Любимая девочка Севера [Агния Арро] (fb2) читать онлайн

Агния Арро Любимая девочка Севера

Глава 1

Артем

В наушниках долбит любимая музыка, отрезая меня от внешнего мира. По спине течет пот. Снимаю промокшую майку, бросаю на скамейку и продолжаю тренировку. У меня сложный бой через две недели. Тренер гоняет в спортивном зале, дома я гоняю себя сам.

Закончив, восстанавливаю дыхание, ложусь на маты с телефоном.

«Смотри какая, — сообщение от Макса, и фотка красивой брюнетки с большими серыми глазищами. — Новенькая. У матери в кабинете личное дело видел».

«Класс какой?» — спрашиваю у друга, разглядывая девчонку.

Губки пухлые, яркие, но видно, что не накрашенные. Волосы темно-русыми длинными волнами лежат на плече. С ними сильно контрастирует светлая кожа. Интересная девочка, яркая. Сложно ей у нас будет.

«Наш, — смайл с довольной рожей в конце. — Как у тебя дела? Отец уже привез свою?»

«Нет. Надеюсь, они заблудятся по дороге. Ушел в душ. Увидимся вечером».

«Оторвемся!»

Обязательно оторвемся. Как не оторваться в последний день летних каникул? Это традиция, и нарушать ее я не намерен. Карман уже жгут ключи от любимой спортивной тачки, давно вынесенные из отцовского кабинета.

Предвкушая отличный вечер, закрываю полупрозрачную дверцу душевой кабинки, для удобства расположенной прямо здесь, в спортивном зале фамильного особняка, который строил еще мой прадед по маминой линии. Позже его, конечно, перестраивали, адаптировали под современные реалии. Мама говорила, что на месте спортивного зала раньше была большая столовая с камином и мягкими диванчиками вдоль стены. Отсюда открывается шикарный вид на сад. Мой прадед любил сидеть здесь с трубкой и смотреть в окно, особенно когда шел дождь или снег. Не зря же мы Северовы, смеялась мама. С такой фамилией было бы странно не любить зиму. Но мамы больше нет и таких историй тоже.

— Вот ты где.

— Ба! — едва успеваю запахнуть полотенце на бедрах. — Чего ты вламываешься?

— Отец приехал, — серьезно сообщает она.

Ей тоже история с его женитьбой не очень нравится. Она тоже скучает по моей маме.

— Веди себя нормально, Тема, — просит бабушка.

Молча выхожу в коридор, сворачиваю на лестницу, поднимаюсь к себе в комнату. На кровати уже лежит одежда. Это тоже бабушка постаралась. Только я не буду строить из себя того, кем не являюсь. А брюки еще успеют осточертеть за год учебы в лицее. У нас там форма и за ее соблюдением строго следят. Это все же «лицо» элитного учебного заведения.

Вытаскиваю из шкафа светлые джинсы, белую футболку. В углу стоят кроссовки. Не затягивая, пальцами проталкиваю шнурки внутрь. Немного небрежно, зато удобно. Я все-таки дома.

Провожу пятерней по влажным волосам, приподнимая их от корней. На голове образуется забавный ежик, который с чего-то нравится девчонкам.

Идти на смотрины не хочется. Мне мерзко от одной только мысли, что мамы нет меньше года, а отец уже притащил в дом новую бабу. Еще и в статусе своей жены. Плевать, была бы она любовницей. Не первая и не последняя. Но жена?! Какого черта?!

Нервно поправляю мамину фотографию, стоящую в рамке на полке под телеком. Мне стыдно перед ней за отца. И за себя. Я ведь должен принять эту женщину в нашем доме. Хотя… Кому я, собственно, что должен?

Зло хлопнув дверью, сбегаю вниз, едва не вписавшись на лестнице в нашу старшую домработницу или, как поправляет меня бабушка, экономку.

В гостиной стоят разноцветные чемоданы. Из столовой доносится звон посуды.

— И где? — осматриваюсь, собираюсь выйти на улицу.

Входная дверь открывается. Наталкиваюсь на отца, отскакиваю назад. Мгновение убиваем друг друга взглядами.

— Будь хорошим мальчиком, — на мое плечо ложится бабушкина ладонь.

— Паш, это все… Ой, здравствуйте, — замирает рядом с ним эффектная шатенка с яркими зелеными глазами.

Она совсем не похожа на маму. Даже отдаленно. Эта какая-то ненатуральная. Что отец в ней нашел? Ловлю на себе его предупреждающий взгляд. Видимо, моя оценка красноречиво отразилась на лице.

— Ника, это мой Артем и его бабушка, Маргарита Антиповна.

Да-да. «Его бабушка», потому что это мамина мама и живет она здесь по праву, а он, точнее все мы носим ее фамилию. Папочке приходится, скрипя зубами, терпеть постоянное присутствие тещи поблизости.

— Очень приятно, Тема, — шатенка тянет мне руку.

Игнорирую. Она теряется, смотрит на мужа.

Черт! Это даже в моей голове звучит дико и мерзко. Сложно будет привыкнуть.

— Не могу ответить тем же, — небрежно прячу руки в карманах.

Отец снова сжимает челюсти. Я лишь пожимаю плечами. Радужного приема не вышло. Сорри.

— Так, — вздыхает он, — хватит стоять в дверях. Проходите. Стоп, а Эля где? — оглядывается.

Еще и Эля. Зашибись! Who is Эля?

Бабушка успокаивающе гладит меня по напряженной спине. Я почти паинька. Честно-честно. Только нимба над головой не хватает. Сбили на тренировках. Пока все ищут потеряшку Элю, я падаю на диван, включаю спортивный канал со смешанными единоборствами, которыми занимаюсь с пяти лет. Тоже, кстати, с подачи мамы. Думаю о том, что вечером смогу оторваться сразу за весь день, просадив кучу отцовских бабок на то, что не понравится ему, зато очень понравится мне. Безлимит на карте, он такой. Прия-я-ятный!

Гостиная снова наполняется посторонними голосами. Мне неинтересно до тех пор, пока один из них не цепляет что-то прямо внутри меня. Поворачиваю голову…

Да ладно?! Она? Не смешно, блин! Не-смеш-но!

— Этель, проходи, не стесняйся. Теперь это и твой дом тоже. Бабушка, Маргарита Антиповна, проведет тебе экскурсию, если захочешь. Она знает много интересного про это место. А это, — родитель небрежно кивает на меня, — твой сводный брат, Артем. Вы будете учиться в одном классе. Я договорился с руководством лицея.

Глава 2

Этель

Парень с серыми, как грозовые тучи, глазами смотрит на меня с любопытством кота, готовящегося прыгнуть на загнанную в угол мышь. И вот с ним я буду в одном классе? Серьёзно? Он выглядит лет на двадцать. Сильные руки раскинуты на спинке дивана. Белая футболка натянулась, обозначая рельефные мышцы. Этот нахал знает, какое впечатление производит на девушек. Это отражается в его самодовольной ухмылке.

— Тёма, подними пятую точку с дивана и помоги поднять чемоданы на второй этаж, — обращается к нему бабушка.

— Я занят, — отворачивается к телевизору, где на огромном экране два здоровых мужика в трусах дубасят друг друга на ринге.

— Артём! — рявкает отец.

Ноль эмоций. Даже не дернулся. Он продолжает пялиться в экран.

— Не трогай мальчика. Дай ему время привыкнуть, — щебечет мама. — Красивый у тебя сын. На тебя похож.

— Он похож на свою маму, — перебивает ее Маргарита Антиповна. — Характер только паршивый. Вот этим Артем точно пошел в отца.

От того, что о парне в его присутствии говорят так, будто его здесь нет, задевает даже меня. Он лишь пару раз сжимает ладони в кулаки и не оборачивается.

Водитель и один из охранников поднимают наши вещи на второй этаж. На лестнице мы с родителями расходимся в разные стороны.

Мать с ее новым мужем уходят направо. Мне достаётся левое крыло.

Здесь несколько совершенно одинаковых дверей из светлого дерева. На противоположной стене большое окно с широким подоконником.

— Твоя комната, — Маргарита Антиповна толкает дверь, расположенную как раз напротив окна. — Следующая дверь — комната Артема. Вот здесь, — толкает еще одну. — Ванная. Как-то вам придется ее делить, — улыбается. — А вот здесь небольшая библиотека. В том крыле спальня родителей и пара гостевых комнат, но они обычно пустуют. Первый этаж покажу позже, после обеда. А пока располагайся, разложи вещи, как тебе удобно. В общем, обустраивайся. Скоро должны доставить школьную форму. Валентина принесет. Обед через тридцать минут внизу в столовой. Не опаздывай.

Маргарита Антиповна уходит. Выдыхаю, рассматриваю свою новую комнату. Уютно, с этим не поспоришь. Светло. Кровать, шкафы, тумбочки, полки. Все выполнено из светлого дерева. Есть рабочий стол у окна. Низкий мягкий подоконник, на котором можно сидеть или даже лежать, с книгой, к примеру. Кофейных оттенков покрывало, стены, стул, тяжелые шторы. Мне нравится. Сделано со вкусом и ничего лишнего. Много света и воздуха.

После перелета мне очень хочется в душ. А еще непривычно жарко для последнего дня августа. Ищу в своих чемоданах полотенце, шампунь и другие мелочи.

В ванной комнате сразу видно, что хозяин здесь мужского пола. Стараюсь ничего не трогать. Аккуратно складываю свои вещи, быстро разбираюсь с кнопочками и кранами просторной душевой кабины. Смываю с себя жару и усталость. Жаль, что неловкость и дискомфорт от чужих людей, чужих запахов и чужой жизни смыть не получится. Как все было бы просто. А еще лучше зажмуриться покрепче, распахнуть глаза и обнаружить, что все это — дурацкий сон, а я дома в своей комнате, в своей кровати, а за окном любимый город, в котором я выросла, где осталась без присмотра могилка отца.

Неожиданно для самой себя хлюпаю носом. Ну вот. Не хотела же плакать! Ладно. Тут не видит никто. Подставив лицо под струи теплой воды, позволяю слезам падать с ресниц, скатываться по щекам, подбородку, шее. Даю себе слово, что обязательно вернусь туда, хотя бы съезжу, чтобы нормально попрощаться с папой.

Глава 3

Этель

Вытираюсь, накидываю халатик, что успела закинуть в чемодан при экстренных сборах. Смотрю на себя в зеркало. Глаза красные. Можно списать на шампунь, если будут вопросы.

Выскочив босиком в коридор, замираю в шаге от двери Артема. Оттуда жесткими басами громко дубасит музыка. Скрываюсь в комнате, пока мы случайно не столкнулись с ним прямо здесь. Стены немного гасят громкость, но все равно не спасают от вибраций.

На стене дрожит дизайнерская картинка в стеклянной рамке. Косясь на нее, ищу, во что можно переодеться. Здесь явно непринято ходить по дому в халате и домашних тапочках. Мои привычные шорты со спортивным топом тоже не подойдут.

Выбираю узкие белые брючки, черную футболку без принтов с простым V-образным вырезом и свои единственные босоножки, плетеные без каблука. Фена у меня нет. Как могу, просушиваю волосы полотенцем, расчесываю, оставляю распущенными.

Наклоняюсь, чтобы убрать остальную одежду обратно в чемодан. Громкая музыка в соседней комнате не утихает. Рамка срывается со стены и летит на пол. Я не успеваю ее поймать. Ударившись о полку, она рассыпается на крупные осколки.

— Черт! — раздраженно швырнув в чемодан белый свитер, опускаюсь на колени, собираю осколки. — Ш-ш-ш… Ай… — жмурюсь от боли.

Из пореза между большим и указательным пальцем на левой руке начинает сочиться кровь. Она стекает прямо на мои белые брюки, образуя уродливые алые пятна.

Бросив стекла, выбегаю в ванную, глядя лишь себе под ноги, чтобы еще и полы чужого дома не заляпать. Врезаюсь со всей дури в твердое препятствие. Вижу перед собой сначала дорогие белые кроссовки, на которые тут же капает моя кровь. Затем светло-голубые джинсы, светлую футболку и наконец упираюсь в зло суженные серые глаза.

— Это были мои любимые кроссовки, — скрипит зубами парень. — Теперь придется выбросить.

— Вымыть не пробовал? — раздражаюсь в ответ.

Мне больно, а он беспокоится об обуви, но тут же неожиданно и нелогично стаскивает с себя футболку и сам зажимает ей мою рану.

— Идем, — вздыхает, — пока ты все здесь своей кровью не залила.

Заводит меня в ванную, открывает воду. Грубо дергает руку под струю. Открывает шкафчик над раковиной, достает бинт, перекись.

— Как ты умудрилась? — не глядя на меня обрабатывает порез.

— А это не я, — поднимаю на него взгляд. — Это ты. Точнее твоя музыка. Она была настолько громкой, что со смежной стены упала стеклянная рамка. Ну и вот. Результат ты видишь. Так что в порче твоих кроссовок виновата не только я.

Усмехаясь, заматывает мне руку. Сам вытирает с раковины розовые капли.

— Боже! Что случилось? — раздается из коридора.

— Ба, мы тут. Все нормально! — кричит Артем из ванной.

— Мы? — Она распахивает дверь и во все свои перепуганные глаза смотрит на нас: на меня с перебинтованной рукой, своего полуголого внука и его перепачканную в крови футболку, валяющуюся у нас под ногами. Бледнеет.

— Все хорошо, — парень подлетает к ней. — Просто порез. Рамка со стены упала. Ба, иди вниз. Я сам скажу, чтобы убрали в коридоре.

В этот момент Артем перестает казаться надменной безразличной сволочью. Только это ненадолго. Проводив бабушку, он возвращается к своему первоначальному образу. Довольно жестко говорит с домработницей и скрывается в своей спальне, громко хлопнув дверью.

Глава 4

Артем

Бросаю кроссовки замачиваться. Натягиваю чистую футболку и нехотя иду на этот чертов обед.

Девчонка в нашем доме всего полчаса, а уже умудрилась меня выбесить. Ну вот какого черта она кинулась собирать осколки руками? Совсем без мозгов! Красивая только, зараза! Это тоже бесит. И кроссовки жалко. Может еще отстираются.

Спускаюсь на первый этаж. В столовой уже все в сборе. Моя новоиспечённая мачеха воркует с отцом. Как бы не проблеваться от этого зрелища.

Бабушка, недовольно поджав губы, смотрит на меня.

— Что не так?! Могу уйти, — психанув, уже собираюсь сделать именно так.

— Сядь за стол, Артем, — вздыхает она. — А что не так, ты и сам прекрасно знаешь. Для того чтобы оказать девушке первую помощь, необязательно снимать футболку.

— Ну сорри, — пожимаю плечами. — Под рукой была только она! А ещё штаны. В следующий раз сниму их.

— Прекрати паясничать! И сядь уже, в конце концов, — отец отрывается от своей бабы и обращает внимание на меня. — Кому понадобилась первая помощь?

— Мне, — тихо отвечает Эля, демонстрируя перебинтованную руку. — Порезалась.

— Нужен врач? — спрашивает у бабушки.

— Не думаю. Твой сын прекрасно справился сам, — с легким сарказмом.

Сажусь за стол. Нам подают обед. Во мне уже успел проснуться зверский аппетит после тренировки. С наслаждением разрезаю сочный стейк, закидываю в рот приличный кусок. Вкусно. Повар у нас шикарный.

Эля ковыряет вилкой салат. Отец разливает по бокалам вино для взрослых, а нам достается апельсиновый сок.

Поднимает свой бокал, говорит какие-то слова, я не слушаю и бокал вместе с ними не поднимаю.

— Тема, — зовет меня родитель.

— Я не пью. Я спортсмен, но ты, наверное, не помнишь, — смотрю ему в глаза.

Раздражается, залпом выпивает свой алкоголь. Моя сволочная, эгоистичная натура ликует, когда отец так бесится.

— Этель… — родитель переключается на нее, чтобы не разжигать конфликт.

— Если можно, то лучше просто Эля, — просит сводная.

Почему? Красивое ведь имя. Реально красивое. Ей идет.

— Хорошо, Эля. Ты уже надумала, куда будешь поступать после школы?

— Да, — кивает она. — В моем родном городе есть отличный университет.

— Не говори ерунды! — перебивает ее мать. — Отличный университет, это в столице.

— А если я не хочу в столицу? Мне там нравилось. Меня на бюджет возьмут с моими баллами, плюс я могла бы попасть там в команду…

— Все, Эля. Остановись. Со своими баллами ты в любое ПТУ поступишь. А вот в столичные ВУЗы тебя даже твои пятёрки не протолкнут.

— Но я…

— Все. Не спорь, — закрывает тему ее мать.

А я думал, это у нас с отцом сложно…

— Артём мечтает об Англии класса с шестого. Посмотрим, как закончит, — давит взглядом родитель.

Я немного съехал в прошлом году. После смерти мамы было как-то не до хороших оценок, но в этом году надо подтягиваться, чтобы свалить как можно дальше отсюда после школы. О важности образования мне рассказывать не нужно. Это я давно понял сам.

— Эля, там форму привезли, — сообщает бабушка, переговорив с экономкой. — Артём, тебе тоже.

Киваю.

— Утром в лицей вас отвозит водитель. Обратно добираетесь сами, потому что могут быть назначены и дополнительные занятия, и какие-то внеклассные тренинги. Просто вызываешь такси, как освободишься, и всё. Это необычная школа, там строгие правила, которые придётся соблюдать. Старшеклассники учатся шесть — один. Если по каким-то предметам тебе нужны репетиторы, обязательно мне скажи. Программа в лицее сложная, а впереди у вас выпускные экзамены.

— Я поняла. Спасибо. Постараюсь втянуться.

— Держи, — отец протягивает ей банковскую карту. — На твое имя. Можешь смело использовать на любые нужды. Платья, косметика, книги. Все, что тебе захочется в разумных пределах.

— Ты ничего не забыл? — ехидно интересуется у него бабушка.

Кайфую, когда отца коротит от такого ее тона.

Глава 5

Артем

— Нет, — качает головой «любимый» папочка.

Ну и правильно. Забей! Не надо снова полоскать мне мозг.

Бабушка больше не говорит ни слова. Только недовольно поджимает губы. Она регулярно проверяет расходы по моей карте и давно просит отца установить на нее лимит, потому что иногда я сильно наглею. А когда еще?

Браслет на руке подает сигнал, что пора пить витамины. У меня все по расписанию. Таблетки в комнате. Молча сваливаю. Кроме бабушки никто не замечает. Впрочем, ничего нового, но я адаптировался. Мне на руку.

В нашем крыле уже все убрали. И кровь, и стекла из Элькиной спальни. Захожу к себе. На кровати осточертевшая за годы учёбы форма. На дверцу шкафа цепляю вешалку. На нее пристраиваю сезонную рубашку с коротким рукавом, черные брюки, приглушенного красного цвета жилетку с логотипом лицея и галстук в красно-черную клетку. У девчонок жилетки тоже однотонные и юбки в тон нашим галстукам. Разрешают менять на черную, но есть регламентированная длина. В шкаф убираю рубашку с длинным рукавом и свитер, тоже с лого. Это мы будем носить, когда похолодает. Спортивная форма для уроков физкультуры у нас также единая. Не пригодится. Я не хожу. У меня своя программа.

На кровати настойчиво вибрирует мобильник. Дашка пишет:

«Я соскучилась. Покатаемся вечером?»

«Не сегодня. Другие планы», — отшиваю.

Не соскучился, хотя мы вроде как встречаемся год уже. Поначалу что-то там еще горело у меня, а как получил все, что хотел, интерес поугас. Наверное, потому что слишком легко и без особого напряга. Мне тупо скучно.

Залипаю в книжку часов до семи вечера. Убивать себя второй тренировкой сегодня не буду. Завтра тренер оторвётся.

Иду в душ. Усмехаясь, осматриваю полку. На ней красуется гель для душа с ароматом ванили и шампунь с травами. Начался захват территории…

Вздохнув, быстро смываю пену. Вылезаю, вытираюсь, иду к себе. Надеваю белые джинсы, рубашку с капюшоном на выпуск, тоже белую. Любимые кроссовки еще влажные, но следов крови не осталось. Приходится доставать другие. На руке рядом с браслетом защелкиваю подаренные отцом еще на шестнадцатилетние ролексы, немного одеколона, в карман ключи от тачки. Права брать не имеет смысла, им до вступления в силу скучать еще почти год. Вместе с паспортом оставляю на тумбочке, чтобы не забыть утром.

Прохожу через пустой первый этаж, погружённый в полумрак. Бабушка уже у себя. Где отец, мне все равно. Выхожу на улицу. Иду в сторону флигеля охраны. На скамейке под раскидистым деревом, шмыгая носом, сидит Эля. Плачет, что ли? Мне не все ли равно?

Абсолютно!

Но у входа во флигель зачем-то оглядываюсь. Она не смотрит на меня. Уперла свои серые глаза в одну точку и не видит ничего вокруг. Не мое это дело. Не мое!

Отдаю охраннику наличку. Он уходит на «срочный обход». Открываю ворота. Из гаража выгоняю свой любимый синий спорткар с двумя белыми широкими полосками на капоте. Он довольно рычит, как засидевшийся в неволе зверь. Эля поднимает на меня взгляд. Прикладываю палец к губам, показывая, чтобы молчала.

— Поехали. Выгуливать тебя будем, — глажу пальцами по рулю, машу девчонке рукой и срываюсь с места, выезжая за территорию дома.

Глава 6

Этель

Я только недавно смогла ненадолго провалиться в сон. Глаза распахиваются от криков с улицы, стороннего шума и переливающегося, как полицейские мигалки, света, попадающего размытыми пятнами в окно. Открываю одну створку, высовываюсь на улицу. Сыро, мрачно. Очень раннее утро ещё на границе с ночью. У распахнутых ворот и правда стоит машина с мигалками. Полицейские, Павел Андреевич и… Артем! Голова гордо поднята. С вызовом смотрит на отца, слегка пошатываясь. Криков больше не слышно. До меня доносится лишь грубый мужской разговор и отфыркавания парня. Павел жмёт руку полицейским. Хватает сына за шкирку. Артем выворачивается, но тут же снова попадает в цепкий захват отца.

— Ты, может, ворота закроешь уже?! — Павел Андреевич рявкает на охранника.

Тащит сына в дом. Артем больше не вырывается. Закрываю окно. Забираюсь в кровать. Еще часа три можно было бы поспать, но сердце колотится от страха, будто это меня там тащат за шкирку, или я стала свидетельницей очень личной сцены.

В тишине отлично слышны тяжелые шаги. Они двигаются мимо комнаты.

— Повод! Назови мне веский повод, который толкнул тебя на эту тупую выходку! — рычит Павел на сына.

Теперь я хорошо его слышу.

— Свадьбу твою отмечал, — зло усмехается Артем. — Радовался за отца.

— Ты же спортсмен, — теперь скорее раздражённо, будто после слов Артема пытается погасить конфликт, припоминает сыну слова, сказанные за обедом.

— Я еще и человек.

— Сейчас не сильно заметно.

Снова шаги. Открывается дверь. Слышу, как льётся вода. Не закрыли?

— А-а-а!!! Холодно!!! — доносится до меня дикий вопль.

Что отвечает ему Павел Андреевич, я не слышу, но мне додумывается что-то грубое и нецензурное. Ужас! Откуда это вообще в моей голове? Фу!

Снова шаги. Хлопок соседней двери. Тихие мужские голоса. Все повторяется в обратном порядке. За смежной стеной тишина, Павел Андреевич ушел.

Зевая, поворачиваюсь на бок, обнимаю подушку и смотрю, как светлеет за окном небо. Артём совершенно ненормальный! Он ведь и машину явно увёл без разрешения. Еще и погулял весело.

Не мои это проблемы! Мне надо доучиться здесь последний год, а потом я уеду, и пусть делают, что хотят. Ещё бы работу найти. Может, удастся за год скопить денег на обратную дорогу и аренду комнатки в родном городе на первое время.

Только засыпаю. Будильник наигрывает над ухом любимую мелодию. Сонно вылезаю из-под тонкого одеяла, иду в ванную. В коридоре замираю на мгновение. Слегка шлепаю себя по щекам, чтобы проснуться.

В ванной на полу брошено влажное полотенце. Холодные лужи воды еще не высохли, а я босиком и уже влезла в одну.

Не нахожу тряпку. Вожу по полу этим полотенцем, собирая воду. Кидаю его в корзину для белья.

Из коридора снова слышны голоса. Точнее один — женский.

Закрываю плотнее дверь, выкручиваю кран, умываюсь, чищу зубы. Дверь рывком открывается и с грохотом бьётся о стену.

— М-м-м, — мычит Тема, недовольно осматривая меня. — А я так надеялся, что мне все приснилось. В темпе давай.

Уходит и дверь за собой не закрывает!

Хватаю с крючка полотенце, быстро промокаю лицо. Выхожу. Он сидит на подоконнике в коридоре, накручивает на палец шнурок от домашних штанов и смотрит в окно.

— Знаешь, — обращаюсь к нему.

Поворачивает голову в мою сторону. Глаза тёмные, мутные, лицо «помятое».

— Можно было бы и постучать, — стараюсь не выходить на открытый конфликт. Я, к сожалению, плохо умею защищаться, но и промолчать не могу.

— Знаешь, — копирует он мою интонацию. — Я, вообще-то, привык жить тут один. А дверь запирается изнутри. В какой дыре не знают о таких элементарных вещах?

— Иди к черту! — дернув выше подбородок, гордо ухожу к себе в комнату. Вместе с его довольным смешком закрываю дверь и запираю замок.

Зато теперь я точно проснулась!

* * *

Новенькая школьная форма отлично садится по фигуре. Красный цвет выгодно смотрится с моими темными волосами. Заплетаю их в толстую косу.

Собираю сумку, глядя в распечатанное расписание занятий на эту неделю. Мы сегодня уже учимся. Из незнакомых мне предметов добавляются право, психология, дополнительный иностранный язык. Его, как я понимаю, мне предстоит выбрать.

На самом деле я уже успела немного почитать про этот лицей. Новых предметов будет гораздо больше, просто их не включили в первую неделю обучения.

Закинув сумку на плечо, выхожу из комнаты, снова натыкаясь на Артема. Он раздраженно закатывает глаза, но пропускает меня перед собой.

М-м-м… Какие мы вежливые!

Пряча улыбку, убегаю вперед, максимально разрывая между нами дистанцию. Смотрю на часы на экране мобильного. Позавтракать не успеваем. Нам уже пора ехать.

Минуя гостиную, сразу иду к двери, все время ощущая на спине тяжелый взгляд сводного.

— Артем! — останавливает его бабушка. — Карту мне отдай.

— Ба, не начинай, — раздраженно закатывает глаза.

На красивом лице так и читается: «Как же вы меня все достали!»

— Карту! — Маргарита Антиповна держит раскрытую ладонь на весу.

— Мне не десять! — упирается сводный.

— Но и не двадцать. Быстрее. Иначе вы опоздаете.

Отдает, а взамен получает несколько купюр наличными.

— Мне на это все день жить полагается? — недоумевает Тема.

А там ведь явно больше средней зарплаты не самого маленького города. Ему мало этого на день?

— Пока неделю. А там посмотрю на твоё поведение.

— Неделю?! Ба, ты серьезно сейчас? У меня начинаются усиленные тренировки, там одно питание стоит больше, чем ты мне выделила!

— Нормальную еду поешь дома с тем же составом. Пусть тренер распишет диету. Я распоряжусь, чтобы тебе готовили. Разговор пока окончен. Приедешь, продолжим.

— Черт!!! — Он со всей дури бьёт ладонью по дверному косяку.

Подходит к машине, закидывает в салон рюкзак, следом сам устраивается полулежа на заднее сиденье. Закрывает глаза.

— Разбудите меня, как доедем, — еще немного повозившись на месте, отрубается.

Глава 7

Этель

Водитель с трудом находит место на парковке вдоль высокого забора моего нового учебного заведения.

— Артем, — зову спящего парня. — Тема!

Ноль реакции. Прикасаюсь к его руке, свободно лежащей на животе. Вздрагивает. Открывает глаза.

— Приехали.

— Супер, — трет руками лицо. — Костя, вода есть? — обращается к водителю.

— Держи. Теплая только.

— Пофиг, — с тихим хрустом пластика откручивает крышку. Жадно присасывается к горлышку. Смяв быстро опустевшую бутылку в кулаке, смотрит мимо меня в окно.

С улицы до нас доносится торжественная речь, и мне очень некомфортно от того, что мы опоздали. Зато Артему все равно. Он никуда не торопится. С тоской еще раз пересчитывает свои деньги, убирает их в кошелек, затягивает шнурок на рюкзаке.

Мимо нас пробегает пара малышей с воздушными шариками. Задевают машину, прячутся за соседней. Их ищет женщина средних лет в строгой серой юбке и белой блузке.

— Не повезло, — вздыхает Артем, тоже наблюдая за игрой в прятки. — Моя няня хотя бы одевалась нормально.

— Которая из? — ржет Костя.

— Которую из-за тебя, придурка, уволили, — стебется в ответ парень.

— Ну не все же лавры тебе. Иди давай, учись. И не нарывайся хотя бы в первый день. Забрать тебя в два часа? Я мимо буду проезжать. Могу закинуть на тренировку.

— Созвонимся, — жмет ему руку Тема.

Я вообще перестаю понимать, куда я попала. Охрана на территории особняка Северовых общается строго на «Вы» даже с нами. Водитель, который вез нас из аэропорта, тоже. А сейчас я наблюдаю совсем другую картинку и у меня не складывается!

Решаю и этим пока не заморачиваться. За последние сутки слишком много противоречий перед глазами. Нервная система еще не перестроилась, поэтому я так остро реагирую на любые мелочи. Еще и опоздание в первый учебный день.

Если бы знала, куда идти, букву своего класс, учителя, не стала бы сидеть здесь и непонятно чего ждать.

Артем с Костей перекидываются еще парой слов, и мы, наконец, выходим из машины. Ура!!!

Нас окутывает горячим, по-летнему липким воздухом. Пульс ускоряется от нарастающего волнения. Чувствую, как подрагивают мои пальцы. Северов идет впереди, разрезая плечом толпу. Мне остается только не отставать.

— О-о-о! Смотрю тоже еще в коматозе. Отлично вчера погуляли, — ладонь Артема сжимает симпатичный русоволосый парень со светло-зелеными глазами. — Привет, красивая девочка, — широко улыбается мне. — Максимилиан, — протягивает руку. — Для своих просто Макс.

— Эля, — представляюсь в ответ, не спеша прикасаться к его ладони.

Он сам перехватывает меня за запястье, сжимает пальцы.

— Холодные какие, — шепчет он, стараясь притянуть мою руку к своим губам.

Выдергиваю руку, прячу за спину. Хорошо, что сейчас жарко, и горящие щеки можно списать на высокий плюс на улице. Они тут все такие, что ли?

Оглядываюсь. Артема уже не видно. Меня совершенно открыто изучают новые одноклассники.

— Да не висни ты на мне! Плохо. Не видишь? — в толпе слышу Артёма.

Поворачиваюсь на его голос. С ним рядом очень красивая девушка. Выше меня, и фигура «хоть завтра в модели».

— Ладно, иди сюда, — сдается сводный. — Достанешь ведь, — тянет ее за руку, ставит перед собой, обнимает за талию, устраивает подборок на плече. — Стой смирно, я досплю.

Поспать ему не дают. Из передних рядов к нам подходит элегантная женщина лет тридцати пяти в строгом костюме.

— Северов, отпусти Кирееву. Она без твоей помощи прекрасно постоит.

— Я без ее не постою, — улыбается Артем, но руки убирает.

— А ты у нас… — заглядывает в планшет, ведёт пальцем по экрану. — Этель Шерро.

Киваю. Заинтересованных взглядов становится еще больше.

— Добро пожаловать в наш лицей. Твой класс — одиннадцатый «А». Меня зовут Анастасия Сергеевна. Я куратор старшеклассников. Классных руководителей, как в обычной школе, у нас нет. Кураторы есть у каждого звена: младшие классы, средние и старшие. После второго урока большой перерыв, я познакомлю тебя с нашим учебным заведением поближе. А пока вливайся в коллектив.

— Благодарю.

Куратор кивает и снова скрывается в толпе, погрозив пальцем Артему. В ответ он рисует над головой подобие нимба, очаровательно улыбается и часто хлопает своими длинными ресницами. Его друзья изо всех сил стараются не засмеяться при Анастасии Сергеевне.

Линейка подходит к концу. Малышей заводят в здание первыми.

— Я могу провести тебе экскурсию, — передо мной буквально из ниоткуда появляется еще один парень. — Платон, — он не пытается ко мне прикоснуться как Макс. Просто кивает. Но под тяжелым взглядом его прищуренных карих глаз становится совсем неуютно.

— Не стоит, — делаю шаг назад. Упираюсь в чью-то спину.

— Эй, аккуратнее можно?! — возмущается пострадавшая.

— Извини, — отвечаю девушке с длинными темными волосами.

— Да ладно. Проехали. Новенькая? — Киваю. — Понятно. Платон, свали отсюда, — грубо отшивает парня.

Он ухмыляется, показывает ей средний палец и отступает все туда же, в компанию моего сводного.

— Хочешь дружеский совет?

— Конечно.

— Не связывайся с ними и нервы твои будут целее. Да и не только нервы, — хмыкает брюнетка. — Идем, — кивает головой в сторону лестницы. — Нам пора окунуться в мир знаний, — с сарказмом копирует речь одного из преподавателей лицея.

Глава 8

Артем

Уронив голову на вытянутые руки, слушаю куратора. Она рассказывает про важность этого учебного года, повышенные нагрузки, предстоящие экзамены и праздник в честь начала нового учебного года, который состоится в субботу.

Дашка запустила свой маникюр мне в волосы. Приятно массажирует больную голову. За спиной Макс с кем-то тихо трындит по телефону. Судя по хриплым ноткам в голосе, со своей новой подружкой.

— Авдеев, мобильный сюда неси, — его спалила наша Анастасия. — Давай-давай, Макс. У матери потом заберешь.

— Не надо, — жалобно стонет друг.

— Надо! — строго отрезает куратор. — В этом году с дисциплиной тоже будет строго. Вы совершенно распоясались. На общем собрании для родителей старших классов нас слезно просили принять меры. И если кто-то не хочет драить унитазы в туалете у началки на виду всего лицея, очень рекомендую вести себя адекватно, — и смотрит почему-то на меня.

Ну класс, что! Я даже догадываюсь, кто сильнее всех настаивал на такого рода наказаниях.

Макс со страдальческим видом сдает телефон. Ему тоже от маман прилетело за ночной загул, а тут еще залет прямо с утра. Чую, будет взрыв. Директриса у нас дама жесткая и очень принципиальная. Сына вырастила без мужа. Теперь старается слепить из него мужчину.

Ищу взглядом Элю. Фамилия у нее интересная и знакомая. Слышал я ее уже. Никак не могу вспомнить, где.

— Макс, — поворачиваюсь к другу.

— Что? — расстроенно водит ручкой по тетрадному листу.

— Шерро. Не знакомо тебе?

Морщится, напрягая мозг. Машинально хлопает по карману в поисках телефона, чтобы загуглить, и взгляд его еще больше тускнеет.

— Харе грузиться. Сам виноват. Кто так палится? Нельзя было до перерыва подождать с разговорами?

— Нельзя. Фамилия знакомая, ты прав. Но нет… не помню.

— Футболист такой был, — с дальней парты отвечает Платон. — Погиб относительно недавно. На тачке вроде разбился или что-то такое.

— Мальчики! — осаживает нас Анастасия.

Кивнув Калужскому, разворачиваюсь в сторону доски.

«А ты у нас непростая девочка, оказывается? — снова смотрю на Элю. Она села за одну парту с Лу. — И тоже с потерями».

Встречаемся со сводной взглядами. Она тут же отводит свой, а я опять ее разглядываю. Невозможно не разглядывать. «Свежая кровь» взбудоражила всех наших парней. И мне было бы насрать, если бы Платон не обратил на нее внимание. А он обратил!

Кручу головой в его сторону. Тоже рассматривает. Я увел у него из-под носа Дашку. Калужский захочет отыграться.

По нервам бьет резкий звонок. Все поднимаются со своих мест, собираются. Следующим уроком у нас английский. Лу и Эля выходят первыми. Платон торопится их догнать. Я тоже быстро сгребаю все в рюкзак.

— Артем, задержись, — просит куратор.

Ну блин!

Подхожу к Анастасии.

— После второй пары зайди к школьному психологу.

— Зачем? — закрадывается нехорошее предчувствие.

— По просьбе твоего отца тебе поставили два занятия в неделю. Он очень переживает, что ты не справляешься самостоятельно с переменами, произошедшими в вашей семье, — тактично не называет вещи своими именами.

— А можно не ходить? Я справляюсь. Его просто не устраивает то, как я это делаю. Но это наше с ним дело и школы оно никак не касается, — стараюсь съехать.

— Тема, это уже решено, оплачено и занесено в твой график. Увидишь в расписании в своем личном кабинете. Будь добр соблюдать правила лицея. Ты же не хочешь вылететь в выпускном классе?

— Я понял.

— Надеюсь. Иди на занятия. Опоздаешь.

Вылететь я не хочу. Придется потерпеть. В конце концов, никто не может заставить меня говорить, если я не захочу сам. Можно просто помолчать отведенное время и свалить.

Со звонком захожу в кабинет иностранных языков. Преподаватель приветствует нас на английском. Кивком головы указывает мне на мое место. Эля снова сидит с Лу, а вот Калужский переместился за их спины.

— Предсказуемо, — произношу одними губами.

Он только ухмыляется, откидываясь на спинку стула. Максу тоже интересна новенькая, но он не полезет в это, если я попрошу. А я буду просить? Надо оно мне вообще? Пусть делят. Какое мне дело? Но дело, судя по всему, есть, потому что я все время сворачиваю шею в сторону Эли. Она внимательно слушает преподавателя, прилежно списывает с доски все, что там накарябано. Густые пушистые ресницы подрагивают, пухлые губы приоткрыты. Такая вся сосредоточенная, правильная. Хочется испортить. Очень хочется!

Да и преимущество у меня в этот раз. Девочка живет в соседней комнате, а с Калужским она будет пересекаться только в лицее.

— Тем. Тема, — толкает меня в бок Дашка.

Упс. Как-то я успел забыть о ней, пялясь на сводную.

— Ну? Чего тебе? — нехотя перевожу свое внимание на нее.

— Сходим куда-нибудь сегодня? А потом можно ко мне. Родители свалили в Париж на неделю.

С грустью вспоминаю, что на «сходим куда-нибудь» денег у меня теперь нет. Надо попробовать вечером через отца вернуть свою карту.

— У меня тренировка сегодня. Буду совершенно без сил, — обламываю и ей, и себе отличный вечер. Снова смотрю мимо Дашки на Элю. — Эй! — вскрикиваю от боли. — Ты чего творишь, дура?! — отталкиваю ее руку, потираю раненое бедро, в которое ревниво вонзились острые ногти.

— Artem, go to the blackboard. Tell us how was your vacation (Артем, идите к доске. Расскажите нам, как прошли ваши каникулы), — обращается ко мне преподаватель.

— Шикарно, — поднимаюсь со своего места.

— In English, please (На английском, пожалуйста).

— Yes, of course. Excuse me (Да, конечно. Извините меня), — сама вежливость.

Глава 9

Этель

Большой перерыв после второго урока — глоток свежего воздуха. Можно уйти подальше от всех и перевести дух. Анастасию Сергеевну позвали к директору. Она попросила Лу показать мне лицей. Начали со столовой. Взяли по маленькой бутылочке воды из холодильника. Я переволновалась. Пить хочется ужасно. Откручиваю крышку, делаю несколько глотков прямо на ходу.

В прохладном коридоре между основным и этим корпусами встречаемся с компанией девушек, среди которых ярким пятном выделяется безусловно красивая подруга Артема.

— Это кто? — они надменно рассматривают меня.

— Новая игрушка, — фыркает Даша. — И что они в ней нашли? Блеклая, невзрачная мышь! — повышает тон, чтобы я наверняка услышала.

Ребята, проходящие мимо, оглядываются, но, не останавливаясь, быстро проходят мимо.

— Ой, — отвечает ей одна из подруг. — Забей. Сколько их тут таких было?

Лу тащит меня на улицу. Последнее, что я слышу, это имя Артема.

Устраиваемся на скамейке под деревом. На спортивной площадке парни играют в футбол. Моего нового родственника нигде не видно. Друзей его тоже. Стараясь расслабиться, откидываюсь на деревянную спинку, закрываю глаза. Теплый ветер треплет волосы. С дороги раздается гул машин. Над головой с ветки на ветку прыгают и чирикают воробьи. Убаюкивает. Идти на следующий урок и снова попасть под перестрелку взглядов совсем не хочется. Я лучше здесь посижу.

— Слышь, мышь, — просыпаюсь от такого резкого обращения. — Это наша скамейка. Свали!

— Даша, иди куда шла, — лениво шлет ее Лу, даже не открыв глаза.

— Я сейчас не с тобой разговариваю.

— А я с тобой. Иди с миром, а то на тренировке теннисный мячик случайно отскочит в твою сторону. Он же прыгучий, зараза. Могу не поймать. В выходные праздник. Ни одна тоналка не может.

— Ты мне угрожаешь сейчас? — заводится девушка.

— Надо больно, — усмехается Лу. — Мы с тобой за один лицей выступаем. Я своим не угрожаю. Заботливо предупреждаю.

— Да пошла ты, — гордо вздернув подбородок, местная «королева» уходит со своей «свитой» на другую скамейку.

— Спасибо. Я даже сказать ничего не успела, — неловко улыбаюсь. — Ты теннисом занимаешься?

— Да. С шести лет. Эта курица тоже, но она позже пришла. Хочешь со мной сегодня? У меня как раз индивидуальное занятие в спорткомплексе.

— Хочу! — подпрыгиваю на месте от радости.

— Окей. И не теряйся так, — улыбается Лу. — Сожрут.

На следующий урок мы все же идем. Новый для меня предмет — право. Наверное, он мог бы быть интересным, если бы преподаватель не зачитывал лекцию так нудно, что спать захотелось еще сильнее.

Артем смотрит в окно, иногда дергая плечом, скидывает с себя руки Даши. В нем что-то едва уловимо изменилось после большого перерыва. Спесь и надменность сменились налетом тоски.

Отворачиваюсь и стараюсь сосредоточиться на занятии.

— Звонок, — толкает меня Лу.

— Черт! Я уснула? — с опаской посматриваю на преподавателя.

Лу только ржет надо мной. Подхватываю ее настроение. Тоже улыбаюсь и думаю, спросить у нее или не стоит. В конце концов, занятия стоят денег. Раньше их оплачивал папа. Мать всегда была против. Говорила, что мотоспорт однажды убьет во мне все женственное. Да и байка у меня тоже теперь нет. Остался в родном городе, как и многие другие дорогие для меня вещи. Не буду спрашивать!

С последнего урока нас отпускают. Лусинэ вызывает такси. Идем с ней к воротам. Возле флигеля охраны ждем машину.

— Еще раз привет, — к нам подходит Платон. Вручает мне небольшую розочку, оборванную прямо у основания бутона. — Мы утром начали как-то не так. Предлагаю немного откорректировать тон нашего знакомства. Прогуляемся? Я покажу город, угощу мороженым и вкусным кофе.

Лу не вмешивается. С интересом наблюдает за происходящим.

— Спасибо за предложение. И за цветок тоже, — подношу его к лицу. Вдыхаю сладковатый аромат. — Но сегодня я точно не могу.

— Завтра?

— И завтра она не может! — рявкает за его спиной Артем.

Платон даже не дернулся.

— Может девушка сама за себя ответит, Север?

— Спроси меня об этом завтра, — прячу улыбку в цветке, рассматривая, как грозовые тучи в глазах сводного сгущаются. Вот-вот разразится гром и начнут сверкать молнии.

— Эль, такси здесь, — тянет меня за руку Лу. — Идем, идем. Они без тебя друг друга прекрасно поубивают.

Глава 10

Артем

Насмешливый взгляд тренера мне совсем не нравится. Если он так меня встречает, значит сейчас будет трэш-тренировка.

Переодеваюсь, выхожу в зал на разминку. Из динамика под потолком играют отличные треки, нагоняют в кровь нужную порцию адреналина. Но во мне его и так прилично. Меня бесит, что эта девчонка вот так легко согласилась пойти с Платоном на прогулку.

«Ну ты же не позвал», — подкидывает мне мозг.

А я не позвал, потому… что?

Гордый идиот, которому не нравится, что она — сводная. Шляется по дому моей матери, занимает полки в ванной и критикует музыку, которую я слушаю. И глаза у нее такие… Наивные, блин! Так можно вообще? Это противозаконно — смотреть на мир, полный дерьма, таким взглядом. Он просто этого не заслуживает.

— Хорошо погулял вчера? — оценивающе рассматривает меня тренер.

Ну, собственно, я так и подумал, что казнить меня будут именно за это.

— Отлично погулял, — скалюсь в ответ.

— На ринг, — машет рукой в нужном направлении. — Безответственность — это заведомый проигрыш! Вчера ты проиграл в первую очередь самому себе! А если ты не вывозишь, на что надеешься на турнире? М? Слиться решил, Север?

Он проводит серию приёмов, укладывая меня на маты.

— Нет! — с рычаниемтолкаю его в плечи.

Дает подняться.

— Так докажи. Взрослым человека делает не возраст, а поступки. Ты разочаровал меня, Север! Реабилитируйся!

Мы кружим по рингу. Я быстро дохну на фоне ночного загула, но тренер не дает спуску. Нещадно гоняет уже минут сорок. Поднимаю вверх руки, замотанные в специальные эластичные бинты.

Делаем перерыв. Смотрим бой моего главного соперника. Разбираем его слабые места. В груди приятное опустошение. Слил все горящие эмоции. Даже дышится теперь легче. С удовольствием втягиваю носом воздух. Легкие горят от интенсивной тренировки. Чувствуется каждая мышца.

— Выдохнул? — хлопает по плечу тренер. Киваю. — Давай еще раз. Попробуем на практике применить все, что проговорили.

Залезаю на ринг, встаю в стойку, рисую перед собой потенциального противника вместо тренера.

— Молодец, — подбадривает он. — Подожди минутку. Есть идея.

Уходит в тренерскую, приносит оттуда черную бандану. Завязывает мне глаза.

— Включай инстинкты. Думай, слушай.

Это очень круто. Мне нестрашно оказаться в этой темноте. Мне нравится. Реакция обостряется. Я стараюсь запомнить это ощущение. Каждое движение, каждое свое падение. Почему именно я упал. Почему получил удар туда, где должен был закрыться. Почему не смог нанести свой.

Это и есть она, та самая трэш-тренировка. У моего тренера всегда нестандартный подход к стандартным вещам. Поэтому он лучший и очень дорого стоит.

Заканчиваем. Восстанавливаю дыхание, не торопясь открывать глаза. Мой обострившийся слух улавливает приятный голос, забирающийся прямо под кожу. По потной спине бегут мурашки.

И чего мы здесь делаем?

Сдергиваю бандану, поворачиваюсь. Этот чертов наивный взгляд серо-голубых глаз буквально сносит меня в забытые, закопанные эмоции. Вдох комом застывает в середине груди.

— Это было красиво, — улыбается Лу.

Эля молчит. Лишь смущенно улыбаясь, старается не смотреть на мокрого и взъерошенного меня. Неприятно карябает. Калужскому, значит, улыбаемся. Цветочки от него принимаем через пару часов после знакомства. Гулять с ним идем! А на меня и смотреть не хочется?

— Здравствуй, Лусинэ. Как тренировка? — тренер подходит к девчонкам.

— Здравствуйте. Все супер. Я спросить хотела. Может вы знаете, кто у нас мотокроссами занимается? Питбайки интересуют.

— Хм… Знаю я одного парня. Покататься хочешь?

— Что-то вроде того, — Лу неопределенно качает ладонью в воздухе.

— Не думаю, что твой отец одобрит. Я слышал, у тебя и теннис сейчас под вопросом. Стоит ли рисковать?

— Я не для себя. Дадите номер парня?

Тренер ищет в мобильном номер. Диктует. Я тоже стараюсь зафиксировать его в своей памяти. Пока сам не знаю, на кой он мне, но кажется важным.

Провожаю взглядом Элькину спину. Красивая у нее спина. Ровная…

Идиот!

Ржу сам над собой, закатывая глаза. Срываюсь за ними в коридор, но девчонки уже успели уйти.

«Тормоз ты, Север! Тор-моз!»

Иду в душ. Привожу себя в порядок. Быстро переодеваюсь. Закидываю влажную форму в сумку. Выхожу на улицу. Солнце уже не так палит сверху. Редкие тучи делают небо грязным. Надеясь, что не будет дождя, иду в парк. Домой не хочется от слова «совсем».

Покупаю в киоске большой бумажный стакан кофе. Ищу, где бы присесть подальше от людей. Вижу знакомые лица. Эля и Лу сидят прямо на бортике фонтана. Сводная опустила руку в воду. Улыбается. Брызги воды попадают на ее форменную блузку, лицо. Морщится, смахивает их. Залипаю на этой картинке. Меня просто клинит на этой девчонке. Смотреть больше никуда не хочется. Никогда раньше не замечал за собой таких быстрых вспышек. Обычно это просто «хочу», а здесь даже «хочу» странное и мне пока непонятное.

Глава 11

Артем

Ловлю на себе ее взгляд. Ухожу по дорожке в сторону скамейки, спрятавшейся в кустах. Расслабленно попивая кофе, читаю с мобильного книгу. В наушниках фоном играет любимая музыка. Дашка пишет. Всплывающие уведомления начинают раздражать, отвлекают от интересной истории. Открываю мессенджер, не читая чат, отправляю ее в ЧС. До завтра повисит там, утром вытащу. Наверное…

Мне отсюда отлично видно девчонок. К ним подходит группа парней. Судя по дешевым шмоткам, черти из ближайшего колледжа. Эля тут же выпрямляется. Улыбка с ее губ слетает. Лу нервно наматывает на кулак длинную черную косу. Я даже отсюда слышу, как громко смеются эти придурки. Им делает замечание проходящая мимо женщина. В ответ получает красноречивый средний палец от одного из них.

Черт! Ну вот чего ты домой не поехала? Реально, девочка-катастрофа!

Сминаю в кулаке стакан от кофе. Швыряю его в урну. Не, я сволочь, конечно, но границы вижу и беспредел не люблю.

Конфликт набирает обороты. В ход идут руки, пытающиеся обнять Этель. Она съеживается, отталкивает наглого парня. На них обращает внимание все больше прохожих, и никто не вмешивается. Пялятся, фоткают. Что за дебилы, а?!

— Эй! — оказываюсь за спинами непуганых идиотов. — Руки убери от девочки. И вали отсюда, пока я тебе их с корнем не вырвал!

— Тём, не надо, — пугается Эля. Лу обнимает ее за плечи, что-то шепчет на ухо.

— Ты бессмертный, что ли? — ухмыляется тот, кто лапал мою сводную. — А-а-а, — разглядывает меня. — Мажор. Не боишься за свою смазливую мордашку? — делает фальшивый шаг ко мне, топая кроссовком по тротуарной плитке. — Сейчас ведь подрихтуем. Родители расстроятся.

У меня даже глаз не дернулся. Только довольная ухмылка тронула губы. Одним точным ударом в ответ разбиваю ему нос. И понеслась. Толпой на одного — это так в стиле таких вот нелюдей. Я хоть и спортсмен, но против толпы сложно. Мне тоже разбивают нос, губу. Хорошо хоть зуб не выбили.

В этой потасовке я едва успеваю следить за Элей. Они с Лу никуда не ушли. Последняя говорит по телефону, а Этель дрожащими пальцами все время вытирает слезы.

Ухожу от удара в челюсть. Выхватываю с другой стороны в скулу. Теряюсь всего на секунду. Трясу головой, делаю глубокий вдох. Получаю сильный удар под колено. Ногу простреливает адская боль. Кажется, я слышал хруст костей. Надеюсь, мне показалось…

Падаю. Получаю еще один удар в лицо. Больно! Со стороны дороги раздается гул спецсирены. Я ложусь на теплый тротуар и со стоном обнимаю поврежденную ногу.

Бой… у меня скоро бой! А-а-а!!!

— Тёма, — гладит меня по волосам Эля. — Мы скорую вызвали, — хлюпает носом.

— Уйди от меня, — рычу на нее. — Не трогай! Одни проблемы от тебя!

Но она не уходит. Так и сидит рядом, пока Лу говорит с полицией.

Звонят отцу. Он приезжает одновременно с врачами. Я отворачиваюсь, чтобы не видеть очередное разочарование в его глазах.

Медики осматривают, сообщают, что перелома нет. Вывих. Но это все равно травма, черт бы ее побрал! Фиксируют ногу. Аккуратно перекладывают на носилки. Родитель тут же оказывается рядом.

— Ты как?

— Не знаю пока, — морщусь от боли. — Обезболивающего хочу.

Закрываю глаза и стараюсь сосредоточиться на распирающей меня злости и все еще гуляющему по венам адреналину.

— Я все решу. Держись. Ты же боец, — аккуратно сжимает мою руку. Отпускает скорую.

В травме меня еще раз осматривают, делают снимок, обкалывают ногу анестезией. Вправляют вывих. Накладывают лангету и отправляют в палату. Тут же прибегает медсестра, обрабатывает ссадины. К ним я давно привык. Молча жду, когда закончит.

— Какой терпеливый мальчик, — улыбается женщина.

— Можно? — в дверях палаты появляется отец.

— Да, только недолго.

Он садится на край кровати. Внимательно меня осматривает. Отворачиваюсь. Так погано внутри, что хочется повыть на эту дебильную бежевую стену.

— Девчонки мне все рассказали. Удивлен, если быть честным. Но ты большой молодец, сын. Горжусь. Я говорил с врачом….

— Сколько? — сжимаю пальцами простыню.

— Не меньше месяца. Этот бой ты точно пропускаешь.

— Мы еще посмотрим! — упираюсь взглядом в стену.

— Не дури, Артем. Здесь без вариантов. Тебе нужна отдельная палата? — переводит тему.

— Мне нужно, что бы меня просто не трогали какое-то время, — говорить больше не хочется.

— Я тебя понял. Элю позвать на минутку? Она очень переживает.

— Не надо! — срываюсь и снова до треска ткани стискиваю простыню. — Сейчас она последняя, кого я хочу видеть, — сжимаю зубы, на языке остается твердая крошка.

— Ладно, — кладет мне под подушку мой мобильник. — Напиши, что нужно. Я завтра все привезу.

За отцом закрывается дверь. Чувствую на себе взгляды еще двух «местных». Только заговорите сейчас со мной! Начну посылать по известному маршруту. Мужики благоразумно молчат. Бьюсь затылком о подушку, стараясь хоть немного погасить бурлящие во мне эмоции.

Глава 12

Этель

— Как он? — подскакиваю с небольшого кожаного диванчика в коридоре, как только отец Артема появляется в дверях палаты.

Лу уже несколько раз звонила. Ее с собой в больницу не взяли. Павел Андреевич лишь невнятно покачал рукой и ушел разговаривать с врачом.

Меня до сих пор колотит от всего произошедшего. Медсестра дала успокоительное. Пока не помогает. Перед глазами так и стоит ужасная драка и Артем, лежащий на тротуаре. Никто больше не помог. И я не знаю, что страшнее: те, кто стал виновником драки прямо в парке, где гуляют дети. Или безразличные люди, окружающие нас в тот момент.

Пока отчима нет, решаюсь войти в палату. Четыре койки вдоль стен. Три из них заняты. У каждой кровати персональная тумбочка. Стену напротив двери занимает большое окно. Артем лежит, отвернувшись от всех. Тяжело, шумно дышит. Руки сжаты в кулаки. Влажные ресницы дрожат.

— Спасибо, — решаю начать наш разговор именно с этого.

Сводный молчит, скрипя зубами.

— Тём, — осторожно прикасаюсь к его руке со стесанной на костяшках кожей.

— Уйди, — дергает рукой. — Просто свали сейчас! — рычит на меня.

— Я просто…

— Что «просто»?! — поворачивает голову. В его серых глазах разыгралась настоящая буря. — Ни хрена не просто, Эля! Это будет очень важный для меня бой! А теперь травма… — снова отворачивается. — Уходи. От тебя одни проблемы. И чем ты ближе, тем их больше. Такими темпами в следующий раз мне придется спасать тебя из-под танка. Ты обязательно найдешь в этом гребаном городе танк!

— Ты винишь меня? — нервно сглатываю. — Зачем вмешался тогда? Надо было оставить все как есть и спокойно пошел бы на свой бой! — от обиды тоже сжимаю пальцы в кулаки.

— Видимо меня запрограммировали спасать глупых девчонок, неспособных и шагу ступить без неприятностей, — усмехается он. — Уходи, Этель. Не хочу никого видеть. Тебя в первую очередь.

Вылетаю из палаты, врезаюсь в Павла Андреевича. Отскакиваю к стене, ударяюсь об нее спиной. Сегодня точно не мой день!

— Тебе врач не нужен? — спрашивает он.

— Нет.

— Уверена?

Киваю.

— Тогда поехали домой. Здесь мы больше ничем не поможем, а Артему надо остыть. Он на взводе сейчас. Завтра пообщаетесь.

По дороге переписываюсь с Лу, чтобы хоть немного отвлечься. Слова Артема все больше врезаются под кожу. Чувство вины больно бьет по мне, словно плетью. Убеждаю себя в обратном. Я не виновата в случившемся. Лу подтвердит. Те парни сами подошли к нам. Они сами стали приставать. Мы просто хотели уйти, они не дали, а потом из ниоткуда появился Артем. Да я даже не знала, что он находится где-то поблизости! Только его обвиняющий взгляд никак не желает меня отпускать. Он вместе со мной едет в машине, входит в дом и поднимается по лестнице. Я даже комнатой промахиваюсь, открывая соседнюю со своей дверь и тут же погружаясь в его мир.

Закрываю дверь. Иду в ванную. Хочется смыть с себя каждое мерзкое прикосновение тех придурков. Даже случайное. Мне кажется, что меня изваляли в грязи. Со мной такое впервые.

Долго стою под душем. Заворачиваюсь в полотенце, сгребаю с пола школьную форму. Ее тоже надо стирать. Смятым комком бросаю вещи на полу в комнате. Одеваюсь в домашнее. В дверь стучат.

— Войдите.

Интересно, а можно было не отвечать? Мне пока с головой хватило разговора с Артемом. Еще одну обвинительную речь я просто не выдержу.

В спальню входит бабушка Северовых. Неодобрительно смотрит на скомканную форму.

— Я скажу домработнице, чтобы привела в порядок. К утру будет готово.

— Спасибо, — сажусь на край кровати, ощущая себя максимально чужой в этом доме. Мать не пришла. Пришел посторонний для меня человек.

— Расскажешь мне, что случилось? Павел сказал, что Артем в больнице, но, как всегда, ничего не объяснил. Даже адрес больницы мне не сказал! — нервно взмахивает руками Маргарита Антиповна.

— Боюсь, мне тоже особенно нечем поделиться. К нам с одноклассницей пристали парни в парке. Тёма оказался рядом и кинулся защищать. Получил травму и теперь пропустит важный для него бой.

— Ты не пострадала? — бабушка Артема внимательно осматривает меня.

— Нет. Благодаря вашему внуку все обошлось. А теперь можно мне побыть одной?

— Конечно. Я распоряжусь, чтобы тебе в комнату принесли ужин и чай с ромашкой. Он хорошо успокаивает. Эля, — оглядывается у двери. — В какую больницу его положили?

— Не знаю, — жму плечами.

— Ладно. Сама найду.

Я, наконец, остаюсь одна. Падаю на кровать, пялюсь в потолок. Завтра надо обязательно съездить к Артему после уроков. Адреса больницы я и правда не знаю, но помню примерный маршрут. Спрошу у Лу. Надеюсь, она подскажет.

Мне приносят легкий ужин, а хочется маму. Мы никогда особо не были близки, но сейчас мне было бы легче, если бы она пришла и просто посидела рядом. Даже говорить со мной не надо. Просто поприсутствовать в моей жизни, когда мне плохо. Но мамы нет. Есть небольшая порция салата с креветками, запечённая куриная грудка и тот самый чай с ромашкой.

Отвлекаюсь на фильм. Мне вкусно и немного отпускает. Телефон начинает бешено вибрировать под подушкой. Испугавшись, достаю, смотрю на экран.

«Привет. Это Макс. Как Артем? Он не берет трубку».

«Эля, ну как ты?» — от Лу.

«Здоров, новенькая. Что с нашим бойцом? (Мэт)».

Кто это вообще?!

«Ты как, красивая девочка?» — Платон.

«Это ты виновата! Лучше не приезжай завтра в лицей!» — не трудно догадаться, от кого оно.

Закрываю все сообщения. Ставлю телефон на беззвучный режим и снова переключаюсь на фильм. Вздрагиваю, когда дверь открывается, впуская в темную комнату немного света из коридора.

Не мама.

— Лежи, лежи, — машет на меня рукой Маргарита Антиповна. — Я с тобой тихонечко посижу. Не буду мешать.

Двигаюсь. Бабушка Артема присаживается на край кровати и тоже смотрит в экран. Ее теплая ладонь проходится по моим волосам, гладит по спине. От этого прикосновения становится вдруг очень уютно. Мне так нужна была вот такая молчаливая поддержка. Ей, похоже, тоже.

Мы вместе досматриваем кино. Включаю еще одно.

— Ты знаешь, — тихо говорит она. — Тёма — это все, что держит меня в этом доме. Я бы давно уехала, если бы не внук. Паша совсем им не занимается. Бизнес отнимает очень много времени, но приоритеты надо расставлять правильно. Печально, что твоя мама тоже делает это неверно. Вы так быстро взрослеете, — улыбается она. — Ему было очень больно?

— Он сильный. А еще смелый, — успокаиваю ее. — За меня раньше только папа мог заступиться.

— Спасибо, — она снова гладит меня по волосам.

Глава 13

Этель

Моя форма с утра в идеальном состоянии. Собираюсь, морально готовясь к тому, что день сегодня будет тяжелый.

Спускаюсь в столовую. Есть совсем не хочется. Нервы болезненно сжали желудок до размера грецкого ореха. Чтобы этот тугой узел хоть немного распустился, дышу глубже.

Я не виновата в том, что произошло! Не виновата!

Все утро себе это повторяю.

Стол уже накрыт. Павел Андреевич расхаживает вдоль окон, разговаривая по телефону. Мама с нежным восхищением наблюдает за ним.

— Доброе утро, — обращаю на себя внимание.

— Скажи, — мама переводит взгляд на меня. — Ты можешь не создавать мне проблем? Из-за тебя мальчик в больнице! Паша полночи не спал. Ты делаешь это специально, Эля? Мне назло, да?

— Что? — Я давлюсь воздухом на очередном глубоком вдохе.

— Чушь не городи! — осаживает ее Маргарита Антиповна, оказавшаяся у меня за спиной. — Ты бы хоть зашла вчера к девочке и спросила, как она. Притащила в дом и бросила как котенка. Тоже мне мать. Эля, садись за стол. Машина уже готова. Костя отвезет тебя в лицей после завтрака.

— Спасибо, есть здесь мне совсем не хочется, — разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Этель! — снова повышает голос мама.

Мне плевать, я ухожу.

На улице сегодня пасмурно и парит как перед дождем. Погода подстраивается под мое настроение. Вяло улыбнувшись водителю, сажусь в машину. Достаю из рюкзака наушники, включаю любимый плейлист, отгораживаясь музыкой от внешнего мира.

Не вынимая наушники, иду к крыльцу лицея через плац. На перилах сидит Максимилиан, болтает по телефону. Машет мне рукой.

— Привет, — киваю в ответ. Захожу в холл.

Первым уроком у нас литература. Это второй этаж. Поднимаюсь. Возле кабинета стоит знакомая компания. Даша выпрямляет спину, на красивом лице растягивается многообещающая улыбка. Пытаюсь пройти. Не пускает, загородив собой проход. Вытаскиваю один наушник, поднимаю на нее взгляд.

— Какие-то проблемы?

— Угу. Ты! — фыркает Даша. — Одна сплошная проблема. Нам в классе такое не нужно.

— А я у тебя разрешения не спрашиваю, — отвечаю с ледяным спокойствием. — Пусти, — убираю ее руку от косяка, чтобы пройти, но меня буквально выталкивают обратно.

— Эй! Вы обалдели? — внутри что-то лопается, и я взрываюсь. Достали! — Даша, включи мозг, если он у тебя, конечно, есть. Я не виновата в том, что произошло с Артемом. Это случайность! Он вступился там, где взрослые мужики спасовали. А вместо того, чтобы гордиться своим смелым парнем и съездить к нему в больницу, ты ищешь виноватых там, где их нет.

— Нет, это у тебя нет мозгов, Шерро, раз ты не догнала. Не появилась бы ты, у Севера вообще не было бы травмы. Спасать было бы некого! На тебя же нормальный парень не посмотрит. Твой уровень — это такие вот гопники из ПТУ. Ему и не надо было тебя спасать. Тебе среди них самое место!

— Киреева, ты чего тут пробки создаешь? В дверь не влезаешь? Подтолкнуть? — слышу за своей спиной. По парфюму узнаю Платона.

Дашка краснеет, ее подружки расступаются. Мы заходим в класс. Поворачиваю голову на недовольное шипение. Запыхавшаяся Лу зацепила плечом одну из Дашкиных подруг и с довольной улыбкой идет к нам.

— Чуть не опоздала. Привет. Ну ты как?

— Все хорошо, — стараюсь улыбаться.

Пальцы подрагивают от адреналина после неприятной перепалки.

— Сядешь со мной? — предлагает Платон, прикасаясь к моей руке.

Отдергиваю.

— Не надо, — прошу его, пряча руку за спину.

— Извини, — в примирительно жесте поднимает свои.

— Калужский! — Лу подхватывает меня под локоть. — Один рыцарский поступок еще не дает тебе права претендовать на руку принцессы, — смеется подруга. — Поработай над этим еще, — подмигивает ему и тянет меня к нашей парте.

Садимся. Платон за нами. Преподаватель входит со звонком и сразу приступает к объяснению нового материала.

«Ты обещала мне прогулку», — приходит сообщение от Платона.

«Прости. Это было до того, как Артем попал в больницу. После занятий я поеду к нему».

«М-да. Север мне вряд ли обрадуется, но я готов составить тебе компанию».

«Не думаю, что это хорошая идея».

Не читаю его больше. Стараюсь сосредоточиться на речи преподавателя. Время проходит быстро. До большого перерыва Даша меня не трогает. Идем с Лу в столовую. Девушка моего сводного уже здесь. Стараюсь даже не смотреть в ее сторону, чтобы не провоцировать на новый скандал. Берем по стакану горячего чая, салат и булочки. Смотрю теперь вообще только под ноги, чтобы не навернуться с подносом. Спотыкаюсь. Выпускаю поднос из рук. Мне удается не пропахать полы носом, но вся посуда звонко разбивается у меня под ногами.

— Тупо! — зло шипит Лу. — И по-детски!

Присаживается, помогает мне собирать все на поднос. Рядом неожиданно оказывается Максимилиан. Закидывает к осколкам разлетевшиеся листья салата, находит перепачканную в грязи булочку.

Выпрямляюсь во весь рост. Мило улыбаясь, ставлю поднос со всем этим прямо на тарелки с Дашкиной едой.

— Да ты… — задыхается наша «королева». — Ты!..

— Приятного аппетита.

Столовая взрывается громким смехом. Даже малышня, занимающая два первых стола перед раздачей, тихонечко хихикает.

— Заткнитесь все! Над кем вы ржете?

Даша резко поднимается. Задевает рукой единственное, что уцелело из ее обеда — стакан с апельсиновым соком. Он неровным мокрым пятном расползается по ее юбке, тонкими струйками стекает по ноге.

— Я тебя уничтожу, Шерро! — агрессивно цокая каблуками, идет к выходу.

Натыкается на охранника. Они говорят с ним и вместе уходят.

— Сейчас она выхватит, — довольно улыбается Макс. — Пойдем за наш стол, Эль. Надо же тебя сегодня покормить.

Глава 14

Артем

Она входит в палату, и я опять погружаюсь в эти глаза. Сейчас они синие. Это так офигенно, что я забываю, что злился. Я хочу смотреть в эти глаза. Вот так странно цепляет. Не бывает же так… Я не влюбляюсь!

Эля замирает на пороге палаты. Мужики на соседних койках тактично нас не замечают. Зато я замечаю все. И паршиво, что это все мне нравится. Из большого окна на стене солнце проложило дорожку по полу. Этель попадает прямо на ее край. И я не могу не вести взглядом выше. Стройные ноги от колена и выше закрыты юбкой. Воспалённая фантазия дорисовывает остальное. Белая блузка на маленьких полупрозрачных пуговицах, вырез, изящная шея…

— Здаров!

За спиной сводной появляется Макс с рюкзаком через плечо и здоровенным пакетом. Подходит ближе, садится на край кровати и кидает на меня одеяло, закрывая по пояс. Красноречиво играет бровями.

— Не смущай девочку. Как ты, дружище? Мы тебе вкуснях притащили.

Эля все так же стоит в дверях, не решаясь подойти. Я наговорил ей… Дурак. Девчонка и так перепугалась.

— Ну привет, Север, — к нам присоединяется Лу.

Сейчас их всех отсюда попрут. Нельзя толпой. Но я рад им. А то был риск сдохнуть до вечера от тоски.

— Привет, — киваю нашей теннисистке. — Все нормально?

— Да. Спасибо, что помог. Только желательно, чтобы до отца эта история не дошла.

— Да у нас все гудели вчера. Боюсь, так или иначе до старших долетит, — ведет плечом Макс.

— Да уж, — отмирает Эля. — У меня телефон чуть не взорвался от сообщений. Не знала, что ты такой популярный.

Закатываю глаза к потолку. Ты, детка, обо мне еще вообще ни черта не знаешь!

— Тебе Даша уже звонила? — интересуется Макс.

— Телефон на режиме «в самолёте». Не хочу пока ни с кем говорить. А что? Тоже переживает? — усмехаюсь. Мне кажется, она не способна на такие чувства. У нее совсем иные ценности в приоритете.

— Да, — за Макса поспешно отвечает Эля. — Привет тебе передавала.

Авдеев отрицательно качает головой.

Походу, чтобы узнать подробности, телефон все же придется включить. Эля явно не хочет говорить, а ребята при ней не станут.

— Как нога? — Лу забирает у Макса пакет, выкладывает на тумбочку две коробки сока, негазированную воду, фрукты и мои любимые крекеры.

— С утра вкололи еще обезболивающего, так что нормально. Они сильно преувеличили, сказав, что на восстановление уйдёт месяц.

— Ты не торопись, — хлопает по плечу Лу. — Такие травмы…

— А ты бы пропустила чемпионат, зная, что следующая возможность попасть на него у тебя будет в лучшем случае через год? — перебиваю ее.

— Нет, — честно отвечает Лусинэ.

— Ну вот и оставь эти разговоры моей бабушке. А мне важно там быть, и я там буду!

— Север, тормози. Ты тут валяться будешь без тренировок. И плюсом больная нога. Да ты, считай, расписался под своим поражением.

— Макс! — рявкаю на друга. — Вот поэтому я телефон и выключил. Чтобы мне мозги не делали лекциями и причитаниями!

— Все, молчу я, молчу. Не психуй! Ты же знаешь, я в любом случае буду на твоей стороне, даже если с твоим решением не согласен. Могу завтра к тренеру заскочить, взять для тебя что-нибудь, чтобы хоть корпус пока в тонусе держал. Хочешь?

— Спасибо, — жму ему ладонь.

Мы просто болтаем, ржем как кони, все время шикая друг на друга, но нас все равно разгоняют. У меня еще один укол по расписанию. Медсестра входит в палату, а тут толпа. Разгоняет, разрешая остаться только Этель и то потому, что сестра. Она, в отличие от Макса, на кровать сесть не решается. Берет табуретку и устраивается на ней. Надо бы сказать, что я не злюсь. И да, еще извиниться. Но все эти слова противным комом застревают в горле. Мы просто смотрим друг на друга. Она не выдерживает первая. Отводит взгляд к окну. Решаю немного понаглеть на правах раненого. Тянусь рукой до ее, прилежно лежащих на коленях. Приходится немного сползти вниз по подушке, чтобы дотянуться. Прикасаюсь пальцами к ее руке. Вздрагивает, поднимает свои красивые ресницы и прячет от меня руки за спину.

— Извини, — сразу за все. И за вчерашнюю грубость, и за это прикосновение.

— Я пойду. Рада, что с тобой все хорошо. Бабушке обязательно позвони. Она волнуется.

Понимаю, что надо отпускать. Не хочется. Вот такой я дебил, оказывается, когда девчонка реально нравится. Не люблю привязываться к людям. Ничего хорошего из этого не выходит. И вместо того, чтобы попросить ее задержаться или прийти завтра, я просто отпускаю. Не фиг влипать в это глубже. Не отдать ее Платону — это одно, а то, как клинит какого-то черта меня, уже совсем другое.

— Пока, — успеваю сказать, прежде чем Эля закрывает за собой дверь.

— Странные у тебя отношения с сестрой, парень, — влезает один из соседей по палате.

— Она сводная, — закрываю глаза, стараюсь удержать на пальцах ощущение от прикосновения к ее коже.

Даю себе мысленный подзатыльник. Отрезвляет. Снимаю с зарядки мобильник, перевожу в доступный режим и просто слушаю, как он бесконечно вибрирует, принимая, наверное, с сотню сообщений и уведомлений от спама и пропущенных звонков, до обеспокоенных или злорадствующих.

Глава 15

Этель

Неугомонный!

Злюсь на него всю дорогу до дома. И Макс поддерживает эту дурацкую затею. Ну какие тренировки? Какой бой? Насмотрелся фильмов. Только это не фильм, а реальность! И его там просто покалечат. Надеюсь, Артем все же одумается.

Такси останавливается у ворот. Прохожу мимо охраны. Сворачиваю по дорожке в сторону сада. Прячусь среди деревьев на уютной резной скамейке. Над головой, возмущенно чирикая, дерутся воробьи и тихо шелестит листва. Заходить в дом совсем не хочется. Меня там не ждут. Заглядываю в приложение лицея, смотрю расписание на завтра и решаю, что часть заданного могу сделать прямо здесь, пока светло.

Раскладываю учебники, тетради. Немного застреваю на физике, перехожу к следующему предмету. Надо еще выбрать второй язык, который я хочу изучать, и сообщить куратору до конца недели. А я не знаю, что пригодится мне больше и пригодится ли вообще. Там, куда я буду поступать, английского вполне достаточно.

Достаю еще одну тетрадь. Мне на колени падает криво оторванный листок с номером того самого парня, который занимается мотокроссами. Расправляю его пальцами. Так хочется позвонить. Мы с Лу вместе хотели, но нас отвлекли те придурки и было совсем не до того. Сегодня я быстро черканула его себе на листочек и закинула в рюкзак.

На улице стремительно темнеет. Заниматься больше не выйдет. Бегаю по сенсору пальцами, вбивая номер. Слушаю длинные гудки. Не возьмет, скорее всего, рабочий день давно закончен.

— Слушаю, — раздается приятный мужской голос, когда я уже хочу сбросить, чтобы перезвонить завтра пораньше.

— Добрый вечер. Извините, что так поздно. Мне ваш номер дал… — не помню, как зовут тренера Артема. — Дали, в общем, — неловко смеюсь. — Сказали, что вы занимаетесь мотокроссами и к вам можно записаться.

— Хм… Ну раз сказали, точно можно, — смеется он.

— Только у меня байка нет, — признаюсь сразу. — У вас есть аренда?

— Совсем новичок? — спрашивает мужчина.

— Нет, я уже занималась.

Пока не рассказываю про участия в заездах и призовые места с денежными вознаграждениями. И даже о приглашении в команду университета, в который планировала поступать.

— Окей. Девчонки у меня редкие гости. Приходи завтра, посмотрим, что ты умеешь. Первые три занятия бесплатно. Адрес сейчас сообщением скину. Как зовут тебя, кстати?

— Эля.

— Гордей, — представляется в ответ.

Сразу после завершения разговора мне прилетает адрес. Стараюсь разобраться по карте насколько это далеко и как туда добраться. Таксис точно довезет, мне просто для себя хочется ориентироваться.

С наступлением темноты на улице становится прохладнее. После липкой духоты, которая так и не принесла нам дождя, даже легкий свежий ветерок поднимает дыбом мелкие волоски на руках. Передернув плечами, собираю свои вещи и нехотя все же иду к дому.

Про меня так и не вспомнили. Прошмыгнув мышкой через гостиную к лестнице, поднимаюсь на второй этаж. Закрываюсь в своей комнате. Быстро переодеваюсь и думаю, что можно обойтись и без ужина. Только бы не видеть никого. Мне хватило скандала за завтраком.

Заканчиваю с домашним заданием, собираю на завтра рюкзак. Желудок жалобно напоминает мне, что без ужина все же грустно и просит его покормить. На часах уже почти десять вечера. В столовой точно никого не должно быть.

В мягких тапочках и пижамных штанах с пандами почти бесшумно спускаюсь. Нахожу холодильник. А в нем такой выбор. Глаза разбегаются. Хочется чего-нибудь простого и понятного без изысков и выкрутасов. Достаю молоко, мягкий сыр. Хлеб бы еще найти…

— Почему ты не спустилась к ужину?

От испуга едва не роняю под ноги всю свою добычу. Мама облокотилась ладонями на высокую спинку стула и сканирует меня взглядом.

— Что за глупая забастовка, Этель? — продолжает, не дожидаясь ответа.

— Никакой забастовки, мам. Задали много, я занималась и забыла про время. К расписанию еще надо привыкнуть, — стараюсь говорить спокойно.

— Ставь будильник, если тебе сложно запомнить! И не придется по ночам таскать еду из холодильника.

Мне становится так противно. Бутылка молока жжет руки так, будто я ее украла. Разворачиваюсь, ставлю на место, рядом кладу сыр. Желудок снова жалобно урчит. Придется потерпеть до завтра. На большом перерыве куплю себе булочку в столовой. Немного денег у меня еще должно было остаться.

Сейчас хочу просто уйти, чтобы не раздувать скандал, но мама решает, что утренней «порки» мне было мало.

— Я не понимаю! — возмущенно вскидывает руки. — Хоть убей, не понимаю, что тебя не устраивает? То драка из-за тебя в парке, то скандал с одноклассницей на глазах у половины лицея! Ты вообще знаешь, чья она дочь? Ее отец звонил Павлу и рассказал, что ты устроила в столовой. И в конце ты решаешь, что люди, которые впустили тебя в свой дом, не достойны твоего присутствия на ужине?

— Даша первая начала, я просто ответила на ее выходку. А в этот дом я не просилась. Это ты меня сюда привезла. И, знаешь, что удивительно, мам? Бабушка Артема провела вчера со мной вечер, когда я приходила в себя после случившегося. А ты даже не зашла! Постороннему человеку оказалось небезразлично мое состояние. И если я завтра спущусь на ужин вовремя, это будет точно не ради тебя.

Глава 16

Этель

Сижу на брусьях на спортивной площадке лицея. Еще очень рано и я здесь одна. Есть хочется до тошноты. С трудом заставляю себя сосредоточиться на ленте объявлений в мобильном. Мне очень нужна работа. Без мотокросса я проживу, если придется выбирать, а вот без денег точно нет. Кидаю в избранное варианты, которые могут мне подойти: официантка, ученик бармена, помощник бариста и даже клининг. Какая разница, над какой из выбранных мною специальностей будут ржать все одноклассники? Да никакой!

Пятая точка подсказывает, что сегодня Даша обязательно захочет отыграться за вчерашний день. Она из тех людей, чье слово должно быть последним. Вчера такой возможности я ей не дала. Значит будет ответка.

— Привет, — раздается прямо возле уха.

С визгом подпрыгиваю, раскидываю руки в стороны, чтобы не свалиться. Телефон летит экраном вниз. Падает на землю. Крышка и батарейка разлетаются в разные стороны.

— Черт! — хочу спрыгнуть.

Платон удерживает меня за талию. Обходит «лесенку» из брусьев. Сам поднимает мобильник, собирает его.

— Извини, — разворачивает разбитым экраном ко мне. — Я куплю тебе новый.

— Не надо, — выхватываю трубку из его рук. — Зачем так подкрадываться?!

— Я куплю, — настаивает он. — Ты чего так рано?

Молчу, пытаясь включить телефон.

— Эль, ну я правда не специально. Хочешь, прямо сейчас в магазин сгоняем? Еще полно времени до начала занятий. Я вызову такси.

— Платон, я же сказала, не надо. Можно меня просто услышать? И не пугать так больше! Живой, — показываю загружающуюся систему.

— Но экран все равно работать не будет. Я скоро вернусь, — разворачивается, идет к воротам.

Не вижу смысла его останавливать, все равно делает по-своему. И он прав. Сенсор мертв. Он совсем не реагирует на нажатия. Убираю разбитую трубку в рюкзак, достаю учебник по литературе. Она вроде первая сегодня по расписанию.

Начинают подтягиваться ребята из разных классов. Носится и визжит малышня. Ко мне подсаживается Лу, заглядывает в книгу. Захлопываю ее, убираю. Все равно фоновый шум не дает сосредоточиться.

— Ты чего такая мрачная? Из-за Дашки?

— Нет. Телефон разбила, а там важного много и не все на флешке. Пойдем? Скоро звонок.

Заходим в корпус, узнаем, что нам поменяли расписание. Первым уроком физкультура на улице. Идем в раздевалку. Даша со своими подружками уже здесь. Делает вид, что меня нет. Отлично! Пусть так и будет. Переодеваюсь. Выходим во двор. Преподаватель объявляет разминку, параллельно проверяя присутствующих.

— Калужский? — вопросительно оглядывает нас. — Нет…

— Здесь я! — Платон подбегает, встает в строй.

— Нет, — усмехается препод. — Ты без формы. Считай, что отсутствуешь.

— Да я переоденусь сейчас, пока все разминаются.

— Бегом давай, — отпускают его.

— У него очень строгий отец, — шепчет мне на ухо Лу. — За пропуски без уважительной причины может жестко наказать.

— Это как? — замираю с открытым ртом.

— Хватит болтать, девочки. Размялись уже? Тогда начинаем с пробежки. Не стоим, не стоим, — подгоняет нас.

На втором круге замечаем, что Платон присоединился к классу. Парни подтягиваются на перекладинах. Девчонки, кто уже закончил бегать, восстанавливают дыхание и берутся за скакалки. Мы с Дашей постоянно цепляемся друг за друга взглядами. Ее не обещает мне ничего хорошего, а ведь я так надеялась…

Нас отпускают за пять минут до звонка, чтобы успели принять душ и переодеться. Заходим с Лу в раздевалку. Открываю свой шкафчик. Сверху на обуви лежит коробка с новеньким телефоном.

— Ну сказала же ему… — вздохнув, перекладываю коробку в рюкзак. Во время большого перерыва верну.

— Кому? — с любопытством интересуется Лу, закидывая на плечо полотенце.

— Да есть тут у нас один кареглазый упрямец.

— Так это Калужский тебе трубу грохнул, что ли? Тогда эту не вздумай возвращать. Он все правильно сделал, Эль.

— Да не могу я ее принять, понимаешь? Ладно, если бы хоть равноценная. Так этот же стоит сильно больше.

— Моральная компенсация, — смеется Лу. — Не заморачивайся. Этот мальчик может себе позволить такие подарки. Пойдем, а то мы не успеем на следующее занятие. Там такая стерва. С потрохами сожрет. Физрук знает, потому и отпустил раньше.

Душевые расположены возле спортивного зала. Одна для парней, вторая для девочек. Внутри чисто, светло, приятно пахнет гелями для душа и ненавязчивым ароматизатором. В самом конце находим пару свободных кабинок через одну. Захожу в крайнюю, плотно закрываю за собой матовую дверцу. Замков на ней нет. Надо будет потом спросить у Лу, почему так.

Открываю воду.

М-м-м… Как хорошо! Прохладные капли стекают по разгоряченной коже. Делаю воду чуть теплее. Стараясь не мочить волосы, подставляю под струйки лицо, смывая косметику. Тушь попадает в глаза. Сильно щиплет и слепит меня на время. Дверца кабинки откатывается в сторону. Срабатывает рефлекс. Я прикрываюсь руками оборачиваясь на звук.

— Занято же! — возмущаюсь и снова слепну. В этот раз от вспышки камеры мобильного.

— Та-дам! — торжественно улыбается Даша. — Не с той весовой категорией ты воевать решила, Шерро!

— Не смей! — выскакиваю из душа. — Даша, это уже не смешно! Слышишь?! — Она выбегает за дверь, я в панике пытаюсь ухватиться за полотенце, чтобы завернуться в него и выйти следом, но его нет ни на крючке на стене, ни на скамейке.

Ни полотенца, ни моей одежды. Даже обувь унесли.

— Да чтоб тебя!

Глава 17

Этель

Прячусь обратно в кабинку. Слышу звонок. Теперь надо еще много подождать и быстро добежать до раздевалки. А что там? Вряд ли они бросили мои вещи на видном месте. Меня трясет от обиды и злости. Открываю горячую воду, встаю под нее. Вот так. Ничего, я обязательно найду выход. Лу заметит, что меня нет, и пойдет искать. Кусаю губы, пытаясь сглотнуть колотящийся в горле пульс. Не разреветься бы им всем на радость.

Выключаю воду. Надо выходить отсюда и что-то делать. Мокрые ступни скользят по кафелю. По коже бегут ледяные мурашки.

— Ты здесь! — в двери врывается Лу. Выглядывает в коридор. — Макс, я нашла ее. Сейчас, подожди, — снова мне.

Исчезает, а я улыбаюсь. Так приятно, что они меня искали. Я не ошиблась. От Макса, правда, не ожидала. Я пока никак не пойму его отношение ко мне. Это все не имеет значения сейчас. Искали! Вот что важно.

Лу возвращается с полотенцем и стопкой вещей. Ее физкультурная форма мне немного великовата. Затягиваю шнурки на кроссовках, поправляю футболку, быстро расчесываю влажные волосы.

В коридоре на подоконнике сидит Максим.

— Предлагаю сходить к охране и посмотреть по камерам, куда они спрятали твои вещи, — спрыгивает на пол.

— Не надо. Сами найдем. Есть у меня одна мысль. Главное, чтобы сейчас нас из здания выпустили. Авдеев, отвлечешь охрану? А я быстро проверю.

— Поможешь? — спрашивает у меня Макс.

Конечно, я помогу! Мог бы и не спрашивать. Это ведь все из-за меня. Еще и проблемы с преподавателем могут быть за пропуск без уважительной причины. Втягивать в наши разборки с Дашей администрацию школы я больше не хочу. Она снова нажалуется отцу, он новому мужу матери, и я опять останусь крайней.

Макс быстро заговаривает зубы охраннику. Сына директора слушают охотнее, чем кого-то другого. Они поспешно уходят в сторону лестницы. Лу выбегает на улицу, а я стою здесь и слежу, чтобы больше никто не пришел. Спецоперация: «Найди вещи новенькой» идет полным ходом.

Лу нет слишком долго. Она так и не сказала нам, куда побежала. С лестницы слышны мужские голоса.

Ну, где же ты?

Выглядываю в окно. Входная дверь хлопает…

— Прячемся, быстрее, — дергаю Лу за локоть в противоположное крыло.

Она зажимает рот ладонью, чтобы не дышать слишком громко. Второй рукой прижимает к себе мою одежду. Лямка рюкзака сползает с плеча.

Макс быстро извиняется перед охранником, что он что-то там перепутал.

— Спасибо, — быстро обнимаю подругу. И Макса тоже. Не могу выразить словами, как я им благодарна за помощь.

— К мусорным контейнерам унесли, — рассказывает Лу. — Нам повезло, что сегодня не вывозят мусор. Переодеваться не советую. Шмотки хоть и лежали рядом, но они все равно успели провонять.

Это я и сама чувствую. Находим уборщицу, просим у нее пакет, чтобы все туда сложить. На остальные уроки в таком виде меня не пустят. Надо дождаться звонка и уходить из лицея.

Макс проверил все их чаты. Моей фотографии пока нигде нет. Хоть что-то хорошее.

Со звонком выбегаю на улицу, ухожу за территорию, пока не стали задавать вопросы. Бегу до автобусной остановки и трачу на проезд до больницы деньги, которые оставила себе на обед. Есть уже не хочется, только пить. Сглатывая вязкую слюну, достаю свой новый мобильник. Я обязательно верну его Платону чуточку позже. Или деньги за него буду возвращать частями. Главное, найти работу.

Переставляю сим-карту. Долго вожусь в незнакомой операционной системе. Увлекаюсь и проезжаю свою остановку. Выскакиваю на следующей, возвращаюсь пешком. Меня без проблем пропускают в отделение. Накидываю белый халат. Стучусь в палату.

— Привет. Можно?

— Пришла ведь уже. Чего спрашиваешь? — смеется Артем. — Привет. Почему не на занятиях?

— Да так, — морщусь. — Я книжку тебе привезла, которую ты просил. Сейчас, — роюсь в рюкзаке, все время облизывая пересохшие губы.

— Возьми воду, я не обеднею, — предлагает Тема.

— Спасибо, — не отказываюсь. Не могу больше терпеть. От жары, нервов, отсутствия еды, еще и воды, начинает болеть и кружиться голова.

С жадностью вливаю в себя пару стаканов. Облизываю капельки с губ. Сводный смотрит на меня очень странным, горячим и потемневшим взглядом. Отворачивается, чтобы убрать в тумбочку книгу. Роется в ней, вытаскивает черный кожаный кошелек, протягивает его мне.

— Возьми.

— Зачем? — отдергиваю руку.

— Бери, Эль. Я же не слепой, вижу, что отцовской картой ты не пользуешься, а своих, как я понимаю, денег не осталось. Так?

Киваю. Не вижу смысла скрывать от него очевидное.

— Там есть наличка, что мне бабушка давала. Тебе пока должно хватить. И не смотри на меня так, — хмыкает. — Считай, что это, — стучит пальцами по ноге. — Допустим, плата за услуги курьера. Ты же привезла мне книгу.

— Я бы и так ее тебе привезла. Мне несложно.

— Но ведь просто так ты деньги не возьмешь, гордая девочка?

— Не возьму. Они не мои.

— Теперь твои. Заработала, — подмигивает. — Можешь мне еще подушку поправить. Все время сползает, зараза.

Улыбаясь, обхожу кровать, поднимаю его подушку, взбиваю, подкладываю под спину.

— Тем, к кому можно обратиться, чтобы перенесли информацию с одного телефона на другой? Я разбила, а там фотографии были важные. Все время забывала их в облако залить или хотя бы на флешку. Вот результат.

— Покажи трубу.

Достаю из рюкзака свой несчастный аппарат. Северов крутит его в руке, пытается включить, но система больше не грузится, а может села батарейка, я не знаю.

— А второй? Куда переносить? — показываю мобильник от Платона. — Ого, — Тема забирает его у меня.

— Это Платон купил. Надобудет ему вернуть…

— Калужский?! — Артем сжимает в ладони новый телефон.

Мне становится страшно, что там тоже лопнет экран и вернуть тогда точно не выйдет, только выплачивать деньгами.

— Да. Он разбил и вот притащил мне этот. Не хотела брать сначала, но совсем без связи я не могу. Надо искать работу. Устроюсь и верну ему все.

— Завтра верни! — требует Север.

— Но…

— Давай без «но», Эль! — рычит на меня. — Приедешь домой, зайдешь ко мне в комнату. В комоде на верхней полке под шмотками валяется два рабочих телефона. Берешь любой. И привези мне завтра мой ноут. Я перетащу тебе инфу из твоей разбитой трубы.

— Ладно, — соглашаюсь. Так даже лучше. Платону совсем не хочется быть обязанной. — Не бесись.

— Я не бешусь! Хотя нет, я бешусь! Держись от Калужского подальше, Эля, — вибрирует его голос. Верхняя губа вздрагивает в оскале.

В порыве успокоить сводного, накрываю своей ладонью его. Он тут же кладет сверху вторую. Вздрагиваю. Не отпускает.

— Не верь ему, — просит уже спокойнее.

— А тебе? — снова пытаюсь вытащить руку.

Северов перехватывает ее удобнее и неожиданно подносит к губам. Его горячее глубокое дыхание обжигает кожу. Убираю руку за мгновение до поцелуя.

— Я пойду, — сбегаю, так и не дождавшись ответа.

В коридоре прислоняюсь спиной к прохладной стене, сползаю по ней вниз на корточки. Что же он делает?

«Можно, — выскакивает на экране его сообщение. — Только мне».

Глава 18

Артем

Встать и пойти за ней! Ах, да! Я же не могу.

Напугал девочку, придурок! И даже догнать, и ещё раз окунуться в эти глаза сейчас не выйдет. Она прочитала мое сообщение. Ничего не ответила. Такие вещи в глаза надо говорить, а я наехал опять и так поцеловать хотел…

Испугалась. Сбежала.

Я тороплюсь, мы не знаем ни черта друг друга, но меня так тянет к этой девочке. Необъяснимо. И даже испортить ее больше не хочется, хочется другого. У меня так ни с кем еще не было, как я хочу с ней. Может голодный просто. К Дашке не поехал. Но дело ведь не в физике. И книжка эта мне не нужна, я ее раза три перечитывал. Просто хотел, чтобы у Этель был повод ко мне приехать. И я дал ей его, а она подарила мне время для нас двоих. Соседей по палате я в расчёт не беру. Их никуда не денешь. И глаза закрыть не могу, там она и мои фантазии, сводящие тело болезненно сладкими спазмами. Надо срочно отвлечься. Смотрю на часы, скоро бабушка должна приехать. Отец снова занят, ему не до меня. А ещё Макс обещал заскочить. У него выясню, почему Эля вместо уроков оказалась у меня в палате. За прогул будет звонок родителям и наказание, если не подтвердят уважительную причину. Но здесь я, пожалуй, попробую ей помочь прямо отсюда.

Бабушка заходит вместе с лечащим врачом и новыми костылями.

— Ну что, боец? Как чувствует себя пострадавшая конечность?

— Чувствует уже хорошо.

— Раз шутишь, значит точно хорошо. Бабушка твоя сильно беспокоится и нашим костылям не доверяет. Привезла тебе другие. Твой допустимый маршрут пока тот же. До туалета и обратно. Увижу, что перегружаешься, заберу, будешь в «утку» ходить. Понял?

— Да понял я, понял. Лежу, — поднимаю руки вверх. Сдаюсь, ага!

— Вот и лежи. Еще дня три-четыре. Как обезболивающее до минимума сократим, разрешу тебе гулять до конца коридора и обратно. Но только после снимка.

Врач уходит к мужикам. Поздно он сегодня, обычно часов в десять обходит. Бабушка садится на стул возле кровати.

— Я тебе еду твою правильную привезла, — ставит пакет возле тумбочки.

— Спасибо. Ба, у меня просьба есть. Можешь кое-что сделать? — решаю сразу обговорить с ней главный вопрос.

— Начало разговора мне уже не нравится.

— Эльке надо помочь. Домой из школы будут звонить. Скорее всего тебе, как обычно. Подтверди уважительную причину ее пропуска сегодня.

— Та-а-ак. И что за причина? — строго смотрит на меня, сложив на груди руки. Мелкий был, до жути боялся таких вот ее интонаций и взглядов. Сейчас уже не работает.

— У меня она была. Срочно надо было кое-что из дома привезти.

— И что же это такое срочное, что не могло подождать конца уроков?

— Ба, если бы я мог тебе об этом сказать, не просил бы ее. Не волнуйся. Ничего противозаконного. Ты сделаешь? Пожалуйста.

— Если ты пообещаешь мне слушаться врача. На тебя жалуются.

— Обещаю. Еще три-четыре дня постараюсь быть хорошим мальчиком. И ещё. Это важно, ба. Не говори Этель, что я просил.

— Хорошо, не скажу, — расслабляется, опускает руки на колени. — Но тебе все равно придется мне все объяснить. Ты меня понял?

— Угу.

Мне бы кто объяснил, было бы неплохо.

Бабушка рассказывает, что нового дома. Неинтересно, но из уважения к ней слушаю и даже иногда киваю. Провожаю ее и жду Макса. А пока его нет, думаю, как отсюда дотянуться до Платона и поставить его на место. Ничего дельного в голову не приходит, я все равно скатываюсь в мысли о сводной. Ее реакция на меня и мои совершенно невинные прикосновения не дает покоя. Есть в этом что-то очень цепляющее. Никак не отпускает.

Макс вваливается в палату без стука только ближе к пяти вечера. Жмет мне руку. Сгружает на пол и пинает под кровать спортивную сумку.

— Там гантели и еще какая-то фигня, я не смотрел. Твой тренер сказал, что завтра заедет к тебе сам, расскажет, что можно делать, что нельзя. Спортивного врача вашего нет сегодня. Так что сильно пока не налегай на инвентарь.

— Спасибо. Макс, что в лицее было сегодня? — молчу пока про то, что Эля была у меня.

— Ой, блин… — проводит пару раз ладонью по волосам. — Тебе не понравится.

— Рассказывай.

Авдеев оглядывается на моих соседей по палате, двигается ближе и полушепотом рассказывает про набирающий обороты конфликт Дашки и Эли. Столовая еще ладно, это детский сад, но то, что моя теперь уже точно бывшая девушка устроила сегодня, полный трындец! Волосы на руках встают дыбом. Как наяву представляю себе мокрую, растерянную Элю без поддержки, ужас и панику в ее красивых глазах.

— Фотку она еще никуда не выложила, — заканчивает Макс. — Так что ждем сюрпризов в любой момент.

— Спасибо, что помог Эле, — жму ему руку.

— Считай, что я для тебя старался, — смеется друг.

— В смысле? — напрягаюсь.

— А то я не вижу, как ты ее глазами жрешь. Забирай, пока Калужский не осел на ее территории. Он уже задрал рядом пастись. Как искать только не пошел с нами? Вряд ли бы Платон стал ждать со мной в коридоре возле душевой.

— Забирай… — повторяю за ним. — Не знаю, Макс. Я не знаю! — бью кулаками в матрас. — Я не умею с такими, как она. Это в башке у меня все просто, а на деле, — усмехаюсь. — Элька от каждого прикосновения шарахается и сжимается как пружинка.

— Не торопись. Втягивай ее в свой мир постепенно. Я бы так и делал, наверное, попадись мне такая, от которой крышу сносит и сердце заходится в тахикардии. Но мое сердце пока совершенно спокойно.

— А как же новая подружка?

— Ай… Она экзотичная только потому, что не из нашего лицея. Еще несколько дней, я получу свою вкусняшку и можно сваливать. Скука.

Глава 19

Этель

Дожевывая булочку, запиваю ее водой и открываю дверь вагончика, расположенного недалеко от тренировочной трассы. Внутри царит полумрак. Напротив небольшого полукруглого окна простой деревянный стол, на нем светится экран открытого ноутбука. На спинке стула висит мотокуртка с защитой на локтях и спине. У стены шкаф, а там парочка покоцанных шлемов, защитные перчатки, папки с документами и прочая мелочь. Все нашла, кроме того, что, а точнее кого искала — Гордея.

Решаю выйти и подождать на улице, но дверь за моей спиной открывается, впуская в вагончик молодого мужчину. И глаза у него такие… знакомые очень. Черты лица тоже. Никак не могу понять, откуда я могу знать его знать. Да ещё и в чужом городе. Это все нервы!

— Эля, я полагаю?

— Да, здравствуйте.

— Можно на «ты». А я Гордей. Ну что, прокатимся?

— Вот так сразу? — не верю своему счастью.

— А чего тянуть? Ты же для этого сюда приехала. Покажи себя в деле, потом будем разговаривать. Вон там, — показывает еще на один шкаф, который я не заметила, когда вошла, — есть во что переодеться. Жду на улице.

Нахожу в шкафу всю экипировку. Дорогая, но уже сильно потасканная. Подбираю самый близкий вариант к своему размеру, утягиваю, регулирую, застегиваю ботинки, прыгаю несколько раз, чтобы убедить, что все хорошо село.

— Не утонула? — смеется Гордей, разглядывая меня.

— Нормально, — глазею на байки. — Ну привет, — провожу по одному из них пальцами. — Покатаешь меня? — берусь за руль.

— Этот нравится? — наблюдает за моими действиями хозяин этого места.

— Да, — киваю.

— Седлай и погнали, — подмигивает он.

Надеваю шлем, перчатки, сажусь верхом на мотоцикл, газую и урчу вместе с байком от удовольствия. Сидение подо мной знакомо вибрирует. Я уже думала, что попрощалась с этим.

Гордей уходит вперед, показывает мне трассу, и я отключаюсь. Просто забываю обо всем: дурацком лицее, Даше, матери. Сейчас я живу именно этим моментом. Ничего больше нет, только я, байк и трасса. Гордей дает мне свободу, убедившись, что я вполне справляюсь с техникой сама. Сердце качает по венам адреналин. С простой трассы я ухожу чуть дальше, на сложные участки, прохожу их, получая удовлетворение. Могу! Останавливаюсь возле инструктора, снимаю шлем и не могу перестать улыбаться. Мне очень-очень хорошо сейчас.

— Ладно, — смеется Гордей. — Я впечатлился. Очень хороший уровень. Профессиональный. Не ожидал от такой хрупкой девочки, но мне нравится. Будешь дезориентировать противника внешним видом, — шутит он. — Есть у меня команда, но чисто мужская. Вывезешь?

— Попробую.

— Тогда на следующем занятии я вас познакомлю. Они и в индивидуальных катаются, и командные истории неплохо тащат. Тебе понравится.

Оговариваем еще несколько важных вопросов. Байк мне пока выделят этот, но за занятия все равно придется платить. В сумму оплаты входит много аспектов, в том числе и обслуживание мотоцикла, на котором я буду ездить. Потом, если и правда получится принимать участие в заездах, можно будет оплачивать это все с призовых денег, а пока для меня есть еще один стимул скорее устроиться на работу. Еще и с экипировкой надо решить вопрос. Она должна полностью подходить под меня и ее придется купить.

— Чего потухла, Эль?

— Да так, — отмахиваюсь от парня. — Спасибо тебе. Я поеду.

— До встречи? — внимательно на меня смотрит.

— Конечно, — улыбаюсь ему и быстро ухожу.

Надо найти остановку и сориентироваться, как добраться до дома на общественном транспорте, чтобы сэкономить немного денег. По дороге прикидываю, как я смогу все совмещать. Учеба, работа и байки. Сложно, но я пока не хочу исключать ни одно из этих звеньев.

Мне везет. До дома один автобус без пересадок. От него идти еще минут тридцать, зато вместо двухсот рублей я заплатила всего тридцать с небольшим.

В гостиной меня ловит бабушка Артема.

— Ты чего так поздно?

На улице и правда уже темнеет.

— Гуляла.

— Я распорядилась, чтобы тебе оставили ужин. Эль, я понимаю, что тебя сюда не очень тянет и с мамой конфликт, но все же, пожалуйста, возвращайся домой вовремя или хотя бы предупреждай о подобных задержках. Мне хватает одного неразумного внука. Боюсь, что двоих мои нервы просто не выдержат.

— Извините, — улыбаюсь ей.

Перед Маргаритой Антиповной неудобно, но я как-то не подумала, что она будет так обо мне волноваться. Я все же чужая.

Приятно.

Поднимаюсь на второй этаж. Бросаю рюкзак в своей комнате и сразу иду в спальню Артема. Мотокросс немного отвлек меня, а сейчас вместе с запахом этой комнаты вернулись и его сегодняшние прикосновения. Ощущение его ладоней на моих, чуть не случившийся поцелуй. Да, это всего лишь пальцы, которых едва не коснулись его губы, но у меня все равно все сжимается и закручивается внутри от волнения и неловкости. А теперь еще и в вещах его копаться? Ой, мамочки…

Ладно, Элька, смелее! На байке гонять тебе не страшно, а переложить пару футболок парня с места на место — целая трагедия. Не покусают же они тебя!

— А вдруг? — вслух отвечаю внутреннему голосу.

Подхожу к комоду, открываю верхний ящик. В нем аккуратно сложены вещи, совсем немного, и пахнет тоже Артемом. Зажмурившись, просовываю руку под стопку одежды, нащупываю… Зажигалку? Зачем она тебе, Север, ты же не куришь? Красивая, в металлическом корпусе с гравировкой в виде руны. Важный подарок, скорее всего, раз хранит в таком месте. Убираю ее. Чуть дальше, у задней стенки ящика нащупываю телефоны. Достаю, выбираю тот, что кажется мне попроще. Зарядка к нему находится там же и еще кое-что, что вгоняет меня в краску не хуже прикосновений сводного. Задвигаю фольгированные квадратики как можно глубже, быстро закрываю ящик, выбегаю в коридор и вспоминаю, что забыла прихватить ноутбук! Блин! Ну он хотя бы не в комоде!

Глава 20

Этель

Переставила свою сим-карту из мобильного Платона в телефон Артема. Поставила его на зарядку и минут через десять он спокойно включился. На экране заставкой стоит красивый черный спорткар, а лезть глубже мне неудобно, хотя очень хочется заглянуть в галерею и приоткрыть для себя завесу жизни Севера вне лицея или дома.

Подарок Платона аккуратно упаковываю, кладу в рюкзак, чтобы не забыть утром. Готовлюсь к занятиям и на кухню спускаюсь уже глубоко за полночь. В холодильнике в контейнерах с пометкой «для Эли» запечённая рыба с овощами, салат и рядом бутылка йогурта. Забираю его и салат. Ухожу есть в спальню, чтобы опять не столкнуться здесь с матерью.

Закончив с ужином, устраиваюсь на кровати в обнимку с подушкой. Кручу в руках мобильник Артема и вспоминаю наш странный диалог:

— Не верь ему.

— А тебе?

— Можно. Только мне.

Тебе можно верить, Север? Мне страшно. Вообще все, что между нами вспыхивает и электризуется — пугает. В таких, как он, опасно влюбляться. Такие играючи разбивают в дребезги глупые наивные сердца, но мое все равно бьется чаще, стоит подумать о нем. Убираю телефон под подушку. Не полезу я в него. Пусть удаляет свое личное, а вот то, что останется, уже можно будет смотреть.

Утром в лицее узнаю отличную новость, Даши сегодня не будет. Можно выдохнуть и заняться обзвоном объявлений.

На большом перерыве устраиваемся с Лу на улице. Макс стянул форменную рубашку, бросил ее возле нас и ушел гонять мяч еще с несколькими ребятами из нашего класса против параллели. Изредка поглядывая на них, общаюсь с потенциальными работодателями. В итоге у меня два собеседования сразу после занятий.

— Ты уверена, что потянешь все это? — сомневается Лу.

— У меня нет выбора. Это у вас родители, а у меня только я, — прячу в рюкзак сложенный вдвое листочек с адресами.

— Да знаешь, — грустно улыбается подруга. — Еще неизвестно, что лучше. Ты думаешь, тут все свободные и независимые? Нет, Эль, это только видимость. У большинства вся их дальнейшая жизнь расписана и просчитана. Куда поступать, за кого выйти замуж, на ком жениться, где и кем потом работать. Мой отец вот тоже настаивает на выгодном браке с его партнёром по бизнесу. Я пока сопротивляюсь, но все равно завишу от него, и он в состоянии загнать меня в такие рамки, из которых я не выберусь. Ладно, не будем о грустном. Как там Север?

— Нормально. Ой, Платон! — машу рукой парню, чтобы подошел.

— Привет, — улыбается кареглазый красавчик. — Этель, ты все еще должна мне прогулку по городу, — напоминает он, усаживаясь прямо на траву.

— Ты бы губу закатал, Калужский. Иди обрабатывай кого-нибудь другого, — фыркает на него Лу.

— Я телефон тебе вернуть забыла, — встреваю в их начинающуюся перепалку. — Мне Артем свой отдал, а это лишнее, правда.

— Покажи, — просит он, не притрагиваясь к коробке с телефоном.

— Что показать? — не сразу понимаю.

— Трубу покажи.

Достаю из кармана мобильник, показываю, он довольно улыбается.

— Помню его. Все фотки уже посмотрела?

— Я не лазила. Отдам Артему сегодня, чтобы удалил.

— Какая правильная девочка. А не лазила зря. Содержимое телефона может много сказать о его владельце. С этой трубой он гонял в прошлом году и там должно много всего интересного остаться. На память, — холодно усмехается Платон, мгновенно превращаясь из беззаботного милого парня в кого-то другого. Опасного и жестокого.

Мне становится не по себе. Смотрю, как он поднимается, отряхивает брюки, уходит, так и не забрал у меня свой мобильник!

Перевожу вопросительный взгляд на Лу. Она отрицательно качает головой, не желая мне ничего рассказывать.

Нас отпускают сегодня немного раньше. Иду к воротам. От стены флигеля охраны отлепляется Калужский. Еще раз вглядываюсь в его лицо и до меня доходит…

— Платон, у тебя брата нет случайно?

— Есть, старший. А что?

— Да так… — задумчиво пытаюсь его обойти. Он преграждает мне путь. — Пусти.

— Погуляй со мной. Твой Север все равно занят, ему не до тебя сейчас. Эль, да чего ты так боишься? Это просто прогулка! И ты мне обещала!

— Мне некогда, — снова пытаюсь его обойти.

— Он с Дашей, Эль! — ловит меня за талию. Мы оказываемся слишком близко друг к другу на глазах у многих. Скидываю его руки, ухожу за территорию лицея. — Смотри, — догоняет, сует мне под нос свой телефон. — Это Дашкина страница. Фотки свежие.

— Я не хочу на это смотреть. И с чего ты взял, что мне есть дело до их отношений с Дашей? Север — мой сводный брат! Это все! Сейчас я еду не к нему и если ты не отстанешь, то я сильно опоздаю!

— Я довезу, — берет меня за запястье и тянет за собой в сторону парковки.

Сопротивляться у меня уже нет времени, Платон занял его собой. Теперь, чтобы не опоздать, я соглашаюсь сесть в машину с его водителем. Ищу в рюкзаке листочек с адресами, называю первый.

— Хочешь, я докажу тебе, что Север совсем не тот, кто тебе нужен?

— А кто мне нужен? — внимательно смотрю на Платона. — Ты?

— А чем моя кандидатура хуже Севера? В отличие от него, я свободен и всего себя могу посвятить тебе. Мое слово тоже имеет вес в лицее, и я легко могу избавить тебя от нападок Киреевой.

— Самоуверенно, — отворачиваюсь к окну.

— Зато чистая правда. Зачем тебе сюда? — смотрит на вывеску на здании, возле которого остановился водитель.

— На работу иду устраиваться. Спасибо, что подвез, но дальше я сама.

— Я здесь подожду, — категорично заявляет он. — Тебе понравится эта прогулка, Эль. Обещаю.

Глава 21

Артем

Я обещал врачу быть послушным мальчиком, поэтому делаю вид, что ковыляю в сортир в компании своей девушки. Очень странная романтическая прогулка, надо сказать, но план в другом. Рядом с мужским туалетом есть вторая дверь. Что-то вроде запасного выхода. А у меня теперь есть ключ от этой двери.

Дежурная медсестра погрязла в своих бумажках. Проходим с Дашей чуть вперед, шарю по карманам штанов, достаю ключ, отдаю ей, у меня тихо вряд ли получится открыть. Киреева с горящими от восторга глазами быстро проворачивает его в замочной скважине, толкает створку. Мы выходим на прохладную лестничную площадку, закрываем за собой дверь.

Здесь тихо. С верхнего лестничного пролета падает свет. Там окно скорее всего, а перед нами глухая стена.

— А ты спрашиваешь, почему я не приезжала, — шепчет Дашка, прижимаясь губами к моему уху. — Хотела, чтобы ты вот так соскучился, а то в последнее время ты так отдалился… — скользит губами по щеке.

Отворачиваюсь. Теперь бы не упасть и не продлить свой срок пребывания в этом отделении.

Отпускаю один костыль, освобождая руку. Сильнее упираюсь в пол здоровой ногой. Мышцы дрожат, но нормально… Будем считать это тренировкой.

Прислоняю Дашку к стене, придавливаю корпусом, чтобы не вырвалась, веду костяшками пальцев по щеке. Она расслабляется, закрывает глаза, приоткрывает губы. Кладу ладонь ей на шею, аккуратно сдавливаю горло.

— Север! — испуганно вскрикивает. — Тём, ты чего? Следы же останутся, пусти, — дергается, но я собираю все свои силы и держу ее на месте.

— Телефон дай сюда.

Как же мне нужна сейчас вторая рука! Черт возьми! Но я вряд ли устою без опоры. Киреевой достаточно будет меня толкнуть и прощай равновесие — здравствуй пол.

— Какой телефон? — строит из себя дурочку.

— Свой! Мобильник сюда дала! — рыкнув, сильнее сжимаю ее горло.

— В кармане он! В кармане! Ты чокнулся совсем, Артем?! — достает телефон, показывает мне.

— Разблокируй.

Щелчок. Экран вспыхивает. Отпускаю Дашу, выхватываю телефон и первым делом лезу в настройки, чтобы при помощи пары нехитрых манипуляций сбросить пароль.

Открываю галерею. Она населфила нас сегодня в палате. Надеюсь, никуда выложить не успела. Но в принципе мне все равно уже. Киреева так низко упала в моих глазах, что я перестаю себя уважать за то, что между нами было. Забиваю на нее, ее злое сопение.

— Блин, да сколько можно фоткать?!

Кручу ленту из бесконечных безликих картинок и… Оу… Вау… Какая же ты у меня красивая, а… Дыхание перехватывает. Не, я тебя, малыш, точно никому не отдам. Это же… Я слов таких не знаю. Меня вставило.

— Уф-ф… — шумно выдыхаю, пересылая эту фотку себе. Проверяю облако, почту. Удаляю. Надеюсь, это все, и она больше нигде не всплывет.

— Так дело в ней, да? Ты реально запал на новенькую? Север, она нищая и невзрачная! Тебе там все равно ничего не светит.

В ответ со всей дури бью Дашкин телефон об бетонный пол. Труба разлетается вдребезги.

— Придурок! Ты точно свихнулся. Тебе в той драке башку отбили! — кидается его собирать.

— Еще раз ты выкинешь что-то в адрес Эли, я тебя уничтожу.

Смотрю на костыль, валяющийся на полу. Поднять надо. Как? Этот ход я не продумал. Ладно, сейчас проверим мою физподготовку. Выдохнув, медленно присаживаюсь на одной ноге, перемещая ладонь по костылю. Вдох… выдох… Мышцы напряжены, в поврежденное колено стреляет болью.

— М-м-м… — не могу сдержать стон. Жмурюсь, но дотягиваюсь до своей второй опоры. Аккуратно поднимаюсь на ноги.

Отличная тренировка. Надо срочно лечь.

— Ты знаешь, как это будет, Север, — Дашка убирает остатки телефона в сумку. — Тебе интересно, пока недоступно. Ты же быстро разведешь ее, а потом бросишь. И что? Вернешься ко мне? С кем ты встречался дольше, чем со мной? М? Ни с кем, Артем! А я завтра кое-что расскажу твоей Эле. Про прошлогодний марафон, который вы устроили, про трофеи, последствия.

— Только попробуй!

— Что так? Испугался? Ты же крутой. И трудностей не боишься. Вот и посмотрим, насколько далеко она тебя пошлет! Поиграем? — улыбается Даша.

— Не смей, Киреева!

— Пока, Север. Увидимся в школе.

— А-а-а!!! Маленькая дрянь! — бью кулаком в стену, снова роняя костыль и наступаю на чертову больную ногу. Стреляет так, что темнеет в глазах. Часто, глубоко дышу, стараясь переждать эту боль.

— Что здесь?.. Северов?! — ругается дежурная медсестра. — Очень больно? Что за мальчишка! Привязывать тебя к кровати, что ли? Потерпи, сейчас укол тебе сделаю.

Помогает дойти до палаты. Ложусь и закрываю глаза. Больно адски! Колотит от адреналина. Даша… ты бы мне хоть правила озвучила. Стерва. В игре всегда есть правила. Чует моя пятая точка, она их еще выкатит. Надо раньше нее рассказать Этель про тот чертов марафон. Он и так, и так выглядит неприглядно, но то, как преподнесет информацию Киреева… Я не отмоюсь потом вообще.

Медсестра колет обезболивающее, отчитывая меня, как маленького. Лежу с закрытыми глазами, стараясь расслабиться. Выходит паршиво. Вляпался! Хуже, что Элю втянул. Защитить хотел, а в итоге сделал только хуже. Я такого от Киреевой вообще не ожидал.

Где же ты, моя сводная заноза? Уже должна была с ноутом приехать. Звоню, не отвечает. Аккуратно узнаю у бабушки, где моя Этель. Дома ее нет и вчера поздно вернулась. Где шлялась? Выпорю, блин!

Снова звоню.

— Север, ты задрал, — вместо нее отвечает Платон.

В моей голове происходят микровзрывы. Из легких как от удара вышибает весь воздух. Резко сажусь на кровати.

— Если девушка не берет трубку, значит она занята… другим!

Глава 22

Артем

Да я шею тебе сверну, утырок! Другим она занята. Тобой, что ли?!

Меня кроет, и нога болит так, что хочется поскулить в подушку. Но там кареглазое чудовище пытается забрать мою девочку, так что плевать на боль. Мне домой надо. И я уже знаю, кто мне в этом поможет.

Набираю Костика.

— Чего хотел? — интересуется водитель.

— Забери меня отсюда, — стараюсь не скрипеть зубами.

— Чтобы твой отец меня уволил? — усмехается он.

— Не уволит, я на себя все возьму, а ты не смог отказать сыну хозяина. Я заплачу, Костя. Забери. Меня. Отсюда. Сейчас!

Правда еще карту у бабушки надо забрать, но это можно как-то решить. Выкручусь. Найти деньги — не проблема.

— Да не дури ты, Север. Тебя ж не зря там держат. Может помочь чем? Ты скажи, я попробую.

— Костя, я помогу себе сам. Мне просто надо попасть домой. Это проблема? Тебе бабки больше не нужны?

— Бабки всегда нужны. Ладно, скоро буду.

Укол, наконец, действует так, как надо. Я могу шевелиться. Сажусь, спускаю ноги на пол, достаю из-под кровати сумку и скидываю в нее все личные вещи из тумбочки.

— Парень, тебе же нельзя. Ты куда собрался? — лезет не в свое дело один из соседей по палате.

— Ты еще медсестру позови и пожалуйся на меня, — огрызаюсь, застегивая молнию.

Мужик отваливается. Снова делает вид, что у него там очень интересный кроссворд. А я все время пялюсь в телефон. Руки чешутся еще раз позвонить Эле. Не буду. Пусть она, глядя мне в глаза, расскажет, где ее вчера носило и как хорошо они провели время с Калужским.

Пусть забирает Дашу. Он ведь хотел ее. Я отдаю. Бантиком еще могу завязать любого цвета на выбор. Но Платону Даша больше не интересна, потому что была со мной. Он гордый, бывшее в употреблении не берет. Я такой же. Мне принципиально чтобы мое, а после меня хоть огнем все гори.

— Готов? — в палату заходит Костя.

— Я там медсестру озадачил, так что погнали.

Забирает сумку, подает мне костыли. Быстрый ходок из меня пока так себе, но я прилагаю максимум усилий. Не пленник, силой удерживать не станут, но вот отцу раньше времени доложат, тогда я здесь останусь. И да, если он попросит, к кровати привяжут. Все условия для вип-клиентов.

На улице с удовольствием вдыхаю свежий воздух, пока Костя закидывает сумку в багажник. Отодвигает для меня по максимуму переднее пассажирское. Аккуратно сажусь, заношу и ставлю ногу.

— Нормально? — Киваю. Хлопает дверью.

В тачке климат-контроль держит температуру на пару градусов прохладнее, чем на улице. Хорошо. А дома сейчас будет скандал.

— Костя, ты не в курсе, бабушка дома?

— Нет. Я же не захожу. При мне никуда не уезжала.

— Паршиво. Будем надеяться, она по мне уже соскучилась, — усмехаясь, отворачиваюсь к окну.

Всю дорогу цепляюсь за темненьких особей женского пола, надеясь не увидеть среди них Элю в компании Платона. Она же умненькая девочка? Должна же понимать, что Калужский не просто так к ней прилип. С конкретной целью. И Лу ей говорила, чтобы не связывалась с ним. Про меня, правда, тоже так говорила.

В наш прошлогодний марафон попала ее подруга. И досталась она мне. Откуда я знал, что девчонка влюблена в меня по уши? Все обоюдно было. Ей понравилось, но я дальше пошел, а она в депрессию. Наши пути разошлись. Родители из лицея ее забрали. Лу больше ни с кем не смогла подружиться. Характер у нее тяжелый, спортивный. Как они с Элей сошлись, для меня загадка, но чую пятой точкой, она Этель скорее Платону сосватает, чем мне, если выбирать придется.

Вижу знакомые ворота. Не думал, что так быстро по ним соскучусь. Еще бы к себе подняться незаметно.

Заезжаем во двор. Охрана кивает в знак приветствия. Отправляю Костю на разведку. Опускаю стекло, подзываю одного из парней в форме.

— Этель дома?

— Нет еще. Не приезжала.

Поднимаю стекло обратно. Костя выбегает. Открывает мне дверь.

— Путь свободен, — улыбается он. — Не нравятся мне твои шпионские игры, Север.

— Я тебе деньги за них плачу, так что будь добр, не делай мне мозг своей моралью. У тебя ее нет.

— Чего ты злой-то такой? Стоишь?

— Стою. Сумка, — напоминаю ему.

Достает сумку. Идем в дом. Лестница. Хм… Чет я не подумал. Опыта «ступеньки — костыли» у меня еще нет. Научимся. Боец я или где?

«Или где» судя по всему. Пипец, как тяжело с непривычки. Спасает крепкий торс и натренированные руки, иначе не поднялся бы я по ней вообще. А так долгих несколько минут мучений, пару литров пота и я на втором этаже. О том, как буду спускаться, думать пока не хочу.

Костя провожает меня до комнаты. Кидает на пол сумку.

— Нужен еще?

— Пару бутылок воды принеси снизу, пожалуйста. Там маленький холодильник на кухне чисто под жидкость.

— Понял. Разберусь.

Первым делом подхожу к комоду. Открываю верхний ящик. Все вещи так же аккуратно сложены, как я помню. Улыбаюсь, прикасаясь к ним ладонью. Там под шмотками стратегический запас защиты. Представляю розовые щеки Эли, когда она его обнаружила.

Костя приносит мне воду и сваливает. Прошу его быть на связи. Черт знает, куда еще сегодня придется ехать.

Ноута моего нет в комнате. Окей, значит Эля и правда собиралась ко мне. Становится немного легче. Глотаю ледяную воду. Она моментально сводит горло. Прокашливаюсь, бросаю бутылку на кровать. Надо хотя бы частично принять душ и переодеться.

Поставив перед собой еще одну непростую задачу, ковыляю в ванную. Матерясь и все время что-то роняя, мне удается немного освежиться. Переодеваюсь в комнате в чистую одежду. Брызгаю на шею и футболку немного одеколона. У меня сегодня свидание со сводной… в соседней комнате.

Ухмыляясь, иду в ее спальню, ведь рано или поздно эта девчонка появится.

Глава 23

Этель

— Ну пожалуйста, — прошу охранника в холле больницы. — Мне всего на пять минут. Я передам ноутбук, узнаю, как Артем, и уйду.

— Посмотрите вот сюда, — тыкает мне пальцем в потрепанную бумажку на стене. — Видите? А теперь посмотрите на часы. Все посещения теперь только завтра с десяти утра. Потерпит ваш Артем! Покиньте помещение, — требует он.

Платон пытается его подкупить. За это нас просто силком выталкивают на улицу. В эмоциональном порыве хочется сказать, что это все из-за него, но это будет ложью. Это из-за меня я не успела к Артему. Пока проехала по собеседованиям. На последнем задержалась, потому что приняли на стажировку. Мне показывали кофейню, знакомили с ребятами, которые в ней работают. А потом Платон уговорил меня немного прогуляться, напомнив в сотый раз, что я ему обещала. Съехать не вышло. Аргумент: «У тебя завтра первый рабочий день. Тебе будет не до меня!» сработал. А еще мне завтра к Гордею, и я пока не придумала, как все это совместить. Если от кофейни доехать на такси, то должна успеть на вечернюю тренировку. Пока это единственный вариант.

— Поехали, — Калужский берет меня за руку.

Иду за ним к машине. Я ужасно устала. Мне сейчас хочется просто рухнуть на кровать и не двигаться.

— Как тебе город? — Платон садится слишком близко.

Отодвигаюсь от него, вжимаясь в дверь.

— Красивый, — смотрю, как мы аккуратно вклиниваемся в общий поток на дороге.

— А я только на тебя смотрю сегодня, — он пальцами прикасается к моему подбородку и поворачивает голову на себя. — Ты хоть представляешь, насколько ты красивая?

— Не надо, — отвожу его руку в сторону.

— Почему? — прикасается к моей ладони. — Что плохого в том, что ты мне нравишься и я хочу получить немного больше, чем твою дружбу? Со мной тебя никто не обидит в лицее, — напоминает. — Я буду защищать.

— Меня бы устроила дружба, — честно отвечаю.

— Это из-за Севера, да? — зло хмыкает он.

Ну вот опять…

— При чем здесь Север? Я не ищу отношений, Платон. У меня другие планы, ты же видишь! Остановите машину, — прошу его водителя. Хочется выйти, пока это разговор не зашел слишком далеко.

Мне не нравится, что Калужский давит и откровенно наглеет, все больше вторгаясь в мои личные границы без разрешения. Не припомню, чтобы дала для этого повод.

— Нет, — отрезает Платон. — Я доставлю тебя домой. Пока ты со мной, это моя ответственность. Эль, — он снова пытается прикоснуться, но сам убирает руку, поймав мой предостерегающий взгляд. — Все, что может быть у тебя с Севером, просто игра с закономерным исходом. Хочешь попасть в длинный список его побед?

— Не хочу. Но и в твой список я тоже попасть не хочу. Это вы как-нибудь без меня. Ладно? Остановите, пожалуйста, машину, — снова обращаюсь к водителю. — Дальше я поеду на такси.

Водитель паркуется у обочины. Я выскакиваю, Платон за мной.

— Эль. Этель, ну не дури. Извини меня, — идет, рядом подстраиваясь под мой шаг. — Я бываю очень упертым, если мне что-то нужно. — Давай я просто довезу тебя до дома? Обещаю, не трогать ни тебя, ни тему Севера.

— Я сама, — сажусь на скамейку на ближайшей остановке и копаюсь в приложении, чтобы вызвать такси.

— Блин, как сложно, — вздыхает, садится рядом.

— Найди вариант попроще, — вбиваю адрес, вызываю машину.

— А я не хочу проще. Я тебя хочу. Черт!

— М-м-м… — грустно усмехаюсь, глядя в его карие глаза.

На улице темнеет. Я опять сильно задержалась с этими неожиданными выяснениями отношений. Придется извиняться перед Маргаритой Антиповной.

Вот так, сдержала одно обещание, а из-за него нарушила два!

— Я не об этом! — психует Платон, подскакивая со скамейки.

— Да ладно, — стараюсь спрятать за улыбкой настоящие эмоции. — Зато честно.

— Шерро! Не переворачивай мои слова! — зло пинает урну. Она, поскрипывая, раскачивается на металлическом каркасе. — Ты нравишься мне, Эль. — Садится передо мной на корточки. — Не так, как ты подумала. Я просто привык к другим девчонкам, понимаешь? Извини меня за сегодняшний вечер. Давай все исправим? В выходные? И ты мне так и не рассказала, почему спросила про брата? Эль…

Подъезжает мое такси. Молча встаю, обхожу парня. Лу была права, лучше всего держаться от них подальше.

Еду домой, машина Калужского движется следом.

Останавливаемся возле ворот. Расплачиваюсь, захожу во двор. На пороге стоит Маргарита Антиповна, сложив на груди руки.

— Добрый вечер.

— Вот уж не знаю, — поджимает губы бабушка Артема. — Вы точно решили довести меня до больницы! Ты почему не берешь трубку?

А я даже пропущенных не заметила. Так торопилась быстрее уехать от Платона, что при разблокировке экрана просто смахнула, не глядя, все уведомления, а звук в мобильном выключен еще с обеда, чтобы не мешал на собеседованиях.

— Извините, я не слышала, — объясняю ей.

— Где ты была? — продолжается строгий допрос.

— С одноклассником гуляла, — говорю полуправду. — Не уследили за временем.

А ведь завтра я, скорее всего, вернусь еще позже. Все время обманывать ее некрасиво. Что лучше рассказать? Про работу? Или мотокросс? Мне нужно официальное и максимально правдивое объяснение таких задержек.

— Иди в дом, приводи себя в порядок и спускайся на ужин.

Кивнув, бегом поднимаюсь по лестнице, преодолеваю холл, гостиную, ступеньки на второй этаж. Открываю дверь своей комнаты, включаю свет…

— Север?! — подпрыгиваю на месте от неожиданности.

Глава 24

Артем

— Ну привет, — мой голос буквально режет тишину, воцарившуюся в комнате.

Опираюсь руками на костыли, быстро оказываюсь прямо перед ней, бросаю опору на пол, перемещая ладонь на стену возле ее лица. Шумно втягиваю ноздрями запах с оттенками чужой тачки и Калужского парфюма. Он едва уловим, но планка падает.

Спортивный спрей заморозил мне ногу. Как могу, ставлю ее на пол, чтобы освободить обе руки.

— Хорошо погуляли? — цежу сквозь зубы, дергая Элю за руку. Она теряется, шипит.

Больно тебе? Потерпишь! Я же терпел полдня.

Кручу ее лицом к стене, прижимаю корпусом, смещая вес так, чтобы нагрузка на больную ногу была минимальна. Немного двигаюсь в сторону, чувствуя грудью ее глубокое частое дыхание.

— Север, ты чего творишь?! — дергается Этель и получает свой первый звонкий шлепок по заднице. — Ай!!! — взвизгивает, оглушая меня на долю секунды.

Снова дергается. Глупая. Я умею держать в захвате даже с травмой. На ринге мне бы долбанули в больное колено, и я бы упал. Но это не ринг, и она так не поступит со мной.

Пытается вывернуться. Получает еще один удар по пятой точке. Всхлипывает, упираясь лбом в стену.

— Я что тебе сказал?! — рычу ей прямо в ухо. — Не смей связываться с Платоном!

Ее тёмные волосы попадают мне в лицо. С кайфом наматываю их на кулак, но больше не делаю больно, просто убираю в сторону.

— Расскажи мне, — ревниво хриплю. — Как провела день с ним, пока я, как дебил, ждал тебя там, в больнице!

— Север, прекрати, — просит. — Отпусти меня и выйди из моей комнаты.

— Не-а, — скалюсь в ответ.

Разворачиваю ее к себе лицом и снова прижимаю к стене. Ресницы влажные, на щеках темные дорожки от растекшейся туши. Красивая… Даже так красивая. Я дышу в ее губы, не прикасаясь к ним.

— Ты целовалась с этим уродом?

— Дурак!!! — упирает ладони в мою грудь.

Вот сейчас если толкнет, я упаду. Но она не толкает, она пытается спрятать от меня свои полные слез глазки.

— Что было, Эля?!

— Да ничего! Ничего не было! За кого ты меня принимаешь?

Ничего… Я верю. По ней легко читается, что говорит правду. Меня потряхивает от эмоций. Я с того звонка накачивал себя ими по самое горло. Они ищут выход, мешают дышать и думать. Эля отключает мою голову, прикусывая губу, чтобы не плакать. На ней выступает маленькая капелька крови. У меня сводит горло от желания ощутить вкус этой алой жидкости на своих губах.

— Я меняю твой статус, сводная, — вновь смешиваю наше дыхание. — Ты теперь моя девочка, — глажу пальцами скулу. — И больше никто. Никто, слышишь меня?! Не имеет на тебя прав!

Задыхаясь от ярости и желания, прижимаюсь к ее губам своими и уже почти тону в этом ощущении, как дверь распахивается…

— Ты что творишь, маленький засранец?! — получаю ощутимый удар ладонью между лопаток. Ещё один. И еще… Рефлекторно закрываю собой шокированную Элю.

— Ба, хватит! — ору на очень злую бабушку. — Ты опять не стучишь?!

— Я тебе постучу сейчас, Северов! Так постучу, что ты неделю сидеть не сможешь! Пошел вон из ее спальни! Я сейчас отцу все скажу. Неуправляемый! Бессовестный! Паша! — кричит в коридор. Я успеваю развернуться и продолжаю закрывать Этель теперь горячей спиной. Бабушка поднимает с пола мои костыли, всовывает их мне в руку. — Вон отсюда, я сказала! Она сестра тебе!

— Сводная! — рычу в ответ.

— Вышел! — уперев одну руку в бок, второй указывает мне на дверь.

Сейчас проще подчиниться, иначе прилетит еще и моей девочке. А ей прилетать может теперь только от меня. От остальных я на себя принимаю. Тем более никто не мешает мне вернуться в эту комнату позже и продолжить наш интересный разговор. У меня остались вопросы.

— Мало того, что всю больницу переполошил своим побегом, еще и такое устраивать! — не успокаивается бабушка, двигаясь вслед за мной. — А если бы я не зашла?

«Не обломала бы нам первый поцелуй!»

Но я молчу. В данном случае это самая правильная тактика. Пусть выговорится. Мои аргументы сейчас не сработают. Бабушка подталкивает меня в спину на эмоциях. Захожу, кидаю костыли рядом с кроватью, сажусь и внимательно смотрю на нее.

— Тебе не хватает мужского воспитания. Я сегодня же буду говорить об этом с твоим отцом. Или он занимается тобой… Я найду, как на него повлиять!

— Ба, ну хвати уже. Поздно меня воспитывать. Я вырос давно.

— Завтра же вернешься в больницу.

— Не хочу я туда. Я дома буду лежать. И на процедуры отсюда могу ездить.

Как я и говорил, она меня не слышит. Погрозив мне пальцем как десятилетке, уходит, громко хлопнув дверью. Прислушиваюсь к шагам. Проходит мимо комнаты Этель. К отцу, скорее всего. Сейчас будет отрываться на нем.

Ищу свой телефон. Надо сделать один важный звонок, чтобы этот вечер считался завершенным. Машинально облизываю губы. Тело тут же реагирует на вкус нашего поцелуя. Мышцы напрягаются, тянутся. Это ощущение смешивается с нарастающей болью в ноге. Перенапряг. Заморозка отпускает, сейчас будет неприятная месть организма за несанкционированную нагрузку. Плевать. Я все равно вернусь в соседнюю комнату. Мы не закончили!

— Вот ты где, — нахожу мобильник.

Ложусь на кровать, стараюсь расслабиться и не дышать слишком часто. Выходит паршиво, потому что я все еще чувствую ее запах, смешанный с чужим и мой, наложившийся сверху, смешавшийся с горячим волнующим прикосновением. Это какой-то адский коктейль. Мне чертовски нужен холодный душ!

Надо отвлечься. Открываю мессенджер. Там создан новый чат. Дашка в админах. Пара сотен сообщений и они продолжают падать. Открываю. Что вы так бурно обсуждаете?

Читаю…

— Я тебя точно придушу, Киреева!

Выхожу из чата. Набираю Платона.

— Только попробуй влезть в это! — рычу на него с лету.

— Я уже влез. У нас с тобой старые счеты, — усмехается он. — И я реванш хочу. Чем Эля не вариант, чтобы отыграться? Она стоит десятка прошлогодних девчонок. Да и ставки высоки, Север. Если Дашка сольет весь компромат с марафона, будет задница. Я вместо элитного универа в армию идти не согласен. Но… ты можешь сразу сдаться, конечно. И я выиграю. Игроков ведь только двое. Упрости мне жизнь, Север.

— У вас там совсем крыша поехала?! Я не отдам тебе ее! Это моя девочка!

— Фу, быть таким жадным, Север, — ржет Калужский. — Да и отношения со сводной… — усмехается. — Этой инфы еще нет в чате, но я сейчас добавлю. Будет интересно.

В ухо пиликает параллельный вызов. Трясущимися пальцами отрываю мобильник от уха, смотрю на экран. Макс. Сбрасываю Калужского, принимаю звонок от друга.

— Ты видел уже? — вибрирующим от возмущения голосом говорит он. — Мы же закрыли эту тему еще в прошлом году. Какого черта она устроила? Киреева же всех утопит!

— Тише ты, — сам стараюсь успокоиться. — Она ревнивая истеричка, которая не понимает слово «нет»! Сначала делает, потом думает. И я не знал, что она сохранила все. Думал, мы почистили. Стерва.

— Что будешь делать?

— Спасать наши задницы, — усмехаюсь. — Вариантов нет.

— А Эля, Север?

— Ты же читал условия? Этель я потом буду все объяснять. Тем более, что проигрывать я не собираюсь!

Но черт возьми, это жестко!

Завершив разговор, снова открываю чат. Народ бомбит от Дашкиной выходки. Она поставила репутацию и будущее десятка парней на карту, втянув в игру лишь двоих. Или мыподтверждаем участие и идем до конца, или компромат увидит свет, и тогда… не хочу я об этом думать. Я этим летом уже огреб по полной, но это были цветочки. Внутри семьи, так сказать.

Нахожу сообщение от Платона, подтверждающее участие.

Пишу свое: «Я в игре!»

И быстро сохраняю себе скрином список участников чата. Лу в нем нет. Да много кого нет из тех, кто мог бы рассказать Этель о происходящем. Ладно. Она здесь, рядом со мной. Надо сделать все, чтобы эта девочка досталась мне, потому что в своей голове я ее давно уже присвоил, а сегодня еще и вслух обозначил. У меня не осталось иных вариантов. Я не могу проиграть.

Глава 25

Артем

Приключения незнайки продолжаются. Вместо домработницы ужин в комнату мне приносит отец. Выдёргиваю наушники, удивленно смотрю на него. Ставит поднос на тумбочку у кровати, разворачивает компьютерное кресло, садится. Я тоже подтягиваюсь выше, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Ты какого черта из больницы сбежал? — заходит издалека.

— По дому соскучился, — отвечаю с каменной мордой.

— Ты понимаешь, что это не шутки? Ты должен находиться под присмотром врачей. Тебе ногу нагружать ещё нельзя.

— Приятно слышать, что тебя это волнует, — с сарказмом.

— Не ёрничай! Если бы меня не волновало то, что с тобой происходит, ты бы уже сидел в тюрьме! Ты кого наказываешь, Артём? Меня? За что? Я любил твою мать, но жизнь продолжается…

— Давай ты не будешь осквернять ее память лживой болтовнёй, — перебиваю. — Ты прекрасно знаешь, что я в курсе твоих баб на стороне.

— Тёма, — с тяжелым вздохом нервно проводит ладонями по лицу. — Ты станешь старше, и мы с тобой обязательно обсудим это по-мужски. А сейчас расскажи-ка мне, что за поцелуи со сводной сестрой? Мне тебе бром в еду добавлять?

— Дебильная байка, — возвращаю свое внимание телефону. Там в чате все еще кипиш, народ теперь до утра не успокоится. Киреева постаралась на славу.

— Ты понял меня! — Он снова повышает голос. — Не смей. У тебя вроде девушка есть. Вот с ней и…

— Нет у меня больше девушки, — сжимаю мобильник в ладони до хруста пластика.

— Тогда сам справляйся! Мне тебя учить надо? Не трогай Этель. И ещё. Если в этом году вы опять устроите такой марафон, я твою задницу прикрывать больше не стану. И после школы ты пойдешь в армию.

— А ты не меня, отец. Ты себя прикрывал. Чтобы твою фамилию лишний раз в прессе не трепали.

— У нас с тобой одна фамилия, Артём. В общем, я все сказал.

— Классно поговорили, — отворачиваюсь от него. — Мне деньги нужны. Дашь?

Отец подходит к кровати, садится на край.

— Я хочу, чтобы головой думать начал, сын. И границы видел. Я в твоём возрасте был и прекрасно все понимаю, но вы сильно перегибаете. И Этель для тебя сестра, пусть и сводная. Красивая она девочка, но не для тебя. Не надо, — гладит меня по ноге и замолкает, глядя в окно. — Завтра сам отвезу тебя в больницу. Хочешь?

М-м-м… жест доброй воли или внезапный приступ отцовской любви? Верится с трудом!

— Я в больницу не хочу. И ты не ответил на счёт денег.

— Дам. Нога как?

— Жить буду.

— Я серьезно, Тёма.

— Я тоже.

Отец ещё немного сидит со мной. Приятно, но я ему в этом не признаюсь. Уходит. Мне надо выждать еще немного. Я там, в соседней комнате, не закончил.

Переписываюсь с Максом, чтобы убить время. Потом с Мэтом из параллельного. Мы с ним у одного тренера занимаемся. Узнаю последние новости с ринга. Матвея поставили вместо меня на тот значимый бой. Это злит дико. И дело не в нем. Мэт не виноват в том, что со мной произошло. Это я не вывез и просрал то, что для меня важно. Переболев первые психи в больнице, для себя решил, что данный пробел надо заполнять. Как только смогу вернуться к тренировкам, буду настаивать, чтобы тренер провел для меня курс боя сразу с несколькими противниками. Пусть будет. Кто знает, из какой истории мне еще предстоит вытаскивать Элю.

На часах одиннадцать. Можно уже? Думаю, да. Закинувшись парой таблеток обезболивающего, ковыляю к Этель. Толкаю дверь. В комнате темно и тихо. Дорожка света из коридора тянется по полу, попадает на кровать. На ней моя девочка свернулась комочком прямо на покрывале. Спит без подушки, обнимая ту, на которой я лежал, пока ждал ее.

Закрываю дверь, прохожу в спальню, осторожно присаживаюсь на кровать, чтобы не разбудить. Даю глазам привыкнуть к темноте и теперь даже без света могу любоваться ею. А то, что не вижу, легко можно додумать, дорисовать в голове.

Укрываю ее второй половиной покрывала. Ложусь рядом, обнимаю.

— М-м-м, — сонно мычит и начинает копошиться.

— Ш-ш-ш, — невесомо глажу ее пальцами по волосам, убираю несколько прядей с лица. Влажные… — Ты опять плакала, что ли? — произношу в пустоту одними губами. — Из-за меня?

Эля бормочет что-то невнятное, но не просыпается. Доверчиво утыкается мне носом в грудь, обнимает, как плюшевую игрушку, и замирает. Я даже дышать теперь боюсь, чтобы не спугнуть этот момент. Ведь если проснется и поймет, что происходит, будет трындец.

Ставлю будильник на мобильнике на шесть утра. Надо будет уйти, пока нас не спалили. Закрываю глаза, улыбаясь своему преимуществу в этой дебильной игре. Так хочется целовать ее сейчас. Мне было мало мимолетного прерванного прикосновения к ее губам.

А может?..

Распахнув глаза, еще раз вглядываюсь в ее лицо.

Нет. Нельзя с ней так. И если бы закрыть устроенный Киреевой беспредел было так просто…

В висках пульсирует от нарастающей головной боли. Только ее мне вдобавок к ноге не хватало. Таблетки помогают слабо после сегодняшней нагрузки на больную конечность. Уснуть никак не получается. Я лежу, слушаю, как Этель сладко сопит мне в футболку, смяв ее пальчиками, и думаю, как выкрутиться, не причиняя своей девочке боль. С какой стороны не разверни эту гребаную ситуацию, все равно выходит задница. А завтра в лицее рядом с ней опять будет крутиться Платон…

Живот сводит от ревности. И сделать ничего нельзя! Дорога в родное учебное заведение мне пока закрыта. Хотя… Я же могу забирать ее после занятий, чтобы Эле опять не пришло в голову прогуляться с Платоном. К примеру, мне на зло.

Твои шансы на победу, Калужский, я буду минимизировать всеми возможными способами!

Со звуком будильника сползаю с кровати. Разминаюсь. Весь затек лежать в одном положении. Зато с ней. Даже просто лежать рядом кайфово. Наверное, это точно любовь.

Ложусь, и меня, наконец, отрубает.

— Сын, — открываю глаза на голос. — Твоя карта. В онлайн-банке тоже снова доступна. — Отец кладет на стол кусок пластика.

— Спасибо, — отвечаю сонно.

— На процедуры поедешь в сопровождении бабушки. И еще, Артем, я говорил с вашим школьным психологом. Она будет приходить к нам домой и заниматься с тобой здесь, пока ты на больничном. Спи, — проводит по волосам ладонью.

С отцом точно что-то не так! Откуда столько внимания к моей скромной персоне?

— Мне не нужен психолог, — вяло огрызаюсь.

— Мы это уже обсуждали, — категорично отрезает мою попытку повозражать еще. — Сейчас я иду на уступки тебе, а ты — мне. Или карта тебе не так сильно нужна?

— Нужна.

Надо же с Костей расплатиться и Эльке купить что-нибудь такое сегодня, чтобы она снова улыбалась.

— Значит мы договорились. Нику не цепляй, насчет Этель я тебе вчера все сказал. Уехал.

— Счастливо, — машу ему рукой и снова засыпаю.

Глава 26

Этель

Опять сбегаю из дома до завтрака, чтобы никому не попасться на глаза. Север устроил такое вчера, что я еще не пришла в себя. Он целовал меня… Целовал!!! И это… Это было приятно. Но врезать сводному все равно хочется и за сцену ревности, и за побег из больницы, и за… Да за все! А как бабушке его в глаза теперь смотреть?

Нервно кручу телефон в руках, пока Костя везет меня в лицей. Часто глубоко вздыхаю, стараясь взять себя в руки, прикладываю ладошки к горящим щекам. Ну Север! Умеешь ты обеспечить мне тахикардию на весь день. И одеколон у тебя стойкий! Мой гель для душа не справился с ним. За короткое мгновение, что этот сероглазый засранец зажимал меня между собой и стеной, его запах успел так сильно въестся в кожу, что я и сейчас его чувствую. Едва уловимый, ненавязчивый, но он точно есть. Думать мешает, зато ощущение постоянного присутствия Артема где-то поблизости мне обеспечено до конца дня.

Первым уроком у нас английский. Поднимаюсь в кабинет, здороваюсь с одноклассниками, подхожу к нашей с Лу любимой парте и замираю, глядя на красивую алую розу на длинном темно-зеленом стебле, перевязанном тонкой ленточкой в тон цветка.

— Я так прошу прощения, — раздается за спиной.

— Не стоит, — разворачиваюсь и вкладываю розу в руку Платона. — Давай просто держаться на расстоянии друг от друга. Ты мне не интересен.

— Я никогда так просто не сдаюсь.

Калужский оставляет цветок на столе. Идет к выходу. В дверях сильно цепляет плечом Макса. Тот разворачивается, хватает Платона за ворот рубашки и выталкивает в коридор. За ними тут же вылетает еще несколько парней.

— Что случилось? — Лу протискивается в класс.

— У кого-то проблемы с нервами, — отмахиваюсь.

— А цветок откуда? Красивый, — поднимает его, подносит к носу.

— Хочешь, забери его себе, — предлагаю подруге.

— Та-аа-к. Чего я пропустила? — толкает меня в бок. — Ну колись уже, Эль!

— Наглый Калужский случился. Поругались вчера. Вот, извиняется.

Про выходку Севера молчу. Обсуждать произошедшее между нами не хочется ни с кем. Есть ощущение интимности этого момента, а впускать кого бы то ни было так глубоко я не готова. Наверное, только его… Артема.

Под любопытным взглядом темных глаз Лу отдергиваю пальцы от своих губ. Сама не заметила, как в мыслях о Севере прикоснулась именно туда, где вчера сводный меня так жадно и настойчиво целовал.

От вопросов подруги меня спасает шум из коридора. Парней разгоняет охрана.

Платон возвращается в класс первым, вытирает пальцами кровь с разбитой губы и так смотрит, будто это я виновата в том, что он выхватил по морде. Рядом с нами с довольной улыбкой садится абсолютно невредимый Макс, рубашка только слегка заляпана алыми брызгами. Класс жужжит, словно растревоженный улей, обсуждая произошедшее. Но «пчелы» быстро замолкают, стоит входной двери снова открыться.

Сначала в кабинете появляется Даша, а следом за ней преподаватель и директор лицея. Улыбка с лица Макса тут же исчезает. Мать смотрит на него уничтожающим взглядом. Парня аж к парте прижимает от такого давления.

— Авдеев, Калужский со мной. Остальным заниматься! Мало вам было проблем в прошлом году? Нагрузка недостаточно высокая, раз хватает времени на драки? На ближайшем педсовете мы обязательно подумаем, как решить это недоразумение.

В классе стоит звенящая тишина. По нервам бьет глухой стук удаляющихся каблуков директора.

— Блин, так жалко его, — вздыхает Лу, глядя на закрывшуюся за всеми участниками конфликта дверь. — Мать его сожрет за эту драку, а Калужский выкрутится опять. Он всегда умудряется съезжать.

Парни возвращаются к нам только в конце урока.

— Как прошло? — спрашивает у Макса Лу.

— Выговор с занесением, — усмехается Авдеев. — Да нормально. Отработаем косяк в столовой. Главное, не туалеты началки, остальное можно пережить.

На большом перерыве устраиваюсь на широком подоконнике подальше от всех и вчитываюсь в конспект по праву. Никак не могу выучить последнюю тему, все время на чем-то спотыкаюсь.

— Доверенность — письменное уполномочие, выдаваемое одним лицом другому для представительства перед третьими лицами, — бубню себе под нос определения терминов. — Доверитель — сторона договора поручения, физическое или юридическое лицо, доверяющее выполнение определенных юридически значимых действий другому лицу от имени и за счет первого правовых последствий и обеспечивающие эффективную реализацию правовых норм…. Черт! Как же это все так быстро запомнить?

— Помочь? — рядом присаживается Платон.

— Нет, спасибо, — снова утыкаюсь в конспект. — Представитель — тот, кто имеет право…

— …совершать юридически значимые действия не от своего имени, а от имени другого, — заканчивает за меня Калужский. — Давай сюда тетрадь, — выдергивает ее у меня из рук. — Я тебя погоняю в разброс, быстрее запомнишь.

— Калужский, верни тетрадь! — рявкаю на него. — Без тебя разберусь.

— Да не вопрос. Не ной только, когда выхватишь два балла за простенькую тему. Закрыть ее потом будет сложно. Препод зверствует на зачетах и пересдачах.

— Ладно, черт с тобой. Гоняй.

Сдаюсь. Нельзя мне пару, я тогда рискую остаться без медали и шансы поступить на бюджет в желанный университет сильно сокращаются.

Платон даже не заглядывает в конспект. Он и без него играючи поправляет меня там, где я ошибаюсь и дает более подробные разъяснения, приводит реальные примеры, чтобы я наверняка поняла. И это работает. Все раскладывается по полочкам, становится не таким страшным и сложным.

— Спасибо, — забираю у него свою тетрадь.

— Я могу заниматься с тобой, когда нужно. У меня отец… ну скажем так, имеет отношение к правовой сфере. Я в прошлом году по его настоятельной рекомендации закончил юридическую школу. Все вот это, — кивает на мои конспекты, давно уже пройдено и вычитано до дыр. Так что, — улыбается он, — обращайся. Побуду твоим репетитором.

— А ты иногда можешь быть нормальным, — улыбаюсь в ответ. — Когда не ведешь себя, как наглая сволочь.

— Ну… — поднимает глаза к потолку. — Это темная сторона моей личности. Со светлой я мало кого знакомлю. Так живется проще. Есть хочешь?

— Нет. Спасибо тебе еще раз за помощь. Я пойду искать Лу.

— Я на улице их с Авдеевым видел. Ничего так смотрятся.

Махнув на него рукой, иду разыскивать эту парочку. В дверях врезаюсь в Дашу, отскакиваю на пару шагов назад.

— Ну что, мышь? — с пренебрежением осматривает меня с головы до ног. — Очки тебе подарить, что ли? Совсем не видишь, куда идешь?

— Смотри, ядом не подавись, — хочу ее обойти. Даша преграждает мне путь. — Отвали, Киреева, — отталкиваю ее от себя.

— Даша! — за моей спиной опять появляется Платон. — Исчезни.

— Калужский… — улыбается первая красавица лицея. — Быстрый какой. Ладно, я тогда и правда лучше пойду.

Глава 27

Артем

Бабушка умеет быть невыносимой. И первое, что я услышал вместо «Доброе утро», новость о том, что я переезжаю в комнату на первом этаже. В этом есть разумное зерно, ведь эта чертова лестница может сильно продлить мое восстановление. Только вот там же Эля и дотянуться до нее будет гораздо сложнее. Сильно сомневаюсь, что сводная сама придет ко мне в комнату. Выбор так себе получается, но чем быстрее я встану на обе ноги, тем быстрее закончу то, что заварила Даша.

Пока вниз переносят мои вещи, пытаюсь есть. Дикая ревность сдавливает горло и даже воздушный омлет кажется твердым и неглотаемым. Я не знаю, что сейчас будет предпринимать Калужский и как поведет себя Эля после вчерашнего. Мы ведь так и не поговорили, она сбежала из дома очень рано.

Смотрю на часы. Сейчас у них закончится третий урок. Мне надо успеть забрать ее после занятий.

Бросаю поздний завтрак, ковыляю в свою новую комнату. Шмотки уже сложили в шкаф. Достаю первую попавшуюся футболку, оставляю ее навыпуск поверх штанов.

— Ба, мы едем? Нет? Нафига ты вообще со мной собралась? Я там и один прекрасно справлюсь.

— Чтобы ты еще что-нибудь выкинул? Нет, мой хороший, — подходит, ладонью ерошит мне волосы. — Теперь ты под тотальным контролем с моей стороны, нравится тебе это или нет.

— Супер…

Выхожу на улицу. Костя уже подогнал машину к воротам. Помогает мне сесть вперед, аккуратно хлопает дверью.

— Это какой-то идиотизм! — психанув, луплю ладонью по панели. — Все планы к чертям! — сжимаю зубы, глубоко и шумно вдыхая носом.

— Не ори, — осаживает меня бабушка, устраиваясь сзади. — Все твои планы сейчас должны быть направлены на восстановление. Я еду с тобой, чтобы это проконтролировать.

— То, что нужно мне, тебя совсем не волнует?

— Это обычно либо незаконно, либо аморально, так что нет, Артем. На данный момент не волнует! Костя, поезжай уже. Чего мы стоим? Если поторопимся, после больницы успеем забрать Этель из лицея. Девочка, может, и домой возвращается поздно, потому что ты так себя ведешь с ней, — снова мне.

— Ну да, конечно, — огрызаюсь. — Вселенское зло Северовых — это я.

— Хватит! — Она хлопает меня по плечу. — Сам во всем виноват. Учись отвечать за свои поступки!

— Да какие поступки?! Что я сделал смертельного? Ай, — отмахиваюсь и решаю больше не спорить. Все равно не докажешь ничего.

В больнице слушаю очередную лекцию, теперь уже от врача. Молчу, сжимая зубы до ощущения твердой крошки на языке. Слишком много я оправдываюсь в последнее время. Надо завязывать.

Пережив процедуры, получаю бланк с новым лечением. То ли в наказание, то ли реально уже можно, но с обезболивающего меня снимают. Назначают дату контрольного снимка и на завтра вместо физио специальный массаж. Будем чередовать.

После больницы едем в лицей. Нетерпеливо стучу пальцами по колену. Если не встрянем в пробку, то успеваем добраться туда еще до конца последнего урока. Очень хочу посмотреть, как Этель там живет без меня.

Костя встает на парковочное место прямо у флигеля.

— Ба, я никуда не денусь. Не ходи за мной!

— Почему? — Она упрямо выходит следом. — Я давно не беседовала лично с вашим куратором. Зайду, узнаю, как адаптируется Эля и ведет себя мой внук.

— По телефону узнать нельзя?

Захожу во двор, жму руку охраннику. Бабушка недовольно хмурится, увидев этот жест, но ничего не говорит. Не со всеми я так общаюсь. Сегодня просто дежурит парень, который частенько выручает при необходимости.

— Я конца занятий здесь подожду, — ухожу в сторону скамеек.

Бабушка идет в здание, а я удобно устраиваюсь в тени деревьев. Десять минут до звонка. Сердце бахает в такт секундной стрелке. Ну давай же! Быстрее! Чего ты так тянешься, когда не надо!

Звонок.

Как всегда, первыми выбегают мелкие. Визжат, громко смеются, толкаются. Кто-то сразу идет к воротам, кто-то бросает сумки в общую кучу прямо на крыльце и перемещается на спортивную площадку. За ними уже потихоньку вытекают остальные.

— О-о-о, какие люди! — ко мне подходит пара парней из наших. Здороваемся за руки. — Ты вернулся?

— Нет еще. Соскучился по вам, — скалюсь, изображая улыбку.

— Спасибо, что вписался, — рядом на скамейку присаживается Тим. — Кто покусал Кирееву, что она такую дичь творит?

— Я бросил, — признаюсь.

— М-да. Все понимаю, но мне кажется, повод недостаточный для такого треша.

— Ей об этом скажи!

— Ладно, не психуй, Север, — хлопает меня по плечу. — Большинство народу за тебя.

— Вы еще тотализатор устройте!

— А что…

— Только попробуй. Я тогда сразу откажусь и отмывайтесь потом, как хотите.

На ступеньках нарисовалась Даша, как всегда, в окружении своей «свиты». Увидев меня, замерла с открытым ртом. Машу ей рукой, подзывая. Показывает в ответ средний палец и отворачивается.

— Сюда иди, я сказал! — ору ей.

На меня оглядываются люди, но мне плевать на всех. Эли, Платона, Лу и Макса еще нет. Где застряли?

Киреева не двигается с места. Ладно. Я сейчас сам до тебя дойду.

Поднимаюсь, иду к ней.

— Пошли вон! — рявкаю на ее подружек.

Они вопросительно смотрят на Дашу. Без разрешения «королевы» ни-ни.

— Идите отсюда, — дергаю одну из девчонок за локоть. Она взвизгивает. — Я непонятно сказал?

— Север, ты что себе позволяешь? — отмирает Киреева. — Ты не в том положении, чтобы так борзеть.

— Слышишь, ты! — подхожу вплотную.

Она отступает и прижимается спиной к перилам.

— Я же удавлю тебя после того, как все это закончится! И не только я. Паршивая идея, Даша, пойти против своих.

У нас за спиной раздаются голоса. Киреева неожиданно тянет меня за футболку и вжимается поцелуем в губы. Дергаюсь, отталкиваю ее от себя, роняя костыль нам под ноги.

— Северов! — кричит бабушка.

Дашка, довольно улыбаясь, смотрит мне через плечо. Не хочу видеть, кто там. Я уже понял, что это было не для бабушки. Срываясь, хватаю Кирееву за ворот рубашки, со всей дури притягиваю к себе…

— Да что ж ты делаешь, несносный мальчишка! Отпусти девочку!

— Зря ты затеяла со мной эти игры, Даша, — шиплю ей в лицо и толкаю на перила. Разворачиваюсь, прыгая на одной ноге.

Калужский стоит и лыбится, глядя на происходящее.

А где моя Эля?

Ее догоняет Лу на дорожке, ведущей к флигелю.

— Эля! — кричу ей в спину.

Вздрагивает. Не оглядываясь, идет дальше лишь ускоряясь.

— Шерро, твою мать! Стой!

Я же не догоню тебя, моя глупая девочка… Но там Костя ждет. Куда ей идти? Тем более с нами бабушка. Рядом оказывается Макс, поднимает костыль. Кивнув другу, как могу, быстро иду к выходу. Чувствую тяжелое сопение бабушки в затылок.

— Макс, не говори ничего сейчас, — на всякий случай прошу друга.

Он молчит. Знает меня слишком хорошо. Просто идет рядом в качестве моральной поддержки, закрывая своим присутствием от очередного скандала с бабушкой.

Дохожу до машины. Этель возле нее нет. Осматриваю парковку.

— Я не понял? — удивленно смотрю на Костю. Он курит, прислонившись спиной к борту тачки. — Шерро где?

— На остановку ушла. Сказала, с нами не едет.

— Макс, что было сегодня? — разворачиваюсь к другу.

— В машину садись, — встревает бабушка.

— Две минуты, — отвечаю ей. — Макс?

— Ничего, — тихо рассказывает. — Калужский принес Эльке розу, она не приняла. Наш мачо психанул, ну и мы потолкались немного в коридоре. Я ему губу разбил, получил за драку наказание и вынос мозга от матери. Продолжение будет уже дома, — морщится он.

— Я ему эту розу в задницу засуну!

— Ты когда к нам вернешься?

— Через пару дней снимок и будет ясно. Надеюсь, что скоро. Не знаешь, куда Эля ушла? Явно же не домой.

— Она на работу устроилась. Скорее всего, туда и поедет сейчас.

— Капец! Я живу с ней в одном доме, а новости узнаю от тебя. Не нравится мне такой расклад. Надо его менять.

— Меняй, Север, потому что Калужский уже ищет к ней ключики. А Даша сейчас сделала выпад вообще не в твою пользу.

— Понял. Спасибо, Макс. Ты держись там, дома. И звони, если понадоблюсь.

Жмем руки. Я нехотя сажусь в машину, затыкаю уши наушниками, чтобы опять не слушать всю дорогу, какое я разочарование, но бабушка молчит. Даже на мой единственный вопрос про работу Этель не отвечает. Значит одобрила.

«Эля, все было не так…» — пишу и стираю сообщение. Звучит тупо. Классическая отмазка, которой пользуются все, кому не лень. Я лучше в глаза ей это скажу, чтобы увидела, что я не лгу. А потом сотру противное ощущение от Дашкиных губ другим поцелуем. Желанным, волнующим, нашим…

Глава 28

Этель

То есть вот так, да?

Меня бомбит всю дорогу до кофейни! Ну и пошел ты к черту, Север!

С трудом собираюсь и сосредотачиваюсь на работе. Все валится из рук, но мой наставник списывает это на волнение первого дня. Как развидеть теперь этот поцелуй?! Так и стоит перед глазами, даже закрывать их не надо.

Закончив стажировку, вызываю такси до тренировочной мотобазы. Только так я успею вовремя. Маргариту Антиповну предупредила, что снова буду поздно, правда сказала, что дело только в работе. Дома мне обещали разговор о вчерашнем вечере. А что о нем говорить? Сегодня, вон, было очень показательное выступление.

В раздраконенных эмоциях забегаю в вагончик. Гордей, стоя у стола, быстро что-то набирает на ноутбуке.

— Привет, — поднимает на меня взгляд. — Я уж думал, ты не придешь.

— Еще чего! — дергаю подбородок выше. — Только у меня формы пока нет. Нужно немного времени, чтобы купить. Ты не против, если я покатаюсь в той, что ты давал?

— Тебе привезли на время форму. Должна подойти по размеру. В шкафу глянь, с красными вставками на рукавах.

— Кто привез? — нетерпеливо открываю створку и достаю практически новый костюм.

— Тебе не все равно? Переодевайся. Жду на трассе.

У стартовой точки собралась моя будущая команда. Очень хочется в нее влиться.

— Так, народ, сегодня гоняем новенькую по максимуму. Хочу посмотреть ее в парном заезде. В соло катается очень достойной. Погнали!

В это время трасса только наша. Сажусь на байк, трансформируя всю свою злость на Севера в адреналин. Внимательно всматриваюсь в дорогу перед собой, поправляю шлем. Гордей дает отмашку, и мы с напарником срываемся с мест. Задача — идти максимально синхронно. Я все время ровняю байк, проводя между нами параллельную линию. Это сложный, очень сложный заезд, ведь надо следить за дорогой и чувствовать сокомандника. Для этого нужно срабатываться.

Отстаю, он притормаживает, дает возможность нагнать и ведет на полколеса впереди, чтобы задавать направление.

Прыжок на высокой кочке. Мягкое, пружинистое приземление. Вау… Мне становится легче. Севера уже не хочется убивать, только немного покалечить, и то не сильно, раненый же!

Подходим к финишу, глушим моторы. Я снимаю шлем и жду вердикта от Гордея.

— Вот сейчас было очень неожиданное открытие, — на байк старшего брата задницей опирается Платон.

— Что ты здесь делаешь? — давлюсь очередным вдохом.

— К брату приехал.

— Уронишь сейчас, — Гордей отгоняет Платона от мотоцикла. — Знакомы?

— Учимся вместе, — отвечает кареглазое чудовище. — Теперь ясно, чего ты моими родственниками интересовалась, — смеется он. — Мы с братом и правда похожи.

— Только внешне. Поедешь? — Гордей садится на байк. — Эля, очень неплохо для первого раза. Будем отрабатывать дальше. Платон, садись уже, прокатимся, пока ребята выдыхают.

— Я с ней хочу. Можно?

— Нельзя! Три секунды на раздумье. Ну?

— Хрен с тобой, поехали. Зануда! Не даешь мне девочку впечатлить, — подмигивает мне, надевая шлем.

— Вот на трассе и впечатли. Пока она справляется с ней гораздо лучше тебя, — поддевает его брат.

Платон нервно срывает свой байк с места и на старте обгоняет Гордея, но ситуация быстро меняется и на финиш старший Калужский приходит первым. У Платона горят глаза после заезда. Красивый он, когда не строит из себя сволочь. Волосы растрепались, и влажная челка упала на лоб, попадает теперь кончиками в его наглые глаза. Сдувает ее, улыбается.

— Прокатись со мной, — просит.

— Нет. У меня команда.

Мы снова встаем на стартовую точку. Гоняем до полной темноты, отрабатывая свои ошибки.

— А-а-а, — падаю на скамейку возле вагончика. — Ноги дрожат.

— Ничего, это быстро пройдет, — рядом садится парень, с которым мы ездили. Дамир. — Гордей не щадит на тренировках, зато мы даем хороший результат на соревнованиях. Так что оно точно того стоит.

— Да я не жалуюсь, — упираюсь затылком в металлическое покрытие. — Наоборот хорошо. Такое приятное опустошение после тяжелого дня.

— Это тоже есть. Я сюда не ради побед когда-то пришел. Тоже ради удовольствия. А иначе какой в этом смысл?

— Никакого…

Замолкаем и просто смотрим в небо. В вагончике на повышенных тонах разговаривают братья Калужские. Не прислушиваюсь. Я решила держать нейтралитет и с Артемом, и с Платоном. Совсем не общаться мы не можем, потому что учимся в одном классе, да и Платон действительно мне здорово помог. Но и быть игрушкой для них я тоже не собираюсь. Противостояние между Севером и Калужским слишком очевидно.

— Эль, время десятый час уже. Давай я тебя до дома докину, — предлагает Платон, появившийся на металлических ступеньках. — И у тебя там мобильник разрывается. Ты бы взяла, что ли.

— Ой! — подпрыгиваю со скамейки и бегу внутрь. На экране висит несколько уведомлений о пропущенных вызовах от Маргариты Антиповны. Перезваниваю.

— Этель, это очень долго! Я когда тебя отпускала, думала, что ты дома будешь не позже девяти. Девочка моя, ну нельзя же так. Это попросту опасно, разгуливать по ночам в одиночестве. Где ты сейчас?

— Буду минут через тридцать.

— Хорошо. Сейчас не буду ничего говорить. Вернешься, мы с тобой еще раз все обсудим.

— Как нехорошо обманывать бабушку, — усмехается Платон. — Поехали. Иначе за тридцать минут ты точно не успеешь.

— Я же сказала, что не поеду с тобой.

— Я отвезу, — из вагончика выходит Гордей. — А ты берешь такси и валишь домой, — обращается к брату. — Отец опять звонил. — Платон тут же меняется в лице. Его челюсти сжимаются, ноги будто врастают в землю. — Тебе скоро восемнадцать, потерпи…

— Не при ней, — одергивает его Калужский. — Ладно, погнал я. Увидимся, Эль.

Гордей останавливается прямо у ворот. Меня встречает охранник, провожает через двор до дома. Вхожу. В гостиной перед большой плазмой сидит Артем, погружая меня в воспоминание о нашей первой встрече.

В помещении отчетливо чувствую, как от меня пахнет мотоциклом. Сводный поворачивает ко мне голову. Не здороваясь, пробегаю мимо него.

— Эля, стой! — кричит мне. — Ну стой же!

— Даше привет, — обиженно бросаю с лестницы и ухожу к себе.

Надо привести себя в порядок, чтобы запах бензина и выхлопа не вызывал вопросов у Маргариты Антиповны.

Забираю из шкафа домашнюю одежду, полотенце. Иду в душ. Тело приятно расслабляется после сумасшедшего дня. На губах играет улыбка с горьковатым привкусом выходки Севера.

Хорошо прополаскиваю волосы, выключаю воду. С вешалки, расположенной прямо у кабинки, снимаю полотенце, заворачиваюсь в него, отодвигаю шторку…

— Блин! Что ты здесь делаешь? — отшатываюсь от Артема, прислонившегося к стене у раковины. — Вышел отсюда немедленно! Ты совсем обалдел?

Тема молча отлипает от стены, перемещается вплотную к кабинке, спокойно дотягивается рукой до полотенца и тянет меня вместе с ним на себя. Перехватывает одной рукой за талию.

— Я сейчас буду кричать, — предупреждаю его.

— А чего не кричишь? — ведет пальцами по скуле, прикасается к нижней губе. — Я не все сказал тебе вчера, нам помешали.

«Нейтралитет, — напоминаю себе. — Я хотела нейтралитет!»

— Пусти! — резко отшатываюсь в последний момент.

— Нет. Пока мы не поговорим, я никуда отсюда не пойду. И ты тоже.

— Артем, — снова поправляю сползающее полотенце. — С Дашей говори. Оставь меня в покое, пожалуйста.

— У меня ничего нет с Дашей.

— Я видела сегодня…

— Правда? — дергает бровью. — И что же ты видела? То, что она устроила показательное выступление, тупо сыграв на том, что я стою на одной ноге? Нет у меня с ней ничего. Нет! И уже не будет. Все ее выпады сейчас — это просто агония на фоне нашего расставания. А вот ты, — коварно улыбается он. — Всю прошлую ночь не отпускала меня от себя. И я хочу продлить это и превратить в нечто большее между нами.

— Что? — у меня резко пересыхает в горле. — Что ты несешь? Когда я?.. Бли-и-ин! — до меня вдруг доходит, откуда столько его запаха налипло на мою кожу. — Север, ну ты… Ты… Да я даже не знаю, как тебя назвать! Выйди отсюда, я замерзла.

Артем все же уходит. Обнимая себя руками, бегу в комнату. Вытираюсь, переодеваюсь. Взгляд падает на тумбочку у кровати. На ней лежит простой белый конверт и его точно здесь не было, когда я выходила.

Сажусь на край кровати, открываю, а там… Два билета на самолет на эти выходные. Направление — мой родной город. Достаю из конверта сложенный вдвое листок в клетку, разворачиваю его, читаю:

«Не уверен, что сегодня ты готова меня услышать, так что я приглашаю тебя на свидание».

Глава 29

Артем

— Доброе утро, — заглядываю в спальню сводной. — Ты готова? — смотрю на легкий бардак в ее комнате и пустую спортивную сумку. — Не готова…

Эля сидит на кровати, перекладывает всякую мелочевку с покрывала в косметичку. И мне надо что-то ей сказать правильное, чтобы она сейчас полетела со мной. Я хочу вернуть нас в ту точку, где я признался ей в том, что только мне она может верить. Знаю, что нужны поступки, чтобы это доказать. Пока вся ситуация складывается совсем не в мою пользу.

Прохожу, сажусь рядом с ней, забираю из ее рук небольшую кожаную сумочку на замке, беру тонкие аккуратные пальчики в свою ладонь.

— Эль… — выдыхаю. — Верь мне, пожалуйста. Меньше всего я хочу сделать тебе больно. Я… — слова даются с трудом, но я должен пробить эту броню и забрать ее отсюда сейчас! — …люблю тебя, — признаюсь, глядя в ее потрясающие глаза.

Она взмахивает ресницами, удивленно приоткрывает ротик, пальцы подрагивают в моей руке, сжимаю их крепче, подношу к губам и целую.

— Полетели со мной. Обещаю хорошо себя вести.

— А ты умеешь? — отмирает Этель.

— Вот и проверим. Тебе помочь с вещами? Я свои уже собрал.

Сводная скептически смотрит на мою ногу и закидывает косметичку в сумку.

— Yes! — довольно улыбаюсь.

— Мы сбегаем? — улыбается моя девочка.

— Угу. Будет маленькое приключение. Когда долетим, я свяжусь с отцом, а пока нам надо тихо свалить.

Наблюдаю, как она быстро закидывает вещи в сумку. Выставляет меня за дверь, чтобы переодеться. Выходит и попадает в мои объятия. Обнимаю, осторожно прижимаю к себе, веду губами от скулы к губам, замираю в уголке, чувствуя ее улыбку.

Оттаяла моя девочка. Ура!

Звоню Косте, он поднимается к нам, по дороге проводя разведку местности. Забирает сумки, страхует меня на лестнице. Еще раз оглядываюсь у входа, проверяю, что нас точно не спалили.

Садимся в машину. Тут же подтягиваю Элю к себе. Она не сопротивляется, сама обнимает меня обеими руками за пояс, кладет голову на плечо. Мне так кайфово от этого доверия. Хочется счастливой лужицей растечься у нее под ногами. Сейчас между нами совсем не игра. Не хочу думать о ней, хотя понимаю, что эта поездка — шанс быстро закрыть все происходящее, откупить парней и отшить от Эли Платона. Моя она! В любом случае моя. С игрой или без, мои чувства к сводной не изменились. Я совершенно искренне признался ей в них. И у нас все будет и будет по-настоящему, потому что я хочу, и она захочет, а не потому, что Киреева ставит условия!

Поднимаю пальцами лицо любимой девочки. Она прячется в волосах, но я все равно нахожу ее губы.

— Можно? — не прикасаюсь без разрешения. Обещал же.

— Попробуй, — смущенно улыбается.

И я улетаю в поцелуе, на который она неумело, но отвечает.

Мы смеемся и тискаемся всю дорогу до аэропорта. Щекочу ее. Эля, звонко смеется, утыкаясь носом мне в футболку. Мне так нравится, как она это делает.

— Эй, влюбленные! Приехали, — отвлекает нас друг от друга Костя.

У нас еще есть немного времени до вылета. Мы пьем кофе и болтаем. Этель с упоением рассказывает о своих любимых местах, обещает обязательно меня туда отвести. А я все пытаюсь у нее выведать, где она начала пропадать до позднего вечера. Эта маленькая зараза продолжает ссылаться на работу. Ничего, я знаю несколько отличных способов разговорить девушку.

Объявляют посадку. Костя с нами прощается и отчаливает на выходные, а мы улетаем в наше маленькое приключение.

— Где мы там будем жить? — Эля рассматривает наши скрещенные в замок пальцы.

— Сюрприз. Не переживай, я все продумал. Просто расслабься и наслаждайся путешествием.

— Нога не болит? — беспокоится любимая девочка.

— Нет. Во мне столько эндорфинов и тестостерона, что отшибло все напрочь. Ты теперь для меня вместо обезболивающего, — шепчу ей в ушко. — Спасибо, что доверилась.

— Ты так искренне просил, — хитро улыбается Эля. — Не смогла отказать. Но это твой последний шанс, Север! — улыбка исчезает, пальчики начинают подрагивать.

Угу, не дурак. Понимаю. И мое настроение летит вниз со скоростью света, разбивается о дно, где я уже был, и есть шанс снова долбануться об него головой. И я бы вот прямо сейчас, пока ей некуда деться, рассказал весь расклад, но на эмоциях проболтается, что все знала, и Дашка опрокинет нас всех. Будем на этом дне толпой куковать и хрен нас оттуда родаки вытащат. А Элька уйдет от меня скорее всего. Вероятность сохранения наших отношений без чистосердечных признаний гораздо выше. И я снова молчу. Просто обнимаю ее и наслаждаюсь тем, что сейчас у меня есть. Я разрулю это все как-то. Должен!

Около двух часов в небе, и мы на месте. Она глубоко вдыхает родной воздух, пока таксист грузит наши сумки в машину. Нога ноет немного, забиваю на нее, подхожу к Эле со спины. Обнимаю одной рукой.

— Поехали, любимая девочка.

— Ты отцу хотел позвонить, — беспокоится она.

— Из машины наберу. Пойдем, — подталкиваю ее в нужную сторону.

Я не звоню родителю, пишу сообщение:

«Не теряй нас. Я увез Этель на выходные. Вернемся в понедельник утром до начала занятий в лицее. Обещаю дичь не творить».

Где мы, он узнает, распечатав расходы по карте. Расплачиваться за отель я буду с нее.

Доезжаем, оформляемся с кучей вопросов и звонком Косте. Номер для нас бронировал он. Решив все формальности и накинув «процент за риски», нас провожают в номер.

— Глаза закрой, — прошу Элю.

— Еще чего! — фыркает она.

— Шерро, ты чего так остро на сюрпризы реагируешь? Тебе понравится. Закрой.

— Я твоих сюрпризов боюсь, Север, — а глазки послушно закрывает.

— Не бойся, я обещал быть хорошим, — напоминаю ей.

Магнитным ключом открываю дверь люкса. Сначала хромаю через порог сам. Подаю ей руку и, осторожно направляя, веду к окну. Открываю занавески, чтобы не мешали обзору.

— Открывай.

— Ух ты! — с восторгом смотрит на открывшийся перед не вид. — Но я все равно чувствую, что где-то есть подвох, — оглядывается по сторонам, оценивая гостиную с мягким диваном и большой плазмой.

— Здесь одна кровать. Да, Север? — поджимает губки, идет в спальню.

Да, одна. Большая, двуспальная. Я на фотографиях видел, когда выбирал.

— Эль, если что, я без намеков. Просто лучший номер, что удалось найти.

— Ты спишь на диване!

— Эль… — строю жалобную морду.

— На диване, Север! Там и телевизор есть, тебе ночью будет не скучно.

Глава 30

Этель

От волнения ужасно хочется есть. Тёма точно ненормальный и совершенно без тормозов. Мы ведь сбежали! Самым натуральным образом сбежали из дома в другой город. Север написал отцу сообщение и снова отключил телефон. Мне пришлось сделать то же самое. Мы ведь уже здесь, и я согласилась на авантюру, так что отступать точно некуда. И не хочу я отступать. Артем не утащил бы меня силком, это было и мое желание — попасть сюда… с ним.

Я уже знаю, куда мы отправимся первым делом, но сначала еда! Желудок урчит, полностью со мной соглашаясь.

Выхожу из спальни и тут же попадаю в его наглые, загребущие руки.

— А я к тебе шел, — ласкается носом о щеку. — Придумала, куда поведешь меня сначала? Это же твой город. Я тут ни черта не знаю.

— Конечно. Мне нужно еще пять минут, чтобы собраться, и можем идти, — отцепляю от своей футболки его пальцы.

— Время пошло, — демонстративно смотрит на экран модных часов на своей левой руке.

Умываюсь, заплетаю волосы в две косы, наношу немного глянцевого блеска на губы, но его, скорее всего, кое-кто быстро сожрет. Возвращаюсь к Артему и первое, что слышу:

— И как целовать тебя теперь? Я же буду весь в этих блестках. Стирай эту пакость, ты у меня и без нее самая красивая девочка.

— У тебя? — упираю ладони в бока и приподнимаю брови.

— Конечно. Я же присвоил, ты забыла? Моя и возражения не принимаются. Ты готова? — киваю. — Пошли тогда, — двигается к выходу.

Спускаемся в холл первого этажа, выходим на улицу.

— Такси? — спрашивает Север.

— Нет. Пока пешком.

Выходим на набережную и тут же погружаемся в атмосферу тихого плеска волн, резковатых сигналов велосипедов, визга и смеха детей, играющих на расположенной недалеко от нас площадке. Артем смотрит по сторонам, то разглядывая резные перила ограждения, то каменные одно и двухэтажные здания старой постройки. Среди них и расположилось небольшое кафе, где любят сидеть школьники и студенты из-за простого меню и очень демократичных цен.

Сама выбираю для нас столик. На клеёнчатой белой скатерти в подставке стоит распечатанное заламинированное меню. Север недовольно морщит нос.

— Добро пожаловать в мой мир, — улыбаюсь ему.

— Здесь вообще можно есть? Из чего сделаны сосиски в хот-догах за такую цену? — кривится сводный. — Эль, пока не поздно, предлагаю сменить эту забегаловку на нормальный ресторан и не портить себе выходные расстройством желудка.

— Нет. Будет полное погружение одного мажора в другую реальность.

— Эй! — кидает в меня скомканной салфеткой. — А вообще, что плохого в том, что у меня есть возможность накормить тебя нормальной едой?

Молча иду к стойке, делаю заказ и возвращаюсь к Артему. Он складывает какую-то фигурку из еще одной салфетки.

— Знаешь, — комкает ее и поднимает на меня взгляд, — не такой уж я и мажор, каким ты меня считаешь! — Мои слова его сильно задели. — Но я считаю, что, если человеку дают определенные возможности, он должен использовать их на максимум. Собственное развитие, образование, спорт и да, Эля, развлечения. А когда еще? В тридцать? В этом возрасте я уже буду работать в компании нашей семьи и отбивать, приумножать все, что потратил сейчас. А может открою что-то свое. Что плохого в том, что и ты теперь можешь позволить себе немного больше? Ты поступишь в хороший универ и сможешь прокачать свои знания, а потом тоже придешь в семейную компанию, где будешь их применять. Мы можем вместе свалить учиться в Англию. Можем посмотреть мир…

Нам приносят заказ. Тёма скептически его осматривает.

— Не кипятись, — улыбаюсь. — Попробуй. Это довольно вкусно!

Наливаю горчицу на сосиску и с удовольствием кусаю хрустящую булку. Север размешивает кофе «3в1» в простом пластиковом стаканчике.

— Я думала, все бойцы бесстрашные, — дразню его, — а ты хот-дога испугался.

— Издевайся пока, — коварно улыбается в ответ. — Я вечером отыграюсь, — и все же откусывает первый кусок. Тщательно жует, жмет плечами. — Ладно, есть можно, — сдается он и доедает раньше меня. — Куда теперь?

— А вот теперь нам понадобится такси. Я вызову со своего.

Телефон приходится включить. На него тут же сыплются сообщения о пропущенных звонках, в мессенджер от отца Артема и моей мамы. Нам конец, когда вернемся.

Ничего не читаю, в пару движений смахнув все с экрана. Открываю приложение, вызываю такси. Свободные машины всегда есть на набережной, поэтому ожидание длится буквально пару минут. Сажусь сама. Водитель двигает переднее пассажирское, чтобы Артем мог нормально разместиться со мной сзади.

— Так куда мы едем? — он берет меня за руку.

— На кладбище. С папой тебяпознакомлю.

Доезжаем до места. У меня снова звонит телефон. Сбрасываю и тут же пишу маме:

«С нами все хорошо. Я немного позже тебя наберу».

Отключаю.

Мы покупаем очень красивые цветы. Я хотела простые по привычке, но здесь Артем быстро меня отговорил. Пусть так. Для папы можно.

Уверенно веду Севера через ворота, иногда нетерпеливо убегая вперед. Останавливаюсь, жду, когда догонит. Сворачиваем с каменной широкой дорожки. Здесь ему иди сложнее, и мы еще замедляемся. Он злится на себя, но упрямо преодолевает все сложные участки разбитой тропинки.

— Здесь места дешевле, — грустно объясняю ему. — Мама не захотела тратиться на похороны. Сказала, что ему уже все равно, а у нас и так денег нет.

— Я не буду это комментировать, — устало выдыхает он. — Отца бы убил за такое в отношении своей матери.

— Пришли.

Останавливаемся у ничем не примечательной среди десятков таких же оградки. На деревянном кресте табличка: «Ален Шерро», две даты и фотография. Я молча смотрю на красивого, улыбающегося мужчину в форменной футболке клуба, за который он играл последние несколько лет.

— Привет, пап, я скучала, — дрожит мой голос. — Мы вот, цветы тебе принесли. Это Артем купил. Познакомься с ним, пап, — первые слезы срываются с ресниц, — мой сводный брат и… — оглядываюсь на молчащего Севера, — кажется, парень. Представляешь? Он тебе понравится, хотя, честно говоря, та еще вредная задница. — Нервно смеюсь. — Это он привез меня сюда.

Тема подходит ближе, берет меня за руку и внимательно смотрит на фотографию отца. Я не знаю, о чем он думает, мне чудится, что они разговаривают.

Так хотелось бы папиного одобрения на все, что со мной происходит. И его поддержки. Чтобы обнял, прижал к себе и сказал, что все правильно. Мне можно влюбиться и можно наделать ошибок. Я знаю, он был бы на моей стороне.

Уткнувшись в плечо Артему, я тихо реву, а он гладит меня по спине и целует в макушку.

— Спасибо, — шепчу ему, совсем потеряв голос, — мне было очень важно еще раз сюда приехать.

Успокоившись, прибираюсь, раскладываю свежие цветы. Тема очень хочет помочь, но из-за ноги не может этого сделать.

— Я постараюсь еще раз вернуться сюда, пап, — целую его фотографию. — Всегда помню о тебе.

Прощаюсь.

Назад идем молча. Говорить что-либо пока очень сложно. Мне стало легче. Из груди ушло давящее ощущение предательства: уехала, бросила, не попрощалась. Этого больше нет, и я снова мысленно благодарю Севера.

— Подожди меня здесь, — просит, остановившись недалеко от женщин с цветами. — Сейчас вернусь.

— Ты куда?

— Хочу узнать кое-что.

Минут через десять возвращается.

— Все, поехали. Завтра после обеда надо будет вернуться.

— Хорошо, — решаю полностью ему довериться.

Вызываю такси. Мы уезжаем обратно в центр города и гуляем до позднего вечера, лишь иногда присаживаясь, чтобы Артем мог отдохнуть.

Уже в номере вспоминаю, что обещала позвонить матери, но Север отвлекает на себя. Он опять оказывается у меня за спиной, разворачивает к себе лицом, подсаживает на подоконник, уронив на пол костыли и сделав упор на здоровую ногу. Встает у меня между ног.

— Не урони меня только, — выдыхает в губы и нежно прикасается к ним своими.

Глава 31

Артем

До дивана я так и не добрался. Мы отрубились, прижавшись друг к другу и укрытые одним одеялом. Иногда я открывал глаза, чтобы убедиться в том, что Эля правда здесь, со мной. Не прогнала, доверчиво уснула, обнимая рукой за пояс.

Через тонкие, полупрозрачные занавески спальни проклятое солнце щекочет нос. Нехотя просыпаюсь, осторожно целую Этель в нос и вылезаю из-под одеяла. Задергиваю тяжелые шторы. Пусть моя девочка еще немного поспит, а я пока закажу для нас завтрак. Вчерашние хот-доги до сих пор стоят поперек горла. Хочется нормальной еды и горячего чая.

Выхожу в гостиную, скидываю футболку на диван, разминаюсь. Тело благодарно откликается на простой комплекс упражнений. Так хочется дать ему нормальной нагрузки, вернуться в зал. Я успел соскучиться даже по крикам тренера, своей диете и ощущению белой пыли от мела на руках.

Пульс разгоняется до нужного уровня. И вот сейчас можно было бы дать силовую, а потом на ринг… Черт!

— Доброе утро, — резко поворачиваю голову на голос.

Эля стоит, прислонившись плечом к дверному косяку, и наблюдает за мной сонными красивыми глазками. Не спеша надеть футболку, ковыляю к ней.

— Привет, — подхожу вплотную, целую. Она спокойно откликается на мои прикосновения, больше не шарахаясь и не съеживаясь. — Скоро завтрак принесут.

— Нас убью дома, — шепчет, обнимая меня за шею. — Мокрый, — морщится, но руки не убирает.

— Тренировался. А дома все будет нормально. Я все возьму на себя, — обещаю ей. — Какие у нас планы на сегодня?

— Познакомлю тебя с друзьями.

Мы еще немножко тискаемся прямо у стены. Мне так приятно чувствовать ее руки на своем торсе, а Элька смущается и одновременно тянется ко мне. Я кайфую от этой девочки и от ее доверия.

Пока привожу себя в порядок, нам приносят завтрак. Долгожданный горячий чай, ароматные дольки засахаренного лимона, теплые круассаны с ванильным кремом и омлет с зеленью.

— Вот это нормальная еда, — наливаю себе еще чай.

— Хот-доги были вкусные!

— Вкусные. Но второй раз я их есть не пойду. Так что сегодня мы питаемся по моим правилам.

— Ладно, — сдается она.

Включает телефон, вздрагивая, получает еще пачку уведомлений. Звонить мы никому уже не будем. Дали знать, что с нами все нормально и все. Отец мог месяцами со мной не общаться и не видеться, а тут вдруг решил проявить внимание и заботу. Не верю, что Элина мать так на него влияет. Ей тоже совершенно насрать на дочь. Вот и какого хрена они бесконечно звонят и пишут? Свалили бы уже куда-нибудь, что ли.

Этель договорилась с подружками, вызвала для нас такси.

Проехав вглубь города, остановились в обычном спальном районе у одной из безликих серых девятиэтажек.

— Я здесь выросла, — поясняет Эля. — Вон, смотри, — пальчиками поворачивает мою голову в сторону старой детской площадки. — На этой горке мы мелкими любили кататься. Я с нее как-то упала и разбила нос. Кровищи было ужас сколько! А папа меня рассмешил так, что даже больно не было, и я совсем не испугалась. Мама ужасно ругалась на него за то, что не уследил. А вот через эту перекладину мы в седьмом классе перебрасывали мяч. Этой игре нас тоже научил мой папа. Голы соседняя команда получала, если мяч касался земли. Что-то вроде дворового волейбола, но там еще были правила, я не помню уже. А вот по тем гаражам мы бегали, раздражая их владельцев.

— Ты бегала по гаражам? — делаю большие глаза.

— Да. Я вообще пацанкой была, а когда пошла в мотоспорт, так вообще…

— Мотоспорт? — моя челюсть продолжает больно биться об асфальт.

Вот эта хрупкая, нежная девочка и байки? Да ну нафиг? И тут до меня доходит…

— Эля, это ты тренировочную базу у нас в городе нашла. Да? Поэтому дома появляешься только ночью?

— Да, — улыбаясь, кусает губки.

— Я должен это увидеть! Ты покажешь мне? — рывком притягиваю ее к себе.

— Если успеем сегодня в местный клуб, где я занималась, то покажу.

Она еще много мне рассказывает про каждый уголок этого двора. Понимаю, как ей сложно было все это бросить и почему штормит так до сих пор. Это же целая жизнь, яркая, насыщенная. Девочку просто взяли и вырвали из всего, что ей дорого, вот она и сопротивляется, и подпускать к себе никого не хочет. Приятно, что для меня сделала исключение.

— Шерро, у тебя появился парень? — к нам подлетают три девчонки и тут же обнимаются с Элей. — Знакомь! — требует самая бойкая из них.

— Север, — представляюсь сам.

— Что ты с ней сделал, Север? — смеется вторая. — У нее же одна учеба и мотоциклы были на уме.

Смотрю, как Эля смущается. Быстро беру ее за руку, сплетая в замок наши пальцы, ободряюще сжимаю пару раз и подтаскиваю ближе к себе, перехватывая за талию.

— Как мило, — урчат подружки. — Нет, правда, — не отстают от меня. — Как у тебя получилось?

— Я не разглашаю подробности своей личной жизни, а тем более жизни своей девушки. Сорри, но это наше. Мы туда никого не впускаем.

Они дуются, но мне плевать. Главное, благодарный взгляд Этель, подаренный мне. Ну и очередное приятное чувство, что я первый, греет душу.

Заваливаемся всей толпой на обычный школьный двор, такой же обычной школы. Девчонки делятся новостями, болтая так много, что у меня начинает болеть голова.

Примерно через час наша компания увеличивается еще на несколько человек. Среди них появляются парни. Эля обнимает одного из них. Возмущенно дергаю ее за футболку, тяну и ставлю у себя между ног, обвивая за талию сразу обеими руками.

— Я тебя покусаю, — рычу ей в ухо, — если ты будешь тискаться с кем-то, кроме меня!

— Это же просто друг, Тём. Мы учились вместе и в мотоклубе занимались.

— Мне плевать! — быстро зажимаю в зубах мочку уха, демонстрируя, что не шутил. — Словами общайся со своими друзьями. Хочешь кого-то потрогать, я в твоем полном распоряжении. Весь…

— Север, ты невыносимо ревнивый, — поворачивает и приподнимает голову, чтобы посмотреть на меня.

— Угу. Страшный собственник, — в подтверждение своих слов сжимаю ее талию крепче.

Несмотря на этот инцидент, первая половина дня проходит весело. Этель в своей родной стихии совсем другая. Она смелее, увереннее, спокойнее. И меня не отталкивает, и с друзьями общается. В глубине души я был готов к другому исходу. Подумал, она представит меня братом, другом, на крайний случай, а моя девочка спокойно сообщила подружкам, что находится в отношениях. Поставил ей еще один плюсик в бесконечном списке достоинств, которые я уже для себя отметил.

«Не дотягиваешь ты до ее уровня, Северов. Ой, не дотягиваешь!» — ехидно напоминает внутренний голос.

Смотрю на часы.

— Эль, нам ехать пора. Вызови машинку, — прошу ее.

— Да, сейчас, — она помнит, что нам нужно вернуться на кладбище.

Пока ждем такси, прощаемся с ребятами. Эля обнимает всех девчонок, а вот парням теперь просто машет рукой. За что уже в такси получает бонус в виде еще одного поцелуя.

Добираемся до места. Веду ее в вагончик, где расположились ритуальные услуги. Срочного заказчика с большими бабками и здесь узнают моментально.

— Все готово, установили, — сообщает мне мужчина, принимавший вчера заказ.

— Сейчас проверим и я внесу вторую часть суммы.

Он идет с нами до места захоронения Элиного папы. Моя девочка издалека видит вместо покосившегося деревянного креста нормальный памятник с блестящей табличкой и гравировкой. Фотография Алена Шерро по центру и свежий венок, прислоненный к камню, закрывает большой футбольный мяч, отпечатанный на памятнике.

— Тёма, — ее голос снова дрожит. Блин, не хочу, чтобы плакала, но я не мог не сделать этого. — Тём, спасибо, спасибо, спасибо, — солеными губами быстро целует меня в скулы, губы, подбородок. Заходит через нормальную калитку нормальной новой ограды, гладит папину фотографию, улыбается сквозь слезы.

Я тихо перевожу мужику на карту вторую половину суммы за работу. Он уходит, оставляя нас наедине.

— Для меня это очень много значит… — шепчет она, возвращаясь ко мне. — Ты даже не представляешь…

— Представляю, поверь.

Когда вернемся, надо будет навестить маму и Элю вот так же с ней познакомить.

— Пойдем?

— Да, — она еще раз подбегает к памятнику. Целует фотографию отца, обещает вернуться и помогает мне пройти это дебильное бездорожье. — Мы еще успеем в мотоклуб, — тихонечко говорит любимая девочка. — Или можем просто погулять, а как я катаюсь, ты посмотришь, когда вернемся.

И мы гуляем опять до самой ночи. Я кормлю ее в хорошем ресторане, покупаю для нас по рожку мягкого мороженного. Пачкаем губы в сладкой фруктовой массе и все время целуемся.

Чем ближе наш самолет, тем больше у меня внутри все горит от предчувствия, что такого больше не будет. Это наши последние дни так близко вместе. Никто не мешает, не давит, не орет. А там Игра. И я теперь на сто процентов уверен, что уже выиграл. Но здесь я не буду выполнять последнее условие. Воспоминание об этом месте должно быть для нее самым чистым, без привкуса предательства и обиды на того, кому она доверила свое сердце.

Глава 32

Артем

Выходим из аэропорта, я дергаю Элю за руку, утягивая себе за спину. Убийственный взгляд отца прожигает во мне дыру. Рядом с ним, сложив руки под силиконовой грудью, стоит Ника. Кости нигде не видно, это немного напрягает.

— Привет, — стараюсь держаться спокойно, стараясь получше прикрыть Этель собой.

— Привет? — ледяной тон родителя обещает мне долгую и мучительную смерть. — Ты совсем озверел?! — делает тяжелый, угрожающий шаг и хватает меня за футболку.

Эля вскрикивает, костыли падают. Отец рывком разворачивает меня и кидает на борт своей машины. Не знаю, как при этом раскладе я умудрился не наступить на больную ногу, но адреналин все равно хорошо шарахнул в голову, а моя уязвимая девочка осталась без защиты.

— Ты что устроил опять?!

— Дядя Паша, не надо… — просит Эля.

— А ты вообще заткнись! — шипит на нее мать. — Маленькая неблагодарная дрянь!

Я только успеваю дернуться в руках отца на звук пощечины. Через его плечо вижу, как моя девочка держится за щеку с огромными от ужаса глазами.

— Пусти меня! — бью ребрами ладоней по запястья отца.

От боли он отдергивает руки. Толкаю его ладонями в грудь. Он по инерции делает три шага от меня. На адреналине действую очень быстро. Буквально за две секунды, пока родитель не пришел в себя от моей наглой выходки, поднимаю один костыль и перемещаюсь к Эле.

Малышка тяжело дышит, щечка красная, зрачки расширенные, а мне плевать на всех. Обнимаю ее, прижимаю к себе.

— Я здесь, здесь, — шепчу в волосы, слушая первые всхлипы. — Тише, — глажу ее по спине. — Не смейте бить ее! — повернув голову, ору на Нику.

— Отойди от сестры, — требует отец, за что в ответ тут же получает средний палец.

Я только крепче прижимаю к себе Элю, чтобы не отобрали и не напугали снова. Обещал ведь, что все возьму на себя. Я возьму, лишь бы ее не трогали, лишь бы она не плакала. Но Шерро у меня сильная девочка, она давится всхлипами и старается взять себя в руки. Ей больно и обидно. Знаю. Получить по морде от своих всегда неприятно, но это наша реальность. И ладно я, пацан. В морду можно дать мне, я переживу, но бить девочку! А тем более мою!

Чувствую, как от злости у меня раздуваются ноздри. Все мышцы напряжены, тело в боевой готовности. Оно само правильно реагирует на опасность. Это рефлексы. В сотый раз спасибо за них тренеру.

— Я тебе палец сломаю, — раздается у меня над ухом. — Отойди от Этель, ее никто не тронет.

Быстро целую Элю в макушку, опять ставлю себе за спину, разворачиваясь лицом к отцу. Он немного остыл.

— Дядя Паша, пожалуйста, — Эля выходит из укрытия и встает рядом со мной. — Мы на кладбище у папы были. Артем памятник ему поставил. Я бы никогда не смогла, а он сделал. Простите, что заставили вас волноваться, — смело смотрит ему в глаза.

Отца еще немного отпускает.

— Надо было оставить тебя там, раз ты и правда так страдаешь по своему папаше! Посмотрела бы я, как быстро ты сдохнешь от голода! — бьет ее словами мать.

— Ника! — рявкает отец. — Уйди в машину! Артем, — переключается на меня. — Ты вообще башкой думаешь хоть иногда? — давит родитель. — Эгоистичный засранец! Бабушка пьет успокоительные. Нике вообще нервничать нельзя! Я отправлю тебя сначала в клинику, чтобы починили твою ногу, а потом в самую изолированную школу, откуда ты пойдешь в армию вместо Английского университета! Я предупреждал тебя, сын, — отец отпускает меня и делает пару шагов назад. — Тебя тоже обязательно накажу, — обращается к Эле. — Твоя мать ждет ребенка, а ты треплешь ей нервы. Не ожидал…

— Ребенка?! — мы синхронно округляем глаза.

— Вы бы узнали, если бы не сбежали из дома. В машину, пока я тебя не прибил! — снова рявкает на меня. — И карту твою я блокирую. Все! Бабушка была права, я слишком многое тебе позволил. Ты совсем перестал видеть границы. Девочки, алкоголь, угон машины, драки, полиция, побег из дома! Не слишком ли?! Да у меня за всю жизнь столько баб не было, сколько ты в своем возрасте пере… — глотает слова, — …брал!

Ай, блин… Зачем он об этом при ней? Черт! Черт! Черт! Перевожу быстрый взгляд на Элю, она возмущенно приподнимает аккуратную бровь.

— Ну дети же должны превосходить своих родителей, — заколачиваю еще один гвоздь в крышку своего гроба. Ищу руку Этель, ловлю, сжимаю, обещая как-то это все объяснить потом. — К тому же передо мной всегда был отличный пример, так что не прибедняйся.

Да, блин! Я не простил ему маму! Не простил…

— Артем… — отец устало качает головой, больше не повышая голос. — Идите в машину, — просит севшим голосом. Сам подает мне второй костыль.

Садимся с Элей на заднее. Она к одному окну, я к другому. Мне не нравится возникшее между нами расстояние. Понимаю, разговор был совсем не для ее ушек, но, по сути, ничего нового она не узнала.

Смотрю, как отец, нервно расхаживая взад-вперед, курит уже вторую сигарету. Ника молчит, тоже наблюдая за ним. Пользуясь моментом, скольжу рукой по сиденью, прикасаюсь к Элиной. Вздрагивает и старается спрятать от меня пальчики.

— Не надо, — прошу едва слышно. — Мы потом поговорим об этом, ладно?

Отец садится за руль, Этель отворачивается к окну и до самого дома больше не смотрит на меня. Спасибо, папа!

Доезжаем до дома. Бабушка встречает нас молча. Она осматривает меня, сводную и уходит. Это я тоже переживу, а вот молчаливую Этель нет. И наши комнаты сейчас на разных этажах. Я, конечно, натренировался за два дня, но ходить по лестнице несколько раз в день пока не могу.

Эля снова прикладывает ладошку к красной горящей щеке. Хочется поцеловать ее туда и сказать, что все будет хорошо. Объяснить, почему отец не услышал ее. Он просто не хочет принимать, что я могу сделать что-то хорошее.

Нет, я не ради его одобрения это сделал, но просто сам факт задевает. Отец вспомнил всю ту дичь, что мы творим, выбираясь из-под родительского присмотра, но не замечает и других поступков.

Я не понимаю!!! Мы же говорили с ним недавно. Нормально так говорили, по душам, как отец и сын. Что опять случилось? Новая жена беременна и все? Взрослые дети на хрен не нужны? Не удивлюсь, если идея с закрытой школы ее и Элю она тоже с удовольствием туда отправит. Я знаю один такой лицей на Аляске. Там не школа, а самая настоящая тюрьма.

Быстро разбираю свою сумку, привожу себя в порядок и аккуратно ковыляю вверх по лестнице. Прохожу по коридору, останавливаюсь у ее комнаты. Стучу и тут же открываю дверь.

Моя девочка стоит у окна, обнимая себя руками за плечи. Подхожу к ней, освобождаю одну руку, обнимаю за талию.

— Прости за эту некрасивую сцену. Мы на эмоциях с отцом наговорили лишнего.

— Знаешь… — вздыхает и разворачивается ко мне, устраивает прохладные ладошки на моей шее. — Подобные вещи, услышанные от других и от тебя, воспринимаются совсем по-разному. Задело.

Страшно представить, как заденет ее, когда вскроются подробности. Мне еще больше хочется сделать так, чтобы она не узнала. Как я ее потеряю? Не могу!

— Я только твой, кто бы там что не говорил, и чтобы ни случилось. Ты видела меня настоящим. Я не притворялся, не играл, Эль. С тобой я могу себе это позволить. Только с тобой. Верь мне, пожалуйста.

— Верю.

Глава 33

Этель

Артем ушел от меня только рано утром. Вчера нас не трогали. Думаю, что даже не искали. Всем необходимо было остыть, в том числе и моему горячему Северу. Вот совсем он не северный мальчик, вспыхивает, как спичка, но стоит ему прижаться ко мне, как этот огонь переходит совсем в другое состояние. Раньше между ним и отцом был ринг, где Тёма срывал всю злость и обиду, а сейчас он делает это рядом со мной, обнимая, целуя, защищая.

Вчера я пропустила лицей, сегодня надо будет все нагнать. Собираюсь, рассматривая себя в зеркало. На месте удара остался след, а под глазом образовался небольшой, некрасивый синяк. Стараюсь замаскировать его тональным кремом и чуть более ярким, непривычным макияжем.

Подбираю с пола собранный вчера рюкзак. Спускаюсь на первый этаж. Дверь в комнату Артема открыта, его самого нигде не видно.

— Отец увез его в больницу, — сообщает мне Маргарита Антиповна, — и поставил охрану, чтобы этот мальчишка опять что-нибудь не выкинул. Тебе тоже выделено сопровождение. Иди завтракать, позже я вас познакомлю.

— Простите меня, — разворачиваюсь к женщине, которая была добра ко мне с первых дней. Перед ней очень стыдно. — Меньше всего мне хотелось расстроить вас, но мое сердце рвалось туда. Нас бы не отпустили, а я должна была нормально попрощаться с папой. Артем…

— Да молодец твой Артем, — тихо говорит бабушка, — я видела распечатки по карте. Только это не отменяет всех его предыдущих выходок и факта вашего побега!

— Я понимаю, — опускаю взгляд и прячу в уголках губ улыбку.

— И еще, Эля, — она берет меня за руку. — Отношения между вами в том виде, в котором сейчас есть, недопустимы. Не в этом доме. Я знаю, что сегодня он ночевал у тебя в комнате.

— Мы просто говорили, — тут же вспыхиваю.

— Чтобы это было в последний раз. Говорить можно где угодно, но не в спальне! — чуть повышает голос. — Мне ведь нет необходимости вести тебя к доктору, чтобы убедиться в том, что мой внук не совсем дурак?

— Нет! — подпрыгиваю на месте.

— Очень на это надеюсь. Мы больше не будем возвращаться к этой неприятной теме. Если подобное повторится, я приму меры. И еще, история с твоей работой закрывается.

— Но…

— Никаких «но», Этель! На ежедневные расходы деньги тебе выделены, правда теперь наличкой и строго ограниченная сумма. Картой ты все равно не пользовалась, так что это не проблема. В сопровождении охранника утром ты едешь на занятия, после них сразу же возвращаешься домой с нашим водителем.

— К Артему в больницу тоже нельзя?

— Почему? Можно. Вернешься с занятий, вместе поедем. При мне, пожалуйста, общайтесь. Наедине, извини, больше я вас не оставлю. А теперь бегом завтракать, девочка, иначе опоздаешь на занятия.

В столовой ни матери, ни дяди Паши. Я спокойно ем молочную кашу со свежими ягодами, пью какао. Потерять возможность работать, и даже лишиться своей мечты вернуться к соревнованиям по мотоспорту? Да! Я готова пожертвовать этим ради того, что мы сделали. Не всем мечтам суждено сбываться, а вот поставленный отцу памятник — выше любых моих хотелок.

А еще меня странным образом не трогает известие о беременности матери. Я даже предполагала нечто подобное. Они ведь встречались с дядей Пашей еще до нашего переезда сюда, так что залет с ее стороны вполне объясним. Надо же удержать мужчину. Иначе, видимо, она не умеет. Главное, чтобы этот ребенок не стал лишь способом, как я когда-то. Может ему повезет и мать будет его любить.

После завтрака водитель отвозит меня в лицей. Охранник остается на территории по договоренности с директором.

— Ну что, допрыгалась? — усмехается Даша. — Надзирателя к тебе приставили. А такой невинной овцой прикидывалась.

— Иди в задницу, Киреева, — равнодушно отсылаю ее и сажусь на свое место.

Лу сегодня нет. Она еще вчера мне вместе с заданиями скинула сообщение, что уезжает с отцом.

— Чего грустим? — рядом без приглашения падает Платон, кладет на стол шоколадку и пальцами двигает ее ко мне. — Улыбнись. Мне вчера тебя ужасно не хватало в этом аду. Нам объявили, что пора начинать готовиться к выпускному балу и теперь мы будем учиться танцевать вальс. Я забил тебя для себя в пару, — подмигивает он. — Север все равно еще долго будет хромать, так что… Вариантов немного, — окидывает взглядом класс.

— Не буду я с тобой танцевать, Калужский! Наше общение ограничивается лекциями по праву и «приветами» в коридорах. Я вроде уже говорила.

— А как же байки? — хлопает ресницами это чудовище. — Я думал, они нас немного сблизили…

— Тебе показалось, Платон.

— Значит надо повторить, — не унимается он. — Когда у тебя следующее занятие у Гордея?

— Так-так-так, — Даша упирается ладонями в нашу парту. — Ты спуталась со старшим Калужским? — играет она бровями, глядя на Платона. — У нас тут уже не треугольник, а целый квадрат вырисовывается. Становится все интереснее и интереснее. А не подправить ли мне правила?

— Какие правила? Какой квадрат? Ты вообще с головой не дружишь, Даш? Вали к своим!

— Киреева, только попробуй! Я тогда помогу Северу тебя прикопать где-нибудь на школьном дворе!

— Что за правила, Платон? — дергаю его за рукав рубашки. — О чем она вообще?

— Ни о чем. Дура просто.

— Платон! Зато я не дура! Рассказывай.

— Да нечего рассказывать. Это же Киреева, Эль. Вечный провокатор, тонна яда и мешок стервозности в одном флаконе. Ну правда. Зачем мне тебе врать?

Он точно ничего не скажет, напишу Лу после занятий и попробую выяснить через нее. Только собираюсь сделать это на большом перерыве, как Платон снова оказывается рядом. В его руках два бумажных стаканчика кофе без кофеина из нашей столовой. Протягивает один мне.

— Я упрямый, — обаятельно улыбается он. — И мне все же хочется, чтобы ты лучше узнала меня вне стен лицея. Готов осваивать питбайки под руководством старшего брата. Или можем сходить в клуб. Наши сегодня вечером собираются. Присоединишься?

— Нет.

— Эль, я буду просто сопровождать. Потанцуем, послушаем классную музыку, пообщаемся. С одноклассниками познакомишься ближе в неформальной обстановке. Или покатаемся. Я могу уговорить Гордея, чтобы дал нам возможность просто погонять, когда все свалят с трека… Что с лицом? — он резко переводит тему и подходит близко. Слишком близко. Не успеваю среагировать, начинаю заваливаться назад с брусьев. — Держу, — одним рывком Калужский возвращает меня в прежнее положение. Убирает с лица волосы, которыми я прикрываюсь с утра. Прикасается пальцами к скуле.

Отталкиваю его руку, отворачиваюсь и хочу слезть, но он не отпускает, намертво прижав меня собой.

— Я сейчас закричу, — предупреждаю его.

— Кто тебя так? — он словно меня не слышит.

— Это не твое дело, Платон, — толкаю его ладонями в грудь, но он, как каменный, не двигается с места. — Пусти, я сказала! — повышаю голос, на нас начинают оглядываться.

Со скамейки под деревьями с довольной улыбкой сидит Даша, наблюдая за нами.

— Север?

— Ты дурак? Нет конечно! — стараюсь не ерзать, чтобы не соприкасаться с ним. Рукой смахиваю оба стаканчика с кофе с брусьев на траву.

— Отчим? Кто ударил тебя, Эля?

— Да твою же… — ругаюсь. Нахваталась от Артема! — Мать. Это мать зарядила мне пощечину. Доволен? А теперь дай мне слезть отсюда. Достал! И я не пойду с тобой никуда. И даже на байках мы больше кататься не будем. Я с Артемом, — произношу это вслух. Отсюда вижу, как у Даши приоткрывается рот.

— И насколько близко ты с Севером? — Платон все еще не торопится меня отпускать.

— Это тоже тебя не касается.

— Да я по глазам вижу, что у вас ничего не было. А пока он не заявил на тебя свои права, у меня остается шанс, — расслабленно улыбается и отходит, позволяя мне спрыгнуть с низкого бруса.

Ухожу в столовую, беру из холодильника маленькую бутылку воды. Телефон во внешнем кармане рюкзака сигналит о том, что пришло сообщение.

«ЭТО ЧТО?!» — от Артема.

И ниже пересланная фотография, где Платон, прижимая меня к брусьям, убирает с лица волосы. По ракурсу сразу понятно, кто снимал. Следом за сообщением телефон начинает звонить.

— Я не понял, — раздается в трубке, — какого черта он тебя лапает?!

— Не кричи. Синяк увидел, задавал вопросы.

— Прижимаясь к тебе?!

— Тёма! — осаживаю. — Я отталкивала его, но сорри, сдвинуть крепкого парня с места у меня не вышло! Прекрати психовать. Или только я должна тебе верить, а в ответ необязательно? Это со стороны выглядит двусмысленно. А ты чего от Даши ожидал? Она поймала сию секундный момент и спровоцировала тебя на ревность. Хорошо же она тебя знает, — говорю немного обиженно, понимая, что тоже начинаю ревновать.

— Прости, — сдается он. — Недолго ему осталось виться возле тебя.

— Тебя выпишут?

— Жду результатов. С утра затаскали по кабинетам. Лечащий сказал, что я быстро восстанавливаюсь. Ты приедешь ко мне сегодня?

— С бабушкой, — грустно вздыхаю.

— Все равно. Буду ждать. Заодно вместе узнаем новости от врачей. Должны уже быть к вашему приезду. Синяк очень заметный? Я утром не видел, когда уходил.

— Не критично. Кроме Калужского никто не заметил или тактично сделали вид, — смеюсь я.

— Скорее второй вариант. Ладно, малыш, будь умницей. Меня еще куда-то зовут.

— Пока.

Глава 34

Артем

С утра загоняли по кабинетам. Процедуры, обследования, осмотры. Чувствую себя лабораторной крысой, над которой задумчивые доктора ставят опыты и никак не могут определиться, сдохну я или все же буду жить.

Приятная новость — все же буду жить. Хорошие препараты, крепкий организм и природное упрямство запустили восстановительные процессы. Ну и бабки отца, конечно, на которые мне успели заказать в каком-то крутом спецмагазине ортез и трость. Как только все привезут, я смогу ходить. Что самое важное, вернусь к учебе. В спорт пока нельзя, но такими темпами и туда я вернусь гораздо раньше, чем прогнозировали.

Все решаемо. Абсолютно все. И вопрос с универом я постараюсь уладить, когда отец остынет. Главное, не нарываться сейчас больше.

Интересно, кто приедет быстрее, ортез или Эля? Надеюсь, первое. Хочу встретить ее, стоя на обеих ногах и обнять… Только она с надзирателем в виде бабушки и потискать любимую малышку не выйдет.

— Северов, ты чего тут стоишь? — ко мне подходит медсестра.

— Видом любуюсь. А что мне в палате делать? Смотреть, как мужики кроссворды часами разгадывают?

— Пойдем. Там привезли твои запчасти, — смеется она.

— Так быстро?

— Да у них склад недалеко от нас. Там красота такая. Пойдем, тебе понравится.

Не знаю, что может быть красивого в трости, но я послушно иду в процедурку. Врач уже ждет. Устраиваюсь на кушетке и просто закрываю глаза, позволяя специалистам делать свою работу. Ортез и правда прикольный, темно-синий, довольно удобный. А трость… ну блин. Она и в Африке трость. Черная палка с ручкой для удобной опоры.

— Согни колено. Только без фанатизма, плавно, — командует врач.

Подчиняясь, аккуратно двигаю ногой. Морщусь. Больно.

— Нормально, — дает заключение лечащий. — Держать тебя здесь не буду. Сейчас отцу позвоню, скажу, чтобы забрал. Расхаживаешься аккуратно. Не носишься, по лестницам не бегаешь. Дату следующего осмотра напишу в выписке. Понял меня, Северов? — строго.

— Понял. А отцу можно не звонить. Бабушка сейчас должна подъехать.

— Я отчитываюсь перед твоим отцом. Иди пока в палату. Не мозоль глаза.

Аккуратно хромаю по коридору, привыкая к новым атрибутам. Дохожу до палаты, но войти не успеваю. Дверь отделения открывается. Приехали бабушка с Элей.

Как дурак стою, улыбаюсь во все тридцать два. У Этель мило розовеют щеки, а Маргарита Антиповна, как всегда, сама строгость и серьезность. Внимательно смотрит, как я стою на обеих ногах. Пока так себе стою, но это пройдет.

— Меня выписывают, — сообщаю им.

— Ура, — шевелит губками Эля.

В палату заходим все вместе. Я сажусь на кровать, Этель тащит табуретку, на нее садится бабушка, а моя малышка устраивается прямо на тумбочке у кровати, отодвинув подальше кружку, мобильник и книгу. Незаметно скольжу рукой по простыне, прикасаюсь к ее пальчикам. Бабушке не видно, а я делаю вид, что мне так просто сидеть удобнее.

Нас спасает отец. Он звонит «любимой» теще, чтобы та меня забрала. Бабушка вынуждена нас оставить и пойти к врачу.

— Иди сюда, — тут же тяну Этель на себя, наплевав на соседей по палате.

— Тёма! — шипит и ерзает на моем здоровом бедре.

— Тихо ты, — кусаю ее плечо. — Дай посмотрю, — отворачивается. — Эль, сейчас опять укушу! — и тут же снова впиваюсь зубами в нежную кожу прямо через форменную белую рубашку.

— Ай! — крутит головой, волосы улетают за спину открывая лицо.

Ловлю его пальцами за подбородок, держу и внимательно всматриваюсь в следы на щеке. Тихо матерясь, осторожно веду пальцами по красной полосе и синяку.

— Больно?

— Нет.

— Дома пожалею тебя, — быстро целую ее в щеку и успеваю аккуратно столкнуть с себя, прежде чем в палату войдут бабушка и лечащий врач.

Нам отдают выписку, рекомендации, справку для лицея и все! Можно с концами ехать домой. Не получилось у отца сбагрить меня в больничку надолго. Вещи я толком не разбирал, так что собрался быстро.

На лифте спустились на первый этаж. Вышли на улицу, сели в машину. Дамы назад, а меня вперед на сдвинутое сиденье, хотя в этом нет теперь необходимости. Бабушка делает все, чтобы мы с Элей держались друг от друга подальше.

Я никогда так не хотел в лицей, как сейчас! У меня аж пальцы подрагивают от нетерпения появиться там с Этель и указать на место Калужскому. Пусть только попробует подкатить к ней при мне. Да и решить вопрос со спором теперь проще, надо только все правильно организовать. Я хочу, чтобы моей девочке все понравилось.

Кусая губы от предвкушения, забираю свою сумку из багажника. Несу ее сразу на второй этаж в свою комнату. При подъеме по лестнице в колено стреляет новыми приступами боли. Они не критичны, я спокойно пережидаю и идут дальше. Мне совершенно плевать, что это не нравится бабушке. Сам отдал распоряжение домашнему персоналу перенести все снизу обратно ко мне.

Перед ужином мы с Элей устраиваемся в столовой с учебниками. Смеемся и никак не можем сосредоточиться на заданиях. Все настроение портит отец, появившийся в компании Ники. Эля тут же меняется, закрывается, ее глазки гаснут.

— Рад, что мы, наконец, снова собрались за одним столом, — говорит отец занимая свое место.

— Извините, — поднимается Эля, обняв обеими руками учебник английского. — Я себя не очень хорошо чувствую. Есть совсем не хочется, лучше пойду к себе, чтобы не мешать.

Хочу пойти за ней. Она кидает на меня предупреждающий взгляд и сбегает. Это из-за матери, я понимаю. Ника недовольно поджимает губы.

— Знаете, — спокойно собираю тетради со стола, чтобы персонал мог расставить тарелки. — моя мама никогда не позволяла себе поднять на меня руку, а я пацан. Мне есть тоже перехотелось. Противно, — кривясь от пренебрежения к женщине своего отца, поднимаюсь со стула.

— Артем, — спокойно зовет папа, — ты прав. Это был перебор со стороны Ники. Она обязательно извинится перед девочкой. Правда же? — смотрит на жену, в глазах которой нет ни грамма раскаяния.

— Вот тогда, возможно, у меня тоже появится аппетит. А пока извини, отец, но сидеть с ней за одним столом я не стану!

Ухожу. Он не останавливает, потому что я прав, черт возьми! И он это знает! На взводе резво поднимаюсь к себе, бросаю книги на кровать и сразу иду к Эле. Она стоит на балконе, облокотившись на перила. Подхожу сзади, обнимаю. Спокойно позволяет, расслабляется, откидывает голову мне на плечо.

— Ты зачем ушел? Я отсюда слышу, как урчит твой желудок, — тихо смеется она.

— Мы с тобой потом спустимся и поедим нормально после них. Как я мог тебя тут одну оставить? Кстати, Этель Шерро, ты пойдешь со мной на свидание в субботу?

— Ого, как официально, — задирает голову и смотрит на меня.

— Пойдешь? — кладу ладонь на ее плоский теплый животик под рубашкой. — А еще кто-то мне обещал показать, как катается на байке.

— Не дави на больное, — толкает меня локтем в ребра. — Мне туда теперь совсем дорога закрыта.

— Почему? Бабушка наказала? — Кивает. — Я подумаю, что с этим можно сделать. А сейчас иди сюда, — разворачиваю ее к себе лицом. — Обещал тебя пожалеть, — убираю с ее личика темные волосы и целую туда, где больно, хоть она и говорила, что это не так.

Глава 35

Этель

Тёма снова категорически не желает уходить на ночь. Как только все в доме ложатся спать, он снова у меня. Я привыкаю к его постоянному присутствию рядом, к его запаху, теплу, спокойному дыханию, когда он спит, и наглым рукам, обнимающим меня до самого утра.

Просыпаюсь. Его уже нет, но тепло на простыне и подушке осталось, значит ушел недавно. Обнимаю подушку, на которой он спал, и пытаюсь ухватить еще хотя бы минут пятнадцать полудрёмы. Так хорошо, не хочется отсюда вылазить. За окном еще слышится дождик, и в комнату сегодня не попадает солнце.

— Этель, пора вставать, — Маргарита Антиповна рушит мою маленькую личную сказку.

Интересно, заметит, что в моей комнате все уже пропиталось запахом ее внука? Она внимательно осматривается, хмурится.

— Поднимайся, девочка. Пойду Артема будить.

Слышу в коридоре голоса. Не спит уже ее внук. Я тоже встаю, застилаю постель и иду умываться. Дверь в комнату Артема приоткрыта. Голоса переместились туда. Тихий спор между бабушкой и внуком, но разобрать ничего не выходит. Скрываюсь в ванной, привожу себя в порядок и снова долго колдую перед зеркалом, скрывая следы инцидента с матерью.

Возвращаюсь в комнату. Переодеваюсь, забираю рюкзак. С Артемом сталкиваемся в коридоре.

— Я уже и забыла, как ты выглядишь в школьной форме, — улыбаюсь ему.

Недовольно поправляет воротник рубашки, берет меня за руку. Вместе идем к лестнице и только там я сама аккуратно расцепляю наши пальцы, чтобы не нарываться на скандал. В столовой опять все в сборе. Молча разворачиваюсь, ухожу. Тёма за мной.

— Эля, — нас догоняет дядя Паша, — пойдем к нам. Ника готова извиниться.

— Она знает, где меня найти. Была бы готова, пришла бы в комнату. Дядь Паш, я ничего не имею против вас и знаю, что мы с Артемом были не правы. А также принимаю то, что у вас будет совместный ребенок. Но это никак не влияет на мои отношения с мамой. Можно простить человека, который правда раскаивается. Таким людям даже слова произносить не надо, все и так видно. Она не раскаивается. Она хочет сделать это только потому, что вы попросили. А значит, подобное может повториться. Я с этим не согласна, извините. Позавтракаю в лицее.

— Хорошо, — сдается он, смотрит на сына. Тёма тоже категоричен в этом вопросе. — Позже вернемся к этому разговору. У вас деньги-то есть, чтобы позавтракать?

— Есть, — нестройно отвечаем.

— Отец, ты сегодня во сколько планируешь быть дома? — интересуется сводный.

— Поздно. У меня важные переговоры с иностранцами. А что ты хотел?

— Поговорить без эмоций.

— Сегодня вряд ли, Артем. Давай завтра, — протягивает ему раскрытую ладонь.

— Давай, — Север ее игнорирует и, резко крутанувшись на пятках, уходит к двери.

— Эй, ну ты чего? — догоняю, дергаю его за рукав.

— А потом он психует, когда я принимаю решения сам! — злится Тёма. — Ему же вечно некогда!

— Артем! — за спиной раздается голос дяди Паши. Его отец догоняет нас. — Пусть водитель привезет тебя ко мне в офис после занятий. Пообедаем и поговорим.

— Знаешь, — вскидывает голову гордый Север, — у меня тоже планы, встреча. Извини, я не могу! — психуя, садится в машину и громко хлопает дверью.

— Ты совсем не умеешь идти на уступки? — успокаивающе глажу его по руке.

— Да я заколебался ему уступать. Вечно как собачка за ним: «Пап, ну поговори со мной. Ну, пап». Пошел он! Сам разберусь, как всегда.

— Этого-то я и боюсь, — вздохнув, кладу голову ему на плечо.

На территорию лицея входим, держась за руки. Сводный по-хозяйски притянул меня к себе и хромает в сторону входа. На нас оглядываются, перешептываются. Сворачиваем к брусьям. Там Макс, Мэт и еще несколько парней из компании Артема.

— О! Да неужели жизнь перестала быть такой спокойно и скучной? — смеется Максим. — Здорова, брат, — обнимает его, хлопает по плечу. — Вы классно смотритесь вместе, — улыбается он. — Вы же теперь вместе?

Мне показалось, в его голосе прозвучали нотки надежды. С чего бы?

— Лу еще не вернулась? — влезаю в их оживленную беседу.

— Нет, Эль. Не видел. Так что? Вместе?

— Да, — отвечает Артем. — Шерро — моя девушка. Руки выверну любому, кто попробует поспорить.

— Да на хрен ты нужен, с тобой спорить, — смеется Мэт. — У нас только Платон бессмертный, но его не жалко. Ладно, я к своим погнал. Север, надеюсь, что и на ринге мы скоро увидимся.

— Обязательно, — прощаются парни, ударив по рукам.

Мне странно и непривычно. Я даже когда первый день сюда пришла, было не так дискомфортно от любопытного внимания окружающих, как сейчас. Нас буквально сканируют взглядами и в тех местах, где мы соприкасаемся с Артемом, все горит. Немного отстраняюсь от него. Сводный недовольно хмурится, отпускает мою руку, чтобы тут же обнять за талию и намертво зафиксировать рядом.

К нам идет Даша в окружении своей свиты. Капец.

— Какая ты все же сволочь, Север, — от обиды ее идеальная верхняя губа подрагивает. — Еще недавно ты спал со мной, а теперь у всех на глазах обжимаешься с ней. Мерзость! Тебе не противно, Шерро?

— Меня не касается все, что было у него до меня, — спокойно отвечаю Даше.

— Правда? — ехидно хмыкает девушка. — Ну тогда я пришлю тебе пару фоток, чтобы ты в красках себе все представляла, когда он затащит тебя в кровать! Удачи.

— Кир-р-реева!.. — тихо рычит Артем.

Даже мне становится страшно.

Дашка показывает ему средний палец и красиво удаляется.

Идем на занятия. На втором этаже сейчас психология. Терпеливо жду, когда Тёма поднимется. Заходим со звонком, а на месте Лу опять сидит Платон. Увидев Севера, улыбка на лице кареглазого чудовища становится шире.

— Как я рад вернуться в этот ад, — усмехается мой… парень? Наверное, уже можно хотя бы в мыслях его так называть. — Свали отсюда, — игнорируя преподавателя, нависает над Калужским.

— Парни, не надо сейчас конфликта, — тихо прошу их. — Туалеты давно не мыли? Платон, я просила тебя не садиться со мной.

— Ребята, что у вас там? — вмешивается преподаватель.

Калужский с места не двигается. Я тяну Севера за собой на самую последнюю парту.

— Сядь уже, — шиплю на него.

— Открытый конфликт мы можем разобрать прямо сейчас, — заявляет психолог. — Заодно попрактикуемся.

— Не надо на мне ничего разбирать. Я в подопытные кролики не записывался. Нет у нас конфликта. Показалось вам.

— Твое агрессивное поведение, Северов, говорит об обратном…

И понеслась!

Перепалки, споры, крики. Я сложила руки на столе, опустила на них голову и просто молчу. Его отец с утра раздраконил, вот он ибесится. Всем сейчас прилетит. Надо, чтобы Северов остыл, а они его еще больше заводят.

Со звонком нас отпускают. Школьный психолог, который и ведет у нас одноименный предмет, просит Платона и Артема задержаться.

— Подожди меня в коридоре, — просит Север.

Не знаю, о чем они говорили, но из кабинета парни вышли уже не такие горячие. Калужский кинул на Артема многообещающий недобрый взгляд и быстро ушел.

— Ты только помни, что у тебя травма, пожалуйста, — прошу его.

— Не переживай. Она не помешает мне набить ему морду, если придется. Идем, мы уже опаздываем.

Физкультура у нас сегодня последним уроком. Артема забирают на индивидуальное занятие с психологом, а мы бегаем по влажной дорожке на улице. Дождик все еще срывается с неба редкими каплями. Это не мешает преподавателю нещадно гонять нас по всем дисциплинам.

Я запрыгиваю на брусья, чтобы выполнить подтягивания. Руки скользят. Преподаватель подхватывает, чтобы не упала.

— Ребят, помогаем друг другу. Подержите, кто-нибудь Элю, чтобы она смогла выполнить упражнение.

— Я могу, — вызывается Платон.

— Не надо! — кричу сверху.

— Давай, Калужский. Только держать, а не распускать руки, — напоминает ему.

Платон высокий. Он перехватывает меня за косточки на бедрах и помогает подниматься, потом плавно опускаться вниз под пристальным взглядом физрука. До конца занятия остается совсем немного. Еще один подъем…

— Руки от нее убрал! — рявкают у меня за спиной.

Шум, рывок и меня больше не держат.

— Эй, эй, парни! Стоп! — к ним срывается преподаватель.

Спрыгиваю, разворачиваюсь. Артем успел провернуть какой-то прием и загнул Платона, вывернув ему руку в болевом приеме.

— Северов, отпусти его, — требует преподаватель. — Это я дал задание, выполнять упражнения в таком формате, чтобы девчонки не соскальзывали с влажных брусьев.

— А ты и рад, да? — хрипит мой ревнивый сводный, сильнее выворачивая руку Платона.

— Пусти, придурок. Сломаешь!

— А я тебя предупреждал. Прикоснешься к ней, останешься без рук!

— Север! — пришла моя очередь вмешиваться. — Хватит, все. Остановись. Он понял тебя. Ты же понял? — смотрю на Калужского. — Платон!

— Я не отступаюсь от девушки, которая мне нравится, — упрямо сипит он от боли.

— Тёма, ну не дури.

— Северов, это статья, — холодно произносит куратор. Кто ее позвал, интересно? — Куда у нас смотрит охрана?! — рявкает она. — Сломаешь ему руку, и отец Калужского тебя посадит, ты знаешь. Отпусти его. Ваши разборки переходят все границы. Расходимся!

Артем швыряет Платона на мокрую траву, поднимает трость, подходит ко мне и обнимает, снова демонстрируя всем, что мы вместе. Ему даже на куратора уже наплевать. Он просто вот так решил, а я совсем не против такого расклада, хоть и понимаю, что от бабушки мы сегодня опять получим. Я все равно буду на его стороне, потому что нужна ему.

— Я не стану звонить родителям, — тихо говорит куратор, подойдя к нам, когда весь класс скрывается за дверями лицея, — ни вашим, ни твоему отцу, Платон. Но, — строго поднимает палец вверх, — это последнее предупреждение. На отчисление пойдете все втроем, чтобы никому обидно не было. Ясно?

— Спасибо, — первым кивает сводный.

Мы с Калужским не отстаем. Над нашими головами гремит гром, небо стало совсем черным и словно из ведра, тонна ледяной воды моментально промочила нас всех насквозь.

— Поехали отсюда, — тянет меня за руку Север, — я тут подумал и решил, что в субботу у нас будет еще одно свидание.

— Еще одно? — удивленно стреляю в него глазами, смахивая воду с носа.

— Ага. Мы повторим то, что будет сегодня, — улыбается он. — Смелее, моя промокшая любимая девочка. Обещаю, тебе понравится.

Глава 36

Артем

Адреналин плещется в крови, требуя выхода, и я не нахожу ничего проще, кроме как развернуть свою девочку к себе и впиться в губы жестким поцелуем прямо под дождем посреди улицы. Мне плевать, что на нас смотрят, еще больше плевать, что и кто будет говорить. Я ведь уже озвучил, что это мое, а свое я могу и трогать, и целовать.

Эля дрожит. На улице ощутимо похолодало. Отрываюсь от нее, увожу за лицей в сторону автобусной остановки.

— Мы снова сбегаем? — Она облизывает губы и смахивает с ресниц капельки воды. — Тём, нельзя же. Сейчас приедет водитель.

— Не паникуй.

— Куда мы вообще? Что ты задумал?

— Тихо, — прикладываю палец к ее губам.

Звоню бабушке. Она долго не берет трубку. Перезваниваю еще и еще…

— Да, Артем, — строго.

— Ба, нас отпустили раньше, я забрал Элю в спорткомплекс. Показать кое-что хочу и с тренером поговорить. Отзови водителя, пожалуйста. Мы на такси вернемся, как закончим.

— Северов, тебе на каком языке надо было сказать, что после занятий ты едешь сразу домой?! Мне самой забирать вас?

— Ба, — закатываю глаза, — мы будем дома до темна, я обещаю.

— А к тебе нет больше доверия, Артем. В первый же день идешь против установленных правил. У меня уже руки опускаются. Я не знаю, что с тобой делать!

— Понять и простить, — улыбаюсь и притягиваю к себе совсем замерзшую Элю. Я, правда, сам не лучше, но так хотя бы мерзнуть приятнее.

— Что бы к ужину были дома.

— Будем, — обещаю бабушке. — Ну вот и все, — целую Этель в висок. — Сейчас машинку вызовем и поедем греться.

Все не так. Совсем не так, как я представлял, только Дашка заходит слишком далеко. Она на своих тупых эмоциях сама же палит все задуманное, стравливая всех участников Игры. Чем быстрее это закончится, тем лучше. Слышу, как у Эли в рюкзачке жужжит телефон. Протягиваю руку, чтобы дала мне. Крутит головой, вытаскивает мобильник, тут же забираю.

— Тёма! — возмущается.

— Разблокируй, — разворачиваю крышкой, чтобы приложила пальчик.

— Это мой телефон, Северов. Верни сейчас же, — требует она.

— Эль, если там то, о чем я думаю, тебе лучше не смотреть. Я просто удалю и все.

— А ты всегда фотографируешься с девушками после… кхм?.. — смущенно улыбается немного остывая.

— Нет. Это вообще не я фоткал, а Даша. Приспичило дуре. Но сейчас она из ревности сделает все, чтобы тебя задеть. Разблокируй телефон.

Прикладывает пальчик. Трубка вздрагивает в моих руках, являя на экране сообщение от Киреевой. Предсказуемо, но она ведь обещала. Открываю, листаю фотки. Вот же с… стерва!

Быстро все удаляю, возвращаю Этель телефон и со своего вызываю такси. Вроде и не виноват, а все равно чувствую себя сволочью.

— Ты так смотришь на меня… — тихо говорит она, — мне не по себе. Скажи, куда мы едем?

— Ничего не бойся. Просто доверься мне.

Приезжает такси. Сам открываю для Эли дверь. Сажусь рядом. Нога ноет от непривычной нагрузки. Прошу водителя тормознуть у аптеки, покупаю обезболивающее, воду, и сразу пью две таблетки. Ничего не должно нам мешать сегодня. Только вот чем ближе мы подъезжаем к дому, где я давно уже снимаю квартиру для понятных целей за наличку, чтобы не спалила бабушка, тем все больше меня жрет изнутри не кстати проснувшаяся совесть.

Я же люблю ее, я не так хотел. А как? Дома нельзя. Тянуть тоже нельзя. Если уж решил присваивать, так какого вдруг струсил?

Водила тормозит у подъезда. Расплачиваюсь снова наличкой, других денег у меня теперь нет, так что и с квартирой, скорее всего, скоро придется попрощаться. Тем более надо ловить момент.

Беру Элю за руку, веду за собой в обычный подъезд обычной пятиэтажки в спальном районе. Лифта нет и обезболивающее помогает подняться по лестнице на третий этаж. Ищу ключи в рюкзаке, проворачиваю в замке, открываю дверь. Знакомый запах разврата и легкого беспредела, который мы здесь иногда устраиваем, сшибает с ног и заставляет на секунду остановиться.

Куда я ее притащил?

К черту сомнения! Нам, как минимум, надо согреться. У меня здесь оставались какие-то шмотки на экстренный случай. Это как раз он сейчас.

Проходим в узкую прихожую. Включаю свет и запираю за нами дверь. На вешалке на стене висит моя старая толстовка с капюшоном. Я даже помню, когда ее здесь оставил. Скидываем обувь. Эля неуверенно оглядывается по сторонам. А здесь не на что особенно смотреть. Ее сдают, понимая, что все ценное могут либо разнести, либо унести. Ценного здесь ничего нет. Минимум мебели, техники и посуды. Постельное белье и прочие принадлежности свои.

— Ты можешь сходить в душ, — предлагаю Эле, — я сейчас найду что-нибудь сухое.

Прохожу в спальню. В шкафу и правда валяется смятая футболка. Подношу ее к носу, надеясь, что она пахнет только мной. Так и есть, все хорошо. Рядом лежит полотенце. Забираю, отдаю все Эле, показываю, как регулируется вода.

— Подожди, — она ловит меня за руку, пока не ушел. — Чья это квартира?

— Я снимаю, — признаюсь ей. — Прячусь тут иногда от всех, — подмигиваю. — Грейся. Пойду чайник поставлю. Заварка вроде тоже где-то была.

Пока Этель принимает душ, раздеваюсь до нижнего белья. Развешиваю одежду на дверцах шкафа в той же, единственной, спальне. Жалею, что не притащил сюда еще и сменные штаны, хотя… Иду в гостиную. Память мне не изменяет! Макс оставлял шорты, когда мы тусовались здесь толпой в последний раз. После пляжной вечеринки приехали сюда, потом домой он поехал в брюках, а шорты бросил тут. Вот сейчас они мне и пригодились. Ходить в мокром белье — то еще удовольствие.

Быстро переодеваюсь. Делаю для нас с Элей чай в старых кружках. Себе забираю с небольшим сколом.

Моя красивая девочка выходит и ванной в моей футболке с полотенцем на голове.

Вау-вау-вау! Какая же ты у меня… Как же тебе идет…

Малышка смущенно смотрит только мне в глаза. Сажусь, киваю ей на соседний стул.

— Согрелась?

— Да. Ты пойдешь?

— Позже. Пей чай, а то заболеешь еще.

Между нами висит неловкость. Мы оба понимаем, зачем я ее сюда привез, но ни она, ни я не говорим об этом. Паршивое чувство, никогда его не испытывал. Точно ни в этой квартире.

Протягиваю руку через кухонный стол, прикасаюсь к теплым пальчикам Эли.

— Все будет хорошо. Иди сюда, — тяну ее к себе.

Отодвигает чашку, поднимается, подходит и встает у меня между ног. Любуюсь ею, насколько позволяет обзор в таком положении.

Встаю. Разворачиваю, подсаживаю на край стола и без предупреждения прижимаюсь к ее губам. Мотор сбоит, дыхание сбилось к чертям, инстинкты берут верх над разумом, и я наглею все больше…

Закрываю глаза, чтобы полностью отключиться и кайфонуть с этой девочкой, но мозг рисует подробные картинки, как и что здесь было до сегодняшнего дня.

Я не могу так с ней поступить! Эля не одна из многих, она для меня особенная. Сломаю. Больше не подпустит, а я не уверен, что готов остаться без нее. С огромным усилием торможу себя, пока не перешел все границы. Отката не будет. Просить прощения будет бесполезно.

Нет… Нет, черт возьми! Не могу!

Но я должен выиграть, чтобы от нас отстали. Даже не ради них всех, ради нее. Чтобы Платон отвалил и Киреева больше не смела угрожать моей малышке.

Доверчивая моя девочка. А могу ли я тебе довериться? Я тебя потеряю сейчас, да?

Но лучше так. У меня хотя бы останется шанс. Если я доведу все до конца, то шансов не будет.

— Эля, помоги мне, — хриплю ей в губы, стараясь забить на все требования собственного тела продолжить начатое.

— К-как? — удивленно хлопает ресницами, тоже стараясь прийти в себя от моей наглости и напора. Слезает со стола.

— Я не могу сделать это с тобой здесь, прости, — снова быстро ее целую. — Но мне очень нужна твоя помощь. Я сейчас тебе все расскажу.

— Не надо, — крутит головой. — Мне не нравится начало. Давай просто уйдем отсюда? — прикасается ладошкой к моему лицу.

— Нам нужно кое-что сделать, Эль… Нет-нет, не то, что я только что хотел. Очень близко. Фотографии того, что у нас все было. Просто муляж. Подыграй мне.

— Зачем? — ее зрачки расширяются. — Север, ты…

— Я влез в Игру, которую обязательно должен выиграть ради тебя, себя и еще десятка парней. Нельзя, чтобы выиграл Платон. Я не отдам тебя ему.

— Какая Игра? Подожди… Я… Черт! Нет! Как ты мог?! Ты… — она срывается и бежит из кухни.

Ловлю ее в прихожей, прижимаю к стене.

— Выслушай меня. Просто выслушай и я тебя отпущу. Хорошо?

Глава 37

Этель

Не хочу… Мне вдруг становится очень больно и противно от того, что я повелась, позволила ему себя использовать. Слышать, почему именно он решил так поступить, я сейчас просто не готова. Я смотрю в его серые глаза. В них столько искренности и страха, но я не верю. Это маска. Север привык играть с людьми. Я стала всего лишь еще одной девочкой, которую внесут в список побед. Лу предупреждала, а я поверила Артему. Не хотела попасть в их чертов блокнотик или что там у них, но попалась на уловку и встряла.

— Не надо мне ничего объяснять, — ставлю перед собой руки, чтобы он не прижимался слишком тесно. — Я сделаю то, что тебе нужно, — внутри все холодеет и пульсирует. Сейчас бы не расплакаться. Позже…

— Эль… — он морщится, словно мои слова бьют его по лицу, — давай сначала поговорим, но ты же уже накрутила себя, а все не так, как выглядит.

— Пойдем. Куда нам? В спальню? Что мне нужно делать?

— Этель, не надо так. Я… Я очень прошу тебя. Я же люблю тебя. Правда люблю!

Зачем он так со мной? Так больно. Блин, мне очень-очень больно слышать от него эти слова. Я не понимаю…. Не понимаю! Север привез меня сюда просто, чтобы выиграть какой-то спор! На меня поспорили! Разве так поступают, когда любят?

Просто трофей…

Легонько толкаю его в грудь, чтобы не упал. Сама иду в спальню и дрожащими пальцами пытаюсь стянуть футболку.

— Не надо, — его руки ложатся поверх моих. Он поправляет на мне свою одежду. — Я не готов такой ценой получить этот выигрыш.

— Тогда я поеду.

Обхожу его, снимаю свою влажную одежду с веревки в ванной, запираюсь и натягиваю холодную ткань на тело. Вся кожа тут же покрывается мурашками. Меня передергивает от озноба.

Выхожу. Север стоит, прислонившись спиной к стене между двумя комнатами.

— Эля, — я вроде вижу, что ему тоже больно, но мерзкое ощущение использованности и обмана никак не отпускает.

Обуваюсь, выхожу в подъезд и быстро сбегаю вниз по ступенькам, зная, что он меня не догонит. Нельзя влюбляться в красивых, наглых сводных братьев. Надо было заниматься учебой!

На улице ветер, но хотя бы больше ничего не капает на голову. Ежась от холода, вызываю для себя такси, набрав конечной точкой мотобазу Гордея. Чтобы туда добраться, у меня хватит денег, а что делать дальше, решу уже там. Хочется просто спрятаться на время и как-то принять тот факт, что я совсем не особенная для него. Хотелось… Очень хотелось стать именно такой! И я бы позволила ему больше, будь он немного настойчивее. Верила. Подкупает то, что он делает. Тот же памятник отцу…

Сажусь в машину, оглянувшись на темный провал подъезда. Артем не спустился за мной. Отпустил.

Водитель включает печку. Я протягиваю к ней руки и стараюсь не сойти с ума от собственных противоречивых мыслей. Разве можно так притворяться? Наверное, можно, если на кону стоит что-то очень ценное.

Доезжаем до базы. Расплачиваюсь с водителем, обнимаю себя руками, повесив лямку рюкзака на сгиб локтя, выхожу из машины.

На треке еще катаются ребята из команды, в которую я так и не попала. Иду к вагончику, сажусь на скамейку. Дверь открывается. По металлическим ступенькам спускается Гордей.

— Эля? Привет. Ты чего здесь в таком виде? Случилось чего?

И меня, наконец, прорывает на слезы. Будто что-то взрывается внутри, и они капают из глаз, стекают по щекам, подбородку.

— Так, — вздыхает старший Калужский. — Иди сюда, — помогает мне встать, уводит в вагончик, сажает возле небольшого обогревателя.

Я закрываю лицо ладонями и реву в голос, захлебываясь обидой на парня, в которого посмело влюбиться мое сердце.

Гордей тихо сидит рядом и слушает мою истерику. Вкладывает в руку стакан воды, помогает выпить. Становится совсем немного легче.

— Я знаю один отличный способ прочистить голову, — слышу, как он улыбается. — Прокатимся? Только не по треку, а то ты убьешься там в таком состоянии. Давай-ка, — помогает мне подняться, — переодевайся. Я жду тебя на улице. Позвоню пока.

— Гордей, — зову парня, пока он не вышел из вагончика, — не говори никому, что я здесь.

— Значит я прав, и они опять взялись за старое, — качает он головой. — Кто? Мой брат или Север?

— Просто не говори никому и все. Пожалуйста, — не хочу отвечать на его вопросы.

— Переодевайся. Жду на улице.

Уходит. Иду к шкафу, достаю уже знакомый костюм. Пальцы совершенно не слушаются. Я не могу нормально застегнуть все ремни и заклепки. Гордей помогает, сам надевает на меня шлем, тоже застегивает, проверяет, все ли в порядке.

— Только дорога, — дает инструкцию. — Сосредоточься на ней, хорошо? Трасса простая. Место красивое тебе покажу. Идешь точно за мной, медленно, внимательно.

— Поняла.

— Вот и умница. Тогда погнали.

Мы заводим мотоциклы. Гордей уходит вперед, я двигаюсь за ним в противоположную сторону от трека. Слезы душат. Изо всех сил стараюсь их сдержать, чтобы не размывало дорогу. Видимость уже низкая. Небо снова затянуло черными тучами. На байк падают крупные капли дождя.

Мы прячемся под высокими деревьями, едем по тропинке. Гордей дает знаки, где повернуть. И мне впервые байк не помогает отвлечься. Слезы снова срываются с ресниц. Я не могу поверить, что этот искренний парень, который так поддерживал меня, который провел со мной такие шикарные выходные, морщась, ел дешевые хот-доги и стоял рядом со мной у могилы отца, мог так поступить. Но он смог. Хуже становится от того, что наш первый раз был бы зафиксирован на камеру и выставлен всем на обозрение. Самое интимное… То, что должно было остаться только между нами, будут обсуждать все. Это ужасно…

Останавливаюсь, чтобы стереть с лица слезы и нормально всмотреться в дорогу. Вдруг понимаю, что не вижу Гордея. Вокруг темно. Настоящий лес. Слезы моментально высыхают. Снимаю шлем. Оглядываюсь, прислушиваюсь. В тишине удается расслышать звук рычащего байка. Где-то совсем недалеко…

Скорее всего, была развилка, а я так ушла в себя, что свернула не туда. Он услышит сейчас, что меня нет, и вернется в точку, где мы разъехались, а мне просто надо развернуться и следовать обратно тем же маршрутом.

Дорожка здесь одна. Разворачиваю мотоцикл и двигаюсь в обратную сторону. Шлем висит на руле. Внимательно смотрю вперед. Как я так смогла? Чемпионка, блин!

Северов, и здесь ты умудряешься спутать все мои мысли!

Справа раздается громкий треск веток. Резко поворачиваю голову на звук. Байк подпрыгивает на чем-то. На адреналине стараюсь удержать его, но траектория полета мотоцикла меняется. Меня кидает вместе с ним совсем немного в сторону…

— Ай-яй!!! — с визгом приземляюсь в какую-то яму.

Бедро пронзает адской болью, из легких вышибает весь воздух, перед глазами темные точки, затылок становится мокрым и липким… Кажется, разбила.

Байк прижал вторую ногу. Колеса крутятся, мотор еще рычит несколько секунд и глохнет, погружая меня в тишину и темноту леса.

Глава 38

Артем

Бабушка звонит все время. На часах второй час ночи. Меня трясет от холода и нервов. Вызываю такси и остаток пути проезжаю на нем, пытаясь хоть немного согреться, но промокшая насквозь одежда не способствует этому. Сейчас опять огребу, опять не сдержал слово…

Мне хреново от самого себя до тошноты. Надо было сразу рассказать. Еще там, в ее родном городе, когда мы вдвоем были. И все бы там у нас было красиво, без камер и всей этой грязи. А потом мы бы обязательно договорились.

Трус!

Дать в морду на ринге проще, чем признаться любимой девочке в том, что ты на нее поспорил. Даже не ты. Вынудили. Но сам факт! Надо было найти выход, пресечь, поставить эту стерву на место. А что сделал я?

Тренер бы хорошо отметелил за такое, не сдерживаясь в силе, и был бы прав. Но именно к нему я хочу пойти за советом. Просить о помощи больше не у кого.

Выхожу из машины. Меня тут же встречает нервный охранник. Во всем доме горит свет. На заплетающихся ногах, стуча зубами, прохожу во двор. На крыльце отец разговаривает с ментом.

«Что-то случилось», — доходит до отмороженного мозга.

— Артем… — слышу выдох облегчения. — Ледяной весь. Где ты был? Где Этель? — отца тоже заметно потряхивает.

Да ладно? Ты переживал за меня, папа? Верится с трудом, но внутри становится немного теплее. Значит он все же иногда вспоминает о том, что у него есть сын.

А мне хреново и становится все хуже. Внутренности сводит от страха за одну красивую брюнетку, которой сделал очень больно.

Где же она? Куда ушла? И даже по таксистам не отследить, потому что карт у нас нет. Куда платила? Кому?

— Тёма! — на пороге меня встречает бабушка.

Тут же сдергивает с кресла декоративную итальянскую накидку и заворачивает меня в нее. Не кричит. Обеспокоенно смотрит.

— Где ты был? — тот же вопрос. — Что случилось, мой хороший? — гладит меня шершавыми ладонями по лицу. — Где Эля? Она с тобой?

— Нет, — хриплю в ответ. Голос совсем не слушается. — Я не знаю, где она… — меня слегка заносит, нога болит, голова кружится.

— Сядь. — бабушка суетится. — Принесите ему сухую одежду, полотенца, горячий чай и вызовите нашего врача! Сейчас же! — кричит на домашний персонал. — Мальчик мой, сейчас мы тебя отогреем. Сейчас, — она растирает мои руки. К нам с улицы заходят отец с полицейским, а Ники нет нигде. Ей снова плевать на дочь? Или тоже что-то случилось?

— Это я виноват, — выдыхаю, закрывая глаза и скидывая с себя промокшее покрывало. — Обидел… Она ушла… — вдох. В груди больно. — Я не смог найти сам.

— Господи. Я же говорила, это хорошим не закончится.

— Ба… не надо… Я не откажусь от нее… — у отца брови ползут вверх. — Только я ей теперь не нужен… Зачем я ей такой? Все испортил.

Отец подходит, садится передо мной на корточки, берет за руку. Я не сопротивляюсь.

— Тёма, расскажи нам все. Где вы поссорились? Адрес, координаты. Куда могла пойти? Все, что знаешь, сын.

— Помоги ему переодеться сначала, Паш, — говорит бабушка.

Домработница принесла вещи. Бабушка ушла сама и забрала ее с собой.

Снимаю рубашку, отец помогает с брюками. Белье тоже сам. Вытираюсь, надеваю сухое, заворачиваюсь в мягкий плед. Отец вкладывает мне в руки кружку. Она обжигает заледеневшую кожу, но я терплю.

— Маленькими глотками пей и рассказывай. Мы искать ее поедем.

— Я с вами.

— Нет. К тебе сейчас приедет врач. Не надо никуда ходить в таком состоянии.

— Дай мне две таблетки обезболивающего, и я поеду с вами. Это я виноват. Мне и отвечать, — смотрю ему в глаза.

— Просил же тебя… — вздыхает отец.

— Просил, — киваю, — а я не послушал. Люблю ее, пап, — признаюсь ему, — по-настоящему.

Вот так. И к тренеру уже можно не ездить.

— Мы потом это обсудим. Рассказывай.

А мне нечего рассказывать. Я просто даю им адрес, откуда все началось, и понимаю, что это конец. Ждет меня закрытый лицей на Аляске, потом армия. Плевать. Лишь бы Элька нашлась и с ней ничего не случилось.

Отец приносит мне таблетки и говорит бабушке, что забирает меня с собой.

— Куда ты его? Сейчас врач приедет! Он еле на ногах стоит. Паша! Да что ж такое?!

— Твой внук впервые в жизни готов сам ответить за свой косяк. Пусть отвечает, — отрезает отец.

Бабушка приносит мне куртку. Надеваю, выхожу на улицу. Вместе с полицейским садимся в машину отца. Одного из охранников отправляют за руль. Отец на нервах сам не водит. Мне включают климат-контроль. Сижу на переднем сиденье, греюсь и смотрю, как по стеклу бегут капли дождя. Он бьет по крыше, все разгоняясь и разгоняясь. Чертова осень…

Подъезжаем к дому. Поднимаемся в квартиру. Конечно, Эли здесь нет, с чего бы ей сюда возвращаться? Отец осматривается, кидает на меня убийственный взгляд. Я только пожимаю плечами. Не домой же мне девчонок водить.

— Потом обсудим, — нервно.

Спускаемся к машине.

— Здесь на выезде со двора есть камера. На дороге тоже есть. Я уже сделал запрос. Сейчас будут смотреть.

— Иди в машину, Артем, я покурю.

Сажусь и жду. У них зонт с собой. Большой такой, черный, безликий. Стоят, разговаривают. А мой мобильник остался дома в промокших штанах или в рюкзаке, не помню точно. Даже руки занять нечем.

Садятся.

— Ну что там? — поворачиваю к ним голову.

— Нашли такси на одной из камер. Едем в таксопарк, уже созвонились. Там нам все данные водителя выдадут и маршруты глянем. Парень, а ты точно не знаешь, где она? — спрашивает полицейский.

— Я похож на того, кто знает?! — огрызаюсь на него.

— Тёма, — осаживает отец.

— Да я всякого повидал за свою работу. Может вы с девочкой и не хотите вовсе, чтобы мы ее нашли.

— Да что ты несешь?! Дебил! — срываюсь.

— Артем! За языком следи.

— Что он несет, отец?!

— Успокойся, говорю тебе. Отрабатываются все версии. Это нормально.

— Тебе-то откуда знать? — уже спокойнее.

— А то я тебя не искал никогда, — усмехается папа. — Почувствуй себя на моем месте.

Наклоняюсь вперед, опускаю голову на колени, стучу по ним лбом. Хочется поскулить от страха и волнения за мою Этель. Она все равно моя, даже если откажется от меня. Очень странное чувство, но я все принимаю, больше не сопротивляюсь ему. Бесполезно.

У ворот частного таксопарка нас встречает охрана и менеджер. Выдают все, что удалось узнать, пока мы к ним ехали.

— Что это за место? — отец смотрит по карте.

А я, кажется, знаю! Это то место, куда мы с ней так и не доехали.

— Мотошкола, — отвечаю ему. — Этель очень хотела вернуться в спорт и даже ходила пару раз на занятия, но там денег много надо. Брать у тебя она бы не стала. Пришлось бросить. Скорее всего, там кто-то есть, — в груди болезненно взрывается ревность, — к кому она могла поехать, — заканчиваю свою мысль. — Последнее место, о котором я бы подумал…

— Поехали!

И мы снова в дороге. Гоним на предельно допустимой скорости. Только, пожалуйста, пусть будет так, что ты там просто катаешься и материшься на меня. Очень тебя прошу.

Зудящее под кожей предчувствие со мной не согласно. С ней что-то случилось. И чем ближе мы к месту назначения, тем мне становится больнее от этого странного, разъедающего изнутри ощущения.

За окном тачки светает. Мы потратили много времени на розыск, выяснения, разговоры.

— Нет… — выдыхаю, глядя, как у простого невзрачного вагончика стоит скорая и отсвечивает спецсигналами на дорогу. — Нет-нет, пожалуйста, — шевелю губами.

— Здесь сиди, — приказывает отец.

Охранник щелкает замками двери, и я не успеваю выйти за ним. Зло стучу ладонью по стеклу, прижимаюсь к нему лбом и пытаюсь рассмотреть все, что там происходит.

Возле машины крутится Гордей, старший брат Калужского. Я давно его знаю. Он тоже учился в нашем лицее. Меня рвет на куски от беспокойства, ревности, неизвестности. Парень крутится рядом с врачом, полицейским и моим отцом, что-то говорит, машет рукой в сторону темнеющей полосы леса.

Скорая отъезжает. Мужчины возвращаются в машину. Гордей нервно ерошит ладонями волосы, сгибается пополам, уперев ладони в колени и смотрит прямо мне в глаза через лобовое.

— За скорой, — отец отдает распоряжение водителю. — Доигрались в любовь! — рявкает на меня.

Глава 39

Артем

— Что с Элей? — разворачиваюсь к нему.

Молчит, словно наказывая меня еще сильнее отсутствием информации.

— Папа! — повышаю голос.

— Улетела на мотоцикле в какую-то канаву. Переломов нет, ударилась головой. Сейчас без сознания. Остальное скажут в больнице.

Он отворачивается. Я тоже. Сердце нервно качает адреналин по венам. Все так медленно. Спецсигналы скорой, переливающиеся впереди нас, разделительная полоса на дороге, бетонные столбы… Все движется, как в замедленной съемке. Я гипнотизирую желтую машину с красным крестом и посылаю Эле прямо туда свои чувства.

«Очнись, пожалуйста. Пусть все будет нормально», — прошу ее.

Сейчас бы маму мою сюда. Она бы выслушала, поддержала и Эля бы ей понравилась. Она хорошая очень, я просто не заслуживаю эту девчонку, но отпустить не могу.

Останавливаемся у больницы. Отец выходит первым, не запрещая мне в этот раз идти за ним. Элю выкатывают из машины на специальной каталке. Она пришла в себя. Взгляд растерянный. Личико в грязных разводах. На волосах налипли сухие листья и мусор.

Идем за врачами внутрь. Нас оставляют ждать, а Этель забирают на обследование.

— Где Ника? — решаю спросить у отца.

— Дома. Она ждет ребенка, ты не забыл?

— А здесь сейчас у нее кто? Не ребенок попал в больницу? А, да, прости, я забыл. На этого ребенка ей насрать!

— Северов! — замахивается на меня отец. В воздухе сжимает ладонь в кулак. — Прекрати меня провоцировать! Нике весь день нехорошо. У нее начался сильный токсикоз…

— У нее дочь в больницу попала и ее здесь нет. Для меня показательно, папа. Даже ты ко мне приехал, когда меня избили, а она к дочери не смогла. Моя мама никогда бы так не поступила. Мне уже жаль вашего с Никой ребенка.

Отец с рыком хватает меня за грудки, дергает на себя, но сделать ничего не успевает. Выходит врач.

— Павел Андреевич, все обошлось, — сообщает еще на ходу. — Девочка очень удачно упала и защитный костюм спас. Несколько ушибов. Самый сильный на бедре. Там, в канаве камень был, вот она об него и приложилась. Хорошо, что не головой. Убилась бы. Кстати, о ней. Основной удар пришелся на корпус, головой приземлялась уже мягче. Расшибла, но без сотрясения. Будет болеть несколько дней. Мы до вечера ее понаблюдаем, отдохнёт, придет в себя и часиков в шесть сможете забрать.

— Понял, спасибо, — отец жмет ему руку.

— К ней можно сейчас? — влезаю в разговор.

— Нельзя, — за врача зло отвечает родитель. — В машину иди.

Остаюсь на месте.

— И правда к ней сейчас лучше не надо, — поддерживает отца доктор. — Этель вкололи успокоительное, девочка будет спать. Она замерзла, испугалась. Лучше вечером. Не надо сейчас тревожить.

— Поехали, Артем. Ты еще успеешь в лицей, — зовет отец.

Стою. Не могу я отсюда уйти. Ноги вросли в бетонный пол, а сердце все еще нервно сжимается и ломится к Эле, пытаясь пробить ребра. Мне очень нужно ее увидеть, и я, пересиливая себя, дергаю отца за рукав и стараюсь сделать максимально умоляющие глаза. Кот из известного мультика не получился, но что-то в старшем Северове дернулось.

— Я просто увижу ее и все. Пожалуйста. Даже заходить в палату не буду.

— У тебя минута. Доктор, разрешите ему просто заглянуть в палату. Он будет паинькой. Будет ведь? — давит интонацией.

— Обещаю, — киваю в ответ.

— Ну хорошо, пойдем.

Врач ведет меня по коридору к одной из палат. Приоткрывает дверь. Отсюда хорошо видно, как моя девочка лежит под электроодеялом. Под него уходит тонкая мутная трубочка капельницы. Моя девочка все такая же бледная и растрепанная.

— Все, иди, мальчик. Пусть она отдохнет.

— Спасибо, — растерянно ответив, иду к отцу, как и обещал.

Спокойно сажусь в машину. Молча едем до дома. На улице уже светло. Я не помню, сколько не спал, но сейчас даже если попытаюсь, все равно не смогу, так что мне больше ничего не остается, как принять душ, переодеться и собраться в лицей.

— Поешь, Тёма, — просит бабушка. Она немного успокоилась, когда узнала, что с Элей все в порядке, и вечером мы заберем ее домой. — Горе ты мое, — вздыхает она. — Ну вот что ты вечно лезешь в самое пекло? Где неприятности, там мой внук, — грустно улыбается.

— Прости, — виновато опускаю взгляд в чашку кофе. Больше ничего не хочу. От мыслей о еде тошнит. — Ба, а давай к маме сходим, когда Этель выпишут. Втроем. Я соскучился, — в горле встает мерзкий ком. Чертовы нервы не выдерживают перегрузок.

— Обязательно сходим, — она подходит ко мне со спины, крепко обнимает, целует в макушку и, успокаиваясь, плавно раскачивается вместе со мной.

Я кутаюсь в ее родном запахе, там похожем на мамин.

— Хороший мой, — бабушка гладит меня по плечам.

— Доброе утро, — голос Ники шарашит по мне, будто ножовкой прошлись по металлу.

— Доброе?! — взрывает меня. Подскакиваю со стула, он со скрежетом отодвигается в сторону, заваливается спинкой назад, но не падает.

Бабушка делает несколько шагов в сторону, ловит меня за руку пытаясь успокоить.

— Да ты охренела в конец?! У тебя дочь в больнице, а утро доброе! Тебе вообще не интересно, как она?!

— Не повышай на меня голос, Артем. Паша держал меня в курсе случившегося. Чем бы я помогла, если бы поехала с вами?

— Ты мать! Ты просто обязана быть рядом с ней! Но ты просто ничтожество. Мерзкая, низкопробная дрянь!

Бабушка не вмешивается, у Ники от возмущения краснеют щеки и открывается рот.

— Ты слишком много себе позволяешь, Артем! — мачеха тоже повышает голос, не найдя поддержки в лице Маргариты Антиповны.

— Да пошла ты! — ухожу и врезаюсь в отца в гостиной.

— Что случилось опять? — тормозит меня.

— В лицей опоздал. Ты Элю сам забирать поедешь?

— Паша, — задыхаясь от злости, к нам вылетает Ника, не дает договорить.

— Я позвоню после занятий, — быстро говорю отцу, забираю брошенный на диване рюкзак с учебниками и сваливаю, пока мы снова не переругались.

Глава 40

Артем

— Калужский, надо поговорить, — дергаю Платона, как только он попадается у меня на пути.

— Руки убери, Север! — сбрасывает с себя мои ладони.

— Хочешь, чтобы я проиграл в этот раз? — смотрю ему в глаза. — Я проиграю. У всех на глазах признаю поражение. Считай его техническим. Я Этель не отдам тебе. И если она реально хоть немного тебе нравится, а не ради всего этого дерьма, помоги мне.

— Что с Этель? — Платон улавливает нервы в моем голосе.

— А брат тебе не рассказал? — усмехаюсь.

— Гордей дома не ночевал.

— Эля в больнице. Я попытался выиграть и не смог. Попытался рассказать, она не дослушала, сбежала и попала в аварию. Хватит играть, Калужский. Это уже ни хрена не весело! Надо заткнуть Дашу, но один я не вытяну.

— Предложение?

— Временное перемирие и сотрудничество, — протягиваю ему руку.

Скептически смотрит на нее несколько секунд. Сжимает мою ладонь.

— Я так понимаю, у тебя есть план?

— Да. Но на него придется скинуться. Отец лишил меня финансирования.

— Излагай, будем думать.

Берем по стакану кофе из автомата, уходим на улицу. Со скамейки цепляем Макса, опять трындящего по телефону. Я просто забираю у него мобилу и предупреждаю абонента, что Авдеев обязательно перезвонит. Вызваниваю Мэта. Остальных решаю пока не посвящать в свою задумку, этим парням я доверяю больше.

— Нам нужен хакер, — начинаю с главного. — Хороший хакер, — уточняю. — Который сможет влезть не только к Даше на комп, но и прошерстить облачные сервисы. А мы с вами аккуратно наведаемся к ней домой и поищем любые носители, на которых может содержаться компромат.

— Мы? — Платон скептически смотрит на мою ногу.

— Да. Потому что я могу войти в него через главный вход. Меня знают ее родители, охрана, домашний персонал. Пока буду отвлекать, кому-то придется обшарить ее комнату.

— Где гарантия, что мы вычистим и найдем все? Мы же не знаем, что у этой дуры в голове? — наседает Макс.

— Север знает, — пошло ржет Мэт.

— Лесом, Матвей, — показываю ему средний палец. — Киреева девчонка. Обиженная, умная, но просто девчонка. Давайте не будем приписывать ей навыки спецагента. Сначала заберем все, потом публично накажем.

Идея понравилась всем. Да, мы, скорее всего, снова влезаем в задницу, но нам не привыкать. Мы заварили, значит и точку ставить в этой истории тоже нам. Вечером надо вырваться в клуб и найти человека, который возьмется нам помочь. Обговорить цену. Пойдем все вместе, заодно в неформальной обстановке еще раз все продумаем. Может у кого дельные мысли появятся.

Кости со мной больше нет. Надо думать, как выбраться из дома.

Все уроки прокручиваю в голове разные схемы выхода за территорию отцовского особняка. Паршиво без денег. И, скорее всего, отец очень убедительно поговорил с охраной.

Все равно придумаю!

Кстати, об отце. Надо позвонить.

Выхожу за территорию лицея. Машина уже ждет на парковке. Водитель открывает мне дверь. Кивнув ему, сажусь в салон, прошу постоять на месте еще пару минут и набираю родителя. Он, как всегда, занят. Перезванивает сам сильно позже. Парни уже разъехались, а я все еще тусуюсь перед лицеем. Но это же никого не волнует, правда?

— Я заеду? — спрашиваю у него. — Нам надо поговорить вне дома.

— Артем, я не могу сейчас. Давай перенесем на вечер. Пусть водитель к шести привезет тебя ко мне. Пока будем ехать за Элей, пообщаемся.

— Хорошо.

Сбрасываю вызов и прошу водителя отвезти меня домой. Надо занять голову темами, которые я пропустил. Средний балл еще немного сполз и это совсем не хорошо.

Добравшись до дома, забираю обед в комнату и сажусь за учебники. Время летит быстрее, бабушка довольна. Всех все устраивает.

В пять у меня срабатывает напоминалка в телефоне. Пора собираться.

Открываю шкаф и думаю несколько минут, чтобы такого из него вытащить, чтобы Эле понравилось. Выбираю черные джинсы, белую футболку без принта, худи с капюшоном и любимые белые кроссы.

Спускаюсь в гостиную. Бабушка смотрит сериал на большой плазме.

— Ты к отцу? — спрашивает у меня.

— Да. За Элей вместе поедем.

Встает, подходит ко мне, поправляет капюшон, смахивает с плеча несуществующие пылинки.

— Не нарывайся больше, ты понял меня, мальчик?

— Буду паинькой, — целую ее в щеку и сваливаю, пока лекция о моем поведении не затянулась.

Водитель везет меня к офису отца. Спокойно прохожу охрану. Меня здесь все знают. На лифте поднимаюсь к нему. Секретарша тут же подскакивает с места.

— Павел Андреевич занят, — щебечет она.

— Он всегда занят. Надолго? — киваю на дверь.

— Не знаю, — пожимает плечами. — Уже часа два заседают.

Сажусь на диван. Девушка приносит мне кофе.

Ровно в шесть звоню отцу, он сбрасывает. Звоню снова. Сбрасывает. Ладно…

Поднимаюсь с дивана, иду к двери. Секретарь снова нервно подскакивает со стула.

— Тихо, — прикладываю палец к губам.

Открываю двустворчатую дверь. Она с грохотом ударяется о стену отцовского кабинета. За столом сидят мужики в костюмах. Никого из них не знаю. Хотя нет, одного. Дашкин отец.

— Рабочий день закончился, — сообщаю всем, засунув руки в карманы черного худи.

— Выйди отсюда. Ты не видишь, у меня важное совещание! — лицо отца покрывается красными пятнами от возмущения.

— Опять важнее семьи? — усмехаюсь. Мужики деликатно отводят взгляды. — Я бы без тебя Этель из больницы забрал, но ее со мной не отпустят. Ты обещал, что мы поедем в шесть. Время, — смотрю на часы, — шесть пятнадцать.

— Артем, — скрипит зубами папочка, — еще десять минут, и мы закончим. Я помню про Этель. Можешь дождаться здесь. Тебе полезно понемногу вникать в семейный бизнес.

— Засек, — ставлю таймер, демонстрирую отцу стремительно бегущие цифры, прохожу к столу и сажусь на свободный стул.

Отец Дашки только усмехается моей наглости. А я просто прячу за ней злость. Демонстративно смотрю на часы и поднимаю взгляд на отца в тот момент, когда таймер останавливается, обозначая, что десять минут истекли.

— Все на сегодня. Спасибо, что нашли время и приехали. Эти вопросы сейчас важны, как никогда, — отец произносит заключительную речь. — Прошу прощения за поведение моего сына. Недостаток воспитания — мое упущение.

Все расходятся, кроме Дашкиного отца. Пока мой собирается, ее решает узнать про наши отношения с дочкой.

— Давно вас с Дашей вместе не видел. Вы расстались?

— Нет, — делаю честные глаза. — Задают много, да и нога у меня все еще болит, я особо никуда не хожу сейчас. Только вот в лицей разрешили вернуться. Я к вам заскочу на днях, если вы не против. Поговорить хочу.

— Я всегда рад сыну Северова в своем доме.

Ну да, конечно. Это ты просто не знаешь, зачем я обычно туда прихожу. Об этом, пожалуй, пока умолчу, хотя ткнуть его мордой в то, что воспитание хромает не только у меня, очень хочется.

— Приятно. Тогда обязательно заеду.

Пожимаем с ним руки, он прощается с отцом, уходит.

— Что это сейчас было? — хмурит брови папа.

— Стратегически выгодный ход. У меня же отец-бизнесмен, — издеваюсь, — я у него учусь.

— Что ты задумал опять, Артем?

— Ничего смертельного. Клянусь. Поехали уже.

— Ты поговорить хотел, — напоминает в лифте.

— Передумал, — играюсь в кармане запасными ключами от его машины, которые успел стянуть перед выездом из дома.

— Обиделся?

— Привык.

До больницы едем молча. Отец знает, что я не буду говорить, если не хочу. Я хотел сегодня, ему было некогда, и я передумал. Все, чего мне теперь хочется, это увидеть Элю, обнять ее и долго — долго целовать, пока не согласится выслушать.

Водитель останавливается у входа. Папа не торопится выходить.

— Тём… — вздыхает он.

— Давай просто заберем Этель, — открываю дверь, выхожу из машины, не дослушав, что он там еще говорит.

— Подожди, — догоняет отец. — Я не брошу Нику, но обещаю поговорить с ней.

— Не обещай. Все равно не сдержишь. Да и какой смысл с ней говорить? Ей не нужна дочь. И твой ребенок будет не нужен, если вдруг завтра у тебя не останется денег. Ты не видишь, папа?

— Это не так. У Ники тяжелая беременность, ей совсем нельзя нервничать. Она может потерять этого ребенка!

— Может так будет лучше? — жму плечами. — По крайней мере, его не бросят за ненадобностью или потому что будет некогда.

— Ты стал очень жестоким, сын, — качает головой отец.

— Возможно. Пойдем, нас заждалась Эля.

Глава 41

Этель

Лежать весь день оказалось просто невыносимым, и, наплевав на головную боль, ушибленную ногу в сочетании с температурой тридцать семь и три, доковыляла до окна, уперлась ладонями в подоконник и смотрю на улицу.

Из моей палаты окна выходят во двор клиники. Там аллея, скамейки. На одной из них курят и смеются молодые медсестры. Одна их них мне шепнула по секрету, что Артем был рано утром в больнице. Сводный очень переживал и поругался с отцом. Добился, чтобы ему разрешили заглянуть в палату.

Не удивилась. Я уже успела понять, что Север очень упрямый. Если ему что-то надо, он прет напролом. Вот и со мной так вышло. Ему надо было выиграть их дурацкий спор…

Дверь с тихим скрипом открывается. Разворачиваюсь вполоборота, и противный ком встает поперек горла. Артем проходит в палату. Мое сердце с каждым его шагом бьется все чаще. Грозовое небо в его глазах бушует от эмоций. Яеще не видела его таким.

Растерянным? Неуверенным?

Да, что-то такое прослеживается в его образе, сильно сбивая мои мысли не в то русло.

— Привет, — делает еще один шаг ко мне, я вжимаюсь бедрами в подоконник.

— Север, не смей, — едва шевелю губами. — Не подходи ко мне больше! Предатель! Я знала, что тебе нельзя верить! — выпаливаю с обидными слезами, которых совсем не планировала.

— Эль, перестань, — устало.

Я вдруг понимаю, что Тёма не спал все последние сутки, но меня несет на эмоциях, и я продолжаю отгораживаться от него. Мне просто очень страшно и все еще больно.

— Как ты мог на меня спорить?! Ненавижу тебя! Пусти! — толкаю его в грудь в желании обойти и спрятаться на кровати от его присутствия.

Сводный делает шаг назад. Замирает.

— Иди ко мне, любимая девочка, — протягивает руку. — Обещаю, я все тебе объясню.

— Нет, — кручу головой, шмыгая носом.

— Этель, — последний шаг, и я прижата к подоконнику его крепким телом, — я чуть с ума не сошел за эти сутки, — его наглые руки обнимают меня за талию.

Тёма прижимается губами к моему лбу, заглядывает в глаза. Чувствую его тепло, его тревогу, вибрирующую на кончиках пальцев. Вижу, как нервно колотится вена на его шее. И не могу больше оттолкнуть! Просто рука не поднимается. Не притворяется ведь… Вот сейчас я вижу, что он не притворяется, как и тогда, в поездке. Не ошиблась? Пожалуйста, глупое сердце, скажи, что я сейчас делаю все правильно.

Обнимаю Артема в ответ. Прижимаюсь так крепко, как могу, и плачу, высказывая в этой истерике все, что чувствовала.

— Прости меня, — хрипит его голос и горячие губы хаотично прикасаются к моему лицу, собирая слезы. — Прости… — его верхняя губа вздрагивает от злости на себя.

Веду по ней пальцем, закрываю глаза и просто утыкаюсь носом в его футболку. Мне здесь безопасно, на его сильной, твердой груди.

— Я все сделал неправильно. Обидел тебя. Прости, — повторяет снова и снова. — Ты моя любимая девочка. Я же не знал этого тогда. Не понимал еще, что влюбляюсь…

Чувствую его улыбку, но мне не хочется поднимать голову. Я дышу им и пытаюсь смириться с тем, что без него у меня никак не получается уже. Мне без него еще больнее, чем с ним.

— Обещай, что расскажешь мне всю правду, — прошу его. — Больше ничего не скрывая, Тём. Слышишь?

— Слышу, обещаю, только не пугай меня так больше.

Поднимаю голову, смотрю ему в глаза. Мои губы тут же попадают в плен, а в животе просыпаются бабочки.

— Вы озверели, что ли?! — рявкает дядя Паша.

Тёма закрывает меня собой, разворачивается к отцу.

— Северов, твою мать! — уже немного спокойнее, но все еще нервно. — Можно при мне не демонстрировать вот это все? И спите вы в разных комнатах! А лучше на разных этажах!

— На разных континентах еще скажи, — ухмыляется сводный.

— Ты сейчас договоришься, я тебе и такое устрою. Помоги Эле собраться. Жду вас в машине, — уходит, громко хлопнув дверью.

За моей спиной дребезжит стекло. Щеки горят, а я не могу перестать улыбаться.

Нервно смеясь, переглядываемся. Тёма вручает мне пакет с вещами. Мотокостюм упаковывает в сумку.

— Выйди, — прошу его, — мне надо переодеться.

— Я отвернусь, — демонстрирует, встав ко мне спиной.

— Север!

— Да не смотрю я, Эль. Обещал же быть честным.

Точно. Доверие начинается с мелочей. Вот сейчас и проверим, как он держит слово. Пристально следя за его затылком, быстро снимаю больничную ночную рубашку, надеваю белье, надеясь, что собирал его не Артем. Сверху футболку, мягкие спортивные штаны и такую же куртку с капюшоном с ушками.

— Готова.

— Умница, — разворачивается, подходит и надевает капюшон мне на голову. Щелкает пальцами по кошачьим ушкам. По глазам вижу, что ему нравится.

Обуваюсь. Держась за руки, выходим из палаты, прощаемся с персоналом и к лифту. Хромаем и ржем друг над другом. Он пострадал из-за меня, а я из-за него. Теперь мы квиты.

На улице дядя Паша нервно курит возле машины. Увидев нас, делает сразу две глубокие затяжки прямо до фильтра. Тихо ругается, обжигая губы.

— Я просил избавить меня от демонстрации ваших отношений, — напоминает он.

— Ничего не могу с собой поделать, — дурашливо улыбается Тёма.

— Надо же. Мой сын и правда влюбился. Я уже думал, ты совсем потерян для общества. Но я предупредил!

— Да услышал я, услышал. Соскучился просто.

— Поехали. Дома еще поговорим обо всем этом.

Дядя Паша садится вперед и всю дорогу демонстративно на нас не смотрит. Мы сидим близко-близко друг к другу и держимся за руки. У меня все еще болит голова. Позволяю себе положить ее на плечо Артема.

— Давно не видел, чтобы ты так улыбался, сын, — неожиданно произносит отчим уже на подъезде к дому.

Нам открывают ворота. Бабушка Тёмы стоит возле флигеля охраны. Машина останавливается. Выгружаемся.

— Ну как ты, девочка? — обнимает меня без грамма упрека. — Я приехать хотела, но Паша вот сам тебя привез. Где болит? — гладит меня по волосам, нащупывает ушиб. — Дети… — вздыхает она. — Выпороть бы вас обоих! Что ж вы творите… — снова вздыхает, прикладывает ладонь к моему лбу. — Горячая какая. Пойдем в дом скорее.

Оглядываюсь, вижу, как дядя Паша тормозит за рукав Артема и предупреждающе на него смотрит.

Поднимаемся по ступенькам, проходим в гостиную. Сталкиваюсь взглядами с матерью. Меня даже не задевает то, что она не спешит подойти, обнять, спросить о моем самочувствии. Обида от поступка Артема ударила по мне гораздо сильнее. А здесь… Здесь я, наверное, просто привыкла.

— Привет, — здороваюсь с ней, — я жива, — жму плечами и иду к лестнице на второй этаж.

— Эля, — окликает она.

Оглядываюсь.

— Я рада, что все обошлось.

Это все, на что она способна в мой адрес. Просто киваю в ответ и ухожу к себе. Мне хочется лечь. Голова болит, знобит от температуры. Скоро обязательно придет Артем. Мне рядом с ним станет легче.

Прямо в костюме ложусь на кровать. Сил, чтобы раздеться, у меня сейчас нет. Вокруг суетится бабушка. Приносит лекарство и воду, помогает мне переодеться, залезть под одеяло. После нее заходит Север. Моя комната тут же наполняется запахом его одеколона. Он садится на кровать, продавливая матрас своим весом.

— Эль, я исчезну на ночь. Это очень важно.

— Куда?! — вся расслабленность тут же слетает. Поднимаюсь с подушек и жду от него обещанной правды.

— В клуб.

А вот и она. Правда…

Глава 42

Артем

— С Максом, Мэтом и Платоном, — поясняю сразу, пока она опять себе лишнего не накрутила. — Никаких девчонок. Там, куда мы поедем, собираются разные полезные личности. Нам нужен хакер, чтобы закрыть эту чертову игру и наказать Кирееву. Я вернусь и все тебе расскажу подробнее, обещаю.

— Как ты выйдешь? Нам же нельзя ночью. И ты не спал.

— Кофеин мне в помощь, — подмигиваю ей. — Завтра не поеду в лицей, буду отсыпаться. Честно, — чмокаю ее в нос. — А ты ложись сейчас, у тебя температура.

Недовольно куксится и смотрит на меня как брошенный котенок. Покидаю ее комнату, пока не уговорила остаться. За Элей присмотрит бабушка, а мне пора ехать. Сейчас есть выбор: либо я отдам последние бабки охране и меня выпустят на любимой синей тачке, либо попробовать в кои-то веки договориться с родителем. И в одном, и в другом случае я рискую.

Одетый в белые джинсы, черную рубашку с длинным рукавом и туфли вместо кроссовок, выхожу из своей комнаты и натыкаюсь на отца. Ну вот и ответ.

— Куда собрался? — осматривает меня снизу-вверх.

— Отпусти меня. Я постараюсь вернуться часам к двум. Надо закрывать старые косяки, чтобы вот таких историй, как с Этель, больше не было.

— Ты же не ложился еще, — напоминает отец.

— Мне пока нормально. Честно. Но на занятия завтра не поеду, — достаю из кармана штанов ключи от тачки, протягиваю отцу. — Такси возьму. Отпустишь?

— Сам отвезу. Внизу подожди меня, — возвращает ключи.

Не принципиально. Главное, быть там и найти подходящего человека. Да и денег сэкономлю. У меня с ними сейчас туго. Просить у отца больше не стану. Я уже придумал, как решить эту проблему. Лишь бы договорились сегодня.

Отец садится за руль. Я рядом. Включаем музыку, чтобы снизить ощущение неловкости от этой поездки. Мы давно вместе никуда не выбирались просто так, еще и ночью. Он отвык, я тем более.

— Тём, ты поговорить хотел. Знаю, что злишься, но давай все же попробуем. В последнее время у нас как-то все особенно натянуто. Мне не нравится и хоть ты не веришь, я беспокоюсь за тебя. Теперь еще и за Этель. Ты сам падаешь ниже плинтуса и ее за собой тащишь. Не думал об этом?

— Думал. Поэтому я сейчас не сплю, а еду разруливать все проблемы, которые могут ее коснуться. Второй раз она меня не простит.

— Я могу помочь?

— Нет. Этот хвост тянется с прошлого года. Мы придумали, как его обрубить. Справимся сами, мне просто нужно чуть больше свободы.

— Свободы у тебя было предостаточно. Куда она тебя привела?

— К Эле, — улыбаюсь.

— Ну да… — вздыхает отец. — Но дома не смей!

— Я тебя услышал. Ты думал насчет своей новой п… жены? — решаю обойтись без оскорблений, чтобы не превратить этот разговор в скандал.

— Конечно. Давай попробуем так, сын: ты больше ни во что не встреваешь, и я смогу сосредоточиться на своих отношениях. Разберусь, поговорю с Никой. Если будет нужно, сходим с ней к психологу.

Хочется сказать ему, что психолог здесь поможет вряд ли, но отец, похоже и правда влюбился в нее и не хочет этого понимать. Влюбленные взрослые тоже бывают дураками.

Смотрю в отражении стекла на свою улыбку. Во мне проснулся мелкий пацан, которому часто не хватает отца, и этот ребенок там, внутри, сейчас радостно хлопает в ладоши и дрыгает ножками. Отец косится на меня периодически. Тоже молча улыбается. Паркуется возле ночного клуба и неожиданно ерошит мне волосы пятерней, аккуратно толкая ладонью в лоб.

— Не косячить! — строго.

— Я же обещал, — напоминаю.

— У тебя деньги есть? — по привычке спрашивает он.

— На обратную дорогу хватит. Мне больше сейчас не надо, я все сам решу. Для меня важно закрыть этот вопрос самостоятельно.

— Ладно, иди, — вздыхает, выходит со мной вместе из машины. Стоит и ждет, когда я скроюсь в клубе.

Может и дольше, не знаю. Переклинит его еще, ждать останется. Хотя вряд ли. Это был бы уже перебор.

Уходя от шумной толпы, прижимаюсь к стене, жду, когда глаза привыкнут к мерцающему неоновому свету. Диджей поджигает кровь нетрезвой молодежи на танцполе. Красивые девчонки в мини или облегающих платьях соблазнительно извиваются, привлекая внимание и дразня своей доступностью.

Прохожу мимо них, скидывая с плеча чью-то наглую чужую ладонь. Не надо меня трогать, занят я. Все!

В випе уже сидят на просторных разноцветных диванах Платон и Мэт.

— А Макс где?

— Сейчас будет, звонил, — отвечает Матвей, потягивая цветной коктейль через трубочку.

Беру со стола минералку, наливаю в стакан. Парни ржут.

— Что? Я обещал Эле и отцу не косячить. Да и не спал уже хрен знает сколько, меня просто срубит, если я возьму что-то крепче воды.

— Так бы сразу и сказал, — лыбится Платон. — А то отцу обещал. Ха! Как Этель? — переводит тему.

— Домой забрали. Лежит с температурой. Нашли кого интересного, пока я ехал?

— Я нашел, — к нам подходи Максимилиан в компании коротко стриженной девчонки. — Это Мика, знакомьтесь, — падает на диван и тянет свои руки к моей минералке. Получает по ним. Смеемся.

— Где ты взял эту прелесть? — Мэт нахально разглядывает стоящую перед нами девчонку.

Красивая. Из-под длинной челки на нас изучающе смотрит острый взгляд. Чувственные пухлые губы растягиваются в довольной хитрой улыбке. Она достает из кармана телефон, быстро бегает тонкими длинными пальчиками по сенсору, сдувая с глаз русые волосы.

— Как предсказуемо, — вздыхает, разворачивает телефон экраном к нам, а там очень недвусмысленные фотки с одной из бывших девчонок Матвея из его личного архива. — Скучно, — вздыхает.

— Эй! — возмущается Мэт. — Какого черта?! — бесится друг.

— Сразу даю понять, что я сюда пришла просто заработать. Макс обещал, что вы хорошо заплатите. А все вот это ваше, — стучит пальцем по мобильнику, — засуньте подальше, а то я ненароком не вам, а той девочке помогу, — улыбается шире.

— Демонстрация возможностей, значит, — киваю, прокручивая на столе стакан с минералкой. — Устраивает.

— А меня пока нет. Я хочу услышать сумму, — прячет мобильник в задний карман узких джинсов.

— Садись, — хлопаю ладонью по дивану, — договоримся.

Глава 43

Артем

Три дня у нас ушло на подготовку «спецоперации». Самым сложным оказалось собрать деньги. Девочка заломила приличную цену за свои услуги. Собрали со всех, кто есть в том архиве. Я при помощи водителя заложил в ломбарде свои часы, чтобы вкинуть долю в общую сумму.

Эля сидит на моей кровати, скрестив ноги, наблюдает за тем, как я застегиваю рубашку.

Подхожу ближе, наклоняюсь, упираюсь ладонями в матрас и целую ее. Тут же обнимает, проводит ладошкой по затылку, отвечая.

— Ревнуешь? — кусаю ее за губку.

— Переживаю. Будь осторожен, пожалуйста. Не хочу больше неприятностей.

— Все будет нормально, — обещаю ей. — Как я выгляжу? — кручусь вокруг своей оси. — Достаточно презентабельно?

— Красивый… — вздыхает.

Она ревнует, хоть и не признается. Мне предстоит вечер в компании Даши и ее родителей. Было бы странно, если бы Этель это понравилось. Меня бы задело, если бы она отнеслась к этому равнодушно. А так… Здоровая ревность от моей девочки чертовски приятна.

— Люблю тебя, — напоминаю ей и сваливаю из комнаты.

Всю дорогу до Дашкиного дома переписываюсь с парнями в нашем маленьком чате. Напоминаю, что пройти через черный вход не получится, он ведет через кухню, там в это время будут суетиться и готовить ужин для гостя, то бишь, для меня. Недалеко от окна Дашиной спальни есть пожарная лестница. Придется подняться по ней, пройти несколько шагов по выступающему карнизу и пробраться внутрь. Этим займутся Платон и Матвей. Макс будет контролировать все снаружи, а Мика с ноутом останется в машине.

На словах все звучит довольно просто. Мне же еще надо придумать, чем удержать Дашу внизу, если она окажется дома, а я уверен, что она никуда не ушла из-за меня.

Водитель останавливает машину возле плетеных высоких ворот особняка Киреевых. Парням как-то придется еще перелезть через забор, чтобы их камеры не поймали. Мика обещала сделать окно, чтобы они успели проскочить.

«Ну все, я пошел», — пишу им.

Выхожу из машины, здороваюсь с охраной. Один из мужчин в форме отделяется от группы, провожает меня к дому через просторный двор. А у нас уютнее. У нас деревья, скамейки. Здесь всю переднюю часть занимают лишь газон, клумбы и небольшой фонтан. Такое ощущение, что приезжаешь не в дом, а на площадь в центре города.

— Тёма, — раскрыв руки для объятий, меня встречает Дашина мама.

— Здравствуйте, — принимаю ее приветливые объятия.

— Как же я рада, что ты приехал. Папа не смог? — Кручу головой. — Понимаю. Мой муж такой же. Вечно занят. Так давно тебя не видела, и Дашка ничего не рассказывает. Вы поругались?

— Есть немного, — морщусь, глядя через плечо женщины на свою бывшую девушку.

Я был прав. Даша меня ждала. На ней максимально провокационное платье в пол, идеально сидящее на всех выпирающих частях тела. Тонкая ткань обтекает грудь, бедра, струится по длинным стройным ногам. Готов поспорить, под ним нет белья. Его было бы заметно. Темные волосы собраны на висках назад, остальные свободным глянцевым водопадом лежат на спине. Макияж вечерний. Тушь сделала длиннее и ярче и без того красивые карие глаза. Все впечатление от идеально подобранного образа портит то, что я слишком хорошо изучил, что скрывается глубже за ним. Поэтому я реагирую на увиденное спокойно. У меня дома на кровати ждет не такая глянцевая, но такая настоящая и самая любимая девочка.

— Я вас оставлю. Ужин будет минут через десять, — Дашина мама деликатно удаляется.

— Привет, — походкой от бедра плавно двигается ко мне бывшая.

— Здравствуй. Отлично выглядишь, — отвешиваю дежурный комплимент.

— Решила тебе напомнить, от чего ты отказался, — щелкает ногтем по пуговице на моей рубашке. — Зачем приехал?

— Твой отец пригласил. Они партнеры с моим. Я не мог отказать. Родители не знают, что мы расстались?

— Нет, — она продолжает перебирать мои пуговицы, красиво взмахивая ресницами.

Плавно убираю от себя ее руку.

— Почему не сказала?

— Я все еще надеюсь, что ты одумаешься. Нам было хорошо вместе, Тём. Да и ты сам сказал, наши отцы — партнеры. Ты ведь знаешь, как устраиваются браки в нашем мире…

— Артем, — ее перебивает хозяин дома, — рад, что ты смог к нам выбраться, — жмет мне руку. — Даш, ты чего его держишь чуть ли не в дверях? Пойдемте в столовую. Есть ужасно хочется.

Столовая у них в доме расположена так, что из больших арочных окон виден сад на заднем дворе, а вот пожарная лестница сбоку. Парней не должны увидеть.

Проходим, рассаживаемся. Даша рядом со мной, напротив нас ее мама, а отец во главе стола, как и положено главному добытчику и мужчине.

На столе разнообразие еды. Салаты, овощи, нарезки, мясо, морепродукты. Я выбираю то, что мне больше подходит на моей спортивной диете, к которой я вернулся на днях.

— Тёма, как твоя нога? — начинает вежливый диалог мама Даши.

— Спасибо, уже гораздо лучше. Через неделю вернусь в спортзал, чтобы потихоньку восстанавливать форму.

— А разве можно?

— Да. Тренер составил программу тренировок, учитывая травму, так что никаких проблем быть не должно.

— Всегда поражалась тебе. Такой опасный спорт. Зачем?

— Это мужской спорт.

— Вот! Правильно, — включается в разговор Дашкин отец. — А то как посмотришь на наших клоунов с мячом, аж противно. А тут все брутально. Ты посмотри, какие мышцы у парня. Через рубашку видно.

Усмехнувшись, делаю пару глотков мультифруктового фреша. Дашкина нога соприкасается с моей под столом. Двигаюсь, делая вид, что просто устраиваюсь удобнее.

— Вы так красиво смотритесь рядом, — вздыхает Дашина мама, ловя вилкой оливку в своем салате.

Аккуратно достаю из кармана телефон, разворачиваю его так, чтобы для Дашки экран засветило люстрой, висящей у нас над головами. Пишу парням, чтобы заходили. Эта неспешная беседа начинает утомлять, но она только началась. У них достаточно времени, чтобы залезть на второй этаж, все проверить и выйти.

Ахи, вздохи, почти стоны о том, как же нам здорово с их дочкой, постепенно перерастают в разговоры о бизнесе, о планах на будущее, о предстоящем поступлении.

— Ты не передумал поступать в Английский университет? — снова ее мама.

— Пока нет.

— Тём, слушай, а почему твой папа свою жену в свет не выводит? Они появились всего пару раз вместе и все. Извини, что лезу с такими вопросами. Исключительно женское любопытство. Мы с ней толком познакомиться не успели.

— Она беременна, у нее токсикоз, — отвечаю открыто и не очень тактично. Любые разговоры о Нике вызывают у меня раздражение.

— Ой! Как же это здорово. Какой Паша молодец. Ты рад, что у тебя будет братик или сестренка?

— Хватит, — пресекает эти вопросы отец Даши. — Чего ты прицепилась к парню с этими вопросами? Рад — не рад. Бабы! — машет рукой. — Но о семье я все же хотел с тобой поговорит, Артем. Этот вопрос, конечно, надо обсуждать с твоим отцом, но и ты уже почти мужчина, так что мне важно знать, какие у тебя дальнейшие планы на мою дочь?

— К-хм… — давлюсь креветкой.

Дашкины губы расплываются в довольной улыбке.

— Никаких пока. Мы еще лицей не закончили, потом надо в универе поучиться, чтобы хоть какую-то базу иметь и не шататься по жизни.

— Тут я с тобой согласен. Но я все же обговорю с Павлом возможность заключения выгодного для обеих семей брака. Вы ведь все равно в отношениях с моей дочкой. А учиться можно и со штампом в паспорте. Ты, кстати, знал, что на ее руку уже претендует сам Тарковский? Я бы предпочел, чтобы она осталась с тобой.

А я чуть не ляпнул: «Пусть забирает», но вместо этого с натянутой улыбкой отвечаю совсем другое:

— Не знал.

Мою реакцию понимают неправильно.

— Не ревнуй, — смеется отец Даши и хлопает меня по плечу. — Я ему еще ничего не ответил. Говорю же, буду беседовать с твоим отцом.

— Спасибо, что предупредили, — снова берусь за стакан с соком, чтобы запить весь мат, что сейчас просится наружу.

Охренели!

— Я сейчас вернусь, — Даша неожиданно поднимается со своего места.

— Ты куда? — меня с вопросом опережает ее мама.

— В комнату поднимусь, телефон заберу.

Она снова включает режим кокетливой кошки. Красиво удаляется в сторону лестницы.

«Парни, валите оттуда!» — пишу сообщение своим. У них было достаточно времени, должны были успеть.

Чтобы дать им время уйти, поднимаюсь со стула, быстро извиняясь перед хозяевами ужина, догоняю Дашку на ступеньках, ловлю за локоть. Она разворачивается ко мне, оказывается прижата к стене. Делаю шаг назад.

— Ты чего, Север? — хлопает ресницами. — По инерции? Так ты ж меня бросил, — пробегается пальцами по моим волосам.

— Мы еще можем закончить все мирно, Даш. Отмени Игру прямо сейчас. Не надо подставлять девочку под удар, она не виновата в том, что между нами произошло.

— Правда? — ее руки обвивают мою шею.

Не дергаюсь, чтобы не психанула и не ушла.

— А мне кажется, что именно из-за нее ты меня бросил. Разве нет?

— Наши отношения сводились только к одному. С Этель все иначе. Прости…

Даша неожиданно отталкивается от стены, обнимает ладонью за затылок и вжимается в мои губы своими. Опешив на секунду, отталкиваю ее.

— Сдурела?!

— Мы все еще играем, Север, — коварно улыбается моя бывшая стерва. — Расскажешь своей новой подружке про этот поцелуй?

Глава 44

Этель

Артем лежит головой у меня на коленях и читает книжку. Задумчиво перебираю его влажные после душа волосы. Жмурится как сытый кот, ерзает, устраиваясь удобнее.

Он рассказал мне все о марафонах, которые они устраивали, о компромате и чертовой игре, в которой Киреева старается меня максимально унизить, а Тёма не смог довести все до победного конца, зато придумал, как решить проблему иначе. Подробностей не рассказывает. Сказал лишь, что я скоро сама все узнаю.

Северов снова ерзает, откладывает книгу, переворачивается на живот.

— Не все рассказал, — рисует пальцем у меня на бедре. — Был момент у Дашки дома, когда мне пришлось ее отвлечь. Она меня поцеловала, — ошарашивает меня. — Прости, — виновато жмурится, утыкается лбом мне в ноги. — Это все еще часть игры. Я должен был рассказать, — бубнит, не поднимая головы.

— А если бы не игра, ты бы промолчал?

— Нет… не знаю… Не хочу, чтобы она преподнесла тебе это по-своему. Я не ответил и оттолкнул, но ты все равно можешь меня побить, не прогоняй только, — поднимает несчастный взгляд. — Все равно не уйду, — коварно улыбается, упирается ладонями в матрас с обеих сторон от меня, садится.

Наши взгляды теперь практически на одном уровне.

Веду пальцем по его губам. Тёма дышит через раз. В его серых глазах красиво пульсируют зрачки. Кто бы мне сказал, почему я ему верю? Потому, что он ни перед кем так не открывается, как передо мной. Это подкупает. Плохой парень с глазами цвета грозового неба замирает, стоит к нему прикоснуться. Вся его спесь улетучивается, оставляя для меня настоящего Артема, без всей этой его шелухи для окружающего мира.

Подаюсь вперед, целую его в эти губы, обнимаю за крепкую шею.

— Прости… — снова извиняется, убирает за уши прядки моих волос. — Простила? Я правда не хотел.

— Я тебе верю, Тём. Закончи все это, ладно?

— Обещаю.

Мы снова целуемся, пока никто не видит и не мешает. Он шепчет мне на ушко всякие пошлости, от которых я становлюсь краснее самого спелого томата. Смеется. Весело ему! А мне неловко и жарко. Хочется открыть окно, выйти на свежий воздух и немного остыть.

— Неисправимый! — фыркаю на него.

— Голодный, — смешно играет бровями. — Но сначала я все закончу, а потом… — довольно закатывает глаза к потолку. — Потом ты от меня не отвертишься. Я тебя съем, — смеется он.

В дверь стучат. Север резко меняет дислокацию, берет в руки книжку и честно делает вид, что увлечен чтением.

— Так и знала, что вы оба здесь, — к нам заглядывает Маргарита Антиповна. — Мальчик мой, ты осваиваешь новую технику: «чтение вверх ногами»?

— А знаешь как интересно! — хлопает своими честными глазами Север.

— Ужинать пошлите, интересные мои. И еще, Артем, отец поговорить с тобой хочет о чем-то. Просил в кабинет к нему зайти, как поешь.

— Я даже догадываюсь, о чем, — усмехается он.

— О чем? — хором с бабушкой.

— Да так… — отмахивается, сползая с моей кровати.

— Север, ты опять не все мне рассказал?! — возмущаюсь я.

Дать бы ему по голове. Ну сколько можно секретов? Ничего хорошего они нам еще не принесли.

— Самое важное рассказал, — берет меня за руку и тянет за собой на выход из комнаты.

— Что за мальчишка… — вздыхает Маргарита Антиповна. — Ладно хоть под присмотром.

Север, такой Север. На слова бабушки реагирует исключительно по-своему. Вместо того чтобы отпустить мою руку, он дергает за нее, прижимает к себе, обнимая за талию.

— Артем! — возмущается бабушка.

Я пытаюсь разжать его пальцы, впившиеся мне в кожу, а он делает вид, что все так и должно быть, целует меня в щеку и хромает по лестнице вниз.

Глава 45

Артем

Получив от бабушки втык за наглость прямо за ужином и забавное смущение от Эли, довольный собой пошел к отцу.

Я знаю, о чем мы будем говорить, и мне очень хочется надеяться, что он стал хоть немного слышать меня. В клуб же отвез, мы даже пообщались немного. Это вселяет надежду если не на перемирие, то хотя бы на временный штиль, чтобы я спокойно закончил то, что уже не остановить.

Сердце пару раз нервно дергается у двери. Толкаю ее, захожу, сталкиваюсь взглядом с Никой и делаю шаг назад.

— Артем, стой, — просит отец. — Ника, оставь нас. Мне надо поговорить с сыном.

Мачеха недовольно морщит нос, виснет у него на шее и демонстративно целует в щеку, скосив на меня взгляд. Ну я же наглый мальчик, правда? Не желая разочаровывать, с довольной ухмылкой показываю ей фак. Отец пялится в экран ноутбука в этот момент и не видит нашего милого общения с его женой.

— Не засиживайся, — заботливо просит его Ника и уходит, еще раз одарив меня надменным взглядом.

Не сложилось у нас и вряд ли уже сложится. Не нравится ей, когда правду в глаза говорят, а мне не нравится, что эта с… стерва обижает мою любимую девочку.

Отец закрывает крышку ноутбука, кивает мне в кресло напротив него. Сажусь. Жду его слова. Мне интересно, ошибся я в своем предположении или старший Киреев решил не затягивать и успел подсуетиться, переговорив с моим отцом насчет выгодного брака с его дочерью.

Ну, давай, папа, удиви меня!

— Тём, а у тебя с Дашей Киреевой окончательно все?

Не удивил. Хнык, печаль-беда.

— Да я вроде обозначил свои новые отношения. Даже из дома выходить не надо, — ухмыляюсь в ответ. — Я Элю люблю.

— Ты меняешься рядом с ней. Мне нравится, как Этель на тебя влияет, но не нравится, что ты не вылезаешь из ее комнаты. Я ведь просил.

— Пап, я дебил, что ли, совсем, по-твоему? Мы общаемся просто. Мне нравится быть с ней рядом. К тому же учимся в одном лицее и в одном классе, так что занимаемся тоже вместе. Скоро у меня начнутся тренировки, я буду приползать никакой. Пока есть свободное время, дарю его ей.

— Ладно, — кивает. — В конце концов, мне просто нравится видеть тебя таким.

— Каким?

— Влюбленным, сынок. И… ожившим, что ли. Знаю, что нужен был тебе после смерти мамы, а меня не было. На самом деле, Тёма, я осознаю, что ты никак не можешь простить мне Нику. Да, я не был идеальным мужем, идеальным отцом стать тоже не получилось с первой попытки, но я все равно всегда переживаю за тебя, чтобы бы ты там себе не думал.

— Вау… — растерянно провожу ладонью по волосам.

— Что?

— Непривычно мне от тебя слышать такие откровения, папа. Это что-то за гранью фантастики. Я не сплю?

— Не ёрничай, — спокойно просит он. — Чего ты опять заводишься? Я сейчас говорю с тобой совершенно искренне.

— И что? Даже подвоха не будет? Просьбы жениться на выгодной девочке ради бизнеса? Киреев же крутой бизнесмен, — напоминаю ему.

— Не будет, — качает головой отец. — Я твою позицию понял. И чувства все наружу, ты прятать их не умеешь. Зачем мне тебя ломать? Ты уже мужчина почти. Думаю, когда придет время, сам решишь, на ком тебе жениться.

Все равно не верю. И вроде же искренне говорит, наверное… Меня все равно не покидает ощущение, что сейчас шарахнет сверху очередным требованием, ультиматумом или предъявой.

— Кстати, — отец копается в ящиках стола. — Забери, — кладет на стол мои часы. — Водитель сказал, где ты их заложил, я выкупил. Что-то еще есть?

— Нет.

На самом деле я продал кое-что еще из личных вещей, потому что без денег хреново, а просить у родителя гордость не позволяет. Надо бы найти в своем плотном графике время на подработку. У Эли же получилось. Недолго, правда, но это уже другой вопрос. У меня тоже руки вроде не из задницы, что-то да смогу.

— И вот, — протягивает мне новую карточку, — чтобы больше ничего не продавал. Но там лимит, учти. Его увеличение или уменьшение будет зависеть от твоего поведения и статей расходов. Карточка Этель, — протягивает вторую. — Объясни ей, что этими деньгами она может пользоваться свободно как полноправный член семьи. Ладно?

— Попробую. С чего такая щедрость?

— Во-первых, мне не понравилось, что мой сын шастает по ломбардам, а во-вторых, у тебя теперь девушка есть, — улыбается папа. — И лимит на карте больше, чем у нее исключительно потому, что Эля вряд ли сразу начнет пользоваться деньгами, а ты сможешь купить ей все необходимое.

— Хитро.

— Продуманно, — подмигивает отец.

— За часы спасибо, — надеваю их на руку. — Жалко было, пипец, — признаюсь ему.

— Понимаю…

Зависает неловкая пауза. Отец нервно качает в пальцах шариковую ручку, я молчу, делая вид, что поправляю браслет от часов.

— Не делай глупостей, ладно? — просит он. — Тебе ведь не надо напоминать про ответственность в отношениях?

— Не надо. Стратегический запас «ответственности» всегда в наличии. И дома ни-ни. Быть паинькой, — поднимаю ладони вверх.

— Именно так. Ладно, иди уже, а то там Эля извелась, наверное, вся. Я поработаю еще немного.

Встаю, случайно сдвинув кресло немного назад. Иду к двери. Надо же сказать ему то, что вертится на языке. Это будет честно.

Оглядываюсь.

— Пап, — отрывает взгляд от экрана. — Спасибо за этот разговор.

Ну вот, я молодец, я сказал.

— И тебе спасибо, сынок. Иди, — машет рукой.

Глава 46

Этель

Мое утро началось с насыщенного аромата кофе и блинчиков прямо в комнате. Не открыть глаза оказалось просто невозможно. На тумбочке у кровати обнаружился поднос с завтраком и записка:

«Доброе утро. Я уехал раньше. Увидимся в лицее.

Люблю тебя. Север».

Куда уж раньше? Семь утра на часах.

Потянулась, сладко зевнув. Подложила под спину подушку и взяла в руки маленькую белую чашку с кофе. Еще раз вдохнула аромат напитка с плотной коричневой пенкой и сделала первый глоток, глядя на серое небо за окном.

В ажурный блинчик завернула свежую клубнику, макнула кончик в маленькую пиалку со сметаной.

— М-м-м… это противозаконно фкуфно, — застонала от удовольствия.

Настроение стремительно ползет вверх, и плевать на то, что портится погода. На стекло уже падают первые капли дождя и сильный ветер срывает листву с веток. А я хочу в горячий душ с ароматной пеной и скорее сказать спасибо Артему за такое пробуждение.

Надеваю школьную форму, сверху короткую осеннюю курточку. Еще бы зонт найти, но он никак не желает обнаруживаться. Куда я его задевала?

Захлопываю дверцу шкафа, поправляю распущенные и уложенные, немного влажные волосы, наношу блеск на губы и все, больше ничего не нужно.

Подхватив рюкзак за лямки, спускаюсь на первый этаж в гостиную. Из столовой слышны голоса. Заглядываю. Мать, Маргарита Антиповна и отчим. Все за столом.

— Доброе утро, — здороваюсь с ними.

— Доброе, — почти одновременно отвечают дядя Паша и бабушка. Мать молчит.

Мы все еще не разговариваем. Ни она, ни я даже не пытались сделать первый шаг. Артем вчера вроде помирился с папой, а я не хочу мириться с матерью. Я не простила ей брошенную могилу отца и пощечину. Она тоже не особенно стремится наладить контакт. Лучшее, что мы можем сделать, это игнорировать друг друга.

— Большое спасибо за завтрак, — говорю совершенно искренне.

Блинчиков на столе не видно. Клубники тоже. Дядя Паша загадочно мне подмигивает.

— Тебя подвезти? — предлагает он. — Нам по пути сегодня.

— Если вам не трудно, — жму плечами.

— Не трудно. Посиди пять минут. Сейчас я доем и поедем.

— Хорошо.

Дядя Паша быстро собирается. Садится вперед с водителем, предоставляя мне больше личного пространства. Я в последнее время все больше к нему присматриваюсь и все меньше понимаю, как так выходит, что моей матери попадаются такие вот мужчины.

Он много времени уделяет работе, но это понятно, ведь большие деньги не даются легко. Плохо, что жертвует семьей. Из-за этого у них с Артемом все разладилось. Но он нормальный. Дядя Паша любит сына, это видно по поступкам. Он проявляет это не как мой отец, совсем иначе. Сын ему дорог и ребенка, которого родит ему моя мама, дядя Паша тоже будет любить. Ко мне относится с первых дней как к дочери. Ругает, переживает, обеспечивает. Как он смог влюбиться в мою мать? Чем она его взяла? Она ведь эгоистка. Ей никто не нужен. Только деньги, влияние и внимание…

Не понимаю.

Скорее всего у меня просто еще недостаточно опыта, чтобы разобраться во всех этих тонкостях, а уж опыта в отношениях и вовсе нет. Тёма первый и мы с ним пока часто спотыкаемся.

Доезжаем до лицея. Дядя Паша желает мне удачи и его машина быстро встраивается в поток других.

Прохожу через КПП. Пока мы ехали, дождик успел прекратиться и даже ветер стал гораздо тише. Капли на листьях деревьев отражают затянутое тучами небо. На спортивной площадке подальше от них стоят Артем, Платон, Максим, Матвей и еще несколько ребят. Они что-то бурно обсуждают.

— Привет, — Лу ловит меня под руку.

— Уф-ф… — выдыхаю. — Привет. Напугала! — смеюсь.

— Извини, — улыбается подруга. — А чего там за собрание?

— Не знаю, — жму плечами, еще замедляя шаг.

— Шерро! — мне навстречу со ступенек слетает Даша. — Север уже поделился с тобой тем, как приятно провел вечер у меня дома? — облизывает губы красивая брюнетка.

— Это про то, как ты кинулась к нему целоваться? Рассказывал. Сочувствую.

— Ему? — ржет Лу.

— Ему не надо, — улыбаюсь подруге. — Тёму я дома пожалела, а вот Даше можно.

— Ты охренела, Шерро? Смелой стала?

— Да я тебя и не боялась никогда. Мне тебя просто жаль. Бегаешь за ним, унижаешься. Он тебя отталкивает, посылает, с другой встречается у тебя на глазах, а ты все равно пытаешься на нем виснуть. Это унизительно в первую очередь для тебя, Даш.

— Да пошла ты! — фыркает она.

— А я и пойду, — цепляю под локоть Лу. — Звонок через пять минут.

На философию парни не пришли. Появились только на литературе, пропахшие осенью и дымом. У Тёмы на волосах блестят капельки дождя. Проводит по ним рукой, стряхивая прямо на тетради, чмокает меня в щеку и сползает по спине стула, нагло разваливаясь за партой. Достает телефон, разворачивает его так, чтобы я видела то, что он пишет.

«Вышел из Игры».

Одновременно в их закрытом чате появляется точно такое же сообщение от Платона.

В классе начинается шевеление. Некоторые парни быстро лезут в свои мобильники и можно отследить всех, кто принимал участие в прошлогоднем марафоне.

— Тут не все, — тихо поясняет Артем, проследив за моим взглядом. — В параллельном еще пацаны есть.

Даша тоже достает телефон. Ее идеальные брови ползут вверх. Она поднимает взгляд на Севера, потом на Платона и быстро бегает пальчиками по экрану.

«Если вы думали, что я пошутила насчет компромата, то вы ошиблись!»

Куда-то лезет, ищет и… не находит! Кусает губы, дышит чуть тяжелее, снова внимательно смотрит на экран телефона, нервно вбивая пальцы в сенсор. Преподаватель обращает на это внимание, но ничего не говорит. Она спросит на следующем уроке сегодняшнюю тему и будет гасить с особой жестокостью и невозмутимым лицом. Даше сейчас все равно, она заметно нервничает, а парни все шире улыбаются.

— Нет больше компромата, — шепчет мне Артем. — На нас нет. Все почистили.

— Как? — удивленно смотрю на него.

— Дорого, — вздыхает сводный. — У меня есть кое-что другое. Ответочка за твое унижение, любимая девочка. И за попытку повторить это унижение, использовав наш конфликт с Платоном. Тебе не покажу, — строго.

— Почему?

— Просто не хочу, чтобы ты это видела, — берет меня за руку и быстро целует в запястье.

Глава 47

Артем

Последний шаг решили сделать на физкультуре. Она у нас в зале сегодня и преподаватель более лояльный. А там, вероятно, будет истерика и есть вариант, что я выхвачу по морде. Так что это самый оптимальный вариант — именно этот урок.

На большом перерыве веду Элю в столовую. Садимся за наш столик. С парнями идем на раздачу за едой. Дашка прожигает взглядом мою спину. А я ведь предупреждал, что это плохая идея, пытаться обыграть меня по моим же правилам. Я просил ее остановить Игру, не цеплять Этель. Не послушала. Сама себе злобный Буратино. И пусть я опять буду скотом. Мне совершенно фиолетово.

Пообедав, топаем на урок. Переодеваемся исключительно чтобы не получить втык сразу после звонка. Заниматься вряд ли кто-то будет. Девчонки уходят в зал первыми. Мы ждем, когда там соберется весь класс.

Заходим со звонком. Препод еще что-то пишет в своем блокноте, не спеша нас строить. Платон прислоняется спиной к стене у двери. Макс тоже остается рядом со мной.

Достаю из кармана телефон. Еще раз проверяю список контактов, загруженный в программу массовой рассылки от Мики. Там нет номеров Лу и Этель. Исключаю номера родителей Дашки. Это все же перегиб. Ей хватит славы на два наших одиннадцатых класса. Хотя изначально в планах было охватить еще девятые и десятые. Решили не жестить, но все же наказать.

— Северов, Калужский, Авдеев, — преподаватель таки обращает на нас внимание. — Вы чего дверь караулите? Она не убежит. Гоу на построение, парни.

— Пять секунд, — прошу его.

Мысленно считаю до трех и жму симпатичную розовую (Мика постебалась) кнопку с надписью «отправить». На экране появляется индикатор отправки. По залу начинают вибрировать мобильники. Народ по нашей просьбе не оставил их сегодня в раздевалке, как положено.

— Оу…

— Вау…

— Ни хрена себе…

Проходится волна возгласов.

Дашка поднимает на меня взгляд. Телефон в ее руке дрожит. Улыбаюсь и машу ей своим.

— Я же обещал тебе расплату, — говорю тихо, но она все равно прекрасно слышит.

— Я убью тебя, Север! Убью тебя!

Злая, раскрасневшаяся бывшая кидается ко мне. Уворачиваюсь от пощечины. Она лупит меня кулаками в грудь. Перехватываю ее руки, сдавливаю. Взвизгивает. Тяжело дышит. Взгляд пылает ненавистью, губы дрожат.

— Киреева! Северов! — одергивает нас препод. — Можно личные разборки устраивать после занятий?

— А эти разборки теперь публичные, — усмехается Платон, отлипая от стены. Подходит к нам, впивается взглядом в Дашу. — Больше. Никогда. Не смей. Меня. Шантажировать! — рявкает Дашке в лицо и уходит на скамейку.

— Пока это увидели только наши и параллель, — говорю так, чтобы слышали все. Распространяться дальше никто не станет. Народ у нас понятливый. — Будешь отсвечивать, я отправлю такое же послание твоему отцу.

— На этих фотографиях я с тобой, чертов придурок! — психует Киреева.

— Там этого не видно, — жму плечами. — Докажи.

— Они у меня тоже есть. Эти долбанные фотографии, Север! Ты сам хотел их! Тебе нравилось!

— Тебе тоже, — напоминаю ей. — И нет, — довольно улыбаюсь, — наших совместных фотографий такого характера у тебя тоже больше нет. Зато они есть у меня. Баланс в природе восстановлен.

— Сволочь! — она все же вырывает свои руки и врезается ладонью по моей щеке.

— О-о-о… — проносится по залу.

Я знаю, что за эту рассылку Дашу не будут стебать. И некоторые, возможно, догадаются, кто с ней там. У нас все же были длительные… ну пусть будут отношения. Хотя я сейчас понимаю, что это было совсем не оно. Народ пошепчется, конечно, но трогать не станет. Только Киреева об этом даже не догадывается. Для нее на какое-то время станет пыткой просто приходить сюда и думать, что все это видели и все это обсуждают.

Щека горит, но не смертельно. Обхожу свою бывшую девушку. Иду к Эле. Обнимаю ее, беру любимую ладошку, прикладываю к месту удара.

— Ты чего холодная такая? — шепчу ей. Но мне хорошо, неприятное ощущение спадает быстрее.

— Северов, как же ты достал своими бабами, — беззлобно цепляет меня преподаватель. — Если разборки закончились, предлагаю все же начать урок.

Народ спокойно убирает мобильники. Разминается. Пара кругов легкой пробежки, чтобы разогнать пульс, а дальше программа делится: девчонкам одна, парням другая. А у меня третья, называется: «тоска на скамейке».

Сижу, наблюдаю, как красиво двигается Этель, раскручивая на талии обруч, ловкими движениями спускает его на бедра, поднимает обратно. Мой взгляд просто примагничивается к ней. Никого больше не вижу. Сводная сдувает прядь темных волос, упавшую на лицо, кусает губку, часто дышит.

— Ты сейчас сожрешь ее взглядом. Скромнее надо быть, Северов, — на скамейку рядом присаживается наш физрук. — Завтра опять весь лицей будет гудеть? — спрашивает он.

— Не будет, — заверяю. — Провел воспитательную работу и все.

— Да… в следующем учебном году без вас тут будет скучно, — вздыхает он.

— Этот бы пережить, — смеюсь в ответ. — А там, в десятом тоже интересные экземпляры есть. Могу им пару идей подкинуть и скучно вам точно не будет.

— Не-не. Давай без твоих идей. Боюсь, стены лицея столько не вынесут. Как у тебя с тренировками?

— Скоро начнутся. Предвкушаю уже.

— На бой позовешь?

— Да не вопрос, — жму плечами.

Когда меня только на него поставят…

Глава 48

Этель

После урока все потекли в раздевалку приводить себя в порядок. Времени на душ нет… Даши тоже нигде нет. Даже ее вечная свита недоумевает, куда подевалась их королева.

Парни все время что-то бурно обсуждают, девчонки отмалчиваются. Неприятно находиться в такой обстановке. Все вокруг понимают, что происходит, а ты нет. И вроде Север это сделал ради моего спокойствия, но работает все точно наоборот.

С нарастающим беспокойством иду по коридору в сторону следующего кабинета. Тёмы нет еще, он с Максом куда-то срулил. Меня догоняет Лу.

— Ты чего такая загруженная?

— Давай Дашу найдем, а, — прошу ее.

— Зачем? — она аж останавливается от удивления.

— Не знаю пока. Мне кажется, это нужно сделать. Поможешь?

— Есть здесь одно место, где она может быть.

Лу берет меня за руку и ведет в сторону подсобных помещений. Здесь обычно никого не бывает. Даже свет под потолком выключен. Лу дергает двери, проверяя, какие из них не заперты. Одна… вторая… третья… На противоположной стороне еще две. Угловая поддается. В каморке темно. Прямо у входа стоят лопаты и грабли для уборки территории, а еще слышны всхлипы.

— Дальше я сама, — обращаюсь к подруге.

— Добрая ты, — вздыхает Лу. — Она так с тобой обращалась, а ты ее жалеть идешь.

Захожу в темную комнату, включаю фонарик на мобильном. Из коридора слышен звонок на следующий урок. Я на него не иду. Захожу за деревянный стеллаж с банками краски, кисточками и прочей ерундой. Даша сидит в углу прямо на полу, притянув к себе колени. Обнимает их руками и тихо плачет.

Сажусь рядом с ней. Облокачиваюсь спиной на стену. И никто ведь больше не пошел ее искать. Подружки видели, в каком состоянии убежала Киреева, и никто даже не попытался найти и поддержать. Вот тебе и репутация самой популярной девочки в лицее. Как только ей понадобилась поддержка, все отвернулись.

Меня задевает. Сама не знаю почему. Ведь Лу права, Дашка все время пыталась меня зацепить, обидеть, унизить. Одна только выходка в душевой в первые дни учебы чего стоила.

— Что тебе надо, Шерро? — всхлипывает она. — Поглумиться пришла?

— Поддержать, — отвечаю честно.

— Смешно, — фыркает, шмыгая носом.

— Похоже, что я шучу? Никто не пошел больше, а я не смогла тебя бросить. Вот так странно, — грустно улыбаюсь. — Наверное, потому что знаю, как тяжело быть одной, когда больно. Ты можешь не говорить со мной, я не заставляю. Просто тихо посижу здесь, чтобы ты чувствовала, что есть кто-то рядом и все.

— Спасибо… — совсем тихо произносит Даша. — Я… — вздыхает. — Люблю этого придурка, кажется, класса с шестого, — неожиданно признается. — Такого вот наглого, заносчивого, безбашенного. И в прошлом году у меня получилось. Ты не представляешь, Шерро, каких усилий мне стоило так надолго удержать его рядом. И тут, — усмехается, снова всхлипывая, — появляешься ты. Такая вся идеальная, правильная до тошноты, красивая, добрая, — хмыкает она. — Не похожая на всех нас, эгоистичных, циничных придурков. И Север ведется. Он влюбляется в тебя! Ни в кого никогда не влюблялся. И в меня не влюблялся… Я думала, меня разорвет от ревности, злости и обиды. Мне хотелось тебя уничтожить, унизить в его глазах. Я хотела, чтобы в этой Игре победил Платон, и вам с Севером было также больно, как мне. А ты сейчас пришла, чтобы поддержать меня. Ты права, Этель. Никто больше не пришел…

Она плачет в голос. Обнимаю ее, прижимаю голову к своему плечу, глажу по мягким волосам. Дашка неожиданно обнимает меня в ответ и никак не может остановиться. Плачет и плачет… От ее слез намокает моя форменная рубашка.

Дверь с грохотом открывается. Вздрагиваем. Даша отшатывается от меня. Падают лопаты и грабли. Слышится отборный мат и в глаза бьет свет от фонарика телефона.

— Эля, блин! Я ищу тебя по всему лицею! Даша? — удивленно. Она прячет лицо в коленях, чтобы Артем не видел ее слез. — Этель, ты в порядке? Что ты здесь делаешь? Пойдем, — подходит ближе, протягивает мне руку.

— Я позже приду, мы разговариваем.

— Вы? Разговариваете? — недоумевает он.

— Север, уйди отсюда! — не выдерживает Даша. — Исчезни! Видеть тебя не могу! Сволочь!

Поднимаюсь, беру Тёму за руку, увожу в сторону.

— Пожалуйста, дай мне еще немного времени. Все нормально. Иди на занятия.

— Ты уверена? — с подозрением.

— Абсолютно, — целую сводного в щеку для убедительности.

Он пытается поймать мои губы, но я не могу при Даше сейчас. Мягко прерываю его попытки.

— Иди.

Уходит, спотыкается об инвентарь, снова матерится, поднимает все на место и закрывает за собой дверь. Мы снова остаемся вдвоем в полной темноте.

— А ты любишь его, Шерро? — спрашивает Даша.

— Люблю… — признаюсь ей.

И она опять плачет, а я снова ее обнимаю.

После очередного звонка, раздавшегося в коридоре, выходим из своего укрытия. Идем в туалет. Даша долго умывается, смывая с лица следы своей истерики вместе с косметикой. Помогаю ей переплести волосы.

Из туалета идем в столовую. Берем по чашке горячего чая, по булочке с корицей и садимся у окна друг напротив друга.

— Хорошо, что это последний учебный год здесь, — говорит Даша, разглядывая двух воробьишек на улице.

Они пытаются поделить найденный сухарик. Прыгают туда-сюда, возмущенно чирикают, хлопают крыльями. Смешные такие.

— Сдам экзамены, уеду учиться и больше не увижу эту наглую сероглазую морду. А у тебя какие планы на жизнь, Этель?

— Можно просто Эля, — улыбаюсь ей. — Мне так привычнее. Планы были, когда мать только привезла меня сюда. Кажется, прошла уже целая вечность и все изменилось. Теперь не знаю. Думаю пока.

— Да… в нашем маленьком Аду если и водятся ангелы, то только падшие. Они-то как раз отлично умеют спутывать все планы. — смеется Дашка. — Тебя тоже скоро затянет. Жалко…

— Постараюсь, чтобы не затянуло, — допиваю свой чай.

— Быть добрым здесь не в чести, ты не поняла еще? Тебя сожрут правилами и жестокими беспринципными играми. Не элитный лицей, а школа выживания, блин!

Смеемся, дожевывая булочки. Занятия давно закончились. Идем с Дашей в раздевалку возле спортивного зала, забираем ее вещи и вместе выходим на улицу.

На крыльце стоит нервный Артем с моим рюкзаком. С ним Платон и Максим, а еще незнакомая мне, очень хорошенькая девочка с короткой стрижкой.

— Караулят, — смеется Киреева. — Ладно, я пойду. Спасибо тебе, Эль.

Не успеваю ответить. Даша бросает на Севера болезненный взгляд. Быстро отворачивается и уходит с достоинством, высоко подняв голову.

— Что это было вообще?! — налетают на меня парни.

— Да так… — улыбаюсь им, позволяю Артему себя обнять. — Просто поговорили. Едем домой? — смотрю на своего Севера.

— Едем. И по дороге ты мне все объяснишь!

Глава 49

Этель

Приходится объяснять Артему мотивы своего поступка. С Дашей мы вряд ли станем лучшими подружками, я к этому и не стремлюсь. Достаточно обычного нейтралитета. Просто меня папа так воспитал. Нельзя бросать человека в беде, и я поступила так, как хотела бы, чтобы поступили со мной.

— Вот ты, — улыбаюсь Артему, — разве не поможешь сварливой старушке-соседке, если ей станет плохо?

— Хм… — чешет затылок. — Помогу, наверное. По крайней мере, вызову скорую.

— Конечно. Вот и у нас с Дашей так получилось. Она хоть и стерва, но ей понадобилась помощь, Тём. Ей было по-настоящему больно. И кто знает, что взбрело бы в голову импульсивной брюнетке, если бы я за ней не пошла. Дашу ведь не только ты бросил, от нее фактически отвернулись ее так называемые подружки, которые хвостами по пятам бегали. В совокупности это очень неприятно. А так мы просто поговорили. Она высказала, за что ненавидит меня, я призналась ей, что люблю тебя.

— Ты любишь меня? — довольно урчит неисправимый Север, пропуская все остальное мимо ушей. — Любишь? — начинает щекотать.

Заливаясь смехом, падаю спиной на сиденье автомобиля. Северов наваливается сверху и продолжает пытку.

— Тема!!! — глушу нас обоих своим визгом. — Ну все. Стой! Не могу больше!

— Любишь? — быстро целует в губы.

— Люблю… — обнимаю его.

Смотрим друг другу в глаза. Я стараюсь отдышаться после щекотки, Артем довольно жмурится.

— И я тебя люблю, Эль, — проводит ладонью по моим волосам. — Моя красивая, добрая девочка.

* * *

До выходных Даша так и не появилась в лицее, а в субботу нам отменили все занятия, появилась возможность выспаться. И каким же счастьем стало открыть глаза, сладко потянуться, увидеть за окном осеннее солнце вместо свинцовых туч, а на часах десять утра вместо шести.

Не спеша встала, включила музыку, размялась и отправилась в душ. Также, никуда не торопясь, постояла под водой, побаловала себя ароматным маслом для тела и вытеревшись полотенцем, нанесла на кожу совсем немного ванильного мерцающего спрея.

Влажные волосы пока оставила распущенными. Выбрала удобные шорты и спортивную жилетку с капюшоном, надела серые носочки, покрутилась у зеркала. Настроение отличное, только кушать очень хочется.

Сбегаю вниз по ступенькам. В гостиной никого. В столовой обнаруживается Маргарита Антиповна в очках за какими-то бумагами.

— Доброе утро, — здороваюсь с бабушкой.

— Выспалась? — улыбается она, сместив очки ниже по переносице, и разглядывает меня поверх изящной оправы.

— Да, спасибо. А?..

— Артем с отцом в гараже, — не дает закончить мысль, улавливая, о ком я хочу спросить. — Садись, поешь и поедем на кладбище.

Немножко расстроившись, что Тёма не увидит такую красивую меня, иду к холодильнику. Завтрак ждет в отдельном контейнере: фруктовый салат, йогурт, воздушная творожная запеканка с заварным кремом сверху. Все очень вкусно.

Мою за собой посуду и бегу к себе собираться. Короткие шорты меняются на черные джинсы, а жилетка — на простую красную футболку и черную кожаную курточку. Волосы заплетаю в косу, кидаю ее за спину.

— Готова? — ко мне заглядывает Север.

— И тебе доброе утро, — улыбаюсь ему.

— Да, точно. Извини, — подходит, целует меня в щеку. — Руки грязные. В тачке немного покопались. Я через пять минут тоже буду готов.

Убегает также стремительно, как и появился. Пока я заканчиваю с образом, Тёма успевает отмыться и собраться. На улицу выходим вместе. Приветствую дядю Пашу, мама просто кивает. Удивлена, что она вообще едет с нами. Но еще больше меня удивляет, когда отчим отдает ключи от машины сыну.

— Паша, ты сдурел? — ругается бабушка. — Ему восемнадцати нет еще!

— Он поведет аккуратно. Правда, сын? — Артем кивает, прокручивая на пальце колечко от брелока. — Не беспокойтесь, я контролирую.

Рассаживаемся. Тёма с отцом вперед, а вся женская часть устраивается сзади. Я занимаю место у окна. Маргарита Антиповна садится между мной и мамой. Отлично. Такой вариант меня вполне устраивает.

Север довозит нас до кладбища без приключений.

— Надеюсь, это было в последний раз, — ворчит бабушка. — Вступят в силу права, тогда пожалуйста!

— У нас был договор, — успокаивает ее Паша. — Артем уступил мне, а я в ответ сделал это для него. Пойдемте.

Покупаем цветы. Много живых, красивых, разных. Моя мать берет дядю Пашу под руку. Они уходят чуть вперед. Артем все еще немного хромает, но мы отстаем не только поэтому. Северу просто срочно понадобилось взять меня за руку, а при родителях он обещал таких вещей не демонстрировать.

Проходим по просторной аллее среди высоких деревьев. Останавливаемся, и я сразу понимаю, что это она — мама Тёмы.

Пальцы сводного, сплетенные с моими, сжимаются сильнее. Больно, но я терплю. Маргарита Антиповна подходит первой, кладет цветы. Судорожно вздыхая, убирает налетевшие сухие листья.

— Ты похож на нее, — тихо говорю Артему.

— Да, — отвечает севшим голосом. Скрипит зубами, сильно жмурится, вздыхает и получив одобрительный кивок головы от отца, тянет меня ближе.

— Маргарита Антиповна, — зовет дядя Паша. Она поднимает на него влажные глаза. — Отойдем на пару минут. Пусть дети пообщаются.

Бабушка не спорит.

Тёма долго молчит, глядя на фотографию мамы. По его щеке стекает одна единственная слеза. Он тут же ее смахивает, натягивает нервную улыбку.

— Мам, я влюбился, представляешь, — усмехается он. — Это Этель. Она меня со своим отцом познакомила уже, теперь пришла моя очередь представить вас друг другу. Прости, что давно не приезжал. Я такой дичи натворил опять. Разгребал. Как тебе моя девочка, мам? Надеюсь, что нравится. Вы бы подружились. Она у меня такая же добрая и светлая, как ты. А я дурак… Влюбленный, вечно куда-то падающий без тебя, придурок. Эля вот меня спасает, — смеется он. — А еще, мам, чуть не забыл! Я с отцом поговорил. Дикость, да? Когда мы с ним вообще говорили?

Резким жестом стирает с лица еще одну слезу, шмыгает носом и поднимает голову выше. Щурясь от солнца, смотрит в небо. Мне очень понятны его чувства. Тёма старается быть сильным.

— Покурить бы сейчас, — говорит еще тише.

— Не надо, — глажу его по тыльной стороне ладони большим пальцем.

— Да это я так… Я же спортсмен. Мне нельзя.

Чувствую, как постепенно его отпускает. Отходим в сторону, подпуская к могилке дядю Пашу. Бабушка подходит к нам, крепко обнимает внука.

— Эля маме понравилась, — шепчет он вроде тихо, но я все равно слышу. — Уверен, что понравилась.

— Хорошо, — гладит его по затылку и спине бабушка. — Легче тебе стало, мой мальчик?

— Намного. Ба, спасибо, что уговорила отца приехать сюда всем вместе. Я бы даже пытаться не стал.

— Я не уговаривала. Он сам так решил.

Покидаем кладбище с легким сердцем. Дядя Паша сам садится за руль, а Тёма устраивается рядом со мной. Просовывает руку под мою короткую курточку, обнимает и улыбается.

— Ну что, семья? — обращается ко всем отчим. — Сегодня день такой… — вздыхает он. — И выходной у меня, что вообще бывает редко. В ресторан? Пообедаем, а потом можно устроить нашим большим и маленьким девочкам шоппинг. Сын, ты как на это смотришь?

— Положительно, — не раздумывая, соглашается Север.

— Тогда вперед.

Дядя Паша заводит машину, аккуратно выруливает с парковки, а наглый сводный, пока все отвернулись, быстро целует меня в щеку.

Эпилог

Артем

После разминки привожу себя в порядок. Проверяю перчатки, поправляю форму, делаю пару глотков воды. В зале появляются Максимилиан и Платон.

Калужский здесь вроде, но какой-то потерянный.

— Готов всех порвать? — приветствует меня Макс.

— На всех, боюсь, меня не хватит, но настрой боевой, — подмигиваю другу. — Этель в зале?

— Да. С Лу уже заняли места, а мы к тебе рванули, пока тренер занят. Нога как? Точно нормально? — беспокоится Авдеев.

— Медкомиссия допустила, значит нормально. Платон, а ты чего мрачный такой?

Его я другом назвать не могу. У нас пока нейтралитет. Общаемся.

— Да так, — дернув уголком губ, разворачивается и уходит к окну.

А там слякотно, дождь идет уже несколько дней. С утра вообще было отвратительно. Сейчас хотя бы немного стих ветер.

— Колись уже. Вдруг поможем, — включается Макс.

— Отец среди ночи бездомную рыжую кошку домой приволок, — кривится Калужский. — Спал плохо. Еще и тачку разбил. Менты все нервы сожрали. С ними вроде договорился, а вот с папашей вряд ли получится.

— М-да… Это задница. Сочувствую. А нахрена твоему бате кошка? — не совсем понимаю.

— А я знаю?! У него и спросите! — психует Платон. — Мне пока никто ничего не объяснил.

— Понятно. Ладно, не загоняйся, — хлопаю его по плечу. — С днем рождения, кстати.

— Угу, — морщится он. — Спасибо.

— Так! Я не понял! Вы какого мне здесь бойца отвлекаете?! — рявкает на нас внезапно вошедший тренер.

— Мы не отвлекаем. Мы на победу настраиваем, — смеется Макс.

Они с Платоном уходят. Я еще немного разминаюсь, настраиваюсь и веду внутренний отсчет до начала боя.

Я так ждал этого…

— Пора, — зовет тренер. — Сосредоточься. Девочки, друзья. Все это потом. Мы с тобой впахивали ради победы. Принеси ее мне!

— Сделаю, — киваю и выхожу на ринг.

Народу много. Все орут, свистят, хлопают. Знакомых много. Отец здесь. Он сдержал слово и пришел на меня посмотреть.

Ищу взглядом Элю. Сначала натыкаюсь на Дашин. Она тоже пришла.

А вот и моя девочка нашлась. В первых рядах сидит с Лу, пальчики заламывает, губки от волнения кусает. Чувствует, что я смотрю. Ловит мой взгляд. Подмигиваю ей.

— Соберись, Север! — тренер отвлекает меня от моей девочки.

Я собран как никогда. Мы провели огромную работу. Интенсивные тренировки, специальное питание для быстрого восстановления мышечной массы. Я не так много потерял, больше расслабился. Тренер напомнил мне, ради чего я стал всем этим заниматься, про победы, поражения. Он вообще умеет правильно мотивировать. Я ему доверяю и всегда внимательно слушаю.

— Он знает о травме? — тихо спрашиваю.

— Надеюсь, что нет. Сделай его, Артем. Я в тебя верю, — жмет мне руку, хлопает по спине.

Выходим с соперником в центр ринга. Приветствуем друг друга. Судья отдает команду на бой и начинается красивый, опасный танец, накаченный силой, мощью и постепенно увеличивающейся дозой адреналина.

Никто не торопится. Изучаем друг друга пару секунд.

Схватка началась…

Первый раунд я сливаю.

— Черт!!! — психую.

Тяжело дыша, полощу рот прохладной водой.

— Соберись, Артем. Ты его сделаешь. Нашел слабые места?

— Нашел, — киваю. — Он открывается часто.

— Верно. Про травму знает и думает, что ты слабее. Не боится. Покажи ему, кто здесь хозяин! Это твоя территория!

Снова бой. Мне удается поймать момент, когда соперник в очередной раз неаккуратно открывается. Сношу его ударом ноги, прижимаю к настилу.

Вот так!

Все хорошо. Уверенность в себе поднимается. Двигаемся дальше.

Он не усвоил урок. Ай-ай-яй! Плохо быть самоуверенным в нашем спорте. Снова раунд мой.

Противник злится. Кидается на меня агрессивнее. Пытается ударить по травмированному колену. Ловлю испуганный Элин взгляд и только в последний момент ухожу от удара. Разворачиваюсь. Провожу стремительную атаку, вкладывая в нее все свои силы.

— У нас победа! — раздается крик сквозь легкий шум в ушах. — Север выходит на чемпионат!

Мне жмут руки, поздравляют. Стараюсь быстрее отдышаться, отделаться от всех и сорваться к Эле.

— Молодец, — хвалит тренер. — Иди уже, нетерпеливый. Позже поговорим.

Спрыгиваю с ринга, бегу к ней. Бледная такая, капец просто!

— Иди сюда, — быстро тяну за руку, прижимаю к себе. — Мокрый правда, прости, — зацеловываю ее личико. — Надо было уйти, если так страшно.

— Нет, — крутит головой. — Я не могла. Поздравляю с победой, — улыбается моя любимая девочка.

— Спасибо, — снова ее целую, наплевав на то, что это сейчас, скорее всего, видит отец.

Во мне просто тонна адреналина. Его надо куда-то слить, и я нашел самый приятный способ сделать это.

— Ты помнишь, что обещала мне? — шепчу ей на ушко.

— Тёма! — смущенно фыркает, заливается милым румянцем.

— Да-да-да, — часто киваю. — Никаких отмазок больше! Сейчас я быстро приведу себя в порядок, мы поедем отмечать мою победу, а потом… м-м-м… — довольно закатываю глаза.

— Что потом? — включает дурочку моя Этель.

— Потом я тебя съем!

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Эпилог