Недетские игры [Мария Абрамцева] (fb2) читать онлайн

Мария Абрамцева Недетские игры

Часть 1

Глава 1

Вот и закончилось лето. А это значит, наступила осень, со всеми вытекающими из этого большими и маленькими неприятностями, главные из которых, это уроки. Ходить в школу, это ещё полбеды, главное сносно себя вести, чтобы учительница не нажаловалась родителям… А вот делать уроки… Это совсем грустно. Вот она, настоящая проблема! Почему никто не придумал как стать умным и образованным без этого нудного сидения над учебниками? Оно, конечно, понятно, что без учёбы не быть начальником, а не начальником жить на свете, наверное, не очень приятно. Кому хочется подметать улицы или мыть пол магазине? Правильно, никому! Вот и мне не хочется. Поэтому мой выбор пал на "начальника", отчего и маюсь каждый день: читаю, пишу, запоминаю… Короче говоря, испытываю все обычные муки почти каждого обычного девятилетнего школьника. Что делать? Такова жизнь…

Вот и сегодня денёк выдался не очень… Училка опять наябедничала родителям. И главное было бы за что? Так, сущие пустяки! Подумаешь, покривлялся и погримасничал больше обычного. Ну, такой я весёлый человек! Разве это плохо? А результат — родители недовольны, а значит ни компьютера тебе, ни роликов, ни даже телика. Обидно… Вот и сижу, грущу и слушаю, как барабанит по крыше дождь. Надоело всё! Вот уйду от них в лес жить, пусть потом поищут меня, будут знать, как лишать ребёнка его маленьких, невинных радостей. Даже просить и умолять будут, не вернусь!.. А что? Почему бы и нет?

Вот дождусь только, когда дождь кончится, соберу вещи и в путь! Пса своего, Цуката, с собой возьму, ночью теперь холодно, а вместе спать всё же теплее. Шалаш построим, на охоту ходить будем, еду на костре готовить. Правда пёс мой совсем не охотничий, его порода называется боксёр. У него короткая, рыжая шерсть, куцый хвост и курносый нос, чего таким носом унюхаешь? Да это не главное! Главное, что друг он настоящий, никогда меня в беде не бросит!

А дождь всё идёт… Обидно, если скоро не закончится, темнеет уже. Не хотелось бы на завтра откладывать. Хотя, чего в лесу на ночь глядя делать?.. Нет, решение принято, как говорится: "пацан сказал — пацан сделал", а настоящие пацаны своих решений не меняют! Да и дождь уже шуршит по крыше как-то неохотно, значит ждать осталось недолго, закончится скоро. На кухне родители тихо разговаривают о каких-то своих взрослых заморочках. Эх, мне бы их проблемы! Главное незаметно пробраться мимо, а то начнутся вопросы: "Куда собрался?", "Что у тебя в рюкзаке?" Если бы вы знали, куда собрался ваш сын, то вам бы вряд ли понравился ответ…

На улице темно, сыро и холодно. Вот и лес, такой же тёмный, сырой и холодный. Мальчик и пёс останавливаются на минуту, вглядываются в жутковатый сумрак. Страшно… А казалось всё так просто! Но вот наступила ночь и приветливый, светлый и такой знакомый лес превратился в непроглядную чащобу, пугающую своими ночными звуками и причудливыми тенями. Но мальчик не трус и поэтому, собрав всё своё детское мужество, всё же заходит в этот ещё неведомый ему ночной мир. Тропинка ведёт смельчаков вперёд. По краям её раскачиваются на поднявшемся ветру огромные дубы. Кажется, они недовольны, что ветер не даёт им спать и поэтому они, как сказочные великаны, ругаются и размахивают своими руками-ветвями. Мальчику чудится, что где-то совсем рядом хрустнула под чьей-то ногой сухая ветка… Сердце забилось чаще. Он останавливается, прислушивается…

Кажется, и пёс что-то почуял, он тоже останавливается и втягивает носом сырой, лесной воздух. Но в ту же минуту спокойно бежит дальше. Значит, опасности нет. С облегчением переведя дух, мальчик продолжает путь. Хорошо, когда рядом друг! Впереди едва заметный просвет, это небольшое лесное озеро, туда он с родителями ходил за грибами. Там и надо устроиться на ночлег…

Путешественник запоздало жалеет, что не догадался взять удочки, можно было бы наловить на ужин рыбы… Ну, ничего, у него в рюкзаке большой запас печенья и пряники. А ещё горбушка свежего хлеба и бутылка с водой. Все настоящие путешественники обязательно берут с собой в дорогу воду и хлеб. Да и по грибы завтра с утра сходить можно.

Вот и озеро. И кто вам сказал, что в лесу ночью страшно? Не верьте, ничего особенного, ничем не страшней, чем днём. Сейчас разожжём костёр и будем устраиваться на ночлег… Интересно, родители нас уже ищут?

Надо собрать дрова. И луна выползла очень кстати, всё видно почти как днём. Только вот ветер сырой радоваться свободной жизни немного мешает. Ну да ничего, сейчас будет костёр, согреемся, поужинаем и спать. Завтра надо рано встать и дальше, в дорогу!

«Господи, какой же ты болван, Данила! Это же надо было так лопухнуться! Каким дураком надо быть, что бы ни подумать, чем ты будешь разжигать огонь. Случайно упавшая в лужу зажигалка никак не хочет гореть! Надо было взять с собой ещё и спички. Придётся теперь мёрзнуть всю ночь. А холодно стало, ноги замёрзли. И чего в кроссовках попёрся, надо было резиновые сапоги надеть. По крайней мере, хотя бы не промок. Ладно, до утра как-нибудь перекантуемся, а завтра может быть день тёплый будет.

Блин, как спать то? Земля то мокрая, особо не полежишь. Ну вот почему ничего подстелить на землю не взял, одеяло какое-нибудь или матрасик? Сиди вот теперь всю ночь на брёвнышке… Хорошо хоть куст большой от ветра закрывает, да Цукат рядом примостился. Тоже замёрз, дрожит…

Интересно, а мама его покормила или не успела? А если нет, он же, наверное, есть хочет? И печенье уже съедено… Совсем холодно стало, уже зуб на зуб не попадает. А дома спал бы уже давно, в тепле, под одеялом…

А ведь мама с папой могли бы и догадаться, что их сын на лесное озеро подался! Пора уже начать искать своего ребёнка, пока он совсем не замёрз и не заболел! Да пёс голодный, покормить давно пора. Им-то хорошо дома, а мы вот тут сидим, голодные и холодные, под кустом, на луну любуемся…

И луна какая-то холодная, не жёлтая, как обычно, а бело-голубая, как снежный комок….Так, главное не раскисать! Пацан сказал, пацан сделал, зря, что ли путь такой прошли?… Но красивая правда, луна то, и след от неё в озере отражается, будто серебряная дорожка. Прямо как на море. Море… Там всегда тепло, даже осенью. Мой папа даже стишок сочинил про море, теперь в голове вертится:

Самолётик, самолет,

Ты возьми меня в полёт!

Полетим все вместе к югу,

Будем брызгаться друг с другом,

Бегать, прыгать, кувыркаться,

За волной по морю мчаться,

Строить замки из песка,

Солнцу подставлять бока…

А когда наступит вечер,

Сяду папе я на плечи.

И пойдём в душистый сад,

Чтобы подглядеть закат.

Тихо Солнце в море ляжет.

Нам «Спокойной ночи» скажет.

Эх, тепло, хорошо! Ветерок ласковый в лицо дует, волны тихо шумят, звёздное небо, и лунная дорожка по морю бежит… Красота! Что б я так жил!»

— Дааа, ненадолго же тебе пацанского слова хватило! Тоже мне, герой нашёлся! Чуть подмёрз и уже готов к мамочке с папочкой бежать и пацанское слово по боку!

Что это? Да никого же нет вокруг! Всё тот же пустой пляж. Так, сейчас разберёмся:

— Это кто это тут решил, что мне пацанское слово по боку? С чего бы мне его нарушать? И кто тебе сказал, что я замёрз? Сижу у моря, на песочке греюсь. И вообще, кто ты такой?

— Ну да, конечно, а кто только что мечтал, чтобы его нашли, пока он не замёрз совсем?

— А ничего такого я и не говорил… и даже не думал!

— Думал!

— Да кто ты такой?

— Какая разница кто я такой. Вот кто такой ты? Да знаю я, что ты себя не утруждаешь такими вопросами. А надо бы. Но я могу тебе сказать.

— Ну, скажи, раз такой умный!

— Хорошо. Только потом не обижайся.

— Ладно, давай, валяй! Так и быть, послушаю, но только чисто из любопытства.

— Конечно же, из любопытства, из чего же ещё? Ну, так вот, слушай. Тебя зовут Данила, тебе девять лет, учишься ты во втором классе, но в школу ходить не любишь, учиться не хочешь… Но, если бы хотел, мог бы учиться на пятёрки. Почти каждое утро ты начинаешь с мыслей о том, как бы откосить от зарядки и не почистить зубы. А уж про школу и говорить нечего, по-твоему, так лучше бы её вообще не было. Что, я не прав? Ну, так я продолжу? Или всё-таки ты, наконец, сам задашь себе вопрос кто ты такой и что по-настоящему хочешь?

— Мне и так неплохо живётся! И вообще, без тебя разберусь! Вот высплюсь, а завтра уж как-нибудь решу куда дальше идти. Захочу — домой вернусь, а захочу…, да хоть на луну!

— Да куда тебе на Луну, ты и в лес то толком не смог собраться. Спички забыл, сапоги резиновые не надел, собаку не накормил. Даже печенья ему не оставил. Друг называется!

— Слушай, да кто ты такой, чтобы мне всё это выговаривать! Родители дома достали, в лес ушёл жить, чтобы всего этого не слушать, так и здесь какой-то умник нашёлся! И вообще, сплю я, а ты мне снишься, отстань, дай выспаться, завтра дел полно.

— А ты уверен, что спишь? Глаза то открой!

Вот пристал то, так хорошо, тепло было, а теперь опять холодом потянуло… Понятно. Пёс из-под руки выскользнул и удрал куда-то. Зачем глаза открывать, утро ещё не скоро, а доставучий голос, наконец, отвязался… Так, а где Цукат? Не дадут всё-таки человеку выспаться, ни один, так другой. Что за жизнь!

— Цукат, ко мне!

Мальчик широко открывает изумлённые глаза и не узнаёт знакомого места. Всё, лесное озеро и ели вокруг, окутаны бледно-голубым туманом. Тишина такая, что звенит в ушах, лёгкий ветерок лениво шевелит верхушки деревьев и, кажется, что они ласково гладят бархат небес, усеянных тысячами, похожими на огромные алмазы звёзд. Их мягкий, призрачный свет, искрясь серебряной пылью, струится на мир вокруг, а прямо над озером сияет нестерпимо прекрасная, огромная Луна.

Серебряный свет, сияющей дорожкой отражаясь в воде, бежит прямо к Луне, он такой яркий, что кажется, по этой дорожке можно пройти.

"Я ещё сплю", — думает мальчик. Он трясёт головой и несколько раз открывает и закрывает глаза. Ночной воздух едва ощутимо пахнет ландышем, а чистый и свежий ветер путается в волосах. От Лунной дорожки веет теплом, а прямо на ней мальчика ждёт его друг, Цукат. Рядом с ним стоит стройный, светловолосый юноша. Он нетерпеливо машет рукой:

— Ну, что, ты идёшь? Ты же хотел на Луну? Или струсишь и позволишь своему другу пойти без тебя?

Но мальчик не трус, и поэтому он подходит к берегу и делает первый осторожный шаг по отливающей лунными бликами воде.

Шаги даются легко, так легко, что, кажется, будто сейчас полетишь. И вот Данила уже бежит вприпрыжку, а навстречу ему несётся пёс. Он подбегает и нетерпеливо крутиться у ног. "Давай же, пошли быстрей!", обрубок хвоста быстро виляет, выражая крайнюю степень счастья. И хозяин полностью разделяет радость собаки, ведь они же друзья и как никто на свете знают толк в веселье. Конечно, они пойдут дальше, не каждому выпадает такой шанс, прогуляться прямо по Лунной тропе! Будет что рассказать в школе!

— А ты всё-таки не трус!

При ближайшем рассмотрении юноша оказывается приятной внешности молодым человеком. Даже и не скажешь, что сварливый голос принадлежал ему. Юное, с тонкими чертами лицо, внимательные серые глаза, очень ясные, как будто бы светящиеся изнутри; в светлых, блестящих волосах, собранных в хвост, играют лунные блики. Одет просто: рубаха с длинным рукавом, поверх неё доходящий до бёдер жилет, простые штаны заправлены в короткие, мягкие сапоги. Из-за спины торчит колчан с длинными стрелами и лук. Понятненько.

— Можешь даже не говорить кто ты такой. Ты эльф!

— А вот и не угадал! — лицо молодого человека освещается задорной улыбкой. — Я — Вереск, Страж Моста, ведущего в Лунный мир.

— Это как, в космос?

— Нет, не в космос, — смеётся пришелец, — Как бы тебе сказать? Моя Луна, это не совсем, а точнее совсем не та Луна, о которой ты подумал. Наша Луна — это мир, который могут видеть очень немногие, для этого нужно обладать определённым даром. Честно говоря, я был очень удивлён и даже разочарован, когда увидел тебя на краю леса. Уверен был, струсишь, не войдёшь. Потом, когда ты обнаружил, что спички забыл, всё ждал, когда же ты замёрзнешь и домой со всех ног побежишь, под тёплое одеяло. Даже разозлился, потому, что по любому сбежать должен, а ты всё не бежишь! Упёртый! Уж извини, что плохо о тебе подумал. Но когда увидел, как ты, не колеблясь, легко взошёл на мост, то понял, что ошибался в тебе. Значит всё-таки, есть в тебе тот самый дар, без которого обыкновенному человеку никогда не увидеть Лунного моста, и тем более по нему не пройти.

— И что же это за дар?

— А вот это как раз то, что тебе и предстоит в себе открыть. Самому, без родителей. Ещё ни одно живое существо не попадало в Лунный мир просто так. Если дорога привела тебя сюда, значит так предначертано. Но придётся через многое пройти. Так что тебе решать, скоро дорога обратно закроется, и ты уже не сможешь сбежать от своей судьбы.

— Значит, если я с тобой пойду, то уже никогда не смогу вернуться?

— И это тоже зависит от тебя. Если сердце мужественно и стойко, то оно поможет тебе пройти все испытания и победить, и тогда любая дорога откроется сама. В том числе и дорога домой.

Данила останавливается. В душу маленького мужчины тонким, холодным ручейком прокрадываются сомнения. Ещё никогда в жизни он не играл в такую настоящую, такую захватывающую игру! Но и никогда не уходил так далеко от дома, оттуда, где есть оберегающие от всех бед ласковые руки мамы и папы…

Но первый шаг уже сделан, и кто он будет, если пройдя по тёмному лесу и постояв на Лунном мосту, повернётся и просто позорно сбежит? Сможет ли он, потом, простить себе это?

— Пацан сказал, пацан сделал! — решительно произносит он.

— Я зря сомневался в тебе! Вперёд, нас ждёт Лунный мир!

Глаза Вереска сияют ещё ярче. А мальчик, оглянувшись назад последний раз, видит, как вдалеке, у самого берега, начинает осыпаться в воду светящейся, серебряной пылью Лунный мост.

Восхищённые путешественники замерли на берегу. Здесь царило лето. Их удивлённым взорам предстала завораживающая картина. Там, где минуту назад был Лунный мост, раскинулось широкое, совершенно прозрачное озеро. В нём, как в зеркале, отражалось высокое небо, а вокруг шелестела столетними кронами величественная дубрава. Таких исполинских деревьев Данила не видел никогда, казалось, что на их ветвях можно построить небольшой домик.

Ласковое, закатное солнышко золотистыми бликами мягко ложилось на верхушки дубов, а снизу, от могучих корней, уже начали подниматься причудливые, сиреневые тени. Но сумрак не был пугающим, он, как добрый хозяин, приглашал усталых путников устроиться на ночлег.

— Добро пожаловать в Лунный мир! — прозвучал ниоткуда звонкий, мелодичный голос.

В недоумении Данила завертел головой. Вдруг, из-за тонущих в полупрозрачном сиреневом тумане толстых стволов появился белоснежный, диковинный зверь. Если бы не длинная, шелковистая шерсть животного, Данила решил бы, что это медведь. Неторопливо вышагивая широкими, мохнатыми лапами, зверь, гордо и бережно, нёс на своей спине стройную девушку. Лицо Вереска озарила весёлая улыбка:

— Разреши представить тебе мою сестру, Иву! Правда, она красавица?

— Привет! Рада приветствовать тебя, путник!

Появление девушки, верхом на белоснежном звере было настолько ошеломляющим, что все слова разом вылетели из головы. Всё на что был способен обычно бойкий на язык парень, это молча открыть рот.

Девушка легко спрыгнула на землю и подошла к Даниле. Тонкие черты лица, как у брата, высокий лоб, решительный разлёт бровей и чётко очерченный упрямый подбородок казалось, казалось никак не могли гармонировать с изящными улыбчивыми губами и серыми глазами, искрящимися весельем и смехом. Светлые волосы свободно рассыпавшиеся по плечам, спускались почти до поясницы. Это было удивительное своей неповторимостью лицо, такое, какое можно увидеть только в сказке.

— Эй! Ты разучился говорить? — в её глазах прыгали лукавые чёртики. Она вопросительно воззрилась на брата.

— Да вроде разговаривал, разве что только сейчас онемел! — теперь они вдвоём потешались над ним.

— Эй, Данила! Ты что и впрямь язык проглотил?

— Привет! — нерешительно выдавил из себя Данила.

Глаза девушки с любопытством изучали гостя, тем самым ещё больше вводя его в ступор.

— Ива, перестань, ты видишь, он совсем засмущался. Ты только представь, сколько всего свалилось ему на голову за один вечер!

— Ну ладно, ладно, — проворчала девушка, — только тогда пусть представит мне своего друга.

— Какого друга? — с ещё большим недоумением захлопал глазами Данила…

— Ну, теперь я могу представиться сам. Меня зовут Цукат.

Это было последней каплей. Вконец обалдевший парень на одеревеневших ногах попятился назад и, споткнувшись, плюхнулся на землю.

Взрыв смеха сотряс лес. Перед глазами Данилы возникла улыбающаяся от уха до уха собачья морда, слюнявый розовый язык ловко прошёлся по лицу.

— Да ладно тебе, брат, сам не меньше тебя удивился! А что, мне нравится! Разговаривать словами оказывается очень удобно!

Задорный голос звучал прямо в голове мальчика….

— Дааа, — всё ещё смеясь, сказал Вереск, — теперь у нашего гостя появилась возможность узнать о себе много нового!

— Могу рассказать, как обидно, когда тебя бьют по морде ни за что! — тут же отозвался пёс.

На Данилу смотрели выразительные глаза, в них было столько любви и понимания, что у мальчика мороз пробежал по коже. А раньше он не видел и не замечал этого, потому, что просто не смотрел в эти карие, бархатные глаза…

— Прости меня, Цукат! — Данила обнял собаку, щекой ощутив тепло мягкой, плюшевой шерсти. — И как только ты мне всё прощал?

— Так и прощал, ведь я же твой друг!

— Да, ты друг, а я вёл себя как… предатель! Обещаю, что теперь и я тоже стану тебе настоящим другом!

Карие глаза пса сияли радостью, наконец-то хозяин понял и оценил его преданность и больше никогда не обидит! И требовался то для этого сущий пустяк: всего лишь обрести дар речи.

— Вот видишь, Данила, я же говорил, что в наш мир никто и никогда не попадает просто так. Теперь мне понятно, зачем здесь оказался Цукат. А ты не догадываешься?

Вереск больше не смеялся, он смотрел на гостя серьёзно и с ожиданием. Мальчику вспомнился пёс, стоящий на Лунном мосту, он как будто звал его последовать за собой. "Господи, да ведь он и вправду меня позвал, он так хотел, чтобы я пошёл, как будто… как будто это было очень важно… Конечно, это было для него так важно! Он так хотел, чтобы я, наконец, услышал его!!!"

Буря чувств отразилась на мальчишеском лице и наконец, сменилась выражением понимания.

— Я рад, что ты догадался. Теперь остаётся понять, зачем в Лунном мире появился ты.

Ну, вот и пройден первый жизненный урок. Мальчик стал немного взрослее. И сколько подобных уроков предстоит ещё пройти! Но пока друзья только в начале пути, впереди жизнь, полная приключений, которые они разделят. Придётся многому научиться и многое познать, но их дружба поможет преодолеть все препятствия и победить достойно и с честью.

Глава 2

Стоял тихий, погожий день. На берегу озера, на деревянном мостке, болтая ногами в прозрачной воде, сидел Данила со своим новым знакомым, Вереском. Недалеко от них, вальяжно растянувшись на солнышке, расположился Цукат.

Вчера брат с сестрой привели усталых путников в дом своих родителей, Стражей Лунного моста. Ими оказались богатырского сложения мужчина, с простым и добрым лицом, по имени Вяз, и миниатюрная, как статуэтка женщина, которую звали Ольха. Кроме них в доме жила рыжеволосая девочка Варвара, с печальными изумрудными глазами. Она была совсем не похожа ни на кого из взрослых, поэтому Данила решил, что они не являются родственниками.

Чуть позже он узнал, что это действительно так и что родители девочки погибли при каких-то ужасных обстоятельствах. В глазах Вари было столько грусти, она казалась такой хрупкой и беззащитной, что Даниле вдруг захотелось стать её рыцарем, защищать и оберегать от всех напастей и бед.

Светлый, пронизанный солнечными лучами бревенчатый дом, стоял на большой поляне, с одной стороны которой шумела своими кронами величественная дубрава, а с другой начинался сосновый лес. Прямо под окнами разместился благоухающий яркими цветами палисадник, за домом виднелся аккуратный огородик и примыкающий к нему ухоженный сад. Сквозь дубраву, к озеру, убегала уютная тропинка, которая прямо с утра и заманила приятелей на согретый солнцем берег.

— Расскажи, а какую работу выполняют Стражи моста? — у Данилы было столько вопросов, столько всего хотелось узнать, что он просто не знал с чего начать. — И как часто к вам приходят гости из моего мира?

— В вашем мире есть люди, способные увидеть Лунный мост. Мы называем их Видящие. Среди них есть и те, которые знают о его существовании и пытаются всеми правдами и неправдами проникнуть к нам. Дело в том, что у нас существует легенда, которая сильно привлекает этих искателей приключений. Высоко в горах, на самом пике, стоит Чертог Судьбы. Если проникнуть туда, то можно изменить как судьбу отдельного человека, так и судьбу целого мира. Будто бы там исполняются самые сокровенные желания человека. К счастью дорога туда открыта только поистине добрым и мудрым людям, но соблазн получить власть над миром слишком велик. Поэтому Стражи моста призваны следить, чтобы в наш мир не проникали люди со злом в душе. Мы обладаем даром чувствовать… намерения и способны распознать, что за человек и с какими помыслами хочет проникнуть в наш мир. Есть такие люди, которых судьба привела исполнить своё предназначение, такие как ты, например. Но в вашем мире есть много злых и недалёких людей, способных отправиться в такое путешествие если уж не ради мирового господства, то уж ради какого-то мелочного желания, например, иметь красивую жену или досадить соседу потому, что он удачливей и богаче, — губы Вереска сложились в горькую усмешку, — и самое печальное, что по нашему миру ходят с десяток-другой таких незваных гостей. Сколько их, точно не знает никто… Не так давно у них появился предводитель, который организовал их в настоящую банду. В последнее время всё чаще наш народ страдает от их злых дел.

— Как же они проникают сюда, раз вы, Стражи, способны видеть их помыслы на расстоянии?

— Хочешь, я расскажу тебе для примера историю Варвары? Наверное, ты заметил, что она носит не свойственное нашему народу имя?

— Да, а почему?

— Потому что она, хоть и выросла здесь, но рождена была в твоём мире. К нам её, совсем маленькой, принёс на руках старший брат. Их семья пришла на прогулку к лесному озеру. В его окрестностях бродил одержимый идеей абсолютной власти человек, который ждал, когда придёт тот, для кого откроется вход в наш мир. И дождался… На глазах Варвары и Захария, её брата, одержимый убил их родителей, чтобы пройти по мосту вместо них. К счастью Захарий увидел мост, и это спасло детей, он оказался Видящим. С сестрой на руках, перепуганный парень устремился по мосту, как по единственному пути к спасению. А вместе с ними, в последний момент, перед тем как проход закрылся, успел проскочить и убийца. Всё произошло так быстро, что никто из лучников, прибежавших на защиту моста, не успел даже выстрелить.

Этот человек до сих пор оскверняет своим присутствием наш прекрасный мир. Это и есть предводитель бандитов. Он называет себя Атраксом и ищет Чертог Судьбы, надеясь, что найдя его, обретет вожделенную власть. А хуже всего-то, что никто не видел лица этого человека, даже мы, Стражи, не можем отследить его. Атракс полностью скрыт от нас и это внушает большую тревогу. Были случаи, когда нашим воинам удавалось изловить кого-нибудь из его банды, но попадались они поодиночке и только тогда, когда по глупости или неосторожности, отдалялись от своего предводителя.

— Скажи, а что вы сделали с этими бандитами? Они сидят в тюрьме? Или вы отправляете их обратно в мой мир?

— Нет, зачем отправлять зло обратно, в вашем мире и так его достаточно. И тюрем у нас тоже нет, нам просто некого туда сажать. Наш народ научился жить в мире и гармонии с природой, понимать и бережно относиться ко всему живому вокруг. Поэтому наш мир так прекрасен. Ни одному взрослому или даже несмышлёному ребёнку не придёт в голову просто так причинить боль живому существу, будь то человек или животное. Для нас это просто бессмысленно потому, что это никому не приносит радости. Да, мы охотимся и убиваем дичь, но лишь столько, сколько нужно, чтобы прокормиться.

— Но куда вы всё-таки дели пойманных бандитов?

— А мы отправили их в приятное, далёкое путешествие, — улыбнулся юноша, — наши Хранители нашли один пустынный мир, сейчас они там, наверное, пытаются построить приемлемое для себя общество. А там, как знать, может быть, нелёгкая жизнь и труд смогут хотя бы из кого-то из них сделать приличного человека.

Находясь в Лунном мире всего лишь неполный день, Данила не переставал поражаться доброте этих людей. Всё, что окружало их, радовало глаз: хрустальная вода в озере, согретый солнцем песок на берегу, буйство трав и цветов, добрые лица, весёлый смех. Только изумрудные глаза Варвары смотрели на всю эту красоту с горечью и печалью.

— Послушай, Вереск, а где же брат Варвары?

— Это ещё одна грустная история… С того момента, как они пришли в наш мир, Захария одолевала единственная мечта — найти Чертог Судьбы, чтобы вернуть жизнь своим родителям. Но он был ещё очень мал. И чтобы осуществить свою мечту ему надо было, как минимум, немного подрасти и, конечно же, многому научиться. Мой отец предложил Зару, так мы называли его в нашей семье, заниматься вместе со мной. Он с готовностью согласился, как и ожидал отец. Мы подружились, вместе учёба шла веселей, Зар быстро и с большим старанием усваивал любой урок.

Прошло несколько лет, и мы думали, что он смирился со смертью родителей, из напуганного ребёнка вырос стройный, весёлый юноша. Единственное, что немного огорчало мать и отца, это его излишняя горячность, которая приводила его иногда к необдуманным поступкам.

Как-то на ближайшую деревню напала банда Атракса. До этого наш народ не знал, что такое насилие, к тому же нападение было совершено, когда почти все лучники ушли на охоту, и в деревне почти не осталось мужчин, способных дать отпор врагу. Это событие потрясло весь мир, но сильнее всех моего друга Зара… На следующий день он объявил нам, что собирается на поиски Чертога Судьбы. Мы, вся наша семья, пытались отговорить его. К такому опасному походу нужно было серьёзно подготовиться, да и обучение наше не было ещё завершено. В конце концов, он вроде бы согласился с доводами разума, но на утро мы обнаружили, что он всё-таки ушёл. Мы с отцом пытались догнать его, но через неделю пути, у подножия Высоких гор, потеряли его след. С тех пор прошло два года. С тех пор мы ни разу не слышали, как наша Варя смеётся.

— Да, теперь я понимаю, почему она такая грустная. Но ведь может быть он жив? Бродит где-то, разыскивая дорогу к Чертогу?

— Всё может быть… Странно то, что его никто больше не видел, ни живым, ни мёртвым. Когда мы с отцом шли по его следу, мы расспрашивали о нём жителей деревень, встречающихся у нас на пути. Люди видели его: у кого-то он останавливался на ночлег, с кем-то разговаривал, кто приметил, проходящим мимо. Но у Высоких гор он как в воду канул и с тех пор никаких известий.

— Но ведь в горах, наверное, нет никаких поселений? Кто его там мог бы увидеть?

— Поселений то нет, но туда ходят на охоту местные жители. Дикие места начинаются намного выше, а у подножия гор довольно оживлённо.

— Тогда действительно странно. Но всё равно ведь надежда есть!

Данила вспомнил печальные, изумрудные глаза и сердце холодной иглой кольнуло раскаяние и тоска. Варя так тоскует по своему брату, а ведь у него тоже есть сестра. И родители, которые его так любят. Он ушёл из дома почти сутки назад, и его до сих пор нет. Ушёл не ради благородной цели, как Зар, а просто из-за желания досадить маме и папе. Мальчик представил, как они мечутся в безрадостном, дождливом дне разыскивая его, как плачет мама, как сходит с ума папа, как не находит себе места сестра Ксюша…. И ему стало страшно, ведь он так любит их, а из-за своей глупой спеси он принёс своим любимым столько боли! И что теперь? Как передать им, что у него всё хорошо? Что живёт он в сказочно прекрасном мире, жители которого не умеют творить зла? Что же ты натворил, Данила?!

Он поднял взгляд на своего старшего товарища. Тот смотрел на него с грустью и пониманием.

— Я догадываюсь, о чём твоя печаль. И я рад, что она пришла в твою душу. Сбежав из дома ты совершил серьёзный поступок. Но сделанного не воротишь… И как знать, может быть именно этот поступок станет судьбоносным для тебя.

— Да, я только сейчас понял это! Но что мне делать? Скажи мне, пожалуйста, Вереск, ведь я же ещё ребёнок!!! — в глазах заметалось отчаяние и запоздалый страх.

— Не обижайся на меня, Данила, но я ничего не могу тебе сказать. ТЫ сделал этот выбор и только ТЕБЕ самому искать выход. Если кто-то сейчас опять начнёт принимать решения за тебя, то ты никогда не повзрослеешь! Так что, извини, брат, теперь ты сам за себя.

Данила печально опустил голову, глаза наполнились слезами. Тут же рядом появился Цукат, предано заглянул в глаза. Эх, зареветь бы сейчас как дома! Поскандалил и всё, смотришь, и проблема решена, мама с папой дали, разрешили, купили…. Только перед кем тут реветь, перед Вереском? Стыдно… Горько и стыдно. Вот он смотрит на него сейчас своими проницательными глазами и всё понимает.

Дружеская рука твёрдо легла на плечо.

— Я хочу, чтобы ты знал: что бы ни случилось, твои друзья всегда будут рядом с тобой. Можешь рассчитывать на нас! Будь честен и твёрд, и тогда всё у тебя получится! И ещё одно. Мне больно смотреть, как ты казнишь себя, поэтому открою тебе маленький секрет. Время течёт по-разному в наших мирах, в твоём мире не прошло ещё и сотой доли секунды. Так что, не переживай о родных, но в то же время помни, как бы медленно не шло время у тебя дома, оно всё же движется. Так что не трать его понапрасну!

Данила с благодарностью посмотрел на друга:

— Спасибо! Спасибо, что сказал!!!

Оказывается, это так важно — быть спокойным за своих родных, знать, что они живы, здоровы и счастливы. Но как же плохо без них! Без их ласковых улыбок, без поцелуев на ночь, даже без их ворчания по поводу учёбы, разбросанных вещей и прочих провинностей.

День клонился к вечеру, когда друзья вернулись домой. Вся семья была в сборе, по дому витали аппетитные запахи. В залитой закатным солнцем столовой велись приготовления к ужину. Ольха хлопотала на кухне, а Ива и Варвара расставляли посуду. На внушительном, тяжёлом табурете во главе большого, деревянного стола уже важно восседал Вяз.

— Вы как раз вовремя, мы уже хотели посылать за вами Варвару.

— Но мы уже здесь и готовы приступить к ужину, — весело откликнулся Вереск.

Вяз внимательно взглянул на Данилу:

— Я вижу, у вас состоялся серьёзный разговор…

— Да, отец, мы говорили о прошлом и думали о будущем…

— Это похвально, каждый человек должен помнить, что без прошлого нет будущего…

Тут, прервав философскую мысль мужа, в дверях появилась Ольха, с большим дымящимся котлом в руках.

— Ну, наконец-то, — проворчал Вяз, нетерпеливо сжимая в богатырской руке огромную ложку, — садись, Данила, разговоры разговорами, а каждый мужчина должен хорошо есть. А уж после ужина обсудим, как тебе жить дальше.

Ужин прошёл за разговорами о прошедшем дне. Каждому из членов семьи было что рассказать и все с удовольствием делились своими маленькими радостями и огорчениями. Все собравшиеся за столом с интересом выслушивали друг друга, а потом дружно обсуждали произошедшие за день события.

Маленькая Варвара поведала о лохматых медведях, живущих неподалёку, в сосновом бору. Тех самых, на одном из которых приехала Ива встречать Данилу. Недавно в их семействе произошло счастливое событие: на свет появились два маленьких медвежонка. Данила отметил, что в глазах девочки, засветился интерес, он оживил её лицо, вытеснив грусть, словно приоткрыв образчик совсем другой Вари: радостной и беззаботной, такой, какой и должна быть любая девчонка её возраста. Как только медвежата родились, Варя сразу дала им имена: тихого и покладистого мальчика она окрестила Умкой, а непоседливая девочка получила имя Забава. Она так воодушевлённо рассказывала о проказах маленьких непосед, что Даниле ужасно захотелось тоже увидеть их.

— А можно мне завтра пойти с тобой?

— Конечно можно! — с удовольствием откликнулась девочка, — ты не представляешь, какое это белоснежное чудо!

— Вот и отлично, — сказал Вяз, — завтра сходите, проведайте наших мишек, а теперь нам с нашим гостем надо поговорить по-мужски с глазу на глаз. Пойдём, дружище, прогуляемся перед сном.

— Смотрите не заговорите мальчика насмерть! На него и так столько свалилось, а ведь он ещё ребёнок! — ласково глядя на Данилу, сказала Ольха.

— Не волнуйся, любимая, этот мальчик принял недетское решение уйти из дома и жить самостоятельно, а это значит, что и нести ответственность придётся теперь по-взрослому. Так что ребёнку придется немного повзрослеть.

По луговой тропинке, бегущей среди высокой травы к сосновому бору, неторопливо беседуя, шли Данила и Вяз. Уже стемнело и на высоком небе появились первые звёзды. Серебряная луна освещала слегка волнуемое ветерком травяное море.

— Расскажи мне о своей семье, — попросил Вяз, — почему ты ушёл от них, неужели всё было так плохо?

В душе снова всколыхнулись детские обиды. Почему родители не понимают его, почему он должен выполнять их приказы, эта никому не нужная зарядка по утрам, эти уроки, вместо мультиков, убери кровать, почисти зубы…. А как чего-то купить своему сыну, так сразу тысяча отговорок. Вести хорошо себя должен, в школе слушаться, уроки сам делать!

— Они меня не любят, только заставляют всё делать и ничего не покупают! — выпалил обиженный ребёнок.

И вдруг понял, как нелепо и по-детски прозвучали эти слова. Мальчик опустил голову и задумался. Подняв глаза, он увидел, что Вяз смотрит на него. На добром лице великана играла лукавая улыбка.

— Где-то я уже это слышал. — Данила удивлённо захлопал глазами. — Открою тебе страшную тайну: мой сын Вереск, был таким же, как ты.

— Вереск?

— Да-да, именно! Наш сын точно так же считал, что все должны ему только за то, что он, как звезда, озаряет своим присутствием этот недостойный мир. Все дети таковы и в этом нет их вины.

— Но как ему удалось стать таким умным и… взрослым?

— Очень непросто. Ему пришлось повзрослеть. И научиться нести ответственность за свои слова и поступки.

— Это как?

— Он уехал в дом наставника, у которого обучалось несколько подобных мальчишек. Прожив два года вдали от дома, среди таких же, как и он сорванцов, наш сын многому научился. Долгая разлука с родными и суровые учебные будни сделали своё дело. Ребёнок превратился во взрослого, рассудительного парня. А ещё он понял, что роднее и ближе своей семьи, у него никого нет.

Когда у нас появились Варя и Зар, мы решили забрать его и продолжить обучение дома. Нам с Ольхой очень трудно было решиться отдалить его от себя, и мы тяжело переживали разлуку, ведь ему было тогда всего двенадцать лет. Но мы не пожалели об этом, к нам вернулся настоящий юный мужчина. Вот такая история, Данила.

— А я вернусь? — тихо спросил Данила с надеждой глядя в глаза Вяза.

— А ты очень хочешь?

— Да!!! — горячо воскликнул мальчик.

— Значит, у тебя всё получится! — уверенно ответил ему Вяз.

Ещё долго мальчик и мужчина, лёжа на спине в благоухающей траве вели тихую, неспешную беседу. Над ними раскинулось бездонное, ночное небо, сияющее миллионами далёких звёзд. Данила рассказывал о папе и маме, о сестре Ксении, о бабушках и дедушке, о друзьях и о других людях и событиях, которые наполняли его детскую жизнь.

Было решено, что Вереск и Вяз начнут его обучение, а Ива познакомит с бытом и укладом жизни. Теперь Данила тоже стал частью этого мира, и ему предстояло научиться в нём жить.

Утром, Варвара повела Данилу в гости к медведям. Он немного волновался, не зная, как встретят его эти великолепные звери, но девочка заверила, что мишки самые добрые существа на свете.

Путь в сосновый бор лежал через луг. Цукат весело скакал в высокой траве, охотясь за бабочками. Вдруг прямо под ноги детям из травы выкатился пушистый белый клубок, мгновение спустя развалившийся на двух медвежат.

— Забава, Умка, вы опять убежали от мамы! — четыре любопытных глаза уставились на Данилу, игнорируя слова девочки. — А ну быстро марш домой, маленькие сорванцы!

Один из медвежат, забавно косолапя, уверенно подошёл к Даниле. Влажный чёрный нос бесцеремонно уткнулся прямо в ладошку, при этом хитрые глазёнки продолжали изучать лицо мальчика. Второй медвежонок, недолго думая, смешно вытянув задние лапы, уселся прямо на дорожку, всем своим видом показывая полное отсутствие интереса к происходящему, но краем глаза всё, же бдительно поглядывая на незнакомца.

— Смотри, а ты ей понравился, — удивлённо сказала Варя, — иначе она не подошла бы к тебе. Это очень гордые животные, они с удовольствием позволяют людям находиться рядом, но очень редко сами подходят к ним. Но если уж такое случилось, то привязанность к избранному ими человеку остаётся на всю жизнь. Так же и Дубрава, мать этих медвежат, выбрала мою сестру Иву.

Маленькая медведица продолжала внимательно изучать нового знакомого, как вдруг из травяных джунглей выскочил неистовый охотник на бабочек.

— Ух, ты! Какие забавные зверюшки, давайте знакомиться, меня зовут Цукат, — тут же представился пёс.

Разумный Умка, при появлении диковинного курносого зверя, тотчас принял боевую стойку. А его непосредственная сестра, оторвавшись от изучения Данилы, тут же прокосолапила в сторону нового действующего лица. Подойдя к Цукату почти вплотную, она уселась перед ним на задние лапы и, секунду подумав, вдруг игриво склонила голову набок и слегка толкнула его лапой в грудь. После этого, призывно оглядываясь, пустилась вприпрыжку по тропинке.

— Вот это да! Она приглашает меня поиграть! — восхищённо воскликнул пёс, пускаясь вдогонку за новой подругой, а брошенный Умка, недовольно взревев, обиженно посеменил следом.

— Это просто невероятно! — зелёные глаза с изумлением смотрели на Данилу, который не мог оторвать удивлённого взгляда от удаляющейся троицы. — Этого просто не может быть, чтобы медведь избрал сразу двоих! Причём человека и собаку! Видимо она разглядела в тебе, что-то особенное, а медведи никогда не ошибаются в людях. Поздравляю тебя, Данила, только что ты приобрёл ещё одного преданного друга. Пойдём, я познакомлю тебя с Тополем и Дубравой.

Дети двинулись по дорожке к лесу. Скоро они увидели резвящихся между сосен медвежат под предводительством Цуката. Маленькие мишки были ещё неуклюжи и никак не могли угнаться за подвижным поджарым псом. У огромной, вывороченной с корнем сосны лежала медведица, она снисходительно поглядывала на резвящуюся детвору, а недалеко, в зарослях малинника, возвышалась над кустами мощная фигура папы медведя, деловито поедающего ягоды.

— Он у нас лакомка, наш Тополь! — ласково бросила девочка, направляясь прямиком в сторону лежащей медведицы.

— Привет, Тополь!

Огромная лобастая голова на миг повернулась в сторону гостей.

— Ничего на свете не может оторвать этого медведя от поедания сладкого! — сварливо проворчала Варвара. — Здравствуй, Дубрава! Я привела к вам Данилу, Забава только что выбрала его в друзья.

Медведица поднялась и медленно приблизилась к нерешительно стоявшему мальчику. Ещё тогда, на берегу озера, впервые увидев её, он был восхищён этим прекрасным белоснежным видением. В ней было столько достоинства и спокойной уверенности, что хотелось поклониться ей, как королеве. Приблизив свою голову к лицу мальчика, Дубрава внимательно и долго разглядывала его. Данила никак не мог оторвать немигающего взгляда от этих миндалевидных бездонных глаз. «Не обижай мою девочку… люби её…» Как отголосок чужой мысли прозвучал прямо в его голове тихий голос. «Люби её…», как эхо отозвалось в каждой клеточке мозга. Данила встрепенулся, словно выйдя из транса, с трудом отводя взгляд от глаз медведицы. Дубрава так же медленно и величаво повернулась, направляясь обратно, к вывороченной сосне и улеглась на прежнее место.

— Что с тобой, Данила? — Варя нетерпеливо трясла его за плечо, — ты как будто уснул с открытыми глазами!

— Да всё нормально, чушь какая-то померещилась, — ответил он, покосившись на Дубраву, и тут же ему показалось, что во взгляде медведицы проскользнул упрёк.

Мальчик подошёл к ней и без страха положил руку на широкий медвежий лоб:

— Не волнуйся, всё будет хорошо, — тихо прошептал он.

Время пролетело незаметно, скоро дети засобирались домой, надо было не опоздать к обеду, чтобы не заставлять ждать других членов семьи. Глядя, как Варя играет с медвежатами, Данила радовался её весёлому смеху. Он вспомнил вечер, когда первый раз увидел её, такую грустную и несчастную. Так не хотелось идти домой, потому что там Варя вспомнит о пропавшем брате и снова станет печальна.

Но ничего не поделаешь, надо было пускаться в обратный путь. Данила с улыбкой представил себе сидящего на своём табурете Вяза с огромной ложкой, зажатой в руке. «Да уж, лучше не опаздывать», подумал он, и они, попрощавшись с медведями, пустились в обратный путь.

Неспешно текли дни…. Данила начал привыкать к новой жизни. Его день начинался всё с той же зарядки, которая так досаждала ему дома. И хотя теперь зарядка не ограничивалась приседаниями и отжиманиями, а включала в себя много других упражнений, мальчик постепенно втянулся и даже начал получать от этого определённое удовольствие. Сначала занятия давались ему с трудом, хотелось как дома: сказаться больным, но было стыдно, особенно перед Варварой. Но когда он почувствовал, что становится сильнее и выносливее, то каждая маленькая победа над собой, стала наполнять его душу тайной гордостью. «Я смог, у меня получилось!» — говорил он себе, и оказалось, что это и вправду приятно, одерживать победы.

Как и у каждого члена семьи, у Данилы были свои обязанности по хозяйству. Каждое утро, после зарядки, он должен был натаскать воды из колодца в огромную бочку с краном, стоявшую на кухне. В первый раз у него на это ушло почти два часа, и вся семья терпеливо ждала его, чтобы приступить кзавтраку, пока Вереск не сжалился над ним, и не предложил помощь. Тогда ему очень хотелось зареветь, бросить ненавистное ведро и убежать в лес. Но на лавочке у дома, прямо на его пути, сидела Варвара. Поэтому мальчик, из последних сил таскал и таскал эти бесконечные вёдра, которые с каждым разом становились всё тяжелей. Он был так благодарен Вереску за помощь, что готов был расцеловать его, хоть и подозревал, что его доброту сильно подогревал голод.

На руках появились огромные мозоли, которые полопались и превратились в кровоточащие болячки. Он думал о том, что теперь должен это делать каждый день. Было больно и горько. Маленький мальчик проклинал тот вечер, когда, не подумав, ушёл из дома от любимых и добрых родителей, которые никогда не заставили бы его выполнять такую тяжёлую работу.

Поздно вечером, когда все уснули, Данила, лёжа в своей постели, тихонько плакал от боли и жалости к себе. Тихо скрипнув, отворилась дверь. Он, спрятавшись под одеяло с головой, притворился спящим, надеясь, что ночной посетитель уйдёт и не увидит его слёз. Но чья то рука тихонько стянула спасительное одеяло с головы, и он увидел освещённое свечой красивое лицо Ольхи. Добрые руки смазали истерзанные ладошки мазью, которая сразу успокоила пульсирующую боль. Ласково погладив его по голове, Ольха прошептала почти как мама: «Спи мальчик, завтра всё пройдёт». На душе потеплело, боль начала стихать, и уже засыпая, он думал о том, что не всё так плохо, как кажется.

На следующий день, вернувшись с зарядки, Данила увидел с вёдрами, у колодца Иву и Варю, и, несмотря на суровый запрет Ольхи, взял в руки ведро и решительно отправился выполнять свою работу. Из окна столовой на него с довольной улыбкой смотрел Вяз.

Шло время. Теперь, чтобы наполнить бочку, Даниле требовалось не более пятнадцати минут. А ещё он учился стрелять из лука и арбалета, обращаться с охотничьим ножом, бесшумно ходить по лесу и ориентироваться в темноте, а также Вяз начал обучать его приёмам рукопашного боя.

Только одно не приносило ему радости, это занятия по чтению, письму и математике. Очень подвижный мальчик никак не мог долго усидеть на месте, и хотя здесь не требовалось таких знаний, как в его мире высоких технологий, всё равно эта учёба давалась ему с трудом. Он даже пробовал убедить Иву, которая проводила с ним эти занятия, что для воина не обязательно уметь читать и писать, главное быть сильным и ловким, но девушка была непреклонна.

— Для воина мало быть сильным и ловким, — категорично заявила она, — хороший воин, прежде всего, должен быть мудрым. Глупый воин, это лёгкая добыча для врага. Развитый интеллект, вот главное качество настоящего воина. А размахивать дубиной, можно научить любого дурака… К тому же, с образованным человеком гораздо интереснее общаться.

Некоторое время спустя, после этого разговора, Вяз дал ему книгу из домашней библиотеки.

— Прочти в свободное время. Если хочешь, конечно. Я не настаиваю.

Ещё несколькими месяцами раньше, будучи дома, Данила, не раздумывая, забросил бы её в дальний угол, но теперь всё-таки решил попробовать прочитать. И, неожиданно, увлёкся. Это были сказки и легенды Лунного мира, здесь тоже были герои и чудовища, нечистая сила, коварные злодеи и беззащитные красавицы, которых эти герои спасали. Одна легенда особенно увлекла Данилу. Там рассказывалось о непревзойдённом воине Добрыне, который явился из Подлунного мира, чтобы спасти Лунный мир от надвигающейся беды. Он, вместе со своими друзьями, совершил множество подвигов. Своей отвагой и добротой завоевав сердца людей, он с триумфом вернулся в свой родной мир, чтобы и там продолжать вселять в сердца веру в доброту, любовь и справедливость. Впечатлительный мальчик тут же начал представлять себя великим воином Добрыней, мечтая найти пропавшего Зара, спасти мир от главного злодея Атракса, и, завоевав сердце прекрасной принцессы Варвары, вернуться, домой, чтобы жить долго и счастливо.

С тех пор занятия с Ивой перестали быть такими безрадостными. Данила всё чаще начал появляться в домашней библиотеке, сделав открытие, что чтение, это очень увлекательное занятие. Мальчик стал совсем по-другому ощущать себя в мире. Каждая его маленькая победа приносила всё больше уверенности в своих силах, а, следовательно, и уважения к себе. Данила заметил, что и окружающие стали относиться к нему по-другому. Они тоже начали его уважать и, что было для него очень важно — доверять. Дома, когда ему очень хотелось самостоятельно отправиться в магазин, родители не отпускали его одного. Они боялись, что из-за своей невнимательности он может попасть в беду. Он мечтал, что, вернувшись, домой завоюет их доверие. А пока надо трудиться и чем больше он будет стараться, тем быстрее пройдёт путь до исполнения своей мечты.

Глава 3

Стоял ясный осенний день. Вся женская половина семьи занималась заготовками на зиму. На улице стояли большие столы, заваленные целыми горами разных овощей, фруктов и грибов, тут же разместились дубовые бочки для засолки, а над очагом, сложенным из камня, был уже подвешен огромный котёл. Вереск и Вяз ушли к лесному болоту поохотиться на уток. Данила просился с ними, но глава семейства заявил, что в доме должен остаться хотя бы один мужчина. Задав ему урок по стрельбе из лука, мужчины двинулись в путь, а обиженный Данила уныло поплёлся к оборудованному в лесу стрельбищу. Даже Цукат, и тот его бросил, удрал в лес, к своей новой приятельнице, Забаве.

Стрельба как-то сразу не задалась, стрелы никак не хотели ложиться в цель. Промучившись около часа, Данила решил сделать перерыв. Усевшись под толстой сосной, он стал размышлять о несправедливости жизни. Светило солнце, засыпающая природа была тиха и спокойна, даря людям последние солнечные дни. Её дремотное состояние передалось мальчику, и его тоже стало клонить в сон.

Вдруг внезапный порыв ледяного ветра выдернул Данилу из сонной неги. Проснувшись, он с недоумением осмотрелся вокруг. Стояла всё та же тишина, только откуда-то пришло осознание надвигающейся беды. Он вскочил и со всех ног бросился в сторону дома. Добежав до поляны, на которой стоял дом, он с облегчением перевёл дух. Всё было спокойно. Но чувство тревоги не проходило. Быстрыми шагами Данила направился к дому, и вдруг увидел вдалеке маленькую фигурку Ивы, призывно машущую ему, что-то крича. Ноги сами понесли его вперёд, казалось, так быстро он не бегал никогда.

— Сюда идёт Атракс! — наконец расслышал Данила. — Забери Варю и быстро в лес! Спрячь её!

— Но как же вы?! — в отчаянии, чуть не плача, выкрикнул он.

— Мы справимся! Бегите!

По дому металась плачущая Варвара. Казалось, от страха девочка перестала соображать и как перепуганный зверёк искала куда забиться, чтобы её никто не нашёл.

— Нет! — вдруг твёрдо заявил мальчик, сам удивляясь себе. — Или мы бежим вместе, или все остаёмся здесь.

Ива уже набрала в лёгкие воздух, чтобы возразить, но вид у Данилы был так непреклонен, что она только досадливо всплеснула руками.

— Мальчик прав, бежим, здесь у нас никаких шансов. Я подала сигнал отцу и Лучникам, но им не успеть, — грустно вздохнула Ольха. — Эх, сюда бы наших мишек, они бы помогли.

На короткое мгновение перед внутренним взором Данилы возник образ медведицы. Он снова посмотрел в миндалевидные глаза, как будто погружаясь в них, и вдруг в безумном порыве мысленно крикнул: «Дубрава, на помощь! Ива в беде»!

— Этот упрямый мальчишка погубит нас всех! — Ива кричала ему в самое ухо. — Ты что, уснул? Бежим!

Очнувшись, Данила схватил за руку насмерть перепуганную Варю и почти силой потащил её в сторону леса. Ива на ходу схватила колчан со стрелами и лук.

Пока от бандитов их скрывал дом, они успели пробежать половину пути, но тут их заметили. От основной группы отделилось несколько всадников, направляясь в их сторону. Бежать было трудно, высокая трава заплеталась в ногах, но беглецы упорно стремились, во чтобы, то, ни стало достичь спасительного леса.

— Данила, я здесь! — в двух шагах от мальчика из травяных джунглей выскочил Цукат. — Помощь уже близко!

От стремительно развивающихся событий мозг Данилы уже отказывался удивляться. Откуда здесь взялся пёс? Какая помощь? Все силы уходили только на этот бесконечный бег.

Топот лошадей неумолимо приближался, и уже нельзя было разобрать: то ли это стук крови в ушах, то ли копыта грохочут прямо в голове. Рядом бежали Ива и Ольха. Из последних сил отчаянно работая ногами, как на буксире таща за руку Варвару, мальчик приближался к лесу, и когда до него оставалась какая-то сотня метров, до него долетели крики бандитов:

— Не стрелять, заденете мальчишку! Боссу он нужен живьём!

«Какого ещё мальчишку?», возникла мимолётная мысль где-то на задворках сознания, но додумать он не успел…

Страшный рёв прокатился по травяному морю. Лошади, от страха присев на задние ноги, затормозили так резко, что один всадник, не удержавшись, перелетел через голову своего коня. Из высокой травы медленно поднялось во весь свой огромный рост белое, мохнатое чудовище. Угрожающе растопыренные лапы украшали страшные изогнутые когти, а на оскаленной морде влажно блестели здоровенные клыки.

— Тополь! — выдохнула Варвара.

Опустившись на четыре лапы, медведь, в три прыжка преодолел расстояние, отделяющее его от вылетевшего из седла бандита. Тот, вскинув топор, попытался ударить мишку, но не успел. Коротко взмахнула лапа, и человек, как сломанная тростинка, снова отправился в полёт. Оставшиеся всадники замерли в нерешительности. Наконец, один из них очнулся, и медленно потянулся к висящему за спиной арбалету.

— Только попробуй! — Ива уже целилась в него из лука.

Тут из леса показалась Дубрава. Рядом с ней, весело подпрыгивая в траве, неслись два подросших медвежонка.

Видимо сочтя, что перевес в силе не на их стороне, бандиты развернулись и во весь опор поскакали в обратную сторону.

— За подмогой поехали, — глядя им, вслед сказала Ольха, — надо решать, что будем делать.

— Надо уходить в лес. Деревья послужат хорошим укрытием, из-за них удобно стрелять.

Ива оглянулась на Данилу. Тяжело дыша, он всё ещё сжимал руку девочки. Подойдя, девушка присела перед ним на корточки и доверительно взяла за руку. В таком положении он был выше её, и получалось, что она смотрела на мальчика снизу вверх.

— Ты очень повзрослел, Данила, и я хочу обратиться к тебе, как к взрослому человеку.

Ива чуть сжала его пальцы. В ответ на её вопросительный взгляд, Данила утвердительно кивнул.

— Ты должен, что бы ни случилось, уберечь Варвару. За нас не волнуйся, вместе с Тополем и Дубравой мы грозная сила. Идите к вывороченной сосне, у которой живут мишки, как всё закончится, встретимся там.

— Хорошо, — снова кивнул Данила и, сняв с плеча, протянул Ольхе свой лук, — он хоть и небольшой, но сейчас и такой пригодится.

Ольха ласково погладила его по голове:

— Правильно, юноша, не нужно тебе пока стрелять в людей. И хорошо бы вообще никогда не пришлось, — передавая лук матери, сказала Ива.

Тем временем преследовавшие беглецов бандиты доскакали до дома Стражей, в котором уже хозяйничали их подельники. Во дворе состоялось короткое совещание, после которого злодеи в полном составе выехали в сторону леса, где среди деревьев прятались Ива и Ольха. Когда Данила в последний раз оглянулся, он увидел, как банда, развернувшись широкой дугой, скачет по лугу.

— Это нечестно! Столько мужчин на двух беспомощных женщин! — на глаза чуть не навернулись слёзы досады, он чувствовал себя маленьким мальчиком, который не в силах помочь своим близким.

— Не переживай, они не так уж беспомощны, как может показаться на первый взгляд. Ива и мама хорошо владеют луком, а когда надо будет сражаться на близком расстоянии, тут в бой вступят медведи.

Варя потянула мальчика за руку:

— Бежим, они должны быть спокойны за нас, чтобы ничего не отвлекало их от боя.

По лесу, до места, облюбованного медведями, было достаточно далеко, но дети решили не рисковать. Путь напрямик лежал через луг, где их могли заметить бандиты. Уже отойдя на приличное расстояние от места схватки, они услышали медвежий рёв, даже на расстоянии он звучал впечатляюще.

— Мишки вступили в бой, — констатировала девочка.

До условленного места Данила и Варя добрались без приключений и уселись отдышаться на огромные корни сосны. Мальчик заметил, что прямо под землю, замаскированный корнями, ведёт достаточно широкий лаз. Пожалуй, взрослый медведь не смог бы протиснуться туда, а вот подросший медвежонок пролезет вполне. Любопытный пёс тут же залез внутрь и с интересом начал обследовать нору.

Немного отдышавшись, дети стали прислушиваться, не доносятся ли издалека звуки боя. Но слышно было только, как ветер шуршит в кронах, да птичьи голоса, радующиеся последнему тёплому солнышку. Вдруг деловитое сопение внутри норы смолкло, и среди переплетённых корней появилась морда Цуката. Пёс выглядел озабоченным. Тревожно принюхиваясь, он вылез наружу.

— Странное ощущение, не нравится мне это, — рассуждая сам с собой, задумчиво сказал он, — вроде человеком пахнет, но запах холодный. От всех людей теплом веет, а тут… словно неживой кто-то.

Тревога собаки передалась хозяину. Данила замер прислушиваясь. Как и тогда, на стрельбище, пахнуло ледяным ветром. Зрение расфокусировалось, мальчику стало казаться, что он видит и слышит совсем иной мир. Причудливые образы витали вокруг. Рядом он чувствовал страх Варвары, чуть дальше висело облако тревожного недоумения Цуката, а со стороны луга надвигалось непроницаемо чёрное пятно страха. Оно неумолимо приближалось, искало его, начиная заполнять собой сознание и холодными змеями спускаясь в душу. Данила слышал его свистящий шёпот: «Не спрячешься…, не убежишь…» Перепуганная девочка изо всех сил трясла его за плечи, но он как будто не слышал её.

— Надо спрятаться в нору, — вдруг как-то отстранённо проговорил он, не двигаясь с места.

Цукат изо всех сил старался носом подтолкнуть хозяина к лазу, но он не реагировал, его немигающие глаза смотрели в пустоту. Тогда пёс разбежался, и с силой толкнул мальчика передними лапами, тот пошатнулся, взгляд немного прояснился.

— Данила, пожалуйста, умоляю тебя! — взмолилась Варя, за руку таща его к норе.

Мальчик, наконец, сдвинулся с места и друзьям, с горем, пополам, удалось затолкать его в нору.

Данила не слышал и не понимал, что от него хотят. Чёрное пятно всё больше заполняло сознание. «Надо что-то делать!», кричал поглощаемый страхом разум, мысли еле ворочались в голове, отчаяние огромной волной захлестнуло душу. «Неужели это конец? Господи, где же родители! Я же ещё ребёнок!»

«Ты же знаешь, мы всегда с тобой, сынок!», — раздался спокойный голос отца.

«Папа! Мамочка! Помогите! Что мне делать?» — закричал испуганный маленький мальчик, затаившийся где-то в глубине его существа.

«У тебя же есть шапка-невидимка, надень её».

Сознание металось между бредом и реальностью. Какая шапка, откуда она у меня?

«Да вот же она, смотри».

Данила недоумённо завертел головой и вдруг увидел её. Она лежала совсем рядом, надо только протянуть руку…

«Мы всегда с тобой, любимый!..», — ласковый голос мамы замер, где-то в дали.

Реальность скачком обрушилась на Данилу. Кругом была темнота, рядом, судорожно обняв его за плечи, сидела Варя. Пахло прелой хвоей и землёй. Он понял, что находится в норе. Но почему так тихо, как будто окружающий мир вдруг разом выключил все звуки. У лаза, в любой момент готовый к прыжку, напряжённо замер Цукат. Данила шевельнулся и повернул голову. Тут же горячая ладошка зажала ему рот. «Тихо!», еле слышно прошептали прямо в ухо пересохшие губы. Кивнув, в знак того, что понял, он тихо подполз к лазу и осторожно выглянул наружу. Стояла оглушительная тишина. Безмолвно шелестела листва, безмолвно шуршала трава, пролетела большая птица, безмолвно открывая в крике свой клюв…. Мир оглох.

А по полянке ходил небольшого роста человек. Он был одет в широкий чёрный плащ, а лицо утонуло в глубоком капюшоне. Фигура могла принадлежать как мужчине, так и женщине, из-под капюшона были видны только плотно сжатые тонкие губы и узкий подбородок. Но мальчик узнал его, он видел этого человека там, в ирреальном мире, это и есть обладатель того чёрного разума, который хотел подчинить себе его сознание.

Догадка молнией поразила Данилу: Атракс! И он ищет его. Зачем? Зловещая фигура, как будто прислушиваясь и принюхиваясь, медленно передвигалась по поляне. Почти не дыша, друзья замерли в своём убежище.

Вдруг, чёрный человек встрепенулся и почти бегом направился вглубь леса. Подавшись вперёд, Данила увидел быстро приближающихся медведей и немного дальше ещё двух всадников, в одном из которых, по мощной фигуре, мальчик признал Вяза, а рядом с ним скакал Вереск. Мальчик облегчённо вздохнул и вдруг осознал, что звуки вернулись в мир. Листва зашелестела, запели птицы, лес ожил.

Поляна тут же наполнилась возбуждёнными голосами. Цукат, одним прыжком выскочив из укрытия, кинулся навстречу всадникам. Следом за ним вылезла Варвара. На Данилу вдруг накатила ужасная слабость, его руки и ноги стали, словно из ваты, а в голове стоял монотонный гул. С трудом выбравшись наружу, он уселся прямо на землю, и, прислонившись спиной к торчащему сосновому корню, устало закрыл глаза. Что-то мокрое и холодное ткнулось в лицо. С трудом приоткрыв тяжёлые веки, он увидел перед собой чёрный медвежий нос. «Забава», определил засыпающий мозг. Веки снова упали, и измученный мальчик провалился в глубокий сон.

Данила проспал почти сутки. К всеобщему удивлению, когда они уезжали с медвежьей поляны, вместе с ними увязалась Забава. Она бесцеремонно прошла в дом, следом за несущим спящего Данилу Вязом, улеглась у его кровати и больше не отходила ни на шаг, ревностно охраняя его покой.

Сначала столь внезапный и глубокий сон встревожил семью Стражей, но потом, когда Варя рассказала о произошедших событиях и странном поведении Данилы, причина немного прояснилась. Во время рассказа девочки, взрослые всё чаще удивлённо переглядывались друг с другом.

— Мы еле успели затащить его в нору, ещё чуть-чуть, и он бы нас увидел, — сбивчиво рассказывала Варя. — Сначала мне показалось, что он видел, как мы прятались, шёл прямо на нас, как волк по следу. Потом, как будто потерял след, закрутился на месте и стал медленно ходить по поляне, как будто обнюхивая всё вокруг. Я боялась, что Данила очнётся и зашумит, поэтому крепко держала его, а вход охранял Цукат. Было так жутко, а вы всё не ехали. Потом он очнулся, и скоро мы увидели вас. А тот человек убежал.

Как только отбыли подоспевшие к месту схватки Лучники, семья собралась за столом, чтобы обсудить происшествие. Вереск и Вяз, позаимствовав лошадей у кстати подвернувшихся пастухов, прискакали на зов Ольхи, но уже к концу боя.

— Скажи, Варенька, а как же вы догадались, что надо прятаться? — спросил глава семьи.

— Я даже не поняла толком. Сначала забеспокоился Цукат, потом Данила впал в эту странную спячку и каким-то неживым голосом сказал, что надо прятаться в нору, а сам стоит и спит с открытыми глазами. Мы уже были в норе, когда этот чёрный появился. А когда мы первый раз ходили к медведям, Данила тогда так же «засыпал», только совсем ненадолго. Я решила, что он просто задумался. А что это с ним?

— Сейчас можно только предполагать, надо ждать, когда он проснётся.

— Послушай, Ива, — устало проговорила Ольха, — помнишь, перед тем, как бежать в лес, ты ругалась, что он как будто заснул?

— А ведь, правда, мама, на какой-то момент он как будто впал в транс.

— Значит, ты говоришь, Варенька, что когда вы были у медведей, он тоже «засыпал»? — задумчиво глядя в пространство, проговорил Вяз.

— Ну да, а потом подошёл к Дубраве и что-то ей сказал. А перед этим его выбрала в друзья Забава.

— А никто не задавал себе вопрос, откуда так вовремя и к месту появились медведи? — Вяз обвёл внимательным взглядом притихшую семью…

— Вижу, догадка озарила не только меня. Наш парень, похоже, нашёл общий язык с медведями. Правда, сам пока ещё не уверен в этом.

За столом повисла пауза, все размышляли о только что сделанном открытии. Молчание нарушила Варвара.

— Наверное, медведи разглядели в нём что-то особенное. Забава даже в дом за ним пришла и так и лежит рядом, не хочет, чтобы мы его будили. Как же мне тоже хочется уметь разговаривать с мишками!

— С мишками теперь более-менее понятно. А вот, что произошло на медвежьей поляне? Этот вопрос остаётся пока без ответа. В лучшем случае до тех пор, пока наш герой не проснётся.

— Получается, что он сначала настоял, что бы в лес ушли все, а потом позвал на помощь медведей? — спросил Вереск.

— Да, я тогда ещё посетовала, что будь здесь мишки, они бы нам здорово помогли, — кивнула Ольха.

— Получается, что так, — откликнулся Вяз. — Останься вы дома, мне даже подумать страшно, что могло бы случиться.

Двор дома Стражей представлял собой печальное зрелище. Цветник был вытоптан, как будто кто-то целенаправленно стремился истребить все цветы до последнего. В одну кучу были сложены обломки дубовых бочек и поломанные плетёные корзины. Рядом возвышалась другая куча — испорченных овощей и фруктов.

Вяз занимался починкой двери, которая была сорвана с петель. Рядом, грустно качая головой, стоял Вереск, разглядывая выбитые окна и покорёженные рамы.

— Просто удивительно, как люди смогли произвести столько разрушений за такой небольшой отрезок времени! — посетовал он. — Сколько же ненависти может вместить в себя человек!

— Да, ты прав, сын. Но мне жаль этих людей, потому, что они не знают счастья.

— Почему же, отец, у каждого оно своё! Может для них оно заключается в насилии и разрушении.

— Ты веришь, что в этом может быть счастье, сынок? Я — нет! И они несчастны потому, что их души не ведают ни любви, ни дружбы, ни просто обыкновенного человеческого чувства сострадания. Кто полюбит такого человека? Скорее всего, никто! Так как же тогда жить, если ты одинок, и никто никогда дружески не положит тебе руку на плечо, когда наступит час скорби или радости?

— Согласен. Но сочувствовать им не могу!

— Понимаю тебя, просто ты ещё слишком юн. Пройдут годы, накопится мудрость, и многие вещи обретут совершенно иной смысл… Но как бы мне не было их жаль, я буду спокойно смотреть на то, что творят эти пришельцы на моей земле.

— Доброе утро…. Или день? — на крыльце, протирая заспанные глаза, появился Данила. — А что тут случилось?

Он удивлённо оглядывался вокруг. Память просыпалась лениво и нехотя, слишком сильно было потрясение, обрушившееся на его мозг и слишком глубок последовавший за ним сон.

В голове постепенно прояснялось и в глазах начал копиться страх. Вяз поспешно подошёл к нему.

— Всё кончилось, всё уже позади, — надёжная дружеская рука легла на плечо, закрыв его почти целиком.

На Вяза затравленно глядели испуганные детские глаза, в них было столько недоумения и страха, что у могучего мужчины защемило сердце. «Какой же он ещё маленький!» И тот же момент душа наполнилась гордостью, как за собственного сына: «А ведь не дрогнул, устоял, не убежал, не струсил, не бросил женщин на произвол бандитов!» Крепкая мужская рука сжала детское плечо:

— Добро пожаловать в сообщество Мужчин! Потому, что мальчик тогда становится Мужчиной, когда совершает мужской поступок. Ты его совершил!

— Не надо меня хвалить. Этот человек, Атракс, он ищет меня. Ему, зачем-то нужен я. Если бы не я, он бы не напал! Это я во всём виноват…

— Пойдём, друг мой, надо всё обдумать и взвесить. Поужинаем и соберём семейный совет.

Лицо Вяза, как всегда, перед ужином, осветилось блаженной улыбкой. «Ничего не испортит аппетит этому человеку!» раздражённо подумал Данила. Но вдруг в памяти всплыла картинка: вот Вяз сидит во главе стола, нетерпеливо сжимая в руке ложку, и губы сами растянулись в улыбке.

Сидя за столом, Данила чувствовал себя лишним в этой дружной семье. Чувство вины не отпускало. Вдруг навалилась острая тоска по дому, по родителям, по сестре…. Как давно он живёт без них! Только сейчас он понял, как не хватает ему их тепла и близости. Находясь здесь, среди этих добрых и мудрых людей, которых он полюбил почти как родных, он всё реже вспоминал свой дом. Он думал, что привык, но оказалось, что нет. Никто и никогда не сможет заменить ему родных, этих самых близких людей, с которыми он связан невидимыми, но самыми прочными на свете нитями любви, разорвать которые не в силах никто. Там, на медвежьей поляне, в момент смертельной опасности, они смогли услышать отчаянный зов и дотянуться до него из другого мира своей огромной, как солнце любовью. «Мы всегда с тобой, любимый!» Теперь он точно знал, что это действительно так.

«У тебя получится, ты сможешь!», так говорила мама, когда он кричал, что ему слишком много задают уроков. Да он сможет, он подрастёт и выучится, и пойдёт на поиски Чертога Судьбы! И обязательно найдёт его, ведь только так он сможет вернуться домой.

Тяжело вздохнув, Данила усиленно заработал ложкой, растущий организм настойчиво требовал питания. Последний раз он ел утром того дня, в который напали бандиты, а с тех пор прошло больше двух суток. Выскребая остатки мясной похлёбки с овощами, мальчику вспомнилось, как дома он категорически отказывался, есть овощи и суп. Невесело усмехнувшись про себя, он подумал, как бы обрадовались родители, если бы дома он так же уплетал всё, чтобы ни приготовила мама.

Наевшись и дождавшись пока управятся женщины, прибирающие со стола, Вяз открыл семейный совет:

— Ну что же, семья, каждый из нас понял, что настало время серьёзных и невесёлых перемен в нашей жизни. Как и в жизни всего нашего мира. С появлением Атракса Лунный мир перестал быть прежним. Мы должны решить, как бороться с этим злом. Но одной нашей семье такая задача не под силу. Нам нужна помощь. Я предлагаю обратиться к Хранителям, с просьбой созвать Большой Совет и предложить всем Старейшинам обдумать и высказать свои соображения, как бороться с нашей общей бедой. Но прежде, мы хотели бы попросить Данилу восполнить кое-какие пробелы в общей картине случившегося.

Вся семья с ожиданием смотрела на Данилу. Он смутился. Как рассказать то, что он и сам толком не понимает? Всё происходило так быстро и сумбурно, что и запомнить то было не просто, не то, что рассказать. Ведь это же полный бред!

— Я даже не знаю, сам не могу понять… Вы же просто мне не поверите!

— Поверим! — вступила в разговор Ольха. — Ты просто рассказывай, что ты видел и чувствовал. Каким бы странным тебе это не казалось. Мы уже поняли, что это ты позвал на помощь медведей. Расскажи нам, что произошло на поляне?

Вздохнув, Данила сосредоточился и начал свой рассказ, пытаясь вспомнить всё и ничего не упустить.

После рассказа воцарилось молчание. Взрослые с недоумением переглядывались друг с другом.

— Я же говорил, что не поверите…

— Мы верим тебе, Данила. Здесь дело другое. Мы должны понять истинные причины этого нападения. Ведь раньше они нападали на небольшие деревни, где им не могли оказать серьёзного сопротивления, но было чем поживиться. Зачем им понадобилось проделать такой далёкий путь, чтобы ограбить всего лишь один дом? Что-то он задумал, зачем-то пришёл сюда и что, то искал именно здесь.

— Он искал меня. Из-за меня вы могли погибнуть!.. Это всё, что я знаю.

— Ты не виноват в этом, мальчик, — ласково сказала Ольха, — зло исходит не от тебя. Возможно, ты нужен ему, чтобы совершить это зло. А возможно, он считает, что ты ему можешь помешать…. Поэтому нам необходимо понять, зачем он тебя искал. Пожалуйста, не надо себя винить. Этим делу не поможешь. Надо думать, и искать решение. Так что, твоя задача сейчас, не раскисать! Ты, единственный, кто может пролить свет на происходящее. Так что соберись!

— Скажи, пожалуйста, Данила, когда ты был на стрельбище и потом, на медвежьей поляне, как ты понял, что приближается опасность? — спросил Вяз.

— Не знаю…. Просто стало как-то неуютно…, — мальчик сосредоточенно пытался вспомнить. — Хотя нет! Я вспомнил! Вдруг на секунду подул сильный и очень холодный ветер. Как зимой, в сильный мороз. И я сразу понял — что-то случилось.

— Кто-то ещё ощутил этот ветер? — Вяз оглядел всех сидящих за столом.

Ответом ему было молчание.

— Понятно. Парень так чувствует приближение Атракса. Он единственный в нашем мире от кого, почему-то не может закрыться этот злодей. И, видимо, он знает об этом. Вероятно поэтому он тебя искал.

Вяз задумался ненадолго.

— А наш парень, в свою очередь, смог закрыться от него. И не только сам, он смог ещё спрятать Варю и Цуката…. Как ты сделал это, Данила?

— Мне сказали родители, — потупившись, тихо признался мальчик. — Мне стало страшно, и я позвал их. Про себя. Они услышали и сказали, что я должен надеть шапку-невидимку. Ну, я и надел….

— Ты понимаешь, что обладаешь сильным даром, Данила? Ни один человек в Лунном мире, даже никто из Хранителей, не смог его почувствовать. Поэтому он так безнаказанно творит зло на нашей земле. Теперь не секрет, зачем ты ему понадобился. И он будет охотиться за тобой и впредь. Тебе необходимо развивать свой дар…, — Вяз помолчал, по-отечески глядя на притихшего Данилу, — видать для этого ты пришёл в наш мир, твоя судьба — одолеть Атракса…. Вот только где взять для тебя наставника я ума не приложу…. И это ещё один повод обратиться к Хранителям. Прошу тебя, не уходи один далеко от дома, будь всё время на виду.

После этих слов Вяза у Данилы будто упал камень с души. Он совсем по-детски, как нашкодивший ребёнок, боялся, что его будут ругать. А вместо этого, он ощутил свою значимость. Он нужен этим людям, они надеются на него. Но вот только как он сможет им помочь? Ответа на этот вопрос у него не было. Но сейчас больше всего на свете ему хотелось оправдать их ожидания, и он готов был на любые испытания, лишь бы не разочаровать их.

— Что я должен сделать?

— Не совершать необдуманных поступков! — строго сказал Вяз. — Это в первую очередь. Тебе одному не по силам спасти целый мир. Как непосильно любому человеку, даже самому настоящему герою. В любом деле нужны друзья и соратники. Ты прожил на свете всего девять лет, многие вещи тебе непонятны, потому, что жизненный опыт можно приобрести только с годами. Правда бывает и так, что некоторые люди доживают до старости, так и не уразумев, зачем им дана жизнь.

Вяз вздохнул. Глядя на этого девятилетнего мальчишку он думал о том, как объяснить ему такие взрослые вещи. Чистый взгляд доверчивых, детских глаз бередил душу. Как помочь ему в такой непростой ситуации? Как не навредить помогая, принимая за него решения и руководя его действиями? Ему нужно самому пройти свой Путь, это Вяз знал точно. Но как? Он так беспомощен и смотрит на него, как будто перед ним сам Господь Бог, который знает решение всех проблем. Как набраться мужества и просто довериться той жизненной силе, которая ведёт этого мальчика? Как дать ему совершить свои ошибки, ибо только так приобретается тот самый жизненный опыт на который он сможет полагаться?

Ещё раз тяжело вздохнув Вяз молча опустил голову.

— Но как надо жить? Что бы тебя все любили? — теперь Данила вопросительно смотрел на Ольху. Почему-то ему казалось, что именно она лучше всех может ответить на этот вопрос.

— Я открою тебе маленький секрет, — ласково глядя на Данилу, ответила Ольха. — Представь, что внутри тебя живёт ещё один мальчик, это твоё второе Я. И этот мальчик, в отличие от тебя, совершенно точно знает, как надо поступать или, что делать в том или ином случае. Этот второй мальчик знает всё о тебе. Знает, когда ты не честен, и когда говоришь правду, знает, когда ты ленишься или стараешься, знает, когда ты ищешь оправдания своим поступкам и когда преодолеваешь трудности на пути к цели. Он твой друг. И этот мальчик, тоже ты. Когда ты совершил что-то не очень хорошее, твоё второе Я корчится от боли и страдает внутри тебя, ему становится очень плохо от того, что ты не услышал его, прежде, чем что-то совершить. И тебе, как и ему, становится тоже очень плохо. Угадай почему? Потому, что между вами произошёл разлад. Пропало главное, чем живёт Человек, его внутренняя гармония нарушилась. А эта самая внутренняя гармония может существовать только тогда, когда оба твоих Я живут в дружбе и согласии, сливаются и становятся одним целым — Тобой!

Мой секрет очень и очень прост: подружись со своим вторым Я, услышь его, и каждый раз останавливайся и спрашивай его совета, прежде, чем что-то совершить. Тогда твои Я не будут разделяться и выражать недовольства друг другом, как поссорившиеся маленькие дети. Научись этому, и ты почувствуешь себя счастливым. Ведь это очень большое счастье уметь жить в мире с самим собой. Но помни: в мире немало людей, которые не постигли эту мудрость. Поэтому они не смогут понять тебя и полюбить, хотя бы потому, что ты не похож на них. И это их право. И их правда. А у тебя она своя. Так что не ищи любви всего мира, всем не угодишь. Люби и радуй тех, кто дорог тебе, помогай тому, кто действительно нуждается в помощи и не сомневайся, они ответят тебе тем же….

Семья молчала. Наверное, каждый из них думал о том, что сказала Ольха. И каждый спрашивал себя, по силам ли девятилетнему мальчику справиться с таким врагом? С врагом, перед которым оказался практически бессильным целый мир? Все понимали, что ему нужно время, чтобы повзрослеть. А также то, что взрослеть придётся быстро, потому, что испытание, выпавшее ему на долю, требует огромного мужества и моральной стойкости. И, конечно же, Ольха сто раз права — начинать этот путь нужно именно с пути к себе, а это очень трудный путь и не каждому человеку по силам его одолеть. Но ведь иного выбора у них нет, кроме как поверить в этого мальчишку, пришедшего из другого мира к ним на помощь. Поверить и поддержать его.

Медленно подняв голову, очнулся от раздумий Вяз.

— Мудрые слова сказала ваша мать, дети…. И это касается не только Данилы, но и нас всех. Наверное, никто, кроме неё не смог бы сказать правильнее. Давайте же начнём с того, что будем укреплять свой дух. На наши плечи легло нелёгкое бремя. Что же, теперь нам нужно набраться сил и мужества, чтобы нести его. Но я знаю и верю, мы обязательно победим, потому, что другого выбора у нас нет!

Вяз и Данила собирались в дорогу. Путь их лежал в Обитель Хранителей. Здесь обучались дети, обладающие даром, подобным дару Данилы. Там и была назначена встреча Старейшин.

Мальчику было грустно. Потому, что возможно, и даже скорее всего, ему предстоит остаться там для обучения. Он ходил, как потерянный, жадно впитывая глазами, ставшие ему близкими лица и места, в которых он так любил бывать. Он сидел на мостике у озера, гулял по лугу, среди высоких трав, ходил на медвежью поляну поговорить с медведями.

Теперь, когда его больше не пугали его странные способности, он стал учиться общаться с ними. Он улавливал их немудреные мысли и эмоции и передавал им свои. Если быть более точным, «разговаривать» Данила мог только с Дубравой и Забавой. Эмоции Умки мальчик улавливал слабо, а Тополя не слышал совсем. Этот медведь вообще отличался не общительным нравом, большую часть времени, проводя в одиночестве. За то Забава не отходила от мальчика. Когда стало известно о предстоящей поездке, она сразу заявила ему, что отправится с ним. Мальчик с грустью объяснил ей, что ему тоже очень не хочется расставаться, но взять свою подругу с собой он не может никак. Маленькая медведица сильно расстроилась и теперь старалась проводить с Данилой как можно больше времени.

Вечером, накануне отъезда, мальчик пришёл попрощаться с медвежьим семейством. Он долго гладил Забаву по мягкой шелковистой шерсти и как ребёнку шептал ей ласковые слова. Когда настало время уходить, она, совсем по-человечески, встала на задние лапы и, положив передние Даниле на плечи, уткнулась лбом в его грудь. Мальчик обнял обеими руками её голову и крепко прижал к себе…

Она так и стояла на задних лапах, безвольно повесив передние вдоль туловища и глядела вслед уходящему другу. Вдруг, горестно заревев, медведица бросилась за Данилой…. Но тут из леса донёсся грозный медвежий рёв и на поляне появился папа медведь. Забава остановилась. Секунду помедлив, она покорно развернулась и, не оглядываясь, медленно поплелась обратно.

Прощание с Забавой вызвало у мальчика грустное впечатление. Но его ждало ещё одно расставание. Вяз настоял на том, чтобы Цукат тоже остался. Весёлый и бесшабашный пёс превратился, в какого-то угрюмого и нелюдимого старика. Данила даже обиделся на него, когда тот не захотел пойти с ним попрощаться с медведями. Мальчик понимал, что пёс грустит. Дома, когда он уходил в школу, собаку приходилось привязывать, потому, что каждый раз он устраивал дома погром: вышибал двери, разбивал окна и грыз мебель. От кресла, которое ему поставили возле окна, остался один деревянный каркас. Все думали, что это обычное хулиганство, но сейчас Данила понимал, что пёс просто не хотел оставаться без него.

Мальчик пробовал разговаривать с Цукатом, но тот упрямо твердил, что всё равно пойдёт с ним.

Глядя на них, грустила и сердобольная Варя. Она пыталась, как-то сгладить обстановку, вспоминала и рассказывала разные забавные случаи, старалась подложить в миску Цуката вкусные кусочки из своей тарелки, даже сделала попытку отговорить Вяза от поездки. Данила был благодарен ей. По крайней мере, он знал, что девочка будет заботиться о псе и не бросит один на один с его печалью.

Но вот остались позади сборы в дорогу и прощания с друзьями, и настало утро отъезда. День выдался хмурым, таким же, как лица людей, собравшихся на крыльце проводить путешественников. Совсем поникшим выглядел Цукат, пристёгнутый на цепь безжалостной рукой Вяза.

Данила подошёл к нему и опустился на колени, чтобы лучше видеть глаза собаки.

— Прости меня! Пожалуйста, прости! Я не могу уехать так! — Мальчик взял в ладони голову пса и заставил его взглянуть на себя. — Скажи мне что-нибудь! Пожалуйста, не молчи!

Лицо мальчика застилали слёзы, которые слизывал горячий собачий язык.

— Это ты прости меня, друг! Я каждый день буду сидеть здесь, и смотреть на дорогу. Пока не увижу на ней тебя!

— Спасибо тебе, Цукат! За то, что сказал мне это. Я буду учиться быстро, чтобы скорей вернуться к тебе и вместе отправиться домой.

«Домой». Слово кольнуло, как острый осколок стекла. Домой, это туда, где зимой мороз, а осенью грязь и бесконечные дожди, где уроки и надоедливая училка, где надо мыть за собой посуду и по утрам чистить зубы, где… так хорошо и тепло и, не смотря ни на что, его так любят и ждут. Это его дом, другого не будет.

— Нам пора в путь, Данила, — голос Вяза оторвал его от размышлений.

Он поднялся с колен и обречённо двинулся в сторону фургона, запряжённого коренастым рыжим конём.

— Эй, Данила! — раздался вдруг сзади насмешливый голос Вереска. — А ты помнишь, как ты сидел на берегу лесного озера и ругал себя, что не надел резиновые сапоги? Даа, ты хорошо собрался тогда в поход! Дров набрал, а чем костёр поджечь забыл!

Данила оглянулся. Улыбка Вереска была такая весёлая и задиристая, что он не выдержал и улыбнулся в ответ.

— Конечно, помню, такое разве забудешь! — рассмеялся мальчик. — Какой же маленький и глупый я тогда был!

— Полезай в фургон, путешественник! Да проверь, на этот раз ничего не забыл? — рассмеялся Вяз и вместе с ним и все члены семьи.

В тот же вечер, после ужина, когда сгустились ранние осенние сумерки, лёгкая фигурка выскользнула из дома и подкралась к будке Цуката. Маленькая ручка никак не могла справиться с замком, соединявшим ошейник с цепью. Тогда девочка расстегнула ошейник, тяжёлая цепь, звякнув, упала на землю.

— Беги, Цукат! Я знаю, что поступаю правильно. Вы должны быть вместе!

— Спасибо! — освобожденный пёс бросился бежать и быстро растворился в темноте.

Уже почти достигнув леса, Цукат остановился. «Девчонке здорово попадёт». Мысли неистово заметались. Как быть? Ведь собачье сердце не способно на предательство! После минутного раздумья пёс развернулся и так же быстро побежал обратно…

Варя прокралась обратно в дом и замерла на пороге. За пустым обеденным столом сидела Ольха. Мудрые глаза женщины улыбались, глядя на виновато опустившую голову Варю.

— Я знала, что ты поступишь так. И не стала тебе мешать. Ты приняла верное решение, девочка! Они должны быть вместе.

За спиной Вари послышался лёгкий шум.

— Цукат? — недоумённо оглянувшись на появившегося в дверях пса спросила она.

С честной собачьей души словно свалился камень. Девочку не накажут. Вот теперь ему надо спешить. И преданный пёс со всех ног снова кинулся в ночь.

Глава 4

К вечеру второго дня путешественники прибыли в большую деревню под названием Елань. Рядом с деревней, на огромном пространстве, раскинулась многолюдная ярмарка. Живя в доме Стражей, Данила отвык от такого скопления народа и поэтому, сначала, немного растерялся. Но пока они пробирались по забитой людьми и повозками улице к местной гостинице, которая здесь именовалась «постоялый двор», мальчик изо всех сил крутил головой. Ему уже хотелось выпрыгнуть из фургона и бежать, неважно куда, ему было интересно всё. Но день уже клонился к вечеру, и торговля на ярмарке постепенно стихала, а им нужно было ещё разместиться на ночлег и поужинать.

— Тебе когда-нибудь приходилось ездить верхом? — спросил Данилу Вяз, весело работая ложкой.

Путники сидели за столом в общем зале постоялого двора. Уже совсем стемнело и мальчика начало клонить в сон.

— Эгей, погоди, не засыпай! — Вяз слегка потряс его за плечо и, убедившись, что Данила его слушает, снова спросил: — Ну, так как? Ты ездил когда-нибудь на лошади?

— Я недолго ходил на занятия по верховой езде. Но ездил только на пони.

— Н-даа, — задумчиво протянул Вяз, — а тебе нравятся лошади?

Конечно, Даниле нравились лошади! Во время остановок в пути он успел найти общий язык с их конём, со смешным именем Апельсин. Коняга был настолько рыжим, что казался оранжевым. Сходство с этим фруктом дополнялось круглыми боками и широким крупом. Словом — этакий оранжевый шарик с копытами. Нравом Апельсин обладал под стать своей смешной кличке, весёлым и неунывающим.

— Очень нравятся! Я даже седлать умею! И чистить! — затараторил он.

— Это хорошо. Потому, что завтра мы идём покупать тебе коня.

Сон как рукой сняло. Мальчик едва не запрыгал от радости.

— Коня? Мне? — он уже нетерпеливо ёрзал наскамейке.

— Тебе-тебе! Передвигаться в фургоне слишком медленно. Придётся овладевать и премудростями верховой езды, — Вяз лукаво глянул на искрящего энтузиазмом Данилу.

— Вижу, зря заранее сказал, теперь ведь не уснёшь!

— А когда мы завтра пойдём? Прямо с утра?

— Как только взойдёт солнце! — добродушно пошутил Вяз.

Как и предполагал Вяз, ночью Данила почти не спал. Он представлял себе своего коня. Он рисовался ему, то неистовым скакуном, то боевым жеребцом в тяжёлых доспехах, то просто добрым товарищем с умным взглядом. Но почему-то, он всегда был огненно-рыжий и чем-то, смахивал на сочный оранжевый фрукт. Под утро мальчик задремал, ему приснился Цукат, сидящий у своей будки на цепи и не сводящий с дороги тревожных глаз. «Жди меня, друг! Я скоро вернусь к тебе!» — кричал он ему. Но пёс не слышал и всё так же, внимательно смотрел вдаль.

Утро настало неожиданно:

— Вставай, соня, сколько можно спать! Проспишь своего коня!

Открыв глаза, мальчик увидел потирающего руки Вяза.

— Уже давно пора завтракать. Эти торговцы ранние пташки, поди уже там всё съели! Пойду вниз, возьму, что осталось, а то и это разберут. Жду в столовой! — Уже на ходу договаривая последние слова, Вяз протопал по коридору в сторону лестницы, ведущий вниз, в большой обеденный зал.

Данила бодро вскочил с постели. Энергия так и пёрла из него, хотелось побежать вприпрыжку. Светило солнце, даже погода радовалась вместе с ним! Сделав зарядку и умывшись, он бегом спустился в столовую, где его с нетерпением ждал Вяз. Ещё издалека увидев мальчика, он схватил ложку.

— Чего так долго? Чуть голодом не заморил! — обиженно проворчал он, как всегда, деловито и основательно принимаясь за еду.

Данила, недолго думая, последовал его примеру. Когда завтрак был уничтожен, путешественники двинулись, наконец, в сторону ярмарки. К огромной досаде Данилы Вяза здесь многие знали, поэтому останавливаться приходилось на каждом шагу. Люди приветливо здоровались, спрашивали о здоровье членов семьи, интересовались, кто такой Данила. Каждый раз Вяз отвечал на все вопросы, в свою очередь, задавая свои и всем обязательно представляя Данилу, как своего воспитанника, обладающего большими способностями.

Когда они добрались, наконец, до загонов с лошадьми, Вяз остановился и сказал:

— У меня есть к тебе предложение, друг мой! Давай проведём маленький опыт.

— Интересно, какой? — глаза Данилы уже жадно разглядывали разномастных скакунов.

— Послушай внимательно, что я хочу тебе предложить, — Вяз наклонился и заглянул в глаза мальчику, — выбрать для себя коня не просто. Хороший конь, это не только средство передвижения, а ещё и твой товарищ. В жизни всякое случается и иногда бывает, что от коня может зависеть твоя жизнь. Поэтому попробуй выбирать не только глазами, слушай свои ощущения, доверься им. Подключи свои способности и слушай не мысли, а то, что лежит за их пределами. Ты понимаешь меня?

Как ни странно, Данила отлично понял. Он уже слушал и искал своего коня. Почти не двигаясь, он видел их всех, они, как образы, проходили в его голове. Вот этот похож на огнедышащего дракона, яркий, стремительный и … безрассудный, другой похож на аккуратно подстриженного пуделя, боящегося испачкать свои белые лапы, третий, как танк, прущий на пролом, четвёртый — пушистый кролик, беззаботно скачущий на лугу…. «Нет, всё не моё. Хотя…». В дальнем конце загона стоял «былинный витязь», он был уже не молод, но ещё полон сил. Из-под надвинутого на лоб островерхого шлема смотрели большие и ясные глаза. Весь его облик дышал спокойным достоинством….

«Вот он», подумал Данила и тут же засомневался. «Всё хорошо, но что-то не так…».

Мальчик очнулся и взглянул на мир обычным зрением.

— Что? — напряжённо глядя на него, спросил Вяз.

— Я нашёл хорошего коня, но почему-то у меня такое ощущение, как будто он… как бы, не совсем он.

— Понятно объяснил. Ну что ж, показывай.

Жеребец был именно таким, каким видел его Данила своим внутренним зрением. Настоящий богатырский конь, подумал он. Он всё мучился мыслью, кого же он ему так напоминает? Вернее, его образ, который нарисовало ему воображение. Конь был светло-серым в яблоках, длинная белая грива спускалась на мощные плечи. Всё в нём было … основательно: крупная голова ладно сидела на мускулистой шее, широкая холка переходила в крепкую спину и заканчивалась таким же широким крупом. Грудная клетка скорее напоминала огромную винную бочку, а ноги с тяжёлыми копытами уверенно и мощно попирали землю.

С трудом оторвавшись от созерцания этого впечатляющего зрелища, которое представляло собой это великолепное животное, Данила посмотрел на Вяза. И тут ему всё сразу стало понятно. Вот он, тот образ, который он увидел в своём воображении, стоит рядом с ним, в немом восхищении глядя на коня. Конечно же, хозяином и другом этого коня может стать только Вяз. Они созданы друг для друга. Былинный витязь Вяз и его богатырский конь. Данила тронул Вяза за руку.

— Это не мой конь. Потому, что он создан именно для тебя, дядя Вяз.

— Не будем принимать поспешных решений. Мы пришли за конём для тебя.

— Но…

— Никаких «но»! Пойдём смотреть дальше.

Вяз было, уже развернулся, чтобы уйти, но тут богатырский конь двинулся с места и преградил ему дорогу. Вяз оторопело воззрился на него. Он попытался его обойти, но конь снова преградил ему путь.

— Дядя Вяз, ты же видишь, он хочет, чтобы ты его купил! — с надеждой крикнул Данила.

— Никакая лошадь мне не указ! У нас другие планы. Пойдём!

— Ты мне не доверяешь, дядя Вяз! Ты сам мне сказал смотреть внутренним зрением, и я увидел, что это твой конь!

— А паренёк то видимо прав…

Спорщики замолчали. Перед ними стояла высокая, статная женщина. Увидев её Вяз радостно заулыбался.

— Здравствуй, сестра! Вот это сюрприз! Какими же судьбами тебя занесло в эти края?

— Здравствуй, братец! Сколько же лет мы с тобой не виделись!

Брат и сестра крепко обнялись. Они действительно были похожи. Оба высокие, голубоглазые и русоволосые, но их удивительное сходство читалось в одинаковой манере держать себя: доброжелательно, спокойно и с достоинством.

— Данила, — Вяз оглянулся на мальчика, — это Липа, моя сестра. Липа, а это Данила, мой воспитанник.

— Твой воспитанник?

— Да. Но это разговор длинный, в двух словах не скажешь.

— Вижу, что парень непростой…, — Липа внимательно смотрела Данилу, — Я наблюдала, как он разглядывал коней… И он прав, это твой конь. Погоди-ка, братец….

Липа поспешно двинулась в сторону постройки, стоявшей у входа в загон. Через минуту она появилась, неся в руках большое седло, а с плеча свисала уздечка с поводьями.

— Ну-ка, оседлай лошадку! А мы с Данилой постоим в сторонке и посмотрим.

Липа сложила конскую амуницию перед братом и, поманив за собой Данилу, отошла на несколько метров в сторону.

— Интересно, удастся ли братцу с ним справиться? — женщина лукаво подмигнула Даниле.

Вздохнув, Вяз нехотя взял в руки уздечку. Конь тут же подошёл ближе и, кося глазом, пристроился рядом с человеком, как будто приглашая его надеть сбрую. Через несколько минут конь был осёдлан и стоял, нетерпеливо притопывая копытом.

— Теперь, значит, ты приглашаешь меня проехаться? Ну ладно, поехали, — Вяз взгромоздился в седло и тронул пятками бока скакуна.

Конь, как будто только этого и ждал. Весело заржав, он вынес седока за пределы загона и полетел в сторону большого луга, начинающегося сразу за ярмаркой.

— Вот это да! А я думала, что это животное так и останется у меня до конца своих дней. Никому ещё не удалось оседлать этого жеребца, не говоря уже о том, чтобы на него сесть! А желающих купить его было немало. Ты не ошибся, парень, этот конь определённо ждал именно моего брата.

Вяз появился не менее чем через час. Лицо его было возбуждённым, а глаза так и искрились радостью. Липа и Данила сидели на лавочке у входа в загон и вели задушевную беседу. Мальчик рассказывал о своём псе, о том, какой он умный и весёлый, как они дружат и сокрушался, что пришлось надолго расстаться. А Липа, слушая мальчика, улыбалась.

Увидев подходящего Вяза, Данила вскочил и бросился ему навстречу. Ему так хотелось, чтобы Вяз взял коня.

— Ну что, дядя Вяз, тебе понравился конь? Это не просто так! Он ждал именно тебя! Это не случайность! Тётя Липа, скажите ему!

— Не переживай, Данила, — Липа весело потрепала его по макушке, — я знаю своего брата, и вижу, что он уже и сам не в силах отказаться от него. И поэтому с радостью дарю его тебе, брат! Не отказывайся, тем более что всё равно этот конь на меня с неба свалился.

— Это как? — удивлённо спросил Данила.

— А вот так. Сам пришёл. Чей он и откуда взялся, так выяснить и не удалось. Так и живёт у меня, уже почти год.

— А как его зовут? У него есть имя?

— Имя у него, конечно, есть. Не может быть, что у такого коня не было имени. Беда в том, что я его не знаю.

— Но, как его называть?

— А вот над этим вам с Вязом придётся серьёзно поразмыслить.

Данила задумался. Конечно, ему надо дать имя, а лучше угадать, как его зовут. Мальчик наблюдал, как Вяз рассёдлывает коня, с любовью поглаживая его по крутой мускулистой шее. Его взгляд упал на седло, лежащее на земле.

— Тётя Липа! Скажите, а конь пришёл к вам осёдланный?

— Да, а что?

— А на нём было именно это седло и уздечка?

— Да, это его амуниция. А почему тебя это заинтересовало?

Мальчик подошёл к сложенной на земле конской упряжи. Перевернув тяжёлое седло, он стал внимательно разглядывать его. И наконец, увидел то, что искал. По луке седла сверху вниз ползла потёртая, еле различимая надпись. Данила с трудом разобрал её. Он медленно подошёл к коню, глядя прямо ему в глаза.

— Буян!

Левый зрачок коня расширился, делая непроницаемо чёрным почти весь глаз. «Да, это он». Сознание утонуло в яркой вспышке, сливаясь с сознанием коня. Он увидел озеро, окружённое вековыми дубами над которым навис призрачный Лунный мост, а по нему гордо неся своего всадника, мчится Буян. Длинная белая грива развивается, сливаясь с серебристым сиянием, исходящим от Лунного моста. Это было грозно и прекрасно: всадник и конь, единые, как монолит, входили в этот мир. Чтобы помочь людям победить зло… Данила узнал и того, кого нёс на себе Буян. Это был былинный витязь Добрыня, герой, которым он грезил с того момента, как прочитал книгу из библиотеки Стражей. «Вот значит оно как…».

Видение исчезло. Мысли с бешеной скоростью кружились в голове…. Конь из легенды, конь Добрыни! Но как это может быть? Данила с изумлением, смешанным с восторгом смотрел на коня. Вот это да!!!

Липа и Вяз молча, взирали на их немой диалог. Молчание нарушил нетерпеливый Вяз, тем самым оторвав его от раздумий.

— Данила, что он тебе сказал? Немедленно отвечай, что тебе сказал конь! Иначе я сейчас лопну от любопытства!!!

— Ничего…, — мальчик с усилием вырвался из плена наваждения, — вы не поверите, но это конь Добрыни, витязя из легенды и зовут его Буян.

— Откуда ты знаешь, раз он тебе ничего не сказал? — опешил Вяз.

— Я увидел, как он прискакал в этот мир по Лунному мосту.

Даниле не спалось. Мысли нескончаемо роились в голове, не давая заснуть. Проворочавшись пару часов, мальчик решил выйти на улицу освежиться. Во дворе было прохладно, осень брала своё. Днём ещё было почти по-летнему тепло, а ночи были уже по-настоящему осенними. Чистый и прозрачный воздух хотелось вдыхать полной грудью, от этого даже немного кружилась голова. Постояв немного подставляя лицо прохладному ветру, Данила отправился в конюшню. Мысли о Буяне не давали ему покоя. Сколько же лет этому коню? И как такое вообще может быть? Если бы кто-то сказал ему об этом, он, наверное, не поверил. Но ведь он видел сам, а доверять своему «шестому» чувству его научила жизнь здесь. Поэтому он ни капельки не сомневался, что всё именно так, как и было в его видении. Он быстро учился. Его глупое упрямство или судьба занесли его в этот мир. В мир, в который он тоже не поверил бы, если кто-то рассказал ему об этом там, по ту сторону Лунного моста. Но он в нём жил, а, следовательно, этот мир существовал.

В конюшне стояла сонная тишина, изредка нарушаемая только всхрапываниями дремлющих лошадей. Буян и Апельсин стояли рядом. Почуяв приближение Данилы, кони проснулись и потянулись к нему мордами. Мальчик по очереди дотронулся рукой до трепещущих бархатных носов. Он уже научился автоматически отмечать для себя настроение животных, чувствовал их радость, грусть, волнение, умиротворение или страх. Вот и сейчас он почувствовал спокойную уверенность Буяна и радостную искренность Апельсина. Сердце тотчас согрела волна тепла, и Данила подумал, какое это счастье иметь дар видеть и понимать животных, глядя им в глаза, ощущать их радость от общения с тобой. И тревоги отступили. На душе стало спокойнее, мысли перестали хаотично скакать в голове. «Спасибо вам, друзья!», мысленно поблагодарил коней Данила и, постояв ещё немного, поглаживая мягкие, тёплые морды, отправился спать.

Утро застало путешественников бодро скачущими на конях по пожухлому осеннему лугу. Навыки верховой езды, полученные дома, пригодились. Путь продолжался. Вяз спешил. Оставив на попечение сестры свой возок с товаром, который она должна была сбыть, они ещё затемно отправились в путь. На многолюдной ярмарке, среди большого скопления людей, путники чувствовали себя почти в безопасности. Но всё равно необъяснимое беспокойство гнало Вяза вперёд. Здесь, на открытом пространстве, Данилу тоже охватило смутное ощущение угрозы. Может быть потому, что в чистом поле они были как на ладони. Это рождало чувство незащищённости и вызывало волнение. Но постепенно, по мере того, как разгорался день, тревога постепенно отступала. Скоро луг закончился, и они въехали в лес. Незадолго до полудня путники решили сделать привал.

Отпустив подпруги коней и наскоро перекусив, Вяз растянулся на земле для послеобеденной короткой дрёмы, а Данила, усевшись рядом, рассеянно размышлял о странном появлении Буяна.

Вдруг его блуждающий взгляд наткнулся на странно шевелящийся куст. Он поднялся, кинув в сторону дремлющего Вяза настороженный взгляд, но решил не будить его и двинулся в сторону куста. Не доходя несколько шагов, он поднял хрустнувший под ногой сук и, недолго думая, запустил его в куст. В тот же миг, оттуда, недовольно каркая и громко хлопая крыльями, взлетела большая ворона. Усевшись на ветку дерева подальше от Данилы, птица склонила голову на бок и принялась грозно сверлить его взглядом. Чем-то знакомым повеяло на Данилу, неприятно знакомым и пугающим. Сделав ещё несколько шагов он остановился, настороженно глядя на странную птицу.

Убедившись, что человек не собирается больше в неё кидаться, ворона перебралась на другую ветку, поближе. И снова принялась разглядывать мальчика. Вид у неё был какой-то недовольный и взъерошенный. «С чего ей быть довольной, ведь я запустил в неё палкой», попытался успокоить себя Данила. Но тут ворона перебралась на следующую ветку и оказалась практически на уровне его глаз, как бы приглашая взглянуть на неё в упор.

Именно это и сделал Данила, по привычке полагая, что всё живое несёт в себе добро. Он заглянул в чёрный непроницаемый глаз, и поток страха захватил его. Он увидел древнюю потрёпанную старуху с бородавкой на крючковатом носу, седые немытые патлы разметались по тощим плечам, а сухая, похожая на птичью лапу рука, сжимала корявый длинный сук, служащий старухе чем-то вроде посоха. Старуха доковыляла до поваленного ствола и, усевшись, всё так же, по-вороньи, уставилась на Данилу. «Баба-Яга», всплыла не прошеная мысль. Ведьма возмущённо поморщилась, как будто услышав его мысли. В бесцветных водянистых глазках вспыхнула злоба. Пошамкав беззубым провалившимся ртом, старуха проскрипела:

— Ну что уставился, от страха язык проглотил? Припёрся сюда, гость незваный, расхаживает тут как хозяин….

Старуха с кряхтением поднялась и, опираясь на свою клюку, сделала шаг в направлении растерявшегося Данилы.

— Что? Страшно? — проскрипел голос. — Что тебе тут делать, избалованное дитя Подлунного мира, ищи Чертог Судьбы и убирайся восвояси, под родительское крыло! Никого ты тут не спасёшь, только накличешь беды на своих дружков, как уже и было ….

Фигура ведьмы вдруг стала плыть и распрямляться, клюка с силой ударила в землю…. И вот перед Данилой стоит человек в чёрном плаще. Глубокий капюшон скрывает верхнюю часть лица. Голос уже не скрипит, а бьёт прямо по ушным перепонкам, пробиваясь в мозг.

— Не тебе, червь, тягаться со мной! Это мой мир! Он отдан мне на заклание! И ничего тебе не изменить!

Фигура начала раскачиваться и расти, увеличиваясь в размерах. И вот над испуганным мальчиком навис исполин и его голос уже гремит прямо в голове:

— А теперь беги, спасай свою никчёмную жизнь!

Данила попятился, едва не упав, споткнувшись о полусгнивший ствол дерева и побежал. Его гнал нечеловеческий животный ужас, он чувствовал себя маленькой букашкой рядом с этим исполином. Сейчас он сделает всего один шаг, чтобы его раздавить…

— Беги…, беги…, беги… — эхом грохотал ему вслед ставший вдруг непроходимым лес.

И он бежал и бежал, не разбирая дороги, не чувствуя, как колючие ветки хлещут по лицу и раздирают кожу. Время перестало существовать, разум полностью утонул в жутком страхе. Вдруг в глаза ударил яркий свет. «Стоооой!», зацепило краем сознание, но тут, же снова угасло под напором страха. «Данилааа!».

На фоне чёрных деревьев чащи вдруг возникла ярко рыжая молния и стремительно перечеркнув пространство, больно врезалась в бок.

Мальчик покатился по земле. Сначала израненное тело почувствовало боль, потом сознание погасло, и всё вокруг заполнила темнота…

«Всё хорошо, сынок, всё уже закончилось. Вставай мальчик, до свадьбы заживёт…» Ласковые руки гладят лицо, тёплые губы касаются переносицы…. «Мама». Мальчик греется в ласковых лучах любви. Сильная папина рука тянется навстречу: «Вставай, сын! Ещё столько дел впереди!» Он хватается за эту руку, как за единственную опору, которая осталась в его жизни. «Просыпайся, любимый, ты же знаешь, мы всегда с тобой». Видение угасает, и появляются звуки…. Птицы…. Пение птиц, ветерок на щеке…. Что-то тёплое рядом…. Дышит с хрипом…. Открыть глаза! Надо немедленно открыть глаза, кому-то нужна помощь! Данила вскакивает… И замирает на краю обрыва. Ещё шаг, и он полетел бы вниз. У его ног вытянувшись лежит Цукат. Огромная рана зияет на боку. Пёс жив, но дышит с трудом. Кровавые пузыри вспухают с каждым судорожным вздохом. Собака открывает мутные от боли глаза.

— Нет! Ты не можешь меня бросить!!! Я не разрешаю тебе умирать!!!

Цукат не слышит. Забытая, но такая привычная мысль закрадывается в сознание: «Господи! Что же делать? Ведь я же ещё ребёнок». Но никого нет рядом, кто мог бы ему помочь. Или он попытается спасти друга или ляжет рядом умирать. И мальчик знает, что выбора у него нет…. Он пытается поднять умирающего пса, но тут понимает, что ему некуда его нести. Он встаёт перед псом на колени, и до боли зажмурив глаза, прижимает к себе бархатную любимую головушку. Отчаянный крик рождается во внезапно опустевшей голове и заполняет собой весь мир вокруг: «Помогииитеее!»….

Дробный стук копыт запустил снова остановившееся время. Данила открыл глаза.

— Помощь пришла, Цукат, потерпи! Главное потерпи!

Данила бросается навстречу всаднику, только потом, сообразив, что он знает этого коня. Это тот, «былинный витязь» из загона Липы. Буян, его зовут Буян. Это конь Добрыни из легенды. Всадник легко спрыгивает на землю.

— Помогите, мой друг умирает!!!

Всадник, как пушинку поднимает мальчика, чтобы усадить в седло. Наклонившись к Цукату, осматривает рану, грустно качая головой. Данила думает, что пёс умер. Слёзы и боль застилают весь мир. Мужчина бережно поднимает с земли окровавленное тело и смотрит в залитое слезами детское лицо.

— Надежда есть всегда! — слышит Данила глубокий спокойный голос.

И они направляются вглубь леса.

Все последующие события прошли для Данилы как во сне. Казавшийся нескончаемым путь до хижины в лесу, распростёртое на полу тело раненой собаки, что-то шепчущий человек, обрабатывающий рану…. Мальчик ни на шаг не отходил от своего друга, это было так важно для него! Ему казалось, что если он хотя бы на секунду отвернётся, то Цукат это почувствует и перестанет дышать. А он не мог его отпустить! Цукат, во что бы то ни стало должен остаться с ним, потому, что ближе нет никого в этом мире! Они вместе пришли сюда, и уйти домой должны обязательно вместе! Пока человек, пришедший им на помощь, обрабатывал рану, Данила лежал рядом с псом на полу и уговаривал его держаться, потерпеть ещё немножко и обязательно, непременно дышать!!! Потому, что если он перестанет дышать, то они умрут вместе, по-другому никак.

И Цукат, будто слышал мальчика, и старался дышать из последних сил, даже когда это казалось невозможным. Сколько прошло времени, час, или целые сутки Данила не знал. Когда человек перестал возиться с раной и устало присел на лавку, то почувствовал на себе настороженный, полный надежды взгляд.

— Если он до сих пор не умер, то надежда есть. Держи его, не отпускай!

Что ещё мог сказать он этому напуганному ребёнку, которому так страшно остаться совсем одному? Который осторожно, всем телом прижался к своему другу и облегчённо вздохнув, закрыл глаза.

— Ну вот, всё будет хорошо! А ты боялся…, — сонно пробормотал он.

Когда Данила уснул, человек попытался переложить его на кровать, но он возмущённо забормотал во сне и ещё плотнее прижался к собаке.

Несколько раз Данила просыпался, в полудрёме прислушиваясь, дышит ли пёс и, успокаиваясь, засыпал снова. Человек прилёг на грубо сколоченный топчан и с интересом наблюдал за ними… Дыхание собаки постепенно перестало быть судорожным и натужным, и мальчик тоже задышал ровнее и глубже, проваливаясь в более глубокий, целительный сон. Человек счастливо улыбнулся и, устроившись поудобней, тоже закрыл глаза.

Неутомимые рыжие лапы без устали толкали землю. Цукат бежал уже четвёртые сутки, только раз позволив себе немного поспать под кустом, у въезда в деревню Елань. Здесь, в ярмарочной толпе, ему пришлось поплутать. Следы друга затоптало огромное количество чужих ног, а курносый нос, это вам не длинная морда охотничьей собаки. Вынюхивать след довольно трудно. Блуждая по ярмарке, ему пришлось совершить маленькое преступление. Так как на голодный желудок далеко не убежишь, он украл из большой плетёной корзины, оставленной без присмотра, несколько сырых яиц. А что делать, ведь это же нужно для дела! А след никак не находился… Тогда, отчаявшемуся было псу, пришла в голову мысль поискать след на выезде из деревни. И наконец, он нашёл! Лапы заработали быстрее, настроение поднялось, верное сердце радостно стучало от предвкушения встречи с другом.

Уже за полдень он увидел вдалеке лес. Совсем скоро они встретятся, и пёс уже представлял, как будет лизать смеющееся мальчишеское лицо. Вдруг он резко затормозил. Нехорошее предчувствие шевельнулось в душе…. Он завертел головой. Ничего…, только лес темнеет вдали. Тёмный, неприветливый лес…

И он побежал так, как не бегал никогда!!! Скорее!!! Только бы не опоздать! Он ещё не знал, что случится, но то, что это уже начало происходить, был уверен наверняка! Не чуя под собой ног, пёс влетел под кроны деревьев. Нос уловил запах…, он помнил его. Так пахла нежить в чёрном капюшоне, и это был главный враг! И очень, очень опасный! И тут он увидел, как бежит его друг. Бежит, не разбирая дороги, в остановившихся глазах застыл страх. Он понял от кого он бежит и бросился за ним. «Стоооой!» Но друг не слышит, его гонит вперёд леденящий душу ужас, гонит…… Что это? Просвет впереди, резко обрывается лес…. А за ним глубокая пустота! Обрыв! И друг бежит прямо к нему! Осталось несколько метров, и он полетит вниз! «Данииилааааа!» Не слышит… Почему так коротки лапы, почему они не длинные, как у коня? Не успеть… В отчаянном порыве пёс совершает длинный прыжок, но в этот момент чёрный человек замечает его. Рука поднимается над головой и в тот же миг с неё слетает призрачное, чёрное копьё. Оно летит прямо в сердце, но пёс уже начал свой прыжок… И всё же копьё догоняет его, вонзаясь в тело сквозь рёбра и пробивая лёгкое. Но он успел…

Всем своим весом раненая собака сбивает мальчика с ног, и они катятся по траве, останавливаясь в шаге от обрыва. Удар о землю приносит невыносимую боль, сознание плывёт. Но пёс счастлив, потому, что знает: он молодец, он успел!

Глава 5

Данила проснулся рано. Ещё не открывая глаз сразу прислушался, дышит ли Цукат. Страх на секунду сковал сердце: вдруг пока он спал, его друг ушёл навсегда? Он приподнялся на локте и осторожно приложил руку к собачьей груди. Рёбра пса были туго стянуты плотной тканью. Но даже через неё он почувствовал, как бьётся сердце. Облегчённо вздохнув, Данила стал ласково гладить плюшевую шерсть между ушами и одновременно прислушиваться к ощущениям Цуката внутренним слухом. Пёс спал. Он не чувствовал боли и был спокоен. Все силы организма работали сейчас на заживление раны. Мальчик чувствовал, как ткани медленно восстанавливаются. Мозг глубоко спал, как будто его кто-то выключил, что бы ни мешать естественному восстановительному процессу. Ещё раз, облегчённо вздохнув, Данила поднялся с пола, только сейчас почувствовав, как затекло тело.

Он огляделся… В маленькой комнатке было пусто, хозяин отсутствовал. Стол, очаг, лавка, топчан составляли всю мебель этого аскетического жилища. В углу занавешенный мешковиной закуток. Туда Данила, из соображений вежливости заглядывать не стал. Единственное окно без занавесок, дощатый пол, бревенчатые стены. Ничего особенного, обыкновенное жильё, какого-нибудь одинокого лесника.

Тут Данила вспомнил про богатырского коня, Буяна. Мысль заработала, пытаясь уложить ровно все произошедшие события. Бросив на Цуката тревожный взгляд и убедившись, что пёс всё так же спит и дышит ровно, он решил посмотреть, что снаружи.

Избушка стояла на опушке. Вокруг поднимался смешанный, по-осеннему прозрачный лес. «Когда же успели опасть все листья?» За спиной послышалось тихое ржание. «Ага, вот и Буян». Смотрит с любопытством, во взгляде сквозит лукавство. Данила тоже пригляделся к нему. Весело заржав, конь проскакал вокруг опушки и остановился рядом. «Странно, ещё вчера он был каким-то другим». Мальчик присмотрелся внимательней. Конь был переполнен молодецкой удалью и бесшабашным весельем. Тут размышления пришлось прервать, так как на поляне появился человек, в котором Данила признал своего спасителя.

Человек неторопливо приблизился. Высокий, широкоплечий, подстриженные скобкой светло-русые волосы, немного курчавая короткая бородка; молодое, доброе лицо с курносым носом и спокойные, светло-голубые глаза.

— Здравствуйте!

— Ну, здравствуй, отрок! Давай знакомиться.

— А я вас знаю, вы Добрыня!

— Да. И я поджидал здесь именно тебя. Только вот имени твоего не знаю.

— Я Данила. — Мальчик удивлённо уставился на витязя. — Вы меня ждали? А откуда вы знали, что я приду?

— Пойдём сначала посмотрим, как там твой друг. А потом и поговорим по душам.

Речь Добрыни была немного непривычной, он как бы выделял и растягивал каждую букву «о». Слова словно выкатывались из-под усов. Это показалось Даниле немного смешным, и в то же время слушать его певучий говор было приятно. И он сразу проникся уважением к этому основательному человеку, как будто они были знакомы много лет. И ничего особо геройского в нём нет. Простой человек, в простой рубахе на выпуск и широких штанах. Обут в лапти, подпоясан верёвочкой.

Войдя в избушку, Добрыня привычным жестом скинул котомку с плеч и, поставив её на лавку, подошёл к Цукату. Встав перед ним на колени, он прислушался к дыханию и потрогал кончики лап. Удовлетворённо кивнув, Добрыня поднялся и весело посмотрел на своего гостя.

— Жив и идёт на поправку! А я вчера, было, засомневался, думал уж не жилец…, — взгляд Добрыни, перейдя на мальчика, стал серьёзным, — знал я, что не простой парень придёт ко мне, но такого не ожидал…. Ты сам-то догадываешься, каков ты есть? Понимаешь, что, это ты удержал его, не дал уйти за кромку?

— Не знаю… Я всего лишь не мог представить, что будет, если Цукат умрёт. Я не мог ему это позволить!

Данила опустил голову, снова предательские слёзы подступили к горлу. Он хотел домой, он так устал, запутался, и единственным его желанием было опять превратиться в самого обыкновенного мальчика. Просто открыть глаза и проснуться дома.

— Я бы с радостью отдал все свои способности только за одну возможность оказаться дома. Дома, это значит в своём мире. Там, где остались мама и папа, сестра, школа, уроки…. Всё что угодно, только бы быть дома!!!

Лицо Добрыни нахмурилось.

— Никогда! Слышишь, никогда не отрекайся от своего Пути! Потому, что как бы худо сейчас не было, тебе будет стократ хуже, если ты по нему не пройдёшь!

— Почему я не могу стать опять обычным мальчиком? И жить обычной жизнью?

— Да потому, что ты необычный мальчик. И уже не сможешь жить обычной жизнью. Тебе слишком многое дано. А во Вселенском миропорядке случайностей не бывает. Творец не ошибается! И поэтому все эти способности и испытания даны именно тебе. Отрёкшись от них, ты потеряешь гораздо большее, чем твоя жизнь!

— А что может быть больше, чем жизнь?

— Это Ты! Ты потеряешь Себя.

Данила удивлённо смотрел на витязя. Потрепав его по плечу, Добрыня сказал:

— Это долгий разговор. Сейчас мне надо приготовить отвар для твоего пса. Иначе он проснётся, и его будет мучить боль. Нужно, чтобы он спал, во сне рана заживает быстрей. Да и тебе тоже необходим сон, но сначала надо хорошо подкрепиться, а, то так и ноги недолго протянуть! И кто тогда будет совершать все предназначенные тебе великие дела?

Лицо Добрыни снова стало задорным, он весело подмигнул.

— Но я должен предупредить моего наставника, Вяза. Он остался там, на поляне и, наверное, сильно волнуется, ведь прошло столько времени.

Добрыня опять стал серьёзным.

— Ты прошёл сквозь время, отрок. Большая опасность пробудила в тебе эту редкую способность. Мы сейчас в том времени, где Вяз ещё не родился…

И снова для Данилы началась новая жизнь. Не успел он привыкнуть к одному месту, как судьба забросила его в другое. И не только место, но и время. И хотя уклад жизни Добрыни не сильно отличался от быта семьи Стражей, одно то, что он живёт задолго до своего рождения, требовала принятия и осознания.

И снова было множество вопросов, на которые он не знал ответа. Иногда он ловил себя на мысли, что насколько тихо и спокойно течёт жизнь вокруг, настолько сумбурно и непонятно скачет она внутри его. Он пытался успокоить бег мыслей, осознать и разобраться в них, но у него не получалось. И от этого он ещё больше запутывался и начинал волноваться.

Очень большое облегчение приносил ему вид выздоравливающего Цуката. Прошло всего три дня, а пёс уже, стараниями Добрыни, начал подниматься и выходить на улицу. Это давалось ему с трудом, но видя, что пёс выздоравливает, душа Данилы трепетала от радости. Когда Добрыня на следующий день после ранения начал делать перевязку, Данила увидел большую, грубо зашитую рану. Борозда тянулась от лопатки до предплечья. Мальчик удивился, он почти не помнил ничего с того момента, как сполз с Буяна и зашёл в избушку Добрыни. Воспоминания были коротки и смутны, как будто он спал и видел кошмарный сон. Теперь Данила сам каждый день делал перевязку и осторожно, чтобы не причинить боль, старательно смазывал подживающий шрам разными снадобьями, принесёнными Добрыней.

Дни шли. Через неделю Цукат чувствовал себя намного лучше. Шрам стянулся и подсох. Когда мальчик прислушивался к собаке внутренним слухом, то чувствовал, что ткани почти полностью срослись, и началась работа по восстановлению сил. Данила успокоился и немного ожил. Главная тревога перестала терзать его сердце. Но вновь накопившиеся вопросы требовали ответов… Видя, что его гость немного пришёл в себя, Добрыня начал привлекать его к работе по дому. На этот раз Даниле пришлось освоить искусство кулинарии…

Пока Добрыня пропадал по своим неведомым делам, мальчик старался к его приходу приготовить ужин, подмести пол, принести воды из родника…, словом взял хозяйство в свои руки. Он был очень благодарен Добрыне за спасение друга и старался отплатить тем, чем мог. К тому же Добрыня был человеком весёлым и непритязательным, ему было легко угодить. Он с аппетитом съедал приготовленное Данилой варево, и, было ли оно пересолено, или подгорело, или с ним случилась какая-то другая напасть, Добрыня всегда хвалил и с энтузиазмом облизывал ложку.

Сегодня Данила с особым нетерпением ждал возвращения витязя. Его ужин не подгорел, не превратился в однородную массу и на вкус был вполне съедобным. Все домашние дела были переделаны: печь топилась, пол был подметён, деревянные кадушки были наполнены водой, ужин стоял на столе. Мальчик был доволен собой, сегодня у него всё получилось хорошо.

Услышав снаружи отдалённый стук копыт, Данила, выбежал на улицу. На тропинке, верхом на Буяне, появился Добрыня. Мальчик заулыбался. Через несколько минут рассёдланный Буян с аппетитом жевал свежее сено, а Добрыня с Данилой сидели за столом и не меньшим аппетитом ели Данилину стряпню.

— Ну, отрок, с каждым днём твоя похлёбка становится всё вкуснее!

— Я очень старался, вот у меня и получилось! Когда очень чего-то хочешь, то надо постараться и у тебя обязательно получится.

— Мудрые слова! И я рад слышать их от тебя, — Добрыня перевёл взгляд на сидевшего рядом с Данилой Цуката, — а как чувствует себя твой пёс?

— У него всё хорошо. Только жалуется на скуку и хочет бежать в лес обследовать округу. Но пока я не могу его отпустить.

Пёс возмущённо фыркнул и демонстративно ушёл на свою подстилку у печки. Немного на ней потоптавшись, наконец умостился и, положив голову на лапы, обиженно засопел.

— Ничего, Цукат, обещаю, что в скором времени нам предстоит долгое путешествие!

Данила посерьёзнел. Он сам знал, что скоро придёт время действий, сидеть на опушке, занимаясь домашним хозяйством, долго нельзя. Пришла пора двигаться вперёд. Рана Цуката зажила, и им надо было продолжать свой путь. Но сначала нужны были ответы на вопросы.

— Добрыня, расскажи о себе! Кто ты и как сюда попал?

Витязь тяжело вздохнул.

— Дружинник я князя Киевского, Святослава. Из Подлунного мира я пришёл сюда в недобрый час. Здесь, среди простых и добрых людей, откуда ни возьмись, появился злой человек. Такой человек просто не мог родиться и вырасти в этом размеренном и наполненном гармонией мире. Я видел здесь разных людей, были среди них и сребролюбцы, и льстецы, и всякого рода воры и воришки. Но любая жизнь всегда была для жителей Лунного мира священна. И начал этот злодей собирать себе войско. Он безошибочно умел определять людей с червоточинкой: кто-то любит деньги, кто-то готов украсть, кто-то на кого обижен и хочет отомстить.

Словом, к каждому из них, он умело подобрал свой ключик. Сребролюбцу посулил денег, вору — возможность брать чужое, а обиженному — наказание обидчика. За Северным морем он нашел Дикое племя, о существовании которого никто не знал. Разум этих людей ещё спал, говорить они почти не умели, изъяснялись жестами и простыми звуками, которые с трудом можно назвать словами. Вот они то и составили основную массу его войска. И пошёл злодей войной на добрых и беззащитных людей. Загорелись деревни и потянулись по дорогам вереницы погорельцев.

Тогда и позвал меня старец, пригрезился, будто во сне, и поманил навстречу серебряной луне по призрачному мосту. Так я и попал сюда. А старца того звали Радогост. Он, наверное, до сих пор живёт в каком-нибудь тайном уголке этого мира. Старец это не простой, он обладает тайными знаниями, живёт отшельником и является в мир только тогда, когда не остаётся ни единого человека, который мог бы противостоять злу. Так он призвал меня, скромного княжеского дружинника, для того, чтобы я встал на свой Путь, помог людям пробудить боевой дух и дать отпор врагу.

Добрыня задумался, глядя, куда-то вдаль, словно вновь переживая события многолетней давности. Данила смотрел на него во все глаза. Только сейчас он осознал, что перед ним сидит тот самый легендарный герой, который не дал погибнуть целому миру. В голове звучали слова: «…он является в мир только тогда, когда не остаётся ни единого человека, который мог бы противостоять злу…». И тут же вспомнилось ещё: «И один в поле воин». И он победил, потому, что больше не было никого, кто бы мог победить.

— Много воды утекло с тех пор…, — задумчиво продолжал Добрыня. — Я сделал своё дело, пройдя через многие труды…. Но я ещё здесь. Значит, мой Путь не завершён, Лунный мост не открывается мне, не пускает домой.

— И ты не знаешь почему?

— Теперь знаю. Я должен помочь тебе достичь силы, что бы ты мог одолеть новую беду. Пришла твоя очередь сражаться и побеждать…

— Я знаю, — выдохнул Данила, — только не знаю, как….

— Не кручинься, отрок! — лицо Добрыни вновь повеселело, — для этого у тебя есть я! Чтобы отправиться домой я должен научить тебя сражаться.

— Ну, тогда я готов приступить к учёбе, наставник. Когда начнём?

— А мы уже начали, отрок. Разве ты этого не заметил?

— В первую очередь ты должен запомнить одно правило. Никогда не позволяй унынию одержать над тобой верх!

Данила сидел на пеньке, а его новый наставник, подняв указательный палец вверх, важно расхаживал перед ним взад-вперёд.

— Если воин впал в уныние, он заведомо проиграл. Ты видел, когда-нибудь впавшего в хандру героя? Правильно, нет. Потому, что героями становятся только те, кто весел и настойчив во всём: в труде, в учёбе, в службе! Тогда всё даётся легко! Когда же ты грустен и уныл, к тебе не замедлят явиться тоска и жалость к себе, потом придёт лень, потом трусость перед трудностями и вот… ты побеждён.

Данила, улыбаясь, наблюдал за ним. Ему было забавно смотреть, как Добрыня, размахивая указательным пальцем, деловито расхаживает перед ним.

— Ты зря улыбаешься, отрок! Ты знаешь, что такое Дух? Тот Дух, который живёт в каждом из нас? В одном человеке он могуч и силён, а в другом, как чахлый росток, еле-еле пробившийся сквозь земную твердь. А у третьего он спит беспробудным сном и неизвестно, суждено ли ему когда-нибудь увидеть свет. У человека с сильным Духом жизнь полна до краёв и он, с удовольствием и радостью щедро делится ею с другими. У человека с чахлым ростком жизнь переменчива и зависит от событий, происходящих вокруг него, но, по сравнению с человеком со спящим духом, у него есть надежда, что его росток окрепнет и потянется к свету.

Но нет ничего печальнее, чем видеть человека, которому не дано понять, зачем он пришёл в этот мир. Он не видит, что он прекрасен и полон чудес. Он как тень, проходящая мимо себя. Он ест, пьёт, работает, даже иногда смеётся. Но его потребности примитивны и неполны, он слаб и часто бывает, несчастен, как и несчастны люди, оказавшиеся рядом с ним. Что может принести в мир такой человек?

Вот теперь я тебя спрошу: от чего человеческий Дух слабеет и начинает чахнуть? Правильно, уныние! Это корень всех зол!!! Искорени уныние, научись радоваться каждой мелочи бытия, трудись с удовольствием, учись с весёлой злостью, гуляй с задором и в твоей жизни не будет место для тоски! Никогда не допускай мысли, что не сумеешь, всегда говори себе: «Я смогу!», не бойся начинать, а начав — не сдавайся! Вот и весь сказ!

— Я знаю, Добрыня, что должен стать героем. Ни много ни мало. Я уже столько раз слышал, что другого выхода у меня нет…, — Данила, грустно вздохнув, поднял усталый взгляд на витязя. — Я попал в этот мир маленьким мальчиком, а сейчас, как будто уже прожил целую жизнь. Мои родные не поверили бы глазам, так я изменился. Жизнь и испытания заставили меня повзрослеть. Но ведь мне действительно всего девять лет, а мой враг — могущественный колдун, и кто знает, какими способностями он обладает ещё.

Добрыня несколько секунд задумчиво смотрел на своего подопечного. Он понимал, о чём говорит парень, понимал страх, который он испытывает перед этой непонятной и сложной «взрослой» жизнью, где от него требуются какие-то подвиги… Подвиги, которые он совершенно не знает, как совершать. Он прав, это слишком тяжёлый груз, настолько тяжёлый, что его бы осилить взрослому мужчине. Витязя одолевали сомнения… Но сомневался он не в самом Даниле, а в том, успеет ли он подготовить его к встрече с врагом. Смогут ли жители Лунного мира удержать Атракса до тех пор, пока мальчик не возмужает. Есть ли у них это время?.. Тряхнув головой, Добрыня отогнал от себя эти мысли. Тоже мне, герой, только что говорил отроку высокие слова о Духе, а сам…

— Груз, несомненно, тяжёл…. Но ты в силах поднять его. У нас есть время, пока ты находишься здесь. И мы используем каждую минуту! — Добрыня весело потрепал мальчика по макушке. — Ну что же, начнём прямо сейчас! Не будем откладывать наше возвращение домой!

— Я готов, Добрыня! — твёрдо сказал Данила.

И вновь полетели дни, недели и месяцы. Как-то незаметно они сложились в год. Сначала закончилась осень, и наступила зима. Она наступила неожиданно, просто однажды утром Данила обнаружил на улице снег. Не было ни бесконечных дождей, ни слякоти, снег просто выпал и остался лежать. И снег был, каким-то другим, ослепительно белый и лёгкий, как пух, он искрился на солнце всеми цветами радуги.

Потом пришла весна. Сначала солнце стало пригревать сильнее, а потом снег, как-то незаметно исчез, оставив после себя хрустальные лужицы чистой воды. Природа проснулась, радуясь весне, которая вдоволь порезвившись с весело гомонящими птицами среди распускающейся листвы, улетела, куда-то в бесконечно высокое небо, чтобы позвать лето.

Потом явилось лето, неся с собой буйство цветов и трав, сладкие лесные ягоды и недолгие тёплые ливни, которые дочиста умывали лик цветущей земли. И ещё долго сияло своей чистой улыбкой лето, но прошло и его время и, завершая извечный круговорот, ему на смену опять пришла осень. Сначала она была тепла и уютна, с неизменным солнцем на небе, испускавшим на отходящую ко сну землю свои ласковые лучи. Потом эта рыжая красавица заплела свои роскошные волосы в косу и задумалась о скоротечности жизни, погрустнела, и небо пролилось её чистыми слезинками. Но недолго плакала осень, сонно вздохнув, она улеглась на своё царское ложе из рыжих листьев и, начала проваливаться всладкую дрёму. А пока златокудрая засыпала, природа притихла, чтобы не мешать ей уснуть, воздух стал чистым и прозрачным, и тишина опустилась на землю….

И вот на пороге лесной избушки стоит повзрослевший Данила, уже не мальчик, но ещё не юноша. Задумчивые серые глаза смотрят на засыпающий лес. Из них ушла тревога и растерянность, а взамен начала проглядывать твёрдость. Прошедший год дался ему нелегко: Добрыня учил его навыкам воина, а сделать воина из ребёнка, задача трудная. Но витязь, всё же, добился заметных успехов. Его подопечный быстро усваивал уроки обращения с оружием. А главное Данила раз и навсегда усвоил: раз надо — сделай; поставил цель — добейся, здесь и сейчас, а не завтра и потом. Мальчик заметно окреп, на теле заиграли мускулы, а на лице отразилась уверенность и воля к победе. И он научился одерживать эти победы и поверил в себя! Теперь он твёрдо знал, что невозможного нет!

Однажды, в самом начале лета, они с Добрыней оказались у подножия того памятного обрыва, от падения в который его спас Цукат, едва не отдав за это свою жизнь. Посмотрев вверх, Данила как-то незаметно для себя стал разглядывать крутой каменистый склон. На память пришли занятия по скалолазанию, на которые его водила мама. Он вдруг понял, что высматривает зацепы, по которым можно подняться наверх. Подойдя к отвесной каменистой стене, сначала не ловко, а потом всё уверенней мальчик начал карабкаться наверх.

Тело постепенно вспоминало почти забытые навыки. Но обрыв был высок, и он не был пристёгнут карабином к страховочному тросу. Но азарт оказался непреодолим. Поэтому, смастерив из старой конской сбруи альпинистскую обвязку и раздобыв в окрестных сёлах огромный моток толстых плетёных верёвок и разнокалиберные железные крюки, Данила начал своё восхождение. Страховщиком стал Добрыня. Сначала с недоверием, а потом с всё большим интересом, витязь наблюдал за действиями Данилы. С каждым днём скалолазная трасса уходила всё выше. С каждым днём Данила отвоёвывал у обрыва всё новые метры, забивая очередной крюк на новой высоте, пока не настал день, когда высота была покорена. Данила стоял наверху и смотрел на оставшегося внизу Добрыню. В глубине души зародилась искра восторга, быстро разгораясь, она рвалась наружу. И вот поток безудержной радости заполнил всё существо юного альпиниста! Вот она, победа!!! Настоящая, полная Победа!!! Он смог! Этот поток рвался наружу, ему надо было возвестить о себе, поэтому, запрокинув голову и воздев руки к бескрайнему, высокому небу, Данила громко выкрикнул миру: «Я!!! Победил!!!»

Внизу весело улыбался Добрыня. Наставник был горд своим воспитанником и глядя, как он празднует свою победу, там, наверху, понял, что его ученик уверовал в себя.

К концу лета Данила проходил всю трассу без страховки. В качестве утренней зарядки и разминки перед занятиями с оружием.

Данила проснулся. Сев на своём топчане, который заменял ему кровать, он с усилием разогнал остатки сна. Тревожное чувство не проходило. Ему снился сон, и что-то в этом сне было не так…. Вяз…. Уходя сквозь время он оставил Вяза спящим на полянке, на которой путешественники сделали привал по пути в Обитель, где должно было продолжиться его обучение. Но судьба распорядилась иначе и послала Даниле иного учителя. Этот год мальчик прожил спокойно, в безопасности, и почти забыл, что такое тревога и страх. Но вот они снова напомнили о себе.

Данила резко встал. Что-то внутри толкало его к действию. Но что делать, куда идти, если не знаешь, что случилось? Он вышел во двор. Предутренняя осенняя прохлада быстро сдула остатки сна. В голове прояснилось, и Данила постарался припомнить обрывки сновидения: увидел привал на лесной полянке, прислушивающегося к чему-то Буяна, и мирно дремлющего Вяза…

Мысленно оглянувшись, Данила замер, знакомым холодным ветром потянуло из леса. И вот из-за кустов появилась зловещая фигура. Атракс ещё не видит поляны, но ещё несколько шагов и его взору откроется мирная картина привала отдыхающих путников и тогда…. Сердце кольнуло ледяной иглой страха. На миг Данила заметался, но вдруг спокойная сосредоточенность вытеснила панику и страх. «Я справлюсь!» Виртуальные руки, как в компьютерной игре, спокойно взяли шапку-невидимку, увеличили её до размеров небольшой полянки и спрятали под ней Вяза и коней, стоящих рядом с ним. Мысленно ухмыльнувшись, Данила решил посмотреть, как выглядит полянка глазами Атракса… И это было его ошибкой… Он успел увидеть, что поляна пуста и тут же почувствовал такую сильную злобу, исходящую от злодея, что всё тело мальчика скрутила судорога. Он согнулся пополам и со стоном упал…

Горячий язык лижет лицо.

— Фу, Цукат, ты меня всего обслюнявил! — слова даются с трудом.

В поле зрения появилось встревоженное лицо Добрыни.

— Что случилось, Данила?

— Подожди, Добрыня, дай отдышаться…

Ухватившись за протянутую квадратную ладонь витязя, Данила поднялся. Сделав несколько шагов по двору, он почувствовал облегчение. Боль отпустила, но всё тело было, как ватное. В голове стоял туман.

Добрыня с нетерпением и тревогой наблюдал за своим воспитанником. Потом вдруг резко шагнул к нему и, ухватив за плечи, сильно встряхнул.

— Что случилось, Данила! Говори сейчас же!!!

— Мне что-то снилось, не помню, что. Потом я проснулся и почувствовал тревогу, как будто что-то надвигается. Я попытался вспомнить, что снилось, а вместо этого увидел Вяза. Он всё ещё спал, там, на привале, где я его оставил. Потом почувствовал холод. Я его чувствую всегда перед тем, как появляется Атракс. И тут он вышел из леса. Я испугался за Вяза. Потом вдруг само собой пришло решение накрыть его шапкой-невидимкой, так я один раз уже делал. Ну, я и накрыл его вместе с лошадьми…. Шапкой-невидимкой…

Договорив, Данила виновато опустил голову.

— Договаривай отрок, — строго глядя на мальчика, сказал Добрыня.

— А потом я решил посмотреть на поляну глазами Атракса…. Я не знаю, как это у меня получилось, как-то само собой….

— И что было дальше? Говори, Данила, хватит тянуть!

— Сначала я увидел пустую поляну и обрадовался, что у меня получилось, потом почувствовал, как он зол. Я никогда не думал, что человек может так злиться. Его злоба как бы ударила в меня сильной болью. И я упал…. Я понимаю, что совершил глупость. В смысле, что залез в голову Атракса… — Данила поднял виноватый взгляд.

Повисло молчание. Склонив голову набок, Добрыня смотрел на своего подопечного и размышлял. Сколько ещё сюрпризов преподнесёт ему жизнь? Чем больше он проводил времени с Данилой, тем больше инстинктивно понимал, какой необычный достался ему ученик. Где-то на задворках сознания зрела мысль, что пройдёт несколько лет, и ему придётся учиться у своего ученика. Кто бы мог подумать, что его, простого княжеского дружинника, занесёт судьба в иной мир, где ему придётся прославиться, победив вражескую рать. Но и этого судьбе оказалось мало, и она подбросила ему новый сюрприз. В лице русоволосого, сероглазого мальчишки, предназначение которого снова спасти тот же мир. Но, тем не менее, на его плечи легла обязанность подготовить мальчишку к встрече с врагом. Это витязь то же понимал «шестым чувством». Если бы у него спросили, откуда он об этом знает, то вопрос, скорее всего, остался без ответа. Но Добрыня привык доверять себе, и поэтому не строя долгосрочных планов, просто делал своё дело. Честно и с удовольствием. Потому, что ученик ему достался прилежный и способный и, кроме искренней привязанности, которую он испытывал к парню, существовал ещё своеобразный «учительский» интерес: а что же выйдет из его ученика? Какие чудеса ещё скрыты в нём?

Сегодня Данила снова его удивил. Но в связи с этим возникла тревога: их враг — колдун, а он не может научить мальчика колдовству, а, по всей видимости, им тоже надо научиться владеть, как и оружием. Потому, что колдовство, это оружие против колдуна. Придя к такому выводу, Добрыня поставил перед собой вопрос: где найти колдуна, который смог бы научить парня управляться со своей силой. И так как знакомого колдуна у него не было, то Добрыня принял простое решение: отправиться его искать, по пути продолжая занятия с оружием. О чём он, не откладывая дела в «долгий ящик» тут же объявил Даниле.

— Жаль покидать это место, привязался я к нему… Но ничего не поделаешь. Пора нам с тобой отправляться в путь, — окидывая взглядом поляну с избушкой, печально проговорил Добрыня.

— В путь? Но почему? И куда мы пойдём? — Данила никак не ожидал такой реакции на случившееся.

— Мы отправляемся искать колдуна. А куда…? Да куда дорога поведёт!

— Добрыня, а зачем нам колдун? — удивлённо спросил Данила.

— А затем, чтобы он научил тебя, как правильно обращаться с колдовством!

— А где же мы его найдём?

— Где-нибудь непременно найдём! Слухами земля полнится.

И снова потянулись поля и леса. Уютная лесная полянка с маленькой избушкой остались позади. Шли пешком, впереди бежал Цукат, а сзади гордо вышагивал Буян, неся на своей спине нехитрый походный скарб. Прозрачный осенний воздух был чист и свеж и даже потерявшие листву серые деревья не угнетали путников. Они шагали бодро, принятое решение толкало к действию, и друзья устремились вперёд.

Глава 6

Открыв глаза, Вяз потянулся и бодро вскочил на ноги. Пора седлать коней и трогаться в путь. Покрутив головой, отыскивая Данилу, он, вдруг с удивлением понял, как долго он спал. День уже клонился к вечеру. И где же Данила?.. Его не было нигде. Обойдя всю поляну и обшарив ближайшие кусты, в надежде, что парень, где-то заснул, Вяз уселся на бревно, обхватив голову руками. Данила пропал…. Его охватило отчаяние. Он не уберёг мальчика! Здесь случилось что-то нехорошее, кто-то не зря наслал на него этот странный, затянувшийся сон. Парень не мог уйти один, а если и решил сбежать, то уж коня бы взял точно. Да и вещи все были на месте. Да с какой стати ему убегать? Нет, даже при всей своей импульсивности, такой глупый поступок Данила совершить никак не мог!

Подавив отчаяние, Вяз поднялся с бревна и ещё раз огляделся вокруг. Его внимание привлекли кони. Апельсин выглядел встревоженным, он нервно перебирал копытами и мотал головой, не давая надеть уздечку. Зато Буян был совершенно спокоен. Спокойствие этого необычного коня привлекло внимание Вяза. Бросив так и не надетую уздечку, мужчина приблизился к нему.

— А ведь ты что-то знаешь! — Буян тряхнул головой, как будто бы кивая в ответ, — знаешь…, а сказать не можешь….

И спокойствие коня остановило бешеный бег мыслей. Вяз встряхнулся. В первую очередь надо предупредить Лучников. Потом вернуться на ярмарку и организовать поиски. Он снова направился к Буяну.

— Молчишь? Может, скажешь что-нибудь?

Конь тихо заржал, вскинув голову, и уставился на человека своим странным, слишком внимательным взглядом.

— Ладно, надо трогаться. Ты это мне хочешь сказать? — человеку показалось, что в глазах коня мелькнуло понимание. — Стоп… Зачем ехать на ярмарку…? Надо вызвать Лучников сюда.

Возникшая мысль немного ободрила Вяза. Зачем терять столько времени на возвращение? За это время, пока ещё светло, можно поискать следы и, пока Лучники доедут, может быть у него уже будут какие-то результаты. Укрепившись в этой мысли Вяз послал сигнал Лучникам и снова начал осматривать деревья и кусты вокруг поляны.

Полянка была небольшая, по краю её росли довольно густые заросли малины. Внимательно окинув их взглядом, Вяз приметил, что в одном месте малинник немного примят. Подойдя поближе, он увидел и несколько еле заметных небольших следов, уходящих сквозь кусты в лес. Приободрившись ещё больше, следопыт пролез через куст. Следы вели дальше…

Здесь, под соснами, на толстом слое опавшей хвои, он хорошо видел их. Пройдя ещё несколько метров, следы остановились. Тут мальчик топтался на месте. Оглянувшись вокруг, Вяз наткнулся взглядом на большое поваленное дерево. Внимательно глядя под ноги, мужчина подошёл ближе к бревну. Тут тоже были следы. Кто-то стоял рядом с ним. Около человеческих были видны небольшие, круглые отпечатки. Немного подумав, Вяз решил, что человек, стоявший здесь, скорее всего, опирался на палку. Старик? Или калека…?

Вдруг, откуда ни возьмись, странная дурнота навалилась на Вяза. В висках застучали тысячи молоточков, голова закружилась. Мужчина, сделав шаг, тяжело опустился на бревно…. И тут же вскочил. Огромная волна страха захлестнула его с головой. Почти бегом проделав несколько шагов, прочь от этого места, Вяз с недоумением оглянулся. Страх отпустил. В голове ещё шумело, но дурнота ушла.

Что же произошло тут??? Приблизившись к бревну на один шаг, мужчина почувствовал, как по спине начинают бегать мурашки. Ещё шаг, и снова начинает подступать дурнота…. Отойдя на безопасное расстояние от странного бревна, Вяз задумался.

Он не был колдуном и не обладал какой-либо магией. Но, как и все Стражи, был телепатом, способным мысленно призвать на помощь в момент опасности. И этих способностей хватало на то, чтобы улавливать следы сильных человеческих эманаций. Но такой сильный страх, который он испытал сев на бревно, он не чувствовал никогда! Какой же ужас должен был испытать парень, если он, взрослый мужчина не робкого десятка чуть было не пустился наутёк, подальше от этого места? Быстрым шагом он пошёл в ту сторону, где были следы мальчика. Конечно, так и есть, мальчик побежал. И бежал он, не разбирая дороги, не соображая куда, прочь от охватившего его ужаса.

Сквозь кусты и мелкий подлесок проходила широкая борозда. В нескольких местах Данила спотыкался и падал. Острое чувство жалости охватило любящую душу Вяза. Снова испытания обрушились на его необыкновенного воспитанника. Что же там, впереди? Следы вели прямо к просвету между деревьями. С замиранием сердца Вяз шёл вперёд, страшась увидеть самое худшее. Следы вырвались из леса…. И Вяз с ужасом увидел обрыв. Сердце ухнуло. Медленно подойдя к краю пропасти, он посмотрел вниз.

Глаза тревожно и внимательно разглядывали каждый метр подножия обрыва. Сверху, с большой высоты, видно было плохо, но Вяз, изо всех сил напрягая зрение, старался не пропустить, ни одной детали. На дне пропасти Данилы не было. Мужчина облегчённо вздохнул.

Свет начинал уходить. Отойдя от края обрыва, Вяз осмотрелся. Здесь следы были видны плохо. Сквозь каменистую почву пробивались редкие пучки травы. Вяз вернулся к тому месту, где следы выходили из леса. Медленно двигаясь по ним он оглядывался и вдруг, чуть в стороне, увидел знакомый собачий след. Внимательно разглядев его и утвердившись во мнении, что глаза не обманывают его, Вяз проследил взглядом, где следы лап выходили из леса. И увидел ещё одну, проходящую сквозь кустарник борозду. Её проделал пёс.

В том, что это были следы именно пса, Вяз не сомневался. Он много раз видел следы этих вездесущих лап отпечатавшимися в самых различных местах. Например, в доме, на чисто вымытом полу, или на огороде, на какой-нибудь грядке…. Так же не сомневался он, какому именно псу они принадлежат.

Собачьи и человеческие следы соединялись на краю обрыва. В спускающихся сумерках Вяз разглядел как будто бы следы борьбы. Чахлые кустики, зацепившиеся за каменистый склон, явно были примяты и поломаны, как будто на них кто-то упал. Но не мог, же Цукат напасть на хозяина? Конечно, нет! Странно…. Присев на корточки, мужчина разглядел на мелких камнях цепочку кровяных брызг. А чуть дальше, ближе к обрыву обнаружилась небольшая кровавая лужица на примятых пучках травы. Пошарив глазами вокруг, мужчина убедился, что следы кончаются здесь. Что же случилось? Не могли же мальчик и собака взлететь? Если их тут нет, значит, они, куда-то пошли. Но где же тогда следы…?

Вяз резко поднялся. Мысли снова пустились вскачь. Сильная тревога за Данилу не давала сосредоточиться. Успокаивало то, что тел не было. Значит, есть надежда, что парень жив. И ещё одно немного успокаивало Вяза. Чтобы не случилось, Данила не один, с ним преданный друг, преданней которого просто нет на свете.

Почти стемнело. Окинув растерянным взглядом кромку леса, Вяз стал громко звать мальчика. Потемневший лес отзывался гулким многократным эхом.

В темноте, среди деревьев, замелькали огни.

— Вяяяз! — послышался знакомый голос.

Мужчина оглянулся. Из темноты выступила статная женская фигура с зажженным факелом в руке. Свет упал на встревоженное лицо.

— Липа!

Обнявшись, брат и сестра внимательно посмотрели друг на друга.

— Откуда ты узнала?

— Ты забыл, брат, что я тоже из семьи Стражей, хотя и выбрала для себя другое дело в жизни. Я услышала твой зов и поняла, что с мальчиком случилась беда. Теперь вижу, что не ошиблась.

— Как я рад, что ты здесь!

Вокруг них начали собираться подоспевшие, вместе с Липой Лучники.

— Всё случилось настолько странно, что мне толком и рассказать то нечего. Прилёг вздремнуть на привале, проснулся, уже вечер. Данилы нет.

— Послушай, брат. Надо вернуться к месту стоянки. Совсем стемнело и здесь мы уже ничего не найдём, — глядя на растерянного Вяза, сочувственно сказала Липа.

— Ты права, — грустно ответил он.

— Возвращаемся! — махнув рукой Лучникам, женщина повернула в сторону стоянки.

— Странно всё это, — рассказывал Вяз, — не могу отделаться от ощущения, что будто проспал целый год. Как проснулся, не сразу вспомнил, где я и что здесь делаю. Да и сон был, какой-то… необычный…. Как оглушили меня, как будто в беспамятстве был….

На полянке, на скорую руку, Лучники разбили небольшой походный лагерь. Две дюжины воинов расположились около костров, над которыми в котелках закипала немудреная похлёбка. В ожидании ужина слушали рассказ Вяза. Старший отряда Лучников, немолодой, коренастый воин, Дрок, давний знакомец Вяза, внимательно слушал, изредка задавая вопросы. Он единственный из отряда был Слышащим, именно ему посылал свой сигнал Страж. Рядом с ним сидел юноша, почти мальчик, худенький и хрупкий, по имени Явор. Это был его первый поход, в который взял его дед, Дрок. Перебегая пытливыми глазами с одного собеседника на другого и чуть приоткрыв рот, юноша, молча, внимал, о чём говорят старшие.

— Следы пропали, — тем временем рассказывал Вяз, — как будто бы они исчезли. Уверен, что здесь не обошлось без колдовства! Несомненно, тут побывал Атракс. Тот ужас, который я испытал сев на бревно…. И сейчас вспоминаю, мурашки по коже. Никогда не чувствовал ничего подобного. Никто из нашего мира не способен испытывать такую лютую злобу по отношению к ближнему. У нас не кого и не за что так ненавидеть, наши люди попросту не знают такой всепожирающей ненависти и не способны её испытывать. А это существо, его даже сложно назвать человеком, люто ненавидит всё живое вокруг. Откуда в нём столько злобы? Остаётся только гадать….

— Страшно подумать, что довелось перенести парнишке, — тяжко вздохнула Липа. — Но не время предаваться печали. Нужно действовать.

— Завтра утром нужно ещё раз осмотреть то место, где исчезают следы, — предложил Вяз, — уже надвигались сумерки, и я мог что-то просмотреть.

— Согласна с тобой, брат.

— А ты что скажешь, старый приятель? — спросил Вяз, обращаясь к Дроку.

Пожилой воин вздохнул.

— Что тут скажешь? Не было ещё такого в нашем мире…. Утро вечера мудренее. Прочешем завтра весь лес вокруг, может быть, что-то и найдём. Будем надеяться на лучшее, это единственное, что нам остаётся.

— Дедушка! Можно мне сказать? — вдруг подал голос юноша, сидевший рядом с Дроком.

Обратившийся на юношу, взгляд воина тут же потеплел.

— Выслушаем его, друзья. Мой внук провёл детство в Обители Хранителей и прочитал из их библиотеки множество книг. Он умён и проницателен не по годам.

— Ну что же, мы слушаем тебя, Явор, — одобрительно кивнул Вяз, — что ты хочешь нам поведать?

— Я вот что подумал, — начал взволнованно юноша, — когда я был совсем маленький, прадедушка рассказывал мне про одну летопись. А говорилось в ней о давних временах, о доблестном воине Добрыне, том самом, который пришёл из Подлунного мира, чтобы одержать победу над злом. Только он не ушёл обратно в свой мир, как говориться в легенде, а остался здесь, чтобы выполнить ещё какое-то важное дело.

По мере того как юноша продолжал говорить, речь его становилась более связанной, а в глазах появлялась уверенность. Вяз и Липа с удивлением переглянулись, а во взоре деда читалась гордость за внука.

— Так вот. Добрыня продолжал свои странствия вместе со своим воспитанником по имени Данила. Этот отрок умел разговаривать с животными и предсказывать будущее. А ещё с ними был странного вида говорящий пёс. Отрок Данила запал в мою память. Научившись читать, я много времени проводил в библиотеке Хранителей и как-то раз наткнулся на старинные свитки, повествующие о том, как Добрыня, вместе со своим учеником помогли жителям нескольких деревень избавиться от набегов разбойников. После победы, одержанной ратью Добрыни, часть вражеского воинства разбежалась и затерялась в лесах. А через какое-то время разбойники сумели собраться в шайку и вновь стали совершать набеги на деревни, грабя и поджигая дома.

Вот в это время и появился, будто ниоткуда, отрок Данила с говорящим псом. И вот, что тут интересно. Этот самый Данила обладал каким-то даром. Сначала он сумел, спрятать от бандитов целую деревню, они просто не смогли её найти. Деревня пропала, а потом появилась снова. Потом так перепугал дикарей, что они бежали от него, словно перепуганные зайцы. И самое главное, в свитке содержится упоминание о том, что появился там этот отрок загадочным образом, якобы пришёл из другого времени.

Я вот, что хочу сказать: по-моему, это не простое совпадение. Имя Данила, которое не свойственно нашему миру, странного вида говорящий пёс, необычный дар…. Не один ли Данила побывал и в том и в нашем времени?

Предположение юноши было настолько фантастичным, что люди, сидящие вокруг костра, не сразу собрались с мыслями. Лучники, привлечённые интересным разговором, побросали свои дела и тоже собрались вокруг них.

— Совпадение действительно странное…. Но поверить в это трудно, — медленно проговорил Вяз, — Данила действительно обладает неведомыми способностями и его появление в нашем мире, само по себе знак того, что мальчик… очень необычен, но…, — Страж с сомнением покачал головой.

— Самое загадочное в этой истории то, как он мог оказаться в том времени. Если это, конечно, не совпадение, — высказала свои сомнения Липа.

— Но ведь Стражи умеют то, что не могут делать другие люди, а именно разговаривать на расстоянии. И ни у кого не вызывает сомнений, что это действительно так. Почему же не предположить, что Данила обладает способностью проходить сквозь время? Вы ведь сами говорили, что он обладает непонятными для вас способностями! — с обидой проговорил Явор.

— Человек не может поверить в то, чего не видел. Он может лишь только предположить, что такое существует, — поддержал внука Дрок. — Давайте на мгновение представим, что рассказ моего внука не лишён смысла.

— Мне иногда снятся сны, что и я могу проходить сквозь время, — немного смущённо проговорил Явор. — И когда я просыпаюсь, мне кажется, что я действительно могу…. Где-то, глубоко во мне, вопреки всему, живёт эта мысль….

— В библиотеке Хранителей есть драгоценные книги, скрытые в тайнике, — продолжал юноша, — они содержат древние знания. Прадедушка рассказывал, что в них говориться о наших далёких предках, которые умели не только обмениваться мыслями на расстоянии, но и многое другое. Например, взглядом передвигать предметы, видеть прошлое и будущее и, в том числе, передвигаться во времени и даже летать. А что если люди просто забыли об этом даре до конца? Если он всё ещё живёт в некоторых из нас? И кому-то, как и мне, снятся невероятные сны? Что если предки сквозь время посылают нам подсказки о спрятанном в нас даре? И, время от времени, рождаются дети, способные овладеть им? Вдруг Данила один из потомков тех древних, одарённых людей?

Вяз и Липа снова переглянулись. Они оба были из семьи Стражей. И им хорошо было известно, что их дар испокон веков передаётся из поколения в поколение. Кто-то рождается с ним, у кого-то он открывается в зрелом возрасте, как, например, у Дрока…. Это было привычно и понятно. Вяз задумался….

— Ты говоришь, что в свитке сказано, будто парень смог спрятать от разбойников целую деревню? — спросил он у Явора.

— Да. Деревня на время пропала, а потом появилась вновь.

— Это похоже на него…. Когда на наш дом напала шайка Атракса, — начал припоминать Вяз, — Ольха поручила Даниле увести в лес Варю и спрятаться там. Но злодей нашёл их. Дети прятались в медвежьей норе, под корнями вывернутой сосны. Они видели, как на поляне появился Атракс, он двигался прямо в их сторону. И Данила, каким-то образом сумел спрятать их. Как это у него вышло, он сам не понял. Потом он рассказывал, что тогда он сильно испугался и мысленно позвал родителей. Они появились в его воображении и сказали, что бояться не надо, надо просто взять и надеть шапку-невидимку. Что он и сделал. Мысленно взял её и надел, как сказали ему родители. И Атракс потерял их след.

Вяз обвёл взглядом своих товарищей.

— Ещё одно совпадение! — оживился Явор.

— Совпадение то совпадением, но что оно нам даёт? Никто из нас не может отправиться сквозь время и вернуть мальчика. Или, по крайней мере, узнать, что произошло.

— Сквозь время пройти не можем, но можем отправиться к Хранителям, найти свиток и внимательно его прочитать, — с воодушевлением предложил Явор. — А может быть найти, ещё упоминая о Даниле в том времени. По крайней мере, мы, вероятно, сможем узнать, что с ним стало потом.

— В этом есть смысл, — задумчиво накручивая на палец кончик толстой косы, проговорила Липа. — Меня больше заинтересовали эти древние книги, скрытые в библиотеке. Я тоже слышала о них. С незапамятных времён эти книги Мудрости хранились в библиотеке как реликвия. Но так как они написаны на золотых пластинах, а среди людей нашего мира со временем стали появляться корыстолюбцы, их пришлось спрятать в надёжном тайнике, потому, что Хранители стали опасаться за них. Но не золото главная ценность этих книг, а древние знания, заключённые в них. Может быть, если мы сможем найти их и прочитать, это даст нам ключ к загадкам происходящего. Будет, нестерпимо жаль, если окажется, что древние знания утрачены навсегда.

Липа печально вздохнула.

— Откуда ты слышала о них, сестра?

— Я слышала о них от нашего отца, — очнулась от своих мыслей женщина, — когда я была маленькой девочкой, то очень любила залезать на крышу и смотреть в звёздное небо. Мама ругала меня и, каждый раз, я давала ей слово больше не лезть на крышу. Но сдержать слово не могла. На крыше звёзды казались мне ярче и ближе, и я, как будто слышала их музыку! Лёжа на спине с раскинутыми руками, я чувствовала, что ещё немного, и оторвусь от земли и улечу в бездонное ночное небо и тоже стану звездой. Я буду плавать там вместе с ними и петь их счастливые песни….

Лицо Липы осветила нежная мечтательная улыбка….

— Это было настолько прекрасно, что я до сих пор помню, как ликовала моя детская душа. И рвалась туда, где было столько радости и счастья, сколько не может испытать ни один человек здесь, на земле.

Один раз ко мне неслышно подкрался отец. Он лёг рядом со мной, и мы вместе смотрели, как на ночном бархате неба переливаются сверкающие драгоценности. У меня было столько вопросов, я хотела столько узнать об этих прекрасных звёздах, но отец не знал даже половины ответов на них. Тогда он и рассказал мне об этих книгах и о том, что в них рассказывается обо всех тайнах прошлого и будущего человечества. И я дала себе слово, что обязательно, когда вырасту, найду и прочту эти книги и узнаю из них всё о звёздах и других тайнах на земле и на небе….

Рассказ Липы был настолько проникновенным и искренним, что все, сидевшие вокруг невольно заслушались. Тревога немного отлегла от сердца, и откуда ни возьмись в душу, вдруг, закралось чистое чувство, что всё будет хорошо….

Первым поднялся Вяз.

— Уже ночь, друзья. Как правильно сказал Дрок, утро вечера мудренее. Давайте укладываться спать. Завтра, как и решили, в первую очередь, осмотрим ещё раз всё вокруг, а потом будем решать, как действовать дальше.

Через несколько минут лагерь отошёл ко сну. Только огромная серебряная луна в небе неустанно лила свой призрачный свет на поляну, мирно спавших людей и лес вокруг.

Явор спал тревожно. Ему снился сероглазый, светловолосый парень с задорной улыбкой. Вот он играет с рыжим курносым псом. Тот неистово прыгает за палкой, которой дразнит его хозяин. Палка летит в высокую траву, и пёс устремляется за ней. Большие уши весело хлопают по ветру. Парень смеётся и что-то кричит.

Вдруг картина меняется: дорога, бегущая вдаль, на горизонте дымные столбы, порывы ветра доносят запах гари. На дороге двое. Один из них рослый мужчина, второй тот же самый парень с собакой. Только сейчас нет улыбки на его лице, серые глаза потемнели, смотрят решительно. Черты лица неуловимо изменились, утратив детскую мягкость. И это уже не мальчик, а юный мужчина, готовый вступить в бой. Он что-то говорит напряжённо замершему у его ног псу и тот, срываясь с места, устремляется вперёд.

Явор летит за собакой. Пылающие дома, мечущиеся женщины. Мужчины, сражающиеся с обросшими бородами, оборванными существами. В руках у них большие дубины, заменяющие оружие…. Едкий дым, заставляющий надсадно кашлять и слезиться глаза. Пёс залёг в кустах. Вот один бородач занёс дубину над рыдающей девушкой, на лице звериный оскал. Но из кустов, на спину бандиту летит огненно-рыжий мускулистый клубок. От неожиданности бандит роняет дубину. Зубы смыкаются на ключице злодея, он кричит, пытаясь дотянуться до пса. Но пёс держит крепко. Девушка вскакивает и бежит….

Но тут над деревней раздаётся гневный голос. Он настолько громкий, что хочется присесть:

— Это я, Добрыня! Али забыли меня, стервятники!

Грозный воин в ратном облачении возникает из дыма. Рядом с ним юноша в надвинутом на лоб шлеме. Из-под шлема спокойно и уверенно смотрят тёмно-серые, почти стальные глаза.

— Потрудимся во славу добрых людей! — гремит голос витязя и, обращаясь к юноше, добавляет тихо: — Ну! С боевым крещением тебя, брат!

И воины, подняв оружие, бросаются в бой….

Открыв глаза, Явор не сразу понял, где он находится, настолько ярким и реалистичным был его сон. Осенняя прохлада прояснила голову, и юноша огляделся вокруг. Ещё только светало, вокруг тлеющих костров спали Лучники. Обведя взглядом поляну и подступающий к ней сонный лес, юноша поднял глаза к светлеющему небу: «Здравствуй, новый день!», привычно поздоровался он с восходящим солнцем.

Вдруг чуткий слух юноши уловил со стороны дороги еле различимый перестук копыт. Кто-то неспешно приближался к лагерю. Выйдя на дорогу и приложив ко лбу руку козырьком, Явор стал всматриваться вдаль. На фоне восходящего солнца к нему приближалось чудесное видение. Вся пронизанная светлыми лучами, по дороге ехала девушка. Она была, как сказочный персонаж, спускающийся с неба в ореоле света. Миниатюрная фигурка с рассыпавшимися по плечам длинными, лёгкими волосами ловко сидела верхом на коне. Из-за спины выглядывал лук. «Это сказочный эльф!», пришла в голову восторженная мысль. Юноша не мог оторвать зачарованного взгляда от приближающегося волшебного видения, казалось, что этот миг уже длится вечность….

Но вот девушка подъехала. Как сквозь сон Явор увидел удивлённо распахнутые большие, серые, глаза. Легко спрыгнув на землю, она шагнула к замершему, как столб, юноше и просто спросила:

— Привет! Ты кто?

Явор по-прежнему стоял, глядя на девушку восхищённым взором. Девушка задорно улыбнулась.

— Никогда бы не подумала, что моё появление может заставлять людей впадать в ступор! — лёгкая, изящная ладонь несколько раз помахала перед глазами юноши, — эгэй! Очнись! Ты кто?

— Это Явор, внук Лучника Дрока. И большой любитель книг, — раздался сзади голос, который вывел парня из ступора, — а это Ива, Страж и моя дочь.

— Я очень рад познакомиться с тобой, Ива.

Имя звучало как чарующая музыка. Едва не впав в ступор снова, юноша протянул девушке руку.

— Ты прекрасна, как утро нового дня, — выговорили сами собой губы и, спохватившись, Явор смущённо опустил глаза.

Но девушка уже оказалась в объятиях отца.

— Мы услышали папа, Вереск остался дома, чтобы вместе с мамой стоять на страже Моста, а я сразу выехала к тебе. Расскажи мне, что произошло.

Ива взволнованно глядела на отца. Тот, глубоко вздохнув, пересказал ей всю историю и выдвинутые вчера Явором предположения. Девушка, внимательно выслушав, тут же внесла предложение:

— Ну, так что же мы стоим? Пока готовится завтрак, мы успеем ещё раз всё осмотреть. Показывай, отец!

Поддавшись порыву дочери, Вяз оглянулся: воины просыпались, в лагере закипала обычная походная суета. Найдя взглядом Дрока, он крикнул:

— Мы пройдём ещё раз по следам! Вернёмся к завтраку!

— А можно я с вами? — подал голос Явор.

Вяз немного насмешливо посмотрел на него. Взгляд у парня прояснился, что свидетельствовало о том, что романтический дурман рассеялся.

— Пойдём, лишние глаза будут очень кстати.

— Я тоже с вами, — рядом с ними возник Дрок.

Разглядывая следы, друзья углубились в лес. Постояв около всё ещё излучающего страх поваленного дерева, они двинулись дальше. Явор шёл рядом с Ивой. Мужчины, что-то тихо обсуждая, немного отстали.

— Скажи, Явор, — спросила девушка, — ты действительно веришь в то, что Данила мог попасть в другое время?

— Как тебе объяснить? — юноша снова стал серьёзным и сосредоточенным, — я не то, что верю, я знаю, что это так. Я иногда вижу сны…. Вот сегодня мне приснилось, как они с Добрыней сражаются с разбойниками, которые пришли грабить деревню. Эти сны как явь. Я, как будто, нахожусь с ними рядом, но смотрю на всё со стороны, иногда слышу, о чём говорят, и даже чувствую запахи.

Девушка с интересом посмотрела на Явора.

— Ты чем-то похож на Данилу. Его, иногда, тоже очень сложно понять. Но я тебе верю. Что-то мне подсказывает, что всё именно так.

— Мой прадед, один из Хранителей, с детства внушал, что у меня есть дар, который ещё спит, но когда проснётся, мне предстоит многому учиться, что бы потом тоже стать Хранителем. Дети с такими способностями появляются на свет редко, и поэтому Хранители живут до тех пор, пока не родится потомок, унаследовавший их дар. За такими детьми тщательно наблюдают и оберегают и когда видят, что их способности начинают пробуждаться, начинают обучение, что бы со временем обрести нового Хранителя. Только когда новый Хранитель занимает его место, старый уходит на покой.

Девушка внимательно слушала, не забывая поглядывать под ноги, где на покрытой влажной хвоей земле отпечатались торопливые шаги пропавшего Данилы.

— В семьях Стражей всё значительно проще. Мы тоже передаём свой дар из поколения в поколение. Но одарённые дети рождаются у нас гораздо чаще. В нашей семье, например, Стражей четверо: мама, отец, я и мой брат, Вереск. Моя тётя Липа тоже обладает даром, только не таким сильным, как остальные. Поэтому она избрала для себя другой путь.

— Хранители не рождались в нашем роду уже больше ста пятидесяти лет, — вздохнув, продолжал Явор, — поэтому мой прадед держал меня неотлучно при себе. Я почти не знаю мир, всё детство провёл в Обители Хранителей, учась грамоте, читая книги и общаясь только с воспитанниками, у которых, к сожалению, было немного времени играть с мальчишкой. Поэтому лучшими моими друзьями стали книги.

— Как же ты сумел вырваться оттуда? — с сочувствием спросила Ива.

— Мне помог мой дед! Он убедил моих наставников, что будущий Хранитель обязательно должен знать устройство мира и людей, которых ему предстоит оберегать. Без этого его знания никогда не будут полными, и он не сможет постичь гармонии мира. Убедить их было нелегко, но дедушке это удалось, — юноша весело улыбнулся, — потом он долго возмущался, что такие мудрые люди, а не понимают простых вещей. У меня необыкновенный дед!

«Какой странный и необычный юноша, — думала Ива, с улыбкой глядя на Явора, — восторженный и романтичный, как ребёнок, но когда становится серьёзным, то кажется, что из его глаз на тебя смотрит зрелый, умудрённый жизненным опытом мужчина. От него, как и от Данилы, веет какой-то непонятной силой. И несмотря на их юный возраст, находясь рядом с ними, иногда чувствуешь себя маленькой девочкой. Только Данила, как огонь, то угасающий, то разгорающийся вновь. А Явор, как река, то плывущая спокойно среди своих берегов, то вдруг ускоряющая свой бег…»

Размышления девушки были прерваны догнавшими их мужчинами. Они вышли из леса и подошли к обрыву. Сначала, все четверо, внимательно разглядывали дно пропасти. После завтрака было решено спуститься вниз. Пока Вяз, Дрок и Ива обсуждали планы поисков, Явор отошёл на несколько шагов, к тому месту, где были видны следы крови на земле. Юноша глубоко задумался, рассеянный взгляд бесцельно блуждал вокруг, и тут ему почудилось какое-то движение на краю леса. Это не мог быть кто-то из Лучников, потому, что лагерь остался с другой стороны. Резко повернувшись, он начал напряжённо всматриваться в ближайшие деревья и кусты. Слух уловил тихое ржание.

— Вы слышите это? — юноша замер, изо всех сил напрягая слух.

Среди деревьев взгляд уловил смутный силуэт длинногривого коня.

— Смотрите, там конь!

Все смотрели туда, куда указывал рукой Явор.

— Но там ничего нет! — растерянно проговорил Вяз, уже предчувствуя новые неприятности.

— Да нет же, я видел, там, в лесу, конь! — взгляд упал на землю, на которой чётко отпечатались следы больших конских копыт. Рядом различались большие, явно мужские следы, капли крови преследовали их. — Смотрите, следы! — юноша указывал пальцем на землю. — Неужели вы не видите?

— Ещё вчера там не было никаких следов, — растерянно проговорил Вяз.

Следопыты замерли, недоумённо глядя на Явора, который разглядывая что-то на земле, уверенно двигался к лесу.

И вот на глазах у остолбеневших людей, силуэт юноши начал истончаться, подёргиваясь дымкой….

— Не волнуйся, дедушка, со мной ничего не случиться! Я вернусь, жди меня здесь! — силуэт почти полностью растворился в подёрнувшемся, словно маревом, лесе. — Верь мне, дед!!! — донеслось еле слышно уже из пустоты.

Три человека, так и застыли на краю обрыва, не веря своим глазам. Спохватившись, Дрок рванулся было вслед за исчезнувшим внуком, но на плечо его легла лёгкая, но твёрдая рука. Повернув голову, отчаявшийся дед встретился с ясным и спокойным взглядом больших, серых глаз Ивы.

— Ты веришь в своего внука, Дрок?

И буря, готовая разразиться в душе немолодого воина, постепенно утихла, опустившиеся было плечи, расправились.

— Да! — твёрдо произнёс он. — Я буду ждать его здесь.

Из леса, там, где скрылся юноша, вышел огромный, серый в яблоках конь. На минуту остановившись, тряхнув длинной белой гривой, он посмотрел на замерших в недоумении людей и спокойным шагом направился в сторону разбитого на поляне лагеря.

Глава 7

— Вот и зима не за горами! — бодро шагая по дорожке, бегущей среди не скошенного луга, рассуждал Добрыня. — Надо бы приодеться потеплей, да запастись провизией в ближайшей деревне. Здесь хоть и зима не зима, по сравнению с нашими холодами, да всё равно зябко становится…

В сухой траве деловито сновал Цукат. Вдруг остановившись, пёс поднял голову и начал принюхиваться.

— Пахнет дымом, — уловил Данила слова собаки.

— Погоди, Добрыня, — прервал он монолог своего наставника, вглядываясь вдаль.

Путники остановились. Горизонт подёрнулся странной серой дымкой.

— Похоже, что-то горит, — неуверенно проговорил витязь, — там деревня Луговины, никак у кого-то случился пожар…. Странно….

Пёс замер у ног хозяина.

— Беги, Цукат, посмотри, что там!

Собака с готовностью сорвалась с места. Путники прибавили шаг, следя глазами за убегающим вперёд псом. Скоро до них донёсся запах дыма. И Данила услышал мысленный голос Цуката:

— Быстрее, здесь бьют и грабят людей! Много домов горит!

— Что? — спросил Добрыня, видя, что его ученик сосредоточенно прислушивается.

— Цукат говорит, что на деревню кто-то напал.

Добродушное лицо Добрыни преобразилось.

— Нам нужен второй конь…, — на ходу облачаясь в броню, сказал витязь. — Кто же мог напасть? Прошло не так много времени с тех пор, как вражеское войско разгромлено.

— Не важно, кто напал, главное надо помочь людям, — взволнованно ответил Данила.

На голове юного воина тоже уже красовался шлем, а плечах толстая войлочная куртка с нашитыми железными пластинами. Доспех, сооружённый для него Добрыней. На боку позвякивал о пластины подаренный наставником меч.

Вскочив в седло, витязь протянул руку Даниле:

— Раз так, поторопимся! — и богатырский конь легко понёс двух воинов навстречу новым испытаниям.

Почти вся деревня горела. Среди крика и плача метались люди. Мужчины, во главе с одетым в длинный кожаный фартук здоровяком, как могли, оказывали сопротивление. Но врагов было слишком много.

— Да это старые знакомцы, — ухмыльнувшись, сказал Добрыня, — и откуда взялись только? Вроде бы всех побили да, разогнали.

Данила окинул взглядом поле брани. Странные люди, чем-то похожие на обезьян. Одеты в лохмотья, длинные руки лишь немного не достают до колен, оружие заменяют увесистые дубины. «Дикое племя», вспомнился рассказ Добрыни.

Волнение ушло. На его место пришла спокойная сосредоточенность и уверенность в победе. Ведь рядом стоит, расправив богатырские плечи сам Добрыня, непобедимый былинный витязь! Голос его гремит над пылающей деревней:

— Это я, Добрыня! Али забыли меня, стервятники! — грозный взгляд окидывает поле боя. — Потрудимся во славу добрых людей! — гремит голос витязя. Враги начинают рассеянно озираться. — То-то же, помните меня, кровопийцы! — И бросив одобряющий взгляд на своего ученика, тихо добавляет: — С боевым крещением тебя, брат!..

Битва была недолгой. Едва Добрыня и Данила вступили в бой, как сразу преимущество перешло на сторону жителей деревни. К тому же, с противоположной стороны селения показался небольшой, с десяток человек отряд, вооружённый вилами и топорами. Это спешили на помощь жители соседней деревни. Это обстоятельство окончательно решило исход боя. Враги побежали к лесу, таща с собой то, что смогли унести. Данила с недоумениемсмотрел им вслед. Они напоминали стаю бездомных собак, убегающую от кидающихся в них камнями людей. Юный воин был рад, что никого не убил, не начал свою воинскую карьеру с убийства этих существ, которых с трудом можно назвать людьми.

Тем временем вокруг воинов начали собираться крестьяне. Первым подошёл здоровяк в кожаном фартуке, оказавшимся деревенским кузнецом.

— Рад приветствовать тебя, Добрыня! Вы появились очень вовремя. Спасибо вам! — приложив руку к груди, Кузнец склонил голову в почтительном поклоне. Тут же запричитали женщины, прижимавшие к себе зарёванных детей.

— Да перестаньте же! Всё уже закончилось! — строго прикрикнул на них Добрыня, — у вас теперь много других дел: хозяйство восстанавливать, да думать, как впредь себя уберечь от такой напасти. А в первую очередь надо оказать помощь раненым.

Женщины притихли, мужчины стали оглядываться вокруг. Вдруг со стороны большого куста шиповника, росшего вдалеке, донеслись невнятные звуки борьбы, перемежающиеся с рычанием и негромкими женскими криками. Данила со всех ног бросился туда. Взору открылась необычная картина: на земле валялся поверженный враг, которого деловито охаживала его же дубиной молодая девушка. Лицо с размазанной слезами копотью пылало гневом. Рядом стоял Цукат и, как только бандит делал попытку бежать, он тут же нависал над ним, ставя передние лапы ему на грудь, и, грозно оскалив зубы, утробно рычал.

Появившийся Кузнец сгрёб девушку в охапку, а Добрыня шагнул к поверженному разбойнику и легко поднял его за шиворот одной рукой.

— Когда же вы будете слушать, что вам говорят? — назидательно произнёс он, глядя на обвисшего в его руке бандита, — никогда не слушаете!

Картина была комичной. Данила едва сдерживал смех. Вспомнился мультик про Добрыню Никитича и Змея Горыныча, где Добрыня приехал по поручению князя Киевского получить дань с татарского хана и в одиночку штурмовал целое становище врагов.

— Что делать то с ним будем? — задумчиво разглядывая безвольно болтающегося в богатырской длани разбойника, спросил Кузнец. Успокоившаяся было девушка в его руках, встрепенулась, в глазах снова вскипел гнев.

— Отдайте его мне! — кровожадно вскричала она.

— Успокойся, Осина, — прижимая к себе девушку, как маленького ребёнка, ласково сказал Кузнец. — Её родители погибли у неё на глазах, когда славный Добрыня ещё не возглавил наше войско. Сиротой осталась, — объяснил он, гладя судорожно всхлипывающую девушку по голове, — так и живёт с тех пор у меня, родная стала….

Данила с сочувствием смотрел на несчастную девушку. Она чем-то напомнила ему Варю. В душе вдруг поднялась мутная волна ярости. Гнев на всех тех, кто грабит и убивает, отбирает любимых людей и сеет в сердцах такую ненависть, какую испытывает сейчас Осина. Она совсем юная, наверное, немногим старше самого Данилы, а жизнь уже заставила её испытывать такую злость. Это неправильно, так не должно быть! У детей не должны забирать родителей, они должны расти в любви и ласке и ничего не бояться под любящим крылом самых нужных, самых необходимых людей на свете!

Рука Данилы резко метнулась к висящему на поясе мечу, в глазах сверкнула злость. И вдруг он услышал странный звук…. Он даже не сразу понял, что это скулит бандит. Именно скулит, как побитая собака, сжавшись в комок и прикрыв голову руками. Рука юного воина безвольно опустилась. Гнев ушёл.

Стоявшие вокруг люди молчали.

— Давайте отпустим его! — раздался среди молчания тоненький, прерывающийся судорожными всхлипами голосок. Осина с мольбой смотрела на Кузнеца, — посмотрите какой он жалкий, пусть идёт своей дорогой….

Добрыня вздохнул.

— Она права. Не убивать же его?! — рука разжалась, и разбойник повалился на землю так и остался лежать, таращась на девушку. Потом, поднявшись на четвереньки, вдруг подполз к Осине и улёгся у её ног, свернувшись клубком.

— Уходи! — отступив на шаг, топнула ногой девушка, но бандит снова подполз к ней.

— Пойдём, дочка, — ласково сказал Кузнец, увлекая её от покорно лежащего у её ног человека.

— Но почему он не уходит? — растерянно спросила она.

— Потому, что ты пожалела его, — с печальным вздохом ответил Данила, — наверное, в его дикой душе проснулось что-то светлое…. Ведь в каждом человеке есть что-то светлое….

— Пойдёмте, селяне, нас ждут неотложные дела, — задумчиво постояв ещё несколько секунд, сказал Добрыня.

Крестьяне разбрелись по пепелищу. Из двух десятков домов уцелело всего шесть, ещё несколько подлежали восстановлению. Скоро застучали топоры: мужчины начали растаскивать обгоревшие брёвна и рубить в лесу новые. Женщины, выстроившись цепочкой к колодцу, передавали друг другу вёдра с водой, туша ещё тлеющие останки своих жилищ. Дети, в поисках уцелевшей металлической хозяйственной утвари, рылись на пепелищах. Все жители деревни были заняты. Близился вечер, и необходимо было позаботиться о ночлеге оставшихся без крова семей.

Из соседней деревни, именовавшейся Березняки, пришла помощь в лице женщин, пригнавших большую телегу, запряжённую мохноногим конягой, груженную нехитрым деревенским провиантом, и тут же принялись за стряпню, соорудив нечто вроде походной кухни прямо под открытым небом. Посередине деревни, стараниями соседей, за пару часов появилась временная постройка. В котлах, подвешенных над огнём, забулькало варево. Работа кипела.

К счастью убитых не оказалось, да и раненые отделались в основном синяками и ссадинами, хотя несколько человек всё же пострадало достаточно сильно. Одному из прибежавших на помощь из соседней деревни мужиков ударом дубины перешибло ногу, немолодой женщине, вставшей на защиту своей кладовой, досталось дубиной по голове и сильно обгорели в пожаре двое детей, прятавшихся в дровяном сарае. Больше всего досталось детям. Около них хлопотала знахарка, которую крестьяне ласково называли Бабушка Ель.

Когда совсем стемнело, и все работы закончились, Данила вместе со своим наставником отправились в устроенный в уцелевшей баньке лазарет. Пострадавшие от ударов дубин мужчина и женщина уже получили помощь. Мужчина, нога которого была уложена в деревянный лубок и туго перевязана, несмотря на протесты старушки-знахарки, уковылял к месту ночёвки своих односельчан, а раненая женщина тихо спала на топчане в уголке.

В небольшой комнатке ровно горела свеча, освещая неярким светом деревянный стол, заставленный всякими плошками и кувшинчиками с целебными снадобьями. Пахло травами и деревом. За столом сидела Бабушка Ель. Тонкие и необычайно длинные пальцы старушки порхали над глиняной плошкой, стоявшей перед ней, глаза были прикрыты, а губы шевелились в беззвучном шёпоте. Данила уже было собрался шагнуть за порог комнаты, но Добрыня, прижав палец к губам, остановил его.

У противоположной стены стояли две кроватки, на которых беспокойным сном спали дети: мальчик лет пяти и лет семи-восьми девочка. Дыхание их было тяжёлым и хриплым, на лицах алели пятна ожогов.

Помещение было наполнено страхом и страданием, исходившим от детей. Живя в мире, который он поначалу считал волшебным, Данила всё больше и больше понимал, что никакого волшебства тут нет. Ведь волшебником себя он не считал, но умел делать те вещи, которые совсем недавно возводились им в ранг сверхъестественного. Удивительно, почему он раньше не понимал, как уникальны его способности и насколько они не изведаны.

Постепенно у него укоренилась привычка смотреть «внутренним» зрением. Когда этого требовала необходимость или он в чём-то сомневался это «внутреннее» зрение приходило само собой и помогало разобраться в ситуации. За время, проведённое в Лунном мире, он сделал множество потрясающих открытий. Например, когда-то капризный мальчик понял, что ничего не надо откладывать на потом. Если что-то надо сделать, то сейчас. И, удивительно, стоило только научиться прогонять свою лень, как ему стало многое удаваться совершенно легко. А когда что-то не удавалось сразу, то появлялся азарт победить, достичь желаемого. Это вносило новые краски в жизнь, и каждая одержанная победа приносила сначала удивление, потом гордость, а затем спокойную уверенность в своих силах.

Вот и сейчас Данила, прикрыв глаза и сосредоточившись «смотрел» на больных детей. Снадобья Бабушки Ели почти сняли боль от ожогов, но главная беда затаилась в лёгких. В них царила чернота, которая мешала им дышать. Сон был неглубоким, путанное сознание захватил страх, по лицам пробегали тени страдания….

— Скажи мне, что ты увидел, юноша? — молодой певучий голос выдернул Данилу из созерцания. Он не сразу понял, что этот голос принадлежит старушке. Открыв глаза, Данила увидел чистый и доверчивый взгляд светло-голубых глаз.

— Будь здрав, Добрынюшка! Снова пригодилось нам твоё ратное уменье. Кто бы мог подумать, что беда снова вернётся в наши дома, — со вздохом проговорила она. — И ты здравствуй, юный воин! Как имя твоё?

— Данила, — шагнув в комнату, представился он. — Беда коренится в лёгких, они черны от дыма. Чернота отравляет их.

Бабушка Ель поднялась, с любопытством разглядывая гостя. И Данила тоже с интересом смотрел на эту удивительную женщину: простое платье из некрашеного домотканого полотна с украшенным вышивкой воротом, поверх повязан чистый передник. Аккуратно уложенная вокруг головы толстая, совершенно белая коса; лицо, со свойственными женщинам этого мира тонкими чертами было красиво несмотря на годы; а главное, этот всепрощающий и всё понимающий взгляд совершенно чистых, ничем не затуманенных глаз и исходившее от старушки ровное тепло. На миг Даниле показалось, что она тянется обнять его и приласкать как мама.

«Передо мной человек, в душе которого нет ни одного тёмного клочка, она абсолютно чиста и сердце её не таит ни капли зла». Мысль пришла интуитивно как озарение. «Вот оно, настоящее волшебство! Чудо, которое вряд ли встретишь в моём мире!»

Задумавшись, Данила не заметил, как вслед за ним в баньку, протиснувшись между ног Добрыни, бесцеремонно прорвался Цукат. Бабушка Ель, ласково посмотрев на пса, спросила:

— А это, видимо, тот самый герой, врачевать которого нам с тобой довелось, Добрынюшка?

— Тот самый, Бабушка Ель. Как видите, здоровье его вернулось. Так же, как и привычка, везде совать свой нос, — неодобрительно глядя на Цуката, проворчал Добрыня.

— Значит, это вы вылечили его? Спасибо вам, Бабушка! Я так боялся за него, — почти по-детски воскликнул Данила с благодарностью глядя на знахарку.

— Я только лишь снабдила Добрыню кое-какими снадобьями, всё остальное — заслуга его.

Данила перевёл взгляд на витязя, готовый разразиться новыми благодарностями, но тот в предостерегающем жесте поднял руку:

— Всё, хватит! Я уже слышал твои благодарности и принял их. Каждый воин должен быть немножко лекарем.

Тем временем пёс, деловито обследовав комнату, переместился к детским кроваткам. С сопением втянув носом воздух, он тихо подошёл к спящему мальчику. Рядом, на полу, валялась обгоревшая игрушка, видимо кто-то из детей принёс её с собой. Постояв в раздумье, собака подняла её и осторожно положила рядом с мальчиком. Усевшись рядом и положив голову на кровать, пёс тихонько лизнул вздрагивающую руку ребёнка.

Мальчик открыл глаза и медленно повернул голову. Пёс тут же поднялся и, весело крутя обрубком хвоста, задорно припал на передние лапы, как он это делал с хозяином, приглашая его поиграть. Курносая тёплая морда немного сильнее ткнулась в руку мальчика. Рука ребёнка неуверенно поднялась и случайно задетая игрушка, снова упала на пол. Пёс тут же подобрал её и опять пристроил рядом с рукой ребёнка. Коснувшись плюшевой шерсти между ушей собаки, мальчик слабо улыбнулся.

— А как его зовут? — тихо спросил тоненький слабый голосок.

— Его зовут Цукат, — ответил за него Данила, — и он спрашивает, как зовут тебя.

— Он умеет говорить? — в глазах ребёнка появилось любопытство.

— Да, но слышать его могут немногие. — Пёс, в подтверждение слов, снова весело завертел хвостом и ещё увереннее лизнул руку мальчика.

— А я Клён, а это моя сестра Верба, — уже более уверенным голосом представился мальчик.

Услышав голоса, на соседней кроватке зашевелилась девочка. Цукат тут же переместился к ней.

— Не бойся, Верба, это Цукат, посмотри, какой он добрый. Он хочет со мной поиграть, — мальчик сделал попытку подняться, но Бабушка Ель ласково удержала его.

— Не спеши, малыш, ещё наиграешься, не время ещё.

Девочка с удивлением трогала уши собаки.

— Какие они мягкие! Никогда не видела такого странного пса! Бабушка Ель, не прогоняйте его, пусть он побудет здесь, — вдруг заволновалась она.

— Конечно, голубушка, пусть побудет, — успокоила её старушка, — никто и не собирался его прогонять.

Находящиеся в комнате люди с удивлением смотрели на оживающих детей. Данила чувствовал, как уходит их страх. Дети по очереди гладили курсировавшего между ними Цуката и негромко переговаривались между собой. Со стороны двери вдруг послышался тихий всхлип. Оглянувшись, Данила увидел прижавшуюся к дверному косяку женщину.

— Мама, посмотри, кто к нам пришёл! Его зовут Цукат! И это волшебный пёс, он умеет разговаривать! — глаза Вербы радостно лучились.

Женщина, торопливо смахнув слёзы, улыбалась, глядя на детей.

— Погладь его, мамочка, посмотри, какая у него мягкая шерсть!

Цукат, тут же оказался рядом с женщиной и ткнулся носом в её ладонь, предлагая ей погладить себя. Она несмело протянула руку и потрепала пса между ушей.

— Конечно, дети, это волшебный пёс! Потому, что он сотворил чудо….

Была глубокая ночь, когда Верба и Клён, вдоволь наигравшись с Цукатом, уснули. Маленькая комнатка погрузилась в тишину. Догорающая свеча бросала мягкие блики на спокойные лица детей. На стуле, рядом с кроватками, дремала успокоившаяся мать. Бабушка Ель тоже отправилась на покой. Цукат, по своей давней привычке, дождавшись, когда все уснут, залез на кровать к Клёну и, свернувшись в ногах калачиком, тихо захрапел.

Стоя на пороге и глядя на эту мирную картину, Данила размышлял. Он думал о таких обыкновенных чудесах, которые произошли сегодня у него на глазах. О крестьянах, не отмахнувшихся от беды соседей, о разбойнике, которого пожалела несчастная девушка Осина. О прощении, которое помогло ей усмирить свою ненависть. О чистых глазах Бабушки Ели, в которых отражается её любящая душа. О собаке, почувствовавшей страдания детей и захотевшей им помочь своим, собачьим способом…. Такие обыкновенные чудеса, имя которым: добро и сострадание. И как мало надо, чтобы увидеть их! Просто не пройти мимо. Если каждый человек, хотя бы раз в неделю протягивал кому-то руку помощи, насколько лучше и счастливее стала бы жизнь. Ведь своей помощью ты несёшь добро не только нуждающемуся живому существу, но и себе самому. Потому, что так устроен мир, все дела и поступки, как добрые, так и злые возвращаются к тебе стократ. Добрые дела — добром, радостью и покоем в душе, а злые, ненавистью и враждой всего мира. Сегодня был чудесный день, потому, что стольким людям довелось совершить так много добра, придя на помощь своим ближним. Сейчас они спят крепким сном со спокойной душой и чувством выполненного важного дела.

Решив не будить Цуката, Данила вышел на улицу. Большая серебряная луна в окружении сияющих звёзд привычно изливала на землю свой спокойный свет. Вдохнув полной грудью прохладный осенний воздух, юный философ отправился спать. «Странно», уже засыпая, подумал он, «и откуда в моей голове такие взрослые мысли» …

Всё-таки целью налёта был, видимо, грабёж. Оголодавшие дикари, оторванные от родных, привычных мест пришли в деревню в поисках пропитания. Примитивный ум быстро сделал выводы, что легче отобрать, чем с трудом добывать самим. На этот раз обошлось без жертв, но, где гарантия, что озверевшие от голода дикари не нападут на деревню ещё раз, а помощь подойти не успеет.

Вот об этом и шла речь в стоявшей на отшибе избе Кузнеца. Собравшиеся мужики думали и гадали, как защитить деревни от нападений бандитов. Миролюбивые крестьяне, до недавнего времени ничего не знавшие о насилии, были совершенно растеряны. Поэтому маленький деревенский совет возглавлял опытный в ратных делах воевода — Добрыня.

— Вокруг деревни частокол из брёвен воздвигнуть надо, ворота крепкие с надёжным запором, да вышку поставить, на которой постоянно наблюдающий сидеть будет. Да костёр сигнальный готовым держать, что бы сухие дрова были, загорелись сразу, времени раздувать не будет. Как из соседней деревни столб дымный узрите, значит сразу на помощь поспешать надо. Оружие так же завести, в одном месте, чтобы хранилось. Случись что, чтобы всегда под рукой было. Обращаться бы вам ещё с ним научиться, да не скорое это дело. Одно хорошо, что враг ваш тоже не сильно сведущ в ратном деле. Было б время, обучил бы вас, да дело у нас с моим воспитанником. Покажу, конечно, чего успею….

Скромно сидя в уголке, Данила внимательно слушал, о чём говорят взрослые. Слушал и размышлял. Конечно, деревни защищать надо, но уж больно враг то… какой-то несерьёзный, убивать его рука не поднимается. Но тут уж ничего не поделаешь, защищаться-то надо! В одной деревне дадут отпор, пойдут дальше, и обязательно на пути им попадётся другая деревня, разорят её, пойдут к следующему селению и так до бесконечности.

Неясные мысли и догадки бродили у Данилы в голове и никак не хотели складываться в стройную картину. Потихоньку выскользнув из избы, он вышел на улицу. Рядом с крыльцом на корточках сидел тот самый бандит, которого пожалела приёмная дочка Кузнеца. Выходит он так и не ушёл из деревни. Данила с интересом стал наблюдать за ним. Перед бандитом была вывалена целая гора картошки, он брал в руки по одному клубню, внимательно разглядывал его и клал в одну из двух стоявших рядом корзин. Сначала его действия показались бессмысленными, но потом Данила понял, бандит сортирует картошку, мелкую в одну корзину, а ту, что покрупней, в другую.

Во дворе появилась Осина. Поздоровавшись с Данилой, она подошла к трудившемуся бандиту и придирчиво оглядела содержимое корзин. Наклонившись, девушка взяла картошину из одной корзины и, грозно погрозив работнику пальцем, переложила в другую. Данила смотрел во все глаза, чехарда в его голове начала укладываться в последовательные мысли. Идея казалась нелепой, но… Почему бы и нет?

Додумать он не успел. Тревожное чувство вдруг ожило и поползло вверх по позвоночнику. Закрыв глаза, Данила сосредоточился, включил «внутреннее» зрение и начал мысленно оглядываться вокруг, разыскивая причину тревоги. «Взгляд» скользнул через большой луг и побежал дальше. Вот и соседняя деревушка. Деревянные домики, разбросанные среди берёзовой рощи. Над вершинами деревьев клубятся тревожные тучи мрака. Мрак тянется через убранное поле к лесу. В лесу, среди деревьев мелькают нелепые длиннорукие фигуры.

Данила открыл глаза…. Сейчас дикари нападут на беззащитную деревню, в которой остались только старики, женщины и дети. Все, кто может оказать сопротивление, находятся здесь. Резко повернувшись, чтобы зайти обратно в дом, мальчик наткнулся на Добрыню. Секунду витязь пристально всматривался в глаза своего воспитанника.

— Что? — без лишних эмоций спросил он.

— На соседей сейчас нападут дикари. Они уже на краю леса.

— Нам не успеть! — Добрыня быстрым шагом вернулся в избу. — Поспешайте, мужики, на Березняки сейчас нападут, враг уже у края леса.

Тут же поднялась суматоха, крестьяне бестолково суетясь, хватали в руки всё, что могло бы послужить оружием. Данила, как во сне наблюдал за ними, понимая, что они не успеют. Мимо проскакал на Буяне облачённый в доспехи Добрыня. Мальчик, было, рванулся следом за ним, но вдруг резко остановился. Прогнав панику и взяв себя в руки, он, вновь сосредоточившись, смотрел на развивающиеся события «внутренним» зрением. Замерев с закрытыми глазами среди всеобщей суматохи, он представлял странное зрелище. На него натыкались мечущиеся люди, но «виртуальный» Данила был уже далеко.

Он видел одинокую фигуру скачущего во весь опор Добрыни. Вот деревня, ковыляющий с окраины, что-то кричащий старик и поле, на котором уже появились разбойники. Женщины, хватающие детей, захлопывающиеся двери и окна…. Не успеть Добрыне…. Спрятать деревню, есть же у него шапка-невидимка, закрыть ей деревню…. Почему не попробовать? И вот виртуальная рука тянется к шапке. Шапка большая, огромная, она же должна накрыть все дома…. Детская рука никак не может её поднять. Значит надо подрасти. Потянувшись вверх, мальчик начинает расти. И вот он уже ростом с дом, с дерево, выше деревьев…. Огромная рука легко, как пёрышко, поднимает шапку и прячет под ней дома вместе с людьми. Гигант с усмешкой смотрит на резко затормозивших дикарей, на глазах которых исчезла целая деревня. Весёлый азарт переполняет его. Он наклоняется над полем, на котором бестолково топчутся опешившие разбойники, сверху они кажутся ему размером с мышь, и негромко произносит: «Вон отсюда!». Дикари, падая на колени, зажимают уши, тут же вскакивают и бросаются обратно в лес. Гигант весело хихикает, глядя на убегающих человечков. Вот и всё, битва выиграна, так и не начавшись… Он неспешно поворачивается и направляется обратно, в деревню, где среди всеобщей суматохи замер парень с закрытыми глазами. И без труда вмещается в его тело.

Открыв глаза, Данила огляделся. Вокруг него всё так же кипела беспорядочная деятельность. Кое-как, вооружившись, мужики, нестройной толпой рванули вслед за Добрыней. Взгляд упал на неподвижную фигуру, замершую неподалёку от него. Бабушка Ель пристально вглядывалась в лицо Данилы.

— Их надо остановить. И вернуть Добрыню, — подойдя к старушке, сказал он, — помощь уже не требуется, дикари испугались и убежали обратно в лес, — на лице Данилы заиграла лукавая улыбка, — они не скоро ещё придут в себя и отважатся на другой налёт.

На Данилу снова навалилась слабость, как всегда после того, как он проделывал какие-то действия в том, ином мире. Правда теперь это была уже не та всепоглощающая дурнота, которая охватила всё его тело и мозг в первый раз. Просто слегка кружилась голова и ощущалась некоторая слабость в ногах. Но с каждым разом неприятных ощущений становилось всё меньше и меньше.

Бабушка Ель ласково потрепала Данилу по голове. Поймав пробегавшего мимо мальчишку, старушка послала его вслед за убегающей в сторону Березняков толпой. Ещё раз, взглянув на Данилу, она потянула его за локоть:

— Пойдём, юноша, вижу, тебе требуется небольшой отдых.

В комнатке-лазарете всё так же приятно пахло деревом и травами. На улице похолодало, близилась зима, поэтому в небольшом очаге уютно потрескивали дрова. На кроватке рядом сидели выздоравливающие дети, тут же был и вездесущий Цукат. Страх больше не витал по этой комнате, теперь здесь дышалось свободно и легко. Увидев Данилу, дети заулыбались.

— Привет! — поздоровался мальчик. — Как дела?

— Хорошо! Скоро Бабушка Ель разрешит нам гулять, — весело ответил Клён и тут же отвлёкся на Цуката, топтавшегося рядом с игрушкой в зубах, которую он поочерёдно предлагал отнять у него брату и сестре.

Данила прошёл в комнату и опустился на лавку у стены. Было так тепло и уютно, что он, облегчённо вздохнув, прикрыл глаза и не заметил, как задремал. Разбудил его раздавшийся в предбаннике топот и громкие голоса. Через секунду на пороге появился возбуждённый Добрыня в окружении нескольких березняковских мужиков.

— Ты зачем распугал всех разбойников? — весело загудел богатырский бас, — меня подождать не мог? Удали молодецкой разгуляться не дал! Подъехать не успел, смотрю, а у разбойников уже пятки сверкают, да так, что не догнать! Думал, чем уж бабы деревенские с детишками их так напугали? Потом сообразил, чьих это рук дело!

— Прости, Добрыня! — скромно потупил взор Данила, — в следующий раз я обязательно тебя подожду!

Лицо Добрыни сияло весёлой улыбкой. Сопровождающие его мужики начали кланяться в пояс:

— Спасибо тебе, отрок! Век благодарить тебя будем за то, что нашу деревню от погрома спас, да жён наших и детей от беды уберёг!

Данила засмущался. Ему стало не по себе, ведь не так много сил он приложил, чтобы ему кланялись в пояс.

— Не надо меня так благодарить, мне не так уж и трудно было это сделать!

— Привыкай к участи героя, ученик! — огромная лапища витязя, шутя, похлопала его по плечу. — Только смотри не зазнавайся!

Ещё немного потоптавшись крестьяне покинули маленький лазарет, остались только Данила, Добрыня и Бабушка Ель. Не считая тихонько возящихся с псом детей. Заваренный чай из высушенных листьев, ягод и трав, наполнил комнатку новыми ароматами.

— Мы бы хотели попросить твоего совета, Бабушка Ель, — неспешно прихлёбывая горячий напиток начал Добрыня.

— Слушаю тебя, Добрынюшка. О чём думы твои?

— Не слыхала ли ты, о каком волшебнике, который смог бы научить моего воспитанника, как с волшебством правильно обходиться? Я — воин и не сведущ в этих делах, воинскому делу обучить могу, а вот волшебство, это не по моей части. Подскажи, коли знаешь такого, очень уж мало времени нам на поиски дано.

Бабушка Ель задумалась. Тонкие пальцы перебирали кончики вышитого пояска.

— Мальчик очень одарён, у него сильный дух и любящая душа. Обычный деревенский ведун ничего не сможет ему дать. В голове этого юного воина сокрыто Знание. Оно, как сокровище, лежит в чудесном ларце, открыв который, человек может познать тайны всего сущего. Но дело в том, что ларец только начинает приоткрываться. Несомненно, со временем, мальчик сможет открыть его до конца, но на это потребуются годы. И это правильно. Все мы рождены и живём по мудрым заповедям, установленным самой Жизнью. Познания должны приходить постепенно, каждое в своё время. Для этого оно и отпущено нам в этом мире. Но тебе, Данила, выпала иная судьба, ты — новая веха в извечных Законах Жизни. В тебе есть сила и дух, которые помогут открыть и принять эти знания в столь юном возрасте. И только один человек в Лунном мире поможет тебе подобрать ключ к заветному ларцу. Имя его Радогост.

— Знаком я с сим старцем… — вздохнул, опустив голову Добрыня, — одна беда, где искать его?

— Давным-давно, на заре моей юности, — задумчиво начала Бабушка Ель, — когда золотое солнце сияло в высоких небесах, а цветы были ярче, плоды ароматнее и утренние росы сверкали в траве россыпью драгоценных камней, отражающих радугу, в нашу деревню пришёл стройный высокий юноша с пытливыми глазами, цвета индиго и пылким сердцем. Тогда я только открывала в себе те дары, которыми наградила меня Жизнь. Мы оба были юны и одержимы жаждой познания и поэтому сразу подружились.

Я училась врачевать, а тот юноша, Радогост, мечтал овладеть даром вИдения. Он знал странное место в лесу. Это была поляна, посередине которой возвышалось древнее каменное строение. Оно было похоже на большой короб, собранный из камней. Как будто кто-то исполинской рукой построил домик: воткнул в землю четыре плоских камня, из пятого сделал крышу и с одной стороны проделал узкий вход. Радогост называл это строение дольменом. Там он проводил много времени, неподвижно сидя на крыше строения или внутри его скрестив ноги и закрыв глаза. Он говорил, что это особенное место, оно является сосредоточением энергий и там существует некая связь между мирами: миром реальным и миром волшебным.

Дар его постепенно просыпался и креп, но нетерпеливый юноша хотел овладеть им быстрей. И поэтому, в один прекрасный день, он просто исчез из деревни, никому не сказав, куда отправился. Перед уходом Радогост взял с меня слово, что никому не скажу, куда он держит путь. Но обещал вернуться…. — Бабушка Ель грустно опустила голову. — С тех пор прошло много лет, и я до сих пор жду его.

Замолчав, старушка погрузилась в раздумья. Данила заворожено смотрел на неё, что-то знакомое стучалось в сознание. «Медитация», вспомнилось давно забытое слово. Радогост ходил медитировать в это «особенное» место. Когда-то дома он, блуждая от нечего делать в просторах интернета, случайно наткнулся на фильм о медитации. Ему стало интересно и, досмотрев фильм до конца, он даже попробовал посидеть, скрестив ноги и закрыв глаза в ожидании нирваны, но… чуда не случилось. Для этого требовались каждодневные упражнения, а в той жизни Данила так напрягаться не любил. Но красивое слово «медитация» отложилось в дальнем уголке памяти и вот сейчас всплыло.

— Бабушка Ель, — оторвал он старушку от раздумий, — а вы помните, где находится это место?

— Помню, Данилушка, я потом не раз приходила туда. Оно недалеко, час пешим ходом отсюда.

— Мне надо попасть туда, — весь облик Данилы пылал решимостью, — Радогост не зря приходил именно в это место, я должен там побывать!

— Раз надо, так надо, — тут же отозвался витязь, — только сначала нам надо закончить свои дела здесь.

Последующие дни прошли в ратных трудах. Добрыня в короткий срок пытался обучить крестьян обращению с оружием. Сначала в деревенской кузне, под руководством витязя, был выкован первый меч. Но вскоре выяснилось, что обучить крестьян обращаться с мечом, задача намного более сложная, чем казалось на первый взгляд. За то управляться с луком умели почти все, в деревне промышляли охотой. Поэтому было принято решение, что основная задача по обороне деревни ляжет на плечи лучников. Промаявшись несколько дней, Добрыня окончательно убедился, что попытки научить деревенских мужиков держать в руках меч, не дадут никакого результата. Забросив это бесполезное дело, витязь сформировал из крестьян небольшой отряд лучников.

Глядя, как мужики ловко стреляют по сооружённым из подручного материала мишеням, Данилу внезапно осенила догадка, которую он так и не успел додумать перед нападением дикарей. Конечно же, Лучники! Перед его удивлёнными глазами создавался первый в Лунном мире отряд Лучников! Только не было Слышащего…. Хотя почему нет? Возможно, и есть, ведь не из воздуха же они взялись в том времени, откуда он пришёл. Данила огляделся в поисках укромного уголка, где ему никто бы не помешал.

Зайдя за дом Кузнеца, он присел на деревянный чурбан, предназначенный для рубки дров, закрыл глаза, и, сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, сосредоточился и начал искать. Он перебирал в уме всех жителей обеих деревень и, мысленно, окликал их. Отозвались четверо: Бабушка Ель, Клён, Верба и их мать. Данила вспомнил, что этот дар передаётся из поколения в поколение. В деревне Луговины им владела целая семья: мать и двое детей. Из жителей Березняков слышащей была Бабушка Ель.

Вот простая и надёжная связь между деревнями!!! И не надо никаких сигнальных костров, которые может потушить дождь, или ещё какая нелепая случайность. Вполне возможно, что среди оставшихся в Березняках женщин и детей найдутся ещё владеющие даром. Данила собрался было уже идти рассказать обо всём Добрыне, как уловил краем зрения, какое-то движение и тут же замер напрягшись. Но тут, же расслабился, узнав Осину, приёмную дочку Кузнеца.

Оглядевшись вокруг, девушка прошла в кузню и через минуту появилась опять. В руках у неё был выкованный Кузнецом меч. Собравшийся было уходить Данила, остановился, с любопытством глядя, что будет дальше. Ещё раз, воровато оглядевшись вокруг, девушка встала в боевую стойку, держа оружие перед собой. Меч был явно тяжёл для неё и тонкие руки с трудом удерживали его на уровне груди. Сделав шаг вперёд, юная воительница попыталась сделать колющее движение, но руки опустились, не выдержав тяжести меча. Немного отдохнув, девушка снова заняла исходную позицию и опять попыталась выполнить упражнение.

«Она выполняет упражнения, которым Добрыня безуспешно пытался обучить мужиков. Надо же… Мужчины оказались не способны к владению этим видом оружия, а слабая девушка заинтересовалась». Поразмышляв с минуту, Данила вышел из своего укромного места и направился к девушке. Заметив его приближение, Осина смущённо остановилась.

— Если ты действительно хочешь этому учиться, попроси Кузнеца и Добрыню выковать тебе меч поменьше. А пока можешь тренироваться с обыкновенной палкой.

Девушка всё ещё смущённо стояла, опустив глаза.

— Кузнец будет против этих занятий, — со вздохом проговорила она, — он боится моих вспышек гнева. Просто не может понять, что это от страха…. Я просто боюсь…. И мне кажется, что если я научусь стоять за себя, я перестану бояться….

Данила с новым интересом взглянул на девушку. Ему было это понятно. Чувство страха и неуверенности было хорошо знакомо тому мальчику, который почти два года назад попал в этот мир. Как и желание избавиться от них. Стремление Осины вызывало уважение.

— Я помогу тебе, — вдруг неожиданно для самого себя сказал Данила. — А сейчас мне надо идти.

— Только не рассказывай никому! Пожалуйста!!! — вслед уходящему мальчику, с каким-то отчаянием крикнула Осина.

— Хорошо! — на ходу ответил он и отправился на поиски Добрыни.

Отыскав Добрыню и отозвав в сторону, Данила поведал ему о посетившем его озарении. Витязь внимательно выслушал и тут же, окликнув руководящего стрельбами Кузнеца, широкими шагами направился в сторону баньки-лазарета. Данила, не задавая лишних вопросов, пошёл следом за витязем. Устроившись за столом, Кузнец, бабушка Ель и Добрыня выслушали предложение Данилы по организации отрядов Лучников. Когда он закончил, слово взял витязь:

— Что скажете, селяне? Думается мне, хорошая мысль зародилась в светлой голове моего воспитанника. Предлагаю сделать так. Гонцов послать в ближайшие деревни, пусть расскажут людям, какая беда тут приключилась, и как мы удумали эту напасть одолеть. Пускай шлют к нам по несколько человек лучших охотников, а тут уж мы совет будем держать, как нам обустроить быт и службу ратных людей. — Добрыня обвёл взглядом маленькое собрание. — Согласны ли вы со мной, селяне?

— Да, воевода, — Кузнец уверенно кивнул, — пора нам самим о себе позаботиться, а не ждать, когда придёт помощь со стороны.

— А я пока займусь поисками Слышащих! — воодушевлённо добавил Данила.

— У тебя и вправду светлая голова, — Бабушка Ель ласково потрепала Данилу по макушке, — и очень доброе сердце.

— Ну что ж, на том и порешим. Разошлём гонцов, — решительно сказал Добрыня, — и будем ждать посланцев из деревень. А пока пойду, потружусь на благо общего дела, — с воодушевлением хлопнув себя по коленям, богатырь поднялся и вышел на улицу.

Тут же распрощался и Кузнец. А Бабушка Ель с Данилой уселись пить так полюбившийся ему бабушкин чай.

Вдоволь напившись чаю и послушав рассказы бабушки Ели о стародавних временах, Данила вышел на улицу. Стоя на пороге баньки-лазарета, он раздумывал, чем бы заняться. В деревне кипела бурная жизнь: стучали топоры плотников, строящих новые дома, дымилась «походная кухня», вдалеке, у края леса тренировались лучники. С минуту поразмышляв, мальчик вспомнил про Осину и отправился к избе Кузнеца.

Девушка занималась хозяйством. Тут же, рядом с ней, крутился бывший разбойник. Данила остановился, наблюдая за его действиями. Дикарь был занят колкой дров! Он с энтузиазмом ловко размахивал топором, потом собирал их и складывал в поленницу.

На пороге избы появилась девушка. При виде её дикарь остановился, и на лице его появилось что-то напоминающее улыбку. Он бросил топор и возбуждённо стал указывать рукой в сторону поленницы.

— Вижу, вижу! Ты хорошо постарался, молодец, — похвалила его Осина. — Работай, скоро будем ужинать.

Дикарь весело подпрыгнул на месте, видимо выразив этим свою радость от похвалы, и снова взялся за топор. Девушка заметила подходящего Данилу и приветливо помахала ему рукой.

— Я вижу, твой подопечный перевоспитывается, — улыбнулся он.

— Да, он оказался не таким дурнем, как показалось сначала. Правда я никак не могу отучить его есть руками и громко рыгать за столом…. Я назвала его Дёрен, — гордо добавила девушка.

«Ну, прям мамаша, хвастающаяся своим ребёнком перед подругами в песочнице», хмыкнул про себя Данила.

Бывший бандит, а ныне Дёрен, и вправду выглядел по-другому. Он был одет в стёганую куртку, новые рубаху и штаны, заправленные в огромные стоптанные сапоги, доставшиеся ему, видимо, от Кузнеца. В сапогах дикарю было явно неудобно, он передвигался в них, смешно шаркая ногами. Космы были вымыты и пострижены, словом подопечный Осины обрёл почти человеческий облик.

Ещё с минуту полюбовавшись, как трудится её воспитанник, девушка обратила взор на Данилу.

— Ты что-то хотел или тебя прислал Кузнец? — спросила она.

— Я пришёл предложить тебе вместе заниматься. Правда, я пока ещё сам небольшой мастер ратного дела, — скромно признался Данила, — но что умею, тому могу научить и тебя.

— Правда? — глаза девушки засияли радостью, — только бы Кузнец не узнал, а то запретит!

— Давай будем уходить в лес, чтобы нам никто не помешал.

— Хорошо, — часто закивала головой Осина, — когда начнём?

— Давай с утра, завтра.

— Давай! Как расцветёт, встретимся у баньки. Я буду тебя ждать.

— Ладно. Я постараюсь добыть для тебя учебный, деревянный меч. Всё равно они, видимо, никому больше не нужны.

Послонявшись по деревне и постреляв из лука на «учебном полигоне», пока не стемнело, Данила поужинал и, от нечего делать, уселся наблюдать за звёздами. Спать не хотелось, заняться было нечем. Оставалось только размышлять. Глядя в бездонную черноту неба, мальчик предался воспоминаниям. Он представлял себе, что сейчас делают мама и папа. На душе сразу стало тревожно. Наверное, уже ищут его, волнуются, а он сидит тут и ничего не делает для того, чтобы вернуться домой. Добрыня занят формированием отрядов Лучников, и неизвестно, сколько он ещё с этим провозится. И беззащитные деревни не бросишь…. А что если спросить у бабушки Ели дорогу к дольмену и сходить посмотреть на это место. Всё лучше, чем слоняться без дела. Данилу непреодолимо тянуло туда, какое-то шестое чувство ему подсказывало, что он должен пойти. Ещё немного поразмышляв, Данила решил, что завтра, после занятий с Осиной, он пойдёт к старушке и попросит рассказать, как добраться туда.

От принятого решения на душе полегчало и, посидев ещё немного, успокоившийся мальчик отправился спать.

Утро выдалось добрым. Данила, неся под мышкой два деревянных меча, завёрнутых в тряпицу для конспирации, бодро шагал на встречу с Осиной. Девушка уже ждала его и они вместе, огородами, чтобы никто не заметил, отправились в сторону леса. Выбрав себе подходящую полянку, юные воители приступили к тренировке.

С деревянным мечом у Осины получалось неплохо. Данила никогда не выступал в роли учителя, в основном учили его, поэтому он поначалу опасался, что научить кого-то у него не получится. Но девушка взялась за дело с таким энтузиазмом, так старательно повторяла все его движения, что сомнения быстро улетучились. Даже стало интересно, и появился азарт. Оказалось, что делиться своими знаниями и умениями в определённом смысле приятно. Тренировка прошла плодотворно, и новоявленный учитель с ученицей не заметили, как подошло время обеда. Первым спохватился Данила, чувство голода дало о себе знать сердитым урчанием в животе.

— Всё, на сегодня хватит! Пора двигать в деревню, иначе нас хватятся, — и глядя на готовящуюся возразить девушку, настоятельно добавил: — ты же не хочешь, чтобы нас здесь кто-нибудь нашёл и увидел, чем ты тут занимаешься?

Аргумент был весомым. Осина, покорно вздохнув, замотала деревянное оружие в тряпицу, и, на секунду задумавшись, положила его под раскидистую ель, замаскировав сломанными ветками.

— Так будет лучше, пусть лежит здесь. Чего таскать каждый раз, а увидит кто, вопросов не оберёшься: зачем, да почему.

— Согласен…. Ну, что, пошли? — и заговорщически переглянувшись, они отправились в обратный путь.

Выйдя из леса, Данила заметил бегущего им навстречу Цуката. Увлечённо уткнувшись носом в землю, пёс явно шёл по их следу. Девушка тоже заметила его.

— Смотри, это твой пёс! Не случилось ли чего?

— Сейчас узнаем. Цукат! — громко крикнул Данила.

Оторвав нос от земли, пёс увидел хозяина. За минуту преодолев расстояние, отделяющее его от Данилы, Цукат возмущённо фыркнул.

— Я скоро стану охотничьей собакой!

— Не возмущайся, лучше скажи, с чего это ты оторвался от своих дел и вспомнил про меня?

— А с того, что тебя ищет Добрыня.

— Зачем?

— Не знаю, это ты сам у него спроси. Волнуется, наверное, куда это ты запропал.

Девушка с волнением взирала на молчаливый диалог человека с собакой.

— Всё нормально, Осина, не волнуйся, просто меня хватился Добрыня.

— Теперь придётся отвечать на бесконечные вопросы, — всплеснула руками девушка, — ты не скажешь ему, зачем мы ходили в лес?

— Придётся сказать, что просто гуляли, — ухмыльнулся Данила.

— Хорошо. Надо ж так! Попались в первый же день! А дальше как будем?

— Давай сначала послушаем, что скажет Добрыня, а потом будем решать…. Может, всё же сказать ему правду…, под большим секретом? Я думаю, он не проболтается.

— Нет, не надо! Что ты! — замахала руками Осина, — одному скажешь, вся деревня будет знать! Лучше уж «гуляли».

Вздохнув, Данила виновато поплёлся по полю, в сторону деревни. Ему не хотелось обманывать Добрыню. Проще было сказать правду, ведь ничего плохого они не делают. Но он дал слово Осине и с этим поделать ничего не мог.

Никем не замеченные юные воители благополучно добрались до баньки Кузнеца. Там и распрощались, договорившись встретиться вечером, чтобы обсудить дальнейшие действия. Выйдя на главную деревенскую улицу, Данила сразу увидел мощную фигуру Добрыни. Он стоял посреди дороги, подперев руками бока, и ждал именно его. Изобразив на лице улыбку и ещё раз, повторив себе, что ничего плохого он не делал, Данила отправился навстречу.

— Где был? — лаконично спросил Добрыня.

— Да тут… в лесу гулял.

— Что-то вид у тебя загадочный, — витязь, прищурившись, сверлил воспитанника взглядом.

— Никакой я не загадочный, просто… пройтись захотелось, — Данила сделал попытку обойти своего наставника, но тот, шагнув в сторону, снова преградил ему дорогу.

— Я волновался, между прочим, тебя нет с утра.

— Что со мной может случиться? Я не заходил далеко в лес. Просто захотелось поразмышлять в одиночестве.

— А хотя бы предупредить ты мог?

— Извини, Добрыня, я не думал, что ты будешь так волноваться, — Данила виновато опустил голову.

— Ладно. Только, пожалуйста, впредь, так не поступай! В лесу могут быть разбойники.

— Хорошо, Добрыня, я больше не буду.

— И куда ты направляешься сейчас?

— К Бабушке Ели. Я хочу расспросить у неё, как добраться до того места, дольмена, про который она рассказывала.

— Погоди-ка. Ты собрался идти туда один?

— А почему нет? Зачем терять время? Здесь я всё равно не нужен, а ты занят, схожу, посмотрю, чего слоняться без дела. Возьму с собой Цуката.

— А если на тебя нападут разбойники? — с сомнением спросил витязь.

— Чего им на меня нападать, Добрыня? С меня нечего взять. Это в деревнях им есть чем поживиться, а одинокий путник вряд ли представляет для них интерес. Зачем им на меня нападать?

— Может быть ты и прав, — задумчиво почесал затылок Добрыня. — Но всё равно боязно.

— Не волнуйся за меня, если что, я всегда могу спрятаться под шапкой невидимкой.

— А если ты не заметишь их приближения? И они нападут внезапно?

— Это вряд ли. Они очень громкая компания, — улыбнулся Данила, — но я обещаю тебе быть очень осторожным и смотреть по сторонам.

— В этом ты прав, передвигаться тихо они точно не умеют. Но помни: ты обещал быть осторожным!

— Да, Добрыня, конечно, я буду очень осторожным. А что не замечу я, то заметит Цукат.

— Ладно, убедил. Не забудь предупредить, когда соберёшься идти!

— Хорошо, наставник, замётано! — с облегчением весело откликнулся Данила.

— Ладно, пошёл я, меня ждут Лучники. И ты бы тоже, вместо того, чтобы шляться по лесам, приходил поупражняться в стрельбе.

— Я приду. Как только поговорю с Бабушкой Елью, — уже на ходу крикнул Данила, направляясь к баньке-лазарету.

Подопечные целительницы уже совсем поправились. Данила застал их на улице весело бегающими с Цукатом. Псу, видимо, очень полюбилась роль няньки, и он с удовольствием предавался этому занятию. Глядя, как он резвится с детьми, где-то, глубоко в душе, шевельнулась ревность. Но тут же устыдившись этого чувства, он вспомнил, как его друг, не раздумывая, бросился спасать его там, у обрыва, и принял удар на себя. Данила радостно улыбнулся, глядя на счастливые лица играющих детей. Стоя чуть в стороне, он мысленно позвал Клёна. Мальчик тут же откликнулся и завертел головой, оглядываясь. Увидев Данилу, ребёнок заулыбался.

— Здравствуй, Данила! Я тебя слышу! — радостно сообщил он.

— Привет, Клён! — поздоровался Данила. — Как ваши дела?

— Мы с сестрой теперь всё время разговариваем «в голове». Я её слышу даже когда она далеко. Мы пробовали, я уходил в один конец деревни, а она в другой. И всё равно я её слышу, а она меня, — радостно затараторил мальчик. — Скажи, Данила, а если я уйду в Березняки, а Верба останется здесь, мы будем друг друга слышать?

— Конечно, будете! Только уходить никуда не надо, а то тебе попадёт от мамы.

— Мама тоже нас слышит, — на секунду погрустнел Клён, — теперь она может найти нас везде, даже не выходя из дома….

Данила улыбнулся. Да, маленькому проказнику теперь придётся нелегко, мама найдёт его, где бы он ни прятался.

— И Бабушка Ель домой собирается. Я не хочу, чтобы она уезжала…. Она такая добрая и такие сказки рассказывает! — грустно добавил мальчик. Но тут к нему подбежал Цукат с палкой в зубах, глаза ребёнка тут же заискрились радостью, и он бросился догонять пустившегося наутёк пса.

Данила зашёл в баньку. Комнатка из лазарета вновь превратилась в обыкновенную парную. Детские кроватки были убраны, на столе, вместо трав и снадобий стояли деревянные шайки и ушаты с замоченными в них вениками. Рядом, на стуле, подперев рукой подбородок, сидела, задумавшись, Бабушка Ель. Возле неё стоял открытый плетёный короб, в который аккуратно были сложены разнообразные горшочки, плошки и пучки трав.

Данила шагнул за порог, тем самым оторвав целительницу от раздумий.

— Здравствуйте, Бабушка Ель!

— И ты здрав будь, Данилушка! — поздоровалась она своим обычным приветствием. — Вот и пора пришла домой собираться.

Данила опустил голову, внезапно осознав, что ему тоже не хочется расставаться с этой необыкновенной женщиной. Он привык к её ничем не омрачённой доброте, она, как источник жизни горела в ней ровным ярким светом и щедрым потоком изливалась наружу. И все, кто приближался к этому источнику, уже никогда не могли забыть той радости и умиротворения, которые дарила всему миру эта удивительная женщина.

Подняв голову, мальчик встретил ставший таким знакомым лучистый взгляд. Смятение, готовое было уже разлиться в душе, улеглось.

— Не грусти, юный воин, нам ещё не время расставаться. Ведь ты же пришёл расспросить, как добраться до дольмена?

— Да, Бабушка, — ничуть не удивившись догадке целительницы, ответил Данила.

— Я провожу тебя туда. Мне тоже хочется побывать ещё раз в этом месте, не спрашивай почему, пускай это будет просто прихоть старого человека. Я так хочу.

— Конечно, Бабушка Ель, — обрадовался Данила, — вдвоём и дорога будет веселей! Я готов идти хоть сейчас!

— Отправимся завтра утром. Все важные дела надо начинать с утра, — ласково улыбнулась Бабушка Ель.

Покинув бывший лазарет, Данила, как и обещал Добрыне, отправился на импровизированное стрельбище. Честно позанимавшись стрельбой до боли в руках, он с аппетитом пообедал в «походной» кухне, потом встретился с Осиной, условившись перенести занятия на завтрашний вечер. Бредя по деревне в раздумьях, чем-бы заняться Данила разглядывал выросшие новые дома. Скоро жизнь в Луговинах войдёт в свою привычную колею. Люди заново начнут обзаводиться хозяйством и обживать выстроенные избы.

Проходя по улице, Данила наблюдал, как слаженно и сплочённо трудятся эти люди и вдруг поймал себя на мысли, что ему тоже хочется взять в руки какой-нибудь плотницкий инструмент и присоединится к этой весело машущей топорами компании. В душе зародился знакомый азарт, и Данила уверенно направился в сторону ближайшей «новостройки». Получив несложное задание, он старательно трудился до вечера, пока не начало темнеть. Когда работы были закончены, Данила, в весёлой компании одобрительно хлопающих его по плечам плотников, с удовольствием поужинал и отправился спать. Перед сном, по вновь приобретённой привычке, подумал, как был прожит день и, придя к выводу, что бездельничать скучно и совершенно не интересно, с чувством удовлетворения крепко уснул.

Глава 8

Юноша стоял на краю небольшой полянки и смотрел на одиноко стоящую избушку. Несколько часов в одиночку проплутав по лесу, Явор, наконец, вышел к этому месту. Какое-то шестое чувство ему подсказывало, что он на верном пути. Уже надвигался вечер, и начинало темнеть. Облегчённо вздохнув, юноша уверенными шагами направился к избушке.

Подойдя ближе, он убедился, что там никого нет. Зайдя в тёмное, холодное помещение, он на ощупь принялся исследовать пространство. Почти сразу руки наткнулись на небольшую полочку, приделанную около двери, на которой обнаружилась свеча и ещё какой-то странный предмет.

Выйдя на улицу, где ещё сохранились остатки света, юноша принялся разглядывать странную вещицу, сразу поняв, что это вещь, принесённая Данилой из его мира. На вид это был небольшой брусочек красного цвета, сделанный, из какого-то гладкого материала и спокойно помещающийся в ладони. С одной стороны брусочка был приделан блестящий кусок металла с дырочкой. Явор долго крутил вещицу, пока случайно не нажал на незаметную кнопочку, находящуюся рядом с металлической нашлёпкой. В дырочке тут же вспыхнул огонёк. Едва не выронив от неожиданности странный предмет из рук, юноша снова надавил на кнопочку, но огонёк не появился. Проделав эту нехитрую манипуляцию ещё несколько раз, ему вновь удалось добыть огонь, от которого он и поджог предусмотрительно положенную рядом свечу.

Войдя в дом, Явор огляделся. Всё говорило о том, что жильцы покинули избушку довольно давно. Выйдя на улицу, юноша обнаружил дровяной сарайчик, пристроенный сзади избушки, а чуть поодаль стояла бревенчатая, не на много поменьше самого домика, добротная конюшня с прилегающим к ней сенным сараем. Сразу было видно, что хозяин с заботой и любовью относится к своему коню.

Набрав в сарайчике дров, и найдя в кладовке нехитрый припас, юноша затопил печь и занялся приготовлением ужина. В небольшом помещении быстро стало тепло, а свет, падающий от очага, сделал его уютным. Когда из горшочка с варевом потянуло аппетитным запахом, Явор вспомнил, что последний раз ел вчера вечером. Он даже позавтракать не успел, потому, что их небольшой отряд отправился к обрыву ещё до завтрака, планируя вернуться не задерживаясь. Наевшись, усталый путник решил отойти ко сну, мудро рассудив, что утром, отдохнув и успокоившись, он скорее найдёт верное решение и приступит к его осуществлению. Завернувшись в обнаруженный в избушке потрёпанный, но тёплый тулуп, юноша крепко уснул.

Под утро ему приснился сон, будто уже выпал снег. По дороге, среди белых полей, едет небольшая, словно игрушечная двухколёсная кибитка, запряжённая таким же маленьким коньком, в которой сидит уже знакомый ему сероглазый парень и очень добрая, седая, как лунь, старая женщина. Вот они подъезжают к лесу, выходят из кибитки, привязывают своего конька и продолжают путь пешком. Лес довольно густой, путники с трудом пробираются сквозь него и, наконец, впереди просвет. Они выходят на поляну, стеной окружённую вековыми деревьями. Посередине — странное каменное строение. «Вот он, тот самый дольмен», говорит парню старушка. Он медленно подходит к нему и стоит в нерешительности. Потом вдруг ловкими движениями забирается на крышу каменной коробки, садится, скрестив ноги и, прикрыв глаза, замирает.

Проснувшись утром бодрым и отдохнувшим, Явор уже знал, куда держать путь. Наскоро доев остатки ужина, и прибрав за собой в избе, юноша бодро зашагал в сторону Луговин.

А там, на другом конце времени, столетия назад, исходил в бессильной злобе тщедушный чёрный человек. Он был зол на весь мир, потому, что не успел проскользнуть за мальчишкой Лучником туда, в то время, куда ушёл год назад его маленький, и казавшийся таким несерьёзным враг. Но его враг вернётся, обязательно вернётся, глупость приведёт его обратно. Здесь, же остались его друзья, с которыми он связан узами любви и дружбы. А уж он, Атракс, обязательно дождётся его! И ничего тогда не помешает ему, Великому Атраксу, стать властелином этого мира!

Колесо судьбы на секунду замерло в высшей точке, завершив очередной оборот. И оно неизбежно снова придёт в движение и, раскручиваясь, набирая скорость, увлечёт героев дальше, к новым замысловатым поворотам дорог, по которым им предстоит пройти….

Часть 2

Глава 1

С набухшего серо-голубыми тучами зимнего неба падал пушистый снег. Необыкновенно крупные, ослепительно белые снежинки тихо кружились в воздухе и невесомым пухом ложились на землю и деревья вокруг. В Лунном мире наступило царство зимы.

Посередине поляны, запрокинув голову навстречу летящим снежным хлопьям, стоял Данила. Проснувшись рано, он тихо выскользнул из дома, вывел из конюшни небольшого конька, и быстро накинув уздечку, поскакал к поляне, посередине которой возвышалось древнее каменное строение, дольмен. Настроение было приподнятое. Глядя ввысь, сквозь кружащийся снег, Даниле казалось, что ещё немного, и он сам станет таким же невесомым, как эти снежные хлопья, оторвётся от земли и взлетит высоко в небо и будет парить над миром, кружась в этом белоснежном хороводе.

Оглушительное безмолвие окутывало мир. Не шевелилась ни одна ветка на вековых соснах попирающих облака. Душа пела от переполняющего всё его существо восторга. Он чувствовал себя единым целым с этим заснеженным пространством, его неотъемлемой частью, занимающей в нём своё, предназначенное только ему место.

Постояв ещё несколько минут Данила направился к дольмену. Ловко забравшись на крышу каменной коробки, он притоптал снег и расстелил заботливо приготовленный Добрыней толстый коврик. Усевшись на него немного поёрзал, принимая удобную позу для занятий медитацией и, глубоко вздохнув и расслабив мышцы, прикрыл глаза и замер, приготовившись к новому погружению в этот удивительный мир странных и волнующих образов.

У Данилы не было учителя, который смог бы рассказать, как это делать правильно и поэтому он чисто интуитивно старался балансировать, находясь на грани сна и яви, учась укрощать и останавливать бег мыслей. Однажды оранжево-огненная вспышка, возникшая в его голове, снесла все заслоны, и он полностью оторвался от реального мира.

Удивительные картины открывались ему. Он видел, как рождаются и умирают деревья и цветы, горы и реки, он увидел, какое неукротимое пламя бушует в недрах земли, как клубится в небесах электрическая феерия грозы и какой холод царит в многокилометровой толще океанских глубин. Он знал теперь, как приходит в этот мир человек и куда улетает после смерти душа. Теперь он знал о сложной сути простых и привычных вещей, он видел миллиарды невидимых нитей, связывающих всё живое и неживое на земле. Эти тайные знания манили его, он жаждал их. К волшебному ларцу был подобран ключ, и он постепенно открывался, выпуская наружу удивительные и непостижимые вещи.

Каждый раз, выходя из транса, Данила пытался вспомнить всё, что видел, но не готовый принять эту лавину мозг разумно защищал своего хозяина, выдавая полученные сведения постепенно, по мере возникновения надобности. Данила расстраивался, но в то же время интуитивно понимал, что всё происходит правильно, по мудрым законам Мироздания, и приобретённые им знания обязательно всплывут, когда в них появится необходимость. Просто глядя на ту или иную вещь, он внезапно понимал, что знает её суть.

Эта жажда знаний была неукротимой. Однажды он так долго путешествовал, что просидел на снегу несколько часов и обеспокоенный Добрыня вынужден был отправиться на поиски своего воспитанника. К тому времени Данила превратился в припорошенный снегом холмик, и наставнику пришлось долго трясти его, пока он не пришёл в себя. Такое возвращение в реальный мир было мало приятным. Добрыня грозился больше не отпускать его к дольмену в одиночку, и какое-то время компанию ему составляла Осина. Но на улице стояла зима, и девушке приходилось мёрзнуть, ожидая, когда Данила закончит своё погружение. Это обстоятельство угнетало его, и он не мог сосредоточиться. В конце концов, было решено, что Осина будет приходить за ним к назначенному часу. Но вскоре Данила научился контролировать время погружения и выходить из состояния медитации сам.

Сегодня медитация не получилась долгой. Что-то мешало Даниле. Сначала он никак не мог расслабиться. Поза, почему-то казалась неудобной, потом начало чесаться всё тело, причём, как на зло, в самых труднодоступных местах. Какое-то время он чесался и ёрзал на своём коврике, пытаясь устроиться поудобней, а потом, когда, наконец, удалось сосредоточиться, вдруг понял, что мешает ему чьё-то присутствие.

Вскочив, Данила завертел головой. На краю полянки, устало прислонившись к дереву, стоял юноша. От него не веяло угрозой. Пытливые глаза, глубокого синего цвета с интересом наблюдали за ним. Спрыгнув со своего пьедестала, Данила уверенными шагами подошёл к юноше и, с не меньшим интересом принялся разглядывать гостя. С минуту длилась молчаливая сцена. За это время Данила успел понять, что перед ним стоит друг. Поэтому смело протянув руку, он представился:

— Привет! Я Данила.

— А я Явор! — с не меньшим дружелюбием откликнулся юноша.

Серые и синие глаза продолжали пристально изучать друг друга. Лица светились любопытством.

— Я таким и представлял тебя, — прервал молчание Явор, — а ещё я видел тебя во сне.

— Я уже понял, что ты не местный. И пришёл ты издалека. Оттуда, откуда простому человеку ни за что не дойти, — улыбаясь, ответил Данила, — как там поживает Вяз?

— Вяз в большой тревоге, он повсюду ищет тебя, — посерьёзнел Явор. — Мы догадались, что произошло что-то необычное и это заставило тебя в страхе бежать к обрыву. У обрыва мы обнаружили следы крови и…ты как будто исчез.

— Это кровь Цуката. Он сбил меня с ног, когда я, не помня себя от страха, бежал к обрыву. Но сам попал под удар Атракса. Там был Атракс, — глухо отозвался Данила. Слова давались с трудом. Воспоминания, оказывается, были ещё свежи.

Выразительное лицо Явора тут же озарилось сочувствием.

— И он… погиб?

— Нет. Добрыня подобрал нас. И вылечил его.

— Конечно! Я же видел его в своём сне! Смешной и весёлый рыжий пёс с тупой чёрной мордой и без хвоста! Вы куда-то шли по полю, и ты играл с ним палкой!

Лицо Данилы снова просветлело.

— Да, он у меня такой! И в то же время настоящий друг! — с гордостью похвастался он.

— Завидую тебе. У меня никогда не было ни друга, ни даже собаки. Я вырос в Обители Хранителей.

Данила с новым интересом посмотрел на своего необычного гостя.

— Значит ты будущий Хранитель? — с любопытством спросил он — Мы с Вязом ехали именно туда… Надо же, как интересно всё повернулось: я не доехал до Хранителей, но Хранитель всё равно нашёл меня, — Данила весело взглянул на Явора, — наверное, это судьба!

Еще раз переглянувшись парни зашагали в деревню. Даниле не терпелось представить Добрыне своего нового друга. По дороге он пытливо выспрашивал у Явора подробности о том, каким образом он нашел его, как удалось ему пройти следом.

Узнав, что сюда его привел конь, Данила заинтересовался и начал расспрашивать, что за конь и как он выглядел. Выслушав ответ Явора Данила сразу понял, что это Буян. Да… не просто так появился этот загадочный конь там, на ярмарке… Но почему у него создалась твердая уверенность, что Буян предназначен именно Вязу? Ведь это конь Добрыни. Странная история, которая требует размышления…. Загадки множились…

Данилу вдруг охватило чувство, что за всем этим кто-то стоит, какой-то злой или добрый гений помогает событиям происходить. Если б Буян умел говорить как Цукат! Но этот гений, словно предвидя, что задача тогда станет лёгкой и потеряет всю свою остроту, не наделил коня даром речи. Погрузившись в размышления Данила не заметил, как они добрались до деревни. Явор, видя, что его новый друг словно ушёл в себя деликатно молчал, несмотря на то, что ему так хотелось говорить и говорить обо всём на свете с этим загадочным юношей, с которым связала его судьба. А то, что они крепко связаны он не сомневался.

В деревне, как всегда, шла привычная суета. Она разрослась. Теперь строили новое городище для Лучников, которым надо было где-то жить. Нужны были казармы, конюшня, столовая и другие хозяйственные постройки. Казарма уже стояла, её обживали первые жильцы — Лучники, воины. Решено было, что Лучники будут находиться на своем посту "посменно", отдежурили неделю, — отправились домой, а на их место заступила новая смена. Так было проще, чем переселять их семьи, да и присутствие близких стали бы отвлекать их от несения службы. Стараниями Добрыни из беспорядочной толпы мужиков стало вырисовываться что-то похожее на войско. Каждый знал свою задачу и не смотря ни на что должен был строго выполнять её.

Добрыня ввел правила, следовать которым обязан каждый воин. Именно воинов хотел воспитать Добрыня, потому, что только воин может сражаться и стоять за свою землю. Обозначились и лидеры, которые и стали командирами "смен". Они отвечали перед Добрыней за каждого члена отряда. За нарушение "устава" строго взыскивалось. Воин, нарушивший устав, отправлялся в "наряд вне очереди", то есть после обязательных воинских занятий, когда другие отправлялись на отдых, нарушитель отправлялся на хозяйственные работы: валить лес, колоть дрова, а то и вообще на кухню, в помощь женщинам. В каждую смену обязательно входил Слышащий.

Одним из них стал знакомец Данилы, шустрый и непоседливый парнишка Клён. Он изъявил настойчивое желание быть Лучником и так старался доказать взрослым, что ему можно доверять, что Добрыня, взвесив все за и против, зачислил мальчишку в отряд. И не пожалел об этом, мальчик оказался очень способным и очень старательно, с азартом постигал ремесло воина.

Однажды на краю леса были замечены бандиты. Зимний холод и голод толкали их на отчаянные поступки. По тревожному сигналу Лучники без лишней суеты четко заняли боевые позиции. Отряд выглядел внушительно. Потоптавшись, и так и не решившись на набег бандиты нехотя повернули обратно в лес. Добрыня был доволен.

В честь первой одержанной победы, а это была именно победа, женщины обеих деревень устроили праздник. Теперь на бывших мужиков, а ныне воинов, смотрели совсем иначе. Теперь это были их защитники, заслуживающие особого уважения. Благодаря этому люди обрели веру, что среди них есть те, кто может без посторонней помощи дать отпор врагу и теперь они могут жить спокойно, без страха глядя в завтрашний день. Это была действительно победа!

Уставшие и голодные парни доплелись до казарм, где квартировали Добрыня и его воспитанник. Приведя Явора на кухню и попросив накормить, Данила спешно отправился на поиски Добрыни, но тот, как сквозь землю провалился! Пришлось звать на помощь Цуката, который и нашел его одиноко сидящим в баньке-лазарете, где не так давно врачевала Бабушка Ель. Бесцеремонно ворвавшись в баньку Данила с ходу начал рассказывать о своем приключении, как он встретил в лесу, у дольмена, Явора. Добрыня лениво слушал и у Данилы создалось впечатление, что слова не доходят до его наставника. Мальчик остановился и взглянул на Добрыню более внимательно. Витязь всё ещё вопросительно смотрел на него.

— Что с тобой Добрыня?

— Ничего. Всё хорошо.

— Ну так что скажешь?

— О чём?

— Как о чём? О Яворе, коне… Я же тебе только что рассказывал!

— Явор? Кто это?

Данила в ещё большем недоумении смотрел на своего наставника.

— Что случилось, Добрыня? Я только что тебе рассказал такую невероятную историю, а ты, выходит, и не слушал!

Возмущению Данилы не было предела, ему так хотелось поделиться новостями и познакомить Добрыню с Явором!

— Расскажи, пожалуйста ещё раз, — вяло отозвался витязь.

— Ну ты вообще, Добрыня! Ладно. Только теперь точно слушай. Я, как всегда, сидел на крыше дольмена. Вдруг почувствовал, что кто-то на меня смотрит, открыл глаза, а он стоит!

— Кто стоит?

— Явор!

— Кто такой Явор?

— Это парень, который пришел следом за конём оттуда, где остался Вяз. Теперь понятно?

— Не очень. Давай поговорим завтра.

— Да что с тобой? Сегодня!!! — Данила даже топнул ногой от нетерпения. — Я привел его в деревню, он ждёт, я должен вас познакомить!

— Ты привел в деревню? — вздохнув Добрыня тяжело поднялся со скамьи. — Ну ладно, пошли…

— Ну слава Богу, отвис!

— Как это отвис?

— А…, не заморачивайся, пошли!

Еще раз вздохнув Добрыня нехотя зашагал следом за своим торопящимся учеником.

«Что это с ним?» думал Данила, шагая по направлению к казармам. «Загадочный какой-то…, как зелья хлебнул. Вроде бы всё спокойно, даже слишком. Вот напасть то ещё одна приключилась» …

На кухне Явора не оказалось. Справившись о нём у женщины, прибирающей со стола и получив ответ, что гость вышел на улицу, Данила отправился на поиски. Выйдя во двор и оглядевшись он заметил приоткрытую дверь конюшни. Любознательный Явор, чтобы скоротать ожидание, вполне мог пойти посмотреть на лошадей. Данила устремился туда. Сзади, что-то недовольно ворча себе под нос, топал Добрыня. Распахнув дверь конюшни они сразу увидели Явора. Он стоял около стойла Буяна и, ласково гладя длинную, белую гриву коня, что-то тихо говорил ему. Буян внимательно слушал, изредка прядая ушами и тяжело переступая копытами. Коню явно нравился новый знакомец. Услышав звуки приближающихся шагов юноша повернулся к вошедшим. Глаза его радостно блестели.

— Я зашёл посмотреть на лошадей пока тебя не было, просто боялся уснуть. А тут он, — Явор кивнул на коня, — я сразу узнал его. Именно этот конь привиделся мне там, в лесу, и привел за собой. Такого коня раз увидишь, не забудешь никогда!

Взгляд Явора переместился на Добрыню, он замолчал и скромно опустив голову, как провинившийся мальчишка, ждал, когда Данила представит его этому широкоплечему великану, великому воину из легенды.

— Добрыня, это Явор. Явор это Добрыня, — просто, без церемоний, проговорил Данила.

— Приветствую тебя, великий воин, — приложив руку к сердцу и почтением глядя на Добрыню церемонно проговорил юноша.

— И ты здрав будь, странник.

Добрыня с любопытством глядел на юношу.

— Ну наконец то, пришел в себя! — ехидно сказал Данила.

— А я никуда и не выходил, просто грусть напала, — в тон ему ответил Добрыня, — пойдёмте-ка, отроки, обратно в баньку. Посидим, потолкуем. Там нас и не потревожит никто, да и нравится мне эта банька, наверное, Бабушка Ель частичку доброты своей оставила в ней для нас.

Уже опустились на землю ранние, зимние сумерки. Друзья сидели в баньке, на столе уютно потрескивала сальная свечка освещая тёплым светом лица людей. Явор снова, во всех подробностях, пересказывал свое необычное приключение, Добрыня внимательно слушал, изредка задавая вопросы.

— Значит, говоришь, к Хранителям собрались? — задумчиво проговорил Добрыня, поглаживая свою вьющуюся бородку. — Хорошо, может из этого и толк выйдет, глядишь и разузнают как с этим злодеем сладить.

— Книги там есть на золотых страницах написанные, очень древние. Говорят, в них заключена мудрость всех миров. Только где именно их искать…? Обитель большая, в ней множество подвалов и подземных ходов. Ребёнком я залезал туда, клад искал, — Явор весело улыбнулся, — да пойман был и примерно наказан. Неделю на хлебе и воде сидел… Некоторые ходы обвалились, некоторые двери замурованы. Может быть именно там искать надо.

— А нам то что делать? Не сидеть же дальше на месте и ждать, когда они там чего нибудь найдут? И не факт, что найдут! А дальше что? Как мы узнаем, что они что-то нашли? Или не нашли?

— Не торопись, отрок, тут с наскока не возьмёшь! Думать надо.

— Думать, думать, чего думать то? Делать что-то надо! — Данилу вдруг охватило раздражение, — сидим всё на одном месте и ничего придумать не можем! Я домой хочу!!! — вдруг не ожидая сам от себя выкрикнул он, — можно было бы, давно бы убрался отсюда!

Добрыня опешил от такого всплеска негодования. Он и подумать не мог, что услышит такие слова от своего ученика. Он молча, во все глаза, смотрел на него и не мог выговорить ни слова. Немую сцену прервал Явор.

— Не торопись, Данила, — проговорил он мягко, кладя руку на его плечо, — Не надо так, мы все очень хотим что-нибудь придумать! Ведь это не просто, дай нам время!

Успокаивающий тон и жест Явора подействовали на Данилу. Сначала он вроде сделал движение, чтобы скинуть дружескую руку с плеча, но потом остановился и только низко опустил голову.

— Прости, Добрыня, я не знаю, что на меня нашло. Как будто это был не я.

Вспышка гнева обеспокоила Добрыню: у парня нет мира в душе, мечется, думал он, надо присматривать за ним. Это хорошо, что такой друг появился, разумный, спокойный, способен от беды удержать. Но ведь прав Данила то, надо двигаться. Только знать бы куда. Тяжело вздохнув Добрыня поднялся с места и, дружески потрепав огорченного Данилу по плечу в знак примирения, молча вышел на улицу.

Даниле было грустно и хотелось плакать. Тоска по родным и по дому навалилась на него тяжёлым грузом. В голове было пусто, только одна мысль сверлила его мозг: он сорвался на друга. Ни за что, просто так, на ровном месте. Проводя Явора обратно в казармы и устроив его на ночлег, он вышел на улицу. Остановившись и вздохнув полной грудью чистый, морозный воздух, он не почувствовал, как всегда, что его наполняет радостное чувство. "Надо чем-то себя занять", — как-то отрешённо подумал он.

Следующим утром он решил зайти к Кузнецу, чтобы условиться с Осиной об очередной тренировке. На душе немного полегчало, появилось дело, и он отправился к речке, на берегу которой одиноко стоял дом Кузнеца.

Осину он увидел издали и хотел было уже окликнуть ее, но что-то остановило его. Стоя у колодца девушка одной рукой крутила ворот, а другой готовилась ухватить поднимающееся деревянное ведро. Что-то в ней было не как всегда. Что-то новое проглядывало во всем её облике…. Движения были уверенными и размеренными, без суеты, без надрыва, который никак не отпускал её. Сильным движением она подхватила показавшееся из колодца ведро и поставила его на приступочку, приделанную к колодцу. "Ничего себе", — подумал Данила, — как может девушка так легко поднимать такие тяжести?" Ему вспомнилось, как он таскал ведра из колодца наполняя бочку в доме Вяза. "Хмм… Девушка…. Вот именно, девушка!" Пугливый зверёк с затравленным взглядом, на которого так смахивала Осина при их первой встрече, вдруг предстал перед ним совсем в ином свете. Данила видел её сбоку, на лице Осины блуждала задумчивая улыбка, щёки вдруг вспыхнули. "Ещё одна зачарованная! Чего ж мне так везёт то на них!" — думал про себя он. Видимо уловив его непроизвольное движение боковым зрением она повернулась к нему.

При виде Данилы на лице девушки появилась настоящая улыбка. Не тот оскал, который заменял её раньше, а настоящая, лучистая, радостная улыбка! Данила не верил глазам! "Ну надо же, чудеса… Или я просто этого не замечал? Девчонка то красавица! Лопни мои глаза, красавица! Может влюбилась в кого?.. В меня?" — появилась хвастливая мыслишка, — "Да нее…, не похоже."

— Здравствуй, Данила! С чем пришел? Или в гости просто так заглянул?

Данила все ещё удивленно таращился на девушку.

— Привет! Да предложить хотел, не хочешь завтра мечами помахать? Что-то руки зачесались по настоящему оружию, а то всё лук, да лук.

— Хочу! Конечно хочу! — с готовностью отозвалась девушка.

На пороге дома показался Дёрен, подопечный Осины. Он был одет в меховой полушубок, валенки, а голову украшала большая шапка-ушанка. Даниле показалось, что дикарь как-то выпрямился и, как будто, стал выше ростом. Он уже почти не отличался от человека, только чуть диковатый взгляд и длинноватые руки выдавали его прошлое.

— Как идёт воспитательный процесс? Я смотрю ты добилась отличных результатов, — кивнув в сторону Дёрена спросил Данила, — ты прям настоящий педагог!

Девушка не всегда понимала Данилу, когда он начинал говорить непонятными словами из своего мира, но суть уловила.

— Я научила его есть ложкой! — гордо ответила она.

На следующий день до боли в мышцах намахавшись мечами Данила и Осина, как всегда, расставшись на краю леса, возвращались домой каждый своей дорогой. Проходя мимо кузни Данила услышал возбуждённые голоса. Спорили Кузнец и Добрыня. Строго сказав себе, что подслушивать не хорошо, он тихо подкрался и притаившись за углом навострил уши.

— Бери в жёны, коли люба она тебе! — басил голос Кузнеца.

— Дык как взять то, гол как сокол я, перекати-поле, — растерянно возражал витязь, — ни кола, ни двора нет. А женатому образ жизни осёдлый вести нужно, дети же пойдут, растить, уму-разуму учить надо, а я всё в дороге который год. А путь домой откроется, захочет ли пойти со мной? Или мне здесь оставаться?

— Так ты мне скажи, люба ли тебе девица? — сурово гнул своё Кузнец.

— Дык люба, как не люба, — ещё более растеряно отвечал Добрыня.

"Так вот в чём дело!!! А я ни сном, ни духом! Такое!!! И без меня!!!" — Данила аж всплеснул руками от избытка эмоций! "Да как я проглядел??? Вот это да! Так вот почему зависает Добрыня, в одну точку смотрит! А эта краснеет и улыбается загадочно! Я ж говорю — любовь! Вот же лох я, вот лох!"

— Люба, так женись! — басил Кузнец, — ужель не видишь, излечила её душу любовь к тебе. Уедешь, что с нею станет?

Тут Данила не выдержал и выйдя из-за угла, где он подслушивал разговор, решительно направился внутрь кузни. Спорившие мужчины удивленно воззрились на неожиданно появившегося очень серьёзно настроенного парня.

— Женись!!! — горячо выпалил Данила для убедительности притопнул ногой. — Как порядочный мужчина ты теперь обязан жениться!" — взор его сверкал.

Минуту длилась немая сцена. Вдруг Кузнец разразился весёлым хохотом, приседая и хлопая себя по ляжкам, он так заразительно смеялся, что и остальные начали улыбаться.

— Ну уел тебя твой воспитанник, Воевода! Ну уел! Уж теперь то ты точно обязан жениться! — успокаиваясь выдавил из себя Кузнец, утирая мозолистой ладонью слезящиеся от смеха глаза.

— Так, что, не возьмешь в жёны? — раздался звонкий, возмущенный голос.

Все трое обернулись. В дверях стояла Осина. Добрыня лишь только успел открыть рот, как она перебила его решительно глядя прямо в глаза:

— Ну и не надо! И не бери! Не нужно мне этого! Я с вами поеду! Воином стать хочу! И стану!!! — еще решительней прибавила она грозно сверкнув глазами.

— Вона как! — уже серьезно протянул Кузнец, — из девицы то и впрямь воин выйдет.

Круто развернувшись, не дожидаясь ответа, и гордо вскинув голову Осина удалилась.

— Беру, коли так…, — как-то обреченно сказал Добрыня, вздохнул и прибавил более решительно: — Но с собой в поход не возьму!

— Все равно сбегу! — раздался снаружи звонкий девичий голос.

Всего за несколько дней парни сдружились так, словно знали друг друга всю жизнь. Даниле казалось, что он всегда хотел бы быть таким как Явор: серьёзным, рассудительным, умным. Чего только не знал Явор из книг, прочитанных им в библиотеке Хранителей. Данила только дивился тем разнообразным знаниям, которыми обладал его друг. И завидовал по-доброму. А Явор усмотрел в Даниле пока ещё скрытое под детскостью большое мужество и способность глубоко чувствовать, любить своих родных и близких истиной, преданной любовью, способной прощать и жертвовать, если понадобиться. Но был в Даниле ещё и гнев, последнее время нет-нет, да прорывающийся наружу. Неопределённость, нависшая над ним, потребность действовать, куда-то идти, не давали покоя и постоянно будоражили душу. Иногда он успокаивался и на время забывал, что живет в ином мире. Ему было здесь хорошо, здесь он начал познавать себя, доверять себе, верить в свои силы. Но у него был дом, то место, где его всегда ждали и куда он так стремился вернуться.

Лунный мир был невыразимо прекрасен и был бы идеальным, если бы в него не вторглась угроза. Но чаша весов дойдя до крайней точки качнулась назад. Идеальный мир не может существовать вечно, он начинает вырождаться. И чтобы этого не случилось необходима встряска, вторжение зла, как бы невероятно это не звучало. Ведь без зла не было бы добра, ибо как тогда определить добро? Идеальный мир, как бы растворяется в самом себе и со временем обретает неприглядные очертания. Только напряжение извечной борьбы добра и зла порождает ту энергию, которая нужна миру и человеку, что бы идти дальше, развиваться и постигать новое. Лунный мир застоялся в своей красоте, эта красота стала обыденна, так насытившийся конфетами ребёнок уже не ценит доступный дар и смотрит равнодушно на лакомство.

Данила был ещё мальчиком, несмотря на пробивающиеся усы, его душу периодически охватывали разнообразные страсти, и она металась между ними. Добро и зло жили так же и в его внутреннем мире, так, как и в любом другом человеке. Не было душевного равновесия, да и быть не могло, ведь он переживал бурный период взросления. То напряжение, в котором прошли последние годы, ожидание битвы со злом, подвига, который от него ждали, совсем измотали Данилу, и он был близок к срыву.

Добрыня понимал это и внимательно присматривал за ним. Он одобрял походы к дольмену, потому, что знал — это приносит Даниле успокоение, он приходит оттуда спокойным и умиротворённым. Знал он и об их занятиях с Осиной, которые наивные подростки так тщательно скрывали. Физические упражнения тоже хорошие помощники в борьбе с хандрой. Добрыня всё знал и видел, но решительно не знал куда идти дальше и в конце концов решил посовещаться с Явором. Рассудительный не по годам юноша предложил идти к Хранителям. Почему бы не попытаться отыскать те самые Книги Мудрости и в этом времени? Всё равно надо двигаться, иначе Данила может наделать глупостей. Добрыня не на шутку опасался, что он просто сбежит в одиночку и опасения его не были беспочвенны.

Эти мысли не раз приходили Даниле в голову, но было страшновато отправляться не зная куда одному. Ему не нравилось это, он злился и считал себя трусом. Он ощущал почти физическую потребность двигаться. Тренировки с Осиной немного отвлекали его, но усталость проходила и назойливые мысли о побеге снова начинали донимать его.

А Осина была прекрасной ученицей. Хрупкая девушка оказалась очень упорной и скоро её мышцы стали упругими, они конечно не обладали большим объемом, но стали жилисты и твёрды. Кроме того, в движениях её начала просматриваться какая-то кошачья грация, они текли, как в танце, удивительным образом не умаляя стремительности и напора. Даниле нравилось на это смотреть, он видел в этом своеобразную красоту. Настоящая валькирия, думал он глядя на неё, с такими способностями не мудрено, что она хочет быть воином. Вот бы Добрыне показать! Как хорошо, что он не отказался ей помогать. И Данила испытывал чувство гордости за свою ученицу.

Глава 2

Календарный год в Лунном мире подходил к концу. Близился праздник Обновления. Здесь, так же как и мире Подлунном, рубили ёлку и украшали её игрушками. Игрушки, конечно, делались своими руками. Это был один из ритуалов, которыми изобиловал этот праздник. Чего только не висело на огромной ели, которую установили в центре деревни. Каждый, и стар, и млад с особым старанием занимался изготовлением игрушек для Праздничного Древа.

Никогда Данила бы не подумал, какими красивыми могут быть ёлочные игрушки! Они были настоящими! Не то, что блестящие пластиковые шары его мира, они слепили глаз яркостью и блеском, но это было не то… Они были бездушны. Только увидев украшенное Праздничное Древо Лунного мира Данила понял разницу. Здесь были вырезанные из дерева, плетёные, сшитые из тряпок, глиняные и даже стеклянные фигурки сказочных зверей и птиц, бородатых гномов, леших и домовых, русалок, невероятные цветы, деревья и многое, многое другое. Были, как отдельные фигурки, так и целые композиции, развешанные со смыслом, не как попало. Всё это было сделано с великим мастерством и любовью, чувствовалось, что каждый мастер вложил в своё творение частичку души, и поэтому каждая фигурка казалась живой и тёплой. Это выглядело потрясающе! Праздничное Древо было произведением искусства.

Юный член отряда Лучников, Клён, оказался талантливым резчиком по дереву. Он вырезал для Данилы фигурку Цуката и подарил ему, чтобы и тот тоже смог что-то повесить на Древо. Фигурка очень понравилась Даниле: забавно припадая на передние лапы, как это делал Цукат, когда звал поиграть, фигурка дышала таким задором, что казалось, что она вот-вот оживёт, схватит в зубы палочку и начнет дразнить, предлагая её отнять. Даниле очень хотелось, чтобы фигурка осталась с ним, но всё-таки повесил её на ёлку, втайне решив, что после праздника незаметно заберёт.

Совершались и другие ритуалы. Пекли, варили, вышивали праздничные наряды, пели песни. Все совершалось в строгом порядке и в каждое действие вкладывался определённый смысл. Все делалось радостно, но без спешки, не торопясь, как будто люди берегли это предпраздничное время, смаковали предчувствие праздника, наслаждаясь этим предвкушением. Это тоже было здорово и в душе была тихая, светлая радость.

В канун праздника вся деревня затихла. Зима совсем засыпала дома и лес, снег заглушал все звуки. Каждая семья сидела у своего домашнего очага. Заснеженные улицы смолкли, уютно светились окошки домов, за которыми сидели семьи: бабушки и дедушки, мамы и папы и конечно детишки. Все члены семей слушали бабушек, которые рассказывали предания и сказки, быль и небыль.

Данила, Добрыня и Явор тоже сидели у очага. Все они были гости в этой деревне, но очарование праздника снизошло и на них. Предания, вместо бабушки, рассказывал Добрыня. Он рассказывал былины о богатырях земель русских и жизнь народную, голос его звучал негромко, слова лились певуче, он вел повествование как настоящий, древний, русский сказитель. Данила и Явор сидели не шевелясь и зачарованно слушали. За окошком лениво кружился снег, путая небо и землю, в очаге потрескивал огонь, было спокойно и безмятежно на душе и в мире вокруг.

Вдруг дремотное состояние взорвалось весёлыми криками. Изо всех домов радостно гомоня повалил народ стекаясь к центру, к Праздничному Древу. Загудели дудки, запели свирели, зазвенели весельем балалайки и бубны. И праздник начался. На ходу люди хватались за руки, образуя хороводы, как в калейдоскопе они перетекали один в другой, меняя направления, сужаясь и расширяясь. На улице появились столы, на которые весело наставлялась с таким тщанием приготовленные праздничные угощения. Пылали факелы, мелькали радостные лица, всюду сновали детишки. Наплясавшись народ повалил за столы. Насытившись снова плясали, пели песни, играли в игры.

Вдруг снова всё стихло. Люди, повернувшись лицом к Праздничному Древу и замерли, в ожидании чуда. И оно свершилось, ель осветилась множеством волшебных огней. Минуту спустя, как по команде со всех сторон к ней кинулись детишки разбирать подарки. Данила тоже побежал к ели и отыскав фигурку Цуката бережно снял её с пахучей ветви ели.

Цукат конечно же, тоже был здесь и веселился вместе с детьми. Он радостно сновал от ели к столу, где его каждый угощал каким-нибудь лакомством, подкрепившись он снова бросался в круговорот веселья, играл с ребятней в догонялки и в прятки. Маленькие ручки то и дело ласково теребили его плюшевые уши, а некоторые расходились до того, что пытались дернуть его за куцый хвост, но это безобразие Цукат безжалостно пресекал, разворачиваясь и строго гавкая на маленького хулигана.

Но вот праздник стал понемногу утихать, побледнели звёзды, и праздничная ночь начала отступать уступая своё место грядущему утру, с которого начнётся новый отсчёт времени. Огни на Праздничном Древе догорев потухли и уставшие, но счастливые люди потянулись по домам. И снова деревню окутала сонная тишина, праздник закончился, люди легли спать.

Лег спать и уставший, умиротворенный Данила. Перед тем, как заснуть ему пришла в голову спокойная и ясная мысль: "Да, за этот мир стоит бороться!" Он не строил мучительно планы на следующий день, а просто крепко и глубоко уснул.

А Добрыне не спалось. Нарядная, смеющаяся Осина до сих пор стояла перед его глазами. Светящееся весёлым задором, разрумянившееся лицо; соболиныеброви вразлёт под которыми загадочными звёздами мерцали тёмные, как ночь глаза; смеющиеся алые губы, чёрная коса с вплетёнными разноцветными лентами летела и извивалась вслед за гордо вскинутой головой девушки, кружащейся в неистовом танце. Она, как будто, не обращала на него внимания!

Добрыня никак не мог понять, как это вместо стыдливых взглядов и зардевшихся от смущения щёк, он видел дерзкую, бурно веселящуюся девицу. Не было и следа никакого смущения и трепета! При его приближении, она ещё зажигательнее смеялась изредка обжигая его дерзким взглядом. "Как же это так?" — думал Добрыня. — "Я же должен был подойти к ней, взять за руку и отвести её, робеющую и трепетную, в хоровод…. А она? Что же это такое? Может она уже разлюбила меня? Смеётся надо мной, что ли?" Добрыня был в полной растерянности. Он всё думал, возмущался, ворочался, но девица, как наяву стояла перед ним. Дразнящий, дерзкий взгляд и вздёрнутый, упрямый подбородок никак не давали ему уснуть. "Да что это со мной?» спрашивал себя витязь изо всех сил тщетно призывая богатырский сон. "Всё, вот теперь точно пора в путь!"

На следующий день, плохо выспавшись и поэтому не в настроении, Добрыня пошел объявить своему воспитаннику и его другу о том, что пора собираться в дорогу. Но Данилу не нашел. Явор, виновато потупив глаза, сказал, что не видел его. Поразмыслив, Добрыня широкими, решительными шагами двинулся в лес. "Где тут они свои игрища устраивают?" — с раздражением думал он. В лес вела узкая, но хорошо утоптанная тропинка. Не раздумывая витязь направился прямо по ней.

Минут через двадцать бодрого хода Добрыня заметил мелькание между стволов. Он притормозил и пошёл осторожнее. Данила и Осина его не заметили в азарте боя, они сражались стоя в глубоком снегу, деревянные мечи так и мелькали вокруг них. Добрыня засмотрелся, не веря глазам. Данила упорно наступал, Осина же гибкими, кошачьими движениями уходила от его ударов и вдруг её деревянный клинок неожиданно нанес удар. Данила потирал ушибленное плечо, бой был закончен.

— Ты сделала меня! Ей богу, сделала!!!

Они, довольные и запыхавшиеся, смотрели друг на друга, потом весело рассмеялись.

Ошеломленный Добрыня круто развернулся и не говоря ни слова отправился в обратный путь.

— Он всё видел, — констатировал Данила.

— Ну и что? Теперь меня ничто не остановит, пусть попробуют мне запретить! — с вызовом вскинув голову отвечала Осина.

— И расскажет Кузнецу, — продолжал Данила.

— Когда-нибудь это должно было случиться, — сменив тон на менее вызывающий ответила девушка, — и хорошо, что случилось, не надо теперь врать и прятаться, — уже с улыбкой добавила она. — Нет худа без добра!

Данила снова поразился на сколько изменилась девушка. Любовь ли, битвы ли на мечах так изменили её, Данила не задумывался, главное было то, что он видел, и это нравилось ему. "Настоящая боевая подруга для Добрыни", с удовольствием подумал он.

Тем временем ещё более недовольный Добрыня держал путь к Кузнецу.

— Что за девицу ты мне подсунул? — прямо с порога, не поздоровавшись гневно начал витязь.

Кузнец с удивлением воззрился на него.

— Как это подсунул? Девица не вещь, чтобы её подсовывать! Чем плоха девица? Скажи своё слово, что в ней не так! — вызовом на вызов ответил Кузнец.

— А ты знаешь зачем она у тебя по лесам бегает?

— Как по лесам бегает? — не понял Кузнец.

— А вот так! С воспитанником моим!

— С Данилой? Да быть того не может!

— Может, может! Не веришь? Собирайся, пошли!

— Куда пошли?

— Да в лес конечно! Посмотришь, чем они там занимаются!

Но идти никуда не пришлось. Данила с Осиной вошли в дом и остановились на пороге. Данила чувствовал себя виноватым, как-никак он не то, что обманывал, но и скрывал правду. Осина же смотрела с вызовом, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

— Что творишь, девица? — грозно пророкотал Кузнец, строго глядя в глаза девушке.

Под тяжелым взглядом Кузнеца Осина всё же потупила глаза.

— Я не сделала ничего плохого, отец, — впервые назвав его так мягко проговорила она, — я хотела научиться владеть мечом. Пойми отец, я устала бояться и решила научиться стоять за себя. И у меня получается, правда получается! Когда я держу в руках меч, то слышу его грозную песню! Прости, что обманывала тебя.

— Почему ж не сказала?

— Боялась, что ты запретишь и мне пришлось бы тебя ослушаться.

Кузнец задумчиво смотрел на свою приёмную дочь.

— А ну покажите, чему научились! — наконец сказал он.

Выходя следом за ними на улицу Кузнец, немного притормозив, бросил косой взгляд на Добрыню и тихо проворчал:

— Воевода…, а ведёшь себя, как дитя неразумное!

Мужчины вышли во двор и остановились, приготовившись смотреть бой. Бойцы, зная, что их оценивают, старались изо всех сил. Но, по оценке Данилы, у них получилось не так хорошо, как в лесу, без зрителей. Но и это понравилось Добрыне. Он оживился, видно было, что ему не терпится высказаться. После окончания боя, где верх одержала снова Осина (сказать по секрету, Данила намерено дал ей победить), Добрыня встал в свою излюбленную позу с поднятым вверх указательным пальцем и начал назидательно вещать, что было правильно, а что нет. Осина больше не дерзила, она жадно слушала витязя. В этот же день Кузнецу был заказан особенный меч, под рост и вес новой ученицы Добрыни, Осины.

Прошло несколько дней. Пока Кузнец ковал меч и кое-какой доспех для Осины, шли сборы в дорогу. А у Данилы появилась ещё одна проблема: как быть с Цукатом. Собака не угонится за лошадьми и верхом ездить тоже не умеет. Как быть? О том, чтобы оставить его, не могло быть и речи, выходит либо идти пешком, либо запрягать коней. В том и другом случае путники теряют в скорости. "Ну и зачем нам скорость? Пойдем так же, как и сюда шли, коней в поводу, если нужна скорость, сели и поскакали." Данила размышлял и так, и эдак, по-всякому выходило не очень. Он грустил сидя на широкой лавке в столовой казармы, задумавшись и опустив голову.

— О чем грустишь, друг? — голос Явора вывел Данилу из задумчивости.

— Я не знаю, как быть с Цукатом. Одно знаю точно — больше я его не оставлю!

Он поднял голову и уверенно посмотрел в лицо Явору.

— Мы с ним не должны разлучаться!

За дверью раздалось фырканье и возня, через секунду дверь приоткрылась, и в столовую протиснулся Цукат. Втянув носом воздух и повертев головой, таким образом уяснив, что никто ничего не ест, пёс подошел и сел напротив хозяина.

— Что задумался? — привычно прозвучал в голове голос Цуката.

— Да, есть о чём подумать. Нам пора в путь. А ты подумал, как поедешь?

Цукат, видимо, не предавал этому вопросу такое значение. На плюшевом лбу собрались складки, пёс задумался. И вдруг погрустнел.

— Ведь ты не оставишь меня опять? Я не хочу оставаться, я умру без тебя!

Данила смотрел в эти преданные глаза, в них было столько тоски и растерянности, что слёзы невольно навернулись на глаза.

— Как ты такое мог подумать! Конечно нет! Я без тебя никуда!

Данила присел на корточки перед собакой и горячий язык без устали начал лизать его лицо.

Накануне отъезда в баньке-лазарете шёл оживленный спор.

— Зачем терять время? Может быть нам сразу отправиться на поиски Чертога Судьбы? — спорил Данила упрямо исподлобья глядя на собравшихся. На совещании присутствовали все члены отправляющегося отряда, включая Осину, которую все-таки пришлось взять с собой, и Кузнеца. — Мне кажется ты забываешь, Добрыня, что в том времени меня ждут! Там в любую минуту может случиться что-то плохое.

— Ответь мне, отрок, откуда нам знать, где его искать? Чертог Судьбы — это легенда!

Данила ещё упрямее набычился.

— Я читал эту легенду! Чертог судьбы стоит на самом высоком пике Лунного мира. Надо найти эту вершину, а на ней Чертог Судьбы.

— Но в легенде ещё сказано, что не все могут видеть Чертог, — вмешался Кузнец, — а что если вы просто не увидите его?

— Я увижу! — упрямо настаивал Данила.

— А ещё в легенде говориться, чтобы увидеть его, нужно быть чистым душой. Чиста ли сейчас твоя душа? Не затмевает ли её смута? — спокойно и задумчиво говорил Кузнец.

Но Данила уже никого не слышал. Раздражение на всех и вся снова накатили на него и действительно замутили его разум. Он понимал, что старшие правы, но словно бес противоречия толкал его и провоцировал на конфликт. Ему необходимо было действовать, бездействие лишало его разума. Ему надо было идти! И идти кратчайшим путем! Ситуация усугублялась тем, что в деревне было особо нечем заняться, все было построено и налажено.

— Не стоит бросаться головой в омут, надо действовать мудро, — ответил Добрыня и протянул руку, чтобы потрепать Данилу по плечу.

Парень раздражённо отстранился.

— Ладно, делайте, как хотите! Поехали в Обитель. Только вряд ли мы там чего-нибудь найдём.

Уже поздно ночью, когда все легли спать, Данила встал и потихонечку вышел на улицу.

В конюшне, зарытый в сено, был припасен дорожный мешок с прилаженными лямками, чтобы его можно было носить как рюкзак. Мальчик тихо проник в конюшню, откопал свой мешок и развернулся, чтобы идти обратно. Перед ним стоял Цукат.

— Я взял для тебя тёплую одежду — нисколько не удивившись появлением пса сказал Данила. — Помнишь, как мама одевала на тебя мои старые детские куртки, когда мы шли гулять? Я взял старый полушубок у Клёна, он всё равно из него вырос. Чай зима на дворе.

И друзья тихо выйдя из конюшни скрылись в ночи.

Глава 3

Второй раз Данила убегал из дома. Первый побег привел его в Лунный мир, где начались его испытания. Бредя по лесу он уже понимал, что куда бы он не пошёл, его найдут. Снег хранит отпечатки ног. Уже поняв, что опять сделал глупость, он раздумывал, не вернуться ли. Но стиснув зубы, словно одержимый, всё шёл и шёл. Уже на рассвете ему вдруг померещился запах дыма. Он остановился прислушиваясь.

— Дым. Жгут костры, — отозвался Цукат, — пойду, посмотрю, кто там.

И пёс скрылся среди частых стволов деревьев. Данила не торопясь двинулся следом. Минут через пятнадцать донесся отдаленный голос Цуката.

— Здесь дикари, их много, они ломают твой дольмен, я бегу обратно, не надо туда ходить.

Данила вздрогнул. Ломают дольмен? Это значит они всю ночь плутали в лесу и дошли только до дольмена? Как так получилось? Дикари ломают его дольмен? Он почему-то был привязан к этому месту. Молодецкая кровь взыграла, и он решительно направился на запах дыма.

— Я не позволю им осквернять это место!

— Их очень много. Надо обойти!

— Нет, я разгоню их! Я знаю, как!

И Данила пошёл напролом, не скрываясь. Помня свою легкую победу над дикарями, когда они собирались напасть на Березняки, он самонадеянно думал, что и сейчас без труда справится с ними. Вот уже слышны крики и гулкие удары о камень. Данила крепко сжал зубы, ему казалось, что дольмен стонал и ревел, как старый великан. Он побежал. Бежать было трудно, ноги буксовали в глубоком снегу. Часто растущие деревья то и дело вставали на пути. Где-то отдаленно свербила мысль: "Дурак, дурак!", но его уже неудержимо несло на встречу с судьбой. Цукат бежал рядом, он молчал и Даниле казалось, что и пёс не одобряет его поступка.

Добежав до полянки Данила увидел странную картину. Дикари остервенело наскакивали на дольмен, как будто хотели избить его, как живого человека. Но каменное строение не поддавалось, что ещё больше злило бандитов. Это выглядело дико и было не понятно, зачем они это делали.

— А ну, прекратить! — с ходу выкрикнул Данила. Ему хотелось, чтобы его голос звучал грозно, как у Добрыни, но вышло как-то по-детски, истерично и визгливо.

Дикари повернулись на окрик. С минуту постояв в замешательстве, они двинулись прямо на него. Безумные глаза, оскаленные рты… Они шли сжимая в руках свои дубины, которыми они только что охаживали каменное строение. Данила опешил. Почему они не боятся его? И только сейчас вспомнил, что надо было остановиться, сосредоточиться и дорастить себя до великана. Он, уже почти в панике попытался это сделать, но не смог…. Он испугался. Безумная толпа неумолимо пёрла на него.

Рядом напряжённо замер Цукат. Мальчишка перед лицом безумной толпы изо всех сил пытался вызвать в себе то состояние, когда он вылетал из реального мира и, как бы глядя со стороны, мог творить чудеса…. Но у него всё-таки не вышло. И вот уже первая дубина занесена над его бедовой головой. Он выхватил меч, но что значит меч против сотни дубин.

Цукат сорвался с места и повис на руке того, кто замахнулся первый. Рука дикаря повисла, но их было много. Пёс вертелся, как мог, уворачиваясь, кусая, вырывая куски плоти. Данила как-то отстранено вдруг увидел его. Ему стало не по себе: его пёс был кровожадным чудовищем, он, с налитыми кровью глазами рвал живых людей! И тут до него дошло: Цукат бьётся насмерть, а он стоит с разинутым ртом и удивляется, как его друг так неправильно кусается! Наконец Данила разозлился на себя и уже начал поднимать меч, когда в воздухе послышался свист. Дикари притормозили. Свист повторился, один из дикарей подскочил и выпустил дубину из рук.

Данила поднял глаза, всё ещё ничего не понимая. На крыше дольмена, надменно выпрямив спину, стоял человек. Одет он был в меховую шубу до пят, а в руках держал длинный, словно змея, хлыст на мощной кожаной рукояти. Возраст определить было трудно, голову украшала грива рыжих волос, а нижнюю часть лица закрывала всклокоченная борода.

— А ну пошли вон! — услышал Данила звонкий юношеский голос. Голос был твердый, привыкший повелевать. — Отойдите от него! — ещё раз свистнул хлыст и ещё один дикарь вскрикнул.

Толпа попятилась, но не расходилась. Тогда хлыст засвистел снова и снова, удары посыпались с бешеной скоростью. Скулящие дикари злобно косясь на обидчика разошлись в стороны.

— Эй, ты! Иди сюда!

Данила не сразу понял, что человек с хлыстом обращается к нему. Цукат был уже рядом, мальчик слышал его грозный, утробный рык.

— Плохой человек, — услышал Данила голос пса, — потерянный человек, очень опасный. Не верь ему!

— Уходи, Цукат, иди за помощью! — успел сообразить Данила.

— Уйми пса, иначе мне придется его убить!

Цукат зарычал громче и присел, готовясь к атаке, но вдруг, словно передумав, развернулся и бросился в лес.

— Схватить его! — прокричал человек, указывая на пса рукоятью хлыста. — Схватить, я сказал! — хлыст описав круг метнулся в сторону удаляющегося Цуката.

Данила опешил. Неужели его друг испугался и предал его. Додумать он не успел. Человек, легко спрыгнув с дольмена пошел к всё ещё стоявшему столбом Даниле.

— Легко же твой пёс бросил тебя, — с издёвкой произнес человек.

Он приближался. Как во сне Данила смотрел на него во все глаза. Что-то неуловимо знакомое было в нём… Наконец человек подошел. Он был достаточно молод, никак не старше Вереска. Зелёные глаза в упор, без выражения, уставились на него. И опять ёкнуло сердце. Разрез глаз, брови, нос… Они были смутно знакомы ему.

— Пошли, я тебе сказал!

— Кто ты? — недоумённо спросил Данила, изо всех сил пытаясь припомнить, где его видел.

— Какая тебе разница, кто я. Я получил задание привести тебя к моему хозяину и приведу.

— Кто же твой…хозяин? — усмехнулся Данила. Это слово неприятно резануло слух и внушило лёгкое чувство презрения к этому рыжему.

— Мой хозяин будущий властелин этого мира, его зовут Великий Атракс!

Данила вздрогнул. Вихрь эмоций отразились на его лице, от страха до ненависти.

— Твоему… хозяину никогда не стать властелином ни этого мира, никакого либо другого! Тот, у кого вместо друзей слуги, не сможет ничего достичь в жизни!

— Старая песня. Всё в этой жизни решает сила!

— Сила? Твой хлыст твоя сила? С его помощью ты внушаешь страх жалкой толпе неразумных дикарей. Тебе это нравится?

— Это пока я управляю этими тварями, когда мой хозяин достигнет своей цели, я стану его правой рукой!

— И кто он тебе будет тогда, твой хозяин? Может быть он станет твоим другом? Или братом? А может быть отцом? И заменит тебе семью? Мне даже интересно, есть у тебя семья? Ведь ты же не из ничего взялся? Ничто не может заменить человеку семью! — уже почти выкрикнул Данила.

В глазах что-то дрогнуло, рыжий круто развернулся.

— Пошли, — через плечо глухим голосом бросил он.

Данила не двинулся с места. Страшная догадка поразила его, заныло сердце. Не может быть!!!

— Зар…, вот я и нашёл тебя, — тихо проговорил он.

Рыжий резко остановился. Вся его фигура словно сдулась, обвисла. Он медленно обернулся… В зелёных глазах, глазах его сестры, стояла безумная, безнадежная тоска. Данилу снова продрало до костей, так, что он даже содрогнулся. Ему хотелось сморгнуть это наваждение. "Лучше бы ты умер", появилась непрошеная мысль, "Варя не должна знать в кого ты превратился."

Зар снова молча развернулся и пошёл. Данила, на негнущихся ногах поплелся следом за ним.

В глубине леса, недалеко от дольмена, было разбито подобие лагеря, в центре стоял шалаш. Туда и привел Зар своего пленника. Внутри было тепло. Посередине помещения был сложен примитивный очаг из камней, в котором тлели угли. Дым тянулся кверху и уходил в отверстие в крыше. Не было даже стола, только широкая лавка, которая служила, видимо и столом, и стулом, и постелью. Лавка была покрыта шкурой, такая же шкура закрывала и вход. Рядом с очагом стоял широкий чурбак, из которого торчал топор.

Зайдя в своё жилище Зар, даже не предложив Даниле сесть, плюхнулся на лавку и уставился на него мутным взглядом. Боль и тоска уже ушли из его взора, но Данила видел их, а это значит, что чувства ещё живут в нём. "Как же случилось с тобой такое, Зар? Что могло произойти, что бы ТАК…?"

Данила подошел к чурбаку, вырвал из него топор и уселся. Он не хотел смотреть Зару в глаза и не знал, что ему сказать… И не знал, что скажет Варе, если выберется отсюда живым. Но Зар начал разговор сам.

— Что, думаешь, наверное, как я докатился до этого? — с вызовом начал он.

Данила молчал, пытаясь выдавить из себя хоть слово, он не мог. Он, как будто онемел, мысли застопорились.

— Что молчишь?

Данила не отвечал. Зар начал злиться.

— Ты что, так презираешь меня, что не хочешь ничего сказать? Где увещевания, упрёки, наставления на путь истинный? Ты же был так разговорчив пять минут назад!

Данила только тяжело вздохнул и ещё ниже опустил голову.

— Можешь не верить, но мне нечего тебе сказать, — Данила наконец то взглянул на Зара. — Мне страшно подумать…. Там, на другом краю вселенной, живет любящая и преданная девочка с такими же, как у тебя глазами. Она почти разучилась улыбаться. И в глазах её такая же безнадежная тоска, какую я одно мгновение видел в твоих. Она живёт в семье любящих людей, но несчастна. У неё есть мечта, которая, как я вижу, вряд ли сбудется, она не перестаёт надеяться, что когда-нибудь брат её вернётся. И тогда она станет самой счастливой и снова научится улыбаться…

— Замолчи!!! Заткнись немедленно!!! — Зар мгновенно вскочил и ударил Данилу в лицо так сильно, что тот слетел со своего чурбака.

— И мне, если выберусь отсюда живым, — тем же тоном продолжал Данила медленно поднимаясь и вытирая рукой кровь из разбитого носа, — а я выберусь, потому, что у меня есть друзья, которые никогда не предадут… Так вот… Я скажу ей, что ты умер, сражаясь со злодеем, который убил ваших родителей! Ей будет больно, но это она перенесёт и, возможно, со временем, снова станет улыбаться… Ты помнишь её улыбку, Зар? Но правду она не узнает никогда!!!

Взгляд Данилы обжигал, кулаки были сжаты. Чётко и раздельно проговаривая последнюю фразу он даже подался вперед. Зар снова замахнулся, но вдруг схватился за голову и завыл. Он выл, как обезумевший волк, катаясь по земле и в отчаянии выдирая клоки рыжих волос. Через какое-то время он замер вздрагивая и скрючившись на полу закрыл голову руками.

Данила смотрел на это широко открыв глаза, он не ожидал такого бешеного взрыва. То, что он сказал, шло прямо из сердца, он не обдумывал слова, просто говорил то, что чувствует. Перед взором стояли печальные изумрудные глаза Варвары, он просто смотрел в них и говорил… И видимо поэтому они пробудили такое отчаяние в почти окаменевшей душе Зара.

Не меньше часа прошло, прежде, чем Зар перестал вздрагивать. Он отцепил скрюченные пальцы от своих волос и неуверенно, с трудом сел на полу.

— Как ты попал к Атраксу? — не дав ему до конца прийти в себя задал вопрос Данила. И Зар начал свой рассказ:

— Когда-то, много возомнивший о себе парень отправился мстить Атраксу и искать Чертог Судьбы. У него была мечта — оживить родителей…. Никого не слушая он сбежал из дома и отправился искать самую высокую гору. Всё казалось легко исполнимым. Да и действительно, гору я нашел без труда. Перед подъёмом я сделал привал у озера, под горой, хотел переночевать и с утра отправиться в путь. Был ещё ранний вечер, и я решил наловить рыбы себе на ужин. В маленьком сарайчике, на берегу, хранились рыболовные снасти, я позаимствовал удочку и уселся на берегу. Недалеко от меня я приметил ещё одного рыбака. Это был маленький, тщедушный человечек, с виду подросток, но взглянув повнимательнее я понял, что это взрослый и уже не сильно молодой человек. Не успел я ещё поймать ни одной рыбины, как вдруг услышал крик о помощи. Тщедушный человек барахтался в озере. Я видел, что он тонул, то скрываясь под водой, то выныривая опять ловя воздух беспомощно открытым ртом. Я бросился к нему… Тогда я был ещё человеком… Странно, чтобы добраться до тонущего мне даже не пришлось плыть, я подошёл и без труда дотянулся до него рукой. Но потянув на себя я понял, что что-то мешает его вытащить. Оказывается, ногой он запутался в старой рыбацкой сети, которая лежала на дне прочно зацепившись за корягу. Я без труда освободил его ногу просто перерезав сеть ножом и помог ему выбраться на берег.

Человека колотил озноб, то ли от прохладной воды, то ли от того, что он напугался. Я перетащил свои вещи и развёл костер… Пока провозился, ушло время и уже начали собираться сумерки. О рыбалке уже не могло быть и речи. Я с сожалением достал припасённую в дорогу провизию, которой мне должно было хватить на подъём в гору. Почему-то о том, что мне надо будет спускаться я не задумывался… Моя цель была гора, а на ней — Чертог Судьбы и всего несколько дней отделяло меня от цели!

Мы обсушились и наелись. Только тогда я заметил, что мужчина был одет в джинсы! На нем были самые настоящие джинсы из моего мира, изрядно потрепанные и такие несуразные здесь, но до боли знакомые и родные джинсы! Я с жадностью принялся задавать вопросы. Мужчина с готовностью отвечал.

Его зовут Владимир Петрович, он жил в Рязанской области, потом приехал попытать счастья в Москву. Работал где придется, но нигде не мог прижиться надолго, все старались нагрузить его работой, а платили мало. Однажды он повздорил с начальником, который заставлял его остаться ещё на одну смену сверхурочно вместо заболевшего сменщика за половину его дневной выручки. Он отказался и был уволен. Заработанных денег ему не заплатили. Он был сильно зол, просто ходил по улицам и про себя ругал весь этот несправедливый мир. Случайно на его пути оказался парк, куда он и решил зайти. Найдя укромный уголок около маленького утиного пруда он присел на лавочку и задремал. Проснулся от того, что кто-то теребит его за плечо. Он открыл глаза и увидел парня с длинными волосами в странном костюме. Парень спросил, почему он спит на лавочке, тот ответил, что у него нет дома. Парень пожалел его и позвал с собой. Так он очутился здесь, в Лунном мире.

Тогда я был настолько ошеломлён появлением земляка, что не придал значения всем странностям его рассказа. Меня, как-никак, воспитывала семья Стражей и я мог бы легко различить ложь. Никого не позовут в Лунный мир просто потому, что у него нет дома. Но мне почему-то хотелось ему верить.

Я рассказал свою историю и о том, что я иду в Чертог Судьбы. Он отвечал, что, тоже хотел бы вернуться и попросился идти вместе со мной. К тому же он так благодарен за спасение жизни, что готов помогать во всем и идти со мной хоть на край света.

Потом всё было очень прозаично. Долго ли, коротко ли, но мы добрались до вершины и никакого Чертога на ней не нашли. Дядя Вова, так я звал тогда своего попутчика, сильно переменился. И из благодарного спасённого, превратился в тяжёлую обузу: бесконечно причитал, что трудно идти, упрекал, что веду кружным путём и не знаю дорогу, а когда еды осталось совсем мало, ведь я не рассчитывал на двоих, потребовал, что бы я шёл охотиться и принёс, что поесть… Это было настоящее мучение.

Но хуже всего было тогда, когда обнаружилось, что Чертога на вершине нет. Он ругался с такой исступленной яростью, что хотелось зажмурить глаза и заткнуть уши. Его лицо, и так непривлекательное, сводило в отвратительные гримасы, на это было невыносимо смотреть.

Вдоволь наоравшись и успокоившись, он попросил развести костёр, что бы согреться. Собрав все остатки из запаса питьевой воды, он вылил их в котелок и подвесил его над огнём. Когда вода закипела, он по очереди начал кидать туда какие-то сморщенные плоды и травы, которые извлёк из своего наплечного мешка. Варево в котелке булькало, издавая сладковатый запах. У меня начали слипаться глаза, я прилег и уснул.

Проснулся я утром, на восходе солнца. Дядя Вова так и сидел, недовольный и нахохлившийся, похоже было, что он не ложился спать. Оглянувшись вокруг я с ясностью осознал, что выбраться обратно без воды и провизии мне будет очень трудно. Да ещё с таким обременительным попутчиком. Кругом были почти голые скалы с редкими пучками чахлой растительности. Хотелось есть. Я встал и потянулся за луком.

— Ты куда? — недружелюбно глядя на меня спросил дядя Вова.

— Пойду поищу какой-нибудь дичи.

— Ничего ты тут не найдешь. Сядь.

Я сел. Дядя Вова пристально посмотрел на меня.

— Вот выпей, — сказал он, протягивая мне кружку с вчерашним варевом.

— Что это?

— Пей, тебе говорят, не бойся. Это подкрепляющее питьё, оно даст нам силу дойти обратно.

Я взял кружку в руки, поднес ко рту и сделал небольшой глоток. Огненный ком прокатился к желудку и там взорвался разнося по всему телу струи жидкого огня и достигнув головы они вплелись во все клеточки мозга… И вдруг привычный мир разбился, как тусклое зеркало, а на его месте появился другой — яркий, зовущий, радостный. Дядя Вова тогда казался мне замечательным человеком с добрыми глазами и приветливой улыбкой. Так мы и шли вниз, попивая на привалах чудодейственный "чаёк".

Очнулся от дурмана я через несколько недель и не сразу понял, чем напоил меня дядя Вова. Но потом всё же понял. Я попал в этот мир ребёнком, но даже ребёнок из нашего испорченного мира слышал о наркотиках… А потом я узнал, кто дядя Вова на самом деле… Это Атракс.

Зар помолчал, безнадёжно поникнув головой.

— Теперь я его раб. Он крепко держит меня на наркотическом поводке и может контролировать ментально, — Зар вздохнул и еще раз и повторил тихо: — я его жалкий раб…

Воцарилось молчание. Ошеломлённый рассказом Данила пытался осмыслить услышанное.

— Но, как ты очутился здесь, в этом времени? — наконец спросил он.

Зар усмехнулся.

— Оказывается есть лазейка…. Ты сам открыл её и показал Атраксу.

— Странно, что он сам сюда не пришёл, — задумался Данила.

— Он бы пришел, — зло усмехнувшись ответил Зар, — да только не получилось, что-то не пускает его. Всё, на что хватило его умения. это отправить за тобой меня. Но ты не обольщайся, это была минутная слабость, — поднимая голову и в упор глядя на Данилу продолжал Зар, — вызванная твоими словами. Да, ты напомнил мне то, о чем я не хочу вспоминать. Но мне надо жить, а чтобы жить я должен забыть её. Для меня уже нет другого пути. А теперь всё, закрыли тему, я больше не хочу об этом говорить!

Данила задумался. Все, что случилось с Заром было чудовищно. Но, получается, что он в этом не виноват. Но, как помочь ему? И захочет ли он помощи?

— И что ты собираешься со мной делать? — спросил Данила.

— Сдать тебя Атраксу, — жестко ответил Зар.

Данила опешил.

— Ну тогда тебе придется очень постараться, — после минутного замешательства сказал, поднимаясь, Данила.

Зар свистнул. В шалаш тут же ворвались дикари, как будто ждали сигнала стоя за дверью.

— Взять его, — указывая на Данилу коротко бросил он.

Выхватить меч он не успел. Плеть Зара с быстротой молнии метнулась к нему и обвилась вокруг, тело содрогнулось от жгучей боли. Дикари тут же навалились на него. Усмехаясь подошел Зар, держа в руках верёвку. На секунду внимание Данилы остановилось на его лице. Оно снова стало жёстким и злым. Данила отчаянно извивался нанося удары ногами, но его всё-таки связали. Огромный дикарь, как мешок взвалил его на плечо и потащил на улицу. Но тут их ждал сюрприз. Из-за шалаша, неожиданно для всех, на тащившего Данилу бандита стремительно бросился Цукат. Это была отчаянная атака, заведомо обреченная на провал, но пёс совершил её, потому, что не мог иначе. Он целил прямо в глотку, но дикарь животным инстинктом уловил движение и отмахнулся от летящего на него пса зажатой в руке огромной дубиной. Цукат покатился по снегу… И так и остался лежать. Данила со всей силой охватившего его отчаяния задёргался на плече бандита, но тот держал крепко. Тогда, немыслимо извернувшись, он вцепился зубами в ухо дикаря и начал отчаянно рвать. Дикарь заорал, выпуская Данилу из рук, но тот не отпускал и продолжал драть. Остановил его только удар по голове. Сознание погасло и бесчувственное тело повалилось на землю.

Очнулся Данила от сильной тряски. С трудом разлепив глаза он попытался оглядеться. Сильно пахло лошадиным потом. Прямо перед носом он обнаружил лошадиную гриву. Голова гудела, напрочь отказываясь соображать. "Что со мной? Где я?" Он снова закрыл глаза и попытался припомнить. Сосредоточиться мешала сильная тряска, каждое движение болью отзывалось в голове. "Я пленник," — пришла откуда-то мысль. И вдруг, как током пробило с головы до ног — Цукат!!! Данила зажмурил глаза и до боли закусил губу. Он всё вспомнил… Он действительно пленник. Пленник Зара, любимого брата Варвары, опустившегося и ставшего наркоманом и прислужником Атракса. Цукат, его верный друг, неподжвижно распластался на снегу…. Данила чуть не застонал от боли. Снова открыв глаза, он понял, что привязан к лошади. Его руки "обнимают" шею лошади, связанные под головой, а ноги подобным же образом связаны под брюхом. Весь торс тоже опутан веревками и крепко притянут к шее.

Выяснив это Данила начал соображать дальше. Ехали галопом. Голосов слышно не было. С величайшим трудом, насколько позволяли верёвки, он вытянул шею и обнаружил впереди одного всадника и подумав, логически решил, что это Зар. Куда везёт его Зар? Немыслимое предположение мелькнуло в голове: «К Варвваре!» И тут же угасло… Он был связан. Зар везёт его к Атраксу.

Голова болела так сильно, что Данила не мог осознать в каком отчаянном положении находится. Он опять влип. На этот раз влип серьёзно и снова из-за своей глупой самонадеянности. Не успел он немного отойти от деревни, как тут же попал в историю. Цукат!!! Он снова бросился его защищать и…. слёзы отчаяния потекли по измазанному запекшейся кровью лицу.

Зар спешил. Бросив дикарей на произвол судьбы в лесу он вёз своего пленника Атраксу. В голове металось одно видение, которое он изо всех сил пытался прогнать: искрящиеся смехом изумрудные глаза с золотыми искорками неумолимо смотрели прямо в душу. Смотрели без тени упрека, с всепрощающей любовью и нескончаемой надеждой. Они сводили Зара с ума, он готов был рыдать от тоски и в то же время гнал это видение и ругался на него. Но видение неотвратимо возвращалось и ничто, казалось не может рассеять его.

Давно стало темно. Почти обезумевший от внутренней борьбы Зар уже не видел дороги, он отдался бегу коня, несущего его навстречу летящему снегу. И уже не важно было куда конь его привезёт.

Но вот закончились поля, и он въехал в лес. Вековые кроны, отягощённые шапками снега сомкнулись над головой. Зар очнулся. Лошадь пошла шагом. Надо было останавливаться на ночлег, но он не хотел. Тогда бы пришлось стащить Данилу с коня и посмотреть в его лицо. А он страшился этого. Была цель — отвезти пленника Атраксу, и он должен во что бы то ни стало это сделать. Он привык так жить: не думая, не надеясь, ничего не решая. Все было просто, и он всё дальше и дальше проваливался в это небытиё. Но сейчас неумолимая рука в образе этого мальчишки, который так нужен Атраксу, тащила его наружу, в мир, из которого он так старательно бежал. А он поверил было, что его небытиё и есть реальный мир! Но вдруг его заставили вспомнить, что это не так. И вот этот один единственный Реальный мир вновь предстал перед ним и смотрел с неумолимой любовью такими близкими и родными изумрудными глазами с золотыми искорками.

Очнувшись от наваждения Зар огляделся. Лошадь встала. Вокруг был уснувший под покровом снега лес. Юноша оглянулся. Он был совершенно один, второй лошади с привязанным к ней пленником не было…. Развернув своего коня юноша медленно поехал обратно. Выехав из леса он остановился: разыгралась метель, всё казавшееся бесконечным пространство поля заполонил снег. Ветер носил и кидал его во всех направления, снег летел вниз и вверх, направо и налево, и непонятно было, где небо и где земля. Видимо он, находясь в сумеречном состоянии незаметно для себя отпустил повод второй лошади. Зар изо всех сил вглядывался в снежную круговерть, но ничего разглядеть не мог. Снег залеплял глаза, лез в нос, пробирался за ворот, ветер не давал дышать.

— Эге-гей! — напрягая все силы лёгких крикнул Зар.

— Гей — гей, — будто в горах отозвалось гулкое эхо.

"Странно", — подумал Зар, "здесь вроде бы не было никаких гор". Он тронул лошадь и проехал ещё несколько шагов. Лошадь снова встала и не хотела идти дальше. Юноша спешился и неожиданно почти по грудь провалился в снег. Он замер в недоумении. Откуда столько снега? Словно природа решила спрятать под толщей снега всё: поле, лес и его, одинокого потерявшегося парня.

Из потаённых щелей затуманенного сознания начала выбираться паника: он будет погребен заживо в этом снежном склепе, на этом поле, совершенно один, никому не нужный, никчёмный человек. Откуда не возьмись пришло убеждение, что сейчас, в этот момент, свершается месть этого прекрасного мира за то, что он стал злым и равнодушным и ничего хорошего уже не может никому дать и поэтому стал бесполезным для мироздания…. И оно решило избавиться от него.

Он так и остался стоять, бесчувственный и отрешённый, покорно принимая свою судьбу. Завывал ветер, метался снег, а он стоял не в силах даже думать. Что-то шевельнулось рядом. Замерзающий парень не сразу понял, что это переступает с ноги на ногу его лошадь. Тем не менее он встрепенулся и начал снова всматриваться в снежную мглу. Ухо уловило непонятный звук, который выбивался из музыки метели. Зар завертел головой в тщетной надежде разглядеть что-нибудь. Звук повторился отчетливей и ближе, и он с замиранием сердца понял, что это волчий вой. И тут, со всей отчаянной ясностью понял, что он хочет жить!!! Хочет вернуться к сестре! Они очень нужны друг другу, они хотя и маленькая, но семья! Что у него есть тот очаг, который горит неугасимым огнём согревая душу. Там его любят и всегда ждут, и туда он придёт, и принесет всю свою любовь, и радость, и веру в счастье!

С трудом выбравшись из сковывающего его снежного склепа, Зар вскарабкался на лошадь.

— Ну теперь выручай, родная! Вынеси меня отсюда!

И лошадь, словно поняла, тронулась, сначала медленно, а потом всё более уверенным шагом. Метель, будто поняв, что она уже не сможет помешать путнику, стала немного утихать, небо проясняться, как и душа Зара. И наконец серебряная луна стала проглядывать среди туч, освещая фигурку одинокого путника, уверено продвигающегося через метель.

Цукат очнулся и осторожно поднял голову. Никого. Странно, куда все делись? Он с трудом поднялся и неуверенно ступая пошёл обнюхивать снег, разыскивая друга. В голове стояла какая-то муть, это не давало сосредоточиться. Снег был весь перерыт бесчисленными ногами. Пёс устал, ему было не по себе от того, что обычно послушные лапы от чего-то перестали делать то, что он хочет. Они заплетались, спотыкались и никак не хотели бегать или хотя бы идти быстро. В животе бурчало. Пёс сел отдохнуть. Подняв голову и втянув носом воздух он учуял слабый запах Данилы. Запах привел его к лесу. Там, под одной из елей пёс обнаружил брошенный Данилой дорожный мешок. Цукат был рад, в мешке была еда, которая была ему сейчас так нужна. На этот раз его друг собирался в дорогу основательно. Голодный пёс с помощью лап и зубов разорвал мешок и съел несколько кусков вяленого мяса и пяток подмёрзших вареных яиц. Подкрепившись он почувствовал себя гораздо лучше, в голове прояснилось. Прикопав обратно дорожный мешок, он снова, уткнувшись носом в снег, принялся искать следы друга.

На этот раз ему повезло. Он нашел хорошо утоптанное место, где обнаружились следы крови. Но это была кровь врага. Отфыркивая резкий кровяной запах пёс не сдавался и, наконец, нашел запах Данилы. Но следы оборвались рядом с отпечатками копыт. Копыта поскакали. И Цукат, уже не сомневаясь, припустил следом за ними.

И опять неутомимые лапы бежали туда, куда копыта увозили друга. Он всё бежал и бежал, и снежная дорога летела вперёд. И вот в воздухе закружились первые снежинки, их становилось всё больше, они падали на дорогу и лезли в нос. Скоро задул ветер, завела круговерть метель и всё слилось кругом. Пёс остановился. Дорога и поле слились в одну сплошную пелену. В отчаянии, что не смог найти друга пёс, задрав по-волчьи голову, протяжно и горько завыл, изливая свою душевную тоску в эту вертящуюся снегом бесконечность. Когда он завершил свою горестную песнь, как будто эхо откликнулось ему. Он приподнял уши, вслушиваясь. Эхо повторилось…

С новой силой заработали лапы, он знал, что надо туда, кто-то зовёт его. Как крейсер врезаясь грудью во всё прибывающий снег он уверенно шёл на этот зов. Вдруг пелена разорвалась, и Цукат увидел друга. Данила полулежал на коне, но пёс чувствовал, что он жив. Главное, он нашёл его!

Рядом с конём стоял высокий широкоплечий человек. И там, где они стояли почему-то не бушевала метель и не дул ветер. Человек махнул Цукату рукой, повернулся, и взяв коня под уздцы, пошел прочь. Цукат рванулся следом, догнал и исчез вместе с ними за снежной пеленой.

Глава 4

Было ещё совсем рано и Явор крепко спал, когда в его комнатку ворвался Добрыня.

— Он всё-таки сбежал! — прогремел он. — Сбежал!!! Глупый, непокорный отрок!

Явор так и подскочил на своей лежанке, спросонья не понимая о чём речь.

— Данила сбежал! — внятно повторил витязь. — Собирайся, пойдем по следам.

Не успел ещё Добрыня оседлать коней, как юноша уже был в конюшне. За спиной его был лук и колчан со стрелами, на поясе меч. Он был совершенно спокоен и собран. Добрыня с одобрением взглянул на него.

— Едем. Мы догоним его, далеко не уйдет! — витязь тоже уже был спокоен.

Скрипнула дверь и перед друзьями предстала Осина. Она была одета в короткий тулуп, штаны из толстой кожи и высокие меховые сапоги. На голове был повязан теплый платок, пояс опоясывал широкий ремень с пристёгнутым к нему мечом. Твёрдой поступью приблизившись к ним, она просто и коротко заявила:

— Я еду с вами.

Добрыня открыл было рот, чтобы возразить, но, вздохнув, передумал, только досада отразилась на его лице. И, не говоря ни слова, он начал седлать третью лошадь.

Троица выехала за околицу и остановилась.

— Куда путь держать будем? — оглядывая поле и бегущую по нему в лес тропинку спросил Добрыня.

— Он мог пойти куда угодно. Мог и обратно к Вязу податься. А мог и в лес, да просто куда глаза глядят, — отозвался Явор.

Добрыня помолчал в раздумье.

— Куда глаза глядят…. Сдается мне, что так оно и есть. Больно смурной парень ходил, корёжило его. Вот и не утерпел. И пошёл… куда глаза глядят.

— А куда он обычно ходил? — продолжил Явор мысль Добрыни, — а ходил он с Осиной в лес на мечах тренироваться…

— Откуда знаешь? — с вызовом перебила Осина.

— Да об этом вся деревня знает, — с добродушной усмешкой ответил витязь.

Осина, покраснев, хмыкнула и гордо вздернув подбородок, отвернулась.

— А ещё он ходил к месту Силы. Древнему каменному строению, — продолжил Явор.

— А может он просто пошел сидеть на нём и слушать пустоту? — выдвинула предположение Осина.

— Добрыня, а почему ты решил, что Данила сбежал? Может он действительно ушёл к дольмену? — поддержал Явор девушку.

— Почему решил? Да потому, что рань то ещё какая, темнота. Чего ему там в темноте делать? Да не сказал ничего вчера.

— Ну то, что мы ходили в лес на мечах упражняться он тоже тебе не говорил. Или говорил? — сварливо спросила девушка.

— Не говорил. Слово же, наверное, тебе дал? А слово он держит.

— А откуда ж тогда все знают? — не унималась Осина, ей очень хотелось это знать. — И отец знал?

— Кузнец, наверное единственный, кто не знал, — усмехнулся витязь, — весь мир у колодцев судачил. Мужики тебя хвалят, бабы завидуют, — с ехидцей добавил Добрыня.

— Пойдемте к дольмену, чует моё сердце, что туда путь держать надо, — предложил Явор, перебивая пикировку этих странных влюблённых.

Добрыня кивнул, и они гуськом поехали по узкой тропке к лесу.

Уже начинало светлеть и на узкой тропинке без труда можно было заметить следы Данилы и бегущие впереди следы собачьих лап. Не успел еще маленький отряд добраться до леса, как ехавшему последним Явору послышался зовущий их детский голос. Юноша в недоумении оглянулся и увидел посередине поля бегущую за ними вслед маленькую фигурку.

— Подождите! Возьмите меня с собой!!! — задыхаясь от бега и размахивая над головой руками кричал маленький человечек. Полы большого, не по размеру тулупа, шлепали по пяткам и путались в ногах. Человечек споткнулся и упал, шапка скатилась с головы, зачерпнув снег, но он вскочил, подхватил шапку и бросился бежать дальше.

Уже все трое оглянувшись смотрели на бегущего во весь дух мальчишку.

— Не случилось ли чего, — озадаченно проговорил Добрыня.

— Да это ж Лучник Клён! — узнала его Осина, усмотрев за спиной мальчика детский лук.

— Стойте! — кричал мальчик, — я вам пригожусь!

— Ах, вон оно что! Ещё один помощничек на мою голову! — брови Добрыни грозно нахмурились.

Мальчишка уже подбегал. Добрыня развернув коня встал поперек тропинки,перекрывая дорогу Клёну.

— Куда собрался, отрок? — прогремел витязь, — а ну марш домой!

— Возьми меня с собой, Воевода!!! — сдерживая рвущееся дыхание и прижимая к груди стиснутую красными, замерзшими пальцами шапку, взмолился мальчик.

Маленькая фигурка в длинном, почти до пят, тулупе с умоляющими глазёнками была так трогательна, что Добрыня смягчился.

— И чем это ты мне можешь быть полезен? — пытаясь быть строгим, еле сдерживая улыбку спросил воевода.

— Я воин!!! Я член отряда Лучников!!! — гордо выпрямившись ответил мальчик и спохватившись начал стягивать из-за спины свой лук, который никак не хотел сниматься. — Вот! — наконец справившись показал он Добрыне своё оружие. — И стрелы есть! — мальчик снова неуклюже завозился в своем огромном тулупе пытаясь дотянуться до висящего за спиной колчана, но Добрыня уже с улыбкой остановил его.

— Верю, верю, что есть! А где ж твои рукавицы, воин? Ведь ты же не сможешь стрелять замёрзшими руками? И почему на тебе явно не твой тулуп? И как ты собираешься в нём с врагом сражаться?

Маленький воин потупился.

— Я боялся разбудить мать и отца, они ж не пустили бы, сказали б, мал ещё…. Поэтому, впотьмах то, надел то, что ближе было… А варежки на печке забыл, — Клён опустил голову и шмыгнул носом, собираясь заплакать, но справился с собой. — Зато я — Слышащий, а среди вас их нет!

Это был хороший аргумент.

— Запахни его поплотнее и подвяжи чем-нибудь, а то тулуп потеряет, — обратился Добрыня к Явору, — да вперёд Осины посади.

— А ты, смотри не вертись, да руки из рукавов не высовывай, обморозишь! — уже обращаясь к Клёну велел витязь.

Мальчика упаковали, как куль и, водрузив впереди Осины в седло тронулись дальше.

— Надеюсь больше никто не прибежит, — проворчал Добрыня, косясь на Осину и Клёна, — а то вишь, воины! Прогулку устроили…

Тропинка ведущая вглубь леса раздвоилась. Спрыгнув с коня Добрыня принялся внимательно рассматривать следы. Они вели в сторону от дольмена.

— М-даа, как будто и правда просто погулять вышел, — протянул витязь, — не похоже это на побег, след не путал, шёл не скрываясь. Может зря я тревогу поднял?

— Зря или нет, увидим, — ответил ему рассудительный Явор, — а по следу пройти всё же нужно.

— Согласен. Тогда вперёд!

Почти целый день они плутали по лесу. Данила делал немыслимые круги, как будто не задумывался куда идет. И в конце концов следы привели их к дольмену.

Ещё не успев приблизиться к поляне, Добрыня, ехавший первым, заметил среди деревьев мелькание. На белом снегу хорошо были заметны перебегающие от дерева к дереву тёмные, лохматые фигуры. Витязь предостерегающе поднял руку. Маленький отряд остановился. Но дикари уже заметили их. Они стали выходить из-за деревьев и угрожающе размахивать руками. Но нападать пока опасались.

В лесу, среди часто растущих деревьев, сражаться верхом на коне было бы крайне неудобно. Решать надо было быстро, пока дикари еще не решились напасть.

— Что будем делать, други? — рука Добрыни уже сама потянулась к притороченной к седлу булаве, — больно уж несподручно здесь биться то… Не размахнешься, как следует…

— Надо скорее добраться до поляны с дольменом, — предложил рассудительный Явор, — им не угнаться за лошадьми.

— Хорошо бы, если они не перекроют нам дорогу.

Но, как будто услышав их, с десяток дикарей потянулись в сторону тропинки, по которой ехал отряд, а другой десяток начал заходить сзади.

— Глазам не верю! Надо же, не иначе у них появляется разум! — удивился Добрыня. — Однако надо поспешать!

И отряд рванул с места. Один из дикарей успел-таки добежать до тропинки и встал угрожающе потрясая дубиной. Но Буян просто снес его своей широкой грудью, и бандит заскулив, отлетел в снег. Уже начало темнеть, когда они вылетели на поляну и огляделись.

Дикари отстали, но вероятно не отказались от мысли их догнать. Положение было отчаянное.

— Биться конными будем. Вставайте вокруг дольмена, спиной к нему, чтобы враг не зашел сзади, — скомандовал Добрыня, — мальчишку на крышу, пусть стреляет оттуда из своего лука. Не убьет никого, да хоть попугает, глядишь кого и оцарапает…

Отряд быстро занял свои места. Клён прямо с коня ловко перепрыгнул на крышу строения и встал, гордо выпрямившись и выпятив грудь.

— Я же говорил, что вам пригожусь! Я — Слышащий и могу позвать на помощь!

Добрыня удивлённо воззрился на мальчика.

— А ведь правда твоя! Зови на помощь, Лучник!

Гордый от сознания своей значимости мальчик, от усердия сжав кулачки и зажмурив глаза, позвал. Мать и сестра услышали его….

Из леса стали появляться дикари, но пока не нападали. Они нерешительно топтались на месте, гомоня и размахивая руками. Их прибывало все больше и больше. Добрыня никак не ожидал, что их так много и было ясно, что маленькому отряду, в числе которого был неопытный юноша, совсем юная девушка и ребенок, долго не продержаться. Надо было устоять до прихода подмоги.

— Не дайте стащить себя с коня! Упадете, всё, затопчут! — спокойно говорил витязь. Но не успел он договорить, как дикари, как по команде повалили.

Первых бандитов принял на себя Добрыня.

— Ну, что, псы поганые, — гремел над лесом грозный глас витязя, — силушку богатырскую испытать захотели!

И он крушил. Огромная булава в богатырской длани мерно взлетала и опускалась, дикари так и сыпались в разные стороны. Буян кусался и лягался помогая хозяину. С пылу битвы витязь обернулся, чтобы посмотреть, как справляются друзья. Явор держался с молодцом, он довольно сносно владел мечом, но, видимо, не хотел проливать кровь и поэтому бил плашмя.

Клён, расстреляв все стрелы, с высоты дольмена изо всех сил лупил бандитов по головам своим детским, маленьким луком, но несмотря на это удары получались весьма ощутимые. Один дикарь подобрался к нему сбоку и, ухватив за ногу, потянул на себя. Мальчик упал, но не сдался, продолжая неистово колотить врага по голове. И вдруг, словно дикая кошка, с яростным визгом на каменную крышу взлетела Осина. Глаза её горели бешеным пламенем, волосы разметались, руки сжимали окровавленный меч. Битва разбудила в ней уснувший было гнев и она, как грозная валькирия, была страшна в своей ярости. И опешивший дикарь отпустил мальчишку.

Но дикари всё шли и шли, как будто кто-то гнал их против воли на эту бойню. Некстати начался снегопад, расходясь все сильнее и сильнее он слепил глаза. Но вот в лесу замелькали факелы, Лучники всё-таки подоспели вовремя.

Бой закончился. Дикари, те, кто мог ходить разбежались по лесу. Потрепанный, но целый и невредимый отряд окружили Лучники. Воины ещё были возбуждены после боя. Осина стояла и с ожесточением оттирала снегом кровь с лица и рук. Гнев ещё не покинул девушку, он тяжкой мутью плескался на дне её глаз, пальцы подрагивали.

— Ненавижу! Ненавижу их! — как заклинание повторяла она.

Добрыня смотрел на неё: теперь, после боя, она напоминала ему ту девчонку, которая, захлебнувшись своей ненавистью лупила дубиной валявшегося у её ног дикаря, а потом всхлипывая прижималась к груди Кузнеца. Её гнев не ушёл бесследно, он остался, готовый проснуться в момент опасности и тогда он был неудержим. Именно этого и опасался Кузнец запрещая ей брать в руки оружие. Но как она прекрасна в своем гневе, с мечом в руках разящая врага! Дева-Воительница, грозная и беспощадная!

В порыве чувств Добрыня попытался обнять её, успокоить, умиротворить, но грозная дева оттолкнула его.

— Не надо, витязь! Я должна научиться сладить с этим сама.

Добрыня отступил. Он, как мужчина и воин, понимал и уважал это. Только одно смущало его, а именно как жить с этим хрупкой девушке, богом созданной, чтобы быть не воином, а ласковой, любящей матерью и хранительницей очага. Но вот так сложилась его судьба, что досталась ему в спутницы жизни эта нежная и беспощадная Дева-Валькирия.

На землю спустилась ночь. Продолжать поиски, да еще и в разошедшийся снегопад, было бессмысленно. Отряд собрался уже двинуться в деревню, как вдруг из пелены метели появился весь облепленный снегом изнуренный всадник. Увидев людей он остановил лошадь и кулем повалился на землю.

Глава 5

Было уютно и тепло. Легкий ветерок трепал волосы приятно касаясь лица. Где-то слышался шум воды, она качала и убаюкивала. И было так хорошо, что не хотелось открывать глаза. Но они открылись.

Данила лежал на чём-то мягком, пахло свежим сеном и елью. Боясь делать резкие движения он осторожно огляделся. "Наверное я в раю", отстранённо подумал он. Над ним тесно сплетались ветви исполинского дерева. И больше ничего не было видно. Данила сел. Деревянный, не крашеный пол. Стен нет.

Он встал и сделав несколько шагов понял, что находится на гигантской ветви дерева, держащей деревянный настил. Оглядевшись он увидел полукруглую дверь, вырезанную прямо в стволе. Дверь открыта настеж, за ней темнота. Он обернулся и увидел свой лежак — топчан, набитый, скорее всего, сеном. Вернулся и снова сел. От небольшого усилия в несколько шагов задрожали ноги. Голова слегка кружилась. Ощупав её руками Данила понял, что она перевязана.

— Ложись-ка, парень, а то свалишься, потом костей не соберёшь.

Данила обернулся на голос. На краю деревянной площадки, около лесенки, ведущей вниз, которую он не заметил, стоял высокий мужчина. Белая борода по пояс и длинные белые волосы. Длинное, бесформенное одеяние до пят и посох в руке показались знакомыми.

— Гендольф?¹

Мужчина рассмеялся.

— Нет, не угадал. Меня зовут Радогост.

Данила ничего не понимал. Мысли расползались и никак не хотели собираться в кучу. Он совершенно не помнил, как сюда попал.

— Где я?

— Это убежище, куда никто, кроме тебя не может попасть. Здесь тебе ничто не угрожает. — Голос был ясен и молод.

Человека нельзя было назвать стариком, но и молод он не был. Бесстрастное лицо, ни доброе, ни злое. Глубоко посаженые серые глаза под лохматыми, белыми бровями, смотрели как будто внутрь себя, казалось, что они видят самую суть. Прямой нос и высокий лоб.

И все-таки это был старик, но держался прямо, был высок и широк в плечах. На нём лежала печать чего-то невыразимого, недосягаемого. Он несомненно был человеком, но был уже далек от мира людей. Данила на миг оторвался от созерцания этого странного лица. Он никак не мог сосредоточиться, от слабости и голода его начинало подташнивать.

— Погоди, не спеши вставать. Всё ещё узнаешь. А пока ложись, я сейчас сделаю тебе поесть.

Данила послушно лёг. Это было так хорошо, делать то, чего тебе говорят. Как это здорово ни о чем не думать, ничего не помнить…. Ничего не помнить! Кто я, где я? Как я сюда попал? Заснеженный лес, лохматые люди с длинными руками, его тащат… Пёс летит, нацелившись в глотку, но бандит отмахивается о него дубиной, и он кубарем летит в снег. Вкус крови на губах. Пёс… Это мой пёс! Мой друг, Цукат. Лежит там, в снегу…. И вдруг, как ток пробежал с головы до пят. Цукат! Он погиб, спасая его! Он опять, который уже раз, бросился спасать его и…. Отчаяние подкатило к горлу, как и тогда, на краю обрыва, бессилие и ярость, и страх, и боль…

— Я жив!

— Кто это?

— Я! Я тут, внизу. Никак не могу залезть.

Данила встал, боясь поверить в ещё одно чудо, подошел к краю помоста и осторожно взглянул вниз. Там, стоя передними лапами на почти вертикальной лестнице, ведущей на помост, стоял Цукат, весело и быстро виляя обрубком-хвостом. Данила не верил глазам! Он жив!!! С отвисшим, опухшим ухом, но жив! Жив!!! Пёс не отрываясь глядя на друга всё пытался залезть, цепляясь передними лапами за перекладины, но у него не получалось.

— Не лезь, ты лапы поломаешь, я сам, — Данила неуклюже начал спускаться по лестнице вниз, — жди там, я сам спущусь к тебе.

Наконец друзья обнялись. Мягкий язык привычно слюнявил Данилино лицо, лапы стояли на плечах и не было ни одного существа на свете, которое так могло выражать своё счастье. Душу Данилы наполнила радость и вместе с ней, как будто прибавлялось сил. Он опустился на колени перед собакой и без устали гладил любимую, плюшевую головушку. И радость светилась на мальчишеском лице.

— Никогда, никогда больше не покидай меня!

— Я не смогу быть с тобой всегда, — прозвучал в его голове грустный голос Цуката, — я бы очень этого хотел. Но собачий век короток. И мне придется уйти от тебя.

Данила прижался лбом к собачьей голове и крепко обнял за шею.

— Я знаю…, знаю…, не говори мне этого! Это случится ещё не скоро! А пока ты жив! Это самое главное!

— Конечно! Мы ещё столько успеем сделать вместе!

Данила постепенно успокоился, ведь впереди у них была ещё целая жизнь!

— Знаешь, мама мне как-то читала про Радужный мост. Есть такое место в Раю, куда уходят умершие собаки. Там они снова становятся молодыми, здоровыми и полными сил. Они играют и веселятся, бегая по зеленой траве, там есть всё, что им нужно. Но иногда, даже среди самых весёлых игр, они вдруг замирают и прислушиваются не идет ли кто. Они ждут там встречи со своими хозяевами. Ты будешь ждать меня там, Цукат?

— Конечно, не сомневайся! Даже если для этого понадобится целых сто лет! Я буду ждать тебя очень долго потому, что знаю, ты проживешь длинную, счастливую жизнь! И даже не думай приходить за мной раньше, чем завершишь все свои важнейшие земные дела. Я знаю, ты будешь совершать ошибки и учиться на них, будут и радости и минуты разочарования, отчаяния и боли, они тоже будут, но всё пройдет, останется только опыт и понимание. Ты повзрослеешь, полюбишь, женишься, вырастишь славных детей, потом у тебя появятся внуки. И они вырастут на твоих глазах, ты будешь рассказывать им сказки о добре и зле, учить их быть настоящими, чтобы жить полной жизнью. А потом, когда ты состаришься, у тебя появятся правнуки, которых ты будешь держать на коленях, а они — играть твоей длинной, седой бородой. Ты будешь щедро делиться с ними своей любовью и мудростью. Я знаю, что будет именно так, я вижу это, как наяву! И только когда ты поймешь, что жизненный круг завершен, ты счастлив и хочешь уйти с лёгкостью, тогда придёт время нашей встречи, и мы вместе будем гулять по зелёной траве, слушать пение ручья, щебет птиц, греться под ласковыми лучами солнца…, а ещё играть в догонялки и в "а ну-ка, отними"! — голос Цуката стал весёлым, пёс радовался, куцый хвост весело и усердно вилял.

Данила заслушался. Он верил Цукату, верил, что пёс действительно видит его будущее, ведь он не умеет лгать. Всё будет именно так!

Наверху послышались шаги. Данила поднял голову и увидел человека с бородой. "Радогост", вспомнил он. " Старец Радогост, который позвал Добрыню спасать Лунный мир. Наверное, это тот Радогост, которого так предано ждет Бабушка Ель!" И которого он сам так хотел найти и расспросить. И узнать все тайны, и получить все ответы. Но почему-то Даниле не хотелось задавать ему вопросы. Глядя в это бесстрастное лицо и вспоминая живое, лучащееся добротой лицо Бабушки Ели, не верилось, что эти два человека когда-то были близки друг другу.

Старец держал в руках деревянную миску, из которой шёл пар, и глиняную кружку.

— Вижу, что тебе уже лучше. Поднимайся, надо поесть, — голос звучал ровно, без эмоций.

Данила нехотя поднялся, ему не хотелось уходить от Цуката.

— Могу я вас спросить? Как я попал сюда?

— Я привёл тебя.

— А что это за место? Ведь там была зима.

— Это место, где решается судьба…. Это место можно пройти не заметив, а можно остановиться, задать вопросы и получить ответы. Это место точка связи с прошлым и отправления в будущее. Здесь каждый волен понять, кто он. Это место — перепутье всех дорог, какую ты выберешь, по такой и пойдёшь. А можно провести здесь всю жизнь, никуда не стремясь, ничего не постигая, просто бездумно и безмятежно ожидая своего конца.

Данила с недоумением смотрел на старца. Он вёл непонятные речи. Так и не придумав, что ответить, Данила вздохнул и полез наверх.

— А можно мы поговорим об этом завтра? — спросил он, принимая миску с кашей из рук Радогоста.

— Конечно. Мы можем поговорить об этом в любое время, когда ты будешь готов.

Благодарно кивнув, Данила уселся на свой топчан, моментально всё съел и с удовольствием запил молоком. После чего прилёг и тут же уснул.

Новый день начался с той же самой каши. Данила съел её и слез вниз, где его с нетерпением ждал Цукат. Вчера он был на столько слаб, что особо не смотрел вокруг, а сегодня проснулось естественное любопытство.

Первое, что привлекало внимание — это гигантское дерево, стоявшее в центре большой, идеально круглой поляны. Поляна располагалась посередине векового леса, он, как будто обнимал её со всех сторон, сзади защитив скалой. Вершина дерева уходила высоко в небеса, казалось, что там, вверху облака лежат его ветвях. Деревья Лунного мира поражали своими размерами, но это дерево было поистине гигантом среди гигантов. По ветвям его можно было спокойно ходить, как по дороге. Листья овальной формы, несмотря на размер были удивительно тонки и упруги, паутина прожилок плела невероятные узоры расходясь по всему листу.

Данила попробовал лист на ощупь и с удивлением обнаружил, что он тёплый, как будто по прожилкам, как по венам, бежала кровь. В такой лист, как в уютное одеяло, вполне можно было завернуть ребёнка. Ствол тоже был тёплый. Даниле на миг показалось, что его кора, это морщины великана. И корни были очень необычны. Они, как толстые змеи виднелись из-под земли и расходились кругами вокруг мощного ствола. Задрав голову Данила пригляделся и ему показалось, что и ветви дерева, так же, как и корни, закручиваются в одну сторону. Это была гигантская, живая спираль, попирающая небеса! Под деревом лежала тень, сквозь листву изредка проникали солнечные лучи и весёлыми, светлыми пятнами раскрашивали полумрак подножия.

Осмотрев поляну, Данила обратил взор дальше. Вдалеке высилась скала, ослепительно блестевшая на солнце тысячами искр. Подойдя поближе он увидел, что из каждой мельчайшей трещинки сочится чистейшая вода. Вода, омывая камень стекала к подножью и уходила куда-то под землю. Даниле показалось, что скала тоже живая. Струйки воды шептались, переплетались, блестя на солнце, как будто шевелились, живя своей причудливой жизнью.

В скале имелся источник. Из небольшого отверстия, толщиной с большой палец, вырывалась наружу струя воды и падала в высеченную тут же, в скале, каменную чашу. Данила попробовал воду, ему показалось, что это живая вода из сказок, потому, что сразу почувствовался прилив энергии, захотелось побежать по зелёной траве или полезть на гору, или сделать ещё что-нибудь, только не стоять на месте! Он тут же дал напиться Цукату. Пёс тоже оценил по достоинству чудесную воду и поскакал весело подпрыгивая на бегу.

Высокое, лазурное небо с лениво ползущими белыми, пушистыми облаками и сияющим солнцем гармонично дополняло эту чудесную картину, дышащую покоем и умиротворением.

Данила, закинув руки за голову лежал на спине глядя в высокое небо. "Зачем я всё куда-то бегу? Спешу, думаю, строю планы?" — Поддавшись ленивой, тягучей неге этого странного места думал Данила, лежа в мягкой траве среди стрёкота кузнечиков. " И вправду, как хорошо было бы забыть всё и остаться здесь…" И не заметил, как задремал.

Он стоял на поросшем лесом валу и смотрел вниз, на расстилающееся перед ним хлебное поле. Предрассветные сумерки ещё лежали на земле, но ночь уже отступала. Ветерок слегка шевелил тяжелые колосья. Мир был ещё блёклым и серым, но уже жил предчувствием утра…

По полю медленно шла маленькая, тёмная фигурка. Она иногда останавливалась и ласковой рукой проводила по спелым колосьям, лениво перекатывающимися волнами под тёплым ветром.

Но вот восток слегка окрасился розовым. Фигурка остановилась и замерла, повернувшись лицом к рождающемуся солнцу. Восток всё светлел и вдруг яркой вспышкой первый солнечный луч разорвал серый полумрак и понесся к ожидающей его земле. Маленькая фигурка посреди поля вскинула руки в бессознательном желании поймать этот луч. Он на мгновение осветил её лицо и понесся дальше. Но вот всё новые и новые лучи полетели на землю. Мир оживал, окрашиваясь в яркие краски. Утро вступало в свои права. Серая фигурка обернулась прекрасной, рыжеволосой девушкой. Она стояла, вскинув руки, и вместе со всей природой пела гимн восходящему светилу. Лучи уже целиком окутали её, рыжие волосы вспыхнули золотым сиянием, смешавшись с солнечным пламенем, и она закружилась, словно в древнем, ритуальном танце. Солнечный ветер подхватил её, а она всё кружилась, вскинув голову, вся без остатка отдаваясь этому чуду, чуду рождения нового дня!

Даниле казалось, что это прекрасная Богиня Утра спустилась с небес, чтобы праздновать вместе со всей землёй праздник возрождения. У него зрела уверенность, что он знает эту девушку, чувствительное сердце потянулось к ней. И сбежав с поросшего травой вала Данила радостно зашагал ей на встречу…

— Доброго дня, юноша, — раздался откуда-то сверху спокойный голос.

Данила открыл глаза. Над ним стоял Радогост.

— Здравствуйте! — ответил он, ещё не определив для себя, как обращаться к этому необычному человеку.

— Я хочу предложить тебе разделить со мной трапезу.

— Да, конечно, — ответил Данила поднимаясь и разгоняя остатки сна.

Они поднялись на деревянный помост.

— Присаживайся, — указывая рукой в сторону стола сказал старец, а сам на минуту скрылся за дверью, ведущий в недра древа.

Даниле было бы интересно посмотреть, что там, но неловко было спросить, и он решил подождать, когда ближе познакомится с Радогостом. Старец появился, в руках его было деревянное блюдо со множеством плодов.

— Угощайся, это плоды Древа Жизни, — сказал старец беря из миски ярко-оранжевый круглый плод, размером с кулак, — попробуй, это очень вкусно.

Данила взял плод и осторожно надкусил тонкую кожицу. Сладкий, но не приторный, портясающе ароматный сок наполнил рот…. Он никогда не пробовал ничего подобного. Это было сказочно вкусно! Данила даже сощурился от удовольствия. Когда он доел и открыл глаза, то с удивлением обнаружил, что старец улыбается.

— А можно ещё? — ободрённый улыбкой старца спросил он.

— Можно, только больше трёх не ешь, они очень сытны и в большом количестве могут вызвать несварение желудка.

И действительно, съев второй плод Данила почувствовал, что наелся, но было так вкусно, что не удержавшись съел третий. Старец оказался прав: было впечатление, будто бы он съел большую миску мяса.

— Спасибо! Ничего вкуснее я никогда не ел!

— Я рад, что плоды Древа Жизни пришлись тебе по душе, — старец снова улыбнулся. — Ты нравишься мне, парень. Когда-то и я был таким же юным и любознательным. И так же, как и ты искал ответы на все вопросы.

Данила насторожился. Наконец то настал момент истины! Сейчас он получит ответы на все свои вопросы!

Глядя на него Радогост грустно покачал головой.

— Не обольщайся, парень. Ответы на вопросы так просто не даются. Чтобы получить ответы, нужно, в первую очередь, суметь задать вопросы. Готовы ли они у тебя?

— Конечно, — не раздумывая выпалил Данила.

— Ну, что ж, тогда задай их!

Данила открыл было рот, но вдруг понял, что из всей круговерти его мыслей он не может вычленить ни одного вопроса. Кроме, пожалуй, одного: «Что делать»?

Стало почему-то грустно. Он так надеялся, что найдя этого старца узнает обо всём, но именно теперь, когда сама судьба привела его к Радогосту не может задать ни одного вопроса.

— Не грусти, юноша. И не торопись. Ещё есть время во всем разобраться. Ведь впереди у тебя целая жизнь! Ты на правильном пути, твоё чувствующее сердце верно ведёт тебя.

— Но я совершил столько глупостей…

— Не переживай, — с улыбкой не дал договорить ему старец, — мир так устроен, что без ошибок человек никогда не постигнет истины. Это говорю тебе я, самый большой глупец в мире!

Данила с недоверием уставился на Радогоста.

— Да-да, ты не ослышался, это именно так! В своей жизни я сделал множество глупых ошибок. И я благодарю судьбу за то, что мне довелось их совершить.

— Я не понимаю, это как? — жалобно от сознания своей непроходимой глупости спросил Данила.

— Очень просто. Скажи мне, как ты попал сюда?

— Наверное вы подобрали меня, потому, что я замерзал. Вы меня спасли.

— А почему ты оказался замерзающим посреди снежного бурана?

— Потому, что попал в плен к врагу.

— А почему ты попал в плен к врагу?

Данила задумался, он начинал понимать.

— Потому, что сделал глупость, сбежал.

— Иии?

— И нет худа без добра! Я нашел того, кого искал! — заулыбался Данила, но тут же погрустнел. — Но там остались друзья, которые уже ищут меня. А ещё, — продолжил Данила своё раскаяние, — я сделал это уже не в первый раз.

— Знаю. Но всё же. Совершая ошибки учится человек. И если человек их не совершит, то как он узнает, где истина, а где ложь?

— Да, знаю, на ошибках учатся. Но ведь есть же такие, которых не учат ошибки!

— К сожалению, есть. Но даже на их опыте могут учиться другие. В Мироздании ничего не пропадает всуе.

— Но ведь люди иногда совершают ужасные вещи!

— И это правда. А ты знаешь, сколько христианских святых были великими грешниками? Не познав тьмы, человек не увидит света. «Кто пал так низко, имеет глубину». Так сказал один очень мудрый человек.

— А как же Атракс?

— Атракс это демон страха. Чтобы избавиться от него, нужно преодолеть страх.

Данила опешил.

— Неужели всё так просто?

— Нет. Это очень непросто. Но я знаю, ты сможешь! Эта задача тебе по плечу.

— Я иногда сомневаюсь и даже боюсь, что у меня не получится…

— Только полный дурак ни в чём не сомневается. Каждому человеку даны силы, чтобы пройти испытание и каждый волен распорядиться ими по своему усмотрению. Либо растратить резерв жизненной энергии на пустяшные дела, либо разбудить и умножить его, направив по великому пути созидания. Только для этого нужен великий труд, труд не столько физический, сколько духовный. В этом смысл всего сущего. У тебя есть цель?

— Да. У меня есть цель. Найти Чертог Судьбы… Только я не знаю, где его искать.

— Чертог Судьбы находится вне времени и пространства. Прежде, чем тебе откроется дорога к пику, придется спуститься в непроницаемый мрак. И дорогу эту ты должен проделать один, потому, что это только Твоя судьба и Твой пик.

— Я понял вас, Мудрый Старец!

Как ни странно, но Данила действительно понял. Понял каким-то внутренним чутьём. Понял то, что судьба дала ему уникальный шанс попасть в это место, встретить всех этих людей и совершить свои ошибки. Он начал осознавать эти связи и понял, что тоже благодарен за него божественному провидению.

Как бы сложилась его жизнь если бы тогда, в осеннюю, дождливую ночь он не сбежал из дома? Можно было бы сколько угодно гадать, но случилось так, а не иначе. Какая-то неведомая сила вела его, кидала из стороны в сторону, заставляла совершать добрые дела и делать глупости. Эта сила испытывала его, проверяла на прочность, а он просто блуждал впотьмах. Внезапно пришло понимание, что эти переходы из мира в мир не иначе как побег. Побег от самого себя. Но эта сила не дала пропасть, она помогала, посылая друзей и помощников. А также врагов…

«Атракс, кто ты? Тщедушный человек, захлебывающийся злобой и.…страхом. Демон страха, сказал Радогост. Почему я его так боюсь? Я испытываю страх…, это мой страх, он сидит во мне и воплощается в этом невзрачном человечке, с виду то совершенно не опасном? И я бегу, бегу, перехожу из мира в мир и не могу остановиться. Страх гонит меня. Не пора ли остановиться, повернуться к нему лицом и взглянуть в глаза?… В том то и дело, что страшно! Особенно страшно потому, что страх неведом, его нельзя увидеть глазами и определить степень опасности. Он ускользает, ведет себя подло, нападает из-за спины, не выходит один на один, лицом к лицу.

И с наскока не справишься с ним, нужно время, время для размышлений и осознания. И учитель духовный. Мои наставники, Добрыня и Вяз, научили меня сносно владеть оружием, не отступать перед трудностями, принимать решения. Они поддерживали меня, как могли и не давали впадать в уныние (тут Данила улыбнулся, вспомнив монолог Добрыни про уныние и его поднятый кверху указательный палец). Но, чтобы преодолеть страх, нужно мужество, истинное мужество, не бравада и не отчаянный порыв, а стойкость перед своим страхом. Устоять перед ним, не убежать, не спрятаться, а взглянуть в глаза. А взглянув, снова устоять!»

Данила вздохнул. Да, оторванный от родителей, он повзрослел, но все же они ещё очень нужны ему. Так необходимо было их присутствие в жизни, тепло, которое они дают и такую любовь, что он чувствует её даже здесь. Любовь, которую так хочется отдавать и получать сторицей обратно, просто видеть их, чувствовать ласковые прикосновения, слышать голоса. Да просто бережно хранить образы своих любимых в сердце…. Он думал, что даже когда станет взрослым и самостоятельным, это желание останется с ним всегда.

— Ты позволишь мне остаться здесь, Дедушка Радогост?

— Ты волен оставаться здесь или уйти, когда решишь это сделать.

— Спасибо. И ещё я хочу просить…

— Слушаю тебя, юноша.

— Я могу разговаривать с тобой? Мне хотелось бы рассказывать тебе свои мысли.

— Да, я буду рад слушать тебя.

— Спасибо, Дедушка. Это всё, что мне сейчас нужно.

Данила поднялся и хотел было идти, но остановился.

— Скажи, Дедушка Радогост, а золотые Книги Мудрости действительно существуют?

— Да.

— А ты их читал?

— Читал. И даже больше — я их жил.

Данила ничего не понял, но переспрашивать сейчас не стал, решив, что когда представится случай он выпытает у Старца, где их искать. А пока он спустился вниз, к ожидающему его Цукату, и они не спеша отправились дальше исследовать это необычное место, которое стало их новым пристанищем.

Глава 6

У обрыва, с которого чудом не упал Данила, на самом его краю, стоял невысокого роста коренастый человек. Он был одет в болотного цвета куртку, ладно сидящую на широких плечах и чёрные, суконные штаны, заправленные в высокие сапоги. На широком ремне был пристёгнут меч, а из-за плеча выглядывал лук. Чёрные с проседью, стриженные скобкой волосы, раздувал ветер. Карие глаза задумчиво смотрели вдаль; короткая, жесткая борода и усы закрывали нижнюю часть волевого лица.

Немного поодаль потрескивал костер, ветер теребил пламя, не давая ему угаснуть. Над костром, на треноге был подвешен котелок, в котором булькала вода. Рядом, на срезанных еловых ветках был расстелен спальник. Человек так задумался, что не ничего замечал. Из леса вышла высокая, статная женщина и подошла к нему.

— Доброго утра тебе, Дрок!

— И тебе здравствовать, Липа.

— Пойдём, тебе надо поесть! Или ты собираешься уморить себя голодом ещё до возвращения внука?

Лучник нехотя оторвался от созерцания окрестностей. Уже семь дней провёл он здесь, у обрыва. Он почти не спал и не ел, только смотрел вдаль, замерев в каком-то оцепенении. Он ожидал возвращения своего внука. Внук сказал ждать, и он ждал. Он был уверен, что Явор вернётся, если хоть на секунду он усомнился бы в этом, то просто шагнул в пропасть, лежащую перед ним.

Липа с сочувствием глядела на него. Вздохнув, она ловко подхватила котелок с уже почти выкипевшей водой и поставила его на землю.

— Пошли! — коротко скомандовала она.

Бросив последний взгляд на разверзшуюся у его ног пропасть, Дрок покорно пошёл за ней.

Лучники так и стояли лагерем, ожидая своего командира. В лагере привычно шла походная жизнь. Только Вяз пребывал в угрюмой задумчивости. Мысль об исчезновении Данилы грызла его, лишая покоя, он винил себя, что не уберёг мальчишку. Идея Явора отправиться к Хранителям всё больше и больше казалась ему разумной и правильной. Липа и Ива поддерживали его, готовые в любую минуту отправиться в путь. Но Вяз всё размышлял. Он размышлял ещё о Дроке и его внуке. Оба мальчишки, как в воду канули в этом проклятом месте…

Вяз не мог, как Дрок, сконцентрироваться на ожидании, ему требовалось движение, деятельность. В конце концов он решил отправляться в путь оставив здесь Дрока, которого всё равно не сдвинуть с места. Отряду Лучников требовался новый командир. Поговорив с Дроком они решили предложить бойцам самим выбрать себе командира.

После недолгого совещания выбор пал на весёлого, голубоглазого парня с задорной, солнечной улыбкой, по имени Ясень. В отряде его очень любили за добрый и весёлый нрав, он умел ладить со всеми, но при случае мог проявить твёрдость и решительность. Одним словом, парень имел все те качества, которыми должен обладать хороший командир. Вяз и Дрок остались довольны выбором отряда, лучшего командира нельзя было пожелать.

Позавтракав и сдав Ясеню свои полномочия Дрок отправился на свой пост, а Вяз, Липа и Ива тронулись в длинную дорогу к югу, туда, где они надеялись найти ответы, в Обитель Хранителей.

Не успели они отъехать на приличное расстояние, как пришёл сигнал от Дрока. Лучники Ясеня заметили несколько групп бандитов в лесу. Они целенаправленно шли к обрыву, к тому месту, где исчезли Данила и Явор.

— Только этого не хватало! — взволнованно сказал Вяз. — Замышляет что-то злодей! Возвращаемся.

— Погоди, отец, — удержала его Ива, — вы возвращайтесь, а я поеду к Хранителям. Нам нужен их совет. Я буду скакать очень быстро, а вы постарайтесь разобраться, что происходит здесь.

Готовый уже мчаться обратно Вяз, остановился. Он внимательно посмотрел на дочь.

— Ты права, моя разумная девочка! Скачи! И…. будь очень внимательна. И осторожна! В нашем мире стало очень неспокойно.

— Можешь не сомневаться, отец, я буду очень внимательна и очень осторожна!

Не слезая с коней они обнялись и разъехались, поспешая, в разные стороны.

Атракс был в гневе. Первый приступ безудержного бешенства уже миновал. Он метался и крушил всё, что попадалось под руку, орал, скалил зубы, бил попадавшихся под руку бандитов пока вконец не выдохся.

Теперь он сидел на пне, около землянки, вырытой и благоустроенной для него слугами и злобно поджав тонкие губы пытался сосредоточиться и хоть что-нибудь придумать. Но это никак не удавалось, злоба ещё тяжело ворочалась в нём, захлестывая мозг мутными волнами. Приступ бешенства настолько вымотал его, что он не мог даже пошевелиться. Вот уже больше часа он сидел в оцепенении, продолжая злиться, но не в силах уже ничего крушить. Он прикрыл глаза. Ему даже нравилось это состояние лениво текущей злости на весь мир.

Вот ещё один мальчишка прошел на ту сторону времени. Легко и просто, без усилий. А он, Великий Атракс, не смог! Ему нужно было достать того мальчишку, по дурости сбежавшего от родителей и попавшего в Лунный мир. У него никак не укладывалось в голове, что может сделать этот избалованный парень? И зачем Стражи так носятся с ним? Хотя у мальчишки стали появляться необычные способности…. Например, он мог видеть его, чего не мог никто из их Старейшин. Поэтому мальчишка опасен.

Сначала ему было любопытно посмотреть на него вблизи, пощупать, так сказать, его задатки и убедиться насколько они могут быть опасны для него. Потом, после неудачного нападения на дом Стражей, он решил просто от него избавиться, но парень не сгинул в пропасти, помешал его чёртов пёс. Теперь же он послал за ним своего слугу, но этот дурак не только не привел мальчишку, но и сам не вернулся, несмотря на прочную зависимость и постоянные ментальные приказы вернуться. Как удалось мальчишке воздействовать на этого наркомана, плотно сидевшего на его зелье?

Атракс размышлял. Мальчишка на поверку оказался не таким слюнтяем, как казался на первый взгляд. Оторвавшись от родителей, он не по годам повзрослел и кое-чему научился за довольно короткий срок. Это стало напрягать. К тому же может быть именно этот мальчишка найдет дорогу к Чертогу Судьбы. Но тут важно, чтобы он пошёл искать этот путь не войдя в полную силу, иначе может случиться так, что ему, Атраксу, будет сложно им управлять.

А вдруг не зря его так опекают Стражи, да и все, кому не лень? Значит надо ловить его. Поймать не удалось. Миссия Зара провалилась. Сам мальчишка на поиски Чертога пока не пойдет, слишком многие из его дружков нашёптывают о том, что он, якобы, не готов идти туда. Что может заставить его отправиться на поиски Чертога? Известно чего: надо захватить кого то из тех, кем он так дорожит. Это и выманит его оттуда, куда ему, Атраксу, дорога закрыта. Но, как мальчишка об этом узнает?

При этой мысли злоба снова всколыхнулась и поднялась к чёрному сердцу. Почему он не может пройти туда? Сопливые мальчишки могут, а он, Великий, нет?! Он кого угодно может скрутить в бараний рог, внушить такой страх, против которого никто не устоит! Послать туда всех слуг, пришедших из Подлунного мира? Каждый из них возглавит группу дикарей. Глядишь, и поймают мальчишку. И тогда, когда он будет в его руках без труда подчинить его себе!

Так размышлял Атракс всё так же сидя на пне и не в силах ни на что решиться. Мысли вроде бы начали худо-бедно ладить друг с другом, но ясности пока не было. Но отдать приказ своим людям навербовать себе как можно больше сторонников, он всё-таки отдал. Его люди, пришельцы из Подлунного мира, уже научились это делать: где-то обманом, где-то посулами или угрозой они завлекали людей недалёких. Некоторые шли по недоумию и, может быть, в определенный момент, хотели бы отказаться, но попав под власть Атракса уже не могли сопротивляться приказам. А пока они будут стягиваться сюда со всех закоулков, он додумает до конца и примет решение.

Толпы бандитов стекались к обрыву. Дроку вместе с отрядом Лучников пришлось ретироваться и звать подмогу. Бандиты заполонили их поляну, они кричали и дрались, беспорядочно передвигаясь, ища себе место у костра, прогоняя друг друга и снова перебегая к другому костру. Это была толпа, собранная злой волей Атракса. Когда на поляне поднималась слишком сильная суета, клевреты Атракса с помощью хлыстов пресекали дебош. Бандиты на время успокаивались, но потом драки и суета начинались снова.

Атракс решил запустить в прошлое, где прятался его враг, как можно больше групп бандитов с командирами-надсмотрщиками во главе каждой. Раз он сам не может туда пройти, так пусть слуги приведут мальчишку к нему. Атракс не торопился. К Лучникам он испытывал презрение. Кто может его остановить? Он хозяин в этом мире, и никто не в силах противостоять ему, Великому Атраксу!

Тем временем Лучники не теряли времени даром. На окраине Ярмарки, там, где торговали лошадьми, собралось уже приличное войско. Что собирался делать Атракс никто не знал. Он пришёл в открытую, не скрываясь, такого ещё не случалось. Один только Дрок был убеждён, что Атракс собирается штурмовать проход в прошлое. Откуда взялась у него эта уверенность он и сам не знал. Но знал точно, что любой ценой, даже ценой собственной жизни, нельзя допустить, чтобы Атракс проник туда.

Последний отряд Лучников присоединился к войску и оно, поднимая дорожную пыль, быстрым маршем отправилось к месту стоянки банды Атракса. Банды, разросшейся до размеров маленькой армии. Подойдя достаточно близко к вражескому лагерю войско остановилось. Была отдана команда вставать лагерем. Нужна была информация о войске и намерениях Атракса. Трое разведчиков бесшумными тенями скользнули в лес.

Потянулось время ожидания, день уже начал клониться к вечеру, а разведчиков все не было. Вяз волновался. Он и командиры отрядов молча сидели вокруг угасающего костра.

— Надо посылать ещё людей, уже понятно, что-то пошло не так. Им давно пора вернуться, — удрученно сказал Вяз.

— Позволь мне пойти, — тут же отозвался Ясень, молодой командир Лучников Дрока.

Вяз испытывающе посмотрел на него.

— Что скажешь, Дрок?

— Парень толковый, я бы отпустил.

— Хорошо. Бери несколько человек и иди. Будь крайне осторожен!

— Я пойду с ними, — поднимаясь твёрдо сказал Дрок. — Я хочу видеть своими глазами, что там происходит.

— Иди, — чуть помедлив, с тяжёлым вздохом, тихо отозвался Вяз.

Разведчики исчезли в лесу. И снова потянулось время ожидания. Вяз стоял напряжённо вглядываясь в тёмный лес. Вдруг ему показалось, что в лесу кто-то двигается. Он замер, до боли в глазах всматриваясь в темноту. Нет, глаза не обманули его: к лагерю медленно двигались люди. Они шли, как неживые, автоматически переставляя ноги, их темные силуэты раскачивались из стороны в сторону. Вяза взяла жуть, он так и стоял столбом не отрываясь глядя на эту странную группу. Но вот от неё отделилась вполне нормальная человеческая тень и быстро зашагала к нему. Тень приблизилась и обрела очертания и голос Дрока.

— Мы наткнулись на них случайно, — тихо сказал он, — они так и топтались на месте. Ничего не слышат и не понимают.

Вяз с ужасом узнал посланных на разведку Лучников, которых гнал перед собой, словно стадо, Ясень. В темноте почти не было видно их лиц, но и без этого мороз пробегал по коже, глядя на эти безвольные фигуры. Они остановились, сбившись в кучу и так и стояли изредка переступая с ноги на ногу.

— Что с ними? — не своим голосом выдавил из себя Вяз.

— Не знаю… Им, как будто выжгли весь мозг. Они ничего не слышат и не видят…

— Эй, воин! — Добрыня сильно потряс за плечи одного из парней.

Голова его моталась из стороны в сторону, а глаза всё так же бессмысленно смотрели в пустоту.

Вяза снова охватила липкая, потусторонняя жуть.

— Что же с ними делать? — скорее прошептал, чем проговорил он.

— Кто бы знал, — так же тихо отозвался Дрок.

К ним начали подтягиваться Лучники. Они молча, с недоумением глядели на своих товарищей.

— Что же это? — с отчаянием в голосе выкрикнул совсем юный, безусый паренёк.

Из тени выступил Ясень и обвёл стоящих полукругом растерянных воинов твёрдым взглядом.

— Это какое-то колдовство, — голос звучал уверенно, — завтра мы обязательно выясним, что это такое. А пока — отбой!

Воины всё стояли в нерешительности, как завороженные глядя на сбившихся в кучу разведчиков.

— Как лошади в стойле, — раздался чей то голос.

— Вы слышите меня, Лучники? У меня такое впечатление, что вы уже готовы разбежаться от страха даже не вступив в бой! — последние слова Ясень произнес с усмешкой, — вы видите, они живы и это главное! Утро вечера мудренее! Расходитесь и ложитесь спать.

Усмешка подействовала. Воины, качая головами, начали расходиться. В себя пришел и Вяз.

— Кто-то должен караулить их. Ложитесь, а я пока посижу.

Вдруг разведчики вздрогнули, какбудто по их телу прошел электрический разряд и все разом, как пустые мешки, повалились на землю. Друзья взволнованно бросились к ним, но через минуту убедились, что они спят.

— Ну вот и ладно, — сказал Вяз, усаживаясь на бревно у костра и вороша палкой угасающие угли, — сейчас подкинем дровишек и уложим их поближе к костру. Потом и вы ложитесь, а я посижу пока, посмотрю, мало ли что….

Напряжение немного спало. Друзья бережно уложили спящих разведчиков поближе к огню и сами уселись втроем, все равно сон не пришел бы к ним. Так они и просидели всю ночь, молча, потрясенные случившимся….

На рассвете разведчики начали приходить в себя. Они медленно, с трудом поднимались с недоумением оглядываясь вокруг мутным взором, но сознание постепенно включалось и взгляд становился осмысленным. Вяз, Дрок и Ясень напряженно наблюдали, как будто неосторожным словом или жестом боялись спугнуть возвращающийся разум своих товарищей. Но вот взгляд одного из разведчиков осмысленно остановился на Дроке.

— Что с нами было? — голос звучал хрипло, слова, как будто бы давались с трудом.

Трое друзей облегченно перевели дух.

— Ну вот и хорошо, вот и ладно… — Дрок улыбался, по-отечески глядя на приходившего в себя парня, — а что с вами было мы сами хотели бы знать. Надеюсь вы нам расскажете.

На миг парень задумался, потом лицо его исказила гримаса страха, взгляд заметался, как будто ища убежище, где можно спрятаться, он начал подниматься, но ноги отказали, и он тяжело упал обратно на свой лежак.

— Тише, тише сынок…, — Вяз с осторожностью, чтобы не напугать, опустил руку на плечо товарища, — всё хорошо, ты в безопасности, среди друзей. Посмотри вокруг, не бойся, — витязь ласково продолжал уговаривать парня и тот постепенно начал успокаиваться. — Ты узнаешь меня?

— Дда…ты Вяз, Страж Моста… Я тебя знаю… И его знаю, — парень кивком указал на Ясеня.

— Ну вот и хорошо… Ты молодец! Спокойно, спокойно…

По лицу парня потекли слезы, унимая дрожь в голосе он начал рассказывать:

— Мы подкрались к ним совсем близко… Прятались за деревьями… Видим… человечек стоит… маленький такой, в плаще чёрном. С ним ещё несколько… пять… или шесть. Остальные бездельничают…, ругаются, дерутся… Человечек стоит, в лес вглядывается… а эти…, как наготове стоят. А человечек стоит, не шевелится, только руки подрагивают. Стоит, словно… струна натянутая… Вдруг, как закричит, ногами затопал… А бандиты все гомонят и гомонят… Он как заорёт на них… и рукой махнул в ихнюю сторону, так те сразу и повалились на землю. — Парень остановился, судорожно сглотнул и продолжал с трудом подбирая слова, — вот тут всё и началось. Деревья вокруг, как будто вздрогнули и поплыли. А мужичок то этот начал вдруг вверх расти, всё больше, больше…. Из пальцев когти полезли, лицо вытягивается, вместо носа клюв наружу лезет… И перья…, перья чёрные отовсюду. Глаза красные сделались… И он огромный стал, величиной с дом. Страшный… И вдруг голову повернул, меня увидел… Глаза его… всё ближе, ближе…, а как своим глазом в мой заглянул, так моя голова и взорвалась…

Парень схватился за голову, как бы пытаясь не дать ей ещё раз взорваться, и судорожно зарыдал.

— Ну вот и хорошо, вот и ладно. Поплачь…, поплачь, слёзы — это хорошо, они душу облегчают, — Вяз по-отечески тихонько похлопывал паренька по плечу, — ты молодец, воин, всё запомнил, ничего не упустил! — услышав похвалу разведчик поднял на Вяза заплаканные глаза. Он был ещё совсем юн, а сейчас казался совсем мальчишкой.

— Спасибо, дядя Вяз, — сказал он совсем по-детски, — я сейчас…, сейчас успокоюсь.

Остальные два разведчика тоже пришли в себя. Каждый из них видел разные чудища, но все чудища заглядывали в глаза, после чего был взрыв. Всех троих пришлось отправить по домам, надломленные пережитым ужасом они больше не могли быть воинами.

— Вот ведь злодей, будь ему неладно! — возбужденно расхаживая взад-вперёд ругался Вяз, — и как сладить с ним? Смотри ж чего творит! Это ж люди же, не скот безмозглый! Выйди на бой, да бейся честно! Так нет! Мороки насылает, колдун проклятый! Эдак он мне всех воинов перепортит!

Вяз был настолько шокирован происшедшим, что просто не находил себе места от возмущения. Было непривычно смотреть, как этот спокойный, медлительный, добродушный человек, просто не умеющий злиться, находится в таком возбуждённом состоянии ругаясь и чуть ли не топая ногами.

Дрок глядел на своего старого товарища и просто не узнавал его. Он понимал, что это беспомощность кричала устами Вяза, он сам был близок к этому. Войско стояло лагерем напротив леса, в котором засел враг, а они просто не знали, что делать. Зайти в лес и вступить в бой? А как захватить вожака, Атракса? Как противостоять ему?

В глубине души Вяз понимал, чтобы противостоять Атраксу нужен воин с такого же рода даром. И он был. Вернее, должен появиться, когда подрастёт. Но сейчас он ещё мальчик, а тут нужен зрелый мужчина, закаленный телом и духом, только такой сможет выйти на бой с этим врагом. Хранители предсказали появление Данилы в Лунном мире. Предсказали и замолчали. А что дальше? Как мальчишке сладить с таким злодеем? Сколько лет пройдёт пока он обретёт силу? А злодей уже здесь, вот он! И уже есть пострадавшие от его злодеяний. А эти парнишки, разведчики? Как можно было так поступить с людьми? Теперь они вряд ли когда-нибудь смогут встать в строй.

Тяжко вздохнув, Вяз опустился на бревно у костра. Вся его фигура выражала отчаяние.

— Погоди кручиниться, — успокаивающе сказал Дрок, садясь рядом с другом, — скажи, ты веришь в своего воспитанника?

Вяз, оторвавшись от своих мыслей на минуту задумался.

— Да! — твёрдо ответил он. — Я верю в этого парня!

— И я верю в своего внука! Сейчас юноши вместе, не спрашивай откуда знаю, просто знаю и всё, и я уверен, что они делают своё дело! Давай и мы будем делать своё!

— Ты прав, Дрок! — благодарно взглянув на друга ответил Вяз, — будем наблюдать. И действовать, когда появится необходимость.

Проход не открывался. Лазейка в прошлое не хотела поддаваться, как ни напрягал силы Атракс. Сдерживая уже готовую сорваться с поводка злобу, он не переставал делать попытки открыть портал. Но всё было тщетно. Дорога в прошлое была перекрыта. Он устал, гомон бандитов мешал ему сосредоточиться, а тут ещё трое людишек топтались у края леса, он отчетливо улавливал импульсы любопытства, исходящие от них. Наконец злость одержала верх над разумом и Атракс начал бушевать.

В первую очередь он наказал бандитов, которые раздражали его своим гомоном. Одного взмаха руки было достаточно, чтобы бандиты попадали, как оловянные солдатики, а посланный ментально сигнал был такой силы, что они, зажав уши, с воем покатались по земле.

Потом он с наслаждением принялся за прятавшихся в лесу разведчиков. Из глубины их подсознания он извлек самые кошмарные видения и предстал в этих образах перед ними. Сознательный разум разведчиков не смог преодолеть страх и поэтому благополучно отключился. Люди так и остались стоять бездумно хлопая глазами. Злодей был доволен. Но усталость взяла своё, он окончательно выдохся и, с сознанием выполненного дела спокойно улегся спать, комфортно расположившись на медвежьей шкуре около костра.

По дороге, ведущей к югу стремглав летела на коне стройная девушка. Она очень спешила. Почти не останавливаясь она за три дня проскакала расстояние, на преодоление которого ушла бы неделя. И наконец на горизонте показались горы. Оставалась самая сложная часть пути: подняться по довольно узкой, петляющей дороге, туда, где расположилась Обитель Хранителей.

У подножия гор девушка сделала остановку, надо было отдохнуть перед трудным подъёмом и пополнить запасы воды и еды. Ива никогда не бывала здесь и вид поднимающихся высоко в небо гор заворожил её. Пока она ещё не подъехала достаточно близко, горы казались небольшими холмами, затянутыми туманной дымкой, но вблизи это было впечатляющее зрелище.

Поросшие зелёными деревьями склоны на фоне ярко-голубого неба были похожи на огромных фантастических существ, уснувших на солнце беспробудным сном. Белые облака, там в вышине, ходили между деревьями, цепляясь за их макушки и оставляя на ветках клочки туманных лоскутков, тающих на ярком солнце. Кое-где, среди зелени, выступали обнаженные каменные прогалины, будто кости великана, поднявшиеся из-под земли, политые дождями и высушенные ветром и солнцем.

Ива смотрела и не могла оторвать глаз от этой величественной красоты. Она решила, что обязательно вернётся сюда, не торопясь поднимется по склону и будет лежать на какой-нибудь маленькой полянке утопая в густой, темно-зелёной траве, глядеть в яркое, бездонное небо и дышать полной грудью лёгким, невесомым воздухом. С трудом оторвавшись от этого захватывающего зрелища Ива поужинала на постоялом дворе и ушла спать в отведённую ей комнату. Постель показалась ей такой мягкой после многих дней ночевки на земле, что она моментально уснула, полная добрых предчувствий.

Утро застало её, уже в дороге. Тропа вилась постепенно забираясь всё выше и выше. На первый взгляд путь не показался Иве таким трудным, как ей о нём говорили. Поросший лесом склон не был крут, подъём был пологий и ещё не встречались пропасти. Дорога шла среди леса, лошадь весело бежала лёгкой рысью, гулко стуча копытами по каменистой почве.

Ближе к вечеру подъём стал круче и тропа стала выводить всадницу к обрывам, откуда, как на ладони была видна вьющаяся серпантином лента дороги, по которой она совсем недавно проехала, и постоялый двор, где она останавливалась ночевать. И постоялый двор, и дорога казались такими маленькими, словно игрушечные, и было удивительно интересно смотреть на них с высоты.

Но самым чудесным было море. Выбежав из леса, тропа делала очередной поворот, вниз круто обрывалась пропасть, а впереди, сколько хватало глаз, лазурным блеском, сияла пустота и в ней огромным оранжевым шаром висело раскаленное солнце. Иве на секунду показалось, что она парит в высоте. Стоя над пропастью, она широко распахнула руки, как будто отдаваясь этому невероятному ощущению. Приглядевшись можно было различить едва заметную линию горизонта, настолько незаметную, что казалось небо и море слились в одно необозримое пространство.

Но вот раскаленный солнечный диск слегка коснулся воды и тут же по ней побежала сверкающая бликами дорожка. Солнечный диск медленно тонул в глубинах. Скоро над водой остался виден лишь маленький, полукруглый кусочек, но и он погрузился в волны, послав последний луч в темнеющее пространство. И светило угасло.

Ива стояла у обрыва прижав руки к груди, как будто боясь, что её сердце выпрыгнет от восторга. Ничего прекраснее она не видела никогда: солнце, отходящее ко сну в морскую пучину, раскрывшую ему свои материнские объятия. Это было волнующе прекрасно.

С последним солнечным лучом на землю опустилась темнота. Дальше продолжать путь было опасно, тропа едва виднелась во мраке. Собрав сухих веток девушка разожгла маленький костерок, больше для света, чем для тепла. Так и сидела она, одна, в темноте, поджав колени и положив на них подбородок, задумчиво глядя, как пляшет огонь, не в силах заснуть от переполнявших её впечатлений. Рядом сонно всхрапывала лошадь, а она всё сидела, одинокая и романтичная, и мысли её были о светлом: о том, как щедр и прекрасен мир и как хорошо, что она видит, слышит и чувствует эту невыразимую красоту.

Но скоро и её сморил сон. Завтра она достигнет цели своего путешествия и предстанет перед Хранителями. А сейчас она спит и видит удивительные и добрые сны, такие же прекрасные, как и её светлая душа.

Глава 7

В маленькое оконце весело светило солнышко. Зар очнулся, когда солнечный луч пробежал по его лицу и коснулся глаз. Он открыл глаза и огляделся. Он лежал в маленьком бревенчатом помещении, у окошка стоял стол, на котором были разложены пучки трав и стояли маленькие сосуды с узкими горлышками заткнутые пробками. На каждом сосуде был ярлычок с надписью. Рядом со столом стояла широкая лавка, прикрытая лоскутным покрывальцем. Приятно пахло травами. Из помещения вела низенькая дверь, перед ней лежал половичок, рядом стояли белые войлочные чуни, расшитые цветастыми узорами. У противоположной стены стояла ещё одна лавка, на ней деревянные шайки. Над лавкой, на стене, развешаны дубовые веники.

"Баня", сделал вывод Зар. Он пошевелился, тело слушалось плохо, и хотел попробовать сесть, но в этот момент дверь тихо скрипнула и вошла моложавая старушка. Увидев, что Зар пришел в себя, её лицо расцвело улыбкой.

— Здрав будь, путник! — проговорила она неожиданно ясным, не старческим голосом.

Зар взглянул на неё и утонул в тёплых волнах ничем не омраченной доброты, исходящей их этих необыкновенных глаз. Зар был поражён! За годы, проведенные с Атраксом он совсем забыл, что такое доброта. А сейчас он вдруг вспомнил и будто почувствовал ласку материнских рук. Они обняли, скрывая и оберегая от всех бед, и он отдался им всем своим измученным сердцем. Но видение улетучилось, Зар закрыл затуманенные слезами глаза и бессильно откинулся на подушку.

Он слышал шаги старушки, она подошла и положила руку ему на лоб.

— Жар спал, твоя жизнь вне опасности. Тебе надо немного поесть. Чтобы окончательно прогнать болезнь нужны силы, и мы с тобой будем помогать им быстрее вернуться.

Голос старушки проникал в измученную душу. Зар отвернулся, он изо всех сил пытался сдержать слёзы.

— Не нужно, не держи их в себе, со слезами боль потечет наружу. Я много видела на своем веку мужских слёз и, верь мне, ни один мужчина, их проливший не стал от этого слабее духом. — Старушка ласково погладила его по взъерошенной голове. — Меня зовут Бабушка Ель, я знахарка, врачую людей и зверей в меру сил. Меня призвал Добрыня-витязь.

Уже не сдерживаемые слёзы лились рекой. Всё давно забытое, с таким упорством прогоняемое прошлое вспомнилось и нахлынуло с такой силой, что хотелось снова кататься по полу и выть. Но это переживание было чистое, незамутненное ненавистью к себе, поэтому целительным, хотя и горьким бальзамом упало на душу.

— Я оставлю тебя, юноша, побудь наедине с собой, — сказала Бабушка Ель ласково глядя на него, — пойду, приготовлю тебе поесть. А ты не сопротивляйся, дай себе волю, проживи ещё раз свои беды, дай этому произойти и излиться! Это первый шаг к выздоровлению души, а тело… Стоит только душе захотеть, тело само излечит себя….

Зар тихо лежал, не мигая глядя в одну точку на потолке. Он не шевелился, только слёзы текли, проделывая мокрые борозды из уголков глаз на подушку. Как будто очнувшись от кошмарного сна он пытался припомнить, как он жил последние несколько лет. Как он мог забыть, что на свете есть добро? Бабушка Ель, как воплощение доброты стояла перед его глазами и так хотелось расслабиться и насладиться этой добротой и остаться здесь навсегда, но картины недавнего прошлого ярко вставали перед глазами.

Покаяться? А простят ли его? Как можно такое простить? От таких, как он нужно бежать, ведь скоро начнется ломка и он снова не выдержит и предаст. Предаст ради глотка атраксова зелья. Уже не ради кайфа, а чтобы прекратить страдания, унять свои корчащиеся в муках тело и душу и забыться на короткое время.

Нет! Надо бежать! Ему не место среди людей! Он наркоман, конченый человек! Да и что в нём осталось человеческого? Нужно бежать очень далеко, спрятаться где-нибудь на краю света, чтобы некому было спросить: "Зар, как ты мог?" «Зар, как ты мог? Ради чего ты живешь? Почему ты позволяешь своей душе спать? Даже более того, намеренно не даёшь ей проснуться!» И он знал ответ: ради зелья. Да и не спрятаться ему, везде, куда бы он не пришел, проклятый, злобный слизняк достанет его. Он презирал Атракса, но ещё больше себя, за то, что попался на крючок этому чудовищу.

Зар безнадежно закрыл глаза. Тяжелые веки, как крышка гроба, захлопнулись над ним. И наступила пустота.

Вдруг во мраке забрезжил слабый отсвет. Он разгорался, превращаясь в длинный, яркий луч, как будто кто-то включил прожектор. Из мрачной пустоты этот луч начал выхватывать картины давнего, счастливого прошлого. Вот отец держит его за руку. "Посмотри, Зар, кого принес нам аист! Это твоя сестрёнка…" В детской кроватке лежит кулёк. Из розовых кружев выглядывает маленькое личико. Зару любопытно. "А у неё есть ручки и ножки?" "Конечно!", смеется мама, разворачивает кулек и извлекает из него малюсенькое существо. У неё и вправду есть ручки и ножки! " А можно мне потрогать её?" "Конечно можно, только надо обязательно помыть руки." Зар бежит мыть руки, он торопится, ему не терпится узнать, какова на ощупь эта самая сестрёнка. Её крошечная ручка нежная и хрупкая, почти невесомая, розовые пальчики кажутся почти прозрачные. Зара приводят в восхищение эти пальчики. "Мама, она тёплая и шевелится, значит она живая, настоящая!" Мама ласково улыбается: "Когда-то, и ты был таким крошечным. Мы с папой очень ждали тебя и когда ты наконец появился, стали самыми счастливыми людьми на свете".

Другое видение выхватывает луч: Варя сидит в детском стульчике для кормления. Она заметно подросла, у неё пухлые щёки и весёлые, рыжие кудряшки. «Зар, ты можешь мне помочь? Покорми, пожалуйста Варю. Справишься?» Конечно он сделает всё, чтобы справиться, ведь это первое серьёзное задание, которое ему поручили! Шутка ли, накормить ребёнка! Мама даёт ему детскую мисочку с кашкой и Зар начинает запихивать её в миниатюрный ротик с розовыми губками бантиком. Варя вертится и пытается ухватить ручкой ложку. Каша не всегда попадает в рот. «Варя, не вертись!» строго говорит Зар. Но ей весело, и она продолжает вертеться.

Всё перемазано кашей: маленькая, щекастая моська, одежда, волосы, каша капает на стол и тут же размазывается шаловливой ладошкой. «Варя, почему ты такая свинюшка? Ты же девочка!» Но Варя не слушает. Зар начинает сердиться. Но это ведь его первое серьёзное задание, и он стойко держится до конца. Он подходит к маме и протягивает пустую мисочку: «Мы всё съели!» Мама оглядывается на перепачканную кашей девочку и улыбается. «Вот спасибо, выручил!» Мамина рука ласково ерошит его волосы. «Ты у меня настоящий мужчина!»

И ещё видение высвечивается лучом. Они идут на прогулку к лесному озеру. Тёплый день на исходе лета. Зару очень нравится возить коляску с сестрой, но сейчас мама не разрешает ему. В лесу узкая, неровная дорога. Но у Зара с собой мяч, они с папой будут играть в футбол, это утешает его. Вот и залитая солнцем полянка на опушке и небольшое лесное озерцо. Вода блестит на солнце. Мама ставит коляску под раскидистый куст у воды. Она что-то ласково говорит засыпающей девочке.

Из леса выходит человек, у него за плечами рюкзак, такой огромный, почти с него ростом. Он останавливается, снимает рюкзак и устало ставит его на землю. Что-то спрашивает у отца, тот подходит к нему и начинает объяснять, показывая рукой. "Заблудился", думает Зар. Вдруг в разговоре начинают сквозить раздражительные нотки. Встревоженная мама подходит к отцу. "Покачай, пожалуйста Варю, Зар". Зар качает Варю и тревожно оглядывается на родителей.

Как в замедленной съёмке мама идет по полянке, отец пытается успокоить человека с рюкзаком. Вдруг человек выхватывает что-то из кармана и коротко замахнувшись бьет отца. Отец начинает падать, мама с криком бежит к нему. Оглядывается на Зара: "Бери Варю, беги!" Зар стоит столбом и не может сдвинуться с места. Злодей бьет маму наотмашь несколько раз, она падает. "Зар! Беги! Беги же, Зар!", отчаянный крик матери бьёт по ушам.

Человек поворачивается к нему, в руках какой-то предмет, он перемазан красным. "Кровь!", всплывает в мозгу. Очнувшись от столбняка Зар хватает Варю на руки. "Куда бежать?", полыхает в голове. Злодей с мерзкой, кривой усмешкой медленно идёт к нему. Зар в отчаянии вертит головой. Вдруг, о чудо, над водой озера появляется призрачное, почти прозрачное сооружение… мост, он кажется ненастоящим, наступи на него, и он рассеется как туман. Но Зар в отчаянном порыве вступает ногой на мост, ведь бежать больше некуда, делает шаг, второй, мост не пропадает и вот он уже бежит изо всех сил прижимая к себе сестрёнку. Оглядывается назад и видит, что злодей стоит на краю моста, не решаясь на него вступить. Призрачный мост начинает таять, но тот берег близко. Делая последнее, отчаянное усилие Зар добегает до конца моста и без сил падает на берег.

Зар очнулся от собственного крика, в широко распахнутых глазах плескались страх и боль. Он был весь мокрый от пота, слипшиеся волосы разметались по подушке, тело колотила безудержная дрожь. Взгляд заметался и натолкнулся, наконец, на сидящую на краю его кровати Бабушку Ель. Рядом стоял настоящий богатырь, как будто сошедший со страниц русских былин и сказок. Бабушка Ель слегка поглаживает его руку. Это ненавязчивое прикосновение успокаивает.

— Ну вот, самое страшное позади. Ты мужественный юноша, не каждый осмелится взглянуть в лицо своему страху, — голос Бабушки Ели звучит плавно и умиротворяюще, слова текут и перетекают друг в друга, как вода спокойной реки. — Отдышись немного и поднимайся, я принесла тебе поесть.

Богатырь молча разглядывал его, взгляд был испытывающим, но беззлобным.

— Погоди, витязь, допрашивать. Дай ему немного времени, чтобы прояснить голову!

Витязь отступил и так же молча покинул комнату.

— Где я? — выдавил из себя Зар и не узнал своего голоса. Он звучал хрипло, слова давались с трудом, в горле саднило. Он машинально поднес руку к тому месту, где, как ему казалось, стоит огненный ком.

— В Березняках. Здесь тебе ничего не угрожает. Ты всё скоро узнаешь. А теперь ешь.

Она помогла ему приподняться и подпихнув под спину подушку протянула миску вкусно пахнувшей каши. Зар неуверенно посмотрел на неё.

— Это надо обязательно съесть. Такую кашу ещё мои бабушка и прабабушка варили. Она сил прибавляет, да боль душевную утоляет. Ешь!

Зар взял ложку, зачерпнул немного каши и нерешительно положил в рот. Пожевал, проглотил. Еда мягко скользнула по воспаленному горлу, прошла по пищеводу и упала в желудок. Зар прислушался к себе. Дрожь стала униматься. Он уже смело зачерпнул вторую ложку, проглотил. В прыгающем от дрожи желудке разлилась приятная теплота. Так он съел всё и почувствовал себя немного лучше.

— Это волшебная каша, да? — спросил он и тут же удивился, как по-детски прозвучал вопрос.

— Можно сказать и так. Всё, что с добром и любовью делается — волшебством оборачивается.

Бабушка Ель улыбалась своей необыкновенной улыбкой. Зар засмотрелся на неё.

— Твоя улыбка, Бабушка, и есть самое главное волшебство, — пытаясь улыбнуться в ответ сказал он.

— А теперь выпей-ка вот это, — Бабушка Ель дала ему в руки широкую, глиняную чашу с питьём. Чаша была тёплая, в ней плескалась густая золотистая жидкость. — Не бойся, это питьё то же волшебное, пей.

Зар без страха поднес чашу к губам и выпил всё до дна.

— Вкусно, — сказал он, облизнув губы, — Спасибо!

— На здоровье! Всё никак не спрошу, как звать то тебя?

Зар потупил глаза, он почему-то никак не мог выдавить из себя своё имя. И вдруг внезапно понял, что стыдится его. Ему казалось, что все на свете знают в кого он превратился. Мелькнула предательская мысль — соврать, но взглянув в доброе лицо Бабушки Ели он не смог обмануть её.

— Зар, — с трудом произнес он и сразу почувствовал облегчение.

Бабушка Ель ласково кивнула ему.

— А теперь спи, набирайся сил!

Зар, облегченно вздохнув, откинулся на подушку и закрыл глаза. Бабушка Ель немного посидела рядом с ним и убедившись, что он ровно и глубоко задышал тихонько выскользнула наружу.

Добрыня не находил себе места от волнения. Бабушке Ели с трудом удалось удержать его от немедленного допроса подобранного ими парня. Парень был очень слаб и ответить всё равно ничего не мог. Два дня он метался в бреду, на третий затих, дыхание было хриплым и частым, казалось ещё немного и начнется агония. Но на четвертый день он задышал глубже, жар начал спадать, и парень пришел в себя. Услышав эту весть Добрыня бросился в баньку, где по старой памяти устроили больного. На подходе он услышал доносившиеся оттуда крики. Оставшийся путь он проделал бегом. Ввалившись в баньку он увидел бьющегося парня. Бабушка Ель, как могла, удерживала его за руки, но сил явно не хватало.

— Чего встал столбом? Помоги! — строго прикрикнула Бабушка Ель.

— Никак нечистая сила вселилась в него? — Добрыня изо всех сил прижимал его к кровати, — откуда сила то такая в нём взялась?

— Нечистая, Воевода, то-то и оно, что нечистая! Видимо зельем опоён парень.

Так и держали они его пока он вдруг не открыл глаза и затих. Взгляд был безумный, но потихоньку прояснялся, парень приходил в себя. И снова Бабушка Ель выпроводила его не дав поговорить с парнем по душам. Теперь Добрыня сидел расстроено понурив голову в пустой трапезной казармы и перебирал в голове все произошедшие события.

На следующий день после поисков Данилы и битвы с дикарями, его ошарашил Явор. Он пришел к нему рано утром и сказал, что у него было видение-сон. Ему явился старец Радогост и поведал историю. Он рассказал, что Данила жив, но находится в тайном, сакральном месте, где он готовится к битве со своим врагом. Он обязательно вернется, чтобы сразиться с ним. Но пока Данила ещё не готов к битве, а им надо вставать на защиту своей земли и уповать только на себя. Явору он велел передать весть Вязу весьма оригинальным способом: отправиться в Обитель и написать послание в будущее, рассказать все произошедшие события, а в конце приписать предсказание, что Данила вернется и победит Атракса. От Явора требовалось описать произошедшее и оставить послание в библиотеке так, чтобы те, кто приедет искать могли его найти. Явору же не надо пытаться пройти обратно в своё время, он ещё нужен здесь, а портал всё равно закрыт. На вопрос Явора, почему он, Радогост, не помогает людям справится с бедой, тот ответил, что если боги начнут всё делать за людей, то люди вымрут. Вот и весь сказ.

Рассказ Явора вселил надежду в обеспокоенное сердце витязя. Явор же горел желанием отправиться в Обитель и поразмыслив, Добрыня согласился с ним. Явор спешно уехал, а Добрыня остался ждать, когда, наконец, он получит разрешение от Бабушки Ели на разговор с её подопечным. И вот уже пятый день он сидит в бездействии.

Дверь столовой тихо отворилась. Легкими шагами к нему приблизилась Бабушка Ель. Добрыня с немым вопросом приподнял брови.

— Уснул путник, проспит до завтрашнего утра.

— Бабушка Ель, — взмолился Добрыня, — когда ж ты мне разрешишь поговорить с ним? Чует моё сердце, что кое-что знает этот парень!

— Правду говорит твоё сердце, знает он кое-что. Да боюсь рассказать это ему будет не просто. Потрепала паренька судьба, сильно потрепала, нещадно. Отца с матерью он потерял, там, в мире Подлунном. С сестрёнкой на руках к нам пришёл, сам ещё несмышленышем был. Зар его имя. Слышал, поди, от своего воспитанника?

— Как не слышать…, слышал…. Пропал он…, да вот, значит, где объявился. Подумать только… Как занесло то его сюда? Каким ветром?

— Ох нехорошим ветром занесло его, Добрынюшка! Злодей Атракс его хозяин… Тот Атракс, который там, в будущем остался, откуда пареньки наши пришли, Данила, да Явор. Остаться то остался, да юношу этого к нам заслал, Данилу изловить, а тот уж придумал длинноруких в помощь взять. А сам злодей то не смог видно сюда пробраться, а то бы уж сам здесь был, бесчинства творил.

Добрыня вскочил в изумлении.

— Ну, делааа…! Вот, что за птица нам попалась…. — Добрыня уселся обратно на лавку и в задумчивости подпер голову рукой.

— А ты не спеши, витязь, паренька то корить. Не по своей воле он зло творил, зельем он опоён, уж говорила тебе! Дух нечистый из него должен выйти, ну а нам, людям добрым, помочь ему надо этого духа то изгнать.

— Откуда ж ты, Бабушка всё знаешь? Или покаялся он тебе?

— Знахарка я, Воевода, вот и знаю…. Бредил он…, я и слушала, да размышляла… Где уж ему каяться то было? Чуть дух не испустил…

— Дык, что мы теперь с ним делать то будем? — Добрыня в задумчивости почесал затылок, — что ждать то от него, Бабушка? Опоённые ведь они ж на всякое способны, безумны они…

— А добрыми с ним быть надо, да ласковыми. Добро ж всякую душевную хворь лечит. Если ж конечно человек хочет излечиться. А он хочет, Добрынюшка, очень хочет! Поди ка завтра с утреца к нему, слово доброе скажи, глядишь он и покается тебе… Очень уж нужно ему покаяться то… Да только не спеши, не лезь в душу то раньше времени, пусть сам говорить начнёт.

— Ясное дело, из человека правды силком не вытащишь, ежели сам не захочет сказать. Пойду, Бабушка, завтра с утречка непременно и наведаюсь.

— Вот и ладно, Добрынюшка, вот и хорошо, наведайся, сокол мой, а теперь уж поди и сам отдохни от дум то своих. И я пойду, намаялась за эти дни то. А гость наш проспит до утра, не сомневайся, никуда не денется.

Как и обещала Бабушка Ель, Зар крепко проспал всю ночь и проснулся уже ближе к полудню. Он обнаружил себя всё там же, в баньке. Ему было хорошо, ничего не болело и не хотелось открывать глаз. Но тяжкие мысли и воспоминания начали потихоньку просачиваться в просыпающийся мозг. Он всё ещё не открывал глаз, пребывая между сном и явью, втягивая носом особенный банный дух, как вдруг почувствовал, что в помещении ещё кто-то есть.

Открыв глаза и оглядевшись он обнаружил посетителя, сидевшего на лавке у противоположной стены. Это был вчерашний богатырь.

— Ну наконец то, — витязь поднялся с лавки и протопал легкой богатырской поступью к кровати Зара. Он добродушно улыбался, как и велела ему Бабушка Ель. — Здрав будь, путник! Тебя Заром звать?

— Здравствуйте, — несмело проговорил Зар, во все глаза глядя на излучающего добродушие великан, — да, меня зовут Зар.

— А я Добрыня, Князя Киевского, Святослава, дружинник…

— Князя Киевского? — эхом повторил Зар, пытаясь припомнить где он об этом князе слышал.

— Да, я тоже пришел сюда из Подлунного мира.

Увидев, что парень занервничал, Добрыня повторил.

— Добрыня я, богатырь земель русских.

— Вы из сказки пришли?

— Да нет, это уж потомки про меня сказок напридумывали. А я настоящий, не сказочный.

Зар совсем смутился. Он просто молча уставился на витязя, не зная, что сказать.

— Как здравие твоё? — спросил заботливо Добрыня.

— Спасибо! Мне очень хорошо, ничего не болит. Только почему-то я не чувствую ног.

— Не чувствуешь ног? А Бабушка Ель знает об этом? — на добродушном лице витязя тут же появилась озабоченность.

— Ещё нет, я только сейчас это понял.

Добрыня откинул одеяло. Ступни юноши были обмотаны чистыми тряпицами, на которых проступали жёлтые пятна какого-то снадобья. Бабушка Ель и эту напасть не упустила из вида.

Подхватив, как пёрышко, стоящую у стены лавку и поставив её рядом с кроватью больного, он основательно уселся, готовый слушать. Но Зар только часто моргал глазами, видимо пытаясь удержать слёзы.

«Да… Плохо дело», думал Добрыня. «Здорово, видимо, парню досталось. Совсем ослаб духом. Да ещё ног не чувствует… Вот беда то бедовая» …

— Вот, что я скажу тебе, Зар. Я знаю кто ты, про тебя мне рассказывал мой воспитанник, Данила. Пытать тебя, где ты был и что делал эти годы, я не буду. Ежели сам захочешь, так поведаешь. Одно знай: тебя здесь никто не обидит. Вижу, что сломлен дух твой. Я — воин и мне всякое повидать довелось. Не ты первый… и не ты последний, кто пережил в своей жизни трудные времена. Многих перемололи жернова судьбы, но многие и воспряли, и жили, творя добрые дела. Теперь твоя очередь решать: или бороться за жизнь свою, или отказаться от борьбы. Если ты захочешь принять вызов судьбы, то я твой помощник, если нет, то ничто и никто тебя не спасёт… от самого себя. От себя не убежишь…

Взгляд Зара перестал метаться, он слушал и внимал словам витязя. Он понял, что его не отвергают и был благодарен за это. На душе стало легче, но впереди его ждало испытание, он должен был всё рассказать…, а если не сможет, уйти от этих добрых людей и сгинуть в одиночестве. Как точно сказал этот воин — "сломлен дух"…. Это и правда так. Он ощущал себя ни на что не годной, потрепанной, тряпкой, безвольно валявшейся в пыльном углу. Но, благодаря тому, что его не отвергли, приняли, у него появилась надежда и Зар изо всех сил пытался уцепиться за неё. Да, он хотел жить! И сейчас отчетливо понимал это. Но и понимал то, что многое придется искупить.

— Да, я хочу жить, — ответил Зар хрипло. — Я хочу тебе всё рассказать. И если после этого ты не отвергнешь меня, я попрошу помощи.

Сначала слова давались с трудом, потом легче, потому, что Зар видел, что Добрыня без осуждения слушает его. Он рассказал всё, с самого начала и до конца, до того момента, как он обнаружил, что потерял Данилу, а потом понял, что его уже не найти в снежном буране. Рассказал он и то, кто такой Атракс и как он умеет подчинять себе людей, внушая им беспредельный страх. За эти сведения Добрыня был очень благодарен, ведь до сих пор никто толком не знал, что из себя представляет этот злодей.

Выговорившись, Зар тяжело вздохнул, его голова горестно поникла. Он ждал своего приговора. Вот сейчас этот отважный воин встанет и с презрением прогонит его. Добрыня молчал, а Зар всё ждал, не поднимая взгляда. И кто знает, если бы не сон-видЕние Явора, в котором старец сказал ему, что Данила жив, возможно витязь просто растерзал бы его. Но Добрыня верил в видения, раз старец сказал, что его воспитанник жив, значит так оно и есть.

Ему было жаль этого парня, он понимал, что тот попал в чудовищный переплет и сломался. Зар был совсем юн, когда сбежал от Стражей и отправился на поиски Чертога Судьбы. Это был поспешный и необдуманный шаг, но как можно осуждать мальчишку, который со всем своим юношеским пылом и легкомыслием бросился исполнять свою мечту? И какую мечту! Самую заветную для любого ребёнка — вернуть к жизни своих родителей!!!

— Вот, что, Зар, — наконец услышал он приглушенный голос витязя, — я не могу похвалить тебя за твои деяния… Но и судить за них тебя не стану. Я рад, что ты нашел в себе силы рассказать правду. Такую правду говорить не легко… Тебе придётся жить с ней и, возможно, кто-то будет осуждать тебя… Но найдутся и те, кто поверит и всегда протянет руку помощи, когда ты в ней будешь нуждаться. Только смотри, не обмани этого доверия!

Добрыня поднялся с лавки и протянул Зару руку. Зар вскинул голову, в глазах его вспыхнула благодарность и тяжкий груз свалился с плеч.

— Спасибо! — выдохнул он, отвечая на крепкое рукопожатие.

— Поправляйся, парень! Да хорошо, что о злодее рассказал, теперь хоть знать будем, кто таков. Пойду я, пожалуй. А ты отдыхай, набирайся сил!

Добрыня вышел и Зар остался один. На душе было светло, хотелось побыстрее встать на ноги и начать совершать подвиги, чтобы искупить свой грех. Но обмороженные ноги ещё не слушались его.

Вошла Бабушка Ель, как всегда, с неизменной лучистой улыбкой на добром лице.

— Здрав будь, Зарушка! — ласково поздоровалась она с ним, извлекая из корзинки завтрак: кринку молока и горшочек с кашей, — поешь кашки моей волшебной, да молочком парным запей!

— С удовольствием, Бабушка, твою кашу я готов есть день и ночь! — Зар улыбался, принимая из бабушкиных рук горшочек и деревянную ложку, — мне надо быстрее поправляться, впереди ещё столько дел!

Тень пробежала по бабушкиному лицу. Как сказать парню, что не встать ему на ноги, ежели чуда не случится? Она подняла глаза на Зара и увидела, что он тревожно вглядывается в её лицо.

— Не торопись пока, Зарушка! Рано ещё тебе вставать. Тяжкая хворь поселилась в твоих ногах. Дай поразмыслить, как с этой хворью справиться. А ты знай отдыхай, да сил набирайся, ну, а дальше… Бог даст и этот недуг пересилим!

Зар опустил голову, он понял Бабушку Ель. Помолчав с минуту, он твёрдо взглянул на нее:

— Пересилим, Бабушка! Вот увидишь, пересилим!!!

— Вот это ладно! Если верит человек, то у него обязательно получится! Да и я помогать тебе буду, глядишь и изгоним хворь!

И потекла для Зара новая жизнь…. Некоторые дни были наполнены безнадежным отчаянием, другие радостной верой в победу. Он не сдавался. Бывало, когда его неудержимо тянуло бросить всё, выпить зелья и снова окунуться в небытиё. К счастью раздобыть зелье было не у кого. Тогда Зар благословлял Бога за то, что не может ходить, иначе сбежал бы к Атраксу и снова попал в его кабалу. Но жажда жизни брала своё и тёмные мысли и желания посещали его всё реже и реже. Ноги всё ещё не слушались, но он старательно выполнял все предписания Бабушки Ели. Лицо его посветлело, на нём появились здоровые краски, пропали синие круги под глазами, взгляд стал живым и тёплым. Сбрив бороду, он помолодел и превратился во вполне привлекательного парня.

Так прошла зима и наступила весна. Усердно выполняя упражнения, предписанные знахаркой, он иногда чувствовал, что по ногам бегут мурашки. И душа замирала от безумной надежды! Юноша боялся, не мерещится ли ему. Но вот, наконец, в один из солнечных весенних дней он увидел, что большой палец на его ноге пошевелился.

Глава 8

В большом, круглом зале с высоким сводчатым потолком, среди целого лабиринта стеллажей и шкафов с книгами, за огромным дубовым столом сидел Явор. Перед ним лежала открытая книга, которую он с величайшим интересом читал. Это было заметно по напряженной позе, в которой он склонился над фолиантом. Его пытливые глаза быстро бегали по странице, которую уже теребили нетерпеливые пальцы, стремясь быстрее перевернуть. Юноша сидел в таком же огромном, как и стол, кресле, больше похожем на трон. По широким подлокотникам и спинке, почерневшим от времени, бежала причудливая резьба.

В помещении имелись высокие окна, но нагромождение стеллажей, со всех сторон, окружавших стол, не давали свету проникать внутрь и поэтому здесь царил полумрак. Пламя свечи, стоящей на столе в массивном бронзовом подсвечнике, освещало лишь сосредоточенное лицо юноши и лежащий перед ним фолиант. Всё здесь дышало древностью. Здесь, в Библиотеке Хранителей, века разговаривали друг с другом.

Вот уже без малого две недели Явор почти не выходил из библиотеки, он жадно читал, лишь изредка прерываясь на еду и сон, иногда засыпая прямо в кресле, уронив голову на руки. Перед его взором проходила вся история Лунного мира, тесно сплетенная с историями других миров. Целая вселенная кружилась и перетекала из мира в мир. Всё живое и неживое было в ней взаимосвязано и существовало по своим законам, неподвластным разуму человека. Миры зарождались и умирали, но не исчезали бесследно, их осколки проникали повсюду, в самые дальние уголки Вселенной.

Когда-то и Лунный мир был пустынным и тёмным. Но однажды капля утренней росы, целую вечность бесприютно скитавшаяся в пространстве, упала на тёмный осколок и разлилась по нему бескрайним морем. И ещё целую вечность катило море свои бесплодные волны пока, наконец, не взошла над ним Серебряная Луна и не осветила благодатным светом морскую пучину. И зародилось в глубинах драгоценное яйцо. И ещё вечность покоилось оно на дне, словно в материнском лоне, а когда выросло, море подхватило его со дна и подняло из глубин на поверхность, а ласковые волны бережно вытолкнули на берег. Яйцо ударилось о прибрежную скалу и раскололось, и вышла из него юная златокудрая красавица, прекрасная Богиня Утра. Только что освободившись из оков, она запела Гимн Солнцу, призывая его оплодотворить эту землю своим теплом и светом. И Солнце услышало призыв и осветило пустынный мир, его лучи разбудили спящее вечным сном земное семя, семя проклюнулось и дало всходы, а из них выросли деревья и кусты, цветы и травы.

Богине Утра полюбился один высокий, молодой дуб, своей любовью она разбудила в нём душу и дуб превратился в высокого, могучего юношу, способного удержать в своих ладонях целый мир. Скоро они поженились и у них появились дети, которые и заселили эту прекрасную землю. Супруги честно делили все труды по устройству мира, любя и заботясь о нём. Они учили своих детей так же, как и они любить свой мир и беречь от всякого зла. Они до сих пор живут высоко в небесах в любви и согласии, вечно юная и прекрасная Богиня Утра Заря и Дух Мира, Бог и покровитель всего живого. Они щедро делятся со своими детьми добротой и любовью, снова и снова вселяя в их сердца веру в то, что всё живое прекрасно.

Приехав к Хранителям, Явор увидел сколь не похожа Обитель на ту, в которой он вырос. Здесь, столетия спустя, здания и строения ещё не имели того величественного вида, какими их хорошо знал Явор. В центре находилось сложенное из неотёсанных камней Святилище, а перед ним две статуи: Богини Утра Зари и Духа Мира. Беломраморная девушка с воздетыми к солнцу изящными руками казалась невесомой. Её лёгкая, словно невесомая фигурка стояла на цыпочках, в предчувствии чуда всем телом подавшись вперёд, ветер играл её волосами и трепал подол туники, нежное лицо запрокинуто к небу. Еще немного, и она оторвется от земли и в едином порыве души и тела понесется навстречу восходящему светилу. Статуя стояла лицом к восходу и каждое утро, когда первые лучи солнца касались лица Богини, она наполнялась светом, вся насквозь пронизанная их сиянием, словно впитывая солнечную энергию и весь день храня в себе это тепло.

Рядом с ней стоял молодой мужчина, его отлитая из меди фигура сияла на солнце. Он был высок и могуч, но рельефные мышцы не создавали впечатления тяжеловесности и грубой силы. С одного плеча мягкими складками ниспадала короткая туника, оставляя открытыми большую часть грудной клетки, на широкие плечи падали слегка завивающиеся волосы. Открытое лицо с крупными, правильными чертами было одухотворено внутренней силой; образ дополняли чётко очерченные широкие скулы и мягкие губы, тронутые улыбкой. Длинные, мускулистые ноги уверено стояли на земле. На ладони правой руки уютно лежала сияющая, хрустальная сфера; ладонь левой бережно прикрывала её сверху, оберегая и защищая. Это был настоящий оплот жизни во всех проявлениях, защитник её и хранитель.

Статуи были сделаны великим мастером, мастером-чудотворцем, ибо они во истину являлись настоящим чудом, на которое невозможно наглядеться. Они не поражали воображения громадными размерами, заставляя человека чувствовать свою ничтожность, а были высотой в обычный человеческий рост, лишь немного возвышаясь за счёт невысоких постаментов. Но не только своим внешним совершенством были привлекательны эти статуи, они затрагивали самые потаённые струны души, принося чувство внутреннего покоя и гармонии, словнов них присутствовали частички божественных душ.

Явор долго не мог оторваться от созерцания. Глядя на них он с удивлением и восторгом слушал музыку своей души, она играла неповторимые мелодии, ему казалось, что если отвести глаза, эта музыка замолкнет. Ему так хотелось, чтобы душа запомнила эти мелодии, сохранила их, что бы они всегда были с ним, созвучные с миром, в котором он жил и который любил. Явор стоял и не мог уйти, такое с ним было впервые. И это было незабываемо!

Там, в его времени, статуй уже не было, хотя Святилище Богов стояло в том же виде, что и здесь. Явор дал себе слово, что приложит все усилия, чтобы отыскать статуи, где бы они ни были. Он верил, что они просто не могли сгинуть безвозвратно, такие явления должны жить вечно, а раз так, то он обязательно их найдет и вернет людям это чудо.

Почти в первозданном виде сохранилась и Библиотека Хранителей. Она занимала две невысокие, круглые башни, пристроенные по бокам строения правильной кубической формы. Строение было сложено из плотно пригнанных огромных плит темно-серого мрамора настолько тесно, что стыки были почти незаметны и казалось, что строение вытесано из цельного камня. Верх венчал грандиозный прозрачный купол. Явор долго с удивлением разглядывал его, уж больно невероятно выглядел этот огромный «мыльный пузырь». В его времени этого купола тоже не было, крышей служила верхняя плоскость куба. Из того же серого гранита были сложены и башни, они стояли, как два стража у входа в Храм Мудрости, накрытые сияющими на солнце, медными куполами.

В Храме Мудрости собирался Совет Старейшин. В него вели двустворчатые двери, больше похожие на ворота. В огромном зале не было ничего лишнего. С высокого потолка свисала большая, кованая люстра, под ней располагался отполированный до блеска круглый, дубовый стол на массивных ногах. Вокруг стояло шестнадцать кресел с длинными, прямыми спинками. Справа и слева вдоль стен поднимались две широкие лестницы, ведущие к арочным дверям в стеклянный купол, где располагалась обсерватория. В противоположной от входа стене было прорублено высокое окно, выходящее на ухоженный, пестрящий яркими красками сад. Из окна открывался вид на подернутый туманной дымкой величественный горный пик.

Святилище и стоящие перед ним статуи являлись центром Обители, позади них, на приличном расстоянии, утопая в зелени сада стоял Храм Мудрости со своими двумя башнями Библиотеки. Почтительно расступившись, вокруг стояли аккуратные деревянные домики Хранителей, от каждого из них, среди зеленой травы, к центру бежала ухоженная дорожка. А сзади домиков, стеной окружая Обитель, высокие, стройные кипарисы взметали свои тёмно-зелёные пики к голубому небу.

Обитель стояла на горном плато, к нему поднималась лестница с истертыми временем каменными ступенями. Эта лестница, видимо, была вытесана в незапамятные времена, так же как и Святилище. В мире Явора и её уже не было, в Обитель вела величественная, беломраморная лестница, которая заканчивалась площадкой с такими же величественными, беломраморными воротами. Пространство вокруг Святилища вымостили плитами, но дорожки от домиков всё так же сходились в центре.

Здесь же, вместо плит, зеленела трава, а вокруг Святилища были сделаны кормушки для зверей и птиц, которые, забредая сюда, могли полакомиться дарами, заботливо оставленными для них Хранителями. Животные приходили без страха и даже не боялись брать гостинцы прямо из рук людей. Это тоже удивило и восхитило Явора.

Такой предстала Обитель любознательному взору юноши. Он любил ту, свою Обитель, она была его родным домом, но эта просто зачаровала его, она была иной по духу, более простой и тёплой, в ней не было ничего помпезного, но зато здесь жили Боги — Заря и Дух Мира, и всё человечество было их детьми.

Явор закончил чтение и закрыл книгу. Его взор всё ещё блуждал в неизведанных мирах, он с трудом выныривал из глубин в действительность. Но наконец он поднялся, потянулся всем телом, ещё раз огляделся вокруг борясь с искушением взять со стеллажа ещё одну книгу, и направился к выходу. Солнечный свет ударил в глаза, тёплый ветерок поприветствовал его ласково коснувшись лица. Вот и ещё одно лучезарное утро пришло в этот прекрасный мир! Явор глубоко вдохнул легкий, горный воздух и знакомое, радостное чувство полноты жизни излилось в его душу. Но не время предаваться неге, он пришел сюда по важному делу и должен выполнить наказ Радогоста.

Пройдясь вокруг Святилища юноша задержался около статуй, снова и снова они наполняли всё его существо невыразимыми чувствами, окрыляли душу, наполняли светом. Он словно чувствовал их тепло и поддержку, как дети чувствуют защиту и ничем не измеримую родительскую любовь. Наполнившись до краев их Божественной энергией он отправился назад, в библиотеку, уселся за стол и начал писать.

Глава 9

— Вот и наступили тяжелые времена. И почему большие беды чаще всего приходят осенью?

Вяз и Дрок сидели у костра. Наступала ночь. В Лунном мире было холодно и неуютно. Поздняя осень не скупилась на холодные дожди и пронизывающий ветер, как будто природа обозлилась на людей.

— Сколько живу, не припомню такой холодной осени, — Вяз поворошил угли и подбросив в костер дров поплотнее запахнул дорожный плащ, — где-то сейчас наши мальчишки? Который день сидим тут и всё не с места.

Он говорил практически сам с собой, лишь бы не молчать. Его друг стал совсем угрюм и неразговорчив. Так они и сидели длинными, осенними вечерами, все глубже погружаясь в эту холодную, осеннюю хмарь, сковывающую душу и тело. Это бесцельное ожидание лишало их воли, как будто засасывало в трясину.

— Всё! Хватит сиднем сидеть! — решительно хлопнув ладонями по коленям поднялся Вяз, — завтра даём бой!

Атракс тоже не двигался с места. Чего он ждал и чего замышлял никто не знал. Не знал даже он сам. Портал не открывался, мальчишка оставался по ту сторону времени и возвращаться, похоже, не собирался. Просто громить поселки и деревни было уже не интересно, да и Лучники не дремали. Захватить власть над миром, даже с такими способностями он не смог. Дорога к Чертогу Судьбы для него была закрыта. Сидя сгорбившись на своём пне он перебирал в голове одни и те же варианты действий, но ни один не подходил. Ему нужен был мальчишка! Он тот, кому откроется путь, так говорят их предсказания. Правда предсказания говорят и то, что он, Атракс, будет этим мальчишкой повержен…. Но тут он уж позаботится о том, чтобы этого не случилось! Уж он то сможет подчинить себе мальчишку! Выходит, остаётся только ждать, когда враг сам пожалует сюда.

Атракс поднялся, распрямив свое тщедушное тело, закутанное, как капуста во множество тёплых тряпок, властно окинул взглядом шалаши и палатки своего "войска" и раздражено окликнул одного из бандитов.

— Снимаемся. Хочу зимовать в тепле! Вы построите мне дом. Идём искать подходящее место. Уходим ночью, тихо, чтобы ни один Лучник не увязался.

Ночью, под покровом темноты, бандиты ушли. На следующее утро Лучники недоуменно озираясь стояли в опустевшем бандитском лагере, на месте которого остались только тлеющие угли костров, горы мусора и поломанные деревья. Вяз тут же разослал людей на поиски, но они не дали никакого результата. Атракс со своими бандитами, как сквозь землю провалился.

Лучники ещё неделю простояли лагерем, но в конце концов Вяз решил прекратить это бесплодное ожидание. Оставив один отряд у обрыва, на месте стоянки бандитов, он распустил Лучников, дав строгий наказ быть всегда начеку: Атракс может появиться совершенно непредсказуемо в любом месте и в любое время. У обрыва было решено организовать сменное дежурство. Дрок, конечно же, вызвался остаться там неотлучно. Дед верил своему необыкновенному внуку и упорно ждал его возвращения.

Ива стояла перед беломраморной лестницей и, подняв голову, смотрела на величественные Врата, ведущие в Обитель Хранителей. Одолев сложный путь за короткое время она так устала, что последние километры подъёма преодолела только исключительно благодаря силе воли. Теперь предстоял подъём по лестнице…. Въехать верхом на лошади в такое место ей даже не пришло в голову, поэтому она собравшись с духом поставила ногу на первую ступень.

— Доброго утра, прекрасная дева!

Голос прозвучал неожиданно. Ива стремительно оглянулась. Перед ней стоял маленький старичок с доходящей почти до колен бородой. Из-за плеч виднелся плетёный короб, в одной руке он держал круглое лукошко, полное грибов, а в другой сучковатый посох в навЕршие которого был вделан совершенно прозрачный, бесцветный камень размером с кулачок ребёнка.

Этот необычный камень тут же приковал всё внимание девушки. Он сиял и переливался, лучи играли на каждой его грани, казалось, что солнечный жар заключен в нём и даже воздух вокруг камня дрожит и плавится. Девушка, как зачарованная смотрела на эту игру света, потом нерешительно протянула руку, дотронулась и тут же отдернула её. Камень был холоден, как лёд и в то же время обжигал как пламя.

Будто опомнившись она виновато посмотрела на старичка. Чуть склонив голову на бок он лукаво смотрел на неё, лицо его улыбалось каждой морщинкой.

— Это очень древний и могущественный артефакт, в нём заключены пламя и лёд. Вот уже три столетия я ношу этот посох исполняя нелёгкий труд — я должен следить, чтобы пламя не растопило лёд, и вода не загасила пламя.

— А что случится, дедушка, если это произойдёт?

Старичок вздохнул и устало посмотрел на девушку.

— Тогда наступит конец. Наш мир погибнет, — старичок снова улыбнулся всеми своими морщинками, — но это ничего, на этом месте возродится новый мир и будет жить по своим законам пока тоже не погибнет. И снова всё повторится. И так будет вечность — из смерти произрастает возрождение.

Старичок сказал это так буднично, как будто речь шла не о гибели миров, а наступлении нового дня после тёмной ночи. Ива уже хотела задать следующий вопрос, но старичок опередил ее:

— Погоди, девица-красавица, давай не будем говорить на пороге, тебе нужен отдых и спокойный сон после долгой дороги. Войдём в Обитель!

Старичок легко прикоснулся посохом к усталым ногам Ивы и тут же она почувствовала, как солнечная искра пробежала по телу снимая усталость. Она благодарно улыбнулась и легко зашагала вверх по лестнице.

На утро Обитель Хранителей предстала перед Ивой во всем великолепии белого мрамора. Просторные дома с широкими лестницами, ведущими на террасы, балконы, заросшие яркими, удивительными цветами, фонтаны и фонтанчики, всё было белым и торжественным, исключая древние постройки: Храм Мудрости с двумя башнями Библиотеки и Святилище. Изрядно вросшее в землю, приземистое, почерневшее от времени Святилище, среди всего этого великолепия белого мрамора, выглядело, словно древний, как мир, старец среди пышущей здоровьем молодежи. Но этот старец был весОм своей вселенской мудростью и все дороги вели к нему.

За ним возвышался Храм Мудрости с Библиотеками, вмещавшими в себе знания, собранные несчётными поколениями Хранителей. Именно туда, с благоговением и надеждой вошла Ива.

Огромное количество книг и свитков поразило девушку. Она знала, что Библиотека вмещает в себя множество томов, но всё же увидев это собственными глазами, она растерялась. Где искать то, что ей надо? Она и сама толком не знала, что она хотела бы найти. Высокие стеллажи были плотно заставлены разного размера книгами, были и большие фолианты, стоявшие в отдельном шкафу, были свитки, аккуратно сложенные в деревянные короба, распологавшиеся в нишах между окнами.

Ива медленно пошла вдоль стеллажей слегка дотрагиваясь кончиками пальцев до корешков книг. Обойдя все стеллажи она снова остановилась. Вдруг её задумчивое лицо озарилось улыбкой. На пороге, лукаво глядя на неё, стоял давешний маленький старичок, Хранитель Посоха.

— Радостного утра тебе, Ивушка! О чём задумалась? — голос старичка облетел всю библиотеку и вернулся к Иве. — Что ты ищешь, девица?

— Сама не знаю, дедушка… Приехала сюда найти тайные записи, как Атракса одолеть. Да вот теперь не знаю с чего и начать…

— А пойдем ка со мной, девица, я отведу тебя в то место, с которого надо начинать любое дело.

— Ой, спасибо тебе, дедушка! А то я совсем растерялась…

Выйдя из Библиотеки Хранитель направил свои стопы к древнему Святилищу и остановился перед входом.

— Зайди, девица, и спроси совета у матери всех людей. Она добра и никогда не отказывает в помощи тем, кто к ней обращается. Только её нужно услышать. К сожалению, настают трудные времена и многие люди перестали слышать свою мать. Но тот, кто очень нуждается в совете, обязательно услышит её. Попробуй, девица, попытай счастья, глядишь и откликнется Зорюшка, и поможет тебе в твоих поисках!

В Святилище царил полумрак. Оно скорее напоминало пещеру. Стены из неотёсанных каменных глыб и низкий потолок нависали над головой. Посередине маленького помещения стоял алтарь, окруженный с четырех сторон медными треногами, на которых стояли фонари, дающие слабый, трепещущий свет. Алтарем служил внушительных размеров валун с плоским верхом. На нём лежали дары Богам-прародителям. Здесь были фигурки и небольшие статуэтки людей, зверей и птиц, мелкая домашняя утварь, игрушки и другие мелочи. Это было удивительно, казалось будто бы всё это принесли сюда дети, что, в общем то и было правдой, ведь люди и есть дети, дети Богов, давших жизнь народу Лунного мира.

На поясе Ивы была подвешена вырезанная из дерева фигурка медведицы, её подруги Дубравы. Подумав немного, она отвязала фигурку, бережно поставила её на ладонь и ласково погладила пальцем голову медведицы. Девушка никогда не расставалась с ней, фигурка была её талисманом, но именно дорогая сердцу вещь могла стать достойным даром Богам, даром, принесенным от всей души и без сожалений. Поставив свою медведицу на алтарь, Ива прикрыла глаза и тихо попросила:

— Прекрасная Зорюшка и ты, могучий Дух Мира! Большое зло пришло в наш мир! Помогите нам, своим детям, справиться с ним. Подскажите, как одолеть врага, где найти подсказку? Вы всегда защищали и оберегали своих детей, не оставьте нас и теперь!

Девушка замерла в ожидании, она верила, что получит ответ, потому, что родители никогда не бросают своих детей в беде.

За алтарем, на ровном участке стены было высечено ветвистое древо с круглыми плодами. Корни древа уходили в землю, макушка попирала небо. Справа от него сияло солнце, а слева светила луна. В толстом стволе была высечена дверца, к которой вели несколько ступенек.

Ива напряжённо вглядывалась в это изображение, оно, как будто притягивало её взор. Вдруг ей показалось, что дверца, высеченная в стволе древа чуть шевельнулась. Девушка встрепенулась: что это? Взяв фонарь с треноги она решительно подошла к изображению, чтобы разглядеть дверцу. При тусклом свете фонаря ей показалось, что вокруг дверцы образовалась щель. Она поставила фонарь на пол и стала ощупывать руками прохладный камень.

Вдруг что-то щёлкнуло, и маленькая дверца подалась назад. Через мгновение за стеной раздался скрежет, кусок стены с высеченным древом дрогнул и стал медленно поворачиваться. Из-за двери потянуло холодом…. Ива робко поднесла фонарь к открывшемуся проёму и заглянула внутрь. Маленькая площадка и каменные ступени, круто ведущие вниз, а внизу — кромешная тьма. Ощущение нереальности охватило девушку, ей вдруг подумалось, что это спуск в преисподнюю. Сердце застучало так, как будто бы хотело выпрыгнуть из груди, суеверный страх кричал: "Не ходи!", но разум требовал: "Иди!" И собрав всё своё мужество и волю в кулак отважная девушка начала спуск… Идти было трудно, фонарь не сильно разгонял густой мрак, освещая только две-три узкие, неровные ступеньки завивающейся спиралью лестницы. В одной руке девушка высоко держала фонарь, другой приходилось опираться о стену. Было холодно и жутко и уже теплилась предательская мысль повернуть назад, но она упрямо продвигалась вперёд пока наконец за очередным поворотом тусклый свет фонаря не выхватил пятачок ровного пространства.

Ещё выше подняв фонарь девушка попыталась осмотреться вокруг. Но света не хватало. Ива стала медленно, шаг за шагом, продвигаться вперёд. Вдруг в неровном свете фонаря мелькнула человеческая фигура…. От неожиданности она чуть не выронила фонарь, сердце ёкнуло.

— Кто тут? — прошептали онемевшие губы.

Несколько раз глубоко вздохнув, пытаясь унять бешено бьющееся сердце, Ива снова подняла фонарь. Рука дрожала, к горлу подкатывала паника, хотелось повернуться и бежать со всех ног. Но она снова устояла. Наконец фонарь высветил странную человеческую фигуру. Она была неподвижна, секунду спустя девушка поняла, что это статуя.

Немного успокоившись и отдышавшись она подошла поближе, чтобы разглядеть её. Рядом обнаружилась еще одна статуя. Одна из них была белая, другая тёмная, почти сливающаяся с мраком вокруг. Белая статуя была женской, Ива разглядела тонкий стан и маленькие, изящные стопы. Подняв фонарь выше девушка увидела запрокинутое вверх лицо и в восхищении замерла: лицо было божественно!

"Зорюшка!" Девушка узнала богиню каким-то внутренним чутьём, просто пришло понимание, оно вдруг проклюнулось, минуя мозг. Вскинутые руки, казалось, слабо светились в темноте, как будто всё ещё хранили солнечный свет. "Кто же заточил тебя в подземелье? Как ты смогла жить здесь столько лет не видя солнца?" Ива кончиками пальцев осторожно дотронулась до лица богини, мрамор не был холодным, будто бы действительно в статуе тлела искра жизни.

Уже догадываясь, кто предстанет перед ней, девушка перешла ко второй статуе. Да, это был он, спутник Богини, Хранитель Жизни во всех её проявлениях, Дух Мира, могучий и сильный, оберегающий всех своих детей. Пятно света задержалось на руках, держащих хрустальную сферу, которая лежала на ладони, словно в колыбели и казалась хрупкой, как человеческая жизнь. А эти крупные, мужские руки держали её настолько бережно и надёжно, что в душе просыпалось спокойное чувство защищенности и уверенности, что всё будет хорошо.

Ива не заметила, сколько времени простояла около статуй, дотрагиваясь и разговаривая с ними. Она говорила с ними так, как будто они были живыми людьми. Слова изливались из неё почти бессознательно, ей было радостно, как будто она вновь обрела давно потерянных близких.

Уже спокойно, без страха, Ива начала обходить пещеру, почти на ощупь двигаясь вдоль стены. Вдруг обо что-то споткнувшись девушка инстинктивно опёрлась о стену, камень под рукой пошатнулся и вывалился на пол, больно ударив по пальцам ноги. Поднеся фонарь к тому месту, откуда выпал камень, девушка внимательно осмотрела стену. На месте выпавшего камня обнаружилось темное отверстие. Ива пошевелила соседний камень, он довольно легко отделился от стены. Отверстие расширилось. Просунув внутрь руку она убедилась, что за стеной пустота.

Воодушевившись девушка стала расшатывать камни, расширяя проход. Работать приходилось одной рукой, в другой держа фонарь. Это было неудобно. В конце концов поставив его на пол она продолжила работу на ощупь, но двумя руками. Дело пошло быстрее. Девушка чувствовала, как нарастает нетерпение и с азартом выковыривала камень за камнем пока проход не расширился на столько, что туда можно было просунуть голову и плечи. Схватив фонарь, она по пояс протиснулась в дыру и наконец тусклый свет осветил нечто подобное нише и стоящую в ней тёмную глыбу. Присмотревшись внимательно, насколько позволял слабый свет, Ива сделала вывод, что это большой ларь. Выбравшись наружу она снова принялась за работу. Исследовательский зуд подгонял девушку, обдирая руки она выворачивала камни, которые ближе к полу становились крупнее.

Наконец лаз расширился, теперь можно было дотянуться до стоявшего внутри предмета. Снова схватив фонарь Ива начала его разглядывать. Это действительно был большой, кованый ларь. Девушка попыталась поднять крышку, но она будто приросла. Чтобы как следует исследовать его надо было окончательно разобрать каменную кладку, закрывающую нишу и она снова принялась за работу. Нижние камни были большие и тяжёлые, но Ива не сдавалась и поэтому победа осталась за ней.

Добравшись до ларя она снова попыталась приподнять крышку, но поняла, что он заперт. Снаружи никаких замков не было. Девушка торопливо ощупала переднюю стенку, но ничего не смогла обнаружить. Отчаявшись она остановилась и только сейчас поняла, как устала. Тяжело вздохнув она уселась на ларь, отдышаться и подумать…

Вдруг её рассеянный взгляд упал на фонарь, стоявший на полу, у её ног. Толстая свеча внутри фонаря почти догорела, фитилек жалобно мигал и потрескивал. Девушка вскочила забыв про усталость, надо было скорее добраться хотя бы до лестницы, по ней, даже если фонарь потухнет, можно было на ощупь выбраться наружу. Если она не успеет её найти и свет потухнет и придется блуждать в кромешной тьме ища выход. Девушка ужаснулась, суеверный страх снова вполз в душу. Как можно быть такой легкомысленной! Перспектива остаться одной в совершенной темноте пугала её. Эти мысли вихрем пронеслись в голове. Она порывисто схватила фонарь… Фитилек вспыхнул последний раз и потух.

Она замерла, пытаясь припомнить направление откуда она подошла к статуям, но паника возрастала. Всё ещё сжимая в руке уже бесполезный фонарь она беспомощно озиралась изо всех сил напрягая зрение, но кругом была совершенная, беспросветная тьма. На мгновение показалось, что она ослепла, настолько непроницаемым был мрак.

С трудом проглотив вставший в горле ком, она вытянула вперед руки и медленно тронулась вперед. Тьма окутывала её, словно ватным одеялом, казалась осязаемой, вязкой и липкой, она лезла в глаза, забивала нос и уши. Ива сопротивлялась изо всех сил, ей казалось, что ещё секунда и она не выдержит и закричит. Шаркающие звуки собственных шагов казались ей оглушительным топотом. Вдруг что-то коснулось её плеча, она замерла. Нерешительно пошарив рукой в темноте она на ощупь узнала статуи… И снова почувствовала будто кто-то незримый накрыл её своим спасительным крылом. Уткнувшись лбом, словно ребенок в подол своей матери Ива замерла, чувствуя, как успокаивается сердце и уходит удушливый страх.

— Помогите! Пошлите луч света в эту кромешную тьму! — прошептали, будто прошелестели сухие губы.

Будто в ответ на её призыв где-то наверху послышался негромкий, размеренный перестук. Он приближался, девушка догадалась, что это шаги и шаги эти почему-то показались знакомыми. И вот в темноте забрезжил слабый отсвет. И наконец тьму прорезал яркий луч, шаги стихли. Луч, пометавшись по пещере, нашел хрустальную сферу в руках Бога, и она заискрилась тысячью искр и вдруг вспыхнула. Ослепительный свет до боли резанул по глазам так, что девушке пришлось зажмуриться….

На последней ступеньке лестницы стоял старичок, Хранитель Посоха. Волшебный камень, вделанный в навершие переливался ослепительным светом, точно так же переливалась и искрилась сфера в руках Бога. Казалось, что этот свет в них был живой. В пещере стало светло, как днём. Ива, растерянная от неожиданности, завертела головой. Пещера оказалась довольно большой, она была пуста, только посередине стояли статуи. Взгляд Ивы снова задержался на них, теперь она могла видеть их целиком, а не частями, в скудном свете фонаря. Боги, как будто ожили в ярком свете и предстали во всей красе перед восхищенным взглядом девушки.

— Они прекрасны! Правда, девица? — услышала Ива тихий голос рядом с собой.

Она не слышала, как старичок подошёл. Он стоял рядом и тоже не отрываясь смотрел на Богов.

— Ничего прекраснее я не видела никогда! — взволнованно отозвалась девушка.

— Последний раз я видел их, когда мои глаза ещё не подернулись пеленой старости. Они стояли там, наверху, перед своим Святилищем и прекрасная Богиня изо дня в день встречала новый рассвет….

— Как же они попали сюда, дедушка? У кого поднялась рука заточить их в подземелье, лишить солнечного света?

— Не всё так просто, девица…, — глаза старичка, с любовью устремленные на статуи стали задумчивы. — Много, очень много лет назад Чёрный Человек прорвался сюда сквозь толщу времени. Он поклялся разрушить наш мир и привел орды разбойников. Они шли сюда, в нашу Обитель. Шли очень быстро… Я был здесь в то время…, а было мне тогда лет пять от роду. Помню, как чёрная туча ползла по небу и вместе с ней, по земле, на Обитель надвигалась орда… Хранители верили, что без труда смогут справиться с Чёрным, но был среди них молодой, синеглазый паренёк…, пришлый из-за кромки времени… Он то и убедил старцев спрятать статуи…

Ива насторожилась.

— Дедушка, ты сказал пришлый? Из-за кромки времени?

— Да, девица, пришлый. В то время я был мал и только начал обучение, но некоторые вещи уже понимал. Я не видел ореола вокруг этого юноши, а это значит, он был либо мертв, либо ещё не рождён.

— А вы помните, как выглядел этот юноша?

— Твой ореол вспыхнул и засиял всеми красками радуги, — старичок хитро заулыбался чуть склонив голову набок, — а это значит, что он оставил след в твоей душе!

Девушка потупилась, потом подняла глаза и открыто посмотрела на старца.

— Да, дедушка, это так. Наследник Хранителя Явор прошел сквозь время вслед за Данилой, мальчиком из Подлунного мира, пришедшего, чтобы победить Атракса. Так гласит предание. Но беда в том, что мы не знаем где они и что с ними. И когда они вернутся…, — Ива тяжко вздохнула и снова опустила голову. — Я приехала сюда, чтобы найти летописи, где рассказывается о Добрыне. Явор говорил, что читал их и там есть упоминание о его воспитаннике Даниле. Он думал, что это наш пропавший мальчик, который попал в прошлое. Я хотела найти эти тексты и прочитать. Может быть там написано, как они справились с тем Атраксом, который был в их времени? И что это за злодей, который может шастать туда-сюда по времени и пространству? — Ива запнулась, с удивлением глядя на старичка. — Но как ты нашёл меня здесь, дедушка? — запоздало спохватилась она, — я уж думала, что никогда отсюда не выберусь!

Лицо старичка добродушно сморщилось.

— Так я всё ждал и ждал тебя, девица, а ты никак не шла. Вот и решил посмотреть, куда же ты запропастилась! Зашел в Святилище, а тебя там и нет, только дверь открытая. Подивился, сколько лет живу и не знал про неё. Ну и пошел искать тебя. А тут… такая находка, аж дух захватило! Вот уж не ведал, что снова увижу их. Не осталось в живых никого из Хранителей, кто тогда остался статуи прятать. Многие по подземным переходам в горы ушли, нас, учеников, Хранители увели. Кто-то здесь остался, пытаясь злодея в Обитель не допустить, да полегли все до одного. — Старец тяжело вздохнул, скупая, старческая слеза поползла по щеке, он покачал головой и продолжил: — Ох и тяжкие были времена… Уж и не упомню сколько в горах мы отсиживались… Долго рыскали слуги-псы Чёрного, мы здесь так его звали, всё искали что-то, потом вдруг сорвались с места и спешно ушли… Вернулись мы, да не узнали своего дома…. От уютных домиков Хранителей не осталось и следа, огромные костровища с обгоревшими поленьями, запах гари, поломанные и вырубленные деревья, растоптанные плоды, наполовину разделанные туши животных, которые привыкли без страха приходить сюда, к своим кормушкам. И среди всего этого мёртвые тела молодых Хранителей, валявшиеся, как тряпичные куклы с застывшим на лицах ужасом. Я помню какой плач стоял над Обителью…

Старец снова тяжко вздохнул, ещё одна слеза выкатилась из глаза и спряталась в морщине лица. Немного помолчав, он продолжил.

— Остался жив один из них. Нашли, когда начали разгребать завалы, в самом низу, под грудой камней и поленьев. Сначала подумали, что мёртв, положили к другим покойникам… Начали мыть и обряжать, а он возьми и моргни… Долго его выхаживали, да только так и остался он живым мертвецом. Ни слова от него не услышали… Так он и молчит по сей день, в глазах бездна, почти не ест. И в чем только душа держится… Так-то, девица…

Но ничего, всё плохое когда-нибудь заканчивается. Так и у нас… Отстроили всё заново, вырастили деревья и цветы…, да только животные теперь не приходят, бояться стали людей. Правда, странное дело, Святилище то не тронули. И Храм Мудрости с Библиотекой… И видно было, что никто туда не заходил… Чудеса!

Старичок умолк и снова задумался, видно было, что он ещё там, в том далеком и страшном времени, глаза его отрешённо скользили по стенам и вдруг наткнулись на груду камней, которую Ива с таким трудом вытащила из стены.

— А это что там такое, девица? — старец засеменил к проёму в стене.

— Там большой ларь, дедушка. Случайно нашла, просто о камень споткнулась, оперлась рукой о стену, ещё один вывалился. Смотрю, за стеной пустота, вот и решила полюбопытствовать, что там. А потом фонарь потух…, страшно было очень…

— Случайно то, не случайно, девица. Не бывает в жизни случайных случайностей, только смотреть надо и видеть, ведь всё не просто так происходит, всё смысл имеет и связано между собой. Жизнь человеческая, как клубок перепутанный, но за ниточку потяни, узелки терпеливо развяжи, глядишь и распутается потихоньку клубок, и снова он намотается, и правильно, и хорошо, ниточка к ниточке ляжет. В том то и есть задачка человеческая, жизнь познавать, со всеми её узелками-перепетиями познакомиться. Кто усердно над этим трудится, тот мудрость обретет, кто рвёт в нетерпении нити, да спутанный клубок в грязный угол кидает, тот горе, а не человек. Чтоб жизнь то познавать упорство и труд немалый требуется! Так-то….

— А давай посмотрим, дедушка, что там, в этом ларе припрятано! — с оживлением предложила девушка, — а то я в темноте то, мало чего разглядела.

— Давай, девица! Как не посмотреть, что за тайну нам жизнь открыла.

Ларь был очень тяжёл и сил девушки и старца едва хватило на то, чтобы вытащить его из ниши. Но при ярком свете они смогли его хорошо разглядеть. Попробовали ещё раз поднять крышку, но она упорно не поддавалась их усилиям, видимо какой-то хитрый механизм удерживал её. Они снова и снова разглядывали причудливый орнамент из листьев и цветов, ощупывали пальцами каждый завиток, но их усилия не увенчались успехом. Разочарованные и уставшие старец и девушка молча стояли угрюмо разглядывая непокорный ларь.

— Неужели придётся ломать? — вздохнула Ива.

— Да как его сломаешь то, девица, сделан то на века… Должен быть какой-то секретик, предки наши мудрые люди были. Не зря же его сюда запрятали, да в стену замуровали, значит ценность большая там. А если ценность большая, значит и замок хитрый для её сохранности придумали.

— Но что же делать, дедушка? Так хочется посмотреть, что внутри!

Взгляд девушки рассеянно блуждал по пещере и вдруг на секунду задержался на статуе Духа Мира. Что-то не так было с его лицом…. Взгляд тут же метнулся обратно… Мгновение Ива была уверена, что он улыбается! По-настоящему, по-человечески улыбается! И взгляд его осмысленно устремлен в определенное место! Девушка моргнула, чтобы согнать морок. Нет, показалось… Но бессознательно она проследила куда был устремлен взгляд Бога и нерешительно направилась к противоположной стене.

— Что с тобой, девица?

— Погоди, дедушка, не спугни видение! — весело ответила Ива.

Старец с любопытством смотрел на неё по своей привычке чуть склонив голову набок.

Ива остановилась у стены, чуть дыша, она боялась сделать какое-нибудь лишнее движение или посмотреть не в то место. Только бы не спугнуть это мистическое мгновение! Она медленно обводила взглядом стену перед собой, потом медленно подняла руку… Кончики пальцев легли на щель между камнями. С замирающим сердцем Ива стала ощупывать выемку, осторожные пальцы наткнулись на что-то холодное и гладкое…

Всё ещё не веря своим глазам Ива держала на ладони тонкий, блестящий цилиндрик из жёлтого металла. Он был такой гладкий, что казалось вот-вот выскользнет из пальцев. На одном торце его было изображено око, в центре которого вместо зрачка сияло солнце.

— Дедушка, это чудо!

Старичок тоже зачарованно смотрел на цилиндрик.

— Кто же тебе шепнул, где искать его, девица?

— Дух Мира, дедушка!

Ива торжественно подошла к сундуку.

— Ну, раз есть ключ, то найдется и скважина!

Зоркие глаза снова пробежались по сундуку и быстро нашли нужный значок. Он был немного углублен и точно такого же размера, как на цилиндрике. Ива без сомнения приложила цилиндрик к углублению той стороной, на которой было изображено око, чуть нажала и он легко вошел внутрь. Через томительно долгое мгновение раздался тихий щелчок. Ива двумя руками взялась за крышку и с усилием подняв её откинула назад.

Сундук был полон свитков. Все они были разного размера, некоторые из них были связаны по несколько штук. Старец с благоговением прикоснулся к ним, его рука дрожала от волнения.

— Вот оно, настоящее сокровище! Это потерянные летописи. Хранители долго искали их, но так и не нашли. Хватились их после нашествия, решили, что скорее всего их забрал Чёрный. Вот они, те самые древние свитки! Была ещё книга об устройстве мира и человека. Никто из Хранителей ещё тогда, в то давнее время, не знал, как и откуда она появилась в Библиотеке.

— Давай, дедушка, посмотрим, у меня предчувствие, что эта книга здесь! — Ива смотрела на старца горящими от нетерпения глазами. — Пожалуйста, давай!

Старец наклонился и бережно взял в руки первый свиток.

— Давай, девица. Да и надо уже на свет божий выходить, уж день к концу подходит.

Бережно, словно драгоценности, они стали выкладывать свитки. Многие из них были совсем ветхие, казалось разверни их, и они рассыпятся. Вдруг Ива остановилась с недоумением глядя на свиток в своей руке.

— Странно, — задумчиво произнесла она, — бумага совсем новая, как будто не пролежала здесь многие годы.

Она осторожно развязала суконную нить, стягивающую свиток, развернула и начала читать. Глаза её широко распахнулись в изумлении:

"Я Явор, наследник Хранителя, Главы Совета Старейшин Древеня, по прихоти судьбы прошедший сквозь время и оказавшийся в прошлом. Здесь я встретил Данилу, который стал моим другом. Он прожил здесь уже около трех лет. Его наставник, Воевода Добрыня многому научил его, но случилось так, что им пришлось расстаться. Сейчас Данила находится в тайном месте, туда привел его Старец Радогост. Но он обязательно вернётся, как только возмужает и будет готов сразиться с врагом. До этого времени нам придётся самим противостоять врагу, не дать злу разорить наш мир. От зла не убежишь, оно бродит из мира в мир, оставляя за собой разрушения и смерть. Я прочитал много книг, надеясь, что найду способ, как справиться с Атраксом, но прямого ответа так и не нашёл. Зато я понял в чем наша ошибка: мы жили в мире, лишённом зла и стали беспечны как дети. И оказались совершенно беспомощны перед лицом беды. Три столетия назад к нам пришел Герой, Добрыня, и справился с врагом. Теперь зло вернулось и мы ждем другого Героя, который избавил бы нас от беды. И этот Герой пришел, но оказался ещё очень юн. Нам дОлжно самим вырастить своего Героя, помочь ему возмужать и окрепнуть духом. А ещё нам, народу Лунного мира, нужно возмужать вместе с ним, чтобы не прятаться больше за спины Героев, а самим научиться защищать свой мир».

Прочитав послание из прошлого Ива подняла глаза на старца.

— Сколько чудес произошло со мной сегодня! Вот ещё одно, — девушка протянула свиток старцу. Он развернул его и щуря глаза начал читать.

— Вот оно, что…, — задумчиво сказал старец закончив чтение. — Надо же…, ведь я знаю его и в том, и в этом времени… Явор, внучок Древеня… — Старик вдруг поник головой, — эх, время, время… Сколько уж живу на белом свете… Уже и образы стерлись и память не та… Пора и на покой отправляться, да Посох передать не кому…

— Что ты, дедушка! Ещё нельзя на покой! Столько дел у нас!

— Твоя правда, девица! Давай ка дальше смотреть, что там ещё, в сундуке то, есть.

Выложив оставшиеся свитки они наконец добрались до дна и извлекли оттуда две книги: большой, очень старый фолиант в кожаном переплете с кованой застежкой и уголками на обложке, бережно завернутый в кусок толстого сукна и невзрачную, зачитанную книжицу с ветхими, жёлтыми страницами. На обложке фолианта полустертыми, золотыми буквами читалось заглавие: "Вселенная и человек". Старик и девушка извлекли её из сундука, бережно положили на расстеленную на полу тряпицу и пролистали несколько страниц. О чём только не говорилось в этой книге! Сколько знаний можно было из неё почерпнуть! У Ивы загорелись глаза, она была готова прямо здесь сесть на пол и читать, читать, жадно удовлетворяя свою любознательность. Но старец спустил её с небес на землю, пора было подниматься наверх.

Они снова уложили книгу и рукописи в сундук и уже подошли к лестнице, как Ива вспомнила про вторую книжицу, ввиду своей невзрачности забытую ими рядом с сундуком. Она вернулась, подняла её и повертела в руках. Её легко можно было унести с собой. "Сказание и Герое" гласил заголовок.

— Дедушка, а можно я возьму с собой эту книжку? Почитаю её после ужина?

— Бери, Ивушка, отчего не почитать, может чего-то полезное из неё узнаем. Ведь не зря ж её в сундуке то спрятали!

С трудом переставляя ноги от усталости они вскарабкались наверх. Было уже темно. Ива удивленно оглянулась.

— Сколько же мы пробыли там, дедушка? Я ведь спустилась туда ранним утром! И как есть хочется!

Старичок заулыбался, ласково глядя на девушку.

— Пойдем, девица в трапезную, авось старцы- Хранители не всё съели!

Поужинав, Ива отправилась в выделенную ей маленькую, уютную комнатку, зажгла свечу с нетерпением открыла первую страницу.

Глава 10

Сказание о Герое.

На берегу тёплого моря, под высоким голубым небом стоял величественный, светлый Замок. Прямо к морю спускалась широкая, мраморная лестница, а на её ступенях, в самом низу, у воды, сидела, обхватив руками колени, самая обыкновенная девушка. Она задумчиво смотрела вдаль, на маленькую, белую точку паруса, плывущего по бескрайнему морю, и мечтала. Слабый, тёплый ветерок лениво путался в её волосах и ласково касался лица. На светлые ступени падал закатный свет окрашивая их в золотистые тона.

Девушка была всего лишь прислугой в Замке, незначительной и незаметной, но её фантазия летела за линию горизонта, в далекие, неведомые дали, туда, где рождается солнце. Девушка очень любила этот спокойный, закатный час, когда все дела закончены и можно прийти на свою заветную, нагретую солнцем ступеньку и мечтать…

Когда солнце коснулось моря, девушка поднялась и собралась было уже идти наверх, как взгляд её упал на лежащую на ступенях шпагу. "Опять Принц потерял свою шпагу", со вздохом подумала девушка. Оглянувшись вокруг, не видит ли кто её, она подошла и взяла клинок в руки. Это была странная шпага…. Она больше походила на детскую игрушку. И вроде бы она была с виду похожая на настоящую, да только клинок не был твёрдым и острым, а гнулся почти без усилий. "Даа… такой шпагой не защититься от врага", подумала девушка и положив шпагу обратно легко взбежала по лестнице.

А в замке шло приготовление к балу. На этом балу Принц должен будет представить двору свою Невесту. Проходя мимо парадного зала, девушка увидела, что там идет подготовка. Снова и снова Принц показывал своей Невесте одно сложное па ритуального танца, но она никак не могла его повторить. Без этого ритуала Принц никак не мог ввести её в дом и представить подданным, как свою будущую жену. Невеста капризничала, ей ужасно надоело это занятие, но Принц настаивал.

Девушка, незаметно стоя за приоткрытыми дверями зала с любопытством наблюдала за происходящим. Невеста совсем расстроилась и горько расплакалась, совсем как маленькая девочка. В душе девушки шевельнулась жалость к ней. Она была, как слепой, беспомощный котёнок, тыкающийся везде в поисках теплого материнского лона, но нигде не находящий его. Девушка так прониклась жалостью к Невесте, что не заметила, как к дверям подошёл Принц.

— Кто эта девушка? — спросил он у своей свиты, — я хочу, чтобы она тоже была на балу! Дайте ей ритуальное одеяние и бальное платье!

Девушка не поверила своим ушам! На неё обратил внимание Принц! А вдруг она станет его невестой? И фантазия снова понесла её вдаль…

Перед таким важным балом нужно было совершить множество ритуалов. Сначала нужно было ходить в тяжёлой, ритуальной одежде, а потом совершить омовение и только после этого облачиться в бальный наряд. Ритуальная одежда была из меха, она давила на плечи и казалось тяжкой ношей на хрупких плечах девушки. Наконец срок ношения этого одеяния закончился и можно было идти в купальню, чтобы совершить ритуал омовения.

Зайдя в просторную купальню с каменным полом девушка с удовольствием скинула со своих плеч тяжелую одежду и встала под струи прохладной воды, льющейся небольшим водопадом прямо с высокой стены. Словно груз свалился с её плеч, водяные струи смывали тяжести и заботы, тело становилось лёгким, душа пела от радостного предчувствия!

Вдоволь насладившись купанием, девушка завернулась в благоухающую ландышем простыню и вдруг увидела, что в сухом уголочке купальни незаметно примостилась старушка-ключница. Она сидела на деревянной лавочке и пряла. Сухонькие ручки старушки двигались, как будто сами по себе. Одна из них ловко скручивала нить, а другая вращала веретено, наматывая на него готовую пряжу. Девушка приветливо заулыбалась ей, и старушка улыбнулась в ответ.

— Я слышала, что Принц пригласил тебя на бал, милая девушка? — ласково спросила старушка, — а знаешь ли ты историю, которая произошла с Принцем, когда он был ещё мальчиком?

Девушка смущенно потупилась, она боялась, что мудрая старушка увидит в её глазах ее мечты о Принце. Ведь она понимала, что не принцесса и совсем не пара их Принцу. Но старушка обладала даром вИдения и могла читать в душах людей, но даже без этого она знала о том, что какая же девушка не мечтает о Принце!

— Не смущайся милая, никто не может забрать у тебя мечты! А лучше послушай печальную историю нашего Принца.

Указав девушке на место рядом с собой старушка приступила к рассказу. Слова её полились под тихий шелест веретена.

— Наш Принц был совсем маленьким мальчиком, когда умерла его мать. Он был очень привязан к ней, она была тихой, доброй и очень красивой женщиной. И очень печальной…. Король, её супруг, был человеком грубым, вспыльчивым, с необузданными страстями, жестоким в гневе, но самое главное он не умел любить. Недолго прожила тихая и кроткая Королева на белом свете,не вынесла её нежная душа жестокости супруга. И Принц, её сын, был похож на неё. Он жалел всякую тварь божью, подбирал зверюшек с перебитыми лапками, птиц с поломанными крыльями, жалел плачущего, чумазого, крестьянского ребятенка, словом был добр как ангел. Именно это и не нравилось его отцу! Когда умерла Королева мальчику стало совсем одиноко, теперь некому было защитить его от гневливого отца. Но Принц рос. Он по-прежнему подбирал раненых зверей и птиц, утешал несчастных, помогал бедным. Делал он это конечно тайно, но когда отец узнавал, какие только ругательства и оскорбления не сыпались на голову Принца!

Несмотря на свою безмерную доброту он был мужественным мальчиком, только он один мог противостоять своему отцу, когда тот не заслужено наказывал кого-нибудь из слуг или подданных. Люди очень любили доброго Принца и ненавидели его отца. Король боялся, что когда мальчик подрастёт, то народ свергнет его и сделает королем его сына. Эта мысль не давала ему покоя, поэтому чтобы не случилось в королевстве, во всем был виноват Принц!

Однажды Король узнал, что его сын держит в клетке спасённых птиц. Наступала весна и мальчик ждал, когда начнет пригревать солнышко, чтобы выпустить их на волю. Король выследил, что Принц прячет своих питомцев в маленькой, чердачной комнатке под самой крышей Замка. Он ворвался туда, когда мальчик кормил их. Грубо ухватив Принца за шиворот и другой рукой схватив клетку, он поволок их по лестнице вниз.

И здесь, на беломраморных ступенях Замка, Король жестоко расправился с птицами. Он доставал их из клетки одну за другой и на глазах у своего сына яростно топтал их ногами. Белые ступени окрасились в красный цвет, воздух огласил птичий предсмертный крик. Принц плакал, умоляя оставить в живых хотя бы одну птицу, но Король с ещё большим азартом топтал ногами маленькие тельца. Покончив с этим он удовлетворенно сложил в клетку обезображенные трупики и протянул её сыну.

Принц так и остался стоять держа клетку в руке. Он больше не плакал. В его глазах первый раз в жизни сверкнула ненависть. Король издевательски захохотал. Выдернув из-за пояса шпагу, он бросил её к ногам сына. "Ненавидишь? Так срази меня!" Принц застыл на секунду глядя на шпагу, потом поднял её и диким криком ринулся на отца. Король не шелохнулся, изобразив на лице притворный страх. Принц нанес удар…, но шпага согнулась не причинив никакого вреда. Король вновь захохотал. "Это твоё бутафорское оружие, теперь и навсегда! Я завещаю его тебе!" С этими словами Король резко развернулся и ушёл.

Принц медленно прицепил шпагу на пояс, поднял клетку с мёртвыми птицами и, обреченно опустив голову, пошел к лесу. Там он и похоронил своих птиц. И с тех пор он больше не плакал никогда. Но и не смеялся. Он стал сторониться людей и всё бродил по окрестностям в полном одиночестве не разговаривая почти ни с кем.

Так шло время, Принц вырос и наконец превратился в юношу. Постепенно он снова стал разговаривать, но, как будто роковая печать отца лежала на нём, это был уже не тот светлый мальчик, а угрюмый и одинокий нелюдим, носящий в душе пустоту и безнадёжность.

А Король не утихал, припадки ярости становились всё чаще и наконец, во время очередного буйства, его свалил удар. Неделю пролежав в постели разбитый параличом, он умер, оставив сыну в наследство разорённый, запуганный народ, сожженную душу… и бутафорскую шпагу. Такая вот невесёлая история…

Старушка-ключница тяжело вздохнула, помолчала в раздумье, потом продолжила.

— Несмотря на это Принц стал хорошим, справедливым правителем, но навсегда остался угрюм и безрадостен. Теперь пришла пора продолжить свой род, Принцу нужно жениться. Его невеста красивая, но капризная и взбалмошная девушка, она думает, что жизнь — это наряды, праздники и балы. Она не зла…, но и не добра. Такая не вернёт нашего Принца к жизни…, — старушка устремила свой проницательный взгляд прямо в глаза девушке, и секунду помолчав, добавила: — а вот ты… могла бы.

— Я? — от волнения и неожиданности у девушки перехватило горло.

— Да, ты! И я помогу тебе в этом. Но знай, это счастье само по себе не упадет тебе в руки, его нужно достичь. Жизнь будет испытывать тебя. Не сломаешься, значит получишь от неё дар; отступишь, смалодушничаешь, струсишь, так и будешь сидеть на своей ступеньке внизу лестницы и никогда не поднимешься вверх! Ты согласна? Подумай и сделай свой выбор, девушка.

Глядя во все глаза на старушку девушка смогла только кивнуть.

— Тогда слушай, что нужно сделать: пойди в то место, где всё началось. Просто приди туда и наблюдай, ни во что не вмешиваясь. Поняла ли, милая?

Девушка послушно кивнула в ответ и только потом задумалась, что же это за место, где всё началось? Она хотела спросить у старушки, но её уже не было в купальне. Девушка бросилась за ней, выбежала в коридор, но тут же была вынуждена остановиться. Весь коридор был заполнен народом, людей было так много, что невозможно было пройти.

Девушка никогда не видела такой толпы в обычно пустынном замке. Где уж тут было найти старушку! Вдруг внимание девушки привлекла внушительная фигура женщины. Она возвышалась над толпой на целую голову. Это была настоящая богатырша! Девушка засмотрелась на неё и вдруг откуда-то пришло понимание, что она знает её. Только что, в облике старушки-ключницы, она разговаривала с ней в купальне! Девушка не осмелилась подойти к ней, она пробралась к выходу и медленно пошла, размышляя, что же имела в виду старушка-ключница.

Так шла она, размышляя, и вдруг обнаружила, что ноги сами привели её в то место, где всё началось. Она стояла посередине своей родной деревни, там, где она появилась на свет и провела своё детство. Воспоминания нахлынули на неё, она перенеслась мыслями в то райское время, когда она, босоногой девчонкой играла здесь с подружкой. С воспоминаниями пришла и грусть: в деревне больше никто не жил, дома стояли заброшенными и полуразрушенными. Лишь в одном доме, казалось, теплилась жизнь. Это был дом её подружки. Рядом с ветхим крыльцом стояла лавочка. Девушка присела на неё и стала ждать.

Вдруг из-за угла дома послышался детский плач, через минуту оттуда показался маленький мальчик. Слёзы градом катились по щекам, он был так несчастен, что сердце девушки сжалось. Она подозвала его к себе и стала утешать, уговаривая и гладя по голове. Мальчик начал успокаиваться и рассказал доброй девушке, что потерял своих родителей и нигде не может их найти.

В это время к дому подъехала открытая коляска, запряженная лошадью, в ней сидели Принц и Женщина-Богатырь. Коляска остановилась, из неё вышел Принц, держа за руку белокурую девочку, которую девушка не заметила прежде. Присмотревшись она узнала в ней Невесту Принца. Без прически и нарядов она оказалась совсем маленькой. Лицо её было мокро от слёз. Принц с девочкой молча зашли в дом. Обратно он вернулся уже без неё. Подойдя прямо к девушке он сказал:

— Я ухожу в далекий путь, чтобы обрести Мужество, которого лишил меня отец, убив моих птиц. Я должен найти пещеру, а в пещере ларец, который содержит драгоценный кристалл. Эту пещеру охраняет Дракон. Мне предстоит сразиться с ним и забрать кристалл, только тогда я вновь обрету своё Мужество. Победить дракона я должен своей шпагой. По пути мне будут встречаться препятствия, которые необходимо преодолеть. С каждым преодоленным препятствием моя шпага будет крепнуть, к концу пути она обретет силу и гибкость и только тогда сможет сразить Дракона. Мне предстоит трудный и долгий путь. Ты согласна меня ждать и хранить в душе частичку тепла для меня? Я буду чувствовать это тепло, оно будет согревать меня и помогать в минуту опасности. Ты согласна, милая девушка?

Девушка смотрела на Принца сияющими глазами, которые говорили без слов. Принц всё прочитал в них. Он взял её руку и приложил к своему сердцу, сверху накрыв ладонью. Так простояли они бесконечную минуту, глядя друг другу в глаза, словно узнавая. На лице Принца появилась грустная улыбка.

— Мне пора в путь.

— Я буду ждать тебя! — тихо прошептала девушка ему вслед.

И Принц, прицепив к поясу свою бутафорскую шпагу ушёл, унося с собой образ девушки. Путь его пролегал через дремучий лес, полный диких зверей, через равнины и горы, где его поджидали разбойники, он переправлялся через бурные реки, карабкался по крутым скалам и перебирался через пропасти. С каждым днём он приближался к своей цели — высокой горе, где в пещере жил кровожадный Дракон. Шпага его крепла, клинок становился острым и гибким. Каждый вечер, сидя у костра после дневного перехода, Принц доставал её из ножен и смотрел, как завораживающе пляшут огненные блики на гладкой поверхности стали. И душу его наполняла радость!

И вот Принц добрался до Драконьей горы. Он стоял у её подножия и смотрел на вершину, в которой зияла чёрная дыра пещеры, где жил Дракон. Отсюда, снизу, пещера не выглядела страшной.

Вокруг горы начинали собираться зловещие грозовые тучи, словно тёмное воинство стягивалось к месту поединка. Кое-где уже начинали высверкивать короткие молнии.

Собравшись с духом Принц начал подъём на гору. С каждым шагом склон становился круче и круче, но он был близок к цели и упорно карабкался вверх. Наконец он добрался до ровной площадки перед пещерой… и замер. Сердце прыгнуло к горлу и ухнуло в пятки. Дыра была огромна. Всё пространство вокруг было усеяно костями. Изо всех сил борясь с искушением броситься бежать Принц стиснул рукоять своей шпаги, словно черпая в ней силы.

Тучи совсем затянули небо, стало почти темно и первые крупные капли дождя ударились о землю. Вдруг во тьме пещеры загорелись два зловещих огня. Одновременно небо исторгло из себя первый грозовой раскат, он был настолько громкий, что потряс землю под ногами Принца. Как продолжение раската грома из пещеры послышался глас Дракона:

— Кто посмел нарушить мой сон?

С этими словами из дыры показалась голова чудовища. Горящие, огненные глаза остановились на Принце.

— Это ты, жалкое отродье, посмело залезть на мою гору? Мне даже не хочется сожрать тебя, до чего ты ничтожен! Убирайся! И больше не смей нарушать мой покой. Иначе я раздавлю тебя, как мошку!

Принц словно прирос к земле, страх парализовал его.

— Чего ты стоишь? Беги! — Дракон почти полностью вылез из пещеры и навис над Принцем, его голосу вторили громовые раскаты. — Беги! Раздавлю!

Чудовище уже начало заносить над Принцем свою лапу, но тут он опомнился и выхватил шпагу… Дикий хохот потряс небо и землю, камни посыпались с гор.

— И этим ты хочешь сразить меня, вошь? — прогремело над самой головой.

Принц размахнулся и нанес удар…. Шпага согнулась… Он рассеянно глядел на неё, снова утратившую свою силу и блеск. Мужество снова покинуло Принца: он попятился и побежал… Драконий хохот стоял в ушах, сливаясь с хохотом отца, преследовал, он словно поселился в голове. И Принц бежал не разбирая дороги, пока силы не покинули его. Он упал лицом в сырой песок на берегу реки. Шпага выскользнула из безвольной руки и упала в воду. И наступила полная тьма и тишина…

Маленький мальчик словно качался в материнских ладонях. Принц нежился в тепле и ласке, беззаботность ленивой негой окутывала его. Вдруг подул сильный холодный ветер. Женщина-Богатырь в гневе предстала перед ним:

— Вставай! Бери свою шпагу! Иначе тебе никогда не обрести Мужество! — Она размахнулась и изо всех сил швырнула его в холодную воду реки.

Принц очнулся от холода. Он барахтался в быстрых струях ледяной реки. Уйдя с головой под воду он не сразу понял, где верх, а где низ. И вдруг что-то блеснуло на дне. Принц догадался, что это его шпага. Сделав пару мощных гребков наверх он вынырнул на поверхность и переведя дыхание снова нырнул. Вода была ледяная, руки и ноги уже плохо слушались, но всё же он донырнул до дна, схватил свою шпагу и поднялся на поверхность. С трудом доплыв до берега, он без сил рухнул на землю. Принц понимал, что должен подняться и развести огонь, чтобы согреться, иначе он умрёт. Но холод словно парализовал, и он не мог даже пошевелиться.

Вдруг что-то затеплилось в холодеющей груди, словно мягкий, тёплый клубок, начало расти и принимать чьи то очень знакомые очертания. "Ты помнишь меня? Я жду тебя! Я верю в тебя!" Нежная рука прикоснулась к самому сердцу, согрела и наполнила жаждой жизни. И Принц поднялся, выпрямился и смело вскинул голову, глядя вверх, туда, где Дракон прятался в своей пещере. Шпага, крепко стиснутая в руке сверкнула металлическим блеском, таким же блеском сверкнули глаза Принца! "Это должно свершиться! Сейчас или никогда! Я иду к тебе, чудище, чтобы победить или умереть!"

И Принц пошёл. С каждым шагом поступь его становилась все твёрже, оружие в руке ловило блики сверкающих молний, несмотря на хлеставший холодный дождь, от рубахи повалил пар. Он легко взбежал на гору и остановился напротив логова Дракона.

— Выползай из своей норы, чешуйчатый червяк!

Теперь голос Принца гремел, перекрывая громовые раскаты, пещера не казалась уже столь огромной, как и вылезавший из неё Дракон.

— Опять ты! Жаль, что не раздавил тебя…, — сонно прошипел дракон и вдруг встрепенулся широко раскрыв глаза. — Да ты подрос, слизняк! Да всё равно! Где тебе справиться со мной!

С этими словами дракон метнул из пасти струю огня. Принц ловко отпрыгнул в сторону.

— Это всё, что ты можешь, червь? Я больше не боюсь тебя!

Разозленный Дракон снова выплюнул струю огня, пытаясь попасть в Принца, но его уже не было на том месте. Дракон водил налитыми кровью глазами, но Принца нигде не видел.

— Опять сбежал, слизняк…

Вдруг чудище вздрогнуло всем телом, глаза заволокло дымкой и оно, покачнувшись, рухнуло на землю…. Из сердца Дракона торчала сверкающая шпага Принца.

Принц застыл над поверженным врагом. Вот он и стал Героем, Победителем Дракона! Осталось только зайти в пещеру и взять Кристалл. Глаза чудовища были открыты, в них еще слабо теплилась жизнь. Они смотрели с ненавистью и угрозой. Одним сильным движением Принц вырвал шпагу, из раны хлынула чёрная кровь. Глаза дракона померкли и остекленели.

Принц обошел тушу сраженного врага и смело вошел в пещеру. Смрад ударил в нос. Герой чуть не задохнулся, но тут же увидел резной ларец, свисающий на цепях с высокого свода. Сверкнула шпага, одним взмахом перерубив цепи. Ларец упал к ногам Героя. Он бросился к нему и открыл. Внутри, переливаясь миллионами бликов, сиял Кристалл. Принц взял его в руки и направился к выходу. Ещё не успел Кристалл увидеть дневной свет, как в последнем, предсмертном усилии Дракон взметнул хвост и с чудовищной силой ударил им по земле… Казалось, закачалась вся гора, полетели камни и свод пещеры обрушился, похоронив под собой Героя….

А девушка осталась ждать своего Принца в том заброшенном домике, где когда-то жила подруга её детства. Она приняла на себя заботы о двух детях: потерявшемся мальчике и девочке, отвергнутой невесте Принца. Так жила она, тихо и незаметно, ведя маленькое хозяйство и храня в душе тепло, которое обещала сберечь для своего избранника.

Однажды в осеннюю, дождливую ночь девушка металась в постели. Ей снился сон, будто чёрные, грозовые тучи нависли над её любимым и огромная, когтистая лапа вот-вот раздавит его, как букашку. Обливаясь слезами и холодным потом девушка проснулась и села на кровати. Немного отдышавшись, она дрожащей рукой затеплила свечу и увидела, что рядом с её постелью сидит Женщина-Богатырь. Лицо её было строго и сосредоточено.

— Просыпайся, милая, пора отправляться в путь! Принцу нужна помощь, ему не справиться без тебя!

Без лишних слов девушка собрала дорожную котомку и не мешкая отправилась в путь. Дорога давалась ей легко: люди давали ей пищу и ночлег. Она была настолько добра, что без труда ладила и с дикими животными, и они проводили её своими тайными тропами., сокращая путь. Даже разбойники на дорогах не трогали её. Скоро девушка достигла Драконьей горы. Как и Принц она остановилась у подножья и стала вглядываться ввысь.

Чёрные тучи над горой разошлись, но теперь вершину скрывали плотные облака. Так ничего и не разглядев девушка стала подниматься на гору. С каждым шагом тревога всё больше заползала ей в душу, она торопилась, спотыкалась, падала, до крови обдирая колени и руки, но не сдавалась и шла, поднимаясь всё выше и выше. Наконец её взору предстала вершина, вся заваленная камнями и обломками скал.

Вдруг девушка ахнула, прижав руки к груди, пытаясь унять заходящееся сердце: посреди обломков лежала огромная туша чудовища. Собрав всю свою храбрость она подошла поближе и убедилась, что Дракон мёртв. Но, где же Принц? Если Дракон мёртв, значит Принц победил! Но где же он? Тревога вновь завладела девушкой. Она стала обходить заваленную камнями площадку и наконец увидела узкий металлический предмет торчащий из-под завала. Девушке показался он знакомым, она бросилась на колени и попыталась вытащить его, но тут же вскрикнув отдернула порезанные руки. Теперь девушка поняла, что это была шпага Принца!

Плача от отчаяния она принялась растаскивать камни, но глыбы были огромны и поднять их было ей не под силу. Тогда почти обезумев от горя и бессилия она взмолилась: "Великие силы Матери-Земли! Помогите мне спасти моего любимого! Молю вас, не оставьте меня, пошлите мне помощника, мне одной не под силу сдвинуть тяжелые камни! Будьте милосердны к моему Принцу, ведь он за всю свою жизнь не сделал ничего плохого!"

И эта горячая мольба была услышана. Облака на небе стали расходиться и вот среди них блеснул яркий солнечный луч. Он упал на курган, под которым был погребён Принц, протиснулся сквозь камни и достиг Кристалла, всё ещё зажатого в его руке. Солнечная энергия потекла, наполняя Кристалл, проникая через него и заполняя собой Принца. Он пошевелился, сначала слабо, потом уверенней. Исполинская сила наполняла его, он чувствовал, что растёт, становится всё больше и больше! Сначала он приподнялся на одно колено, потом, раздвигая плечами огромные обломки, выпрямил спину и наконец встал во весь рост, попирая головой небеса. Сила пьянила Принца! Крепко держа в руке Кристалл с высоты своего гигантского роста, он обозревал землю. Ему хотелось крикнуть: "Смотрите на меня, ничтожные! Я велик!" Но тут его внимание привлекла крохотная, тёплая искорка, лежащая на земле. Он присмотрелся и вдруг выпустил из руки Кристалл.

На краю обрыва, закрыв голову руками лежала маленькая фигурка. Душа Принца рванулась к ней, безумное опьянение силой прошло, он вмиг уменьшился до размеров человека и подбежал к девушке. Она была вся в синяках и ссадинах, но жива! Принц поднял её на руки. Она была так напугана, что с трудом узнала своего избранника. Наконец взгляд прояснился и счастливые слёзы полились из глаз, размывая пыль и грязь на исцарапанном лице.

Облака над Драконьей горой совсем разошлись и солнечные лучи осветили землю. Принц и девушка спустились к реке, обмыли раны и, счастливые, тронулись в обратный путь.

Вернувшись домой они в первую очередь забрали из заброшенного домика двух детей, мальчика и девочку, которых приютила добрая девушка. Их поселили в Замке, окружив любовью и заботой. Вскоре Принц обучил девушку сложному па, без которого не станцевать ритуальный танец и конечно же они его станцевали. Девушка была торжественно представлена подданным, как Невеста Принца. А ещё через некоторое время они поженились и стали Королем и Королевой! Была пышная свадьба со множеством гостей, все поздравляли новобрачных и дарили подарки. Но никакие подарки не могли сравниться с тем счастьем, которое они обрели найдя друг друга.

После свадьбы жизнь потекла своим чередом. Королю и Королеве предстоял ещё долгий путь. У них будут новые радости и новые испытания, которые они разделят и преодолеют сообща. А пока они юны и счастливы и весь мир радуется вместе с ними.

Глава 11

Закрыв последнюю страницу Ива отложила книжку и задумалась. За окном начинало светать. Скоро нужно идти на завтрак в трапезную и снова спускаться в подземелье за алтарем. Книгу и рукописи надо было вернуть в Библиотеку. А больше всего девушке хотелось поднять наверх статуи, они должны стоять перед Святилищем и каждый день встречать новый рассвет! Иве казалось, что Богиня страдает от отсутствия солнечной энергии и ей просто необходимо каждый день купаться в лучах солнца, без них ей долго не прожить!

Размышляя об этом она на минутку преклонила усталую голову на руки, сонные глаза закрылись, и девушка уснула. И снился ей её Герой — темноволосый юноша с необыкновенно глубоким и спокойным взглядом синих глаз, в котором уже проглядывала мудрость несмотря на юные года. Этот юноша никогда не будет стоять на месте, он всегда будет идти вперёд и расти, его жажда познания никогда не иссякнет пока есть то, что можно познать, а Вселенная непознаваема и бесконечна. Вечный поиск — вот его путь! И она готова разделить с ним этот путь. Пока её Герой идёт по пути, проходит свои испытания и сражается с врагом, чтобы обрести Кристалл, она будет ждать его, но в любой момент, когда понадобится помощь, встанет рядом, чтобы вместе встретить судьбу!..

На пороге комнаты девушки появился старичок. Увидев её, спящую, он замер на секунду, на лице появилась добрая улыбка. В одной руке он держал небольшой, вкусно пахнущий горшочек с кашей, а в другой Посох, свою неизменную ношу. Искры в Кристалле вспыхивали ловя утренние лучи солнца, от них по комнате весело запрыгали солнечные зайчики. Старик тихонько подошел к ней и поставил рядом горшочек. Волосы Ивы разметались по столу, лицо утратило напряженное выражение и было безмятежно спокойно. Старец ласково смотрел на спящую девушку. Как же она ещё юна! Осторожно протянув руку, чтобы не разбудить, он погладил её по голове. Еле заметная, нежная улыбка тронула губы девушки.

Рядом лежала книга. Старец взял её в руки и раскрыл первую страницу. "Сказание о Герое"… " Эта книга была старой ещё в то время, когда я был мальчиком. Я читал её… А когда подрос, отправился искать Драконью гору, сразиться с чудовищем и добыть свой Кристалл…, так эта сказка запала в душу. Но вместо Драконьей горы я нашел полуразрушенную башню, затерявшуюся в диких, глухих лесах, где не ступала нога человека. В этой башне я и нашёл Кристалл…" Старец перевел взгляд на навЕршие своего посоха: "Вот он, моя сила и моё бремя"… Он вздохнул. Воспоминания ярким потоком нахлынули на него.

Вся жизнь его, странствия и поиски, победы и поражения предстали перед ним…. Маленькая деревенька с аккуратными домиками, вся в яблонях… Босые ноги с наслаждением шлёпают по прохладному, чистому деревянному полу. Высокая, стройная женщина с добрыми глазами в голубом переднике у белёной печи — мама…. Запах скошенной травы и свежеиспеченного хлеба. Сильные руки отца, подсаживающие его на телегу, запряжённую пегим коньком — поездка в поле на покос. Полуденный сон в мягком, ароматном сене, соломинки в волосах… Ясноглазая девчонка, быстроногая и весёлая…

Обитель. Зло наползающее на этот тихий, прекрасный мир. Страх и горе… Годы в Обители, наставники, книги и рукописи… Берег реки, раскидистая ива над водой. Та же девчонка, те же ясные глаза, только смотрят они уже серьёзно и вдумчиво. Вот она уже девушка, его любимая. Они стоят держась за руки лицом друг к другу. Закатное солнце золотит её волосы. Ивушка… жена и мать его детей… Всё те же ясные глаза… только уже старушка… Как мало она пробыла с ним…, какую-то сотню лет… Или меньше? Дети, сыновья и дочери. Тоже уже давно седые старики… Живы ли? И вот он, отшельник, после смерти жены ушедший далеко от людей… Одинокая хижина на маленькой поляне в лесу. Сколько лет он прожил там? Пятьдесят? Сто? Возвращение в Обитель… И вот…эта девушка… Ива. Как она похожа на неё! Внучка? Правнучка?

Старец ещё раз вздохнул, возвращаясь в реальность. Спящая девушка пошевелилась и открыла глаза. Сонно моргая она с удивлением смотрела на старика.

— Дедушка! Я кажется уснула!

— Ничего, милая! Это я, старый, пришел незваным гостем и тебя разбудил! Вот, принес тебе, поешь, — старик заботливо придвинул горшочек поближе к девушке.

Ива от удовольствия прикрыв глаза вдохнула аппетитный запах и принялась за еду. Старик с умилением смотрел на неё. Его душа словно возрождалась, возвращаясь в мир людей. Он вдруг ощутил, что пустота внутри заполняется чем-то тёплым; оно, это тёплое, ширится и растёт, переполняет и просится наружу. Слёзы хлынули из глаз старика, они смыли все преграды с того уголка души, где прятались в забвении радость и боль. И вдруг он ясно осознал, что все знания, с таким упорством, по крупице собранные за всю его длинную жизнь, не стоят ничего, если душа пуста. Они, как ненужный хлам, который выбросить не поднимается рука. Накопленные знания холодны и мёртвы без тепла человеческих чувств. Истинная мудрость невозможна без Настоящей Жизни!

Когда-то давно он знал эти чувства, но после смерти жены они, как-то незаметно, постепенно покинули его и теперь, вдруг поднявшись из глубин, неудержимым потоком хлынули наружу. Рука, сжимающая Посох, задрожала. Кристалл приглушил своё свечение, казалось, часть его света перетекла к старику и осветила изнутри.

Он замер, прислушиваясь к себе, чувствуя, как поёт душа, и вспомнил, что значит радоваться не боясь, что на смену придёт боль. Старик понял, что испытывает сейчас самое настоящее счастье! Счастье от того, что дышит этим лёгким горным воздухом, видит цветущие деревья и цветы, ощущает солнечное тепло, слышит пение птиц! И всё это перекликается с душой, живет в ней, и она ликует, что наконец то он вспомнил о ней и тем самым вдохнул в неё жизнь!

Ошеломленный своим прозрением старец переживал нахлынувшие чувства. Изумленная Ива широко распахнув глаза наблюдала за метаморфозами, происходящими с ним. Это было удивительно! Только что перед ней стоял совершенно обыкновенный, маленький старичок, а теперь в нём словно вспыхнула жизнь и как светоч озарила всё его существо. Он улыбался счастливою улыбкой, глаза больше не прятались в морщинки, они смотрели на мир открыто, в них светилась Душа. Лицо стало одухотворенным, на него легла печать истинной мудрости, соединяющей в себе опыт и знания, радость и любовь.

— Дедушка! Я только что видела ещё одно настоящее чудо!

— Да, Ивушка! И ты, невольно, помогла ему произойти! Поистине, мир полон чудес!

Глава 12

Эта осень в Лунном мире выдалась холодной и промозглой. Солнце, словно обидевшись на людей, показывалось редко и ненадолго. Зато обильно моросил мелкий дождь. Он, как будто прилипал, оседал водяной пылью на одежде и лицах не давая согреться. Тревога разливалась в природе и резонировала с душами людей. Снег всё никак не выпадал, осенняя темень и слякоть прочно утвердились в мире.

Атракс не смог перезимовать в своем доме. Его нерасторопные слуги не умели созидать, единственным мастерством, которым они в совершенстве владели, это ломать и крушить всё вокруг. Атракс сам научил их этому, а уж в этом он был отличный учитель. Как ни орал он, как не грозился, построить дом бандиты не сумели. Поэтому он бесцельно шлялся по лесу злясь, по своему обыкновению, на весь белый свет.

Его руки периодически нашаривали висящий на груди амулет и нервно сжимали его, как будто боясь потерять. Это был странный предмет похожий на осколок зеркала, который весь был покрыт сетью мелких трещин и в каждом маленьком осколке было своё отражение. Атракс никогда не расставался с ним и носил не снимая в кожаном мешочке. Этой вещью он завладел довольно давно, в той, прошлой жизни, и пришел с ней сюда, чтобы захватить и покорить этот мир.

Но время шло, а мир всё ещё не лежал у его ног. Он чувствовал своё бессилие и это поднимало из его чёрного нутра волну злости. Эти волны накатывали беспрестанно, заглушая все доводы разума, он не мог ни на чём сосредоточиться, ничего придумать, всё больше и больше погружаясь в пучину безумия.

Тогда, когда он был ещё Владимиром Петровичем Ивановым и жил в своём, казавшемся таким несправедливым, мире, ему встретился человек. Это был спившийся, больной бомж, собирающий бутылки по помойкам, но в отличие от других он был дерзок и высокомерен. Местные бомжи звали его Толик, но сам он величественно именовал себя Атраксом. От него то Владимир Петрович и услышал впервые о других измерениях. Жил Толик-Атракс в чудом сохранившейся деревеньке, недалеко от МКАД, в заброшенном, полуразрушенном домишке за покосившемся забором, где когда-то был пчельник. Туда-то и направил свои стопы честолюбивый Владимир Петрович, прикупив в деревенской лавочке дешевого пойла, две банки килек в томатном соусе и буханку чёрного хлеба.

Подпоив своего приятеля, он начал задавать вопросы, но Толик был не склонен к особой откровенности и легко впадал в гнев. Поэтому одним посещением дело не ограничилось. Постепенно Владимир Петрович превратился в кореша Вовчика и дело пошло на лад. Толик рассказал, что в своё время к нему в руки попал некий талисман с помощью которого можно было пройти в другое измерение. И не только. Талисман обладал некой силой, дающий возможность его хозяину управлять страхом. Как ему достался амулет и, как он узнал о его возможностях, Толик благоразумно умолчал. Зато многоречиво и красочно рассказывал, как он хозяйничал в Лунном мире, среди глупых и доверчивых аборигенов. Там он и присвоил себе громкое имя Атракс.

В Лунный мир он пришел не один, а привел с собой корешей, прельстив их перспективой безнаказанного грабежа и насилия. К сожалению, со временем до аборигенов дошло, что он, Атракс, прочно устроился в их мире и уходить не собирается. Тогда они призвали супергероя на огромном, злющем коне, который начал вставлять палки в колёса, да так умело, что ему, Атраксу, пришлось на время затаиться.

Но даром времени он не терял, а собирал армию. За это время местные расслабились и снова зажили беспечно, а супергерой, видимо за ненадобностью, вообще куда-то пропал. Вот в этот то момент он и захватил их твердыню, находящуюся в южных горах. Всё шло хорошо, но откуда ни возьмись появился старикашка с волшебной палкой, стреляющей молниями и обманом поразил его, Атракса.

Его корешей отправили на необитаемый остров, а ему удалось ускользнуть и вернуться сюда. Но это им даром не пройдёт! Он узнает, куда старикашки-Хранители отправили его людей, найти их и выпустить не составит труда. Так что он сейчас соберется с силами, немного подлечится и отправится туда вновь и тогда держитесь глупые людишки, хозяин вернётся и покарает вас! При этом Толик впадал в неудержимый гнев, начинал потрясать кулаками и топать ногами, грозясь стереть Лунный мир с лица земли. Правда каждый гневный всплеск заканчивался приступом мучительного кашля, после чего злодей утихал, еле держась на ногах доползал до своего грязного топчана, где и засыпал нездоровым, тревожным сном.

Прислушиваясь к тяжёлому, хриплому дыханию Толика кореш Вовчик обыскивал комнату в надежде найти вожделенный амулет. Он брезгливо копался во всех углах и закоулках при скудном свете проникавшем сквозь сто лет не мытое окно, перебирал грязный, липкий хлам, простукивал стены, пол и даже потолок, но так ничего и не нашел. Вовчик злился, с омерзением глядя на спящего Толика, но поделать ничего не мог. Обладать этой вещью стало навязчивым желанием и Вовчик, раз за разом, изо дня в день, таскался в этот вонючий хлев принося с собой неизменные шкалик и кильки в томате.

Один раз он настолько увлекся поисками, что не услышал, как Толик проснулся и сел на своем топчане. С трудом сфокусировав зрение он увидел, как верный кореш методично проверяет содержимое старого, обшарпанного шкафа. Какое-то время он молча наблюдал за ним, потом сосредоточил немигающий взгляд на затылке Вовчика. Глаза его почернели, превратившись в два бездонных провала, в них словно заклубился мрак.

Вовчик на мгновение замер, потом с опаской стал поворачиваться и тут наткнулся на чёрные глаза монстра. Словно загипнотизированный он не мог оторвать взгляда от этих глаз и тут монстр, как в замедленной съемке пошел на него. Нос его начал удлиняться, из пальцев проклюнулись когти, чёрная шерсть прорастая сквозь кожу лезла наружу. Монстр увеличивался в размерах, вот он уже подпирает головой потолок и нависает над маленьким, ничтожным человечком. И тут он рассмеялся хриплым, лающим смехом, от которого, казалось, затрясся весь дом. Вовчик, зажав руками уши и зажмурив глаза рухнул на пол и так и остался лежать скорчившись в позе эмбриона….

Когда Вовчик очнулся было совсем темно. Он не сразу вспомнил, что произошло, голова была будто набита ватой и нещадно болела. Осторожно приподнявшись он осмотрелся. С топчана доносилось хриплое, со свистом дыхание…. И тут он вспомнил всё. Волна тяжкого, панического ужаса обрушилась на Вовчика, он попытался встать, но трясущиеся ноги не слушались. С трудом утвердившись на четвереньках он пополз к двери.

Прохладный воздух немного взбодрил его, и он смог подняться на ноги. Страх гнал его прочь, он побежал, шатаясь, изо всех сил стараясь не упасть и напряженно прислушиваясь, нет ли погони. Но всё было тихо. Дотащив своё одеревеневшее тело до автобусной остановки, он плюхнулся на лавку и отдышался. В голове неистово билась одна единственная мысль: "Этот амулет должен быть моим!"

Оклемавшись от пережитого ужаса Вовчик начал размышлять: «Понятно, что Толик серьезно болен, скорее всего долго не протянет. Но ждать этого счастливого события не было сил. Искать амулет в доме больше нельзя, от одной мысли о пережитом кошмаре подкашивались ноги и спирало дыхание. Значит надо, что бы Толик сам показал ему тайник с амулетом. Как это сделать? А очень просто, старым, проверенным, шерлокхолмсовским способом — поджечь дом и никаких подозрений: бомж заснул с не потушенной сигаретой. Как только Толик учует запах дыма он сам вынесет амулет наружу. А уж там действовать по обстоятельствам». На том Вовчик и порешил.

На следующий день прихватив канистру бензина он отправился не дело. Дорога к пчельнику далась ему нелегко. Мозг, находившийся в смятении от безумного поступка своего хозяина в панике кричал: "Не ходи!", колени подгибались, руки дрожали. Но сжав до боли зубы Вовчик шёл. Подойдя к дому он осторожно осмотрелся. Большую часть дня Толик спал, болезнь сжирала его, он был очень слаб. Поэтому подойти к дому незамеченным было не трудно. Преодолевая слабость в трясущихся ногах Вовчик обильно полил бензином дом с четырёх углов, потом долго возился со спичкой, прыгающая в руках, она никак не хотела чиркать об коробок.

Наконец справившись с этой задачей он осторожно бросил горящую спичку на облитые бензином бревна. Огонь полыхнул. Сделав своё дело, Вовчик поспешно ретировался за калитку, откуда хорошо была видна входная дверь. И стал ждать.

Прошло уже минут пять. Ветхий, на сквозь прогнивший дом пылал как бумага. Толик не появлялся. Он уже должен быть почувствовать запах дыма и выскочить наружу, но его всё не было. Вовчика пронзила внезапная мысль: "А вдруг Толик очень далеко спрятал амулет и не может его найти?" Огонь пылал. Вовчик заметался. Если Толик не выберется наружу, то амулет погибнет вместе с ним! И он рванул в дому. Распахнув дверь он чуть не задохнулся с дыма. Обмотав нижнюю часть лица шарфом, Вовчик сделал несколько осторожных шагов внутрь. Шарф помогал слабо, воздуха почти не было, с каждой секундой нарастал жар. Понятно было, что дальше идти нельзя, это верная смерть. Он чуть не завыл от досады. Все его планы рухнули за какие-то пять минут! Зачем ему понадобилось поджигать весь дом, можно было бы устроить один очаг возгорания и тогда пожар не разгорелся бы так быстро и с такой силой!

Но было поздно и теперь нужно было спасать свою жизнь. Вовчик уж было собрался пробираться обратно к двери, как вдруг споткнулся о какой-то куль на полу. Куль издал хриплый стон и закашлялся. Недолго думая Вовчик схватил его и поволок к выходу. Дверной проем слабо маячил в густых клубах дыма. Потолок угрожающе затрещал, слышно было, как воет пламя, бушующее наверху. Преодолевая страх Вовчик изо всех сил тащил Толика к двери. С потолка начали падать горящие обломки, один из них угодил Вовчику по голове. Запахло палёной шерстью. Превозмогая настойчиво кричащий инстинкт самосохранения Вовчик все-таки вытащил своего кореша наружу, отволок на безопасное расстояние и без сил рухнул на землю.

Вдруг до его слуха долетели отдаленные звуки сирены. "Это пожарные!" лениво констатировал мозг. Вовчик с трудом приподнялся. По улице бежали люди. "Надо убираться отсюда! Но сначала амулет!" Встав на колени перед распластанным перед ним телом он похлопал Толика по щеке. Тот прерывисто, с хрипом вздохнул и открыл мутные глаза.

— Амулет! Где амулет?

Рука Толика беспокойно зашарила по груди, но нащупав что-то успокоилась. Вовчик оглянулся — люди приближались. Надо было спешить. Схватив Толика за плечи он изо всех сил тряхнул его. Голова беспомощно замоталась.

— Отдай, всё равно сдохнешь!

Глаза Толика с трудом сфокусировались на лице Вовчика и вдруг обрели осмысленное выражение.

— Забери! И пусть отныне это будет твоим проклятием!

Вовчик поспешно распахнул грязные тряпки, скрывающие впалую грудь Толика. На шее висел кожаный мешочек. Жадно схватив его Вовчик со всей силой рванул, но шнурок не поддался. Он снова и снова дергал, голова Толика бессильно моталась, казалось тонкая шея сейчас переломится, но шнурок не сдавался. Казалось, что амулет не хочет оставлять своего хозяина.

Вовчик затравленно оглянулся, люди были уже совсем близко. Вдруг на глаза ему попался осколок стекла, он схватил его и начал торопливо пилить шнурок. Руки тряслись, сердце билось где-то в ушах. Но наконец он справился. Засунув амулет за пазуху он вскочил на ноги, готовый бежать в лес, но вдруг его внимание привлек странный звук. Он на секунду бросил взгляд на Толика и не сразу понял, что тот смеётся.

Это чёрное, в копоти лицо с безумно вытаращенными глазами и раскрытый в лающем хохоте искривленный, словно в судороге рот, Вовчик запомнил навсегда. На груди, на том месте, где висел мешочек, как провал в бездну, чернело словно выжженное амулетом пятно. Это лицо до сих пор неотвязно стоит перед ним в каждом кошмарном сне. И он с криком ужаса бежит в лес. И просыпается в холодном поту.

И тогда он долго бежал, пока совсем не выбился из сил. Убедившись, что погони нет, он разрешил себе присесть и отдышаться. Теперь, когда все было позади, хладнокровие вернулось к нему. Он достал кожаный мешочек и раскрыл его. Возглас разочарования вырвался из груди. Это был всего лишь осколок зеркала в металлической оправе, тусклый и заляпанный. Подавив первый порыв забросить это подальше в кусты, Вовчик всё же решил рассмотреть его. Повертев в руках и не обнаружив ничего особенного, он связал разрезанный шнурок и повесил мешочек себе на шею. Ничего не произошло. Вовчик ждал, затаив дыхание. И вдруг почувствовал, что там, где висит амулет, кожу стало покалывать словно холодными иглами…

Именно в этот момент родился новый Атракс, еще не осознавший своих новых возможностей, но уже полный дерзких планов о господстве над миром.

Немало времени ушло на то, чтобы понять, как "работает" амулет, но Вовчик был терпелив. Он целыми днями ходил по лесу, припоминая рассказы Толика, где именно то место, откуда открывается путь в Лунный мир. И наконец нашёл его. Амулет показал ему призрачный мост над лесным озером.

Но в планах Атракса не было намерения отправляться туда одному. Ему нужна была банда. И за этим дело не стало: мало ли ходит по земле разного рода нелюдей, способных за грош продать свою душу дьяволу. К тому времени Атракс уже научился управлять страхом с помощью амулета и навербованные им бандиты были полностью в его власти. С ними он и отправился в первое путешествие в Лунный мир. Беспрепятственно переправившись через мост Атракс провёл рекогносцировку. Всё оказалось так, как говорил Толик — амулет не давал Стражам и Хранителям почувствовать его, они оказались бессильны. Вовчик ликовал! Побродив по Лунному миру, собирая информацию, он решил вернуться за подкреплением и по возможности раздобыть оружие. Но приведя к лесному озеру вторую группу бандитов он не смог прорваться через мост, их встретили Лучники. Бандиты разбежались, и он остался один. Успокаивало одно: его походный рюкзак был доверху набит оружием и боеприпасами. Теперь, к большому сожалению, приходилось ждать подходящего момента, когда можно будет незамеченным проскользнуть на ту сторону. И дождался…

И вот он здесь уже добрый десяток лет, а этот презренный мир, полный глупых и доверчивых людишек всё ещё сопротивляется ему, Великому Атраксу, и никак не хочет пасть к его ногам. Проклятый амулет всё больше и больше прожигает ему грудь, будто хочет погрузиться внутрь и слиться с ним навеки. Хриплый кашель все чаще сотрясает тщедушное тело и призрак Толика встаёт перед ним. А что если когда-нибудь чья-то алчущая власти преступная рука, точно так же безжалостно сорвет амулет с его груди и бросит истерзанное тело умирать в каком-нибудь овраге?…

Атракс с трудом отгонял эти мысли, но они не хотели уходить, снова и снова призрак с развёрстым ртом хохотал ему вслед. Он мучительно пытался найти выход, страх подгонял его, но в голове формировалась одна и та же мысль — ему нужен мальчишка! Он приведет его к Чертогу Судьбы! Больше ничего он придумать не мог. И, сам не зная зачем, погрозив кулаком небесам, он продолжал бродить дальше, сам, словно призрак, в пустом и мрачном, осеннем лесу.

Глава 13

А пока над Лунным миром стягивалась грозовая туча, Данила в своём убежище вёл спокойную, размеренную жизнь. Но он не бездельничал, а упорно трудился. Слушая Радогоста и занимаясь медитацией он совершил множество открытий. Эти открытия то наполняли его душу радостью, то кидали в отчаяние, ведь познавал он самое таинственное и неизведанное — человека, самого себя! Теперь, когда Данила начал задумываться над этим, он ощущал внутри бездонные глубины, которые были населены таинственными существами.

Он постепенно знакомился с ними и пытался подружиться. Некоторые из них прятались от него, другие нагло лезли и надоедали, третьи были открыты и дружелюбны, четвёртые равнодушны и даже враждебны…. Их было великое множество, целый мир внутри него! Иногда его брала жуть, не сходит ли он с ума, может быть он давно сумасшедший, который живет не в реальном мире, а в своих болезненных фантазиях? Но мудрый старец помогал ему балансировать на грани, не давая скатиться во мрак и остаться там. Это было и страшно, и захватывающе!

Теперь он знал, что внутренний мир так же реален, как и внешнийи живет своей таинственной жизнью, которую ему так хотелось познать. Спускаясь глубже он встречал всё более фантастических существ и понимал, что это части его сути, и плохое, так же как и хорошее живет в нём. «Что бы подняться к пику, сначала надо спуститься глубоко под землю», так сказал ему старец. И он опускался всё ниже и ниже, с трепетом ожидая, кого же на этот раз встретит в своих глубинах.

Были и приятные встречи и их тоже было немало. Это были друзья и помощники. Был, например, весёлый, бесшабашный парень, кривляка и шут, никогда не упускающий возможности побездельничать. Сначала он очень не понравился Даниле своей безответственностью и ленью, но вскоре он узнал его, это был его двойник! Этот парень вовсе не был плохим, а добрым и отзывчивым. Веселье так и лилось из него через край и было непонятно, чего плохого в том, что он всех смешит. Данила даже дал ему имя, Весельчак, и он стал его другом и спутником на этих неизведанных путях.

А однажды он встретил прекрасную девушку, лицо которой было таинственно скрыто. Она внушала двойственные чувства: манила к себе и в то же время, почему-то внушала смутные опасения. Данила был уверен, что очень давно знает её, она близка ему.

Были и другие противоречивые фигуры, то готовые помогать, то обманывающие его. Не обошлось и без монстров, к которым было страшно подступиться. Один сидел в пещере, прикованный цепью, другой летал в небе, высматривая оттуда добычу.

Радогост с удовольствием делился с Данилой своей мудростью. Он терпеливо и ненавязчиво направлял его мысли, загадывал загадки, рассказывал о символах, учил слушать свои глубины. Иногда это было так тяжко, что Даниле хотелось убежать или спрыгнуть вниз с самой высокой горы, но рядом был старец, у которого всегда находилось мудрое слово, для укрепления духа своего ученика. И ученик рос и набирался сил почти не замечая, как летит время. А оно летело….

И вот мальчик превратился во взрослого юношу, серьёзного, но не утратившего своей любви к веселью. Уединение не тяготило его, он видел и слышал свой внутренний мир, загадочный, пугающий и такой притягательный. Он плавал, лазал по горам, охотился в лесах, он жил в гармонии и смотрел во внешний мир, как в зеркало, отражающее мир внутренний. Но равновесие не может длиться вечно. Чаша весов должна качнуться, чтобы мир перестал быть статичным. Наступал новый этап в его жизни, пора было возвращаться в мир.

Эта мысль озарила его будто бы случайно, в один из тех моментов, когда он валялся в траве и глазел на небо. Вдруг он встрепенулся и сел. Случайности не случайны и всему своё время, он точно знал это. Пришло понимание, что так не может продолжаться: жизнь настойчиво требовала движения вперёд. Все знания не обретешь за несколько лет и то, что он накопил пора было "опробовать на практике." Весельчак внутри него уже сделал стойку на приключения: "Пойдём, парень!" — кричал он. Данила уже был готов ответить на этот призыв, но привычно осадил его: "Погоди, не торопись!" Весельчак немного приуныл, но больше не стал докучать.

Данила пошёл искать Радогоста, чтобы объявить о намерении покинуть убежище. Но старца нигде не было. Он обошёл все окрестности, сходил на реку, где Радогост любил посидеть, медитируя под музыку водяных струй; проверил, не собирает ли он плоды Древа жизни, сидя на какой-нибудь ветке; посидел на своем топчане на деревянном помосте, ожидая, что старец вот-вот появится… Но он, как сквозь землю провалился.

Внутри ожил нетерпеливый Весельчак, но Данила бросил ему коротко: "Уймись!" и больше не обращал на него внимания. Уже начинало вечереть, а Радогоста всё не было. Побродив ещё немного растерянный Данила отправился спать.

Утром, едва раскрыв глаза, Данила снова отправился на поиски Радогоста. И снова безрезультатно. Старец, как в воду канул. Данила заволновался. Странное и тревожное чувство нахлынуло на него. Неужели старец бросил его? Он уселся на свой топчан и задумался. Он остался один. Наставника и советчика рядом не было. Значит принимать решение придётся самому. И самому благословлять себя в дорогу….

— О чём задумался? — прозвучал знакомый, жизнерадостный голос в голове.

Перед ним возник Цукат. Данила так глубоко ушёл в раздумья, что даже не услышал, как пёс карабкался по лестнице. Прошедшие несколько лет оставили заметные следы в его облике. Чёрную морду тронула седина, взгляд стал серьезным и всё чаще задумчивым, но пёс был всё так же бодр, толстые лапы уверенно стояли на земле. И он по-прежнему был готов быть рядом с другом, как в минуту опасности, так и во время веселья.

— Да, есть о чём подумать, — раздраженно ответил Данила и тут же удивился своему порыву, — Радогост пропал.

— Знаю. Ну и что?

— Как что? — продолжал кипятиться Данила, — пора двигаться дальше, сколько можно тут сидеть? Как выбраться отсюда? Это он меня сюда затащил, а теперь просто бросил! Я не просил его об этом! — выдав эту тираду Данила пристыжено опустил голову.

— Вообще-то он спас тебе жизнь. И дал возможность набраться сил и обрести знания. Разве ты не этого хотел?

— Ну да. А теперь банально кинул.

— Послушай, друг, а тебе не кажется, что это правильно? Может пора оторваться от опекунов и нянек! И начать жить своим умом! Ведь ты уже не маленький мальчик!

Данила опешил. Никогда в жизни Цукат так не разговаривал с ним! Слово "няньки" ударило по самолюбию. Глаза Данилы загорелись недобрым огнём. Он вскочил.

— Ты!!! Всего лишь собака! Которая должна знать своё место! — Данила замахнулся и ударил пса по морде…

Цукат молча принял удар от друга. Он весь как-то сник, медленно развернулся и пошёл прочь, совсем по-стариковски, низко опустив голову и с трудом переставляя лапы.

Данила молча слушал, как пёс, спотыкаясь, спускается по лестнице.

— Ну и убирайся! — прошептали губы, и он в изнеможении плюхнулся обратно на топчан.

Прошло несколько минут. Он всё сидел обхватив голову руками. Хотелось вскочить и с криком отчаяния бежать куда глаза глядят, но тело и мозг были словно парализованы.

— Вот я и остался один… На этот раз совсем один. Я прогнал самого преданного друга….

Он всё сидел и сидел, всё в той же позе, всё так же отчаяние терзало душу и не давало сдвинуться с места. Просто пошевелиться казалось непосильным трудом….

Данила повзрослел и начал осознавать всю меру опасности, с которой ему предстояло столкнуться. Попав в этот мир совсем мальчишкой, он не мог себе представить с чем имеет дело. Потом, когда понял, что это страшно, его оберегали. Сначала Вяз и его семья, потом Добрыня и, наконец Радогост. Они учили его стойкости и мужеству. Но вот пришло время встать лицом к лицу с врагом. Потому, что очень хочется возвратиться домой, в свою семью, где его любят и ждут, туда, где всегда уютно и тепло, и где он счастлив!!! Не смотря ни на что! Потому, что это его семья и его дом! И он хочет, ему просто необходимо туда вернуться!..

Наконец он поднял голову. Сколько же он просидел так? Уже вечерело. Он оглянулся вокруг. Природа замерла: ни ветерка, ни шороха. Всё словно остановилось в ожидании его первого, осознанного решения. И вдруг пришла ясная мысль — он сейчас встанет и пойдёт. И пойдёт не ради того, что бы сбылась его детская мечта вернуться домой, а ради того, что бы превозмочь, преодолеть, совершить Поступок! Поступок, совершить который необходимо, что бы жить дальше! Что бы не тяготили сомнения, противоречия и сожаления, что не совершил, не смог, не захотел! Вот сейчас он должен переступить через порог и оставить детство позади. Оно было наполнено разными событиями, но всё равно было прекрасно и беззаботно и так трудно было вырваться оттуда! Такой огромный соблазн остаться там, где живёшь словно укутавшись с головой в тёплое, уютное одеяло лишь изредка выглядывая наружу. Подняться и пойти. И именно это усилие он бессознательно оттягивал, уверяя себя, что время ещё не пришло…. Но оно пришло. И сейчас он отчётливо понял это — детские игры закончились, пора в путь!

Поднявшись, он взял дорожную котомку, сложил туда походные принадлежности и запас еды. Привычно проверил не забыл ли чего, подошёл к двери, ведущей в недра Древа, постоял, собираясь с духом и сделал шаг внутрь. Так начал он свой Путь Домой.

Под крутым берегом реки, в заботливо вырытой, уютной норе, лежал Цукат. Он пришел сюда с твёрдым намерением умереть. Пёс закрыл глаза и поплыл в волнах тоски и отчаяния. Он пролежал так до глубокой ночи, но смерть всё не приходила к нему. Потому, что верное, собачье сердце не могло бросить друга. Наконец он встал и вышел наружу. В небе ярко сияла луна. Он сел и высоко подняв морду тоскливо, по-волчьи завыл. Этот отчаянный плач вывел из оцепенения и облегчил душу. Он встал, встряхнулся и побежал вслед за своим другом. Потому, что быть рядом, его самое заветное желание! Они должны быть вместе, чтобы пройти свой путь и вернуться домой.

Часть 3

Глава 1

В трапезной, за длинным, дубовым столом сидел Добрыня. Перед ним стояла миска остывшей похлёбки, а в руке он держал большую, деревянную ложку. Он так глубоко задумался, что забыл про голод. Думы его были не веселы. Явор ушел к Хранителям и до сих пор не вернулся. На душе Воеводы было тревожно, уже прошли все сроки, юноша давно уже должен был быть здесь. Чутьё подсказывало: что-то не в порядке, что-то случилось.

Спохватившись, Добрыня рассеяно начал хлебать остывшую похлебку, как вдруг дверь трапезной с грохотом открылась и на пороге появился запыхавшийся Клён, юный член отряда Лучников, Слышащий. Добрыня встрепенулся и гневно уставился на нарушителя покоя. Не успел он открыть рот, чтобы отчитать парнишку, как тот выпалил:

— Беда, Воевода! Пришел сигнал, на Обитель Хранителей напали дикие! Их несчетное количество и привел их Чёрный человек!

Добрыня так и подскочил.

— Как напали? Как Чёрный? Сгинул же он, проклятый! Кто дал сигнал? Как мы их не заметили? — вопросы так и посыпались из него.

— Сигнал был еле слышный, я не разобрал, кто послал его!

Клён был крайне возбужден и напуган. Добрыня наконец оправился от первого потрясения. Он взял мальчишку за плечи и наклонившись посмотрел прямо в глаза. Отчетливо произнес:

— А ну рассказывай всё по порядку, — строго сказал Воевода.

Клён сделал глубокий вдох, как будто готовясь нырнуть в воду, и начал рассказывать.

— Я сегодня по трапезной дежурю. Только что закончил миски мыть, присел к печи, отдохнуть, вдруг слышу в голове шорох какой-то и голос тихий, как будто на помощь зовёт. Напрягся, прислушиваюсь изо всех сил… И разобрал наконец: "На помощь! На Обитель напали". И потом ещё: "Чёрный человек… полчище дикарей!.. Торопитесь!" — мальчик опустил голову и шмыгнул носом, — больше ничего я не расслышал. Прости, Воевода!

Добрыня легонько встряхнул мальчика за плечо.

— А ну не разводить нюни, воин! Ты молодец!

— А я и не развожу! — мальчик поднял голову и ещё раз хлюпнув носом прямо посмотрел на Добрыню: — Что будем делать, Воевода?

— Слушай внимательно. Сначала беги за Кузнецом. Потом разыщи всех командиров отрядов и Слышащих. Все они должны немедля собраться здесь, в трапезной. Ты понял, воин?

Клён торопливо закивал и бросился к двери.

— Да погоди, ты, торопыга! — Добрыня поймал его за рукав, — только без лишней суеты! Ты же не хочешь, чтобы среди людей началась паника? Просто скажи всем: "Воевода зовет на совет" и всё! Ты понял, парень?

— Понял, Воевода! Всё сделаю, как ты сказал!

Первым пришел Кузнец. Бросив взгляд на Добрыню он коротко кивнул и уселся рядом.

— Рассказывай.

— На Обитель напал Чёрный. Мальчишка услышал призыв о помощи и сразу прибежал ко мне, — так же коротко, без лишних слов ответил витязь.

— Дойти не успеем. Но выступать всё равно надо. Пора окончательно покончить с этой нечистью.

— Согласен.

Вопрос был решён. Добрыня даже был рад этому: тягостное бездействие закончилось и началось его время, время воина, время привычных ему действий — сражаться с врагом и защищать людей. Всё сразу стало ясно и понятно, и витязь энергично принялся за дело.

Совет был короток. Собравшимся командирам был отдан приказ собирать своих людей и готовиться выступить в поход, а Слышащим — связаться со всеми, кто слышит и передать, что народ Лунного мира идёт сражаться с врагом. И весть полетела по земле….

На следующее утро отряд Лучников спешно выступил в поход, постепенно разрастаясь до размеров внушительного войска, по дороге вбирая в себя всё новых и новых воинов. Сурово и без суеты, плечом к плечу шли люди на бой, объединенные одной целью: избавить свою землю от нечисти и перестать жить в страхе.

Явор скакал во весь опор навстречу идущему на сражение войску. То, что на Обитель надвигается беда он понял за день до нападения. Вдруг спонтанно пришло видЕние: чёрные, тягучие волны накатываются на Святилище и статуи Богов перед ним. Ещё немного и эти волны смоют Обитель с лица земли. Юноша попытался убедить старцев, что беда близко. Но много мудрые ничего не чувствовали и не поверили юноше. Но всё же ему удалось уговорить их спрятать статуи и самые древние рукописи.

В помощь ему дали четверых юношей, учеников Хранителей. Вместе они спустили статуи и ларь с рукописями в подземелье, вход в которое находился за секретной дверью за алтарем Святилища. Спрятав статуи они решили замуровать ларь в стене, в нише, как будто предназначенной для этого. Все четверо соратников Явора спешно побежали наверх, нужен был раствор для кладки камня, а он замешкался, нужно было положить в ларь свое послание в будущее.

Сделав это и опустив тяжелую крышку, Явор запер сундук и спрятал ключ в маленькое углубление в стене. И вдруг тревожное чувство охватило его. Ему срочно, необходимо нужно было добежать до места, с которого просматривалась горная дорога, ведущая в Обитель! Он не задумывался откуда пришла эта мысль, просто знал, что так надо, что уже начало происходить то, чего уже никак нельзя отменить. И добежав до площадки, с которой открывался широкий обзор он убедился, что предчувствия не обманули его — там, внизу, как на ладони, по дороге, ведущей к горе, текла чёрная река, состоящая из косматых голов дикарей. Впереди возвышалась импровизированная карета, больше похожая на ящик с окошками, которую влекли вперед запряженные в неё дикари.

Явор от неожиданности отшатнулся, он не ожидал, что их окажется так много. Прислонившись спиной к скале он прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вздохов, стараясь успокоиться и сосредоточиться. Постояв так с минуту он снова посмотрел вниз. Глаза не обманывали его — к Обители двигалось чёрное войско.

Первое, что пришло в голову — бежать обратно в Обитель. Но здраво рассудив, он не поддался первому порыву. Вместо этого он снова прикрыл глаза, выровнял дыхание и попробовал мысленно позвать кого-нибудь из старцев, находящихся в Обители. Он никогда не делал этого, но ничего другого не оставалось, он попытался и у него получилось! Откликнулись сразу несколько старцев. Явор, на сколько мог спокойно, сообщил им о надвигающейся беде. Отдышался немного и снова попытался проделать это. На этот раз он позвал Клёна, мальчика Слышащего. Позвал почти без надежды на успех, ведь он находился очень далеко. Ничего не получалось, но юноша не сдавался. И наконец до него долетел слабый отклик. Мальчик услышал его. Теперь он был спокоен, Добрыня узнает о грозящей Обители беде. Явор понимал, что Добрыне не успеть, но всё же он должен был предупредить Воеводу.

Сделав это важное дело Явор снова задумался — как поступить? Возвращаться в Обитель? Его сердце рвалось туда, но разум холодно констатировал — в этом нет смысла. Старцы не смогут принять бой, поэтому это будет не бой, а избиение. Единственное, что они могут сделать, это увести послушников подземными ходами выше в горы. Скорее всего Обитель будет разрушена. И, как не болела душа, Явор принял решение идти навстречу Добрыне, а что тот придёт, юноша не сомневался.

Теперь перед ним встала другая задача: как обойти войско на узкой горной дороге. Снова взглянув вниз Явор стал наблюдать. Войско приблизилось к селу, стоящему у подножия горы. Юноша со страхом смотрел, как беспечно и повседневно передвигаются маленькие фигурки жителей не подозревая о надвигающейся опасности. Вдруг одна из фигурок напряженно замерла у дороги на краю села и тут же стремглав бросилась бежать обратно. "Уходите! Уходите!", шептали губы Явора. Фигурка добежала до постоялого двора и возбуждённо замахала руками, показывая на дорогу. На это ушло добрых пять минут, показавшиеся Явору бесконечными. Наконец люди всполошились, забегали и наконец собрались в группу и устремились по дороге, ведущей в гору. Явор облегченно выдохнул и быстро зашагал им навстречу.

Встретившись с беглецами Явор убедил их не ходить в Обитель, а сразу идти выше и там переждать нашествие. Сам же вскарабкался на гору, нашел более-менее ровное место, поросшее чахлым кустарником, улёгся и стал ждать.

Ждать пришлось довольно долго, но вот наконец войско медленно потянулось мимо. Подождав ещё немного он спустился и размеренной трусцой побежал вниз, к подножию, рассчитывая найти в селе хоть какую-нибудь лошадь.

Лошадь нашлась вполне справная, она спокойно жевала сено в конюшне за постоялым двором. Тут же обнаружилось седло и прочая амуниция. Возблагодарив богов, что бандиты прошли мимо села не останавливаясь, Явор оседлал лошадь и отправился в обратный путь, навстречу Добрыне.

Через два дня почти непрерывной скачки он, наконец, разглядел на горизонте маленькое, туманное облачко. Приободрившись, он прибавил ходу и ближе к полудню его взору предстал великан на богатырском коне, выступающий во главе войска Лучников.

Увидев на дороге скачущего навстречу всадника, Добрыня сразу понял, кто это. Остановив движение войска, он поскакал навстречу. Приблизившись всадник осадил взмыленного коня и чуть ли не скатился из седла. Конечно же это был он! Добрыня торопливо спешился и сделал несколько шагов ему навстречу. Ноги еле держали Явора. Витязь тут же заключил юношу в свои богатырские объятия.

— Как я рад тебя видеть!!!

Лицо его сияло, но тут же вдруг, посерьёзнело, он выпустил юношу из своих объятий и строго встряхнув его за плечи спросил:

— Ты где был? Почему так долго не возвращался? Я уже всякие думы передумал!

Но лицо его тут же снова просияло и Явор опять очутился в крепких, как тиски, объятиях витязя.

Глава 2

— Как же нам победить Атракса, дедушка? Неужели старцы Хранители нам не помогут? Почему они так уверены, что спасение придёт? Ведь так не бывает! Спасение приходит к тому, кто ищет пути!

Ива с недоумением растерянно глядела на старца.

— Они разговаривали со мной, как с неразумным ребёнком, а мне кажется, что всё, как раз наоборот! Это они беспечны как дети!

Обычно спокойная и сдержанная Ива просто захлебывалась от возмущения! Вчера, перебирая рукописи из ларя, она наткнулась на упоминание о том, как победить Демона Страха. Это было именно упоминание, никаких конкретных указаний. А говорилось в нём вот о чём. Существует где-то на свете Королевский Кристалл, хранится он в Башне, находящийся вне времени и пространства. Найти его и носить может только потомок Короля. Он может перед смертью передать его достойному, а если такового не окажется, Кристалл снова переместится в свою Башню и будет ждать часа, когда новый потомок Короля найдёт его. Только этот Кристалл в руках избранного может справиться с Демоном Страха. Кристалл этот имеет огромную силу, в нём бушует солнечное пламя и живет запредельный холод. Своей энергией Кристалл может делиться с человеком, носящим его, но только если это избранный. Попадая в неправедные руки он приносит безумие и смерть тому, кто посмел его взять.

Прочитав это Ива воспряла духом! Наконец то она нашла то, что искала! И сразу же отправилась к Хранителям. К своему глубокому разочарованию, Хранители ничего не смогли ей сообщить о Королевском Кристалле, кроме того, что она уже знает. И разгневанная и разочарованная девушка отправилась искать понимания у старца, которого она уже привычно называла дедушкой.

Старик внимательно выслушал её. Когда она закончила свою гневную речь и обратила взор на старика, то увидела, что он глубоко задумался. Лицо его стало отрешённым, глаза смотрели словно внутрь. Ива не стала тревожить старца, она потихоньку вышла и отправилась в свою комнатку, продолжать свои изыскания.

Стол маленькой комнатки был весь завален свитками. Здесь же стоял и чудесный ларь. Девушка окинула всё это взглядом, глубоко вздохнула и снова уселась за стол. Ей за целый год не перечитать всех этих свитков! Но она всё же взяла следующий, развернула, еще раз вздохнула и принялась за чтение.

Вдруг лицо её оживилось. Глаза быстрее залетали по строчкам.

«Однажды молодая Королева отправилась гулять в лес. Она шла, наслаждаясь тихим и ясным осенним днём, ласковым солнышком и чудесными яркими красками, в которые природа раскрасила ещё недавно зелёные деревья. Она шла вдоль весело бегущего ручья с хрустальной водой и собирала опавшие листья. Она делала из них большие букеты, потом высоко подбрасывала их кверху и любовалась, как они падают, кружась вместе с ними. Королева всё шла и шла не замечая, как бежит время, но вот солнце стало клониться к закату, пора было идти домой. Королева остановилась и удивлённо оглянулась вокруг. Она не узнавала своего леса и её спутник, ручей, уже не звенел у ног. Страх тонкой змейкой заполз в душу. Она повернулась и быстрым шагом пошла в обратную сторону.

День угасал, а Королева никак не могла найти дороги домой. Быстрые, осенние сумерки окончательно уступили место темноте и Королева совсем потеряла дорогу. Выбившись из сил, она села на поваленное дерево и горько заплакала. Вдруг какой-то странный звук заставил её прислушаться. Это было будто недовольное ворчание, исходившее из-под земли. Королеву сковал страх, она замерла, боясь пошевелиться и в любую минуту готовая вскочить и бежать прочь. Ворчание прекратилось и в эту же минуту перед Королевой возник большой пушистый холм с двумя чёрными глазами и носом отчетливо выделяющимися на белой шерсти.

Королева никогда не видела такого зверя. Она зажмурилась и приготовилась к смерти. Но ничего не происходило и Королеве всё же пришлось открыть глаза. Теперь она разглядела голову зверя и почему-то перестала бояться. Неожиданно для себя она протянула руку и дотронулась до него. Рука утонула в мягкой и лёгкой шерсти. Королева уже совсем без страха гладила голову зверя. У него был влажный, прохладный нос, который внимательно обнюхивал её, щекотно тыкаясь везде, куда мог пролезть. Королева уже весело смеялась, почесывая зверя за круглыми, небольшими ушами. Вскоре, закончив обнюхивать Королеву, зверь улёгся у её ног, она же, не долго думая, уютно пристроилась рядом и зарывшись в тёплую, шелковистую шерсть спокойно уснула.

Так она и проспала всю ночь, а проснувшись с первыми лучами солнца увидела с каким чудесным созданием она познакомилась. Это было облако белоснежной шерсти, густой и лёгкой, с умными и внимательными чёрными глазами, очень похожее на медведя. Но Королева никогда не видела такого медведя. Взгляд животного будто приглашал заглянуть в его душу. Это было самое необычное создание, когда-либо виденное ею.

— Кто ты? — спросила она удивленно, — мне почему-то кажется, что ты медведица. Проводишь меня домой?

Скоро взволнованный Король и другие обитатели дворца увидели появившееся из леса чудесное видение: белоснежная медведица бережно несла на своей спине их Королеву. Она бесстрашно прошествовала к дворцовым воротам и остановилась, ожидая, когда её всадница спешится. Счастливая Королева легко спрыгнула на землю и бросилась в объятья Короля.

В этот же день Король издал указ о запрете охоты на белоснежных медведей. А Медведица поселилась недалеко в лесу и стала постоянной спутницей Королевы в её прогулках.

Совсем скоро в Королевской семье родилась Принцесса. И Медведица вдруг пропала. Королева горевала и скучала по ней. Но через полгода она вернулась, приведя с собой очаровательную дочку, которая стала защитницей и подружкой Принцессы во всех её играх.

С тех пор Медведицы являются постоянными спутницами Королев, когда в Королевской семье рождается девочка, Медведица уходит и вскоре приводит с собой медвежонка-девочку, которая растет вместе с Принцессой и оберегает её».

Отложив прочитанный свиток в сторону Ива глубоко задумалась: значит Медведицы являются спутницами Принцесс и Королев… Дубрава, её подружка-медведица, появилась в окрестностях их дома совсем молодой, когда Ива была ещё маленькой девочкой. Она хорошо запомнила их первую встречу.

Раненая медведица лежала в кустах, на берегу озера. Ива случайно заметила её, ей и сейчас кажется, что она почувствовала взгляд, полный тоски и мольбы о помощи. Девочка не испугалась и подошла к раненому животному. Рана на шее уже сильно загноилась. Ива сбегала домой за ведерком и чистой ветошью и стала промывать рану, черпая воду из озера. Медведица не сопротивлялась и только иногда вздрагивала, когда девочка причиняла ей боль. За этим занятием и застала её мать.

Вместе они выходили медведицу, и она так и осталась с ними, только перебралась в лес, облюбовав поляну с поваленным старым деревом. Так Дубрава появилась в её жизни. Откуда взялась медведица и кто ранил её, так и осталось тайной. Таких зверей не было в их краях, но не так давно у Дубравы появился жених. Он просто появился в их лесу и поселился на медвежьей поляне. Он был суров и нелюдим, к людям был совершенно равнодушен, просто жил и ел малину ни на кого не обращая внимания. Но свое дело он сделал и на свет появились медвежата.

Все это никак не увязывалось с только что прочитанной легендой. Кроме самого факта присутствия медведей. Семья Стражей просто приняла их появление, как данность и медведи вошли в их жизнь, став кем-то вроде добрых соседей. И почему Забава так прониклась к Даниле, мальчику, пришедшему из другого мира…?

Размышления Ивы прервал приход старика.

— Я — тот Принц, который добыл в башне Королевский Кристалл, — сразу с порога огорошил её старец.

Ива вздрогнула, широко распахнутыми глазами глядя на старца. Он стоял на пороге, уверенно сжимая в руке свой Посох.

— Да, я тот Принц, который добыл свой Кристалл, но так и не стал Королем, — повторил старец решительно. — Ещё в детские лета я прочитал сказание о Принце с бутафорской шпагой и с тех пор у меня появилась мечта: сразиться с Драконом и добыть свой Кристалл… Я был одержим ею. И засел в Библиотеке читая и перечитывая сказания и легенды. Живя в Обители я учился вместе с другими юношами, учениками Хранителей, но был плохим учеником. Меня больше интересовала дорога к Королевской башне, где был спрятан Кристалл, и я искал её перелистывая бесчисленные страницы старых книг. Я был упорен и в конце концов в голове моей из множества кусочков сложилась карта пути к заветной Башне и недолго думая я собрался и пошёл. Я долго блуждал по свету, карта в моей голове сто раз перекраивалась и исправлялась, и наконец стала бесполезной, я сбился с пути. Но самое удивительное, что Его Величество Случай сам привел меня к Башне, когда я уже утратил все ориентиры. Я вышел на охоту, заплутал в лесу, и Королевская Башня сама предстала передо мной. Никакого Дракона в ней не было. Я нашел Кристалл в подвале, среди каменных обломков. Я долго перебирал их и наконец нашёл то, что искал. И сразу почувствовал, что это именно он, хотя на вид он почти не отличался от других камней. Я вынес находку наружу, обмыл в лесном ручейке и тогда он засиял как солнце.

Я был счастлив, когда нёс его домой, в Обитель! Но это счастье длилось недолго. Обладание Кристаллом не сделало меня всемогущим богом, он просто был у меня, я им владел. Но что делать дальше…? И я снова засел в Библиотеке собирать по крупицам нужные мне знания. Постепенно я начал понимать, какой силой наделён Королевский Кристалл и…. испугался. Только истинный Король мог справиться с той Силой, которая заключена в нём!

Я трусливо бежал из Обители положив Кристалл в дорожную котомку и отправился в свою деревню, туда, где я родился и вырос. По дороге я зарыл его под старым дубом и вернулся в свой дом. Простая, деревенская жизнь скоро затянула меня, я женился на прекрасной девушке, у нас появились дети. Жизнь текла тихо и мирно, но что-то внутри меня нет-нет, да прорывалось наружу. Это была тревога и тоска по чему-то не свершившемуся, далеко спрятанному и забытому. И однажды ноги привели меня к тому месту, где я похоронил свой Кристалл. Я с трудом узнал старый дуб, он, словно получив вторую молодость разросся бурно и взметнулся вверх, стоял, как великан расправив сильные руки и головой доставая до небес. Я понял, что эту силу ему дал Кристалл, но почему тогда он не дал такую силу мне?

И я снова пошел в Обитель и засел за книги. Наша деревенька находилась недалеко от неё, и я каждое утро уходил туда и возвращался поздно вечером. Я снова стал одержим. Моя любимая жена, Ивушка, взвалила на себя все заботы о детях и доме, ни в чём не упрекая меня. Только с каждым годом всё больше седины появлялось в её чудесных волосах… А я корпел над книгами ничего не замечая вокруг. Так прошли годы. Я не заметил, как выросли мои дети, появились внуки, а Ивушка превратилась в старушку. Каждый день, из года в год, она выходила на дорогу, ведущую к Обители, встречала меня и по пути домой рассказывала о домашних делах и новостях, тем самым не давая мне совсем оторваться от жизни земной. Я был счастлив слушая её тихую речь, умиротворение снисходило на меня тёплой волной, но всё же на следующее утро я снова отправлялся в Обитель.

Однажды, в тихий, осенний вечер, я не увидел Ивушку на дороге. Я со всех ног бросился домой. Ивушка сидела у дома, на лавочке и, как всегда, тихо заулыбалась мне. Но была в её улыбке еле уловимая тень печали…. Ком подступил мне к горлу. Я бросился на колени перед ней и взял её маленькие, сухие ручки в свои. Только тогда я увидел, как состарилась моя прекрасная Ивушка… Сколько же лет прошло? Что я так упорно искал? И для чего мне это было нужно? Я не мог ответить себе на эти вопросы.

— Что с тобой случилось, любимая? — с трепетом спросил я заглядывая ей в глаза и боясь услышать ответ.

— Устала я сегодня, милый, только что сил и хватило, что бы тут, на лавочке тебя встретить. Вот отдохну, а завтра уж обязательно выйду тебе навстречу.

Но завтра она не вышла…. И не вышла больше никогда… Скоро я потерял свою Ивушку, она тихо угасла и ушла всё с той же светлой улыбкой на устах…. И тогда я откопал Кристалл, снова положил его в дорожную суму и ушёл прочь от людей, так далеко, где не ступала нога человека. Там, в одиночестве, я наконец взял его в руки и стал учиться взаимодействовать с ним. Там же я вырезал этот посох и заключил Кристалл в навЕршие, чтобы было сподручнее управляться им.

Я не взял с собой ни одной книги и наконец то начал записывать свои мысли, свои собственные, а не вычитанные из книг, какими бы мудрыми они не были. Я много размышлял о прожитой жизни, о своей судьбе. Кристалл дал мне силу, старость и дряхлость отступали. Шли годы, и я в конце концов потерял им счёт.

Но однажды в моей жизни опять настало время перемен и властно повлекло меня обратно, к людям. Так я вернулся в Обитель… И вдруг встретил тебя. Ивушка, моя далекая прапраправнучка, как две капли воды похожая на мою любимую… И тут со мной произошло чудо — мой разум потеснился и дал место Душе. Я обрел её и теперь она всегда будет со мной. Я знаю, это Кристалл привел меня обратно в Обитель, что бы здесь встретить тебя. И обрести истинного себя. Кристалл помог мне обрести ту Силу, которая нужна для того, чтобы Принц наконец то стал Королём.

Пока старец говорил Ива слушала его стоя, на её выразительном лице отражалась вся гамма чувств, испытываемых ею. После окончания его исповеди, она подошла к нему и почтительно склонила голову.

— Ты знаешь, как остановить Атракса, дедушка?

— Знаю, милая. Но уничтожить его я не могу. Это может только юноша, пришедший к нам из Внешнего мира.

— Но как ему сделать это? Как ему справиться с ним?

— А вот это уже его задача, только он сам может пройти свой Путь и одержать победу над своим врагом. А когда он справится, мы все должны помочь ему вернуться в свой мир.

Чёрная змея неотвратимо ползла в гору. Через какие-то несколько часов она достигнет Обители и сотрет её с лица земли. Будет уничтожено всё, останутся одни руины. Святыни этого мира падут под рукой сумасшедшего варвара. А когда погибают святыни, погибает и народ. Радогост не мог допустить этого. Когда-то, давным-давно он путешествовал из мира в мир. Нестерпимая жажда познания гнала его вперёд и не давала долго оставаться на одном месте. Заглянул он и в этот уголок Вселенной. И осел здесь, и понял, что нашёл свой дом. Как хороший учитель он помогал людям, но и давал им совершать ошибки, ибо только так приобретается опыт. Он любил этот мир словно собственное дитя. И вот в его дом пришло зло, а люди были столь беспечны, что не смогли увидеть его, пустили и позволили расползтись по земле. Это значит, что и он стал беспечен, расслабившись и позабыв, что зло не дремлет и неизбежно придёт.

Теперь, глядя с высоты горного пика, как войско Атракса приближается к сердцу Лунного мира, он в который раз убеждал себя не вмешиваться, позволить людям без его помощи справиться со своей бедой, что бы они наконец очнулись от своего чудесного сна…. Но ведь Старцы-Хранители не были воинами, у них не было оружия, чтобы защищать свои святыни… Но всё же…

Радогост решительно развернулся и уже шагнул в туманное марево прохода в иной мир, как вдруг перед глазами встала юная девушка-целительница с ясным взглядом васильковых глаз. Когда — то он обещал ей вернуться…. И мальчишка, подобранный им замерзающим в снежном буране со своим смешным псом, порой необузданный и порывистый, как огонь, но глубоко чувствующий и способный на настоящие поступки. Теперь он повзрослел и многому научился. Радогост вдруг понял, что гордится этим юношей, своим воспитанником, и рад, что судьба свела его с ним.

Он оглянулся. Чёрная змея подползла уже совсем близко, секунду помедлил и вернулся. Он протянул руки к Святилищу и Храму с Библиотеками и бережно укрыл их своими ладонями.

— Это всё, что я могу сделать — ваши Святыни и ваша История уцелеют.

Вечером того дня, в который Данила покинул своё убежище, Радогост вернулся и не нашёл своего воспитанника. Убедившись, что его здесь нет, он присел под Древом и устало прикрыл глаза. Через минуту лицо его тронула улыбка:

— Я не ошибся в тебе, парень! Счастливого Пути!

Глава 3

Обитель Хранителей была разорена. Маленький разведчик сидел на верхушке самого высокого дерева, которое смог найти и по лицу его текли слёзы. Видно было плохо, но достаточно для того, чтобы понять — Обитель погибла. Пахло гарью. Дымные клубы, разрываемые порывистым ветром уносились к холодным небесам. Среди развалин, суетясь и размахивая руками бегали дикари.

— Клён! Сейчас же слезай, неслух! — раздался снизу приглушенный голос Явора.

Но мальчик никак не мог выйти из оцепенения, увиденное глубоко потрясло его. В его восприятии мира никак не укладывалось то, что он сейчас видел. Мальчик многое пережил, он уже видел эти черные клубы, застилающие небо и крушащих их деревню дикарей, но Обитель Хранителей для каждого жителя Лунного мира была местом священным и неприкосновенным. Но вот и она пала… В душе царили смятение и страх: как же теперь они будут жить? И он всё сидел на неудобном суке и не мог оторвать глаз от ужасной картины представшей перед ним.

— Слезай, кому говорю!!! — уже громче и настойчивей прозвучал снизу голос Явора.

Явор нервничал. Когда он отправлялся в разведку мальчишка просился пойти с ним. Добрыня строго отчитал парня и пригрозил, что если он ослушается, то придется отправить его домой, связанным и под конвоем. Мальчишка уже не первый раз проделывал такой трюк: когда отряд Лучников выступал из Луговин, он спрятался в телеге с провизией и обнаружен был уже достаточно далеко. Воевода отругал его и взял слово впредь не нарушать дисциплину, но в отряде оставил.

И вот снова парень ослушался. Уже на приличном расстоянии от лагеря Явор обнаружил крадущегося за ним мальчишку. Ничего не оставалось, как взять его с собой. Теперь Явор стоял под деревом и ругал себя, что согласился на предложение Клёна "Залезть на самое высокое дерево и посмотреть, что они там делают".

Клён уже было собрался подчиниться настойчивому требованию Явора и слезть с дерева, как вдруг его зоркий глаз заметил кое-то необычное. Внизу, у ступеней, ведущих в Обитель, происходило странное явление. Воздух будто сгустился, очертания кипарисов, стоящих у входа, поплыли и из этого пятна выплыло белесое облако, из которого соткалась человеческая фигура.

Клён так и обомлел, напряженно всматриваясь и почти не дыша. Человеческая фигура ожила и, как ни в чем не бывало, уверенно двинулась по ступеням. По очень длинной бороде, развевающейся на ветру, Клён догадался, что это старик. Самый обыкновенный, небольшого роста, старик, одетый в самую обыкновенную крестьянскую одежду. В руке он уверенно держал посох, больше похожий на обычную палку, если бы не камень, сияющий в его навершии. Внутреннее чутье подсказало мальчику, что в этом камне скрыта необыкновенная Сила и удержать его в руках способен только этот старик.

Старик, как и в чём не бывало, шествовал, опираясь на свой Посох. Клён замер, ожидая, что дикари вот-вот бросятся на него и разорвут, но они, завидев его, останавливались и неуверенно пятились назад. Так старик дошёл до центра заваленной обломками площади и остановился. С минуту он стоял, оглядываясь вокруг, словно ища кого-то, но вот из единственного уцелевшего домика появился Чёрный и не торопясь, вразвалку двинулся навстречу старику. Не доходя десяток шагов Чёрный остановился, ещё с минуту, видимо, длился диалог, было видно, как Чёрный потрясает кулаками… И вдруг произошло необыкновенное: старик вскинул свой Посох и направил навершие на врага. Из волшебного камня, прямо в грудь Чёрному метнулся тонкий луч света. Нелепо взмахнув руками, словно крыльями, Чёрный отлетел на несколько метров и так и остался лежать. Старик медленно подошёл к нему. Чёрный, с трудом приподнявшись на колени, обеими руками держась за грудь. Снова произошел короткий диалог, после чего старик развернулся и так же не спеша пошёл прочь, спустился со ступеней и исчез в таинственном мареве.

Как только старик с Посохом исчез, всё сразу пришло в движение. Дикари толпами повалили к выходу, спеша быстрее покинуть развалины Обители. Клён очнувшись, спешно спустился с дерева и попал прямо в руки разгневанного Явора. Не дожидаясь пока тот начнет отчитывать его, мальчик мгновенно выпалил:

— Они бегут из Обители! Надо передать, пусть встречают! Чёрный повержен!!!

Ничего не понимая Явор уставился на него: мальчишка выглядел взволновано, но смотрел твёрдо. И воин поверил ему.

— Так передавай, Слышащий!

Сигнал был услышан и тут же войско задвигалось, выстраиваясь в боевые ряды. Тут, у подножия горы Хранителей и состоялся бой.

Первыми прибежали дикари. Их просто согнали в кучу и выставили охрану, чтобы снова не разбежались. А вот соратники Чёрного, приведённые им из Подлунного мира, так просто в руки не дались. Сбившись в плотную группу они сделали отчаянную попытку прорваться к близлежащему лесу. И это им почти удалось. Многие из них обладали кое-каким опытом ведения боевых действий, в отличие от мирных жителей Лунного мира, и в их руках было огнестрельное оружие. Но все же благодаря несокрушимой отваге Добрыни бандиты были пойманы, связаны и ждали своей участи. Чёрного среди них не было.

Впервые Лучники понесли потери. Тела павших воинов положили на телеги, чтобы отвезти домой, передать родным и похоронить с воинскими почестями. На следующий день телеги с павшими воинами выехали на дорогу, ведущую к дому. Лучники выстроились по обе стороны дороги и в скорбном молчании склонив головы, проводили своих товарищей в их последний путь домой.

Но несмотря на потери воины, одержав победу, почувствовали себя уверенно, теперь в войске царил настоящий боевой дух.

Конечно были и раненые, которыми занималась вдруг появившаяся откуда ни возьмись Бабушка Ель.

Оказав помощь Добрыне в завершении скорбных дел, Явор засобирался уезжать. Путь его лежал к лесной избушке Добрыни, вблизи которой находился проход в его время. По дороге он хотел заехать в Луговины, чтобы забрать с собой Зара и отвезти его к сестре. Юноша торопился, ведь и там, в его времени, хозяйничал неистребимый Атракс.

Они сидели и тихо беседовали у горящего костра среди спавшего лагеря. Так и просидели всю ночь, а когда начало светать поднялись наконец — пора было прощаться.

— Я рад, что судьба сплела наши пути. И горд, что мне довелось сражаться плечом к плечу с великим воином!

— Уж скажешь тоже…, — Добрыня смущенно крякнул, но в то же время был явно польщен словами Явора, — воин — как воин, таких тысячи.

Его простодушное лицо, открытый взгляд и добрая улыбка обдали Явора волной тепла.

— Я буду скучать по тебе, Воевода!

— Я тоже! Полюбился ты мне, парень!

Они обнялись.

— Дай слово, что позовешь, коли не справитесь с лихом! — глядя, как Явор поднимается в седло крикнул Добрыня ему вслед.

— Позову, Воевода! Обязательно позову! — откликнулся юноша и ещё раз махнув на прощание рукой выехал на дорогу.

Добрыня стоял у догоревшего костра и смотрел вслед удаляющемуся всаднику.

— Жаль расставаться с верным другом…

Добрыня оглянулся. Рядом стояла Осина. Воин так глубоко задумался, что не услышал, как она подошла. Он вздохнул и положил руку ей на плечо.

— Как хорошо, что у меня есть ты, моя Дева-Воительница! — ласково глядя на девушку сказал он.

Осина посмотрела в глаза Добрыне, лицо её озарилось улыбкой.

— А у меня ты, мой несокрушимый Воевода, — ответила она прижавшись к его богатырскому плечу.

Лагерь начал оживать. Загремели котлами проснувшиеся воины, запылали костры, послышались весёлые голоса. Жизнь продолжалась.

После завтрака Добрыня с небольшим отрядом Лучников отправился посмотреть, что стало с Обителью. Их взорам предстало печальное зрелище. И здесь не обошлось без убитых. Трое юношей с застывшей маской ужаса на лицах… Из груди Воеводы вырвался рык, кулаки сжались.

— Что ж ты делал с ними,проклятый!

Из убежищ в горах начали спускаться Хранители. Потерянные, они бродили по руинам своего дома. Под грудой каменных обломков нашли ещё одного юношу и сочтя мертвым положили рядом с погибшими товарищами. Но он оказался жив… По-видимому, бандиты похоронили его живьём, возведя над ним курган. Юношу выходили, но он так ничего не смог рассказать. Разум его помутился, в ответ на вопросы он только молча тряс головой, глядя безумными глазами на окружавших его людей.

Совершенно невероятным образом уцелели главные строения Обители, её Святыни — Святилище Богов и Храм Мудрости с его Библиотеками. Почему их не тронули бандиты? Внутри царили чистота и порядок, ни один варвар не осквернил эти стены. А вот статуи Богов пропали. Один из старцев рассказал, что статуи были спрятаны, вероятно теми юношами, что погибли. Но толком никто ничего не знал.

— Что ж вы за Хранители, коли не знаете, что творится у вас под носом? — прогремел возмущенно Добрыня. — Пропали ваши Святыни! Боги, давшие начало вашему народу! Вы не уберегли их!!!

Это было тяжкое обвинение…. Ещё ни один человек не позволил себе так разговаривать с Хранителями. Глаза одного из старцев блеснули гневом, он было открыл уже рот, чтобы ответить, но Добрыня его опередил.

— Лучше молчи, старик! — подавшись вперед сказал он глядя прямо в глаза старцу и наставив ему в грудь палец, — лучше подумай, что ты скажешь людям, когда они придут поклониться своим Богам!

Повисла напряженная тишина. Один из старцев выступил вперед.

— Ты прав, воин! — сказал он опустив голову, — виной всему наша беспечность. Но это послужит нам уроком. Уроком, который мы запомним на всю жизнь и передадим последующим поколениям, — Хранитель помолчал секунду, потом поднял глаза на Добрыню, — спасибо тебе, воин, за твои слова, они справедливы! И мы услышали их!

И снова закипела работа. Воины разгребали завалы и строили временные жилища. А Добрыня всё размышлял. Он сидел на ступеньке лестницы, ведущей в Обитель подперев голову рукой и хмуря брови. Ему не давала покоя загадка: что же здесь произошло, что заставило варваров бежать из разоренной Обители? И куда делся Чёрный? Добрыня только качал головой и не находил ответов. Услышав знакомые, легкие шаги он обернулся.

— О чём задумался, витязь? — подходя к нему спросила Осина.

— Не даёт мне покоя дума одна. Что же так бежали дикие, аж пятки сверкали? Что ж произошло здесь?

— А ты попытай Клёна, парнишку-Слышащего, ведь сигнал то пришёл от него!

Добрыня хлопнул себя по лбу.

— Как же я мог забыть?! — лицо его посерьёзнело, — да и ослушника нужно наказать примерно! А то повадился самовольничать, никто ему не указ!

— Ты только сильно не карай его, Воевода, совсем мал он ещё! — Осина улыбнулась, — я беру его под свою защиту!

— Ну уж если в воинское дело начинает вмешиваться женщина, то и войско вскорости разбежится. Каждый по своим делам отлучаться станет, — Добрыня сурово посмотрел на свою подругу и назидательно погрозил ей пальцем, — накажу самовольника! Непременно накажу!

— Накажи, накажи…, — Осина продолжала улыбаться зная суровый, но отходчивый нрав своего витязя, — да только не забудь, что если бы не его самовольство, не предупреди он нас, половина диких опять бы по лесам разбежалась, лови потом их. А про воинов Чёрного и говорить нечего, те бы точно ушли.

Добрыня вздохнул.

— Вроде и права ты, получается… Да только мальчишку всё равно наказать придётся. Который раз старших ослушался!

Хлопнув себя по коленям Добрыня поднялся.

— А за совет спасибо! Как же я сам то до этого не додумался! — витязь лукаво посмотрел на свою подругу. — Ты, поди, знаешь, где сейчас паренёк то?

— Знаю, — улыбнулась Осина, — на задворках обретается, суда твоего боится.

— Правильно делает, что боится… Ладно, зови ослушника, пусть ответ за свои дела держит!

— Я здесь, — раздался тоненький, виноватый голосок. Ближайший куст зашевелился, затрещал и из него вылез Клён. Шмыгнув носом и утерев его рукавом он предстал перед Добрыней. — Суди, Воевода! Как есть за всё ответ держать буду!

— Да уж ответишь, не сомневайся! — пытаясь говорить сурово ответил витязь, но маленькая фигурка была настолько трогательна и комична, что строгость давалась с большим трудом, — расскажи-ка мне, воин, как тут дело было, поди подглядел кое-что, не спроста ведь сигнал то послал.

— Видел! Всё видел, Воевода! — с энтузиазмом затараторил мальчишка.

— Погоди ты, торопыга! Спокойно, всё по порядку рассказывай! — охладил его пыл Добрыня.

— Ослушался я тебя, сбежал…, — вздохнул мальчишка, — да как не ослушаться то! Я ведь в разведке самую большую пользу могу принести, маленький я и юркий, везде пролезу, везде щёлочку найду! Как без меня то? — хитрые глазёнки на миг взглянули на витязя и снова скромно потупились.

— Не отвлекайся! С этим мы потом разберёмся! Рассказывай!

— Покрался я, значит вслед за Явором. Всё боялся распознает, что я за ним крадусь. Да не скоро распознал то, — глаза мальчишки вновь взметнулись на Добрыню, и снова в них мелькнул лукавый огонек. Добрыня строго погрозил ему пальцем. — Распознал он меня, значит. Ну и пошли мы дальше вместе, далеко ведь ушли то уже… Подошли совсем близко, да не видно же ничего, Обитель то вона как возвышается. Ну я и говорю, давай, значит, на самое высокое дерево влезу и посмотрю, что там делается. Явор сначала ни в какую, всё ругал меня, что за ним увязался. Да всё равно, делать нечего, — "Лезь", говорит. Ну и полез я…. А там…, — мальчик опять шмыгнул носом, но взял себя в руки и продолжил: — Явор ругается под деревом, слезай, говорит, а я, как прирос к нему, сдвинуться, глаз оторвать не могу. Погром везде, длиннорукие туда-сюда шатаются, руками размахивают, ругаются видимо. И вдруг заклубилось что-то прям вот здесь вот, — Клён указал рукой на место перед лестницей, — а оттуда облако белёсое выплыло, и раз, на том месте человек стоит, старик с длииинной-предлинной бородой, в руках посох держит. А на посохе том камень сияет, словно солнце. И пошёл он туда, так не торопясь идёт, на посох опирается. Ну, думаю, сейчас растерзают его дикие! Но не тут то было! Завидя его, глаза так и пялили, да назад пятились. Дошёл он так до места, где статуи стояли и остановился, осматривается… Тут и Чёрный из своего логова вылез и прямиком к нему. Идёт важно так, как хозяин, вразвалочку. Остановился не доходя до старичка то, да и давай руками махать, да кулаками трясти, а старец стоит так спокойно. Потом как вскинет посох свой, да как направит на злодея! С посоха молния сорвалась, да прям Чёрному в грудину ббаах! И как полетел он, Чёрный то, да, так и остался лежать. А старик подошёл к нему и говорит что-то. Тот встать пытается, да не может. И пошёл старик назад, дошел до ворот и снова в том тумане то и пропал. Ну а как ушёл он, значит, так все разом и побежали. Тут я и сообразил, что предупредить надо, чтоб встречали.

Мальчик умолк, с надеждой поглядывая на Добрыню. Витязь задумался, потирая подбородок.

— Старик, говоришь? С посохом? Не Радогост ли?.. А как выглядел старец то? Высокий такой? С белой бородой?

— Да нет, Воевода, наоборот, маленький! И борода не белая, а самая обычная такая, только длинная-предлинная, чуть не до земли достает. Одет тоже обычно, как селянин простой. Да и посох то… кабы не камень в нём, так то палка простая.

— Дааа… Ну и дела… — Добрыня озадачено посмотрел на Осину. — Колдовство, да и только!

— Одно хорошо, видать заступник у нас появился, способный со злодеем сладить. Да только где он сейчас, этот злодей то. Уполз куда-то, раз тела его не нашли. Ведь очухается, снова дела свои чёрные творить начнет!

— Как пить дать начнет! Да на заступника надеяться нельзя, сами мы должны за себя стоять… А то, как старцы-Хранители на чудеса надеяться будем, да так и землю свою на поругание злодею отдадим. А придёт он или нет, заступник этот, это ещё не известно.

— Прав ты, витязь! Будем за землю свою стоять, это наше дело! Так будем его делать! — глаза девы воинственно блеснули.

— Эх, мне бы такой посох! Я бы им показал!!! — раздался тонкий воинственный голосок.

Добрыня и Осина обратили свой взор на маленького воина. Он стоял гордо выпятив грудь и высоко подняв голову.

— Успеешь ещё, навоюешься, герой! Сначала провинность свою отработаешь. Марш к старцам в услужение, в Обители помогать прибираться, да харчи на трудовой люд варить!

— Но, Воевода! А как же Чёрного то по лесам ловить? Вам без меня не обойтись! — отчаянно выпалил мальчишка.

— Марш, я сказал! А ослушаешься ещё раз, из Лучников разжалую! Запомни это! — свирепо сказал Добрыня наклонившись и в упор глядя мальчику в глаза. — Обещаю тебе!

Клён даже ахнул от такой угрозы замерев на месте, и глядя на витязя широко распахнутыми глазёнками. Угроза оказалась действенной: мальчик со всех ног кинулся бежать в сторону Святилища, туда, где хозяйничали Хранители.

— То-то же! — ухмыляясь в бороду добродушно сказал Добрыня. — Ну что ж, загадки оставим на потом, а сейчас сделаем то, что дОлжно. Поможем навести порядок в Обители, да леса прочешем, может кого ещё и поймаем. Да чует моё сердце, ушёл злодей раны зализывать, спрятался, не найти нам его, — Добрыня вздохнул, — да всё равно дело делать надо… Пойдем…, Лада моя… — витязь улыбнулся, — так у нас на Руси любимую, суженую зовут. И я тебя так звать буду. Не век же нам воевать, вот прогоним зло и дом построим, просторный, светлый, на семью большую… И будем жить с тобой, на земле трудиться, да детей растить.

Осина сначала опешила, потом взор её затуманился и молча кивнув она уткнулась головой в широкую грудь своего витязя.

По лесу, утопая в снегу, из последних сил тащился спотыкаясь оборванный, замерзающий человек. Чёрный плащ превратился в клочья и едва прикрывал измученное тело. Но он упорно шёл, жажда отмщения и гнев придавали ему сил. Сейчас он вынужден был отступать, но обязательно вернётся. Поверженный Толик-Атракс двигался к Лунному мосту, чтобы попасть домой. Отогреться, собраться с силами и вернуться. И держитесь тогда жалкие людишки! Он им покажет, кто такой Атракс! Но планам этим не суждено было сбыться, потому что там, где он так хотел обрести отдых, его ожидали болезнь, безумие и предательство.

Глава 4

А Дрок всё ждал своего внука. С продуваемого всеми ветрами края обрыва ему пришлось переместиться в лес. Здесь, словно леший, он оборудовал себе жилище. Это был небольшой шалаш, укрытый сверху шкурами и выстланный лапником. Внутри был выложен маленький очаг, который давал тепло и служил для приготовления пищи. И ничто не могло поколебать его веру, что внук вернётся. Шло время, а он так и жил здесь.

И вот в одно ясное, весеннее утро Дрок открыл глаза и невероятное, радостное предчувствие охватило его. С улыбкой на лице он принялся за свои ежедневные дела. Душа пела и солнце улыбалось ей в ответ. «Сегодня необыкновенный день! Сегодня непременно должно произойти что-то хорошее!» Дрок повторял эти слова, как заклинание и улыбка снова и снова расцветала на его суровом лице.

Прихватив топор он отправился в лес нарубить сухостоя, как вдруг до его слуха долетело еле слышное ржание коня. Он замер, в нетерпеливом ожидании, весь обратившись в слух. Ржание повторилось уже ближе. Воздух подернулся рябью и задрожал. Дрок затаил дыхание, боясь спугнуть этот момент. Деревья поплыли, теряя очертания и наконец он увидел двух всадников, они были ещё по ту сторону волшебной пелены. Очертания были смутны, но он уже узнал знакомый силуэт. И вот пелена рассеялась, и Дрок бросился бежать навстречу своему внуку. Явор, увидев деда, соскочил с коня и тут же оказался в его крепких объятиях.

— Вернулся!!! Не нарушил обещания! — отстранившись дед рассматривал внука внимательными, слегка тревожными глазами.

— Как я мог! Я же знал, что ты ждёшь меня!

— Ты возмужал! Какой же ты стал молодец!!! — Дрок в счастливом возбуждении хлопал внука по плечам и всё никак не мог отвести от него взгляд.

Явор радовался и дивился, никогда ещё он не видел сурового, сдержанного деда таким возбуждённо счастливым.

Когда радостные эмоции стали утихать, Явор внимательнее взглянул на деда. Только сейчас он заметил, что дед изменился. Он был всё также крепок, но в его чёрной шевелюре появилось множество седых волос, резче обозначились морщины на лбу и вокруг глаз. Явор смотрел на него и его не отпускало странное чувство, будто он не виделся с дедом несколько лет.

— Дед, а сколько времени прошло с тех пор, как я ушёл? — наконец спросил он…

— Да уж без малого пять лет.

Глаза Явора округлились.

— Какую странную шутку сыграло с нами время…, — наконец задумчиво произнёс он, — как будто оно то ускорялось, то замедляло свой ход… Мы то попадали в его поток, то выпадали из него… Все эти переходы и путешествия из мира в мир словно смешали порядок в нашей Вселенной и возник хаос…

Юноша задумался, пока дед не отвлёк его. Дрок наконец обратил внимание на второго всадника. Рыжеволосый юноша смотрел на них улыбаясь, но где-то в глубине его глаз затаились неизъяснимая тоска. Он возвращался с тяжелым грузом за плечами.

— Познакомься, дед, это Зар. Пропавший воспитанник Вяза.

Дрок внимательней взглянул на юношу.

— С Заром случилась беда, он почти не может ходить.

— Зато я научился размышлять, — всё так же улыбаясь ответил Зар. — И улыбаться. И видеть, как прекрасен мир!

— Что ж, выходит нет худа без добра?

— Это так, теперь я точно знаю!

Зар действительно это знал точно. Всё, что случилось с ним было его испытанием. Неведомая сила вела его, тянула и толкала вперёд, и наконец бросила на самое дно — он превратился в жалкое подобие человека, способного на любую подлость лишь бы получить вожделенный пузырек с "эликсиром жизни", как цинично называл своё варево Атракс. Но судьба не оставила Зара и лишила его возможности ходить. И тут же сделала подарок — он попал в руки Бабушки Ели. Благодаря её неизмеримой доброте разум начал очищаться. И наконец он понял, что очень хочет Жить! Именно Жить, а не влачить существование в плену наркотического дурмана. И тогда Зар возблагодарил творца за то, что он направил его по этому пути. Это не был путь праведника, но был именно его, Зара, Путь, со всеми падениями и ошибками. И этот путь привел к осознанию того, что Жизнь — это величайшая ценность, дарованная человеку богом!

Разговаривая с Бабушкой Елью он открывал простые истины, те, которыми наполнена человеческая жизнь и те вещи, которые казались раньше мелкими и незначительными, сейчас обрели для него великий смысл. Он словно родился заново. И так сложилось, что теперь ему, словно ребёнку, нужно снова научиться ходить.

Огромный поток животворящей энергии влился в него и с тех пор он не сомневался, что рано или поздно будет ходить! Это была цель, над которой он упорно трудился и верил, что достигнет её. Скоро, на удивление всех, его ноги начали шевелиться, а ещё через некоторое время он смог встать и с минуту простоять на трясущихся ногах. Всего минуту, но это был один из самых счастливых дней в его жизни!!! И вот уже он может передвигаться с помощью изготовленных специально для него костылей. Именно на этом этапе выздоровления и застал Зара приехавший за ним Явор. И предложил отправиться вместе домой.

Это слово, "домой", на секунду тоскливо сжало сердце, он ещё помнил свой настоящий дом. Но здесь была Варя, родная душа, и там, где она, был и его дом. И он с радостью согласился ехать с Явором.

И вот Зар здесь. На него смотрит дружески улыбаясь Дрок, дед Явора. Он столько слышал о нём по дороге, что считает почти родным. А через каких-нибудь два-три дня пути он увидит свою маленькую сестрёнку и скажет, как она много для него значит, как любит её, и как отчаянно скучал!

Весь остаток дня они отдыхали, а на следующее утро тронулись в путь. Сначала надо было проводить Зара. Дрок рассказывал по пути, что произошло у них за время отсутствия Явора. Как вернулась из Обители Ива и рассказала о послании, отправленном Явором из прошлого, о чудесной находке статуй Богов, о древнем старце, Хранителе Посоха, который оказался их прапрапрадедушкой… Об этом старце особая история, так же как и об его Посохе, но об этом лучше расскажет сама Ива, которая, кстати сказать, тоже ждёт Явора. При этом дед лукаво взглянул на внука.

Про то, как Вяз преобразовал отряды Лучников и, наконец, про Атракса. После бессмысленного стояния около того самого обрыва, он на какое-то время пропал. Потом начал появляться то здесь, то там, разоряя деревни и села и снова исчезая. Но самое страшное было то, что он начал убивать людей. Убивать бессмысленно, просто так. Но, в конце концов, с помощью старца Хранителя Посоха, или просто Дедушки Бука, как зовут его домашние, удалось выследить банду. Их настигли у подножия горы Хранителей, видимо Атракс собирался захватить Обитель, но к счастью они не успели подняться туда. Банда была окружена и после короткого боя сдалась в плен. Атракса среди них не было. Не было и его самых ближних приверженцев.

Посовещавшись с Дедушкой Буком, Хранители решили отправить бандитов в тот мир, в который отправились их предшественники. Этот мир теперь не был пуст, хотя там и не было людей. Прежние поселенцы давно умерли, но сохранились их постройки. В одной из избушек нашлись дневники одного из поселенцев. На их страницах была описана целая жизнь, которую он начал малолетним вором и попрошайкой, когда подрос, промышлял мошенничеством, а потом соблазнился легкой наживой и оказался в банде Атракса. И наконец попал сюда, где после долгих перипетий нашел в своей душе место, где прятался бог и умер глубоко верующим человеком.

Старцы Хранители наблюдали, что происходит в мире, куда они поселили бандитов. Многие из них погибли в бесконечных драках, некоторое время там творилось нечто невообразимое. Обозленные бандиты начали бороться за власть, бесконечно предавая и убивая друг друга. Кто-то сходил с ума, кто-то сводил счеты с жизнью. Но с десяток человек выжили, инстинкт самосохранения победил, они смогли объединиться и начали обустраивать свою жизнь. Как только появилось общее дело распри ушли и со временем эти люди стали настоящими товарищами. Вот туда-то и была отправлена новая партия бандитов. Как знать, может быть опыт предыдущих поселенцев, подробно описанный в дневниках того человека, поможет им выйти из тьмы и обрести свет.

Так и ехали они, делясь новостями и радуясь, что снова дома. Весна раскрывала им свои ласковые объятия, одаривая путников теплом, солнечным светом и весёлым ветерком, несущим запах молодой листвы. Вот и миновала последняя остановка в пути, завтра к полудню Зар будет дома. Всю дорогу он представлял себе радостную встречу, но вдруг холодок сомнения и страха прокрался в его душу. «А примут ли они меня? Простят ли? Да и кому нужен калека, которому требуется забота и уход?» Зар приуныл, что не укрылось от внимательных глаз Явора.

— Я вижу, что-то тревожит тебя, друг.

— Тревожит… — грустно отозвался Зар и вдруг заговорил быстро, будто торопясь высказать свои тяжкие мысли: — Я боюсь! Можешь считать меня трусом, но я боюсь! Боюсь, что не примет меня семья! А главное сестрёнка! Столько грехов за моей душой! Да ещё и калека! Зачем мне ехать туда?

Явор вздохнул и успокаивающе положил ему руку на плечо. Этот простой, дружеский жест успокоил Зара и придал решимости. Он поднял на Явора тревожные глаза.

— Я хочу попросить тебя или Дрока: передайте Стражам, что я еду… и что почти не могу ходить. Я не хочу сделать им такой сюрприз… Я хочу знать, нужен ли им.

Зар ещё раз взглянул на Явора и обнаружил, что тот улыбается, глядя вдаль, на убегающую вперёд дорогу.

— Мой дед уже давно разболтал о нашем возвращении всему свету! Смотри!

По дороге, навстречу им несся во весь опор огромный, серый в яблоках конь. Он нёс на своей спине маленькую фигурку с развевающимися на ветру рыжими волосами. Зар замер. Он сразу понял, почувствовал, кто это. Конь приблизился, резко затормозив, и с его спины соскользнула юная девушка. Едва ноги коснулись земли она бросилась к нему.

Не отрываясь глядя на неё Зар сделал попытку соскочить с коня, чтобы бежать навстречу, но не смог. Он чуть не зарыдал от осознания своего бессилия. А Варя была уже рядом, она стояла у стремени и протягивала к нему руки, как в детстве, когда была совсем малышкой. Он схватил эти трепетные ладошки и одним сильным движением поднял её и посадил впереди себя. Одно долгое мгновение брат и сестра смотрели друг на друга, потом Варя тихо уткнулась головой в его грудь. Он бережно прижал её к себе. Буря чувств бушевала в израненной душе Зара, а он всё держал её, боясь пошевелиться, а она тихо плакала от счастья прижавшись к его груди.

Они просидели бы так целую вечность, но впереди, послышался топот копыт. По дороге, широкой рысью, к ним приближалась группа всадников. Впереди скакал глава семейства, Вяз, а за ним все остальные: Ольха, Липа, Вереск и Ива. Они подъехали и встали полукругом. Родные, улыбающиеся лица окружили Зара. Волна тепла, исходившая от этих людей захлестнула его, стремясь выплеснуться наружу любовью и благодарностью.

Наконец Вяз прервал немую сцену. Соскочив с коня, который, казалось, с облегчением вздохнул, избавившись от такой ноши, он приблизился к Зару и Варе и сделал строгое лицо.

— А ну слезай, девчонка! — потребовал он. — Мало того, что ты ослушалась и уехала одна, ты ещё угнала моего коня!

Видно было, как он с трудом сдерживает улыбку, мускулы его добродушного лица были больше приспособлены улыбаться, чем выражать строгость, и они стремились принять привычное им положение. Но Вяз был стоек. Он принял на руки спрыгнувшую с коня Варвару, поставил её на ноги и погрозил пальцем. Только после этого обратил свой взор на Зара и тут улыбка, как солнце, озарила его лицо.

— Ну, здравствуй, сынок! С возвращением домой!

Подошла Ольха. В глазах её блестели слёзы радости.

— Здравствуй, Зар! Ты вернулся! Теперь у нас всё будет хорошо!

Потом настала очередь Липы, потом Вереска и Ивы. Каждый с искренней радостью приветствовал Зара. И ему было так хорошо, как будто начался отсчет времени его новой, наполненной радостью жизни.

Заботливым, отеческим взором Вяз оглядел Зара и вдруг сердито оглянулся на дорогу.

— Ну и где же дед? Никак заплутал, старый!

Но по дороге уже пылила, приближаясь, маленькая кибитка. Управлял ей старик с длинной бородой. Кибитка подъехала, старик выбрался из неё, подошел и с лукавым любопытством взглянул на Зара.

— Будь здрав, приветствую тебя, юноша! Я дедушка Бук.

— Ну вот и твоя карета!

Сильные, заботливые руки помогли Зару спуститься с коня и усадили в кибитку. Дедушка Бук устроился рядом и взял в руки вожжи.

— Ну, поехали! — крикнул он лошадке. Лошадка встряхнула гривой и весело побежала вперёд.

Все остальные поднялись в сёдла и устремились за ними. Только от маленькой кавалькады отстали два всадника, они не спеша ехали рядом, а потом, вдруг, не сговариваясь, свернули с дороги и понеслись через зеленеющие поля, всецело отдаваясь весеннему ветру, ласковому солнцу, радости встречи и осознанию охватившего их чувства.

Глава 5

Даниле казалось, что он спускается вечность. За дверью в дереве начинался путь вниз. Первые шаги дались с трудом…. Почти сразу тьма обступила его. Соблазн повернуть назад, к солнечному свету, был велик. "Обратно дороги нет", как заклинание повторял он. Тьма стояла стеной прямо перед глазами и терялась где-то далеко впереди. На миг показалось, что он повис в пустоте и ничего нет вокруг, он один во Вселенной, а тот мир, привычный и светлый, лишь иллюзия, плод воображения. Данила остановился, чувствуя, как зарождается страх. Несколько раз глубоко вздохнув, закрыл глаза. Постоял несколько минут, успокаивая сердцебиение, и медленно двинулся вперёд не открывая глаз. Сначала он натыкался на стены и спотыкался, но вдруг, как будто включился некий неведомый ресурс. Он успокоился… и отпустил своё тело. Как в медитации оно утратило вес и безошибочно повело вперёд. И время утратило над ним свою власть.

Сначала была полная тишина. Потом его обострившийся слух начал улавливать звуки. Пустота стала наполняться таинственной жизнью. Откуда-то издалека, будто снаружи, до него долетали голоса. Темнота убаюкивала, он нежился в её тёплых оъятиях, в абсолютном покое и безопасности, совсем утратив чувство реальности, плывя, покачиваясь, в счастливом неведении и незнании.

Прошла ещё часть вечности, и он стал ощущать слабые толчки. Будто конвульсии проходили по пространству. Толчки становились всё сильнее, сжимая, комкая и сотрясая весь уютный и тихий мир. Неведомая злая сила выталкивала оттуда, где было так спокойно и хорошо. Стало трудно дышать, он чувствовал, что медленно ползёт по узкому тоннелю, сжимающемуся со всех сторон. Но вот впереди забрезжил свет. Казалось, что тело бесконечно вытянулось и вот-вот разорвётся… И в этот момент, с оглушительным криком, он вывалился на яркий свет.

Ещё не открывая глаз он ощутил пронизывающий холод. Наконец открыл глаза. Яркий, белый свет ослепил. Потребовалось время, чтобы глаза стали различать окружающий мир. Он сел и с удивлением осмотрелся вокруг. Наконец понял, что видит перед собой нестерпимо сияющие горные пики, покрытые снегом и льдом. Словно после долгого сна мозг с трудом начинал воспринимать реальность. Он же двигался вниз! Как он мог оказаться так высоко? Всё тело болело. На руках и плечах, в прорехах разорванной одежды, виднелись кровоточащие царапины. Он подтянул колени и с интересом уставился на них. Коленям досталось не меньше, чем плечам и рукам. "Я словно побывал в мясорубке… Вернее меня натерли на тёрке… А может быть меня пожевали и выплюнули?" Мысли неохотно рождались в голове. "Как я здесь оказался, в этом неуютном холоде?" Смутные воспоминания о безопасном и тёплом, тёмном мире все ещё жили в нём.

Поведя плечами от холода он обнаружил, что дорожная котомка чудом уцелела. Сняв её с плеч он с интересом порылся в ней. Обнаружив помятые плоды Древа Жизни он с жадностью съел часть, остальные оставив про запас. Так же порадовала ещё одна находка — тёплое и толстое, шерстяное одеяло, в которое он тут же закутался и принялся думать.

На сытый желудок думалось легче…. Он отчетливо помнил, как вошёл в таинственную дверь, ведущую в нутро Древа Жизни, как навалился страх от тьмы, окутавшей его. Потом эта тьма превратилась в друга, бережно заключившего его в свои объятия… "Друг…!", вдруг как молотом ударило в голову: "Я снова предал своего друга!" Обхватив голову руками Данила застонал. Воспоминание было так пронзительно, что он задохнулся, как от физической боли. Он так и сидел, подтянув колени к груди, сжавшись в комок. Мысли снова покинули его, только одна единственная билась в голове: «Господи! Сотвори чудо!»

Данила очнулся, когда пики гор подернулись голубой дымкой. С трудом поднялся, как старик, и медленно осмотрелся вокруг. Он стоял на узком скальном выступе, внизу, перед ним зияла заснеженная пропасть. Только сейчас он понял, что находится на головокружительной высоте. Дышалось тяжело. Со всех сторон его окружали горные вершины. Он оглянулся. Лаз, через который он протиснулся, был завален камнями. Дорога обратно, в нутро горы, была отрезана.

Чувства отключились, разум заработал холодно и чётко. Если внутрь горы не попасть, значит надо совершить восхождение. Порывшись в мешке он нашёл длинную, прочную верёвку с привязанным к ней острым крюком на конце. Еще два крюка, взятые про запас обнаружились на дне мешка. "Надо же, пригодились!" — удовлетворённо хмыкнув подумал он и ещё раз огляделся вокруг. Скоро начнет темнеть. Дожидаться утра? Он задумался, внимательно всматриваясь в громаду горы, уходящей ввысь. Метрах в десяти-пятнадцати, чуть наискось от места, где он стоял намётанный глаз заметил ещё один уступ. Обмотав веревку вокруг талии он сложил одеяло в мешок и прочно закрепил его на спине. "Делай, что дОлжно и будь что будет!" — подумал он и решительно приступил к восхождению.

Первые метры дались нелегко, замёрзшие руки и ноги плохо слушались. Однако скоро тело само вспомнило навыки скалолазания, кровь побежала быстрее, он согрелся и пошёл увереннее и быстрее. Тем не менее подъём был не прост. До своей цели Данила добрался, когда уже почти стемнело. Из последних сил вскарабкавшись на карниз он распластался на снегу тяжело дыша. Тело ныло от напряжения, а руки и ноги сразу налились свинцом. Но лежать долго было нельзя. Разгорячённое тело быстро остывало, пронизывающий до костей ветер поднимал вихри мелкого колючего снега, норовя швырнуть их в лицо. С трудом поднявшись и утвердившись на непослушных ногах Данила осмотрелся и тут же обнаружил тёмную дыру, ведущую в недра скалы. Он с облегчением вздохнул: переночевать на узком, обдуваемом всеми ветрами карнизе очень не хотелось.

Добредя до тёмного провала он нашел место, куда не заметал снег, завернулся в одеяло и присел, прислонившись спиной к холодной стене. Тело и разум требовали отдыха, и он начал уже проваливаться в сон, когда отчетливо услышал голос: "Не спи! Вставай и иди!" Встрепенувшись, он завертел головой, но никого не увидел. Глаза снова закрылись и снова он услышал: "Если заснёшь, то не переживешь эту ночь!" Привыкнув доверять своему внутреннему голосу, а то, что голос внутренний он не сомневался, Данила поднялся и опираясь рукой о стену побрел вперёд.

Силы были на исходе и нестерпимо хотелось спать. Иногда Данила ловил себя на том, что засыпал на ходу. Он брел наугад, сосредоточившись только на том, чтобы переставлять ноги. В какой-то момент вспомнил, что в мешке остались плоды Древа Жизни. Отругав себя за забывчивость он кое-как стряхнул с плеч мешок и произвел в нём ревизию. Плодов оставалось пять штук. Съев две штуки он прислушался к ощущениям: в голове начало проясняться. В желудке зародилась волна тепла и медленно поползла по телу.

Через некоторое время Данила почувствовал, что снова может достаточно уверенно держаться на ногах, но всё же решил съесть ещё один плод. Ноги утратили свою деревянность, а согревшиеся пальцы рук ощутили холод стены. Волшебные плоды вернули его к жизни. Немного подумав он достал нож, прорезал посередине одеяла дыру, просунул туда голову и подпоясался верёвкой. Теперь одеяло не спадало с плеч и не путалось в ногах. Довольный собой он тронулся в путь.

Скоро стало понятно, что тоннель в горе все время поворачивает. Он двигался вверх по спирали. "Раз другого пути нет, значит надо просто идти вперёд!" — подумал он и отдался силе рока, который вёл его к неведомой цели. О том, что можно повернуть назад Данила даже не помышлял.

И снова время утратило свою власть. Он шёл и шёл, ничего не ожидая и ни о чем не думая, просто веря, что дорога приведет туда, где он должен оказаться. Почувствовав, что силы снова покидают его, съел предпоследний плод и продолжил путь. Когда был съеден последний, впереди мелькнул проблеск света.

Стоя на вершине он дышал полной грудью. Вот она — цель его путешествия! Перед ним парил в облаках Чертог Судьбы. Он испытывал восторг и немножечко робел перед тем, как туда войти. Хотелось продлить этот миг созерцания и предвкушения. Вот здесь и сейчас стоит он, Данила, весёлый, добрый и любознательный, и так любящий жизнь парень! Сейчас он войдет туда, в эти высокие двери. Что он увидит там? Что узнает? За этими дверями была скрыта тайна, узнав которую человек уже не останется прежним! И ему хотелось познакомиться с этим другим, узнать его и принять! В ярком сиянии солнца Чертог блистал белизной, казалось, что он соткан из света. Широкая лестница вела к дверям. Он стоял на самой вершине, над обрывающейся вниз бездной, из которой, сквозь плывущие где-то внизу облака поднималась верхушка Древа Жизни.

Не отрывая глаз от дверей Чертога Данила шёл по ступеням. Как только он поставил ногу на последнюю ступень, двери беззвучно открылись. Впереди, на белом алтаре, отблескивая золотом лежала открытая книга. Данила знал, что это его Книга.

Он медленно приблизился и взглянул на страницы. Мягкий, золотой отсвет лёг на его сосредоточеное лицо. Незнакомые буквы, как живые, бежали по строчкам. Он внимательно вглядывался в них. И вдруг перед ним, словно кто-то внутри знал эти буквы, начали возникать образы. Глаза забегали по строчкам: он читал Книгу своей жизни, буквы складывались в образы и события. События переплетались и вытекали одно из другого, образы менялись местами, они были добрые и злые, одинокие и взаимодействующие, бодрствующие и спящие. Одних он узнавал, другие были чужды ему, одни дружественные, другие вызывающие страх, третьи нейтральные; одни охватывали теплом и любовью, другие холодом и отчуждением. Всё это медленно кружилось, и центробежная сила влекла их к центру. А в центре распускался прекрасный, тысячелистный, золотой цветок. Его лепестки ещё не до конца раскрылись, но Данила уже знал, что здесь родится нечто таинственное и прекрасное и вся его жизнь будет отныне подчинена стремлению открыть и постигнуть это чудо!

И вот он увидел парня, стоявшего перед открытой книгой. Он даже немного растерялся, не сразу узнав себя. Это был молодой человек, несмотря на свою юность прошедший многие испытания: серьёзное лицо, твёрдо сжатые губы, сосредоточенно бегающие по строчкам пытливые глаза. Надо же, вот он какой на самом деле, промелькнула мысль и на мгновение наполнила гордостью. Он испытал много боли и страха, чтобы дойти сюда, и всё же дошёл, не сдался, не отступил! И множество путей открылось теперь перед ним: одни вели во тьму, другие к свету, но лишь один путь проходил по тончайшей грани света и тьмы, и путь этот был бесконечен. И Данила понял, вот он, Его Путь!

И ещё понял, что пройти по тонкой грани не оступаясь невозможно. Нужен навык, что бы научиться удерживать баланс. Но именно такой путь нужен ему, иначе как ещё можно познавать суть жизни, учась и преобретая опыт, что бы открывать новые чудеса?!

Миг озарения прошёл, но это непостижимое чувство отпечаталось в душе. Он оторвал взгляд от книги, чувствуя, что читать дальше не может. Только сейчас Данила заметил, что за алтарем была ещё одна лестница вверх, она вела в призрачные, неведомые дали, но пришло понимание, что ещё не время вступать на неё. Сейчас необходимо вернуться в реальный, человеческий мир и окунуться в его радости и треволнения. Пора завершить в Лунном мире свои дела и отправиться домой!

Уходя он не стал закрывать Золотую Книгу, а оставил открытой. Он обязательно вернётся и дочитает её, когда придет время! Сойдя вниз по ступеням Данила ещё раз оглянулся на Чертог Судьбы. Облака почти затянули его, Чертог исчезал. Проводив взглядом исчезающее видение он возвращался в реальный мир… И не верил своим глазам — картина мира изменилась, в нём царила весна! Лесистые склоны горы спускались вниз, ласково пригревало солнце, сквозь каменистую почву пробивалась зелёная трава.

Данила перевел взгляд на пещеру, из которой вышел, и лицо его озарилось счастливой улыбкой: прямо перед ней сидел Цукат.

И снова были дружеские объятья, и снова неутомимый язык пса радостно слюнявил его лицо, и счастье плескалось в глазах обоих друзей…

— Как же ты нашел меня?

— Как всегда, по следу. Правда были некоторые трудности. Я всё время терял след, а потом он вдруг появлялся сам. Я бежал, торопился, но словно кто-то путал меня и не давал догнать. Но я всё равно прибежал, вышел из горы и увидел парящий в небе Чертог. И понял, что ты уже здесь. Ты нашёл его!

Данила задумчиво покачал головой.

— Где же мы блуждали? И сколько времени? — он дружески положил руку на холку пса, — да это и не главное. Главное, что мы дошли! Каждый своим путем.

Они сидели у маленького костерка и жарили пойманную Цукатом дичь. Исследовав местность Данила обнаружил, что они находятся на склоне лесистой горы, с которой бежит извилистая дорога вниз. Друзья решили отправиться в путь завтра, а сейчас отдохнуть и подкрепиться. Цукат отправился на охоту, а Данила задумался. У него было ощущение, что он вернулся в то время, где остались Вяз и Ольха, Ива и Вереск, и Варя… Это должно быть так ещё и потому, что именно здесь у него остались важные дела, которые надо выполнить, перед тем, как отправиться домой.

Он не обрёл точной инструкции, как справиться с Атраксом, но знал, что должен встать с ним лицом к лицу и пережить, а потом победить свой страх. Только так он сможет справиться с этим демоном. И только тогда можно будет продолжить свой Путь. Сейчас, после всех пережитых приключений, Данила чувствовал, что ещё не время делать выводы и строить героические планы. То, что с ним произошло в Чертоге Судьбы, требовало осмысления, здесь ни в коем случае нельзя торопиться. Достаточно того, что он твёрдо стоит на своем Пути, по которому хочет идти и принимать всё то, что даёт судьба. Это не значит, что надо идти прогуливаясь, словно в парке, отмахиваясь от трудностей и ожидая подарков от некой доброй волшебницы. Следуя по Пути нужно трудиться и учиться, и набираться опыта, а любой дар принимать с почтением и благодарностью. И он был готов к этому. Дорогу осилит идущий!!!

Наевшись и вдоволь наговорившись они улеглись спать. Над ними раскинулось бездонное небо, сияющее искрами звёзд. Прижавшись спиной к данилиному боку, положив голову на лапы спал Цукат. А Даниле всё не спалось. Он лежал, вглядываясь в бездонную глубину неба, казалось, что оттуда, из глубин Вселенной, кто-то также смотрит на него. Он думал о золотом цветке в середине круга: что же появится внутри, когда он распустится полностью? И смутные предчувствия будоражили душу, манили своей тайной, и Данила чувствовал, что не будет покоя, пока он не раскроет её.

Глава 6

Эта последняя зима очень плохо сказалась на здоровье Атракса. Вечные скитания и походная жизнь надоели ему так, что иногда в голову приходила мысль, а не податься ли обратно, в свой мир. Но мысль эта была продиктована отчаянием, он прекрасно понимал, что там его никто не ждёт и нет ничего, даже своего угла. Всё было бессмысленно. Отряды Лучников сновали повсюду не позволяя высунуть носа из убежища в горах. Атракс сильно сдал: мучительный, тяжкий кашель изводил, лишая сна, а если он засыпал, пугающий призрак Толика всё чаще вставал перед ним. И его слова: "Теперь это твоё проклятие!" метались эхом в голове. Амулет словно сжигал его, все действия, которые он производил с его помощью, отдавались острой болью в груди.

Но Атракс был упрям, жажда власти не отпускала его не смотря ни на что. И он сидел в своей пещере в горах, временами, из последних сил пугая своё изрядно поредевшее воинство, когда ему казалось, что бандиты затевают бунт. Всё, на что он был способен сейчас, это ждать, когда явится мальчишка, его враг. Он захватит его и заставит отвести к Чертогу Судьбы. И тогда…!!! Он сам толком не знал, что тогда. Единственное, что ему сейчас хотелось, это избавиться от боли в груди, измучивших его приступов кашля и сопутствующей им слабости.

Атракс зря боялся бунта. Он пугал бандитов одним своим видом: исхудавшее, бескровное лицо, изрезанное сухими морщинами; глаза, провалившиеся глубоко в череп, отчетливо обведённые синими кругами блестели болезненным, безумным блеском; прилипшие ко лбу клочки безжизненных, как пакля, волос. Это лицо, утонувшее в глубоком, чёрном капюшоне, было пугающе зловещим, создавалось впечатление, что ничего человеческого уже не осталось в нём.

Иногда, когда его никто не видел, он снимал с шеи амулет и долго всматривался в него. В разбитом куске зеркала он видел десятки отражений. Казалось, что каждый мелкий осколок жил своей жизнью, отражая кусочки той или иной реальности, но, как он не пытался что-нибудь разглядеть, ничего не получалось.

Когда-то осколок был целым, но, как-то в пылу гнева Атракс ударил его о камень, и он раскололся. Оправа ещё удерживала осколки вместе, но амулет стал реагировать на желания своего хозяина гораздо хуже, не говоря уже о том, что проходы в другие миры теперь были окончательно закрыты для него. Выходило, что оставалось только одно — ждать. И он ждал, прислушиваясь к бездонному, потустороннему пространству, доступ в которое открывал ему амулет, не появится ли сигнал, исходящий от мальчишки, когда тот вернётся.

И наконец дождался! Правда не сразу узнал…. Что-то новое излучал он. Сначала злая радость охватила его: теперь то он точно добьётся своего! Но потом, вдруг ни с того, ни с сего подкрались сомнения. Атракс думал, что мальчишка будет прятаться, но тот шёл не скрываясь, один, и направлялся, казалось, прямо к нему. Такого он не ожидал. И это заставило его крепко призадуматься. «Да этот пацан просто спятил!» — убеждал себя Атракс. «Так это и к лучшему, он сам идет ко мне в руки! Тем легче будет разделаться с ним!» Но уверенность в этом не приходила…. И тогда он вдруг понял: мальчишка не боится его!!! И это было для него шоком.

Кутаясь в истрёпанный, старый тулуп он сидел, нахохлившись, в своей пещере у жарко пылающего костра. Несмотря на то, что близилось лето, он нестерпимо мёрз. Протягивая свои костлявые руки к огню он думал о пророчестве. Пророчество гласило, что мальчишка избавит Лунный мир от зла, пришедшего извне и этим злом несомненно был он. Это он, Атракс, держит в страхе целый мир! От этой мысли на его лице появилась довольная усмешка, но тут же потухла. А вдруг мальчишка и вправду сразит его? Но как такое возможно? Он властелин страха и никто не в силах противостоять ему! Но почему он не боится???

Языки пламени плясали перед его глазами. Он смотрел на них не мигая и вдруг увидел его. Упругой походкой он уверенно шагал по дороге, бегущей с горы, рядом с ним бежал его пёс. Мальчишку было не узнать, он возмужал и превратился в высокого, ладно сложенного юношу, гибкого и сильного. Атракс чувствовал, что этот юноша излучает уверенность и спокойствие, а ещё — решимость! Он, как молодой бог, отображающий гармонию мира, шёл навстречу своей судьбе. В какой-то миг в чёрном сознании Атракса вспыхнуло восхищение… Но лишь на краткий миг и он, испугавшись, торопливо прогнал наваждение. Час икс настал — парень шёл сразиться с ним!

Роли поменялись, теперь он был преследуемым, а этот юноша шёл по пятам. Эта мысль всплыла в мечущемся сознании Атракса. "Вылезай из своей норы, дядя Вова! Выходи, сразимся и покончим с этим навсегда!" — зазвучал спокойный, чуть насмешливый голос в его голове. Он вскочил. Мальчишка словно прочитал его мысли! Что делать? Нужно уходить! Закрываться, чтобы мальчишка не видел его и уходить! Спрятаться и спокойно что-то придумать! Нет, он ни за что неоткажется от своих планов! И словно открылось второе дыхание, он выпрямился и твёрдой походкой вышел наружу:

— Сворачиваемся! — приказал он своей банде, — уходим отсюда.

Глава 7

Вечерело. Друзья остановились на ночлег на берегу небольшого озера у подножия горы. Сидя на низко склонившемся к озеру ветви дерева Данила, держа в руке острогу, внимательно высматривал рыбу в прозрачной воде. Цукат сидел на берегу и ждал. Когда Данила метал остро заточенное древко, пёс кидался в воду и вытаскивал его с наколотой, бьющей хвостом рыбиной. На берегу уже лежало несколько рыбин и решив, что этого хватит, Данила, не долго думая, спрыгнул с в воду прямо с ветки, с наслаждением поплавал и вылез на берег, к пылающему костру.

Выпотрошив рыбу он облепил её глиной, добытой тут же, на берегу, и закопал в костёр. Проделав эти нехитрые приготовления, он с чувством сделанного дела растянулся на траве в ожидании ужина. Было хорошо и спокойно, и он наслаждался этим неповторимым моментом. Спускались сиреневые сумерки, кругом было тихо, приятно пахло горящим деревом и сухое тепло пламени гладило его бок. В небесах просыпались первые звёзды, готовясь таинственно мерцать в ночи.

Как же это здорово, отрешённо думал Данила, в мире есть всё, что нужно человеку, чтобы быть счастливым! Только надо увидеть и услышать, и пустить этот мир в себя! И честно и открыто жить в нём. Почему так много людей не понимают этого счастья?

Вдруг он почувствовал, как напрягся и тут же расслабился Цукат и уже сам уловил знакомые волны спокойствия на грани с отрешённостью, какие излучал только его учитель, Радогост.

— Здравствуй, учитель! — ещё не видя мысленно поприветствовал его Данила.

— Здрав будь, ученик! — отозвался Радогост.

Прошло несколько минут, прежде чем его высокая фигура вынырнула из темноты в светлый круг, отбрасываемый пламенем костра. Данила поднялся и почтительно склонил голову перед ним. Радогост был серьёзен, как всегда, только на этот раз Данила заметил, что глаза учителя улыбаются.

— Я рад видеть тебя, парень! Ты изменился за то время, что мы не виделись.

— Но мы расстались не так давно, дедушка Радогост, — перешёл Данила на неофициальный тон, — за это время я даже не успел ещё подрасти, — лукаво улыбаясь пошутил он.

— И всё же это так. Ты увидел и принял свой истинный Путь. И осознал, что этот Путь и есть смысл твоей жизни. Это первый и самый важный шаг, начало всех чудесных открытий, которые совершает человек. Только так в Душе нарождается Бог!

Данила посерьёзнел и задумался. Перед его мысленным взором всплыл ещё не раскрывший золотой цветок в сердцевине которого было скрыто что-то сокровенное и очень важное для него. Но он не сказал учителю о своём видении, обладателем этой тайны может быть только он один и только он один заглянет внутрь цветка, когда его чаша раскроется полностью.

Радогост внимательно всматривался в лицо своего ученика. Он многое знал и видел. И думал, что уже ничто в этом мире не сможет всколыхнуть его отрешённое спокойствие. Он стремился встать выше всего человеческого, но сейчас понял, что испытывает гордость за этого чудесного юношу и от этого сердце наполняется радостью.

Они разворошили костер, откопали рыбу и с удовольствием съели, разделив на троих. Потом долго сидели молча, глядя на красные, причудливо переливающиеся угли. И каждый без слов понимал, что это особенный вечер и пока он длился они отдавались тёплому чувству принятия друг друга и взаимной радости от свершившегося.

Данила проснулся с первыми лучами солнца. Ещё не открывая глаз он почувствовал, что Радогоста уже здесь нет. Вчерашний вечер закончился, но Данила хорошо помнил то незабываемое ощущение полноты жизни, которое он испытал. Но вот наступил новый день. И снова пора в путь. Сладко потянувшись он поднялся и не торопясь направился к озеру. Остановившись на берегу, у самой воды, он вздохнул полной грудью. Жизнь била ключом, молодое, сильное тело требовало движения. Скинув одежду он с разбега бросился в воду. Энергичными, размеренными гребками переплыл на другой берег и уже спокойно, не торопясь, наслаждаясь прохладой воды, вернулся обратно.

Позавтракав остатками вчерашнего ужина друзья приготовились выступать в дорогу. Но сначала, сосредоточившись, Данила настроил свой внутренний радар и принялся искать излучения Атракса. И к своему удивлению обнаружил, что тот пропал… Ещё вчера он четко улавливал исходящие от него волны, теперь же Атракса словно стерли ластиком. Данила сделал маленький перерыв и повторил попытку с тем же результатом. "Что же это, дядя Вова? Ты так долго жаждал поймать меня, куда ж ты делся теперь? Лови меня, я не скрываюсь!" — Данила был в недоумении.

— Почему я его не вижу? Не мог же он раствориться в воздухе? — вслух размышлял он.

— Ты и в правду не видишь простых вещей? — вмешался в его мысли голос Цуката.

Данила с любопытством посмотрел на пса.

— Ну давай, выдвигай свою версию!

— Да чего тут выдвигать! Он ведь тоже может видеть тебя, как и ты его? Так?

— Так.

— Ну вот он увидел тебя и спрятался! Угадай почему?

Данила пожал плечами.

— Да потому, что испугался!

Такое простое объяснение не приходило в голову Даниле.

— Как демон страха может кого-нибудь бояться? — недоуменно спросил он.

— Демон может и не боится никого. Только он никакой не демон, он человек! Он всего лишь человек! Просто дядя Вова!

— Просто человек не может так управлять страхом. Он наделен этой злой силой.

— Это не его сила. Я чую это. Теперь я знаю, как пахнет сила и как пахнет страх. Я научился распознавать эти запахи. Дядя Вова пахнет страхом, а Атракс…, — пёс задумался, пытаясь выразить запах в словах, — он пахнет разрушением, тленом, ледяным холодом. Так пахнет эта сила. Но она не в нём, а отдельно от него.

Сказать, что Данила был удивлен, значило бы не сказать ничего. Его четвероногий друг не переставал удивлять его. Он высказывал простые истины, до которых он не додумывался сам, имея чисто человеческую привычку всё усложнять.

— Вот оно, как всё повернулось… Я тоже чувствовал исходящую от него эту разрушительную, холодную силу, но то, что она отдельно от него….

— Да. Она, как вещь, которую он носит с собой.

— Вещь, которую он носит с собой… — глубоко задумавшись повторил Данила слова пса.

Какая-то догадка вертелась совсем рядом, но он никак не мог её ухватить. Думая об этом он рассеянно собирал вещи в свой дорожный мешок. И вдруг на глаза ему попалась вырезанная Клёном деревянная статуэтка Цуката. Он очень дорожил ей, она была чем-то вроде символа преданной дружбы, амулетом, хранящим её тепло. Данила взял её в руки, и вдруг догадка осенила его:

— Конечно же! Амулет! Та вещь, которую Атракс носит с собой это наделённый злой силой амулет! Возможно, и даже скорее всего, это так! Какой-то амулет может давать ему эту силу! Ты гений, друг!!!

Цукат сидел и чуть повернув голову набок внимательно смотрел на Данилу. В умных глазах сияла радость. Данила подошёл, присев перед ним на корточки, взял в ладони его голову и заглянул в глаза.

— Я никогда не говорил тебе спасибо, мой верный друг! Несмотря ни на что ты не бросал меня никогда! Даже тогда, когда я этого заслуживал. Прости меня, Цукат! И спасибо тебе за то, что ты всегда рядом со мной!

В следующую секунду пёс уже лизал его лицо, а Данила радостно смеялся.

Когда прилив бурной радости миновал и оба друга успокоились, пришло время решать, как быть дальше с учётом новых обстоятельств. Нужно было искать Атракса. Вопрос, как? Из рассказов Вереска Данила знал, что он может разгуливать незамеченным по всему Лунному миру, появляясь и исчезая по своему желанию. Засечь его передвижения не удавалось никому. Кроме него. Но сейчас он не чувствовал ничего.

Второй вопрос — амулет, если, конечно, их догадка верна. Расспросить бы Радогоста, да только его и след простыл и когда появится он в следующий раз неизвестно. Этот загадочный старец жил по своим, только ему известным законам пространства и времени. Какой-то информацией должны обладать Хранители. Вот где бы пригодился Явор… И какие проблемы? Значит надо позвать Явора, авось услышит.

Не откладывая дело в долгий ящик, Данила прикрыл глаза, сосредоточился и без труда увидел его в компании Ивы и ещё одного человека, видимо старика. Они не спеша ехали как раз туда, куда ему нужно, а именно в Обитель Хранителей. Возблагодарив бога за такую неожиданную удачу, он окликнул его и Явор тут же отозвался. Данила видел, как троица просто заискрилась салютом, Явор, видимо, сообщил им новость. Когда эмоции улеглись, друзья назначили встречу на постоялом дворе у подножия горы Хранителей.

К месту встречи они пришли почти одновременно. Данила шёл напрямик, срезая дорогу по лесам и полям, почти безошибочно определяя направление. Не успела только что прибывшая троица путешественников расположиться на постоялом дворе, как на дороге появился бодро шагающий парень, в пыльной и ободранной одежде, но с радостной улыбкой на лице. Рядом с ним степенно трусил Цукат…

Друзья обнялись. Ива долго разглядывала Данилу. Когда они виделись последний раз он был потерявшимся, растерянным мальчишкой. Теперь перед ней предстал высокий, возмужавший юноша и только белозубая, мальчишеская улыбка осталась такой же тёплой, искренней и задорной.

— Ты стал очень высоким! — глаза Ивы смеялись.

— Ты серьезно? А мне казалось, что я подрос совсем немного, самую малость, — в тон ей ответил Данила и они радостно рассмеялись.

— Ну ка, дайте мне посмотреть на этого юношу! — раздался из-за спины Явора благодушный, чуть надтреснутый говорок.

Сухонькая, старческая ручка уверенным движением отстранила Явора и Данила увидел маленького старичка словно окутанного очень длинной бородой. Минуту они с любопытством смотрели друг на друга.

— Здравствуйте! — слегка поклонившись, почтительно поприветствовал старичка Данила.

— И ты здрав будь, юноша!

Тут на первый план выступил Цукат. Он степенно, как полагается приличному псу в его возрасте, подошел к старику и начал внимательно обнюхивать. Старик улыбался ему.

— Интересно…, интересно пахнет старец, — сам с собой рассуждал Цукат, — запах цветов на лугу…, запах нагретой солнцем древесной коры… и малины. Запах хлеба из печи, молока…, запах реки…, — Цукат посмотрел на Данилу, — хорошо пахнет старец, правильно. Все запахи свежие, радостные… Да, он пахнет жизнью…, хорошей, нужной жизнью!!! Хотя… нет… вот и неприятный запах, но он еле уловим… — Пёс старательно втянул носом воздух и, как дегустатор, ненадолго задержал дыхание, определяя запах. — Да, вот он. Чувствую запах старого дома, полного ветхого, ненужного хлама…, но это даже не запах, а как будто остатки его…. А тут…, — он даже отдёрнулся, нюхнув правую руку старика. — А тут!!! Эта рука держала Вещь, сильную Вещь…, очень сильную Вещь! — Цукат снова глянул на Данилу. — Интересно, где она, эта Вещь? Она бы нам очень пригодилась!

— Эта Вещь заняла свое место в Башне. Я больше не нуждаюсь в ней. Всё, что мне нужно — вот здесь, — с этими словами старик коснулся своей груди, улыбаясь доброй, лучистой улыбкой.

— Ты слышал? — настороженно спросил Цукат, обращаясь к Даниле, — старец слышит меня!

Пёс был удивлен и немного растерян.

— Да, я слышу тебя, как слышу многое, что происходит вокруг. Я слышу тогда, когда моё внимание обращено на этот предмет или живое существо. Но я не подслушиваю потаённые мысли, — старик ласково погладил Цуката по голове. — Ты очень точно определил мои запахи. Ты необычный пёс, настоящий философ!

Цукат уселся напротив старца, похвала понравилась ему. Шутка ли, его назвали философом! Философ!!! Это круто!

— Это наш дедушка Бук. Он наш прапрапрапрадед, — представила старца Ива, — я отыскала его в Обители Хранителей и с тех пор он с нами, — с этими словами девушка осветила старца светлой улыбкой.

— Да, судьба одарила меня бесценным даром, теперь у меня есть семья. Моя внучка вернула меня к жизни! — старец с нежностью посмотрел на Иву, в глазах его сияла беспредельная, абсолютная любовь.

Даниле очень понравился дед Бук, да и как мог не понравиться, ведь он был счастливым человеком, выносившем в себе и являющим миру великую мудрость любви и радости жизни.

На следующее утро, раздобыв для Данилы коня и новую одежду, они тронулись в путь. Дед Бук путешествовал в маленькой кибитке, запряженной такой же маленькой лошадкой. К великой радости Цуката ему было предложено занять в ней место, на что он с удовольствием согласился и теперь гордо восседал рядом с дедушкой, с любопытством поглядывая по сторонам.

По дороге Данила рассказывал о своих приключениях после того, как ушёл, никого не предупредив и был захвачен в плен Заром. Он очень горевал о его судьбе, пока не узнал от Явора, что они подобрали его замерзающим после битвы с дикарями. Бабушка Ель врачевала его тело и душу, но до сих пор ноги отказываются служить ему. Но сейчас он вернулся в дом Стражей и Варвара заботится о нём. Данила обрадовался, наконец то Варя дождалась своего брата и теперь, наверное, счастлива. Когда-то, очень давно, он дал себе слово найти Зара и вернуть брата этой печальной принцессе, но жизнь сложилась по-другому, но сейчас это не важно, главное, что они снова вместе. И душа радовалась этому.

Ива рассказала, как дедушка, благодаря своему Посоху с заключенным в нем волшебным Кристаллом, прошёл сквозь время и победил Чёрного, но злодею всё же удалось скрыться. Об этом уже рассказывал присутствующий при сражении Явор. Ещё Ива рассказала, как нашла пропавшие статуи, а Явор о том, как спрятал их и вернулся в своё время, а ученики Хранителей, помогавшие ему, погибли. И получилось так, что Боги простояли в подземелье три столетия. И сейчас они направляются в Обитель именно для того, что бы поднять статуи.

Рассказам не было конца, а Данила всё ждал, что его попросят рассказать о времени, проведенном у Радогоста и нашёл ли он Чертог Судьбы. И волновался. Он сам не понимал почему, но ему не хотелось делиться этим даже с самыми близкими людьми. Это было сокровенное, его тайна. Но волновался он напрасно, друзья ни одним словом не обмолвились об этом и не задали ни одного вопроса. Не потому, что им было всё равно, где Данила пропадал столько времени, а потому, что чувствовали — расспрашивать не нужно. Когда придет время он всё расскажет сам.

Наконец разговор подошел к волнующей всех проблеме, а проблема эта — Атракс. Последнее время жители Лунного мира жили почти спокойно, Лучники загнали Атракса в горы, и он сидел там не высовывая носа из своего логова. Тем не менее угроза постоянно витала над людьми, враг не был повержен и изгнан из их мира и в любой момент мог снова появиться и начать разорять их сёла и деревни. Никто не знал его замыслов…, кроме Данилы… Атракс ждал его. Только вот теперь, когда он вернулся, чтобы принять бой, вдруг всё переменилось. Вот об этом и о догадке Цуката теперь и пошла речь.

— Когда я спускался с горы, то хорошо чувствовал его. Правда его излучения изменились, в них… прибавилось безумия, но я всё равно сразу узнал его…. Такое не забывается, — рассказывал Данила задумчиво. — И он тоже увидел меня. Сразу вспыхнул злостью, обрадовался. Но потом вдруг сник. И я оставил его в покое. Я думаю он понял, что я иду к нему… А сегодня утром он просто исчез.

Они сидели у костра на небольшом, ровном пятачке, в том месте, где Ива, по дороге в Обитель, любовалась садившемся в море солнцем. Ей очень хотелось увидеть это ещё раз, поэтому на ночлег остановились именно здесь.

— Мы точно не знаем, где находится Атракс, — откликнулся Явор, — те горные хребты, куда он ушёл, тянутся с севера на запад на десятки километров и отделяют от нас дикие земли, в которых живут длиннорукие. Не подался ли он туда, чтобы пополнить дикарями своё войско?

— Может быть и такое. Только, что толку гадать. Я чувствовал, что с ним что-то не так…, сознание будто бы рассеяно…, затуманено, это какая-то серая муть… с проблесками ярких вспышек злости…, — Данила пытался, как мог, описать свои ощущения, тщательно подбирая слова, — мне кажется, он сам не знает, чего делать и чем выстрелит его больное воображение предугадать невозможно.

— У подножия горы, куда он ушёл, дежурят Лучники. Эта тропа, единственная проходимая дорога на эту гору. Это именно тропа, по ней ходят только охотники и те поднимаются невысоко. Эта местность почти необитаема. Если бы Атракс спустился вниз, то мы бы уже знали об этом.

— Значит он ещё там… И у нас есть время проверить одну догадку моего мудрого друга, — Данила дружески погладил Цуката по голове, — и догадка эта мне кажется достойной внимания.

Дед Бук и Явор заинтересовано смотрели на него.

— Дело в том, что Цукат может…, как бы… «разделять» запахи. Так вот. Он утверждает, что сила Атракса не в нём самом. Он словно носит эту силу с собой… как вещь. Атракс и эта "вещь" отличаются по запаху, они пахнут "отдельно". Я подумал, может быть эта "вещь" является чем-то вроде амулета или ещё какой-то магической вещицы?

— Интересное предположение… — после непродолжительного молчания ответил дед Бук, задумчиво поглаживая бороду, — а что ты ещё увидел? Вернее, унюхал в Атраксе? — обратился он к Цукату.

— Без "вещи" он, как глупый, злой ребёнок, — уверенно ответил пёс.

— Вот, как…, — сказал дед Бук и впал в задумчивость, почти не мигая глядя перед собой.

Видя, что дед задумался, юноши не стали отвлекать его разговорами. Вечер близился к концу, солнце вот-вот коснется горизонта и начнет тонуть в глубинах. Данилу тоже заворожило это действо. Он понимал Иву, её желание ещё и ещё видеть это, присутствовать при этом действе, которое таит в себе вековечный ритм Вселенной — уход старого дня и ожидание возрождения нового.

Она стояла на краю, замерев и прижав руки к груди. Её фигурка, словно окутанная сиянием, казалась невесомой. Глядя на это Данила улыбался, она казалась ему маленькой девочкой, которая замерла в восторге ожидая чуда. Вдруг что-то тревожное кольнуло сердце, Данила напрягся не сводя с неё глаз. Ива раскинула руки, будто птица, готовая взлететь и устремиться вперёд, к заходящему солнцу, тело её качнулось… Он скорее почувствовал, чем понял. В одно мгновение Данила сорвался с места и успел подхватить начинающую падать вниз девушку. Это произошло так быстро, что никто не успел понять, что могло случиться. Ива обмякла в его руках. Её широко распахнутые, удивлённые глаза с детским страхом, не мигая смотрели на него.

— Что со мной было? — нерешительно пробормотала она не отрывая взгляда от лица Данилы.

— Мне вдруг показалось, что ты сейчас превратишься в птицу и улетишь, — ответил он, бережно ставя дрожащую девушку на ноги.

Очнувшись от шока подбежал Явор, за ним следом дед Бук. Все окружили девушку. Ещё не придя в себя, она недоумённо оглядывала родные лица, будто ожидая, что они ответят на её немой вопрос. Первым в себя пришел дед Бук.

— Куда же ты собралась лететь, девица? — ласково спросил он, осторожно, с любовью беря её руку в свои.

Этот успокаивающий жест и тихий, ласковый голос деда вывели её из оцепенения и слёзы хлынули из глаз. Дед бережно отвел внучку с костру, подальше от пропасти и передал на руки Явору. Она сидела, всхлипывая прижимаясь к нему, дрожь понемногу проходила и скоро она успокоилась.

— Не понимаю, как такое могло произойти, — глядя на всех по очереди, словно оправдываясь, рассказывала Ива, — восторг вдруг захлестнул меня, я стала лёгкой, как пух, и так нестерпимо захотелось оторваться от земли и раствориться в этом беспредельном сиянии! Это было захватывающе! Я ощутила себя частью мира, очень маленькой, словно песчинка… И это было счастье! Счастье слиться воедино с такими же маленькими песчинками и одновременно быть этим самым целым, невыразимо огромной Вселенной!!! — глаза её снова засияли, голос окреп. Она посмотрела на Данилу с благодарностью, — спасибо тебе, братик, что удержал меня! Это было прекрасно…, то, что я пережила… Но моё место здесь, с вами! И я хочу здесь быть.

Солнце уснуло и сразу упала на землю темнота, словно выключили свет. Потрясенные случившимся друзья, тихо переговариваясь, ещё какое-то время сидели у костра. Но скоро они улеглись спать. На следующий день, ближе к полудню, они уже подъезжали к воротам Обители Хранителей.

Пообедав и передохнув с дороги все четверо спустились в подземелье Святилища посмотреть на статуи. Данила никогда их не видел и ему было любопытно взглянуть. Когда свет факелов разорвал тьму подземелья и осветил Богов, первое, что привлекло его внимание, это хрустальная сфера в руках Духа Мира. Она показалась ему источником жизни, бережно хранимая руками Бога. Яркой вспышкой всплыло воспоминание: круг с распускающимся в центре цветком, который он видел в Чертоге Судьбы. Он чувствовал, что эта сфера и этот круг имеют одну и ту же суть и именно эту хрупкую субстанцию так бережно держат руки Бога.

Богиня напомнила Даниле Иву, стоящую на краю обрыва и готовую улететь в сияющее пространство, а ещё девушку из его сна-видения, танцующую гимн восходящему солнцу среди колеблющихся волн золотых колосьев. И та, и другая будто хотели вырваться из темноты: статуя, заключенная в подземелье и девушка в предрассветных сумерках. Девушки были легки и воздушны, даже та, которая запечатлена в камне. Мужская статуя словно уравновешивала её, не давая оторваться от земли и улететь в неведомые дали. В его фигуре чувствовалась надёжность и основательность, в ней не было ничего эфемерного, как в фигуре Богини, он был якорем, удерживающим восхищённый порыв её души.

Оторвавшись от созерцания и своих мыслей, Данила хотел уже присоединиться к своим друзьям, возбужденно обсуждавшим, как поднять статуи, как вдруг, почувствовал на себе чей то пристальный, словно потусторонний взгляд. Оглянувшись он чуть не отскочил от неожиданности. Перед ним стояла мумия. Мумия шагнула из полутьмы в круг света и остановилась не спуская с Данилы глаз. Это было существо в сером, заплатанном балахоне, висевшем на нем, как на вешалке, с рыболовной удочкой в руках. Он даже не стазу понял, что перед ним живой человек. Он был неимоверно худ и очень, очень стар. Лицо обтягивала морщинистая, цвета древесной коры, кожа, которая казалось приросла к костям черепа, настолько было неподвижно и безжизненно это лицо, обрамленное тощей бородёнкой. Такие же истонченные, тусклые волосы спускались с наполовину лысого черепа до острых, словно перекладина, плеч. Равнодушные глаза заскользили вокруг не отражая ни мыслей, ни эмоций.

— Аа, это ты, Платан! Здрав будь, Хранитель! — ласково поздоровался с ним дедушка Бук, — что это ты забрёл сюда?

В безжизненных глазах словно что-то задрожало и снова потухло. Старик так и остался стоять на месте.

— Кто это? — шёпотом спросил Данила, отведя Явора в сторону.

— Это Платан, единственный Хранитель переживший нападение Чёрного в том прошлом, где мы с тобой побывали. Его завалили камнями и сначала сочли мёртвым…, но он оказался жив, — Явор умолк, будто вспоминая что-то. — Как странно… Я же был там. Среди тех, с кем я принес сюда статуи, был молодой Хранитель по имени Платан… Ведь это же он! — Явор внимательно вглядывался в лицо неподвижно стоявшего старика, — я знаю его, теперешнего, с тех пор, как меня привезли в Обитель, он — как тень далёкого прошлого, древняя реликвия, молчаливая и непостижимая. Но я видел его молодым и полным сил, тогда, перед нападением Чёрного… И это было совсем недавно. Для меня. А для него прошла непомерно долгая жизнь, жизнь без времени, потому, что прожил он её во мраке. Здесь, в свете дня, живет только плоть, а дух его скитается по никому не ведомым мирам.

Явор снова задумался, глядя на статуи.

— Словно только вчера я был здесь. А прошло уже почти триста лет… Как по-разному мы двигались во времени и пространстве…, — Явор перевел взгляд на дедушку Бука, что-то весело говорящего Иве — а ведь и дед Бук тоже был там. Я помню его маленьким мальчишкой. Он для меня и ребёнок, и старец в одном лице. И остались другие: Добрыня и Осина, Кузнец, мальчишка Клён…. И я знаю, что и там течёт время, идут дни, месяцы, годы и все они живут в том течении времени.

Данила внимательно слушал. Он тоже задумывался об этом, но как додумать непознаваемое? И поэтому решил, что пока надо жить в данный момент, решать задачи сегодняшние, а философские вопросы, не укладывающиеся в его мир сейчас, просто отложить до более подходящего случая.

Попав в затерянный мир Радогоста и живя там в полной изоляции от мира людей, он иногда ловил себя на мысли, что находится в данный момент вне времени и пространства. Стоило ему задуматься об этом, как время останавливало свой бег, словно давая возможность что-то постичь, оно словно замирало в ожидании и надежде, но потом, видя его бесплодные попытки, снова срывалось и летело, выполняя свою функцию отсчёта человеческой жизни. Но ведь этой функцией отсчёта наделил его человек, придумав часы. Так что такое время?

А вот Платан, например, утратил понятие, что время надо измерять и просто живет по изначальному кругу Вселенной: день за днем, цикл за циклом. Для него не существует времени. Но счастлив ли он? Может быть и да, в своём неведении. А хотел бы он, Данила, иметь такое счастье? Нет, однозначно! Ему хочется жить свою жизнь осознавая то, что происходит вокруг, радоваться и печалиться, испытывать чувства и эмоции, словом реагировать на происходящее.

Мысли его незаметно перетекли в немного другое направление. За время своего добровольного заточения у Радогоста он открыл в себе ещё один мир — мир внутренний и понял, что жизнь его не менее захватывающая, чем жизнь мира внешнего. Да, пожалуй, даже ещё драматичнее и насыщенней! Стоило только сподобиться заглянуть туда! Этот мир такой же живой, как и тот, который он видит, слышит и осязает, но несмотря на всю свою кажущуюся хаотичность, он управляется неведомыми, не осознаваемыми законами. Он полон тайн и стоит только заглянуть в него, убедиться в его реальности и эти тайны уже не отпустят тебя!

Конечно же у Данилы не было твёрдых убеждений и ясных понятий о жизни этого таинственного мира. Иногда он даже не мог понять кому принадлежат эти мысли, ему или Радогосту, в беседах с которым он проводил много времени. Это были скорее неясные предчувствия и предвкушения будущих открытий, но он уже услышал Зов этих тайн и уже не мог и не хотел противостоять ему.

От этих плавно текущих мыслей его отвлек странный звук, то ли хрип, то ли стон. Данила поспешно оглянулся и увидел, что с Платаном происходит что-то неладное. Он дрожал всем телом, в глазах стоял страх. Казалось, что он пытается что-то сказать, но за столько лет молчания забыл слова, разучился говорить. Он только издавал эти странные звуки и показывал пальцем попеременно то на Явора, то на статуи Богов. Дед Бук уже был рядом с ним, пытаясь успокоить, гладя старика по плечам и уговаривая подняться наверх из подземелья.

Наконец Платана отвлек прибежавший вниз Цукат. Он крутился у его ног и лизал руки до тех пор, пока старик не переключил внимание на него. Пережитые сильные эмоции настолько ослабили Платана, что он не мог идти и Явор, подхватив старика на руки, вынес его наверх. Солнечный свет немного успокоил его, и он уснул от слабости, уложенный в постель заботливыми руками Ивы и Явора.

Во сне он вздрагивал и иногда начинал метаться, беспокойные руки тянулись к голове, словно пытаясь прикрыться, защитить её от неведомой опасности. Скоро начал подниматься жар. Явор привел своего деда, Хранителя Древеня, который был сведущ во врачевании недугов. Хранитель только покачал головой, глядя на мечущегося старика.

— Что с ним произошло? — спросил он беря запястье больного и прислушиваясь, — я чувствую его страх и отчаяние, он даже не пытается бороться с ними. Он хочет забвения.

— Мы были в подземелье, в Святилище. Размышляли, как поднять статуи Богов. И тут пришел он… и это случилось с ним, — Ива умоляюще посмотрела на Хранителя, — ему можно помочь?

— Он указывал то на Явора, то на статуи. И, мне кажется, пытался что-то сказать, — добавил Данила.

Хранитель Древень внимательно взглянул на него. Данила не только увидел, но и почувствовал этот взгляд.

— Вот ты какой, Данила…, Герой, пришедший из Подлунного мира, чтобы победить зло! Я давно хотел познакомиться с тобой.

Данила почтительно склонил голову перед Хранителем.

— Приветствую тебя, Хранитель Древень!

— И ты будь здрав, Данила! — ответил Хранитель на его приветствие.

— Дед, сейчас не время для знакомства! — нетерпеливо вмешался Явор, — Помоги ему! … Если сможешь…

— Не торопись, внук! — сурово ответил ему дед, — и вспомни, чему я тебя учил! Прежде чем что-то сделать, остановись на мгновенье, не делай важных дел в спешке! Подумай!

Явор задумался припоминая:

— Мы были вместе, когда прятали статуи. Потом я почувствовал, что срочно должен пойти на площадку, с которой открывается обзор на дорогу и селение под горой. Оттуда я увидел чёрное воинство, подходящее к подножию, у меня получилось подать сигнал Хранителям и Слышащему, предупредить Воеводу. Я решил не возвращаться в Обитель, пропустил войско Атракса и поехал навстречу Добрыне. Я думал, что Платан с товарищами уйдут по подземным ходам вместе со всеми, но они остались. И погибли все…, кроме Платана. Я не мог предвидеть это. И я только сегодня понял, что этот старик один из тех, кто был со мной там. — Явор ещё ниже опустил голову, — я не мог предвидеть это, — ещё раз тихо повторил он.

— Не вини себя, Явор! — рука Данилы твердо легла на плечо друга, — ты сделал всё верно. Если бы ты не послал весть Добрыне, чёрное войско спустилось бы вниз из разоренной Обители и вновь поползло бы по земле. Все случилось так, как дОлжно: Добрыня пришел вовремя и встретил врага не дав бандитам разбежаться на все четыре стороны.

Хранитель Древень с одобрением смотрел на стоявших рядом юношей. Наконец улыбка озарила его лицо:

— Ты возмужал и стал независим. Дрок оказался прав: жизнь в миру принесла неоспоримую пользу. Я горжусь тобой, внук! — голос Хранителя потеплел, — и я рад, что у тебя есть такой друг.

Хранитель снова повернулся к больному старику. Минуту смотрел на него, прислушиваясь, потом с грустным вздохом открыл принесенный с собой сундучок со снадобьями, достал один из пузырьков, плотно заткнутый пробкой, открыл и дал вдохнуть старику. Через некоторое время Платан задышал ровнее и начал успокаиваться.

— Да… Тяжко старику. Воспоминания о пережитом поднялись из небытия… Видимо статуи Богов пробудили их. Спавший столько лет разум не смог с ними справиться. Выдержит ли…? — Хранитель положил руку на лоб старика, — жар спадает. Пусть кто-то всегда будет при нём. Если очнется, то должен видеть, что он не один.

— Конечно! — с готовностью отозвалась Ива, — я останусь с ним.

— Я оставлю вот эти травы и плоды, — продолжил Хранитель, выкладывая на стол несколько пучков трав и сушеных плодов, — мой внук знает, как их заваривать. Давайте по несколько глотков каждый час, это поддержит его силы. — И уже с порога он оглянулся и добавил: — когда проснётся, говорите с ним, просто рассказывайте о чём-нибудь. И позовите меня.

Хранитель ушёл. В комнате повисла тишина.

Явор, собрав в корзинку пучки трав и плоды, оставленные дедом, отправился готовить отвар. Ива тихо сидела рядом с постелью старика. Данила обвел взглядом жилище Платана. Маленькая комнатка была светла и уютна: белёные стены, кровать под окном, занавешенном легкими занавесками, небольшая, словно не настоящая печка, стол и стул, на столе вазочка с цветами, да ещё старый, деревянный сундук и несколько удочек в уголке, за дверью. Вот и вся обстановка, но комната была чиста и свежа, в ней гулял лёгкий ветерок, играя занавесками на окошке, было видно, что чьи то заботливые руки создают здесь уют. С удивлением Данила увидел несколько книг, лежащих аккуратной стопкой на столе. Он подошел и взял в руки одну из них. "Внутренние Демоны" гласило название. В книге обнаружилась закладка на главе "Отражения".

Взяв книгу, Данила вышел из домика, уселся на крыльцо и начал читать. «…Всё в мире отбрасывает тень. Там, в этой тени, в самых потаённых углах, живут демоны ночи. Они молчат до поры, но если вдруг увидят своё отражение, то словно очнувшись лезут наружу и лучезарный, дневной мир затягивают чёрные тучи. А если ты увидишь демона, то знай: ты в его власти. Тогда берегись, человек, если не распознаешь ты в образе демона часть своей сути! Великие беды принесешь ты в мир, и в каждом друге увидишь врага! Будь стоек и честен глядя в глаза своему демону, ибо только великое мужество может устоять перед его ужасным ликом и обуздать его!»

Данила захлопнул книгу и глубоко задумался. Мурашки побежали по спине. Прочитанные слова отозвались в нём мрачным эхом: "…только великое мужество может устоять перед его ужасным ликом и обуздать его!"

— Здрав будь, путник!

Данила поднял глаза. Перед ним стояла средних лет женщина: простое, миловидное лицо, озарённое приветливой улыбкой оторвало его от мрачных размышлений. Глаза её с любопытством смотрели Данилу.

— Я Калина. Присматриваю за дедом Платаном. А ты кто будешь?

— А я Данила. Забрел сюда в поисках знаний, — в тон ей ответил он, уже заразившись её благодушием.

— Я вижу, — она кивнула на книгу в руках Данилы, — это книга деда Платана. Сколько себя помню, она всегда лежит у него на столе. Если её убрать, он начинает волноваться. Поэтому она всегда лежит здесь. Иногда он садится за стол, открывает её и очень долго смотрит, как будто пытается вспомнить что-то. Но потом глаза его начинают слезиться от напряжения, и он со вздохом закрывает её и аккуратно кладет на место. Видимо эта книга много для него значит. Моя бабушка говорила, что когда она присматривала за ним он так же открывал её, будто собираясь читать.

— Вы не волнуйтесь, я обязательно положу её на место! Дед Платан сейчас спит. С ним произошло что-то странное. Он спустился в подземелье, где стоят статуи Богов, увидел их и сильно разволновался. Так разволновался, что заболел. Хранитель Древень приходил лечить его.

— Ой, как нехорошо то! Дед и так загрустил последнее время. Уж не помирать ли собрался? — голос Калины задрожал, — пойду, посмотрю, как он там.

Данила поднялся с узкого крыльца и пропустил женщину в дом. Ива, поздоровавшись, поднялась ей навстречу. Дед спокойно спал. Обе женщины тихо переговаривались, поглядывая на деда, а Данила снова задумался. В голове его складывалась картинка. Платан живёт в этих сумерках сознания со времен нападения Чёрного на Обитель. Что так потрясло его Данила догадывался. Встреча с Чёрным — тяжкое испытание. А Чёрный и Атракс если не одно и то же лицо, то уж точно один и тот же демон. Данила содрогнулся, вспомнив, как он, обезумев, бежал не разбирая дороги к обрыву, от падения в который его спас Цукат. Этот леденящий душу ужас парализовал разум старика и всё ещё живет в нем, он чувствовал это. Этот ужас живет в нём….

Книга деда Платана называется "Внутренние демоны"… Демоны, которые живут внутри каждого человека! Атракс — демон страха! Так сказал Радогост! При встрече с Атраксом демоны пробуждаются! Атракс каким-то образом может отражать моих же собственных демонов? Моё отражение! То есть я смотрю на Атракса, а вижу часть своей сути? И это внушает такой всепоглощающий страх? Вот это даа! Но так ли это? Ну и что с этим делать? Как найти свой страх? И как Атракс может знать мой страх? Что то не совсем укладывается в эту теорию….

От мыслей Данилу отвлекло слабое движение у постели больного. Обе женщины наклонившись к старику напряженно прислушивались. Данила подошел ближе. Сухие губы старика шевелились, он что-то тихо бормотал во сне. Ива замерла, склонившись почти к самому его лицу и слушала. Но старик снова замолчал. Ива выпрямилась, и отвечая на вопросительный взгляд Данилы кивнула на дверь.

— Я думал, что он не умеет говорить.

— Он и не говорит, но иногда это случается во сне, — ответила вышедшая с ними Калина, — это какие-то обрывки фраз и отдельные слова, я никогда не прислушивалась.

— Что ты услышала, Ива? — спросил девушку Данила.

— "Прочь! Уходи, демон!" и потом "Нет! Нет! Лучше умереть!" Это всё что удалось разобрать.

— Да, я припоминаю, я тоже слышала от него нечто подобное, — откликнулась Калина.

Данила снова впал в задумчивость. Прочитанный в книге абзац неприятно бередил его душу. Что ж ты показал ему, злодей, что старик так хочет умереть? И всё живет вот уже три сотни лет. Так раздумывая он медленно шёл, устремив под ноги невидящий взгляд. Ноги привели его к башням Библиотеки. Всё так же глядя под ноги он поднялся по мраморным ступеням, и подняв взгляд встретился с глазами Хранителя Древеня.

— Я ждал тебя, юноша. Давай войдем.

Данила с интересом, украдкой разглядывал Хранителя. Там, в комнате больного, напряженная обстановка помешала ему это сделать, и сейчас он пытался наверстать упущенное. Хранитель был невысок и далеко не богатырского телосложения, но держался не по-старчески прямо, шаг его был энергичен и твёрд, на правильных чертах лица лежал отпечаток мудрости, ну и, как положено, длинная, белая борода и такие же длинные волосы дополняли картину. Словом, это был Верховный Хранитель и Глава Совета Старейшин Древень, прадед Явора.

Они вошли в Храм Мудрости и направились к двери, ведущей в правую башню Библиотеки. Данила огляделся. Он никогда не видел столько книг. Здесь витал дух знания, по крайней мере так это определил для себя Данила. Хранитель привел его к массивному, дубовому, почерневшему от времени столу, придвинул для него такой же массивный табурет, а сам опустился в кресло с высокой, прямой спинкой.

— Как чувствует себя Хранитель Платан? — неторопливо начал разговор старец.

— Пока всё в порядке, он спит. С ним Ива и Калина.

— Хорошо. Значит за него пока не надо беспокоиться.

Древень внимательно вглядывался в Данилу, его открытое лицо и пытливые, серые глаза нравились Хранителю. Несмотря на свой юный возраст в нём уже проглядывала истинная мужественность. И стойкость. И при этом он ни на каплю не утратил своего мальчишеского задора. Присутствовала в нём и жажда познания, старец видел это, она отражалась в глазах юноши. Он сидел напротив и с нетерпением ждал, когда же можно будет задавать вопросы. Старец по-доброму усмехнулся про себя и наконец произнес:

— Что привело тебя в Обитель Хранителей, юноша?

— Я хочу попросить вас, Хранитель. Расскажите, пожалуйста, об амулетах. Какие амулеты есть в Лунном мире? Или, может быть, какие-то вещи, способные наделить человека… могуществом…, властью управлять другими людьми? Для меня это очень важно.

Старец внимательно смотрел на Данилу. Он не ожидал такого вопроса и не понимал зачем ему понадобилось подобное знание. Видя озадаченность старца Данила пояснил:

— Я предполагаю, что Атракс носит амулет или талисман, словом вещь, обладающую силой и дающую эту силу своему хозяину. Сила Атракса не в нём самом, а в амулете, который он носит. Поэтому меня и интересует этот вопрос. Может быть есть какие-то знания, которые могут пролить свет на происхождение той разрушительной силы, заключенной в амулет Атракса?

— Это интересно… И не лишено смысла, — задумчиво отозвался Хранитель, — а не мог бы ты пояснить, каким образом у тебя возникло такое предположение?

— Собственно это даже не моё предположение…, — Данила немного смутился, но потом твёрдо взглянув на старца продолжил: — его сделал Цукат, мой пёс. И верный друг! Это может показаться на первый взгляд нелепым…, но это так. И я доверяю чутью своего друга.

Данила ждал возражений и заранее приготовился отстаивать право на существование своей версии, но этого не потребовалось.

— Что ж, предположение твоего друга стоит принять во внимание. Тем более, что других у нас просто нет, — Хранитель снова задумался. — Вещей, обладающих Силой не так много в Лунном мире. Первая и самая могущественная из них это Королевский Кристалл. Тот самый, что носил в своем Посохе Хранитель Бук. Этот Кристалл заключает в себе две противоположные ипостаси: лёд и пламя. Он обладает огромной силой и носить его может только человек, способный поддерживать в нём равновесие. Обе стихии, заключенные в нём, могут испепелить или заставить покрыться льдом целые миры, если равновесие будет нарушено. В то же время Королевский Кристалл, когда его силы находятся в равновесии, имеет и созидательную силу. Он даёт энергию своему владельцу, дар бессмертия и ещё многие вещи, но до тех пор, пока он им владеет. Хотя "владеет" не очень подходящее слово, скорее сам Кристалл и его владелец служат друг другу…. Хранитель Бук сложил с себя это бремя…, и я понимаю и не осуждаю его. Теперь у него есть семья и он больше не может быть Хранителем Кристалла, хотя часть его энергии осталась с бывшим Хранителем. Утратив связь с человеком Кристалл "засыпает" и отыскать и завладеть им может только тот, кто имеет мужество со временем стать Королём.

Есть вещи более простые, например, веретено. Владеть им может только женщина. С его помощью можно "спрясть" человеческую судьбу, предсказать будущее и даже оборвать жизнь, разорвав нить. Есть амулеты, дающие способность врачевать, они передаются в родах из поколения в поколение. Есть такие, которые могут выводить человека за грань мира… Самые простые амулеты, талисманы, обереги может сделать самый обыкновенный человек, наделив их своей энергией, они могут предупредить об опасности и защитить в пути.

Старец снова задумчиво умолк.

— Но все они не могут порождать такой ужас, который наводит Атракс, — Хранитель глубоко вздохнул, — всё это не то… Если только амулет Атракса порождение не нашего мира. Что если он принёс его с собой? — старец снова на минуту умолк, не мигая глядя на пламя свечи. — Я должен поразмышлять об этом….

Данила поднялся, собираясь уходить. Старец сидел, как заворожённый, в его неподвижных зрачках отражалось пламя. Казалось только это отражение было живым, так неподвижен он был. Секунду Данила смотрел на старца. Жутковатый холодок, вдруг, пробежал по его спине, чем-то потусторонним повеяло от неподвижной фигуры Хранителя Древеня. Стряхнув с себя это наваждение, он повернулся, чтобы потихоньку уйти, как вдруг услышал голос: "Зеркало треснуло… Откололась часть от целого… Картина Мира искажена…" Голос звучал глухо, словно из колодца. Данила вздрогнул, снова чем-то потусторонним дохнуло на него. Он не сразу понял, что этоговорит Хранитель. "Найди недостающую часть… А теперь иди…, я должен отдохнуть". Старец медленно опустил голову на руки и, казалось, заснул. Данила тихо подошёл. Хранитель дышал ровно и глубоко. Секунду помедлив он тихо вышел и, ошеломлённый, медленно побрел к домику Платана.

По дороге его окликнул Явор, задумавшись он чуть не прошёл мимо него.

— Откуда ты такой отрешённый?

— Ходил поговорить с твоим дедом.

— И что? — глаза Явора уже заблестели любопытством.

— Мы говорили об амулетах.

— И что? — снова повторил тот же вопрос Явор.

— И ничего…

— Это как ничего? А от чего это ты такой странный? — Явору уже хотелось трясти Данилу, чтобы вывести его из этого заторможенного состояния.

— Данила! Приди в себя! Рассказывай!!!

Словно проснувшись он наконец увидел пылающее любопытством лицо своего друга.

— О! Явор! Вот ты то мне и нужен!

— Да неужели! Наконец то ты увидел меня! Ну давай, рассказывай! Что поведал тебе дед?

— Я расспрашивал его об амулетах. Вдруг он задумался, а потом словно окаменел, словом, впал в транс. И сказал потусторонним голосом: "Зеркало треснуло. Откололась часть от целого. Картина Мира искажена". Потом добавил: "Найди недостающую часть". И сказал, чтобы я ушёл, а ему надо отдохнуть. И так и уснул, сидя в кресле.

Минуту Явор осознавал услышанное.

— Мой дед может выходить за грань реального мира. Это случается не часто, как… как подсказка, озарение. Вселенная словно даёт ему ответ. Только что это значит…?

— Это значит, что треснутое зеркало искажает отражение. Вот, что это значит! А вот при чём здесь амулет?

— К сожалению, Вселенная не дает прямых ответов, — задумчиво проговорил Явор, — но они обязательно появятся, я уверен. Всему свое время.

— Ну, что ж, остается только смотреть в оба и ждать….

Разговаривая они подошли к домику Платана. В комнате царила тишина, только легкий ветерок слегка теребил занавеску. Старик успокоился и спал. Возле его кровати, положив голову на лапы, лежал Цукат. За столом, тихо переговариваясь, сидели обе женщины. Друзья потоптались на пороге, убедившись, что в их присутствии не было нужды они собрались уже выйти из домика, но Явор замешкался. Тронув Данилу за плечо он кивком головы указал на стоящие в уголке удочки старика. В ответ на его вопросительный взгляд Данила энергично кивнул, и они прихватив удочки направились к маленькому пруду, вырытому в фруктовом саду за Библиотеками. Сделав несколько шагов Данила остановился.

— Погоди, я сейчас.

Он вернулся в домик старика и взял со стола его книгу.

— Почитаю, вдруг осенит, чем так заморочен наш старец. Вот чую, что не просто так эта книга лишает его покоя. — Данила улыбнулся своей заразительной улыбкой, — а ты пока половишь за меня рыбу!

— Тогда вся рыбацкая слава моя! — в тон ему ответил Явор.

И обменявшись весёлыми взглядами друзья бодро зашагали к пруду.

Расположившись на берегу и забросив удочки каждый занялся своим делом. Явор внимательно следил за поплавками, а Данила открыл книгу и принялся читать с той главы, где была сделана закладка. Он снова перечитал тот отрывок, который так взволновал его. Демоны ночи. Отражения демонов… Зеркало… Картина мира искажена. Зеркало треснуло… и поэтому картина Мира искажена. Где-то здесь кроется разгадка, ещё немного, и он уловит смысл и пазл сложится. Данила перевел взгляд на Явора, который увлеченно снимал с крючка трепещущую рыбку.

«Как хорошо! Как легко дышится здесь и как чудесно пронизывают прорвавшиеся сквозь зелень солнечные лучи прозрачную воду! Это настоящее счастье: солнце, рыбалка и друг рядом! И безмятежность…» Книга выпала из рук, глаза закрылись, и Данила уснул.

Во сне он гладил золотые волосы маленькой девочки с изумрудными глазами. Глаза её уже не были печальны, они улыбались ему в ответ, пальцы путались в её мягких кудряшках. Вдруг порыв ледяного ветра пронесся над их головами, вернулся и дохнул прямо в лицо. В изумрудных глазах поселился страх, она что-то кричала, но он никак не мог разобрать слов… Данила вскочил. На него вопросительно и с тревогой смотрел Явор.

— Что-то произошло!

Не успел он произнести этих слов, как увидел бегущего к ним со всех ног Цуката.

— Идите скорее! Старик обезумел! Женщины с трудом удерживают его!

Друзья тревожно переглянулись. "Вот и кончилась передышка", мелькнуло в голове у Данилы.

— Я за дедом, а ты туда!

— Давай!

И Данила со всех ног бросился бежать по дороге слушая сбивчивые слова Цуката.

— Он спал. Вдруг, как закричит! Страшно так. Вскочил, бежать бросился! Женщины хотели успокоить, отвар дать. А он их растолкал и к двери. Откуда силы взялись! Еле уложили, держат его. Я за вами. Надо быстрее!

— Да бегу я, бегу! У меня же не четыре лапы!

Ворвавшись в домик Данила увидел мечущегося на кровати старика. Ива и Калина почти лежали на нём, пытаясь удержать. Полный ужаса взгляд Платана метался по потолку, словно видел там что-то страшное.

— Наконец то! — оглянулась Ива, — помоги!

Данила бросился на помощь. Вдруг взгляд старика метнулся к нему. С неимоверным усилием высвободив руку, для чего потребовалось отбросить Иву, так, что девушка упала на пол, Платан цепко схватил Данилу и притянул к себе. Лицо его находилось на уровне глаз старика… Ледяной холод сковал мозг, глаза старца не отпускали его взгляда и в глубине их он увидел Атракса, глядящего в упор. На груди его что-то сверкнуло, отражая свет…. Зеркало! осколок зеркала висел на шее его врага. И он заглянул туда…. В осколке отражался демон. Данила в ужасе отпрянул.

— Это не я! Не я! Нет! Нет! Лучше умереть! — услышал он душераздирающий крик.

Этот крик выдернул Данилу из видения старика, и он смог отвести взгляд от его зрачков.

Платан продолжал метаться и кричать. Рядом появился Древень, пытающийся поднести к его лицу флакон, но старик неистово отталкивал всё, что приближалось к нему и только железной хваткой держал Данилу.

Среди всего этого безумного действа сохранял спокойствие только Цукат. Он сидел в стороне и внимательно наблюдал за происходящим. Видя тщетные попытки людей остановить безумие, он сорвался с места, вскочил на кровать и оглушительно, с раскатом, гавкнул прямо в лицо мечущегося старика, тот на мгновение замер и в этот момент Древень успел поднести флакон к его лицу. Хватка ослабла, и Данила смог высвободить руку.

Вдруг лицо Платана как-то странно дрогнуло и сморщилось, он отвел взгляд от Цуката и обвел глазами всех присутствующих в комнате….

Взгляд старика достиг Данилы. С минуту они настороженно смотрели друг на друга. Губы старца дрогнули и зашевелились.

— По-моему он что-то говорит тебе, — прошептал Явор на ухо Даниле.

Данила, мгновение помедлив, подошёл и склонился над стариком.

— Это не я! — прошептал Платан.

Вдруг в голове Данилы словно что-то взорвалось, все завертелось разом и сложилось в одну картинку. Он всё понял!!! Наклонившись к старику он тихо и внятно произнес:

— Это был не ты! Зеркало треснуло и поэтому картина Мира искажена.

Лицо Платана просветлело. Он облегченно вздохнул и спокойно закрыл глаза. Хриплое дыхание стало выравниваться, руки перестали подрагивать, и старик уснул спокойным, безмятежным сном. Все собравшиеся в комнате стояли и как заворожённые глядели на спящего. А Платан улыбался во сне.

— Это его последняя ночь, — тихо произнес Хранитель Древень, — он ждал этого без малого триста лет. Это ночь его отдохновения. Теперь он может уйти спокойно.

— И демон не будет караулить его на этом пути, — тихо, как бы про себя произнес Данила.

Все взоры обратились на него.

— Я понял, — устало продолжил он, — Атракс действительно носит амулет. Более странного амулета представить нельзя. Это осколок зеркала. Того зеркала, которое отражает наш мир. Ведь все люди смотрят в него и видят себя такими, какие они есть. Только не все признают своё истинное отражение, — горько усмехнувшись он заговорил снова. — Но это зеркало треснуло, поэтому отражение искажено. В нём не хватает одного осколка, его и носит на груди Атракс. Хранитель Платан увидел своё искажённое отражение в осколке. Он увидел себя монстром, демоном. И это свело его с ума… Но на самом деле этот осколок не отражает истинную суть. Истинную суть может отразить только целое…. В этой книге, которую все пытался прочесть старик, есть закладка, — Данила взял книгу в руки и открыл затертую страницу, — возможно эту главу он читал незадолго до нападения, здесь говорится об отражениях. — Он передал раскрытую книгу Древеню. — Прочтите и вы всё поймете.

Отдав книгу Хранителю, Данила подошел к Цукату, присел перед ним на корточки и привычно заглянул в глаза.

— Спасибо, друг! — Данила взял лапу Цуката и пожал её, так же как пожал бы руку человеку, — и как у тебя всё это получается?

— Чего это?

— Творить чудеса, — просто ответил Данила и тут же заулыбался, — это потому, что ты волшебный, геройский пёс! Другого такого нет!

На землю спустилась ночь. Она была необыкновенно красива, вся пронизанная сиянием звёздного неба. Данила вышел из домика Платана и остановился в размышлении. Только что душа старика тихо и легко отлетела в иной мир. Ему было грустно, но грусть эта была светла.

Он поднял голову к небу, откуда лился серебряный лунный свет, мягко обтекая все предметы, причудливо изменившие свои формы в ночи. Данила оглянулся на домик. В окошко была видна стоявшая на столе свеча, её пламя горело тихо, почти не шевелясь.

Завтра они проводят Платана в последний путь, а их жизнь пойдет дальше. Что заготовила им судьба? Что ждёт их за очередным поворотом пути? Сейчас, в эту минуту, его снова охватила тоска по дому, по своим родным и таким любимым людям. Эта прекрасная, звёздная ночь разбередила душу: — "Как же я хочу домой!" — он чуть не выкрикнул эту фразу сияющей в небе Луне. Она вдруг показалась ему отстраненной и равнодушной… Из домика вышел Цукат, подошел и уселся рядом, привалившись к его ноге.

— Пойдем, друг! Пора спать, — просто сказал он.

— Пойдем, — отозвался Данила и только сейчас понял, как же он устал.

Новый день пролился на землю дождём и солнечным светом. Дождь был хрустально чист, его капли отражали солнечные лучи, над Храмом Мудрости с двумя башнями Библиотек сиял радужный мост. Данила стоял под дождём и любовался этим сказочным зрелищем.

— Это мост, по которому душа Платана взошла в небесные чертоги…. — Рядом оказалась Ива, она стояла закинув голову и подставляя лицо дождю. — И как славно, что идёт дождь, он словно смывает печаль… Дождь и солнце…, как улыбка сквозь слёзы.

Слова Ивы звучали так поэтично и отражали настроение этого дня.

— Как странно, — отозвался Данила, — я всегда считал, что похороны — это горькие слёзы и тяжёлая скорбь…, а сейчас… Словно мы провожаем друга в другой, более счастливый мир.

— Это потому, что он завершил свой путь и ушёл счастливым, — услышали они спокойный голос Хранителя Древеня, неслышно подошедшего к ним. — Пойдемте, пора совершить обряд погребения.

На небольшой площади, перед Святилищем собралось много народа. Все они пришли проводить Хранителя Платана в последний путь. В руках у каждого были цветы, которыми буквально завалили гроб. Платан лежал облаченный в белые одежды Хранителя, лицо его отражало спокойствие. Он торжественно принимал эти последние дары. Когда все простились со стариком, молодые Хранители бережно подняли гроб на плечи и понесли на кладбище. Гроб словно плыл в благоухающем облаке цветов. Вскоре тело Платана заняло своё место рядом с его погибшими в тот страшный день товарищами; а душа своё — в Небесных Чертогах, в бездонной ослепительной выси.

После погребения, рядом с могильным холмиком посадили молодое деревце — платан.

Глава 8

Сон был тревожен. Даниле снилось, что он никак не может вернуться домой. Он бежит к Лунному мосту, но вдруг обнаруживает, что с ним нет Цуката. Он зовёт его, но никак не может крикнуть громко. Хочет вернуться назад, но непроходимые заросли преграждают путь. Вдруг он видит продирающуюся сквозь заросли Варю, она кричит и протягивает к нему руки. Но он не может расслышать слова. И снова ледяной ветер дует в лицо, движения становятся замедленными, холод сковывает тело, но он вырывается последним усилием и идёт к Варе… Но тёмное облако встаёт на пути… Страх, жуткий, цепенящий ужас…

Данила проснулся от своего крика…

За окошком серели предрассветные сумерки. Сон, как рукой сняло. Тревога нарастала. Данила встал, решив пройтись, чтобы развеять тревожное впечатление от сна. Но едва он сделал пару шагов, как дверь распахнулась и на пороге возник взъерошенный, тяжело дышащий Явор. Сердце упало. Чувство неотвратимо надвигающейся беды лавиной обрушилось на него.

— Случилась беда. Пропала Варя. Есть предположение, что её похитил Атракс.

Данила сжал кулаки. Волна ненависти захлестнула его. За минуту она почти опустошила его разум. Но в следующую минуту он неимоверным усилием воли смог укротить бурю.

— Рассказывай, — коротко бросил он Явору.

— Слышащий прислал сообщение. Она пропала вчера вечером. Ушла прогуляться в поле и не вернулась. На дороге следы копыт, лошади не подкованы, не наши. И ещё. Три дня назад банда Атракса спустилась с горы и часть её, вместе с Атраксом, смогла обойти отряд Лучников.

— Варю захватил он, она — заложник. Значит он даст о себе знать. Остаётся только ждать. — Данила остро глянул на Явора. — И не поддаваться панике! — почти спокойно закончил он.

Отдышавшись, Явор сел рядом с Данилой на кровать. Оба помолчали, осмысливая случившееся.

— Надо подготовиться, собрать всё необходимое в дорогу. Но сильно не нагружаться, — прервал молчание Данила.

— И хорошо бы сменных лошадей.

— Да, это было бы неплохо.

— Ну тогда я пошёл собираться. Встречаемся в трапезной. — С этими словами Явор встал и направился к выходу.

— Явор, — остановил его Данила, — попробуй отговорить Иву ехать с нами. Пусть с дедом возвращаются домой, — и чуть виновато добавил: — Ну, по крайней мере постарайся…

Явор улыбнулся.

— Попробую. В общем то Ива достаточно разумная девушка.

— Ну да… Только она ведь женщина, а женщины, как известно, непредсказуемые создания, — авторитетно добавил Данила.

Как-то незаметно для самой себя Варя, вдруг из маленькой девочки превратилась в юную девушку. Это чудесное превращение она заметила только сейчас, сидя в одиночестве на рыбацком мостке у озера и всматриваясь в своё отражение в воде. Отражение понравилось ей. Чудесные, рыжие волосы пышным, лёгким облаком обрамляли красивое лицо. Лицо это было просто замечательным.

Первое, что притягивало взгляд — это удивительного, изумрудного цвета, огромные глаза, окруженные длинными и густыми, словно подкрученными на кончиках, тёмными ресницами. Они смотрели на мир спокойно и доброжелательно, в них жила доброта и радость, но все же, где-то в глубине, пряталась маленькая капля затаённой печали. Красиво изогнутые, такие же темные, как и ресницы брови, могли удивленно подниматься, легко, вместе со смехом, разлетаться в стороны и строго хмуриться, когда что-то не ладилось. Чуть-чуть курносый, аккуратный носик был задорен и весел; мягкие и яркие губы, хотя и носили ещё следы детскости, были чётко очерчены, что придавало лицу некоторую строгость и "уравновешивало" озорной нос. Зато не по-юношески твёрд был упрямый подбородок. Несмотря на свою кажущуюся изящность, в нём чувствовалась воля и решимость, когда отстаивая своё мнение она вскидывала его, словно бросая вызов своему оппоненту. Правильный овал лица; нежная, тронутая солнцем кожа; румянец щёк; чистый, высокий лоб… Это было лицо, прекрасное своей одухотворенностью, оно жило эмоциями и чувствами, честно отражая внутреннюю суть девушки, её душу.

Фигура не была миниатюрной и лёгкой, как у Ольхи и Ивы, в ней не было этой эфемерности, она была вполне земная, с плавными линиями и очертаниями, привлекательная своей гармоничностью, словно классическая статуя. Одним словом, это была необыкновенная девушка и все, кто хотя бы один раз видел её, запоминали этот образ навсегда….

Начинало вечереть. Варя легко вскочила на ноги и энергично зашагала к дому. Пора было накрывать на стол, скоро ужин. Хотя семья на данный момент насчитывала всего четырёх человек: Ольха, Вереск, Зар и она, традиции никто не отменял, ужин должен состояться вовремя.

Вдруг неприятное чувство, будто кто-то наблюдает за ней, насторожило девушку. Она остановилась и осмотрелась вокруг: всё тот же луг, дорожка, деревья невдалеке… И никого вокруг. Варя двинулась дальше…. Неприятное чувство отступило, но все же оставило свербящий холодок в груди.

Девушка спокойно дошла до дома и окунулась в хозяйственные хлопоты. После ужина, помыв и аккуратно расставив посуду на кухонных полках, она, по заведённой традиции, пошла к Зару. Их отношения с братом были не безоблачны. Иногда на него находили приступы тоски и безнадёжности: он сидел, мрачный и неподвижный, лицо превращалось в застывшую маску, а невидящий взгляд упирался в одну точку. Варя чувствовала, что он переживает прошлое, ей очень хотелось подойти, обнять и сказать, как сильно любит его, но следуя чутью не делала этого, предоставляя ему самому справиться со своими переживаниями.

Её сердце обливалось кровью, когда она видела брата таким, но стойко держалась, не бередя его душевные раны своей жалостью. Тем не менее она чувствовала себя вполне счастливой: Зар был здесь, с ней, он не падал духом и верил в выздоровление, продолжая делать всё, что бы скорее встать на ноги. И в целом, тоже был счастлив. И он, и она, понимали, что прошлое просто так не выкинешь из жизни, пока оно очень свежо и болезненно, и нужно время, чтобы исцелиться.

Поговорив с братом она вышла на улицу. От земли поднимались к небесам завораживающие летние сумерки. Варя остановилась на пороге, закрыла глаза и с наслаждением вдохнула их аромат, на несколько секунд задержав его в груди. Лицо озарилось счастливой улыбкой, родившейся прямо в её чудесной душе и проступившей наружу мягким свечением. Заходить в дом не хотелось, тихий вечер волновал, будоражил предчувствиями и мечтами. До темноты ещё оставалось время, и она решила добежать до медвежьей поляны, навестить своих друзей, мишек. Накинув на плечи лёгкую шаль, она быстрым шагом отправилась в путь.

Ещё не пройдя и половины пути она вдруг снова почувствовала тот неприятный холодок. Кругом было тихо, но Варя инстинктивно ускорила шаг, торопясь скорее добраться до медвежьей поляны. Впереди показался поворот тропинки, ещё немного, и она доберется до места…, но почему-то ноги сами по себе замедлили шаг. Она повернула… и увидела сидящего прямо на земле человека.

Человек был оборван и жалок, вся фигура его выражала покорность судьбе и несчастье. В первое мгновение душа девушки рванулась, готовая прийти на помощь несчастному, но когда он поднял свой взгляд, мороз пробежал по коже и холодом сковал мозг. Она остановилась, как завороженная глядя в эти страшные глаза, пустые, чёрные, как два бездонных провала, ведущие в ад.

— Помоги мне, девушка, — скрипучим голосом проговорило существо, — я совсем ослаб, мне нужно добраться до леса.

Существо завозилось и с трудом поднялось на ноги.

— Ну, что же ты стоишь? Ты же добрая девушка?! Ну же, помоги мне!

Последние слова прозвучали требовательно как приказ. Так нуждающиеся не просят помощи…. Варя молча попятилась. Существо сделало к ней шаг, протягивая руку, похожую на птичью лапку.

«Бежать!», отчаянная мысль прорвалась в мозг. Варя попыталась обойти его и бежать к медведям, но тут же раздался пронзительный свист. Из леса вылетели двое всадников и поскакали ей наперерез. Путь к медведям был отрезан. Тогда она, не помня себя от страха, развернулась и бросилась к дому, но всадники в мгновение ока настигли её, на голову упал мешок и чьи то грубые руки схватили девушку. До слуха донесся отдаленный, каркающий смех. Она хотела закричать, но сознание покинуло её….

Всё произошло мгновенно: девушке скрутили руки и ноги и перебросили поперек лошади.

— Дело сделано. Уходим! — прокаркал Атракс.

И трое бандитов, унося Варю, быстро скрылись в лесу.

— Я должен ехать за ней! — Зар стоял напротив двери, опираясь на костыли, за плечами его был дорожный мешок.

— Ты не можешь ехать один, — решительная фигурка Ольхи уперев руки в бока перекрывала ему выход.

— Но я не могу просто сидеть и ждать! Она — всё, что у меня есть! — в голосе Зара слышалась непоколебимая решимость.

Долгую секунду Ольха вглядывалась в его лицо. Наконец тяжело вздохнув опустила руки и шагнула в сторону.

Около дома, держа лошадь под уздцы, стоял Вереск.

— Я не могу поехать с тобой, брат, — опустив голову сказал он, — мы с мамой остались вдвоем на Страже моста, в одиночку оставаться нельзя. Да и вдвоем то очень рискованно.

Положив руку на плечо Зара, Вереск продолжал:

— Поезжай. Я понимаю, что ты не можешь иначе. Но понимаю также, что это безумие… Я связался с отцом. К нам едет отряд Лучников, как только они будут здесь, я догоню тебя.

— Спасибо, брат! — сказал Зар с благодарностью.

Они крепко обнялись. Вереск помог Зару сесть в седло. Секунду он помедлил, потом оглянулся на стоявших на крыльце Ольху и Вереска.

— Простите меня, — он тронул пятками коня, — я очень вас люблю!

Мать и сын стояли, глядя на удаляющуюся, неловко державшуюся в седле фигуру Зара.

— Он хочет искупить вину. И ничего не удержит его от этого, — серые, лучистые глаза Ольхи подернулись печалью. — Как жаль… Как жаль…

— Чего жаль, мама? — оторвавшись от своих собственных дум спросил Вереск.

— Что жаль? — Ольха тоже очнулась от размышлений. — Жаль, что мы не можем помочь Зару. Его душа мечется, в ней всё ещё нет мира, — вздохнув, она продолжила: — Он до сих пор переживает своё прошлое, не простил себя.

— Наверное ты права. Но если удастся искупить вину, которая так гложет его, вероятно ему будет легче?

— Если удастся, то да… — Ольха всё ещё всматривалась вдаль, туда где скрылся Зар. Тревожные мысли не отпускали её. — Ну что ж, дадим ему шанс. Ведь ничто другое не в нашей власти.

«Вот я еду спасать свою сестру. Я, почти беспомощный калека. Куда еду? Не знаю. Чем я смогу ей помочь даже если найду? Какая-то сила влечёт меня, и я не могу ей сопротивляться. Как я мог остаться дома и просто сидеть и ждать, когда кто-то спасет её? Нет, я не раскаиваюсь в своем поступке! Я отдаюсь на волю Божественного провидения!»

Так размышлял Зар подъезжая к лесу. Его невысокая лошадка, добытая Липой именно для него, бодро вбежала под сень высоких деревьев. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь кроны светлыми пятнами ложились на лесную тропинку, весело звенел птичий хор, пахло хвоей. Лесное царство приняло Зара в свои объятия, умиротворило, угомонило тревогу.

Вдруг лошадка забеспокоилась, тревожно прядая ушами и фыркая. За деревьями послышался треск ломающегося валежника и на тропинку вальяжно вышли два белых медведя. Один из них тотчас же уселся, словно усталый путник, а второй подошёл и выжидательно уставился на Зара блестящими, чёрными глазами.

— Привет, Забава! — улыбаясь поздоровался Зар, поглаживая свою волнующуюся лошадку. — Ты вытащила своего брата-лентяя на прогулку? Как тебе это удалось?

Ему показалось, что в ответ на его шутливое приветствие в глазах медведицы вспыхнули весёлые искры. Она продолжала внимательно смотреть на Зара, словно ждала чего-то.

— Случилась беда, — тяжко вздохнув сказал он медведице, — Варю похитил Атракс.

Забава, мотнув головой, коротко рыкнула. Зар готов был поклясться, что теперь в чёрных глазах полыхнул гнев.

— Я еду её искать.

В ответ на его слова медведица повернулась и медленно пошла по тропинке, поминутно оглядываясь назад, будто приглашая Зара следовать за собой. Недоумевая он, пожав плечами, тронул лошадь и поехал следом за ней. Ещё раз оглянувшись, Забава снова требовательно рыкнула, на этот раз на своего брата, Умку. Тот нехотя поднялся и вразвалку потрусил за ними всем своим видом выражая крайнее недовольство.

Тропа петляла по лесу. Звери то исчезали, срезая путь, то вдруг, возникали снова. Зар понял, они явно собрались идти с ним. И он был рад этому.

Глава 9

Ива, как и говорил Явор, была благоразумной девушкой. Выслушав и взвесив все аргументы "за" и "против", она решила ехать домой. К ней присоединился и дед Бук. Сборы были недолгими и едва солнце начало пригревать, друзья уже были готовы отправиться в путь. Решено было выехать всем вместе, всё равно путь с горы был один, затем разделиться: Ива и дед Бук отправятся домой, а Данила и Явор будут действовать по обстоятельствам. Рано или поздно Атракс объявится и выдвинет свои условия, а то, что Варя нужна ему в качестве заложницы, никто не сомневался. Цукат снова занял место в повозке, рядом с дедом Буком, а трое молодых людей поднялись в сёдла, и вся компания тронулась в путь.

Ехали молча, лишь иногда перебрасываясь парой слов. Данила был задумчив и сосредоточен. Он понимал, что находится на пороге решающего события — пришло время его битвы. Он не строил предположений и старался не давать волю чувствам, а просто сосредоточился на ожидании. Когда враг будет готов, он сразу узнает об этом.

Так, почти в полном молчании, доехали они до придорожной харчевни у подножия горы. Утром следующего дня Данила и Явор проводили Иву и деда Бука, а сами остались ждать. С ними же отправился и Цукат. Данила попросил его сопровождать деда с внучкой, ему было тревожно за них. И тревожно за Цуката. Если бы пёс начал упорствовать в своем желании не расставаться с ним, чего так боялся Данила, ему бы пришлось бежать за лошадьми и бежать очень быстро. Цукат был уже не молод, хотя крепок и бодр, но угнаться за лошадьми было бы сложно и молодой собаке. Поэтому Данила с облегчением выдохнул, когда Цукат благоразумно согласился выполнить важную миссию — поохранять Иву и деда Бука. Пёс важно занял свое место в кибитке деда, и они благополучно отбыли.

В томительном ожидании прошел день, потом ещё день и ещё. На четвертую ночь Даниле приснился сон. Он увидел маленькую девочку, спавшую в коляске под раскидистым деревом. Было слышно пение птиц и шелест листвы. Вдруг усилился ветер, потянуло холодом. Девочка в коляске заволновалась и открыла глазки. Солнце затянули свинцовые тучи, затихли птицы. Сильный порыв ветра чуть не опрокинул коляску. Данила с ужасом увидел, что коляска балансирует на краю обрыва, ещё немного, и она полетит вниз. Он бросился к ней и схватил в последний момент. На него смотрели широко распахнутые испуганные, детские глазёнки, он узнал их с первого взгляда. "Варя!" прошептали его губы. Девочка в страхе протягивала к нему ручки, он хотел взять её и прижать к себе, закрывая от холодного, пронизывающего до костей ветра, но картина переменилась. Перед ним стоял Атракс: "Пойдёшь к Северным горам, найдешь там деревню Сосновый Бор, в трех километрах за ней, у самого подножия гор, есть озеро. Жду тебя. Приведёшь с собой дружка, — девчонку убьют. Если кто-то попытается её освободить, — она умрёт!" Данила подскочил и сел на кровати, хриплый, каркающий смех ещё отдавался в голове.

За окошком было темно. Короткая, летняя ночь ещё владела миром, словно тёмной, кашемировой шалью окутав землю. Уже не уснуть. Данила вышел на крыльцо, постоял, зевая, и медленно отправился к огромному стогу сена, примеченному им на лугу, позади хозяйственных построек постоялого двора. С разбегу вскарабкавшись на него он чуть было не наступил на Явора.

— Тише ты, лось! Чуть не затоптал!

— А ты чего тут разлёгся? Не слышал, как я залезал? — в тон ему шутливо ответил Данила.

— Да вот задумался, — Явор внимательно вгляделся в друга, — есть известия?

— Есть. Утром выступаем.

Явор кивнул.

— В какую сторону двигаемся?

— К Северным горам. Деревня Сосновый Бор, за ней озеро. Там и назначена встреча.

— Интересно, почему именно там? Это на другом конце света!

— Потому, я думаю, что там находится самый высокий пик. Понимаешь?

— А на нём, по преданию, стоит Чертог Судьбы.

— Видимо Атракс верит, что это именно так. Но никакого Чертога Судьбы там нет.

— Откуда знаешь? — Явор пытливо взглянул на друга.

— Мне рассказывал Зар. Они с Атраксом были там. И ничего не нашли. Не знаю на что надеется Атракс…. — Данила помедлил. — Чертог Судьбы… не в этом мире, его не увидеть только лишь желая… Когда придет время он сам появится перед тобой.

Глаза Явора округлились. Он всё пристальнее вглядывался в Данилу.

— Ты был там.

— Да. Я был там. И видел свою Золотую Книгу. Она показала мне Путь.

— Вот это да!!! — Явор вскочил. Сейчас он напоминал Даниле любопытного мальчишку. Его неукротимая жажда познания искрилась в каждой чёрточке его выразительного лица. — Как бы я хотел тоже его увидеть!!!

Данила заулыбался глядя на друга, он был уверен, что такой человек, как Явор, обязательно отыщет Чертог Судьбы и прочтёт свою Золотую Книгу. Иначе просто не может быть!

Они улеглись на спину и закинув руки за голову смотрели на звёздное небо. Свежее сено, нагретое за день солнцем окутывало их теплом, они вдыхали его запах и почему-то было так хорошо и спокойно, будто не было ни вчера, ни завтра, а только эта тёплая, звеёдная ночь, и рядом друг, и вся жизнь впереди! Незаметно сон сморил их, но с первыми лучами солнца друзья были уже на ногах. Пополнив запасы еды и воды они не мешкая выехали на дорогу. Им предстояло пересечь весь Лунный мир с юга на север.

Наконец в голове Атракса сложился план. В общем то план был достаточно прост. Сначала незаметно спуститься с горы. Для этого пришлось пожертвовать десятком бандитов. Атракс выпустил их из-под завесы невидимости, которую с трудом удерживал над всем своим воинством с тех пор, как появился Данила. Затем, когда они уже спустились к самому подножию, послал их вперед, где те неизбежно наткнулись на отряд Лучников, дежуривший на единственной тропе, ведущей вниз. Завязался короткий бой. В это время Атракс с остальными членами банды оставаясь невидимыми, спокойно обошёл их и углубился в ближайший лес.

Правда Лучники быстро поняли, что спустились далеко не все. Пойманных бандитов допросили и те, обиженные предательством своего вожака, рассказали, что спустились всей бандой, но, Атракс, видимо, ушёл с остальными пока они сражались. Лучники тотчас вызвали подмогу и начали прочесывать ближние дороги и леса. Атраксу пришлось уносить ноги, он еле успел проскочить сквозь кольцо, в которое Лучники взяли близлежащие окрестности.

На этом неприятности не кончились. Среди Лучников были охотники, умеющие читать следы и скоро было обнаружено, что Атракс выскользнул из кольца. Он устал, его лихорадило и мучил кашель, но он упорно стиснув зубы уходил от погони.

Им всё же удалось оторваться. Помогла обмельчавшая речка, по которой они прошли несколько километров. Речка, правда, завела их не в нужную сторону, за то погоня отстала. Передохнув и дождавшись темноты бандиты спокойно вышли на дорогу держа путь к дому Стражей. В светлое время дня дорога была оживлённой, множество следов колес и копыт отпечаталось на ней. С наступлением темноты движение на дороге прекратилось, и они спокойно добрались до какой-то небольшой деревеньки. Невдалеке, на лугу, паслись лошади. Их было немного, всего семь. У кромки леса горел костерок, вокруг него сидели маленькие фигурки, скорее всего мальчишки-пастухи. Они нехотя переговаривались, иногда подбрасывая в костер сухие ветки.

Поразмыслив, Атракс решил украсть лошадей. Он плохо ездил верхом, но перспектива пройти пешком несколько десятков километров была ещё хуже. Для этого предприятия он отрядил несколько ловких парней, которые тихо подкрались к сонно жующим траву лошадям, вскочили им на спины и быстро скрылись в лесу. Мальчишки успели только вскочить и сделать несколько шагов, ничего не видя в темноте.

Самый дерзкий из бандитов, молодой парень по кличке Бешеный Макс, вызвался добыть сёдла и уздечки. Деревня спала, сараи и хозяйственные постройки не запирались на ночь. Взяв с собой двоих приятелей Бешеный Макс спокойно прошёл по задворкам и взял всё, что было нужно.

Лошадей, правда, удалось увести всего пять. Остальных двух всё ещё пытались поймать незадачливые пастухи-мальчишки, бестолково гоняясь за ними по лугу. Отобрав из своего поредевшего воинства четырех, самых полезных на его взгляд, бандитов, Атракс взгромоздился в седло и пятеро всадников растворились в темноте ночи. Оставшиеся не у дел члены банды молча проводили их взглядом. Теперь им предстояло самим решать свою судьбу.

Следующий этап плана состоял в том, чтобы незамеченными добраться до дома Стражей и похитить рыжую девчонку, которой так дорожит этот много возомнивший о себе молокосос. Это оказалось проще, чем предполагал Атракс. Девчонка сама пошла прямо им в руки. Единственное, чего он опасался, это семьи медведей, если девчонка поднимет шум, эти зверюги прибегут ей на помощь. Поэтому надо было брать её на полпути, между домом и лесом.

Похищение прошло удачно, без единого звука, и теперь они поспешно удалялись от дома Стражей, увозя с собой пленницу. Путь их лежал к Северным горам, где по преданию находился Чертог Судьбы. Когда-то Атракс был там с другим мальчишкой, Заром, но Чертога не нашли. Видимо, сделал вывод Атракс, не этому парню суждено найти туда дорогу. Теперь он точно знал, кто приведет его к Чертогу. И он вёз с собой залог успеха этого предприятия — рыжую девчонку. Она была тем ключом, который откроет дверь к его безраздельному величию.

Варвара очнулась от сильной тряски и нещадного запаха конского пота, открыла глаза и приподняла голову. В первый момент она инстинктивно дернулась, но руки и ноги стягивали путы.

— Девчонка очнулась, шеф, — услышала она сверху.

— Если будет орать, заткните ей рот, — ответил недовольный, скрипучий голос.

Её грубо толкнули:

— Слышала? Будешь плохо себя вести, придется тебя наказать! — ответом на эти слова было дружное, похабное ржание.

— Заткнитесь, идиоты! — проскрипел голос шефа. — Ты! Слезай с лошади! — человек, который её вез, спрыгнул на землю, — теперь освободи ей ноги, — разрезанная веревка упала на землю, — теперь сажай в седло! — Варю грубо стащили с лошади и усадили в седло. — Всё, поехали.

— А как же я, шеф? — спешившийся бандит растерянно оглядывал всадников.

— Свободен, — был короткий ответ.

И они поскакали. Варя украдкой оглядывала бандитов, пытаясь осмыслить происходящее. Её похитили. Кто? Их четверо. Скорее всего их предводитель Атракс. Варя содрогнулась, но тут же взяла себя в руки. Зачем она им? И куда её везут? Задав себе эти вопросы, не имеющие ответов, она приняла простое решение: слушать. Просто слушать, о чём говорят её похитители. Упрямо сжав зубы она ловила каждое их слово, но, к сожалению, бандиты были не особо разговорчивы и обменивались только ничего не значащими репликами.

Так они ехали всю ночь. Когда начало светать, сделали привал. Её стащили с коня и усадили спиной к дереву, примотав веревкой к стволу. Всё тело затекло от езды в неудобном седле, распухшие руки, туго стянутые верёвкой, уже не болели, они просто утратили всякую чувствительность.

— Дайте ей пожрать, — распорядился скрипучий голос.

Один из бандитов всунул ей в руки кусок хлеба, но она не смогла его удержать, хлеб выскользнул из онемевших рук.

— Придётся развязать ей руки, шеф. Смотрите, они уже начали синеть, надо, чтобы восстановилось кровообращение.

Перед Варей стоял, разглядывая её руки, очень высокий мужчина, лет тридцати пяти на вид. Он был узкий и длинный, как будто его тело вытянули кверху. На узких плечах сидела маленькая, с ранней лысиной голова, так же вытянутая, как и всё тело. На Варю смотрели бархатные, карие глаза, которые должны были бы излучать тепло, но взгляд их был пустым и бесстрастным.

— Делай, как знаешь, Митёк, ты ж у нас медик, тебе видней.

Перед Варей предстал человечек с тропинки, он словно вынырнул из-за спины длинного.

— А ты! — он склонился к Варе и заглянул в лицо, — только попробуй отколоть какой-нибудь фортель! Отведаешь напитка, который так пришёлся по душе твоему любимому братику!

Варя содрогнулась всем телом.

— То-то же! Смотри у меня! — сказал он и засмеялся своим хриплым, с издевкой, смехом.

После угрозы Атракса Варе стоило большого труда собраться и успокоиться. Она верила, что ей помогут. Нужно только не поддаваться панике. Кисти рук начинало покалывать, кровообращение восстанавливалось. Она съела кусок хлеба, прикрыла глаза и начала наблюдать сквозь опущенные ресницы.

Начинало пригревать солнце, летний день вступал в свои права. Бандиты располагались на отдых. Атракс нахохлившись, будто ему холодно, сидел в стороне, на стволе упавшего дерева. Около него суетился медик Митёк, заботливо укутывая ему ноги. Остальные двое разжигали костер. Митёк покрикивал на них, поторапливая. Наконец костер запылал. Митёк появился со шкурой в руках, расстелил её поближе к огню и пригласил Атракса прилечь, отдохнуть. Тот снисходительно перешёл на приготовленное ему место, улегся и Митёк накрыл его второй шкурой.

Варя смотрела на всё это с недоумением. Надо же, вроде такой заботливый, думала она, а в глазах пустота. Устроив Атракса, Митёк присел с ним рядом. Они негромко переговаривались. Варя изо всех сил напрягала слух, но лишь отдельные слова доносились до неё. Вдруг тон разговора повысился и теперь слова явственно долетали до девушки.

— Ты будешь ждать меня там, где я скажу! — Атракс даже приподнялся на локте, но закашлявшись опустился обратно на свое ложе.

— Но я мог бы помочь! Там, в горах, холодно и вам нужен уход, — настаивал Митёк.

— Я сказал нет! Ты останешься охранять девчонку! Эти придурки могут упустить её! Пока она в моих руках я буду разговаривать с ним на моих условиях!

— Но от девчонки можно просто избавиться! Ведь вернётесь вы уже всемогущим, и никто уже не сможет остановить вас!

— Ты идиот? Когда я уйду, то не смогу больше закрывать вас! Вас тут же вычислят и придут за ней! Потому мы идём в такое место, где вас никто не найдёт. Там есть строение и если находиться внутри и не вылезать наружу, то они вас не вычислят. Ты понимаешь, что я говорю? Это строение как-то блокирует излучения людей, сидящих в нём.

— Но зачем оставаться с ними мне? Можно просто заставить их сидеть в этом строении.

— Потому, что они идиоты! Если кто-то высунет нос наружу, его наверняка засекут! А я не хочу, чтобы мои планы рухнули из-за того, что какому-нибудь придурку захочется подышать свежим воздухом!

Митёк набрал было уже воздуха в лёгкие, чтобы выдвинуть новый аргумент, как Атракс резко схватил его за ворот рубахи и притянул к себе, не мигая глядя ему в глаза. Через мгновение Митёк начал отчаянно вырываться, пытаясь отцепить держащую его руку.

— Не надо… Дядя Вова, — сдавленным голосом взмолился он, — Я всё понял… Отпустите!

Хватка ослабла. Атракса сотрясал кашель. Митёк отполз в сторону, пытаясь отдышаться.

Немного придя в себя он неуверенно поднялся на ноги и сделав несколько шагов, вдруг резко метнул взгляд на Варю. Несколько секунд внимательно изучал её и наконец отвел свой сверлящий взгляд, доплелся до кустов на краю поляны и улегся в тени, нелепо сложив своё длинное тело.

Варя перевела дух. Не открывая глаз, боясь выдать себя, она размышляла над услышанной информацией. Значит её везут в какое-то особое место, где есть строение, в котором их не смогут засечь Слышащие. Там Атракс спрячет их, а сам отправится в горы для того, чтобы «разговаривать с ним на его условиях». «С ним», это, скорее всего, с Данилой! Она — заложница и охранять её будут, как зеницу ока. Варя заволновалась, но снова взяла себя в руки.

Украдкой, сквозь опущенные ресницы оглядела полянку. Все бандиты спали. Она слегка пошевелилась. Никто не среагировал. Может попробовать развязаться и бежать? Она снова пошевелилась, уже уверенней. На этот раз, казавшийся спавшим Митёк поднял голову и снова испытывающе уставился на неё своим странным, ничего не выражающим взглядом. Варя тут же расслабилась, глубоко вздохнула и сделала вид, что пошевелилась во сне.

Опять отчаяние подкатило к горлу, неудержимо захотелось плакать от бессилия. И снова мужественная девочка смогла взять себя в руки. Её обязательно спасут, она повторяла себе это как заклинание! Она немного подремала, треволнения этого дня и ночи совсем обессилили её.

Вечером бандиты зашевелились. Проснулся и уселся у потухшего костра Атракс. Митёк, как ни в чем не бывало тут же подошёл к нему, поправил шкуры, разбудил бандитов и приказал им разжечь костер. Приготовив ужин, поели и стали ждать темноты. Как стемнело снова выехали на дорогу и снова началась скачка.

Скакали всю ночь и почти весь следующий день. К вечеру сделали привал, поели и отдохнули до темноты и двинулись дальше. Тело Вари одеревенело, она с трудом держалась в седле, вцепившись онемевшими пальцами в гриву коня. Наконец, уже в предрассветных сумерках, они выехали на заросшую высокой травой поляну, вокруг которой часто стояли вековые деревья, почти скрывая её от глаз. Посередине возвышалось странное каменное строение, сложенное из гигантских, плоских камней: четыре стены и крыша. С одной стороны было отверстие, через которое можно было проникнуть внутрь. Это и было целью их путешествия.

Варю затолкали внутрь строения, бросив для неё в углу какое-то тряпьё и связав руки и ноги. Ничего не соображая от усталости девушка тут же уснула, свернувшись калачиком и совсем по-детски подложив под щёку связанные руки.

Довольно скоро Зар понял, что медведи ведут его. Однажды, стоя на перепутье дорог, он размышлял куда повернуть и вдруг осознал, что едет "туда, не знаю куда". Он просто едет, чтобы не сидеть в бездействии. Весьма может быть, что он, смирившись со своим бессилием помочь сестре, повернул бы домой, если бы не Забава. Она вышла из леса и уверенно пошла по дороге, оглядываясь на Зара, будто спрашивая, отчего он не едет за ней.

— Ты выглядишь так, будто знаешь куда идти, — крикнул он удаляющейся медведице.

Забава оглянулась, бросив возмущенно через плечо короткий взрёв и двинулась дальше.

— Ну что ж, как скажешь, — сказал сам себе Зар и последовал за медведицей удивляясь, как это он всерьёз доверил зверю выбирать путь. Но тот факт, что он сам не знал куда повернуть, помог принятьрешение следовать за медведицей. Оно далось без труда и избавило от дилеммы.

К вечеру этого же дня он убедился, что доверился медведице не зря: они прибыли на первую стоянку бандитов. Зар обнаружил под деревом разрезание веревки и рыжий волосок, прилипший к древесной смоле.

— А ты следопыт, Забава! — радостно похвалил медведицу Зар.

Забава оказалась не только следопытом, но и помощницей. Она помогала Зару спускаться и садиться в седло, просто подставляя ему спину в качестве ступеньки. А ещё она оказалась хорошей собеседницей, на все реплики Зара, обращенные к ней, она отвечала разной интонации и громкости короткими взрёвами. Так они перебрасывались словами: Зар на своём, человеческом, а Забава на своём, медвежьем, языке.

Наконец медведица остановилась. Перед ними была заросшая кустарником поляна, посередине которой виднелась "крыша" каменного строения. Присмотревшись внимательней Зар содрогнулся. Он узнал это место. Здесь, на этой поляне, он встретил Данилу, пленил его и хотел отвезти Атраксу. Но не смог. Он потерял его в снежном буране и сам чуть не замёрз. Теперь он понимал, что всё произошло по воле провидения: он выжил, но ноги отказали ему, а Данилу спас сам Радогост. Воспоминания о жизни у Атракса нахлынули на Зара, и он снова содрогнулся от них. Больше так жить он не хотел.

Глава 10

Расставшись с Явором в нескольких километрах до деревни Сосновый Бор, Данила отправился к озеру, на встречу с Атраксом. На душе было муторно. Атракса ещё не было. Не скрываясь Данила уселся на берегу и стал ждать.

«Изгони сомнения, обопрись на свою внутреннюю силу, почувствуй её поток и отдайся ей полностью. Она укажет тебе самое верное действие». Так учил его Радогост. Данила глубоко дыша расслабил мышцы, привычно заглянул в себя в поисках беспокойства, нашёл то, что его волнует и просто бросил это в поток. Через минуту он обрёл душевное равновесие, и спокойствие снизошло на него. «Делай, что дОлжно и будь что будет!» Ему очень нравились эти слова. Всё будет именно так, как это произойдёт и никак иначе.

Атракс появился внезапно. Из леса выехал верхом на лошади усталый человек. Он был одет в обычную одежду, какую носят жители Лунного мира. Только когда он приблизился к Даниле, тот понял, кто перед ним, узнав злую усмешку на его лице. Атракс остановил лошадь и спустился на землю.

Враги глядели друг на друга.

«Обычный человек, совершенно непохожий на злого демона», думал Данила. Мысли Атракса заметались: «Почему мальчишка не боится меня?» Он привычно дотронулся до амулета, спрятанного на груди. Данила увидел этот жест.

— Чего ты хочешь от меня, дядя Вова? — просто спросил Данила, хотя знал ответ.

Лицо Атракса исказилось злобой.

— Не смей называть меня этим именем! Я — Атракс! И если ты, щенок, не будешь делать то, что я скажу, твоя подружка умрёт! Как только я почувствую, что ты или твои дружки что-то затеваете, тут же прикажу убить её!

Данила молча смотрел на этого человека, чья душа захлебнулась в потоках зла и на секунду ему стало жаль его. Но он тут же отогнал от себя это неуместное сейчас чувство.

— Говори, что ты хочешь, — повторил Данила, — ты звал меня, я пришёл.

— Не притворяйся дурачком! Веди меня в Чертог Судьбы! И если ты скажешь мне, что не знаешь где он — девчонка умрёт! — Атракс сжал кулаки и процедил сквозь зубы: — И умирать она будет медленно и мучительно! Так что поторопись. И меня не волнует, как ты его найдешь, это твои проблемы! Запомни это!

В душе Данилы начал подниматься гнев. Он сжал зубы и подался вперед, будто собираясь схватить это отродье дьявола, но в этот момент в голове его промелькнула картинка: связанная Варя, а рядом бандит, не спускающий с неё глаз.

— Смотри у меня! — ухмылка вновь появилась на лице Атракса.

Данила отступил.

— Пошли, — взяв себя в руки просто сказал он и не дожидаясь пока Атракс вскарабкается на лошадь пошел к горе.

Поляна выглядела пустынной, но она настолько заросла высокой кустарником, что разглядеть, что творится вокруг дольмена было невозможно. Высокие, попирающие небеса деревья, стоявшие вокруг, почти не пропускали света. Это место показалось Зару зловещим. Медведица тоже заволновалась: она, подняв голову, тревожно втягивала носом воздух.

— Ты чувствуешь, что Варя там? — шепотом спросил её Зар. — Тогда почему такая тишина? Они, что, сидят внутри?

Забава осторожно подошла к краю леса и ещё раз втянула носом воздух. Вернувшись она встала у стремени, подставляя Зару свою спину.

— Ты предлагаешь мне спешиться?

Зар с трудом перекинул плохо слушающуюся ногу через седло и удерживаясь руками сполз на спину медведицы, а затем спустился на землю. За его спиной, в брезентовом чехле, словно мечи самурая, были закреплены костыли. Привычным движением он извлек их из чехла и осторожно поковылял к краю леса, посмотреть, что делается на поляне.

Зар долго всматривался и прислушивался и наконец ему показалось, что ветер донес до него легкий запах махорки. Так называли бандиты смесь каких-то трав и листьев, которую они высушивали на солнце, измельчали, закручивали в листья и курили. На вид это были настоящие сигары. Этот едкий дым Зар не смог бы перепутать ни с чем.

— Они там, — убеждённо сказал он медведице.

Забава смотрела на него своими загадочными чёрными глазами и будто спрашивала: "И что ты намерен делать?" Зар задумался. И действительно, что он намерен делать? От досады и бессилия он сжал кулаки.

— Я пойду к ней! По крайней мере мы будем вместе! — упрямо наклонив голову сказал он медведице.

Он сам понимал, что прозвучало это как-то по-детски, но его уже несла неведомая сила и он сделал шаг на поляну.

Четвёртый день они шли в гору. Подниматься становилось всё труднее. Сверкающая льдом вершина была далеко, она словно парила в облаках. В лучшем случае они прошли всего лишь половину пути. Самое трудное было впереди. Данила не знал, что предстанет ему на вершине горы. Он гнал от себя все мысли и старался не строить предположения. Единственное на что он надеялся, что Варю найдут и освободят. Тогда у него будут развязаны руки, и он сможет, наконец, разделаться с ненавистным упырём, досаждающим ему уже четвёртый день!

Ещё одна мысль не давала ему покоя. На поиски Вари отправился Зар. Данила недоумевал, как Ольха и Вереск отпустили его одного, да ещё на костылях. Хотя и понимал, что они не могли удерживать его силой. Теперь, когда к Стражам пришла подмога, Вереск отправился по следам Зара. К нему присоединился Цукат. Это сообщение от Явора он получил ещё в тот день, когда ждал Атракса у озера. А что если Зар каким-то образом найдет Варю и Атракс засечет его приближение? Он обещал убить девушку, если кто-то приблизится к тому месту, где её прячут. Данила очень сомневался, что Атракс пойдет на это, ведь тогда будет нечем его шантажировать, а вот причинить Варе какой-нибудь вред Атракс мог вполне. При одной мысли об этом мороз пробегал по коже. Но несмотря на эти мысли, он всё же твёрдо верил в своих друзей.

Чем выше уводила их узкая, горная тропа, тем холоднее становился воздух. К тому же дул сильный ветер. Атракс был настоящей обузой. Его лошадь пришлось оставить ещё вчера вечером, подъём стал слишком крут для животного. Атраксу пришлось идти пешком. Точнее не идти, а карабкаться вверх по каменистому склону. Вчера он попытался заставить Данилу нести его, но получил категорический отказ. Как не пытался он устрашить юношу страшными обещаниями, Данила заявил, что если хотя бы один волос упадет с головы девушки, он больше не двинется с места. Он был очень убедителен и Атракс отступил. На том и закончился спор.

Кашляя и обдирая в кровь руки Атракс карабкался вверх. Данила проходил определенный участок тропы и усаживался, поджидая своего попутчика. Он смотрел, как медленно и тяжело он передвигается и иногда ловил себя на том, что испытывает к нему нечто вроде жалости. Но тут же отгонял эту мысль. Он был похож на обыкновенного, тощего подростка, если, конечно, не смотреть ему в лицо. Лицо же это словно отражало всех демонов чёрной бездны.

Сегодня они остановились на ночлег раньше обычного. Данила обнаружил относительно ровный пятачок, на котором вполне можно было провести ночь и решил не идти дальше. Не дожидаясь пока доползет Атракс, Данила собрал кое-какие ветки, на склоне ещё встречалась скудная растительность, и развёл костерок. Подвесив над ним небольшой походный котелок с водой, он достал свой паёк и приготовился поужинать. Время играло Даниле на руку. Чем медленнее лез Атракс, тем больше увеличивались шансы отыскать и постараться освободить Варю.

Данила уже почти доел свой ужин, когда над площадкой появилась голова Атракса. Бросив гневный взгляд на жующего юношу, он выкарабкался на ровное место и несколько минут лежал, тяжело дыша. За спиной его была закреплена скатанная шкура, в которую он кутался на привалах. Поднявшись наконец на ноги, он подошел к костру, расстелил шкуру и уселся на неё, выжидательно глядя на Данилу. Вздохнув, Данила достал из своего мешка ещё один паёк и бросил в руки Атракса. Тот поморщился, брезгливо разглядывая еду, но все же развернул и начал жевать сухое, вяленое мясо.

— Я вижу ты не торопишься, — проскрипел Атракс надтреснутым голосом, заворачиваясь после еды в свою шкуру. — Надеешься, что твои дружки найдут девчонку? — послышалось зловредное хихиканье, — могу тебя обрадовать и сразу огорчить, — голос звучал уже из-под шкуры, в которую Атракс завернулся полностью и теперь словно зверь в норе ворочался, устраиваясь поудобнее.

Данила бросил на шевелящуюся шкуру встревоженный взгляд, но всё же промолчал. Шкура перестала шевелиться:

— Я не понял, тебе, что, неинтересно, о чем я говорю? — не дождавшись от Данилы вопроса раздражённо выкрикнул Атракс.

В шкуре появилось отверстие из которого смотрели полные ненависти, больные глаза.

— Говори, если хочешь, — со вздохом сказал Данила и с удивлением поймал себя на мысли о том, как надоел ему этот совершенно больной на всю голову человек.

— Как ты смеешь, щенок, так разговаривать со мной? — в бешенстве выкрикнул Атракс и тут же закашлялся.

— Что ты от меня хочешь, дядя Вова? — устало ответил Данила.

— Не смей меня так называть! — Атракс аж подскочил, раскидав с таким трудом устеленную шкуру, — я предупреждал тебя!

Привычным движением он схватился за висящий на шее амулет, ему хотелось раздавить, сломить мальчишку, но он смирил свой гнев. Ещё не время, мальчишка нужен ему в здравом уме и твёрдой памяти, иначе он не сможет довести его до Чертога Судьбы.

Данила поднялся и начал расстилать свой спальный мешок, готовясь ко сну. Действия его были неторопливы и так обыденны, что Атраксу пришлось подавить ещё один приступ гнева.

— Твой безногий дружок нашёл свою сестру, — прошипел он, снова заворачиваясь в шкуру, — этот идиот сам приперся в руки моим слугам! Прямо на костылях! — из недр шкуры снова послышалось мерзкое хихиканье. — Этот парень дурак, я всегда это знал! Теперь у меня два заложника.

Данила дёрнулся. Ему хотелось схватить этого тщедушного человечка за тощую шею и вытрясти из него, где он прячет Варю и Зара. Но наткнулся на довольный взгляд Атракса.

— Не дергайся! У тебя нет выбора, — проскрипел он удовлетворенно, видя, что ему удалось вывести Данилу из равновесия.

— Вот сейчас встану и просто скину тебя вниз! — сквозь зубы прошипел он.

— И перед своей смертью я пришлю тебе картинку, как будет умирать твоя подружка. Я успею, не дрейфь! — и Атракс снова засмеялся своим каркающим смехом.

Усилием воли подавив гнев, Данила улегся в свой спальный мешок и закрыл глаза. Всё еще чувствуя на себе сверлящий взгляд Атракса он мстительно подумал: «Хрен дождешься! Больше не получится вывести меня из себя! Я больше не испуганный, маленький мальчик. Я вырос и понял, что нельзя вечно убегать! И готов к битве. И верю, что выстою! И ещё верю в своих друзей, в их надежные руки, крепкие плечи и верные сердца! Я не один, вместе мы неодолимая сила!» С этими мыслями он спокойно уснул.

Не доходя до дольмена несколько шагов, Зар остановился. Изо всех сил напрягая слух он замер вслушиваясь. Ни звука, ни движения. «Может мне показалось?» Зар сделал ещё несколько осторожных шагов и остановился напротив узкого лаза внутрь строения. Сердце колотилось прямо в ушах. На мгновение показалось, что он слышит приглушенный шум борьбы. Или это порыв ветра пробежал по траве? Он сделал последний шаг и прислонив костыли к стене, с усилием перенеся ногу осторожно шагнул в тёмную щель.

— Зар! Не надо! — раздался звонкий голос Вари.

В этот же момент чьи то руки схватили его и втянули внутрь.

— Бросьте его к девчонке! И не забудьте связать! — услышал Зар знакомый, вечно недовольный голос.

Зара проволокли пару шагов и бросили в угол, где он сразу очутился в объятиях Варвары.

— Зачем? Зачем ты пришел? — причитала она, плача.

— Прости меня! Я не мог по-другому! Ну не мог я сидеть и гадать, где ты и что с тобой! — в голосе Зара прорвалось отчаяние, он обнял сестрёнку успокаивающе гладя по голове. — Зато теперь мы вместе, — он склонился совсем близко к её уху и прошептал: — и по моим следам придёт подмога!

— А ну не шептаться! — скомандовал все тот же неприятный голос.

Внутри помещения царил полумрак, но глаза Зара уже привыкшие к нему разглядели длинную фигуру, стоявшую согнувшись и с неодобрением глядящую на Зара.

— Не понимаю. Как можно было докатиться до такого? Ты предал своего лидера! Тебе не стыдно? Вот это правильно, то, что с тобой случилось! С порядочными людьми такого не случается…

— Кого я вижу…! И слышу! Митёк Зуб! — с усмешкой прервал тираду Зар, — твои нравоучения не спутаешь ни с чем! Все угождаешь своему хозяину?

— Не хозяину! — вспыхнул Митёк, — а наставнику и другу!

— Да, брось! С каких это пор Атракс обзавелся другом?

— Ты не понимаешь! Он больной человек! А на его плечах ещё такая миссия! — Митёк аж захлебнулся от возмущения, — а помочь и позаботиться о нём некому! Одни идиоты вокруг…

— Что-что ты сказал? Миссия? — глаза Зара округлились от искреннего удивления.

— Да! Великая миссия! Кто ещё принесет цивилизацию в этот примитивный мир?

Зар молча уставился на него круглыми глазами. Такая интерпретация пребывания Атракса в Лунном мире даже не могла прийти ему в голову!

— Я даже не буду спрашивать, каким способом вы собираетесь это осуществить, — помолчав ответил Зар.

— Это будет сложный процесс. И очень длительный. Этих людей надо воспитывать. Они должны понимать, что у них должен быть лидер, который будет наставлять и оберегать от ошибочных поступков. Он…

— Мить, ради Бога!!! Избавь меня от своих бредовых измышлений. Ведь ты же образованный человек, врач! Ты сам то веришь в то, что говоришь? Чего тебе не сиделось в твоей больнице? Ты же хвастался, что неплохо зарабатывал! Ради чего ты пришёл сюда?

— Я ушёл из больницы потому, что надоело работать с быдлом! — глаза Митька сверкнули недобро, — разве можно научить чему-нибудь этих ленивых медсестёр и санитарок! Да и врачи не лучше! Нет!!! Это не для меня, я создан для более высоких целей! — Митек хотел выпрямить спину и гордо вскинуть голову, но ударился о низкий потолок.

— Дааа… — только и смог выдавить из себя Зар, — тут уж и говорить нечего.

— Я стану наследником Владимира Петровича! А когда придет моё время править, я смогу реализовать свои замыслы! Это будет самый лучший мир!

— Ах вот оно, что!.. Ты бы так сразу и сказал! А то миссия…, цивилизация…, — Зар покачал головой. — Ну… Удачи тебе, Мить. Только один вопрос: с нами то ты чего делать будешь?

— Что прикажет Атракс, то и сделаю! Не волнуйся, рука не дрогнет! — взгляд Митька сделался жестким и холодным, — не забывай, я всё-таки врач и проходил практику в анатомичке.

От этих слов Варя вздрогнула. Зар крепче прижал её к себе, но мужественная девушка уже взяла себя в руки.

— Всё будет хорошо, — прошептала она и улыбнулась брату спокойной улыбкой, от которой спокойствие снизошло и в его душу.

Едва дождавшись приезда Лучников, Вереск помчался вслед за Заром. К своему удивлению на лесной тропинке он обнаружил следы медведей. Следы лошадки Зара и медвежьи следы двигались вместе. Потом медвежьи лапы свернули в лес, затем снова присоединились к Зару. Поразмыслив, Вереск сделал вывод, что Забава и Умка решили сопровождать его друга. Это обрадовало и немного успокоило его, всё же Зар был не один. В приподнятом настроении он продолжил путь.

День клонился к вечеру. Внутри каменной коробки было душно, пахло потом и немытыми человеческими телами. Рядом с Варей и Заром, прислонившись к стене сидел Митёк. Он бдительно, не спуская с пленников глаз, словно часовой на посту, стерёг их. Прошло уже несколько дней. Обстановка в тесном помещении накалялась, становилась нервозной. Сегодня днём два бандита чуть не подрались из-за того, чья очередь сидеть ближе к выходу. Это место пользовалось популярностью потому, что там было легче дышать. Митёк без труда угомонил драчунов, просто достав пистолет и передернув затвор. Этого было достаточно, чтобы бандиты тут же прекратили потасовку и разошлись по углам с ненавистью поглядывая на то на Митька, то друг на друга.

Мучительно и тягостно тянулось время до вечера. Варвара дремала, положив голову на плечо брата. Зар искоса поглядывал на Митька. Было заметно, как тот борется со сном, глаза его то закрывались, то, встрепенувшись, он кидал тревожный взгляд на пленников и тяжёлые веки снова опускались. Вдруг Митек очнулся от дремоты, словно его кто-то толкнул и замер к чему-то прислушиваясь. Зар насторожился, что-то в облике Митька встревожило его. Наконец, кивнув сам себе головой он поднялся на ноги.

— Эй, вы! Ко мне! — прищелкнув пальцами обратился Митек к своим подельникам, — оттащите этого к той стене, — брезгливо кивнув на Зара, скомандовал он.

Бандиты нехотя поднялись и двинулись к пленникам. Сердце Зара ёкнуло и тут же подпрыгнуло к горлу.

— Что происходит? — с тревогой спросил Зар, крепче прижимая к себе Варю.

Девушка проснулась и растерянно озиралась вокруг.

— Сюда приближается Страж. Атракс засёк его и сообщил мне. Он предупреждал, что если такое случится, подсадить девчонку на наркоту.

С этими словами он вытащил из-за пазухи знакомый до боли флакон и демонстративно встряхнув его начал выковыривать из него пробку.

Зар похолодел.

— Ты не сделаешь этого! Ты же врач!

Зар весь подобрался, готовясь к сопротивлению. Бандиты подступили к нему… Зар сопротивлялся отчаянно, бандиты никак не могли схватить его. Наконец одному из них удалось ударить Зара по голове. Сознание его поплыло, в эту минуту бандиты подхватили его и оттащили к противоположной стене.

— Ну наконец то! — проворчал Митёк, — ничего нельзя поручить! Вы что, не можете справиться с никчемным инвалидом? Или вы не мужики, а бабы? — нравоучения, как всегда, лились рекой из уст эскулапа.

Митёк сделал шаг к Варе. Словно опомнившись, она вскочила на ноги и попятилась к стене.

— Ну давай, открывай рот! Тебе понравится! — мерзко улыбаясь издевательски сказал Митёк, — твой братик так любил эту вкусняшку, что просто не мог без неё жить! Я сам, лично, готовил это для него!

— Ненавижу! — Варин голос прозвучал тихо и зловеще.

— Что ты сказала?

— Ненавижу!!! — уже громко выкрикнула девушка.

С этими словами она, как разъяренная, дикая кошка бросилась на Митька. Глаза её пылали, она била его руками и ногами, царапала, кусала, рвала волосы. Митьку было неудобно отбиваться от неё, его долговязая фигура не могла полностью разогнуться из-за низкого потолка. В одну минуту лицо его было исполосовано глубокими, кровоточащими бороздами от Вариных ногтей, из носа струйкой стекала кровь. Словно тысячи демонов наполняли её ненавистью и придавали сил.

— Держите её, идиоты! — крикнул он двум застывшим с открытым ртом бандитам.

Варю схватили и повалили на пол, но она продолжала сопротивляться и вертеть головой. Наконец им удалось связать ей ноги, а затем и руки. Но даже так девушка не сдавалась, продолжая извиваться, выскальзывая из рук бандитов.

— Держите голову! — флакон снова появился в руках Митька, — и откройте ей рот, дебилы!

Один из бандитов чуть не поплатился за это пальцем. Взвыв от боли он еле вырвал его из зубов Вари. Лицо его исказилось злобой, он наотмашь ударил девушку по лицу, и она обмякла в руках бандитов.

— Наконец то.

Митёк, трясущимися руками всё никак не мог откупорить пузырёк, наконец ему это удалось. Увидев, что у противоположной стены зашевелился Зар, он подошёл и пнув ногой торжествующе произнес: — я хочу, чтобы ты это видел!

Произнеся это, он сделал несколько шагов и очутился рядом девушкой.

— Смотри!..

Вдруг в просвете выхода мелькнула стремительная тень. Никто ещё не успел ничего понять, как на руке, держащей флакон мёртвой хваткой сомкнулись собачьи челюсти. Митёк закричал. Он пытался оторвать пса от своей руки, но Цукат держал крепко, со всем мастерством присущей своей породе, славящейся железной хваткой. Его зубы пережёвывали, словно пилили запястье, причиняя ужасную боль. Свободной рукой Митёк нещадно колотил пса по голове, но он словно не чувствовал боли. Бандиты с открытыми ртами, словно во сне, смотрели на происходящее. Наконец Митёк вспомнил о пистолете. Его рука потянулась в карман и уже схватилась за рукоять, как вдруг страшный удар обрушился на его затылок. Он ошарашенно обернулся, его глаза широко распахнулись: перед ним стоял Зар.

— Ты как…, — только и смог произнести он перед тем, как отключиться.

— А вот так, — устало ответил Зар.

На полу валялся вывалившийся из руки Митька флакон. В голове Зара начала было зарождаться какая-то смутно знакомая мысль, но не дав ей овладеть сознанием, он сделал шаг и раздавил флакон.

— Вот так, — ещё раз тихо повторил он.

Цукат отпустил руку бесчувственного Митька и грозно повернулся к всё ещё державшим Варю бандитам. Всё произошло так стремительно, что они даже не успели опомниться.

— А ну, развязывайте её! — резко отдал приказание Зар, которое было подтверждено утробным рыком Цуката.

Пёс стоял напротив, зорко следя за каждым движением врагов, готовый в любой момент сорваться с места. Бандиты, очнувшись от оцепенения начали развязывать девушку. Зар сделал осторожный шаг в сторону лежащего Митька, моля все силы Вселенной, чтобы удержаться на ногах. Тот рывок, который он совершил, встав на ноги и пройдя несколько шагов, был вызван состоянием аффекта и пока ноги ещё держали его, необходимо было вытащить из кармана Митька пистолет. Если он упадет, бандиты смогут вновь овладеть ситуацией. Но он смог. Чудесным образом он смог и всё ещё продолжал стоять!

Зар вздохнул с облегчением: пистолет был в его руках.

Девушка зашевелилась и открыла глаза. Первое на что упал её взгляд, был Зар, стоявший над распростертым на земле Митьком. Несколько секунд она недоуменно оглядывалась. Потом увидела Цуката.

— Цукат? Зар? — Варя переводила взгляд с одного на другого, не зная, чему больше удивляться: стоявшему с пистолетом в руках Зару или чудесному появлению Цуката.

В тот момент, когда Цукат отвлекся, чтобы приветствовать Варю, оба бандита, как по команде рванули с места, в одно мгновение протиснувшись в узкую щель прохода выскочили наружу и бросились бежать. Цукат даже не двинулся с места, чтобы преследовать их. Через минуту поляна огласилась истошными криками — мишки приняли беглецов в свои дружелюбные лапы….

Уже сгустились вечерние сумерки, когда Зар и Варя вышли из места своего заточения. Следом выпрыгнул Цукат, но остался на страже около выхода, ведь внутри оставался изрядно потрепанный, но ещё способный на пакости Митёк. Два белых медведя удерживали трясущихся от страха беглецов, а Вереск деловито вязал им руки.

Сделав несколько шагов Зар устало прислонился к стене и тут же почувствовал, как дрожат ноги. Рядом стояли оставленные им костыли. Он было протянул руку, чтобы по привычке взять их, но остановил движение и остался стоять. Он глубоко вдохнул и поднял взор к темнеющему небу. К нему подошла Варя и молча обняла его.

— Как же хорошо!

— Да…, — ответила она ему с улыбкой и тут же посерьезнела: — теперь дело за Данилой.

— Он справится! Я уверен в этом!!!

Скоро на поляне весело пылал костер, освещая лица, сидевших вокруг людей. Пленников снова загнали внутрь, их охраняли медведи. После того как они заняли свой пост, Цукат незаметно исчез. Он торопился вернуться к своему другу.

Митёк, придя в себя, тут же потребовал отпустить его. Продемонстрировав всем свою покусанную руку он заявил, что если срочно не принять меры, начнется воспаление, сепсис, не говоря о том, что могут возникнуть осложнения инфекцией, грозящие его здоровью и даже жизни. Прочитав целую лекцию о необходимости срочного лечения, он перешел к обвинениям в адрес покусавшего его Цуката, требуя немедленно поймать его и надеть намордник, чтобы убедиться, что собака здорова и у неё есть ветеринарный паспорт с отмеченными ежегодными прививками. Иначе ему придется делать прививку от столбняка, для чего необходимо вернуться в свой мир, так как в этой дыре это сделать невозможно. Всё это высказывалось в манере превосходства, тоном, не подлежащим обсуждению.

Вереск не перебивая слушал его нескончаемый монолог сначала с удивлением, потом с интересом и наконец, потеряв надежду дождаться окончания речи, с улыбкой взял его под локоток и широким, приглашающим жестом направил к входу в каменное строение.

— Да, как вы смеете! — возмутился Митёк, но увидев двух медведей у входа, прикусил язык и полез внутрь.

Данила уже спал, когда почувствовал в голове знакомый, мягкий толчок.

— Варя и Зар в безопасности. Действуй! — услышал он спокойный голос Вереска.

Сердце застучало от радости и волнения. Теперь ничего не удерживает его от решающей битвы. Он осторожно выглянул из-под укрывавшей его шкуры и быстро посмотрел на Атракса. Судя по всему, тот спал. Данила перевернулся на спину и посмотрел в высокое, звёздное небо: «Великие силы Вселенной! Даруйте мне силу и стойкость перед лицом врага!» И почувствовал необычайное спокойствие и умиротворенность. «Всё будет так, как должно быть и никак по-другому.» И секунду спустя увидел над собой зловещее лицо Атракса. На груди его что-то блеснуло, привлекая внимание. «Вот он, талисман, осколок зеркала», пронеслась мысль, и Данила осознанно заглянул туда. И начал проваливаться в бездну…

Он падал, продираясь сквозь торчащие из земляных стен корни, они, как уродливые, когтистые лапы-руки пытались схватить и разорвать на части. "Нет, я не буду играть на твоей территории!" Он стал цепляться за торчащие сучки, чтобы остановить падение. Наконец ему удалось крепко ухватиться, он перевел дух и начал карабкаться вверх.

В следующий момент он увидел себя стоящим на бескрайнем, уходящим за горизонт полем, поросшим сухой, прошлогодней травой. Серое, низкое небо словно нависало над головой. Напротив, метрах в пятидесяти от него, он увидел Атракса. Он стоял прямо и неподвижно, на лице застыла зловещая усмешка.

— Вот мы и встретились лицом к лицу! Где тебе справиться со мной, щенок!

Атракс начал стремительно расти. Одновременно с его телом начали происходить чудовищные метаморфозы: нижняя челюсть выдвинулась вперед, из неё проросли жёлтые клыки, глаза будто провалились в глазницы, над ними нависли тяжелые, надбровные дуги, вместо носа остались две дырки, с шумом втягивающие воздух, сквозь лохмотья одежды клочками прорастала чёрная шерсть, руки удлинились, ногти превратились в крючковатые когти; не пропорционально короткие, кривые ноги, сутулые плечи, короткая шея, а на бочкообразной груди, чернело словно выжженное пятно в середине которого располагался амулет.

Почва вокруг монстра зашевелилась, на её поверхности стали появляться уродливые руки и головы: земля исторгала из себя разнообразную, отвратительную нечисть. Словно в преисподней воздух наполнился невообразимыми криками и визгом.

Данила стоял, его ноги будто вросли в землю. Порыв ледяного ветра дохнул в лицо. В солнечном сплетении начал зарождаться страх, ещё немного, и паника поглотит цепенеющий мозг. Вдруг что-то мягкое и тёплое коснулось ноги. Данила оторвал взгляд от амулета, висящего на шее Атракса и посмотрел вниз. Около него стоял готовый к бою Цукат. Секунду Данила смотрел на пришедшего на помощь друга и вдруг, как тогда, в горах, включился запасной ресурс. В левой руке он ощутил тяжесть круглого щита, в центре которого сияло солнце. Он глубоко вдохнул, прикрыв глаза, и задержав дыхание сосредоточился. Словно солнечный огонь пробежал по телу, и он начал увеличиваться в размерах. Сознание Данилы раздвоилось: он видел себя со стороны и одновременно ощущал тяжесть кольчуги на плечах, меча в правой руке, а левую отягощал солнечный щит. На голове блестел островерхий шлем, с пластиной, закрывающей переносье из-под которого спокойно и уверенно смотрели на врага ясные, серые глаза. Словно былинный Святогор стоял он на поле боя, головой попирая небеса, готовый сразиться за свою землю.

За спиной от топота копыт загудела земля. Даже не оборачиваясь он знал, что это его друзья спешат присоединиться к нему в этой битве. Это Добрыня со своей верной подругой, девой-воительницей, Осиной, Вяз, Вереск, Явор и Дрок, командир отряда Лучников Ясень, возмужавший Клён и наконец Зар. Войско Данилы, не доезжая десятка метров, расположилось полукругом за его спиной. Их было немного против беснующейся толпы монстров Атракса, но это были верные сердца, сплоченные нерушимыми узами любви и дружбы, в этом была их сила, способная сокрушить любого врага.

Данила медленно поднял свой щит и ударил в него мечом, высекая солнечные искры. Его воины откликнулись тем же. Это было сигналом к началу боя. Размеренным, упругим шагом Солнечный Витязь двинулся навстречу врагу. Монстр завыл, вскинул шипастую дубину и бросился навстречу. Дубина свистела в воздухе, удары сыпались со всех сторон, как будто у Атракса было не две, а четыре руки. От одних Данила уворачивался, другие принимал на щит, он отступал, ожидая момента, когда сможет достать противника мечом. Но монстр был неутомим, казалось, он не знает усталости. Время остановилось, между небом и землей шла битва света и тьмы и никто не мог одержать верх.

Силы начали покидать Данилу. Он пропустил удар, сознание на миг поплыло, но тряхнув головой, он ещё крепче сжал оружие. Нечисть теснила его друзей, казалось ей нет числа. Кучи сраженных чудовищ громоздились вокруг каждого воина. Но вот споткнулся Вяз, покачнулся Явор, вскрикнула задетая когтями Осина…

На морде Атракса появилась торжествующая усмешка.

— Ну вот и всё! Ты проиграл! Бросай оружие и веди меня в Чертог Судьбы. Тогда я сохраню твою ничтожную жизнь!

— Ну уж нет! Хрен ты угадал! — собрав остатки сил Данила пошёл в последнюю атаку. Он победит!!! Монстр не будет править в его мире!

Вдруг над полем битвы пронесся оглушительный рёв. Четыре белых медведя врезались в чёрную толпу. От взмахов мощных лап чудовища летели на землю, как тряпичные куклы. На лице Данилы появилась радостная улыбка, он отвлёкся на секунду и тут же получил удар по правому плечу. Меч выпал из руки, он отступил на шаг, оступился и начал падать, как в замедленной съемке глядя в торжествующие глаза врага. Монстр уже начал заносить над ним свою дубину, но в этот момент на его горле повис Цукат. Когтистые лапы монстра оторвали пса, он отлетел кубарем, но тут же вскочил на лапы. Этого времени Даниле хватило, чтобы встать на ноги….

Вдруг монстр попятился, растерянно озираясь по сторонам. Вложив всю свою силу Данила нанес удар туда, где чернело выжженное амулетом пятно. Атракс пошатнулся, но ещё несколько секунд продолжал стоять, в панике шаря руками по груди. И наконец рухнул. Схватив меч, Витязь замахнулся, чтобы нанести смертельный удар, но вдруг рука, сжимающая оружие замерла: из глубины безобразного чудовища на него смотрели испуганные, затравленные детские глаза. Данила отступил и опустил меч, не в силах отвести взгляд от этих страдающих глаз.

Подошёл Цукат и остановился, в ожидании глядя на хозяина. Только сейчас Данила заметил, что он что-то держит в зубах. Пёс разжал пасть. На землю, к ногам Данилы, упал осколок зеркала на оборванном кожаном шнурке.

Мир покачнулся и перевернувшись полетел вниз… Данила увидел перед собой беспомощное лицо Атракса. Он стоял над его распростертым телом, коленом прижимая к земле. В руке он сжимал охотничий нож, острие которого упиралось в шею врага. Поле боя исчезло. Вокруг возвышались горные пики, бесстрастно взирающие на мир со своей блистающей льдом высоты. В паре шагов от них дотлевал вчерашний костер. Только сейчас Данила ощутил, что сжимает какой-то предмет во второй руке. Он недоумённо разжал кулак, на его ладони лежал амулет Атракса. Он растерянно повертел его и хотел убрать в карман.

Атракс сделал молниеносное движение, но Данила не утратил бдительности, крепко держа зловещий амулет. Убрав нож он устало поднялся, огляделся вокруг и начал скатывать спальный мешок. Атракс отполз в сторону, во все глаза затравлено глядя на Данилу.

— Ты меня не убьёшь? — с изумлением глядя на Данилу вкрадчиво спросил он.

— Нет, — коротко ответил Данила.

Атракс помолчал, что-то обдумывая.

— И что ты собираешься делать?

— Пойду домой, — был ответ.

— А как же я?

— Ты больше не Атракс.

— И что же будет со мной?

— Не знаю.

Дядя Вова ошарашено смотрел, как Данила укладывает вещи в походный мешок. Он делал это так, будто ничего не произошло, будто оба только вышли погулять и теперь собираются в обратный путь.

— Ты не бросишь меня здесь! Я пойду с тобой!

— Как хочешь. Только я не буду тебя ждать, так, что поторапливайся.

Данила подошел к краю площадки, остановился на мгновение, с наслаждением вздохнул полной грудью и начал спускаться вниз.

Ближе к вечеру он увидел внизу подъезжающую к горе группу Лучников. Даже отсюда, с высоты, было заметно их радостное возбуждение. Заразившись их радостью Данила еще энергичнее зашагал вниз по крутой тропе. Вдруг, словно вынырнув из глубин на поверхность внезапно пришло осознание, что бой закончен, и он одержал победу! Он даже остановился, опешив от этого открытия. В глазах заискрилась радость. Он оглянулся вокруг. Как же прекрасен мир! И жизнь! Ведь у него всё есть! Всё, что только можно пожелать! Он счастлив! В эту минуту, в этот день он ощущал себя абсолютно счастливым! "Спасибо!", горячо сказал Данила обращаясь к ярко-голубому небу, к солнцу, тёплому ветру, всему, что даёт ему это божественное ощущение полноты, единения со всем сущим. И пусть оно длится единый миг, оно останется с ним, он запомнит его, спрячет в своей душе и, как драгоценность, будет бережно хранить. И что бы не произошло: радость или печаль, смех или слёзы, это чудо всегда будет жить в его груди!

Ему вдруг нестерпимо захотелось обнять Явора. Конечно это он привел Лучников, они ждут его. Обнять и сказать, как он благодарен Божественному Провидению за то, что оно послало ему такого друга!

Словно крылья выросли за спиной, он сам не заметил, как пролетел оставшийся путь и наконец, когда уже совсем стемнело, появился у пылающего костра, вокруг которого расположились Лучники. И тут же, не расплескав ни капли переполняющего его счастья, бросился в объятья Явора.

Радостный, весёлый смех эхом отразили горы. Друзья по-мальчишески тузили друг друга, хлопая по плечам. Их окружили улыбающиеся Лучники. Дав друзьям вволю выразить свои чувства, Лучники подхватили Данилу и полтора десятка сильных рук начали подкидывать его вверх.

— Не уроните меня, черти! — радостно кричал Данила во всё горло, — Хватит! Хватит уже!

Наконец запыхавшиеся Лучники поставили его на землю. Снова расположившись вокруг костра люди весело переговаривались. В руках Данилы оказалась миска, полная походного варева, кто-то протянул ему ложку. Он вдруг понял, что зверски голоден и всё, что сейчас нужно, это наесться и улечься спать. Ему казалось, что ничего вкуснее этой похлёбки он в жизни не ел, а его спальный мешок, расстеленный заботливыми, дружескими руками стал мягче самой пуховой перины.

Перед тем, как уснуть, Данила вдруг вспомнил про Атракса. Каким незначительным теперь казался этот человек. Найдя сонными глазами Явора он пробормотал:

— Следом за мной спускается Атракс.

Лицо Явора тут же стало озабоченным.

— Не волнуйся, он совершенно безвреден. Просто надо пристроить его… Куда-нибудь…, — договаривая последние слова Данила уже спал….

Проснувшись утром и позавтракав, Данила снова отправился в путь. Только теперь дорога его лежала к дому Стражей. Уговорившись с Явором о том, что они дождутся Атракса и сопроводят его в Обитель Хранителей, Данила ушёл. Ему хотелось пройти эту дорогу одному, чтобы спокойно осмыслить всё, что произошло. Явор не настаивал, уважая желание друга.

Выйдя на бегущую вдаль дорогу Данила увидел впереди движущуюся навстречу точку. Точка остановилась и вдруг стремительно понеслась навстречу. Сердце прыгнуло от радости, ноги тут же принялись бежать и уже через несколько минут друзья встретились. Руки Данилы гладили любимую, плюшевую голову, а неугомонный язык вновь слюнявил его смеющееся лицо.

Глава 11

Было приятно идти босыми ногами по мягкой, росистой траве. Как же здорово шагать вот так, беззаботно, и никуда не спешить! Предрассветные сумерки еще окутывали землю. Данила поднимался на лесистый холм, за которым рукой подать до дома Стражей. Скоро взойдёт солнце. Даниле вдруг нестерпимо захотелось увидеть восход с высоты холма. "Всё-таки никак не получается никуда не спешить", с улыбкой подумал он и прибавил шагу.

Варваре не спалось. Она лежала в постели и смотрела в тёмное окно. Со дня на день может вернуться Данила. А может это будет уже завтра? Или сегодня? Интересно, какой он? Этот вопрос она задавала Зару и Явору, и деду Буку, и Иве… Но почему-то все описывали его по-разному. Зар говорил, что он серьезен и строг; Явор, что весел и беззаботен; дед Бук, что он очень ответственный юноша… И только Ива, со своим женским чутьем поняла, что так хочет узнать Варя. Она на секунду задумалась, прежде, чем ответить на вопрос:

— Он… хорош! — лаконично ответила Ива, для большей убедительности закатив глаза и прижав сложенные руки к груди.

Глаза Вари сияли, загадочно улыбаясь сама себе она сидела на лавочке у дома и мечтала.

Ночь посерела. Скоро начнется рассвет. Вдруг будто кто-то толкнул её, она вскочила с кровати и начала торопливо одеваться. Ей нестерпимо хотелось бежать, чтобы встретить рассвет этого дня! Дойдя до засеянного пшеницей поля она остановилась, глядя на неспешно перекатывающиеся на ветру тяжёлые волны колосьев. Тишина и торжественность этого момента заворожили её.

Варя тихо шла, гладя колосья рукой. Горизонт начал светлеть. Она остановилась и прижав руки к груди, словно пытаясь удержать восторг до момента появления светила, стала ждать. И вот горизонт окрасился в золотистые тона. Светило восставало ото сна. Один за другим понеслись ей навстречу солнечные лучи. Она освободила, выпустила свой восторг, и он слился с золотым сиянием и захватил её. Загремел птичий хор, и она закружилась под его музыку. Ловя раскрытыми ладонями солнечные лучи, всем своим существом чувствуя совершенную, чистую радость от того, что она есть в этом мире! Она любит его, и мир отвечает ей взаимностью!

Данила вышел из леса. Перед ним, с вершины холма, бежала дорожка вниз. В предрассветных сумерках перед ним лежало хлебное поле. Ветер лениво шевелил колосья, и они перекатывались волнами, словно море… Он замер. Предчувствие охватило душу. Он видел это! Он знал, что сейчас появится девушка и когда взойдет солнце она превратиться в Богиню Утра! И будет танцевать ритуальный танец Возрождения под аккомпанемент птичьего хора, поющего гимн в честь пришествия нового дня!

Он ждал… И вот она идет, лаская рукой тяжёлые, спелые колосья! Посветлело небо, горизонт озарился светом и мир вновь начал жить, разбуженный солнечными лучами. И сияющая Богиня Утра начала свой танец сливаясь с золотой феерией света.

Душа взорвалась восторгом, отдаваясь древнему, как мир, чувству обновления. Рядом остановился выбравшийся из кустарника Цукат.

— Бежим! — услышал Данила голос друга.

И они побежали! Увидев их танцующая девушка замерла на секунду и тоже кинулась им навстречу.

Варя летела так, будто ноги не касались земли. И вот сильные руки подхватили её и подняли вверх, как маленькую девочку. Смеющееся, счастливое лицо Данилы смотрело на неё снизу-вверх, и он кружил её, утопая в сиянии изумрудных глаз. Вокруг них радостно прыгал Цукат, забыв, что умеет говорить он просто лаял от избытка чувств.

Наконец Данила поставил девушку на землю. Сделав шаг назад он пытливо оглядел её.

— Надо же, как ты выросла! — наиграно серьёзно сказал он. В глазах прыгали лукавые чёртики.

— Выросла! А ты как думал! — в тон ответила Варя и снова бросилась ему на шею.

Данила бережно обнимал её, растрепавшиеся волосы щекотали лицо. Так же, как тогда, когда оба были детьми, хотелось защищать и оберегать эту рыжую девчонку, быть её рыцарем и делать всё, чтобы она была счастлива!

Они шли рядом по тропинке. Варя украдкой бросала любопытные взгляды на Данилу. Рядом с ней шагал взрослый парень, герой её девичьих грез. Он был именно таким, о каком она мечтала! Даже лучше! От него веяло надёжностью, спокойствием и доброжелательностью. Варе было удивительно: как такое могло получиться?! Ей очень хотелось взять его за руку, но почему-то она никак не могла на это решиться.

Осталось только пройти через луг, на другой стороне которого виднелся дом Стражей.

— А давай завернём к медведям! — вдруг предложил Данила.

— Давай! — с энтузиазмом подхватила эту идею Варя.

Они свернули с дорожки и пошли напрямик. Вскоре их взорам открылась медвежья поляна и стоящая на задних лапах медведица. Она вертела головой, принюхиваясь и наконец увидела приближающихся Данилу и Варю. Данила во все глаза смотрел на неё. Эти удивительные, сказочные существа всегда вызывали его восхищение. Когда они расставались, Забава также стояла на дороге с тоской глядя ему вслед. Тогда она была маленьким, забавным медвежонком, а сейчас перед ним стояла взрослая медведица, величавая и полная собственногодостоинства. Забава опустилась на четыре лапы и побежала им навстречу. Она остановилась в нескольких метрах, пытливо вглядываясь в Данилу. Потом подошла и доверчиво, как тогда, когда была ещё медвежонком, уперлась лбом ему в грудь. Он обнял её голову и зарылся лицом в пахнущий лесной хвоей, легкий, как пух, шелковистый мех…

— Вот ты и дождалась меня, — ласково сказал ей Данила, заглядывая в чёрные, блестящие глаза, — я вернулся, как и обещал, целым и невредимым!

— Вот это да! Когда она успела так вымахать?

Из травы вынырнул Цукат. Он обежал медведицу вокруг.

— Теперь с ней не поиграешь, — с досадой констатировал он.

Словно услышав его слова, медведица осторожно толкнула пса в грудь своей огромной лапой и кинулась наутёк.

— Кажется у меня дежавю, — с улыбкой проговорил Данила глядя на Варю.

— Дежа что? — не поняла Варвара.

— Забей! Пошли домой!

— Что забить? Я не понимаю!

Данила рассмеялся.

— Просто не заморачивайся! Идём же! Я голоден! — он сделал страшные глаза и протянул к ней руки со скрюченными пальцами, — а когда я голодный, то могу съесть целую маленькую девочку! Беги, спасайся, а то я поймаю тебя и съем!

Весело взвизгнув Варя пустилась бежать, но Данила скоро нагнал её и взявшись за руки они зашагали к дому.

На пороге, щурясь от солнца стояла Ольха. Увидев приближающихся Данилу и Варю, она повернулась и что-то прокричала в открытую дверь. Через минуту выскочил Вереск, за ним Ива, вальяжно вышел Вяз, протиснулся вперёд всех дед Бук и наконец в дверях появился Зар.

Он смотрел, как семья дружно, наперебой обнимала, хлопала по спине и трясла за плечи Данилу. Когда приветствия закончились он медленно подошёл. Все расступились, повисла напряженная тишина. Данила и Зар молча смотрели друг на друга. Наконец Данила сделал шаг вперёд и протянул руку:

— Мир? — просто спросил он.

Зар встрепенулся и ответил на рукопожатие.

— Я боялся, что ты не простишь меня.

Данила ответил не сразу.

— Знаешь, — проговорил он задумчиво, — с некоторых пор я начал замечать странные вещи. Всё, что со мной происходит — закономерно. Всё складывается так, как должно быть… Даже когда кажется, что все летит кувырком, в конце концов становится упорядоченным и единственно верным. Кто-то словно проверяет меня на прочность, посылает испытания, друзей, врагов и наконец мир в душе и радость жизни, — Данила улыбнулся и добавил: — наверное человеку нужны контрасты. Без них было бы скучно жить!

— Я тоже думал о чём-то подобном… Для меня всё сложилось к лучшему…, — лицо Зара вдруг оживилось, — да! — воскликнул он, — я понимаю, о чём ты говоришь! И готов подтвердить каждое слово!

Они снова смотрели друг другу в глаза, но между ними уже не было напряжения. Теперь во взглядах было понимание и принятие. Наконец улыбки озарили их лица, и они крепко, по-братски обнялись.

У ног Данилы появился Цукат. Он нетерпеливо толкнул его носом.

— Ну наконец то, договорились! — ворчливо прозвучал его голос. — Всё, помирились! А теперь есть пошли! — пёс развернулся и не оглядываясь потрусил в дом.

Данила поймал понимающий и лукавый взгляд деда Бука.

— Пойдемте-ка и мы, родичи, герой то наш поди проголодался с дороги!

Ольха, спохватившись, всплеснула руками и побежала в дом, за ней поспешили Варя и Ива. Важно прошествовал Вяз и усевшись во главе стола на свой гигантский табурет, чинно взял в руку свою ложку и стал ждать, бросая нетерпеливые взгляды в сторону кухни.

На лице Данилы сияла улыбка до ушей: «Ничто не может помешать этому человеку вовремя принимать пищу!» Он чуть не прыснул от смеха, но сдержался. Ему было так тепло и уютно в этом доме, среди этой необыкновенной семьи, где царили мир, уважение и любовь.

После завтрака семья не разошлась, все сидели за столом, ожидая пока женщины уберут посуду. Наконец уселись и они. Разговор начал глава семьи:

— Ты помнишь, как ты появился здесь? — Вяз по-отечески ласково смотрел на Данилу, — казалось это было только вчера… Теперь можно признаться, — лукавая улыбка распространилась по широкому, добродушному лицу, — когда я тебя увидел, то подумал, что это какое-то недоразумение…. Наверное, этого мальчишку с кем-то перепутали и прислали нам не того. Но вскоре почувствовал в тебе спящую силу, о которой ты сам ещё ничего не знал. С тех пор я верил в тебя! И вот этот час настал: ты исполнил то, зачем пришел сюда и можешь возвращаться домой.

За столом повисла тишина. Все смотрели на Данилу. Он сидел молча опустив голову. Вот он и достиг своей цели, дорога домой открыта. Пора возвращаться из этого сказочного измерения в свой реальный мир. Реальный… Со всеми его проблемами: слякотной, с моросящим холодным дождём осенью; долгой зимой с кучами грязного снега, наваленными на обочинах дорог; школой, подготовкой к экзаменам…. Данила поднял голову и обвёл глазами сидящих за столом. Вот они, его друзья. Теперь он знает, что такое настоящая дружба. Взгляд его упал на Варю. Она смотрела на него своими чистыми, изумрудными глазами, почему-то полными слёз… Среди девочек его мира такую не встретишь… Данила вздохнул.

Он понимал, что его место там, в его реальном мире. И он может сделать так, чтобы этот реальный мир стал лучше. Ведь он изменился, а значит стал теплее и радостнее его мир. И там есть весна, и цветение яблонь в мае, и весёлое, зелёное лето с яркими днями и томными вечерами, и золотая осень, и пахнущий грибами лес, и короткое бабье лето, и ели, уснувшие под шапками снега в ожидании новой весны! Вот он, его мир! Настоящий, тот, в котором он хочет жить по-настоящему, с трудностями и свершениями, радостями и печалями, любовью близких и верой в чудеса!!! И его родные! Какие ошибки он не совершил бы в жизни, они никогда не разлюбят его! В сердце поднялась волна тепла, словно чьи то ласковые руки с любовью обхватили и согрели его сердце… "Я скоро приду домой, ждите меня!" Ему вдруг показалось, что он услышал в ответ: "Возвращайся быстрее, мы тебя очень любим и ждём!"

Данила очнулся от раздумий, затуманенный взгляд прояснился.

— Мне так хорошо здесь! И я очень люблю вас! Но мне правда пора домой.

От этих слов Варя вскинула на него испуганные глаза. Она что-то хотела сказать, но промолчала, опустив голову.

— Не грусти, принцесса, у меня здесь осталось ещё множество важных дел! И прежде, чем отправиться домой, я хочу их завершить.

Данила вновь улыбался, глядя на него лицо Вари просветлело и вновь озарилось светлой улыбкой ему в ответ.

— Я хочу вам сказать. Я всем сердцем люблю вас! Спасибо вам за веру в меня, за помощь, за ваше тепло и дружбу! У меня просто не хватит слов, чтобы сказать, что я чувствую! Я благодарен Создателю за то, что он привёл меня к вам!!!

Вяз, расчувствовавшись часто заморгал глазами, Ольха украдкой вытерла сбежавшую из глаза слезу.

— И какие же это важные дела ты ещё собрался делать? — после небольшой паузы вдруг весело прозвучал голос Вереска, разряжая обстановку.

— Я хочу выполнить одно поручение, данное мне другом.

Данила поднялся из-за стола и подошел к своему дорожному мешку, брошенному на лавку у входа в дом. Немного порывшись в нём, он достал что-то и зажав в кулаке многозначительно оглядел присутствующих. Откуда ни возьмись к нему присоседился Цукат, пожелавший показать свою сопричастность к этому важному делу. Ещё секунду потомив сидящих за столом, Данила торжественно начал:

— Мой друг, Наследник Хранителя, Явор, поручил мне важную миссию.

Произнеся эти интригующие слова Данила сделал ещё одну короткую паузу. В глазах его вспыхнули весёлые искорки. Все глаза с нетерпеливым ожиданием смотрели на него.

— И я с огромной радостью её выполняю: Ива! Мой друг, Явор, просит тебя сделать его самым счастливым человеком в мире! Можешь ли ты выполнить его просьбу согласившись стать его невестой?

В наступившей тишине было слышно, как тихо охнула Ива и тут же вскочила, прижав ладони к вмиг запылавшему лицу.

— А так же мой друг просит тебя, Вяз и тебя, Ольха согласится отдать свою дочь за него замуж и стать членом вашей семьи.

Лицо Вяза озарила счастливая улыбка. Он выжидательно посмотрел на Ольху. Не скрывая слёз радости от нахлынувших эмоций, она смогла только часто покивать головой.

— Теперь ответьте вы, невеста! — сказал Данила странно прозвучавшую фразу, почему-то пришедшую ему на ум.

Ива так и стояла, сжав ладонями пылающее лицо. Глядя на неё Данила изо всех сил сдерживал пытающуюся прорваться задорную улыбку и всё же не смог выдержать до конца серьезность момента.

— Ну же, сестрёнка! Просто скажи: "Да!" — весело крикнул он.

Девушка, так же как и мать, не в силах справиться с охватившими её чувствами энергично закивала головой.

— Ну вот и славно! А теперь, — Данила разжал кулак и на его ладони появилась миниатюрная деревянная шкатулочка, — позволь вручить тебе подарок жениха. Теперь ты окончательно и бесповоротно его невеста!

Ива бережно взяла подарок. Её тонкие пальцы подрагивали от волнения. Поставив шкатулку на ладонь она залюбовалась на тонкую резьбу: хитросплетения листьев и цветов, среди которых, словно капельки росы, вспыхивали хрустальные искры.

Она подняла крышку и замерла с широко распахнутыми глазами: на маленькой, белой подушечке лежал волшебный цветок. Его тончайшие лепестки, выточенные из драгоценного синего камня, казалось, могли ожить от дуновения ветерка, а в середине, переливаясь тысячью гранями сиял совершенно прозрачный кристалл. Цветок был заключен в круг из тонкой, золотой проволоки, в маленькое ушко была продета блестящая цепочка. Бережно достав драгоценность из шкатулки, Ива положила её на ладонь. Луч, пробравшийся в комнату, упал на волшебный цветок, он тут же вспыхнул, отражая свет каждой своей гранью и рассыпался повсюду тысячью солнечных искр.

— Я никогда не видела ничего красивее! — в восхищении прошептала Варя, прижав руки к груди.

— Это носят на шее, — Данила подошел к Иве, — можно я тебе помогу?

Девушка протянула ему вещицу, и он застегнул цепочку на её шее.

— Только для такого украшения нужно платье с вырезом, чтобы оно лежало прямо на коже. Так красивее, — со знанием дела пояснил Данила, — такие штуки носят женщины в моём мире.

— Откуда же он взял её? — подняв на Данилу счастливые глаза спросила Ива.

— Эта вещь принадлежит роду Хранителей, её дал Явору дед. Когда-то он тоже дарил её своей невесте. Это было очень, очень давно.

— Ну, что ж! — потирая руки прервал восхищенные возгласы Вяз, — пора готовиться к свадьбе!

Ива вновь залилась краской. Варя, весело смеясь, бросилась к ней на шею, Ольха, тихо улыбаясь смотрела на девушек. В глубине её мудрых, всё понимающих глаз таилась грустинка. Может быть она вспомнила, как сама была невестой, а может быть вдруг поняла, что её любимая девочка стала совсем взрослой. Поймав затуманенный взгляд жены, к ней подошел Вяз и обнял за плечи. Она посмотрела на него своими прекрасными глазами и он, словно отразившись в них, сейчас, как и много лет назад, почувствовал себя абсолютно счастливым.

В радостном предвкушении счастливого события протекла неделя. Семье Стражей снова предстояло отправиться в путешествие. Только на этот раз сборы происходили легко и весело, с улыбками на лицах. Шла подготовка к свадебной церемонии, которая должна была состояться в Обители Хранителей. Впервые за три столетия церемония бракосочетания пройдет по древнему обычаю: Ива и Явор дадут друг другу клятву любви и верности перед лицом своих Богов.

Данила радовался, глядя на Иву. Как не похожа она на невест его мира, которые едва получив предложение руки и сердца, начинают носиться по магазинам, покупая совершенно ненужные вещи для каких-то не понятных им обрядов; заказывают лимузины и банкетные залы, как будто их единственной целью является пригласить как можно больше гостей, выставить на стол разнообразные закуски и выпивку и смотреть, как этот торжественный день постепенно превращается в обычную, хотя и с грандиозным размахом, пьянку.

Ива же была спокойна и задумчива. Лицо её было освещено счастьем, но это счастье не бурлило и не выплескивалось в эйфории. Она готовилась вступить в новый этап жизни, исполнить своё женское предназначение, став женой, а затем и матерью.

Она больше стала проводить время с матерью. Ольха, словно заново переживая вместе с дочерью это волнующее время, смотрела на неё своими лучистыми глазами и улыбалась.

Впервые, с тех пор как Данила перешёл Лунный мост и оказался в этом мире, он ощущал потрясающее чувство свободы. Многолетний груз упал с плеч. С удивлением он стал замечать простые вещи. Он чувствовал, как его душа откликается на улыбки, тёплые слова, дружеские прикосновения. Это, почему-то, стало для него очень важным, чувствовать эти движения души и с лёгким сердцем отдаваться простым, житейским радостям. Больше не сверлила его мозг неотступная мысль об Атраксе, его мысли текли легко, спокойно и счастливо.

Только одно слегка волновало его. В его кармане, в кожаном мешочке на шнурке, лежал осколок зеркала, амулет Атракса. Данила не знал, как избавиться от него, но решил не ломать себе голову. Он был уверен, что когда придет время, придет и решение.

Наконец настал день отъезда. Уезжала вся семья. На стражу Лунного моста был вызван отряд Лучников, его возглавлял Ясень. Когда Данила увидел его, во главе отряда, подъезжающего к дому, он на миг опешил. Никогда раньше он не встречался с этим весёлым, жизнерадостным парнем, но почему-то был уверен, что знает его. Вдруг воспоминание лучом озарило сознание! Этот парень был там, на поле боя и сражался плечом к плечу с его друзьями против нечисти, порожденной Атраксом. Данила подошел к спешившемуся воину и с благодарностью, горячо пожал ему руку.

Ехали не спеша, наслаждаясь прекрасным чувством, что никуда не надо торопиться. Молодёжь отправилась в путешествие верхом. Ива ехала на красивой, белой кобылице. Это был дар Липы. Животное было великолепно. Когда она появилась во дворе дома Стражей, восхищенная Варвара воскликнула: "Она прекрасна как лебедь!" Высокая, красиво изогнутая шея и гордая посадка маленькой, изящной головы лошади, действительно походили на эту прекрасную птицу. Сравнение получилось настолько удачным, что кобылица получила имя Лебедь. Бок о бок с Ивой ехала Варя, которой сегодня, почему-то, было смешно и весело от всего на свете.

Впереди Данила, которому была оказана высокая честь проделать путешествие верхом на боевом коне Вяза, Буяне. Когда-то он сам уговорил Вяза принять этого коня в подарок от своей сестры… Как это было давно!.. И откуда он взялся, так никто и не понял. Вяз рассказывал, что этот конь вселял в него боевой дух: каждый раз садясь на него, чтобы вступить в бой, он ощущал себя могучим воином, несокрушимым как скала.

Замыкали маленький конный отряд Зар и Вереск. Зар уверенно сидел в седле. Ему больше не требовались костыли. Они так и остались стоять там, около лаза в дольмен, где он оставил их, придя спасать Варю. Вереск ехал, что-то весело насвистывая себе под нос. Сегодня душа его пела радостную песнь, и он еле сдерживал себя, чтобы не сорваться с места и не полететь вперёд как ветер.

За всадниками, в своей маленькой кибитке, ехал дед Бук. С его лица то же не сходила улыбка. Он то и дело говорил что-то сидящему рядом с ним Цукату. Пёс важно и невозмутимо слушал и, видимо, во всём соглашался с дедом, так, что между ними царило полное взаимопонимание.

Замыкала свадебный кортеж большая, крытая повозка, которой правил Вяз. Это был настоящий дом на колесах. В нем ехало приданое Ивы с мудростью и любовью собранное Ольхой. Здесь было всё необходимое, ведь её дочь вступала хозяйкой в новый дом. Сама Ольха сидела рядом с мужем и смотрела своими ласковыми, лучистыми глазами на скакавшую впереди молодежь.

Это было самое приятное путешествие, когда-либо проделанное Данилой! Они ехали наслаждаясь каждой минутой предвкушения счастливого события, которое ждало их впереди.

Но вот миновали дни путешествия — до Обители остался один короткий переход. Семья остановилась на ночевку на том самом месте, которое так полюбилось Иве ещё в первую поездку в Обитель. Солнце этим вечером снова садилось в морские воды и всё так же, как и в незапамятные времена, это зрелище было завораживающе прекрасным.

Вместе с угасшим последним лучом на землю спустилась ночь. Утомленные путники отошли ко сну. Один Данила сидел у догорающего костра. Маленькие язычки пламени порой вспыхивали и тянулись вверх, но тут же опадали и разбегались огненными змейками по чёрным уголькам. Эта таинственная жизнь, творящаяся в недрах костра не отпускала его взгляд. Стояла оглушительная тишина и Даниле казалось будто он слышит сонное дыхание ночи. Неясные мысли лениво бродили в голове и рассыпались, словно пепел в костре. Вдруг одна из мыслей непокорно встрепенулась. Данила сонно отмахнулся от неё, но она не пожелала отступать.

Он поднял голову и огляделся. В вышине, над пропастью, где совсем недавно ярко светило солнце, появилась и начала разгораться светящаяся точка. Данила вскочил и подошел к краю обрыва. Точка росла и ширилась, принимая знакомые очертания. Наконец перед взором Данилы предстал Чертог Судьбы, он парил в воздухе, испуская мягкое свечение. Сотканная из света лестница вела к высоким дверям. «Закончи то, зачем ты пришел! Верни миру целостность!» Голос прозвучал отстранённо. Данила оглянулся. За его спиной стоял Радогост. «Что мне надо сделать, учитель?» Фигура Радогоста подернулась маревом, он уже повернулся, чтобы уйти, но остановился на секунду, рука поднялась, указывая на Чертог: «Иди!» Тяжёлые двери начали отворяться, приглашая войти, и Данила вступил на ступени.

Он вошёл. Перед ним стоял всё тот же алтарь с лежащей на нём Книгой. Подойдя он снова заглянул в неё. Так же, как и прошлый раз, по странице поползли странные знаки, преображаясь в образы. Он увидел себя стоящим перед огромным зеркалом, отражающим целый мир: деревья и горы, поля и долины, реки, несущие свои воды к бескрайнему морю… Везде двигались человеческие фигурки, они работали и отдыхали, спешили друг к другу и расходились в разные стороны, смеялись и плакали, жили и умирали. Этот мир жил своей жизнью, точно такой же, как и в тысяче других миров, но одновременно эта жизнь была особенной, уникальной, только ему, именно этому миру данной. Всё было там: и радость и печаль. Данила узнал его, это был его мир. Только отражение в зеркале было словно изломано. Он пригляделся и заметил бегущие по поверхности трещины и увидел, что в нижнем, правом углу отколот кусок. На его месте зияет провал пустоты, именно от него сетью бегут трещины. Знакомым, неприятным холодом вдруг пахнуло оттуда.

Словно очнувшись, Данила подошел к зеркалу. Достав из кармана амулет, он, с замиранием сердца, поднес его к зияющему провалу. Осколок точно встал на своё место. Зеркало на мгновенье затуманилось, а когда прояснилось снова, трещины пропали и Данила увидел в нём свое улыбающееся лицо:

— Целостность восстановлена! Картина мира больше не искажена! — весело сказал он своему отражению, и парень с той стороны ответил ему весёлым, радостным смехом.

Он снова стоял перед раскрытой книгой. На странице распускался тысячелистный цветок. Вот ещё несколько тонких лепестков вздрогнуло, отделяясь от бутона. Данила замер в ожидании, но цветок всё же полностью не раскрылся. Он подождал немного.

— Ну, что ж, у меня всё ещё впереди! Когда-нибудь я обязательно увижу, что же скрывается там, внутри!

Он повернулся и начал спускаться по лестнице. Двери за спиной медленно закрылись. Ступив на землю он оглянулся, провожая взглядом исчезающий Чертог. Ночь снова окутала его. Он вернулся к догорающему костру. Рядом с ним, выжидательно глядя на Данилу, сидел Цукат.

— Я завершил своё дело! — радостным шёпотом, чтобы никого не разбудить, ответил он на немой вопрос пса, — ты представляешь, Цукат, у нас всё получилось!!! Мы можем отправляться домой!

В порыве радости он взял в ладони голову пса:

— Ты можешь себе это представить! Домой!!! — возбужденно шептал он.

Выразительные глаза Цуката на миг вдруг стали печальны, но Данила не заметил этого в слабом свете догорающего костра.

— Я всегда знал, что у тебя получится! — ответил пёс через минуту.

Печаль исчезла, радость друга заразила Цуката. Если бы не спящие кругом люди, он бы уже словно щенок прыгал от переполнявшего его восторга.

Ещё одному человеку не спалось в эту ночь. Ива лежала, закрыв глаза, но как она не старалась уснуть, сон не шёл к ней. Вдруг глаза её распахнулись. Привстав на локте она огляделась вокруг. У почти потухшего костра Данила что-то радостно шептал Цукату. Оба выглядели возбужденными, казалось ещё немного и они пустятся в пляс.

Ива тихонько поднялась, неслышно ступая подошла к веселящимся друзьям и остановилась, с улыбкой глядя на их радостные лица.

— Не спиться? — тут же отреагировал Данила на её появление.

— К тебе не подкрадешься незамеченной, — шутливо откликнулась девушка, присаживаясь рядом.

— А, то! Я даже слышал, как ты улыбалась, глядя на нас! — в тон ей ответил Данила и взглянув на неё краем глаза, посерьезнел: — что-то задумала, — констатировал он, в подтверждение кивнув сам себе.

Ива повернула к нему голову.

— Явор зовёт меня. Мне нужно ехать к нему прямо сейчас. Я должна быть в Обители до восхода солнца, — немного помедлив сказала она.

— Нужно, так нужно, — тут же отозвался Данила, — ты не против, если я провожу тебя?

— Интересное дело, — с лукавством в голосе ответила девушка, — минуту назад я хотела отделаться от тебя и уехать одна, а теперь вдруг поняла, как хорошо, что ты не спишь и можешь поехать со мной!

— Ну, тогда седлаем по-тихому и вперёд!

— Главное никого не разбудить!

— И не свернуть себе шею в темноте, — ворчливо добавил Данила.

Они летели по узкой, горной тропе. Кони, словно чувствуя нетерпение всадников, несли их сквозь темноту ночи, своим животным чутьём избегая опасности, таящиеся на крутых поворотах. Когда только начало светать, они остановились у подножия высокой лестницы, ведущей в Обитель.

Наверху, в серых, предрассветных сумерках возвышалась величественная арка. На верхней ступени, отчетливо виднеющаяся на фоне сереющего неба, замерла в ожидании фигура в белых одеждах Хранителей. Данила соскочил с коня первым, едва успев подхватить соскользнувшую с седла тонкую фигурку в простом, белом платье. Поставив девушку на ноги, он на секунду задержал её руку в своей руке. Их глаза встретились.

— Беги к нему! — он с нежностью обнял её, — волшебного дня тебе, сестрёнка!

Ива, словно птица, взлетела по ступеням и остановилась на миг. Неужели это он, тот парень с восторженным взглядом, которого она встретила ранним утром на дороге? Перед ней торжественно и серьезно стоял молодой мужчина в праздничных, белоснежных одеждах. Он ли? Но тут он шагнул к ней, протянув руку:

— Идём же скорей!

На лице его сияла восхищенная улыбка, такая же как и тогда. Да, это он!!! Она вложила в его руку свою:

— Идём!

Сквозь спящую Обитель они подошли к Святилищу. За их спиной, из глубин моря, начинало подниматься солнце. Ива ахнула: первый, несмелый солнечный луч скользнул по статуе Богини и она, словно впитав его, засветилась золотистым сиянием. Всё новые и новые лучи напитывали Богов светом и наконец один из них коснулся хрустальной сферы в ладонях Духа Мира.

Сфера ослепительно вспыхнула, разбросав вокруг солнечные пятна. Она светилась всё сильнее и вот вокруг Богов образовался сияющий круг. Взявшись за руки Явор и Ива не сговариваясь шагнули внутрь сферы, соткавшейся из миллионов тончайших солнечных нитей. Сфера сомкнулась вокруг них, и реальный мир утратил над ними свою власть.

Они стояли лицом друг к другу взявшись за руки с восторгом и трепетом переживая таинство слияния. Казалось, это чудо длится вечность. Но вот их руки разъединились. Ожившие Боги сошли со своих пьедесталов и своими руками возложили на их головы золотые венцы. Каждый из них принес новобрачным свой дар. Заря одарила Явора частичкой своей нежной, женской души, а Дух Мира поделился с Ивой мужеством и силой духа.

Вдруг со всех сторон сферу начали пронзать солнечные стрелы. Они пронизывали её насквозь, собираясь в единой точке центра. Сфера вспыхнула, Боги заняли свои места на пьедесталах…

Новобрачные стояли под высоким синим небом, ошеломленные своим счастьем, словно родившиеся заново. Но вот звуки внешнего мира начали прорываться в их сознание. Бракосочетание свершилось и они, обновлённые, вступали в следующий этап своей жизни мужем и женой.

Вокруг они увидели радостные лица родных и друзей. Градом посыпались цветы, со всех сторон слышались поздравления и приветственные крики, а над их головами с весёлым гомоном кружились птицы. Этот вихрь радости оживил, подхватил и понёс, словно на крыльях. Вдруг люди расступились: величественной поступью к новобрачным приближалась четвёрка белых медведей. Дубрава подошла к Иве и остановилась, по-человечески глядя ей в глаза. Девушка шагнула ей навстречу и обняла огромную голову медведицы.

— Спасибо, что пришла, — шепнула она ей на ухо. — Когда у меня родится дочь, я хочу, чтобы у неё была такая же подружка.

Ива снова заглянула медведице в глаза, в их глубине мерцал огонёк понимания. И согласия.

— Друзья мои! — перекрывая радостный шум возвысился голос Хранителя Древеня, — идёмте в трапезную! Столы накрыты! Пора начинать свадебный пир!

Среди всеобщей, праздничной суеты Данила с трудом протолкался к Явору. Друзья обнялись.

— Поздравляю тебя, Хранитель! — лицо Данилы светилось задором и лукавством, — а у меня есть для тебя сюрприз!

Явор вопросительно смотрел в искрящиеся весельем глаза друга. Выдержав интригующую паузу, Данила молча указал рукой в сторону входа в Обитель. Там, с удивлением оглядываясь по сторонам, стоял могучего сложения мужчина в красной, нарядной рубахе с косым воротом, а рядом с ним статная женщина в расшитом узорами сарафане. За руку она держала тоненькую, черноволосую девочку лет пяти, а на руках у мужчины сидел кудрявый, белокурый крепыш с игрушечным, деревянным мечом в руке.

Секунду всматриваясь в новых гостей, Явор так и ахнул:

— Да это же Добрыня! Не может быть!!!

И схватив Иву за руку он бросился приветствовать Воеводу.

— Глазам не верю, как такое может быть? — Явор со всех сторон рассматривал Добрыню, — ты выглядишь, как мирный селянин, принарядившийся к празднику!

— А я и есть мирный селянин, — невозмутимо отвечал Добрыня, — зачем носить доспех, коли не с кем воевать? В мирное время землю пахать надо, да детей растить. Вот ежели придёт на нашу землю враг, тогда и мечи в руки возьмём! А пока вот, — Добрыня потрепал по головке своего малыша, — вот теперь моё главное дело, сын, Вяз, и дочка, Вербена, — рука могучего Воеводы с нежностью коснулась волос девочки и она доверчиво прильнула к отцу.

Ива присела на корточки перед Вербеной:

— Здравствуй, я Ива! — девочка застенчиво смотрела на неё, — пойдешь со мной? Я угощу тебя чем-нибудь сладким!

Ива перевела взгляд на мать:

— Осина…

— Лада! Зови меня Лада, — на лице молодой женщины появилась тихая, спокойная улыбка, — конечно иди, доченька, сейчас и мы следом.

Девочка дружелюбно протянула руку Иве:

— Пойдем. А можно я возьму угощение и для братика?

— Конечно можно! — ласково улыбаясь девочке ответила Ива.

Не успели они сделать и пары шагов, как дорогу им преградил Вяз. Минуту длилась немая сцена. Данила с изумлением переводил взгляд с Добрыни на Вяза и обратно. Оба воина были похожи, словно братья.

— Как же я раньше этого не замечал! — воскликнул Данила, хлопнув себя по лбу.

Откуда-то сзади послышался хитрый смешок.

— Ну а я так давно понял! — улыбаясь всеми своими морщинками сказал дед Бук, — вот он, основатель твоего рода! — кивнув на Добрыню весело подмигнул Вязу дед.

— Как же так, Добрыня? Ведь ты же мечтал вернуться домой? — сияя радостной улыбкой спросил Данила.

— Хотел, да расхотел! — в тон ему ответил воин. — Там и без меня справятся. Теперь это моя земля и ей нужны воины! — Добрыня ласково посмотрел на жену, — и здесь я нашел своё счастье!

— А как же ты пришел сюда, Добрыня? — спросил сраженный всем услышанным Явор.

— Твой друг пригласил нас свадьбу и открыл проход, — весело кивнув на Данилу ответил он.

Еще одно удивительное событие произошло в этот день. Уже сидя за столом в трапезной и обводя глазами веселящихся гостей, Данила вдруг наткнулся на очень знакомый взгляд. Сначала он было проскочил его, но глаза сами тут же метнулись обратно. В дверях трапезной стояли двое: высокий, стройный, широкоплечий мужчина и под стать ему красивая женщина с царственной осанкой. Что-то смутно знакомое угадывалось в них. Льняная, толстая коса, уложенная вокруг головы женщины, словно корона, соболиные брови вразлет, а под ними чистый, беспредельно добрый взгляд голубых, словно безоблачное небо, глаз… Данила вскочил. Этот взгляд не забудешь никогда! Спутник женщины смотрел прямо на него: «Ты был молодцом, парень!» — прозвучал в голове знакомый голос, — «счастливого возвращения домой!»

«Радогост!» — прошептал ошеломленный Данила. «И бабушка, Ель! Они вместе! Неужели?!»

Он рванулся к двери, налетая на попадающихся на его пути людей, но четы уже не было там. Выбежав на улицу он заметил их фигуры уже у высокой арки ворот и со всех ног кинулся туда. Уже стоя на верхней ступени лестницы он увидел их в самом низу. Они оглянулись одновременно взмахнув руками на прощанье исчезли в призрачной дымке….

Даниле было радостно и одновременно грустно. Скоро и ему предстоит проститься с дорогими ему людьми и уйти в свой мир. Но пока ещё шумел свадебный пир, играла музыка, люди веселились и танцевали и не было места печали расставания в его душе. К нему навстречу бежала раскрасневшаяся Варвара. В этот момент она показалась ему самой красивой, милой и желанной девушкой на земле. А может быть он сможет найти её там, в их мире, когда они вернутся? Но в любом случае он очень постарается это сделать!

Она подбежала и схватив за руку потащила в круг пляшущих людей. Прядь её волос шаловливо скользнула по лицу.

— Пойдем танцевать! Не упрямься!

Варя тянула за руку так, что он боялся, что она оторвёт ему пальцы.

— Но я не умею танцевать, — изо всех сил, смеясь, упирался он.

— Ничего, научишься!

Покоряясь неизбежному, Данила сдался и тут же был вовлечен в самую гущу весело пляшущих людей.

Когда стемнело снова появились медведи. Ива и Явор вышли из трапезной. Ночь, как всегда, рассыпала по тёмному бархату неба мириады звёзд. Прямо над ними сияла огромная, серебряная луна, заливая таинственным светом всё вокруг. К Иве подошла Дубрава и привычно подставила свою спину, приглашая сесть. Девушка была благодарна медведице, она так устала, что засыпала на ходу. К её удивлению Явору предложил место на своей спине папа-медведь, Тополь. Жених и невеста держали путь к деревеньке, где когда-то жил дед Бук со своей прекрасной Ивушкой. Там, заботливыми и умелыми руками жителей деревни во главе с Явором, был поставлен новый дом. В него и повёз Явор свою супругу.

Данила и Варя проводили их до ворот. Настроение было до сих пор приподнятое. Глядя на сонных жениха и невесту Данила весело крикнул им вслед:

— Явор, присматривай за своей женой! А то она уснет и свалится где-нибудь в темноте!

В ответ Явор лишь лениво взмахнул рукой.

Взявшись за руки Данила и Варя вернулись обратно. Веселье утихало, гости расходились по домам. Данила вдруг почувствовал себя совершенно уставшим.

— Пойдём и мы, — предложил он своей подруге. В ответ Варя устало кивнула.

Проводив её Данила медленно пошёл в отведённый ему домик.

Не доходя нескольких метров до домика он увидел Зара, сидящего на лавочке под окошком и явно поджидающего его. Подойдя он сел рядом.

— Что стряслось, брат? — спросил он у Зара после минутного молчания.

— Я хочу спросить тебя, Данила, — Зар помолчал, собираясь с мыслями, — Ведь ты же нашёл Чертог Судьбы? Не спрашивай откуда я знаю, просто чувствую, что это так! Скажи мне, как?

Данила ответил не сразу. Как объяснить ему?

— Я не искал Чертог Судьбы, Зар… Вернее я, конечно, хотел его найти, но думал, что это случится когда-то…, в какой-то торжественный момент. Но вышло всё совершенно не так. Он просто предстал передо мной в тот момент, когда я скорее всего находился между жизнью и смертью, но тогда не осознавал этого. Мои силы были на исходе, и я просто замерз бы там, в горах… И второй раз я был в Чертоге Судьбы. Это было вчера…

— Как? Ты же был всё время с нами и никуда не уходил! — нетерпеливо перебил Данилу Зар.

— Для того, чтобы его увидеть не нужно лезть на гору и вообще куда-то идти. Он явился мне вчера прямо над пропастью, там, где мы остановились на ночлег. Все спали, а я сидел у костра и мучился мыслью, как мне поступить с амулетом Атракса. Не мог же я просто выбросить его в пропасть! И Чертог показал мне то место, откуда он был взят. Я вернул его. Это было важно для Лунного мира. И для меня. Наверное поэтому Чертог явился мне.

Зар слушал, опустив голову.

— Я не знаю, как мне быть, — проговорил он глухо. — Мы так скучаем по нашим родителям. Вся моя надежда была на то, что Чертог Судьбы оживит их.

— Я думаю, что Чертог не может никого оживить. Он может только показать Путь и помочь выполнить предначертанное. Остальное в руках человека.

Данила чувствовал тоску и боль друга. Ему ли не знать, что такое тоска по родному дому и любимым людям. Голова Зара совсем поникла, полная безнадежность охватила его. Вдруг в голову Даниле пришла неожиданная мысль…

— Погоди ка, Зар… У меня появилась мысль! Только не отвлекай меня сейчас, мне нужно кое-что вспомнить.

Зар вскинул голову, в глазах вспыхнул огонёк надежды.

— И не смотри на меня так, а то я не смогу сосредоточиться! — проворчал Данила, — а ещё лучше прогуляйся ка до Библиотек и обратно. И иди медленно!!!

Зар с готовностью вскочил, кивнув:

— Уже ухожу!

Данила сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и закрыл глаза. Не самонадеянно ли он дал надежду Зару? Но Данила прогнал эту мысль, слово было сказано, теперь оставалось только попытаться помочь другу. Вдох — выдох, вдох — выдох, он начал сосредотачиваться на дыхании. Вот он стоит и смотрит на себя в зеркало. Прозрачная, словно гладь чистейшей воды поверхность отражает его улыбающееся лицо… Вдох — выдох… Вот он вставляет на место отколовшийся осколок, вот достает его из кармана… Вдох — выдох… Вот он разглядывает бегущие по зеркалу трещины… Вот он смотрит в искаженное отражение… Столько событий и людей… Но ему нужно увидеть Зара и Варю до того, как они перешли Лунный мост. Вот они! Испуганный мальчик бежит прижимая к груди сестрёнку. За ними Атракс! Отражение плывёт и искажается….Сердце Данилы бешено стучит, словно это он бежит по мосту… Зар успевает! На берегу Вереск и Вяз, они бросаются к Зару. А где же Атракс? Вот бежит, оглядываясь назад. Мост за ним начинает расплываться туманными клочьями. Вяз скидывает с плеча лук и натягивает стрелу, целясь в непрошеного гостя, но он вдруг, прямо на ходу исчезает. Вяз в недоумении вертит головой… Так, здесь всё ясно… Вдох — выдох… Вдох — выдох… Сердце колотится в ушах. А что на том берегу? Где родители Вари и Зара? Там уже всё подернулось туманом. А теперь открыть глаза и посмотреть. Вот они! Отражение становится ясным и чётким: две фигуры встают, словно во сне, они оглядываются… Женщина что-то кричит, сложив руки рупором. Они подходят к берегу, к тому месту, где только что был Лунный мост. А вот и брёвнышко… Надо же, оно и тогда было здесь! Это на нём он трясся от холода в ту дождливую ночь… Вдох-выдох. Теперь он чётко видит их: они живы, но на лицах растерянность, они словно потерялись. Они садятся… Мужчина обнимает женщину за плечи, на плече следы крови. Они сидят и смотрят на сияющую в небе луну. И ждут….

Данила чуть не упал с лавочки. Он словно вынырнул из-под толщи воды. Открыв глаза он потряс головой. Напряжение отпускало и начала наваливаться усталость. А вот и Зар. Он остановился в отдалении, не решаясь подойти. Данила молча махнул ему рукой.

— Они живы, — сказал он устало, — только можно всё остальное я завтра расскажу?

Не дожидаясь ответа Данила зашёл в свой домик, не раздеваясь рухнул в постель и тут же уснул.

Проснулся он на следующий день, когда солнце уже клонилось к закату. Выйдя на улицу с намерением пойти в трапезную чего-нибудь перекусить, он обнаружил Варю и Зара, сидящих на лавочке под окном. Две пары зелёных глаз в ожидании смотрели на него. Данила вздохнул.

— Я хотел пойти в трапезную. Очень есть хочется.

Варя вскочила, в её руках волшебным образом появился вкусно пахнувший, глиняный горшочек. Самое удивительное, что горшочек был горячим.

— Ты всё время бегала его подогревать, пока я спал? — улыбнулся Данила.

— Нет, ты просто вовремя проснулся. Только что закончили готовить ужин, — она протянула ему горшочек, — ну, а если бы ты не проснулся, то пришлось бы тебя разбудить.

Данила зашёл обратно в дом, поставил на стол горшочек и сел, с удовольствием втянув носом ароматный пар. Брат и сестра встали рядом молча, в ожидании, глядя на него. Данила ещё раз вздохнул и отодвинул горшочек.

— Вы так и будете сверлить меня своими зелёными глазами?

— Расскажи нам, не тяни! Мы не можем больше ждать! Мы и так с утра сидим тут! — в глазах Вари стояла мольба.

— Ваши родители живы, я точно знаю это. Но они находятся в каком-то странном состоянии… Они, как будто выключены из жизни. Может быть они потеряли память…? Я не могу этого сказать.

— Что же нам делать? — взволновано спросил Зар, — их можно… вылечить?

— Они чего-то ждут, какого-то события… Я не могу объяснить почему, но я чувствую, что этим событием может стать ваше возвращение.

— Конечно мы пойдем! Правда, Зар! Они увидят нас и всё вспомнят! — прижав руки к груди Варя умоляюще смотрела на Зара. В изумрудных глазах стояли слёзы радости.

— Пойдем, сестрёнка! — откликнулся Зар, — только проблема в том, выпустит ли нас Лунный мир? Откроется ли нам путь домой?

— Зачем гадать? Мы просто пойдем и посмотрим! Все вместе! — радостно объявил Данила. — Вы слышите? Мы! Пойдем! Домой!!!

Варя в счастливом порыве бросилась ему на шею. Зар стоял молча, опустив глаза.

— А ведь я хотел отдать тебя Атраксу, — мрачно проговорил он, — как можно простить такое? И теперь, не смотря ни на что, ты исполнил мою мечту!

Данила мягко отстранил Варю.

— Один мудрый человек сказал мне, что всё, что с нами случается, не случайно. Так мы идём по своему Пути покоряясь великой мудрости непостижимого божественного замысла. Главное — идти. Ошибаясь, падая и снова поднимаясь… Только тем, кто идёт открываются новые двери. Так что не вини себя, всё, что произошло, должно было произойти.

Зар заулыбался, открыто глядя на Данилу.

— Спасибо тебе за всё! Теперь у меня легко на душе.

— Ну вот и отлично! — широко улыбаясь ему в ответ сказал Данила, — теперь я наконец то могу спокойно поесть.

Но тут тихонько всхлипнула Варя:

— А как же Ольха? И Вяз? И Ива с Явором? И Вереск? И Забава? И все-все остальные? И дедушка Бук?

По её лицу уже лились обильные слёзы. Данила и Зар тоже притихли.

— Да…. Мы прожили с ними целую жизнь…, — Данила печально вздохнул, обнял Варю, и она доверчиво прижалась мокрым от слёз лицом к его груди. Эта рыжая девчонка всегда умудрялась разбудить бурю чувств в его душе! — Давайте будем думать, что мы не расстаёмся с ними навсегда. Ведь, возможно, жизнь повернётся так, что нам снова придется вернуться, когда им понадобится наша помощь!

Варя подняла к нему лицо. Ох, уж эти невыносимые, изумрудные глаза! Теперь они смотрели на него с надеждой.

— Это правда? Мы правда сможем вернуться когда-нибудь?

— А почему бы и нет? — весело ответил за Данилу Зар, — да и потом мы же ещё никуда не уходим. Нам ведь надо, как минимум, добраться до Моста!

Слёзы высохли, изумрудные глаза снова заулыбались. Данила выпустил её из своих объятий и уселся за стол.

— Ну вот, мой ужин остыл! — сердито сказал он, — теперь придется есть его холодным.

Этим вечером вся семья снова была в сборе. Провожали Добрыню и Ладу. Они оставили хозяйство под присмотром Дёрена и хотя он и превратился в хорошего помощника, всё же хозяйский глаз надёжнее.

— Ну, родичи, не будем долго прощаться! Зовите, приду, коли, печаль или радость какая случиться!

Данила шагнул вперед и замер. Деревья подернулись туманной дымкой. Где-то вдалеке послышалось ржание коня. Словно призрак из марева появился Буян и встал рядом с хозяином. Добрыня подсадил на его широкую спину Ладу и как пушинку поднял Вербену, подавая в руки матери. Прежде, чем взять на руки малыша Вяза, Добрыня заключил в свои богатырские объятья Данилу:

— Я буду всегда помнить тебя, отрок! Если понадобится помощь, только позови! Я тебя услышу!

— Спасибо, наставник! Непременно позову!

Посадив сына себе на шею Добрыня взял под уздцы Буяна и энергично зашагал прочь. Через минуту они скрылись из глаз. Туман рассеялся, деревья приняли свои обычные очертания.

— Не верю, что мы больше не увидимся! — уверенно сказал Явор. — Когда-нибудь вновь сведет нас судьба!

Солнце садилось. Близились короткие, летние сумерки. На следующий день семья уезжала домой. Но уже без Ивы. Она оставалась хозяйкой в доме своего мужа, Хранителя Явора. Всем было немного грустно. Всегда грустно расставаться. Но без расставаний не было бы и радостных встреч!

Ранним утром следующего дня маленький отряд покинул Обитель. В воздухе чувствовалось приближение осени. В утренние часы стало уже свежо, но к полудню солнце пригревало по-летнему. Ольха торопилась домой, её ждали хозяйственные хлопоты. Теперь ей предстояло хлопотать одной… Её девочки разлетались из гнезда. Вот и Варя скоро покинет их дом, задумчивая и печальная она трусила рядом на своей лошадке. Ольха изо всех сил не давала грусти взять над собой верх, но она невольно проявлялась в её прекрасных глазах. Вяз видел это и тоже грустил: грустил за любимую, грустил за Варю, грустил за себя и за всех своих родных людей… Такой уж он был человек, этот добродушный великан с нежной и любящей душой. Трое парней — Вереск, Данила и Зар, поддавшись общему настроению были молчаливы и сосредоточены.

Не унывал только дед Бук. Он ехал, каквсегда, добродушно переговариваясь со своим попутчиком, Цукатом. В скором времени он намеревался снова посетить Обитель, ну и конечно же наведаться в гости к своей любимой внучке. У него было много поводов для радости: светило солнце над головой, весело щебетали птицы, потряхивая гривой задорно бежала его маленькая лошадка, рядом важно сидел удивительный пёс, с которым можно поговорить… Его глаза видели, уши слышали, и он испытывал простое и радостное чувство удовлетворения от того, что всё это есть.

И вот настал день, когда семья Стражей вернулась домой. Как это замечательно после долгого путешествия наконец то оказаться дома, под родной крышей, среди знакомых вещей! Светлая, бревенчатая изба, как и всегда, приветливо и дружелюбно распахнула свои двери усталым путникам. На лицах сразу появились улыбки: они были дома. Не дожидаясь следующего дня отбыли Лучники, они тоже торопились домой после несения службы. Все стало тихо и привычно.

Тихо и привычно прошел ужин. После ужина поделились впечатлениями от свадьбы Ивы и Явора, вспомнили Добрыню. Данила рассказал какой он впервые встретил Осину и как она сначала превратилась в деву-воительницу. А теперь, став женой и матерью, в преисполненную невозмутимым спокойствием хозяйку дома, супругу главы рода.

Затем разговор перешел на Атракса и его, так называемого помощника, Митька. Атракс, а точнее Владимир Петрович или дядя Вова, был болен. До выздоровления он будет находиться в Обители под надёжной охраной. Сейчас его врачуют Хранители и…. Митёк, оказавшийся действительно хорошим врачом. Но его несносный характер полностью перечеркивал это достоинство. Поражение ничему не научило его, он по-прежнему был высокомерен, заносчив и умопомрачительно многословен.

Но дядю Вову он всё-таки лечил, то ли в нём жил ещё интерес к медицине, то ли из каких-либо своих тайных соображений. Дядю Вову было поистине жаль. Сколько упреков и нравоучений выливалось на него из уст Митька! Однажды больной отчаянно взмолился убрать от него этого врача, уж лучше спокойно умереть. Хранители пожалели Атракса и отправили Митька на перевоспитание к остальным бандитам в тот отдалённый мир, где теперь они учились выживать. Некоторое время спустя следом за ним туда отправился подлечившийся дядя Вова, бывший Атракс. Так банально закончилась ещё одна попытка обыкновенного человека, каким бы грозным он себя не мнил, стать властелином мира.

А в Обитель снова стали приходить звери. Теперь, как и триста лет назад, они выходят из леса и безбоязненно приближаются к своим кормушкам.

И наконец разговор перешёл на грустную тему. Пришла пора расставания.

— Нам пора возвращаться домой, — тихо проговорил Данила опустив голову.

Повисла напряженная пауза.

— Когда? — так же тихо спросила Ольха.

— Завтра…

— Мы знали, что когда-нибудь это случиться… — шумно вздохнув сказал Вяз, — и надеялись, что так и будет, потому, что хотели, чтобы вы были счастливыми. Это так радостно и одновременно так грустно… Но вы всегда будете с нами. Вот здесь, — прижав руку к сердцу он по очереди обвел взглядом Данилу, Варю и Зара.

Прекрасные глаза Ольхи снова затуманились печалью.

— И помните, что бы не случилось с вами, вы всегда можете прийти к Лунному мосту и позвать нас, и мы услышим! И придем к вам на помощь!

— Спасибо вам за всё! — Данила запнулся, потому, что вдруг перехватило горло, — мне не хватит слов, чтобы высказать то, что я чувствую! Вы, как целая вселенная любви! Я никогда не забуду вас!

По лицу Вари текли слёзы. Зар сидел опустив голову.

— Простите меня за ту боль, которую я вам причинил! — подняв голову сказал он. — Я очень люблю вас всех!

— Тебе не за что просить прощения, сынок, — ласково проговорила Ольха. Её глаза уже улыбались, глядя на Зара. — Таков был твой путь!

— Кхе-кхе, — раздалось вдруг ворчливое покашливание деда Бука, — они ещё никуда не ушли! Это случится только завтра! Завтра! А сейчас у нас есть целый вечер! Прекрасный, тёплый вечер! Давайте проживем его без печали! А завтра — будет завтра. Вот тогда и погрустим, как придет время расставаться!

— Ты, как всегда прав, дед! — весело откликнулся Вяз, — жена, а почему тебе не испечь праздничный пирог? — он ненадолго задумался, мечтательно подняв глаза: — с малиной!.. Нет, с яблоками!

— А мы пока сходим к мишкам, — отозвался Данила.

Они шли по полю к медвежьей поляне. Данилу охватило чувство щемящей, светлой грусти. Здесь всё было знакомо до мелочей: вон там, на той высокой, старой сосне, Вяз приладил мишень, чтобы он учился стрелять из лука. Ему кажется, что он и сейчас видит её издалека. Под ней он сидел, задремав, когда впервые почувствовал холодный ветер, когда Атракс напал на дом Стражей. А вот здесь, на этом самом месте прямо им под ноги, из высокой травы, выкатились два белых медвежонка. Какие они были забавные! А вот и вывороченное из земли дерево, под корнями которого они прятались в тот день от Атракса…

А вот и Забава! Она всё так же стоит на задних лапах выглядывая гостей. Из милого медвежонка она превратилась во взрослую медведицу. Она грустно смотрит Даниле прямо в глаза мудрым, человеческим взглядом, таким же, как и у её матери, Дубравы. Забава знает, что он пришел прощаться. Данила обнимает её за шею.

Глава 12

Через открытое окно солнечный луч пробрался в комнату, пробежал по подушке и коснулся глаз. Данила сладко потянулся, на лице появилась улыбка. Сегодня он возвращается домой! Сегодня! Домой!!! Даже не верится, что этот день настал! Каким далёким казался ему этот день, когда он таскал воду из колодца в огромную бочку, потом тихо плакал ночью от боли в ладонях, а Ольха пришла и намазала их целебной мазью… Как давно это было, а теперь, казалось, что только вчера…

Он открыл глаза и тут же вскочил с кровати. Выбежав из дома он увидел сидящую на лавочке под окошком Варю. Он подхватил её на руки и закружил:

— Сегодня мы возвращаемся домой! Домой, Варя! Ты понимаешь, домой!!!

Девушка счастливо улыбалась ему в ответ, её изумрудные глаза искрились радостью. На пороге появилась Ольха. Она уже не была печальна, её лицо тоже сияло улыбкой.

— Мы сегодня, наконец, будем завтракать? — донёсся из открытого окна ворчливый голос Вяза.

Данила и Варя лукаво переглянулись и прыснули от смеха. Все уже были в трапезной, ждали только Данилу. Ольха ни за что не хотела его будить. Вяз сидел за столом на своем табурете сжав ложку в руке.

— Ничто не испортит аппетит этому человеку! — тихо, сам себе, пробормотал Данила себе под нос.

После завтрака мужчины вышли из дома, ожидая пока женщины приберут со стола. Вдруг чуткий слух Данилы уловил топот копыт. Он напрягся, но тут же расслабился. По дороге, во весь опор, мчались двое. Подъехав к дому, усталые и запылённые, но с улыбками на лицах, с лошадей соскочили Ива и Явор.

— Как мы могли не приехать проводить вас! — сказал Явор. — Просто сели на лошадей и поскакали. Очень боялись опоздать, но, вижу, что успели вовремя!

— Ну раз все в сборе, пора идти к Лунному Мосту, — сказала появившаяся на пороге Ольха.

— Сейчас, одну минутку!

Данила бросился в свою комнату, порывшись в дорожном мешке он извлек оттуда вырезанную из дерева фигурку Цуката. Остановился на мгновение, обведя прощальным взглядом свою комнату и выбежал наружу.

— Вот теперь пойдёмте!

И семья тронулась по тропинке, ведущей через дубраву. Скоро они подошли к озеру. Над хрустально чистой водой парил в пространстве Лунный мост. Прямо над ним ослепительно сияло солнце.

Вяз, Ольха, Вереск, дед Бук, Ива и Явор стояли перед ними… Данила первый шагнул к Вязу и крепко обнял его. Каждый из этих людей принёс в его жизнь столько тепла и света, что не хватало слов, чтобы выразить всю безмерную любовь и благодарность, которую он испытывал. Он обнял всех по очереди, каждому прошептав на ухо самые заветные слова.

Наконец настала очередь Явора.

— Я не прощаюсь с тобой, — сказал Хранитель. — Помни, чтобы не случилось, я навсегда останусь твоим другом!

— Спасибо! Я не забуду этого!

Данила отступил на шаг и вдруг на лице его отразилась тревога. Рядом с Явором, глядя на него умными, печальными глазами, сидел Цукат.

— Я не могу пойти с тобой.

— Почему? — голос Данилы прозвучал хрипло и глухо.

— Там меня уже нет.

Данила смотрел на него не в силах в это поверить. Какое-то смутное чувство-воспоминание всколыхнулось в голове. Глаза наполнились слезами. Вдруг на секунду ему показалось, что Цукат начал меняться: глаза потускнели, кожа словно прилипла к голове, уши обвисли, на исхудавшей морде выделялся сухой, потрескавшийся нос…

— Не надо! Я хочу, чтобы ты помнил меня здоровым и полным сил!

Данила сморгнул наваждение. Он бросился к нему, присев перед псом на корточки и крепко зажмурив глаза, чтобы удержать слёзы, прижал к себе плюшевую голову.

— Надо идти, парень, — услышал он печальный голос деда Бука, — мост не будет ждать вечно.

— Я всегда буду ждать тебя здесь! Тебе пора идти, — прорвались, словно сквозь вату слова Цуката. — Я буду жить до тех пор, пока ты помнишь меня!

— Данила!!! — услышал он отчаянный крик Вари.

С трудом поднявшись, не в силах отвести глаз от Цуката, он прошептал:

— Я буду помнить тебя всегда, друг!

Он наконец смог повернуться и пойти. Уже стоя на Мосту Варя протягивала ему руку. Мост начал подёргиваться туманом. За другую руку его схватил Зар и они побежали.

— Не волнуйся, парень, я буду присматривать за ним! — долетел до Данилы издалека голос деда Бука.

Мост расползался под ногами. Они бежали изо всех сил. Но вот уже макушки деревьев видны на той стороне. Осталось совсем немного, ноги стонут от бешеного бега. А вон и его брёвнышко, на нём сидят двое. «Родители Вари и Зара!» мелькает радостная мысль в голове. Они уже почти парят в пространстве. В последнем, отчаянном усилии они совершают прыжок и летят к берегу… Ощущение падения, удар о землю и тишина…

Глава 13

Чьи то лапы цокают когтями по полу. Они то приближаются, то удаляются. И опять подходят.

— Ну кто тут шляется? — сонно бормочет Данила, — Цукат?

Шаги замирают. Две маленькие, аккуратные, белые лапки осторожно встают на край кровати. Данила открывает глаза. Прямо перед его лицом смешная, круглая голова с такими же круглыми, выпуклыми глазами и торчащими ушами. Прямо между глазами аккуратный, маленький нос.

— Бубляш, — констатирует Данила.

На лестнице, ведущей на второй этаж, где находится спальня Данилы, слышится топот. В дверях появляется еще один зверь: коренастый, коротколапый крепыш. Он с разбегу запрыгивает на кровать. Бесцеремонно наступая своими толстыми лапами на руки и ноги Данилы топает прямо к подушке, на которой лежит его голова. Данила успевает спрятаться под одеялом, но короткая морда непостижимым образом проникает под него и начинает лизать.

— Ёся, фу!!! Ну всё, всё! Я встаю!

Данила поднимается и делает вид, что хочет выйти из комнаты. Оба пса жизнерадостно бегут перед ним. Как только они переступают через порог, Данила моментально закрывает за ними дверь.

— Пока, колобки!

Довольный тем, что ему удалось выпроводить псов он снова ложится в постель, но сон уже не идёт. «Экзамены», свербит неприятная мысль. Поворочавшись ещё немного Данила сдаётся. «А ведь так хотелось досмотреть сон!» Теперь он даже не может вспомнить, что ему снилось. А ведь что-то очень позитивное, потому, что осадок очень приятный остался! Несмотря на мысль об экзамене….

Он встаёт, натягивает халат и идёт вниз, на кухню. Какое счастье, сегодня суббота!!! Родители дома! Как же он рад их видеть!!! Будто сто лет не видел!

Папа сидит в кресле у окна.

— Доброе утро, сынок!

Мама, как всегда, у плиты.

— Привет, Данил!

— Доброе утро, пап, мам! Какой сегодня замечательный день!!! — радостно восклицает он. — Такое впечатление, что я не видел вас целую вечность! Как же я по вам соскучился!!!

Мама оглядывается. Что-то в лице сына заинтересовывает её.

— А чего это ты такой… странный? — подозрительно спрашивает она.

— Да ничего! Просто соскучился по вам! Да ещё сон интересный приснился, — отвечает Данила и тут же прикусывает язык.

Слово «сон» для мамы имеет магическое значение. Всё, что связано со снами её крайне интересует. И вот она уже стоит перед ним с любопытным ожиданием заглядывая в глаза.

Надо же так лопухнуться!

— Расскажешь?

— Я плохо помню. Как вспомню, расскажу.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Честно?

— Честно.

— Ну ладно….

Разочарованная мама уходит к своей сковородке.

— Омлет будешь? — на всякий случай спрашивает она, зная, что он не ест омлет.

— Буду, — вдруг неожиданно для самого себя отвечает Данила.

— Что это с тобой? Ты же не ешь омлет! — мама снова удивленно смотрит на него.

— Да чего-то вдруг захотелось, — пожимает плечами Данила и снова удивляется сам себе.

С удовольствием доев омлет он ставит пустую тарелку в мойку. «Ну сейчас начнётся», приходит в голову дежурная мысль. И точно:

— Чего собираешься сегодня делать, сынок? — спрашивает папа.

И тут, очень вовремя, звонит телефон.

— Алё!

— Здарова, братан! Гулять пойдёшь?

— Да, конечно, Дмитрий Константинович, — на ходу импровизирует Данила, — когда? Прямо Сейчас?.. Хорошо…, — делано вздыхает он. — Иду.

Он отключает телефон и смотрит на папу мученическими глазами.

— ДК звонил. В школу говорит, срочно. На консультацию.

Удачненько Рыжий позвонил. Какая, на фиг, учёба, весна на дворе! Он пулей вылетает за калитку и бодро направляется в сторону Гольяново… Но вдруг… поворачивает в обратную сторону и идёт к лесу.

Лес встречает его запахом молодой листвы и оглушительным птичьим гомоном. Он идёт по просеке, к лесному озеру. Впереди просвет. Вот и озеро. Как же оно заросло, просто превратилось в болото! Данила идёт к тому месту, куда раньше подходила вода. Знакомое брёвнышко! Тоже всё мхом поросло. Данила садится. Совсем недавно он сидел здесь с Цукатом. Тогда он был ещё жив… Лицо затуманивает печаль. И было тогда темно, холодно… Когда же это было? Смутные воспоминания начинают копошиться в голове.

Вдруг взгляд его привлекает странный предмет. Он лежит в траве, в нескольких шагах от него. Он поднимается и медленно, словно с опаской подходит. Перед ним лежит деревянная фигурка собаки, задорно припавшей на передние лапы, будто приглашая поиграть. Как во сне Данила наклоняется и поднимает её.

— Цукат…, — ошеломлённо шепчут губы.

Ноги вмиг становятся ватными, он возвращается и снова садится на бревно.

— Что же это такое?!

Он прикрывает глаза. Воспоминания отдельными вспышками проникают в его сознание: Ночь, лес, озеро… Туман и призрачный мост. А над ним, в высоком звёздном небе огромная, серебряная луна. Он был там, на той стороне моста. Об этом был его сон! Он разжимает стиснутую руку. В ней фигурка Цуката, вырезанная для него мальчишкой Клёном.

Данила хватается за голову, ему кажется, что он сходит с ума…

— Здрав будь, парень!

Данила вздрагивает. Ему хорошо знаком этот голос. Он не поворачивает голову. Вдруг, если он повернётся, то увидит Радогоста? И тогда будет ясно, что он и вправду сошёл с ума.

Человек садится рядом с ним на бревно.

— Тебе плохо, парень? Иду вот, смотрю ты сидишь, бледный, словно привидение увидел.

Данила медленно поворачивается. На него внимательно и немного тревожно смотрит молодой мужчина лет тридцати. На нем полицейская форма, в руках папка.

— Эй, алё! Что с тобой?

— Кто вы? — выдавливает из себя Данила.

— Я полицейский. Здесь была операция по задержанию. Как ты сюда попал? Лес оцеплен!

— Я…, — Данила во все глаза смотрит на полицейского, — я…. просто пришёл, я никого не видел.

— Пойдём ка, я провожу тебя, — говорит полицейский поднимаясь с бревна. — Преступника, правда уже взяли, но мало ли что…

— А можно спросить, что за преступник, кто он?

— Да мелкий торговец наркотиками. Здесь, в пчельнике обретался.

Данила напрягся.

— Да не бойся, взяли его!

— Да я не боюсь, просто чего-то сегодня слишком много совпадений.

— Да я уж вижу, сидишь тут один, как потерянный. Может всё-таки расскажешь, что произошло?

— Да сон приснился, — вдруг ни с того, ни с сего признаётся полицейскому Данила. — Прямо, как наяву… И статуэтка эта из сна. Здесь нашёл.

Данила разжал руку и показал статуэтку.

— Можно посмотреть? — полицейский взял фигурку в руку и стал внимательно разглядывать. — Искусно вырезана, настоящий мастер сработал. А что тебе снилось в твоем сне?

— Мне снилось, что я попал в другой мир, чтобы спасти его от Демона Страха. Я прожил там… почти десять лет, многому научился, прошёл испытания, нашёл верных друзей, стал настоящим воином и победил… Потом мы вернулись домой: я, моя девушка и её брат. Теперь мне кажется, что это было наяву….

Полицейский внимательно смотрел на него.

— Вы думаете, что я спятил?

— Вовсе нет. Наоборот, ты совершенно здоров. Не каждому посчастливится пройти через испытания и победить. Я скажу тебе по секрету, — таинственно добавил полицейский, — у каждого человека есть свой тайный мир, где он ведёт сражения и совершает открытия. Но не каждый может увидеть этот мир и проникнуть туда. И уж тем более победить!

Полицейский смотрел на него серьёзно, без улыбки.

— Ты молодец, парень!

Снова что-то знакомое мелькнуло в облике собеседника, но Данила уже без опасения смотрел на него.

— Кто бы вы ни были, спасибо вам! — горячо поблагодарил Данила и поднялся с бревна. — А теперь мне пора, у меня очень много дел! Скоро экзамены….

Бодро насвистывая он шёл по весеннему лесу направляясь к дому. Подходя к пчельнику он заметил мелькание фигур в форме. Он уже прошёл было мимо, но вдруг взгляд его упал на тщедушного мужичка, которого полицейские сажали в машину. Руки его были в наручниках. Знакомый взгляд скользнул по лицу Данилы и на миг задержался на нём.

— Дядя Вова! — прошептал Данила. — И здесь ты побеждён…

Он пошёл дальше, намереваясь вернуться домой и сесть готовится к экзаменам. Уже поворачивая на свою улицу он заметил быстро идущую от остановки рыжеволосую девушку. Она тоже заметила его и бросилась бежать навстречу.

— Данила!!!

— Варя!!!

Он подхватил её и закружил. Она, счастливо смеясь, смотрела на него такими знакомыми, изумрудными глазами.

— Как ты нашла меня? -

— Мне просто нестерпимо захотелось прийти на лесное озеро!

— И мне! Ноги сами принесли меня туда! Я думал, что сошел с ума, но встретил там странного полицейского, который разубедил меня в этом!

Его глаза светились радостью, на лице сияла задорная, мальчишеская улыбка. Они взялись за руки.

— Пошли ко мне! Я познакомлю тебя с родителями! И со своими собаками!

— Пошли!

У края леса стоял, наблюдая за ними, человек в полицейской форме. Глаза его улыбались:

— Вот и хорошо, вот и ладно! Любви вам, света и новых открытий! Я рад за тебя, парень!

Примечания

1

. Персонаж романа Дж. Р. Толкина «Властелин колец».

(обратно)

Оглавление

Часть 1

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

Часть 2

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

Часть 3

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

*** Примечания ***