантов, а он! Нет, вы посмотрите, какой деятель, лежит на ковре, слюни пускает!» — вот это было действительно обидно и невыразимо похоже на манеру отца.

Это взбесило, это разгневало, это вывело из себя. Джаред уперся руками об пол, сел, прижал подушечку к себе, посмотрел на мешочек с осколками. Осколки не шевелились.

«Ты же не думаешь, что теперь мне так уж нужен материальный носитель? Я достаточно напитался от тебя во время переходов, чтобы позволить себе свою оболочку», — в поле зрения появилось туманное пятно, которое Джаред рефлекторно попытался сморгнуть, но оно, конечно, не смаргивалось.

«Обидно, внучек, — голос насмехался, — за кого ты меня принимаешь? Думаешь, я исчезну только потому, что тебе так захочется?»

— Вообще-то да, — пробормотала от шкафчика занятая непонятными розысками женщина. — Вы бы это, оборотики-то сбавили, когда с внуком в таком тоне общаетесь! Он у нас центральная фигура, не поверите, вот захочет, вот правда захочет — и хана вам! Так, нет, куда я это дела? — поиски продолжились.

Джаред переглянулся с пятном.

Пятно, разумеется, ничего не ответило, хотя, по всем признакам, мнение у него было совершенно определенное.

— Погодите-погодите, сейчас я найду, — хозяйка этого дома погрузилась в шкаф по пояс, потянула что-то тяжелое, и Джаред вдруг понял, что сейчас произойдет. — У меня был один такой сухой цветочек, а выглядит, как живой и настоящий, хотя давно уже, представляете? Четыре лепестка всего и стебелек кривоватенький, не знаю, почему еще давно его не выкинула…

Развоплощенный дед заинтересованно подплыл ближе, а вот Джареду захотелось окончательно уползти. Он почти видел этот цветок, он знал, как цветок будет выглядеть, с кривоватым стеблем и четырьмя лепестками.

Мирами.

Четырьмя лепестками-мирами, которые были нанизаны на одну ось. Лорканн, помнится, уверенно демонстрировал проекцию перед Джаредом, сколько? Сутки назад? Жизнь? Полжизни?

Невероятная женщина правда высунулась из своего волшебного шкафа, где хранила модель их мироздания, кажется, попросту на память.

— Это я в Турцию ездила, забавный сувенир, его, знаете, кто-то возле моря на пляже забыл, а я просто нашла, — и предъявила Джареду ключ для любого перехода.

Дед дрогнул, Джаред подобрался, Фог насторожился: каждому сейчас показалось, что они имеют дело с богиней и, возможно, они были недалеки от правды — кто еще мог сотворить мир из ничего и забрать себе? А потом держать заключенную мощь концентрированного волшебства просто в шкафчике?

— Отдайте мне! — прогремел дед.

— Нет, стойте! — Джаред рванулся наперерез, стараясь укрыть женщину от недружелюбного внимания. — Не отдавайте цветок ему!

Облако врезалось в Джареда сбоку, Фог рядом заскулил, женщина вскрикнула, а Джаред почувствовал, как дух из него, кажется, отбывает непосредственно в мир теней. Изменения в мире были разительными — сейчас он видел все максимально четко, особенно деда, который теперь выглядел, как положено было выглядеть Джаретту Великолепному, то есть пугающе и вдобавок пугающе похоже на самого Джареда.

— Мир не достанется тебе, — прорычал предок. — Ты слаб! Ты сдался всего лишь посмотрев на разные миры!

— Не путай значения «посмотреть» и «побывать», — Джаред не собирался сдаваться. — Твое время ушло, возвращаться к нему нельзя.

— Кто сказал? Кто-то смеет перечить или приказывать Джаретту Великолепному? — дед посмотрел с легкой приязнью. — В таком случае этот «кто-то» должен понимать, что мирно мы не уживемся!

— Так и знал, я с самого начала так и знал, — Джаред с трудом сдерживался, чтобы не ругаться в полный голос. — Пристальное внимание всяких подозрительных артефактов никогда и никого не приводило ни к чему хорошему, почему этот раз должен был стать исключением?

Риторический вопрос повис в воздухе, кажется, озадачив сущность, которая Джаредовым предком не являлась, но замахивалась на это.

— Не понял, — собеседник любопытно подался вперед. — Ты к чему это?

— Я к тому, что не позволю тебе впитать мощь еще одного артефакта. Чем бы это для меня ни обернулось.

— А если смертью? — Джаретт протянул это вкрадчиво. — Это ведь ты дал мне силы, это ведь с тобой мы перемещались по мирам, это твое тело я могу забрать и пойти куда угодно, не задумывался? Зачем миру худшая копия, если можно вернуть лучший оригинал?

— Даже если смертью, хотя будет немного обидно, — Джаред высокомерно поднял голову. — Проиграть тени давно почившего старика!

— Дедушка, вы не злитесь, нельзя вам, и ему вредно, — печально произнесла женщина. — Я же вас предупредила…

— Он слаб! — с пафосом, достойным лучшего применения, провозгласил Джаретт. — Он не сможет убить, даже если должен это сделать. Вот так, безоружного, не сможет. Не смо-о-ожешь! Поэтому ты не принял трон, когда тебе его отдавали?! Вы погрязли в мелочных чувствах, а они всегда ведут в пропасть. Надо лишь уговорить вас сделать шаг…

— Джаред? — с надеждой обернулась к нему женщина. — Что, правда, нет? — и сникла. — Ах да, ты не сможешь. Я бы не смогла.

Джаред внезапно осознал: точно нет. Чтобы вот так пожелать кому-то смерти, ему точно чего-то не хватало. Может, многих веков, прожитых в попытке не дать окончательно развалиться Благим землям, законов, писаных собственной кровью, предательства братьев и отсутствия семьи. Полное, ведь у его деда не было ни отца ни матери. Быть персонажем мифа, старым богом и практически родоначальником ши — волков-оборотней и магов одновременно — было сложно, Джаред бы для себя этого не хотел. Но при всем понимании тяжкой жизни деда он также понимал и другое.

— Убить не смогу, — прошептал Джаред. — Но и творить зло не позволю.

И начал вставать, не очень ясно понимая, что может противопоставить силе деда, кроме собственной жизни. А что Джаретт Великолепный убьет собственную кровь без особых угрызений совести, сомнений не оставляло.

— Ты везде одинаковый, Джаред, — рука деда величественно поднялась, указав на непутевого наследника. — Тебя ничего не меняет и ничто не учит. Этот… как его, — пальцы щелкнули, — Алан, совершенно бессмысленный волк. Эр-Хартом он мне нравился больше. Ты разочаровал меня, внук, так хоть сгодишься для возвращения.

— Такого развития событий я не ожидала, — с удивлением в голосе сказала женщина. — В общем, я думала, что и Джаретт Великолепный не станет вести столь длинные и пафосные диалоги. Разве что ему просто было ну очень скучно? Наверное, так, — несмотря на весь драматизм ситуации, она с интересом возвела глаза вверх, словно бы что-то просчитывала в уме, а потом обратилась к советнику. — Прости, Джаред, боюсь, цитрамон тут не поможет, с головой у твоего деда совсемплохо.

Дед не ответил, он вообще подозрительно не замечал эту женщину. Не слишком замечал, поправил себя Джаред. Зато теперь его было видно полностью, и выглядело так, словно ожила древняя статуя, забытая по нерадивости небрежными слугами, и злющая от этого до невозможности. Прямые иссиня-черные волосы, огромная радужка, тоже черная и очень глубокая. Словно колодец в бездну. И лицо, правильное, пропорциональное, но будто неживое. Возможно, оттого выглядевшее устрашающим и жестоким.

Да, но если тут магия не действует… Джаретт Великолепный соединил руки и развел их — между ладонями промелькнула молния, а на лице деда — довольство. Советник прикинул — дед был сильнее во всем. Отчего женщина не убегала с дикими криками, было непонятно.

Как сам Джаред этого не уловил? Дед молчал, а что творилось с его духом, не знал и сам Кернуннос. Может, воззвать к нему, к рогатому богу? Вряд ли поможет здесь, на земле. Внезапно Джареду захотелось сделать сущую глупость, на которые он стал так щедр в последнее время, а именно: закричать «папа», призывая не Мэрвина, который был богом на земле, суровым и неимоверно правильным, но Мидира — того, кого он, оказывается, считал своей родней все это время, не признаваясь в этом самому себе.

Кристалл подернулся пеплом и сгорел, а вредный и как оказалось, крайне опасный древний ши, отличавшийся от внука двумя буквами в имени, сделал шаг из туманного облака. Собака рядом заходилась беззвучным лаем, но не могла сойти с места. Женщина отступила на шаг. Джаред поднялся с трудом, надо было сделать все возможное, чтобы зловредное создание не навредило никому ни в одном из миров и вселенных. Стало немного жаль, что именно в бою он был не слишком-то хорош. Советнику оружием служило его собственное сознание, умение просчитывать противников наперед на много ходов. Возможно, неумение отступать, свойственное всем волкам, а королевским — в особенности. Алан обучал его, Алан же!

В голове молнией пронеслось, что Алан когда-то боролся с собственным сознанием, а это куда хуже, чем дед-призрак. Кровавый Эр-Харт, которого Алан сознательно забыл, однажды пробудился и попробовал вылезти из памяти Алана. И что же тот сделал, как остановил его? В свете нынешних событий вспомнить это казалось весьма важным.

Алан тогда вспомнил всех, кому он стал дорог, кто любил его в облике именно Алана, Алан мягкого, но стойкого, преданного и доброго. И злобный кровожадный Эр-Харт ушел. Но что поможет Джареду?

Затрещало так, словно рвался полог небес, до нестерпимой боли в ушах, до желания убежать и спрятаться, позабыв про все, кроме себя. Джаред выпрямился, не очень понимая, что сможет сделать, в уверенности, но отступать нельзя. Приключение в мире неблагих, обернувшееся экскурсией по чужим мирам, теперь превратилось определенно во что-то опасное для всех.

Мир дрогнул, но не изгоняя пришельцев, а пропуская кого-то. «Мидир!» — чуть было не вырвалось у Джареда, но это никак не мог быть его дядя. Мир смертных не принимал волчьего короля более, и последний раз, когда он оказался в Верхнем — это когда отнес туда бездыханное тело Этайн. Старая вина вновь куснула сердце, но тут же сменилась радостью от вида неблагого.

— Что это ты удумал, тварь перворожденная! Мальчишку обижать? Думаешь, я не видел, как ты его силу тянул? А теперь, ишь ты, на бой решил вызвать. Знаешь ли, он! тебе! не! закуска! — высокий голос Лорканна из раздражающего поневоле мгновенно перешел в приятный. И волосы у неблагого черные, как у волков, и глаза сияют призрачным лунным светом. В общем, сейчас неблагой определенно был ближе Джареду, чем кто бы то ни было.

Вокруг Джаретта Великолепного сгустилась тьма.

— И это меня еще называют Темным властителем, — хихикнул Лорканн.

— Что ты можешь противопоставить мне, ничтожество? Только Кара-Крут из Башни Смерти мог что-то противопоставить мне!

— Ты слишком долго спал, перворожденный. Кара-Крут, пожирающий силы своих детей, повержен, и Золотой город давно раскинулся на месте падения его Башни.

— Уж не ты ли его сверг? — еле двигая губами, спросил Джаретт Великолепный.

— Мы, его ученики. Можно сказать, я, — криво улыбнулся Лорканн. — Так как я поднял восстание…

На миг в глазах потемнело, но тут же сверкнуло с такой силой, словно рядом вспыхнуло солнце.

— О-о, вот этого не надо, — раздался спокойный голос Лорканна. — Во мне, знаешь ли, бьется сердце Кара-Крута, так что тебе не удастся так легко извести меня.

Джаред с трудом проморгался. Все замерло, замерло как-то слишком неестественно и тревожно. Два древних создания, стоя напротив лицом к лицу, определенно мерялись силами, но при этом не кидая друг в друга молнии или ледяные клинки, нет, они просто стояли, просто разговаривали, а Джаред и неизвестная, слишком много знающая женщина, замерли по разным углам комнаты непонятного мира, теряющегося в серой дымке. Даже дышать еле удавалось, воздух, то леденящий, то обжигающий огнем, коротко, с трудом проникал в легкие. Кожу словно обливало кипятком, сердце сдавливало.

— А-а-а, — наконец прошипел Джаретт Великолепный, не меняясь в лице, то ли злясь, то ли сдерживая боль. — Что тебе до этого благого? Он даже не родня! Отдай его — и я уйду навсегда, пообещав впредь не нарушать границ Темных земель.

— Знаешь ли, мой внук говорит: никогда не заключай сделок с магом! И я ему верю. Ты дорожишь своей семьей, но ты хочешь, чтобы все жили по твоим правилам. Иначе — смерть. Даже твой сын Мидир научился отпускать! А нас уже связывает куда больше, чем узы крови — узы дружбы. Этот мальчишка, твой внук, не знал детства, потому что ты так воспитал его отца. Джаред дорог мне — и я не позволю обидеть его. Пойдем, поговорим, как древние боги.

Мир наполнился звуками и ощущениями, а два создания Мира под Холмами пропали.

— Ну вот, правильно мне говорили: благие кашу заваривают, неблагие — расхлебывают, — со вздохом произнесла женщина и проглотила белую таблетку, которую все еще держала в руке.

Собака, рявкнув на советника, кинулась к хозяйке, запрыгала, завиляла хвостом покаянно.

— Не переживай, это не по мою душу, — потрепала ее по загривку женщина. — Да-да, я тебя тоже люблю, — и спросила Джареда: — Голова-то болит?

— Сейчас расколется, — честно признался советник.

— Последняя, — пошарившись на все той же бездонной полке, — подойдя к Джареду, протянула она вторую белую таблетку.

Советник ее понюхал, заслужив смешок от женщины, и положил на язык. Отдалось горечью.

— Запейте скорее, ну же! — протянула воду женщина, и Джаред отпил. — Думаете, они скоро вернутся? — спросила она, а Джаред поперхнулся. — Знаете, я этого не писала… — растерянно оглянулась она, обведя взглядом комнату.

— А что писали? — скорее машинально спросил Джаред.

Женщина склонила голову набок, словно прислушиваясь к чему-то. Собака тяжко вздохнула и ткнулась ей в опущенную руку.

— Думаешь? — спросил ее женщина. — Ну хорошо. Сидеть нам тут, похоже, долго, и выйти пока вряд ли получится.

Джаред прислушался и присмотрелся. Очертания комнаты немного изменились, словно их троих поместили в стеклянный стакан. Он прошелся вперед — и уперся в мягкий студень, который, тем не менее, не давал пройти далее.

— Вот, смотрите, — позвала женщина. — Знаете, сама бы я давно это забросила, но все это как-то слишком сложно и слишком реально.

Джаред обернулся. Женщина выложила на стол тексты и рисунки. Он подошел, не слишком-то веря собственным глазам. Да, в этом мире не было ни его, ни его дяди, ни вообще кого-либо из его знакомых из мира под холмами, зато были наброски и тексты. Тексты, нарисованные так четко, как не может сделать человек. Ровные буквы слишком повторялись, и Джаред, увлекшись анализом и сравнением, не сразу понял, о чем там идет речь.

«Родословная волчьих королей». От руки: «конечно, твоя, Мидир».

«Океания и ее обитатели». От руки приписано: «понять бы, откуда взялись сирены?»

«Джаред. Вкусы и пристрастия, семья и быт». От руки: «воспитан в семье религиозных фанатиков».

И далее, и далее. Пожалуй, даже в библиотеке Золотого города и Черного замка не было таких подробностей, и кое-что даже Джаред, при всей его разведданнывательной сети, не знал. Все теперешнее знание складывалось во вполне неприглядную картину, которая давала еще более неприятное решение.

— Я кем-то создан? — поднял он голову в ошеломлении. — Вы сказали, что я основной герой, это значит…

— Может, я тоже кем-то создана. Понять бы зачем… — женщина присела рядом. — Ну, а ты кем себя ощущаешь?

— Я себя ощущаю странно. Но это ощущение последних недель, — признался Джаред.

— Мы с подругой начали писать ваш мир давно, — она посмотрела на рисованный карандашом портрет Мидира. — И он никак не хотел вырисовываться. Пока вы не стали такими, какие вы есть. Пока ты не отказался от Лианны, пока у Дея не появился смешной неблагой друг Бранн, пока Мидир не ошибся и не исправил свою ошибку. Не уверена, что мы что-то создали сами, скорее, мы записывали ваши истории. Видимо так, — ответила женщина собаке, лизнувшей ей руку. — Вы такие, какие вы есть. Иначе выходит какой-то картон, который ни читать, ни писать не хочется.

— Но я был не в одном мире!

— Возможно, — улыбнулась женщина. — И что, там менялись ваши характеры?

— Н-н-нет, — признал очевидное Джаред. — Характеры оставались те же.

— А что до тебя… Ты появился первым, а потом все закрутилось. Прости за Лианну, все, возможно, могло сложиться иначе… Хотя нет, не могло. Ни она, ни ты не были бы счастливы вместе, — еще раз вздохнула женщина и улыбнулась: — Но Грания ведь твоя?

— Да, мы… — откашлялся советник и отвел глаза. — Мы не так давно поженились.

— Ну вот, ради этого стоило мучиться.

Джаред не ответил, хотя не мог не признать правоту этой женщины. Ради Грании стоило ждать, определенно. И мучиться, конечно.

Пес осторожно положил лапу на диван и, поняв, что его не гонят, мигом взобрался и улегся рядом.

— Они скоро появятся. Подерутся, как без этого, но все решать будешь опять ты, — вновь, словно, прислушавшись к чему-то, выговорила женщина. — А я потом продолжу. Не уверена, что опишу нашу встречу, хотя может быть всякое. Знаешь, однажды приперся Мидир, и работа над Пламенем встала. Он говорил, что все было не так, пришлось записать как есть. Ты все-таки не такой упертый, — оглядела она его в сомнении. — Хотя даже не знаю… голова-то прошла?

— Прошла, — проанализировал Джаред собственное полуобморочное состояние и попытался встряхнуться. Пройденные миры прокрутились в памяти, ничего существенно полезного советнику для идей не предоставив.

С одной стороны, мысль о собственном непонятном происхождении следовало обдумать основательно, желательно в обществе Алана, Алана умно молчавшего и тонко слушавшего. Правда, это было возможно, только и когда Джаред доберется домой. И если доберется, конечно. С другой стороны, Джаред ощущал себя слишком живым и делающим неподобающе много ошибок для того, чтобы посчитать себя лишь игрушкой, послушным нарисованным или написанным созданием чьей-то, пусть даже и доброжелательной воли. Несомненно, посчитать, что эта женщина лишь записывает их историю, на данный момент было куда спокойнее. Для Джаредовой головы, которая сейчас разрывалась от миллиона мыслей и прокручивания действий Лорканна и деда, уж точно. За неблагого стало особенно тревожно, и в общем, понятно почему. Он, владыка Неблагого мира, нянькался с Джаредом, как с малым дитем — и когда тот не понимал, что и как происходит, и когда Джаред пришел в себя и начал вести себя — советник ощутимо покраснел — еще хуже. А дед, или кристалл, или вредный дух, засевший в камне, не сдерживаемый более обожаемой им женой, мог наворотить такого, что разгребать придется неизвестно сколько и неизвестно как. Рубить с плеча — в духе волков, особенно королевской крови, но у Мидира это всегда уравновешивалось его тягой к благородным поступкам и широким жестам, его внутренней честностью и мерой, строгой мерой, которой он мерил всех, но в первую очередь — самого себя. Дед же… Джаред поежился. Попробовал создать между ладоней снежный вихрь, что он показал Мэллину. Руки заныли, собака залаяла — но и только. Непрошенная мысль: «А у деда вышло!» кольнуло и так ущемленное Джаредово сознание. Эх, было бы время, рассмотреть бы те документы, что мельком показала ему эта женщина! «Религиозные фанатики», конечно, звучало обидно, но… Тяга к знаниям перевешивала.

— Ну вот, и сотовый не работает, — потрясла женщина прямоугольным светящимся предметом и с досадой отбросила его от себя. Пес отошел, взял зубами и принес обратно хозяйке, положив непонятный предмет на колено.

— Это, без сомнения, печально, — поддакнул советник.

— Это вид у вас печальный. Ну что, это ведь ваш разум острый как бритва, — без лести и без иронии произнесла женщина. — Где находится ваш дом и как туда добраться? Что думаете?

— Есть одна мысль, она, конечно, совершенно бредовая, но… — потер вспотевший лоб советник, но договорить не успел.

— Мы поговорили, — холодно произнес материализовавшийся прямо посреди комнаты Джаретт Великолепный. Повел плечами, с которых посыпалось нечто, похожее на грязь и ссохшуюся кровь.

В общем, разговоры между Лорканном и Мидиром тоже часто заканчивались драками, и хорошо, когда только благой и неблагой владыки получали раны, хуже, когда Джаред не успевал убрать простых жителей Черного замка. Не то, чтобы два короля сознательно калечили ши — просто иногда те не успевали уйти с их пути.

— Ага, — подтвердил возникший немного слева Лорканн и поддернул рваный плащ. — А я еще думал, это Мидир — высокомерный засранец, что живет в замшевых перчатках и ходит так, словно проглотил собственный двуручник! Твой дед, мальчишка, это, знаешь ли, нечто. Зато я приучен драться с волком долгими веками нашей заклятой вражды или, э-э-э… дружеского соперничества, а вот грифон для перворожденного — нечто новое и, однозначно, неблагое, — и нервно хихикнул, потерев одну руку другой.

— Джаред, сын Мэрвина, ты хочешь вернуться домой немедленно? — перебив Лорканна, произнес дед.

Джаред хотеть-то, конечно, хотел. Боль разлуки с Гранией резанула сердце, и что произошло за его отсутствие с Благим двором, даже думать не хотелось. Но, нутром чуя подвох, советник перевел взгляд на сидящую рядом женщину. Вид у нее тоже был нерадостный.

— Неблагие ничего не дают просто так, но благие зачастую требуют и вовсе непомерной платы, — тихо ответил Джаред. — Что испросите вы, Джаретт Великолепный?

— О, всего лишь вернуться вместе с тобой, внучек.

Советник перевел взгляд на Лорканна.

— Ну, а что? — дернул тот плечом. — Одним чудовищем больше… Справитесь. Соглашайся, Джаред, это меньшее из двух зол. А то этот высокородный чуд пообещал запереть время, и что тогда произойдет, не знаю даже я. Тебя убивать он не будет. Не сможет, — тихо сказал Лорканн и даже без привычной иронии. — Не сможет даже напасть на тебя.

— А что вы собрались делать в Светлых землях? — спросил Джаред, обращаясь к деду. — Вы, когда-то собственным мечом переписавший историю?

— Согласитесь, стало куда лучше, — уронил дед. — Сейчас у вас стало слишком тихо, слишком благостно и совершенно…

— Совершенно не по-вашему, — закончил за него Джаред и вздохнул, представив, что будет с тем миром, в который он сам вложил часть собственной души и собственные две тысячи лет. — Лорканн, а есть иной вариант?

— Я же говорил, — обернувшись к деду, сказал Лорканн. — Он не согласится. Его жизнь всегда значила для него меньше, чем покой Светлых земель.

— Однако теперь он женат. Надо было попробовать, — ответил дед. — Значит, поединок.

— Поединок? Но с кем, раз вы на меня более напасть не можете? — ошеломленно спросил советник.

— Есть один… тоже наследник, — тяжело и словно смущенно выговорил дед, а Лорканн хихикнул:

— Ой уж эти благи-и-ие! Даже дети по любви у вас таятся по кустам, как…

— Хватит! — ледяным голосом выговорил дед. — Скоро увидимся. Ждите нас через пару часов.

Вновь сверкнула молния, уши заложило от звукового удара — и дед пропал.

Собака взвизгнула, женщина провела ладонью по плечу Джареда:

— А может, надо было согласиться?..

Советник, не терпевший чужих прикосновений, не отдернулся, слишком занятый анализом слов деда. Наследник? Кто это может быть? У кого мог быть ребенок в Верхнем мире? Мидир и Этайн? Так про Ниса все известно. Дей и Гвенн? Точно нет. Его отец? Сомнительно. Мэллин? Вот это вполне возможно. Мэллин из мира искрящихся звезд вполне мог полюбить кого-то и откровенно намекал на некую Лиру. Значит, Мэллин из его мира вполне мог влюбиться до такой степени, чтобы признаться в чувствах собственной избраннице и, значит, обзавестись потомством. Правда, полукровки, такие, как он, живут долго для смертных — лет триста-пятьсот, а Мэллин уже одну или две тысячи лет не появлялся. Так с кем ему придется сражаться? Какое оружие выбрать? Что будет работать за него, а что — против?

Джаред пришел в себя от противного скрипа. Неблагой подтянул к себе длинную скамейку, доселе искустно спрятанную за диваном, и тяжело опустился на нее.

— Простите, хозяюшка, тяжко выносить заносчивую спесь благих. Особенно этих, древних. Да и Джареда простите, — и поправил горчичный воротник с черной вышивкой из стилизованных грифонов, испачканный в черно-красном.

Не надо было быть магом для того, чтобы понять — не так давно Лорканн дрался, дрался мало не насмерть, тяжело, и еле успел вернуть телесную целостность. Советник прикусил губу до крови и прищурился сильнее, с ужасом рассматривая бесконечные магические скрепы на худом, жилистом теле неблагого — торопливые следы многочисленных восстановлений, частично недолеченные и держащиеся только на заклинаниях.

— Как вы можете так безответственно относиться к собственному здоровью?! — поддав льда в голос, выговорил советник. — Вы толком не долечили ни одну свою рану! Вы, у кого так много обязанностей! Вы хоть понимаете, как ваша смерть огорчит тех, кто вам дорог? Как много вы не успеете сделать из того, что никто, кроме вас, не сделает? Как будут рады ваши враги, в конце-то концов?!

Высокий раздражающий звук заставил Джаред усомниться в собственном слухе.

— Эй, мальчишка, прибереги эти психологические изыски для собственных подданных. Я старый черный грифон, а его ничего не возьмет. К тому же нам сейчас надо думать о твоем здоровье. И не вздумай обижаться! Дедуля твой, чтоб его фоморы драли, держал в рукаве крупную фигуру, и вытащил в самый неподходящий момент. Поднимись.

Джаред встал, покрутился на месте, сделав несколько выпадов. Тело вновь слушалось как прежде, что говорило о том, что кто-то, без его ведома и каким-то хитрым способом влил в него вытянутые дедом силы.

— Я благодарю вас, Лорканн.

— Догадливый, мальчишка. Мелочи, — мотнул тот головой. Что посоветуете? — спросил неблагой у женщины с собакой, сидящих на диване. — Не поможет ли ему истовое желание выиграть?

— Это будет нечестно, — погладила женщина мохнатую морду собаки, которая завернулась узлом вокруг хозяйки и положила голову ей на колени. — А Джаред предельно честен. В нем все еще сидит тот одиннадцатилетний мальчик, который верит, что правильные решения возможны. И поэтому они возможны в вашем мире, пусть далеко не всегда и не для всех. Джаред — как мерило для взрослых, многие этого боятся и жаждут уничтожить… Менять характеры он не может, увы, как и играть в поддавки.

— Но я часто работаю… — советник замялся, — показывая лишь часть информации.

— В тебе абсолютно нет подлости, на это можно тоже сделать ставку. Ты был слабее Фордгалла, менее натренирован, но ты его победил — потому что был прав и ощущал себя правым.

— То есть — вера? — спросил Джаред.

— Вера, — кивнула женщина. — Делай что должен…

— … и будь что будет, — закончил Лорканн и рассмеялся. — Ничего не бойся. Старый бог с тобой.

Глава 9. Кто есть кто на этом свете

— Лорканн, а вы не поделитесь информацией, — осенило Джареда, — о том, как вы здесь оказались.

Советника метало по множеству миров, а Лорканн оказался в нужном месте и в нужное время! И защитил, без сомнения очень вовремя защитил Джареда. Это было странно, и Джаред решил спросить напролом. С Лорканном не действовали ни поддавки, ни давление, ни даже воззвания к совести и чести. Не чтобы эти понятия у неблагого отсутствовали, но формировал их старый грифон непосредственно сам, непосредственно для себя и никому не давал вмешиваться в свои собственные, личные критерии, выверенные множеством пройденных дорог и прожитых лет. Пожалуй, это усложняло общение, но заставляло еще больше уважать Лорканна.

— Наконец-то понял, и даже вопросы правильные задавать начал! — помолчав, предсказуемо захихикал неблагой. — Нет, не про здоровье вопросы! Конечно, выволочка от благого белого волчонка — это нечто новенькое, можно сказать, освежающее… Почему бы? Странное ощущение, меня даже родители не особо воспитывали, и у Кара-Крута вышло! А тут прямо аж подтянуться захотелось и поежиться, словно ледяной водой обдали.

— Все потому, что стихия Джареда — вода. А уж почему — холодная вода? — пожала плечами женщина. Пес сунулся к ее лицу, лизнул щеку большим розовым языком, потом глянул на гостей, вздернул брыли, но рычать не стал и вновь расположился на хозяйкиных ногах. — Будто кусочки голубого льда набросали в холод северного неба…

Джаред поежился. Женщина, глядя ему в глаза, произнесла это мягко, с легким напевом — именно так говорила Грания. Слышать подобную фразу от чужой женщины было странно и не очень приятно.

— Так, значит, я правильно понял, вас каким-то образом затянуло следом, и вы прошли за мной через все миры? — спросил Джаред Лорканна, переводя разговор в другое, нужное советнику и куда более спокойное русло.

— А он соображает, — обратился Лорканн почему-то к женщине, закинул одну длинную ногу за другую и покачал ей.

— Сам догадывается, где лежит ответ, но идет от противного, — согласилась женщина, покачивая в руке розово-перламутровую раковину, взятую с низкого столика, в унисон с неблагим. Поправила кофту того же насыщенно-горчичного цвета и — Джаред еле сдержался от удивления — вытащила из-под ворота серебряную подвеску, голову скалившегося волка, вписанную в контур полной луны. В общем, женщина одновременно соединяла в себе три народа мира под холмами.

— Иногда это срабатывает, иногда — нет, — резюмировала женщина. — Это оттого, что Джаред прокручивает все варианты, или?..

— Или от неуверенности, — обидно точно закончил неблагой.

— Которая компенсируется излишней суровостью.

Где тут чужие, а где свои, разобрать становилось все труднее. Лорканн и женщина тоже каким-то неведомым образом беседовали на равных. Джаред, все еще стоящий перед ними, решил молча подождать ответа.

— Неблагие земли обширны, — поморщившись, покосился на Джареда Лорканн. — Недалеко отсюда обитает страж границ, родня мне и двоюродный племянник Бранну. По матери.

— Гранн, — задумчиво посмотрела на бирюзовую бусину женщина. — Хотела бы я узнать про них побольше.

— Как-нибудь навестите нас. Или хотите, чтобы мы устроили вам экскурсию? — спросил Лорканн.

— Я подумаю над этим. А у Гранна с Оленушкой все хорошо?

— С родного болота не вытащишь, — кивнул Лорканн. — Джоки особо и не звали, но пропустить коронацию Линнэт!..

— Вы же этого не допустили? — скорее утвердительно произнесла женщина.

— Конечно же, нет, — улыбнулся Лорканн, поднялся легко и поклонился, чему Джаред на его памяти был свидетелем считанные разы. — Дорогая хозяюшка, пора нам бы и неблагую честь знать. Ночка определенно будет долгой.

— Это для меня была честь познакомиться с вами. Поближе, — не совсем понятно сказала женщина, тоже вставая. — Лежи, балбес! — приказала она псу.

Тот, получивший весь диван в собственное распоряжение, заскулил, явно не обрадовавшись этому.

— Джаред, — остановила женщина шагнувшему к Лорканну советнику. — Поверь в себя так, как в тебя верят твои близкие. Ты достоин короны, от которой отказался, и женщины, которая не смогла тебя отпустить. Мне не нравится Джаретт Великолепный…

— Он никому особо не нравится, — выговорил Лорканн. — Скажите ему.

— Он не поверит, — печально покачала головой женщина. — Но все же попробую. Джаред, твои родители любили друг друга. Очень любили.

— Я знаю, — коротко кивнул Джаред, сглотнув болезненный комок. — Иначе бы я не появился на свет. Это всего лишь закон благих, и только.

— Ты неправ! Не совсем прав. Но больше всего они любили тебя. Именно для того, чтобы сделать лучше мир, в котором ты растешь, твой отец пытался нести свои идеи. Жаль, что он сам так редко говорил с тобой об этом… Ты ведь понял, где ты, да?

— Я в Верхнем? Я в конце концов попал в собственный мир, только в мир людей? — выговорил Джаред собственную мысль, которая не переставая крутилась в голове и наконец оформилась четким прозрением. — Когда я прикусил губу, только тогда я увидел магические скрепы на Лорканне. Магия тут все еще не действует, не работает в привычном для меня понимании. Здесь все еще все завязано на крови. Это можно будет использовать, кем бы ни был мой противник. Если магия здесь подчиняется только крови…

— О, началось! У вас, благих, жертвовать собой уже входит в дурную привычку, — постучал по плечу советника Лорканн.

— Честь и сила, советник, — прижала ладонь к сердцу женщина.

— Сила и честь, госпожа, — закончил приветствие Дома Волка его советник.

— Все это замечательно, но, хозяйка, как вам видится исход этой ночи? — спросил Лорканн у женщины.

— Как мне видится, мне совершенно не нравится, — потемнела ликом женщина. — Вряд ли это будет обычный поединок до первой крови или до признания поражения. Нет, как обычно у неблагих, кто прав, тому и победа в руки. А с Джаредом что-то не так, что-то разъедает его изнутри, и это будет мешать ему…

— Мешать ему выиграть — ощущать собственную правоту, так как он уверен, что в чем-то словил птицу Роука.

— То есть накосячил, — добавила женщина. — И по-крупному.

— Он все делает по-крупному, мальчишка, — с удовольствием закончил Лорканн и потрепал Джареда по голове…

Джаред, не успевший вовремя отвернуться, возмутился и хотел было уже сказать, что он вообще-то тоже находится здесь, и не надо им разговаривать так, словно его тут и нет, и что они ему не мама и папа, чтобы привычно распекать и вновь выискивать, в чем он может быть виноват как обычно, а в чем — особо крупно, как его нога соскользнула. Джаред удивился — пол был не таким уж и скользким — опустил голову и увидел, что комната, где он находился последние несколько часов, пропала, а он стоит на льду. На черном абсолютно прозрачном льду, как бывает, когда вода застывает почти мгновенно. Вокруг было холодно, очень холодно — руки и ноги замерзли, пар вырывался изо рта вместе с дыханием белесым облачком. В непроглядной ночи на самом краю алеющего горизонта виднелись смутные желтые огоньки, но и только. Руку оттягивал полуторник, а легкая кольчуга защищала грудь. Вокруг никого, кажется, не было, кроме темной фигуры впереди. Враг ударил, Джаред ответил почти машинально. Лицо его противника нельзя было разглядеть, но черные косы выглядывали из-под шлема, и белее снега щеки показывали — это точно королевский волк. То есть либо королевской крови, либо принятый в элитную стражу Черного замка. Джаред еле увернулся от выпада, отбил очередной удар крестовиной и понял, что чувствует себя усталым, очень усталым. И даже ощущает, как поступит его враг в следующий миг — что значило, дрались они уже давно. И скользкий лед под ногами, и холод снаружи и внутри, и раны на теле, сковывающие и отзывающиеся неприятной тяжестью движений — все кричало о том, что Джаред проигрывает.

— Ты слаб! И ты недостоин ничего из того, что имеешь! — выкрикнул его противник, отступил и скинул с себя шлем.

Джаред опустил оружие. Пусть волосы его врага были черными, но на советника с очень знакомого лица смотрели его же собственные глаза. Его черты, только искаженные злостью и жаждой мести. Возможно, таким был бы он сам, если бы у него не было балующей его бабушки и строгих родителей, если бы его не взял под свое крыло Мидир, если бы Алан не стал его другом. В общем, многое можно было прочитать на открывшемся Джареду лице — невероятное одиночество и жажду мести — и не только о противнике.

О нем самом. Груз ошибок давил. Да, все так и есть — он совершил слишком много ошибок и недостоин ничего. Особенно — любви близких. Джаред промедлил на миг, и короткий клинок, вошедший под сердце, принес только облегчение от невыносимой муки…

— Эй, мальчишка! — раздался под ухом голос Лорканна, и Джаред нервно встряхнулся, втянув носом теплый воздух жилища и ощутив себя целым. Неприятное видение растаяло бесследно. Неприятное, однако, достаточно реальное. — Что бледный, как неблагая ночь?

— П-п-простите, — еле выговорил Джаред заиндевевшими губами. — Я словно был не здесь и не с вами.

Что это было — видение или просто игра воображения? Грудь все еще ныло от воображаемого удара, и Джаред с силой сжал веки.

— Он проиграет, — услышал Джаред сквозь вату в ушах голос женщины. — В таком виде мы не можем его отпустить. Он не готов.

— Верно. Но что его гложет?

— В любовь родителей он верит, во всех мирах у него есть верный друг и любящие его близкие, а значит…

Джаред распахнул глаза, чтобы увидеть, как женщина и неблагой переглянулись.

— Дело в женщине? — поднял изогнутые брови Лорканн.

— Дело в долге. И конфликте с собственной совестью.

— О-о-о! Это я обожаю, это я люблю! — захохотал Лорканн.

Именно расхохотался, достаточно жестко и зло.

— Я не… — неловко пытаясь оправдаться, начал советник, но Лорканн его перебил.

— Помолчи, мальчишка. Когда я лишился глаз и почти что умер, тогда, в схватке с Семиглавым змеем, погиб и мой лучший друг Лив. Король Лливенгалл, известный под именем… — поднял руку Лорканн, будто обращаясь к Джареду за помощью.

— Счастливчик, — обреченно выговорил советник. — Все среди благих и неблагих уверены, что это вы его убили.

— Так же как и всех сильных магов. Их силу я использовал, чтобы опутать Семиглавого змея сетью и подчинить себе. Получилось не совсем, все-таки по ночам эта тварь летала достаточно долго. Пожалуй, дольше только я винил себя в смерти своего короля и друга.

Лорканн сглотнул и замолчал. — А потом Лив пришел ко мне. Да, это невозможно, но это так. Пришел перед свадьбой и сказал, чтобы я перестал терзать себя и его тоже. И его — потому что ему тяжко там, где он сейчас. Он сказал, что я топлю его в собственной вине и что повторись все — он поступил бы также. В противном случае погибли бы все маги и мы вместе с ним, и Неблагие земли, которые мы берегли как могли. Подумай, Джаред, что случилось бы, поступи ты с Лианной иначе?

Джаред набрал воздуха в грудь, собираясь все отрицать, но тут заговорила женщина, причем вновь обращаясь к Лорканну.

— Думаете, он не просчитал? Если кто и мог все просчитать, то это Джаред.

— Его рассудочная часть, — склонил голову Лорканн. — Тот механизм в голове, что дает ему преимущество. Но в случае с Лианной он мог этого не сделать, подключалось сердце, выключая воображение.

— Я не желаю это обсуждать! — вскинул подбородок Джаред. — Ни с кем!

— А придется, — хихикнул Лорканн. — Я, знаешь ли, не хочу оправдываться перед Мидиром за твою безвременную кончину. Да и Грания меня убьет, а лишь потом грозно испросит объяснений. Это та солнечная королева, мать которой когда-то была подругой моей Клейтарри? Будь я проклят! Уж не для это ли Джаретт Великолепный, чтобы он уже обрел покой навечно, закрутил мой собственный поход за дочкой?

— Возможно. Но главное, что Клейтарри нашлась. Она уже подумывала о саомубийстве, так что все случилось очень даже вовремя.

— Нехорошо, нездорово, — ответил Лорканн женщине и обратился к Джареду: — Давай-ка вернемся на сколько там?

— Двадцать пять лет назад, — подсказала женщина. — Для людей это очень много, для ши — один миг.

— Всего-то, — выговорил Лорканн. — Свежая рана даже не нарастила кожу.

— Что вы… О чем вы?.. — выдохнул советник, не желая ни с кем ругаться, но и не зная, как прекратить все это. — Я не буду говорить о Лианне, — процедил он и отвернулся.

— Ладно-ладно, — произнесла женщина. — Я скажу. В некотором роде, мне виднее. А может, и покажу…

Перед Джаредом вновь возникла та картина, что являлась ему в кошмарах чуть ли не каждую ночь, особенно после падения Дома Солнца, когда он вернулся в Черный замок с крошкой Алиенной, оставшейся сиротой по его вине. Он гнал коня к Золотой башне, и огненно-красный закат отражал его мысли и чувства.

Благие земли горели со всех сторон. И оттого, что пожар полыхал среди ши, было еще хуже. Соплеменники словно посходили с ума, ужасался Джаред. Словно вся печаль, злость, ожесточенность и бессмысленность Нижнего мира за без малого два тысячелетия темной эпохи выплескивалась наружу. Вытравливала ядом все хорошее, что еще оставалось в Светлых землях.

Советник смог потушить очередной пожар. Смог, вот только дома Камня теперь не было и вовсе. Он пропал! Еще один дом, и все ши вместе с ним.

Он должен был заехать в Черный замок, доложить королю о случившемся, распить с Аланом очередную бутылку, но Мэллин! Мэллин, которого Джареду даже уговаривать не пришлось — воевать с домом Солнца ему хотелось меньше всего. Мэллин не отвечал и сведений о нем почему-то не было. Да, сам Дом Солнца особо ни с кем воевать не хотел, однако Дом Неба уже воевал с лесными… Вот только сведения от верных советнику людей поступали один тревожнее другого. То вроде бы сильно заболел Джилрой, муж Лианны, то ей неожиданно и странно приписывали роман с Мэллином… Волки всегда неплохо относились к ши Дома Солнца, считая их странными, заносчивыми, но безвредными, и перемена настроения почти до враждебного на ровном месте говорила о многом. О том, сколько Джаред пропустил, находясь на границах с фоморами, сколько всего нужно уравновесить и предотвратить. Удастся ли, успеет ли он?

И Джаред торопился к Золотой башне. Клены печально роняли багровые листья под копыта Белогривки, затем потянулись березовые рощи — голые, с черные ветками, печально вздымающимися к зеленеющему закатному небу, словно молящими о чем-то далеких ушедших богов.

«Мэллин должен все решить, Мэллин всегда все решает», — твердил себе советник.

Но, по мере приближения к дому Солнца ему все больше казалось, что он уже опоздал…

Джаред резко открывает дверь королевской гостиной и столбенеет на месте.

Там лежит Мэллин. Совершенно недвижимо и очень страшно лежит. А витая рукоятка нестерпимо блестит золотом, и дракон, обвивающий ее, словно моргает огненным глазом. Почему красный? Откуда тут красный? Этот драконий глазок на рукояти Джаред хорошо знает и много раз рассматривал близко. Это всего лишь сапфир глубокого небесного цвета. То, что клинок заляпан кровью, доходит до советника со вторым, сбившимся ударом сердца. Джаред делает два шага вперед, хватает Мэллина на руку — пульса нет. Джаред смотрит на собственные ноги — замшевые черные сапоги нехорошо блестят. Кровь, под ногами кровь, ей пропитан ковер. И почему так мало стражи во всей Золотой башне? Зато крайне много волков и лесных! Джаред осторожно, двумя пальцами пытается дотронуться до клинка — и тут же вздрагивает: своенравный клинок признает лишь руку хозяйки. А хозяйка у нас — Лианна. Что произошло? Они же друзья! Лианна защищалась? Это несчастный случай? Сто вариантов вилось в голове, сто вопросов требовали ответов.

Шорох шагов доложил советнику: кто-то приближался. В покои вошли Лианна, бледная как смерть, и Джилрой, выглядевший как неблагой, восставший из могилы.

— Ах, Джаред! — смахнула слезу солнечная королева. — Мне так жаль Мэллина!

— Моя королева, что тут произошло? — тихо спросил Джаред.

— Я не знаю, не знаю!

— Кинжал, — указал Джаред на то, что несомненно указывало на ее виновность. Что уже выглядело как ее могила — и могила всего Дома!

— Клянусь жизнью дочерей, я его не убивала! Мы даже не успели поговорить в это Лугнасад! — вскричала Лианна.

— Лианна, я должен срочно отвести вас с Черный замок. Немедленно. Мы должны поговорить с Мидиром…

— Нет, Джаред, поздно. Он не поймет, — отступила на шаг Лианна.

Хотя бы доложить волчьему королю Джаред должен сам, немедленно! Открыть Окно невероятно тяжело, но возможно. Он должен сам сказать все Мидиру — о гибели брата, о том…

Окно распахнулось перед Джаредом, оправдывая худшие его подозрения и предчувствия. Мидир тоже выглядел как живая смерть.

— Ты видел Мэллина? — еле шевеля губами, спросил он.

— Да, мой король, но…

— Делай что должен.

— Мой король, она не могла, не могла убить Мэллина! — услышал Джаред собственный крик.

— Не могла? Мой брат убит ее клинком, не смей мне говорить, то она могла, а что не могла! Просто помолчи, Джаред! Ты всегда был слишком снисходителен к ней. Только скажи, что ты относишься к ней точно так же, как к любому другому ши Светлых земель! Признайся!

— Мой король, Лианна — солнечная королева, я не могу относиться к ней как к простой ши.

— Не надо, Джаред! Не время для словесных игр!

— Я прошу… — Джаред откашлялся. — Я молю вас выслушать меня. Лианна не могла убить Мэллина. Солнечные дети, особенно королевского рода…

— Не могла?! Ее мать испепелила дракона одним взглядом! Я знаю эту семейку на пару тысячелетий дольше тебя. И не смей говорить мне, что они могут, а что нет. Доказательства ее непричастности у тебя есть?! Весомые доказательства?

— Н-н-нет.

— Даже я временами хотел убить Мэллина! А он постоянно задирал ее. На всех официальных приемах! А сейчас Лугнасад…

— Выслушайте меня!

— Нет. Ты знаешь закон, — король уселся на трон и завернулся в черный плащ. — Я говорил, что твоя привязанность сыграет с тобой дурную шутку. Говорил?

— Мой король…

— Я говорил, чтобы ты выкинул ее из своего сердца. Говорил?

— Король, пострадают невинные, а виновны уйдут от ответа! Горе затмевает ваш разум!

— А твой — любовь. И неизвестно, что хуже. Ты не сделал ничего из того, о чем я тебя просил. Ты, мой советник! Теперь иди и делай, что должно. Пожинай плоды своих трудов.

— Вы не можете приказывать мне это делать, — отшатнулся Джаред.

— Я и не буду. Ты все сделаешь сам — ты сам сейчас закон Благих земель. А закон гласит…

— Что за смерть члена королевской семьи отвечает вся семья убийцы, — показался в проеме Окна лорд Фордгалл. — Не так ли, советник? Кинжал королевы Дома Солнца в груди принца Мэллина — какие доказательства вам еще нужны? До него даже дотронуться никто не может, тем более нанести смертельный удар!

Джаред перевел взгляд на Майлгуира.

— Я хочу…

— Хватит об этом!

— Я прошу одну жизнь обреченного! Когда-то вы обещали мне это! — выпрямился Джаред.

— Я подтверждаю свои слова, — холодно произнес король. — Однако я думал, что ты умнее распорядишься тем, что имеешь на руках. Впрочем, твое право. Возвращайся с солнечным ши. Но только с одним ши! И не забудь разрушить Золотую башню.

Окно закрылось. Джаред обвел взглядом немногочисленную стражу, вбежавшую и замершую неподвижно. Воины света сейчас на дальних рубежах, в Золотой башне как назло почти никого нет. И поймал себя на том, что просчитывает, кто из волков пойдет за ним, если он возглавит оборону…

— Джаред, нет! — резко говорит Лианна и кладет ладони грудь Джареда. — Это было бы очень смелым и совершенно безрассудным шагом. Ты сможешь вывести всех, кроме нас. С нами останутся самые преданные, а ты… ты — спаси мою дочь! Обещай, что защитишь Алиенну, наше солнышко! Поклянись мне, Джаред! Поклянись собственной любовью!

— Клянусь, моя королева, — хрипло ответил Джаред…

И вернулся в комнату, где его трясли за плечи смертная женщина и бессмертный неблагой грифон.

— Очнись, Джаред, ты нужен нам тут! — приговаривал Лорканн. — Ну вот он, корень всех зол Болезненный и бессмысленный. Ты винишь себя не за то, что не смог предотвратить падение Дома Солнца, а за то, что решился встать на сторону невиновных. Но за это, Джаред, за это — ты должен простить себя только ты сам. Но помни — нельзя говорить, что у нас нет выбора. Выбор есть всегда, просто часто он нам не слишком нравится. И не принять решение — значит, отдать этот самый выбор в чужие и не всегда добрые руки. Эх, знаешь ли, жаль, что меня не было рядом, я бы вправил Мидиру мозги. Ну и что было потом?

Поначалу Мидиру настолько больно от смерти брата, что он по приезду советника показательно отправляет его в тюрьму. Не иначе, чтобы посмотреть, как на это отреагируют враги, шепчется стража.

— Если кто-то! хоть пальцем! хоть посмеет тронуть! — рычит волчий король так убедительно, что трогать себя опасается даже сам Джаред.

А теперь, Джаред, надеюсь, вымуштруешь мне тут охрану, — бросает он сквозь зубы.

А потом выпускает его через неделю, когда понимает, что Джаред притащил с собой Алиенну. Советник узнает, что солнечная девочка теперь не пленница, а приобрела статус воспитанницы, и вздыхает свободнее, загоняя боль по утерянной любимой и тоску.

Он очень хочет броситься на меч и не навещает даже Алана, потому что боится: друг успокоит его, и он сможет как-то существовать, где не будет Лианны. Не будет солнца. Ни-ког-да… Пока Алан не возвращает его на Благую землю.

— Тише, тише… Не надо ни на что бросаться, даже на меня. Мне нужно помочь открыть бутылку. Сам знаешь, рука иногда не слушается меня, — негромко говорит Алан. — А сегодня Проклятие особо разыгралось. К тому же, не забывай. В этой новой жизни, пусть бессолнечной — в ней есть Лили, есть Дей и Гвенн. Как им будет без тебя, ты подумал? Они и так лишились многого. Ты дал слово Лианне, и должен сдержать его.

А потом, очень нескоро, появилась Грания. Но вина и боль никуда не делись, а теперь Лорканн вновь выворачивал душу Джареда наизнанку.

— Ты анализировал лишь то, что лежало на ладони. Но если бы ты не спас Алиенну, не воспитал Дея, ваш мир бы давно уже рухнул, — тихо сказала женщина. — Идите, вам пора. И мне тоже, а то, знаете ли, не только у вас бывают сомнения. Я уже давно ничего не писала, а пора бы… — ее голос слабел, а потом и вовсе пропал.

И Джаред вновь оказался на заснеженной равнине. Пожалуй, теперь она была просто темной, без оттенка обреченности, как в прошлый раз.

И он легко отбил короткий, почти невидимый удар кинжала. Позади его противникавиднелись очертания Джаретта Великолепного, а позади советник физически ощущал поддержку Лорканна. Ночь и правда выдалась долгой.

Соперник Джареда менял тактику, то выставляя себя слабее, что нападая с такой силой, что советник еле успевал отражать атаку. И несмотря на все, чувствовал, что сил все меньше и меньше. Но проиграть он просто не мог, не имел права — и при очередном выпаде противника словно бы незаметно подставил плечо. Тот обрадованно рванулся вперед, атаковать еще быстрее, но пролитая кровь давала Джареду силу держаться. Ничего, потом он восстановится — оставалось только соблюсти баланс и не умереть прямо здесь и окончательно. Хотя усталому советнику это все больше казалось лучшим выходом. Еще один порез — и еще, и собственная кровь обращается в силу. Обманный маневр, не так давно показанный Аланом — и Джаред роняет противника на серый снег.

— Кто бы ты ни был и что бы я или моя семь тебе ни сделали — проси пощады, — прошептал Джаред.

— Никогда… — прохрипел неизвестный, похожий на Джареда. — Лучше смерть.

Джаред опустил занесенный клинок, прижал шею локтем, чтобы противник не рыпался, и обернулся к Лорканну:

— Что скажете?

— Джаретт, твой боец проиграл, — холодно ответил Лорканн.

— Никому нельзя ничего поручать! — раздалось совсем рядом. Джаред обернулся, отпуская противника, а тот, освобожденный, рванулся все же достать его. А угодил клинком ровно в грудь Джаретта Великолепного.

— Я открою пути, и не этот, так другой человек опустится в Нижний, — еле слышно выговорил Джаретт Великолепный. — Я сделаю так, чтобы вы все… Я много чего подготовил…

Вот этого бы очень не хотелось. Так сильно, что советник не стал раздумывать. Магия крови, освоенная в поединке, работала прекрасно, и он полоснул по шее, закрывая все возможности для смертных проникнуть в его мир…

Смерть, как оказалось, приятна и мягка. Тут было как между мирами, без чувств и без сожалений. Однако…

— Чудесно, мальчишка. Ты сделал все, что мог. Закрыл дорогу людям. Что? — уставился Лорканн в глаза Джареду. — Неужели ты думаешь, что после всего, что нас связывало, я дам тебе погибнуть так просто? От кровотечения? Ха!

Джаред прокашлялся — горло болело, но и только. Солнце било в глаза. Он с трудом, но поднялся. Они находились на поверхности округлого озера, и яркие теплые лучи освещали свежевыпавший снег. Не было видно ни его противника, ни деда, ничего, кроме спокойного мира вокруг.

— Жаль, что мы тут теперь застряли… Или не застряли, — обрадованно произнес Лорканн. — Отойди!

Лед под ногами подозрительно задрожал.

Джаред слишком устал, чтобы двигаться быстро. Лорканн в уже почти привычной для Джареда манере отрастил себе ногу льва и орлиное крыло в два размаха обычной птицы, подхватил советника и отпрыгнул назад.

Лед вспучился еще больше, и рассыпался крошевом, обнажив сухое дно и очаровательную и очень сердитую ши.

— Здравствуй, любимый! — откинув назад гладкие черные волосы, выговорила появившаяся Грания. — Знаешь что? Я предпочитаю проводить свадебное путешествие вместе со своим мужем, а не порознь! Если у тебя есть какие-то правила или свой личный распорядок, можешь написать его своим ровным почерком, а потом с должным выражением лица засунь его себе в камин! — гневно произнесла она. Потом сморщила носик, словно вот-вот собиралась заплакать и договорила почти жалобно. — Прости, Джаред, я слишком соскучилась, чтобы ждать тебя еще хотя бы миг! Ты можешь ругать меня, но лучше обними!

— Как?! — почесал в затылке Лорканн. — Ну как ты это смогла, девочка?

— Я просто… — швыркнула носом Грания. — Я просто очень захотела!

— Истинная любовь и правда творит чудеса, — неожиданно сказал Лорканн. — Ну что ты замер, Джаред? Беги уже, обнимай свою ненаглядную! А потом можно и вернуться.

Глава 10. Подозрительный финал

Упали они в вонючее болото, подозрительно напомнившее Джареду начало их путешествия. По счастью, с воспоминаниями теперь все было в порядке, Лорканн сверлил из желтыми глазюками, а Грания совершенно не собиралась отпускать супруга.

— Нам бы в дорогу, знаете ли, тут гидры водятся, — начал Лорканн.

— Мне очень жаль ваших гидр, но пусть только попадутся! — сердито произнесла Грания. — Я за себя не ручаюсь! Пропадали столько времени старый бог не знает где!

— Старый бог-то знает, — негромко произнес Лорканн.

— Ты мне все-все расскажешь! — требовательно произнесла Грания обращаясь к уставшему до полусмерти Джареду, стоя по пояс в воде. — А женщины там были? Ты с кем-то познакомился?

— С одной женщиной, — Джаред нахмурился, поразившись самому себе и собственной памяти. Кроме того, что эта женщина была странной, сказать он о ней ничего не мог. Цвет волос ни светлый, ни темный. Черты лица правильные, но они никак не складывались, а ведь на собственную память советник не жаловался никогда. Более того, как ши королевского рода, он обладал возможностью вытащить воспоминания и превратить их в грезы наяву, сделав практически жизненными — до такой степени воскрешало все, запахи, звуки, внешний вид — все ощущения, претворяющие жизнь в реальность. — А еще с большой серой собакой. И с Лорканном.

— Вы же с ним знакомы давно, — внимательно следившая за ним Грания прижалась сильнее.

— Можно сказать, я открыл его для себя заново, — честно признался Джаред. — Простите, Лорканн, но это правда.

— Да ладно, мальчишка, но мне приятно, — Лорканн махнул рукой, высушивая всех одним махом и быстро разводя огонь.

— Ты похудел, — погладив спину Джареда, с легким укором выговорила Грания, прижалась куда-то за ухо носом и протяжно втянула воздух. — Это потеря не только из-за усталости. Ты терял кровь, и много.

Джаред неловко улыбнулся. Он подзабыл, что Грания — тоже королевской крови.

— Деда тебя потерял.

— И что сказал Мидир?

— Тебе буквально? — Грания вздохнула еще тяжелее и недовольнее. — Если вкратце и в общих чертах, он сказал, что недоволен и беспокоится. Если подробности нужны — обещал всех выдрать и оборвать кому-то уши, тут не уточнял…

— Ну все, хватит! — скомандовал привычно грозно Лорканн. — Сушимся, едим, а потом добираемся до дома. До моего, а потом, волчатки, и до вашего.

Возвращение к Неблагому двору оказалось вовсе не таким впечатляющим, как представлялось советнику. Они с Гранией упали в трясину, выбрались на более-менее сухое место и добрались до границы болот, где Лорканн в несколько магических переходов с перерывами по полдня доставил всех в Золотой город, где путешественников ожидала Клейтарри, не пожелавшая входит в столицу без Лорканна.

Джаред совершенно не видел его великолепия, и Грания, и правда скучавшая в неблагой столице, устроила ему экскурсию как по тем местам, что посещали когда-то благие, так и по тем, что ей понравились особо.

Джаред, стоя на балкончике Золотой башни вместе с Гранией, радостно трогающей его уши, понял, что его смущало. Надо будет узнать, умерли ли Джаретт Великолепный и его неизвестный никому потомок, потому что уши у него были заостренные, как у самого Джареда. Полукровка, бастард, рожденный в Верхнем мире! Советник устроил неблагому допрос, но Лорканн лишь отмахивался, говоря, что это несущественно, и что он все расскажет советнику, когда настанет время… И то, что ему надо, Джаред от этой поездки уже получил, а вот если он будет брыкаться, то Лорканн расскажет Мидиру, как Джаред чуть было не угробил себя, чтобы точно закрыть проход в Нижний мир. И тогда Мидир придумает что-нибудь ужасное, вроде как новое проклятие, только чтобы его племянник никогда более не переступал порог этого страшного для мальчишек мира. Лорканн не обращал внимания на фыркание Джареда. Стучал советника по плечу, а тот втихомолку думал, как же повезло тому, кто на самом деле сын Лорканна.

Их тут же проводили в Падающую башню, которая на самом деле не падала. Грифон, вообще-то уже не король, говорил речь, потом передал слово Линнэт, которая обняла Клейтарри. А девушка смотрела только на Джареда, и тот внихомолку порадовался, что скоро они покинут неблагую страну, и Перышко, как ее звал отец, быстро выкинет из головы странного благого.

Кто есть кто, неблагие подданные поняли не сразу. Не поцеловать Гранию после такого было невозможно, безотносительно чужого внимания, что несколько удивило ее и отвлекло неблагих подданных. Появление Клейт на балконе сопровождалось громкими криками, удивленными и радостными по большей части, попросту шокированными — по меньшей. Жена Лорканна обнимала потерянную дочь, внучка — самого Лорканна, похоже, попутно советуясь по каким-то деловым вопросам, и перемигавалась с Гранией.

В гостиной старых королей стало тесно, шумно и окончательно все равно на окружение — в комнату вплыли Терренс с женой и их старшие дети, не так давно переменившиеся в дочек.

Джаред спокойно обнимал Гранию, радуясь одному этому факту. Под ногами была твердая земля, на инстинкты волка ничего не давило, лучшая женщина всех миров находилась рядом, счастливо сопела ему в грудь и не вырывалась из объятий — разве могло быть лучше?

— И не забудьте сказать «спасибо» благому мальчишке, он нам с Клейт очень помог, как и всему нашему миру, — привычный уже высокий голос перекрыл шум и гам.

Все неблагие ши замолкли, обернулись к ним с Гранией. Юная супруга покрепче вцепилась в Джареда, то ли страшась чужого внимания, то ли того, что он ее отстранит. Оба повода показались Джареду смешными, он улыбнулся и помахал рукой неблагим, не отпуская Гранию от себя.

— Да-да, вот этому вот благому мальчишке, — Лорканн возвышался над всеми и довольно светил желтыми глазами, — спасибо, Джаред.

Неблагие помахали Джареду в ответ, вразнобой сказали «спасибо» и опять отвлеклись, в том числе грифон, которого утащила из комнаты нервная Линнэт.

Джаред перевел дух, только тут осознав, что задержал дыхание.

— Ты чего? И как ты? Что он с тобой сделал? Тебя подменили?! — яростный шепот Грании удивил.

— Нет, нет, ничего такого, мы просто прогулялись по болоту, мерзейшее место, ничего хорошего там нет, — Джаред хмыкнул, видя, что супруга так и не поверила. — А потом немного еще по разным местам. Никто со мной ничего не делал, клянусь честью!

— Поразительно! — задрала руки, дотянулась до его щек, ощупала уши, отдельно провела пальчиками по растянутым в улыбке губам. — Тогда, получается, ты сам так изменился?!

— Как? — настала очередь Джареда удивляться.

— Ну так! Не прячешь меня, не выдираешься! И даже уши пощупать дал, — хитро сощурилась, — принародно!

Джаред вспомнил те тревожные мысли о собственной смерти, что он успел отложить мыслесловом, чтобы отправить Грании, если вдруг что с ним случится, и без сожалений стер их из памяти.

— Я люблю тебя, — слова дались тяжело, но Грании этого оказалось достаточным. — Ты лучшая женщина во всех мирах и вселенных, — добавил он серьезно, а она почему-то рассмеялась. — И совершенно непредсказуемая!

Неблагое небо, не сильно отличавшееся от благого, потемнело — и в нем взорвались фейерверки, о величии которых среди благих ходили только легенды. То цветы распускались над водой, то грозно взмывал Семиглавый, то стая птиц Роука словно бы атаковала Падающую башню…

В общем, все прошло с размахом, который одинаково был присущ что благим, что неблагим.

В тот же день, вечером, когда большая часть дворца уже наслаждалась снами, Джареду приспичило прогуляться. Он не смог бы объяснить, что погнало его на свежий воздух — родная супруга дремала в кровати, сам он чувствовал себя чистым (после самой обыкновенной ванны с горячей водой), отдохнувшим и полным сил (после дивно проведенного времени с Гранией). Впрочем, с некоторых пор, начавшихся не так давно, Джаред привыкал доверять побуждениям своего сердца и прислушиваться к нелогичной, неидеальной, но в целом приятной собственной душе. Признавать собственное несовершенство и смиряться с ним оказалось не так уж и страшно, можно было осознавать его и жить дальше. Особенно хорошо это удавалось при прогулке.

Одним словом, Джаред пошел прогуляться.

Поселили их не так далеко от королевских покоев любого толка, на самом высоком этаже, стены которого изображали верхние слои голубого неба и недостижимый темный купол с рисунками звезд. Гулялось Джареду прекрасно, хотя образчики неблагого искусства до сих пор ставили его в тупик — традиция рисовать воздух, замазывая холст чистой белой краской явно пребывала на непознаваемом для благих пределе неблагости.

Прогулка по ночному дворцу Джареду весьма понравилась — у неблагих было тихо, очень по-домашнему, а может, так казалось ему из-за разницы с болотом. Нагретый за день камень стен отдавал тепло, прохладный ночной ветер гулял по коридорам, вымощенные деревом полы согревали, а лучи луны, скользящие внутрь через узорные створки ставен образовывали новые орнаменты на полу.

Джаред повздыхал, добрался до балкона, вышел, чтобы оценить легендарный вид города Отражений. После рассказа Дея и сопровождения этого рассказа Бранна Джаред примерно представлял, насколько впечатляющим окажется зрелище, однако не удержался от восхищенного вздоха. Город лежал перед ним как на ладони, светился разными оттенками фонарных феев, золотыми отблесками цветка и серебристыми обводами города Отражений в небе.

Советник благого двора уверился в себе чуть полнее: иногда, с оговорками, конечно, можно было поддаваться зову души и поступать не вполне логично. Ради одного лишь собственного удовольствия. Почти совсем невинного — и как выяснилось, существующего.

Видимо, грифон обладал особым притяжением, возможно, вводил в свой личный круг доверия всех своих детей. Мальчишек. Кстати, принцесса Клейтарри однозначно была девчонкой, но Джаред был уверен, что это был не тот случай, где требовалась тут особая строгость.

Любвеобильный Лорканн? Нет, тут что-то было явно не так. За что именно Джаред удовольствовался чести стать ему кем-то близким, было не слишком понятно. Невольно на ум пришел Терренс, найденный и вытащенный Лорканном тоже самолично, но уже из-под Хрустального моря. Видимо, пропадать в далеких краях было у неблагих добрым знаком, или этаким семейным вывертом. Наверняка Террренс теперь купался с любви отца — или был ему хотя бы благодарен.

Джаред собрался было покинуть балкон, уйти обратно, поближе к теплому боку Грании, но раздавшиеся не так далеко голоса заставили насторожиться чуткое волчье ухо. Джаред прошел по балкону туда-сюда, мимоходом выясняя, где лучше слышно, непринужденно навалился на перила в самом удачном месте и напряг чуткий слух.

— Еще один такой номер, и мое терпение кончится окончательно! — в одном из голосов безошибочно узнавался Лорканн.

Насколько мог судить Джаред после двух месяцев совместного путешествия, неблагой грифон был весьма и весьма зол. Про терпение точно не шутил, а когда Лорканн совсем не шутил, дело могло кончиться трупом.

— Я не понимаю, что тебя так задело, — второй голос был неопознаваемым, если Джаред и слышал его, то нечасто. — Это всего лишь небольшое семейное дело, к тому же быстро разрешившееся.

«Семейное дело» значительно сузило круг возможных собеседников Лорканна, и Джаред решил, что грифон общается с сыном или супругом Линнэт, других мужчин у них в семье сейчас поблизости не наблюдалось.

— Не понимаешь? Не понимаешь?! — грифон рыкнул и что-то тут же клацнуло, похоже на его же когти. — А так понятнее?!

Вместо ответа последовало пыхтение и кряхтение, невразумительное бормотание и мягкий шлепок об пол. Насколько Джаред уяснил манеру грифона общаться, тот схватил собеседника, возможно, когтями за горло, чтобы придушить и уронить на пол. Кашель пострадавшего стал выводам Джареда косвенным подтверждением.

— Не понимаешь, значит, Терри! — голос Лорканна тоже отдалился, наверное, присел на корточки. — Значит, ты не понимаешь, что пытаться свергнуть с престола собственную дочь — несколько невежливо!

Советника обуяла брезгливость по отношению к Терренсу, и он ничего не мог с собой прямо сейчас сделать. Понятно стало, почему грифон настолько агрессивен.

— Она твоя дочь, знаешь ли! И она беременна! А ты, Терри, вместо того, чтобы насладиться моментом или хоть не мешать, создаешь ей поводы поволноваться! И какие поводы! Бедная девчонка вся извелась! Ей повезло и тебе, Терри, тоже повезло, что я так быстро нашел упрятанные в воду концы «заговора», иначе, Терри, ты отправился бы в свой последний полет!

— Вечно ты так! Ничего не объясняешь! Никого не слушаешь! Сразу решаешь все сам! Не понимаю, что тебя во мне не устраивает, я веду себя просто подобно собственному отцу! — тон Терренса был скорее обиженным, уж точно не испуганным. — Кто из нас удерживал власть больше двух тысяч лет и опять к ней рвется? Кто не давал собственным детям права выбора? Тебе всегда была важна власть, чего же ты удивляешься, что я на тебя похож! Кто в конце концов убил Счастливчика, едва предоставилась возможность?!

На секунду воцарилась полная тишина. Джаред забеспокоился: на грифона это точно похоже не было.

— Семиглавый, — Лорканн произнес устало и глубоко вздохнул. — Просто чтобы ты знал, Терри, вообще-то Лива убил Семиглавый.

Еще помолчали.

— А…

— А объяснять тебе еще что-либо теперь, после услышанного, я не намерен. Просто запомни, Терри, раз не умеешь делать выводы сам: не смей вредить кому-то из нашей семьи, нашей большой семьи, что готовится стать еще больше. Я люблю тебя, ты мой сын, но жалость испытываю редко, а если ты опять вздумаешь подвергать их опасности, я точно тебя не пожалею.

— Но… — голос Терренса звучал растерянно. — Но ты же…

— Я грифон, Терри, черный, сказочный. Я все могу, а ты в этом даже не сомневаешься. Так что, пожалуйста, не сомневайся дальше.

Джаред тихо отступил, в очередной раз подумав, что близкие тебе создания далеко не всегда бывают одной с тобой крови. Об этом неожиданно захотелось вновь сказать Грании, и потом еще раз, так что не спали они до самого рассвета.

А наутро Лорканн оправил их домой через Окно. Родной Черный замок привычно возвышался посреди елей, а родни пока не было видно.

Все пережитое рвало подкорку, хотелось уже все подробно рассказать Алану и выдать лайт-версию для Мидира, желательно, устроить показательную выволочку для кого-нибудь, кто попадется под лапу, скорее, доказывая себе, что он никакой не мальчишка, а взрослый, ответственный и сознательный ши, советник Благого двора и прочая и прочая. Джаред отогнал воспоминание, как он пытался доказать что-то подобное серой мохнатой собаке из другого мира. Щека непроизвольно дернулась, а губы сжались. Стоявший рядом стражник побледнел, выпрямился, хотя, казалось, дальше уже некуда, приложил кулак к груди.

— Уважаемый советник, что-то не в порядке?

Джаред повел рукой, но молодой волк побледнел еще сильнее. Советник вздохнул и похлопал его по плечу:

— Все как обычно в Доме Волка, — и, помедлив, произнес начало девиза: — Честь и сила…

— Сила и честь! — радостно ответил страж и замер.

Джаред пошел дальше, несколько успокоенный. Его по-прежнему уважали и боялись, так что можно позабыть досадный инцидент. А может, не стоит забывать?

Очень, очень глупо! Он тогда определенно был не в себе.

— Уважаемый советник, если что нужно, вы только скажите!

— Что? — обернулся Джаред.

В голосе стража был не только страх и уважение.

— Вы это, как хотите, но в чуть чего мы все тут за вас жизнь отдадим!

— Лучше оставайтесь живыми и здоровыми, юноша, — не удержался Джаред, а мысли никак не оставляли в покое. Он заложил руки за спину и прошелся по галерее. Чистый воздух, всегда прохладный, не приносил успокоения, и советник расстегнул крючки у шеи.

А где он в себе? Может, именно здесь, в собственном доме, который внезапно расширился до границ неблагих земель и за его границами, где живет и процветает старый бог Лорканн.

Там, где его дом. Может, стоит признать то, что Джаред так долго не желал делать. Одиннадцать лет в собственной семье были незабываемыми и, что скрывать, крайне суровыми. Они научили его знаниям, вежливости, стойкости, но никак не любви. А Нижний мир полон любовью, здесь ее не стесняются даже суровые волки. И он здесь не чужой, его любят не за его заслуги, а любят просто его самого.

В общем, быть почти сыном Мидира и непонятно кем, но, определенно, привязанностью для Лорканна было ужасно. Ужасно почетно и ответственно.

Джаред вздохнул. В любом случае, это было лучше, чем быть чересчур любимым внуком для Джареда Великолепного.

* * *

Как ни странно, после того, как Джаред с Гранией, вернулся из неблагого королевства (предварительно убедившись, что Ллвид растерял боевой запал советника переженить «на нормальной Грании»), Джаред поймал себя на том, что скучает по неблагим. Причем не просто по неблагим, а по нескольким конкретным, что было с любой стороны необъяснимо, странно и паршиво. Временами советник находил себя во времени и пространстве, с некоторым умилением взирающим на неблагого королевского волка. После возвращения Бранн представлялся кем-то вроде родственника, связующего звена между самим Джаредом и теми, по кому он скучал, оставшимися.

Советника собственное умиление к Бранну изрядно пугало, нервировало, но заставляло смягчаться при очередной головомойке расшалившимся волчатам. Бранн стойко терпел и любое назидание, однако собственно ругать его больше не хотелось.

Отныне Джаред его воспитывал.

Как потерянного неблагого сына, которого у Джареда никогда не было.

Как младшего родственника, слишком похожего на одного старого неблагого, чтобы внимательный советник мог это игнорировать.

Впрочем, за новыми заботами и треволнениями, собственной сложившейся семейной жизнью, впечатления о неблагом от начала и до конца путешествии, стали смазываться, отступать, оставляя после себя ощущение свободы и раскрывшихся горизонтов.

Поначалу Джаред долго удивлялся, искал истоки перемен, пытал Алана задушевными разговорами, насколько мог себе это позволить. Позже, когда ощущение перестало быть таким диким, а внутренняя свобода была распробована, благодаря любимой супруге, Джаред припомнил об одном своем внутреннем суеверии. Попытался осознать — зачем он просил у тени давно мертвого отца прощения или совета, и с ошеломлением пришел к выводу, что так происходило из-за инерции собственного воспитания. Строгость Мэрвина не отпускала его, Джареда, и через тысячи лет после смерти отца. Мысли о смерти слишком не вязались с нынешним положением дел, поэтому и их Джаред оставил прошлому. В конце концов, он пережил свои испытания, наступил момент выбраться из них, сделать выводы и пойти навстречу к новым — никто не сомневался, что они грядут. Разумеется.

Тем более неожиданной оказалась для советника собственная реакция на объявленный заранее визит в Черный замок одного престарелого неблагого. «Заранее», впрочем, сильное выражение для объявления о визите накануне.

Джаред подавился ужином, Грания с удовольствием отхлопала ему всю спину, Мидир улыбался, светился, довольный, как сытая виверна, Дей подначивал Бранна, а его неблагой друг аж приборы все уронил и свернул со стола часть тарелок.

Джаред надеялся, что выглядит не таким воодушевленным, как Бранн.

Репутацию, конечно, нужно было соблюдать, поэтому на следующий день он измыслил себе дел невпроворот, несколько встреч, с десяток интриганских ходов и два визита за пределы замка. Грания хмыкнула, но ничего не сказала, а прочих в свои планы он не посвящал.

Как выяснилось на следующее утро, все предыдущие две тысячи лет жизни Джаред не осознавал своих истинных возможностей. К объявленному времени визита, около полудня, все громоздкие дела были сделаны, советник искрутился юлой, но исхитрился выполнить собственный грандиозный план и оказаться во внутреннем саду тогда, когда туда опустился, приземляясь на четыре лапы, крупный черный грифон.

Зверь неба и одновременно земли знакомо щелкнул клювом, а Джареду послышался сухой смешок. Мгновение оборота, свойственное неблагим, закончилось еще быстрее, чем советнику представлялось, сердце отчего-то пропустило удар, а высокий голос и широкая улыбка словно вернули его в путешествие по неблагим болотам.

— Дорогой, с тобой все хорошо? Ты что-то побледнел? — Грания воспользовалась тем, что с грифоном здоровались Мидир и Бранн, подергала за рукав, отвлекая.

— Конечно, все в порядке, не волнуйся, — слух сам отфильтровывал знакомое «мальчишка» неподалеку.

Кажется, грифон чувствовал себя после продолжительного перелета не блестяще: Бранн предлагал свою помощь, Мидир отвлекал и звал в дом… На самого грифона Джаред старался не смотреть больше. Встретились и хватит, долг вежливости он исполнил! Сердце протестовало, но для этого Джаред взял с собой Гранию: на глазах супруги он элементарно не станет выказывать неуместные чувства неуместным образом и вообще вытворять всякие смущающие вещи. На это он способен исключительно наедине с кем-либо, и точка!

Грания как по заказу завела разговор еще о сегодняшнем обеде, Джареду пришлось вникать, чтобы не быть заподозренным, он отвлекся основательнее, поэтому обрушившуюся на плечо тяжелую руку тянуло сравнить с лавиной: ощущение погребло все разумные поползновения целиком.

— И тебе здравствовать, мальчишка! — раздалось прямо в ухо, а у Джареда слобно бы подкосились колени. — Рад тебя видеть! Не соскучился еще по болоту-то? Хотя, по нашим свободным просторам сложно соскучиться, согласен!

Советник судорожно сглотнул, медленно скашивая глаза: Лорканн стоял рядом, Лорканн наваливался на его плечо, Лорканн светил на Джареда своими желтыми глазами и улыбался.

— Чего примолк, мальчишка? Ах, как быстро растут дети, уже все и позабыл!

— Н-нет, — Джаред очень надеялся, что со стороны заикание не было слышно. — Я не забыл! Я желаю вам… желаю вам…

Все приличные приветствия вылетели из головы, все формулы вежливости спрятались, мыслей не осталось, повисло неловкое молчание, во время которого на Джареде сошлись все взгляды и повисла полная тишина.

Бранн из-под руки своего деда смотрел с пониманием и сочувствием, но даже это сейчас не раздражало. На прочих Джаред оглядываться вовсе не рисковал, равно как и смотреть вперед.

— Ох, какой все-таки тяжелый случай, рас-слабь-ся, мальчишка, знакомое слово? — желтые глаза оказались прямо перед ним, а в следующий момент Джаред оказался обнятым крепко, тепло, обеими руками.

Тишина, повисшая вокруг стала более полной и еще усугубилась, когда Джаред, не в силах больше сопротивляться самому себе, обнял неблагого в ответ. Кожаный дублет под руками был знакомым на ощупь, теплым и подрагивающим: Лорканн смеялся.

— Ну вот, ну вот, ну вот и поздоровались! А вы что так смотрите? — это уже явно окружающим. — Ничего личного, особенное неблагое приветствие, знали бы вы, как мальчишка долго его учил!

Грания хмыкала рядом, не доверяя, Бранн завздыхал, послышавшийся голос Мидира просто сочился удивлением. Лорканн, не испытывая очевидных неудобств, продолжил беседу с прежним благим королем, ответил на какие-то вопросы и отпустил Джареда только тогда, когда сам советник наконец осознал ситуацию и дернулся отстраниться.

Не хотел ведь делать ничего неуместного!..

Раскаяние, впрочем, не было таким уж искренним. Да, окружающие, особенно из числа благих, все еще выглядели ошеломленными, но это быстро пройдет, Джаред знал по опыту.

Бранн вызвался проводить Лорканна в отведенную ему гостевую — грифон еще был не в полных силах и отчетливо наваливался на плечо внука. С Бранном предсказуемо ушел Дей, а с Деем и Лорканном — Мидир. В саду стало тихо, прильнувшая к боку Грания тоже не нарушала молчание и светло улыбалась вслед ушедшим.

Уже в конце дня, который пролетел перед Джаредом, будто птица — стремительно и легко, советник решил нанести визит Лорканну. Не было гарантии, конечно, что неблагой уже проснулся, но в таком случае Джаред попросту развернулся бы и ушел. Почти сразу. Джаред себе обещал!

На подходе к двери, впрочем, оказалось, что грифон не спит и уже с кем-то общается. По низкому бархатному голосу, до которого Дею еще тренироваться и тренироваться произносить речи, безошибочно узнавался Мидир.

— …Кстати, грифон, не соизволишь сказать, что ты сделал с Джаредом?

Советник замер, боясь вздохнуть. Ощущение волшебства ото дня резко пропало, как наступившая после возлияний трезвость, какой-то неприятный осадок поднялся с дна души, нашептывая, что вот сейчас неблагой грифон прямо ответит на прямой вопрос, заданный ему другом, и будет бесконечно в этом прав. Правда, Джареду захочется снова посоветоваться с тенью Мэрвина или наорать на Бранна, но это совершенно естественные мелочи.

Долгая мысль пронеслась в голове за секунду, равную глубокому вдоху неблагого грифона.

— Я? Я с мальчишкой совершенно точно ничего не делал! — грифон привычно ерничал, а у Джареда круги расходились перед глазами от облегчения. — Признаться, это я в ужасе, что твой, волчара, мальчишка сделал со мной! Заставил привязаться, вредное создание, не поверишь!

— Джаред это умеет и может, — Мидир заразительно рассмеялся. — Не знает по себе, но да, это один из его многочисленных талантов.

— Тебе виднее. Это же ты остался в Верхнем мире лишь для того, чтобы уговорить мальчишку последовать за тобой. Что, думал, я не знаю?

— А что, разве Джаред этого не заслуживает? Я, — опустил голову Мидир, — всегда считал его сыном. И теперь мне обидно! — вскинул подбородок. — Все-таки, грифон, как ты его заставил обнять тебя в ответ? Да еще на глазах у всех? Грания не смогла такого добиться! От меня он шарахался две тысячи лет!

— Не понимаю, о чем ты толкуешь, волчара, мы с Джаредом поприветствовали друг друга, — Лорканн явно ухмылялся, сверкая волчьими — теперь уже однозначно и навсегда волчьими для Джареда! — глазами. — А что это не укладывается в благие рамки, так мальчишка со своей женой у нас довольно долго гостили, подцепили какие-то повадки!

— Обормот! — Мидир явно не оценил слов неблагого. — Вот что тебе мешает просто сказать «Мидир, я таскал твоего племянника по тысячам опаснейших мест всех трех миров, и он теперь панически цепляется за меня при всякой оказии»!

— Мне мешало сказать то, что это неправда, — грифон, похоже, пересел или потянулся, звуки отдалились и смазались. — Обнял и обнял, чего ты к мальчишке привязался, ты бы сам лучше с меня слез и руки куда-нибудь убрал, а потом про всякие объятия так пристрастно интересовался!

— Еще чего! Это я проверяю, насколько ты костлявый. Кажется, тебя, неблагой, скоро можно будет звать «костяная нога»!

Потом за дверью странно завозились. Джаред припомнил несколько встреч Трёх, которые мог наблюдать на заре своей юности, и без труда представил очередную потасовку — несерьезную для древних королей, но довольно опасную для окружающих. Бесшумно развернулся и ушел к себе.

Надо будет записать все, что Джаред увидел, просто потому что это интересно! И потому что многое можно применить в его мире, мире ши. Разумеется, очень осторожно и с должной оглядкой. Собственный мир показался советнику не таким уж и большим.

Сколько всего творится за пределами Нижнего мира! Советник куда лучше многих знал, как опасно пустое любопытство. Не так давно Алан, внимательно прослушав все его приключения, лишь покачал головой, похоже, радуясь тому, что во всех мирах он находился рядом с другом.

Вышло ли пробудить разум у той, далекой Грании? Жив ли Мэллин из мира искристых звезд? И встретил ли там Джаред свою любовь? Если нет, если у него там только работа, это печально.

Но то, что люди больше не могли попасть в мир благих, радовало. Возможно, они найдут обходные пути, они такие. Возможно, их навестит та странная женщина, и это было бы крайне заманчиво…

Джаред из мира под холмами открыл дверь спальни и увидел Гранию, вертевшую в руках сущую безделицу, ослепительно яркий кристалл.

— Как интересно, — сказала его жена и потерла сияющие грани.

— Осторожно, любимая. Не шевелись, прошу тебя, пожалуйста, — покрывшись холодным потом, выговорил Джаред.

— Это всего лишь кристалл, всегда хотела его рассмотреть поближе. Но если ты обещаешь обнимашки после… — удивленно сказала Грания, но послушалась, замерла.

— Объятия я тебе обещаю. А посмотрим лучше как-нибудь в другой раз, а еще лучше — вместе с Лорканном, благо, он сейчас здесь, — Джаред подозрительно оглядел кристалл, проверил любимой водной магией, но тот не подавал признаков жизни, ни обычной, ни магической. — Слава старым богам, это просто камень! Но все равно. Оставим прошлое прошлому.

Джаред еще раз прислушался, открыл дверку сейфа и обнажил магическую ловушку, где хранились многие тайны Благих земель и положил на полку, а тени несносных предков и собственных кошмаров сгинули навеки.

Оглавление

Пролог. Мыслесловная записка советника Джареда, его же собственным разумом написанная, после уничтоженная

Глава 1. Арка первая. Бо-ло-то

Глава 2. Раз грифон, два грифон

Глава 3. Зов предка

Глава 4. Арка вторая. Мир идеальных невест

Глава 5. Арка третья. Космо-ши

Глава 6. Арка четвертая. Пар и жар, или Один полубезумный боевой автоматон

Глава 7. Арка пятая, самая странная изо всех

Глава 8. Старый бог с тобой

Глава 9. Кто есть кто на этом свете

Глава 10. Подозрительный финал

Пожертвовать