полон, знаю что полон
Белых цветов падающий
небосвод _
Хотя и теряешься в его неистовой
глубине _
светел, знаю что светел
Лик нераскрытых окон
Снег – от зимы до зимы распростёр
и объят _
свят, знаю что свят
Детский след на чистом снегу _
Если есть кому улыбаться,
счастье, - именно это.
Прикосновение встречи
- на сгибе руки.
// 8.12.2015
***
Меня смывает с белого листа, смывает
мокрой губкой.
И неспроста мгновения дичают, - слетая,
тают, - лица едва касаясь.
Под серым небом ограниченный покой,
но всё становится ясней и проще.
Под серым небом исчезает вера в звёзды,
но суть не в вере.
Уметь бы снять себя с креста и удалиться.
Следов не оставляя на белом, чистом,
шелковистом.
Но продолжая верить.
Смещенье звуков, отражений, блестящих ниточек,
сужений, протянутых случайным от и до.
А первый снег такой же первый, как
друг воображаемый – он самый верный.
Промокший кобальтовый город бесчувственно
переключает светофор.
Фонарь улыбку прячет в отраженьях луж.
Меня смывает с чистого листа.
Как пыль дождём.
Спасибо и на том, за чистоту и лёгкость.
За суть, которая не в том.
// 26.11.2015
***
Ноябрь плавно меняет пластинку,
игла не срывается, не калечит.
Птицы жмутся к жилью, реки к своим берегам.
Ожидая неладное, каждый к родному тянется.
И с фонарём людей искать вовсе не сахар,
сумерки даже днём.
Чёрное небо роняет усталость, сбивает шаг.
Небо лазурное роняет кубик с шестёркой на гранях.
Я поднимаю и берегу как талисман.
Под подушку его, от путанных чёрных ночей.
Град обречён, но выстоит.
Даже ветер меняет настройки, полощет бельё
на ветру, будто волны.
Свет подходит к самому краю и сжимается в точку.
В ладонь, его, как светлячка, и спасти у края.
У себя сохранить.
Плавно меняет пластинку ноябрь, искоса ухмыляется.
Понимаю без слов, внемлю образам.
Не клянусь, ни к чему эпичные жесты и торжественные
обещания. Просто записываю, на лету переводя
с птичьего, чистого.
Говори только если есть, что сказать. Если молчать
совсем уж невмоготу.
Смотри только если взгляд твой чист, а помыслы святы.
Разрешай себе многое. Но своё, сокровенное.
Град обречён, но выстоит.
Птицы жмутся к жилью,
руки к рукам.
// 20.11.2015
***
Совершенство момента.
В замирающем парке в канун снегопада.
В расплетённой поутру вязи снов, и шарфом
накинутой поверх пальто.
Совершенство момента.
В луже, впечатанной в землю, но в небо смотрящей.
Синица из рукава, вместо лебедя. Но живая.
Ноябрь, бросающий краски и кисть.
Тусклое солнце, где-то там, несомненно,
за облаками ярко светящее.
Совершенство момента.
Менуэт Боккерини играющий нищий на холодной
земле.
Недостача в кармане, и улыбчивый Губерман
в голове.
Облачко пара как маленькая вселенная изо рта.
И рожица шедевральная на запотевшем окне.
Совершенство момента.
В неудобстве и грусти. В ошибках и праздности.
В постОсенней наледи шершавых дорог.
Совершенство момента.
В снежинке, тающей на рукаве.
Как научиться понимать огонь?
Фитиль в руке держа, вести
отсчёт обратно.
Огненный вихрь подобен цветению
лотоса, - чистота доходит до священного
уровня, успеваешь подумать что
всё временно. Всё временно и далеко
не вечно, но ещё есть надежда примус
починить и доказать бессмертие Достоевского.
Сотканы трещины на фарфоре, чуточку
вспять и мы снова живы.
Как научиться понимать огонь? Лаву
по венам и босиком по углям.
Цветок на ладонь, сколько выдержишь.
Готовность к пониманию это как созревание, терпение и ещё один нажим.
Ты горишь изнутри. Не понимаешь,
как можно иначе.
И ты этим одержим.
// 13.11.2015
***
Время года – ненастье. Варенье с горчинкой.
Обжигающий чай.
Стало быть, время слагать, сопрягать
и улавливать ритм.
Рифмуем ощущения.
Звонкие и прозрачные, к рукам льнущие,
новые и смутно знакомые. Рифмуем их.
По вертикали и диагонали, спуская
на страховочных тросах, подвешивая
на тонкостях и прочностях надежды.
Рифмуем странности, сплетённые руками. Безвременья страницы, птицами и кораблями
летящие врозь, но к одному морю.
Рифмуем сгорбленные фонари. Мозаика плиток
сплетает улицы, сводит вместе и
расставляет по местам.
Рифмуем всё.
А дальше свет. Который на плечах несёт рассвет,
не размыкая уст одарит обещаньем.
Что рифма каждому приложится листом
к больной коленке и снимет боль.
Обжигающий чай. Варенье с горчинкой.
Время года – ненастье.
// ноябрь 2015
***
жажда цвета
Мне нужен голубой.
Лазурь, чтоб глубина проникновения
равнялась высоте небес.
Мне нужен голубой. До упоения дерзкий своей чистотой.
Мне нужен жёлтый, - песчаный, сыпучий, нагретый летом и истоптанный ногами слепых кобзарей.
Где песня не дороже куска хлеба, но её будут помнить и петь.
Птицы уносят зелёное, сочное, травяное.
В клювах и в узелках с собою на юг.
А мне так необходимо малахитовое и изумрудное…
Покуда стихотворения не пообещают клятвенно, пообещают жертвенно, честно и искренно, не стихать… Не стихать в моей голове. В парке моём,
в кронах деревьев и в путанице облаков.
Жгучий оранжевый нужен мне, чтобы пляска вкуса. Внутри и снаружи. Чтоб с палитры стекал,
мня побег за невинную авантюру.
Оранжевый, пряный до головокружения.
Мне нужен голубой. И чисто-белый.
чтобы иметь возможность и повод - снова начать.
Когда слово вымолвишь – а оно в перламутр,
зависает в драматической паузе.
С чисто-белого начинаешь, будто в белое одеваешься
и намереваешься не грешить. Хотя бы сегодня.
Ноябрь-астеник кашляет за углом, но жалости
не приемлет.
Пьеса вырастает из сказки, как из детских штанишек,
и шагает по-взрослому, - лужи в обход. Хотя иногда
и по ним, в изумлении от себя самой.
// 09.11.2015
***
Если каждый прядёт, - может, лучше не прясть?
Вывалить из карманов и передать. Передать другому.
Вывалить грязь, сто мешков про запас, чаянья
и расчёты вплоть до две тысячи сорокового.
Как ни старайся, лучшей мозаикой не выложишь мостовую, чем гнутый клён у дороги одёрнул последнее
что имел и без плача оставил. Оставил небрежно,
не намекая что он художник и в чём-то может быть даже творец… Без зазнайства. А получилось прекрасно.
Может, лучше не ткать, лишнего полотна и не надо?
Сколько не длиться, сколько воду не лить – выйти из берегов не получится, нет краёв у того что было до нас.
Бел-горюч камень не сточить, сколько не капли.
Сколько не плачь, в реки не собирай
свои вешние воды и не завивай речные узоры.
Может, не шить? Нитки в иголки, узелки, сметочным, потайным, окантовочным, сколько не распинайся,
всё на тряпки и ветошь, на протирку полов.
Может и не.
Моя боль, мой порог, - мне вгрызаться
и скручиваться жгутом.
Мне утираться собственным рукавом.
Алмазная сутра читается за спиной, песня заискивает
за спиной – построй мне здесь дом!..
Алатырь под порог, чтоб источник бил из него.
Только стоит ли строить, и быть как все. Колышки забивать на распутье дорог и слагать
колыбельные путнику за окном.
Мой порог оббивается неистовым ноябрём,
с каждым взмахом покрываясь льдом.
// 4.11.2015
***
От отваги до упоения, до опьянения ею -
целых четыре шага.
С первым цитаты поднимаются на щиты, и с ними в бой.
Мудрость так проста, и на столько же неприменима.
К чёрту её, как и все доспехи.
От отваги до упоения, до опьянения ею
- целых четыре шага.
Со вторым – звёзды сжимаются в горсти, так что
млечный сок течёт сквозь кулак. Орошает дорогу и на ней
прорастают цветы и шипы, чаще в обнимку.
От отваги до упоения, до опьянения ею
- целых четыре шага.
С третьим пепел мостов вздымается выше и начинаешь
ценить то, что было до. Переступая черту,
не стоит держать
в уме, сколько спичек сломано пальцами нервными,
сколько затоптано. Пепел лучшее из удобрений,
ветер лучший сеятель.
От отваги до упоения, до опьянения ею
- целых четыре шага.
И с последним, утёршись изодранным в клочья парусом,
осознав что в кармане из ключей – лишь скрипичные,
выдохнешь понимание – лучшая из молитв не «спаси»,
а «да будет так», потому что иначе не будет.
Будет то, к чему проложен путь. Сколько сделано стылых
шагов, тот и итог. Что растилось - с того и ждать плодов.
Целых четыре шага от и до. Вставай и иди.
Цветы лучше петь, чем срывать.
Рассвет лучше пить, чем проспать.
Вставай и иди. Отвага с тобой.
// 29.10.2015
***
телесное настроение – осень
блаженство от сна и радость утра
удобная одежда, время для себя
родная подушка, мягкое одеяло
утренняя растяжка, вкуснейший завтрак
релакс под душем, выспанное лицо
песнедумательная прогулка
свежесть в волосах и мыслях
работа в удовольствие, нега от окончания
запахи специй, тепло от плиты
не слишком много, но и не мало тоже
даже для осени в моём настроении
лёгкий трепет от предвкушения
и ни капли сожаления. Ни о чём.
Вот кадр. В нём туман, и дрожь от близости зимы.
Цвет разлагает на формы. Взгляд осязает.
Фоном стонут корабли, которых конечно нет
за этим туманом, но они могли бы бесспорно быть. Гудки ведь слышны? И шорох волн о
корпуса кораблей.
Особенность звука в тумане – размытость его очертаний.
Пейзаж не звучит, он вливается, поглощается всеми порами. Тональность ускользающего
октября, пластичность вне времени.
Полусвет, полумрак, силуэты елей и Месяца
ломоть от жадности малый.
Мне мало всего этой осенью. Всего очень мало.
Но не обладать. Терпения, покаяния, жажды
желать, видеть и даже вкус ощущать. Основательности твидового пальто, гладкости
тыквенной корки и того, как мало осталось
чистых тетрадных листов.
Мало всего.
Ноябрь уже мысленно раздевается,
насмешничает над октябрём.
Корабль плывёт сквозь листья деревьев,
листопадом след за собой оставляя.
Мало того, на его верхней палубе простодушные
скачут, щебечут и не верят что близко зима, воробьи.
// 23.10.2015
***
Сказано многое, если не всё.
Пропущу через воду слова. И в такт бессмысленного
бега по кругу и за пределами оного, в такт
кроющего землю снега, в такт всем попыткам
сдаться и лечь.
Закрою устало глаза и пойму. Что вот, наконец-то.
Сам мир танцует вокруг. И во мне, куда же я денусь.
Лето листает книгу. Шепчет себе под нос.
Думает так, будто слышно. Слышно всем.
И его действительно слышно.
Осень берёт обронённую книгу в траве, и находит закладки цветочные в ней.
Шепчет те же стихи, вплетает их в косы,
думает не о том,
что зима с неё спросит.
Слышно её звёздным дождям, сбивающим листья.
Слышно деревьям, теряющим память о лете.
Слышно танцующим рифмам, отрезающим
свет по ломтику и бросающих вместо лимона
в чай его мне и тебе.
И я не поверю однажды. Проснувшись в том октябре.
Что это не осень. Это лис, в ледяном дожде.
Буду… И не однажды. В грудной клетке своей лелеять сады, где вечнозелёные и вечноцветущие,
круглогодичные пахнут цветы.
// 08.10.2015, первые осенние холода
***
Не выходя за пределы лаунж-зоны
- Осень входит глубже под кожу
Растворяется в чае
Растворяется – палый лист октября
Сквозь игольное ушко осени тонким дымом
струится вера в прошлое,
и возносится к небесам
Растворяется
и стекает обратно отраженьями луж
В тысячу слов плетётся кружево снов затасканных, но заласканных.
В одно касание растворяются звёзды в небе осени.
В тысячу слов выливается нужное –
то что доступно в одно касание.
Как и прежде -
Падаю в твои звёзды
Как и прежде – растворяюсь подкожно
Как и прежде – не против крылья
делить одни на двоих
Глубже вместе с осенью -
Выше с её просинью
// 28.09.2015
***
В свой срок Грааль разбивается на куски,
осколки летят и впиваются в веки. Изнутри.
В свой срок шелестит листопадом октябрь,
хмурит брови своих облаков.
Шепчет… в свой срок. Навяжи из меня
тёплых варежек, пуховых шарфов.
Чтобы в свой срок оказаться нужным. Незаменимым.
Или таких не бывает? Если уж честно,
бывают незабываемые. Это ценней.
Оказаться незаменимым можно и нужно.
Можно молиться немо. Можно танцуя.
Можно и плача, и даже смеясь. Можно даже
не в срок. Искренно и неистово.
Чтобы день грядущий не обернулся тонким
и скользким льдом.
Даже если простужен, можно и нужно.
В свой срок священной становится нежность. Изливается и исцеляет.
Когда на виске моём расцветает
твой поцелуй. Точно в свой срок.
// 22.09.2015
***
тебе, милая
звонких монеток с профилем златокудрым по мостовой
указующий клин птиц перелётных
лёгкости чудо летающих паутинок
тебе, нежная
то что не высказать, желание высоты
- в особо прозрачном небе осеннем
лестницы до которого мне не выложить
сроду
шорох дождя на виоле да гамба, -
и всё же
это не дождь, это грусть твоя мироточит…
но с карамелькою за щекой )
охристых платьиц порывы
и круженья, с ветром за руки…
Тебе, моя Осень.
// 11.09.2015
***
Дойти до края.
До каёмки земли, обломанной нервно.
Там - дивный сад, держит корнями землю. Держит, не отпускает.
Золотые яблоки спеют, наливаются светом.
Дойти бы до края.
Окаёма коснуться рукой.
Войти в сад Гесперид.
Дойдя до края, до самой сути… До сердцевины. Вкусить.
Мёдом по нёбу растечься, в приторность не ударяясь.
Не откладывая слов на прощанье, сразу приникнуть. Испить.
Осеннего зверя непуганого, на мягких лапах идущего, прикормить с руки и забрать с собой. Заговорить его и приласкать. Верой в тепло грядущее заставить поверить в лучшее.
И в горе, и в радости, донести за пазухой желтобокое яблоко, чтоб было чем поделиться в студёные времена.
Удержаться за землю мыслями светлыми. Не уронить. Прирученных не растерять. Бегущей строкой сшивать края и земли, и календаря, и оборванных фраз, твоих и моих.
Сад заметён, белым покрыт сном. Но целуя в нос прирученного зверя, верю что всё оживёт весной. Вновь.
// сентябрь 2015
***
Иногда так и хочется сказать судьбе…
Какое же у тебя восхитительно
дерзновенное чувство юмора!
И никак иначе.
Ни возвышенных эпитетов,
ни дерзновенных метафор.
Если бухта - прекрасное место,
чтоб переждать бурю, то и для штиля сойдёт. Главное – вид на закат, чтоб с обрывистых скал,
и трактир не совсем чтоб убогий.
Кому как не свежему ветру с моря знать,
что не стоит всяческих драм даже самый
обычный день.
Поучись-ка бесстрашию у поднятых якорей,
осанке расправленной у парусов, беспечальному
трепету волн у бортов, и открытости у небес.
Если, конечно, готов.
Нет пророков ни здесь, ни там. Нет
окончательный правды, как и порога последнего.
Есть момент, когда зверь, воющий под луной,
подойдёт и положит морду свою к тебе на колени.
Есть момент, когда перечитанные уроки рвёшь
и мнешь, тогда легче горит. Жарче и выше пламя.
А развеянный пепел не помнит обид, он же
гораздо легче самого ветра.
// 04.09.2015
***
Просыпаться осенью. Просыпаться в восемь.
Мучиться странным похмельем
и задаваться вопросом:
«где это лето… где оно»
Просыпаться осенью, задаваться вопросом.
Слушать как дождь стекает по водосточным
продолжениям вен.
Задаваться дерзким вопросом.
Слышать дождь и ответы.
Чернила слов цедить по капле.
Зелье варить в джезве, присыпать корицей.
Черничные буквы впечатывать вдумчиво.
Зелье горячее поглощать.
И не хандрить… Взлётные полосы
держать в чистоте.
Сердечно и бережно носить лето в себе.
Просыпаться осенью. Просыпаться в восемь.
Стать весенней. Этой осенью не простыть.
Чем-то временным не прослыть.
Просыпаться и жить.
// 03.09.2015
***
разговор на исходе лета
Ты говоришь: - новый день…
Я говорю, - светлый и солнечный, он рождается, - чтобы мы могли греться в нём
Ты говоришь: - у нас дождь…
Я говорю, - у грозы кобальтовые глаза, она смотрит с небес так, будто души наши пред нею обнажены
Ты говоришь: - осень приходит за нами…
Я говорю, - это не страшно. Осень не смерть. Преодолеем, с листьями заодно по мостовой, по ветру, влёт
Ты говоришь: - думаю часто, о том и об этом…
Я говорю, - мысль становится древом и подпирает свод. Небо за землю держится крепче, - дождями, корнями, плечами людей.
Ты говоришь: - яблоко будешь?)
Я говорю, - разве что из сада самих Гесперид… Или из рук твоих. Буду конечно.
И давай помолчим?
Осень не терпит ведь суеты. Запахивает пальто и шагом уверенным по аллее идёт.
// последняя суббота лета 2015 г.
***
/ сон
Ты не помнишь?
Мы стояли обнявшись. Мир вокруг шумел и бежал.
Мы стояли обнявшись и замерев, будто сказочных птиц побоявшись вспугнуть.
Мир взволнованно бился и что-то считал.
Мир брезговал нами, мы улыбались.
На губах терпкий ягодный вкус.
сон /
Мы стояли обнявшись.
Август, месяц зарниц.
Месяц жатв и прощаний.
Меня складывает в ладони и собирает
в стопки август.
Солнечных прядей коснусь глазами и захочу в перелётную стаю.
Лишь возьму эти запахи, сколько смогу унести.
Песни, что будем мы петь по ту сторону лета.
Шёпот трав набирающих силу.
И немного лёгкости цветочных одежд.
Нам не тесно будет лежать в этом распахнутом небе. Нам будет просторно.
На колком жнивье набираем разбег.
И в зрачках отражается лето.
Август, месяц зарниц.
// 17.08.2015
***
А давай мы сыграем в пари? Заключим его
в узы насмешек взаимных.
Смех не зерно, его не пересчитать в горсти,
но можно пересыпать из ладони в ладонь,
из уст в уста.
На спор можно многое, на что не пойдёшь просто так. Тем более, если в шутку.
Смех трепещет своим кружевом, не взлетает,
но парит над теплом лампы.
Да и спор бессюжетен, просто так, на слабо. Выведет ли ниточка из лабиринта, или шёлк
её слишком тонок, чтобы стать путеводной?
А давай?
Сокровенный не значит желанный, смысл сюжета не в диалогах, а в контексте метафор.
И счастливый конец не в том, что выводит
на свет. А смогу ли я ниточку ту смотать
в клубок и подарить хоть одной
из неоконченных сказок. Пусть разматывает,
в поисках достоверности среди волшебства.
А давай. Просто так, на слабо.
// 13.08.2015
***
/ соболезнуя потере друга
Ожидаемо, случайно, скоропостижно, какая разница?!
Мы не умеем терять.
Скользящих лодок след ловим руками в воде.
Не умеем, но учимся. С самых малых потерь, с детских лет. Отрывая от себя по кусочку, по лоскутку, лепим заплатки, наживо их слезами скрепляя.
Но уже понимая. Нет ничего без потерь.
Роняем, упускаем, теряем. Иногда забывая отпускать.
Так есть.
Так падает трехногая лошадка.
С оторванной ножкой в глубоком детстве, когда маленькие руки были ещё неловки и порывисты.
Так падает бумажный самолётик.
Не слишком умело сложенный из вырванного тетрадочного листка в чернильных подтёках.
Так падает рассветный свет
На тяжесть снов, на подневольный мрак, на сумерки теней в долине, заросшей асфоделями.
Видим и понимаем, но не всегда принимаем.
Лодка снуёт от берега к берегу, плата взымается, лодочник молчалив и угрюм.
Обижаемся. Строим на обидах терема с горницами, заточив там свою гордость и желание слушать и прощать. Прощать
и поворачиваться не только к лесу передом. Не только.
Слушать и слышать, лучше правду. Не самую красивую прелестницу на этом свете, но такую как есть.
Правда просыпается горьковатой солью, абразивом
между тем, что хотелось бы и как оно есть.
Протирает между нами зазоры, но они та малы, что лишь один шаг сближает снова.
Я ненавижу слово «скорбь». За тотальное неприятие.
За злость. Что так случилось. За неизменность потерь.
За грусть монументальной тяжести в конце слова.
Нет ничего без потерь.
И ничего вечного.
Запряжённая вороными колесница движется быстро.
В вертящихся спицах свет золотится, колесо катится,
его не остановить.
// 12.08.2015
***
Выдох-вдох
Лодка раскачивается и нагоняет волны
Волны догоняют пассаты и раздувают
паруса
Выдох-вдох
Я посыпаю хлеб солью
Солёным становится весь океан
Выдох-вдох
Небо движет меня
Колею протирая меж средним и указательным, где нить пропускаю
Солнце движимо мною
Выдох-вдох
Крупицы теряются
Просыпаются с шорохом
Мне не поймать
Их
Выдох-вдох
Лишнее по чешуинке
Снимается. Снова и снова. Лишнее
Выдох-вдох
Небо движет меня
Солнце со мною за руки
// 10.08.2015
***
Как-то странно, радостный мой
Шёлковый звукоряд распускает двойную нить
и набрасывает на пальцы петли.
Как-то странно.
Как-то печально, мой невесомый
Разбиваются ветви о дни, стук по окнам дождя
грустит о чём-то своём.
Как-то печально.
Как-то спокойно, ласковый мой
И равновесно. От пятнышка до, и по лесенке междометий вверх, повышая тональность чувств.
Как-то спокойно.
Солнечно как, мой ясноглазый
Через прорехи мои прорывается свет, я свечусь
изнутри. И отныне не страшно.
Прозрачно насквозь.
Солнечно так!
Как-то терпко, благословенный мой
Пролитых слов брызги везде, на одежде и даже
на языке. Моя благодарность за неутаённость.
Как-то терпко.
Искренно так.
// 06.08.2015
***
Парки нить нашей жизни прядут,
неутомимо и неумолимо. Пряжа
свивается в нить.
Знаем ли.
С чем мы пришли в этот мир.
Что мы в нём делаем.
К чему мы придём, голову преклонив.
Под ногами дорога-река. Пусть она глубока.
Пусть скользка.
Пусть роса ложится прямо в глаза.
Неутомимо и неумолимо Парки нить нашей
жизни прядут. Пряжа свивается в нить.
Научимся ли.
За руки держаться. И видеть здесь сны.
Видеть и просыпаться, так же держась.
Видеть и не бояться.
Держаться, зная что каждому Парки свою нить прядут.
Под ногами дорога-река глубока и темна.
И по ней скользя, замыкаем свой круг.
Сможем ли.
Музыку извлекать из неприятностей и давать
ей возможность менять очертания.
Менять направление, вознося над опасностью
омутов и быстрин.
Неутомимо и неумолимо.
Бесконечно ли.
// 28.07.2015.
***
Руками распятыми только небо и обнимать.
Если так… Руки крыльями должны стать.
Хочешь летать?
Механика крыльев очень проста.
Перья, - утерянные, сорванные, обронённые,
собери с четырёх дорог.
Ветрам поклонись и прощения попроси.
Чтоб научили не проклинать, не чертыхаться
в обиде, а правильно им подставлять крыло.
Легче стань. Меньше с собой носи.
Всякого разного, непотребного, может и дорогого.
Но устремлённым это излишне.
Смелость найди, оторваться от карт и взмывать
в синеву.
Ливни и шквалы прими как себя,
но в плохом настроении. Каждый право имеет
хмуриться изредка, солнце скрывая за тучами.
Принятие невесомости облаков, как обета быть
выше того что пригибает и запрещает полёт.
Выжав желание из себя твёрдо ногами стоять
на земле, до капли его собери и заговори.
Нет цепей крепче, сделанных
собственными руками.
Механика крыльев очень проста.
Проще лишь отказаться от них.
// 23.07.2015
***
Если скажут тебе,
иди, – то беги, не чуя ног под собой, чтоб
тропинка вилась выше всех облаков
Если скажут тебе,
сними, - то снимай и дари. Все дары превращаются
в гроздья рябин, в ожерелье благих невесомых снов
Если скажут тебе,
ненавидь… Отвернись и забудь. Посох может
опорой быть, а может копьём.
Выбор всегда за тобой
Если скажут тебе,
привыкай – думай в тот момент о своём.
Каждый звук пожелания обратить можно
в пыль или прах, только пыль со звёздных дорог
не ранит ног, а освещает грубую надёжность основ
Если скажут тебе,
переступай… Думай прежде, через что и кого.
Твоё оно или чьё-то ещё. И не делай чего-то взаймы.
Делай, - будто глядишь в детские очи свои,
в свои ясные дни
Если скажут тебе,
желай! То тесёмки развязывай и отпускай.
Пух из перин, себя из оков, птиц из рамок картин,
буквы из лабиринта точек и запятых.
И свет клинышком забивай на цветущем лугу.
Здесь и храм, и распутье дорог, здесь гнездо
и покой. Здесь растёт
моя/твоя вера в себя и в людей.
// 15.07. 2015
***
Маршрут тысяч дорог сводит к одной.
А если не завтра, а послезавтра?
Ближайший рейс к концу Света.
Смелость. Ветра глоток.
Брызги от вёсел, плеск за бортом.
Только смелые обретают.
Только нежные смеют.
Если не видишь струн, на которых играет рассвет,
если нет - то мне жаль. Иного ответа нет.
Смелость имей открывать глаза.
Первый утренний луч. Мазок по щеке теплом.
Так смело и нежно…
День, свернувшийся змеем около солнца,
смелость имеет катиться с ним вместе к закату.
Пойдём, покажу тебя небу, ветру, новому дню.
Мы выжили, закономерно и вопреки.
Потомки всех тех, кто также смелость имел
не погибнуть, -
а продолжиться, длиться.
Пойдём, покажу тебе что там. За поворотом.
Вместе вдохнём.
Смелость. Войти в Ворота Иштар. На рассвете.
// 06.07. 2015
***
Летний месяц - свирель, -
и в каждую дырочку дышит день.
Дышит день, оживает свирель.
Времена года.
Вре-ме-на… Прислушайся.
Как по клавишам дни - то звонче,
то суше, то легче, то холодней.
То вет-рен-ней…
Как по клавишам.
Июнь, июль…
Зверь чует зверя, мачта грозу.
Песнь чует ветер и подпевает.
Под небом, чующим дождь,
ласточки как сумасшедшие.
Как сумасшедшие сверлят дырочки
в небесной свирели.
То звонче, то легче.
Каждое утро рождает заново день.
// середина июня, 2015
***
Если всё что останется после -
лишь пара слов, то пусть.
Пусть листки по течению находят путь к океану.
Да, не каждый достигнет. Но каждый будет
в пути. На пути к океану. Уже и это немало.
Если всё что останется -
вздох. То… пусть будет он лёгким.
Как оторвавшийся ветер от согнутой в лук сосны.
И вдруг распрямившей спину.
Если всё что останется -
взмах… То пусть он будет свободным.
Над землёй, над облаками, над говором слов,
над пылью дорог. Взмах ведь неотделим
от понятия сквозь, шить насквозь, на лицевую.
Если всё - это всё. И больше ни капли - пусть прольётся тогда благословенным дождём над
теми, кто дольше всех ждал. И верил, конечно.
Верил в свои небеса. И глаза поднимал.
И скучал по дождю.
Ждал и верил.
Потому как всё - не означает конец. Вовсе.
Сплюнь, улыбнувшись…
Совсем даже нет!
И в этом меня заверил подошедший так близко,
что дохнуло теплом, -
зацелованный солнцем июнь.
// 07.06.2015
***
Если Вселенная из первобытного хаоса
создала цветок, - значит это
кому-нибудь нужно?)
Чувствую, знаю… Мы запястьями
сое-ди-не-ны.
На исходе весны.
Ты мой камень. Но я прорастаю сквозь.
Боль моя. Но я исцеляюсь. Вновь.
Веток изломы в окна глухие.
Но я впускаю.
Чувствую, знаю…
Кто говорит, что нет любви - сам ещё
не научился любить.
Зато у него лучшее ещё впереди.
Вселенная права,
права безусловно.
Мы запястьями соединены.
Чувствую, знаю, - на исходе весны…
// 28.05.2015, на исходе весны
***
Море волнуется. Раз.
Светлыми бликами солнце играет
с моими глазами.
Облизну медовую капельку с уголка
рта и вдохну в себя бриз.
Острый, режущий воздух крыльями
птичий свист.
Море волнуется. Два.
Полы ветхого плаща сбивают росу с придорожных трав.
Бубенцы дразнят ветер.
Беспомощно, дерзко, - но это право шута,
носить свой колпак и не снимать
его никогда и нигде.
Море волнуется. Три.
Растрёпанный, запыхавшийся пилигрим,
не спеши. Осади свою жажду нового
и поворотов крутых.
Остановись.
Ты представляешь свет - и солнце
рвёт тучи в клочья.
Представляешь рассвет - и тьма ложится
у ног.
Провозглашаешь день - и рвёшь этот
густой туман на сотню ломких лепестков.
Ты чародей своих основ.
Молись.
Может, зацепишься, - как повезёт.
// 25.05.2015
***
С потолка опускается небо.
Пять сантиметров в секунду.
Падение отныне вольных лепестков.
Отныне и теперь.
Они тормозят бесконечный
внутренний монолог. Мой.
Всё не ново, просыпается и проливается.
Распускается и уходит. Было всё, да и
будет вновь, аминь.
Различай падение и облегчение, останавливай
в руке только именно тот невесомый,
раненый лепесток.
Судьба свои нити травит помалу,
до одури пахнет сирень.
Всё преходяще, даже весна. Даже музыка,
даже из сердца.
Всё не ново. Распускается, размывается и уходит.
Необратимость потерь.
Было всё, да и будет вновь, аминь.
Ну а что? Плакать, стенать?!
Размазывать дни по чёрному хлебу и солить.
Только зачем? Ну а что.
Читать стихи. Слагать их в ритм шагам и забывать.
Раскручивать свою спираль в танце, и звёзды
на потолке зажигать. Мановением руки.
Со скоростью пять сантиметров в секунду
сакура теряет суть.
Различай падение и облегчение. Не жалей.
И не стой на пути.
Пусть…
С потолка опускается небо.
И объемлет. Пусть.
// май 2015
***
Хочешь обрести? Не бойся терять.
Учись терять, как перо из крыла, на лету.
Дань отдавая восходящим потокам.
Всё что набрано по пути, собрано и по углам
хранится. Всё придуманное, извращённое
и затасканное - в пыль и в грунт. До новых
времён. Ягодой терпкой обратится, в губы
зверям холодной зимой.
Горы впиваются в сердце, орёл кружит над челом.
Я учусь, воздух хватая над уровнем моря
жадным ртом.
Только не надо меня учить.
Не надо подсказывать и толкать. Моя дорога
только моя, и своею рукою карту по ней рисовать.
Мир помещает меня в себя. Пустоту отправляя
за рамки.
И я пребываю в нём. Прибываю днями, речами,
поступками, мечтами, странными оборотами
и кружениями светил вокруг своих мотыльков.
Безотчётно учусь. Наполняя крылья
солнечных парусов.
Вдыхая воздух, выдыхаю свет.
Обретаю. На место потерь.
Вновь.
// 28.04.2015
***
Чувствовать.
Как осязать. Через трещинки истекать
и впитывать.
Чувствовать, напропалую.
По хайвею стремительно, силу трения
превозмогая.
Тайфуны с нежными именами ищут
своих мотыльков.
Мечутся, пьют из океана взахлёб.
А я не знаю. Не знаю и всё.
Какая из граней отчаянья настолько безумна,
чтобы вырваться и улететь по маршруту
миграции мотыльков.
Чувствовать.
Натяжение парусов и ветра суть.
Чувствовать.
Как дороги оголены, не напрямую ведут,
но как могут. Так и.
Странствия бабочек так предсказуемы.
Чувствовать, какой из камней слетит вниз.
Ухватиться руками, ступая по краю.
Чувствовать и вверять себя своим чувствам.
Слепо, но верно.
Тайфуны с ласковыми именами крошат бесконечность на мгновения.
А я сижу и складываю. Моменты в мозаику,
затирая швы и повелевая узорами.
Мотыльки садятся на плечи. И тогда…
Шевельнуться боюсь.
Тайфун за спиной.
// 17.04.2015
***
Птицами – влёт по белому. Вскользь, но смелей.
Идёшь по улице, апрель вприпрыжку рядом,
и вдруг понимаешь - неимоверная щедрость
солнечного света в этот миг для тебя.
Совсем не страшное чудовище бредёт по переулку, волоча за собой верёвочку.
Потерялся кто или же не нашёлся? Жаль.
Совсем не страшное тоже жмурится от солнца.
Совсем как я.
Вытряхнуть плащ от пыли. Посох с собой.
Горячее песка в пустыни мои следы.
Кто там ступает левой? Вечер под ноги
метнулся пустошью вересковой.
Кто там ступает правой? Мятные брызги из глаз,
зелени пламя не обжигает.
Птицами – влёт по белому. Стремительней
и нежней.
Буквами непослушными мять и бумагу и дни.
Крошками – врассыпную. Горести по ветру,
улыбки засеять. Всходов не ждать, дальше идти.
Улыбайся внутри, улыбайся себе.
Совсем не страшно, когда ты найден. Когда
ты нужен. Когда верёвочка есть своя. Когда вприпрыжку. Когда по солнцу. Когда.
Птицами – влёт по белому. По совсем
не вечному. Взлётными становятся полосы.
Когда не страшно. Совсем как мне.
// апрель 2015
***
Линия терминатора проходит на границе
света и тьмы.
Светораздел - и моя точка равновесия.
Множество точек вытягиваются в линию
смутного направления, но с верой в светлое
будущее шагается вдохновенней.
Бабочки не умирают.
Они садятся на пальцы мои и начинают светиться.
Разгораются и полыхают, рождая звук.
Вот так, звенящим светом они исходят,
пока не исчезнут.
А я удивлюсь, замерев в восхищении, и следом
за ними.
Взрезает светораздел сухожилия и тело
становится легче духа.
Бабочки исчезают светясь.
P.S.
Падающий цветок
Вернулся вдруг на ветку.
Оказалось: бабочка!
// МОРИТАКЕ
// чистое 9 апреля 2015 г.
***
Непредсказуемые метели теребят весну,
солнечный котёнок играется клубочком
и потихоньку разматывает время…
Всё идёт своим чередом.
Лёгкое вино просит нежной закуски,
вечера просят покоя.
Дух просит не останавливаться, а облака
стремятся за горизонт.
Обернувшись невзначай, узнаёшь новое,
и конечно же выпускаешь журавля в небо.
Небу так идёт летящая вольная птица. Очень.
Согреть апрель, выйдя ему навстречу, распахнув
отворот пальто… И замереть. Потому что
суженый, братец названный, апрель,
королевич Елисей... Его тоже надо расколдовать,
поцеловать, поверить, за синими морями
и высокими горами разыскать и увести
за руку. За собой.
Бесстрашно - вперёд и назад.
Взгляды без опасений и сожалений.
Вместо пыли и слёз - только трав
прорастающий луг.
Вместо туч - беспределье просини неба.
Твою незаконченную мелодию подхватит дождь,
и побежит с ней по крышам, ни капельки
не сомневаясь, что ничто - ничто не имеет конца.
// апрель 2015
***
Слова должны быть легкими и следовать ветру.
Вы мне перо, - я вам бумагу.
А если я не вспомню нужных слов…
Если по буквам рассыпаются сразу… Если.
К западу солнце, тени к востоку.
Слова должны быть легкими и следовать ветру.
За ветром, по ветру, вручая ветру душу.
Вырвет мой ветер бумаги листок, за горизонт,
там где рассеянно ищет дороги Весна.
Порывы суетны, вырывают с корнями деревья,
переставляют слова, охапки прошлогодних листьев
в лицо, тасуют буквы и абзацы… Сердце зыбкими
лепестками раскрывается и благоухает.
Растерянно ищет вода, пробирается слепо, но находит
меня. И с Весною к порогу кладут мне листок.
Разорванный, сросшийся, выбеленный наново. Выглаженный теплом ладоней апреля. Спасибо за это,
спасибо мой понимающий…
Каждое утро срывает слова благодарности с уст.
Не дашь мне пасть?
На выдохе - стоп. Здесь граница печали. Светлых
неясностей просятся дни. Только смотреть и внимать.
Быть... словам быть лёгкими и следовать за ветром.
Делай как ощущается, люби как дышится.
Искомых дорог след, направления тень, ожидания свет,
потерявшихся зов… Здесь.
// 01.04.2015
***
Момент спокойствия.
Соломинка… соломинка вырастает в шест.
Он в руках ощущается тяжестью, но даёт
возможность. Шагать и держать равновесие.
Раз,
Разбуди и выгони свет во двор.
Разбереди котомку с ранами, вытряси пыль
и всю ту рвань, что осталась из жалости,
к себе и снова к себе.
Разменяй золотой на гроши. Разбросай их
и конечно же не ищи.
Уловить этот момент и загнать его в угол, тёплый,
семейный, здесь приручить.
Море спокойствия у моих берегов.
Глядя через любовь, многое видится
в светлых тонах. Почти всё.
Два,
Уходит волна за волной.
Дважды подумав, безумие с мудростью сведи
и дай им спокойно жить.
Нет ничего, что сравниться могло бы…
С тем, как здесь хорошо.
Слушать и слышать. В этот момент.
Три,
Тридевятое царство не за горами.
Впрочем, в поисках есть своя прелесть.
Главное, не спутать её с судьбой.
Остановись и ощути. Сладость момента. Выдох.
Спокойствие вместе с тобой.
// 26.03.2015
***
Сегодня я буду на ощупь идти по извилинам трещин.
Подушечки пальцев стирая, вдумаюсь в каждый излом.
Ведь смысл в движении, верно?.. Наверное, да.
Не смысл - подобие смысла.
На ощупь по направлению. По направлению встречь.
По сколам гадая, куда поворачивать, где затаиться,
припасть и напиться, влагу со стен собирая.
Узоры ветвятся, растут на камнях. Узоры рисуют,
сами себя измышляют и сами творят.
А я лишь касаюсь и следую им.
Принятие – взгляд от обратного.
Всё на своём месте.
Каждая черточка, каждый лучик в свою щель.
Я на своём месте. Чашка в моих руках, и чай в ней.
Именно там, именно здесь.
И мне не кажется… так и есть.
Нотки сомнения стекают по стенкам. И с паром - бесследно, вверх…
Сдаться? Перестать бороться... Заманчиво до безобразия.
А безобразия не входят в планы этого
прекраснейшего из миров.
Если не падать, как ты поможешь подняться другим?
Становишься целью, её глубиной. Не падаешь, -
бархатом выстилаешь стены пещер.
Если предан ты не был, разве поймешь.
Хоть что-то, разве поймёшь?
Я здесь. И не суть, где мне хочется быть. На своём,
самом лучшем, самом нужном, месте своём.
// март 2015 г.
***
Вот горсть земли. Вот солнца зайчик.
И семечко, зажатое в руке.
Немало… Если дать им вспорхнуть
из ладоней.
Взрастить и выдохнуть вовне.
Вот солнца зайчик. Горсть земли.
Чего же проще?
Быть ростку.
Вот облачко, и дождь животворящий.
И радуга конечно.
Всё крохотно, что кажется
ненастоящим. Комочек облака над
пригоршней земли. Но в моих силах
верить в эту жизнь и этой силой
подарить ей целый мир.
Сила роста взрыхляет почву. Оттуда
чудо из чудес, нежнейший мой
упрямец. Из глубин, из темноты,
но с верой в горний свет.
Росток мой распрямляет плечи и листья
омывает дождь. Дождь моей весны.
// 13.03.2015
***
Как бы там ни было…
Каждый держит свой бастион.
Утром и днём. Руками и сердцем.
Еженощно и неустанно.
Даже если уже никого, там, - за спиной.
Яро вскипает земля, дождями пронзённая.
Хватает воздух ветвями и надышаться не может. Весна.
Не смейся… Да, очередной ренессанс.
После смутных времён пробужденье.
Бог плодородия всегда умирает. И воскресает весной.
Так было и есть от начала времён.
Землепашец держит собой небосвод.
И снова по полю бредёт.
Как же прекрасно, что спячка не вечна.
Что тьма разъедается, и в прах предрассветный
рассыпается у солнечных ног.
Что миг пробуждения захлопнет страшную сказку.
Беспамятство оттолкнётся от берегов.
Каждый держит свой бастион.
Босоногое детство года по пашне идёт.
Руками и сердцем держусь, борозды ровно кладу.
Ласточка бьётся в груди. Сердце рвётся
вместе и вслед.
Безудержно, неумолимо, идёт день за днём.
Каждый держит свой бастион.
// март 2015
***
Соберись. Это только твое окно. Право твоё –
куда его отворить.
Пальцы ломает ветер, скребется в окно.
Вдох. Остановка. Выдох. Решайся…
Может, за тем окном - цветущий яблоневый сад.
И гул чуть слышный, сборщиков нектара.
Давай… Ведь всё возможно.
И за окном стенает море. Дышит тебе в лицо.
Пальцы ломает ветер, скребется в окно.
Соберись. Это только твое окно. Право твоё -
куда его отворить.
Вдох. Остановка. Выдох.
Видишь?
За окном на голых ветвях февраля повисли -
нет, не слёзы - капли уже почти весеннего дождя.
А плакать мы будем завтра.
Быть может.
Сегодня обнимем себя за плечи, вздохнем и конечно же
улыбнемся. Ведь плакать совсем не скоро - завтра, и то
- быть может... А может, еще отложим.
Сегодня - обнять молитвами и засадить цветами, - прорехи, трещины, все выемки.
И плакать сегодня не будем.
Дело за малым. Своё окно отворить.
А за окном - рассвет.
// 27.02.2015
***
Сказка все еще длится.
Я буду. Однажды смогу -
Из облака оземь, и вешними водами
вскользь
вдоль апреля.
Сказка все еще длится, клубочек
мотает на ус.
Катится, по ухабам и рытвинам,
спотыкается и снова бежит.
Сказка все еще длится...
Сказка все еще длится,
стелется мятным шёлком, лугами и травами.
Стремится и разрастается,
вширь и обязательно вдаль.
Но однажды светлоокое падает небо.
И понимаешь, что тебе его - уже не поднять.
Что надломлены плечи. Хрупкие,
как колонны античных храмов.
Но… Сказка все еще длится. Она не сдаётся.
Способная затаиться и прорасти.
Однажды, потом.
// 20.02.2015
***
Потерпи.
Выжатый сок - по запястью до локтя.
Не простившись, легче идти…
Легче смотреть до горизонта и дальше,
легче сворачивать в трубочку письма,
легче терять в придорожной пыли следы.
Пророщенных горсть за собою развей,
как повезёт - такой и останется след.
Сумрак не выдаст, ночь не съест.
Если боишься - признайся в этом только себе.
Что надлежит, получишь сполна, даже если
бежишь, даже если руки за спину
и головой наотрез…
Лепет нравоучений можешь смести,
всё равно их не донести.
Горсть пророщенных зёрен полезнее припасти.
То ли птицам, то ли себе.
Земле и воде в дар или жертву – кто там эти
условности теперь разберёт - принести.
Потерпи. Это лишь детство, только лишь.
Это лишь детство. Твоё.
Это лишь детство. Этого мира. Этих дорог
не наезженных, только намеченных.
У белого света в оконце можешь присесть,
подперев щеку ладонью и замечтать свои смуты
и грусть. Потерпи.
// 11.02.2015
***
По тропинке и до…
пряничный домик блестит леденцовыми окнами,
солнце лижет их языком
Тропинка с хлебными крошками то и дело
петляет, но ведёт.
пряничный домик хлопает шоколадными
ставнями, ветер липнет и беззвучно хохочет,
хлопая вновь и вновь
По водостокам льётся густое молоко.
пряничный домик мой сейсмоустойчив. Ну да,
самодельный, есть щели, половицы скрипят,
окраска не идеальна – зато всё своей рукой.
пряничный домик пускает на свой порог.
У него нет замкОв.
пряничный домик не приемлет суровых основ
и ханжеских лиц. Занавески колышутся нежнее,
чем шёлк. За чердачным окном -
чайная мастерская, там сушатся травы,
учатся быть лечебным и ароматным теплом.
Пчёлы гудят, и не обходят его стороной.
Прямо за домиком – их запасной аэродром.
пряничный домик меня сохранит… И от волков,
и от бабушек с зубами и без.
пряничный домик у леса стоит.
Сладкоежка крадётся неслышно…
По тропинке и до.
// февраль 2015
***
Вижу… На снегу лишь птичий след.
Взглядом - выше моря. Глубже неба.
Семечко рожкового дерева зажму в ладони.
Для точного взвешивания. Для меры вещей.
Птичий след на снегу. Остаётся.
Только птичий след на снегу.
Буквы танцуют. Всегда это могли… от начала времён.
Самая красивая письменность из тех что касалась глаз
– грузинская (мхедрули, асомтаврули), индийская
(ория, тамильский, бенгальский), глаголица, старая
ирландская латиница, тенгвар Толкиена, арабская вязь,
тифинаг, сабейское письмо, набатейское, амхарское
письмо… Да, буквы сплетаются в слова и начинают
жить иной жизнью. Продолжая танцевать.
Разноцветные камешки букв высыпаются на песок
и складываются.
Невидимый усмехается за правым плечом: - Сколько
раз ни брось кубики с буквами, хоть миллионы раз, —
стихи не получатся. А вселенная сложнее стихов.
Так случайно ли она возникла?..
А я и не спорю. Менторский тон мимо ушей.
Усмехаюсь тому, кто молчит за левым плечом,
и снова подбрасываю. И снова не ловлю.
Пусть пляшут и складываются.
Птицы пишут по снегу, не зная слов. Ступают,
и клиновидные письмена устилают зимний день.
Если что и остаётся. Не более птичьего следа…
До таянья снега.
Вдох. Зимний, глубокий, - и бережный выдох.
Выше моря. Глубже неба.
// конец января. 2015
***
Остаёмся.
Время соткётся, заполнит пространство.
Выживший мир, если будет – то из согретых рук.
Глина межледникового периода размята пальцами
гончара. Глина слеплена и обожжена. В глиняном
чайнике листья чайные расправляют крылья свои
в горячей воде.
Ручка чайника оплетена ивовыми ветками,
ива росла на берегах Десны.
Улей стоял этим летом на краю гречишного поля.
Теперь мёд в моей чашке пахнет летом посреди зимы.
Снег отрывается от земли. Снег поднимается и летит.
Вверх.
Сомнения. Уложи спать на снегу.
Странствия. Положи на стихи.
Музыкой положи свои чаянья и запей их из чашки.
Чаинки на дне всколыхни и плесни на снег.
Там сомнения. Пусть они стаят в ручей.
Снег поднимается и летит. Снег отрывается от земли.
Вверх.
Остаёмся.
Снег отрывается от земли. Снег поднимается и летит.
Вверх.
Олень выдохнул стаю снежных птиц, те улетели туда –
где солнце рождает траву.
Снег поднимается и летит. Снег отрывается от земли.
Вверх.
// январь 2015
***
Держусь.
Держаться за ключи в кармане, за ручки дверей,
за светильники и тёплые чашки. За улыбки друзей
и случайных прохожих.
Держаться за звёзды. Ополоумевшими пальцами.
Скользить на вдохе, но на выдохе рождать
новые зацепки на отвесном небосклоне.
И сбитый ритм уходит обратно в пену вод,
чтобы вернуться с прибоем.
Держусь.
Ритм вползает обратно в бубен, тот из рук выпадает
на землю. И на траве отражает в себе небосвод.
Держусь.
День как день. Ночь как ночь.
Натянуты струны меж ними. Звенящие.
Иду по ним, за воздух держась.
По ту сторону страха то что мне надо. По эту
- лишь путь.
В сердце жар-птица свивает гнездо. Веточки, пух,
разноцветные нити, всё в ход идёт. Труд и терпение,
много любви - и сердце обжито. Мне в нём тепло.
Держусь.
Неуловимость предчувствия касается щеки
и я поднимаю глаза к небу. Невесомость держится
за меня, за мой взгляд, ловит его за ниточки
и завязывает узелок.
Мы держимся. За руки, глазами, словами.
За круги на воде от брошенных, от утонувших.
Лежачих на снегу не бьют. Им рисуют крылья.
Укрывшись снегами зыбкими держимся тем,
что весна всего за пару листков календаря.
Держусь и молчу. Рисуя крылья.
// январь 2015
***
Стряхнув с плечей небосвод, распрямляюсь
полузабытой осанкой.
Стремлюсь и пытаюсь. И…
И внутри я танцую.
Меньше снежинки на рукаве. Но встаю,
вырастаю, слышу музыку ветра.
Ещё один взмах. И - внутри я танцую.
Падая снегом на землю, тяжесть теряю.
Небо теряю, позади оставляю.
Но танцую.
Мышцы и мысли, кроной срослись,
не размыкаясь - жёсткость теряют и
рождают движение. По солнцу, вращаясь,
хриплой иглой по спирали, неизбежно.
Я танцую.
Не сразу конечно. Вспоминая как сон,
затаённый в ресницах… Дымку сквозь
пальцы, тумана кудель. Пропустив, заплетаю.
Но танцую.
Переплетённые ветви надо мной словно
занавес. Шипы полосуют одежды. Птицы
сплетают пути. Но я вижу яблочный свет.
Самый нежный оттенок зелёного.
Что ни на есть.
А внутри я танцую. Запрокинув мысли
и голову.
Именно здесь.
// 08.01.2015
***
Среди деревьев -
легче устремляться.
Не ждать, не плакать, не просить.
Дышать. Без вздохов.
Небу улыбаться.
И не жалеть. Расти, расти, расти...
И птица будет петь. Беззвучно, ткать узором
песнь о лучшем.
А снег ложиться. Выстилая душу.
Потусторонний смысл красоты объемлет суть
и даст мне руку.
Расчертит своды сила тишины, раздвинет стены
и поднимет крыши.
Касание ресницами небес.
Я здесь. Я вижу.
Дышу надеждой свыше.
Свет к свету, снег к снегу.
Каждому в ладони по сути его.
Страху - домик уютный, мраку - свечку зажечь.
Сердцу - ширь поднебесную, ногам же –
обычную твердь.
За поворотом исчезнувшая дорога вдруг всплывёт
и снова коснётся ног.
Дым задумчивый пройдёт сквозь щели и вознесётся
в заоблачный чертог. Тверди небесной хватит и одного
шипа. Откроется бездна, полная звёзд, прольётся
и сложит – потом и теперь.
Спасибо на этом. Спасибо за всё.
// декабрь 2014 г.
***
Перебирая бисер смут, - отказываюсь от слова томность.
От слова сладость, грусть, истома…
От неги и сцепленных рук.
Освобождаюсь и от фраз, влекомых кругом.
От кавычек и запятых.
Хватит дыр, залитых смолой и сургучом.
Закашлявшись рифмами, начинаешь
мнить себя в этом мире. А мир ведь в тебе.
Странные птицы ступают по снегу. Не оставляют следов.
Не надо рук, возложенных на плечи,
не надо песен, спетых поутру.
Не надо. Ладно?
Не надо случайных книг с полки, на случайной странице
открытых. Ведь третий абзац, случайно загаданный,
совсем не пророк. Договоримся - не будем.
Можно детскую песенку - как небылицу, напевать
и насвистывать, улыбаясь миру в себе. Можно свирель
выменять на что-то более ценное и щуриться солнцу
от счастья. Можно, звеня и подпрыгивая, распахивать
ставни. И мелком намечать контур дверей - к которым
кто-то придёт. Пусть не сейчас, а потом.
Мне достаточно света, чтобы больно и дерзко прорастали
сквозь кожу цветы.
Мне достаточно троп, ложащихся внахлест, сведённых
крест-накрест, - чтобы в точке сходились миры и усилия.
Оттолкнувшись от берега, начинаешь искать огни.
Река дышит туманом, я пью молоко из-за борта.
Распевая разбойничьи песни, славно грести.
Узором меандровым стремимся к истоку. А до него –
круговороты неба от восхода до заката.
А до него ещё грести.
// 24.12.2014
***
Когда тысячеглазое тёмное небо
взглянет, и уронит в тебя свою глубину,
когда тридцать три ветра остановятся,
встретившись с лебединым крылом,
когда кровь дракона падёт на розу,
и та откинет шипы,
когда горное эхо достигнет пределов,
и выйдет за них -
Тогда.
Смотрящий бережным взглядом возьмёт
твою руку и напишет на ней голубиным
пером невесомое кружево слов.
Паутина сплетётся в дивный узор
и закроет проём между этим и тем.
Прикоснувшийся сдвинет занавесь
тишины и разбудит улыбкой губ.
// 19.12.2014
***
Из лебяжьих рукавов – под ноги, и щедро, -
без сожалений и счёта…
Вспомнить и промолчать…
Из левого - яблоки молодильные, из правого
- хмель.
Из лебяжьих рукавов зимы сон весенний
не родится.
Из левого - песнь, из правого - весть.
Выжить и раскалённую медь уронить -
ударом о лёд выбить ещё один день.
Пёрышко к пёрышку, на искупление,
на избавление - от того что было, есть
и будет, пятнышко на белоснежном рукаве.
Из левого - вода живая, из правого -
мёртвая. Мёртвая не оживит, но срастит.
Сложит перо к перу.
Солью выплакать море и вырастить берег.
Встать на него - и из горсти выпустить
соляной ветер. Выпорхнуть рыбкой
из рукавов…
Оплетённый горизонтом день, - припадаю
на колени – а за мною птичий след… Взмах
круженьем рукавом - позёмкою за мной.
Левым - вдох. Правым - облако снегов…
// 25.11.2014
***
Ни слова о любви.
А лишь о том...
О том, как день встречает вечер, ложится ему
на плечи, думая как скучал и как устал, бежал,
и падал, поднимался. Как наконец-то.
Вместе.
Ни слова о любви, а лишь о том, что как
ни странно - но всё же происходит.
В противовес, быть может, может просто так.
Что неизбежность может быть легка.
А тяжесть чаще от отсутствия как такового.
Что мир подлунный сам себя вписывает
в окружность и водит с собой хоровод.
Когда нет слов, а только уговор.
Ни слова.
Лишь о том, как привязанность шелковой
лентой, через запястья и километры.
Ни слова о любви. А лишь о том.
Что дым врастает в небо, столбами подпирает,
и держит связь.
Что нет тех слов, которые изложат внятно.
Есть только вдох, и облако - на выдохе.
Без слов.
// 21.11.2014
***
Огонь одержим душою ветра,
дышит им
и даже поёт.
Но сейчас – не об этом.
Сейчас не о том, как вспорхнёт синь из глаз
одиноких китов и умоет весь горизонт от и до.
Не о том, что сливаются тени из вечеров
и текут уже дальше рекой. И что нет у них
осязаемых берегов, чтоб коснуться и понять,
что с тобой.
Не о том, как пугливо слова из гортани
долой, потому что увы, смысл не в них,
а с изнанки самих этих слов.
Ветер поёт,
потому что свободен быть вдохновением
даже огню.
Но сейчас – не об этом. А о том, что неважно
кто кем дышит, рядом, или даже рот в рот.
Если дышит - значит живёт, чередует выдох
и вдох. Если при этом ещё и поёт - значит
в сердце его вдохновенный огонь.
// 14.11.2014
***
Шаги на сегодня. И завтра.
Кроме привычных подвигов - выровнять дико заваленный горизонт.
Вернуться в мир красок, выбраться из коробки с простыми карандашами.
Нашарить под кроватью запропастившиеся босоножки и убежать в них в распахнутое лето… Ааааа…. чёрт с ними,
можно и босиком.
Приподнять. Слегка опрокинутый мир. Это ж не подвиг.
А труд, ежедневный. Без почестей, но с отдачей.
Шаги на сегодня. И завтра. И навсегда.
Графичный, размытый дождями ноябрь, растёртый пальцами по стеклу. Что с тобой делать… Что с тобой…
Да что же с тобой?!! Или это со мной… Или с нами.
Найти уютную нишу. Назвать своей собственной.
Тихонько, на ушко, назвать по имени…
Спасибо, милая Нарния, ты всегда неподалёку и откликаешься и открываешься без заклинаний.
По мановению кончика языка, припоминающего
птичий полузабытый.
Шаги на сегодня. И завтра.
Взрастить солнце. Ясный лик, проявляющий день.
Из зёрнышка, из стёртого следа, из горошины закатившейся
под половицу. Героическими усилиями и стоической волей.
Пусть. Оно того стоит.
И тогда… Высыхает роса на раскалённом блюде зрачка.
Завиточки локонов солнечных щекочут шею.
Свет рассеивает забытьё когда без и некуда.
Шаги ускоряются и отрывают меня. Световая вуаль парусом
за плечами. Научиться ходить как журавль по стерне – мыслями так высоко, что не замечаешь жёсткость и колкость. И чем выше, тем слаще.
Горизонт в исчезающей дымке. Разбег.
// 11.11.2014
***
Мы шли,
и отпечатки ног ложились в точности
в след.
И индивели скулы ноября, сводящей
начисто позёмкой. И ждали. Тот самый,
ожидаемый, заблаговременно
предупредивший о.
Целующий сНежно. В конце тчк.
Мы шли. И принимали.
Летающий. Тающий. Белым по белому
вышитый.
Вшитый в прохожих.
Сцепленный наживо.
Мы шли,
по вехам, звёздам, торной колее,
по цепочке птичьих набросков.
По пятнам слепым выбирая дорогу,
стирая пальцы на поворотах.
Памятью древних китов дышит мороз,
позвоночники высохли и протянулись
цепочкой горных хребтов.
А мы шли по кромке.
// 04.11.2014
***
Осень. Я снова играю. Звоном касаюсь к зеркалу луж,
и срастаюсь. С небом срастаюсь,
наледью тонкой стелюсь.
Осень – изысканная интерпретация смерти.
Нежное прикосновение и угасание.
В реверансе ей навстречу
клонятся деревья, шапки и шляпки долой…
Подметая дол листвой.
Уклоняюсь так гибко, как только возможно, сколько
достоинства и твёрдости мышц.
Забвение смягчает грусти комок. Клубок пружинит
и спрыгивает с руки. Ведомой держась, следом иду.
Жизнь полна красоты. Безумие красок, запахов,
прикосновений ветра и света. Безумие красоты
сводит жизнь к смыслу в неё окунаться.
Тьмы узелок рассеивает впереди кажущийся выход.
Выход на свет.
Стылось вползает, тянется и обволакивает. Даже не знаю,
даже не знаю… Недопустимо поддаться соблазну
и раствориться, смягчая контрасты.
В дымке стягиваются швы от прорех в облаках,
ускользнувших в них клинов птичьих стих даже след.
Оставшимся зимовать - честь, и то что сможешь
от себя оторвать.
Себя раскрошив хлебами - подать на ладони.
Накормить того кто взмахнув крылом пришёл и доверился.
Шагнёшь в это время и сразу поймёшь. Вот это время.
Мыть серебро в осеннем ручье. Плескать из немеющих рук
чистой водой и остаток крупиц - бережно, одну к одной.
Остывающее серебро пепла, пепла страниц и шороха птиц.
Бережно, помня что было, когда ещё руки были теплы.
Но кто вам сказал, что впереди - конец пути?
Тьма светится изнутри.
Размыкаются уста ноября - и оттуда призрачным дымом
мягкость границ.
// 29.10.2014
***
Утаённое тепло в кармане дремлет тихо,
лапкой закрывая нос.
Знать не знает, о притихшем саде, о дремотных
облаках, накрывших Город, и о Солнце,
ставшем вдруг таким далёким, – что идти к нему
шажками малыми, медленно прокладывая путь –
до Весны, не ранее…
А пока…
Точить мне карандаш, да так, чтобы снежинка –
опустившись на грифель – осталась добычей
на копье, а рыцари переоденутся фонарщиками, –
неся и зажигая свет.
Утаённое тепло в кармане знать не знает…
Пока не знает. Что уже настанет…
Вероломный и прекрасный, –
сезон простуд и красивых шарфиков,
благоговейных взглядов на закипающий чайник,
игр с дождём, ветром и зонтиком,
придирчивого изучения прогнозов погоды
и изощрённых издёвок над метеорологами,
высчитывания дней до новогодних праздников,
время тыквенных каш и оладушек,
возвращения синиц и случайно
оказавшегося в кармане жёлудя…
Знать не знает, видя облака сквозь окна, как
дремота обвивает Город. С шарфиком играет
беззаботно. В лапках прячет время до_Весны.
// октябрь 2014
***
Лисий хвост заметает день.
Рыжим отблеском мажет глаза.
У меня есть свобода. А значит есть всё.
Свобода плясать в центре костра.
Свобода уйти, свобода остаться.
Свобода стряхнуть пепел с догорающих звёзд.
Свобода увидеть реликтовый свет и закрывать
глаза на слепящий ближний от фар.
Свобода сидеть на самом краю языка тролля
и болтать ножками…
С троллем болтать, побаиваясь немножко.
Свобода вырезать на кости то, что молча прячется
за зубами. И дать зарасти.
Свобода снова, и в ту же реку, да с головой…
Не ища ни брода, ни мостов.
Свобода шептать и проглатывать имена забытых богов.
Потрясать цепями и основами.
Свобода растворяться.
И выпадать осадком. И проходя сквозь толщу фильтра,
вымывать себя. Свобода прозрачности.
Свобода стекать смолой с расщеплённого древа.
И запасаться дровами на зиму. На долгую, стылую,
ту что внутри приютилась.
Свобода снять одержимость как старый, потерянный
шарф. И обернуться. И задохнуться. Так и не обретя.
Рыжим хвостом вечер в глаза. Свобода открыться ночи
и взрастить солнца плод.
// 16.10. 2014, тёплый осенний дождь
***
Белая ниточка выглядывает неприкаянно.
- Видишь нитку?
- Вижу.
- Потяни за неё…
Белая ниточка распускает шов. Из него
выпадает то ли пух, то ли снег, то ли сама ещё
спящая сладко зима.
Ниточка скользит меж пальцев, и натягиваясь –
начинает резать кожу. Прощальный октябрь
бродит в тумане и собирает капли крови
из моих рук на листки бересклета.
Даже опускаясь на самое дно, - где для вдоха
не останется сил,
даже ложась измолотыми крупинками песка,
после того как был скалой,
даже теряя последнюю связку, где и был-то
один из оставшихся ключей…
Даже тогда. Не запретишь.
Встать во весь рост и взглянуть прямо в лицо.
Себе.
Ниточка прошивает, проходит насквозь, соединяет края и вживляется.
Страшно забыть отпустить птиц. Точно и в срок.
И не затягивать на них путы своей грустью.
Отпущенное без сожаления оставляет нить
в руках. Намотанную на указательный.
И когда она оживает и подёргивает – страх
скидывает лохмотья, а под ними ничто.
Живая связующая в моих руках.
И снова.
Глаза открываются и расцветают.
// 08.10.2014
***
внятно.
и если влюбляешься – вширь раздаётся,
становится годом день.
влюбляешься в длину рек и изгиб бровей.
в улыбку солнца над горизонтом и глубину морей;
шёпотом.
влюбляешься если -
в оттенок слоновой кости, касаясь скулы,
и в сполох рассвета во взгляде, меняющем
хмурое утро на прозрачную ясность;
в акварель намёков вполоборота, тончайше
скользящих по очертаньям руки,
влюбляешься если – связующих нитей клубок
осязаешь,
и знаешь. всё и одномоментно.
Шёпотом, внятно - рождаешь тихоТворенья
– из горсти земли и зёрнышек пробужденья,
из пойманных сутей -
сшивая доверием и нежности шёлком;
и если влюбляешься – ты здесь и теперь,
есть, будешь, всегда, -
неизменным ответом.
// 18.09.2014
***
А между тем…
Осень ложится новым слоем. Тихим изгоем
прячется пёстрое лето, сдвиг тектонический
на крае сознания… Стих канонический
стучится в висок.
Тянет вернуться, тянет коснуться, проснуться
- может быть где-то на излёте стихотворения.
Сдвиг тектонический на крае сознания. Смещает, меняет взгляды и дни.
А между тем, ближе подходит и вздыхает
грусть, прикасаясь к плечам. Почти уютный
лёгкий груз, привычный, внесезонный.
Променять этот вдох ещё на один взмах
кречета, застилающего крылом сразу
половину высокого и беспредельного? Променять и развеять, ветру и небу отправив
листок. Сменяв и развеяв.
Песни неспетые в стаи сбиваются, в клюв
по травинке - гостинцы на юг. Вдаль
горизонты лентами стелятся, вширь
устремляются, крыльями руки…
Вслед за пастельно смазанным августом,
вздохом бумажным сорванного календаря.
// 12.09.2014
***
О чём я хочу… вздохнуть? О чём я хочу сказать…
О чём я хочу… смолчать.
Впиваюсь корнями в землю.
Ветками ясеня ловлю пару певчих, решивших
спуститься и отдохнуть.
Сорок два слоя облаков отделяют меня от земли.
Столько же - от вершины горы.
Источник животворящий бьётся птенцом у подножия.
Поднимаясь из подземелий, из мира мёртвых к живым.
Ласковой стороной к свету, оплетая ось мира.
О чём я хочу сказать…
О том что драконы не спят. На страже стоят. Лишь дремлют,
но зоркое сердце пылает внутри. И древо - основа и центр,
стержень и ось, растёт как и прежде. От начала времён.
О чём я хочу… смолчать.
Что на краю времён, у пересохших океанов, у заметённых
песком пустых городов, останется дерево, может только
росток, но он прорастёт, он пробьётся,
из мира мёртвых к живым.
О чём я хочу… вздохнуть. О том как заплетаешь ветви
внутрь облаков и читаешь их лёгкие сны.
Кроной соединяешь лево и право, вчера и сегодня,
тебя и меня. Что внутри, где течёт сок, тихо так, что слышен
гул встающих лесов из глубин. Что Месяц, цепляя нас
на крючок, баюкает темноту. И если с одной стороны
солнце садится, покидай мой край –
то с другой в то же время встаёт.
Что нет ничего преходящего. Что даже слова, избранными
становясь, нитями ткут полотно смысла и формы.
Что безусловно, то иронично. Что сложное слишком -
рано иль поздно станет простым.
Что даже крылья самой яркой бабочки имеют обратную
тёмную сторону.
Что деревья растут из ладоней, в которых согрето их семя.
// 09.09.2014 // мировое древо
***
Мало ли что кому хочется…
Сбудется только важное
честное
сокровенное
может быть в чём-то вечное…
Сбудется лишь невесомое
канатоходцу подвластное
Сбудется страстное,
но без истерики
Пылкое,
в сердце зажжённое
Мало ли что кому хочется…
Сбудется самое нежное
свежей весеннею зеленью
Даже и запредельное –
вдруг, невозможное, сбудется…
// 06.09. 2014
***
Не то чтобы сильно, не то чтобы очень, но осень
касается лапками где-то в районе шеи, шутки изволит
шутить; листочком оторванным шуршит по асфальту,
а обернувшись – вижу её скромно потупившей глазки )
Внезапно,
меня отпускает грусть на все четыре стороны.
Приятно знать,
что безымянный принц не пишет больше мне стихотворений.
Радостно,
из пыли выуживать, извлекать из глубин, чтобы солнце
сверкнуло ещё на одной грани.
Весело,
по каплям сцеживать янтарное молоко, каплю на язык,
и прикрыть глаза.
Правильно,
щепотью из горсти выкладывать поровну мне, и тебе,
и каждому по потребности.
Терпко,
нечто весомое, летящее наискосок ловить
и рассматривать. И бережно складывать.
На зиму, в запас.
Странно,
но запланировано. Отбыть в дальний край
по обмену премудростями.
Грусть отпускает на всё четыре, свободных стороны.
И мне уж не терпится забрать свою вольную.
// 03.09.2014
***
Раздватричетырепять, я иду тебя искать…
И найду. Обязательно.
Я приду к тебе с букетом… рассказать что солнце
встало… Фу, плагиат!
Но всё равно приду с букетом. С таким пёстрым,
утреннесвежим…
Или лучше прийти с букетом душистых
прованских трав?
Три пять восемь, - неба просинь… Совсем накануне
весны затаиваешь дыхание на вдохе. Чтоб
не спугнуть? Чтоб сохранить силы для
дыхания на полную.
Шестью восемь – сорок восемь, мало что помню
из таблицы умножения, но это засело, наверное -
рифма во всём виновата )
Сквозные дожди рассекают февраль. Ломтики
короткого месяца разлетаются налево и направо.
Три, 14, 15, 92 и 6.
Циклонический вихрь начинает раскручиваться
как пружина, давит на рёбра, рвётся наружу… Выпустить?
Взрыв грудной клетки обострит ощущения.
Запахи, цвета, прикосновения - острее и ярче.
Десять, двадцать, счёт десятками, на сотни…
Зачем мелочиться.
Посеян ветер - ждать ли урожай?
Три, два, один… ноль. Внутри меня начинается
движение тектонических плит. Континенты
сталкиваются и рождают горы. Океаны заполняют
пустоту между.
Раз-два, раз-два - в такт сердечной мышце
раздувается уголёк и прорастает цветочком аленьким.
Сосредоточься. Кто твой любимый враг?
Если в небе шуршат облака, значит жёсткие
небеса. Значит, трение замедляет ход,
естественный и привычный,
но не отменяет маршрут.
Сосредоточься. Кто твой любимый друг?
Если путь твой ровен и ноги тонут в мягком
лебяжьем пуху, нет понятия «так будет всегда».
Потому что не будет, не может быть, да и
незачем… Дорога обретает лицо, когда
обрастает рытвинами и ухабами.
Сосредоточься. Какого цвета твой
любимый сон?
Если жажда мучает по ночам, луна не светит -
а жадно заглядывает в беззащитные окна,
если подушка потеет от страха твоих снов,
просто встань и выпей воды. Не усложняй.
Никто не друг, никто не враг, а лишь попутчик.
Да, все реки ведут в океан. Дожди падают вниз
и воспарят лишь родившись вновь облаком.
Да, цепочку нельзя разорвать, а лишь натянуть.
Сосредоточься. Молча курить в потолок может
лишь бог. Потому что он не звено.
Цепи звенят,
если дёргать их вновь.
// 28 июля 2014 // средоточье
***
Премудрый безумец, снискавший известность в узких
кругах… Изволь отвечать. Хочу интонацию уловить
и уложить её в нотный ряд.
И развернусь, унося все ответы с собою,
размышляя в дороге.
Ухожу…
По волчьему следу, роняя багрянец за линию горизонта.
По кругу, от брошенного камня на воду. Собирая
случайности, как безделушки из дальних краёв.
На память, поделки, декорировать интерьер…
Почему нет?
По ниточке тонкой, скользящей меж пальцев.
По радуге звонкой, не достигающей твёрдой земли.
По обронённым пряничным крошкам. Наследуя птиц,
в том что – руки даны не для ноши, а для полёта.
По знакам условным, стираемым сном. Но вновь
наведённым кем-то добрым, улыбающимся за спиной.
По линии абсолюта, где оступившись
вернёшься к началу.
По шлейфу от обнажённой души, туманным рисункам
и капелькам крови, разбитым о землю. Распахнувшись,
ступаю.
Знакомо до дрожи, как премудрый безумец,
проснувшись, - наводит порядок. Безумной рукой
взрывая вулканы, стирает сонливость цунами.
Звук разбивается. Я иду по осколкам.
// 05.08. 2014
***
Слепнущим глазам…
Остаётся стук дождя по раскалённой крыше.
Тепло повязанного шарфа и колкость новых варежек.
Остаётся вкус и запах пропечённого хлеба,
шероховатость его корочки.
Сказки заканчиваются, когда высыхают молочные
реки. Когда напевная одержимость сметается прозой
усталых дней. Когда сказители устают плести
ажурные словеса, и уходят рыбачить на вечернюю
зорьку, вместо того чтобы пить с восторгом этот закат.
Реки смородиновые не потекут вспять, калинов мост
без меча не пройти. Взрослеть и ожесточаться
приходится всем.
Неостановленный бег златогривого коня повлечёт
за собой. Крепкой уздечкой привяжет.
Цвет искусанных губ не имеет названия.
Оттенок их непроизносим.
Почему я так часто говорю, что люблю тебя?
Потому что лучше лишний раз сказать, чем
промолчать. Потому что раз совсем не лишний.
Потому что никогда не знаешь, будет ли именно
этот диалог последним. Или нет.
Губами не выпить до дна, но можно перебирать бисер
слов, рефлексировать на чужие стихи.
Горстями пить лунный свет и подшучивать
над сонными звёздами.
Рвать утром сотканное за ночь, и метать за край света,
желая безвозвратности. Штопать остатки и вышивать
вновь придуманный рисунок созвездий.
Пускать кораблики по млечному пути, не давая им
названий. И если штиль - рождать им бурю.
Поскольку без неё покой не сладок.
// 04.08.2014
***
Летние дни как странички гербария - каждый заложен какой-то травинкой, цветком, или просто ароматом,
который остаётся лишь в памяти.
Хорошо быть землёй, невспаханным полем, где целинность
твоя затянута дремотой с тех времен, где ещё не проснулся тот человек, что первым возьмёт в руки плуг и копьё.
Душевные летние травы тянут стебли к ногам, былинных утех навевают сны. Я иду среди них и подкожно считаю
дни - те, что остались… До вполне настоящей зимы.
Рассматриваю потерянный деревом и мною поднятый
листок, он просвечивается на солнце, жилки ажурным
узором проступают. Не обессудь,
если и здесь буду видеть твой облик.
Чаще замечаю неочевидное. Вероятное тоже, изредка –
не раскрывая широко глаза, разглядеть удаётся.
Иногда можно побыть облаком и плыть по течению ветра.
Можно и искрой от костра взвиться и растаять в темноте.
Можно подняться вместе с жаром, истекающей зноем земли – выше небес, и упасть вниз дождём.
Можно, порой, иногда… Нет конца у книжки с гербарием. Доклеить листок и продолжить историю без конца,
без начала.
Дикие капли срываются с края туч, неся за собой
грозовой разряд, я тоже с ними хочу.
Земная ось остриём пера чертит бесконечные письмена
на невидимо чёрных, нелинованных.
Тростинка на ветру тоже становится мной.
Когда высыхает до пустоты и поёт с ветром внутри.
Можно быть и суровой нитью, прошивая тетрадь оголённых
стихов, только крепко держаться придётся,
стойкой быть до основ.
Слова потеряли однажды смысл - отныне они музыкальны,
их слушаешь кожей.
Суфийский танец дервишей закручивает в транс, руки
из рукавов прорастают лебедиными крыльями.
Танец, посвящённый безымянному богу, не в жертву,
а - в радость ему. Молишься истово внутри себя,
и кружишься с листьями на ветру.
… До вполне настоящей зимы.
// 25.07. 2014
***
Глупые мотыльки рвутся наружу из янтаря.
Прощальная месса не стоит свечи. Прости.
А пальцы… пальцы ветром по крышам, -
ловя рассеянные сны.
Ну не всем же быть кораблями, чтобы имя
огромными буквами, на гладком борту.
Скулы ночи очерчиваются ещё острее в утренних сумерках,
время уходит, пальцы вслед за песком - сквозь.
Неба полотнище разрезает ласточки свист, в щель
упорно просачивается рассвет. Его не остановить.
Свечи уже не нужны.
Сложно светиться, одеваясь в чёрное своих печалей.
Почти невозможно. Глупые мотыльки не могут понять.
Как можно лететь, не надеясь на свет.
Хотя бы где-нибудь впереди.
Но я ведь тот, кто помнит и ждёт, кто поднимается и идёт,
стараясь не оставлять следов, следуя за своим ножом,
а он рассекает заросли непротоптанных троп.
Да, я захожу со спины, неслышно подкрадываюсь
к завтрашнему и трогаю его за плечо. Я не вижу,
улыбается ли оно, но прикасаться стараюсь легко.
Июньских рассветов сладкое пью молоко, мечтательно
замирая и снова начиная вдыхать, снимая пенки
малиновых облаков.
Я ведь тот, кто дышит на сжатый кулак, грея его, разжимая
замёрзшие пальцы с трудом. Кто проснувшись не сразу
встаёт. Понимая, что солнце над головой - не всегда
обещает свет и тепло. Но. Хоть кому-то.
Благодарствуя холоду утыкающихся собачьих носов,
ласке кошачьих лап, ждёшь чего-то ещё.
Что прорастает на перекрёстке дорог.
Глупые мотыльки рвутся наружу из янтаря. Прочь.
// 24.06.2014 // июньские контрасты
***
А не спеть ли нам песнь? Спеть. Обязательно…
Можно тихо, можно как получится.
Сочиняю рассвет. Беспрестанно.
В ровную линию вытягиваю свой горизонт, устраняю
завалы, восходящему дню – дорогу стелю.
Кроны деревьев сплетаются в гнёзда.
Распутье сплетает дороги в узлы.
Падает дождь с нерушимых небес.
А я… сочиняю рассвет.
И думаю…
А не спеть ли нам песнь? Спеть.
К завтраку что-нибудь необычное… Желательно.
Лапландский сыр с морошковым вареньем.
Под светлую песню восходящего солнца.
Распуская предрассветный туман на тонкие нити, сплетаю
их снова. И снова. Высыпаю прибрежный песок, из ладоней,
карманов, из всех щелей… Чтобы с новой страницы,
заветную птицу – солнцу встречь.
Будет песнь токовать над рекой, гобелен распуская
из рассветных снов. Будет горлышко птичье дрожать,
срываясь на самой высокой, но беря эту ноту…
Сочиняю рассвет, потому что скучно сидеть в темноте.
Свет и цвет расцветают сначала во мне, и с руки разлетаются,
с лёгкой руки – прочь и вокруг. Заселяют собою день.
Вспоминаю незнакомый язык, чтобы можно на нём
сколько угодно петь.
Кто-то всё время шелестит за спиной, перелистывая тетрадь моих лет. Вслушиваясь, думаю о своём.
Непрестанно нанизывая бусинки месяцев, дней -
из рябины, шиповника,
шёлка лепестков, снежинок и осенних листочков,
чередуя чем-то ещё.
Вслушиваясь - не забываю рассвет сочинять. Чтобы сбылся.
Ежедневный, воскрешающий день.
// 15 июля, маковка лета. 2014
***
Мой горизонт замыкает кольцо.
Июль грозовой гремит парафразом на Вагнера.
А ты… Сиди в своей келье и зашивай крыло.
Если найдёшь в молитвеннике заложенное перо
– открой на странице и почитай. Откуда оно
там взялось и куда ведёт.
Лета зрачки рассекают стрижи,
плавится день, истекает июль.
А ты… Сиди, подчищай палимпсест, скоро
новые строчки лягут чернилами на нёго.
Нежность сильнее молота, выносливей
наковальни. Это не просто слова,
а констатация факта.
Всадники ветра не разбирают дорог, уносят
с собою свет и тепло. Верстовые столбы
отмеряют дни до зимы.
А ты…
Молча сиди у окна. Перебирай чётки дня.
Узоры на пяльцах выдумывай и твори.
Крошками птиц корми.
Наслаждайся созвучьем шума листвы.
Солнце целует в темечко, проталины льют из
рукавов, вихри в карманах звенят связкой ключей.
А я… Как и ты. Ни о чём не прошу. Наугад
и на ощупь. Починяю крыло.
Мой горизонт замыкает кольцо. Солнце садится,
солнце встаёт. Вечный прибой рёбрам внутри
ведёт пересчёт.
Песни блудных птиц возвращают домой, лёд к воде,
воду к земле, воздух душам людских тел.
Отдаться бы птицам. Безудержно. Маниакально.
Лучше навсегда.
Песни сказок ночных тешат ночь на руках.
Гнёзда совам не спящим вьют из лунных лучей,
вешают их на гвоздики звёзд.
Песни роста травы будят солнце раньше утра.
Горизонт у востока сам как нотный стан, натянут
с готовностью к рождению света.
Песни жемчуга просыпанных дней весны струятся из рук
под ноги, лукаво молят прощение. Запрокинувшись,
небо касается лиц. Светом и цветом. Свежим теплом.
Только дождь не поёт. Истекает весной. Омывает и лечит. Запрокинувшись, небо касается лица моего дождём.
Спасибо за это.
Звучащий разбудит.
Умеющий плакать не даст уйти с головой.
Внимательный вовремя встанет рядом с тобой.
С тобой и со мной.
Утро.
значит, будем жить
пальцы колоть иголками дней
- но упрямо шить
лучшее из возможного
прекрасное из неприглядного
сегодняшнее из вчерашнего
тёплое из колючего
- и дарить. кому нужней...
// 13.03.2014, оттаявшего года
***
Если вдруг потеряешь себя – всегда есть возможность. Всегда.
Собрать из кусочков, из дорожной пыли, сложить и склеить.
Всегда есть. Был бы клей.
Если вдруг ты не тот кто есть. Если чужие одежды давят плечи и разноцветные носки никак не находят друг друга…
Лучше раздеться и вымыться с щелоком.
Чужие лохмотья сжечь.
Если в обронённом небрежно платочке – видится символ,
а в складках его – намёк.
Думай, что – скомканность это естественно.
Чистый, наглаженный бывает недолго.
Если не видишь ни целей, ни добрых намерений…
Это не значит. Надеюсь, не значит. Если их нет –
тогда это страшно.
Зачем о плохом? Вдруг они есть. Всё-таки вдруг.
Олень благороден не потому что рога ветвистые и большие.
Во влажных глазах его благородство, чисто и смело
глядящих на мир.
Если вдруг посчитаешь себя невинной жертвой.
Нагло рассмейся в собственное лицо.
Только не злись на себя. Ни просто, ни вдруг.
Можешь обнять себя изнутри, вдвоём посмеётесь.
Если в сердечном ритме вдруг слышится конный топот,
и бешеный аллюр рвёт из артерий твой кровоток.
Значит, так надо. Освежает прекрасно.
Круговорот обновлений не может идти в тишине.
Если вдруг захотелось стихов… Да, если вдруг.
Это же здорово. Пускай даже грустно.
Жажда такого лечит надёжно.
Только не злись на себя. У нас ведь есть Мы.
А это так много.
// 13.06.2014
***
отчасти птица
отчасти спица в колесе круговорота дней
отчасти всё это только снится
ей
поющие колодцы безлунными ночами,
полночные мессы сверчков из подполья,
битвы бузинных палочек, на опушке под звёздами
вращение неба, мелящего перец для приправы сюжета
незваные менестрели, хранящие свои догадки при себе
потерянное время в поиске и скормленное горстью пшена,
последняя ветка хвороста, брошенная в костёр
запах диких трав, ветром в лицо
висок с пульсирующей жилкой за прядью волос
отчасти…
отчасти снится
отчасти колется цветком из букета, если крепко сжимать
отчасти сыпется забытым гербарием из старой книги
отчасти птица
отчасти спица в колесе круговорота дней
отчасти всё это только снится
ей
но только отчасти /
// 26.04.2014
***
- а мне сегодня снилась Смерть - смотрела молча
с укоризной...
Нехоженые тропки зарастают.
Зарастают, затягиваются, стирают следы
и воспоминания в пыль.
Мурлыкает огонь в несуществующем камине.
Слышишь гул? Это ветер. Не дай окну распахнуться вовнутрь.
В абажур лампы, мнящей себя волшебной, вплелась дикая горечавка.
Свет оживил прошлогодних мотыльков и они втянулись в битву
света и тьмы, крохотными крылышками взбивая волны неустранимой причинности
Как я? …я как бы между неопределённостью и невероятностью.
В сплетённом коконе из снов, где луна ласкает сердце ветра. Прозрачными пальцами. Ждущими отклика.
Не дай окну распахнуться вовнутрь. Слышишь гул? Ветер крепчает.
Не стать мне уже менестрелем. Не стать. Струны с пренебрежением
рвутся, покидая этот дивный старый мир. Затейливые строки
уходят вдаль, куда-то в сторону заходящего солнца.
Вслед за теплом и светом.
Табачные кисеты вытряхиваются на дороге, сбивая со следа.
Петли дорог путаются, сплетаются в клубки и тоже разбегаются.
Сознание расщепляет смутные желания и полирует детали
до блеска. Только вот обратно ничего не складывается.
Заласканный нежными пальцами ветер вырывается и сметает пыль
воспоминаний. Он прав. Единственный, который всегда и везде.
Утомлённый свободой, но живущий лишь ею.
Скрепляющий связь нежносцепленных рук. Которые не дадут
распахнуться окну вовнутрь.
Между неопределённостью и невероятностью так много помещается.
Шероховатые ступени возможностей подставляются непрестанно.
Пить солнечное утро взахлёб… Пить его, свежевытканное.
До оскомины на зубах, до предела ощущений.
Не считая и не сравнивая.
И не забывать…
Удерживать на плечах ажурные конструкции воздушных замков
и опор моста над реками смородиновыми, поливать цветочки аленькие, в дремучих дебрях обновлять указатели. Мечтать наяву
так, чтоб от одного вздоха единороги разбегались табунами,
грифоны сбивались в эскадрильи и ловили восходящие потоки.
Учись. Дорисовывать кляксы так, чтобы не отличить от цветка.
Вить гнёзда на терновых кустах.
Ловить сумерки и тихо укладывать их спать.
Слышишь гул? Ветер крепчает.
Не дай окну распахнуться вовнутрь.
// 08.05.2014 // заласканный ветер
***
На звёздных мостах происходят самые неслучайные встречи.
И самые долгожданные.
И неожиданные…
Ну самые-самые… Что же тут непонятного!
Звёздные мосты не строятся по планам и чертежам,
и не привязываются навсегда к одному месту.
Могут исчезать и перемещаться, достраиваться
и разрушаться… Многое могут. Иногда очень.
Свести раз и навсегда. Осуществить невозможное.
Под звёздными мостами плавают облака. Их можно кормить
с руки, гладить и даже различать. Со временем.
Если на звёздном мосту говорят «здравствуй!», это не просто
доверие к незнакомцу. Это узнавание.
Быстрое, удивительное, радостное.
Над такими мостами идут звёздные дожди. Ночные, тихие.
Мимолётно случайные. Нежноприкосновенные.
Видимые верящим в себя и в нас.
Лунные драконы охраняют звёздные мосты.
Но не от путников. От тяжёлых ветров, которые могут
развеять и стереть на звёздную пыль.
Они собой заслоняют, обвивают хвостами опоры, каменеют
и так застывают.
Досточки настила очень музыкальны, отзываются
на каждый шаг.
По перилам ходят иногда призрачные коты. Но если поймать
и погладить - превращаются в настоящих.
Тёплых, родных.
Говорят, звёздные коты что-то приносят… Что?
Наверное зависимость от уютно-кофейного запаха,
закономерно-утреннего.
На звёздных мостах происходят самые неслучайные встречи.
На то они и звёздные. Вне времени и пространства.
Вне известных маршрутов и знакомых окрестностей.
// 08.04.2014 // топология звёздных мостов
***
Пятое время года. Самое сумасшедшее, приходящее неожиданно. Иногда на час, иногда - на день.
Иногда пробежавшее мимо безостановок.
Рву на лепестки календарь.
И выкладываю ими мандалу.
Дни красные идут на сердцевину, чёрные -
на орнамент
по краям, белые ничем незапятнанные -
на всё остальное.
Пятое время года. Внесезонное. Плодоносящее экзотическими неожиданностями. Россыпью красного шиповника на выцветшем замирающем пейзаже.
Выкладывая мандалу, глажу своего
внутреннего дракона,
чтобы дремал спокойно, хвостом не бил,
не мутил мне воду.
Усмирённый, прижимается плотнее к горлу.
Пятое время года…
Ни лунно-солнечный, ни рунический, ни циклический
календарь не знают этого времени года. Внепогодного.
Нежданно пятого.
Свои мысли на ночь распну у позорного столба.
Босиком, в мороз, пусть проветрятся…
Пятое время года придаёт больший смысл остальным
четырём. Когда оно наступает, резко свежеет ветер
и начинает играть на струнах уличных проводов.
Пятое время года раздвигает границы бумажных карт
и усмиряет драконов на подступах к окраине мира.
Сумасшедший танец духа на волосинке от края до края.
До самой бескрайности.
Мандала наконец складывается, а в следующий момент
норовливый порыв ветра погодных перемен разносит её,
в круженьи непостоянства.
Рву и складываю. Раздвигаю и приближаю.
Открываю новые страницы и делаю закладки
на прочитанных.
Выхожу за пределы и отбиваю в такт чудесностям.
// 17.02.2014
***
Прикосновенно… Проникновенно.
Любимую чашку - вдребезги! Лучше уж пусть от моей
руки, чем случайно, по неосторожности.
Жалко осколков… они даже на полу смотрятся красиво.
Только исполинские крылья мотыльков способны удержать на плаву. Только крылья-снежинки…
Хочу быть кладкой кирпичной древнего индийского храма,
выжженной солнцем и веками, с щелями, где селятся
ласточки… где снуют муравьи, протаптывают
целенаправленные дорожки, а нагретые за день камни
отдают свой жар ночью. Проникновенно.
Танцующий Шива затопчет неслучайные следы, сотрёт случайные черты, отсечёт правых и виноватых.
И будет неизменно весел. Как бог. Неунывающий.
Хочу быть мазком китайского художника, тонким росчерком его кисти, мгновенно рождающим дерево и воздвигающим горы - ещё лишь парой мазков. Стремительных и лёгких. Прикосновенно.
Ветер, харизматичный оборванец и проныра, остудит головы и мысли. Расширит щели и расшатает устои. Даже если они вцепятся корнями того самого дерева, под которым сидел
Тот Самый.
Чашкой чая хочу быть - останавливая суету, пусть на время,
но повелительно. И мирно.
Допив несчитанную чашку, посетитель кафе отставит её и глянет рассеянно в окно. Неудачник Эсторский скомкает все салфетки, исписанные нежностями. Нельзя такое читать.
А писать - тем более. Прикосновенно… Проникновенно. Нельзя.
Хочу быть тенью у подножия вулкана…
Даже если это и не Фудзи.
Но дремлющий зверь внутри будет греть мою тень,
а я - беречь его.
Прикосновенно… Проникновенно.
Хочу быть - уже само по себе неплохо.
Хотеть, а тем более - быть.
Наверное, нет ничего…
Ничего более важного чем…
Ты знаешь.
Нет ничего.
// 19.12.2013, тёмный зимний вечер
***
Полковнику никто не пишет сказок. Строчат ему докладные
и рапорты. В лучшем случае - заявления о, в худшем - доносы на. А сказок не пишет никто.
Не пишутся сказки тому, кто их не читает.
Вьюжные стражи в белых рубашках с поднятыми воротниками отмечают расстрельные списки, доклеивают
к ним листы, обходят заснеженные поля по периметру.
Чтобы полный порядок. И никаких сказок.
А я вырезаю снежинки из тончайшей папиросной бумаги. Складываю листок вшестеро, спрямляю углы, звёздочку
в самом центре, а дальше - отпускаю поводья строгих геометрических форм, пусть ветвятся узоры. Пусть…
Пусть ветвятся.
Отпущенные с крыш снежинки белят бесснежный город.
Но даже шинель полковника не верит
опустившейся на него снежинке.
Снежинка съёживается и никнет. Сказочный узор растворяется при соприкосновении
с шинельным сукном неверия.
Звёзды всё мельче, деревья всё выше. Снежинки всё тоньше.
Седые виски молчаливых зимних стражей
покрываются инеем.
Мне несложно придумать новый узор. Ведь снежинки не могут повторяться? Не должны… Не сложно вырезать
ещё одну. И пусть ветер вырвет её из рук, сердито ворча
на позднюю доставку. Пусть отнесёт тому,
кто ни во что не верит.
Прежде чем…
Прежде чем я… Прежде чем я сложу из запятых и многоточий…
Прежде чем пойму?
Прежде чем овладею мастерством вытравливать кислотой узоры
из трещин и пробоин, кружева растить из шрамов…
Прежде чем… тихим шагом - приближу грань.
Прежде чем смогу ощутить гибельную приятственность
меры всех вещей.
Прежде. Чем.
Ещё одна сказка? Ещё одна ненастоящая снежинка.
Ещё одна бумажка, смятая до неузнаваемости.
Ещё один раунд с Тетраграмматоном. Ещё одно рискованное приглашение на совместную медитацию по случаю падающего
с небес волшебного снега.
Ещё вдох… и тёплый выдох на замёрзшие руки.
// 26.12.2013, ни единой снежинки на весь Город
***
А станцуешь ли ты на одной ноге? Потому как
вторая болит так, что даже ступить больно.
А станцуешь, держа в руках над головой
раскалённый шар?
Станцуешь? Не уронив и не упав.
А станцуешь, когда снизу по тебе подымается змея,
обвивая холодящими кольцами. И кто его знает,
что это за гадина, и чего от тебя хочет. Не знаешь,
и от этого ещё страшнее.
А станцуешь под музыку, которую кроме тебя никто
не слышит? Да, она звучит внутри,
вовлекая в свой ритм,
но со стороны ты весьма чудаковат.
А станцуешь, хотя и не спал уже трое суток.
Когда мысли расползаются как гнилые тряпки?
А станцуешь вслепую, без надежды прозреть.
Совсем без…
А станцуешь босиком на льду? Не чувствуя ни ног,
ни слёз на холодных щеках.
Станцуешь? Когда ветры четырёх сторон света будут гнуть каждый в свою сторону.
Станцуешь ли… А станцуешь?!
…
Попробуешь? Не надо пробовать. Если пробовать - то лучше не надо… Танцевать, не останавливаясь,
не смущаясь, не оправдываясь… Очень много «не»,
и без устали. И без музыки тоже.
На кончике иглы настоящего, ибо нет ни прошлого,
ни грядущего. Есть только один бесконечный миг
здесь и сейчас.
// 23.01.2014 // ритуальные пляски
***
Нет ничего невозможного.
Всё в наших силах. И даже больше.
Милый кудесник… Не тревожь понапрасну.
Дремлющий снег нас прикроет по дружбе…
Дыши словами, кудесник… Дыши! Данность
любви не есть абсолютной. Словами дыши,
их сочетаньем, кружением фраз. Дыши…
Сплети из догадок мягкую шаль,
согрей узнаваньем.
Упавшим на снег - не больно… Понимаешь,
кудесник? Раскинувшим руки - не страшно.
Затаённым дыханием выстланный вечер упадёт
нам на плечи. Ты снежный, кудесник…
ангельски нежный.
Нет слаще молчанья летящего снега.
С пушистых небес. Нет тише.
Нет ничего невозможного.
Расставь знаки препинания -
Нет Ничего Невозможного. Нет.
От нет ничего до нет невозможного - так долго… Так мало. Целая жизнь.
// 31.12.2013,
самое туманное предновогодье из всех увиденных )
***
Вдохновенное отчаянье паче чаянья…
Паче чаянья, но отчаянно ..!
Безосадочная облачность.
Небо раскинуло руки - и настежь.
Я тебя мечтаю… Такая вот отглагольная форма
несовершённого совершенства.
Любая минутка, осознавшая себя свободной, мечтает тебя
рядом с собой… Вот так безыскусно. Просто и нежно.
Краски, сделанные из детских сказок, не выцветают…
Пачкают пальцы. Отпечатки по стенам. Как метки.
Здесь прошли… Пальцы.
Ночь в ноль.
Потолок в ноль.
Вдох в ноль. Выдох в пустоту. Бумага впитала соль,
утяжелённая вдавила стол в пол.
Строки, и те, - сложились в ноль.
Печально ветреное утро вздымает веки к небесам.
Отпустите меня не туда. Не отсюда и не сейчас.
Но платочком взмахните - не вышитым.
Белоснежным и невесомым.
Солнце разгоняется на качелях - утро/вечер, вечер/утро…
Качели всё выше и быстрее.
На точке срыва можно балансировать бесконечно долго.
Стать ещё легче. Ещё и ещё…
Обретая стройность мачтовых сосен, распрямляю и взгляд.
Вдаль. Горизонты навстречу как сумасшедшие.
Вдохновенное отчаянье плавит буквы. Мысленно
и немыслимо…
Мой домашний динозавр меланхолично жуёт ромашки
на лужайке прямо под окнами дома. И плевать, что разгар
ноября, а динозавры вымерли 65 млн. лет назад.
А мой жуёт. И в ус не дует. Он же не кот, нет у него усов.
Вдохновенное отчаянье растит ноябрьские ромашки.
// 14.11.2013, ещё не снег, но уже его предчувствие
***
Держу в руке обыкновенный графитный карандаш.
Мне надо придать своей осени зримые черты. Туманной
и зыбкой осени - прочное основание случиться и быть.
А в руках - ничего кроме карандаша… Заточенного, такого
привычного, но единственного для самовыражения.
Грифель касается бумаги.
Глаза начинают оживать.
Осени - быть…
Пробую… пробую на вкус. Общие очертания как основное
блюдо - сытное, без каких-либо изысков. Стереотипная
осень пресыщена нашими словами о ней, а мы
пресыщены её предсказуемостью.
За границей левитановских картинных рамок -
урбанистическая серость и брызги от машин.
Стереотипная осень устала от самой себя.
Пятна и силуэты получают ориентацию в пространстве,
отделяются друг от друга. Мой нежный карандаш
вырисовывает промежутки осени с полутонами переходов.
Пропорции соизмеряются, как вес ингредиентов.
Прорисовка деталей самая тонкая работа, тут без
вдумчивости не получится… Или я так растягиваю
удовольствие? Не исключено.
Взмахи ветра - и вот уже рваный штрих. Грифель едва
не рвёт бумагу, разнося по ней порывы осеннего настроения.
Скудное солнце освещает улицу, и дивная пора обретает
объёмность. Светотени прорисовывают прохладу и слякоть,
бегущие зонтики и причудливые потоки с осенними
лиственными корабликами, снующими у ног
очарованных прохожих.
Игры света и тени происходят прямо на мокрых поверхностях,
иногда поскальзываясь, и тогда дни недели резво мелькают
один за одним.
Плакучее небо осени грозит смыть мой рисунок… Расплакаться
от обиды и несовершенства техники рисования? Да, я не художник,
и уж тем более не волшебник. Но пытаюсь, упражняюсь,
многократно начинаю и перечеркиваю. Рву и метаю, а после
замираю и вздыхательно мечтаю.
Не батистовыми платочками вымощена осень.
И даже не спитыми чаинками.
Рваными летними одеждами и опасениями перед не такой уж
дальней зимой. Рефлексией на чужие стихи и инстинктивной
тягой к теплу.
Простым карандашом невозможно отразить всё богатство глубины
оттенков тона настоящей осени. Той, что рядом, что тайком хочет
схорониться за пазухой. Как рыжий лисёнок, хищный и норовистый
зверёк, но задорный и тёплый.
Не всякий след карандаша точен, ему сложно поспевать
за меняющими на ходу свой привкус ощущениями.
Осень бликует, тучи проносятся по небу со скоростью ветра,
серость линяет и вымывает чистоту красок.
Меня окунает в бархатистость эмоций, верю карандашному
наброску, он не обещает, но даёт надежду - осени быть…
// 08.10.2013, теплеет ) // бумажная осень
***
Я знаю…
Знаю, что идеальных убежищ не существует.
Так же как и нет безвыходных ситуаций.
Но если обозвать одно, то ему соответственно
и противоядие надо надписать так же -
от противного.
Значит, набрасываем эскиз - того самого…
идеально сберегающего от любого внешнего
влияния.
Проще всего - забиться в глухой уголок, закрыть голову руками и напевать навязчивую мелодию.
Тра-ля-ля, ничего не вижу, ничего не слышу,
и меня тоже… никто.
Детская игра на моих условиях.
Мдааа… Осталось из прошлого выудить платьице
с оборочками, то, - где камбала на кармашке была
вышита - и надеть. Чтоб уж полное соответствие
образу. Семилетней игре в прятки с собой.
А если так… Мастерим коробочку, да
не простую, а с многомерным внутренним
пространством - куда не то что секреты,
но и весь дальний уголок космоса запихнуть
можно, если постараться и чуть примять уголки.
Прячемся в ней, изнутри зашиваем на закон обратного противодействия. И всё. Сидим. Причём молча.
Только скучно.
А если… А если… Если не коробочка, а целый
сундук - да такой, какие брали моряки в дальние
плаванья на каравеллах. Тяжёлый, из цельного
массива дуба, со скрипом петель, изнутри
оббитый кожей, с неповторимым запахом
угадываемых дорог.
В такой, если закрыться - никто не проберётся. Не тронет. Никто.
Душновато только… и тесно. А так ничего.
А может… Шкатулка - с потайным замочком.
Который и запирается лишь изнутри. Уютная
бархатная коробочка, с уловимым ароматом
чего-то эфиромасличного, от засушенной
веточки с летних каникул…
И светлячка взять с собой - как лампадку зажать
в ладони своей.
Можно… Многое можно. Можно кукольный домик с двойным дном, как ящик у фокусника.
Можно взять карандаши и нарисовать себе целый
мир как убежище, где любой посторонний
заблудится. Да еще и краски намеренно спутать
- чтоб уж полная неразбериха. Заминировать все
подходы и сжечь штабные карты.
Можно нырнуть поглубже. Лучше всего внутрь
себя - там точно безлюдно и никаких обозримых
ориентиров чтобы выплыть обратно.
И под одеяло с головой неплохо. Пока развратный будильник не станет домогаться.
Ну должно же существовать идеальное убежище
от всего… Хотя бы от чего-то. Хотя бы
и неидеальное. Хотя бы…
Иначе глупо же буду выглядеть - в глухом углу,
да закрыв голову руками, да напевая дурацкую
навязчивую мелодию…
// 09.08.2013, три недели до конца лета… // идеальное убежище
***
Ветер с Лапландии.
Во все щели.
Прикрыв веки, но не до конца, можно изменить
виденье мира.
Золотые звёздочки сыпятся мимо макушки, тонут в вишнёвом варенье, скапывающем с ресниц, и будничный
понедельник начинает растворяться в пятничной
легкомысленности.
...трудно первую тысячу лет.
Потом легче.
Рухнувший снегом небосвод ложится на плечи.
Накрывает, укутывает, бережно обнимает…
Трудно только первую тысячу лет.
Ещё немного… И…
Научусь каждое утро называть добрым.
Ещё немного.
Трудно только первую тысячу лет…
Прекращу фантомные боли принимать за
реальные.
Научусь…
Пойму…
Может быть.
Через тысячу лет.
Все сквозняки словлю в одну банку, - и в кунсткамеру, на обозрение сонным музейным паукам.
Поверю, что холодные дожди не режут, не разбивают, а просто идут… Идут, не покушаясь на
тех кто внизу.
Выпущу всю обойму в белый свет, и присяду штопать этот свет, чтобы не вытек и не иссяк.
Белыми нитками, белым по белому. Тяжело…
но ведь тысяча лет!
Наловчусь…
Ветер из самой Лапландии сметает все снежинки,они не успевают достигнуть земли. Только холод.
Только ветер. Сказка где-то следом…
Ждать трудно только первую тысячу лет.
Только первую…
Только первую тысячу лет учишься ночи напролёт слушать звёзды, наполнять темные часы суток звёздной пылью и следишь за шорохом пересыпающихся песчинок. Потом легче.
И даже в удовольствие…
// 28.11.2013, ветер и почти что снег
***
Трепетные слова рвутся с языка, как с привязи, но ударяются о сомкнутые зубы.
Уходит беззвучно под воду кончик мачты…
Трепетные руки срывают лепестки, не произнося ни одного вопроса.
Волны смыкаются, разровняв поверхность вод…
Трепетный сон уносится прочь, испугавшись лишь вздрогнувших ресниц.
Затопленный флот превращается в мечту кладоискателя…
Хочу прикоснуться - и не могу. При приближении замедляюсь. Стремление к точке математической сингулярности настолько бессмысленно, что издевательские ухмылки воспринимаю как должное.
Трепетная суть ветра учит правильно дышать. Стихотворными шагами меряю сутки, делю их рифмами, и получаю неделимый остаток в виде афористично выведенной морали.
Необратимость трепещет. Рвётся с привязи незыблемости. Обращается внутрь себя. Или меня? Перелицовывает парадный вид, я глажу изнанку рукой и признаю осознанно, что да, - ворс лучше лощёной глянцевости. Тепло простоты.
Теперь трепещут волны, их вздымает не ветер - потонувшая флотилия всплывает. Вопреки.
Необратимость плачет от счастья на собственной тризне.
Концы мачт прокалывают границу вод и воздуха, необратимость лопается со смехом.
Изумлённые рыбы на мокрой палубе трепещут жабрами.
Так не бывает…
Бывает.
Нет…
Так!
Мне жалко рыб. Пусть даже так и не бывает, но может… Может и произойти.
Соберу их с палубы и отпущу по домам, молча пожимая плечами на изумлённые рыбьи взгляды.
С трепетом, или без, обобщая или вычленяя, продеваю нить сущего в игольное ушко каждодневного. Это ежеутренний ритуал, потому что за ночь все вытканные узоры распускаются.
И с рассветом… Беру в руки иглу. Берусь за нить. И вновь подчиняю необратимость, стежок за стежком.
Так не бывает? Так есть.
// 03.04.2013
***
Каждое утро встречаю осень в квартире
номер восемь.
Я говорю всё тише, и тише… Чтобы надо было прислушиваться. Чтобы пришлось наклониться и уловить сердцебиение.
Ходить по тротуарам не так прикольно, как по бордюрам. Они узковаты, и стремясь удержать равновесие, взмахиваешь руками. Смешно со стороны, должно быть… А-а-а, впрочем, наплевать.
Ещё один оборот вокруг своей оси, ночь уползает
за горизонт, утро хлопает сонными ресницами… Ленивое потягивание в постели, бодрое вскакивание, живительный аромат кофе, пара бутербродов с сыром.
Крупнозернистость скрывает реальность фактуры. Если глаза не раскрывать нараспашку,
а выглядывать в мир прижмурясь, то можно протянуть день до вечера. Не отягощаясь лёгкой долей сволочизма в качестве защитной реакции.
Светофор такая же условность, как и библейные заповеди. Искусственно разграничивает добро и зло. Подсказывает, как тебе будет лучше… А будет ли? Откуда ему знать, что для меня лучше.
Лень и отупение, стойкий пофигизм, манипулирование реальностью, в буфере обмена которой стандартный набор для ежедневной жизнедеятельности… Необходимый минимум.
Хватает… Много ли надо для биомеханического подобия человека, отягощённого личностными характеристиками.
На лице не маска, нет, - пиктограмма. Паралингвистическое средство письменной коммуникации, уточняющее экспрессивно-интонационную окраску.
Уточняем смысл… обобщаем его. Лицевые мышцы умело вводят в заблуждение.
Маскируют смертельную усталость и скуку.
Змеиное жало - лишь чувствительный сенсор, никакой угрозы не несёт. Изучает окружающую среду, чтоб не вляпаться в неприятности.
Но со стороны - да, вызывает дрожь омерзения.
Так самомнение и самолюбие как масло на чужом бутерброде лоснится слишком аппетитно.
Стадо моих ручных драконов забрело на конопляное поле и, по ходу, решило тут заночевать. Зачем им, чтобы наступало утро?
Ни к чему.
Оконная рама жёстко ограничивает.
Рамки сдавливают и провоцируют разломать
их и отбросить обломки подальше.
Как можно дальше.
Тональная условность изображения за окном
вызывает лёгкий интерес -
а каково оно на самом деле ..?
Пригубить нефильтрованное, всмотреться
в неотретушированное, вслушаться в пьяную
искренность. Сбросить змеиную кожу ещё
до сезона линьки.
И манекены выйдут из витрин.
И зацветёт вырубленный вишнёвый сад.
И заростут нахоженные тропы, и надо будет прокладывать новые.
// 24.04.2012
***
Врёт.
Безбожно врёт звёздное небо над головой.
Показывает свою совершенную красоту и видимость достижимой гармонии.
Но зачем ему врать? Непроницаемый лик ночного неба никому и ничего не должен.
Бриллиантовая пыль со звёздных дорог не драгоценна.
Она как абразив для рискнувших соприкоснуться
с прекрасным.
Башмачных дел мастер всегда востребован.
Жизнь, как всякое движение, нещадна ко всему, с чем соприкасается. Подошвы истираются даже
быстрее, чем могли бы.
Устоять на кончике иглы легче с улыбкой, показывающей публике непринуждённость и даже удовольствие от процесса.
Отчаянно надеясь, что подошва ботинка выдержит,
не подведёт, не даст игле мстительно доказать свою природную остроту…
Выдержит ли подошва? Надежда теплится на кончике иглы.
Башмачных дел мастер прокормит свою семью…
Одних только латок ему сколько приходится ставить.
Дрянное чувство неуязвимости заставляет плясать
на раскалённых углях.
А как же - ярмарка, веселье, стакан за стаканом молодое вино, - показная лихость губит не только обувь.
Смеёшься в лицо, а про себя посылаешь, стараясь не вдыхать
ядовитый дым от прожжённых подошв.
Акробатические трюки удержания равновесия на лезвии бритвы должны выглядеть по меньшей мере странно
со стороны… А лёгкий спринт на кубок Оккама может даже
вызвать аплодисменты. Но лишь за зрелищность. Логика
и содержательность деяния останется за гранью. По крайней
мере за гранью понимания окружающих праздных зевак.
И даже если…
Чуть слышным в ночи, осторожным шагом пройтись
по звёздным дорогам - бриллиантовая пыль осядет
на обуви, неизгладимыми царапинами исчеркает подошвы.
Как доказательство - что эти попытки пересечься - были.
// 23.09.2012
***
Моя зима проросла в этот март корнями.
Оплела его и сжала как в последний раз.
Кофейный пар над чашкой распугивает снежинки за окном.
Вчерашний день тает в голове и прячется под одеяло. Остаётся слякоть.
Выскальзывает из рук баночка с корицей и взрывает вокруг меня облачко рождественских вечеров. Хорошо-то как…
На пару минут, но хорошо.
Амбровый аромат хорошо проясняет и приводит в чувство.
В чувство той объективной реальности, которая существует вне собственных желаний. Которая настолько независима,
что я порой не ощущаю причастность к ней,
а просто брожу и путаюсь во взаимосвязях общего
и частного.
Мне надо освежиться… Столкнуться лицом к лицу с морским бризом и вдохнуть дымящийся сандал.
Да, именно.
Песчаный шорох памяти неумолим. Струится с раздражающим спокойствием, взрезая пласты
заплечной ноши.
Не стряхивается. Идиотская ситуация - ни вперёд, ни назад.
Застряв на перекрёстке, пойду-ка собирать полевые цветы… Свежескошенное сено так и манит жарким летним полуднем,
насыщая воздух таким притягательным ароматом.
Хочу насладиться убойным запахом тлена. Наполнить лёгкие
упоительным ароматом тихо истлевших страхов. О, да…
легчайший привкус горечи от того, что они не закончили
своё существование пораньше, но и жестокая сладость
от чувства победы над ними.
Кожаный мешочек пропах табаком, но на самом деле
там смесь для ворожбы. Щепоть… ещё щепоть, и жадный
язычок огня поглощает травы, отдавая сдачу
дымом забвения.
Остается вставить в окна кварцевые стёкла, посадить
трюфельную пальму и поставить на повтор запах индиго.
Чтобы не забывать дышать будущим.
// 13.02.2012 // запах индиго
***
На моей кухне теперь всегда полночь.
Старые часы сломались, идти никуда более не желают, починке не подлежат. Но расстаться
я с ними не могу - сентиментальность,
слишком много лет мы вместе, и неплохих лет…
Так что не поменяю и не выброшу.
Пришлось перевести стрелки на 12:00, да так
и оставить, и всё равно несколько раз за день
по привычке вскидываю взгляд, сверяюсь…
Зато ощущение новогодних праздников непреходящее - как будто близится
праздничная полночь. Но - никак не наступает.
Ну и что? Приближение праздника всё равно радует больше, чем его окончательный приход.
Беда со зрением… совсем беда. Минус восемь, это уже не шутки.
Меньше зрительной информации,
но компенсационно обостряются иные рецепторы.
Утро запахло надорванным черносмородиновым листом - отлично, день будет насыщенным
и удачным.
Разговариваю с незнакомым человеком и вдруг ощущаю аромат свежевыпеченного хлеба, - расслабляюсь и понимаю, никаких подводных течений в нашем разговоре нет,
всё честно и открыто.
Прикидываю планы на близящиеся выходные и как будто вдыхаю запах только что нарезанного укропа - всё сложится удачно, непременно…
Внимаю нотациям руководства, которые отдают миндалём, не сильно беспокоясь - журят так, для порядка больше…
Спокойный сон пахнет от подушки молочным шоколадом. А бодрое утро превращается в шоколад горький.
Терпкая свежесть хризантем ощущается в неосязаемости надежд. С японской рассудительностью обрываю их лепестки, не гадая - а отсчитывая пласты ожиданий.
Запахи варьируются, перетекают из одного в другой, ударяют то волной, то мягко обволакивают, то успокаивают, а то пробуждают.
Иногда мне даже кажется, что уже всё знаю
и понимаю… Смешно, что тут скажешь.
Ситуация подворачивает ногу и начинает плакать.
Смолистые капли свежераспиленных сосновых досок толкают меня хвойным ароматом этих слёз,
и с раскаяньем доходит, что до полного понимания ещё ох как далеко…
Дальше, чем до окраины дремучего леса.
А почему собственно полночь?
Двенадцать ноль ноль - это ещё и полдень.
Имеет такое же право.
На моей кухне вечный полдень.
Пахнуший чистотой вымытого утра,
ещё не высохшей цедрой почищенного апельсина и щепоткой просыпанной
в спешке корицы.
// 20.10.2012 // вдыхая
***
Март полосовал нещадно. Лапкой нежной,
кошачьей, когтистой… такой.
Выбивал признание. Так же изящно, но по-кошачьи же беспощадно. Заставлял признать выносимость
нелёгкого бытия.
А мне бы… продержаться хоть месяц. Выстоять, без дрожи в зрачках. Глядя сквозь пелену от таянья снега из сердца зимнего, что с щелевидным прищуром колет
прощальным взглядом.
Гнёт упрямо, давит на шею, тычет носом… Пытается научить влёт различать все оттенки чёрного, - хоть днём, хоть ночью. А мне так смешно… Вблизи всё чёрное
взрывается радугой цвета.
Может, это шутки такие – у зрения внутреннего, глубинное чувство юмора… В общем, плевать, даже если калейдоскоп
этот кажущаяся мнимость… пусть. Можно смотреть, наслаждаться, - остальное неважно.
Мой альбом по ночам, втайне, рисует меня, стачивает карандаши… Исступленно, - ищет оттенок души.
Я догадываюсь, конечно, кто там шуршит полуночно, кто исчёрканный лист рвёт гневно… Кто бесчисленные черновики заставляет превратиться обратно из бумажных листов в зелёные, поначалу спрятавшись в почках ещё не проснувшегося клёна – там, за ныне холодным окном.
Чёрный зонтик, расшитый звёздами, пропускает метеоритный дождь. Дырявится небо, ситом становится, но дышится легче. Смысловые откровения накачивают лёгкие,
а те расправляют крылья.
Буквы невыдуманного алфавита играют в чехарду и упиваются безнаказанностью. Не могу разобрать их насмешливых намёков, рябит в глазах… Но если на ощупь,
и на язык опробовать - пасмурность проясняется, солнечные лучи покалывают в висках и мошкара в глазах выстраивается в гармоничные строчки.
Апрель окунает вновь с головой, но плыть - не топтаться
на месте, гораздо приятней. Песни китов - как гитарное соло, спасут и отправят на берег, - отращивать когти, хвосты, чтоб не достаться жадным чайкам…
Ползать трудней, чем тонуть.
Но порывистых вдохов на суше не заменят и тонны воды,
омывающих жабры тех, кто молчит.
Леденит затылок дыхание марта. Но друг мой, апрель,
нахохлившимся воробьём ждёт напиться водицы - и я
раскрываю ладони, снег топлю, так быстро, как только могу
// 01.04.2013 // снег в ладони
***
Утро чудовищно аморально давит на меня светом
и чувством долга.
Снова надо выходить наружу, выходить на контакт,
выходить извне.
Нет ничего лучше Пустоты. Молчания. Ледяной Вечности.
Может, и есть. Но мне этого не понять.
Без циркуля рисую круг, замыкая его вокруг себя, - он так ущербен и далёк от идеальной шарообразности… но он замкнут.
Двадцать две седьмых, материальная константа, выражающая отношение длины окружности к длине её диаметра.
Двадцать две совы сидят на семи больших ветвях и изредка приоткрывают глаза, пугая окружающих трансцендентностью числа.
День болтается на бельевой верёвке, подсыхая и скукоживаясь. Морозная свежесть проясняет мир,
но от этого он становится лишь непривлекательней.
Мацуо Басё выдвинул три основных эстетических принципа:
- саби – прояснение, сосредоточенность, спокойная радость одиночества, светлая печаль;
- сиори – ассоциативное понимание гармонии прекрасного;
- хаосоми – глубина проникновения.
Да. Мне это нравится. Жить приятней по эстетическим принципам, а не по морально-этическим. Мораль далека от эстетики. Их сферы мало пересекаются.
Японская концепция красоты выражает сложный смысл
в простых, даже подчас суровых формах…
Одна песчинка достойна спокойного созерцания
на протяжении целой вечности.
Но вечность ненадёжна так же, как и утопия.
Она поглощает всё и не остается ничего для дня сегодняшнего.
Японский пейзаж, рисуемый китайским чаем, смывается
с бумаги талыми водами русской зимы. Чистота. Совершенство в пустоте.
Трансцендентное число не может быть корнем какого-либо многочлена с целыми коэффициентами.
Радиус моего круга стремится к нулю,
и круг вырождается в точку.
// 14.02.2012 // культ песчинки
***
Спички ломаются.
Ломаются в неловких пальцах.
Но полупустой коробок наполовину полон.
Рассеять тьму - лизнув её крошечным язычком пламени сложно. Почти невозможно…
Но ведь полупустой коробок наполовину полон?
Дрогнувший мирок уютного мрака боится этого дешёвого спичечного коробка, с такими ужасно ломкими спичками…
Ломаются спички, не выдерживают натиска
нервных пальцев.
Ночная бабочка неощутимым взмахом крыльев гасит почти рождённый свет. Пальцы вновь спотыкаются и ломают спички.
Неполный коробок… но он ещё не пуст.
Плавятся пальцы, когда догорающая спичка изгибается безумным интегралом.
Плавится воздух, на грани света и тьмы.
Печальное очарование - как наивысшая точка понимания.
Понимание того, что всегда будет не так, как хочешь -
а как должно.
Но полупустой коробок наполовину полон. Безапелляционная наполненность. Пусть и наполовину.
Одну ломаю, вторую удаётся поджечь, но и её роняю -
не долетев до земли, она гаснет. Третья шипит, но без обречённости. Это миг её блаженства. Вспыхивает.
Затылком ощущаю вздох восхищения темноты,
из-за моего плеча следящей за мигом воспламенения.
И ночь меня прощает.
Дышит у левого виска, совиным немигающим взглядом
всматриваясь в последнюю спичку.
В хрупкую, но несломленную.
Ломкость внешняя никогда не говорит о внутренней.
Хрупкая утончённость полна не только очарования. Способность к восприимчивости - её главное достоинство. Ответный отклик - на неуклюжесть пальцев,
на судороги души.
Спички ломаются.
Но успевают осветить тот миг, который станет вдохновляющим проблеском.
И коробок всё ещё не пуст…
// 26.05.2013
***
Я выращиваю странные цветы.
Из скорлупы треснувшей надежды можно получить
хоть плохонький, но весьма экзотичный с виду
декоративный подсолнух. Нет в нем проку,
но тянуться к солнцу
он не перестает.
Меч, воткнутый в землю, также пускает корни. Из его рукояти распускается алая роза, вот только она без запаха... Отчего-то.
Хреновый я садовник...
Робкие, но надоедливые шаги готовят почву еще
для одного растения - вьюнка ползучего. Он упрям
и неприхотлив. Оплетает любую опору и карабкается
с маниакальным упорством вверх.
Порванные струны расползаются усиками земляники.
И скоро кровяные ягодки с музыкальным ароматом
усеивают поляну.
Я хороший садовник?
Потерянное время ожидания уходит в землю
ищущими влагу корнями.
Из отчаянья получается самый дивный -
но каменный цветок.
Слишком долго запертые двери тоже пускают ростки.
Упорство прорастает репейником, колючим недотрогой, резные листки которого изумляют ажурностью и пугают остротой.
Блики счастья вспыхивают лепестками алого мака.
Эти цветы нельзя рвать. Бродить среди них, вдыхая ароматы
уплывающего лета, валяться в изнеможении на подстилке
из трав, и очаровываться с каждым новым распускающимся
цветком... И радоваться дождю.
Я не садовник... я только учусь.
// 03.07.2012 // цветовод-любитель
***
Земляничный туман.
Режу тебя на куски, мажу
на утренний хлеб.
Если вместо – то ещё не значит,
что замещение меня устраивает.
Кофе вместо чая утолит жажду,
но осадок останется.
И не только кофейной гущи…
Задохнувшийся туманом рассвет имеет привкус пенки от земляничного варенья.
Без хлеба, просто ложечкой…
Звездопад метко пикирует
в полночный чай.
Привкус августа очень зрелый.
Слушаю и наблюдаю. Без тревог
и полупрозрачных вздохов,
молча наблюдаю.
Как Лето, старательно высунув язычок,
пишет мне что-то в моей же тетрадке
на память. Покусывает кончик
карандаша, чему-то улыбается, чёркает
по бумаге, изредка вскидывая на меня
хитрющий взгляд
из-под светло-русой чёлки.
Наблюдаю, но не подсматриваю.
Доверяю карандашным наброскам
в моём блокноте.
Мы вместе рисовали. Лето дышало мне в затылок. Вплетало мне в волосы травинки.
Доверяю земляничному туману,
который не более зыбок, чем летние
наваждения у меня в голове.
Доверяю вкусу ягод, которым мы
делились всегда по-честному.
Если мне - то и тебе…
Доверяю времени, каждой минуте, которых так много в году, но ни одна не повторяется.
Лето обнимает меня на прощанье и потихоньку суёт записку в карман, шепча – «прочтёшь потом, не сейчас…».
Прочту. Обязательно, когда совсем похолодает, сорвет все листья и разметает их по календарю. Когда холод застегнёт все пуговицы и завяжет шарфом воспоминания о Лете.
Тогда и достану из тёплого кармана
сложенный вчетверо тетрадный листок
с таким знакомым летним почерком…
И прочту.
А пока...
Спелый август трещит по швам, -
рождает сентябрь.
// 29.08.2013
***
Спешу.
Вспотевший ангел-хранитель нервно дышит
в затылок. Теряет выдержку на ходу,
и дробный бисер осколков терпения устилает
наш путь, не давая потерять след двум
призрачным псам.
Спешу, не обращая внимания. Ни на время,
ни на преследователей.
Взбитые брызги от луж могут вызвать цунами в одном из параллельных миров. И даже
в нескольких сразу. А в паре - и обернуться
всемирным потопом.
Но я спешу в этом, что мне за дело
до других миров.
Спешу проскользнуть между каплями.
Между каплями долгожданного дождя.
Дождя, который срывается из-за моих поспешных усилий.
Каждый новоявленный день просеивается сквозь меня как через калибровочное сито.
Но я спешу не потому. Что нет глупее зонтика, боящегося дождливой погоды.
Хотя и поэтому тоже.
Попасть дырявому под дождь - вот что обидно. Ощутить каждое своё сквозное
отверстие как уязвимость. Ощутить
на себе. И в себе, что ещё хуже.
Понимаю, потому и спешу.
Понимать легче, чем принимать.
И я спешу.
Лавируя встречь каплям.
Пот ангела так жгуч. Кто ж знал…
Случайно попадая на меня, прожигает. Морщусь.
Но не отстаёт… Зануда. Терпелив, однако.
Держись поодаль, ну пожалуйста, прошу…
Спасибо.
Сам дождь - и есть пот Атланта.
Иногда земля уходит из-под ног.
Иногда у многих сразу.
Тогда Атланту приходится особенно туго -ведь сложно удержать землю от разбегания,
особенно когда множество ног одновременно ускоряют этот разбег.
Участившиеся ливни - как следствие. Ускользающей опоры.
И вот, дождепад
уже как стихийное бедствие…
Ловкость ног и почти никакого мошенничества. Я почти успеваю.
А если нет… То остановлюсь, и вдохнув
гром вместе с молнией, буду прорастать прямо из луж.
Раз не избежать, так обернуться и прямо в глаза.
Двум призрачным псам.
// 29 июля 2013 // между каплями дождя
***
Кажется, там дождь начинается?..
Или нет.
Или это сердцебиение отдается звуком приближающейся стихии.
Ночь прорастает живыми окнами домов. Дождь не пробьётся сквозь них. Щиты стёкол хоть и прозрачны, но надёжны.
Вдыхаю дождь, рождая рокот грома где-то там - где сердце ворочается в тесноте… Хватая прутья рёбер холодными руками, в сомнении - вдохнуть ли глубже или затаить дыханье ..?
Двуедиными стежками пронизываются тела. Накрепко соединяются, да так что и следы штопки не заметны.
Сигареты съедают кончики пальцев, зато светлячки оживляют кусочки мрака.
Затяжной рассвет передаёт мне не только дрожь от прохлады, но и непорочное чувство юмора. Осколки разбитых глаз лучатся обещанным теплом восходящего солнца.
Укутываюсь облачным пухом, забытый чай беру в руки
и нагреваю его жаром по закону обратимости желаний. Жидкость чуть не вскипает, но я гашу её неумеренное бульканье вздохом.
Вишнёвая косточка прорастает внутри мозга, и молчаливая толпа японцев приходит лицезреть это чудо.
Чувствую себя потухшим вулканом, склоны которого истоптаны множеством троп.
Соглашаюсь наизнанку вывернуться, поскользнувшись
на поверхности лотоса. Соглашаюсь… С готовностью.
Но в последний момент удерживаюсь за страховочный канат,
режущий руки.
Несколько капель крови падают и скатываются по лепесткам
лотоса - он окрашивается в розовый…
Это безумно красиво.
Разноцветные айсберги лавируют между тёплыми течениями и успешно доплывают до предела своих возможностей. Каждый тает в своём море.
Отпускаю небо на поруки сильной нежности ветра.
Но оно не отпускает меня.
Дождь не начинается. Он длится вечно.
Пока он идёт, и время скользит по течению.
// 26.09.2012
***
Заложу душу полночному дождю
и не успею выкупить к рассвету.
Утренний взгляд залит чашкой зелёного чая.
Мятно-имбирный привкус щиплет за мочку уха.
Лёгкое безумие насмешливых мыслей раскачивает день.
Кто кому предназначен, знает только Бог. Но даже он
не в силах объяснить, почему так, - а не иначе.
На шпагу нанизываю колечки дыма. А они ускользают.
Дым в зеркалах не отражается, а существует.
А я нанизываю, разновеликие, овальные кольца
и колечки, и наблюдаю, - как они истончаются.
Рано или поздно всё равно остаёшься в одиночестве.
При любом раскладе.
Упасть в понимание и принятие - придётся поздно или рано. Рано или поздно, но при любом.
Птице ведь не годится в тёмном чулане пылится… даже если. Даже если чулан этот потайной, в лабиринте комнат. В увлекательном лабиринте,
где можно провести всю жизнь и не заскучать.
Потому что птицы не рыбы, наплакав море,
в нём и утонут.
Птицы не люди, не согласятся в темнице томиться.
Заложу душу полночному дождю и не успею
выкупить к рассвету.
Потому что… даже шпага подручных великого магистра
не может удержать дым. И он тает в зеркалах.
Потому что хозяин бала диктует порядок танцев
и очерёдность отпущения птиц на волю.
Потому что дождь не в силах наполнить море.
Рано или поздно он заканчивается. Поздно или рано.
Лёгкое безумие насмешливых мыслей раскачивает день.
Мятно-имбирный привкус щиплет за мочку уха.
Потому что не откреститься. От дымных бликов в зеркалах. При любом раскладе.
// 20.03.2014
***
Господи, пошли мне страшный сон...
Чтоб.
Чтобы стальные клещи Морфея сжали
до потери памяти и чувствительности.
Если нет твоего "доброе утро" мне, - то день выключается из хроники,
если нет "спокойной ночи" - темное время суток скалится особенно угрюмо...
Нет ни живых, ни мертвых.
Есть видящие сны, и слепцы.
Хруст пластика в ночном дворе - там тоже
кто-то значит. Хоть что-то для кого-то.
А моя улиточная спираль сворачивается всё
туже, сжимаясь до точки.
Днем...
Ветер настругал щепок из вчерашнего дня.
Толпы белых медведей бредут по небосводу. Щурятся на солнце...
Мертвая птица выдирает себе перья
и молится в рОковой манере.
Стальные когти рвут небо.
// 21.06.2012 // парение над уравнением
***
Сегодня моё небо будет орехово-медового оттенка, с глянцевым отблеском.
Если лизнуть краешек такого неба - можно ощутить блаженство. Или что-то вроде него.
Сегодня моё небо будет стальным. Как щит между мной и возможностью меня. Сегодня я не буду отвлекаться на то, как могло бы быть, а предпочту иметь дело с тем, что есть.
Металлические небеса хорошо отзеркаливают бесплотные грёзы.
Сегодня моё небо будет пафосно возвышенным. Может быть, даже бездонным. Если запрокинуть голову и попытаться достичь предела, то можно убедиться, что его не существует. Все границы условны и скорее воображаемы.
Даже параллельные прямые где-нибудь, когда-нибудь могут сойтись.
Сегодня моё небо будет пуховым. Облака вальяжно разлягутся на голубом покрывале и будут бездельничать до самого вечера. Может быть даже, за весь день мне удастся понять глубокий смысл непостижимого.
Но такая экзальтация философских рассуждений маловероятна, ввиду несостоятельности самой идеи. Лень мне, короче, будет додумывать мысль до конца.
Сегодня моё небо будет суконно-серым. Я приведу в порядок неприкаянные мысли, праздно шатающиеся посреди рабочего дня. Выстрою по струнке приоритеты и начищу все медали на мундире.
Оно вовсе не скучное. Оно одно из необходимых.
Сегодня моё небо будет трепещущим птенцом в руке. Не дай бог сжать чуть сильнее… Кто для кого небо - мы решим чуть погодя.
Сегодня моё небо будет… Оно будет. Обязательно будет.
// 16.05.2012
***
"Что молчите, не отвечая мне?
И качаете головой?
Может, чая мне? от отчаянья?
С трын-травой?"
// Вера Полозкова
Печаль делает чай вкуснее.
// Кобо Абэ
я ночь люблю за одиночество,
когда с собой наедине
я говорю о том, что хочется
и так не хочется судьбе.
могу я думать о несбыточном,
о том, что ночи нет конца.
и можно верить в днисчастливые,
и плакать можно без конца.
не надо слушать слов укора
и глаз тревожных острие
не надо прикрывать рукою,
когда становится темно
Кусок бородинского, намазанный горчицей. Обжигает, передёргивает, но вполне съедобно.
Прихлёбываю горячий чаёк, забыв размешать сахар, и морщусь - не сладко.
Голос за спиной блефует, обещает то, чего не имеет, но главное - всё это мне не нужно. Издаю грубоватый смешок и посылаю его подальше.
Мне и так хорошо.
По спине, как по тач-паду, сильные руки выводят многозначительные узоры. Я от нечего делать, пытаюсь их расшифровать, но на пол дороги мне это наскучивает и я отодвигаюсь.
Мне не так уж и хорошо, но терпимо.
Шаги за спиной кажутся знакомыми, но они стихают. Я не успеваю их узнать.
Я пью чай.
Он сладкий и ещё теплый.
Кому надо, подойдёт ближе.
А я пока попью чай.
Мне совсем нехорошо.
Теплые ладони закрывают мне глаза и я чуть не давлюсь глотком от неожиданности.
Не люблю такие шутки. Угадывать не зная - скучно,
а если знаешь - противно.
Чай останавливается комком в горле и я холодно
отвожу чужие руки назад.
Мне плохо.
Панибратское похлопывание по плечу выводит из себя. Дёргаю плечом и туплю изо всех сил.
Не иду на контакт.
Чай закончился. С сожалением созерцаю чаинки
на дне чашки. Всё заканчивается.
На хрена мне эти заигрывания? Всё равно ни проигравших потоптать, ни с выигрыша напиться. Скукотень.
Спрятать за пазухой гранату и в самый романтичный момент выдернуть чеку и поднести её на блюдечке. Живое сердце не дарят - это же не суповой набор. Его ликвидируют как ценного свидетеля.
Нет эмоций - нет боли. Свернуть самокрутку
с трын-травой и затянуться. Кардиостимулятор -
выдумка безмозглых оптимистов.
Только транквилизаторы приносят счастье.
Мне уже никак.
И это здорово ))
// 12.12.2011
***
Твой отдельно взятый мир, лежит
в запечатанном конверте.
Там единороги пасутся на лугу у молочной
реки, пьют малиновые закаты и дают себя
погладить по гриве,
что нежнее всякого шёлка.
Там коты-очкарики варят зелье в высоких
башнях и строчат алхимические трактаты.
Твой отдельно взятый мир, в запечатанном
конверте, ютится на дальней полке
за потрёпанным томиком забытого поэта.
Там даже вьюга томится грустью о зелёном
лете, целующем идущих босиком.
Твой отдельно взятый мир, в запечатанном
конверте никто не прочтёт.
Там…
Зеркальный котёнок пьёт зеркальное молоко.
Облизывается и щурится на мой смех.
Пушистый комочек знать не знает,
ему не дано, да и незачем… Он лакает,
причмокивая, хочет спать у меня на коленях -
и я открываю зеркальные двери.
// 03.09.2014
***
Светлый, светлый, светлый ветер… треплет привязанные ленточки на древе загаданного.
Путает желанное и неотвратимое.
Пропасть внутри меня. Прямо передо мной. Здесь.
Всегда со мной.
Но спина плотно прижата к скале.
Прикрываю веки и становлюсь деревом. Оплетаю вдумчивыми корнями каждую расщелину скальной поверхности, вжимаюсь в неё как в родную. Неполнота существованья - вот что было до. Теперь из тех осколков рождаем после.
Мне уже не так головокружительно открывать глаза.
Да их и прикрыть можно – листочками – от яркого света.
Камушки от моих ног-корней скатываются вниз. Легко и бесстрашно. Даже весело.
Теперь я могу выбирать, с какой стороны у меня лицо. И незачем смотреть в бездонность. Можно ведь уткнуться лбом в скалу и начинать счёт до бесконечности.
Делаю паузу на симпатично круглых цифрах, и отпускаю на волю светлого ветра маленькие зелёные паруса без лодок… Отрывая их от сердца дерева.
Душа сверчка садится на моё древесное плечо и заводит янтарную песню. Лаская слух, вынуждает и мою душу просыпаться от медлительного сна в облике древа. Отмахнуться что ли? Ветер в помощь.
Ленточки тоже рвутся на волю,
навязанные желания не хотят исполняться.
Быть деревом так медлительно сладко. До упоения... Вращаясь в ритме круговорота ночного звёздного и дневного солнечного. Дыша ветрами и купаясь в дождях. Выдыхая жизненное и держась корнями за самое родное.
Сладостно до умопомраченья. Когда уже не мыслишь возвращенья.
Так быть или не быть? Грубый вопрос.
Даже отвечать не хочется.
А ну их, обязательные ответы на совсем
не обязательные вопросы.
Пока сладко – лучше быть, а приторность сама вернёт
всё по своим местам. Горчинка разбудит, освежив память.
Ленточки развяжутся и покинут свои деревья.
Сбывшееся станет реальным, возможное – близким.
И только светлый ветер знает, что…
Но он никому не скажет.
// 09.07.2013 // ленточка Мёбиуса в кудряшках судьбы
***
За три… Вдоха от весны.
Не останавливаясь, но приближаясь. За три вдоха от весны. Всего лишь за три…
За три вдоха от весны …)
Ловлю снежинки…
Взвешиваю невесомость их душ и таю
где-то глубоко внутри. Таю от нежности.
За три вдоха от весны …)
Начинаю догонять вечно ускользающий смысл.
За три вдоха от весны …)
Удерживаю кончик нити времён, которая скользит
меж пальцев, уносимая воздушным змеем
прямо в зенит.
За три вдоха от весны …)
Роняю мгновения под ноги, и они рассыпаются бисером.
Прогоняю прочь страхи, отсекая и прижигая. Чтоб не прорастали вновь.
За три вдоха от весны …)
Пересчитываю солнечных улыбчивых зайчиков
и раздаю каждому по яркой морковке,
чтобы лучше различать их на снегу.
За три вдоха от весны …)
Запускаю цепную реакцию чуда
и активизирую обыкновенность.
За три вдоха от весны …)
Опрокидываю февральскую чернильницу
и отказываюсь плакать! Наотрез.
За три вдоха от весны …)
Запиваю непослушный сон вкуснейшей чашкой кофе и он сдаётся. Сдачу в плен закусываю хрустящей печенькой.
За три вдоха от весны …)
Перехожу на кошачий шаг и увидев то, что никто не видит – не отмахиваюсь и не пугаюсь.
Нечто лучше чем ничто.
За три вдоха от весны …)
Бегу по цепочке лисьих следов за огненным отблеском солнца.
За три вдоха от весны …)
Сжигаю недописанные письма, одаряя пеплом небо и землю. От их щедрот обретаю взаимность.
За три вдоха от весны …)
Изысканно-иронично посылаю разочарование куда подальше и прорастаю в обнадёживающее завтра.
За три вдоха от весны …)
Растапливаю ледяной замок верой в то, что всё
прекрасное вечно, а чувства особенно…
За три вдоха от весны …)
Рассекаю холода росчерком пера. Белолистный покров расходится по шву и впускает тепло извне.
За три вдоха от весны …)
Заигрываю с вечностью, пряча свой козырь в кармане и свято веря, что меня не поймают.
Эти три вдоха ещё предстоит сделать. Плавно… На выдохе не спугнуть бы. Восходящее солнце. Наяву и по ту сторону дня обретённого.
За три вдоха от весны. Учимся дышать.
// 11.02.2014
***
Мой карманный Рагнарёк очень хитро
сделанный зверёк… Боится сквозняков, и даже
при малейшем ветре прячется так глубоко,
что и не сразу нащупаешь его на дне кармана.
Зато стоит пригреть солнышку - тут же
высовывает свой любопытный носик
и втягивает молекулы новостей.
Если и скучно, и боязно выглянуть - скребётся
коготками укромно, покалывает меня, и тогда
глажу его по голове. Там же, в кармане,
чтоб никто не видел и даже не догадывался.
Спит уютно, свернувшись клубочком, занимая
места совсем чуть-чуть… Совсем. Но часто
снятся ему кошмары, вздрагивает и пытается куда-то мчаться. Наверное – прочь. Прочь от всех страхов, что терзают почти каждую ночь.
Бужу и целую за ушком. Обнимает за шею и шепчет мне на древнеэдемском, едва знакомом, жалуется потихоньку.
Да, он химера - не всегда пушист и мягок, иногда в чешуе и с холодным кровотоком под ней. Но это же не повод отдёргивать руку? Вовсе нет.
Страшны не свет и не тьма. Страшит то, что за ними. Я его понимаю, отворачиваю от слепящих лучей, и от шуршащих теней. Заслоняю. Только собой, но хватает. Дрожь успокаивается и пропадает. Глажу и чувствую как замедляется сердца стук.
Мой карманный Рагнарёк на самом деле крылат. Но сжимает трепещущие лепестки на спине, прячет плотнее и не признается. Ни себе, ни мне. Что может, что властен мир обрести вне потайного убежища. Что тесен ему мой карман.
Ни мне, ни себе. Никому. Хотя и не трус.
Эфемерная боль опаленных лепестков
на спине не даёт.
Но иногда… Да, иногда. Ни капли иронии, скорее наоборот. Мне кажется, что он боится - взлетев - проломить небеса и обрушить на землю всемирный потоп.
Тогда ощущаю давящий узел предутренних кружев. На его шее, как на своей.
Очаровашка мой, иногда скалящийся, карманный Рагнарёк… Ни выгнать, ни перевоспитать.
Терпеть и греть, греть и терпеть. Он же мой? А чей же… Ручной практически.
Только с независимым фырканьем по утрам и гордым умыванием из грозовых туч.
Милый мой… всё бы ничего. Если не заглядывать тебе в глаза. Красивые, с безумной синевой, но у которых нет дна. Как бездонная пропасть.
За ними такой огромный мир, что теряю равновесие и границы ощутимого.
Мой карманный Рагнарёк - заколдованный зверёк. Подобранный приёмыш, с такими умными глазками и кисточками на ушах.
С замашками грифона, но размером с мышонка. С умением отзеркаливать улыбку и показывать свои сны. Тревожно вздыхающий, но умеющий нежно прильнуть в самый…
В тот самый момент. Когда всего нужней.
// 10.04.2014
***
Летние одежды слишком лёгкие…
В них невозможно укутаться.
Это в осень проще запахнуться, а в зиму
и вовсе – укрыться надёжно. Но…
В мой чай сыпятся летние звёзды, и даже сам
месяц макает свой кончик аккуратно в чашку, придавая чаю имбирный привкус. Но…
Нет причин летом кутаться или пить
согревающий имбирный чай. Но…
Темнеет. И молчаливые звёзды грудой
сталкивают друг друга с орбит, чтоб взбаламутить
мой чай, превращая его в нечто неземное.
А может, они его путают с маленьким озером,
про которое напророчено - что утонувшая
в нём звезда обретает бессмертие?
Может, но…
Хотя почему бы и нет.
Реалисты чтут физические законы, и всё же допускают вероятность чуда.
Чудо и вовсе не понимает, что такое реальность,
однако же не отрицает её право на жизнь!
Вероятность сама по себе существует, и одновременно же нет.
Повысив свой уровень до надоблачного, понимаешь, что счастье - это не глоток
из источника благоденствия, а то ощущение
внутренней дрожи, когда этот источник
начинает бить на пустыре,
заросшем одуванчиками.
// 15 июля 2013 г., канун ДР )
***
Ты говоришь, - пей свой чай и не скучай.
Пей чай...
А мне так скушен чай, в котором нет
эскадры каравелл.
Ни парусов, ни пиратских флагов, ни абордажных крючьев, дерущих душу...
Ты говоришь, - глянь на стену, видишь
исходящие дни октября?
А мне неинтересен ваш календарь, в котором сразу, неизбежно за октябрем наступает
тяжеловесный ноябрь.
Мне нужен апрель. Немедленный и легкий.
Ты говоришь, - из глины не сделать клинка.
Даже если долго и постараться.
А я мну руками, пока не перестаю их ощущать.
Ведь в глине так много человеческого.
И человека от клинка отличает лишь острота.
Те и другие шлифуются годами.
Ты говоришь, - пей свой чай...
Но.
Я вовсе не хочу чая. Ни пить, ни тонуть в нем.
Ты говоришь, что так происходит всегда - серебро чернится, изморозь затирает осень до дыр, темнота рождается светом. Это закон.
Ты говоришь...
А я даже слушаю иногда. Слушатели всегда были и будут
в цене. Много слов, услышанных мало.
Небольшой перерыв на чай. Не так уж он плох,
надо признать.
Чай всегда чай.
// 25.10.2013 // шлифовка клинка
***
Ни хрена я в этой жизни не понимаю, что обидно до зубовного скрежета и лопающихся кровеносных сосудов в глазах…
Жизнь никогда не идёт по прямой, ей прямота незнакома, несвойственна и, - даже противопоказана. Естественность корява и непредсказуема.
Спонтанно сфокусированные картинки, с неожиданным ракурсом и неадекватной цветопередачей… Те самые мгновения, которые не подвержены редактированию. Они проживаются на раз и исправлению не подлежат.
Да, солнечные блики заслоняют лица, и пятна ложатся в неположенных местах. Так что ж. Если так оно и есть.
Чем сильнее ощущения, тем банальнее они в описании.
Чёёёёёёёрт… Да что ж всё так сложно!
И ничего не исправить.
Только и вдалбливать себе в голову, что пройденное отпечаталось и стиранию не поддаётся.
Можно ли причесать ежика?
Неправильная последовательность вопросов.
Нужно ли его причесывать?
И кто спрашивал разрешения у него самого?
Так можно ли?
Стрелки часов царапают цифры и отдирают их от времени. Швыряют мне под ноги, а я лишь неловко топчусь, боясь наступить и нарушить естественный ход вещей.
Теорема о причёсывании ёжика утверждает, что не существует непрерывного касательного векторного поля на сфере, которое нигде не обращается в ноль. То есть…
Если сфера — свернувшийся в клубок ёж, то вектор — колючка. И такого сферического «ежа» нельзя причесать так, чтобы он нигде не кололся, не обойтись без вихрей и проборов.
Не исправить ошибок, не исколов рук. Не заштопать прошлое, чтоб не осталось стежков. Будто и так непонятно… А ведь хочется. Чтоб ни стежков, ни рубцов, ни шрамов. Ни чувства стыда за бездарные годы.
Воспоминания сочатся сквозь монитор - о том, чего не было, но могло бы быть… О том, что ещё будет, но уже никогда не случится… О том, что отчаянно хочешь забыть, но с инстинктом самоистязания возвращаешься снова и снова… Держа жертвенный нож с своей руке и вонзая его в собственное сердце.
Воспоминания сочатся багровой и пузырящейся жидкостью, и не отмыться от них вовек.
И впрямь… Облегчение не наступит, пока не истечет срок. Пока воспоминания не иссушатся жаром сожаления и покаяния и не отшелушатся крошевом сухого праха. На который лишь стоит подуть - и нет этой горсти пыли… Развеялась.
Но всё это потом. Погодя.
А пока… Сукровица сочится, разъедая нежную плоть души. Та дёргается и скулит как ветер в печной трубе. И хочется встать и закрыть заслонку. Или уши.
Весна запахла огурцом. Ещё еле уловимо, но призрачные вешние воды уже пенятся и несут обновление. Чуть слышно хочу поблагодарить… и замолкаю. Не в силах.
// 07.03.2012
***
Мысли путаются узорчастой паутиной, мотыльки эпизодических воспоминаний пытаются прорваться сквозь, но лишь колеблют и тревожат сеть.
Держать форму всё сложней, превращаюсь
в песок и просыпаюсь.
то ли краски выцветают, то ли осень тщательно всё затирает до дыр... и выходит, что самые яркие краски - у лимона в моей чашке с чаем
Луна светимостью в тысячу сигарет движется так же неуклонно, как и тысячу лет назад. Небосклон накатан,
хоть и испещрён рытвинами звёзд – но эти блестящие
гвоздики не создают помех.
Моя песчаная сущность уже давно не пугает, лишь иногда вспыхивает оттенок изумления, но и он гаснет – ах, да…
Лирика пагубна для сердца, истончает его стенки,
и каждый удар грозит прорвать изнанку.
Бессвязная речь белоснежного дракончика на плече начинает надоедать. Вот погладить это бесполезное существо,
хоть заурчит... И глаза прижмурит от удовольствия.
Игра светотени трагична, но искусна – теребит ресницы.
Их взмах не вызовет цунами, но. Тем не менее.
Зыбучий песок способен поглотить и изнутри, если внутри
бездна, куда ему можно сыпаться.
Предрассветные сны самые яркие и терпкие на вкус, и после них тяжелее всего обнаруживать себя здесь и сейчас, а не там, где…
Глупо убегать, когда никто не гонится,
обидно тонуть, когда до берега совсем близко,
непростительно пропустить тот самый взгляд,
и если хочется большего, - не просить, а идти за ним… Надо.
Змеящийся ток песка по венам слегка щекочет. Открытый финал как нераспакованный подарок - даже если догадываешься, что в нём, всегда остаётся элемент неожиданности… Ведь?
// 17.10.2012
***
В чашке утреннего кофе дымится Фудзи,
а во внутреннем кармане распускается сакура.
Хайку вовсе не харакири, но ассоциативная цепочка скользит по горлу,
холодит металлом...
Пойди туда, не знаю куда, и принеси мне
не цветочек аленький, не сердце чудовища
поверженного, и даже не книгу универсальных ответов на все вопросы.
Ходить за тридевять земель в поисках смысла
потешно, разве что искать удовольствие
в самом процессе...
Не надо ничего приносить.
Вернуться обязательно.
Распорото небо стальными дождями, а мост
Эйнштейна-Розена закрыт на реконструкцию. Что ж поделать.
Будем выуживать крупицы смысла из-под
ногтей Господа.
Фудзи продолжает дымиться, затейливо
выписывает призрачные фразы, но не
успевает их закончить, как они развеиваются... Мгновение не уловить,
оно как непоседливый ребенок.
Точка на фоне белого листа слишком заметна,
но она всего лишь пятнышко.
На белом.
// 28.06.2012 // ремарка
***
Нет интриги в действии.
Но её действительно нет!
Ну, бродил Ёжик в тумане, пугался чего не попадя… Нормальный такой Ёжик, в меру зашуганный, агностик
по жизни. Что непонятно - того пугаюсь ))
Динамичность в сюжете появилась бы, если б за ним реально гнались с целью похищения или чего похуже. А так… Звуки, шорохи, тени, страхи - всё переплелось, и не отделить вымысел от реальных ощущений.
Даже не так. Весь его поход - это пробежка вдоль ассоциативной цепочки смутных образов. Рождённых не чем иным, как внутренним ежиным восприятием.
Закоулки подсознания темнее тупиков трущоб. И нитям лунного света не осветить их. Темнота отражается эхом и преумножается.
Душа пориста как губка и впитывает грязь инстинктивно, считая её первичной. Боязнь самого худшего застаивается
и обрастает плесенью. Запах затхлости неистребим и будет волочиться шлейфом, даже если выйти на свет и обсушиться как следует.
И если кажется, что всё ещё не живёшь, а лишь набрасываешь штрихи в этюде, обманываешься. Сознательно или нет - разница невелика.
Ёжик не заблудился в тумане. Он ушёл туда. Потому что боялся пересчитать все звёзды и выпить весь чай. Тогда бы на завтра ничего не осталось. И завтра бы не наступило.
По причине собственной бессмысленности.
На странствия в ночи не каждый решится. Но Ёжика ждал друг - Медвежонок. Беспокоился о нём. И ради этой встречи кроха с белым узелком преодолел почти немыслимое и всё-таки добрался.
Знаете, почему происходит что-то плохое? Потому что кто-то вовремя не сказал хотя бы пару тёплых слов. Не почему-то, а просто так.
Можно наплевать на символы и аллегории, вытереть ноги
о выражение «образная глубина и философичность детской сказки», но если пробуждающиеся эмоции толкают изнутри, то есть шанс.
Шанс побороть собственные страхи, беспокоясь о том,
кто рядом и кто далеко. Кто близок и кто недосягаем.
Тогда и в Тумане побродить не страшно.
// 28.03.2012
***
Вы думаете...
Я не с вами? Но я ни с кем. Даже с собой бываю редко,
по избранным дням. Дни эти хаотично разбросаны по календарю и наступают всегда неожиданно.
Вы думаете...
Мои мысли холодны и колючи? Они еще и безотносительны того, что их порождает. И значит, безответственны
и неподсудны. Разве что растают в жаркий день,
и придется подтирать лужу.
Вы думаете...
Я пью чай, потому что закончился кофе? Чаще всего из чувства противоречия с внутренним голосом, который абсолютно уверен в собственной правоте. А потому...
очень приятно его обламывать.
Вы думаете...
Я вздыхаю? Всего лишь выдыхаю прошлое,
как ядовитый дым.
Я всего лишь хватаю ртом воздух, потому что жабры
забиты песком.
Вы думаете...
Я насмехаюсь? Просто меня штормит иногда... вернее, довольно часто, и так я заливаю бурю успокоительным, накидываю на нее шаль и пою ей на ушко бессвязные, но мирные песни.
Вы думаете...
Я сейчас слушаю музыку? Так я общаюсь с миром духов,
потому что лучшие музыканты и композиторы
давно уже на небесах.
Вы думаете...
Я молюсь, когда у меня серьезное выражение лица?
А я всего лишь определяюсь, когда у меня наступит
то завтра, на которое я все откладываю.
И не стоит так много обо мне думать. Все равно мысли
не совпадут с тем, что на самом деле происходит.
// 17.07.2012
***
А если отнестись к жизни не как к проблеме, -
а как к интриге? Провидение лукаво поглядывает
из-за угла дня завтрашнего, ему и самому интересно – с какой ты ноги сегодня встанешь.
Проблем нет. Если их не придумывать, конечно.
Провидение держит пари с роком, как ты поступишь. Ставка не важна, важен интерес, который ты пробуждаешь своими глупостями
и тупостью.
Подкидываются задачки посложней, и с нежной полуулыбкой приглядывают за тобой…
Смысл для кошки – поймать мышку.
Смысл для мышки – ускользнуть от кошки.
Смысл для семени - прорасти.
Для урожая смысл - не сгнить.
Проблем нет. Есть варианты их решения.
Много вариантов… Очень много. Пожалуй,
гораздо больше, чем самих проблем.
Многоходовки полезны для разминки извилин. Ты судьбу или она тебя, за мягкие места?
Мордой об асфальт - тоже своеобразный психологический приём. Кратчайший путь
к познанию превратностей наивного бытия.
Не понимаешь с полуслова - придётся падать,
и больно, и вглядываться в шершавость дорожного покрытия… Пока не увидишь в нем добрейшего наставника, использующего болевые приёмы сугубо в гуманистичных целях… Да…
Хитроумные планы судьбы по заведению тебя
в тупики легко просчитываются - когда уже сидишь в этом самом тупике, спиной глухую стенку подпираешь и сопли сглатываешь.
Не вкусно… зато убедительно.
Нет проблем, есть оригинальные жизненные пути, извилисто и занудно ведущие тебя к счастью.
Счастью тоже несладко, - ждать тебя годами
в конце нехоженой тропинки.
Судьба испытывает тебя на прочность, потуже затянув пояс кимоно и истоптав татами.
И не надо тупо пялиться на босые ноги тренера.
Он не виноват, что ты слаб. И он не обязан тебя жалеть и делать скидки на твою слабость.
Какие проблемы? ))) Подмигивающее провидение беззвучно шевелит губами, а ты пытаешься разобрать, - оно просто подкалывает, или пытается подсказать?..
А если отнестись к жизни не как к проблеме, -
а как к интриге? Как ты к ней, так и она к тебе.
Рефлексировать и плести кружево из проблем - это да, это стильно. Для нытика-эстета. Даже обломовский диван прослезится и плеснёт в бокал кьянти.
Упасть, отжаться, и нанести тактический удар - не столь изящно… Но действенно.
Каждый момент – шаткий – из-за неопределённости. Каждая неопределённость - шанс. Твой, личный, многовариантный.
Кьянти на продавленном диване - вовсе не так приятно, как может быть при других обстоятельствах.
Проблем нет. Есть и… Интрига?
// 17.04.2013, солнце в окна
***
О чем я думаю перед сном?
О несбыточном, но возможном.
Как уеду на Фарерские острова,
голову окуну в бочку умиротворения
и займусь рыбной ловлей.
Запах скошенного разнотравья бьет в голову почище винных паров.
Сбивает с мысли, и это хорошо...
Пьяную в хлам одиночества душу
не отрезвляет, но спасает.
Я сверну эти горы безверия в лучшее...
и усну на развалинах
мрачного прошлого
Я нащупаю точку опоры и опрокину
всю бесполезную благость ожидаемого
и закономерного.
Зажмурюсь в предвкушении ослепительного света в конце тоннеля... и пойду на него.
Осколками ночи оцарапаю душу,
чтоб в раны проникли вредные для моего
мнимого благополучия вирусы.
И инфицировали.
Надеждой на перемены.
// 15.06.2012 // у. стремления
***
С утра кофе, мороженное, блюдце земляники.
Из плеера Blue Foundation и The Cranberries.
Приступ мизантропии на закуску.
День раздувается обилием пустых разговоров
и множеством бессмысленных взглядов.
Шаги складываются в поэтические строки из несуществующих слов.
Роняю мгновения под ноги, и они
рассыпаются бисером.
Эффект прохожих слишком реалистичен.
Слишком. Они толкаются и наступают на ноги.
Они вытирают свои взгляды об мою куртку.
Мне так сложно воспринимать день линейно.
Ведь он клубится, пронизанный узелками из вчерашнего, набросков из завтрашнего, нитями из возможного и призрачностью неосуществляемого.
Хаотичная пряжа путается в пальцах, разноцветье рябит и сбиваешься с будничного ритма.
Пройти по линии не удаётся.
Четыреста капель валерьянки и салат! М-да…
Наступаю страху на хвост, а он шипит и сопротивляется. Милый, но ты ведь мое порождение,
мне тебя и… Прости. Пора расставаться.
Прочь страхи, отсекая и прижигая.
Чтоб не прорастали вновь.
Якоря необходимы, но паруса важнее. И даже
не важен цвет. Выбеленные солнцем и истрёпанные
ветром, они помогают хотя бы тем, что есть.
Корабли расправляют паруса, те трепещут как крылья.
Ветер жмёт нам руки и отправляет в путь.
// 10.06.2012
***
- В меня нельзя влюбляться.
Да, конечно.
- Нельзя, понимаешь?
Понимаю. Что же тут непонятного. Нельзя, значит нельзя.
- Чего ты молчишь? Скажи что-нибудь.
- Я не молчу.
- Почему же я ничего не слышу?
Я не молчу, а кричу. Но ты не слышишь.
- В тебя нельзя влюбляться. Всё ясно.
- Ну вот и хорошо.
Просто замечательно. Только так больно.
Сердце как червивое яблоко, изгрызено насквозь. И чавкающий
звук от монотонно работающих челюстей отдает прямо в голову.
- Ты пойми, я ведь никогда... Не смогу ответить на чувства.
Принять приму, но не отвечу.
Да. А гусеницы уже дожирают своё яблоко и неудержимо толстеют.
- А я так не хочу. Принимать и не отдавать. Вот потому и...
Не надо. Лучше не надо.
Тупая сердечная боль отдаёт под лопатку. Изгрызенное напрочь
яблоко становится колыбелью для куколок.
Гусеницы-обжоры
соловеют и захлопывают глазки. Им тепло и уютно.
Моя
разлагающаяся плоть греет их.
- Снова молчишь... Я ведь откровенно, как есть, чтоб без
недомолвок.
- Всё я понимаю. И что мне говорить. Да, нет, не обязательно,
обещаю, но не обязуюсь.
- Ммм... Ты о чём сейчас?
- Погода нынче сказочная.
- Да? Ну, на любителя.
Погода и впрямь сказочная. То есть нереальная. Ничего не
ощущаю. Своей причастности не ощущаю. Мир как бы и есть где-то
рядом, но без меня.
Мои гусеницы мирно сопят, не ведая, что проснувшись -
обнаружат, как изменился их мир.
Рваные края распахиваются, и расталкивая друг друга, они
выбираются наружу.
- Почему ты смотришь так странно?
- Как?
- Ну так... Не знаю, странно, и всё!
А как ещё я могу смотреть. Сердце прогнило и дало приют
эфемерным мотылькам, который и в толк не возьмут, зачем они
появились на свет и долго ли проживут.
// 20.01.2013 // метаморфозы
***
- Что у тебя есть?
- А тебе зачем?
- Да так… Прицениваюсь.
У меня есть птица в руке. Сдохла, правда. Нежная оказалась. И зачем было трепыхаться…
А у меня есть множество принципов. Я их коллекционирую даже. И применяю по настроению.
А у меня ничего нет… Так мне ничего и не надо! Разве что… Нет, лучше не надо.
Ничто так удобно - не волнуйся, что с ним дальше будет, не устареет ли, не стухнет, не уворует ли кто… Беспроблемное ничто.
Что у меня есть? Так сразу и расскажи… Ну ладно, ладно!
Есть у меня… Бисерная татуировка с внутренней стороны век. Мелкими штрихами, лишь контуры… Нет, не скажу. Это только моё.
У меня… У меня есть. Привычка ритмично вдыхать
и выдыхать. Размеренно, наслаждаясь процессом. Мало? А ты попробуй вначале, потом говори…
У тебя-то что есть?
О да… У меня есть моя грусть. Это, знаешь ли, как ежедневное парение на восходящих потоках воздуха, когда не надо прикладывать особых усилий, а тебя всё равно возносит, кружит голову… Странное чувство - и давит, и облегчает одновременно. Может, потому я так и люблю грусть?
У меня? У меня есть мечта. Вечером спокойно уснуть и не проснуться по утру.
У меня есть прошлое, но нет будущего. Как ты думаешь, это много? Ладно, можешь не отвечать...
И незачем! Незачем приставать с дурацкими вопросами.
// 09.10.2012
***
Нынче в Макондо переменная облачность, временами осадки.
Сахарная вата облаков липнет к небосводу,
и тогда всё замирает, балансируя
на острие мгновения.
Но ни одно мгновение не вечно.
А значит… А значит - пустую бочку
под водосток, наготове.
Иногда идёт дождь из крошечных лягушат,
ещё вчера бывших головастиками. Не самый долгожданный, но несомненно весёлый дождик…
Иногда вместе с дождём с неба падают старинные полустёршиеся монеты. Отзванивают щелчками по крышам и усеивают солнечными зайчиками землю. Такой дождь вызывает золотую лихорадку. Но всё лечится, неизлечимых увлечений нет.
Ветер титаническими усилиями сдвигает циклоническую массу, и мои волшебные дожди уходят удивлять других.
А я латаю крышу.
В ожидании следующих.
Потому как плохо… когда долго нет дождей.
Шаманский бубен, даже вися на стене, начинает вибрировать и глухо рокотать. Взяв его в руки, пытаюсь успокоить. Но он трепещет, как живой, кому приснился страшный сон, и он не в силах стряхнуть его с век…
Проснись же… И давай смоем все кошмары, глядя в зеркало утра.
А значит - звучи. Вызовем дождь.
// 24.12.2012 // цветные дожди
***
Не оглядывайся…
Там ночные кошмары корчат дурацкие рожи. Они не по злобе, просто усердно отражают прожитые дни в кривых зеркалах.
Не оглядывайся…
Там день вчерашний застыл как восковая фигура. Ещё почти ощутимый, но уже неизменный.
Не оглядывайся…
Там доброжелатели строчат длинные послания, и это не письма о любви.
Не оглядывайся…
Там гора наломанных дров, которых некому складывать в поленницу.
Не оглядывайся…
Там твои и чужие иллюзии в кулачном бою пытаются разобраться, кто же из них реальнее.
Не оглядывайся…
Там вещие сны режут правду-матку отточенными кухонными ножами и выкладывают из неё замысловатые
узоры на блюде.
Не оглядывайся…
Там твоя душа читает глупые стихи и плачет над несуществующими горестями.
Не оглядывайся…
Там тупое равнодушие довлеет над всем
и нависает жирной тушей позади
благих намерений.
Не оглядывайся…
Там брошенные на произвол надежды и мечты, и они как сироты в лохмотьях, беспризорно рыщут в поисках родного
уголка и ласковой руки.
Не оглядывайся…
Там беспредельная равнина,
где похоронены твои предки.
Не оглядывайся…
Там ждёт удар в спину, и получить его
в лицо гораздо больнее. Хотя…
Не оглядывайся…
Там маковое поле, в котором так прекрасно уснуть, что может не хватить сил
удержаться от искушения.
Не оглядывайся…
Там твои детские улыбки, такие искренние,
до хруста в глазах… Которые хочется закрыть, чтобы не видеть всего, что там…
И не слушай ничьих советов.
// 26.05.2012
***
Звук падающего снега - его не слышишь,
но догадываешься. Снег падает сверху как
манна небесная, почти беззвучно.
Ловлю снежинки…
Взвешиваю невесомость их душ и таю где-то
глубоко внутри. Таю от нежности.
Ловлю. Снежинки у врат Тангейзера.
Мне неудобно сидеть на тяжёлом дубовом кресле, подлокотники которого сделаны в виде грифонов. Холодно и жёстко.
Ловлю снежинки.
Конструкция теряет жёсткость и начинает деформироваться. Начинаю вспоминать.
Ведь это нечаянно приятно - просто
ловить снежинки.
И отпускать.
Пушистость еловых лап и резкость апельсиновой цедры… Ещё. Воспоминания теплеют.
Ловлю такие уставшие, от бесконечного полёта
сквозь пустоту… Ловлю.
Тьма прямо перед моим лицом прорастает пульсирующим цветком и раскрывается словно ирисовая диафрагма. Чёрные лепестки чуть подрагивают, как от дыхания кого-то невидимого,
но близкого.
Фарфоровый выстрел - и висок трещинами.
Трещины ветвятся и оплетают как корни.
Кто кого ловит?
Всё, над чем смеёшься, - рано или поздно настигнет тебя. И тогда уже будет не до смеха…
Ловлю уставшие снежинки.
// 04.12.2012. // сНежно /
***
Я действительно люблю дрова колоть. Полено на половинки, на четвертинки, немного щепы и лучинок для растопки.
Разжигать огонь тоже люблю. Оживлять пламенного мотылька и выпускать его из пальцев на сухую древесину.
Треск берёзовых поленьев, смолистый запах сосновых, алеющие угольки дубовых – наслаждение и цветом, и запахом, и теплом.
Красивые зимы роняют в песок зёрна неизбежности чуда,
где им не прорасти… И чудо не происходит. Хотя могло бы.
Снежинки как бритвы взрезают ночь и выпускают на прогулку слепые сны. Те, сами себе всё напридумывают –
и глядят калейдоскоп вымышленных картинок.
И я начинаю догонять вечно ускользающий смысл.
Шарфик в полоску вкруг замерзающего дерева, - оно корнями пытается нащупать лето, а ветками соскребает звёзды с жестяных небес. Дарю шарф, на память…
Мороз дышит прямо в лицо, расстреливая все надежды в упор.
И я начинаю…
Райский сад закрыт на переучёт, пока сгнившие фрукты сгребут в компост.
Снежная королева впадает в детство, и с самой высокой башни своего ледяного дворца запускает белоснежных журавликов… Тут же делает из бумаги новых и смеётся отражениям в зеркалах.
А я начинаю собирать бумажных журавликов на заснеженной земле внизу - для растопки сгодятся.
Рождественские олени не рвут упряжь - сонно жуют антидепрессанты, устав от травы.
Мечтают об июльской жаре и запахе клевера.
Календарь гнётся в дугу и замыкает круг.
Жрецы майя спят и видят сон, как им внимает весь мир
и приносит им себя же на жертвенном блюде.
И я начинаю догонять - кончик нити времён, которая скользит меж пальцев, уносимая воздушным змеем прямо в зенит.
Звёздное небо - тот же флаг, вышитый не вручную, конечно… Взглядами тех, кто зажигает звёзды и мыслями тех, кто пытается осознать, кому же это нужно. И нужно ли вообще.
И я бросаю даже попытки понять, - кто кому и тем более зачем.
Ледяные торосы сами играют шахматные партии, сдвигая полярных медведей. Однако лёд неумолимо тает.
И я ничего не могу поделать с этим.
Каждый город сходит с ума по-своему, но сходит - каждый.
А что я? Не выхожу из сумеречного состояния, где остаётся лишь эстетствовать и аморально изгаляться над теряющей смысл действительностью.
Истопником хочу в тот зимний сад - где есть ещё кого
греть и спасать.
И каждому по шарфику.
// 05.01.2013 // райский зимний сад
***
Секунды моросят, дразнят кожу, непрерывно размывая песчаный берег, и течение уносит всю муть за собой, добиваясь ясности происходящего.
Что плохого в том, что мир дуалистичен. Не совершай действие, и не нарвёшься на противодействие. Не руби дерево, и тогда палящее солнце не сожжёт тебя. Не плюй в колодец, и тогда не умрёшь от жажды.
Осознавая разницу между плохим и хорошим, не говори, что твой выбор случаен.
Всё вокруг чёрно-белое. Какая-то сумасшедшая полоска, от которой рябит в глазах и начинаешь сомневаться в явственности зримого.
Психоделичность интерьеру придаёт шкура зебры, небрежно брошенная на полу. Растёрзанная зебра давно уже пьёт из кристально чистого источника в лучшем мире, а её тщательно выделанная шкура вовсе не отдаёт мертвечиной. Лишь заставляет спотыкаться взгляд, который всё считает полоски, сбивается, и снова начинает пересчёт, бессмысленный изначально, но притягивающий непостижимой необходимостью.
Этот двоичный код бесит своей мнимой простотой, из плюсов и минусов складывая картину многообразия сущего, нолями и единицами пишет универсальный алгоритм происходящего, чередуя чёрный и белый цвета - образует красочную палитру… Почему же это так бесит?
Передо мной стеклянная стена и два ведёрка с краской. Правую кисть окунаю в белую липкость, а левую погружаю в чёрную вязкость. И начинаю рисовать по бесцветью стены.
Мазки поначалу однообразны и ничего выразительного собой не представляют. Но я ведь усердно тружусь, не жалея сил, пытаясь графически проявить форму.
И вот, овладеваю характером пространства, покоряя его то с нажимом, то плавно, то истончая линии, то усиливая их.
Оказывается, что свет, растекаясь по рельефной форме, приобретает различные оттенки – от темного до светлого. Чёрная и белая краски наплывают друг на друга и смешиваются. Взаимопроникновение происходит мирно, и я, затаив дыхание, наблюдаю за этим дивом дивным.
На полувздохе чернота исчезает вовсе, переходя в муаровые разводы. Белизна также пачкается и уже не слепит своей белоснежностью.
Сюжетная тишина проступает сквозь верхний слой и оглушает. Резко выдыхаю и отхожу в сторону. Заценивая со стороны, тщательно жмурюсь и понимаю. Невнятная картина получается.
Сколько бы ни было оттенков серого, но они не оживляют.
Улыбаюсь внутренней безнадёжности и с лёгкостью иду на жертвоприношение. Острота горького привкуса бессмысленности моей миссии дает возможность резануть по ладони и добавить рдяных капель в палитру.
Брусничная россыпь брызнула на мутное стекло, и оно зарделось в ожидании. То ли ещё будет.
Изумление от такого эффекта подмигнуло мне терракотовым глазом, и этот оттенок тут же был схвачен и пущен под кисть.
Апельсиновый зрачок подпрыгнул как мячик, стремясь улизнуть, но ракетка для пинг-понга прицельно точно запустила его в самый центр композиции.
Янтарная капля стекла вниз и увлажнила почву. Ко мне потянулся огненный цветок с золотистыми лепестками. Невесть откуда взявшаяся пчела покорно собрала нектар с него и привнесла мне на палитру медовый оттенок.
Его приторная сладость дала возможность зажмуриться на пару мгновений и погрузиться во тьму. Но если жмуриться очень сильно, перед внутренним взором начинают метаться разноцветные сполохи. Тьмы абсолютной не бывает. Ей просто не удаётся быть.
Канарейка взлетела с моей ладони и уронила пару пёрышек в дар.
Еловая хвоя осыпалась воспоминанием праздника и подтолкнула меня к зелёной гамме. Любимый цвет. Фисташковое мороженное, тающее на языке…
Медная патина покрыла лампу Алладина, которую тот хотел оставить внукам, но вовремя образумился и спрятал ещё надёжней, чем прежде. Счищаю эту патину и подкрашиваю травяной покров. Пусть наконец наступит весна.
Нефритовые воды омывают мой порог, и их тихий плеск пробивает на чистоту бирюзовых эмоций. Зная, что двигаешься в верном направлении, продолжаешь оглядываться по сторонам в поисках лишних подтверждений правильности.
Необходим хлёсткий удар со стороны, чтобы понять здесь и сейчас, иначе там и потом будет гораздо больнее… Но от удара остаются синяки. Их можно промокнуть и выжать. Великолепнейший синий оттенок получается.
Воспоминания подобно магическому ритуалу вызывают холодный дождь, который кобальтовыми каплями срывается вниз и ударяет оземь. Брызги взлетают и рассеиваются как небыль.
Всё окрашивается в тёмно-синий и я становлюсь твёрже стали. Закаляюсь раскаленным металлом, который окунули в ледяную воду. Это не безболезненно, но даёт шанс уцелеть в будущем.
Лиловый прах истлевших надежд тихо падает с небес. Сиреневый вечер намеревается поставить твёрдую точку, забивая колючий гвоздик. Чтоб накрепко запомнить.
Чернила подсыхают и проявляется истинный смысл фраз. Всё оттенки складываются в цветовую гамму всеобщности, не оставляя пробелов.
Полосатый мир встрепенулся крошкой колибри и забрызгал цветной росой. Капли попали мне прямо в лицо. Зажмуриваюсь и начинаю отсчёт –
красный
оранжевый
желтый
зелёный
голубой
синий
фиолетовый…
Пора.
// 26.02.2012 // Все оттенки серого
***
Время устоялось, сцементировалось с памятью поколений, бойцовской хваткой вцепилось
в изначалье и корнями пронизало сверху донизу ось цивилизации.
Но чем дальше, тем чаще тянет оглянуться.
Я пока не понимаю почему, но доверяю внутренним ощущениям, которые гораздо прозорливее.
Мой дед, Иван Кириллович, Великую Отечественную начал в штрафбате, а закончил
в нацистском концлагере. Там он и познакомился с моей бабушкой, Марией Григорьевной.
То есть шансов встретиться при обычных обстоятельствах у них почти не было. Но они
оба остались живы. И вместе. Иван да Марья.
Да все мы потомки тех немногих, кто по судьбоносному стечению обстоятельств остались живы после революций и войн, безумств власти
и произвола обстоятельств.
Пар из носика чайника пускает сигнальное облачко, призывая меня. Слова бестолково проваливаются сквозь белесый фон монитора… Пытаюсь уразуметь, почему именно я на конце родовой цепочки, и что делать с этой ответственностью. От нее трудно отмахнуться, она пытливо поглядывает с благоразумной целесообразностью. Игнорировать не могу,
хотя и пытаюсь.
Ничто не случайно, и за каждый шаг по земле придётся ответить. Эхо, выбитое ногами, обязательно где-нибудь отзовётся.
Сложно быть человеком именно потому,
что осознаёшь ответственность за прожитое.
Совесть - это та гранитная стена.
в которую всегда будешь утыкаться лбом, останавливаться, переводить дух и благодарить
за то, что этот барьер так надёжен и всегда рядом.
Подчас события столь мелки и быстротечны,
что будто бы и вовсе не успевают случиться.
Но даже одно брошенное слово может упасть камнем и утащить на дно. А может вспорхнуть мотыльком и сесть на прицел, сбив стрелка.
Я знаю это. Понимаю это. Помню об этом всегда. И тем не менее.
Тоже оступаюсь и нарушаю.
Гранитная стена наваливается почти сразу же, грозя раздавить, да я и не сопротивляюсь.
Но она милостива. Пугает болезненно,
но видя раскаянье, отступает и вновь
застывает незыблемым стражем.
Отступает, но вмятины на мне остаются. Иссечённая шрамами изнанка меня
как вторая кожа, которую не поменять, не скинуть, не обновить. Она навсегда со мной,
и ремонту не подлежит.
Кофейная гуща стынет на дне чашки, делая прошлое незыблемым, настоящее – аппетитным,
а будущее – неопределённым.
Гадать тут не о чем. Что было – останется,
а что будет – решаюя, здесь и сейчас.
// 10.02.2012 // внутренние границы
***
Взорванные в мае одуванчики сеют снег в декабре.
Позёмка.
Каллиграфически.
Белым по белому.
Пишет вечное на уязвимом.
А я и не знаю… Как это прочесть.
Слева направо, или справа налево?
И читаю по диагонали, переводя на лету
с птичьего на человечий.
Заколдованный ветер воет заупокойную прямо
в уши. Ни шарф, ни шапка не спасают от инфернальных звуков, льдистая инфекция распространяется неудержимо,
отсекая проблески весны даже в мыслях.
Знаю ли я? Нет, не знаю.
Не знаю ничего, сравнимого с умиротворённостью падающего в жёлтом свете вечерних фонарей снега.
И ничего более безжалостного, чем это белое одеяло для бездомных.
Ангельский пух летит с небес, земля безразлично им укрывается.
Заигрыванья с вечностью заканчиваются примирением и выпивкой на брудершафт. Только в одной из двух чаш - горькое лекарство, а в другой - приторный яд. Проблема выбора как никогда актуальна… Особенно если о ней лишь догадываешься, но не знаешь наверняка.
Идеальный шестигранник планирует на рукав - и у меня рождается двояковыпуклое чувство - дохнуть на него, или задержать дыхание, пока любуюсь… Убийца снежинок. Смешно. Немалая толика их прелести - в недолговечности.
Хрустальный чертог превращается в карцер, ледяные узоры на окнах крепче решёток. Согреть бы руки - хоть в карманах… Пальцы там наталкиваются на холод металла. Ключи.
А карцер-то просто отпирается… Изнутри.
Не-ааааа… Ключи в окошко выкинуть можно. Вроде бы и не было их.
Я с упорством ломаю волю своего ангела-хранителя. Подначиваю, чтоб сдался. Однако же… Выносливый попался. Или извращенец.
Но не измором, так хитростью…
Вдохнуть зиму, не выдыхая. Белые флаги с угловых башенок ледяного дворца снять и сшить из них одежды. Лечь поперек защитного рва и дать войти армии неприятеля в замок. И взорвать пороховые погреба.
Каков, а?.. Конфетка - а не план!
Только бы не встретиться взглядом… Не смотреть ему в глаза. И руку на правом плече не ощутить.
И всё получится.
Льдистый вдох. Не выдыхая…
// 18/19.12.2012
***
Крылатые коты приходят на мой балкон
ночью и созерцают луну.
Идеальный объект для влюблённости - звёздное небо. Безупречно и неуязвимо. Можно любить вечно
и без угрозы, что настигнет разочарование.
Любить можно кого угодно. Особенно того, кто в этом не нуждается.
Тогда ты просто поселяешься в театре абсурда , заменяя обычную речь поэзией
из несуществующих слов и логически бессмысленных сентенций.
Хорошо любить полярное сияние. Оно совершенно по форме и цветовой гамме.
Чудесно терять равновесие от формы цветка, переливов крыльев мотылька, запаха цветущего жасмина, хруста свежевыпавшего снега… Да, чудесно.
Безукоризненность отсутствия присутствия.
Тихое помешательство - это когда ты бабушку боишься больше, чем волка…
// 13.12.12
***
- Золотые листочки опадают…
- Это крылья небесных мотыльков, оторванные циничными ангелами.
- А всё равно красиво…
ни за что
Вот ни за что, и всё.
Темнеет рано, ночь непроглядна, утра туманны, а дни если и радуют солнцем - то кратковременным и каким-то нереальным. Светило покрывается патиной, как старый медный таз, и не источает прежнего тепла.
Просыпаться от ночного приступа стенокардии неприятно. Волшебная таблетка нитроглицерина,
и живём дальше.
Муравей забрёл в бутылку Клейна, обнаружил там хорошее, выдержанное вино, сгоряча пригубил и решил не выбираться наружу. Ни капли осуждения.
Вот ни за что, и всё.
Ни капли из того вина мне не досталось.
Порыжевший сквер затих, синицы уже тянутся
поближе к человеческому жилью.
Когда осень начинает сумрачно заглядывать в душу, возникает желание гениально сыграть умалишённого
и прикинуться верующим в то, - что уже наступила весна! Причём вечная, непреходящая… С зелёным шаловливым взглядом, которому некогда разглядывать чужие души, да и не интересно, собственно…
Мысли сбиты в кровь. Нет бы прикинуться уже неживыми, так шевелятся… А зря.
Обнажённые листопадом деревья начинают напоминать виселицы.
Кленовый орнамент под ногами вызывает ощущение святотатства - как я могу топтать такую красоту? Срочно… Более чем срочно надо научиться летать, хотя бы невысоко.
Время года, которое –
… стёрлось
от банальных слов и отношений
Время года, которое –
… замешкалось
на пороге, страшась завтрашних холодов и тоскуя о вчерашней неге тепла
Время года, которое –
… гармонично вплелось
в лишённые созерцательности урбанистичные будни
Златосумрачная осень хмуро поглядывает,
силясь улыбнуться.
ни за что
// 22.10.2012
***
Прихожу на кухню, а там мой заваренный
и позабытый чай. Давно остывший.
Нелепо улыбаюсь своему отражению на поверхности чая и отмечаю, что его цвет схож со старой виолончелью. Именно того благородного оттенка пропитанного музыкой дерева.
Ноябрьский звездопад… Загадаю сочинить волшебную сказку, чтобы искрилась и говорила напрямую с сердцами.
Хотя и сомневаюсь в исполнении, но ведь мечтать
не вредно? Вредно бояться исполнения самых сокровенных побуждений.
Милый Шерлок, - струны вашей скрипки протянулись через всю Вселенную, придавая её особо элегантный вид.
Взаимная близость-дальность так же условна, как и понятие направления при отсутствии центра притяжения.
Сыграйте, Шерлок, пожалуйста… Скрипичные звуки не раз спасали, может и на этот. Раз.
Перо царапает бумагу, бумага теряет чистоту, чистота обретает смысл, но исчезает на глазах.
Крылья мои оказались картонными, - напитались дождями и теперь прорастают семенами сорняков.
Тяжесть хочется сбросить, как и чувство вины, но чувство это вшито подкожно. Может лишь
прорасти и дать плоды.
Две песочницы под рукой для заполнения досуга - Интеллектуариум и Воображариум.
Запускаю руки и начинаю просеивать тёплые песчинки, вслушиваясь в их шорох.
Ноябрьский звездопад редко видим, чаще всего облачная пелена скрывает бесконечную глубину неба. Представляя её в уме, я всё равно загадываю желанное. Представляю неосуществимое
и прикасаюсь к неосязаемому.
Ноябрьский звездопад проливается невидимым дождём.
// 08.11.2012
***
Осень не может застрять комом в горле, она по доброте душевной скользнёт плавно и исчезнет, не утруждая себя прощанием.
Сложность в том, что не получается так, как хочется. Хоть расшибись, хоть распластайся,
а противоречия встают дыбом и упорно делают вид, что они здесь проходили случайно… мимо.
Но решили остаться, и может быть даже надолго.
Тоску я предпочитаю запивать большой чашкой кофе - она в нём сначала барахтается, пытается всплыть, но потом захлёбывается избыточной дозой кофеина и удовлетворённо тонет.
Сложности воскресают, когда действие кофеина рассеивается. Чисто вымытая чашка пожала бы сочувственно плечами, будь в ней чуть больше разума. Но она-то здесь совсем ни при чём…
Зашторенные потёмки обостряют восприятие. Каждый шорох потревоженной души кажется ужасно громким. Царапаясь о шероховатости своего скудно освещённого убежища, эта призрачная сущность по-детски наивно прикрывает глаза - как будто веря, что
её никто не видит.
Никаких сложностей, что вы… Всё надуманно
и даже обыграно. Нарисуем забор, выроем ров, нагрубим врагам и пошлём друзей. Теперь можно и со сложностями разбираться, о то без них как-то… Не так.
Быть перпендикулярно правым легче всего. Ни капли сомнений, ни горсти сожалений. Открытый взгляд, выжигающий прямую дорогу, на которой ни колдобин, ни ухабов.
А в подушках стынут сны, греют руки монстры
из ночных кошмаров.
Это не сложности, это уже привычно.
Лучше пойти на афёру, чем на сделку.
По сделкам огромные проценты, карма не выдерживает и стонет по-чёрному. А афёру можно свести к шутке и отмолить, если что.
И никаких сложностей…
Было бы желание, а возможность отыщется.
Это правдиво даже для самых безнадёжных случаев. И всё же непреодолимость возникает… Если желание вялое и безвольное, предпочитающее из бумаги клеить воздушные замки и любоваться их легчайшей красотой.
Залпом и до дна. Обжигаясь этим рывком,
но не давая себе шанса на пересечение возможностей
и времени испугаться.
Вдох перед последним «прости, но…» - как заначка на завтра. С надеждой на исконную глубину мудрости утра, пережившего самую тёмную ночь.
Преодоление сложностей - это тактические уловки перед самым хитроумным противником, знающим тебя как свои пять пальцев… и даже больше.
Можно быть диагонально уклончивым, и всё таки упасть прямо в руки того, кто водит. Встретиться с собственным взглядом и выдать себя же.
Так просто… Достать носовой платочек, пошмыгать носом и даже смахнуть солоноватую слезу, а затем смущенно помахать этим самым платочком как белым флагом.
И пусть всё сложности растают от умиления.
Или хотя бы снисходительно развернутся
и свалят в необозначаемом направлении.
// 03.10.2012 // непреодолимая сложность
***
Ставлю на повторе «Адский вальс» Корнелюка и продолжаю перемигиваться с Воландом.
В кромешности есть прорезь - от остроты момента. Как проскользнуть туда, не поранившись?.. Или осторожность здесь неуместна. Или.
Большинство мифологических провидцев слепы.
По роковому стечению обстоятельств, или в результате мстительности богов, но они лишены возможности видеть мир вокруг себя. Но способны прозревать невидимое всеми остальными зрячими.
Так надо. Не потеряв, - не обретёшь. Не упав, не познаешь сладость воскрешения.
Тебе должны выколоть глаза, чтобы распахнулось необъятное.
Тебя расшатывают изнутри, ломают перегородки и даже сносят стены. Система теряет устойчивость и выходит из состояния равновесия. Логика мнётся и коверкаются правильные слова. Умные фразы отдают тухлой банальщиной.
Мыслительный процесс равносилен саморазрушению. Стремишься выйти за рамки и теряешь устойчивость внутренних границ.
Хочу волшебный перочинный ножичек, чтоб подстругать им волшебную палочку. Получится очень функциональный колышек… прибережённый для решающего момента.
А как побочный продукт - волшебная стружка. Кудрявые завитки древесины, для растопки сердец бессмертных волшебников. Они закаменели от долговременности своего существования. И привыкли полагаться на чудеса.
Магические атрибуты следовало бы изымать
и утилизировать.
Чудо лишь запускает цепную реакцию и активизирует обыкновенность. Дальше всё идёт само собой.
До момента затухания.
Пряные брызги разочарования ударяют в нос и отбивают вкус к жизни. Я морщусь и упорно отворачиваюсь.
Не хочу я смотреть вам в лицо. Зачем принуждать?
Лучше разойтись, расплести тропинки и оборвать нити всех путеводных клубочков. Не лучше, а хуже. Но честнее.
Опрокинуть чернильницу на мятые листы и забыть обо всём.
// 02.03.2012 // поверхность натяжения
***
Окна внутри так наглухо задраены ставнями,
что никаким птицам их не разбить.
Карамельные революции совершаются беспричинно, когда осознаёшь, что жить так нельзя.
Не дОлжно. И не нужно.
Ночь всматривается в меня шоколадными глазами,
и дрожь пробегает, но лунные серпики в зрачках улыбаются... Верю. Всё к лучшему. Просто обязано быть.
Самое большое удовольствие – это делать То, Что Хочется… - а не то, чего от тебя ждут.
Руки согреть от вспышки сверхновой и начертить хаотичный маршрут. Сверяясь по картам несуществующих стран.
Давай договоримся -
оставлять друг другу тайные знаки в сновидениях,
рассыпать зёрна из карманов, пусть зеленеют тропинки, по которым стоит пройти -
хотя бы потому...
- чтобы встретиться.
Сладость запретного превращается в горечь.
Горечь становится изысканной. Получаемое удовольствие горчит, зато не приторно.
Всё происходит вовремя и закономерно.
Только понимаешь это не сразу, а погодя…
После мучительных срывов, падений и воскрешений.
Любое распутье становится началом пути, точкой отсчёта, но в иной системе координат.
...я знаю как тебя найти во сне - по отблескам солнечных зайчиков твоих улыбок )
// 06.09.2012 // карамельная революция
***
Как оказалось… мне никто не нужен.
Ни бог, ни дьявол.
У бога слишком много собеседников, чтобы я толкалась в очереди и пыталась перекричать остальных. Да и не верю я в высшее благо.
То, которое лучше для всех в итоге. Пока к нему придёшь, сотрёшь подошвы и утомишься
бороться со встречным ветром.
Дьявол очень многое обещает, но его кредит обходится слишком дорого. Я не беру в долг. Лучше поголодать, и обойтись без займа.
Но есть какая-то первобытная магия в курительном обряде. Тепло светящегося кончика сигареты, едва уловимое шипение обращающегося в пепел табака, змеящийся дымок, исчезающий так быстро.
Это красота, едва не доходящая до абсурда.
Гнусное сознание преломляет и интерпретирует события так, что я перестаю понимать их первоначальный смысл. Мозг порождает бесконечное число толкований, основываясь на еле уловимых фактах, на случайностях, бессмысленных совпадениях.
Мне хочется грубым пинком успокоить его своеволие, но он ловко уворачивается и продолжает свой беспредел.
Ч-чёрт…
Потому лучше моим тотемом будет сигарета, изящная и стройная, честная и простодушная.
Просто, без вранья дым окутывает альвеолы лёгких
и чуть пьянит кровь.
Мой кокон изнутри инкрустирован зеркалами, причём не лучшего качества. Часть из них побита неумолимыми обстоятельствами, у некоторых отслоилась амальгама, и от них невозможно добиться добросовестной ясности.
А большинство бракованные изначально. Они так хитро всё искривляют, что заставляют себе верить и искренне изумляются,
когда уличаешь их во лжи.
Это моё проклятье. Хотя часто и является спасеньем. Они сталкивают меня в иллюзорный мир, где я оказываюсь каждый раз, когда подсознание пытается защитить меня. Любая внешняя жёсткость внешнего быстро купируется, когда мои зеркала затирают изображение, лишают его правдивой чёткости.
Реальность щербато ухмыляется, но и она не в силах противостоять магии зеркал. Они способны даже ей втереть любую вымышленную правду.
Смешно… право же, как смешно.
Живёшь в иллюзорном мире, двигаясь в нём как в плохом сне – когда убегая от преследования, еле волочёшь ноги, словно барахтаясь в потустороннем вязком киселе…
Всё-таки это проклятье. Невозможно посмотреть в лицо обстоятельствам, когда от тебя их заслоняют мутные зеркала. Твои же собственные. В которых надёжно замурован и лишь догадываешься об их присутствии по косвенным данным. Ведь смотришься в них от рождения, и даже не подозреваешь, как мир снаружи выглядит в действительности - без фильтров твоего восприятия.
Кремень высекает искры и порождает очередную иллюзию. Нерасторопное настоящее запаздывает, мои воздушные замки строятся с субсветовой скоростью. Да, они невероятны по конструкции, но зато как ажурны и как невесомо висят в воздухе! Загляденье…
Моё иллюзорное проклятье продлевает жизнь и дарит ощущение причастности. К тому, что мне не ощутить на самом деле. К тому, что вполне вероятно, никогда и не существовало, и порождено моим легкомысленным воображением. К тому, что могло бы быть, но вряд ли есть.
Докурив до фильтра, я притушу свой тотем и выброшу его. Всё заканчивается, и не важно как.
Важно - почему.
// 20.01.2012 // проклятье мутных зеркал
***
буря в стакане мохито
Внезапно жизнь поворачивается к тебе лицом,
и ты даже не знаешь, что сказать.
Тыкаясь в спину, настолько легче брести по течению толпы… Все безлики, беспомощно управляемы и тихоходны.
Никакой ответственности - идешь, поддаваясь стадному чувству, едва ощущая неровности дороги,
даже не глядя под ноги.
Но если толпа вдруг рассеется, и хватаясь за воздух, почувствуешь лишь пустоту, равновесие окажется лишь иллюзией.
Пока тебя подпирали чужие, пусть и равнодушные плечи - было проще. Обреченность единого пути для всех, с которой смиряешься - такая томительная. И сладостная одновременно. Отсутствие выбора не раздражает, о нем даже не задумываешься.
Ангелочек на правом плече томно закатывает глазки и гламурно морщит носик… Он чем-то недоволен, но слишком безволен, чтобы оформить свое мнение доступно. Щёлкнуть его по лбу? Жааалко… Туповат, но симпатяшка.
А вот углубляясь в смысл жизни, теряешь перспективу виденья и перестаешь замечать очевидное. Ныряя, удивляешься расплывчатости и безмолвию. Что тут можно разглядеть, когда вокруг одна муть… зеленоватая муть с едва различимыми силуэтами ускользающих рыб.
Достичь дна омута можно лишь с камнем на шее, но зато какая там разношёрстная компания… не соскучишься.
Как же ж я люблю повыделываться, побесить окружающих, подоставать… Люблю и умею. Жаль, редко это себе позволяю. Надо бы почаще отрываться.
За спиной едва трепещут кожистые крылья звероящера. Если бы не куртка, выдали бы меня с головой.
Я люблю рисовать деревья. Они так похожи на фракталы… сплошное удовольствие! Ветвятся, ветвятся, ветвятся… Почти до бесконечности. По крайней мере, до бесконечности моего ограниченного восприятия.
Черкая карандашиком по бумаге, скатываешься
в аутистическое состояние, и это приятно.
Лафа заканчивается сразу же, как получаешь ботинком по рёбрам. Чертёнок вцепился зубами в левое плечо, и его никак не сбросить. Прилипчивый до отвращения. И ведь похихикает ещё над сломанными рёбрами.
Ну что. По стаканчику мохито – и спать пойдём. Или не пойдём? Там видно будет. Старина Хэм знал толк… знал.
// 27.01.2012, отвратительно бессонно
***
Стать бальзамом на душу…
… нелегко.
Если весь шарм усох как шагреневая кожа,
и на улыбки не осталось таланта. Нелегко.
Изломанный в ладони дождь ранит не только тебя. За всё надо платить. Одного раскаянья мало. Необходимо ещё и искупление.
Зимой легче всего впасть в спячку, весной -
в оптимизм, летом - в медитацию, осенью - в депрессию. Времена года в душе
такие же разноцветные.
Маленький ручной смерч пойман и посажен в банку. Если её встряхнуть - он взвинчено воспаряет и начинает биться. Его становится жаль, а от себя становится противно.
Нельзя обижать только ради того,
чтобы посмотреть на реакцию.
Джинны тоже всемогущи лишь снаружи,
а внутри сосуда – такие же узники.
Если люди даже на расстоянии связаны невидимой крепчайшей нитью… Непростительно дёргать за неё.
Не разорвать. Если только в клочья. Окрашивая всё багрянцем.
Птицы разбудили утро и опрокинули вчерашний день навзничь.
Наступило сегодня.
// 21.05.2012
***
небрежно взметая радиоактивную пыль ...
Я не знаю, что мне нужно.
Вернее, знаю, - но лучше бы это знание никогда меня не посещало.
Неприятность этого знания в том, что мне ничто и никто не нужен. Ни ты, ни он, ни я, ни она, ни Оно,
ни даже Ничто. Никакие чувства даже не пытаются трепыхать беспомощными крыльями мотыльков, ибо они бескрылы без возможности регенерации.
Терпковатый привкус такого бесчувствия осознаваем в полной мере, что позволяет как бы отойти в сторонку и взглянуть искоса на ситуацию. Нелестные эпитеты так и вертятся на языке, но челюсти сжимаются, не давая вырваться им наружу.
Поскольку мне охренительно хорошо.
И это состояние удивительно стабильно. Разум извлек смысл из фактов, аргументировал выводы и развалился на диване удовлетворения.
Хорошо мне оттого, что чужую боль я осознаю как логическую цепочку предыдущих поступков индивида, такое понятие как «несправедливость судьбы» отметаю напрочь, сочувствую в меру гуманности сиюминутного настроения и безмятежно воспринимаю чужие стоны.
Возможно, именно таких, как я, и стоит отстреливать во имя светлого будущего, где жить должны сплошь ранимые особи, стягивающие последнюю рубаху через белокурую голову и бережно протягивающие ее страждущему… Мне не жаль рубахи. Мне также и не жаль страждущего. Вот в чём загвоздка.
Я даже не прочь переломить последнюю краюшку хлеба. Только разделю я ее с бездомным псом, который полубезумным взглядом наблюдает за жующим человеком.
Разве это не моё право, не любить человечество? Или же это право надо заслужить… Идя от противного. Сначала возлюбить его бескорыстно, а потом, пресытившись - разочароваться.
Моя плохая память на лица сослужила мне дурную службу… Подставила. Само по себе это врождённое расстройство восприятия лица не так уж усложняет жизнь, но заставляет несколько…
иначе относиться к окружающим.
Когда узнаёшь людей по походке, голосу, фигуре, манере одеваться, жестам - поневоле замечаешь гораздо больше, чем необходимо для комфортного общения. Беспрестанная детализация, разложение по полочкам несущественных мелочей, бессознательное углубление в собеседника - утомляет настолько, что теряешь всякое желание проникаться другим человеком. Равнодушие приходит как защитная реакция.
Ещё один пикантный момент - даже себя в зеркале порой не узнаю. То есть понимать понимаю, что больше там просто некому отражаться, но лёгкое недоумение всё же испытываю… Весьма, весьма забавные ощущения.
Сложнее всего при повторной встрече со случайными знакомыми имитировать узнавание. Признаться,
что не узнаю - обижаются. Странные люди…
И так, балансируя на бритве Оккама, неторопливо переступаю через ярко выраженное добро и зло, грубо избегаю социальных контактов. Даже довольно гармонично сосуществую со своим внутренним миром.
Подчас сомневаясь в существовании внешнего.
Внутренний универсум достаточно обширен, чтобы занимать границы восприятия. Имея черты полигона испытаний атомного оружия, он подавляет своей лаконичностью мишуру разноцветья Наружного. Там, где живут, двигаются, беспрестанно фонтанируют эмоциями более семи миллиардов особей… И каждая особь - сколлапсированная точка своей собственной бесконечности.
Соприкасаться безднами - жутко. Избегая этого, я лавирую между встречными, лишь изредка останавливаясь рядом
с тем, чья бездна мне покажется знакомой… чем-то.
Чем-то бессознательным, необъяснимым, и … родным?
Моя радиоактивная пустыня внутри вполне обжита, и не жаждет гостей. Но заглянувших на чашку чая примет и даже одолжит респиратор… на время визита.
// 28-29 января 2012, более чем морозно
***
Рельсы не из легированной стали - они из безвольных мыслей, пускающих все на самотек.
Скольжение с ускорением - и тележка со скарбом стремится под откос, высекая искры.
Мир катится с.
Мир катится в. Ну и... Кто я, чтоб его останавливать?
Разве что ворот рвануть, так чтоб все пуговицы
прочь и вдох над...
Каждый день сочится ядовитыми каплями "нужного" и "обязательного". Глаза слепнут от отвращения к видимому.
Каждое сегодня превращается в завтра, без малейших отличий, по мановению палочки косорукого чародея, близкого к маразму.
Реалистичные иллюзии маскируют собой болото нынешнего, подспудно затягивающего все глубже в быт. Тина сверху маскирует зеркальную гладь пруда, который заилился до предела.
В окна с фамильярностью пьяного лезет день солнечными руками. Ставни хлопают на ветру, как всполошеные птицы...
Но каждый вечер рассыпается карточным домиком,
жмет кнопку "перезагрузка" и придавливает подушкой.
Чудо не происходит. Месяц зависает в ночном небе
с обреченностью повешенного.
Утопичное завтра обладает наркотической притягательностью. Но пустышка и в красивом фантике остается бесполезной.
Когда ничего не нужно, перестаешь ценить то,
что имеешь, а все устремления превращаются в фарс.
Трещины разочарований змеятся по стенкам прямоугольного "здесь и сейчас". Долги и обязательства липнут и виснут, репейником вцепляются в волосы... Права и обязанности выбиты на каменных скрижалях. Такие архивы не горят и не тонут, они надежны до безнадежности.
В пьяном угаре просматриваются проблески истины,
но на трезвую голову осознаешь их призрачность.
Не верю в себя, мыслю негативно, обуздываю свои чувства и растаптываю эмоции. Ссорюсь с судьбой и топлю надежды, не давая им всплыть.
Если что и меняется - то вопреки. Вот и поглядим...
Стекаю росинкой с листа и впитываюсь в почву )
// 07.07.2012 // жизнь, стремящаяся мимо
***
Читаю на ночь справочник по физике. С одной стороны - интересно, а с другой - неплохо усыпляет. Так что выгода очевидна.
Голова - орган тёмный, пониманию не подлежит.
Да я и не стараюсь. Но если начинает мешать жить - иду на хитрости. Забиваю её чем-то в меру увлекательным и непостижимым одновременно.
К примеру, почему у Джойса кварк был просто двусмысленными таинственным словом, а у физиков он обрёл аромат и цвет, хотя ничем не пахнет.
Но это лучше, чем гонять непрошенные мысли о загадочности межличностных отношений. Потому что… Потому что когда думаешь об этом, весь налёт цивилизованности сползает и обнажает первобытные инстинкты.
Хочется схватить дубинку и выколотить пыль из шкур, а стену пещеры размалевать чем-нибудь неприличным. Потом сесть у костра и тупо вглядываться в него до умопомрачения.
Но вспоминаю, что на дворе 21-й век, мысленно даю себе пощёчину и пытаюсь жить дальше.
Ведь не может же всё происходить бессмысленно? Ведь не может?!!
Значит, смысл есть.
Какой-то дремучий смысл, не поддающийся моему разумению. Который настолько запутан, что мне вовек не разобраться, не вытащить из него хоть нить утешения.
Да пошло оно всё! Туда, где геометрия Лобачевского вытирает ноги о постулаты Эвклида. То есть очень далеко.
Шелуха культуры спадает как прошлогодний снег,
и нецензурные слова залепляют пространство. Они грязны, но очищают. Грубо, как наждаком. Сдирают воспалительную ржавчину и врачуют.
Мне легче.
Вселенная непознаваема, а человек тем более. Микрокосм равен макрокосму.
Я вынырну из этого болота и напьюсь чистейшей ключевой воды, до ломоты в зубах. Умоюсь и осмелюсь. Снова осмелюсь взглянуть прямо в глаза.
// 17.12.2011, и снова дождь // Кварки на сон грядущий
***
Забрасываю нейронную сеть
Сигнальный костёр горит, пускает клубы дыма ввысь, давая кому-то повод не усомниться в необходимости.
А я ощупываю руками тьму, пытаясь угадать по очертаниям, кто там так напряжённо дышит.
Ни проблеска, ни разборчивых слов, лишь бесформенная угловатость непостижимости.
Сяду прямо на пол и заплачу навзрыд. Недолго, лишь для восстановления водно-солевого баланса внутри организма.
И перестав нервно икать после этих излияния, умоюсь и переведу дух. Станет легче, я знаю.
Приучить совесть ходить на коротком поводке несложно, но она умрёт от тоски по свободе. Пожалеть и отпустить?
Тогда она начнёт командовать и заставит ходить в рубище, и вкушать
лишь чёрствый хлеб
и ключевую воду.
Мой крестовый поход за смыслом оканчивается ничем. Пленением без возможности выкупа. Остаётся попросить милостыню из мировых сокровищниц.
Японец, блаженно щурясь под цветущей сакурой, кладёт мне в ладонь песчинку и говорит, что этого более чем достаточно.
Я принимаю её и отхожу, размышляя, как заглянуть в бездонные глубины мирозданья, таящиеся в этой крохотной песчинке.
Суровый краснокожий молча передаёт мне прикуренную трубку, и продолжает вглядываться в переменчивые блики костра. Я затягиваюсь, но всё равно не понимаю. Созерцательность сталкивает
в нирвану. Но это пассивный путь.
Озабоченный белокожий набрасывает мне бизнес-план и торопливо прощается. Я забираю листок, мну его в руке и ухожу, отрекаясь от маркетинговой стратегии. Активный путь тоже не по мне. Форсированный путь к нирване отбивает всё удовольствие.
Накормив всех голодающих Африки, я повешусь. Ибо столько сытых чернокожих поглотят всё разумное пространство.
Аварийный выход заржавел, и я автоматически перехожу в состояние паники. Только это тихая, почти умиротворённая паника. Радостно восклицаю: «Выхода нет!» и сажусь под стеночку помирать. Наконец-то можно сделать это без зазрения совести, не мучаясь осознанием неоплаченных долгов перед обществом. Просто так получилось.
Я знаю, что меня ждёт дальше - комедийно срежессированный Эдемский сад. Генно-модифицированные яблони плодоносят там апельсинами и грушами на одних и тех же ветвях, а ручные змеи-искусители специально сделаны теплокровными. Чтобы их было приятно гладить и вешать себе на шею в качестве ожерелья.
Но что я буду делать, если разобьётся хрустальный потолок небосвода и райские кущи накроет снег? Моё блаженство переклинит, и я захочу вернуться.
// 07.12.2011, температура на нулевой отметке
***
Счастье блаженно... Оно любит расплываться
в улыбке и щуриться на солнце. Просто от того,
что солнце сегодня взошло.
Счастье эгоистично -
потому что блеск его радостных глах не затмит
чужая пасмурность. Оно посочувствует, но менее счастливым не станет.
Счастье альтруистично , -
поскольку способно любить весь мир безо всяких
на то причин, а лишь благодаря хорошему настроению.
Счастье волшебно -
потому что способно появиться из ничего и так же незаметно рассеяться. Хотя да, скорее это сродни трюкам мастера иллюзии с очень неуравновешенной психикой.
Счастье безгранично -
простирается одним взглядом за горизонт и даже далее. Расстояние как категория теряет для него смысл, оно распластывается Везде.
Счастье неподвластно нашим устремлениям.
Оно лучше знает, в чем оно.
Счастье недостижимо
и одновременно
ближе, чем кажется.
Оно как пойманный мотылек - умирает в руках.
Его нельзя касаться.
Счастье есть. Ни далеко, ни близко.
Оно за тридевять земель и тут же за спиной.
Его нет, потому что мы не понимаем, в чем оно.
Или же так банально, что его просто не узнать.
Кто врет, - что оно ему не нужно - глупец.
// 18.06.2012 // с. Частью быть, а не казаться
***
Самые прожорливые чудовища - это зависть и ревность. Выедают изнутри
до кровоточащих язв.
Самая мерзкая тварь - лицемерие.
Наслоение масок уродует хуже шрамов.
Весьма грациозная, но отвратительная хрень - высокомерие.
Выпрямляет позвоночник и испепеляет взглядом тех, кто не так хорош,
как тебе кажется.
Самая дурнопахнущая бестия - лень.
Вспотевшая от малейшего усилия и с тусклыми щелевидными глазками.
Самая худощавая, с выпирающими костями
и липкая от страха - трусость.
Почти бессмертна, потому что бережет себя пуще всего, рисковать не станет
ни за что и никогда.
Вижу вас ясно, твари, и с факелом в руке
иду в логово.
Вариантов немного. Исход не предрешен,
но в любом случае - без клочьев плоти
не обойтись.
Иду.
// 18.06.2012 // бестиарий внутреннего мира
***
Даже если разбудить меня посреди ночи и потребовать сказать число «пи» - отвечу с точностью до седьмого знака после запятой. Потом, правда, тому кто спрашивает врежу от души - но это детали… Несущественные.
Пустозвонство слов отзывается гулким эхом под черепом. Это больно. И неприятно. Пытаюсь заставить себя замолчать, чтобы чувство стыда не вспыхивало вновь и вновь и не жгло так изнутри и снаружи.
Но как же это сложно… Невыполнимо на той стадии, когда сила воли – лишь бумажные стены дома, внутри которого зарождается ураган.
Пористые дни впитывают влагу снов, и сами становятся призрачными. Занимаясь дневными делами, подчас сомневаюсь - а не сплю ли я? Всё чаще и чаще выявить отличия между потусторонней реальностью и лицевой мне не под силу.
Изнанка разнообразит свои черты, завлекает нестандартностью принимаемых решений - и я всё реже оглядываюсь через правое плечо, чтобы сличить зеркальное отражение и оригинал.
Дорожка всё искривляется, но я не тщу себя надеждой о ее конечности, а принимаю такой. Спасибо за то, что петли не перехлёстывают сами себя и не вяжутся в тупики - нигде не пройти дважды. Да, это великое благо. Что бы жалкий разум не вопил по поводу возврата и повторного вхождения в реку - это уловки нерациональной чувственности.
Не бывает в жизни повторов. И они не стоят того, чтобы быть.
Засахаренное лаской сердце мироточит сиропом нежности, но я заварю зелёный чай покрепче, и он своей горчинкой перебьёт эту липкость.
Нет ничего реального - всё иллюзорно, просто в разной степени. Меняешь угол зрения и видишь степень иллюзии, рассчитываешь шкалу призрачности и отмеряешь дозу горького чая для тушения пожара.
Можно.
Нужно.
Предусмотрительно забыть о будущем, вовремя уничтожив реальность настоящего.
__________
На самом деле. На самом деле я думаю лишь о том, - что самое гуманное изобретение человечества - это гильотина. Все остальные рассуждения – лишь попытка отвлечься от грустного осознания того факта, что мне не суждено воспользоваться этим изумительным устройством. И головная боль как безумный палач будет продолжать изо дня в день убивать потихоньку, растягивая извращённое удовольствие.
__________
- необходимое отступление -
Кривая Коха — фрактальная кривая, описанная в 1904 году шведским математиком Хельге фон Кохом.
Кривая Коха является типичным геометрическим фракталом.
Кривая Коха нигде не дифференцируема и не спрямляема.
Кривая Коха не имеет самопересечений.
Также можно построить «Снежинку Коха» на сторонах равностороннего трегоугольника.
__________
// 07.02.2012 // кривая Коха стелется под ноги
***
Моё личное пространство священно. И как медведь метит свою территорию, обдирая когтями кору с деревьев, так и я враждебно поглядываю на вторгающихся.
Жить среди себе подобных необходимо, но порой невыносимо.
Переклинивает и воображаешь себе необитаемый остров прямо посреди мегаполиса, отшельничью келью в вагоне метро, одиночную ладью, скользящую по многолюдному проспекту.
Провода коммуникаций как эдемские змеи завораживают и искушают комфортом, оплетают с ног до головы и заключают в свои лживые объятья.
Я приношу урбанизированную клятву и даю в знак согласия связать себя бикфордовым шнуром. Он длинный… Он соединяет меня с остальными горожанами, и синапсы мчатся по ним, детонирую раздражительность от человека к человеку.
Пробивает на скрежещущий хохот - когда зрение проясняется и я вижу стадо эгоцентриков, живущих в загоне Города. Каждый из нас чувствует и любит лишь себя, приемлет ограниченное количество друзей и приятелей, терпит сослуживцев и знакомых, и ненавидит всех остальных.
Сталкиваясь каждый раз на улицах, мы высекаем снопы искр, которые корёжат нас изнутри и снаружи.
Души покрываются копотью и несмываемым нагаром.
Утром не хочется вставать.
Днём не хочется жить.
Вечером не получается остановиться.
Ночью не получается спать.
Нервы завязываются в узелок и с этим нищенским узелком на посохе бродяжничаем по будним дням.
По выходным узелок валяется под диваном.
Тесно. Рву ворот наглухо застёгнутого пальто и пытаюсь дышать полной грудью. Но всё равно тесно.
Упругий инстинкт зарабатывания денег толкает меня плацдарм трудового подвига и я ложусь на амбразуру. Пулемётная очередь разрывает солнечное сплетение и я дышу открытыми нараспашку лёгкими.
Привыкший к кислородному голоданию организм сопротивляется.
Лемминги сбиваются в стадо и несутся прочь. Преград на пути они не замечают, их коллективный разум гонит прямо к пропасти. Совершая неосознанное самоубийство, они дают шанс остальным выжить.
Сколько не выходи на контакт, каждый остаётся при своём. Мы не лемминги, мы значительно тупее. Наши стаи разношёрстны и драчливы, и коллективный разум в них не зарождается.
// 12.12.2011 // Пробежка в стаде леммингов
***
Там, где рождаются циклоны и бабочки, так славно ткутся гобелены на стены воздушных замков - из газовой пряжи облаков.
Там кречеты чертят иероглифы в небе. Там небо - палитра безумца. Но безумца гениального.
Грустный ангел тушит окурки о крылья ночных бабочек и мучается совестью. От этих мучений грустит ещё больше и курит взатяг. На кончик сигареты слетаются новые мотыльки, и совесть понимает, что адские муки уготованы всем.
Самые лучшие письма - неотправленные. И самые худшие - они же.
От рвотных позывов до катарсиса так близко, что переход порой и незаметен.
Мир готов на атомы распасться, сгорая от стыда.
Но не распадается. Стойко держит форму.
Мой шаг меняется.
Спрыгиваю мягкими кошачьими лапками, чтобы не спугнуть нерождённое завтра.
Набойки на каблуках офицерских сапог выдают чеканный аг издалека. Своё приближение не скрыть.
Ходули, как у болотной цапли, позволяют переступать грязь.
Детские сандалии расстёгиваются на бегу, а страхи из прошлого нагоняют. Но наивная вера в наилучшее завтра крепит на эти сандалики крылышки…
Босиком проще всего. Если не по льду и не по плавящемуся асфальту.
Легкость ног кузнечика дарует такую прыгучесть, что и до облака кажется совсем недалече. Но если приземлиться на сердцевину цветка, стебель прогнётся и начнёт раскачиваться как качель. Голова кружится то ли от лёгкости, то ли от запаха откровенности распустившегося цветка…
Своя обувка для правильных дорог, и для тропинок налево тоже своя.
В волшебных башмачках по раскалённым углям.
Там, где рождаются циклоны и бабочки - не живут люди. Обычные люди с обычными проблемами обретаются в более спокойных и скучных местах.
Там, где рождаются циклоны и бабочки - томные вечера переходят в грозовые ночи.
Там рождение бабочки знаменует конец мира. И явление нового.
// 11.04.2013
***
Кошка Шредингера гуляет сама по себе
Уважаю страуса. Избрал самую правильную тактику. Убегать и прятаться. Не огрызаться на судьбу, не щериться в лицо врагам и доброжелателям, не сгибать перед ними голенастые птичьи ноги, не драться, рассыпая ворох перьев.
Закрыть глаза и представить, что вокруг ничего
и никого нет. Весь окружающий мир лишь иллюзия открытого взгляда на среду обитания. Распахиваешь глаза - и мир рождается, Космос и Хаос тасуют карты и начинают сдачу, мухлюя в меру наглости.
Идёт игра на интерес, на самые банальные желания.
Можно наблюдать, можно подыгрывать, можно участвовать. А можно отвернуться и сделать вид,
что тебя не интересуют игры, ты слишком серьёзен для забав. Можно прищуриться и отстраниться.
Можно попытаться сменить парадигму.
Глянуть искоса, с сомнением наклонив голову и пренебрежительно засомневаться в достоверности.
Достоверность флегматично отвернётся и начнёт игнорировать тебя. Такой взаимный процесс равносилен самоубийству.
Тогда остаётся со смачным вздохом вновь закрыть глаза, устроив свой локальный Апокалипсис.
Мир с едва уловимой задержкой меркнет и исчезает. Все внешние раздражители ликвидированы. До лучших времён.
Но это иллюзия. Времена всегда одинаковы.
И люди тоже. Меняется только восприятие.
Я не понимаю, как можно жить,
относясь к жизни серьёзно.
Ведь это так забавно - учиться на собственных ошибках, не обращая внимания на чужие.
Ведь это так весело - планировать наперёд и постоянно оказываться в пролёте. Так истерично смешно -мечтать о несбыточном и рассчитывать на неосуществимое.
Основа бытия несомненно юмористическая.
Все проблемы замкнуты на самих себя и решаемы лишь в сатирическом ключе - перевернёшь проблему, не обращая внимания на её протестующие визги, и прочтёшь правильный ответ с изнанки. Тайны никакой нет - вопрос как хамелеон, маскирует в себе ответ изначально.
Я рачительно собираю семена зла, надеясь вырастить из них добро. Всё дело в поливе и уходе за всходами. Они будут у меня слушать правильную музыку и делать неправильные выводы.
Они буду расти, уходя корнями в небо и пить росы пригоршнями. Они прозреют однажды утром и к вечеру покинут меня, уйдя вслед за солнцем.
Ирбиса нельзя приручить. Ему б только горы, да снег, да чтоб никто не трогал. Что ему тепло ладони да шёпот слов.
Я буду тоскливо потягивать масляный гималайский чай и думать, что не дотянуться мне до гор, не укрыться снегом, и не стать другом ирбису. Я ничто против гор.
Не хочу и не буду. Не буду я искать в тёмной комнате чёрную кошку. Нет её там. А если и есть, то всё равно прячется. Затаилась и ждёт, когда я выйду из комнаты и оставлю её в покое.
Может, назло остаться и включить свет? Зажмуриться от неожиданности и только едва уловить, как мимо ноги прошмыгнула кошачья тень, избегающая освещённости.
Нет. Вся прелесть тайны в её непостижимости.
Кошка либо есть, либо нет, но одновременно с этим нет уверенности в том, есть ли я. Если я её поглажу - исчезнет вероятность, а останется лишь одна из реальностей.
А я не хочу останавливаться на одной. Я хочу иметь выбор. И чем больший, тем лучше. Лучше не для меня. Для всех.
Всех тех, кто исчезает в полночь с боем
моих наручных часов с севшей батарейкой.
// 2.11.2011, второй день аномально-ненормальности в плане погоды
***
Демон Максвелла точит на меня зуб
*************************************
- У человека в душе дыра размером с Бога, и каждый заполняет её как может. // Сартр
*************************************
Мысленно скатываю дорожку в рулон, отрезая себе пути к отступлению. Нехоженый путь не помнит отпечатков следов, вдоль него нет столбиков-указателей. Его игнорируют самые подробные карты, и лишь птицы шестым чувством определяют верное направление.
Упрямый факт, как пересохшее печенье разламывается с хрустом и оставляет в пальцах крошево мелкотравчатых фактиков, ничего не доказывающих. Я вижу одно, слышу другое, чувствую третье и улыбаюсь четвёртому.
Все органы чувств противоречат друг другу и с азартом пытаются доказать собственную правоту. Никому не верю. Вы так ограниченны.
Видите лишь то, что в поле зрения и не слышите ничего, что запорогом слышимости. Осязаете лишь то, что рядом и понимаете только простое и ясное. А потому я вам не верю.
Я сажусь на берегу первичного океана и начинаю бесцельно пересыпать песок из ладони в ладонь. Иллюзия текучести и видоизменения успокаивает. Всё преходяще. Если бы не эта колотая фраза, можно было бы ставить точку в середине предложения.
Песчинки просыпаются сквозь пальцы, принося себя в вынужденную жертву. Жернова времени вращаются, стачивают друг друга, и часы истончаются и укорачиваются.
Детские годы такие длительные, протяжённые, в юности они уже начинают сжиматься
и форсировать события, к зрелости набирают скорость курьерского поезда и пролетают мимо как мелкие станции, по которым серьёзные поезда не делают остановок, стремясь лишь к конечному пункту назначения.
Демон Максвелла микроскопичен и строго профилирован. Сито в его руках хитро устроено. Он отсевает добро от зла, и разлучённые друг с другом они теряют свой смысл и заканчивают существование. Клочья тьмы поглощаются мраком безоговорочно, а пушинки света возносятся ввысь и там растворяются в абсолютном небытии. Каждый остаётся при своём и Ни С Чем.
Если этические нормы вывернуть мехом наружу, их останется только с отвращением выплюнуть. Пластиковая условность и глянцевость бликует на солнце, не вызывая искренних чувств.
Все договорились кушать из одной плошки и не драться ложками. Смешно и неаппетитно. Вкусы-то у всех разные.
Отделять зёрна от плевел не самоцель… Ну нет! Это скорее забава. Бесцельная по своей сути, но чрезвычайно привлекательная для ортодоксов.
Религия - опиум для народа, она действительно облегчает его страдания. Но и отравляет при этом, завораживая ворохом правильных слов и ломая волю.
Мне это противно, потому спокойно брошу в лицо богу:
- Я тебе не верю! Не в тебя, а именно тебе.
Если он действительно есть, то в ответ спокойно улыбнётся и может быть даже ответит.
// 5.12.2011
***
Я не хочу доказывать свою добродетель. Пусть мои перья измазаны в копоти и мазуте, и провонялись креозотом, но других у меня нет. Душа, или что там внутри копошится, помялась и поистрепалась, но бессмертную искру не утратила, лишь приобрела жёсткость металлического каркаса, чтобы выносить все возможные нагрузки.
А потому. Я не настаиваю. Если свет и добро обязаны быть белыми, чистенькими, мягкими на ощупь и приятно пахнуть, то я не причастна.
Нет, так нет.
Бремя доказательств ложности утверждения лежит на сомневающемся.
Вот только ничто мне не помешает расхохотаться во всё горло, если застенчиво хлопающее глазами и краснеющее от крепкого словца человечество рухнет в зловонную яму, вырытую собственными изнеженными ручонками.
Отвесные стены пропасти скользки, на них нельзя удержаться. Лишь считанные мгновения для осознания закономерного конца, щекой к прохладе камня, и ободранные в кровь руки разжимают пальцы… полёт прекрасен, даже если он последний.
Да что там. Именно последний прекрасен особенно.
Прошлое дышит мне в затылок, настороженно следя, чтобы его не забыли. А я извиваюсь и хочу вырваться из его пут. Свободного воздуха для вдоха не так уж много, он лимитирован для отверженных, не платящих партийные взносы. А я не состою и сдохну, но вступать в Сообщество не стану.
Лазурное небо грозится превратиться в медный таз и накрыть с головой. Звонко, безоговорочно и навсегда.
Впрочем, «навсегда» не существует. Как любая бесконечность обрывается в другой системе координат, так и вечность исчерпывается, когда заканчивается циферблат.
Упасть ниц на татами и благословить попирающих. Бороться, уклоняясь, и не считать себя выше муравья, волокущего свою ежедневную ношу и не поднимающего глаз от тропинки. У него тоже своё Дао. Кто сказал, что моё лучше?
Ломоть чёрного хлеба и стакан молока - мой идеальный завтрак. Я наслаждаюсь его простотой и честностью. Два вкуса, которые хорошо сочетаются, не забивая друг друга.
Но нет ничего более откровенного, чем звёздное небо. Ты ёжишься и обхватываешь себя за плечи, чтобы не рухнуть в эту сверкающую бездну и не распластаться перед собственной ничтожностью.
А бездна глядит на тебя откровенным взглядом и убийственно молчит.
- Знаешь, мне сон такой дивный привиделся под самое утро… ЧуднОй… Снился мне парк. Не уверена во времени года, не обратила внимания. Иду по аллее -
и вижу беломраморную статую, античная женская фигура, сероватая от дождей и времени. Но за спиной её - живые стрекозиные крылья, трепещут и переливаются на солнце.
Смотрю на неё и прям чувствую, как она стремится оторваться от постамента и взлететь! Да, ощущала это её желание где-то у себя внутри, представляешь?
И вот, от неразрешимости этого смятения чувств, начинают течь слёзы из глаз статуи… Стекают вниз, по рукам её подставленным, сквозь пальцы проливаются и собираются в круглом бассейне. Тогда я понимаю, что это и есть фонтан.
Стало мне так печально, подошла я ближе и вгляделась в воду. Блики от солнца слепили, и я никак не могла разобрать, плавают рыбки в водоёме или нет. То они мне виделись, то пропадали. Подняла взгляд на женскую мраморную фигуру и столкнулась с ней взглядом.
Тут же меня словно обдало шумным потоком воды, и я проснулась. Сразу сделала глубокий вдох, будто вынырнула с глубины, машинально провела рукой по лицу и ощутила влагу.
- А зачем ты мне всё это рассказываешь?
- Не знаю… Может оттого, что мне очень нравится звон ложечки о чашку, когда ты размешиваешь чай. Тональность родная…
- Я пью чай без сахара.
- Правда? Мне казалось…
- На столе даже нет сахарницы.
- Ну как же, а это что?
- Это… Открой. Да открой, не бойся. Там внутри стрекоза.
- Откуда?! Живая…
- Из твоего сна.
// 11.06. 2014
***
Снова не могу уснуть. Буду считать гепардов. Они такие милые и такие несчастные. Генетические уродцы, обречённые на вымирание.
Нет, лучше заняться пересчётом мамонтов. Им ещё хуже. Они УЖЕ вымерли. Наши пассионарные предки славно поохотились на этих мохнатых слонов.
Раз, два, три, четыре, пять… вышел мамонт погулять. Тут охотник выбегает, прямо в мамонта стреляет. Оё-ёй, тушка набок, шашлык и все дела, племя накормлено и может задуматься о высоком.
О своём культурном развитии, например.
Далее цивилизация развивается ступенчато, спотыкаясь на бесконечных вооружённых конфликтах и расовых противоречиях.
Короче, ничего интересного, учебник по истории древнего мира.
Вообще, исторический процесс склонен к вариативности. Неандерталец мог победить кроманьонца, и у нас сейчас был бы несколько иной эталон женской красоты. Более крупные надбровные дуги и бесспорно мощная челюсть.
Ну и что? Глобально вряд ли что-то изменилось бы. Был бы свой Македонский и свой Цезарь, Иисус также поволок бы свой крест на Голгофу, а Леонардо спроектировал деревянный вертолёт. Поменялись бы лишь имена.
А может, и не только. Может, всё было бы по-другому. Войны прекратились бы ещё в каменном веке, эпоха бронзы и железа ознаменовалась выдающимися достижениями в ювелирном деле и мирного строительства, Ренессанс так и не настал бы, поскольку не было темных столетий Средневековья, а промышленная революция никогда бы не случилась, ввиду собственной никчёмности. Человеческие особи давным давно овладели телекинезом, левитацией и телепатией. Глобальная система Всемирной Телепатической Паутины возникла бы ещё на заре времён, а кибер-пространство логично заместилось астральным.
Дам-с… И отчего же это мне не спится?
Хотелось бы знать.
Энтропия в информатике - степень неполноты,
неопределённости знаний. Конечно, я знаю, что ничего не знаю. Вернее, знаю настолько ничтожно мало, что любые выводы будут ошибочны.
Энтропия в моём сознании - это мера той неопределённости, с которой я засыпаю и просыпаюсь, не зная, как жить дальше.
Я вальяжно потягиваюсь и приглядываюсь к мелькающим дням. Они стремятся заглянуть за горизонт, догнать вчерашний день и внести в него свои коррективы. Наивные глупцы. Стрела времени необратима. Она пронзает насквозь твой билетик в завтрашний день, и его уже не использовать повторно.
Ворох пшеничных колосьев упрямей меня доказывает,
что не всё проходит зря. Кое-что остаётся.
Спрятать мир в ладонях, дохнуть на него своим теплом и оживить. Дать надежду на счастливый конец. Но разве конец может быть счастливым? Концы в воду…
Тормозит мирозданье, тупо и неэстетично тормозит, бросая гекатомбы человеческих жертв под колёса собственных колесниц. Да, человек смертен, но чаще всего он бессмысленно смертен. А ещё неожиданно и нагло смертен.
Срываю афиши, пачкаясь типографской краской, и ухожу с премьеры. То, что отрепетировано, уже неинтересно. Все интонации выверены, мимика лиц рассортирована, а жесты заучены. Пьеса сама по себе интересна, но она уже состоялась. Тиражирование бессмысленно. Зритель проглотит и не заметит, а у автора в солнечном сплетении жжёт.
Мера хаотичности возрастает, как только я пытаюсь что-то упорядочить. Энтропия сияет воспрянувшим взором, неосознанно облизывает пересохшие губы и предвкушает. Предвкушает поглощение дежурного блюда - антропоидный антрекот под соусом из невоплощённого.
Кушай на здоровье, я угощаю…
Взорванные капилляры в глазном яблоке на какое-то время окрашивают мир так феерично, что он успевает заинтересовать меня. Однако интерес тухнет, когда я понимаю, что это лишь оптический эффект, ничего личного.
Спать, спать, спать… Дегустировать сновидения по мере оторванности от яви. Наслаждаться неадекватностью фильмотеки Морфея и забыть, где же погранзона между.
// 04.12.2011, первый час ночи на воскресенье // энтропия
***
Сердце бьётся безумной птицей в каменных стенах.
Бегущий во сне не знает…
Бегущий во сне теряет…
Бегущий во сне не в силах остановиться.
Многолик и безымянен. Бегущий во сне не в силах отдышаться. Остановиться. Не в силах.
Ведь рядом…
Зверь, ступающий мягко
тот самый, что крался предыдущей ночью
что рвал на куски неудачно споткнувшегося
Звук, приглушённо звучащий
Изнутри, утробно, - как натянувший цепь прикованный
и напрягшийся, чтоб её разорвать.
Бегущий во сне не в силах отдышаться.
Но рядом
Знак, подающий надежду. С рваными краями и полустёршейся надписью, кренящийся набок, - но знак.
И рядом
Злость. Вершащая суд неправедная, но придающая сил.
Бегущий во сне не в силах отдышаться.
На вдохи и вздохи просто нет времени.
Но. Бегущему навстречу -
Загадка, которая рождается из собственного ответа.
Закон, стелющий путь там, где девственный лес.
Бегущий во сне не в силах отдышаться.
Ведь -
Завтра, избегающее наступать.
Земля со своим законом притяжения.
Завеса, сорванная с петель и мягко ниспадающая к ногам.
Закат, подводящий итог и границу времени.
Бегущий во сне не помнит. Откуда и куда. Рвёт руками край страха и сна. Чтоб упасть, но не замертво.
Рябь по воде вздымается волнами. Сердцебиение бегущего в такт. Волны не гасят ветер. Волны встают ему встречь.
// 20.02.2014, за два вздоха от весны
***
За окном идёт снег.
Я совершаю невмешательство. И сгораю от стыда.
Но не сразу. Сначала я закрываю глаза и делаю вид, что вокруг ничего не происходит. Однако это «ничего» хватает меня сзади за шею и сдавливает. Душит хоть
и нежно, но настойчиво. Пытаюсь сопротивляться, вырываться, глотаю воздух,
но в нём не хватает кислорода.
За окном светит солнце.
Я совершаю предательство. И растекаюсь ядом по венам и артериям, объявляю себе войну и воюю до победного конца.
Победитель и побеждённый не заключают перемирие, они оба мертвы. И даже некому справить поминальную тризну.
За окном идёт дождь.
Я совершаю подвиг. И ужасно стесняюсь этого. Подвигом его назвали другие, а на самом деле мне просто не удалось пройти мимо.
За окном серая мгла тумана.
Я совершаю убийство. И не чувствую ничего, кроме равнодушия. Внутри у меня мёртвая тишина, готовая взорваться и провизжать и происшедшем.
Однако случившееся неизменно, оно зафиксировано
в прошлом. Бездарное настоящее пытается меня укорять, но у него ничего не получается.
Эти укоры лишь забавляют меня и вызывают
лёгкую дрожь раздражения.
За окном ветер хлещет ветвями деревьев.
Я совершаю насилие. Мне уже стыдно, но вспышка ярости произошла, самоконтроль устранился.
Да, мне плохо. Но - вернуть, повторить, переиграть - не хочу. Лучше я буду сожалеть о содеянном, чем о бездействии.
// 21.11.2011 // Непогода невремён года
***
Бездыханное небо.
Только во сне может иметь такой цвет - шероховатого картона, ещё влажного после краски, холодного оттенка.
Непривычно, но сразу понимаю, что сплю. А значит… А значит, значит! Можно делать всё что хочешь.
Только отчего же не хочу ничего такого… Ничего кроме как дойти по этой тропинке до любимого поля цветущего льна.
Моё безжалостное небо давит на макушку, гнёт к земле, искривляет позвоночник… Тяжёлые небеса в этом сне.
Однако погожу просыпаться.
Мой рассветный холод… Холоднее всего перед рассветом.
Голубое поле уже виднеется. Влажный от росы песок тропинки удерживает следы, и оглянувшись на пройденное, вижу чёткую цепочку шагов.
Мой циничный дождь пробивает подставленную ладонь насквозь. Капли лишь на мгновенье задерживаются, но почти без усилий проходят.
Просеивая сквозь себя эту морось, дохожу до места встречи. С кем? Не знаю.
Опрокинутое небо разлилось по этому полю. Голубизна яснейшая, глаза цветов промылись дождём и открыты навстречу дню.
Несколько шагов - и по колено в лазури… благодать. Чистая и необъятная.
Сидя, улавливаю шорох за спиной. Правильный сон,
в котором даже без надежды на встречу -
она происходит.
Память пробуждает запах - запах мокрой от дождя шерсти. Он это, он. Лишь здесь мы иногда встречаемся.
- Привет…
- Здравствуй.
- Вот, жду тебя… Хотя нет. Не жду, пейзажем наслаждаюсь.
- Даже так? Правильно. Чем сильнее ждёшь моего прихода, тем дольше будет длиться ожидание.
- Почему так?
- Я не прихожу на зов. И веду - не куда просят, а куда нужно.
- Странный ты Проводник.
- Странные имена, которыми вы меня обзываете.
Седой волк даже по щенячьи фыркнул, стряхнув гирлянду росинок со стебля ближайшего цветка.
- Да я ничего и не хочу от тебя. Просто посидеть рядом.
- Можешь даже погладить.
- Правда?! Спасибо…
Обхватив шею Седого, чувствую себя так спокойно, как в центре мира - когда все остальное мелочно
и неважно. Он лениво жмурится.
- Часто приходишь сюда, я же знаю… Зачем?
- Ловить несуществующих бабочек.
Седой молчит, но я же вижу, как вздымаются крылья
за его спиной. Шевелясь, выдают его раздумья.
- Слишком часто. Даже если для ловли несуществующего.
Не знаю, как объяснить, рву льняные стебли,
плету из них голубую косичку.
Моя уверенность не простирается на завтрашний день. Выбивается из сил к вечеру сегодняшнего. Крылатые волки на льняном поле - приятное исключение под шероховатым низким небом. Отдохну ещё немного, и можно будет просыпаться.
- Зачем… Чтоб не словить, ненароком. Наверное.
Не очень у меня получается делать цветочные венки, без легкости. Но что-то выходит.
Нечто похожее. На желаемое.
Седой улёгся поудобней. Прикрыл свои голубые глаза. И улыбается ведь, я вижу. Посмеивается надо мной, чувствую же.
- Давай я буду приманкой для этих твоих… чешуекрылых. Как думаешь, слетятся?
Доплетаю венок из льна, и надеваю его на голову крылатого волка. Он лишь лениво приоткрывает
один глаз и одобрительно сопит.
- Теперь ты точно сойдёшь за приманку.
А кто не прилетит - того и впрямь нет.
// летние сны 2013 г. // крылатые волки на льняном поле
***
колыбельная с четырьмя дождями
У моих снов новая фишка - начинает сниться мелодия, и под неё просыпаюсь. Просыпаюсь
и понимаю, что музыка-то со смыслом.
Дождь рвётся в окно январской ночью. Беззастенчиво.
В Городе выключен свет. Улицы расчерчены углём. Чистота пустоты. Удалённость приравнивается к недостижимости.
Но мелодия включает свет… Покадрово высвечивает значимое. То что стоит помнить. Выделяет световыми пятнами избранные кусочки. Самые лакомые…
из детства.
В Городе выключен свет. Январский дождь рвётся в окно. Беззастенчивой ночью.
То самое чувство, когда у тебя над головой висит Дамоклов меч, а ты изредка на него поглядываешь и гадаешь, - а в чём тут подвох?!
В голове включается свет. Звучит мелодия. Слова согревают, обволакивают.
Дождь в январе не страшен, если он снаружи, -
а ты внутри.
Может, как раз в этом и есть тот высший смысл -
научиться целовать бешено колотящееся сердце при любых обстоятельствах.
Даже если нет сил. Даже если нет ничего.
Но в пустом, вымытом дождём Городе открываешь окно и выпускаешь бессонницу.
// 16.01.2014
***
Струится меж пальцев,
Стекает по векам,
Так тихо и нежно -
И льётся по венам
Песчинками света
Просыплется нервно
По стенкам сосуда
В руках у Морфея
Песчаные сны
Настигают внезапно,
Врываются ночью,
Сжимая в объятьях
Глаза запорошены
Пылинками сна
И бег заторможен,
Везде пелена
Песчинка срывается
И будит рассвет,
Песочных часов
Обрывается плен
Струится…
Песок…
Из сосуда…
Морфея
// 13.08.2011
***
Лишиться крыльев
больно,
когда их вырывают с мясом,
стремясь нарочно
сделать так,
чтоб неповадно было
Их терять
Лишиться крыльев
страшно,
оставшись там,
откуда не сбежать
и не взлететь
И нечем где дышать
Лишиться крыльев
грустно,
поскольку нет прекрасней
мгновений тех,
когда расправишь крылья –
и ты свободен,
и нет пределов,
Вовсе нет
Лишиться крыльев
стоит,
чтобы понять бескрылых
и научиться ползать,
но поднимать глаза
Туда - где звёзды _
// 18.11.2011
***
Твёрже нет формы, чем у сонета.
Помня об этом, открываю глаза к извечной засвеченности, к столь явному проявлению цикличной вечности, в которой проснуться – моё наказание, дар, исполнение сужденного.
Начинаю на корточках. Как могу, распрямляюсь.
Что мне елейность и каменность, у меня сонетный канон вместо азимута. Соблюдаю размер и форму, строфику, лексику и конечно приятности, без которых не жить.
Шелковистее темноты только свет, что забрезжит. Не веришь? А вот поглядим… Синтаксис и стиховой объём наполняет осмысленностью. Я тот сосуд, что всегда не пуст и не полон. В динамическом равновесии, с улыбкой ко встреченным.
То, чего вы боитесь, сделает кто-то другой.
Песня взовьётся из горла чужого, его назовут соловьём.
Хотя что мне Гейне, Ронсар, Мистраль или Лорка…
Пагубность беззастенчиво сладится, соберёт моё крошево и сведёт все концы.
Когда я плачу во сне, меня обнимает слон. Сумрак мой разбивает упрямым лбом, подходит и обвивает хоботом. Наутро не помню почти ни о чём. Разве что... попону его разноцветную. И ощущение кисейной нежности… )
Что мне до Китса, Шекспира, Верлена и Вордсворта. Что мне до них? Думаешь горсть терпкой ягоды заменит печать молчания, - ни стонов, ни песен?
Раскрошится как свет фонарей трактат Буало, пословно рассеется. Распрямиться и выжить – от утра и до вечера – уровень диалектики. И не забыть за лимоном, к вечернему чаю.
Каждый мой день как сонетный канон.
// 20.05.2016
***
Я никогда не стану
бродячим ветром, который бесприютно тыкается прохладным носом во все закоулки
не стану обещать неисполнимое, но такое сладостное, что в него верят с широко распахнутыми глазами
вряд ли буду просыпаться улыбаясь и потягиваясь, предвкушая новый день
не стану утыкаться в чужое плечо, всхлипывать и успокаиваться
не буду ломать чужую гордость нежными пальцами, ведь трещинки останутся навсегда
не смогу умолять быть
всегда, рядом и… нет. точно не стану.
не буду путать правое с неправым, просто потому что это разные вещи
не стану опускать глаза, подписываясь под приговором
не возьмусь натирать воском пол - на нём так легко поскользнуться
не выберу на распутьи самую нахоженную тропку, чтоб не запылить подошвы
не стану запрещать уходить не оборачиваясь
не стану ломиться в запертую дверь, делая глубокий вдох и резко выдыхая
не буду кидаться в пену прибоя, захлёбываясь от беспричинной радости
Я никогда не стану. Даже если очень захочу.
// 06.03.2012
***
Люди играют во взрослых,
прячут ребёнка внутри.
Люди делают дыры, камни стирают в песок.
Люди взрывают небо, думают - стерпит оно.
Плугом взрезают землю,
прячут под кожу зёрна.
Штопают, поливают,
ждут с нетерпением всходов.
Люди играют в игры, лукавят сами с собой.
Люди строят дороги, но забывают куда.
Люди рвут паутину, неосторожно и даже назло. О всепрощении молят,
ждут и не верят давно.
Зрею зерном в ладони, чтобы упасть, зарыться. Укрыться вечным покоем.
Конечно… не навсегда. И снова, и впредь, -
родиться. К тверди небесной пробиться,
опираясь на землю встать, отряхнуться. Попытаться влюбиться.
Опять научиться жалеть. Тех, кто убил, играя. И позабыл обо всём.
// 21.08.2014
***
шагами меря
от и до
вечность мира
бог мелок и жесток.
и неподвижно стоек
когда идешь - он только
ускоряет шаг,
спиной широкой заслоняя небо
бог - мазила. он просто слаб.
бросает зерна, и те ведь мимо
уйти непросто, захлопнув вечность.
ничтожна вера, когда есть точка
// 17.06.2012
***
Злой бог сердится и рвёт черновики.
Он плачет, и кляксы от слёз
расплываются галактиками,
которые приходится вытирать рукавом.
Злой бог капризничает и не хочет
слушать ничьих мудрых советов.
Злой бог - растрёпанный первоклассник,
которому бабушка
забыла положить яблоко к обеду.
Он дышит на холодное стекло окна и рисует пальчиком своё неназываемое имя.
В потрёпанной Книге Мёртвых рисует чёртиков, и автографы внизу страницы.
Стирает ластиком свой неумелый рисунок
и злится, злится, злится…
Подхожу к нему молча и глажу по голове.
Он настораживается и замирает.
Обнимаю крепко и шепчу на ухо
простейшее из возможного.
Злой бог тает в моих руках
и безумный мир вокруг добреет.
// 10.06.2012
***
июльский свет
Мир уместился в точке.
В маленькой, маленькой точке.
Вода в этой точке каплей –
опрокинутым видит мир.
Тот, кто меня коснулся,
ближе всего остального.
В этой прибрежной пене весь
растворённый мир,
был который иль не был.
Придуман или воссоздан по образу
обязательных встреч.
Чтоб наконец-то коснуться.
В окна к нам льётся видимый свет,
тот, что невидим – точечно точен.
Бездумно, не напрягаясь, -
мир как песчинку сквозь пальцы…
Обречённость на светлое будущее
сладостней всех истом.
// июль 2017
***
Мысленно глажу тебя по руке.
Светлеет.
Волны сбиваются в стаи, берег круша.
Продолжаю. Медленно. Касаясь едва.
Пусть волны набегают на твой берег.
Пусть корабли уходят за твой горизонт.
Стихи, достойные запрета - пускай ложатся и врастают. И заплетают корни мира.
Пусть.
Мысленно глажу тебя по руке.
Теплеет.
Ледник сползает с шельфа - и в никуда.
А я иду по кромке моря... И рыболовный крючок в моей губе.
// 20.05. 2015
***
Здравствуй, солнышко, здравствуй…
Медленный Ганг между нашими берегами, так спокоен, как сама вечность. Светлых помыслов плот вниз по течению, крючки рыболовные тралят дно.
Металлический ханг на коленях творца, нам лишь дозволено кончики пальцев приблизить к нему, извлекая звук.
Ночь, обернувшаяся змеем около Месяца, цедит по капле глубокую тьму.
Звёзды сачком здесь можно выуживать.
Только не спрашивай - как и зачем. Руки под них подставляй и любуйся. Смейся над тем как проливаются сквозь и умывайся, вдыхая
их свежесть и блеск.
Шива танцует на мокром песке, на берегу
тихоходного Ганга.
А твои волосы пахнут рассветом, тем что вырвался
из-за отрогов непальских вершин.
Когда небо выйдет из своих берегов, из назначенных дат и заполнит мой вдох, когда не останется больше межрёберных пустот, ты услышишь обычное, - солнышко, здравствуй..!
И заваришь мне чашку чая? Я буду её обнимать
и запахом трав зашивать километры, ушивать беспределье, слишком длинные рукава.
Ложечкой омут галактик мешать не спеша, по спирали закручивая, не различая где стенки разумности,
где грани безумия.
И нет. Нет ничего прекрасней!
Чем вера. Моя - в тебя.
Давай выпускать из кончиков пальцев поутру голубей, к солнцу в зените стремительных ласточек, и к закату воронов, не ожидая их возвращения.
Давай просто смотреть на извечный прибой Млечного моря у наших ног.
И гладить уставшие крылья.
// 05.07.2015
***
- Я тебя…
- Договаривай.
- Ты и так знаешь!
- Давай, давай…
- Ведь не любишь ванильную ересь, как и я.
- Я?.. Много чего не люблю. А того что люблю - ещё больше.
- Знаю. Меня.
- Да, конечно. Тебя нельзя не любить. Не получится… Любить тебя - фундаментальный закон моей природы.
- Да-да-да…
- Да. Люблю когда дороги сходятся и расходятся, расплетаются как ветви ивы на ветру, и снова перекрещиваются, никогда не прекращая движения.
Люблю, когда беспечный дождь лижет окно.
А я тебя всё так же. Нежно.
Ещё я люблю, когда пуля замедляется на подлёте, мягко вживляется под кожу и прорастает оттуда нежными вдохами и желанием прикоснуться губами.
Когда рвёт струны нервно моя рука.
Всё потому что… Так же, нежно.
Люблю, когда невозможное становится возможным. Когда находится истинная причина.
Люблю твою стаю бумажных журавликов.
- Да? Но я не умею делать журавликов из бумаги. Просто не…
- И что же? Достаточно того, что я их люблю.
// 27.08.2014 // ванильная ересь
***
5 июля.
Сверка звёздных часов. От ноля и до.
Объятья ночи расшиты бисером, - орнаментом из диких трав. Дневные шаги соизмеряются снами. Каждому мера своя.
Восходящее солнце заливает светом и серебрит речной путь. Куда ведут все дороги? Знаешь…
Что на сердце… Что меня успокоит.
Верящий в сказку рано или поздно попадает в неё, потому как и у сказки есть сердце. И оно не каменное.
Криками чаек меряю глубину неба, отражённую морем.
Солёными брызгами меряю ярость прибоя.
Маяки обретают свои берега и устремлённость вдаль. Их задача светить и верными быть.
И устоять. Несмотря ни на что.
Отливающий синевой глаз ворона меряет высоту туч, стремящихся землю обнять дождями. Тут даже не нужно взмаха крыла.
Воткнутый в камень меч - обовьёт вьюнок, стражники заснут на тысячу лет.
Сцепленные пальцы рук - не замок. А сведённый мост. Левый и правый берег пересеклись.
В точке ноль - рыжее пятно, от сожжённых счетов и бухгалтерских книг.
Светящаяся река ни на секунду не останавливает свой бег, даже если полный штиль и нет волн.
Ладони, сложенные лодочкой, не поплывут, -
но наполнятся. Светом твоим и моим.
Закрытые глаза не узрят, только свет и тепло не обязательно видеть.
Выдохом огненным соизмеряю давность драконьих лет. Константа жизни превращена в переменную.
Разутое утро учимся пить взахлёб, снова как первое,
и будто последнее.
Солнце рождается и греет птенца у тебя внутри. Сердце стучит и пытается взлететь.
Я с тобой. Даже без слова – всегда.
Времени нет, большее есть. С тобой.
// 5 июля 2014 г.
***
Ночь и день спят в обнимку.
Ночи снится день,
а дню - ночь.
Я останусь с тобой.
Останусь пеплом слов от всех разговоров.
Никогда не обещай того, над чем не имеешь полной власти.
Обещай лишь то, без чего не. Лишь то. Без чего.
Но обещай, если действительно свято в это веришь. Пусть ты ошибаешься, но обещание даешь чистое. Может, оно силой своей искренности повлияет на время и обстоятельства. Может ведь. И все так и будет.
Берем карандаш.
Вычисляем площадь круга заколдованного. Странное выходит число. Миром правит иррациональность? Исподволь.
Воздух подставляет ладони крыльям.
Легкость парения сравнима с блаженством.
Даже с точки зрения звона ложечки о чашку вечернего чая.
Мировое древо прорастает через паутину грез, крона ветвится капиллярной системой.
В небо пускаем корни, крепко обхватывая ими небосвод.
И остаемся.
Вместе.
// 23.06.2012
***
тут мы встретим рассвет
- А знаешь?..
- Да, знаю.
Спина к спине. Сглатыванье слов, внимательный пересчёт
обморочно падающих звёзд.
- А помнишь?..
- Помню, да.
Мы ведь правда совершенноЛетние…
И возраст здесь ни при чём, и время года
за окном и внутри нас.
Мы настолько летние,
насколько близкие.
p.s. глубокое и мелодичное звучание...
нашего внутреннего диалога всегда меня
поддерживало.
верю что это всегда –
никогда не заканчивается... )
// 08.04.2014
***
Обретение твоего имени.
Наибольшее чудо, наименьшая плата за потерю покоя.
Обретение имени твоего.
Обыкновенное имя становится более чем необыкновенным. Простые буквы впечатывают шифр в матрицу мозга, открывая тем самым вход в бесконечность.
Непроизносимость твоего имени - тоже часть взаимоотношений.
Любимые буквы звучат внутри, снаружи для них слишком холодно, и они уязвимы.
Твоё имя свято для губ, его не сорвать просто так, это редкий цветок. Да и тот обернётся бабочкой, а она охраняется строжайшим законом молчания знающего. Верующего в святость любви.
Возможно даже, что где-то в тридесятом царстве, за дальними холмами и полноводными реками, в неприступной башне за зубчастой крепостной стеной - хранится толстенный гримуар. На пергаментных листах которого моим старательным почерком выведено лишь твоё имя. Только одно единственное.
Посредством тебя я обретаю и своё имя. Рождаюсь, когда ты его называешь. Воскресаю, слыша его от тебя. Улыбаюсь, потому что его произносишь ты.
Обретение твоего имени безошибочно. Истинность этого обретения понимаю с каждым глотком воздуха.
Звуки твоего имени растворяют соль в океане и засыпают его берега песком. Стелют солнечную дорожку от горизонта прямо к нашим ногам.
Имя твоё пахнет солнцем, отблеск которого ловят пушистые лапки котёнка. Беру этого котёнка на руки, и целуя его загривок, вдыхаю твоё имя.
И вновь обретаю его.
// 07.04.2013
***
Здравствуй,
нет ничего такого, что нельзя было бы изменить, и нет правил, нарушить которые было бы невозможно.
нет ничего тверже терпения любящего человека - оно как точильный камень, сотрет все шероховатости и несоответствия между.
нет ничего мягче моросящего дождя - он стирает все острые грани и разглаживает холст... размяв кисточку пальцами, и сделав глоток вдохновения, можно приступать к сотворению своего настоящего.
нет ничего сложнее, чем ждать, ведь время становится как никогда относительным
нет ничего проще, чем надеяться. Даже не имея за душой ничего, кроме распахнутых ворот.
нет ничего слаще минуты накануне полуночи - все двери открываются, окна отворяются, тропинки сливаются в одну, а беспорядочный звездный орнамент пишет арабской вязью бессмертные строки на том языке, который понятен любому.
Нет ничего, кроме того, во что веришь.
Если веришь, услышь меня...
И я скажу тебе -
- Здравствуй!..
// 09.07.2012
***
А знаешь…
У нас каштаны зацвели. Соцветия как канделябры, развесились по улицам.
Скоро лето придёт. Знаешь, конечно…
Воздушные змеи без ветра не запускаются. Волочат уныло хвосты по земле, но не взлетают.
А знаешь…
Лепестки с яблонь отрываются и устилают землю тёплым снегом.
Я становлюсь романтиком. Поневоле. Странно от этого, но как есть.
Знаешь, да…
Застенчивые мысли путаются где-то в голове и стесняются выйти на свет словами.
Звуки тишины рвут в клочья ночи, и я просыпаюсь. Потому как приснилось, что от тебя пришло сообщение.
А знаешь…
В этой жизни так много законов, по которым следует жить. Стоит страдать забывчивостью, чтобы не путаться в них, а просто… просто жить.
Знаешь…
Хотеть странного вовсе не странно.
Души несорванных цветов улыбаются за спиной и немного щекотно от их цветных взглядов.
А знаешь, что я тебя…
// 12.05.2012
***
в перестрелке
- Привет.
- Привет!
- Я так скучаю.
- Я тоже, знаешь...
- Знаю.
- В меня стреляли. Одна навылет, две - прямо в сердце.
- Не пугай... А кто стрелял?
- Стрелял... Худой мальчишка с колчаном стрел.
Он не со зла... Играл в Вильгельма Телля, а я тут рядом... Он яблоко мне после подарил,
и жутко извинялся.
- Как яблоко? Наверно, наливное?
- Да с привкусом добра, и с блеском зла... Наверно, наливное. Ты как?
- Тот мальчишка и рядом с нами проезжал. На велике, с колчаном стрел.
- Вот ведь... Словно в поговорке, - наш пострел...
Ты в порядке?
- Нормально все. Ранения от стрел тех не смертельны.
- Но болит.
- Болит. Приятно так болит. Через сквозную рану ветер свищет.
- Освежает, и не говори.
- Да. Ты знаешь, что...
- Я знаю. Тоже. И всерьез.
- Надолго. Может, насовсем.
- Ну вот. Симптомы схожи. Тот мальчишка нагло улыбался, сжимая свой колчан, потом прощения просил, а мне догнать его хотелось...
- И благодарность объявить.
- От сердца.
- Да, от раненого сердца. Сказать спасибо.
- Ну, если повстречаем вновь. То скажем.
- Скажем. Несомненно.
// 14.06.2012
***
Изысканно-утонченная борьба волн за обладание берегом занимает настолько, что можно просидеть здесь так долго. Как только можно.
Нанизываем на нитку то ли ракушки, то ли буквы. Орнамент выходит дикарский,
пестрый и неповторимый.
Неописуемый смысл плавится в мозгу, не хуже
чем в тигле, ртутные пары от искренной очевидности отравляют устойчивость бытия. Но пылинки золота оседают ожидаемой откровенностью.
Сундук выбросило на берег - но нет в нем сокровищ. Лишь разбитые бутылки с ромом,
и все волшебство вытекло в море.
Осколки бутылочного стекла лениво прикидываются драгоценностями, но сами не верят в эту затею.
Тетрадь с письменами размытыми листает ветер, сушит страницы, они становятся ломкими и ненаписанные стихи уж не прочесть.
А может, в морской раковине не шум прибоя,
а эхо Большого Взрыва.
Эхо, которое в ладонях Всевышнего свернулось клубком и дремлет, тихо сопит...
Кружево из вечерних зорь и облаков
прикрывает от света, гасит день.
Бриз безошибочно нежен. Вечер невозмутимо поджигает звезды на праздничном пироге
темнеющего неба.
Даже молчание может соединить.
Если ты знаешь, о чем молчишь.
А главное - с кем.
// 24.06.2012 // блюзовый бриз
***
У свитера Осени должны быть длинные рукава.
Чтобы чашка в руках не обжигала, чтоб можно было спрятать пальцы… Чтоб выглядеть чуть смешно.
Может быть…
Может, будь всё иначе, хватило бы просто приходить на чашку чая, по-соседски.
А может быть, оттуда – из-за облаков – всё же видней? Кому куда ходить, о чём грезить, при мысли о ком бессознательно закусывать губу и пугать окружающих отсутствующим взглядом. Может, видней.
Если взгляд пробьётся сквозь облачную занавесь.
Может быть, в более совершенной реальности я обнимаю тебя под шум прибоя. Может ведь?
Целую украдкой твои волосы, глажу их и замираю от приливов нежности.
Читаю сказки на ночь, в одной руке держа книгу, а другой
не давая тебе исчезнуть. Хочу сгладить печальные повороты сказочных сюжетов, но подчиняюсь
путеводной нити текста и дочитываю до конца.
Может, понятие домашнего уюта даже проще, чем кажется. И достижимей.
Если из чьего-то сна выпрыгнет пушистый мяукающий комочек - усыновим малыша. Блюдце молока всегда найдётся.
Может быть, я даже стану серьёзней - в той, стремящейся
к совершенству реальности. Хотя это уже буду не я?!
Но вдруг стану.
И даже если…
Даже если всё это полный бред…
Моя благодарность провидению неизмерима за то, что мне было дано прочувствовать Всё Это.
Точки после буквы «л» давно уже не сомневаются в своей однозначности.
Длинные, теплые рукава этой осени способны обнять не только чашку. Одевая свитер, я не грущу о лете,
не боюсь зимы. А наслаждаюсь осенью.
// 29.09.2012 // шерстяная осень
***
Мы меняем реальность друг друга.
Я мысленно зову тебя по имени, а ты уже
пишешь мне сообщение.
Ты молчишь, а моё горло начинают царапать рождающиеся слова.
Мы одновременно завариваем чай, и позвякиваем ложечками об стенки чашек. Звуковые колебания сокращают расстояние между нами.
Ты ещё не уходишь, а я уже начинаю скучать.
Ты замерзаешь, а я дрожу. Дышу на твои заиндевевшие ресницы, и руки твои теплеют.
Улыбаюсь монитору, который знать не знает, что происходит… Мы меняем реальность друг друга.
Запинаясь, шепчу «прости…», и чувствую твоё невесомое касание.
Ты спишь, а я вижу твой сон. Прихожу в него гостем, но веду себя по-хозяйски.
Поглядываю на часы, твои же минуты удлиняются, обретают вес и значимость.
Включаю плеер, и он поёт о тебе.
Хочу непошлого счастья и романтизирую одиночество. Ты пытаешься мне что-то объяснить,
а я отрицательно машу головой.
Утро отключает звёзды, и я понимаю прелесть поэзии.
Мы меняем реальность друг друга. Меняясь, становимся ближе.
// 29.02.2012 // меняя реальность
***
Думаю, что написать тебе…
Вернее, нет. Даже не думаю, а мечтательно медитирую.
Отпускаю птиц на волю, пусть летят, а некоторые усядутся на белый лист, и выстроятся строчки, слова вспорхнут и скажут… Нечто такое же лёгкое, как птичьи перья. И не менее трепетное, чем биение сердечка голубя, которое ощущаешь пальцами,
держа птицу в руках.
Рассыпанные зёрнышки букв склюют самые смелые
и отважно сложат слова на птичьем языке. Музыкальный слух поможет тебе понять прочитанное.
Давай двигать стены, рисовать в них окна и двери, ходить по потолку и устраивать пикник на полу…
К чёрту ключи, замки, тяжёлые шторы и накрахмаленные скатерти. К чёрту.
Вместо паркета - мозаика из кленовых листьев самых тёплых осенних оттенков.
А за окном - в Том мире, - плавают рыбки, с широко распахнутыми глазами и прекрасными вокальными данными. Шевеля плавниками, они смешают соль моря и сладость свободы. Они прощебечут что-то мягкое, саранжировав с ультразвуковым пением китов.
Восточные ветры ломают стереотипы и приносят на своих плечах карты несуществующих стран.
Где можно оказаться. Если только.
Зажигаю волшебными спичками восковые свечи и вытапливаю ясность смысла. Ясность пути.
Смысл кричит хриплым голосом, но его так ясно слышно. Так ясно. Так чисто.
Что страшно протянуть руку и дотронуться.
Западный ветер вырывает из моей руки лист.
И уносит.
Книга умных мыслей рассыпается в прах, удобряет землю и вновь прорастает деревом.
// 27.07.2012 // голубиной почтой
***
Я скучаю, ты скучаешь, мы скучаем… Прогуливаясь по натянутой струне печали, так трудно удержать равновесие.
Будучи влюблёнными, мы начинаем осознавать собственные глубины, которые никогда бы не открылись в ином состоянии.
Скучать - это как погрузиться в подводное безмолвие, всё замедляется и остальные чувства притупляются. Изредка мимо проплывают ажурные медузы, к которым тянется рука потрогать это чудо,
но в последний момент отдёргивается.
Время не останавливается, мир не меняется, только видится всё иначе. Тоска деликатными кольцами обвивает и потихоньку сдавливает. Я скучаю…
Земля такая плоская, и мы на ней как на блюде. Выложены на всеобщее обозрение под палящее солнце.
Земля такая круглая, ещё и вертится -
за ней порой и не поспеваешь.
Капнуть чернилами на нотный стан - вот и ноты. Случайный их порядок создаст невообразимость музыкальной композиции. Да бог с ней,
с гармонией… Пусть уж неожиданность.
Кидаться в ноги любимых надо от сердца -
разбивая колени в кровь.
Кидаться на шею милых - поосторожней, но так,
чтоб не оторвать…
Вдыхать миг настоящий - жадно, ощущая всю полноту вкуса. Без сомнений и сожалений.
Хлебным крошевом рассыпается мгновение сущего -
оно не может ждать.
Волны уносят ветер.
// 02.06.2012 // отчаянно скучаю
***
Если б не было тебя,
мир скатился бы в банальную будничность
время бы ужалось до сиюминутного «сегодня»
слова не играли бы всеми оттенками смысла, как огранённые драгоценные камни
Если б не было тебя,
солнце не вставало бы из-за горизонта, потягиваясь и зевая
мои мысли не воплощались бы в слова
души бабочек не реинкарнировали бы в тела цветов, которые прорастают из наших следов
Если б не было тебя,
моя подушка не ревновала бы меня к тебе, потому что хоть я и с ней, но мысленно -
с тобой
мне не надо было бы бежать вдоль молочных рек с кисельными берегами за волшебным клубочком
песни не звучали бы так… пьяно-откровенно
Если б не было тебя,
шёпот листвы от переменчивого ветра
не декламировал бы сонеты Шекспира
вечность не играла бы на суперструнах божественную музыку небесных сфер
солнечные зайчики не ластились бы
к моим рукам
Если б не было тебя…
Ничто не имело бы смысла
// 21.04.2012
***
Обнять можно словами. И даже
мысленной улыбкой можно.
И тем, что понимаешь...
Мир перекрестно близок. Если мысли перехлестываются, пространство меняет размерность. Нежность и шепотом
способна на невозможное.
Мальтийскийтигренок имеет невероятную окраску. Ему впору гоняться за кузнечиками по полю голубых ромашек. И урчать...
Когда шероховатый язычок невозможного тигренка лизнет в висок, его надо сгрести в охапку и забыться
в детской возне с комочком пушистого счастья.
Нежность на вкус - как спелые ягоды июля, истекающие летним зноем.
Нежность на цвет - как вежливый отказ летних ночей быть холодными.
Нежность на запах - как спокойная решимость быть. Просто быть рядом во что бы то ни стало.
Нежность на ощупь - как прикосновение к шелковистому животику мальтийского тигренка.
Нежность на слух - урчание, на которое не способны обычные тигры. Они же не котята...
Хочется накормить всех тигрят. Таких редких,
что в них даже не верят.
Но разве можно бросить и не накормить?!..
То, что их нет, не повод не доить небесных овечек.
Молоко облачного стада будет стекать в сказочные ручейки, наполняя реки. Те самые, с кисельными берегами... На водопой к которым станут собираться мифические персонажи.
Нежность на вдохе больше, чем на выдохе.
Потому что задерживаешь дыхание. И бережно выдыхаешь. Выдыхаешь эскадру кучевых облаков, чтобы они несли охрану обозримого горизонта. А горизонт событий можно раздвигать. Идя навстречу.
Тигры не урчат. Это установлено. А может...
Ну все-таки... В том диапазоне, что мы не слышим. Урчат голубоглазые тигрята... И засыпают на руках.
// 05.07.2013
***
5 июля со вкусом малинового варенья
Да. Наступил сезон малинового варенья.
С умопомрачительным ароматом
и наивкуснейшей пенкой на свете.
Что мне нарисовать для тебя...
Нарисовать ли мне море?
Да толку - без шума волн, без запаха водорослей, без соленого привкуса на губах.
Нарисовать ли мне вечер?
- теплый летний, с густыми тягучими сумерками, стрекотом невидимых кузнечиков
- или зимний, у камина с живым пламенем,
с клетчатым пледом и горячей чашкой в руках.
И с растрепанной книжкой.
Нарисовать ли мне осень?
Чуть плаксивую, с неповторимым шармом грусти и очарованием ускользающей красоты... Нарисовать?
Нарисовать ли мне дорогу... Петляет она, звездная пыль взвивается и оседает.
Шаги чуть слышны.
Нарисую-ка я небо... Оно ведь бумажное.
Его же можно прорвать и выйти за пределы.
А там... Там столько всего, что глаза разбегаются и нет названий для всех красок
и их оттенков.
Ладно, еще по ложечке малинового варенья,
и договоримся, что будем рисовать.
// 05.07.2012
***
Так славно бродить по краю
спиною стен не задевая
вопросов праздных не задавая
И без советов глупых
бродить по краю…
Так славно!
И свесившись за краем света,
заглянуть с интересом -
Что там, - за краем?
Так славно поднять завесу
Над этим рваным и острым краем.
Если черту не пересекая
Мысленно побывать там, за краем,
Я стану умнее себя,
вчерашней,
А до завтрашней мне и
вовсе нет дела.
Догадываюсь, конечно,
Что нет ничего нового там, - за краем,
Нет ничего тайного,
но нет и явного, там, - за краем;
И всё же тянет неодолимо,
Туда заглянуть
хоть глаза краем…
Ведь славно?
// (около полуночи, с 24 на 25 октября 2011)
***
Как откупиться от судьбы?
Она не берёт наличные, она не берёт в долг.
На чаевые смотрит как на милостыню,
на умоляющих - как на последний сорт.
Как же не впасть в медитацию,
не унизиться до провокации,
не обнаглеть до шантажа
отдаю даже то, чем не владею
забери и отойди
на расстояние
неслышного выстрела
Я притворюсь, что верю в добро
и что патроны лишь холостые
и что завтрашний дождь - не всемирный потоп…
Я притворюсь, насколько... сумею
И что…
если не слышишь выстрела,
то не страшно
пулю словить виском
и что
чёрно-белые сны -
это ещё не приговор,
а лишь стилизация -
под ретро, под старое, доброе…
под давние игрища между добром и злом
P.S. "Сны стали повторяться так часто, что я уже боялся ложиться спать. Вам это знакомо?"
_______
Эрих Мария Ремарк
// 19.05.2012
***
Скомканный день, скомканный миг,
скомканный мир, скомканный бег
Хорошо, я попробую проще...
Если навзничь - то взглядом в небо
Если резко - можно и навсегда
Если сразу - тогда с улыбкой
Если страшно - закрыв глаза
Когда тоскливо - хорош Вивальди,
Совсем хреново - лимон, коньяк...
Если важно - не тянем время
А если вместе - сам черт не брат
Когда дождливо - заварим чай
Когда темно - сожжем февраль
Развеем пепел апрельским утром
Зальем дождями и вступим в май.
Вместо сердца - гнойный нарыв
в истеричном припадке ладони
заходятся плачем
Башни тени роняют...
Похожий на взрыв
взгляд во взгляд упирается
Соотносится вечность
с песчинкой в песочных часах
С невесомостью,
не дающей ей падать.
Пейзажем стать в твоём окне
для взгляда - камнем преткновенья
И встречным ветра дуновеньем
взметнувшим прядь волос
Хочу мгновенья вдох
впечатать в вечность
Хочу стать ближе
насколько
можно
// 12.04.2012 // монолог
***
Солнце вонзило
золотые шипы
мне прямо под кожу,
и вздрогнул
печально мой мир.
Мне показалось,
что мечутся птицы
на жёлтом,
подсолнухов полном
поле Ван Гога.
Сбиваются вороны
в стаи
и закрывают телами
небесной бездны лазурь.
Верю сказкам,
что станут былью.
Но рассыпятся пылью
надежды, мечты
И истлеют цветы
на сиреневом поле.
Жаль несказанных слов
и не брошенных взглядов,
но гораздо печальней
всё то, что однажды случилось,
И не будет возврата.
// 16.08.2011
***
горький дым
Вечность - тот же дым
Верность - та же блажь
Жажда того и иного -
смеха горького сталь
...Танец с мечами
тихим не бывает
...Мечи не поют
они ломают тишину
В омуте ангелы тонут
молча,
невозмутимо.
// 07.05.2012
***
Шорох
затаившихся грёз,
клубящихся мыслей
рой гудящий,
под колокольчики скоморохов
на шутовских колпаках -
- пинают меня изнутри,
не давая уснуть
беспечно
и просто;
Шелест
забытых ошибок
ползущей строкой
тревожит,
змеящимся следом
тянется
прямо за мной,
беззвучно
суля наказание
за некое прошлое;
Шёпот
пустошей вересковых
пытается
что-то напомнить,
подтолкнуть на
тропинку заросшую
травами придорожными,
где ступать
осторожно
мне ещё предстоит )
// 02.11.2011 // Звуки_потаённые
***
За спиною ветра -
молчанье глаз_
за тенью света
беспричинный страх
Беспределье места
останавливает
и сбивает с толку
По белой метке
узнаю тебя
и тянусь
сорвать белый флаг
Дробной поступью
настигает Вчера -
я не прячусь
в дне завтрашнем -
я срываюсь туда
Заставляю открыться
алый тот лепесток
что боится остаться
где-то, где он не один
Я толкну себя в спину
…
попытаюсь ещё
// 05.01.2012
***
С особой нежностью,
как ты любишь.
Убей меня нежно,
Красиво и безмятежно)
Сквозь пальцы просей
остатки души
и отдели в ней
зёрна от плевел.
Сцеди потихоньку
в корявую плошку,
ладонью прикрой
и присядь на дорожку.
Спокойно вздохнув,
поднимись осторожно,
Меня не забудь -
в глиняной плошке.
Куда отнести…
Я волнуюсь немножко)
Так много пристанищ
где можно улечься
надолго, навечно, -
Красиво и безмятежно.
Но если споткнёшься -
я не обижусь;
Просыплюсь, развеюсь,
исчезну с надеждой.
С надеждой на каплю
из глаз повлажневших,
Убивших так точно,
убивших так нежно…)
// 25.10.2011
***
Шаг навстречу - два шага назад…
Молчание повиснет, как струна,
И разорвётся громче взрыва
Когда я захочу сказать
О том, о чём нельзя молчать,
А говорить нельзя тем паче )
Застынет в венах кровь,
И кислород исчезнет в кровотоке;
Потухнет взгляд,
Как светлячок под башмаком,
И миг застынет крепче камня )
Я не хочу молчать - хочу кричать!
Но я не смею даже рта открыть
Я дам себе подножку,
как только попытаюсь встать
и сделать шаг
навстречу )
Слова, шаги, признанья -
бесполезны и вредны, -
когда лишь мне они нужны )
// 07.10.2011
***
берестяное
Белоснежные
беспечальные
беспредельно ясные
руки тонкие берестяные
тянутся солнцем вешним из-под земли
Тянут руки из стылости
из замшелости прошлогодней
к вечной юности солнца теплоликого
вверх
опрокинув зимние сны
и забыв
// 16.04.2014
***
Вернуться на круги своя,
признать нелепость страхов,
кружащих пьяный танец
у моего костра;
Засеять выжженное поле
жемчужной пылью из ладони
собравшей бережно крупицы
превратно понятых надежд;
Заставить всех неверных
отшатнуться и снести
преграды встреченных обид,
занозами
дрейфующих
в крови;
И меру всех вещей
сыскать на дне колодца,
в пустыне занесённого песком,
но с дна которого -
и в жаркий полдень
возможно
видеть
звёзды
// 30.10.2011
***
Каменная пристань
пристань кораблей бумажных
волны бьют о пристань
со стеклянным хрустом
Мокрая бумага смялась и порвалась
Каменные чайки тонут в этом море
Море расплескалось каменистой крошкой
Птиц бумажных стаи
складывают пристань
Высыхает море, улетают птицы
Клинописью влажной
распластались строки
Строки кораблей бумажных
В море по колено
всех спасти не просто
- тонущие птицы топят корабли,
волны размывают пристань //
// 06.06.2012 // камни, птицы и бумага
***
Белая
загадка
призрачная дымка
вздох затерянный
в устах
дыхание птицы
в двух шагах
и, наверное
это -
необходимость света
Голубой
прохладный
гладкий
хрупкий, почти стеклянный
ощущение трепета
крыльев
мотылька испуганного
зависших облаков
мнительность
ни туда - ни сюда,
между
Красный
обжигающий
с весом золота
значимый
арбуз расколотый
невзначай
это кровь
изрезанных книг
и долговые обязательства
невозможность уйти
Черный
чистый и честный
ангела грусть,
тяжесть
его же крыла
перегоревший страх,
обратившийся
в прах
Красное на Черном,
Белое на Голубом
Хотевшее быть вечным
исчезает не сразу,
а вдруг
// 14.07.2012
***
тень ворона
Мой ангел-хранитель
с улыбкою странной
на почти совершенном
бесстрастном лице
приблизился
шагом неслышном
и мягко, но резко
вонзил свой клинок
в подреберье метко /
за что?
за ворона крик
за тень над полями
за прирученного зверя /
за что?
право, смешно...
за Ворона
Эдгара Аллана По
// 29.04.2012
***
Стежок за стежком
Соседские дети
уговорили меня подлечиться
в их полевом лазарете,
в лучшем на свете.
Прямо под деревом,
на рассвете,
на скамейке
зелёного цвета.
Сердце мне заменили -
вшили теннисный мячик.
Почти новый, упругий
и идеально круглый.
Войлоком рваный бок
проложили
и аккуратно подшили,
пусть неровным стежком -
зато от души.
Заплатки из саржи и ситца
в разных местах наложили.
Теперь я в цветочек
с одной стороны,
и в полоску - с другой.
Зато без свищей и
проломов в заборе из рёбер.
Соседские дети
играют всегда от души.
И штопают нежно.
И честно кладут
стежок за стежком.
Иголочки в детских руках
совсем не колючие,
они лишь щекочут –
чуть-чуть.
И что интересно…
Теннисный мячик почти не болит.
//19.03.2012
***
Достигнув осени, я подведу итог,
расставлю точки вместо запятых,
заплат наставлю из листков опавших,
прошив стежками журавлиных клиньев.
Достигнув зимних вьюг,
я спрячусь за воротником,
колючим ветром выстелю дорогу,
и обалдев от чистоты -
вдохну мороза резкость,
остолбенев от белизны
невероятной
снежности.
Весны достигнув, руки отпущу
на половину беспредела,
смешаю с грязью трепет обновленья,
и захочу иного,
к чему перешагнуть
неловко,
но необходимо.
Достигнув лета, я улыбнусь;
прохладу рек впитаю кожей,
растрачу щедрость ягодных полян,
и обернусь на сполохи зарниц,
Но осязаемой
я назову надежду.
// 16.11.2011
***
мысли рисую
чаем по горлу
читаю мгновенья
как иероглифы
краски считаю
в бликах окна
шагаю не в рифму
молчу не в такт
так часто и пристально
под ноги гляжу
что уже забываю
про небеса
улицы журавлиными клиньями
расходятся городом
развеян по ветру
направления запах
ночь непроглядная
теряет свою актуальность
забывает закончиться
краски теряют смысл и цвет
время аллюром
без остановки
но точка отсчёта
скользит по касательной
не ухватить
всё заменимо
всё обозримо
только не воскресить
тех, кто не хочет
быть
// 09.02.2012
***
Когда-нибудь
взорвутся звезды, и вечность истончится
до папиросного листа
Когда-нибудь
сростутся нити всех
тайных связей и чудес
Когда-нибудь
охрипнут птицы, крича о том,
что жизнь прекрасна
Когда-нибудь
найдутся разом связки давным-давно
утерянных ключей
Когда-нибудь?
когда-нибудь...
Когда-нибудь замёрзнет солнце,
истратив миллиарды лет
Когда-нибудь случится чудо,
которое уже никто не ждёт
Когда-нибудь воскреснут боги
и всё случится вновь
Когда-нибудь
проснется сказка, придет и скажет:
- Здравствуй! Я с тобой.
Когда-нибудь.
// 02.08.2012
***
связь
Да, любимый? Все хорошо?
я рада, правда
Ветер под куртку
пробрался
он тоже хочет согреться
Ты покушал?
спасибо, что успокоил
Осень чуть пахнет безумием
Мне холодно за все
обнаженные деревья
И я ведь с тобой неотрывно
даже если и далеко
Я знаю, ты переживаешь,
темнеет рано
Но ты ведь веришь -
что ничего
со мной
не может -
потому что
- ты ждешь меня.
Я буду. Скоро.
Как только.
Целую в носик.
Люблю, конечно.
До встречи, милый
// 02.11.2012
***
Ткутся ливнями осенние ночи
всё длиннее по времени,
всё меньше в цене
лениво стирается, как между прочим,
старое лето
линялым узором
Сломана спичка, сделан вдох
предрассветных иллюзий
неслышная поступь
Случайные связи неслучайных слов
штабелями ложатся на полки
Цветочные тени
впечатаны в кожу
в русло вен попадая нарочно
если
то вдруг
как бы
затем, что…
наверное?
да, невпопад
воющий ветер
на самом деле – хохочет
только вот делает это
беззвучно
// 07.10.2012
***
Кто-то не стал единственным
для кого-то
Кто-то искал, но не понял - что
Кто-то нашел, но от испуга -
что счастье - это так много...
вздрогнул и выпустил из скользких рук
Мир от этого не стал меньше,
не стал проще, не стал скучней
Время продолжило бег по кругу
хмуря стрелки на сонных людей
Кто-то вернулся, но опоздал
Кто-то просто не стал уходить
Кто-то не стал, а кто-то не смог
Мир не стал хуже - он лишь потускнел
жалея кого-то, кто НЕ
// 11.05.2012
***
Ракурс дня светел и чист
небо с зонтами осталось вчера
я с дежавю танцую твист,
пью росу из огненного цветка
Купалось солнце в синеве,
звучали птичьи трели.
они сидели на траве
на радугу смотрели
Зачем я пишу? Зачем складываю слова
в осязаемые строки? Зачем?..
Мирозданье не исчерпывается целыми
и дробными числами. Большая его
часть выражается иррационально.
Жизнь ближе к театру абсурда, а младенческий лепет - к истине.
Завтра не наступает никогда, оно просыпается уже сегодня и понимает, что жизнь-то продолжается, и ничто нельзя откладывать на будущее… Ничто.
Отныне и теперь.
Вдохнуть пулю виском.
И не жалеть. Особенно о том,
чего никогда не было.
// 15.05.2012
***
Всерьёз о несерьёзном,
и вслух о сокровенном,
Подняв глаза - отпрянуть
сразу нервно,
вспотевшие ладони -
в карманы джинс.
Выдохнуть коротко, резко,
сжав чувства в комок
и не отпускать;
размять их как глину,
слепить подобие сердца -
бугристого мяса кусок.
Дыханье задержать
на вдохе - размахнуться
изо всех_оставшихся.
Булыжник мышц сердечных
швырнуть
в поток кипящей лавы.
Замкнуть
пределы достижимого,
- исчезнув
в беспредельи
возможного
(…)
// 29.10. всё ещё 2011
***
выуживаю
счастье по крупицам,
сцеживаю его по мгновениям,
зажимаю в ладони
и греюсь от этих искр,
дышу на них,
чтобы тлели,
не угасали
ссыпаю эту звёздную пыль
в аптекарскую склянку,
замешиваю бальзам
и врачую, втираю в шрамы
рассыпавшись пылью - рождаюсь
каждый день заново
снова и снова
безболезненно здесь не бывает
я знаю, и зубы сжимаю
в преддверии утра
// 06.01.2012 // гомеопатия
***
на колени ставит мигрень
я хочу быть сильней
чаша с расплавленным металлом
наполнена до краёв
шаг влево, шаг вправо –
расплескается и истечёт на меня
изнутри
на колени ставит мигрень
заставляя меня ненавидеть
стою на земле,
а внутри на качелях качает
безбожно, со злостью,
всё выше и выше – до тошноты
на колени ставит мигрень
противиться нет сил
сапоги с металлическим звоном
от каблуков шагают в пустоте
каменного зала и от голых стен
жестокое эхо гоняет стегающий звук
бьющий пощечиной внутри головы
на колени ставит мигрень
я… сдаюсь.
// 31.01.2012, 3 часа ночи
***
Я сыграю со словами
в интересную игру, -
потасую, разбросаю,
перекрашу и сложу…
Что получится в итоге -
не понятно даже мне
ни на что ведь не похоже,
то, что я с ними творю)
Отбираю осторожно
из словечек односложных -
ядра, чистый изумруд;
Чтоб сложить узор
несложный…
И начать свою игру.
Лабиринт из слов изложен,
руны спичкой зажжены,
пентаграмма на форзаце
пропечатана вдвойне)
Ритуал не начинаю…
Как во сне иду встречь ветру
И слова теряю на ветру
Даже букв не узнаю -
Незнакомы очертанья
угловатых, кособоких…
мелких чёрненьких значков.
Ведь они… всегда послушно
на бумаге, как на плаце,
занимались строевой?!..
Это заговор, наверно.
Путч безмолвный.
Забастовка.
Кто ж их, неслухов, поймёт?
Не желают подчиняться,
хоть ты плачь.
И смеются, несомненно,
надо мною - где-то сзади, за спиной)
Знают, знают… что без них
я сама как иероглиф -
со значеньем пустоты (...)
Не сказать мне слов отважных,
важных, нужных,
безупречных,
к месту, к часу, -
ни пустых сказать, ни вечных;
потому что нет их.
Все исчезли.
Возвращайтесь, я вас жду.
/ 24.10.2011 // буквенный переполох
***
Из крайности в крайность -
как в жар или холод
Из бездны - наверх;
по ступенькам шагая,
а оступившись -
привычно скатиться;
И снова наверх
карабкаться тупо
скользя на ошибках
свершаемых снова
и снова
и снова
(вариантов так много!)
…
И снова_
Как глупо…
Бездарно глумиться
над радостью жизни,
И торчать у распутья
подолгу
натужно
взывая к Тому
кто заткнул свои уши
молчаньем мой непокой
не нарушая_
Я камень распутный
читать вновь не стану -
мечом разрублю
и куски разбросаю
по полю пустому_
Кто хочет - пусть собирает
// 27.10.2011 // не Снова
***
Чокаясь алюминиевой кружкой
с пейотлем
Я не хочу
трезветь
и видеть мир
промытыми глазами,
так ясно сознавать -
что он прекрасен
и ужасен,
зеркально отражён
и равнодушен
той стороной,
обращена которая
спиной ко мне;
До отвращенья
чётко и бесстрастно
взирать на будни
дней,
размноженных в тираж
не видя в них
отличий важных;
Зреть в корень -
грустно, не смешно;
куда забавней
скользить по краю
лишь касаясь
неощутимо,
чуть брезгливо
шершавых граней бытия
// 07.11.2011
***
С добрым утром!
- Я вас люблю, - сказало солнце,
Уткнувшись носом в горизонт.
- Сейчас я отворю оконце,
Куда умчится мрачный сон…
Заря на счастие плеснула
На неба синь вина струю,
И, захмелевшая, дерзнула
Затмить всходящую звезду.
Но утро смело отряхнуло
С ресниц прохладную росу,
И, просветлённая, блеснула
Небес полотнища лазурь.
Умолкнул шепчущий туман,
А лепестки затрепетали,
Когда умельцы на златых лучах
Дневное кружево соткали.
Последние комментарии
8 часов 3 минут назад
8 часов 54 минут назад
20 часов 20 минут назад
1 день 14 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 7 часов назад