– Ну и что тут такое?
Парня поймали, когда он перелезал через живую изгородь мисс Болт. Теперь он сидел в участке, хмурый, длинноволосый и грязный. Коричневые пятна на футболке и джинсах не могли быть ничем иным, кроме крови. Руки до локтя тоже в подтеках. Синяки и царапины на лице. Стоптанные кеды. В кармане – десять долларов двумя истрепанными бумажками и перочинный нож.
В камеру длинноволосого сажать не стали. Стиви позволил ему занять стул в комнате для допросов, принес колы и сандвич. Глядя на жадно жующего парня, шеф Браун спрашивал себя, откуда он такой свалился и не дезертир ли он. Наконец, задержанный отложил пустую обертку, прикончил напиток, уперся локтями в стол, сплел пальцы и положил на них подбородок. Пришло время допроса.
– Ну что, воевать неохота? – начал Браун, заходя в комнату.
– С кем?
– Знаешь, что? – Полицейский сел напротив. – Я с тобой играть в дурачка не буду. Признавайся честно: сбежал?
Задержанный загадочно улыбнулся.
– Мне нет резона бегать, офицер.
– Тогда объяснись.
– Объясниться или признаться?
– Да черт тебя побери! – Браун грохнул по столу открытой ладонью. – Ты издеваешься? Запереть тебя в камере на ночку-другую?
– Мне все равно, офицер, запирайте. Но, если вы вежливо попросите, признаюсь.
– Ну?
Парень хохотнул, с хрустом вывернул руки расправил плечи и впервые посмотрел Брауну прямо в глаза. Зрачки задержанного были расширены, как у наркомана.
– Самая вежливая просьба, которую мне доводилось слышать. Но да ладно, признаюсь: я, Джек Рэндалл Смит, пришил пятерых человек.
– Смит, значит. И кого же ты убил?
– Старика, а еще всю его семью. Одного ребенка в том числе. Бил лопатой, если вам интересно. И разводным ключом. И секатором. Женщин изнасиловал. Анально тоже. Причем после смерти. Кайфа в этом никакого, с живыми интереснее.
– Где?
– Здесь, в Кейп-Окс.
– Адрес?
– Да вы сами узнаете, городок-то невелик, – сказал Смит. – Но мне все равно, вы меня даже на стул не отправите.
– Это мы посмотрим, – спокойно ответил Браун, встал и вышел из комнаты допросов.
Стиви закинул ноги на стол и подкидывал каучуковый мячик. Во рту молодого полицейского дымилась скуренная почти до фильтра сигарета.
– Дай и мне одну.
Затянувшись, Браун подошел к окну.
– Посади ублюдка туда, где ему место. Потом отправишься на инспекцию по округе.
– Все так плохо?
– Говорит, что убил пятерых, но, может, просто обдолбался. Хиппи ебаный.
Шеф проследил, чтобы Стиви надежно запер парня в камере, принял у подчиненного ключ и устроился за печатной машинкой. В юности Браун потерял указательный и средний пальцы, выделываясь перед девчонкой, а разборчиво писать левой рукой так и не научился. Все события дня он печатал, а потом подшивал в большую папку. За пятнадцать лет набралось сто тридцать листов – скромный результат, но красноречивое свидетельство в пользу спокойной и безопасной жизни в Кейп-Окс. В последний год поприбавилось противников вьетнамской кампании, но демонстрации и хиппарские сборища обошли городок стороной.
Браун почти закончил, когда подал голос Смит.
– Знаете, почему, офицер? Хотите знать, почему я это сделал?
Браун нехотя поднялся, миновал коридор и подошел к камере.
– Ну?
– Это моя прощальная песня. Последняя на альбоме. Меня запомнят, как Фредди.
– Какого еще Фредди?
– Ну вы и динозавр, офицер. Даже расхотелось душу изливать. Помяните мое слово, – парень встал с койки, подошел к решетке и обхватил прутья тонкими пальцами. – Нас с ним запомнят. Наши прощальные аккорды. Хотя мне больше нравится скакать верхом на диком ветре.
– Шизик, – процедил Браун и пошел прочь.
В двенадцатом часу вернулся Стиви. Ни в районе, где проживала мисс Болт, ни в других уголках города не сообщали о чем-то странном. Браун вытащил бумагу с первичными показаниями Смита из машинки, подбил ее в папку и принялся обзванивать парней. Место преступления нужно было отыскать как можно скорее.
Кейп-Окс не привык к потрясениям. Стучащие в двери и расспрашивающие об убийстве целой семьи копы подняли на уши весь город. Разбуженные жители разводили руками на порогах домов, а, возвращаясь в теплые постели, шепотом пересказывали женам страшные вести. Женщины слушали, закрыв глаза и затаив дыхание, и уговаривали мужей говорить тише, чтобы новости не звучали так зловеще. В закусочной на трассе не видели и не слышали ничего подозрительно. Хозяин полуночного мотеля не селил у себя ни одного подозрительного типа, а количество припаркованных постояльцами авто не менялось с вечера.
Подъезжая к участку, Браун кипел от ярости. В центральной части города не осталось ни единой непроверенной квартиры, а в пригороде – дома, в который бы не постучали его парни. Ничего ужасного этой ночью, равно как и ночью до, и ночью до, не произошло.
Последние комментарии
14 часов 11 минут назад
14 часов 12 минут назад
19 часов 31 минут назад
23 часов 12 минут назад
23 часов 33 минут назад
1 день 27 минут назад