мульды с шихтой. Яркое солнце плавок освещало лица сталеваров и подручных. А те, кто только сдал смену, медленно проходили мимо развешанных картин. Они узнавали себя, своих товарищей, свой цех. Все было похоже и не похоже на трифоновских рисунках. Световая дымка кипящего металла придавала тяжелым предметам невесомость. Люди в бликах огня становились праздничнее, сказочнее. И у многих в душе появлялось светлое горделивое чувство от сознания своей нелегкой профессии, которая была причастна к искусству. Кто-то подошел к Алексею Григорьевичу и робко попросил взять с собой одну картину.
— Да берите, берите, — взволнованно проговорил Трифонов и принялся щедро одаривать всех.
Он видел, как темные огрубелые руки бережно брали его рисунки, завертывали в газету, боясь оставить на них пятна от мазута и масла. Это было самой высокой оценкой его беспокойных дней, проведенных в непривычном одиночестве.
Алексей Григорьевич опять был с людьми, со своим старым цехом, и это вызывало в нем подъем энергии.
Последние комментарии
1 час 2 минут назад
2 часов 30 минут назад
4 часов 10 минут назад
1 день 10 часов назад
1 день 16 часов назад
1 день 16 часов назад