Шелест-3 [Константин Георгиевич Калбазов] (fb2) читать онлайн

Шелест-3

Глава 1

ПРОЧТИ!!!

Дорогой читатель, это черновик со всеми его ошибками, опечатками, нестыковками и несоответствиями. Очень хорошо подумай прежде чем покупать книжку, и потом не выноси мне мозг тем, что ты оплатил и хочешь получить качественный продукт. Если желаешь получить доступ к уже отредактированному варианту, тебе придётся подождать замены чернового текста на чистовой.

***

В тот момент когда я вышел с сеновала, грохнула пушка. Граната вылетела из ствола и по крутой траектории умчалась за земляной вал. Несколько секунд и с той стороны донёсся глухой звук разрыва. Фунт пороха это конечно не тротил, но тоже вполне себе ощутимо, тем паче на фоне плотных построений, и нелюбви местных вояк к окапыванию.

Вообще-то это гаубица. От пушек русская армия сейчас отказывается, переходя на единороги. Уж больно дорога артиллерия производстве, а управиться с пушкой для одарённого не составляет большого труда. Шестой ранг, каковые зачастую командуют ротами, на расстоянии в полтораста шагов без труда вынесет орудие «Шаром». На секундочку сродни семидесятишестимиллиметровому снаряду. Седьмой управится на трёхстах шагах, а как найдётся кто с восьмым рангом, так и за шестьсот достанет.

Пушка она хороша на большой дистанции, где одарённые бессильны, а боевые порядки пехоты и конницы плотные. Ну вот так сейчас воюют. Только это сильно ограничивает область её применения. В то время как гаубицу можно использовать с закрытых позиций, где их никаким плетением не достать, так как они атакуют строго по прямой. Есть ей место и в атаке, стреляя из-за рядов пехоты, а надо так и прямой наводкой отработает, что вполне возможно благодаря её относительной лёгкости.

К примеру, вот сейчас, будь единорог на валу, и скрытно подобравшийся одарённый вполне мог его снести, оставшись при этом безнаказанным. А так, снаружи наверняка кому-то досталось. Конечно пушкари могли и маху дать, но реакция солдат на валу говорит об обратном. Скорее уж весьма удачно прилетело и бед наделало.

Орудийный расчёт уже во всю суетится заряжая единорога, чтобы отправить повторный привет. Ответки пока нет, но, что-то мне подсказывает, что она не заставит себя долго ждать, а тогда уж нам станет жарко, потому как народу тут сильно прибавилось. Кто-то из селян подался в лес, иные воспользовались лодками и ушли озером, другие остались дома, молясь под образами, но не меньше двух сотен со стариками, детьми лошадьми и худобой укрылись в крепостце. И бог весть, какое из решений для них правильное.

Глянул в сторону офицерского домика. На крыльце квартиры коменданта появилась Мария. Осмотрелась, и направилась в мою сторону. Нужно решать, как быть дальше. Подумал было связаться с Шешковским, но отложил это, потому что мне ему пока сообщить нечего.

— Доброе утро, Пётр.

— Доброе ли, Мария Ивановна, — покачал я головой.

— Может это простой пограничный инцидент? — предположила она.

Вновь грохнул единорог, и граната с громким шуршанием улетела по направлении противника. Я невольно бросил взгляд в сторону солдат на валу, и вскоре по их реакции понял, что и на этот раз артиллеристы не оплошали.

— А чего гадать-то. Пойдёмте к коменданту и всё выясним, — кивнул я в его сторону.

Мы направились на вал, где уже находился капитан Яковлев, командир фузилёрной роты, и по совместительству комендант Заситино. Пограничной стражи как таковой нет, и её роль выполняет армия. Дикое поле и Кавказ прикрывают поместное войско и казаки. Дальний восток и Сибирь только казаки, армия стоит гарнизонами в городах. А вот западная граница полностью на армии.

Себежский полк квартирует в одноимённой крепости Себеж, на стыке трёх трактов. Один ведёт из Ливонии, и его прикрывает как раз Заситинский, всё же редут, а не крепость. Его же гарнизон осуществляет охрану прилегающего участка границы. Ещё два таких же стоят на путях ведущих из Литовского княжества. И все три дороги сходятся близ крепости у города Себеж.

Обходных путей не так чтобы и много, болота, озёра, да леса, и в теории редут должен запереть тракт наглухо. Хотя и сомневаюсь, что так оно обстоит на самом деле. Опыт путешествия с Герасимом показал, что обойти такие заслоны вполне реально. Но армия не контрабандисты, и оставлять у себя за спиной серьёзные силы попросту глупо. И уж тем паче хорошо укреплённую крепость, с серьёзной артиллерией и крупным гарнизоном, перекрывающую развилку трактов.

Редуты же, это лишь для охраны границы и отражения незначительных вылазок. Неспокойно на западных рубежах, всякое случается, и набеги бедных баронов сбивающихся в отряды для грабежа в том числе. Случается и наши бояре и дворяне хаживают с ответным визитом. Пограничные инциденты обычное дело. А вот против регулярной армии редуту долго не выстоять. И я очень надеюсь, что мы имеем дело с очередными охотниками до чужого добра.

Когда поднялись на вал, вновь грохнуло орудие, и граната с шуршанием ушла к цели. Только на этот раз я видел, как она упала в траву, взметнув небольшой фонтан земли и пыль. Ещё пара секунд, и рванул взрыв, на месте которого вспухло молочно-белое пороховое облако. Однако, на этот раз взрывом и осколками никого не задело. Ну что тут сказать, не всё коту масленица.

М-да. Если это вылазка сборной солянки ливонских искателей удачи, то я испанский лётчик. Регулярные части отличаются от разношёрстного дворянского ополчения, как волк от дворняги. Единообразие, строгая дисциплина, ровные шеренги выстроившихся рот, гарцующий в отдалении кавалерийский эскадрон.

Насколько мне известно, пехотному полку придаются два полевых орудия. И судя по тому, что я их не наблюдаю, это гаубицы. Лучше бы уж пушки, у которых настильная траектория, и как следствие вреда от их огня было бы немного. Чего не сказать о гранатах забрасываемых по крутой траектории.

Вне пределов досягаемости нашего орудия видна колонна пехоты с повозками и пушками, вдоль неё гарцует кавалерия. К слову, в ливонской армии она выполняет ещё и роль военной полиции, по сути, конвоируя армию, пресекая дезертирство и мародёрство. Первое с особым рвением, второе ни шатко, ни валко, только чтобы совсем уж не лютовали солдатики. И в этой связи, процентов восемьдесят личного состава комплектуется сугубо из иностранцев.

Основные силы шли не мимо редута, а сворачивали на едва заметный просёлок, теряясь за деревьями. Похоже там есть обходной маршрут. Даже если он в плохом состоянии, наличие в войске достаточного количества сапёров во главе с инженерами из одарённых земельников решит этот вопрос достаточно быстро.

— Куда это они отворачивают, Кирилл Романович? — не удержался я от вопроса.

Капитан стоял опершись руками о габион^[1], опоясывавший весь вал по наружной стороне сплошной линией. К гадалке не ходить Яковлев сейчас всматривается в происходящее используя «Дальнозоркость».

— Там просёлок и гать ведёт в деревеньку Акимовку. Дорога так себе, но ливонцы похоже решили этот вопрос, — подтвердил мою догадку капитан.

— Я так понимаю, это война? — спросила Долгорукова.

— Пока с уверенностью утверждать что-либо рано, но перед нами регулярная армия, и она сплошным потоком идёт на Себеж. А против нас выставили целый полк, — кивнул он на разворачивающиеся порядки.

— Неслабо так, — хмыкнул я.

— Согласен, они не мелочатся. Прекратить огонь! — выкрикнул он.

К редуту приближались двое всадников, с белым флагом на пике. Похоже нам сейчас предложат почётную сдачу. Хотя, чего это я, подобную привилегию ещё нужно заслужить, а пара тройка солдатиков убитых гранатами недостаточная плата для подобного отношения. Так что, просто сдаться, и никак иначе.

— Барон фон Лаудон, командир первого батальона Мариенбургского фузилёрного полка, крон принца Рудольфа Габсбурга, — представился офицер, выехавший к самому рву.

Все эти расшаркивания. Мы-то палить из пушки прекратили, а вот противник продолжает готовить части к атаке. Впрочем, как по мне, то столь долгая подготовка как бы и ни к чему. У меня серьёзные такие сомнения по части нашей способности выстоять против штурма. Полторы сотни, против почти двух с половиной тысяч ливонцев. Угу, полки у них почти в два раза больше русских.

— Комендант Заситинского редута, командир третьей роты Себежского полка капитан Яковлев. Чем могу быть полезен, господин майор?

— Это не пограничный инцидент, господин капитан. С сегодняшнего дня Ливония, в союзе со Швецией находится в состоянии войны с Россией. Вы можете наблюдать нашу армию направляющуюся к крепости Себеж. Наш полк отрядили для взятия вашего редута. Силы слишком неравные, господин капитан. У вас нет ни единого шанса выстоять против нашего штурма. В этой связи, дабы избежать лишнего кровопролития, кронпринц Рудольф предлагает вам капитуляцию.

— Господин майор, прошу вас передать его высочеству, что я признателен за заботу о нашей судьбе, но вынужден отклонить его предложение. Согласно присяге мы должны сражаться и мы будем драться, как велит нам долг. Однако, я хотел бы обратиться к его высочеству с просьбой. Жители села Заситино полагали, что это всего лишь набег, а потому многие из них укрылись за валами редута. Если кронпринц Рудольф позволит, я хотел бы выпустить мирных жителей, дабы они не пострадали в ходе боя.

— Его высочество предвидел подобную просьбу, и я уполномочен заявить, что у вас есть ровно час на то, чтобы мирные жители покинули редут. Примите моё уважение, господин капитан, — майор коснулся пальцами полей треуголки и отвернув коня, поскакал в обратном направлении.

Хм. А вот теперь моё отношение к этим расшаркиваниям уже не столь однозначно отрицательное. Раскланялись перед боем и решили, что мирняк не должен пострадать. Что я только приветствую. И ведь не рисуются. Офицеры и солдаты восприняли это совершенно спокойно, как должное.

— Ваше высочество, я просил бы вас и ваших людей покинуть редут вместе с селянами. Увы, но это единственный шанс, другого может и не быть. Полагаю, что первый же штурм будет и последним. Силы слишком неравны.

— Я кадет, и давала присягу, а потому как и вы останусь ей верной и буду драться. Приказать мне вы не можете, если только не в части касающейся обороны редута. И в этой связи, я хотела бы просить вас, Кирилл Романович, выдать мне хоть какое-то обмундирование.

— Разумеется, ваше высочество. Сидоров, — окликнул капитан каптенармуса.

Не сказать, что ему это понравилось, но кто он такой, чтобы строить и ровнять наследницу российского престола, пусть и седьмую в ряду.

— Слушаю, ваше благородие, — тут же материализовался нижний чин с жёлтыми галунами старшины на кафтане.

— Надо бы приодеть её высочество в мундир.

— Слушаюсь, ваше благородие, — бросил к два пальца к отворотам мурмолки, и убежал выполнять приказ.

— Я как-то иначе представлял себя свою смерть, — покачав головой, тихо произнёс я, когда мы отошли в сторону.

— И как, ты её себе представлял? — несколько резковато поинтересовалась Мария.

— Да в общем-то, тоже в бою, только лет эдак через нанадцать.

— Ну, не повезло тебе, что я ещё могу сказать. Прости.

— Не за что вам извиняться, Мария Ивановна. Будет даже весело, — подмигнул я ей. — Кстати, ваши родители в Москве?

— Да.

— Вот, — снял я с уха «Разговорник», — это связь с Лизой. Попросите сбегать в вашу резиденцию. Кто знает, доживём ли мы до полудня.

— Спасибо Пётр, — дрогнувшим голосом произнесла она.

— Рад вам служить, ваше высочество.

— Опять ты за своё, — обижено вздохнула она.

— А когда было иначе, — пожал я плечами, и посмотрел в сторону ливонцев.

Ну что сказать, всё же они решили воспользоваться предоставленным временем. Не сказать, что одна пушка может наделать много бед, но приятного в её обстреле откровенно мало. А так, есть возможность спокойно установить орудия, и подготовить фашины. Они, к слову, не только для того чтобы забросать ров годятся, но и вполне себе отработают в качестве щитов от пуль. Хотя от стреловидной всё же не уберегут. Вот только у нас патронов на всех не хватит.

— Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления, — решительно произнёс я, и пошёл со стены во двор.

Тут уже поднялась суета. Подъёмный мост опустили, и крестьяне начали вытягиваться наружу, уводя с собой животных. Что их ждёт? Да в общем-то дело обычное. Скорее всего ограбят, кого-то высекут, кого-то изнасилуют, а кого-то, кто не стерпит, и убьют. Но особо лютовать не станут, потому как земля чего-то стоит когда на ней живёт крестьянин. А как некому её обихаживать, так и запустение приходит.

Зиму я приставил к Долгоруковой, Хрусту же подал знак следовать за мной, и поспешил на сеновал. Нужно было укрыться от посторонних глаз, а иного места я попросту не знал. Оказавшись внутри, скинул рубаху и повернулся спиной к холопу.

— Пощупай под левой лопаткой. Правее. На два пальца вниз. Чувствуешь твёрдое? — ощутив его пальцы, начал командовать я.

— Чувствую.

— Там золотая пластинка с бриллиантом. Возьми нож, взрежь кожу и вынь её. Только особо не лютуй, там не глубоко, — шуткой подбодрил я парня.

Тот неуверенно кивнул, и опасливо коснулся кожи отточенной сталью. Нанеси он удар, и «Кольчуга» тут же среагирует, но вот так, если медленно нанизывать на нож, то можно и убить, а защита даже не почешется. «Панцирь» тоже интересен в этом плане. Если на тебя свалится валун в пару-тройку тонн, то он с лёгкостью отразит этот удар, разумеется, если хватит заряда. Но стоит тому не скатится с тебя, а придавить, как у тебя начнутся проблемы, и тебя попросту раздавит.

В этом плане эти магические щиты чем-то схожи с жидкой бронёй моего мира. Инновационная разработка индивидуальной защиты солдата, которая находится пока лишь на стадии разработки. Однако удачные опыты уже существуют, и у меня нет никаких сомнений, что результата осталось ждать недолго.

Когда Хруст приступил к извлечению амулета, я купировал болезненные ощущения, так что чувствовал даже не боль, а скорее дискомфорт. Наконец он извлёк из раны мой «Панцирь» и передал мне, а я в свою очередь быстренько залечил рану благо это обычный порез и проблем не доставил.

— Найди во дворе камень с ладонь величиной. Подойдёт любой, только быстро, — распорядился я.

Когда тот принёс булыжник, я сразу расколол его и вмуровал извлечённый из пластины бриллиант. Хорошо всё же оперировать стихией земли, снимает множество вопросов. К примеру огневик пусть и имеет возможность использовать такие плетения, подобного эффекта ему не добиться даже при серьёзных затратах Силы.

— Кирилл Романович, прошу прощения, что отвлекаю вас, — обратился я к коменданту редута.

— Надеюсь причина серьёзная. У меня слишком мало времени, нужно готовиться к отражению штурма.

Вот молодец мужик. Неужели и впрямь верит в то, что ему удастся выстоять. Лично я в этом серьёзно сомневаюсь. Впрочем, на мой взгляд ситуация кажется не такой безнадёжной когда на стороне обороняющихся окажется восьмиранговый одарённый. Правда, Яковлев об этом не знает, так что моё ему искреннее уважение.

— Я по поводу великой княжны. Мне известно, как можно услать её отсюда, — произнёс я.

— И как? — тут же заинтересовался капитан.

— Прошу прощения за бестактный вопрос, но вы достигли пятого ранга?

— Не имея пятый ранг, капитанский чин не получить, сударь.

Спорное утверждение. Матушка командовала ротой и заставой имея на тот момент лишь четвёртый. Впрочем, она ведь не в регулярной армии служила, а в поместном войске, где с одарёнными среднего ранга имеются определённые трудности.

— Значит вы в состоянии открыть «Портал», — констатировал я.

Ну вот не хотелось мне светить своими возможностями. Ситуация конечно аховая, но не настолько, чтобы я извлекал все козыри.

— Есть только две незначительные загвоздки, Пётр Анисимович, — слегка развёл он руками, явно выказывая начинающееся раздражение. — Для начала, в моём арсенале отсутствует соответствующее плетение. Как-то не озаботился за ненадобностью, а сейчас и подглядеть негде. Ну и сущая безделица, мне попросту неоткуда взять такую прорву Силы.

— Я один из любимых учеников профессора Брюса, и мне известно это плетение. А у Марии Ивановны с собой десятикаратный бриллиант, — я показал изготовленный мною амулет.

Сработан топорно из половинки самого обычного грязного булыжника. Но драгоценный камень вмурован в него намертво, а весьма крупная вязь, при всей своей неказистости, что свидетельствовало о слабых навыках наносившего её, светилась ровным зеленоватым светом свидетельствующим об активности плетения.

— Вы полны сюрпризов, Пётр Анисимович, — покачал головой Яковлев.

— А вы полагали, что меня за красивые глазки одарили бляхой экспедитора Тайной канцелярии?

— Ну и чего стоим? Кого ждём? Хотя-а-а… — начал было, и быстро растерял всю свою решительность капитан.

— Что не так? — спросил я.

— Сомневаюсь, что она пожелает уйти.

— Ваша задача открыть портал, а уж я позабочусь о том, чтобы она им воспользовалась, — заверил я.

— Тогда предлагаю не тянуть время. Его и впрямь крайне мало.

Глава 2

Когда мы с капитаном подошли к офицерскому дому на крыльце появилась Долгорукова, сияющая как начищенный пятак. Она была одета в новенький и не обмятый мундир какого-то мелкого фузилёра. Сидел он на ней мешковато, отчего, несмотря на все свои прелести Мария смотрелась несколько потешно. Вот только это не могло испортить ей настроение. Предстоящий бой? Да она только рада драке, которая насколько её пугала, настолько же и будоражила кровь, заставляя изнывать от нетерпения.

— Мария Ивановна, — позвал я её.

— Да, Пётр, — спустилась великая княжна со ступеней.

— Не могли бы вы передать мне все ваши бриллианты. Это необходимо для организации обороны.

— Разумеется, — согласно кивнула она, не заподозрив подвоха.

— Эм-м, и амулеты тоже, — когда она вложила мне в ладонь мешочек с камнями, попросил я.

— Амулеты? — удивилась она.

— Просто верьте мне.

— Хорошо.

Она сняла с шеи кожаный шнурок с изготовленными мною наскоро из обычного булыжника «Панцирь» и «Кольчугу». Мне с камнем куда проще работать, чем с теми же металлами. Всё же первозданный материал, а не результат обработки.

Получив желаемое я без замаха врезал ей в челюсть. Бил не сдерживаясь, чтобы наверняка. Девушка даже не охнула, и скрутившись сложилась у моих ног. Минимум минута, а то и больше, у меня есть, потому как сотрясение головного мозга гарантировано. Ничего, княжеский лекарь разберётся с этой проблемой без каких-либо усилий. Да и сама она вполне управится, пусть и не за один раз. Главное не запускать.

— Вы что творите! — Взвился капитан.

— Спасаю ей жизнь, — отрезал я, при этом ещё и бляху экспедитора Тайной канцелярии засветил.

— Н-но-о… Вы подняли руку на наследницу российского престола.

Сразу видно, дядька не даст спуску врагу, но перед начальством неизменно пасует. И понять его несложно, ведь с противником всё ясно, либо ты, либо тебя, а с начальством зачастую тебя и только тебя, причём без разницы, прав ты или не прав.

— Кирилл Романович, скажем так, вы отвернулись и не знаете в результате чего её высочество лишилась чувств, разбираться же было некогда. Или вы предпочитаете чтобы она вместе с нами пала смертью храбрых?

— И что дальше? — после секундной заминки спросил капитан.

— Вы бывали на Красной площади в Москве? — поинтересовался я.

— Да, — ответил он.

— Тогда представьте себе её, и активируйте портал. Поторопитесь, вскоре она придёт в себя.

Капитан нервно дёрнул щекой и активировал амулет. Ну что сказать сработало как надо. Хлопок, вспышка, и рядом с комендантом появилось свистящее и завывающее объёмное кольцо из завихрений молний. Я без промедления подхватил Долгорукову на руки и забросил в отверстие, где явственно была видна брусчатка, кремлёвская стена и Спасская башня. Едва великая княжна оказалась по ту сторону, как портал с не менее громким хлопком исчез.

— Вот и всё. Дело сделано, — улыбнувшись, произнёс я, и протянул руку, в которую комендант вложил камень с погасшим плетением. — Кирилл Романович, теперь мне необходимо доложить обо всём Шешковскому, после чего вы полностью можете рассчитывать на меня и моих людей. Для сведения, мы отличные штуцерники.

— В таком случае, я ожидаю вас на валу.

Я обозначил короткий поклон, после чего вновь направился подальше от лишних глаз на сеновал. Надо бы восстановить «Панцирь» и вернуть его на место. Денёк сегодня предстоит не из простых.

В сопровождении боевых холопов миновал уже опустевший плац, прошел мимо позиции единорога, укрытого габионами. Грамотно устроено. Достать расчёт теперь по сути можно только прямым попаданием по позиции, во всех остальных случаях осколки попросту завязнут в преграде или пройдут над головами.

Едва за нами закрылась створка ворот сеновала, как я приступил к приведению моего «Панциря» в порядок. Для чего извлёк из камня бриллиант, и поместил его обратно на золотую пластину. Проделывая это обратился к боевым холопам.

— Хруст, Зима, что бы ни случилось, держимся рядом. Если погибну, отправляйтесь в Москву к Елизавете Анисимовне. Дела мои содержатся в порядке, к моему завещанию приложены ваши вольные грамоты, и каждому я положил по тысяче рублей. Те амулеты, что выдал, вашими и останутся. С Чурсиным определился, и заплатил вперёд, нанесёт вам узоры какие пожелаете. Ну, а там. Не поминайте лихом, братцы, не из злого умысла вас клеймил, а для сохранения ведомого вам секрета.

Ответа от них я не ждал. Да и не они меня сейчас заверяли бы в том, что всё исполнят в лучшем виде. Это в них говорил бы узор, которому никто не может противиться. Хотя, возможно я как раз являюсь исключением из правил. Но это не точно, и проверять как-то не тянет.

Я повернулся спиной к Хрусту и велел вернуть амулет на место. Тот взрезал кожу и просунул пластину туда, откуда недавно извлёк. Залечив рану, я спустил штаны, купировал нервные окончания в правом бедре и вооружившись ножом вогнал под кожу все взятые с Марии бриллианты. При этом практически полностью их опустошил, зарядив свой панцирь. Путь там сидят, в этом случае я их не потеряю, ну и смогу использовать как накопители.

Вот сейчас слил из вместилища шестьдесят люм, чтобы оно не простаивало, а пополняло запасы. Вряд ли конечно у меня будет час, чтобы восстановить полностью, но каждую минуту в копилку падает один люм, а, как известно, без копейки нет рубля.

Покончив с этим и приведя себя в порядок, наконец вызвал заместителя начальника Тайной канцелярии.

— Шешковский. Слушаю.

— Это Ярцев. Слышали уже о том, что Ливония и Швеция объявили России войну? Слушаю.

— Знаю. Сейчас направляюсь на заседание Правительствующего сената. Только не говорите, что вы всё ещё на Заситинском редуте. Слушаю.

— Именно здесь я и нахожусь. Что же до Марии Ивановны, то я забросил её на Красную площадь. Слушаю.

— Как вам это удалось? Слушаю.

— Вы же знаете, что у меня есть «Панцирь» на десять карат, и я хороший ученик профессора Брюса, а потому сделать плетение «Портала» мне не составило труда. К тому же, у местного коменданта шестой ранг. Слушаю.

— Что намерены делать дальше? Слушаю.

— Пока драться, а как представится возможность, буду уходить со своими людьми. Слушаю.

— Какова обстановка? Слушаю.

— Ливонская армия идёт на Себеж, обходя редут по гати, против нас направили полк, под командованием кронпринца Рудольфа. Он согласился выпустить мирных жителей. Минут через двадцать начнётся штурм. Слушаю.

— Я вас понял, Пётр Анисимович. Держите «Разговорник» при себе. Закончил разговор.

— Закончил разговор.

— Шелест, — окликнул меня Хруст, когда я убрал палец с амулета.

— Да? — обернулся я к нему.

— Я в делах одарённых мало чего смыслю, но мнится мне, что ты тоже можешь уйти порталом. Даже если Силы в камнях великой княжны не хватит, у тебя есть ещё два под кожей, да и свои запасы имеются, — глядя мне в глаза, произнёс Хруст.

— Могу братцы. Вот только вас с собой увести у меня не получится.

— Наш долг служить тебе. Даже без узоров мы выполнили бы его до конца, — возразил Зима.

— Знаю. Потому и не могу вас бросить. И вообще, я за вас слишком много серебра отдал, чтобы вот так за здорово живёшь разбрасываться вашими жизнями, — улыбнувшись закончил я.

В ответ парни переглянулись и озарились ответными улыбками. Поняли, что шучу, и слова мои им пришлись по нраву. Они и без того с радостью выполнят любую мою волю, но когда вот так, то оно куда радостней на душе. Да и мне не так погано, чего уж там. Если бы не понадобилось соблюдать секретность, то я нипочём не стал бы использовать узор «Повиновения».

Хотя-а-а… Я конечно же всегда жил по принципу «своих не бросаем», но здесь и сейчас эта причина была всё же не главной. Признаться, желание попробовать свои силы в реальном бою, в дыму и пламени сражения, куда сильнее. Ну и при этом я конечно же держал в уме то, что в любой момент могу уйти порталом. Это плетение я поместил в число быстрого доступа вместо одного из боевых. Но это на самый крайний случай, когда иного выхода не будет.

— Ладно братцы, пойдём пощупаем ливонцев, — подхватывая свою двустволку, произнёс я.

— Или пощипаем, — хмыкнул Хруст.

— А я не против, — улыбнулся Зима.

* * *

Утро конечно, но час не так чтобы и ранний, а потому торговые ряды гостевого двора уже заполнены народом. Причём далеко не только прислугой, хватает тут и благородных и состоятельных из простецов, потому как у многих день начинается очень рано. Так что, появление портала на Красной площади не осталось незамеченным. Когда же он исчез с не менее громким хлопком, чем появился, на брусчатке остался лежать солдат, в полном новеньком обмундировании и вооружённый до зубов.

Веки Марии вздрогнули, и наконец распахнулись, во взгляде блеснуло возмущение и она резко села. Ошибочка. Надо бы поаккуратнее. Голову прострелила резкая боль, а перед глазами поплыли разноцветные круги.

— Ох-х, — сжав виски, тяжко вздохнула Долгорукова.

Глупо страдать, если этого можно избежать, и она активировала плетение «Лечения». Не сказать, что второй ранг так уж сильно способствует исцелению, но как минимум уменьшить боль до терпимой у неё получилось. А со вторым применением стало куда легче, и голова перестала раскалываться от громких звуков. Уж больно народ разволновался у торговых рядов, сразу несколько человек зазывали стражу.

Но Мария не обращала на это внимания. Как только удалось справиться с болью, её вновь охватило возмущение. Он её ударил! Он посмел поднять на неё руку! Осмотревшись она осознала, что кроме этого он попросту вышвырнул её с редута через портал прямо на Красную площадь. Да как он посмел⁉

Подхватив свою двустволку Долгорукова подскочила на ноги и осмотрелась определяясь с направлением. После чего сорвалась с места, словно за ней гнались. Хм. Вообще-то и гнались. В её сторону поспешало сразу два гвардейских патруля. Кремль, ведь вот он, и за его стенами императорский дворец. Так что появление портала вблизи него не могло не привлечь внимание.

Догнать её так и не смогли. Она настолько торопилась, что побежала через проходные дворы, благо эти места знала достаточно хорошо. Словом, и не хотела, а от погони ушла, сама того не ведая переполошив целую кучу служивого люда.

Спешила она в резиденцию Долгоруковых, куда должна была направиться Лиза по просьбе Марии, чтобы передать «Разговорник» её матушке. Когда она вбежала в гостиную, Ярцева сидела на одном из диванчиков, ожидая аудиенции её светлости.

— Маша⁉ — удивившись, поднялась Лиза.

— Потом, — коротко бросила Долгорукова.

Окинула подругу взглядом, приметила нужное и сдёрнула с её уха «Разговорник». Закрепила дужку на себе, и коснулась пальцем плетения, благо уже знала как пользоваться этим амулетом. Разве только данный образец был с бриллиантом.

— Ярцев, ты здесь? Ответь. Слушаю.

— Вы нормально добрались, ваше высочество? Слушаю. — послышался знакомый голос в её голове.

— Пётр, я прибью тебя! Как ты посмел⁉ Да я тебя!.. Я тебя!.. Я тебя в клочья порву, сволочь! Ты мне лучше на глаза не попадайся! Я сама не знаю, что с тобой сделаю! — Она замолчала глубоко дыша, и наконец сообразив, закончила. — Пётр, ты здесь? Слушаю.

— Здесь я, Мария Ивановна. Где же мне ещё быть-то. Я прошу прощения за совершённое, но препираться было некогда, а вы сами не согласились бы. Вот мне и пришлось. Слушаю.

— Камни! Так вот для чего тебе понадобились мои камни! Попробуй только мне их не вернуть. Слышишь, Ярцев, чтобы вернул всё до последнего камушка. Если тебя там убьют, ты лучше не возвращайся, потому что я сама тебя убью, гад ты такой! — Камни! У тебя достаточно Силы, чтобы открыть портал! Уходи оттуда! Слушаю, — спохватилась она.

— Я без своих людей не уйду. Слушаю.

— А меня значит взял и просто вышвырнул. Слушаю, — коброй прошипела она.

— Мария Ивановна, вы уж простите, но ливонцы начинают штурм. Я не могу больше разговаривать. Слушаю.

— Пётр, ты поаккуратнее. Не рискуй там понапрасну. Ну вот зачем ты так со мной? Слушаю, — уже обиженным тоном произнесла она.

— Обещаю, в следующий раз мы будем драться плечом к плечу, и покажем всем Кузькину мать. Закончил разговор.

— Я так понимаю, нам с твоим отцом вновь следует благодарить Петра Анисимовича за твоё спасение, — послышался от двери голос княгини Долгоруковой.

Женщина стояла едва сдерживаясь, чтобы не броситься к дочери. А всё из-за присутствия Ярцевой, перед которой княгиня не могла себе позволить показать слабость. Лиза же в этот момент хотела оказаться в ином месте, но не знала как это сделать.

— Здравствуй, матушка, — вздохнула Мария, и изобразила поклон, приличествующий мундиру, в который была одета.

— Ты в порядке? — всё так же сдержанно спросила мать.

— В полном, — слегка пожав плечами, ответила она

— И отчего ты так бранила Петра Анисимовича?

— Он сейчас находится в осаждённом ливонцами Заситинском редуте, откуда вместе с капитаном Яковлевым попросту вышвырнул меня в Москву с помощью портала.

— Они позволили себе что-то лишнее? — вздёрнула подбородок княгиня, а в её взгляде сверкнул металл.

— Ничего подобного, — поспешно возразила Мария, на секунду замешкалась, и начала объяснять. — Просто, когда я отказалась уходить, Пётр толкнул меня в портал.

— То есть, он спас тебя дважды кряду, — удовлетворённо произнесла Анастасия Ивановна.

— Второй раз не считается, — невольно вспылила Мария. — Я солдат, и мой долг сражаться с врагами империи.

— Ты пока ещё всего лишь кадет, дорогая, которому только предстоит стать солдатом.

— Но…

— Отправляйся в свою комнату и приведи себя в порядок, — перебила её мать, и перевела взгляд на Ярцеву. — Елизавета Анисимовна, надеюсь вы присоединитесь к нам за завтраком.

— Сочту за честь, ваша светлость, — сделал книксен Лиза.

— А где батюшка? — спохватилась Мария.

— Он убыл на экстренное заседание Правительствующего сената, по поводу пограничного инцидента на границе с Ливонией. Будь добра, не задерживайся слишком долго.

Княгиня полная достоинства вышла из гостиной, и было заметно, что ей с большим трудом удаётся сохранять самообладание. Впрочем, матушка всегда была сдержанной и старалась лишний раз не проявлять чувств. С отцом всё обстояло иначе, и он наплевал бы на посторонних, сграбастав дочь в объятия.

— Маша, что там случилось, ты толком объяснить можешь? — когда они вошли в её комнату, спросила Лиза.

— Если коротко, то твой брат ударил меня в челюсть, а когда я потеряла сознание, вышвырнул в портал прямо на Красную площадь.

Ярцева даже задохнулась от охватившего её испуга. Ударить наследницу престола! Это насколько же нужно заболеть на голову⁉ Но после воссоздала в памяти разговор в гостиной, слова самой Марии, и отметила, что та ни словом, ни намёком не указала на преступные действия Петра, и несколько успокоилась.

— Ага. Ну это он может, — кивая, авторитетно заявила Лиза.

— В смысле⁉ — подбоченилась Долгорукова, уже успевшая сбросить кафтан.

— Ну-у, когда он спасал нас с Ариной, тоже врезам нам по лицу. Мне вообще челюсть сломал, — беззаботно махнула Лиза рукой, и жёстко закончила. — А после пошёл и голыми руками свернул шею шестиранговому одарённому.

— Пётр, что, бесноватый? — Долгорукова не смогла скрыть своего удивления.

— Почему бесноватый. Просто он не задумываясь сделает больно тому, кого любит, чтобы помочь, спасти и оградить от неприятностей. Ну вот вспомни как он поступил со мной и Вадимом. И чем всё закончилось?

— Любит? — ошарашено произнесла Долгорукова.

— Разумеется, — убеждённо подтвердила Ярцева.

Как бы Лиза хотела, чтобы это было правдой! Какие это открывает перспективы! И ведь ничего невозможного. Петру вполне по карману выкупить ещё одного волколака, и улучшить свой дар. Да даже двух! Редкость конечно великая, но не сказать ведь, что их вообще не сыскать. Была бы цель, а уж Пётр её достигнет, в этом она не сомневалась. Вот только этот болван даже не думает в эту сторону. Ну ничего. Это он только пока не думает. Пусть радуется, что у него есть сестра, которая обо всём позаботится.

О брате она не беспокоилась. Ну, не то, чтобы совсем. Переживала конечно, и мысленно не раз возносила молитвы, чтобы Господь его уберёг, но при этом больше верила не в провидение, а в Петра. Не может он сгинуть. Кто угодно, только не он.

Глава 3

Я сдёрнул с уха «Разговорник» и спрятал его в подсумок. Ничего толкового сообщить мне они не смогут, только будут отвлекать. А ему этого и даром не нужно. В то же время, сами они с амулетом не расстанутся.

Очередная граната описала дугу и упала во двор, взметнув комья земли и облачко пыли. Прокатилась несколько шагов, и завертелась волчком дымя и разбрасывая искры. Наконец трубка догорела, и ухнул взрыв. Двор в который уже раз заволокло пороховым дымом, а по стенам домов, габионам и валу забарабанили чугунные осколки.

Послышался сдавленный вскрик. Кому-то опять не повезло. Я даже не дёрнулся в его сторону. Мои запасы Силы не бесконечны, и всем помочь я не смогу. Так что лучше приберегу их для врага готового перейти в атаку, глядишь, толку от этого будет куда больше.

Я немного лукавил, когда говорил Марии, что штурм уже начался. Ливонцы пока только приступили к бомбардировке. Причём стреляли по нам минимум четыре гаубицы, укрывшиеся за небольшим холмиком, а потому прилетало с завидной регулярностью. Эдак, по одной гранате каждые четверть минуты.

И что примечательно, наши пушкари и не думали вести контрбатарейную борьбу. Вместо этого они палили по пехоте, постоянно перемещающейся вдоль линии фронта, приближаясь на сотню шагов, и вновь отдаляясь. Нехитрая мера, но вполне действенная, не позволявшая артиллеристам вести точный огонь Я бы наверное управился куда лучше, хотя и не факт, при сегодняшнем качестве пороха, и существенном, разбросе, да ещё и на предельной дистанции.

— Кирилл Романович, а отчего нашим пушкарям не обстрелять ливонские гаубицы.

К слову, стволы у единорогов длиннее чем у иностранных образцов, а потому и дальность вдвое больше. Так что противник находился на дистанции чуть больше полуверсты, его позиция постоянная, а разброс у наших гранат получится существенно меньше, что увеличивает шансы на точность огня.

— А толку-то? Результат обстрела останется неизвестным, это не плотное построение, к тому же неровность рельефа, пока трубка прогорит граната успеет откатиться далеко в сторону. От стрельбы по пехоте толку куда больше.

— А подрезать запальную трубку, чтобы рвануло над головами ливонских пушкарей, — пригнувшись от очередного разрыва, предложил я.

— Увы. Пороха слишком несовершенны, чтобы можно было всё так тонко рассчитать.

— Да и чёрт с ним. Разлёт осколков у неё значительный, а потому достанет даже если рванёт хорошо загодя.

— И сколько тех осколков? Слезы. Если по большому скоплению, то толк хоть какой-то будет. А на позициях пушкарей народу немного?

Вообще-то, спорное утверждение. Наши артиллеристы каждый прилёт вражеской гранаты встречают чуть не с замиранием сердца. А ну как прямиком на позицию. Тогда уж габионы не помогут, мало того, благодаря им снаряд никуда не укатится и тогда достанется всем. Вот и разрывы над головами вражеских пушкарей спокойствия духа им не прибавят.

Стоп! Ведь первая шрапнель как раз и была обычной круглой гранатой начинённой порохом и мушкетными пулями. Я так полагаю, штук сто, а остальное порох, чтобы расколоть стенки гранаты. И снарядить никаких проблем.

— Кирилл Романович, а если так… — и я наскоро обрисовал ему свою задумку.

— Как-то не ко времени вы с новинками, Пётр Анисимович, — с сомнением ответил он. — Опять же вы предлагаете только на одну гранату целую сотню фузейных пуль.

— Ну, насчёт не ко времени, я сам со своими холопами займусь этим, никого отвлекать не будем. На валу нам пока делать нечего. Что же до боеприпасов, то полагаю, что нас скорее сомнут, чем мы расстреляем все гранаты и пули.

— Хм. Хорошо. Делайте, Пётр Анисимович. Но разрешаю произвести только три выстрела, не более.

— Не поручусь, что этого будет достаточно, но должно получиться.

Я и впрямь без понятия, что из этого выйдет. Знаю только то, что это работало, и именно в том виде, в каком я и описал капитану. Остаётся только проверить на практике.

Управились довольно быстро. Старший десятник, командир расчёта прямо-таки воодушевился, когда я сообщил ему, о возможности заткнуть вражеские гаубицы. Те вели совершенно безнаказанный огонь, и хотя вдвое уступали в скорострельности, успели наворотить бед. Около двух десятков убитых и раненых, для гарнизона в сто семьдесят человек, это куда как серьёзно.

Первая граната рванула с хорошим таким недолётом, но благодаря «Дальнозоркости» я видел, что часть пуль выбила фонтанчики на вершине холмика, значит сколько-то прилетело и пушкарям. Вторая, вспухла белым облачком прямо удачно, потому как если после первой ливонцы всё же бахнули по нам пару раз, то теперь мы успели перезарядиться и выстрелить вновь, не получив ответного привета. И опять удачно получилось.

Солдаты даже начали поднимать головы, и вставать на ноги. Правда напрасно они так быстро расслабились. Опыт оказался удачным, но нужные гранаты закончились, пули расходовались очень быстро, а штатная картечь была слишком крупной, даже ближняя, которая конечно помельче дальней, но всё одно весом под четверть фунта выходит. Использовать конечно можно, но в одну гранату поместится штук двадцать пять-тридцать, не больше, хотя толк всё одно будет. На безрыбье, как говорится, и сам раком встанешь.

Пушкари теперь и без меня управятся. Вон, палить почём зря прекратили, и спешно начиняют гранаты по-новому. Правда, как я и предвидел, фузейных пуль капитан им выделил лишь на три гранаты, дальше только разбирать картечные заряды. А вот ливонские пушкари оклемались и обстрел возобновился.

Хм. А вот и результат удачного обстрела батареи противника. Одна из гранат дала хороший перелёт и плюхнулась в озеро. А значит, опытных канониров у противника повыбило, потому как до этого уж куда, куда, а во двор они попадали стабильно. Ни разу не промахнулись…

Рвануло так, что вал под ногами вздрогнул. Земля у самой кромки воды вздыбилась, и в немалой части осыпалась в ров, погнав мутную волну. Словно фугас среднего калибра прилетел. Если судить по оставленной воронке эдак миллиметров в сто двадцать, никак не меньше. Ещё пара тройка таких прилётов, и участок рва будет практически засыпан. Неплохое такое подспорье для фашин. К тому же и брешь получится.

На это раз я увидел, как в нашу сторону летит «Огненный шар». Скорость достаточно высокая, и дальность приличная, получается одарённый не меньше восьмого ранга. «Шар» атаковали сразу двое наших одарённых, метнув в него «Ледяные копья», огненное плетение только растворилось бы в более крупном, а вот противоположное вызовет реакцию.

Увы, но оба офицера промахнулись. Сам «Шар» имеет небольшой диаметр, несмотря на ранг его запустившего, разве только скорость выше, да заряд могучей, так что попасть в него мудрено. Гостинец вновь ударил практически в то же место. Правда, на этот раз эффект оказался не столь разрушительным. Всерьёз вкладываться я не мог, чтобы не раскрыть свой потенциал, поэтому укрепил вал едва ли в четверть от возможного, но и то хлеб, потому как эффект частично смазался, и результаты оказались не выше семидесятишестимиллиметрового снаряда. Ну вот удобней мне ориентироваться по меркам моего мира.

Я всмотрелся в направлении откуда прилетел привет. Стоит седой офицер с длинными волосами ниспадающими на плечи. Ливонские и шведские военные предпочитают не носить парики, меж ними вообще много общего, хотя дворянство и горожане первых в большинстве своём и имеют германские корни, ещё от Тевтонского ордена.

Вот же паразит! Да он нам сейчас вал разберёт на запчасти! Я выхватил нож и взрезав штанину на бедре, выковырял один из бриллиантов на полкарата. Сомнительно, что у него активировано столь мощное плетение «Панцирь», так что хватит с гарантией. Можно конечно и «Копьё» метнуть, но как-то не хочется себя обозначать как сильного одарённого. Приберегу козырь, пока есть такая возможность.

Пока принимал решение, извлекал камень и залечивал рану, к нам вновь устремился шар. И опять наша «ПВО» не смогла его перехватить. Сомневаюсь в том, что и у меня получилось бы, поэтому решил снова потратиться на защиту. И опять не в полную силу.

Переломил стволы, ухватил за шпильку верхний патрон и потянул его наружу. Кончик пули вровень с дульцем гильзы, так что добраться до него никаких проблем. С металлами у меня работать конечно получается не очень, но по части вмуровать бриллиант в свинец никаких проблем. Пара секунд, и кмень на месте. Ещё секунда на то, чтобы наложить нужное плетение. Всё же хорошо, что я усовершенствовал способ земельников, иначе пришлось бы наносить вязь вручную, как тогда Эльвира Анатольевна. Вернул патрон в ствол, и вскинул ружьё, пристроив его на габионе.

«Дальнозоркость» интересное плетение. Оптика попросту отдыхает, потому что хотя поле зрения и сужается, вполне себе остаётся переферийное. Эффект с размытыми мушкой, целиком и мишенью пропадает напрочь, и видно всё чётко. Главное выставить на целике правильную дистанцию.

Я потянул спусковой крючок, и приклад весомо, но в то же время мягко толкнул в плечо. Секунда, и ливонец нелепо взмахнув руками, опрокинулся на спину, сорвавшийся же с егоруки «Шар» устремился вверх, где и взорвался гулко, весомо, но совершенно безвредно.

— Вот так, а то разошёлся тут, понимаешь, — удовлетворённо хмыкнул я.

— Отличный выстрел, Пётр Анисимович. У меня просто нет слов, — подойдя, ко мне, развёл руками капитан.

— Я же говорил, что хорошо стреляю, — улыбнулся я в ответ.

— А чем это вы его достали?

— Стреловидная пуля, она быстрее, точнее и мощнее круглой. А тот ливонец похоже решил не вкладываться серьёзно в «Панцирь», вот и огрёб.

— Похоже на то, — согласился капитан.

В этот момент во дворе рванула очередная граната, и я ощутил лёгкий тычок в бок. Хм. Окажись на пути этого осколка семиранговый одарённый со стандартным «Панцирем», и его однозначно срубило бы. Что же до меня, то и двадцатичетырёхфунтовое ядро в упор не справится. Оставшегося запаса ещё и на залп взвода фузелёров с лихвой хватит. Так что, я даже пыль стряхивать не стал. Просто незачем, я ведь уже успел весь изваляться. Мало ли, что осколки меня не достанут, это ведь не повод на ровном месте разряжать амулет…

Нашим пушкарям так и не удалось заткнуть вражескую батарею, разве только они стали промахиваться, что тоже хлеб. Кронпринц же, лишившись своего высокорангового офицера приказал начать штурм. Пехота стройными рядами пошла в атаку, впереди солдаты с фашинами.

Достаточно много, а вот корзин с грунтом не видно. Не иначе как в полку имеются сапёры-земельники. В этом случае вязанок веток будет достаточно, землёй на месте обеспечат одарённые. Пятиранговых более чем достаточно. А иначе фашины будут разъезжаться под ногами.

Пушкари тут же переключились на атакующих. В воздухе вспухло первое пороховое облачко. Попадание двух картечин в щит длинной десять сажен и высотой в одну на дистанции в тысячу шагов, считается отличным результатом. Тут же я увидел как упали сразу пять фигурок, причём на расстоянии чуть больше версты. И это при всём несовершенстве получившегося снаряда с всего лишь тремя десятками картечин…

— Хруст, Зима, стреляйте по офицерам, — приказал я, когда наступающие приблизились на шесть сотен шагов.

— Слушаюсь, — чуть не в один голос отозвались они.

Сам я приник к ружью и выбрал себе первую цель. Спасибо «Дальнозоркости», судя по горжету майор, вышагивающий во главе своего батальона. Не фон Лаудон, приезжавшие на переговоры. Ну и чёрт с ним, мне без разницы кого прибирать. Чем выше звание, тем выше ранг, это правило практически неизменно, а как по мне, то чем меньше среди наступающих высокоранговых одарённых, тем больше наши шансы на выживание.

Я плавно выбрал слабину, и потянул спусковой крючок. Выстрел! Приклад привычно толкнул в плечо. Обзор на секунду заволокло дымом, который тут же отнесло вверх и в сторону, и я увидел офицера как ни в чём не бывало шагающего во главе батальона. Не хватило. Ладно. А если так? Я вновь нажал на спуск, посылая стреловидную пулю из нижнего ствола. Ага! А вот теперь в самый раз. Не успел подкачать Силу в плетение, и второе попадание проломилось сквозь защиту. Нога офицера на очередном шаге подломилась, и он завалился набок.

Над ним тут же склонился офицер, чтобы оказать первую помощь. И судя по всему, ему это удалось. Не наповал я его приголубил, хотя из боя вывел однозначно. Сразу поднять после тяжёлого ранения под силу только по-настоящему сильному одарённому. С моим восьмым рангом такое пока не получится. Оказав помощь, офицер передал раненого на попечение двух солдат, понёсших комбата в тыл, а сам поспешил занять полагающееся место во главе строя.

Я наблюдал за происходящим посредством «Дальнозоркости», при этом на ощупь перезаряжая ружьё. Наконец пороховые полки закрыты, и я вновь вскинул приклад к плечу. Чтобы свалить офицера, помогавшего майору, хватило одного выстрела. Тот рухнул на колени, а после сунулся лицом в траву. Над ним склонился было товарищ, но затем продолжил движение. Наповал. Плетение!Лекарь' конечно творит чудеса, но и ему подвластно не всё.

Следующая пуля прилетела капитану шедшему во главе роты. На этот раз я попал в плечо. Тот остался в строю, самостоятельно подлечивая себя. Но судя по тому, что он потянул шарф, досталось ему изрядно, и для руки потребовалась перевязь. Шедший рядом лейтенант начал помогать ему.

Однако, я уже перезарядился и следующая пуля прилетела уже точно в грудь. Капитан замер словно кол проглотил, а потом рухнул как подрубленный. Но не упал, подхваченный всё тем же лейтенантом, оказав первую помощь. Передал раненого на попечение паре солдат, после чего поспешил занять место во главе роты. Ну этот рангом точно пожиже будет, а потому пока оставлю его на потом и поищу другую цель.

Так я и стрелял, перезаряжался и снова стрелял. Хруст и Зима не отставали от меня. Они не обладали «Дальнозоркостью», и потому били не так избирательно как я, а во всех обладателей жёлтых шарфов. Любят местные офицеры повыпендриваться, чтобы их издали можно было признать. Вот по этой отличительной детали мундира и выбирали цели мои боевые холопы. Ничего, глядишь поумнее станут.

Когда противник приблизился на дистанцию трёхсот шагов в дело вступили наши гренадёры. Каждому взводу было придано два гранатомётчика, вооружённых ручными мортирками, в роте их было восемь человек. С точностью у них так себе, разрывной заряд слабый, а бризантность у пороха не идёт ни в какое сравнение с взрывчаткой. Так что, осколков они давали немного. Но урон всё же наносили, как оказывали и психологическое воздействие.

Впрочем, порка и муштра делали своё дело. Солдаты куда больше боятся своего унтера, чем каких-то там осколков. Они то ли достанут тебя, то ли нет, а капрал всегда рядом и нрав у него не сахар. В младшие командиры лица страдающие милосердием не выбиваются.

Одновременно с гренадёрами открыли огонь и наши фузелёры. О прицельной стрельбе на такой дистанции не может быть и речи, в лучшем случае палили в нужном направлении. Впрочем, благодаря скорой перезарядке и плотному построению атакующих, результат всё же был.

Ливонские офицеры наконец сообразили, что их методично отстреливают, поэтому всерьёз вложились в защиту. Чтобы выбивать капитанов, я привлёк Хруста и теперь указывал ему цель. В четыре выстрела мы успешно выносили ротных командиров, как бы они ни вкладывались в «Панцирь». А то, позволь им приблизиться, на полторы сотни шагов и получишь привет в виде «Шаров». Вот у ж не нужно такой радости.

Когда роты подошли на сотню шагов, в строю не осталось ни одного капитана, да и лейтенантов мы многих повыбили. Словом, атаки одарённых пока можно не опасаться, чего не сказать о фузеях.

Едва роты замерли перед стенами, как передние шеренги опустились на колено, и противник открыл по нам частый огонь. Оно конечно мы находились за габионами, но я не раз и не два чувствовал тычки от прилетавших пуль. Наши солдаты высовывались, спешно палили из фузеи, после чего приседали за укрытием, и торопливо перезаряжались. Гренадёры не высовываясь палили из мортирок, по строю солдат. Назначенные офицерами фузелёры метали гранаты в забрасывавших фашинами ров.

Гаубицы перестали палить по нам. Похоже артиллеристы опасались попасть в своих же. Всё же нам удалось лишить их грамотных пушкарей. Зато куда чаще стали рваться ручные гранаты. У ливонцев тоже имелись гренадёры, которые умели пользоваться мортирками.

Словом начался такой бедлам, что в ушах стоял один нескончаемый грохот от сотен выстрелов и десятков гранат. Я то и дело ощущал лёгкие тычки пуль и осколков, не причиняющих мне никакого вреда. В воздухе повисла настолько густая взвесь порохового дыма, что видимость сократилась до сотни шагов. Могло быть и ещё хуже, но командиры ливонцев выдерживали короткие интервалы между залпами, чтобы можно было рассмотреть хоть что-то. Сейчас совсем не помешал настоящий ветер, а не то подобие, что лениво относило пороховой дым.

Хм. А ведь похоже и не только пороховой. Загорелась казарма, и все наши нестроевые бросились бороться с пожаром. Всего-то восемь человек, и управиться с пылающим зданием им было явно не по силам, но они самоотверженно боролись с пламенем.

Вообще-то, я мог бы управиться с этим в считанные секунды, но решил, что лучше не высовываться. С одной стороны, это довольно затратное занятие, а запасы Силы у меня не безграничны. С другой, я всё ещё не желал светиться как высокоранговый одарённый…

Ага. А я о чём. Вот они, парочка земельников. Пока солдаты забрасывают фашинами ров, эти присели прикрываясь такими же накладывают плетения, скрепляя получающуюся переправу извлекаемым из склонов рва грунтом. Достать их не так просто, плотно увязанные ветки фузейной пуле не пробить даже в упор. Но только не моей стреловидной, разогнавшейся почти до восьмисот метров в секунду.

Два выстрела, и оба сапёра свалились замертво. Уж с расстояния-то в три десятка шагов, я ни за что не промахнусь, даже в дыму сражения. И причина тут даже не в моём прошлом опыте закалившим мои нервы. Я вообще не думал об опасности, и пока выцеливал их успел получить лёгкий тычок в голову. Более тысячи стволов на фронт в тридцать сажен, это очень много. Я бы сказал, запредельно. Эх! Мне бы такую защиту с моём мире.

Тем временем наши солдаты начали заряжать свои фузеи картечью, таких патронов в их сумках было не менее половины, и надо сказать, что я только одобрял такой подход. У них нет такой защиты как у меня и моих холопов, а потому и вести прицельный огонь они не могут. С картечью же, это много проще, как и пользы от такой стрельбы куда больше.

А вот наши офицеры отмалчивались. Возможно берегли запас Силы для отражения непосредственно штурма. Хотя, скорее по максимуму вложившись в защиту. Вообще-то разумно. И я не уверен, что их запасы Силы сейчас не истощены. Это мне дышится легко с моими бриллиантами и вместилищем на семьсот люм, а у того же капитана Яковлева оно не превышает ста семидесяти, у поручика и подпоручика в лучшем случае восемьдесят, а то и едва больше сорока.

Наконец ливонцы забросали ров, и по получившемуся завалу. хлынул поток пехоты с лестницами наперевес. И когда только успели подтащить⁉ Их встретила нестройная фузейная пальба, грохот гранат, а так же грозный гулкий и протяжный орудийный рык.

Я никогда не слышал выстрела картечью. Как впрочем, и не наблюдал того, что она способна наворотить. Первые несколько рядов наступавших на узком участке, буквально выкосило. Человек тридцать, никак не меньше. Стограммовые чугунные шары отрывали руки и ноги, разносили в клочья головы, вырывали куски плоти из тел.

Но на место павших встали другие. Спотыкаясь о тела павших, оскальзываясь на их крови и вывалившихся внутренностях, они с маниакальным упорством пёрли вперёд неудержимой волной. В них стреляли в упор из фузей, и бросали гранаты, но те словно и не замечали это, прямо берсеркеры какие-то.

Я разрядил оба ствола ружья, пустил веером с одной руки пару «Воздушных клинков», без шанса промахнуться. Эти незаметны, а потому можно использовать без опаски. Следом отправил ослабленный «Огненный шар», эффект как от малокалиберного снаряда, но в такой плотной массе достал двоих. «Клинки» успели напитаться Силой, и вновь сразили двоих ливонцев. Пожалуй не стоит увлекаться, ведь предполагается, что у меня всего лишь второй ранг.

Перезарядил ружьё и двумя выстрелами свалил ещё троих. Одна из пуль пробила солдата на вылет, достав и другого. Затем отправил в штурмующих очередную связку из двух плетений «Клинков» и одного «Шара». После чего опять присел, перезаряжать ружьё, отметив ещё один тычок мне в голову.

Гранаты рвались часто и густо, и солдаты столпившиеся у узкого прохода несли ощутимые потери. К тому же под давлением сотен ног не скреплённые фашины начали разъезжаться. Впрочем, не сказать, что разваливающаяся переправа это результат только лишь большого количества атакующих. Мои скромные усилия так же чего-то стоили. Ну, а почему собственно говоря нет, если есть возможность использовать дар не привлекая внимание.

Вот только всё это не могло остановить атакующих, а из-за плотного огня противника ряды обороняющихся всё больше редеют. Я могу уйти, воспользовавшись порталом. Но бросать своих холопов, категорически не хотелось. Как нет желания оставлять и вот этих храбрецов. Да пошло оно всё! Пусть все знают!

Перезаряжая ружьё я сбросил ослабленные плетения и начал выводить в быстрый доступ другие. Огненный и ледяной «Шары», уже нормальной мощности, по три десятка «Стрел» тех же стихий, «Шкавал» и «Булаву». У меня даже кровь быстрее заструилась по жилам от ощущения собственной мощи и предстоящей схватки уже на новом уровне…

Глава 4

После недолгой заминки, Мария с удвоенным энтузиазмом начала переодеваться. Дуняша погибла на постоялом дворе, и личной служанки у неё не было. Поэтому вначале ей помогала Лиза, а там и прислуга поспела, которую направила матушка. Не то, чтобы великая княжна была избалована, просто женский наряд в одиночку не надеть. Один корсет чего стоит. Простолюдинки потому и носят со шнуровкой спереди, чтобы управляться самостоятельно.

— Ты в экипаже? — спросила Мария, когда с переодеванием было практически покончено.

— Д-да. Н-но, — нерешительно ответила Лиза, указывая рукой в направлении столовой, где их будет ожидать княгиня.

— Некогда, — решительно тряхнула головой Долгорукова.

Она подхватила юбки и поспешно зацокала каблучками в направлении выхода. Коридор, лестница, гостиная, вестибюль, парадное крыльцо, к которому незамедлительно подъехала стоявшая в сторонке лёгкая карета на мягком ходу. Ну не могла Лиза обделить себя любимую столь модным выездом.

— Антип, гони на Маросейку к дому боярыни Тульевой, — приказала Ярцева, прежде чем скрылась в карете.

Сидевший на облучке Угол утвердительно кивнул, Илья сложил ступеньки, и закрыв дверь взлетел наверх, устроившись рядом с кучером. Хлёстко стеганула плеть и не успевшие застояться лошади сорвались с места, быстро набирая скорость. Вообще-то, подобное в столице не приветствуется, и за лихачество может прилететь по холке. Но тут такое дело, что риск попасть под горячую руку градоначальника, того стоил.

До места домчали быстро, чтобы там ни прилетело следом. Впрочем, это сейчас неважно. Мария с Лизой вышли из кареты, и поднялись по ступеням парадного крыльца. Дверь предупредительно распахнулась, и их с поклоном встретил дворецкий, словно неотлучно ожидал их прибытия.

Когда вошли в вестибюль, увидели рядом со столиком высокого и статного дворянина, коротким кивком обозначившим приличествующий поклон. Охрана. Что вполне объяснимо, в их развесёлые времена.

— Как прикажете доложить? — поинтересовался Дворецкий, принимая у гостей шляпки, зонтики и накидки.

— Великая княжна Долгорукова Мария Ивановна.

Не назвав Лизу, никакого пренебрежения по отношении к ней, она не выказала. При такой персоне мелкопоместную дворянку поминать попросту не принято. Уж слишком разного полёта птицы. Да, Мария считала её подругой, но это вовсе не значит, что и перед другими стоит выставлять её ровней себе. Сословное общество, что тут ещё сказать-то.

Их тут же проводили в гостиную, и передали в заботливые руки прислуги. Довольно быстро на столике появились чай, сахар и рассыпчатое печенье. Не сказать, что так уж хотелось есть, скорее кусок в горло не лез, но девушки отдали должное угощению, съев по одному печенью и запив его парой глотков терпкого чаю.

— Добрый день, ваше высочество. Прошу прощения за ожидание, это такая неожиданность, я торопилась, как только это возможно, — присела в реверансе появившаяся в дверях Голицына-Тульева.

При виде статной женщины затянутой в мундирное платье, Мария невольно прикусила нижнюю губу. Сделать это она постаралась незаметно, и не подавая виду, однако данное обстоятельство не укрылось от хозяйки дома, и её губы едва дрогнули в неопределённой улыбке. Елена Митрофановна прошла серьёзную школу дворцовых и светских интриг, закаливших её как стальной клинок. Так что, владела собой в совершенстве, и вот это проявление чувств могло иметь только одну цель, задеть за живое гостью.

От осознания этого на щеках Марии появился лёгкий румянец, а в висках запульсировало от охватившей злости. Однако она постаралась взять себя в руки, ибо пришла сюда не для того, чтобы припираться или ссориться. Она хотела спасти дорогого ей человека, оставшегося в осаждённом редуте, который уже штурмует противник имеющий подавляющее преимущество.

— Елена Митрофановна, я пришла к вам, чтобы сообщить, что небезызвестный вам Ярцев Пётр Анисимович в настоящий момент находится на границе с Ливонией, на Заситинском редуте, осаждённом фузелёрным полком под командованием кронпринца Рудольфа.

— Что простите? — искренне удивилась Голицына.

Новость похоже её ошарашила. Причём наверняка причина не в самом факте атаки регулярными ливонскими войсками русского укрепления, а именно в Петре. Мария мысленно отметила для себя, что сумела пробить защиту соперницы… Соперницы? Да, чёрт возьми! Уж себя-то обманывать не стоит. Но сейчас этот успех не имеет ровным счётом никакого значения.

Сама Долгорукова помочь ему не может, а вот у Голицыной возможностей куда больше. Признаться, Мария не представляла как та проделает это, находясь за шестьсот вёрст. Но верила, что если кто и способен на подобное, то только она.

— Вы вероятно в курсе, что днями мою охрану перебили, а я была похищена. Пётр Анисимович со своими людьми освободил меня, и по пути домой мы решили переночевать на Заситинском редуте, близ Себежа. На рассвете к укреплению подошли ливонские войска. Для его взятия был оставлен полк, а основная армия обошла нас по устроенной гати и направилась к крепости Себеж.

— Вы сказали армия? — уточнила Голицына.

— В качестве парламентёра к нам подъехал командир первого батальона, майор фон Лаудон, из его слов следовало, что это не пограничный инцидент и с сегодняшнего дня Ливония и Швеция находятся в состоянии войны с Российской империей.

— Ясно. Нам об этом ещё не объявляли.

— Скоро сообщат. Батюшка убыл на заседание Правительствующего сената.

— Не суть. Я так понимаю, что вы оказались тут с помощью «Портала». И кто же вас отправил? — поинтересовалась Голицына.

Вообще-то, Мария полагала, что княжна будет спрашивать о Петре. Как ни владела собой Елена Митрофановна, ей плохо удавалось скрывать своё беспокойство, но она отчего-то спрашивала об отвлечённых вещах. Нет, понятно, что вопросы касались противника и самого редута, но всё же было очевидно, что по-настоящему её волнует другое.

Голицына же лихорадочно искала способ помочь Ярцеву, по глупости своей оказавшемуся бог весть где, на самом острие удара вражеской армии. К слову, совершенно неожиданном ударе. Как говорится, ничего не предвещало беды. Случались конечно пограничные конфликты, и крупные в том числе, но всё дело этим и ограничивалось. Но теперь похоже и впрямь завертелось всерьёз.

— … он меня вытолкнул в «Портал» прямиком на Красную площадь. Я потом с ним связалась, он может уйти, запаса Силы хватит, а капитан Яковлев откроет портал, но он отказался, сказав, что не оставит своих людей, — закончила наконец Долгорукова.

— То есть, у вас есть с ним связь?

— И да, и нет. У нас есть «Разговорник» но после последнего разговора он не отзывается, — ответила Лиза.

— Не переживайте. Сомневаюсь, что ливонцам удастся так легко захватить редут, а уж вашего братца достать и того сложнее. Помнится, у него «Панцирь» в тысячу люм. Мария Ивановна, Елизавета Анисимовна, не окажете ли вы мне честь, позавтракать вместе со мной? — вдруг спросила Голицына.

— Позавтракать? — удивилась Долгорукова.

— Да.

— Но…

— Это ведь не повод морить себя голодом. Фрол, — позвала она.

— Да, ваша светлость, — тут же появился в дверях дворецкий. –прикажи подать завтрак в столовую, и проводи гостей.

— Слушаюсь, ваша светлость.

— Сударыни, я прошу меня простить, мне необходимо отдать кое-какие распоряжения, но очень скоро я к вам присоединюсь.

Выйдя из гостиной, Елена Митрофановна остановилась привалившись к стене забранной декоративной панелью и тяжко вздохнула, прижав ладонь к груди. Что же этот паршивец делает⁉ Может уйти, но предпочитает разделить судьбу со своими боевыми холопами. Ну хорошо, конюхом и лакеем. Дай только Господь вырвать его оттуда, она его сама задушит.

Секундная слабость прошла, Елена Митрофановна оттолкнулась от стены, выпрямилась и вернула образ уверенной в себе представительницы княжеского рода. Рука скользнула в боковой карман мундирного кафтана, и она извлекла «Разговорник». Увы, дорогое удовольствие, а потому не распространённое. Но уж связь с командиром первого батальона и по совместительству заместителя, она поддерживала всегда.

— Аркадий Давыдович, — вызвала Голицына, и приложила камень к уху.

— Я слушаю, ваша светлость, — вскоре послышался голос майора Изотова.

— Мне нужны вы, Григорьев и Тынский, спешно, и снаряжённые для серьёзного боя. Ожидаю у себя дома. Слушаю.

— Слушаюсь, ваша светлость. Слушаю.

— Закончила разговор.

Задуманное ею весьма рискованно, но вполне осуществимо. Вот только времени у неё катастрофически не хватает. В любую минуту может последовать приказ готовить полк к выступлению, ну или хотя бы придёт оповещение о начале войны. С этого момента она окажется прикована к полку кандалами и не сможет отлучиться.

Отправить на Заситинский редут своих вассалов? Это глупо. Потому что среди них нет высокоранговых одарённых. А средним там делать нечего, разве только продлить агонию и погибнуть. А вот у четверых высокоранговых уже есть все шансы свести поражение к ничьей.

Она достала «Разговорник» и попыталась вызвать Петра. А когда тот не ответил, ею едва не овладела самая настоящая паника. Однако она сумела взять себя в руки, и успокоиться. В бою не особо получается уследить за какой-то там вибрацией камня в подсумке.

Спустившись в подвал, Елена Митрофановна вошла в сокровищницу, с укреплёнными плетениями стенами и дверью. Пришлось потратиться на бриллианты, для того, чтобы уберечь ещё большие богатства. Кроме золота и серебра в тайнике хранилась небольшая шкатулка со свободными камнями и амулетами.

Подняв крышку, она взяла из отдельной ячейки два камня по двадцать карат. Редкость несусветная, оба достались ей в качестве трофеев и занимали особое место в её сокровищнице. Ценность их вовсе не в стоимости, хотя она и велика, а в предоставляемой ими возможности. И это далеко не только вместилище двух тысяч люм Силы. Её можно хранить и в более мелких камнях, которые куда доступней, а вот для открытия портала годится далеко не любой бриллиант.

На открытие малого портала для перехода одного человека необходимо затратить тысячу люм Силы, которая должна быть сосредоточена не в разных хранилищах, а в одном, на которое и запитано плетение. К слову это может быть и вместилище сильного одарённого. Плюсом к этому, для его активации необходимо затратить десять люм разового лимита, а потому активировать плетение могут одарённые приближающиеся к пятому рангу.

Средний портал на двоих человек требует запаса в две тысячи люм Силы и сотню на активацию соответственно. А потому активировать его сможет только одарённый приближающийся к восьмому рангу. Большой, способный пропустить троих четыре тысячи и одну соответственно, и как следствие доступен одиннадцатому. Так что, удобный способ передвижения, но невероятно затратный.

Ну и такой момент, что его можно открыть и без амулета, но для этого необходимо иметь соответствующий разовый лимит. Как следствие малый портал по силам только одиннадцатиранговому одарённому.

Ни она, ни её люди и близко не приблизились к этой планке, а потому, она присела за стол, и взяв золотую пластину впечатала в неё один из бриллиантов. Она конечно не земельник, но её ранг вполне позволял подобные несложные манипуляции, хотя для неё это и затратно. Затем вооружилась пером и довольно сноровисто нанесла плетение портала, которое засветилось зеленоватым светом, стоило только ей закончить работу.

Она повторила то же самое со вторым камнем, после чего восполнила израсходованный запас воспользовавшись одним из бриллиантов. Не стоило отправляться в бой с неполным вместилищем. Повесила себе на шею пятикаратный «Панцирь», и двухкаратную «Кольчугу». Для офицеров прихватила двух и однокоратные соответственно. Ну и ещё с десяток камней, так чтобы хватило с запасом зарядить бриллиант на амулетах «Порталов».

Закончив с этим она направилась в столовую по пути приказав приготовить подаренные Петром ружьё и пистолеты. Переодеваться не стала, решив отправиться на «прогулку» в повседневном мундирном платье.

За столом Елена Митрофановна уже полностью владела собой, выглядела абсолютно спокойной, и вела непринуждённую светскую беседу. Лиза, едва держала себя в руках, чтобы не ёрзать на стуле. В брата она верила, но ей передалось волнение Марии. Долгоруковой, в свою очередь, едва едва удавалось сохранять хладнокровие, потому как она ожидала от Голицыной чего угодно, но только не завтрака в непринуждённой обстановке. И поначалу её ожидания полностью оправдали, но после…

Они почти закончили завтрак, когда прибыли вызванные офицеры, одетые по-походному и вооружённые до зубов. В смысле гости конечно же их не видели, об этом на ухо госпоже доложил дворецкий.

— Сударыни, я бы попросила вас закончить завтрак без меня, и непременно дождаться моего возвращения. У меня отличная библиотека, с большим собранием сочинений самого различного толка. Ну или можете отправляться домой и ожидать известий там.

— А вы куда собрались? — не удержалась от вопроса Долгорукова.

— На Заситинский редут.

— Н-но-о… Я с вами, — решительно поднялась великая княжна.

— Мария Ивановна, Пётр Анисимович поступил совершенно верно отослав вас в Москву, не делайте его усилия напрасными. К тому же, вы наследница российского престола, а потому не вольны распоряжаться собой по своему усмотрению. Пора взрослеть, ваше высочество, и принимать взвешенные решения, даже если вас от этого с души воротит. Вы меня обяжете, если закончите завтрак.

Она поднялась из-за стола, и чётко по военному изобразив поклон, покинула столовую. Прошла через бальный зал и вышла в сад, где её уже ожидали офицеры измайловцы.

Ну назвать этот пятачок садом, можно только с большой натяжкой. Центральная мощёная дорожка длиной метров двадцать, от которой отходят ещё четыре к увитым плющом беседкам, устроенным в некотором отдалении друг от друга, цветочные клумбы, да зелёный газон, вот и всё. Однако, для открытия портала этого более чем достаточно. Увы, но в помещении активировать это плетение отчего-то невозможно.

— Доброе утро господа, — приветствовала она офицеров, — Времени нет, поэтому коротко. Ливония и Швеция с сегодняшнего дня вроде как в состоянии войны с Россией. Полной уверенности в этом нет, но что я знаю точно, так это то, что сейчас погибает гарнизон Заситинского редута, и у нас есть возможность их спасти. Как только эта новость получит своё подтверждение, мы уже не сможем вольно распоряжаться собой. Но пока мы не на военном положении и это не приказ, а моя личная просьба.

— Я с вами, — тут же произнёс Изотов.

— Можете полностью на меня рассчитывать, Елена Митрофановна, — поддержал его майор Григорьев.

— Я в деле, ваша светлость, — коротко кивнул капитан Тынский.

— Сидор Пантелеевич, вы кажется бывали на Заситинском редуте. — спросила она капитана.

— Имел честь отслужить там целый год, — подтвердил Тынский.

Незаконнорожденный князя Воротынского, несмотря на крестьянку мать имел довольно высокий девятый потенциал и к своим сорока четырём годам уже приблизился к восьмому рангу. Так что, он имел соответствующий разовый лимит для открытия портала. К слову, эти трое были самыми сильными одарёнными её полка.

— В таком случае, вам и карты в руки, — улыбнулась Голицына. — Отправите сначала меня с Изотовым, а после откроете портал для вас с Григорьевым. Держите необходимые амулеты.

— Слушаюсь, — принимая золотые пластинки, ответил капитан.

— А это господа, «Панцири» и «Кольчуги», по двести и сто люм соответственно. Уверена, что они не будут лишними. Итак, готовы, господа офицеры? Тогда с богом, — кивнула она им.

Хлопок, и первый портал возник перед Голицыной. Она тут же шагнула вперёд, прямо в грохот, крики, стенания, пороховой дым и гарь, заполнившие двор редута. Изотов без тени сомнений ступил следом за ней.

Она не раз и не два участвовала в сражениях, имела несколько ранений. И пусть её тело не несло шрамов, это всего лишь заслуга лекарей и Силы. Так что обстановку и точку напряжения она определила в считанные мгновения, и направилась к ближайшим ступеням на вал. Не успели они с Изотовым сделать и нескольких шагов, как за их спинами вновь возник портал, из которого вышли ещё двое офицеров.

Взбежав на стену она поняла, что оборона трещит по швам, и противник вот-вот ворвётся на вал. Успела она приметить и Петра, который присел за габионом перезаряжая своё ружьё. Однако при этом руки делали своё дело сами, он же имел отрешённый вид, словно ушёл в себя. И нет, это не испуг. Он чем-то там был занят. Не суть. Потом. Всё потом.

Окинув взглядом поле боя и сходу оценив обстановку, она метнула в фашины «Огненный шар» несущий мощный заряд высокорангового одарённого. Рвануло на славу. В воздух взметнулись жирные клубы огня, чёрный дым, комья земли, фашины. А ещё, сами штурмующие, кто целиком, а кто по частям, раскидывая не только конечности но и внутренности.

Её офицеры так же не остались в стороне, и в скопление пехоты, ударили такие же «Шары», разве только послабее. Один из них оказался ледяным, тут же проморозив разорванных в клочья бедолаг. Если атака полковника разметала фашины, и на их место устремилась вода, то после работы её офицеров остались внушительные воронки.

Затем настал черёд «Стрел» выкашивавших ливонцев десятками. Другие плетения хороши только против одарённых или в непосредственной близости, а потому пришлось немного обождать, пока не пройдёт откат. Впрочем, длилось это недолго, и вновь четыре «Шара» устремились в противника, уже бросившегося бежать. А следом за разрывами, опять стремительные и смертоносные росчерки «Стрел».

Вот только что, положение обороняющихся казалось безнадёжным, и штурмующие едва не ворвались на вал. Но не прошло и четверти минуты, как они уже бежали во все лопатки, теряя оружие, и оставляя раненых.

Голицына посмотрела на Ярцева, который поднялся с уже заряженным ружьём и уложил его на сгиб руки. Тот глянул в поле, потом перевёл взгляд на неё, и слегка развёл руками, словно высказывая своё восхищение и вопрошая, откуда собственно говоря. В ответ она улыбнулась, испытывая гордость за своего избранника, с честью прошедшего испытание серьёзным боем. Потом едва заметно пожала плечами, мол так уж вышло, и обернулась к подошедшему коменданту редута.

— Командир гвардии его императорского величества Измайловского полка одарённых княжна Голицына.

— Командир третьей роты Себежского полка, капитан Яковлев. Позвольте выразить мою признательность, ваша светлость. Если бы не ваше вмешательство, то боюсь мы не выстояли бы.

— Но до конца исполнили бы свой долг. Позвольте мне выразить моё восхищение самоотверженностью ваших людей, и вашей лично. Но, к делу, господин капитан. Мне стало известно о нахождении здесь великой княжны Долгоруковой, и я со своими офицерами прибыла, чтобы сопроводить Марию Ивановну в Москву, — озвучила она наспех свёрстанную легенду.

— Её высочество действительно находилась здесь, но ещё до начала штурма мы с экспедитором тайной канцелярии отправили её в Москву, посредством портала. Позвольте представить, Ярцев Пётр Анисимович.

— Благодарю… Эм-м.

— Кирилл Романович, — подсказал капитан.

— Благодарю, Кирилл Романович, но мы уже знакомы с Петром Анисимовичем, и признаться, меньше всего я ожидала увидеть его здесь.

— Так уж вышло, ваша светлость, — скромно ответил молодой человек.

— Хорошо, об этом мы поговорим в следующий раз. Сейчас же, Кирилл Романович, нужно ковать железо пока оно горячо. Прикажите оседлать трёх лошадей, для меня, вас и прапорщика с белым флагом. Я не могу задерживаться здесь слишком долго, но и уйти просто так не желаю.

Ворота ничуть не пострадали, а потому вскоре они опустились поперёк рва, и три всадника покинули редут, направившись прямиком в сторону противника, спешно приводящего свои расстроенные порядки в надлежащий вид.

Примерно в полуверсте от расположения полка, к ним навстречу выехало трое, во главе с кронпринцем, как видно он сделал правильные выводы, рассмотрев её благодаря «Дальнозоркости» во всех подробностях. А ещё, он прекрасно понял намёк, и подобно Елене Митрофановне, оставил своих людей позади, в одиночку выдвинувшись к ней, для приватной беседы.

— Позвольте отрекомендоваться, командир гвардии его императорского величества Измайловского полка одарённых княжна Голицына, — начала она первой, так как уже знала, что её собеседник выше неё по положению.

— Командир Мариенбургского полка, кронпринц Рудольф, — довольно скромно представился тот.

— Ваше высочество, для меня большая честь говорить с вами, и я прошу не счесть мои слова дерзостью. Я просто служу российскому императору и выполняю свой долг согласно присяги.

— Вы можете говорить совершенно свободно, княжна, — с лёгким кивком, произнёс кронпринц.

— Я со своими людьми прибыла чтобы эвакуировать наследницу российского престола, великую княжну Долгорукову, волей случая оказавшуюся тут.

— Её высочество…

— Уже находится в Москве, ваше высочество. Что же до меня и моих людей, мы не можем оставить наших боевых товарищей на произвол судьбы.

— Желаете драться? Это ваше решение, — пожал плечами Рудольф, словно хотел сказать, что каждый сам выбирает место гибели.

— Если мы останемся, ваше высочество, то вы вынуждены будете запросить подкрепление, в том числе и артиллерию. Это не бравада, а всего лишь констатация факта. Вы могли заметить, что в настоящий момент редут обороняют как минимум четверо сильных одарённых. Полагаю, что подобное развитие событий не лучшим образом скажется на вашем авторитете, и раскладах сил при дворе, как вызовет и неудовольствие самого короля. Но если вы позволите гарнизону редута уйти с оружием и с развёрнутым знаменем, тогда расклад получится уже в вашу пользу. С одной стороны, вы выполните приказ его величества, деблокировав тракт ещё до полудня. С другой, выкажите уважение и проявите великодушие по отношении храбро сражавшихся защитников Заситино. Что такое неполная рота, при одном единороге, в сравнении с возможными репутационными выгодами или потерями?

— Ваши слова звучат убедительно, княжна. Хорошо. Быть по сему. У коменданта есть ровно час, чтобы оставить редут, и выдвинуться по направлении Себежа. Вскоре мой офицер прибудет к нему, для сопровождения за линию позиций ливонской армии.

Удивило ли Голицину та лёгкость с которой ей удалось добиться своего? Вовсе нет. Ведь уже говорилось, что она держала руку на пульсе дворцовых интриг. Просто при этом не забывала уделять внимание и королевским дворам Европы. А потому прекрасно отдавала себе отчёт по раскладам в отношении кронпринца Рудольфа.

— Всё что могла, я сделала, Кирилл Романович. Увы, но я не могу себе позволить задержаться здесь дольше положенного. Единственно, перед уходом мы ещё окажем помощь вашим раненым, но тут исходя из личных запасов вместилища.

— Я безмерно благодарен вам, ваша светлость, от лица моих людей, и от себя лично.

— Не стоит благодарностей, Кирилл Романович. Сожалею о том, что не могу сделать большего. Увы.

Буквально за каких-то полчаса, офицеры оказали помощь раненым. Участвовал в этом и Ярцев, в смысле слил излишки Силы в накопители гвардейцев, плетения которых, при равных вложениях, куда эффективней выходящих из под его руки. Ну, по меньшей мере все так полагали, предполагая, что он обладает всего лишь вторым рангом.

— Я бы хотел остаться со своими людьми. К тому же при нас тут небольшой табунок, и по счастью ни одна лошадь не пострадала, — возразил было Пётр, на предложение Голицыной.

— Петя, не зли меня, — коброй прошипела она ему в ухо. — Я тут, к слову без приказа, и рискую своей головой, не ради того, чтобы выслушивать твои напыщенные речи. Передал коняшек холопам, а сам марш к порталу. Уж как-нибудь они управятся и без тебя.

Она активировала «Портал» и кивнула в его сторону. Кода же тот схлопнулся за Ярцевым, активировала ещё один, куда проследовала уже вместе с Изотовым. В саду княжна поблагодарила офицеров и попрощавшись с ними, кликнула Фрола, чтобы он распорядился по поводу чистого мундира.

— Экспедитор Тайной канцелярии? — поинтересовалась она, глядя ему в глаза.

— А можно я потом расскажу. Я так понимаю, что Лиза у тебя?

— И не только она.

Княжна сделала приглашающий жест, и они вошли в дом, миновали бальный зал, гостиную, вестибюль, карточную, и наконец лакей распахнул перед ними дверь библиотеки.

— Милостивые государыни, а вот и ваша пропажа, — входя в первой, указала она поддерживаемого за руку Петра.

— Господи, Пётр! — бросилась к нему Лиза, и тут же начала осыпать его беспорядочными поцелуями.

Голицына предпочла отойти, наблюдая за происходящим со стороны. Мария поднялась словно лом проглотила, и не сводила взгляда с Ярцева, в объятиях сестры, явно не зная как поступить. Наконец она всё же совладала, с собой, и вновь опустилась в кресло.

— Я верила, что у вас получится, — наконец прижавшись к груди брата, сквозь слёзы произнесла Лиза.

— Могло ли быть иначе, — пожала плечами Голицына, — Это о молодых девушках нужно заботиться и защищать их. Такие старухи как я, сами привыкли проявлять заботу и брать под защиту.

Говоря это, Елена Митрофановна не сводила взгляда с Марии, и уловив, что удар достиг цели, удовлетворённо улыбнулась. Голицына конечно же испугалась за Петра, но кто сказал, что ей не следует воспользоваться случаем и ответить на невинную шалость этой пигалицы, ответным и столь же невинным уколом. И результат её полностью удовлетворил.

Разве только когда посмотрела на Петра её сердце пропустило удар. То, что он нравится молодой княжне, она видела и прежде. Но теперь приметила нечто неуловимое и в его взгляде. Возможно тот пока и сам этого не осознаёт, но некие чувства к ней у него уже есть.

Глава 5

— Мария, что это значит? Фадей Константинович сказал, что ты отказалась брать с собой охрану.

Князь Долгоруков сурово взирал на дочь, которая уже закончила сборы и предстала перед ним в мундирном платье. Юбка шаровары позволяли пользоваться мужским седлом, что куда предпочтительней для военных. В гражданском исполнении подобные наряды считались верхом неприличия, а потому не допускались категорически.

— Батюшка, твой дьяк всё переврал. Я сказала, чтобы компаньоны и боевые холопы отправлялись прямиком в Москву. А я немного задержусь, и у меня будет охрана, Пётр и его люди.

— Бесталанный мальчишка второго ранга и пара боевых холопов, что значатся лакеем и конюхом.

— Ну и что? Прежде меня охраняли два достаточно сильных одарённых и четверо боевых холопов, все с боевым опытом и при серьёзных амулетах. Закончилось же всё тем, что этот бесталанный мальчишка, с теми же холопами спас меня. Причём уже не в первый раз.

— Это вовсе не повод отставлять охрану и полностью доверяться Ярцеву. Я запрещаю…

— Прости, батюшка, — взяла она на себя смелость перебить его. — С того момента, как государь по моей просьбе и с благословения Правительственного сената провёл обряд обретения рода, я сама стала главой великокняжеской ветви Долгоруковых, и ты уже не имеешь надо мной прежней власти.

— Хочешь сказать, что отказываешься слушать и почитать меня?

— Ни в коей мере. Я готова почитать тебя как родителя и прислушаться к твоим советам, но решения отныне буду принимать сама.

Ну что сказать. Согласно законодательства Российской империи дворяне с восемнадцати до двадцати одного года, лишь номинально считались совершеннолетними. Они мели право владеть недвижимостью и распоряжаться ею в полной мере, но родители в любой момент могли перехватить бразды управления или вовсе лишить чадо любого имущества, движимого или недвижимого. Как и посадить его под замок.

Именно по этой причине Мария обратилась к его величеству с просьбой окончательно закрепить её статус наследницы российского престола и провести обряд обретения рода. Пётр Иванович с лёгкостью согласился поставить этот вопрос на заседании сената, где решение прошло без проволочек. Единственно князья были удивлены тем, что Мария так торопится, до своего совершеннолетия. Но по всё тем же законам России, существовали и исключения из правил, в отношении царского и княжеских родов.

— Так может ты и в моей казне не нуждаешься? — хмыкнул Иван Митрофанович.

— Если посчитаешь это нужным батюшка. И даже если решишь лишить меня наследства, так тому и быть.

— А с князем Милославским ты тоже сама всё решишь?

— Ну, у тебя пока тоже получается не очень. Насколько я знаю, нападение на княжеский поезд провалилось. Так что ни защитить, ни ударить в ответ у тебя пока не выходит.

— Вот значит как ты заговорила.

— Батюшка, я не желаю ссориться и обострять наши отношения. Однако от своего намерения не отступлюсь, а уж принять его, или выставить меня за дверь, решать уже тебе.

— Очень надеюсь, что ты понимаешь, что делаешь, — после минутного молчания, наконец произнёс князь.

— Конечно понимаю, батюшка. Просто верь в меня, — она козочкой подскочила к отцу и чмокнула в щёку.

Так себе попытка примирения. Однако, судя по разгладившимся морщинам, и невесёлой улыбке, князю похоже и этого хватило. Мария подхватила ружьё, перебросила через плечо перемётные сумки, и направилась на выход.

— Дочка. Ну ты хоть служанку-то с собой возьми. Не пристало девице разъезжать в мужской компании, — остановил он её в дверях.

— Не в этот раз, батюшка. А что до пересудов, так пусть языки чешут, коли им скучно, — пожала она плечами

— Дочка, этот Ярцев… — начал было и осёкся князь.

— Я ведь тебе уже говорила, что он мне нужен как сподвижник и опора, в осуществления моих планов. Не думаешь же ты, что я просила об обретении рода, для того, чтобы выказать тебе неповиновение.

— И что ты задумала?

— Позволь я пока не буду этого озвучивать.

— Не доверяешь мне? — вновь помрачнел князь.

— О чём ты? — искренне удивиласьона, едва не прыснув от смеха, настолько подобная мысль показалась ей абсурдной. — Просто боюсь сглазить. Уж больно всё гладко идёт.

— Ладно, если так. Ну пойдём провожу тебя, что ли.

* * *

Вполне ожидаемо на крыльце появился князь, бросивший в мою сторону недовольный взгляд. С одной стороны, вроде как он наконец озвучил, что в неоплатном долгу передо мной. Но с другой, вот такое недоверие к его людям, вполне может перечеркнуть недавнее расположение. Потому что этим я выказываю недоверие и ему лично. Конечно Мария Ивановна должна была представить всё в таком свете, что это она отказывается от сопровождения княжеской охраны. Вот только отец её не дурак и точно понимает откуда дует ветер.

Долгорукова сбежала по ступеням и закрепив перемётные сумки, одним махом вскочила в седло. Чисто казак, ну или цирковая наездница, дар и плетения ей в помощь. Я подал знак Хрусту с Зимой и сам сел на коня, после чего наша кавалькада во главе с великой княгиней покинула дворец.

Именно княгиней, никаких оговорок. С момента проведения обряда обретения рода, она стала главой новой ветви Долгоруковых и княгиней. Хотя пока и без княжества. Вообще-то нонсенс, но она ведь наследница престола. И да, титул этот персональный, и не распространяется на её детей. Если не обретёт своё княжество, то они в лучшем случае будут боярами. Таковы местные устои.

Едва оказались за воротами, как Зима пошёл передовым дозором, я стремя к стремени с Долгоруковой, Хруст замыкающим. Ну, пока-то мы движемся плотной группой, вот как выйдем за пределы Воронежа, так и растянемся, чтобы обеспечить безопасность.

— Пётр, я очень надеюсь, что не зря обидела батюшку. Да и ты попал ему в немилость.

— Серьё-ёзно-о. Его светлость оби-иделся. А о чём он думал, когда бросал малолетнюю дочь в адский котёл дворцовых интриг? Уж не о её ли благе.

— Пётр!

— Могу и помолчать, ваше высочество, если вам от этого легче. Но как по мне, он лишился права обижаться на вашу самостоятельность после того как не воспрепятствовал избранию вас в качестве наследницы престола. И уж тем паче, после трёх практически удавшихся покушений. Ладно в третий раз, с огромной натяжкой можно сказать, что мы с вами подготовились. Но два предыдущих, не иначе как воля проведения или невероятная случайность.

— Пётр, ты говоришь о моём отце.

— Нет, ваше высочество, я говорю о князе Долгоруковом. Настоящий отец никогда не кинул бы своего ребёнка в такую мясорубку.

— Княжеский род это не только привилегии, но в первую очередь долг.

— Это прописные истины, Мария Ивановна, и Ивану Митрофановичу самому стоило бы их знать, а в таком случае не обижаться на вас и не сердиться, коль скоро вы именно в этом ключе и действуете, — я посмотрел на хмурую великую княгиню, и встретившись с ней взглядом ободряюще улыбнулся. — Оно того стоило, ваше высочество. Уж поверьте.

— Ну, до сей поры ты ни разу ещё не ошибся, надеюсь, что так будет и впредь. Вот только от этого ничуть не легче.

— Увы, но вас слишком рано оторвали от кукол, и сунули во взрослую жизнь, — ничуть не лукавя, слегка развёл я руками.

— Да понимаю я, — поджала она губы.

Город проскочили довольно быстро. Вроде и шли шагом, но всё одно получилось скоро. Я ведь говорил, что узоры реально работают. Ещё как работают! А уж если животное изначально не из рядовых, так и подавно. Выехав на Московский тракт, мы тут же перешли на рысь, по направлении Тулы.

До обеда двигались довольно споро, чередуя рысь и шаг. Хотя могли бы и ускориться, используя «Восстановление». Но я решил, что в этом всё же особой нужды нет. В полдень, как и полагается остановились на привал. Оно и лошадям нужно дать возможность отдохнуть, и самим перевести дух. Ну и заодно…

— Мария Ивановна, давайте сходим в изнанку, — предложил я, когда с едой было покончено.

— Пётр! — возмутилась она, враз залившись румянцем.

— Во-первых, что я там не видел, — начал было я.

— А хамить зачем? — вот теперь она уже начала наливаться краской злости.

В свете её пикировки к княжной Голицыной оно конечно звучит слегка… Хм, а ведь где-то даже и пренебрежительно.

— Помнится, я как-то спросил вас о том, не иначе ли устроены боярыни, на что вы мне ответили, дословно — «о нет, наша сестра скроена одинаково». Что-то изменилось? Я увижу в изнанке что-то иное?

— Нет, конечно же, — фыркнула она.

— Полагаете, что это уловка, чтобы в очередной раз полюбоваться вашими прелестями?

— А почему бы собственно говоря и нет? Ты находишь меня не привлекательной?

— Я нахожу вас красивой и притягательной девицей, но это никак не связано с моей просьбой.

— Можешь хотя бы объяснить, чего хочешь?

— Прошу прощения, ваше высочество, увлёкся и как-то не подумал. Дело в том, что я придумал новое плетение, которое назвал «Скорлупа». Оно пассивное, и на его поддержание требуется совсем немного Силы. Оберегает от незначительных уколов и объектов. Словом, с ним вы не сможете оцарапаться даже о шип розы.

— И в меня не вонзится дротик из духовой трубки, — дополнила она.

— Совершенно верно. После вашего случая я задумался как можно уберечься от столь незначительной неприятности. И мне удалось решить эту задачу, срастив «Панцирь» и «Кольчугу».

Ну что сказать, за прошедший месяц я не терял времени даром. Причём касалось это не только плетений. Я бы со скуки сдох, если бы занимался лишь этим. Ну вот такая у меня натура.

— То есть, ты получил конструкт? — уточнила великая княгиня.

— Нет. В основе лежат два известных плетения, но на выходе получилось третье, и вполне себе самостоятельное. Но защита у него слабенькая. Так что, использовать его вместо других защитных плетений не получится.

— Я поняла. Но зачем тебе понадобилось отправляться со мной в изнанку?

— Дело в том, что плетение получилось индивидуальным. Его необходимо подгонять под конкретного человека.

— Ясно. Хорошо, я согласна. Но если ты будешь на меня пялиться…

— Ни в коем разе, — искренне заверил я её.

Устроился напротив неё и взял за руки, глядя в глаза. Несколько секунд и почувствовав некую связь, мы опустили веки, и скользнули в изнанку.

— Пётр! — возмутилась и покрылась краской Мария, в ответ на мой слегка нескромный взгляд.

Нет, ну правда же, и в мыслях ничего такого. Но какой мужик может остаться равнодушным при виде красивой обнажённой девушки. Хотя-я-я… Показалось, или в её возмущении прозвучало ещё и удовлетворение моей реакцией, и я бы даже сказал некое торжество?

М-да. А вот теперь пришла пора краснеть мне. У этого придурка своя голова даже в изнанке, в теле астральном, а не материальном. Пришлось срочно сосредотачиваться на работе, и ни в коем случае не смотреть на Марию.

— Пётр, ты что творишь? Как ты такое вообще можешь вытворять.

— Ваше высочество, это совершенно не то, о чём вы подумали.

— Да о чём я должна ещё думать, если всё и так вижу своими глазами.

— Ну-у дело в том, что-о…

— Ты когда успел достигнуть восьмого ранга? А жилы твоего вместилища? Они уже превзошли мои. Какой у тебя потенциал? Тринадцатый? Четырнадцатый?

— Что? А… Эм-м-м… Это совершенно не то, ради чего мы прошли в изнанку, — наконец сообразив о чём она, произнёс я.

— Но коль скоро мы союзники и ты доверяешь мне, то я хотела бы знать.

— Уже завтра вы непременно всё узнаете, — заверил я, отмечая, что моё возбуждение быстро сходит на нет.

— Завтра? Да я до завтра вся изведусь от любопытства, — возмутилась она.

— Уверяю вас, что вы не заметите как пролетит время. А сейчас я попрошу начертать это плетение, — и передо мной повисла моя новая разработка.

Мария какое-то время смотрела на меня требовательно возмущённым взглядом, как ребёнок которому отказались купить понравившуюся игрушку. Потом сердито фыркнула и резким движением провела перед собой рукой, словно протирая вспотевшее зеркало. Ну или выводя панель с плетениями, это уж как кому.

Долгорукова внимательно всмотрелась в образец, после чего в закладке пассивок начертала точно такое же. Вот только если моё испускало лёгкое зеленоватое свечение, свидетельствующее о текущей через него Силе, то начертанное ею оставалось белёсым и безжизненным.

Я приблизился к плетению, и всмотревшись в него, быстро внёс правки на своём, тут же потерявшем свечение, и ставшим таким же блёклым и мёртвым.

— Измените вот так, ваше высочество, — попросил я.

Она послушалась, и как только закончила начертание, вязь тут же напиталась Силой и свечением. Ну вот. Что и требовалось доказать. Своё изображение я стёр, просто проведя по нему ладонью, как по написанному на доске.

В принципе, мне им можно и не пользоваться, потому что я не боюсь блокирующего зелья. Но мне нравится не занозить пальцы, а ещё, опускаясь на колено, не чувствовать под ним всяких камешков и веточек. Никакие наколенники не сравнятся по удобству с этой защитой. Поэтому я тут же открыл соответствующую вкладку и нанёс плетение по новой.

— И всё же Пётр, я изнываю от любопытства. Ну всё равно ведь нам ехать, так отчего бы не скрасить наше путешествие разговором.

— А разве до этого мы молчали? У нас так много планов, что найдётся о чём поговорить. Касаемо же развития дара, уж поверьте, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

— Вот уж не думала, что ты такой…

Что она там ещё вещала, я уже не слышал, вернувшись в нормальный мир. Когда же она вышла из изнанки, я уже встал, и проверял подпругу у своего коня.

— Пётр! — возмутилась она, едва придя в себя.

— Мария Ивановна, у нас мало времени. Поторопимся, — остановил я её возмущения.

А ещё, вывернул отворот мурмолки, где по моей старой армейской привычке обнаружились иголки с нитками, и ткнул в кисть Марии сразу тремя. Девушка сообразила, что я собираюсь сделать, и попыталась отдёрнуть руку, но тут уж я оказался быстрее. Через мгновение она понимающе улыбнулась, поняв, что это была демонстрация возможностей «Скорлупы».

— Нужно будет сделать такие же моим компаньонам, дабы избежать повторения того, что случилось на постоялом дворе, — произнесла она.

— Увы, Мария Ивановна, но я не могу этого сделать. Потому что, в этом случае мне придётся показать свою Суть, что в мои планы пока не входит. Но я продолжу искать универсальное плетение, — заверил я, садясь в седло.

— Я поняла тебя, Пётр. Итак, о чём же нам нужно поговорить? — когда мы тронулись, поинтересовалась она.

— Для начала, я хотел бы знать, пытался ли ваш батюшка посчитаться с князем Милославским.

Говорить можно было лишь о попытке, так как я совершенно точно знал, что тот жив и здоров. Касаемо же моего любопытства, то я предпочёл бы, чтобы Долгоруков не трогал своего врага, дабы тот не насторожился. Ну, хотя бы до первого его приезда в Москву.

Посвящать в свои планы я никого не собирался. Ведь одно дело, когда князья рвут друг дружке глотки и совсем иное, когда на них поднимают руку мелкие дворянчики. В первом случае, это внутренние противоречия, во втором, государственная измена. Так что, лучше всё проделать тайно. Не делать же вовсе, оставив всё на усмотрение Ивана Митрофановича, я не собирался. Ну хотя бы из-за отсутствия уверенности, что у него получится. Оставлять же в живых Милославского в мои планы не входило.

Причина даже не в великой княгине, а в том, что этот мстительный придурок отчего-то решил непременно посчитаться со мной. Ну вот какое ему дело до мелкой сошки? Подумаешь влез и расстроил его планы. Пусть даже и не единожды. Я ведь, по сути, простой слуга, который выполняет свой долг. Так нет же, окрысился скотина. Ну, а тогда уж получай.

— Насколько мне известно, на князя было совершено покушение, когда он объезжал вассалов, выясняя состояние укреплений и собирая княжеское ополчение. Но кто это был, ливонцы, шведы или батюшка я не знаю.

— Скорее всего, Иван Митрофанович, — сделал я свои выводы.

— Что-то ещё? — спросила она.

При этом склонила головку на бок, словно хотела сказать, что если на этом всё, то у неё есть о чём меня порасспросить.

— Я так понимаю, что обретение рода теперь позволяет вам набирать вассалов.

— Это так.

— В таком случае, не подскажете ли, кого вы планируете удостоить подобной чести?..

Разумеется ей интересно, как я сумел за короткое время, столь сильно развить свой дар. Но и поднятые мною вопросы занимали её в не меньшей степени. Так что нам нашлось о чём поговорить, вплоть до вечерних сумерек, когда мы съехали с наезженного тракта и углубились в лес.

Мы успели дойти до конечной точки ещё до того, как лес окутала темнота. Среди плотно стоящих деревьев обнаружился добротный шалаш, с загоном в котором находилась одна овца. Рядом коновязь с кормушкой наполненной сеном, и фыркающая лошадь. Когда мы приблизились из-за кустов навстречу нам вышел Угол, с двуствольным ружьём на сгибе руки.

Глава 6

— Как дела, Угол? — спросил я у боевого холопа.

— Всё в порядке, Пётр Анисимович. Как ты и говорил, вчера он полностью обратился, — с поклоном ответил Антип.

— Обратился кто? — вздёрнула бровь Мария.

— Оборотень, в волколака, — коротко пояснил я.

— Хочешь сказать, что ты сумел поймать оборотня и держал его на цепи, пока он не обратился в волколака? — удивилась она.

— Нет, Мария Ивановна. Я обратил в оборотня одного московского душегуба, и теперь он послужит для роста вашего дара.

— Ты что сделал? — ошарашенно спросила она.

— Уверяю вас, это далеко не единственное чему вы ещё удивитесь, — с улыбкой заверил я.

— У меня к тебе о-о-очень много вопросов, — качая головой произнесла она.

— Я понимаю. Но для ответов время ещё не настало. Угол, выводи его.

— Тут такое дело, Пётр Анисимович, но со вчерашнего вечера он уже не больно-то меня слушает. Я даже не кормил его сегодня, боюсь, что кинется.

— Понятно. Ладно, тогда я сам.

Шалаш оказался с секретом. В том плане, что под ним находился подвал, а вернее эдакая нора, с укреплёнными с помощью Силы стенами. Нет, я не научился накладывать плетения которые могли бы подпитываться самостоятельно. Не сказать, что я над этим не думаю вовсе, но решение само пока не нашлось, а заниматься научными изысканиями… Нет, однозначно это не ко мне. Скуката же.

Так вот, я мало, что выкопал подземную комнату, но и с помощью плетений сумел уплотнить грунт настолько, что он по прочности может соперничать с тем же силикатным кирпичом. Вот только влаги боится куда больше него, хотя какое-то время вполне себе и будет сопротивляться.

Отворил грубо сколоченную массивную дверь, и спустился по ступеням в провонявший подвал. Волколак учуяв меня радостно заскулил. Ч-черт, ненавижу этот момент. Если бы точно не знал бы, что на руках этого убийцы кровь десятков невинных душ, то пожалел бы его, а себя возненавидел.

И ведь не хотел опять этим заниматься, но придётся. Да и при подготовке офицеров не избежать этой пакости. Я видел как четверо сильных одарённых шутя обратили в бегство целый полк, и что от него вообще могли остаться лишь крохи, не останови Голицына истребление уже бегущих. И отказываться от такой силы попросту глупо.

Я вывел зверя наружу и надел наголову мешок. Не то опять станет строить жалостливые глазки. А Долгорукова, при всей её решимости, всё же девица.

— Мария Ивановна, просто выстрелите ему в лоб, — произнёс я.

— Для Лизы ты тоже обратил сам?

— О её усилении дара должны были узнать все, поэтому за того волколака я заплатил. Вы же напротив, до поры не будете показывать своё усиление. А там, найдём любое удобное объяснение.

— Я случайно приметила у одного из твоих холопов узор «Повиновения». И мою охрану не взяли. Всё это для сохранения тайны?

— Именно. Но мы теряем время, а между тем скоро стемнеет, заниматься же разделкой лучше при свете дня.

— Хорошо, — решительно встряхнулась Долгорукова.

Вскинула пистолет и выстрелила. Рука её, надо сказать, была тверда, а потому и зверя свалила враз. Не имеет значения, что била она в упор. Доводилось мне видеть как мазали даже в такой ситуации. Вот с разделкой туши вышли некоторые сложности, пришлось подсказывать, что и как следует делать, при этом оставаясь лишь безучастным наблюдателем. Настоящие сложности возникли лишь когда дело дошло до глотания желчи. Марию буквально трясло от отвращения, и помочь ей в этом я никак не мог, потому как мои советы попросту не действовали.

— Хорошо. Просто выбросьте её, — наконец произнёс я.

— Как выбросить? — удивилась она.

— Этот мешочек представляет ценность только для вас, для любого другого в лучшем случае бесполезен, а то и яд. Этот момент я как-то не уточнял. А ещё минут через десять, когда остынет, и вам уже не поможет. Так что, просто выбросьте. Есть другой способ развития дара. Значительно дольше этого, но есть. Придётся просто отодвинуть наши планы на пару-тройку лет.

Долгорукова сжав губы с тонкую линию посмотрела на меня каким-то решительно обречённым взглядом, а потом быстро сунула мешочек в рот. Её скрутило в рвотном позыве практически сразу, как и Лизу, но коварное средство успело проскочить по пищеводу и не собиралось исторгаться наружу. А после Марию скрутило от боли, а моё сердце защемило от желания ей помочь и невозможности это сделать.

Пока она решала для себя глотать желчь или нет, холопы убрали тело волколака в подвал. И теперь, временно передав её на попечение Хрусту, я занялся заметанием следов. Для начала задействовал телекинез и вернул в подвал извлечённые оттуда уплотнённые бруски грунта. Затем разрыхлил как их, так и стенки со сводами, отчего шалаш заходил ходуном, но через минуту всё уже пришло в норму. Несколько минут, и всё закончилось.

— Хруст, приготовьте ужин, барашка не трогайте, завтра пустим под нож, чтобы накормить Марию Ивановну. Да и после нам с ней понадобится.

— Слушаюсь, — ответил тот, кивнув товарищам.

Я подхватил Долгорукову, занёс в шалаш и пристроил на единственном лежаке, застеленном овчиной. Сам же приготовился к суточному бдению рядом с ней, в попытках хоть как-то уменьшить её страдания. Как же долго и тягостно тянулись эти сутки. Только и того, что была отдушина пока я уходил в изнанку, трудиться над ростом вместилища. А потом вновь устроился рядом с ней, в бесплодных попытках хоть чем-то помочь…

— Добрый вечер, ваше высочество, — заметив, что она открыла глаза, произнёс я.

— Здравствуйте Пётр.

— Как вы себя чувствуете?

— Хочу есть. Очень сильно хочу есть, — прислушавшись к себе и смущённо улыбнувшись, произнесла она.

— Ожидаемо, — подмигнул я, и позвал. — Клим, её высочество проснулась.

— Уже бегу, — тут же отозвался Хруст.

Меньше чем через минуту он появился с кружкой полной тёплого бульона, и парящим мясом на деревянном блюде. Я с облегчением наблюдал за тем, как она жадно выпила бульон, а затем навалилась на мясо. И что интересно, Мария как-то умудрялась жадно поглощая еду, оставаться всё так же утончённой, сохраняя достоинство и женственность. Как ей это удаётся, чёрт его знает.

Уверен, что порода тут всё же ни при чём, и это врождённое. Ну хотя бы потому что я сам вращаюсь в дворянском обществе и вижу их в самых различных ситуациях. Воспитание и образ жизни конечно же берут своё, но мне не припоминаются те, кто мог бы держаться подобно тому, как это удаётся Долгоруковой.

Наконец она утолила голод и подмигнув мне, поудобней устроилась на лежаке и скользнула в изнанку. Правда пробыла там недолго, едва ли минуту, как вновь вернулась в обычный мир, и разочарованно вопросительным взглядом уставилась на меня.

— Что-то не так? — обеспокоился я.

А ну как она передержала желчь и та успела остыть настолько, что вся моя подготовка и ночное бдение пошли прахом.

— Всё не так, — вздохнула она.

— Каналы… В смысле жилы остались прежними?

— Нет, жилы увеличились и сильно, но вместилище ничуть не изменилось, а Лиза рассказывала мне…

— Фу-у-ух, Мария Ивановна, нельзя же так пугать, — облегчённо отмахнулся я. — С Лизой дело обстояло немного иначе, и не далее как через пару часов вы узнаете отчего. Тут недалеко, всего-то двадцать вёрст.

В этот раз я решил использовать места Силы в Туле. Так уж совпало, что имея периодичность в два и четыре месяца соответственно, они как раз созрели. Учитывая, что до полнолуния осталось два дня, их можно использовать с максимальной выгодой. Правда первым на пути был карман меньшего размера, но очерёдность не имеет никакого значения, так что, всё нормально.

До места мы доехали когда уже совсем стемнело. Я без промедления наложил конструкт, после чего мы вдвоём устроились в его центре. Правда тут случилась заминка, так как предстояло либо мне, либо ей прижаться грудью к спине другого, да ещё и обвить ногами. В любом другом варианте уместиться на пятачке попросту не получалось.

— Ну чего вы на меня смотрите, Мария Ивановна? Глупо же упускать возможность усилиться, если это можно сделать вдвоём, — развёл я руками.

Ей я рассказал практически всё. Ну, разве только не стал говорить о том, что являюсь пришельцем из другого мира. Отчего поступил так легкомысленно? Вообще-то никакой глупости в этом нет. Сделав ставку на великую княгиню, глупо скрывать свои возможности и дальше.

Что же до неё самой, то несмотря на возраст, от её девичьей восторженности практически не осталось и следа. Во всяком случае, в том, что касалось политики она утратила иллюзии превратившись в прагматика. Так что, никаких сомнений, Долгорукова будет хранить эту тайну почище меня. Факт.

— Давай тогда я обниму тебя, — подумав немного, решила она.

— Как скажете, ваше высочество.

Я сел в круге, она пристроилась сзади, обняла меня, прижавшись своей рельефной грудью к моей спине и обвив ногами. М-да. Ну что сказать, хорошо всё же, что она села позади, иначе мне не удалось бы скрыть насколько подобное соседство волнительно. Впрочем… Судя по пробежавшей по ней дрожи и учащённому дыханию, Мария Ивановна так же не осталась безучастной к этой близости. Поэтому я поспешил активировать конструкт, дабы сбить невольные фривольные настроения…

— Это!.. Это!.. — задохнулась она. Когда конструкт наконец погас.

— Не передать словами, да? — улыбнулся я.

— Да это вообще нечто запредельное! Судя по вместилищу я с изрядным запасом поднялась на четвёртый ранг! — возбуждённо выпалила она.

Ну, вообще-то ничего удивительного. Долгорукова уже приближалась к третьему рангу, к тому же у неё хороший потенциал и пропускная способность каналов куда выше чем у Лизы. О моих прежних и говорить нечего. Так что, всё закономерно и к исходу этого месяца она вполне может стать обладательницей седьмого ранга и вполне может догнать меня по потенциалу.

Я тут подумал, отчего бы не провести её по всем карманам. Да они пока не все полностью созрели, но с другой стороны для Марии Ивановны это будет такой старт, что твоя ракета. Конечно уложиться до начала занятий мы не успеем, но я вообще решил забить на университет и вплотную заняться нашими планами. Благо уйти самовольно в эдакий аналог академа вообще никаких проблем. Что же до неё, то несколько дней на губе за такую возможность, это такие мелочи, что о них не стоит даже заикаться.

К следующему месту Силы с периодичностью в четыре месяца мы подъезжали уже при свете дня. Место достаточно глухое, находится в глубине рощи, вдали от посторонних глаз. Хотя я всё равно решил действовать ночью, чтобы свести к минимуму шанс нарваться на свидетелей.

— Пётр, покажи мне место Силы, — попросила меня Долгорукова, когда мы присели, чтобы перекусить.

— Да чего его показывать-то, вот оно.

Я указал рукой в нужном направлении, но встретившись с взглядом великой княгиней, поднял руки в жесте капитуляции. После чего встал, предложил ей руку, словно мы были на балу. Она приняла игру и наигранной чопорностью приняла мою помощь, направившись в указанную сторону под руку со мной.

— Вот собственно говоря это место и есть.

Указал я на ничем не примечательный участок свободный как от деревьев, так и от кустов подлеска. Примерно посредине его пересекает звериная тропа. Хм. И ещё одна, пожиже, уходит в сторону. Бог весть отчего, но я пошёл по ней, и вопреки моим ожиданиям она повела не в другую сторону, а обходила карман, и соединялась с более натоптанной, ведущей к переходу через овраг.

И что меня привлекло в этой тропе? Точно! На идущей через карман я видел отпечатки копыт, лап лисицы и медведя. Всё как обычно. А вот на обходной только волчьи. Я тщательно изучил следы, напрочь позабыв о спутнице.

— Пётр, может объяснишь, что ты делаешь? — наконец не выдержала она.

— Волчьи следы ведут в обход и ни единого следа через место Силы. Ты понимаешь, что это значит?

— Волки чувствуют Силу и обходят её стороной, — после секундной паузы, сделала вывод она.

— Именно! И когда приближаются предпочитают обойти, причём вне зависимости от полнолуния. Ох недаром они воют на луну, и именно волчье обличье принимает оборотень.

— Есть сказания и об оборотнях медведях, лисах, рысях, — неуверенно заметила Долгорукова.

— И сколько таких фактов задокументировано?

— Ни одного. Кажется, — после очередной заминки неуверенно ответила она.

— Вот именно, что ни одного. И будь я проклят, если это всё не взаимосвязано.

— И какой из этого вывод? Хочешь использовать волков для поиска мест Силы?

— Хорошо бы, да не выйдет. Видите, волки бегут по тропе и отворачивают от кармана практически добежав до его края. То есть, чувствуют опасность только в непосредственной близости.

— А почему опасность? — спросила она.

— В смысле опасность? — не понял я.

— Ну, ты сказал, что они чувствуют опасность.

— Хм. И впрямь, так и сказал, — помяв подбородок, растерянно признал я. — А что если…

— Что? — тут же спросила внимательно наблюдавшая за мной Долгорукова.

— Что если волки так же могут обращаться?

— В людей, — хмыкнула она.

— В волколаков, — не поддержал я её веселья. — Волколак это всё же не волк, а уже другой зверь, изменённый Силой. К примеру, я точно знаю, что он не боится плетений. Вообще никаких. Только добрые сталь и свинец.

— Хочешь попробовать обратить волка?

— Жаль на это разряжать карман, но есть у меня один, который лишь месяц как сбросил Силу. На нём и попробую. Только надо бы как-нибудь волка поймать. Ну это ничего, объявлю награду, найдутся и охотники…

Ещё до темноты мы с Марией Ивановной ушли в изнанку. На этот раз каждый сам по себе, чтобы заняться ростом вместилища. Даже мне всё ещё не имело смысла воздействовать на него, будучи в потоке, что уж говорит о ней, находящейся под воздействием желчи…

— Господи, Пётр, ты в порядке? — глядя мне в глаза обеспокоенно спросила она, когда я вернулся из изнанки.

— Разумеется я в порядке. Только хочу есть, как волк, — принимая кружку с бульоном, ответил я.

— Но ты был в изнанке три часа.

— Это обычное для меня время, — опустошив кружку, ответил я.

— Да, твои холопы мне говорили. Но это опасно!

А ведь мне приятно то, что она беспокоится по моему поводу. Да что там, тепло по сердцу разливается, и сосёт под ложечкой. Она конечно красивая, не чванливая и вообще, но я никак не ожидал от самого себя, что стану на неё засматриваться. Впрочем, это ведь нормально. Не евнух же я в самом-то деле.

— У меня нет влечения к Силе, и я не получаю особого удовольствия при нахождении в изнанке. Просто вот такая у меня особенность. И, да, я чувствую, что более трёх часов мне там находиться нельзя. Это как с плетениями, которые я исправляю, просто понимаю, что так правильно, вот и всё.

— Ты просто… Это невероятно. Ты прямо особенный.

— С этим не поспоришь, — не стал возражать я.

— Ты избранный! — наконец выпалила она, и на этот раз с девичьей непосредственностью.

— О-о-о не-е-ет, Мария Ивановна, на избранного я точно не тяну. Уникум, да, но только не избранный. Скорее всего это связано с тем, что я универсал, ну и какие-то личные особенности. Но это точно не избранность…

Когда стемнело я наложил конструкт, и мы устроились как в прошлый раз. Четыре часа в одной позе, да к тому же и неудобной. Находиться всё это время в изнанке нельзя ни мне, ни ей, поэтому момент опустошения кармана мы поджидали в реальном мире.

Наконец вязь погасла, и я прогнал по телу исцеляющую волну. В достаточной мере взбодрившись, я поднялся, но тело всё же затекло и «Лечение» в этом не помогло, ведь это не болезнь и не ранение. Я подал руку Долгоруковой и помог ей подняться.

— Ой! — оступилась она, и я тут же подхватил её, невольно прижав к груди.

Моя раскрытая ладонь легла ей меж лопаток, и я ощутил под ней камень её «Панциря» на четыре сотни люм. Мизинцем слегка не дотянулся, но всё же почувствовал «Кольчугу» на две сотни. Ну и конечно же уловил её вместилище… И тут я замер. Какая-то тень догадки мелькнула где-то на периферии, нечто важное, что лежит на поверхности, и чего я никак не могу рассмотреть.

— Пётр, — весело произнесла Долгорукова, намекая на то, что мне следовало бы уже отпустить её.

Но я стоял боясь спугнуть мысль, вертевшуюся рядом словно мотылёк, и остававшуюся неуловимой. Ещё немного. Совсем чуть-чуть. Я чувствовал, что нахожусь в шаге от чего-то важного.

— Пётр, что ты себе позволяешь, — она пошевелилась и попыталась меня оттолкнуть, но не преуспела в этом.

— Да погоди ты! — в сердцах воскликнул я, продолжая прижимать её к себе, и всё так же пытаясь ухватить за ниточку какую-то догадку.

— Ты ошалел⁉ — возмутилась она и с силой оттолкнула меня.

М-да. Ещё и пощёчину залепила. Да такую смачную, что наваждение как ветром сдуло. Я машинально потёр щёку, пытаясь вновь поймать исчезнувшее чувство и настроиться на прежнюю волну. Тщетно.

— Ну спасибо, Мария Ивановна, — постояв несколько секунд в растерянности, раздосадовано махнул я рукой.

— Спасибо⁉ Не извини⁉ — возмутилась она.

— Извиняться? За что? — не понял я.

— Ваше поведение, Пётр Анисимович, это верх неприличия.

Хм. Переход великой княгини на вы, однозначно означает, что я где-то накосячил. Быстренько прокрутил события последних минут… М-да. Некрасиво получилось.

— Прошу прощения, Мария Ивановна, моё поведение было недостойным, но поверьте, у меня и в мыслях не было ничего предосудительного. Просто…

— Что просто? — рассержено фыркнула она.

— Признаться, когда я вас подхватил, у меня мелькнула какая-то догадка, и я пытался понять, что это.

— Настолько увлеклись, что позабыли о приличиях?

— Ещё раз прошу прощения.

— И что это за догадка? — всё ещё пыша гневом, но уже успокаиваясь, поинтересовалась она.

В ответ я только разочарованно развёл руками. И тут же раздалось громкое и требовательное урчание моего желудка. А следом и более деликатное Долгоруковой. И всё. Лично я, кроме как о еде, больше ни о чём думать не мог.

Когда же первый голод был утолён новь ушёл в себя. Итак. С чего всё началось? Я подхватил Марию, и моя ладонь накрыла «Панцирь». Мизинец самую малость не дотягивался до «Кольчуги», но я всё же почувствовал камень. Как и Силу находящуюся в нём, всё до последнего люма. Ну и фоном ощущал вместилище, хотя о его объёме оставалось только догадываться.

Ничего удивительного или необычного. При непосредственном контакте это под силу всем одарённым без исключения. Н-но! Если с «Панцирем» у меня был условный контакт, через тело и одежду Долгоруковой, то до «Кольчуги» я ведь не дотянулся. И наконец вместилище, которое и вовсе я ощутил фоном.

Стоп! Именно что фоном! Я ведь даже создал «Маяк» который как раз и питается за счёт этого самого фона, а не канала, как другие плетения на условных пассивной и активной панелях. Значит Сила как-то там фонит и это можно использовать. Нет, я уже использую. А что если попытаться взять за основу плетение «Маяка» и попытаться создать… Да хоть «Поисковик», не суть важно, как я его назову. Куда важнее если у меня получится создать такое поисковое плетение.

Глава 7

Я подхватил щипцами из горна раскалённую добела заготовку, и пристроил её на наковальне, при этом умышленно выказывая неуклюжесть. Что не укрылось от кузнеца, недовольно бросившего мне.

— Да по центру выставляй, дурья твоя башка. Вот так. Щипцы чуть поверни, ведь по ним молотом прилетит. Ванька, а ну-ка вдарь вполсилы, — велел он молотобойцу.

Молодой парень, косая сажень в плечах, ловко приложил по заготовке, чуть смяв её. Кузнец прикинул что-то и велел мне немного повернуть раскалённый метал, после чего вновь настал черёд молота. Вскоре металл остывая начал тускнеть, и мастер приказал вернуть заготовку в горн, да извлечь другую…

Ну что сказать, попотеть пришлось изрядно. Причём если молотобоец взмок из-за тяжкого труда, то я от жары. Глупо тут устроена вытяжка, вот и пыхает горн жаром. Но всё когда-то заканчивается, подошёл к завершению и этот трудовой день.

— Так сколь годов говоришь в кузне подмастерьем-то? — отпив из ковша воды, поинтересовался кузнец.

— Пять лет, — ответил я.

— Понятно. Вот что я т-те скажу, Елизар, не будет из тебя току. Не твоё дело в кузне трудиться. Принеси подай, отойди не мешай, вот твоя работа.

— Дядька Кузьма, не гнал бы ты меня. Может я всё же сгожусь ещё на что. А хоть и принеси подай, за копейку малую. Ить пропаду, с голоду помру, — начал канючить я.

— На такое дело у меня человечек уж есть и менять его на другого мне не след. Переночевать, так и быть, я тебя в угольный сарай пущу. Но поутру иди своей дорогой, мил человек.

Я постарался изобразить максимально сокрушённый вид, и понурившись пошёл в сторонку есть свою кашу, потому как только на еду и заработал. Да и то, поутру меня если и покормят, то лишь из милости. Ну а к чему мастеру рукожопый ученик. Он ведь его лицо, потому как у доброго мастера и подмастерья добрые, а у неумехи какого, и в помощниках одни никчёмные. И судя по отношению кузнеца, он понял отчего меня из учеников попёрли…

Поздней ночью, я тихонько прошёл мимо сторожевых псов, которые обнюхали меня, но ничего подозрительного не учуяли, успел я сегодня примелькаться, так что признали. Подойдя к высокому дощатому забору тихонько свистнул. И ответ прозвучал незамедлительно. Благодаря репелленту лохматые сторожа не учуяли Хруста. Используя плетение я устроил лаз под забором, в который тот просунул массивный свёрток, глухо брякнувший деревом. Приняв передачку, я заделал лаз, так, что и следа не осталось.

Возвращаться в кузню не стал. Вместо этого направился к одному из каретных сараев. Замок на воротах не просто массивный, но огромный, с серьёзной такой дужкой. Но меня он не испугал, хотя внутри и скрывался достаточно заковыристый механизм. Вот только я видел ключ которым его запирали, и запомнил все выступы бородки, а потому изготовить копию для меня не составило труда. И что с того, что он вырезан из обычной щепки? Не сложный конструкт из плетений на прочность с внешней запиткой от вместилища, и вот он уже не уступит стали. Хм. Ну, несложный для меня, а так-то другие подобное сотворить не смогут. Пока.

Оказавшись внутри прошёл прямиком к стоявшей тут карете. В освещении я нужды не испытывал, спасибо «Кошачьему зрению», черно-белая картинка была чёткой и ясной, пусть сюда не проникало ни единого лучика убывающей луны.

Открыв дверь, поднял сиденье, под которым обнаружился короб, во время дальних переездов туда складывают часть вещей, которым не место снаружи. Но при городских поездках они остаются невостребованными, и именно на это я и делал ставку.

Впрочем, доверяться тому, что туда никто не заглянет я не собираюсь, и устрою ловушку на неизвлекаемость. Конечно в этом случае князь Милославский не пострадает, но лучше уж так, чем мой сюрприз станет достоянием местных.

Я решил закрыть вопрос с его светлостью даже не столько из-за Долгоруковой, сколько из-за собственной безопасности. Вот не понимаю, с какого перепуга этот придурок решил мстить лично мне, но моя скромная персона не даёт ему покоя. Значит нужно его упокоить, чтобы дышать стало легче.

В принципе, я не стал бы заморачиваться с минированием будь уверен в том, что смогу пробить его защиту с помощью одного броска «Копья». На сегодняшний день оно у меня достигло колоссальной мощности более пятисот люм. Однако мне известен как минимум один тип, имеющий «Панцирь» в тысячу. Угу, речь обо мне любимом. И нет никакой уверенности в том, что князь не меньший параноик.

К слову, при всей схожести воздействия взрыва пороха и «Огненного» или «Ледяного шара», их действие на «Панцирь» серьёзно отличается в пользу дымаря. Возможно причина в том, что у боевых и защитных плетений в основе лежит всё та же Сила. Я без понятия, но факт остаётся фактом. Оно конечно лучше использовать взрывчатку помощнее, но я понятия не имею как её изготовить, а за неимением гербовой пишут на простой.

Родовитая знать проживает в столице как можно ближе к центру, и князь Милославский, имевший дом на Ильинке, не исключение. Удобство тут ни при чём, главное статус, чем ближе к Кремлю, тем престижней. А в центре со свободным пространством дела обстоят настолько тяжко, что о собственном подворье говорить не приходится, а потому выезды содержат ближе к окраине на каретных дворах. Осталось только тихонько подобраться к карете и заминировать её. В идеале подложить бомбу прямо под задницу клиента. Чем я сейчас и занимался.

Конечно не факт, что взрыва окажется достаточно для того, чтобы проломить защиту Дмитрия Григорьевича. Но на случай добивания у меня имеется пара «Воздушных клинков», почти на две сотни люм. Не самое мощное боевое плетение в моём арсенале, но едва ли не единственное, которое я могу использовать незаметно и практически бесшумно, если не считать свиста, сопоставимого с пулей пять сорок пять.

Я уже говорил, что «Клинки» можно бросать как с одной руки, так и с двух. В первом случае два варианта, прицельно, и тогда они идут один за другим в одну точку, как тандемный заряд, и веером, но это когда противников много, а вторую руку задействовать не получается. Во втором, они летят сразу в две выбранные цели, разумеется, при условии, что метающий в достаточной мере владеет обеими руками. Без труда, даже в мире магии нихрена не добьёшься. Такие дела…

Я уложил ящик с порохом на дно короба, и закрепил парой винтов. Порядок, теперь не будет болтаться. Двадцать четыре фунта пороха, считай три кило тротила, это куда как серьёзно. Лично мне хватило бы с лихвой, но как оно обстоит с его светлостью, бог весть. После покушения он может стеречься особо. Чтобы никто не смог обнаружить мину, с внутренней стороны сиденья закрепил, теперь при его поднятии сработает спуск, колесцовый замок выдаст искру и случится бадабум. Не хотелось бы, чтобы пострадали посторонние, но тут уж как сложится.

Прибрав за собой, покинул каретный сарай и вернул на место замок. После чего отправился в выделенный мне угол, где и устроился на ночлег. Часа четыре у меня в любом случае есть, так отчего бы этим не воспользоваться. Кто знает, что мне принесёт день грядущий.

Утром я покинул каретный двор, под пренебрежительные ухмылки других подмастерьев, и сочувствующие взгляды конюхов. Как я и думал, завтраком кормить меня никто и не подумал. Ну и пусть вас. Не больно-то и надо. А вот поторопиться бы следовало. Князь конечно не вскакивает спозаранку, но и я ещё не на своей позиции.

Сначала заскочил на квартиру, которую снял для встреч с Долгоруковой. В подобной конспирации уже не было надобности, ведь в нашей взаимной неприязни никого не убедить. Да и надобность в этом отпала, потому как личность того, кто стоит за покушениями уже известна. Но плата внесена вперёд, так отчего отказываться от возможности использовать эту жилплощадь.

Переодевшись и изменив внешность, я направился на перекрёсток улицы Ильинской с Богоявленским и Веденским переулками, где имелась достаточно просторная площадь с фонтаном. Взрыв выйдет изрядным, а мне бы хотелось избежать ненужных жертв. Ничего невозможного, учитывая простор, довольно ранний час и малолюдность места.

Насколько мне было известно, на девять назначено заседание сената, а для дворян это рановато. Торговые же ряды, где народ толпится с раннего утра, находятся в стороне. Ну, а если рядом всё же кто-то окажется, то всегда можно всё отменить. Хотя конечно не хотелось бы. Не дай бог какой придурок решит заглянуть под сиденье, да ещё и на территории Кремля…

По факту гибели или даже покушения на князя в центре столицы, поднимется такой шум, что туши свет бросай гранату. Но это всё же не приверженец императора, а представитель лагеря оппозиции. Так что, искать конечно будут, но не с тем тщанием, как если бы рвануло в самом сердце империи. Вот уж когда Тайная канцелярия будет зубами грызть землю наплевав на любые законы…

Ждать пришлось недолго. В половину девятого к дому подъехала знакомая мне карета. Я активировал «Дальнозоркость», без труда узнав в вышедшем из парадной князя Милославского. И хорошо, что он один, а не со своим дьяком. Есть у меня к этому паразиту пара тройка вопросов. Ну вот не нравится мне, когда остаются какие-то непонятки. Так что, пусть он мне разъяснит некоторые моменты.

Пока экипаж подъезжал к перекрёстку, я пошёл в сторону Богоявленского монастыря. Мне вовсе не нужно находиться с ним рядом. Для дела я подготовил только два плетения «Булаву» с незначительным зарядом. Её задача в том, чтобы встряхнуть мину и спустить замок. Финальную же точку, если это потребуется, поставят «Воздушные клинки». Во всяком случае, я на это надеюсь.

Я был уже шагах в ста от перекрёстка, когда под цокот копыт и грохот колёс по мостовой, карета покатила мимо площади. Быстрый взгляд окрест, чтобы убедиться в отсутствии поблизости посторонних. Конечно не факт, что кому-то не прилетит и вдали, но тут уж как повезёт.

Всё. Пора! Я запустил «Булаву», которая с лёгким свистом рассекла воздух и проломилась через боковую планку салона и значительно ослабнув врезалась в мину. Промахнуться с такой дистанции одарённому восьмого ранга, да ещё и при соответствующих тренировках, нереально. Спуск сработал как надо, о чём возвестил оглушительный взрыв. На месте кареты вспухло огромное молочно белое облако, в разные стороны полетели обломки дерева. Мимо меня пролетело колесо, врезавшееся в стену дома, отколов при этом кусок облицовочного гранита.

Дым рассеивался с неохотой. Зато плотной массой довольно быстро устремился вверх, являя картину разрушения. Двум задним лошадям не повезло, они погибли на месте. Передняя пара, с диким ржанием вскочила на ноги, и бьётся в попытке сбежать из этого ужасного места, но вынуждены волочь за собой трупы павших животных, находящихся с ними в одной упряжи.

Лошади под эскортом убиты, сами четверо боевых холопов поднимаются на ноги, тряся головами. Однозначно имеют «Панцири», но щит отконтузии не спасает. Кучера и пары лакеев не видно, либо порвало в клочья, либо отбросило слишком далеко. От самой кареты мало что осталось. Какие-то бесформенные дымящиеся обломки, да и тех совсем немного, основная часть разлетелась по округе, засыпав площадь и перекрёсток.

И посреди всего этого филиала ада поднялся на ноги князь Милославский. Всклокоченный, в истрёпанной одежде, но живой и вполне себе здоровый. Судя по тому, что он не хватается за голову, а осматривается в ожидании атаки, с контузией он уже управился. Даже если и не полностью, то болезненные ощущения купировал в достаточной мере. Время терять нельзя. Он сейчас спешно накачивает свой «Панцирь», я именно так и поступил бы.

«Воздушные клинки», с лёгким свистом сорвались с моей руки и тандемным зарядом ударили Дмитрия Григорьевича в грудь. Без понятия, пробил ли его первый клинок, или достал только второй. Да и неважно это сейчас. Главное, что он разом осел, словно из него выдернули стержень. По идее, его сердце развалилось на две части, а от такой раны не спасёт даже немедленное вмешательство сильного целителя.

Всё. Дальше задерживаться здесь никак нельзя. Если вдруг случится чудо и эта тварь выживет, я достану его позже. Даже если мне для этого придётся проникнуть в родовое гнездо Милославских в Новгороде. Не стоило ему начинать охоту на меня, и уж тем паче не следовало трогать мою сестру. Вот ни капли сомнений, что это его рук дело. Но это я ещё выясню. Чуть позже. А сейчас следует позаботиться о том, чтобы меня не связали с этим убийством. Надеюсь всё же не покушением.

Воспользовавшись тем, что дворник поспешил к месту взрыва и оставил без присмотра подворотню, я скользнул небольшой дворик доходного дома. Оно конечно поблизости от Кремля земля дорога, но и квартиры не дёшевы, за проживание в которых найдётся кому заплатить. Учитывая близость Красной площади, здесь они куда дороже, чем в моём доме. Так что, доходные дома тут скорее за правило, чем исключение.

Миновав подворотню я оказался в небольшом дворике. Ну чисто Петербургский колодец, шагов пятнадцать в ширину, двадцать в длину, выходящие в него двери четырёх подъездов и уходящие вверх стены в пять этажей. Никого не встретив я поднялся на пятый этаж, и выбрался на крышу.

До соседнего дома на противоположной стороне переулка, шагов пятьдесят. Короткий разбег, толчок вперёд и вверх, одновременно с этим задействовал плетение «Крыло». Не то, чтобы оно позволяло левитировать, но планировать очень даже. Весьма затратная штука, требующая для активации сотню люм, что позволяет преодолеть расстояние в семьдесят шагов, потеряв в высоте лишь полсажени.

Крыша соседнего дома оказалась чуть ниже, плюс я выпрыгнул вверх, а потому приземлиться получилось без ущерба, и практически бесшумно. Пробежался до слухового окна, пока никто не заметил, и спустился на лестничную клетку. Осмотрел себя, в порядке ли одежда, и спокойно спустился во двор, словно был в гостях у кого-то из жильцов.

Дворник лишь скользнул по мне взглядом, ну мало ли, вдруг я прошёл сюда когда он отходил, и ворота оставались под наблюдением его помощника. Главное что я выходил со двора, а не входил в него. Тогда бы он непременно поинтересовался кто таков, к кому и за какой надобностью. И все к подобному опросу относятся с пониманием, он ведь не ради праздного любопытства выспрашивает, а должен знать, чтобы охранять покой квартиросъёмщиков.

До квартиры я добрался довольно быстро и без происшествий. Переоделся, уже в обычный свой студенческий мундир и направился на выход. Здесь уже не центр, и публика значительно проще, а потому и дворники не такие дотошные. Хотя в разбойный приказ и наведываются регулярно. А то как же, служба. Правда, относятся к ней тут с куда большим формализмом.

В университет я успел вовремя. И должен заметить, он гудел как растревоженный улей. Что не удивительно. Весть о покушении… А нет, всё же убийстве князя Милославского взбудоражила столицу. По пути я видел на улицах множество гвардейских патрулей, меня даже пару раз остановили. Так себе меры по поиску убийцы.

С началом занятий я занял своё место в лекционной аудитории и по обыкновению вооружился медной пластиной, кисточкой и чернилами. Виктор как обычно заглядывал мне через плечо, чтобы оценить очередную картинку выходящую из под моей руки. А в этом деле, должен сказать, я поднаторел настолько, что за академический час, выдавал страницу. Главное, чтобы не возникло затыка с сюжетом, и в голове сложилась картинка, а уж нарисовать её никаких проблем.

Во время большой перемены, на выходе со двора университета меня встретил экспедитор Тайной канцелярии. Я и прежде его видел, пусть и мельком, поэтому и не подумал усомниться в подлинности бляхи. Кстати, мне пока не доводилось слышать о том, что кто-то осмелился использовать подделку.

Странно как-то. Ведь там никакой магической защиты. Простая латунь, с незамысловатым оттиском и номером. Похоже, что слава конторы служит достаточной гарантией безопасности от подобных покушений.

— Здравствуйте, Пётр Анисимович, — оторвавшись от изучения бумаг, произнёс Шешковский.

— Добрый день, Степан Иванович, — поздоровался я, обозначив долженствующий поклон.

— Присаживайтесь, — указал он на стул.

Ну что же. Меня доставили сюда не в кандалах, мне предлагают сесть, а не крутят руки, значит пока ничего страшного не происходит. В конце концов, я ведь служу в Тайной канцелярии, пусть и внештатником. Но расслабляться не следует, а потому я держал наготове боевые плетения, по обыкновению доверив защиту амулетам и серьёзно вложившись в атаку.

Глава 8

— Как поживаете, Пётр Анисимович? — убирая в папку документ который только что изучал, поинтересовался Шешковский.

— Полагаю вопрос риторический, Степан Иванович. Вы знаете, я не сторонник светских бесед, а потому давайте сразу перейдём к причине, по которой вы меня вызвали.

— И какова она, по вашему мнению? — улыбнувшись, поинтересовался он.

— Загадки, намёки, полутона. Говорите прямо, Степан Иванович, — не поддержал я его веселье.

— Ваша агрессивная манера разговора, указывает на то, что вы нервничаете и вам есть что скрывать.

— Любому человеку есть что скрывать. А уж оказавшись в окружении сильных мира сего, так и подавно.

— К примеру, вы скрыли, что именно князь Милославский стоял за покушениями на великую княгиню Долгорукову.

— Это точные сведения? — подавшись вперёд, и изображая крайнюю заинтересованность, спросил я.

— Только не нужно делать вид, что вы этого не знаете, — осуждающе покачал головой Шешковский. — Это меня оскорбляет, знаете ли.

— Знать и подозревать это не одно и то же, сударь.

— Так отчего же вы не сообщили мне о своих подозрениях?

— А должен был?

— Разумеется, вы ведь экспедитор тайной канцелярии.

— То есть, если мне взбредёт в голову, что покушения организовал, ну скажем, князь Голицын, я должен тут же бежать к вам, не имея никаких доказательств, а лишь ничем неподкреплённые умозаключения?

— Вы точно знали, что за покушениями стоял князь Милославкий, — убеждённо произнёс Шешковский.

— Я этого не знал, а лишь предполагал.

— Но Мария Ивановна сообщила князю Долгорукову, что вам удалось это выяснить совершенно точно.

— Так и спросите великую княгиню, что она сообщила своему батюшке. Мне почём знать, что творится в её голове и на каком основании она пришла к этому выводу. Повторюсь, никаких оснований полагать, что это именно князь Милославский у меня не было, — убеждённо произнёс я.

Я не боялся, что меня смогут уличить во лжи. Мария сообщила отцу лишь то, что знает, кто стоит за покушениями, не вдаваясь в детали. Сделала она это по моей просьбе и именно потому что я на службе, а в её планы входило сокрытие полученных сведений от Тайной канцелярии, с тем, чтобы посчитаться с князем по своему.

— Итак, уверенности у вас не было, но вы всё же решили посчитаться с князем.

— Вот значит как, Степан Иванович, — хмыкнул я, тряхнув головой, и продолжил. — Убийство князя громкое дело, и вам нужно как можно быстрее раскрыть его явив Правительственному сенату того, кто посмел бросить руку на одного из их числа. И вы решили, что я подходящая кандидатура. Плевать на отсутствие доказательств, их можно и подтасовать, а то и вовсе потащить меня на дыбу и заставить оговорить себя. Подумаешь нет оснований для подобной меры. Убит князь, а потому все методы хороши, а закон можно и подвинуть.

— Ну отчего же нет оснований. Они-то как раз имеются.

— Не расскажете?

Вообще происходит что-то непонятное. Какого хрена со мной вообще беседуют, а не крутят и не тянут на плаху? Скучно, и хочется поговорить? Или Шешковский больной на всю голову? Желает насладиться моментом, поиздеваться над жертвой, вселяя в неё ложные надежды, а после навалиться со всей жестокостью и получить от этого удовлетворение.

Без понятия, что за тараканы в его голове, а потому активировал «Поисковик», просканировав всё окрест на предмет проявлений Силы. Поблизости ничего. Если только простецы за дверью ожидают своего часа. Но тут уж плетение бессильно.

— Небезызвестного вам Седова, вы убили сломав ему шею, — между тем продолжил Шешковский. — Покушавшийся на вас Лебедев убит тем же способом. Как и найденный в охотничьем домике Ратников. Всех их объединяет одно, они угрожали либо вашей жизни, либо вашим близким.

— Ратников? — склонил я голову на бок.

Я конечно не ожидал, что меня могут так быстро увязать с убийством князя, даже косвенно, но Шешковский меня реально удивил. Я уж и думать об этом забыл, и тут на тебе.

— А как же доходный дом? Яков Георгиевич имел крутой нрав и не стал бы мириться с тем, что его братец решил их противоречие таким образом и непременно попытался бы аннулировать сделку. Но не с тем связался и был вами убит.

— То есть, всех кому сломали шею убил я?

— Не всех, а только тех, кто угрожает вам.

— А он мне угрожал?

— У нас есть все основания полагать, что это именно так.

— Основания? То есть, у вас имеются доказательства? Или ничем не подтверждённые умозаключения?

— Подчас достаточно и этого, — улыбнулся Шешковский.

— Исходя из ваших слов, получается, что и князя убил я. Действуя при этом на опережение, дабы обезопасить себя. Но так как доказательств у вас нет, то меня следует допросить с пристрастием, и вызнать всё доподлинно.

— Ну вы же сами сказали, что в исключительных случаях закон можно и подвинуть. Ведь он существует не для подданных, а для того, чтобы удерживать их в должных рамках, — кивнул дьяк Тайной канцелярии.

— Всё же не думаю, что тянуть дворянина на дыбу по малейшему подозрению, это хорошая практика, — покачав головой, возразил я.

Нет, ну а чего такого-то? Со мной ведь разговаривают, так отчего бы и не поговорить. Начать крушить и прорываться всегда успею. Коль скоро не крутят, и не вяжут, значит имеют на меня какие-то планы. А я что, очень даже готов, если это меня устроит. Опять же, я не один, за мной семья, и хотелось бы оградить их от неприятностей. А потому тянем до последней возможности.

— Меня всегда поражало то, как в вас, Пётр Анисимович, уживаются молодой и пылкий юноша, со взрослым и рассудительным мужчиной. Хорошо. А если так. Кроме озвученного, я совершенно точно знаю, что вы под видом неумехи подмастерья пытались устроиться в кузню, на каретном дворе, где содержался экипаж князя Милославского и куда тайком пронесли мешок с угловатым предметом. Что побывав на съёмной квартире переоблачились и под чужой личиной были на месте убийства князя, откуда весьма ловко сбежали. Я могу рассказать и более детально. Как и в случае с Ратниковым. Там с прямыми уликами и свидетелями чуть сложнее, но оснований для допроса с пристрастием вполне достаточно. Ну, как пример ваш четырёхкаратный бриллиант. Сомневаюсь, что вы сможете пояснить где и при каких обстоятельствах его приобрели.

— И отчего же тогда мы беседуем в вашем кабинете, а не в пыточной? — пожал я плечами, сохраняя хладнокровие.

Ну что сказать, моё высокое мнение о себе и пренебрежение к местным мастерам сыска, были ошибочными. Они не даром едят свой хлеб, а уж в умении следить, я им и в подмётки не гожусь. И ведь проверялся на этот случай, используя свою абсолютную память. Но в который раз должен отметить, что она не панацея.

Впрочем, об этом я подумал лишь мельком. Сам же ещё раз активировал «Поисковик» чтобы понять, не ожидает ли меня за дверью комитет по встрече. Но опять не обнаружил ни одного одарённого.

— Беседую я с вами, Пётр Анисимович, чтобы вы понимали, что на всякого хитреца, найдётся другой хитрец, — слегка назидательным тоном, начал отвечать Шешковский. — Вы сейчас всего лишь в одном шаге от пропасти. Причём остановились не осознавая этого, а просто ещё не успели сделать следующий шаг, за которым последовало бы падение.

— И что же это за шаг?

— Дьяк князя Милославского, Вешняков. Только не говорите, что не собирались до него добраться.

— Не буду. Но вам-то он зачем? — откровенно поинтересовался я, так как в игре больше не видел смысла.

— Он знает все секреты покойного Дмитрия Григорьевича. Как полагаете, мне есть до него дело? Только вы, вызнав у него всё касаемо вас, ваших близких и Марии Ивановны, попросту кончили бы его, а у нас к нему куда больше вопросов.

— Хотите, чтобы я его выкрал?

— Хочу, чтобы вы позабыли о его существовании и предоставили остальное мне. Отойдите в сторону и займитесь помощью великой княгине Долгоруковой. Она перед тем как получить согласие его величества на обретение рода, наобещала ему с три короба. В условиях начавшейся войны, которая, увы, закончится нескоро, её поход на юг, профинансированный Иваном Митрофановичем, империи только на руку. Это отвлечёт турок, крымских татар и ногайцев, хотя бы на год, что уже немало.

— А что же с князем Милославским?

— Дмитрий Григорьевич умышлял против наследницы российского престола, и на этом не остановился бы. Нам известно, что готовилось новое покушение, а потому повинен в государственной измене. Но по закону привлечь его увы, весьма сложно, тем паче в условиях войны, да ещё и на территории его княжества. Вы служите в Тайной канцелярии и по факту провели секретную операцию по его устранению. Счастливчик, что тут ещё сказать. Но я надеюсь, что вами будут сделаны соответствующие выводы на будущее.

— Разумеется, Степан Иванович.

— Вот и замечательно.

Это что же, теперь я конкретно на крючке и в любой момент могу оказаться на плахе? Похоже на то. И спасают меня пока только два обстоятельства. Первое, опасение государя, что всем станет известно об оборотнях. И второе, то, что Милославского и так собирались грохнуть, только я опередил императорских убийц. Или это отдали на откуп Долгорукову? Скорее всего. Так что, выгоды от меня живого, всё ещё перевешивают мою безвременную кончину. Но мне дают знать, что я вовсе не неприкасаемый. Вот и ладно, значит живём дальше.

— Кстати, Пётр Анисимович, не подскажете, как так случилось, что вы смогли атаковать «Воздушными клинками» на расстоянии почти в семьдесят шагов? Поднялись до пятого ранга? Ещё один волколак? Как-то многовато вокруг вас зверья получается.

— Ваш человек сильно ошибся, не с семидесяти шагов, а не далее пятидесяти. Что же до зверя, то увы, мне такое счастье не обломилось, и у охотников пока выкупить не за что, — я выразительно посмотрел на Шешковского. — Зато обнаружилась великолепная способность. Я могу проводить в изнанке втрое дольше времени, чем другие одарённые. Так что, в настоящий момент подбираюсь к четвёртому рангу.

Лучше бы конечно чтобы все продолжали думать, что я на втором, но похоже придётся кое-что раскрыть. При условии возможности трёхчасовой медитации, обозначенный мною прогресс вполне вписывается в общую концепцию роста дара.

— Три часа в изнанке? Вы сильно рискуете, Пётр Анисимович, — озадаченно покачал головой Шешковский.

— Ну, пока никаких негативных последствий. Ни особой тяги, ни дискомфорта, всё как обычно.

— А не покажете ли вы мне свою Суть? — бросив на меня лукавый взгляд, попросил он.

— С лёгкостью, Степан Иванович, но хотелось бы знать, что я получу взамен, — я состроил не менее хитрую морду лица.

Нормальная практика. Не любят одарённые заголяться по поводу и без. Так что, моё нежелание делиться своими успехами вполне укладывается в рамки.

— Вы выйдите отсюда без ущерба. Этого мало? — вздёрнул бровь Шешковкий.

— Ну-у-у, это не серьёзно. Я и так выйду, это уже понятно. А вот скажем, если подскажете мне команду охотников, что готовы продать мне волколака. За реальное серебро, а не за красивые глазки.

— Вот уж нет, Пётр Анисимович, это точно того не стоит. Не смею больше вас задерживать.

Ну что сказать, просто несказанное везенье. Кто бы мог подумать, что меня возьмут под такой плотный колпак. Я-то в наивности своей полагал, что всех переиграл, а меня оказывается ведут, причём весьма профессионально. Ну и что такого, что тут нет спецслужб как таковых. Уж прирождённые мастера сыска и слежки имеются в любом случае.

По выходу из здания Тайной канцелярии, я устроился в подкатившей бричке с Хрустом и Зимой. В коробах под облучком и сиденьем у них целый арсенал, и случись нужда, они тут же пришли бы мне на помощь. Хруст слышал всю нашу беседу, с помощью «Разговорника», и находящегося при мне «Передатчика».

На занятия я успел вернуться как раз к окончанию большой перемены. Вообще-то университет у меня сейчас повис гирями на ногах. Хватает иных забот, и лучше бы не откладывать их в долгий ящик. С одной стороны, времени совсем нет и нужно поторапливаться. С другой, не стоило забывать мою склонность ковать железо пока горячо, и практически неспособность играть вдолгую. Ну ничего не могу с собой поделать и если речь идёт о рутине слишком быстро остываю.

После университета, я заскочил в трактир, где наконец смог нормально поесть. Не то кишка кишке уже приговор писала, а живот недовольно урчал возвещая всем окружающим о моём к нему пренебрежительном отношении. И только решив эту проблему, направился на съёмную квартиру, где меня должна была дожидаться Долгорукова.

— Это сделал ты⁉ — сходу встретила она меня вопросом.

Прежде чем ответить, я активировал «Поисковик». Надо бы почаще его использовать, по поводу и без. Уж больно сильно меня сегодня озадачил Шешковский. А я, как ни крути, нахожусь в ближнем круге наследницы престола.

Сканирование показало, что в комнате посторонних источников Силы нет. Как отсутствуют они и в соседних помещениях, что снизу, что сверху, а значит и говорить можно свободно. Хотя-а-а… Простецов я ведь не замечу, как пропущу и ухо прильнувшее к дырке в стене. Квартира моя уже засвечена, а посвящать в свои планы и возможности посторонних я не намерен.

— Давайте прокатимся, ваше высочество, — предложил я, указав на дверь.

— Хорошо, — не стала спорить она.

Мы спустились на первый этаж и вышли через чёрный ход, оставив её охрану ожидать у парадного. Оказавшись на другой улице, устроились в моей бричке и покатили по мостовой плавно покачиваясь на рессорах. Пока я разъезжал по своим делам, Лиза взяла дело в свои руки, и переоборудовала мой личный экипаж. Хотя сама всё же предпочла лёгкую карету.

— Боишься, что нас могут подслушать в твоей квартире? — спросила Мария, когда я подняв верх, устроился рядом.

— И для этого есть все основания. Сегодня имел беседу с господином Шешковским, который доподлинно пояснил мне, что ему известно обо мне многое. Возьми, — я протянул ей листок бумаги с вязью двух плетений.

— Что это?

— Вот это, «Поисковик», он позволяет обнаруживать все проявления Силы в радиусе семидесяти шагов, Вместилище одарённого, заряженные бриллианты или карман.

— У тебя получилось! — вскинулась великая княгиня.

— Как видите, — улыбнулся я.

Говорить о том, что мне удалось не просто создать нужное плетение, но и добиться радиуса в двести пятьдесят сажен, я не стал. Не нужно оно ей сейчас, и весь сказ. На то что попроще нужно единовременно десять люм Силы, а потому и минимальные требования пятый ранг. Чтобы активировать более мощное потребуется уже сотня, и тут без восьмого не подступиться.

— А второе плетение? — поинтересовалась она.

— Я назвал его «Щуп». Позволяет на расстоянии узнать заряд амулета или накопителя, а так же объём вместилища одарённого.

— Ты вообще понимаешь, что создал⁉ — возбудилась она.

— Как и то, что об этом лучше никому постороннему не знать. И кстати, это не единственное моё достижение, — не удержался я от бахвальства.

Уж больно хороша она, когда вот так возбуждается в восхищении, как ребёнок получивший вожделенную игрушку.

— Стоп! Потом расскажешь.

Она откинулась на полумягкую спинку сиденья, и расслабилась. Решила не откладывая в долгий ящик, попробовать новые плетения. И понять её несложно. Мало того, что местные помешаны на своей Сути, так ещё и появившаяся возможность обладать тем, чего у других нет и в помине.

— Твоё вместилище уже девятьсот пятьдесят люм! — наконец восхищённо произнесла она. — И одарённые. Я их вижу. И каждый твой камень тоже, знаю где они, только на расстоянии не вижу какой у них заряд, но если с «Щупом», то уже совсем другое дело.

— Ты решила израсходовать на эксперименты весь запас вместилища? — хмыкнул я.

— Не беда, на этот случай у меня имеется парочка камней. Итак, это твоя работа? — имея ввиду убийство князя, поинтересовалась она.

— И что плохо, об этом знают и в Тайной канцелярии.

— Не вижу ничего плохого, — возразила она. — коль скоро это так, то мы… Не смотри на меня так, именно мы. Так вот, мы в фаворе у его величества, и можем далее следовать своим планам.

— Плохо то, что Тайная канцелярии плотно опекает нас, — приняв это самое мы, начал пояснять я. — А значит наши планы могут быстро стать их достоянием, и в них могут вмешаться.

— Но наша цель на руку его величеству.

— Я не о цели, а о способе её достижения. Полагаю, что нас обоих без всяких сантиментов возьмут за глотку, как только узнают о наших успехах.

— Кстати, об успехах. Что ты там ещё измыслил? Новое плетение?

— Не плетение. А способ как его упрятать внутри.

— И что это значит?

— Только то, что я смогу наладить изготовление «Разговорников» без бриллиантов, сохранив при этом секрет конструкта. Видимым останется только плетение, которого нужно касаться пальцем, для ответа.

— То есть, ты не станешь регистрировать конструкт в Привилег-коллегии?

— А зачем? Пусть попробуют повторить, я не против. — самодовольно улыбнулся я.

— Ты полон сюрпризов. И как дорого будет стоить комплект из двух камней?

— Думаю сто рублей за пару, отличная цена. Учитывая, что с моим подходом их можно изготавливать с поразительной лёгкостью, доходы обещают быть колоссальными.

— И когда приступишь к изготовлению амулетов?

— Плотно я этим заниматься не буду. Только в свободное время или коротая дорогу, для чего пересяду из седла в карету. Слишком много дел.

— Ты уезжаешь?

— Завтра же поутру. Меня на каретном дворе Лизы уже дожидается пойманный волк. Нужно проверить моё предположение. Ну и домой наведаться, поглядеть, что там получилось на выходе и начать испытания. К слову, время идёт, и пора начинать набирать личный состав полка.

— Не рано? Ты ведь хотел начать с подготовки офицеров, потом десятников, и только после этого переходить к рядовым.

— Нормально. В плане боевой подготовки, так оно и будет. Для этого нам потребуется два участка, поодаль друг от друга. Первый для подготовки командного состава, и второй для муштры рядовых, всех без исключения. А для этого можно подтянуть уже отслуживших и ушедших на покой. Уж эту-то науку они знают крепко.

Я собирался именно муштровать личный состав. Так, чтобы они боялись своего десятника пуще врага, чтобы сначала выполнили приказ, и только после этого задумались, какого собственно говоря лешего. И в этом плане строевая подготовка занимает почётное первое место.

Разумеется я её разбавлю физической, приёмами подлой борьбы и штыкового боя. А вот боевой подготовкой займусь уже позже, когда будет готов командный состав. Впрочем, привнести я собираюсь не так чтобы и много, потому как характер нынешней тактики в целом ряде случаев подразумевает под собой плотные построения. Ну взять хотя бы ту же кавалерию, которая всё ещё властвует на поле боя. Её атаку в цепи не встретишь, тут нужно каре и плотный ружейный огонь.

Вообще, конечно вот так, с бухты-барахты, вперёд бегом скачками, подобные дела не делаются. Тут нужна многолетняя вдумчивая подготовка. Но мы имеем неуёмный характер некоего баламута, меня любимого и изменившуюся политическую обстановку, из-за которой государь нас пинками выпрет в Дикое поле.

Ну и такой момент, что я не уверен, исчезла ли опасность грозящая Марии со смертью Милославского. Он не единственный кому не понравился взбрык императора, а как только мы окажемся в Диком поле, все недоброжелатели успокоятся и отвлекутся на другие вопросы, предоставив этой красавице возможность самой сгинуть на чужбине.

Глава 9

— Не придумывай, отправляться в дальнее путешествие, в бричке, глупее не придумаешь, — фыркнула Лиза.

— Сестрица, мне пыль в газа пускать не перед кем. А богатый экипаж привлечёт лишнее внимание. Опять же, в случае опасности, бричка куда удобней чтобы отбиться.

— Вот скажи, когда ты в последний раз путешествовал не верхом, а в карете или той же бричке? Не в городе по мостовой, а по просёлку. Ты хоть представляешь сколько там пыли? Думаю об этом ты не подумал. А я настояла на том, чтобы салон кареты был максимально закрытым. Так что, путешествовать теперь одно удовольствие. Пусть цена немного и подросла, зато такие экипажи выкупаются с куда большей охотой.

— Хм. А ведь я и впрямь не подумал об этом. Ладно, убедила. А не жалко? Ты ведь в месяц только десяток карет делаешь.

— Петя, ты вообще за кого меня держишь⁉ — возмутилась сестра, влепив мне кулачком в плечо.

— Тише ты, больно же! — теперь уж пришло время выказывать недовольство мне.

— Кстати, это не только мои потери, но и твои, — заметила она.

— Не понял.

— А что тут непонятного, я считаю это свинство с моей стороны загребать всю прибыль себе. По хорошему с меня и четверти хватит, но ты ведь не согласишься.

— Не соглашусь конечно. Это твоё предприятие, и только твоё. Я для тебя всё это и задумывал изначально. Найду я способ заработать, даже не сомневайся.

— Я не просто не сомневаюсь в этом, но знаю, что так и будет. Но вам с Марией ведь необходимы средства для осуществления ваших планов. Толком она мне ничего не сказала, но упомянула, что голова от навалившихся забот у неё идёт кругом.

— Мы решим эту проблему.

— Конечно решите. Только я при этом останусь к вашим планам безучастной. Поэтому и решила, что в течении этого года три четверти доходов буду безвозмездно передавать вам. Это не благотворительность и не просто так, братец, а вложение на будущее.

— На будущее?

— Ну-у, Мария конечно ничего не говорит и ты скрываешь, но она прошла обряд обретения рода, и следующий логический шаг это приобретение владений. Я хочу в этом участвовать, с перспективой на будущее.

— Рощины не в восторге от тебя, как от возможной невестки, — понял я.

— И это тоже, но не главное. Ты, Петя, совсем уж из меня корыстную не делай.

— Хм. Значит, желаешь помочь?

— Да, — она решительно тряхнула головой.

— Спасибо сестрёнка.

— Дурак ты. Это ведь всё равно по факту твоё. И кем бы я была…

— Нет. Каретный двор твоё предприятие и только твоё. Но помочь ты сможешь. И ещё как, даже не сомневайся в этом.

— Чем могу быть полезна? Я готова, — тут же подобралась она.

— Так уж вышло, что ты единственная земельник шестого ранга, кому я могу доверять

— То же мне, новость, — не без удовольствия хмыкнула она.

— Новость будет сейчас, — осмотревшись и подобрав несколько камушков, заверил я. — Пошли в дом.

Каретный двор жил своей жизнью, из цехов доносился грохот, звон металла, перестук молотков, вжиканье пил и мат животворящий. Количество работников сильно возросло, а к следующему лету Лиза планировала расширять производство, уж больно спрос на кареты был высок. В этой связи она даже не думала продавать их по сниженным ценам. К чему, если и так очередь на полгода вперёд расписана? Так что, предприятие вышло даже прибыльней моих расчётов.

Большую избу стоявшую тут изначально, она снесла едва стала хозяйкой, а на её месте поставила более удобный дом, с современной планировкой, пусть и бревенчатый. Имелись тут и кухня, и столовая, и рабочий кабинет, и две спальни для нас. Ведь случалось и так, что мы тут не только работали, но и оставались на ночь.

Прошли в кабинет, и я усадил сестрицу за рабочий стол, сам же устроился у приставного, рассыпав на нём подобранные камешки. Обтёр один из них тряпицей, и тут же расколол надвое. После чего взял одну из половинок и закрыв глаза начал выводить вязь внутри камня. Увы, но наложить, так чтобы плетение оказалось скрытым не получалось. Только вот так.

— Держи, — закончив работу над второй половинкой передал я её сестре.

— Что это? — искренне недоумевая, поинтересовалась она.

— «Разговорник»

— Но я вижу только плетение активации.

— Правильно. Потому что основная вязь находится внутри камня.

— Как такое возможно?

— Возможно сестрица. Приложи за ухо, — и когда она последовала моему совету спросил. — Слышишь меня?

— Конечно слышу, — так же через амулет ответила она.

— Вот так-то. Кто не захочет иметь амулет, которому не нужен бриллиант? Да только никто не сможет узнать его секрет.

— И ты хочешь, чтобы я начала ладить такие «Разговорники»?

— Именно. Мы могли бы продавать их, скажем, по сотне рублей за пару.

— Но это невозможно. Слишком тонкая вязь, мне такую работу нипочём не осилить.

— Ерунда. Если будешь использовать готовые плетения и методу, то у тебя все получится.

— И откуда я их возьму?

— Ты уже держишь их в руке.

— В смысле? — не поняла она, вертя половинку «Разговорника».

— Вот, — я подтянул к себе лист бумаги и вооружившись пером, быстро начертал вязь нескольких плетений, связанных в один конструкт.

— Что это?

— Я назвал его «Копир». Тебе не нужно уметь выводить тонкую вязь. Достаточно, чтобы твоя ладошка скрывала предмет полностью. В одну руку берёшь половинку «Разговорника», в другую заготовку и активируешь конструкт. Несколько секунд и копирование завершено. Он довольно прожорлив и на одну пару у тебя будет затрачиваться больше сорока люм, плюсом обработка камня, словом затратная штука. Зато никаких сложностей с нанесением плетений.

— Как ты до этого додумался?

— Я умный. Ты сомневалась?

— Никогда я в тебе не сомневалась. Но подобное… Похоже, ты уже заткнул за пояс профессора Брюса. Уверена, что он за всю свою жизнь не создал ни одного плетения.

— Я не был бы столь категоричен. К тому же, у меня есть перед ним неоспоримое преимущество, я ведь универсал, а потому вижу и чувствую то, что от него попросту сокрыто. Там где ему приходится задействовать невероятную интуицию и продвигаться вслепую, я остаюсь зрячим. Не суть важно. Ты готова помочь нам с Марией.

— Разумеется. Я немедленно приступлю к созданию амулетов.

— Немедленно, ты изготовишь лишь опытные образцы, чтобы набить руку. Трудиться же станешь над другими камнями, имеющими приятную текстуру. Не стоит забывать, что плюсом к функциональности нужна ещё и хорошая форма.

— Согласна, — возбуждённо произнесла она

После чего взяла листок, всмотрелась в изображение, а затем закрыла глаза скользнув в изнанку, дабы там начертать придуманный мною конструкт. Вообще-то, пройдя в изнанку вместе с ней, я мог бы подправить плетения, подогнав их персонально под неё, чем сократил бы расход Силы. Но я по-прежнему не желал, чтобы она видела мою Суть. У меня всё же присутствовали некоторые сомнения в отношении неё. Так что, с этим стоит обождать.

Вернувшись из изнанки, она подхватила один из камешков и с лёгкостью расколола его на две половинки. Затем в левую ладонь взяла заготовку, в правую готовый амулет и закрыла глаза. Через несколько секунд проделала то же самое со второй половинкой и протянула её мне.

— Ты меня слышишь? — глядя на меня с надеждой, спросила Лиза.

— Причём отлично.

— У меня получилось! — радостно воскликнула Сестра.

— А могло ли быть иначе, ведь свечение «Копира» подсказало тебе, что конструкт активен.

— Да. Но никто ведь и никогда такого не делал.

— Думаешь, я не испытал его, прежде чем предложил тебе?

— Ой, ладно, не занудствуй. И вообще, не мешай мне восхищаться моим братом!

— Не буду, — рассмеявшись, согласился я.

— Итак, какие планы? — указывая на амулеты, поинтересовалась она.

— А какие планы. Сбором камней, можно озадачить сельскую ребятню, они натаскают хоть тысячу пудов гальки. Потом сказать Тихону, чтобы в мастерской наделали дужек из латуни, благо потребная проволока у нас имеется, и сложностей никаких. Форму и размеры амулета ты знаешь, сама такой носишь за ухом.

— В принципе да, сложностей никаких, — пожала она плечиками.

— Только одно условие, Лиза. Ты об этом никому не говоришь, сама не пытаешься продавать и подарки никому не делаешь. Просто копируешь, и складываешь попарно в шкатулочку. Остальным я займусь сам.

— Что так? — удивилась она.

— А то, что на выходе, это огромная прибыль, с минимальными трудозатратами. А там где деньги, может быть всё что угодно. Вплоть до того, что тебя могут похитить и заставить поделиться секретом.

При этих словах, сестра повела плечами, словно по её спине пробежал озноб. Да чего там словно, если так оно и есть. Её уже похищали и накладывали узор «Повиновения», и она точно знает, что подобное возможно. А я реально опасаюсь этого, потому и нагоняю жути.

Лиза провела на каретном дворе ещё немного времени, после чего отбыла в город, а я остался. Рано утром выдвигаться в путь, и смысла кататься туда обратно никакого. Переночую здесь. А пока пора бы заняться пойманным волком. Нашёл я его всё в том же подвале, над которым возвели новый дом.

Хруст уже позаботился обо всём, и зверь был стреножен, прикован к земляному полу, с выбритым участком шерсти на спине. Я достаточно быстро управился с нанесением и активацией узора, получив послушного моей воле хищника.

Тихона мы с Лизой уже озадачили на пару, поэтому я отправился в село. Подозвав ватагу мальчишек сообщил, что заплачу по полкопейки за гальку размером не больше куриного яйца. И ребятня меня не разочаровала, притащив их столько, что я имел возможность отобрать образцы с интересной текстурой. Но даже в этом случае у меня на руках оказался запас весом эдак пуда в три. Впрочем, это меня мало занимало, ведь и по этой причине в том числе, я и отправляюсь в карете.

Выехали мы ранним утром и волк ехал со мной, устроившись в ногах как самая обыкновенная собака. Пришлось конечно малость успокоить лошадей, которых пугал запах хищника, но вскоре они с ним свыклись, а когда побежали по дороге, увлекая за собой экипаж, им стало не до таких мелочей.

Я открыл ящик с камешками, которые натащила мне ребятня, и взял первый из них. Для начала придал удобную форму для ношения за ухом, затем расколол на половинки, сгладил углы и наконец отполировал. Плетение вовсе не моё, я использовал уже существующее, разве только по обыкновению слегка улучшил его. Ну что сказать, обычная речная галька со светлыми прожилками, но получилось весьма нарядно. Последний штрих, приделать готовые дужки, которые в большом количестве подготовили в мастерской.

Наконец дело дошло и до нанесения конструкта. В моём случае на это требовалось куда меньше Силы, но куда больше времени. Однако как представлю себе, что всякий раз придётся заниматься монотонным нанесением вязи… Да ну нафиг! Проще воспользоваться «Копиром». Раз! И готово. Затратно, не без того, и на одну пару мне требуется сорок три люма, зато серьёзно экономится время.

А нет. Ещё пара люмов на то, чтобы нанести на половинки порядковый номер «1». Мало ли, вдруг смешаются несколько комплектов и поди разбери где чья половинка. Нумерация же поможет избежать возможной неразберихи. Только Лиза будет ладить без номеров, этим займусь я лично. Во избежание, так сказать.

К слову, у сестрицы расход на полный цикл изготовления «Разговорников» окажется куда выше. Если она будет использовать весь свой суточный лимит, то сможет выдавать не более шести пар. Не более, ага. Всего-то шестьсот рублей в сутки. Какие мелочи. Хотя на моём фоне конечно никаких сравнений.

Впрочем, я не собирался тратить на это занятие весь объём моего вместилища, ограничившись лишь половиной. Вот чего не хотелось бы, так это оказаться с пустым вместилищем, перед возможной опасностью. Поэтому в сутки смогу выдавать только по двадцать комплектов. Всего-то две тысячи рублей. То же так себе прибыль. Да просто сущая мелочь. Ага.

Ну, а если серьёзно, вот эти амулеты являют собой возможность полностью закрыть финансовый вопрос нашего с великой княгиней предприятия. Только за месяц, при ежедневной работе, за минусом десятины налога, мы можем заработать порядка семидесяти тысяч. А в том, что «Разговорники» будут раскупаться как горячие пирожки, сомнений никаких.

Всего лишь через месяц в нашем распоряжении окажется сумма достаточная для начала подготовки похода, не прибегая к особой экономии. Через четыре, в средствах появится даже какой-то избыток. Впрочем, это вряд ли. Денег много никогда не бывает, так что найдётся куда потратить и результат четырёхмесячной работы, и даже годичной.

М-да. Ну и при условии, что я смогу себя заставить заниматься такой рутиной. Казалось бы, обработано всего-то десяток комплектов, а мне, от одной лишь мысли, что придётся заниматься этой монотонной работой изо дня в день, становится не по себе.

Хотя-я… Амулеты, деньги, это всё замечательно, но куда важнее возможность развития дара у будущих вассалов Марии. Без сильных одарённых нечего и мечтать браться за такое серьёзное предприятие, потому что турецкий султан ни за что не смирится с потерей Азова, и бодаться с ним придётся по взрослому.

Мне пришлось посидеть и поломать голову над штатами нашего будущего полка исходя из местных реалий по вооружению, и на основе моего опыта. Структура вроде бы получалась стройной и вполне приемлемой. Одна беда, при самом скромном подходе в полку получалось не менее семидесяти офицеров. Причём половине из них предстоит поднять дар до восьмого ранга, а минимально допустимый, у обычного подпоручика шестой.

В этой связи, было бы просто замечательно, если выстрелит моё предположение с волками. Этого хитрого зверя поймать достаточно сложно, но куда проще, чем сыскать большое количество душегубов, которых рука не дрогнет отправить на убой. Да и душевных метаний поменьше, чего уж там.

Но даже если задуманное и удастся, задачка всё одно не из простых. К тому же, вместилище не безразмерное, а восстановление Силы дело не быстрое. Поэтому я не собирался делать ставку только на одарённых, хотя они конечно же выступят основной силой нашего полка. Не менее важно позаботиться о вооружении полка современным оружием. И даже лучшим. А кроме того снабдить достаточным количеством боеприпасов, причём не только для ведения боевых действий, но и обучения личного состава.

В этой связи Дудин, закончивший модернизацию своего, теперь уже оружейного завода, получил от меня заказ на полторы тысячи пехотных штуцеров, ну или всё же винтовок, и пятисот карабинов, и по сотне патронов к каждой единице. Только на выполнение этого заказа потребуется сто тысяч рублей, и это с учётом серьёзной такой моей персональной скидки. Ох и дорогая же эта штука, война…

К карману в Тульском уезде, мы подъезжали уже во второй половине следующего дня. Прекрасно ориентируясь на местности, я приказал остановиться примерно за семьсот метров от нужного места. И активировал «Поисковик», ожидаемо не сумев почувствовать карман. Я знал где он, я стремился его ощутить, я искал пути чтобы дотянуться до него.

В поисках ответа, мне пришлось даже скользнуть в изнанку. Ну не может быть, чтобы нельзя было дотянуться до источника Силы. Если это можно сделать на пятьсот метров, тогда можно и дальше. Просто нужно найти пути решения этой задачи.

Мы съехали с тракта, и разбили стоянку на том же удалении, но в стороне, так, чтобы не привлекать ненужное внимание. Я двое суток пытался нащупать ответ, то сосредоточенно трудясь над проблемой, то отвлекаясь на что-то другое.

И наконец мои усилия оказались вознаграждены. Мне удалось внести изменения и теперь я мог обнаружить карман на расстоянии в восемьсот метров. Вот только ни заряженные бриллианты, ни вместилища одарённых я с его помощью не видел. Причём не только в удалении, но вблизи. Похоже причина в том, что на выходе у меня получилось уже не усовершенствованный «Поисковик», а совершенно другое плетение, которое я назвал уже «Сканер».

К счастью, на этом мои успехи не закончились. Потому что помещённый в центр конструкта волк, успешно обратился в волколака. Нужно было видеть, с каким обречённым видом зверь выполнил мой приказ, входя в границы конструкта. Признаться, я ощущал себя куда поганей, чем когда определял туда душегубов. Эти-то те ещё мразоты, а волк просто хищник, и живёт так не по злобе, а по своей природе.

Наутро зверь не обратился в прежнюю форму, оставшись волколаком. Я не удержался от эксперимента, и метнул ему в лапу «Воздушный клинок», но тот не причинил ему вреда, истаяв лёгким маревом. Похоже, волку не нужно время для окончательной трансформации.

У меня похоже поехала кукуха, потому что я решил будто удача на моей стороне, и не откладывая в долгий ящик решил провести полный комплекс испытаний, употребив желчь.

Из положительных моментов, я не испытал того отвращения, которое на меня накатило от понимания, что исходной формой был человек. Противно? Да. Рвотные позывы? И это было. Но только и всего. Из отрицательных. Меня опять практически сразу скрутило в бараний рог…

Глава 10

Орудие изрыгнуло пламя и дым огласив округу грохотом выстрела, вздрогнуло и взбрыкнуло подавшись назад. Сошник упёршись в землю снял слой грунта, словно отвал, закреплённые на спицах колёс противооткатные пружины натянулись, а затем подали его обратно.

Через несколько секунд на расстоянии в три версты вспухло белое облачко. Я активировал «Дальнозоркость», и отчётливо рассмотрел как упала группа мишеней. Из тридцати штук, стоять остались только шесть. Ну что сказать, в этот раз прилетело кудаточнее, чем в прошлый. Я постепенно нарабатываю опыт в этом деле.

Мишени недолго оставались в лежачем положении, секунда, и противовесы начали поднимать их, а ещё через одну, они вновь изображали из себя стойких оловянных солдатиков. Я удовлетворённо кивнул, и отдал команду.

— Передок к орудию! — и обернувшись к поручику Воронину спросил. — Ну и как вы находите мою новую гаубицу?

— Не знаю во сколько она вам обошлась, но я в неё уже влюбился, — заворожённо качая головой, произнёс он.

— Дорого обошлась, не без того. И снаряды по цене кусаются, — вынужден был признать я, и добавил, — Но какова эффективность!

— С этим не поспоришь, результат внушает, — всё так же под впечатлением, произнёс поручик.

Расчёт из десятка крепостных парнишек подогнал к орудию передок, и начал цеплять его. Пора менять позицию, сейчас приблизимся на произвольную дистанцию, и сместимся… да хоть вправо, и повторим серию из трёх снарядов…

Делать ставку на одних лишь одарённых глупо, как не стоит возлагать все надежды и на винтовки. Они конечно обеспечат серьёзное преимущество, но памятуя о Крымской войне, полагаю все же не подавляющее. А вот шрапнель, которую я решил всё же назвать на русский лад градом, уже совсем другое дело. Причём если пойти дальше, и не начинять обычную круглую гранату пулями, а создать полноценный снаряд, то и толку будет куда больше.

Я конечно мог пойти по пути наименьшего сопротивления и использовать литой чугунный оперённый снаряд, оставив прежнюю пушку. Калибр меньше, снаряд в полтора раза легче, чем у единорога, так что и отдача будет куда меньше, и результативность значительно выше. Но я никогда не забывал простое правило — что легко сделать, легко и повторить. Лишаться же преимущества не хотелось. Хватит уже и той картечной гранаты, что я слепил на коленке.

Рота капитана Яковлева вышла с развёрнутым знаменем, минимальными потерями и вынесенным опытом использования нового боеприпаса. Кирилл Романович оценил его эффективность, и подал соответствующий рапорт по команде. Насколько озвучила мне Голицина-Тульева, решение ещё не принято, пушкарный приказ сейчас рассматривает новинку, и пробует её на зуб. Но если там не дебилы, то новинку в срочном порядке начнут внедрять в войска. Во всяком случае, Елена Митрофановна намерена использовать это в своём полку. А значит, мне нужно пойти дальше.

В этой связи я решил сделать ставку на нарезной ствол, казённое заряжание и цилиндра-оживальный снаряд с двумя свинцовыми поясками. От многого, что мог предложить даже я, пришлось отказаться. И дело тут вовсе не в технологиях, они были на достаточном уровне, чтобы обеспечить приемлемое качество, и не в дороговизне, уж с деньгами я как-нибудь разберусь. Вопрос упирался во время, которого катастрофически не хватало.

С одной стороны, мы вроде как сами обозначили сроки, но с другой, Долгорукову уже начали подталкивать и теребить, а отправляться в поход с сегодняшним вооружением, при соотношении сил не в нашу пользу… Ну, это если только отвлечь внимание на себя в качестве пушечного мяса, тем самым вынудив Турцию погодить с объявлением войны. О том же и Шешковский вещал.

Словом, мне срочно нужна пушка с нарезным стволом и при минимальных затратах. Вот и вышла у меня трёхфунтовая гаубица, с клиновым затвором. Из изысков только противооткатные пружины и сошник, которые вполне приемлемо гасили откат, а первые ещё и возвращали орудие в практически изначальное положение.

С одной стороны, изменений вроде и немного, но с другой, в изготовлении такая гаубица обходится уже чуть не втрое дороже того же полупудового единорога, стоившего порядка трёх тысяч рублей. Не шутка! А главное, по времени её делать куда дольше. Хотя я конечно же подошёл к делу основательно, и озаботился необходимым оборудованием и станками, что опять влетело в копейку, но зато значительно удешевит производство и серьёзно ускорит процесс.

Дудин хватается за голову, сворачивает частные заказы, делая мои приоритетными, но всё же и не думает отмахиваться от меня. Он и пушкарный цех взял в свои руки, где пришлось организовывать литейню, да мастера литейщика привлекать. Правда, он до того только колокола ладил, но управился и с орудиями. Основные части как раз литьём и получали, а дальше, как в том анекдоте, доработка напильником.

Всем этим я занимался тот месяц, что провёл в Воронеже после похищения великой княгини. Времени как раз хватило на то, чтобы не только гаубицу изготовить, но и картечницу. Однофунтовая пушечка, калибром в пятьдесят миллиметров должна была заменить в нашем полку станковый пулемёт. Дистанция боя для неё всего-то три сотни шагов, но с казённым заряжанием и готовыми патронами, можно добиться скорострельности в шесть выстрелов в минуту, что существенно усилит огневую мощь взвода.

Никакой ошибки, я собирался вооружать ею именно взвод, введя в него отделение огневой поддержки. Говорю же, что серьёзно переработал штаты местного полка, исходя из собственного опыта, и возможностей этого мира. Дорого, не без того, но оно того стоит. Однозначно…

Мы достаточно споро сменили позицию, и я сделал Воронину приглашающий жест, мол не желаете ли попробовать. Тот видел как я отстрелял две серии по три снаряда, задавал уточняющие вопросы, и наконец являлся опытным артиллеристом, имевшим дело с пушками уже не первый год. К тому же, тема эта ему была интересна. Будь иначе, и я не стал бы обращаться к нему только из-за того, что он обязан мне жизнью.

Получилось у него не так удачно как у меня. Ошибся с определением дистанции, а потому группу мишеней задело только краем, повалив лишь две из них. Но он сделал выводы, внёс поправку, заменив трубку замедлителя на секунду дольше, и следующим снарядом накрыл разом все мишени. Глянул на меня.

— У нас с собой ещё четыре снаряда, — ответил я на его немой вопрос, и сделал приглашающий жест.

— Передок к орудию! — выкрикнул он команду.

Сменив позицию мы чуть приблизились и ещё больше сместились вправо. Сыто лязгнул затвор, Воронин прикинул расстояние, выставил прицел и приник к нему. Грохнуло, и снаряд вновь ушуршал к цели. Вспухло молочно-белое облачко, и вновь накрыло всю группу. Двести пятьдесят десятимиллиметровых пуль это конечно ни баран чихнул, но и уметь стрелять тоже нужно. Поручик делал это прямо-таки виртуозно.

— Вы отлично стреляете, — когда был израсходован последний снаряд, отметил я.

— Да я вообще не представляю как можно из такого орудия промахиваться.

— Передок к орудию! Возвращаемся в имение, — распорядился я, садясь в седло.

Воронин последовал моему примеру, и мы не выказывая поспешности направились в сторону имения моих родителей. Ну, а где мне ещё проводить испытания нового орудия? Для чего я выкупил десяток молодых холопов, не имеющих ещё плетений. Пришлось убить целую неделю на то, чтобы научить их выполнять обязанности орудийной прислуги. Успехи пока не очень, но для испытаний их умений уже вполне хватает.

— Кстати, а как воспламеняется трубка замедлителя? Если свинцовые пояски плотно входят в нарезы, то должны наглухо перекрывать путь пламени и дыму, — поинтересовался Воронин, ехавший со мной рядом.

— Два нареза друг напротив друга, сделаны глубже и шире остальных, свинец не заполняет их полностью и происходит прорыв воспламеняющий затравку. За всё время не было ни одной осечки.

— Понятно. А какие ещё есть заряды?

— Картечь, пять сотен пуль диаметром как и в граде, четыре линии^[2].

— Всего-то? Такая пуля слишком лёгкая, и далеко не полетит.

— До трёхсот шагов более чем достаточно, а дальше уже следует бить градами.

— Хм. И каковы результаты на такой дистанции?

— Очень хорошие. Настолько, что я решил изготовить ещё и картечницы, сродни уже существующим однофунтовкам. Опытный образец в имении, скоро сами сможете посмотреть и оценить.

— Их так и используют, но заряжают ближней картечью. И бьёт она до четырёхсот пятидесяти шагов.

— Только в заряде лишь три десятка пуль, а в цель на пределе попадает хорошо как штуки три-четыре. У меня же двести пятьдесят, и до противника долетит куда больше.

— Но маленькая пуля наносит не такие уж и серьёзные ранения, — с сомнением покачал головой Воронин.

— Для того чтобы убить, хватит и этого, а то, что будет много раненых, так оно и к лучшему. Раненый уже не боец, а обуза и деморализующий фактор. Он требует эвакуации в тыл, лечения и ухода.

— А гранаты у вас имеются?

— Разумеется. Они точно в таком же стакане, как и град, но он полностью заполнен двумя фунтами пороха, а в наконечник вставляется не трубка замедлитель, а специально разработанное кресало, которое выдаёт искру в момент удара снаряда о землю или препятствие.

Ох и намучался же я с ним, пока не получил нужную конструкцию. Как бы всё упростило наличие ударного состава, ну или тёрочного. Однако ничего подобного в наличии не наблюдалось, а потому оставались старые добрые кремень и кресало. Как результат, взрыватель получался достаточно дорогим. Радовало хотя бы то, что из ста двадцати снарядов в боекомплекте восемьдесят отводилось под град, тридцать картечь и только десяток гранат.

Мало? Ну это как сказать. Порох обладает слабой бризантностью и снаряд даёт мало осколков, а потому граната хороша только для стрельбы по укреплениям и постройкам. Степь же подразумевает открытый простор, татарских и ногайских всадников, с которыми лучше разбираться на дальних подступах, и тут град будет как нельзя кстати. Ну или стремительные наскоки кавалерии, когда куда больше пригодится картечь. Так что, думал я над этим вопросом, ещё как думал.

— Я правильно понимаю, что её высочество планирует направиться в Дикое поле? — спросил поручик.

— В её планы входит захватить Азов и открыть России выход в Азовское и Чёрное моря, — не стал темнить я.

— Но тогда нужно будет брать и крепость Еникале, стерегущую пролив, а иначе это лишено смысла.

— Так и будет. Впоследствии. А может нам всё же удастся договориться с турками, и в этом не возникнет необходимости. Как говорится, будет время, будет пища. Пока же, в наши планы входит комплектование пехотного полка.

Никаких секретов я не раскрывал. Всё уже сделано вместо нас с Марией, и постарался не в последнюю очередь сам император, хотя он конечно же в этом ни за что не сознается. Более того, согласно этих слухов, князья собираются отправить против Крымского ханства сильное ополчение, к чему сейчас усиленно и готовятся.

Дезинформация, как она есть. И слухи о том, что великая княгиня собирается в поход против Азова, в ту же копилку. Тем паче, что согласно им она намерена отправиться туда в одиночку, имея лишь один полк. Весьма самонадеянно и глупо, а потому не похоже на правду. Но рекрутский набор полка уже начался.

Эти сведения однозначно заставят турок не спешить с началом войны и постараться выяснить все обстоятельства. Пока же суд да дело, они будут готовить армию, восстанавливать старые и возводить новые укрепления. Убедившись же в том, что князья никуда переть не собираются, ударят сами, и, скорее всего, на Кавказе. К этому времени и мы подоспеем, путая им все карты. А шуму мы наделаем изрядно, уж я-то постараюсь.

— Как по мне, то весьма амбициозные планы, — заметил Воронин, ехавший рядом со мной.

— Но вполне осуществимые, — возразил я.

— С одним полком, не более двух тысяч человек, против четырёх, находящихся за крепостными стенами… До которых, к слову, нужно ещё дойти, чему вполне могут воспрепятствовать татары или ногаи, — он вновь с сомнением покачал головой.

— Неужели вы полагаете, что мы с великой княгиней этого не понимаем?

— Надеюсь, что всё же понимаете.

— Разумеется. Полк будет сформирован не по существующему ныне, а по новому штату. Трёхбатальонный состав, в каждом из которого будет по одной батарее вот таких гаубиц и четвёртая полковой резерв. Кроме того в каждом взводе по одной картечнице. Всего на круг получается шестнадцать орудий, эффективность которых вы имели возможность наблюдать лично, и тридцать четыре картечницы. Ну и как вишенка на торте, поголовное вооружение солдат винтовками, что значительно увеличит дальность и точность боя. Так что, татаро-ногайские всадники будут сильно удивлены.

— Полагаю, что речь идёт о казнозарядных штуцерах вашей конструкции?

— Вы совершенно правы. Делать ставку на дульнозарядные штуцера, отличающиеся мешкотным заряжанием, сущая глупость.

Вообще-то нет. Пуля Минье решает эту проблему на раз. Вот только я не собирался давать в руки возможных противников столь простой в исполнении и эффективный козырь.

— Не проще ли было воспользоваться новомодными пулями с войлочным хвостовиком? — заметил Воронин.

— Благодарю, что вы оценили моё первое изобретение в оружейной области.

— Серьёзно?

— Уверяю вас, Григорий Тимурович. Так вот, несмотря на то, что эта пуля вдвое эффективней круглой, её преимущество всё же недостаточно, а потому мы с Марией Ивановной намерены сделать ставку именно на винтовки.

— Дорогое удовольствие, но допустим. Однако, что вы намерены делать с артиллерией? Ваши снаряды, и в том числе картечь, которой понадобится просто огромное количество. Я не говорю о стоимости. Допустим князь Долгоруков вложится в свою дочь, и выделит потребные деньги. Но серебро не стреляет. Необходимо наладить производство и снабжение боевым припасом. Как вы собираетесь решать эту проблему?

— Есть пара задумок, и уверяю вас, так или иначе, но я решу этот вопрос.

— Как? Поставите парочку заводов. А пушки? Подумать только, такое количество. Вы хотя бы представляете сколько они стоят. Да бог с ней с ценой. Как вы собираетесь изготовить потребное количество за столь короткий срок? Ведь поход намечен на будущий год. И это я помолчу о подготовке личного состава.

— Пушки уже делаются, как заказаны, винтовки и пистолеты в потребном количестве. Обойдётся это конечно же недёшево, но на первое время средства имеются, и есть возможность в скором времени полностью закрыть потребность в деньгах. В крайнем случае, Мария Ивановна сможет обратиться за поддержкой к князю Долгорукову. Словом, это те вопросы, о которых нашим офицерам не нужно задумываться. А вот над тем чтобы принять предложение Марии Ивановны о вашем переводе её полк, подумать очень даже советую. Жалование в полтора раза выше, чем в императорской армии, плюс перспектива получения обширных владений в будущем княжестве и беспроцентный займ на обзаведение хозяйством. И наконец, личный вассалитет великой княгини, и как следствие забота о вашей семье, даже в случае вашей гибели.

— Я знаю, что означает личный вассалитет. Хм. Должен заметить, что это щедрое предложение.

— Причём оно строго ограничено. Так что, подумайте над этим вопросом.

— Но ваш поход в Дикое поле едва ли не самоубийственен. Похоже, что в силу вашего юного возраста вы попросту не понимаете кое-каких вещей. Новейшее вооружение, даже при наличии налаженных поставок всех необходимых припасов, это всего лишь иллюзия полного превосходства над противником, — задумавшись на какое-то время, всё же возразил Воронин.

— Полагаете, что мы с великой княгиней настолько юны и наивны, что не понимаем всей опасности? Просто поверьте, что у нас есть сильные козыри, открыть которые я вам пока не могу. Хотя нет. Кое-что продемонстрировать всё же возможно, — останавливая лошадь, и спускаясь на землю, вдруг решил я.

— И что же это? — присоединяясь ко мне, поинтересовался Воронин.

— Езжайте в имение. Зима, старший. Хруст, останься с нами и охраняй, — распорядился я, и к Воронину. — Григорий Тимурович, дайте мне слово дворянина, что всё сказанное и показанное мною, останется только между нами, и никто и никогда не узнает о том, что вам сейчас станет известно.

— Ч-чёрт, вы меня пугаете, Пётр Анисимович, но ещё больше интригуете. Я даю вам своё слово.

— Замечательно. А теперь присядем на травку, и если вы не против, прогуляемся в изнанку.

— Не понимаю.

— Просто верьте мне.

— Ну хорошо.

Мы устроились напротив друг друга, и взялись за руки, посмотрели в глаза, и уловив момент, опустили веки.

— Твою м-мать, — не удержался от восклицания Воронин.

Он смотрел на моё вместилище не в состоянии оторвать от него взгляд. А что такого? Оно очень даже внушало. Во-первых, его объём существенно вырос и составлял тысячу семь люм, что серьёзно приближало меня к девятому рангу. И это в девятнадцать лет, через год с небольшим после инициации. И во-вторых, каналы, или жилы, которые под воздействием желчи сейчас расширились настолько, что выглядят по-настоящему внушительно.

— Прошу простить, Григорий Тимурович, я вовсе не собирался впечатлять вас ростом своего дара, — слегка пожал плечами я.

— Волколак? — указав в сторону вместилища, коротко спросил он.

— И не один, — подтвердил я.

— Вы что, охотитесь на них в своём имении?

— Всё имеет свою цену. Просто нужно знать где искать.

— Хотите сказать, что слухи относительно…

— Хочу сказать, что мы здесь не за этим, Григорий Тимурович. Времени у нас не так много, а работа предстоит предостаточно. Выведите пожалуйста перед собой все ваши плетения.

— Зачем?

— За тем, чтобы я показал вам то, ради чего мы сюда и пришли.

На изменение всех плетений персонально под него у нас ушло около получаса. Всё же дело небыстрое, но мы управились, и когда вернулись обратно, ему оставалось только удивляться. Потому что первые же опыты указали на возросшие возможности.

— Да вы просто уникум, — растерянно и в то же время возбуждённо произнёс Воронин.

— Я знаю, — без ложной скромности ответил я, и посмотрел ему в глаза. — И даже это ещё не всё, Григорий Тимурович. Итак?

— Допустим я соглашусь. И что меня ожидает по переводу в ваш полк? — поинтересовался он.

— Звание майора и должность начальника артиллерии полка.

— У меня только четвёртый ранг.

— А я не так давно и вовсе был поскрёбышем, — пожал я плечами.

— Хорошо.

— Это не всё. Вы сами должны будете подобрать офицеров артиллеристов, четверых капитанов на должности командиров четырёхорудийных батарей, и восьмерых поручиков или подпоручиков, на должности командиров двухорудийных взводов. Разумеется, не в качестве затыкания дыр, это должны быть знающие своё дело артиллеристы.

— Я вас понял. У меня есть на примете несколько офицеров, которым точно нечего делать в дальних глухих гарнизонах.

— И главное. Вассальная клятва всех офицеров будет скреплена узором «Верности» новообретённой княжеской ветви Долгоруковых.

— Узор «Верности»? То есть, клятва принесённая дворянином для неё ничего не значит?

— Не стоит делать поспешные выводы, Григорий Тимурович. Для начала, это нормальная практика, для новообретённого рода. Да, старомодная. Но в случае с Марией Ивановной, весьма молодой особой, не имеющей должного жизненного опыта и окружения из проверенных дворян, это вполне объяснимо. И потом, её уже не раз пытались убить, а предатель обнаружился в ближнем окружении князя Долгорукова. Представитель старинного дворянского рода, служивший у его светлости более двадцати лет.

— Я понимаю, но…

— В свою очередь её высочество гарантирует вам в течении года рост до шестого ранга, — перебил я его. — Ну посудите сами, лет в пятьдесят вы всё равно примите узоры. Так что, по сути, ничего не теряете, и даже наоборот экономите время. Более того, вам их нанесёт одарённый девятого ранга. Правда, придётся малость обождать.

— Намекаете на себя?

— Не намекаю, а говорю прямо. К тому же, вы получите персональные узоры, которые куда эффективней.

— Я должен подумать.

— Думайте. Но помните, что о нашем разговоре не должен знать никто.

— Разумеется.

Секретность наша ахиллесова пята. И в то же время, чтобы дворянин пошёл на такой шаг, перед ним просто необходимо хотя бы немного приподнять завесу таинственности. Настолько, чтобы его смогли увлечь перспективы. Узор «Верности» вполне законен, но даже он не гарантирует полной безопасности. Отчего его и используют уже не так часто, как в прежние времена.

Везде и всегда есть свои «но». Стоит уверить носителя в том, что действия, да хоть главы, идёт во вред роду, и тот с чувством выполненного долга встанет на тропу предательства. Он будет свято верить в собственную правоту, а потому и кара узора его не настигнет.

Казалось бы, сейчас род, это сама Долгорукова, и значит «Верность» должен уподобиться «Повиновению», подразумевающему полное подчинение и слепую преданность. Но ничего подобного, ведь великая княгиня по младости лет может ошибаться и вредить самой себе, а значит долг верного вассала в том, чтобы уберечь её от подобной глупости.

Так что, узор этот я собирался использовать как основную, но не единственную меру безопасности. Появилась у меня одна занятная наработка, навеянная братьями Унгернами. Правда никак не подвернётся случай испытать её. Всё же специфическая штучка.

Глава 11

— Ну и что тебе ответил Воронин? — глядя вслед уезжающему поручику, спросила мать.

— Сказал, что подумает. Но я уверен, что согласится, — ответил я.

После чего поднялся на веранду и опустился в кресло качалку. После завтрака хотелось немного расслабиться. Отец устроился напротив взял трубку с длинным чубуком и начал набивать её табаком. Матушка села рядом подобрала со стола рукоделие и взялась за вышивание. Кто бы подумал, она и вышивание! Но факт остаётся фактом.

Вообще в имении сейчас если можно так выразиться, мёртвый сезон. В середине сентября забот у батюшки практически не осталось. Ну, разве после полудня вместе с матушкой выедут в поля, чтобы прогуляться и посмотреть как идёт вспашка. В прошлом году в это время на хозяйственном дворе имения наблюдалось оживление, и во всю работал сахарный заводик, ну или всё же цех. Сегодня же там практически никого нет, разве только конюх.

Я убедил батюшку отказаться на время от производства сахара, и сосредоточить усилия на традиционном земледелии. Официальная версия, он прогорел с этим делом, продукт оказался ненадлежащего качества, сильно уступая тростниковому, а потому овчинка выделки не стоит. И это приняли, даже беззлобно потешались над отцом, отчего тот поначалу реально злился, но всё же до ссор не дошло.

Ну вот не отпускало меня ощущение, что над нашей семьёй сгущаются тучи, и нужно либо прекращать дразнить окружающих своими сверхдоходами, либо поклониться технологией князю Долгорукову, уйдя под его защиту. Но я предложил отцу третий вариант. Выждать два-три года, и когда мы с великой княгиней возьмём под контроль Азов, уходить под её руку. Уж там-то ему воли будет куда больше, да и владения обширней.

Поначалу-то он не поверил в успех задуманного нами предприятия, но мне всё же удалось его убедить, при явной поддержке матушки. Не знаю отчего, но она верила в то, что у нас с Долгоруковой всё получится. Хотя не обошлось и без обид. Пусть мы и не разругались, но некая натянутость во взаимоотношениях всё же возникла, потому что мне пришлось отказать ей в её просьбе.

Ну, не мог я согласиться зачислить её в штат полка великой княгини? Как ни крути, но я получаюсь первым после Марии Ивановны, а значит должен буду отдавать приказы и матушке, требовать исполнения, а случится так и распекать. Гладко оно никогда не выходит. А тогда уж мы можем реально разругаться, чего я не хотел категорически. Мне сразу же припомнился совет одного умного человека, никогда не иметь дел с роднёй, потому что это верный путь к смертельным обидам.

— Как твои дела с набором личного состава? — поинтересовалась мать, довольно сноровисто делая стежки.

— Всё идёт своим чередом, матушка. Команды с рекрутами начнут прибывать уже через две недели. Часть офицеров и унтеров уже на месте, и набор продолжается. Строительство казарм идёт полным ходом и к концу сентября всё будет закончено.

— И всё без твоего пригляда, — заметила мать, явно не одобряя мой подход.

— На данный момент моя задача это винтовки, пушки и артиллеристы. Строительством занимается старшина плотницкой артели, что и как нужно сделать ему ведомо, и учить его, только под ногами мешаться. Набором личного состава занимается Мария Ивановна.

Вообще-то, Долгорукова сейчас изнывает на занятиях в кадетском корпусе, стремясь оттуда вырваться и не имея такой возможности. Формированием же полка занимается майор, вернее уже полковник Уфимцев Павел Александрович, протеже княжны Голицыной.

Трезво оценив свои возможности, и находясь в условиях жесточайшего цейтнота я серьёзно усомнился в своих способностях. Что вполне закономерно. Роту я ещё кое-как потяну. Но больше, уже явно воз не по мне. Тут нужен многолетний опыт. Вот и обратился к Елене за советом.

С одной стороны, я ей доверял. С другой, через её полк прошло большое количество одарённых. В основном конечно нижние чины из поскрёбышей, но хватало и офицеров, которые не могут вечно служить в одних и тех же должностях. Коль скоро есть возможность делать карьеру, то глупо этим не воспользоваться, тем паче, что гвардейские офицеры ценятся в линейных частях.

Уфимцев служил командиром батальона в одном из полков, и я встретился с ним по рекомендации Голицыной. Разговор вышел сродни тому, что состоялся вчера с Ворониным. И его мне так же удалось убедить в выгодности моего предложения. Правда, тут в немалой степени заслуга всё же рекомендации княжны. Я вручил Павлу Александровичу «Разговорник» и он имел личную беседу с Еленой Митрофановной.

Далее последовал рапорт о переводе, которому тут же дали ход. Набор личного состава в Дикопольский полк, как его лично назвал император, несмотря на идущую войну был в приоритете, и дураков препятствовать в этом не находилось. Я так полагаю, что название полка это ещё один знак султану, ну и пища для размышлений.

Едва заполучив в свои ряды новоявленного полковника, я с лёгким сердцем сбросил на него все организационные моменты. Впрочем не только их. Я готов финансировать, но командовать этой прорвой народа… Нет уж, есть куда более простые способы слететь с катушек. И вообще, к чему создавать себе трудности, а потом героически их преодолевать. Пусть уж Уфимцев этим занимается, а я постою с боку, в качестве наблюдателя с правом подачи голоса, на правах доверенного лица великой княгини.

Так что, и контроль за строительством военного городка так же лёг на плечи полковника. Правда, тут всё же не обошлось без моих рекомендаций, обязательных к исполнению. Что ни говори, а я имел об этом представление, причём не такое уж и поверхностное. В этом же мире, всё ещё распространена практика размещения личного состава на квартирах.

Я собирался драть личный состав вколачивая в них дисциплину и воинскую науку без тени сомнений и жалости. Вплоть до шпицрутенов^[3], как бы ни было это жестоко. Поэтому сначала собирался дать солдату по максимуму, чтобы потом спросить с него в полной мере. А как ещё обучить его если не через кнут. Пряник тут точно не сработает, времени-то меньше года.

— Кстати, Пётр, вчера за ужином, Воронин упомянул что-то о том, что ваш полк будет иметь штаты отличные от существующих. — заметила мать, делая очередной стежок.

— Так и есть матушка, — подтвердил я, продолжая медленно раскачиваться в кресле.

— Не поведаешь подробней?

— Галочка, — закончив набивать трубку, покачал головой отец.

— Я просто интересуюсь. Коль скоро сыночек отказал мне в должности, так может поведает хотя бы что удумал. Глядишь что-нибудь дельное присоветую. А то всё сам с усам.

— Вообще-то, он пока не давал повода усомниться в его способностях. Иначе я уже давно пресёк бы все его начинания, — беря огниво, заметил отец.

Это да. Мне всего лишь девятнадцать, и по закону я всё ещё несовершеннолетний. Так что он имеет право прижать меня к ногтю и посадить под арест. Как и отобрать все мои активы. Вот только родители прекрасно сознают, что в этом случае, со всей любовью к ним, я поступлю по своему, и помешать мне они не смогут. А вот потерять, очень даже.

Не то, чтобы я окончательно наплевал на них. Такого не случится, я же говорил, что в этом мире отношение к семье у меня диаметрально противоположное, тому, что было в родном. Но из дома точно уйду, и понукать собой не позволю. Родители это поняли ещё когда я был мальцом, а потому помогать помогали, но особо не препятствовали, во всяком случае, последние года три.

— Ошибиться может всякий, и совет никогда не помешает, — пожала плечами мать, которую явно гложет обида.

— Если коротко, то полк трёхбатальонного состава, по три роты, из трёх взводов под командой офицеров, три же десятка по дюжине нижних чинов в каждом.

— Офицер во главе взвода? Пётр, тебе не кажется, что их количество в этом случае будет избыточным. На роту вполне достаточно и пары офицеров. Тем паче, что нижних чинов у тебя получается меньше, чем в по существующим штатам.

— Меньше, но благодаря скорострельным, дальнобойным и более точным винтовкам их эффективность гораздо выше. К тому в каждом взводе будет ещё один десяток огневой поддержки из шести нижних чинов, на вооружении которого будет картечница, по факту пушка однофунтовка.

— Пушка во взводе? — удивилась матушка.

— А не перебор? — удивился отец.

— Нормально. Зато по огневой мощи взвод сравнится с двумя фузилёрными ротами обычного состава. Плюсом к этому в каждом батальоне по четырёхорудиной батарее полевых гаубиц, которую мы сейчас и испытываем. Далее Отдельная рота и батарея личного резерва командира полка, рота драгун, с тремя картечницами, эскадрон лёгкой кавалерии и рота обеспечения с полевыми мастерскими.

— А можно поподробней? — всё же не удержалась матушка.

Я хотел было сослаться на занятость. Как раз обдумывал вопрос снабжения полка и именно боеприпасами в первую очередь. Имелись у меня по этому поводу кое-какие мысли, и после ленивого часа я хотел подступиться к этому вопросу. Но решил, что не стоит обижать матушку. Опять же, вдруг и впрямь чего полезного присоветует, всё же столько лет в армии, да ещё и на границе с Диким полем. Она многое знает о повадках татар.

Разговор затянулся до обеда, и не сказать, что он оказался бесполезным. Я выслушал несколько дельных замечаний матушки, по тактике, которые принял к сведению. Да и батюшка кое-чего присоветовал в плане тылового обеспечения, и в частности продовольствием и фуражом. Словом время я провёл с пользой.

После обеда, я удалился на хозяйственный двор, в дальний сарай где размещалась импровизированная кузня, ну или мастерская для домашнего пользования. Хруста с Зимой поставил в охранение, чтобы меня не застали врасплох. Те быстренько конюху выписали литерный, чтобы он к сараю и близко не подходил.

Холопов-пушкарей я приставил к гаубице и картечнице. Они с ними вокруг имения круги нарезают, по полевым дорогам, выпасам да не угодьям. То носятся как угорелые, то выставляют орудия на позицию, и имитируют несколько выстрелов, используя учебные снаряды. Вообще-то в это время я опять собирался провести стрельбы, но не сложилось, матушка отвлекла.

Для чего всё это? Так ведь ясно же. Испытания. Нужно установить запас прочности стволов, и вообще конструкции. Насколько прочным получился сам лафет, и не развалится ли при быстром перемещении на бездорожье, а других путей тут и в помине нет. В пушечном цеху сейчас затишье, ожидают результатов испытаний, которые пока идут вполне себе успешно.

Правда снаряды по цене кусаются. Шутка сказать, но один град или граната обходятся в три с половиной рубля, заряд картечи в один рубль двадцать копеек. И это без стоимости латунных гильз. Они конечно многоразовые, и предусматривается их перезарядка, но сейчас-то за них приходится платить звонкой монетой.

Так что, хочешь не хочешь, а пора уже заняться вопросом который вслед за Ворониным подняла матушка. Снаряды, порох, картечь и свинец. Четыре составляющие победы на поле боя. Конечно в немалой степени я ставлю на одарённых, но если решат задавить мясом, то офицеры довольно быстро выдохнутся, а тогда уж выстоять сможем только благодаря огневой мощи.

Как я уже говорил, в условиях открытых просторов степи и стремительной татарской конницы, способность градов достать противника на дальних подступах будет иметь едва ли не решающее значение.

Строить завод по производству боеприпасов? Можно конечно и так. Но ч-чёрт возьми, а как же магия⁉ Неужели нельзя поставить полк на самообеспечение? Скажете невозможно? В моем мире да, над таким можно было бы только посмеяться, но здесь есть варианты.

Помнится я как-то прикидывал на основании среднепотолочных данных во что может обходиться плавка металла одарённым и какой при этом идёт расход Силы. Выводы были неутешительными, так как мне казалось, что доменную печь не потянет даже высокоранговый одарённый огневик. В принципе, так оно и есть. Только это вовсе не значит, что этим вопросом никто не занимался. Ещё как занимались, и соответствующий конструкт был создан.

Правда на выходе получилось нечто несерьёзное. Для того, чтобы выплавить два пуда чугуна требуется затратить триста люм Силы. Причём сто из них нужно для активации конструкта, так что подобное по силам одарённым минимум восьмого ранга. В сутки он может провести четыре плавки, при восьми рублях заработка. Стоит ли говорить о том, что высокоранговый одарённый найдёт иные способы заработка. Но это пока за дело не взялся я. Вот не было у меня сомнений в том, что я превзойду местных мастеров плетений.

Для начала наложил на внутреннюю поверхность подготовленного тигля уже известный конструкт, и активировал его, слив в холостую ту самую прорву Силы. Впрочем, мне ли сейчас сожалеть об этом, когда вместилище заполняется с поразительной скоростью. Желчь рулит!

Сквозь жар и марево внутри тигля вгляделся в вязь плетений, и самодовольно хмыкнул. После чего устроился в уголке сарая в принесённое плетённое кресло, и скользнул в изнанку. Каких-то полчаса, и я вернулся в реальный мир. Тигель всё ещё был тёплым, когда я удалил с его внутренней поверхности старый конструкт и наложил новый. На активацию затраты не потребовались, на саму плавку понадобилось всего лишь сто пятьдесят люм.

Я без понятия как это работает. Ни моя теоретическая база, ни моё чутье, ни единое информационное поле Земли мне ответа на этот вопрос не дали. Но обрабатывать большее количество руды попросту не получалось. Если она была качественной, то на выходе получалось порядка двух пудов чугуна. Из луговой, ввиду большого количества примесей около одного.

Первый блин едва не вышел комом, и я за малым не спалил сарай к нехорошей маме. Благо огневики могут не только поджигать, но и укрощать пламя. А у меня к тому же плюсом к высокому рангу, ещё и усиленный приток Силы во вместилище. Так что, предотвратил несчастье без проблем.

Проведя первую плавку с нормальной рудой, я остудил тигель и вновь убрал конструкт. Для следующего опыта вписал его непосредственно в стенки тигля, укрыв от постороннего взгляда, оставив снаружи лишь часть для активации. После чего загрузил промытую и просушенную луговую руду в тигель и вновь активировал конструкт. Как и ожидалось, богатое на различные примеси сырье в основе своей выдало шлак, но чугун получился качественным.

Вот это-то обстоятельство меня и заинтересовало. А в частности пара плетений, которые как раз и отвечали за получение чугуна заданного качества. То есть, они отделяли примеси от основного продукта. И вот с этим я попытался разобраться получше, прибегнув и к довольно широкой номенклатуре плетений из разряда рудознатцев.

Геологи из моего мира лопнули бы от зависти, зная какие возможности есть у аборигенов. Рудознатцы могли просканировать землю на достаточно большую глубину, при соответствующем даре и определить как характер грунта, так и состав. Вот этот-то принцип отбора я и решил использовать.

Часа через два, сосредоточенного умственного труда, я наконец сумел разобраться что к чему и как это можно исправить, чтобы использовать в несколько иной конфигурации. Взял большой камень жернова мельницы и нанёс на него новый конструкт. В центр поместил измельчённую в пыль руду и активировал всё ту же шестилучевую звезду, но уже с другой вязью. Без понятия отчего всё всегда сводится к такой конфигурации.

Конструкт «Расщепитель», а чем не название, засветился бледно-зелёным свечением, и из центра к вершинам лучей потянулись струйки пыли, а вскоре я получил на выходе шесть различных основных компонентов, входивших в состав использованного образца, в центре же осталось незначительное количество порошка, из примесей имевшихся в незначительных количествах. Правда, заплатить за переработку одного пуда сырья пришлось сотней люмов.

Не так уж и дёшево, между прочим. Это мне сейчас море по колено, с моим почти девятым рангом, и потоком Силы вливающимся в моё вместилище через расширившиеся каналы. Так что, прикинув так и эдак, я решил, что проще перерабатывать луговую руду после предварительной подготовки как она есть, чем разлагать на составляющие.

Однако, если нужно получить легированную сталь в небольших количествах, то этот метод вполне себе подойдёт. Но главное даже не это.

Я вновь загорелся и устроившись в кресле в углу сарая скользнул в изнанку. Понимаю, что тем самым отнимаю время от медитации, и в результате смогу меньше уделить времени на работу с вместилищем, но оно того точно стоило. Я сумел получить в чистом виде железо, серу, фосфор и другие элементы.

Остаётся понять, можно ли поместить в конструкт исходное сырьё и получить на выходе ту же калиевую селитру, или вовсе готовую пудру пороха. Фантастика? Да я вас умоляю, я в этих гостях у сказки уже девятнадцать лет живу и диву даюсь.

На этот раз я провозился битых два часа, один из которых в общей сложности провёл медитируя. Выходил из изнанки, велел принести селитру, благо батюшка пользовал её в качестве удобрения. Щупал, мял, чуть не на зуб пробовал, использовал плетения из арсенала земельников, уходил в изнанку, и опять возвращался.

Как мне показалось Информационное поле земли оставалось глухо к моим стараниям и потугам, так как у меня никак не получалось правильно сформулировать вопрос, или запрос, или чёрт его знает что это такое. Но в какой-то момент я вдруг понял что и как нужно делать. Причём получилось более чем превосходно. Хотя и весьма затратно.

«Мельница», как я назвал конструкт, за полпуда пудры чёрного пороха требовал двести пятьдесят люм. Зато нужно было лишь поместить в центр конструкта исходное сырьё, и активировать плетения, после чего на одном из лучей собиралась кучка чёрной пудры, которую нужно только гранулировать, а в центре оставалось то, что не прошло переработку.

Отличный способ. К тому же, работающий и при сокрытии его в толще камня. Но подходит только для похода в условиях отсутствия снабжения. А так, порох лучше всё же покупать, ну или завести собственную пороховую мельницу, хотя в нашем случае, последнее пожалуй слишком. Но на безрыбье, очень даже рабочий вариант.

Я молодец! Три-четыре высокоранговых земельника и проблема снабжения боеприпасами будет практически решена. Во всяком случае, для поддержки штанов вполне годный вариант. Восьмиранговый одарённый тех же градов сможет ладить по три десятка штук в сутки, четверо, уже сто двадцать. А если их подпитают Силой другие офицеры, так и того больше.

В смысле, они сумеют выдать столько чугуна, но загвоздка ведь не в нём одном. Но с другой стороны, как-то не сомневаюсь, что уж три-то десятка снарядов походная мастерская выдать сможет, а картечных зарядов и того больше. Там ведь только литьё пуль.

Не успел я порадоваться вечерней прохладе и успешному дню, как настроение тут же испортилось. После ужина предстояло засесть за изготовление «Разговорников». Мною же установленная себе норма, пятьдесят комплектов. А это часа три монотонной, скучной и вымораживающей работы. И то, что в день получается пять тысяч рублей потенциального заработка, меня ничуть не вдохновляет. Ну не моё это. Не мо-ё!

Глава 12

— Когда обратно? — спросила мать.

При этом смотрела она не на меня, а на Хруста с Зимой, грузивших на запятки кареты тяжёлые ящики. Камень он в принципе лёгким не бывает, а тут его преизрядное количество. Как ни было неприятно мне это монотонное занятие, но я всё же не дал себе слабины, и где-то даже поднажал. Так что, за истёкший месяц моего нахождения в родительском доме я сумел изготовить две с половиной тысячи комплектов. Причём предназначенные для полка состояли далеко не из двух камней.

— Не знаю, матушка, как получится. Слишком много забот. Но есть ведь «Разговорник» так что, если заскучаете всегда можем устроить семейные посиделки.

— Эх, жизнь жестянка. То я всё время на службе, а как осела дома, так вас несёт по жизни не весть куда.

Это да. Илья старший, вернулся на Кавказ с молодой женой. Как-то так вышло, что сие событие прошло мимо нас с Лизой. Не захотел он устраивать из этого торжество, и супруга его в этом поддержала. Так что, мы с сестрицей узнали об этом де-факто, когда он укатил к месту службы.

Вера сидит в горной крепости, борется со скукой и время от времени с горцами. Пишет, что отлучалась ненадолго чтобы познакомиться, благо они служат неподалёку. А вообще письма это конечно замечательно, но я решил, что «Разговорники» будут куда приемлемей. Так что очередной комплект изготовил уже для нас, раскромсав большой булыжник. Но никакая продвинутая связь не заменит живого общения.

— Матушка, а вы с батюшкой подарите нам ещё брата или сестру. Ты ведь всё ещё можешь родить. И вам не скучно и мы всегда сможем о нём или ней позаботиться, — предложил я.

Ну и что с того, что ей пятьдесят три. Со здоровьем у неё всё в порядке, тут спасибо этому миру и дряхлость у одарённых наступает со значительной задержкой. Поэтому и родить, и поднять на ноги ребёнка они вполне себе успеют.

— Думаешь о чём говоришь? — махнула на меня мать.

— Если ты о неловкости, то прости, и в мыслях не было тебя смущать. А если о том, что не желаешь плодить поскрёбышей, то я тебе даю слово, что последнее о чём тебе следует беспокоиться, так это о силе его дара. Высокоранговым ему конечно не быть, но уж средних показателей достигнет точно, — решил я малость поскромничать.

— Совсем ты у меня взрослым стал, — потрепала она меня по волосам.

— Ты мне не веришь, — хмыкнул я.

— Это после того-то, что ты сотворил с сестрой и сам вышел в… А ведь ты у меня не бесталанный, сынок, полагаю, что уже обладаешь средним даром.

— Ничего подобного. Оно мне просто не нужно. Но если понадобится, то я изыщу деньгина волколака, даже не сомневайся, — не стал я откровенничать.

— Да не сомневаюсь я.

— Ну так, как насчёт брата или сестры?

— Мы подумаем, — лукаво стрельнув в меня глазками, улыбнулась она, и притянув к своей статной груди, поцеловала в лоб. — Храни тебя Господь, сынок.

— С Богом, сын, — пожал мне руку слышавший наш разговор отец.

Я сбежал по ступеням и запрыгнул в карету. Вслед за нами тронулись передки с гаубицей и картечницей, да два зарядных ящика. А нечего им делать в имении. Испытания я провёл в полной мере, все выявленные недостатки и указания по улучшению передал Дудину. Теперь гаубице и картечнице прямая дорога в расположение полка на берегу Дона, в качестве учебного пособия. Туда же подтянется и Воронин, который всё же дал своё согласие и убыл в Астрахань, дабы написать рапорт и переговорить с теми, кого собирался утащить с собой. Ну, а моих доморощенных пушкарей пусть пока по-муштруют унтера. Оно только на пользу.

Едва карета тронулась, как я тяжко вздохнул, и открыл шкатулку с двумя отделениями. В том, что побольше, речная галька. В меньшем, латунные душки, которые мне наделали в большом количестве в Воронеже. Нравится, не нравится, терпи красавица. Одно радует, эффект желчи уже сошёл на нет, а потому долго трудиться над ними я не смогу. Всего-то двадцать комплектов в сутки, что не идёт ни в какое сравнение с тем, что было ещё вчера.

Кстати. Я взял-таки девятый ранг и расходуя две трети объёма вместилища могу выдавать вдвое большее количество амулетов. А почему бы и нет, если на случай опасности с головой хватит и четырёхсот люм Силы. Вот так я теперь вальяжно рассуждаю на эту тему. Подумать только, а ведь каких-то неполных полтора года назад был натуральным поскрёбышем.

К слову, останавливаться на достигнутом я не собирался. По моему заказу местные охотники сумели изловить трёх волков. Не то, чтобы я заказывал именно такое количество, но так уж вышло, что награду я объявил за одного живого зверя, и мужики расстарались, хотя поймать серого хитрюгу та ещё задачка. Одного взяли подранком, и он едва не подох, но я вовремя вмешался и вытащил его.

Я решил вновь посетить место Силы в Тульском уезде, оно и по пути, и цикл у него двухмесячный, не так жалко разряжать. Зато какие перспективы. Я вдруг вспомнил о том, что волколаки водят волчьи стаи. Учитывая то, как трудно изловить этих серых, не проще ли будет если их ко мне станут приводить. Ну, попробовать-то в любом случае стоит.

Волки конечно речь не понимают, зато благодаря узору «Повиновения» я имею с ними ментальную связь. За неделю, что они носят это украшение, успел с ними поднатореть в общении. К примеру, сейчас я отпустил их передав мыслеобразом чтобы слишком не отдалялись от кареты и никого не задирали.

Правда сейчас мы ехали вовсе не в сторону Москвы, а в обратном направлении. К землям выделенным нам князем Долгоруковым для дислокации полка и организации учебной базы. Не то, чтобы совсем уж далеко, но вёрст сто вниз по течению Дона, минуя Воронеж пробежаться придётся…

— Здравия желаю, Пётр Анисимович, — встретил меня полковник Уфимцев, на западный манер кинув ко лбу два пальца.

Мелькнула было мысль, отказаться от этого непотребства к нормальному отданию чести. Но вовремя сообразил, что плодить сущности в то время когда абсолютно нет времени, это глупость несусветная. Поэтому просто поздоровался.

— Здравствуйте, Павел Александрович.

— С инспекцией прибыли?

— Я? Да ни приведи Господи. Пока ещё с головой дружу, чтобы поучать тех, кто на воинском деле собаку съел, да щенком закусил. Вот если что новенькое предложить, да посоветоваться, как лучше это использовать, тогда совсем другое дело.

— Хорошо коли так.

А чего плохого-то? Пока всё предложенное мною было в кассу. Планировка военного городка, организация общей столовой, со строгим режимом питания, и чётким распорядком дня. Спортивная площадка и гимнастический зал, по новым веяниям и кое-чем привнесённым лично мной. Ну и наконец отхожие места. Ничего смешного, очень серьёзный вопрос, между прочим. А то привыкли гадить где придётся.

— Вот, — я выложил на стол глухо брякнувший ящик.

— Весомо, — улыбнулся Уфимцев.

— Ещё бы, два пуда камней, чего-то да весят.

— Камней?

— Если точнее, то «Разговорников».

Глупо бы было не разработать для полка систему связи и не изготовить под это дело отдельные комплекты. Так под роту, основную тактическую единицу, я сделал двадцать комплектов из четырёх амулетов каждый для связи между офицерами внутри роты. У комбата отдельный комплект для связи с командирами рот, у командира полка несколько комплектов, для связи с батальонами и отдельными ротой обеспечения, резервной батарей, драгунами и эскадроном гусар, ну вот как не вспомнить Давыдова. Это если упрощённо, а так-то схема связи куда заковыристей.

— И как мне с таким хозяйством управиться? — задумчиво помял подбородок Уфимцев.

— Никак, — пожал я плечами. — Поэтому вам потребуется адъютант по связи. Причём не один, а трое, для несения круглосуточного дежурства. При дежурном связисте ящик с ячейками по которым будут разложены амулеты. Который завибрировал, тот он и берёт.

Система связи получается немного неуклюжей, но лучше уж так, чем содержать целый штат посыльных и рассылать их с депешами. Хотя полностью от них конечно не отказаться. Впрочем, это я сравниваю с удобством радиосвязи. В местных же реалиях уровень просто невероятный. Вон как у полковника глазки заблестели.

— Погодите, а где же бриллианты? И плетения не видно, — тут же спохватился он, стоило только взять первый образец.

— И не должно быть видно, ибо это секрет. Потому что работает амулет без бриллианта, беря Силу напрямую из вместилища, занимая при этом одну из позиций активных плетений.

— А как же тогда те, что в ящике?

— Там я разработал особый конструкт, плетения которого охватывают все ячейки и питают лежащие там амулеты. Сами они берут Силу из однокаратного камня, которого при полной загрузке хватает в общей сложности на два дня. Понимаю, что это немного неудобно, но за всё нужно платить. К тому же, если господа офицеры будут делиться толикой Силы, то вопрос решится сам собой.

— Согласен, это не проблема.

— Я взял на себя смелость разработать систему связи, — выложив на стол тетрадь, заметил я.

— Благодарю. Я непременно ознакомлюсь, и подберу людей на эту должность. Тут пожалуй подойдёт и совсем уж со слабым даром.

Ну уж нет, бесталанных одарённых у меня в полку не будет и близко. Иное дело, что случится это не сразу, а со временем, и Уфимцеву о том знать пока не нужно.

— Полагаю сложностей с офицерским составом не будет, — заметил я.

— Помилуй бог, о каких офицерах вы говорите? Как по мне, то на эту должность и унтер-офицера за глаза, — возразил полковник.

— Унтер-офицера? — удивился я

— А я разве вам не говорил, что набираю унтер-офицеров из числа отставников Измайловского гвардии его величества полка?

— Нет, вы этого мне не говорили.

— А тем временем, и все офицеры из числа моих бывших сослуживцев.

— Это я знаю и только приветствую. Но унтер-офицеры…

Вообще-то это хорошо, потому что я получаю практически слаженный костяк полка, который сейчас активно обрастает мясом. Плохо другое. Количество одарённых резко возрастает в два с половиной раза. А ведь мне нужно будет всем им поднимать дар. Да где я на них всех волколаков-то напасусь! Впрочем, это в идеале, а такого, как известно не бывает.

— Их вполне устраивают условия и они изъявили желание продолжить службу. Так что, с подбором людей на должность порученцев по связи проблем не возникнет, — ответил полковник, откинувшись на спинку стула и слегка разведя руками.

— Павел Александрович, я ничуть не пытаюсь умолить ваши командирские способности, но меньше всего мне хотелось бы получить снобов дворян унтеров, которые будут считать, что командуют бессловесной скотиной. Одно дело в дворянском полку, где все в этом плане равны, и совсем другое когда под их началом окажутся вчерашние крепостные.

— Вы правильно заметили, Пётр Анисимович, я не первый год служу, и в обычных линейных частях в том числе. Так что, знаю кого набираю, а если не я лично, то мой полковой каптенармус уж точно. В Диком поле нас будет только один полк и меньше всего мне хотелось бы оказаться там с солдатами готовыми убить своего десятника. Так что, даю слово офицера, сделано всё возможное дабы в ряды командного состава подобные личности не затесались.

— Хорошо. Вы меня успокоили.

И правда успокоил. Здесь такими словами не разбрасываются. Это не мент взяточник, из моего мира, рассуждающий о чести офицера за рюмкой чая. Тут всё серьёзно. Есть конечно и исключения, причём именно, что исключения, но ведут они себя крайне осмотрительно.

Я уже говорил, что в этой России дуэли разрешены и существует официальный дуэльный кодекс, утверждённый Правительствующим сенатом и его императорским величеством. Как говорится — «Если начальник не может предотвратить пьянку, он должен её возглавить». Зато дворяне не дерутся по глухим рощам и темным закоулкам.

— Кстати, я вижу вы доставили-таки ваши гаубицу и картечницу. Она действительно так хороша, как вы её описывали? — поинтересовался Уфимцев.

— Каждое моё слово истинная правда. Я собираюсь отбыть уже завтра, но время ещё есть и если у вас имеются готовые мишени, то до заката мы ещё успеем провести испытания.

— Было бы неплохо. Я приглашу всех офицеров, и большинство унтер-офицеров, оставлю с личным составом только по одному младшему командиру.

Ну что тут сказать, понять его не сложно. Две тысячи храбрецов намеревающихся бросить вызов нескольким тысячам турок и… Да бог весть сколько могут собрать татары и ногаи, им и пару сотен тысяч выставить не проблема. Так что, уверенность в том, что кроме скорострельных штуцеров, у нас будет и невиданная по эффективности артиллерия ничуть не помешает.

Хм. А ведь они похоже жизнь на кон поставили. Уверенность же их пока зиждется лишь на том, что донцы уже захватывали Азов и даже владели им четыре года, а ушли только из-за отсутствия поддержки со стороны русского царя. Ещё и крепостные ворота с собой утащили в качестве трофея.

Испытания прошли на ура. Расчёты поднаторели в работе, и по меньшей мере на полигоне управлялись довольно споро. А изготовленные по моим выкладкам мишени с противовесами наглядно демонстрировали попадания. Так что, разговоров о чудо орудиях было предостаточно и градус настроения заметно поднялся. Что уже хорошо, вот только обречённой решимости мне не хватало.

Наутро мы выехали из городка и взяли курс на Тульский уезд. Дорога прошла без происшествий, если только не считать очередной скуки за работой над клятыми «Разговорниками». Вот честное слово, тошнит уже от них. А как подумаю о том, что после употребления желчи объём работ резко возрастёт, так и вовсе выть хочется как тому волколаку на Луну. Мне бы кому в зубы или кишки на кулак намотать, а не вот это вот всё.

К карману прибыли к вечеру второго дня. Пусть лошадки и имеют восьмиранговые узоры, мне всё же пришлось прибегнуть к «Восстановлению», чтобы максимально сократить время путешествия. Ну правда, тут времени совершенно нет, и полная зависимость от живого транспорта. Если бы не уверенность в том, что машина будет ломаться часто и густо, то я уже соорудил бы паровик.

В этот раз решил использовать не обычный конструкт пробоя, когда внутрь круга получалось поместить только двоих, а свою новую наработку. Пришлось поломать голову над увеличением проходимости, а иначе такую прорву народа придётся прокачивать не один год, на что времени у меня категорически нет.

Почему их нужно прогонять через места Силы? Так ведь на всех либо есть, либо будут узоры «Верности», пробить барьер которых можно только выбросом Силы. А как ещё предотвратить слухи о появлении волколаков в товарных количествах? Вот когда закрепимся в Азове, тогда совсем другое дело. Пусть скрежещут зубами и пыхтят от зависти.

И таки, что там Мария Ивановна вещала о протекторате России? Это мы ещё поглядим, как себя будет вести царь батюшка. Как по мне, то сотрудничество на уровне равноправных союзников, именно то, к чему и стоит стремиться. А то ведь даже если сегодня царём будем обласканы, завтра тихой сапой подомнут под себя, посадят своих чиновников, глядишь через какое-то время в тобой же отвоёванных землях чихнуть не посмеешь.

С конструктом у меня получилось просто замечательно. Он представлял собой эдакое кольцо вписанное внутри границы кармана, шириной не больше половины аршина, так что в него могло поместиться несколько десятков волков или людей.

Одного зверя я убил тут же, проглотив его желчь, и провалившись в персональный филиал ада. Признаться, когда глотал эту гадость вообще не думал о том, какая это отвратная штука. Меня натурально трясло от ожидания предстоящих мучений. Реально ведь можно и с катушек съехать, испытывая подобное раз за разом…

В себя я пришёл через сутки и по обыкновению набросился на еду. Напротив сидели два волколака, не выказывая никакой агрессии и глядя на меня преданными глазами. Выполняя мой приказ они так никуда и не отдалились от стоянки, в ожидании когда я приду в себя. И опять стало как-то совестно, хотя и не так как прежде. Похоже быстро черствею.

Одному из зверей я передал приказ мыслеобразами, чтобы он собрал стаю и привёл её в ту рощу, где его поймали. Сумев передать и запрет на беспокойство людей. Их вообще следовало всячески обходить и даже не появляться им на глаза. Посмотрим, что выйдет из этой затеи.

А вот оставшемуся приказал следовать за нами держась чуть поодаль. Ну и такое дело, что теперь лучше бы нам путешествовать именно ночами, благо как раз ночь и стояла.

— Мария Ивановна, — вызвал я по «Разговорнику» великую княгиню.

— Я здесь, Пётр. Слушаю, — после третьей попытки ответила она.

— У меня для вас сюрприз, так что не помешало бы вам оформить отпуск, эдак на недельку. Слушаю.

— Не думаю, что моему командиру это понравится. Слушаю, — сразу поняла она в чем дело.

— Ну так, вы великая княгиня или погулять вышли? Слушаю.

— Вообще-то, я кадет и я давала присягу. Слушаю.

— Вообще-то, стоит правильно расставлять приоритеты. За имеющуюся перспективу можно и несколько суток на гауптвахте провести. Слушаю.

— Когда вы будете в Москве? Слушаю.

— Не в Москве, а неподалёку от каретного двора Лизы. Завтра утром, гнать будем всю ночь, благо с плетением «Восстановления» это вполне возможно. Слушаю.

— Хорошо. Я буду в любом случае. Закончила разговор.

— Закончил разговор.

Глава 13

— Что не так? — спросил я Долгорукову.

Она навела пистолет в лоб зверю с мешком на голове, и замерла в нерешительности. Рука слегка дрожит, и ствол достаточно заметно гуляет.

— Знаешь, Петя, а я боюсь, — нервно улыбнувшись, ответила она.

— Знаю, — вздохнул я. — Позавчера меня тоже колотило, когда я готовился прострелить башку зверю. Вспомнил как будет меня выворачивать и за малым не послал всё к чёртовой матери. Можете отказаться, ведь вы знаете, что есть способ избежать этого. Просто займёт больше времени.

— Которого у нас нет, — грустно улыбнулась она.

— Вам не нужно лично участвовать в боях, так что совсем не обязательно быть круче варёных яиц.

— Как ты сказал? — опустив пистолет, перевела она взгляд на меня.

— Крутой, словечко с Чижовки. Не обращайте внимания.

— И что оно означает?

— Самый сильный, самый смелый, самый-самый, кому море по колено.

— Хм. Значит ты крутой.

— Ага. Куда бы деться, — хмыкнул я.

— А если я не стану стрелять, ты и его отправишь за стаей?

— Куда же мне его ещё-то, — пожал я плечами.

— Я собираюсь вести своих вассалов в бой, а сама боюсь того что мне будет плохо. Это не круто, а Пётр?

— Вы быстро освоились с применением нового словца, — ободряюще улыбнулся я.

— Просто мне показалось это подходящим.

Она вздохнула, вновь навела ствол и без промедлений нажала на спусковой крючок. Грохнул выстрел и волколак упал как подрубленный. После чего она вооружилась ножом и уже вполне привычно вскрыла ему брюхо. Похоже тренировалась в этом на бойне, уж больно ловко у неё выходит в этот раз.

С желчным мешочком тянуть не стала, едва извлекла и без раскачки, словно боялась, что передумает, с отчаянной решимостью сразу потянула его в рот. Если бы не странное поведение этой субстанции, словно змея скользящего в пищевод, то скорее всего ничего-то у неё не получилось бы. Потому как я уверен, что проскочил он через уже начавшиеся у неё рвотные позывы.

Не успела справиться с этой напастью, как Марию накрыло. Я подхватил её на руки, и устроил в карете, где уже была подготовлена постель. Везти в дом на каретном дворе нельзя, там слишком много свидетелей, а потому ей предстояло мучиться в карете, под сенью деревьев берёзовой рощи.

Увы, но помочь я тут ничем не могу, а потому оставил на попечение Хрусту и Зиме, а сам направился в Москву. Вообще-то глупость, бродить по городу без охраны. Мало ли, что князь Милославский мёртв. Дьяк жив, и он может догадываться относительно моей причастности к его убийству, а наследник вполне ожидаемо желает посчитаться с виновником. Но и оставить великую княгиню в одиночестве я не мог, в городе у меня дела, а времени совсем нет и уже завтра мы отправимся в вояж по местам Силы. Все они не дошли до кондиции, но глупо упускать шанс усиленной прокачки дара, пусть и не в полной мере.

Выехал я на бричке, которую пригнал с каретного двора Хруст. Ну никак мне без транспорта с моим-то грузом «Разговорников». Вот без кучера и охраны… Впрочем, об этом я уже говорил.

Лизы дома не оказалось, что и не удивительно, так как по времени ей полагается находиться на занятиях в университете. Последний курс, и она-то в академ не собирается. Впрочем, как и я, так как намерен тупо забить на учёбу.

Ну вот не вижу смысла в обучении. Нет, может он и имеется, но я такового не наблюдаю. А уж все эти философия, риторика и иже с ними. Да та же физика и математика. Ну его в пень. Ладно бы ещё уровень близкий к моему времени, где куда меньше различных заблуждений… Впрочем, сомнительно. Мне ведь никогда не нравилось учиться. Максимум что я смогу, запомнить огромный массив информации. Что будет отнюдь не моей заслугой, а единого информационного поля Земли.

Дымок оказался дома, а Угол сопровождал сестрицу в универ. Несмотря на то, что она обзавелась собственным выездом, туда она строго ходила пешком и охраной старалась не светить. Не стоит лишний раз раздражать потомков знатных родов. Далеко не каждый из них мог похвастать подобным, причём даже выходцы из состоятельных семей.

Дымок сменит Угла после большого перерыва, а вечером они вместе сопроводят госпожу куда бы она не последовала. И всё это ненавязчиво, держась в сторонке, и поддерживая связь по «Разговорнику». Имелся у них комплект из трёх амулетов, два из которых были с бриллиантами, так как простецам с другим не управиться.

— Мы тебя сегодня не ждали, — встретил меня молочный брат.

— Бричка у парадной, кликни дворника, пусть присмотрит за ней, а сам с его помощником подними в квартиру мою поклажу. А повозку за дом, под присмотр.

— Понял, сделаю, — с готовностью кивнул Илья.

Хм. А ведь появилось в нём что-то такое неуловимое. Словно он и не больно-то рад моему приезду. Похоже с Лизаветой, которая не так хоронилась от него, братцу было комфортней. Не хотелось бы его разочаровывать, но вскоре ему прямая дорога в полк. Определю в свою боевую группу, которой ещё нет, и где для него самое место, даром что ли дядька Ефим в нас науку вколачивал. А мне, к тому же, куда спокойней, потому как я и не думал забывать о том, что ему известно слишком много, и о ещё большем он догадывается.

Что за группа? Просто я так подумал, что в тылу, подле её высочества, я со скуки сдохну. Ахреневать в атаке не имею никакого желания. И плевать как-то, что меня из пушки не пробить. Просто не вижу смысла использовать такого кадра как я, в общем строю. А вот в составе диверсионно-разведывательной или штурмовой группы уже совсем другое дело. Так оно и веселее, и никого надомной нет.

— Илья, будь готов к выходу, — когда мою поклажу перенесли в кабинет, предупредил я.

— Далеко?

— Пройдёмся в одну лавку в Гостевом дворе на Красной площади.

— Понял.

Выпроводив Стукалова, я устроился за рабочим столом, и поставил перед собой ящик, со скреплёнными попарно «Разговорниками». С упаковкой у нас как-то не очень. Не вижу смысла с этим возиться. Пусть у реализатора голова болит, как лучше подать товар. Он поди на этом изрядно наживётся.

Я прекрасно помнил на каком номере остановился, а потому продолжил маркировать с последнего. При этом не забывал использовать плетение из арсенала земельников, чтобы установить однородность материала. Мало ли, вдруг сестрица случайно перепутала части, форма-то у них одинаковая и по ней не определить вторую половинку, да и текстура не редко схожая, а ошибки в этом деле недопустимы.

Вот же. Вроде и по одному шаблону выполняем, и одинаковые плетения используем, а на выходе у Лизы получается лучше чем у меня. Её изделия отчего-то смотрятся изящней и носить их комфортней. Женская рука, что тут ещё сказать.

За время моего отсутствия она успела наделать четыреста комплектов. Интересно, откуда дровишки? Ведь её суточного лимита хватает только на шесть пар, и за время моего отсутствия, при условии ежедневной работы, она могла изготовить не больше двухсот.

— Петька!

Лиза влетела в кабинет вихрем, когда мне оставалось промаркировать четыре комплекта. Ох и задала же она мне задачку. Наложить номера на восемь сотен амулетов, не баран чихнул.

— Здравствуй сестрица. Кстати, у меня для тебя большой и горячий привет от родителей, — поцеловав её и получив свою порцию в щёку, сказал я.

— Давай! — отступив на шаг, дурашливо вставила она руки.

— Чего давать? — не понял я.

— Привет конечно, что же ещё.

Я сграбастал её в крепкие объятия и поцеловал в щёку крепко и звонко.

— Так и знала, что себе припрятал, — дурашливо вздохнула она.

— Зато у меня новость.

— Какая?

— Кажется я уговорил родителей подарить нам младшего братца или сестрицу.

— Правда! Вот здорово! — искренне обрадовалась она.

Вообще-то любой другой дворянин на её месте отнёсся бы к подобной новости скептически. Но мы выросли в семье где царила любовь, и похоже что у Лизы сформировалась слепая вера в меня. Кажется, она и мысли не допускала, что наш младшенький может остаться поскрёбышем. Или же не сбрасывала со счетов себя и свой каретный двор, дающий возможность позаботиться о младшеньком.

Наивная. Полагает, что волколаки табунами бегают и достаточно только выложить солидную плату, как вопрос будет решён. Если бы всё было так просто. Это я весь из себя такой особенный, да ещё и угодивший в невероятную цепь событий. Другим, даже князьям, такой зверь может ни разу не обломиться за всю жизнь.

— Здорово-то здорово, но как ты объяснишь вот это? — я указал на ящик полный амулетов.

— А что тебя не устраивает? Исходя из твоих расценок тут на сорок тысяч рублей. Не слабо, правда, — улыбнулась она.

— Ты с кем-то поделилась плетением «Копир»?

— Петя, я конечно понимаю, что ты меня считаешь взбалмошной, но я понимаю когда следует остановиться, и за какую грань лучше не заступать.

— Твоего вместилища едва хватило бы на вдвое меньшее количество амулетов.

— Поэтому я позаимствовала Силу у других. Попросила Вадима и он восполняет заряд в моём «Панцире». Проживающим с ним в пансионе проще сливать свои запасы по копейке за люм, чем трудиться на подработках.

— А он не интересовался зачем тебе столько Силы?

— Интересовался.

— А ты?

— Ответила. Крепким поцелуем. Ну ты чего, Петя? Не дура же я в самом-то деле.

— Сомнительное утверждение.

Едва эти слова сорвались с моих губ, как мне в плечо тут же прилетел крепкий кулачок. И таки, удар ей ставил я лично, и если бы не моё явное превосходство в плетениях и массе, она снесла бы меня к нехорошей маме. А так, отделался лёгким испугом, разминая ушиб.

После обеда, сестрица вернулась у универ, а я направился в намеченную лавку. Хозяином там был один дворянин, мастер плетений, не чурающийся торговли, правда товар у него был специфичный и дорогой. А как иначе-то, коль скоро тут продавались амулеты. Их ведь могут пользовать не только одарённые, но и простецы.

Бриллианты в них конечно же небольших размеров, но всё в этом мире относительно. К примеру камень в три десятых карата может обеспечить щит в тридцать люм, в то время как ёмкость вместилища одарённого третьего ранга колеблется от двадцати до сорока, а его разовый лимит от четырёх до восьми. А вот такую защиту может позволить себе только шестой ранг, да и то задействовав весь разовый лимит. Вот так-то.

При входе в лавку сразу бросается в глаза то, что свободное пространство в основном заполнено декором, картинами и статуэтками. Ну что сказать, товара тут откровенно мало и он весь может поместиться на лотке коробейника. Но уподобляться мелкому бродячему торговцу по меньшей мере не солидно. К тому же цены такие, что после реализации можно прикупить несколько снаряжённых боевых кораблей.

— Чем могу быть полезен, сударь? — встретил меня продавец, явно дворянин.

Такой уж товар, что реализовывать его должен человек с даром, а иначе никак. А что до «опустился до прилавка», так есть всем хочется. Ну и такой момент, что мужчина этот явно не поскрёбыш, потому как случиться может что угодно, а тогда уж нужно суметь дать отпор.

— Я бы хотел переговорить с Родионом Андреевичем, — произнёс я.

— По какому вопросу?

— Желаю предложить ему на реализацию амулеты.

— Одну минуту.

Как видно он счёл причину достаточной, чтобы вызвать владельца, дёрнув за шнурок. Где-то в глубине помещения тренькнул колокольчик. Я этого конечно не слышал, просто догадался. Что же до самого Полякова, то я его прекрасно видел. В смысле вместилище, конечно же. «Поисковик» отработал на ять, выявив всех одарённых в радиусе семидесяти шагов.

Вообще-то их получается многовато, и чтобы научиться ориентироваться с помощью этого плетения, нужна большая практика. Просто воспользоваться абсолютной памятью тут не получится. Я и практиковался. Это когда-то для меня расход в десять люм было чем-то существенным, сейчас я и не замечаю подобных трат, и уж тем паче находясь под бустом от желчи.

— Поляков Родион Андреевич. С кем имею честь? — представился благообразный мужчина, вышедший из двери ведущей вглубь помещения.

— Позвольте отрекомендоваться, Ярцев Пётр Анисимович, дворянин Воронежского княжества, — в свою очередь назвался я.

— Чем могу быть полезен?

— Видите ли, мне удалось создать весьма занятный амулет, который я хотел бы предложить вам на реализацию.

— Мне будет позволено взглянуть на предлагаемый товар?

— Разумеется, — я выложил пару амулетов для ношения за ухом.

— Хм. Новомодная форма «Разговорников» с активирующим плетением. Мне не хотелось бы вас расстраивать, Пётр Анисимович, но хотя новшество это и появилось не так давно, тем не менее тут нет ничего особенного, — даже не прикоснувшись к ним, произнёс лавочник.

Кто бы мог подумать, что предложенная мною схема разговорника так быстро начнёт набирать популярность. Впрочем, вполне ожидаемо, ведь так оно куда удобнее.

— Родион Андреевич, может вы взглянете на эти «Разговорники» чуть внимательней, — улыбнулся я, указывая на амулеты лежащие как раз активирующим плетением вверх.

Тот с ленцой протянул руку, взял один из них и едва перевернув, тут же сделал стойку. Во-о-от. А то состроил тут морду кирпичом, понимаешь, словно ему говна на палочке принесли. Впрочем, его интерес тут же угас и он посмотрел на меня с явным сарказмом.

— Ну и зачем вы принесли заготовку? Полагаете, что мне стоит большого труда создать её. Вынужден вас разочаровать, я земельник, и прекрасно с этим справляюсь.

— Это не заготовка, а готовое изделие, — покачал я головой.

— Но тут нет ни бриллианта, ни плетения.

— Бриллианта нет, ваша правда. А плетение есть. Просто оно укрыто от постороннего глаза внутри камня. Снаружи же имеется лишь активирующее. Наденьте его, уберите одно из плетений первой очереди, и потянитесь к активирующему плетению амулета, — предложил я проделывая всё то же самое, со второй половинкой «Разговорника».

Поляков последовал моему совету, и явно удивился когда получил отклик. Я знал, что он сейчас чувствует плетение висящее в готовности к использованию. Ощущение сродни активированной пассивке, только при этом присутствует понимание, что плетение находится снаружи.

— Вы меня слышите, — коснувшись амулета, произнёс я, и тут же убрал палец.

— Исключительно, — в свою очередь коснувшись амулета ошарашенно произнёс Поляков. — Вы хотя бы представляете, что создали?

— Прекрасно представляю, Родион Андреевич.

— Сколько вы хотите за секрет плетения и способ укрывать его в камне.

— Не продаётся, — покачал я головой. — Только реализация готовых амулетов.

— Возможно вы пока просто не представляете о какой сумме идёт речь.

— Возможно это вы пока не представляете с кем разговариваете, Родион Андреевич. Ярцев Пётр Анисимович, владелец доходного дома на Воздвиженке, совладелец каретного двора Ярцевой Елизаветы Анисимовны.

— Погодите, так вы тот самый Ярцев, что входит в окружение великой княгини Долгоруковой…

— И всё остальное тоже я, — пришлось перебить его словоизлияния. — Так что, как видите, сиюминутной потребности в деньгах у меня нет, и я рассматриваю вопрос с перспективой на будущее.

— Хорошо, тогда озвучьте ваши условия, чтобы мы могли от чего-то отталкиваться. — Поляков без обиняков перешёл на деловой тон.

— Всё просто. Вы выкупаете у меня амулеты по сто рублей за штуку, а реализуете не дороже ста пятидесяти.

— Это не разговор. Вы конечно сами решаете за сколько передавать товар мне, но по какой цене буду его продавать я, сугубо моё дело и вы не можете ставить ограничения, — возразил Поляков.

— Могу и буду, — улыбнувшись возразил я. — И уверяю вас, вы не единственный, а лишь первый из владельцев амулетных лавок. К тому же, с реализацией «Разговорников» может управиться любой купец, для чего ему достаточно лишь нанять на работу одарённого.

— Хорошо. Вы можете хотя бы объяснить чем вызвано это ваше желание? Отчего хотите получить меньше, отказываясь от большего?

— Причина в том, что я хочу продать амулеты, а не продавать. Разницу понимаете, или мне следует разъяснить.

— Иными словами, вам срочно нужны деньги.

— Как минимум сто тысяч уже до конца этого месяца, — кивнул я.

— Хотите сказать, что у вас есть тысяча комплектов? — хмыкнул Поляков.

— Нет. У меня сейчас имеется две тысячи семьсот комплектов.

— О как.

— Так уж вышло.

— И сколько вы можете производить амулетов?

— Порядка двух сотен комплектов в месяц. Можно рассмотреть и заказы на расширенные комплекты по несколько амулетов. Довольно удобно для использования в тех же дружинах. Цена пятьдесят рублей за каждый амулет.

— Хорошо. Давайте так. Я сразу уплачу вам сто тысяч рублей за тысячу комплектов, а ровно через два месяца выкуплю у вас всё оставшиеся комплекты, включая и те, которые вы изготовите за это время. Но вы не ограничиваете меня по цене реализации.

— Меня устраивает. Но с парой оговорок. Первая, плату я желаю получить в золоте, так оно покомпактней будет. И второе, если через два месяца вы не выкупаете все комплекты, оставшиеся амулеты я буду волен передать любому пожелавшему их выкупить.

— Договорились.

— Когда подвезти амулеты?

— Кхм. Если вас не затруднит, то завтра в восемь утра.

— Не затруднит.

— Но прежде, предлагаю пройтись к стряпчему, и подписать договор.

— Согласен.

А что такого, вполне объяснимое желание обезопасить свои серьёзные вложения. Иное дело, что не стоит расслабляться и с договором нужно будет ознакомиться самым серьёзным образом.

Глава 14

— Я что-то сделала не так, — произнесла Долгорукова и прикусила губу.

Для сомнений у неё были все основания, так как выведенное перед ней плетение представляло собой белёсые и безжизненные линии, прорисованные причудливой вязью. Данное обстоятельство настолько расстроило её, что она и думать забыла о своей наготе. А вот мне было совсем непросто и я старался не смотреть на неё, забивая голову различными мыслями.

Всё бы ничего, если бы не этот болван, у которого своя голова на плечах. Ну и конечно же не длительное воздержание, вызванное долгими переездами и множеством забот. Ну вот как-то не до того было. И тут вдруг, на расстоянии вытянутой руки такая красавица. Умом-то я понимаю, что глупость и легко себя контролирую. А вот естество не обмануть, оно бунтует и требует своего. Так! Эти мысли тоже в топку!

— Всё нормально, Мария Ивановна. Я же не зря просил пройти со мной в изнанку. Плетение требует личной подстройки. Попробуйте изменить его вот так.

Я внёс изменения в своё плетение, которое тут же поблёкло. Мария всмотрелась и внесла правку. Едва лёг последний штрих, как плетение её тут же ожило наполнившись бледно-зелёным сиянием.

— Ну вот, а вы сомневались, — подмигнул я и поспешил вынырнуть из изнанки.

— Пётр, ты так быстро вышел в реальный мир, словно сбежал, — открыв глаза, произнесла Долгорукова.

— Полагаете, что девице престало находиться с мужчиной в изнанке?

— Но мы ведь там были по делу.

— Правильно. Поэтому не вижу смысла находиться там дольше чем это нужно.

— Ты так забавно смущаешься, — хихикнула она.

— С чего бы мне смущаться? — пожал я плечами.

— Я тебе нравлюсь? — проигнорировав мои слова, спросила она.

— О чём вы, Мария Ивановна.

— Ну признайся, я тебе нравлюсь. Правда?

— Попробуйте наложить узор «Повиновения», — указав на прижатого к земле и обездвиженного волка, предложил я.

— Пё-ётр, — нараспев произнесла она.

— Ваше высочество, мы тут не ради развлечения, а по делу. И у нас совершенно нет времени, — отрезал я.

Ну вот какой ответ хочет услышать эта красавица? Она великая княгиня и я обычный дворянин, пусть в восьмом поколении и с высокоранговым даром. Что у нас может быть общего? Это при условии, что мне это общее вообще нужно. В качестве фаворита я ей не упёрся, потому как для начала не мешало бы Долгоруковой обзавестись мужем, а при нём, я не дурак лезть к ней в постель. Так что без вариантов, при любом раскладе.

— Значит не признаешься, — вновь улыбнулась она.

— Да не в чем мне признаваться, ваше высочество. Узор накладывайте, — вновь указал я на обездвиженного волка.

— Хорошо, — окинув меня эдаким игривым взглядом, произнесла она.

Подошла к хищнику и встав над ним, сначала пристроила ладонь на весу над чернильницей, из которой тут же потянулась чёрная струйка, быстро сформировавшая вязь плетения, промежутки которого начали заволняться блестящим антрацитом. Наконец фигуристая клякса напиталась полностью, и Мария поведя рукой сместила её над волком, мгновение подержала навесу, словно примериваясь и наконец с лёгким хлопком наложила её на зверя. Тот болезненно заскулил на высокой ноте, но практически сразу замолчал.

Учить её устанавливать контакт с волком не пришлось. Как я уже говорил, практика нанесения «Повиновения» животным и чаще всего собакам, тут довольно распространена, а потому и общаться с питомцами умеют многие из дворян. Долгорукова имела подобную практику, и с хищником связь установила сразу.

Новым был сам способ нанесения узора, который имел лишь два недостатка, индивидуальные параметры которые можно было задать только в изнанке и перерасход чернил. Зато серьёзно экономилось время. Каких-то несколько секунд, и узор нанесён.

Я занялся этим вопросом не вчера, а едва только осознал, что нам придётся наносить узоры часто и густо. А потому и разработал новую систему нанесения, которая работала с «Силой», «Выносливостью» и «Повиновением», все их я испытал на животных. «Верность» на них наносить бесполезно, но я уверен, что проблем не возникнет, метода апробирована и рабочая.

— Что дальше? — спросила Мария, наблюдая за тем, как Хруст развязывает волка.

— Следующий волк, что же ещё, — пожал плечами я…

Покончив с делами в Москве, я вернулся к уже пришедшей в себя Марии и мы объехали все места Силы. Не сказать, что она догнала меня, но половину пути к девятому рангу осилила. Вот что значит хорошие стартовые условия, не то что у некоторых. Хотя, я об этом уже говорил. И таки, ей меня всё же не догнать, потому что, мои каналы уже превосходят её, и я могу медитировать втрое дольше.

Когда же мы прибыли в намеченную мною рощу, то обнаружили там моего волколака и приведённую им стаю в сорок две головы. Признаться, я не ожидал подобной оперативности. Пришлось малость подумать как их переловить. Но вышло проще, чем можно себе представить. Разумеется если иметь девятый ранг земельника и ручного волколака.

Я остановил свой выбор на имевшемся в роще овраге. Снял грунт со склонов, сделав их отвесными. Переместил излишки так, что с одной стороны овраг оказался перегорожен, а с другой остался лишь узкий проход. Благо я могу не только рыхлить, измельчать, копать и перемещать грунт, но и сдавливать его в блоки или утрамбовывать стенки, чтобы они не осыпались. Затратно, не без того. Но девятый ранг и буст желчи, что-то да значат.

Волколак легко завёл в ловушки всю стаю, после чего я замуровал узкий проход, и спрыгнул вниз, оказавшись по центру большой ямы, ну или маленького котлована, это уж как кому. Думаете волки на меня кинулись? Как бы не так. Скалились, щерились, и жались друг к дружке. Чего не сказать обо мне. Едва оказавшись в центре я ударил ослабленным «Шквалом» в круговую впечатав зверей в стены ямы. Волки были настолько ошеломлены, что пока приходили в себя, я успел обойти и обездвижить целый десяток.

Оставшиеся при памяти серые стали меня откровенно бояться, скулить, выть и метаться в поисках выхода, а я то и дело прикладывался к ним «Шквалом», а пока они приходили в себя, дотягивался до тех кому досталось больше и обездвиживал. Так что, управился я довольно быстро. После чего и настал черед наносить им узоры.

Теперь оставалось решить вопрос с их содержанием и пропитанием. Ни то ни другое в длительной перспективе мною не рассматривалось, а значит, пора форсировать вопрос с прокачкой офицеров.

— Верстах в трёх от городка вверх по течению Дона есть островок. Вот там нашу стаю и пристроим. Перевезём туда пару-тройку коров или лошадей, и пусть пока посидят, а то оголодали торчать в этой роще, — предложил я.

— А их никто там не приметит? — усомнилась Мария.

— Поблизости селений нет, если только проплывать какое судно будет. Но на этот случай отдадим приказ прятаться от всех, — решил я.

Вообще-то, нужно бы кого-то приставить к этому острову, чтобы как минимум снабжать питомцев припасом. И по всему выходило, что это опять Хруст и Зима. Впрочем, тут ведь не город, а мы будем располагаться на территории полка, так что обойдусь пока без охраны.

Не откладывая в долгий ящик я поставил задачу парням, а стаю нам с Марией пришлось возглавить самим, потому что волколак прежде этого острова не видел. И таки да, лошадей я оставил с Хрустом и Зимой, потому что те ни в какую не желали находиться рядом с волками. Те же в свою очередь, получив прямой приказ, исходили на них слюнями, но даже не попытались напасть или хотя бы зарычать в их сторону

Я предложил Долгоруковой присоединиться к парням, и прибыть к намеченному месте с ними. Но она наотрез отказалась, заявив, что небольшая прогулка ей не помешает. М-да. Вообще-то досталось нам неслабо. Пришлось отмахать марш-бросок вёрст эдак в сто, по пересечённой местности, потому как роща находилась неподалёку от имения моих родителей. Я даже разок прибегнул к «Восстановлению». Но в общем и целом вышло даже вполне удачно, потому что нам попался лось, которого волколак добыл походя, и наши серые питомцы смогли подкрепиться.

Устроившись напротив острова, мы с Марией дождались возвращения Хруста и Зимы, пригнавших три старых лошадки, которых только на колбасу пускать. Но худо бедно на островок они переплыть смогли, а там их быстренько оприходовали волки.

Реши вопрос с пропитанием стаи, которая теперь точно не протянет лапы, мы вскочили в сёдла и поскакали в расположение Дикопольского полка. Настал один из сложнейших моментов в нашей задумке. Вообще-то, меня не отпускало ощущение, что происходящее можно охарактеризовать одним словом, паранойя. Но я ничего не мог с собой поделать, и моё настроение передалось великой княгине.

Полковник Уфимцев встретил нас по всей форме. Доложил об успехах, и о готовности провести смотр. Сетовал только на отсутствие оружия. Но с этим пока туго. Дудин только приступил к выполнению заказа, а потому солдат придётся муштровать с палками вместо винтовок.

— Павел Александрович, настало время для принятия личной вассальной присяги. Дворяне полка готовы? — не стала разводить экивоки Долгорукова.

— Мы разумеется готовы, но одним из условий было, принятие узора «Верность», — явно смущаясь от того, что вынужден вести торг, произнёс Уфимцев.

Понять его не сложно. Я, который относился к местным реалиям с откровенной прохладцей, едва получив возможность развить свой дар, уцепился за эту возможность так, что уже и не оттянешь. А уж об аборигенах и говорить нечего. Они живут этим, хвастают перед другими, и сами завидуют тем, кто поднялся выше.

— Здесь ничего не изменилось, — мягко улыбнувшись заверила полковника великая княгиня.

— Но вы лично гарантировали, а от вашего имени гарантировал дворянам полка и я, что они непременно достигнут своего потенциала.

— Вы сомневаетесь в крепости моего слова? — теперь взгляд жёсткий, а губы сжались в тонкую линию.

— Ни в коей мере, ваше высочество, — вскинулся полковник и продолжил с явно обескураженным видом. — Однако, общеизвестна непреложная истина, что любой узор блокирует дальнейшее развитие дара.

Сомневаться в слове данном великой княгиней он и не собирался. Но он хотел понимать что и как. Тут ведь дело такое, что нарушая свои обещания она создаёт возможность вассалу нарушить свою клятву. Даже в случае наличия узора «Верность», Долгорукова сама действует во вред роду, пусть он и состоит только из неё самой. Ибо сюзерен не проявляющий заботу о вассалах, и наплевательски относящийся к своим обязанностям сам ведёт род к гибели.

— Пётр Анисимович конечно молод и не обладает учёными степенями в области исследованийдара и Сути одарённых, но не лишён талантов, о чём вы несомненно слышали, — разлепив губы, заговорила она.

— Я знаю о его успехах, — кивнув, подтвердил полковник.

— Так вот, помимо всего прочего он нашёл способ снятия блокировки дара.

— Простите, н-но…

— Вы готовы выполнить условие поступления на службу в мой полк или нет? — немного резковато произнесла Долгорукова.

— Я буду готов, если получу достаточные для этого подтверждения, — вытянувшись в струнку чётко ответил он, и добавил. — Предвосхищая ваш вопрос, ваше высочество, отвечу сразу, все дворяне полка пойдут за мной не задавая лишних вопросов. Правда, часть из них уже имеют максимальное количество узоров, поэтому…

— Это не имеет значения, — вступил в разговор я. — Примут узор «Верность» после того, как перейдут на следующий ранг. А до того, я лично улучшу те, что уже есть, под каждого из дворян.

— Сударь, вы понимаете, что у многих из них восьмиранговые узоры.

— Полагаю, что девятиранговые им подойдут больше.

— Хотите сказать, что обладаете девятым рангом?

— У вас имеется блокирующее зелье? — вместо ответа, спросил я.

— Да, — растерянно ответил полковник, явно не понимая к чему это я.

— Дайте мне его принять.

— Зачем?

— Вам нужны аргументы, я хочу их предоставить, — пожав плечами ответил я.

Полковник посмотрел на меня внимательным взглядом. После чего подошёл к солидному такому сундуку, укреплённому железными полосами, и открыв затейливый замок, достал небольшую фляжку. Налил в кружку на глоток квасу, и накапал туда несколько капель. А и правильно, чего зря расходовать ценный ресурс. Это я сейчас могу изготавливать такое пойло, разумеется при наличии соответствующих ингредиентов, ему же с его седьмым рангом это пока не под силу.

Я принял у него кружку и без капли сомнений выпил содержимое. В смысле проглотил, чего тут пить-то. Едва жидкость попала мне в рот, и я ощутил пустоту под вздохом, как раз там, где находится вместилище. Однако, несмотря на это, вполне ожидаемо не утратил с ним связи.

— И что дальше? — спросил полковник.

— Тяжёлый у вас сундук, — заметил я.

— Не лёгкий, согласился он.

Я активировал одно из плетений, и этот монстр оторвался от пола, сначала зависнув на небольшой высоте, а после поднявшись под потолок. Повисел там немного и аккуратно опустился на пол. А чтобы у Уфимцева не осталось сомнений в том, что это сделал именно я, а не Мария, зажёг на указательном пальце огонёк, постепенно увеличив его силу до факела, и наконец погасив.

— Полагаю этой демонстрации достаточно, чтобы доказать, что как минимум одна непреложная истина, относительно блокирующего зелья, уже не такая уж и истина.

— Какой у вас ранг, сударь? — повторно поинтересовался полковник.

— Я же уже сказал, что девятый. Или мне необходимо ещё и свою Суть продемонстрировать? Я конечно всё понимаю, но не кажется ли вам, что торг слишком затягивается, а я уже продемонстрировал вам слишком многое? К слову, прошу вас дать слово дворянина, что случившееся здесь, останется между нами.

— Слово дворянина. Вы очень странный молодой человек.

— О-о, поверьте, я это знаю. Итак, готовы ли вы и подобранные вами дворяне дать вассальную клятву.

— От своего имени и от имени всех одарённых полка, за исключением артиллеристов, коих я не подбирал лично, я заверяю в готовности принятия присяги.

— В таком случае прямо сейчас и приступим, — решительно заявила Долгорукова.

— Как? Но к церемонии ничего не готово.

— Никакой церемонии. Это будет между мною и вассалами, в качестве свидетеля выступит Ярцев. Заодно приведёт в порядок имеющиеся узоры и нанесёт по выбору новые, чтобы не терять время.

Ну что сказать, далее завертелся конвейер. Одарённые заходили по очереди. Мария принимала у них вассальную присягу, произносила слова обета сама. После чего тот раздевался по пояс и ложился на широкую лавку.

Я конечно занимался однообразной работой по изготовлению «Разговорников», но именно эта-то вымораживающая скука заставляла меня искать и какие-никакие развлечения, к коим пальба из гаубицы и картечницы не относилась. Так что, я работал и в различными вариациями плетений. Создавать что-то новое всегда интересней монотонного занятия.

Я нашёл способ накладывать узоры, а не прорисовывать их сначала тонкой кистью, а после заполняя широкой. Помимо этого я понял как проделывать это под анестезией, а не существующим способом, когда клиент находится в полном сознании…

Едва очередной одарённый оказывался на лавке, как я касался его затылка, отправляя его в нирвану. Затем Мария накладывала узор «Верности», а я следом остальные, согласно оговорённого с одарённым списком. Если тот уже имел узоры, я вносил персональные изменения, усиливая их, и на этом пока всё.

Вернее, не совсем всё. Помимо этого я вводил каждому из них модифицированный «Маяк», который уже не был прежним амулетом, так как нёс не одно плетение, а конструкт из трёх. Я назвал его «Поводок».

По размерам пластинка не превышала той, что носила Мария. А вот содержание разительно отличалось. Потому что в конструкт помимо плетения собственно «Маяка» входили «Передатчик» и «Огненный шар». Последний всего-то в один люм, но этого более чем достаточно. Потому что любая защита рассчитана на агрессию извне, и абсолютно бесполезна от атаки изнутри.

Несмотря на режим аватара, первый образец я выводил битых три часа. Ввиду миниатюрности плетений не было никакой возможности подготовить его в изнанке, чтобы потом накладывать. К тому же, я вновь использовал схему сокрытия плетения от посторонних глаз. Словом, если бы не «Копир», задолбался бы я мастерить эти амулеты.

Подправив или нанеся необходимые узоры, я делал надрез и прятал в теле означенный амулет. Теперь я мог отследить клиента, подслушать, а при случае и незамедлительно ликвидировать. Вассальная клятва, дворянская честь, вот ничуть не хочу умолять ни чьего достоинства, но всё же решил подстраховаться. Опять же, я ведь не буду прослушивать всё время, но если кто вызовет подозрения, тогда у меня в руках будет эффективный инструмент.

Вот как-то сомнительно мне, что к нам в полк не подсадит своего человечка хоть тот же Шешковский. Да дураком будет, если не сделает этого. А уж варианты взять в оборот хоть трижды одарённого всегда найдутся.

Глава 15

М-да. Ну что тут сказать, размах просто поражает. Если нам удастся сохранить всё это в тайне, я тогда себе памятник воздвигну нерукотворный. А Шешковского обвиню как минимум в профнепригодности. Как там говаривал Мюллер — что знают двое, знает и свинья? Тут не двое. Число пошло уже на сотни. Ну хорошо, не полные две сотни. Но ч-чёрт бы меня побрал, что я творю!

Спокойно. Выдыхаем. Просто нужно быть готовым при первых признаках опасности свалить в туман. Но пока всё идёт просто замечательно. Кажется.

Я смотрел на то, как полсотни одарённых валяются в корчах, на разложенных на полу тюфяках. Пришлось возвести довольно просторный охотничий домик, чтобы обеспечить хоть какой-то комфорт для принявших желчь. Как ни крути, а им страдать ровно сутки. Ну и такой момент, что после того, как придут в себя их нужно ещё и накормить должным образом…

В первый день мы с Долгоруковой успели привести к присяге и пометить «Поводками» всех одарённых полка. Помимо этого я ещё и обследовал их на предмет амулетов. Ну мало ли, вдруг у кого-нибудь обнаружится «Разговорник» для связи с тайной канцелярией или реальным господином. Это не сложно с помощью ослабленного «Поисковика». Хотя Марии конечно претило то, что в добавок ко всему происходящему, я ещё и обыскиваю дворян. Но я предложил ей отвернуться, резонно заметив, что этим непотребством занимается не она.

Затем пришлось прогуляться с первой партией волков до одного места Силы, где я обратил зверей. Затем до другого, куда уже отправил офицеров, где и «накормил» их желчью. Через сутки активация прокола кармана, и наши одарённые получили возможность усиленной прокачки дара.

Прошло всё сумбурно и суматошно, с множеством непоняток, и проблем с организационными вопросами. Словом, первый блин едва не вышел комом, но я кое-как управился. В последующие два раза удалось-таки наладить систему прокачки, хотя отдалённость карманов конечно напрягала и вызывала неудобства.

Я решил использовать два прокола. Первый в овраге близ деревни бывшей моей любовницы Котовой, где я обращал волков. Второй в Тульском уезде, где пришлось выкупить землю для охоты, ну и заодно поставить охотничий домик. Далековато, но одно дело навещать место силы ночью с волками, и совсем другое когда туда заваливается толпа дворян. Других же мест Силы я пока не нашёл.

Я выделял неделю на то, чтобы дать карманам набрать достаточное количество Силы. Чего оказалось вполне достаточно как для обращения волков, так и для временной инициации прокачки дара. Это была уже четвёртая партия одарённых и в этот раз всё прошло без сучка и задоринки.

Неудобно то, что эту процедуру придётся повторять раз за разом. По прошествии буста от желчи, всё возвращалось на круги своя, дальнейшая прокачка дара становилась невозможной и вновь требовался пинок животворящий. Впрочем, грех жаловаться, ведь прокачка одарённых шла ударными темпами.

В особенности эффект был заметен у унтеров, набранных из отставников измайловцев. Они ведь имели второй, максимум третий ранг, а на начальном этапе промежутки между рангами куда меньше. Некоторые из них уже успели перемахнуть на очередную ступень, а другие близки к этому. А значит теперь могут принять узор «Верность». Тянуть с этим нежелательно и в этой связи через недельку ожидаем Марию Ивановну, чтобы она завершила ритуал вассальной клятвы.

Командование кадетского корпуса конечно упиралось, но ей всё же удалось выбить очередной краткосрочный отпуск. С высочайшего позволения. Вообще бред конечно. Пусть она сама обозначила свои намерения, но его величество с радостью взвалил на неё этот воз. А теперь ей ещё приходится и бодаться с формализмом. И ведь козе понятно, что командование взводом её высочеству попросту не светит, а воинское звание ей нужно как зайцу стоп-сигнал.

Страдальцы начали затихать один за другим, вот и замечательно. Несколько минут, и станут просыпаться. Я вышел на крыльцо и потянувшись вдохнул прохладный воздух. Осень в этом году выдалась тёплая, бабье лето затянулось, а ведь середина ноября. Того и гляди, зарядят дожди и начнётся распутица. Только сдаётся мне, что в этом году она будет недолгой. Не успеет толком расквасить дороги, как выпадет снег и ударят морозы.

— Гаврила, у тебя всё готово? — окликнул я работника восемнадцати лет отроду.

— Всё как есть готово, барин, не извольте сомневаться.

Я выкупил молодого парнишку без узоров, вместе с девицей, с которой у него была любовь, обвенчал, пометил их «Повиновением». После чего поселил вот в этом домике, чтобы за хозяйством присматривали. Ну и одарённым после того как отойдут поесть надо, умыться и привести себя в порядок. К тому же мы все сюда приезжаем на лошадях, за которыми уход требуется. Без работника тут никак.

После сытного обеда я повёл всех к месту Силы. Уже привычно наложил новый конструкт пробоя, только теперь он практически полностью скрывался в земле. По сути только и того, что очерчена граница круга внутри которого нужно находиться кандидатам на инициацию. Мне не нужно, чтобы кто-то мог запомнить вязь используемых плетений. Так оно спокойней будет.

Убеждаясь, что все готовы, я обошёл карман вокруг, и наконец активировал его. Мгновение, и мужчины начали валиться словно подрубленные. Правда на этот раз беспамятство длилось недолго. Всего-то несколько секунд и кандидаты начали приходить в себя, тряся головами словно при контузии.

— Господа, не разбредаемся, идём к охотничьему домику, там устраиваемся с удобством кому где нравится или получится, уходим в изнанку и начинаем работать над вместилищем, — распорядился я.

Ну что сказать, инициацию они проходят впервые, а потому, как и их предшественники поглядывают на меня с толикой недоверия. С одной стороны вроде как волколаки, это огого какой аргумент. С другой им с детства известно и о том толкуют все учёные, пробить барьер узоров невозможно, что любой из них блокирует дальнейшее развитие дара наглухо.

Вернувшись к охотничьему домику одарённые, в основном унтера, устраивались поудобнее и уходили в изнанку. И когда возвращались в реал, на их лицах не оставалось и следа от недоверия, только радость, и вера в будущее. А в-вы как думали! Фирма веники не вяжет, фирма веники плетёт!

Так как с инициацией пока было покончено, я решил не возвращаться в полк. Сейчас просто незачем. А вот в Москву наведаться очень даже нужно. Поэтому старшему отбыть отсюда в ночь, я с моими боевыми холопами направился в столицу.

Есть у меня кое-какие вопросы, которые как раз созрели и требовали решения. Заодно повстречаюсь Долгоруковой. А вот сопровождать её в полк не буду. У неё для этого имеются компаньоны и охрана предоставленные отцом. Её высочество не спешит выказывать батюшке недоверие. И правильно делает. Незачем плевать в колодец, из которого ещё испить придётся.

Опять же, у меня своих забот полон рот, и нам не по пути. Во всяком случае, смысла пока никакого и ей придётся обойтись без посещения мест Силы. Тут у меня так же есть кое-какие планы не терпящие отлагательства…

— Здравствуйте, Степан Иванович, — войдя в знакомый узкий и длинный кабинет, поздоровался я.

— Здравствуйте, Пётр Анисимович. С чем пожаловали? Неужели решили осчастливить нас новыми «Разговорниками», которые так взбудоражили всю столицу, что в лавке у Полякова не протолкнуться? — встретил меня Шешковский.

— Вот знал я, что вы непременно об этом заговорите, — пристроив на столе глухо брякнувшую торбу, произнёс я.

— Что это?

— Три десятка комплектов «Разговорников». Так сказать, в дар родной Тайной канцелярии. Но если нужно больше, тогда уж к Полякову.

— Амулеты, это дело хорошее. Но вы ведь не даром их отдаёте. И что же желаете получить взамен? Говорите, Пётр Анисимович, глядишь не откажу.

— Просьба у меня к вам, Степан Иванович. Не могли бы вы командировать в Дикопольский полк опытного экспедитора.

— Так у нас там вы имеетесь, сударь.

— Очень смешно. Я конечно могу разбирать следы, сыскать кого, или раскрыть преступление, но в тайной работе ничегошеньки не смыслю. А тут ведь надо подсылов выявлять, осведомителями обзаводиться, да много чего. И не каждому оно даётся. Вот мне такое точно не по плечу. Да и времени нет, вон, всё больше по личным поручениям великой княгини ношусь, холка в мыле.

Нет, я не дурак. И да, я понимаю, что в полку наверняка уже имеется соглядатай. Причём вполне возможно и из прошедших инициацию. Ведь могли же его убедить в том, что доносить он станет только на благо Долгоруковой, потому как она молода и неопытна, а царь батюшка позаботится о ней, да оградит от ошибок, которые она может сотворить по младости лет.

Говорить кому бы то ни было, даже друг другу о развитии дара и волколаках она запретила строжайше, и любого, кто о подобном заговорит велела рассматривать как предателя. Если кто со стороны, то это непременно подсыл, которого следует либо скрутить, либо, если не получается, убить. Только потому тайна пока и держится. Будь иначе и нас уже взяли бы в оборот. Это ведь не парочку волколаков в месяц обращать, а целый конвейер по прокачке дара.

Так вот, подсыл однозначно есть. Но мне нужен тот, кто имеет опыт оперативной работы, чтобы не мне этим заниматься, откровенному дилетанту, а человеку компетентному в этих вопросах. И потом, всегда ведь лучше знать, кто именно твой противник, а не теряться в догадках. Понятно, что он будет работать в первую очередь на Тайную канцелярии, и только потом на великую княгиню Долгорукову. Но тут всё дело в мотивации. Двойной агент, звучит как-то приятнее.

— Получается, что вы мне взятку предлагаете, — осуждающе покачал головой Шешковский.

— Да какая взятка, милостивый государь, вот что вы такое говорите, — подскочил я, весьма натурально изображая крайнюю возбуждённость. — Я же не о личной выгоде пекусь, а об общем деле. Или государю не нужен захват Азова и выход к морю? Желающих же помешать предостаточно. Да хоть те же князья. А ну как у Марии Ивановны получится. Ведь казаки разок уж сподобились, глядишь опять пособят, и тогда их светлостям только локти кусать. А так, и сам не гам и другим не дам.

— Вы чего так всполошились, Пётр Анисимович? — откинувшись на спинку стула, улыбнулся Шешковкий.

— А чего вы меня в непотребстве обвиняете.

— Вот ничуть не сомневаюсь, что случись нужда, и вы не остановились бы перед взяткой.

— Не остановился бы. Но сейчас не тот случай, — разглаживая перед собой несуществующую скатерть, и не подумал отпираться я.

— Будет вам экспедитор. Одного из лучших командирую.

— Вот за это спасибо.

— Завтра навестит вас дома.

— Вот, — я выложил перед Степаном Ивановичем «Разговорник». — Так нам найти друг друга проще будет.

— Вы куда-то собрались?

— Говорю же, я за личного порученца у Марии Ивановны, и пока она в стенах корпуса грызёт гранит науки, мне оказана честь носиться по белу свету с разными поручениями.

— Хорошо, он свяжется с вами, — забирая амулет, заверил Шешковский.

Выйдя на парадное крыльцо, я зябко повёл плечами. Всего-то три дня, а погода резко изменилась. Уже второй день мелкая пронизывающая морось, сменяется обильными дождями. Две ночи кряду уже подмораживало, на стенах, заборах и деревьях наледь, которая днём не спешит осыпаться, хотя морозы и отступают. На мостовой гололёд такой, что у подкованных лошадей ноги разъезжаются. Не сегодня, завтра выпадет снег.

Стоило мне выйти из дверей, как от обочины в стороне отъехала бричка с поднятым кожаным верхом и подкатила ко мне. Ну вот удобней мне в ней, чем в подаренной карете, даже во в такую непогоду. Та всё больше отстаивается на каретном дворе. Хотел было подарить родителям, но они отказались. Зато заказали такую же бричку как у меня. Говорю же, она куда практичней, хотя и не такая представительная и задувает её.

— Куда? — поинтересовался Хруст, сидевший на козлах с вожжами в руках.

— На съёмную квартиру.

— Слушаюсь, — коротко кивнул он.

До места добрались быстро и без проблем. Я по обыкновению прошёл через чёрный ход в сопровождении Зимы, и поднявшись на этаж отпёр квартиру своим ключом. Хотя и в этот раз квартира встретила меня характерными запахами необжитого помещения, тем не менее в ней находились гости.

Трое господ возрастом за пятьдесят, одетых как дворяне, но имеющие весьма потасканный, и я бы сказал, бомжеватый вид. Спившиеся и опустившиеся представители благородного сословия. М-да. Глядя на них, это звучало сущей издёвкой над дворянством. Ну да ничего, я из них ещё сделаю людей. Против их воли, но тут уж ничего не попишешь.

Верить слову спившегося, хоть трижды дворянина, это себя не уважать. Он ведь и сам убеждён в том, что ни разу ни алкоголик вот прямо сейчас завязывает и больше ни грамма в рот. Но стоит понюхать пробку и уже себя не контролирует. А ещё, алкоголь никого не щадит, превращая сильного и смелого человека в трясущуюся и трусливую развалину.

Но вот этой троице я уготовил иную судьбу, наплевав на их желания и не спросив согласия. Вернее, формально они его дали. Так как я попросил Суханова привести ещё двух товарищей, потому что великая княгиня нуждается в совете и помощи столь славных, многоопытных и мудрых мужей. Ещё одна слабость пьянчужек, они как дети верят во всё, и в свою исключительность в том числе.

Я поздоровался с ними, после чего без лишних разговоров врезал по ним слабеньким «Шквалом», и пока они приходили в себя, обошёл отправляя в нирвану. Вот не о чем мне с ними сейчас разговаривать.

Пока Зима снимал с них потасканные кафтаны и рубахи, я приготовил большую чернильницу, и расчистил стол, куда мы и положили первого из бедолаг, коим оказался невысокий крепыш Суханов. И как только этот пропойца умудрился сохранить такое телосложение, ведь он практически ничего не ест.

Как и ожидал, никто из них не носил узоров. Тут ведь какое дело. Пока надеешься на лучшее, не лишаешь себя надежды на рост дара, даже если являешься бесталанным, каковыми были все они. Когда приходит осознание, что жизнь прожита и особых успехов ты не достиг, то хочется чтобы узоры были от сильного одарённого, но это дорого, и пока ты думаешь стоит ли оно того, проходит ещё немного времени, а там приходит и осознание, что тебе уже ничего не нужно.

Первым делом я наложил на Суханова узор «Повиновения». Совершенно противозаконно. Причём во всем цивилизованном мире, который, посредством колоний, распростёр свои руки над всей Землёй. Каждый благородный будет считать своим долгом раздавить того, кто осмелился взнуздать дворянина. Разумеется при условии, что злодея поймают.

И как-то плевать, что эти опустившиеся индивиды с большой натяжкой могут называться людьми. Многие считают их больными, но только не я. Пьянство и наркота это добровольное помешательство, а потому ни капли жалости к таким личностям я не испытываю. Все знают, к чему это приводит, и тем не менее сами тянутся к этому дерьму.

Говорят, что от сумы и от тюрьмы не зарекайся, и я с этим согласен. В жизни может случиться всё что угодно, но одно я знаю совершенно точно — я не сопьюсь и не стану наркоманом. Никогда. И мне наплевать, что обо мне подумают другие.

Так вот. Я в полной мере сознавал опасность, но понимал так же и то, что мне нужны сильные одарённые, которым я мог бы доверять в полной мере, без оглядки и сомнений. Если останутся в живых, то по прошествии времени я их отпущу, сделав соответствующие напутствия и отправив куда-нибудь подальше от себя. Пусть живут сами по себе и своим умом. Но сначала им придётся послужить.

М-да. А ещё раньше вспомнить, что они когда-то были мужчинами, вытравить из себя неуверенность и страх, возродившись аки птица феникс. Тяжко придётся с ними, не без того, но ничего невозможного в этом нет.

За «Повиновением» последовали «Сила», «Ловкость», «Выносливость», «Скороход» и «Быстрота». С ростом рангов, буду добавлять по одному узору, из повышающих боевые возможности. Я ведь собираюсь сделать из них умелых и сильных высокоранговых воинов, которые будут сражаться вместе со мной плечом к плечу. В завершение на всякий случай подсадил «Поводок».

После крепыша Суханова Александра Фёдоровича, настал черед сухощавого и невзрачного Рудакова Михаила Дмитриевича. А затем и Шевцова Адама Матвеевича имеющего вполне себе среднее сложение, и вместе с тем, болезненный вид.

— Господа, с этого момента вы не пьёте ни вино ни пиво и вообще ничего из хмельного, — приведя их в чувство, сразу обозначил я. — Со всеми без исключений азартными играми покончено. Нательные рубахи снимаете только в одиночестве или присутствии кого-то из вас троих и меня. Никто не должен видеть или знать о том, какие именно узоры вы носите.

Я извлёк из кармана кошель и выставил на столе три стопки по десять империалов.

— Здесь по сто рублей на каждого из вас. Сейчас же съезжаете со своих квартир и переезжаете сюда. Полностью смените свой гардероб, посетите баню и цирюльника. Словом, приведите себя в порядок. Как только обретёте человеческий вид посетите лекаря на Пречистенке, я уговорился и вас примут.

Девятый ранг и моя универсальность не могут сделать из меня по-настоящему хорошего лекаря. Как всегда всё упирается в знать и уметь. Мало запомнить плетения, нужно ещё и грамотно их применять, изучить анатомию и много чего ещё, а после ещё и наработать изрядную практику в лечении различных болячек. И конечно же обзавестись своими секретами, которыми мастера не стремятся делиться с остальными.

А у этих господ со здоровьем проблем выше крыши. Подозреваю, что с какими-то из них лекарь попросту не справится, из-за перехода в хроническую форму. Но уж хоть как-то подправить их организмы ему вполне по силам. Потому как по прибытии в полк им придётся серьёзно так поднапрячься, постигая воинскую науку. Кое-что вспомнить из прошлого, так как имеют за плечами кадетские корпуса, а чему-то и научиться.

Глава 16

— Здравствуйте Родион Андреевич.

— Пётр Анисимович, рад встрече. Очень рад. Прошу пройдёмте ко мне в конторку, — с улыбкой вышел ко мне владелец амулетной лавки.

Разобравшись с моими будущими соратниками, я направился в лавку Полякова. Рановато конечно, но я решил всё же прощупать, не удастся ли получить какую-нибудь сумму, ну и поговорить насчёт изменения сроков поставок. Так уж вышло, что я управился быстрее, чем рассчитывал, и совсем упустил из виду вопрос с экспедитором. Пришлось возвращаться пораньше.

Должен заметить, что в отличии от моего посещения лавки чуть больше месяца назад, народу тут прибавилось. Целых шесть посетителей. Для заведения торгующего исключительно дорогим товаром, это достаточно много. Причём они не просто глазеют, а прицениваются.

Признаться, подмывало поинтересоваться по чём тут торгуют мои «Разговорники», но я предпочёл остаться в неведении, чтобы моя жаба в ярости не набросилась на меня. Вообще, жадностью я никогда не страдал, ни в родном мире, ни в этом, но кто его знает, быть может это зависит от величины потерянного.

— Мы вроде условились, что вы появитесь через два месяца, а миновало лишь полтора. Двухнедельный срок может показаться незначительным, но признаться… — начал было Поляков, когда мы прошли в его конторку, а скорее всё же рабочий кабинет.

— Всё нормально, Родион Андреевич. Просто может статься так, что дела вынудят меня отсутствовать дольше, чем я полагал изначально. Увы, но я сам себе не принадлежу. А потому зашёл поинтересоваться, хватает ли у вас товара, и не возникнет ли дефицит, если я не окажусь в городе к сроку.

— Это очень хорошо, что вы зашли. Дело в том, что в этом случае сложности как раз могут возникнуть. Я…

— Увольте меня от ваших коммерческих дел, — поднял я руку, в протестующем жесте. — Не желаю иметь к ним никакого касательства. Какое количество вы готовы выкупить прямо сейчас?

— Полторы тысячи комплектов, — чуть задумавшись ответил Поляков.

— Когда их подвезти?

— Времени вполне достаточно, чтобы я решил вопрос с деньгами уже к завтрашнему утру. Скажем, в девять утра.

— Значит завтра в девять, — утвердительно кивнул я.

— Опять золотом? — с хитринкой поинтересовался он.

— Это непременное условие, — улыбнулся я в ответ.

— Кстати, помнится вы говорили о том, что могли бы изготавливать комплекты не из двух, а большего количества амулетов.

— Разумеется.

— Я хотел бы заказать в следующем месяце пару десятков комплектов из четырёх и столько же из шести единиц. Так сказать, на пробу.

— Никаких проблем, вы получите их до конца декабря, — заверил я.

— И ещё одна просьба.

— Слушаю вас.

— Нельзя ли, чтобы это была женская рука.

— С чего вы взяли, что к изготовлению амулетов причастна женщина? — изобразил я искреннее недоумение.

— Мне показалось, что некоторые изделия отличает некое изящество.

— Вам показалось, сударь. Все эти изделия вышли из под моей руки, — пожав плечом, возразил я.

Тревожный звоночек. Похоже пора Лизу увозить из столицы, или приставлять к ней серьёзную охрану. Оно конечно паранойя, но с другой стороны, доходность от предприятия получилась такая, что куда там золотым приискам. Не удивлюсь если Поляков реализовывает «Разговорники» по цене под стать амулетам с бриллиантами, но они всё равно пользуются спросом, ввиду дефицитности товара и важности связи как таковой.

В таких условиях ради завладения секретом конструкта жадный человек может пойти на многое. И пусть Родион Андреевич не производит такое впечатление, это вовсе не значит, что жажда наживы его не обуяет. Поэтому у меня появилась мысль увезти сестрицу из столицы в более безопасное место. Например в полк.

Нет, паранойя, паранойей, но ведь она хотела служить и участвовать в боях, а мне нужна парочка сильных земельников. Так отчего бы не подтянуть её и Рощина. Пусть эта сладкая парочка займётся тыловым обеспечением. К тому же, у Лизы проявился несомненный талант хозяйственника и руководителя. Каретный двор под её руководством работает чётко и слаженно, как часы. И с людьми у неё получается очень даже хорошо, она знает о своих работниках всё, начиная от состояния семейных дел, до сердечных привязанностей. Молодец девочка, не отнять.

Справится ли она с командованием ротой обеспечения? Да легко. Вот Рощин, тот точно не потянет. Художник витающий в облаках и всё больше погружающийся в свои полотна. Его похоже ничего не интересует кроме Лизы и картин. Причём, я даже не уверен, что сестрица тут на первом месте.

Зачем он мне? Во-первых, не мне, а Лизе, пусть он будет поблизости. А во-вторых, Уфимцев без труда набрал кадры из огневиков и водников, а вот с небоевыми земельниками у него имелись кое-какие сложности. Один же одарённый такое серьёзное дело как снабжение полка не потянет.

— Отправиться в полк? Взять перерыв в университете? Петя, ты о чём вообще? — удивилась Лиза.

Мы обедали у нас на квартире, вместе с уже привычным Рощиным. Тот откровенно так же не понимал к чему я вообще завёл этот разговор.

— Пётр Анисимович, я ничуть не желаю выказать недоверие, но Москва полна слухов о том, что великая княгиня Долгорукова затеяла самоубийственный поход в Дикое поле. И если это действительно так… Русские цари несколько раз отправляли против татар армии, которые так и не сумели добиться успеха…

— Брось, Вадим, — отмахнулась Лиза. — Если Петя зовёт меня в полк, то это безопасно. У него пунктик насчёт меня. Только из этого я делаю вывод, что в Москве мне сейчас оставаться нежелательно. И во что ты влез, братец?

— Ни во что не влез. Скажи, ты хочешь оказаться в армии?

— Есть такое желание.

— И по окончании университета, ввиду твоего высокого потенциала ты пойдёшь на военную службу?

— Имеется такое намерение.

— Вот только там не будет рядом меня. О чём я и беспокоюсь. А так, ты получишь желаемое и я смогу присмотреть за тобой.

— С этим я согласна. Но к чему такая поспешность? В поход полк отправится не раньше будущего лета, я вполне могу закончить университет и вступит в него. Ведь комплектование Дикопольского полка в приоритете, а потому никаких сложностей не возникнет.

— Сложность в том, что ты не можешь просто прийти и занять соответствующую должность. Тебе необходимо пройти вдумчивую боевую подготовку. И это ещё одна причина, отчего я желаю пристроить тебя в Дикопольский полк. Ну и такой момент. Чего бы ты хотела, участвовать в боевых действиях или скуку гарнизонной службы? Наконец, ты ведь ещё и подруга Марии Ивановны, а значит должна стать её опорой. И вы, Вадим Петрович тоже.

— Прошу прощения, но если речь о вассальной присяге, то я имею обязательства перед родом и должен буду вернуться в свою вотчину.

М-да. Это я как-то упусти из виду. Ладно, но уж сестрицу-то я отсюда точно уволоку. Я глянул на Лизу, она бросила грустный взгляд на Рощина, а меня вдруг прострелила догадка, в сторону которой я раньше как-то не думал.

Родные Вадима не позволят им быть вместе. Они приняли бы высокоранговую одарённую даже из крестьян, тут ведь главное порода. Но при условии, что её потенциал не выше чем у него или она, по меньшей мере, будет отставать от него в росте и согласится своевременно принять узоры. Причина в российском законодательстве, где глава семьи определяется существующим рангом дара. Вадиму же предстоит возглавить род. Ну и кто согласится передать бразды в руки неродовитой дворянки.

У Лизы уже шестой ранг, у Вадима всего лишь третий и обойти её он сможет только подстегнув дар. А у рода для этого нет возможности. Я могу это устроить, но рисковать всем из-за сердечной привязанности сестрицы, всё же не готов. Вот если бы он принял узор «Верность», тогда совсем другое дело. Но этого не будет. Его род является вассальным князя Оболенского, восседающего на Смоленском столе. И уйти к другому сюзерену, это отречься от присяги и обесчестить себя. Вот такие пироги с котятами.

— Ну что же, коли так, значит предлагаю вам побыть немного врозь. Заодно и чувства проверите, — пожал я плечами. — Да чего вы в гляделки играете? Не вы первые, не вы последние. Или не уверены в себе?

— Просто… — начал было Рощин.

— Вадим Петрович, как ваши родные восприняли вашу тягу к рисованию? — решил я зайти с другой стороны.

— Вы и так знаете. Отрицательно и полагают это блажью.

— Но вы всё равно стремитесь к своей мечте и невзирая на трудности пишите картины, всё время совершенствуясь.

— Вы это и так знаете.

— Лиза всегда хотела служить в армии. Она не сомневалась в том, что станет огневиком, и будет участвовать в боях. В результате оказалась бесталанной, да ещё и земельником. Мечта пошла прахом. Но судьба ей улыбнулась и она может осуществить свою мечту, надеть мундир, и отправиться в бой.

— Но разве я против? И вообще, как я могу ей что-либо запретить, если мы пока даже не помолвлены?

— Одно ваше неприятие этого, заставляет её отказаться от моего предложения.

— Но она ведь и впрямь может поступить на службу по окончании университета.

— Только в Дикопольский полк ей дорога будет заказана. Вполне возможно, что она попадёт на войну. Но там, она моя сестра и подруга великой княгини, и я о ней смогу позаботиться. В любом другом месте младший офицер сапёр, на которого всем наплевать.

— С этой стороны я как-то не думал, — глядя на Лизу, растерянно произнёс Рощин.

Порядок. Дело сделано. Если он скажет ей биться головой о стену, она только спросит — насколько сильно. Не буквально конечно же, но то, что сестра отправится в полк с Долгоруковой, факт…

После обеда прокатился к поверенному Юдину, который теперь заведовал моими финансами. А то мне самому не набегаться по всем выкупившим у меня лицензии. Едва вышел из дома, как в лицо бросило снежную крупу. О как оно в этом году? Долгое бабье лето, немного дождика, и пожалуйте мороз со снегом. Да оно и к лучшему. Хотя в бричке конечно холодновато.

— Добрый день, Олег Сергеевич, — приветствовал я поверенного, войдя к нему в кабинет.

— Пётр Анисимович! Господи, какими судьбами! Не чаял так скоро вас увидеть.

— И тем не менее, вот он я. Как наши дела?

— Ох и задали вы мне задачку, Пётр Анисимович, — с наигранно сокрушённым видом покачал головой Юдин. — Это же никаких нервов не хватит, чтобы сладить со всеми купцами, что желают за ваш счёт зарабатывать. Вот никак в толк не возьмут, отчего они должны платить кому-то эдакие деньжищи, коли трудятся они, а он палец о палец не ударил.

— Полагаю, вы им разъяснили всю глубину их ошибки?

— Не я. Надворный судья. Пусть ещё радуются, что я не стал настаивать на конфискации двух мастерских, ладивших чемоданы и одного каретного двора. Только незначительный штраф, судебные издержки и полная выплата задолженности.

— Что-то вы как-то мягко, — хмыкнул я.

— Вам непременно хочется самому заниматься этими мастерскими, или достаточно для науки щёлкнуть по носу, и пусть дальше трудятся на своё и ваше благо?

— Лучше конечно пусть трудятся, но как бы другие не восприняли это как слабость.

— Нормально восприняли. Урок вышел вполне вразумляющим не только для провинившихся, но и для остальных.

— То есть, проблем с взыскиванием лицензионных отчислений теперь нет?

— Слава Богу.

— И чего тогда стонете? — рассмеялся я.

— Так, для порядку. Чтобы вы ненароком не подумали, что у меня всё благостно, и я не по заслугам ем свой хлеб.

— Даже не сомневайтесь, подобных мыслей у меня и близко не было.

— Это радует. Но если вы хотите получить свои деньги, то я смогу предоставить вам их не ранее завтрашнего полудня. Пять тысяч рублей не та сумма, которую я готов хранить у себя дома. Поэтому предпочитаю держать их у ростовщика.

Вот ещё и это. Отсутствие банков серьёзно так напрягает. За границей с этим проблем нет, банки вполне себе функционируют, а мы как в старо-древние времена, всё по сундукам в сокровищницах, да тайникам.

И ведь не сказать, что не пытались их открыть. Ещё как пытались. Да только не приживается затея в России. Не доверяют банкам русские люди. А как по мне, то ерундой мается царь батюшка. Не нужно смотреть на Европу и стараться создать по образу и подобию.

Достаточно взять за шкирку крупных ростовщиков Москвы, благо все их знают, и пред светлы очи государя. Обговорить как лучше всё обустроить, потом порезать их хотелки втрое, а то и в четверо, обозначив чёткие границы, потому как аппетиты у них непомерные, да дать пинка налаживать свои банки. Оно и подданным удобней, и налоги эти прохиндеи станут платить, и у меня голова не будет болеть, где хранить деньги, и как обналичить векселя.

Вот только пока всё это несбыточные мечты. Потому как ростовщики отчего-то сплошь евреи, а это племя на Руси от веку не любили. У тут ведь придётся дать государственную поддержку. Ох сомнительно, чтобы Пётр Иванович на это пошёл. Даже если ростовщики будут из выкрестов.

Условившись, что за деньгами я зайду завтра в час по полудни, я направился к кадетскому корпусу, связавшись с Долгоруковой. Время далеко за полдень, занятия у неё, по всему, уже закончились. И вообще, она ведь должна оформить отпуск. Ей ведь нужно наведаться в полк. Заодно и денежки отвезет. Серебро тает как снег на июньском солнышке только в путь.

На улице неподалёку от корпуса ожидаемо обнаружилось несколько экипажей. В Московском кадетском корпусе обучаются только отпрыски родовитого дворянства. Случаются и сильные одарённые из неродовитых дворян, но за редким исключением и при наличии серьёзных покровителей. Тут не университет, и на таланты особо не смотрят. Элита русского воинства!

Из ворот то и дело появляются старшекурсники имеющие свободный выход в город после занятий. Изредка это одиночки, куда чаще группы от трёх человек. Используя «Дальнозоркость» я сумел рассмотреть Долгорукову, направляющуюся к своему экипажу в компании Астафьевой и Столбовой.

Хм. Вот интересно, как эти две валькирии примирились друг с дружкой? Кто-то кому-то уступил? Или обе забили на боярича, предоставив его своей судьбе. Вообще-то, тут всё уже решено их родителями, хотя помолвки так и не было. А может Столбова и впрямь воспринимает Осипова как друга?

— Ваше высочество, сударыни, — приблизившись к карете великой княгини, поздоровался я.

— Здравствуй Пётр, — приветствовала меня Долгорукова.

— Пётр Иванович, — коснулась отворотов мурмолки, Астафьева.

— Сударь, — кивком обозначила поклон Столбова.

— Давно приехал? — поинтересовалась Мария.

— Сегодня утром. Мне необходимо с вами поговорить.

— Как срочно и как долго?

— Вы сейчас домой?

— Да. Собирались переодеться, и отправиться на бал. Кстати…

— Нет, увольте, — перебил я её, подняв руки в протестующем жесте. — Я с дороги и толком так ещё и не отдыхал. А дел в столице накопилось преизрядно. Если позволите, Арина Егоровна и Анна Дмитриевна прокатятся в вашем экипаже, а вы со мной. По дороге и поговорим.

— Хорошо. Езжайте за нами, — обратилась она к старшему из своих компаньонов.

Тот утвердительно кивнул и смерил меня неодобрительным взглядом. Вот как-то плевать ему, что я несколько раз спасал её высочество. Даже наоборот, именно из-за этого его неприязнь ко мне куда сильнее, потому как в лице павших, что в первый раз, что во второй, я умыл всех вассалов князя Долгорукова. Ну вот как такое стерпеть.

— Бр-р-р-р! Пётр, тебе же Лиза подарила карету, отчего ты опять пользуешься этой бричкой?

— Брезгуете, ваше высочество?

— Дурак ты, Ярцев. Холодно же. Ещё и эта снежная крошка в лицо.

— Ну извините. Лично мне бричка куда предпочтительней.

Брехня! Сам не знаю отчего упёрся рогом. В тёплую погоду да, бричка куда предпочтительней. Но вот в такой дубак, карета однозначно рулит. Тем паче, что модифицировав весьма затратный конструкт «Печь» я получил более экономичный, который назвал «Каменка».

Сами плетения практически не претерпели изменений, разве только процентов на пятнадцать повысилось КПД. Зато конструкт вписанный внутрь каменной плиты куда быстрее разогревал её, затрачивая вчетверо меньше Силы. А там уже камень постепенно остывал отдавая тепло.

К чему это я. Ах, да. Бр-р-р! Реально холодно. Но держим морду лица, и непременно пренебрежение к непогоде. Такая ерунда! Да разве это холодно!

— Итак, о чём ты хотел поговорить?

Долгорукова прекрасно понимала, что коль скоро я пригласил её к себе, где наш разговор могли услышать только мои холопы, которые ни за что не проговорятся, значит речь пойдёт о делах серьёзных.

— Когда вы отправляетесь в полк?

— Через два дня. Рапорт на отпуск подписали, и мне, и девчатам.

— Арина и Анна в курсе особенностей вассальной присяги?

— Да, и готовы принять узоры. Они младшие дочери, а потому не имеют обязательств как наследницы. Потому и отправляются со мной. Нужно будет их инициировать, — перебила меня она.

— Хорошо. Как раз подошёл срок для первой очереди, присоединю к ним, с остальными.

— Остальные это кто?

— Ещё пятеро, и среди них моя сестрица.

— Лиза?

— Нам нужны будут сильные земельники, для роты обеспечения, так отчего бы и не она.

— Ты вообще понимаешь что творишь? Если она даст просто вассальную присягу, то когда выйдет замуж я могу от неё освободить. Но узор это навсегда. Назад дороги не будет, и род Рощиных это не примет.

— Знаю. Как и то, что ей всё одно никогда не быть вместе с Вадимом Петровичем. У него долг перед родом, она же уже превышает его по дару, а значит будет главой семьи.

— Она может принять узоры и остановиться в росте. Её потенциал при этом останется с ней и…

— И когда он сумеет её догнать? Годам к сорока. А если он за эти годы к ней охладеет или подвернётся более перспективная партия? Ну и такое дело, что подставил я её с «Разговорниками» этими. Кто же знал, что они так выстрелят. Боюсь, что вот-вот начнётся охота за секретом их изготовления, и Лизу нужно убирать из Москвы. Словом, я на вас рассчитываю, Мария Ивановна. Помните вы говорили о том, что нужно исподволь, постепенно отваживать её от Рощина. Только времени у нас нет.

— Бестолочь ты всё же, Петя.

— Не спорю.

— Что-то ещё?

— Завтра поутру я передаю очередную партию «Разговорников» и получу полторы сотни тысяч золотом. Надеюсь казначей вашего батюшки сможет принять и эти деньги?

— Разумеется. Самого казначея в Москве нет, но я предупрежу его помощника.

— Тогда, это пока всё.

— Сам-то когда уезжаешь?

— Пока точно сказать немогу. Быть может завтра, а может и позже. Зависит от моих новых друзей.

— Что за друзья?

— Да так, четверо приятелей решивших круто изменить свою жизнь.

— То есть, я тебя третий год обхаживаю, но ты меня другом не называешь, а тут четверо приятелей, и уже друзья, — возмутилась она.

— Это другое, — возразил я.

— Толком говори, — потребовала она.

Пришлось рассказать, уж больно напориста она была. А что такого. Сгорел забор, гори и хата! Мы сейчас с ней повязаны накрепко, и оба государственные преступники. Я не поручусь за её жизнь, если император узнает о наших художествах. Скорее всего мы на пару прогуляемся на плаху. Ну может я на плаху, а её, как наследницу, удавят по тихому. Помнится Пётр Первый, в моём мире, не пощадил предавшего его сына.

Глава 17

— Слушаю, — коснувшись пальцем активирующего плетения на «Разговорнике», произнёс я.

К слову, я теперь держал активными семь амулетов, для связи с Уфимцевым, Долгоруковой, Голицыной, сестрой, родителями и с Шешковским. Ну или кому он там передал амулет, по которому меня сейчас и вызвали. Разумеется у меня только два уха, но по счастью при вызове камни начинают вибрировать, что чувствуется, а потому я могу хранить их в подсумке. Плохо то, что для этого мне пришлось пожертвовать половиной позиций плетений первой очереди.

В моём понимании такая связь всё же жутко неудобная. Даже при небольшом количестве абонентов, приходится носить целую кучу «Разговорников», а главное, освобождать под них место среди плетений первой очереди. Амулеты с бриллиантами в этом случае куда предпочтительней. Однако, как бы я не брюзжал, местные со мной не согласятся. О чём и свидетельствует огромный спрос на моё изобретение.

— Успенский Иван Артёмович, от Шешковкого. Слушаю, — раздался в моей голове незнакомый голос.

— Очень рад. Когда мы можем встретиться? Слушаю, — не вижу причин с личным знакомством, чем быстрее тем лучше.

— Готов увидеться хоть сейчас. Меня уже направили в Дикопольский полк, и отбыть нужно как можно быстрее. Слушаю.

— В таком случае не вижу причин откладывать встречу. Как насчёт, через полчаса на моей съёмной квартире? Надеюсь вы знаете где это? Слушаю.

— Да. Буду к сроку. Закончил разговор.

— Закончил разговор.

Вот и ладушки. Признаться, я уже думал, что придётся изрядно задержаться в столице. Ну мало ли, штаты у Тайной канцелярии достаточно скромные, поди ещё найди свободного экспедитора. Это ведь при том, что наверняка в полк уже направили человека. А может и не одного. Но всё сложилось более чем удачно.

С утра я передал амулеты, получил деньги и благополучно сдал их помощнику казначея. При отбытии Мария Ивановна заберёт их с собой, у полкового казначея они всегда будут под рукой. Серебро течёт буквально рекой, а ведь мы пока ещё в начале пути. Ну да ничего, если дела с «Разговорниками» пойдут так и дальше, то проблем со средствами не будет.

Улицы с утра засыпало снегом, но о санях думать пока рано, ещё вполне возможны оттепели. Хотя с бричкой я явно погорячился, нужно было всё же брать карету. Вроде и ветра нет, и не лихачим, а я всё время поправляю то и дело сбивающийся шарф.

Прибыв на место, я первым делом проверил квартиру «Поисковиком». А то мало ли, ещё учудит Шешковский за мной прослушку. Вроде бы ничего подозрительного, но подслушивать ведь может и простой человек. Поэтому для будущего разговора я предусмотрел другое место.

Успенский оказался высоким и стройным мужчиной лет сорока пяти, с коротко стриженными темными волосами. С одной стороны, вроде и красив, а с другой внешность такая, что пройдёшь мимо и не запомнишь. Вполне себе обычный дворянин, ничем примечательным не выделяется.

Гостя я встречал лично, поэтому поздоровавшись посторонился, пропуская в квартиру, а сам задержался, чтобы закрыть дверь. Тот не заподозрил подвоха, снял перевязь со шпагой, пристроив на вешалке, и начал расстёгивать пояс, когда я положил ему на затылок ладонь и ударил плетением. Он сразу же обмяк и повалился на пол. Вот так. Минимум на час он выпал из реальности. А потому что нефиг расслабляться. Привыкли, что Тайной канцелярии все боятся как огня, и не глядят по сторонам. А я не боюсь. Я опасаюсь. Разница. Ага.

В дверях гостиной появился Хруст, и я показал ему на бесчувственное тело, мол потащили. Зима при бричке, нельзя её оставлять без присмотра, там в коробах небольшой арсенал. Троица моих будущих помощников отправилась на приём к лекарю, за один раз он с их проблемами не управился. Так что придётся в Москве остаться ещё на два дня. Это предварительно, а там может и дольше.

Подхватив Бесчувственное тело, я взгромоздил его на Хруста, и тот потащил нашего пленника вниз. Пристроили его в бричке, и покатили к меблированным комнатам, ближе к окраине Москвы. Так оно надёжней будет. Время раннее, и там пока ещё никого нет, идеальное место для задушевной беседы.

Снятая комната имела весьма непрезентабельный вид, но большая постель заправлена чистым бельём. Пристроили господина Успенского на ней и быстренько избавили от верхней одежды. Увиденное мною, меня порадовало. Торс господина Успенского оказался абсолютно чист. Если верить «Щупу», а не верить оснований нет, Иван Артёмович приближается к шестому рангу, а значит имеет средний потенциал. Ещё год-два, и он принял бы узоры, но пока ничего такого не наблюдается.

Вот и замечательно, не нужно будет мудрить и изворачиваться придумывая как скормить ему желчь. Он ведь сам должен убить зверя, извлечь пузырь и проглотить его. Это инициировать его я смогу вырубив и поместив в поток, как впрочем и прокачать, а вот всю предварительную подготовку он должен сделать сам. Впрочем, я что-нибудь придумал бы. А куда мне было бы деваться.

— И снова здравствуйте, Иван Артёмович, — поздоровался я с Успенским, когда тот пришёл в себя.

— Здравствуйте, Пётр Анисимович, — спокойно и с чувством собственного достоинства ответил он.

— Что же вы так-то легко попались?

— Не ожидал, что вы вот так в открытую пойдёте против Тайной канцелярии, — спокойно пожал он плечами.

— Вы не ожидали, или и Шешковский тоже?

— И Степан Иванович не ожидал такой прыти. Полагал, что вы будете действовать тоньше.

— В смысле тоньше? Хотите сказать, что он имеет в отношении меня какие-то подозрения?

— Слишком много всего непонятного вокруг вас, Пётр Анисимович. Уж больно ловко вы управляетесь с одарёнными, что много выше вас рангами. Когда вы освободили её высочество, он решил было, что вы нашли способ развить дар. Но потом был штурм Заситинского редута, где вы не проявили себя как высокоранговый одарённый. Это выяснилось после опроса офицеров и солдат роты капитана Яковлева. Хотя ситуация была аховой, и вам следовало бы драться на пределе сил. Степан Иванович уж решил, что ему всё это мнится, и тут вы убили князя Милославского. Это я был на площади, и ничуть не ошибся, вы атаковали его клинками с расстояния в сотню шагов.

— Значит это вы следили за мной. А ведь я вас не помню.

— Вы меня просто не видели.

— Продолжайте.

— После этого стало очевидно, что вы лжёте, и что ваш ранг значительно выше заявленного.

— Так отчего же тогда меня сразу не потянули на дыбу? — не сдержал я своего удивления.

— Смешной вы ей богу, Пётр Анисимович. Во-первых, вы заявили, что в случае вашей гибели, всем станет известно о том, что императору известен способ обращения в оборотней. Шешковский до сих пор не определился насколько эта опасность реальна, но в то же время и исключить этого не может. Во-вторых, к тому времени Мария Ивановна прошла обряд обретения рода, и обозначила государю своё намерение захватить Азов. Поведала и о вашем деятельном в этом участии, о том, что львиную долю ваших доходов вы намерены пустить на подготовку к походу. Ну и наконец, вы стали приближённым великой княгини. На дурачка тянуть такую персону на дыбу не получится. Государю понадобятся веские основания, чтобы предъявить их отцу и дочери Долгоруковым.

— Но Шешковский не умылся?

— Нет конечно. Изменил подход, и начал копать, приставив к этому делу меня.

— И как? — хмыкнул я.

— Вполне удачно, Пётр Анисимович, — вернул мне ухмылку Успенский.

Узор «Повиновения» вовсе не делает человека куклой и послушным болванчиком. Да, его носитель не сможет умышлять против господина, не задумываясь выполнит любую его волю. Но это не значит, что он станет раболепствовать перед ним. Нет, если это крестьянин, то оно понятно, барин, все дела, со всем почтением.

Дворянин, будет общаться как и прежде. И если он до того позволил бы себе сарказм или шутку, то нет никаких препятствий, чтобы не поступить так же и впредь. Единственно, это не должно идти во вред господину и не нарушать прямой приказ. Вот уж чего я не собирался делать, так это обкладывать моих новоявленных товарищей множеством рамок и барьеров.

— Не просветите меня, где именно я обмишулился? — стало интересно мне.

— Из ненавязчивой беседы с бояричем Осиповым мне стало известно, что вы обладаете феноменальной памятью. Что вам достаточно взглянуть на текст, как вы его запоминаете накрепко. Виктор Карпович говорил, будто вы как-то зачитывали ему наизусть лекцию годичной давности. Из чего следует, что вы могли просмотреть дневники Седова, и запомнить их содержимое. Возможность для этого у вас имелась.

— То есть, меня подозревают в том, что я выведал ритуал и использую это, чтобы усилиться.

— Степан Иванович полагает, что прежде вам удавалось маскировать свои манипуляции с волколаками. Настолько искуссно, что никто ничего не заподозрил. Во всяком случае, проверку вы прошли. Когда ваша сестра вдруг так резко развила дар, Шешковский вновь всполошился. Однако вердикт учёных о том, что изменилась пропускная способность жил вместилища Елизаветы Анисимовны, поставил на этих подозрениях крест. При использовании желчи подобное никогда не наблюдалось, и по всему выходило, что это всё же уникальный случай. Но, как я уже говорил, убийство Милославского породило вопросы. А тут ещё и косвенные подозрения, что дар Долгоруковой значительно возрос.

— Не понял. А это-то с чего?

Моё удивление было вполне обоснованным. Ведь мы условились с Марией Ивановной, что она будет применять только ослабленные плетения, соответствующие её предполагаемому рангу. Она клятвенно меня заверила, что не станет зарываться, и я ей верил. Уж больно много мы на себя взяли. Как я уже говорил, тут попахивает государственной изменой.

— Дело в том, — начал пояснять Успенский, — что преподаватель владения Силой обратил внимание на то, что атакующие плетения великой княгини мощнее, чем полагалось бы процессу роста её дара при заявленном потенциале. Хотя конечно изредка случается, когда потенциал и возрастает. Но плюсом к этому он несколько раз наблюдал слишком быструю перезарядку плетений, что под стать высокоранговым одарённым.

Ч-чёрт! Ну надо же проколоться на такой ерунде. Мы условились, что она будет использовать слабые заряды, но упустили несколько моментов. Персональную подстройку плетений, что дало прибавку до пятнадцати процентов. То, что с ростом рангов, возрастает и эффективность использования каждого израсходованного люма. Ну и конечно же ускоренная перезарядка, как результат роста рангов, так и прокачки дара в потоке. Мо-ло-дцы! Где там полка с нашими пирожками?

— Понятно. А как обстоят дела с моей страховкой? Удалось выяснить что именно я предпринял?

— Нет. В этом направлении успехами похвастать ни я, никто иной пока не можем.

Конечно не можете. Потому что никакой страховки нет и в помине. Если джин и вырвется из бутылки, я постараюсь сделать всё для того, чтобы это случилось не с моей подачи. Поэтому и многое из того, что знаю сам, я так в себе и держу.

А что до существующей государственной программы с обращением в оборотней, то на мировую картину это повлияет слабо. Хотя конечно возможно в течении нескольких лет подготовить пару-тройку по настоящему сильных одарённых. Эдаких неубиваемых и всесокрушающих терминаторов, посаженных на поводок «Повиновения». Кто может запретить российскому императору подобную вольность? Зато это существенно качнёт весы в его сторону.

— Ох Витя, Витя, и что мне с тобой делать-то, а? И ведь я сам виноват. Подставился с памятью по полной. Ладно, значит забрею тебя в полк, — решительно рубанул я рукой.

— Это не имеет значения. Я уже указал в рапорте показания боярича Осипова, и опрашивать его лично уже нет нужды.

— Ну и ладно. Будет ему в назидание. К тому же, мне необходим как минимум ещё один земельник. Кстати, вы знаете что-то относительно обращения приговорённых к смертной казни в оборотней?

— Мне известно только то, что касается лично вас, и не более.

— Принимается. А если с другой стороны. Вы что-то известно о службе в Тайной канцелярии бывшего гвардейского капитана Рябовой.

— Разумеется. Она учитель фехтования в Воронежской гимназии.

— И что с того? — не понял я.

— Как это что? — теперь удивился Успенский.

— Ну, она учитель фехтования в гимназии. Это я и так знаю. А при чём тут Тайная канцелярия-то?

— Но об этом знают все экспедиторы.

— А я вот не все. Быть может потому что внештатный? — предположил я.

— А. Точно. По должности такие вещи вам знать не полагается. Дело в том, что все директора гимназий и учителя фехтования являются экспедиторами Тайной канцелярии. Первые ведут тайный сбор сведений, и вербуют осведомителей, а вторые осуществляют силовую поддержку.

— Это вот такие значит у Тайной канцелярии скромные штаты! Ну нихрена себе! — не удержался я от восклицания.

— Это заведено ещё при Софье Алексеевне. Она и не думала пускать процесс образования и воспитания дворян на самотёк, — пояснил Успенский.

Да уж. Вот удивил, так удивил. Да чего уж там, я просто в шоке. В таком случае, получается, что Рябова не имела шансов остаться в стороне от погони за волхвом. Хотя и непонятно какого хрена она отвлеклась и бросилась спасать молодую чету Ворониных.

Хотя-а-а. Возможно она хотела сбросить с хвоста дознатчика князя Долгорукова. А что до меня, то я по младости лет должен был пойти на поводу душевного порыва. Пусть случилось это и по нескольку иной причине, тем не менее всё вышло в кассу. Ну и, скорее всего, взыграло эго гвардейского офицера, плюс личная трагедия с проданными в рабство детьми.

— Иван Артёмович, а как так могло выйти, что гвардейский офицер стал экспедитором Тайной канцелярии? — не удержался я от вопроса.

— Не так, — покачал головой тот. — Экспедитор Тайной канцелярии Рябова, с лёгкой руки Шувалова стала гвардейским офицером. Эльвира Анатольевна столько навертела пока разыскивала своих детей, что в пору было её отправлять на плаху. Но Александр Иванович рассудил иначе, в чём сумел убедить и его величество. Из неё сделали героя и определили на службу в гвардию. Её стараниями был раскрыт заговор в гвардии, подготовленный англичанами. Правда, сама она после этого продолжать там службу не могла, слишком много указывало на неё, поэтому госпожа капитан подала в отставку и теперь занимает скромную должность учителя.

— Тогда получается, что в то утро на пустыре, когда мы спасли Долгорукову, она появилась не случайно. Наверняка это связано с поиском волхва, обращающего в оборотней, — предположил я, и спохватился, — хотя вы наверное этого не знаете.

— Отчего же, как раз знаю. Это была чистой воды случайность. И когда вы заявились к ней будучи уверенным в том, что вашу сестру похитил тот самый волхв, ни она, и никто другой этому не поверили. Но решили проверить. Подобные слухи возникали не раз и не два, и каждый раз Тайная канцелярия проводила тщательное дознание. Никто и предположить не мог, что выйдет такой результат.

— Вам что-то известно о шпионах в Дикопольском полку? — вновь сменил я тему разговора.

— Знаю только, что они есть, и не один. Но кто именно мне неизвестно.

— Вам предстоит это выяснить, причём в кратчайшие сроки.

— Ясно.

Мы проговорили с ним ещё часа два, затронули различные темы, я получил ответы на многие вопросы, и ещё больше их у меня появилось. В основном по части всевозможных княжеских интриг и союзов. Господи я конечно понимал, что это змеиное кубло, но даже не предполагал масштабов и объёма варящегося в этом котле дерьма.

В результате мы решили, что Успенский самостоятельно выдвинется в полк, где займётся своей непосредственной работой. Только помимо шпионов, он должен вычислить ещё и своих коллег. Как я и говорил, двойной агент, звучит гораздо благозвучней. И уж тем паче на фоне того, что я реально балансирую на краю пропасти, ну или на лезвии бритвы, это уж кому что ближе. Лично мне без разницы, и то и другое одинаково хреново, и придётся сильно постараться, чтобы не пришлось тупо удариться в бега.

Хм. А вот мне интересно, с каких это пор я стал так бояться смерти, зная, что не умру ни при каких раскладах? Да и мысль о бегстве как-то коробит, словно серпом по причинному месту. И ведь отчего-то о семье я в этот момент думаю куда меньше, чем об этой пигалице, у которой непонятным для меня образом оказался на службе.

А может как раз понятным? И ведь ни у кого из близких не возникает и тени недовольства или сомнений относительно моих более чем серьёзных финансовых вливаний в её предприятие. Это они ещё не знают о моих манипуляциях с местами Силы.

Вот реально, ради чего это я? Ради интересов России? Её выхода к Чёрному морю и прекращения набегов татар? Вот интересно, в это хоть кто-то верит? Скорее уж наблюдают за тем, как дворняга пытается пристроиться к породистой овчарке. Хм. И когда я так вляпался-то?

Глава 18

Вокруг всё белым бело. Первое декабря, а снега выпало уже столько, что вокруг лежат сугробы. Пока ещё неглубокие, но это не юг, а потому ни не сойдут уже до самой весны. Снег будет слёживаться, уплотняться, а толщина его покрова неизменно увеличиваться. Поэтому я без раздумий воспользовался предложенными мне Лизой крытыми санями, а по сути той же каретой, только поставленной на полозья.

Внутри пристроена «Каменка», которую я время от времени подпитываю Силой. В принципе салон не продувается и можно снять бекеши, без которых куда удобнее. Но я и не думал забывать о том, что дороги изобилуют разбойниками разного пошиба, а потому предпочитал особо не раскочегаривать обогреватель. Градусов десять вполне оптимальная температура, чтобы не испытывать дискомфорт не снимая бекешу.

Мои компаньоны, ну а кто же ещё-то, не рабы же в самом-то деле, рубились в карты по маленькой. Ну не получается так, чтобы они совсем сторонились азартных игр и от вина полностью отказываться не дело. Всё это будет выглядеть слишком уж подозрительно. Поэтому хорошенько подумав я прописал жёсткие ограничения, которые заставил их заучить и придерживаться неукоснительно. Так что, много проиграть они не смогут, а напиться, как бы у них ни свербело, не получится.

Для игры я наменял три рубля по копейке, вот ими они и режутся. Спустивший все получает по десять щелбанов от оставшихся, так сказать за нерадивость. Вылетевший вторым, получает взбучку только от победителя. Затем монеты делятся и игра возобновляется. Разумеется, если сохраняется интерес, а то могут и засесть за чтение.

Всё бы хорошо, но эти ироды оказались курильщиками. Запретить ещё и это? Можно. Но совсем уж звереть не стоит. Понятно, что они проглотят любой мой приказ, и даже не покосятся. Но это они, а некомфортно будет мне. Поэтому условились, что курить они станут не чаше раза в час. М-да. И тогда они закуривали все разом.

Впрочем, и я на них отыгрывался. Дважды в день я устраивал им часовые пробежки на лыжах, лично возглавляя это мероприятие. Не то, чтобы для меня в этом была необходимость, просто размяться, развлечения ради. А вот им такие занятия были явно необходимы, так как их физическая форма оставляла желать лучшего…

Из Москвы мы убыли, едва лекарь закончил лечебные процедуры, заявив, что больше он поделать ничего не может, уж больно запустили себя господа. Однако, результат его трудов был заметен, у пациентов пропал болезненный вид и они приободрились. Едва появились первые результаты, как я отдал их во власть Хруста и Зимы, которые поочерёдно тянули из них жилы, занявшись их физической формой. Помимо пробежек, это были ещё и приёмы подлой борьбы. Началось веселье, чего уж там.

На следующий день после отбытия Успенского, покинула Москву Долгорукова, которую сопровождали Лиза, Астафьева, Столбова и… Осипов. Я заявил, что мне необходим сильный земельник и боярышни дружно взяли его в оборот. У Виктора высокий потенциал и хорошая проходимость каналов, а значит и прокачиваться он будет достаточно быстро. Вот уж не знаю, к каким доводам прибегли девицы, но мой товарищ всё же подался их уговорам и отбыл в полк.

Ещё через три дня остались позади лечебные процедуры, и мы устроились в санях, периодически становясь на лыжи. Прибыв в полк, я сразу же отправил первую партию к охотничьему домику. Их буст сошёл на нет уже несколько дней назад, но так уж вышло что не обошлось без накладки. Ну нужно мне было задержаться из-за моих компаньонов. Надеюсь в будущем подобное не повторится.

Сам я отправился на известный остров, куда волколаки уже успели привести пару стай волков. Заодно подбросил и трёх упитанных бычков. Особо не до жиру, но с голоду не протянут лапы, уже хорошо. Впрочем, это же волки. При наличии еды они и пуд осилят, нет, так и жменей сыты будут, а то и десяток дней с подведённым брюхом бегать смогут.

Тут всё прошло привычно и по отработанной схеме. Волколак заводил стаю в яму, куда спрыгивал я, и оприходовал животных. Наложение узора, привнесло ещё один положительный момент, отпала необходимость выбривать шерсть, чтобы нарисовать его кистью.

Компаньоны, Успенский, подруги Марии Ивановны и Осипов, так же присоединились к первой группе. Та конечно значительно возросла, но уплотнившись по максимуму, избавившись от бекешей и выдохнув, инициируемые всё же сумели уместиться в круге. Там и надо-то потерпеть с минуту, пока я убеждаюсь в том, что никто не торчит снаружи. А после выброс, и все валятся как снопы.

Получив недельный перерыв, я решил использовать его для того, чтобы посетить созревший четырёхмесячный карман у Чёртова камня. В этот раз без Долгоруковой, которой места попросту не было. Я попытался расширить пятачок в центре конструкта, чтобы можно было поместить большее количество народу, но решения так и не нашёл. То ли подступаюсь не с той стороны, то ли его попросту не существует. Но факт остаётся фактом.

А на сегодняшний день для меня в приоритете вот эта троица и я сам, о чем честно и поведал Марии Ивановне. Не сказать, что она осталась довольна данным обстоятельством, но всё же доводы мои приняла, и удовлетворилась лишь ускоренной прокачкой дара под бустом желчи…

Я привычно активировал «Поисковик» проверяя местность в радиусе четырёхсот шагов. Нападения разбойников я не опасался, те не дураки кидаться на одарённых. А вот если кто из местных дворян решит выйти на большую дорогу, это уже совсем другое дело, и его вместилище, а если будут, то и амулеты, я засеку загодя. Активировать плетение по максимуму нет смысла, выбранная дистанция вполне приемлема, и расход Силы не так велик.

Впрочем, мне ли переживать по этому поводу. Благодаря бусту от желчи, я вполне потяну и постоянное использование плетения в полную меру. Сила в меня сейчас буквально вливается, а потому этих потерь я попросту не замечаю. Иное дело, что смысла в этом нет.

Хм. А это что такое? С подобным я ещё не сталкивался. С одной стороны, явный отклик Силы. С другой точно не карман, не вместилище и не бриллиант. Нечто, с чем я пока ещё не сталкивался. Что-то необычное.

— Хруст, через двести шагов остановись! — выкрикнул я.

— Слушаюсь, — послышалось снаружи.

На облучке Хруст и Зима, Дымок и Угол устроились на сиденье сзади, приподнятом над салоном, как в дилижансах. Это специально, чтобы у них имелся обзор. Хотя конечно среди деревьев приходится быть внимательным, чтобы не снесло какой-нибудь ветвью.

Я справедливо рассудил, что сестрица в охране более не нуждается, а денщика ей можно подобрать и из нестроевых полка, благо недостатка в личном составе не наблюдается. Зато мне с компаньонами не помешают бойцы, чтобы прикрыть спину. Нас четверо, и столько же боевых холопов. Что же до Дымка, то теперь он либо со мной, либо в полку, а потому опасности особой не представляет.

Вообще, будет просто чудом, если мне удастся сохранить секретность до начала похода. А то как бы нам не пришлось выступать не успев завершить подготовку, и тогда уж обратной дороги не будет.

Сани остановились, и я вышел наружу. Компаньоны последовали моему примеру, хотя имели иную цель. Так-то пару часов в день они проводят на лыжах, но размяться всё рвано никогда не будет лишним. Хотя-а-а…

— Не расслабляемся. Рассредоточиться, — приказал я.

Нет, это не из вредности, а потому что реально не понимаю что происходит, а потому лучше быть готовыми к плохому сценарию. Холопы тут же рассредоточились, действуя менее умело их примеру последовали компаньоны, Хруст ухватил под уздцы передних лошадей.

Я вновь активировал «Поисковик». Есть. Опять то же ощущение Силы отличное от прежних. Примерно в сотне шагов от дороги. Хоть бы не попасть в какой-нибудь нанос, не хватало только провалиться по самое не балуй. Впрочем, это я так, брюзжу помаленьку, хотя самого переполняет любопытство.

Пробиваясь по колено сквозь снежную целину, и держась настороже я двинулся вперёд. Поднялся на небольшой взгорок и осмотрелся. По ощущениям снега тут поменьше, но он лежит ровным ковром. И никаких человеческих следов. Есть заячья петля, следом за которой тянется цепочка лисьих. И это всё.

Снова использовал плетение с прежним результатом, разве только до места испускающего сигнал не больше пяти шагов. Сделал их. Ничего. Опять плетение. Хм. Ну вот ещё один шаг. Оп-пачки! И что это было?

Только ступив в границы круга диаметром не больше одного аршина я вдруг ощутил струящийся поток Силы. Хотя-я-я… Потоком назвать его язык не поворачивается. Никакого сравнения тем, что происходит во время прокола кармана. Скорее уж родник. И я отчего-то точно знаю, что движение в нем постоянное, ничего общего с накапливанием и выбросом карманов. Ну и объёмы настолько скромные, что никто другой, как мне кажется, этого попросту не ощутит.

А чего я собственно говоря тут гадаю, когда вполне себе могу проверить. Для начала я слил часть Силы из своего амулета «Кольчуга» и увидел как бриллиант достаточно заметно вбирает её в себя, но это всё же не идёт ни в какое сравнение с тем, что происходит в настоящем потоке.

— Господа подойдите пожалуйста, — позвал я своих компаньонов, и холопам. — Дымок, съезжайте с дороги к вон тем деревьям и организуйте обед, время вполне подходящее.

— Слушаюсь, — отозвался мой молочный брат.

— Александр Фёдорович, не могли бы вы встать вот здесь, — попросил я.

Суханов пожал плечами и без лишних слов занял указанное место. Потом обернулся ко мне, и слегка развёл руками, мол стою, в чём проблема.

— Вы что-нибудь чувствуете? — поинтересовался я.

— Нет, — вновь пожал он плечами.

— Развейте весь запас Силы из вместилища. А теперь, чувствуете какие-нибудь изменения?

— Нет.

— Может быть Сила стала быстрее поступать?

— Благодаря желчи она у нас и так довольно бодро прибывает.

Множественные манипуляции не выявили каких-либо изменений. Я так же ставил эксперименты над собой, но всё безрезультатно. Хотя очевидно одно. Обнаружить этот родник Силы могу только я. Вернее, ещё и Мария Ивановна, но она лишь благодаря «Поисковику», почувствовать же поток ей не дано. Полагаю, что я единственный такой во всём этом мире. Надо бы побывать здесь когда на нас не будет буста и провести пару тройку испытаний.

Хотя, кое-что можно предпринять и сейчас. Я велел принести тулуп, и устроившись на пятачке скользнул в изнанку. У Чёртова камня мне совсем не обязательно медитировать, там достаточно просто сидеть в потоке. Впрочем, если я здесь просижу пару часов, то полагаю у меня получится что-то приметить, а ещё один час оставлю на ночь.

Ну что сказать, через два часа медитаций мне стало ясно, что в этом роднике, ну вот такая ассоциация, эффект получается вдвое выше чем в обычном состоянии. Но если при нахождении в потоке не нужно прилагать силы, он сам трудится над ростом вместилища, то тут усилия необходимы. Если желчь подстёгивает рост вместилища в сотню раз, то родник увеличивает эффект до ста двух раз.

Показатели несопоставимы. Но тут есть один интересный момент. Мне кажется, вот этот родничок так же оказывает воздействие на рост пропускной способности каналов. Хотя это и не точно, если оно и есть, то весьма незначительно, чтобы понять сразу. Даже мне.

— Дымок, несите сюда нашу этажерку, — поднявшись на взгорок, приказал я.

— Слушаюсь, — тут же откликнулся Стукалов.

Оставив Угла кашеварить, он с Хрустом и Зимой сняли с крыши кареты подготовленные деревянные шесты и принесли мне. Я взял первый из них и с помощью Силы вогнал его в землю, затем так же поступил ещё с тремя, скрепил конструкцию поперечинами, и установив перекладины получил эдакую полку.

Коль скоро на высоте пяти сажен в Волчьей пади я ощутил выброс, то если расположиться над сидящим внизу, тогда можно будет как минимум увеличить количество прокачивающихся вдвое. Готовилось это для кармана, но отчего бы не проверить и здесь.

Опыт оказался неудачным. Сила рассеивалась настолько, что ощущался лишь слабый её фон. Даже израсходованный в бриллианте заряд не желал восполняться. Хотя то же плетение «Разговорника» вполне себе активировалось.

Ну что сказать, так себе приобретение. Хотя конечно же в отсутствии буста от желчи, подспорье в развитии дара очень даже серьёзное. Всё же увеличение скорости прокачки вдвое, а в моём случае, учитывая трёхчасовую медитацию, так и вшестеро. Ну, это на случай, если меня станет коробить при упоминании о желчи. Вполне возможно, знаете ли, потому что всякий раз мне приходится делать над собой усилие, чтобы проглотить очередной мешочек. Бр-р-р!

Стоп! А где мы сейчас находимся? Если верить местной карте, а верить ей нужно с большой осторожностью, тогда получается что-то около пятидесяти вёрст от Чёртова камня. Хм. Как впрочем и от Глуховки. Получается едва ли не равносторонний треугольник. А может всё же равносторонний? Мне нужна нормальная карта, а не вот это недоразумение, больше походящее на кроки. Причём выполненные на отвали.

Зачем? Просто подумалось, а что если места Силы не разбросаны по Земле, как горох по столу, без всякого порядка, а имеют упорядоченную систему. Ну, как вариант, равносторонние треугольники, со стороной в пятьдесят вёрст.

К слову, карман близ Куркино находится приблизительно в двухстах верстах на юго-западе. Я не могу сказать выходит ли на него условная прямая между точками Чёртов камень и… Какое тут поблизости село? Ага, Сухарево. Но по расстоянию и направлению очень похоже на то…

Поездка к карману и медитация в потоке, меня уже занимали мало. Как и то обстоятельство, что опыт с полкой в этот раз удался. С другой стороны, чего возбуждаться по этому поводу. Да, стало значительно удобней, и прокачка серьёзно облегчается. Но результат вполне ожидаемый. А вот новый способ обнаружения мест Силы, уже совсем другое дело.

Так что моя голова была забита только одной проблемой, как заполучить нормальную карту, вместо имеющегося недоразумения. Самый простой способ, подняться на какую-нибудь гору. Стоп! Или взлететь! С высоты птичьего полёта, с моими абсолютной памятью и глазомером, у меня получится достаточно точная карта. Причём даже не нужно ничего рисовать, с меня хватит и моей способности извлекать перед внутренним взором запечатлённую картинку.

Как это сделать? Я конечно и воздушник в том числе, но мне под силу только планировать, а не летать. Китайский фонарик! В смысле, тепловой аэростат! Не нужна корзина или ещё что-то, достаточно простой подвесной для пилота, что значительно облегчит конструкцию. Как нет потребности в огне и газовых баллонах. Я использую конструкт «Тигель», только серьёзно ослабленный.

Не откладывая в долгий ящик я от Чёртова камня отправился прямиком в Спасск, ближайший крупный город Рязанского княжества. Ну, а где мне ещё найти не только необходимую ткань в нужных количествах, но и несколько швей. Шить-то много, а швейных машинок тут пока и в помине нет.

Пока шили опытный образец из тонкой парусины, я поработал над модернизацией конструкта, получив более слабую его версию. Пришлось поломать голову как сделать так, чтобы ткань не воспламенялась. Но в итоге я своего всё же добился. Как и того, чтобы тепло от конструкта отводилось строго внутрь шара. М-да. ну или всё же мешка с плоским дном. Такой шить гораздо проще.

Всё получилось как надо. Плетения работали, нагретый воздух расправил опытный образец который с лёгкостью поднял двухфунтовый камень. Прикинув объём, я взял запас процентов на двадцать. Упасть не боялся, тут как раз плетение «Крыло» поможет мне спланировать. Благо запаса Силы для этого у меня с избытком, даже если падать с двухкилометровой высоты. А вот если не поднимусь на достаточную высоту, тогда не получу нормального обзора и придётся переделывать. Оно может я и не прав, но прежде с воздухоплаванием как-то не сталкивался, а потому не в курсе.

На пошив воздушного шара ушло три дня, по прошествии которых я сумел взлететь, и взглянуть на землю сверху. Вообще-то получилось жутко холодно и достаточно затратно. Запасы Силы расходовались со страшной силой. А уж какой я устроил переполох в городе, это ни в сказке сказать, ни пером описать. Кто крестился, кто восторженно орал, ребятня пустилась мне вдогонку, так как шар сразу начало сносить на юг, что меня устраивало полностью.

Затея себя оправдала на все сто. Я сумел подняться на три версты, получив обзор на добрые две сотни. Картинка чётко отпечатывалась у меня в голове и воссоздать её на бумаге для меня не составляло труда. Да ещё и благодаря «Дальнозоркости» получилось рассмотреть детали.

Впрочем, в рисовании карт пока никакой надобности нет. Впоследствии, когда начнётся поход, очень даже может быть. И вообще, в степи подобная разведка дорогого стоит. Хотя отнести конечно может и изрядно. Но даже если подняться на пару сотен метров на верёвке, и то будет подспорье. Видимость должна будет составить несколько десятков километров. Не помню сколько. Не интересовался.

Вылетев за город, я приземлился в поле. Получилось достаточно плавно, по мере остывания, и в то же время не так далеко от дороги, что радовало особо. Пока подъезжали мои спутники, успел обследовать оболочку и остался доволен тем, что ничего не подгорело.

Добравшись до Сухарево, я вновь взлетел, и осмотрелся с высоты птичьего полёта. Не сказать, что сразу нашёл искомое, но вскоре мною были обнаружены и Глуховка, и Чёртов камень. Никакой ошибки, благодаря «Дальнозоркости» я обнаружил все необходимые ориентиры. Определил и расстояние, с достаточно высокой точностью, сторона треугольника пятьдесят вёрст, плюс-минус, а вот угол на эти два ориентира установил абсолютно точно, шестьдесят градусов.

Мысленно провёл черту между точками Чёртова камня и Сухарево. Как раз в подходящем мне направлении в сторону Куркино. Хотя его я отсюда и не вижу, как не напрягаюсь. Зато отмерял дистанцию в пятьдесят вёрст, приметил нужные ориентиры, и спустился к своим. В смысле, опять чёрт знает где, а они поспешали за мной, пытаясь не упустить.

Оно бы и до места долететь, но увы, ветер не в ту сторону, так что, пришлось ещё и крюк делать. Полёт-то неуправляемый. Только и того, что получается контролировать посадку. Надо бы что-то придумать с тем, чтобы оболочка быстренько съёживалась, а то несёт по земле, и только снежная взвесь за тобой, да борозда как от боинга на вынужденной. Шутка. Ага. Однако приятного всё одно мало, и не смотри на магическую защиту…

— От-тано как, — удовлетворённо кивнул я, стоя в центре очередного пяточка сочащегося Силой.

Нашёл я его не сразу, а только с шестой попытки прочёсывая местность с помощью «Поисковика» на максимуме. Признаться, если бы не буст от желчи, я уже давно истощился бы несмотря на мой высокий девятый ранг и объём вместилища в целых тысячу семьсот люм, да столько же в амулетах. Ага. Летать оказалось весьма затратно, как впрочем и на поиск ушло пять сотен.

Впрочем, чего это я выказываю недовольство. Главное, что теория работает, и я обнаружил очередное место Силы. Пусть это и не карман, а снова родник, тем не менее похоже я теперь знаю как их искать.

Глава 19

Мои предположения оказались верны. Правда вывела меня та прямая не под Куркино, а к роднику в пятидесяти верстах к юго-востоку от известного кармана. К югу же от него, и на таком же расстоянии обнаружился ещё один ключ. Иными словами, я получил ещё один равносторонний треугольник. Остальное было всего лишь делом техники. Только к моему сожалению, несмотря на изобилие мест Силы, карманами оказались единицы.

Я пытался вывести хоть какую-то систему распределения карманов и родников, но в итоге сдался. Потому что она не просматривалась, как я не ломал голову. А может причина в моей извечной лени, и мне вскоре надоело биться над неразрешимой задачей. Не получая результата я сделал гениальный вывод, что скорее всего стройная система состояла как раз из родников, питая этот мир Силой, и сделав его магическим. Однако случился какой-то сбой и появились карманы, являвшиеся ни чем иным как ошибкой.

За сим я выбросил эту проблему из головы, предпочитая не выворачивать себе мозг, а просто использовать то, к чему получил доступ. И вообще, мне от понимания полной картины ни холодно, ни жарко, а для достижения целей более чем достаточно уже того, что есть в наличии. Точка.

Облегчённо вздохнув я вернулся к делам насущным. То есть к тому, что у меня получалось. Начал думать, чем бы таким ещё осчастливить человечество, что ему крайне необходимо, но пока неизвестно. И главное, не сильно обременительное для меня. Увы, но в голову ничего не шло. Поэтому я решил выбросить эту мысль из головы.

— Дымок, что с завтраком? — поинтересовался я, выходя из своей комнаты.

— Уже подаю, Пётр Анисимович.

— Лиза где?

— Так с утра пораньше с Сухановым, Рудаковым и Швецовым позавтракала и на службу завеялась. Это ты у нас птица вольная.

С сестрой и компаньонами мы жили в отдельном домике. Я и Лиза занимали по комнате, они делили третью, в четвёртой обустроились боевые холопы, ну и гостиная с кухней. Не сказать, что сильно просторно, но и не особо тесно. Нормально в общем-то. Вечерами либо в карты играем, либо музицируем на гитаре, а то и читаем книги по ролям. Я порой удаляюсь к себе в комнату, где у меня имеется и рабочий стол.

— Гостей не ждём? — уточнил я.

— Нет, — ответил Стукалов.

— Тогда и на себя прибор поставь. Или уже позавтракал?

— Слушаюсь.

Ну что сказать, скромненько так, но вполне сытно и вкусно. Яичница с грудинкой, хлеб, масло, кофе, что ещё нужно для полного счастья⁉

— Наши ухари уже убежали?

— Как водится, — подтвердил молочный брат.

Мои компаньоны со своими напариниками ежедневно бегали на лыжах к ближайшему роднику Силы, в котором и медитировали по очереди. Что ни говори, а это прибавка, которой не стоит пренебрегать, потому как мне рядом нужны сильные бойцы. Ну и одиннадцать вёрст в один конец, вполне себе нормальная нагрузка, при их узорах. Плетения-то я заставлял убирать, но от воздействия этих украшений избавиться нереально, только при полной их разрядке.

— Как у них с подлой схваткой? — поинтересовался я.

— С этим трудностей никаких. Они ведь все трое прежде на Кавказе служили, так что кое-что помнят, новое усваивают быстро, да и плетения с узорами им в помощь. Тут иное. Потеряли они себя. В тренировочном круге конечно чего-то стоят, но ить знают, что им ничего не угрожает. А как оно будет когда огонь по жилам заструится, изжарит он их, или подстегнёт, поди пойми.

— А ты как думаешь?

— Мнится мне обделаются они от страха.

— Согласен. Это наиболее вероятно. Надо бы встряхнуть их. Дельце пожарче подкинуть.

— Только не надо с ними в степь идти, Пётр Анисимович. Дурная это затея, — не донеся вилку ко рту, всполошился Илья.

— Я ещё с головой дружу. Но встряску я им устрою. У них сегодня последний день, завтра эффект желчи сойдёт на нет.

— Ага. И её высочество завтра же прибывает, — напомнил Стукалов.

— Не завтра, а через три дня. Её командиры опять из себя пупов земли изображают, — недовольно поморщился я.

Вот же индюки надутые. Нравится похоже строить и ровнять целую великую княгиню, у которой под рукой полнокровный полк. Мелкие пакостники. И вредить гады стали ещё больше, как только она обрела род. А уж после того, как она обратилась к его величеству за разрешением на краткосрочный отпуск для себя и своих товарок, так и вовсе взбеленились. В таких крючкотворов превратились, что только держись. Вцепились в устав и указы императора как в последнюю надежду. И чего кобениться? Ведь ясно же, что службы в императорской армии ни ей, ни боярышням не видать. Самоутверждающиеся дебилы, как они есть. Что тут ещё скажешь.

После завтрака я решил пройтись по городку. Народу откровенно мало, что не удивительно. День будний, а потому личный состав занимается согласно распорядка дня. Не смотри, что за двадцать градусов мороза и небольшой ветерок, это вовсе не повод для отмены учебных занятий. Поэтому народу хватает и на плацу, и на спортивном городке, и на учебном поле, откуда то и дело доносится стрельба. Первая партия винтовок уже поступила, чего вполне хватает для обеспечения учебного процесса. В тепле находятся только те солдаты у кого занятия по грамматике или арифметике. Я решил, что основы знаний солдату совсем не помешают.

Мимо меня проехали сани с большой бочкой под воду. Хотели ведь выкопать колодец, но руки как-то не дошли. И ведь есть у нас теперь земельники, да только то одно, то другое. А почему собственно говоря не сегодня? Вот взять и поставить задачу, благо буст до утра продержится.

Уже привычно просканировал «Поисковиком» пространство вокруг себя. Это на случай если Шешковский решил подбросить нам прослушку, ну или у кого-нибудь обнаружится «Разговорник». Если без бриллианта, то я конечно его не засеку, но с камнем очень даже. А «Передатчик» без камня работать и не станет.

— Что з-за… — я остановился и посмотрел вслед проехавшим саням.

Плетение быстро восстановилось, и я вновь его активировал. Никаких сомнений, я почувствовал вместилище, азначит один из нестроевых одарённый. И я точно знаю, что видел их и прежде. Но похоже, под сканирование они попали впервые.

— Эй, на санях! Остановитесь! — прокричал я.

Солдаты послушно выполнили приказ, и соскочили с саней, вытянувшись в струнку. Так-то я не офицер, но все в полку знают кто я есть, и что к моим словам прислушивается даже полковник.

Вообще-то хотели меня нарядить в мундир, но я по здравому размышлению отказался. Форма накладывает на тебя определённые обязательства и коль скоро надел, будь добр соответствовать. Вот честно скажу никогда не понимал недалёких придурков обезьянничающих в погонах на танцполе. Как впрочем и нажирающихся вусмерть. Впрочем, тут я ненавижу всех пьяниц.

— Стрелок Игнатов, — бросив два пальца ко лбу, представился один из них.

— Стрелок Антонов, — последовал его примеру второй.

Это моё нововведение. Что ни говори, а они не мушкетёры и не фузилёры, потому как вооружены винтовками. Штуцерник тоже не подходит, так называют местных снайперов, и я не вижу причин это менять. Вот и предложил называть солдат полка, поголовно вооружённых нарезным оружием стрелками. Возражений не возникло, так оно и пошло.

Не задавая лишних вопросов я снова использовал «Поисковик». Никакой ошибки. Игнатов одарённый. Задействовал «Щуп». Молодой человек, вне сомнений, ну может чуть старше восемнадцати, хотя и выглядит мальчишкой, но имеет уже третий ранг. Не бесталанный и уж точно не поскрёбыш. Смею предположить, что он обладатель среднего потенциала.

И кто его сюда приставил? Ведь понятно же, что в итоге все солдаты обзаведутся узорами. В любом другом полку, кроме Измайловского, это уже случилось бы. У нас я решил обождать пока не возьму десятый ранг и лично наложу на солдат максимально возможную надбавку. Пропустить через себя почти две тысячи человек, удовольствие ниже среднего, но это пойдёт на пользу полку, так что потерплю.

— Игнатов, за мной, — коротко приказал я.

— Но нам нужно доставить воду на кухню, — попытался было он возразить.

— Антонов управится и сам, а работники на кухне помогут, — отмахнулся я. — Иван Артёмович, вы где? Слушаю, — вызвал я надев «Разговорник».

— У себя в кабинете. Слушаю, — послышался в голове голос экспедитора.

— Обождите меня. Закончил разговор.

— Закончил разговор.

Игнатов похоже понял, что дело пахнет, пока ещё неизвестным тут керосином, и попытался дать дёру, попутно приложив меня по затылку. Признаться, я полагал, что у него хватит ума не ввязываться в безнадёжную схватку с высокоранговым одарённым. Но парень решил сделать ставку на кулаки, да и я выгляжу достаточно молодо, что создаёт обманчивое впечатление. Впрочем, расслабляться я и не думал, а потому краем глаза успел приметить как тот бросился на меня.

Вот никакого желания упражняться на кулачках будучи в бекеше. Всё же зимняя одежда не располагает к этому. Поэтому я врезал «Шквалом». Не таким уж и слабым, но и не смертельным. Это плетение не может убить, и даже кости не поломает. Вот смазать защиту, и выбить дух, это да. Реальная же его опасность заключается в препятствии на которое откинет противника. Вот о него приложит со всем прилежанием, согласно пробившему щит заряду. Но тут по счастью оказался сугроб, так что ничего страшного.

Я выдернул бесчувственного Игнатова из снега, приложил ладонь к затылку и отправил спать. Затем взвалил бесчувственное тело себе на плечо, как мешок с морковкой и зашагал к домику Успенского. Не хотелось бы привлекать к себе внимание, но похоже я оказался излишне самоуверенным.

— Здравствуйте, Иван Артёмович, — войдя в кабинет экспедитора, приветствовал я.

— Здравствуйте, Пётр Анисимович. Это кто? — указал он взглядом на тело, которое я сгрузил на пол.

— Да вот, решил вам подсобить, — улыбнулся я.

Тот в свою очередь склонил голову на бок, предлагая пояснить сказанное. Сам Успенский этот месяц не бездействовал. Не подвёл Шешковский направив в полк и впрямь дельного сыскаря. Уже в первые дни своего пребывания в городке сумпевшего вычислить агента, среди офицеров.

Того убедили в том, что Тайная канцелярия должна знать о происходящем в полку сугубо ради блага самой княгини, дабы по младости лет она не навредила себе и не погубила многие жизни, взяв на свою душу тяжкий грех. Зная же о том, как в реальности обстоят дела в полку, большие дяди сумеют ей помочь и оградить от страшных ошибок.

Хорошо хоть этот ухарь не разболтал ничего об оборотнях. Сработал прямой запрет на распространение по этому поводу. Ну и повезло, что за то время пока его не вычислили, не случилось ничего указывающего на прямую угрозу её высочеству. Так что, все переданные сведения касались чего угодно, только не запретной темы. Без сомнений, окажись он в руках Шешковского и тот сумел бы напеть ему в уши таких дифирамбов, что немолодой, но достаточно наивный офицер рассказал бы всё. Зато теперь он передаёт только то, что нужно нам.

— Он одарённый, — указав на бесчувственное тело, произнёс я.

— Уверены?

— Сами проверьте.

Успенский опустился на колено, и положил ладонь на грудь пленника. Одарённые не могут определить подобных себе на расстоянии, но вот так, при непосредственно контакте, вполне. Лишь фон от вместилища, и никакой даже приблизительной информации о силе дара.

— Хм. Получается нужно будет проверить весь личный состав, — сделал вывод экспедитор.

— Это не сложно. Озадачим господ офицеров, чтобы они проверили своих подчинённых и уже через час будем обладать полной информацией. Сейчас меня куда больше занимает этот господин, — указал я на бесчувственного Игнатова.

Не затягивая, мы подхватили его и взгромоздив на стол, раздели. Наложить на него плетение «Повиновения» оказало делом одной минуты. Разве только чернильница Успенского практически полностью опустела.

— Кто вас прислал, — спросил я приведённого в чувство Игнатова.

Вот не видел я повода говорить с ним неуважительно. Подсыл? Ну уж нет. Теперь это целиком и полностью мой человек, и будет предан мне до последнего моего вздоха. А своих я ценю и не бросаю. Не увлекаюсь ли я «Повиновением»? Да наплевать. Семь бед, один ответ. Я наворотил уже на несколько казней и назад у меня дороги нет. Только вперёд к победе и обретению Марией Ивановной своего княжества.

— Шешковский, — коротко ответил Игнатов.

— И вы согласились принять узоры? Или перед наложением должны были сбежать?

— Я должен был принять узоры и оставаться в полку.

— И как же вы согласились заблокировать рост своего дара? Не думаю, что третий ранг является пределом ваших мечтаний.

— Степан Иванович обещал, что с помощью волколака я сумею получить шестой, даже после наложения узора. Своим ходом я достиг бы такого роста годам к пятидесяти, а так получится уже в течении пары лет. Мне это даже выгодно.

М-да. Действительно выгодно. И я даже знаю, каким именно местом Силы собирался воспользоваться Шешковский. Чёрная роща по-прежнему никак не используется. А что до возможного запрета государя, Тайная канцелярия она потому и тайная, что даже его величеству не всегда нужно знать всё происходящее в ней.

Дальнейший допрос я передал в руки Успенского. Как говорится — мастер есть, нехер лезть. Что ни говори, но я всего лишь дилетант. А вот Иван Артёмович настоящий профи который пусть и не ведает о многих уловках и способах вычитанных мною в книжках, зато знает своё дело туго и делает нужные выводы из моих сумбурных рассказов выуженных из детективов.

Главное, что я для себя вынес, это то, что ничего фатального не случилось. Конечно не очень приятно, что этот ухарь сумел раздобыть чертежи пушек, и градов, но по большому счёту это не страшно. Я ведь и не надеялся, что мне удастся скрывать это вечно. Упор делался именно на сложность и дороговизну, и эти сдерживающие факторы никуда не делись.

Наносить остальные узоры на Игнатова я не стал. Пусть обождёт пару-тройку месяцев, как и остальной личный состав. Зато после получит сразу десятиранговые. Офицеров в этом плане я малость обделил, наложив на них доступные мне девятиранговые, но тут уж ничего не поделать. Ну вот упустил я как-то, что при регулярном использовании желчи и мест Силы смогу так быстро прогрессировать. Впрочем, в их случае это будет заметно не так сильно, как у простецов, они ведь ещё и пассивные плетения могут использовать, а эффект суммируется.

К тому же, вводить Игнатова в свою боевую группу я не собираюсь. Пусть уж лучше с Успенским работает, где от него толку будет куда больше. Махать кулаками самое простое, и с этим найдётся кому управиться. А вот обеспечить безопасность, это уже совсем другое дело…

— Привет доблестным труженикам тыла! — войдя в мастерскую громко возвестил я.

— Явился лодырь, не запылился, — подбоченившись встретила меня Лиза.

Они с Осиповым практиковались в использовании «Тигля». За прошедший месяц сестра успела взять седьмой ранг, начав путь к восьмому, он перешагнул пятый. Каждую новую ступень брать будет всё сложнее, но сейчас они растут довольно бодро. Хотя конечно на активацию конструкта у них силёнок всё ещё маловато, так как для этого единовременно необходимо полторы сотни люм. Однако ничего невозможного если имеется аккумулятор, в смысле бриллиант. И у Лизы таковой в наличии. Вот и используют его, сливая туда Силу из своих вместилищ.

С последним у них проблем никаких, во всяком случае, пока действует буст, и вместилище заполняется в сто раз быстрее обычного состояния. Так что получается трудиться вполне себе полноценно, а не ограничиваться пятью плавками на двоих. Впрочем, главное тут всё же не снабжение полка боеприпасами, хотя они и расходуются на учениях только в путь. Сегодня куда важнее обкатать с личным составом технологию плавки, формовки и отливки.

— С чем пожаловал? — спросила Лиза.

— Хотел попросить выкопать колодец рядом со столовой. А то приходится возить чёрте откуда.

— Нам же заняться нечем, — хмыкнула Лиза.

— Да ладно. Практика в рытье земли вам ничуть не помешает. А к плавке вы и после можете вернуться.

— А ничего, что времени это займёт изрядно. Нужно же ещё и сруб сразу делать да опускать, иначе стенки могут обрушиться.

— Ерунда. Вы копаете, я промораживаю стенки, а после отправите людей с топорами и пилами, благо лес уже давно готов. Просто уже завтра эффект желчи пропадёт, и нам придётся ждать задерживающуюся Марию Ивановну. А там опять замотаемся и забудем.

— Ну-у как вариант. — кивнув согласилась сестра.

— Вот и договорились. А то я уж подумал, что отправишь меня к командиру полка, — не удержавшись от подначки, подмигнул сестре.

— Обустройство быта личного состава входит в компетенцию командира роты обеспечения. Вот если бы ты чего другого пожелал, тогда и разговор был бы иным. Сейчас закончим с этой партий, и пойдём, — с нарочито важным видом уведомила она…

А молодец Лиза. Пока Осипов добивал плавку, она довольно быстро организовала подчинённых. Разумеется из-за этого пришлось вносить изменения в выполнение текущих задач, но сориентировалась она без особой натуги. Сказывалась практика управления каретным двором. Уже через полчаса рядом со столовой весело вжикали пилы и стучали топоры, а двое подпоручиков сосредоточились на рытье колодца.

Копали они точно так же как в своё время и я подвал под оборотня, извлекая грунт полуторапудовыми блоками, которые отставляли в сторону. Там их подхватывали бойцы и грузили в сани, сразу вывозя на полигон. Впоследствии из них сложат стенки, которые послужат в качестве мишеней для артиллерии.

Ч-чёрт! А что если?.. Да бред жеж. Хм. А почему бы и нет?

Глава 20

Была как-то мысль отправиться на север, и поискать месторождения алмазов. Мне с помощью стихии земли сделать это будет на порядок проще, чем геологам из моего мира. Я вообще удивляюсь, какого ляда тут пока не нашли ни одного коренного месторождения, и разрабатывают только россыпи. Зато там добыча идёт с куда большей производительностью чем в моём мире. Иначе бриллиантов на руках было бы меньше.

Но до поисков алмазных трубок дело так и не дошло. У меня нет большой потребности в деньгах, а стараться ради интересов императора не хочу. Позаботиться о накопителях Силы в личных интересах? Подобное путешествие требует длительного времени, а его-то у меня сейчас и нет. Ну и такой момент, что я не горю желанием шляться по бескрайним просторам тайги, борясь с тучами комаров. Ну вот ни капельки. Впрочем, если попадёт шлея под зад, тогда держите меня семеро.

К чему это я? Да просто вдруг отчего-то вспомнил об искусственных алмазах. Помнится как-то стало интересно правда ли есть чудаки, которые делают бриллианты из останков своих близких. Как оказалось да, есть такое. Тело сжигают, а из очищенного пепла делают искусственный алмаз, который имеет синий цвет. Отчего именно так, я не помню, но алмазы вроде бы получаются вполне себе качественные.

Всё что мне известно о технологии изготовления алмазов это то, что для положительного результата нужны — чистый углерод, маленький алмаз для затравки, высокие температура и давление. Больше ничего не знаю. Ах, да, ещё и процесс формирования камня длится то ли несколько дней, то ли несколько недель. Ну не помню я.

С чего это я вообще об этом вспомнил? Да кто же его знает. Вот только что Лиза с Виктором плавили чугун и не имея возможности использовать свой слабый разовый лимит Силы, прибегли к бриллиантовому накопителю. А теперь с лёгкостью спрессовывают грунт в блоки, и откладывают в сторонку. Потребность в аккумуляторе, температура, плюс давление, вот и сложилось одно к одному.

Ясное дело у меня нет ни пресса ни технологий, однако я располагаю Силой и различными плетениями, которые могу свести в необходимый конструкт. Ах да, ещё и такое дело как необъяснимая связь с единым информационным полем Земли. Оставалось только надеяться на то, что оно не оставит меня в этом благом начинании.

Я настолько увлёкся новой идеей, что едва не приплясывал на месте, наблюдая за тем как сестра и однокашник копают колодец. К слову, получалось у них довольно споро, гора блоков росла куда быстрее, чем их успевали увозить. Не будь у них буста от желчи, и вряд ли они управились бы не то что так быстро, но и за день вообще. Потому как расход Силы получался неслабым таким. Будь иначе, и одарённых земельников уже давно пользовали бы вместо экскаваторов.

По мере того как они погружались всё глубже, я промораживал стенки, щедро заливая их плетениями, чтобы не вдруг оттаяли. А когда наконец достигли водоносного горизонта, я проморозил и воду, устроив эдакий ледяной стакан, который огибали грунтовые воды. Долго он не продержится, но это и не потребуется, нестроевые уже подносят готовые элементы сруба.

После обеда я присоединился к Лизе и Виктору. Только если они используя остаток времени буста для продолжения отработки технологии плавки и отливки, то я занялся вопросом синтетических алмазов. С высокой температурой всё понятно, для этого есть «Тигель». Остаётся получить высокое давление.

Я решил использовать всё тот же шестилучевой конструкт, что позволило бы многократно усилить воздействие соответствующих плетений, собранных воедино. Ничего сложного для меня в этом не было. Похоже, я задавал правильные вопросы, и получал соответствующие подсказки от единого информационного поля земли.

Вот только уже первый опыт показал, что конструкт оказался невероятно прожорливым. Не моргнув глазом он сожрал тысячу люм в моем «Панцире». Разумеется, кубик графита в алмаз не превратился, хотя и спрессовался в камешек. Хм. Идеальный такой шарик, диаметром чуть больше двух сантиметров.

Заполнил бриллиант Силой из вместилища, которое благодаря желчи заполнялось с невероятной быстротой, и повторил опыт. В этот раз в центр конструкта я поместил два точно таких же кубика, и на выходе получил пару шариков. По виду не отличить от первого, но плотность сильно уступает. Похоже причина в ограниченном количестве Силы. Иного объяснения у меня нет, да и интуиция говорит о том же.

Результат я счёл положительным после чего решил срастить два конструкта в один. Получилось как обычно без особого труда. Я бы даже сказал походя. Как впрочем зачастую у меня и случается с плетениями. Тем паче, когда речь заходит не о создании чего-то нового, а совершенствовании старого.

На этот раз опыт так же удался. Правда хотя кубик и превратился в шарик, плотность его оказалась и вовсе слабенькой, сказался расход Силы как на высокое давление, так и на температуру. К слову, в этот раз недостаточную для плавки металла, только и того, что можно разогреть для ковки. Но такой горн нам не нужен, с этим вполне управится и обычный уголь.

Впрочем, я и не рассчитывал, что мне хватит Силы на создание алмаза. Изначально я создавал конструкт держа в голове возможность использования потока кармана. Хотя и тут никакой уверенности. Как я уже говорил, изготовление алмазов процесс длительный, поток же держится в лучшем случае несколько часов.

Впрочем, в меня вселяло надежду то, что обжиг обычного кирпича процесс тоже довольно длительный, а уж его остывание и того дольше. Но во время обучения владения Силой студенты земельники сначала формируют сам кирпич, а затем его обжигают и остужают. И всё это укладывается в какую-то пару минут.

Вовремя вспомнив о том, что мне придётся сидеть в обнимку с Тиглем, я нанёс снаружи ещё один конструкт, который бы уберёг меня от прожарки. Лиза с Виктором в подобной предосторожности не нуждаются, да и прожорливый это конструкт. Однако, коль скоро я собираюсь пользовать своё приспособление в потоке, то с Силой у меня проблем не будет.

В качестве сырья я взял графит, который в нашей мастерской использовали для изготовления форм при литье снарядов. Для начала я очистил его, использовав конструкт «Расщепитель», затем сформировал шарик диаметром в полдюйма^[4], вовнутрь которого определили имевшийся у меня маленький бриллиант в треть карата.

Времени на путешествие обычным способом у меня не было. Зато я имел вместилище на тысячу семьсот люм, буст от желчи, который позволит быстро восполнить израсходованное, и бриллиантов на такой же объём. Словом Силы у меня более чем достаточно. Тем паче, что я сумел модернизировать «Портал» и у меня он вышел вдвое экономичней. То есть, затратив тысячу, я мог переправить сразу двоих.

— Дымок, снаряжайся в поход, — войдя в дом приказал я.

— Куда это нас несёт на ночь глядя? — вскакивая из-за стола, спросил он.

— Прогуляемся до одного из карманов.

Тот с сомнением посмотрел на меня. С одной стороны, вроде как и недавно обо всём узнал доподлинно. С другой, я рассказал ему достаточно, чтобы он понимал, что для похода время явно неурочное. Но я не собирался ничего объяснить. Единственно заметил.

— Лошадей седлать не надо. Пойдём через портал.

— Ясно, — поёжился он.

У него уже имелся опыт путешествия таким образом, и явно пришёлся ему не по душе. Ничего, перетерпит. Зато какая экономия времени. Я конечно мог взять и Хруста, но, признаться, имелось у меня некое чувство вины перед молочным братом за прежнее недоверие, которое я теперь старался загладить.

— А остальные где? — спросил я, имея ввиду компаньонов и боевых холопов.

— Так в гимнастическом сарае на тренировках потом исходят.

— Вот и ладно.

Собрались быстро. Когда вышли на улицу, уже совсем стемнело. Увы, или на счастье, это с какой стороны посмотреть, но портал можно построить только под открытым небом. Даже наличие над головой лёгкого камышового навеса делает эту задачу невыполнимой, уж не знаю почему.

Я активировал портал к одному из новых карманов. Почти месяц как мы его выдоили и я хотел обождать пока полностью не напитается, чтобы использовать с максимальным эффектом, но теперь уже в следующий раз. Алмазы это куда важнее. Если конечно же не выйдет полный пшик.

Кстати, на обследование сорока точек, где в итоге обнаружились места Силы ушло не так много времени. Как оказалось, поднявшись на воздушном шаре и используя по максимуму «Дальнозоркость», я со своим девятым рангом могу достаточно детально рассмотреть местность на дистанции до шестидесяти вёрст, чтобы построить туда портал.

Вот пока мы с Дымком прыгали от точки к точке, он и успел возненавидеть порталы. Скрипел зубами, пыхтел, сопел, однако раз за разом делал шаг впереди меня. Да ещё и со свёрнутой оболочкой шара за спиной, которая ни разу не пушинка. Впрочем, сейчас мы отправлялись налегке, оружие, и на всякий случай трёхдневный сухой паёк.

Я наложил на карман конструкт, и укутавшись в тулуп занял место в центре. Кто знает, сколько придётся просидеть в обнимку с тиглем. И вообще, будет ли из этого толк. В том, что у меня получится набрать достаточную температуру и давление, сомнений никаких, а вот правильно ли я всё помню, и хватит ли одного часа на формирование алмаза, уже вопрос.

Час уже был на исходе, когда я каким-то образом почувствовал, что дело сделано, и подключил охлаждающий контур, почти такой же, как и при обжиге кирпичей, разве только с моими правками. Когда тигель остыл я извлёк из него прозрачный как слеза алмаз в форме идеального шара диаметром порядка половины дюйма и массой свыше двадцати карат. А ещё, он был до краёв заполнен Силой. То есть, не нужна ни огранка, ни шлифовка. Занавес!

— Чего это, Шелест? — кивнув на шарик у меня на ладони, спросил Дымок.

— Я пока сам до конца не понял, но как мне кажется, это бомба. Причём ничуть не слабее мест Силы и волколаков. А если их можно делать и ещё больших размеров, то у меня вообще нет слов.

— Будешь пробовать?

— Ну, у меня есть ещё один бриллиант в треть карата, так отчего бы и нет. Только давай сначала поужинаем, — потянув носом запах исходящий от котелка, предложил я.

После ужина мы совершили переход к очередному месту Силы, где я сформировал шарик из графита диаметром в один дюйм, из которого по идее должен был получиться алмаз массой более ста карат.

Предчувствуя успех, я вновь взгромоздился в центр конструкта и активировал тигель. Всё прошло как и в прошлый раз. Я чувствовал, что процесс идёт как надо, однако когда плетения пробоя кармана погасли и я открыл крышку тигля, у меня на ладони оказался идеальный чёрный шарик графита, он самую малость стал меньшего диаметром, но оно и понятно, коль скоро на него давило с чудовищной силой. Только я ведь рассчитывал получить алмаз.

— Что-то не так? — спросил Дымок.

— Всё не так, братец, — с расстроенным видом покатав шарик, ответил я.

Сам не знаю отчего, но мне вдруг захотелось проверить его структуру. О как! Под внешним, менее плотным слоем я почувствовал прочное ядро. Используя плетение разрушил образовавшуюся то ли корку, то ли скорлупу, и когда она осыпалась мне на ладонь, перед взглядом предстал мутный алмаз. В смысле, внутренняя структура в полном порядке, хотя Силы в нём и не на люм. Чтобы выправить положение ему нужна огранка. Хм. Или полировка.

— Придумал чего, Шелест? — спросил внимательно наблюдавший за мной Дымок.

— Идём дальше, — решительно рубанул я.

— Не домой? — с тоской спросил Стукалов.

— Какой домой. Дело только начато. А ты чего приуныл, братец? Сам же косился, что у меня от тебя секретов до небес.

— Да лучше бы ты и дальше таился, Пётр Анисимович.

Ага. Перешёл на имя отчество наедине, верный знак того, что недоволен. Ну-у-у дружище, за что боролся, на то и напоролся. Я сотворил очередной портал, и сделал ему приглашающий жест, отчего тот невольно повёл плечами, но всё же решительно ступил в гудящую дыру в пространстве.

Вообще-то я категорически не прав. Можно было протащить вместе с собой ещё и своих компаньонов, чтобы и они прокачались. А так получается, в одного сливаю уже третий карман. Но признаться, я не больно-то и верил в успех, а потому предполагал, что вернусь уже после первого перехода. М-да. А какая разница, даже не до конца созревший карман это реальный и ощутимый буст.

Благодаря первому шарику, запас Силы у меня всё ещё существенный, поэтому едва оказавшись у кармана, я опять указал Дымку на построенный портал и мы перешли в военный городок, всполошив часовых. Пришлось объяснять, что мы вовсе не враги, и вообще мне некогда.

Компаньоны уже дрыхли без задних ног и не особо обрадовались тому, что их потянули из тёплых постелей. Но и брыкались больше для порядка. Причём это не столько из-за того, что они в принципе не могут отказать в моей просьбе, сколько из-за возможности прокачки.

Я ведь уже говорил, что «Повиновение» не меняет характер, а желание иметь сильный дар у местных в крови. Иное дело, что вот эти ухари в своё время предпочли желать этого только на словах. В какой-то момент даже ходить в изнанку и развивать вместилище перестали, потому как это ведь надо напрягаться. А тут, только и того, что посидеть часок на морозе, а оно всё само сделается. Мечта лентяя!

Дымок облегчённо вздохнув, отправился на боковую. Мы же прихватили с собой детали разборной полки, и быстренько переправились к карману. Там приплясывая от нетерпения я собрал её, и мы дружно устроились согласно купленных билетов. Сзади меня худощавый Рудаков, а я в обнимку с тиглем, теперь уже в прямом смысле этого слова, иначе можно и из потока вывалиться, отчего пользы никакой.

Задумка моя сработала как я и ожидал. При очередной обработке в тигле алмаз диаметром в семь с половиной линии сам собой отполировался и вобрал в себя Силу. Ни много ни мало шестьдесят два карата! Х-ха!

— Михаил Дмитриевич, не вырежете у меня камешек, — попросил я Рудакова, указав на спрятанный под кожей на спине четырёхкаратный камень.

А чего мелочиться. Нет, понятно, что поначалу будет неудобно, но с другой стороны запас в шесть тысяч двести люм стоит некоего дискомфорта. Опять же, пара-тройка дней я привыкну и перестану обращать на это внимание.

Остриё аккуратно взрезало кожу, и компаньон ловко выудил из ранки камень, куда затем определил другой. Плетение «Лекарь» с минимальным вливанием, и с третьей попытки от надреза не осталось и следа, а у меня только лёгкий зуд. Бр-р-р! Ну и холодно конечно же. Вот отчего нет плетений которые могли бы согревать?

Вообще-то я могу поработать над имеющимися и нанести их на нательное бельё. Это вполне возможно. Но при этом расход Силы будет весьма существенным даже для меня. Хотя под бустом конечно незаметно. Возможно именно по причине отсутствия практической пользы никто и не брался за подобное совершенствование имеющихся плетений.

Когда мы перешли к четвёртому и последнему из новых карманов я расстелил тулуп и уселся на него разложив перед собой чистую тряпицу. Оно бы за столом этим заниматься, но придётся вот так, по-походному. Для начала я настрогал пластинами свой четырёхкаратный бриллиант, которые в свою очередь расколол сначала вдоль, а после поперёк. Получив на выходе крошечные алмазные пластинки, которым предстояло стать затравками для новых камней. Затем начал катать из графита дробинки диаметром примерно в полторы линии, помещая внутрь алмазную крошку. Ну что сказать, если бы не дар, хрен бы у меня что получилось. А так, очень даже хорошо.

Ссыпав полторы сотни дробинок в тигель, я вновь установил полку, мы дружно заняли свои места и я активировал пробой. Признаться, я весь этот час сидел как на иголках. Во-первых, непонятно запустится ли процесс роста кристаллов при столь маленькой затравке. Во-вторых, не ошибся ли я с общей массой и не получу ли в итоге пшик. В-третьих, не спечётся ли весь этот горох в одну массу. Вопросы, вопросы, вопросы.

Так что, ничего удивительного в том, что я открывал крышку тигля едва ли не трясущимися руками. Но мои переживания оказались напрасными, потому что на тряпицу ссыпалась сверкающая в утренних лучах солнца горка прозрачных идеально круглых горошин под завязку заполненных Силой.

Абсолютно одинаковые размеры получить у меня не получилось, а потому объём алмазов вышел от тридцати до тридцати пяти люм. Но это и не важно, потому что теперь каждый мой солдат может выдержать от двенадцати до четырнадцати выстрелов из фузеи в упор. Да эдак я на выходе получу маленькую, зубастую и бессмертную армию терминаторов! Охренеть!

Глава 21

— Здравия, дядька Василь.

— От-тано как. Давненько тебя не было видно, Шелест.

Нет, трактирщик нос по ветру держит и наверняка знает, что я уже далеко не тот простой подросток, что бегал к нему нормально поесть, справить нужду, да перекинуться в картишки. Но коль скоро я не стал чиниться и обратился как в прежние времена, то и он принял игру. В прежние времена. М-да. Всего-то полтора года прошло, а сколько всего уже случилось.

— Соскучился я по вам, — улыбнувшись произнёс я.

— Так не ты один. Эвон у Любавы глазки как забегали, и хочется и колется и мамка не велит, — хмыкнув указал подбородком трактирщик.

Я обернулся в ту сторону и встретившись взглядом с девкой задорно подмигнул, мол ничего не забыл и всё ещё будет, даже не сомневайся. Та правильно меня поняла и зарделась от удовольствия. А что такого, баба она всё ещё ладная, в теле, но ни разу не толстая, бёдра крутые манящие, высокая рельефная грудь, личико приятное, словом, всё как мы любим. Ну вот ни единой мысли отказаться от такого, тем паче, что она явственно выказывает недвусмысленное желание.

— Дядька Василь, мне бы с товарищами накрыть в кабинете, — попросил я.

— В первый ступайте. Чего принести-то?

— Каша, мясо, сбитень, как всегда словом.

— Пиво?

— Не. Хмель им сейчас не нужен.

— Как скажешь.

Указав компаньонам на дверь кабинета, я прошёл в дальний угол к карточному столу. Дело к вечеру, а потому народу тут хватает. Вот и Береста сидит с картами в руках. Сам ко мне навстречу подниматься не стал, ну мало ли, время миновало, я тут не появлялся, глядишь у меня интересы поменялись и прежние знакомства уже лишние. Ни к чему навязываться, рискуя оказаться в неловкой ситуации и получить урон авторитету в глазах местных обитателей.

— Здравы будьте, честной народ, — подойдя произнёс я. — Береста, иль не пожмёшь руку старинному знакомцу?

— Ты говори Шелест, да не заговаривайся. Когда это я старых знакомцев забывал, — поднявшись и пожимая мне руку, возразил тот.

За прошедшее время он успел заматереть, держится с достоинством, говорит размерено, словно каждое его слово имеет вес. Впрочем, так оно и есть. Имеет, да ещё какой. Вся Чижовка сегодня дышит так, как он скажет. Ну, если не считать вечно держащегося в тени дядьки Василя.

— Поговорить бы, как партию добьёшь, — произнёс я.

— Да чего я в карты никогда не играл, что ли, — бросая на стол свои листы вверх рубашкой, возразил тот, и кивнул на отдельный столик.

— Береста, просьба у меня к тебе есть, — когда мы присели, заговорил я.

— Опять лихой народец резать хочешь? — невесело буркнул он.

— Я никого за просто так не резал. Так что, ты эти разговоры брось.

— Так чего надо-то? — кивая в знак благодарности Любаве, поставившей перед нами по кружке пива, поинтересовался местный авторитет.

— Троицу, что со мной пришла обкатать бы.

— В смысле?

— В том и смысле. Подлая схватка, без жалости. Твоим можно их увечить, мои этого делать не станут.

— Мои? Против дворян? Даже не смешно, — тряхнул он головой, и отпил из кружки.

— Да какой уж смех, — покачал я головой. — За работу тебе и твоим ватажникам обломятся узоры по вашему выбору. Причём до схватки. Так что в равных будут.

— Да какой у тебя ранг, чтобы узоры накладывать, — усомнился Береста.

Ну правда. Я ведь ещё полтора года назад поскрёбышем был, ну вылез в бесталанные. Так это второй, ну самое большее третий ранг. Ну и толку от тех узоров.

— Обижены не будете, слово моё крепко. Но и болтать кто станет лишнего, щадить не стану, — заверил я.

— Слыхал, что ты взлетел сильно, у великой княгини в ближниках. Но чтобы так-то… — покачал он головой.

— Ты что, думаешь я делать стану, что ли? — хмыкнул я, показывая всю абсурдность подобного предположения.

— А кто же?

— Так мои товарищи и расстараются, у них седьмой ранг. Я только и того, что княгине глянулся, даром, увы, не вышел.

Не хватало только мне накладывать на бандюков девятиранговые узоры. Перетопчутся. Им седьмой как манна небесная. И вообще, я бы не стал этого делать, всё же прибавка выйдет ощутимой. Но хотелось бы и компаньонов через драку прогнать, причём ни одну и так чтобы без жалости, и чтобы их не прибили ненароком. Мне в них уверенность вернуть надо, а не на тот свет отправить.

— Ясно, — коротко кивнул Береста.

— И? — вздёрнул бровь я.

— Переговорю со своей ватагой, пусть подумают кому чего надо. А драться-то когда?

— Да вот сейчас поедим, и можете подходить по одному в кабинет. Наложим узоры и в путь.

— Так дело это не быстрое, — удивился он.

— Не переживай, Береста, уложимся без проблем, есть одно средство. Ты только помни, что язык распускать не стоит.

— Да уж не мелкий, понимание имею. Ты ить и из под земли достанешь, — хмыкнул тот.

Наедаться не стали. Только и того, что заморили червячка. Компаньонам ещё предстоит драться, а это всё же лучше делать не на сытый желудок. Предоставив возможность моим товарищам попрактиковаться в наложении узоров, сам я решил уединиться с Любавой. Последнее дело обижать женщину и уж тем паче, когда это к обоюдному удовольствию…

Драться пошли на задний двор трактира, благо места там хватало. Ну не на улице же этим заниматься. Первым вышел Рудаков, и прежде чем сойтись, во всеуслышание заявил, что он тут по доброй воле, и соперник может не стесняться в приёмах, сам же пообещал по возможности не калечить, если только случайно выйдет.

Уровень своих компаньонов я примерно представлял, да и узоры у них девятого ранга, так что несмотря на убранные пассивки они всё же имели преимущество. А потому компенсировали это, выставив против них по двое ватажников. Данное обстоятельство расстроило Рудакова, и порадовало его противников. Я ведь их в своё время сам обучал, так что работать в связке они умели.

Ну что сказать, во взгляде Рудакова ожидаемо появился страх. Одно дело тренировочные схватки, где он уже успел освоиться и поверил в свои силы. И совсем другое вот так когда против тебя выходит пара душегубов, тебе приказано их не калечить, а им позволено ломать тебя как вздумается. Может когда-то Михаил Дмитриевич даже был лихим рубакой, но успел уже растерять былую храбрость и превратиться в пугливого зайца.

Да, я приказал Рудакову драться и тот не ослушается меня, вот только и львом от этого не стал. Он тот, кто он есть со всеми достоинствами и недостатками, а потому либо переступит через себя сегодняшнего, обретя прежнего, либо сломается окончательно. Не хотелось бы. Однако и иного способа я не знаю.

Ватажники навалились на него слаженно, охватив с боков и раздёргивая внимание. Признаться, я полагал, что Рудакову пришёл абзац и мне придётся его латать. Но ему всё же удалось вывернуться, получив пару-тройку ударов и рассечённую бровь. Когда клубок из трёх мужчин распался и противники ненадолго замерли напротив друг друга, ватажники задорно переглянулись. На их стороне оказалось явное преимущество.

Мой же компаньон, утёр текущую кровь и растерянно покачал головой. Похоже перед схваткой он уверился в том, что ему пришёл окончательный и бесповоротный абзац, а сейчас сообразил, что всё не так уж безнадёжно и тело сделало всё само. Кое-какие навыки, что успели в него вбить на тренировках, плюс серьёзные узоры «Ловкость» и «Быстрота» не прошли даром.

Вот теперь совсем другое дело. Если прежде взгляд у него был затравленным, то сейчас появилась уверенность. Я бы даже сказал, решимость. До этого он ожидал когда противники нападут на него, теперь же, когда они вновь начали охватывать Рудакова, он сам рванулся к тому что справа, и стремительной атакой пробил ему в душу.

Второму нападавшему повезло не больше. Отбив атакующую ногу, Михаил Дмитриевич пропустил её мимо себя, сделал шаг навстречу противнику и впечатал локоть ему в грудь. Тот хекнул, и опрокинулся на спину, попытался уйти в перекат, но не успел, Рудаков схватил его за руку и вывернув её перекатил на живот, после чего подъёмом стопы врезал по голове, отправляя в нокаут.

Мой компаньон осмотрелся, убедился, что противники выведены из строя, и с ошалелым видом направился было ко мне.

— Михаил Дмитриевич, вы бы помогли ребяткам, а то как-то не по-людски, — выставив перед собой и чуть разведя руки, попросил я.

— Что? Ах да. Разумеется.

Он вернулся к лежавшим ватажникам и по очереди применил к ним «Лечение». Седьмой ранг это не первый, так что взбодрились они сразу. Уважительно кивнули, мол могёшь благородие, и отошли в сторону.

— Спасибо, Пётр Анисимович, — ожидая когда его подлатает Суханов, поблагодарил Рудаков.

— За что? — глядя как против Александра Фёдоровича выходит очередная пара противников, спросил я.

— Вы знаете.

— Это вы ещё не знаете, что вас ждёт впереди, иначе не благодарили бы, — многообещающе произнёс я.

Ну что сказать, вечер и ночка выдались занимательными. Драться моим компаньонам пришлось часто и густо, пройдя не по одному кругу. Нашлись и другие посетители трактира, решившие испытать удачу. А отчего бы и нет, если я пообещал премию в десять рублей, тому кто завалит хоть одного из моих товарищей.

Рассвет мы встречали усталые и довольные. Компаньоны собой, а я ими. Конечно уверенности в том, что они окончательно растеряли свой страх нет, но очередной шаг в этом направлении сделан. Не первый, но пока ещё и не последний.

День они отдыхали и приводили себя в порядок, а вечером мы опять были у трактира, и желающих прибавилось. Я через дядьку Василя запустил слух, что одолевший дворянина получит двадцать рублей, и что можно биться как в одиночку, так и парами. Надо заметить, желающих нашлось изрядное количество…

Мне таки пришлось выплатить восемьдесят рублей. Причём два поражения вышли настолько болезненными, что Шевцова и Суханова понадобилось везти к лекарю, так как моих талантов на то, чтобы восстановить их в кратчайшие сроки попросту не хватало. Вот когда над ними поработал специалист, мой девятый ранг в качестве реабилитации сказал своё веское слово.

Поражение меня не устроило, поэтому я пообещал победителям вдвое увеличить премию, если они опять побьют своего прежнего соперника. Страх и неуверенность в своих силах нужно безжалостно вытравлять, поэтому я приказал проигравшим пойти и надрать задницу своим обидчикам.

Суханов опять проиграл, но на этот раз не дал себя поломать и моих сил оказалось достаточно, чтобы привести его в порядок. А на следующий день он всё же сделал своих обидчиков, лишив их премии уже в шестьдесят рублей. На которую они уже откровенно раскатали губу. Несмотря на две прежние победы, они и не думали расслабляться, но Александр Фёдорович в этот раз оказался им не по зубам, хотя и не сказать, что победа далась ему легко. Пришлось опять латать…

Долгорукова прибыла, как и было условлено. Командование кадетского корпуса конечно палки в колёса вставляло, но за определённую черту всё же не заступало. Едва встретив её, я отправился на волчий остров, где прихватил потребное количество волков и повёл их к карману…

— Этих волколаков вы должны будете добыть сами, — глядя на своих компаньонов произнёс я. — Долой всё оружие. При себе оставить только по одному ножу.

Они без возражений и капли сомнений выполнили мой приказ, избавившись заодно и от лишней одежды. Вечер выдался морозным, но холода они не чувствовали. От одной только мысли, что придётся сразиться со смертельно опасным хищником кровь в жилах одновременно холодела и струилась жидким пламенем.

— Милостивые государи, я даю вам полную свободу выбора. Вы можете отказаться сражаться со зверем. Тому кто откажется, я незамедлительно выдам тысячу рублей, и отпущу. Он может уехать куда угодно и устраивать свою жизнь как угодно, с наложенными мною ранее ограничениями по сохранению тайны. Сами решайте кто вы, мои рабы или мужчины право имеющие.

Раздумывали они минут пять. Поглядывали то друг на друга, то на меня, то на обступивших нас пять десятков волколаков, послушных моей воле. Но наконец приняли решение и по очереди изъявили желание драться.

Оставив троих зверей, остальным я приказал отбежать. Кто его знает как сработают инстинкты, при виде драки и запахе крови. За тремя хищниками я ещё как-то присмотрю, в крайнем случае мы их пристрелим, благо и я и холопы вооружены до зубов. А вот с полусотней хищников нам уже не управиться.

Посмотрев одному из зверей в глаза я передал мыслеобраз указав на Суханова и приказал.

— Убей его.

Хищник молнией сорвался в стремительной атаке, буквально размазавшись в пространстве. Мгновение и его рык сплёлся с яростным выкриком человека, успевшего уйти в перекат, полоснув при этом зверя ножом. Казалось ничего серьёзного, но волколак припал на переднюю левую лапу. Похоже Александр Фёдорович перебил ему сухожилие. К слову, для этого зверя не столь уж и серьёзное ранение. Несколько дней, и он полностью восстановится срастив рассечённые ткани. Вот такая занятная зверушка.

Волколак конечно частично разумен, но ранение его взбесило, и он припадая на лапу вновь ринулся в атаку. И надо сказать, не безрезультатно. Суханов этого явно не ожидал и несмотря на всю свою скорость и ловкость оказался подмятым зверем, клыки которого клацнули едва ли не в паре миллиметров от горла.

Однако он успел-таки выставить руку, ухватив хищника за шею, и одновременно с этим вонзив клинок ему в бок. Волколак огласил округу злым и болезненным рыком, на мгновение чуть ослабив натиск. Александр Фёдорович же ударил вновь, и снова. Волколак опять попытался достать ненавистного врага, но с каждым ударом отточенной стали, его натиск слабел, пока он обессиленный наконец не завалился на бок.

Тяжело дыша Суханов поднялся на ноги, и встал над испускающим дух зверем. Растерянно посмотрел на клинок в своей руке, осмотрел окровавленную одежду, перевёл ошалелый взгляд на меня и товарищей.

— Дело ещё не сделано, — произнёс я.

Компаньон согласно кивнул, склонился над уже испустившим дух волколаком и взрезал ему брюхо. Минута, и в его руке оказался заветный мешочек, который он с содроганием сунул себе в рот. Бр-р-р! Меня аж передёрнуло. Через три дня и я пройду через то же самое. И каждый раз мне приходится делать нешуточные усилия преодолевая как отвращение, так и страх перед предстоящим адом…

— Что это с твоими компаньонами? — удивилась Долгорукова, видя как холопы выгружают их из саней.

— Уже приняли желчь, — коротко ответил я.

— Отчего в этот раз так?

— Я решил вернуть им уверенность в себе.Поэтому сегодня они дрались с волколаками, чтобы получить их желчь.

— А если бы звери их одолели? Не жалко трудов и потраченного времени?

— Жалко конечно. Поэтому дрались они по очереди, а мы страховали их, и в случае если бы верх брал зверь, просто убили бы его. Тут ведь главное не победа, а готовность сражаться.

— Так ты ещё и воспитатель, — одобрительно кивнула она.

— Самую малость, ваше высочество. Кстати, вы понапрасну теряете время, тогда как остальные заняты делом.

То и дело вокруг звучали выстрелы, и звери падали сражённые свинцом, после чего люди принимались за их разделку. Пора приступать и Марии Ивановне. Разумеется, если она не передумала. Её передёрнуло от страха перед предстоящим, после чего она подошла к зверю с мешком на голове, и приставив пистолет ко лбу выстрелила.

Когда Марию скрутило, я подхватил её на руки, и приговаривая на ухо разные благоглупости понёс в отдельно установленную палатку, в которой уже во всю топилась походная печь. Ну не укладывать же её высочество вместе со всеми в охотничьем домике.

Вскоре меня вызвал Гаврила, присматривающий за охотничьим домиком. Жена же его вошла в палатку, чтобы присмотреть за лежавшими тут в корчах великой княгиней и её подружками. Хотя помочь они ни чем и не могла.

Выйдя из палатки я прошёл к пятачку, куда смотритель и мои боевые холопы снесли тела волколаков. Здесь же поблизости происходил и забой, а потому мне то и дело попадались темные отметины на снегу. Вообще прибираться тут адова работёнка, и если бы не лошади приученные не бояться волчьего духа, пришлось бы тяжко.

Я активировал плетение «Огненного вала», напитав его максимально возможным своим разовым лимитом в триста шестьдесят люм. После третьего прохода с перерывом в пару минут на откат, от тел остался лишь прах, который я без труда упрятал под землю, запах же горелого мяса постепенно развеялся сам собой.

Покончив с этим я поспешил в палатку к её высочеству. И только когда присел рядом с ней, положив её голову себе на колени, понял, что рядом лежит ведь и моя сестра, но я отчего-то проявляю заботу о Долгоруковой. С одной стороны оно вроде и бесполезное занятие. Но с другой… М-да. Да ладно, чего себя-то обманывать.

Глава 22

Мария открыла глаза и глубоко вздохнула. Вот отчего так происходит. Сутки мучений, таких, что впору самой себя порешить, потом короткое забытье и сладостное пробуждение. А нет, есть ещё кое-что. Вторя её мыслям живот издал недовольное урчание. Очень хочется есть.

Осмотревшись вокруг она убедилась с том, что находится в палатке. В походной печурке потрескивают дрова, отчего внутри тепло настолько, что в верхней одежде нет никакой нужды. Она и была только в кафтане, её бекеша, как впрочем и подруг, висит на одном из кольев.

Астафьева, Столбова и Ярцева лежат на шкурах укрытые тулупами и уже притихшие, явный признак, что скоро придут в себя. Походный лежак бесполезен, когда тебя корчит в муках ты свалишься с него скорее рано, чем поздно. Если только за тобой некому присмотреть. Поэтому подруги и расположились на полу, а вот ей, как великой княгине, достался лежак и персональная сиделка. А вот и она.

Полог откинулся и в палатку вошла Агафья, жена смотрителя охотничьего домика. В руках молодка несла большой горшок с деревянной крышкой, по объёму под стать походному котлу десятка, отчего просторная палатка тут же наполнилась приятным запахом. Желудок на это ответил более сильным и требовательным урчанием, а слюна так заполнила рот, словно Мария сделала большой глоток воды.

— Проснулись, ваше высочество. Вот и славно, а я вам мясца сготовила. Первое дело после ваших мучений. Не дворцовый повар, а потому не обессудьте, — выставляя горшок на походный стол, извиняющимся тоном, произнесла крестьянка.

— О чём ты, Агафья. Пахнет просто замечательно, — отбрасывая с себя тулуп, и проворно вскакивая заявила Мария.

Ожидать остальных нет никаких сил, проснутся сами присоединятся. Поэтому она опустилась на складной стул, и вооружившись половником быстро набрала в кружку бульона. К слову, горячий, но не обжигающий, а потому пить одно удовольствие. Причём не только этому проглоту, что опять заурчал, но на этот раз довольно, но и её вкусовым рецепторам. Всё же мясо сложно испортить, и если не ожидать от походных условий изысков, то приготовлено…

— Жамищательно, — жуя мягкую баранину, произнесла Мария.

— Благодарствуйте, ваше высочество, — поклонилась молодка.

— Кстати, спасибо тебе Агафья, за то, что ухаживала за мной, — проглотив, произнесла Долгорукова.

— О чём вы говорите ваше высочество, не за что вам меня благодарить. Я только и того, что побыла с вами пока барин отходил прибрать звериные тела. А так-то он с вами просидел сутки напролёт, и барынь прикрывал тулупами когда они раскрывались и печку сам топил. Но всё больше подле вас был, чтобы вы с лежанки не упали.

— Пётр Анисимович? — уточнила Мария.

— Он, — кивнула Агафья.

— Интересно, — загадочно улыбнувшись произнесла она и тут же спохватилась. — Никому об этом не говори.

— Вот и он сказывал, чтобы помалкивала.

— И чего же ты тогда болтаешь?

— Так ить ни кому иному, а вам.

— Он же сказал никому, — на этот раз весело улыбнулась Долгорукова.

— Не. Он сказал не болтать, а значит посторонним ни-ни. Но вы же ни кто иной, оно ить вас касаемо, — не удержавшись хихикнула Агафья.

— Иди уж, хитрюга, — махнула на неё Долгорукова, бросая взгляд на всё ещё спящих подруг.

Вскоре они начали просыпаться и не дожидаясь особого приглашения поспешно присаживались за стол. Выпивали по кружке бульона и тут же выкладывали в миски куски отварной баранины.

Ярцева отставив кружку бросила на Долгорукову взгляд с эдакой лёгкой хитринкой. Неужели слышала? Да нет же. Она ведь поднялась самой последней. Притворялась? Очень может быть. Мария не слепая и видит, что та всячески старается свести её с Петром. Хм. Вот и хорошо. Пусть капает ему на темечко, а то заладил нет, да нет, прямо как красну девицу уговаривать надо.

Насытившись девушки вышли на улицу в благодушном настроении. Во дворе уже царило оживление, господа офицеры заканчивали приём пищи и готовились отправиться к месту Силы для инициации.

— Ваше высочество. Сударыни, — коротко поклонившись приветствовал их подошедший Осипов.

— Я вижу, вы ничуть не жалеете о сделанном вами выборе, — смерив его ироничным взглядом, заметила Астафьева.

— Мало того, весьма благодарен вам и Арине Егоровне, за то, что сумели убедить меня. Окончить университет я всегда успею, а вот получить то, что может дать Дикопольский полк, мне нигде не светит.

— Помнится, именно об этом мы вам и говорили, — фыркнула Анна.

— Так я это и признаю. Вы идёте на инициацию?

— Разумеется. Не один вы носите узор «Верности», — опять не удержалась Астафьева.

— Замечательно. Лиза, ты позволишь? — предложил он девушке руку.

— Не перебарщивай, — неодобрительно покачала та головой.

И было отчего. Анна смотрела на него испепеляющим взглядом. И причина вовсе не в её симпатиях или антипатиях. Пусть у них пока ещё и не дошло до помолвки, родители уже сговорились и по факту они обручены, а значит он сейчас выказывает к ней пренебрежение. Трудно представить себе более страшный грех по отношении девушки.

Мария посмотрела на него осуждающим взглядом и вздохнула, словно хотела сказать насколько она разочарована его поведением. Понятно, что боярышня остра на язычок, и не упустит момента, чтобы уколоть его, но он и вовсе действует на грани приличий, а порой и слегка заступая за них. Виктор смутился, и отвесив Лизе извиняющийся поклон обернулся к Анне.

— Я не нуждаюсь в ваших одолжениях, сударь, — дёрнув уголком губ, холодно ответила Астафьева.

Молодому человеку ничего не оставалось, кроме как ещё раз извиниться, проститься и отправиться к месту инициации самостоятельно. Не то, чтобы в одиночестве, совсем скоро он нашёл попутчиков, присоединившись к двоим подпоручикам.

— Напыщенный гусь, — раздражённо буркнула Астафьева.

Долгорукова, взяла подругу под руку и повела её к месту Силы. Похоже ей придётся взяться за дела сердечные своих вассалов. Не хотелось бы, но забота о их душевных делах одна из её обязанностей, как сюзерена. Она придержала Анну, отставая от остальных, и спросила едва не в самое ухо.

— Анна, он тебе нравится, или тебя всего лишь задевает его поведение.

— Не знаю, — после краткой паузы, вздохнула девушка. — Он конечно нередко меня раздражает, хотя и не сказала бы что при этом неприятен. Возможно мы нашли бы что-то общее, и смогли бы прожить если не в любви, то в согласии. Но порой он становится несносным, как сейчас.

— Вы оба мои вассалы и младшие дети в своих семьях. Пока не было официальной помолвки я имею право сама подобрать вам супругов. Ну или хотя бы одному из вас. Подумай над этим.

— Спасибо Мария. Я подумаю, — после очередной паузы ответила Астафьева.

Понять её не трудно. Что ни говори, а по факту ей предлагают пойти против воли родителей. Да, способ вполне законный, но родители есть родители и терять с ними связь никому не хочется, а реакция у них будет негативной, тут к гадалке не ходить…

— Ваше высочество, позволите с вами переговорить? — подошёл к ней после инициации Ярцев.

— Ну слава тебе Господи, сподобился. Я уж думала мне всегда придётся проявлять инициативу, — с улыбкой встретила его Долгорукова.

— Хотите сказать, что я от вас бегаю, Мария Ивановна?

— Очень похоже, знаешь ли, Пётр.

— Это ошибочное мнение.

— Ладно. Тем паче, что и я хотела с тобой поговорить.

— Я вас слушаю.

— Да нет уж, ты первый начал.

— Вы мой сюзерен.

— Ты не давал мне вассальную клятву.

— И что это меняет?

— Мы можем так припираться до бесконечности.

— Вот именно.

— Ох и упрямый же ты. Ладно. Это последний отпуск который мне удалось выбить. Командование корпуса полагает, что я излишне пренебрегаю получением образования, и что мне не достаёт дисциплины. С упором на последнее они и отправили прошение государю, а тот решил, что для подготовки удачного похода вполне достаточно отличного командира полка и опеки батюшки.

— З-занавес, м-мать их! — не сдержался Ярцев.

— Пётр! — возмутилась она.

— Прошу прощения, ваше высочество. Но у меня складывается такое впечатление, что императору наплевать в какой степени готовности ваш полк выступит в поход, главное чтобы выступил. Нас собираются выпихнуть как баранов на убой.

— Но мы ведь всех их удивим?

— Даже не сомневайтесь. Вот только это будет лишь наша заслуга. Впрочем, так оно и лучше. Чем меньше мы будем обязаны его величеству, тем больше у нас будут развязаны руки.

— Это значит, что я и мои подруги больше не сможем приезжать сюда, — вернула она разговор в прежнее русло.

— Э-э-э не-ет, так дело не пойдёт. Вы должны расти усилено. Мало того, я для вас приберегу одно место Силы с периодом в четыре месяца, чтобы к началу похода вы трое всё же успели взять девятый ранг.

— Одно лишь место Силы вопрос не решит. Кроме этого, нужно ещё и систематически подстёгивать дар. А теперь это проблематично. Тем более, что Анне и Арине нужна инициация.

— А вот тут я проблем не вижу. На выходные-то уйти на сутки вы сможете?

— Разумеется. Если только не будет дисциплинарных взысканий. Но тут полагаю командование всё же перегибать не станет.

— Значит вопрос решён. Вот, — он раскрыл ладонь на которой сверкнул прозрачный шарик размером с фузейную пулю.

— Что это?

— Возьмите и всё поймёте.

Она послушала его, но едва её пальцы коснулись шарика, который она откровенно говоря приняла за стеклянный, как её глаза тут же расширились от удивления. Он был под завязку напитан Силой. Две тысячи триста двадцать пять люм!

— Это что, бриллиант⁉ — искренне удивилась она.

— Вернее будет сказать, алмаз. Бриллиант огранённый камень, а этот полированный в форме идеального шара, — улыбнувшись уточнил он.

— И где ты раздобыл такой камень?

— Я его сделал.

— Я поняла, что ты придал ему форму шара и отполировал. Признаться ни у кого на такое ума не хватало. Да и к чему терять в объёме, куда практичней огранить.

— Я ничего не терял. Ни сотой доли карата. Я его сделал. Из графита таким, какой он есть.

— Ты что сделал???

— Выдыхайте, ваше высочество. Выдыхайте. Вы держите в руках самый настоящий алмаз, только искусственный. К началу лета я изготовлю по два камня в треть карата на каждого солдата, и по паре на каждого офицера в два и один карат. Кроме того, у каждого взводного будет камень в сорок карат, чтобы он имел возможность одной полной зарядки амулетов своих подчинённых.

— Ты понимаешь вообще что это значит⁉ — возбуждённо выдохнула она.

— Разумеется. А ещё это значит, что имея вот этот камень вы сможете спокойно прыгать сюда в субботу вечером, а в воскресенье вечером возвращаться обратно в Москву.

— В это невозможно поверить. Мне нужны подробности, — всполошилась она.

— Их не будет, ваше высочество, — покачав головой, возразил он.

— Как так?

— Так же как и с местами Силы. Того, что вы знаете уже более чем достаточно, для создания нескольких одарённых колоссальной силы, чтобы диктовать свою волю чуть не всему миру. И полагаю, что его величество сейчас занят именно этим. Но на такое можно ответить, скупая или отбирая всех волколаков и европейские державы вполне смогут объединить усилия в этом, чтобы противостоять русскому медведю. К тому же, они могут банально выкрасть секрет. Таким образом равновесие будет соблюдено. Но то, что знаю я, это ящик Пандоры. Если кто-то кроме меня станет обладателем этих знаний, закончится всё очень плохо. Я сам пока не представляю всех масштабов трагедии, но известного нам мира больше не будет точно.

— То есть, ты унесёшь этот секрет с собой в могилу?

— Ну, умирать я пока не собираюсь. А когда соберусь, Азовское княжество уже будет обладать технологией более совершенной чем у российского императора, что обеспечит ему кое-какое преимущество. Но надеюсь у вас и ваших потомков хватит ума вести разумную политику. Можно формально оставаться под протекторатом России, а по факту быть её серым кардиналом. Как по мне, то это просто идеальная позиция.

— Ты мне не доверяешь?

— Это не вопрос доверия или недоверия, ваше высочество. Есть такая поговорка — что знают двое, знает и свинья. Существует множество способов узнать тот или иной секрет, а как я уже сказал, мне бы не хотелось быть виновником того, как этот мир сойдёт с ума.

— Ну что же, звучит разумно. Это не значит, что я приняла твою правоту, но по меньшей мере, я понимаю твою позицию. Что-то ещё?

— Да. Очередное преимущество, которое вам не помешает. Я усовершенствовал плетение «Портал», теперь оно вдвое менее затратное. Малый портал для одного человека можно открыть за пятьсот люм. За тысячу, для двоих, за две тысячи для троих. Теперь малый портал может открыть и одарённый четвёртого ранга, а большой, восьмого.

— Значит ты можешь открыть портал и для четверых?

— Плетение я усовершенствовал, и в теории могу, но для этого потребуется как минимум пятьсот люм разового лимита. Так что, проверить правильность выводов я смогу только к будущему лету, когда достигну десятого ранга, — развёл он руками.

— И как я понимаю, это секрет?

— О нём знают только мои компаньоны и вы, ваше высочество, — кивнув, подтвердил он.

— А как же — что знают двое, знает и свинья?

— Ну, до вас знали четверо, а мои товарищи уже опробовали новые плетения. И потом, это знание конечно даёт ряд преимуществ, но не может иметь столь страшных последствий.

— Хорошо. Ну что, пошли в палатку, прогуляемся в изнанку, — решительно произнесла она.

— Зачем? — вздёрнул он брови. — Вот рисунок плетения, можете перенести его и всех дел.

Стоило только ему протянуть ей листок бумаги, как он тут же вспыхнул и обратился в пепел, Ярцев от неожиданности даже отдёрнул руку, хотя она и не пострадала. Сработала защита «Панциря».

— Что знают двое, знает и свинья, — усмехнувшись, назидательным тоном произнесла Долгорукова.

— Как по мне, так это излишне.

— А как по мне, то что может гарантировать успех в решительный момент, стоит особых предосторожностей. Поэтому давай отправимся в изнанку и там ты мне всё покажешь. А то мало ли, проведу не так линию, а после мучайся, из-за того, что портал не активируется.

Он пожал плечами, легко соглашаясь с её доводами, хотя и не принимая их. Она ведь могла скользнуть в изнанку прямо сейчас, и прорисовать его. К тому же, с прежними плетениями у неё проблем не случалось. За исключением тех, что требовали индивидуальной коррекции.

— Поставь своих на пост, чтобы никто посторонний в палатку не заглядывал, — потребовала Мария.

Ярцев посмотрел на неё явно заподозрив что-то неладное, потому что прежде подобных предосторожностей не было. В смысле, охрана непременно присутствовала, он ещё с головой дружит, чтобы пренебрегать мерами предосторожности. Но она никогда на это не обращала особое внимание.

Устроились прямо на овчине, скрестив ноги по-турецки и взявшись за руки. Взгляды их встретились, они почувствовали незримую связь и привычно скользнули за грань.

Мария не смогла удержаться, чтобы не взглянуть на его естество и мысленно улыбнулась обнаружив ожидаемую реакцию. Правда, несмотря на это, данное обстоятельство, как и прежде её смутило, заставило залиться краской и невольно попытаться прикрыться. Впрочем, совладала с собой она довольно быстро, и поспешила сосредоточиться на деле.

Ярцев вывел перед собой сразу четыре плетения, для перехода одного, двоих, троих и четверых человек. На вырост. Кстати, непонятно отчего, но животные таким образом перемещаться не могли.

Долгорукова ожидаемо быстро и без ошибок перенесла плетения к себе, и они тут же ожили налившись зеленоватым свечением. Удовлетворённо кивнув, она мановением руки убрала прозрачную доску с плетениями, и решительно направилась в его сторону.

— Даже не думай, Ярцев! — направив на него указательный палец, тоном не терпящим возражений произнесла она.

Прежде чем он успел отстраниться или выйти в реальный мир, она скользнула к нему и прильнула щекой к груди, ощущая тепло человеческого тела, хотя оно и было астральным.

— Ты всё время смотришь на меня так, словно хочешь защитить от всего мира, бдишь у моей постели сутки напролёт, хотя и не можешь ничем помочь, — обжигая его тело горячим дыханием, заговорила она. — И после этого хочешь сказать, что ничего не чувствуешь ко мне? У тебя нет того же влечения, что и у меня? Ты лжёшь, чурбан. Даже не мне и не окружающим, ты лжёшь самому себе. Ну вот скажи, когда ты в последний раз был с княжной Голицыной? Давно, правда? Полагаешь для неё составит много труда вырваться из военного лагеря, чтобы хоть на часок упасть в твои объятия? Ты знаешь, что это не так. Просто она женщина и видит то, чего мужчины никак не могут рассмотреть. Она знает, что ты уже не принадлежишь ей, а я знаю, что ты мой, — сжав его плечи и прижимаясь сильнее, с жаром произнесла она.

— Ваше высочество, завтра вы пожалеете… — начал было он.

— Я пожалею, если не сделаю этого сегодня. И возненавижу тебя, если ты опять сбежишь. И не говори, что это всего лишь зов плоти. Мы оба знаем, что это не так.

Она подняла глаза, встретившись с ним взглядом, потом запрокинула голову и потянулась своими губами к его…

Они лежали на шкурах, ошарашенные, потерянные и глубоко дышали, словно пробежали не щадя себя десяток вёрст.

— Сдаётся мне, что мы переполошили всю округу, — наконец сумел выговорить он.

— Нет, — сглотнув, возразила она. — Сейчас наши тела ощущают лишь отголоски недавнего наслаждения, а до этого просто неподвижно лежали.

— Сложно в это поверить.

— И тем не менее, это так. Неужели, ты ничего не знаешь об астральном наслаждении?

— Как-то не интересовался этим. Только слышал, что у татар ценятся девицы одарённые не прошедшие инициацию. Но я как-то не задавался вопросом отчего именно так.

— Всё просто. Девицу не знавшую мужчин готовят особым образом и ломают, так чтобы она дарила наслаждение своему господину не столько в реальном мире, сколько в изнанке.

— Отчего бы тогда одарённым не заниматься этим всегда?

— Оттого, что во время любовного акта в изнанке партнёры находятся во власти друг друга, и если кто-то задумал убить другого, сделает это без труда. Можно конечно держаться настороже, вот только если не отдаваться страсти, в этом случае ты просто ничего не чувствуешь. А если так, то овчинка выделки не стоит. Даже супруги не всегда отдаются астральной любви, потому что брак зачастую это расчёт. Так что, таких счастливцев откровенно мало.

— Вы настолько доверяете мне?

— Либо я тебе доверяю, либо жизнь не имеет смысла. Я люблю тебя, болван.

Глава 23

— Передки с батареи!

— Передки с батареи! — дублируя комбата выкрикнули взводные.

— Отъезжай, чего тянешь, телячья немочь, — отозвались десятники подгоняя ездовых.

— Прицел одиннадцать! Грады! Трубка шесть секунд! — вновь команда комбата.

— Прицел одиннадцать! Грады! Трубка шесть секунд! — вторят взводные.

Часть стрелков заканчивала выставлять ежей из связанных по три пики. Расположенные перед нашими позициями в три ряда в шахматном порядке. Они сумеют замедлить конницу, предотвратив неминуемый удар, а там соберут свою жатву картечь и винтовки. Звучит романтично, на деле же это вонь, кровь, кишки и ошмётки тел. Когда в человека влетает рой картечи, картина выходит по-настоящему страшной.

Я наблюдал за происходящим с высоты в тридцать сажен над землёй в подвесной своего шара. Кстати, полковнику Уфимцеву понравилась идея с воздушным наблюдательным пунктом. Только шар у него побольше, и к нему подвешена плетёная корзина, в которой устроился он сам, и его офицер по связи. Крупный алмаз вполне решал проблему с немалыми затратами Силы, восполнить же израсходованное не составляло труда, для чего достаточно забирать у одарённых полка всего лишь по одному разовому лимиту.

Покончив с ежами пехота спешно заполняла пространство между орудиями, в готовности сомкнуть ряды, чтобы укрыть орудия, буде такая необходимость возникнет. Всё это отрабатывалось сотни раз на учениях. И вновь, как и тогда звучат команды офицеров, и мат животворящий унтеров. Солдаты косятся на десятников, и из кожи вон лезут, чтобы выполнить всё надлежащим образом. Убить их вряд ли убьют, а вот от младших командиров прилетит так, что не возрадуешься.

Я нашёл взглядом своих компаньонов, занявших место в строю. Опасность им практически не грозит. С одной стороны, одарённые девятого ранга, с другой, у каждого из них десятикаратный «Панцирь», пятикаратная «Кольчуга», да ещё и запас на шестьдесят два люма. Экипировал я их под стать себе. Разве только у меня теперь уже десятый ранг. Ага, я такой, круче меня только яйца, выше только горы.

Так вот, достать их вряд ли достанут, зато страху нагнать несущаяся на них конная лава очень даже может. Присутствуют у меня пока ещё сомнения относительно крепости их духа. Так что, пусть ещё малость по закаляются. Тем паче, что альтернатива этому безделье в тылу.

— Беглым! Два снаряда! Пали! — практически одновременно проревели командиры батарей.

Не иначе как их действия координирует сам Уфимцев. Не то, чтобы полковник не доверяет подчинённым Воронина, тот успел уже доказать, что является знающим артиллеристом и командиром. Просто разрозненную стрельбу не сравнить со слитным залпом, способным разом накрыть большую площадь.

Шестнадцать орудий выставленные по фронту грохнули каскадом изрыгнув пламя, и окутав позиции пороховым дымом, который продержался недолго, поднявшись вверх и сносимый ветром. Вдали и довольно низко над землёй начали вспухать барашки разрывов градов. Тысячи чугунных пуль устремились к цели, собирая свою кровавую дань.

С помощью «Дальнозоркости» я отлично видел, что эффект оказался выше всяческих моих ожиданий. Артиллеристов гоняли в хвост и в гриву ничуть не меньше стрелков, а скорее даже и больше. Воронин сжёг чёртову уйму пороха и израсходовал тысячи снарядов. Зато результат этих огромных трат, слитого пота и пролитой крови теперь был виден воочию.

Шпицрутены страшная штука, проведённому через строй буквально сдирают шкуру. Пару дней после этого наказанный лежит пластом изнывая от полученных ран, не в состоянии умереть, потому что лекари поддерживают в нём жизнь. После этого его поднимают, но раны залечивают не полностью. С одной стороны, солдат вроде уже и может выполнять свои обязанности, с другой, болезненные ощущения остаются с ним.

Жёстко. Если не сказать жестоко. Но воинскую науку такой метод вгоняет в подкорку намертво. И результат я сейчас наблюдаю своими глазами. Больше тысячи татарских всадников и лошадей валятся в ковыль. Какой там сейчас стоит ор и ржание можно только догадываться. Собирающаяся для удара конница в смятении, их вожди пока не знают как поступить.

Растерянность татар не может быть долгой по определению, они с раннего детства воспитываются как воины. Поэтому когда хан решает собрать войско, он просто призывает мужчин, каждый из которых умеет и готов сражаться. Но храбрость и решимость порой разбиваются о лучшее вооружение и слаженные действия дисциплинированного противника.

Не успели татары ещё толком решить, как им поступить, а над ними вновь вспухли барашки градов, и чугунные пули опять обрушились на воинов степи, выкашивая их ряды. Судя по тому, что я вижу, и в этот раз им досталось ничуть не меньше. Слишком много всадников собралось на относительно небольшом пяточке, а как результат превратились в скученную и неповоротливую массу.

Наконец конница сорвалась с места и понеслась на нас неудержимой и сметающей всё на своём пути лавой. Казалось это сплошное море всадников не остановить. Но полк ощетинившись штыками продолжал стоять, перегородив проход между двумя протяжёнными и широкими промоинами.

Пушки грохотали уже по готовности раз за разом посылая вдаль один снаряд за другим. Трубки замедлители всё короче, барашки градов вспухают всё ближе. Потери атакующих теперь уже поменьше, но всё равно остаются высокими. В ковыль то и дело летят кубарем лошади и выпадающие из сёдел всадники.

Мелькнула было мысль наплевать на приказ, и ударить по атакующим плетениями. «Стрелы» под таким углом использовать глупо, потому что они летят по прямой и лучше бы в таком случае стоять на земле. Зато мне вполне по силам бить те ми же «Огненными» и «Ледяными шарами». Если взять заряд в пять люм, что соответствует практически полутора сотням грамм тротила, то я могу отправлять их в противника каждую секунду, выждав же пару, грохну натуральным гаубичным фугасом.

Однако Уфимцев настоял на том, чтобы Силу мы использовали только в крайнем случае. А иначе и затеваться не стоило. И я с ним был в этом согласен. Да татар много, но, признаться, они нам на один зуб. Мы можем разогнать их, при этом упокоив многие тысячи, задействовав лишь часть наших одарённых. Но смысл был в том, чтобы управиться силой одного лишь оружия и выучки.

Дистанция тысяча шагов и к артиллеристам присоединилась пехота. Первая шеренга бьёт с колена, вторая стоя, третья из-за их спин. Стрелки делают один залп за другим, размеренно, как метроном, давая время пороховому дыму немного рассеяться и открыть обзор, чтобы стрелять прицельно, а не в сторону противника.

Обычные фузеи на такой большой дистанции бесполезны, и даже на пять сотен шагов немногим эффективней картечи. Но винтовки бьют точнее, хотя и не сказать, что каждая пуля летит в цель, скорее уж наоборот. Но расеивание существенно меньше и конница накатывает достаточно плотной массой, а потому и эффективность гораздо выше.

Пушки рявкнули с мгновенными трубками, и барашки в этот раз вспухли буквально в двух сотнях шагов от пушек, бьющих уже прямой наводкой. Пули вновь устремились навстречу врагу, выкашивая его ряды. Правда, теперь не такую обильную как прежде.

Наконец конница сблизилась настолько, что вторя винтовочным залпам гулко пророкотали взводные картечницы, посылая во всадников визжащую картечь. Строй заволокло плотной стеной дыма, которая уже не успевает рассеиваться, и солдаты продолжают палить в почти непроглядную и продолжающую уплотняться белую пелену.

Татары не стали ломиться на выставленные пики, и не доскакав до русских пару сотен шагов закрутили карусель. Несясь по кругу, вдоль строя они успевали выпустить по несколько стрел. При этом попасть в них достаточно сложно, но русские и не целятся, просто стреляя раз за разом, и перезаряжаясь настолько быстро, насколько это только возможно.

Топот, ржание, крики, стенания, грохот выстрелов, визг картечи, команды офицеров, маты унтеров, треск винтовочных выстрелов, свист стрел. Огромного количества стрел. Я и представить себе не мог, что выражение — «стрелы закроют солнце», может быть не метафорой.

Не то, чтобы это полностью соответствовало действительности, но тень эта туча на землю всё же отбросила. Большая часть стрел падала с перелётом, наверняка и с недолётом, мне просто не видно за дымом, но немалая их доля пришлась и на шеренги стрелков, продолжающие давать залп за залпом.

А вот и горячие татарские парни. В смысле одарённые. Ранг не ниже седьмого, коль скоро атакует с такой дистанции. Взмах, и с его руки слетел веер «Огненных стрел». Э-э-э не-е-ет ребятки. Такой хоккей нам не нужен.

Я взял упреждение и метнул во всадника «Огненным копьём». Не сильным, эдак люм на десять. Если нет амулета, то его стандартный щит вынесет на раз. А я о чём говорил! И судя по тому, что вошедшее под углом сверху «Копьё» прошило ещё и лошадь воина по соседству, запас в плетении вышел изрядным.

Управившись с одним, я высмотрел второго, тот так же атаковал «Стрелами», только ледяными. У них что, бзик на этом плетении, типа по заветам предков. Лучше бы били «Шарами», если вложиться как следует, тогда вполне возможно пробить защиту. Впрочем, поверить в то, что солдаты имеют защиту в тридцать люм не то что сложно, а нереально. А потому выбор плетений вполне оправдан, при таком плотном построении каждая «Стрела» найдёт свою цель.

Этого я ссадил «Ледяным копьём», и опять с запасом, хотя в этот раз избыток никого не задел и ушёл в землю. Ничего, перебор это не недобор. А Сила, дело наживное. Она у меня восполняется во вместилище по три с половиной люма в секунду.

Я достал ещё троих одарённых которых успел приметить, когда татары не выдержали огня, и отвернув устремились от нас прочь. Ни офицеры, ни солдаты рассмотреть этого не могли. Единственно, им стало понятно, что град стрел вдруг иссяк. Но несмотря на это стрелки и артиллеристы продолжали стрелять посылая в непроглядную молочную взвесь свинцовые и чугунные пули.

— Прекратить огонь, — раздался у меня в голове уверенный голос Уфимцева, как и я, наблюдавшего за ходом сражения с высоты птичьего полёта.

Стрельба тут же стихла, а дым довольно быстро отнесло вверх и в сторону. М-да-а. Наворотили мы тут дел. Солдаты с ошалелым видом переглядываются, время от времени ловя звонкие подзатыльники от унтеров, вдобавок к этому взбадриваемые всё тем же матом животворящим. Наметившиеся было разброд и шатание оказались пресечены на корню, и полк замер в стройных рядах.

Вообще-то было отчего содрогнуться даже мне, видавшему виды. Наверное потому что в войнах будущего нет и близко такого кровопролития. Потери в однодневном сражении этого мира, сопоставимы с таковыми за год интенсивных боёв, в моём. Причём с массовым применением артиллерии, когда на уничтожение одного солдата, в среднем, расходуется десяток снарядов и сотни пуль.

Перед нами была степь усыпанная убитыми и ранеными татарами и лошадьми. Их тут тысячи! Кого больше, людей или животных совершенно непонятно. Сквозь нескончаемый и заунывный звон в ушах доносятся стенания, хрипы и ржание, а над всем этим полное безмолвие замерших в строю победителей.

Татары откатились, и сейчас улепётывали во все лопатки. Ну или всё же копыта. И только серая полоска пыли стелется над землёй.

Интересно, сколько их было в реальности? По оценке наших разведчиков, что-то около пятидесяти тысяч. Не самое большое войско которое способен выставить крымский хан. Но с другой стороны, к нам он отнёсся более чем серьёзно, коль скоро выступил с такими силами против княжеской дружины в пару тысяч…

С одной стороны, за прошедшие полгода я успел сделать многое. Вот только время слилось в однообразную череду серых будней. Всё сводилось к подготовке и оснащению полка, отсюда я плясал и к этому шёл. Но как же это скучно и муторно. Хорошо хоть благодаря порталам время от времени мотался в Воронеж и Москву, чтобы немного развеяться.

Каждый из унтеров получил по второму волколаку и в зависимости от потенциала они все поднялись до четвёртого или пятого ранга. При этом, прокачку местами Силы я им не устраивал, а потому и каналы у них особой пропускной способностью не отличались. То есть, они владели соответствующими вместилищем и плетениями, но откат у тех был просто конский. Как когда-то и у меня.

Конечно я мог бы поднять их и выше. С волками проблем никаких, процесс уже отработан, знай снабжай и пусть растут только в путь. Но я прикинул и решил, что слишком хорошо, тоже плохо. Унтерам не были обещаны ни вассалитет, ни рост дара, только повышенное жалование, премиальные, земельный надел и беспроцентная ссуда на обзаведение хозяйством.

Рост дара и вассалитет они получили уже авансом, а значит пусть отрабатывают. Хочется ещё? Не вопрос. Соответственно заслугам и награда. Усиливать же их ради накачивания мускул нашей небольшой армии… Как по мне, то это уже избыточно.

Офицеры так же получили значительно больше, чем им было обещано. Подпоручики щеголяли шестым рангом, поручики и капитаны седьмым, майоры, подполковник и полковник восьмым. Причём Уфимцев и его первый зам, не просто достигли этой ступени, а находились на полпути к девятому рангу.

На этом я предложил Марии обождать с плюшками и дальнейший рост только в качестве награды. Что не относилось к подругам Долгоруковой, моей сестре и Виктору. Последний в этом раскладе оказался по счастливой для себя случайности.

Дело в том, что мне нужно думать о снабжении полка боеприпасами. А они с моей сестрой, будучи под бустом, с восьмым рангом значительно эффективней одиннадцатого. А расход боеприпасов обещает быть серьёзным. Я вообще подумываю, а не погорячился ли, когда делал ставку на двух земельников.

Касаемо алмазов, тут всё вышло ровно так, как и было запланировано и конечно же с запасом, который как известно карман не тянет. Мария даже как-то заикнулась насчёт того, чтобы продать несколько камней, отчего я категорически отказался. Впрочем, предложено это было скорее озорства ради, мол вон у нас сколько этого богатства, кому скажи, так дара речи лишатся.

А так-то со средствами у нас проблем нет. От слова совсем. В сокровищнице князя Долгорукова хранится казна его дочери, на скромную сумму в полмиллиона рублей. Ну что сказать, монополия на производство «Разговорников» сказала своё веское слово. И это я всё ещё продолжаю сдавать амулеты по вполне демократичной цене. Насколько мне известно, Родион Андреевич уже и на международный рынок вышел. Ну и пусть его. Мне меньше мороки.

Амулеты продолжает ладить Лиза, которая тупо копирует плетение не зная его сути. А я делиться секретом не спешу, просто потому что это не нужно. Никаких сомнений, долго это не продлится, и вскоре кто-нибудь либо воссоздаст моё плетение, либо создаст своё. Иначе и быть не может, я и не думал недооценивать местных мастеров. То что я имею перед ними явное преимущество не делает их неумехами, скорее уж наоборот. А пока нужно пользоваться моментом.

Родители после нового года перебрались в Москву, и отец принял на себя управление доходным домом. С трудом уговорил его на это, а то ведь моими стараниями он свернул своё сахарное производство. Впрочем, не то чтобы отказался, вот закрепимся в Азове и подтяну его сюда. Нужно же будет экономику княжеств поднимать.

Мария всерьёз решила заделаться серым кардиналом, и раздать всем сёстрам по серьгам. Не забыла она ни того, как её ещё не прошедшую инициацию пустили под молотки дворцовых заговоров. Ни того, что происходит прямо сейчас.

В середине июня она окончила корпус и едва получив звание подпоручика сразу прибыла в полк. Никто и не подумал о том, что перед первым назначением ей полагается отпуск. Государь через «Разговорник» каждый день на темечко капал, мол чего тянешь, да когда же, а не забыла ли госпожа подпоручик о присяге и долге перед отчизной.

Ситуация на фронте против объединённых сил Швеции, Ливонии и присоединившейся к ним Польши была патовой. Войска передвигались как шахматные фигуры на доске, всячески маневрируя, выходя из под удара, чтобы затем нависнуть над противником. Разменной монетой в этой партии были крепости и небольшие города. С крупными сложней, потому что с наскока их не взять. Пока же станешь осаждать, враг воспользуется тем, что твои силы скованы и ударит в подбрюшье.

В этой ситуации вступление в войну Турции, которая всячески старалась выдавить русских с Кавказа, окончательно перевесит чашу весов не в пользу России. Разумеется, её не разгромят наголову, и она не прекратит своё существование, но потеряет немалые территории и потеснится на международной арене.

Вот и гнал Романов Пётр Иванович великую княгиню Долгорукову в поход, вынуждая турок устранить сначала эту угрозу. А в том, что она способна вышибать зубы, государь не сомневался. Он получал правильные сведения, откорректированные мною и Уфимцевым.

В них говорилось и о поголовном вооружении винтовками, и о новых пушках с усовершенствованными градами, и о насыщении полка картечницами. Словом, полк в этих донесениях выглядел серьёзной боевой единицей, что проявится в первой же стычке на пути к Азову.

Султан не сможет игнорировать такую угрозу. Потому что успехи молодой княгини могут подвигнуть других князей присоединиться к ней. И уж однозначно за ней пойдут казаки, как могут польститься на золото и калмыки, на пару с дружественными ногаями. А тогда русский император получит-таки дополнительную армию, и сможет выстоять. А там, глядишь и не только выстоять но и навалять своим врагам.

Разумеется Пётр Иванович не мог рассчитывать на такое счастье. Но был уверен в том, что Долгорукова подтянет дружественных степняков и казаков. А это уже изрядная сила, которая сможет отвлечь на себя турецкую армию, и изрядно их потрепать. В том, что в итоге великую княгиню разобьют, сомнений никаких. Но минимум год выиграть получится, причём казне это не будет стоить ни копейки…

Полк выступил первого июля. А перед тем раструбили на весь белый свет, что сначала мы пощупаем Перекоп. А ну как там оборона слаба, тогда прямая дорога в богатые города Крымского ханства. Ну и о том, что близ перекопа к нам должно будет присоединиться войско дружественных калмыков.

Кстати, ни к ним, ни к казакам никто послов не отправлял. Это Уфимцев настоял, мол, незачем. Узнают о наших успехах сами прибегут проситься повоевать рука об руку. Только тогда уж условия не они будут ставить, а мы…

Глава 24

Я ещё был в воздухе, когда заиграли трубачи, сначала полковой, затем батальонные и наконец ротные. Анахронизм при наличии «Разговорников»? Вот уж ничего подобного. Очень даже полезно подавать команды понятные каждому солдату. Так что сигналам учили вдумчиво и жёстко. А вот барабаны полный бред, так что у нас они в наличии только в полковом оркестре.

Вы не ослышались. Вспомнил я об этом поздно, и штаты полка были уже полностью расписаны. Поэтому, чтобы не нарушать законодательство Российской империи, музыканты значились вольнонаёмными, получали жалование сравнимое с унтерами и носили мною придуманную форму. Честно скажу, я не мудрствуя лукаво скоммуниздил её у гусар Давыдова. Насколько смог вспомнить. Тут и сейчас это новинка, выглядит нарядно и представительно.

— Какие будут приказы? — поинтересовался у меня Суханов, когда я спустился.

У меня, в смысле моей группы, имеется отдельная повозка, с лебёдкой сзади, куда и крепится аэростат. Он уже сложился в аккуратный конверт, повинуясь вшитым в него плетениям, остаётся только застегнуть ремни, и можно вешать на спину, как ранец. Благодаря тому, что использую я самую тонкую парусину, весит он два с половиной пуда, что тоже не пушинка. Зато при достаточно скромных размерах вполне в состоянии поднять как себя так и меня.

Хм. Ну как скромных. Всё в этом мире относительно. В моём случае это шар диаметром в шесть метров, от формы цилиндра я предпочёл отказаться, так как со сферой управляться оказалось проще.

— Александр Фёдорович, пока собирайтесь и занимайте своё место в колонне, а я наведаюсь в штаб и выясню что к чему, — решил я.

— Слушаюсь, — ответил Суханов.

К слову, вся троица щеголяет в пороховой копоти, есть такой недостаток у дымаря. Надеюсь сами сообразят привести себя в порядок, не маленькие, в самом-то деле. А так ничего, вид боевой и даже не бледные. Либо быстро оклемались, либо не больно-то испугались накатывающей лавы.

А бояться, к слову, им было чего. Ни стрела, ни пуля или сабля с копьём их не достали бы, и боевые плетения не пробили бы защиту амулетов. А вот банальные копыта… Да, да, их могли попросту затоптать. Ну вот так с этой грёбаной магией, всё не однозначно.

Оставив своих, я направился к штабной повозке, где уже сворачивали воздушный шар, раза в два больше моего. Палатку ставить не стали, но походный столик установили, и возле него уже стояла великая княгиня, штабные офицеры и командир полка.

— Ваше высочество, — отвесил я долженствующий поклон Долгоруковой.

Она ответила кивком, и чуть склонила головку на бок. Мол, какими судьбами? Отчего не бегаем как чёрт от ладана? Угу. Был такой момент. Я всячески старался от неё дистанцироваться, при том, что мы достаточно часто бывали наедине в охотничьем домике, когда там отсутствовали посторонние. Хвала порталам и появившейся возможности пользовать их без зазрения совести.

Так вот, я полагал, что афишировать наши отношения будет неправильно, пусть в реале у нас пока ни до чего такого и не дошло. М-да. Как по мне, то это уже чистой воды формальность, потому что в изнанке было всё, и в куда более ярких красках. Я до этого не испытывал ничего подобного за обе жизни.

— Господин полковник, — обозначил я короткий поклон, теперь уже Уфимцеву.

— Пётр Анисимович, — ответил он.

— Ваше высочество, позвольте обратиться к господинуполковнику.

— Прошу, — сделала она приглашающий жест, беря с походного столика кубок, и делая небольшой глоток.

При этом Уфимцев едва сдержав улыбку, отвернулся, и подал какой-то знак своему адъютанту. Тот лихо отдал честь, и свалил со скоростью звука. Вот как-то сомнительно, что получил важное распоряжение, скорее всего просто приказ удалиться, а его начальник получил возможность спрятать от меня и великой княгини свою морду лица.

— Павел Александрович, предлагаю нанести удар по татарам, пока они не пришли в себя, — произнёс я.

— Считаю это излишним. Мною уже отдан приказ по полку выдвигаться в прежнем направлении и порядке, даже трофеи запретил собирать, как и добивать оставшихся раненых. Разве только разрешил срезать мясо с побитых лошадей. Свежатина в котлы не помешает.

Правильно приготовленная конина, чтобы вы понимали, вкуснейшее мясо. Так что, уберите свои презрительные ухмылки. У непутёвого повара и отборная говядина превратится в дерьмо.

— Но я говорю не о полке, Павел Александрович, а о своей группе. Мы уже показали противнику силу нашего оружия, теперь пришла пора проявить себя нашим сильным одарённым.

— Вы уже это сделали, Пётр Анисимович, ссадив пятерых одарённых, как минимум седьмого ранга.

— Пётр, ты убил пятерых одарённых? — удивилась Мария.

— Да, это так ваше высочество, — с поклоном подтвердил я, и опять к Уфимцеву. — Но господин полковник, это всего лишь один одарённый, к тому же на воздушном шаре, а значит не простой дворянин. Я же предлагаю поставить окончательную точку, чтобы хан не трепыхался.

Не отвечая мне, полковник посмотрел на Долгорукову, и та улыбнувшись, сделала приглашающий жест, мол излагайте. Похоже она опередила меня и придерживалась того же мнения, но получив достаточно аргументированный отказ, теперь была на стороне полковника. Тот смерил меня взглядом словно хотел сказать, вы бы уже все вместе собрались, чтобы не повторяться. Но произнёс другое.

— Татары обычно стараются не вступать в открытый бой, не имея явного превосходства. Тут оно вроде бы было на их стороне, но мы заняли теснину прикрывающую нас с флангов, и успели выставить ежи, что существенно затруднило лобовую атаку. Неся большие потери калга-султан^[6] Мехмед Герай, всё же попытался закрутить карусель, и используя численное превосходство засыпать наш строй стрелами. Однако не преуспел в этом, и видя, что плотность огня не ослабевает, предпочёл отступить. Не уйти, а лишь отступить, что у татар не считается поражением. Он скорее попытался выманить часть наших сил и расстроить оборонительные порядки. Мы не подались на уловку и теперь он станет искать возможность для нанесения другого удара.

— Ну так и наддать ему под зад коленом так, чтобы он до Перекопа не останавливался, — сознавая, что я пока чего-то не понимаю, обозначил я свою позицию.

— Непременно наддадим. Оттого и движемся сейчас к Перекопу, а не к Азову. Но позже. Когда докажем Мехмеду, что мы способны разбить его войско порохом и сталью, не прибегая к Силе. Вот когда он окончательно направится в Крым, вы и поставите в этом деле жирную точку.

— Павел Александрович полагает, что твоей группе вполне по силам пленить Мехмеда Герая, — произнесла великая княгиня.

— Хотите начать с ним переговоры? — уточнил я у Долгоруковой.

— Для начала познакомиться, понять, что он за человек, высказать свои соображения насчёт того, как я вижу наше будущее соседство. После чего отпустить с миром, чтобы он сам принёс мои слова своему старшему брату, — подтвердила она.

— А в качестве дополнительного аргумента, мы захватим Азов, — предположил я.

— Причём сделаем это на его глазах, чтобы он воочию увидел всю нашу мощь, и сам решил, стоит ли Крымскому ханству и дальше полагаться на турок, — вновь согласилась Мария.

— А как же казаки? Им не понравится, запрет на грабежи в Чёрном море. Мы с вами предполагали как раз обратное.

— Так оно и будет. Но трогать они станут только турецкие корабли. И лишь тогда, когда это понадобится, а не когда им вздумается.

— Думаете татары и ногаи захотят свернуть торговлю славянскими рабами?

— Они будут вынуждены это сделать, — хитро улыбнулась она. И уже серьёзно. — только ты помни пожалуйста о том, что род Гираев силён и, по слухам, у Мехмеда одиннадцатый ранг.

— С его рангом я как-нибудь разберусь, — небрежно отмахнулся я.

Оба моих амулета прошли полный апгрейд. С одной стороны вязь на пластинах выполнил я лично, ведь ранг так же имеет значение. С другой, каждый из них получил камень в двадцать карт, выступая заодно и аккумулятором, ну и ещё парочка зашита под кожу. Как оказалось камень размером с голубиное яйцо носить под кожей не очень-то удобно.

Словом, защита у меня такая, что мне без разницы насколько сильный одарённый окажется передо мной. Если и стоит чего опасаться, то только рукопашной схватки. Но тут, как мне кажется, я всё же смогу удивить, что доказывал уже не раз.

— Тебя всё же что-то смущает? — спросила Мария.

— Да ваше высочество. Павел Александрович, одно дело встретить противника на удобной позиции, и совсем другое, когда это случится на марше. У вас могло возникнуть ложное представление о сокрушительной силе нашего вооружения и выучки солдат. А между тем, при ином подходе, татарам вполне по силам смять нас. Когда я предлагал Марии Ивановне выдвинуться в поход силами одного полка, я предполагал комбинированное использование огнестрельного оружия и боевых плетений. Вы же намерены полностью исключить одну из составляющих. Если бы мы отказались от пушек и винтовок, тогда ещё ладно. Однако вы решили отказаться от Силы.

— И тем не менее я уверен в том, что мы в состоянии выстоять и без боевых плетений.

— Но при этом рискуем понести потери.

— Это война.

— Каждый из этих солдат мне лично дорог, Павел Александрович. И если есть возможность обойтись без потерь, то я хочу их избежать.

— Полагаете, что мне наплевать на моих солдат, Пётр Анисимович? Штуцерник находясь в безопасности на большой дистанции способен довольно скоро перестрелять наступающий в полный рост взвод. Но если вокруг начнут жужжать пули, его эффективность упадёт, потому что одного лишь умения стрелять будет мало, потребуется ещё и выдержка. Когда же доведётся сойтись лицом к лицу так и вовсе понадобится драться. Я не против того, что нужно использовать наши сильные стороны, но войско должно быть закалённым и сохранять боеспособность в любой обстановке, а не только при нашем подавляющем преимуществе. И увы, науку эту иначе как кровью, не оплатить.

Согласен ли я с ним? Вообще-то да. Иное дело, что у меня в крови сидит злость на некомпетентное командование, с чем я неоднократно сталкивался в моём мире. Вот не хотелось бы искать героев, вместо того, чтобы воевать грамотно и расчётливо. Впрочем, похоже это всё же не тот случай.

Не вижу смысла торчать подле Марии и далее, а потому направился обратно к своим. Но по пути решил заглянуть в нашу походную мастерскую. Имеется там парочка тяжёлых и крепких повозок на рессорах. Мягкий ход вполне позволяет не останавливаясь даже лить снаряды. Благо умений и профессионализма Лизе с Виктором и их подчинённым хватает. Отрабатывали это ещё в расположении полка.

— Привет труженикам тыла! — заглянув в повозку, которая ещё не начала движение, произнёс я.

В лицо тут же пыхнуло жаром. Раскалённый тигель, да плюс летняя жара делают своё дело несмотря на охлаждающие плетения нанесённые на каркас парусины. Эдакий кондиционер, появившийся моими заботами. Как обычно, штука затратная, но не помирать же теперь нашим металлургам. А запас Силы, восполнить не так уж и сложно. Во всяком случае для нас.

— Петя, что-то срочное? — с задержкой ответила Лиза, обряженная в кожаный фартук, и с широкой тесьмой на лбу.

Вот странное дело, но от окалин не защищает ни «Панцирь» ни «Скорлупа». Говорю же, интересная какая-то магия. Хорошо хоть привести себя в порядок можно с помощью «Лекаря». Это плетение и от мелких ран с ожогами избавит без следа и въевшуюся в кожу копоть вытравит без остатка.

— Ничего срочного, просто заглянул на огонёк, — кивнул на двух нестроевых, которые как раз сливали из тигля в формы расплавленный чугун.

— Понятно. Заглянул? Тогда иди дальше. У нас тут запарка, вон сколько сегодня настреляли, успевай только восполнять.

Я выставил перед собой руки в примирительно извиняющемся жесте. После чего поспешил ретироваться. В соседнюю повозку, где хозяйничал Виктор, даже заглядывать не стал. Хватит с меня и один раз быть посланным.

Не прошло и полчаса, как колонна вновь пришла в движение. Чтобы не идти через поле с побитыми татарами, отвернули вправо благо обнаружился переход через промоину, и продолжили движение на юго-запад, к Перекопу. Передовым дозором драгуны, по флангам и в арьергарде гусары.

Уже через десяток вёрст поступил доклад от охранения правого фланга о появлении татарских разведчиков. Где-то сотня всадников кружила вдалеке, следуя за нами параллельным курсом. Не дожидаясь команды полковника, командир первого батальона приказал сделать выстрел градом из одного орудия.

Благодаря «Дальнозоркости» я имел возможность оценить результат, который меня не больно-то порадовал. Увы, но сказывалось несовершенство дистанционных трубок, и барашек вспух слишком рано. Правда парочку всадников всё же достало. Под одним убило лошадь, другого подхватил товарищ, и поддерживая его ускакал вместе с остальными. Но с другой стороны, всё в этом мире относительно. Теперь татары хорошенько подумают прежде чем приближаться к нам н дистанцию в тысячу восемьсот сажен.

Помимо дозоров, велось наблюдение и на дальних подступах. Для этого задействовали ещё один малый воздушный шар, на одного человека, в подвесной. Это был третий и последний аэростат в полку. Дальше реальный перебор. Впрочем, мой к полку не относится, как и я со своей группой, значимся просто вассалами Долгоруковой, число коих не ограничивалось…

Несколько выстрелов на левом фланге раздались совершенно неожиданно. Я глянул сначала на наблюдателя в небе, который не ловит мышей. Потом поднялся в седле обернувшись влево в попытке понять что происходит. Разъезд в составе десятка гусар нахлёстывая лошадей уходил в нашу сторону, а из-за взгорка доносился нарастающий топот копыт.

— Атака конницы с левого фланга. Полк построение в каре, — раздался у меня в голове голос Уфимцева.

То есть приказ получен всеми командирами уровня батальона. И они сейчас дублируют команду. Полковой трубач уже играет не просто тревогу, но отражение конной атаки, а батальонные и ротные ему вторят. Солдаты не дожидаясь команды спешат занять места по боевому расчёту, хотя ни унтера, ни офицеры не отмалчиваются.

Подобный сценарий неоднократно отрабатывался на учениях, что ни говори, а повадки татар были хорошо известны. Поэтому полк двигался не просто колонной, а уступом, чтобы перестроиться в сжатые сроки. Так что, в принципе, все знали свой манёвр. Единственно требовались уточнения под конкретную ситуацию и местность, но с этим сложностей не возникло. Полк действовал чётко и слаженно как часы.

— Передки с батареи! — по обыкновению вычленил я горластых артиллеристов. — Прицел постоянный! Один град! Трубка ноль! Готовить картечь.

Люди торопились так, словно за ними гонится сам чёрт. Впрочем и гонится, чего уж там. Понятия не имею, как татарам удалось подобраться буквально вплотную, да ещё и силами в несколько тысяч всадников. Это как минимум, а иначе смысла атаковать никакого.

Вот молодцы! Я конечно слышал, что татары способны на подобные выкрутасы. Но не ожидал, что они настолько хороши, чтобы умудриться обойти воздушного наблюдателя, с обзором на десятки вёрст окрест. Вот что значит знание местности и грамотное её использование! Аплодирую стоя, м-мать их!

Пока подразделения занимали свои позиции, я быстренько провёл ревизию своим боевым плетениям. Для серьёзной драки я подготовил набор двух ситихий огня и воды. Их боевые плетения по большей части повторяют друг друга, а потому удобно комбинировать.

«Копья» сугубо под одарённых, по пятнадцать люм, перезарядка увеличится до трёх секунд, зато и запас мощности получится изрядным. Даже если одарённые татары сделали соответствующие выводы, этого должно хватить, чтобы проломиться сквозь их усиленную защиту.

«Шары» по десятку люм, чтобы не ладошкой по интересному месту, а кулаком в морду. Мощный фугас он не только потери наносит, но и на психику давит. Причём, в первую очередь лошадей. И перезарядка всего-то пара секунд.

Я теперь не в воздухе, а потому не помешает и по пятьдесят «Стрел». Больше нежелательно, потому что даже эти будут перезаряжаться целых десять секунд. Уйма времени в условиях боя. Но если по плотному скоплению, то эффект будет знатный.

«Огненный вал» так же на готовности, причём с солидным зарядом, как впрочем и откатом. Но этот только на всякий непредвиденный, и лишь в случае если передо мной не окажутся наши. Стене огня без разницы кого пожирать. Хотя стоит иметь ввиду, что если широким фронтом и при крайней необходимости, то через наших он как раз прокатится не причинив им вреда, правда от их защиты отъест изрядно.

А вот «Град» уже совсем другое дело. Доступен с седьмого ранга, на моём уровне на пять секунд накрывает участок в радиусе пятнадцати сажен ледяными пулями, по люму каждая. Чтобы выжить под таким ударом нужно иметь по-настоящему толстую шкуру. И использовать можно с задних рядов, главное не ошибиться с точкой прицеливания, дабы не накрыть сових…

Не прошло и минуты, как татары выскочили из-за увала шагах в четырёхстах. Но каким бы внезапным ни оказалось нападение, пушкари всё же успели выставить орудия, и встретить их нестройным залпом. Грады сработали должным образом и в первые ряды влетел плотный рой пуль. А там и стрелки присоединились, вколачивая в плотную массу залп за залпом.

До картечниц дело так и не дошло. Мало того, уже после четвёртого залпа пехоты полковой трубач заиграл отбой. Я в недоумении вновь пробежался по своему набору боевых плетений, который опять остался не у дел. И какого я его вообще готовил? А хан? Что он вообще творит?

— Всё просто, Пётр Анисимович, — пожал плечами полковник. — Наблюдатель в воздухе постоянно держит в поле зрения войско Мехмеда. Тот не дурак и понимает это, поэтому основную часть своих воинов держит на виду, и отделил лишь около пяти тысяч, которые смогли остаться незамеченными. Моё почтение татарам. По идее, если они ворвутся в наши порядки, то раскатают в тонкий блин. Хотя на деле это и не так, но калга-султану об этом неизвестно. Однако, едва осознав, что врасплох застать нас не получилось, они поспешили ретироваться. В поле осталось чуть больше трёх десятков. Для залпа восьми орудий, и четырёх целого батальона, результат более чем скромный.

— И что дальше?

— Они вновь попытаются нас достать. А мы опять постараемся их не прозевать, — пожал плечами Уфимцев.

— И сколько это будет продолжаться?

— Пока я не решу, что полк является слаженным оргагнизмом, или Мехмед Герай не решит, что этот орешек ему не разгрызть.

— А если он решит, что ему лучше отправиться в набег на русские земли, предоставив нам возможность ломать зубы о Перекоп?

— Значит поймёт, что нас ему не одолеть, и тогда ваш выход, Пётр Анисимович, — хлопнул он меня по плечу.

Глава 25

Можно бесконечно долго смотреть на горящий огонь, текущую воду и несколько сотен крепких парней активно машущих лопатами. Которые разумеется не забывают поминать неуёмных татар, отцов командиров и того, кто придумал этот клятый обрубок. То есть, меня. Хотя-а-а, чего меня-то сразу. Я всего лишь повторил, придумал же кто-то другой, вот к нему и адресуем все лестные эпитеты.

Ну вот не мог я обойти своим вниманием такую во всех отношениях полезную штуку как малая сапёрная лопатка. Это же не просто шанцевый инструмент, а вещь в себе. Она и лопатка и топор, а благодаря зубьям на правом ребре ещё и пила. Ну, а придётся, так и в качестве оружия на раз отработает. Впрочем, самое главное и важное её достоинство именно как инструмента.

Ох и пыхтел Дудин, когда я ему ещё и этот заказ подогнал. Пришлось ему на ходу организовывать массовое производство лопат. Причём не из бросового железа, а из нормальной стали, что влетело мне в копейку, о чём я ни разу не пожалел. Кроме того, изготовили ещё большие сапёрные лопаты по четыре на каждое орудие, по две для картечниц и повозок, плюс ещё и какой-то запас в роте обеспечения.

Такое большое количество землекопов не могло не сказаться самым положительным образом. К примеру, обустройство лагеря на ночь занимало пару часов, но за это время полк успевал выкопать небольшой ров, насыпать вал и накопать волчьих ям на подступах. Не сказать, что серьёзные укрепления, но, во-первых, лагерь оказывался прикрыт от боевых плетений, которые работали строго по прямой. Во-вторых, это делало бессмысленной конную атаку. И в-третьих, усложняло пешую.

За день полк совершал переход в пятьдесят вёрст, находясь на марше по десять одиннадцать часов. Две ночёвки в пределах Воронежского княжества обошлись без возведения укреплений, но мы уже третьи сутки идём по Дикому полю. Так что, Уфимцев не собирался расслабляться сам и уж тем паче не позволит подобное своим подчинённым.

Ладно. Зрелище конечно приятное, но отчего бы не заняться чем-нибудь более продуктивным. К примеру, не укрыться в палатке и активировав «Кондиционер», а как ещё я мог назвать такое плетение, нарисовать новую страницу комикса. Обещал хозяину типографии до конца месяца выдать очередную книжку.

К слову, я выкупил по полсотни каждого выпуска. Уж больно личному составу полка понравились мои художества, причём не только рядовым, но и офицерам. За чтением был замечен даже господин полковник. Ну, а для нижних чинов это явилось ещё и стимулом в постижении грамматики. Поначалу-то так чуть не из под палки гонять приходилось. Зато теперь усидчивости стало куда больше.

Думал нарисовать одну страницу, но до ужина успел закончить две. Ещё четыре, и можно будет отправляться в Москву, сдавать работу. Жаль, что несмотря на режим аватара на ходу работать не получается. Несмотря на мягкий ход, повозку трясёт всё же изрядно. Есть вариант работать в изнанке, а после наложить изображение на пластину, как плетение. Но там я занимаюсь совершенно другим. М-да. И не всегда я при этом тружусь над ростом вместилища.

— Что тут у нас, Дымок? — присаживаясь на складной стул, поинтересовался я.

Уже стемнело, и в принципе я мог воспользоваться «Кошачьим зрением», но предпочёл фонарь со свечой. Так оно куда уютней.

— Каша с кониной, — ответил молочный брат, с хитрой улыбкой.

— Чего веселишься? — не удержался от вопроса я.

— Вот охота тебе, Шелест, ужинать тут в одиночестве, если можешь провести вечер в приятном обществе девиц?

— Много ты понимаешь.

— Ну уж то, что бегаешь от её высочество как только вы стали близки, давно понял не только я. Весь полк над этим потешается.

— Слушай ты… — нахмурился я.

— Чего? — с простодушной невинностью спросил тот.

— Ничего. Есть давай, — буркнул я в ответ.

Хм. А ведь наверное и впрямь смешно выглядит. Намеревался избежать славы фаворита, да и Марию компрометировать не хотелось, а вышло с точностью наоборот. Впрочем, к Долгоруковой все с почтением и любовью. Умела она подать себя людям, проявить где надо заботу, а где потребуется жёсткость.

А вот как относятся ко мне, я так до конца и не понял. Надо бы Дымка поспрашивать. Не то, чтобы меня это волновало, но знать не помешает. Ну хотя бы ради того, чтобы понимать, как люди себя поведут в той или иной ситуации.

Вот за Марию в огонь и в воду, а надо так и голову сложат. А как оно со мной, бог весть. Я как-то уж сильно сосредоточился на своей группе, предоставив работу с личным составом отцам командирам. Как результат оказался в стороне от личного состава и едва ли не чужой им.

Ужин доел без аппетита. Мелькнула было мысль и впрямь сходить к девчатам и провести вечер в приятном окружении. Но я поспешил её отмести. Как-то оно не очень получится, если я сделаю это после замечания Дымка. Вон, паразит, морду воротит и лыбится. Испортить ему настроение? А. Ладно. Пусть живёт.

Закончив есть вновь удалился в палатку. Вообще-то была мысль после ужина прогуляться к Марии, типа по служебной надобности, уточнить планы на завтра все дела. Но после короткого разговора с Дымком, желание это улетучилось. Вместо этого решил ещё поработать над комиксами, и что-то мне подсказывало, что до утра книжку я закончу.

Хм. А может зря я запретил всем кто в курсе, распространяться по поводу того, что комиксы, которые так пришлись по душе солдатам мои художества? Глядишь и отношение было бы совершенно иным. Офицеры-то и унтера понимают, кто я и какова моя реальная ценность, рядовые же не в курсе.

Хм. А ведь задело меня. Как есть задело. Сидит внутри червячок и свербит. Ну чисто как у той лягушки путешественницы, которая — «Это я! Это я придумала!»

— А! Зар-раза! — прихлопнул я комара.

Репеллент выветрился, вот и полезли кровососы в атаку. Полез в подсумок и плеснув из фляжки на ладонь растёр открытые участки тела. Пытался я придумать плетения от этой напасти, но быстро результат получить не получилось, а напрягаться я не захотел, не тот вопрос, чтобы упираться. Спасибо дядьке Ефиму.

А вот амулет «Кошачье зрение» я старался придумать вполне себе серьёзно. Вот уж что пригодилось бы часовым на постах. Ночи-то стоят безлунные, и не смотри, что небо вызвездило, темень такая, что хоть глаз коли. Однако, я в этом так и не преуспел.

Поэтому решил использовать древнее средство, а именно собак. Благодаря тому, что унтера у меня одарённые, каждый десяток обзавёлся своим псом с узором «Повиновения». Неподкупные и верные до последнего вздоха сторожа, содержание которых обходится всего лишь в лишний паёк, зато польза несомненна.

Использовать их в бою, как я уже говорил практически бесполезно, а вот в качестве охраны лагеря, уже совсем другое дело. Так спать куда спокойней. Главное, чтобы какая дурная кошка сюда не забрела. Ага. Плавали, знаем. Вот татарам куда проще, у них за сторожей лошади, эти за ненавистным племенем гоняться не будут…

Сначала залаяла одна собака с северной стороны, затем другая, и вскоре лай стоял такой, что только держись. Однако бобики на других направлениях получили вполне недвусмысленный мыслеобраз относительно своей зоны ответственности, а потому продолжали нести службу и их голоса в этот хор не влились.

Следом за лаем с севера послышался дикий рёв тысяч спешившихся татар, которые с гиканьем и улюлюканьем бросились в атаку. Я не смог вычленить болезненные выкрики, но как-то сомнительно, чтобы никто не угодил в волчью яму и хотя бы не вывихнул или потянул себе ногу.

Над лагерем запели трубы играющие сигнал отражения штурма. По всему периметру в воздух взлетели ракеты. По виду самые обычные, что сейчас повсеместно пользуют для фейерверков. Однако они несли начинку, способную гореть в течении минуты, и моими стараниями обзавелись парашютиками. Ничего сложного и освещение конечно значительно уступит известным мне образцам, но как же это облегчает жизнь.

Едва подступы осветились, как тут же пророкотали картечницы, в отличии от гаубиц выставленные на валу. Оно конечно рискованно, но в случае внезапного нападения, эта мера поможет сбить первый натиск. Следом затрещали винтовочные выстрелы. Стрелки на северном валу открывали огонь не дожидаясь команды, едва оказавшись на своих позициях.

Что до меня и моих парней, то мы поспешили к палатке великой княгини. В случае внезапного нападения, наш пост был подле неё, а ещё мы значились личным резервом полковника Уфимцева. К слову, его палатка находилась в стороне от её высочества. И это не дань безопасности, так как щиты на них столь серьёзные, что опасаться прилёта бомбы, способной накрыть их разом, не приходится. Подобный подход связан скорее уж с нежеланием толкаться плечами.

А эт-то ещё что такое⁉ Я остановился и невольно перехватив двустволку изготовился к стрельбе. При этом обернулся в сторону южного вала, откуда донёсся рокот картечниц, а следом затрещали винтовки, но уже более слаженно. Отвлекающий удар на севере и основной с противоположной стороны? Очень может быть. Сильный одарённый конечно может видеть не только у себя под носом, но кто же станет держать их в карауле. Только татары не ожидали, что мы станем использовать собак и способны превратить ночь если не в день, то в сумерки.

Я хотел было уже броситься к южному валу, но остановил себя. Вернул ружьё на сгиб левого локтя и тихо ругнувшись поспешил к палатке Марии. Кровь так и бурлит, хочется действий, видеть врага и разить его. И да, не боевыми плетениями, а именно огнестрельным оружием. Как же давно я уже не участвовал в бою! В последний раз это было на Заситинском редуте. Л-ладно, на валах разберутся и без меня.

В воздухе послышался нарастающий то ли шелест, то ли шорох, и на лагерь обрушились тысячи стрел. Я уже видел подобное во время дневного боя. То, что сейчас ночь не имеет решающего значения, потому что мой магический прибор ночного видения работает исправно, и я вижу как туча оперённой смерти накрывает лагерь.

Отовсюду слышится тупой и звонкий перестук падающих стрел. Но помимо этого, в отличии от прошлого раза, в ночи раздались болезненные ржание лошадей, и скулёж пострадавших собак. На них амулетов нет, и лишённые защиты животные стали единственными жертвами татар.

А нет. Те решили ещё сильнее нам подгадить и начали пускать горящие стрелы. Предполагаю, что потери татар от использования огня, явившегося отличным ориентиром для стрелков, сейчас зашкаливают. Но противник похоже решил, что оно того стоит. Напрасные ожидания.

Уж на лечение или предотвращение возгораний запрет Уфимцева точно не распространяется. Одарённых в нашем лагере хватает и большинство из них огневики, да ещё и имеющие запас Силы, поэтому практически любое возгорание душилось на корню. Даже если это была стрела вонзившаяся в землю. Я сам погасил пяток таких, и задушил возгорание палатки, хотя уберечь парусину от дыры и не вышло.

Когда я со своей группой подбежал к штабной палатке, Уфимцев был уже на месте, и без ненужной суеты раздавал команды. Выстрелы звучали всё гуще и слаженней, а значит, несмотря на внезапность нападения врасплох застать полк не получилось.

Обстрел горящими стрелами прекратился, чего не сказать об обычных. Впрочем, сейчас усилия лучников в основном сосредоточены на валах. Наши бойцы своим слаженным и интенсивным огнём показали, что заслуживают особого внимания атакующих.

Подошла Мария в сопровождении Астафьевой и Столбовой. Девушки поздоровались со мной коротко кивнув. Хм. А ведь похоже Столбова снизошла до моей персоны. Не то, чтобы приняла меня как равного, но по меньшей мере холодности в её взгляде и поведении стало поменьше. Скорее всего это из-за связи между мной и Долгоруковой. Появилось в Арине нечто вроде — я знала, что этим всё и закончится.

Ага. А вот и командир третьего батальона прискакал. Люди Лаптева оказались не у дел, так как согласно боевого расчёта находились в резерве. Ну вот как такое стерпеть, когда совсем рядом кипит схватка.

— Господин полковник… — начал было он.

— Что вы тут делаете, господин майор? — оборвал его Уфимцев.

— Прошу разрешения поддержать южное направление.

— Не вижу в этом необходимости. Возвращайтесь к батальону и ждите моего приказа.

— Но…

— Я всё сказал! — резко оборвал майора полковник.

И правильно сделал. Можно подумать только у него руки зудят. У меня, между прочим, то же неслабо подгорает. Но ничего, не дёргаюсь ведь. А вообще удивительно, чего это Уфимцев такого неуёмного подчинённого себе подобрал. Кто-то сильно попросил? Вот уж не думал, что у нас тут блат процветает.

Впрочем, не похоже, чтобы Павел Александрович под кем-то прогибался. Скорее всего офицер и впрямь стоит того. А что до поведения, так тут его понять несложно. До Дикопольского полка он командовал ротой, всё ещё достаточно молод и горяч. Ну и такой момент, что новшества нашего полка, где основной упор не на штык, а на стрельбу, местным пока в диковинку. Вот их и тянет постоянно свести дело к штыковому удару, а переучивать оно ведь всегда сложнее чем научить.

На севере рвануло сначала раз, потом второй. Я глянул в ту сторону. Две картечницы сбиты со своих позиций. Одна завалилась на бок, с разрушенным колесом, другая и вовсе опрокинулась, и судя по всему имеет повреждения ствола. «Дальнозоркость» вкупе с «Кошачьим зрением» позволяет рассмотреть всё в деталях. Атака одарённых, без вариантов.

Опять рвануло, и очередная пушчонка вышла из строя. Только теперь она скатилась в ров. Обслуга не пострадала. Достать их при имеющихся «Панцирях» не так уж и просто. Зато картечница на северном валу осталась только одна. А этого как бы маловато. Дело дошло до ручных гранат, значит давят татары изрядно.

Уфимцев отреагировал на происходящее приказав вывести на вал картечницы резервной батареи. А вот задействовать батальон Лаптева и не подумал, хотя и мог направить часть пушчонок оттуда. Но нет, полковник не пожелал ослаблять свой основной резерв. Не верит, что дело ограничится только двумя направлениями атаки? Да кто же этого Мехмеда знает. Людей у него в избытке, так что при желании может навалиться со всех четырёх сторон.

— Павел Александрович, может есть смысл мне подняться в небо, у меня дальность «Кошачьего зрения» полторы версты, да и случись нужда смогу показать поддержку с воздуха.

— Хорошая мысль. Только используйте «Разговорник» из первого комплекта, чтобы посторонние не слышали наших переговоров.

— Хорошо. Со мной идёт только Дымок. Александр Фёдорович, вы за старшего, — обратился я к Суханову, — отвечаете за безопасность членов штаба.

— Слушаюсь, — коротко ответил он.

Изготовить воздушный шар и взмыть в небо, дело пары тройки минут. Плетения рулят. У меня получилась отличная комбинация, а потому вскоре я уже был на высоте в сотню метров. Впрочем, как бы быстро я всё это ни провернул, к моменту когда оказался на своём наблюдательном пункте, бой уже завершился. Я явственно наблюдал как откатывают волны татар с севера и юга.

Судя по всему Мехмед не ожидал, что русские так быстро сумеют прийти в себя, и дать серьёзный отпор. Расчёт скорее всего сводился к тому, что основные силы будут брошены на север, а татары ворвутся в лагерь с юга. А тогда уж всё сведётся к рукопашной, где значение огнестрельного оружия сведётся практически к нулю.

Однако, эти ожидания не оправдались, и наши стрелки не позволили штурмующим даже взобраться на валы. Вне всяких сомнений, нас спасло аномальное насыщение полка амулетами. Не будь этого… Да с нами разобрались бы ещё днём, потому что обстрел был такой плотности, что потери уже после первой волны стрел оказались бы катастрофическими.

— Павел Александрович, татары уходят и уносят с собой убитых и раненых. Слушаю, — коснувшись амулета, вызвал я.

— Большие потери? Слушаю.

— Судя по тому, что я наблюдаю, вполне. Слушаю.

— Повисите ещё немного, Пётр Анисимович. Коль скоро уже забрались туда. Слушаю.

— Повишу. Закончил разговор.

— Закончил разговор.

Я честно проболтался в воздухе битый час, израсходовав впустую прорву Силы, а татары так и не подумали возвращаться. Вообще-то, в тайне я всё же надеялся на то, что мне удастся если не отработать плетениями, то хотя бы немного пострелять. Даром что ли я прихватил с собой в полёт ружьё? Увы, но стрелять оказалось не в кого.

— И что вы по этому поводу думаете? — наконец явившись с штаб, поинтересовался я у Уфимцева.

— Чаю? — предложил полковник.

Он с великой княжной, боярышнями и членами штаба устроились за походными столиками, на внеурочное чаепитие. Ну, а что делать? Вот так сразу теперь не уснуть, не смотри, что непосредственного участия в бою не принимали.

— Не откажусь, — присел я на предложенный стул.

— Ну что, Пётр Анисимович, полагаю, теперь ваш выход. Если вы не ошиблись в оценке потерь, полагаю, что завтра воздушный наблюдатель доложит об уходящей к Крыму орде.

— А если они всё же решат не отходить?

— В любом случае, мы уже показали на что способны. Теперь нужно ставить точку. Управитесь с Мехмедом? Не переоцениваете ваши возможности?

— Даже не сомневайтесь.

— Вот и замечательно. Только перед тем как отбудете, не возьмётесь зарядить камни? Я приказал полностью восстановить заряды вплоть до батальонного звена. Как результат, треть резерва Силы словно корова языком слизала. Вроде и обычные стрелы, но когда их слишком много, это становится проблемой.

— Прикажите передать мне пустые камни, а я прогуляюсь и заполню их.

— Отлично. Я уже распорядился.

При этих словах Уфимцева, его адъютант глухо брякнул передо мной мешочком с алмазами. Ну что сказать, сейчас допью чай, и отправлюсь в путь. Можно конечно и сразу вернуться, благо камни зарядятся и при выбросе. Но для спешки нет ни единой причины, а потому часок посижу в потоке.

— Я с тобой, — склонившись в мою сторону, тихо произнесла Мария.

От её дыхания, а главное от того, как это было сказано, у меня даже мурашки по спине табуном пронеслись. Посидеть часок в потоке? Ну это вряд ли. Мы найдём на это время более приятное занятие. Очень надеюсь, что Мехмеду не вздумается вернуться за добавкой. А то, нехорошо получится, все дерутся, а мы наслаждаемся друг другом.

Глава 26

Я откинулся на спинку походного стула и сыто вздохнул. Накрывшее меня чувство голода начало отступать, а на меня навалилась осоловелость. Ничего страшного, это мне ничуть не помешает, потому что по опыту использования «Восстановления» могу с уверенностью заявить, что организм сейчас перерабатывает еду как паровозная топка.

Ну что сказать, часа проведённого в изнанке нам с Марией оказалось недостаточно, и едва вернувшись в реал она полезла ко мне с недвусмысленными намерениями. Понятно, что я взрослый мужик, и всё такое, вот только крышу мне снесло мгновенно и качественно. Так что, набедокурили мы, чего уж там. Причём, как в той поговорке — раз пошла такая пьянка, режь последний огурец.

Словом, отпустило нас только на зорьке и, учитывая мои планы на сегодня, без магического допинга нам никак не обойтись. Поэтому вернувшись в лагерь мы жадно набросились на завтрак, практически не отвлекаясь на разговоры.

Составлявшие нам компанию лишь обменивались мимолётными многозначительными взглядами и всячески прятали улыбки. Мы же с Марией упорно не замечали ничего, изображая счастливое неведение. А что нам ещё делать-то? Ну, разве только отсвечивать румянцем смущения. Ничего не смог с собой поделать. Хотел было по обыкновению свалить к своей палатке и позавтракать простой солдатской кашей, но подруга глянула так, что я не решился оставить её в одиночестве.

— Анна Дмитриевна, вы не в курсе, потери у нас большие? — наконец поинтересовался я.

Из офицеров полка тут присутствовали только Лиза и Виктор, остальные числились за штатом. Ну не готов полковник ставить на должности взводных желторотиков, да ещё и девчат, в походе, где противник по численности в десятки раз превышает нас. Учить их конечно же нужно, но не в такой ситуации. Тут ведь одна грубая ошибка, и нас могут попросту раздавить.

Сам Уфимцев предпочитал принимать пищу в кругу своих офицеров, что полагал правильным и полезным. В принципе, мне на это возразить нечего. Не устраивать же всякий раз многолюдные застолья. В походе мы, в конце концов, или выбрались на пикничок.

— Насколько мне известно, погиб один солдат, при попадании в картечницу «Огненного шара». Воздействие самого плетения погасил «Панцирь», а вот отлетевшим стволом, пареньку сломало рёбра, одно из которых пронзило сердце. Лекарь подоспел быстро, но его уже было не спасти.

— Но я видел все три повреждённые картечницы, стволы у них не отлетали.

— В бою повредили четыре. Одну из них на южном валу. Ты в этот момент вероятно уже готовился взлетать, — пояснила Лиза.

— И как пушечки? — спросил я.

Интересоваться судьбой солдата нет смысле. Несомненно жаль, но потери неизбежны и конкретно эту, похоже было не избежать. Возможно, Уфимцев устроит целую похоронную церемонию, всё же потери у нас предполагаются незначительные, и каждая из них будет событием особого рода. Но это решать полковнику.

— У трёх повреждены лафеты, эти починим без проблем. У одной досталось и стволу, придётся лить.

Вообще-то, медный ствол весит добрых семь с половиной пудов, а наш «Тигель» способен выдавать не более двух расплава за раз. И ничего-то с этим не поделать. Но если использовать четыре тигля и не ловить ворон во время плавки и отливки, то всё получится как надо. К слову, три картечницы в полку изготовлены силами именно роты обеспечения. Нужно же было отработать технологию.

Но с гаубицами подобный номер провернуть уже не получалось. Слишком большой объём, и тут нужна полноразмерная плавильня. Опять же, требования к качеству литья куда выше, чем к картечницам, что конечно же можно попробовать компенсировать плетениями. Я попытался было что-то придумать, но потерпел фиаско. Хм. Ну или мне не хватило усидчивости. И наконец необходимость выделки нарезов, которые на коленке сделать тоже никак не получится.

— Пётр, — окликнула меня Мария, когда я попрощавшись, направился было на выход из палатки.

— Маша, давай не будем, — тихо прошептал я. — Долгие проводы, лишние слёзы. Помирать в мои планы и без твоих просьб не входит. Попрощались уж. Не баба же, в самом-то деле.

— Бабе проще, — вздохнула она.

— Это не наш метод, Мария Ивановна, ибо мы лёгких путей не ищем, — подмигнул я, и легонько щёлкнув её по носу, вышел на улицу.

Не было печали, купила баба порося. Вот оно мне нужно было? Не мог обойтись без всего этого? Хм. Вообще-то не мог. И в изнанке, и в реале, вывернуться из сложившейся ситуации вариантов не было. Разве только оттолкнуть Долгорукову. Но тут уж нужно быть полным идиотом, потому что злее и беспощаднее врага чем оскорблённая женщина на свете попросту не существует.

— Ну что, Пётр Анисимович, готовы? — встретил меня Уфимцев, когда я после завтрака всё же соизволил его посетить.

Вообще-то я без понятия как бы сам относился к подобному субчику, который вроде как и в полку, и в то же время на особицу, да ещё и имеет право едва ли не решающего голоса. Угу. Мне приказать не получится, мне нужно объяснять, а порой и отчитываться. Как ни крути, а за весь этот банкет плачу я. Вот так вот вышло, что ни от кого больше ни копейки не перепало. Хотя поддержка в иных областях разумеется присутствует.

— Как пионер, — подтвердил я, выкладывая на стол глухо брякнувший мешок с уже заряженными бриллиантами.

— При чём тут пионер? — не понял он, явно имея ввиду первопроходцев.

— Ну, так они всегда готовы рисковать и смотрят только вперёд, — нашёлся я с ответом.

— Вот только не стоит излишне рисковать. Если вдруг почувствуете, что орешек вам не по зубам, сразу уходите. Не сумеем прижать Мехмеда силами только вашей группы, отправим отряд побольше. Благо недостатка в высокоранговых одарённых и в запасах Силы у нас не наблюдается.

— Всё сделаю в лучшем виде, Павел Александрович, даже не сомневайтесь, — заверил его я, и впрямь не собираясь разыгрывать из себя героя. А затем уточнил. — Где сейчас войско Мехмеда?

— Примерно шестидесяти верстах к юго-западу от нас.

— Движутся к Перекопу, — предположил я.

— Скорее всего так и есть. Попробовал нас на зуб и мы ему явно не понравились.

— Ну что же, добавим ему немного перца под хвост, — я поклонился, прощаясь с полковником, и направился прямиком к своей палатке.

Вообще-то, будет большой удачей, если получится выхватить Мехмеда сходу. Ведь далеко не факт, что он станет двигаться в какой-то отдельной группе. Ведь куда разумней держаться посреди войска. Поди тогда выковырни его. Всё же бросать вызов целому войску я не собираюсь. И как-то наплевать, что я высокоранговый одарённый, способный в одного вынести сотню другую противников.

Во-первых, в подобных схватках я пока ещё не участвовал. Во-вторых, далеко не последнего представителя рода Гераев тоже не в дровах нашли. Ну и наконец в-третьих, я серьёзно так ограничен в драке, потому что мне калга-султан нужен живой и непотресканный. Ну ладно, просто живой. Было бы что, а уж подлечить мы всегда сумеем.

— Дымок, готовь аэростат, — приказал я, едва подойдя к своей повозке.

— Слушаюсь, — задорно ответил тот.

Наши три палатки уже собраны и погружены, а транспорт готов к выступлению. Как готова к походу и вся боевая группа. Не знаю насколько я прав, беря с собой холопов, но прикрытие нам точно не помешает. Что же до отхода, то каждый из одарённых имел амулет, с алмазом в двадцать каратов, что позволит создать пару средних порталов на два человека каждый. То есть, компаньоны смогут уйти вместе со своими напарниками. Как впрочем и подзарядить амулеты от аккумуляторов. Что до меня, то я и вовсе могу увести с собой троих разом.

Я активировал плетение которое развернуло оболочку шара, и уже цепляя на себя подвесную, врубил подогрев. Минута, и я взмыл ввысь, под ровный стрёкот раскручивающегося барабана со страховочной верёвкой. Поднялся на высоту в сотню сажен и начал всматриваться в юго-западном направлении. Никого.

— Господин полковник, — вызвал я.

Офицеру связи потребовалось какое-то время, для того, чтобы отреагировать на вибрацию соответствующего амулета в его нише. И наконец в голове раздался голос Уфимцева.

— Слушаю.

— В юго-западном направлении никого не наблюдаю. Слушаю.

— Возможно ушли за увал какой-нибудь балки и сейчас находятся на обратной стороне склона. Но они абсолютно точно были там. Слушаю.

— Принял. Закончил разговор.

Я начал охлаждать оболочку шара, и быстро спускаться на землю. Всё уже давно отработано и я пользуюсь аэростатом едва ли не виртуозно. Ну уж точно лучше авиатора из команды наблюдения.

— Дымок, пакуй шар и готовься к переходу. Идёшь со мной.

— Слушаюсь.

— Остальным быть в готовности. Как и определялись, при появлении портала первыми идут Суханов, Рудаков, Швецов, а прибыв на место открывают порталы для Хруста, Зимы и Угла.

— Господин Ярцев, стрелок Игнатьев прибыл чтобы присмотреть за вашей повозкой, — предстал передо мной перевербованный соглядатай Шешковского.

Есть такое дело, недосмотрел я этот момент. Вернее, прежде-то всё было продумано, и к нам в походе должны были присоединиться Гаврила с Агафьей. Нопосле мы сблизились с Марией, и по её настоянию я был вынужден оставить их в охотничьем домике, чтобы о нас было кому позаботиться. Вот теперь и приходится прибегать к сторонней помощи. Заняться же Игнатьеву нечем. Кроме как присматривать за нашими пожитками. Ну да чего теперь уж.

— Хруст, объясни Михаилу что к чему, — приказал я.

— Слушаюсь, — с готовностью отозвался тот.

Отдав распоряжение начал экипироваться. Не сказать что я был безоружным, но при мне находились только пара двуствольных пистолетов, с двадцатью патронами на оружейном поясе. Ну вот любил я фильмы про ковбоев, а потому не вижу причин отказать себе в такой малости, хотя конечно для завершённости образа явно не хватает револьверов.

Закрепил на спине шашку в специальных ножнах, позволяющих выхватывать её из такого положения. Не уверен, что у меня получился аутентичный клинок, но в качестве образца была взята кавказская сабля с изогнутой рукояткой. Ничего схожего в названии не было и в помине, зато гарда отсутствует как класс, и вертеть этим оружие получалось куда проще. К слову, я за последние полгода изрядно поднаторел в фехтовании. И это оружие ни разу не бесполезное, тем более когда приходится иметь дело с противником превосходящим числом и стремящемся свести всё к рукопашной.

В довершении набросил на грудь бандольеру, и повесил за спину ружьё. В прежние времена я бы отдал предпочтение огнестрелу, но сегодня у него уже недостаточная не только скорострельность, но и мощь. Ну вот так теперь у меня. Впору вообще поинтересоваться, какого я держусь за стволы. Ладно бы ещё меня можно было выключить с помощью блокирующего зелья, так ведь ничего подобного.

Глянул на Дымка, тот с готовностью сунул большие пальцы под лямки шара, покоящегося за плечами сложенного словно ранец. Ну что же, похоже мы готовы. Представил себе примеченное место в сорока верстах к западу от нас. Оно и подальше от татар, и если их действительно скрывает складка местности, тогда получится взглянуть с другого ракурса.

Хлопок, вспышка и передо мной появилось свистящее и завывающее объёмное кольцо из завихрений молний. Я подмигнул Дымку, и ступил в образовавшийся проход, молочный брат поспешил присоединиться ко мне, и едва оказался рядом, как портал исчез с хлопком, что твой выстрел. Увы, но мои старания хоть как-то избавиться от звуковых эффектов ни к чему не привели. А жаль. Слишком уж громко возвещает плетение о прибытии гостей.

Едва оказавшись на вершине одного из примеченных холмов, я тут же активировал «Поисковик». Увы, простецов я по-прежнему обнаружить не мог, и создать плетение не получалось. Ну или оно мне пока не больно-то надо. Не то, чтобы я ожидал засады, но расслабляться не стоило.

— Чисто, — доложил Дымок, закончив изучать свой сектор.

В отличии от меня, больше полагающегося на боевые плетения, он держит ружьё наготове. Хм. Вообще-то в подкорку себе такие приоритеты вбить мне ещё не удалось, и рефлексы всякий раз обращаются именно к огнестрелу. Вот и сейчас руки непроизвольно легли на пистолеты в кобурах.

— Чисто, — сообщил я о своём секторе, и тут же приказал. — Распаковывай.

— Слушаюсь, — сбрасывая с плеч лямки, отозвался молочный брат.

Пока он расправлял оболочку, я вогнал в землю кол с кольцом на конце, через которое продел страховочную верёвку. Как-то не хочется, чтобы меня унесло ветром, иди после ищи Дымка. Ну или ему придётся гоняться за мной. Наконец с приготовлениями было покончено, и я вновь поднялся на высоту в полсотни сажен. Обзор конечно не так велик, но учитывая то, что мы на вершине довольно высокого холма, видно на пару сотен вёрст окрест. Хотя мёртвых пространств и хватает.

Ага. Только не в этот раз. Взгляд с другого ракурса сделал своё дело и теперь я видел татарское войско. К слову, движется оно не так быстро, как обычно, что говорит о большом количестве раненых, сдерживающих основные силы. Зато Мехмед похоже решил, что ему нет нужды тащиться с остальными и припустил во главе отряда в сотню сабель. Разумеется, если это не передовой дозор.

Мы с Дымком прыгнули ещё раз, изрядно сократив разрыв, и сместившись правее обнаруженного мною отряда. Потом в третий. И теперь уже я сумел приблизить картинку настолько, что мне удалось рассмотреть калгу-султана. Не то, чтобы я знал его в лицо, но уж бунчук-то я рассмотрел. Не многим позволено владеть таким символом власти. А там, достаточно понять, кто из всадников одет богаче остальных.

Наконец я активировал очередной портал, который теперь связал меня с моими компаньонами. Едва оказавшись рядом со мной, они разошлись в стороны, и активировали малые порталы, переправляя боевых холопов.

— Мехмед скачет во главе сотни воинов, может чуть больше, — начал объяснять я. — Впереди передовой дозор из десятка всадников. Занимаем позицию в этих кустах, дозор пропускаем через себя и выходим уже перед основным отрядом. Дымок, с парнями берёшь на себя дозор, чтобы они нам не ударили в спину. Вопросы? Вопросов нет. Вот и ладно.

Всего лишь несколько минут из-за увала появился десяток всадников, быстрой рысью проскакавших мимо, так и не обнаружив нас. Ну, это в мои планы и не входило, так что счастливого пути.

Правда я их всё же просканировал «Поисковиком» обнаружив в их числе двух одарённых. Многовато как-то. А теперь «Щупом», оба шестого ранга. Неслабо так, если учесть, что воинам вряд ли исполнилось тридцать. Получается, что и отряд будет запредельно насыщен одарёнными.

К слову, своих компаньонов я этим плетениям не обучал, и значит сражаться им придётся вслепую. С одной стороны, такое знание полезно, но с другой, «Поисковик», это средство обнаружения мест Силы, а мне не хотелось бы давать подобный инструмент в руки местных. Пока этим секретом владеем я и Мария, вот пусть и дальше так остаётся. Скажем, тайна её рода, причём в которую посвящают только наследников.

— Господа, заряжаемся на восьмой ранг, — решил я взять с запасом.

Нас только четверо, и если я прав насчёт процента одарённых в отряде, тогда это число выйдет порядка двадцати человек. Хотя и сомнительно, что количество высокоранговых так уж велико. А иначе отчего они не атаковали нас боевыми плетениями? Ну, в смысле не так активно, как могли бы. Впрочем, с чего я это взял? Скорее уж не интересовался отстранившись от командования и полностью передав бразды в руки Уфимцева. Вот Долгорукова активно участвует в управлении полком, близко общается с офицерами и вникает в дела нижних чинов. М-да. Мой косяк, что тут ещё скажешь.

Ага. А вот и основной отряд. Я вновь задействовал «Поисковик». Как и ожидалось, одарённых немало. Целых пятнадцать человек. «Щуп» в самого нарядного. М-мать! Одиннадцатый ранг. Впрочем, чего ещё ожидать от представителя рода Гераев, которому уже под шестьдесят. Потенциал у него минимум двенадцатый, а значит самое время находиться в шаге от пика. А ещё, я обнаружил большое количество бриллиантов.

Вот интересно, какого он не воспользовался порталом, коль скоро всё равно оставил основные силы, отправившись в Крым в сопровождении лишь небольшого эскорта? Предполагаю, что тут причина в статусе. Негоже ему без свиты разгуливать.

— Выходим, — скомандовал я.

Мы разом поднялись из кустов, и вышли на открытое место. Говорить что-либо излишне и глупо. Поэтому я сходу атаковал сотней «Огненных стрел». И точно такими же зарядами стеганули компаньоны. «Стрелы» с гудением прошли частой гребёнкой сквозь скопление всадников.

Крики, стоны, дикое ржание, звук падающих тел. Досталось как всадникам, так и их лошадям. Четыре сотни стрел практически полностью выкосили отряд. Довершая дело, я пустил ещё один веер, на этот раз из сотни «Ледяных». А вот теперь похоже остались только одарённые.

Представители татарской знати без труда выдержали удар слабых плетений, рассчитанных скорее на простецов, чем на них. Но их лошади не имели защиты, а потому частью пали под ударами, лишая манёвра своих всадников. Другие повинуясь воле седоков бросились на нас. Вот их-то и следовало выбивать в первую очередь.

Хотя они и стремились сократить дистанцию и сойтись в рукопашной, тем не менее и оставшиеся в сёдлах, и спешенные одарённые незамедлительно атаковали нас. Причём ребятки не мелочились, меча «Копья». Те конечно осыпались беспомощными всполохами, но их было чертовски много, и они качественно отъедали защиту. Следом полетели «Шары», вторые по силе боевые плетения. Но и они оказались бессильны, хотя и не бесполезны.

Метаться в перекатах, и уворачиваться попросту некогда. Начни мы эти танцы с бубнами и нас в итоге задавят массой. А потому мы изображали из себя стойких оловянных солдатиков, полностью полагаясь на защиту амулетов и атакуя в ответ. Только мы, в отличии от татар, били их наглухо.

Я вскинул обе руки и единым взмахом отправил в полёт серьёзно заряженные «Воздушные клинки». Кто бы сомневался, что они без труда пробьют татарские «Панцири», и двое татар обливаясь кровью полетят в траву. Компаньоны ударили «Копьями», и все трое результативно. Я поддержал их в этом благом начинании, бросив одно за другим «Огненное» и «Ледяное». Компаньоны же задействовали «Шары», которые я в свою очередь решил придержать.

В меня ударила «Плеть» и, учитывая то, что атаковал меня одиннадцатый ранг, у меня нарисовались кое-какие проблемы. В частности, я не мог сбросить петлю душившую меня как удав. Десятый ранг не пляшет против одиннадцатого, и ничего-то с этим не поделать. Поэтому я задержал дыхание и ответил «Шквалом» с мощным зарядом. Пущенный на сравнительно узком фронте, он опрокинул всех оказавшихся на его пути.

Я глубоко вздохнул, так как тиски на моём горле исчезли. Ну что сказать, Мехмед конечно выдержал эту атаку, чего не сказать об опрокинувшейся его лошади. Вот если бы он подловил меня будучи пешим, тогда совсем другое дело. Вообще, драться с таким сильным противником держа в голове, что он нужен живым… Вот грохнуть его вообще никаких проблем. Одно нормальное «Копьё» и дело сделано. Но не-эт, не моги.

Сзади раздались выстрелы. Это вернулся передовой дозор, встреченный моими холопами. Стреловидной пуле как-то без разницы кого валить, одарённого или простеца. Амулеты на них отсутствуют, а стандартный щит шестого ранга в упор пробивается на раз. А нет, так сейчас им добавят потому что мы свои ружья передали холопам, им они нужнее. У нас же тут схватка на ином уровне.

Похоже Мехмед всё же сообразил, что его ранг нас не больно-то впечатляет и мы его особо не атакуем оставив на десерт. Зато охрану выбиваем с завидной скоростью и смертоносностью. И он принял единственно верное решение, активировав портал.

Я ждал этого, поэтому и не расходовал свои «Шары». Но как только появилось кольцо, я метнул в него сначала «Огненным», а затем и «Ледяным». Воронки вышли изрядными. Как и ожидалось калга-султан не пострадал, разве только провалился в образовавшуюся воронку. А когда попытался выбраться из неё, её размеры резко увеличились. Пока он возился портал схлопнулся.

— Сзади чисто! — донёсся до меня крик Дымка.

— Берём его! — приказал я, и для вящей убедительности ещё и указал рукой.

— Умри, шайтан! — выкрикнул Мехмед, метнув в меня очередное «Копьё».

Вот ей, ей, если бы не наши колоссальные щиты, нам бы уже давно пришёл окончательный и бесповоротный абзац. На деле же, мы даже не запыхались. Вперёд вырвались наши холопы, по которым калга-султан отработал с той же эффективностью. Зато они сблизившись с ним на расстояние в десяток шагов начали плевать дротиками, после чего рванули в атаку и…

М-да. несолидно как-то получилось. Одарённого одиннадцатого ранга спеленали четверо простецов. К слову, руку ему на болевой заломил мой молочный брат.

Глава 27

Я болтался в воздухе осматривая предместья Азова, фиксируя точки будущих переходов. При штурме мы решили широко использовать одарённых. Поэтому в этот раз я не старался заодно примечать и места Силы. Впрочем, причина тут скорее в том, что ближайшие точки я уже наметил, а дальше мне попросту не дотянуться.

Ещё вчера я вполне совмещал разведку, подбор точек перехода и мест Силы. Но сегодня всё моё внимание сосредоточено на предстоящем театре боевых действий. Нужно хорошенько поработать, чтобы при случае удивить противника. Уж больно мне не нравилось то, с какой лёгкостью мы дошли сюда, походя смахнув со своего пути пятидесятитысячную армию татар…

Доставив пленённого Мехмеда в лагерь, я решил, что глупо терять время во время длительного перехода. Поэтому прихватив Дымка отправился на рекогносцировку. Ну и заодно примечал те места Силы, что оказывались по пути. Спасибо абсолютной памяти, благодаря которой я мог запомнить хоть тысячи точек перехода.

Увы, но карманов оказалось откровенно мало, всего-то четыре штуки, из которых два далеко в Диком поле, одно в двадцати верстах к юго-западу от Азова, и последнее в шестидесяти пяти к северо-востоку. Я наметил ещё парочку точек, которые необходимо было обследовать, но сейчас пока не до них. Благодаря мгновенным перемещениям для меня не составляет труда навещать любые из обнаруженных карманов. Так что это не к спеху.

Пока полк совершал шестидневный марш до Азова я решил прогуляться в Крым. Ну неправильно это, болтаться в лагере без дела. Да и скучно, если честно. Поэтому днём вместе с Дымком я совершал переходы, а вечером возвращался в лагерь на ночёвку. Однажды меня выхватила Мария, с которой мы прогулялись к охотничьему домику. Она и каждый день туда бегала бы, только время для медового месяца откровенно неподходящее.

В ходе своих прыжков я побывал у Перекопа, наметив пару десятков точек, чтобы можно было жалить турок со всех сторон. А тут я появлюсь однозначно, потому что османов нужно выдавливать из Крыма, а татар делать союзниками, как оно уже было в пятнадцатом веке.

Ну и попугал малость местных своими полётами на воздушном шаре. Не сказать, что те не пытались его изловить, но быстрые кони в этом деле были плохими помощниками, и их попытки оказались безуспешными. С другой стороны, мои перемещения не остались незамеченными и заставили их изрядно нервничать.

Путешествие порталами весьма затратное дело, а потому к ним прибегают не так часто. Даже наличие большого количества бриллиантов подразумевает под собой необходимость заполнения их Силой. А ещё воздушный шар. Даже не зная всех деталей, первое, что приходит на ум в этом мире, это какие-то плетения, причём достаточно затратные. Так что, они однозначно пришли к выводу, что имеют дело с высокоранговым одарённым. Причём таким, равного которого в ханстве нет. И это хорошо. Пусть нервничают.

Я хорошенько погулял по Крыму. Даже в окрестностях Бахчисарая побывал. Дальнейшего противостояния с татарами нам не избежать. Как-то сомневаюсь, что на хана Герая произведёт неизгладимое впечатление поражение в Диком поле, и падение Азова. По сути, мы ведь так и не встретились с высокоранговыми одарёнными, каковые у них непременно имеются. И пока мы не продемонстрируем, что дружить с нами лучше, чем воевать, с татарами не договориться.

Обследовал я и окрестности крепости Еникале, запирающей Азовское море, и которую нам обязательно придётся брать. Ещё и на Таманском полуострове нужно будет закрепляться. Керченский полуостров интересен ещё и тем, что там имеется месторождение железной руды. Помнилось мне что-то такое по прошлой жизни, а в это путешествие я в этом убедился благодаря плетениям стихии земли.

Правда месторождение оказалась с невысоким содержанием железа и повышенным серы и фосфора, поэтому качество стали будет так себе. Увы, но о разработке Донбасса сейчас мечтать не приходится. Или там только уголь, а руда привозная? Не помню. В Мариуполе точно был крупный металлургический комбинат. Но откуда туда поставляли сырьё без понятия. Не интересовался как-то.

Зато я обнаружил нефть, причём как на Керченском полуострове, так и на Таманском. Вот уж чего не знал так это того, что в этих местах имеется чёрное золото. Причём немало так. Наверняка по меркам моего мира это мелочь не стоящая внимания, иначе я непременно знал бы о здешней нефтедобыче. Но на сегодняшний день, на этом можно неслабо так приподняться.

Понятно, что лично меня финансовые вопросы мало заботят. Мне много не нужно, а родителей уже обеспечил по самую маковку, да и сестрицам с братом хватит на безбедную жизнь. Если только не кинутся во все тяжкие. Но княжеству ведь нужно будет как-то налаживать свою экономику. И в этом плане потенциал очень даже серьёзный.

Словом, пока полк совершал марш к Азову, я успел многое. Чему способствовало отсутствие нападений со стороны татар и ногаев. Похоже демонстрация полковника Уфимцева сделала своё дело и те решили воздержаться от прямого столкновения. А может просто выжидают пока нам не накостыляют турки, чтобы потом покуражиться над бегущими.

Несмотря на наши первые успехи не спешат к нам и казачки. Даже ради любопытства не прислали делегацию. Судя по всему они не то, что не верят в наш успех, но даже не сомневаются в поражении. Не желают обострять отношения с турками, с которыми у них что-то вроде перемирия? Очень может быть. У этой вольницы вообще больше общего с извечным врагом России. Впрочем, чему тут удивляться, если русская знать спит и видит как бы закабалить, или, на худой конец, приструнить донцов. Ну и как им это может нравиться. Уж лучше оставаться посредине…

Закончив наблюдения, я деактивировал нагревающие плетения и активировал охлаждающие. Не так, чтобы резко, но температура внутри оболочки начала падать и я стал активно снижаться. Причём настолько, что Дымок едва успевал сматывать трос. Скорость наверное как на парашюте. Не уверен, потому что никогда прежде не прыгал. Просто не видел в этом практического смысла, а интереса не испытывал.

Вскоре я перестал подавать Силу на охлаждающий контур и снижение замедлилось, пока наконец мои ноги не коснулись земли. Задействовал другие плетения, и шар быстро скукожился, казалось бы в бесформенную кучу, на деле же всё было продумано, и теперь моему помощнику требовалось не больше пяти минут, чтобы компактно упаковать оболочку в некое подобие ранца.

— Что за плетения ты используешь? — раздался за спиной знакомый голос.

Не сказать, что я не видел его приближения, но предпочёл сделать вид, будто не заметил. Признаться, понадеялся, что он со своим неизменным конвоем пройдёт мимо, но не судьба. Уж больно высокомерно ведёт себя этот пленник. С одной стороны, особое воспитание родовитого аристократа, с другой привычка повелевать, высокоранговый одарённый, воин, ну и наконец, мужчина пятидесяти семи лет отроду.

Нет, я не испытываю в его присутствии неловкости или неуверенности в себе. Но ведёт он себя так, что мне всякий раз хочется зарядить ему в морду. Неприятный тип. При этом его самомнение столь высоко, что он полагает будто является мечтой всех без исключения девиц и женщин. Причём позволяет себе оценивающие взгляды и по отношении Лизы, но что бесит больше всего, Марии.

Увы, но бить морду высокородному пленнику нельзя. Уважительное отношение и достойное его титула и положения содержание. Тот факт, что мне с тремя одарёнными и четверыми холопами удалось уничтожить весь его эскорт, а самого пленить, не имел никакого значения. Как только этот козёл узнал, что я простой дворянин, на его лице тут же появилось пренебрежительное выражение.

Гонор это или храбрость, не суть важно. Трястись и лебезить он явно не собирался, а я не мог вбить ему зубы в глотку, чтобы стереть эту его улыбочку. Вот если бы мне нужно было вытянуть из него какие-нибудь сведения, тогда другое дело. А измываться над пленным просто потому что тот ведёт себя вызывающе… Как по мне, то так поступают только трусы и больные на всю голову ублюдки. Я себя ни к тем ни к другим не относил.

— Мне казалось, что воспитанные люди начинают разговор с приветствия, — обернувшись к калга-султану произнёс я.

— А мне казалось, что юношам не пристало разговаривать со старшими в подобном тоне. Пусть, ему и удалось пленить его. Или у русских не принято почитать старших? — хмуро поинтересовался Мехмед.

Не нравится. А т-ты чего ожидал, мила-ай, когда вот так к другим? Думаешь ты у себя во дворце?

— Что посеешь, то и пожнёшь, — пожал я плечами.

— То есть, ответа на свой вопрос я не получу?

— Кагла-султан, это русский лагерь и вы тут не гость, а пленник. В этой связи вы лишены права задавать вопросы, и всякий раз когда вам захочется о чём-то поинтересоваться, я советовал бы вам спрашивать на это разрешение.

— Полагаешь, что положение фаворита великой княгини даёт тебе право дерзить, пусть и пленённому, но калга-султану Крымского ханства.

— Полагаю, что кое у кого в полку слишком длинный язык. Что же до моей дерзости, то я всегда беру на себя ровно столько, сколько могу унести без посторонней помочи, и уж тем паче без заступничества.

— А как насчёт поединка? — смерил он меня взглядом.

— Увы, но я лишён возможности принять столь заманчивое предложение. Вы здесь не для моих упражнений в воинских умениях, а чтобы убедиться, что Крымскому ханству следует сбросить с себя ярмо протектората Турции и стать союзником сильного княжества.

— Азовское княжество? Слышал, — усмехнулся Мехмед. — Вам просто повезло, что я вас недооценил и ударил даже не вполсилы.

— Пятьдесят тысяч против двух, это называется недооценил?

— Я намеревался раздавить вас, после чего отправиться в набег на русские земли. Н-но… — он развёл руками.

Вот же, паразит! Это его войско умылось кровью и откатилось не солоно хлебавши. И это он оказался в плену. Но ведёт себя так, словно именно он является хозяином положения.

Я вдруг поймал себя на мысли, что злюсь и ищу повод зарядить ему в бубен. Вот так, без хитростей и экивоков, просто дать в морду от всей своей широкой души. И ведь знаю, что мне это по плечу.

Да, передо мной пятидесятисемилетний мужчина, но он вовсе не дряхлый, а мужчина в расцвете сил, Сила ему в помощь. И он настоящий воин, факт. Тот кто учился сражаться с самого детства, и оставил за плечами сотни схваток, и десятки поверженных врагов. А может и сотни, кто знает насколько бурной у него выдалась жизнь. Так что, на его стороне можно сказать преимущество в виде жизненного опыта и мне не зазорно с ним драться.

Вот только всё это ребячество. Твою м-мать! Да ведь он опять издевается! Поймал меня на дешёвый крючок и мысленно посмеивается, вновь надев маску превосходства, граничащую с презрением.

— Поединка, говорите, — смерил я его взглядом.

— Заинтересовало?

— Ну, не я вас вызвал. Подлая схватка?

— Но прежде ты выпьешь блокирующее зелье.

— Прежде я испрошу разрешение на поединок.

— Согласен. И всё же, что за плетения ты используешь чтобы этот шар взлетел? Плетения стихии воздуха.

— Совершенно верно, — и не подумал я откровенничать.

Я сделал Мехмеду приглашающий жест в сторону палатки Долгоруковой и пошёл первым. Не хватало только идти следом за ним. Пусть уж лучше сам идёт за мной. Причём под конвоем! Стоять! Опять детство в заднице заиграло? М-да. Всё же должное воспитание и жизнь в соответствующей обстановке дорогого стоят. Я то, по сути босяк, хотя и воспитывался в дворянской семье, а вот этот настоящий аристократ и не имеет значения, что татарин.

Ладно. Вот сейчас набью ему морду, а там глядишь и полегчает. Набью, никаких сомнений. М-да. Только не полегчает. Ведь верх всё одно останется за ним, потому что кулаки решают далеко не всё. Он меня уже уделал. А всё потому что я полез на поле, где заведомо слабее. Ну что тут сказать — век живи, век учись и дураком помрёшь.

А что это он там вещал насчёт плетений воздуха? Да ничего особенного, первое что должно прийти на ум местным это не физика, а способ использования Силы. И коль скоро шар летает, значит используются воздушные плетения. Азбука этого мира. Ага. Именно, что этого. А я представитель другого, и даже не думал в эту сторону.

Вот только я не слышал, чтобы местные умели левитировать. Существует плетение «Крыло», позволяющее спланировать с любой высоты, главное, чтобы запаса Силы хватило. Полёты на воздушном шаре для аборигенов оказались настоящим откровением. До этого оторваться от земли пока никому не удавалось. Почему? Либо это в принципе невозможно, либо нужно миновать множество промежуточных этапов, либо они просто берутся не с того конца. Но я-то смотрю на многие вопросы, кажущиеся местным незыблемыми, под совершенно другим углом.

Итак, плетение «Крыло» в наличии. Отчего воздушники в первую очередь востребованы на флоте? Да от того, что им куда проще управляться с ветром. Они не способны управлять им, во всяком случае, средние ранги, как там у высших, бог весть, потому что я этим тупо не интересовался. Зато воздушники чувствуют воздушные потоки.

Ч-чёрт! Вот когда пожалеешь о том, что не занимался парашютным спортом и не владеешь теорией. Впрочем, пробелы образования можно попытаться восполнить с помощью Силы. Главное знать, с какого конца взяться за решение этой задачи.

Итак, мне нужен лёгкий, прочный и жёсткий каркас для того, чтобы изготовить дельтаплан. Параплан в подобном не нуждается, но такую задачу мне точно не потянуть. А вот треугольное крыло… Да никаких проблем! Вообще! Я могу собрать его из обычных тонких жердей. Лучше конечно бамбук, но чего нет, того нет. Да и не нужно.

Жерди не дадут нужную прочность? Э-э-э не-е-ет. Дадут. Конечно это будет стоить больших затрат Силы. Но с некоторых пор я могу себе позволить подобное. Итак, если грубо, то мне потребуется четыре жерди. А нет, пять. Нужно же ещё и трапецию согнуть, или как она там называется. До кучи, это пять камней, ну-у где-то по карату, которые будут питать плетения на каждой жерди в отдельности. Связать их жёсткую единую конструкцию не получится, а потому и плетения в конструкт не соединить. Дорого, но я могу позволить себе подобные траты.

И что я получу на выходе? Да самый настоящий бомбардировщик, вот что! Правда у него будет иметься определённый недостаток в виде того, что против каменных стен те же «Огненные шары» не пляшут. Нет, если долго мучиться, то что-нибудь и получится, но тогда уж лучше пушки и ядра. Потому-то подобная фортеция всё ещё и в ходу.

Я же говорил, что магия тут весьма своеобразная. А может она такая в принципе, кто же её знает. Уж не представители моего мира точно. Впрочем, это не имеет значения, потому что даже если не получится причинить серьёзные разрушения, то уж пожары гарантированы. Короче, тот ещё армагеддец получится. Главное не забыть ещё и на «Панцирь» для дельтаплана потратиться. А то ещё достанет какой высокоранговый одарённый.

В принципе проблем я не вижу. За маленьким исключением. Нужно вплотную заняться изучением стихии воздуха, чтобы чувствовать, ну или определять восходящие и нисходящие воздушные потоки, направление и силу ветра, ну и научиться предсказывать погоду. Местные это неплохо научились делать.

— Пётр, здравствуй. И как наблюдения? — встретила меня Мария.

— Всё отлично, ваше высочество. Мне нужно какое-то время, чтобы зарисовать схему и передать господину полковнику. Полагаю, что штурм основными силами не потребуется. Пехота, по сути, просто займёт обе каланчи.

— Так просто?

— Как я и говорил, основную работу сделаем я и моя группа. Мы просто войдём во двор и разнесём там всё в пух и прах.

— А зачем тогда пришёл ко мне?

— Появилась у меня одна задумка.

— И?

— Нет, пока не буду говорить, ваше высочество. Сюрприз будет. Очень приятный сюрприз, уверяю вас, — не удержавшись подмигнул я.

После чего, направился прочь, под удивлённый взгляд Долгоруковой.

— Ты куда, Ярцев? А как же поединок? — окликнув меня, приблизился калга-султан.

— Верх остаётся за вами, Мехмед Герай, — отвесил я ему долженствующий поклон.

— То есть?

— Вынужден признать, что в словесной схватке и умении держаться вы уложили меня на обе лопатке, — пожал я плечами.

— У тебя есть возможность попытаться отыграться в реальном бою?

— Однажды я это уже сделал. И сделаю снова. Только это ничего не докажет. Я и так знаю, что вы мне не соперник. Пожалуй стоит всё же восполнить пробелы в своём образовании, занявшись вплотную философией, риторикой и логикой, чтобы побить вас на вашем поле.

— Это будет непросто, — с самым серьёзным видом покачал головой Мехмед.

— Если бы вы только знали, насколько сложно это будет для меня, — невольно вздохнул я.

— Отчего так? — вдёрнул он бровь.

— На меня эти предметы навивают сметную тоску, — пожал я плечами.

Что такое? В улыбке калга-султана нет превосходства, а лишь удовлетворение и… Уважение?

Глава 28

— Ну что, хороша?

Столбова скрестила руки под грудью с дерзко торчащими сосками. Крутые бёдра с аккуратным треугольником курчавых волосиков пшеничного цвета. На голове они такие же, только прямые, ниспадающие ниже ягодиц. Да блин картинка! А ещё это её вызывающее поведение…

— Арина Егоровна, не стоит задавать вопрос, ответ на который вам и без того известен, — даже здесь мне пришлось справляться со слегка пересохшим горлом.

— А вам, Пётр Анисимович, не стоит столь явственно демонстрировать свою заинтересованность, — скорее выплюнула, чем произнесла она.

— А чего вы от меня ожидали? Уж простите, но содомия не мой конёк. И вообще, другие относились ко мне с пониманием, и не обращали на это внимания.

— Другим возможно не доводилось ловить на себе похотливые взгляды.

— Это когда я…

— Ещё в гимназии. И после случалось, — перебила она меня.

— Не похотливые, Арина Егоровна, а оценивающие. И вообще, если не желаете, чтобы мужчин на вас пятились, не старайтесь быть красивой. Хотя, даже в этом случае непременно найдётся тот, кто сочтёт вас привлекательной.

— Я бы попросила…

— Арина Егоровна, вот ей богу, нам сейчас некогда. Давайте продолжим в реальном мире. Здесь нам предстоит много работы, а времени всего лишь час.

Девушка выдержала паузу смерив меня взглядом, наконец выдохнула опустив руки и отвела взгляд в сторону. Кажется её отпустило. Хотя и непонятно, с чего она завелась.

По просьбе Долгоруковой, я взялся подкорректировать офицерам полка их плетения. Всё же прибавка даже в пять процентов, является неслабым подспорьем. Одна беда, делать это необходимо в изнанке, где время нахождения строго ограничено. Тот факт, что я могу находиться там три часа, ничего не менял, мне ведь и собой нужно заниматься. Поэтому процесс изрядно затянулся.

Были среди них и девицы, и зрелые женщины, но всё прошло штатно. Кто-то сделал вид, что не заметил мою реакцию, кому-то она польстила и они прошлись по моим желаниям скабрёзными шутками. Больше всего я боялся отправиться в изнанку с Лизой. Она ведь у меня реальная красотка и выказать влечение к ней было бы… Да чёрт его знает, чем это было бы. Потому и тянул до последнего. Но вчера я всё же подкорректировал плетения сестры. И слава богу всё прошло отлично, я лишь отметил её красоту, о чём даже сообщил ей, но моя плоть осталась безучастной к этой привлекательной картине…

Хлесь!

Нормально, да⁉

Не успели мы вернуться в реал, как боярышня Столбова отпустила мне затрещину, от которой у меня перед взором поплыти круги. Смерила злым взглядом и резко развернувшись вышла из палатки. Я же остался сидеть в походном кресле потирая горящую щёку. Наконец сообразил и использовал лекаря, мне только синяка не хватало. Рука у Арины Егоровны оказалась тяжёлой.

— И что это было? — поинтересовалась Мария, сидевшая за рабочим столом.

Она настояла, чтобы все без исключения корректировки плетений проводились в её палатке. Без разницы, мужчин или женщин. Прежде я в наивности своей полагал, что причина в секретности и в том, чтобы не компрометировать женщин. А так, всё нормально, опять же, для дворян это честь. Но похоже причина в другом. Я явственно различил в её тоне ревность.

— Ну… Кажется, она решила, что я позволил себе лишнее, — оборачиваясь в её сторону, ответил я.

— А ты позволил? — не удержалась она от лёгкого прищура.

Ну так и есть. Приревновала. Как бы теперь это не аукнулось Столбовой. Ревность страшная и друная штука, отшибающая мозг напрочь.

— Издеваешься? Между прочим это была твоя идея…

— Опять дружок подвёл? — не сдержавшись хихикнула она.

Ага. Кажется отпустило. Вот и славно.

— Ну извини, вот такой я кобель, — съязвил я, разведя руками.

— «Скорлупу-то» хоть успел ей поставить? — давя лыбу, поинтересовалась она.

Ещё одна из причин моей работы с офицерами как раз в этом плетении, которое является сугубо индивидуальным, и никто кроме меня не сумеет этого повторить. Недавние события показали, как высокоранговый одарённый может оказаться спелёнатым простыми боевыми холопами.

Кстати, я слышал, что в Европе набирает популярность использование пневматических ружей, использующих стрелки с блокирующим зельем. Даже появились разговоры насчёт запрета этого оружия. Вот уж не подумал бы, что в это время возможно изготовление пневматики, требующей высокой точности, но местные мастера меня удивили. Надо бы озаботиться чем-то на подобии.

— В изнанке мы отработали нормально и со всем управились. Это она тут взъярилась.

— Послушай, а что вообще произошло между тобой и Ариной?

— Да ничего не случилось. Она всегда относилась ко мне свысока. Когда мы с тобой сошлись, она вроде даже стала более благосклонной, но вот поди ж ты.

В этот момент завибрировал один из моих множественных «Разговорников». Так как недостатка в алмазах у меня не наблюдалось, я решил снабдить ими мои амулеты, так оно куда удобней.

— Слушаю, — выудив амулет прямой связи с Уфимцевым, отозвался я.

— Пётр Анисимович, первый батальон выходит на позиции. Вы готовы? Слушаю, — раздался в голове голос полковника.

— Жду команду и готов выдвинуться в любое время. Слушаю.

— Думаю его едва хватит вам для завтрака. Слушаю.

— Принял. Значит успею поесть. Слушаю.

— Полчаса. Закончил разговор.

— Вас понял. Закончил разговор.

— Что? — коротко спросила Мария, с нескрываемой тревогой.

— У меня полчаса, — непринуждённо пожал я правым плечом.

— Пётр…

— Завтраком накормите, ваше высочество? Или мне…

— Что за глупый вопрос? — с грустной улыбкой перебила она меня.

За столом Столбова вела себя исключительно вежливо, словно ничего не случилось. Поэтому остальные присутствующие остались в неведении относительно прилетевшей мне затрещины. Правда мы с ней всё же переглянулись быстрыми взглядами. Я вложил в свой вопрос, мол за что. Она же в ответ только зло боднула меня своим. Вот и поговорили.

— Пётр ты там поаккуратнее, — придержав меня, тихо попросила Мария.

— Брось. Меня так просто не возьмёшь, сама ведь знаешь, — непринуждённо ответил я.

Подмигнул и поспешил к своей палатке. Времени осталось не так много, и нужно ещё успеть экипироваться. Роты первого батальона уже заканчивали сосредоточение для штурма. Причём делали это демонстративно.

Турки на укреплениях левобережной каланчи так же занимали боевые посты, в готовности отбить штурм. Имей они сейчас возможность открыть огонь из гаубиц, то непременно так и поступили бы. Но их орудия не отличаются дальнобойностью, в отличии от русских единорогов, а потому бессильны.

Возможно за стенами найдутся высокоранговые одарённые, вот только глупо растрачивать запас вместилища до начала атаки. Ведь его восполнение процесс достаточно долгий. М-да. Ну, это если не иметь такого буста, как желчь волколака. Вот у меня с моими компаньонами с нынешней регенерацией нипочём не получится опустошиться в ноль.

На ходу бросил взгляд вправо, где были видны стены каланчи. Их две. Одна на левом берегу Дона, вторая на правом, и они практически близнецы. Эти, по сути, небольшие крепости запирают русло Дона. Причём в прямом смысле этого слова. Между ними натянута цепь, препятствующая проходу казачьих ладей и стругов в Азовское море. Её опускают только для прохода турецких судов.

Крепостцы укреплены хорошо. Отсюда видны только земляные валы, из плотно утрамбованной глины поросшей травой, но это обманчивое впечатление. На самом деле валы многослойные. Сверху и впрямь глина, которая неплохо противостоит ядрам. Однако под метровым слом имеется каменная кладка, что уже является проблемой для «Огненных шаров». Ядра не в силах нормально срывать земляные укрепления, плетения, подобно осколочному снаряду, малоэффективны против каменных стен.

Понятно, что непреступных крепостей не существует в принципе. Но чтобы разгрызть этот орешек придётся изрядно попотеть. А их тут два. Причём гарнизон каждой из них составляет более трёх сотен человек, при полутора десятках гаубиц. Пока будешь их вскрывать, глядишь и от Азова пожалует помощь. Если же окажется, что в этих местах имеется высокоранговый одарённый, то он серьёзно укрепит силы обороняющихся.

Я видел чего стоит земляной редут всего лишь при одной гаубице. Поэтому с уверенностью могу заявить, что одного полка для штурма может и не хватить. Не нашего, конечно же. Причём я сейчас не об одарённых, а о качественно ином вооружении. Конечно порох достаточно слабое взрывчатое вещество, но несмотря на это наши гранаты без особого труда разберут и вал, и саманные дома, в которых проживает гарнизон, и самой башне из известняка долго не выстоять. Что ни говори, а эти каланчи на Кёнигсберг всё же не тянут.

Иное дело, что снарядов у нас не так много как хотелось бы. Наши земельники ограничились лишь тем, что восполнили возимый запас. Какое-то количество подвезут чуть позже, по Дону. Но опять же, не так много, чтобы хватило для всей кампании, включая штурм и удержание Азова.

А ведь есть ещё и Лютик, небольшая крепостца, запирающая ещё один рукав Дона, с гарнизоном под пять сотен человек, при двух десятках орудий. Подобно каланчам она так же каменно-земляная, но это не делает её более лёгкой целью. И брать нужно непременно все четыре укрепления, который расположены довольно компактно, являя собой единый узел.

Так что, Уфимцев согласился с моим предложением по двум причинам. Первая, это экономия боеприпасов. И вторая, демонстрация возможностей нашего полка, а по сути компактной армии. Причём её нужно было провести настолько показательно, чтобы дать понять коменданту Азова, что сопротивление обречено и приведёт лишь к лишнему кровопролитию.

К слову, по мнению Павла Александровича, командир гарнизона Арслан-бей, потому пока нас и не атакует, что хочет оценить наш потенциал. Чего мы стоим в открытом поле, он какое-то представление имеет, но только и того, что какое-то. Кроме того, наверняка опасается того, что где-то в окрестностях прячутся казаки, калмыки и дружественные русским ногаи. И тот факт, что его разведчики никак не могут обнаружить иные силы кроме Дикопольского полка, его серьёзно так настораживает. Вот и чувствуем мы себя здесь довольно вольготно.

А ведь, по имеющимся сведениям общее число войск находящихся под командованием Арслан-бея достигает семи тысяч. Пусть тысяча разбросана по трём укреплениям, но как минимум шесть находятся в Азове. И это не крымские татары, с их луками, тут в бой пойдут янычары, вооружённые огнестрельным оружием и при артиллерии.

К тому же, не стоило забывать об армии трёхбунчужного Батал-паши, которая уже пришла в движение по направлении границы Российской империи. Сейчас турецкий военачальник пока ещё не воспринимает Дикопольский полк всерьёз, а потому не видит ни единой причины для того, чтобы отвернуть от своей основной цели. Но как только ему станет ясно, что турки серьёзно недооценили великую княгиню Долгорукову, тот изменит направление и двинется к Азову. Войска уже на марше, а потому много времени это не займёт.

И хорошо бы к тому моменту быть готовыми к его достойной встрече. Это не гарнизон крепости, а действующая пятидесятитысячная армия, где в кулак собраны не только войска и артиллерия, но и высокоранговые одарённые. А там и крымский хан не станет отсиживаться в стороне.

Да и с ногаями мы ещё не сталкивались. Как-то с ними непонятно. А может уже кружат вокруг в готовности накинуться на нас? Впрочем, скорее всего они присоединились к Батал-паше и сейчас с его армией. Не мог Кырым Герай не откликнуться на призыв турецкого султана Мустафы Третьего. Однако, ввиду возможного похода на Крым, ему вполне могли позволить ограничиться отправкой своих вассалов ногаев. Тогда всё складывается…

— Ну как, Александр Фёдорович, готовы к бою? — подойдя к своей палатке спросил я Суханова.

— Мы по очереди взлетели на шаре, и приметили отмеченные вами на карте места переходов. Так что, за ручку водить нас не придётся, — ответил старший из моих компаньонов, а остальные кивнули в знак согласия.

— Вот и замечательно. Итак, уточняю, — подошёл я к походному столику, с разложенной на нем схемой, нарисованной мною — Мы создаём средние порталы и переходим со своими напарниками сюда, в западную часть двора крепости. Вы, Александр Фёдорович, прикрываете нас со спины. Михаил Дмитриевич берёт на себя правый фланг, Адам Матвеевич левый, я центр. Вопросы?

Те молча кивнули, мол всё понятно. В принципе, это уже оговаривалось, но повторение, как говорится, мать учения. А уточнение боевой задачи никогда не бывает лишним. Ведь в самый последний момент может всплыть что-то не учтённое ранее. Хотя, по большому счёту план был прост как мычание. Как там говорилось в боевиках моего мира? Мы просто пойдём туда и надерём всем задницу? Именно так всё и будет. Я в этом ничуть не сомневаюсь.

— Дымок, Хруст, Зима и Угол прикрывают наши спины. Братцы, пистолеты в кобурах слева зарядите однокаратными «Пробоями». Да не пальните из них сдуру по простецам. И проверьте наличие в патронташах пятикаратных. Вопросы? — я прошёлся взглядом по короткому строю бойцов. — Вопросов нет. Дымок, не забудь воздушный шар.

Угу. Не везёт ему, опять придётся таскаться с тяжестью на плечах. Впрочем, он единственный из холопов имеет плетение Силы. Кстати, десятого ранга, что делает его вдвое сильнее, а потому сам бог велел.

Прежде я не видел возможности как можно изменить узоры нанесённые по моим подсказкам, но когда мой ранг стал выше чем у наносивших их, я вдруг понял, что могу вносить улучшения в персональные узоры. Просто накладывал поверх свой и получал на выходе улучшение. У других одарённых подобный финт отчего-то не получался. Хотя возможно причина в том, что делал я это под бустом желчи.

Войдя в палатку я быстро переоделся в полевую форму. Моя группа не состоит в штате полка, а потому я могу позволить себе вольности. Вот и получается, что мы одеты в довольно удобную одежду в стиле милитари из моего мира. Включая и вставки из толстойкожи на коленях и локтях.

Если резко опуститься на колено, то «Панцирь» в момент удара защитит от неприятностей. Но постой так секунду, и камешки начнут впиваться в тело, а это неприятно. Даже «Скорлупа» не спасает. Ну и к чему терпеть неудобства, если этого возможно избежать?

Переодевшись я надел на себя портупею с закреплёнными на спине ножнами шашки. На поясе патронташ, подсумки, нож, на бёдрах кобуры с двуствольными пистолетами заряженными обычными стреловидными пулями. Это так, на всякий случай. Совсем без огнестрела я чувствую себя пока ещё неуютно. А вот ружьё брать не стал, оно теперь будет только мешать. Даже за спиной ему делать нечего.

— Пётр Анисимович… — обратился было ко мне Суханов.

— Шелест. Помните, в боевой обстановке, Шелест, — поправил я компаньона.

— Д-да. Простите. Я как раз хотел об этом и спросить. Можем ли и мы взять себе, эти самые позывные. В бою так и впрямь куда удобнее.

— Не вопрос. Подберите себе на ваш вкус, только желательно не созвучные и первые буквы разные, чтобы не возникло путаницы.

Я намерено не вводил для них позывные и причина в их узорах «Повиновения». Мне хотелось, чтобы они сохранили максимум волеизъявления. Не желаю видеть рядом с собой бездумных болванчиков. Они даже спорили со мной, а порой и подначивали. С остальными-то они ведут себя вольно, и выглядят совершенно обычно. Но как только доходило до меня, то начинала сквозить некая неестественность. Пришлось постараться, чтобы вчерашние тряпки, опустившиеся на самое дно, пугающиеся всех и каждого, стали вести себя соответственно, но полученный результат радовал.

— Мы уже выбрали, — улыбнулся Суханов.

— Только не в тот раз, — отрицательно покачал я головой.

— Почему? — откровенно разочаровался тот.

— Мало выбрать позывной, нужно ещё и бочку пота слить на тренировках, чтобы каждый из группы не вспоминал, кто такой Шелест, а просто знал это.

— Ясно. Значит, сразу после дела с каланчами?

— Возможно. Посмотрим как будут развиваться события.

— Пётр Анисимович? Слушаю, — раздался в голове голос Уфимцева.

— Я здесь, Павел Александрович. Слушаю.

— Первый батальон на позициях. Вы готовы? Слушаю.

— Так точно, моя группа готова. Слушаю.

— Тогда начинайте. Закончил разговор.

— Слушаюсь. Закончил разговор. Господа. Братцы. Покажем туркам по чём фунт лиха, — поведя взглядом по компаньонам и боевым холопам, не сумел я сдержать задорную улыбку.

Глава 29

Средний портал появился с громким хлопком, вспышкой и свистом. Вот странное дело, животных он не пропускает, людей только ограниченное количество, в данном случае двоих, зато вещей столько, сколько унесёшь. Я даже пушку туда внести смогу, если сумею удержать её в руках. Впрочем, я сейчас сам как артиллерийская батарея.

Не оборачиваясь я шагнул в свистящий и искрящийся молниями зев, через который просматривался двор каланчи, наполненный шумом бегущих по своим делам солдат. Мгновение, и я оказался уже внутри укрепления.

Первое, что я сделал это атаковал «Шквалом», в который изрядно вложился, в расчёте на то, что рядом могут оказаться и одарённые. Единственное, чего нам стоит по-настоящему опасаться, это рукопашная, поэтому стоило позаботиться о том, чтобы не подпускать к себе противника.

Мои компаньоны не имели возможности использовать это плетение с должной эффективностью даже против простецов, поэтому я изрядно на него потратился, слегка урезав свои возможности по остальным направлениям. Впрочем, грех жаловаться, потому что в отличии от остальных я имел куда более разнообразный арсенал.

«Шквал» прошёлся метлой по довольно широкому фронту и ушёл в долгий двадцатисекундный откат. А я имел возможность наблюдать турок, отлетавших словно тряпичные куклы. Едва это случилось, как на расчищенном пятачке появились три портала моих компаньонов. Не знаю как такое происходит, но они никогда не накладываются один на другой, сколь бы близко не возникали. А ещё они не способны навредить человеку, возникая поблизости, если же наблюдается толпа, то людей просто отбрасывает.

— Держу тыл, — послышался в голове голос Суханова.

С позывными у меня в группе конечно пробел, но со связью полный порядок. На левом ухе у меня тактический «Разговорник» настроенный на телефонный режим и обеспечивающий постоянную связь для всех бойцов, включая и холопов. Разумеется подобное стало возможным благодаря использованию алмазов, но не мне задумываться о дороговизне.

— Контролирую правый фланг, — отозвался Рудаков.

— Держу левый, — поддержал Швецов.

— Отлично. Работаем, — произнёс я, непроизвольно подпустив в голос угрозы.

Сам не знаю, с чего бы, но вот вышло так, одновременно с запущенным «Огненным валом». Стена огня рванулась от меня захватив полосу в пять сажен, и обращая людей в живые факелы. Не долгоживущие. М-да. Люди кричали объятые смертельным ужасом и невероятной болью, но она же к ним проявляла милосердие, убивая болевым шоком. Смерть конечно не мгновенная, но довольно быстрая.

С боков точно так же атаковали и компаньоны, хотя их фронт атаки и уступал моему, как впрочем и по мощности с дальностью. Правда, от этого их атака не была менее смертоносной. Скорее уж по совокупности они меня переплюнули, захватив больший фронт, и как следствие, противников.

Сзади послышался лёгкий хлопок и гудение сорвавшихся с руки Суханова «Огненных стрел». Похоже он решил, что «Огненный вал» в его секторе будет излишним. Не скажу, что он так уж не прав, нам бы желательно захватить крепостцу целёхонькой, а не сжечь тут всё дотла. Но отдавать подобные распоряжения я поостерёгся. Не хватало только вязать моих товарищей какими бы то ни было ограничениями. Спалим, да и чёрт с ним, после отстроим.

Мысли эти в голове пронеслись со скоростью, если не пули, то брошенного камня, а в следующее мгновение я ударил веером «Ледяных стрел», всё же решил подумать о сохранности имущества. Хотя в моём случае это ничуть не повлияло на смертоносность, и магические сосульки прошивали живую плоть с не меньшей эффективностью, чем огненные росчерки компаньонов.

Швецов зачищал левый фланг, хотя краем глаза я и видел, что в его секторе не более десятка турок, которых поток стрел срезал словно коса пшеницу. Рудаков прошёлся вдоль стены, где в основном и скопились защитники крепостцы. Причём его удар вышел более чем удачным, достав разом не менее двух десятков противников.

Вообще, происходящее походило на избиение младенцев. Не прошло и четверти минуты, а защитники уже лишились едва ли не половины личного состава. Но мы и не думали на этом останавливаться. Как впрочем и дальнейшее продвижение в наши планы пока не входило. Противников в просматриваемом секторе ещё хватало и мы без усилий могли достать их отсюда.

Веер «Ледяных стрел» срезал простецов, не сумев свалить троих одарённых, которые в свою очередь атаковали меня плетениями. Глупое решение. Им бы вспомнить, что они являются офицерами и организовать подчинённых, а не лично ломиться в атаку с шашкой наголо.

Щит мой они в какой-то мере конечно просадили. Да чего уж там, будь на мне стандартный «Панцирь» одарённого десятого ранга, и они меня достали бы. Вот только я не тратил на защиту ни единого люма из вместилища, полностью доверив эту роль мощному амулету. Так что их два «Огненных копья» и одно «Ледяное», беспомощно скатились по мне всполохами и истаяло маревом, не причинив вреда тушке.

В ответ я пустил пару своих «Копий», от стихий огня и воды, довершив атаку тандемом «Воздушных клинков». Сомневаюсь, что ему потребовалось бы так много, но второй цели я попросту не наблюдал. Даже ни единого простеца. Двор уже заволокло плотным чёрным дымом, евшим глаза, и изрядно ограничивающим видимость.

В нос ударило аппетитным запахом шашлыка. Помнится, после того как почувствовал подобное впервые, я несколько дней клял себя из-за обильного слюноотделения. Но сейчас меня не смутил даже заурчавший живот. А ведь только что завтракал. М-да. всё же странные порой случаются выверты сознания в бою.

— Суханов? — поинтересовался я.

— Сзади чисто, — послышался в голове голос компаньона.

Впрочем, я прекрасно слышал его и без «Разговорника». Он ведь в паре-тройке шагов у меня за спиной, а мы непроизвольно говорим достаточно громко.

— Левый фланг, чисто, — выдал Швецов.

— Правый фланг, чисто, — доложил Рудаков.

Разумеется противник там ещё имелся, но уже чуть дальше нас, а значит можно начать движение. Дым становился проблемой и сильно затруднял видимость. Мы двинулись вперёд плотной группой. Холопы сжимали в руках лупары, которые куда предпочтительней накоротке, но в бой не вступали. Их задача прикрывать нас и обилие целей ничуть не вскружило им головы. Вот если мы не будем успевать из-за отката плетений, тогда совсем другое дело.

По мере продвижения, башня оставалась слева. Задача Шевцова тут же усложнилась, так как нужно было контролировать дверь и множественные бойницы. Ну и такой момент, что нас могли полить чем-нибудь вроде разогретой смолы или расплавленного свинца. Конечно сомнительно, что они подобным озаботились заранее, но одарённый огневик справится с этой задачей за секунды.

Угу. Опять эти клятые «но» в защите. «Панцирь» или «Кольчуга» от подобного не спасали. Я вообще удивляюсь какого ляда тут ещё не додумались до использования огнемётов. Пламя-то огневику не навредит, а вот прилипшая к коже горячая жидкость, очень даже обожжёт.

В этой связи мы старались держаться от башни на почтительном расстоянии. Ну и ответственность на Шевцове нешуточная и в дальнейшем бою он уже не участвовал. Суханов так же отмалчивался, по-прежнему контролируя тыл. Турки вполне могли обежать башню, и ударить сзади. За каланчой, в направлении реки так же имелись как укрепления, так и позиции гаубиц. Я держал фронт, а Рудаков правый фланг, со стеной на валу.

Ч-чёрт! Ничего не видно. Как-то не ожидал, что дыма будет столько. На всякий случай ударил перед собой откатившимся «Шквалом». Волна плотного воздуха прошла от меня, гоня перед собой стену дыма. Вот только видимость от этого не улучшилась, так как с боков появились завихрения всё того же жирного бурого дыма пожарища. Зато можно быть увереным, что на пару десятков шагов перед нами не окажется турок.

И тут грохнул сначала один пушечный выстрел, потом второй, и следом третий. Быстро же их топчи^[7] пришли в себя. А главное, даже несмотря на дым ударили весьма точно. Впрочем, тут особо не разгуляться, и двор достаточно тесный, а ближняя картечь из короткого ствола гаубицы разлетается довольно широко. М-да. Похоже, что недостаточно, коль скоро прилетела таким плотным роем, сыпанувшим по мне тремя вёдрами гороха. Попаданий вышло столько, что «Панцирь» заметно просел.

В ответ я пустил веер «Огненных стрел» уже не заботясь о возгораниях, да ещё и «Шарами добавил». Бить вслепую оно вроде бы нерационально, но если они там готовят ещё пушки, то глядишь это их как минимум напугает, а как максимум кого-нибудь достанет. И судя по крикам, так оно и есть. Да чего так дыма-то много. Такое впечатление, что турки используют дымзавесу.

С Дона прилетел порыв ветра, быстро отнёсший в сторону основные клубы дыма и немного улучшив видимость. Я рассмотрел как несколько топчи спешно наводят на нас очередное орудие. На раздумья времени нет, плетения всё ещё в откате, поэтому я стеганул «Ледяной плетью», но не пытаясь захлестнуть противника, а срезать его.

Вышло знатно. Заряжал-то я на сильного одарённого, так что троих располовинило, а двоих опрокинуло вместе с серьёзно пострадавшей гаубицей. Если бы не она, то и этой парочке досталось бы на помидоры, а так только сбило бронзовым стволом, и судя по воплям, изрядно покалечило. Зато сам ствол однозначно только в переплавку.

Из-за домов по нам ударили из ружей, вокруг зажужжали пули, ну и я почувствовал несколько тычков в тело. Если честно, то не так уж и серьёзно, в сравнении с прошлыми разами. Впрочем, несмотря на изрядную потерю в щите, я всё ещё сохранил чуть больше половины щита, и по-прежнему представлял собой неуязвимый танк.

Ну-у. Почти. С некоторыми оговорками. Понятно в общем.

По хорошему, мне бы перекачать Силу из «Кольчуги» в «Панцирь», но сейчас как-то не до того. Едва сделав залп, турки бросились в рукопашную. Ну что сказать, припозднились они с этим. Раньше нужно было, пока плетения были в откате. Теперь же…

Сначала веером «Ледяных стрел» по ним ударил я, затем меня поддержал Рудаков. Сотня «Стрел», не так чтобы и мало, но сразили они далеко не всех. Поэтому не менее полусотни пехотинцев мы встретили очередными «Огненными валами». И в довершение врезали «Шарами». Это была последняя капля и янычары с криками ужаса бросились прочь, стремясь укрыться за домами.

Сзади раздался характерные хлопок и свист портала. Конечно это мог быть и кто-то из нашего полка. В конце концов в распоряжении Уфимцева имеется парочка воздушных шаров и намечать точки перехода с помощью «Дальнозоркости» умею не только я. Но имелась у меня уверенность, что это не свои. В подтверждение этого я расслышал характерные хлопки «Копий» и…

— Шелест, мой щит ушёл в ноль! — раздался в голове голос Суханова, а одновременно с этим я услышал хлопок ответной атаки.

— Миша, держи фронт! — оборачиваясь выкрикнул я.

— Зима, — выкрикнул Хруст.

И тут же сдвоенные хлопки, которые пристали уже «Шарам». Я даже успел их рассмотреть, как и осознать, что не успеваю что-либо предпринять. Зато успели Хруст и Зима. Первый подбил ногу Суханову, уронив его на землю, и одновременно оба холопа сомкнули плечи, прикрывая практически беззащитного одарённого.

«Огненные шары», пущенные двумя дюжими янычарами влетели в них, опав беспомощными всполохами по их «Панцирям». Но что-то мне подсказывало, что если щиты моих парней и не ушли в ноль, но близки к этому. Александр сейчас наверняка перекачивает Силу из «Кольчуги» в «Панцирь», но им такое не подвластно, и следующая атака для них может оказаться последней.

Мне и самому не помешало бы усилиться, но на это нет времени. Как некогда и прощупывать противников на предмет их потенциала. В любом случае мне не успеть перезарядить плетения, если в этом возникнет необходимость. Атакующие плетения вот-вот завершат откат, но сейчас я практически безоружен. Единственное доступное мне атакующее плетение, «Огненная плеть». Но и для его использования мне нужно сделать шаг влево, чтобы не попали под раздачу Клим и Алексей, прикрывшие Александра Фёдоровича. Времени на это нужно всего ничего, н-но…

— В правого! — выкрикнул Хруст.

И тут же скороговоркой прогрохотали четыре пистолетных выстрела. Дистанция плёвая, всего-то двадцать шагов, а стреляют мои ребята хорошо, выдав в сумме более четырёхсот люм. Без понятия какая по счёту пуля пробила «Панцирь», но у правого янычара вдруг подогнулись ноги и он рухнул на колени.

Это несколько обескуражило левого, что дало мне немного времени, для атаки. И наконец я стеганув по нему «Плетью». Огненный жгут охватил противника, и я пустил по каналу Силу, удерживая одарённого на месте. К моему удивлению воин оказался рангом выше меня, и без труда, с первой же попытки сбросил с себя плетение. Но атаку ему я всё же сбил и на освобождение ему понадобилось какое-то время.

Задержка вышла совсем небольшой, но достаточной чтобы в дело вступили Дымок и Угол. Прогрохотала очередная скороговорка четырёх пистолетных выстрелов и второй янычар скрутившись упал в пыль двора. Не удовлетворившись этим, я взмахнул руками отправляя в полёт пару контрольных «Воздушных клинков» точно им в головы. Чтобы с гарантией. Уж больно мне не понравилось то, с какой лёгкостью янычар избавился от пут.

Не успел я обернуться, чтобы продолжить нашу атаку, как через стену полезли наши стрелки. И когда только успели? Ведь от линии развёртывания до стен больше версты, чтобы артиллерия турок не добила. Но нет, дикопольцы уже спрыгивают во двор, и спешат к всё ещё открытой двери башни.

А нет, перед самым носом первых бойцов её захлопнули. В бойницу высунулся ковш и на стрелков пролилась разогретая смола, те тут же огласили округу душераздирающими криками. В проём откуда пришла беда тут же ударил «Огненный шар» и через мгновение под глухой хлопок оттуда выметнуло пыль и дым. Швецов среагировал с опозданием, но всё же посчитался с обидчиком.

Раненых оттащили в сторону, а я убрав одно из плетений, подготовил увесистую «Булаву». Удар в район засова, грохот, лязг треск и в достаточно узкой двери появился пролом, а сама она вздрогнула и чуть приоткрылась.

Один из стрелков подбежал к ней и потянул створку на себя, сместившись в сторону. В проём влетел очередной «Шар» На этот раз от Рудакова. Грохнуло и в пыльную взвесь влетели сразу несколько солдат, с пистолетами и клинками на перевес. Я указал автору удара и Швецову на башню, мол помогите, а сам с Сухановым двинулся к компактно расположенным строениям, где уже шла зачистка и вязали пленных.

— Кирилл Тимофеевич, вы тут какими судьбами? — окликнул я поручика Михеева, командира взвода из первой роты.

— Так я с командой охотников ещё с ночи тишком выдвинулся под стены и ждал когда вы начнёте веселье, чтобы как можно быстрее прийти вам на помощь.

— Не доверяет значит мне, Павел Александрович.

— Полноте, Пётр Анисимович. Коли не доверял бы, так и не отправил бы вас сюда, да и меня не стал бы бросать на штурм, с сотней охотников. Но тут ведь одно дело надавать по щам и совсем иное, повязать всю эту толпу.

— Согласен, мне эти заботы проще на вас сбросить. Но меня, господин полковник мог бы и упредить. Мы ведь не разобравшись могли и по вам вдарить.

— Ну, это уже к нему, — беззаботно отмахнулся поручик.

— Ладно, пойду гляну на ошпаренных бедолаг. Дымок!

— Я, ваше благородие, — отозвался мой молочный брат.

— Готовь шар, будем вразумлять народ на второй каланче.

— Слушаюсь.

Стрелкам досталось изрядно. К тому моменту когда я подошёл к ним, бой за каланчу уже завершился, и на всех этажах башни хозяйничали дикопольцы. А вот получившие ожоги, едва богу душу не отдали. Я даже пожалел, что сразу не пошёл к ним. Но, хвала создателю, успел. Костлявая пусть и нехотя, но всё же отступила, под напором моего «Лекаря».

Других пострадавших не нашлось, а потому я поспешил к аэростату, влез в подвесную и поднялся в воздух. Всего-то полсотни сажен, но мне этого хватило, чтобы наблюдать двор второй каланчи, до которой было порядка полуверсты.

Разумеется мёртвых пространств хватало, но артиллерийские позиции видны как на ладони. Вокруг гаубиц уже бегали топчи, все орудия наводились на первую каланчу. Похоже уже знают, что она под нашим полным контролем.

— Александр Фёдорович, передайте Кириллу Тимофеевичу, чтобы он укрыл своих людей и вы сами укройтесь. Турки вот-вот начнут обстрел.

— Принял.

Вот и ладушки, что принял. Понятно, что у нас защита такая, что вышибать людей нужно только прямым попаданием. Но к чему лишние затраты Силы, если этого можно избежать. Опять же, излишняя самоуверенность солдату не на пользу, пусть почаще земле кланяются, глядишь целее будут. Нам сейчас каждый человек дорог, а дальше так только дороже будет.

Я использовал «Дальнозоркость», сумев в деталях рассмотреть двор, после чего перезарядил свой «Огненный шар» под заряд в два люма. Ерунда, соответствующая гранате сорокопятки, но мне больше и не нужно. Тем паче, что с моей скоростью перезарядки пять с половиной люм в секунду, я мог развить едва ли не автоматический огонь.

Словом, мёртвых пространств во дворе правобережной каланчи хватало, что позволило спастись турецким топчи и янычарам. А вот их гаубицам повезло меньше. Нам не нужна их артиллерия. Бронза, та да, пригодится, но что ей станется от прямого попадания «Шара». Чуть оплавится, да и только. Словом, выстрелить турки так ни разу и не сумели, зато через Дон к ним уже устремилась вторая рота первого батальона. Им там и впредь стоять.

Глава 30

Ни о какой осаде не могло быть и речи. Это ведь подразумевает под собой блокаду Азова, на что у нас физически не хватало людей. Так что, нам оставался только штурм. Причём с риском подставить спину под возможный удар врага. Арслан-бей вполне мог выслать сильный отряд, чтобы тот подгадав момент напал с тылу.

Каланчи мы захватили по трём причинам. Первая, это банальная проба пера. Вторая, демонстрация туркам наших возможностей. И наконец, чтобы обезопасить свой тыл. Что ни говори, а несколько сотен янычар при серьёзной артиллерии, это весомый аргумент, которым лучше не пренебрегать. Опять же, отчего не уничтожить отдельные части противника, коль скоро представилась такая возможность. Да ещё и при условии, что мы не потеряли ни одного человека.

Разобравшись с каланчами, и оставив там по одному взводу при двух гаубицах, в качестве гарнизонов, Уфимцев продолжил движение и переправившись через реку Азовку вышел к крепости с южной стороны, наиболее подходящей для проведения штурма. Разумеется турки это понимали и данное направление являлось наиболее укреплённым. Но это с лихвой окупается удобством. Что до бастионов, рва, укреплённого вала и стен, то с такой задачей мы уж как-нибудь справимся. И взятие второй каланчи продемонстрировало это воочию.

Хотя конечно нас куда больше устроило бы, попытайся Арслан-бей помешать нашей переправе. Град уже зарекомендовал себя с исключительной стороны и мы могли бы хорошенько проредить ряды обороняющихся. Увы, турки не предоставили нам такой возможности. Их хватило только на то, чтобы разрушить мост и нам пришлось устраивать наплавной. В остальном мы переправились без малейшего противодействия со стороны противника.

Не сказать, что данный манёвр обрадовал рядовых. Что ни говори, а им опять пришлось махать лопатами, возводя новый укреплённый лагерь. И это при том, что их стало на полторы сотни меньше. Вот такие у нас приключились потери личного состава, хотя в полку нет ни одного убитого или раненого.

Пока личный состав обустраивался на новом месте, а надежды полковника Уфимцева на то, что его всё же атакуют, таяли на глазах, я не отсиживался в тылу. С одной стороны, бесполезное времяпрепровождение, с другой нечего туркам наблюдать за нами со стен ощущая себя в полной безопасности.

Поэтому я со своей группой переместился на правый берег Дона, оказавшись напротив крепости ввиду порта. Ну или всё же причалов, неподалёку от крепостного вала. Впрочем, это ничуть не мешало находиться у них четырём торговым парусным судам, и двум гребным фрегатам^[8]. Ещё парочка таких же в компании шести щебек^[9] стояла чуть поодаль на якорной стоянке.

Кто бы сомневался, что морские ворота будут охраняться и флотом в том числе. К слову, это увеличивает число защитников ещё минимум на полторы тысячи бойцов. Не такая уж и мелочь. Конечно стихия морячков абордаж, но если сойтись грудь в грудь, они и на суше не уступят янычарам. Да и пушки на их боту чего-то да стоят, а корабельные топчи в мастерстве даже превзойдут сухопутных.

Чуть в стороне на берегу целый ряд лодок и баркасов. Немало их рыскало и по реке, некоторые отчаливали уходя вверх по течению, иные наоборот возвращались. Азов поставляет достаточно большое количество солёной рыбы, и этот промысел здесь поставлен на широкую ногу. Именно донская чёрная икра в основе своей поставляется в метрополию и идёт дальше, на европейский рынок, потому что у Турции нет выхода к Каспию.

— Словно и нет под стенами вражеских войск, — наблюдая эту идиллическую картину, произнёс Суханов.

— И не говори, Волк, — хмыкнув согласился я.

Пора приучать компаньонов и холопов к новым позывным. Это непосредственно перед началом штурма оно было не ко времени, а сейчас уже вполне к месту.

— Может приблизимся и разворошим этот курятник? — предложил Рудаков.

— Всё бы тебе кур гонять, Лис, — подначил его Швецов.

— Лис, это не потому что за птицами бегаю, а отличаюсь умом и сообразительностью. Не то что некоторые, твердолобые. Потому наверное Кремнем и назвался.

— Кремень, значит крепкий, и звучит куда лучше, чем хитрозадый, — с лёгкостью вернул тот шпильку.

Я не вмешивался. Ни к чему. Подходы окрест контролируют холопы, так что пусть себе забавляются. Всё одно дел для них сейчас нет. Вышли мы на холме в полутора верстах от крепости, вне досягаемости артиллерии турок. Но и до них достать мог только я, дальность атаки компаньонов ограничивалась одной верстой.

— Приближаться не будем. Ни к чему лишний риск. С них и меня одного за глаза, — наконец произнёс я, прерывая перепалку.

Не откладывая дело в долгий ящик, я сформировал мощную «Булаву» и врезал под ватерлинию одного из фрегатов у причала. А следом ударил «Ледяным шаром» во второй. В смысле, запустил их по целям, которых они достигнут спустя сорок три секунды.

Угу. Вот такое медленное плетение. Скорость у этих плетений сопоставима, всего-то двенадцать с половиной сажен, плюс надбавки за ранги. Так что, в случае атаки с дальней дистанции, как сейчас, возможно уклониться даже кораблю. Разумеется, если он в движении и атака замечена.

Пока плетения летели к цели, я успел запустить ещё несколько десятков маломощных «Огненных шаров». Слетая с моей руки со скоростью «Шара» в секунду, они слились в алую строчку. Ну чисто мультфильм. Вот только происходит это в действительности и несут они с собой смерть. Каждый из них по силе взрыва подобен ручной гранате. Разве только без осколков, если не считать разбрасываемые комья земли и камешки.

Когда завершился откат «Булавы» и «Ледяного шара», я запустил во фрегаты по второму гостинцу, разве только поменял местами заряды. Затем вновь принялся метать «Шары» со скоростью пулемёта. Ну ладно, самозарядной винтовки. Какая разница, главное, что получалось не так затратно и обещало навести шороху.

Атаку заметили, на берегу поднялась суматоха, люди заметались в поисках укрытия, я же прекратив посылать маломощные заряды, начал менять плетение на более мощное. Решил поставить жирную точку.

«Булава» и «Шар» ударили точно туда, куда я и целился. Борта кораблей довольно толстые, рассчитаны на артиллерийский обстрел и пробить их не так просто, но только не в моём случае. Плетение сжатое до размера кулака без труда проломило преграду и в пробоину хлынула вода. Это не ядро, а потому не проникает в древесину, а выламывает её, и как результат, пробоины получаются больше.

Команда забегала по палубе, офицеры спешно отдают приказы. И должен заметить паника не наблюдается и в помине. Экипажу не впервой спасть свой корабль, от слаженности действий зависят их жизни, поэтому трусы и слюнтяи на кораблях не задерживаются. Во всяком случае, на военных и пиратских.

Второй фрегат постигла подобная участь. И пусть туда прилетел заряд помощнее, урон от него вышел вполне сопоставимым с «Булавой». Я уже говорил, что против построек, и деревянных в том числе, «Шары» не столь эффективны, как хотелось бы. Но пробоина вышла знатной и там.

Следом на берегу начали рваться «Шары». Эффект скорее психологический, их разрывы не причинили никакого вреда. Впрочем, я и не стремился нанести урон. Мы ведь собираемся захватить крепость, а потому нам лишние разрушения ни к чему. Главное ударить по нервам, дать понять, что они имеют дело с сильными одарёнными.

Об этом в первую очередь свидетельствует дистанция атаки. А то, что практически безлюдное основание вала подверглось обстрелу маломощных плетений, так это только демонстрация. Впрочем, вскоре туда же прилетело и серьёзный «Шар», снёсший солидный кусок грунта, прикрывающего каменную кладку.

Огонь, лёд и воздух. Это должно создать впечатление, что против них находится три высокоранговых одарённых. И как-то наплевать что Арслан-бей наверняка знает, о наличии в окружении великой княгини Долгоруковой универсала. У рядовых и горожан однозначно сложится мнение о сильной троице.

Наконец повторные заряды «Булавы» и «Ледяного шара» достигли фрегатов, добавив экипажам головной боли и сведя их старания по спасению кораблей к нулю. Я ничуть не сомневался в том, что корабли вскоре лягут на грунт.

— Шелест, а почему лёд и воздух, а не огонь? Сомневаюсь, что при твоей силе, им удалось бы управиться с пожарами, — не удержался от вопроса, Суханов.

На борту любого корабля непременно имеются огневики, как правило это командиры морской пехоты или абордажной команды. Причина как раз в том, что огнь является бичом для флота. Но наличие соответствующего одарённого, плюс помпы, решало вопрос с пожарами практически гарантированно.

Разумеется, зависит от ранга огневика, но факт остаётся фактом, на флотах всех стран отказались от зажигательных снарядов. И причина вовсе не в каком-то там международном запрете, это-то как раз никого не убедит, а в малой эффективности этого оружия.

— И почему фрегаты у берега, а не на якорной стоянке? — поддержал товарища Рудаков.

— Потому что, я не собираюсь их сжигать, нам эти корабли ещё поднимать и ставить под флаг её высочества. А на мелководье с этим управиться куда проще, — начал пояснять я. — Опять же, гребцы у турок непременно рабы, которых мы потребуем передать нам.

— Думаешь там все русские? — не удержался от вопроса уже Швецов.

— А нам без разницы, русские, французы, греки или ещё кто. Мы собираемся предоставить шанс осесть в этих краях всем без исключения. А не пожелают, всегда смогут заработать и оплатить свой переезд на родину. Турок-то мы отсюда прогоним, в этом никаких сомнений. Но землёй можно по-настоящему владеть и удержать её, только если её пашет крестьянин. Словом, нам нужно будет думать над тем, как заселить окрестности Азова. И тут уж, чем больше народу, тем лучше. А то, что иноземцы, это не так уж и страшно, — по обыкновению пожал я плечами.

Команды спешно покидали фрегаты всё больше погружающиеся в воду. Я отлично видел, что уводят и рабов, закованных в кандалы. Ещё бы, дорогой товар, между прочим. Одно дело если казнить кого в назидание, а вот так, бросить за здорово живёшь, глупость несусветная и расточительство.

Казалось бы, всего лишь две пробоины, которые вполне возможно заделать с помощью пластыря. Но похоже турки прекрасно отдавали себе отчёт в том, что я не позволю спасти корабли и их усилия приведут лишь к ненужным и безответным потерям. К тому же, фрегаты после можно будет и поднять, ну и к чему сейчас доводить до серьёзных повреждений.

Грохнуло орудие на одном из фрегатов и в нашу сторону полетело ядро, которое взрыло землю далеко в стороне, да ещё и со значительным недолётом. Всё же серьёзный разброс у местной артиллерии. Топчи внёс поправку и пальнул из другой пушки. На этот раз отклонение оказалось не столь значительным, но опять вышел недолёт.

На флотах довольно широко используют пушки, отличающиеся дальнобойностью. Это в немалой степени позволяет вести бой на большой дистанции, исключая использование среднеранговых одарённых. В то же время, согласно сегодняшней доктрине, тяжёлые ядра куда предпочтительней для проламывания бортов, чем бомбы. Я бы с этим поспорил, но кто я такой, чтобы учить местных. Объясним на практике. Впрочем, наши-то снаряды будут не только взрываться, но и пробивать борта. А, ладно, чего сейчас-то об этом.

Третье ядро дало наименьшее отклонение и не долетело до нас каких-то двести шагов. Что не удивительно, учитывая наше нахождение на возвышенности. Похоже это был предел и капитан наконец успокоился. Другие, видя безуспешный опыт, и вовсе не стали палить почём зря.

Тем временем корабли спешно снимались с якорей и заскользили вниз по течению, под дружные удары вёсел. Впрочем, гребцам недолго мучиться в одиночестве, палубная команда уже устремилась вверх по вантам фрегатов, а на щебеках начали поднимать реи, чтобы поймать в паруса попутный ветер.

Ну что сказать, в условиях когда нечего противопоставить сильному одарённому, это правильное решение. Я и сам так поступил бы. Что толку от гибели с гордо поднятой головой.

Разумеется имелся ещё вариант использовать высокоранговых одарённых. Но, похоже, что после гибели той парочки янычар, других столь же сильных бойцов в Азове попросту не осталось. Можно конечно прислать и из Константинополя, в конце концов порталу без разницы как далеко устраивать переход, на три версты, от крепости до двора каланчи, или за тысячи. Усилия одинаковые.

Но похоже, мы пока не так сильно заинтересовали турок, или к нам присматриваются после потери той парочки одарённых. По моим прикидкам, основанным на схватке с Мехмедом, их ранг был никак не меньше одиннадцатого. Просто они не ожидали, что наша шкура окажется настолько толстой.

К слову, та парочка вызвала у меня кое-какие вопросы. Для начала, судя по форме, это были байрактары, эквивалент нашего прапорщика. Столь низкий чин при их рангах и возрасте… Вот как-то это не вязалось, потому что высокоранговых обычно старались выделить, обласкать и приблизить. А эти получались простые служаки.

— Шелест, ты им так и позволишь уйти? — удивился Суханов, кивнув в сторону идущих по реке кораблей.

— Далеко не уйдут, встанут в море, так, чтобы мы их не достали, на том и успокоятся. А топить их… Арслан-бею понадобится транспорт чтобы вывезти людей. Опять же, рабы гребцы, нам совсем не помешают. На каждой щебеке их минимум по восемьдесят человек, на фрегатах около полусотни. Выходит порядка шестьсот крепких мужчин, которые нам пригодятся.

— А купцы и не думают отчаливать. Побегали чего-то, помахали руками и успокоились, — заметил Швецов.

— Так их никто и не собирается трогать, — пожал я плечами. — Ладно, шороху навели, пора и честь знать, — наконец принял я решение.

Мгновение и передо мной возник портал. Ещё три хлопка, и такие же появились перед компаньонами. Я шагнул вперёд, следом Дымок, и портал за нашими спинами схлопнулся. М-да. Возможно мы вернулись и рано.

Лагерь походил на растревоженный улей. Тут царила уже привычная суета, каковая возникала в конце каждого пятидесятивёрстного перехода. Ну что тут сказать, никто не обещал что будет легко.

Ничего. Завтрашний день принадлежит мне с компаньонами и артиллеристам, так как предстоит бомбардировка турецких бастионов. Сначала мы их загоним под веник, а послезавтра, с утра, отдохнувшие и взбодрившиеся стрелки пойдут на приступ. Что-то мне подсказывает, что времени у нас осталось не так уж и много. И вообще, как-то уж слишком пассивно ведёт себя Арслан-бей.

* * *

— Разрешите, ваше величество, — приоткрыв дверь рабочего кабинета, спросил Шешковский.

— Ну чего ты заглядываешь, как нашкодивший кот? Заходи уж. Коли звал, знать хочу тебя видеть, — с лёгким раздражением, произнёс император.

Второе лицо Тайной канцелярии вошёл в кабинет, и подойдя к большому рабочему столу, за которым восседал самодержец, отвесил долженствующий поклон. Он имел право напрямую обращаться к императору, но всё же предпочитал не прыгать через голову своего начальника, и все свои соображения доносил до государя через Шувалова. Но тот посчитал вопрос достаточно скользким, чтобы брать ответственность на себя, и выставил перед собой исполнителя.

— Ты уверен в этом? — приподняв знакомый лист бумаги, спросил Романов.

— Так точно, ваше величество.

— Выходит, обошёл-таки щенок и тебя, и всю твою Тайную канцелярию.

— Не я начальник Канцелярия тайных и розыскных дел, ваше величество.

— Зубы не заговаривай. Удобно устроился. Твори что угодно, гуляй от вольного, а ответ держать иному.

— Простите, государь. — поклонился дьяк.

— Как такое случилось? — Пётр Иванович опять ткнул пальцем в бумагу, исписанную убористым почерком самого Шешковского.

— Мальчишка умён, осмотрителен и изворотлив. О чём я неоднократно докладывал. Сумел-таки паршивец обвести меня вокруг пальца. Если бы не ваш приказ, мы бы взяли его под стражу…

— Знаю, — махнув рукой, перебил его император. — Написано тут тобою не так уж и много. Скажи, что он за человек? Умысел против трона имеет? Может обернуть оружие против России?

— Нет. Ничего подобного нет и близко. Но уже одно то, что он из поскрёбышей сумел вырасти до десятого ранга…

— Не он один такой сильный из низов вознёсся. И кому, как не тебе это знать. Ты мне иное скажи, коли Мария одна против Батал-паши встанет, он останется верен присяге?

— Тут сомнений никаких, Ярцев станет драться до конца. Но я полагаю, что он владеет таким знаниями, каковые никак нельзя выпускать из под контроля. А коли не выйдет подмять под себя, тогда уж он не должен достаться никому.

— Мне он и великая княгиня нужны там, где есть. Руки у меня европейскими державами связаны, а тут Батал-паша с ятаганом в спину зашёл. Если хотя бы в этот год они сумеют его на себя отвлечь, то на будущий турецкий султан и сам семь раз подумает, прежде чем затевать со мной свару. Ты лучше скажи мне, Степан Иванович, если мальчишка поднимется до одиннадцатого ранга, сможешь взять его?

— Смогу государь. Давид считай голым вышел против Голиафа, а сразил его. Так что, великая сила ещё ничего не значит.

— Только мне труп его без надобности.

— Значит, вместо пращи мы возьмём сеть, а после умаслим, да убаюкаем. Только я полагаю, что брать его нужно немедля.

— Немедля, мне нужно с Батал-пашой решить. Дикопольский полк конечно крепкий орешек, только у турок пятьдесят тысяч янычар и двадцать ногаев, да за спиной гарнизон Азова в шесть. Два дня, много, три, и турецкая армия будет под стенами крепости. Ногаи могут и скорее управиться. Так что, Долгоруковой каждый боец потребен будет. И коли суждено им там лечь, я хочу чтобы турки кровью умылись. Это сейчас самое главное. А потому следи. Подсылов подводи и держи руку на пульсе.

— Я всё понял государь.

— Вот и хорошо, что понял.

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/323898

Примечания

1

Габион — элемент фортификационных сооружений, плетёная корзина без дна, заполненная землёй или камнями, которыми прикрывают позиции при обороне или осаде.

(обратно)

2

Линия — 1/10 дюйма, равна 2.54 миллиметра

(обратно)

3

Шпицрутены — телесное наказание изначально гибкой лозой, позже шомполами, так называемый «прогон сквозь строй».

(обратно)

4

Дюйм — 25.4 миллиметра.

(обратно)

6

Калга-султан — второй по значимости титул в крымском ханстве после хана. Назначался ханом из числа братьев, сыновей или племянников.

(обратно)

7

Топчи — турецкие канониры.

(обратно)

8

Гребной фрегат — парусно-гребное судно, имеющее артиллерийскую палубу, парусное вооружение фрегата и вёсла.

(обратно)

9

Щебека — парусно-гребное средиземноморское судно, родственное галере.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

*** Примечания ***