Красные врата [Виктор Глебов] (fb2) читать онлайн

Некромант: Красные врата

Глава 1

Тень внезапно метнулась вниз по колонне. Перебирая суставчатыми лапами, к Ирдегусу приближался гигантский паук. Тёмно-синее брюшко было покрыто жесткими волосами, головогрудь — утыкана острыми шипами, подрагивающие жвала хищно роняли нити едко-зелёной, дурно пахнущей слюны.

Когда колдун бросился к треножнику, за его спиной тяжело спрыгнуло на груды золота чудовище. С шипением оно двинулось за ним.

Ирдегус оказался между стойками треножника и остановился. Обернувшись, он наблюдал за тем, как паук приближается, оставляя на сокровищах вязкую слизь. Его оранжевые выпуклые глаза казались драгоценными камнями, усыпавшими гладкую блестящую головогрудь. Чудовище на мгновение замерло, словно рассматривая человека, а затем рвануло вперёд и с разбегу ударилось в треножник. Ирдегус невольно зажмурился. Его обдало смрадом. Конструкция, служащая подставкой для Арландорна, покачнулась и начала падать, стремительно набирая скорость. Через секунду легендарный самоцвет, кувыркаясь, улетел в темноту, а треножник с грохотом рухнул на сундуки и доспехи, разбив их вдребезги и обдав Ирдегуса и паука дождём монет и драгоценных камней.

Встретившись взглядом с чудовищем, колдун побежал вдоль образованного тремя стойками коридора. Паук попытался протиснуться следом, но оказался слишком велик. Тогда монстр двинулся в обход, хищно шевеля жвалами и стуча ногами. Ирдегус понял, что спастись бегством не удастся. Тогда он решил опередить своего преследователя и бросился в темноту — туда, где исчез Арландорн. Уходить без него он не желал.

Ирдегус перескакивал через сокровища, спотыкался, получал синяки и ссадины, но не смел оглянуться, хоть и слышал за собой громкий нетерпеливый стрекот.

И вдруг он увидел его! Арландорн слабо светился — если бы не это, колдун никогда не нашёл бы его среди сокровищ. Ирдегус поразился, что камень светится сам, собственным, а не отражённым блеском. Нагнувшись, он подхватил его и уже сделал шаг, чтобы продолжить бегство, но мгновение промедления стало роковым — тонкое жало ударило между лопаток, причиняя нестерпимую боль! Ирдегус почувствовал, как обжигающий яд проникает в тело, но нашёл в себе силы, сжав камень, обернуться к чудовищу лицом. Жало выскользнуло из его тела, открыв путь крови. Одежда прилипла, мгновенно намокнув.

Оранжевые бусины глаз смотрели прямо на колдуна. В них читалось торжество. Вдруг паук дёрнулся, попятился, присел, замотал головогрудью, а затем развернулся и скрылся в темноте. Ирдегус рухнул на колени, чувствуя, что жизнь стремительно уходит из него. Он почувствовал в ладони тепло и, опустив глаза, только теперь заметил, что Арландорн светится гораздо ярче, чем прежде. Видимо, его свет и напугал паука, заставив убраться. Но чудовище наверняка находилось где-то поблизости. Ирдегус огляделся и покрепче сжал спасительный самоцвет. Он вдруг подумал, что уже должен был умереть — одежда на спине была насквозь мокрой от крови. Но вместо этого он ощущал в себе новые силы — они втекали в него из кристалла, который он держал в ладони. «Магия⁈» — пронеслось у Ирдегуса в голове. Возможно, здесь, в недрах Копей, творились вещи, о которых наземные жители не имели никакого представления.

Встав на ноги и подняв Арландорн повыше, Ирдегус двинулся туда, где, по его представлению, находился выход, надеясь, что там ему не встретятся разъярённые рудокопы. Паук больше не появлялся. У ворот тоже никого не было. Вздохнув с облегчением, Ирдегус подобрал мешок, палицу и сел на коня. Расстаться с Арландорном в такой близости от логова чудовищного стража он не решился. Только достигнув колеса-подъёмника, он убрал камень в мешок и въехал в проплывавшую мимо пустую люльку.

Ирдегус беспрепятственно покинул Стальные Копи. По пути ему попадались обезумевшие рудокопы, с тупым безразличием сидевшие на земле, уставившись на свои шевелящиеся языки, в истерике катавшиеся по улицам, бредущие, не разбирая дороги, с написанным на лицах отчаянием. Пару раз колдун заметил на полу пещер отрезанные языки, ещё шевелящие чёрными ножками и оставляющие за собой кровавый след.

Он выехал из Внешнего Города, жители которого не подозревали о постигшем их сородичей несчастье. Они жили своей жизнью, прогуливаясь между домами и поглядывая друг на друга, на выложенные на прилавках товары и на небо, расцвеченное золотыми и розовыми лучами заходящего солнца.

Ирдегуса ждал путь назад, в Кар-Мардун. Колдун торжествовал победу, поминутно нащупывая через холстину мешка Арландорн. Его рана болела, но кровь остановилась. Лечить её придётся теперь только в замке: в дороге невозможно раздобыть нужных для приготовления целебных снадобий ингредиентов.

Несмотря на то, что Мард-Риб «наградил» его очень долгой жизнью, он не оградил предателя от болезней и боли. Поэтому Ирдегус страдал от раны так же, как и любой другой человек. Впрочем, иной на его месте, вероятно, уже умер бы.

Итак, победа осталась за Ирдегусом, и он даже улыбнулся, хотя самоцвет достался ему отнюдь не дёшево — стал причиной беспрерывных страданий, которые превращали жизнь в сущий ад.

Чтобы избавиться от них, колдун спешил в свой замок, нещадно нахлёстывая коня.

Глава 2

— Рэмдал, я рада тебя видеть! — Ниголея сделала три шага навстречу брату и протянула тонкую изящную руку.

Высокий темноволосый воин легко пожал её и улыбнулся.

— Здравствуй, сестричка! Как поживаешь? Слышал, у нас гость. Неужели тот самый, которого напророчил колдун?

— Да, это он. Жаль, что тебя не было, когда Колмер привёз его.

— Этот Воин для Особых Поручений? Ты послала его? — лесовик удивлённо поднял бровь. — Значит, ты веришь магу? Или наоборот?

— Скорее, последнее, — призналась Ниголея. — Но нельзя упускать его слова из виду, ведь ты сам убедился, что пираты действительно собрали армию.

Рэмдал помрачнел. Он только час как вернулся из разведки и видел вражеское воинство своими глазами.

— Ты права, — сказал он, заложив руки за спину и подходя к распахнутому высокому окну. — И она весьма многочисленна. Не понимаю, откуда они берутся! — добавил он с досадой. — Я думал, мы перебили почти всех в последней битве.

— Увы, сброда вокруг слишком много. Пустошь рождает мерзавцев даже чаще, чем чудовищ. Но теперь это не имеет значения. Главное — защитить Туманный Бор!

— Почему ты считаешь, будто человек, какой-то бродяга, сможет сделать это лучше нас⁈ — бросил Рэмдал раздражённо. — Да ему вообще наплевать на наш лес!

— Возможно, но почему колдун назвал его?

— Кто знает. Может, они заодно, и в ответственный момент этот самый Рогбольд, или как его там, предаст нас.

— Это приходило мне в голову, — Ниголея подошла и встала рядом. Из окна открывался вид на изумрудное море колышущихся крон. Над ними летали различные птицы, оперение некоторых сверкало на солнце подобно драгоценным камням. В балках лежал молочный туман, воздух был свеж и наполнен ароматом цветов, поднимавшимся из дворцового сада. — Но мы ничего не узнаем, пока не рискнём.

— А стоит? — Рэмдал заглянул сестре в глаза. — Не лучше ли не полагаться на чужие советы и сделать всё самим, как прежде? До сих пор у нас хватало сил противостоять пиратам, — лесовик выговорил последнее слово с отвращением — словно сплюнул.

— Да, я знаю. Но Рогбольд пока не согласился помогать нам. Его тоже удивило то, что колдун сказал о нём.

— Ну, конечно! — усмехнулся Рэмдал.

— Полагаю, мы начнём своими силами, а там посмотрим, — проговорила Ниголея. — Надеюсь, нам удастся отразить нападение, не прибегая к сомнительным пророчествам.

Рэмдал кивнул.

— Я рад, что ты приняла это решение. Колдун слишком подозрителен. А человек, которого он рекомендовал, мог изобразить удивление. Ему нельзя доверять.

— Конечно, нет, — согласилась Ниголея.

— Кого ты поставишь во главе нашей армии?

— Тебя, брат, — королева направилась к трону, тонувшему в сумраке: в зале не зажгли светильников, и, несмотря на то что был день, вокруг царил полумрак.

— Благодарю, — Рэмдал проводил её долгим взглядом. — Я не подведу.

— Знаю.

— Мне жаль, что твой муж погиб, — проговорил Рэмдал, немного помолчав. — Он был храбрым и могучим воином и справился бы с командованием лучше меня.

— Ты мог бы не напоминать мне, — Ниголея села на трон и, не поднимая глаз, расправила складки платья. — Впрочем, ты прав. Он действительно был великим воином.

Она знала, что брат говорит не совсем искренне. Несмотря на то что Рэмдал любил и уважал её мужа, он всегда относился к нему с чувством соперничества — как номер второй к признанному лидеру. И поэтому Ниголея не сомневалась, что брат уверен, будто может справиться с пиратами не хуже Арданея. Но она понимала брата и любила его — почти так же сильно, как погибшего мужа, поэтому поспешила отогнать от себя эти мысли и ласково улыбнулась.

— Я уверена, что у нас нет лучшего полководца, чем ты, — сказала она.

— Позволь проститься. Нужно приготовить войска. Ты подпишешь приказ о моём назначении?

— Да, он будет готов не позднее обеда. Я пришлю его тебе.

— Желаю королеве здравствовать.

— И тебе того же, брат.

Рэмдал быстро поклонился и вышел, плотно притворив за собой дверь.

Ниголея глубоко вздохнула и закрыла лицо руками. Она не плакала, просто очень устала, и ей хотелось пойти в свои покои и лечь в постель, а не расхаживать по замку, раздавая приказы.

Рэмдал был хорошим воином и талантливым тактиком, но он напоминал Ниголее мальчишку, получившего новую игрушку — ту, о которой давно мечтал. Как бы он не погубил армию, стараясь доказать всем, что ничем не хуже Арданея!

В окно влетела красивая птица с тёмно-синим блестящим оперением и длинным золотым хвостом. На голове у неё покачивался оранжевый венчик перьев, а большие круглые глаза казались бездонными агатами.

Королева взглянула на неё и улыбнулась. Всё-таки, Пустошь порождала не только уродства. И королевский сад — лучшее тому доказательство.

Птица опустилась на подоконник и засеменила к трону, кося одним глазом. Роскошный хвост волочился по полу.

— А ты смелая, — сказала Ниголея. — Даже слишком.

Птица остановилась, расправив крылья. Перья сверкнули золотом и изумрудом.

— Не бойся, — подбодрила её королева.

— Бояться следует тебе, — неожиданно отозвалась птица.

Ниголея вскочила на ноги и открыла рот, чтобы позвать телохранителей, но замерла, не в силах произнести ни звука. Нет, она не чувствовала себя околдованной, просто её заинтересовала удивительная птица. Вероятно, она прилетела сказать ей что-то важное. Женщина молча посмотрела в глаза незваной гостье.

— Не думай, что я хочу причинить тебе вред, — сказала та, поворачивая к Ниголее голову то правым, то левым глазом. — Для этого есть другие способы. Проще и быстрее. Да и сама подумай: стал бы я с тобой разговаривать?

«Ага, значит, это мужчина!»

— Я прилетел сказать тебе: не слушай брата. Он не знает, о чём говорит. Его желание самому защитить Туманный Бор понятно, и недоверие к чужакам тоже объяснимо, но вам не устоять против пиратов. Не в этот раз. Даже если вы все выступите против них, они одолеют.

— Откуда тебе знать? — нахмурилась Ниголея. Слова птицы ей не понравились. — Тебя послал тот колдун, что уже приходил?

— Нет, он не посылал меня. Это я и есть, — птица снова расправила крылья, словно демонстрируя себя. — Ты ведь не думаешь, что настоящая птица может разговаривать, королева? — в голосе послышалась насмешка.

Ниголея почувствовала, как краска бросилась в лицо. Каков наглец!

— И ты снова осмелился появиться здесь⁈ — прошипела она, сжимая кулаки.

— Почему бы и нет? — птица склонила голову, в глазу сверкнула искра. — Помнится, в прошлый раз это сошло мне с рук.

— Я не обязана верить тебе. Откуда мне знать, что этот Рогбольд не подослан тобой?

— Ниоткуда. Но у тебя не останется выхода, когда пираты разобьют армию твоего брата. Но, возможно, тогда станет уже поздно, потому что Рогбольду некого будет вести в бой. Подумай, королева, ты в ответе не только за Эльдор, но за весь лес. Он прекрасен — истинный оазис посреди Пустоши! Сохранить его — твоя святая обязанность.

Ниголея вздрогнула: слова колдуна буквально повторяли её собственные мысли!

— Пираты не пощадят никого, — продолжала птица, — ни животных, ни деревьев. Ты знаешь, что я прав.

— В этом — возможно, — нехотя согласилась женщина.

— Я сказал. Как поступить, решай сама, — птица захлопала крыльями, взлетела и направилась к окну. — Но знай, что я не лгу! — крикнула она напоследок. — Только Рогбольд принесёт вам победу!

Ниголея проводила птицу взглядом, наполненным слезами отчаяния. Она снова не знала, что делать. Как всё-таки жаль, что погиб Арданей! Королева закрыла лицо руками и на этот раз действительно разрыдалась — тихо, но горько.

Глава 3

— Господин, вас хочет видеть какой-то человек, — слуга низко поклонился.

Ирдегус поднял на него удивлённый взгляд.

— Он назвался?

— Нет, господин, сказал только, что вы его ждёте.

— Вот как? — Ирдегус нахмурился. Незваных гостей он не любил. — Не помню, чтобы назначал кому-то встречу. Ну что ж, пусть войдёт.

Слуга выскользнул за дверь, и через пару минут в комнату вошёл высокий мужчина в длинном тёмном плаще, под которым поблескивала тонкая серебряная кольчуга — скорее украшение, чем настоящая защита. Его лицо скрывал просторный капюшон, но было ясно, что посетитель уже немолод — об этом свидетельствовали кисти рук, морщинистые и узловатые.

— А, это ты, — протянул Ирдегус и указал на кресло. — Присаживайся, — он держал в руках чашу-курильницу, из которой струился плотный розовый дым.

Время от времени Ирдегус подносил её к лицу и делал глубокий вдох — это облегчало страдания, которые причиняла ему так и не зажившая рана, нанесённая гигантским пауком, сторожившим сокровищницу рудокопов. И откуда они только притащили в подгорный город такую жуткую и опасную тварь⁈ Наверняка, нашли в каких-нибудь дебрях Пустоши, ещё кишащей всевозможными монстрами!

Колдовские зелья, приготовленные колдуном, снимали боль и позволяли отвлечься, но не излечивали полностью. Очевидно, яд успел проникнуть слишком глубоко, и у Ирдегуса не было уверенности, что когда-нибудь он сможет окончательно победить этот недуг. Если это случится, то судьба сыграет с ним жестокую шутку: получится, что, стремясь избежать вечных мук в Рашохе, он сам превратил свою жизнь в ад. Не касайся дело его лично, Ирдегус по достоинству оценил бы иронию положения, но сейчас он думал только о том, чтобы облегчить боль.

— Благодарю, — посетитель слегка кивнул и расположился в кресле. — Вижу, ты не в добром здравии.

— Увы. Но ты же пришёл не ради того, чтобы обсуждать, насколько я близок к смерти?

Посетитель издал короткий сухой смешок.

— Разумеется, нет. Меня интересует совсем другое.

— Думаю, я догадываюсь, о чём пойдёт речь, — Ирдегус раздражённо поставил курильницу и опёрся рукой о край стола. — Итак, ты снова будешь торопить меня с оплатой?

— Боюсь, да. А что я могу поделать? Братья торопят меня. Наш орден нуждается в деньгах.

— Все в них нуждаются, — заметил Ирдегус. — А вы ещё не до конца выполнили условия сделки.

— Но ведь армия почти готова. Пятьдесят восемь тысяч наёмников — огромная цифра. Насколько я знаю, ни у кого никогда не было такой.

Ирдегус усмехнулся.

— В древности эта цифра показалась бы смехотворной, — заметил он.

Собеседника его слова задели.

— Тем не менее, армия внушительная, — сказал он холодно. — И должен…

— Мне всё равно, из кого вы её набрали! — нетерпеливо перебил Ирдегус. — И безразлично, насколько она, по-вашему, велика. Мне нужно семьдесят тысяч и не меньше! Вы получили аванс, очень значительный аванс. И я жду, когда вы окончательно выполните то, что обещали. Тогда и поговорим о расчёте.

— Что ж, хорошо, — посетитель поднялся. — Тогда я прощаюсь. Но должен заметить, что некоторые братья могут не согласиться с твоим решением.

Тон у него был сух, как пустыня.

— Это их дело! — махнул рукой Ирдегус. — Не будет армии — не будет оплаты. Так и передай им, если их мнение действительно что-то значит.

Человек повернулся и вышел, оставив дверь открытой. Тут же явился слуга и замер на пороге:

— Не угодно ли господину отдать какие-либо приказания?

— Нет! Ступай прочь!

Оставшись в одиночестве, Ирдегус схватил чашу, вышел на балкон и окинул взглядом свои владения: замок и прилегавшие к нему земли, на которых день и ночь шла работа: из кузниц поднимался дым, в плавильнях обливались потом рабы. Они ковали части големов, собирали их, вооружали, затем переносили в зал, где они хранились, и где находился Паук, заливавший мертвенно-синим светом птичьи головы пустых, неподвижных воинов.

У самого горизонта сверкало, подобно зеркалу, Холодное море, по которому скользили корабли, выпятив белые паруса. Одни из них направлялись в Малдонию или на восток, другие, наоборот, скоро должны были причалить. Но ни один не приставал к берегу, край которого был виден Ирдегусу — земли Кар-Мардуна считались проклятыми, и частица правды в этом была, ибо в них водились уродливые твари, невиданные животные и прочая нечисть. По этой причине Ирдегус и выбрал Ничейную землю своим пристанищем: никто посторонний не побеспокоит его здесь и не сунет любопытный нос в дела колдуна. А с чудовищами он справлялся без особого труда, так что вскоре они стали стороной обходить мрачный замок.

Ирдегус поднёс курильницу к лицу, вдохнул розовый дым и прикрыл глаза, чувствуя, как боль уходит, чтобы затаиться в глубине сознания. Он знал, что она скоро вернётся, и потому эти мгновения блаженства были ему особенно приятны.

В памяти колдуна всплыло женское лицо: молодое, улыбающееся, с большими чёрными глазами и тонкими бровями, похожими на крылья чайки. Волнистые волосы струились вдоль смуглых щёк, падая на стройную шею и нежные плечи. Как же её звали? Ирдегус попытался вспомнить, но в голове вертелись только слоги, из которых никак не складывалось имя. Колдун был удивлён: неужели прошло так много времени, что он забыл, как звали ту единственную, которую он любил, которую потерял, из-за которой возненавидел ничтожный, грязный и жестокий мир, в котором были вынуждены жить и страдать двое влюблённых⁈ Да, это было так — он забыл… Ирдегус не мог в это поверить, но факт оставался фактом. Имя, имя! — твердил колдун, словно был обязан вспомнить его. Словно забыть его было бы величайшим предательством, какое мог видеть свет. Аша… аса… афа… афе… Ашаса… Ашахэ! Да, точно, именно так! Ирдегус радостно рассмеялся и неожиданно для себя прослезился. Ашахэ! Маленькая, хрупкая, чудная девочка, которую он так любил, что взял на душу первых грех в своей жизни — убил всех, кто мучил и лишил её жизни. О! Они пожалели о том, что сделали! Об этом Ирдегус позаботился. Он видел животный страх на лицах своих жертв, ужас, исказивший их черты, превративший человеческие лица в уродливые маски. Они все получили по заслугам. Хотя Ирдегус и был убеждён, что не существовало кары, достойной их. Но он сделал, что мог.

За что же Мард-Риб хотел обречь его на вечные муки в Рашохе? Разве он поступил не по справедливости? Неужели он должен был простить этих животных, растерзавших его маленькую Ашахэ⁈ Нет, это было невозможно!!

Из-за таких, как Мард-Риб, с их философией попустительства злу, убийцы чувствовали себя свободно. Ирдегус ненавидел сына Яфры за это. За это он предал его. Да, теперь он вспомнил: дело было не в наслаждениях, которые порицал Несущий Свет, а в его идее непротивления. Какая чушь! Ирдегус резко развернулся и вошёл в комнату. Вдохнув дым, он тяжело опустился в кресло и прикрыл веки. Зло должно уничтожаться! Так он считал. Если мир жесток к тебе, ты должен стать ещё более жестоким. Ты — либо жертва, либо охотник. Третьего не дано. Этот урок он усвоил давно. Именно он заставил его стать тем, кем он теперь являлся — чёрным магом, готовящимся столкнуть легионы владыки тьмы с Мард-Рибом. Посмотрим тогда, как Несущий Свет сдастся на милость победителя, как он не ответит на направленное против него самого насилие! Легко проповедовать смирение, если ты можешь в любой момент превратиться в золотую птицу и сбежать на небо. А попробуй совладать с повелителем хаоса и его ракшасами! Мард-Риб думает, что легионы тьмы пройдут мимо небесного дворца его отца, но что, если они ворвутся в покои махараджи? Ирдегус был убеждён, что Мард-Рибу придётся вступить в бой, и тогда всем станет ясно, что он — лицемер, который не следует собственной религии.

Колдун сделал ещё один глубокий вдох и оставил чашу. Действия должно хватить на некоторое время. Нужно успеть насладиться минутами без боли.

Глава 4

Воин в помятых и посечённых латах сидел в глубоком кресле и потягивал из кубка горячее вино. Его бледные пальцы были тонкими и казались выточенными из мрамора — как и лицо с ястребиным носом и резко очерченными губами.

В камине полыхал огонь, бросая оранжевые и багровые отсветы на фрески и шпалеры, украшавшие стены, сложенные из простого грубого камня. В железных уключинах горели масляные светильники. В них добавляли благовония, и поэтому комнату наполнял тонкий приятный аромат.

— Как продвигаются наши дела? — человек с тихим стуком поставил кубок на подлокотник, прищурил глаза и смерил Ирдегуса холодным взглядом. — Надеюсь, ты помнишь, что мы зависим от сроков. Всё нужно сделать вовремя.

— Я заинтересован в этом не меньше, чем ты, — колдун нетерпеливо помешал кочергой угли в камине. — Но что я могу поделать⁈ Наёмники собираются медленно, жрецы требуют денег, а упрямые лесовики, заигравшиеся в сраных эльфов, не желают признавать своим предводителем человека. Наверное, пиратам придётся разбить их на рубеже Туманного Бора, чтобы эти дебилы с изысканными речами поняли, наконец, что и маги могут говорить правду!

— Мне стоило большого труда узнать, где на этот раз будет снесено яйцо, — человек медленно моргнул, затем поднёс кубок к бледным губам и сделал маленький глоток. — Другой такой возможности не представится в ближайшие пятьсот лет.

— Знаю! — Ирдегус раздражённо махнул рукой и сел в кресло напротив. — Меня это злит не меньше, чем тебя. Но мы зависим от слишком многих и многого.

— К сожалению, этого не избежать. Я знаю, что искать нужно в Вайтандаре, но где именно — не известно никому.

— Лесная королева, эта идиотка с комплексом неполноценности, портит нам всё дело своим недоверием. Я мог бы давно уже вручить этому Рогбольду фламберг, но она упорно не желает верить моим предсказаниям.

— Когда Наездники-на-Змеях разобьют их, ей придётся поставить его во главе остатков своей армии.

— Вероятно. Но я не уверен, что эти самые остатки ещё будут на что-то способны.

— Позаботься об этом. Пусть число пиратов поубавится.

— Как я это сделаю?

Собеседник Ирдегуса пожал плечами.

— Для этого существует множество способов, — сказал он. — Например, яд. Полагаю, ты сможешь обеспечить лесовикам и нашему избраннику победу, если приложишь немного усилий, — гость улыбнулся, продемонстрировав белоснежные зубы и острые удлинённые клыки.

Ирдегус невольно вздрогнул. Он так и не смог привыкнуть к тому, что его собеседник — вампир. Эта мысль не покидала его, когда он находился в его обществе.

— Я специально проделал долгий путь в твой замок, — сказал носферату, постукивая ногтем по краю кубка, — чтобы убедиться, что всё идёт благополучно. Я бы остался здесь… пока. Мне хочется быть в курсе событий.

Колдун замялся.

— Э-э… надолго? То есть, конечно, оставайся. Я прикажу приготовить тебе комнату.

— Я рад, что ты так гостеприимен. К сожалению, того же нельзя сказать об остальном Кар-Мардуне. По дороге сюда меня пытались ограбить, — вампир усмехнулся.

— Что⁈ Как⁈ — Ирдегус поднял на него запавшие глаза, вокруг которых темнели круги — результат медленного действия паучьего яда.

Вампир пожал плечами.

— Очень просто. Какие-то потерпевшие крушение матросы. Мне пришлось задержаться, чтобы потолковать с ними.

— Это весьма прискорбно. Надеюсь, наглецы получили по заслугам?

— Увы, нет. Пришлось просто убить их.

— О! — Ирдегус закашлялся. — Понятно.

— Итак, скоро рассветёт. Мне пора на покой. Распорядись, чтобы моего возницу прислали ко мне в комнату, — носферату легко поднялся. — Как можно скорее.

— Разумеется. Я позабочусь.

Вампир вышел из комнаты, Ирдегус последовал за ним. Вызвав слугу, он приказал отвести гостя на следующий этаж и помочь устроится в одной из многочисленных комнат замка.

— Может быть, ты хочешь… подкрепиться? — спросил он перед тем, как проститься с вампиром. — У меня есть пара бездельников-рабов, которых не жалко.

— Не стоит. Я редко ем. Раз в два месяца, не чаще.

Ирдегус вздохнул с облегчением. Рабов он предлагал, так как опасался сам стать жертвой носферату: кто знает, способен ли этот монстр совладать со своим голодом? Ну, или жаждой…

— Спокойного дня, — сказал вампир, кивнув. — Надеюсь, ты ложишься поздно. Мне бы хотелось зайти к тебе вечером.

Ирдегус невольно похолодел.

— Конечно, — он заставил себя вымученно улыбнуться. — В любое время. Я буду в замке.

— Хорошо. Ещё раз прощай.

Носферату ушёл со слугой. Оставшись один, Ирдегус вернулся в свою комнату и тихо выругался. «Проклятый Грингфельд! Притащился, когда ничего не готово, и строит из себя чуть ли не хозяина! Подумаешь, ему принадлежит идея! А кто взялся её осуществить? Кто сутками носится по Пустоши, чтобы всё уладить и устроить?» Колдун раздражённо запахнул мантию и сел в кресло. Его взгляд остановился на кубке, из которого пил вампир. На дне темнели остатки вина.

«Наверное, он и кровь пьёт так же», — подумал Ирдегус невольно. Но ничего, себя-то он защитить сумеет, взбреди носферату в голову избавиться от него. Нужно только быть наготове. Вот и теперь: кто знает, зачем он приехал? Может, чтобы убить его! Разве этих вампиров разберёшь?

Колдун откинулся на спинку кресла и посмотрел в потолок. Нет, положительно, от носферату надо отделаться. Конечно, не сейчас, а когда дело будет сделано. Быть с ним рядом слишком опасно. Участие вампира предусматривалось планом как непременное условие, но при желании всегда можно что-нибудь придумать.

Хоть Мард-Риб и дал Ирдегусу очень долгую жизнь, колдун не был уверен, что сталь или яд не прикончат его. Во всяком случае, он не представлял, как сможет жить, скажем, без головы. Поэтому Ирдегус никогда не забывал соблюдать осторожность. Вот и теперь, думая о том, как обставить вампира, он решил, что, когда придёт время, непременно избавится от опасного союзника.

Ирдегус улыбнулся сам себе в темноте и удовлетворённо кивнул. Да, так он и поступит, именно так!

Глава 5

Юань Ваймэнь высадил Эла в порту острова Хижо. Дождь лил вовсю, небо было почти чёрным, и его поминутно прорезали молнии, похожие на взмахи катаны. Люди попрятались кто куда — на пристани не было ни души.

Демоноборец сразу отправился к портному, где заказал свободный чёрный костюм, а затем посетил кузнеца, которому велел сделать стальные штыри с заострёнными концами. Он никогда не увлекался скалолазанием, но понимал: без них отвесную стену не одолеть. Затем некромант отправился к рыбаку, у которого нанял лодку. Тот обрадовался, увидев его.

— Боялся, вы не вернётесь, — подобострастно проговорил он, предвкушая плату.

— Не треплись, — велел Эл, вручая деньги. — Дольше проживёшь.

Получив обещанное, владелец мигом ретировался в дом, и лодка поступила в распоряжение Эла.

До вечера демоноборец сидел в номере таверны, чтобы никому не попадаться на глаза, особенно людям Цумсара, считавшего, что чужак давно отбыл с острова, чтобы убить Чжоу Йен-Со. Здесь он раздобыл у пьяного лоцмана карту Островов, довольно подробную, хоть и изрядно потрёпанную.

Около девяти вечера некромант зашёл к портному, а затем к кузнецу и забрал то, что заказывал, после чего положил вещи в приготовленный заранее мешок с лямкой, который можно было носить на спине, погрузил его в лодку и поплыл в направлении Шимы.

Изрядно поработав вёслами, он добрался до отмели, усеянной рифами. С одной стороны её прикрывали острые скалы, похожие на сломанную нижнюю челюсть великана. Вытащив лодку, Эл спрятал её в одной из расселин. Никто не должен был заметить её здесь.

Пройдя вдоль отмели, некромант снял со спины мешок и достал из него чёрный костюм с маской. Быстро переодевшись, он пристегнул к поясу промасленный парусиновый чехол, в котором лежали стальные штыри, меч и револьвер, зашёл в воду и нырнул.

Первую половину пути Эл плыл, повинуясь течению, сносившему его к Шиме. Берёг силы. Затем, когда показались очертания острова, изменил направление и начал грести к отвесной стене, на гребне которой горели многочисленные факелы. Вскоре его ладони упёрлись в скользкие камни кладки.

Под водой обутые в сапоги ноги натыкались на обломки скал, и Эл потратил несколько минут, чтобы найти надёжную опору. Теперь можно было развязать чехол и достать необходимое. Приладив меч на спину, а револьвер — к поясу, демоноборец вытащил несколько штырей. Осмотрев стену, он обнаружил между камнями трещины, в которые и следовало их вставлять, создавая импровизированные ступени. Надев маску, Эл начал подъём.

За четверть часа он преодолел почти полсотни метров отвесной стены, забивая костыли, когда щели оказывались слишком узкими для пальцев и ступней, что случалось довольно часто — стену клали на совесть. Ещё через десять минут некромант оказался возле ряда амбразур. Толщина стены составляла метра два, и поэтому отверстия походили на небольшие коридоры. Эл прополз по одному из них и осторожно выглянул с другой стороны. Его глаза без белков видели в темноте прекрасно. Возможно, они даже дали бы фору органам совы или кошки. У какого мутанта некромант извлёк их когда-то, было загадкой.

Демоноборец внимательно осмотрел окрестности. На бастионе никого не было, кроме двух охранников, куривших на орудийной площадке шагах в двадцати слева. От бастиона вниз вела узкая каменная лестница. У стены начинался огромный парк, колышущийся массой аккуратно подстриженных деревьев и кустов. Блестели, как чернёное серебро, искусственные водоёмы.

Убедившись, что охранники не смотрят в его сторону, Эл выскользнул из амбразуры и ловко перекатился к лестнице — словно тень пронеслась. Распластавшись на шершавых ступенях, некромант осторожно глянул вниз, но и там никого не оказалось.

Обитатели замка мирно спали, ничего не опасаясь. Это казалось странным, учитывая, что сам император имел на них зуб и даже послал убийцу обезглавить Синего Тигра, о чём пиратам было прекрасно известно. У демоноборца мелькнула мысль о ловушке, но всё равно нужно было идти вперёд. В конце концов, если его или кого другого поджидают, то это лишь значит, что нужно быть незаметнее и ловчее. Легионер понимал: то, что он «переметнулся» на сторону Синего Тигра, пообещав Юаню Ваймэню убить Цумсара, не означает, что Чжоу Йен-Со потеряет бдительность. Тем более что Цумсар мог послать не одного, а нескольких убийц.

Эл, разумеется, не собирался помогать клану Синего Тигра сводить счёты с чиновниками императора. Его целью был талисман Аб-Иншар, а отношения между враждующими сторонами оказались столь запутанными, что разобраться в них было почти невозможно. Поэтому Легионер решил просто забрать Аб-Иншар из замка Синего Тигра. Конечно, если Цумсар не солгал, чтобы вынудить его работать на себя. Но это было маловероятно: барон ведь должен был понимать, что, не найдя талисман, Эл вернётся к нему, и разговор получится не таким любезным, как раньше.

Быстро обдумав ситуацию, некромант начал спускаться по лестнице, благодаря чёрному костюму практически сливаясь с темнотой. Наконец, он оказался внизу. Вокруг, словно океан, шумел огромный сад. Впереди виднелись заросли кустарника, и Эл быстро преодолел расстояние до него. Там, под прикрытием растений, он замер в густой тени и прислушался.

Было тихо, только над головой едва слышно переговаривались охранники. Эл чувствовал спокойную сосредоточенность. Давно прошли и канули в Лету времена, когда его охватывало возбуждение во время опасных заданий. Сейчас некромант был холоден, как вода, из которой недавно выбрался.

Крадучись он двинулся через заросли, поминутно останавливаясь, прислушиваясь и вглядываясь в темноту. Чуткий слух и зоркие глаза делали его смертельно опасным хищником. Вскоре Эл увидел в просветах между могучими деревьями широкую аллею и двинулся вдоль неё, держась в темноте и не показываясь часовым. Он бесшумно скользил рядом с толстыми стволами, неразличимый в ночи для обычного человеческого глаза. Некромант направлялся к замку, чёрной громадой возвышавшемуся в западной части парка.

Вскоре Эл заметил справа небольшое озеро с маленьким деревянным причалом. На воде застыла изящная прогулочная лодка. Вид напоминал акварельный пейзаж. Демоноборец подкрался к берегу. Он не торопился выходить из кустов. Сначала следовало хорошенько осмотреться.

Над поверхностью озера висела призрачная дымка. Она не понравилась Элу. В первую очередь, потому что он не мог понять, откуда она взялась в такое время суток и почему не таяла. Возможно, имело место колдовство.

Отказавшись от идеи воспользоваться лодкой, Эл обошёл озеро и продолжил путь к замку.

Глава 6

По мере приближения чёрные зубцы крепостных стен становились всё выше, заслоняя звёздное небо. В некоторых окнах-бойницах горел свет.

Справа неожиданно донеслись голоса, и Эл припал к земле. Когда звуки стихли, он поднялся и снова пошёл вперёд, ступая мягко, как ягуар. Через некоторое время он добрался до последних деревьев и увидел замок во всём его мрачном великолепии: четырёхугольная громада с огромным донжоном и неприступными бастионами, остроконечными башнями с прорезями амбразур и рядами узких зарешеченных окон поражала размахом и мощью. Это было настоящее строение древности, сохранившееся буквально чудом — после Великой-то войны.

В сотне шагов справа Легионер увидел вход в замок. Возле двери дежурили четверо охранников с мечами и арбалетами. Последние были не заряжены. Явно часовые не ждали нападения и относились к своим обязанностям как к формальности. На врытом в землю столбе висел сигнальный, снятый с корабля колокол, в который, вероятно, следовало звонить при опасности, чтобы поднять тревогу.

Легионер спокойно осмотрелся. Как назло, вокруг замка не росло даже кустов, не то, что деревьев, так что подобраться к стене незаметно было практически невозможно, тем более что на расстоянии десяти шагов друг от друга горели факелы.

Эл отполз в темноту и двинулся по периметру замка, размышляя, где может находиться потайной ход в эту цитадель. В существовании лаза он не сомневался, поскольку в каждом замке, особенно древнем, имелся таковой. Но нигде ни одна часть стены ничем не выделялась на фоне кладки. За час демоноборец обошёл весь замок, внимательно вглядываясь в рисунок камней, но нигде не заметил ничего похожего на потайную дверь. Очевидно, выход из лаза был устроен где-то в парке. И, конечно, тщательно замаскирован. Найти его самостоятельно пока возможным не представлялось.

Однако это не значило, что нельзя воспользоваться помощью того, кто был в курсе расположения лаза. Эл не сомневался: на территории парка не раз закапывали трупы — в том числе, тех, кто жил давным-давно, во время и сразу после постройки замка. И наверняка некоторые из этих бедолаг знали, где потайной ход. А значит, могли поделиться информацией с некромантом.

Эл решил отыскать старые могилы. Конечно, на то, что они отмечены надгробиями, рассчитывать не приходилось. Но некромант умел чувствовать, где захоронены останки. Это было частью его дара.

Он шёл мимо озера, когда услышал приближающиеся шаги. Демоноборец тут же скользнул за расщеплённое молнией дерево с огромной кроной, раскинувшейся до самой земли, образовав подобие занавеса или шатра.

До некроманта донёсся полный страдания стон, а затем из кустов появился человек. Он был одет в рваньё, тело покрывали многочисленные резаные раны. Спотыкаясь и поминутно оглядываясь, человек бросился к лодке. Дрожащими пальцами он попытался отвязать верёвку, но у него ничего не выходило. Искажённое страхом лицо походило на гротескную маску зитского театра. Наконец, отвязанная верёвка упала в воду, и человек резким движением оттолкнул лодку от пристани, едва не свалившись при этом в воду. В это время из кустов вынырнули двое охранников. Эл ожидал этого: чуткий слух заранее предупредил об их появлении.

Стражники вышли на берег, и один из них что-то повелительно крикнул уплывавшему человеку, но тот молча продолжал грести, орудуя короткими вёслами. Другой охранник подошёл к пристани и положил руку на одно из её резных украшений. Он, не отрываясь, наблюдал за лодкой. На лице второго стражника появилась кривая ухмылка.

Тем временем, беглец достиг висевшего над озером тумана. Продолжая усердно грести, он вскоре очутился на середине водной глади.

И тогда первый охранник резко опустил украшение пристани, оказавшееся замаскированным рычагом.

Раздался сухой щелчок, прекрасно различимый в ночной тиши. Озеро под лодкой вспенилось, и из воды вылетело подобие квадратной колонны, опрокинувшее лодку вместе с отчаянно вскрикнувшим человеком. Стражники дружно засмеялись, рычаг вернули на прежнее место, и колонна медленно исчезла под водой. Человек барахтался и громко отфыркивался. На помощь не звал. Охранники, быстро что-то обсудив, скрылись в кустах. Очевидно, они не сомневались: бедолага обречён.

Эл наблюдал за человеком. Тот направился к берегу, но было видно, что каждое движение даётся ему с трудом. Странно: расстояние до берега было не так уж и велико. Конечно, беглец был ранен. Но грести ему это не мешало. Правда, он мог выбиться из сил, орудуя веслом. Но некромант смотрел на туман, висевший над водой, и в голове у него складывалась иная версия.

Вскоре беглец почти перестал двигаться. Только над водой ещё виднелась голова, да иногда слабо вскидывалась, издавая тихий плеск, рука. Потом человек тихо ушёл под воду. И всё — будто и не было никакой погони, криков, отчаянной попытки спастись. Озеро вновь обрело спокойный, безмятежный вид.

Легионер постоял ещё полминуты, размышляя. Его заинтриговало происшествие, свидетелем которого он стал, ибо было непонятно, кем был этот утонувший человек, и почему он «заснул» по пути к берегу. Демоноборец предполагал, что причиной тому послужил туман, но уверен не был. Так или иначе, следовало иметь в виду, что парк может содержать и другие ловушки.

Впрочем, они интересовали Эла сейчас не так сильно. Дело в том, что в центре вынырнувшей из воды колонны он увидел запертую на висячий замок дверь. И был готов спорить десять к одному, что за нею находился лаз, ведущий в замок!

Эл решил, что должен попытаться доплыть до двери посреди зачарованного озера. Он был уверен, что сумеет открыть замок — для опытного мага это не составляло труда. Сложность состояла лишь в том, что неизвестный беглец опрокинул лодку, и некромант не мог придумать, где найти ей замену. Пускаться же вплавь он не собирался, ибо не желал разделить судьбу «заснувшего». Кто знает, как действует волшебный туман. Может, он и мёртвую плоть зачарует, как живую.

Таким образом, предстояло придумать, где раздобыть лодку или её подобие. Конечно, оставалась надежда, что утонувшую посудину заменят, но это могли сделать не сразу, а в планы демоноборца не входило задерживаться в замке надолго.

Вдруг из-за деревьев вышли двое охранников. Они принесли лодку и опустили на воду рядом с причалом. Привязав её, они бесшумно удалились. Элу ничего не оставалось, кроме как мысленно отдать должное их оперативности. Они сильно облегчили ему задачу.

Выждав несколько минут, некромант подобрался к пристани и нашёл замаскированный рычаг, на который нажимал охранник. Обхватив его ладонью, он потянул вниз. Под землёй глухо щёлкнула пружина, и в центре озера забурлила вода. Видимо, оттого что Эл опустил рычаг плавно, столб с потайной дверью поднялся из озера медленно и почти бесшумно.

Демоноборец отвязал лодку, сел в неё и, подняв со дна двустороннее весло, медленно поплыл, стараясь грести так, чтобы вода не плескалась. Через несколько минут его окружил туман, но он стелился над водой и выше не поднимался. Эл приблизился к центру озера, и нос лодки слегка стукнулся о столб. Выбравшись на узкую ступеньку, некромант занялся замком на двери.

Глава 7

Замок был стальной — чтобы избежать ржавчины. При помощи эктоплазмы Эл быстро отпер его и бросил в воду. Отворив дверь, он проскользнул внутрь. Было темно, однако это не мешало замечательным глазам демоноборца видеть.

Осмотревшись, Эл увидел справа небольшой рычаг. Решив, что это манипулятор подъёмника, Легионер закрыл дверь и нажал на него. Пол дёрнулся и со скрежетом пополз вниз. Со всех сторон доносились лязг тросов и стук шестерёнок. Через минуту всё прекратилось, и некромант оказался перед ещё одной дверью. Из-за неё доносились голоса.

Эл вынул из ножен меч и рывком распахнул дверь.

Двое охранников испуганно обернулись и замерли от удивления на целую секунду. Этого хватило, чтобы снести голову первому и опустить клинок на меч второго, который тот успел подставить в последний момент. Отметив отличную реакцию охранника, Эл продолжал атаковать, быстро тесня противника по коридору. Тот отступал, отражая молниеносные удары демоноборца, а затем громко закричал, призывая на помощь. Некромант бросил ему в лицо тряпку из-под заточенных штырей и, когда тот отшатнулся, погрузил клинок в беззащитную шею.

Однако сигнал тревоги уже прозвучал, и поделать с этим ничего было нельзя. Выругавшись, Эл побежал по освещённому факелами коридору. Его тень металась, напоминая обезумевшего танцора. Меньше всего некроманту хотелось драться со всеми охранниками замка, но он не сомневался: крик убитого был услышан.

Легионер ворвался в зал, наполненный оружием и доспехами. В грудь ему тотчас вонзились две арбалетные стрелы. От резкого толчка Эл остановился.

К нему бежали охранники с мечами в руках. Арбалеты они отбросили, собираясь вступить в рукопашную. За их спинами виднелась широкая каменная лестница, ведшая наверх.

Отразив первый удар, Эл увернулся от второго, нырнул под руку одного из охранников, полоснул его по шее, закрылсяпокрытым наручнем предплечьем от направленного в лицо удара и рубанул противника поперёк живота. Оттолкнув труп, некромант бросился к лестнице, на ходу вытаскивая из груди стрелы.

Эл поднимался по ступенькам, которым, казалось, не было конца — верх лестницы терялся в темноте. Демоноборец решил, что она ведёт в башню.

Через несколько минут он оказался на площадке с четырьмя одинаковыми дверями. Легионер на секунду замер, а потом решительно толкнул ногой ближнюю. Расхлябано лязгнул запор. Эл ударил ещё раз, и дверь с треском распахнулась.

Некромант вышел в полутёмный коридор, освещённый редкими масляными светильниками, вставленными в уключины под потолком. Остановившись, он прислушался, но ни топот ног, ни тревожные крики не доносились. Ловушка? Едва ли. Скорее всего, замок очень большой, и охраняются только жилые покои. Возможно, крик стражника услышали только те, кого он уже убил.

Эл быстро двинулся по коридору, пока не добрался до деревянной двери с изображением двух перевившихся драконов. Когда демоноборец аккуратно надавил на неё, она бесшумно отворилась. Эл очутился в коридоре, вдоль стен которого стояли доспехи. Охраны не было. Крадучись некромант двинулся вперёд. Он прислушивался, но стукнет ли где-нибудь дверь, не лязгнет ли засов. Благополучно преодолев коридор, Эл остановился перед металлической плитой, на который был выгравирован замерший в прыжке тигр. Демоноборец понимал, что это должна быть дверь. Он попытался надавить на неё, но она не поддалась. Тщательный осмотр плиты и стен вокруг неё тоже ничего не дал — Эл не смог обнаружить ни замаскированной кнопки, ни рычага. Да, с такими преградами Чжоу Йен-Со не требовалась многочисленная охрана.

Эл прижался ухом к холодному металлу. Тишина. Может, это тупик, и он просто выбрал не тот путь? Тогда нужно вернуться и попробовать снова. Но почему здесь изображён тигр? Или это обычное украшение для замка? Легионер постучал костяшками по плите и прислушался к гулкому звуку. Пустота! За металлом находилось помещение.

Некромант снова выпустил эктоплазму. Зелёный дым заструился по панели, ища щель, через которую мог проникнуть в запорный механизм. Какое-то время Элу казалось, что вот-вот получится, но вдруг раздался звук лопнувшего пакета, и дым почернел, а затем опал на пол пеплом. Проход оказался запечатан колдовством! Некромант выругался. Часть запаса его дыма была уничтожена, и это вывело демоноборца из себя.

С досадой врезав по панели ногой, он развернулся и пошёл назад. Он попробует другой путь!

Ускоряя шаг, Эл перешёл на бег и вскоре снова оказался на площадке с четырьмя дверями. Толкнув первую попавшуюся, он вошёл в широкий коридор и помчался вперёд. Через сотню шагов показалась развилка. Не раздумывая, Легионер свернул налево и тут же налетел на троих охранников, шедших ему навстречу с обнажёнными мечами — очевидно, они услышали его.

В какой-то степени встреча даже обрадовала некроманта, ведь то, что проход охранялся, означало, что он важен!

Эл отступил, давая себе место для замаха и маневра. Мечи охранников зазвенели о его клинок. Отражая сыпавшиеся удары, некромант отступал. Так он заставил противников поверить, что победа достанется им легко. Стражники перестали думать о защите, а напрасно. Неожиданно Эл перешёл в наступление. Его меч находил уязвимые места и наносил чувствительные раны, но противники были прекрасными фехтовальщиками. Впрочем, как многие на Островах.

Охранники постепенно пятились, но затем остановились, словно решив больше не уступать. В коридоре стоял оглушительный лязг мечей, разносившийся далеко вокруг.

Эл развернул силовой щит и под его прикрытием ранил одного врага в шею. Тот стал с хрипом заваливаться на бок. Между прижатыми к ране пальцами толчками вырывалась кровь. Другого Легионер оглушил ударом оголовья. Воин пошатнулся и медленно сполз по стене. Лицо у него побледнело, взгляд остановился. Но последний из троицы обрушился на демоноборца с новыми силами. Его клинок едва не коснулся плеча некроманта. Эл отбросил его коротким движением меча и полоснул противника поперёк лица. С криком тот отшатнулся, невольно закрываясь рукой. Легионер пронзил его в живот и побежал дальше.

Вскоре он очутился в прямоугольном зале, по стенам которого были развешаны шпалеры с изображениями тигров в различных позах. Некоторые изгибались, другие замерли в прыжке, третьи скалились, демонстрируя белоснежные клыки. Под потолком висела люстра в несколько десятков свечей. В центре зала стоял длинный обеденный стол.

Эл быстро пересёк комнату и остановился перед дубовой дверью, обшитой железными полосами. Заглянув в замочную скважину, демоноборец убедился, что за дверью никого нет, и вошёл.

Теперь он находился в коридоре, освещённом масляными лампами. На полу лежала ковровая дорожка с причудливыми узорами, напоминавшими клубки змей. Некромант побежал по коридору, держа обнажённый меч в руке. Несмотря на внушительный рост и мощную комплекцию, двигался он легко, как хищное животное.

Вдруг пол ушёл из-под ног: развалился на две створки, и под демоноборцем открылся чёрный проём, в который он полетел. Эл попытался сообразить, как остановить падение, но в этот миг почувствовал спиной сильнейший удар.

Глава 8

Когда Самарказу стало лучше, он настоял на том, чтобы Риалея взяла его кровь и окропила ею алтари в пирамидах. Аватара вскрыла ему на локте вену и наполнила кровью небольшую склянку, которую достала из сумки.

— И это всё? — удивился Самарказ.

— Количество не имеет значения, — ответила Риалея, закупоривая бутылочку. — Важен только состав.

— Когда пойдём в пирамиду? — спросил Азарад.

— Хоть сейчас, — отозвалась аватара.

— Я с вами! — Самарказ поднялся на ноги.

— Помогите ему, — велел Азарад товарищам.

Один из северян подхватил охотника под руку.

— Готовы? — спросила Риалея, обводя всех взглядом.

— Да, — донеслось с разных сторон.

— Тогда идёмте.

Аватара повела их в первую пирамиду. Северяне шли впереди и сзади, освещая факелами дорогу. Когда отряд оказался в пещере, все выстроились вокруг алтаря, кроме Риалеи, которая подошла к камню и откупорила склянку. Все взгляды впились в её тоненькую фигурку и бутылочку с красной жидкостью.

Аватара наклонила склянку, и кровь полилась в отпечаток трёхпалой ладони. Когда вылито было всё до последней капли, Риалея отступила на два шага и замерла в ожидании. Остальные тоже стояли, не шелохнувшись, опасаясь пропустить что-нибудь важное.

Вначале ничего не происходило. Потом кровь на алтаре задымилась, и по пещере распространился удушливый приторный запах. Неожиданно на потолке вспыхнули голубые огни. Их яркий свет резал глаза. Люди были вынуждены прикрыться ладонями.

В каждой стене появилось по молниевидной трещине. Половинки стали разъезжаться, открывая четыре чёрных прохода.

— Что это⁈ — с благоговением прошептал Азарад.

— В конце коридоров находятся корабли, — ответила Риалея. — Их по четыре в каждой пирамиде. Думаю, нам хватит двух. Предлагаю вначале сходить по одному тоннелю и посмотреть, как выглядят корабли.

— Я думал, ты всё знаешь, — заметил Самарказ.

— Я — да, но не вы, — ответила аватара. — Пусть все поймут, как управлять этими машинами.

Риалея повела своих спутников по одному из коридоров. В нём оказалось не так уж и темно: невидимые источники испускали бледный, холодный свет.

Тоннель шёл вниз, уводя всё глубже под землю. Время от времени на стенах попадались неизвестные символы, а иногда — барельефы, изображавшие чешуйчатых тварей с тремя глазами. Когда Самарказ смотрел на них, то чувствовал, что у них есть что-то общее с Искушёнными. Он попытался сравнить, но барельефы отличались условностью, так что сказать с уверенностью, что на стенах изображены мурскулы, было нельзя.

Тоннель оканчивался пещерой, посреди которой стоял небесный корабль аннунаков. Он выглядел как поставленный вертикально цилиндр, сплющенный и зауженный сверху. Его поддерживали четыре металлические опоры. Корабль действительно выглядел как золотой, но, подойдя поближе, Самарказ убедился, что это просто краска.

Машина была покрыта толстым слоем пыли и паутины, а снизу — даже мхом.

— Его нужно очистить, — сказала Риалея.

Она обошла корабль и взялась за металлическую лестницу, ведшую на узкую террасу, огибавшую корпус.

— Куда ты⁈ — крикнул Самарказ.

— Хочу убедиться, что он работает, — отозвалась женщина, взбираясь наверх. — Видишь, здесь есть дверь, — она указала на круглый щит, выделявшийся на корпусе корабля.

Самарказ взялся за перила.

— Осторожно, — сказала Риалея. — Ты ещё очень слаб.

Азарад подошёл к охотнику.

— Не торопись, — сказал он. — Мы ещё никуда не летим.

Самарказ чувствовал себя неважно и не был уверен, что сможет забраться на террасу и потом слезть. Поэтому он нехотя кивнул и отошёл. Северянин поднялся по лестнице, встав рядом с аватарой.

Самарказ видел, что Риалея показала ему, как открыть дверь: нужно было взяться за металлический крест, торчавший из щита, и поворачивать его влево. Когда Азарад отодвинул дверь, Риалея первая влезла в открывшийся круглый проём. Он был меньше человеческого роста, и ей пришлось нагнуть голову. Северянин потоптался пару секунд на террасе и забрался следом.

Тем временем остальные счищали с корабля мох, бросая его на пол. Самарказ стёр пыль с обшивки и провёл по ней ладонью. Металл был гладкий и холодный. В нескольких футах над головой его покрывал узор из перекрещенных линий, кругов и других фигур. Обернувшись, Самарказ увидел в двух шагах Ар-Аман-Размаля.

— Ты знаешь, что это? — спросил он мурскула.

Тот подошёл и взглянул на обшивку.

— Нет, — ответил Искушённый. — Откуда мне знать?

— Ты видел барельефы в тоннеле?

— Не обратил внимание. А что?

— Да нет, так просто, — Самарказ взглянул наверх.

На террасу вышел Азарад.

— Эй! — крикнул он, глядя вниз. — Поднимайся сюда.

Самарказ взялся за перила.

— Нет, не ты! — крикнул ему северянин. — Мурскул! — он указал на Ар-Аман-Размаля. — Риалея говорит, что корабли должны вести они.

Самарказ удивлённо взглянул на Искушённого. Тот пожал плечами.

— Я первый раз вижу эту штуку, — сказал он. — Понятия не имею, как с ней обращаться.

— Аватара велела тебе подняться, — настойчиво проговорил Азарад. — Иди сюда именем Мард-Риба.

Мурскул что-то раздражённо пробормотал и, отодвинув плечом Самарказа, полез наверх. Охотник наблюдал за ним, проклиная свою слабость, которая мешала ему подняться следом и посмотреть, как Искушённый будет управлять кораблём. Похоже, он не ошибся, и существа, изображённые на стенах, всё же имели отношение к мурскулам. Но почему А’р-Аман-Размаль скрывал это? Могло ли быть, что он действительно не знал об этом?

Глава 9

Искушённый, Риалея и Азарад вернулись минут через десять. Северянин выглядел одновременно радостным и удивлённым.

— Ну, что? — спросил Самарказ, когда они спустились.

— Он вспомнил! — ответил северянин, взглянув на мурскула. — Не знаю, почему, но он знает, как управлять кораблём. Во всяком случае, так он утверждает.

— Это правда? — обратился Самарказ к Искушённому.

А’р-Аман-Размаль мрачно кивнул. Он, похоже, был от этого совсем не в восторге.

— Это память крови, — пояснила Риалея. — Она пробуждается постепенно, вместе с Драем. Знания и опыт передаются у расы мурскулов от потомства к потомству. Но нужно приложить усилие, чтобы вспомнить то, что накопили миллионы особей. Наш друг сделал это, и теперь может управлять кораблём. Настал черёд для его собратьев пробудить свои воспоминания, — аватара жестом подозвала остальных Искушённых. — Пойдёте со мной в другие пирамиды, — сказала она, когда они подошли. — Пора вам начинать вспоминать, кто вы такие.

— Я пойду с тобой, — предложил Азарад.

— Не нужно, — покачала головой Риалея. — Оставайтесь здесь.

— Но тебе может грозить опасность, — возразил северянин.

— Я — аватара Мард-Риба, — напомнила Риалея. — Думаешь, меня можно убить?

Смутившись, Азарад опустил глаза и ничего не ответил.

Риалея с двумя мурскулами ушла, оставив людей и Ар-Аман-Размаля в пещере с кораблём.

— На что это похоже? — спросил Самарказ Искушённого.

— Что именно?

— Вспоминать то, что никогда не видел.

— Ты про то, что эта женщина назвала памятью крови?

— Да, об этом.

Мурскул помолчал, словно подбирая нужные слова.

— Ты смотришь на что-то, — заговорил он, — прикасаешься, и перед глазами начинают возникать образы, вначале ничем не связанные. Потом ты ощущаешь потребность что-то сделать. Взяться за один рычаг, потом за другой, и так далее. И образы складываются в последовательность, в процесс. И вот тебе уже кажется, что когда-то ты всё это видел и делал.

— Так ты… вспомнил, как управлять кораблём аннунаков?

— Да, вспомнил.

— Но как это возможно? Значит, твои предки уже делали это?

Мурскул молчал. Потом взглянул на тоннель, ведущий из пещеры.

— Что ты там говорил про барельефы на стенах? — проговорил он негромко.

— На них изображены существа, похожие на тебя, с тремя глазами, — ответил Самарказ. — Не точно такие, но всё же…

— Я хочу взглянуть, — сказал А’р-Аман-Размаль, двинувшись к выходу.

— Далеко не уходи! — окликнул его Самарказ.

Не ответив, мурскул вошёл в тоннель. Охотник проводил его взглядом и подошёл к Гараму.

— Куда направился наш приятель? — поинтересовался тот, кивнув в сторону коридора.

— Ты видел изображения на стенах?

— Трёхглазых тварей? — Гарам кивнул. — Что, мурскул решил, будто это его с дружками там изваяли? Кстати, похожи. Я правильно понял, что Искушённые могут управлять золотыми кораблями?

— Похоже на то.

— Значит, они потомки аннунаков, — Гарам похлопал ладонью по корпусу корабля. — Хороши боги!

— При чём тут боги? — не понял Самарказ.

— Город называется «Горд богов», так?

— Так.

— Ну, вот. А мурскулы, получается, — потомки аннунаков, если не они сами.

— Возможно. Думаю, если это так, наши спутники-мурскулы вспомнят и об этом.

— Интересно, почему они покинули это место, — задумчиво протянул северянин.

— Кто знает, — Самарказ уже несколько секунд смотрел на камень, служащий перекрытием над входом. На нём были высечены смутно знакомые символы, из которых он никак не мог сложить слово. — Ашах! — позвал он.

Когда охотник подошел, Самарказ указал ему на камень.

— Похоже на надпись? — спросил он.

— Да, вроде. И даже буквы знакомые. Только странно написаны.

— Попробуй прочитать.

— Первая похожа на «Н», — сказал Ашах, подумав секунду. — Вторая — на «И». А вот что дальше — не понимаю. Потом опять «И».

— А пятая? — спросил Самарказ.

Ему самому она напоминала старое написание буквы «Л».

— Не знаю, — признался Ашах спустя некоторое время. — Ерунда какая-то. А вот после неё — опять «И».

— Да, вижу. И на конце, кажется «М»?

— Наверное. Если, конечно, это наш язык.

— И что за слово получается?

— Ни…илим. Знаешь, что оно означает?

Самарказ неожиданно рассмеялся.

— Нифилим! — сказал он. — Это слово «нифилим»!

— И что? — Ашах смотрел на него с подозрением.

— Так тоже назывались аннунаки. Ты хоть понимаешь, что это означает⁈

— Нет, объясни.

— В Городе богов, в пещере с золотым кораблём есть надпись, сделанная на нашем, «человеческом» языке! — вскричал Самарказ. — А ты спрашиваешь, что это означает⁈

— Хочешь сказать… что наш язык произошёл из языка аннунаков? — проговорил Ашах с недоверием.

— Ты видел барельефы в коридоре, по которому мы сюда пришли?

Ашах кивнул.

— Они тебе никого не напомнили?

— Мурскулов, — неуверенно ответил охотник. — Думаешь, это они?

— Почти уверен. И заметь, они говорят на нашем языке.

— И что? Они могли его выучить.

— Ты когда-нибудь слышал, как мурскулы разговаривают между собой?

— Наши?

— Нет, наши молчуны. А вообще.

— Само собой.

— И на каком языке они это делают?

— На нашем.

— Всегда?

— Кажется, да.

— И ты ни разу не слышал, чтобы мурскулы говорили на другом языке?

— Не припоминаю такого.

— И я тоже.

— Так они раньше жили здесь? — догадался Ашах. — И корабли тоже сделали они?

— Всё говорит об этом.

— Мне тоже так кажется, — вмешался Гарам. — Похоже, эти твари древнее, чем мы думали.

— Но как мы могли их победить, если они были так сильны? — проговорил Ашах.

— Именно, что были, — покачал головой Самарказ. — Они ушли из этого города, бросив свои корабли. Даже забыли, кем некогда являлись.

— Может, спросить у Искушенных? — предложил Ашах.

— Если они и вспомнят что-нибудь, то не сразу, — заметил Гарам. — Но я «за». Скажу Азараду, чтобы поспрашивал у них.

Самарказ кивнул.

Магия нифилим поражала. Если золотые корабли действительно могут летать и принесут их в Кар-Мардун, то придётся признать, что некогда раса мурскулов была самой могущественной в известном Самарказу мире. Гораздо более могущественной, чем об этом принято думать.

Ему хотелось узнать, почему этот народ так измельчал, что позволил людям прогнать себя с собственных земель. И что заставило их покинуть Монтегеру. Если они — враги, то охотник предпочёл бы знать о силе, оказавшейся мурскулам не по зубам. Он обошёл пещеру, разглядывая символы, вырезанные в каменных плитах, словно рассчитывал найти там ответ, но по большей части изображения оставались для него загадкой.

Одно, тем не менее, заинтересовало его. На стене, противоположной входу из тоннеля была высечена многолучевая звезда, которую окружали несколько окружностей и эллипсов. На них, в свою очередь, были изображены кружки разного размера — словно нанизанные бусины. Всего их было десять. Ещё одна была высечена вдалеке от прочих и нанизана на сильно вытянутый овал, пересекающий круги четвёртой и пятой бусин. Все эти кружки были подписаны, а подписи окружали какие-то символы, некоторые из которых напоминали цифры.

Глава 10

Самарказ подошёл ближе, чтобы рассмотреть надписи. Кружок на вытянутом эллипсе назывался Нибиру. Он был одним из самых больших и располагался довольно далеко от звезды.

— Самарказ! — оклик Ашаха отвлёк охотника от рисунка. — Вернулся А’р-Аман-Размаль!

Самарказ обошёл корабль и увидел Искушённого. Тот стоял, прислонившись к стене.

— Я вспомнил ещё кое-что, — проговорил он, заметив охотника. — Этот город называется Монтегера, Город богов, так?

— Да, — Самарказ кивнул.

— Это название неверно. Монтегера переводится как «Врата бога».

— И что? — спросил Самарказ, выждав несколько секунд — не добавит ли мурскул что-нибудь ещё.

— Я вспомнил. Не знал, но вспомнил. Память крови. И эти изображения на стенах, — А’р-Аман-Размаль махнул в сторону тоннеля. — Это мы, мурскулы. Я чувствую это. Мы жили здесь, только очень-очень давно. И здесь что-то произошло.

— Ты помнишь, что? — вмешался Ашах.

Искушённый покачал головой.

— Нет, пока нет. Я пытался вспомнить, но мне словно что-то мешает. Как будто я натыкаюсь на забор.

— Постарайся, — сказал Гарам. — Это может быть важно.

— Возможно, Амехаб-Барай-Варс сможет, — проговорил мурскул. — Или Самавей-Ису-Ахот.

— Кстати, почему вы не разговариваете? — спросил Самарказ. — Друг с другом, я имею в виду.

— Не знаю. Вероятно, из-за трансформации. Кажется, это уже прошло. Сейчас я готов с ними поговорить.

Люди переглянулись. Если Искушённые договорятся, они могут устроить побег или что-нибудь ещё. Учитывая, насколько они стали сильнее, с ними будет не справиться. А удержит ли их формула «именем Мард-Риба», к которой прибегал Азарад — ещё неизвестно. Была, правда, ещё надежда на аватару — должна же она иметь хоть часть силы Мард-Риба.

Прошло ещё полчаса, прежде чем вернулась Риалея с двумя мурскулами.

— Всё в порядке, — объявила она. — Можно лететь.

— Могу я задать вопрос? — сказал Самарказ.

— Хочешь знать, откуда мурскулы знают, как управлять кораблями?

— Точно. Мы так поняли, что их раса жила в Монтегере много… даже не знаю, как давно.

— Вы правильно всё поняли. Мурскулы пришли из мира Нибиру, чтобы добыть на Земле золото. Оно требовалось им, чтобы согреть свой мир. Это сложно объяснить, но суть сводится к тому, что мелкие частицы золота предполагалось распылить в воздухе, и они должны были отражать тепло, не давая ему уйти в небо. Трудно представить, чтобы золото расходовалось таким странным образом, верно?

Люди были вынуждены согласиться.

— Это сколько же нужно золота⁈ — поражённо проговорил Гарам.

— Много! Очень много. На Нибиру его было слишком мало, и нифилим пришли к нам.

— Мы видели надпись «Нифилим» на стене, — Самарказ указал на камень над входом в пещеру.

Риалея обернулась, чтобы взглянуть, и кивнула.

— Да, так мурскулы назывались раньше. Они же аннунаки.

— А почему они покинули Монтегеру? — спросил Азарад.

— Они долго добывали золото, и им это надоело. Они потребовали, чтобы их вернули на Нибиру, а взамен прислали других рабочих. Но им было отказано — никто не хотел гнуть спины в шахтах на Земле. Тогда нифилим подняли бунт и вынудили тех, кто управлял ими, покинуть наш мир. Но перед тем, как уйти, изгнанные распылили в Монтегере страшный яд, который должен был убить восставших аннунаков. И тем пришлось спешно покинуть город. Однако они успели запечатать проход между Землёй и Нибиру. Открыть его можно только с нашей стороны.

— Проход был здесь? — спросил Самарказ. — Поэтому Монтегера переводится «Врата бога»?

Риалея отрицательно покачала головой.

— Нет, но управляли им отсюда.

— Значит, снова его открыть тоже можно из Монтегеры?

— Нет, нельзя. Система управления была уничтожена, чтобы никто не открыл проход.

— Но ты сказала, что его можно открыть!

— Да, но иначе. И не отсюда. Вы слышали о Красных Вратах?

— Да, — сказал Самарказ. — Они находятся в Кар-Мардуне и ведут в небесный дворец махараджи. Мы ведь туда и направляемся.

— Правильно. Только не забывайте, что Красные Врата ведут и в царство владыки тьмы тоже. Так вот, Нибиру — это и есть мир Хаоса. Именно оттуда придут ракшасы састара Раваны.

— Ракшасы? — спросил Азарад.

Риалея кивнула.

— Твари в два человеческих роста, с огромным глазом почти во всё лицо, покрытые бронёй, вооружённые лучами смерти, сжигающими всё, на что падают.

— Так они — нифилим⁈ — воскликнул Самарказ, с ужасом взглянув на мурскулов.

— Да, ракшасы — тоже нифилим, — подтвердила Риалея. — Как вы, должно быть, заметили, у этой расы внешний вид зависит от того, к какой касте принадлежит особь. Каста ракшасов — самая многочисленная и свирепая. Это воины, которые умеют только сражаться и убивать. Владыка тьмы специально вырастил армию, готовя вторжение в наш мир. Они ждёт, когда Красные Врата будут открыты, чтобы ворваться на Землю.

— И Мард-Риб допустит это⁈ — воскликнул Ашах.

— Хаос должен воцариться в нашем мире. Такова расплата за грех бездействия, — сказала Риалея, и в её голосе звякнули металлические нотки.

— Но это жестоко! — сказал Самарказ резко. — Мы ни в чём не провинились перед сыном Яфры, нас тогда и на свете-то не было. Почему мы должны расплачиваться за грехи предков?

— Когда Мард-Риб впервые пришёл на Землю, он думал, что люди готовы воспринять любовь и милосердие, — ответила Риалея. — Но он ошибся: его не только предали, но ни один человек не попытался спасти Несущего Свет. Теперь вы должны пройти новое испытание. Мард-Риб хочет знать, изменились ли вы с тех пор. Если вы по-прежнему не способны защищать тех, кого любите, то попадёте под власть повелителя тьмы, а потом Мард-Риб будет судить вас и отделит праведников, оставшихся праведными даже под властью Хаоса, от грешников. Если же вы заслуживаете лучшей доли, то возьмёте в руки оружие и защитите свой мир.

Несколько мгновений все молчали, потом Самарказ спросил:

— А мурскулы, которые подняли бунт и с тех пор живут на Земле, знают, что владыка тьмы готовится ворваться в наш мир?

— Думаю, да. Хотя они многое забыли за прошедшие тысячелетия.

— Что с ними будет, если владыка тьмы откроет Красные Врата?

— Они будут наказаны, — сказала Риалея. — Их сделают рабами.

— Значит, они будут против него?

— Без сомнения.

— А Искушённые?

— Они — слуги владыки тьмы.

— Тогда почему мы тащим их в Кар-Мардун⁈ — почти вскричал Самарказ.

— Потому что такова воля Мард-Риба, — ответила Риалея.

— Но ты же его аватара, и значит, должна знать…

— Я — только крошечная часть сущности сына Яфры, — перебила охотника Риалея. — Мне не известны его планы — только то, что он приказал мне.

— Проклятье! — не выдержал Самарказ. — Я чувствую себя марионеткой! От всего этого голова идёт кругом.

— Ты всё узнаешь, когда мы прибудем в Кар-Мардун, — сказала Риалея. — Просто служи Мард-Рибу и добросовестно исполни миссию, которую он на тебя возложил. Это ведь великая честь, разве нет?

— Разумеется! — Самарказ благоговейно склонил голову, испугавшись, что посмел сомневаться в логичности поступков Мард-Риба. — Прошу прощения!

— Мы должны лететь, — сказала вместо ответа Риалея. — Соберите всё, что нужно, и начинайте грузиться в корабли. Я, Самарказ, Ашах и Азарад полетим с Ар-Амаль-Размалем в этом корабле, остальные займут ещё два. Я буду ждать вас здесь. Взлетаем через четверть часа. Дорогу все знают? — обратилась она к Азараду.

Тот кивнул.

— Да, мы покажем. Гарам, ты будешь за главного в одном корабле, а ты, Бок, в другом.

Северяне, к которым он обратился, кивнули и повели остальных собирать вещи и делиться на отряды.

Глава 11

Самарказу помогли подняться по лестнице и залезть в корабль.

Кресла располагались по двое на нескольких ярусах. Они явно предназначались для более крупных пассажиров. Каждый корабль был рассчитан на восемь аннунаков, так что все люди и мурскулы легко в них поместились.

А’р-Аман-Размаль занял место «возницы», как назвал это про себя Самарказ. Перед Искушённым располагался металлический полукруг, покрытый прозрачными камешками, какими-то маленькими рычажками и панелями из неизвестного охотнику материала. Мурскул нажал какую-то кнопку и, чуть подавшись вперед, проговорил:

— Я готов. Что у вас?

Когда в корабле зазвучал голос одного из Искушённых, находившихся в это время в другой пирамиде, в другом корабле, люди от неожиданности вздрогнули и начали испуганно озираться.

— Всё нормально, — успокоила их Риалея. — Это просто магия мурскулов. Не обращайте внимание.

— Я готов, — сказал Искушённый.

Через пару секунд отозвался и третий мурскул. Он тоже подтвердил, что готов взлетать.

— Тогда полетели, — сказал А’р-Аман-Размаль и быстро переключил несколько рычажков, нажал ряд камешков, отчего те зажглись разными цветами, и взялся за торчавшие из полукруга жезлы, концы которых были оплетены на манер рукоятей мечей — только материал почему-то не сгнил за столько времени.

Круглая дверь в корабль с визгом несколько раз провернулась, а где-то наверху раздался скрежет и нарастающий свист.

— Что это⁈ — испуганно крикнул Ашах, вжимаясь в кресло.

— Открывается пусковая шахта, — ответила Риалея.

— Что⁈

— Верхняя часть пирамиды отъезжает в сторону, чтобы дать нам вылететь, — объяснила Риалея. — Не бойся.

Снизу раздался нарастающий гул, быстро переходящий в рёв. Корабль начал подниматься, его мелко затрясло. Пассажиры сидели, вцепившись в подлокотники, бледные от ужаса. Искушённый казался несколько растерянным.

Через несколько секунд корабль пошёл ровнее, быстро набирая скорость.

— Давай карту! — велела Риалея Ар-Аман-Размалю.

Тот кивнул и нажал одну из кнопок. На одной из панелей возникла карта Синешанны.

— Показывай! — велела аватара Азараду.

Северянин встал с кресла и на дрожащих ногах подошёл к мурскулу.

— Вот, — сказал он, ткнув пальцем в северную часть карты. — Это Кар-Мардун.

— Вводи координаты, — сказала Риалея Искушенному. — Они здесь, с краю, — она указала на ряд цифр, расположенных вдоль панели. — Можешь сесть, — добавила она, обратившись к бледному, как полотно, Азарду.

Тот кивнул и поспешно забрался обратно в кресло.

Когда мурскул закончил нажимать на кнопки (что, очевидно, и называлось «ввести координаты»), корабль начал клониться вниз, приобретая горизонтальное положение. Кресла были устроены так, что сами приняли нужную позицию, и никто не упал.

— Всё! — объявила Риалея. — Теперь можно расслабиться. Часа через три будем на месте.

Самарказ прикрыл глаза и трижды вознёс молитву Мард-Рибу. Он очень надеялся, что сын Яфры поможет им пережить этот полёт. И ещё попросил, чтобы Несущий Свет избавил его впредь от необходимости подниматься в небо — пусть людям остаётся земля.

Глава 12

Среди деревьев виднелись засеки — поваленные друг на друга деревья образовывали заграждения, среди которых мелькали зелёные и камуфляжные одежды лесовиков. Небывалая жертва (убийство деревьев) была вынужденной мерой, на которую пошли жители Туманного Бора после продолжительного военного совета, ибо армия пиратов, удивительно многочисленная, стремительно приближалась со стороны Солёных Скал. Разведка донесла, что два дня назад она расположилась лагерем в холмах Арэк, где поджидала остальных, особенно Наездников-на-Змеях, которые составляли её основную силу, но двигались медленнее остальных, поскольку ящеры доставляли много хлопот. Также в огромных чанах с морской водой двигались создания, призванные из морских глубин, согласившиеся сражаться на стороне пиратов за обещание отдать им в награду всех живых тварей Туманного Бора, включая тех лесовиков, которые уцелеют после битвы.

Рэмдал, облачённый в доспехи, поверх которых был надет зелёный маскировочный плащ, стоял на стволе поваленного дерева и вглядывался вдаль. Разведчикам, посланным накануне, следовало уже вернуться, но их не было. Возможно, их поймали и убили, но это казалось лесовику маловероятным — пираты едва ли были способны обнаружить их. И всё же…

— Доблестный! — оклик заставил Рэмдала обернуться.

Невысокий лесовик поднимался к нему, легко перепрыгивая с ветки на ветку.

— Что случилось, Данбаль?

— Наши разведчики вернулись! — лесовик казался напряжённым, и Рэмдал почувствовал неладное.

— Ранены?

— Нет, доблестный. Мертвы!

— Как⁈

— Пираты прислали их обезглавленные тела. Не знаю, как им удалось обнаружить и захватить… — лесовик запнулся.

— Где они? Идём!

Рэмдал с Данбалем спустились с дерева и отправились на другой участок передовой. Мёртвые лежали в ряд, накрытые плащами. Их укороченные тела казались неестественными.

— Не понимаю, — говорил Данбаль, пока они стояли перед ними, обнажив головы, — что случилось с ограми. Раньше они никогда не были столь ловки и внимательны, чтобы обнаружить наших разведчиков.

— Да, — озабоченно согласился Рэмдал, — чудеса.

Он надел шлем и, подозвав нескольких лесовиков, сказал:

— Похороните их в Роще Героев. Не знаю, устоит ли Туманный Бор, но эти воины заслужили быть погребёнными рядом с нашими великими предками.

— Всё будет сделано, доблестный! — отозвались те.

Они доставили носилки, положили на них убитых, подняли и понесли в лес. Когда их фигуры скрылись за деревьями, Рэмдал обвёл глазами своих воинов и сказал:

— Время настало! Теперь пираты скоро начнут наступать. Они думают, что напугали нас, но мы не дрогнем. В память о наших товарищах — будем стоять насмерть! Займите свои места и ждите. Будьте внимательны — пираты стали хитрее. Пусть дозорные не спускают глаз с равнины, и следите за подступами к засеке.

— Мы всё поняли! — Данбаль кивнул.

Рэмдал повернулся и отправился к своему коню, дожидавшемуся на небольшой лужайке. Он решил съездить в Эльдор и поговорить с Ниголеей. Ему хотелось уломать сестру не слушать колдуна и даже в случае поражения запереться в городе и приготовиться к осаде. Он не раз уже начинал этот разговор, но королева неизменно уходила от него, давая при этом понять, что использует любую возможность для победы. Даже ту, которой так опасался её брат. Рэмдала раздражало её упрямство, но вызывало уважение стремление одержать верх, не отступить перед врагом. Он гордился тем, что на троне сидит его родная сестра, ощущал сопричастность власти, но при этом сознавал, что Ниголея всё сделает по-своему, несмотря на кажущуюся неуверенность и нерешительность. Он хорошо знал сестру и любил её, но считал, что в критический момент на троне должен находиться мужчина. Король Арданей умер, и это печалило его, ибо тот был действительно отважным и искусным воином, но это не означало, что следует доверить судьбу Туманного Бора его вдове. Рэмдал иногда думал о том, что бы он сделал, будь он на месте сестры, но никогда не помышлял о том, чтобы попытаться занять её место. Да этого никто и не допустил бы. Но ему хотелось принимать большее участие в принятии решений, иметь больше влияния на сестру. Впрочем, сейчас его волновало, в основном, присутствие чужака, которого он подозревал в сговоре с колдуном. Рэмдал боялся, что Ниголея передаст тому управление армией, и это решение станет роковым для Туманного Бора.

Глава 13

Меч казался застывшим языком пламени. Холодный голубой свет Паука ложился на него мертвенными бликами, но не умалял великолепия клинка.

Ирдегус поднял крышку чёрной обсидиановой шкатулки и бережно достал Арландорн, сверкнувший всеми цветами радуги. Колдун сразу ощутил прилив сил и в который раз испытал укол жадности — ему не хотелось расставаться с целительным кристаллом. Но он всё ещё надеялся справиться с ядом, распространившимся по телу, магическими средствами. Кроме того, давние планы взывали к нему, требуя решимости.

Големы стояли здесь же, выстроившись вдоль стен зала, — железные истуканы, готовые ожить и завоевать для своего повелителя весь мир. Осталось только отдать Арландорн Пауку, и тот оживит их, заставив служить Ирдегусу!

Колдун на мгновение прикрыл глаза — приступ боли едва не заставил его покачнуться. Что важнее: избавиться от неё или получить власть над неуязвимыми воинами? Ирдегус искоса взглянул на стоявшего неподалёку Грингфельда, пристально следившего за каждым его движением, и вздохнул. Нет, ничего не выйдет! Вампир не позволит ему оставить Арландорн себе, ведь у него свои планы. И Ирдегус входит в них со своими големами. Просто здоровый колдун Грингфельду не нужен, и, если Ирдегус попытается присвоить Арландорн, носферату убьёт его и заключит с Пауком новый договор. Возможно, даже получит его големов, а этого Ирдегус допустить не мог — слишком много сил было положено на их создание и заключение сделки с демоном.

Ирдегус тряхнул головой и, подняв глаза на сияющий в вышине кристалл, взволнованно заговорил:

— Я готов выполнить свою часть сделки, Паук! Готов ли ты сделать то же?

Камень вспыхнул, в его глубине быстро разгорелись красные огоньки. Они дважды мигнули.

— Это Арландорн! — Ирдегус поднял самоцвет повыше, показывая его кристаллу. — Я принёс его тебе, — он воздел другую руку, и в ней сверкнул змеистой молнией клинок. — А это меч, который был откован для чёрного каргаданского колдуна. Когда ты переселишься в Арландорн, мы вставим камень в эфес меча, и он станет твоим новым телом. Правильно ли я понял тебя? Ты этого хочешь?

Паук мигнул. Он разгорался всё ярче, заливая зал, колдуна и вампира голубым светом.

— Тогда начнём! — провозгласил Ирдегус, кладя Арландорн на золотую подставку, заранее приготовленную для ритуала.

Как по команде, в зал вбежали слуги. Они тащили слабо упирающегося человека. Он находился под воздействием дурманящего зелья и плохо понимал, где находится и что происходит. На нём не было никакой одежды, а всё тело покрывали сделанные красной краской надписи, состоявшие из магических знаков.

Слуги подвели его к Ирдегусу и поставили на колени. Колдун взмахнул мечом и, скривившись от пронзившей спину боли, нанёс удар. Отрубленная голова покатилась по полу, кровь хлынула на каменные плиты и ноги Ирдегуса. Он обмакнул в ней пальцы и нарисовал на Арландорне какие-то символы, которые тотчас вспыхнули голубым огнём.

Паук задрожал, от него к самоцвету потянулись энергетические нити. Подобно змеям, они оплели кристалл и начали пульсировать. Так продолжалось минут пять, в течение которых зал освещали всполохи яркого пламени. Наконец, нити исчезли, а Паук погас, посерел и неожиданно рассыпался на миллионы крошечных осколков. Арландорн же, напротив, загорелся так, словно в нём была заключена маленькая звезда.

Ирдегус с трудом перевёл дыхание. На лбу у него выступил холодный пот, руки дрожали от волнения.

— Получилось⁈ — воскликнул он, обращаясь к самоцвету.

Тот мигнул. Из него вытянулась светящаяся нить и коснулась меча, который продолжал держать Ирдегус. Колдун сделал знак слугам, и те, вынув из-за пояса заранее приготовленные инструменты, подступили к нему. Он отдал им клинок. Они взяли Арландорн, вложили его в пустое гнездо на эфесе и зажали крепления. Камень выпустил нити, оплёл ими рукоять меча, сталь вспыхнула на мгновение, затем светящаяся паутинка прошлась по лезвию, и все увидели, как кровь жертвы впиталась в него. Арландорн мигнул, затем слегка потускнел. На клинке вдруг проступила надпись: «Najgdar».

— Что это? — поинтересовался Грингфельд, подошедший ближе.

— Имя, — ответил Ирдегус. — Так теперь его зовут.

— Когда он оживит твоих истуканов?

Колдун отрыл было рот, чтобы спросить об этом, но Найгдар опередил его. Самоцвет выбросил несколько десятков голубых лучей, каждый из которых коснулся голема. Почти полминуты они ласкали железных воинов, а затем исчезли. Но теперь големы были живыми — об этом свидетельствовали полыхающие прорези их птичьих шлемов.

— Приказывай, — проступила на лезвии надпись.

Ирдегус смотрел на истуканов и не видел её.

— Смотри! — Грингфельд указал ему на меч.

Колдун судорожно сглотнул, открыл рот, затем закрыл, взглянул на ряды воинов, вдохнул поглубже и срывающимся голосом выкрикнул:

— Шаг вперёд!

Големы не шелохнулись.

— Называй их найгами, — посоветовал меч.

— Найги, шаг вперёд! — Ирдегус с замирающим сердцем следил за железными рядами.

Големы скрипнули, пошевелились, а затем подняли левые ноги и тяжело опустили их перед собой.

— О-о! — вырвалось у Ирдегуса невольно.

Он ликующе улыбнулся.

— Ты доволен? — спросил Грингфельд.

— Они умеют сражаться? — обеспокоенно спросил меч Ирдегус.

— Да. Просто они ещё молоды, — надписи сменяли друг друга, загораясь и исчезая.

Ирдегус ещё раз окинул взглядом големов, затем аккуратно вложил меч в подставленные слугами ножны, завернул в кусок атласа и велел отнести в свои покои.

— Я действительно доволен! — сказал он, наконец, Грингфельду. — Паук выполнил обещание и оживил моих железных воинов. Теперь нужно вручить Найгдар Рогбольду. Это тоже одно из условий нашего с ним контракта, если помнишь. К сожалению, лесовики по-прежнему избегают открытой схватки с пиратами.

— Ну, так поторопи события.

— Это не так просто.

— Ты не можешь этого сделать? — брови вампира удивлённо приподнялись.

Ирдегус ощутил укол самолюбия. Но он всё-таки признался:

— В общем-то, нет. Но это неважно. Скоро пираты потеряют терпение и атакуют Туманный Бор. Тогда лесовики будут вынуждены принять бой. Никуда не денутся.

— Что ж, подождём, — Грингфельд пожал плечами. — Главное, чтобы это длилось не слишком долго. Нам предстоит сделать ещё очень многое, а времени остаётся всё меньше и меньше.

— Я знаю, но так будет лучше.

— Как скажешь.

Они с Ирдегусом вышли из зала, и один из слуг подал колдуну курильницу, из которой шёл розовый дым, облегчающий его страдания.

— Зачем ты всё время вдыхаешь это? — поинтересовался вампир, принюхиваясь.

— Это одно из магических средств, которые мне необходимы.

— Для чего?

— Могут у меня быть свои секреты? — уклонился от прямого ответа Ирдегус.

— Как хочешь, — Грингфельд пожал плечами.

Колдун поднял курильницу и с наслаждением втянул дым. По телу растеклось приятное тепло, заглушая боль, которая последнее время мучила его почти постоянно.

— Да, — повторил Ирдегус, чувствуя в голове лёгкий шум. — Я так хочу. Мне нравится.

Грингфельд взглянул на него, но ничего не сказал.

Глава 14

Птица влетела в окно тронного зала и тяжело опустилась на пол. Её окутало чёрное облако дыма, и все присутствующие, собравшиеся на военный совет, увидели колдуна. Он опирался на резной посох, увенчанный большим круглым камнем тёмно-зелёного цвета с золотистыми прожилками. Ниголея на мгновение вцепилась в подлокотники трона.

— Что тебе нужно⁈ — спросила она, резко вставая.

Ей хотелось опередить мага и начать разговор первой.

— Победа! — ответил тот глухо и закашлялся. Потом выпрямился и повторил отчётливей и громче: — Победа, вот что нужно, королева! Почему ты не веришь мне? Ты ждёшь, когда станет поздно, и даже Рогбольд не сможет исправить положение⁈ — в голосе звучало возмущение.

— Я не понимаю, почему ты уверен, что тот человек способен противостоять пиратам. Он не производит впечатление кого-то особенного. Скорее — обычного бродяги.

— Он согласился возглавить твою армию?

— Да. Два дня назад Рогбольд выразил своё согласие.

— Вот! — колдун распахнул плащ и извлёк из-под него обнажённый меч. Лезвие было волнистым, а эфес украшал огромный голубой самоцвет.

Стражники из личной гвардии королевы, присутствовавшие в зале, мгновенно кинулись к Ирдегусу с обнажёнными клинками, но Ниголея окриком остановила их. Она не сомневалась, что непрошеный советчик не ради покушения вытащил оружие.

— Что это значит⁈ — вопросила она колдуна гневно.

— Отдай это ему, — ответил тот. — С этим клинком он станет непобедимым.

Ниголея скривилась.

— Опять волшебство⁈

— Да, это необычный меч. Он помогает своему владельцу. И принесёт победу твоему народу.

— Отдай его Рэмдалу, моему брату, — проговорила Ниголея, чуть помедлив, словно размышляла, стоит ли принимать подарок.

— Нет! — колдун отрицательно покачал головой. — Он предназначен Рогбольду.

— Но…

— Достаточно! Я сказал тебе всё, что хотел. Если ты отказываешься мне верить, я ухожу! Но когда пираты вырубят Туманный Бор, оставив от него одни пеньки, вспомни, что я предупреждал тебя! — маг повернулся, словно собираясь уходить.

— Подожди! — невольновырвалось у Ниголеи.

Волшебник остановился.

— Позови Рогбольда! — велела королева Корвейну. — Послушаем, что он скажет.

Страж Замка кивнул и поспешно вышел.

— Зачем⁈ — вперёд выступил Рэмдал. Тон у него был раздражённый. — Что он может сказать? Разве не ясно, что они с этим колдуном заодно⁈ — он обличающе указал на Ирдегуса.

— Ты ошибаешься! — отозвался тот, усмехнувшись. — Но твоя вера не имеет значения. Очень скоро ты в этом убедишься.

На некоторое время воцарилась тишина, а затем все услышали гулкие торопливые шаги, и вскоре в Тронный Зал вошли Рогбольд и Корвейн.

— Вы звали меня? — полуутвердительно произнёс Рогбольд, обращаясь к Ниголее, и поклонился.

— Да. Посмотри: этот колдун утверждает, что ты один можешь спасти Туманный Бор. Знаешь ли ты его?

Рогбольд взглянул на мага и отрицательно покачал головой.

— И вы ему верите⁈ — вполголоса спросил Рэмдал.

— Ты хочешь сказать, что я лгу? — повернувшись к лесовику, Рогбольд посмотрел тому в глаза.

— Именно это я и…

— Перестаньте! — Ниголея подняла руку. — Сейчас не время. Враг у нашего порога, а вы затеваете склоку!

— Прости, — Рэмдал нехотя отступил.

— Колдун говорит, что этот меч, — Ниголея указала на волнистый клинок, — поможет тебе победить. Ты недавно согласился возглавить нашу армию. Не изменилось ли твоё решение?

— Нет, ваше величество, — ответил Рогбольд. — Я не имею привычки менять решения. Во всяком случае, без причины.

— Мне бы хотелось обратиться к твоей помощи в последнюю очередь, не скрою. Но колдун настаивает на том, что промедление подобно поражению, — Ниголея помолчала. — Скажи, маг, что тебе на самом деле нужно? Ибо я далека от того, чтобы поверить в твоё бескорыстие.

— Мне нужна ваша победа! — нетерпеливо крикнул колдун. — И не твоё дело, почему! Но я спрашиваю тебя: а нужна ли тебе победа твоего народа⁈

На несколько мгновений повисла тишина, затем Ниголея стремительно поднялась и твёрдо сказала:

— Да! — он перевела взгляд на Рогбольда, и тот, поняв её, шагнул к колдуну и протянул руку.

Меч лёг в его ладонь. Воин ощутил приятное тепло и лёгкое покалывание, затем кристалл, вправленный в эфес, неожиданно вспыхнул, из него вырвались тонкие, как струны, нити и пронзили руку Рогбольда. Он вскрикнул и разжал ладонь, но клинок не выпал из неё — он словно прирос к ней!

— Что?!. — Рогбольд уставился на меч, затем поднял испуганные глаза на колдуна.

Тот медленно кивнул.

— Теперь вы — одно целое! — сказал он торжествующе. — Этот меч зовут Найгдар, запомни. Он принесёт тебе победу в любом сражении, и ты сокрушишь врага, кем бы он ни был. Но за всё нужно платить. Ты не расстанешься с этим оружием, пока оно само не покинет тебя. Это нельзя изменить. Смирись и воспользуйся даром, который получил! — с этими словами Ирдегус взмахнул рукавами, его окутал чёрный дым, а когда он рассеялся, колдуна уже не было.

— Ты знала об этом⁈ — зло спросил Рогбольд, глядя Ниголее в глаза.

— Клянусь, нет! — ответил та тихо. Её голос дрожал. — Но я чувствовала, что нельзя верить колдуну.

— Он обещал нам победу! — крикнул Рэмдал, выступая вперёд. — Это главное. Посмотрим, сдержит ли он своё слово. Так или иначе…

— Скорее, иначе! — оборвал его Рогбольд, осторожно сжимая лежавшую на ладони рукоять. — Нельзя знать заранее, чем всё кончится, когда имеешь дело с волшебством!

— Некогда рассуждать. Враг у стен Эльдора!

— Это не моя вина! — заорал Рогбольд, приходя в ярость. — Я давно дал своё согласие возглавить вашу армию. Вы сами дотянули…

— Достаточно! — голос Ниголеи снова обрёл привычную твёрдость. — Сейчас действительно не время спорить. Пора в бой. Возможно, он станет последним для нас, но мы не можем отступить.

— Мы и не собирались! — огрызнулся Рэмдал.

Ниголея пропустила его реплику мимо ушей, хотя это было вопиющим нарушением этикета.

— Мы на пороге смерти, — продолжала она ровным голосом. — И враг не знает пощады. Так забудем же её и мы!

Воины ответили дружным возгласом. Воздев мечи, они выкрикивали воинственные кличи, и Рогбольд подумал, что сдержанные обычно лесовики сейчас очень напоминают ему обычных людей Пустоши, готовых в любой миг сразиться за своё выживание.

— Вот ваш предводитель! — Ниголея указала на него, стоявшего со змеящимся клинком в руке. — Следуйте за ним к победе или к смерти! Принесите присягу. Таковы мой приказ и моя воля!

Воины молча преклонили колени. Рэмдал вызывающе взглянул на сестру, но, встретившись с ней глазами, нехотя подчинился.

— Мы клянёмся, — заговорили лесовики хором, и Рогбольд был вынужден повернуться к ним лицом и слушать, — быть верными Туманному Бору, светлому городу Эльдору, нашей королеве Ниголее и Рогбольду, нашему предводителю. Да приведёт он нас к победе или славной смерти, за которую нам не будет стыдно!

Лесовики поднялись с колен. Они смотрели на Рогбольда, и тот почувствовал, что должен ответить. Ниголея стояла, почти отвернувшись. Наёмник понимал, чего ей стоило призвать своих людей к этой присяге, и вдруг подумал, что не подведёт её. Давно уже на него не возлагали надежд. И эти отчасти нелепые в своей высокопарности жители Туманного Бора заслуживали помощи.

— Я приношу себя в добровольную жертву этому клинку, — проговорил Рогбольд, поднимая Найгдар. — И принимаю его дар, за который готов расплатиться так, как будет ему угодно! И да дарует он нам победу или смерть, о которой сложат песни! А теперь пусть кто-нибудь покажет мне, где наши враги.

— Сюда, доблестный, — Данбаль выступил вперёд. — Мы приготовим тебе коня.

Рогбольд кивнул, взглянул на подчёркнуто бесстрастное, застывшее, словно маска, лицо королевы и пошёл за Данбалем, сжимая Найгдар.

— Постой! — окликнул его Рэмдал. — Тебе понадобятся доспехи, — пояснил он, когда Рогбольд обернулся. — Пойдём, я помогу тебе облачиться, а о лошади позаботится Данбаль.

Рогбольд последовал за ним, и ещё два лесовика отправились следом — надеть полный доспех было не так просто, и порой для этого требовалась помощь нескольких человек.

Воины постепенно разошлись готовиться к битве, зал опустел.

Оставшись одна, Ниголея прикрыла глаза и устало села на трон. Она больше ничего не чувствовала. Словно тяжкое бремя свалилось с её плеч. Теперь всё пойдёт своим чередом, и пусть будет… как будет!

Глава 15

Грангнех был облачён в стальной панцирь, длинную, до колен, кольчугу и круглый шлем с высоким шипастым гребнем, сверкавшим в лучах заходящего солнца. В мускулистых руках он держал тяжёлый боевой каменный молот на железной рукояти, поднять который было бы под силу разве что двоим. Предводитель пиратов был великаном: около семи футов ростом, могучий, как утёс, с уродливым приплюснутым лицом и кривыми зубами.

Остальные воины были, помимо молотов, вооружены также дубинами, огромными палицами и широкими кривыми мечами. Многие несли на спинах круглые, окованные железными полосами щиты. Лучников и арбалетчиков было мало, они выстроились в ряд позади наступавшей армии и посылали тучи длинных толстых стрел над головами своих товарищей, засыпая укрепления лесовиков смертоносными жалами, пробивавшими практически любой панцирь. Поэтому жители Туманного Бора предпочитали до поры до времени оставаться под защитой засек и подпускали врагов поближе. Их стрелки были наготове, но не торопились. Каждый из них давно выбрал себе цель и ждал удобного момента.

Пираты приближались, постепенно рассеиваясь, чтобы затруднить противнику стрельбу, но лесовики только усмехнулись столь наивному маневру. Они ждали, когда появится основная сила вражеской армии — Наездники-на-Змеях.

— Вперёд, говнюки! — завопил Грангнех, оборачиваясь к своим воинам. — Порвём этих маменькиных сынков в клочья!

Пираты перешли на бег. Они приближались подобно сверкающей лавине. Лесовики натянули луки и подняли арбалеты. Ударили спущенные тетивы, воздух загудел роем смертоносных стрел, взвившихся вверх и на миг затмивших солнце. Затем они обрушились вниз, и бегущие пираты начали, спотыкаясь, падать под ноги товарищам. Строй кое-где смешался, но армия не задержалась ни на секунду. Немного воинств Пустоши могло похвастаться такой дисциплиной и подобным боевым духом. А ведь когда-то пираты начинали как обычная банда беззаконников, у них даже кораблей не было.

— Смотрите! — Данбаль указал в сторону горизонта, где из-за скал показались длинные тёмно-зелёные, покрытые блестящей чешуёй шеи, увенчанные узкими и плоскими головами морских ящеров.

На лбу у каждого имелось подобие кожаного мешка, натянутого на деревянный каркас и обшитого металлическими пластинами. В них сидели погонщики и лучники. Первые держали в руках длинные железные анкасы, украшенные красными и жёлтыми флажками, а также конскими гривами. Подцепляя на голове змеев чешуйки то с одной, то с другой стороны, они заставляли ящеров делать то, что им было нужно, а именно — направляли ужасных тварей к Туманному Бору!

Рэмдал приказал готовиться к рукопашному бою и заряжать катапульты. На расчищенной специально для смертоносных машин поляне стояло сорок три метательных приспособления разной мощности. Большая часть была новоделами, выполненными по образцам и чертежам, вывезенным из древних музеев. Рядом грудами и штабелями лежали камни и брёвна с заточенными сучьями. Лесовики поднимали их при помощи блоков, закреплённых на деревьях, и погружали в огромные чаши катапульт.

Когда все орудия были заряжены, по команде Рэмдала бомбардиры потянули рычаги, и машины, вздрогнув, послали в небо свои снаряды.

Заметив их, пираты бросились врассыпную, не меняя при этом общего движения — вперёд, в атаку. Они были полны решимости уничтожить врагов. Однако камни и брёвна всё равно находили себе жертв и плющили броню, ломали рёбра, спины, ноги, отрывали головы, вбивали в землю тела. Несколько метких выстрелов рассеяли ряды вражеских лучников, и те разбежались, освобождая место Наездникам-на-Змеях.

Ящеры двигались медленно — короткие, не приспособленные для долгих переходов по суше лапы поднимались и опускались на землю так, словно твари ступали по морскому дну. Приплюснутые тела, украшенные тремя короткими гребнями шипов, почти волочились по траве, а массивные хвосты, похожие на гигантские гибкие плавники, сбивали деревья. Наездники покачивались на головах, покрикивая что-то — видимо, согласуя свои действия.

Несколько выпущенных катапультами камней ударились о тела ящеров, те покачнулись и заревели от боли. Их головы описывали в воздухе круги, и погонщикам едва удалось вернуть контроль над чудовищными подопечными.

Рэмдал обернулся и долгим взглядом посмотрел на Рогбольда, стоявшего с Найгдаром в руке во главе большого отряда лесовиков, которые должны были вбить клин в армию противника и таким образом разрезать её на две половины.

— Уже скоро? — спросил Рогбольд, заметив взгляд Рэмдала.

— Да. Они близко. Приготовьтесь.

— Мы готовы, — ответил Рогбольд, надевая свободной рукой высокий остроконечный шлем, забрало которого было сделано в виде волчьей морды.

Он нашёл его в оружейной дворца, куда спустился, чтобы вооружиться и облачиться в доспехи. Лохмач пытался увязаться за ним, но он поручил его заботам Корвейна, оставшегося с королевой, — одного из немногих, кто должен был следить за тем, чтобы Эльдор был готов к осаде.

Рогбольд чувствовал знакомое, но уже почти забытое за последние годы возбуждение, всегда охватывавшее его перед боем — по всем членам будто разливался огонь, вызывая ощущение, которое правильнее всего было бы назвать томлением. Рогбольду нравилось это чувство, он словно стал моложе и сильнее. Он широко улыбнулся под причудливым шлемом — пора вспомнить старое доброе время, когда он был воином, а не бродягой!

Конница Туманного Бора дожидалась своего часа под прикрытием деревьев. Закованные в доспехи воины и почти столь же неуязвимые кони — страшная сила, всегда сметавшая пиратов, как деревянных марионеток — должны были возглавить контрнаступление. Ими командовал Колмер, облачённый в зелёные доспехи с насечкой. Его шлем был сделан в виде конской головы, а в руках он держал квадратный щит и двуручный меч, утяжелённый специально для войны с хорошо защищенными солдатами. Его лошадь, помимо лат, покрывала фиолетовая длинная попона, расшитая изображениями раскидистого дерева, а на лбу животного колыхался того же цвета султан из перьев неизвестной Рогбольду птицы.

Пираты нахлынули на засеку, карабкаясь по торчавшим во все стороны веткам, стараясь перебраться через заграждения. В упор ударили стрелы лесовиков, враги падали, не успев даже осознать, что умирают. Раздалась команда, десятки защитников Туманного Бора налегли на в о роты, часть засеки вздрогнула и медленно раздвинулась. Тотчас Колмер воздел над головой меч и тронул поводья. Его конь устремился в образовавшийся проём, остальные рыцари двинулись за ним, ощерившись длинными железными копьями.

Навстречу всадникам тотчас бросились пираты, но замедлили бег, увидев, что на них катится волна закованных в броню рыцарей. Они встретились с лесовиками — словно столкнулись два утёса! Грохот железа, крики раненых и ржание коней заглушили все остальные звуки. Пираты ломали животным ноги своими чудовищными молотами, лесовики с разгона пронзали врагов копьями насквозь, сносили уродливые головы длинными мечами. Всё смешалось на какое-то время, а затем конница двинулась дальше, оставляя после себя десятки распластанных тел. Всадники выехали в проём и начали прорубаться сквозь неприятельские ряды.

Тем временем на остальных участках укреплений шли не менее ожесточенные бои. Многим пиратам удалось забраться на поваленные деревья, и теперь они сражались с лесовиками. Звон мечей, гудение стрел и воинственные крики наполняли воздух ужасным шумом. Многие защитники Туманного Бора были повержены, других с ног до головы покрывала кровь врагов и своя собственная. Лесовики были подвижней и искусней своих противников, они легко уходили от ударов, но отступали перед грубой силой, а её становилось всё больше — подтянулись задние ряды, и вражеская армия нахлынула на засеку, кое-где перекатилась через неё, и бои завязались уже за укреплениями.

Рогбольд со своими мечниками двинулся вслед за конницей. Его отряд прошёл по трупам и ударил по противнику справа и слева — рыцари разрезали, как и планировалось, неприятельскую армию пополам — заставляя её рассеивать силы. Замелькали клинки, звонко застучали боевые молоты, раздались стоны и хрипы умирающих — мало кто испускал дух молча, как среди пиратов, так и среди лесовиков.

Рогбольд оказался в первых рядах. Он поднял фламберг и почувствовал, как через руку в него вливаются дополнительные силы. Меч питал его, наполняя энергией. Он звал на бой, требовал крови. Рогбольд увидел перед собой перекошенное от ярости лицо пирата и, сделав короткий замах, опустил Найгдар на его панцирь. Клинок со звоном отскочил, гневно вспыхнул и загудел. Пират усмехнулся, поднимая огромный молот. Рогбольд среагировал мгновенно: волнистый клинок сверкнул, подобно молнии, и погрузился в глазницу врага. Тот взвыл и дёрнулся, но клинок засел плотно, и Рогбольд был вынужден податься следом. Лезвие вспыхнуло алым огнём, по нему пробежала радуга, а затем пират с тихим стоном осел на землю. В тот же миг клинок легко выскользнул из глазницы. Кровь на нём вспыхнула и исчезла, а Рогбольд ощутил новый прилив энергии. В его сердце зажглась ненависть. Он обвёл глазами ряды пиратов, сражавшихся с лесовиками, и остановил взгляд на двух приближавшихся к нему врагах. Шаг вперёд, уход влево, Найгдар описывает широкую дугу, из рассечённого горла пирата хлещет кровь, её алый шлейф тянется за лезвием, словно не будучи в силах с ним расстаться. Ещё удар, и другой пират валится на землю, закатив глаза и роняя секиру. Фламберг гудит от наслаждения, он впитывает в себя жизни врагов, словно поглощая их души. Рогбольда обуревает ярость, перед глазами встаёт красная пелена. Голова слегка кружится — он опьянён жаждой крови! Лесовики рядом с ним сражаются размеренно и точно, убивают и умирают спокойно, принимая гибель и победу как дар судьбы. Рогбольд неистово прорубается сквозь стальные ряды, Найгдар словно сам находит дорогу к незащищённым щелям в броне пиратов и повергает их на землю, выпуская реки крови. Рогбольд уже покрыт ею с ног до головы, его доспехи блестят, а лицо побурело от засохших и смешанных с потом разводов. Пираты начинают сторониться его, на их лицах виден страх. Но в толчее боя им негде укрыться и, вынужденные сражаться, они умирают, падая один за другим, подобно траве, ложащейся под взмахами косы.

Лесовики, не выдержав, издали победный клич:

— Туманный Бор! Слава Эльдору!

Его подхватили другие воины, и эти слова пролетели над засекой.

Ряды пиратов дрогнули и отхлынули от укреплений, но в это время подоспели Наездники-на-Змеях. Ящеры опустили головы и ударили лбами в поваленные деревья. Стволы затрещали, и заграждения кое-где развалились. Воодушевлённые успехом, пираты перешли в наступление. В ответ дружно ударили катапульты лесовиков. Пущенные с такого близкого расстояния, камни летели почти горизонтально. Вот один из особенно крупных валунов ударил чудовище в длинную шею, узкая голова мотнулась, погонщик едва не вылетел из кожаной люльки.

Рогбольд наблюдал за этим, поставив ногу на очередного поверженного врага. У него появилась идея, и он начал пробиваться к ящеру.

— Куда ты⁈ — окликнул его гарцевавший неподалёку Колмер.

— Хочу укоротить этой ящерице ноги! — ответил Рогбольд, не останавливаясь.

— Подожди, болван! — крикнул Колмер, но, видя, что Рогбольд его не слушает, поворотил коня и устремился за ним.

Вдвоём они пробились к морскому змею, вокруг которого было свободное пространство: пираты боялись быть раздавленными его могучими когтистыми лапами. Рядом с одной из них Рогбольд остановился и перевёл дух.

— Зачем⁈ — Колмер осадил коня рядом с ним. — Ты ничего не добьёшься, он слишком велик. Нанесённая тобой рана будет для него не опасней царапины!

Не отвечая, Рогбольд замахнулся и погрузил фламберг в чешуйчатую плоть. Брызнула жидкая прозрачная кровь, резкий запах ударил в ноздри. Ящер отдёрнул лапу и поджал пальцы.

— Берегись! — Колмер указал мечом вверх.

Рогбольд поднял голову и увидел, как на него стремительно падает разинутая пасть, усеянная длинными тонкими зубами. Он увернулся в последний миг и, словно повинуясь инстинкту, вонзил Найгдар в оказавшуюся перед его лицом челюсть. Фламберг вошёл в плоть и засел в кости. Рогбольда оторвало от земли, и он взмыл в воздух, повиснув на своём клинке.

Волны свирепой, животной ярости захлестнули его. Сердце бешено стучало и рвалось из груди, перед глазами потемнело, и Рогбольд потерял сознание.

Глава 16

Липкая чернота постепенно начала редеть — словно Эл продирался сквозь паутину тьмы. Впереди постепенно прояснялось пятнышко тусклого белого света. Внезапно некромант ощутил частые резкие удары по лицу — кто-то хлестал его ладонью.

Чернота вздрогнула и прояснилась: он увидел размытый силуэт, склонившийся над ним. Удары прекратились. Эл несколько раз моргнул и смог различить скуластое лицо с раскосыми глазами, буквально сверлившими его. Это был тот самый охранник, которого Легионер видел в приёмной.

Телохранитель выпрямился и взял со стола фонарь. За его спиной Эл разглядел ещё двоих с заряженными арбалетами.

— Вставай! — приказал охранник.

Эл пошевелился. Кажется, ничего не было сломано. По крайней мере, он не ощущал повреждений. Давненько некромант не терял сознания. Должно быть, удар оказался очень уж силён. А может, в ловушке имелась и какая-то магия.

— Живо! — прикрикнул охранник нетерпеливо.

Эл перевернулся и, упёршись в пол, поднялся. Он был без доспехов и без оружия. Но не связанный! Что за глупость⁈ Демоноборец окинул оценивающим взглядом противников. Он мог разобраться с ними прямо сейчас, но стоило ли? Наверняка его поведут на допрос, а к кому? Скорее всего, к тому, кто ему и был нужен. Эл поднял руку и ощупал голову. Кажется, в затылке имелась трещина. Что ж, это можно будет подлатать позже.

— Иди за мной! — нетерпеливо приказал телохранитель, указав на дверь.

Эл молча вышел вслед за ним из камеры, изобразив покачивание. Двое с арбалетами шли сзади. Троица даже не подозревала, с кем имела дело. И это некроманту было на руку.

Вначале они долго поднимались по витой лестнице, затем шли коридорами. Наконец, Легионер начал узнавать комнаты. Вот они пересекли приёмную и вошли в коридор-ловушку. Эл невольно замедлил шаг, но охранник спокойно двинулся по ковровой дорожке, и ему ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Телохранитель постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, открыл её. Эл вошёл вслед за ним и очутился в почти пустой комнате, если не считать пылающего камина в углу и расстеленной в центре пола циновки.

На ней, подогнув под себя ноги, сидел Чжоу Йен-Со в белоснежном кимоно, расшитом красной нитью. Перед ним лежал в чёрных лакированных ножнах меч ката. На скуластом лице играла ироничная улыбка победителя. Чуть позади него стояла женщина. Она была блондинкой, и ей очень шло просторное голубое платье. Она обмахивалась круглым веером. Миндалевидные глаза с холодным любопытством рассматривали пленника.

— Микото, — обратился Йен-Со к охраннику, — кто этот человек?

— Не знаю, господин, — ответил телохранитель с поклоном. — Как только он пришёл в себя, мы сразу привели его сюда.

— Он ничего не говорил?

— Нет, господин.

— Хорошо, — всё это время Йен-Со не сводил глаз с Эла. — Принесите его вещи.

Один из охранников тотчас вышел.

— Итак, — обратился Йен-Со к пленнику, — поговорим. Зачем ты пробрался в замок? Уж, конечно, не красть. Есть дома, более доступные для любителей лёгкой наживы.

— Думаю, цель моего визита очевидна, — ответил некромант.

— Для тебя — возможно. Итак? — Йен-Со поднял брови.

— Я должен тебя убить, — слегка пожав плечами, ответил Эл.

— Вот как⁈ И ты так спокойно говоришь мне об этом?

— Почему бы и нет?

Йен-Со буквально впился глазами в лицо собеседника. Ироничная улыбка исчезла. Он нахмурился и хотел что-то сказать, но в этот момент вошёл охранник, принёсший вещи Эла.

— Что у нас здесь? — проговорил Йен-Со, легко поднимаясь с циновки. — Доспехи? Ого! Посечены в боях, как я вижу. Надо же, какие лёгкие. Что это за материал? Сам не знаешь? Так-так… Меч. С письменами. Костюм. Видимо, для маскировки. Снаряжение, чтобы влезть на стену. Принесите стул для нашего гостя, — распорядился вдруг Чжоу. — Думаю, он не привык сидеть на полу. Ты ведь не с Островов? — добавил он скорее утвердительным тоном.

— Ты угадал, — отозвался некромант, усаживаясь в кресло, которое принёс из соседней комнаты один из охранников.

Остальные остались стоять.

— Ну, что? Поговорим серьёзно? — спросил Чжоу.

— Я иначе и не веду беседу, — ответил Эл.

— Прекрасно. Кто тебя послал?

— Цумсар.

Брови Чжоу взметнулись вверх. Некоторое время он молча смотрел на Эла, потом проговорил:

— Почему тебя?

— В смысле?

— Ты ведь не с Островов.

— Тем меньше подозрений.

Чжоу усмехнулся.

— Получается, старый лис в тебе ошибся, чужеземец! Ты сдал его. Даже пытать не пришлось. Хотя ты так выглядишь, словно вот-вот дуба дашь. Не уверен, что ты выдержал бы настоящий допрос. Сильно ударился, когда упал в ловушку?

— Своя шкура дороже, — Эл развёл руками.

Ему нравилось играть с Чжоу, считавшим, что пленник всецело в его руках. Усыпить бдительность противника — половина успеха. Иногда даже больше.

— Что верно, то верно, — Чжоу задумчиво покачал головой. — А ты неплохо справлялся, надо сказать. Мои люди не могли обнаружить тебя, пока ты не провалился в коридоре. Неплохая ловушка, да?

— Ты ею так гордишься. Сам придумал?

— Конечно! — Чжоу холодно улыбнулся в ответ. — Кстати, твой предшественник оказался не так ловок, как ты.

— И что с ним стало?

— Утонул. Видимо, Цумсар не понадеялся на одного убийцу и послал двоих. А может, вас больше? — добавил Чжоу, подавшись вперёд.

Его чёрные глаза буквально ощупывали лицо собеседника, словно стараясь не пропустить едва заметное движение мускулов, которое его выдало бы.

— Не имею представления, — честно ответил некромант. — Я и о первом услышал только от тебя.

— Вероятно, так и есть, — легко согласился Чжоу. — Да это и не важно. В любом случае, Цумсар просчитался: оба его посланника провалили задание. Кстати, много он тебе заплатил? Мне просто любопытно.

— Прилично, — отозвался Эл. — Но, как ты верно заметил, какое это имеет теперь значение?

— Да, потратить бэнты тебе не удастся.

Похоже, Чжоу не знал, что один из его капитанов пытался перевербовать убийцу своего начальника. Или, возможно, ему не приходило в голову, что Эл и есть тот самый наёмник.

На какое-то время Чжоу задумался. Эл, тем временем, откровенно изучал женщину. Та стояла чуть в стороне и, казалось, скучала. Она была красива, но не здешней красотой. Что блондинка забыла на Островах?

— Послушай, ты! — оклик заставил демоноборца взглянуть на Чжоу Йен-Со. — Хочешь остаться в живых?

— Само собой, — ответил Эл.

— Что, если я предложу тебе некоторую сумму за то, чтобы убить Цумсара? Он, конечно, не ахти какая важная птица, но его попытки прикончить меня должны быть наказаны. По крайней мере, будет назидание другим.

Тут впервые подала голос женщина.

— Йен, ты что, серьёзно⁈ — она удивленно вскинула голову. — Его нельзя отпускать! Если надо разобраться с Цумсаром, поручи это мне. Обещаю, он не укроется…

— Успокойся, Сяо-Энь, — лёгким жестом Чжоу заставил её умолкнуть. — Я знаю, что делаю. Ну, так как? — обратился он к Элу.

— Сколько? — спросил некромант.

Торг забавлял его.

— Десять тысяч.

— Идёт. Хотя ты наверняка и сам сумел бы поквитаться с Цумсаром. Зачем тебе выкладывать столько денег мне?

— Чуешь подвох? — Чжоу понимающе кивнул. — Ты отчасти прав. Но денег у меня много, а тебе будет легко подобраться к засранцу. Я не хочу долго ждать.

— Ясно.

— Убедил я тебя в своих намерениях?

— Допустим.

— Очень хорошо. Я рад, что мы поняли друг друга. Но мне нужно знать ещё кое-что. Кто навёл тебя на меня?

— Я уже говорил. Цумсар, — Эл был удивлён вопросом.

— Я хочу сказать, — Чжоу прищурился. — Кто вообще подсунул меня Цумсару? У кого на меня зуб?

— Этого я не знаю, — соврал Легионер.

— Правда?

— Меня просто наняли, чтобы тебя убить.

— Ну, тогда у меня больше нет вопросов! — Чжоу быстро нагнулся и обнажил меч. Он по-кошачьи шагнул к Элу, занося катану над головой. — Я узнал всё, что хотел!

— Я думал, мы договорились, — заметил некромант.

— Я солгал! — ухмыльнулся Чжоу.

Пламя камина отразилось в отполированном клинке катаны. Когда она обрушилась вниз, словно молния, Эл бросился в сторону, кубарем прокатился к своим вещам и через секунду ощутил, как ладонь сомкнулась на рукояти Кровопуска.

Он вскочил на ноги и тут же отбил атаку одного из охранников. Меч другого просвистел в дюйме от лица. Эл уклонился влево, сделал обманное движение вправо и всадил клинок в бок телохранителя. Закрывшись его телом от удара второго охранника, он толкнул труп на подбежавшего Чжоу. Слева мелькнуло голубое платье, но демоноборец не обратил на него внимание. И напрасно.

Глава 17

Холодная сталь пронзила предплечье. Обернувшись, Эл увидел Сяо-Энь, которая с искажённым от злости лицом метила в него ещё одним узким кинжалом. Демоноборец легко отбил его мечом, зубами выдернул из руки кинжал и развернулся к Чжоу, уже заносившему катану для смертельного удара. Клинки встретились с оглушительным лязгом. Некромант подхватил амигасу и швырнул в Йен-Со, но тот уклонился с поразительной ловкостью. Шляпа отлетела в сторону, вонзившись острым краем в пол.

— На что ты рассчитываешь⁈ — прошипел Чжоу, делая резкий выпад.

Эл отбил удар и захлопнул спиной дверь. Нащупав рукой задвижку, запер её. Этот маневр, казалось, сильно удивил Йен-Со. Он, вероятно, думал, что некромант попытается сбежать.

— Что это значит⁈ — резко спросил Йен-Со.

Кроме них двоих в комнате остались Сяо-Энь и трое охранников, которые окружили Эла, но не рисковали нападать, опасаясь задеть своего господина.

— Всё то же, — спокойно ответил Легионер. — Я должен тебя прикончить.

Чжоу атаковал его двумя короткими выпадами, а затем ударил прямо в живот. Демоноборец отбил клинок, одновременно разворачиваясь к противнику боком, ударил ногой в голову бросившегося в бой телохранителя, толкнул плечом Чжоу, блокировал два быстрых удара другого охранника, обманным ударом полоснул его по лицу, пригнулся, пропуская над головой меч третьего телохранителя, рубанул снизу вверх, погружая клинок ему в живот, и покатился по полу — прямо под ноги Сяо-Энь.

Женщина с криком обрушила на него град сильных ударов, которых он никак от неё не ожидал. Впрочем, никакого урона некроманту они не нанесли. Главное — у Сяо-Энь не осталось кинжалов. Демоноборец провёл подсечку, и она рухнула, громко ударившись затылком об пол.

Эл вскочил быстро, но не успел полностью уклониться от направленного в грудь удара — клинок катаны чиркнул его по плечу. Лицо Чжоу было искажено от ярости, глаза сверкали. Он явно потерял самообладание. Должно быть, из-за женщины, решил некромант.

Вдруг дверь содрогнулась под тяжёлыми ударами: остальные охранники, почуяв неладное, ломились в комнату. Вероятно, вначале они пытались докричаться, но никто в пылу схватки не обратил на это внимания.

Эл отпрыгнул назад и приставил лезвие к шее Сяо-Энь. Чжоу остановился как вкопанный. На его лице была написана борьба. Ему хотелось атаковать, но он боялся за жизнь женщины. Оставшиеся в живых телохранители тоже замерли, переводя взгляды с Эла на Йен-Со.

— Бросайте оружие! — велел демоноборец.

Никто не шелохнулся.

Эл слегка надавил мечом, и на коже Сяо-Энь показалась крошечная капелька крови. Женщина тихо застонала.

— Если ты убьёшь её, — проговорил Чжоу, и его голос срывался от душившей его ярости, — то умрёшь в страшных мучениях! Это я тебе обещаю! Ты даже не представляешь, какие…

— Где Аб-Иншар? — перебил Эл.

— Что⁈ — Чжоу недоумённо поднял брови.

— Талисман огня, который твои люди похитили из храма Итинель, — пояснил некромант.

— Но… Так ты за ним пришёл⁈

— Вообще-то, да. Жрецы наняли меня вернуть его, так что, если хочешь, чтобы твоя женщина осталась жива, отвечай.

Чжоу судорожно сглотнул.

— Он здесь, в замке.

— Конкретней! — требовательно велел Эл.

— Я могу послать за ним кого-нибудь.

— Нет, не нужно. Просто скажи, где он.

— Но откуда тебе знать, что я не солгу?

— Думаешь, я позволю тебе открыть дверь? — Эл усмехнулся. — Считаю до двух!

— Ладно! — Чжоу поднял раскрытую ладонь. — Я скажу! Талисман в южной башне. На четвёртом ярусе.

— Спасибо! — Эл быстрым движением перерезал женщине горло.

Глаза Чжоу расширились, зрачки замерли, уставившись на мощный поток алой крови, хлынувший из артерии.

Эл молниеносным прыжком очутился перед Йен-Со и резким выпадом пронзил его насквозь. Как он и рассчитывал, вид смерти любимой женщины заставил Чжоу оцепенеть настолько, что он не успел защититься. Кроме того, он знал, кем была Сяо-Энь. Научился распознавать подобных существ, ещё когда впервые путешествовал в зитских землях. Злобные оборотни принимали обличья красоток или привлекательных юношей и втирались в доверие к богатым и могущественным людям, постепенно заставляя тех плясать под свою дудку и сея смерть.

Оба охранника с криками отчаяния бросились на Эла, но он легко отбил их несогласованные атаки и отступил, заставляя их последовать за ним. Решив, что теснят противника, телохранители потеряли последнюю осторожность: они размахивали мечами, думая только о том, как бы прикончить ненавистного чужеземца, почти не заботясь о защите. Демоноборец достал одного длинным выпадом, а затем прикончил второго, нырнув под его меч и нанеся удар снизу. Оба тела повалились на пол почти одновременно. Доски заливала кровь.

Не теряя времени, Эл кинулся к своим вещам и принялся надевать доспехи.

Те временем дверь уже трещала. От неё во все стороны летели щепки. Будь она менее добротной, охранники уже ворвались бы в комнату.

Мысленно поблагодарив плотника, Эл, наконец, застегнул последний замок. Распихав по карманам вещи, он пристегнул кобуру с револьвером, предварительно убедившись, что патроны остались в барабане. Маскировочный костюм оставил на столе. В последнюю очередь вытащил засевшую в дереве амигасу и надел на голову. Потом встал лицом к двери, принял боевую стойку и стал ждать, когда телохранители ворвутся внутрь. Он не собирался облегчать им задачу. Обессилевший враг — половина победы.

При этом некромант думал о том, что всё же выполнил задание Цумсара. Барон будет доволен. Правда, это не значит, что можно расслабиться и забыть всякую осторожность. Скорее напротив: Цумсар наверняка попытается подослать к нему убийц, чтобы устранить ненужного свидетеля. Что ж, с этим Эл как-нибудь справится.

Он взглянул в сторону убитого Чжоу Йен-Со. Ещё совсем недавно некромант не имел против него ничего личного. Но потом Чжоу стал врагом. Он обманул демоноборца, хотел убить. Конечно, он имел на это право, но всё-таки перестал быть безликой жертвой. А главное — Чжоу был марионеткой в руках обольстительного обротня. И теперь Эл чувствовал удовлетворение оттого, что прикончил его.

Глава 18

Через миг дверь с треском влетела в комнату. Следом за ней ввалились телохранители с обнажёнными мечами и заряженными арбалетами. Не давая им времени оглядеться и сориентироваться, Эл бросился вперёд. Сразу ему удалось убить одного, второй отбил выпад. Он пущенного в упор стального болта некромант прикрылся силовым щитом. Используя меч, Эл ловко парировал удары, быстро перемещаясь по комнате. Его скорость и техника впечатляли. Он почти не уступал во владении приёмами зитам, у которых когда-то обучался. Наконец, в живых остался только он. Окинув место битвы последним взглядом, Эл вышел в коридор.

Здесь было пусто. Некромант с отвращением посмотрел на предательский пол. Нет, рисковать он не станет. Отложив меч, демоноборец вернулся в комнату, взвалил на плечо труп одного из охранников и вынес его в коридор. Теперь следовало сосредоточиться. Эл опустил мертвеца на доски, сложил Символ Тантоса и выпустил волшебный дым. Когда тот всосался в труп, некромант принялся читать заклинание, и через минуту убитый пошевелился. Открыв глаза, он поднялся и двинулся вперёд. Когда он оказался в нужном месте коридора, крышка люка не сработала, и труп продолжал движение. Удовлетворённый результатом проверки, Эл снова сделал знак Тантоса, проговорил несколько слов, и мертвец, обмякнув, повалился на пол. Проходя мимо него, некромант втянул носом драгоценный зелёный дым.

Он больше никого не встретил. Замок словно вымер. Без труда отыскав Южную башню, Эл начал подниматься по витой лестнице. Здесь было темно, и ступени натужно скрипели, словно их не чинили целую вечность. Добравшись до четвёртого яруса, Легионер остановился и прислушался. Ниоткуда не доносилось ни звука.

На площадке имелась только одна дверь — массивная, окованная железом. На ней висел большой замок. Эл вскрыл его при помощи эктоплазмы. И это охрана⁈ У некроманта возникло сомнение, что Чжоу Йен-Со сказал правду. Если он солгал, талисман придётся искать самому. Что ж, в замке наверняка отыщется тот, кто знает, где он. Отбросив замок, демоноборец толкнул ногой дверь и вошёл.

Он очутился в небольшой комнате с низким потолком, в центре которой стоял деревянный ящик. Больше не было ничего. «Слишком просто!» — подумал Эл. Сколько раз он видел ловушки вроде этой: вот твоя цель, подходи и бери. Но он был слишком опытен, чтобы попасться. Понимая, что здесь должно быть замешано волшебство или какое-нибудь механическое устройство, Легионер внимательно осмотрелся. Не помогло. Если и имелись западни, их прекрасно замаскировали. Взгляд демоноборца упал на ящик. Что сделал бы он сам? Установил защиту на крышку. Что-нибудь мощное, магическое. Поразмыслив, Эл осторожно прошёлся по комнате и собрал несколько дохлых насекомых — жука и двух мух. Оживив их, он отправил крошечных лазутчиков к скважине, зиявшей в передней части ящика. Как только они оказались внутри, началось долгое и кропотливое исследование. Видели насекомые недалеко, и пришлось заставить их обползать всё. Наконец, Эл был удовлетворён разведкой и отозвал дым из маленьких тел. В ящике действительно оказались магические ловушки, действующие как сигнализация. Их было две — ониксовые фигурки, лежавшие в ящике вместе с Аб-Иншаром. На них было замкнуто несколько десятков энергетических нитей, проходивших через крышку. Если бы Легионер поднял её, по тревоге в башню сбежались бы стражники. Простенькое волшебство, но довольно эффективное против обычных воров.

Демоноборец подошёл к ящику поближе и достал маленькую книгу, в которой на пластиковых страницах несмываемым маркером были выведены заклинания, раздобытые некромантом за время странствий. С помощью одного из них Эл «перерезал» энергетические нити тревоги. Это заняло около трёх минут. Теперь можно было спокойно забирать талисман. Спрятав книгу, демоноборец шагнул вперёд и поднял крышку.

Глава 19

Внутри лежали Аб-Иншар и две чёрные статуэтки шутов с бубнами. Эл взял артефакт и провёл затянутым в перчатку большим пальцем по рельефной поверхности.

Амулет представлял собой небольшой медный диск с вправленным в центр изумрудом, внутри которого пульсировал крошечный жёлтый огонёк. Сверху имелось кольцо, через которое был продет тонкий кожаный шнурок, чтобы амулет можно было носить на шее как медальон. Талисман назывался Аб-Иншар, Ловец Огня. Он принадлежал когда-то Ин-Шибану, первому жрецу культа Шура, бога смерти. По легенде, великий маг выплавил его в жерле одного из южных вулканов, наделив способностью собирать и концентрировать огонь — его жар и разрушительную силу. В руках злого чародея Аб-Иншар становился страшным оружием. Теперь им владели служители Итинель — богини огня. Его похитили из главного храма примерно месяц назад — жрецы Аштора не оставляли попыток вернуть талисман, созданный одним из их могущественнейших колдунов. Эла наняли вернуть реликвию — ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы ашторцы завладели Ловцом Огня. И теперь оставалось только выбраться с острова.

Убрав талисман в карман, некромант вышел из комнаты и прислушался. Было тихо. Он начал спускаться по витой лестнице, думая о том, сколько всего может оказаться в замке стражников. Сражаться с десятками воинов ему нисколько не хотелось.

Эл прошёл по замку, никого не встретив. Откуда-то с верхних этажей несколько раз донеслись крики, но ни один человек не преградил некроманту путь. Легионер добрался до центральной лестницы — он не знал другого выхода, кроме этого и потайного, но возвращаться озером не хотелось. Эл спустился на первый этаж в огромный холл, стены которого были увешаны бумажными шпалерами с искусно нарисованными водяными красками воинами в громоздких доспехах, какие носила знать княжества Мэнь. Все были снабжены каллиграфическими надписями на местном языке.

Эл подошёл к массивной двери, толкнул одну из створок и вышел из замка.

Перед ним, выстроившись полукругом, стояло не менее сорока воинов с арбалетами и обнажёнными катанами! В узких чёрных глазах ясно читались ярость и решимость любой ценой не дать убийце Чжоу Йен-Со уйти живым. Демоноборец вздохнул и огляделся. Небо было совершенно чёрным, с него стеной падал дождь. Пахло мокрой землёй и ночными цветами. Раз его не застрелили сразу, значит, хотят взять живым. Большая ошибка, о которой стражники ещё не знают. Эл нарочито медленно стянул зубами перчатку и сунул руку в карман. Нащупав талисман, он мысленно установил контакт с энергетической армирующей решёткой, невидимой, но принизывавшей всё пространство вокруг. Некромант «отобрал» нужные нити и начал уплотнять их, связывая в пульсирующие жгуты.

Один из воинов, заметив, что Эл полез в карман, резко крикнул остальным, привлекая внимание. Несколько воинов бросились в атаку, размахивая катанами. Демоноборец вынул Аб-Иншар и серией точных выпадов отбросил нападавших назад. Прошло несколько секунд, в течение которых он закончил создавать вокруг себя защитную сферу из сгущённого воздуха.

Бандиты надвигались на него стеной, держа на прицеле арбалетов. Поздно!

Эл поднял Аб-Иншар, держа его в вытянутой руке. Противники недоумённо переглянулись. Один из них что-то прокаркал на местном наречии. Легионер начал быстро читать заклинание. Отправляясь за Аб-Иншаром, он позаботился о том, чтобы изучить, как с ним управляться.

Решив, что чужак обращается к ним, бандиты несколько секунд внимательно вслушивались. Этого времени вполне хватило, чтобы активировать силу талисмана.

Аб-Иншар вспыхнул ослепительным солнечным светом. Не обладай Эл удивительными глазами совы-мутанта, он, даже зажмурившись, был бы ослеплён на некоторое время.

Бандиты же с воплями завертелись на месте. Некоторые попадали на землю, другие в панике помчались наугад прочь. Эл обвёл взглядом поле боя. Все противники были повержены. Он мог бы перебить их, но некромант не любил убивать без необходимости. Он не был щепетилен или милосерден — просто не видел в этом смысла.

Убрав Аб-Иншар, Эл пошёл через парк туда, где оставил лодку. По дороге ему не встретился больше ни один стражник — похоже, они все собрались перед замком. Дождь стал немного слабее, ветра почти не было. Эл поднялся на стену и посмотрел на море. Оно было беспокойно, волны с шумом бились о подножие острова. При других обстоятельствах демоноборец никогда бы не поплыл при такой погоде, но выбора не было. Спустившись по вбитым в стену штырям, он вошёл в воду и поплыл.

Через некоторое время Легионер выбрался на каменистый островок и обернулся. Шима казался чернильным пятном. Его очертания почти терялись в пелене дождя и на фоне тёмного неба. На острове остались мертвецы и те, кто готов был умереть ради того, чтобы за них отомстить. Стоило ли это того, чтобы Аб-Иншар не попал в руки чёрного мага? Эл считал, что да.

Дождь становился всё сильнее, вдалеке раздались глухие раскаты грома. Чёрное небо рассекла тонкая, как лезвие катаны, молния. Нужно было убираться ипоскорее.

Спустив лодку на воду, Эл поплыл прочь от замка Синего Тигра.

Глава 20

Когда Рогбольд открыл глаза, то первым, что он увидел, был размытый силуэт Колмера, склонившегося над ним и пытавшегося привести в чувство. Постепенно в голове прояснилось, пелена рассеялась, и он остановил взгляд на тёмно-зелёной горе, возвышавшейся за спиной лесовика.

— Это… ящер⁈ — спросил он, сам не веря своим глазам.

— Да, — Колмер оглянулся. — Не знаю, как тебе удалось, но ты убил его. Сокрушил морского змея. Погонщик и лучник разбились, — он указал на изуродованные трупы двух пиратов, лежавшие неподалёку. — Но бой ещё не окончен.

— Долго я был без сознания?

— Около семи минут. За это время нам удалось проломить из катапульты голову ещё одному ящеру. Но остальные раскидали в трёх местах засеку и пролезли в бреши. Если они доберутся до метательных машин, всё пропало.

— Помоги мне встать! — Рогбольд опёрся на Найгдар, переливавшийся в его руке багровыми и огненными всполохами. Он чувствовал небывалую мощь, заключавшуюся теперь в мече. — Кажется, фламберг поглотил жизненную силу морского змея, — сказал он неуверенно, глядя на змеящийся клинок. — Полагаю, он может сделать то же самое и с остальными чудовищами.

— Но посмотри, чего тебе это стоило, — возразил лесовик. — Ты едва не погиб. Упасть с такой высоты и не разбиться — тут нужно редкое везение. Другого раза не будет.

— Вот именно, — сказал Рогбольд, осматривая себя, чтобы убедиться, что ничего не сломано. — Потому что больше я не собираюсь действовать так глупо. Достаточно просто погрузить фламберг в плоть ящера, и меч сам убьёт его. Не обязательно метить в голову и совершать полёты.

— Тогда нам нужно подобраться к остальным чудовищам. Возьми моего коня, так будет быстрее.

— Не нужно, мне подойдёт и этот, — Рогбольд поймал под уздцы пробегавшего мимо скакуна, лишившегося седока.

Вдвоём с Колмером они начали прорубаться к другому ящеру. Если бы не вливающиеся в Рогбольда силы из меча, им пришлось бы туго. Колмер был ранен в руку: боевой молот едва не раздробил ему кости.

Оказавшись, наконец, возле змея, Рогбольд на скаку погрузил в чудовище Найгдар. Тот на удивление легко проходил сквозь покрытые крепкой чешуёй тела. В этот же момент на спину монстра со свистом упал огромный камень, пущенный одной из катапульт. Ящер присел, покачнулся, его задние ноги бессильно подогнулись — снаряд, судя по всему, сломал ему хребет.

Рогбольда отбросило назад, он слетел с лошади, но не выпустил меч, лезвие которого по-прежнему оставалось в змее. По клинку текла энергия — жизненная сила ящера. Из раны валил едкий чёрный дым — горела кровь чудовища. Сверху к Рогбольду метнулась голова, но на полпути запрокинулась и грохнулась на землю, раздавив погонщика вместе с лучником.

— Он мёртв! — восторженно воскликнул Колмер, потрясая мечом.

Рогбольд извлёк Найгдар и огляделся. Лесовики теснили пиратов повсюду, одного змея завалили камнями, с другого сняли стрелами наездника, и ящер топтался на месте, яростно щёлкая зубами и хватая то пирата, то лесовика, поднимая их в воздух и проглатывая вместе с доспехами и оружием. Три оставшиеся боеспособными змея перелезали через засеку, расшвыривая защитников. В них редко попадали камни — слишком маленьким было расстояние от катапульт до целей.

Рогбольд вскочил на коня и помчался к ящерам, срубая головы попадавшимся на пути пиратам. За ним следовали Колмер и ещё несколько пробившихся к ним рыцарей. Они почти достигли первого из уцелевших ящеров, когда дорогу им пересек большой вражеский отряд во главе с Грангнехом.

— Это ты! — вскрикнул Колмер, узнав предводителя армии противника, и пришпорил коня.

Он направился к врагам, размахивая мечом. Ему навстречу выступили воины с палицами и дубинами. Лесовик на ходу отрубил одному пирату голову, другому — руку.

— Ты ответишь за смерть короля Арданея! — крикнул он Грангнеху, стоявшему в окружении своих воинов с огромным каменным молотом в руках.

— Объезжай их! — Рогбольд повернул своего скакуна вправо, чтобы обогнуть отряд предводителя вражеской армии и подобраться к ящеру.

Но Колмер не слушал его. Вместе с другими рыцарями он устремился к Грангнеху, по пути вступая в схватки с его воинами. Некоторых лесовиков свалили с лошадей, но остальные раскидали пиратов и оказались рядом с Грангнехом. Огромный, закованный в броню воин стоял спокойно, только его налитые кровью глаза свидетельствовали о том, что ему не терпится вступить в бой.

— Прячешься за спины своих псов⁈ — выкрикнул Колмер, отбивая удар палицы и рассекая очередному противнику лицо.

Обливающийся кровью пират упал на землю, и его тут же затоптали конями.

С рычанием Грангнех замахнулся молотом и что было сил метнул страшное оружие в Колмера. Глаза лесовика на секунду расширились от удивления и неожиданности. Каменная глыба ударила его в грудь, расколола панцирь и сбила рыцаря с лошади.

Пираты торжествующе завопили. Их войско собиралось вокруг Грангнеха, который, выхватив из рук стоявшего рядом воина дубину, устремился к поверженному врагу. С остальными воинами он раскидал других лесовиков.

Рогбольд видел, как Грангнех отшвырнул дубину, подобрал свой молот, светившийся ярким оранжевым светом, высоко занёс его над головой и опустил на шлем лежавшего без сознания Колмера.

Уже не будучи в силах помочь, Рогбольд стиснул зубы, заставил себя отвернуться и ринулся к переползавшему укрепления ящеру. Он сбил конём подвернувшегося пирата, на ходу полоснул змея по ноге, а затем вогнал Найгдар монстру в бок. Чудовище заревело, изогнуло шею, пытаясь увидеть своего противника, стрелок в люльке натянул тетиву, но не мог выстрелить, ибо ящер мотал головой, разевая пасть и судорожно глотая воздух. Его сила перетекала в Рогбольда, мгновенно ощутившего себя непобедимым. Его обуревали ярость и гнев, а главное, жажда убивать. Он выдернул меч из рухнувшего на развороченную засеку монстра. Фламберг полыхал переливающимся огнём и гудел от нетерпения. Драгоценный камень, вправленный в гарду, раскалился и источал ярко-голубой свет.

Повернув коня, Рогбольд погнал его к окружённому своими воинами Грангнеху, устремившемуся к укреплениям. Пираты заметили его и подняли оружие, но Найгдар срубал их, словно коса, гуляющая по лугу. Через полминуты Рогбольд оказался перед Грангнехом. Тот на удивление ловко увернулся от сияющего клинка, нырнул лошади под брюхо и, оказавшись позади Рогбольда, обрушил молот на конский круп. Животное мигом свалилось, а всадник покатился по траве, сбив с ног какого-то зазевавшегося пирата.

Рогбольд поднялся быстро, но Грангнех уже был рядом. Молот просвистел перед лицом отпрянувшего человека, затем едва не переломал ему рёбра. Рогбольд не пытался отбивать удары: пират бил слишком сильно. К Грангнеху присоединились другие пираты. Они теснили Рогбольда, который быстро пятился, несмотря на то, что Найгдар тянул его в бой, требуя крови.

— За Эльдор! — клич раздался совсем рядом, и на пиратов обрушился Рэмдал во главе небольшого отряда всадников.

Быстро перебив большинство врагов, они разогнали остальных, а Грангнеха окружили плотным кольцом.

Лесовик приветствовал Рогбольда жестом, тот ответил ему, благодарно кивнув. Рыцари подняли мечи, сжимая вокруг ненавистного им предводителя пиратов кольцо, но Рогбольд не стал наблюдать за расправой. Оглядевшись, он увидел неподалёку коня, лишившегося седока, и побежал к нему. Животное подпустило его и позволило сесть верхом. Рогбольд, чувствуя в себе силу убитых ящеров и людей, помчался к ближайшей бреши в засеке, чтобы настигнуть перелезших через неё чудовищ. За укреплениями он увидел, что почти все пираты мертвы, а монстры движутся к катапультам. Пришпорив скакуна, Рогбольд направился к одному из них, но расположившийся в кожаной люльке на голове змея стрелок заметил его и пустил стрелу. Длинное жало впилось лошади в глаз, и она на всём скаку кувырнулась вперёд, вышвырнув седока из седла. Рогбольд, описав дугу, тяжело рухнул на бок, ощутив резкую боль в руке. Выругавшись, он встал на колени, затем, опираясь на меч, поднялся. Энергия толчками вливалась в него, в голове шумело, перед глазами курилась мутная пелена. Покачнувшись, он начал падать, но чьи-то руки подхватили его. Рогбольд сделал попытку вырваться и потерял сознание — второй раз за день.

Глава 21

Ниголея погрузила пальцы в густую белую шерсть и задумчиво перебирала её. Огромный волк лежал, прикрыв зелёные глаза и тихо урча. За окном виднелись белокаменные башни Эльдора, увенчанные шпилями. Солнце отражалось от синих и красных черепичных крыш, очерчивало многочисленные барельефы, освещало огромные каменные статуи великих воинов. По улицам города шли бесконечные колонны жителей — они возвращались в лес, в свои дома. Враг был разбит, опасность миновала. Только восемь тысяч воинов отправились к Солёным Скалам, чтобы навсегда покончить с Наездниками-на-Змеях. Под предводительством Рэмдала они должны были сравнять логово пиратов с землёй.

Ниголея побарабанила пальцами по низкому столику, на котором белели разложенные карты. На этот раз Магическая Колода прямо предсказывала опасность — и это несмотря на то, что Туманный Бор был отбит, а враг разгромлен. Во всех раскладах, помимо Лжеца и Меча, фигурировал Изгнанник.

Что это могло означать? Возможно, речь шла о Рогбольде, который уже третий день лежал без сознания в своих покоях? Фламберг, наконец, отпустил его и висел на стене в великолепных ножнах, сработанных местными мастерами специально для него. Однако никто не собирался изгонять спасителя Туманного Бора, собственноручно сокрушившего трёх ящеров. С остальными расправились маги, подоспевшие на помощь из глубин леса, где пребывали, общаясь с Друидами и обучаясь у них.

Ниголея взяла маленький колокольчик и вызвала Стража Замка, Корвейна. Войдя, воин преклонил колено.

— Ваше величество.

— Как себя чувствует наш гость?

— Он по-прежнему без сознания, ваше величество. Наши лучшие лекари наблюдают его. Они говорят, что сделали всё, что от них зависело, и теперь ему нужен только сон.

— До сих пор неизвестно, что послужило причиной болезни?

— Очевидно, усталость. Доблестный Рогбольд не выдержал собственных усилий.

— Что ж, путь отдыхает. Ты можешь идти.

Корвейн поклонился и быстро вышел.

Ниголея бросила последний взгляд на карты, собрала их в колоду и убрала в чёрную шкатулку. Она встала и вышла на балкон. Перед ней расстилался Эльдор, спасённый от Наездников-на-Змеях. Лесовики, обитавшие в чаще, почти покинули его, но некоторые остались, чтобы отпраздновать вместе с горожанами победу. Всюду слышались весёлый смех и песни. Многие из них были сложены совсем недавно и прославляли новых героев. В них говорилось о павшем Колмере, отважном Рэмдале и Неистовом Рогбольде, сокрушившем морских змеев.

Ниголея не слышала слов и не знала, о чём поют её подданные, но улыбнулась почти счастливой улыбкой. Её радость омрачали только мысли о колдуне, ибо она не верила, что его помощь никак не повредит лесовикам. Гложила мысль: зачем понадобился Рогбольд? Разве нельзя было вручить фламберг любому из воинов Эльдора? Странным было и то, что колдун не явился после победы, чтобы получить благодарность и признание того, что лесовики ошибались, не доверяя ему.

Ниголея погладила стоявшего рядом волка и отправилась в свои покои, чтобы отдохнуть. Она чувствовала сильную усталость — должно быть, сказалось напряжение последних недель.

* * *

Вампир стоял на зубчатой стене с бокалом в руке. На дне хрусталя темнела терпко пахнущая жидкость. Ирдегус рядом опирался на резной посох, увенчанный зелёным с золотыми прожилками камнем. В другой руке он держал курильницу, из которой поднимался розовый дым. Дурман помогал колдуну выносить боль, но с каждым днём его действие становилось всё слабее. Глаза мага глубоко запали, под ними обрисовались тёмные круги. Старческие морщины углубились, кожа походила на пергамент. Он смотрел в одну точку, почти не мигая.

— Ты уверен, что Паук сдержит обещания? — спросил Грингфельд через плечо. — Он будет с нами до конца?

— Полагаю, Паук выполнит условия договора, — ответил Ирдегус, помолчав. — Кажется, он придаёт таким вещам значение.

— Но он ведь уже получил новое тело. Зачем ему помогать нам дальше?

— Я ведь сказал. Для него выполнить договор — дело чести.

Грингфельд усмехнулся.

— Мне бы твою уверенность!

— Время покажет. Скоро Паук овладеет волей Рогбольда, и тот станет всего лишь марионеткой. Тогда мы отдадим ему армию, которую успели собрать за это время.

— Она достаточно велика? Как продвигается набор?

Ирдегус кивнул.

— Всё прекрасно. Пришлось, конечно, раскошелиться, но солдаты у нас есть. Осталось собрать магралов.

— Это ещё кто?

— Мои рабы. Я наложил на них долговременное заклятье Очарованья и разослал по разным городам Синешанны. Там они создали религиозные общины, которые пополнят нашу армию. Пришло время призвать их к служению. Они тоже придут в Иральтахейм, но позже других.

— Значит, собираешься выдавать Рогбольда за пророка? — вампир усмехнулся и сделал глоток из своего бокала.

— Да. Впрочем, чтобы заставить людей служить нашим интересам, это совсем не обязательно. У меня достаточно снадобий, которые заставят человека делать всё, что угодно. Скоро магралы начнут стекаться сюда, привлекая по дороге новых аколитов, так что армия будет постоянно расти.

— Зачем тебе власть? — спросил вдруг Грингфельд, прищурившись. — Мне кажется, ты очень болен. Этот дым, который ты постоянно вдыхаешь, уже не слишком помогает тебе. Разве нет?

В глазах Ирдегуса мелькнул страх.

— Ты ошибаешься! — сказал он, крепче обхватив курильницу пальцами. — Это просто придаёт мне сил. Я здоров!

В последнее время ему становилось всё хуже, так что колдун опасался, что Грингфельд решит от него избавиться.

— Неужели? — вампир сделал ещё глоток и бросил пустой бокал за стену. Через несколько секунд снизу долетел тихий звон. — Ты уверен, что справишься? Предстоит много работы.

— Я же сказал, что здоров! — ответил Ирдегус раздражённо.

— Как скажешь, — Грингфельд пожал плечами. — Но ты не ответил на мой вопрос.

— Какой ещё⁈ — буркнул маг недовольно.

— Зачем тебе власть? Пусть даже ты здоров, но ведь ты смертен, как и прочие люди. Рано или поздно твоё время кончится. Что ты возьмёшь с собой, когда настанет пора уходить?

— Это тебя не касается, вампир! — огрызнулся колдун, трясущимися от гнева руками поднося к лицу курильницу. — Оставь меня в покое!

Грингфельд усмехнулся и, развернувшись, направился к распахнутой двери, ведущей в башню. Ирдегус остался один на крепостной стене. Он сидел, сгорбившись, окутанный густым розовым дымом.

Глава 22

Рогбольд раскрыл глаза и глядел в звёздное небо. Он считал себя мёртвым и думал о том, что иной мир чрезвычайно похож на тот, в котором он жил раньше. При этой мысли он попытался улыбнуться, но не смог: лицо пронзила острая боль. Тогда Рогбольд понял, что ещё жив.

Собрав все силы, он начал двигать лежащий поперёк его торса труп. Это был мечник Сибарга, на его виске чернела рана, оставленная палицей или дубиной. Бледное, заострившееся после смерти лицо казалось безмятежным и спокойным. «Наверное, перед ударом он даже не успел осознать, что сейчас умрёт», — подумал Рогбольд, с неимоверным усилием отталкивая закостеневшее тело. Ему удалось сдвинуть ещё один труп и освободить ноги, но, когда он попытался встать, левое бедро обожгла резкая боль, и он упал, стиснув зубы так, что они заскрипели. Оказалось, что в ноге засела стрела. Она не задела кость, но вошла довольно глубоко. Рогбольд схватил её обеими руками и, до боли зажмурив глаза, дёрнул. Отбросив стрелу, он вытащил из-под панциря подол рубашки, зубами оторвал от него полосу и сделал себе перевязку.

«Я должен был погибнуть вместе с отцом и братьями! — думал Рогбольд, спускаясь по закоченевшим окровавленным телам. — Остаться в живых — позор! Смерть должна была настигнуть меня стоящим на ногах с мечом в руке, крушащим врагов». Вместо этого она пощадила его, сыграв злую шутку — оставила в живых, в то время как все его родственники и друзья погибли с оружием в руках на поле битвы — так, как подобает рыцарям Сибарга. Рогбольд считал себя опозоренным, он бы предпочёл умереть вместе со всеми, пав от руки противника, но не остаться единственным выжившим — теперь даже женщины и дети могли показывать на него пальцем и называть трусом. Нет, он не был виноват в том, что потерял сознание, когда палица опустилась на его лицо. Стоя на одном колене со стрелой в ноге не так-то легко отражать удары нависшего над тобой противника — но он должен был очнуться, подняться и сражаться дальше, пока смерть не забрала бы его. Однако теперь поздно думать об этом. Армия Молоха заняла город — это ясно — и он должен уйти из него живым, чтобы смыть с себя позор единственно возможным способом: мстить до тех пор, пока будет дышать!

Рогбольд, наконец, встал на выложенную булыжниками мостовую, но она не показалась ему более твёрдой, чем то, по чему он ступал до сих пор. Отойдя на несколько шагов, он обернулся и бросил последний взгляд на жуткую пирамиду: она возвышалась перед ним печальным курганом, чья вершина лишь немного не доставала до гребня полуразрушенной крепостной стены. Сколько осталось здесь людей, многих из которых Рогбольд знал лично? Теперь они лежали друг на друге, превратившись в бездушную гниющую плоть. Гора мертвецов. Отвернувшись, Рогбольд побрёл по тёмным улочкам вглубь города.

Вскоре он увидел в нескольких шагах от себя большого чёрного пса, который робко обнюхивал трупы. Их запах, по-видимому, ему не нравился, но в городе не осталось ничего съестного, и собака стояла в нерешительности. Её мощный загривок, покрытый косматой шерстью, подрагивал от отвращения, когда она снова и снова приближала нос к распростёртым телам. Рогбольд тихо свистнул, подманивая её, но на всякий случай держа правую руку на рукояти висевшего сбоку кинжала. Пёс резко поднял голову и, увидев его, приветливо завилял хвостом. Рогбольд тихо присвистнул, и пёс медленно подошёл. Он был около тёх футов в холке, с крупной круглой головой, косматая свалявшаяся шерсть доставала почти до земли. Большие глаза цвета тёмного янтаря смотрели внимательно и задумчиво. Рогбольд погладил собаку между ушей, а затем провёл рукой по спине и наткнулся на затерявшийся в шерсти ошейник. Когда он, осторожно расстегнув ремень, взял его в руки, собака оскалилась и зарычала, но Рогбольд не обратил на это внимания. Он сидел на корточках, о чем-то думая, затем быстрым решительным движением поднял руки и застегнул ошейник на своей шее. Собака звонко залаяла.

— Тихо! — сказал Рогбольд строго, и пёс замолк, внимательно наблюдая за человеком.

Поднявшись на ноги, Рогбольд мысленно поклялся именем Итинель, что не снимет ошейник, пока не отомстит врагам и не смоет с себя позор. Затем он повернулся и, приволакивая ногу, направился в сторону городских ворот. Из города в любом случае следовало уйти до утра, а он не знал, сколько было времени, когда он очнулся среди горы трупов, и сколько оставалось до рассвета. Собака поплелась за ним. Она больше не лаяла, только брела, понуро опустив голову.

* * *

Рогбольд вскочил на постели, его колотил озноб. Давно он не видел этот сон и надеялся, что избавился от него навсегда. Но вот он вернулся и принёс старую боль. Рука невольно потянулась к горлу, но ошейника там не было. Его там не было уже давно — Рогбольд снял его после того, как отомстил врагам, сорвав атаку драконов Кайена на Шарадрим.

Немного придя в себя, Рогбольд осмотрелся, но не сразу понял, где находится. Всё вокруг казалось чужим и незнакомым. Наконец, разум вернул его в реальность, и он, закрыв глаза, с облегчением откинулся на подушку. Нахлынули последние воспоминания. Они говорили о том, что он должен быть мёртв, но всё вокруг свидетельствовало об обратном. Несомненно, его вынесли с поля боя и вылечили. Комната была той самой, в которой он жил, когда его пригласили «погостить» в Эльдоре. Рогбольд поднял руку и с удовольствием убедился, что Найгдара в ней нет, но тут же испытал беспокойство: ему захотелось немедленно убедиться, что меч где-нибудь поблизости. Он сел в кровати и огляделся. Когда его взгляд остановился на висевшем в ножнах фламберге, Рогбольд удовлетворённо улыбнулся. Отбросив одеяло, он встал, чувствуя слабость и лёгкое головокружение, босиком прошлёпал по полу и снял клинок со стены. Рука замерла в нерешительности рядом с резной рукоятью. Рогбольд боялся, что меч снова не отпустит его, и для начала осторожно коснулся его кончиками пальцев и сразу отдёрнул. Ничего не случилось, и он погладил рукоять. Она была приятно-теплой, словно её всё это время держали в руках. Рогбольд положил на неё ладонь и сжал, вынимая клинок из ножен. Найгдар походил на обычный меч, только непонятные руны, покрывавшие сталь, свидетельствовали о том, что им владели чёрные маги Каргадана.

Рогбольд любовался фламбергом и чувствовал, что он — его! Эта мысль доставляла ему радость. Казалось, в мире нет ничего прекраснее этого змеящегося лезвия, так легко сокрушающего врагов.

— Мечта! — прошептал Рогбольд, скользя глазами по изгибам клинка, лаская взглядом вправленный в эфес самоцвет, который, должно быть, стоил целое состояние.

Меч, достойный истинного воина!

Рогбольд чувствовал, что по праву владеет им. Разве не он поверг морских змеев и пиратов без счёта? Не он ли спас лесовиков и их ничтожный Туманный Бор, никому не нужный, жалкий зелёный островок, над которым они так трясутся? Разумеется, именно он — настоящий герой! Эти болваны, не способные сами защитить собственный город, должны поставить ему памятник из чистого золота. Рогбольд усмехнулся, представив своё трёхметровое сверкающее изображение. Найгдар засветился, по нему пробежали зелёные искры, он потеплел и тихо зазвенел. На лезвии проступила непонятная надпись, и Рогбольд уставился на неё, заворожённый. И вдруг он понял смысл написанного, хоть и не знал языка, на котором обратился к нему фламберг.

— Araissfejiamniba, — сказал клинок.

— Приветствую тебя, воин, — прочитал Рогбольд.

Огненные символы проступали на мече, но их значение вспыхивало у него прямо в голове.

— Diammarelarridesejia.

— Я рад, что ты жив, — читал Рогбольд.

— Gatterriah kellima tergema harmida zamina essida leriah, ak lehiar tergema vellina mahrius.

— Я всегда буду говорить с тобой на своём языке, чтобы только ты понимал меня.

— Taite remmada wekliah tergema veriul mannida il zervidal. Hellima seria gessi danival kejioh tergema. Elfes kalliss fоsdiah jerrima nerila piollej tergema daerrae hissia yettiam. Il mecrima serfa tergema vuttiga. Il hegida tergema suiss. Tergema wella opigel mahrimus u leddeim ariz mah. Tergema oqella gokkehem nerridas u lewe fardia kselima. Fejerr tergema lewe mahrimu uttiger?

— Ты великий воин, и поэтому я помогу тебе снискать славу. Но здесь тебе больше нечего делать. С лесовиками ты не совершишь настоящих подвигов. Я знаю, что тебе нужно. Я укажу путь. Ты должен слушать меня и следовать за мной. Ты сокрушишь великие армии и станешь героем легенд. Готов ли ты стать моим спутником?

Надписи на клинке исчезли, словно растаяв. Казалось, Найгдар ждёт ответа.

— Да, — Рогбольд кивнул, — я готов следовать за тобой и снискать славу, которую ты обещаешь!

Фламберг вспыхнул, рукоять раскалились так, что Рогбольд вскрикнул и хотел отпустить её, но невидимая сила крепко держала его ладонь. Он почувствовал, как нечто проникает в него, пронизывает тело, оплетает разум, поглощает волю. Он опустился на пол, не в силах стоять на ногах.

— Теперь мы — одно целое! — сказал меч, и Рогбольд потерял сознание.

Когда он пришёл в себя, то снова лежал на кровати, а рядом с ним сидела прекрасная женщина в белом платье. Заметив, что он открыл глаза, она улыбнулась и сказала:

— Доброе утро! Как ты себя чувствуешь?

— Что случилось⁈ — спросил Рогбольд, поворачивая голову, чтобы увидеть фламберг.

Тот, как он и предполагал, висел на стене.

— Мы нашли тебя на полу без сознания. Ты держал в руке свой меч, — женщина указала на фламберг. — Зачем ты встал, ведь ты ещё слаб?

— Не знаю. Должно быть, мне захотелось поглядеть на него.

— Понимаю. Наши воины рассказывали, что во время битвы он светился и поражал врагов так быстро, словно поглощал их души.

— Возможно, так и было. Как тебя зовут?

— О, прости. Моё имя — Алия.

— Что ты здесь делаешь?

— Присматриваю за тобой. Я лекарь.

— И как идёт моё выздоровление? Можно надеяться, что я когда-нибудь оправлюсь?

— Без сомнения, — она не поняла шутки. — Ещё три-четыре дня, и сможешь встать с постели.

— Приятно слышать. А скажи, Алия, ты была здесь, когда меня нашли на полу?

— Да, доблестный.

— Давно это было?

— Вчера утром.

— Скажи, а ты видела меч?

— Да, ты держал его.

— А когда меня подняли и перенесли в постель, он… — Рогбольд запнулся, подбирая слова. — Словом, расскажи, что вы сделали с фламбергом.

— Страж Замка, Корвейн, оказался поблизости. Он увидел, что мы спешим в твои покои (нас вызвала твоя сиделка — она услышала стук падающего тела), и присоединился к нам. Когда мы вбежали и увидели тебя, то сразу перенесли в постель, а Корвейн поднял меч и убрал в ножны, а затем повесил на стену, где он находится и сейчас. Ведь это он помог одолеть пиратов, а значит, обращаться с ним следует почтительно.

С этим Рогбольд был совершенно согласен.

— Ты права, — сказал он. — Что ж, значит, мы победили?

— Конечно, доблестный.

— А как справились с оставшимися змеями?

— Их одолели наши маги. Они не очень сильны, но вместе смогли. Будь ящеров больше, им бы, конечно, не удалось победить всех, но благодаря тебе и меткости бомбардиров катапульт Туманный Бор спасён.

— А ты знаешь что-нибудь про Грангнеха?

— Он мёртв! — сообщила Алия с торжеством. — Доблестный Рэмдал сокрушил его и забрал молот, которым этот грязный пират убил великого Арданея, нашего короля, и славного Колмера, да упокоятся их души в Обители Героев!

— Понятно. И где сейчас этот молот?

— В Зале Трофеев. Почему ты спрашиваешь?

— Мне показалось странным, что он светился во время боя. Словно на него было наложено заклятье.

— Так и оказалось, — Алия кивнула. — Наши маги осмотрели его и выяснили, что молот был заколдован. Они не знают, как именно, но утверждают, что это чёрная магия. Колдовство Звезды! — понизив голос, добавила Алия. — Снять заклятье им не удалось, но сам по себе молот не опасен.

— Разве пираты умеют колдовать?

Алия отрицательно покачала головой.

— Это и странно, — сказала она, вставая. — Но теперь уже не узнать, кто наложил заклятье, — она взяла со столика чашу и протянула Рогбольду. — Выпей это.

— Лекарство?

Женщина кивнула.

— Оно поможет тебе уснуть и придаст сил.

Рогбольд послушно принял сосуд и принюхался. Пахло приятно.

— Твоё здоровье! — сказал он Алии и большими глотками выпил содержимое чаши.

— А теперь отдыхай, — сказала женщина, забирая у него пустой сосуд. — Я посижу здесь, пока ты не заснёшь.

— Послушай… — начал было Рогбольд, но она остановила его жестом и твёрдо сказала:

— Не разговаривай пока больше. Потом на твои вопросы ответят, а теперь — спать!

Он усмехнулся и откинулся на подушку. По телу разливалось приятное тепло — напиток начинал действовать. Глаза стали слипаться, белый силуэт женщины размывался. Рогбольд пару раз моргнул и заснул.

Глава 23

Ниголея сидела на троне. Справа от неё стоял Рэмдал. Он был мрачен и нетерпеливо постукивал носком сапога по полу.

По обе стороны Тронного Зала выстроились Стражи Замка во главе с Корвейном. Присутствовали и другие лесовики, представители своих общин, занимающие высокие посты и имеющие места в Лесном Совете. Все ждали Рогбольда, но в воздухе висело напряжённое молчание, как если бы войти должен был преступник, а не триумфатор.

Наконец, за дверью в коридоре раздались шаги, и придворный, ударив в пол тяжёлым жезлом, провозгласил:

— Рогбольд из Сибарга!

Присутствующие словно разом ожили, зашептались, подавая друг другу знаки.

Рогбольд вошёл, ни на кого не глядя. На нём был чёрный костюм из плотной ткани: штаны, заправленные в высокие сапоги, подкованные железом, и куртка. За спиной развевался крупными складками чёрный шёлковый плащ. На поясе висел Найгдар.

Ниголея встала ему навстречу и сказала:

— Приветствую тебя, доблестный!

Рогбольд опустился на колено и сразу же встал.

— В добром ли ты здравии? — продолжала королева.

Тон у неё был учтивый, но суховатый, что не осталось не замеченным Рогбольдом.

— Трудами ваших лекарей, — ответил воин.

— Мне кажется, ты чем-то опечален? Скажи, не можем ли мы помочь тебе?

— Нет, не думаю, ваше величество. По правде говоря, мне пора уходить.

— К чему такая спешка? Погости у нас, доблестный, ведь благодаря тебе спасён наш дом.

— Я бы с радостью, но больше оставаться в вашем гостеприимном городе не могу. Если позволишь, завтра же я хотел бы выехать.

— Конечно, как пожелаешь. Разве я вправе удерживать тебя?

Рогбольд промолчал. Он услышал облегчение в голосе королевы и не удивился этому.

— Мы дадим тебе коня и провизию. Какую награду ты хочешь за свою службу?

— Тысячу бэнтов, чтобы добраться до Кар-Мардуна.

— Всего⁈ — королева удивлённо подняла брови.

Рогбольд кивнул.

— Большего мне не надобно.

— Казначей! — Ниголея перевела взгляд на лесовика, стоявшего среди других придворных. — Принеси названную сумму.

Когда тот с поклоном удалился, королева обратилась к Рогбольду:

— Зачем тебе туда, доблестный? В Ничейной земле нет ничего, кроме опасности и зла.

— Я видел сон, — нехотя ответил Рогбольд. — Мне явился старец и звал в Кар-Мардун. Он обещал мне славу и власть.

— Давно ли они тебя интересуют? — Ниголея удивлённо приподняла брови.

— Не знаю. Во всяком случае, теперь я хочу их. Мне нужно отправляться как можно скорее. Время не терпит. Так сказал старец.

— Но, быть может, этот сон не вещий? Откуда ты знаешь, что найдёшь в Кар-Мардуне то, что обещало тебе видение?

— Знать это я не могу, — согласился Рогбольд. — Но чувствую, что должен ехать.

Разговор начал его раздражать. Ему хотелось закончить его побыстрее и убраться восвояси.

— Что ж, как хочешь, — пожала плечами Ниголея. — Но знай, что здесь тебя всегда будут помнить.

— Благодарю, — Рогбольд слегка поклонился.

Помнить будут, но в гости заходить в любое время не зовут. Хех!

Рэмдал наклонился к Ниголее и прошептал что-то ей на ухо.

— Ах, да! — королева подняла взгляд на Рогбольда. — Осталось ещё одно дело.

— Я слушаю, ваше величество.

— Это касается меча, — она указала на Найгдар. — Твоего меча.

— А что с ним⁈ — Рогбольд нахмурился.

— Мне кажется, его лучше оставить здесь.

— С какой стати⁈ — в голосе Рогбольда звякнуло железо. — Колдун отдал его мне. Я бился им и побеждал!

— Не смей так разговаривать с королевой! — Рэмдал выступил вперёд.

Сказал он негромко, но в голосе послышалась явственная угроза.

— А то что⁈ — с вызовом крикнул Рогбольд, неожиданно приходя в ярость. — Убьёшь меня⁈ — в его глазах что-то полыхнуло, и они вдруг стали чёрными, как агаты.

— Разумеется, нет! — Рэмдал поморщился. Выглядел он слегка опешившим. — Не в наших обычаях отнимать жизнь у тех, кто помогал нам.

— Тогда закрой рот и не суйся не в своё дело! — отрезал Рогбольд, кладя руку на эфес меча и чувствуя, как тепло, исходящее из фламберга, наполняет его. — Меч мой и останется у меня!

Рэмдал хотел что-то ответить, но Ниголея остановила его.

— Как угодно! — сказала она холодно.

В этот момент вошёл казначей и с поклоном передал королеве увесистый кошель.

— Это твоё, — Ниголея протянула деньги Рогбольду.

Тот подошёл и принял их, коротко поклонившись. Казалось, он и сам уже пожалел о своей неожиданной вспышке.

— Мы собираемся устроить праздник в твою честь, — сказала королева, когда он спускался по ступеням трона. — Но ты так поспешно покидаешь нас…

— Благодарю, но я не хочу портить вам веселье. Завтра я уезжаю. А теперь позвольте мне удалиться.

— Доброго дня и доброй ночи.

— Доброй ночи, ваше величество.

Попрощавшись, Рогбольд вышел из Тронного Зала, который тотчас наполнился возмущёнными и удивлёнными возгласами. Лесовики недоумевали по поводу его поведения и обсуждали произошедшую в Рогбольде перемену.

— Нужно заставить его отдать меч, — проговорил Рэмдал, наклоняясь к уху Ниголеи. — Неизвестно, зачем колдун вручил ему фламберг. Возможно, нас это и не коснётся, но другие могут пострадать. Ты видела его глаза⁈

— Мы не должны, — ответил королева. — Он герой. Наши скульпторы уже начали возводить ему памятник. Кроме того, он гость, — она едва заметно вздохнула. — И меч действительно его.

Рэмдал выпрямился, сложив руки на груди. Вид у него был недовольный.

— Ладно, пусть уезжает. Но я отправлю кое-кого проследить за ним.

— Делай, как знаешь, но надеюсь, твои люди ограничатся только наблюдением.

— Разумеется! Мы не какие-нибудь беззаконники, чтобы нападать из засады на большой дороге.

— Хорошо. А теперь позволь, я объявлю начало праздника. Пусть героя здесь нет, но мы будем чествовать его, — с этими словами королева сделала Раэлину знак подойти и велела призвать всех к тишине.

Тот с поклоном выслушал её и трижды ударил в пол жезлом.

Придворные замолчали и повернулись к Ниголее.

— Доблестные воины и прекрасные женщины! — обратилась к ним королева. — Торжество в честь Рогбольда из Сибарга начинается!

Глава 24

В воздухе не было никакого движения. Деревья стояли вдоль дороги, понуро свесив длинные ветки, походя на унылых вдов сразу после похорон.

Рогбольд ехал медленно, отпустив поводья и полагаясь на чутьё коня. Верный Лохмач бежал рядом, подозрительно косясь на великолепное животное и периодически тихо тявкая. Однако, ни скакун, ни всадник не обращали на него внимания.

Рогбольд был погружен в свои невесёлые, а если сказать точнее, гневные мысли. Он никак не мог простить лесовикам, что они пытались отобрать у него Найгдар. Колдун подарил меч ему, а не им, заносчивым выскочкам, почерпнувшим свои «обычаи» из древних дурацких книжек! Кем они себя возомнили? Эльфами⁈ Фламберг его и только его! Ну, разве что старик сам захочет забрать его назад. Эта мысль ухудшила и без того мрачное настроение Рогбольда. «Ещё посмотрим, удастся ли ему!» — подумал он неожиданно, и рука сама легла на голубой кристалл, вправленный в эфес. Усмехнувшись этой мысли, наёмник тряхнул головой и огляделся.

Рогбольд направлялся в Кар-Мардун, расположенный на южном побережье Холодного Моря. Для этого нужно было проехать через Альтадаим, столицу Карсдейла, где он уже бывал, затем добраться до Артадоса и двигаться на северо-запад к Остронордскому лесу, прославившемуся мрачными и опасными обитателями. Рассказывали страшные истории о чудовищах и непонятных существах, расплодившихся там после Великой войны, но именно через него можно было добраться кратчайшим путём в Кар-Мардун. Если, конечно, передвигаться по суше. Существовал и другой путь: плыть вверх по течению реки Светлой, бравшей начало в Аллохеймских горах и впадавшей в озеро Тук. Но кто отважится плыть в Ничейную землю, да ещё в такую даль и вверх по течению? Кроме того, Светлая несла свои воды довольно далеко от Туманного Бора. Путь до неё занял бы не меньше двух, а то и двух с половиной недель, а там — кто знает: согласится ли ещё кто везти Рогбольда в Кар-Мардун.

Всё обдумав, он решил добираться по суше. Путешествие должно было занять около двух месяцев.

Через несколько дней он пересёк границу Карсдейла — в том же месте, где ехал вместе с лесовиками, направляясь в Туманный Бор. Ночуя на постоялых дворах, Рогбольд добрался до Альтадаима, но, памятуя о его строгих порядках, проехал мимо, тем более, что на этот раз в столице у него не было никаких дел.

Далее путь лежал в Вайтандар, который предстояло пересечь. Наёмник решил на пару дней остановиться в Артадосе, до которого оставалось около недели пути, и передохнуть. Путь был долгим и утомительным, так что Рогбольд уже начал сомневаться, действительно ли ему необходимо попасть в Кар-Мардун. В конце концов, сон — это всего лишь сон, стоит ли ему так доверять?

Но на следующую ночь ему снова явился старец, указывавший на северо-запад и предрекавший великую славу. «Не бойся, — говорил он. — Ужасы Ничейной земли не коснутся тебя». И ещё ему приснился замок на берегу горной реки, высокий и мрачный. Из бойниц лился алый свет, а вокруг башен тучами кружились летучие мыши.

Так что утром Рогбольд проснулся, вновь полный решимости во что бы то ни стало добраться до Кар-Мардуна. Ему казалось, что теперь он знает, куда держит путь: в таинственную цитадель.

Тянулись дни, и пролетали ночи, и, наконец, Рогбольд въехал в Артадос. Солнце висело высоко, приближаясь к зениту, небо было чистым и голубым, пушистые белые облака собрались у горизонта и мирно плыли на юг. Дома в городе стояли тесно, так что из окна одного можно было заглянуть в окно другого, и поэтому в них виднелись плотные занавески, только днём отодвинутые в сторону. По улицам бегали дети, чинно выступали вельможи и купцы, скрипели подводы, нагруженные разнообразными товарами, суетились ремесленники и лотошники. Отовсюду слышались гомон, крики и весёлый смех.

Рогбольд остановил какого-то человека и спросил, где можно остановиться на ночлег. Тот указал гостиницу неподалёку.

Двухэтажное здание называлось «Золотой карп» и выглядело уютным и приличным. На первом этаже за столиками сидели приезжие, почти все — купцы. Рогбольд занял свободное место у окна и заказал тушёную свинину, варёные овощи, сыр и вино. В ожидании, пока всё это принесут, он разглядывал соседей, стараясь, чтобы это было не слишком заметно. Все присутствовавшие были небольшого роста, с окладистыми бородами, хорошо одетые и явно норовили продемонстрировать друг другу, что дела их идут прекрасно. Из этого Рогбольд сделал вывод, что в гостинице они расположились недавно.

Когда принесли его заказ, он уже знал, с кем должен поговорить — с купцом по имени Рилаэш, сидевшим через два столика. Тот не собирался задерживаться в Артадосе и намеревался вскоре продолжить путь в Бальдерон, столицу Вайтандара, где товары можно было продать дороже. Рилаэш искал охрану для небольшого каравана, и Рогбольд слышал, как он спрашивал трактирщика, не может ли тот ему помочь.

После обеда купец направился к себе в сопровождении слуги-телохранителя, высокого худощавого человека, чьё лицо пересекал тонкий ровный шрам, оставленный, как подумал Рогбольд, катаной. Его имя ни разу не прозвучало, и сам он не проронил ни слова.

Расплатившись за обед, Рогбольд попросил накормить Лохмача, а сам поднялся на второй этаж и постучал в дверь номера, в котором, по словам трактирщика, остановился купец. Дверь открыл телохранитель. Увидев незнакомца, он нахмурился.

— Почтенный воин, — обратился к нему Рогбольд, стараясь в то же время заглянуть в комнату, — я слышал, твой хозяин ищет охрану для своего каравана.

— И что? — голос у телохранителя оказался хриплый и надтреснутый, а тон был крайне нелюбезный.

— Я неплохо владею мечом и за умеренную плату готов сопровождать его.

— Неужели? — взгляд воина скользнул на пояс Рогбольда, где в ножнах висел Найгдар. — Судя по твоему виду, ты не очень-то нуждаешься в «умеренной плате».

— Деньги имеют дурную привычку быстро кончаться.

— Это верно, — телохранитель усмехнулся.

В это время из комнаты донёсся голос купца:

— Фатран, кто там ещё⁈

— Какой-то человек желает наняться к тебе охранником, — отозвался телохранитель, не сводя глаз с Рогбольда.

— Позови его!

— Заходи, — Фатран посторонился, пропуская Рогбольда в комнату.

Тот переступил порог и огляделся. Обстановка была самой обычной: стол, два стула, две кровати. Купец не распаковывал вещи, они так и оставались в тюках и сундуках. Сам Рилаэш расположился в кресле, которое явно вёз с собой — столь роскошного предмета обстановки не могло быть даже в самой лучшей гостинице. Поджав под себя короткие толстые ноги, он сидел прямо, а в руках держал большую чашу, наполненную густой, приятно пахнущей жидкостью.

— Доброго дня, — сказал он Рогбольду, смерив его взглядом. — Итак, ты желаешь сопровождать мой караван?

— Именно так.

— Но учти, я не предложу тебе за это больше… — купец на секунду запнулся, — сотни монет.

— Что ж, я согласен.

Рилаэш удивлённо поднял брови.

— Но зачем столь доблестному воину соглашаться на такую низкую плату⁈

— Мне нужны деньги, — ответил Рогбольд.

— Скорее уж, наоборот, не нужны, — заметил Рилаэш.

— Так ты принимаешь меня на службу? — спросил Рогбольд.

— Мне надо подумать, — купец побарабанил пальцами, унизанными драгоценными перстнями, по краю чаши. — Приходи завтра утром. Часам к одиннадцати.

— Хорошо, — Рогбольд кивнул.

Фатран отворил ему дверь, и он вышел. Очутившись в коридоре, он постоял рядом с номером, но оттуда не доносилось ни звука. Тогда Рогбольд спустился на первый этаж, отыскал трактирщика и снял комнату напротив той, что занимал Рилаэш со своим телохранителем.

Расположившись в ней вместе с Лохмачом, он разделся, положил Найгдар у изголовья и лег спать. Пёс занял место у порога.

Сон сморил Рогбольда очень скоро, и ему привиделось следующее: города лежали в руинах, над ними кружилось вороньё, дым пожарищ поднимался к небу, а закат алел пламенем. Страны и народы покорялись ему, Рогбольду, люди простирались ниц и прославляли его имя, дрожа от страха и не смея даже надеяться на пощаду. Вся власть над всеми землями, что он знал или о которых слышал, принадлежала ему! И во сне он упивался ею, наслаждаясь каждой победой своей армии. Над поверженными землями реяли чёрные флаги с изображением синего паука, и такой же знак носили на щитах его воины.

И вдруг Рогбольд увидел себя стоящим на высокой горе. В руках сиял Найгдар, а вокруг простиралась выжженная пустыня, и обуглившиеся кости убитых врагов казались уродливым кружевом. Рогбольд вдыхал смешанный с пеплом воздух и чувствовал удовлетворение победителя. Он созерцал побоище, словно художник, закончивший новое полотно. Но в то же время где-то на периферии сознания засела длинная тонкая игла, которая не давала покоя: неужели это то, к чему он стремился⁈ Разве убивать невинных хотел он, когда сражался за Сибарг и потом — когда сорвал атаку драконов Кайена? Будто в поисках опорыРогбольд опустил руку на эфес Найгдара, и тут же спокойствие разлилось по нему: игла исчезла, растворилась, и он понял: это был приступ малодушия, недостойного истинного воина! Нет смысла о чём-то сожалеть, всё идёт так, как должно — и кровь этих людей пролита не зря. Рогбольд раздвинул губы в безжизненной улыбке, его глаза приобрели цвет агата, и в их глубине на мгновение вспыхнули два красных огонька.

Глава 25

Караван ехал по основному тракту, поэтому довольно долго по обе стороны дороги можно было видеть деревни, крестьян и скот. Время от времени подбегали мальчишки и клянчили что-нибудь у погонщиков. Те, смеясь, кидали им монетки, а иногда прогоняли.

Через несколько дней караван прибыл в Бальдерон. Там Рилаэш рассчитался с Рогбольдом, и они расстались. Купец отправился в ратушу, чтобы заплатить налог на торговлю и арендовать место на рынке, а Рогбольд — в таверну, чтобы поужинать и переночевать.

Утром он выехал из столицы и двинулся на северо-запад, к Остронордскому лесу. Дорога эта считалась пустынной и заброшенной, поскольку никто не ездил в Кар-Мардун уже много лет, и Рогбольд удивился, когда они с Лохмачом нагнали отряд всадников: человек тридцать ехали рысцой друг за другом. На них были одинаковые синие плащи с капюшонами, скрывавшими лица, у сёдел покачивались притороченные щиты и секиры. Заслышав приближающийся стук копыт, они все разом остановились, а головной всадник поворотил коня и преградил Рогбольду дорогу. Из-под капюшона глянули блестящие чёрные глаза, и показалось бледное костлявое лицо. Остальные всадники сидели, не двигаясь, только их лошади фыркали и прядали ушами, отгоняя мух.

Рогбольд натянул поводья и положил руку на эфес Найгдара, но тот почему-то не отозвался привычным теплом.

— Что ты делаешь на этом пути? — спросил преградивший ему путь всадник.

— Это тебя не касается, — ответил Рогбольд. — Дай мне проехать.

Если бы не одинаковые плащи, он решил бы, что повстречал беззаконников.

— Куда ты направляешься?

— Я сказал всё, что тебе нужно знать! — закипая, Рогбольд пришпорил коня каблуками и двинулся прямо на всадника, но тот не шелохнулся.

— Как твоё имя? — спросил он.

— Уступи дорогу! — крикнул Рогбольд, выхватывая Найгдар и готовясь умереть в неравной схватке, ибо, хотя спутники допрашивавшего его всадника и не вступали в разговор, они наверняка были готовы поддержать своего вожака.

Однако до драки дело не дошло. Как только фламберг сверкнул в лучах утреннего солнца, противник Рогбольда осадил коня, уступая дорогу. Рогбольд проехал мимо, едва удержавшись от желания снести наглецу голову.

— Тебя зовут Рогбольд, — сказал ему вслед вожак отряда.

— Откуда ты знаешь⁈ — спросил Рогбольд, останавливаясь.

— У тебя в руках Огненный меч. Мы — твои слуги.

— Что за шутки⁈

— Я совершенно серьёзен, господин! — всадник откинул капюшон, и Рогбольд увидел узкое лицо, глубоко посаженные глаза, тонкий, плотно сжатый рот и абсолютно гладкий череп. — Мы должны сопроводить тебя в Кар-Мардун, куда ты, очевидно, и направляешься. Мы ждали тебя. Этот путь опасен, но мы защитим тебя.

— Кто вас послал? Откуда вы знали, что я поеду здесь?

— Это единственная дорога, — ответил всадник, пожав плечами. — А послал нас тот, кто дал тебе Найгдар.

— Так вы служите ему, колдуну⁈

— Нет, мы служим тебе.

— Не понимаю.

— Мы поклоняемся Синему Пауку. Сейчас он заключён в твоём мече, и поэтому мы служим тебе. Верховный Жрец Паука, колдун, о котором ты упомянул, рассказал нам, что мы найдём тебя здесь, на этой дороге.

— Вот как! — Рогбольд покачал головой и внимательно осмотрел фламберг, который продолжал держать в руке. — А откуда вы взялись?

— Из разных городов. Нас много, и сейчас мы собираемся под твою руку в Кар-Мардуне. Ты поведёшь нас, исполняя волю Паука. Ты избран, ты — Пророк! — глаза всадника блеснули. — Весь мир будет принадлежать Пауку!

— Ясно, — мрачно остановил его Рогбольд. — Я так понял, вы хотите охранять меня по дороге в Ничейную землю, верно?

— Именно так, господин.

— Ладно, я не против. А пока расскажи мне обо всём, что знаешь. Что это за Паук?

— Как прикажешь, господин. Я с удовольствием исполню…

— Постой, как тебя зовут?

— Разабай.

— Рассказывай, Разабай.

— Синий Паук — могучее божество, покровитель битв, он живёт в самоцветах, время от времени меняя свои драгоценные тела. Недавно он пробудился от долгого сна и теперь жаждет власти. Он щедро одарит храбрых воинов, которые будут сражаться за него. Все они получат бессмертие.

— И откуда вы об этом узнали? — Рогбольд не стал говорить, что слова собеседника походили на бред.

— Верховный Жрец рассказал нам. Это началось года два назад. Сначала нас было мало, но теперь почти в каждом городе Синешанны есть община. Её члены, так же, как и мы, держат сейчас путь в Кар-Мардун, где собирается великая армия, которую ты, господин, поведёшь в битву. Неужели ты не знал всего этого?

— Впервые услышал от тебя, — признался Рогбольд. — Этот меч я получил от колдуна, но он мне ничего не говорил о Синем Пауке.

— Значит, такова воля божества! — заключил Разабай, благоговейно склонив голову.

Поздним вечером они остановились на ночлег. Разожгли костры, выставили часовых и начали готовить пищу.

Рогбольд сидел на расстеленном плаще и думал над сказанным Разабаем. Получалось, что его направляет некое могущественное божество, вероятнее всего, жестокое и злое. Оно избрало его и сделало своим орудием. Это несколько оскорбляло самолюбие Рогбольда — он не привык быть чьей-то марионеткой. Но ведь в то же время Паук давал ему силу и власть, наделил слугами. А в будущем обещал сделать чуть ли не повелителем целых народов. Рогбольд взглянул на Найгдар. Фламберг был так прекрасен — поистине достойное тело для божества! И владел им он, Рогбольд! Если подумать, не так уж это и оскорбительно, даже, наверное, лестно. Да, пожалуй, что так.

В это время ему принесли ужин, и Рогбольд принялся за еду. Мясо было приготовлено отменно, хлеб оказался довольно свежим, а вино — приятным и лёгким.

После ужина к Рогбольду подошёл Разабай и, поклонившись, спросил:

— Ты примешь участи в ритуале, господин?

— В каком?

— Прославлении Паука. Сейчас как раз настало время.

— Думаю, нет. Посмотрю сначала на вас.

— Как пожелаешь, — слегка разочарованный, Разабай удалился.

Вскоре он и его товарищи достали из седельных сумок разнообразные металлические предметы и быстро собрали из них треножник. На него водрузили чашу, которую наполнили из кожаных фляжек приятно пахнувшими составами. Под чашей установили масляный светильник, который постепенно нагревал её содержимое, и вокруг распространялся терпкий аромат, от которого кружилась голова. Рогбольд наблюдал за тем, как послушники, окружив треножник, начали распевать молитвы, а затем повалились на колени — все, кроме Разабая, который взял черпак с длинной ручкой и, окунув в чашу, по очереди обошёл товарищей и каждому дал пригубить, после чего моления продолжались, причём голоса звучали всё громче и громче.

Разабай поднял руки и выкрикнул что-то на непонятном языке. Его спутники застонали, поднимаясь с колен. Резкими движениям они начали срывать с себя одежды. Песнопения перешли в вой и каркающий хохот. Казалось, люди сошли с ума. Они бесновались, прыгая вокруг костров, катались по земле с искажёнными экстазом лицами. Огонь отбрасывал на обнажённые тела оранжевые и багровые блики. Рогбольд увидел, что у каждого послушника на груди чернеет татуировка: змея, кусающая собственный хвост. «Магралы! — прошептал он, в недоумении наблюдая за ними. — Вероотступники из Карсдейла». Он вспомнил сцену в кабаке, когда его чуть не ранил один из этих еретиков. Что, если и эти посланы убить его⁈ Рука сама потянулась к Найгдару, но тот оставался холодным — меч не жаждал крови этих людей. Немного успокоившись, Рогбольд попытался встать, но не смог — голова кружилась всё сильнее, дурманящие пары превращали предметы в размытые пятна — словно клочья тумана обступили Рогбольда и закружили в призрачном вихре. Он на секунду закрыл глаза, чтобы собраться с мыслями, и сразу же потерял сознание, погрузившись в мир бредовых видений.

Глава 26

Через пару дней после этого происшествия отряд остановился на привал возле небольшого озера, по берегу которого росли серебристые ивы и колючие кустарники. Часть магралов отправилась охотиться, другие разводили костры и ставили палатки: на небе быстро собирались тёмные тучи, и в любой момент мог пойти дождь.

Рогбольд с Лохмачом сидели на гнилой коряге возле самой воды. К ним подошёл Разабай.

— Господин, — сказал он негромко, глядя на противоположный берег. — У нас гости.

— Что? — Рогбольд поднял на него недоумевающий взгляд.

— За нами следят. Мы заметили их ещё утром, но не говорили тебе, пока не выяснили, кто они.

— И кто же?

— Это лесовики, господин. По крайней мере, выглядят именно так.

Рогбольд нахмурился. Неужели эти настырные создания до сих пор не оставили надежды отобрать у него Найгдар⁈ Похоже, лесные жители решили отплатить ему чёрной неблагодарностью. Рогбольд резко встал на ноги.

— Ты уверен? — спросил он, глядя Разабаю в глаза.

Тот молча поклонился.

— Они далеко?

— В полумиле, господин.

— Сколько их?

— Трое.

— Всего?

— Да, господин.

— Ты уверен, что вы заметили всех?

— Насколько это возможно, — Разабай развёл руками.

— Хорошо. Они не должны пережить сегодняшнюю ночь. Ты понял?

— Да, господин. Мы убьём их.

— И принесите мне их головы.

— Хорошо.

— Но будьте осторожны. Лесовики очень опасны, а эта троица, скорее всего, состоит в Корпусе Особых Поручений.

— Что это такое, господин? — в голосе Разабая послышалась тревога.

— Точно не знаю, но, кажется, воины этого корпуса здорово владеют оружием. Да и подобраться к ним незамеченными будет, скорее всего, непросто.

— Мы тебя не подведём, господин, — уверил Разабай.

— Надеюсь, — сухо отозвался Рогбольд. — Возьми людей побольше. Нельзя допустить, чтобы им удалось скрыться.

— Сделаю.

— Ступай.

— Да, господин.

Разабай развернулся и направился к группе магралов, собравшихся вокруг костра. Он поговорил с ними, и они начали собираться: взяли мечи и луки, обмотали оружие тряпками, чтобы оно не звенело. Затем отряд из десяти человек во главе с Разабаем двинулся на юг под прикрытием деревьев. Рогбольд проводил их взглядом и, отвернувшись, потрепал Лохмача по холке. Пёс довольно заурчал и положил тяжёлую голову на передние лапы.

— Скоро у нас будет всё, — с улыбкой сказал ему Рогбольд. — Этот меч приведёт меня к славе, мой старый друг, — он погладил эфес Найгдара. — И наглые говнюки не в силах помешать этому!

Разабай вернулся часа через три. С ним было только четверо воинов, причём двое оказались тяжело ранены. Магралы подхватили их и уложили на расстеленные плащи, чтобы оказать помощь. Разабай подошёл к поднявшемуся на ноги Рогбольду и положил перед ним увесистый мешок, с которого капала кровь. Развязав тесёмки, он вывалил на землю три головы. Рогбольд некоторое время смотрел на них, потом поднял глаза на Разабая.

— Очень хорошо, — сказал он. — Теперь никто не помешает нам добраться до цели. Ты уверен, что они были одни?

— Да, господин.

— Твои товарищи погибли не напрасно.

— Я знаю, господин.

— Ты не ранен?

— Нет, только пара царапин.

— Это хорошо. От имени Паука я благодарю тебя за службу.

Разабай низко поклонился.

— Выбрось эти головы, а потом отдохни. Закопай их хорошенько, чтобы никто не сумел отыскать. Ни к чему оставлять следы.

— Да, господин, — маграл положил головы обратно в мешок и направился к лесу.

Через полчаса он вернулся с пустыми руками, подошёл к одному из костров и присел возле огня. Ему дали миску с едой и фляжку с вином.

Рогбольд посмотрел на север. Где-то там его ждала увиденная во сне крепость. Он чувствовал, что в этой цитадели он обретёт настоящую власть. Не за горами время, когда его имя будет звучать по всей Пустоши. Его будут произносить с ужасом и трепетом.

Рогбольд улыбнулся и подбросил в костёр несколько сухих веток. Пламя взвилось вверх, на миг осветив его бледное, пересечённое шрамом лицо.

Глава 27

Через неделю отряд вступил под сень Остронордского леса. Послушники повесили мечи на пояса и надели кольчуги, которые до этого везли в седельных сумках. На головах появились кожаные шишаки, изнутри укреплённые железными полосами, а по краю обшитые мехом.

Ехали в молчании, словно опасаясь навлечь на себя нечисть, которая, по слухам, в огромном количестве обитала в Остронордском лесу. Впрочем, Разабай уверил Рогбольда, что их не тронут. Верховный колдун, мол, об этом позаботился. И всё же воины почему-то всё время были настороже. И, как оказалось, не зря. Ночью десятки зелёных, жёлтых и красных горящих глаз наполнили лес. Они мелькали вокруг стоянки и таращились на костры. Периодически из чащи доносились вой, визг и рёв неведомых животных. Несколько раз совсем рядом со стоянкой раздавались шорохи и урчание, трещали ветки. Никто, впрочем, так и не решился напасть на расположившихся вокруг костров людей. То ли чудовищ действительно сдерживало колдовство Верховного Жреца, то ли останавливали оружие послушников и яркий огонь. Во всяком случае, первая ночь прошла относительно спокойно, без происшествий.

Утром отряд продолжил путь. Некоторые всадники тихо переговаривались. Голод утоляли прямо в седле и остановились только к вечеру на берегу бурной каменистой речки, петлявшей среди острых уступов. Напоив коней, развели костры и поджарили мясо. На небо выплыл тонкий бледный месяц, который время от времени заволакивали быстро бегущие тучи: поднялся резкий холодный ветер. Люди сидели, закутавшись в плащи, протянув озябшие руки и ноги к огню. Опять из леса таращились на них невидимые звери, а один, огромный и лохматый, даже вышел на берег и некоторое время неподвижно стоял, роняя на камни слюну и скаля желтые клыки. Потом убрался с тихим ворчанием. Больше путников никто не беспокоил, но Рогбольд не мог заснуть: перед глазами у него стоял невиданный зверь, не мигая глядевший на него изумрудными голодными глазами.

Ещё трое суток прошли в пути и тревожных ночёвках, и на четвёртый всадники выехали из леса и остановились на краю обрыва, с которого открывался вид на пустынную долину, поросшую вереском и колючим кустарником бурого цвета. В неё вёл пологий спуск. На горизонте чернели Аллохеймские горы, чьи острые вершины походили на хребет спящего дракона. Разабай указал на них со словами:

— Мы должны перевалить через хребет, и тогда через день будем на месте. Иральтахейм примет нас.

— Что? — переспросил Рогбольд. — О чём ты?

— Замок Ирдегуса, Верховного Жреца, — пояснил Разабай. — Он стоит на берегу горной реки. Но нам не придётся искать его. Нас встретят на перевале Эрин-Готор, — он указал на северо-запад, где две вершины образовывали ущелье. — Пик справа называется Роган-Адол, Спящий медведь, а пик слева — Роган-Хазад, Дремлющий витязь. Между ними мы и пройдём. На седловине перевала нас встретят.

— Кто?

— Это мне не известно.

— Что ж, будем надеяться, Ирдегус (так, кажется, ты его назвал?) не солгал, и всё будет так, как ты говоришь.

— Не сомневайся, господин. Сам бог препоручил себя тебе, — Разабай указал на Найгдар, и в его глазах промелькнуло благоговение. — Никто не посмеет обмануть тебя!

— Ладно, посмотрим, — Рогбольд тронул поводья. — Спускаемся?

— Да, пора, — Разабай подал знак своим воинам, и отряд ступил на тропу, ведущую в долину.

Они ехали долго и, наконец, достигли ущелья, по дну которого бежала бурливая речушка. Отряд двинулся вдоль берега, пока не достиг горной тропы, плавно уходящей вверх. Начался подъём.

Через день всадники добрались до развилки и свернули на дорогу, ведшую к седловине перевала. Она была узкой — не больше трёх всадников могли проехать в ряд в самой широкой её части. По обе стороны высились заросшие разноцветным мхом уступы, и лежали огромные обломки, оставшиеся после строительства дороги.

Отряд добрался до перевала к вечеру и остановился. Здесь предстояло ожидать посланников Ирдегуса, которые должны были проводить послушников и Рогбольда в замок колдуна.

Воины развели костры и приготовили пищу. К полуночи от реки поднялся туман, он медленно полз по дороге, подбираясь к седловине, похожий на скопище призраков.

Разабай поднялся на высокий утёс и некоторое время смотрел вдаль, затем спустился и пожал плечами. Провожатые не торопились.

Месяц так и не выглянул из-за туч, сплошь закрывших небо. Поднялся холодный ветер, и огни костров затрепетали, заставляя тени лошадей и людей исполнять на скалах бешеный танец.

Вдруг где-то раздалось конское ржание, и воины поднялись на ноги, вглядываясь в темноту. Через несколько минут послышались стук копыт и скрип колёс, и из темноты вынырнула чёрная карета, запряжённая парой вороных лошадей. Из ноздрей животных валил белый пар. Возница сильно натянул поводья, и экипаж, жалобно скрипнув рессорами, остановился. Дверца с глухим стуком отворилась, и из кареты вылез высокий худощавый мужчина с чёрными, зачёсанными назад волосами. Он молча и пристально оглядел собравшихся людей. Разабай сделал несколько шагов по направлению к нему и поклонился.

— Ты предводитель этого отряда? — спросил приехавший тихо.

— Да, господин.

— Меня зовут Грингфельд, — представился человек. — Я хочу видеть Рогбольда. Он с вами?

— Да, господин, он здесь, — Разабай отошёл в сторону, указав на Рогбольда.

Тот неуверенно приблизился. Посланник ему совсем не понравлся. Веяло от него чем-то потусторонним.

— Доброй ночи, — приветствовал его Грингфельд, внимательно рассматривая. — Мы давно ждём тебя. Ты выбрал правильный путь: на дороге мрака ты обретёшь власть и славу. Только они могут сделать человека бессмертным, — он холодно улыбнулся, а затем обратился к Разабаю. — Я провожу вас в Иральтахейм. Собирайтесь. Мы должны успеть до рассвета.

— Времени ещё много, — заметил Разабай.

— Времени всегда мало, — возразил Грингфельд, садясь в карету. — Это его единственный недостаток.

Дверца захлопнулась, и возница, спрыгнув с козел, начал тщательно укрывать карету чёрной плотной тканью — словно подтыкал одеяло захворавшему ребёнку. Всадники затушили и раскидали костры, собрали вещи, приторочили мешки к седлам и сели на лошадей.

— Мы готовы, — сказал Разабай.

Возница, к этому времени закончивший своё дело, залез на козлы, взмахнул длинным гибким кнутом, ловко развернул карету и погнал экипаж вниз по склону. Отряд устремился за ним.

Скачка была быстрой и долгой. Справа и слева поднимались скалы, плато и утёсы, обрывались ущелья, в которых курился туман, чернели, словно жуткие ухмылки, глубокие расщелины. Только когда на востоке постепенно начало светать, всадники увидели мрачные башни и зубчатые стены Иральтахейма, над которыми высился донжон, сам похожий на одинокую чёрную скалу.

Дорога к замку вилась серпантином, слева обрываясь в пропасть. Карета катилась по самому краю, и мелкие камни сыпались из-под колёс в бездну.

При приближении отряда тяжёлая, склёпанная из толстых широких железных полос решётка с визгом поднялась, и вереница всадников въехала в огромный двор, по периметру которого располагалось множество палаток. Вокруг разведённых костров стояли и сидели люди. Некоторые были одеты так же, как спутники Рогбольда, но большинство походило на обычных воинов.

Карета покатила к замку, и возница, обернувшись, крикнул Разабаю:

— Ждите здесь!

Сам он, спрыгнув с козел, принялся отстёгивать края тёмной ткани, покрывавшей карету.

Всадники остановились, осматриваясь. Создавалось впечатление, что в замке встала лагерем небольшая армия. Некоторые пили пиво из больших деревянных кружек, другие курили, третьи упражнялись с мечами. Некоторые просто спали, растянувшись на плащах или привалившись спинами к бочкам.

Через пару минут к всадникам подъехал на жеребце сухощавый человек в сверкающем панцире и шлеме с шестью рогами. Рогбольд сразу узнал его: это был телохранитель Рилаэша, Фатран. Правда, теперь он выглядел куда более грозно.

— Приветствуем в Иральтахейме, — обратился Фатран к Разабаю. — Я провожу вас к палаткам и покажу, где разместить лошадей.

Когда Разабай поблагодарил его, Фатран перевёл взгляд на Рогбольда и сказал:

— Вижу, ты узнал меня, господин. Оказывается, мы оба служим одному делу. Жаль, я не знал этого раньше. Тебя ждут у ворот, — он указал на высокие железные двери, ведущие в замок. — Поезжай туда.

Рогбольд кивнул, тронул поводья и направился через двор, а отряд двинулся за Фатраном вглубь лагеря. Когда до ворот оставалось не более шести метров, железные створки распахнулись, и на Рогбольда повеяло холодом. Он вздрогнул, но тут в темноте вспыхнули движущиеся огоньки, и навстречу ему вышел отряд из десяти воинов с факелами в руках. Они были облачены в короткие кольчуги и лёгкие стальные латы. На головах красовались остроконечные шлемы с высокими гребнями из конских хвостов.

— Мы проводим тебя, господин, — сказал предводитель с низким поклоном. — Следуй за нами.

Когда Рогбольд въехал в ворота, створки медленно закрылись.

Вокруг было темно, только факелы воинов освещали путь, но Рогбольд сумел различить по обе стороны прохода очертания статуй, каждая в три человеческих роста. Это были изваяния химер и прочих невиданных существ, выполненные с отменным мастерством, так что порой казалось, будто живые чудовища замерли у стен. Впрочем, самих стен Рогбольд не видел. Он следовал за своими провожатыми, пока те не остановились перед дверью, которая была гораздо ниже внешней.

— Нам сюда, — сказал предводитель отряда и толкнул створки.

Из проёма хлынул ослепительный красный свет, и Рогбольд, отпрянув от неожиданности, покачнулся в седле. Перед глазами поплыли чёрные круги, в ушах загудело, и он ощутил, как на поясе радостно застонал Найгдар.

«Нет! — подумал Рогбольд. — Только не опять!»

Потом его поглотили тьма и тишина — он в очередной раз потерял сознание.

* * *

Ирдегус откинулся на спинке кресла. На его лице блуждала удовлетворённая улыбка. Наконец-то! Рогбольд угодил в ловушку, влез в неё с ногам, и теперь его душа будет со временем порабощена Пауком. Он станет послушным орудием в руках Ирдегуса, одним из звеньев его хитроумного плана.

Колдун бросил ещё один взгляд в золотую чашу с водой, в которой виднелось лицо Рогбольда. Глаза воина были плотно закрыты, на лице застыло выражение муки. Что ж, скоро его уже ничего не будет беспокоить — разве что иногда совесть, но Паук с этим справится.

Ирдегус взял в руки кубок и жадно вдохнул розовый дым. Он дотянет! Непременно дотянет до того сладкого мига, когда Мард-Риб увидит его. И он тоже посмотрит в глаза так называемого бога. Прежде, чем тот умрёт!

Глава 28

Рэмдал сидел на кровати, разглядывая руки. В его голове вертелись самые разные мысли, но, в основном, он думал о том, что сестра совершила ошибку, отпустив Рогбольда, да ещё позволив ему унести фламберг. Он бы сделал иначе. Он бы отобрал меч, а наёмника бросил в темницу, где по-тихому умертвил. Конечно, это следовало бы сделать тихо, ведь остальные считали Рогбольда героем. Так, конечно, и было, но этот человек нёс опасность, и это нельзя было оставлять без внимания.

Рэмдала беспокоило отсутствие вестей от лесовиков, которых он послал проследить и при удобном случае убить Рогбольда — воины для особых поручений молчали подозрительно долго. В то, что наёмник мог их обнаружить или, тем более, прикончить, Рэмдал не верил ни секунды. Даже волшебный меч не поможет ему — кишка тонка. «Тогда в чём дело?» — раз за разом спрашивал себя Рэмдал и не находил ответа.

В дверь тихо постучали.

— Да? — Рэмдал поднял голову.

В комнату заглянул слуга.

— Ваше высочество, вам письмо.

— От кого?

— Не знаю. Его передал мунок, — муноками назывались маленькие дрессированные зверьки с рыжим мехом, которых использовали для мелких поручений. Они были достаточно умны и легко приручались. — Адресовано вам, милорд.

— Ладно, давай.

Войдя в спальню, слуга протянул письмо.

Рэмдал взял конверт и знаком отпустил его. Когда тот вышел, принц сломал маленькую печать и достал сложенный вдвое листок. Развернув его, он начал читать.

' Ваше Высочество, — гласило письмо, написанное округлым чётким почерком, — я решил написать вам, поскольку мне кажется, что у нас с вами могут быть общие интересы.

Меня зовут Киймирр, я — кентавр из Туманного Бора. Возможно, вы помните меня — пару раз мы виделись на Лесном Совете, правда, было это давно, и я не уверен… — Рэмдал поднял глаза и уставился в стену. Ему писал один из старейшин (или кто там он был) кентавров. Писал, судя по всему, тайно. Собирался предложить какую-то сделку. Сердце у Рэмдала раза два ёкнуло, и он, опустив глаза, принялся жадно читать дальше, — … что вы обратили внимание на меня. Тем не менее, могу уверить, что среди своих собратьев я занимаю не последнее место. Если говорить конкретнее, то лично мне подчиняются три с половиной тысячи воинов. Моим друзьям и единомышленникам — ещё без малого семь.

Что же мы хотим вам предложить? Ваше Высочество, без сомнения, заметило, что многоуважаемая и всеми любимая королева Ниголея, ваша сестра, при всех своих несомненных достоинствах, не способна управлять государством. Эльдору необходима мужская рука.

Мы понимаем, что, передавая это письмо в ваши руки, мы подвергаем себя серьёзной опасности, потому что в случае, если вы отвергнете наше предложение и донесёте на нас, мы будем обречены — на нас устроят охоту и в конце концов уничтожат. Лесовиков больше, даже если наши родичи захотят защитить нас. Как видите, мы абсолютно честны с вами, Ваше Высочество.

Мы понимаем также, что бесполезно предлагать вам свергнуть королеву Ниголею и занять её место — никто из лесовиков не допустит подобного, а приверженцев у вас почти нет. Даже те, кто думает, как мы, слишком преданы короне и погибшему королю Ардонею — они не поднимут руку на его жену. Поэтому на помощь лесовиков рассчитывать не приходится.

Тем не менее, пускать на самотёк управление вашим государством нельзя. Опасность, грозившая всем нам, никуда не делась. Над Туманным Бором по-прежнему висит угроза, куда большая, чем нападение Наездников-на-Змеях. Беспечность вашей сестры (просим прощения у Вашего Высочества) сыграла на руку колдуну и силам, которые стоят за ним. Теперь опасность только увеличилась. Если мы не предпримем меры, весь Туманный Бор будет уничтожен. Более того, весь мир будет ввергнут в хаос!

Ваше Высочество! Мы взываем к вашему патриотизму и здравому смыслу! У нас есть сила, готовая подчиниться вам. Вы должны принять власть над ней, взойти на трон Эльдора и противостоять надвигающемуся злу!

Что это за сила? Это пираты, которых вы победили. Не удивляйтесь. Мы назовём вам средство покорить их. Конечно, их осталось не так много, ваша доблестная армия перебила больше половины. Но вместе с нами у вас окажется воинство числом не менее пятнадцати — семнадцати тысяч! Это уже сила, с которой ослабленному боями Эльдору придётся считаться.

Мы не преследуем личной выгоды. От решения, которое вы примете, зависит судьба всего нашего мира.

Если Ваше Высочество сочтёт, что наше предложение интересно, приходите сегодня в семь часов вечера к белому камню. Я буду вас ждать'.

Подписи не было. Впрочем, это не имело значения, ведь кентавр назвал себя в начале письма.

Рэмдал ещё раз внимательно перечитал послание, стараясь пока не обдумывать его. Потом отложил бумагу и перевёл дух. То, что предлагал Киймирр, было вопиющим нарушением всего уклада, всех традиций Туманного Бора. Свергнуть действующего правителя, собственную сестру! Неслыханно, возмутительно! Его прикончат, даже не моргнув. Конечно, если дело не выгорит.

Рэмдал взял письмо и ещё раз пробежал глазами. Что, если это ловушка? Проверка лояльности? Сможет ли он в этом случае оправдаться? Сказать, что хотел подробнее узнать, что на уме у кентавров? Поверят ли ему? А, главное, кому это могло понадобиться? Корпусу Особых поручений? Это возможно. Дерзко, но возможно. Вот только как им удалось уговорить Киймирра? Ха! А кто сказал, что письмо написал кентавр? Может, это подделка!

Рэмдал задумался. Необходимо как-то подстраховаться. Обеспечить путь для отступления. Не так уж это и сложно. Рэмдал пересел за бюро и открыл чернильницу. Придвинув чистый лист бумаги, на пару мгновений задумался, потом обмакнул перо и принялся строчить. Он описал, как получил письмо от Киймирра, и что в нём сказано, зачем он пошёл на встречу у белого камня (чтобы выведать планы злодеев), а также оставил нечто вроде краткого завещания на случай, если погибнет. После этого Рэмдал аккуратно сложил письмо, вложил в конверт, туда же сунул послание Киймирра и вызвал слугу. Когда тот вошёл, он протянул ему пакет со словами:

— Передашь в Корпус Особых поручений, если я не вернусь до завтрашнего вечера. Понял?

— Да, Ваше Высочество, — слуга с поклоном принял конверт.

— Это всё. Можешь идти.

Когда слуга удалился, Рэмдал встал из-за бюро и рухнул на кровать. Семь часов. Это ещё, по крайней мере, два часа ожидания.

Неужели он сможет предать Ниголею? Но ведь лично ей ничто не будет грозить. Она просто перестанет управлять Эльдором. Прекратятся эти глупые решения, из-за которых все подвергаются опасности. Кроме того, сестра вовсе не рвалась к власти, для неё это — бремя, от которого она, возможно, с удовольствием избавится.

Рэмдал продолжал рассуждать в том же духе, не замечая, что находит всё больше оправданий для того, что принять предложение Киймирра и совершить переворот. Но следовало узнать, какую опасность имел в виду кентавр и что он хочет получить за помощь Рэмдалу. А главное — как можно подчинить пиратов, всегдашних врагов Туманного Бора.

Глава 29

Ирдегус с трепетом глядел на золотой диск, испещрённый древними символами Архатлы, лежавший посреди одной из тайных комнат замка. Сюда колдун заходил очень редко, и только в определённые, заранее оговоренные дни. Сейчас был как раз один из них — время встречи с састаром Раваной, многоголовым чудовищем, одним из князей Хаоса, прислужником владыки тьмы.

Каждый раз Ирдегус чувствовал страх, вот и теперь сердце попеременно замирало в груди. Большие паровые часы на стене показывали, что до встречи осталось меньше минуты. Колдун переступил с ноги на ногу. Ему хотелось вдохнуть розовый дым, но чашу он оставил с той стороны двери — не хотел, чтобы састар знал о его слабости.

Золотой диск начал светиться. Он испускал зеленоватый свет, покрывавшие его знаки начали перемещаться по поверхности. В центре образовалось отверстие диаметром с монету, и из неё потекла лёгкая субстанция, напоминавшая густой дым. Она поднималась вверх, постепенно приобретая черты Равана.

Ирдегус, замерев на месте, наблюдал за тем, как в комнате материализуется морок састара. Когда монстр стал совсем чётким, он шевельнул одновременно всем головами (колдун до сих пор не решился их пересчитать), и несколько пар пронзительно-голубых глаз уставились на Ирдегуса.

— Приветствую тебя, о великий састар, повелитель ракшасов! — торжественно проговорил колдун, поклонившись так низко, как только мог.

Тело пронзил очередной приступ боли, но Ирдегус сдержался и ничем этого не выдал. Но он надеялся, что встреча не продлится долго.

— Здравствуй, Ирдегус, — проговорила одна из голов демона. — Надеюсь, ты в добром здравии?

— О да, вполне, — соврал Ирдегус.

Интересно, састар может отличить больного человека от здорового?

— Как продвигаются наши дела?

— По плану, о великий састар.

— Ты подкупил жрецов?

— Да, я всё устроил. Они на нашей стороне.

— Они лгали от имени Несущего Свет?

— Да, великий. И многих обманули.

— Прекрасно. А что с Махраджаном, о котором я говорил?

— Он передал всё, что ты велел.

— Тому, кому нужно?

— Да, великий састар. Тот человек отправился на север, в Кар-Мардун.

— А Махраджан?

— Он принял смерть, думая, что исполняет волю Несущего Свет.

Несколько голов Равана рассмеялись жутким хриплым смехом. Остальные остались безучастными.

— Не говори Грингфельду, что тоже общаешься со мной. Пусть думает, что он — единственный, — проговорила одна из голов.

Из-за того, что каждую новую фразу произносила другая голова, Ирдегусу постоянно приходилось быть начеку, чтобы успеть почтительно повернуться к ней.

— Не скажу, великий.

— Хорошо. Я рад, что всё идёт по плану.

— Что с рыцарями?

— Один взял меч. Теперь он наш. Второй тоже поддался уговорам и посулам. Я передал ему талисман Очарования. Звери будут подчиняться ему. Третий получил молот, но пока ни на что не согласился. Но я уверен, это только вопрос времени. Четвёртый… пока не родился.

— До сих пор?

— Как только он появится, Грингфельд узнает.

— Надеюсь, это случится скоро.

— Поторопить события не в нашей власти, великий састар, — Ирдегус постарался, чтобы его голос прозвучал как можно смиренней.

— Это правда. Ладно, ты молодец. Всё равно, четвёртый рыцарь родится не позже, чем предсказано. Когда все четыре всадника, Агнец и Ключ прибудут к Красным Вратам, мы откроем портал, и легионы моих ракшасов ринутся в ваш мир. Исполнится предсказание Мард-Риба. И никто не остановит нас!

— Ты обещал, что вы нападёте на небесный дворец Яфры, — осторожно напомнил Ирдегус.

— Само собой! Он будет сметён первым. Ты рад?

— Да, великий. Я рад! Я жду этого очень давно.

— Не так уж и долго! — несколько голов расхохотались, и Ирдегус невольно вздрогнул. — Прощай! — сказал Раван, начиная таять. — Я доложу владыке тьмы, что ты хорошо ему служишь.

Колдун низко поклонился, а когда распрямился (не без труда), остатки субстанции втягивались обратно в золотой диск. Ирдегус быстро вышел из комнаты и запер её на три замка. Потом подхватил чашу с фимиамом и несколько раз глубоко вдохнул дым. Боль ослабла лишь немного, но теперь, по крайней мере, её можно было терпеть.

Колдун прошёл по коридору и очутился перед каменной кладкой. Нажав рычаг справа, он дождался, пока потайная дверь отъедет в сторону, и вышел в зал. Проход за его спиной закрылся. Никто не догадался бы, что здесь есть коридор.

Ирдегус находился в части замка, куда не было хода никому, кроме него. Даже слуги здесь не появлялись. Все двери здесь запирались на замки, ключи от которых имелись только у Ирдегуса. Колдун опустился на мягкий диван и перевёл дух. Встреча получилась короткой, как он и хотел, но важной. Теперь Раван знает, что Ирдегус служит ему верой и правдой, что он остаётся полезен. Грингфельду не удастся убедить састара, что он может справиться со всем один — конечно, если носферату захочет это сделать. Можно сказать, колдун одержал маленькую победу. Одну из тех, что помогают оставаться на плаву. Но расслабляться нельзя! Оставаясь бдительным, будучи всегда на стороже, он будет защищён и готов к отпору. Главное, чтобы тело выдержало, чтобы проклятый яд не прикончил его прежде, чем он получит власть над куском этого мира!

Глава 30

Рэмдал приблизился к белому камню и встал в его тени. Здесь было на удивление сыро и прохладно. Монолит представлял мраморную стелу, совершенно гладкую, заканчивавшуюся четырёхгранной пирамидой. Высотой он был ровно десять метров, а шириной — два. Его установили очень давно в честь какого-то важного для Эльдора события — Рэмдал даже не помнил, какого именно. Камень растрескался, и оброс снизу мхом.

Монолит стоял на небольшой поляне, окружённой могучими деревьями с раскидистыми кронами. Место было уединённым, так что понятно, почему кентавр выбрал его для встречи. Дело, которое их связало, не терпело посторонних глаз и ушей.

Рэмдал огляделся — никаких признаков присутствия Киймирра или кого бы то ни было. Разве что птицы поют в ветвях. Может, конечно, в засаде притаились воины Корпуса Особых поручений, но у принца был зоркий глаз, и он не сомневался, что заметил бы их. Что ж, подождём. Рэмдал запахнулся в плащ и обошёл монолит. Если кентавр не придёт, нужно непременно передать полученное от него (ну, или от кого оно там на самом деле) письмо в Корпус. Пусть сами разбираются, кто его писал и зачем.

Издалека донёся шорох — будто кто-то шёл через лес. Рэмдал сначала замер, а потом на всякий случай отошёл за монолит и притаился. Между деревьями мелькнула фигура — слишком большая для человека, но вполне подходящая для кентавра. Через полминуты Рэмдал разглядел приближавшегося Киймирра. Тот выглядел как обычно: сверкал и переливался. Этой моды мутантов лесовик не понимал. Он считал, что воин не должен носить побрякушек.

— Добрый вечер, доблестный, — поприветствовал кентавр Рэмдала, выбравшись на поляну. — Рад, что ты пришёл. Ты один?

— И тебе привет, — кивнул лесовик, выходя из-за монолита. — Один, да. Значит, это действительно ты написал мне письмо.

— Твои сомнения понятны, — кентавр сдержанно улыбнулся. — Но пригласил тебя сюда именно я. Думаю, ты понял, о чём пойдёт речь?

— Я слушаю, — Рэмдал постарался сохранить непроницаемое выражение лица.

— Не буду повторяться, — Киймирр пошевелился, и его многочисленные украшения засверкали с тихим звоном.

«Интересно, как он охотится? — подумал Рэмдал. — Дичь, наверное, бежит от него за полмили».

— Мы предлагаем тебе помощь в совершении государственного переворота, — сказал кентавр. — Предлагаем изменить короне и занять место сестры. Для всеобщего блага, разумеется. Со своей стороны обеспечим военную поддержку, о которой я писал, а также научим, как получить власть над остатками пиратской армии. Слово за тобой, — сложив руки на груди, кентавр выжидающе воззрился на Рэмдала.

Лесовик молчал. Он хотел выдержать паузу и ещё раз прикинуть, какова вероятность того, что всё это — ловушка, и как он сможет в этом случае выкрутиться. Кроме того, следовало выяснить один важный вопрос.

— Каким образом, — проговорил он, — я могу подчинить себе Наездников-на-Змеях? Они всегда были нашими непримиримыми врагами.

— Всё возможно с помощью колдовства, — ответил Киймирр. — Ты ведь получил молот Грангнеха?

— Да, этот трофей хранится у меня. А что? — лесовик нахмурился.

— Ты, вероятно, заметил, что это не обычный молот, — вкрадчиво сказал кентавр. — Во время боя его охватывает оранжевое свечение.

— Я видел это, — подтвердил Рэмдал. — Какое-то заклятье. Ну, и что?

— Это не просто заклятие вроде Укрепления или Незатупления, большинство которых вообще не работает, потому что является фикцией, — покачал головой кентавр. — Это сложные и тёмные чары, отчасти имеющие отношение к волшебству Очарования. Но намного мощнее обычных мороков. Тот, кто обладает этим молотом, может повести за собой армию пиратов. И не важно, кто он сам. Молот повинуется владельцу.

— Откуда эта магия? — нахмурился Рэмдал.

— От Звезды, разумеется.

— Опасные игры ты предлагаешь. Во всех отношениях.

— Жизнь вообще непростая штука. Приходится рисковать, если хочешь чего-то добиться.

— Ладно, проехали. Откуда такое оружие взялось у Грангнеха? Насколько я знаю, пираты не сильны в магии.

Киймирр усмехнулся.

— Это точно! — подтвердил он. — Чары наложены не ими. Молот достался Грангнеху от древнего колдуна. Он получил его в обмен на какую-то услугу — мне не известны подробности.

— Уж не от того ли колдуна, который заявлялся к нам в замок? — подозрительно спросил Рэмдал.

— Не знаю. Я давно не был в Эльдоре. Что за колдун?

— Ладно, не важно, — Рэмдал махнул рукой. Он не сомневался, что кентавру всё прекрасно известно, но раз тот предпочитал молчать — дело его. Сейчас это не имело значения. — Так ты говоришь, что с помощью этого молота я могу получить власть над пиратами?

— Совершенно верно, — кивнул Киймирр. — Но нужно провести один несложный ритуал, чтобы молот понял, что именно ты — его хозяин.

— Правда? И какой же?

— Его рукоять полая. В ней спрятано несколько капсул с волшебным порошком. Многие владели молотом, так что их осталось всего три. Прими одну, и молот станет твоим. Так же, как армия Наездников-на-Змеях.

— Откуда тебе всё это известно? — прямо спросил Рэмдал.

Необходимость глотать капсулы с порошком его совершенно не вдохновляла — как и вообще идея связываться с магией Чёрной Звезды. Всем известно, что она, прежде всего, порождает чудовищ, и подчинить её без вреда для себя и окружающих очень трудно.

— У нас много источников и разведчиков, — уклончиво ответил Киймирр. — Информация — сила, с которой нельзя не считаться.

— Да, я вижу, — мрачно кивнул лесовик. — Что ж, я проверю, не солгал ли ты. И тогда приму решение.

— Если решишься, оставь здесь монету, — сказал кентавр. — У подножия белого камня.

— А если нет?

— Тогда Туманный Бор будет уничтожен надвигающимся хаосом, — ответил кентавр жёстко.

— Что это значит⁈ О какой опасности ты всё время твердишь? Нельзя ли поконкретней?

Кентавр покачал головой.

— Я и сам не знаю. Но она близится. Спроси свою сестру-гадалку, если не веришь, — с этими словами кентавр развернулся и направился к лесу. — Я буду ждать монету! — бросил он через плечо.

Рэмдал не стал ждать, пока кентавр скроется за деревьями. Он поспешил в свои покои, чтобы убедиться, что рукоять молота действительно пуста. Конечно, имелась вероятность, что в капсулах содержится яд, и Рэмдала просто пытаются вынудить отравиться, но зачем это может понадобиться Киймирру? Ответа на этот вопрос лесовик не находил, а это означало, что кентавр мог сказать и правду. В любом случае, существовал только один способ это выяснить.

Войдя в свои покои, Рэмдал сбросил на спинку стула плащ и, не задерживаясь, направился в трофейную. Здесь, среди множества доказательств его личной доблести, находился молот Грангнеха. Грозное оружие лежало на низком дубовом столе, завёрнутое в кусок зелёной ткани.

Рэмдал подошёл к нему и развернул несколькими резкими движениями. Молот был просто огромным. В эту комнату его с трудом принесли два лесовика. Принц всерьёз задумался, нужно ли будет таскать эту штуку с собой или достаточно просто съесть капсулу. Кстати, пора проверить, на месте ли она. Рэмдал осмотрел рукоять и обнаружил, что её конец действительно отвинчивается. Открутив стальной набалдашник,лесовик подставил ладонь, и в неё упали три продолговатых капсулы из мягкого материала. Отложив две, Рэмдал подошёл к окну, разглядывая третью. Швов на ней не было, так что посмотреть, что внутри, можно было, только разрезав оболочку, тем самым испортив капсулу.

Рэмдал вернулся в спальню и налил в стакан воды. Потом положил капсулу на блюдце и сел в кресло, задумчиво сложив ладони. Ему предстояло, возможно, самое трудное решение в жизни. Поставить всё на карту — вот что значило принять эту капсулу! Рэмдал потёр ладонью лоб, пальцами помассировал виски. Нет, он пока не был готов. Или всё-таки был? Принц подался вперёд и взял капсулу. Её оболочка прогибалась при нажатии и вообще казалась довольно хрупкой. Рэмдал несколько мгновений рассматривал её, а потом быстро сунул в рот и торопливо запил несколькими большими глотками — словно боялся одуматься. Поставив со стуком стакан на столик, он откинулся в кресле и, вцепившись в подлокотники, замер.

Глава 31

Корабли нифилимов принесли Самарказа, Ашаха, северян, трёх мурскулов и аватару Мард-Риба Риалею в Кар-Мардун, или Ничейную землю — край, населённый жуткими и опасными животными. Обычные люди никогда не появлялись здесь, справедливо почитая эти земли проклятыми. Здесь стоял замок Ирдегуса, желавшего относительного уединения, здесь был Остронордский лес, кишащий кровожадными тварями, и здесь находился вулкан Мальтан, у подножия которого и опустились небесные корабли.

— Это здесь? — спросил Самарказ Риалею, когда они вышли из кораблей. — Тут Красные Врата?

— Да. Но сейчас их, естественно, не видно.

— Мы здесь одни? — охотник огляделся.

Вокруг виднелись только голые скалы и ущелья. Справа текла широкая река, вода в которой казалась алой. Мальтан не был самой высокой горой. Можно было легко заметить пики повеличественнее него. Но его покатые склоны и мощное подножие вселяли чувство, похожее на благоговение. Кроме того, он находился ближе других скал, а потому выглядел особенно могучим. Самарказ заметил, что к кратеру вела тропинка, петлявшая среди валунов и складок застывшей магмы.

Прибывшие расположились лагерем возле её начала. Погода стояла прохладная. Привыкшие к тёплому климату джунглей Самарказ и Ашах постоянно мёрзли, кутались в плащи и грелись у костра. А вот мурскулы, похоже, чувствовали себя прекрасно. Теперь они держались друг друга, а с людьми почти не разговаривали. Охотники поглядывали на них с опаской, но Риалея заверила их, что нет причин опасаться Искушённых.

— Они нужны Мард-Рибу, — сказала она. — Вы должны были привести их сюда, вы это сделали. Отдыхайте и ни о чём не волнуйтесь.

Но Самарказу спокойно не сиделось. Он хорошо помнил слова Махраджана о том, что с помощью Искушённого можно досрочно открыть Красные Врата и получить прощение всех грехов. Его взгляд всё чаще обращался к мурскулам, и, в особенности, к Ар-Аман-Размалю, ведь именно о нём шла речь.

Однажды ночью, когда охотник лежал без сна, уставившись в потолок палатки и думая о том, как открыть Врата, к нему вошла Риалея. Аватара молча остановилась у порога, глядя на Самарказа. Охотник видел, как блестят её глаза.

— Ты чего⁈ — спросил он шёпотом.

Вместо ответа Риалея подошла и опустилась на одеяло рядом с Самарказом. От того, что она молчала, было страшно и волнительно. Если бы это была обычная девушка, охотник истолковал бы её появление однозначно, но допустить мысль, что аватара сына Яфры могла подарить простому смертному свою любовь, Самарказ не решался.

— Что случилось⁈ — обеспокоенно спросил он, садясь.

— Ш-ш! — Риалея приложила палец к его губам. — Всё в порядке, — она убрала руку и провела ладонью по волосам Самарказа.

Её лицо медленно приближалось. Охотник почувствовал цветочный запах и едва уловимый аромат то ли масла, то ли притирания. Терпкий и сладковатый. Аватара, без сомнения, собиралась поцеловать его. Он не мог в это поверить.

— Люби меня! — вдруг выдохнула женщина Самарказу в лицо и порывисто приникла к его губам.

У охотника закружилась голова. На несколько мгновений он даже перестал дышать. Сердце замедлило удары и почти остановилось. Самарказ вдруг вспомнил, что у него уже очень давно не было женщины. Не говоря уже об аватаре бога! Сомневаясь, не совершает ли он кощунства, Самарказ ответил на настойчивый поцелуй Риалеи и крепко её обнял. Женщина тихо застонала и сладострастно прижалась к нему всем телом, призывно вытягиваясь рядом на плаще. Сердце у Самарказа ожило и забилось в несколько раз чаще обычного — словно стараясь наверстать мгновения промедления. Перед глазами у охотника всё поплыло, и он зарылся лицом в сладко пахнущие волосы Риалеи.

* * *

— Ты слышала легенду о том, что можно досрочно открыть Красные Врата? — спросил Самарказ, перебирая в пальцах волосы Риалеи.

Насытившись друг другом, они лежали обнажённые и расслабленные. Даже холодный горный воздух не мог остудить их разгорячённых тел.

— Угу, — промурлыкала аватара. — Об этом сказано в труде Алимана Халита, — её плечи белели в темноте перед самым лицом Самарказа.

— Его книга считается ересью, — проговорил он, проводя по ним кончиками пальцев.

— Конечно.

— Значит, в ней написана ложь? — Самарказ замер в ожидании ответа.

— Этого я не говорила. Многое в ней соответствует истине.

— Тогда почему она запрещена?

— Люди считают правильным то, во что верят. А остальное объявляют ересью.

— А легенда…

— … о досрочном открытии Врат при помощи Искушённого? — договорила за охотника Риалея. — Да, это правда. Можно открыть путь к небесному дворцу Яфры и получить прощение грехов.

— Ты знаешь, как это сделать⁈ — задавая вопрос, Самарказ сомневался, что может говорить о подобных вещах с аватарой бога. Что, если сын Яфры слышит его и немедленно покарает за дерзость? — Знаешь? — повторил он, съёживаясь от собственной наглости.

— Конечно, глупый! Я же аватара Мард-Риба, — женщина тихо рассмеялась. — А на тебе много грехов?

— Хватает.

Риалея кивнула.

— Искушение велико, понимаю.

— Ты скажешь мне, как открыть Врата?

— Да, но боюсь, то, что ты услышишь, тебе не понравится, — женщина потянулась и прикрыла ступни краем плаща.

— Давай проверим.

Риалея пожала плечами.

— Хорошо. Для этого нужен не только Искушённый, но и кровь четырёх рас.

— Зачем⁈ — этого Самарказ действительно не ожидал.

Подобное условие существенно осложняло задачу. Хотя то, что аватара не послала его куда подальше, а согласилась помочь, уже само по себе поражало.

— Тебя не удивило, что для того, чтобы найти корабли, понадобилась твоя кровь, а не мурскула? — спросила Риалея.

— Вообще-то да, — Самарказ кивнул. — Об этом я тоже хотел спросить.

— Дело в том, что с некоторых пор аннунаки перестали доверять друг другу. И тогда они придумали использовать людей, чтобы защитить свои секреты. Видишь ли, в крови каждого живого существа есть некий код. Аннунаки вводили в жилы какого-нибудь человека определённую информацию, соединяя части своего кода с частями человеческого. Таким образом, только эти люди, называемые Проводниками и обладавшие обеими частями шифра, могли открывать замки, которыми запирались наиболее важные секреты. И только те аннунаки, которым эти люди служили, могли получить к ним доступ.

— А почему другие не могли сделать себе таких же Проводников?

— Потому что не все аннунаки одинаковы, и не каждый из них имеет в себе вещество, позволяющее ему вводить в человеческую кровь часть своего кода, а только старшие офицеры.

— Так… в моей крови есть часть кода аннунаков?

— Увы, да, — женщина ласково провела ладонью по груди охотника.

Её руки были прохладными, а прикосновения — волнующими. Но сейчас Самарказ не мог думать о любви. Что за дрянь плавала в его крови⁈

— Но как это возможно⁈ — почти вскричал он, приподнимаясь на локте.

— Это сделал один из Искушённых, — сказала Риалея, заставляя его снова лечь. — А’р-Аман-Размаль. Ты ведь встретился с ним ещё в Архатле?

— Да, верно. Но я всё равно не понимаю…

— Тебе не о чем волноваться! Это совершенно не опасно. Вероятно, ты некоторое время был без сознания, когда мурскул находился рядом, — в глазах Риалеи читался вопрос.

Самарказ задумался. Пожалуй, единственный подходящий случай был, когда Искушённый проткнул охотника, и тот отключился. Самарказ должен был умереть, но почему-то выжил. Более того, очнувшись, он даже раны не обнаружил! Это всё время беспокоило Самарказа, потому что он не мог объяснить случившееся.

— Кажется, кое-что было, — проговорил он неуверенно, искоса взглянув на Риалею. — Похоже, мурскул убил меня, а потом я открыл глаза и был совершенно цел. Только голова раскалывалась.

Женщина кивнула.

— Искушённый воскресил тебя при помощи того самого вещества, в котором содержится его код. Оно обладает регенерирующим свойством.

— Значит, он спас меня?

— В общем, да. Но не забывай, что он же тебя и убил.

— У него не было выхода: я охотился на него.

— В любом случае, мурскул оживил тебя не из добрых побуждений. Инстинкты подсказали, что ему понадобится Проводник.

— Можно как-нибудь избавиться от… этого?

— Боюсь, что нет. Но повторяю, тебе нечего бояться.

Самарказ помолчал. Слова аватары его не совсем убедили.

— Ладно, — сказал он через несколько секунд. — Сделанного не воротишь. Переживу. Расскажи мне о Красных Вратах. Как их открыть?

Риалея убрала волосы со лба и провела по губам кончиком языка.

— Это не так просто, — сказала она. — Восставшие аннунаки создали сложный код, которым запечатали Красные Ворота. Они взяли его части у людей, мутантов-лесовиков, вампиров и кентавров и сделали уникальный шифр. Только с его помощью можно открыть проход из нашего мира в Нибиру.

— Почему именно у этих народов?

— Люди всегда были рядом, а остальных тогда было мало, и они прятались по дремучим лесам. Их трудно было собрать вместе. Если бы кто-нибудь захотел сделать это, ему пришлось бы повозиться.

— Но ведь аннунакам это удалось.

— Да, но они долго готовились к восстанию. И сделали всё заранее.

— Значит, чтобы открыть Врата, владыке тьмы понадобится лесовик, вампир, кентавр и человек?

— Именно так.

— Но ведь он по другую сторону Врат! Как он добудет их? Владыка хаоса не сможет прорваться к нам.

— Не будь наивным! — усмехнулась Риалея. — Он, конечно, не может присутствовать в нашем мире физически, но его састары, тайно оставшиеся здесь после восстания аннунаков, могут общаться, с кем хотят, угрожать и подкупать, суля богатства и власть. Кроме того, с давних времён существуют тайные общества, служащие владыке тьмы и готовящие грядущее вторжение.

— Неужели есть такие⁈

— Разумеется. Они получат богатство и власть, когда владыка тьмы воцарится на Земле. Им и сейчас оказывается поддержка его слугами, которые помогают им, делясь своими знаниями. Так что довольно большая часть магии пришла из Нибиру. Иногда её ошибочно приписывают крови Чёрной Звезды. Как видишь, в каком-то смысле владыка тьмы давно уже здесь. И всё же ничто не сравнится с ужасами, которые ждут наш мир, если легионы ракшасов приникнут на Землю. Великая война покажется жалкой вознёй, хотя в это и нелегко поверить.

— И Мард-Риб хочет обречь на это наш мир?

— Да, так должно случиться.

Самарказ помолчал. Ему было до боли обидно, но он понимал, что аватара не поймёт его, ведь она была всего лишь слепком с бога, когда-то милосердного, а теперь жестокого и непреклонного. Как мало оказалось нужно сыну Яфры, чтобы превратиться из символа любви в карателя — всего лишь бездействие слабых, глупых и напуганных людей. И вот теперь их потомки должны расплачиваться! Риалея говорила, что у них есть шанс — не допустить вторжения ракшасов, но как это сделать⁈ Разве люди, даже хорошо вооружённые и храбрые, могут противостоять ракшасам с их лучами смерти?

Но вслух он сказал другое:

— Меня удивило, что нам вообще удалось найти Монтегеру. За прошедшие годы город должен был уйти под землю. Почему он выглядит так, словно джунгли боятся сунуться в него?

— Есть две причины, — ответила Риалея. — Во-первых, он был защищён особыми невидимыми покрывалами. Так называемыми антиэнтропийными полями.

— Чем-чем⁈

— В общем, магическими покровами. Они защищали его ещё многие годы после того, как аннунаки ушли из него. Во-вторых, тот яд, который распылили изгнанные нифилим, убил всё живое вокруг примерно на милю. Даже землю отравил. Так что джунглям понадобились долгие годы, чтобы подобраться к Монтегере.

— А сейчас эти покрывала есть?

— Нет, они исчезли. Поэтому город постепенно зарастает. Но началось это относительно недавно.

Самарказ молчал, обдумывая услышанное. Его представления о мире в последнее время претерпели такие изменения, что он уже боялся, что перестал отличать истину от иллюзии.

Глава 32

— Скажи, что такое волшебство? — спросил Самарказ, перебирая пальцами шелковистые волосы Риалеи, разметавшиеся по подушке.

— Волшебство? — удивлённо переспросила женщина.

— Ну да. Откуда оно берётся? Ты же аватара, значит, должна знать.

Риалея немного помолчала.

— Я не уверена, поймёшь ли ты, — проговорила она, наконец.

— Уж как-нибудь постараюсь! — усмехнулся Самарказ.

— Ну ладно, слушай, — Риалея задумчиво провела кончиками пальцев по груди охотника. — Весь мир пронизан невидимой решёткой из тончайших энергетических нитей. Люди, которые научились видеть её, могут ею управлять. Поскольку решётка проходит сквозь каждый предмет, его можно изменять. Кто этому научился, называется магом. Умения приходят из разных источников. От крови Звезды, например.

— И как этому можно научиться?

— Ну, прежде всего, необходимо научиться видеть решётку. Для этого существуют определённые упражнения. Есть, правда, ещё специальные устройства, но не в нашем мире.

— Ты знаешь эти упражнения?

— В общих чертах.

— Научишь меня? — взволнованно спосил Самарказ.

Риалея отрицательно покачала головой.

— Мне очень жаль, — сказала она, прижавшись к охотнику. — но Мард-Риб этого не хочет. Тебе не суждено стать магом. Для тебя уготована иная роль.

— Какая? — разочарованно спросил Самарказ.

— Узнаешь в своё время. Не торопись.

Охотник помолчал.

— Значит, с помощью этой… решётки можно изменить всё, что угодно? — спросил он через некоторое время.

— Почти. Есть определённые правила, но возможности велики.

— Что за правила?

— Ну, например, нельзя из унции масла сделать две. Материя не берётся из ничего. Чтобы получить эту унцию масла необходимо преобразовать в неё какую-нибудь материю.

— Но я слышал, что многие волшебники творили предметы прямо из воздуха, — возразил Самарказ.

— Верно. Из воздуха, а не из ничего. Но с этими фокусами нужно быть осторожными.

— Почему?

— Если использовать весь воздух вокруг себя, то задохнёшься.

— А Мард-Риб… Как он ходил по воде? Тоже при помощи этой решётки? — Самарказ замолчал, опасаясь, не сказал ли кощунства.

— Да, разумеется. Всё волшебство творится только так. Мард-Риб шёл по невидимым нитям, о которых я рассказывала.

— А волшебство владыки тьмы? Оно тоже основано на решётке?

Риалея кивнула.

— А Монтегера? Она не была разрушен временем. Как так получилось? Что это за магическое покрывало, о котором ты говорила?

— Это называется антиэнтропийное поле.

— Да, это я понял. Хоть и не рискну повторить, — Самарказ улыбнулся. — Но как оно работает?

— Это трудно объяснить, — Риалея нахмурилась, пытаясь подобрать слова. — Специальные артефакты определённым образом влияют на решётку, так что она как бы связывает всё, что находится под покрывалом, не позволяя разрушаться. Мельчайшие частицы предметов словно пришиваются друг к другу энергетическими нитями. Понимаешь?

Самарказ медленно и неуверенно кивнул.

— Вроде, да, — сказал он. — Хотя я вижу, что действительно нужно быть магом, чтобы разбираться в этом.

— Тут ты прав! — рассмеялась Риалея. — Так что не забивай голову ерундой, — она чмокнула его в щёку. — Ты будешь больше, чем магом, вот увидишь!

— Что ты имеешь в виду? — Самарказ отстранился, чтобы посмотреть Риалее в глаза.

Они блестели ещё сильнее, притягивая, словно магниты. Было в них что-то магическое: должно быть, частица Несущего Свет!

— Ты откроешь Красные Врата и вознесешься в рай! — проговорила Риалея убеждённо. — И я с тобой!

— Ты⁈

Женщина кивнула.

— Ну, да. Я ведь тоже человек и грешна.

— Ты — аватара!

— Но тело у меня из плоти и крови. И душа самая обычная.

— Тогда…

— Просто Мард-Риб избрал меня, чтобы я была его голосом здесь, на Земле. Но это не значит, что я не попытаюсь попасть в Унтушул, минуя день Суда.

Так вот, чем объяснялась откровенность женщины и её готовность помочь!

— Тебе и так всё простится, — неуверенно проговорил Самарказ, пытаясь собраться с мыслями.

Риалея покачала головой.

— Не думаю. Кроме того, я не хочу ждать. Кто знает, сколько мне осталось реинкарнаций? Нет, я постараюсь проделать то же, что и ты. Так что предлагаю действовать вместе.

— Открыть Врата?

Риалея кивнула.

— Вот только ты ещё кое-чего не знаешь.

— Чего? — насторожился охотник.

— Кроме крови четырёх рас и Искушённого, нам придётся сделать одну неприятную вещь.

— Какую?

— Убить себя, — проговорила Риалея, немного помолчав.

— Что⁈ — едва не подскочил Самарказ. — Как⁈

— Успокойся! Есть определённый ритуал, он мне известен, — Риалея горячо зашептала Самарказу в самое ухо. — Мы принесём себя в жертву и попадём в Унтшул!

— Мард-Риб строго запрещает самоубийства! — возразил охотник. — За это добавляется три инкарнации!

— Но как только ты попадёшь в небесный дворец махараджи, тебе простятся все грехи, и этот тоже! — в голосе Риалеи слышалась искренняя убеждённость.

Ей было трудно противостоять.

— Как я туда попаду, если буду мёртв? — проговорил, тем не менее, Самарказ с сомнением.

— Попадёт твоя душа. Ты же не думаешь, что можешь вступить в покои Яфры в этом своём бренном теле?

Самарказ нахмурился. Он взглянул в сверкающие глаза женщины. Нет, это не частица бога мелькает в них! Это огненный темперамент самой Риалеи не даёт ей покоя.

— Ты это точно знаешь⁈ — спросил он.

— Абсолютно! Я ведь всё-таки аватара, — она лукаво улыбнулась.

— А откуда мы возьмём кровь четырёх?

— Они скоро прибудут сюда.

— Как⁈

— Владыка тьмы собирает их, чтобы открыть Врата для своей армии.

— Но ведь тогда получится, что мы поможем ему! — воскликнул Самарказ.

— Тихо! Не кричи! — зашептала Риалея, гладя его по груди и животу. От прикосновений растекалось приятное, волнующее тепло. — Красные Врата откроются для легионов Тьмы в нужный срок, определённый Мард-Рибом. А мы сделаем это раньше. Силы хаоса не попадут на Землю прежде, чем нужно!

— А это действительно так необходимо?

— Что именно?

— Ну, открывать легионам владыки тьмы путь сюда.

— Неисповедимы пути Несущего Свет, — в голосе аватары прозвучала печаль. — Его воля кажется нам жестокой, но кто мы такие, чтобы сомневаться в нём? Мард-Риб бесконечно мудр, он знает, что делает. У людей будет возможность победить владыку тьмы и доказать, что они изменились, и на них больше не лежит грех бездействия.

— Мард-Риб учил не противиться злу насилием.

— Но он не учил не противиться ему вовсе.

Самарказ задумался. Риалея была права, но только с одной, теоретической стороны. А вот как быть с реальностью?

— И ты хочешь сказать, что у нас есть шанс сокрушить легионы ракшасов, не прибегая к насилию?

— Не знаю. Я всего лишь человек, выполняющий волю сына Яфры. Но я понимаю одно: люди должны бороться, если хотят стать кем-то ещё, преодолеть свою природу и достичь высот духа.

Самарказ помолчал.

— Ладно! — сказал он, наконец. — Вернёмся к нам с тобой. Думаешь, прислужники владыки тьмы так просто поделятся с нами кровью?

Риалея покачала головой.

— Нет, мы заключим с ними сделку.

— Что⁈ — опешил Самарказ.

— Всё очень просто. Они не знают, когда должны открыться Врата. Так? Значит, если мы скажем, что присланы владыкой тьмы им на помощь, они поверят.

— Постой! Ты уверена, что армия хаоса не сможет пройти на Землю, когда врата откроются?

— Абсолютно.

— Ладно. Скажи, а ты знаешь, зачем Мард-Рибу понадобился Искушённый?

— Да.

— Ну?

— Чтобы открыть Красные Врата. Для владыки тьмы.

В палатке повисла тишина.

— Значит, я помогал… в этом⁈ — проговорил Самарказ едва слышно.

— Ты исполнял волю Несущего Свет, — напомнила Риалея. — Это в любом случае произошло бы. Честь выпала тебе.

— Я бы без неё вполне обошёлся!

Риалея промолчала.

— Почему именно мне⁈ — горько спросил Самарказ.

— Этого я не знаю. Возможно, случайно. Как ты столкнулся с Искушённым?

— Мы охотились на него. Долго выслеживали в джунглях.

— Наверное, сама судьба свела тебя с ним. Это твой шанс попасть в Унтушул.

— Слишком много чести для меня! — усмехнулся Самарказ.

— Неисповедимы пути… — начала было Риалея, но охотник её перебил.

— Да-да, я знаю! — отмахнулся он. — Но я всё равно хочу их понять. Разве я не могу хотя бы попытаться?

— Ну, конечно, можешь! — аватара улыбнулась и приникла к Самарказу.

Её кожа была прохладной и шелковистой. Охотник почувствовал, как в него упираются твёрдые соски.

— Ты не можешь мне помочь? — спросил он, сглотнув. — Ты ведь воплощение Несущего Свет.

— Прости! — женщина потянулась к его губам. — Давай ты подумаешь обо всём этом попозже, ладно? — её рука скользнула по животу охотника вниз.

— Ладно! — проговорил Самарказ, обнимая Риалею и чувствуя её язык на своих зубах.

Глава 33

Перед дворцом на главной площади Дашмертона собралось всё население столицы мурскулов — хоть и не такое многочисленное, как когда-то.

Дома были украшены флагами и лентами — в городе должен был состояться великий праздник — явление Великого Раджи. Ф’адук-Азамал объявил через К’шар-Исфея, что готов взойти на престол и повести расу мурскулов к утерянному величию. Он обещал рассказать о знаниях, которые открылись ему в процессе духовного становления.

Всем было известно, что только Познавший может (если у него есть способности, и он неустанно самосовершенствуется) стать Великим Раджой. Познавшие обычно входили в совет, принимавший основные государственные решения, но некоторые представители этой касты предпочитали вести отшельнический образ жизни, чтобы ничто не отвлекало их от исследования мира и занятия духовными практиками.

Новый Ф’адук-Азамал был одним из них. Он прибыл во дворец ночью и теперь готовился выйти на каменную террасу, чтобы говорить с народом. Здесь уже собрались члены совета — Познавшие, и наиболее влиятельные Озарённые, в том числе К’шар-Исфей.

Толпа внизу ликовала, оглашая воздух приветственными возгласами. Многие забрались на крыши домов, чтобы лучше видеть Великого Раджу.

Наконец, вышли герольды и объявили, что Ф’адук-Азамал готов предстать перед народом Ишимбея. Это сообщение было встречено бурными криками. Все взгляды оказались прикованы к балкону.

Когда появился Ф’адук-Азамал, на площади воцарилась мёртвая тишина. Конечно, мурскулы знали, что их духовный лидер будет выглядеть иначе, чем они — достижение столь высокого уровня развития всегда сопровождалось серьёзной перестройкой организма, но никто не был готов увидеть то, что вышло на террасу.

Ф’адук-Азамал походил на огромное чёрное насекомое с шестнадцатью голубыми горящими глазами, восемью суставчатыми ногами, четырьмя длинными усами и веретенообразным брюшком. Он был полностью покрыт хитиновой бронёй, на которой кое-где выступали короткие костяные шипы.

Когда он обвёл площадь своими жуткими шестнадцатью глазами и заговорил, все присутствующие почувствовали, что от него исходит магнетическая сила — он словно гипнотизировал всех, кто находился на площади, заставляя затаить дыхание и ловить каждое слово.

— Мурскулы! — проговорил Ф’адук-Азамал, и звук его голоса заставил вздрогнуть каждого, кто его слышал. — Я вернулся! Вы больше не одиноки, кончился век сиротства нашего народа! Теперь я поведу вас к славе и вершинам духа. Вы видите, кем я стал! — при этих словах Великий Раджа приподнялся на задних ногах и развернул передние, демонстрируя покрытую костяными пластинами грудь. — Сможете и вы! Всё в нашем мире подвластно воле и разуму. Нужно лишь целиком отдаваться религиозным практикам и не переставать познавать себя! — Ф’адук-Азамал опустил «руки» и понизил голос. — Мурскулы! Я пришёл к вам не просто, чтобы помочь достичь совершенства. До этого ещё далеко. Сейчас настало время для решения насущных, неотложных проблем. Близится буря! — Великий Раджа сделал паузу, но никто не издал ни звука. — Легионы Тьмы хотят вторгнуться в наш мир и поработить нас, а заодно и всё человечество. Земля в опасности! — слова Ф’адук-Азамала падали, как стопудовые гири, и тонули в напряжённой тишине, царившей на площади. — Владыка Хаоса готов бросить против нас легионы ракшасов, ужасных тварей, не знающих пощады! Если он победит, наш мира на шестьсот лет окажется в его власти! — Великий Раджа возвысил голос, и теперь гремел с террасы, заставляя каждого мурскула чувствовать всю гибельность положения. Страх волнами разливался по площади, заставляя сердца мурскулов сжиматься. — Мы станем марионетками, слугами, надсмотрщиками и погонщиками! Наши души огрубеют, привыкнут к злу, которое будет твориться ежечасно, ежеминутно, и тогда возможность просветления будет утеряна. Мы заключим договоры со своими Драями, и их победа будет легка, потому что мы перестанем отличать добро от зла. А если не мы, то наши потомки, которые родятся в мире, которым будет править владыка тьмы! И я спрашиваю вас: можем ли мы допустить это⁈

В воздухе повисла пауза. А потом грянул гром: голоса тысяч мурскулов слились в одном-единственном слове «нет»! Они кричали так, словно от этого зависела их победа. Каждый хотел, что Ф’адук-Азамал услышал его, увидел, узнал, что он готов сделать всё ради того, чтобы не допустить воцарения владыки тьмы.

— Тогда возьмите в руки оружие!!! — прогремел Великий Раджа, дав мурскулам время выплеснуть первый заряд энтузиазма. — Ваша судьба — в ваших руках!

Очередной взрыв восторженных и яростных воплей был ему ответом. Ф’адук-Азамал поднял передние конечности, призывая толпу к молчанию. Когда крики немного стихли, Великий Раджа сказал:

— Сегодня, впервые после падения Дашмертона я объявляю Сагархост! — при этих словах на площади повисла изумлённая тишина. — На это время все касты объявляются равными. Вы пойдёте в бой единой расой, одним народом. И пусть низшие свободно заговаривают с высшими, пока враг не будет сокрушён!

Когда Великий Раджа замолчал, несколько секунд висела мёртвая тишина, а затем воздух взорвался ликованием.

Долго ещё гудел Дашмертон, походя на разъярённый улей. Мурскулы обсуждали сказанное Великим Раджой, проклинали владыку хаоса и отправлялись в казармы, где им раздавали оружие — не обычные экрахеммы, превращающиеся в глефы, а странные предметы, исторгающие горячие, как лава, лучи, испепеляющие всё, на что их направляли.

Глава 34

Посреди комнаты пылал огонь — горела тёмная маслянистая жидкость в каменном бассейне. По периметру были расставлены бронзовые треножники со светильниками, в которых курились ароматические порошки и дурман-травы. Воздух постепенно наполнялся фимиамом.

У одной из стен виднелся простой деревянный стул, перед которым на полу была расстелена большая пергаментная карта Вайтандара, нарисованная с большим искусством. Красной краской на ней были отмечены города: Лиард, Артадос, Бальдерон и Карилосс. Двое слуг аккуратно расставляли вдоль краёв карты чёрные свечи.

Ирдегус вошёл в комнату в сопровождении Грингфельда. Он был облачён в серебристую мантию и такую же круглую шапочку. На груди сверкал тяжёлый медальон. Высокий слуга шёл позади, держа в руках окованный железом сундук, покрытый символами, знаками зодиака и изображениями планет. Когда колдун опустился на деревянный стул, он поставил свою ношу возле его ног.

Ирдегус сделал знак рукой, и слуга извлёк из кармана небольшой ключик, чтобы отпереть сундук.

— Достань всё необходимое, — велел колдун, складывая руки на груди.

Он казался измождённым, глаза глубоко запали, кожа туго обтягивала скулы, лоб и подбородок. Ирдегус не взял с собой чашу с розовым фимиамом, облегчавшим боль, и потому терпел страшные мучения, хоть и старался скрыть страдания.

Слуга начал доставать из сундука и расставлять на карте золотые и бронзовые приборы, некоторые из которых напоминали астролябию, другие же выглядели совершенно необычно и были колдовскими артефактами. Тем временем Грингфельд отошел к стене и замер там с ничего не выражающим лицом. Он приготовился просто наблюдать.

Ирдегус постепенно вводил себя в транс. Это было непросто, поскольку боль во всём теле отвлекала, но колдун знал, что стоит впасть в летаргию, и она исчезнет. Неимоверными усилиями он заставил себя погрузиться в состояние, необходимое для проведения предстоящего ритуала. Слуги, тем временем, зажгли вокруг карты свечи и бесшумно отошли. Воздух наполнялся плотным, как туман, дымом.

Ирдегус медленно развёл руки, и стены комнаты дрогнули. По ним и потолку прошла ровная трещина, которая начала медленно расти, становясь всё шире. В просвете показалось тёмно-синее, усыпанное звёздам небо. Через несколько минут над головами присутствующих уже простирался его купол.

Колдун глубоко вздохнул и вновь сложил руки на груди. Глаза его были закрыты, по лицу катился пот. Часть расставленных на карте Вайтандара приборов внезапно завертелись с тихим жужжанием, от них потянулись вверх тонкие лучи света. Другие же приспособления начали перемещаться по карте, точно живые. Вокруг них постепенно разгоралось зеленоватое сияние. Свечи тихо потрескивали, их огни становились всё слабее: пространство заполнялось дымом дурманящих трав, и кислорода не хватало.

Ирдегус подался вперёд, голова его запрокинулась, рот приоткрылся. Губы беззвучно читали заклинанья. Казалось, внутренним взором он вглядывается в небо. Собственно, так оно и было.

Ритуал длился уже около получаса, когда колдун откинулся назад, веки его задрожали, а приборы на карте вновь переместились. Над пергаментом появились и закружились разноцветные огоньки. Постепенно они начали складываться в миниатюрную карту звёздного неба. В тумане засверкали белые и зеленоватые молнии, воздух сгустился и потемнел. Внезапно с громким треском в пол ударил неизвестно откуда появившийся электрический разряд, карта задымилась, и модель небосвода начала таять. Подбежали слуги и быстро задули свечи.

Ирдегус медленно открыл глаза. Его зрачки вначале были подобны точкам, а затем начали расширяться. Через пару минут колдун слегка пошевелился, поднял руку и дал знак одному из слуг приблизиться. Тот помог ему встать со стула и подойти к карте, на которой чернело выжженное пятно размером с ладонь. Ирдегус молча остановился перед ней, читая надпись. Грингфельд неслышно приблизился.

— Лиард, — прочитал он.

Колдун молчал.

— Начнём с него? — спросил вампир, переводя взгляд на Ирдегуса.

Тот пожал плечами.

— Пусть решит Рогбольд, — сказал колдун негромко. — Уберите здесь всё, — добавил он, обращаясь к слугам.

— Почему Рогбольд? — Грингфельд нахмурился.

— Он воин.

— Я тоже.

— Тогда ваши мнения совпадут.

— Хорошо, пусть так, — вампир пожал плечами. — В конце концов, это не имеет значения. Но я надеюсь, что он преодолеет свою жажду крови и решит ограничиться Лиардом. Мне бы хотелось сохранить б о льшую часть армии для будущих походов.

— Моё предсказание очень неточно, — проговорил Ирдегус, возвращаясь к стулу и тяжело опускаясь на него. — Возможно, переправка войск на юг будет лишь потерей драгоценного времени. Пусть решит Рогбольд.

— Я уже дал согласие, — сказал Грингфельд.

— Очень хорошо, — Ирдегус хотел, чтобы вампир ушёл, и у него появилась возможность потребовать чашу с розовым дымом.

При Грингфельде он не хотел посылать за ней — пусть носферату думает, что ему стало лучше.

— Мне пора, — сообщил носферату, взглянув на колдуна. — Дай знать, когда твоя марионетка примет решение.

— Я тотчас оповещу тебя, — отозвался Ирдегус.

Как только вампир вышел из комнаты, колдун послал слугу за чашей с фимиамом. Боль, ушедшая на время транса, вернулась и пронзала всё тело миллионами раскалённых игл.

Глава 35

Рогбольд сидел на толстом бревне и потягивал из кубка подогретое вино с пряностями. Справа от него стоял Разабай и вполголоса читал донесение, в котором говорилось о том, что войск в Лиарде немного — в основном гарнизон; патрули контролируют территорию Вайтандара невнимательно, и по западной окраине можно пройти незамеченным даже многотысячному войску, если соблюдать осторожность. Рогбольд время от времени удовлетворённо кивал. Он думал о том, что армия практически собрана и готова к походу. Осталось только решить, как действовать: напасть на Вайтандар в открытую или попытаться пробраться на юг, к Лиарду, где, по последним сведениям Ирдегуса, скорее всего, и будет снесено яйцо. Конечно, его предсказание не давало гарантии, и всё же, возможно, следовало воспользоваться шансом обойтись малой кровью и захватить лишь один город. В конце концов, армия ещё понадобится, когда придёт время создавать империю и вести войны с соседними государствами. Сейчас большие потери были не целесообразны.

Лазутчики доносили, что этот план вполне осуществим.

Рогбольд положил ладонь на эфес Найгдара и почувствовал, как по руке заструилась энергия. Фламберг словно хотел поговорить с ним. Рогбольд обнажил клинок и положил поперёк коленей. Волнистое лезвие переливалось красным и оранжевым, испуская слабое сияние. На металле проступила видимая только Рогбольду надпись: «Сокруши всех! Нам нужна кровь живых, чтобы питаться и становиться сильнее!» Меч слегка загудел и коротко вспыхнул. Разабай, невольно вздрогнув, попятился.

— Будь неподалёку, — велел ему Рогбольд.

Предводитель магралов поклонился и отошёл.

— Я хочу пойти на юг, — сказал Рогбольд, обращаясь к фламбергу.

— Нет! — клинок тревожно замерцал. — Уничтожь всех! Нам нужна кровь, энергия. Чем больше людей мы сокрушим, тем сильнее станем!

— Если есть возможность обойтись малыми жертвами, ею нужно воспользоваться, — возразил Рогбольд.

— Слушай меня! — меч тихо загудел, по металлу пробежали красные всполохи. — Веди армию через Вайтандар с боями, уничтожай всех, кто попадётся на пути. Собери обильный урожай!

— Это будет ошибкой! — Рогбольд нахмурился. — Я могу потерять большую часть армии безо всякого толка. А она ещё понадобится мне.

— Кровь…

— Нет! — Рогбольд не стал читать дальше. Он резким движением убрал фламберг в ножны. — Я знаю, что делать!

Арландорн гневно вспыхнул, но Рогбольд не стал обращать на это внимание. В конце концов, он не собирался становиться рабом меча. Пусть они стали неразделимы, но у него есть своё мнение, и он будет следовать ему.

Рогбольд поставил наполовину пустой кубок на землю и подозвал Разабая. Тот подошёл и почтительно поклонился.

— Что думаешь? — спросил его Рогбольд. — Не начать ли нам с юга?

— Пророку виднее, господин, — отозвался тот.

— А как бы сделал ты?

— Возможно, стоит воспользоваться предсказанием Великого Жреца, — проговорил Разабай, подумав несколько секунд.

Рогбольд покачал головой и встал.

— Снаряжай людей. Через несколько дней мы выступим на юг. Пусть следопыты и разведчики будут готовы.

Поклонившись, Разабай отошёл прочь, а Рогбольд направился в замок, чтобы сообщить о своём решении Ирдегусу.

* * *

Юан Ваймэнь стоял на капитанском мостике захваченного судна и смотрел в бинокль на приближающийся берег острова Шима. Стена замка Синего Тигра возвышалась над каменистыми утёсами, чернея рядами амбразур, на шпилях реяли узкие флаги. Почему-то белые. Неужели кто-то умер? Но из-за кого могли вывесить траурные знамёна? Ваймэнь задумчиво опустил драгоценный бинокль. Должно быть, погиб кто-то из капитанов. Мелькнула мысль, что убийцы Асуры добрались до самого Чжоу Йен-Со, но Ваймэнь тотчас отринул её — чтобы не накликать беды.

— Капитан, справа по курсу корабль, — матрос возник за спиной Ваймэня почти бесшумно.

— Чей⁈ — спросил тот, обернувшись.

— Он идёт без флага.

Ваймэнь поднял бинокль и уставился на горизонт. Легкий двухмачтовый парусник приближался к ним, покачиваясь на волнах. И это вблизи от пиратской цитадели. «Должно быть, кто-то из своих, — решил Ваймэнь. — Больше никто не решился бы. Только почему не поднят флаг Тигра?»

— На всякий случай будьте готовы ко всему! — приказал он.

Матрос поклонился и побежал передавать распоряжение. Через минуту до слуха капитана донёсся звон металла и возбуждённые крики — команда разбирала оружие.

Парусник быстро приближался. Ваймэнь вглядывался в него, прижав к глазницам окуляры. На марсе никого не было, как и на палубе. Складывалось впечатление, что корабль пуст. Возможно, экипажу пришлось его покинуть, или команда была перебита пиратами. Но пираты не бросили бы парусник — разве что одиночки, но они действовали в открытом море, довольно далеко от берегов Мэнь и Островов, чтобы не составлять конкуренцию местным кланам.

— Капитан! — голос помощника звучал встревожено. — Что за хрень⁈

— Ты о чём, Ги?

— На этом корабле никого нет! — помощник тоже наблюдал за судном в бинокль. — Это призрак!

— Не говори глупости, Ги! — резко обрвал его Ваймэнь. — Засранцы просто притаились. Это военная хитрость, причём довольно наивная. Мы не попадёмся.

— Но тогда кто-то должен управлять этим долбанным кораблём, капитан! А я не вижу ни штурмана, ни матросов. Его просто несёт на нас!

— Тогда мы легко уклонимся. Прикажи изменить курс.

— Слушаюсь, капитан!

Ваймэнь слушал, как помощник отдаёт команды, вспоминая многочисленные рассказы моряков о кораблях-призраках, блуждающих по водам, пока течение и ветер не выбросят их на берег. Обычно эти истории щедро приправлялись мистикой и ужасами: ходячими мертвецами, привидениями, стонами и завываниями. Но сам Ваймэнь отказывался в это верить — по крайней мере, пока сам не увидит нечто подобное.

Приближающийся парусник больше всего походил на ловушку. Капитан был уверен, что его команда спряталась, чтобы ввести противника в заблуждение. Что ж, если это так, то как только корабли Синего Тигра совершат маневр, это станет ясно: если «призрак» повторит его, значит, им управляют, и команда просто решила напасть. Конечно, поступок дикий и необъяснимый. Ваймэнь взглянул на остров Шима. Там наверняка заметили их приближение. Капитан приказал вывесить флаги Тигра, чтобы было ясно, что возвращаются свои. Странный парусник без опознавательных знаков должен был озадачить наблюдателей, но поймут ли они, что его команда задумала дерзкое нападение на собратьев по ремеслу, да ещё перед самым логовом Синего Тигра?

— Они повторили наш маневр, — проговорил помощник.

— Приготовиться к бою! Абордажные крюки. Сигнализируйте Исизоку, чтобы развернул корабль на северо-восток — будем брать неприятеля в клещи. Хитрожопые говнюки ещё пожалеют, что связались с нами!

— Передать в замок, что нам нужна помощь?

— Передай, — сказал Ваймэнь после короткой паузы.

Когда помощник бросился выполнять распоряжения, капитан бережно убрал бинокль в подсумок. Оптика ценилась на вес золота — как и огнестрельное оружие. Теперь парусник был хорошо виден даже невооружённым глазом. Он шёл наперерез, ветер раздувал мокрые паруса.

— Приготовить смесь! — донёсся голос помощника.

На захваченном корабле обнаружился неплохой запас глиняных шаров, заполненных горючей смесью из масла и смолы, которые следовало заряжать в корабельные катапульты. Пришло время воспользоваться захваченным трофеем.

Пиратские суда заходили к паруснику с двух сторон. Исизок первым отдал приказ стрелять по неприятелю. Десяток глиняных шаров взмыл в воздух и упал на палубу «призрака». Ещё почти столько же разбились о его борта. Несмотря на дождь, горючая смесь вспыхнула, распространяя едкий чёрный дым.

— Пали! — крикнул Ваймэнь, когда его корабль поравнялся с парусником.

Часть шаров, с треском разбившись о мачты, подожгла паруса, другие разлетелись о борта. «Призрак» покрылся множеством быстро разрастающихся огненных цветков. Его команде, коли таковая у него была, пора было показаться, если она не собиралась сгореть заживо. На палубе пиратских кораблей выстроились экипажи с оружием и абордажными крюками в руках. Они ждали приказа перебраться на вражеское судно. Огонь пока не был препятствием. Но Ваймэнь ждал. Он хотел, чтобы противник проявил себя.

— Капитан, в замке видели наш сигнал. От острова отчалил дежурный бриг. Они идут к нам, — помощник взглянул на полыхающий парусник-призрак. — Но похоже, помощь нам не понадобится.

Ваймэнь промолчал. Ему уже было почти жаль корабль, который можно было захватить и включить в пиратский флот Синего Тигра. Но почему он повторил маневр? Неужели случайно?

Пиратские суда прошли мимо атакованного корабля и теперь удалялись от него.

— Поворачивайте к Шиме! — раздражённо велел Ваймэнь. — Ложная тревога.

Помощник развернулся, чтобы передать команду экипажу, и в этот момент с горящего парусника посыпались стрелы. Их было немного, и пираты легко от них укрылись. Только одного матроса ранило в ногу.

— Разворачиваемся! — радостно крикнул Ваймэнь, чувствуя удовлетворение от своей правоты. Всё-таки нюх не подвёл его! — На абордаж!

Пиратские корабли начали поворачиваться, чтобы встать параллельно паруснику противника.

«Странная тактика, — думал Ваймэнь, вглядываясь в клубы дыма, охватившие горящее судно. — Зачем они позволили нам себя атаковать? Может, не ожидали, что их подожгут? А теперь? Рассчитывают захватить наши корабли? Пожалуй, слишком самонадеянно. Даже если им повезёт, что вряд ли, дежурный бриг догонит их. А на нём свежая команда из лучших бойцов. Остатки врага просто будут перебиты за считанные минуты». Тактика противника оставлась загадкой. На взгляд Ваймэня, команда парусника действовала донельзя глупо.

Корабли Синего Тигра теперь плыли параллельно«призраку». В воздух взвились абордажные крюки. Когда их острия впились в обшивку и такелаж горящего парусника, натянулись канаты. Пираты с воплями посыпались на палубу вражеского корабля.

Ваймэнь обнажил меч и кортик. Он вглядывался в клубы дыма, в которых мелькали фигуры, но толком ничего разобрать было нельзя. Пахло гарью.

Вдруг до его слуха донеслись пронзительные, полные ужаса вопли. Капитан почувствовал, как кровь стынет у него в жилах — мгновенно всплыли в памяти рассказы о мертвецах, плавающих на кораблях-призраках.

Оставшаяся на борту часть команды испуганно замерла. Вопли повторились, в дыму промелькнули стремительные тени — слишком быстрые для человека!

— Руби концы! — крикнул Ваймэнь. — Живо!

Всё встало для капитана на свои места. Противник действовал обдуманно. Надо было немедленно удирать — пока не поздно!

В первое мгновение матросы взглянули на Ваймэня в недоумении, а затем бросились выполнять приказ. Они поняли то же, что и он. Ваймэнь взглянул в сторону приближавшегося со стороны острова брига. Он должен был подойти минут через восемь-десять. Слишком долго!

Глава 36

Один за другим щёлкали обрубленные канаты, и судно постепенно отдалялось от пылающего парусника. «Призрак» горел вовсю: паруса и такелаж почти исчезли, вокруг корабля летали чёрные хлопья сажи, обшивка трещала, распространяя удушливый запах смолы. Ваймэнь видел, что второй корабль под командованием Исизока стоит пустой: вся его команда перебралась на «призрак», который, похоже, доживал последние мгновения. Едва ли на нём мог кто-то остаться в живых. Ну, кроме тех, кто двигался слишком быстро…

Ваймэнь медленно развернулся к бледному от страха рулевому.

— Разворачивай кормой… — он не успел договорить: что-то сбило матроса с ног, молниеносно свернув ему шею.

Ваймэнь оторопело наблюдал за тем, как тварь выпрямляется в багровом свете пожара и разворачивается к нему лицом. В первый момент ему показалось, что это человек, но он тут же понял, что ошибся: тонкие губы раздвинулись в улыбке, обнажив удлинённый клыки. Вампир нарочито медленно вытащил из ножен узкий прямой меч — западного образца, обоюдоострый.

— Один друг, — проговорил он, делая шаг к Ваймэню, — нашептал, что у вас, капитан, есть то, что принадлежит нам!

— Неужели⁈ — Ваймэнь нашёл в себе силы дерзко ухмыльнуться. Он понимал, что его песенка спета, и прикидывал только, не удастся ли прихватить на тот свет и эту гнусную тварь. — И кто же?

— Вы знаете его, капитан. Вы на его корабле, — вампир приближался, поигрывая мечом.

Ваймэнь видел, как с горящего парусника перепрыгнули ещё несколько носферату. Почти сразу раздались предсмертные крики матросов.

— Ишибок⁈ — капитан Синего Тигра едва поверил своим ушам.

Какое мог иметь этот гадёныш отношение к вампирам⁈

— Да, он самый, — кивнул носферату.

Теперь он стоял совсем близко, всего в двух шагах. Клинок слегка покачивался. Опущенный вниз. Упырь явно нисколько не боялся, поскольку даже не потрудился поднять оружие. — Вы забрали груз, который он вёз, и, в том числе, сосуды с неким составом. Это наше.

— Можете забирать, — проговорил Ваймэнь, прикидывая, успеет ли всадить меч вампиру в сердце, и возымеет ли это какое-нибудь действие.

Насколько он помнил, обычная сталь не должна его убить. Тогда какой смысл? Но с другой стороны, не умирать же, даже не попытавшись!

— Знаю, что можем, — упырь ухмыльнулся. — И заберём. Груз на этом корабле или на втором?

— На этом, — ответил Ваймэнь, не видя причин лгать.

— Хорошо. Надеюсь, это правда.

— Что с моей командой? — выдавил из себя Ваймэнь, просто чтобы не молчать.

— Которую вы бросили, капитан? — проговорил вампир насмешливо. — Не волнуйтесь, они все мертвы. Разве вы не слышите криков?

— Почему бы тебе не прикончить и меня⁈ — процедил Ваймэнь, разозлившись из-за того, что носферату напомнил ему о позорном бегстве.

— Само собой, — вампир издевательски поклонился. — Мы убьём и вас, и тех, кто плывёт вам на помощь. Прощайте, — договорив, носферату сделал едва уловимый для глаз выпад.

Ваймэнь успел отбить направленное в живот лезвие в последний момент. Отпрыгнув в сторону, он рубанул, метя в шею, но вампир легко уклонился и рассмеялся.

— Неплохая попытка! — одобрительно сказал он. Казалось, его это забавляет. — Я слышал, что воины Островов быстры и ловки, но не ожидал, что настолько. А ну, ещё разок!

Ваймэнь бросился на упыря.

— Капитан, к чему это представление? — носферату легко отражал яростные удары пирата, кружа по палубе. — Я могу прикончить вас в любой момент!

— Чего же ты медлишь⁈ — выкрикнул Ваймэнь, наступая.

— Не знаю, — вампир широко улыбнулся. — Наверное, вы меня забавляете!

— Мерзкая тварь! — капитан изловчился и полоснул носферату по плечу.

Упырь отпрыгнул и с удивлением взглянул на рану.

— Браво! — сказал он холодно. — Но шутки в сторону. Что с грузом⁈ — крикнул он, полуобернувшись.

— Он у нас! — донеслось с другого конца корабля.

— Прощайте ещё раз, капитан! — вампир насмешливо поклонился. — Как ни странно, убить вас — почти честь. Если это может утешить. Но нас ещё ждут ваши друзья, — он указал клинком в сторону приближающегося брига. — Так что времени на игры не осталось.

Ваймэнь замахнулся мечом и побежал на носферату. Он собирался сделать пару обманных выпадов, а потом проткнуть его снизу — это был один из приёмов пиратов клана Синего Тигра, который срабатывал почти всегда. Но упырь высоко подпрыгнул, сбив капитана с толку, и в следующее мгновение Ваймэнь почувствовал, как узкий прямой клинок входит ему в грудь. Перед глазами поплыло, в ушах застучало, и откуда-то издалека донёсся затихающий голос вампира:

— Я же говорил: незачем сопротивляться, капитан…

Глава 37

Ирдегус искоса взглянул на вампира, расположившегося на диване с бокалом в руке. Грингфельд постукивал длинными пальцами по деревянному подлокотнику и пил вино мелкими глотками.

Уже не стесняясь, колдун судорожно вдохнул розовый дым, но тот почти не приносил облегчения. Страдания Ирдегуса становились нестерпимыми, так что иногда он думал о том, что лучше бы ему умереть. Он понимал, что вампир давно заметил его недуг и, возможно, обдумывает, как от него избавиться. Колдун прикрыл глаза и сглотнул. Он не хотел расставаться с жизнью, особенно теперь, когда огромная власть почти оказалась у него в руках. Кроме того, было невыносимо думать, что он лишился жизни ради того, чтобы всё досталось Грингфельду.

Возле Ирдегуса стояла чаша, наполненная водой. В ней было видно лицо Рогбольда. Бледное, осунувшееся, но дышащее фанатичной волей. Колдун опустил в воду пальцы и слегка поводил ими, создавая круги.

— Мне бы хотелось, чтобы Рогбольд начал с Лиарда, — проговорил вампир, поворачивая голову и глядя на Ирдегуса. — Нам понадобится много людей, когда придёт черёд остальных стран.

— У нас будет оружие посерьёзней, — заметил колдун.

— И, тем не менее, — Грингфельд покачал головой, сделал маленький глоток и поставил бокал на подлокотник. — Демон, конечно, заставит Рогбольда пройти с боями через весь Вайтандар.

— Совсем не обязательно.

— Мне казалось, ты говорил, что Рогбольд теперь целиком во власти фламберга.

— Не совсем. Их сознания слились, стали неразделимы. Во всяком случае, пока демон не решит иначе. Но Рогбольд сохранил частицу воли. Если он решит, что начать с Лиарда выгодней, он не послушается демона.

— Тогда какой смысл в ритуалах, которые ты проводил, чтобы подавить его личность?

— Личность, но не здравый смысл. Рогбольд подчиняется демону в главном, но руководствуется своими представлениями о целесообразности в мелочах.

— Ясно. Что ж, надеюсь, он примет верное решение, — тон у вампира был недовольный.

Ирдегус промолчал. Он взглянув в чашу, где вода уже успокоилась, и теперь было отчётливо видно лицо Рогбольда с чёрными, безумными глазами. На миг колдуну показалось, что он видит в них мерцание красных искр.

— Ты очень болен, — проговорил Грингфельд, взглянув на Ирдегуса.

— Вовсе нет, — голос колдуна прозвучал раздражённо, и он тут же выругал себя за это.

— Лучше посмотреть правде в глаза, — продолжал вампир мягко. — Очень скоро ты умрёшь. И твой розовый дым тебе не поможет.

— Я вдыхаю его просто…

— Хватит! — Грингфельд поднялся на ноги. — Если ты умрёшь, наш план сорвётся! Твои способности нужны мне. Уверен, ты не хочешь, чтобы все твои усилия оказались напрасными. У меня есть к тебе предложение. Думаю, ты примешь его с радостью.

Ирдегус устремил тяжёлый взгляд на вампира, вдохнул клубы розового дыма, на секунду прикрыл глаза, а затем тихо проговорил:

— Я тебя слушаю!

Глава 38

Когда Эл появился в землях Вайтандара, ему показалось, что воздух превратился в боль, ибо всё вокруг дышало ею. Он ощущал, как дрожат забившиеся в щели люди, как течёт из их гноящихся ран кровь. Они ещё не умерли, но их тела уже покрывали приметы чумы — крупные синие волдыри. Эл не видел никого — обречённые прятались от него, принимая за мародёра или просто потеряв последние остатки разума. То и дело из какой-нибудь хижины доносился шёпот или страдальческий стон. Бормотание умиравших неслось над страной рука об руку с дыханием чумы, собиравшей страшный урожай.

Эл не заходил в дома и не пытался отыскать людей в их убежищах — он чувствовал, что не может помочь им. Ему зараза не была страшна, но он не смог бы исцелить всех, даже обладай лекарством. Внезапно Эл остановился и поворотил Гора в сторону. Среди деревьев мелькнул приземистый бревенчатый дом. Обогнув поваленную на землю ветхую изгородь, некромант остановил мутанта и спешился. Приказав ему стоять на месте, он медленно поднялся на скрипучее крыльцо и осторожно толкнул покосившуюся дверь. Как ни странно, она оказалась заперта. Эл отступил и ударил плечом. Затрещало дерево, и преграда подалась.

Внутри было темно, только бледная полоска света проникала сквозь узкое пыльное окно под самым потолком. Однако демоноборец прекрасно знал, что ищет и куда идти. Он ощущал присутствие больного, но молодого крепкого тела. Где-то внизу — вероятно, в погребе. Некто укрылся там от врагов или чумы — наивный человек, которого уже пожирала вездесущая болезнь. Призрак смерти витал в доме, и некромант хорошо чувствовал его.

Впрочем, человека можно было спасти, а Эл нуждался в спутнике, который мог рассказать, что произошло в Вайтандаре. Поэтому он принялся изучать пол. Через несколько секунд пальцы нащупали едва различимые щели потайного люка. Эл вынул из ножен кинжал, который называл Мизерикорд, и, поддев лезвием крышку, откинул её. Вниз вела узкая лестница.

Демоноборец начал осторожно спускаться. Ступени натужно и жалобно скрипели под его тяжестью, норовя подломиться. Однако некромант благополучно достиг земляного пола и осмотрелся.

Тот, кого он искал, лежал на спине, подвернув под себя правую руку. Его одежда была изодрана, а тело покрывали грязь, запекшаяся кровь и багровые струпья. Возраст человека определить сейчас было трудно, но Эл решил, что ему около двадцати. Он медленно приблизился к больному, осмотрел, а затем взял на руки. Ноша оказалась на удивление лёгкой: должно быть, человек совсем исхудал за время болезни.

Эл осторожно начал подниматься наверх. На этот раз последняя ступенька не выдержала, и Легионер едва не упал. Человек застонал, но глаза не открыл. Положив его на пол, демоноборец отыскал в доме плошку, вышел на улицу и, зачерпнув из бадьи дождевой воды, вернулся в дом. Человек лежал в той же позе, в которой он его оставил. Эл снял с него лохмотья, причём иногда заскорузлое тряпьё пришось разрезать. На шее больного некромант с удивлением обнаружил тонкое ожерелье из редкого чёрного жемчуга. Совсем не мужское украшение. Сняв его, Легионер положил находку себе в карман, а затем намочил какую-то ветошь и тщательно вымыл воспалённое тело. На это ушло около пятнадцати минут. Чёрно-бурые потоки разлились по полу, исчезая между щелями. Затем Эл снова достал кинжал и один за другим аккуратно вскрыл нарывы. При этом из них с лопающимся звуком выплёскивался гной. Снова вымыв больного, некромант сходил за седельной сумкой и достал из неё густое снадобье. Растерев его, тщательно залепил пахучей вязкой массой вскрытые струпья. Лекарство не убивало чуму, но останавливало кровотечение.

Легионер положил руки на грудь больного и прошептал зитское заклинание исцеления. Он не был уверен, что оно поможет, но больше сделать ничего не мог. Оставалось лишь уповать на силу организма и удачу.

Закончив с этим, Эл оправился на чердак. Там царил полнейший разгром: всё было разломано, перебито и порублено в припадке дикого азарта или безумия. Кто это сделал? Хозяин дома или мародёры? А может, сошедший с ума сосед?

Тем не менее, Элу удалось найти в этом бардаке несколько относительно целых вещей. Спустившись, он одел своего подопечного и вынес на улицу. Положив его поперёк седла, некромант забрался на мутанта и выехал со двора. Гор недовольно заворчал, вынужденный нести двойной вес.

Глава 39

Насколько хватало глаз, тянулось выжженное поле. Вероятно, некогда здесь росла рожь, теперь же виднелась только голая чёрная земля, покрытая пеплом, золой и змеящимися трещинами. Впереди, почти у самого горизонта, темнела зубчатая кромка леса. Эл знал, что за ней находится один из городов Вайтандара — Лиард. Именно туда он и решил отправиться в надежде выяснить, что произошло. Судя по всему, местность разорило огромное воинство. Но откуда оно взялось? Давно уже люди не собирались в столь большие армии. Эл не мог понять и где оно сейчас. Если землю захватили соседи, то почему не оставили патрулей, гарнизонов, конных разъездов? Или бои ещё продолжаются? Может, столица пока не занята? И ещё один вопрос не давал демоноборцу покоя: зачем захватчики уничтожили поля и крестьян, которые могли бы поставлять продовольствие их армии? Земля Вайтандара превратилась в загадку. И получить ответы некромант рассчитывал, продвигаясь вглубь мёртвой страны. Кроме того, его вело желание вернуть своё сердце. Он не был уверен, что готов перестать быть личем и вернуться к жизни обычного человека, но ему хотелось завладеть утерянной частью себя. Иметь возможность сделать выбор.

Сейчас, впрочем, основной заботой была добыча еды. Поскольку королевство было разорено, рассчитывать на помощь населения не приходилось. Оставалось одно — охота, однако Эл сомневался, что животные решили остаться в объятой войной и эпидемией стране. Тем не менее, он старался держаться ближе к лесу, прислушиваясь, не донесётся ли из зарослей пение птиц или хотя бы завывание волка. Вскоре его ожидание увенчалось успехом: к вечеру третьего дня пути Эл увидел в небе чёрные точки: птицы описывали широкие круги, время от времени снижаясь и пропадая из поля зрения. Скорее всего, их привлекала падаль, из чего Легионер заключил, что впереди должно находиться селение или то, что от него осталось. Он сам не нуждался в пище, но спутника следовало кормить. Да и Гору требовалась еда, хотя мутант был неприхотлив и мог обходиться без провизии довольно долго.

Эл не стал приказывать Гору двигаться быстрее, поскольку не хотел проводить ночь в вымершей деревне. Там могли поселиться твари, любящие мертвечину — например, гули — а некроманту совершенно не хотелось подвергать опасности своего бесчувственного спутника. Тем более, что здесь чудовища не могли угрожать никому из живых. Поэтому Легионер спешился и, оставив мутанта лежать, собрал хворост и развёл небольшой костёр. Затем достал и собрал небольшой арбалет. Застыв рядом с огнём, он приготовился ждать. Прошло около часа, прежде чем две птицы опустились на землю и нерешительно направились в сторону человека. Когда они, осмелев, подступили достаточно близко, Эл навёл на одну из них оружие и спустил тетиву. Болт сбил птицу с ног. Вторая мгновенно расправила крылья и взлетела с пронзительным испуганным криком. Отложив разряженный арбалет, Легионер поднялся и подобрал трофей. Быстро и ловко ощипав добычу, он выпотрошил её и принялся жарить, чтобы накормить спутника, когда тот очнётся. Иногда он поглядывал на больного, лежавшего подле костра. Кем тот был? Откуда у него драгоценное ожерелье? Почему его не забрали разорившие Вайтандар солдаты? И очнётся ли этот человек?

Приготовив мясо, Эл сложил его в сумку и улёгся на расстеленный на земле плащ. Он переключился на воспоминания и вскоре унёсся мыслями в прошлое.

Демоноборец очнулся оттого, что услышал лёгкий стон. Эл сразу сел и взглянул в сторону юноши. Тот лежал с широко открытыми лихорадочно блестящими глазами, из приоткрытого рта доносились слабые звуки. Поднявшись, некромант подошёл и, осторожно приподняв больному голову, поднёс к сухим губам фляжку с водой. Человек принялся жадно пить, не глядя на Эла, потом прикрыл глаза — снова потерял сознание. Однако через минуту он очнулся и принялся глядеть по сторонам, а наткнувшись взглядом на Легионера, уставился на него с удивлением и страхом.

— Я жив⁈ — спросил он едва слышно.

— Можно и так сказать, — отозвался Эл. — Есть хочешь?

— Не знаю, — голос юноши прозвучал на удивлении равнодушно.

Эл вернулся к сумке, достал кусок мяса и принёс юноше.

— Если не позавтракаешь, — сказал он, — долго не протянешь. Впрочем, не вижу причин, по которым ты мог бы отказаться.

Больной принял пищу дрожащими руками и начал есть, с трудом откусывая небольшие куски и медленно их пережёвывая. Временами его взгляд становился отсутствующим, словно он о чём-то задумывался или, наоборот, забывал о том, что делает и где находится.

— Ты кто? — спросил он вдруг, подняв на Эла большие тёмные глаза, от болезни сделавшиеся ещё больше.

Лицо его было измождённым и бледным, кожа туго обтягивала лоб и скулы.

— Эл, — ответил демоноборец, помешивая палкой угли.

— Что ты здесь делаешь? — последовал вопрос.

— Еду по своим делам, — ответил некромант. — Но теперь не уверен, что смогу найти то, что хотел. Похоже, последние события в Вайтандаре были плачевными, — он действительно начинал сомневаться, что жрецы, нанявшие его, чтобы вернуть Аб-Иншар, могли уцелеть в этой бойне.

— Мягко сказано, — ответил юноша, скривившись, словно от боли. — Значит, ты не из армии Синего Паука? — добавил он с облегчением.

— Никогда не слышал о такой, — признался Эл. — Это она прошлась по стране?

Юноша кивнул.

— Расскажи всё, что знаешь, — попросил демоноборец.

Глава 40

Юноша помолчал, собираясь с мыслями. А потом заговорил, часто делая паузы — было видно, что рассказ о гибели родной страны даётся ему нелегко.

Война опустошила земли Вайтандара. Города и деревни лежали в руинах, повсюду свирепствовала чума, настигая тех, кому удалось укрыться от ужасов мародёрства и резни, которой развлекались завоеватели, победным маршем прошествовавшие через покорённую территорию. Трупов оказалось слишком много, чтобы их успевали сжигать. До сих пор можно было наткнуться на покачивающийся на ветру или насаженный на кол, обглоданный собаками и птицами, скелет. Выжженные леса и поля, остовы домов и редкие надгробья составляли обычный пейзаж разорённой местности.

Тот, кто мог бежать из охваченного войной Вайтандара, сделал это в самом начале, на заклание остались только городские бедняки и жители деревень, до последнего момента надеявшиеся на поражение врага.

Но сбыться этому не было суждено. Армия Рогбольда стремительно прошла полстраны и встала перед стенами столицы — Бальдерона. Семьдесят тысяч наёмников, жаждущих разграбить прекрасный город! Такого количества воинов, собранных вместе, под одним флагом, земли Синешанны не видели за всю историю своего существования. Казалось, саранча покрыла кукурузное поле — столь зловеще и неумолимо выглядело фантастическое воинство не менее фантастичного предводителя — всегда закутанного в чёрный блестящий плащ, сокрушающего врагов пылающим, как факел, фламбергом.

Синий паук, символ огромной и страшной армии, трепетал на чёрном фоне развёрнутых перед стенами столицы знамён. Его лапы охватили город и раздавили его, словно яичную скорлупу. Бальдерон пал после второго штурма, и победители не щадили никого: сотни трупов устилали улицы города после того, как армия, не задерживаясь, двинулась дальше, вглубь страны, сжигая и разоряя всё на своём пути. Казалось, великая ненависть вела солдат по Вайтандару — столь безжалостно они расправлялись с попадавшимися им людьми. Через четыре месяца кровавого марша Вайтандар лежал в руинах, напоминая изуродованный, полуразложившийся труп. Города пали один за другим: Артадос, Карилосс, Лиард. Нигде не останавливаясь дольше, чем на неделю, Рогбольд вёл своих людей к северной границе. Его армия вынырнула из болот Синешанны и, сравняв с землёй Вайтандар, затерялась в северных лесах — словно чёрное поветрие пронеслось над страной и исчезло так же внезапно, как появилось, оставив после себя смерть, скорбь и отчаяние.

— Всё это я узнал уже после, повстречав нескольких таких же обреченных, как и я, — сказал юноша, завершая свой рассказ. — Они брели к южной границе, надеясь спастись от поветрия, но было заметно, что болезнь уже проникла в них. Полагаю, все они умерли.

— Но кто-нибудь мог остаться в живых? — спросил Эл. — Бальдерон устоял?

— Не знаю. Едва ли что-то уцелело. Я бежал с севера, шёл навстречу армии Рогбольда и еле проскользнул мимо неё. Но здесь меня настигла болезнь. От неё не спрячешься за деревьями. И всё же я жив, — повторил юноша, удивлённо покачав головой. — Как это могло случиться?

— Я нашёл тебя в каком-то доме, — ответил Эл. — Вскрыл нарывы и применил кое-какие снадобья. Кроме того, использовал магию.

— И я могу спокойно передвигаться по Вайтандару?

— Верно, второй раз не заболеешь. Но неужели ты хочешь остаться здесь после того, что случилось?

Юноша обвёл взглядом вымершие окрестности.

— Не знаю, — признался он тихо.

— Ты упомянул Рогбольда, — напомнил Эл. — Кто это?

— Он привёл армию Синего Паука в нашу страну, — ответил собеседник, поморщившись. — Мы называли её так, потому что этот знак был нарисован на флаге.

— Я поеду на север, — проговорил Эл. — Хочу посмотреть, что там осталось.

— Ничего, — ответил юноша. — Так мне кажется, — помолчав, он добавил: — Можно мне поехать с тобой?

— Зачем? — спросил Эл.

— Не знаю, — ответил юноша. — Наверное, я тоже хочу посмотреть. Быть может, на свой дом. Или на его развалины.

— Ты можешь сам держаться в седле?

— Наверное.

— Тебе придётся ехать позади меня. Едва ли нам удастся раздобыть коня.

— Это верно, — лицо юноши исказило подобие улыбки. — Здесь почти не осталось ничего живого. Можно мне ещё воды?

Демоноборец подал ему флягу. Сделав несколько глотков, юноша вернул её и спросил:

— У нас ещё есть?

— Немного. Когда закончится, возьмём из реки. Я смогу очистить её от заразы. Кстати, это твоё, — добавил Эл, протягивая жемчужное ожерелье.

Его собеседник раскрыл ладонь, и украшение перетекло из одной руки в другую подобно тонкому ручейку ртути.

— Спасибо! — сказал юноша, прикрыв на секунду глаза, словно испытал внезапную боль.

Эл не стал расспрашивать про украшение — всё было и так ясно.

Глава 41

Через полчаса они закидали костёр и, собрав вещи, сели на Гора. Юноша держался в седле не очень уверенно, но сознания не терял. Они двинулись дальше на север, туда, где в воздухе продолжали кружиться птицы. Одна из них была мертва и служила Элу соглядатаем, обозревая окрестности.

— Складывается впечатление, что кто-то сводил с вашей страной счёты, — проговорил Легионер, глядя по сторонам. — Или этот Рогбольд просто безумный. Едва ли нормальный человек станет творить такое.

— Кажется, будто он хотел уничтожить Вайтандар, — отозвался юноша. — Но как наша страна так могла ему насолить⁈ Мы мирно живём, не воевали ни с кем уже лет восемь.

— Люди часто берут себе другие имена, — ответил Эл. — Хотя, если бы речь шла о мести, едва ли он стал бы скрывать свою личность. Ему бы хотелось, чтобы враг знал, кто ему отплатил.

— Наверное, ты прав, — согласился юноша.

Некромант вдруг подумал, что до сих пор не знает, как зовут его спутника.

— У тебя есть имя? — спросил он.

— Конечно. Разве может человек жить без имени? — удивился юноша. — Но оно принадлежит миру проклятых, так что теперь мне нужно другое.

— Кто тебя проклял? — Эл удивлённо поднял брови — он не заметил на спутнике никаких чар, хотя обычно чувствовал такие вещи.

— Я сам, — ответил юноша. — Но это не та история, которую мне хотелось бы сейчас рассказывать. Может, в другой раз.

Демоноборец пожал плечами, и дальше они ехали молча, пока юноша не заговорил:

— Пожалуй, я буду называться Ирд. Кажется, на языке зитов это означает «изгой».

— Откуда ты знаешь язык зитов? — поинтересовался Эл.

— Я служил архивариусом в Карилоссе, пока Рогбольд не сжёг его. У меня было много книг, они занимали не одну комнату, я перекладывал их по порядку, составлял каталоги, перечитывал полюбившиеся мне отрывки снова и снова, но теперь ничего нет. Страницы обуглились, переплёты свернулись и сгорели. А там было ещё столько всего, что я не успел прочитать! Кто знает, быть может, в одной из книг хранились ответы на все мои вопросы, но теперь я никогда этого не узнаю, — Ирд сокрушённо покачал головой.

— Так вот, почему у тебя такая правильная речь.

— Вероятно.

К концу дня они достигли разорённой деревни. Дома стояли обуглившиеся и опустевшие. Повсюду, белея костями, лежали разлагающиеся трупы, и в воздухе царил нестерпимый сладковатый запах мертвечины. На кольях виднелись обглоданные птицами и собаками скелеты, повсюду валялись черепа с чёрными провалами глазниц, остатками волос и оскалом жёлтых зубов. Бродячие псы лежали возле покосившихся построек, не в силах пожрать сгнившее мясо, а над крышами лениво описывали большие круги красноголовые канюки. Некогда в деревне жили люди, теперь же их сменили падальщики и дикие звери. Вероятно, наведывался и ещё кто-нибудь.

Эл с Ирдом сложили костёр из полуразвалившейся изгороди, чтобы согреться, отогнать тяжёлый запах и подогреть мясо. Время от времени из темноты сверкала пара жёлтых глаз, но тут же исчезала — волки или другие твари Пустоши отвыкли видеть здесь живых людей. Над головами сверкали звёзды, медленно и величаво плыла луна, похожая на истёршуюся серебряную монету, между деревьями и плетнями начинал куриться ночной туман. Где-то заухала сова, и ей отозвалась кукушка. Ирд сосчитал, сколько лет или, быть может, дней ему осталось жить. Получилось не слишком утешительно: восемнадцать. Сейчас ему было только на год больше, так что не очень-то долгую жизнь отмерила ему ночная птица.

Когда парень поужинал, они с Элом улеглись. На часах никто не остался, поскольку едва ли армия Рогбольда стала бы возвращаться через разорённые и охваченные поветрием земли. Не лезли в Вайтандар и беззаконники. Как ни отчаянны они были, а всё же понимали, что мёртвым богатство ни к чему, и предпочитали совершать набеги на другие, более безопасные земли. Одно дело сражаться со стражниками, которых можно ранить, убить или обвести вокруг пальца, и совсем другое — играть в прядки с эпидемией, властвующей в каждой щёлке вымершей земли.

Эл не спал, а Ирд вскоре засопел. Что ему снилось? Смерть, разрушение, или та, чьё ожерелье он хранил, как величайшую в мире ценность?

Глава 42

Проснувшись утром, Эл увидел Ирда сидящим перед погасшим костром и перебирающим пальцами чёрные жемчужины ожерелья. Ветер разносил пепел, тот оседал на одежде и лице Ирда, который этого не замечал, лишь изредка моргая, когда в глаз попадала соринка.

— Готов ехать дальше? — спросил Эл, собирая вещи в мешок.

— А зачем? — ответил Ирд, поднимая голову. — Разве от этого что-нибудь изменится? Что мы найдём на севере? Давай останемся здесь. Тут раньше жили люди, этой ночью мне казалось, что я слышу их голоса. Они словно хотели поделиться со мной своей болью — должно быть, у них не было времени расстаться с ней перед смертью. Мечи рубят быстро.

— Оставь мёртвым их скорбь, — ответил некромант. — Нам надо двигаться дальше, если мы хотим выяснить, что случилось с твоей страной.

— А разве не понятно? Всё мертво. Синий паук накрыл Вайтандар своей липкой паутиной и пожрал его жителей, словно мух.

— Так почему не попытаться его прихлопнуть? — спросил демоноборец.

Ирд покачал головой.

— Мы не сможем.

— Откуда ты знаешь? — Эл забрался в седло и потрепал Гора по загривку. Мутант недовольно заворчал. Как и его предшественник, он не испытывал восторга от того, что вынужден носить на спине седока. — Словом, я еду дальше, а ты можешь оставаться.

— Подожди, — пробормотал Ирд, вставая.

Он забрался на Гора, усевшись позади Эла, и они поехали дальше.

Впереди розовел бледный рассвет, первые вороны и тяжёлые канюки описывали круги в надежде отыскать что-нибудь пригодное в пищу. Впрочем, через несколько дней они должны были покинуть вымершую землю, на которой не осталось даже падали. Парить над пустошью был обречён лишь один — мёртвый соглядатай некроманта. Движения птиц были ленивыми и совершались больше по привычке, словно им было жаль покидать место, которое так щедро кормило их в течение нескольких месяцев.

Около полудня Эл с Ирдом выехали к мелкой прозрачной речушке, текущей между высокими, поросшими камышом берегами. Вода была, конечно, отравлена, но они очистили её при помощи порошка, имевшегося у демоноборца, наполнили фляги и напоили Гора.

— Зачем ты путешествуешь по этому кладбищу? — спросил Ирд, когда они проезжали мимо зеленеющего леса, кажущегося неуместным посреди выжженных деревень и полей.

— Хочешь уехать отсюда? — вместо ответа сказал Эл. — Куда?

— Нет, — Ирд отрицательно покачал головой. — Я останусь, но мне не понятно, что ты здесь делаешь. Вайтандар ведь не твоя родина, я прав?

— Да. Возможно, меня ведёт нездоровое любопытство, — ответил Эл. Он не собирался пускаться в откровения. Секреты хороши тем, что их знает лишь один человек. — Прости, что говорю так о твоей стране, но мне кажется, посреди царства смерти не следует лгать.

— Ты прав, — легко согласился Ирд. — Нужно быть жестоким. Иначе погибнешь. Жалость и слабость всегда идут рука об руку. Убивай прежде, чем до тебя доберутся. Думаешь, так рассуждал Рогбольд? — добавил он вдруг.

— Нет, — ответил Эл, немного удивлённый неожиданным поворотом мысли своего спутника. — Вайтандар ведь никогда не угрожал его армии, так?

— Никто вообще ничего не слышал о Синем Пауке, пока его знамёна не показались на границе королевства. Полководец без хозяина, — Ирд покачал головой, словно недоумевая по поводу сказанного. — Как такое может быть⁈

— Что ты имеешь в виду?

— У стран есть короли, так?

— Как правило — да, — согласился Эл. — Хотя далеко не всегда. Более того, иногда и стран нет. Я видел множество городов, которыми управляли избранные жителями… скажем так, мэры. И других начальников не имелось. Никакого административного центра.

— Да, я слышал об этом. Но если говорить о королях… У них же есть полководцы, которые командуют армиями, верно?

Эл кивнул.

— У Рогбольда есть армия. Но у него нет короля. А если он сам король, то где его страна?

— Ты слышал о вольных отрядах?

— О беззаконниках?

— Да, можно и так сказать. Или о наёмниках? Некоторые собираются в целые армии.

— Но не такие же огромные!

— Всякое бывает.

— Думаешь, Рогбольд — наёмник, и кто-то нанял его, чтобы он уничтожил Вайтандар?

— Почему бы и нет?

Ирд помолчал. Похоже, он раздумывал над услышанным.

— Это кажется нереальным, — сказал он, наконец. — Мы бы слышали о такой армии, её нельзя скрыть. Но она взялась словно из ниоткуда! Зачем он это сделал? — Ирд вдруг усмехнулся. — Я говорю об Рогбольде так, будто он был один, забывая о его солдатах. Но я уверен, что без него они не сунулись бы в Вайтандар. Кем должен быть человек, чтобы суметь объединить вокруг себя столько верных людей? И ведь они шли, повинуясь его приказу, не только против беспомощных крестьян, женщин или детей, но и брали штурмом хорошо укреплённые города, тысячами гибли от рук наших рыцарей. И до сих пор не понятно, зачем всё это делалось. Только ради грабежей? Но Вайтандар не так богат. Да и кто сейчас богат вообще⁈ Абсурд! Это слово билось в моей голове, когда я лежал в бреду, охваченный лихорадкой, и теперь оно снова всплыло в памяти и прочно засело в мозгу. Кто мне ответит, в чём смысл всего, что произошло⁈

— Все ищут смысл, — отозвался Эл. — И найти его не так уж трудно. Гораздо сложнее поверить, что объяснение, которое ты подобрал, истинно. Не переживай насчёт сгоревшей библиотеки. В книгах ты не нашёл бы ответов на свои вопросы. Ими задавались и до тебя. Тысячи людей посвятили жизни поискам ответов на них. Но если бы они нашли их, им не понадобилось бы писать столько книг.

— Я прочёл множество страниц, и каждая открывала мне кусочек истины, — проговорил Ирд задумчиво. — Так мне казалось. Затем я попытался сопоставить их друг с другом, но мозаика, такая совершенная в каждой части, рассыпалась и не дала мне ничего. Я видел только противоречия. Все казалось истинным по отдельности, но противостояло самому себе, когда я пытался сделать из него целое. Словно части головоломки стремились уничтожить друг друга, в борьбе утверждая право на единовластное обладание правдой.

— Ты хотел бы узнать правду? — спросил некромант. — Но о чём?

— Трудно сказать. Наверное, обо всём. Например, для чего был создан мир? Кто его сотворил и зачем? Боги говорят, что знание несёт несчастье, отнимает покой. Только бессмертным под силу нести это бремя. Может, так и есть. Что, если боги специально скрыли от нас знание, чтобы защитить нас? И пытаться отыскать его значит нарушать их волю.

— А если я скажу тебе, что ты — часть Мира и не можешь существовать сам по себе точно так же, как твои пальцы, будучи отделены от твоего тела, лишаются способности двигаться? Не кажется ли тебе, что в таком случае получится, что ты сам себе запрещаешь знать то, что ты и так знаешь?

— Это… интересная мысль, — проговорил Ирд удивлённо. — Но почему я должен принять именно её, если с детства меня учили верить в богов? Они всесильны и мудры, мы видим их деянья и силу, а что такое твой мир? Где его душа?

— Почему ты думаешь, что именно боги творят то, что люди имеют обыкновение называть их делами? Разве не более вероятно, что Мир сам делает со своим телом то, что ему нужно или хочется? Неужели это кажется тебе столь невероятным? Если ты можешь при желании хлопнуть в ладоши, то почему Мир не можетсделать то же самое? Представь, что гром, который мы слышим — всего лишь результат того, что Мир хлопает в ладони. Ветер — его дыхание, дождь — слёзы.

— Ты отрицаешь богов? — Ирд усмехнулся. — Но почему? Чем ты докажешь, что твои рассказы о Мире более правдивы, чем моя вера в богов?

— А почему ты так спокойно спрашиваешь меня об этом? — спросил Эл. — Неужели тебя не возмущает то, что я говорю?

— Глядя вокруг, я начинаю сомневаться в богах, — признался Ирд. — Быть может, не в самом их существовании, но в своих представлениях о них. Я думал, они милостивы и благоволят к тем, кто их почитает. Но где были Трай и Нурмена, когда армия Синего Паука громила Вайтандар, разоряя их храмы, убивая жрецов, оскверняя алтари? Если им даже до этого нет дела, то почему мы должны почитать их? За что⁈ Я не вижу ни их покровительства, ни заботы. И пусть Трай сейчас же покарает меня, если слышит! — Ирд с вызовом посмотрел на небо, словно ожидая, что оттуда ударит молния и испепелит его, но прошла минута, и ничего не случилось. Лицо Ирда скривилось в усмешке. — Ныне я отрекаюсь от вас, всемогущие! — выкрикнул он, приподнимаясь в седле. — Вас больше нет в моём сердце. Я не попрошу у вас помощи, в которой вы всё равно откажете, и не принесу вам жертв, которых вы не заслужили! — Ирд хотел крикнуть ещё что-то, но слова застряли у него в горле, и он замолчал.

Дальше они с демоноборцем долго ехали в молчании, пока не стало темнеть, и не настала пора остановиться на ночлег.

Ирд набрал хворосту, и они разожгли костёр. Эл внимательно осмотрел своё огниво и покачал головой: кремень почти сточился, его могло хватить лишь ненадолго. Кроме того, у них почти не осталось еды, и нужно было идти на охоту, но звери давно разбежались, скрывшись в глухих и далёких чащах. Только волки и серые гиены рыскали по деревням в поисках мертвечины, но и они уже давно не могли найти себе ничего годного в пищу, и с каждым днём всё ярче разгорались голодным блеском их жёлтые глаза. Демоноборец не хотел оставлять Ирда одного, но и охотиться с ним не мог: проведший свою жизнь в библиотеке юноша стал бы помехой. Поэтому он решил отыскать какую-нибудь деревню, чтобы его спутник мог переждать пару ночей в хижине.

Костёр догорал. Запив скромный ужин холодной речной водой, Ирд лежал на земле, подстелив плащ и положив под голову тощий вещевой мешок. Эл сидел рядом и точил меч. Луна, видневшаяся сквозь тонкую пелену облаков, казалась застывшей посреди чернильно-синего неба.

Ирду снилась изумрудная трава и блестевшая на тонких листьях луговой осоки роса. Её капли были прозрачны, словно хрусталь, и прохладны, как жемчуг, который он нёс, зажав в кулаке. Он купил ожерелье у приморских рыбаков для самой прекрасной девушки в Карилоссе. Это был свадебный подарок. Ирд копил на него деньги целых три года с тех пор, как впервые увидел Элану и понял, что она должна стать его женой. Два дня назад он отпросился у Мастера и отправился на берег Кораллового моря, чтобы купить у местных ловцов ожерелье из редкого чёрного жемчуга, который хранил прохладу волн, даже если оставить его лежать на солнце.

Свадьбу наметили на конец осени, она должно была состояться перед праздником Орнхейма, бога плодородия. В этот день жители Вайтандара приносили ему жертвы, благодаря за добрый урожай, или же просили о покровительстве, если урожай был плохой. Пары же, выбравшие эту пору для свадьбы, задабривали Орнхейма, чтобы он послал им сильных и здоровых детей.

Родители Эланы были рады, что их дочь выходит за молодого ученика архивариуса, который в дальнейшем сам должен был стать Мастером. Должность эта была весьма почётной и прибыльной. Девушке шили свадебный наряд, и она целыми днями примеряла его, споря с портнихами и хохоча с подружками.

Поднимаясь по заросшему мягкой травой и душистым клевером холму, Ирд вспоминал её лучащееся счастьем лицо и не мог сдержать радостной улыбки, крепче сжимая в руке твёрдый прохладный жемчуг.

Вот уже показались высокие башни Карилосса, увенчанные бронзовыми шпилями, горящими на солнце подобно золотым иглам королевских швей. Вот сверкнули многоцветной радугой стеклянные купола храмов Трая, верховного бога, повелителя молний и огня. Уже можно было различить белоснежные стены дворца, покрытого алой черепицей… Но что это⁈ Почему на востоке в нежно-розовое рассветное небо поднимается зарево пожара? Откуда взялись клубы чёрного дыма, расползающиеся вдоль горизонта? Почему набат звонит так странно, совсем не так, как бывает, когда вспыхнет от жары или неосторожной искры чей-нибудь дом⁈ Внезапно Ирд со всей отчётливость различил резкие и протяжные звуки рогов, призывающие к оружию. О, нет! Всемогущие боги, неужели война⁈ Но как враг мог дойти до Карилосса незамеченным, ведь на его пути было столько городов? Откуда он взялся? Как долго длится бой? Все эти вопросы пронеслись в голове Ирда, а затем в ней четко и прочно засел один: где Элана⁈ И вслед за этим лихорадочно вспыхнула мысль: нужно проникнуть в город, бежать к Западным воротам, а если они закрыты, то к южным, северным, к любым. Подобрав полы мантии, Ирд принялся спускаться с холма, не обращая внимания на скользящие по мокрой траве сандалии.

Глава 43

Дарон открыл глаза и, как обычно, увидел лишь тьму. Он моргнул и вдруг понял, что ощущает что-то новое. Но пока Дарон не мог понять, что именно изменилось. Протянув руки вперёд, он упёрся во влажные доски и, напрягшись, начал толкать. Посыпалась земля, застучали камни, и в могилу заструился холодный ночной воздух. Откинув крышку гроба, Дарон сел и огляделся. Луна плыла высоко над верхушками чёрных елей, надгробия отбрасывали глубокие короткие тени. Что-то он припозднился. Странно. Непонятное ощущение усилилось. Дарон чувствовал непривычную лёгкость, свободу движений… Ну, конечно, именно так! Свобода! Он больше не слышит Зова, шепчущего в его голове и отдающего приказы. Нет голоса Хозяина. Но почему? Объяснение могло быть только одно: вампир, сделавший его подобным себе, умер!

Дарон вдохнул прохладный сырой воздух кладбища и поднялся из могилы в полный рост. Свобода! Он слышал о ней, но почти не верил, что его Хозяина могут убить: он был старым и сильным вампиром. Сколько же у него имелось Слуг? Десятки, сотни? Этого Дарон не знал. Зато он знал, что в разных частях земли из могил выползают такие же, как он — освободившиеся и сами ставшие Хозяевами носферату.

Дарон обвёл жадным взглядом ночное небо, чёрнеющий невдалеке зубчатый лес.

Теперь он сам может завести себе Слуг. Если, конечно, захочет.

Но для начала нужно привыкнуть к новым ощущениям. Дарон выпрыгнул из могилы, высоко взвившись над землёй, и приземлился возле старой покосившейся ограды. Как прекрасна сегодня ночь! Теперь, когда он мог просто стоять и любоваться ею, сам распоряжаясь собой, она казалась ему втройне обворожительней.

«Интересно, — подумал вдруг Дарон, — какой Дар Крови я получил?» Когда он был жив, то слышал легенды о вампирах, и в них говорилось, что, обретая свободу от Хозяина, носферату получает особую способность, делающую его уникальным даже среди ему подобных. Дарон не знал, правда ли это, равно как не представлял, каким образом выяснить, что же именно он получил в подарок от ночи. «Ладно, успеется, — подумал он. — Если это правда, то рано или поздно я получу свой Дар».

Втянув воздух, он мысленно рассортировал и перебрал проникшие в лёгкие запахи и спустя несколько секунд разочарованно хмыкнул. Как и прежде, среди них не было ничего, напоминающего тёплую живую кровь — только сладковатый смрад мертвечины.

Дарон пошёл между деревьями по направлению к дороге, ведущей на север. Он не знал, зачем делает это. Теперь его вёл не зов Хозяина, но голод, и он слушался его, как звери подчиняются своим инстинктам. Мускулистое тело белело в светелуны, длинные, седые волосы струились по плечам. Он был молод — когда вампир убил его, Дарону не исполнилось и тридцати. Теперь его тонкие черты лица, ястребиный нос и глубоко посаженные чёрные глаза, похожие на провалы горных впадин, остались с ним навсегда. Он никогда не постареет и не одряхлеет, немочь, поджидающая всех смертных, не коснётся его. Конечно, жаль, что Дарон не мог видеть своего отражения: зеркала не замечали его, а вода покрывалась рябью, в которой расплывался неясный силуэт.

Несколько часов он шёл по лесу, затем по дороге, пока не учуял запах навоза. В тот же миг Дарон различил на земле следы удивительного существа. Не местного. С окружающей фауной вампир был хорошо знаком. Это же чудище явилось из иных земель. И к его запаху примешивался аромат человечины. Всадник приехал недавно, всего пару дней назад. Славно! Наконец-то свежая кровь, впервые за несколько месяцев! Если бы не такая удача, Дарону пришлось бы наведаться в соседнее королевство, а это было неудобно, так как пришлось бы прятаться в чужих склепах. Но теперь необходимость в этом отпала.

Дарон пустился бегом, делая широкие шаги, время от времени перелетая целые участки дороги. Он должен настичь путника, даже если для этого ему придётся прятаться от солнца в чьём-нибудь подвале. Любой ценой необходимо успеть до того, как чума убьёт человека — нельзя упустить такой шанс!

Глава 44

— Ты заметил, что за нами кто-то следит? — спросил Эл Ирда, когда они складывали костёр, чтобы приготовить ужин.

Некромант не ел, что вызвало у юноши вопросы. Пришлось демоноборцу ответить, что он постится. Это Ирда вполне удовлетворило.

Путники отыскали небольшую деревушки и решли переночевать в единственном уцелевшем домишке на окраине.

— Нет, не заметил, — обеспокоенно отозвался Ирд, озираясь. — А это так?

Эл кивнул.

— Какая-то ночная тварь.

— Я никого не видел, — признался Ирд. — Почему ты мне раньше не сказал?

— Думал, может, отстанет. Ладно, этой ночью посмотрим, кто к нам пожаловал. А пока нужно заготовить мясо. Тебе необходимо восстанавливать силы.

Через пару часов они уселись на крыльце. Ирд смотрел себе под ноги, о чём-то размышляя, а демоноборец вглядывался в сгущающиеся сумерки.

— Нужно будет набрать воды, — сказал он. — Как только найдём чистую реку.

— Вскоре должна быть одна, — ответил Ирд. — Довольно широкая, так что, я думаю, течение уже унесло все трупы, если они были.

— Думаю, нам понадобятся осиновые колья, — заявил некромант, вставая. — Другие средства мы достать не можем, а это самое верное. Надеюсь, наш гость придёт один.

— Колья? — нахмурился Ирд. — Зачем?

— Похоже, на нас позарился вампир. Здесь на мили вокруг нет другой еды, кроме нас, так что для него мы — лакомые кусочки! — Эл вдруг мрачно усмехнулся. — Но он зря губу раскатал!

— Вампир⁈ — растерянно повторил Ирд. — Ты уверен?

— Почти.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

Демоноборец пожал могучими плечами.

— А что?

— Нет, нас, конечно, двое, а он один…

— Это его вряд ли испугает, — перебил юношу Эл. — Скорее, только распалит его аппетит. Так что давай-ка подготовимся!

— Ты встречался с такими… существами?

— Приходилось.

— И как?

— Жив, как видишь. Про вампиров того же сказать не могу.

Ответ немного успокоил Ирда. Но парень всё равно был на нервах. Они нарезали толстых осиновых веток и заточили с двух сторон. Когда они закончили, была почти полночь, и Эл с Ирдом поспешили в хижину. Заперев дверь и разложив посреди комнаты костёр, они обмотали несколько палок просмоленной ветошью, которую приготовили заранее, и положили неподалёку. Гор тоже находился здесь — кемарил в углу, недовольно поглядывая на пляшущий в центре помещения огонь.

Эл был убеждён, что незваный гость пожалует именно этой ночью.

Часа через два на крыльце послышался лёгкий шорох, и люди насторожились, взявшись за колья.

— Похоже, он решил заявиться с парадного входа, — шепнул Эл, кладя ладонь на рукоять своего меча.

Выкованный из серебра и метеоритного железа, покрытый магическими рунами, он никогда не подводил своего владельца, с равной лёгкостью рассекая плоть и людей, и чудовищ.

Несколько мгновений длилась тишина, затем один из ставней затрещал от обрушившегося на него сокрушительного удара.

— Зажигай! — крикнул Эл, подхватывая факелы и направляя их в костёр.

Посыпались искры, затрещала смола, и огонь взметнулся до самого потолка.

Доски, из которых был сколочен ставень, полетели внутрь комнаты, и на подоконнике возникла длинная гибкая фигура. Вампир сидел на корточках, обводя помещение горящими от возбуждения глазами. Похоже, он рассчитывал на внезапность и при виде вооружённых кольями и факелами людей растерялся.

Его бледная кожа слегка фосфоресцировала на фоне чёрного проёма окна, а поза выдавала готовность к прыжку, но упырь не двигался.

— Откуда такая враждебность? — поинтересовался он, наконец, переводя взгляд с одного человека на другого.

— А ты чего ждал? — ответил некромант. — Поздравительную открытку и букет фиалок?

— Гостеприимства, — отозвался вампир, осторожно усаживаясь на подоконнике, но не сводя глаз с нацеленных в его сторону кольев. — И да, цветы вполне сошли бы.

— Может, тебя ещё и ужином угостить? — поинтересовался демоноборец.

Упырь глухо расхохотался.

— Первый раз вижу человека, который не только не боится, — сказал он, — но ещё и шутит! Как тебя зовут?

— Зачем тебе?

— Хочу знать имя своей будущей жертвы. Ты предложил накормить меня ужином, и я, признаться, всерьёз думаю принять твоё приглашение. Говорить о том, какое блюдо я предпочитаю, видимо, излишне. Вы и так знакомы с образом моей жизни, — с этими словами он указал пальцем на колья.

— Размечтался, — Эл криво усмехнулся. — Эта добыча тебе не по зубам, дружок!

— Будь благоразумен, — вампир сложил кончики пальцев. — Рано или поздно я всё равно до вас доберусь. Вы ведь не сможете совсем не спать, а потом кто-нибудь из вас задремлет на часах… — при этом его тонкий палец вытянулся в сторону Ирда, и юноша вздрогнул, словно его сердце пронзила ледяная игла. Заметив это, упырь расхохотался. — А парнишка не так смел, как ты! — сказал он. — Жаль, что у него так и не будет возможности стать храбрецом.

— Мы можем спать днём, — ответил Эл, холодно улыбнувшись. Он не собирался посвящать вампира в то, что не нуждается в отдыхе. — Что ты на это скажешь?

Вампир, похоже, растерялся. Потом подался вперёд и зашипел.

— Хитро придумано! — заявил он, метнув взгляд на горящие факелы. — Что ж, значит, нам с вами предстоит много бессонных ночей. Давненько я ни с кем не разговаривал. Будем дружить, — он снова рассмеялся, но на этот раз в его голосе чувствовались затаённая злоба и досада.

— Едва ли ты будешь для нас желанным гостем, — заметил Эл.

— Это не страшно, — отозвался вампир. — Отбросим церемонии, — он немного помолчал. — Раз уж мы решили путешествовать вместе, скажите, куда вы направляетесь.

— Не твоё дело, — ответил некромант.

— Ладно, ладно! — упырь шутливо воздел руки к небу. — К чему такие грубости? Всё равно я от вас не отстану. Давайте познакомимся. Меня зовут Дарон, когда-то я был певчим в храме Нурмены в Лиарде, но потом меня убил вампир и сделал своим вассалом. Он похитил меня из города, и много лет я исполнял его волю. Но неделю назад я проснулся и обнаружил, что Зова больше нет. Видимо, кто-то убил моего Хозяина, и теперь я свободен.

— И можешь сам иметь Слуг, — неприязненно добавил Эл.

— Верно! — усмехнулся вампир. — Вижу, ты много про нас знаешь, — он указал длинным пальцем на осиновые колья. — Впрочем, пока я неплохо обхожусь один. К чему плодить конкурентов? Тем более, кроме вас, здесь и полакомиться нечем.

— Да и Слуг делать не из кого, — заметил Эл.

— И это тоже, — кивнул вампир.

— А что ты получил в Дар? — поинтересовался Ирд, решивший тоже принять участие в беседе.

Он прочёл пару книг про упырей, когда служил в библиотеке, и теперь хотел проверить, правду ли писали об этих демонических существах.

На какое-то время упырь замолчал, пристально сверля его глазами так, что у юноши внутри всё сжалось в мучительный комок.

— Так что ты получил? — вмешался Эл. — Или, может, и сам не знаешь?

— Верно, — согласился вампир. — На это нужно время, — он задумчиво почесал щёку. — Так как вас зовут?

— Меня — Эл, а его — Ирд.

— Странные имена, — заметил упырь, приподняв бровь. — Не здешние.

— Я из другой земли, — подтвердил Эл. — А Ирд взял себе новое имя.

— Вот как. Это интересно, — Дарон перевёл взгляд на юношу и какое-то время пристально его изучал. — Много имён имеют те, кто потерял себя, — сказал он, наконец. — Как ты выжил в этой войне? — добавил он. — Почему вы оба не заразились?

— Это не твоего ума дело, — ответил Эл. — И не рассчитывай, что мы заболеем.

— О, нет! — воскликнул Дарон. — Я совсем не хочу этого. Ваша кровь должна быть свежей и живой, когда я стану её пить!

— Если, — поправил его Ирд.

— Вижу, самоуверенность у мальчика растёт с каждой минутой, — заметил вампир. — Но так даже интереснее!

— Неужели? — осведомился Эл мрачно.

— О, да! Я люблю… играть! — вампир расхохотался. — Какая радость преследовать запуганную до смерти дичь? — он вдруг осёкся. — Ладно, вижу, вы едва терпите моё общество. На этот раз я вас покину, но не уходите далеко, не тратьте силы понапрасну, я всё равно вас настигну, — с этими словами носферату быстро развернулся и прыгнул в темноту.

До слуха людей донёся лёгкий шорох, а потом воцарилась тишина.

— Что, если он притаился за окном? — шепнул Ирд через несколько секунд.

— Не думаю, — отозвался Эл.

— Придётся делать так, как ты сказал.

— В смысле?

— Спать днём.

— Это не проблема.

— Почему?

— Я не сплю никогда.

— Вообще⁈ — удивился Ирд.

— Бессонница.

— Ясно. Неужели он и вправду будет приходить каждую ночь? — проговорил Ирд после короткой паузы.

— Вокруг на много миль нет ни одного живого человека, — ответил Эл, подходя к шкафу и начиная двигать его к окну. — Так что едва ли он отстанет от нас. Помоги-ка.

Вдвоём они задвинули чернеющий проём, а затем потушили факелы и сели на пол возле костра.

— Спи, — сказал Эл, прислоняясь спиной к стене и кладя меч поперёк колен.

— Едва ли я усну, — покачал головой Ирд. — Зачем тебе эта железка? Разве она поможет?

— А ты хочешь, чтобы он завладел ею? — поинтересовался Эл.

— Нет. Конечно, нет.

— Кроме того, головы и конечности он рубит всем. Что бы ни текло в жилах — обычная кровь или чёрная.

— Заколдован? — уважительно спросил Ирд, с интересом взглянув на оружие демоноборца.

— Да, есть немного.

Утром они собрали пожитки, сели на Гора и отправились дальше.

— Интересно, где он прячется, — пробормотал Эл, обводя взглядом окрестности. — Если б знать, можно было бы избавиться от него раз и навсегда. Вогнать в сердце кол, отрубить голову и закопать её подальше от тела.

Некромант не стал добавлять, что следил ночью за вампиром с помощью мёртвого соглядатая, парившего в небе, но кровосос умело замёл следы, передвигаясь под прикрытием деревьев — должно быть, привык прятаться от посторонних взглядов.

Глава 45

Примерно к полудню они подъехали к обрыву. Прямо перед ними колыхалось зелёное море: котлован, на краю которого они стояли, образовывал глубокую чашу, заполненную шелестящим на лёгком ветру лиственным лесом.

— Будем спускаться, — решил Эл. — Нужно только найти подходящее место.

Вскоре они наткнулись на сбегавшую вниз пологую тропинку, перевитую корнями. Здесь они начали осторожно спускаться. Достигнув дна каменной чаши, Эл и Ирд увидели небольшое прозрачное озеро, незаметное сверху из-за склонившихся над ним крон деревьев. Здесь они пополнили фляги чистой свежей водой.

Вокруг всё дышало покоем, словно лес на дне каньона был отдельным от Вайтандара миром, которого не коснулись война и дыхание поветрия. Время от времени в воздухе даже раздавался крик какой-нибудь испуганной птицы.

Путники пробирались всё дальше. Вскоре лес обступил их со всех сторон, солнце проникало под зелёный полог сквозь разросшиеся кроны деревьев, окрашивая всё вокруг в изумрудные тона, даже глубокие резкие тени казались прожилками цветного витража.

Они остановились, только когда совсем стемнело, и на затянутое сиреневыми облаками небо высыпали первые мелкие звёзды. Эл развёл костёр и принялся жарить мясо, а Ирд готовил факелы на случай появления вампира. Он хотел разложить вокруг стоянки огненный круг, чтобы незваный гость не застал их врасплох. Осиновые колья также лежали под рукой.

— Нужно будет задержаться здесь, — заговорил Легионер, прислушиваясь. — Наверняка в этом лесу водятся какие-нибудь птицы. Кто знает, попадётся ли нам ещё по дороге столь же не тронутое войной место.

— Мы словно добиваем то, что уцелело после Рогбольда, — заметил Ирд, имея в виду охоту.

* * *

Вампир появился после полуночи. Первым его заметил демоноборец: носферату сидел на толстой ветке старого вяза — бледное пятно среди чёрной паутины ветвей. Казалось, он даже не пытается спрятаться, чтобы незаметно напасть.

— Вижу, вы основательно подготовились к моему приходу, — заметил Дарон, указывая тонким пальцем на огненный круг, ограничивающий место стоянки.

— Похоже, ты совсем не знаком с правилами охоты, — отозвался Эл, демонстративно похлопывая по лежавшим рядом кольям, — К дичи нужно подкрадываться незаметно.

— Когда добыча не глупее хищника, следует быть осторожным, — ответил вампир.

— Спасибо за комплимент, — усмехнулся Эл. — Хочешь нас изучить? Ждёшь удобного момента? А тебе не кажется, что за это время мы успеем присмотреться к тебе самому, и наши шансы уровняются.

— Пусть так, — согласился упырь, усаживаясь поудобнее. — Вижу, вы решили оставить свою затею с дневным сном.

— С чего ты взял?

— А иначе как вам удалось забраться так далеко?

— Да, я подумал, что путешествовать ночью, когда ты дышишь нам в спину, не слишком-то безопасно.

— Но вы не сможете обходиться без сна, — возразил вампир. — А я не позволю вам спать по очереди. Зачем, вы думаете, я здесь?

— Мы будем спать после рассвета, — ответил Эл. — Нам ни к чему спешка, ведь торопиться некуда. Так что, если мы будем проезжать в день на несколько миль меньше, от нас не убудет.

— Игра становится всё интереснее, — сообщил упырь, холодно улыбнувшись.

— Скажи, где ты прячешься после того, как встаёт солнце? — поинтересовался Ирд. — Мне не терпится вогнать в твоё чёрное сердце кол.

— Боюсь, я не могу сообщить тебе этого, дружок, — ответил вампир с притворным сожалением. — Не в моих правилах открывать карты.

— Играть тебя научили в хоре? — поинтересовался Эл. — Не знал, что в храмах Нурмены такие вольные нравы.

— Как тебе твоя страна? — спросил вампир, обращаясь к Ирду и игнорируя вопрос демоноборца. — Наверное, ты единственный, кто выжил в этой войне. Между прочим, почему вас не убило поветрие?

— Ты уже спрашивал. Мы, как и ты, не собираемся сбрасывать козыри, — ответил Ирд.

— Когда у меня был Хозяин, мне приходилось слушаться его воли. Я выходил на охоту и нападал на жителей Вайтандара, а затем на солдат из армии Рогбольда, — сказал Дарон. — Еды было много, но уже тогда было ясно, что война опустошит королевство. Всё чаще попадались мертвецы, от которых носферату нет никакой пользы. Нам нужна только живая кровь, мы пьём её, лишь пока бьётся сердце. Теперь настали трудные времена, за последние три недели вы — единственные живые, встреченные мною. Если вам удастся ускользнуть, мне придётся перебраться в соседнее королевство. Я ещё не решил, в какое именно.

— Зачем тратить время? — поинтересовался Эл. — Отправляйся прямо сейчас.

— Нет, — Дарон отрицательно покачал головой. — Я хочу проверить свою силу. Теперь, когда я стал свободен, — помолчав, он продолжил: — Вы, люди, боитесь нас. Пусть не вы двое, но остальные. Но, если подумать, мы приносим вам не так уж много вреда. Носферату нужно всего пару раз в месяц выпить крови, остальное же время он никого не трогает. А что делаете вы своими войнами? Уничтожаете друг друга тысячами, лишая себя жизни, а нас пищи. От этого никому нет пользы. Но вы, самовлюблённые люди, называете эти побоища благородным занятием, даже искусством, а нас считаете причиной ваших неурядиц.

— Кажется, ты забыл, что и сам был человеком? — напомнил некромант.

— Я пел в хоре, служа Нурмене, — возразил Дарон, — а не проливал кровь. Кроме того, кем я был, теперь не имеет значения.

— Раз уж ты здесь, расскажи, что происходило в Вайтандаре, — предложил Ирд.

— Хочешь знать, как горела твоя страна, мальчик? — вампир усмехнулся. — Я бывал на поверхности только ночью и не видел больших сражений: до ближайшего города слишком далеко. Но я помню, как полыхали деревни, и кричали люди. Иногда я следил из зарослей или с высоких деревьев. Солдаты Рогбольда убивали всех. Они были, словно одержимые, и далеко вокруг слышался их смех. Потом, на следующую ночь, я находил вместо пищи мертвецов: обезглавленных детей, изуродованных женщин, распятых на деревьях стариков. Иногда завоеватели сжигали целые дома, согнав туда жителей. Богачи, одетые в расшитые одежды и укрытые лохмотьями нищие, почтенные матроны в дорогих шелках и шлюхи в дразнящих юбках — все лежали в одной грязи, растоптанные железными подошвами и копытами, а над пожарищем развевалось знамя Синего Паука. Вот, что я помню, мальчик, — вампир помолчал, потом заговорил снова. — Когда я умер, у меня остались жена и дочь. Я хотел навестить их, но не мог, подчинённый воле Хозяина. Я скажу больше: я боялся встретиться с ними тогда, потому что это могло означать только одно: меня послали выпить их кровь. Теперь, когда я свободен, я могу пойти к ним, в ту деревню, где они жили, но после всего, что творилось на этой земле, мне страшно увидеть вместо тех, кого я любил, обглоданные могильными жуками скелеты. Я боюсь не узнать их в мешанине разложившихся тел. А может, наоборот, боюсь, что узнаю, — вампир замолчал, и на несколько секунд воцарилось молчание.

— Я забыл, что Вайтандар был и твоей родиной, — проговорил Ирд, наконец.

— Теперь я не человек, — отозвался Дарон. — Мой дом — земля, из неё я черпаю силу и сон. Мне следует забыть прежнюю жизнь, когда я бодрствовал днём и мог видеть солнце. Ночь оказалась не так плоха, как думают о ней те, кто стоит по другую сторону суток. В ней нет ничего страшного. Даже более того: она прекрасна, её дыхание очаровывает.

— Это в том случае, если ты — носферату, — напомнил Ирд. — Те же, кого вы выбираете себе в жертву, едва ли согласятся с такой оценкой.

— Каждому своё место, — согласился Дарон. — Хищникам — ночь, дичи — день. Кстати, ты производишь странное впечатление, чужестранец, — добавил он, обращаясь к Элу.

— Неужели?

— О, да. От тебя не исходит никакого запаха, кроме мертвечины и парфюма, которым ты пытаешься замаскировать эту вонь. Твой спутник источает аромат свежей еды, а ты… Больше похож на тухлятину.

— Спасибо за комплимент.

— Не за что, — задумчиво отозвался носферату.

Они ещё некоторое время перекидывались малозначащими фразами, пока это не надоело всем троим. Вампир сидел на дереве, наблюдая за людьми, но больше не заговаривал с ними, а когда луна начала клониться к горизонту,громко сказал:

— Мне пора, скоро загорится рассвет, а этот огонь будет посильнее ваших костров, — с этими словами он спрыгнул с дерева и исчез среди укутанных предрассветным туманом стволов.

— Поспи немного, — сказал Эл Ирду. — В полдень двинемся дальше.

Глава 46

Выбравшись из долины, они продолжили свой путь на север. Дороги не было, приходилось ехать полями и пробираться по извилистым тропкам. Всё реже попадались на пути деревни, но те, мимо которых они проезжали, имели почти одинаковый вид. Эл и Ирд больше не ночевали в опустевших домах, устраиваясь на открытом воздухе под защитой огненного круга. Однако почти неделю вампир не появлялся. Быть может, сбился со следа или хотел усыпить их бдительность и застать врасплох. Ни Легионер, ни Ирд не собирались ему это позволить и бдительно охраняли своё ночное бодрствование. По их расчётам, до ближайшего города Вайтандара, Лиарда, оставалось около трёх дней пути.

Луна понемногу прибавлялась, и только этим одна ночь отличалась от другой. Путники давно привыкли к стоявшему повсюду трупному запаху и не обращали на него внимания. Даже Ирда больше не приводил в содрогание вид разорённых домов и разбросанные по деревням обглоданные скелеты. Лишь изредка Эл замечал, как юноша касается жемчужного ожерелья, в два ряда висевшего у него на запястье.

В один прекрасный день путь им преградила широкая быстрая река.

— Это Дургандаин, — сказал Ирд, глядя на сверкающую поверхность. — Насколько я знаю, через него нет мостов: он слишком широк.

— Тогда должен быть пар о м, — заметил Эл, прищуриваясь.

— Был, и не один, — согласился Ирд. — Но кто знает, где они теперь. Быть может, потоплены, а если и целы, то, наверняка, на другом берегу, ведь армия Рогбольда переправлялась отсюда на ту сторону.

— Верно, — протянул Эл, задумавшись. — Тогда предлагаю ехать вдоль берега, пока не найдём что-нибудь подходящее.

— Например?

— Здесь должны быть рыбацкие селения. Кто знает, вдруг нам повезёт, и мы наткнёмся на лодку, которую сможем починить.

Однако сделать это оказалось не так-то просто. Отыскать среди всеобщего разгрома хоть что-нибудь подходящее не удавалось, и к концу дня путники расположились на ночлег близ песчаного берега реки. Эл расставил факелы, как делал каждый раз после захода солнца, и они уселись возле костра, поджаривая на огне куски копчёного мяса. Силуэты разрушенных домов чётко вырисовывались на берегу, освещённые отражённым от речной воды светом луны, которая медленно поднималась над горизонтом, похожая на большую серебряную монету. Справа от стоянки шелестел камыш, его давно лопнувшие коричневые шашки ссохлись и напоминали истомлённые солнцем причудливые плоды.

Вампир появился только около двух часов ночи. Он медленно шёл вдоль берега, глядя на чёрную маслянистую воду. На нём были тёмно-синие штаны, перехваченные широким кожаным ремнём, и свободная серая рубашка. На предплечьях виднелись стальные наручни, украшенные бронзовыми узорчатыми пластинками.

Остановившись перед огненным кругом, Дарон сел на песок и, прищурившись, уставился на демоноборца.

— Что тебе нужно на севере? — спросил он, наконец.

— Я приехал в Вайтандар по своим делам, — ответил Эл. — Но обнаружил, что здесь не осталось никого из тех, кого мне необходимо было увидеть. Теперь я путешествую по мёртвой земле и размышляю о смерти.

— Тебя страшит то, что ты видишь? — поинтересовался вампир. — Думаешь, что, если пересилишь себя и пройдёшь через вымершую страну, то поборешь свой страх смерти?

— Нет, — покачал головой Эл. — Смерть не пугает меня. Я знаю о ней больше, чем ты или даже кто-либо из смертных.

— Откуда у тебя это знание? — спросил Дарон с иронией. — И в чём оно заключается? Не поделишься ли ты им со мной?

— Нет. Как ты правильно сказал в прошлый раз: каждому своё.

— Ты и сам похож на мертвеца. Серьёзно. Я это говорю не ради того, чтобы тебя задеть. Ты болен?

— Как сказать.

— Тебе нравится говорить загадками, или это просто способ не отвечать на вопросы? — поинтересовался Дарон с усмешкой.

— И то, и другое, — ответил Эл. — Зачем ты пришёл? Неужели тебе доставляет удовольствие следить за нами?

Дарон пожал плечами.

— Когда-нибудь вы ошибётесь.

— Ты уже выяснил, какой Дар преподнесла тебе ночь? — осведомился Ирд, тоже пожелавший принять участие в разговоре.

— Нет, — покачал головой Дарон. — Но, если бы и выяснил, вам бы я об этом не рассказал.

— Ты тоже не любишь открывать карты, — заметил Ирд. — Порой мне кажется, что я наблюдаю за тем, как вы играете в странную игру, ставка в которой — жизнь.

— И не одна, мальчик, — поправил его Дарон. — А три. Ты тоже играешь, просто ещё не совсем освоился с правилами. Надеюсь, ты успеешь сделать это прежде, чем твоя карта будет бита.

— Ты так уверен в своей победе? — спросил Ирд.

— Плох тот игрок, который садится за стол, думая, что проиграет.

— Вижу, ты не зря провёл время, когда не навещал нас, — заметил Эл, меняя тему. — Раздобыл где-то одежду. Обокрал трупы?

— Именно так, — согласился вампир. — Странно, что солдаты Рогбольда не прихватили с собой столь ценные вещи, — он продемонстрировал наручни, в которых, отражаясь, плясали языки костра. — Должно быть, к тому времени их уже осталось немного, и они не могли унести всё.

— Хочешь сказать, будто уходил так далеко, что дошёл до места, где армия Синего Паука начала редеть? — спросил Эл с сомнением.

— Нет, — усмехнулся Дарон. — У меня для вас приятная новость: поветрие спало. Чума больше не бродит по землям Вайтандара, так что сюда потянулись отряды мародёров. Они подбирают то, что не прихватили солдаты Рогбольда. С одной из таких банд я и встретился, когда бродил неподалёку.

— Значит, теперь ты сыт? — спросил Ирд. — Зачем же продолжаешь преследовать нас?

— Мне не хочется отпускать вас, — ответил Дарон. — Ведь кто знает, быть может, эти ребята забрели в Вайтандар случайно, и теперь пищи снова не будет несколько месяцев.

— Что ты сделал с ними? — спросил Эл.

— Если ты интересуешься, не превратил ли я их в своих Слуг, то нет, — ответил вампир. — Ведь тогда с ними пришлось бы делиться. Кроме того, для них не вырыты могилы, и им негде было бы прятаться от солнца. Зачем мне такие Слуги?

— У них были лошади? — спросил Эл.

— Были. Нескольких мне пришлось убить, остальные разбежались. Три, если тебе интересно. Но я не думаю, что вам удастся их поймать. Это произошло довольно далеко отсюда.

— Я думаю, что знаю, почему ты идёшь за нами, — сказал вдруг Ирд. — С каждым шагом, что ты делаешь к северу, деревня, в которой погибли твои родные, остаётся всё дальше за спиной, и возвращаться в неё всё дальше. Так тебе легче найти оправдание страху, который не пускает тебя к ним.

На несколько секунд воцарилась тишина, только тихо потрескивал хворост. Наконец, вампир холодно сказал:

— Добро пожаловать в игру, мальчик! — затем встал и пошёл прочь, слегка фосфоресцируя в темноте, пока не исчез среди деревьев.

Где-то закричала сова, в реке плеснулась рыба. Жизнь начала возвращаться в Вайтандар, но робко и неохотно — так люди порой заходят в опустевший дом их детства.

Глава 47

П’арай-Маргот стоял на коленях посреди многотысячной толпы мурскулов. Вместе со всеми он молился о даровании победы над силами зла, над Тьмой и владыкой Хаоса.

Великий Раджа молился со своим народом. Его чёрная фигура виднелась на террасе дворца.

Накануне было закончено вооружение и оснащение армии. Мурскулы подготовились к походу. Их путь лежал в Ничейную Землю, Кар-Мардун, где легионы Хаоса должны были прорваться на Землю.

П’арай-Маргот и остальные мурскулы впервые видели оружие, которое им выдали: продолговатые металлические устройства, похожие на арбалеты без дуг. Только стреляли они не стрелами, а тонкими лучами белого света, прожигавшего всё, даже камень. Кроме них воины получили металлические шарики, состоявшие из двух, прочно соединённых между собой полусфер. Следовало повернуть их в разные стороны и бросить шарик во врагов. Через несколько мгновений он взрывался с оглушительным грохотом. Все эти волшебные вещи Великий Раджа называл «наследием предков». Это были свидетельства былого величия расы мурскулов, их власти и мощи. Теперь настало время возродить господствующее положение мурскулов на Земле. Ибо, говорил Ф’адук-Азамал, только сильные унаследуют Землю.

За городом в течение последней недели строили диковинные корабли: у них не было ни мачт, ни парусов, зато к ним прикреплялись огромные полотняные мешки, вытянутые горизонтально. Их наполняли горячим воздухом, и они поднимали корабли над землёй. Их борта обшили железными листами, а трюмы загрузили горшками с зажигательной смесью, чтобы сбрасывать их на противника.

Армия мурскулов должна была выступить на следующее утро после Дня Молитв, в течение которого предстояло просить богов Дашмертона о победе над силами Тьмы. На воздушных кораблях ей предстояло преодолеть сотни миль и высадиться в Кар-Мардуне, чтобы сразиться с ракшасами, если тем удастся прорваться на Землю.

Молитвы прекратились только после захода солнца. Тогда П’арай-Маргот отправился во дворец, где его ждал Великий Раджа для последнего напутствия. Ищущего сопровождал почётный эскорт из двух Буйствующих, представителей касты профессиональных воинов. Несмотря на то, что Ф’адук-Азамал объявил Сагархост и упразднил на его период различия между кастами, иерархия сохранялась, и член более низкой касты не мог командовать членом более высокой. Касты превратились в подобие военных чинов. Работающие и Служащие влились в касту Буйствующих, выполняя роль новобранцев. Усмирённые, Ищущие и Озарённые составили командование армии, а Познавшие вошли в военный совет под председательством Великого Раджи. Неясной оставалась только роль П’арай-Маргота, особо отмеченного Ф’адук-Азамалом, и, направляясь во дворец, Ищущий надеялся, что духовный вождь внесёт в этот вопрос ясность.

Дворец представлял собой лабиринт коридоров, переходов, лестниц, галерей и внутренних террас. В нём было легко заблудиться, и, конечно, П’арай-Маргот никогда не отыскал бы покои Великого Раджи, если бы не провожатый из касты Служащих, доведший его до самых дверей.

Перед ними не было охраны. Ф’адук-Азамал не нуждался в ней, поскольку достиг высшего уровня владения магией и мог стереть в порошок любого покусившегося, если бы такой отыскался. Впрочем, предположить подобное было абсурдом, тем более что в других частях дворца охраны хватало, так что незамеченным никто в него проскользнуть не смог бы, даже Тайный. По крайней мере, так утверждал начальник стражи.

Провожатый открыл перед П’арай-Марготом двери, и тот вошёл в огромный зал со стрельчатыми окнами, забранными железными решётками, и высоким сводчатым потолком. На стенах располагались масляные светильники, плохо освещавшие столь просторное помещение.

Ф’адук-Азамал сидел в другом конце зала в специально сделанном для него кресле. Справа от него на высокой бронзовой ножке располагалась плоская чаша, над которой в воздухе висел полупрозрачный шар, дававший белый дневной свет. В воздухе пахло благовониями и смолой киливаса, использовавшейся во время молитв.

П’арай-Маргот преклонил колени за десять шагов до места, где восседал Великий Раджа.

— Приветствую тебя, Ищущий, — голос у Ф’адук-Азамала был негромкий, но очень чистый. Трудно было представить, что говорит гигантское насекомое. — Я знаю, что ты пришёл за ответом. Не только тебя интересует, почему я выбрал Ищущего для командования предстоящим походом. Каждый в Дашмертоне желает знать это, — Великий Раджа пошевелился в кресле, и до П’арай-Маргота донёсся звук, похожий на лёгкий вздох. — Тебе что-нибудь известно о Масабе-Гарухе? Ты слышал о нём когда-нибудь?

— Да, Ф’адук-Азамал, я слышал о нём, — ответил П’арай-Маргот, не поднимая глаз.

— И ты знаешь, что на эту должность Великий Раджа назначает того, кого считает достойным, вне зависимости от касты, к которой избранник принадлежит?

— Да, Ф’адук-Азамал, мне это известно, — в груди П’арай-Маргота всё затрепетало.

Неужели он станет Масабом-Гарухом, «избранным военачальником»⁈ Поверить в это было слишком трудно.

— Я решил, что им должен стать именно ты, — проговорил Великий Раджа. — Я слышал о тебе: К’шар-Исфей рассказывал о твоём усердии и преданности. Боги также благоволят к тебе. Ты угоден им!

П’арай-Маргот слушал, чувствуя, что голова начинает идти кругом. Великая честь, которая ему оказывалась, возносила его на совершенно новые высоты в иерархии мурскулов. Он будет подвластен только Великому Радже, и даже представители вышестоящих каст должны будут подчиняться ему беспрекословно.

— Если ты согласен принять звание Масаба-Гаруха, — проговорил Ф’адук-Азамал, чуть повысив голос, — скажи!

— Я согласен! — отозвался П’арай-Маргот с благоговением. — И…благодарю, — он не знал, что нужно говорить в подобных случаях.

— Хорошо. Тогда я должен произвести тебя в Познавшие, — объявил Великий Раджа торжественно. — Подойди же!

П’арай-Маргот поднялся с колен и сделал несколько шагов вперёд. Ноги были совершенно ватными. Познавший! Мог ли он мечтать об том, чтобы перепрыгнуть сразу через ступень? Ему и до Озарённого-то было ещё далековато. К’шар-Исфей говорил, что потребуется, по крайней мере, два, а то и три года. И вот он уже выше своего наставника! И это навсегда: даже когда война закончится, и он перестанет быть Масабом-Гарухом, он останется членом самой высокой касты. И никто не будет смотреть на него сверху вниз, так как сам Великий Раджа отметил его с благословения богов.

Ликованию П’арай-Маргота не было предела. Он подошёл к креслу Ф’адук-Азамала и остановился, не зная, должен ли он снова преклонить колени. Но Великий Раджа опередил его. Протянув одну из своих конечностей, он обхватил П’арай-Маргота за шею и подтащил ближе.

— Тебе придётся претерпеть небольшую трансформацию, — сказал Ф’адук-Азамал, извлекая откуда-то несколько золотых штырей и протягивая их П’арай-Марготу. — Поскольку ты будешь инициирован преждевременно, необходимо воспользоваться этими приспособлениями.

— Что это⁈ — прохрипел П’арай-Маргот со страхом и тут же почувствовал, как хватка Великого Раджи ослабла.

— Это поможет тебе стать Познавшим. Бери!

П’арай-Маргот взял шесть золотых штырей. Они были тяжёлыми и холодными. Гладкий металл покрывали какие-то символы.

— Что мне с ними делать? — спросил П’арай-Маргот.

Его голос предательски дрогнул.

— Вставь их в себя! — приказал Великий Раджа.

— Как⁈ — Ищущий поднял на него недоумевающий взгляд.

— Прямо в грудь! — Ф’адук-Азамал легонько стукнул П’арай-Маргота кончиком уса. — Сюда!

Искушённый стоял в нерешительности. Он не понимал, чего от него хочет Великий Раджа.

— Приставь имплантат остриём к груди и надави, — пояснил тот.

«Ф’адук-Азамал хочет, чтобы я себя убил⁈ — П’арай-Маргот пришёл в ужас. — Как это поможет мне стать Познавшим?» Он никогда не слышал, чтобы для перехода из одной касты в другую нужно было умереть.

П’арай-Маргот вопросительно посмотрел на Великого Раджу: может, он неправильно понял Ф’адук-Азамала?

— Чего ты ждёшь? — спросил тот холодно. — Отринь страх! Масаб-Гарух не сомневается, он исполняет волю своего повелителя!

«Будь, что будет!» П’арай-Маргот повернул один из штырей острием к себе и сделал, как велел Ф’адук-Азамал. К его удивлению, золото легко вошло в плоть, не причинив боли. Металл раздвинул кожу и мышцы и исчез в теле.

— Теперь остальные, — подсказал Великий Раджа.

Затаив дыхание, П’арай-Маргот послушно ввёл все штыри себе в грудь.

— Хорошо! — Ф’адук-Азамал качнул усиками. — Теперь начнём трансформацию, — он слегка отстранился. — Отойди на три шага.

П’арай-Маргот поспешно отступил. Он был поражён случившимся: на его глазах творилось настоящее волшебство. В последнее время в жизни мурскулов вообще произошло множество перемен. После появления Ф’адук-Азамала чуть ли не каждый день открывались всё новые таинства, забытые после исхода из Дашмертона. Возрождалось древние знания, и это свидетельствовало о грядущей славе мурскулов.

— Я прочитаю заклинание, — предупредил Великий Раджа. — Что бы ни происходило, знай, что так и должно быть. Возможно, ты почувствуешь боль. Терпи! — он сделал короткую паузу. — Ты готов?

— Да, Ф’адук-Азамал! — П’арай-Маргот поклонился, чувствуя, как внутри всё замирает от страха и сладкого предвкушения.

Что бы ни произошло, оно окончится его возвышением! Пусть придёт боль, он выдержит. Чтобы стать настоящим Прозревшим, можно и потерпеть! Большинство тратило на это долгие годы упорных и изнурительных тренировок, а Великий Раджа в своей бесконечной милости являет ему, Искушённому, чудо!

— Я готов, Ф’адук-Азамал! — с трепетом повторил П’арай-Маргот.

— Тогда начнём! — Великий Раджа сделал короткую паузу, а затем заговорил на незнакомом языке. — Retyieroporiusareigisortionerwelionatikodenikleovara… — его речь лилась плавно, почти без пауз, и постепенно П’арай-Маргот почувствовал, что его конечности деревенеют, а по телу разливается неприятный холодок. Ф’адук-Азамал продолжал читать заклинание, и Искушённый ощутил, как в его голову вторгаются чьи-то голоса. Разобрать слова было нельзя, но они становились всё громче и отчётливей.

Глава 48

Вдруг П’арай-Маргот увидел город. Он был прекрасен: высокие дома, башни и позолоченные шпили, циклопические пирамиды возвышались над вымощенными плитами широкими улицами. Повсюду были мурскулы. Некоторые летали по воздуху в больших металлических чашах. Это видение сменилось другими.

П’арай-Маргот видел, как с горизонта надвигались тучи и приносили снег и холод. Никогда раньше не знавший подобных явлений, привыкший к тропическому климату джунглей, он чувствовал ужас. Мурскулами в городе постепенно овладевало отчаяние. Оно передавалось от поколения к поколению, всё усиливаясь. Потом средство от холода было найдено: кто-то придумал превращать золото в мелкий порошок и распылять его в воздухе. Металл отражал идущее от почвы тепло, не позволяя ему уходить — так же, как парник удерживает нагретый воздух. Так продолжалось долго, но потом золото стало кончаться. Мурскулы постепенно истощили ресурсы своей планеты, и отчаяние вновь овладело ими.

Прошло много столетий, отмеченных страхом и ожиданием гибели, прежде чем они смогли найти способ путешествовать через пространство. Открытие было сделано случайно, но вовремя. Через портал они проникли на Землю, чтобы добывать необходимое золото.

Видения не были чёткими картинами. Они походили на разрозненные отрывки, врывавшиеся в сознание П’арай-Маргота и там уже складывавшиеся в повествование о судьбе его народа. Генетическая память открывала ему тысячелетия накопленного предками опыта — коллективную память, хранившуюся в ДНК — и многое из этого явилось для Ищущего откровением, шокирующим и пугающим. Вначале он не мог поверить, что то, что он знал до сих пор, вся его жизнь, была заблуждением или обманом, но постепенно примирился с этой мыслью, ибо понял, что всё делалось во благо его родной планеты, находящейся на грани катастрофы.

Так продолжалось долго. П’арай-Маргот словно спал и видел яркие, как реальность, сны. Когда он, наконец, очнулся, то обнаружил себя лежащим на полу, а Великий Раджа внимательно наблюдал за ним, ожидая, пока он придёт в себя.

П’арай-Маргот медленно сел и осмотрел себя. Он трансформировался: теперь его кожа стала темнее и грубее, её покрывали небольшие костяные наросты вроде шипов. На груди появился знак Познавших — причудливое переплетение линий, в которых угадывалось стилизованное изображение глаза, от которого расходились солнечные лучи.

П’арай-Маргот встал на ноги и преклонил колени перед Великим Раджой. Тот молча наблюдал за ним, слегка шевеля усиками.

— Теперь ты знаешь всё? — спросил он тихо.

— Да, састар Равана! — отозвался П’арай-Маргот с низким поклоном. — И я готов служить тебе, — его мысли метались в бешеном беспорядке, и он боялся потерять сознание.

То, что он узнал, перевернуло все его прежние представления о жизни и о самом себе. Теперь на первый план выходила необходимость, имеющая вполне конкретное наполнение. И она шла вразрез со всем, что говорил мурскулам Ф’адук-Азамал. И тем не менее П’арай-Маргот понимал, что иначе и быть не могло, и что теперь он сам будет лгать ради великой цели, которой служат все мурскулы вне зависимости от того, знают они об этом или нет.

— Трансформация была быстрой, ты мог и не пережить её, — проговорил Великий Раджа, разглядывая П’арай-Маргота. — Обычно она требует куда больше времени. Но мы вынуждены торопиться.

— Я понимаю, састар.

— У тебя есть вопросы?

— Да, састар.

— Тогда спрашивай.

— Как я могу помнить то, что происходило с нашими предками? Откуда это знание в моей голове?

— Имплантаты, что ты ввёл себе, активировали генетическую память. В каждом мурскуле заложена информация о его расе, но мы давно забыли, как пробуждать эти воспоминания. Поэтому пришлось прибегнуть к помощи имплантатов.

— Састар Равана, у меня есть ещё один вопрос, но я не уверен, имею ли я право задать его.

— Ты теперь Масаб-Гарух. Можешь спрашивать, о чём хочешь.

— Тогда скажи мне, састар, зачем мы отправляемся в Кар-Мардун?

Повисла короткая, но напряжённая пауза. Ф’адук-Азамал замер, словно превратившись в кошмарную чёрную статую. П’арай-Маргот испугался, не нарушил ли он какое-нибудь табу? Возможно, он спросил о тайне, которой ему знать не положено?

Великий Раджа, наконец, пошевелился.

— Чтобы ничто не помешало легионам наших братьев пройти через Красные Врата, — проговорил он, медленно проведя усиками справа налево.

— Так я и думал! — едва слышно сказал П’арай-Маргот.

Его подозрения подтвердились, и он не знал, как к этому относиться. Вернее, он знал, но пока не мог принять окончательно и бесповоротно. Ещё несколько минут назад он считал, что армия мурскулов отправляется в Кар-Мардун, чтобы сражаться с легионами Тьмы, а теперь оказывается, что недавний враг на самом деле друг, и им предстоит впустить своих собратьев на Землю, чтобы поработить её. Он такого может пойти кругом голова!

— Ты готов? — настойчиво спросил Ф’адук-Азамал.

— Да, састар Равана. Я готов! Я ждал этого дня, — говоря это, П’арай-Маргот не кривил душой: его внутренняя память действительно говорила ему, что следует радоваться.

— Как и все мы, — Ф’адук-Азамал мгновение помолчал. — Ты помнишь своё имя?

— Да, састар. Я — Кулхугара, командир третьей охранной роты гарнизона Монтегеры.

— Хорошо. Есть ли у тебя ещё вопросы?

— Как мы сохранили свои личности на протяжении стольких веков?

— Благодаря генетическому коду. Мы, преданные Нибиру офицеры, оставшиеся на Земле после восстания рабочих, имплантировали его себе, чтобы передать своим потомкам. Коды были установлены так, чтобы активироваться в определённое время. Оно настало! Это период, когда Нибиру проходит мимо Земли на наименьшем расстоянии, и наши братья могут совершить переход. Мой кодсработал раньше других. Так было задумано, потому что мне предстояло подготовить почву для вторжения. Эти коды, хранящие наши личности, и называются Драями. Мурскулы считали их демонами-искусителями, влекущими ко злу. Но это миф, как и многое другое. На самом деле большинству нечего опасаться: у них вообще нет Драя. Им обладают только потомки офицеров, оставшихся на Земле, чтобы обеспечить остальным возможность возвращения.

— Нас много?

Ф’адук-Азамал покачал уродливой головой.

— К сожалению, нет. Одни пали в войне с людьми, другие погибли в схватке с дикими зверями. Их генетические коды были утеряны. Сейчас нас осталось всего тридцать шесть. Среди них всего три Оператора. Они уже пробудились и сейчас находятся в Кар-Мардуне, готовые открыть портал. Я говорю об Искушённых, разумеется.

— Три, — повторил Кулхугара задумчиво. — Маловато.

— У нас нет выхода.

— А остальные необходимые элементы?

— Человек у нас. Один из Операторов ввёл в его кровь вирус, и он перестраивает его организм нужным образом. Он будет готов вовремя. Другие носители генкодов тоже прибудут в Кар-Мардун. Осталось найти только одного, но это вопрос недели, от силы двух.

— Жаль, что нельзя наказать бунтовщиков! — проговорил Кулхугара жёстко.

Его разум атаковали тысячи воспоминаний, среди которых самыми яркими оказались события, связанные с падением Монтегеры. Изменники повернули оружие против своих, и брат пошёл на брата. Под влиянием генетической памяти Кулхугара быстро становился тем, чей Драй хранился в его ДНК — офицером, умершим тысячи лет назад. Он видел десятки трупов своих солдат и аннунаков, бегущих к нему, чтобы убить.

— Я разделяю твои чувства, брат, — сказал Ф’адук-Азамал. — Но, к сожалению, изменники уже умерли.

— А их потомки? — в голосе Кулхугары прозвучала кровожадность.

— Когда они узнают правду, то будут счастливы вернуться в лоно своего народа. Разве в этом могут быть сомнения?

— Никаких, састар.

— Я рад.

— Меня беспокоит одна вещь.

— Говори.

— Прошло много сотен лет с тех пор, как мы оказались пленниками Земли. За это время на Нибиру могло всё измениться. Возможно, наш мир уже скован льдом.

— Нет, этого ещё не должно было случиться. Но температура, конечно, должна была упасть. Если только наши учёные не придумали другого способа сохранять тепло.

— Тогда нам уже не нужно золото.

— Вероятно так.

— С тобой никто не связывался?

Равана глухо рассмеялся.

— Нет, каким образом? Почти все технологии утеряны, а расстояние между Нибиру и Землёй даже сейчас слишком велико.

— Да, ты прав. Значит, мы даже не уверены, что по ту сторону портала наши легионы готовы к вторжению?

Равана качнул массивной головой.

— Нет, мы не знаем, нужны ли кому-нибудь наши усилия. Но на Нибиру знают, что мы поклялись открыть портал. Надеюсь, они ещё верят в нас.

— В любом случае, мы сделаем то, что должны.

— Вне всякого сомнения, — Равана резко качнул усиками. — Остались ли у тебя ещё вопросы, Масаб-Гарух?

— Только один.

— Слушаю.

— Когда память полностью вернётся ко мне?

— Это не займёт много времени. Возможно, через несколько дней. Это всё, что ты хотел знать?

— Да, састар. Это всё.

— Тогда ступай. Готовь свою армию к великому походу. Сагархост объявлен, и мы пойдём до конца. Так было всегда. О твоей трансформации я объявлю сегодня же.

Кулхугара низко поклонился и, развернувшись, направился к выходу. Теперь он был другой личностью, прошедшей сквозь время и возродившейся в новом теле, чтобы служить своему народу, который старался выжить на огромной, медленно остывающей планете.

Глава 49

Эл и Ирд нашли лодку, которую смогли починить, заделав щели смолой и паклей. Вёсла они кое-как выстругали из досок и переправились на другой берег Дургандаина. Гор летел над водой, тяжело взмахивая кожистыми крыльями.

Вытащив лодку на песчаную косу, путники развели костёр и остановились на привал. Дальше они отправились только после двух часов дня. Солнце светило ярко, небо было чистым, лишь над горизонтом висели длинные перистые облака. Из деревьев преобладали молодые стройные сосны и низкорослые осины. Изредка попадались клёны и буки.

Через некоторое время Ирд услышал журчание воды и спросил демоноборца, что это может значить.

— Скорее всего, где-то впереди ручей, — ответил тот, а затем вдруг остановил Гора. — Слышишь? — спросил он шёпотом, неподвижно замирая в седле.

Ирд вынужден был признаться, что не понимает, что Легионер имеет в виду.

— Сбруя, — кратко пояснил тот. — Нужно спешиться. Впереди несколько всадников.

Теперь уже и Ирд различил голоса и позвякивание стремян. Эл оставил его с лошадью, а сам, крадучись, пошёл вперёд, прячась за деревьями и пригибаясь к земле. Через несколько минут он исчез в зарослях и появился только спустя четверть часа, причём с другой стороны.

— Вампир был прав, — сообщил он Ирду. — Мародёры действительно потянулись в Вайтандар. Впереди есть неглубокое ущелье, футов пятнадцать-двадцать, на дне которого течёт небольшой ручей. Там довольно мелко, и лошади могут пройти, не замочив коленей. Я видел отряд из пяти человек, они вооружены мечами и арбалетами, по виду — бывшие наёмники. У них есть запасная лошадь с поклажей, на спине у неё я заметил довольно странный тюк. Мне кажется, они везут в мешке человека. Словом, думаю, стоит напасть на них и посмотреть, что они успели награбить. Может, там окажется что-нибудь полезное.

— Но их же намного больше, — возразил Ирд. — Кроме того, зачем рисковать из-за какого-то барахла? То, что они взяли, хозяевам всё равно уже никогда не понадобится.

— И всё же, я на них нападу, — ответил Эл, садясь в седло и помогая забраться Ирду.

— Тогда и я тоже, — заявил юноша. — Только не знаю, что надо делать.

— Посмотрим, — заверил его Легионер. — Сейчас мы поедем за ними, а когда представится случай, нападём.

— Прямо как Дарон, — невесело засмеялся Ирд.

— Верно, — согласился Эл. — Главное, чтобы он нам не помешал, потому что застать их врасплох удастся, скорее всего, ночью.

— Ты прямо повторяешь его слова, — заметил Ирд.

— Это правила охоты, — отозвался некромант, поворачивая Гора вправо. — И не он их придумал, поверь.

Они пробирались через лес, стараясь делать всё как можно тише. До них доносилось пение мелких птиц и тяжёлое уханье глухарей, прятавшихся где-то в чаще. Несколько раз прокричала кукушка, словно предсказывая кому-то смерть. Время от времени Эл останавливал мутанта и прислушивался, а затем снова двигался вперёд. Примерно через полчаса он сказал:

— Похоже, они направляются на восток. То ли возвращаются домой, то ли решили пересечь Вайтандар и пробраться в Карсдейл.

— Ты хорошо успел их разглядеть? — спросил Ирд. — Думаешь, они из Ольтодуна?

Демоноборец слегка пожал могучими плечами.

— Трудно сказать. Мародёры всегда выглядят похожими друг на друга. Во всяком случае, это не солдаты. Кажется, они остановились, — добавил он, привстав на стременах и вслушиваясь в доносящееся из ущелья журчание воды. — Так и есть, слезают с коней. Видимо, решили устроить привал.

— Мы нападём прямо сейчас? — спросил Ирд дрогнувшим голосом, чувствуя, как от волнения у него начинает сосать под ложечкой.

Эл отрицательно покачал головой.

— Нет, укроемся поблизости, а когда стемнеет, и большинство из них уснёт, ударим.

— У меня даже нет оружия, — пожаловался Ирд.

— После того, как мы с ними разберёмся, у тебя будет не только меч, но и лошадь, — пообещал некромант, слезая с Гора. — На случай, если кто-нибудь из них захочет прогуляться по окрестностям, мы спрячемся в той роще, — он указал на группу тесно растущих буков шагах в ста от ущелья.

Они укрылись среди деревьев и стали ждать, не разводя костёр даже для того, чтобы поджарить мясо. К счастью, было довольно тепло, а толстые стволы укрывали от ветра. Когда солнце начало садиться, Ирд с тревогой посмотрел на Эла и сказал:

— А как насчёт упыря? Мы не будем ставить факелы?

Демоноборец отрицательно покачал головой.

— Если мы хотим прикончить этих бандитов, нам придётся обойтись без огня.

— А мы хотим? — в голосе Ирда послышалось сомнение. — По-моему, не стоит рисковать жизнью ради нескольких побрякушек, которые могут везти с собой эти мародёры.

— Нам нужна лошадь, — отозвался Эл. — Не вечно же тебе ехать у меня за спиной. Пойду посмотрю, чем они занимаются, — пригнувшись, он двинулся к ущелью.

— Ты что, оставляешь меня здесь одного⁈ — окликнул его Ирд. — По-моему, как раз такой ошибки этот упырь от нас и ждёт.

Демоноборец остановился.

— Ладно, — сказал он, возвращаясь. — Подождём ещё немного, а затем пойдём вместе. Гора он не учует, я положил в седельную сумку коренья Иршинда, у них очень сильный аромат. А если и нападёт, то, скорее всего, пожалеет. Эти ящеры очень сильны и свирепы.

— Я ничего не чувствую, — признался Ирд, потянув ноздрями воздух.

Он с опаской покосился на Гора, который не производил впечатление агрессивного существа — но только потому что находился под властью некроманта.

— Тебе и не нужно, — ответил Эл.

За четверть часа до полуночи Легионер тронул Ирда за плечо и сказал:

— Пора!

Юноша кивнул, они встали и, стараясь не шуметь, двинулись к ущелью, где устроили привал мародёры. Через некоторое время послышались приглушённое конское фырканье и треск костра. Никто не переговаривался. Видимо, бандиты уснули, либо не выставив охраны, либо оставив на часах кого-то одного, так что ему не с кем было перекинуться словечком. Во всяком случае, было ясно, что в разорённом Вайтандаре они ничего не опасались.

Глава 50

Эл и Ирд выглянули из-за кустов. Они увидели шесть лошадей, которые были стреножены и дремали шагах в десяти от костра. Возле огня спало четверо бандитов, а один сидел на камне и лениво бросал в песок ножик. По другую сторону ущелья стоял ряд высоких елей, над их верхушками висела золотистая луна, словно иссечённая многочисленными шрамами. Демоноборец осторожно извлёк из ножен меч и прошептал прямо в ухо Ирду:

— Зайдём со стороны лошадей.

Они пошли вдоль края ущелья, пока не оказались футах в пятнадцати над дремавшими у ручейка конями. Здесь они стали спускаться. Из-под ног катились мелкие камешки, и сыпался песок, но часовой, казалось, ничего не замечал. Эл жестом велел Ирду оставаться на месте, а сам двинулся к охраннику, держа меч наготове. Ему удалось подобраться довольно близко, но, как ни тихо он ступал, бандит всё же что-то почувствовал и обернулся. Тотчас же некромант в два прыжка оказался перед ним и, с силой опустив оружие, рассёк мародёра до пояса прежде, чем тот успел издать какой-либо звук. Ирд едва не вскрикнул от неожиданности и ужаса, но сумел сдержаться.

Однако от шума падающего тела проснулись ещё двое, и Эл зарубил их прежде, чем они успели понять, что происходит. Оставшиеся в живых вскочили с оружием в руках и бросились на Легионера. Зазвенела сталь. Ирду, наблюдавшему за боем, показалось, что вдвоём они заставили Эла отступить к костру. Оранжевые отсветы полыхали на лицах сражавшихся: искажённых яростью мародёров и спокойном Эла. Он отражал беспорядочно сыпавшиеся на него удары, постепенно отходя всё дальше вверх по ручью, затем сделал неуловимый для глаза выпад, и один из его противников повалился на песок, согнувшись пополам и зажимая ладонью рану на животе. Второй остановился в нерешительности. Было видно, как выражение ярости на его лице сменилось страхом. Воспользовавшись его замешательством, Эл атаковал, и снова засверкала сталь. Ирд стоял в растерянности и, словно заворожённый, наблюдал за боем. Прежде он никогда не видел, чтобы удары наносились и отражались с такой скоростью и мастерством. Всё это казалось нереальным.

Отступая, бандит поддал ногой по углям и горящему хворосту, в некроманта полетели искры и пылающие головни. Он увернулся от них и пошёл в атаку. Противник оступился и, падая, раскрылся. Клинок Эла тут же нашёл щель в его лёгких доспехах и погрузился на четверть длины. Бандит сделал движение рукой, словно пытался ухватиться за убившее его лезвие, но вместо этого тяжело упал на песок и остался лежать неподвижно.

— Браво! — раздался насмешливый голос с правого края ущелья.

Обернувшись, Эл увидел Дарона. Вампир сидел на камне, поджав под себя ноги, и иронично хлопал в ладоши.

— А того, что в мешке, отдайте мне, — предложил он, внезапно спрыгивая с пятнадцатифутовой высоты и приземляясь шагах в семи от некроманта. — Если он, конечно, ещё не задохнулся.

— Ирд! — позвал Эл, держа меч наготове и не спуская глаз с вампира. — Подойди-ка сюда. Посмотри, кто у них в мешке, — добавил он, когда юноша подбежал.

— Жаль, что ты их всех убил, — заметил Дарон, подходя к одному из лежавших на песке трупов. — Славный получился бы ужин. Глядишь, я бы и оставил вас в покое.

— Это старик! — воскликнул Ирд, успевший за это время открыть мешок. — Ещё дышит.

— Вот и славно, — обрадовался вампир, делая шаг в сторону Ирда. — А теперь отойди подальше, дружок!

— Не торопись, — предостерёг его Эл. — Это не твоя добыча. Я убил мародёров, так что всё, что они везли, теперь моё.

— А я думал, мы договорились, — притворно расстроился Дарон, останавливаясь на полдороги.

— Ты ошибся, — ответил Эл, подходя к Ирду и рассматривая старика. Лицо у пленника было измождённое, словно он не один день обходился без еды, на скулах виднелись ссадины, седые волосы были растрёпаны. — Мы возьмём его с собой, тем более что теперь у нас достаточно лошадей.

Вампир перевёл взгляд на стреноженных коней, словно о чём-то задумавшись.

— Даже не думай, — предупредил его Эл. — Всё равно не успеешь. Кстати, кажется, у этого ещё бьётся сердце, — добавил он, указывая клинком на одного из бандитов, лежавшего поперёк ручья с распоротым животом.

— Верно! — подтвердил Дарон, подходя к раненому и склоняясь над ним. — Его кровь пока жива, но нужно торопиться, — с этими словами он приник губами к шее умирающего, и в ночном воздухе раздался тихий щелчок, словно проткнули мех с вином.

Ирд содрогнулся, но не мог отвести взгляда от утоляющего жажду вампира. Сперва тело бандита слегка подрагивало, но вскоре затихло. Тогда упырь поднял голову и, облизнувшись, встал на ноги. Его тело стало больше похоже на человеческое, а исходившее от него свечение немного уменьшилось.

— Ладно, — сказал он. — На худой конец неплохо, но он слишком быстро умер. В следующий раз будь милосердней, — добавил он наставительно, обращаясь к Элу. — Не следует портить продукты. Я ведь не пытаюсь лишить вас припасов. Это было бы не слишком честно, правда? Так что со стариком? — повернулся он к Ирду. — Долго протянет?

В это время Элу удалось влить пленнику в рот немного воды из фляжки, и теперь тот приоткрыл глаза и смотрел на склонённые к нему лица.

— Вы кто? — спросил он едва слышно. — Я в Ольтодуне?

— Нет, — ответил демоноборец. — Нам пришлось убить тех, кто тебя…сопровождал. Надеюсь, ты не расстроен?

— Хвала богам! Значит, они мертвы?

— Да. Скажи, кто ты, и почему эти люди везли тебя в мешке как пленника.

— Меня зовут Йольм. Я шёл из Ольтодуна в Карсдейл, — ответил старик, облизнув губы. — Мне нужно было встретиться там со своим собратом по вере, жрецом Радом. Он служит в храме в городе Пордеслейне, что на юго-востоке королевства. Эти люди перехватили меня на границе Вайтандара и пытались заставить сказать, зачем Верховный жрец послал меня в Карсдейл. Увы, им это удалось.

— Теперь они мертвы, так что добытые сведения едва ли им пригодятся, — заметил Эл.

— О, нет, к сожалению, всё не так просто! После того, как я всё им рассказал, двое из них поехали вперёд, так что, скорее всего, теперь они уже у границы Карсдейла.

— Может, расскажешь, почему им так понадобилось знать, зачем ты отправился к своему собрату? — предложил Ирд.

— Вы поможете мне? — спросил старик с надеждой. — Это очень важно! Их нужно остановить!

— Кого? — спросил Ирд.

Старик пару секунд помолчал, переводя взгляд с одного склонённого над ним лица на другое.

— Хорошо, — проговорил он, наконец. — Я расскажу всё по порядку. Теперь уже нет смысла что-то скрывать. Вы — моя последняя надежда. И не только моя.

— Мы ничего не обещаем, — предупредил Эл.

— Я понимаю, — кивнул старик, пытаясь сесть. Ирд помог ему. — Однако будет лучше, если вы узнаете, в какой опасности находятся Ольтодун и Карсдейл, а может быть, и вся Синешанна. Четыре месяца назад в Линдорон приехал странный человек. Он был одет во всё чёрное, а лицо его скрывал капюшон. С ним прибыли четверо всадников, но только двое из них были воинами, другие же, судя по виду, колдунами. Они хотели встретиться с нашим правителем, и их пропустили, хотя и не спускали с них глаз. Как мне стало известно, этот человек назвался Рогбольдом и предлагал королю Сиадору вместе захватить Вайтандар. Он уверял, что у него в распоряжении имеется несколько тысяч наёмников, каждый из которых стоит двух солдат. Однако наш правитель был в дружественных отношениях с Райсгаллом, королём Вайтандара, и отклонил предложение Рогбольда. Когда же тот начал настаивать, он выгнал его из дворца и велел немедленно покинуть Ольтодун. Он не хотел, чтобы Райсгалл решил, будто сосед замышляет против него недоброе. Рогбольд и его всадники выехали из Линдорона в тот же вечер и направились к южной границе. Их сопровождал отряд королевских рыцарей, так что эти сведенья точны. О том же, что делали эти люди за пределами Ольтодуна, нам не известно. Обо всём этом мне рассказал Крипсан, советник Его Величества. Дело в том, что он также является Верховным Жрецом храма Пайры в Линдороне и Рыцарем Веры, а это значит, что ему подчиняются все жрецы этого культа. А в Ольтодуне только одна вера. Крипсан призвал меня месяц назад и поручил встретиться в Пордеслейне с Радом, чтобы получить от него важные сведения о планах Рогбольда, которые каким-то образом попали к нему. Те бандиты, что перехватили меня, вероятно, состояли в армии Синего Паука и были посланы выяснить, с кем у меня назначена в Карсдейле встреча, и кто знает о замыслах Рогбольда.

— Ты знаешь, как найти этого жреца? — спросил Эл, когда стало ясно, что старик пока не собирается больше ничего говорить и ждёт реакции на свои слова.

— Да, но это же знают теперь и двое наёмников, что поехали вперёд, обогнав своих товарищей. Боюсь, они прибудут в Пордеслейн ужё в следующем месяце.

— Так как его найти? — повторил Эл.

— Он служит в главном храме Пайры в этом городе, его зовут, как я уже говорил, Рад. У него длинная чёрная борода и серые глаза. И ещё он носит на указательном пальце кольцо в виде свернувшейся ящерицы — символ высокого сана. Мне уже недолго осталось, и я не смогу добраться до Карсдейла. Прошу вас, не дайте Рогбольду помешать моему правителю завладеть сведениями, которые, возможно, помогут если не уничтожить армию Синего Паука, то, по крайней мере, предотвратить следующее кровопролитие.

— Ты считаешь, Рогбольд замышляет новую войну? — спросил Ирд.

— У него недостаточно людей для этого, — добавил Эл. — Вероятно, он постарается закрепиться где-нибудь и набраться сил для следующих грабежей. Но едва ли это случится скоро.

— Не знаю, — признался Йольм. — Но Рад намекнул, что эти сведения очень важны. В Карсдейле наша вера не является основной. Там предпочитают поклоняться Даргмуту, поэтому король Ангфейр не станет помогать нам уничтожить Рогбольда, тем более, что тот считается пропавшим в Кар-Мардуне.

— Вот как? — спросил Ирд. — Но тогда он действительно либо мёртв, либо великий маг. Насколько мне известно, обычные люди не рискуют соваться в эти проклятые места.

— Я уверен, что он жив и не случайно скрылся в Ничейной земле. Когда я уезжал из Ольтодуна, то слышал, что с северной границы доходят вести о том, что звери бегут из Остронордского леса. Такого не было никогда: ужасные твари, что обитают там, всегда предпочитали глухие дебри и не покидали пределов Кар-Мардуна. Они чувствовали себя там хозяевами. Теперь же нечто ещё более зловещее, чем они сами, гонит их.

— Ты считаешь, что это Рогбольд? — спросил Эл с сомнением.

— Другого объяснения у меня нет. Если всё это часть его плана, то, скорее всего, там что-то готовится, и, кто знает, быть может, разорение Вайтандара покажется нам не таким уж большим злом, когда то, что задумал Рогбольд, выйдет из Кар-Мардуна.

— Да что это может быть⁈ — не выдержал Ирд. — Неужели ваши жрецы даже не догадываются об этом⁈

— Два месяца назад астрологи предсказали, — проговорил Йольм, приподнимаясь на локте, — что через пятьдесят один день исполнится пятьсот лет с тех пор, как последний раз петух снёс яйцо.

— Петух? — переспросил Ирд. — Ничего не понимаю. Это невозможно. Ты, должно быть, хотел сказать «курица»?

Старик отрицательно помотал головой. На его лице отразилось страдание, было ясно, что он испытывает боль.

— Раз в пятьсот лет петух сносит яйцо, и, если жаба высидит его, то из него родится василиск, самый смертоносный дракон в мире!

— Ты считаешь, что Рогбольд решил вывести василиска? — спросил Эл с сомнением. — Но откуда ему знать, где будет снесено яйцо? Кроме того, никому не под силу справиться с василиском. Даже при рождении его взгляд не менее смертоносен, чем яд болотной гадюки. Кто может подчинить его своей воле?

— Несмотря на всю опасность, василиск — обычный дракон, — ответил Йольм. — У него нет разума. Могущественный колдун может управлять им, нужно только избегать его взгляда. Для этого достаточно держать его где-нибудь в укромном месте, где не будет никого, чьи жизни должны быть сохранены. Оттуда колдун может насылать василиска на своих врагов, а затем снова заставлять возвращаться в логово, — жрец замолчал, лишившись последних сил.

— Помоги мне, — сказал Эл Ирду, и вдвоём они подняли старика и перенесли поближе к почти потухшему костру.

Глава 51

Вампир наблюдал за ними, сидя на большом плоском камне, у основания которого журчал ручей. В руках он держал гальку, которую пересыпал из ладони в ладонь наподобие песка. Время от времени камешки просачивались сквозь его тонкие бледные пальцы и с хрустом падали на землю.

— Что вы собираетесь с ним делать? — поинтересовался он.

— Хочу разобраться в том, что он сказал, — ответил некромант.

— Зачем тебе это надо? Нечем заняться?

— Вроде того.

Дарон усмехнулся и бросил камешки в воду. Они упали с лёгким плеском, ударившись о мелкое твёрдое дно.

Вампир перевёл взгляд на Йольма, лежавшего возле костра. Грудь старика тяжело вздымалась, и было слышно, как лёгкие с трудом втягивают воздух.

— Вы отдадите его мне? — спросил Дарон. — Ты ведь не собираешься встречаться с тем жрецом, о котором он говорил? Всё равно в Кар-Мардуне вам делать нечего — никто, будучи в здравом уме, не пойдёт туда.

— Даже ты? — насмешливо спросил Эл, подбрасывая в костёр хвороста.

— Что мне там делать? — ответил вампир нехотя. — В Остронордском лесу свои обитатели, они не любят чужаков.

— Думаю, мы все же отправимся в Ничейную землю и посмотрим на этого Рогбольда, — сказал Эл, садясь на небольшой круглый камень и развязывая мешок с провизией. — Очень уж он заинтересовал меня.

— Хочешь вступить в ряды его армии?

— Отнюдь.

— А как же Карсдейл? — вмешался Ирд. — Старик сказал, нужно встретиться с Радом.

— Неужели ты не хочешь навестить родной город? — спросил вампир. — Насколько я понимаю, если старик прав, и Рогбольд решил вырастить себе ручного василиска, время не терпит, и на то, чтобы посетить Карилосс, времени у вас не останется.

Ирд вопросительно посмотрел на демоноборца. Ещё недавно он хотел только одного: забыть. Мысль о том, чтобы снова увидеть Карилосс, где осталась Элана, была для него самой страшной из пыток, она жгла его мозг, доводя до исступления, вызывая приступы жестокой лихорадки, которая, даже без содействия болезни, могла бы свести человека, пережившего сильное потрясение, с ума. Однако теперь ему вдруг захотелось увидеть родной город, пусть даже разрушенный до основания. Он чувствовал желание убедиться в том, что ему больше нечего ждать и не на что надеяться. Если бы он смог отыскать останки той, которую любил, и собственноручно похоронить их, бросив последний ком земли на то, в чём некогда видел залог своего счастья, ему было бы легче отправиться и в Остронордский лес и даже в саму Ничейную землю.

— Хорошо, — сказал Эл, уловив его взгляд. — Мы заедем в Карилосс.

Услышав это, вампир расхохотался.

— Для этого вам придётся преодолеть почти в два раза большее расстояние! — проговорил он сквозь смех. — Думаете, Рогбольд станет вас ждать? Скоро василиск вылупится, и будет поздно. Что вы сможете тогда сделать? Впрочем, едва ли вы представляете себе, что делать сейчас, так что, валяйте! Куда бы вы ни поехали, это не будет иметь значения.

— Не понимаю, какое тебе до этого дело! — огрызнулся Ирд. — Кажется, мы тебя за собой не тащим.

— Это верно, — согласился упырь, слезая с камня и делая несколько шагов вокруг костра. — Однако, я всё же последую за вами, какой бы путь вы ни выбрали. Тем более что в Карсдейле я, наконец, смогу утолить свой голод.

— О чём он говорит? — подал голос Йольм, приподнимаясь на локте и вглядываясь в полумрак, чтобы разглядеть упыря. — Разве вы не делитесь со своим спутником пищей?

— У него другие потребности, — ответил Эл, протягивая старику кусок мяса и флягу с водой. — Он предпочитает живую человеческую кровь.

— Именно! — улыбнулся Дарон и шутливо поклонился старику. — Очень тонко подмечено, лучше и не скажешь. Видите ли, я — носферату! — он резко повернулся к Элу с Ирдом, и на его бледном лице проступила злоба. — А вы убиваете всех, кто попадается вам на пути, вместо того, чтобы позволить мне утолить жажду! И его, — он указал на Йольма, так и замершего с куском дичи в руке, — вы щадите и слушаете всякие бредни, хотя дураку ясно, что он долго не протянет!

— Заткнись! — оборвал его Эл. — И не жди от нас сочувствия. Ты сам говорил, что хищник жертве не товарищ.

— Это… вампир⁈ — спросил Йольм, не спуская глаз с Дарона, расхаживающего за пеленой костра.

— Браво! — воскликнул упырь. — Наконец-то, до него дошло! Именно так, и ты должен был стать моим ужином. Отдайте его мне! — зашипел он вдруг, низко приседая, словно изготавливаясь к прыжку.

Эл отреагировал мгновенно. Подхватив длинный кол, он вскочил на ноги и встал между вампиром и Йольмом. Носферату со свистом выдохнул воздух и уставился вспыхнувшими от злобы глазами на осиновое острие. Затем медленно распрямился и, мрачно усмехнувшись, сказал:

— Хорошо, шутки кончились! Мне надоело с вами играть, теперь будет охота.

— Ты — зло! — воскликнул пришедший в себя Йольм. — Возвращайся к себе в могилу!

— Размечтался! — огрызнулся Дарон. — Если кому и пора на кладбище, так тебе!

— Дитя тьмы! — пробормотал старик. — Разве мало бедствий видел Вайтандар, что его землю топчут подобные тебе⁈

— Тьма? — насмешливо переспросил Дарон. — Что в ней плохого? Почему ты зовёшь злом то, о чем не имеешь ни малейшего представления? Разве ты видишь звёзды при свете солнца? Не тьма ли позволяет тебе наблюдать за луной? Ты говоришь так, потому что боишься. Даже здесь, где воздух наполнен запахом мёртвой крови и лошадиным потом, я чувствую твой страх! Тьма! Она везде, в каждой щели, куда не способен проникнуть свет, который даёт тебе и тебе подобным иллюзию безопасности. Она вездесуща, ею заполнено небо, пространство, на её фоне запечатлевается истинная красота! — с этими словами вампир задрал голову и с силой втянул прохладный, влажный воздух ущелья. — Что ты знаешь о свете⁈ — продолжил он через несколько секунд. — Ты живёшь в мире дня, но замечаешь ли, что происходит вокруг тебя? А мне, — вампир обвёл вокруг себя рукой, — здесь всё знакомо. Я ухожу! — добавил он, поворачиваясь спиной. — Но вы запомните мои слова: охота началась! — светлой тенью он взметнулся вверх и исчез на краю ущелья, скрывшись в темноте.

— Кажется, на нас открыли охоту! — невесело усмехнулся Ирд.

— Не стоит отчаиваться, — отозвался Эл. — Даже у львов бывают голодные дни.

— Хотел бы я, чтобы это был лев, — сказал Ирд.

— Не бойся его. Он не так силён, как думает.

— И всё же вампиры опасны, — Ирд покачал головой. — Почему ты не боишься?

— Дело не в том, насколько силён противник, а в том, насколько сильно твоё желание победить.Оно даётся тебе при рождении, и его нельзя изменить или приобрести. Ты тот, кто ты есть, и никто иной, всё остальное — маска, которая слетает в момент настоящей опасности. Все люди делятся на «охотников» и «жертв», и даже если человеку в данный момент ничего не угрожает, его сущность знает, куда он побежит: «от» или «за».

— Ну, тогда я, пожалуй, жертва! — невесело усмехнулся Ирд.

— Ты ошибаешься. В тот миг, когда ты начал спускаться с холма, чтобы попасть в Карилосс, ты доказал, что ты охотник. И с этим ничего не поделаешь.

— Ты так говоришь, словно быть охотником плохо.

— Просто когда-нибудь тебе придётся вспомнить мои слова, и тогда ты поймёшь, что я имел в виду. Возможно, это случится очень скоро. Но, в любом случае, мы должны быть осторожны, — Эл обвёл глазами темноту, в которой растворился вампир. — Теперь тварь разозлился и будет действовать решительно, — демоноборец повернулся к Йольму. — Ешь. Тебе нужно набраться сил.

Глава 52

Утром они продолжили путь. Ирд и Йольм, немного окрепший после лечения некроманта, ехали на лошадях, а Эл — на Горе. Они с юношей двигались по обе стороны от Йольма, чтобы в случае чего поддержать старика. Несмотря на то, что пища, краткий сон и магия Легионера придали тому сил, он выглядел измождённым, и было ясно, что долго он не протянет. Ирд с беспокойством поглядывал на него, словно опасаясь, что их новый знакомый вот-вот потеряет сознание и начнёт падать с лошади.

У них было три фляжки с грогом — Эл обнаружил их на телах убитых бандитов, обыскав их перед тем, как отправиться в путь. Он также прихватил обнаруженные в карманах деньги и некоторые другие полезные вещи, среди которых было почти новое огниво — предмет, почти незаменимый в дороге.

Теперь они двигались на восток, в сторону Карсдейла. Пейзаж мало чем отличался от прежнего: повсюду виднелись мрачные сосны и ели, изредка попадались тонкие осины, липы и берёзы с кривыми, покрытыми уродливыми чёрными наростами стволами. Деревья казались какими-то больными, трава — пожухлой. В воздухе словно разливалось ощущение всемирной усталости.

Постепенно всё более заметным становилось наступление осени. Резкие порывы ветра часто приносили охапки жёлтых сухих листьев. Трижды за неделю шёл дождь, от которого не было иного убежища, кроме как под кронами деревьев. Йолм простудился, его бил озноб, и с каждым днём ему становилось хуже. Эл лечил его грогом и снадобьями, но в Вайтандаре почти не произрастали лекарственные травы, так что с этим было трудно. Всё же, не без помощи магии, демоноборец вылечил старика от простуды, но организм Иольма был уже стар и слаб, и даже сам жрец не надеялся дожить до конца пути.

Вампир не появлялся, и это настораживало Ирда больше, чем если бы тварь неотступно следовала за ними по пятам. Казалось, носферату решил застать их врасплох и прикончить, во что бы то ни стало.

Ирд ощущал постоянный страх. Это чувство не было похоже на то, что он испытал, когда взбежал на холм, с которого увидел горящий Вайтандар. Тогда его охватил панический ужас, заставлявший впадать в панику, отнимающий разум. Имя ему было отчаяние. Здесь же страх давил со всех сторон, и за каждым деревом мерещилась опасность. Тревожное ожидание заполняло собою сознание, становясь самим существованием. Должно быть, так чувствует себя кролик, крадущийся кустами к реке, чтобы напиться воды. День за днём Ирда преследовалосводящее с ума ощущение ужаса, от которого нельзя было избавиться.

А вот Эл не выглядел обеспокоенным, но по ночам почти не выпускал из рук осиновый кол. Юноша постепенно пригляделся к своему путнику и понял, что тот выглядит очень странно. Он напоминал мертвеца или тяжело больного. Кроме того, не нуждался в отдыхе, пище и сне. Это беспокоило Ирда. А чёрные глаза некроманта порой заставляли его взрагивать от внезапно нахлынувшего страха.

Йольм умер на двенадцатый день пути. Лечение не помогло, и Эл с Ирдом закопали старика под большим раскидистым буком, в одиночестве стоявшим посреди заросшего осыпавшимся клевером луга. Они не стали делать насыпь, чтобы дикие звери не раскопали могилу, только Ирд прочитал краткую молитву, а затем они снова двинулись в путь.

— Знаешь, я никогда раньше никого не хоронил, — проговорил Ирд четверть часа спустя после того, как могила Иольма пропала из виду. Они ехали рядом, накрыв головы капюшонами — с самого утра падал мелкий противный дождик, и временами налетали порывы холодного ветра. — Я имею в виду, сам, — пояснил Ирд, зябко передёрнув плечами. — Своими руками вырыть могилу, опустить туда… мертвеца. Этого мне делать не доводилось. А тебе?

— Много раз, — Эл снял на миг амигасу, чтобы стряхнуть со шляпы дождевые капли.

Ирд молча покачал головой. Он вспомнил об Элане, но почти сразу отогнал мысли о ней — сейчас ему не хотелось думать о смерти.

Конец пятого тома.

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/99723

 Читайте продолжение в шестой части — «Некромант: Псы войны». Пришло ли время Элу отыскать и вернуть своё сердце? Ссылка на шестой том: https://author.today/reader/104107/823902

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52