Дом был старый и какой-то сухой.
Обычно нежилые дома отдают сыростью и мхом, а новые хозяева наводят свои порядки: грызуны, личинки и иже с ними превращают стены, мебель и перекрытия в труху.
А здесь — ничего. Мебель, обои, пол — не тронутые живностью. Ни шороха, ни звука. Воздух спертый, но какой-то иссохшийся. Неживой. Даже пресловутые грызуны обходят это место стороной.
— То, что нужно, — подумал Лука и шагнул в дверной проем.
Огляделся и осмотрел большую комнату, в которую попал сразу с порога — коридора в доме не было. Камин, полки с ветхими книгами, обеденный стол. Все покрыто слоем пыли толщиной с палец. Светлые обои слегка вздулись и пожелтели, но в целом выглядели опрятно. Пол не скрипел. Время как будто замерло, не давая старому особняку рассыпаться и отойти в мир иной за своими хозяевами. Луке это было любопытно.
В полной тишине он подошел к столу и посмотрел на остатки плесневелой еды. Это тоже было занятно, учитывая, что в адвокатской конторе ему сказали, что в доме никто не живет уже лет 10. Крысы уже давно бы все растащили, а тут — целый пир.
— Значит, крыс нет. Роскошный вариант, — пробормотал Лука себе под нос.
Мягко развернувшись на пятках, Лука оглянулся и отметил, что в доме стало как будто темнее. Окна, выходившие во двор, выглядели безбожно немытыми, но ощущение было, что темнота спустилась откуда-то сверху, со второго этажа.
Лука задрал голову наверх и посмотрел на огромную, в стеклянных сосульках, люстру. От нее по потолку шли черные трещины, выглядевшие, как вздутые вены на руке качка. Лука поводил носом вправо и влево, как будто принюхался, и улыбнулся: «Сильное существо…будет интересно»
И, лихо запевая бодрую песню, шагнул на первую ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж.
Дому явно не понравилась такая наглость пришельца.
До этого тихий, он буквально зашевелился. Зашипели остатками обоев стены, посыпалась мелкой крошкой штукатурка с потолка, на втором этаже послышался низкий гул и… топот маленьких ножек.
Лука сделал второй шаг и приступил к припеву веселой песни про морячка. Стены дома загудели сильнее. На втором этаже раздался дикий женский визг, звуки падающего тела и шаги. Как будто кто-то, пока не видимый для Луки, быстро приближался к повороту лестницы, и вот-вот был готов столкнуться с Лукой лицом к лицу. Или лицом к тому, что там вместо лица?
Однако шаги приблизились почти вплотную, а со второго этажа так никто и не спустился.
Лука усмехнулся.
— Да ладно тебе, дорогой. Это все чудесно, ты защищаешься. Но у тебя есть то, что мне нужно и я это получу, ты же понимаешь.
Сверху раздался женский плач, переходящий в поскуливание.
— Согласен, ты очень хорошо шифровался эти 10 лет. Всего 2 трупа на территории дома, и те — воры со следами птичьих укусов, всякое бывает. Ты даже детишек живыми выпускал, когда тем вздумалось забраться в пустующий особняк. Ну так, заикаются теперь да мычат, но живые же.
Но знаешь, что тебя сдало? Твой бывший хозяин-параноик был чистюлей. Ты же помнишь, он газон стриг каждый день, чтобы трава была ровно 3 миллиметра. Особенно в том месте, где была закопана его жена. После его смерти ничего не изменилось. Ты представляешь, 10 лет дом пустует, а трава все еще 3 миллиметра, е-мое!
Лука уже был на шестой ступеньке, когда дом яростно завизжал. Если бы это было возможно, стекла вылетели бы во двор как пробка из под шампанского, изящно и красиво. Но это означало бы, что газон был бы безнадежно испорчен, а это недопустимо для сущности, обитающей в доме.
Поэтому Лука лишь усмехнулся.
Ему оставалось повернуть налево и выйти на площадку второго этажа, когда с самой верхней ступеньки кто-то начал спускаться. Сначала показалась ступня — серая, с безобразно пожелтевшими ногтями и язвами по всей поверхности. Кости торчали наружу, части пальцев не было. Зрелище было до того мерзкое, что Лука машинально спустился на ступеньку ниже.
Решение было не очень, потому что ступня вдохновилась и стала спускаться дальше, выставив на обозрение гостя и все остальное. Надо сказать, не менее «прекрасное». Ступни переходили в раздробленные лодыжки с торчащими костями. Непонятно было, как оно вообще стоит.
Лодыжки переходили в какие-то рваные лохмотья, со складок которых сползали и с легким шлепком падали на лестницу личинки размером с ноготь. «Так вот где вся живность дома ошивается», — отстраненно отметил Лука, замерев на месте.
Над лохмотьями возвышалось то, что раньше, видимо, было головой. Сейчас верхней половины черепа недоставало, как будто его, с легкой руки доброжелателя, снесли топором. Остались глаза, точнее бельма, которые сейчас смотрели на Луку, и оскал желтозубой челюсти. Все это месиво было лишь слегка прикрыто лоскутками кожи. Намерения существо имело очевидные и негостеприимные, и продолжало медленно спускаться на Луку.
— Вот так красотка, — прошептал Лука. И уже громче сказал: —
Последние комментарии