Письма из патрона. Том первый [Василий Павлович Козаченко] (fb2) читать постранично

Василий Павлович Козаченко Письма из патрона Том первый

Цена жизни Авторизованный перевод Н. Андриевской

Дух, що тiло рве до бою

Іван Франко

1

Первое сообщение о том, что в урочище Зеленая Брама обстреляна колонна немецких военных машин на марше, пришло в восемь вечера.

Затем связь города с северными районами оборвалась.

Второе сообщение прорвалось только в двенадцать. С этого времени неожиданные и тревожные сообщения поступали из разных районов до самого утра.

Всю ночь в гебитскомиссариате никто не спал. Принимали шифровки, испуганно перешептывались, связывались по радио с высшим командованием.

К восьми утра более или менее точно прояснилась общая картина.

В ночь с шестого на седьмое ноября тысяча девятьсот сорок первого года на территории, подвластной гебитскомиссариату, была повреждена в нескольких местах важная телеграфная линия, обстреляна маршевая мотомехчасть, разгромлены четыре полицейских отделения. Кто-то вывесил красные знамена на нескольких домах, расклеил и разбросал много советских листовок.

Листовки, появившиеся в разных местах, изготовлены были по-разному: написаны от руки, напечатаны на пишущей машинке, нарисованы красной краской на больших листах бумаги. И только в одном пункте — райцентре Новые Байраки — обнаружена одна-единственная, наклеенная на доске объявлений немецкой райуправы листовка, отпечатанная с настоящего типографского набора. Под ней не было никакой подписи, ни единого намека на то, от чьего имени она выпущена. Но лозунг сверху в правом уголке листовки был недвусмысленным: «Смерть немецким оккупантам!»

Начиналась она так: «Дорогие товарищи! Поздравляем вас с наступающим Октябрьским праздником!» А заканчивалась известными уже и даже знаменитыми словами: «Наше дело правое — победа будет за нами!»

Попала эта единственная листовка немецкой власти не в руки, а только на глаза, так как приклеена была так крепко, что целой сорвать с доски ее так и не удалось. Пришлось соскоблить клочок за клочком, порвав бумагу на мелкие кусочки…

Разнобой в листовках сбивал с толку: трудно было определить — выступления направлялись из одного центра или возникали стихийно, но одновременно во многих населенных пунктах в связи с Октябрьскими праздниками?

Да, впрочем, немецкой оккупационной власти не было ни времени, ни надобности особенно до этого докапываться. Пораженные и напуганные не так материальными и человеческими жертвами, которые оказались незначительными (несколько убитых и раненых), как самим фактом широкой, массовой, вооруженной демонстрации, оккупанты решили ответить немедленно и во сто крат сильнейшим ударом. Таким ударом, чтобы, оглушив, смертельно запугав, показать не только свою силу, но и бесчеловечную жестокость, раз и навсегда отбить у населения охоту к подобным выступлениям.

Как и всегда в таких случаях, настоящих виновников оккупанты особенно не искали: действовал «метод густого сита» и «закон круговой поруки». По этому «закону» наказанных должно быть в сто раз больше, чем потерь, нанесенных самим гитлеровцам. Кара должна была носить такой характер, чтобы каждый «туземец» в отдельности и все вместе выбросили из головы даже самую мысль о возможности отпора оккупантам, цепенели в страхе от одного лишь слова «немец»…

Кроме немедленных мер сугубо карательного характера (повешения или расстрела тех, кого схватят вблизи от места «преступления», придерживаясь принципа «десять за одного», поджога двух сел, нескольких улиц в других селах, выборочно многих отдельных домов и массовых арестов и экзекуций) оккупанты решили действовать также способами, так сказать, «чистой пропаганды».

Утром во все пункты области, где существовали временные или постоянные концлагеря, был передан приказ гебитскомиссара и начальника уездной жандармерии — вывести на магистральные пути всех, включая больных и раненых, советских пленных. Вывести под усиленным конвоем, использовав для этого все наличные немецкие, мадьярские, румынские и местные полицейские гарнизоны, а в случае необходимости также и войсковые подразделения, находящиеся на марше.

Переводить пленных, по возможности, большими колоннами из одного места в другое по наиболее населенным пунктам. Отстающих в пути расстреливать, оставляя трупы на дорогах и улицах.

По «идее» все эти меры немецкого командования в день великого советского праздника Октябрьской революции должны были продемонстрировать силу, мощь, непобедимость немецкой армии; запугать «туземцев», наглядно показать бесполезность их попыток чинить сопротивление; подчеркнуть «развал» --">

Пожертвовать