Первобытное мышление [Клод Леви-Стросс] (pdf) читать постранично, страница - 2

лет входят в учебные програм­
мы французских лицеев.
Профессиональная карьера ученого, увенчавшаяся таким широким
и повсеместным призианием, не была, однако, гладкой и безоблачной.
Становление и профессиональное развитие Леви-Строса в огромной
степени обусловлено историческими судьбами Европы.
Клод Леви-Строс родился в 1908 г. в Брюсселе в семье французского
художника еврейского происхождения. В годы первой мировой войны
он жил в Версале, в семье деда по материнской линии, раввина.
Ситуация в семье деда не была однозначной: хотя нормы еврейской
религиозной жизни скрупулезно соблюдались, бабушка будущего эт­
нолога, как он сам вспоминает в одном из интервью, была сво­
бодомыслящей и в этом же духе воспитала своих детей. Родители
Леви-Строса сочетали уважительное отношение к национальным ре­
лигиозным традициям с широкими светскими интересами, увлечен­
ностью искусством, музыкой.
Первым мировоззренческим интересом будущего академика стал
социализм, причем как в теоретическом, так и в практическом выраже­
нии, вопреки стилю жизни семьи и деда, и родителей, где было принято
воздерживаться от участия в политике. Читая в возрасте 16 лет работы
К. Маркса, Леви-Строс открыл для себя немецкую классическую фило­
софию — Канта и Гегеля. Первым исследованием стала его диссертаци­
онная работа (после изучения философии в Сорбонне) по анализу фило­
софских предпосылок концепции исторического материализма. Если
о курсах древнегреческой философии, истории науки и др. ученый гово­
рил в интервью по случаю своего восьмидесятилетия: ”Я прошел через
все это скорее как зомби, с чувством, что я вне всего”“', — то интерес
к политической мысли был глубоким и сочетался в студенческие годы
с активной деятельностью во французской социалистической партии. На
кантональных выборах 1932 г. он был выдвинут кандидатом от этой
партии. Только случайность — автомобильная катастрофа — помешала
тогда состояться политической карьере Леви-Строса. В дальнейшем он
отошел от политической деятельности, хотя интерес к политике, и тем
более к работам Маркса как к эвристическому источнику социологичес­
кой мысли, сохранялся довольно долго.
Не тривиальным оказался и поворот, в начале профессионального
пути, к антропологии — изучению традиций бесписьменных обществ.
После выпускных, а затем кандидатских экзаменов в Сорбонне — служ­
ба в армии, позднее — преподавание в течение нескольких лет в лицее.
И ему, и его жене пришлось преподавать не в Париже, а в других
городах, причем ему в одних, а ей — в других, так что молодожены
* Lévi-Strauss C., Eribon D. Conversations with Claude Lévi-Strauss. Chicago;
L., 1991. P. 10.
4

лишь пару дней в неделю были вместе, встречаясь у родителей Клода
в Париже. Поездка в 1935 г. молодой семьи в Бразилию (осмысляемая
в ’’Печальных тропиках” как пробуждение этнографического призвания)
не была еще профессиональной экспедицией антрополога; она скорее
походила на добровольную ссылку выпускника Сорбонны. Вскоре ЛевиСтрос был приглашен преподавать социологию в недавно созданный
университет в Сан-Паулу, нуждавшийся в кадрах с европейской подго­
товкой:
После окончания первого учебного года супруги Леви-Строс, вместо
того чтобы провести отпуск во Франции, отправились к племенам
индейцев кадиувеу и бороро: так были получены первые полевые впечат­
ления. Этнографическая коллекция — орудия охоты, утварь, предметы
декоративного гончарства, украшения из перьев и другое — была показа­
на молодым собирателем в Париже на устроенной им выставке. Благода­
ря интересу, вызванному выставкой, Леви-Строс получил финансовую
поддержку от Музея человека и от Национального центра научных
исследований для проведения этнографической экспедиции. В Бразилию
он вернулся уже не как преподаватель социологии, но как полевой
антрополог. Организованная на полученные деньги экспедиция к племе­
нам намбиквара заняла более года. Одно только составление научной
атрибуции собранных во время этой экспедиции экспонатов, переданных
им в 1939 г. в Музей человека, потребовало года работы в Париже.
Впечатления, размышления исследователя-европейца, познающего
как извне, так и изнутри нравы, обычаи и своеобразное мировосприятие
аборигенов бассейна р. Амазонки, изложены в ’’Печальных тропиках”,
написанных на основе экспедиционных дневников, но спустя почти 20
лет. Книга поражает не только представленным в ней богатейшим
экзотическим материалом, но и изяществом его осмысления: автор
пытается воссоздать систему символического мышления, присущую кон­
кретной бесписьменной культуре. Это научно-художественное произве­
дение, высоко оцененное французской гуманитарной общественностью
(при том, что реакция узкопрофессиональной среды была довольно
сдержанной), явилось примером свободного философствования в ситу­
ации психологического переживания фактов