Черные шахматы [Михаил Григорьевич Бобров] (fb2) читать онлайн

Мышык Лев Федорович Черные шахматы

Введение и некоторые определения

Если виден рас3!4дяй,

Мы готовим пушку

Если показался танк,

Заряжаем чушку

(с)

Случилось мне высказаться об артиллерийской системе измерения углов (напоминаю: круг делится не на 360 градусов, как мы привыкли, а на 6000 тысячных долей радиуса) — и приступили ко мне разные люди, и потребовали: сказавши "А", говори "Б". А не то, дескать, мы тебе сейчас как напишем попаданцев с пушками, что и сам ты читать не сможешь, и весь интернет заплюем вплоть до палеолита. Я было стал торговаться: может, ограничиться мезолитом? Верхним, на худой конец, средним? Не, говорят: в палеолите уже камни были, кидаться можно. Стал-быть, это артиллерия и есть, только с мускульным приводом. Давай, короче, ликбез!

Я на то стал отвечать, что имеется в интернетах этих ваших нынче информации много, да есть и ветераны вполне настоящих боевых действий на тех же okopka.ru, militera.lib.ru, armor.kiev.ua, desantura.ru, artofwar.ru и иже, и паки, имя же им легион.

Кстати, о легионе: сайт xlegio.ru тоже рекомендую.

Люди моих возражений не приняли: там, дескать, все специальным языком изложено. Авторы там умные, при чтении можно комплекс неполноценности на всю жизнь заработать. С тобой такое точно не грозит. Кроме того, нам читать и вникать некогда. Ты нам давай экстрактно, самую суть, мы все равно тонкости построения параллельного веера не разумеем, да и читатель наш ценит вовсе не это. Мы себе такую аудиторию выбрали, где главное: вовремя очередную главу. Не поспеем, тут нам и жопа крышечкой.

Я чуть было не сказал: а что плохого-то? Меньше будет в интернете мусора. Да сразу же и устыдился: пускай про попаданцев пишут, зато не ширяются по подворотням. Понятно, отмазка слабая, но хоть что-то.

В начале повествования делаю свою обычную оговорку.

Сейчас я пойду по верхушкам. Очень сильно по верхушкам. Скажем, буду считать, что порох в заряде взрывается. Хотя на самом деле это особый вид горения — дефлаграция. (Не дефлорация. Но ход ваших мыслей…)

Задача данного текста — очертить контуры открытой Вест-Индии, а не погружаться в тонкости и детали династической борьбы апачей с тольтеками на ступенях пирамид майя. Тонкости и детали артиллерии занимают примерно 12 томов академического курса и большая часть этих тонкостей с деталями является сведениями "Для служебного пользования", ДСП. Некоторая часть вообще секретная, и говорить о ней я не стану.

Некоторые определения

Артиллерия

В широком смысле артиллерия — все, что может бросить снаряд лучше, чем ручное оружие. Или очень далеко, или близко — но очень тяжелый снаряд, тяжелее ручной гранаты или даже связки. Чтобы вы понимали, о чем идет речь: ручная противотанковая граната примерно 2 кг, связка из 4–5 гранат, соответственно, 8-10 кг. Берете ведро воды и радостно кидаете в танк. Это противопехотную гранату, поднапргяшись, можно кинуть на полста метров, а связка летит примерно на столько метров, сколько в ней килограммов. То есть, когда до танка можно уже доплюнуть. И надо учитывать, что за танком обычно бежит пять или даже десять пехотинцев, именно вот чтобы глушить таких гранатометчиков еще на взлете.

Весело нашим предкам жилось, короче.

На таком-то фоне даже ручная базука или "пацершрек" с дальностью 50 м уже кажутся ничего себе средством. Ружье противотанковое, бьющее на 100 м вообще прямо вундерваффе. А многократно руганная за слабость пушечка 20К калибром 45мм с дальностью действительного огня аж целых 300 м — артефакт инопланетной цивилизации, не меньше.

Баллистика внешняя и внутренняя

Внешняя баллистика — наука о том, как летит брошенное.

Бросил ты камень рукой, катапультой или пушкой, или рельсотроном — дальше действуют всегда одинаковые законы, кратко выражаемые пословицей: "Ружье стреляет, ветер пулю носит". Земное тяготение, сопротивление воздуха, сила Кориолиса. Если ваш попаданец в этом шарит, то может неиллюзорно вломить хоть Крассу, хоть Тигратопаласару, хоть инопланетянам. Например, школьная задачка по физике шестого класса: "как далеко улетит ядро, брошенное со скоростью V под углом alfa к горизонту" — это для античности колоссальной мощности хайтек. Понимая действие силы тяжести и умея вычислить стартовый запас энергии снаряда, попаданец может вывести коэффициент сопротивления воздуха без сложнейших аэродинамических расчетов, тупо настрелом стотыщ камней более-менее одинаковой формы. Ну или отлитых в стандартную форму свинцовых ядер. Составить таблицы, чтобы затем поражать корабли на море почти без пристрелки, без перерасхода ценнейших кругленьких ядер. Стандартизировать противовесы требушетов или там натяжение торсионов, как у Коваленко в "Камбрия навсегда". И можно песню разучивать: "Карробалисты, Цезарь дал приказ!"

Скажу здесь же, что стрела тростниковая и стрела из доброго ясеня при сходе с тетивы доброго английского лука имеют одну и ту же энергию, определяемую свойствами лука, а вовсе не стрелы. Распределяется энергия по-разному: легкая стрела летит быстрее, тяжелая чуть медленнее. Но общее количество ущерба они привозят примерно одинаковое.

О действии по цели будет сказано отдельно, потому что оно зависит не только от скорости, но еще и от начинки снаряда. Ядерная бомба сильна не прочным корпусом и не выверенной формой носовой части. Смысл зажигательной стрелы не в игольчатом наконечнике, она для другого совсем. Дохлая лошадь или тушка чумной крысы (или колба с бациллами, для просвещенного ХХ века) поражают горожан не только и не столько мерзкой внешностью, сколько зловредной внутренностью, а бронебойных или фугасных свойств у них вовсе нет.

Так что об этом позже. Сейчас о том, как придать снаряду нужную скорость. Наука об усиленной релокации органов отрицательного размножения, сиречь внутренняя баллистика, вся о том, как придать снаряду энергию. И вот как раз внутренняя баллистика пороховой артиллерии (потому что до пороха науки баллистики вовсе не существовало) — наука сложная. Офицеры проходят ее обзорно. Углубленно ее изучают конструкторы оружия. Вот сюда я точно не полезу — ну и попаданцу тоже вряд ли пригодится. Че-то практика показывает, что академики в попаданцы не идут. Все больше десантура да спецура, богатыри — не вы! Которым легче тот снаряд самим бросить на нужную дальность, чем пушку для этого рассчитать.

Может, не будете вообще писать о попаданцах?

Не, дальше идем?

Ну пошли, только не жаловаться потом.

Прежде, чем придавать энергию снаряду, эту энергию надо где-то взять. По этому признаку артиллерия и делится на два главных класса.

До-пороховая и пороховая артиллерия

Исторически первая была до-пороховая. В ней метание обеспечивается мускульной силой расчета, запасенной в упругом элементе (торсионные машины) или в гравитационном аккумуляторе (ящик с чем-то очень тяжелым, поднятый на высоту).

Были еще метательные рычажные машины, где за второй конец ложки со снарядом по команде резко дергали сто-двести человек. В Средней Азии такие мега-ложки назывались "невесты", потому что традиционная прическа узбекской невесты — сорок-пятьдесят косичек. Здесь не требовались ни упругие волокна в торсион, ни большой ящик земли, который еще и каким-то способом надо поднять на вершину, типа там беличьих мега-колес. А главное: где в Средней Азии взять высокие крепкие деревья для бруса на все эти машины? Бруса на дворцы уважаемым людям не хватает! Зато в любой восточной деспотии хватает дисциплинированных людей, надрессированных рвануть канат строго по команде. В Европе такие камнеметы использовались тоже, но никогда не были большими. Максимум дробью шарахнуть, коней попугать да может кому в незащищенное лицо прилетит.

Большими камнеметами в Европе были баллисты, катапульты и требушеты.

Поскольку стандартов от римлян и греков не дошло, то в литературе принято условное деление. Заклепочникам повторяю: условное, как срок по первоходке.

Баллиста

Баллиста, она же аркбаллиста — мега-арбалет на станке, кидает копья-стрелы. Еще в античное время появились автоматические машинки, так называемые "полиболы" — "многострелы". Несколько слов о различиях между тремя этими терминами.

Исходно баллиста — древнеримская машина, где стрела (или камень) бросается силой двух жгутов, скрученных из волос. Плечи баллисты вставлены в эти жгуты. Делать такие машины довольно сложно, потому что оба жгута должны выдавать равную мощность. С распадом римской цивилизации секрет вполне предсказуемо был утерян, и в темные века баллиста превращается в аркбаллисту.

Аркбаллиста — стреломет, в котором главный метательный элемент — большой лук (Arc) с толстой тетивой.

У китайцев тоже были аркбаллисты. Есть рисунки, датировка которых точно не установлена, так на них показаны аркбаллисты аж с четырьмя луками, для пущей мощности.

Ручной арбалет — маленькая арк-баллиста. Интересно, что в английской традиции арбалет — "перекрещенный лук", crossbow, соответственно, стрелок с арбалетом — crossbowmen. В языках испанском и итальянском, более близким к латыни, арбалет так и остался маленькой баллистой. И там арбалетчиков звали "ballesteros".

Еще два слова о луках и лучниках. В английском языке слово "archers" выводится учеными от латинского "arcus bow" — арочный лук. В русском же языке — внимание авторам попаданцев к Владимиру с варягами! — слово "лучник" означает "мастер по изготовлению луков". Стрелок из лука так и назывался: "стрелок", или "стрелец".

Но мы отвлеклись; вернемся к баллисте — аркбаллисте — многострелу.

Многострел, он же греческий "полибол", делался так.

На баллисту сверху ставился ящик для стрел — магазин наоборот — стрелы падали сверху из ящика, расчету надо было только быстро-быстро колеса крутить, тетиву натягивать. Тетива доходила до места, соскакивала с зуба, запускала стрелу, и снова в натяжение, до следующей, и так покамест стрелы не кончатся или расчет не свалится от непосильной работы.

Человек выжимает примерно 70Вт, а если недолго (примерно 15 минут), то 150Вт — вот и все, что вы можете передать стреле из такой вундервафли. И то не полностью, что-то уйдет на трение в механизмах, на движение самой тетивы и плечей лука. И точно прицеливаться из многострела не получится при всем желании, сильно трясется.

С другой стороны, облако легких стрел по безбронной коннице — самое то, что доктор прописал древней мудрой цивилизации, отстреливающейся со стен от зерг-раша очередных попаданок в бронелифчиках. Поэтому многострелы охотно делали китайцы. У них показаны в хрониках даже ручные, этакие "миниганы" за две тысячи лето до Чикаго с ганстерами. Писали, конечно, что это против кочевых варваров — "но мы-то знаемЪ" (с).

В фентези, насколько я помню, Безбашенный описывал историю кражи чертежей греческого полибола, а Мазин в фентези "Фаргал" еще 1990х годов показал массовое применение таких древо-пулеметов, причем сразу на тачанках. Не, ну а че они всей ордой лезут?

Катапульта

Катапульта (или онагр или скорпион) — общий термин для метательных машин в целом. Машин этих было в истории чертова прорва, и потому мы используем более узкую трактовку слова. Для нас катапульта — хреновина с ложкой. Нижний конец ложки вставлен в жгут волос (торсион), верхний конец зафиксирован. Жгут закручивается рычагами, потом верхний конец освобождается — ложка бьет в перекладину, как скорпион хвостом, "через голову". Камень улетает, а машинка, в точном соответствии с третьим законом Ньютона, прыгает назад от отдачи, "лягается как осел" (онагр, по древне-античному).

Вот чтобы сделать жгуты таких машин, древние карфагенянки и остригли свои волосы перед последней решающей битвой с Римом. Правда, это не помогло: Рим все равно победил. Но там причины были очень сильно завязаны на политику, предательство, педерастию. Если у вас есть Правильный Попаданец, не допускайте педерастии! С политикой и предательством — как хотите, отвечать все равно вам.

Требушет

В отличие от машин торсионных — где энергия запасается дугой лука-арбалета или жгутом волос знатной карфагенянки — требушет есть машина гравитационная. Там расчет всеми силами вращает беличье колесо, поднимает груз на высоту. Груз присобачен к короткому концу рычага, длинный конец с пращой пока что заякорен. Московский клуб реконструкции "Берн" делал очень хорошие ролики, на ютубе ищутся легко, весьма рекомендую. Есть и другие ролики других клубов. Там хорошо видно, как груз поднимается. Потом, в нужный момент, освобождается рычаг. Короткий идет вниз, а длинный вверх. Угловые скорости у них равные — а вот линейная скорость вылетающего камня будет в несколько раз больше, чем у опускаемого груза. И грамотный попаданец (вы же грамотный, да? Ну не разочаровывайте лорда Роджера Мортимера, вы же не хотите умереть как король Эдичка, сохрани Господь его жалкую душу!) от веса груза вычислит эту самую скорость, а вес камня он уже знает. Скорость, вес и угол бросания — достаточно для внешней баллистики. У Чигиринской в "По ту сторону рассвета" описана стрельба эльфийского расчета по крепости Тол-Сирион, в тот момент принадлежавшей Саурону. Саурон был еще мелкий, глазом искрить не умел, пришлось ему посылать волколаков-диверсантов на подавление артиллерии. Точно как в 1942 м году, чтобы прекратить обстрелы Лондона дальнобойными пушками, на Дьепп высадили примерно 5000 канадцев, из которых около 2000 там и осталось. Потому что Мела Гибсона у них тогда еще не было, и "День Д" не наступил. Тем более, не было Мела Гибсона и у Саурона, так что его волколаки тоже обломались.

Такое происходит с каждым, ведущим контрбатарейную борьбу необученными и неграмотными силами.

Попаданец! Не будь, как Саурон — не кинут, как кольцо.

Позиция и дистанция

Позиция и дистанция близнецы-братья

Кто для задницы твоей более ценен?

Если не хочесть попасть пидорасам в объятья,

Помни всегда, сколько метров до цели!

(с) капитан А. Горбацевич

Прежде всего: что такое позиция? Вы таки удивитесь, но понятие "огневая позиция" есть даже у пилота истребителя. Поскольку самолет застыть в небе не может, и поскольку целится самолет всем корпусом, постольку "огневая позиция" в небе — отрезок прямого полета с постоянной скоростью. То, что летчики-испытатели называют "площадкой". Только испытатели обычно делают "площадку" длинную и по горизонту, чтобы самописцы зафиксировали работу двигателя, усилия в планере, статистику чтобы набрать. Ну а летчик-истребитель делает "площадку" настолько короткую, насколько вообще возможно, и не горизонтальную, а как придется. Нажимает на гашетки и тоже ждет, пока отработают авиапушки. Вот почему для авиационной артиллерии так важен именно секундный залп.

Году примерно в 1940 м хитрые инглезы решили это поправить. И выпустили в небо летающий танк. Чтобы пилот рулил, а особо выделенный стрелок в особо выделенной турели, не отвлекаясь на управление, занимался отстрелом противника. Не штурмовик, а именно воздушный истребитель.

Вроде как прогрессивное дело: разделение функций. У первых танкистов точно так было. Водитель заруливает маленький "Renaux-FT" куда надо, а стрелок в башенке застреливает, кого надо. У французов с тех самых пор проклятие узкой башни, полный экипаж не помещается. Любил папаша Рено кабриолеты.

Но в танках это прокатило: и в стареньком Рено, и в относительно удачных советских Т-50 и Т-70 военного времени. А вот с самолетом инглезы не додумали. Пилот рулил, куда сам соображал. Стрелок за ним не поспевал: в небе очень быстро все, это не десятитонному танку вальяжно ползать по советской распутице.

Вот наши вопрос решили правильно, сразу посадили в танк третьего — и дело пошло. Мехвод рулит, наводчик стреляет, а командир следит, чтобы оба эти интеллигента не уклонялись от генеральной линии партии, и чтобы танк оставался цельной боевой единицей.

Немцы подошли к вопросу основательнее всех. У них в бою каждую функцию выполнял особый человек. Радист занимался связью, ну иногда там постреливал в кого-то из пулемета, но это как повезет. Мехвод рулил. Наводчик наводил и стрелял. Заряжающий заряжал. А командир занимался только одним: вертел головой во все стороны, чтобы никто из кустов пику в спину не воткнул. Ну или там гранату на решетку моторного отсека не вкинул, с заботливо привязанной бутылочкой "Молотова". Типа, мы слышали, что зольдатен любят молотый кофе, но поняли, как расслышали. Мы художники, мы так видим.

Чтобы избежать феерического перформансу, немцы сразу сделали основательный экипаж в пять голов и каждому назначили свой сектор наблюдения.

Наши, конечно, такого оскорбления не снесли. Экипаж "Сталинского дракона", пятибашенного Т-35, составляли уже двенадцать человек. Из которых два моториста даже в бой не ходили, занимались обслуживанием техники в перерывах. Получался целый танковый взвод (до войны это было пять танков) — но в одном компактном корпусе под командой одного компактного командира. Рации-то в СССР до войны были очень не очень, и командовать пятью раздельными танками приходилось флажками; ну а как всех в одну консерву засунули, тут уж от командирского мата не скрыться.

Данный аспект авторы попаданческих романов отражают весьма слабо. Давай, мол, командирскую башенку воткнем и туда и сюда. А хрен ли та башенка, если взводный все равно большую часть времени из нее торчит до пояса и флажками машет на зависть первомайской демонстрации!

Нету, короче, даже в танкистах настоящей солидности, что уж говорить о пилотах, те и по земле-то не ходят. Суетятся чего-то, мельтешат. Куда им до артиллерии. Генерал-аншеф Раевский любит бомбардиров!

Расчет артиллерийского орудия составляет от четырех человек для маленькой "сорокапятки" 53К до пятнадцати человек в гаубичной артиллерии, конкретно 152мм орудие Бр2 или та самая Б-4, которая "карельский скульптор", калибр 203мм. У немецкой сверхпушки "Дора" расчет составлял около тысячи человек. Для сравнения, линкор "Тирпиц", который только из фиорда вылез, а уже весь конвой PQ-17 кто куда разбегается — этот страшлый и ужаслый "Тирпиц" нес на борту всего-то в два раза больше кригсмариненов.

Возникает сразу вопрос: да нахрена ж там столько народу? Ладно еще при Наполеоне с Кутузовым, там все эти ребята с банниками, прибойниками и пальниками — а сейчас вроде как прогресс, автоматизация и вот это вот все.

При любой автоматизации останется командир орудия. Чтобы начальству было кого за косяки нахлобучивать. Армия вообще строится сурово сверху вниз. На любое новое соединение или часть или подразделение сначала назначается командир, а потом уже он себе и людей подбирает (если есть из кого), и материальное обеспечение… Скажем так, получает. Частично на складе, а частично так, находит. Если соседи были не очень внимательными. Вот стоит, скажем, бесхозная палатка. Чего ей стоять, мокнуть? Давайте ее сюда, бойцы, у нас ей будет лучше. И сразу наши номера по всем крыльям рисуйте, чтобы потом доказывать, что это наше и всегда было нашим. Не брали — не отдадим, чего непонятно?

Вот командир, хорошо. Потом наводчик, тоже понятно. Потом заряжающий. Чтобы наводчик лишний раз не отвлекался от панорамы, поле боя осматривал. Да и наводчика учить надо, к этому талант нужен. А заряжающего учить просто, и талант от заряжающего требуется один: выносливость. Чтобы не угорал в дыму и грохоте кидать и кидать в пушку снаряды.

Три человека, зачем же все остальные?

Прежде, чем снаряд попадет в пушку, его надо осмотреть. Главнее всего осмотреть капсюль: нормально ли сидит, нет ли признаков брака. Если ты снаряд в затвор положил, а он вдруг да не выстрелил — это задница. Не сработавший снаряд вытаскивать запрещено. Вдруг там бракованный или проржавевший от плохого хранения капсюль еще шипит-тлеет, и выстрел будет отложенный. Ты его вынул, а он как раз у тебя в руках жахнул.

Насколько я помню, ни у какого автора так попаданец еще никуда не попадал. Дарю идею, а расчет покамест осматривает и обтирает снаряды. Если на снаряд песок налип, его в стволе заклинить может. И пушку разворотит, и сам помрешь. Если гильза, упаси бог, зеленкой проедена — подальше его, артмастер вечером посмотрит (если бой переживем) и скажет, что делать.

Зеленка, она же зеленая ярь, кто не знает — медная ржавчина. Медь тоже корродирует и покрывается красивой зеленой патиной. Медные крыши старой Европы все такие. А у кого не было денег на медь, крыши крыли листовым железом, но красили именно в зеленый, чтобы "под медь", вот именно оттуда такая мода и в Петербурге появилась, а от него и по всей Ымперии.

Капсюли в снарядах тоже по большей части медные: медь пластичная, штамповать удобно. Зеленка на снаряде признак ржавого капсюля. Когда и как тот хлопнет, господу богу известно. Но коммунисту-атеисту бог все равно не скажет, коммунист должен Устав хорошо учить и Руководство по стрельбе.

Поэтому, кстати, если вы на даче выкопали снаряд, не надо его даже шевелить. А то будет, как у декабристов с Герценом: кому мешало, что ребенок спит?

Когда пушка большого калибра, скажем, 122мм и выше, у нее заряжание может быть вообще раздельное. То, что летит — "снаряд" — отдельно. А то, что сгорает — "заряд" — отдельно в шелковом картузе. Все вместе называется "выстрел".

Выстрел собирается так. На заводе в гильзу вкладывается пять-шесть шелковых мешочков — "картузов" — с порохом и заливается парафиновой пробкой. Перед стрельбой по расчету дальности один из мешочков убирается. Это будет "заряд первый". Если убирается два мешочка, "заряд второй", и так далее. Если не убирается ничего — "заряд полный".

Только потом вставляется снаряд, затем с капсюля в днище гильзы снимается защитный колпачок, и готовый выстрел — "окончательно снаряженный", "оснаренный" — подается на огневую.

Понятно, вся эта возня происходит подальше от пушек.

И вот получается, что кроме непосредственно стреляющих надо еще минимум снарядный, зарядный — и незаметные герои, а именно подносчики боеприпасов. Если у нас пушка небольшого калибра, до 76мм, или у нас пушка противотанковая, где все надо очень быстро делать, и потому выстрелы унитарные, заряд-снаряд упаковали и обжали в гильзу еще на заводе — то даже там кто-то должен снаряд из ящика вынуть, убедиться в его исправности и безопасности, колпачок защитный с капсюля (и иногда с головного взрывателя) снять, и потом притащить на огневую. А там уже его заряжающий в затвор всунет правильно и руку подымет: "Заряжено!" И командир орудия, дождавшись такого же сигнала от наводчика, вскинет белый флажок: "Готов!"

Так вот, чтобы все эти специалисты могли вдумчиво, не толкаясь локтями, флажками махать, нужна

Огневая позиция

Позиция состоит из трех частей.

Первое, орудийный дворик. Это где сама пушка или там миномет находится.

Второе, снарядный ровик, снарядная ниша или снарядный склад. Назначение понятно из названия. Расстояние от снарядов до пушки не менее 50 м, а у больших калибров и еще больше. И ни при каких условиях нельзя все снаряды батареи держать в одном складе, тоже понятно, почему.

Третье: землянка расчета и обязательно окоп для самообороны. Вот в грозном 1941 м году возле разъезда Дубосеково пожалели хотя бы отделение пехоты на оборону приданных сорокапяток. Пока артиллеристы снаряды подавали и прицелы вычисляли, немцы подошли лесом и все расчеты со спины перебили. Остались панфиловцы без пушек, вот и пришлось им геройски лезть на танки с гранатами.

В кино "28", конечно, не так показано — на то и пропаганда. А грамотный попаданец обязан знать, как оно было. Любой подвиг — это когда за чьим-то провалом хвосты заносишь.

И вот, чтобы между всеми тремя точками нормально бегать, а не ползать раком под огнем, все это надо соединить ходами сообщения. Хотя бы 0,8 м глубиной; а лучше побольше, конечно.

То есть, откопали вы орудийный дворик — он неглубокий, колеса спрятать, а чтобы ствол торчал, это где-то 0,6 м — зато широкий, чтобы упоры станины развернуть. Потом прокидали снарядный ровик. Потом более-менее отрыли землянку, чтобы не замерзнуть в дивной русской осени. Окопчик для обороны. Туалетный окопчик, потому что война войной, а обед по расписанию — и противоположность его тоже.

Потом все это соединили траншеями, чтобы в туалет ходить не пригибаясь.

Практика показывает, что прямые попадания дело редкое. Противник тоже трясущимися ручками наводит, он тоже смерти боится. Поэтому чтобы точно в пушку — дело нечастое. Куда больше гибнет от осколков близкого разрыва. Даже комок земли запросто выхлестнет глаза на всю жизнь. У всяких там спецназов есть бронежилеты, очки особого стекла, каски. Но снаряды во всем этом не потаскаешь и в пушку не покидаешь: и тяжело, и очень жарко делается от работы. Тепловой удар, сердце встать может, это никакими тренировками нельзя накачать. Иногда случается, артиллеристы работают голые по пояс даже зимой — это не потому, что надо мускулатуру на пузе героя показать, а просто угар жуткий.

Поэтому до сих пор основная защита артиллерии — земля. Редуты, бастионы, ДОТы, брустверы, окопы; на одну пушку где-то кубометров двадцать будет, чтобы примерно представляли объем работ. И хорошо, если белорусский песочек июля 1941, а вот если мерзлая глина подмосковного октября того же года, то уже вовсе не так хорошо.

Коней и упряжку пускай ездовые от налетов прячут куда хочут, их в расчете аж цельных двое. А нас на такую работу всего-то восемь!

А когда все выкопаете, приходит командир и говорит: снимаемся, хлопцы. Нашу позицию засекли. Заново копайте вон там перед лесом, да поторопитесь, разведка говорит, утром пойдут танки.

Не зря Олег Дивов в "Оружии возмездия" писал, что в прицепной артиллерии служба смерти подобна.

Как вам ощущеньица, товарищи попаданцы? Не хотите ли к Македонскому в войско? Там тепло, там позиции готовить почти не надо. Поставил полибол, рабам пообещал чарку вечером, чтобы разровняли вокруг шагов на пять — вот и готово, вот ты и молодец. Правда, если враги поймают, вы*бут всей фалангой. Потому что не по-мужски сражаешься, с мечом и копьем. А как баба, издали.

Товарищи авторы все больше изобретают какой-то мега-прибор. Супер-пушку там или автомат с командирским патроном на промежуточной башенке.

А нужен трактор.

Дорогой и большой не нужен. Его и делать сложно, и потерять фантастически жалко. Нужен дешевый и простой. Но только чтобы не там где-то в счастливых мечтах о победившем коммунизме. А прямо вот здесь, у нас на огневой. Вот он сейчас бульдозером сдвинет это все вон туда, и сразу орудийный дворик с бруствером. А потом там вон гребанет ковшом, и вот он снарядный склад. Ну и на сладкое копанет поодаль, мы накидаем сверху ветки, которые нарубим, пока он тут пахать будет — готова землянка… Где топоры, хлопцы?

Как, блядь, "на складе в Житомире остались"???

Про такие унылые вещи мало кто пишет. Конкретно у нас на АТ один Mobibos. Никому не интересно читать, как у Фродо портянки сбились, он стер ноги, и потому выход на кольцеметание откладывается. Поэтому и говорится: любители изучают тактику, дилетанты — стратегию. Профессионалы изучают логистику.

Ведь что есть любая война? Транспортная задача.

Требуется доставить точно в нужное место точно в определенный срок хрупкий опасный груз: копье, наконечник стрелы, позже — снаряд или там авиабомбу. Груза этого в современной войне многие миллионы тонн. Настоящие артерии войны — дороги. В древности воевали вдоль рек, чуть попозже вдоль железных дорог. Если же какая-то сторона владеет морем, это королевский козырь, флот бьет все. Не потому, что там линкоры с огромными калибрами, линкоры вещь подчиненная. А потому, что у флота есть транспортники с огромными трюмами. Двести тонн на дивизию? Тьфу! Двести тонн катер потянет или вон шаланда с двигателем Болиндера, где всего экипажа Васька-моторист и приходящий кот. Один сухогруз в три тысячи тонн может прокормить пятнадцать дивизий, целую армию. А если десятитысячник "Либерти" взять, он, считай, фронтовую операцию обеспечит.

Вот цена конвою PQ-17, бездарно просранному английским адмиралитетом от одной тени "Тирпица". Немецкий линкор, не выстрелив по тому конвою ни разу, даже не приблизившись к конвою на расстояние видимости, одним своим существованием окупил все затраты на постройку и содержание. Один лишь слух о выходе мега-линкора перепугал охрану и заставил конвой броситься врассыпную — после чего двадцать два судна из тридцати пяти перещелкали люфтваффе с подводниками.

Именно английскому флоту проиграла Российская Ымперия в Крымской войне: по суше от Киева до Инкермана везли меньше и хуже, чем англичане от Лондона до Балаклавы. Именно армадам "либерти" проиграла Япония на Тихом Океане. Грозные самураи просрали пузатым капиталистам из Вашингтона, потому что после впечатляющего начала войны не смогли обеспечить снабжение удаленных баз, раскиданных по атоллам и островам Юго-Восточной Азии.

Все эти линкоры-авианосцы с огромными пушками и лучшими в мире морскими летчиками только и нужны для защиты конвоев, портов, удобных мест выгрузки.

Почему я так часто отвлекаюсь на посторонние вещи?

Потому что артиллерия, которая у нас вроде как тема статьи, есть лишь разбрызгиватель на конце шланга. Можно промывать вражеские укрепления одной мощной струей, как гидромонитор по угольному пласту, можно накрыть большую территорию слабым дождиком, как пестициды распыляют над полями — это все артиллеристы могут менять по усмотрению. Рассчитывать залпы, прицелы, дистанции.

Но вот если в шланге нет воды, никакие супер-пушки вам не помогут.

И если вы попадете к товарищу Сталину, то жилет-разгрузка или тупо приваренные на станину крепежи для инструмента помогут расчету больше, чем самый лучший в мире прицел. Хотя бы топоры на складе в Житомире не забудут.

А уж если вы сообразите, как быстро и дешево сделать для артиллерии трактор, то огневые можно будет расчищать легко и непринужденно.

Требования к позиции

Хорошая позиция отвечает немногим требованиям:

— с нее можно достать до цели. Что для этого надо сутками лежать на пузе в куче мусора или переть пушку вручную на гору, никого не интересует.

— она дает некоторую защиту от воздействия противника. Или маскировкой (так и называется: естественная маска), или буквально закрывает с нескольких сторон, скажем, холмами или непроходимыми оврагами, на худой конец — бетонными стенками ДОТа.

— а если воздействие противника очень сильное, то с хорошей позиции можно хорошо и в порядке уйти на следующую позицию. Поэтому ДОТ, даже очень хороший — позиция "на худой конец". Из него почти невозможно вытащить пушку, если противник обошел ваши укрепления по флангам. Или когда противник уже обнаружил ДОТ и методично долбит его большими калибрами, в том числе и бомбами с воздуха.

Если на позиции при этом еще и более-менее удобно существовать: спать, безопасно ходить в туалет, перевязывать раны — это джекпот. Естественных позиций таких не бывает. Вся история крепостного и фортификационного искусства направлена на создание таких позиций.

Вершина крепостного искусства — самоходная установка или бронепоезд, но только к бронепоезду еще рельсовая сеть нужна, поэтому самоходка все-таки лучше.

Беда хорошей позиции в том, что ты к ней привязываешься. Противник не дурак, читать карту умеет. И тоже соображает, где бы ты мог устроиться. Может пристрелять это место загодя, может мин туда насовать при отступлении, может авиацию навести.

Теперь, я думаю, всем понятны преимущества самоходной артиллерии. Это не просто циферки, это великий скачок, новое качество. Самоходка сразу огневая позиция, склад снарядов и жилье для экипажа. Натянул брезент над моторным отсеком, и спи себе: мотор остывает, снизу греет. А если что, мотор завели и быстренько уехали. И даже слабенькая противоосколочная броня самоходки все-таки лучше, чем ничего. Потому что танк от удара ракетой в крышу все равно никакая броня не спасает. Попадете к Сталину в 1927й — начинайте с самоходок. Они дешевле танков, крутящаяся башня им не нужна, значит, и станок специальный не нужен, чтобы погон под башню точить. Бронекорпус у самоходки типа "ящик": все листы простой формы, все сварные швы прямые, уже хорошо. Самоходки брони мало требуют, мощность тоже нужна не очень большая — а пользы приносят очень много. Скажем, у тех же немцев был "хетцер", низенькая противотанковая самоходка, пустившая нашим танкистам океаны крови. Пряталась хорошо, а что пушка у нее была всего лишь 76мм, намного дешевле и проще распиаренной "ахт-ахт" — так в умелых руках, знаете ли, и хрен — балалайка.

На войне таких сюрпризов как говна за баней. Поэтому все всегда на нервах, на стрессе, на потоке норадреналина — потому-то штабные крысы и сгорают за пару лет, хотя, казалось бы, им в атаку не бегать. А те, кто в атаки бегал, но при том выжил, поневоле превращаются в адреналиновых наркоманов. Это как принудительно водкой поить — только адреналином.

Я вот сколько попаданческих книг перечитал, а нигде не встретил, чтобы у попаданца после даже выигранной войны просело здоровье. Заметно так просело, на сюжет повлияло. Что уж говорить о проигранных войнах!

Не будем о неудачах, будем говорить о позиции и дистанции.

Приведу пример хорошей и плохой позиции, причем в одном флаконе.

Еще при жизни товарища Сталина далеко на востоке вьетнамские товарищи, наконец-то, осилили подняться на прямой мятеж. Вьетнамом тогда (в 1945 м) владели официально французы. А неофициально их снабжали янки процентов на семьдесят. Французам было сильно дольше везти снабжение своим дивизиям: от Марселя до Ханоя почти кругосветное плавание, да после войны и не сильно могли что-то там отвезти французы в колонии. У них метрополия на голодном пайке сидела.

Грамотный попаданец знает: дивизия есть минимальное соединение войск, способное вести боевые действия полностью самостоятельно. Именно поэтому все современные армии исчисляются в дивизиях, как некогда исчислялись в дружинах, экипажах драккаров или трирем, или в отрядах того или иного атамана.

Но рыцарская дружина или там хирд викингов может прокормиться прямо на театре военных действий. К мечу патроны не нужны. Хотя вот рыцарского коня, к примеру, уже таки да, надо кормить. И не сеном, а хорошим овсом. Иначе он рыцаря не поднимет и галопом в атаку не отвезет. Ведро овса в день коню, что-то и самому рыцарю, и не овес — мясо. А еще рыцарю надо заменять копья: они при ударах ломаются. Одна атака — копье в расход. На поход надо не меньше десятка копий каждому тяжелому всаднику. А не один рыцарь в дружине-то, один в поле не воин…

Армия пороховой эпохи требует еще больше всякого снабжения. В том числе и того самого пороха. Напомню, что дивизии образца 1945 года (неважно, чьей конкретно армии) требовалось, по самому-самому минимуму, со всеми возможными урезаниями и сокращениями — двести тонн снабжения.

В сутки.

Еще раз: пять вагонов по сорок тонн каждый день. Или двести полуторок. Или сорок пятитонных машин. Только расходников, не считая самого дивизионного хозяйства.

Иначе стрелять очень скоро станет нечем, техника перестанет ездить, солдаты (их в дивизии от 10000 до 17000, смотря какая организация, бригадная или полковая) начнут голодать и помирать от недостатка бинтов с аспирином. И наша с вами артиллерия превратится в бесполезный груз, потому что снаряды жрет гигантскими темпами.

Вот и возили французы все сразу из штатов: так ближе выходило.

А великий и без шуток могучий Советский Союз тогда еще Хо Ши Мину ничего не возил. Потому что между Вьетнамом и СССР стоял гоминьдановский Китай. Товарищ Мао победил только под занавес, а до его победы и китайской помощи вьетнамцы точили минометы из старых газовых баллонов. Но так велика была их злоба на белых колонизаторов, что даже с финкой и дубинкой северный Вьетнам вьетнамцы почти отжали.

Французы пошли в Дом Инвалидов, помолились на могиле Наполеона, а тот им и говорит: посылайте Леклерка. Боевой генерал, он справится, сами же потом в его честь танк назовете. Леклерк приехал в Ханой, раздал живительных люлей направо и налево; дивная атмосфера эпохи чудно передана у Грэма Грина в нестареющем романе "Тихий американец". Правда, потом генерал понял, что политики в Париже сами не знают, нести чемодан без ручки или бросить, и подал в отставку. Но все же генерал успел построить храбрых лягушатников, а те, в свою очередь, на пинковой тяге успели построить некий эрзац "линии Мажино", выгородив себе в дельте Красной и Черной рек большой рисовый регион. И стали там жить-поживать, а вьетнамским коммунякам оставалось только скулить от голода по окрестным лесам и горам, где рис расти не хотел. И сколько вьетнамцы не набигали своими "живыми волнами" — французы им предметно демонстрировали все преимущества артиллерии. Тот пример, когда гаубичная батарея (6 орудий) шрапнелью сдула в небытие два полка (примерно 2000 человек) произошел именно там и тогда, при защите одного из французских укрепрайонов.

Видя, что привычная тактика перестала работать, вьетнамские коммунисты помедитировали на "Три источника и три составные части", и открылась им истина: надо куснуть за такое место, которое французы поневоле окажутся вынуждены почесать.

И вьетнамцы вторглись в Лаос!

Который, вообще-то, тоже был французской полуколонией в составе Индокитая. И который французы клялись защищать, возможно, даже всерьез.

Лаосский король запищал, политики взволновались и затопали, и Париж родил очередную мудрость: вы там узкоглазых как-нибудь прищемите, но только чтобы не потерять уже имеющееся.

Генералы думают по карте, и новый французский главнокомандующий не стал исключением. Он посмотрел туда, посмотрел сюда, циркулем померил, курвиметром покатал — и решил: надо за периметром занять небольшую деревеньку, построить там аэродром и укрепленный район. Хорошо пушками обставиться, шрапнельных снарядов подвезти — а тогда пусть кляти коммуняки набИгают хоть волнами, хоть цунами, отобьемся. Им-то по джунглям тоже много людей быстро перемещать не получится, не накопят сил на реальный зерг-раш. И уж тем более, не притащат вьетнамцы по джунглям пушки в таком количестве, чтобы мы, культурная европейская нация, проиграли этим желтоглазым артиллерийскую дуэль. Ну, а чтобы проект окупался, позовем американских соююзников — вот вам база для тренировки рейнджеров в джунглях, в боевых условиях — и будем с них бабло сшибать за экстремальный туризм.

Надо сказать, что французский штаб этой идее не обрадовался, да ведь люди все военные. Приказали — пошли. И взяли французы деревеньку примерно в нужном районе, чтобы оттудова можно было разведгруппы на пути снабжения выпускать и торчать у вьетнамцев костью в горле. И построили французы укрепления, и построили аэродром, и даже десяток танков завезли, хрен знает, зачем. Наверное, чтобы в рапорте для Парижа круче звучало.

Вьетнам он примерно как Япония: либо горы, наглухо заросшие джунглями, либо узкие долины с быстрыми бешеными речками. Большие деревни только на реках, потому что никаких иных путей сообщения там до изобретения авиации не было вообще, да и потом не сказать, чтобы много появилось.

Деревня Дьен-Бьен-Фу стояла как бы в чаше, со всех сторон ее окружали хребты, а само селение пересекала речка Намъюм.

Позиция французов отвечала двум требованиям: с нее можно было достать до Лаоса хотя бы вылазками рейнджеров, и в деревне худо-бедно можно было жить. Ну, а от коммунистов они надеялись отбиться. Я выше рассказывал, сколько надо удолбаться, чтобы правильно обставить одну пушку — теперь прикиньте, все эти ровики-дворики-окопчики в джунглях, по колено в грязи, по ноздри в дожде, по самую задницу в ласково покусывающих муравьях. Вот французы тоже так подумали: мы в деревне кое-как справимся, а узкоглазые в горах не осилят.

Из этих соображений французы выставили свою фигуру на угрожаемое поле за периметром; теперь ход в черных шахматах перешел к вьетнамским коммунистам.

Вьетнамские коммунисты сделали две вещи, считавшиеся тогда равно невозможными. Они, во-первых, затащили пушки на руках в горы — и полностью блокировали аэродром. Но мало того, вьетнамцы научились стрелять с закрытых позиций, непрямой наводкой, перебрасывая снаряды через те самые горы. Деревня представляла собой большую неподвижную цель, и в нее попадали даже слабо обученные вьетнамские артиллеристы. Сбежать из маленькой долины французам было просто некуда.

Ответный огонь французов успеха не имел. Со дна ведра они не видели, куда падают их снаряды — если даже те перелетали горы — и не могли ничего корректировать. Они могли стрелять по вспышкам на их склонах гор — и вполне успешно выбивали вьетнамские пушки, рискнувшие выкатиться на прямую наводку. Но с тяжелыми орудиями, которые вьетнамцы где-то намедитировали военно-китайским способом, французы не то, что сделать ничего не могли: они даже звуковой разведкой не могли определить место выстрела. Звук сто раз отражался от гор и пропадал в постоянном тумане.

Из-за тумана бились аэропланы, и тоже ничего не могли ни разведать в зеленой каше, ни корректировать огонь. А если не справлялся туман, то вьетнамские зенитчики справлялись превосходно. На гребнях гор они часто оказывались выше садящихся или взлетающих самолетов и могли бить на выбор.

Блокада сделала свое дело. Большой гарнизон Дьен-Бьен-Фу, примерно десять тысяч, практически дивизия — сдался на капитуляцию. Сдался тем самым узкоглазым, которых французы так ненавидели и презирали. Хотя технически французы в той войне были на две головы выше оборванных нищебродов из Вьетминя — даже еще не Вьетконга! Но неудачный выбор позиции уничтожил все техническое превосходство.

При выборе позиции решается либо первая, либо вторая задача.

Первая задача: по месту цели выбирается позиция, чтобы до этой цели достать. Вот стоит замок, и ты высчитываешь, где поставить требушеты или там пушки, чтобы обвалить стену. Место замка известно, характер цели известен. Можно думать и считать.

Это работа "от цели". Дистанцию ты пока не знаешь. Вот выберешь позицию, будешь знать.

Вторая задача: твоих баллестерос ставят в заслон на дороге, но что по ней приедет, ты не знаешь. Ты знаешь, что со ста шагов добрая генуэзская цагра пробьет стальным фунтовым болтом и самого рыцаря и его коня, если вдруг чего. С двухста шагов поплохеет и тяжелому пехотинцу. А всякой там бездоспешной мелочи придет святой Яков и дева Мария уже и за триста шагов.

Это работа "от дистанции". Цели ты пока не видишь.

В обоих задачах очень важно так выбрать позиции, чтобы избежать ответного удара, если вдруг противник окажется сильнее, чем доносила разведка. Вот французы в Дьен-Бьен-Фу неподумали: а если узкоглазые все-таки затащат пушки на склоны, что тогда? И стоило это французам проигранной войны, по итогам которой на карте мира появился коммунистический Северный Вьетнам.

Уметь избежать ответного удара — очень важный принцип, он есть не только в артиллерии. Он есть в фехтовании, там тоже дрессируют после каждого укола-выпада сразу брать защиту. Рефлекторно. Мало ли. Даже смертельно раненый боец может из последних сил прихватить в Вальгаллу противника.

Тем более в наше время: ответный удар прилетает практически всегда. Неважно, стреляешь ты из окна верным АКМ, или с огневой позиции дивизионом 122 м: в современной войне второго выстрела с одной точки делать нельзя. Тот же многократно руганный Круз пишет, как его герой косит бандитов с удобной позиции, а потом замечает меланхолично: на чеченской войне меня бы давно убили, там никто не даст с одной точки три выстрела сделать… Я вот Круза уважаю именно за такие крупицы опыта-знаний, там и тут рассеяные, а не за то, кому там выстрелом в задницу чего нашептало. Тем более, что последние события показывают: это все не фетиши заигравшихся в войнушку мальчиков, а вполне себе информация для выживания, которая может пригодиться, увы, в любой момент.

Снова сползли с темы. "Клиент потеет и сползает"; уменьшаем жар и возвращаемся.

Какие же инструменты есть у артиллериста по части позиции — дистанции?

Только дистанция дает настоящую защиту в большинстве случаев, потому что любые укрепления рано или поздно будут разбиты, любую огневую рано или поздно вычислят — а запас дистанции позволяет маневр, то есть, попросту, позволяет отбежать из-под накрытия. Хотя бы на километр в сторону, хотя бы в соседнее окно здания — и ты жив.

Поэтому не получается поставить вперед ни позицию, ни дистанцию. Оба понятия одинаково важны, причем не только в артиллерии.

Исторически самой первой была прямая наводка. Цель видно прямо с батареи, никакие промежуточные звенья не нужны. Куда снаряд или там ядро упало, тоже видно, сразу и поправиться можно. Минус тот, что позиция твоя открытая: если ты видишь противника, то и он тебя, и тут уже кто первый успел зарядить, правильно наводку посчитать, и выстрелить.

Важная разница: "прямая наводка" одно, а "прямой выстрел" другое.

На прямой наводке ты противника видишь, но рассчитывать выстрел все равно нужно. Как я уже говорил выше, во внешней баллистике, любое брошенное летит по дуге. Если дуга крутая и высокая, снаряд на цель упадет сверху. Если дуга невысокая, скажем, у АКМ превышение траектории в средней точке всего 0,5 м, то снаряд в цель придет спереди. Но вообще без превышения — только световой луч, только лазер. Для всего остального надо таблицу брать, считать по таблице.

А вот если противник вообще-совсем близко, то кривизна траектории уже ничего не решает. Это и называется: "прямой выстрел". Кривизна траектории за контур цели не выходит. Ну попадешь ты не строго в середину танка, а чуть выше середины, для корпусной пушки 105мм никакой разницы. Танк массой менее 20 т просто перевернется. Как мячик. Более тяжелый скинет башню, как лось рога по весне.

Тут все здорово, но и сбежать от ответного огня с прямой наводки не сбежишь. Ты видишь — тебя видят. Поэтому когда командир дивизии выдвигает свою артиллерию на прямую наводку — например, остановить танковый прорыв — это означает примерно десяток орденов и около трех тысяч похоронок. И артиллерии у него больше нет. Последний козырь на столе, все.

Итак, дистанция прямой наводки: цель видишь, выстрел обсчитываешь.

Дистанция прямого выстрела: цель видишь, наводишь "через канал ствола", считать ничего не надо.

Понятно, что опыт войны был учтен и появилась пушка "Рапира — МТ-12", которую мы привыкли называть МТ-100 или "сотка", по причине, понятно, калибра 100мм. У "рапиры" дальность прямого выстрела за счет мощного пороха и длинного ствола целых 2500 м. В нашем дивизионе, правда, ориентировались на 1500 м, потому что скорость снаряда тоже 1570 м/с. Куда крестик прицела смотрит, туда и прилетит, не надо драгоценные секунды на расчеты тратить.

Но и танки к тому времени научились быстро бегать и стрелять не хуже, так что противотанковая оборона — ПТО — как была "двойной оклад, тройная смерть", так и осталась.

Вполне логично перейти на закрытые позиции. Когда технология довела дальность стрельбы до 12–15 км, так и сделали. Пушки убрали за лес, за холмик, просто за горизонт. Если кому интересно, то видимый горизонт с высоты человеческого роста примерно 4 км, но это в голой степи. А в среднеевропейском ландшафте все равно дальше 2 км ничего не видно: лес или холмы мешают. Вот, отъехал от фронта километров на несколько, и тебя не видно.

Правда, и ты ничего не видишь, надо высылать наблюдателя, но тот маленький, его спрятать проще, чем батарею. Вполне логично поднять наблюдателя повыше, увеличить ему видимый горизонт. Так появились наблюдательные аэростаты, а потом и самолеты-корректировщики огня. Та самая проклятая "Рама", двухфюзеляжный FW-189, кошмар советской армии.

Самолет-корректировщик не сильно крутой, не скоростной, не очень вооруженный. Пилот туда нужен не сверх и не супер. А вреда противнику приносит намного больше, чем все Хартманы и Виллентретенманы с километровыми понтами.

Попаданец, помни: твой главный враг — артиллерийский наводчик. Уничтожив пушку, ты уничтожаешь 1/6 от батареи, или 1/24 от дивизиона. А вот уничтожив наблюдателя, ты всему дивизиону глаза выбьешь.

Сбитая "рама" дороже "Мессера". "Мессер" может два бомбардировщика сбить за вылет, ну там три, и то если Хартман не брешет, что само по себе редкость. Залп дивизиона весь аэродром с бензоскладами и медпунктом превратит в ровный слой черного пепла. Если вон та незаметная и непонтовая "рама" успеет на батарею координаты передать. Артиллерия — бог войны, а не мессершмидты там всякие! Выбить глаз циклопу самое правильное дело, Одиссей Лаэртид подтверждает.

О том, как же определяют дистанции, вычисляют координаты, сказано будет отдельной главой. Сами видите, что дело это непростое.

Измерение дистанций

Вот я все о дистанции — и "прямой выстрел", и таблицы упоминаю какие-то, а саму дистанцию как определить?

Разберем для начала простой случай: когда цель наблюдается прямо с позиции батареи, и нет покамест никакой чехарды с выносом наблюдательных пунктов, прокладкой, дублированием и контролем связи.

Для прямой наводки неважно, стреляешь ты из модной Pz2000 или из пищали "Аспид" литья мастера Чохова, приписанной к Большому Пушечному Наряду царя Ивана того самого, нувыпоняли. Направление на цель установить просто. А потом пали: пищаль, конечно, стародревняя — но человека она убьет исправно, ничуть не хуже новомодной немецкой самоходки.

Самое главное: установить эту самую дистанцию, от которой так много зависит.

По такому случаю я даже схему решил нарисовать, но сразу же и передумал: обещал ведь не грузить суровым матаном. И тогда я так решил: схему нарисую, а формулы давать не стану.

Кому прямо интересно-интересно, сайт nozdr.ru к ваши услугам. Там и учебники сержанта, и даже полный курс артиллерии, со всей внутренней баллистикой и внешними интегралами, издания 1946 года. Ищите только книги поближе к сороковым-пятидесятым. Тогда манера изложения была ясная и понятная, а рисунки простые, крупные, разборчивые и потому наглядные. Чем ближе в восьмидесятым, тем больше воды за партию и верный курс, тем слабее собственно военная часть.

Дистанция всегда определяется из построенного треугольника.

Решение первое: от основания треугольника

С двух точек, расстояние между которыми точно измерено, (называется: база дальномера) в направлении на цель определяются два направления (условное наименование "пеленг").

Если направления прочерчиваются на глаз вдоль приложенной линейки, это "съемки примерные, съемки глазомерные", как пели юнкера Александровского училища. Линии перескаются, вот она и цель. Расстояние — зеленую линию — можно померить циркулем или той же линейкой прямо по схеме.

Если база у нас в масштабе "один сантиметр = один метр", то цель, удаленная всего лишь на сто метров, окажется на краю метрового листа бумаги. Геодезисты на таких планшетах и работают, только они не вдоль обычной линейки чертят, а есть у них супер-мега-линейка 80lvl, с оптическим прицелом, для большей точности. Называется "мензула", соответственно, и съемка — мензульная.

Пока у нас артиллерия доогнестрельная, и кидает камни по стенам замка, все эти вещи очень хорошо работают. И метровый планшет здесь не проблема, потому что цели у требушетов и прочих там баллист чаще всего неподвижные. Поставил планшет на постоянном пункте, уравновесил, и работай. Если даже цель — триремы — то все равно скорость у них небольшая, пока мерить будешь, много не проплывут.

Нету линз у товарища попаданца? Так сделать простой диоптрический прицел, два кольца на толстой линейке. Римляне делали для геодезистов такой визир, назывался "грома", дороги с акведуками вполне осилили построить, доказательств полная Средиземка.

На камнеметных расстояниях, до 300 м, мензульная съемка вполне себе хайтек. Не надо ни сверх-супер марки сталей, ни хрустальное стекло с просветленной оптикой. Карты можно точные делать, моряки за четкое начертание берега будут век благодарны. То же самое и к архитекторам относится, к дорожникам, да мало ли еще применений.

А вот в пороховую эпоху уже не все так однозначно.

Видимый горизонт, как мы помним из прошлой части, составляет 4-6км для наземного наблюдателя. С мачты корабля или пуще того, с воздушного шара, так и вообще километров двадцать. Даже с метровым планшетом таскаться неудобно, а тут двадцатиметровый заводить, что ли? Ладно там осада замка, но парусные корабли довольно шустро перемещаются, я уж молчу про кавалерию. Если кому интересно, Наполеон — который Буонапарте — в юности был лейтенант артиллерии, и даже писал научную работу, типа курсовой, именно вот про способы стрельбы по подвижным целям. И потом в Тулоне ему это здорово помогло.

Попаданец, помни: без науки даже в Наполеоны не пролезть. Будешь скучать в палате с Цезарем, а там еще ни шахмат, ни в карты перекинуться.

Итак, метрового планшета мало, а больший неудобен. Уменьшить масштаб? Один метр пускай будет один миллиметр. Но все равно: полтора километра разопрет в полтора метра. Неудобно.

Нафиг планшет вообще. Возьмем два пеленга на цель через поворотные зеркала на концах дальномера. Измерим углы поворота зеркал — они на схеме показаны красным — и по одной стороне, двум углам, с помощью Архимеда и прочих древнегреческих геометров, вычислим среднюю линию треугольника. Ту, что подписана зеленым. Формулы я обещал не приводить, но вообще-то это геометрия седьмого класса. Или даже шестого, не помню уже, когда там тригонометрия начинается. Так что если попаданец учился в школе, то он возьмет свой Тулон — а вот если не учился, то играть ему в карты с Цезарем.

Для полного воплощения идеи требуется уже сверхточная механика, превосходные стекла, полировка и шлифовка. Это эпоха токарных станков, индустриальной обработки. Это корабельные и артиллерийские дальномеры фирмы "Барри & Струд", сила и слава времен Royal Navy эпохи королевы Виктории, эпохи стимпанка.

Впрочем, и в следующей эпохе — дизельпанка, Интербеллума, стильных шляп, чекистов и томми-ганов — принцип остался прежний. Если кто видел старое кино про Перл-Харбор, вот не современное пыщ-пыщ, а старое-старое, где в последних кадрах японский адмирал идет на фоне серых башен линкора… Огромные серые башни, человек на их фоне пылинка. Понятно, нарочно сделано: художественный символ и все такое.

Там в кадре хорошо видно: у башен этакие уши по сторонам торчат. И если взять фотографии кораблей из интернета, благо что можно покамест — увидите все те же выступы из башен.

Эти уши — запасные дальномеры. Если сломана система центральной наводки, если на мостике все убиты, если в снарядных погребах воды по колено, а порванные провода не доносят никаких сигналов — только в этих без шуток нечеловеческих условиях каждая башня берет расстояние по своим дальномерам. И вычисляет прицелы уже командир башни ручками по таблицам.

В обычных условиях крупный артиллерийский корабль, "capital ship", стреляет по указаниям главного и запасного дальномерных постов. Главные дальномеры, размахом десять и двенадцать метров, находятся на мачте линкора. Они дают сведения в электромеханический вычислитель, по тем временам суперкомпьютер. Вычислитель через провода в каждую башню передает нужные установки прицела. Наводчики в башнях врага видят редко: чаще всего линкор стреляет за горизонт, куда-то в черное пятнышко, различимое только с мачты. Наводчики просто крутят башню (если электромоторы сломаны, то вручную, а в норме просто кнопки нажимают), совмещают риски прицела со стрелками "директора", то есть, указателя. Выстрел происходит автоматически, когда стрелки заданного и реального положения совпадут.

Буксируемой артиллерии такая халява не снилась и не мечталась. Дальность, положим, измеряется уже лазером. Циферки, положим, считает уже программка в смартфоне. Но наводка все равно вручную, как деды воевали. В танках и самоходках башню хотя бы электромотор крутит, а в прицепной арте служба смерти подобна. Там воистину кто быстрее наведет: артиллерист "Рапиру" маховичками вручную — или танкист башню электрикой.

Может, правда, к Македонскому? У него полибол крутить все-таки рабов дают. Есть, правда, риск, самому в рабы попасть; но тут уж кто не рискует, тот не пьет фалернское.

Как видно из схемы и примера, в дальномере главное — основание треугольника. Та самая база дальномера. Когда астрономы меряют расстояние до звезды, то направления на нее берутся с промежутком полгода. Чтобы Земля за этот срок пролетела половину орбиты вокруг Солнца. Чтобы база измерения была как можно больше. Также известны проекты одновременного наблюдения некой точки разными обсерваториями Земли. С той же целью: база пошире, точность побольше.

В сухопутной артиллерии — когда еще не было самоходок — дальномеры приходилось носить с собой. Видели в кино "правайну" хреновину типа сдвоенного телескопа? Это стереотруба, основной инструмент артиллерийского наводчика. Увидел стереотрубу — сразу стреляй по ней, не жди команды. Стопудово там либо командир важный, либо артнаводчик. В кино традиционно показывают: обе половинки трубы подняты. А они чаще всего раскинуты как можно шире в стороны. Именно вот для измерения дальности.

Еще бывают носимые дальномеры в форме такого небольшого бревна, примерно в рост человека. Для измерения бревно ставится горизонтально. Посередине очко, куда смотреть, ну а зеркала на краях. Понятно, чем длиннее бревно, тем больше база, тем точнее измерение. Утром такой дальномер весит килограмма три-четыре, труба алюминиевая. А вечером два пуда весит, когда уже до расположения доползем с бревном этим, его мать!

Но не зря офицеры-артиллеристы считаются умными. Они быстро сообразили, что выдают их бревно и стереотруба. Мысль военная заработала и пришла к парадоксальному выводу: а не перевернуть ли нам треугольник наоборот? Дистанцию все равно как считать: из точки А в точку Б столько же метров, сколько из точки Б в точку А. Так появилось

Решение второе: от вершины треугольника

Решение строилось на том, что базой у нас будет сама цель. Пускай она сама и таскает на себе всю необходимую длину. Смотрите вторую схему.

Измеряем не два угла при основании треугольника, а один угол, возле вершины треугольника. Ну и предполагаем, что треугольник у нас равнобедренный. Угол измеряем по простой гребенке, нанесенной на стекла бинокля или монокуляра. Или даже подзорной трубы времен капитана Блада — тоже будет работать, и с вполне приемлемой для той эпохи точностью. Бинокль маленький, спрятать легко, носить легко. Да, снайпер командира с биноклем заметить может. Но все же это не целый наблюдательный пункт со стереотрубой и радистами.

Одна засада: считать надо много. Это в стереотрубу и в дальномер можно встроить механизмы пересчета. Угол поворота зеркал сразу в расстояние. А в бинокль шестереночек напихать, так он дорогой получится. И очень хрупкий. Там и без того просветленная оптика стоит как вес бинокля в золоте.

Тогда некие гении от артиллерии — честно, я не нашел настоящего автора "тысячной" схемы, все претендуют, как Попов и Маркони на радио — вот, некие натуральные гении припомнили курс геометрии уже за восьмой класс, а там было про окружности.

Смотрим третью схему, на сегодня последнюю. Напрягитесь, парни, осталось чуть-чуть.

Жирная зеленая линия — наша дистанция. Она же — радиус некоего условного круга, в центре которого мы стоим. Как нам известно из геометрии, длина окружности L = Диаметр*Пи, а Диаметр у нас удвоенный радиус, то есть, L = 2 * Пи * R.

Отсюда понятно, что R = L / 2 * пи. Число Пи не круглое, оно 3,14159…. Для удобства устного счета (артиллеристы раньше все считали устно, потому что на бумаге перед лицом противника это делать и некогда, и неудобно) принимаем число Пи = 3. Вот откуда растут ноги всех анекдотов, что-де "в военное время значение синуса может достигать четырех".

Хорошо, 2*пи = 6. Тогда чтобы получить расстояние до цели нам надо длину круга всего лишь поделить на 6.

А откуда мы длину круга возьмем?

Представим, что ширина цели есть некая часть длины окружности. Цель прямая, окружность, внезапно, круглая — но на дистанциях артиллерийского огня погрешностью можно пренебречь. Есть некий кусочек окружности L1 (жирная красная линия), это ширина цели.

Ширину цели надо знать. Или прикинуть по близкостоящему знакомому предмету, или просто в справочнике прочитать. Увы, тут никаких иных путей просто нет.

Предположим, цель у нас танк, и мы знаем, что его ширина 3 метра, потому что разведка где-то сфотографировала танки на параде, рядом с танкистами, и по размерам планшетки на поясе одного из них (танкисты все разные, а планшетки стандартные) установила ширину.

Но какую часть от большой окружности L занимает наша цель L1?

Чтобы это узнать, мы берем отсчет по гребенке бинокля. Это нижняя красная линия, маленькая. На схеме я нацарапал ровно три риски. Тоже чтобы пример был простой. Делим 3 метра / 3 риски, получаем 1 риска = 1 метр.

Что такое в данном случае одна риска на гребенке?

А вот как разметим, так и будет.

Для начала допустим, что риски бинокля у нас размечены в стандартные 360 градусов. И длина круга L стандартные 360 рисок. Как все компасы размечены, и все транспортиры, и все теодолиты, и мензулы, и вообще вся геодезическая техника.

Получается расчет: 1 риска = 1метр ширины х 360 рисок / 6 = 360 / 6 = 60 метров дальности. Вроде бы все просто. Ну а если величина не кратная? Если ширина цели 2,7 м, и в бинокле мы видим 0,375 риски? Вот бы треть градуса или четверть, то умножил на три или там четыре, это в уме сравнительно несложно проделать. Но хрен там плавал и руками разводил: артиллерист должен разделить 2,7 / 0,375 (в уме, и не ошибиться!), потом это умножить на ни разу не круглое число 360, а результат поделить снова на не круглое 6. Ну хорошо, два последних действия мы сократим. Вместо *360/6 получим сразу *60. Но и "шестьдесят" число не особо круглое. И вот поделили мы 2,7/0,375 = 7,20, и ну давай умножать на 60. Опять в уме.

Брюки превращаются…

Превращаются брюки…

В элегантные 432 метра…

Да за это время танк уже три раза всю батарею проутюжит!

И тут мы вспоминаем, что вот совсем ничего не мешает нам разметить бинокль так, чтобы считать было удобно. Пускай у нас круг будет не 360 градусов — это довольно крупные риски, их придется делить еще на минуты с секундами, вообще получается каша. А пускай у нас окружность будет 6000 отрезков, а радиус будет 1000 таких же отрезков.

Точное значение длины окружности 6280, потому что число пи все-таки 3,14, а 2*пи=6,28. Но ошибку мы получим очень малую. Если кому прямо интересно-интересно, то погрешность составляет (1000-955)/1000 = 45/1000, чуть менее 5 %. Пренебрежем этой ошибкой в пользу скорости и простоты устного счета. Сетку бинокля сразу разделим на тысячные, и прицелы у наводчика тоже в тысячных насечем, и все поворотные механизмы пушек, и сделаем себе оптический инструмент в тысячных, и назовем "артиллерийская буссоль", чтобы штатские с теодолитом не путали.

И вот тогда считать в уме очень просто. Замерили мы угловую ширину цели, получилось 3 риски, по схеме. По справочнику военной техники "Janes" мы знаем, что ширина танка 2,5 м. Значит, 1 риска стоит в метрах 2,5/3=0,83333 м.

А теперь тупо переносим запятую на три позиции. Умножаем на 1000.

До танка 833,3(3) метра. Расчет закончен.

Я до сих пор не знаю, кто придумал такую простую и ловкую схему. Она появилась слишком поздно, чтобы в ней считались вообще все углы, и гражданские тоже. Ладно там пушки наводить, но ведь карты составлять тоже было бы намного проще. Вот если штатские такие умные, то почему они строем не ходят, почему они тысячными не пользуются?

Товарищи попаданцы, я вам очень сильно рекомендую обратить внимание. Плывете вы, скажем, на бригантине где-нибудь возле Картахены, и очень интересуетесь знать: достанут вас береговые батареи, или пока нет? Вот вы по шкале подзорной трубы (тогда они уже были) засекаете рост самого блестящего идальго в доспехах, допустим, 1 риска. Шкалу вам ничего не мешает вертикальную сделать, на случай, если горизонтальных предметов не будет видно. Ну или подзорную трубу боком повернуть, труба же круглая, ей пофиг.

На худой конец, нет у вас оптики вообще — так угломер можно на доске угольниками выпилить. В до-пороховую эпоху на дистанциях до 300 м будет магический артефакт.

Известно, что средний рост человека от 5 до 6 футов, то есть от 1,5 до 1,8, среднее будет 1,65 м. Итого до берега 1650 м, а береговые пушки стреляют на 800 м. Привет от капитана Блада, сеньоры.

Так получается дистанция. Что с ней делается дальше, дальше и рассмотрим, а пока отдохните от великих тайн бога войны.

Главный секрет бога войны

Главным рабочим инструментом артиллериста — заодно и главной военной тайной артиллерии — являются не только и не столько чертежи пушек. Чертежи пушек почти никогда не выходят за стены конструкторских бюро и заводов.

А вот таблицы стрельбы есть вещь абсолютно необходимая. Таблицы стрельбы устанавливают очень простую зависимость: на какой угол надо поднять ствол конкретного этого орудия или миномета, заряженного конкретно вот этим зарядом, со снарядом вот именно такого веса — чтобы полетело на нужную дистанцию.

Все, кто учил в армии автомат Калашникова, знают, что и там есть таблица стрельбы. Она простенькая, и запомнить ее очень легко. Потому что в автомате стрелок ни патроны по весу не сортирует, ни навеску пороха не регулирует, ни поправок на температуру ствола не берет — что в магазин насовали, тем и стреляет. Стрелок из любого оружия, в котором применяются готовые выстрелы, кем-то заранее снаряженные, регулирует лишь одно: этот самый угол подъема ствола.

Минутка занудства: вертикальный угол в артиллерии называется ПРИЦЕЛ, и он считается в ГРАДУСАХ. В обычных геодезических градусах, каждый из которых еще и 60 минут, в каждой угловой минуте 60 секунд.

А горизонтальный угол в артиллерии называется УГЛОМЕР и считается в ТЫСЯЧНЫХ, которые не делятся ни на какие дополнительные единицы. Просто — "тысячные".

Таблицы стрельбы для каждого типа патрона необходимы снайперу. У того же Андрея Круза (человек практическую энциклопедию создал, причем в антураже развеселого боевичка, да и не одного) описано, как снайпер выводит для себя таблицу, когда купил новую винтовку с незнакомым ранее прицелом и патроном. И как потом пользуется.

В артиллерии, как все уже догадались, дело обстоит несколько сложнее. Во-первых, вместо лихого Круза у вас есть я. Слабакам и этого хватит, а остальным скажу, что параметров выстрела в артиллерии намного больше. Даже когда мы говорим о простом случае: прямая наводка, цель видна с огневой позиции.

Итак, направление на цель мы видим. Дистанцию тем или иным способом получили. Из руководства стрельбы к нашему оружию мы вычитали, что цель находится за пределами прямого выстрела — следовательно, "через канал ствола" не наведешь, выстрел надо рассчитывать.

Первая цифра в таблице самая простая: прицел, то есть угол возвышения ствола относительно горизонтального положения. Скажем, надо выстрелить на четыре километра фугасным снарядом, заряд полный — ствол поднимается на 11 градусов. Я так понимаю, попаданец у нас грамотный, и исправность горизонтального уровня уже проверил. Чтобы от правильного ноля те градусы отсчитывать. А то "горизонт завален" будет последним, чего прозвучит в его никчемной жЫзни.

Дальше идут поправки. Их много, и дурить голову подробностями смысла не вижу. Я же не учебник делаю, а так — информационный листок для введения. Кратко и жутко, как обещал.

Главная причина неточности огня — воздух. Даже не откат пушки. Откат влияет, пушка всякий раз строго в исходное не возвращается, разница есть. Но она, по сравнению с аэродинамикой, небольшая. И поправить пушку можно. А вот как ты поправишь аэродинамическое сопротивление, если для каждого выстрела и влажность атмосферы успевает измениться, и воздух нагревается? Ветерок подул, слои перемешались, и привет. Снаряд летит на 12–17 км, а у морских пушек бывает и 36 км. Вот представьте, может ли на всем протяжении такой трассы всегда быть одинаковый ветер, влажность и температура воздуха?

Атмосферу мы можем учитывать лишь опосредовано. В нормальном артиллерийском дивизионе есть батарея управления огнем, а там есть метеоролог (полуобученный сержант-срочник, но у Наполеона и такого не было), задача которого пускать в атмосферу разные там шары-зонды, снимать с них данные (сейчас, понятно, это делается специальными метеорадарами) — и, в идеале каждые пятнадцать минут, а на практике, опять же, как получится, выпускать "метеосредний": сводку состояния атмосферы с необходимыми для стрельбы параметрами.

На танках и самоходках вся необходимая электроника встроена в машину, потому что танк или самоходка — коробка здоровенная и с питанием электроники там нету проблем, генератор мощный. Пока от сотрясения компьютеры не выбило или там осколками наружную оптику с антеннами не покрошило, состояние воздуха на трассе будущего выстрела машина сканирует лазерным радаром, и все поправки сразу высчитывает и в прицел вводит.

Лазерный радар еще называется "лидар". Вполне гражданская техника, например, в автопилоте "Теслы" самых первых серий таких лидаров ставили 16шт на одну машину. Потом посчитали, что невыгодно и решили нахлобучить программистов, чтобы те написали программы распознавания чисто с видеокамер. Теперь на Теслах один радар — предупреждения столкновений. Но в пассажирских самолетах и аэропортовом оборудовании лидары остались и останутся еще надолго. Если ваш попаданец спасает СССР от перестройки, то вот ему способ конверсии военных заводов, когда прицелы в больших объемах уже не требуются.

Если даже на старый танк поставить новую оптику с электроникой, то будет эффект примерно как Буденному или Ворошилову дать смартфон с расчетной программой. Пушки те же, снаряды те же, люди те самые — а скорость стрельбы выросла вдвое. И точность вдвое, потому что машину можно запрограммировать учитывать все-все поправочки без округления "пи=3", это раз. А два: машина не ошибается, знак на нервах не перепутает, всегда нужную цифру из нужной таблицы возьмет, от контузии у машины голова не болит, мыслит она всегда ясно — и очень, очень быстро. Попаданцам к Сталину на заметку: новые формулы расчета и улучшение таблиц могут помочь не меньше, чем новые пушки.

Вот в чем смысл постоянных модернизаций "старого железа". Конечно, танк Т-90 из Т-55 так не получить, но сильно поднять возможности Т-55 можно вполне — было бы куда все те микросхемы воткнуть.

На танке есть куда, а вот в прицепной артиллерии, как вы уже поняли — и, кстати, в любой артиллерии до эпохи микросхем с лазерами — такой лафы нет и не предвидится. Вот вам листик "метеосреднего", вот по таблицам берете поправку на дальность, направление ветра, боковое отклонение снаряда, вес снаряда, вид заряда и температуру пороха — это что на поверхности лежит. А в дальнобойной артиллерии уже начинают играть роль планетарные факторы. Скажем, сила Кориолиса. Надеюсь, ваш попаданец грамотный, и без гугла вспомнит, что это такое, и как влияет на крутящийся в полете снаряд. Пока верные друзья заряжают, он маховичками прицел выставит и вуаля, можно стрелять.

Но если ваш герой нашел обычную прицепную пушку или миномет — а таблиц к орудию не нашел — это жопа, дорогие товарищи попаданцы. "Через ствол" можно один-два выстрела наугад сделать, по разрывам поправиться, а потом уже куда-то там попасть. Это если первый же снаряд не улетел за пределы видимости, если на поле боя есть только ваши разрывы, если вы быстро найдете бинокль с хорошей разметкой, потому что иначе дальность до разрывов чем измерить?

А главное: если противник даст вам время на пристрелку.

Норматив для самоходного дивизиона — 30 минут. "Стрельнуть, свернуться и съ*баться", как учил нас комбат. Через тридцать минут после выстрела на позицию упадет ответный залп, и будет это, скорее всего, залп из "катюш" или "градов", или их натовского аналога, системы "Ланс", то есть "копье".

Поэтому если попаданец в бою нашел вот прям совсем целую пушку, и даже знает, что снаряды надо искать не под станинами — там в лучшем случае можно обжечься о стреляные гильзы — а снаряды будут в ровике метров за полста. Но даже если попаданец их там нашел, то к пушке надо еще таблицы. А таблицы — и, например, шкалы прицела — для бронебойных снарядов отличаются от фугасных. Надо еще понимать, какую шкалу выбрать.

Впрочем, есть вопрос полегче: всякий ли попаданец отличит по маркировке бронебойный снаряд от фугасного? А осветительный от дымового?

Попадайте лучше к Македонскому, хлопчики. Там все проще. Правда, могут вы*бать всей фалангой, у древних греков с этим не заржавеет. Ну так нонеча ЛГБТ в тренде.

Если в ЛГБТ неохота, надо искать таблицы. А они чаще всего у вычислителя. (В Советской армии это должность сержантская, а в югославской, к примеру — офицерская. Надо что-то понимать в погончиках и шеврончиках, чтобы обыскивать те трупы, какие надо, а не все подряд.) Контрольный расчет делает старший офицер на батарее. Итого примерно два экземпляра таблиц на шесть пушек. Просто прикиньте, сколько томов надо напечатать и раздать пятимиллионному Вермахту или РККА, противостоящей Вермахту, она же не меньшего размера. Че-то мне кажется, тут и Донцова с Марининой лососнут немаленького тунца, такой тираж не снился даже им. Причем, таблицы нужны на каждую пушку свои. Гаубица М-30/122мм это не универсалка ЗИС-3/76мм, и обе пушки не противотанковая ЗИС-2/57мм, и вообще особь статья "сорокопукалка" 53К/45мм, а уж танковые ДТ-10…

А если была модернизация стволов, или новые пороха химики выдумали — то и таблицы поменять придется. "Горе, горе, страх, петля и яма!" (с)

Более того, профессиональный артиллерист, выпустивший по таблицам тысяч пять снарядов, может запросто помнить цифры наизусть, а неизбежную ошибку первого выстрела добирать пристрелкой. Таблицы ему не нужны и на батарее их просто нет. Скажем, подмокли или сгорели при бомбежке. Но мастеру и не надо. У него все в памяти, а в руках еще бинокль с размеченной сеткой имеется, ну и главное: у обученного профессионал есть очень специфический опыт и понимание, как работает внутренняя баллистика. Тут "житейский опыт" и "бытовая логика" помогут мало.

Что ж, если с таблицами такая засада — как можно упростить расчет выстрела?

Первый путь — массовость

Она же "м-стратегия", как пишут в современных научных книгах. Рыба выметывает миллионы икринок, чтобы выжили пять или шесть штук. Исторически этот путь был первым. Орда ополченцев с бесплатными бамбуковыми копьями по-любому завалит самурая на коне за сто золотых, в доспехе за триста золотых, с мега-катаной за тыщу золотых. Это прямо написано в поучениях японских авторов. Ближе к нашему времени Наполеон отметился знаменитой фразой: "Большие батальоны всегда правы", на французском: "Les gros bataillons ont toujours raison", буквально: "большие батальоны всегда имеют резон", то есть "имеют смысл".

Чего не писали в общедоступных разделах ни японцы, ни французы: чтобы собрать большой батальон, а не просто толпу, обязателен харизматичный герой-лидер, за которым не очкуют пойти в мясо и прямо вот насмерть. Герой непременно с верными соратниками. То есть, хороший командир с офицерами. Чтобы это был именно батальон, чтобы все пикинеры копьями били враз: от всех сразу никакой герой не заслонится. Чтобы строй держали и не бегали от врага при первой же неудаче.

В артиллерии строй собрать еще сложнее. Потому что критский лук был таким же хайтеком для эпохи Македонского, как для нас ракета "8К74". И ненавидели стрелков примерно так же. Мы, фалангиты, тут грязь месим — а они, женоподобные, в бункере на кнопочки жмут! Ну там — с холма стрелами кидаются, а от прямого боя сбегают.

Поэтому собрать массу стрелков из лука ли, из пращей там или копьеметалок — задача посложнее, чем научить племя Большого Хрена ходить строем и бить копьями всем разом. Хайтек значит умники, а умники строем ходить никогда не любили.

Но вот пришел король Эдуард Английский, третий этого имени. Он собрал стрелков, тех самых знаменитых валлийцев, и сказал: валите залпами, хлопцы, а боеприпас я вам обеспечу. Слово короля тверже гороха: в обозе английской армии появились пучки "заготовок для стрел". Стрелки перестали беречь расходники. Отряд человек триста с большими луками превратился в такой мега-пулемет. Вот тогда-то английская армия и начала нагибать французов при всяких там Кресях с Азенкурами. Потому что, как сказал товарищ Буденный, против конницы нет ничего лучше пулемета.

В литературе про попаданцев Сергей Садов сделал такого героя, Вольдемара Старинова. Вольдемару пришлось оборонять город не очень хорошим войском, так что он организовал стрелков по десяткам. Капрал огненную стрелу пустит во вражьего лидера: этого валите. И сразу туда десяток наконечников влетает. Какой-то да царапнет. Не самого рыцаря, так его коня. А без коняшки сэр букашка, это всякому попаданцу ведомо.

Вы скажете: а, что там! Попандосы. Но вот пример из Второй Мировой. Советская снайперская группа, четыре человека. Стреляли всегда залпом, по команде самого опытного, старшего. Практически, четырехорудийная батарея. Неудивительно, что всегда попадали: одна пуля промажет, а вот залп из четырех — сразу вероятность в четыре раза выше. Результаты в личные счета записывали строго по очереди.

В пороховую эпоху мушкеты были еще похуже снайперских винтовок. Ничего: собирали роту мушкетеров, двести человек, и пусть залпом гасят! Этакая установка "Град", в которой каждую трубу несет отдельный человек. А у русского царя были стрелецкие "приказы", то есть полки, по пятьсот человек. Эти вообще были трехзалповые. Становились в шесть шеренг, первые две на колено. Начинали задние, потом две средние шеренги, а две первые шеренги лупили с колена в упор, когда противник подходил ближе.

В просвещенной Европе с людьми было невесело. Среди европейских наемников русский царь (кличка Московит) славился, например, тем, что всегда платил жалованье вовремя. А остальные, получается, не платили или платили не всегда, как весьма художественно расписано у Переса Ревете в "Капитане Алатриста". И потому воевали за них не особо охотно, и войска там не бывало много. Пришлось голландцам изобрести караколирование. Коробочка становилась в шесть-восемь шеренг (плутонгами, то есть, взводами). Первая шеренга давала залп, разделялась на части и уходила в хвост, заряжаться. Вторая стреляла, и делала то самое. Когда до первой шеренги снова доходила очередь, поле уже все покрывалось дымом и тушками выбывших из игры товарищей. Зато можно поддерживать непрерывный огонь, пока есть порох в пороховницах и парни со стальными яйцами еще помнят в дымище, за кого они там сражаются.

Но, допустим, попали мы в дикие места. Пушек делать вовсе не умеем, мушкетов тоже. Бронзы не льем: или олова нету, или меди. Если нет и мозгов, случай терминальный, а вот если есть мозги, то берется порох — можно даже просто серу с селитрой — насыпается в бумажную трубку, к трубке присобачивается деревянный хвост-противовес. Поскольку природная селитра, "ямчуг", представляет собой окаменевшие фекалии, перебродившие несколько тысяч лет, а наспех селитру можно получить из так называемых "селитреных" ям (перед едой не гуглить!) постольку наши ракеты буквально из говна и палок.

Все это дендрофекальное великолепие напихивается на станок штук по двадцать, и потом залпом как жахнет! Иногда даже в нужную сторону.

Ракетами пользовались корейцы — по достаточно спорным данным — и англичане, уже в 19 веке. Конкрентно 2–5 сентября 1807 года английский флот спалил к фуям город Копенгаген. Именно сам город. Не укрепления, не флот принца Гамлета, не армию бедного Йорика — именно жилые кварталы. Город. Потому что в неких там сложившихся политических обстоятельствах город мог стать базой для противника. То есть, город еще не был занят войсками, его не штурмовали, его не осаждали, формально Дания была нейтралом. Господи, датчане даже не были страшными коварными русскими!

Сожгли. Четырнадцать тысяч ракет Конгрева и глагол "копенгагировать" в английском языке, филологи подтвердят. И никакие правозащитники чей-то не возбудились, и никто никуда протеста не подал. Англичанам тогда было можно. Такая у них была демократия, такая вот парламентская и конституционная монархия, такие вот права человека.

И эти вот люди запрещают мне ковыряться в носу?

Ну, про современное состояние: установки залпового огня, "Град" там, "Катюша", все слышали. Их достоинство: не нужен дорогой высокомарочный металл на стволы, стволы при стрельбе меньше выгорают. Потому что у "Катюши" и стволов-то нету, рельсы. У "Града" пусковые трубы чуть ли не из строительного магазина, ни сложных затворов, ни дульного тормоза, ничего. Ракета стоит дешевле снаряда. А главное, одна установка "Град" выкидывает столько ракет, сколько пушек в целом артиллерийском дивизионе. Расчет выстрела делается как для одной пушки, а стреляют сразу сорок пусковых труб! Будет рассеивание? Разумеется, но хрен с ним. Ведь три установки — три дивизиона, считай, артполк по мощи.

По факту батарея 2Б5 "Град" — три большие машины, которые намного легче спрятать, чем десятки огневых позиций. Помните, я раньше писал, сколько возни с огневой позицией ОДНОЙ пушки? В полку несколько десятков пушек. Есть полки по 54 пушки, три дивизиона по 18. Есть полки с четырехбатарейными дивизионами, по 24 ствола, всего там в полку 72 пушки. К каждой тягач и подвозчик боеприпаса. На дивизион, а иногда и на батарею — машина управления, метеорологи, звуковая разведка, топопривязчик, и много еще чего.

А тут три грузовика под навесами — видит их спутник, ну и че? Пекарня там или полковой склад портянок. Тоже цель, но не самая важная. Как ты пусковые установки от обычного грузовика отличишь?

В нужный момент брезент снимается, трубы пыхают, и РеАДн (Реактивный Артиллерийский Дивизон)выгружает около тысячи ракет, половину того, что за 2 сентября упало на несчастный Копенгаген. Только англичане долбили по городу день, а тут все разом, одномоментно. Бежать бесполезно.

Именно поэтому современная установка залпового огня "Ланс" применяется в НАТО для контрбатарейной борьбы, и именно поэтому в советском самоходном дивизионе норматив тридцать минут: "Стрельнуть, свернуться, смыться". А кто не успеет, от того хоронить будет нечего: весь верхний слой почвы превращается в этакую рыхлую копоть, даже не пыль.

Необходимо сказать, что у противника — конкретно у немцев во Второй Мировой — был аналог. Реактивный миномет "Небельверфер", он же "Ишак", по звуку прозвали. Но он был всего лишь шестиствольный. В умелых руках он тоже крови пролил немало, а все-таки "Сталинский орган" оказался куда страшнее. Мне неизвестны ни документы, ни мемуары, ни свидетельства, чтобы после применения "Небельверферов" советские войска просто разбегались или исчезали. А вот при первых применениях "Катюши" те самые советские войска порой ломились в тыл — если им заранее не объяснили, что это свои снаряды, и что бояться их не следует. Есть такие случаи в документах и несколько раз попадались мне в мемуарах. Типа, сейчас наши из секретного оружия долбанут, так пусть комиссар по окопам пройдет, предупредит.

А на немецких позициях после удара гвардейских минометов оставались только обожженные, контуженные и съехавшие с катушек в полном медицинском смысле.

К примеру, в документах описано, что в Берлинской операции 1945 г пушки стояли очень массировано, очень плотно, ну и гвардейских реактивных минометов, "Катюш" БМ-13, там тоже было в количестве. Хотя к 1945му году немцы уже привыкли к реву "Сталинских органов", да и защищали они последний рубеж, дрались не за усадьбы с рабами на Востоке, а за фатерлянд — и все равно "после артподготовки войска продвигаются, не встречая сопротивления, на позициях только контуженные и психические".

Вот откуда фраза: "При двухстах орудиях на километр фронта о сопротивлении не докладывают и подкрепления не запрашивают. Докладывают о достигнутых рубежах и запрашивают о новых задачах".

Артиллерия — бог войны.

И бог это недобрый.

Второй путь — качество

Что, страшно?

Мне тоже. Я на полигоне остатки мишеней сам нащупывал. В горячем песке на глубине примерно сантиметров 20. Ножки мишеней остались. Все, что выше, осколками покосило, а ведь всего-то "Васильки", 2Б9, 82мм минометы- "самовары".

Никакой героизм тут не играет, и никакое личное воинское искусство тут не поможет — а тогда как же герою подвиги совершать? Про что же писать автору попаданческой истерии, виноват, истории?

Для героев есть вторая стратегия: не много-много средненьких единиц, а несколько очень хороших. Так называемая "к-стратегия", от слова "качество".

Если товарищ попаданец оказался в обстоятельствах, когда орду с дрекольем невозможно ни набрать, ни обучить, ни прокормить, остается выжать максимальное качество из доступного.

Надо максимально унифицировать в пушках все. Чтобы три, максимум четыре, калибра. Скажем, "Система Грибоваля", французской армии 17 века, и ее последователи: шведский и русский своды правил. Калибры еще в фунтах — по весу ядра — но уже четыреосновных калибра на всю армию, а не как раньше, каждый мастер льет свое произведение искусства, и ядра подходят только к своему стволу, и одному надо три лошади, а другому шесть. Нет! Орднунг!

Всем одинаковый лафет, к лафету одинаковый передок. Это тележка такая, чтобы лошадей было к чему пристегивать. А уже к передку сама пушка цепляется, и так оно было до Второй Мировой во всех армиях. В армиях малых стран, где не было автотяги, так и много после. На том передке одинаковый возимый запас ядер и пороха, одинаковые банники, лопатки, прибойники, лопаты, топоры, все это висит в раз навсегда установленных местах. Чтобы расчетам не переучиваться, "что где валяется и когда все это кончится" (с).

Всем одинаковый порох. Не важно, что он будет плоховат. Зато у всех одинаковый. Если артиллерист замещает убитого товарища на соседней батарее, ему хотя бы к новой марке пороха не привыкать в расчетах.

Всем одинаковые стволы, затворы, откатники, снаряды.

Например, задались мы целью привести к образцу вес снаряда. И тут следует понимать: в природе нет пары одинаковых предметов. Абсолютно все пули и снаряды отличаются по весу, просто для высокоточных станков отличие готовой продукции меньше, чем можно измерить нашими приборами.

Еще раз, это важно.

Если мы взвешиваем ядра с точностью до грамма, то в килограммах они все будут весить одинаково. Если взвешиваем с точностью до килограмма, то в тоннах (скажем, снаряды морских орудий калибра 356мм) снаряды будут весить одинаково. Допустим, что заводской контроль не ловит разницу между 1535 кг или 1538 кг. Или приборов нет, или контролеры дебилы, им то и другое полторы тонны.

А вот для внешней баллистики разница есть. Более легкий снаряд сильнее тормозится об воздух и летит ближе. Ширина морды у него такая же, как у тяжелого, а плотность меньше. Если снаряду морду растянуть вообще-совсем широко, а плотность уменьшить вообще-совсем-совсем, то получится парашют. Аэродинамика та же самая.

Но, допустим по условиям задачи, что мы попали в эпоху русско-японской войны. Повлиять на завод-производитель снарядов мы не можем: он царской любовнице откаты засылает, не подступиться. (Реальная ситуация в Российской Ымперии, завод Путилова, Великий Князь Сергей Александрович, и Кшесинская, конечно же). И вот выдали нам снаряды все разные, а начнешь умничать, сейчас жопу шпицрутенами, патамушта мы ж не сиволапые большевики с равенством, мы сословная Ымперия. Православие, самодержавие, и чего-то там еще.

Но воевать все равно надо, и вот мы взвешиваем снаряды прямо на корабле и пишем поправочные коэффициенты на каждую партию. Этот штабель весит на 1,5 % больше, +1,5. На этом пишем -1,5, на тех вон +1,6, а те с +6 отдать пацанам в бабки играться, с такой "точностью" как бы снаряды в стволе не застряли.

Снаряды взвешивают и сортируют до сих пор, правда, отклонения по весам там не такие огромные. Но для стрельбы залпом всей батареи применяются снаряды только одной весовой партии. Понятно, почему: чтобы унифицировать хотя бы один параметр. Чтобы подтянуть качество стрельбы.

То же самое относится к порохам, капсюлям по времени срабатывания, по силе пламени. В высокоточных пушках по весу унифицируются стволы и детали отката. Ведь на движение откатника расходуется часть энергии пороха, и очень важно, чтобы эта часть всегда была одинаковая и предсказуемая.

В дальнейшем своем развитии "к-стратегия" приводит к управляемому оружию. Не надо нам стотыщ снарядов из "Града", которые накрывают площадь, если мы можем одним "Краснополем" или одной управляемой ракетой вырулить танку точно в крышу.

Но подробнее я скажу об этом, когда буду обсуждать второй секрет бога войны. Одна палка, пять струна — оставайся наш канал!

Второй секрет бога войны

Как все военные секреты, этот несложен. Допустим, нашел наш попаданец таблицы, разобрался, где в пушке что дергать или нажимать, чтобы шмальнуло, сообразил, что под откат голову подставлять не надо — и руки с ногами тоже не рекомендуется. Да и могучему телу поплохеет, если неаккуратно поместиться в танковой башне или неправильно стоять сбоку от пушки.

Но ведь у нас же грамотный попаданец! Он же смотрел хотя бы ролики на ютубе… Если в каком-то месте ютуб забанен, а все военные сведения наглухо засекречены, то попаданцам из тех мест не позавидуешь.

Попадайте правильно, вполне артиллерийский лозунг. "Наша цель — коммунизм", сам видел такой лозунг-растяжку на фасаде Ленинградского училища.

Ну и вот, пока оно летит, самое время подумать — куда упадет.

Идеально, разумеется, прямое попадание. У большинства современных снарядов такая энергия при себе, что не всякий танк выдержит. Но даже если броню танковую не пробьет, от сотрясения может испортиться тот самый баллистический вычислитель. С брони обдерет перископы и лидары. Всякие там лазерные дальномеры отправятся в края вечной охоты, а повезет, так может и башню заклинить, и наводи всем корпусом, подставляй борта, которые всегда защищены слабее лобовой брони. И ответные выстрелы танкистам придется считать ручками по таблицам, как деды воевали — а у героя-попаданца появится неиллюзорный шанс прожить подольше.

Скажем, до следующего танка.

Только я же не зря повторял: для прямого попадания нужен прямой выстрел. А это малая дистанция, и с этой дистанции противник видит огневую позицию, вспышку выстрела и клубы пыли от дульного тормоза. И противнику на такой дистанции тоже долго целиться не надо. Особенно, если он в танке сидит, осколков не боится, ударная волна ему кровь из ушей не выбивает, и хоть какие-то прицельные и расчетные устройства у него имеются. Хотя бы с той же картой и линейкой в танке работать проще, чем на открытой всем ветрам и осколкам огневой позиции залитыми кровью пальцами таблицы перелистывать, в поисках нужных поправок.

Поэтому кинжальный огонь из засады в упор — дело хорошее, но почти всегда одноразовое. И поэтому обученных артиллеристов (а кто досюда дочитал, тот примерно представляет, сколько надо впихнуть в сельского Ваню, чтобы он стал товарищем лейтенантом Иваном Ивановичем) стараются на рукопашных дистанциях не применять. Кончатся Иваны Ивановичи, с одними Ваньками много не навоюешь.

Если же огонь ведется с нормальных дистанций, если артиллерия именно что работает, а не героически превозмогает — снаряд летит километров за 10. И почти никогда не попадает прямо в цель.

Вопрос: у нас есть мощная наука, что она может предложить в этом случае?

Наука предлагает в этом случае теорию вероятности. Не углубляясь в жуткие формулы, сразу даю вывод. Вывод такой: абсолютно неважно, чем стрелять, но все снаряды-камни-сковородки примерно одинакового веса и сечения, брошенные с одной и той же точки с примерно одинаковыми скоростями — все они упадут в некоторой определенной окрестности цели.

Окрестность эта называется "круг вероятного отклонения", КВО, и есть он даже у ядерных ракет. Ядерные ракетчики компенсируют неточность очень просто: если ракета падает примерно в километре от цели, то надо ей навесить такую боеголовку, чтобы километр она выжигала точно.

В ствольной прицепной артиллерии, как вы уже догадались, все иначе. Хотя и для пушек разрабатывались в свое время ядерные снаряды — у американцев "Деви крокет", у наших, как обычно, секретное и неизвестное — но в широкое применение они не пошли. Подробнее я буду говорить в главе "Действие по цели".

В артиллерии КВО получается вытянутый вдоль линии стрельбы. Вдоль пушка откатывается-накатывается при каждом выстреле, сбивая наводку. При каждом выстреле состояние атмосферы уже другое, сопротивление воздуха уже отличается. А вот поперек курса пушка дергается не очень, на какие-то там доли угломера. Просто на дистанции 10 км даже малое исходное отклонение дает неиллюзорные 25 метров вправо или там влево. Ну и боковой ветер тоже вносит немаленькую долю, не зря же в пословицу вошло: "Ружье стреляет — ветер пулю носит".

Получается, все, что мы настреляем с одной и тоже позиции, с одним и тем же прицелом/угломером — все это упадет в некий эллипс рассеивания.

Исключительно важно.

За пределы эллипса рассеивания снаряд не вылетает никогда.

Каким бы ни был ветер или воздух, атмосфера и аэродинамика влияют на снаряд строго в пределах неких границ. Отклонить снаряд аэродинамика может на 2-3-5% — но не на 50 % траектории.

Как бы ветер ни лютовал, а в эллипс всегда прилетит!

Нетрудно понять, что эллипс рассеивания для каждого типа снаряда, заряда, дистанции и силы ветра можно настрелять на полигоне и внести все в те же таблицы.

И выбрать позицию так, чтобы накрыть цель этим самым эллипсом. В этом и суть стрельбы на такие дистанции, где траектория снаряда отклоняется за пределы цели. Где не работает правило прямого выстрела.

Значит, по таблице нам известна длина и ширина эллипса. С помощью артиллерийской линейки мы можем быстро его построить на карте. Мы же грамотные попаданцы, у нас есть картографическая служба, которая снабжает нас хорошими картами. И у нас есть на батарее топограф, который четко привязал нас к этой самой карте.

И точность карты, и точность привязки — все это погрешности, которые тоже отклоняют снаряд. И даже если вы сбежите от сложностей к Македонскому, от необходимости точных вычислений вы не сбежите. Здесь вам не университет, этайрос попадантос, здесь по формулам людей убивают.

Хорошо — вот оно прилетело, и что дальше?

Дальше вступает эта самая наука о теории вероятности, математической статистике и теории ожидания. Она говорит, что в пределах эллипса выделяются восемь "полос вероятности". Значит, построили мы эллипс на карте (профессионалы — в уме, но мы же просто попаданцы, нам и карандашиком не позор) и сразу поделили его на восемь полос вдоль и восемь полос поперек.

Вот здесь надо смотреть схему. Она чуть ли не самая важная в артиллерии.

Сумма вероятностей по каждому направлению — 100 %. Распределяются они так:

В центре две полосы по 25 %. Сюда прилетит половина всего выстреленного. Потом 16 %, 7 %, 2 %.

Итого: 50+32+14+4=100 %. Совпало.

Для запоминания цифр эллипса конкретно у нас была такая фраза: "Если тебе 25 лет, а ты переспал с 16-ти летней, то сядешь на 7 лет, но по УДО через 2 года выйдешь". Прошу простить, в армии все шутки такие.

Вот, значит, получается что.

Чтобы гарантировано попасть в центр эллипса хотя бы одним снарядом, надо выстрелить 2 снаряда. Половина по закону распределения упадет в центре эллипса, так?

Немного не так.

На двух снарядах полностью оправдывается анекдот про блондинку с динозавром. Или встретит, или нет. Или в центр эллипса, или где-то рядом.

Если снаряд фугасный, он поражает облаком осколков и ударной волной. Для каждого снаряда зона поражения известна. Если цель "мягкая", без брони и окопа, скажем — такая же пушка, что и у нас, или там залегший за кустом пулеметчик, или снайперская пара на колокольне церкви — то прямого попадания не надо. Равнул снаряд достаточно близко (цифра "достаточно" тоже из таблицы берется, обычно 5-15 метров, хотя осколки и до 200 разносит), ну и поглушило там всех контузией. Руки трясутся, кровь из ушей — все, эти вне игры, забыть о них. То есть, фугасным снарядом попадать проще.

А вот если цель "твердая" — танк, бункер, либо еще какой бронепоезд — тут надо или фугасный снаряд вообще-совсем исполинской мощности, или бронебойный, а бронебойным на 0,5 м ошибешься, он рядом упадет — и толку с него? Только свою позицию зря выдашь. Тут надо в эллипс рассеивания столько снарядов напихать, чтобы хоть один да попал!

Хорошо из "Катюши" или там "Града", у них десятки пусковых труб. Сразу сорок снарядов прилетит в эллипс, из них половина близко к центру, ну из двадцати-то хоть один попадет в роговой отсек!

Вот вам для сравнения еще один пример. Самый-самый линкор с пушками несет 12 орудий. Ладно, супер-линкор несет 16. Залп, в центр эллипса упадет 8 снарядов.

А сраная ракетная баржа, на которую сваркой приколхозили 5 пусковых от "Града", привезет 5х40 = 200 (двести, Карл!) ракет, из которых в центр эллипса упадет 100. Если же немного руки с головой приложить, и ракеты делать помощнее "Градов", скажем: "Граниты" или там еще какие "Форты" — то даже неуправляемым ракетным оружием, чисто за счет массирования огня, можно причинить немалый ущерб. И "мягким" наземным целям, и особенно — той же авиации. Вместо чтобы выцеливать самолетики в небе поштучно. Помните, я в главе про дистанцию говорил: если нету радара, то дальность до самолета можно определить только ручным угломером. А если ты размер самолета не знаешь — или он к тебе ПОД УГЛОМ повернут… Под каким углом? Ты же линейный размер самолета не определишь точно. Это строго в длину он справочные 20 м, ровно в ширину 10 м — а если он к тебе рылом в "три четверти" стоит, сколько это метров? Цену риски прицела не установишь, что на 1000 умножать? Пристреливаться по самолету невозможно, он быстрый. Вот, приходится снаряду в зад вставлять красивый яркий трассер (привет, спецхимия) чтобы видеть, насколько ты мажешь, и так стрелять очередями… Очередями — привет, автоматические пушки, откат, разгар ствола, вибрации, уход прицела… Но мы же грамотные попаданцы! Мы все изобретем, а не только командирский патрон с промежуточной башенкой! И будем стрелять очередями "по трассе", подводя линию снарядов к цели.

Зато зенитных ракет из того же "Града" сорок штук шарах! Фигле там попадать, когда три ствола и все небо в попугаях.

Вот почему Хрущев, солнышко, так наяривал на ракетные корабли. А не потому, что он жопоголовый кукурузник. Хотя, конечно, и поэтому тоже.

Но в ствольной прицепной артиллерии, как вы уже успели запомнить, все немного иначе. И нам придется говорить именно о ней, потому что большую часть человеческой истории никакой иной артиллерии просто не существовало.

Так вот, минимальное число, на котором начинают работать законы теории вероятности — 6 (шесть). А вообще-то чем больше, тем лучше. Именно поэтому в батарее как правило 6 орудий, а не 8 или 100. Есть батареи по четыре орудия, но это или противотанкисты, которые стреляют прямым выстрелом "по крестику", им эллипс вообще не нужен, не те дистанции — или гаубичная артиллерия, которая стреляет чаще всего дивизионом, в 24 ствола.

Шестиорудийная батарея — компромисс. Взять больше пушек — им надо больше места под огневые позиции. Их тяжелее буксировать, сложнее прятать от авиаразведки. Сложнее рассчитывать выстрел, ведь расчет делается не для одной пушки, а относительно некоего центра батареи.

Поэтому шесть стволов, три огневых взвода.

Товарищ Грабин, великий советский конструктор артиллерии, не зря учился именно в институте. В школах теории вероятности не учат, это уже Высшая Школа считается.

Так вот, есть сведения, что Грабин свои пушки сразу делал сериями по 6 штук. Его конкуренты выкатывали 1–2 прототипа на испытания, а Грабин сразу батарею. Потому что в артиллерии расчетная единица именно батарея, как в пехоте рота.

Сведения эти я не проверял, но охотно им верю. Очень много преимуществ дает сразу мелкая опытная серия. Расходы на материалы вырастают не сильно, а выигрыша сразу два.

Во-первых, это позволяло Грабину еще на этапе проектирования и опытного производства видеть, где будет сложно изготавливать детали, когда пойдет большая, "валовая", серия.

Во-вторых, при стрельбах сразу было видно, что конкретно эта вот проблема с накатником — свойство одной конкретной пушки или всех шести. Если одной пушки, то это, скорее всего, ошибка сборки или брак производства деталей. А вот если у всех шести — это недостаток конструкции, и тут надо пересматривать уже чертежи с расчетами. Понятно, что такая диагностика на ранних стадиях очень сильно ускоряла разработку и потом облегчала передачу пушек на серийные заводы. Там хотя бы на детские грабли уже не наступали.

Почему именно шесть, не восемь, и не четыре?

Так статистика говорит, что шесть — минимально достоверная испытательная серия. До сих пор у нас в строительстве бетон на сжатие испытывают минимум по шесть кубиков. Именно вот чтобы застраховаться от ошибки, когда случайно возьмут бетон из очень удачного или напротив, неудачного, нехарактерного для здания, места.

Что ж, хорошо: снаряд наш долетел, и мы видим всплеск (если на море) или фонтан черной земли, или белую магниевую вспышку и потом высокий густой дымовой столб, если это специальный пристрелочный снаряд-маркер.

Дальше надо вводить поправки. Тема следующей части: корректировка по разрывам.

Корректировка и пристрелка

Тут я спохватился, что получается как-то не вполне иронично и местами прямо совсем не смешно. И, может быть, надо какие-то корректировки внести.

А потом передумал. Потому что артиллерия — бог войны, не клоунады.

И бог это, как я много раз упоминал, совсем недобрый. К попаданцам вовсе неласковый. Доспехами тут блистать бесполезно, все циферки да кислятина пороховой гари. Негероично, неромантично. Делаешь некие заученные движения, снаряд куда-то там улетает, а видит разрыв только корректировщик в самолете, ну или кто-то с наблюдательного пункта на передовой. В ответ если прилетит, даже ничего не успеешь почувствовать: попаданцу положена легкая смерть. Про тяжелую смерть мало кто пишет, а еще меньше тех, кому про такое читать интересно.

Может быть, поэтому и читают охотнее про средние века. Там война была все-таки в значительной степени личным делом. За чужой головой идешь — подставляй и свою. Помнится, у Дюма про первую дуэль дАртаньяна так сказано: "Портос дурачился, спрашивая между выпадами у своего противника, который час, и поздравляя Бикара с ротой, что получил его племянник в Наваррском полку."

Если бы в тот дворик упала одна-единственная мина из "Василька" 2Б9, там бы от мушкетеров остались в лучшем случае клочья плащей на ветках. А если бы шесть мин, залп батареи — то и клочья бы распылило. Вместе с ветками и тем, на чем ветки имели несчастье произрасти.

Помнится, у Ефремова в "Таис Афинской" описано, как в шатер к Александру Македонскому привели некоего изобретателя военных машин, и тот поведал средство от вражеской конницы. Македонский подумал-подумал и велел изобретателя прогнать. Дескать, этак война из благородной аристомахии — "поединка лучших" — превратится в сплошное мясо.

Сейчас, когда мы с вами обсуждаем разные технические тонкости и премудрости, мы все дальше от Македонского и все ближе к этому самому мясу. Разумеется, я понимаю, что война аристократов и героев неизбежно порождает общество, где простолюдин говно по факту рождения — да только и в современном обществе как-то не видно, чтобы учитывали мнение этого самого, по факту рождения который. Как поется у Павла Пламенева, "все решаем только мы — вооруженные мужчины", и кто больше таковых проплатил, тот и главный. Не так уж далеко мы от эпохи "просвещенных государей", только вот ни Портосов, ни Арамисов не видать. Куда ни плюнь, одни дАртаньяны. Прогресс патамушта, унификация.

Нахрен гнилые заходы, вернемся к работе. После ошибки хирурга хоронят одного человека, после ошибки инженера хоронят один дом. В теплой ламповой артиллерии никого не хоронят: если залп рассчитан без ошибок, хоронить нечего.

Поговорим же о том, чтобы в залпах не было ошибок.

Пристрелка

Как правило, пристрелка и корректировка огня ведется не всей батареей: одним орудием в целях экономии снарядов.

Про корректировку все что-нибудь да слышали. И выражение "взять в вилку" тоже многим известно. Первый снаряд упал дальше цели, второй ближе. Расстояние поделили пополам, прицел поправили, следующий упал ближе к цели — и так, пока цель не прихлопнет ударной волной либо не нашпигует осколками. Чего там офицер, тут советский пионер справится ничуть не хуже.

Единственная тонкость: надо хорошо видеть, куда падает снаряд, чтобы засечь дистанцию и понимать, ближе или дальше цели он упал, и на сколько именно метров. На расстоянии два-четыре километра, где еще работает прямая наводка, первый разрыв такое черное облачко "где-то там". А второй разрыв тоже облачко, только "где-то тамее", не сразу понятно, в какую сторону "тамее": дальше-ближе, лево-право. Мы-то по больше части все эти вещи видим в телевизоре, а там картинка разрыва четкая — именно чтобы вот зритель видел и понимал. В реальности хрен поймешь, разрыв это, клуб пыли от разворачивающегося танка, или просто горят промасленные тряпки в ящике, самопальная дымзавеса.

Дымзавеса, кстати, вполне годный способ сорвать артналет. Если цель заранее не пристреляна, то в дыму по ней и не пристреляешься. Тупо не видно отклонений.

Дым противник может поставить вокруг самой цели, скрыв разрывы. Это очень просто и сравнительно дешево. Точно так и защищаются от бомбардировки с воздуха, если успевают задымить цели перед налетом. Кидать бомбы и стрелять приходится без исправления наводки, по предварительным расчетам. Ущерб, разумеется, будет — но точечную цель, скажем, важный мост, авиация или пушки смогут повредить только наугад. Авось там осколочно-фугасные кого-нибудь зацепят.

Второй способ — накидать дымовых шашек или дымовых снарядов на нейтральную полосу. Тут вручную не получается, надо пушками же и кидать. Но зато на короткое время между пушками и целью возникает непросматриваемая маска. Наводчики не видят ни саму вражескую цель, ни вообще что там за ней происходит. Стрельба прямой наводкой превращается в стрельбу непрямой наводкой, по расчету и без поправок — а это и бессмысленный расход снарядов, и демаскировка. Тем временем цель может вообще убежать из-под эллипса рассеивания. Особенно, если цель — корабль или танк, для которых отход под прикрытием дыма вообще штатный маневр, отрабатывается на учениях. Даже прицепная артиллерия может наскоро свернуться и сбежать — конечно, с потерями, но хотя бы часть батареи удастся спасти.

Наконец, третий способ, самый сложный в исполнении, но и самый эффективный: накидать дымовух прямо на вражеские огневые. То есть, если есть возможность, то лучше туда нормально фугасов накидать — а вот, скажем, кончились фугасные и бронебойные, одни дымовые остались. Или пристреляться фугасами нету времени. Или у противника все пушки в броневых башнях, укусить их нечем. А дымовой можно криво-косо сбоку от противника положить, дальше им туда ветром дымища натянет — и они не то, что противника за 4 км увидеть, они на собственной огневой вместо снарядного ровика сослепу прибегут в туалетный. Главное: ничего не видя, противник будет вынужден прекратить огонь, а это и есть цель контрбатарейной борьбы. Тем или иным способом сделать, чтобы вражеские пушки не стреляли хотя бы некоторый отрезок времени. Конечно, в идеале вражеские пушки уничтожить — но за неимением гербовой, как говорится, закусываем яблоками.

Вот пример из попаданческого романа Савина "Морской волк", откуда-то из пятого или шестого тома большой саги.

Немецкие танки приближаются, ведут огонь сходу. Советские танки ставят между собой и противником дымзавесу; что это дает?

Танки противника появляются из-за дыма поштучно. Причем они не могут никак регулировать этот процесс: дым не четкий край леса или там гребень холма, откуда можно выпрыгнуть всем разом. В дыму никакой строй и никакой расчет не поможет. Выкатывается один танк, затем второй; причем их собратья с той стороны от дыма никак поддержать не могут: они в прицелы ничего не видят. Они даже быстро рвануть и проскочить не могут, потому что в дыму есть риск налететь на промоину или камень и порвать гусеницу. Поневоле приходится ехать медленно, и выползать из дыма поштучно, без строя и порядка.

Для советских танков цели в момент выползания — как на полочке паркового тира. И целей этих в каждый момент времени сравнительно мало. Один-два против роты в десять советских стволов. Естественно, их засыпают снарядами, и теория вероятности свое дело делает.

Если бы на месте советской танковой роты оборонялась батарея противотанковых пушек, эффект был бы такой же. Вместо распыления огня по фронту в каждый момент огонь концентрируется на одной цели, это раз. И два: все остальные вражеские танки в эти минуты стрелять не могут. Они за дымом, им ничего не видно.

Чтобы научиться принимать такие решения, теории мало. Надо чувствовать обстановку, понимать возможности своего оружия, скорость вражеских танков и много еще всякого. Например, что противник не идиот, и что может ровно так же обломать вашу собственную атаку или заткнуть воздух вашей батарее.

Но я обещал в тонкости не лезть. Рассматриваем простой случай: прямая наводка, и мы видим собственные разрывы… Если днем. И не в туман.

А если ночь и туман?

Тогда подают особые пристрелочные снаряды. Те при ударе об землю или там об воду (для морской артиллерии) дают резкую вспышку или магниевый факел секунд на десять, а потом клуб темного дыма, настолько густой, что не сразу сдувает ветром, можно успеть замерить дальность.

Позже научились засекать снаряды звукоуловителями. Точно как дистанцию дальномерами измеряют с двух точек, так же работают и звукоуловители, засекают пеленги на разрыв или чужой выстрел, и по скрещению пеленгов устанавливают приблизительное место события. Пристрелочный снаряд именно поэтому имеет характерный резкий звук — чтобы не путать с другими, на фронте не одна батарея стреляет.

При относительно спокойном воздухе "слухачи" улавливают звук разрыва километров за десять-пятнадцать, для работы армейской артиллерии вполне хватает. А если кто видел знаменитый фильм парада Победы в 1945 м, то там эти машинки с четырьмя раструбами едут в строю зенитчиков. У авиамоторов очень характерный звенящий голос, его слышно даже за полсотни километров. Благо, что самолеты идут обычно высоко, звук не теряется за холмами, лесами и домами, и потому в ПВО звуковая разведка еще эффективней.

С развитием технологий появились артиллерийские радары. Они ловят сигнал не только от большого самолета или корабля, но даже от маленького быстрого снаряда, вычисляют его траекторию — если это ваш снаряд, то сразу вычисляют, куда упадет. Можно вносить правки, даже не видя разрыва. А если чужой снаряд, то вычисляют, откуда выпущен. Так определяется место чужой батареи в контрбатарейной стрельбе. Установки это недешевые, нищим государствам и бандам не по карману. Однако во всех армиях, претендующих на высшую лигу, такие обязательно есть. Скажем, в позднем СССР это были "Зоопарк" и "Зоопарк-2", свои аналоги были, конечно, и в НАТО.

Артиллерийский радар выдает свое местоположение: он же лучи выпускает во все стороны. Так что его по этим лучам можно засечь и ответно обстрелять: простыми снарядами или самонаводящейся на радар специальной ракетой. А вот звукоуловитель можно только заметить глазами или там камерой с дрона; это куда сложнее. Так что сеть звуковой разведки из пяти-шести установок, развернутая батареей управления, до сих пор чуть ли не самый важный инструмент артиллерийского дивизиона. Сейчас звуковая техника и выглядит поновее, и монтируется на гусеничных машинах, для лучшей проходимости, понятно. Ну и электроника там, усилители, частотные селекторы, фильтры помех — это все тоже со времен 1945 года несколько усовершенствовалось. Раз так в сто, если не более. Поэтому к прохладным былинам, что где-то там один кочующий миномет восемь лет поймать не могут, у меня отношение, скажу вежливо, настороженное.

Но вот разрывы засечены, дальность замерена. Хорошо, если первый снаряд на 100 м дальше, а второй на 100 м ближе. Или там один на 10 м левее, а второй на 10 м правее. Тут и пионер справится. Гораздо чаще бывает, что один снаряд на 15 м дальше, зато второй на 185 м ближе, и вместо простенького деления прицела пополам надо вычислять пропорцию — снова в уме. Если, конечно, попаданец не озаботился подготовить специальных таблиц и для этой цели тоже.

Вообще в артиллерии, вычислений не просто много, а как будет: "ну его на*уй!" — так ровно половина. Поэтому все, что можно, артиллеристы стремятся вычислить заранее, свести в таблицы, чтобы потом на поле подставлять самый минимум необходимейших значений и делать одно-два действия, да еще и с заранее отнормированными цифрами. Помните пример с округлением числа пи до 3х? — это вот именно оно. Артиллерист это такой хладнокровный змей-математик, который даже на мертвом трупе оторванной головы убитого товарища должен считать ясно и точно. Иначе не выйдет отомстить за товарища. Получится, что зря Ванька умер.

Пристрелку делают либо в два приема — по дальности, потом по направлению — либо в один прием. Сразу и по направлению, меняя угломер, и по дальности, меняя прицел (возвышение ствола). В любом случае, пристрелка занимает достаточное время, чтобы противник насторожился и принял меры. Выстрелить один-два раза и сразу же попасть можно только в большую цель типа огромного склада. Попасть с первого выстрела во что-то меньше гектара (100х100 м) можно в том случае, когда у тебя отличные карты, превосходная техника и фантастические богоподобные наводчики. Ну или ты попаданец и поэтому автор тебе подыгрывает.

Хотя для морской артиллерии, для боя крупных кораблей с хорошими вычислителями, системами центральной наводки, точными дальномерами — совсем не редкость накрытие противника вторым залпом, а иногда и первым. В истории Второй Мировой Войны на Атлантическом и Тихом океанах немало примеров. Скажем, бой германского рейдера "Адмирал Шеер" с английскими крейсерами "Аякс" и "Ахиллес" возле Ла-Платы.

Напомню, что по правилам морской артиллерии "накрытие" — когда круг от разорвавшегося в воде снаряда или там авиабомбы касается борта корабля. Если корабль попал в эллипс рассеивания, то таких накрытий со всех сторон полно. Если корабль не бронированный, а какой-нибудь торговый трамп, чиненый последний раз при царе Горохе и королеве Лизке, так сварные (тем паче клепаные) швы бортовой обшивки такого ветерана могут разойтись от одного сотрясения ударной волной. Она в воде действует куда сильней воздуха, у воды и плотность больше, и вода среда несжимаемая. Утонет кораблик без единого попадания.

Впрочем, если уже накрыло залпом, то когда прилетит в сам корабль — вопрос времени, и время то небольшое. Скажем, бой в Датском проливе: английский линейный крейсер "Худ" открыл огонь в 05:52 с дистанции примерно 13 миль (24 км). А уже в 06:00, (только восемь минут!) ещё не завершив поворот, крейсер был накрыт залпом «Бисмарка» с дистанции от 8 до 9,5 миль (15–18 км). И это было уже не накрытие: попадание. Снаряд попал, видимо, в зарядный погреб носовых башен, после чего корабль взорвался и утонул мгновенно. Полторы тысячи человек ушло с дымом.

В нашем примере дистанция поменьше. Вот наш попаданец пристрелялся, и очередной снаряд упал в районе цели. Что дальше?

Дальше надо переходить на поражение. Чтобы гарантировано подавить цель, чтобы цель сидела и не высовывалась, надо очень много снарядов и минимум батарею пушек, чтобы эти снаряды успеть выпустить хотя бы до заката.

Ну или точно в амбразуру ДОТа прямым выстрелом влепить, для какой работы изначально и были придуманы танки. По исходному замыслу, танк — именно что "повозка для пушки", никакие лихие рейды, прорывы и окружения в 1915 м году танкоизобретателям не снились. Они думали так: чтобы заткнуть один пулемет, норматив 36 снарядов — то есть, 6 залпов полной 6-ти пушечной батареи. Плюс время на передачу координат цели куда-то в тыл, где там эта батарея стоит. Плюс ожидание, потому что на артподдержку не ты один в очереди. Плюс пристрелка по пулемету, корректировка, то-се. А роте все это время лежать на нейтралке под огнем?

Понятно, что быстро сообразили: если всего лишь одну пушечку, даже 45мм, поставить на гусеничный трактор Холла и обвесить броней, и эта пушечка будет ехать прямо в пехотной цепи, и шмалять не то что прямой наводкой, а прямым выстрелом гадскому пулемету прямо в табло — расход снарядов 3 (три) штуки вместе с пристрелкой, а экономия времени вообще не поддается учету.

Время же на войне ценнее всего. Пока роту пулеметчики держат на нейтралке, не дают головы поднять (это и называется "подавить цель", цель вроде и жива, но делать ничего не может) — к месту прорыва подтягиваются резервы. И уже через час там будет оборона — не то, что ротой, полком не проломаешь.

Вот зачем появились танки: чтобы на корню исключить все сложности с таблицами-расчетами-пропорциями и всей артиллерийской премудростью. Чтобы вообще убрать корректировку и пристрелку, о которой данная глава. Чтобы всегда стрелять прямым выстрелом, "в крестик", а от ответного огня защищаться толстой броней.

Танки могут поражать не все цели, но пехотный ужас — внезапно оживший пулемет или проснувшийся ДОТ — вполне себе выбивают, ради чего и придуманы.

Потом эта работа перешла к штурмовой самоходной артиллерии: та тоже стреляет чаще всего "по крестику".

В ствольной прицепной артиллерии, хм, все иначе.

Одна пушка закончила пристрелку. "Цель задымлена" или "Снаряд упал в расположении цели". Нужные установки прицела/угломера списаны. Берется — да, снова таблица! — в циферки вносятся поправки на соседние орудия по батарее, и можно переходить залпами на поражение?

Веер

Есть одна небольшая тонкость. Вот она-то и называется "веер".

В прошлой главе про эллипс рассеивания мы увидели, что пристрелка по дальности сложнее, чем по направлению. Больше шансов перекинуть или недокинуть снаряд, чем промазать слева или справа. Поэтому веке примерно в семнадцатом-восемнадцатом на поле боя исчезли колонны и клинья, а в каре строились только при отражении кавалерии. Пехота перешла к построению в линии, в две-три шеренги. Во-первых, так в залпе пехотной роты задействовалось побольше стволов, и теория вероятности улучшала шанс попасть. Во-вторых, в тонкую линию пехоты сложнее набросить из пушки. Если только эта линия не в упор подошла, конечно. Но даже и в упор: батарея сметет 50–60 человек из роты, тех, что прямо перед стволами. А остальные 120–140 обойдут с боков и перебьют артиллеристов. Если же рота пойдет на батарею колонной, то от одного залпа вся и ляжет. Чего там рота! Во время наполеоновских войн залп шрапнелью гусарский полк (500 чел) в небытие сдувал.

Но для этого надо, чтобы все стволы пушек одной батареи стреляли параллельно, а не кто куда. Тогда расхождения по дальности минимальны, а шанс накрыть вражеский окоп максимальны.

Выражение "построить параллельный веер" означает рассчитать залп батареи таким образом, чтобы линии выстрела не путались.

Смотрим схему:

Допустим, что опорное орудие у нас номер 3 — оно стоит близко к центру батареи. Поправки от номера 3 до номера 1 будут меньше и точнее, чем если бы мы пристреливались номером 1, а потом вносили поправки по всем номерам до 4го.

Чтобы проверить веер, стреляют очередью. Это в кино показывать любят: бах дальняя пушка в кадре, бах поближе, и так вся цепочка.

Разрывы точно так же появляются очередью. Они, конечно, не падают все рядом, но все же они должны идти ровно в порядке выстрелов. Если так и есть, все хорошо; вот тогда — переход "на поражение", стрельба залпами, как можно быстрее и чаще, чтобы накидать в эллипс рассеивания побольше снарядов одновременно.

А если разрывы путаются, это называется "веер крестит", вот схема:

И вот тут-то пионер не справится. И бойскаут не справится. И даже выпускник гитлерюгенда бы не справился, хотя их учили простой стрельбе прямой наводкой. Тут надо грамотный, опытный офицер, чтобы сообразил, почему вторая направо ушла, а четвертая налево. Именно вторая, а не, скажем, третья, картина ведь может быть сколь угодно заковыристая.

Тут необходим офицер, который всю сложную объемную картину держит в уме: и положение батареи, и превышение цели по высоте, и картину погоды от батареи до цели, и возможное движение цели, и погрешности в механизмах пушек, и марку пороха, и весовые коэффициенты той партии снарядов, которыми сейчас ведет огонь, и как это влияет на прицелы…

Офицер должен картинку распутать, выстроить правильный веер — параллельный или расходящийся, чтобы накрыть ширину побольше, лишь бы не скрестный — и накрыть цель. И выгрузить по цели нормативные тридцать шесть или сколько там снарядов шестью или сколькими там залпами — а потом свернуться и смотаться с позиции. Потому что через тридцать минут, как я неоднократно упоминал, прилетит алаверды от "Ланса" или там "Града", сорок ракет или сразу сто двадцать, из трех установок.

Поэтому армия на технике 1945 года противостоять армии на технике 1985 года не сможет. Не в калибрах, не в миллиметрах дело. Дело именно вот в организации процесса. Батарея 1945 года не имела возможности свернуться и сбежать, да и самоходок было не так много, как сейчас. Основой считалась прицепная, буксируемая артиллерия. Поэтому и норматива такого не было.

Это вот различие в подходах, насколько мне известно, никакой автор попаданцев не описывает.

Тем временем наша батарея отстрелялась, свернулась, отъехала на запасные позиции, там развернулась — и все заново. Привязка по карте, пристрелка опорным орудием, перенос установок, веер, на поражение…

Скажу для представления: когда выставляются все эти "200 орудий на километр фронта", то синхронизируется огонь всей огромной массы артиллерии. Представьте объем расчетов, горы земляных работ, мегатонны снарядов, зарядов, патронных ящиков, смазок и запчастей, места основных и запасных огневых позиций, тысячи грамотных комбатов и вычислителей, сотни тысяч таблиц, планшеты, оптика, цветные карандаши, наконец!

Вот какой ценой достигается: "войска продвигаются, не встречая сопротивления".

Что, сложно? Хотите к Македонскому на амфору присесть?

Так ведь и у Македонского не только в амфоре беда. А беда в том, что со стен осаждаемого города по вашему полиболу запросто могут ответить из крепостных камнеметов. Стоят они на башнях — то есть, высота больше. И этот запас потенциальной энергии они могут использовать по-разному. Или кидать более тяжелый камень по осадным приспособлениям вашей армии. Или кидать камень такого же веса, что ваш — но дальше. Высота больше, энергия изначально больше. Они могут ваши полиболы уязвить с такой дальности, с какой вы их никак не достанете.

Но самое главное: они могут свои машины пристрелять заранее. И установить несколько заранее пристреляных зон, установки где-то записать, а потом просто ими пользоваться. Очень сильно сокращая время на пристрелку.

Примеры из кино

Хороший пример:

Ридли Скотт, "Царствие небесное", осада Иерусалима султаном Сал- ад- Дином. Главный герой заранее расставил белые камушки на определенных дистанциях и по мере приближения мусульман переносил огонь на заранее пристреляные рубежи.

Хреновый пример:

откровенно у2,718бищно снятая осада Хельмовой Пади во "Властелине колец". В фильме. Сериал, говорят, еще хуже.

Что, значит, делают лучшие стрелки Средиземья, конкретно эльфы? Они стоят во дворе замка, типа сюрпрайз для наступающих орков. Логоваз на стене, и типа корректировщик.

И шо вы таки себе думаете? Эльфы тупо шмаляют навесным, даже не перенося огонь. Орки приближаются. Они все в доспехах, поэтому стрелы из луков беспокоят их мало. У орков арбалеты, но бить залпами даже не пробуют. Типа, тупые.

Потом один шкиц несет олимпийский огонь под заложенную в стену бомбу. Почему бомбу нельзя было подкатить палками издаля с уже запаленным фитилем у ней внутре — все вопросы в ГолливудЪ. Но по этому бегуну-марафонцу стреляет один Логоваз. У них во дворе замка полтыщи стрелков, и это не ролевики жопорукие, а лучшие стрелки Средиземья: эльфы. Слитный залп уронил бы орка с факелом в грязь, даже не пробив доспеха. Но это жы Голливуд, это жы дрррама!

Взрывается стена, и орки внизапна!!! оказываются перед толпой эльфов.

У эльфов еще по колчану стрел, но они с какого-то перехрена достают ножи и "фперед, фрукопашную", посреди которой главного толстомордого эльфа пафосно режут в спину.

Правильно режут, мне его толстая морда тоже не нравилась.

Как можно было снять с тем же бюджетом, с теми же эльфами? Если режиссеру надо слизагонка(тм) — то пускай даже с тем самым пацаном в кольчуге до пола, которого видел Арагорн перед битвой в арсенале.

Сцена 1

Арсенал. Арагорн видит пацана в кольчуге не по росту, отбирает кольчугу, отводит за руку к толстомордому эльфу. Тот морщится, но потом ведет пацана к телегам во дворе замка. Откидывает покрышку: телега забита связками стрел.

Сцена 2

Логоваз на стене, толстомордый рядом. Логоваз достает угломер — найдите ему красивую астролябию 13 века, копейки стоит! — меряет дальность до подходящей толпы орков. Говорит что-то толстомордому. Тот с фонариком (там по сюжету идет дождж(тм), факелы погаснут) спускается по внутренней лестнице со стены на 5–6 ступеней и поворачивается лицом к выстроенному батальону эльфов, вешает фонарик на мерный шест.

Эльфы поднимают луки, камера показывает, что они целятся по фонарику на шесте, который держит толстомордый главный эльф.

Потом главный машет рукой и все эльфы залпом стреляют.

Сцена 3

Король Теоден видит в окно массу огненных стрел и говорит свое знаменитое: "Началось…"

Сцена 4

Пацан из первого кадра таскает вязанки стрел. Эльфы фигачат их в небо с ошеломительной скоростью. Логоваз пырится с умным видом в астролябию, передает пухлому цифры, тот поднимает или опускает фонарик, эльфы переносят прицел: работает "Град", короче.

Сцена 5

Дождь стрел не слабее настоящего дождя. Тут надо неиллюзорный оператор, но могли бы найти для такого-то богатого кино. Орки лезут по стенам, но валятся пачками — ничего не получается!

Орки выставляют арбалеты и пытаются стрелять по стене — но стрелки внутри стен, им пофиг. Вот оно преимущество работы с закрытой позиции. Логоваз прячется за зубцами и корректирует огонь. Гимли ловит арбалетные болты руками (или вынимает из щита) и втыкает в лезущих на стену орков, чтобы Логоваз мог нормально руководить.

Сцена 6

Орочий командир машет латной рукавицей: выпускайте сракена! Орки становятся черепахой, в середине черепахи ящики или там бочки с тлеющим фитилем. Черепаха идет к стене, делаясь все больше похожей на ежа.

Сцена 7

Пацан из первого кадра таскает вязанки стрел. Эльфы фигачат их в небо с ошеломительной скоростью. По команде толстомордого стрелы поджигают,

Сцена 8

Теперь черепаха орков еще и горит — орки корчатся, падают, на место упавших встают новые, черепаха приближается. Заряд вплотную к стене, его засыпают землей, трамбуют, потом убегают. Убегающих накрывают стрелы эльфов.

Сцена 9

Взрываетсястена. Орки заходят в пролом. Эльфы тут же напихивают им стрел прямо в забрала шлемов с пистолетной дистанции, несколько первых рядов орков падают, не успев чихнуть — но третий или четвертый ряды делают залп из арбалетов — и вот тут валятся от полуста до ста эльфов, потому что они без брони. И вот сейчас уже начинается мясорубка — не потому, что тупые эльфы кинулись в атаку с ножами и полными колчанами, а потому, что орки вошли в клинч и не дают стрелять.

Сцена 10

Обещанная слизагонка(тм)

Орки гонят эльфов к воротам внутренней цитадели. Пацан с вязанкой стрел падает. Эльф поднимает его и толкает вперед, и тут же падает сам: в спине арбалетный болт. Второй болт, чиркнув по ноге, ранит пацана, тот хромает.

Пара эльфов подхватывает пацана и волочет в цитадель, закидывает в распахнутую дверь и падает по обе стороны, в спинах арбалетные болты.

Дверь захлопывается.

Вот как можно было снять, а что там получилось вместо, вы сами видели.

Заградительный огонь

Для нас в этой сцен важно следующее.

То, что делали эльфы через стены замка, вслепую, не видя цели, называется "заградительный огонь". Некий расчетный рубеж пристреливается заранее, и потом закидывается стрелами или там снарядами, не суть. Огонь расчитывается так, чтобы получить стену разрывов.

При ведении заградительного огня неважно, есть ли там под огнем враг. Нету — и хрен с ним. И пусть не лезет. Заградительный огонь ведется не по конкретной цели, а по условному рубежу, чтобы через рубеж никто не лез.

Хороший пример заградительного огня: эвакуация из Таллина и Одессы в 1941 году. Корабли флота поставили такой плотный огонь и держали его так долго, что защитники города в обоих случаях смогли нормально отойти и погрузиться на транспорты.

Плохой пример заградительного огня: эвакуация из Дюнкерка в 1940 м. Морского прикрытия не было, и если бы не откровенное запрещение, танки Гудериана втрамбовали бы англичан в пляжи совершенно без помех.

Наступление за огневым валом

Теперь представим себе картину, что мы поставили заградительный огонь перед нашими окопами — а потом, понемногу поднимаем стволы все выше. Перед каждым залпом всей батареей синхронно подкручиваем прицел выше на 1 деление, переносим заградительный огонь. Это и будет "подвижная огневая завеса", "подвижный заградительный огонь", он же — "огневой вал".

Смысл его в том, что не надо гробить саперов на минных полях и никто не повиснет на колючей проволоке. Огневой вал просто перепахивает линию наступления, убирая мины, заграждения, ловушки, сглаживает противотанковые рвы — а если угодит по окопам, то заровняет еще и их.

За валом движется в атаку пехота, на таком расстоянии, чтобы осколки до нее не долетали (смотря по калибру, от 75 м до 200 м).

Противник хитрый: переждав линию разрывов, он высунется из укрытий и встретит пехоту огнем. Но тут ему на голову прилетит опять залп. Потому что попаданец у нас грамотный и умеет сопровождать пехоту не просто двойным — тройным огневым валом, как делалось в Советской Армии под конец войны.

А то для чего, вы думаете, собирали эти "200 орудий на километр фронта".

На сегодня все. В следующий раз — действие по цели.

Действие по цели. Разница между навесным и настильным огнем

"Солдаты ХХ1 века любят

дальность и точность,

но не любят наглядности."

С.Ким "Интервенция"

Первое решение: монолит

Исторически первые снаряды были монолитные. Кусок твердого материала, заточенный под свою задачу. По броне стрелять — острием или "долотом", по птице или человеку без доспеха — широкой лопаткой, называется "срезень". Ширина лопатки очень относительная, сантиметра три-четыре, не больше. Кто в кино видел, как на стрелу присобачивают лезвие от бердыша или там саблю поперек, тот видел фэнтези.

Монолитный снаряд поражает исключительно собственной энергией. Полная энергия, как мы знаем из школьной физики, есть сумма потенциальной энергии и кинетической. Грубо: потенциальная энергия есть высота, а кинетическая — скорость, но то и другое надо умножать на массу снаряда.

Отсюда вывод: снаряд может поражать либо за счет своего веса, либо за счет собственной скорости. Или стрела, вес которой уменьшен ровно настолько, чтобы она еще не сильно тормозилась об воздух, но уже летела. Или ядро, которое пушка может еще метнуть, не разрываясь.

Первый путь приводит к легким камышовым стрелам. Да, они непрочные, и скорее всего, сломаются на броне. Да, они весьма неточные, ведь чем легче снаряд, тем проще ветру его отклонить. Зато тростника в степи намного больше, чем ровного дерева на древки стрел. И для разгона камышовой стрелы не обязательно иметь арбалет или громадный ростовой лук. И учить мальчика стрелять можно детским луком. А с метанием легкой стрелы справится лук всадника, размером до метра, с которого еще можно стрелять в седле.

Замечу в скобках: луки кочевых народов куда мощнее ростовых луков англичан и самураев, но пришли кочевники к этому далеко не сразу. В античности нормальная дистанция стрельбы из лука, когда стрела еще могла хотя бы поцарапать, была 50–70 м, судя по расстояниям от башни до башни на раскопанных античных крепостях. На такое расстояние, если что, олимпийские чемпионы вполне добрасывали тяжелое копье, а пращники свои "желуди".

Через несколько тысяч лет, во время "золотого века" Османской Порты султаны турецкие лично делали луки. Для султанов считалось обязательным освоить ту или иную околовоенную профессию. Поэтому да, лично султаны и лично собственными руками. Потом особыми легкими и короткими стрелами, (только с приспособлением-желобком, чтобы настолько легкую и короткую стрелу вообще уложить на боевой лук) султаны стреляли из этих луков на дистанцию, в десять раз большую, чем древние греки. То есть, полкилометра. Но это был именно что спорт. И отличались такие стрелы от боевых, как пластиковая катана от настоящей.

Боевые и охотничьи луки на протяжении всей их истории были ограничены силой стрелка, а она находится в определенных рамках. И потому нет разницы, пишете вы про Х век или про XV (стояние на Угре, Грюнвальд — это именно XV век, если кто не знал) — дальность стрельбы из лука будет примерно 100 метров по ростовой мишени, или 180 ярдов навесом "по лоскуту", как до сих пор стреляют англичане в особой спортивной дисциплине, так и называемой "clothing". Потому что стрелок большей энергии в лук не вложит.

В более позднее время зависимость осталась та же: бронебойный снаряд поражает только запасом дульной энергии. С чем из ствола вылетел, то и твое. Часть на трение об воздух потратил, а часть в цель воткнул.

Так надо, получается, усилить метательное средство? Плечи лука помощнее, рессору там поставить?

Несложно сделать мощный лук — сложно его натянуть. Был изобретен арбалет: станковый или ручной, но натяжение в арбалете выполняется либо рычагом, либо тросовым полиспастом, либо шестеренчатым редуктором. Арбалет кидался толстыми стрелами, почти дротиками, и стрелы эти имели собственное обозначение "болт" — или "Бельт", как у Сапковского. (К недавно прошедшему празднику Бельтайн термин отношения не имеет.) Арбалет мог кидать и свинцовые пули, таковой именовался "шнеппер".

А если есть возможность увеличить силу метания, то почему не увеличивать и массу снаряда? Именно этот путь привел к развитию артиллерии, то есть — оружия группового, энергия выстрела которого не зависит от мощности одного человека. Строго говоря, камнеметы, баллисты, требушеты может и один человек взвести — просто за намного большее время, чем это оправдано в бою. Поэтому в бою до-пороховой артиллерией рулил исключительно расчет. До-пороховые машины кидали все более тяжелые камни, пока не изобрели порох. А уж с порохом быстро дошло до громадных пушек тех же Османов. Все в том же XV веке, еще когда русские с татарам не перекидывались калеными стрелами на речке Угре (1480 г), Османы уже готовились штурмовать Константинополь (1453 г).

Штурм Константинополя готовился во многом перебежчиками из свободной справедливой Европы к врагам христиан; те же мега-пушки для обстрела Константинопольских стен делал перешедший в мусульманство перебежчик-генуэзец. Или англичанин, или даже они оба: источники тут как всегда.

Для нас имеет значение, что пушки эти отливались прямо на огневой позиции: настолько были тяжелы, что умные люди и не надеялись протащить по тогдашним дорогам. У пушек не было ни лафета, ни отката: просто бронзовые трубы, калибром примерно полметра, заглушенные с казенной части и упертые в забитые колья. Прицел там был проще некуда, а цель огромная: стены Константинополя.

Как известно из истории, Константинополь пал; пушки те довольно долго валялись по месту изготовления и даже нарисованы в нескольких генуэзских (а позже французских) хрониках. Потом их, кажется, все-таки перелили на металл.

Но и легонькая камышовая стрела и громадное ядро из осадных жерл Османов, и суперсовременный БОПС (бронебойный оперенный подкалиберный снаряд) с сердечником из обедненного урана, действуют на цель одинаково: ударом. Как таран в крепостную стену.

Первое, что напрашивается: зачем бить в стену, когда ворота мягче? А в танке есть смотровые щели. А лучшая в мире машина Т-34 имеет чудесный люк механика-водителя прямо посреди лобового листа. Чтобы попадать в мягкое, надо иметь точные пушки, точные прицелы и точные снаряды; неважно, стреляем из пороховой артиллерии либо до-пороховой — самый точный выстрел есть прямой выстрел, пока снаряд еще не затормозил об воздух, пока его траектория еще почти прямая.

Правда, при стрельбе прямой наводкой и прямым выстрелом противник всегда видит стреляющего. Тут либо стрелять с недосягаемой для противника дистанции (что выбрали немецкие "Пантеры" и "Тигры" с их дальностью действительного огня около 2 км), либо укрываться за толстой броней — как советские танки КВ, позже ИС-2, ИС-3, Т-10.

Можно сделать борта деревянного галеона толщиной почти метр: фут (~30 см) обшивки, фут кница (крепление к шпангоуту), фут сам шпангоут. Шпангоуты ставить почаще. И если галеон будет к противнику не ровненько бортом, а в ракурсе 3/4, то приведенная толщина окажется достаточно большой, чтобы даже чугунное ядро завязло в деревянном борту. Или вовсе отскочило: дерево довольно упругое, а скорость полета ядра не очень высокая, удар еще можно рассчитать по закону сохранения момента импульса. Вот если быстрый снаряд, еще и заостренный — можно стрелять даже из 45мм, тут и маленькая масса не помешает, прошьет деревяшку, как спицей. Тут физика удара уже иная.

От быстрых снарядов надо прятать пушку в земляную подушку, бетон и сталь. Или редуты Раевского на Бородинском поле, или бетонный дот "за миллион денег", что делали французы на "Линии Мажино", а позже финны на "Линии Маннергейма". Или нахлобучить стальную башню, как поступили советские артиллеристы в бронебашенных батареях номер 30 и 35, прославившихся при обороне Севастополя. Такие штуковины простым снарядом уже не брались, и потому возникло

Второе решение: начинка

Второе, что напрашивается: если нельзя взять другую рыбу, почему не взять другую воду? Если физика соударения твердых тел себя исчерпала, то есть ведь физика взрыва. Зачем долбить стену тараном, если можно подкатить под нее пороховой заряд? Или поджечь, если стена деревянная. Или кислотой облить, если железная. Сейфы так и вскрывают: вместо долота со сверлом флакончик "царской водки", то есть смеси азотной и соляной кислот.

Второй способ действия по цели: не только и не столько энергией самого снаряда, а энергией, запасенной в снаряде отдельным способом, и высвобождаемой в нужный момент. Скажем, кумулятивный снаряд так и называется "бронепрожигающий". Он при ударе формирует струю раскаленного металла и буквально промывает себе дорогу сквозь броню, как гидромонитор сквозь угольный пласт. Его действие не особенно зависит от скорости самого снаряда и от массы тоже не очень — а очень сильно зависит от качества прожигающего состава и угла встречи с целью.

Еще раз, это важно.

Во все времена и эпохи есть два типа снарядов.

Бронебойный действует собственной массой, скоростью и прочностью. Он весьма прост. Это был, есть и всегда будет летающий лом. Разве только в будущем его станут не из дуба вытачивать и не из арбалета выпускать, а из супер-гауссовой пушки. Делать же станут из цельного монокристалла невообразимой прочности.

Фугасный снаряд действует начинкой. Или это бомба с порохом, или это ядерный боеприпас к натовской пушке "Дэви крокет", или это пакет с говном, летящий с балкона в сердце пьяной компании на дворовой лавочке — суть одна. Прочность такому снаряду не обязательна. Его минимальная прочность определяется внутренней баллистикой, только из пушки вылететь, да не разронять содержимое по пути.

Действие фугасного снаряда всегда разнообразнее и мощнее, чем бронебойного. Да, он может разбиться о броню — но при правильном применении даже броневому объекту он создает проблемы, а вот для небронированных объектов фугасный снаряд смертелен. Фугас поражает прежде всего ударной волной, и только потом облаком осколков. Среди "поражающих факторов ядерного взрыва" первое место занимает все та же ударная волна. А прочие радиации, электромагнитные всплески и тому подобное действуют либо на коротком расстоянии, либо не напрямую. Скажем, электромагнитное излучение ядерного взрыва создает помехи и этим препятствует радиосвязи — но ударная волна сдувает сразу связистов, радиостанцию и все антенное хозяйство вместе с аккумуляторами.

Тем более опасны различные снаряды, поражающие не взрывом — а, скажем, биологически. Бациллами там или чумными блохами.

Для фугасного снаряда всегда критически важно не просто долететь и лопнуть, но лопнуть в нужное время. Скажем, при стрельбе по деревянному борту галеона важно взорвать пустотелое ядро с порохом не раньше и не позже, а точно перед целью. И первый известный нам офицер — потому что были другие, наверняка, просто дело военно-секретное, данные не сохранились — так вот, первый, кто эту задачу решил с удовлетворительным качеством, был француз Анри Пексан. Что, до него не было пустотелых ядер с порохом внутри и фитильным поджигом? Да уже стописят лет, как были, еще конногренадеры Петра Великого ими шведов мочили под Полтавой.

Анри Пексан создал зажигательную трубку. Медная трубочка, набитая определенным составом, который горит строго с постоянной скоростью. Допустим, сантиметр в секунду. Исходно трубка десять сантиметров. (Французы меряли не в футах с дюймами. Если кому интересно, то французы как раз и придумали десятичную метрическую систему.) Трубка горит десять секунд, скорость ядра при вылете из ствола, скажем, триста метров за секунду. Измеряем дистанцию — вот здесь нету ничего важнее точного измерения, вот здесь так важны все эти тысячные! — до вражеского фрегата пол-мили, то есть 926 м. Делим на 300 м/с и получаем, что лететь ядру три секунды с третью. Команда: "Трубка три-три", канонир специальными кусачками откусывает трубку на длине 33мм и ввинчивает ее быстренько в бомбу. Бомбу в пушку или там карронаду (это такие корабельные предки минометов) — а воспламенится трубка при выстреле, от взрыва пороха в пушке.

То есть, у нас имеется первый в мире управляемый снаряд. Курс его править пока нельзя, но заставить взорваться не раньше и не позже теперь можно.

Если точно узнать расстояние.

В чем цимес американских зенитных снарядов ВОВ с радиовзрывателем: они не пытались определять направление на цель, для чего в головку снаряда надо вставлять натуральный радар. Снаряды определяли только расстояние до цели, для чего хватало сравнительно несложного датчика. Впрочем, несложного — это относительно радара, а так-то там три патента и половина Нобелевки. Как только расстояние до самолета оказывалось достаточно малым (по уровню отраженного сигнала или по разности фаз), следовал подрыв.

Попаданец! Без науки не попадай.

Да и с наукой дома все-таки лучше.

С трубкой пушка может стрелять по пехоте не только в упор картечью, с той кинжальной дистанции, где и сами пехотинцы уже догадаются пушку обойти. Теперь пушка может выстрелить шрапнельный снаряд километра на два-три, пока вражеская пехота еще не развернулась из походной колонны в атакующую редкую цепь. Допустим, два километра, шесть с двумя третями секунд; трубка 66мм — разрыв над ротой, сноп шрапнели, и роты (200 чел) считай, нет. Если даже стреляла не вся батарея, а всего одна пушка, если даже рота не перебита полностью, а всего лишь разбежалась по укрытиям — то пока еще противник соберет разбежавшуюся роту! Пока снова выстроит в атакующий порядок, пока унесут раненых, пока заменят выбывших командиров, пока проверят оружие, шрапнель ведь портит и его тоже… Минимум полчаса рота вне игры, а полчаса на войне — бездна времени. Линкору "Бисмарк" хватило восьми минут, чтобы отправить к морской матери линейный крейсер "Худ" — без дураков, шедевр военной техники! — а с ним полторы тысячи отлично обученных профессионалов. Причем "Бисмарк" достал противника на дистанции 15 км, три часа резвого пешего хода.

Если же припомнить все прежние статьи, особенно про эллипс рассеивания и упрощение расчетов через массирование огня — да и применить по роте установку "Град" 2Б5 — тут собирать-проверять будет некому и некого. Комбинация ударных волн от фугасных ракет — это такие жуткие тиски со всех сторон, ни обойти, ни перепрыгнуть. Главное: эллипсом накрыть, статистика сделает остальное.

Вот какое бывает действие по цели.

Как его усилить?

Или усилить мощность ("м-стратегия") или усилить точность ("к-стратегия").

Первое: брать массированием огня. Пусть стреляет не одна пушка, вся батарея. Весь дивизион. Весь полк! Вся артгруппа разом! Да запихнуть все стволы в установку "Град". И десять установок. Сто установок! Рано или поздно прогрызут стену!

Второе: брать точностью. Одна ракета, но точно в мост. Или там в крышу танка. Или в крепостные ворота. Отсюда сама собой возникает

Третья тема: обход брони

Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет. У нас есть лобовая проекция цели. Это либо вертикальная городская стена, либо лобовая деталь брони танка / крейсера / боевого робота. Противник не дурак и понимает, откуда будет прилетать больше всего. Противник бронирует лобовую проекцию сильнее всего.

Понятно, что равномерно по кругу мощной броней не обвесишься: тяжко. Да и дышать через что-то надо. Крепость дышит через ворота, танк дышит через жалюзи моторного отделения. Танкисты лазят через крышу башни. Ну надо же им где-то лазить, если мы с лобовой брони люк убираем.

И рождается вполне логичная мысль: а давай навесим бомбой сверху! Тому же линейному крейсеру "Худ" прилетело именно в бронепалубу.

Настильная, навесная, мортирная траектория: в чем разница?

В Википедии сказано:

Навесна́я стрельба́ — стрельба из артиллерийских орудий по местности при углах возвышения ствола свыше 20°.

Статья неправильная, а источник, на который статья ссылается: "Военный энциклопедический словарь/ В 2 томах. Том 2. — Редкол.: А. П. Горкин, В. А. Золотарев, В. М. Карев и др. — М.: Большая Российская энциклопедия, «Рипол Классик», 2001. " просто безграмотный.

Вот верное определение, обратите внимание на разницу в определении углов:

Навесный огонь — огонь из орудия (миномета), при котором снаряд (мина) описывает в воздухе более крутую траекторию и в точке падения имеет угол более 20°

Подчеркиваю особо: в точке ПАДЕНИЯ, а не вылета из ствола. Это "Краткий словарь оперативно-тактических и общевоенных терминов"

Но лучше всего об этом говорит "Толковый словарь Ушакова":

НАВЕСНЫЙ — НАВЕСНЫЙ, навесная, навесное. 1. прил. к навес. Навесный столб. Навесное положение. 2. Такой, при котором снаряды, описывая в воздухе дугу, падают сверху (о стрельбе; воен.). Навесный выстрел. Навесный огонь. Толковый словарь Ушакова

А вот развернутое определение, вполне понятное без специального образования:

Навесный огонь применяется для поражения горизонтальных, или прикрытых от поражения прицельным огнем вертикальных целей. Для получения навесной (крутой) траектории берутся относительно малые заряды, и стрельба ведется при больших углах возвышения. Орудия, предназначаемые для такой стрельбы, делаются короткими и называются гаубицами и мортирами. Так как наибольшее разрушительное действие снаряда получается при ударе его по нормали, то особенно прочные горизонтальные цели (бетонные своды, броневые купола, броневые палубы кораблей) обстреливают при углах возвышения около 60° и вообще при углах бо̀льших 45°, чтобы получать большие углы падения. Горизонтальные цели меньшей прочности и прикрытые вертикальные обстреливают выстрелами лишь настолько крутыми, насколько это необходимо, чтобы перебросить снаряд через закрытие. Изменение крутизны траектории достигается изменением как угла возвышения, так и заряда. С уменьшением величины заряда увеличивается крутизна траектории (при данном угле возвышения), но, вместе с тем, уменьшается меткость. Н. огонь обыкновенно ведется фугасными или фугасно-бронебойными бомбами. Для поражения прикрытых живых целей ведут навесную стрельбу шрапнелью, но такая стрельба, как показывает боевой опыт, является мало действительной.

Военно-энциклопедический словарь.

Как видно из последних определений, разница между навесной и настильной траекториями определяется не углом наклона пушки относительно горизонта (как в безграмотной викистатье) — а углом прихода снаряда в цель. Этот угол мы можем измерить и можем регулировать через угол возвышения.

По прямой распространяется только луч света. Прямая линия до цели — только линия прицеливания. Луч лазерного дальномера или луч, отраженный от цели и попавший в прицельную оптику.

А вот снаряд всегда — всегда! — летит по дуге.

У гаубицы это крутая дуга, у миномета еще круче, зато у противотанковых пушек — и, смею обратить ваше особое внимание, у зенитных! — траектория почти как спица. Отклонение весьма слабое. Именно поэтому знаменитую пушку "ахт-ахт" немцы переделали из зенитной в противотанковую, и снаряжали этой пушкой знаменитые "Тигры". Фугасное действие у нее было так себе, и закинуть снаряд на голову сныкавшимся в окопе красноармейцам "Тигр" мог весьма ограниченно.

Здесь никак не обойтись без схем.

Синее: линия прицеливания.

Красное: настильная траектория.

Зеленое: навесная траектория

Первая схема: классическая пушка. По красной траектории — проламывает стену, по зеленой — кидает через верх.

Вторая схема: зенитная пушка. Скажем, зенитка, выставленная на прямую наводку от безвыходности.

Стреляет по танку — настильная траектория. Стреляет по самолету: снова настильная траектория. Как так, ведь угол возвышения огромный: ствол почти вертикален?

Важен не угол между стволом пушки и землей, важен угол между стволом пушки и линией прицеливания (синяя линия). Если этот угол до 20 градусов — настильный огонь, от 20 до 60 — навесной, больше — мортирный.

Траектория выстрела — вещь подчиненная.

При работе "От цели" по характеру цели мы определяем, бить в лоб или в крышу, выбираем вид огня: навесной, мортирный, настильный. Отсюда строится угол, от угла — дистанция, от дистанции — позиция. Позиция выбирается по карте.

При работе "От дистанции" мы определяем, где будет заградительный огонь, чтобы встретить цели на дальних подступах, заставить развернуться в цепь и снизить скорость. Потому что лететь в атаку даже танк может не по всякой местности. Затем: где зона основного поражения, когда уже можно целиться настильным огнем. И, наконец, мы пристреливаем зону прямого огня, но это уже, считай, рукопашная. Только не Васька с Фрицем, а Зис-57 с PzIV.

Данные по пристрелке мы наносим на свои планшеты и сообщаем той пехоте, которую прикрываем. Чтобы в случае нужды заградительный огонь пехота запрашивала одним условным словом, и чтобы считать ничего лихорадочно не требовалось.

Действие по цели — то, ради чего и существует артиллерия. Действие по цели определяет всю огневую работу и все обеспечивающие мероприятия. Огневая позиция копается, чтобы с нее достать до нужной цели. Снаряды взвешиваются, дистанции измеряются, выполняются довольно сложные расчеты — все ради действия по цели.

На сегодня все; впереди последняя… Ой, простите! Крайняя тайна бога войны. Сейчас ответы на комментарии, и потом уже можно будет переходить к действительно серьезным вещам: работа артиллерии с закрытых огневых позиций.

Атас, джентльмены!

…Нас разоблачили!

Слава в вышних богу, а то я уж думал, вообще никто не читает, и можно лепить любую дичь. Но есть на свете бдительные люди, и они совершенно правильно замечают: брошенное тело падает на землю потому, что его притягивает земля.

При чем же здесь воздух?

Рассмотрим очень простую схему.

Эй, ну че сразу разбегаться, я же пока без формул!

Раз вы такие, то сегодня будут и формулы с цифрами.

Неважно, из чего мы бросили камень или там ядро. На брошенное действует ускорение свободного падения. Для планеты Земля это 9,8 м/с2, привычно округляем до 10 м/с2. Значит, за первую секунду полета тело должно упасть вниз на 5 м.

Откуда 5, когда ускорение 10?

Следите за руками: скорость 10 м/с тело наберет В КОНЦЕ ПЕРВОЙ СЕКУНДЫ. Начинает оно со скорости 0/мс. Средняя скорость (0+10)/2 = 5 м/с, а вообще-то формула вот: S = So + V*t + q * t *t / 2

So — стартовая позиция, V — начальная скорость, q — это самое ускорение, t — понятно, что время.

Неважно, бросили мы тело строго горизонтально — или вверх, или вниз — оно потеряет из своего запаса высоты: за секунду 5 м, за две 20 м, за 3с: vt+qtt/2=10*3*3/2=45 м. Это я не знаю, с четырнадцатиэтажного дома бросать надо.

Что надо сделать, чтобы в нашем бросании был смысл?

Как обычно, два пути.

Первое: бросить с такой скоростью, чтобы брошенный предмет успел пролететь сколько надо по горизонтали. Считаем. До цели условно 1000 м, высота кидания, допустим, 2 м. Средняя скорость (см. выше) 5 м/с. Тело шлепнется на землю через 2/5=0,4с. Значит, эту 1000 м тело должно пролетать за 0,4с или чуть быстрее. Значит, нужная скорость 1000/0,4=2500 м/с. Сколько там у нас первая космическая? 7900 м/с, если правильно помню. Такую скорость мы пока не осиливаем. Лучшие пушки дают 1500–1800 м/с. Вроде и немало, но не хватает. Отчасти поэтому и ведутся эксперименты с пушками Гаусса, рельсотронами: там обещают именно что космические скорости бросания.

Второе: поднять ствол относительно горизонтального положения. На некий вычисленный угол. Чтобы снаряд сначала летел все вверх, вверх, а только потом вниз.

Считаем. Сколько секунд у нас летит снаряд? Возьмем для примера скорость бросания 500 м/с, чтобы не возиться с долями. На километр оно будет лететь 2с. За 2с снаряд упадет на 20 м, это мы уже считали выше по тексту. Высота кидания у нас условно 2 м. Еще 18 м надо где-то набрать.

Надо придать снаряду вертикальную скорость такую, чтобы она пришла в 0, когда снаряд будет на нужной нам высоте. И чтобы за это время снаряд пролетел сколько надо в сторону цели, не перелетел за нее, и не упал раньше. Эти формулы я уже показывать не буду, а то разбегутся и те, кто пережил первую. Хорошо хоть, их считают один раз, а результаты сводят в таблицы стрельбы.

Если ствол пушки строго горизонтальный, то и вся скорость снаряда горизонтальная. Но вот берется таблица стрельбы и ствол пушки немного поднимается. Часть скорости остается горизонтальная, а часть расходуется на подъем снаряда. Чтобы он сколько-то секунд поднимался, гравитация его все это время тормозила. Потом высшая точка траектории, и отсюда снаряд уже падает к земле.

При чем тут обещанный ветер?

А при том, что ГОРИЗОНТАЛЬНАЯ скорость снаряда все время падает. За первую секунду после вылета из ствола снаряд поднимается, условно, на 10 м, пролетает 500 м, уже за следующую падает на те же 10 м, но пролетает не 500 м, воздух его тормозит. А пролетает, скажем, всего 450 м, итого 500+450=950, а нам надо 1000 м.

Недолет 50 м.

Только в вакууме траектория красивая и симметричная. В атмосфере нисходящий участок траектории всегда короче и круче, чем восходящий. Несложно запомнить: подъем на горку должен быть плавный и длинный, зато спуск может быть почти вертикальный. Вниз катиться намного легче!

Вот сейчас — слайды:

Цифры на слайде не проставлены, и неспроста. Цифрами занимается внешняя баллистика. Торможение зависит от формы снаряда, его скорости полета и отдельно подъема, и отдельно от скорости вращения, если он нарезной. Зависит от ветра, влажности, плотности и температуры воздуха — то есть, от состояния атмосферы на всем пути, где летит снаряд.

По сравнению с этими формулами учет ускорения, вертикальная скорость, все эти E= m*g*h и S= So + v*t + q*t*t/2 — игрушки. Школьная физика за 7й класс, ни тебе интеграла, ни тебе средневзвешенного.

Вот почему я сказал в статье: дальность прямого выстрела — это пока снаряд не затормозился об атмосферу. Пока он в пределах синих линий на рисунке. Пока его вниз не рвануло гравитацией. Но гравитационная постоянная — она именно что постоянная. Ее учитывать стократно и тысячекратно проще, чем влияние атмосферы.

Если рассчитать скорость вылета и убрать из гильзы сколько-то мешочков с порохом, то можно при одинаковом угле возвышения ствола добиться того, что снаряд будет падать почти вертикально. У снаряда к тому моменту горизонтальной скорости вообще не будет, все затормозится об мягкий воздух.

А если снаряд падает сверху — это и есть навесной огонь.

Слайды:

И для него совсем не обязательно задирать ствол, как пишут разные безграмотные учебники.

Зато строго обязательно уметь считать.

Вы скажете: ой, сложно!

Ну правильно, я потому и не погружаюсь в дебри. Просто: снаряд затормозился о воздух. А сложно — это учет силы Кориолиса и вращения снаряда на боковое отклонение. Там при определенных сочетаниях нагрузок снаряд может пойти не по ветру, а против ветра. Ветер справа — но и снаряд уходит направо, хотя, казалось бы, должен уходить налево.

Артиллерия вообще контринтуитивная вещь.

Крайняя тайна бога войны

Тихо в горах,

только не спит Аллах.

Кафиры его наладили нах.

Вот и не спит Аллах.

Стишок этот я услышал от "железного Германа", командира первого дивизиона самоходчиков. Произошло это не один десяток лет назад: "был я юным поросенком под присмотром у свиньи", и как-то раз мне пришлось отстоять четыре наряда, и сокрушался я, что несправедливо сие.

И "железный Герман" сказал: война — это не про справедливость ни с какой стороны.

Поскольку нас в то время очень сильно воспитывали на примере святой освободительной Великой Отечественной, я изумился даже сквозь четырехнарядный недосып. Это как же?

Ты ж артиллерист, удивился Герман и даже очки поправил. Какая тут справедливость, когда ты шнур дергаешь, и где-то за двенадцать километров от этого сорок человек шрапнель выкашивает. Ты этих людей в лицо не видал, по именам не знаешь — какая справедливость?

И, видя, что я уже шатаюсь и не особо понимаю происходящее, снизошел до пояснения: война просто инструмент, сказал "железный Герман". Как нож у тебя в руке. Ты вот картошку чистишь, а мог бы людей резать. А вот во имя чего мы стреляем — это как раз про справедливость и другие интересные вещи.

Про какие же, осмелился я спросить.

Подрасти, сказал тогда "железный Герман". Пока что ты дорос только до анекдота.

Иногда мне кажется, что все это мне приснилось. Пар над котлами, разложенные на брезенте детали картофелечистки. Повар, старательно разводящий горчичный порошок в "типа горчицу". И "железный Герман", который точно был на юге "за речкой", и был в ГСВГ, и теперь вот вместо какой-то интересной или хотя бы яркой байки рассказывает задолбанному кухонному наряду трижды расперебородатый анекдот, этакий "магрибский молитвенный коврик" с армейским узором и нечетким отпечатком личности самого полковника, который уже тогда был немолод, а теперь и вовсе не ведаю, жив ли на свете.

Многим известна повесть; думаю, что и вы ее слышали — вряд ли случайные люди дочитали до этого места. В таком случае просто перелистайте. Ну или вспомните, когда вы услыхали байку первый раз — и когда, и кому рассказывали ее в последний раз.

Ну то есть, крайний, да, крайний, как теперь принято говорить.

Итак, слушайте.

Тихо в горах, только не спит Аллах. Кафиры его наладили нах, вот и не спит Аллах. Кроме Аллаха, не спят часовые. Слышат часовые, как Луна идет по небу. Слышат часовые, как журчит по камням Герерут. И слышат часовые некий подземный стук, исходящий из глинобитного сарая, куда посадили пленного шурави.

Но знают часовые: связан пленник, и хорошо связан. Далеко убраны все предметы, которыми сын шайтана мог бы повредить веревки, или стену, или себя.

Откуда же стук?

Тогда часовые оставляют на стене младшего, а сами, призвав Аллаха, идут к сараю и смотрят в маленькое окошко.

И один часовой говорит второму: "Надо же, как силен духом проклятый кафир. Вечером потребовали от него секреты обращения с минами, но зря дали время до утра. Или он пробьет стену, или разобьет свою голову. Стоит позвать старших!"

Второй часовой отвечает: "Старшие спят, и не обрадуются, если мы их разбудим из-за свиноеда".

Первый часовой прислушивается и говорит: "Беги, зови старших! Кафир начал молитву или проклятие, пусть немедленно что-нибудь сделают!"

И вот сбегаются к сараю душманы, и переводчик наставляет ухо. И слышит, как пленник упорно стучит головой в стену, повторяя:

— Говорили мне, дебилу: учи матчасть!

Вот учили бы вы матчасть, прибавил Герман, и не пришлось бы вам руками маслать картошку на две с половиной тысячи бойцов.

Картофелечистку возродили на следующий день. Еще через два дня мы отоспались от недели нарядов. Потом произошло еще много-много всякого — но мне до сих пор прежде всего интересно, во имя чего мы картошку чистим.

Ну или там стреляем.

Да, и слово "матчасть" я с тех пор запомнил накрепко.

Материальная часть артиллерии

О до-пороховой артиллерии сказано многими и немало. Вот хотя бы Сергей Кун https://author.today/work/116106 Или еще можно Morceleb'а https://author.today/u/id598743 палочкой потыкать — из него много интересного высыпется.

Дистанции до-пороховые небольшие, чаще всего прямого выстрела. Оптика там не обязательна: и простейшие визиры-угломеры будут неплохо работать. Луки из палок и веревок многие делали в детстве, и уже немалое число реконструкторов и ролевиков знакомы не понаслышке с прицеливанием "по большому пальцу" и могут квалифицировано пояснить, зачем стрелку кольцо с зацепом.

Секреты и тонкости есть, разумеется, и там. Скажем, при войне в том самом Тенотчитлане, испанцы попробовали было сделать требушет. Но что-то сделали неверно (скорее всего, длину метательного рычага неверно выбрали). Так что первое же ядро взлетело вертикально вверх и упало на требушет, разрушив его. Больше конкистадоры ерундой не страдали, возложив упования на порох; о порохе и стану я говорить. О стрельбе из пороховых орудий я хоть что-нибудь знаю.

Огнестрельное оружие

Огнестрельное оружие весьма просто. Это труба. В трубе взрывается (ну или очень быстро сгорает, см. дефлаграция) метательный заряд. Обычно это порох — но может быть и что угодно, скажем, пары метана или эфира или бензина.

Расширяющимися газами выталкивается снаряд, летит, куда направлена труба и причиняет ущерб — какой конкретно, мы уже обсуждали выше, в главе "Действие по цели".

В гугле полно роликов о "картофельных пушках" на бытовом газе. Игрушки из канализационных ПВХ-труб калибром 50мм. Картошкой и стреляют, смеха ради. Тем не менее, это полноценное огнестрельное оружие, опасное и для человека. Штуковина вполне способна закинуть теще на крышу или там через высокий забор нефтебазы файерболл из мотка бечевки, пропитанной керосином. Загорится такой шарик прямо в стволе, в процессе выстрела.

Важное отличие от ракет. Ракета (и торпеда) несет в себе двигатель и набирает необходимую скорость за счет собственного веса. Снаряд выбрасывается внешним воздействием, после чего скорость он только теряет.

Ствол, камора, затвор

Труба, откуда снаряд вылетает, может быть заклепана с одного торца, а может быть открыта с обоих сторон. Чтобы газы, метнувшиеся сдуру в обратную сторону, не производили отдачу и не шатали скрепы лафета. Скажем, ручные гранатометы РПГ и "базука", "панцершрек" и "фаустпатрон" — это именно безоткатная артиллерия. Ей лафет вообще не нужен, на плечо положил, и шмаляй. Был в тридцатые годы в СССР инженер Курчевский, он пытался делать безоткатки вплоть до 203мм калибра. Такой калибр имели тогда лишь тяжелые крейсера или гаубица типа "Сталинский скульптор" Б-4, она даже ездила на гусеничном ходу, очень популярная фотография в интернете. А "динамореактивная артиллерия" Курчевского именно вот за счет исключения отката — и всех механизмов, воспринимающих откат! — весила очень мало. Калибры тяжелого крейсера пробовали ставить на катера. Пушки 76мм (как в легендарном Т-34) пробовали ставить на самолет. К сожалению, "динамореактивная артиллерия" не смогла стрелять ни так далеко, ни так точно, как ствольная артиллерия. Поэтому для крупных калибров решение не прижилось.

А вот для ручных противотанковых гранатометов (РПГ) — безоткатки именно то, что доктор прописал. Помнится, в самом начале текста я упоминал, что для борьбы с бронетехникой нужна граната. Даже против самопальной, типа испанских "тизнаосов" или одесских НИ-1 или американских "гантраков" — то есть, против грузовиков или там тракторов, обшитых строительной сталью в два слоя, и цементно-песчаным раствором между слоев — даже вот с такими шушпанцерами бороться винтовки уже не хватает. Только граната. А они бывали и 2 кг весом, скажем, советская РПГ-41. Связка, соответственно, 8 кг. Хрен куда докинешь!

Дальность у гранатомета РПГ-7 почти семьсот метров. Навесом и больше. Почти как "сорокапятка", только 45мм пушка 53К современный танк не пробьет — а РПГ-7 бронепрожигающим, то есть, кумулятивным, неоднократно пробивал и Т-55 в Афганистане и Т-72 во время первой Чеченской. Не говоря уж о всяких ирано-иракских, сомали-эритрейских и вьетнамо-китайских зарубах, где с каждой стороны конфликта воевала советская техника.

Но в ствольной артиллерии ствол на момент выстрела закрыт. Ствол состоит из каморы — где сгорает-взрывается порох — и собственно ствола, по которому снаряд разгоняется. Если кто читал книжки про флот, там особенно часто пишут: "пушка Канэ 152/40". Первое число — калибр пушки, 152мм он же 6 дюймов. А второе число — длина ствола в калибрах. В данном случае 40 х 152 = 6080мм. Длинный ствол улучшает стабильность, снаряд успевает закрутиться получше. Но слишком длинный ствол приводит к потере дульной скорости, а на скорость, как я выше объяснял, во внешней баллистике очень много завязано.

Чтобы засунуть в пушку снаряд-заряд, в глухом торце может быть затвор — это называется "казнозарядное" оружие, заряжание с казенника. А может и не быть затвора. Тогда пушка "дульнозарядная", то есть просто стакан, куда сначала опущен порох, а сверху пыж и ядро.

Вы таки удивитесь, но первые пушки были казнозарядные. Сменная задница от пушки с заранее всунутыми снарядом и зарядом прикручивалась или подклинивалась к стволу. Но точность стыка была неудовлетворительная, часть пороховых газов вместо чтобы толкать снаряд, устремлялась в самоволку. Да и сменных задниц к орудию приходилось иметь несколько, и непременно точненько подобранных под каждый конкретный ствол.

Развитие пошло двумя путями: попроще и посложнее.

Попроще: пушки стали дульнозарядными. Такие намного проще отливать и даже высверливать потом, чем притачивать казенник к стволу. Минус: после выстрела новый пороховой заряд надо совать в горячий ствол, где еще могут остаться непрогоревшие лохмотья пыжа от прошлого выстрела. Приходится сперва охлаждать ствол уксусом, чистить — тщательно, ведь одна искра, и бабах! — а главное, надо все делать перед пушкой. То есть, к длине ствола надо прибавить большую площадку перед пушкой. Ладно там, после выстрела пушка откатится назад сама. Но после нового заряжания ее надо накатывать. А это сильно сбивает наводку. И танк с такой пушкой не сделать: всякий раз под огонь вылезать всем расчетом надо.

Посложнее: сменная задница к пушке превратилась в "выстрел", то есть сборку из:

— гильзы с пороховой навеской и

— вставленного в гильзу снаряда.

Для обычного человека "выстрел" — это сам процесс выстрела, а собранный унитар именуется "патрон". Или "снаряд". Такой унитарный выстрел в казенник засовывают сразу весь и прихлопывают затвором, чтобы не сбежал. Пешки назад не ходят; выстрел — и только вперед!

Лафет, он же станок

Чтобы "вперед" было осмысленным, то есть — чтобы пушку поворачивать в нужную сторону и желательно поточнее — ствол накладывается на лафет или станок. Есть, к примеру, пулеметы ручные, а есть станковые — так вот станковые со станка стреляют. Руками их не удержишь: или ствол прыгает куда попало, или отдача спину сломает, а чаще то и другое, и вовсе без хлеба. К примеру, кто видел кино "Хищник", там актер Джесси Вентура с рук из "минигана" стреляет — ему для съемок под спину специальную конструкцию сварили. В том кино есть Шварцнеггер, так даже "Железный Арни" не устоял бы, если взаправду с рук.

Вот эта самая конструкция в том случае и была станком-лафетом, а Вентура там стоял как система наведения.

Станок или "лафет" — все, что непосредственно не стреляет. Все, что не ствол. Даже в дульнозарядной аркебузе кроме собственно ствола есть замок, ложа и приклад.

В ствольной прицепной артиллерии лафет немного посложнее. Его составляющие:

— Колесный или гусеничный ход, чтобы пушку перемещать.

— Станины, домкраты или здоровенные упоры, размером и формой как ножи бульдозера — чтобы зафиксироваться об землю. Чтобы во время выстрела орудие не улетело назад и не переломало кости расчету.

— Откатники и накатники — те самые трубки сверху или сбоку от ствола. Они заполнены гидросмесью, в них вставлены пружины. Диаметры пружин и отверстий в гидросистемах подобраны по расчету, чтобы энергию прыгнувшего назад ствола поглотить и потом вернуть обратно, накатив ствол на прежнее положение.

В пулеметах и автоматах механизмы отката-наката тоже имеются, и точно так же действуют,возвращая ствол под новый патрон. Хотя в пушках и тяжелых пулеметах энергия отката используется прямо, а в оружии полегче отбирается часть пороховых газов — та самая трубка над стволом Калашникова, СКС, винтовки FN-FAL и большинства современных автоматических винтовок.

Ни колесный ход, ни станины, ни откатники не обязательны для "крепостных" пушек, если они прямо вделаны в стену бетонного ДОТа. Такие пушки проще и дешевле, но зато у них сложнее наводка. Вкопанный ДОТ не танковая башня, в нужную сторону не повернешь.

Конечно, если имеются средства, то лучше делать полноценную пушку — а когда средств нету, то попаданцу на заметку: ствол может быть медным, бронзовым, чугунным, бронзовым — или даже деревянным, или даже тонкостенным медным с несколькими слоями кожи поверх, хотя это на один заряд.

Откровенно одноразовая пушка теперь называется "мина". Тарелка с зарядом, ждущая своего часа. Раньше это была "петарда": чугуниевый котел, набитый порохом. Котел с риском для жизни прижимали горлышком к стене или воротам крепости, а потом поджигали. Дно котла не давало пороховым газам улетать в неположенную сторону. Чтобы не улетел весь котел, его либо привинчивали к воротам специальными буравчиками, либо обкладывали мешками с песком — это называлось "забивка", и до сих пор так называется в горных работах, где подрывают тяжелую породу.

Впрочем, можно без котла и даже без тарелки. Выкопать ямку, на дно положить заряд, а сверху насыпать щебенки, и вот он камнеметный фугас. Со стороны выглядит, как заплатка на дороге. Типа, воронку засыпали. Поди знай, что там, под гравием. У Спесивцева в "Азовском цикле" так турецкого султана грохнули. А в реальности на Первой Чеченской подловили инженерный дозор. Заметили, где те каждый день останавливаются, и вкопали неподалеку снаряд. Получился щебеночный мега-дробовик, два "Урала" с людьми в фарш.

Вьетконг поступал еще проще: вместо ствола вкапывается короткая бамбуковая трубочка вертикально, на дне — камушек, на камушек осторожно капсюлем вниз пистолетный патрон. Противник сам надавит ногой на патрон, сам наколет капсюль о подставленный камушек, и получит дырку в стопе. Минус три человека, потому что раненого в ногу можно только нести. А там, где растет бамбук, носить раненого можно только вдвоем. По джунглям даже здоровый человек ходит с трудом. Что уж говорить о переноске раненых. Да и рана поганая, куски грязной подошвы в раневом канале здоровья не прибавляют. Расходов мизер, заметить глазом в джунглях практически невозможно, миноискатель не видит ни латунную гильзу, ни свинцовую пулю — в итоге "вьетнамская стопа", привет, ампутация.

В буксируемой ствольной артиллерии, хм, да… Все немного сложнее.

Чтобы пушка стала пушкой, а не однонаправленным фугасом, ей нужны механизмы наводки. За нехваткой Шварцнегеров применяются винты и шестеренки, правильно размеченные и точненько-точненько нарезанные.

Задача попаданцу: точная насечка механизмов наводки? Металл, у которого зубчики не сотрутся от наводки и сотрясений при стрельбе?

Напильником и Людотой Ковалем это не решается. Тут индустрия нужна. Твердая сталь, точные станки.

Ну и, наконец, нужен сам прицел.

Разумеется, для прямого выстрела, когда вражеские танки уже на батарее, можно обойтись без прицела — все равно жить в такой ситуации осталось недолго. Чего там: наводи в дырку ствола, танк большой, не промажешь.

А для нормальной работы, даже прямой наводкой, все равно прицел нужен. С правильной разметкой. И чтобы стекло не засранное примесями, и чтобы не было оптических искажений. И чтобы все прицелы одинаковые с точностью до сотых долей миллиметра. И чтобы все в правильных единицах. И чтобы от тряски при стрельбе не трескались линзы.

Для непрямой наводки нужна и вовсе целая панорама. И вообще, непрямая наводка делается по карте, а чтобы карту составить, используется просто куча всякой оптики. О ней отдельный подраздел будет. Здесь я особо обращаю внимание попаданцев вот на что.

Пушка — изделие сложное. Это не только ствол, как было при Иване Грозном. Уже при Наполеоне важную роль играл станок — то есть, лафет.

А уже при товарище Сталине товарищ Грабин проектировал не просто ствол — ствол можно было взять и готовый от пушки обр.1927 года, военных вполне удовлетворяло ее действие по цели. Грабин проектировал такой колесный ход, станину, механизмы, чтобы пушку можно было возить не только лошадками с малой скоростью — но и тягачом на огромных для того времени 40 км/ч. И чтобы в процессе возки от пушки не отваливались куски. И чтобы все это весило не более 1800 кг, чтобы расчет еще мог как-то ворочать это на огневой позиции, если танки окажутся близко. И чтобы станины не ломались при выстрелах, и чтобы откатники-накатники не протекали, чтобы прицел не разбалтывался от беглого огня. И чтобы рабочие могли собирать пушку ЗИС-3 сравнительно быстро, дешево и много — а не один-два уникальных "не имеющих аналогов" экземпляра в год.

Вот в чем величие и успех Грабина, и вот о чем изо всех, пишущих о попаданцах, подробно говорил один только Маришин в серии "Звоночек".

Система вооружения

Сегодня проектируется не пушка — система. Система 9К51, система 2Б11 или там 8К74.

В систему входят:

— поражающий элемент.

Для 9К51 это ракета, для 2Б11 мина, для 8К74 ядерная боеголовка массой 5 т.

— средство доставки.

Для 9К51 это сама ракета и есть, она сама себя и доставляет. Для 2Б11 это миномет "Буревестник", почти как наш 2Б9 "Василек", только калибром уже 120мм, ну а для 8К74 это ракета, больше известная, как Р-7А.

— средство наведения.

Для 9К51 это артиллерийская буссоль и стереотруба на НП у комбата, панорамы на машинах, прицельные механизмы и звуковая локация. Для 2Б11 панорамы не на машинах, а на самих минометах, каждый ствол отдельно. Для 8К74 не обойтись без спутниковой сети и космической фотосъемки.

— средство передвижения.

Для 9К51 это машина "Урал" — хотя бывают "Грады" на гусеничном ходу, как во время войны бывали "Катюши" Б-13 на шасси танков Т-60. Для 8К74 оно не предусмотрено, дальности и так хватает.

— средство / механизм заряжания.

Для 9К51 это транспортно-заряжающая машина, у нее свой индекс, я просто его не помню. Для 2Б11 это тягач "Газ-66", та самая "шишига", у которой передачи в жопе переключаются. Для 8К74 это космодромный тягач.

Грамотное проектирование позволяет заменять какую-то часть системы, не трогая остальные. К примеру, миномет 2Б11 поставим на гусеницы, немного подшаманим внутреннюю баллистику… (Правда, по ходу проектирования дошаманились до того, что взяли совершенно иной образец, нарезной. Но мысль стартовала с обычного колесного миномета.) Перечеканим прицелы, и в итоге всех улучшений получим самоходку "Нона" 2С9. Даже ее тонкая броня 8-12мм от ударной волны и осколков защищает лучше, чем ничего. Качество другое. Больше шансов "стрельнуть, свернуться, сбежать", сохранить обученных людей.

Есть там и другие выигрыши, попутные. Десантируемая самоходка 2С9 может стрелять и навесной и настильной траекторией — простой миномет 2Б11 танку в лоб прямым выстрелом не может, а "Нона" запросто, у нее прицел позволяет ствол опустить, и сам этот ствол нарезной, и заряды нужные есть. Танк, может, и не пробьет, но прицелы попортит запросто. Да и кроме танков на поле полно всякой техники. И БТР, и самоходки — у них броня не танковая.

Если мы на самоходку "Нона" поставим спутниковую связь и хороший компьютер, то при всех прочих старых элементах системы мы очень повысим точность и вероятность поражения цели с двух-трех залпов. Еще больше шансов "стрельнуть, свернуться, сбежать" и не попасть под эллипс тех самых "Лансов" или там новомодных "HIMARS".

Не устраивает нас беззащитность и долгое время подготовки к выстрелу 8К74 — ну так поставим боеголовку на ракету Р-9, а ту на колеса или спрячем в шахту — тоже получим выигрыши.

— Защита дистанцией, "Тополь-М" на колесах может убежать от удара.

— Защита позицией, ракета в шахте боится только прямого попадания. Даже сравнительно близкие взрывы, даже термоядерные, не дают 100 % гарантии поражения. Всегда есть риск, что хоть одна ракета да уцелеет, и накидает боеголовок на целую Бельгию по площади.

Если вы не сугубо профессионал, вам не нужно знать индексы. Нет особой разницы, шарахнули по вашему герою из 2Б9 или из 2Б11, или из 2С9 или из 2С1 "Гвоздика", или из 2С3 "Акация", или сразу из 2С19 "Мста", скажем.

Но автору стоит понимать, что сегодня любое оружие есть часть системы. Вне системы оно или вообще не работает, или работает очень плохо. Убили, скажем, корректировщика — или просто заглушили радиосвязь от корректировщика к пушкам — и весь дивизион гаубиц 2С3 бесполезен. Куда стрелять? Вслепую? И позицию раскроешь, и по своим попасть можно.

Поэтому что связь, что оптические приборы — очень важная часть системы, и я посвящаю им отдельные подразделы.

Крайняя тайна бога войны: карты, оптика, связь, вычисления

Карты и оптика

Теодолит не стреляет, карта не воюет — отсюда и отношение к ним не особенно хорошее. Незаметное существо геодезист.

Настало время это исправить. И начнем, как обычно, с до-пороховой, до-индустриальной эпохи.

В старое время карты и планы рисовали мало. Только план города или там конкретной крепости. И только чтобы расходы материалов подсчитать. Без особой точности. Всерьез планами занялся французский инженер Вобан, уже когда пушки надо было ставить — а от него с Кегорном и пошло уже по всей Европе.

Задолго до Вобана и Кегорна расстояния, недоступные для измерения ногами, измеряли через величину угла. И главный хай-тек древности был угломер, а назывался он "астролябия". Был это обычный диск или даже кольцо с прикрученной визирной планкой и шкалой на ободе.

Угол измерялся относительно горизонта. Горизонт получался как перпендикуляр к отвесной линии, ну а отвесная линия получалась, как сказано в ее названии. Астролябия просто подвешивалась на стойке или хотя бы на вытянутой руке. Если кто видел в интернете гравюры, как мужик в балахоне волшебника заглядывает снизу под какую-то тарелку — так это он угол на звезду измеряет.

У хороших астролябий была не только разметка по наружному ободу, но и примерная карта звездного неба, отчеканенная или вырезанная на вкладном диске. И набор таких дисков для разных обстоятельств. При некотором опыте это позволяло довольно точно измерять географическую широту места. Чтобы плавать за драгоценными пряностями с Мадагаскара в Индию или там на Филиппины не вдоль берегов Аравии-Пакистана, собирая на себя всех окрестных пиратов — а шпарить через Индийский океан прямиком, вне видимости берегов, по расчетной широте. Так оно получалось и дешевле по расходу жратвы на команду, и безопаснее от пиратов. От ураганов не безопаснее, но морское дело не тема данной работы, о штормах говорить не будем.

Итак, подвесив астролябию, наблюдатель смотрел на цель через прорези визира. Для самосветящихся звезд или для небольших расстояний это работало безо всякой оптики. Наведясь на цель, наблюдатель снимал отсчет по шкале. Вот схема, показаны два измерения: до низа и до верха крепостной стены.

Дальше чистая геометрия. Если известно расстояние до крепостной стены, то можно вычислить высоту. А если знать высоту — скажем, прикинуть по росту стражника на стене — то получается дальность до стены. И выкатывай катапульты, или там подкоп делай, теперь известно, сколько надо копать.

Чуть позже люди поняли, что для вычисления угла чаще всего достаточно четверти круга — так появился квадрант. Квадранты уже делились на астрономические и общего назначения. Астрономические смотрели на звезды. Угловые высоты звезд измерялись и описывались в каталогах, чтобы потом, при помощи этих каталогов и маленькой астролябии можно было определиться по месту.

Для повышения точности астрономические квадранты делали как можно большего размера — про квадрант Улугбека все, наверное, слышали. Кто не слышал, посмотрите в гугле, потому что к артиллерии эта тема не относится.

Квадрант астрономический

Квадрант артиллерийский

В артиллерии увеличивать размеры квадранта до бесконечности было невозможно, инструмент должен был оставаться переносным. Поэтому с изобретением подзорной трубы вместо визира на шкалу стали прикручивать именно ее. А потом и систему зеркал поправили, чтобы горизонт и наблюдаемый объект видеть в одном поле зрения, даже на качающейся палубе корабля. К тому времени уже набралось достаточно статистики, чтобы обходиться шестой частью измерительного круга. А карты звездного неба стали печатными и можно было уже не лепить их на саму астролябию.

Так астролябия мутировала в морской секстан. Им до сих пор пользуются морские и даже авиационные штурмана в полярных областях, где магнитный компас врет. Если бы шторм не помешал "пятнадцатилетнему капитану" Жюля Верна воспользоваться секстаном, (и если бы дорогой прибор вообще был на той микрошхуне) никакой испорченный компас не завел бы кораблик вместо Южной Америки в Африку.

С помощью секстана можно точно так же мерить вертикальные углы и высоты, как с помощью астролябии или теодолита, и точно так же вычислять расстояния по измеренным углам. Геодезическая съемка незнакомых берегов чаще всего делалась моряками именно с помощью секстана, потому что теодолиты не приспособлены к работе с качающейся палубы.

Теодолит — это мега-астролябия с подзорной трубой, и все это поставлено на горизонтальный круг, чтобы еще и горизонтальные углы измерять.

Первое, что делается при установке теодолита: спускается отвес и теодолит устанавливается как можно точнее над забитым колышком. Чтобы вертикальная ось теодолита совпадала с точкой на рисуемой карте как можно лучше. Ошибка два сантиметра в установке прибора уже через тысячу метров даст отклонение более десяти метров. Дом поместится. А ведь теодолит не идеальный прибор, у него и свои погрешности есть, и они тоже снижают качество геодезической съемки.

Теодолиту недостаточно одной отвесной линии, ему необходимо выставить горизонтальную плоскость. Поэтому второе, что делается при установке теодолита: выравнивание по пузырьковому уровню. Если нет пузырькового уровня, попаданец может воспользоваться самодельным ватерпасом в форме блюдечка, только чтобы непременно с голубой каемочкой. Как вода выровняется четко под каемочку, так прибор и в горизонте. Холодильник или шкаф так тоже можно выровнять, если кому интересно.

Секстан, квадрант и мать их астролябия меряют вертикальные углы. Но горизонтальные углы тоже надо откуда-то брать.

Моряки получали горизонтальные углы, пристроив линейку с прицелами поверх компаса (называется: "пеленгатор") — компас имелся на любом корабле дальнего плавания, причем по тем временам он был самым точным прибором корабля. Померяли азимут (называется "взяли пеленг") на береговую сосну, выступ, скалу, устье речки — записали. Прошли (под парусом или на веслах, а не пешком по пляжу — это ж моряки! #онижеходят) сколько-то вдоль берега, посчитали расстояние через скорость и время, еще раз азимут померили на те самые точки — вот она и береговая линия.

Сухопутчики посмотрели на это дело и тоже прикрутили компас поверх теодолита, и назвали полученный гибрид "буссолью". И очень этим гордились, потому что у моряков с компаса мерялись только горизонтальные углы, для вертикальных приходилось таскать еще и секстан — а буссолью можно мерять и горизонтальные углы, и вертикальные углы, и узнать азимут какой-нибудь штуковины и направление на север.

Направление на север — основная связующая нить между нарисованной картой и конкретными предметами на местности. Хорошо, когда вокруг тебя найдется пять-шесть ориентиров. А если ты в лесу, и видишь только верхушку Эйфелевой башни — или, что вернее, геодезической вышки, как раз для таких дебилов поставленной — то очень важно понять, с какой стороны вышки ты находишься, с запада или востока. Точно так же в горном ландшафте: характерных пиков и вершин мало, вершины второго плана все друг на друга похожи, гадать можно до морковкина заговенья.

Можно, конечно, найти север "пионерским" способом: посмотреть, с какой стороны на Млечном Пути растет мох. Но и точность у способа не очень, и, главное, он применим только при безоблачном небе.

А с буссолью можно ориентироваться даже глухой ночью на другой планете. У землеподобных планет должно быть железное ядро, следовательно, и магнитое поле будет. Ведь без магнитого поля солнечный ветер и космические лучи выжгут все землеподобие налысо.

Чтобы направление на север было всегда верное, в корабельные компаса вводятся поправки на магнитное склонение. Корабли теперь по большей части железные, а это сильно влияет.

К буссолям это, внезапно, тоже относится. Если под ногами залежи железной руды, то компас будет косить налево. Или там направо. И кто задумается над отклонениями, тот раскопает Курскую Магнитную Аномалию и сможет добывать железную руду недалеко от столицы. А кто не задумается, тому только Демидова гнать на Урал-камень или покупать хорошую сталь в Швеции за золотые деньги.

Ну или тот будет постоянно мазать при стрельбе с закрытых позиций.

Буссоль инструмент широкого профиля. С его помощью можно измерить высоту далекой горы или недоступной точки на другом берегу. Цена такой универсальности — определенная погрешность, потому что высота получается через угломер, через формулы синуса-косинуса.

Если нужно измерить только что-то одно — высоту или горизонтальный угол — но точно, применяется отдельный инструмент.

Для высоты это нивелир: подзорная труба, которая вращается строго в горизонтальной плоскости. Если, разумеется, нивелир правильно выставлен в горизонт. Ну да попаданцу, владеющему секретом голубой каемочки, это нетрудно. Вот, нивелир вращается и устанавливает вокруг себя невидимую горизонтальную плоскость: некий условный уровень.

Лазерный нивелир делает эту плоскость видимой, но лазер только в помещениях хорошо работает. Под солнцем лазеру обычно мощности не хватает. Можно, конечно, взять лазер помощнее — но под такой лазер, чтобы доставал на пятьсот метров, рейку не подставишь: отрежет. А для оптического нивелира пятьсот-восемьсот метров обычная дистанция. Ибо железную дорогу сквозь бескрайные просторы Лихтенштейна двадцатиметровыми шажками нивелировать запаришься. Что же сказать про страны чуточку побольше, к примеру, Советский Союз?

Поэтому старая добрая оптика и реечка с клеточками, замер от условной плоскости вниз, до реальной земли. Отсчет, таблица, день меряем — день камеральных работ. Сидим в комнате, циферки сводим. Не совпали циферки — перемеряем кусок до совпадения, а это может и месяц занять.

Горизонтальная шкала на нивелирах тоже имеется, и с его помощью можно делать карты. Но чаще нивелир применяется только для получения высот, а горизонтальные углы меряются все же теодолитом. Так точнее.

Как быть, если война идет на чужой территории, по которой никто не дает с нивелиром лазить? И на которую поэтому нет ни карт, ни аэрофотосъемки, ни кадров со спутника? Ставить буссоль, вычислять углы, рисовать линии, разбрасывать погрешность равномерно по точкам некогда: через два часа пойдут танки.

В том случае, когда нужно очень быстро, вот буквально сразу на бумагу! — применяется мензула. Это мега-линейка с оптическим прицелом. Она ставится прямо на доску с натянутой бумагой (планшет называется), и направления на разные ориентиры засекаются в этот прицел, и сразу под линейку прочерчиваются. Потом съемщик переходит на следующую точку, расстояние между точками очень точно замеряется рулеткой и откладывается на планшете в нужном масштабе, и мензула тоже передвигается. Со второй точки берутся направления на те самые ориентиры. Потом и с третьей точки. По пересечению трех линий определяется место ориентира на карте.

Когда войны нету, так наносятся на карты изменения в городской застройке. Высоты там уже все давно определены, надо только углы нового дома привязать, колодцы канализации и тому подобное. Расстояния небольшие, погрешность особо не вылезает — тут и мензула справляется.

В особо критических случаях съемка делается "под спичечный коробок", или "вдоль карандаша", а расстояния меряются шагами. Картой такое назвать нельзя, называется: "кроки". Наброски. Но даже по такому обоснованию можно стрелять с закрытых позиций, избегая ответного огня тех самых танков, и вот схема, как это можно сделать:

Точность будет весьма условная, пристрелкой добирать придется — но лучше, чем совсем ничего.

Попаданцу на заметку: даже неточная карта сокращает время на пристрелку примерно в десять раз. Но даже идеальная карта не исключает время на пристрелку полностью.

Чтобы перейти к стрельбе с закрытых позиций, надо вместо направления на север перейти к направлению на некий условный ориентир, близкий, четкий и хорошо видимый для всей батареи. Почему? Да потому, что направление на север всегда с погрешностью, там очень сильно магнитное склонение влияет. А если на карте оно не указано или есть в нем сомнения, то получается ненадежно.

Тогда как ориентир вот он, метров сто, в оптику прекрасно видно. И никакими склонениями-спряжениями голову ломать не надо.

Вот мегасуперглавная схема крайней тайны бога войны:

Наблюдатель видит только столб и считает углы от столба. Батарея видит только елку и считает углы от елки. Связь между "ориентир столб" и "ориентир елка" только на карте.

В карте-то все и дело.

Вот поэтому французы в Дьен-Бьен-Фу не ждали, что вьетнамцы быстро научатся стрелять с закрытых позиций. Нужны карты, нужны точные измерения, нужна хорошая оптика. Причем оптика нужна для составления карт — задолго, очень задолго до того, как в ход пойдут прицелы и бинокли со стереотрубами. Если командир батареи успел состряпать схему, на которой "столб" и "елка" находятся точно относительно друг друга — то он и углы может посчитать точно.

А если нет, то снаряды начнут падать "где-то там", и еще вопрос, успеет ли батарея пристреляться по настолько неточной схеме. Время на пристрелку хотя и сокращается, но ведь не исчезает вовсе.

Оптика наблюдателя: бинокль, стереотруба, перископ

При любой схеме очень важно, чтобы наблюдатель мог не только хорошо видеть разрывы — это можно и в театральный бинокль или в подзорную трубу. Важно, чтобы наблюдатель мог замерить дистанцию от цели до разрыва или от себя до разрыва, или от себя до цели. Наблюдателю необходим дальномер. В самоходной артиллерии, где нет проблем с электроэнергией, это лазерный дальномер такой мощности, что ворону с забора сбивает не хуже, чем бластер в "Звездных войнах". В ствольной прицепной артиллерии — наш старый знакомый бинокль с крестом и насечками в тысячных.

Если снайпер противника увидит бинокль, то и наблюдателя за биноклем убьет. Для защиты применяется либо перископ, либо стереотруба. Там линия взгляда выносится из-за укрытия, и если снайпер увидит стеклышки, то прибор, конечно, будет потерян. Зато человек уцелеет. Минус тот, что со стереотрубой под мышкой особенно не побегаешь, и ставить ее надо в укрытии: большая.

С биноклем же можно упасть под любой пень, но надо очень сильно следить, чтобы линзы бинокля не бликовали под лучами солнца. То есть, чтобы Солнце было за спиной — а это, понятно, не всегда зависит от человека.

В качестве утешения: прицел снайпера точно так же дает яркий блик под Солнцем, и немало снайперов погибли от того, что занимали позицию при благоприятном освещении, а потом вовремя не переползли на другое место. Или хотя бы не убрали прицел.

Оптика стрелка: разница между прицелом и панорамой

На батарее тоже необходима хорошая оптика. Для стрельбы прямой наводкой достаточно прицела: все цели находятся перед орудием, и узкое поле зрения тут не помеха. Скажем, на советских пушках 53К, тех самых 45мм, довольно долго стоял тот же прицел ПУ-3,5х22, что и на снайперских винтовках. Потому что "сорокапятки" очень редко стреляли с закрытых позиций, а на прямой наводке четырехкратного увеличения им хватало.

Для стрельбы с закрытых позиций необходим оптический прибор, называемый "панорама". Панорама дает круговой обзор. Зачем надо, понятно: "ориентир елка" может оказаться и слева от пушки, и справа, и сзади. Поле прицела очень узкое. Каждый раз наводиться на "ориентир елка" прицелом и прикрученным к нему орудием не то, что сложно и хлопотно — просто не всегда возможно. Далеко не всякое орудие вообще можно так повернуть, далеко не у каждой пушки лафет позволяет круговой обстрел без перестановки станин.

По логике работы панорама напоминает морской секстан, где линия горизонта и наблюдаемый предмет совмещаются в одном поле зрения. Как совместил, снимай отчет.

Точно так же панорама с помощью призм и отражателей показывает в поле зрения наводчика сразу и прицельную линию (куда смотрит ствол) и любой нужный ориентир, лишь бы его вообще было видно с батареи. При стрельбе с закрытых позиций ноль панорамы ставится на выбранный ориентир, а потом наводчик маховичками поворачивает ствол, выводя прицельную линию в рассчитанный командиром или вычислителем угол. В книге Катаева "Белеет парус одинокий" бронепоезд большевиков стреляет: "отмечаясь по любой ближней церкви" — это значит не что они наводят на церковь. Наводят на цель, но вот за ориентир берут церкви, шпили которых торчат над городской застройкой.

Грамотный и опытный наводчик представляет трехмерную картинку не хуже, чем командир или вычислитель и тоже представляет собой большую ценность.

Билли, нам нужна карта!

Надеюсь, теперь понятно, почему в артиллерии важны не только пушки, но и негероические профессионалы, вроде картографов-топографов.

В современной артиллерии — как ствольной, так и реактивной, как буксируемой, так и самоходной — кроме огневых батарей обязательно есть батарея управления. А там есть машина-топопривязчик и машина командира батареи, на которых стоят вычислители и приборы привязки по спутникам, такой военный GPS. Если все пушки самоходные, с электроникой, то машина управления сразу передает им готовые цифры: кому и на сколько надо повернуть или поднять ствол.

Но если спутники пока не летают, сети радиомаяков нету — нужна карта. Без нее можно стрелять только прямой наводкой, а тогда и танки, и снайперы тебя увидят. И артиллерия быстро кончится.

Топографическая карта отличается от прочих карт следующим:

— на топосъемке место каждого домика и каждого отдельного дерева точно соответствует их месту в реальности. И по углу, и по расстоянию.

— на топосъемке обязательно нанесены высоты: линии горизонталей.

— на топосъемке обязательно определено и показано направление на север, причем учтено и записано магнитное склонение.

— на топосъемке нанесено как можно больше информации о всех объектах. Не просто дорога, а ширина и вид покрытия. Не просто река, а глубина, направление и скорость течения, дно песчаное или илистое, летний уровень и паводковый уровень. Не просто лес, а диаметр, порода и высота деревьев. Не просто здание — а деревянное или каменное, или еще какое. Не просто заводская труба или там элеватор, а с высотой.

То есть, кто-то должен был все это измерить, усреднить значения, нанести и напечатать. Причем печатать нужно точно. Тут все нужно делать точно. Скажем, в тысячном масштабе один миллиметр на карте — один метр в натуре. Вот вы живой миллиметр давно невооруженным глазом видели?

По туристической схеме в лучшем случае можно понять, что справа от тебя, а что слева. Ну и расстояние плюс-минус лапоть, потому что с точностью масштабов там обычно никто не заморачивается. По автомобильному атласу можно узнать покрытие и важность дороги — но в крупном масштабе с деталями их просто не делают. Ведь атлас покупают, если надо ехать далеко. В атласе нет подробностей и мелочей: свою округу человек и так знает, а куда приедет, там по месту спросит.

То же самое относится и к лесным картам, и к сельскохозяйственным: они все отражают какой-то один аспект. Топографическая карта претендует на полное описание земли, максимально полное, какое можно втиснуть на бумагу. Лейтенант с картой вряд ли найдет, кого спросить, если война идет на чужой территории. И даже на своей: мало кто сходу припомнит скорость течения в реке.

Наконец, главное:

— топографическая карта составлена в некоей общей системе координат, единой для всей страны. Что позволяет не только легко и быстро вести учет земельных участков, записывая координаты их углов — но и рассчитывать длины проектируемых дорог, трубопроводов, всяких линейных сооружений.

Ну и, конечно, определять цели для дальнобойного оружия.

Связь

Кабель тянется по грязи

А за ним начальник связи

(с)

На обеих схемах есть синяя линия между наблюдательным пунктом — НП — и огневыми позициями. Пункт может быть в воздухе: аэростат или самолет-корректировщик. Пункт может быть далеко от батареи. Скажем, групппа спецназа подкралась в глубоком тылу к складам и корректирует огонь корабельных пушек, с дальностью 36–40 км.

Так или иначе, сведения с НП надо передавать к пушкам. И синяя линия не только показывает направление на НП, она еще и символизирует линию связи.

До изобретения радио и даже проводного телефона (или после повреждения в бою того и другого) связывались только гонцами. Один австрийский художник, если кому интересно, именно этим занимался в Первую Мировую.

Также связываться можно флажками, но это на море. А на суше только чтобы противник не видел. В окопе не размахнешься и мачту с флагами не подымешь: заметят НП и уничтожат.

Зато в до-пороховое время флажковая или семафорная связь вполне востребованный способ. Скажем, если ты попаданец к Македонскому, где телеграф не изобретен и до радио еще как до Индии шагать. Зато древнегреческие военные все поголовно атлеты и гимнасты, потому что слабак под бронзовым шлемом и щитом сдохнет еще до боя. Выучить семафорную азбуку спортивным парням не проблема. Выдал каждому стратегу флажки, и можно вполне нормальные переговоры вести.

У Александра Дюма в книге "Граф Монтекристо" описан даже элегантный взлом семафорной линии связи (действие происходит в 1830е гг) и вброс информации, который вызвал панику на бирже. Граф так отомстил одному из своих мучителей, разорив его совершенно. Чисто хакерская атака.

Но даже если у тебя есть телеграф или там телефон: ему необходимы километры — десятки и сотни километров! — дорогой медной проволоки, да не простой, а изолированной. Или ставить столбы с изоляторами, чтобы ток дошел до приемника, а не растворился в земле. Первая линия Морзе была провешена на горлышках от бутылок, потому что в изобретателя тогда еще никто не верил и денег на изоляцию не давал.

Кстати, да: телеграфную линию надо строить, а это тоже не кнопку в игре нажать. Через реку, залив, гору линию перетаскивать дорого. И окрестные селяне спасибо скажут за царский подгон, поскольку медная проволока очень много где пригождается. И перерезать такую линию диверсанту делать нечего. Перерезать и ждать неподалеку, пока связист ее чинить прибежит. Тут его можно брать в плен — а связист по определению знает, откуда куда шнурки тянутся, и где что находится, так что после допроса из него много полезного выпадает. Потом связиста можно без изысков убить: пусть противник кем хочет, тем провода и ремонтирует.

Поэтому в армии США конца девятнадцатого века была сигнальная служба из десятков тысяч солдат, обеспечивающая передачу флажных сигналов на сотни километров. Флажковая станция — вышка с персоналом человек десять. Если они не полные дураки, то окопаются и колючей проволокой обтянутся, и диверсанту такой опорный пункт атаковать куда сложнее, чем просто перерезать провода. Да на семафорных линиях проводов и нету. Радиоволнами они себя тоже не демаскируют.

Главный недостаток: система медленная. То есть, медленная по сравнению с интернетом, а по сравнению с конными курьерами вполне себе ничего. Семафорная связь была вполне рабочим решением на огромном отрезке времени, практически до 1920х, когда появились годные радиостанции в более-менее количествах.

В кино "Хоббит: битва пяти воинств" можно посмотреть на работу такой станции. Там главный орк, Азог, с помощью четырехкрылого семфора управляет штурмом Одинокой Горы.

Напрашивается следующий ход: вместо флажков на такой промежуточной станции применить зеркальный гелиограф или прожектор. В девятнадцатом веке на вооружении у буржуев состоял прибор-гелиограф переносной, с двумя зеркалами. Одно зеркальце бросало луч по линии связи, а второе зеркало подсвечивало первое. Потому что солнце может оказаться с неудобной стороны, но не терять же из-за этого связь. С помощью таких небольших установок австрийцы быстро прокладывали временные линии связи во всяких там Альпах-Карпатах, где и радиоволны отражаются куда граф Дракула плюнет, и провод через всякие там ущелья перебросит разве что ван Хельсинг, но у него же понты, он охотник на вампиров, с проводами возиться не будет.

Ночью солнца нет, флажки и гелиограф бесполезны. Зато огонек сигареты виден почти за километр, как рассказывает знаменитая байка об Англо-Бурской войне 1901 года. "Когда прикуривал первый, бур хватал ружье. Когда прикуривал второй, бур прицеливался. В третьего бур стрелял и попадал в лоб".

Послушав эти хладные былины, моряки извлекли из них рациональное зерно — так появился морской сигнальный фонарь. У англичан он по фамилии изобретателя зовется Алдис, а у нас Ратьер — но "ратьер" это французское слово "угловой светильник", не фамилия.

Суть изобретения: светильник значения не имеет, хоть электрический, хоть мощная свеча, хоть сердце Данко туда запихай. Светильник горит с постоянной силой, а поток регулируется подвижной шторкой или жалюзи. Быстро открыл-закрыл, вот тебе и морзянка. Моряки этим очень часто пользовались, у них ратьер и сейчас штатное оборудование на каждом военном корабле, а правила Ллойда требуют наличия сигнального фонаря на всех яхтах, которые осмеливаются отгребать от берега дальше длины собственной мачты.

Световую морзянку используют не только моряки: любые военные в режиме радиомолчания. Только сейчас вместо сердца Данко нормальная лазерная указка применяется, и смотрят ее на приемной стороне фотоэлементом, не глазами. А принцип тот же: прямая видимость, связь строго по лучу, ничего на сторону не уходит. Это не радиопередатчик, его не запеленговать и самонаводящейся ракетой не попасть.

Вообще, если говорить об экзотических вариантах связи, то как-то давно, в детской книжке о подвигах пионеров-героев, я читал рассказ, как при освобождении некоего советского города тамошний пацан передавал сведения на нашу батарею качанием скворечника. Правда, для этого надо было предварительно договориться с артиллеристами, какие качания что значат — а главное, чтобы они вообще догадались посмотреть вот именно на этот скворечник. Записками тут не договориться и жестами не показать. Кто-то должен был перейти через фронт. Или сам пацан, что как-то мегакруто даже для советских пионеров, ведь ему бы пришлось делать это два раза. Или какие-то связные от артиллеристов — а тогда проще послать хорошо обученного корректировщика с рацией. Раз уже имеется канал через линию фронта.

Тем не менее, сходу записывать историю в сказки я не стану. На Второй Мировой бывало всякое. Скажем, в юго-восточной Азии, всяких там Филиппинах и Австралиях, мелкие корабли с успехом пользовались голубиной почтой. Если кто где влипал в нехорошее, скажем: видел японский флот — то голубю на шею можно было повесить сразу карту или фотографии, что для получателя в штабе намного информативнее, чем невнятный писк о тяжелом крейсере. Плюс, батарейки птице не нужны, жрет она пакетик проса или червячков из-под ног. Бамбуковая клетка весит меньше, чем сундук с передатчиком. Дождя не боится, контакты не отсыревают. В реку упадет — поплывет, а не закоротит. Камень заденет, стукнет-уронит — рации кранты, а клетка только поскрипит да покривится. Голубя не то что заглушить или там сбить — его ни заметить невозможно, ни услышать. Это ж не фэнтези, где у каждого уважающего себя варварского вождя ловчий сокол специально для таких хитровыделанных.

Но в буксируемой ствольной артиллерии, как вы уже догадались, все проще. Флажками под огнем не размахаешься, гелиографом или фонарем сквозь пыль, дым и пожары не проморгаешься. А голубей, скорее всего, сожрут вечно голодные заряжающие. Им, чтобы кидать снаряды в ствол, постоянно белок нужен.

Остается проводная связь. Та самая, где провода зубами зажимали. Потому что на проводе двадцать четыре орудия висит — а где-то там на нейтралке рота под пулеметами ждет артиллерийской помощи.

В лучшем случае рация. Связь голосом, поэтому все слова повторяются. Скажем, команда не "огонь", а "огонь-огонь!", чтобы расслышали и разобрали. Не "пятьдесят", потому что можно перепутать с "шестьдесят", а "полста".

Ну и жаргон, конечно. Коды, сокращения. Та же команда "огонь" может звучать как "триста тридцать три!" или "Пятьсот пять!" — поди разбери, это приказано стрелять залпами или, напротив, свертываться и срочно пушки увозить. По интонации хрен догадаешься, на войне очень мало кто спокойно по рации разговаривает. Особенно если что-то срочное — а в бою оно все срочное, просто по определению. Поэтому даже самые простые запросы звучат нервно и напряженно.

Коммунистическая макака

Раз уже пошла у нас тема баек и фольклора, то непременно надо упомянуть знаменитую "макаку": хладную былину, которую приводят в пример емкости русского военного командного языка и его якобы преимущества над бездуховным английским.

Байка звучит так:

"— Где полено?

— На спутнике макаку чешет."

Расшифровывается она так:

"— Где капитан Деревянко?

— На станции спутникового слежения, наблюдает за испытаниями натовской торпеды Мк1".

Должен разочаровать любителей духоскрепности за 11 копеек.

Америка, внезапно, страна многонациональная. Нормальное образование в Америке, внезапно, платное. Бесплатное у них примерно как у нас ЕГЭ, только еще проще. Подавальщице в Макдаке или мойщику на заправке интегралы нужны разве что упавшие в унитаз часы подцепить. И поэтому даже расово верные вояки из США говорят на английском не очень четко, хотя порой весьма образно.

Из-за этого знать все американские жаргоны очень сильно трудно. Русские шпионы, наверное, знают: КГБ знает все. В Америке тоже хватает умников, которые правильно поймут и жаргон болот Нового Орлеана, и северной канадской границы, и западного Сан-Франциско, и индейских резерваций.

Только вот эти умники, если даже с какого-то перепугу завербуются в американскую армию, так они обычно настраивают рации и чинят их, сидя далеко от боя, на укрепленных базах. В микрофон под обстрелом орет публика низшего разбора: те, кто пошел в армию заработать на этот самый колледж. Там выживших, конечно, научат и Шекспиру и Драйзеру, а некоторых даже Достоевскому. Но ведь это ж, пойми, потом! А вот прямо сейчас среднего наугад взятого реднека понять очень сильно тяжко. Но надо!

Что же делать?

А ведь Америка, кроме всего прочего, лидер и ядро блока НАТО. Блок это не только агрессивный, блок еще и многонациональный. В нем есть португальский язык, который, внезапно, совсем не испанский. И оба они не французский. А есть еще валлонский и фламандский, хотя вроде как одна Бельгия. Ну, а про итальянцев с немцами даже и объяснять неохота.

Тем не менее, всю эту разноязыкую братию американцам необходимо связать в армейскую сеть. Иначе пехота поддержки не допросится.

Вот почему армейское общение в американской радиосвязи почти все — кодовое. Есть уставные обозначения точки высадки, противника, патронов, раненых, танков и так далее. Есть неуставные обозначения, скажем: "JANFU" — "Joint Army Navy Fuck-Up" — "Объединенный военно-морской 3,14здец". Вместо "Да" и "Нет" у них "affirmative" и "negative" — именно вот чтобы не путалось коротенькое "yes" и "no" в помехах.

Учитывая, что американцам в армии надо обрабатывать туеву хучу языков и жаргонов, получаем: все слова произносятся по буквам. Чтобы не путаться в диалектах. Как, например, ответить задолбавшему комбату, что "патронов нет и не предвидится": Николай, Игорь, Харитон, Ульрик, Яков. Так и натовцы свой JANFU будут произносить: Джульет — Альфа — Новембер — Фокстрот — Униформ. Сиди и разбирай, где тут капитан Деревянко, и кто кому что чешет.

Антикоммунистический осетр

Во время Второй Мировой огромное внимание связи уделяли немцы. Гудериан в мемуарах прямо так и пишет: мы, типа, не надеялись превзойти танки других наций в калибрах пушек и миллиметрах брони, мы сразу делали ставку на организацию войск. Мемуары Гейнц писал уже после войны, и величину урезания осетра в них предлагаю определить самостоятельно, в качестве домашнего задания. Но факт налицо: в каждом панцеркампфвагене был радист, который почти не отвлекался на пулемет. В командирских танках было даже две рации. Одна, дальностью 20–40 км — командовать подчиненными, скажем, взводом или там ротой. Вторая, более мощная, дальностью 400–500 км — держать связь с начальством. Для сравнения, в 1941 м году командование советским танковым взводом предусматривалось флажками. Не во всех танках были передатчики, иногда не было даже радиоприемников. А где передатчики все же были, там всю малину парафинила поручневая антенна вокруг башни. Танки с антеннами немцы выбивали в первую очередь, разрушая цепочку командования.

Результат известен: в 1941 году наших не спасло количество танков — пусть их не было 24000, как говорит Суворов-Резун, но танков было и не так мало, как говорят его опровергатели. И все же наших не спасли ни броня, ни калибры, ни широкие гусеницы, ни дизельные двигатели.

Современная связь

Современная связь — сжатое сообщение, пакет в одну микросекунду. Записали сообщение, сжали, помехи наложили, рация выстрелила. Перехватывай, хоть уперехватывайся, только чем и как дешифровать будешь? Это в шпионской радиоигре есть время гонять полученное на всяких там суперкомпьютерах, а в бою обычно некогда: пока расшифровка, все уже и случилось.

Вот что такое современная аппаратура связи. Для античности чистой воды волшебство, но даже и армия 2000х на ходу такие вещи не вскрывает. Засечь, что где-то работает передатчик — запросто. Аппаратура сейчасочень чувствительная и хорошо научилась отбрасывать помехи. Но вот чего он там пищит, это уже извините.

Внезапно: современная связь это тот самый Transfer Control Protocol / Internet Protocol, (TCP/IP) благодаря которому вы видите эту книгу.

Так что "сегодня связисты отличились — даже не ругали!"

Выводы по связи

Только связь делает из толпы подразделение.

Связь не только аппаратура.

Технически связь можно организовать довольно простыми средствами, на что обращаю особое внимание попаданцев.

Связь прежде всего дисциплина: порядок передачи сигналов, способы корректировки переданного, краткие и емкие кодовые таблицы. То, что именуется "протоколы связи".

Куркуляторы

Кратенько на два часа — чем пользуются артиллеристы при собственно расчете. Понятно, что таблицами. Но значения из таблиц надо складывать — вычитать — умножать — делить, и все это очень-очень быстро, пока ответка не прилетела.

На сухом пути с начала ХХ века применяются разные механические калькуляторы, специально разлинееная бумага, артиллерийская линейка с эллипсами рассеивания. В более современной артиллерии применяется компьютерная техника.

А вот на случай ядерной войны были придуманы аналоговые компьютеры. Там числа кодируются не единичками-ноликами, а уровнем напряжения. Надо тебе сложить 12 и 56, на один вход 12 вольт, на другой 56 вольт, итоговый вольтметр показывает 68 вольт, записал. Понятно, что по одному действию считать никакого выигрыша нет. Поэтому каждый такой аналоговый блок собран для решения некоего определенного уравнения. На одном входе выставляется дальность, на другом вес заряда, на остальных ветер, влажность и так далее. Схема из грубых кондовых резисторов собрана так, что итоговый вольтметр покажет сразу необходимый уровень возвышения ствола. Никаких микросхем и никакой перенастройки: толстые провода, которые никаким электромагнитным импульсом от ядерного удара не сожжешь. Минус: каждый блок соответствует строго одной задаче для строго определенной пушки. Сменилась пушка или сменился порох в снарядах — блок можно выкидывать. Поэтому я такие блоки уже не застал. Еще в 1970е годы стало ясно: дешевле экранировать микросхемы, чем на каждую задачу лепить отдельный вычислительный блочок. И я о таких аналоговых чудесах техники только слышал. Может быть, это вообще армейская легенда.

На флоте с самого начала были условия получше. Корабли огромные, генераторы несут мощные, поэтому электромеханические вычислители во флоте применялись очень давно.

Началось все с английских и французских планшетов Поллэна и Дрейзера, которые так и назывались "полено" и "Столик Дрейера". Планшеты эти были неким гибридом логарифмической линейки с кульманом, работал на них все равно офицер-вычислитель. Но для начала ХХ века и это давало хороший выигрыш. Скажем, в битве толпы английских линкоров против толпы германских линкоров, в знаменитом Ютланде, стрельба англичан была настолько хорошей, что немцы буквально через полчаса первой перестрелки развернулись и ушли.

Затем на кораблях появились приборы ПУАЗО — прибор управления артиллерийским и зенитным огнем. На него сходились данные от дальномеров с мачт, и кулачковая механика складывала числа, и выдавала целеуказания. Вместо точных механизмов наводки были люди-наводчики, они приводили положение пушек в точное соответствие со стрелками "директоров", то есть, указателей.

На сухопутном фронте приборы ПУАЗО выпускались только стационарные, одна штука на батарею. Приборы и весили немало, и жрали электричество тоже с удовольствием. Но без ПУАЗО зенитная батарея стреляла буквально наугад: в начале войны умных зенитных снарядов с радиовзрывателем не умели делать даже американцы, со всей их без шуток сильной наукой и могучей промышленностью.

Году примерно в сорок втором на Ленинградском фронте некий капитан-зенитчик буквально надфилем выточил небольшой вычислитель из обрезков оргстекла и латунных гильз. Оказалось, что у капитана немалый талант к математике. Самые ходовые прицельные уравнения его суррогатный прибор решал с приемлемым отклонением.

Что сделала кровавая гэбня? Выдала капитану одну пушку, к ней трактор с прицепом для расчета и приказала в одно лицо взять Берлин.

Ну то есть — кататься по области внутри кольца блокады и обстреливать любой немецкий самолет. Потому что обычные батареи в целях маскировки по одиночным разведчикам огня не открывали. Одиночная зенитка без ПУАЗО не могла даже надеяться на статистику, у нее залп из единственного снаряда. Самолет крайне сложная цель; в небе нет зацепок для измерения дистанций.

Но вот появилось чудо: одиночная пушка с собственным вычислительным прибором. Нельзя сказать, чтобы она прямо расчистила небо над городом от авиаразведки люфтваффе. Просто немцы наносили кочующее орудие на карту как полноценную батарею, которая ведет огонь одним орудием. Скажем, в целях экономии боеприпасов. Дальше подключались аналитики и делали вывод: у русских что-то есть в этом лесу, раз у них в том районе три зенитные батареи отмечены только за последний месяц. Вышлем-ка туда бомбенгешвадер!

И бомбардировочная эскадра прилежно перепахивала какое-нибудь болотце или пустую рощицу, да еще на отходе получала в плечи от истребителей ПВО.

Вот такой результат принесло увлечение капитана математикой и механическими счетными машинками.

Артиллерия — контринтуитивная наука.

Крайняя тайна бога войны: виды артиллерии

По способности двигаться

Крепостная — вмурована в ДОТ или в бронебашенную батарею. Поскольку сбежать не может, то всегда защищена либо бетоно-земляным укрытием (толщины от 6 до 12 метров) либо стальным бронеколпаком, который еще и может подниматься над бетоном только на момент выстрела. Толщина бронеколпака от 200мм броневой стали, а верхнего предела нет. Это же не танк, по болотам ездить не надо.

Морская артиллерия — разновидность крепостной. Может сбежать лишь со всем кораблем вместе. На земле аналог корабля — бронепоезд или многобашенный танк, но ни тот, ни другой нельзя забронировать столь же толстым слоем, как линейный корабль.

Крепостная пушка передвижных крепостей отличается развитыми системами отката и наката: если передавать отдачу на корабль, то он проплавает недолго; танк и вовсе может развалиться от первого же выстрела. А вот на стену крепости или там в землю — ничего, выдержит.

Следующий класс — та самая ствольная буксируемая артиллерия, которой посвящена данная книга.

Здесь есть все. Минометы, и гаубицы, мортиры и противотанковые "Рапиры". Универсальные дивизионки "ЗИС-3" и медные "единороги" графа Шувалова, и "сталинская кувалда" Б-4, она же "карельский скульптор", и зенитная "ахт-ахт", и легендарная "сорокапятка" 53К. В этом классе человечество наплодило больше всего смертоубийственных устройств.

Почему так вышло?

Потому что буксируемая артиллерия на данный момент золотая середина между мощностью выстрела и стоимостью артсистемы. Буксируемые пушки выполняют главную функцию артиллерии: бросать снаряды. И на сегодняшний день они делают это дешевле всех иных систем.

Буксируемая ствольная артиллерия — ствол и лафет на колесном либо гусеничном ходу, смотря по тяжести ствольной части. Проще только крепостная артиллерия и береговые батареи — но их невозможно сконцентрировать в нужном районе. А буксируемые пушки можно ставить по 200шт на километр фронта и вываливать на противника пять килотонн металла за секунду. Четыре секунды — Хиросима. Восемь секунд — вместе с Нагасаки. Безо всяких сложностей с обогащением урана; правда, с другими сложностями, которых тоже немало.

Подкласс буксируемой артиллерии — самодвижущиеся пушки. Не путать с самоходными. На тяжелые пушки, которые невозможно катать по огневой позиции силами расчета, невозможно поворачивать вручную для переноса огня туда, куда не повернется ствол, ставят маленькие двигатели. Для перевозки между позициями такие пушки цепляются к тягачу. Или через промежуточную повозку — "передок" — или напрямую, если конструкция лафета разрабатывалась уже в автомобильную эру. То есть, по основе своей это все тот же главный класс: буксируемая ствольная артиллерия, в которой "служба смерти подобна".

Вершина развития артиллерии — артиллерия самоходная.

Самоходная артиллерия сразу орудийный дворик, укрепление, склад снарядов, жилой объем расчета — и средство транспорта для этого всего. Вот поэтому морская артиллерия большую часть истории была сильнейшим козырем на морях: линкор все привозил с собой, ему не приходилось тащить снаряды обозами. Поэтому бронепоезд до сих пор вполне востребован и успешно применялся на чеченской войне в 1990х: он везет сразу запасы, сложную технику и укрытие. Но бронепоезду нужна рельсовая линия, а это все-таки редкость на войне. Особенно на современной, где свирепствует авиация.

Танки, если что, тоже относятся сюда. Вы скажете: это особый род войск. По тактике да, а по происхождению это самоходная штурмовая установка с противоснарядным бронированием и круговым обстрелом. Ведь пушка до сих пор основное огневое средство танка. Если бы танк только весом давил, то да, это уже к артиллерии бы не относилось никак.

Кому интересно, во время Великой Отечественной немцы выдумали "штурмовой таран" для сноса зданий в Сталинграде. Но пока сумрачные тевтонские гении рожали чертежи и прототипы, наши тот Сталинград окружили и Паулюса повязали, на чем вопрос и усох.

По тактическому применению

Артиллерия бывает универсальная общего применения: стреляет чаще всего с закрытых позиций, и брони у нее либо вообще нету, либо небольшой щиток спереди, больше оптику и механизмы прикрыть, чем расчет. Стреляет и бронебойными и фугасными снарядами. Основной и самый многочисленный класс.

В последние годы одеяло понемногу перетягивает на себя самоходная артиллерия. У обычной САУ броня 10-12мм, только от осколков и ударной волны, и не со всех сторон: удобство работы важнее защищенности. Сущность обычной САУ — облегчать расчету службу. Избавить расчет от копания орудийного дворика и снарядного ровика, возить на себе лазерный радар и лазерный же дальномер и электронный вычислитель, и маленькую электростанцию для всего этого.

В войну у немцев нишу универсальных САУ занимали "мардеры" — "куницы" — трех сортов, по силуэту точно как наши СУ-76. Большая рубка, открытая сзади. Только немецкие "Мардеры" почему-то никто "голожопым Фердинандом" не называл. Хотя в пехотной цепи они горели не слабее СУ-76.

Обычные САУ могут и должны стрелять непрямой наводкой, с закрытых позиций. Для всего остального есть специальные виды артиллерии: штурмовая, противотанковая, зенитная.

От универсальной самоходной артиллерии штурмовая отличается меньшим калибром, сокращенными углами возвышения: ей форты не рушить и по площадям не давить, она бьет строго в точку. Зато у штурмовой самоходки лобовая броня до 100 м, защищает от снаряда. Штурмовая САУ идет в пехотной цепи, максимум в 200 метрах следом. Понятно, что по танкам штурмовая САУ тоже часто стреляет. Примеры такой установки: немецкий "Штуг", "штурмгешютце", так и переводится: "штурмовая пушка". В Советской Армии это, с некоторой натяжкой, СУ-85 / СУ -100, ИСУ-122 / ИСУ- 152 "Зверобой" — она задумывалась как противотанковая, и ее часто совали тоже в строй, когда танков не хватало.

Противотанковая артиллерия отличается настильной траекторией. Помнится, неоднократно упоминалось, что снаряд всегда летит по дуге. Просто у противотанкистов эта дуга пологая. Чтобы на дистанции 1500-1600мм снаряд еще не успел отклониться за контур цели. Чтобы не считать поправки, когда на тебя прет "Леопард" или "Абрамс" на всех своих 60 км/ч. В противотанковой артиллерии почти нету фугасных снарядов. Так, десяток шрапнельных, отбиваться от пехоты в упор, на крайний случай. Основной инструмент противотанкистов — БОПС. Бронебойный оперенный подкалиберный снаряд, вечный летающий лом.

Почти такие же требования к зенитной артиллерии, ведь самолеты еще быстрее. Так же необходима высочайшая скорость снаряда, почти прямая траектория. Отличие: в зенитной артиллерии нет бронебойных снарядов. Попасть по самолету намного сложнее, чем повредить его. Так что зенитчики стреляют довольно сложными по начинке фугасными снарядами, дающими облако осколков: авось какой-то да зацепит бомбардировщик. Бронебойных у зениток по ящику на ствол, только для самообороны от прорвавшихся танков.

Из-за того, что зенитчики стреляют сложноснаряженными фугасами, спроектировать зенитную пушку тяжелее, чем противотанковую. Противотанкисты стреляют летающими ломами, самый хайтек у них кумулятивный снаряд, а он ускорений не очень боится. Противотанковые (и танковые тоже) пушки сейчас гладкоствольные, чтобы нарезы не мешали разгонять БОПС до 1800–2000 м/с. Зенитчикам так нельзя: у них в снарядах полно электроники, которая заставляет снаряд взрываться не где попало, а именно вот если рядом есть самолет. Без таких умных снарядов зенитная артиллерия самолету не противник, разница в маневренности просто космическая.

По способу огня

Напоминаю для особо одаренных: различие между навесным и настильным огнем проводится не по углу бросания снаряда — а по углу ПАДЕНИЯ на цель.

Если угол падения менее 20 градусов — траектория настильная. Ее плюсы: проще наводка, больше скорость, выше меткость. С закрытых позиций так тоже можно стрелять, если закрытие невысокое. Но обычно настильный огонь ведется прямой наводкой и прямым выстрелом, и это его минусы: уязвимость орудия к ответному огню.

Орудия, у которых основной вид огня настильный, сегодня именуются пушками. Пушка может стрелять и навесным, но проектируется все-таки для настильного огня.

Если угол падения от 20 до 80 градусов — траектория навесная. Ее основной плюс: стрельба с закрытых позиций. Второй плюс: обход лобового и вертикального бронирования, наиболее мощного во всех боевых машинах и укреплениях. Минус: дольше пристрелка, снаряд летит медленнее и на него успевает повлиять ветер.

Орудия, у которых основной вид огня навесной, сегодня именуются гаубицами. Гаубица может стрелять и настильным огнем, это всегда оговаривается в задании: возможность самообороны батареи. Но проектируется гаубица для навесного огня.

Обращаю внимание, что пушка и гаубица могут различаться только лафетом, а ствол (и внутренняя баллистика) у них могут быть одинаковые.

Также обращаю внимание на такой вид орудий, как "пушка-гаубица", которые проектируются именно чтобы охватить наиболее широкий спектр траекторий. Скажем, 120мм орудие самоходки "Нона" 2С9 может использоваться и для навесного огня — и для настильного. Плата за универсальность, как обычно, мощность орудия.

Наконец, угол падения более 80 градусов — мортирная траектория. Здесь у нас карронады и мортиры наполеоновской эпохи и подавляющая часть современных минометов.

Обращаю внимание, что для угла ПАДЕНИЯ 80 градусов (практически на голову сверху) вовсе необязательно задирать ствол на те же 80 градусов. Можно так подобрать заряд пороха, что снаряд, летящий по траектории навесного огня градусов примерно под 45, в некий момент затормозится об воздух настолько сильно, что гравитация рванет его к земле быстрее, чем снаряд пролетит дальше.

Стрельба на рикошетах

Также обращаю внимание: при стрельбе настильным огнем можно так подобрать угол ПАДЕНИЯ, что снаряд отрикошетирует от твердой земли и войдет в танк с днища, которое никогда бронированием не славилось. Или в амбразуру ДОТа снизу, "под козырек".

Или, если снаряд фугасный, от удара о землю взводится взрыватель, а потом (через тысячные доли секунды) отрикошетивший снаряд взрывается на высоте 1-2м, и работает как шрапнельный. Напоминаю, что в шрапнельном снаряде есть дистанционная трубка, которую надо правильно установить перед выстрелом. По сравнению с ним фугасный снаряд намного проще. Опытный артиллерист может использовать фугас как шрапнель и ударить снопом осколков по неукрытой пехоте или небронированной технике.

Вот тут нужны крайне умелые расчетчики и классные наводчики. Но таких больше, чем кажется на первый взгляд. В артиллерии, как во всяком деле, есть свои профессионалы и чемпионы, просто узнают о них обычно за мгновение до того, как любое знание станет уже бесполезно.

Сложные виды артиллерии

Если трактовать очень широко, то буквально все, что метает заряды не напрямую руками — артиллерия. От рогатки до ракет. Сейчас, когда вы уже дочитали до этого места, я могу дать более строгое определение:

Все, что наносит больший урон, чем может выдержать, в такическом смысле является артиллерией и подчиняется правилу: "стрельнуть — свернуться — сбежать".

Танк — не артиллерия. Бежать от выстрелов не задача танка. Он может пробить такой же танк — но может и не пробить, как известно всем игрокам в WOT. Танк против танка — игра относительно равная.

А вот проломать дот "миллионник" на линии Маннергейма танк не может. Тут нужен "карельский скульптор", гаубица Б-4, у которой нету защиты даже от пуль. Только нападение, только сверхмощный снаряд, который Б-4 может положить навесом в крышу дота.

Противотанковая пушка может убить танк, но сама не переживет ответного огня. Даже хорошо бронированный ИСУ-152 "Зверобой" проиграет в равном бою танку просто потому, что танк может зайти в борт и довернуть башню, и танк успеет раньше, чем "Зверобой" повернется всей машиной.

Если некий вид оружия можно применить один раз — а потом его надо или спасать от ответного огня или прощаться с ним — это и будет артиллерия в тактическом смысле.

Понятно, что ракеты именно такой вид оружия. Для них действует правило "эллипса рассеивания", а для заатмосферных баллистических — "круг вероятного отклонения".

Морская ракета — торпеда. Для ракет и торпед общие свойства: их поражающее действие зависит от начинки куда больше, чем от удара. Поэтому ракетам и торпедам не обязательна огромная скорость. А раз не обязательна мега-скорость, то пусковые установки ракет и торпед намного легче пушек и намного проще технически. На сами торпеды и ракеты намного проще поставить автоматику самонаведения. Наконец, ракеты можно запускать из пушек — особенно из современных танковых гладкоствольных орудий. Учитывая общность требований и применения, в СССР даже род войск назвали именно "Ракетные войска и артиллерия", РАВ.

Авиация

Авиация тоже подходит под определение. Бомбардировщик одной удачной бомбой может отправить в ад целый аэродром противника, скажем: утопить авианосец. Но ответного огня не выдержит. Бронированный самолет вроде Ил-2 выдержит обстрел из винтовочных калибров — но если случайно попадет под пушки такого же Ил-2, то сгорит и он.

Плюс бомбардировщика в том, что снаряд к нему — то есть бомбу — можно сделать очень тяжелую. И везти ее надо только на тыловой аэродром, куда и железную дорогу не грех прокинуть, особенно если узкоколейную. Это к пушкам надо сорок ящиков на четырех грузовиках доставить, а потом всю ночь раком по траншеям снаряды подтаскивать, чтобы 500 кг тротила в противника бросить.

Для бомбардировщика это одна бомба, которую привезут на тележке, культурно, и подвесят, ни за что взрывателем не зацепив. И доставить бомбу самолет может на 300 км за линию фронта — а даже лучшие морские пушки свои полутонные снаряды доставляют всего на 40 км.

Минус бомбардировщика в том, что он куда сложнее и дороже целого артиллерийского полка. Про авиаполк даже не буду говорить, сразу подымаю ставку до авианосца.

В тактическом смысле авианосец есть мега-пушка, стреляющая самолетами с закрытой позиции — из-за горизонта. А если к авианосцу выйдут артиллерийские корабли типа линкоров — это в чистом виде "танки на батарее". На суше не счесть раздавленных танками батарей, а вот в истории морских сражений был всего единственный случай, когда японские линкоры наткнулись на американские авианосцы без прикрытия. Японцы не прошли сквозь них насквозь больше потому, что опасались ловушки или подхода американских же линкоров. Будь таких ситуаций больше, статистика бы сработала как для сухопутчиков Но японцы отвернули, и американцы до сих пор гордятся, что их палубная авиация даже линкоры гоняет мокрым полотенцем.

Почему мокрым? Поверьте мне, когда вы увидите японский линкор на дистанции действительного огня, у вас будет мокрым не только полотенце.

На этой радостной ноте мы завершаем часть о крайней тайне бога войны.

Дальше пойдет информация открытая, хотя от этого не ставшая проще. Ну так это еще Клаузевиц отлил в бронзе: "Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать сложно."

Организация и зачем вообще все это надо

Итак, товарищи!

… мы остановились на "итак, товарищи".

Давайте-ка посчитаемся. Кто дочитал до этого места, не сочтите за труд кинуть в комментарии "333", а кто не дочитал — соответственно, "555". Ну или "affirmative", кто дочитал — а кто не дочитал, соответственно, "negative".

Итак, товарищи, теперь вы знаете…

Чуть было не написал "теорию". Увы.

Теперь вы знаете, что предки кровью и потом нафармили много-много информации. Если это "много-много" изучить и освоить, и по выученному построить пушки, и сделать к ним порох, и капсюли, и снарядить все это в гильзы, а гильзы поместить в точно-точно выточенный казенник, и не забыть в гильзу вставить собственно снаряд… И если сделать карты, и сварить оптическое чистое стекло, и отшлифовать его правильно, и точно так же прямыми руками в трезвом состоянии собрать бинокль для наблюдателя, панораму для наводчика, и привести панораму в соответствие с движениями собственно орудийного ствола…

Но если все это, наконец, сделать — ну, тогда можно выстрелить на три часа пешего хода (12 км) и попасть… Ну, не прямо в царевну-лягушку, но болото вы накроете точно.

Если, конечно, у вас все звенья цепочки собраны правильно.

Поэтому авторам попаданческих книг я не завидую, а соболезную. Для хорошей попаданческой книги все это надо не только знать — что с покамест не отключенным интернетом не такая уж сложная задача. Но для хорошей книги мало переписывания википедии. Автору хорошей попаданческой книги крайне желательно попробовать на себе хотя бы часть из описанного. Не заряжать, так считать по таблицам. Не стрелять, так определять дистанции в бинокль. И потом проверять ножками. Чтобы на натуре убедиться, что правильно измерить расстояние все-таки можно — хотя и непросто.

Что же до самих артиллеристов, то даже полное и глубокое изучение всего, мною упомянутого, сделает из курсанта только теоретика.

Поэтому сегодня мы поглядим, как все эти тайны бога войны — первая, вторая, крайняя, и прочие мелкие секреты — применяются на практике.

Организация артиллерии в разрезе практического применения

Расчетная единица артиллерии — батарея. Чаще всего дивизион из трех батарей придается пехотному полку, а командир полка или ставит пушки побатарейно на танкоопасное направление, (в обороне) или придает выделенную батарею своему ударному батальону (в наступлении).

Огневую подготовку, огневой вал обеспечивают более крупные части — дивизион, артполк — и соединения, типа сводной артиллерийской группы, которая собирается на время подготовки наступления из всех пушек, имеющихся в распоряжении командира корпуса, армии или даже фронта, от 82мм батальонных минометов до "Сталинских скульпторов" 203мм из резерва Главного Командования. Организация огня больших артиллерийских масс дело крайне сложное. И поэтому бывают, например, танковые дивизии, бомбардировочные, истребительные и штурмовые авиадивизии — но артиллерийских дивизий даже во время войны в Советской армии не было.

Были артиллерийские дивизии и корпуса прорыва — но они, что называется, "особь статья", не полевая артиллерия, а осадная. Соответственно, были артиллерийско-пулеметные дивизии — это артиллерия крепостная. Гарнизоны собственно крепостей, где они еще сохранились, а также укрепленных районов (УР).

В полевой артиллерии самое большее артполк, максимум — артиллерийская бригада.

А самое меньшее, начальная счетная единица — рота (200 чел) в пехоте или у танкистов (10 танков), батарея (6 стволов) в артиллерии. Это уровень подразделений.

Батарея — компромисс между огневой мощью и небольшим размером подразделения, которое еще может где-то расставить шесть огневых позиций, и еще нормально управляется, чтобы быстро перемещаться, выходя из-под огня.

Дальше из подразделений набираются части.

В пехотном полку было проще всего: три пехотных батальона, в батальоне три роты. В роте до войны 4 взвода, в каждом 4 отделения 12 стрелков, то есть взвод около 50 чел, а рота 200 чел. Первые советские бронетранспортеры, а именно БТР-152, рассчитывались на отделение из 12 человек. Только сильно после войны, с появлением привычных БТР-60,70,80 мотострелковое отделение стало 10 человек, взвод 30, рота 100 и батальон соответственно около 350–400 чел.

В танковом батальоне, что в РККА, что в Вермахте перед войной танковый взвод был 5 машин. Рота — 3 взвода по 5 плюс командирский танк. Батальон 4 роты по 16 машин, итого 64.

Вермахт эту организацию сохранял до конца войны. Батальон "Королевских тигров", шверепанцерабтайлунг, в 1945 м состоял из тех же 4х рот по 16 машин, что и батальон "PzIII" в 1941–1942 м.

А вот Советская Армия в ходе войны перешла на малые батальоны. Взвод 3 танка, рота — 3 взвода и машина командира, итого 10 машин. Батальон всего 2 роты и командирский танк, итого 21 машина. В танковой бригаде было 65 танков — как у немцев батальон. После войны СССР вернулся к батальонам по 3 роты, и танковый полк состоял из 100 машин. Удобно считать.

Самоходная артиллерия организовывалась не в роты, как танкисты, а в батареи, как обычные пушкари.

В артполку было, как правило, три дивизиона по три шестипушечных батареи, итого 54 орудия полк. Но разные усиленные и специальные полки могли иметь четыре дивизиона. В батареях могло быть по 4 орудия. Если соберетесь втыкать попаданца в артиллерию, уточняйте.

Часть еще не может действовать самостоятельно, в отрыве от обеспечения.

Соединение — дивизия или бригада — уже на это способна. Вот почему полком командует полковник, а дивизией или бригадой цельный генерал. Причем у буржуев оно выражено совсем четко, в армиях Англии и Франции было понятие "Бригадный генерал" и отдельно "Дивизионный генерал", который у всех остальных просто "Генерал".

Как складывалась история армии, как в ней понемногу набирались войска, как усложнялась структура от командира наемной роты (капитана) через командира нескольких рот в общем построении, что называлось баталия/ батальон (майора) к командиру полка (полковнику) — и, наконец, к начальнику нескольких полков (генералу) — очень хорошо можно проследить по циклу Бориса Конофальского "Инквизитор". Там герой книги, без никаких попаданцев, просто германский воин, сражаясь то со швейцарскими горцами, то с восставшими крестьянами, то с еретиками, проходит все ступени от бойца до генерала. Четко показано: и какие проблемы Иерониму Фолькоффу приходилось решать на каждом этапе, и каким образом он воевал в каждой своей ипостаси, и какие выгоды имел от повышения в званиях — и, что немаловажно, какие обязанности на него это накладывало и какие на каждом уровне порождало проблемы.

Если же идти от роты-батареи вглубь, на уровень взвода-отделения — то здесь хорошее описание армиестроения дает нам "Непобедимая Армия Урфина Джюса" Евлампия Агафонова.

В обеих книгах не пересказывается штатное расписание — но зато показано в действии, на простых, доступных не служившему человеку, примерах: как армия создается и превращается из толпы в собственно силу.

Об армии античности и средневековья — о мускульной армии — я не говорю по двум причинам:

— первое, о до-пороховой артиллерии все-таки известно очень мало.

— второе, известная нам малость заключается в том, что у артиллерии да и у самой античной армии не было постоянной четкой структуры. Даже легион, который считается эталоном порядка и мощи Рима, не имел постоянного состава всю историю. То "принципы — гастаты — триарии" числом до 4200, то "Мариевы мулы", строго 6000 одинаковых тяжелых пехотинцев в линиях, то уже под конец Рима в каждом легионе 1000 всадников.

Так вот, минимальное соединение нескольких родов войск, способное вести боевые действия самостоятельно в пределах операции (обычно 1–2 недели) — это дивизия. Пехотная, конная, танковая, воздушно-десантная.

Но не артиллерийская и не авиационная. В артиллерии и авиации дивизия чисто организационная единица. Артиллерия не может самостоятельно вести войну, и авиация тоже.

О вундерваффе

Сделаю отступление, потому что вопрос важный. Время от времени встречаются книги — и не только попаданческих авторов, а вполне себе военных, боевых генералов — где описаны победы с помощью одного рода или вида войск, или даже некоего сверхмогущественного супероружия. Немецкая пропаганда конца Второй Мировой так часто об этом говорила, что теперь для такого оружия используется немецкое слово "вундерваффе", оно же "вундервафля".

Вот мы его сейчас применим, и все — остальные виды вооружений не нужны!

Если же идет речь не о пропаганде, а о сколько-нибудь серьезных проработках, то чаще всего приводят в пример "Доктрину Дуэ" — сочинение итальянского авиационного генерала. Дуэ предлагал решить все-все проблемы исключительно авиацией, а пехоту вводить только для принятия капитуляции и закрепления контроля над сдавшейся страной. Вторая Мировая Война эту доктрину опровергла: несмотря ни на какие бомбардировки, не сдалась ни Испания (удар по Гернике) в 1937 м, ни Англия в 1940 м, ни Перл-Харбор в 1941 м, ни Москва и Ленинград в 1941–1942 м, ни самая Германия в 1944 м. Напротив, пик производства вооружения и военной техники в Третьем Рейхе пришелся именно на 1944 год.

Тут мне могут возразить, что "ковровые бомбардировки" Дрездена и особенно "Огненный смерч" в Токио, жертв от которого больше, чем от Хиросимы и Нагасаки вместе взятых — да и сами Хиросима с Нагасаки — привели к капитуляции стран Оси (кто не знает: "Ось Рим-Берлин-Токио"). Я же отвечу, что Германию бомбили и в 1943 м году. Первый налет более-менее внушительными силами 1069 бомбардировщиков англичане организовали еще до нападения фюрера на СССР. Налеты не особо помогали, пока в 1944 м Советская Армия не вышла на границу Пруссии, а союзные армии не высадились в Нормандии.

На другой стороне глобуса все обстояло еще сложнее. Даже после атомной бомбардировки и после того, как большую часть японских городов выжгли ковровым бомбометанием, американцы совсем не были уверены, что Япония сдастся. Американцы готовили десант, и даже заказали массу орденов "Пурпурное сердце", потому что ожидали больших потерь в боях на собственно японской территории. Ордена из этой мега-серии вручаются до сих пор, достаточно известный факт.

Наконец, сегодня у многих стран имеется ядерное и термоядерное оружие с такими средствами доставки, которые невозможно ни перехватить, ни даже обнаружить пуск — но и сегодня эти страны не могут опираться только на ядерные бомбы. Все вынуждены иметь армию из многих родов и видов войск.

Поэтому, когда при чтении книги встречаешь пассажи, что-де "вот сейчас прилетит мега-крейсер "Нессущий" и всех поебдит в одно лицо", удержаться от смеха довольно сложно.

В каждом правиле есть исключения, и сейчас я о них скажу.

Первое: бомбежка бедуинов

Известна удачная попытка Британской Империи с помощью авиации контролировать Иран в 1920х годах. Организовано это было вот как: на нескольких аэродромах вокруг Басры разместили девять бомбардировочных эскадрилий. В случае бунта на села бунтующего рода сбрасывали сперва листовки, требуя выдать зачинщиков — а потом начинали бомбить, всегда днем, всегда в полдень. Убитых при таких бомбардировках не бывало, арабы успевали выйти из деревни — но вот все их добро, нажитое непосильным трудом, горело и разрушалось.

А надо вам сказать, что в песках Aravia Felix для выращивания ОДНОЙ финиковой пальмы следует вырыть котлован глубиной метров шесть, до водоносного слоя. Раскрепить его как добрую шахту от постоянного осыпания — кругом же песок! — и котлован этот заполнить хоть сколько-то плодородным грунтом. А если грунт везти за тридевять земель дорого или невозможно, то остается только мешать песок с фекалиями и известкой. Посадить пальму вот в это вот — и буквально выхаживать росток лет двадцать, под всеми самумами-засухами.

Ну а потом-то да, лежи под пальмой и собирай финики. Все пять ведер. Мало? Так вон пустыня до горизонта, сажай еще пальмы. Когда Аллах создавал время, он создал его достаточно.

В общем, после трех-пяти бомбардировок зачинщиков бунта выдавали сами арабы. Система работала превосходно. За десять лет пострадали только пять или там шесть абреков, сдуру решившие натопить тола из неразорвавшейся авиабомбы.

Потом до англичан дошло, что разбомбленные села постоянно нищают, и профиту от них с каждым годом все меньше. Нефть в то время на Ближнем Востоке тогда еще не нашли, так что расходы на авиацию были сочтены излишними, и джентльмены перешли к иному способу контроля колонии.

Второе: копенгагирование Копенгагена Конгревом

С помощью одного массированного артобстрела была решена задача по принуждению настоящей европейской страны к нужному политическому решению. Это я именно о сожжении Копенгагена английским флотом, ракетами Конгрева. Потеряв столицу, датчане поневоле пришли в нужный Великобритании антинаполеоновский лагерь. Правда, датчане здорово обиделись на Лондон и уже через пару месяцев при первой же возможности присоединились к Наполеону. Но ведь это ж, пойми, потом!

Угроза is being

Здесь мы видим основное отличие между стрелковыми и контактными войсками. Танки и пехоту надо ввести непосредственно в Багдад, чтобы свергнуть Хусейна.

Артиллерия и авиация действуют угрозой, самим фактом наличия. Как морской флот: если он есть у противника, то любые действия на море приходится вести с оглядкой и опаской. Это понятие "fleet is being", — "флот есть", и самим фактом существования вынуждает противника расходовать ресурсы на какие-то контрмеры. Вместо флота можно подставить любой другой род войск. Скажем, танки есть. Надо разрабатывать пушки против них, тяжеленные гранаты, надо дрессировать собственную пехоту — та самая "обкатка танками". Всего лишь потому, что у противника танки есть.

А если у противника есть не только танки?

Просто постановка советских ракет на Кубе — ракеты еще ни в кого не стреляли, просто стояли на пусковых — вызвала форменную истерику в Штатах и породила целый жанр "постапокалипсис", обогативший мировую культуру фильмом "На последнем берегу", мультфильмом "Будет ласковый дождь" и, наконец, эпической серией игр "Fallout".

Возвращаясь к нашим стволам

На малых масштабах все точно так же. Артиллерийская батарея лучше всего действует, пока не стреляет. Пока противник не знает — где их позиция, могут ли они достать туда или сюда, могут ли заткнуть движение по мосту, закидать удобный овраг, срыть укрепления. Пока противник не знает, что там за пушки, минометы или "катюши", на какую дистанцию бьют.

А вот как артиллерия выстрелила — или, что хуже, когда ее нашли с дрона либо там агентурой (кубинские ракеты, к примеру, нашли аэрофотосъемкой) — тут уже маски сброшены. Современная техника отслеживает полет снарядов, засекает звук выстрела, вспышку и сотрясение земли. Точное место батареи найдут очень быстро, и надо ждать ответных мер.

Но Карибский кризис в горячую войну не перетек; по крайней мере, в нашей Вселенной. А батарея что? Батарея — расходник, разменная монета. Батарея придается батальону, дивизион — пехотному полку, артполк — пехотной дивизии. Ради одной батареи Хрущев Кеннеди звонить не будет.

Так что в разрезе практического применения артиллерийские части всегда приданые или подчиненные. Снести укрепление они могут — а вот самостоятельно контролировать территорию — нет. Могут обеспечить контроль некоей ключевой точки, если укрыть орудия в бастионах / броневых башнях, как береговые батареи. Но и это не панацея. Тот же Питер Блад может в цветах и красках поведать, как обдурить береговую батарею.

Можно угрожать обстрелом некоего района, если пушки постоянно перемещаются и потому не боятся ответного огня — как железнодорожные транспортеры ТМ-3-180, например. Или как "Тополь-М", логика ровно та самая.

Но защита уклонением — это про самоходчиков, у них развертывание-свертывание быстрое, и ездят они под какой-никакой броней. В ствольной прицепной артиллерии все несколько иначе, и перемещаться батарея может только прыжками, от позиции к позиции. Прицепная батарея на марше слабее, чем х*й без противогаза. Не то, что танк — душман с карамультуком обидеть может, если удачно попадет в снарядный ящик.

Теперь, зная все это, вы можете сделать свой первый ход. Понятно, все стремятся начинать е2-е4, а что у некоторых получается едва-едва, так на войне нет ничего постоянного и надежного.

Как оно собственно работает

Первый ход — выбор позиции. Ибо, как сказано выше, позиция и дистанция — близнецы-братья.

Командир батареи — "батяня комбат" — получает боевую задачу от пехотного или танкового командира. Скажем, поддержать огнем наступление на село. Или обеспечить заградительный огонь по рубежу такому-то. Или обеспечить огневую поддержку по запросам второго батальона.

Комбат берет карту. Раньше он привязывал карту к местным ориентирам, а сейчас в армии есть машина-топопривязчик, ее ориентиры летают на геостационарной орбите и видны при любой погоде. Попаданцу на заметку: точную привязку можно обеспечить не только по спутникам, по радиомаякам тоже. И совсем необязательно по собственным, можно отмечаться, к примеру, по Берлинскому радио. У них антенна здоровенная, сигнал мощный. Вряд ли ее перенесут за время пристрелки.

Значит, машина тем или иным образом определяет свои координаты в привычных нам со школьной скамьи единицах Х,У. На карте сетка координат напечатана, горизонтали тоже. Комбат строит в уме трехмерную картинку местности и выбирает позицию. Чтобы с той позиции

— дострелить куда надо,

— хоть как-то существовать, пока не нашли

— быстро смыться, когда найдут,

— и обороняться, если смыться не удалось

Потому что не только наши лихие разведчики лазят по вражеским тылам — ихние головорезы из всяких там "беретов" свирепствуют ничуть не меньше. Об этом народ писать не любит, а очень страшная угроза на переднем крае. Напомню, что в знаменитом бое у разъезда Дубосеково панфиловцы имели поддержку двух 45мм орудий, но пушки стояли в лесу без пехотного прикрытия. Так что немецкие автоматчики подошли по лесу с тыла и перебили расчеты. Вот и пришлось панфиловцам героически умирать с гранатами в руках.

Итак, позиция выбрана и намечены хотя бы две запасные. То есть, хорошо, если они вообще найдутся. В округе ведь не одна батарея встает. И минометчики себе ищут пятак, и зенитчики, и сама пехота, и танки где-то вкапываются. Но допустим, что батарею не бросили затыкать прорыв, что время есть, и огневая работа организуется нормально, и позиция найдена. На позицию встает топопривязчик, от него, как от маяка, размечаются пушки. Если на тягачах есть бульдозерные отвалы, и если сами тягачи не сожгут себе сцепление, пытаясь изображать бульдозеры, то огневые расчищаюся механически — "а як нi, то нi," расчеты начинают окапываться вручную.

Комбат же отправляется выбирать себе НП — наблюдательный пункт.

Артиллерийский комбат в бою на батарее не находится. Он находится там, где может видеть разрывы и сразу считать поправки. Чаще всего НП артиллеристов и тех, кому они приданы, совмещаются — хотя по уму так делать не стоит, чтобы одним снарядом всех не накрыло. Но далеко не всегда на поле боя найдется много удобных для обзора точек. Да и противник наблюдателя на колокольне будет искать в первую очередь. А потом и другие точки проверит, у него тоже карта есть, и он тоже не дурак совсем. А главное, почему НП обычно совмещаются: чтобы командир батареи и тот командир, кому придана батарея, могли быстро все понять и все между собой решить, без помех в рации, без потери связи, наконец, не рискуя быть подслушанными вражеской разведкой.

Когда НП выбран, комбат на нем и остается, и командует стрельбой именно оттуда. Если из телевизора раздается героическое: "вызываю огонь на себя!" — это значит, что противник уже в траншее на линии обороны, где чаще всего находятся НП и комбат. Место и координаты НП топогеодезисты обязательно привязывают, без этого никакой стрельбы с закрытых позиций не бывает, так что куда стрелять, батарея поймет.

Впрочем, "огонь на себя" — это героизм-подвиги. Мало у кого бывает хотя бы раз. А больше раза так и вовсе ни у кого; по крайней мере, мне такие случаи неизвестны. Обычно комбат наблюдает поле и выбирает, какую конкретно цель именно вот сейчас обстреливать батарее. Конечно, комбат делает в уме основной расчет огневого решения, он же и управляет пристрелкой по цели, ведь только он эту цель видит. Но комбату некогда строить веер на все шесть пушек, некогда переносить прицел-угломер от опорного орудия на все остальные, так что не комбатова это задача.

Взамен отъехавшего комбата на батарее распоряжается СОБ — старший офицер батареи.

СОБ командует огневыми взводами, двумя на 4-х пушечной батарее или тремя на 6-ти пушечной, уточняет место огневых взводов, где им складывать снаряды, где поставить кухню, где вырыть окопы самообороны. СОБ также проверяет расчеты сержанта-вычислителя, а если вычислитель ранен, то СОБ считает сам.

Командиры огневых взводов делают все то же самое, только в рамках пары своих орудий.

Командиры расчетов каждого орудия копают вместе со всем своим расчетом или получают на своих пайки или принимают снаряды от прискакавшего на грузовике батарейного старшины. Старшине, кстати, тоже нужна карта, хотя бы для первого рейса на батарею — а то куда же везти снаряды и еду? И карта именно топографическая, чтобы видеть, пройдет ли по броду груженый снарядами грузовик, или лучше заранее все перепаковать под ручную переноску.

Связисты устанавливают радиосвязь — или, если приказано радиомолчать ради маскировки, то тянут провода. К пехоте, по запросам которой работать, от НП к батарее, к собственному артиллерийскому начальству — чтобы снаряды запрашивать. Могут ли связисты тянуть провода без карты? В теории да, а вот на практике незаметный ручей или болотистый овражекмогут неиллюзорно доставить работы на пол-дня. Или пол-ночи, потому что на переднем крае днем работать — это и себя подставить, и всех остальных, кому ты провода тянешь.

Но самый главный, кому точно без карты кирдык унд каюк — это комбат. Он размечает ориентиры, считает по карте азимуты, готовит предварительные расчеты для пристрелки, продумывает пути отхода — не просто толпой сбежать, а пушки увезти, чтобы кровавая гэбня потом не это самое, о чем сейчас подумали господа гусары.

На карте, если только карта эта не находится постоянно в охраняемом штабе, свои войска показывать не положено. Разведчики носят чистую карту с абрисом вражеских позиций. Примерно так же и пехотные командиры, карточки огня чертят на отдельных листиках бумаги. Если даже противник такую карточку добудет, то узнает из нее мало что: кусочек переднего края взвода или роты. Для полной картины надо все карточки собрать, а это квест 80lvl, доступный не только лишь всем.

Чтобы не облегчать выполнение квеста вражеской разведке, артиллеристы чертят свои линии на кальке, приколотой поверх карты, и не хранят кальку вместе с картой. Но калька дает что? Дополнительную погрешность, а их и без того до черта. Поэтому бывает, что артиллеристы размечают все позиции и ориентиры прямо на карте, хотя вообще это неправильно, и настоящий сильный противник за это очень больно наказывает. Потому что на карте или на кальке строится та самая схема "крайней тайны" бога войны. Место батареи — место НП — азимуты — расстояния — ориентиры. А это приличный кусок местности, по такой схеме противник очень много что понять сможет.

После завершения расчетов, при наличии времени, а также обязательно разрешения старшего начальника, батарея может пристрелять один-два ориентира опорным орудием. Конечно, тут риск обнаружения батареи — но на риск идут, если батарея простоит недолго. День-два, скажем. Потом артподготовка и наступление, безразлично, с чьей стороны, позиция батареи все равно вскроется. Зато можно переносить огонь от пристрелянного ориентира, что намного быстрее, чем просто по карте. Кроме того, если батарея "большой и особой" мощности, то она стоит, как правило, далеко от фронта, и пристрелка ее не очень демаскирует, и охраняется она тоже обычно сильнее, чем полковые пушки.

А что это мы все про карту? Комбату карту, старшине карту, СОБу карту, медицинской службе карту, водителю (хотя бы старшему в колонне) карту — а не дашь водителю карту, придется с ним самому ездить, руками водить, а это время, ценнее времени на войне нет ничего вообще.

Словом, на одну батарею надо пять… Пять карт! Карт не лунной поверхности, а именно вот этой округи. Напечатанных на отличной бумаге с хорошей точностью, ведь по плохой карте ничего не померяешь. Куда там данные для стрельбы — длину катушки провода телефонисты не определят.

Но вот нету карты, что тогда? Освобождается, скажем, народ панской Польши от векового угнетения — а карт на Польшу нет. Ибо не готовил мирный СССР захватнического похода, ну и карт не напечатал.

Вот тут для топогеодезистов батареи управления самая жара. С помощью оптики — уж какая там найдется — они должны быстро построить схему. Точно померять расстояние от НП до батареи, привязать 10–20 ориентиров от НП и столько же от батареи. Проверить, чтобы все засечки батарейных ориентиров были видны наводчикам в панорамы от каждого орудия.

Зачем так много ориентиров?

А затем, что в бою некоторые из них могут быть закрыты дымом или просто уничтожены, а новые искать под огнем и некогда, и просто невозможно. Поэтому ориентиров, как патронов, много не бывает.

Дальше надо разбросать погрешность измерения по длинам, при необходимости самые сомнительные длины измерить заново. По ровному-то асфальту хороший геодезист и шагами до полуметра точно меряет. А вот по буеракам и воронкам, между НП и батареей… Причем сам НП уже на переднем крае, весь смысл НП в том, что с него должен быть враг виден. А значит, и сам НП противник может увидеть. Особенно, если его демаскировать беготней с проводами-рулетками. Чужой снайпер такому идиоту отдельное спасибо скажет. Ну, потом, после засечки на прикладе. А то могут и залпа не пожалеть. Как хочешь, так и привязывайся.

После построения ориентиров главной схемы необходимо вычертить хотя бы схематично пути подвоза-эвакуации от батареи куда-нибудь к главной дороге, переправе, городу или там еще какому важному ориентиру. И для старшины с медиками на главной дороге повесить оговоренный знак, скажем: "хозяйство Лапикова" либо "мушкетеры короля", чтобы свои знали, где сворачивать, а диверсанты, бродячие ночью по тылам, ничего бы не поняли.

Геодезисты не стреляют — но без геодезистов сегодня вообще никто не стреляет.

Стрельба

Старший офицер батареи — СОБ — получает от комбата приказ, например: "Ориентир елка, сто вправо, ближе двести! Цель сто вторая, пехота укрытая, подавить!"

По таблицам СОБ знает, сколько надо снарядов на подавление — чтобы пехота головы не поднимала — а вот если комбат скажет "уничтожить", тут снарядов надо как бы не втрое больше.

Исходя из этого, СОБ выбирает (если комбат не приказал явно) — стрелять всей батареей, или одним-двумя огневыми взводами, двумя или четырьмя пушками из шести. Например, с целью экономии ресурса ствола. Ствол пушки от каждого выстрела стачивается: изнутри его снаряд по нарезам обдирает. Корабельные пушки крупных калибров живут только 300–400 выстрелов, потом ствол надо менять. Для ствольной прицепной артиллерии ресурс больше, но и он конечен.

Скажу в скобках, что решения этой проблемы придуманы определенные составы (флегматизаторы) в порох, а на снаряды надевают пояски-размеднители из мягких сплавов. Пояски эти поглощают часть металла, очищая ствол. Однако и то и другое требует очень хорошей химии, и появилось сравнительно поздно — в массовых количествах уже после Первой Мировой Войны.

До Первой Мировой просто не было особой необходимости, пушки так много не стреляли. Во Первой Мировой особо некогда было заменять пушки на новые — хотя огромная потребность в ремонте стволов как раз тогда и возникла. Вот после ПМВ и появились в массовых количествах разные улучшения. В массовых — это не только на супер-дорогих морских пушках, но и в полевой артиллерии.

Когда же все эти изобретения уже не помогают, не спасают ни размеднители, ни чистящая химия — меняют ствол. Это фантастически дорогая и сложная операция, так что понятно: довольно быстро придумали менять не сам ствол, а вкладыш в него — лейнер.

Отсюда еще одно разделение пушек. Если вы читаете "ствол-моноблок", то в нем лейнера нет. Это обычно для малых калибров, минометов, и другого оружия, где давление в стволе не очень большое. Если же "ствол композитный" — то есть внутренняя оболочка, собоственно лейнер, тонкая труба с нарезами внутри, по которым идет снаряд при выстреле. Внутренняя оболочка вставлена в основной ствол, который и воспринимает все нагрузки от выстрела. Когда лейнер прогорает или изнашивается, его вывинчивают и меняют. Это также весьма дорогая и сложная операция, но все-таки намного проще, чем отлить-расверлить новый ствол полностью.

Так вот, СОБ должен держать в уме, сколько ресурса у него на каждой пушке. Потому что расстрелянные стволы стреляют не точно и не далеко. Понятно, что и комбат в курсе — но у комбата в бою главная задача правильно выбрать цель. А как по ней залепить, это уж дело СОБа. Ему там на батарее виднее техническое состояние конкретного орудия. СОБ стремится так регулировать нагрузку, чтобы все стволы батареи изнашивались примерно одинаково. Понятно, зачем: чтобы залп батареи был как можно более кучным.

Также во время стрельбы СОБ может дать передышку тем или иным бойцам, или ему нужно создать у противника впечатление, что тут не вся батарея, а только две приданые пушки — резоны могут быть очень разными.

Но вот состав стрелков определен и процесс идет дальше.

Если ориентир "елка" пристрелян, у СОБа в планшете будет готовая пара чисел: "прицел/угломер", и к ним надо только две поправочки из таблиц. "Ближе двести" — ствол немного опустить, чтобы летело ближе. Или выкинуть из гильзы мешочек пороха, эффект тот же. "Вправо сто" — панорама установлена на "ориентир елку", от елки сколько-то делений угломера в сторону.

А вот если ориентир не был пристрелян, то данные готовятся по карте и по таблицам состояния воздуха, по "метеосреднему". СОБ и вычислитель считают в четыре руки, для надежности. Если вычисления не совпали, расчет повторяется до совпадения. Скажу из опыта, что несовпадения бывают очень редко, расчеты муторные, но сравнительно несложные. Оформлены нарочно в виде таблицы, каждая клетка — одно действие. Расхождение видно сразу.

Дальше СОБ докладывает комбату вычисленное огневое решение: "Прицел 12, угломер 3009, пристреливаюсь опорным, тремя снарядами" — чтобы комбат понимал, сколько разрывов ждать. Ну и комбат тоже ведь считает прицел-угломер, и может проверить, заметить большое расхождение.

"Пристреливаюсь опорным" — стреляет одна пушка, самая близкая к размеченному топопривязчиком геометрическому центру батареи.

Теперь СОБ уже командует батарее: "Третьему! Ориентир елка!" — наводчик третьего устанавливает ноль панорамы на елку.

"Осколочный! Угломер тридцать-ноль-девять, прицел двенадцать, заряд второй, трубка шесть!"

"Осколочный" — это команда подносчикам, что взять из ящиков. Также по этому приказу наводчик выбирает прицельную шкалу для осколочных снарядов — у них баллистика отличается от бронебойных или там осветительных, это надо учитывать.

Подносчики вынимают снаряды и заряды из ящика, обтирают — это обязательно, потому что налипший на снаряд песок приведет к заклиниванию снаряда и разрыву ствола. И еще хорошо, если обойдется обычной металлической розочкой, а то и расчет может покосить.

По правилам безопасности, чем больше калибр, тем дальше нести. Попаданцу на заметку: на огневой валяются гильзы. Снаряды могут валяться только на разгромленной батарее, и пользоваться такими снарядами нельзя. Черт знает, как они упали и что там повредилось при ударе.

Пока подносчики бегут за выстрелами, свои части приказа выполняют остальные номера орудийного расчета.

"Угломер тридцать-ноль-девять" — наводчик поворачивает ствол в горизонтальной плоскости, маховичками наводки. Цифры он видит в панораме. В данном случае надо поставить риску на деления 3009.

"Прицел 12" — ствол поднимается над линией горизонта. В данном примере на 12 градусов. Я уже говорил о проверке уровня ПЕРЕД наводкой? Скажу еще раз, а то забывчивость дорого стоит.

У зенитных пушек сразу два наводчика, чтобы быстрее. Один крутит пушку по горизонту, второй — ствол по вертикали. Так и называются: горизонтальный и вертикальный наводчики.

Но вот подносчики притащили сам снаряд — или для малых калибров типа противотанковой сорокапятки сразу ящик, такой маленький зелененький чемоданчик с тремя-пятью снарядами. Ящик этот делается из хорошего дерева, он толстостенный и сам по себе довольно тяжелый. Его задача уберечь снаряд от случайных ударов на всем пути перевозки и погрузки-выгрузки. Так что даже изобретение вакуумных пластиковых упаковок для снарядов — не шутка и не издевательство, а вполне разумная вещь, предохраняющая капсюль и пороха от набора влаги. По той же причине во влажных странах патроны хранят в презервативах. Только презервативы хорошие надо: если латекс порвется, и от этого капсюль проржавеет, человек не родится, а совсем наоборот.

Первое, что проверяется после распаковки: состояние капсюля или электровзрывателя. При малейшей тени сомнений дальнейшие действия со снарядом не допускаются, он откладывается в сторону. Потом его, возможно, подорвут прямо там — чтобы лишний раз не трогать. Понятно, что крупнокалиберный снаряд надо подрывать подальше от пушек, так что "в сторону" — это еще один забег метров на сто.

Если же гильза в порядке, и выстрел унитарный — снаряд-заряд вместе — то он передается заряжающему. Но это не наш случай, ведь в приказе ясно говорится:

"Заряд второй" — это зарядному. Тому, кто подает конкретно заряды. Зарядный удаляет из гильзы два мешочка с порохом и отдает подносчику, который обязан убрать порох в специально отведенное место. Ну то есть — опять бегом подальше.

В некоторых случаях заряд могут подогреть. Нагретый порох сгорает более полно и качественно, снаряд улетает дальше. Но тут нужен очень грамотный и крайне аккуратный арт-мастер. Лучше с тупыми исполнителями, которым в голову не придет экспериментировать. Сказано: "водяная баня до +30" — значит, водяная, а не масляная. И +30, а не +29 и не +31. Понятно, что во время стрельбы это не делается, делается несколько заранее.

Потом в гильзу вставляется снаряд. "Трубка шесть" — это приказ именно снарядному. Он либо скусывает дистанционную трубку специальными клещами, либо на более продвинутых трубках поворачивает головку взрывателя в нужную позицию. "Шесть" — не значит, что трубка горит ровно шесть секунд. Трубки могут быть размечены в любых условных единицах. Артиллеристы конкретной пушки знают, что такое "шесть" — шесть секунд или некие условные 6 единиц, скажем, по 0,15 секунды. Это надо смотреть в документации.

Последнее, что делается — с капсюля или со снаряда снимается предохранительный колпачок. Бывает, что взрыватели хранятся отдельно, в ящиках с мягкой обивкой. Тогда на этом этапе капсюль или взрыватель вкручивается в снаряд.

И вот с этого мгновения никакие шутки со снарядом не допускаются. Теперь выстрел "оКончательно снаряженный" — оКснаренный, часто говорят "оснаренный", тоже годится. Говорите как угодно, только не стукните выстрелом ни обо что.

Оснаренный выстрел переносят от места снаряжения на орудийный дворик и вручают заряжающему.

Заряжающий еще раз осматривает снаряд. Если все в порядке, то засовывает снаряд в камору и закрывает затвор. После чего докладывает:

"Осколочный, трубка шесть, заряжено!"

Наводчики докладывают: "Угломер тридцать — ноль — девять, прицел двенадцать!"

Тогда командир расчета поднимает белый флажок, СОБ видит, что орудие готово, и машет красным флажком, вслух же приказывает: "Орудие!" — если стреляет одна пушка.

Флажки нужны, понятно, потому что шесть пушек с интервалами двадцать метров — сто метров ровно. Голосовую команду лучше дублировать видимым знаком. Раньше белым флажком подавали приготовительные команды, красным — исполнительные. А теперь все чаще обходятся одним флажком или просто машут рукой, потому что последовательность команд чаще всего устоявшаяся и в ходе службы одной батареи, после того, как расчеты натренируются, уже не меняется.

Если СОБ приказывает "Взвод!" — стреляет огневой взвод. А если "Батарея!" — то, понятно, вся батарея. В таком случае уточняется, стрелять залпом или поочередно, или повзводно.

Пока до этого далеко, выполняется пристрелка одним орудием.

Наводчик или командир расчета дергает рычаг спуска. На больших калибрах дергают за спусковой шнур, отойдя от пушки на сколько-то метров для безопасности и укрывшись в ровике или за стенкой, на случай, если вдруг выстрел пойдет неправильно.

Если выстрел произошел правильно, все сработало, тогда командир докладывает: "Третье!"

Когда стреляет вся батарея, СОБ слышит номера пушек и если кто не отозвался, то СОБ видит, что там проблемы.

Какие могут быть проблемы?

Снаряд может сработать не полностью, "плевком" — выползет из ствола как бодипозитивная Лара Крофт, и упадет перед пушкой в нескольких метрах. Подается команда "ложись" и вызываются саперы, потому что несработавшие снаряды разряжаются только подрывом. Именно на такой вот случай пушки по уставу вплотную не ставятся. Понятно, что это правило тоже нарушается на войне — война вообще не про правила — но последствия всегда за свой счет.

Снаряд может вообще не вылететь. Такая пушка разряжается только выстрелом, никаких попыток открыть затвор и вынуть снаряд обратно не допускается. На разных калибрах применяются разные способы разряжания, тут надо смотреть документацию на конкретную артсистему.

Наконец, снаряд может разорваться в стволе. Тут говорить нечего, это как вражеский снаряд прилетел, тот самый эффект. Убрать раненых, посчитать потери, и продолжать, что делали.

Чаще всего снаряд благополучно улетает. Дождавшись, пока накатник вернет ствол на место, наводчик (или особо выделенный номер расчета) проверяет состояние накатника и докуда дошел ствол, откатываясь. Если до метки не дошло либо ушло за метку, то какие-то проблемы с механизмом. Скажем, перегрета гидрожидкость или травят клапана. Тогда пушку надо чинить.

Если все в порядке, наводчик докладывает: "Откат нормальный" и без команды восстанавливает наводку, если в том есть необходимость.

Заряжающий, открыв затвор, проверяет состояние ствола. "Ствол чистый!"

Подносчики проверяют, не сдвинулись ли станины: грунт от выстрела тоже слабеет. Песчаный грунт вообще от ударных нагрузок сыпется, а глинистый может потечь, как натуральная густая вода. Кому интересно, в интернете полно роликов со стрельбой из современных пушек. Посмотрите, как они прыгают на откате — после этого большая часть военных фильмов будет вызывать у вас грустный смех.

Для краткости допустим, что никаких проблем не обнаружено: упорные сошники были забиты правильно, орудие исправно.

Ход переходит к комбату. Он наблюдает падение снаряда, по засечкам шкалы бинокля измеряет отклонение от цели, и сразу диктует поправки:

"Прицел один меньше, угломер два больше! Трубка один меньше"

СОБ командует: "Третье, осколочный. Прицел одиннадцать, угломер тридцать — один — один, заряд второй, трубка пять!"

Все действия по проверке-сборке снаряда повторяются, и так делается до команды комбата: "Стой! Записать! Батарея шесть залпов беглым!"

То есть, снаряд опорного орудия упал достаточно близко от цели. Записываются полученные цифры прицела-угломера-трубки. Комбат приказывает огонь всей батареей шестью залпами. Беглый огонь — допускается не поправлять наводку, если наводчик не видит в том необходимости.

Для примера, если комбат хотел бы поставить огневую завесу, он бы скомандовал "Батарея, один снаряд, очередью" — чтобы пушки выстрелили каждая по разу и можно было поправить наводку для получения красивой ровной цепочки разрывов.

Так или иначе, пристрелка окончена. Тогда СОБ вносит поправки от опорного орудия на все пушки и командует командирам огневых взводов:

"Первый взвод прицел одиннадцать угломер тридцать один один"

"Второй взвод прицел одиннадцать угломер тридцать один пять"

"Третий взвод прицел одиннадцать угломер тридцать два ноль"

"тридцать два ноль" — это 30-2-0, а 3200 говорится "три- два- ноль- ноль"

Теперь расчеты бегают вокруг шести пушек. Дождавшись, пока все командиры расчетов поднимут белые флажки, СОБ поднимает красный флажок и уточняет: "батарея, залпом!" — это команда подготовительная. Все выдохнули. Теперь красный флажок вниз, команда: "Огонь-огонь!", сдвоенная, чтобы услышали в шуме. И все шесть стволов бьют разом.

Чтобы при этом не вылетели барабанные перепонки, открывается рот пошире, а уши, напротив, затыкаются. Но все равно артиллеристы — "глухари", после нескольких месяцев службы громкие звуки для них, как для всех обычные. А звуки, по меркам артиллеристов громкие, для обычного человека "вообще пц".

Очень громкий звук воспринимается не ушами: мозг отключает некоторые нервные окончания, если успевает это сделать. Очень громкий звук — это или воздушная волна, хлопок невидимым полотенцем. Или сначала удар в подошвы ног, потому что скорость звука в твердом теле больше, чем по воздуху. А потом такое чувство, как будто чешется изнутри кожи; и только потом понимаешь: это рядом Д-30 шарахнула. На ней еще деды воевали, а как долбанет, то рефлекторно ищешь на земле отлетевшие уши.

Пока на батарее приходят в себя, комбат наблюдает, куда попал залп и либо дает поправки, либо командует: "продолжать огонь", до состояния "цель задымлена". Потому что в бинокль не особо видно, что там с укрывшейся пехотой. Можно сказать уверенно: "цель поражена", если "цель поменяла очертания", но это про танк, блиндаж или корабль. А про укрытую пехоту ничего точного не скажешь, тут только надеяться на эллипс рассеивания и на количество снарядов.

Когда батарея ведет огонь "на поражение", работает конвейер. Важно быстро кидать снаряды в пушку, развивать огневую производительность, погуще насыпать в эллипс рассеивания. Хорошо сыгранный расчет для этого не нуждается в командах-флажках, каждый номер и так четко знает свой маневр.

Но все действия по проверке снарядов и пушек обязательно выполняются, спешка там, не спешка. Мы потомки тех, кто проверял капсюли. Кто не проверял, тот примерно сейчас к Марсу подлетает облаком нежнейшего мясного фарша, на скорости где-то двадцать километров за секунду.

Лирическое отступление…

… О накатниках, откатниках и международном дне туалетов

Артиллерия в кино представлена слабо. Не очень героически выглядит. Еще от Македонского тянется: кто лицом к лицу саперной лопаткой месится, тот герой. А кто "малой пехотной лопаткой", тот вообще-совсем трижды герой, ему не лениво три слова выговаривать взамен одного.

Но кто издаля стрелами швыряется или там камнями из пращи, или там дротиками — те не мужи. Те бабы позорные, от прямого дела бегут.

Поэтому про артиллерию я лично могу вспомнить немного фильмов. Черно-белый, по Быкову, "Третья ракета" — на удивление жлобски снятый. У Быкова в книге Курская дуга, сотни танков, самолеты, эпическое сражение всего СССР за право существования. В кадре — одна пушка и где-то там на краю кадра ползает один танк. Суть фильма в психологической драме между бойцами одного расчета. Как бы да, замысел благородный — но я-то успел повесть прочитать. И где в кино Курская дуга, где исполинские армии, напрягающие все силы? С первых кадров "не верю" — а от этого и психодрама(тм) не срабатывает.

Зато "Горячий снег" по одноименной книге Юрия Бондарева снят без лишней экономии. Там тоже главный герой — командир одного расчета, но все его переживания на фоне громадной, неохватной одним взором, Сталинградской битвы. Помнится, фильм этот и я поругивал, и живые тогда еще участники боя поджимали губы: вроде хочется высказаться, а нельзя светлый образ воина-освободителя рушить.

Но насколько же "Горячий снег" оказался выше буквально всего, снятого после распада СССР! Кроме, пожалуй, "Брестской крепости" 2009 года — только в "Крепости" нету нашей артиллерии, она про другую драму.

Расклад по "Горячему снегу" вот какой. Осенью 1942 года, конкретно — 19 ноября, дату запоминаем, она очень важная — с удара артиллерии началась операция "Уран". Немецкая 6 полевая армия Паулюса, вцепившаяся в руины Сталинграда, получила по бокам и быстро оказалась в кольце.

Немцы, невзирая на адову русскую зиму, быстро организовали спасательную операцию. Они взяли Манштейна, обсыпали его кучей войск — серьезно, там даже авиаполевые дивизии были! — но в целом наскребли 500 танков, а это и для 1945 года была серьезная сила. Манштейн быстренько придумал красивое название "Зимняя гроза", прикинул, как будет смотреться в мемуарах, понял: хорошо будет смотреться. И поехал разбивать кольцо окружения снаружи. Манштейн был совсем не дурак, он понимал, что короткий путь к Сталинграду ведет через несколько речек, где русские наверняка его ждут. А длинный путь, километров 200, ведет всего через две речки: Аксай и Мышкову. Длинную дорогу Манштейн собирался пройти быстрее, чем короткую.

Будь это летом 1941 в густых лесах треугольника Ровно — Луцк — Броды, немцы могли бы замаскировать подготовку и перемещение войск и повторить тогдашний успех. Но год стоял 1942й, вокруг была ледяная приволжская степь, где спрятаться могут разве что суслики, и те не надолго.

Движение войск было вскрыто авиаразведкой, и советское командование выдвинуло на свой берег Мышковы — чтобы речка сработала как естественный противотанковый ров — резервный 2й мехкорпус Малиновского.

На конец 1942 года Советская армия еще не имела в нужном количестве танков и самоходок. Ленинградский Кировский завод, "гнездо драконов" Т-28, был отрезан блокадой. В цехах Сталинградского тракторного резались лопатками, даже не спрашивая, как они правильно называются: саперная или малая пехотная. Харьковский паровозный, который до войны выпускал БТ огромными сериями, на тот момент был под немцами, а эвакуированные с него линии еще только разворачивали производство на Урале. Танки Т-34 распределял по фронтам чуть ли не сам Сталин поштучно. Горьковский и Московский заводы клепали Т-60 — легкий танк, за неимением лучшего. Пехоте "жужжалка" Т-60 более-менее помогала, но останавливать Манштейна легкие Т-60 вряд ли могли бы: пушка 20мм, броня 35мм. На направление главного удара немцы успели подтащить около 200 машин из 500 имевшихся, причем не мелочи вроде PzI, PzII, а уже вполне адаптированных к Российскому бездорожью "троек" и "четверок" с нормальными 75мм пушками. В советских войсках суммарно имелось около сотни танков, но к месту все они не успевали: снега по шапку и ночные морозы представляли собой проблему не только для немцев. Непосредственно в район Мышковой успела подойти примерно бригада, 65 машин, плюс-минус несколько.

Зато пушки, легендарные ЗИС-3, сходили с конвейера сотнями. Потому что у товарища Сталина был артиллерийский конструктор товарищ Грабин. И товарищ Грабин уделял огромное внимание не только баллистике и чисто боевым свойствам орудий — но не меньшее внимание и технологии производства. Чтобы на тех же станках теми же рабочими произвести не две пушки в день, а три. Не три, а четыре. А если еще людей подкинуть и паек им повысить, то пять пушек с одной нитки конвейера. В Советском Союзе были конструкторы ничуть не худшие: Сячентов, Дегтярев, Шпитальный, Нудельман — но помнят лучше всех Грабина. Он смог организовать выпуск действительно массовой серии.

Вот почему командир советского резерва решил останавливать противника артиллерией, выдвинутой на прямую наводку. Танковую бригаду (напомню, 65 танков против примерно 200 танков Манштейна) советский командир приберег на совсем уже крайний край.

В книге и в кино показаны марш к фронту, подготовка позиций и сам бой с танками. Показаны впечатляюще, но все в фильм не втиснешь. Приведу пример технической подробности, которая, тем не менее, сильно влияет на сюжет.

В книге главный герой, лейтенант Кузнецов, забегает на позицию соседней пушки — та почему-то перестала стрелять. Кузнецов надеется оказать помощь. Но там весь расчет убит. Тогда Кузнецов пытается использовать пушку соседа, чтобы уничтожить прячущуюся в дыму самоходку — и не может, осколком разбило накатник. На огневую прибегает командир батареи, молодой-зеленый офицер — на батарее вообще все офицеры только из училища — и посылает ползти на самоходку бойца с гранатой, которого, понятно, тут же убивают. Это еще 1942 год, немецкая армия еще кадровая, и с пехотным прикрытием там все нормально.

Из-за этой глупой потери на комбата начинают смотреть косо, что дальше по сюжету вырастает в конфликт. В кино сцена как-то смазана, поэтому возникает вопрос: а чего из пушки было не выстрелить, пушек вокруг вон сколько?

Ну и ключевая там сцена, допрос немецкого пленного офицера. Он говорит: "Во Франции была война как война. А в России горит снег."

Так вот, именно в честь начала операции "Уран" день 19 ноября был объявлен в Советском Союзе Днем Ракетных Войск и Артиллерии.

А в 1999 м году "прогрессивное человечество" — ну то есть, Англия-Америка, несколько на отшибе Германия-Франция, частично Италия, местами Испания, примкнувшая Япония и чуточку Австралий-Португалий со всякими там Швециями унд Новыми Зеландиями — вот, все это человечество отметило 19 ноября 1999 года официальный День Туалета.

Наверняка дату нарочно подстраивали. Очень старый пропагандистский прием перехвата аудитории. Еще христианская церковь на дату Йоля назначила Рождество. Вместо "скотьего бога" Велеса появился святой Власий, покровитель, кто бы мог подумать, скота. Вместо бога грозы — святой Илья-громовник, а у него Ильин день, бывший Перунов. Поклоняешься Перуну — ну и славишь правильного святого, Илью. Дети-внуки про Перуна постепенно забудут, но праздник никуда не денется. Вот по замыслу буржуйской пропаганды, должно было получиться смешно и гаденько: поклоняешься пушкам, а на самом деле — говнометам.

В итоге получилось забавно: 19 ноября русские вспоминают про артиллерию, причем артиллеристы даже в фонтанах не купаются по причине холода. И тут же все "прогрессивное человечество" как-то резко вспоминает про туалеты.

То есть да, смешно и с запашком, но есть, как говорится, нюанс.

Отход

Шутки в сторону: туалеты туалетами, только контрбатарейный огонь никто не отменял. Стрельнуть — свернуться — сбежать; о стрельбах было, теперь остальные два слова, складывающиеся в понятие "отход".

Отход — сложнейший маневр в военном искусстве. Потому что если пришлось отходить, значит, все плохо. А в таком состоянии люди не склонны к трезвому мышлению. На войне и так-то весьма страшно. Тем более страшно, когда наших сбили с позиции и вот-вот начнут рубить бегущих.

От времен Македонского и до войны в Ираке основные потери армия несла во время бегства. Поэтому нападающий должен гнать сбитых с позиций, не давая опомниться и снова зацепиться, вкопаться, упереться. Это ж снова придется штурмовать, своих разменивать. Выгнал противника из окопа — гони, пока можешь. Любые потери в такой погоне все равно будут меньше, чем если то самое количество противника выковыривать из крепости или хоть из оросительных канав.

У тех, кого гонят, задача противоположная. Если они хотят жить — они обязаны превратить бегство в организованный отход. Выставить заслон, который гарантировано умрет, но даст остальной батарее уйти вместе, в порядке, не оставляя противнику ни людей, ни матчасть — для артиллеристов главное, конечно, пушки. Пушки, на самый худой конец, можно применить вообще без оптики: прямой наводкой, "по стволу".

Но пушки в кармане не унесешь. Пушкам нужны дороги и мосты, причем не только через реки, а даже через относительно сырые низины. Пушка не вездеход, она по мягкой земле ходит плохо.

Поэтому организация отхода начинается задолго до того, как он понадобится. С любой позиции должен быть хотя бы один путь отхода. В любом приказе назначается, куда отходить и где собираться в случае разгрома батареи.

Если забыть о противнике на плечах, то отход — просто еще одна перевозка пушки. Надо свернуть орудие, закрепить все без спешки и надежно, чтобы при быстром отходе ничего не открутилось и не открылось. Надо сложить на передок вещи, ничего не забыв. Дождаться, пока выстроится батарейная колонна и будет указан маршрут — чтобы не приехать прямо в плен или под огонь. А уж потом и ехать в кузове тягача. Ну то есть, если тягач в наличии, исправен, и топливо не кончилось. Или шагать по грязи рядом с пушкой, помогая тащить ее четырем коням. Ну то есть, если лошадей не убило при воздушном налете, если они не разбежались, не поломали ноги на обледеневшем спуске.

Только вот отход не всегда случается по плану и по заранее подготовленной дороге — а как получилось. Часто и вовсе под огнем, от чего все сильно ухудшается.

Опять же, этот момент авторы попаданческой литературы не видят. Не в том дело, что не описывают. Понятно, что отступление вещь не радостная, не героическая, и попаданцу тут не блеснуть. И читать про такое не особо охота: кому приятно видеть в цветах и красках, как наших били?

Но вот учитывать, что с любой позиции может понадобиться отойти, всегда нужно.

Даже в самом конце войны, в мае 45го, в глубочайшем тылу Советской Армии на позиции батареи запросто могли выскочить заблудившиеся эсэсовцы, прорывающиеся на запад, чтобы сдаться англичанам. А в ближнем бою батарея против пехотной роты не устоит. Особенно, если у эсэсовцев найдется хоть какая-то броня хотя бы с пулеметами, не дай бог — танк. Некоторые шансы есть у противотанкистов, для них ситуация "танки на батарее" дело не то чтобы прямо обычное, но вполне вероятное. Кроме того, после битвы под Балатоном, выжившие расчеты ИПТАПов поняли, что пехотное прикрытие может смыться просто влегкую, оставя артиллеристов без поддержки.

Отступление для понимания ситуации

Ранней весной 1945, когда все уже думали, что вот — кончилось, сейчас дожмем Берлин и ура! — немцы нанесли очень сильный удар 6 танковой армией (и еще другими соединениями, не перечисляю, но было их до хрена) в районе озера Балатон, где у наших по причине второстепенного направления, действовали далеко не лучшие войска в далеко не огромном количестве. Тех же танков имелась вовсе горстка, и были это совсем не ИС-2.

Вместо танков удар пришлось парировать Истребительно- ПротивоТанковым Артиллерийским Полкам — ИПТАПам. Несколько таких полков сводились в ИПТАБр, соответственно, бригаду.

Двумя годами ранее, в 1943 м, благодаря подвигу разведчиков, узнавшим, куда пойдет удар, на Курской дуге ИПТАБр закапывались с весны, готовили те самые запасные позиции, прикрывались с неба зенитчиками, а с земли полноценными стрелковыми дивизиями.

В 1945 м разведчика не нашлось, удар оказался неожиданным. Под Балатон ИПТАБр перебрасывались спешно — насколько это было возможно по пояс в весенней грязище — и вступали в бой "с колес". Вместо прикрытия у них были срочно выставленные на передовую повара, штабные писаря, полковые музыканты, в лучшем случае — легкораненые стрелки из госпиталей, имевшие хоть какой-то опыт. Неудивительно, что в донесениях нередко встречалось: "пехота отступила, оставив батарею на прямой наводке без прикрытия". А что такое "прямая наводка", говорилось не раз: ты видишь, но и тебя прекрасно видно. Понятно, что размен был не в пользу артиллеристов: 1–2 пушки за танк. Несколько батарей немецкие танки просто раздавили, пусть и не с нулевым счетом, но погибшим, понятно, от этого не легче. Артиллерия оказалась в ситуации, когда не могла защититься ни позицией, ни маневром, и не смогла даже убежать, когда оборона рухнула полностью. Зато выжившие ИПТАПовцы после такого не боялись ни бога, ни черта, ни даже товарища старшину и залетным немцам могли напихать снарядов куда угодно даже без помощи пушек.

Аналогично, более-менее готовы к бою на пистолетной дистанции дивизионки ЗИС-3, те самые 76мм, которые по задачам часто оказываются на переднем крае. Они сравнительно нетяжелые, чтобы успеть развернуться и лупить шрапнелью вплотную — правда, уже не особо разбирая своих и чужих.

А вот гаубицы 122мм и более даже развернуть без тягача невозможно. И заряжаются они слишком долго, противник успеет подбежать и на бросок гранаты, и на выстрел.

Поэтому, как неоднократно было сказано, отход планируется всегда заранее. Еще в тылу, когда есть время подумать и отрепетировать скоростную погрузку-свертывание. Опять же, по хорошей, подробной топографической карте можно предположить, как ехать, чтобы пушки не завязли, и чтобы их не видел подходящий противник. Где можно спрятаться от авиаразведки, а где придется гнать на разрыв жопы, потому что склон простреливается, но другая дорога идет через овраг-болото, люди бы прошли, а вот пушки сядут. И командиру придется решать: спасти обученные расчеты (а вы, думаю, уже поняли разницу между обученным и не обученным артиллеристом) — но пушки взорвать или бросить, сняв прицелы. Либо все же рискнуть и попытаться спасти батарею как боевую единицу, с матчастью. Только на простреливаемом склоне наверняка одну-две пушки с расчетами уничтожат.

Вот такое решение командиру никто принять не поможет. Ни СОБ, ни командиры взводов, ни кто еще. Командир нужен для вещей, которые никто не хочет делать — а делать их надо, и делать надо быстро, пока не догнал наступающий враг.

В остальном отход ничем особо не отличается от марша. Отстрелялись, прицепились, уехали.

Анекдот

В рамках обещанного тегами юмора мы сейчас препарируем один бородатый анекдот. Анекдот в изначальном смысле: "некая реально происходившая смешная история", которая потом превратилась в сказку, а имена конкретных людей сменились ролями-архетипами…

Э, я не сильно умно для артиллериста загнул?

Итак, анекдот. Школа, спортзал, похмельного физрука замещает военрук (тогда еще они в школах были штатные). Сдается упражение на брусьях. Большей частью пацаны сдают легко, но есть, как обычно, толстый ботаник, и все хихикают, предвкушая, как его физрук-военрук будет курощать.

А что у ботаника папа военный, особого значения не придают.

И вот раздается фамилия ботаника, пускай она будет Пилюлькин, неважно. Толстяк выходит строевым шагом, поворачивается к физвоенруку, докладывает:

— Учащийся Пилюлькин, к упражнению на брусьях приступил.

Залезает на брусья, че-то там пыхтит под ехидные смешки, падает. Встает, отряхивается, опять строевым подходит к столу физвоенрука, докладывает:

— Учащийся Пилюлькин, упражнение на брусьях выполнил. Результат отрицательный.

— Стать в строй, — командует военрук. И, когда толстяк возвращается в шеренгу, военрук выносит решение:

— Подход к снаряду пять баллов, упражнение два балла, отход пять баллов. Среднее значение: пять плюс два плюс пять, итого двенадцать. Разделить на три — оценка четыре балла!

Занавес.

В свое время я тоже, как это называется, "угорал" над этим анекдотом.

А потом начал понимать.

Вот представьте себя героем-попаданцем. Конечно, в геройском спецназе; я чтой-та не встречал попаданцев в штабных писарей или там в полкового тамбурмажора. Вы только никому не говорите — я подозреваю, что авторы и слова такого не знают "тамбурмажор", и зачем он в полку нужен. Но то мое личное мнение, что называется, вкусовщина.

Ну и вот представим, что ты — да, ты, анонимус, не оглядывайся, это я именно тебе! — геройский попаданец. И, значит, проник ты в глубокий тыл противника. Но вот незадача: склад, который надо взорвать, охраняется куда сильнее, чем предполагалось. То ли противник выловил предыдущую разведгруппу и насторожился, то ли местные коллаборционисты и пособники засекли вас на удаленной заимке, то ли пост фельджандармерии ты по попаданческой мягкотелости не дорезал — так или иначе, охрана цели усилена и сверхусилена.

Конечно, для попаданца задача плевая: из кустов достается рояль (там всегда есть), и на нем играется, скажем, "Май либер Августин", или там "Вахта на Рейне", или еще какая "Эрика". И противник, пораженный воспоминаниями о доме, падает в глубочайшую депрессию, и роняет слезы с соплями, пока геройский попаданец невозбранно набивает мешки трофеями и расставляет везде мины с фугасами.

А вот если вместо попаданца красный командир, так он ведь на рояле не умеет. Четыре класса церковно-приходской школы и командирские курсы "Выстрел", вот и все образование. Чай, не прогнивший царизм вокруг. Хоть завали такого роялями, задача не решается.

И че делать?

Отходить.

Да, вот так вот просто развернуться и уйти.

Ну и что, что вы сюда ползли на брюхе от самого Урала. Ну и что, что высаживались с рыбацкой шаланды и перемерзли в ничто. Никого не интересует, с каким напряжением дотащили взрывчатку или тяжелую винтовку.

Цель защищена слишком хорошо. Уходим. Может, с запасной целью повезет. Конечно, если запаска была заранее разведана, если у группы есть нужные средства для поражения такой цели, если группа готовилась к ней хоть немного (что редко, обычно по основной цели хрен успеваешь подготовиться) — и если группа по состоянию здоровья продержится во вражеском тылу хотя бы пару дней, чтобы отклониться от маршрута на запасной вариант. И опять же, риск есть: если тут охрана усилена, то почему ее на запасной цели не усилить? Вот сейчас поползете вы снова на брюхе стотыщкилометров — а там все то же самое, суперохрана и егеря округу шерстят. Но группа уже вымотана, силенки не те, жратва кончается, и сапер что-то кашляет с той самой мокрой высадки…

Взвесив риск, командир приказывает отходить. Сам факт, что группа долезла до нужного места, уже подвиг. Подход к снаряду — уже пять баллов. Если не угробить группу на отходе, будет итоговая четверка. Ордена не дадут: цель не поражена. Но и группа тоже немалая ценность, и кидаться на амбразуру с голой шашкой от нее вовсе не требуется.

Теперь представим себе ту же самую задачу, но применительно к нашей тематике, к ствольной прицепной артиллерии. Где средства поражения чутка потяжелее и посложнее, а народ мал-мала попроще спецназеров, и совсем не такой здоровый-тренированый. Наводчик и вычислитель должны пушку знать и держать в уме таблицы, а не кирпичи разбивать об колено или рельсы об мышцы пресса гнуть.

Возьмем совсем простой пример.

Скажем, ты — царь Иоанн, четвертый этого имени, Васильевич, и надо тебе брать Казань.

Подход к снаряду — подтащить все нужные рояли от Москвы до Казани. Там-то уже для попаданца все просто. А если вместо роялей пушки тащить, так и без попаданца справятся, как оно в реальной истории было.

Взяли Казань? Молодцы, теперь Астрахань берите. В кино же сказано: "Казань брал, Астрахань брал". Уж если Иван Васильевич сумел, попаданцу раз плюнуть.

Для попаданца есть особенный квест: Албазинский острог, река Амур. Ты Петр Бекетов и тебя осаждают манчжуры. Со всем китайским количеством людишек и огнестрелом в несколько сот стволов.

Как тебе такое, товарищ попаданец? Осилишь подход на пятерочку? Пока еще не Владивосток, не Камчатка, не Аляска. От Москвы к Албазину, для начала.

Но на подходе люди хотя бы к предстоящему бою готовятся. Более-менее по сторонам смотрят. Куда хуже послепобедная эйфория. Скажем, пошел Карл Великий на мавров и повоевал Сарагоссу. Подход на пять, упражнение примерно на четыре.

А на отходе баски поймали обоз в Ронсевальском ущелье и жесточайше разграбили. И маркграфа Бретонского Роланда даже совсем до смерти убили, потому что тот мешал расхищать королевское добро. Очень жалостная история, жемчужина рыцарской литературы: "Песнь о Роланде".

Несколько позже монголы разбили русских на реке Калке. Правда, победа досталась багатурам так дорого, что на обратном пути волжские булгары подловили пару непобедимых туменов, да и расплющили монгол в блин. Битва эта не так распиарена, как легендарный Айн-Джанлут, но хронологически случилась на поколение раньше, и по справедливости должна считаться первым поражением монголов. На троечку степные воины наработали, и то — дохленькую. Карандашиком в журнале, на пересдачу.

Эх, смеялся и я над тупостью физвоенрука, было время…

name=t11>

Во что артиллерия встроена: общевойсковая армия от батареи вверх

Что-то мы все о печальном. Давайте поговорим о том, что попаданцу интереснее всего: о нагибаторстве. Тем более, что артиллерия у нас именно бог войны.

Одной батареей особо не понагибаешь. Тем более, когда у противника тоже есть батарея. И целая армия вокруг батареи.

Поэтому сейчас мы поговорим о том, в чьих интересах действует артиллерия, и как артиллерия для этого группируется.

Артиллерия действует всегда в интересах армии, а армия — в интересах государства. Война есть продолжение политики, это правило действует от разборок за барной стойкой до эпических битв Голакдических Ымперий.

Об устройстве государства и политики вам лучше почитать Платона, Макиавелли, Бисмарка — кстати, Сталин тоже писал об этом четко и ясно, никакого сравнения с громадными витиеватыми абзацами Ленина. Что называется, рекомендую. Если вы Сталиным восхищаетесь, то просто обязаны припасть к источнику мудрости. А если вы Сталина ненавидите, то врага надо знать, и читать его мысли надо уже поэтому.

Мы же поговорим об устройстве армии.

Народная армия собирается как снежный ком, снизу вверх. Легендарный Вьетконг в 1946 м начался с 13 (тринадцати, Карл!) человек, у которых было 4 (четыре, Карл!) охотничьих ружья. До дивизий Вьетминь дорос только в 1953 м.

Красная гвардия в 1917 м году формировалась практически как клуб по интересам: ты за Ленина? Айда к нам! То же самое относится к повстацам Че Гевары, то же относится к почти всем известным крестьянским восстаниям, от Флориана Гайера до Пугачевщины.

С одной стороны, в таких объединениях все добровольцы; пришли они хоть за деньгами, хоть за славой, не то за справедливостью — но пришли по своей воле. Так или иначе они заранее согласны рисковать головой.

С другой стороны, дисциплина в таких объединениях никогда не образуется сама собой. Никто по своей воле не хочет заставлять единомышленника идти на смерть. Ладно там еще чужака, но вот своего — тут у большинства нормальных людей всегда затык.

А потому при крупных поражениях или даже при непрерывной цепи малых неудач добровольческие формирования начинают разбегаться. Те же буры, увидев, что быстрая победа упущена, не пытались сорганизоваться во что-то более управляемое, чем оголтело-партизанские "коммандо", не укрупнились до полков и дивизий, не развернули систему регулярных действий — а большей частью разъехались по домам. И хорошая артиллерия (у буров были крупповские пушки и скорострелки Норденфельда) тут ничем не помогла.

В противовес бурам действовала английская армия. Регулярно проигрывая бои, теряя сотни и тысячи пехотинцев, англичане победили систематическим удушением страны, грамотно разместив гарнизоны в ключевых пунктах, пустив по дорогам бронепоезда — и по железным и по автомобильным тоже. Еще англичане настроили кучу блокгаузов, чтобы партизаны-буры не могли ходить куда угодно — а главное, англичане постарались уничтожить экономическую базу партизан путем уничтожения населения. Не просто сотни "сочувствующих" и "пособников", а буквально всего населения той или иной округи. Именно в то время и в тех местах возникли первые настоящие концлагеря — не стихийно возникшие, как Андерсонвильская тюрьма во время Войны Севера и Юга 1860х С.А.С.Ш. В Андерсонвилле все-таки содержались бойцы противника. А в английских концлагерях без капли стыда официально извещали: "Умер мятежник Имярек, возраст 9 лет". Девять лет — это не ошибка. Это самая старая парламентская демократия в Европе и в мире.

Тем не менее, организация армии злобных прогрессивных англосаксов превозмогла анархию свободолюбивых, но тормозных буров.

Артиллерия действует исключительно в интересах общевойсковой армии. Любой род и вид войск действует исключительно в интересах общевойсковой армии. Сам по себе не побеждает ни супер-спецназ, ни сверх-танк, ни царица полей пехота, ни даже бог войны — артиллерия.

Хотя вот помочь своим верным последователям бог войны очень даже способен, и сейчас поглядим, как это организовано.

Если повстанческая армия собирается снизу вверх, то государственная армия формируется сверху вниз.

И это очень важно, потому что армия никогда не формируется "чтобы было", а всегда для конкретной цели. Если обратиться мыслью к древним временам, то хороший пример: поход Дария на скифов. У персов царя Дария была армия, способная воевать в обжитых краях Малой Азии. Армия формировалась так, чтобы осаждать и иногда брать города, чтобы противостоять в поле копейным фалангам и копейной коннице. Причем в античные времена конницы не бывало много.

Против них оказалась легкая стрелковая конница. Скифу не нужно было вступать в рукопашную, чтобы убить перса. Скифы были организованы для войны маневра: быстрых перемещений больших конных масс на громадные расстояния. Пехота с обозом не могла навязать им бой на своих условиях, зато скифы всегда могли догнать и атаковать любой отряд пехоты — или даже всю армию.

Много позднее точно так знаменитные римские легионы под командованием Красса потерпели сокрушительный разгром от парфянской стрелковой конницы. Только тут уже была парфянская армия, сформированная сознательно, с пониманием слабых сторон противника.

Итак, формирование регулярной армии начинается с выбора цели войны. Если цель — отстоять территорию, как у Израиля в 1950х, то танки нужны постольку-поскольку, а важнее такая организация армии, которая позволит сопротивляться и не терять управления даже при потере столицы. Армия Израиля делится на три Командования: "Центр", "Север", "Юг", которые в случае чего имеют право не ждать приказов из Центра, а действовать полностью самостоятельно.

Вьетминь начал формирование вооруженных сил с устройства трехступенчатого обучения. Нижний уровень — "местная самооборона". Такие "ниндзя по выходным", откуда лучших бойцов направляли в "региональные силы", а уже оттуда непосредственно в Армию Северного Вьетнама (АСВ). Пройдя пару ступеней, призывники приходили в АСВ уже отлично подготовленными, часто с реальным боевым опытом, привыкшие к дисциплине, к тяжелой работе и голоду. Их оставалось только собрать в подразделения и назначить командиров.

А артиллерии у АСВ долгое время не было никакой. На всю дивизию одна батарея тяжелых минометов, а в той батарее 2 (два) миномета. Кому повезло, у тех 120мм минометы, а кому не так сильно повезло, у тех 82мм. Остальное — легкое стрелковое.

Большинство европейских (а по их образцу и прочих) армий формировались на основе небольших профессиональных контигентов — в разное время это была пехота легионов, потом феодальная конница, потом снова пешие пикинеры — которым остальные войска придавались в обеспечение.

Артиллерия открывала список приданых сил. Долгое время пушки считались отдельным видом армии, чисто стеноломным инструментом. Но вот во времена примерно Леонардо да Винчи случилась битва при Равенне, когда французский командующий сообразил переставлять пушки прямо во время боя, концентрируя огонь на тех или этих построениях противника, как на башнях осаждаемой крепости. Дальше мысль заработала и дошла до полковых пушек — они именно придавались каждому полку, и распоряжался ими не главный артиллерист всей армии где-то там в штабе — распоряжался именно полковой командир вот прямо тут, на линии столкновения. Полковник и применял несколько полковушек малого калибра, как сам считал нужным.

Тогда произошло разделение артиллерии на полевую и осадную.

От осадных "жерл" не требовалось успевать за полевыми войсками. Тяжелые пушки группировались не по соображениям "дать в каждый полк хоть сколько-то пушек, чтобы пехота совсем голой не осталась". Осадная артиллерия группировалась по принципу: "надо разломать форты Вердена? Даешь железнодорожные транспортеры с 520мм стволами!"

Вот поэтому в современных армиях есть пехотные, стрелковые, мотострелковые, моторизованные, танковые, воздушно-десантные дивизии — а чисто артиллерийских дивизий нет. Самое большое объединение артиллерии — артполк, приданный той или иной дивизии, либо ИПТАБр — истребительно-противотанковая бригада, исходно приписанная вообще к фронтовым резервам и применяющаяся конкретно для остановки вражеских прорывов.

Напротив, у осадной артиллерии есть артиллерийские корпуса и артиллерийские дивизии. То и другое чисто организационные единицы. Вести бой самостоятельно они не способны. Их назначение — ломать укрепления. Раньше они ломали форты, замки, бастионы и назывались "Большой царев пушечный наряд" или "Осадный парк государя Людовика", тот самый "ultima ratio royal", "последний довод короля". Сейчас это называется: "артиллерия Резерва Верховного Главного Командования большой и особой мощности", она же артиллерия РВГК. Известный многим Олег Дивов служил именно в РВГК и ездил на громадном 240мм самоходном миномете, для которого в обычном полевом бою и целей нет, и спрятать его на поле невозможно, и брони столько не получится навесить, чтобы такой миномет на прямой наводке выжил. Дивов написал об этом неплохую книгу "Оружие возмездия", кому интересно, посмотрите.

Два вида войск часто путают: вроде бы и там пушки, и там пушки. Ну разве что в артиллерии РВГК больше калибры. От 203мм и выше. Но тут как раз переход количества в качество: у полевой и осадной артиллерии разные цели.

Говорил и повторю: армия формируется исходя из цели. Идешь штурмовать линию Мажино, бери осадную артиллерию. Собираешься обойти линию Мажино через нейтральную Бельгию — бери много полевых пушек.

Всю историю формирования современных армий пересказывать не буду: и много, и не нужно. Для нас важно, к чему пришло в итоге, и где тут место артиллерии.

Два мира — два Шапиро

На сегодня имеются два стандарта формирования армий — натовский и советский.

Западно-европейские армии более-менее подходят под натовский, да и многие бывшие союзники по Варшавскому Договору тоже переходят на натовские штаты. У них отличается все очень сильно, потому что натовский стандарт базируется на американской армии — а она вся добровольная. Наемная, если точно. Хочешь, иди воюй. Не хочешь — не иди. Пряник там исполинских размеров, кнут очень маленький: попробуй замани свободного американца подставить голову ради Вашингтонских политиканов. Начальство свое гордые ковбои любят ничуть не больше, чем мы свое.

Организация армии НАТО — громадная тема, выходящая далеко за рамки нашей статьи. Я отмечу только, что у них весь разнобой калибров пришел к условно-универсальной 105мм гаубице-пушке и 155мм гаубице качественного усиления. За осадную артиллерию у них работает авиация и ракеты. Вместо насыщения эллипса рассеивания множеством дешевых снарядов они предпочитают высокоточное оружие, управляемое. Понятно, что в снаряд управление всунуть очень сложно, снаряд маленький, да еще и ускорение при выстреле норовит содрать электронику с монтажных плат. И потому такие снаряды (Экскалибур, Копперхед) дорогие, их мало. Если уж разоряться на электронику, то надо и заряд чтобы мощный, а это уже получится планирующая бомба с подруливанием, либо полноценная ракета. Вот какая в НАТО осадная артиллерия.

В советской армии, по опыту, конечно же, Великой Отечественной, пушек осталось много и разных. На батальонном уровне 82мм минометы, на полковом и дивизинном 122мм САУ "Гвоздика" 2С1, чуть повыше уровнем 152мм "Акация" 2С3, из которой потом развивалась "Мста" 2С19. Ну и дальше там всякие "Конденсаторы" с "Трансформаторами", калибром до 406мм. Специально для противотанкистов — "Рапира МТ12", калибром 100мм, зато со зверской начальной скоростью снаряда в 1/4 Гагарина.

Для пехоты есть наплечные реактивные установки РПГ, "Шмель" — первое против танков, второе против пехоты, первое условно гранатомет, второе условно огнемет, но то и другое — ручны безоткатки, доведенное до ума наследие Курчевского.

В зенитной артиллерии дальние дистанции закрывают ракеты, средние — автоматические 57мм установки, ближние — легендарные 23мм "Шилки" и опять же, наплечные ракеты типа "Игла".

А легендарных 76мм почитай что и не осталось. Даже минометы начинаются с 82мм и доходят до 420мм 2Б1.

Выросли калибры — но это потому, что на поле боя появилось много бронированных машин. И сильно бронированных, как танки либо тяжелые бронетранпортеры. И среднебронированных, как всякие там "Брэдли", "Мардеры", "Леопарды". И даже вне боя, на подвозе снарядов, применяются легкобронированные грузовики-"гантраки".

Тут необходимо заметить, что в НАТО сейчас господствует доктрина "изоляции поля боя". Дескать, если мы не можем победить хорошие войска противника в прямом бою, то надо авиацией, ракетами и дальнобойными пушками уничтожать подвоз ресурсов. Перерезать шланг — а тогда и огнеметчика можно голыми руками брать. И поэтому подвозу всяких там ресурсов НАТО уделяет громадное внимание. Опять же, по опыту выигранной войны на Тихом Океане, где все дело решила возможность США не строить стотыщ корыт с пушками — а именно вот снабжать все эти пушки снарядами (и всем прочим необходимым) на пространстве в 1/3 планеты Земля.

Так что для подвоза снаряжения в НАТО есть много спецтехники, бронированной куда слабее танка. Она не для боя, она защищена от партизанской стрельбы из придорожных кустов. И расходовать на такую технику полноценный БОПС с наконечником из обедненного урана просто жаба давит.

Итак, организация

Основное соединение армии — дивизия. Считается, что такое соединение способно вести бой самостоятельно, например, в полном окружении, либо далеко оторвавшись при наступлении. Понятно, что для этого все запасы и тылы дивизия везет с собой.

По основной ударной силе дивизия бывает пехотная и танковая.

Сегодня пехота ездит на БТР, в атаку ходит на БМП, так что правильно говорить "мотострелковая дивизия". Если дивизия ездит на грузовиках, но атакует в пешем порядке (как в Румынии, там с техникой исторически не очень складывалось) — такая дивизия называется "моторизованная". Раньше это называлось "ездящая пехота", драгуны. Ездят верхом, в атаку идут пешком.

В ходе исторического процесса устаканилось, что дивизия делится на три полка. Полк на три батальона (или дивизиона, в артиллерии). Батальон на три роты, рота на три взвода.

Хотя изначально рота (около 200 чел) делилась на 4 взвода по 50 чел, а те на 4 отделения по 12 чел.

Эти цифры снова не случайные, они исторически сложились как наиболее удобные для управления одним человеком отряды. Ближняя дружина князя, отделение, малый отряд, сопалаточники в легионе — от 8 до 12 человек, среднее 10 чел.

Полусотня — отряд побольше, городовая дружина, ополчение небольшого села, где 200–300 человек. Она складывалась из этих вот клановых отрядиков по 8-12 человек.

Наконец, рота — очень долго это была единственная стабильная единица армии. Рота во главе с ротмистром — 200 человек, примерно.

Почему же современные армии усохли до 10 человек в отделении, 30 во взводе, 100 человек в роте?

А потому, что раньше задачи пехоты были проще. На 200 чел в старой армии применялся один ротный в звании капитана (с соответствующей подготовкой и соответствующим жалованьем). На 200 чел современной армии — это уже 2 роты по 100 чел — нужно ДВА капитана. С подготовкой и жалованьем. И шесть лейтенантов на шесть взводов по 30 человек. Итого восемь офицеров там, где на большой роте было пять.

Вот потому-то у товарища Сталина офицеров было почти столько же, сколько у царя Николая солдат — около 1,5 млн. С помощью такого числа офицеров товарищ Сталин управлял 5-7млн армией. А царь Николай развернуть всю силу не мог. У царя огромные запасные полки сидели в тылу, и при попытке послать их на фронт полки эти охотно превращались в топливо революции. Если уж все равно умирать, так лучше умирать за свои кровные четверти землицы, чем за царские долги французикам!

Когда общая грамотность выросла, и сложной техники в армии стало больше, с одной стороны, это увеличило силу и маневренность каждой роты — а с другой, потребовало и грамотных людей для управления этим всем. Поэтому процент офицеров в современной армии постоянно растет.

Интересно отметить, что для действий в городе — по опыту первой и второй Чеченских войн — "взвода много, а отделения мало", как пишет тот же Новиков. И снова пришли к тому самому числу 12–15 человек, которое было в ближней княжеской дружине. Только назвали уже по-современному "полувзвод".

Эксперименты с численностью армии никогда не прекращались. Так, американцы в 1960х пытались сделать "пентамическую" дивизию, где все делилось не на три полка-батальона-роты-взвода, а на пять. Не пошло, уж не знаю почему. Предполагаю, дело в том, что нормальный обычный человек, не вундеркинд, не гений, может нормально оперировать 5–7 объектами. То есть, 3 основных боевых части и 2–4 части усиления. Командир дивизии не может играться только в солдатики своими тремя полками. Комдив обязан держать в уме весь дивизионный тыл: медсанбат, склады, хлебозавод и прочее, что и делает дивизию самостоятельной единицей. А еще обязательно будет информация от соседей, от вышестоящих штабов, донесения разведки, управление приданными частями. Вот, получается: 3 полка, соседи, тыл, начальство, приданные — 7 единиц.

Если же объединить в дивизию 5 полков, то на тылы командиру мозговых разъемов уже не хватит.

Зато четырехполковая дивизия получилась у немцев еще при Бисмарке (1860е примерно). Сумрачный тевтонский гений изродил "бригадную организацию". Каждая бригада — два полка, в дивизии две бригады. Командир дивизии оперирует 2 бригадами, тылом, соседями — даже чуть полегче, нежели 3 полка. Но тут добавляется бригадный штаб, это задержка в передаче приказов. Так бы сразу в полки и те поскакали в бой! — а если сначала в бригаду, там комбриг еще будет думать, какому полку сразу в плечи выдать задачу, а кого и приберечь.

Английская армия тоже использовала бригадную организацию, но потому, что армия Великобритании была раскидана по всему земному шару. И там полки одной дивизии не всегда могли друг друга видеть даже раз в десять лет. Только на войну собирались вместе, и то не на любую. Война войной, а обед по расписанию: обеспечение полку все равно надо. Так и получалась английская бригада: три-пять батальонов с небольшим тылом.

Мы для упрощения будем рассматривать трехполковую дивизию.

Если дивизия пехотная, то три пехотных полка, а если танковая, то три танковых?

Не-а. Дивизия есть армия в миниатюре. Впрочем, по меркам Средневековья и даже Рима, о такой армии им только мечтать. Если все огневые средства дивизии стреляют разом, то из стволов вылетает четыре тонны металла.

В секунду.

Но чтобы все это великолепие работало не только в нападении, дивизия должна быть сбалансирована. Танки должны быть прикрыты от вражеских фаустников, а пехотинцы в атаке и особенно в обороне должны быть поддержаны нашими танками или там самоходками — броней с тяжелыми стволами.

Поэтому любая дивизия состоит из двух полков своего рода войск и третьего полка от соседей. Пехотная дивизия — два пехотных полка и один танковый. Танковая дивизия — два танковых полка и один пехотный.

Артиллерийский полк есть в любой дивизии. Сейчас в любой дивизии есть еще отдельный зенитный артполк.

Причем в современных дивизиях артполк смешанный. Есть пушечные дивизионы, есть минометные, есть дивизионы РСЗО, есть противотанковые дивизионы. Бывают они ствольные — а бывают противотанковые ракетные дивизоны.

Еще не запутались? Сейчас исправлю.

Если начать считать по ротам и батареям, потому что именно роты и батареи непосредственно живут в траншеях, то в пехотной дивизии

18 пехотных рот (2 полка по 3 батальона по 3 роты),

9 танковых рот (1 полк 3 батальона по 3 роты)

и не менее 15 артиллерийских батарей.

Посмотрим на артиллерию подробнее.

Пушечный дивизион 3 батареи "Гвоздик" 2С1, 122мм

дивизион противотанкистов 3 батареи, "Рапира МТ", 100мм

дивизион минометчиков 3 батареи, "Василек" 2Б9, 82мм

дивизион РСЗО еще 3 батареи, те самые "Грады"

зенитчики 3 батареи ствольные, скажем, "Терек", "Аргунь" — все семейство "Шилки", и

3 батареи ракетные, "Куб" и его потомки вплоть до С-300.

… а бывают еще и ракетные противотанкисты, "Малютка", "Фаланга" и т. п.

Вывод из циферок будет вот какой: дивизия у нас не пехотная и не танковая получится, она получится на 50 % численности артиллерийская. Число батарей практически равно числу пехотных рот.

Для некоторых случаев дивизии много, а полка мало.

Вот тут применяется бригада советской организации. Это, как правило, один полк и части усиления. Скажем, танковая бригада — танковый полк, пехотный батальон и артполк "всякой твари по паре": дивизион пушек-гаубиц, дивизион минометов, дивизион противотанкистов, дивизион зенитчиков. Тут, как видно, артполк не три дивизиона, а "сколько надо".

Но если дивизии не много, а мало?

Добавляется еще один артполк, дивизия именуется "ударной" — а может и никак не именоваться, чтобы противника не смущать заранее. Просто в ней два пехотных полка, танковый полк — и два же артиллерийских полка. Повторюсь: армия формируется исходя из цели. Где-то важнее быстро перебросить дивизию, там артполк будет один. Где-то важнее взломать укрепленную полосу, там будет два артполка.

А где покажется мало даже такой ударной дивизии, там будет формироваться следующее звено: корпус.

По тому же правилу троичности, в корпус входит две-три дивизии (либо, при недостатке техники, две-три бригады) — плюс части усиления. Уже корпусные. То есть, в каждой дивизии артполк, а еще корпусной артполк из тяжелых гаубиц, к примеру. Итого в корпусе 3 дивизионных артполка и 1 собственный… Или 2 собственных.

Допустим, у нас "чисто пехотный" корпус: 3 пехотных дивизии и 2 артполка усиления. То есть:

6 пехотных полков

и 5 артиллерийских полков,

и 3 танковых полка.

Але, гараж, это точно ПЕХОТНЫЙ корпус?

А если мы так "чисто пехотную" армию из трех корпусов сформируем, что получится: 18 пехотных полков, 15 артполков, 9 танковых полков — разве армия ПЕХОТНАЯ?

Так ведь нету "чисто пехотных" корпусов и армий. В пехотном корпусе 2 пехотные дивизии и 1 танковая.

То есть: 5 пехотных полков (2х2 в пехотных дивизиях + 1 полк в танковой), и 4 танковых полка. (2х1 полка из пехотных дивизии и 2 танковых полка из родной дивизии).

В танковом корпусе 2 танковые дивизии, но одна пехотная.

5 танковых полков, но 4 пехотных. (2х2 в танковых дивизиях и 1 полк из пехотной). Почти поровну!

Теперь "пехотная" армия: 2 пехотных корпуса + 1 танковый.

То есть 2х5+4 = 14 полков пехоты, но 5 + 2х4 = 13 танковых полков!

Соответственно, "танковая армия" — 13 пехотных и 14 танковых полков.

Разница +/- 1 полк. Привет.

Хорошо, а сколько ж там нашей артиллерии?

По одному полку в дивизии, плюс по корпусному полку. То есть, в корпусе 4 артполка, а всего в армии 12 артполков.

И если добавится хотя бы одна "ударная" дивизия с удвоенной артиллерией, то количество артполков будет равно второму роду войск. А если мы вспомним, что кроме артиллерии обычной есть еще полки РСЗО, отдельно ИПТАП, зенитные полки — то артиллерийских полков в армии будет больше, чем пехотных и танковых, вместе взятых.

Сложно?

А что вы хотели: это и есть — общевойсковая современная армия. Всего примерно поровну.

Чисто пехотными и чисто кавалерийскими полки-бригады-дивизии-корпуса последний раз были в Гражданскую, в 1922 м году.

Чисто артиллерийские дивизии и корпуса применялись в 1943–1945 м годах, они так и назывались "корпус/дивизия прорыва", они не предназначались для обмена ударами. Только — вскопать вражескую оборону километров на пять-семь вглубь, уничтожив окопы, срыв начисто минные и всякие другие заграждения, открыть коридор для ввода в прорыв танковых армий. Вот тут нагибаторство в полный рост; вот тут бог войны во всю ширину — но нет уже таких войн, и бог такой ширины, к счастью, тоже покамест не нужен. Сейчас воюют "батальонными тактическими группами", но точная информация о них будет лет через пятьдесят, а домысливать и гадать я не хочу.

Вернемся чуть назад по времени.

Примерно к 1960му великий и без шуток могучий СССР наклепал достаточное количество техники, чтобы все дивизии, тем более корпуса, тем более армии, стали по сути общевойсковыми. Количество всех родов войск в них примерно выровнялось. Почему же они называются "танковые", "пехотные"? — а чтобы враг не догадался, понятно. Ну и традиции, конечно.

Что касается десантных войск — воздушного и морского десанта — то они хотели бы стать общевойсковыми, как все нормальные армии. Сила в правильной организации заключена великая. Но способы перевозки не позволяют десантуре иметь больших людских масс. В ВДВ отделение 8 человек, а взвод 25 человек, рота всего 81 человек, сравните со старой стрелковой ротой 200 чел, к примеру. Точно так же в самолет не запихнешь танк; а и запихнешь, самолет его не поднимет. Если же поднимет, так этот танк потом еще и выпихивать надо. И не просто куда попало, а аккуратно, чтобы им потом пользоваться можно было. Для ВДВ разрабатывается специальная техника, так и называется "авиадесантируемая", если ее можно кидать с парашютом. Или "авиатранспортабельная", если просто самолет ее поднимает. Понятно, что за снижение веса такая техника платит слабой броней. Но, учитывая, что ВДВ, теоретически, сбрасываются в тыл противника, где серьезных войск и серьезной брони не должно быть по определению — даже алюминиевая и противопульная броня той же "Ноны" 2С9 или АСУ-57 дает немалое преимущество.

С морпехами (МП) хуже, их задача: выгрызать плацдармы. Им без танков никак, и потому они по штатному расписанию ближе к общевойсковым. Но на кораблике и перевезти можно больше, чем на самолетике, и с выгрузкой там хоть немного, а все же проще.

Нехватку техники ВДВ и МП компенсируют подготовкой бойцов, и готовят весьма неплохо. Готовят именно бойцов. Слово "солдат" в этих частях не очень любят. Пожалуй, даже меньше, чем "крайний-последний". Солдат — он "за сольдо" воюет. А, оказывается, не все на такое согласны.

Кстати, о сольдо

В мирное время содержание дивизий очень затратно, и потому их скукоживают опять в бригады. Вместо полков — батальоны, вместо артиллерийских полков — артгруппа из нескольких артдивизионов. Это у нас какой тип бригады?

Первый был немецкий, бригада — два полка. Чтобы командиру дивизии легче думалось. Царская российская армия тоже его применяла и по той же причине: стрелков было намного больше, чем обученных командиров.

Второй был английский, бригада — сколько-то батальонов, которые случайно скучковались конкретно в Кейптауне или там в Бомбее, плюс тылы. У французов в регулярной армии и в Иностранном Легионе сходная организация. Легион в разное время делился на разное число бригад — полубригад, которые все вместе на одном поле боя не развертывались никогда. Там бригада была единицей снабжения.

Третий был советский, "эрзац-дивизия 1941 года", бригада — полк плюс чуть-чуть приданных, плюс тылы. Немцы под конец войны применяли такой же тип бригады и по той самой причине: на нормальную дивизию не хватало техники.

И вот уже четвертый тип бригады: "дивизия мирного времени". Почти как дивизия, только заархивированная. С техникой все нормально, она в ангарах, а людей призовут, как понадобятся.

На сегодня все. Дальше будет пара слов о тактике вообще и о тактике в эпоху квадрокоптеров. Одна палка, пять струна — оставайся наш канал!

Тактика, примеры из комментариев, и немного подробностей

Тактических приемов у артиллерии небогато. А все потому, что обмен ударами тут невозможен. Если на позиции ствольной артиллерии падает залп — ствольной артиллерии больше нет. Чисто ковбойская дуэль: кто раньше успел. Кто скорее вычислил место противника, и кто раньше успел рассчитать свой залп. Ну и кто быстрее-точнее применил поправки в процессе пристреливания.

Исторически проблема решалась двумя путями.

Во-первых, тренировкой расчетов. Чтобы быстро-быстро заряжали и быстро-быстро ворочали пушки. Для этой же цели всячески улучшают материальную часть. Удобнее прицелы, маховички под руку, точнее панорама, легче сама пушка, все инструменты под рукой, разные приспособления для таскания снарядов на огневую — и так далее. Сюда же относятся вычислительные планшеты, заранее расчерченные таблицы, механические (а потом и электронные) калькуляторы.

Во-вторых, развивались средства наблюдения за противником. Сначала бинокли, стереотрубы, монокуляры. Когда же пушки стали прятать на закрытые позиции, куда-то за горизонт или за лес, то в гору пошли средства звуковой локации. Как выстрел ни прячут, а звук он все же выдает. Это сотрясение воздуха можно засечь с нескольких точек, построить треугольник ошибок, и получить примерный район положения батареи. Ну и накрыть его или бомбовым ковром, или залпом "Градов" — ну там "Лансов" — если, конечно, уже изобретены РСЗО.

Мы не знаем расстояние до вспышки — если бы знали, то задачка бы превратилась в тривиальную. Нарисовали два круга нужным радиусом, с центрами в месте датчиков. Где круги пересеклись, там примерно и будет цель.

Можно ли вообще узнать длину линии, если наши датчики не могут вообще видеть направление?

Можно. Например, мы видим молнию где-то далеко. Не видим где именно, не успеваем замерить пеленг на вспышку — скажем, мы сидим в комнате. Вдруг стало светло, потом снова темно. Успеваем только нажать кнопку секундомера. Скорость света 300 000 000 м/с, на дистанциях в пределах планеты Земля ее принимаем за мгновенную, так что условный ноль у нас есть. Вот, увидев вспышку, некий механизм или даже человек запускает секундомер. Дальше до нас доползает звуковая волна — скажем, за 3с. Скорость звука в воздухе 330 м/с, значит, до молнии 3 х 330 = 990 м = примерно 1 км.

Предположим, два человека в разных комнатах засекли расстояние до молнии: 1 км и 2 км. Они созвонились и начертили на гуглмапс два круга соответствующих радиусов. Где круги пересеклись, примерно там и ударило.

Повышая количество таких датчиков, можно уточнять место до вполне приемлемой точности.

Засада в том, что именно вспышку выстрела, по условиям задачи, мы и не видим. Очень далеко, а облаков нету, отражаться не от чего.

Давно я людей схемами не пугал; надо бы тряхнуть стариной.

Допустим, что мы регистрируем только звук и не можем определить направление на него. Только время прихода.

Строим условно прямоугольную матрицу датчиков. Как только звук достигает любого датчика, матрица включается. И потом каждый датчик фиксирует факт события и время — но время очень точно, до сотых долей секунды. На схеме матрица из датчиков А1-Г4 засекла некое событие. Сначала датчики в середине (красная цифра 1), потом волна идет по матрице дальше.

Матрица у нас четко привязана и размерена. Просто по картине продвижения звуковой волны можно определить направление ее прихода.

Ставим две матрицы, три матрицы — получаем три пеленга, строим треугольник невязки, и вот оно место.

Если у нас есть направленный датчик, рупор звуковой разведки, то все намного проще. Пеленг на выстрел берется сразу: звук идет достаточно долго, чтобы рупор успели повернуть в сторону самого сильного шума. В войну это делали обученные люди, а сейчас компьютер строит линию по замерам уровня звука на разных точках.

Но мы знаем, что при выстреле излучается не только звук, а еще и сотрясение грунта. Скорость звука в воздухе 330 м/с, а скорость сейсмической волны в грунте от 1 до 8 км/с. Чтобы уточнить скорость самой волны предполагаем, что на все наши шестнадцать датчиков эта волна идет с одной скоростью. Значит, замеряем, за сколько микросекунд волна пробежит от датчика А1 до Г1. Скорость сейсмической волны получена, скажем, 8000 м/с.

Дальше у нас приходит звук выстрела. Допустим, через 20секунд от прихода сейсмоволны. Скорость звука для данной температуры и влажности известна с хорошей точностью, для нас, допустим, это 330 м/с.

Значит, до противника у нас 330 х 20 = 6600 м плюс неизвестное расстояние, которое звук успел пролететь, пока до нас добиралась сейсмическая волна, и пока мы не еще нажимали секундомер, и все датчики в матрице спят.

Скажем, сейсмическая волна пришла практически мгновенно, она в почти в 30 раз быстрее звука. Это некий условный ноль. Далее на первый датчик звук пришел через 20 сек., на второй датчик пришел через 30 сек, на третий через 40 сек — я нарочно беру такие большие интервалы, чтобы проще было считать. Расстояния между датчиками опять же известны.

Все это засовывается в компьютер, и тот выдает предварительное направление и вероятную дальность на источник звука или сотрясения, если датчики сейсмические.

Дальше смотришь на карту: может там стоять батарея, или это, например, посреди болота. Или там в речке. Нет, если противник задался целью выбрать место, на которое никто не подумает, то можно самоходку и в реку загнать, чтобы только ствол торчал. Как они будут ее герметизировать, и как эта герметизация выдержит сотрясение от выстрела, вопрос отдельный, но — допустим, чтобы дотянуться, противник постарался и выдал оригинальное решение.

С прицепной ствольной артиллерией все немного сложнее. В болото ее просто не засунешь, и из-под воды пушка тоже не очень-то стреляет. И поэтому наложение данных звуколокации на карту решает большую часть вопросов практически сразу.

Учитывая, что компьютеры вообще-совсем быстро считают, они могут звуковой сигнал разложить на составляющие и получить амплитудно-частотную характеристику. Такой отпечаток пальцев для каждой конкретной вражеской пушки.

Чем хороша звуко-сейсмо локация, я уже говорил: она себя противнику не выдает. Но все же допущений в ней очень много. И скорости звука ветер искажает, и сейсмика не вполне точная, а главное: фантастически сложно выделять свой выстрел-удар из сотен и тысяч таких же событий. Фронт: грохот и рев со всех сторон.

Артиллерийский радар намного лучше. Он ведет снаряд — свой, если нужна пристрелка, или чужой снаряд, если ищется место вражеской батареи — по десятку точек вычисляет траекторию, продляет ее в нужную сторону и вычисляет, либо куда снаряд упадет, либо откуда он вылетел. Современные установки с фазированной антенной решеткой (ФАР) даже не нуждаются в кручении антенной по сторонам, чтобы вести от десяти до ста целей и сразу высчитывать, что куда летит.

Точность и скорость вычислений тут очень сильно вырастают. Цена за удобство — чрезвычайно сложная и потому дорогая, хрупкая, технически ненадежная установка, которая ко всему прочему еще и размахивает лучами радаров по всей округе. Любая антирадарная ракета сделает установке капут.

Зато с такой установкой "ковбойская дуэль" сильно упрощается для той стороны, у кого артиллерийский радар есть. Вроде как дальнозоркий ковбой против близорукого.

Следующий ход напрашивается: создать управляемый снаряд. Если радар видит, что наш выстрел куда-то уклоняется в сторону моря, то можно еще успеть поправить траекторию.

Задачка распадается на много задач сразу.

Несколько ранее я упоминал, что ускорение при выстреле слизывает электронику с плат, и потому снаряды управляемые делать нельзя. К счастью, кто-то все же читает книгу и меня сразу поправили: есть "Краснополь", "Экскалибур", "Копперхед".

Так вот, все это снаряды не управляемые, а корректируемые. Снаряд в принципе нельзя сделать управляемым. У него двигателя нет. У ракеты и торпеды есть двигатель и топливо, и потому ракета или торпеда могут при желании развернуться и полететь обратно в гнездо. Что довольно часто случается при испытаниях ракет боевых и космических. Но иногда даже случается это и в боевых условиях. Скажем, при обстреле Сербии американские ракеты искали китайское посольство в Болгарии. Ну и нашли, это же великая американская электроника, не хрен собачий. А некоторые американские крылатые ракеты, по выражению тогдашних телеведущих, вообще "благополучно вернулись на свои базы".

Ну то есть там фраза была построена так: "Все, наносившие удар, самолеты и крылатые ракеты благополучно вернулись на свои базы" — и понятно, что вернулись самолеты. Но получилось зачетно.

Советские противокорабельные ракеты "Гранит" вообще могли сделать вид, что промахнулись по кораблю: автоматика зенитных комплексов такую цель вычеркивает. Когда на авианосец сразу много ракет идет, выбиваются наиболее опасные, а остальные как получится. Летит "Гранит" вдоль борта — и хрен с ним, он уже промазал. Пойдем отстреливать те, что в сам корабль нацелены. Но ракета, пролетев несколько вдоль борта, резко поворачивает под прямым углом — тут зенитки просто не успевают за ней, даже если вычислительный комплекс корабля успевает заметить новую цель, вычислить ее новую траекторию и убедиться, что эта траектория опасна. На все расчеты тоже ведь время нужно. Речь идет о милли-микросекундах. Приводы горизонтальной и вертикальной наводки просто не успевают прокрутить стрелковые башни, и ракета втыкается в борт — ради чего, собственно, и была сделана.

Снаряду такие кружева недоступны. У снаряда есть только запас скорости в одном определенном направлении. Если снаряд резко крутануть боком-плашмя, он просто сойдет с траектории, закувыркается и толку не будет.

Что касается электроники в снарядах, то ее сделать можно, тут я в самом деле выразился не вполне точно, и меня вполне логично поправили. Зенитные снаряды с радиовзрывателями начиняли довольно сложной электроникой еще во вторую мировую, и довольно успешно применяли хайтек тысячами против японских пилотов.

Но те снаряды не меняли траекторию. Они просто определяли момент, когда на заданном расстоянии есть что-то большое металлическое, и в тот момент подрывали боеголовку, создавая облако осколков. В тех снарядах никаких движущихся частей просто не было, и всю их сложную электронику можно было залить компаундом в моноблок, чтобы нагрузки в стволе пушки снаряд выдержал.

А вот приводы рулевые, чтобы снаряд поворачивал — это механические, движущиеся детали. И вот их-то при выстреле ускорением может так сплющить, что сколько ты джойстиком ни крути, снаряд полетит как летел. Тут надо либо очень маленькие управляющие поверхности, микрорули, изгибаемые без механических приводов. Скажем, на эффекте магнитострикции, на пьезоэффектах или чем-то подобном. Либо очень хорошие приводы, чтобы управлять снарядом через такие заячьи уши, как у "Краснополя".

Поэтому корректируемые снаряды могут рулить очень условно и только в пределах нашего любимого эллипса рассеивания. Сами они при этом требуют постоянного радиосопровождения: снаряд не видит цели. Полноценные радары в них все же дорого вставлять. Цель видит установка управления, цель должна быть подсвечена специальным прибором или сопровождаться в специальный теодолит. Корректировщик видит цель в оптике и удерживает на цели крест осей. Теодолит передает координаты креста осей в управляющую машину, а уже та — на снаряд.

Это даже по описанию выглядит сложно.

Поэтому в натуре сделано так: наводчик тычет в цель лучом лазера, а полуактивная головка самонаведения в снаряде ловит отражение лазера и более-менее подворачивает снаряд в нужное место.

Наводчик должен видеть цель. Но тогда наводчика и противник увидит, и, соответственно, убьет. Даром, что ли, я столько раз повторял, что наводчик самая нажористая добыча снайпера.

Вот тут-то на сцену выходят беспилотники. Дроны. Квадрокоптеры и вся эта братия. И огромная установка "Зоопарк" успешно заменяется парой-тройкой квадрокоптеров с камерами. Сбили квадрокоптер? Еще один пустим, они пластиковые. На стоимость "Зоопарка" их можно пол-вагона привезти. По-любому дешевле, чем обученный артиллерийский наводчик.

Нелетная погода? Квадрокоптеру пофиг, его на посадке беречь не надо. Заденет БПЛА сосновую верхушку — похоронку на геройского летчика не писать. Со всех сторон хорошо.

Ночь? Так ночью вражеские выстрелы даже лучше видны, а позиционируется квадрокоптер все равно не по карте. Коптеры летают по спутникам GPS. Так что человек-оператор не должен судорожно сопоставлять обстановку с "компасом Кагановича", GPS-навигатор вычисляет координаты быстрее и точнее. Человек-оператор только должен курсором потыкать, какую вспышку из множества программа должна захватывать и на какую цель огневое решение вычислять. Вычисляют специально обученные смартфоны. У них руки не трясутся, адреналин в крови не кипит, ошибаются машины меньше, считают без огрублений и округлений, с точностью до восьмого знака.

Суммарный эффект всего этого хайтека будет такой: первый снаряд окажется достаточно близко к цели, чтобы подруливать ему пришлось чуть-чуть. А с этим уже справляются и корректируемые снаряды.

Итог: попадание с первого выстрела, ну максимум — со второго. Ни тебе муторной пристрелки, по которой могут вычислить твою позицию. Ни тебе стотыщ ящиков со снарядами, под которые надо железную дорогу строить.

Наконец, и сама батарея не нужна. Достаточно одной пушки, а ее спрятать намного проще, чем шесть орудий.

С другой стороны, батарея кидает одновременно шесть снарядов, а одна пушка одновременно кидает один снаряд. Уменьшается мощность действия по цели. Хорошо, если цель точечная, бункер там или мост — а если надо площадную цель смертью засеять?

Вот здесь еще одна тонкость, основанная не на том, когда снаряды вылетают — а на том, когда снаряды прилетают. Помните, мы раньше упоминали, что настильная траектория отличается от навесной не по углу бросания, а по углу попадания снаряда в цель? Логика примерно такая же: нам все равно, когда и из скольких пушек там снаряды вылетали, нам главное, чтобы все разом прилетели.

Колоссально выросшая расчетная мощность позволяет сделать так, чтобы одна пушка могла положить в эллипс рассеивания несколько снарядов одновременно.

Расчет сочетанного залпа

На буржуйском это называется MIPS, а как у нас, пока не знаю. У нас говорили "сочетанный залп", как "сочетанный перелом" — потому что следствием залпа вполне себе переломы и являются.

Смысл простой: первый снаряд пускаем по самой длинной траектории, он летит до места, условно, 6 секунд. Второй снаряд пускаем чуть настильней и быстрее, он прилетит за 5 секунд. Третий за 4, и так далее. В самоходках с автоматическим вычислителем и, главное, автоматическим заряжанием это несложно, не надо людям надрываться, закидывая снаряд-заряд бегом-бегом.

А прилетает все почти одновременно. И противник думает, что стреляли шесть пушек: вон же шесть разрывов и все разом, практически в одну секунду. И на карту наноситцелую батарею. И меры будет принимать против целой батареи.

Сбежать из-под этих мер одной самоходке намного проще, чем батарею вывезти. Действует залп из шести снарядов куда сильнее, чем те же шесть снарядов, но очередью врастяжечку. По первому же разрыву очереди все попрячутся — а от залпа никто спрятаться не успеет.

При стрельбе на очень большую дистанцию можно так делать и без смартфона и с ручным заряжанием, только надо состояние атмосферы знать вообще-совсем хорошо. Над более-менее равномерным ландшафтом, скажем, степью или над морем такой фокус будет удаваться лучше, чем над болтами-перелесками. В горах, скорее всего, вообще ничего не получится. Там воздушные потоки меняются очень быстро и сильно.

Вот как меняет обычную ствольную артиллерию современная наука и техника.

Грехи молодости

Зарекалась ворона копейки воровать, зарекался и я в подробности влезать. Авотхрен, они же блестящие! Как можно мимо пройти?

Но если речь о подробностях, то сегодня будут схемы. Формул не будет, я их просил не приходить, но народишко там бесцеремонный — математика, бессердечная ты сука! — поэтому ничего не гарантирую. И дальше вы читаете на свой страх и риск.

Итак, пишут нам с мест вот какие замечания:

Опять лукавите:) (выдаёте информацию по частям:)). И траекторию поменять можно (конечно не радикально, а в сторону увеличения и/или уточнения места попадания) и двигатель в снаряде бывает. АРСы давно известны. В случае обычной артиллерии понятно что вв меньше, но больше дальность. А случае танкового орудия или пто- точность/управляемость. Хотя там возможно корректнее говорить о по существу пуске ракеты через ствол, благо он гладкий. Хотя для нарезных 100мм емнип тоже был кув.

Информацию по частям я выдаю не просто так, а чтобы у читателя был хоть какой-то стимул полезть в эти самые подробности самостоятельно. Понятно, что таких читателей не будет много — но нам не нужно много людей. Чем нас меньше, тем больше доля каждого.

И траекторию поменять можно (конечно не радикально, а в сторону увеличения и/или уточнения места попадания)

У меня в тексте сказано именно буквально так. Корректируемый снаряд можно довернуть в пределах эллипса рассеивания — а вот полноценные маневры снаряду недоступны.

И двигатель в снаряде бывает. АРСы давно известны.

В данном случае АРС — активно-реактивный снаряд.

У чистого снаряда вся энергия получается от пинка под хвост реактивными газами в стволе орудия. Плюсы: снаряд простой по внутреннему устройству, дешевый и прочный. Минусы: зато нужна очень прочная пушка.

У чистой ракеты (ракетного снаряда, он же РС) вся энергия получается чисто от сгорания топливной шашки в самом снаряде. Плюсы: пушка с прочным стволом не нужна. Минусы: вес горючего уменьшает вес боевой части. Ракета сложнее устроена, чем снаряд. Ракеты известны довольно давно. Еще в 19 веке англичане ракетами Конгрева сожгли целую столицу Дании, город Копенгаген, и сильно повлияли на тогдашнюю политическую ситуацию. Но с тех самых пор и по сей день сделать топливную шашку в ракету — задачка не для средних умов. Именно эту задачу решали Клейменов, Лангемак и другие разработчики "катюш" — саму пусковую изготовить было несложно.

Собственно, о разнице между ракетой и снарядом я упоминал ранее, но для лучшего усвоения материала не грех и повторить.

Первый раз упоминаешь что-то в книге — читатель чаще всего пропускает мимо. Если только не расцветить клоунадой или голую сиську не показать. Клоунада приедается, а сиськи у меня волосатые и маленькие по причине мужского пола, фефект от показания может получиться ровно обратный.

Так что придется просто повторить информацию еще раз.

А сколько это "еще" в конкретных разах?

Второй раз упоминаешь — читатель ощущает смутное беспокойство. Типа, я где-то что-то похожее видел.

Третий раз упоминаешь — читатель морщится: а, точно! Это же было там, и вон там, и еще где-то в другом тексте про то же самое писано.

Четвертый раз — читатель криком кричит: сколько можно! Я уже выучил-запомнил, дальше давай!

Раз "выучил-запомнил", то и цель учебника достигнута. Безо всяких сисек, на что обращаю особое внимание. Вот только я пишу не учебник — а, значит, буду повторять или не повторять сведения как бог на душу положит. Ну или в реалиях теперешнего новорусского яызка — как фишка ляжет.

Итак, активно-реактивный снаряд АРС представляет собой гибрид чистого снаряда и ракеты. АРС выстреливается из обычной ствольной артиллерии, ему не нужна особая пусковая установка. Но при выстреле поджигается топливная шашка в самом снаряде, и дальше к скорости самого снаряда прибавляется еще скорость от реактивного двигателя. Это очень хорошо компенсирует сопротивление воздуха — причем не только тягой, но и в значительной мере улучшением аэродинамики снаряда.

И вот тут-то, что называется, слайды.

Схема первая, условно кубический предмет. Скажем, выстрелили из пушки каменной дробью. Сплошные вихри, хаотическое вращение, летит недалеко и неточно.

Схема вторая, круглое ядро. Обтекание лучше, летит дальше. Пули для пращей (они так и назывались — пули, от них перешло название на пули мушкетов-аркебуз, а оттуда уже и дальше) — отливали округлыми именно поэтому.

Схема третья, артиллерийский снаряд с заостренной носовой частью. Носовое обтекание улучшилось, но со стороны дна снаряда образуется область разрежения, и как бы присасывает снаряд обратно.

Схема четвертая, "донную яму" заменяет ракетный факел АРСа.

Кроме собственно тяги в хвост, он еще и выравнивает линии обтекания воздухом. Прирост дальности, для примера, на 152мм снаряде составил от 16 км до 22х. Почти 1/4 дальности — есть за что бороться.

В случае обычной артиллерии понятно что вв меньше, но больше дальность.

Именно вот этот комментарий, да. Здесь "вв" — взрывчатое вещество. Уменьшается не тот заряд, что выкидывает из ствола, а тот заряд, что в боеголовке. За счет сэкономленного веса в снаряд засовывается реактивный двигатель.

Но, как я раньше упоминал, сделать хорошую, годную топливную шашку довольно сложно. И поэтому с давних пор выискиваются всякие обходные пути, скажем: веретенный снаряд.

Схема пятая: чем толкать?

Как видно по схеме, здесь требуется разгонный поддон, чтобы еще в стволе газам было во что упереться — а это снова усложнение схемы. Снаряд с поддоном не очень хорошо идет по нарезам.

В плане "чем побольнее у*бать ближнего своя" человечество весьма изобретательно, и потому решение, конечно же, нашлось. Встречайте: Схема шестая, донный газогенератор.

Не "старый пердун", а "проверенный временем газогенератор", прошу не путать.

Газогенератор — компромисс между хорошим обтеканием донной части снаряда и сложностью изготовления топливной шашки. Газогенератору сложная шашка с хорошей равномерной, главное — предсказуемой! — тягой не нужна. Поддон тоже не нужен. Газогенератору все равно, идет снаряд по нарезам, или выпускается из гладкоствольного орудия. Газогенератор можно сделать, скажем, на смеси марганцовки с чем-нибудь еще. Годится любая химическая реакция, хоть та, которая в бутылке "Боржоми" пузырится. Да, газировка тяги не создает — а нам и не надо. Лишь бы пузырьки. Лишь бы избыточное давление, чтобы компенсировать "донную яму", выровнять линии обтекания. Образно говоря, донный газогенератор порождает этакий виртуальный обтекатель хвостовой части. Тягу он при этом тоже создает, часть газов давит и на снаряд, толкая его в нужном направлении — но тяга тут мизерная. Где нормальная тяга, там уже РС, ракетный снаряд.

Так вот: направлением тяги АРС и РС можно управлять в некоторых пределах. Если топлива много положить, то — как полноценной ракетой. Но тогда вес топлива будет больше веса боевой части, и снаряд окончательно превратится в управляемую ракету. Тоже хороший вид оружия, только другой. Другая баллистика.

Разница между корректируемым и управляемым проводится по баллистике. Если наш РС/АРС маневрирует лишь в пределах эллипса рассеивания, то он снаряд. Пушка или пусковая установка обеспечивают ему попадание в эллипс, а уже в цель снаряд наводится сам.

Если же наш АРС/РС попадает в окрестности цели вне зависимости от направления установки — это уже УРО. Управляемое ракетное оружие. Выстрел может производиться в удобную сторону или вообще строго вертикально, потом ракета ложится на курс. Потом ракета и вовсе может обойти помехи по дуге и выйти на цель совсем с тылу. Самое главное: УРО может МЕНЯТЬ курс и даже цель в рамках полета. У него достаточно тяги для таких маневров.

Снаряд — и даже АРС — летит все-таки туда, куда направлен ствол.

А случае танкового орудия или пто- точность/управляемость. Хотя там возможно корректнее говорить о по существу пуске ракеты через ствол, благо он гладкий. Хотя для нарезных 100мм емнип тоже был кув.

Расшифровка: для танковых и противотанковых пушек, которые стреляют, в основном, по танкам же, ракеты применяются именно чтобы попасть в уязвимое место танка. Скажем, летит быстро-быстро и низко-низко над полем. Но перед самым танком поднимается вверх, перескакивает лобовую броню и бьет в крышу, которая обычно защищена слабее. Учитывая, что наводится противотанковая ракета чаще всего на тепло, то бьет она в решетки над горячим танковым двигателем — там обычно брони почти никакой, танку же надо дышать, чтобы экипаж еще до боя не сварился.

У современных противотанковых пушек, неважно, где они стоят — в танке или на колесном лафете — стволы гладкие, без нарезов. Чтобы обеспечить высочайшую скорость снаряда. Чтобы траектория снаряда была как можно настильнее. Чтобы не тратить драгоценнейшее время на расчет поправок, а стрелять "по крестику": куда навел прицел, туда и прилетит, "некогда объяснять".

Побочный эффект: из гладкого ствола можно запустить ракету. Обычную такую ПТУР — противотанковую управляемую ракету. И управлять ей либо по радиоканалу, наводя точно-точно в нужное место. Даже если цель успела отъехать, ПТУР ее найдет и догонит. Сделает горку через лобовую броню — и в тонкую танковую жопу.

Ракета ПТУР, прицелы, радиустройство для управления ракетой — это упомянутый в комментарии "кув", то есть Комплекс Управляемого Вооружения. Его можно на грузовик поставить или там на жигуль-тойоту, не жалко. Просто у танка живучесть на поле боя все же повыше будет, чем даже у легендарной автовазовской шестерки.

В отличие от жигуля, на "буханку" ставили ПТУРы — и советские и английские. Правда, у англичан вместо "буханки" всего лишь "лендровер", ну так че с них, буржуев, взять, кроме госпошлины, и той в валюте.

Есть аналогичный комплекс для запуска ракет через ствол 100мм пушки "Рапира МТ-12" — только зачем вообще связываться с пушкой? Обычная прицепная пушка по сравнению с комплексом ПТУР весьма неповоротливое сооружение. Комплекс "Шмель", "Фаланга", "Малютка" представляет собой несколько металлических чемоданов нарочно под ручную переноску, поэтому замаскировать "Малютку" в кустах — это вам не 2,5тонную "Рапиру" окопать на огневой позиции.

Ну и хватит на сегодня. Горсточка блестящих заклепочек; больше постараюсь в глубины не нырять. А то научитесь у меня плохому, попаданцы поперек желудка встанут.

Гостям рады дважды

Поэтому настала пора подведения итогов.

Перед началом работы я ориентировался на "кратко и жутко". Не знаю, получилось ли второе, но если затянуть еще, то первое не получится точно. Пересказать весь курс артиллерии и мне не под силу, и вам вряд ли будет интересно.

Поэтому будем совершать отходной маневр, постаравшись ничего не оставить.

Подведем некоторые итоги всего, мною сказанного.

Определение

В смысле техническом артиллерией можно назвать все, что подчиняется внешней баллистике. Бросил камень рукой или запулил вольфрамовый лом из рейлгана со скоростью 4000 м/с — оба предмета испытывают сопротивление воздуха, и для них обоих справедливы законы вероятности и распределение в эллипсе рассеивания.

В смысле тактическом артиллерией можно назвать все, что наносит урон больший на порядок, чем само может выдержать. Скажем, танк именно потому не артиллерия, что лобовая броня большинства современных танков выдерживает хотя бы один снаряд из пушки собственного калибра. То же самое относится и к линейному кораблю: он может не только кидаться снарядами на 35–40 километров, но и принять на броню несколько таких же. А вот самоходка 2С1, вооруженная 122мм пушкой, не выдержит попадания 122мм снаряда, броня у самоходки противопульная. Авианосец, вооруженный 50 бомбардировщиками, не переживет налета всех 50 бомбардировщиков с такого же авианосца противника. Если, разумеется, самоходку дополнительно не окопать или там не обложить фундаментными блоками, а авианосец не прикрыть дополнительными кораблями ПВО.

В смысле терминологическом артиллерией сегодня называется огнестрельное оружие калибром свыше 20мм. Просто для формальной ясности. Потому что есть и винтовки 12,7мм калибра, есть "антиматериальные" винтовки калибра 14,5мм, есть автопушки ГШ-023, калибром 23мм — довольно близкие по свойствам и слишком тяжелые, чтобы боец мог с ними на поле боя бегать, как с автоматом калибра 7,62мм. Но для всех этих устройств справедливы законы вероятности и распределение в эллипсе рассеивания.

Эллипс рассеивания

При одинаковых параметрах бросания предмета (скорость — угол) все его случайные отклонения укладываются в Круг Вероятного Отклонения. Для бросания в атмосфере круг этот вытягивается вдоль направления бросания.

Внутри эллипса рассеивания вероятности распределяются на восемь полос вдоль и поперек. Вероятности от центра составляют в процентах: 25-16-7-2.

По количеству снарядов, попадающих в середину эллипса, и определяется норматив расхода боеприпасов на поражение цели.

Главное — цель

В артиллерии все считается относительно цели. Настильная и навесная траектории различаются не по углу задирания ствола — а по углу прихода снаряда в цель. Упрется бронебойный в лобовой лист, или перескочит и на крышу шлепнется. А как для этого ствол поднимали, не важно. Вот зенитка задирает ствол выше всех, но при стрельбе по самолету ее траектория — настильная. Из подствольного гранатомета можно выстрелить в рыло снайперу на балконе по настильной траектории — хотя придется задрать ствол, но траектория все равно настильная — а можно из того же гранатомета набросить гранату на козырек над балконом, и это будет уже навесная траектория.

Огневая производительность тоже определяется относительно цели. Не так важно, стрелять из одной пушки шесть раз по связанным траекториям, или один раз из шестипушечной батареи: важно, чтобы в район цели все пришло одновременно.

Золотая середина

Ствольная прицепная артиллерия есть компромиссная величина между дешевизной и легкостью орудия — и его огневой производительностью.

Самоходка лучше, но очень сильно дороже.

Пулемет легче и дешевле, но бетонный ДОТ пулеметом не разломать.

Ручные реактивные гранатометы или ручные огнеметы типа "Шмеля" очень хорошо разбирают ДОТы термобарическими гранатами — но действуют "с плеча", а это значит: в пределах прямой видимости. Малая дальность и нет никаких приборов для стрельбы с закрытых позиций.

Минометы точные и легкие, могут стрелять хоть из колодца, и стрелять очень быстро за счет самонакола — но не могут прямой наводкой остановить прорвавшийся танк и даже "джихад-мобиль": пока мина летит, "тойота" успеет уехать.

Реактивный комплекс "Град" чрезвычайно силен, но требует массу ракет и не может положить одиночную ракету в точечную цель. За счет дешевизны ракеты ГРАДа — неуправляемые. НУРС, НеУправляемый Ракетный Снаряд.

Управляемая ракета придет точно в цель, но она стоит как весь дивизион пушек.

Вот и получается, что ствольная прицепная артиллерия на сегодня компромиссная точка между всеми перечисленными видами оружия.

Число орудий в батарее такая же компромиссная величина между действием по цели — главное всегда цель! — и управляемостью подразделения. В войну стреляют чем нашлось, бывают и двух-трех пушечные батареи, но все же законы вероятностного распределения начинают работать с шестипушечного залпа. Батарея большего размера, конечно, лучше действует по цели — но ее труднее снабжать и, что куда важнее, для большой батареи сложнее найти позицию.

Позиция и дистанция

Артиллерия может защититься только позицией либо дистанцией. Для бойца в окопе справедливо то же самое, что для дивизиона "Градов": один выстрел, потом смена позиции.

Защита позицией — спрятаться в бетонный ДОТ, в броневую башню.

Защита дистанцией — быстро уехать, но не просто куда попало, а безопасное место.

Позиция и дистанция должны выбираться так, чтобы:

— действовать по цели. В артиллерии главное все-таки цель. "Жить необязательно, а плыть необходимо".

— как-то существовать расчету

— более-менее защищаться от ответного огня

— а если огонь слишком сильный, то с позиции должен быть путь отхода. И лучше не один.

Анатомия огневой позиции

Каждому орудию свой дворик. Оттуда орудие стреляет.

Чтобы было чем стрелять, надо иметь снарядный склад. Разумеется, не рядом. И, разумеется, нельзя хранить огнеприпас всех орудий в одном месте.

Для подготовки выстрела надо иметь место снаряжения снарядов, и отдельный ровик для уборки несработавших.

Чтобы было кому всем этим заниматься, нужна землянка расчета, место для готовки еды, которое противник не заметит по дыму костра, надо туалет для противоположных надобностей, надо окоп самообороны от ночных налетов диверсантов и случайно прорвавшегося противника.

Надо где-то спрятать транспорт, кони это или грузовик. Коней еще надо кормить, поить и хотя бы немного прогуливать. Грузовик очень сложно окопать и очень легко убить осколком. Поэтому тягу чаще всего отводят в тыл (защита дистанцией).

Наконец, на огневой нужны ходы сообщения между двориками-ровиками, чтобы всю малину не опарафинил единственный осколочный снаряд.

Идеальная позиция

Идеальная позиция — самоходное орудие. Смысл универсальной самоходки не в толстой броне, а в резком повышении маневренности орудия. Самоходка может "стрельнуть, свернуться и смыться" на порядок (в десять раз) быстрее прицепного орудия. Самоходке не надо раскладываться — складываться. Всю огневую самоходка возит в себе.

Гонять универсальные самоходки в пехотной линии все равно что забивать гвозди микроскопом. Для прорыва вражеских укреплений специально придуманы толстомордые штурмовые самоходки и отпочковавшиеся от них танки.

Морской корабль является идеальной позицией для всей батареи. Пока не утопят.

Сухопутный корабль — бронепоезд — является идеальной позицией в пределах рельсовой сети. Нет рельсов — нет артподдержки.

В воздухе идеальных позиций для артиллерии пока что нет.

Отличия артиллерии разных веков

Чем старше пушка, тем ближе ее приходится ставить к цели. Открытие Америки для пушек — открытие способа стрельбы с закрытых позиций.

Чем новее артиллерия, тем дальше она от противника.

Измерение дистанций

Измерение дистанции всегда производится на основе треугольника. Измеряется основание треугольника и углы к вершине.

Первый способ: основание треугольника на нашей стороне, замеряются пеленги на цель. Плюсы такого способа: ширину цели знать не надо, не нужно специальное оборудование. Минусы такого способа: для сколько-нибудь точного измерения надо иметь огромную базу. Дальномеры линейных кораблей достигали в размахе 10–12 метров.

Второй способ: основание треугольника на стороне цели. Собственно, цель и является основанием треугольника. Треугольник условно принимается равнобедренным, замеряется угол при его вершине.

Минус такого способа: надо знать размер цели или какого-то предмета рядом с ней.

Плюс такого способа: можно мерить углы сравнительно маленьким ручным угломером. Годится морской секстан, древний алхимический квадрант или даже спичечный коробок на вытянутой руке.

Чтобы быстрее считать дальности, артиллеристы измеряют горизонтальные углы в специальных единицах: "тысячных". Условно считается, что артиллерийский круг = 6000 единиц. При замере дальности взятая из справочника ширина цели делится на число видимых рисок в бинокле, и так мы получаем цену одной тысячной в метрах. Затем эта цена просто умножается на 1000 путем приписывания трех ноликов справа.

После того, как расстояние до цели измерено, решением обратной задачи находится отклонение разрыва в метрах, и так получается поправка для пристрелки.

Пушка — не только ствол

Ствол знаменитой пушки Грабина Ф-22УСВ, которая потом доразвивалась аж до легендарной ЗИС-3, первоначально был взят от дивизионной пушки 02/30, потому что на момент проектирования (середина 1930х) к этой старенькой пушке имелось много снарядов на складах. Когда я уточнял текст, с удивлением узнал, что даже на испытаниях пушки в 1939 м году стреляли снарядами, произведенными чуть ли в 1917 году Андре Ситроеном (тем самым автопромышленником) для Русской Императорской Армии в рамках союзной помощи.

Величие Грабина (и Калашникова, и Грязева, и Шипунова, и Стечкина) заключается не в том, что они придумали супер-порох или там супер-баллистическую формулу канала ствола — а в создании комплекса "ствол + лафет + прицел", и особо — в отладке технологии быстрого и дешевого изготовления всего этого.

И вот сегодня уже пушка настолько "не один ствол", что говорят сразу о "системе" или "комплексе вооружения", куда входит носитель, боевая часть, средство доставки, пусковая установка, машина заряжания, средства целеуказания, средства управления огнем.

Батарея — не только пушки

Для обеспечения огневой работы с закрытых позиций необходимы карты, оптика, связь, путь подвоза снарядов и еды. Теодолиты не стреляют, но без теодолитов сейчас никто не стреляет вообще.

Бой — не только стрельба

Подход и отход с позиции могут оказаться важнее самого боя. Во время Карибского кризиса советские ракеты с Кубы не летали ни разу. Ракеты только подвезли на такую позицию, откуда они могли быстро долететь до Вашингтона. Этого хватило для жуткой "ядерной паники" в США и сильного изменения политических раскладов на всей планете.

Роль квадрокоптеров и электроники

Заключается именно в обеспечении пушек точными быстрыми расчетами, а также в безопасном всепогодном наблюдении за целью. С комплексом электрооптической разведки артиллерист получает преимущества прямой наводки — все видно! — и закрытой позиции: его самого не видно, и в ответ не выстрелишь так вот запросто.

С улучшением расчетного и наблюдательного обоснования можно получить прирост огневой производительности до 10 раз даже на старых пушках с ручным заряжанием. Новые самоходки с автоматической наводкой и механическим заряжанием выжимают из электроники еще больше.

Задача артиллерии — доставка

Орудие и батарея в целом есть лишь наконечник длинного шланга, по которому должны бесперебойно поступать ресурсы. Нечего доставлять в нужную точку — нет артиллерийской поддержки.

При проектировании пушек необходимо сразу же проектировать к ним и всю цепочку снабжения боеприпасами, от изготовления, до погрузки-выгрузки, вплоть до специальных вагонов, ящиков, насадок на погрузчики. Возможно, в некоторых случаях выгоднее перейти на доставку авиацией.

Один в пещере не Аладдин

Никакой род войск, а особенно артиллерия, не может быть сильным сам по себе, но только в совокупности с прочими. Современные армии общевойсковые сверху донизу.

На уровне "корпус-дивизия" число артиллерийских батарей почти равно числу пехотных рот.

На уровне пехотного отделения из десятка автоматчиков и то выделяется огневая поддержка: пулеметчик / гранатометчик / хороший стрелок со снайперской винтовкой. У буржуев в каждом отделении лучший стрелок именуется "марксмен", чтобы отличать от снайпера-охотника, и для таких выпускаются специальные винтовки: более точные, чем валовые, но не такие дорогие, как снайперские.

Точно так же и позиция не может быть сильной сама по себе, но только при условии комплексного прикрытия от авиации, диверсантов, прямой атаки.

Каждому гвоздю свой микроскоп

Есть огромное количество видов артиллерии, каждый из которых решает свою задачу. Для современной армии не вполне корректно говорить: "артиллерия вообще". Есть артиллерия ПВО, ПТО, РСЗО, гаубичная, минометная, безоткатная, штурмовая, самоходная, и т. п. — у всего свои области применения, свои ограничения. "Все в мире знало взлеты и падения, но только искусство убивать совершенствовалось непрерывно" (с), и вот на сегодня оно досовершенствовалось до очень сложных систем.

Некоторым из этих систем стоит уделить внимание. Поэтому в следующей главе рассмотрим некоторые совсем уже экзотические артсистемы. Скажем, безоткатки Курчевского, летающие пушки в ТБ-3 и А-10, железнодорожные транспортеры, стратосферные пушки "Колоссаль" и другие вспышки сумрачного артиллерийского гения.

Фантастические твари и способы их заряжания

Артиллерийская экзотика

Многие из нас слышали о кистеперой рыбе, дожившей до наших времен от самых динозавров. Кто-то припомнит, что муравьи и термиты появились на Земле сотни миллионов лет назад — для сравнения, человек появился двести тысяч лет назад. В смысле, такой человек, чтобы без натяжек. Если с натяжками, всякие там гейдельбергские и флоренсийские с олдовайскими — миллиона два еще можно натянуть, но даже и так муравьи все равно в сто раз старше.

В артиллерии тоже имеется такой долгожитель, появившийся еще при живом Тамерлане (который Железный Хромец, Тимур-ленг). Открыли — вернее, окончательно сформировали — нашего героя довольно поздно, уже в Первую Мировую войну, а так-то он встречался и на флоте, и в ручном штурмовом оружии, и в осадном.

Знакомьтесь: миномет

Помните, я рассказывал о накатниках, откатниках, лафете? О сложном затворе, который должен легко открываться, чтобы скоренько заряжать — и плотно закрываться, чтобы пороховые газы толкали снаряд куда надо.

Помните все эти телеги, что современное орудие — не только ствол?

Ну так вот, миномет — это ствол и прицел.

Все.

Миномет представляет собой металлический стакан. Трубу с заваренным днищем. Для восприятия отдачи у миномета есть широкая задница в форме опорной плиты. Такой круглый гоплитский щит, грибок шляпкой вниз, из середины шляпки растет ствол.

Миномет появился очень-очень давно и все его элементы развились от строжайшей экономии. Мы проследим этот путь: очень важно увидеть, как конкретно получилось настолько простое и мощное оружие.

Поначалу миномет именовался мортирой. Инженер Кегорн сделал такую мортирку для осад крепостей и обстрела осадных траншей, она так и называлась "мортирка Кегорна", и стояла на вооружении русской императорской армии еще в русско-японскую войну. Медные мортирки продержались на вооружении примерно 200 лет, от Петра Первого до Николая Последнего… Эхэхе, Николая Крайнего… Или нет? Пусть филологи с заклепочниками выясняют. Мы же вспомним, что во времена Петра Первого русские конногренадеры применяли еще ручные мортирки малого калибра.

Именно в ту эпоху миномет поставили на станок моряки и назвали "карронада".

Так что капитану Гобято (это его википедики называют изобретателем миномета) в трашеях Русско-Японской войны было на что опереться.

И капитан русской службы Гобято и британец Стокс окончательно оформили облик современного миномета в начале 20 века. Миномет оказался подлинным оружием индустриальной эпохи.

Простой, дешевый, легкий и сравнительно точный — в отличие, скажем, от наплечной реактивной артиллерии до того, как порохами к ней занялись Королев и Лангемак.

Слабость миномета: не может стрелять в лоб. Только навесом через верх. Поэтому бороться с танками и вообще с быстрыми целями миномет не может. А вот ломать ДОТы может вполне. Скажем, "Оружие возмездия" на котором служил Олег Дивов, и есть именно такой крупнокалиберный самоходный самозарядный миномет. Мина калибром 240мм, весом чуть не десять пудов (131 кг) — любому укреплению на крышу, и его разворачивает тюльпанчиком, все потроха наружу. Уж не знаю, поэтому 2Б8 назвали "Тюльпан", или по иной логике, но получилось точно.

Однако самозарядка диаметром 240мм это прям вообще страшная сила, могучие технологии позднего СССР — а так ведь и обычный 82мм миномет вполне способен разобрать дерево-земляное укрепление, ДЗОТ. Миномет маленький, его легко подтащить на передовую и спрятать где надо. И сопровождать пехоту в наступлении миномету тоже проще, чем пушке или даже танку: миномету бензин не нужен, и перетащить через буераки-реки-раки миномет можно на спине, без мостов и дорог.

Проследим же, как миномет приобрел все свои замечательные свойства.

Первое, мы согласимся, что миномет стреляет только по навесной траектории. Напоминаю: навесная траектория есть такая траектория, по которой снаряд приходит в цель сверху. Как при этом поднят ствол при вылетании снаряда, не суть важно. Да, мы не сможем бороться с быстрой техникой, но! При стрельбе по навесной траектории не обязательна огромная скорость снаряда. Сила такого снаряда заключается не столько в скорости, сколько в начинке, будь то фугас, напалм, или какие там еще агитационные листовки.

Экономия на калибре снаряда, раз.

Соответственно, и снаряды такие можно делать тонкостенными, а мортиры для них — не такими тяжелыми, как пушки. Экономия на толщине и качестве металла для ствола, два.

Согласившись, что мортира всегда направлена в небо, получаем интересный эффект: направление отдачи всегда направлено в землю. Экономия на механизмах отката-наката, три.

Согласившись, что миномет всегда будет гладкоствольным, а мины к нему будут стабилизироваться хвостовиком, экономим на нарезке ствола, на качестве металла для ствола. Наконец, можно делать минометы и на другом метательном составе, не на порохе. Скажем, в 1915 м армия Австро-Венгрии — я так полагаю, обработав опыт применения пневматического штуцера Жирардони — небезуспешно испытывала и применяла на войне пневматический миномет калибром 80мм. Воздух вместо пороха — это уже четвертая экономия получается. Воздух везде имеется, не то, что селитра и сера.

Дульное заряжание сверху вниз намного проще устроить, чем возиться с затвором для горизонтального ствола. Нафиг затвор со всей его начинкой; экономия пять.

Поджигать нечем? В эпоху дульнозарядных пушек мортиры поджигались через особое запальное отверстие, как все прочие орудия. Но в эпоху капсюльной артиллерии, чтобы не возится с затвором, было принято гениальное решение: бросание мины в ствол капсюлем вниз, самонакол и выстрел — в одном движении. Шестая экономия.

Согласившись, что прицел по высоте мы будем задавать простым винтом, а по направлению просто переставлять подпорки силами расчета (миномет получился очень легкий, ведь у него нету затвора, откатников, станины!) мы увидим, что целый один человек вполне справляется с перестановкой, а огромный расчет аж из двух человек — с переноской. Седьмая экономия.

Итоговый миномет получился настолько простым, что во времена первой вьетнамской войны (это с французами в 1951–1955 м, когда Вьетнаму еще не помогали ни СССР, ни Китай), вьетнамцы точили минометы из любых труб подходящего диаметра. Точили на переносных токарных станочках, как бродячие точильщики ножей. А трубы корчевали с затонувших пароходов. Как тебе такое, Илон Маск?

По огневому же действию миномет и сегодня самый страшный враг пехоты. Мина примерно как ручная граната, только бросается не рукой с разбега. И весом больше. А по действию на цель вовсе никакой разницы: что мина, что ручная граната дают облако осколков. В радиусе 10 м поражение сплошное. Крупные осколки как повезет, могут отлететь за 200 метров, такие случаи известны.

Выстрел к миномету традиционно именуется "миной", все равно что в артиллерии "снаряд", а в ручном оружии "патрон". Это именования условные. Например, если взять руководство к танку Т-34 издания 1943 г, там сказано "боекомплект к пушке — **** 76мм патрон". Не "патронов", а именно "патрон", хотя полное правильное наименование того, чем стреляет Т-34: "унитарный 76мм выстрел".

Точно так и рыбковидные хреновины со стабилизаторами на хвосте называются "минами", если их выстреливает 82мм миномет "Василек" 2Б9. А если чем-то похожим стреляет танк, то "хрен с ушами" будет называться "Бронебойный Оперенный Подкалиберный Снаряд", то есть — БОПС.

Вот какие кистеперые рыбы дожили до наших дней от эпохи динозавров практически без изменения в основной схеме. Что мушкет Портоса, что наш "Поднос" 2Б14 — металлический стакан, заряжаемый с дула.

После Второй Мировой миномет совершенствовать не прекратили. В числе прочих улучшений были придуманы автоматические минометы. Вот этот самый "Василек" 2Б9, о котором так долго говорилось в данной работе. Миномет казнозарядный, как обычная пушка. На усложнение конструкции пошли для того, чтобы заряжать кассету с четырьмя минами и стрелять очередями. Типа автомата, только калибром не 7,62 миллиметра — а 8,2 сантиметра. В батарее 6 минометов, итого 24 мины прилетает в эллипс рассеивания почти одновременно, интервал секунда-другая — и учиняет пугачевщину с махновщиной разом. В пятне диаметром около 50 м остается только ровный слой горячего черного песка. Все, что выше, осколками выкашивает вгладь. Нам говорили, что придумано это против неисчислимых китайских орд; но — попаданцу на заметку — в зомби-апокалипсисе тоже наверняка сгодится.

Минометы бывают разные

Почему системы РСЗО — "Катюши" и "Грады" — называют реактивными именно минометами, сейчас уже установить нельзя. Видимо, в эпоху разработки "Катюш" — а это самое начало войны, год 1941й — еще не было самого понятия "Ракетное оружие", хотя те же ракетные снаряды, РС-8 и РС-13 вполне себе имелись, даже подвешивались под крылья истребителей И-16, чтобы обстреливать противника на земле. Ну и чтобы при случае ломать плотный строй бомбардировщиков. Против "коробочки" из 9 "хейнкелей-111" с их 27 пулеметами калибром 13мм даже эскадрилья И-16 мало что может сделать. А вот когда "He111" врассыпную, тут появляется шанс использовать верткость И-16. Так что изначально РС — оружие не артиллерии, а именно что авиации.

Но получилось забавно: просто "минометная батарея" — шесть "самоваров" с трубами, которые бойцы могут унести на спине по кустам и болотам. А "гвардейская минометная" батарея — три установки с 40 рельсами на каждой. Первые залпы таких батарей приводили в ужас не только немцев. Случалось, что и советские войска в страхе покидали окопы — если им заранее не объясняли и не предупреждали, что такое "залп гвардейских минометов", и чем он отличается от залпа минометов обычных.

Летающие стволы

Раз уж пошла речь об авиации, то надо сказать о летающей артиллерии. Я несколько раз говорил: идеальная огневая позиция на земле — самоходка. На воде — линейный корабль. На рельсах — бронепоезд.

А вот в воздухе у артиллерии такой позиции нет. С некоторой натяжкой летучей самоходкой можно считать самолет-бомбардировщик — но бомбы очень сильно отклоняются ветром, у них все же иная баллистика. И стоять на месте такая самоходка не способна вовсе, что тоже не улучшает прицеливание бомбардиру. Вертолет, конечно, зависнуть может — но тем самым он облегчает прицеливание не только своему экипажу, а и вражеским зенитчикам.

Хотя попытки вкорячить пушку на летадло предпринимались очень давно. Всякий раз главной проблемой становилась отдача. Чтобы летать, самолет должен быть легким — а это значит, что его прочность будет меньше, чем у танка. У дирижабля проблема та же: конструкция его не имеет запаса прочности, чтобы выдерживать отдачу.

Вот ракеты с авиацией сочетаются прекрасно и потому их на самолеты-вертолеты ставят почем зря. Но для уверенного поражения цели ракеты либо должны быть управляемые — что дорого! — либо многочисленные, что снова упирается в ограничения по весу. К тому же, скорость ракет все-таки меньше скорость снарядов, а управляемые ракеты еще и помех боятся.

И потому военная мысль, покусав себя за хвост, вернулась все же к попыткам воткнуть на самолет нормальную артиллерию.

До Второй Мировой в СССР пушку 76мм ставили на бомбардировщик ТБ-3, как на самую большую и устойчивую платформу. Опыты хотя и не очень разочаровали, но и желаемого эффекта не дали. Пушку ставили вдоль линии полета, чтобы отдача вовсе не вывернула самолет из потока. И потому прицеливаться громадный четырехмоторный ТБ3 мог только всем корпусом.

Тут подъехал камрад Курчевский со своей безоткаткой морского калибра (102мм — это как на русских эсминцах времен ПМВ). Туполев в компании уже был. Так что вместе с конструктором Сухим (у которого с тех самых пор пристрастие к летающим трубам, вон хоть на Су-7Б гляньте) они сообразили на троих и запилили истребитель ДИП-1. Двухместный (иногда расшифровывают как Дальний) истребитель пушечный. Или АНТ-29, потому что главный проектировщик был Туполев.

К сожалению, первая версия самолета получилась не особо летучая: Сухой тогда еще только учился, а сам великий АНТ на 1936 год имел нарезанных задач больше, чем у гусара пуговок вдоль пуза. Пока самолет доводили, в безоткатках разочаровались. И камрад Курчевский стал уже не камрадом, а совсем даже наоборот.

Но общая мода продолжала свирепствовать над Европой, и гениальные потомки да Винчи (я про итальянцев, если что) воткнули уже нормальную ствольную пушку 102мм на бомбардировщик Пьяджо 108. Получился антикорабельный самолет, который даже вполне себе летал. Правда, в единственном экземпляре, ну так где вы видели у да Винчи штамповку?

Зато немцы как раз гении конвейера. Стандартиш, практиш, гут. Уродовать самолет ради трубы они не стали — а стали подвешивать артиллерию под самолетом в обтекаемых контейнерах. Под "Хейншель" Hs 129 B3 прицепили нормальную трехдюймовку (75мм). А под пикировщик Ю-87 (тот самый "лаптежник") подвесили два контейнера с 37мм пушками — у танка, как мы помним, крыша не такая толстая, как лобовая броня. О боевом пути летучей трехдюймовочки мне мало известно, а вот штурмовики с 37мм применялись Люфтваффе на Западном и Восточном фронтах. Вундерваффе из них, к счастью, не вышло, но свою роль они сыграли.

Тут проснулся Сумрачный Тевтонский Гений и сказал: че это без меня? Ну-ка быстро 356мм безоткатку под самолет подвесили и на пикировании как жахнем! Больших трудов стоило всему "Аненнэрбе" угомонить придурка: ведь настолько мощную трубу может поднять лишь тяжелый бомбардировщик, а те пикируют, как правило, один раз. Когда в самолете уже рулить нечем и некому.

О, сказал Сумрачный Гений, хорошая же идея. В смысле: пикировать один раз. Это ж почти Вагнер, местами прямо Нибелунги! И переключился на систему "Mistel". Там, кому интересно, на беспилотный бомбардировщик, забитый взрывчаткой, цеплялся истребитель с пилотом-асом, который доводил этажерку до места, отстегивался и улетал. А бомбардировщик врезался в цель — ну то есть так должно было происходить по плану. А как оно было в реальности, тема не нашей статьи, мы об артиллерии говорим.

Американцы тоже не могли остаться в стороне от праздника жизни. Правда, они практичненько ограничились 75мм орудием. Да и больших тяжелых бомбардировщиков, настоящих воздушных кораблей, у тогда еще совсем не пиндосов было поболее. Так что "Митчеллы" В-25 с 75мм орудием даже че-то там попортили самураям, кроме настроения. А истребитель "Аэрокобра" с 37мм пушкой (модификация P-39L) оказался вполне себе массовым в Советской Армии. Половину всех произведенных "Аэрокобр" САСШ поставили именно в СССР, а к ним еще почти миллион 37мм снарядов.

В ходе всего этого разгула технического самовыражения до кого-то дошло, наконец, что для поражения воздушных целей наведение и количество поражающих элементов важнее, чем сила одного снаряда. Если нельзя сделать управляемый снаряд или там ракету (а в 1930–1940 еще не умели) — то лучше много пулеметов, больше шансов зацепить.

Ударившись в эту крайность, англичане на свои "Харрикейны" некоторых модификаций ставили 12 пулеметов винтовочного (7,69мм) калибра — и уперлись в нехватку мощности. Большому бомбардировщику типа "Хейнкеля" или "Грифа" такими стволами можно было поцарапать краску — но даже цилиндры двигателей пробивались не всегда. Стенки цилиндров обычно жаропрочные, со вкладышами из спецсталей, да и толстые бывают по тем же причинам, чтобы от нагрева не раздувало и не клинило.

Тогда англичане сделали попытку улучшить наведение. Чтобы не пилот носом всего самолета на врага наводился — но чтобы особо выделенный стрелок в турели занимался отстрелом противника из спарки тяжелых пулеметов калибром 12,7мм. А пилот пусть только рулит, как мехвод в танке.

Правда, спарку тяжелых пулеметов по ходу проектирования пришлось заменить на 4 пулемета винтовочного (7,69мм) калибра — зато сам аэроплан получился достаточно легким и поворотливым для двухместного.

Увы, далеко не таким легким и поворотливым, как надо было для уверенного противостояния шустрым одноместным немецким Ме109 и FW190. Поэтому турельные истребители примерно в 1942–1943 хоть и не провалились с позором, но и эффекта особого не принесли.

Чтобы наводчик мог прицелиться, в танке мехвод обеспечивает "дорожку" — несколько секунд равномерного прямолинейного движения. Или вовсе короткую остановку, по той самой команде "короткая!", что можно услышать в "околотанковом" кино. Остановиться самолет не может совсем. А самолет, летящий равномерно и прямолинейно, легкая мишень для вражеских истребителей. Ладно еще бомбардировщик, ему деваться некуда, с его нагрузкой особо не пофигуряешь.

Сообразив это, англичане перевели уцелевшие турельники в ночные истребители. Вот там турельники себя показали лучше. Особенно когда появились авиационные радары. Цель ночника — сравнительно тяжелый бомбардировщик, фигурять просто не способный, да и ночью опасно бомберу строй ломать. Так что молотить тушу четырехмоторника с параллельного курса турельный истребитель вполне способен. Пулеметы несильные, не собьет, так понадкусывает. Но ведь смысл ночника сорвать бомбардировку, а не счета наколачивать.

Потому что к томувремени уже до всех дошло: главные цели авиации — на земле. И огневая мощь нужна прежде всего для работы по земле. А воздушные цели надо поражать только, чтобы не мешали своим бомбардировщикам. Ну или поражать вражеские ударные самолеты.

Немцы этого не поняли; у них были асы с огромными личными счетами. У японцев были превосходные пилоты с десятками сбитых. А вот у победителей — СССР, Англия, С.А.С.Ш — нету почти никого с сотней сбитых. Победители не наколачивали счета, они защищали (или штурмовали) наземные цели. Причины тут разные, вдаваться не станем. Мы говорим о летающей артиллерии, точнее — о штурмовой авиации.

Лучшей штурмовой авиацией неожиданно для сегодняшнего угара разоблачений оказалась советская. Возможно, потому, что самолет Ил-2 бронировался не для воздушного боя — а в первую голову против обстрела с земли из ручного оружия. Крупнокалиберный пулемет (12мм) доставлял ему проблемы, а 20мм зенитка сбивала почти гарантировано — но батальон пехоты из винтовок мог стрелять в небо хоть до морковкина заговенья, пуля 7,69 м ничего Ил-2 сделать не могла.

Зато сам Ил-2 вполне поднимал пушку ВЯ калибром 23мм, и даже не одну: пару в крыльях. Испытывали модификацию с 37мм пушкой, а потом и с 45мм.

Напомню, что "сорокапятка" 53К провоевала от финской войны до капитуляции Японии. Лобовую броню "Тигров" "сорокапятка" не брала. Но лоб у танка спереди, а вот сверху даже у "Кенигтигра" не лоб 150мм, а вовсе крыша толщиной аж цельные 40мм. Такую броню пушка 45мм имела шансы пробить еще 1941 м году, еще до ввода новых бронебойных снарядов, еще без суммирования скоростей снаряда и пикирующего штурмовика.

Результаты по танкам были не такие хорошие, как от применения множества небольших бомб — ПТАБ — зато по раскормленным к концу войны бомбардировщикам пушки работали лучше не надо. А уж при попадании снаряда 37мм во вражеский истребитель с ним происходило примерно то самое, что с хомячком от капли никотина. Это уже к 1943му году предметно доказали пилоты "Аэрокобр", в том числе некие Амет-Хан, Речкалов и Покрышкин; возможно, вы о них слышали.

Так военная мысль совершила очередной вираж и вернулась к тому, с чего начинала в 1930х: стрельба из пушек по самолетам. Появились немецкие "Фокке-Вульфы" FW-190 с батареей из 4х огневых точек по 20мм. Советский Союз ответил пушечными истребителями Як-9Т — "танковый" — (37мм) и Як-9К — "крупнокалиберный" — (45мм), которые могли стрелять как по воздушным, так и по наземным целям.

Ни Красную Армию, ни Лютфваффе результаты не разочаровали, что и понятно: подкрыльевый РС точнее бомбы, пушка точнее РС, и только управляемая ракета с наведением, с кучей электроники, точнее пушки — но управляемая ракета требует кучу электроники на самом аэроплане!

Корчи Курчевского

Я всего лишь упомянул о динамореактивных пушках Курчевского, а ведь, казалось бы, у них совсем нет отдачи. И, стало быть, на самолете им самое место, практически без ограничения калибра.

Что такое пушка динамореактивная? Если обычная пушка в момент выстрела представляет собой закрытый стакан, то динамореактивная — стакан полуоткрытый, с донцем, рассверленным не абы как, но по точному расчету. Через сопло часть газов выходит из казенника назад, тем самым парируя отдачу. Расчет внутренней баллистики (Курчевский не был ни дураком, ни самозванцем) и расчет формы сопла позволяет распределить энергию сгоревшего пороха так, что большая часть ее все же толкает снаряд.

Плюс такой пушки: даже у огромных калибров почти нет отдачи. На самолет прямо просится.

Но.

При выстреле пушка дает изрядный факел, почти как ракета. Когда Сумрачный Тевтонский Гений пытался вкорячить 356мм "Sondgerat" на "Дорнье"-217-Е1, вопрос был исследован на наземных стендах со всей немецкой дотошностью. И установили, что даже уменьшение калибра до 280мм не спасает задницу самолета от критического подгорания.

Значит, ставить мега-пушку можно только под крылом или в особую шахту с газоотводом. Напомню, кто не знает: после выстрела пороховые газы расширяются, и просто по гладкой тонкой трубе вывести газы нельзя. Температура газов очень высокая, свыше 50 °C, то есть, газоотвод может поджечь краску или проводку самолета; не говоря уж о том, что стали и сплавы при температуре 600-70 °C теряют прочность. А алюминий, "крылатый металл", основа авиации, и вовсе при 30 °C может потечь. Вон в Парагвае сложилась алюминиевая крыша целого стадиона — солнечные лучи нагрели несколько ключевых узлов.

Далее, перезарядка и автоматика такого орудия здорово сложнее. Тот самый 356мм "Sondgerat" планировался вообще однозарядным. Понятно, при весе снаряда 700 кг поплохело бы любому кораблю безо всякой пушки, достаточно такой снаряд с самолета скинуть. Советскому линкору "Марат" оторвало полубак всего лишь 500 кг бомбой, влетевшей в носовые погреба. Но 500 кг бомбу можно бросать с обычного легонького пикировщика Ю-87 — как и случилось с "Маратом". Городить ради этого мега-пушку смысла не просматривалось.

К обычным проблемам автоматических пушек — особенно больших калибров — у безоткаток добавляется сложная выточка газоотвода в затворе.

Победили бы и эти проблемы, если бы не главная: низкая точность и неудовлетворительная дальность полузакрытой схемы. Схема Курчевского имела огромный потенциал, что и доказано было еще в ходе войны сначала немецкими "панцершреками", "фаустпатронами" — а после войны и советскими легендарным РПГ-7, известными сегодня по всем континентам, и натовской машинкой "Онтос", любимой "GI" во Вьетнаме.

Только к летающей артиллерии это отношения не имеет. Ствольная артиллерия и в воздухе оказалась компромиссной точкой, лучшим выбором по сумме показателей. Пушки 23мм до сих ставятся на современные истребители; спарки таких пушек защищают самые современные бомбардировщики.

Летающие пушки сегодня

Современные бомбардировщики и транспортные самолеты намного мощнее, прочнее и устойчивее в полете, чем ТБ-3, До-217, "Пьяджо" Р-108 и даже чем В-25 "Митчелл". А потому вполне логично поставить в самолет обычную пушку или там гаубицу со станком, позволяющим наводку не только строго по курсу. Американцы так и сделали. Берется транспортник, "летающий вагон" С-130 или аналогичный, с грузоподъемностью 17 тонн и взлетным весом 50 тонн (почти как 2 шт Т-34 обр.1941 г, которые еще 26 т были) — и прямо в грузовую кабину ставится 105мм пушка, со стрельбой на левый борт. Для действия по цели самолет ложится в пологий вираж, пушкой внутрь — а уже расчет дальше стреляет. Снаряд не такой сильный, как бомба, и самолет на вираже уязвим для зениток и для истребителей. Но для ситуации "вотпрямщас заткнуть одну небольшую цель" это отличное решение. Бомбардировщик пока еще прилетит, да и рассеивание у бомб сильное. А фугасный снаряд это фугасный снаряд — на малой дистанции куда навел, туда и попал. Самолет стреляет с высоты 2–3 км. Снаряд больших калибров, рассчитанный на дальность 19–20 км, пролетает 2-3км очень быстро, траектория сильно покривиться не успевает. Выстрел получается намного точнее бомбы и раз в сто дешевле управляемой ракеты.

Но это если в воздухе и на земле нету противодействия. А если есть?

И американцы, усвоив опыт Второй Мировой, изваяли "бородавочник", А-10. Сделали они это очень просто: взяли пушку GAU-8, это 30мм роторная "металлорезка", типа наших ГШ-630. К пушке привинтили крылья, сзади-сверху к пушке прицепили два движка — "аэродинамику придумали те, кто не умеет делать хорошие моторы", именно такой подход. Там даже носовую стойку шасси подвинули, потому что весь самолет заняла пушка и боезапас.

Пилота посадили сверху в ящик от снарядов, забронированный местами до 38мм… Нашим бы в 1941 м такой вот летающий танк, у немцев в 1941 м году на ездящих танках броня была 20-25мм. Лобовая!

И, как бы ВВС США не кривили рожу…

Рожу они кривили потому, что штурмовик делали по заказу армии. В Штатах ВВС — особый род войск, с очень большой и развесистой собственной гордостью. У них даже есть пословица: "СССР ваш противник (oppositon), а ваш враг (enemy) — это US NAVY!" К сухопутчикам летчики относятся не сильно лучше, и потому при виде "Бородавочника" — а он в самом деле выглядит как тот пепелац, который без гравицапы может только вжжжж летать — вот, при виде растопыристого "А-10" элегантные пилоты скрипели безукоризненными зубами.

Вопреки всему машинка вышла вполне толковая. В 1976 году США были еще нацией инженеров, а не индусов-кодеров, способных угробить два 737х "Боинга" чисто программными ошибками. Полученный самолет совали куда можно и нельзя. Например, "войну в Заливе" вытащили на себе не пафосные "стелсы"-типа-невидимки F117, а вот эти самые "Бородавочники" А-10, выбившие основную массу иракских танков. Как я упоминал выше по тексту, даже у лучших в мире (без натяжек) советских танков крыша башни и особенно крыша моторно-трансмиссионного отсека бронированы куда слабее, чем лобовые детали корпуса и лобовая проекция той же башни.

Кстати о гигантомании

Чтобы два раза не вставать: самый большой в мире ствол тоже сделали американцы. Не французы со своими 520мм пушками и не немцы с 800мм "Дора" — нет, американцы.

Про железнодорожные транспортеры будет сказано отдельно, тема того стоит. Американская 900мм мортира "Маленький Давид" к ним отношения не имеет. В прошлой жизни она была вообще стационарной установкой по испытанию авиабомб, и потому скажу о ней сейчас, в разделе авиации.

Небольшое лирическое отступление.

Для нас Вторая Мировая проходила на суше. Для американцев — на Тихом Океане. Хитрые японцы обставились и обкопались бетонными дотами чуть не каждом острове, а высаживаться американцы тогда еще умели плохо. Скажем, в одной из первых операций US NAVY по освобождению честно стыренных атоллов, штабные неправильно вычислили время отлива. И морпехи оказались на песке без тяжелого вооружения, почти без патронов. Потому что вторая волна катеров, которая должна была это все привезти, засела на обсохшем невовремя коралловом рифе. Японцы же сидели в бетонных дотах, не испытывая дефицита снарядов, и думали, что с таким противником харакири можно долго еще не делать.

Сейчас в американском корпусе морской пехоты есть "адская неделя" непрерывных тренировок. Достойное место в ней занимает "осинь жаль день": мокрая высадка на необорудованый берег. Колючка, взрывпакеты, трассеры над головами; все как в кино — только реальное. И вот, когда взвод или там рота по программе учений все же выползает из воды на прибрежную полосу, как-то залегает в остатках заграждений, инструкторская пиротехника на мгновение стихает. Из динамиков раздается голос с утрированным японским акцентом: "Нам осинь жаль вас, американси!" — после чего мясорубка возобновляется.

После "адовой недели" отсеивается значительное число кандидатов. Напомню, кто забыл: в США армия контрактная. Служат добровольцы. Если хотят. После такого многие хотеть перестают и уходят.

Во время Второй Мировой мотивация была совсем не денежная, американцы здорово обозлились за Перл-Харбор, и уходить особо не помышляли. Да и куда ты уйдешь, когда ты уже на простреливаемом пляже? Ползи, штурмуй казематы с одной винтовочкой "Гаранд", ты ж marine, круче всех вообще! Убили тебя — лежи не просто так, в направлении цели.

Да! Можно ведь авиацию вызвать!

Если, конечно, радиста не убило, рацию при высадке не стукнули и не замочили, и батареи не утратили военно-морским способом, и на поднятую антенну не навелись снайпера с минометчиками. Но — допустим, что связь есть.

Есть ли авиация?

Могучая американская авиация нуждается в аэродромах. Или хотя бы в авианосцах. Которых после Мидуэя осталось не так чтобы прямо дофига. Конечно, американцы строят флот сумасшедшими темпами, и вот флот будет совсем скоро, практически уже — но ведь это ж, пойми, потом. Прямо сейчас ни одного самолета нет. И когда будет, неизвестно. Потому что на море иногда бывает туман. Влажность высокая, и перепад температур между сушей часто способствует выпадению росы прямо в воздух.

В туман великая американская авиация тогда летать не могла — как, впрочем, и любая иная авиация. Тогда морскую пехоту могла прикрыть только артиллерия, а она далеко не всякий самурайский каземат пробивала. Азиаты народ старательный, бетон мешали тщательно и укладывали без лишней экономии.

Попросить у товарища Сталина 203мм Б-4 в 1942 м году американцы не рискнули: Сталину в 1942 м самому было надо прям позарез. Да и вообще с 203мм калибрами на US NAVY проблем не было. Калибры имелись вплоть до 406мм, но даже они не всегда пробивали японские укрепления.

Американцы подумали: если такое происходит на пограничных атоллах, в жопе мира (чем тогда была Полинезия) — то что придется ломать на берегах самой Японии? Тридцать метров чистого бетона?

Надо бы пушку поширше.

Так что на летном полигоне нашли 900мм "Маленького Давида", немного подшаманили в нужную сторону — чтобы кидал не полутонные авиабомбы, а примерно такие же фугасные снаряды — и отправили на фронт. Правда, пока все это происходило, японцы успели коварно капитулировать, чем обесценили все американские старания и тем самым породили школу психоанализа.

Больше бери, дальше кидай. Пока летит — отдыхай

Напомню, что артиллерией в самом широком смысле слова можно считать все, что бросает снаряд либо дальше мускульной силы, либо намного более тяжелый снаряд, чем способен бросить самый сильный человек.

Но что такое в цифрах "дальше" и "тяжелее"?

Рабочей дистанцией ствольной артиллерии со времен Второй Мировой и по сей день остается 12–20 км. Тоже немаленькие цифры, дневной переход каравана в песках именно 25 км. В средней полосе полегче с травой и водой, так что конница проделает 25 км за 2–3 часа. Пехота же должна только идти 5–6 часов, не считая подготовки к маршу и неизбежных задержек по самым различным причинам. За этот срок батарея не торопясь, с пристрелкой и поправками, выпустит весь боекомплект, а если там есть хороший подвоз по дороге — автомобильной либо железной — то и два-три боекомплекта. Так что с противником будет ровно то самое, что с кошкой, вытиравшей зад о наждачную бумагу. До батареи только уши доедут.

В короткий период между 1880 г и 1920 г — то есть, пока не появились танки и самолеты — артиллерия могла очень долго держать наступавшего противника под огнем с закрытых позиций. Контрбатарейная борьба тогда была сильно затруднена. Не было ни звукоуловителей, ни сейсмодатчиков, ни авиационной разведки, ни РСЗО. С пушками могли бороться только пушки.

Понятно, что в артиллерии началась та самая гонка, которая позже происходила в танковых войсках, в авиации. Чтобы пробить защиту дистанцией, потребовались более дальнобойные пушки. Чтобы разрушить защиту позицией, потребовались более мощные пушки, способные сломать бетонные казематы и бронебашенные установки новых фортов.

Оба пути неизбежно вели к возрастанию массы пушек, так что большие калибры очень долго мог себе позволить только флот. Масса современных танков колеблется вокруг 50 тонн, увеличение не приветствуется. А у флотских кораблик водоизмещением 100 тонн (как два Т-72х или как 4шт Т-34 обр.1941 г) — всего лишь катер. Катером сегодня называется то, что можно отпихнуть от пирса силами экипажа, кто не знает. И вот на катер 100 т водоизмещения легко встает 76мм пушка — это минимальный калибр флота, еще способный нанести хоть какие-то повреждения плавучим танкам и плавучим крепостям. А в сухопутной армии 76мм вполне себе уважаемая трехдюймовка, способная бороться и с танками, и с укреплениями.

Калибры росли; основным калибром эсминцев стал в итоге 130мм. Для танков аналог — 122мм пушка ИС-2 или натовская L7 "Royal ordnance" калибром 105мм, которая у них в большинстве танков.

Главный калибр легкого крейсера, той же "Авроры" — уже 152мм, 6 дюймов. В танках это 152мм шайтан-трубы КВ-2 и ИСУ-152.

Главный калибр тяжелого крейсера, (которых в СССР до войны просто не успели построить) — 203мм, 8 дюймов. В танках и самоходках таких калибров нет. Невозможно навесить столько брони на тяжеленную "кувалду Сталина" Б-4 203мм, чтобы такая самоходка не сломала первый же мост на своем пути. Когда Советский Союз показал на параде 1945 года в Берлине 24 танка ИС-3, западные тогда еще союзники изошли на пот и слезы, пытаясь изобрести меры борьбы с настолько хорошо бронированным лбом. И едва-едва не приняли на вооружение самоходку FV4005 с пушкой 183мм. Которая весила не как полтора "Мауса", это я в полемическом запале ляпнул, спасибо, поправили — но все же 60 т в машинке было. Да и как иначе, если в высоту она достигала 3,6 м. Истерика по поводу ИС-3 достигла высот неимоверных, а тут еще и флотские глумливо тыкали пальцами в "сапогов": гы, а вот у нас на линкорах еще при короле Георге были пушки 456мм с дальностью около 40 км.

По факту 457мм пушки — это кораблики "Glories", "Furios" и "Courageous", "типа линейные" крейсера почти без брони, которые потом в авианосцы переделывали. Но ведь были же, крыть нечем. И потому флотские напропалую выделывались, а сухопутчики уныло огрызались: так ваши корыта имеют водоизмещение не 100 т и даже не 200 т, как тот "Маус" — линкор имеет водоизмещение от 30 000 т (от тридцати тысяч тонн) и выше.

В танках это будет примерно 150 "Маусов" или 600 штук 50-тонных современных танков. А если посчитать в 30-тонных танках (наш Т-34 уже 1944 г или "Шерман М4") — так это полных 1000 танков. Примерно столько танков имел Гудериан в 1941 м. А вот Катуков перед Курской дугой имел всего-то 800 машин, и далеко не все они весили по 30 тонн, хватало 18тонных "жужжалок" Т-60/Т-70.

Понятно, что на большой корабль можно поставить большие пушки. И там еще поместятся приборы наводки с огромной 10 м или даже 30 м базой. Там найдется место для электромеханических вычислителей. Там есть куда сложить снаряды весом 1,5тонн и заряды пороха к ним. И есть мощный электрогенератор, чтобы не ворочать башни вручную. И есть толстая броня башен для защиты позицией — а для защиты дистанцией есть турбины и котлы в 40 тысяч лошадиных сил, чтобы менять эти самые позиции на скорости 30 узлов.

Узел это "миля в час", а морская миля, она же 1минута дуги экватора = 1852 м. То есть, 30 узлов это 30х1,8 = 54 км/час. Вот у нас в городах ограничение скорости 50 км/ч. Потому что если даже китайский пластмассовый скутер весом 200 кг на такой скорости влетит в остановку с людьми, мало не покажется.

А теперь представьте линкор весом 30 000 000 кг на скорости 50 км/ч. Далеко не каждый танк Второй Мировой мог разогнаться до таких цифр. Большая часть скороходов не могли нести ни броню толще 20мм, ни пушку калибром более 20мм. Скажем, немецкий PzII был именно такой. Он весил 9 т. То есть, получается залп из 6 орудий линкора "Ямато" или американской "Айовы" выбрасывал в воздух металла на танк PzII. Ну или для патриотов — на Т-26 обр.1936 г.

Ух, как сухопутчики завидовали!

Но сделать наземный крейсер не получалось: мосты его не держали.

То есть, обычные мосты. Которые тогда рассчитывали на конную телегу с грузом до 1,5 тонн. Тут кто-то из сухопутчиков поехал домой в отпуск — по железной дороге. Увидел мост и такой: опа! Паровоз же весит почти как пушка!

Первыми это осознали предприимчивые американцы во время войны Севера и Юга. Тогда они еще были не пиндосы, а вполне себе дикси (южане) и янки (северяне). И вот одни начали бронировать кораблики, породив этих "Мониторов" с "Мерримаками" несколько десятков. А другие стали водружать морские тяжелые пушки на железнодорожные платформы, обшивать броней и даже расчеты первоначально там применялись с кораблей: сухопутчики тогда с настолько мощными пушками дела не имели.

И оказалось, что на практике вес пушки вполне можно размазать на много колесных осей, а следовательно — на железнодорожную платформу можно легко поставить морскую пушку, хоть 180мм, хоть даже линкорный калибр 356мм.

Тут артиллеристам, что называется, карта и поперла. Англичане для войны с бурами сделали даже сухопутные блиндированные поезда: в Южной Африке прочная почва, и паровой трактор мог таскать за собой несколько броневагончиков с солдатиками, и даже с наблюдательным воздушным шариком.

Но в любых других местах с более мягкой и менее ровной почвой вес пушки до изобретения "Белазов" можно было распределить только на прочные стальные колеса, потом на стальные же рельсы, потом на многочисленные толстые и широкие шпалы, а уж только потом — на утрамбованную щебеночную подушку основания пути.

Конечно, ж/д платформы на этом пути мутировали в мегатранспортеры о двадцати четырех осях (48 колес) — но зато пушки стало возможным довольно шустро перемещать везде, где есть рельсы.

А где нету рельсов, там их можно проложить, вообще-то. Американцы эпохи Вильсона и Тедди "Лосеныша" Рузвельта строили железные дороги быстро и во множестве. Европейцы не так свирепствовали, но сколько там той Европы: по расстоянию как от Вашингтона до Миссури доехал, а там уже и все, уже кончилась цивилизация, дальше только страшные большевики.

Тем не менее, и в землях страшных большевиков к началу Гражданской войны наличествовали железные дороги во вполне приличном количестве. И депо, и мастерские, и паровозы с вагонами. Скажем, Брянский завод выпускал бронепоезд каждую неделю, и это были не просто тяп-ляп со щебенкой, засыпанной между досок. Стандартный "БП", он же "Бе-По" состоял из обшитого броней паровоза и пары вполне прилично заклепанных бронеплощадок. Суммарно в поезде имелось 4 пушки калибром от 76мм, иногда до 152мм, нормальная такая батарея, плюс десяток пулеметов.

Что же касается более промышленной Европы, то у них бронепоездов было еще больше. Железнодорожная артиллерия развивалась двумя путями.

Первый путь: полевая

Поддержка войск на поле боя. Поезда обвешивались броней, на них втыкались пушки калибром 76мм, самое большее 152мм, и все это подкрадывалось так близко к фронту, как возможно. Часто бронепоезд въезжал прямо в боевые порядки противника, лупя направо и налево из пушек и пулеметов, которых в передвижной крепости тоже обычно хватало. Свалить же многотонную стальную змею можно было заранее заминировав пути — и не килограммовой гранатой, порванный рельс команда бронепоезда заменяла на раз. А сошедший с рельсов броневагон возвращала на "раз-два" даже под огнем. Так что, если не вкопали заранее под рельсами хорошего фугаса из ящика горных динамитовых шашек или там десятка снарядов, то повалить "Бе-По" можно лишь стрельбой из больших и тяжелых орудий калибром 152мм и выше. А их в России времен Гражданской Войны не росло. Это не полковая трехдюймовка с коротеньким стволом, которую при нужде батька Махно мог выкопать на ближнем огороде у дида Панаса.

Кроме резни на пистолетной дистанции бронепоезд прекрасно мог работать и с закрытых позиций. Стальной змей всегда знал свое точное место в координатах, потому что на рельсах есть пикетные столбики через каждые 100 м. Без этого геодезисты ось пути разметить не смогут. При стройке "чугунки" столбики эти появляются намного раньше рельсов, все считается именно от них. И если уж построили "чугунку", то и телеграфные столбы с проводами есть. Забросил крючки на провода, вот она и связь; в Гражданскую войну "крючковый телеграф" довольно часто применялся.

Ну и главное: сухопутная ползучая крепость уподоблялась морской плавучей крепости тем, что возила с собой и укрытые огневые позиции (башни либо казематы для пушек), и запасы снарядов, тоже укрытые броней, и жилье для расчетов, и прочное основание для дальномеров. Единственным недостатком бронепоезда была его привязанность к рельсам, и военная мысль работала именно в сторону их замены. Первые гусеницы, кому интересно, назывались в заявке на патент "бесконечные рельсовые цепи". Трактора Холта в Британии двигались именно на "бесконечных рельсах", само слово "гусеницы" появилось довольно поздно, чуть ли не в 30х.

Ну, а как только были изобретены гусеницы, так первые самоходки и танки стали проектировать большими, многопушечными, этакими "наземными крейсерами". До идеи "распределенного крейсера", где каждая башня бегает на собственной ходовой части, а дальномерный пост тоже бегает на гусеничном шасси и называется КШМ (командно-штабная машина) додумались далеко не сразу. Потому что не сразу сделали хорошую радиосвязь для объединения артиллерийского дивизиона в единую (unit) боевую силу.

Второй путь: осадная

Точнее, артиллерия крепостная и осадная. Броней тут вовсе не заморачивались, эти пушки защищала дистанция. От французских гаубиц Шнейдера калибром 400…520мм, до немецких "Густав" и "Дора" аж целых 800мм. Ствол весом до 120тонн (4 танка Т-34 обр.1944 г) ставился на лафет весом до 300 тонн (10 танков, нормальная полная рота), а все это громоздилось на 48-колесный транспортер и даже ездило по рельсам. Конечно, не на скорости 50 км/ч, но и таскать вручную на воловьих упряжках не приходилось.

Именно железнодорожная артиллерия французов и немцев ломала форты Вердена в Первую Мировую. Но там подробностей как мух за сараем, так что я коварно ускользну на следующую тему.

Немного о сумрачном тевтонском

Во вторую мировую осадная артиллерия немцев пыталась уничтожить батареи N30 и N35 при осаде Севастополя.

Батарея N30 представляла собой бетонный подземный мега-блок с двумя башнями по две 305мм пушки на крыше монолита. В аналогичной батарее N35 места было побольше, и башни были разнесены дальше, а соединялись подземными потернами. В остальном батареи были очень похожи. Сами башни, пушки и запчасти были сняты с царских черноморских линкоров. На момент постройки 30 и 35ББ (1929 — 1936 гг) делать такие пушки самостоятельно СССР еще не умел.

Пока 30 и 35 ББ могли стрелять, немецкие танки получали сильные повреждения даже от близких разрывов: шутка ли, 12дм фугас, там в воронке легко помещается обычный сельский дом 6х8 м, так, что печка не торчит. А бетонобойные и учебные болванки при прямом попадании делали "мясо всмятку" из абсолютно любого панцеркампфвагена, хоть III, хоть IV. Впрочем, двумя годами позже, во время боев за Нормандию, пару "Пантер" (панцеркампфваген V) линкор "Нельсон" вывел на околоземную орбиту вместе с экипажами. Только радиолампы в танках от экстренного взлета побились и потому рекорд не был зафиксирован. Линкор вывел бы и "тигров", но тех как раз тогда молотили в операции "Багратион", так что на этом танко-космическая программа взяла паузу.

Так вот, немцы применили в Севастополе пушку "Дора", ту самую 800мм, но добиться попаданий в 30 и 35 батареи не смогли, хотя и сильно повредили склады, пробив бетонную кровлю, меньшим калибрам недоступную. Крыша башни 30й батареи была пробита 6 июня 1942 г снарядом 615мм из самоходки "Карл". Погиб замковой и вышло из строя одно орудие. По исчерпанию снарядов оборудование батарей (оптика и вычислители) было взорвано расчетами, чтобы не досталось немцам. Пушки к тому времени расстреляли ресурс и получили сильные повреждения, но уцелевшие краснофлотцы взрывали их тоже.

Для сравнения, по осажденному Ленинграду стреляли в основном французские и чешские осадные орудия, доставшиеся немцам как трофеи в 1939-1940х годах. Калибры там были от 210 до 520мм. И никто из героических сопротивленцев при сдаче орудий даже не задумался горсть песка в ствол кинуть. Что называется, спасибо дорогим камарадам и братушкам от всего Пискаревского кладбища.

С этими калибрами осажденный Ленинград боролся контрбатарейным огнем, в котором значительное место занимала

Советская железнодорожная артиллерия

Ко времени Второй Мировой береговая артиллерия СССР уже вполне могла посоревноваться с морской и в мощности (305мм стал обычным калибром) и в дальности: до 40 км. Путей и рельсов хватало, научились делать и сами транспортеры, и поезда заряжания к ним. В Советском Союзе были транспортеры ТМ-1-180 (пушки 180мм) и ТМ-3-12 (пушки калибром 12 дюймов, то есть 305мм), и даже построили ТМ-1-14 с 14дм (356мм) орудием. Советские ТМ-3-12 и ТМ-1-14 стреляли с подготовленных бетонных площадок. Чтобы исключить это ограничение по позиции, ТМ-1-180 спроектировали иначе. Вместо подготовленного бетонного основания они могли где угодно разложить упоры-аутриггеры, а после стрельбы поднять лапки и быстро уехать в полном соответствии с правилом "стрельнуть, свернуться, смыться". Так ТМ всех видов успешно вели контрбатарейную борьбу изнутри осадного кольца Ленинграда.

Одну батарею ТМ-3-12х еще до войны по Транссибу перебросили на защиту Владивостока от японцев. Потому что в промежуток между первой и второй мировой войнами (время это в мировой историографии называется "Интербеллум") отношения у СССР с японцами были даже хуже, чем сегодня с американцами.

Перед морской пушкой железнодорожная батарея имеет то самое преимущество, что на суше всегда точно известно хотя бы собственное место. Пушка на берегу потому и стоит корабля в море. Для береговой батареи огневое решение получается почти в два раза точнее, пристрелка в два раза быстрее и так далее.

А если еще дальше?

Железнодорожные калибры кроме бетоноломной мощности получили корабельную дальность. И этого, понятно, показалось недостаточно.

Как можно повысить дальность, если ракеты мы пока делать не умеем?

Поднять скорость снаряда, первое что приходит в голову. Сейчас именно поэтому ведут эксперименты со всякими там рельсотронами. В теории, рельсотрон может разогнать снаряд до первой космической скорости (7900 м/с). Но это сейчас, а во времена "угля, пара и стали" не все было так однозначно.

Хотя уже тогда было понятно, что снаряду мешает воздух. Отсюда появилось решение: закинуть снаряд выше атмосферы. Там плотность воздуха меньше, как было установлено с помощью высотных аэростатов и дирижаблей.

Но и для выхода за атмосферу все равно придется поднимать скорость снаряда. Пришлось заняться вплотную.

Делай раз: повышаем давление в каморе пушки. У металла есть вполне конкретный предел прочности, а у пороха конкретный предел энергоемкости. Когда эти пределы достигнуты, что делать?

Делай два: чтобы снаряд разгонялся подольше. Длинный ствол. Такой ствол изготовить сложно. Прежде сверления такой ствол надо отлить без раковин и каверн. А это литейная форма нужной длины с подогревом, чтобы металл оставался жидким, пока не прольет все докуда нужно.

Наделаем стволов покороче и свинтим из них?

Отличное решение. Как обеспечить стыки, чтобы пороховые газы не прорвались сквозь резьбу? Чтобы снаряд шел по стволу, не замечая стыков?

Получается, все равно необходима чистовая проточка ствола изнутри. Это алмазный инструмент длиной на всю расчетную длину ствола, и чтобы эта мега-удочка при сверлении не гнулась, и чтобы передавала усилие резания на сверхтвердую сталь пушечного ствола. Сталь сверхтвердая, чтобы выдерживать огромное давление при выстреле. То есть, без алмазного бура не подходи. И сверлить надо с точностью до микрометра на всю длину. Чтобы все неровности от сборки нескольких кусков устранить. Чтобы снаряд при разгоне ни за что шнурками не зацепился.

Практический итог был такой: немцы, собравши со всей страны запасы орднунга, аккуратности и дотошности, к первой мировой войне изродили всего одну трехпушечную батарею орудий "Колоссаль". Правда, пушечки те были со стволом длиной почти 30 (тридцать) метров. Десятиэтажный дом представляете? Ну, нам-то представить легко, у нас телевидение и даже вот интернет есть. А европейцы тогда не представляли, в Европе настолько высоких домов было немного. Да и в Америке — только чуть-чуть на побережьях, в Нью-Йорке и Сан-Франциско.

После выстрела такой ствол трепало, как струю на просторах унитаза. Пришлось 30-метровую "удочку" еще и усиливать наружной конструкцией. А то согнется на цельный миллиметр, и вся работа насмарку. Хотя, если совсем честно, работа и так пошла пусть не совсем насмарку, но где-то неподалеку. И кто читал мой опус хотя бы по диагонали, тот уже сообразил, почему.

С одной стороны, пушка честно выкидывала 240мм снарядик на хорошие, годные 130 км. С мест уточняют: до 238мм стволы рассверливали под конец, а начинали с калибра 210мм. То есть, пушка за 50 выстрелов стачивалась, как та кошка по наждачке, а полный ресурс был в районе 65 выстрелов. Такой типа автомат с 65 патронами, а потом нах выкинштейн. Но 130 км и сегодня не всякий "хаймарс" пролетит, а ведь на дворе у них тогда стоял 1916й год и смартфонов не было.

Зато у них тогда еще были мозги, а вместо толерантности — самая тщательная в мире немецкая научная школа. Ее трудами снарядик вылетал почти за атмосферу, более 40 км в верхней точке траектории. Гражданская авиация, кому интересно, до сих пор летает на высоте 10–12 км. А самолет "U-2", с которого американцы отфотографировали почти всю территорию до Урала, летал на 25 км. И весь великий, без шуток могучий СССР, заровнявший Гитлера под ноль за пять лет, столько же лет ничем не мог этот самолет повредить. Хотя чрезвычайно яростно хотел.

Снаряд пушки "Колоссаль" в 1916 м году превосходил Пауэрса по высоте чуть не в два раза, но сбить Пауэрса он тоже не мог никак.

Точность была никакущая от слова: "рядом не лежала". Потому что "ружье стреляет, ветер пулю носит". Настолько маленький снарядик, не имевший никаких средств корректировки, ветром носило со страшной, нечеловеческой силой. Путем неимоверных усилий часть снарядов попала-таки в контуры Парижа. Но это была заслуга исключительно Парижа, а вовсе не снаряда. Все-таки Париж был настоящий мегаполис.

Ну и понятно, что каждый выстрел на пределе прочности металла изнашивал внутреннюю поверхность мега-ствола, так что ресурс пушки оказался игрушечный, 50 выстрелов на ствол, французы толком напугаться не успели.

Ввиду неоспоримого фиаско немецкая научная школа обратилась к ракетам, что по итогу вылилось в "Фау-1" и "Фау-2". А если бы кроме научной школы у фюрера были еще и мозги, то году в 1944 м немцы могли бы сбивать армады американских Б-29 сотнями управляемых зенитных ракет "Вассерфаль", то есть "Водопад". Ракеты эти были меньше и проще пафосных "V-1/V-2", но по части защиты от армад бомбардировщиков (как показали действия советского зенитного комплекса С-75 во Вьетнаме) ракеты вполне пригодное средство. Особенно против бомбардировщиков 1944-45 г, еще не оснащенных радиоглушилками.

Что сами ракеты, что канал управления "Водопадов" немцы отработали очень хорошо, придумав, кроме прочего, специальное устройство "кнюпель", которое после долгих мутаций превратилось в "джойстик".

Так что рекорд пушки "Колоссаль" оставался не побитым до годов примерно так 1970х, когда "Общество Жюля Верна" не рассмотрело знаменитый романЪ "Из пушки на Луну" с современных научных позиций. И оказалось, что такой полет вполне технически реализуем. Только космонавтам придется лететь в гробах с особой жидкостью для парирования ускорения, дышать этой же самой жидкостью (там в основе перфторуглерод, кому интересно) а сам снаряд должен иметь аэродинамику летающей тарелки, чтобы по возвращению с Луны он бы смог тормозиться об верхние слои атмосферы "блинчиком".

Почитав сии научные труды, некий то ли канадец, то или американец Джеральд Булл решил, что он тоже ничего себе Илон Маск, и запилил серию пушек от тренировочного 350мм до настоящего ковбойского калибра 1000мм, с проектной дальностью стрельбы примерно 1000 км. В 1970х-1980х бурно развивалась электроника, и потому изобретатель решил разгонять снаряд по длииииииииииинному стволу постоянно подстегивая мелкими порциями взрывчатки — уже можно было сделать механизмы подачи через микросекундные интервалы. Под задницей снаряда полыхало постоянно, зато общее давление в стволе получалось не очень страшное. А это, в свою очередь, позволяло сварить ствол спиралью на оправке, как варят высоконапорные трубы нефтепровода, а не точить мега-пикой с алмазными шарошками. Да и сталь к тому времени научились делать намного лучше, чем во времена кайзера Вильгельма. И электросварку уже довели до практической применимости, так что не приходилось переживать о прорыве пороховых газов через резьбовые стыки. И лазерные измерительные приборы уже имелись, что вкупе с электросваркой сильно облегчало сборку длииииииииииинного ствола из кусков покороче. А самую последнюю сверхпушку, которую на позиции собрать не успели, вообще соединяли болтами на фланцах, как обычные теплосети, настолько продвинулась точность механической обработки.

Конечно, в начале 1980х лазерные теодолиты еще были не в каждом гараже; а с другой стороны, тогда еще не было единственного Илона Маска, он был размазан по Америке ровным слоем и проявлялся то в одном, то в другом изобретателе, побуждая их отыскивать обходные пути и достигать своих целей; именно благодаря тому поколению мы с вами сейчас можем общаться через компьютеры, планшетники и интернет.

Однако же конкретно Буллу повезло не особо. В рамках программы HAARP он построил несколько пушек, одна из которых добросила снаряд на высоту 180 км (совсем чуть-чуть не дотянул до 200 км, где летают спутники-фоторазведчики) — и тут гения срубили на взлете при загадочных обстоятельствах. Скорее всего, его пристрелили те, кто опасался мега-получить из мега-ствола мега-по башке, а это, как ни крути, мега-признание.

Признание бога войны примерно так и выглядит. Бог это совсем не добрый.

Работа над ошибками

Девочка-восемнадцатидюймовочка и немного о плющении тумбочек

В комментариях к прошлой главе мне заметили, что 456мм орудий не было, а были 457мм орудия и 460мм орудия. Посыпав голову пеплом, я решил в этом деле немного разобраться и удалось это мне приблизительно наполовину. Первым делом я заподозрил, что 456, 457 и 460мм — одно и то же число в дюймах. Только где-то округляли сначала дюймы и потом переводили в мм. А где-то честно перевели дюймы и округлили что получилось до 460мм.

Также я заподозрил, что речь может идти о калибре "по полям" и "по нарезам", но эта версия проверки не выдержала. По найденным сведениям, глубина нарезов в 460мм пушках "Ямато" составляет 4,2мм. Так что разница калибров "по полям" и "по нарезам" должна составлять около 8мм, то есть, около 2 % калибра. Разница между 456мм и 460мм — ровно половина от нужного.

Тут я сделал очень интересную ошибку, о которой будет правильно сказать отдельно — я, конечно, это сделаю, но в свой черед. Сначала о единицах измерения.

Дюймовочки разных стран

Калибр морских пушек обычно меряется в дюймах. Все знают, что 1 дюйм = 25,4мм.

Но есть нюанс: длина 25,4мм — это длина АНГЛИЙСКОГО дюйма.

Длина, к примеру, "венского" дюйма 26,33мм. А "венский дюйм" — это Австро-Венгерская империя в целом и "чешска збройовка" в частности. Вот откуда ноги растут у "странных" 260мм гаубиц. В английских дюймах 10дм= 254мм, а в венских 10дм как раз 263мм.

В Германии дюймы вообще были от саксонского 23,6 мм до баденского, ровно 30мм.

В Испании дюйм 23,2мм, а в Мексике, которая вообще-то растет из испанских колонии, дюйм 23,3мм. На мелких точных работах, как сверление оружейных стволов, это будет очень сильно сказываться.

В Китае цун = 33,3(3)мм, а в Японии сун 30,3мм. Разница 3мм, а это, к слову, глубина нарезов для крупнокалиберных стволов. Тот самый 1 % от стволов 300мм и близких.

Французы числят дюйм 27мм, а великая могучая Курляндия (и нечего ржать, у них свои колонии в Карибском море были, между прочим. Не всякая империя такое имела. Китайская вот не имела, и монгольская не имела, и обе римские тоже) — мерила дюйм 33,6мм. Компенсировала размером, так сказать.

То есть, разбежка в определении всего лишь одного дюйма составляет от 23,2мм до 33,6мм, именно — 10мм. Целый сантиметр! У калаша 5,45мм весь калибр в два раза меньше!

Вот найдет ваш попаданец курляндскую гаубицу калибром 10дм, а к ней французские снаряды 10дм не подойдут. Потому что изящные французские 10дм = 270мм от брутальных курляндских 10дм = 336мм немного отличаются.

Так что в мире прогнившего капитала применяется международный дюйм, и он как раз 25,4мм.

Ошибка в прямом эфире: следите за руками!

Но дюйм — это еще далеко не калибр.

Представим себе, что мы делаем ствол. Отливка, проковка, грубое сверление, точное сверление. Диаметр ствола, например, 7,62мм, винтовка Мосина. Дальше в гладкий ствол запускается особый инструмент, именуемый "дорн" и нарезает винтовые канавки внутри ствола, чтобы пуля при полете по ним закручивалась.

Традиционно в России (и потом в СССР) калибр оружия измерялся между полями. То есть, калибр гладкоствольного ружья (до растачивания нарезов) и винтовки (после растачивания нарезов) будет 7,62мм.

Но пуля ружья диаметром 7,62мм в винтовке будет болтаться. Для винтовки нужна пуля, которая заполнит собой нарезы, и будет она в данном случае 7,92мм.

Дальше я вспомнил, что западные оружейники (и позже страны НАТО) измеряют калибр как раз по нарезам. Это была правильная мысль.

А с давних пор я помнил, что калибр немецкой винтовки 98К "Маузер" аккурат 7,92мм. Все сходится! Получается калибр Мосина 7,62мм и Маузера 7,92мм — один и тот же "трехлинейный" калибр. И пули могут быть одинаковыми.

И вот эта мысль была уже неправильная. Пуля от "маузера" патрона "7,92х57 I" имеет диаметр 8,09мм (для патрона "IS" даже 8,22мм) и к Мосинке никак не подходит.

С некоторой натяжкой пулю от Мосинки можно запихать в Маузер. Подчеркиваю: не весь патрон, там разные форм гильз и патронников, а именно что пулю. Допустим, вынуть и переснарядить в родную маузеровскую гильзу. Но пуля меньшего диаметра в "маузере" будет болтаться и полетит как бог на душу положит.

Почему я сразу не проверил сведения, понятно: хотел написать по памяти, а не прилежно копировать Википедию, guns.ru и другие чудные места.

О "плющении тумбочки", то есть о верификации источников

И я подумал: а смог бы я без интернета так вот запросто проверить источник информации? Очевидно, нет. А почему я неправильно запомнил эту информацию когда-то давно? Очевидно, потому, что "когда-то давно" не было интернета или другого простого и быстрого способа информацию проверить. Нужно было ехать в библиотеку, искать чертежи маузеровской пули — а это информация не так чтобы широкого доступа. Она будет в каких-то специфических библиотеках, причем заранее неизвестно, в каких именно. Предположительно, военно-техническая библиотека, но не во все военные библиотеки так вот запросто пустят прохожего.

Если интернета мы лишимся, то большая часть книг стремительно упадет в качестве. Останется сплошная пикулятина: хорошие авторы вывезут чисто на мастерстве рассказчика, но вот правды и достоверных деталей фона в таких книгах будет намного меньше, чем сейчас. А потому и отношение к ним не улучшится.

Напомню, кто не знает. Пикуль написал книгу "Владивостокские крейсера" по мемуарам одного человека, не делая сверки источников. И в книге — кто читал, тот знает — Пикуль обрисовал некоего офицера с очень плохой стороны. На что потом историки очень сильно обижались. Потому что при исследовании всего объема информации тот офицер получался совсем не плохим — нормальным для своего времени.

Пикуль (и любойдругой автор СССР) не владел всей информацией. Даже поселившись в библиотеке навечно, автор мог бы получить доступ к фондам ОДНОЙ библиотеки. И слышать кое-какие смутные вести через МБА (межбиблиотечный абонемент).

С перекрытием интернета возможность проверки источников мы утратим. А потому неизбежно падение качества книг.

Есть, правда, и хорошее. Качество исторического кино не упадет. Там некуда.

Вернемся к нашим стволам

В прицепной ствольной артиллерии, как вы, надеюсь, уже запомнили, с калибрами все еще сложнее. История пушек очень долгая. Делали их и немцы, и французы, и чехи, и бельгийцы (FN), и мирные нейтральные швейцарцы (Soloturn), и англичане на Вулвичском арсенале, и русские на Обуховском заводе, и иже, и паки.

И сейчас просто нет справочника, который бы свел калибры в определенную систему.

Скажем, русский 130мм калибр эсминцев и немецкий 128мм калибр зенитно-противотанковой пушки очень близкие — но это разные калибры. Кому прямо интересно-интересно, вот ссылочка, "внимание и повиновение", ну то есть, вникайте и офигевайте:

https://forum.guns.ru/forummessage/42/278398.html

Итог такой.

Пушка 460мм линкора "Ямато", как нам подсказывает интуиция, японская. Японцы вроде как заимствовали корабельную науку от англичан, и много кораблей просто им заказывали. Тот же линейный крейсер "Конго" был прямо в Англии и построен. По идее, 460мм должно сводиться к английскому дюйму.

А в английских дюймах 18 дм точно соответствует 18х25,4= 457,2мм.

Для 456мм будет 17,95 дюйма

Для 457мм будет 17,99 дюйма

Для 460мм будет 18,11 дюйма

При округлении до целого числа дюймов все это один калибр, а именно — 18 (восемнадцать) дюймов.

Только вот по полям это или по нарезам, черт его знает. Разве что чертежи смотреть, но в сети их, понятно, нету.

Эпилог

Осталось нам рассмотреть единственный вопрос.

Почему черные шахматы?

Сначала — почему шахматы

Главное достоинство огнестрельного оружия — от пули не заслонишься, не увернешься и не отобьешься. Пешка снимает ферзя, и никакая личная крутизна ферзя тут роли не играет. Поэтому если в шахматах надо контролировать некую ключевую позицию или там линию, то нельзя ставить свою фигуру на эту позицию. А надо клетку держать под ударом своих фигур, чтобы снимать вражеские, как только те туда влезут. Неважно, кто влезет: в шахматах вид фигуры на силу ее удара или защиты совсем не влияет. Атака абсолютная, защита полностью нулевая. Прямо как в определении артиллерии несколькими главами выше.

И действует артиллерия точно так же: она держит ключевую переправу или там дорогу под обстрелом, а не затыкает мост телами расчетов и материальной частью и не пытается "перегородить поле червлены противоосколочны щиты" в духе Вещего Олега.

Интересно отметить, что во времена холодного оружия шахматы были не математической игрой с четким определением хода и снятия фигуры. А были первошахматы тем, что у буржуинов называется "варгейм", то есть настольной военной игрой с большим элементом случайности. Назывался прото-варгейм "чакра-чатуррадж", именно "кольцо четырех раджей", или, короче "чатрандж". В Индии семьи большие, а кино тогда не было, и интернета не было — чего, вы думаете, они там по любому случаю танцуют и поют? А потому, что это самое простое и доступное коллективное развлечение, сплачивающее людей. По тем же мотивам, скажем, голландцы, выкинув из страны герцога Альбу с капитаном Алатристе, тоже полюбили семейные концерты. Есть много картин старых мастеров, где антверпенцы или там гентцы музицируют вместе.

Толпой и черта бить легче!

Так вот, индусы садились за доску вчетвером. У каждого была армия из 4х пешек, одного коня, одного слона, одной башни и одного короля, типа командира этого войска. Ставились четыре армии, понятно, свастикой — схему я приводить не буду, чтобы не закрыли за пропаганду, но нагуглить старинные индийские шахматы можно легко.

До концепции сделать каждому юниту раздельные характеристики "атака-защита-ходы" индусы еще не додумались. Пешка у них точно так же валила слона, если была ейная пешечная очередь ходить. Вот для определения очереди-то и кидался обычный шестигранный кубик. В некоторых вариантах игры он определял номер игрока, который имеет право сделать ход. В некоторых вариантах все игроки ходили строго поочередно, но выпавшее на кубике число определяло, сколько фигур игрок имел право двинуть в этом ходу. Выпала шестерка — пошла в атаку почти вся армия. Выпала единичка — сиди дружи.

Потом прото-шахматы попали к персам, а там и семьи были поменьше, и в математику персы умели лучше. Кубик они выкинули, армии сдвоили. В каждой армии образовалось два короля, и для сохранения армейского принципа единоначалия одного из них сделали визирем. Типа как служилым князем. Королевой ферзя обозвали уже европейцы, и не спрашивайте меня, почему, господа гусары.

В ходе развития шахмат немного менялись ходы фигур. Скажем, ферзь в четырнадцатом веке мог ходить в любом направлении, но только на одну клеточку. Не оформили тогда еще понятие "рокировка". Были вопросы со "взятием на проходе". И так далее, не суть важно.

А важно, что шахматы учат пониманию последствий. Каждый ход влечет за собой ответный ход противника. Если даже ты стоишь на идеальной позиции, ты обязан ходить в свою очередь, и собственными руками разрушать неуязвимое построение. Для примера, в японской игре "го" ты не обязан ходить, если считаешь, что твоя позиция достаточно хороша и так. В шахматах обязательно делать ход — и, снимая вражескую фигуру, ты вступаешь на обстреливаемую клетку. Артиллерия открывает огонь, тем самым обозначая для противника свои координаты. Либо увози пушки, теряя на это драгоценный ход! — либо жди ответного удара с риском потерять и пушки тоже.

Поэтому при планировании системы огня, при управлении войсками с огнестрельным оружием, так важно понимать последствия каждого своего хода. И видеть ходы-варианты-возможности хотя бы на два-три шага вперед.

Поэтому именно шахматы, а не, скажем, нарды или там подкидной.

Почему черные

Это совсем просто: черный цвет у артиллерии с давних времен, цвет сгоревшего пороха. Особенно живописная сцена есть у Николая Берга, в дилогии про Паштета. Вот попадает наш попаданец к Ивану Грозному — и сразу, как положено, подвиги. Кровавый замес, битва при Молодях, татары штурмуют гуляй-город, и попаданец там геройски отбивается.

Но вот враг отброшен, попаданец кидается было в преследование — тут немецкий наемник, начальник аж целой одной пушки, попаданца останавливает и объясняет: "Воевать "белым" оружием, "холодной сталью" — дело рыцарей. Мы должны действовать нашим оружием, черным!"

И совок пороха в пушку так — ш-шух!

Совок с немецкого — шаффель. В белорусском языке совковая лопата так и называется "шуфля". А выдвижной ящик — "шуфлядка".

Впрочем, это такое лирическое отступление на край. Крайнее отступление, как теперь модно говорить. Отступать некуда, позади три слона и черепаха, так что я прекращаю недозволенные речи.

Сколько всего придумано, чтобы убивать — ну или чтобы тебя не убили; выбор, как всегда, каждый делает сам.

(с) КоТ

Гомель

22.05- 9.07.2023

Оглавление

Введение и некоторые определения

Позиция и дистанция

Главный секрет бога войны

Второй секрет бога войны

Действие по цели. Разница между навесным и настильным огнем

Крайняя тайна бога войны

Крайняя тайна бога войны: карты, оптика, связь, вычисления

Крайняя тайна бога войны: виды артиллерии

Организация и зачем вообще все это надо

Как оно собственно работает

Во что артиллерия встроена: общевойсковая армия от батареи вверх

Тактика, примеры из комментариев, и немного подробностей

Гостям рады дважды

Фантастические твари и способы их заряжания

Работа над ошибками