Темный Охотник (СИ) [Андрей Розальев] (fb2) читать онлайн

Темный Охотник

Глава 1 В путь

Последние дни путешествия я собирался провести как следует. И пока что у меня всё получалось как нельзя лучше.

Я сидел за столиком ресторана на верхней палубе трансатлантического лайнера, играла тихая музыка, горели свечи. Из панорамных окон был виден закат, а напротив сидела стройная рыженькая девушка. Моя спутница на сегодняшний вечер.

Девушку звали Дарьей и познакомились мы десять минут тому назад. Дарьюшка сразу же подкупила меня своей естественностью и простотой. До сих пор среди пассажирок лайнера я наблюдал в основном силиконовых кукол, которые и рады были бы сделать лицо попроще, да не могли из-за перекачанных губ. Даша на их фоне выглядела свежо. Примерно так же, как полевая ромашка рядом с пластиковым недоразумением из похоронной лавки.

Конечно же, я сказал ей об этом. И судя по смущённой реакции, комплимент девушка оценила. Надеюсь, он мне сегодня ещё зачтётся.

Огненно-рыжей Даша не была, скорее уж русой, но вот её веснушки… по ходу дела, кто-то последние дни загорал как не в себя. Лоб в веснушках, нос в веснушках, шея, плечики и ниже-ниже-ниже. Созвездие веснушек рассыпалось по декольте и главный вопрос, который меня сейчас занимал: как далеко они распространились под платье?

Короче говоря, хороша чертовка. Провинциальная конопатая прелесть. Почему провинциальная? Во-первых, что-то такое было в её манере речи и в том, как она держалась за столом. Как говорится, можно вывезти девушку из деревни, куда сложнее вывести деревню из девушки. А во-вторых…

— К рыбе потребуется какой-нибудь соус? — спросила у Дарьи официанточка, тоже, кстати, ничего такая. — Быть может тартар или голландез?

— Принесите кетчуп, — ответила ей конопушка.

Та едва заметно поморщилась. Да, изысканным вкусом Даша явно не отличалась. Ну так мне ведь с ней и не на кулинарный конкурс идти, верно? Для того, чем я собираюсь с ней заняться, хорошие манеры вообще не нужны.

Когда официанточка ушла пробивать заказ, мы снова остались вдвоём.

— Итак, Дарьюшка, как же вы оказались на этом лайнере? — спросил я. — Куда плывёте?

— Брата проведать, — ответила Даша. — Он у меня егерь. Служит рядом с эпицентром, в разломы ходит.

— Какое совпадение. Я ведь тоже направляюсь в Йеллоустоун и тоже на службу егерем. А позвольте поинтересоваться, вы с вашим братом, получается, из семьи аристократов?

— Ага, — кивнула Даша и шмыгнула носом. — Из аристократов.

Ну да, ну да. Разве что в первом поколении. Кажется, конопатая вешает мне на уши лапшу и…

— Даша⁉ — будто бы в подтверждение моих слов раздалось в нескольких метрах от меня. — Даша, кто это⁉

Рядом с нами возник коренастый молодой человек, лет двадцати пяти. Пожалуй, пошире меня в плечах. И морда лица суровая. Кулаки пудовые сжал так, что кто другой на моём месте уже обделался бы.

Хм! Я-то уже подумал, что Дарьюшка у нас брачная аферистка и охотится на молодых неопытных аристо, а тут всё посложнее оказывается. Прямо на моих глазах разыгрывается какая-то многоходовочка с расширенным актёрским составом.

Что ж.

Понаблюдаем.

— Артём Чернов, — встав со стула, представился я.

Впрочем, упоминать о принадлежности к аристократии не стал. По мне и так видно. По манерам, по одежде. Всё же жизнь в аристократической среде даёт о себе знать.

— Да мне насрать! — совсем неинтеллигентно взвился парень. — Какого хрена здесь происходит⁉ Ты что, клеишься к моей девушке⁉

— Дарья? — я вопросительно уставился на конопатую.

Как я и ожидал, та виновато спрятала глазки и молчала.

— Слышь, ты⁉ Пойдём-ка выйдем, поговорим! — её приятель подошёл ко мне вплотную, чтобы не орать на весь ресторан.

— А пойдём! — азартно согласился я.

Ну конечно, мы пойдём. Во-первых, мне действительно интересно узнать, что будет дальше. Удивите меня, ребята! Ну а во-вторых, мне теперь просто необходима гормональная разрядка. Раз уж у меня обломалась вольная борьба с рыжей, так хоть с её подельником поспарингуюсь!

Вслед за парнем я вышел на палубу.

— Пойдём-пойдём, — он поманил меня дальше, за угол ресторана.

Насколько я помнил, там должны лежать шезлонги. Время позднее, да и похолодало уже, так что вряд ли там будет толпа загорающего народа. Говнюк явно утаскивает меня подальше от посторонних глаз.

Да, дружище, дома ты не смог бы так вот запросто затеять драку с аристо. Но поскольку корабль американский и на нём действуют американские законы, — так называемая демократия, ага, — то флаг тебе в руки. В любом случае ты либо очень смелый, либо очень глупый.

Я ведь представился? Ну да, точно. Представился. А впрочем, и правда насрать.

— Даша, постой на шухере, — скомандовал парень, когда мы ушли достаточно далеко.

Рыжая послушно встала на углу, а вокруг меня тут же возникло ещё четверо типов. Все в плотных флисовых худи, все с капюшоном на пол лица, все такие прям серьёзные-серьёзные. Стало быть, маски сброшены и «ухажёру» больше не нужно отыгрывать роль ревнивца.

Смеркалось. Солнышко уже почти утонуло в океане и всё вокруг окрасилось в розовый. Со стороны ресторана доносился лёгкий джаз, а воздух был таким свежим и таким солёным. Красота-то какая вокруг! Ляпота! И так радостно и спокойно на душе!

— Кхм-кхм, — я прокашлялся. — И что же вы собираетесь делать с бедным и беззащитным мной?

— Заткнись, — рявкнул «ухажёр», а затем обратился к своим подельникам: — Не лезьте, я сам.

И рванул на меня в атаку. То есть, по его мнению это, наверное, была атака. Парень тщетно пытался дотянуться кулаком до моего лица, но вот уже дважды огрёб сам. Один раз я просто выскользнул из-под удара, подставил противнику подножку, и тот еле устоял на ногах, а на второй заход поймал его кулак, выкрутил и дал поджопник.

— Ну медленно же, — пожурил я своего соперника за нерасторопность. — Ну скучно же!

— Ах ты тварь! — возмутился тот.

И вдруг достал из кармана…

— Чего⁉ — не поверил я своим глазам. — Вот эта открывашка⁉ Ты серьёзно⁉

— Заткнёшься ты или нет? — мой противник побагровел, бросив взгляд на свой ножик.

Ладно бы это было что-то массивное и внушительное, так нет же. Маленькая раскладная хреновинка.

— Ты бы ещё со штопором на меня напал! — продолжил я насмехаться.

— Р-р-р-р!

Парень замахал перед собой ножом в вытянутой руке. Я и отобрал.

— Ах да, вот же он, — сказал я. Левой рукой я продолжил отмахиваться, а правой сложил лезвие и отщёлкнул штопор. — Ты совсем дурак? У вас кто снаряжением занимается, народ?

— Хватит, — сказал человек с капюшоном на голове, лет сорока, судя по голосу, и на вид самый крепко сложенный из всех. — Взять его.

Вот тут начались пляски поэнергичней. Во-первых, ребята напали не толпой, а технично, стараясь не мешать друг другу. Во-вторых, у них при себе оказалось оружие чуть более серьёзное, чем швейцарский ножик. Не ахти какое, конечно, но всё равно. У одного кусок трубы, у другого телескопическая дубинка, у третьего поварской тесак, а четвёртый всерьёз напал на меня с огнетушителем.

Н-да. Что-то мне подсказывает, что ребята не смогли протащить на борт нормальное оружие и импровизировали кто во что горазд. Что ж, раз пошла такая пьянка, я тоже зажал в кулаке нож, выставив между средним и безымянным пальцем штопор.

Ну и в-третьих, эти четверо оказались куда более опытными вояками, чем молодой. Я даже на всякий случай напитал доспех. Шрамы от огнетушителя, должно быть, жуткие, а я ещё молод, мне рановато шрамы носить.

Смеркалось. Трек в плей-листе ресторана сменился на более весёленький, а розовый закат наполнился багрянцем. Ребята старались изо всех сил, но пока что не могли меня достать. Тут я расслабился и пропустил удар, но! В свою защиту должен сказать, что удар оказался усиленным. Такого я, признаться, не ожидал.

Естественно, мне первым делом пришло в голову глянуть, с кем же я имею дело.

Активировал астральное зрение.

— Ого, так вы все одарённые! — не поверил я своим глазам. — А что ж вы молчали?

Двое, насколько я мог судить, уже перешли в ранг воина, ещё двое оставались подмастерьями, а вот их главарь, похоже, ещё чуть-чуть и дотянется до ветерана.

Переглянувшись, налётчики забили на осторожность и начали пользоваться техниками. В меня полетели молнии и файерболы, а удары трубой шли с такой силой, что бедная труба даже погнулась об мой доспех. Под дубинку я старался не подставляться. Мало ли, вдруг артефактная.

Так, ладно.

Пора их вырубать.

Жаль, что нельзя навалить немного спецэффектов. Раз уж назвался физиком, то будь добр придерживаться легенды и вывозить на физике. В противном случае я бы, конечно… ну да ладно… успеется.

Где-то отскакивая от магических снарядов, а где-то принимая их на доспех, я добрался до первого из моих обидчиков и сразу же обидел его. С ускорением впечатался в бедолагу всем телом, из-за чего тот перелетел через ограждение палубы. Снизу послышался звон битого стекла и множество визгов. Надеюсь, никто не пострадал. Что характерно, стонов я не услышал. Значит, минус один. Кажется, это был «электрический».

Огненный стал жертвой собственной экстравагантности. Это именно он зачем-то припёрся на разборку с огнетушителем. Может, у него всё настолько плохо с контролем дара, что он с этим баллоном не расстаётся? Я подхватил с палубы брошенный им за ненадобностью инвентарь и швырнул прямо в негодяя именно в тот момент, когда тот только начал кастовать огненный шарик. Как следствие — взрыв. Мало того, что неудачника посекло осколками, так он ещё с ног до головы уделался в пене.

Добивать его не стал, а то пена едкая, не марать же костюм, верно? Я так-то ещё собираюсь закончить ужин, заказ никто не отменял.

С тремя оставшимися мы разбирались на кулаках. Бой физиков — потрясающее зрелище, вот только разрушительное для окружающей обстановки. Пол покоцан, на стенах вмятины, несколько шезлонгов разлетелось в труху.

Само собой, теперь я вложился в барьер по полной. Согласен, не надо бы лишний раз козырять силой и слишком часто пропускать, но что же мне теперь делать? Помирать что ли? Думаю, не за тем я переродился в этом мире, чтобы меня замордовали до смерти какие-то клоуны. Я ведь ещё даже до эпицентра не добрался!

Ладно. Как бы ребята ни старались, им меня не пробить. А вот сами они потихоньку начали выдыхаться. Хлобысь! — есть один. «Ухажёр» поймал удар лицом. Должно быть это его рабочая сторона. Сознание говнюк потерял ещё в падении и приземлился прямиком в один из уцелевших шезлонгов. Улёгся, как будто так и надо.

Вот оно!

Точно!

Побочная миссия! И даже в какой-то мере вызов, достойный Охотника. Избивать ребят просто так не интересно, так что я постараюсь разложить их по лежакам. Шлёп! — я почувствовал, как барьер поддался, заряженный кулак прошёл сквозь него, и именно в этот момент я ослабил удар. Не-не-не. Пока что тебе нужно оставаться в сознании. Шезлонги, помнишь? Шлёп! — а вот теперь можешь отдыхать.

Дашенька с ужасом наблюдала за тем, как я уложил последнего из её товарищей, а затем подошёл и прикрыл ему лицо капюшоном. Забавная получилась инсталляция. Вроде как ребята выпили, устали. Залюбовались на закатное солнышко и вырубились. А то, что пол-палубы вдребезги, так это… не знаю… так до нас было.

— Дашенька, душенька! — крикнул я и подмигнул девушке. — Я всё! Отстоял твою честь!

— Драть твою мать! — ответила Дашка, разворачиваясь на каблуках.

Нда. Видно, что девушка в аристократических кругах недавно и не знает, что так выражаться моветон. Интересно, а кокильную вилку она среди приборов сможет опознать? А рыбий глаз высосет или всё-таки оставит наравне с костями?

— Пошёл ты нахрен! — веснушка закончила свою мысль и припустила вдоль по палубе.

— Ну куда же ты⁉ Я думал, у нас любовь…

Бегать за всякими сомнительными девицами мне не пристало. И так пришлось из-за неё попотеть, а потому я попросту скользнул в тени.

Изнанка реальности встретила меня знакомым холодом. Холодила она не тело, а душу, и понемногу вытягивала силу. Для обычного человека пребывание в тенях смертельно опасно, но я-то не обычный человек. Тьма и ее порождения для меня — дело привычное. Помнится, один Великий Охотник для шпионских заданий в тенях даже завёл себе снарка-помощника. А я, получается, сам себе снарк.

Время замедлилось.

Чем глубже ныряешь в тени, тем сильнее становится эффект замедления, и тем меньшее значение начинают иметь расстояния. Правда, пока я не готов нырять слишком глубоко. Мне бы ещё подкачаться.

Однако нынешнего навыка вполне достаточно для того, чтобы спокойным шагом догнать мою беглянку. Я галантно взял её под ручку и вышел из теней.

— А-а-а! — рыжая начала выдираться. — Ты кто такой⁉

— Я ужас, летящий на крыльях ночи. Я поток возмездия, бурлящий…

— А-а-а-а!

— Да не ори ты так, — я сжал руку девушки чуть посильней, и вопль тут же сменился приглушённым стоном. — Ну что? Пойдём сдаваться?

Чтобы не мешать людям нормально отдыхать, обратно в ресторан я рыжую не повёл, не хватало мне ещё истерик. Вместо этого я просто подошёл поближе, жестом выманил на палубу хостес и попросил её позвать кого-нибудь из старших членов экипажа. Хостес испуганно вытаращилась на меня, кивнула и побежала исполнять.

Чего это она так глаза пучит? Ах, ну да. У меня же кровь на лице, кажется. Не моя, конечно, но ей-то какая разница?

— Вы сами кто такие, черти? — спросил я у Дашеньки, пока мы ждали.

— Пошёл ты нахрен! — она гордо отвернулась в сторону.

— Как знаешь, — пожал я плечами, и присмотрелся к её душе.

Лекарь. Слабенькая целительница. Понятно, почему она даже не попыталась помочь подельникам в драке. Видимо, она у них… на подхвате, скажем так.

Хостес вернулась уже спустя минуту. Вместе с ней прибежал, немного вразвалочку, дядька в белом кителе и белой фуражке, идеально гармонирующей с его седыми усами-подковкой. Глаз за козырьком не видно, на правом запястье татуировка в форме якоря, плечи широкие. Как-то так я себе и представлял настоящего капитана. Моряк до мозга костей.

— Добрый вечер, господин! — первым заговорил он. — Старший помощник Гедеонов.

Ан-нет, не угадал. Всего лишь старпом.

— Что у вас здесь случилось?

Я представился и постарался кратко, но ёмко объяснить ситуацию. Так, мол, и так, группа злоумышленников по предварительному сговору и бла-бла-бла…

— Четверо лежат за углом, отдыхают, — сказал я. — А один поскользнулся и упал на нижнюю палубу.

— Так вот кто в детскую игровую прилетел, — старпом задумчиво пригладил усы. — Там дети со страху навалили в бассейн с шариками. Мало того что всё изгваздали, так нам теперь ещё с их родителями объясняться. Что ж, девушка, вам придётся пройти со мной.

— Я ничего вам не скажу! — Дашенька вздёрнула носик.

— А я у вас ничего и не спрошу, — пожал плечами старпом. — Посидите со своими дружками в трюме, а потом я передам вас властям.

— Простите, а каким именно властям вы собираетесь их передать? — поинтересовался я.

Старпом задумался, а затем улыбнулся. Понял меня.

— Сдам их в Гамбурге, на обратном пути, а там уже их экстрадируют в Российскую Империю.

— Да, — кивнул я. — Так будет правильней.

— Спасибо вам большое, Артём Кириллович, — старпом пожал мне руку. — От лица всей команды приношу вам свои глубочайшие извинения за этот досадный инцидент. Скажите, мы как-то можем загладить вину?

Я перевёл взгляд со старпома на Дашку. Да, конечно, барышня оказалась той ещё сволотой, но ведь я так и не узнал её главную тайну. Всё ли у неё тело в веснушках или нет? Эх. Ночь любви отменяется и каким бы импозантным мужчиной не был Гедеонов, этого он исправить не в силах. Не мой профиль.

— Просто будьте впредь осторожней и тщательней проверяйте пассажиров, — вздохнул я. — Если бы на моём месте оказался кто-то другой, всё могло бы закончиться иначе. И помните, все шестеро, включая девушку — одарённые.

Гедеонов резко посерьёзнел, пообещал передать мою просьбу капитану и вместе с рыжей Дашкой исчез. Ну а я в компании хостес наконец-то вернулся в ресторан. Сел за тот же самый столик и, глядя на закат, задумался.

Всё-таки интересно, чего от меня хотели эти идиоты? Припугнуть и развести на деньги? Наверное, так и есть. В голову больше ничего не приходит.

Нашли молоденького аристократа, который едет один, безо всякого сопровождения. Думали, наверное, что у меня досужая прогулка до другого континента — краснокожих посмотреть, текилы хряпнуть, шмоток прикупить. Лёгкая добыча. Я ведь только в самый последний момент сказал рыжей, что я егерь.

Может не поверила? Или пропустила мимо ушей? Или уже поздно было переигрывать?

Да, был бы со мной Ратмир, мой наставник в этом мире, они бы подумали дважды. А я ведь с таким трудом отмазался от его общества! Дед Михаил, патриарх рода и мой прадед, настаивал на его участии в поездке. Мол, он за мной присмотрит, чтобы со мной ничего не случилось. Смехота, честное слово. Если бы он был одарённым, то да, согласен. Но без магических способностей, каким бы искусным воином ни был Ратмир, в разломах ему делать нечего.

А на фоне разломов все прочие потенциальные неприятности не более чем детские шалости.

Разломы… Эпицентр…

Скорей бы уже добраться до Йеллоустоуна. Скорей бы уже начать качаться и восстанавливать былую мощь! Эх… Даже не знаю, можно ли назвать удачей то, что от рода Черновых послали именно меня? Наверное, всё-таки, нет. Язык не поворачивается.

Дело в том, что ехать должен был отец. Или дядя Лёша.

Но оба погибли.

До сих пор тяжело об этом вспоминать.

Да, наверное это прозвучит странно, учитывая, что это не первое моё воплощение, но… В прошлой жизни моей семьёй были братья по Ордену, родного отца я почти не помню, а мать умерла при родах. И что такое нормальная, полноценная семья, я знал лишь в теории.

Это оказался бесценный опыт. У меня, чёрт побери, было детство. Меня любили. Да, я рос странным, с точки зрения окружающих, нелюдимым ребёнком. Но меня любили несмотря ни на что. И это… что-то изменилось в моей зачерствевшей душе за эти годы. Эти люди, ставшие моей новой семьёй… они как будто излечили меня. Я переродился не только в новом теле. Сама душа как будто переродилась, очистилась от накопившейся за сотни лет грязи.

Что ж, настало время платить по счетам.

Кодекс обещал мне отпуск? Я получил его сполна. Безо всякой иронии и желчи, жаловаться мне совершенно не на что. Целых десять беззаботных лет с момента, как я осознал себя.

А теперь, стало быть, обратно. Служить. Да, я выбыл из строя. Но место моё — в строю!

После смерти отца и дяди Лёши, — кстати, никакой он мне на самом деле не дядя, а двоюродный дед, но из-за молодого возраста называть его дедом было просто неловко, — наш и без того немногочисленный род остался почти без боевиков. Деда патриарх Михаил Александрович и его старший сын и наследник, мой дед Константин Михайлович, уже староваты для того, чтобы по свистку бежать отдавать мировому сообществу свой егерский долг, а остальные ещё слишком молоды. Так что остаюсь лишь я. Артём Чернов. Физик в роду потомственных артефакторов.

Официально физик. Большего миру пока знать не стоит.

— Прошу прощения, — я так залип в собственные мысли, что даже не заметил подошедшую ко мне официанточку. — У вас кровь. Разрешите за вами поухаживать?

Наклонившись надо мной, девушка провела мне по щеке влажной салфеткой, а я уставился в её декольте. Вовсе не конопатое, но тем лучше! Что-то мне подсказывает, что я ещё долго буду относиться к рыжим с подозрением.

— Господин желает отменить заказ на дорадо с кетчупом? — хихикнула официанточка.

— А вы весьма проницательны, — улыбнулся я.

— Да, — девушка достала ещё одну влажную салфетку. — Я сразу поняла, что та рыжая, она… эээ…

— Она что? — я прищурился. — Говорите, как есть.

— Сучка, — едва слышно ответила девушка.

Краем глаза я увидел, как хостес и другая официантка смотрят в нашу сторону, лыбятся что есть мочи и о чём-то шепчутся. Ха! Вот как всё обернулось, значит? Если бы я поубивал тех шестерых аферистов, то прослыл бы больным маньяком, а так… так я герой дня и любимец женщин!

Официантка закончила оттирать моё лицо и выпрямилась, лишив меня приятного зрелища.

— Господин, вы будете заказывать что-то ещё? — спросил она деловым тоном, достав блокнотик. И добавила, чуть порозовев: — Моя смена заканчивается через пятнадцать минут…

— А могу я сделать заказ в свою каюту? — поинтересовался я.

— Конечно, господин, как вам будет угодно! — расцвела девушка.

— Тогда, пожалуйста, организуйте что-нибудь на свой вкус… на двоих, — подмигнул я ей, — и не торопитесь слишком сильно, я ещё подышу свежим воздухом.

— Сделаю всё в лучшем виде!

Официантка стрельнула глазками в сторону своих подружек и убежала. Кажется, я даже расслышал её радостный писк.

А неплохо всё же вышло. Жизнь-то налаживается!

Утро началось не с кофе.

— Уважаемые пассажиры, срочно покиньте палубу и укройтесь в каютах, — сказал по громкой связи приятный нежный женский голос.

Голос звучал максимально спокойно и жизнерадостно, что никак не вязалось с тревожным завыванием сирен. Затем всё то же самое повторилось на английском, испанском, китайском и на науатле.

Чёрт, какой же всё-таки забавный язык.

Мне ещё предстоит привыкнуть к его произношению, но пока что он напоминает мне недовольное бормотание человека, которому на зубы налипла ириска и он всё никак не может её отодрать, уже и пальцами помогает. Сплошные клик-кляк-клюк, перемежающиеся кваканьем и попытками перечислить все согласные буквы подряд.

— Уважаемые пассажиры, — понеслось по новой. — Срочно покиньте палубу…

По всей видимости ситуация штатная, раз они позаботились подготовить запись. Да и Лера, — та самая официанточка, — вместо того, чтобы удариться в панику, лишь недовольно пробубнила что-то сквозь сон и накрыла голову подушкой.

Однако мне всё-таки предстоит покинуть постель.

При посадке пассажиров чётко инструктировали о том, что во время тревоги надлежит укрыться всем, кроме егерей. А я-то как раз егерь, хоть и новобранец, но тем не менее. Так что мне пора на верхнюю палубу, защищать честной народ.

Немного жаль даже. Сон восстановил мои силы, и после завтрака я готов был продолжить терроризировать Лерку, но долг зовёт. А хотя…

— Никуда не уходи, — сказал я девушке и с неохотой вылез из-под одеяла.

Наскоро оделся, прихватил меч и поспешил подняться наверх. Ну а здесь уже тусовалась небольшая горстка одарённых. Человек от силы десять.

Негусто.

Честно говоря, я ожидал, что нас на лайнере побольше. Всё-таки трансатлантические маршруты подразумевают то, что на судне должна быть куча егерей. Ведь каждая страна, каждый город и каждая уважающая себя семья аристократов обязана ограниченным составом присутствовать рядом с Йеллоустонским эпицентром.

Эдакая международная договорённость, о которой не спорят. Ведь это касается всех без исключения. Если Йеллоустон не сдерживать, то рано или поздно несладко придётся всем, и глупо думать, что океан станет помехой для орды разломных тварей. Доберутся. Куда угодно доберутся.

Так что вот…

Для кого призыв, для кого повинность, ну а в моём случае — шанс покачаться.

А ведь в некоторых европейских странах даже есть практика отмазывать своих близких и посылать вместо себя наёмников по курсу двое за одного. В Российской Империи такое считается зашкваром, да и в целом… глупенькие. Не понимают даже, чего сами себя лишают.

— Доброе утро, — сказал я, присоединившись к остальным.

Хм, может, остальные ещё не добежали до палубы?

— Доброе, — ответил мне высокий бледный парнишка с чёрными кругами вокруг глаз.

Остальные лишь посмотрели на меня и дружелюбно кивнули. Иностранцы, по ходу дела. Всё-таки лайнер отплывал из Гамбурга, а затем подбирал пассажиров в Амстердаме и Кале, так что на борту находилась настоящая сборная солянка.

— Что случилось? — спросил я у земляка.

— Гляди, — он махнул рукой в сторону, по курсу движения корабля.

Где-то там, чуть ли не на горизонте, из воды торчала длинная-предлинная шея морского змея. Тварь пока так далеко, что невозможно прикинуть её реальные размеры, но уже понятно, что зверушка не из маленьких.

К счастью, наш корабль у этого монстра интереса не вызвал. Мы все, кто стоял на палубе, с замиранием сердца следили, как лайнер закладывает плавный разворот, чтобы разминуться со змеем, и даже, казалось, этот манёвр удастся. И мы уже почти проплыли мимо! Как вдруг змей замер на месте, повернул голову в нашу сторону и со скоростью гоночного глиссера рванул к нам наперерез!

— Огонь из всех орудий! — прозвучала чья-то команда.

А я в этот момент понял, что вдруг заинтересовало морского змея. Потому что смотрел он точнёхонько на меня.

Глава 2 Новые знакомства

Что такое душа Охотника, если посмотреть со стороны? Для существ, обладающих астральным зрением, она полыхает, как бенгальский огонь на фоне тусклых свечек обычных одарённых. Ведь в душе каждого Охотника — океан пленённых душ разных тварей, в том числе очень сильных.

А кто видит чужую силу? Как правило те, кто способен её поглощать. Иначе зачем такая способность нужна, правильно?

Для существ, способных увидеть это сияние, но не обременённых знаниями об Охотниках, такой маяк — всё одно что блесна для щуки. Как змею спокойно проплыть мимо, когда вот она, такая яркая и притягательная сила, в теле маленького никчёмного двуногого человечка? Мозгами он, похоже, тоже обременён не был, иначе задумался бы, и пришёл к выводу, что здесь что-то не так.

Заработали автоматические орудия. Шквал огня ударил в голову и шею морского чудовища, но змей даже не поморщился. Он вообще никакого внимания на попадания не обратил. Присмотревшись, я понял — доспех. У змея, мать его, есть свой доспех!

Похоже, драки не избежать.

Чуть прикрыв глаза, я глубоко вдохнул, задержал дыхание, выдохнул и задышал быстро-быстро, работой диафрагмы и грудной клетки принуждая сердце биться в разы быстрее обычного. Привычный к такой разгонной гимнастике организм в считанные секунды, почти что рывком, перешёл в боевой режим.

Доспех… Против змея он не поможет, но защитит от осколков и всякой дребедени. Не хватало ещё «дружественную» пулю схлопотать. А у меня ещё даже печать регенерации не стоит!

Я едва успел подготовиться, когда змей ударил. Но ударил он не техниками, как я ожидал, а по-тупому, точнее, по-змеиному. Так бьют удавы. Молниеносный рывок головой…

Он целился прямо в меня, и мне ничего не оставалось, как уйти в тени. Время замедлилось. Удар пришёлся в палубные надстройки, я видел, как огромная, размером с автобус, голова пробила стену… И там и застряла!

Кажется, остальные егеря бросились врассыпную, и никто под первый удар не попал. Вот и хорошо.

Прекрасно понимая, что змей не отстанет, а корабельный орудия его не остановят, я сделал то единственное, что мне оставалось. По крайней мере, в ту секунду именно этот взвешенный и рассчитанный шаг мне показался единственно возможным. Да и кроме того, я уже сто раз так делал! Тем более, что тени давали в этом плане дополнительное преимущество.

Вместо того, чтобы дать змею себя заглотить, я сам кинулся к нему в глотку!

Из теневого плана это получилось довольно легко. Я с удобством уселся в мягкое кресло… Стоп, откуда в голове змея кресло? Ах да… это его язык!

Упс! А глотать меня не надо!

Змей, видимо, рефлекторно, сделал глотательное движение, и меня языком понесло вверх. И, чтобы помешать чудищу в его гастрономических намерениях, я размахнулся и вогнал меч в нёбо по самую рукоять!

Эффект превзошёл все мои ожидания!

Во-первых, змей рванул что есть силы и вырвал-таки свою голову из дыры в надстройках. Это я понял по тому чувству, которое бывает в скоростном лифте в начале подъёма.

Во-вторых, змей заревел. Трубно так, как раненый слон. Меня чуть не выкинуло из глотки потоком вонючего воздуха, но я схватился покрепче за рукоять меча. Меч родовой, да и вообще годный. Такой нельзя бросать где попало, во всяких там морских чудищах! Так что вместо того, чтобы отпустить рукоять, я ударил чистой силой тьмы.

Меч свой я выбирал из скудных запасов рода сам, и не просто так. Этот клинок, выкованный из разломного железа, мог служить проводником для практически любой магии. В том числе и для тьмы, которая, если её выпустить на волю, сродни прорыву плана хаоса.

В результате мозги бедной тварюшки вскипели, проросли мириадами новых нервных связей и коротнули одновременно. Змей замер.

Но это не главное. Главное, что у него спал доспех.

И в ту же секунду стрельба возобновилась. Видимо, кто-то из одарённых заметил изменения. Я почувствовал множество попаданий, как мелких, так и крупных. Похоже, свинец экономить никто не собирался.

Так, пора валить, пока из чего-нибудь посерьёзнее не шмальнули!

Потянув напоследок тьму на себя, я с удивлением почувствовал, как вместе с ней в меня скользнула и душа змея.

Да он же уже мёртв!!! — дошло до меня.

Ну да, с прорывом тьмы в мозгах долго не живут.

Валим, валим!

Я нырнул поглубже в тени, вместе с мечом, конечно. И вовремя. Толчок, как от попадания чего-то массивного, взрыв — и голова монстра разлетелась, как спелый арбуз. Взрыв был такой силы, что даже в теневом плане я его почувствовал!

Ракетой они его, что ли?

Немного не долетев до поверхности воды, я вышел из теней. Плюх!

Сверху в воду падали ошмётки плоти, а когда я вынырнул, рядом ударила, как из брандспойта, мощная струя какой-то мерзко пахнущей зеленоватой жидкости. Видимо, крови змея.

— Человек за бортом! — заорал сверху знакомый голос.

Фуф, слава Кодексу, меня заметили!

Достали меня из воды быстро. Лайнер сбросил ход, спустили быстроходный катер, и уже через пять минут я был на борту. Весьма своевременно, должен заметить.

Потому что стая прожорливой мелюзги, от всякой мелочи до здоровенных акул, составлявшая свиту огромного змея, и обычно питавшаяся объедками с его стола, не отказалась сожрать и его самого. Уже к прибытию катера вода буквально закипела от обилия морской фауны.

Сирены заглохли. Всё тот же спокойный голос произнёс:

— Дорогие пассажиры, опасность миновала. Вы можете покинуть свои каюты. Экипаж приносит вам свои извинения за неудобства. Dear passengers…

Ну вот и хорошо, а мне уже пора. В каюте ждёт Лера. После боя — самое оно.

— Доброе утро!

Девушка ещё толком не встала. Когда я зашёл, она лёжа залипала в телефоне, но тут же отложила его и сладко потянулась всем телом.

— Что там было? — спросила она. — Почему объявляли тревогу?

— Морской змей, — я отмахнулся так, будто бы ничего особенного не произошло. — Я бы даже сказал змеёныш.

— Понятно, — она перевернулась на животик, выставив бархатную попку. — Ой, а почему ты мокрый???

— Да водой окатило, — отложив меч, я принялся стягивать одежду. Хорошо ещё, что не добротный костюм, а так, спортивные штаны с футболкой. — И часто у вас тут такое?

— В последнее время всё чаще, — Лера, ничуть не стесняясь наготы, выбралась из кровати. — Хочешь кофе?

Всё чаще, — повторил я про себя.

Интересно.

Про нападения на рыбаков в Охотском море я слышал уже не раз. Да и про разломных рыб, которые попадают в сети по всему восточному побережью тоже, а теперь ещё вот, пожалуйста, — монстры в Атлантике. Суда уже давным-давно не выходят из порта без должного оснащения, обстановка обязывает.

Хорошо хоть во внутренних морях пока всё спокойно.

— Артём? — Лерочка помахала у меня перед лицом рукой. — Кофе хочешь?

Ой-ой, что-то я задумался и не ответил.

— Конечно, хочу, — улыбнулся я. — И не только кофе…

С момента нападения морского змея прошло два дня и сегодня мы, наконец-то, причалили к пирсу в Нью-Йорке.

Жаль, что не смогу толком посмотреть город. Мне даже гостиница не потребуется, ведь поезд до Арапахо-Сити отправляется уже через три с небольшим часа. Успею разве что пообедать, да добраться от вокзала до вокзала.

Чемоданы с вещами уехали без меня, спасибо службе доставки. А я взял такси и попросил таксиста подсказать мне какое-нибудь вкусное место, намекнув на щедрые чаевые. Тот кивнул и повёз меня в один из центральных районов.

Небоскрёбы, небоскрёбы, небоскрёбы.

Весь город буквально закатан в бетон, однако…

Есть в нём что-то такое. Интересное. Даже просто рассматривая улицы из окна автомобиля, я уже уловил этот неповторимый местный колорит. Именно здесь европейская культура столкнулась с индейской и породила что-то среднее, будто бы промежуточное.

И это чувствуется во всём — в архитектуре, в культурном фоне, да даже в этническом составе народа. Краснокожих на улицах поровну с белыми. Да и негров с азиатами хватает. Чёрт, да тут вообще весь мир собрался!

Но это и немудрено. Не представляю, как могло бы быть иначе.

Хотя… нет, всё-таки представляю. Фантазировал на досуге. Если бы не эпицентр, уверен, что ацтеки никого даже на порог бы не пустили. Перебили бы прямо при высадке, а кого не перебили, того на алтари и в жертву во имя Солнца, ибо нехрен. И простиралась бы сейчас их Империя от океана и до океана, а так… тяжеловато им было держать разломных тварей под контролем одной рукой, а другой отбиваться от колонистов.

Но даже не смотря на два фронта, британцы с испанцами порядочно выхватили от детей Орла и Ягуара, и дальше Миссисипи так и не прошли. Плюс ко всему опозорились на весь мир. Ну да. Не вникая в подробности, они решили отжать земли у «дикарей», а по факту воевали с народом, который защищал весь мир от катастрофы. Ну не идиоты ли?

А потом ещё смешнее вышло. Когда всё выяснилось, горе-колонизаторы открестились от своих государств, по-шустрому переобулись и стали Соединёнными Штатами Америки. Как будто бы не было ничего. Это не мы, это плохие дядьки за океаном, ага. Топят теперь за мир во всём мире, демократию и равенство. Правильные все из себя такие, что аж противно.

Чёрт. Как иномирянину, мне расизм, национализм и ксенофобия вообще противопоказаны. Но как же всё-таки отрадно, что Кодекс возродил меня именно в Российской Империи. Она во всей этой дикости не участвовала.

Таксист высадил меня рядом с рестораном. Посоветовал заказать филе-миньон. Дескать, иностранцам особенно нравится, потому что у них здесь какие-то другие коровы, не такие как у нас. Более нежные и жевабельные.

Звучит, как бред, конечно, но проверим.

Я щедро отблагодарил парнишку, зашёл в ресторан, устроился за столиком возле окна и заказал хвалёную говядину.

И опять-таки я рассматривал людей. Краснокожие, краснокожие, краснокожие. Одни кичатся своим происхождением, — гоняют по улицам в народных одеждах и даже красят лицо, — другие лишь немного подчёркивают его, а третьи полностью переняли европейскую моду, иных и не догадаешься, кто перед тобой. Девушки так вообще на славянок многие похожи, красивые, а что кожа красноватая, так у наших с мороза или после бани и покраснее бывает. Неплохо бы копнуть поглубже и научиться различать народности, чтобы не опозориться. Надо понимать, кто есть кто, и какая между ними разница.

А разница есть, да притом большая. Каждый второй индейский стенд-ап комик обязан своей карьерой этим различиям. А вы знаете, как водят ацтеки? А вы видели, как инки ходят по магазинам? А вы когда-нибудь спали с майянскими девушками?

Бз-бз! — зазвонил мой телефон.

Патриарх Михаил. Наверное, хочет справиться, как я добрался. Заботится.

— Здравствуйте, деда, — приветствовал я его.

— Привет, Артём, — у патриарха немного усталый голос. — Ну как ты добрался?

— Спасибо, прекрасно. Я бы даже сказал идеально, если бы не парочка эпизодов.

— Что случилось? — дед напрягся.

— Случился здоровенный разломный динозавр. Тварь решила нами отобедать, но не учла силу корабельных орудий и рода Черновых, — я хохотнул. — А ещё на меня было совершено покушение.

— Покушение⁉

— Да. Шестеро неудачников без должного снаряжения и навыков. Домотались до меня средь бела дня, и даже сценку с ревнивым женихом разыграли, чтобы выманить из людного места. Правда, я так и не понял, чего хотели эти ребята. Ну ничего, в Петербурге выяснят.

Я закончил мысль, и сейчас, по идее, должна была быть реплика Михаила, но тот почему-то молчал. Пауза вот-вот грозила перейти в разряд неловких.

— Как дома дела? — спросил я.

— Артём, — заговорил, наконец, Патриарх, и его тон мне очень не понравился. — Не хочу тебя пугать и не до конца во всём уверен, но это покушение может быть не случайным.

Вот как? Интересненько.

— Я тебе не рассказывал, но недавно воспользовался услугами независимых специалистов, чтобы те провели повторную экспертизу останков самолёта, на котором разбились Алексей и Кирилл. Так вот. Результат пришёл на днях. Эксперты говорят, что есть следы магического воздействия на авионику.

Теперь настала моя очередь помолчать. Прежде чем ляпнуть первое, что пришло на ум, надо бы это всё хорошенечко переварить.

Все в семье знали, что пусть дядя Лёша прекрасно владел магическими техниками, но был чертовски вспыльчивым мужчиной. Под стать своему дару огня. Сколько его помню, дядя Лёша никогда не лез в карман ни за словом, ни за файерболом. Быть может, его просто-напросто толкнули плечом по пути в туалет или обратно, он зацепился с обидчиком языками, сказал что-то дерзкое, услышал дерзкое в ответ, не выдержал, вспыхнул и…

— Не исключаю, что это мог быть несчастный случай, — продолжил Патриарх. — Я вообще ничего не исключаю, Артём. Но всё больше склоняюсь к тому, что это был теракт или даже преднамеренное устранение.

Вот как? Преднамеренное устранение. Если немножечко подумать и вспомнить детали недавних событий, то те черти с корабля и правда ведь работали на устранение. Условий не ставили, ничего не требовали, просто кинулись и всё. Хм-м-м. Быть может, дядя Миша прав?

Или не прав? Масштаб происшествий не очень-то сопоставим и…

— Артём?

— Кхм-кхм, — я прокашлялся, пока слушал, в горле затекло. — Вы думаете, что кто-то уничтожил целый авиалайнер с толпой людей на борту, чтобы устранить… наших?

Я сказал «наших», но на самом-то деле подразумевал «двух не самых главных людей в не самом сильном и важном, мелком баронском роду». Ляпнуть такое вслух Патриарху я, конечно же, не мог. Нагло, дерзко, да и попросту неприлично. Однако тот прочёл между строк и понял меня по интонациям.

— Думаю, что такое вполне возможно, — сказал Михаил. — У нас хватает и врагов, и конкурентов.

Тут он почему-то тяжело вздохнул.

— И вполне возможно такое, что кому-то из них известно про наш род чуть больше, чем следует.

Хм-м… Не понял. Если всё это правда, то таинственным убийцам известно не только чуть больше, чем следует. Но и чуть больше, чем известно мне самому!

Чёрт!

А вот сейчас обидно. Не дорос я ещё до того, чтобы меня вводили в курс всех дел? Зря. Очень и очень зря.

— Но как бы там ни было, Артём, я прошу тебя, — продолжил Михаил. — Пожалуйста, будь осторожней.

— Буду, деда, — пообещал я Патриарху.

— Отлично.

Разговор подошёл к логическому финалу. Патриарх будто бы сбил с себя плохие мысли и продолжил куда бодрее:

— Ладно, Артём. Ещё раз хочу выразить тебе благодарность за то, что вызвался поехать вместо нас с Костей. Надеюсь, помимо службы найдёшь для себя в этой поездке много любопытного и приятного. Постарайся получить удовольствие и не забывай про себя, — Михаил задумался. — Только запомни! Никогда не спи с майянскими девушками!

От такого резкого перехода из драмы в комедию я тоже повеселел. Да что ж такое с этими майянками? У них там поперёк что ли? Или вообще зубы? Теперь назло хочется найти одну и узнать на практике!

— А почему?

— Просто поверь старику. Не надо.

— Хорошо, не буду, — соврал я. — Большое спасибо за предупреждение!

— Позвони, как доберёшься до места службы. Буду ждать звонка, — тут кто-то отвлёк Михаила, на заднем фоне послышался женский голос. — Ну всё, Артём, давай. Удачи.

— Спасибо, деда! До свидания.

Я закончил говорить именно в тот момент, когда официантка принесла мне заказ. Да, вкусно. Да, нежно. Но в целом, корова, как корова…

Десять суток пути позади и ещё двое впереди.

И эти двое суток я вынужден буду провести с попутчиком. Кем бы я ни был, и сколько бы у меня не было денег, выкупить целое купе в этом поезде нельзя. Не положено. Маршрут стратегической важности, так что тут не до аристократических замашек и капризов.

Состав идёт в Арапахо-Сити, один из опорных городов вокруг эпицентра. А стало быть, в нём нет лишних людей. Важно каждое место и каждый билет.

В таких городках живёт всего несколько типов людей:

— егеря,

— военные, которые страхуют егерей,

— торгаши, которые пытаются нажиться на егерях,

— люди, которые обслуживают торгашей, военных и егерей,

— семьи людей, которые обслуживают торгашей, военных и егерей.

Всё.

Больше там делать категорически нечего. Ни промышленности, ни добычи, ни ферм, нихрена. А оно и понятно. Никому не охота вкладываться и развивать свой бизнес с учётом того, что завтра разломные твари могут выбраться чуть дальше, чем следует, и сотрут плоды твоей работы с лица земли.

Вот как-то так.

Остаётся лишь сказать «спасибо» за то, что купе двухместные, без верхних коек. Но и то! Ха! Я почти уверен, что так сделано лишь для того, чтобы одарённые пассажиры не поубивали друг друга за право спать внизу… ну или вверху, тут уж кому как нравится.

Вагон, надо сказать, оказался уютным. Изнутри всё обито деревом, на полу парадный тёмно-красный ковролин, на окошках плотные шторки и парочка очень даже приличных санузлов, даже душевые кабинки есть.

По дороге к своему купе я гадал, кем же окажется мой попутчик? Каким будет его «особенность»? Слишком нудный? Слишком разговорчивый? Храпит? Сопит? Кашляет? Или же он будет слишком вонючим?

И каково же было моё удивление, когда я вошёл в купе и увидел того самого бледного парнишку с лайнера.

Какой-никакой, а у нас ним уже есть бэкграунд. Да и потом, с земляком мне будет куда веселее, чем с каким-нибудь чопорным сынком какого-нибудь чопорного английского пэра.

— Ой, — он тоже меня узнал. — Привет. А ты тоже в Арапахо?

— Да, — кивнул я и протянул руку. — Артём Чернов.

— Егор Веневитин, — ответил он на рукопожатие. — В первый раз?

— Конечно, — пожал я плечами.

Я что, настолько старше своего возраста выгляжу, что Егор решил, что у меня это может быть уже не первая командировка?

— Тогда держись меня, как приедем!

Тут Веневитин состроил очень важную моську, которая ему совершенно не шла. Ути господи, матёрый вояка. Всего на пару-тройку лет старше меня, да и к тому же… м-м-м… на лице написано, что товарищ явный невротик. Это не хорошо и не плохо. И это вовсе не означает, что он трусливый или какой-то плохой, но на лидеров такие люди не тянут.

Замороченные слишком.

Это во-первых! А во-вторых, мне не нужно никого держаться, а даже наоборот. Мне нужно всеми силами постараться чистить разломы соло, так чтобы в гарнизоне не поползли слухи о странном русском, который ходит в тенях.

Я сел напротив Егора и впервые за день стянул с себя ботинки.

До отправления оставалось несколько минут.

— Ну что? — спросил я у своего нового «покровителя». — Быть можем, выпьем за отъезд?

Егор чуть помялся для проформы, но потом согласился.

По старой доброй традиции, начали мы чинно, благородно, с егерьмейстера. Шикарная штука, кстати! Даже странно, что братья из Ордена не додумались до чего-то подобного. Ликёр на основе сорока разломных трав, собранных в сорока разных разломах, был фирменным напитком местных охотников на монстров.

Впрочем, братья додумались много до чего похлеще. Помнится, некоторые напитки не только могли прожечь желудок, а то и тару, в которую их наливали, но ко всему прочему ещё звуки разные издавали.

Здесь же каждый уважающий себя егерь обязательно носил с собой фляжку этого чудо-пойла. Ведь мало того, что это по вкусу вкусно, по сути вкусно, так ещё и сил прибавляет. По крайней мере, так в рекламе пишут. И речь не о мужской силе, хотя и это тоже. Речь о Силе.

Но сейчас о Веневитине.

Так вот. Я не ошибся, когда навскидку составил его психотип. Но откуда я мог знать, что у него есть пьяное альтер-эго⁉ Да притом такое неудержимое и безбашенное⁉

Глава 3 Похмелье

Хорошо быть восемнадцатилетним. Организм многое прощает. Если бы я выжрал столько же алкоголя лет в сорок, да ещё и без печати регенерации, то я, наверное, улетел бы на следующий круг перерождения. Ну а так — лёгкий сушняк, временная потеря памяти, да ещё почему-то всё тело затекло. Затекло и вспотело…

Так…

Кажется, на мне кто-то лежит. И сопит ещё.

Открыв глаза, первым делом я увидел копну чёрных волос и плечико. Волосы чёрные и жёсткие, будто лошадиный хвост, а плечико смуглое, с медным отливом. Ага. Реверсивная психология в действии. Запрет на секс с майянками настолько возмутил меня, что я решил нарушить его первым же делом по прибытию на континент.

Ну и что же меня теперь ожидает? О чём меня предупреждали индейские стендаперы и деда Миша?

— М-м-м, — раздалось сбоку.

Ещё одна! Ох, ё! Да у нас тут это самое… как это будет аристократическим языком-то? Промискуитет, во! Хм-м-м… А у этой, второй, — кожа ещё более в красный. А это маянки вообще? Или инки? Или ацтечки? Вот надо было вместо того, чтобы бухать, учить матчасть.

Так.

Откуда они вообще взялись? И почему я не в своём купе? Не могу сказать, что такое пробуждение меня не радует, но хочется подробностей!

Соберись, Артём!

Вспоминай!

Итак, мы с Веневитиным начали с егерьмейстера у нас. Выпили бутылочку разломной ханочки и потихоньку разговорились. Тогда-то я и заметил в Егорке первые изменения: его личность полностью подменил собой кто-то очень весёлый и шебутной. Никакой магии и менталистики, просто с паренька слетели все его психологические зажимы.

Я немного рассказал Егору о своей семье, Егор немного рассказал о своей.

Когда на стол встала вторая бутылка разломной, мы решили не открывать её сразу, а для начала найти себе компанию. Мол, так и так, приходить в гости к незнакомым людям с початым флаконом неприлично.

Сказано — сделано.

Далеко ходить не стали и постучались в соседнее купе. Там мы познакомились с двумя молодыми егерями-немцами, Юргеном и Стефаном. Те к этому времени уже тоже начали отмечать отъезд, а потому мы с ними были на одной волне. Никому никого догонять не пришлось, шли ровно, ноздря в ноздрю.

Хоть и общались мы с ребятами на английском, Юрген быстренько стал для нас Юрцом, а Стефан — Стёпкой.

Вторая бутылочка пошла, как дети в школу. Какое-то время мы знакомились и узнавали кто, откуда и куда, ну а затем все мысли благородных донов обратились в сторону прекрасного пола.

— А спорим, я найду нам попутчиц⁉ — подал голос Веневитин.

Да, синее альтер-эго Егора оказалось тем ещё спорщиком. Я ещё себе галочку поставил, что надо бы это как-то использовать.

— Спорим, — согласились мы.

В тот же момент было решено идти в вагон-ресторан в поисках приключений, славы и роскошных женщин. Да и алкоголь у нас, по правде говоря, уже закончился.

В вагоне-ресторане мы с порога напали на вискарь и пригласили за стол двух молоденьких индианочек… Ага! Вот они откуда! Одной загадкой меньше.

— М-м-м, — заворочалась девушка, которая лежала сверху.

Я было дело попытался растолкать их, но девчонки спали как убитые. Кажется, я оказался в западне. И выбраться из этого сладкого девчачье-сисечного плена без применения магии было никак невозможно. Что ж. Чисто технически, я мог бы скинуть девушек, но такой поступок показался мне не очень-то джентльменским, а потому я попросту скользнул в тени и вышел из них уже на середине купе.

Голый.

— Эй, — я ещё разок потормошил одну из девушек. — Где моя одежда?

— М-м-м?

Та подняла на меня осоловелый взгляд и зевнула. Как её зовут? Ах, чёрт, вертится на языке. Помню, что её полное имя хрен выговоришь и что в нём точно больше четырёх слогов, но я сократил его до Миси.

О!

Вспомнил!

Мискванаквадоквэ. Я его ещё заучивал по пьяни и как скороговорку проговаривал. А вот у подруги, наоборот, было что-то очень короткое. Иси? Да-да-да, точно! Иси и Миси!

— Миси, — повторил я. — Где моя одежда?

— Там, — девушка махнула рукой в сторону окна.

— Где? — не понял я. — Погоди, вы что, выкинули мою одежду?

— Угу, — кивнула индейка.

— Зачем⁉

— Она была в крови, — опять зевок. — Пачкалась сильно.

— Погоди-ка. А почему она была в крови?

Вместо ответа Миси уронила голову на подушку. Толку от неё в ближайшее время точно не будет…

Так. Вспоминаем дальше. Почему я был в крови? Подрался? Убил кого-то? Надо бы срочно разыскать Веневитина и немцев, может они помнят больше.

На свободной кровати нашлась мятая и чем-то слегка заляпаная простынь. Что ж, сойдёт! Завернувшись в неё, как в тогу, я вышел в коридор.

— Доброе утро, господин Чернов, — тут же поздоровался со мной проводник, как будто караулил под дверью.

— Доброе, — буркнул я в ответ.

А сам постарался сделать невозмутимое лицо и проскользнуть мимо проводника, но не тут-то было.

— Как вам спалось, господин Чернов? — продолжил тот светскую беседу.

— Прекрасно, спасибо, — ответил я, сдерживая позыв уйти в тени.

— От лица всей поездной бригады хотел бы ещё раз выразить вам благодарность, — сказал мужик, развернулся и пошёл по своим делам, на ходу насвистывая и поигрывая связкой ключей.

Так…

Да что вообще происходит⁉ То есть персонал поезда благодарен мне настолько, что их даже мой внешний вид не смущает? Да с чего бы вдруг⁉ Что я такого сделал-то⁉ Грёбаное разломное пойло из грёбаных сорока трав! Обычный алкоголь вряд ли вызвал бы у меня такие провалы в памяти! Мне срочно нужны мои печати!

Уверенной походкой я вышел в тамбур, сверился с нумерацией вагонов и двинулся к своему. Мне срочно нужны ответы, и я их найду. Сейчас же.

Не в лучшем расположении духа, я добрался до своего купе и безо всякого стука распахнул дверь.

— Так, Егорка, а теперь расскажи-ка мне… о…

Шёл за ответами, а получил ещё больше вопросов.

— Какого хрена⁉ — не сдержался я от комментария увиденного.

Прямо посередь купе стояла пятидесятилитровая пивная кега с накрученной на неё помпой. Это ладно. На левой кровати, обхватив колени руками и нервозно раскачиваясь взад-вперёд сидел Веневитин. В этом тоже нет ничего удивительного. Парнишка протрезвел, его истинная натура вернулась и теперь истово охреневала от событий прошедшей ночи.

Но едем дальше. Теперь про странности:

Во-первых, рядом с Егором на кровати лежал мой меч. Весь клинок, от крестовины до острия, и даже частично рукоять — в засохшей крови.

Во-вторых, напротив Веневитина плакал немец Стёпка.

— О, Юрген! — причитал он. — Бедный Юрген!

Я что, завалил Юрца? Не-не-не, не мог. Зачем мне это? Да и потом, с чего бы поездной бригаде быть мне благодарными за убийство пассажира? Что же он должен был такого сделать? Устроить дебош? Закинуть в унитаз дрожжи? Ворваться в кабину к машинистам, чтобы подудеть в дуделку, а получив отказ, изнасиловать их? Да не… Чушь… Тут что-то другое…

Тут я заметил, что Веневитин до сих пор не обратил на меня никакого внимания. Он всё так же сидел, раскачивался и, не мигая, смотрел куда-то вниз, за бочку.

— Егор? — я позвал парнишку. — Егор, с тобой всё нормально?

— Нет, — ответил Веневитин. — Мама предупреждала меня насчёт выпивки и говорила про плохую наследственность, а я не слушал. И вот, кажется, допился. До белочек.

Стоило ему договорить эту фразу, как на пивной бочонок, гремя доспехом, запрыгнула белка. Рыжая такая, наглая. Вслед за ней вылезла вторая, в кожаном жакете, с луком и колчаном стрел через плечо. Оба грызуна вопросительно уставились на меня.

Так, блять!!!

Какие ещё белки??? Какие нахрен доспехи???

Охренеть!!!

И охренеть дважды от того, что у меня с этими белками связь! Я что, призвал их из Океана Душ⁉ А если так, то откуда они там взялись⁉

— Так, — сказал я. — Егор, всё нормально. Не до чего ты не допился, белки настоящие.

— Ты что, тоже их видишь⁉

— Вижу.

Та, что в жакете, — похоже, что девочка, — мысленно уточнила у меня, будут ли новые приказания. Тот, что в доспехах, — явно мужик, — просто хотел жрать. Я ответил, что новых приказаний нет, и пока можно расслабиться. Белки тут же шмыгнули вниз и пропали.

Сейчас мы общались с ними на уровне ментальных запросов и формулировали их максимально просто. Они не понимали мой язык, а я не понимал их язык, но, судя по всему, очень скоро… о-хо-хо… вот ведь угораздило, а? Нет бы привязать себе в помощники что-то крутое и опасное, так нет же. Выбрал двух пушистых крыс. К тому же одна из них, если судить по первому впечатлению, не блещет умом даже по меркам белок.

— Кхм-кхм, — прокашлялся я. — Егор, а что вчера было?

— Не помню, — Веневитин краем глаза заметил окровавленный меч, затем повернулся к нему и: — А-а-а-а-а!

— Тише-тише-тише. Давай вспоминать вместе. Что последнее ты помнишь?

— Последнее? — Егор задумался.

— О, Юрген! — никак не унимался немец. — Бедный Юрген!

— Последнее, что помню, так это как мы заключали пари с другими егерями. То есть не мы, а я… но ставил я на тебя, значит всё же мы? — Егор поднял на меня глаза, и такая в них читалась надежда… видимо, надежда разделить ответственность за последствия.

Пари?

— Что за пари?

— Ты сказал, что закроешь разлом в одиночку быстрее, чем они соберут команду.

— Разлом? Команду? Погоди-погоди… Кажется, я помню ещё меньше, чем ты. Давай с того момента, как мы пришли в вагон-ресторан.

— Угу, — кивнул Егор. — Мы сели за стол и взяли текилы. Потом откуда-то появились две девушки, из краснокожих.

— Та-а-а-ак… — а ведь я помнил, как мы пили вискарь, откуда взялась текила?

— Мы сидели, выпивали, играли в угадайку с бумажками на лбу и в то, кто быстрее выговорит Мискванаквадоквэ. Помню, было весело, — тут Егор начал грызть палец. — К вечеру подтянулись другие егеря и стало не только весело, но и очень шумно. А потом поезд остановился, потому что прямо на путях открылся блуждающий разлом…

— Вот как?

— Ну да. В вагон-ресторан пришёл начальник поезда и спросил, не хотят ли господа егеря по-быстрому закрыть его, чтобы мы могли поехать дальше.

— Очень логично с его стороны, — хмыкнул я.

— Тогда немцы предложили нам сходить в разлом вчетвером…

— О, бедный Юрген! — тут же напомнил о себе Стёпка.

—…а ты очень грубо их послал.

— Вот чёрт! — я взглянул на меч. — Была дуэль⁉

— Что? Дуэль? Не-е-ет! Ты их по-русски послал, они даже ничего не поняли. Но потом ты поспорил… точнее, ты почему-то предложил мне поспорить со всем поездом на выпивку о том, что…

— Я закрою разлом в одиночку, — сказал я. — Это я уже слышал, ага. Что было дальше?

— А дальше я не ничего помню. Проснулся, а тут вот это…

Тут Егор замолчал и основательней взялся за свои пальцы. Грыз их, будто белка орешек. Белка… Белки… Теперь хотя бы понятно, откуда взялись разломные белки. Ну и бочонок пива у нас в купе больше не такой таинственный, как раньше. Я его честно выиграл. То есть не я, а Егор. То есть… Тьфу, блин! Запутался!

Но хотя бы я, кажется, начинаю что-то вспоминать.

Ну да, точно. Помню, как в вагоне-ресторане начался кипишь. Праздник тщеславия для пьяных егерей. Каждый раздувал грудку, храбрился как мог и рассказывал о том-де, что именно он станет героем дня, вот только ему нужны помощники.

Тогда я наказал пьяному Веневитину собрать побольше ставок, а сам побежал в купе за мечом. Ну как побежал? Пошёл тенями, так быстрее.

Схватил меч и кольцо, вышел из поезда, добрался до разлома, а затем почему-то расстроился… Почему я мог расстроиться? Ах, ну да. Разлом оказался не то красным, не то оранжевым, а мне в том состоянии и радужный был по колено.

Дальше я зашёл внутрь и оказался в зимнем лесу. Несмотря на снег, деревья оставались в цвету, красивые такие, розовенькие, будто сакура. Помню, стоял, дышал морозным воздухом, любовался и… и вот тогда-то на меня и напали грызуны. Подло так, исподтишка.

Белок было дохрена. И все как одна в одежде.

Первым делом в меня полетел град стрел размером с зубочистку, а одна белка — похоже, самая главная — даже кинула в меня волшебной ледышкой. Бельчачий маг был старым, седым, с посохом и капюшоном на лицо, ну прямо каноничный тёмный властелин. Помню, как он воздел руки к небу, рассмеялся по-бельчачьи и махнул своим ордам в мою сторону. Типа, ату его, ребята.

Впрочем, через секунду я его раздавил.

Белки ближнего боя начали штурмовать мои ноги, а я махал мечом и отбивал чечётку, — вот только вместо стука каблучков слышался в основном хруст маленьких косточек.

Всё это напомнило мне рейд на великана. Что ж. Неправильный из меня вышел великан. Вместо того, чтобы быть тупым и неповоротливым, я крутился как бешеный, да плюс ещё и скакал в тенях. Вот это белки, наверное, охренели. Да я бы и сам охренел, если бы нарвался на теневого великана, превосходящего меня по размерам так же, как я белок.

Кстати. После первых моих скачков в тень, часть грызунов пришла в замешательство. Они разинули рты, бахнулись на пушистые колени и вроде как начали молиться. Они что, поклоняются Тёмной⁉

Ну тогда тем более! Хрусть-хрусть-хрусть!

У меня к их божеству слишком много вопросов накопилось. Глядишь, наконец-то покажет личико, если я устрою геноцид её последователей.

Да и разлом закрыть надо, как ни крути.

Бой закончился спустя пять минут. И да, моя одежда буквально липла к телу из-за кровищи, хоть выжимай. Ну что ж? Одной загадкой меньше.

Затем я разбил кристалл и вернулся обратно, в поезд. А дальше снова пустота…

Хм, а ведь это мой первый самостоятельный разлом в этом мире!

— О, Юрген! О, мой бедный-бедный Юрген!

Похоже, пришла пора допрашивать немца.

— Эй, друг, — я присел рядышком и приобнял Стёпку за плечо. — Друг, ты как?

Наверное, в любое другое время такой жест от полуголого мужика был бы воспринят в штыки, но сейчас Стефан убивался горем и даже не замечал моего наряда.

— Всё плохо, — ответил он, утирая слёзы. — Бедный Юрген! Я не уследил за ним! Что я теперь скажу его родителям⁉ Они просили меня присмотреть за ним, а я…

— А ты?

— А я оставил его на полустанке в какой-то глуши!

— В какой именно глуши? И зачем вы туда попёрлись?

— Ты что, ничего не помнишь⁉ — Стефан скинул с плеча мою руку.

— Честно говоря, не совсем. И буду очень благодарен, если ты освежишь мою память.

— Хм-м, — немец перестал всхлипывать и наконец-то посмотрел на меня. — Ты бы оделся что ли.

— Оденусь, — пообещал я, встал и полез в свой чемодан. — А ты пока рассказывай.

— Хорошо. Мы были в ресторане и собирали группу для похода в разлом. Всё было почти готово, и нам оставалось лишь найти толкового лекаря, как вдруг в вагон вошёл ты. Весь в крови и с мечом.

— Та-а-а-ак, — сказал я, натягивая штаны.

— Ты сказал, что уже зачистил разлом и что после тебя там делать нечего. А гер Веневитин стал орать о том, что теперь все мы должны купить вам выпивку и спеть гимн Российской Империи, хотя о последнем мы не договаривались…

— О, боже, — Егорка покраснел и спрятал лицо в ладошки. — Стыд-то какой.

— Когда мы сказали, что не верим тебе на слово, вы с гером Веневитиным принялись махать руками и кричать что-то по-русски. Помню, вы очень часто повторяли слово ху…

— Это неважно, — оборвал я немца. — Давай к сути.

— К сути? Хорошо. Ты сказал, что у тебя есть доказательство, и ты приручил в разломе белку. И белка правда появилась…

Вот как, значит? Вытащил существо из Океана на спор? Интересно даже, о чём мы с ними договаривались?

—…но Юрген, — о, мой бедный Юрген! — сказал, что не верит тебе и это просто тупая лесная крыса в доспехе, и что ты наверняка вёз её с собой в багаже.

— Правда? — удивился я. — И почему же он так решил?

А про себя подумал, что зря Юрец это сказал. Должно быть, все его проблемы начались именно с этого…

— Потому что она и правда вела себя, как тупая лесная крыса в доспехе, — ответил Стёпка. — Просто пялилась на всех и жрала арахис.

Сейчас я начал что-то такое припоминать. Да, действительно, из всех душ я тыкнул наугад и попал в настоящего кретина от мира белок. После призыва, когда я приказал ему жонглировать орехами, он включил дурочку и сделал вид, что не понимает, чего я от него хочу. И вместо жонглирования начал тупо жрать.

А когда я пригрозил сжечь его душу, мохнатый запаниковал и принялся умолять меня призвать его сестру. Дескать, она умная, она всё поймёт и объяснит ему. Вот так у меня и появилось аж две белки.

— Потом ты показал нам вторую, — продолжил Стёпка, — и тогда-то все поверили. Та была умненькой, выполняла всякие фокусы и…

— Да-да-да, — сказал я. — Давай дальше. Что там с Юрцом произошло? Куда он делся-то?

— Так ты же сам послал его за водкой! Сказал, что уговор дороже денег, слово нужно держать, и мы должны тебе именно тот алкоголь, который ты хочешь! Помнишь⁉

— Да-да, что-то такое припоминаю.

— Ты сказал, что хочешь угостить краснокожих девочек русской водкой! В вагоне-ресторане её не оказалось и во время стоянки ты заставил Юргена бежать в магазин! Вот только вместо получаса, остановка почему-то продлилась всего пару минут и… Юрген… О, мой бедный Юрген!

Так…

Белки?

Девчонка тут же откликнулась на мой мысленный зов и уточнила, чего изволит хозяин. А хозяин изволил подробностей. Я как-то замешан в том, что поезд отошёл от платформы раньше положенного?

Белка ответила отрицательно. Послала мне образ разлома и часов. Ах ну да… Мы же задержались из-за разлома! Вспомнил! Ещё проводник предупреждал, что стоянка всего пять минут.

Хм, интересно, а откуда тогда пиво в купе взялось? Мы решили заполировать выпитое?

Белка ответила на этот раз утвердительно и показала мне мысленную картинку. Группа егерей просят официанта найти им кег пива, и клянутся никогда больше не спорить с нетрезвыми русскими.

Ладно, белки, давайте знакомиться. И вообще… я одну вещь не пойму! Я же вроде перебил кучу ваших собратьев, почему вы так ко мне лояльно относитесь?

Шквал мыслей… из которых я понял только то, что девочка не хотела служить, она вообще-то на инженера училась, а ей дали лук со стрелами и отправили в разлом. И вообще, они как-то прогневали Тёмную Госпожу, и она отправила к ним своего… непереводимая игра слов… чтобы покарать их… за что — непонятно, да и не слишком интересно.

Вот как, значит? Инженер? У меня технически-подкованные белки, да?

Девочка опять согласилась и отправила мне в мозг новые картинки. На них она сидела в классе за партой и тянула лапку вверх, затем нависала над какими-то чертежами, а под конец в торжественной обстановке получала диплом и кидала вверх квадратную шапочку с висюлькой.

Не, ну а что? Похвально. А твой брат?

Следующая картинка — белка валяется на диване с какой-то крутящейся трёхлучевой штуковиной. И что? И всё? Девочка занервничала и прислала мне ещё одну мыслеформу — её брат лежит на скамейке, пыхтит и жмёт от груди штангу. А потом ещё упражняется с мечом и копьём.

Ну ладно. Сойдёт. Стало быть, технический гений и качок-тупица. Вылезайте, — приказал я белкам, а сам принялся изучать пивную кегу. Нажал несколько раз на помпу, но ничего не полилось. Пустая.

Жаль…

— О, Юрген! О, мой бедный…

— Да завали ты! — гаркнул я по-русски, а затем перешёл на вежливый английский. — Не переживай так, Стёпка, доберется твой Юрец до Йеллоустоуна. Выкрутится как-нибудь. Он же егерь, верно⁉

— Это его первая поездка и…

— Да брось! Разберётся.

В душе на миг проскользнула мстительная радость. А вот не надо было при всём честном народе обвинять Чернова во лжи! Пускай теперь думает над своим поведением.

Но я тут же устыдился этих мыслей. Не пристало мне, Охотнику, быть таким мелочным. Я прощаю тебя, Юрген, за твоё неверие, и желаю в целости и сохранности добраться до опорного пункта.

На душе полегчало.

Пускай я до сих пор не вспомнил, как именно у нас закрутилось с девчонками, но это уже не принципиально. Плюс-минус могу себе представить. Слово за слово, твёрдым по столу, а пойдёмте-ка чо покажу…

Я сел рядом с Веневитиным и почти сразу же передо мной появились белки. Так. Девочка и мальчик — это, конечно, понятно и отражает суть вещей, но надо бы дать им имена. Пацан смотрел на меня, играл усиками и щебетал:

— Чип-чип-чип-чип-чип…

Что ж. Значит, будешь Чипом. А ты? Какое имя подойдёт для тебя, пушистая? Помнится, была у меня учительница черчения, таджичка, Дилафруз Раджабовна. Диля, если коротко. Тебе как? Нравится имя Диля?

Белка кивнула.

Ну вот и отлично. Чип и Диля.

— Вот вам первое задание, — сказал я белкам вслух. — Сообразите-ка господам завтрак. Бекон, тосты, яйца, все дела. И ещё по бутылочке пивка не забудьте…

Диля посмотрела на меня, как на идиота. Ах ну да, она же мелкая… придётся заказать в ресторане.

— Ой, не-не-не, — заскулил Веневитин. — Я не буду пиво!

— Будешь, Егорка, будешь. Нам ещё сутки ехать.

А про себя подумал, что главное в этот раз обойтись без егермейстера…

Глава 4 Опорный пункт

Дальнейшая дорога до Арапахо-Сити прошла гладенько. Без приключений. Немца мы из купе выгнали, пускай скулит в одиночестве. Веневитин больше не включал режим озорной свиньи, да и белки вели себя тише воды.

С алкашкой не борщили. Всё как-то больше говорили, пока ехали. Заодно узнал некоторые подробности о семье своего попутчика.

Веневитины оказались старинным, но пришедшим в упадок родом. Точнее даже не «пришедшим в упадок», а никак не развивающимся. Занимались Веневитины преимущественно ничем, потому как могли себе такое позволить.

Их предки были крупными помещиками и в своё время нахапали кучу земли во Владимирской области, где-то между нынешними Александровом и Струнино. А вот после отмены крепостного права дела у них пошли хреновенько. Как и многие другие разорившиеся в ту пору семьи, Веневитины не сумели встроиться в новые реалии, однако… как бы не было тяжело, землю свою они сливать не спешили и оставили потомкам.

Москва разрасталась. Частный сектор, до которого можно добраться за два-три часа от столицы становился всё более и более востребованным. И вот так, продавая гектар за гектаром под строительство дачных и коттеджных посёлков, Веневитины и существовали до сих пор.

Казалось бы — стройте сами, почему нет?

А потому что Патриарх.

Старший Веневитин был очень ленивым и недалёким человеком. Но это не главная беда — ленивых и недалёких среди аристократии пруд пруди. Главная беда заключалась в том, что Патриарх рода Веневитиных оказался одним из тех талантливых бизнесменов, которые… э-э-э… ну, например, могут открыть цветочный ларёк 9-го марта.

Пару раз обжёгшись, он решил, что коммерция — это не про его семью. Пусть всё остаётся так, как есть, сидите на жопе ровно, получайте удовольствие.

Молодой Егор не решал ничего ни сейчас, ни в перспективе. Место главы ему точно не светило. Потому молодой человек предпочёл впахиванию на семью военную службу во имя Империи, но для этого нужно было повзрослеть и подкачаться. За этим, собственно говоря, Егор Веневитин и поехал в Йеллоустоун. Сам вызвался, прямо как и я.

Семья его с радостью и отпустила. Вообще, насколько я понял, прямые наследники редко сюда отправляются. Потому что здесь, знаете ли, покусывают. Всякие твари могут и голову нечаянно откусить. А какой наследник без головы? Жопу разве что приставить, в принципе, у многих и незаметно будет.

А вот вторых-третьих-пятых сыновей, которым титул по наследству не светит, здесь пруд пруди. Ибо такая служба не только почётна, но и шанс подняться в обществе и даже свой титул заиметь, не наследный.

Девушек, кстати, тоже хватает. Эмансипация. А кроме того, выше шанс на рождение сильных одарённых детей. Так что какая-нибудь бесприданница, побегав по молодости по разломам, к двадцати с небольшим запросто может оказаться выгодной партией для кого-нибудь из знатного рода. Может, не наследника, но тоже вариант. Да и прямо здесь на месте от женихов отбоя нет.

Вот как-то так.

Стоило составу прибыть на перрон, как я сразу же плюс-минус понял, куда мы попали. Прямо вот по перрону и понял. Потому что никакого перрона здесь не было. Вместо него лишь вытоптанная полоска земли, приставные лесенки, таксисты и пирамидальное здание вокзала метрах в ста от путей.

О, да. Фантазии изнеженных аристократов расшибались о суровую реальностью прямо здесь. С порога. Да, нас будут обслуживать по мере сил, но от жарёхи из трюфелей, биде и личного массажиста придётся отказаться.

Не буду врать, я немножечко злорадствовал.

Выбравшись из поезда, мы с Егором взяли одно такси на двоих. Помнится, он говорил, что бедному беззащитному мне стоит его держаться. Буду держаться, ага.

Краснокожий мужик с тугим пучком волос погрузил наш багаж и повёл машину на базу егерей.

Сегодня распогодилось.

Если брать по широте, то мы сейчас находились где-то на уровне Сочи, так что нам предстояло действительно жаркое лето. Солнечный свет заливал улицы Арапахо-Сити, отчего город казался особенно приветливым.

Очень чистый, очень милый двухэтажный ацтекский городок с национальным колоритом в архитектуре. Говоря про национальный колорит, я имею ввиду то, что ацтеки буквально повёрнуты на прямых углах, ступеньках и, конечно же, пирамидах. Ну а ещё они не привыкли экономить место. Каждое здание в городе стояло на отдельном возвышении минимум в шесть-семь ступеней. О колоннах, арках и балюстрадах здесь не слышали, а если и слышали, то тщательно игнорировали.

Строгие линии, каменная кладка и ступеньки, ступеньки, ступеньки. Из украшательств разве что зубцы на крышах.

Никаких жилых массивов, никаких человейников, все постройки пущены в дело. Фасады первых этажей сплошь в витринах и вывесках: барбершопы, парикмахерские, оружейные лавки, продуктовые и винные магазины.

А особенно нам с Веневитиным доставило разнообразие питейных заведений. Ацтекские предприниматели позаботились о том, чтобы здесь каждый чувствовал себя, как дома.

— Паб, — указал Егор на здание с британским флагом на крыше. — За пивом туда.

— Ага. А вон «Ля Кафе» и винотека.

— Рюмочная, — продолжил перечислять Егор. — Это для нас, по всей видимости.

— По всей видимости, да. Чайный дом, таверна, бар, караоке, чайхана. Слушай, чего здесь только нет! Короче говоря, живём, — подвёл я итог. — В свободное время будет чем заняться. А вон! Смотри-ка, заведение для язвенников и трезвенников, — я указал на колонку с водой, и мы оба заржали в голос, вызвав неодобрительный взгляд водителя.

Больших построек в городе было всего две. Первая — кабаре, оно же казино, оно же бордель. При свете дня этот чудо-комплекс выглядел невзрачно, но я уверен, что в ночи он полыхнёт неоном так, что мало не покажется. Ну а вторая постройка, которую видно из каждого уголка Арапахо-Сити — это, конечно же, пирамида.

Пускай европейцы и повлияли на ацтеков, — местами тлетворно, — отказываться от собственной национальной идентичности они не спешили. Хотим людоедить, значит будем людоедить. Хотим приносить в жертву людей сотнями и спускать их по ступенькам, чтобы кровища брызь-брызь фонтаном, значит будем. А кому не нравится — идите в жопу.

Утрирую, конечно. Такой жести, как раньше, здесь давно не происходило. Пришёл прогресс, и человеческая жизнь возросла в цене, но культ старых богов и магия по-прежнему играют большую роль.

Просто теперь в жертву в основном приносятся преступники, а обряды стали чем-то редким, элитарным и не всем доступным. Жрецы сейчас тесно контачат разве что с одарёнными воинами на службе Империи.

Дикие ребята, к слову. Бешеные. У них помимо стандартного набора из стихийников, физиков, лекарей и артефакторов есть свои собственные техники. Два культа, Воинов-Орлов и Воинов-Ягуаров. Про первых мало что знаю, а вот вторые — натуральные оборотни.

— Ой! Что-то у меня в боку кольнуло, — ни с того ни с сего пожаловался Веневитин.

— Конечно, — хмыкнул я. — Ты же пил два дня!

— Нет-нет-нет, со мной такого раньше не бывало! — парень взялся за телефон и начал гуглить.

— Ну что там? — спросил я. — Ты смертельно болен?

— Не смейся!

Веневитин начитался страшилок, убрал телефон, побледнел и замолчал. Видать, пытается теперь выискать у себя другие симптомы. Н-да… По пьяни он мне всё-таки больше нравился.

— А грудь, случайно, не чешется? — спросил я.

Егор прислушался к себе, а затем сделал большие-пребольшие глаза.

— Чешется, — с ужасом прошептал он.

— А желудок крутит? — ткнул я пальцем в небо.

— О, боже! Крутит! — парень тут же согнулся в три погибели.

— Ну что, поздравляю, — вздохнул я. — Это североамериканская кишечная гинекомастия.

— Чего⁉

— Страшная штука. У тебя час, максимум два. Потом начнётся такая диарея, что власти Ацтекской Империи будут просто вынуждены оборудовать на её основе ГЭС.

— О, боже!

— Ага. А потом ещё и сиськи вырастут, — меня натурально понесло, и остановиться я уже не смог бы при всём желании.

— Что⁉ Как это связано⁉

— А я-то откуда знаю? Я доктор что ли?

— О, боже-боже-боже! — и без того бледный Егор побледнел, как снег зимой. — Это смертельно⁉

— Ну ты сам подумай. Если запустить, то конечно. Диарея, — начал я загибать пальцы, — как следствие обезвоживание, как следствие вымывание кальция из костей. А потом в один прекрасный день ты ляжешь на спину, и твоя сочная молочная грудь поломает ослабшие рёбра.

— Твою-то мать! Мне срочно нужно в лазарет!

— Ага. И это самое… — я едва сдержал усмешку, — Егор, ты не обижайся, но не мог бы ты отсесть подальше?

— О боже! Уважаемый⁉ — Веневитин обратился к таксисту. — Фаст, плиз! Фастер!

Белки сидели у меня на коленях. Пусть и не дословно, но они улавливали суть разговора. Чип довольно лыбился и переводил взгляд с меня на Веневитина и обратно, а вот Диля смотрела с осуждением. Маленькая пушистая зануда.

Таксист поначалу упирался, мол, нельзя превышать, но когда Веневитин кинул в него мятыми купюрами, и впрямь навалил скорости.

Десять минут езды по городу, ещё полчаса по трассе и вот мы, наконец-то, добрались до опорного пункта егерей. Здесь ацтекским колоритом даже не пахло. Обычная военная база, вот только обнесённая по периметру высоченной стеной. И колючая проволока поверх этой стены такой толщины, будто бы рассчитана на поимку слонов-диверсантов.

Внутри, за стеной — несколько зданий самого опорного пункта, длиннющие бараки и здоровенный полигон для одарённых. Почему именно для одарённых? Да потому что сразу видно, что на нём тренируются маги. Воронки от взрывов, борозды всякие, потёкший от сверхтемператур песок.

Что ж.

Вот здесь мне и предстоит провести следующий год. Ну или не совсем здесь. Надо бы закорешиться с таксистом и узнать номерок.

— Спасибо, что вошли в положение, — сказал я краснокожему. — Мой друг очень болен.

— О, боже-боже-боже!

Как только мы остановились на парковке, Веневитин выпрыгнул из машины, плюнул на свой багаж и со всех ног понёсся в сторону здания с красным крестом на крыше.

— Лазарет⁉ — крикнул он двум девушкам, проходившим мимо. — Где лазарет⁉

— Меня, кстати, зовут Артём Чернов, — я протянул индейцу руку.

— Илхуитл, — ответил тот.

Илхуитл, значит. Илюша, если по-нашему.

— Думаю, в скором времени мне вновь понадобятся ваши услуги. Не могли бы мы обменяться контактами?

— Да без проблем, — пожал тот плечами. — Сразу звоните напрямую, хорошую цену дам.

Я забил номер Ильи в телефон, сделал прозвон, рассчитался по конскому тарифу диспетчерской, и краснокожий покатил обратно в город. Ну а я остался на парковке с целой горой багажа. И своего, и Веневитинского. Зря я похоже с ним так, теперь придётся всё это тащить в одного.

Диля победно хмыкнула, сидя у меня на плече.

Тоненько намекнул ей, что если ей так претит моя компания, то я могу просто сжечь её душу, да и разбежимся. Белка ответила, мол, сжигай.

О-хо-хо! Вот это заявка. А мелкая стервозина у нас ещё и не из робких, получается. Пушистая крыса с духом необъезженного мустанга. Ладно, пусть живёт пока что.

Обвешавшись сумками и чемоданами, я побрёл в сторону ближайшего здания. Но не успел я пройти и половину пути, как ко мне подбежал возбуждённый мужик в форме и с планшеткой. Из примечательного в мужике — густые усищи, розовые очки и яркая рыболовная блесна на панаме цвета хаки.

— Новенький? — хмуро спросил мужик.

— Новенький, — кивнул я. — Артём Чернов.

— О! — усатый радостно улыбнулся. — Русский⁉

— Русский.

— Ну добро пожаловать! Егерь 3-го класса Жихарев, — мужик пожал мне руку. На секунду блеснул жёлтым перстень. — Евгений Евгеньевич. Я здесь вроде как замначальника базы. Рад видеть земляка, а то у нас здесь в основном немчура, да местные. В прошлом году всего несколько ребят приезжали, а на постоянке так вообще никого кроме меня. Ну да ладно…

Жихарев уставился в планшет, нашёл мою фамилию и поставил галочку. А я, признаться честно, удивился.

Да, Йеллоустоунский эпицентр представляет собой охренненно-здоровенную зону, — тысяча километров в поперечнике, — и вся эта зона окружена такими же базами и городками как Арапахо-Сити, но неужели тут совсем нет наших соотечественников?

Странно.

Такие поездки для одарённых не только повод подкачаться, но и шанс завести полезные знакомства. Егерские лагеря — это же не парад терпимости, и не университет дружбы народов, так что людей стараются расселять по национальности, оно так эффективней получается. Так с какого же хрена тогда меня забросили именно сюда? И кто вообще занимался моим распределением?

Хм-м… Неужели мне частично передалась паранойя дяди Миши?

— Со мной ещё один паренёк приехал, — сказал я. — Егор Веневитин. Запишите и его тоже.

— А где он?

— В лазарет убежал.

— Ох ты ж, — Жихарев неподдельно расстроился. — Что случилось?

— Акклиматизация, наверное, — пожал я плечами.

— Ну да, бывает.

— Евгений Евгеньевич, а мне куда?

— Вообще, тебе надо бы явиться в администрацию и заполнить бумаги, но-о-о-о…

Тут замначальника снял очки и хитро огляделся.

— Знаешь, что? Иди-ка ты сперва займи хорошую комнату, пока они ещё остались. В администрации сейчас и без тебя давка. У индейцев бюрократия похлеще нашей будет. Справочки, разрешения, справочки на получение разрешений и разрешения на получения справочек. Представляешь?

— Представляю, — кивнул я. — Спасибо большое за совет!

— Не за что. Рекомендую во-о-о-он то здание, — указал Жихарев на один из бараков, не самый ближний, но и не самый дальний.

— И вновь премного благодарствую, — я кивнул поглубже, совершенно искренне.

— Слушай, — заинтересовался вдруг Евгений Евгеньевич, — а что за белки у тебя такие? Разломные что ли?

— Да вот, прибились, — развёл я руками, в то время как Диля чисто по-девчачьи закатила глаза. — Не знаю теперь, куда их.

— Ну так ты это. Если они не опасные, то сдай их в живой уголок. В северном кампусе, у девушек, как раз есть, в зоне отдыха. Девчонки в восторге будут, ну ты понимаешь, — он расплылся в улыбке и подмигнул.

Конечно понимаю, что ж тут не понятного!

— Спасибо, учту, — улыбнулся я в ответ, а Чип взметнулся мне на плечо и тревожным шёпотом зачипчипкал что-то на ухо.

Приятный дядька этот Жихарев. Надо будет при случае с ним получше познакомиться.

Со всеми сумками и чемоданами я попёрся в сторону рекомендованной казармы.

Что ж, несмотря на суровый внешний минимализм, внутри оказалось не кисло. Всё-таки подавляющее большинство одарённых — аристократы, о какой бы стране ни зашла речь. Папеньки и маменьки щедро финансируют базу, а также выкупают разломные материалы, так что и на обои приличные хватило, и даже на эдакую общую комнату отдыха. Кожаные диванчики, столики, плазма, все дела. Даже вендинговый аппарат с газировкой и снеками имеется. И приставка с двумя джойстиками.

Внутри, правда, не оказалось никого.

Из этой «гостиной» вдаль уходил длинный-предлинный коридор. Справа и слева через каждые пять метров двери, и значительная часть из них открыта настежь. По всей видимости, это и есть незанятые комнаты.

Я чуть прогулялся и остановился на комнате номер 7. Никакой нумерологии и магии чисел, просто здесь был самый приличный, на мой взгляд, кондиционер. А в остальном всё по-типовому: две кровати, два шкафа, два стула и небольшой столик. Так же в каждой комнате был крохотный санузел с сортиром и душевой кабинкой, так что унизительный ритуал совместной помывки отменялся. На двери висел дартс, а на одной из стен постер с индианкой, одетой только в головной убор из перьев.

В целом, я остался доволен. Здесь есть всё для того, чтобы комфортно отдыхать между зачистками разломов, ну а если захочется излишеств, то стоит лишь набрать номер краснокожего таксиста Илюхи.

Здорово было наконец-то сбросить вещи. Чтобы тащить все эти баулы, под конец мне даже пришлось себя усилить.

— Фу-у-ух, — я завалился на правую кровать.

Белки тут же облюбовали левую, да только я их мысленно согнал. Я и так в какой-то мере виноват перед Веневитиным, не хватало ещё, чтобы мои питомцы нагадили ему на подушку. Диля хоть и заканчивала бельчачий ВУЗ, но даже в её манерах я до конца не уверен, а Чип так точно навалит за милую душу.

Да, вне зависимости от его желания, Егорка Веневитин теперь живёт со мной. Раз уж нас тут всего двое, — помимо прапора Жихарева, — то это для меня самый лучший расклад.

Так. Ладно. Полчасика отдохну и пойду оформлять бумаги. При хорошем раскладе, уже вечером я доберусь до разлома и…

— Эй! — я забыл закрыть за собой дверь и в неё тут же просунулась холёная красная рожа. — Ты кто такой⁉

Парнишка. Высокий, крепкий, лет двадцати пяти. На вид европеец, говорит по-английски.

— Тебе кто разрешал эту комнату занимать⁉

О-хо-хо.

Неужто дедовщина? Не ожидал, по правде говоря, не ожидал. Господам егерям не хватает разломных монстров, чтобы меряться друг с другом письками? Хотя-я-я-я… Ну да, тем, кто из себя ничего не представляет, может и не хватать…

От скуки это всё, от скуки.

— Здесь было не занято, — предельно вежливо ответил я красномордому. — Пожалуйста, закрой дверьс той стороны.

— Слышь! Это комната уже была занята для…

— Отстань, — перебил я. — Я только с дороги, жутко устал и хочу полчасика провести в тишине.

— Ты чё такой дерзкий⁉

Ну… конечно, он не прямо вот так сказал, но в английском хватает подходящих по смыслу идиом. А смысл один — я на тебя бычу, будь добр схавай или ответь.

— Это уже переходит всякие границы! — возмутился я, поднялся с кровати и подошёл к двери. — С каких это пор слугам позволено в таком тоне с благородным господином разговаривать?

— Ты кого слугой назвал? — и без того красная морда парня стала бордовой. — Да я!..

— Пришёл занимать комнату для кого-то! — напомнил я. — А значит — слуга или мальчик на побегушках. В любом случае, можешь катиться, откуда пришёл. А комнат здесь ещё полно свободных. Рекомендую выбрать для твоего господина комнату как можно дальше от меня, лучше даже в другом здании. А то, боюсь, не уживёмся.

Договорив, я просто захлопнул дверь перед обтекающей мордой Мальчика-На-Побегушках.

Глава 5 Пережитки прошлого

Я разложил вещи в шкафу и один из чемоданов отдал на откуп белкам. Установил его между кроватью и стеной, раззявил настежь и постелил полотенчик. Раз уж мы в одной лодке, у грызунов тоже должен быть свой уголок. Пока что так. Потом найду им клетку или коробочку с опилками. Или… в каких вообще условиях живут разумные белки? Наверное, надо бы купить им набор игрушечной мебели.

С туалетом, кстати, всё решилось само собой. Когда я пошёл раскладывать свои бритвенные принадлежности, нарвался в санузле на Чипа. Тот свесился жопой с ободка прямо в унитаз и, судя по сосредоточенному выражению мордочки лица, был занят.

А раз уж этот дуболом до такого додумался, то с его сестрой и подавно не будет проблем.

Прошло полчаса. Веневитин так и не появился.

Ладно, хрен с ним, не могу же я ждать его весь день. Мне ещё с документами уладить надо, а это, по всей видимости, не быстро. Так что, закрыв дверь в комнату на ключ, я отправился в администрацию.

По дороге к главному корпусу я встретил двух молодых ребят, парня и девушку, в белых халатах. Те на ходу просматривали на свет снимок и переговаривались меж собой:

— Как думаешь, объявлять карантин? — спросила девушка.

— Пока рано.

— Страшно, очень страшно. Мы не знаем, что это такое, вот если бы мы знали, что это такое, но мы не знаем, что это такое…

— Прекрати истерить! — рявкнул парень. — Это североамериканская кишечная гинекомастия, тебе же сказали!

— Но ведь никто о ней ничего не слышал! А может это что-то локальное? Парень ведь приехал из Российской Империи. Мало ли что у них там? Заразился от медведя и привёз заразу сюда…

— А почему она тогда североамериканская?

— Не знаю… Вот ведь чёрт!

Так. Похоже, розыгрыш вышел из-под контроля. Сейчас разберусь со всеми делами, а потом вытащу Веневитина из плена собственных фантазий. А то ведь психосоматика — страшная вещь. Вдруг у него и впрямь грудь вырастет? И чего мне потом с ним таким делать?

Белки на всякий случай семенили вслед за мной. Буду натаскивать их на мелкие поручения. Так-то я сам себе разведчик, но ведь у меня не всегда есть возможность уйти в тени — у свидетелей этого действа может появиться много вопросов. Так что пускай помогают.

В главном здании я тут же упёрся в хвост длиннющей очереди.

Впрочем, восемь человек — это не так уж катастрофично. Основная толпа уже схлынула. Скорее всего, полчаса назад здесь и впрямь было гораздо жёстче, не даром ведь Жихарев отправил меня выбирать комнату. Святой человек.

Делать нечего, и пока что я просто рассматривал людей, с которыми мне предстоит жить и работать. У всех в руках какие-то бумаги… А у меня только паспорт и направление на службу. Да пофиг, что есть то есть.

Рассматривал не только внешне, само собой. Астральное зрение я тоже подключил.

В углу на диванчике сидел и сверлил меня взглядом тот самый краснорожий Мальчик-На-Побегушках. Учитывая, что у парня нет никакой предрасположенности ни к физике, ни к укреплению щитами, я бы на его месте не стал так сильно раздражать окружающих. Парень огневик, да при том слабенький.

Так. Кого ещё мы тут имеем?

Прямо передо мной стоял парнишка с даром воздушного стихийника, следом светлый, прямо за ним девчонка-лекарь, а вот за ней… о-хо-хо! Так вот ты какой, Воин-Орёл⁉ Моё почтение, господа индейцы. Боевая единица сама в себе. Такой, если раскачается, то сможет зачищать слабенькие разломы соло. Основа его техники — ослабление противника, сиречь проклятие. Плюс физическое усиление себя, плюс возможность залатать несерьёзные раны, плюс нежная дружба со змеями и прочими гадами. Универсальный юнит, короче говоря. Выживала.

Так ещё и несмотря на юный возраст индейца, его источник полыхал, как кузнечный горн. Н-да. Если среди ацтеков есть такие ребята, то я не удивлён, что колонистам поводили по губам. Воины с рождения. Уважаю.

Возможно, не лишним будет познакомиться с краснокожим. Но это как-нибудь потом…

— Ох ты ж, — вырвалось у меня, когда среди толпы я заметил знакомых.

Иси и Миси. Майанки из поезда. И вот так неожиданность, обе девушки оказались одарёнными. И у них тоже была своя особая, национальная техника. Во всяком случае, в Российской Империи я ничего подобного до сих пор не встречал. Это… любовная магия? Что-то наподобие менталистики, но со значительным уклоном во всякое жаркое и потное.

Так вот почему с ними нельзя спать! Не успеешь понять в чём дело, и вот, ты уже стоишь под балконом с гитарой, ревёшь как дурак, клянёшься в вечной любви и говоришь, что сделаешь для майанки всё, что угодно.

Интересно, как им это поможет в разломах? Затискают какого-нибудь волка-переростка до смерти?

Девчонки тоже меня заметили. Настороженно смотрели, перешёптывались, хмурились. Видать той ночью они пытались на мне поупражняться, но в ответ сами выгребли так, что аж проснуться не смогли. То-то я их больше в поезде не видел! Ну да, Охотник после зачистки разлома может вымотать хлеще, чем день ног и предновогодний шоппинг вместе взятые.

Прошло ещё где-то полчаса, и я наконец-то попал в нужный кабинет.

— Артём Чернов, подданный Российской Империи, — представился я.

— Ага, — ответила тучная краснокожая тётенька лет пятидесяти.

На столе перед тётенькой стоял старинный квадратный монитор. На экране был открыт пасьянс, так что ни о каком цифровом документообороте не шло и речи. Бумажки, бумажки, бумажки. Целые горы из форм, таблиц и бланков, раскиданные в творческом беспорядке, десяток печатей и целых три стеллажа с папками.

Тётенька среди всего этого добра выглядела, словно паучиха. Передвигалась она по кабинету строго на стуле с колёсиками, у неё была специальная палка-хваталка для верхних полок, а ещё аж две пары очков. Одни на носу, а другие, — вспомогательные, — на лбу. И в те редкие моменты, когда она смотрела на меня сквозь два стекла, мне казалось, что вместо глаз у неё две гигантские блестящие маслины.

— Артём? — не без акцента переспросила индейка.

— Артём, — подтвердил я.

— Ох, — служащая покачала головой. — Как же меня достали ваши имена.

Ну да. Человеку, который с рождения рос среди Илхуитлов и Мискванаквадокв, имя «Артём» действительно может резануть слух. Так что следующие пять минут мы вместе решали, как же правильней всего транскрибировать букву «Ё» на ацтекский.

И это только первые пять минут. Затем дело дошло до фамилии и всё повторилось, на сей раз с мягкой буквой «Ч».

— Ну хорошо, Артём Чернов, — барышня улыбнулась чему-то своему. — С этим справились. Давай сюда бланк №2304.

— Что, простите? — я отвлёкся от своих размышлений.

— Бланк №2304. Ты что, не взял его⁉ — приподняла тётенька брови вместе с верхними очками.

— М-м-м… А где я должен был его взять?

— В 304-м кабинете, — служащая перешла на строгий деловой тон. — Молодой человек, вы не дома, следуйте правилам процедуры.

— Ах э-э-э-этот бланк. Да-да-да, — сказал я. — А вы любите животных?

— Что? — не поняла очкастая. — При чём здесь животные?

Ребята, ну-ка развлеките тётеньку, — скомандовал я белкам. Чип и Диля тут же залезли на стол и явили себя во всей красе. Оказывается, что грызуны неплохо умеют в акробатику. Безо всяких предварительных танцев, Диля крутанула сальто назад, Чип схватил её за талию, подкинул в воздух и поймал на одну лапу. Диля вытянула вверх руки, — никак не привыкну, что у белок есть «руки», — и согнула одну «ногу» в коленке.

Похоже, в бельчачьем ВУЗе мохнатая не только грызла гранит науки, но и успела затесаться в чирлидеры. Отлично.

Убедившись, что всё внимание тётеньки приковано к белкам, я сделал пару шагов назад и нырнул в тени. Ушёл так глубоко, насколько это вообще было возможно без вреда для здоровья.

Время замедлилось.

Сквозь двери, стены и людей я помчался в 304-й кабинет. Ворвался в него и увидел похожую тётеньку в похожем кабинете с похожим монитором, — вот только играла она не в пасьянс, а в сапёра. Затем осмотрел стопки бумаг перед тётенькой, нашёл бланк №2304, утащил один листочек к себе в тени вместе с ручкой, по-быстрому заполнил и побежал обратно.

Если в двух словах, то этот бланк был моим заявлением о желании пройти службу. Заодно я понял, почему передо мной было всего восемь человек. Ещё двадцать томились в очереди перед 304-м кабинетом.

— Ай ка-ки-е мо-лод-цы! — очкастая умилялась, хлопала в ладоши и не отрываясь смотрела на шоу Чипа и Дили.

Всё, ребят, — послал я мысленный отбой, — спасибо. Белки тут же прыснули прочь со стола.

— Вот бланк, о котором вы говорили.

— Угу, — тётенька резким кивком уронила одни очки на другие и взглянула на бумажку.

— А почему без печати⁉ — возмутилась она. — Кто вам его вообще выдал без печати⁉

— Как без печати? — я вырвал документ обратно и велел белкам вернуться.

На этот раз Чип схватил листок бумаги и скрыл за ним Дилю, как за ширмой. Ширма упала, Диля исчезла, очкастая тётенька взвизгнула от восторга, а я опять побежал в 304-й, ставить на бланк печать.

— Ну вот же, — упрекнул я тётеньку в невнимательности. — Печать, всё как положено.

— Ох ты! И правда. Как это я не заметила?

Очкастая взяла ручку, дозаполнила что-то в нижней части бланка, затем шлёпнула на него свою печать, прикрепила к бланку какой-то другой документ.

— Вот с этими документами тебе теперь надо в 337-й кабинет, там надо будет предъявить свой перстень… да, вот, белый, всё верно, и тебе дадут бланк заявления на прохождение обучения. С этим бланком в 215-й, к коменданту общежития, он предложит комнату на выбор. Только тебе надо будет самостоятельно убедиться, что комната ещё никем не занята, и договориться, с кем жить. Это традиция. Так, перстень у тебя свой, значит заявление на его получение писать не надо… Пройдёшь медкомиссию, и сразу к начальнику опорного пункта, месье Лагранжу.

Я поморгал глазами.

— А вам не надоедает это каждый раз объяснять? — полюбопытствовал я. — Сделали бы памятку…

— А я всем и не объясняю, — кокетливо подмигнула мне служащая. — Просто я вижу, что ты не знаком с местными порядками. Так-то у нас всё просто, и мы боремся с бюрократическими пережитками прошлого, когда для получения справки сперва надо было получить разрешение… Но некоторые приезжие почему-то всё ещё путаются.

— Благодарствую за помощь! — искренне ответил я и двинулся на выход.

— Молодой человек! — окликнула меня тётенька уже в дверях. — У нас раз в месяц проходит шоу талантов. Рекомендую вам с вашими пушистиками поучаствовать. Есть все шансы на победу!

— Спасибо, — кивнул я.

Белки загордились. Чип аж раздулся от важности, как голубь.

С заявлением на обучение вышло легко. У кабинета никого не было, все стояли в других очередях, и я беспрепятственно написал нужное заявление. С заветным бланком, обязательно с печатью, я заглянул к коменданту. Там оказалось ещё проще, достаточно оказалось показать ключ от комнаты. Заодно записал в неё и Егора. Чего уж там, не заставлять же его бегать.

В соседнем корпусе, — там, где проходила медкомиссия, — находился в том числе и лазарет.

— О боже, боже, боже, — причитания Веневитина я услышал чуть ли не с порога.

Бедолага сидел на больничной койке в одних трусах и точно так же, как тогда в поезде, раскачивался обхватив колени руками. Вокруг него суетилась парочка озабоченных врачей.

— Почему вы ничего не делаете⁉ — истерил Егор. — Диарея вот-вот начнётся!

Свою озабоченность он дополнил такой витиеватой конструкцией на чистом русском, что даже я заслушался.

Что ж. Пора его вытаскивать.

Я взял из вазы на стойке дежурного сосательную карамельку, развернул её от фантика и вошёл в палату.

— Всё нормально! — сказал я ещё до того, как доктора успели возмутиться. — Я личный врач господина Веневитина!

— Егор, — я улыбнулся и похлопал парнишку по плечу. — Дружище. Всё позади, я нашёл лекарство.

— Что⁉ Правда⁉ Но как ты…

— Не скажу, что это было просто. Но я подключил все свои связи и вот, пожалуйста, волшебная пилюля. Возможно, тебя вырубит на несколько часов. Сам понимаешь, организм начнёт бороться. Но проснёшься ты как новенький, и никакая кишечная гинекомастия тебе отныне будет не страшна.

— Артём, — у Егора на глазах аж слёзы проступили. — Спасибо тебе. Спасибо большое. За мной должок, слышишь? — Веневитин кинул карамельку в рот и проглотил безо всякой запивки.

— Сочтёмся, — сказал я и пошёл на медкомиссию.

Здесь, слава тебе яйца, обошлось без бюрократии. Медсестричка-европейка заглянула мне в рот, посветила в глаза и уши, а затем спросила, нет ли у меня аллергий, хронических болезней и прочих патологий. После мне измерили рост и вес.

— Какими техниками владеете? — задал вопрос дядька-врач.

— Физик, — не раздумывая ответил я. — Ну и ещё немного щитовик.

Я так часто повторял эту легенду, что уже сам почти в неё поверил.

После медкомиссии меня направили обратно в главный корпус, чтобы уладить последнюю формальность.

Здесь снова пришлось постоять в очереди. И снова тут-как-тут оказался Краснорожий говнюк, заниматель комнат. Он меня преследует что ли? Пока делать нечего, приказал белкам выяснить, где живёт этот персонаж и разведать для меня обстановку.

Диля кинула мне в голову возмущённую мыслеформу. Донести её смысл при помощи картинок было непросто, однако я её понял.

— Мы что тебе, ищейки⁉ — как бы спрашивала пушистая дрянь и упирала руки в боки.

А вот Чип согласно кивнул, подхватил сеструху под локоток и потащил прочь. Так… Раз уж у рыжей барышни такой крутой норов, надо бы с ней подружиться что ли? Что любят белки? Орехи? Семечки? Бегать в колесе? Или там… не знаю… бесить пантер?

Ладно, об этом потом.

— Артём Чернов! — раздалось из открывшейся двери.

— Добрый день, — поздоровался я, входя в кабинет Начальника и закрывая за собой дверь.

— Присаживайся, сынок.

С первого взгляда и первого слова я понял, что мы с этим товарищем вряд ли подружимся. Не знаю даже, в чём была проблема. Скорее всего, во всём сразу. В покровительственном обращении «сынок». В том, что в кабинете было накурено. В слишком уж дерзком командном тоне Начальника. Ну и в его внешнем виде, само собой. Противный, обрюзгший, пальцы-сардельки, а под глазами… нет, это даже не круги как у Веневитина, а чёрные такие наросты, похожие на древесные грибы. Прямо вот фу. Так ещё у него прямо сейчас одышка, хотя он всего-то навсего сидит на жопе в своём креселке.

А ещё у него, в отличие от моего земляка, не было егерского перстня.

— Жан-Жак Лагранж, начальник этого опорного пункта, — представился жирамбарий. — А ты у нас, стало быть, Чернов.

Начальник принял у меня заполненные бумаги, вложил их в папочку с моим личным делом и начал читать. Я невольно обратил внимание на то, какая же тощая у меня папочка. Аж слеза наворачивается. Ну ничего, дайте мне буквально пару дней…

— Цвет перстня? — спросил он, не отрываясь от текста.

— Белый, — я повернул руку так, чтобы начальнику было видно.

— Ха, — Лангранж мерзяво ухмыльнулся. — Ожидаемо, если честно. Только русские могут послать «белобрысого» сопляка в одно из самых опасных мест на планете.

— Так потому и посылают, что здесь лучшая учебная база во всём Йелоустоуне, — ответил я. — А может быть даже и во всём мире.

— Действительно, — опять лыбится. — Лучшая.

Что ж. Эго господину Лагранжу почесали, теперь можно переходить к главному.

— Мсье Лагранж, — чтобы накинуть себе ещё очков, я перешёл на французский. — Скажите, пожалуйста, я могу сдать экзамены экстерном? Рвусь в бой! Хочу уже поскорее попасть в настоящий разлом.

Жан-Жак оторвался от чтения и смерил меня взглядом.

— Шутишь что ли?

— Никак нет, — по-военному выпрямился я.

— Ну, — начальник откинулся в кресле и прикурил сигарету. — Формально это возможно. Но поскольку такая выходка в твоём случае будет настоящим самоубийством, тебе сперва нужно подписать кое-какие бумаги. Согласие на ритуальные услуги. У ацтеков в плане егерей и военнослужащих много заморочек. В случае несдачи экзамена, твои останки будут переданы в ближайший храм для жертвоприношения богу Солнца. Согласен?

— Согласен. Где и что нужно подписать?

— Ха, — Жан-Жак глубоко затянулся. — Не из пугливых, значит.

— Никак нет, мсье Лангранж.

— Ладно. Поставлю себе галочку. Как только наберётся группа, тебе об этом сообщат.

Начальник затушил бычок в пепельницу-ёжик. Серьёзно! Чтобы выдолбить целую сигарету ему потребовалось всего несколько секунд.

— Ну а пока что всё, Чернов. Добро пожаловать, милости просим, чувствуй себя как дома, и всё такое прочее. Отправляйся в казарму и жди дальнейших указаний.

Вот сволочь. На понт меня, значит, взял. Ну ладно…

— Спасибо, — ответил я и вышел вон.

Ну ничего. Не особенно-то мне и нужны чьи-то разрешения. Разломов в округе сколько хочешь, а я умею незаметно покинуть базу. Конечно, у кого-то могут возникнуть вопросы, если у не ходившего в разлом новобранца внезапно поменяется цвет перстня, но… будем решать проблемы по мере их поступления. В конце концов, мне есть куда потратить разломную энергию.

Все дела на сегодня были улажены и я направился на заслуженный отдых. Надо бы узнать, планируются ли на сегодня какие-то учения, и если нет, то… м-м-м… время ещё детское. Можно чутка отдохнуть, вызвонить Илюху, наведаться в Арапахо-Сити. Побродить и разузнать поподробней, как тут здесь и что.

Да, пожалуй, так и сделаю.

Мысль о кабаре засела где-то на подкорке и никак меня не отпускала. Хочу в кабаре. Хочу вкусно есть, вкусно пить и смотреть на девок.

С такими вот планами на ближайшее будущее я вышел из главного корпуса и пошагал к своей казарме, как вдруг:

— Вот он! — раздался крик позади меня.

По голосу я сразу же узнал краснорожего Мальчика-На-Побегушках.

— Вот этот подлец занял вашу комнату!

О-хо-хо. Похоже, миньон-таки нашёл своего повелителя и уже жалуется изо всех сил. А я ведь даже не узнал ещё, что делать в таких случаях. Как у ацтеков обстоят дела с дуэлями? Законно ли это вообще? Да и в целом, как одному егерю разбираться с другим егерем? Какой бы сволочью не оказался мой оппонент, а он всё-таки не бесполезный для общества человек. Эпицентр сдерживает как никак. Пришибу ненароком, и кому от этого лучше станет?

Ладно. Будь, что будет.

— Какие-то проблемы⁉ — спросил я и обернулся.

О! Такого поворота даже я не ожидал!

Глава 6 Деликатесы по-егерски

— Юрец!

В компании Краснорожего стоял тот самый немец, забытый на полустанке. Юрген. Добрался-таки. Вот ведь какой живучий, зараза, оказался! Хотя… Не просто живучий, но ещё и смекалистый, по всей видимости.

Это что же получается?

Получается, что мы с ним разминулись всего на несколько часов. А остался он где? Плохо помню тот вечер, но кажется где-то неподалёку от Чикаго. В ближнем Подчикажье, если по-нашему. И этот товарищ сумел нагнать поезд и быть на базе вовремя!

— Юрген! — я с улыбкой двинулся к давешнему собутыльнику. — А мы тебя потеряли!

— Артём!

Немец улыбнулся в ответ и, широко раскинув руки, тоже пошёл в мою сторону, обниматься и ручкаться. Сцена нашего приветствия совсем сбила с толку Краснорожего. По его лицу пробежал весь спектр эмоций: и полная растерянность, и гнев, и страх, и недоверие. Проще говоря, он знатно прифигел.

— Гер Юрген, это же он, — ещё разок попытался стравить нас Краснорожий. — Это тот человек, который занял вашу комнату…

Ну… Теперь я хотя бы не «подлец», а «человек». Прогрессирую не по дням, а по часам.

— Удо! — гаркнул Юрген, разворачиваясь на каблуках к своему человеку, а затем разразился злобной импульсивной речью на немецком. Уж что-что, а орать они умеют. Я выхватил из монолога слова «гер Чернов», «водка» и «шнеля». Ай да Юрец, ай да умница. Не забыл, стало быть, про спор. Уважаю.

— Как добрался? — я пожал немцу руку.

— Взял в аренду автомобиль и нанял водителя, — пожал плечами Юрец. — Сам понимаешь, не могу опоздать в первый же день. Поначалу отсыпался на заднем сидении, а утром сам сел за руль. И вот что я тебе скажу, Чернов. Дороги у них здесь полное говно.

Я даже немного поразился тому, как тепло и доверительно мы общаемся. А стоило-то всего разок нажраться вместе. Вот ведь действительно, алкоголь объединяет.

Жаль только, что я о Юргене ничего толком не помню. Или… не знаю? Мы же познакомились уже на кураже и всё как-то больше про сиськи, да про сиськи говорили. А потом в угадайку играть начали. Но что-то мне подсказывает, что молодой человек не прост. Хотя бы потому, что старослужащий егерь таскает его вещи…

— И кстати, — продолжил немец. — Я не забыл про спор. Удо принесёт в твою комнату целый ящик водки.

Юрец поднажал на слово «твою», сразу давая понять, что никаких претензий на комнату не имеет.

Ящик? Ну вот и отлично. Пускай будет заначка на всякий случай. Кто знает, когда мне снова может понадобиться синий Веневитин? Сколько ещё разных и интересных споров мне предстоит выиграть за время обучения?

— Спасибо большое, Юрген. Надо бы как-нибудь повторить.

— Обязательно! Но явно не сегодня. Мне ещё нужно уладить дела с документами, — Юрец почтительно кивнул мне, развернулся и зашагал в сторону главного корпуса.

— Юрген! Погоди!

— Да⁉

— Сначала сгоняй на третий этаж и возьми бланк №2304! А то просто так очередь отстоишь!

— Понял, — Юрген прижал к груди сомкнутые в рукопожатии ладони. — Спасибо!

Что ж. Ну вот и хорошо.

Я в свою очередь пошёл в казарму. Наверное, всё-таки, сегодня обойдусь без кабаре и трипа по Арапахо-Сити. Нужно хоть чуть-чуть обжиться, разузнать что здесь и как. А ещё где, кто, кого и почему. Ну и отужинать в местной столовой не помешает. Хочется понимать, насколько всё плохо или хорошо.

Не успел я завалиться на кровать, как в комнату почтительно постучали.

— Прошу меня простить, господин Чернов, — Удо занёс ящик водки и остановился, потупив взор. — Я не был осведомлён о вашем знакомстве с господином Юргеном, и действовал исключительно в его интересах.

— Может и так, Удо, — решил я преподать ему урок. — Вот только то, КАК ты решил действовать, могло нанести вред репутации твоего господина. А репутация куда важнее того, в какой комнате жить.

— Отец господина Юргена не одобрил бы, узнай он, что сын уступил какому-то…

— Мелкому барону, ты наверное хотел сказать? — прищурился я. — А я даже не барон, Удо. Всего лишь правнук барона. Вот только будешь писать доклад — не забудь указать мою фамилию. Возможно, отец твоего молодого господина похвалит сына за умение обзаводиться полезными связями.

— Благодарю за науку, господин Чернов, — Удо поклонился и наконец свалил.

Правда, по его роже трудно было заподозрить его в искренней благодарности. Скорее, можно было бы предположить, что он съел ложку ядрёной горчицы и закусил целым лимоном. Мол, если бы не молодой господин… Но сдержался, и то молодец.

Вечер обошёлся без приключений. Мы с Егором, благополучно оформившим все документы, побродили по базе и узнали, где какие корпуса находятся, — особенно меня интересовало расположение женских казарм. Всё-таки зачистка разломов подразумевает под собой нехилые гормональные выбросы, и я сейчас не только о себе говорю, нет-нет-нет. Я ведь как? Я ведь в первую очередь о других забочусь. Аристократки или нет, а против физиологии не попрёшь, и барышням тоже нужно снимать стресс. И уж в чём-чём, а в этом я барышням с удовольствием помогу! Индианочки не дадут соврать, некоторые навыки у Артёма Чернова имеются.

После ознакомительной прогулки мы с Егором получили форму и расписание занятий. Форма себе, как форма. Летняя. Кроссовки, средней длины шорты цвета хаки, такая же рубашка с коротким рукавом, панама или кепка на выбор и белая майка. Всего по несколько штук, разумеется.

А вот расписание…

Одиннадцать дисциплин! ОДИННАДЦАТЬ! И всего одна из них плюс-минус вольная. Я имею ввиду «Общефизическую подготовку». С понедельника по субботу с четырёх до шести егерь обязан пахать, пахать и пахать.

К нашим услугам современный спортивный комплекс: бассейн, зал для йоги, беговые дорожки и железяки всех мастей. Тренеры не набирают группы заранее, так что куда идти сегодня ты выбираешь сам, но пропустить, ясен хрен, не можешь. Чем бы егерь не занимался, лишь бы это-самое, ага.

Остальные десять дисциплин раскиданы по неделе.

Завтра вот, например, с утра «Тактика боя в разломах», а вечером «Боевая артефакторика». Хм-м-м… Интересно, как плотно преподаватели изучают личные дела курсантов? Если госпожа Линда Белл, артефакторша, узнает побольше о моей семье, то наверняка будет гонять меня и в хвост и в гриву.

А хотя кого я пытаюсь обмануть? Конечно же будет, это неизбежно. Для тех, кто «в профессии», фамилия Черновых о чём-то, да говорит. Даже за океаном.

Кстати, о семье…

Ненадолго созвонился с Патриархом. Как и обещал, маякнул о том, что прибыл. Разговор вышел коротким, поскольку деда Миша явно спешил, однако он всё равно несколько раз уточнил, не случалось ли со мной ещё чего-нибудь странного или подозрительного. Я сначала отвечал, мол, нет, но потом вспомнил о своей паранойе и сказал:

— Нас на базе трое русских.

— Правда⁉ — Михаил чуть помолчал. — Хочешь, договоримся и тебя переведут?

— Нет-нет-нет. Я уже познакомился с парочкой ребят и завоевал себе кое-какую репутацию, так что всё нормально. Просто ты спрашивал о странностях, вот я и подумал…

— Нет, Артём, это не странности, — дед хохотнул. — Это Петя что-то напутал, вот и всё. В последнее время… ну… ты понимаешь… после смерти твоего отца и дяди Лёши, Петя на себя много взвалил, вот и зашивается теперь. Даже не знаю, как бы я без него сейчас справлялся.

И правда, деда Миша, несмотря на почтенный возраст, а ему уже восьмой десяток пошёл, продолжает править родом твёрдой рукой. Одарённые живут дольше, и дольше сохраняют активность. Вот только артефакторика — не та область, где постоянно прокачивается энергетика, и артефакторы не так уж сильно отличаются от обычных людей. И семьдесят есть семьдесят. Возраст потихоньку берёт своё. Да, он всё ещё крепок и статен. Но ему уже труднее справляться с потоками информации, труднее узнавать новое, осваивать современную технику и методы ведения бизнеса. Дядя Петя — муж моей родной тёти — оказался очень хватким управляющим. И он действительно очень многое делает для нашего рода, очень удачно влившись в него. Если бы не он, деду Михаилу и деду Косте пришлось бы куда труднее.

Как, однако, въелось это обращение к родне, соответствующее родственным связям моей тушки. Даже в мыслях я их называю так же, как и вслух. Хотя у меня за плечами долгая жизнь… более долгая, возможно, чем история всего рода Черновых.

— В таком случае передай дяде Пете от меня благодарность за такую оплошность, — вежливо попросил я. — Меня правда всё более чем устраивает. Кстати, как ты и говорил, меня отправили в учебку, доучиваться.

— Ну и отлично! Жду тогда от тебя вестей, — дед кому-то что-то сказал мимо трубки. — Всё, пока, у меня дела. Звони хотя бы раз в неделю!

Да, учебка. Снова. Уже была одна, дома. Без неё в разломы вообще не попасть, не положено. Её я закончил, стараясь как можно меньше отсвечивать, слишком пристальное ко мне было внимание всей родни. Получил перстень, зачистил несколько разломов в группе… Хотя бы перстень стал белым, что соответствует 6-му классу егеря. В нашем Коломенском эпицентрике этого достаточно, чтобы тебя охотно взяли в группу. Но здесь, на границе самого опасного места на планете, 6-й класс вообще не котируется. Также учиться, как и тем, кто вообще разломов ещё не нюхал.

Ладно, я не гордый, поучусь… чуть-чуть. Хотя бы для того, чтобы познакомиться с людьми. Связи за границей в наше время могут оказаться даже полезнее, чем по соседству.

Последним примечательным событием на сегодня стал ужин. О, да! Зря я боялся, егерей кормили на убой. А учитывая наш разношёрстный состав, старались составлять меню без какого-либо национального колорита. Без редких вонючих специй типа карри и без редких вонючих деликатесов типа бараньих яиц или пресловутого сюрстрёмминга.

То есть…

Ну вот, например, мяско с тестом любят все. И именно поэтому мяско с тестом есть в каждой кухне. Просто где-то оно называется пирожком, где-то чебуреком, где-то бешбармаком, а на родине гера Юргена вместо пельменей подают маульташен — еле сдерживаюсь, чтобы не прокричать это название. То же самое с картошечкой и мясом: жаркое, гуляш, бефстроганов, оджахури, казан-кебаб, тартифлет, фрико… То же с жареной рыбкой. То же с печёной курочкой. И абсолютно то же самое с салатом из свежих овощей.

Короче говоря, для егерей были накрыты шведские столы с самыми простыми, но, тем не менее, очень вкусными блюдами. Хотя даже не блюдами. Продуктами!

Кажется, это и называется раздельным питанием.

Я выбрал курятину с рисом, а Веневитин белую рыбу с цветной капустой. Судя по всему, мой товарищ был на стиле и подбирал пищу к цвету лица.

Впервые я увидел весь состав базы целиком: за соседними столами сидели и новобранцы-курсанты, ребята-немцы, майанки, воин-орёл, и действующие егеря, и наши будущие преподаватели, и Жан-Жак Лагранж и Евгений Евгеньевич Жихарев. Вот с этими людьми мне и предстоит провести ближайший год.

Что ж. Скучно точно не будет.

После ужина чай с пирожными и обратно в казарму. Про белок я тоже не забыл и набрал им в кулёчек целую горсть орехов. Чип обожрался так, что аж доспех расстегнул. Надо бы его погонять, что ли? Пожалуй, возьму завтра с собой на физподготовку.

Летний вечер сулил всякое. Закат был поздним, а ветер тёплым и буквально недвижимым. Именно про такие вечера и говорят: «займи, но выпей». Однако я выстоял перед соблазнами. Справился. Мы с Веневитиным по-стариковски поболтали о наших первых впечатлениях от базы и легли спать…

Утро началось ещё неожиданнее, чем в поезде.

— Эй, — услышал я осторожный шёпот. — Чернов. Спишь?

Голос был знаком, но принадлежал явно не Веневитину.

— Черно-о-ов.

— А?

Кое-как продрав глаза, я увидел перед собой Жихарева. Очень хотелось спросить, не заболел ли он головушкой, но по уставу, наверное, не положено. Да и потом, может быть…

— Что-то случилось? — спросил я тихонько. — Сколько времени?

— Да ничего не случилось, расслабься, — Евгений Евгеньевич улыбнулся. — Пять утра. Самый клёв!

И тут я заметил, что в одной руке он держал жестяное ведро, а в другой целый букет из удочек.

— Погнали на рыбалку, — утвердил Евгеньевич безо всяких вопросительных интонаций. — И друга своего бери. Жду вас на стоянке через пять минут…

Небо уже посветлело, но до восхода солнца оставался ещё час. На улице было бодро. Сонный взлохмаченный Веневитин недовольно бурчал себе под нос, а я убеждал его в том, что так надо и связи не появляются сами собой. Раз старший егерь оказал новичкам такую честь, значит надо ехать и не выёживаться.

— Залезайте, пацаны.

Вслед за нами юркнули и белки. Вот ведь не спится им!

Жихарев сидел за рулём армейского джипа без крыши. Розовые очки, панама с блесной, сигарета в зубах. А ещё улыбка от уха до уха. То ли Евгений Евгеньевич и впрямь истосковался по землякам и был настолько рад нас видеть, то ли для него каждая поездка на рыбалку была сродни празднику.

— Такой рыбалки, как в Йеллоустоне нигде нет, — уверил Жихарев, и я ему почему-то поверил.

— Не сомневаюсь, — я воздержался от вопросов, понимая, что в любом случае сейчас всё узнаю.

— Ага. У меня тут неподалёку прикормленное местечко есть. Вот только никому, — серьёзно сказал старший егерь. — Если французик прознает, сразу же прикроет нахрен.

Французик, значит? Конечно же, я сразу понял о ком идёт речь. Судя по всему, с субординацией Евгений Евгеньевич не особо заморачивается. Или это личная неприязнь?

— А почему прикроет? — спросил я.

— А потому что нету в нём духа авантюризма, Артём. Вообще нету. Давайте уже, залезайте…

Первые странности я заметил, стоило мне только забраться в машину. Вместо баночки с опарышами, червями или что-там-ещё-насаживают-на-крючок, в ведре у Жихарева лежала пачка латексных перчаток и пакетик с…

— А что это такое?

— Перцы, — Жихарев завёл мотор и улыбнулся пуще прежнего. — Ацтекские, специально выведенные. Острые, как панкреатит. Настоятельно рекомендую не брать голыми руками, а то потом забудешься, глаз почешешь и всё, трындец, ожог слизистой. Или поссать приспичит, схватишься за…

— Понял. А зачем они нам?

— Увидишь, — Евгений Евгеньевич усмехнулся себе под нос.

До прикормленного местечка от базы мы добирались минут пятнадцать. Двигались на северо-запад, прямой наводкой вглубь эпицентра. Где-то здесь уже должны были начинаться редкие разломы, а всего в каких-то паре десятков километров творился уже настоящий ад.

— Ну, вот и приехали.

Жихарев резко свернул с просёлочной дороги прямиком в жидкий хвойный перелесок, проехал его насквозь, и перед нами открылась инопланетная панорама. Огромный безжизненный пустырь. Никакой растительности, а только лишь камни, белый песок, чёрный песок, ржавые потёки тут и там и, — да-да-да, они самые! — гейзеры.

Словно салютуя нашему приезду, из одного из них вырвался столб кипящей воды.

С первого взгляда гейзеры напомнили мне глаза. Синие такие, заплаканные, глубокие.

— Прошу прощения, — уточнил я. — А мы здесь рыбачить собираемся?

— О, да!

Жихарев безошибочно миновал четыре гейзера и остановился у пятого, самого большого и, судя по облаку пара над поверхностью, самому горячему.

— Разломная рыба, — Евгений Евгеньевич взял ведёрко и вылез из машины. — Хрен знает, из какого мира взялась эта сволочь, но она живёт в кипятке.

— Вкусная? — задал я самый главный вопрос.

— Ты себе даже не представляешь насколько! — Жихарев мечтательно закатил глаза. — Но самый фокус в том, что её готовить не надо. Не знаю, какая магия поддерживает в ней жизнь, но стоит её угандошить, как она за несколько минут готовится в собственном остаточном тепле.

Он сходу взялся за дело. Вбил между камней треноги, установил удочки, надел перчатки и принялся насаживать перцы на крючок.

— А испарениями не опасно дышать? — спросил Веневитин.

— Ой, да какой опасно? — отмахнулся Жихарев. — Полезно даже. Ты посмотри на меня, я уже два года хотя бы раз в неделю сюда выбираюсь. С восемнадцати лет.

— Что⁉ — воскликнул Егор и побледнел пуще обычного.

— Ах-ха-ха! — хрипло рассмеялся Евгеньевич. — Шучу! Слушай, а он всегда такой нервный?

— Только когда трезвый, — честно ответил я.

Не уверен, что до первой поклёвки прошла минута. Разломные твари бросались на перец так жадно, будто бы кроме него в гейзере было нечего жрать. А впрочем… Может быть так оно и было?

Выглядела рыбка как помесь фугу, удильщика и инфернального демона, да плюс ко всему была реально горячей. Складывалось впечатление даже, что именно рыба и была причиной аномально высокой температуры воды — ведь до настоящих гейзеров отсюда, наверное, не меньше тысячи километров.

Жихарев показал, как бить рыбу по голове специальной киянкой из разломного дуба, и передал это дело мне. Удар надо было наносить, напитывая киянку силой, обычный удар не пробивал доспех. Да-да, у рыбки оказался собственный доспех! И магия огня, как мне подсказал беглый осмотр астральным зрением.

После упокоения рыба довольно быстро остывала. А ко мне потёк ручеёк душ. Хорошая рыбка, зубастая, с доспехом. Пригодится!

Ко всему прочему рыба оказалась ещё и нереально вкусной.

— Сашими из адокуня, — Евгений Евгеньевич изволил каламбурить. — Ну… Типа окунь из ада, поняли? Адовый окунь.

На вкус адокунь был как будто бы уже подкопчённый. Он совмещал в себе всё лучшее от балыка и нежную структуру сырой лососятины. Вот уж и правда удивил Евгений Евгеньевич. Не знаю как Веневитин, а я ни разу не пожалел о том, что поехал.

Спустя полчаса мы сидели на тёплой земле, ели рыбу и глазели по сторонам на марсианский ландшафт. До завтрака оставался час или что-то около того, хотя зачем нам теперь завтрак? Белки от рыбы отказались, ели орешки, которые предусмотрительная Диля прихватила из дома.

«Французик», — вспомнил я и решил осторожно закинуть удочку. Буквальная рыбалка закончилась и настала пора рыбалки метафорической.

— Евгений Евгеньевич?

— Чего, Чернов?

— А как вам начальник базы? Нормальный вообще мужик?

— Э-э-э, — Жихарев даже осунулся. — Не начинай. Не хочу я о нём даже.

— А чего так?

Евгений Евгеньевич дожевал кусок адокуня, осмотрел нас с Веневитиным с ног до головы, чуть поразмышлял о чём-то своём и кивнул. Решил, наверное, что нам можно доверять. Земляки и всякое такое.

— Ладно, — сказал он, вытер руки о штаны и сходил в машину за планшетом.

— Глянь-ка сюда, — с тем Жихарев открыл специальный егерский софт с картой местности.

Дома мне такой планшет выдать не успели. Ну ничего, это наживное.

Диля! — послал я мысленный приказ. — Ну-ка дуй сюда! Запоминай, как пользоваться шайтан-машиной, — и уже через мгновение почувствовал рыжую на плече. Не… ну а вдруг пригодится?

— База вот здесь, — тыкнул Евгеньевич. — Мы вот здесь. А вот здесь, смотри-ка, уже начинаются разломы.

— Ага, вижу.

— Никогда такого не было, Чернов. Вот сколько я здесь служу, ни-ког-да. Эпицентр растёт прямо на базу, и никто с этим ничего поделать не может. Вот разлом, вот разлом, вот разлом, — Евгений Евгеньевич прикурил сигарету. — А мы, вместо того, чтобы попросить помощи у соседних опорников, пишем бумажки о том, как у нас всё здорово и классно.

— А в чём сложность? — уточнил я и повнимательней присмотрелся к карте. — Они ведь всего-лишь жёлтые.

— Жёлтые-то они жёлтые, — кивнул Жихарев, — да только такие геморройные. Тра-та-та из под кота, а не разломы.

— А можно поподробней? — теперь я уже реально заинтересовался.

— Поподробней? — Евгеньевич глубоко затянулся. — Можно. Слушай. В этих разломах твари какие-то зашуганные живут. Жизнь свою просто так отдавать не спешат, прячутся. Группа иногда утром заходит и только к вечеру выходит. Ни раненых, ни битых, одни заё… усталые, короче говоря. Так ещё и кристалл хрен найдёшь.

Ох, как интригует! Да и звучит, как вызов для Охотника. На всякий случай я постарался запомнить карту во всех подробностях. За ориентир взял вулканическое плато, на котором мы сидели прямо сейчас. Итого ближайший жёлтый геморрой в двадцати минутах ходьбы отсюда. А помимо него ещё… раз, два, три, четыре… всего пять.

— Народу туда нужно нагнать побольше, понимаешь? — продолжал Жихарев. — Чтобы прямо вот цепью прочесать. Не знаю, грабли взять и песок просеять. А чтобы народу нагнать, нужно помощи попросить. А французик… ну я тебе уже говорил, да? Хоть курсантов туда веди, честное слово…

Не надо никого никуда вести, Евгений Евгеньевич! Не утруждайтесь! Не надо!

Вслух я этого, разумеется, говорить не стал.

Короче говоря, у меня на сегодняшний вечер появились вполне себе конкретные планы. Вот только дайте мне закончить «тактику» и «артефакторику». Пять жёлтых. Может, получится набрать на печать регенерации? И как бы так всё это дело провернуть, чтобы «французика» по голове не погладили?

Глава 7 Тактика

Весь путь обратно до базы я размышлял о жёлтых разломах со странными монстрами. Интересно, в чём там на самом деле загвоздка? Сколько бы я ни думал, на ум приходило только три варианта: или твари достаточно разумны, чтобы прятаться, или сам разлом слишком большой, или местные егеря просто косорукие. Учитывая, что Евгений Евгеньевич говорил о нехватке людей, скорее всё же первый или второй варианты. Впрочем, возможна и любая комбинация причин, вплоть до сюрпризов в строении самого разлома.

Попадались мне в прежней жизни разломы, в которых кристалл был просто зарыт в землю, и чтобы его найти, нужен был или очень чувствительный маг земли, или какая-нибудь зверушка типа песчаного червя, способная достаточно оперативно всё перекопать.

Даже помню, как я однажды реально призвал песчаного червя…

Блять!!!

Осознание пришло, как удар пультом по голове, когда младшая сестрёнка требует от тебя, спящего, кучить мутики.

КАК!?!?

КАК Я ПРИЗВАЛ СРАНЫХ БЕЛОК!?!?

Нет,серьёзно. То, что воплотить в физическом теле поглощённую душу я в принципе могу, я ничуть не сомневался. Доводилось. Не сказать, чтобы это была каждодневная практика, но и не настолько редко, чтобы забыть, как это делается. Да и навык не пропьёшь… в отличие от воспоминаний. Времени прошло уже порядочно, а я всё равно не помню нихрена. Должно быть, тот фрагмент памяти навсегда выжжен разломным пойлом.

Ладно, будем рассуждать логически.

Спрашивать у Егора смысла никакого нет. Так же, как и все вокруг, он уверен, что белки сами увязались за мной из разлома. А если бы знал правду, то бегал бы сейчас с круглыми глазами, охал, ахал и маму звал. Или не знаю… экзорцистов, наверное. Или святую церковь с инквизицией.

Дальше…

Насколько бы пьян я не был, мне бы ни за что не пришло в голову проводить ритуал призыва в вагоне-ресторане, полном людей. Во-первых, это, мягко говоря, палевно, а во-вторых, нужен реквизит. Огненная печать на полу, свечи, все дела… короче говоря нет. Не было такого.

Да в конце концов, мне бы просто не дали! Это же… как заняться сексом на главной площади города! Советами бы замучили!

Тогда как же я это всё провернул⁉ Ну не из шляпы же белок достал!

Так…

Кажется, есть зацепка. Я ведь воплощал белок по очереди, верно? А это значит, у меня должен быть как минимум один свидетель. И пусть этот свидетель — не самый умный, не самый красивый и не самый талантливый в мире грызун, надеюсь, что на чётко поставленный вопрос он всё-таки сможет ответить.

«Чип⁉ Как я призвал Дилю?»

«Достал из шляпы», — короткий ответ, а следом мыслеформа. В ней пьяненький окровавленный я отбираю у одного из егерей глубокий чёрный котелок, говорю: — Ляськи-масяськи, — засовываю в него руку и за шкирку вытаскиваю Дилю.

Ля… Серьёзно что ли из шляпы? Да ну нахрен! Я Охотник, душелов. Но не какой-то там чёртов фокусник!

Ладно… Диля? Ты что помнишь относительно своего появления?

Белка выдала мне целую очередь мыслеформ. Сначала она, стало быть, находилась где-то и в этом «где-то» я безошибочно узнал Океан Душ. Потом белка внезапно оказалась в холодном «нигде», а учитывая, что тела у неё ещё не было, холодить могло только душу. А душу холодит в тенях… Ну и в самом конце:

— Сим-салабим! — снова появилась «где-то».

Это «где-то» было гораздо привычней для живого существа, вот только очень воняло сальными волосами. Я схватил белку за шкирку и вытащил на яркий свет. В голове у Дили в тот момент была лишь одна мысль — нужно служить хозяину. Вот он новый хозяин, то есть я, и ей нужно служить ему, то есть мне, что есть силы и любой ценой.

«И, между прочим, — тут Диля начала выдавать что-то очень похожее на речь, — хватать за шкирку среди белкусов является нарушением личных границ!»

«Чего блять???» — у меня от неожиданности челюсть отвисла.

«… и даже в какой-то мере заигрыванием. Не надо больше так делать!»

«Ох ты ж… — у меня сразу зачесались руки немедленно взять Дилю за шкирку и заглянуть ей в глаза, но я сдержался. — Ну, извините. Больше так не буду!»

«Благодарю!» — меня окутала волна благодарности.

Офигеть… Офигеть! Офигеть!!!

Ладно, фиг с ними с манерами Дильки, это ещё не самая большая странность в этом мире.

Я что, призвал душу, минуя ритуал, без печати, одной лишь своей волей???

Но как???

Что я имею? Пока что получается, что я вытащил душу из Океана и каким-то образом вытолкал её в материальный мир через тени. Вот только как это у меня получилось? Что за техника такая?

В какой-то момент моих напряжённых мысленных усилий мне даже показалось, что я слышу издевательский женский смех.

— Чернов! Чернооов! — вырвал меня из размышлений голос Жихарева. — Не спи, приехали!

— Ох, я тоже что-то задремал… — заворочался на заднем сидении Егор.

— Адокунь — штука сытная, — довольно хмыкнул Евген Евгеныч. — На завтрак можно и не ходить, но вот кофе тяпнуть точно надо, иначе на лекции уснёте.

— Ага… — рассеянно согласился я. — Егор, ты иди, я белок в комнату отведу, и в столовую.

«Мы тоже хотим в столовую! — забеспокоилась Диля. — Там орешки!»

От Чипа же мне прилетел образ большого золотистого жёлудя, размером с самого белкуса.

«Цыц! — я мысленно нахмурился. — Надо — значит, надо!»

Зайдя в комнату, я приказал белкам сидеть тихо и не отсвечивать. В принципе, я понял, что я как-то протолкнул душу через тени, но вот каким образом? Я ведь пьяный не мог изобрести что-то сверхъестественное. Действовал по наитию, и это наверняка было что-то простое.

Решил попробовать на чём-нибудь бесполезном. Покопавшись в Океане душ, выбрал мышь, обычную, неразломную, коих в детстве нащёлкал без счёта. И попробовал вытолкнуть её из Океана в реальность, а потом и в тени.

Но сколько я не тужился, ничего не выходило. Мелкой душонке мышки мои потуги даже, кажется, причиняли боль.

Тем не менее, сделал же я это как-то с белками?

А может… не в тени, а в тень? Не зря же Дилю я вытащил из цилиндра. А там темно… тень… Нет, это обычная тень, это не то. Она душу не холодит, а Диля на этот счёт свои ощущения описала чётко и однозначно.

А может… что если это не Тени? И не тень? Что если это — тьма? По воздействию на душу неопытная в таких вещах белка и не отличит — то и то вытягивают энергию души, являясь так или иначе проявлениями хаоса.

Вот только если Тени — это измерение, и оно мне неподконтрольно, то тьму я могу создавать сам.

Правда, это боевая техника, направленная на ослабление и умерщвление противника. Но что мне мешает попробовать?

Я создал малюсенькое облачко тьмы, размером с яблоко. Точно воссоздать форму я не стремился — вряд ли я мог сделать что-то точное по пьяни. Достаточно будет сопоставимого размера.

Облачко сформировалось на моей ладони, и душонка мыши охотно туда скользнула. Вот оно что!

Апхи!

Облачко развеялось, истаяло.

На моей ладони сидела мышка. Самая обычная, серая полевая мышь. Сидела и ждала приказаний.

— Скройся, найди себе место, где жить, придумаю тебе задание чуть позже, — сказал я ей.

Она пискнула в ответ, спрыгнула с ладони и юркнула под шкаф.

ДА НЕ МОЖЕТ ЭТОГО БЫТЬ!!!

Ущипните меня, но это реально работает!

С мышью осталась едва заметная связь. Я потянул за неё, и тут же ощутил панику зверька — хозяин чего-то требует, хозяин недоволен… Мышь кубарем выскочила из-под шкафа и ринулась ко мне.

— Просто проверка… брысь, серая, не до тебя сейчас, — махнул я ей рукой.

Мышка повременила, но скрылась.

«Теперь орешки?» — уточнила Диля.

Я прикинул расход энергии. Призыв такой мелкотни, как мышь, я даже на текущем своём уровне не заметил. Интересно, что будет, если воплотить что-нибудь посерьёзнее?

Так, мне срочно надо в разлом!

А пока да, завтракать и на занятия. Война войной, а еда по расписанию!

Сидя с кружкой дымящегося кофе напротив Веневитина, я размышлял о белках и накидывал варианты того, как их можно использовать. Пока что список был не ахти какой: шпионаж, хулиганство, мелкие кражи и акробатические номера для шоу талантов… Объекты моих дум сидели на столе и делили между собой подношения от других курсантов — к моему удивлению, желающих угостить пушистиков нашлось немало. Тут и орешки, и мюсли, и фрукты, и ягод даже чутка. Ладно, пускай мохнатые отъедают бока и выглядят солидно. Да и шерсть на хорошем питании должна стать плотней и ярче.

— Артём! — Егор толкнул меня в плечо.

— А?

— Вставай, говорю, хватит медитировать! Нам на первое занятие пора!

Первый наш инструктор зашел в лекционный зал решительным шагом и окинул нас цепким взглядом. Это был высокий подтянутый мужчина лет сорока пяти с короткой армейской стрижкой и такой же выправкой.

— Здравствуйте, господа и дамы! Майор Хосе Родригес, егерь 4-го класса. Я буду вести у вас курс «Тактика боя в разломах».

Голос у Родригеса громкий и чёткий, как стальной капкан. Чувствуется привычка отдавать команды.

Я присмотрелся к нему астральным зрением. Маг иллюзий? Уровень примерно воина, не густо. Похоже, до майора дослужился вот так, в учебке. Но, тем не менее, 4-й класс егеря тоже так просто не получить. Так что майор не без сюрпризов.

— В отличие от курса анатомии, где вы будете зубрить особенности каждой твари в подробностях, на моих занятиях речь пойдёт об общих принципах успешного боя и выживания в разломах. Как взаимодействовать с напарниками. Где искать укрытие. Как вести себя в разных экстремальных ситуациях. Как минимизировать потери и максимизировать урон.

Я вполуха слушал его речь, погрузившись в свои мысли. Где взять транспорт? Ведь даже десять-пятнадцать километров пешедралом — такое себе удовольствие.

— Итак, давайте начнём с самого распространённого типа тварей в разломах — стайных хищников, — продолжал меж тем Родригес. — Для примера возьмём, разломных волков. Какие основные принципы боя против таких существ вы могли бы сформулировать?

Ладно, я-то пробегу эти пятнадцать километров, не проблема. А если понадобится добычу тащить? И, кстати, куда её девать, если появится? Впрочем, что значит «если»? Конечно, появится! Или я не Охотник!

Я продолжал думать о своём, когда услышал вопрос, обращённый лично ко мне. Понять этот факт мне помог толчок под рёбра от Егора.

— Имя, курсант!

— Артём Чернов, — представился я, привстав из-за парты.

— Ну что ж, раз господин Чернов так глубоко погрузился в раздумья, давайте послушаем его мнение. Что бы вы посоветовали делать отряду егерей при встрече с разломными волками, Чернов?

Ребята засмеялись. Я пожал плечами.

— Разумеется, волков надо убить и забрать их ядра. А что с ними ещё делать?

— С этим не поспоришь, — Родригес снисходительно покачал головой. — Но как именно вы посоветуете это провернуть против целой стаи зубастых тварей? У вас есть соображения на этот счёт?

Я призадумался. Как мне убить стаю волков, я знаю. А как действовать группе егерей? Действительно, как обычно поступают в таких ситуациях?

— Ну, в идеале надо занять возвышенную позицию, чтобы волки не могли напасть со спины или с флангов, — начал рассуждать я. — Можно использовать стены, узкие проходы, чтобы сузить сектор обороны. Если есть подходящие маги — готовить заградительные заклинания. И конечно, огневикам и другим дистанционщикам бить, не дожидаясь подхода тварей.

— Разумный подход, — майор кивнул с одобрением, — занять выгодную позицию и действовать сообща. У кого-нибудь ещё есть предложения или дополнения?

После недолгого молчания несколько человек поддержали мою идею использовать преимущество высоты и узкие проходы, чтобы лишить волков возможности окружения.

— Хорошо, — согласился Родригес. — А теперь давайте попробуем воплотить это на практике. Кто хочет присоединиться к господину Чернову? Шести человек будет достаточно.

Егор тут же вызвался добровольцем в мою группу. За ним последовали ацтекский воин-орёл по имени Нецали и двое немцев из поезда — Юрген и Стефан. Ещё к нам присоединились две миловидные девушки лет двадцати — рыжая и чёрненькая.

Как выяснилось, рыженькую звали Эмили, и она оказалась магом огня. А её черноволосая подружка Миа — целительницей.

— Семеро? Ну, хорошо! — Родригес критически осмотрел нашу группу. — Тогда выходим на полигон, и сразу приступим к практике. Оружие, у кого нет, можно подобрать в оружейной на полигоне.

Нас предупреждали, что на практические занятия лучше брать своё оружие, кто к чему привык, и мой меч у меня был с собой. Остальные тоже пришли вооружёнными, в основном клинками. Только у Нецали вместо меча было короткое копьё-глефа с немного изогнутым клинком на конце. У Эмили за поясом был небольшой изящный кинжал, а Миа вообще оказалась без оружия.

На полигоне майор Родригес указал нам на большую песчаную поляну.

— Идите к центру, — скомандовал он. — Помните, что раненая конечность выбывает из строя. Я, если что, подскажу.

Мы переглянулись и покачали головами.

— Отлично. Удачи вам!

Мы прошли на середину поляны, а остальные выстроились по краю. Я усмехнулся про себя. Майор молодец, выбрал именно такое место, где все наши теоретические рассуждения разбиваются вдребезги.

Как только майор отошёл на край поляны, я активировал астральное зрение. И едва успел это сделать, как нам на поляну из-за муляжей повалили «волки».

— Это иллюзии, — я показал на ближайшую тварь. — Видите, у них под лапами песок не шевелится.

— Спасибо, — вдруг ответила Миа, и я понял, что она слегка подрагивает. Видимо, от страха.

Мы встали в круг, поставив Мию в центр. Передние «волки» тут же кинулись на нас. Завязался бой.

Ну как бой… Я метнулся к ближайшему монстру и рассёк его пополам мечом. Иллюзия тут же растворилась, но я уже бросился к следующему.

Мои товарищи тоже энергично сражались с противниками. Клинки взвивались и опускались, прорезая пустоту и заставляя иллюзии исчезать одну за другой. Но стоило им исчезнуть с нашей стороны, как они немедленно возникали вновь на краю поляны.

Эмили, держа кинжал на всякий случай в правой руке, правой посылала в волков небольшие сгустки пламени. Действовала девушка аккуратно и расчётливо, один файерболл — один волк.

Вот только, несмотря на первоначальный успех, вскоре стало ясно, что против бесконечно возрождающихся иллюзий мы долго не продержимся. Рано или поздно наши силы иссякнут.

— Так мы быстро выдохнемся! — констатировал очевидное Нецали.

Я кивнул соглашаясь. В самом деле, хватит скакать по поляне, размахивая мечами, как ветряные мельницы.

Взгляд мой упал на Егора. Я вспомнил, что он у нас маг земли.

— Егор! — окликнул я его. — Давай-ка, по-быстренькому, сделай нам с одной стороны стеночку, чтобы хоть меняться можно было!

Но тот в ответ лишь беспомощно развёл руками:

— Да я не смогу, Артём! Слишком устал уже… толку не будет! Да и целая стена… я такого никогда не делал!

Я нахмурился и повысил голос, глядя ему прямо в глаза:

— Сможешь, Егор! Надо! Иначе нас тут всех сожрут! Миа, поддержи его!

Девушка-целительница понятливо кивнула и положила ладони Егорке на плечи. Тот сглотнул и даже покраснел. Да-да, когда тебя подпитывает девушка, это не только даёт силы, но ещё и возбуждает.

А ещё стыдно, поди, перед девушкой-то облажаться!

Егор бросил на меня полный ненависти взгляд и неуверенно вытянул руки в сторону поля. Мы меж тем растянули нашу жидкую цепь обороны так, чтобы защитить Егора и Мию.

Песок вздрогнул и пришёл в движение. Медленно, неохотно поднимаясь вверх и слипаясь в тонкую кривую стенку.

Я с сомнением глянул на возводимую фортификацию.

— Вот можешь же, когда хочешь! Ещё чуть в сторону изогни дугой! И выше сделай!

Пот катился с Егора градом, а Миа закрыла глаза и побледнела. Но держались, оба.

Наконец, приемлемое подобие стены было готово.

— Всё, больше не могу! — прохрипел Веневитин, и мы поспешили отойти за воздвигнутый вал.

Я выдвинулся чуть вперёд, чтобы оценить ситуацию. Песчаная преграда вышла довольно жалкой на вид — всего метра два высотой и метра три шириной. Не падала она только благодаря изгибу подковой.

— Лучше, чем ничего, — пробормотал я себе под нос. — Зато теперь можем отбиваться, не разбегаясь.

На что Нецали хмуро заметил рядом:

— Да через этот забор волки перепрыгнут запросто!

Я не стал спорить. И в самом деле — преграда была ненадёжной. Вскоре твари возобновили нападение.

Мы заняли позицию за стеной, подняв мечи. Я и ацтекский воин — на флангах, ближе к середине — Юрген и Стефан, и между ними Эмили с кинжалом в левой руке и файерболлом в правой. В самом тылу пали без сил Егор с Мией. Кажется, Миа пыталась вернуть Егора в строй.

Через наше укрепление волки не полезли, обогнули по краям. В результате нам с Нецали работы добавилось, но зато нашим сокурсникам стало полегче. Если устанем — поменяем. Хотя я в таком режим могу махать мечом до вечера, и, подозреваю, орёл мне не сильно уступит.

Однако не все наши могли бесконечно черпать силы в источнике. В какой-то момент моё внимание отвлекли крики Юргена:

— А-а-а! Помогите!!

Я оглянулся на зов немца. Действительно, немец стоял, бестолково размахивал мечом, а в его ногу вцепилась огромная псина.

Разрубив её пополам ударом клинка, я быстро оглядел Ючикову ногу. К счастью, это была всего лишь иллюзия, так что реальных повреждений не оказалось.

— Спасибо! — поблагодарил меня немец. — Ещё минута, и меня бы загрызли, клянусь!

— Давай в тыл, пусть Миа тебя подлечит, — усмехнулся я.

Всё же это учебный бой. Будь он настоящий — Юрген и сам бы догадался, что делать. Но вот его растерянность, когда фантомная псина схватила его за лодыжку, мне не понравилась. Похоже, Юрец-то у нас впечатлительный!

Ситуация складывалась патовая. Хищники полностью окружили нас, атакуя со всех сторон разом. Мы с ацтеком можем тут махаться ещё долго, остальные, если будут меняться, тоже. Но и волки не заканчиваются.

Надоело! — решил я для себя.

— Не убивайте, только защищайтесь, — крикнул я остальным.

Зачерпнув побольше энергии, я напитал тело под завязку. Мне, конечно, потом придётся восстанавливаться, для несозревших энергетических каналов это перегрузка, а с другой стороны, если их не нагружать — они и не созреют.

Мир будто замедлился вокруг. Но на самом деле это я ускорился. Кажется, ацтек тоже, видимо, понял мою задумку.

Вдвоём мы прошлись по волкам, как две свихнувшиеся газонокосилки. Эмилия тоже помогла: не сдерживаясь, она отправила на волков пусть жиденькую и неширокую, но полноценную стену огня.

Волки исчезли и больше не появились. Готовые к новой атаке, мы замерли, переводя дыхание.

— Поздравляю с победой! — вышедший на поляну улыбающийся майор даже похлопал в ладоши. — Отличная работа!

Мы облегчённо выдохнули и опустили оружие. Бой был окончен. Поляна вокруг пестрела следами нашей схватки, особенно подпалинами от файерболлов.

Я повернулся, чтобы проверить как там Миа с Егором. И малость прифигел, если честно.

Целительница без чувств лежала на земле, бледная как смерть. Рядом с ней сидел Веневитин, нервно её тряся.

— Миа! Очнись! Миа!! Помогите, кто-нибудь! Она не дышит!!

Юрчик стоял рядом подозрительно зелёный. Так, блевать в сторону, если что!

Я бросился к Мие, помогая Егору уложить её на спину. Лицо девушки было неестественно бледным, губы посинели. Я прижал пальцы к её шее — пульс едва прощупывался. Но сердце билось, девушка дышала. Это просто Егор запаниковал.

— Лекаря на полигон, живо! — закричал майор куда-то, похоже, по рации.

А я чуть-чуть, самую капельку, влил в неё свою энергию. Конечно, я не полноценный целитель. Но я Охотник. А Охотник может всё, или это мёртвый Охотник.

Мие этого хватило, чтобы очнуться.

— Не надо, я сама, — негромко попросила она. — Просто немного… устала.

— Давай я помогу! — вызвался Егор.

Девушка благодарно кивнула, и Егор, сам ещё нетвёрдо держащийся на ногах, помог ей подняться.

— Ничего страшного, просто переутомление, — повернулся я к майору.

Тот кивнул.

— Не надо никуда идти, давайте закончим занятие здесь, — сказал он своим громовым голосом. — Устраивайтесь поудобнее!

Мы устало расселись прямо на песке поляны, образовав полукруг вокруг Родригеса.

— Итак, дамы и господа, давайте обсудим, что же произошло, — начал инструктор, поочерёдно глядя нам в глаза. — В целом вы поступили правильно, заняв круговую оборону и попытавшись возвести заграждение из подручных материалов. Эти действия верные. Однако на практике бывает иначе.

Майор обвёл жестом разгром на поляне.

— В реальном бою пока вы тут копошились, стая сожрала бы вас с потрохами, навалившись разом. В таком окружении шансы на выживание резко снижаются, да вы и сами это поняли на собственном опыте. По итогу боя у вас один раненый и двое без сил, включая целительницу.

Мы кивали, признавая справедливость слов майора. Тот хмуро продолжил:

— Ещё одна опасность, которую следует учитывать — среди тварей тоже попадаются одарённые. В том числе и маги земли. Так что возводить преграды на открытой местности под огнём крайне опасно. По крайней мере, на текущем вашем уровне сил. Доживёте до хотя бы подмастерья, — он посмотрел на Егора, — такой подход будет безусловно работать.

Хм, а майор прав. Мы допустили ряд ошибок, за которые на поле боя могли бы поплатиться жизнями.

Но что-то во мне противилось безоговорочному принятию этих упрёков. Я поднял руку, привлекая внимание Родригеса. Тот кивнул, разрешая высказаться.

— С вашего позволения, майор, я вынужден не согласиться кое в чём, — осторожно начал я. — В реальности мы бы ни за что не полезли в открытый бой против многочисленной стаи без предварительной разведки. Я бы лично не повёл такую маленькую группу на верную смерть, не выяснив заранее всех подробностей.

Майор остановился, уставившись на меня. Я продолжил, немного уверенней:

— Всё верно, в разломах полно неожиданностей. Но именно поэтому без разведданных туда лучше не соваться. Иначе можно столкнуться с чем угодно, и волки — далеко не самые опасные твари. Мы же сегодня действовали вслепую, так, словно вышли на прогулку в лес. А разве егеря обычно так поступают?

Майор задумчиво почесал подбородок, потом улыбнулся.

— Верно, Чернов. И это станет темой нашего следующего занятия!

После обеда должно было быть ещё одно занятие, но его отменили — инструктор куда-то отъехал. Так что делать было особо нечего, и после обеда мы разбрелись кто куда. Кажется, Егор и Миа ушли вместе.

А я позвонил Ильюхе, таксисту.

— Доброго дня, — вежливо поздоровался тот. — У вас заказ?

— Привет! Да, заказ, но не сейчас, а ночью, где-нибудь в час ночи примерно.

— Эх, молодость! — вздохнул таксист. — Куда поедем?

— Да тут рядышком, десяток километров на северо-запад.

Илья замолчал. Долго думал.

— Двойной тариф, включая ожидание, ближе километра к красной зоне или к одиночным разломам не подъезжаю, если кто-то спросит или тварь какая вылезет — я вас не знаю, разворачиваюсь и уезжаю.

— Да не ссы ты, всё нормально будет, — поморщился я. — Двойной тариф — без проблем. А ты знаешь, куда здесь можно сбыть добычу?

— Есть несколько мест, — уже несколько иным тоном отозвался Илья.

— Вот и отлично. Значит, к часу ночи жду на парковке.

Я положил трубку и вздохнул. Надо обзаводиться своими людьми, чтобы не приходилось уговаривать таксистов.

День прошёл без новых приключений. Физкультура на тренажёрах, ужин… Егор так и не отходил от Мии, та, похоже, была не против. Тоже неплохо, целительница она пока слабенькая, но это наживное.

Я думал, Егора можно уже на ночь не ждать. Но нет, на закате вернулся.

— Ну как свидание? — сходу спросил я его.

— Артём, это всё же личное, — нахмурился Веневитин.

— Да? — удивился я. — Ну смотри. Ты хоть в курсе, что с девушкой делать полагается?

— Господин Чернов, если мне понадобятся ваши советы, я непременно к вам обращусь!

Я не сдержался и заржал, да и сам Егор сохранил серьёзность недолго. Тоже мне, секрет. Белки мне уже всё доложили. Эти двое просто гуляли и разговаривали. И тут одно из двух. Или у них всё серьёзно, или Егор — просто телёнок, проводил девушку до казармы и даже не поцеловал.

В час ночи я уже ждал на парковке. Всё же какого-то режима на базе не было. Вход и выход в любое время, главное занятия не пропускать. И куда я отправился в час ночи — никого на посту охраны не интересовало от слова совсем.

Ильюха приехал ровно в назначенное время.

— Вы что, один? — удивился он.

— Почему? Со мной вон, белки, — кивнул я на пушистиков. — А что, есть какие-то проблемы?

— Да нет, — пожал плечами Илья. — Но деньги вперёд. И жду до рассвета, не больше.

— Не вопрос, — я сел в машину. — Поехали уже, а то до рассвета времени мало.

Илья тяжко вздохнул, словно смиряясь со своей участью везти сумасшедшего пассажира навстречу опасностям. Машина тронулась, оставляя позади территорию базы.

Минут через двадцать езды по ночным тропкам мы добрались до того места, где мы с Жихаревым сворачивали на рыбалку. Место это мы спокойно проехали, но уже через сотню метров мы заметили желтоватое свечение. Илья резко затормозил и свернул на обочину.

— Дальше не поеду! — безапелляционно заявил он.

— А дальше и не надо, дальше я пешочком прогуляюсь.

Я выбрался наружу, придержал дверь белкам, прихватил рюкзак и меч.

— До рассвета, не больше! — напомнил таксист и принялся ещё раз пересчитывать купюры.

Блок-пост возле разлома имелся. Всё же жёлтый разлом, за границей эпицентра… Вот только блок-пост это был такой, что мне даже в тени нырять не пришлось. Из небольшой бытовки сквозь открытые окна доносился мерный храп. Да они даже одного-единственного караульного не выставили!

Я поправил на пальце кольцо, скомандовал белкам запрыгнуть мне на плечи и шагнул внутрь.

Темнота перехода — и вот я уже, по-сути, в ином мире.

Ярко светило солнце, зеленела травка. Вокруг меня простиралась, насколько хватало глаз, холмистая равнина. И ни одного деревца вокруг!

Потянувшись, я с удовольствием вдохнул насыщенный разломной энергией воздух, раскинул в стороны руки.

— Ну, вот я и дома!

Глава 8 Страпони

Итак, вот он, мой первый Йеллоустоунский разлом.

Признаться честно, я ожидал чего-то другого. Какой-нибудь дремучий лес, мрачное болото или локальный ад с потоками лавы под алыми небесами, а на деле…

На деле я как будто бы вылез на предустановленную картинку обоев рабочего стола. Солнышко яркое, небо синее, а травка зелёная и такая прям сочная-сочная, что аж пожевать её хочется. А ещё над травой торчат меленькие полевые цветочки. Синенькие, жёлтенькие, красненькие, фиолетовенькие.

Красота.

Короче говоря, если бы мне дали фотографию этого места и спросили, где оно находится, то я бы не раздумывая ответил, что это, мол, альпийский луг. Вот только без самих Альп, ага.

Вокруг не было ничего, хотя бы даже отдалённо похожего на горы. Холмы, холмы, холмы. Однако по свежести и разреженности местного воздуха я всё равно чувствовал высоту.

— Чипчипчипчипчип, — сидевший на левом плече грызун потянул меня за ухо.

Н-да. Вот ведь как интересно получается. Общение с его сестрой уже почти что оформилось в диалог, а вот с самим Чипом мы до сих пор изъясняемся жестами. Отсюда вопрос: а действительно ли мне нужны обе белки?

— Чипчипчипчип, — опять тянет.

Да что ж тебе надо-то?

Я глянул в сторону и увидел, как всё такой же сказочно-сочно-цветочный луг спускается к небольшому круглому озеру. По ту сторону озера начинался небольшой перелесок из раскидистых карликовых деревьев, а по нашу сторону стояли… монстры? Серьёзно? Это вот такие здесь водятся монстры?

Нет, само собой, в разломах чего только не встретишь и удивляться как минимум глупо, но всё же…

Самые обычные пони.

Стоят себе на милых коротеньких ножках, отгоняют хвостом мух от милой толстенькой жопки и жуют травку. И гривы у них ещё такие пушистые-пушистые, будто бы их только что вымыли с шампунем и высушили феном.

От нас до поняшек сейчас было метров сорок, быть может пятьдесят, так что я без особо труда сумел их разглядеть. И ничего странного не высмотрел. Ну вот прямо ничего. Ни рогов, ни клыков, ни крыльев, ни других внезапных частей тел типа скорпионьего жала или щупалец.

Обычные поняшки. На таких ещё детей в парке катают.

Так…

Вспоминаем о том, что говорил Жихарев. Геморройные разломы. Монстры прячутся. Быть может, что настоящие монстры здесь настолько разумны, что не только прячутся, но ещё и содержат стадо пони себе на пропитание?

Может же такое быть?

Вполне.

— Чипчипчипчип, — на этот раз Чип схватил меня лапой за нос.

Эй! Твою-то мать! Учись общаться, кусок мохнатый!

Я перевёл взгляд на белкуса, кинул мысленную угрозу и нахмурился так сурово, как только умел. А Чип в свою очередь пропустил всё это мимо ушей, тыкнул на пони, а затем оскалился и сделал руками такой жест… м-м-м-м… как если бы он сейчас играл в крокодила и пытался объяснить мне крокодила.

Хам-хам-хам, — две вытянутые лапки смыкались и размыкались, будто челюсти.

«Опасность! — наконец-то сподобился Чип на мыслесвязь. — Маленькие лошади опасные! Очень опасные!»

«Откуда ты это знаешь?» — не поверил я.

«Видел раньше, ходил в разломы, крушил монстров, кач-кач-кач…»

О как!!!

«Диля? — я включил в нашу беседу третьего. — А твой брательник, он получается что-то типа бельчачьего егеря? Скажи ещё, что он душелов».

«Душе-чо»? — переспросил Чип, а вот его сестрица выпустила в меня целую стопку мыслеформ, из которой я узнал много интересного о маленьком пушистом народце.

Во-первых, миров белкусов, — так же, как и человечьих, — существовало великое множество. По крайней мере, по понятиям самих белкусов, которые сами себя считали высшей расой. Какие-то миры были плотно связаны, а какие-то лишь подозревали о существовании друг друга. Какие-то были дружны меж собой, какие-то враждовали, а какие-то уже довраждовались до рабства и колонизма.

Во-вторых, многие из известных Диле бельчачьих миров так или иначе крутились вокруг культа Богини и походов в разломы. Мне даже на секунду показалось, будто бы всё их существование — это одна большая шутка. Хотя почему «будто бы»?

Ни разу не удивлюсь.

Создать разумный народец, который слишком мал и слаб для зачистки разломов, отправить его на зачистку разломов, взять ведёрко попкорна и посмотреть, что из этого получится — прекрасный досуг для Тёмной.

Тем более что плодятся белкусы не хуже кроликов, и проблем с восполнение популяции у них обычно не возникает. Скорее возникает другая проблема — куда расплодившуюся популяцию девать. А тут как раз разломы.

Ну и в-третьих… с чего вообще начинали-то? Дилькин брат не был ни душеловом, ни одарённым, ни даже физиком. Но при этом он не был и тупым расходным мясом, которое строится в авангарде, подписывает бумаги об отсутствии претензий и помирает чуть реже, чем всегда.

Чип был военным разведчиком на постоянке.

В бельчачьем обществе такое очень поощрялось. Помимо того, что Чипу хорошо платили, он к тому же имел все мыслимые социальные плюшки типа бесплатного проезда, сниженной коммуналки и ежегодных путёвок в санаторий — если использовать более или менее близкие аналогии. Плюс хорошие отношения со жрецами, а значит и с самой Тёмной — если верить жрецам, конечно. Плюс романтический флёр вокруг профессии, благодаря которому каждая вторая пушистая чикса готова была отдаться Чипу прямо здесь и прямо сейчас — если верить самому Чипу.

К слову, тупым он тоже не был. Просто общение и разъяснения — не его конёк.

Короче говоря, всё у Чипа было хорошо до тех пор, пока с ним не случился я…

Так. Ладно.

К лирическим интерлюдиям вернёмся чуть позже, ну а сейчас к делу. Милые пушистые пони щиплют травку на лужайке. Чип почему-то уверен, что они опасные. Перебздеть, оно, конечно, лучше, но не слишком ли перегибает товарищ разведчик?

«Хозяин!» — раздался в голове приятный сопрано.

Во как! Дилька уже и в модуляцию голоса научилась! Умничка какая, ну теперь-то у нас с белками всё пошустрее двинется. Так коммуницировать гораздо проще. А то всё мычим друг на друга, да глаза пучим.

«Да, Диль?»

«Поверь Чипу! Понимаешь, хозяин, он ведь один из лучших разведчиков нашего народа…»

«Один из лучших⁉ — я аж переспросил. — Он⁉ Серьёзно⁉»

«Да-да, понимаю твоё удивление. Он с трудом закончил школу, но когда дело коснулось выживания, Чип вызубрил всё, что связано с разломными монстрами. Всю библиотеку перечитал от и до!»

Белка чуть подождала моего ответа, но затем поняла, что прозвучала неубедительно и продолжила:

«У разведчиков такие инструкции, — принялась она объяснять, постоянно поглядывая в сторону пони. — Если они натыкаются на что-то опасное, то сразу же возвращаются домой, но! Они должны объяснить, что именно они видели и почему оно опасное, иначе получат нагоняй и пойдут обратно. Так что Чип учился до тех пор, пока не научился видеть опасность вообще везде, понимаешь? А это очень-очень много книг».

«Диля, — я скептически хмыкнул, на всякий случай про себя. — Милая моя, ну ты-то хоть понимаешь, кто я такой? Ты правда думаешь, что бельчачий разведчик… сколько Чипу лет от роду? может знать больше, чем брат Ордена Охотников, проживший несколько сот лет?»

«Прости, хозяин, может и не больше, но знать что-то, чего не знает Охотник, может и белкус», — выкрутилась Диля.

Ха! Даже так это звучит весьма самоуверенно!

«Откуда, если не секрет?»

«Нашу библиотеку содержат жрецы, а книги для неё собирают из разных миров. Никто не обращает внимания на белок. Поэтому в наших лапах находится, возможно, самый полный бестиарий разломных существ. И Чип уверен, что эти пони очень опасные!»

«Ну хорошо, хорошо. Допустим, опасные. Но тогда тем более их надо убить. Хотя бы с этим ты согласна?»

«Конечно, хозяин. Просто… будь осторожнее. Мы не хотим умирать ещё раз!»

Я достал меч из ножен, немножечко усилил себя, поставил барьер и начал спускаться к озеру; иначе мы так до утра можем с белками протрындеть. А утром ведь и завтрак, и занятия, да и вообще… спешить надо!

Пять разломов!

Пять!

После сегодняшних покатушек таксист Илхуитл либо станет хранителем моих тайн на ближайший год, либо же двинется кукухой от увиденного. Я бы предпочёл первое. Что-то было приятное в этом индейце. Что-то такое… м-м-м… как там говорил Жихарев? Дух авантюризма?

Ладно. Опасные пони. Не буду врать, от самоуверенности грызуна у меня начало немножечко подгорать.

«Буквально на минуточку допустим, что Чип и впрямь знает больше моего, — сказал я. — Пускай тогда расскажет про этих пони. Чего мне ждать, к чему готовиться?»

— Чипчипчипчип, — раздалось щебетание над левым ухом.

«Он говорит, что это страпони».

— Чего⁉ — от неожиданности я даже спросил вслух.

А кроме того, непроизвольно представил то, что услышал.

«Ой! — пискнула Диля. — Кажется, это слово несёт какой-то неправильный смысл!»

«Есть такое, — согласился я. — И чем опасны эти страпони?»

— Чипчипчипчип.

«Он не знает, чем они опасны, но знает, что об этом наверняка написано в книге №2412, пятая глава, шестой абзац сверху», — ответила Диля с какой-то гордостью за брата.

Ах-хах! Задание выполнено и можно идти домой, так⁉ Да ты не белка, Чип, ты жук.

— Ладно, — сказал я. — Приготовьтесь на всякий случай.

Абсолютно спокойно я спустился на пастбище страпоней. Карликовые скотинки даже не шелохнулись при моём приближении, — даже в мою сторону не взглянули, — и всё так же мерно жевали местную сочную травушку. Астральное зрение на них вообще никак не реагировало. Скотинка себе, как скотинка. Ни крупицы магии.

А у меня теперь прямо зудело почитать про страпоней. Что же умеет тварь с таким изысканным названием?

— ЧИПЧИПЧИ-И-И-ИП!

«ОСТОРОЖНО-О-О-О!»

Ого!

Нет, не так. ОГОГО!!!

Ладно, согласен, я удивлён. Сколько всякого дерьма я повидал за прошлую жизни, а это и впрямь что-то из ряда вон. Лошадь оказалась не то, чтобы хищной и плотоядной — хищных плотоядных лошадей в разломах как грязи — лошадь оказалась подставной.

Ближайшая ко мне пони распахнулась пополам на уровне груди. Распахнулась горизонтально. Внутри у пони, — которая оказалась вовсе и не пони, — был чей-то рот; к слову, очень и очень зубастый.

То есть вся пони целиком оказалась гигантской башкой какого-то другого существа. Голова пони была всего лишь его носом, задние ноги шеей, а передние отростками типа рогов. На бёдрах пони распахнулись гигантские жёлтые глаза, которые до сих пор были зажмурены. Хвост стал чубчиком.

Честное слово, я едва удержался от аплодисментов. Это же эволюция за гранью допустимого. Мимикрия какого-то божественного уровня. Такую хрень, да в зоопарк, от посетителей отбоя бы не было.

Вот только почему «Страпони»? Я бы назвал это «Ложнопонькой».

Ладно. Хрен с ним.

Пока другие страпони только распахивались, первая уже атаковала. На длинной-предлинной шее она поднялась над землёй на пяток метров, а затем бросилась на меня, клацая челюстями. Белки завизжали вслух и мысленно.

Спокойно!

Не вижу повода для паники. Обычная одноголовая гидра. Только вот такая… малость замороченная. Ну и закопанная в землю по самое не балуй зачем-то.

Чтобы разделаться с первой тварью, мне не пришлось ни уходить в тень, ни даже вливать дополнительной энергии в усиление. Просто отскок и просто выпад. Без особых усилий я отрубил страпоньке голову по самые… э-э-э… щёки? Или правильней будет сказать «круп»?

Ладно, не суть.

— ЧИПЧИПЧИ-И-И-ИП!

— Да что ж ты такой паникёр-то⁉

Я обернулся и увидел, как десяток других страпони решили не повторять ошибок своего уже мёртвого торопыги. Вместо скоропалительной атаки, они вырывались из земли. И вот тут до меня наконец-то дошло.

Тело страуса! Вот почему страпони! Гигантский страус с пони вместо головы! Стра-пони, ясно⁉ Во дела! И вспомогательные резиновые эти-самые на резинке здесь совершенно не при чём!

Высотой каждая из тварей была примерно с трёхэтажный дом, но всё это в основном благодаря длинной тонкой шее. Монстры потихоньку окружали меня, рычали, скалились и рыли землю мощными мускулистыми ногам.

Ох, чую, ща будет весело! Белки, держитесь покрепче!

— Чипчипчип? — заорал Чип, а я рванул в атаку на ближайшую тварь.

Одновременно я до предела усилил тело и доспех. Просто на всякий случай.

— ЧИПЧИПЧИ-И-И-ИП!!!

Ну вот как сражаться с тварью, которая выше тебя в пять раз? Разбежавшись, я запрыгнул на одну страпоньку и схватился… за что-то. Если эту тварь вынесут на экзамен по анатомии, я сразу пас! Твари меня не подвели. Увидев, где я нахожусь, сразу десяток зубастых морд ринулись ко мне. Ударили они почти одновременно, вот только меня там уже не было. Зато мощный удар измочалил первую страпоньку, так, что она взвыла, а затем и завалилась на бок.

Просто так валяться я ей не дал, конечно. Отрубил голову.

Да уж, ноги у этих крокозябр были мощными. Вот только медленными. А мои — быстрыми. Пять минут беготни…

— ЧИПЧИПЧИ-И-И-ИИП! — верещал Чип, зажимая глаза лапами.

— Да хватит уже орать, всё закончилось, — сказал я. — И давайте уже, спрыгивайте с меня.

Белки недоверчиво открыли глаза.

— Чиииииииииип? — повернулся ко мне чип.

— Можешь не переводить, — махнул я рукой Диле, — я понял, что твой брат впечатлён.

Композиция из страпонек напоминала теперь пасту болоньезе: переплетённые между собой длинные шеи, нарезанные тонкими ломтиками филейные части, и всё это — под кроваво-красным соусом.

«Чип говорит, что он переоценил опасность страпони для нашего хозяина, и очень рад этому», — всё же сообщила Диля.

— Ладно, ладно, — улыбнулся я. — Мне надо немножко в тенях походить, а вы пока проведайте округу. Разведчики вы или так, насрано?

Белки послушно соскочили с плеч и исчезли в траве.

Во время скоротечной драки со страпонями я несколько раз исчезал в тенях. Ненадолго, белки даже толком заметить ничего не успевали, но я заметил одну вещь. Ядрышки, основная добыча егерей, чуть светились жёлтым, если смотреть из теней. Самый главный вопрос, который я теперь хотел выяснить — а их только видно, или и достать можно?

Я нырнул в самый поверхностный уровень теней и протянул руку прямо сквозь плоть ближайшей страпоньки. И — рука ощутила присутствие ядра. Чуть глубже в тени — и уже ничего не чувствуется, да и свечение гаснет. А вот здесь, у самой поверхности… Ухватившись за ядро, я потянул его не на себя, а глубже в тени. И оно поддалось, легко отделившись от мёртвой плоти.

Выйдя в привычную реальность, я невольно улыбнулся. Ядрышко сверкало чистой поверхностью, как будто его специально отмыли. Никакой крови, никаких ошмётков мозгов… ну или что у этих страпонек вместо них.

И я принялся собирать добычу. Жёлтенькие, здоровенькие ядрышки, прямо вот кинг-сайз. Размером с конфетку, не меньше. Одиннадцать штук, и все мои.

Да, помимо всех прочих плюсов хождения в тенях, этот особенно жирный.

Ну кому охота ковыряться в кровище и мозгах, когда можно просто взять и аккуратно вытянуть ядро из головы мёртвой твари? Быстро, элегантно, а главное, — как по мне, — гигиенично.

Дело было сделано уже через пару минут. Я вышел из тени, сразу же впитал одно ядрышко, а остальные засунул в карман. Вытер меч о траву, убрал в ножны и решил сходить к озеру. Красивое оно такое было, прям глаз не оторвать.

Синее, почти идеально круглое, и даже с небольшим песчаным пляжиком по краю. Оно было чем-то похоже на тот самый гейзер, в котором мы рыбачили поутру, вот только более… земное, что ли? А ещё…

— Ох ты ж! — а на песке-то следы!

Пар двадцать ног, а то и все тридцать. Отряд егерей явно бывал в этом разломе.

Собственно, а как иначе? И страпонек они встречали, так что на экзамене по анатомии такой билет всё же может попасться. Понятное дело, тварей они начисто вырезали, и на этом успокаивались. Твари через некоторое время заводились по новой, приходили егеря, вырезали… И французик писал свои радостные отчёты. А что разлом при этом оставался открытым — да тут столько разломов, что одним больше, одним меньше. Кто их считает?

Как это правильно называется?Озарение?

В этот момент мне пришло в голову посмотреть вокруг астральным зрением, да ещё через тени. На той самой минимальной глубине погружения, где видно свечение ядер. Ииии…

На поверхности больше ничего не было. А вот под водой…

Короче говоря, я разгадал великую тайну этого разлома. Просто егеря не обращали внимания на озеро! Судя по следам, они даже в нём купались, и на них никто не нападал, а значит, в озере тварей нет, — думали мои коллеги.

Егеря шли дальше, топтались вокруг озера, никого не находили и возвращались обратно. Ну вот, собственно, и всё…

Усилие воли, облачко тьмы — и вот уже в озеро скользнули парочка адокуней. С простым заданием — убить всё, что движется, тушки сложить на мелководье, и самое главное — найти кристалл. Что-то мне подсказывало, что он тоже прячется под водой.

«Хозяин! — услышал я мысленный голос Дили. — Хозяин! Тут такое!»

— Какое? — спросил я вслух.

— Вкусное!

Диля кинула мне мысленную картинку. Перелесок на той стороне озера оказался не перелеском, а настоящей плантацией разломного авокадо.

«Можно мы наберём с собой⁉ — взмолилась пушистая. — Я сделаю гуакамоле! Сама сделаю! Хозяин, ты должен попробовать моё гуакамоле!»

«Пажалузта хайзяя! — а это Чип попытался заговорить. Нихрена себе! Видимо, его сестра и впрямь хорошо готовит, раз он пошёл на такие жертвы. — Жрати-гукамоти! Фкус! ФКУ-У-УС!!!»

«Давайте так, товарищи разведчики. Чтобы я лишний раз не бегал, вы сейчас разведываете местность и находите мне разломный кристалл, а я в таком случае набираю столько авокадо, сколько смогу унести. Рюкзак у меня с собой. Согласны?»

«Да-да-да!»

«Дайыйяй!»

Я прямо почувствовал, как белки разделились и втопили каждая по отдельности в свою сторону, а сам решил присесть на бережок и помочить ноги. А может вообще… искупаться? А вот чобы и нет? Кач — это прекрасно, но о маленьких радостях бытия не стоит забывать. Да и вообще я в отпуске…

Опять мне смех послышался…

Глава 9 Первый лут

Я вынырнул из воды и пустил изо рта струйку воды, будто бы гипсовый мальчик-фонтанчик. Сделал пару неспешных гребков. Вдохнул полной грудью. Улыбнулся. Почему-то именно сейчас мне очень захотелось толстую кубинскую сигару в зубы, поплавать, попыхтеть.

Да хотя и без неё тоже сойдёт.

Солнце, роскошные виды, тёплая водичка. В нескольких метрах от меня адокуни выпрыгивали из воды с трупиками какой-то другой разломной рыбы в зубах, бросали её, а потом скакали по песку обратно в озеро. Местные рыбины выглядели максимально безобидно. Что-то типа обычных аквариумных сомиков, только размером с щенка французского бульдога.

Белки тем временем остервенело прочёсывали местность квадрат за квадратом. Да, да. Именно «квадрат за квадратом». Разведчик Чип так сильно загорелся идеей отведать гуакамоле, что аж решил напрячься и поработать по профилю. Короче говоря, подошёл к делу серьёзно.

На ближайший холм дунул порыв ветра и по траве прошла волна. В глазах зарябило от пляски сотен тысяч полевых цветов.

Красиво-то как, мать его ети! Хорошо-то как! Если бы не четыре других разлома, я бы здесь остался до утра. Мангал бы ещё на берег, лежаки, девок, матрас надувной и вообще бы сказка была…

Кстати, о береге.

Я уже почти переплыл озеро от края до края и тут заметил на здешнем пляже следы. Другие следы, не егерские. Да и в целом следы напоминали то ли траншею, а то ли канаву. Как будто волоком протащили что-то большое и тяжёлое. Лодку? Или же, быть может… зазевавшегося страпони?

Хм-м-м…

Зачастую разлом игнорирует все законы логики и живёт так, как ему вздумается. Например, возрождает убитых монстров, будто мобов в игре. Или оставляет стаю голодных хищников в ограниченном ареале обитания без пищи, так что они становятся максимально злыми и агрессивными.

Но бывает ведь и такое, что в разломе складываются более-менее вменяемые экосистемы. Вот, например, эти сомики. Чем они там внизу питаются? Водорослями? Ой ли? Неужто на водорослях можно было так добренько отожраться? И неужто такая здоровенная популяция сомов, — а ведь адокуни ещё не закончили, — не истребила бы под корешок всю подводную флору?

Не-не-не.

Там наверняка есть кто-то ещё. Кто-то, за кем сомики подъедают. И этот кто-то, по всей видимости, изредка выходит наружу, чтобы утащить на глубину зазевавшуюся страпоньку и хавать её потом, как новогодний салат, пока не стухнет или не закончится.

Ну и кто же ты такой, а? Покажись, Ужас Глубин, не прячь личико.

Покажись!

«Так, рыбы, — послал я мысленный приказ. — Вы, конечно, молодцы, но надо кое-что переиграть. Оставьте этих несчастных сомов в покое и ищите босса. А как найдёте — кусайте, рвите, жарьте, убивайте!»

Рыбы не ответили — они же рыбы, — но кинулись исполнять приказ.

На всякий случай я добавил к ним ещё парочку — судя по активности Жихарева, дефицита в этих рыбах не наблюдается, потом ещё наловлю.

Не будь дураком, я вылез на берег и побрёл обратно пешком. Мои вещи и меч остались на той стороне, но сейчас куда безопасней остаться голым и безоружным, чем пересекать озеро вплавь. Ведь именно сейчас должно начаться что-то весёлое.

Возможно даже, что мне придётся вытаскивать из загашника себе в помощь какую-нибудь зверюгу. Хм-м-м… Интересно, а осилю ли я сейчас призыв того морского змея, который напал на наше судно в Атлантике?

Ладно. Будем смотреть по ситуации. А вообще… чёрт, да я ведь обожаю разломы с главгадом! Есть после их зачистки эдакое приятное послевкусие. Эдакое… м-м-м… чувство завершённости. Как долька апельсинки с коричкой после потной стопки егеря.

Не успел я обогнуть озеро хотя бы наполовину, как булькнуло в первый раз.

Огромный такой воздушный пузырь поднялся на поверхность. По озеру пошла рябь. За бульком бульк, за ним третий, четвёртый и вот, не прошло и минуты, как озеро начало бурлить. Будто бы куда-то туда, в его недра, кинули гигантскую таблетку шипучего аспирина.

Ещё момент и… вот он!

Вылез, родненький!

Гигантский осьминог сиречь спрут. Без какого-либо намёка на антропоморфность, слава Кодексу. Да и без особых отклонений от обычного морского гада, которого пускают на карпаччо или… да, на салат с гуакамоле. Хм-м-м… Понимаю, что утащить всё, что хочется у меня не выйдет, но может хоть кусочек щупальца?

— И-и-и-и! — для своих размеров и грозного внешнего вида тварь как-то уж слишком тоненько завизжала.

По ходу дела осьминогу было больно. Ну а ещё бы! То тут, то там с его тела свисали раскалённые адокуни. Вели себя, как настоящие пираньи — кусали и вгрызались в слабые места. А если быть точнее, то в глаза и присоски. Осьминог пытался отцепить их от себя, но обжигался и отдёргивал щупальца. В общем, крутился, как уж на сковородке, но всё без толку.

А вот вылезти на песок с его стороны было довольно разумно. В воде у адокуней некоторое преимущество — они очень быстрые, при этом схватить их осьминог не может. А вот на песке преимущество уже у осьминога.

Я даже остановился, залюбовавшись этой битвой!

Осьминог не выполз — он выкатился на берег в десятке метров от моих вещей. И принялся сбивать с себя адокуней, лупася щупальцами по песку. Учитывая его немалые размеры, — а длина щупалец, наверное, была метров пять, если не больше, — удары эти взбивали целые тучи песка. Мои рыбёшки летели в разные стороны, но не сдавались. Они может и сдались бы, но мой приказ однозначен — найти и убить. Они нашли. Теперь убивали.

Отлетевшие в сторону адокуни, сориентировавшись, шлёпали обратно в воду, а оттуда, разогнавшись, выпрыгивали как из катапульты, и снова лезли в драку.

Точно надо ещё наловить! Отличные бойцы из этих рыб! И вкусные к тому же.

Но перевес всё же был на стороне осьминога. Доведённый до отчаяния, он, похоже, перестал обращать внимание на боль. И тут моим адокуням настал каюк. Осьминог, невзирая на ожоги, хватал рыб за хвосты и молотил ими об песок. Вот одна рыба ушла на перерождение, другая…

Так, а куда двинется спрут, разобравшись с рыбами? Очевидно, в прохладную воду, залечивать раны. Тогда лучше поторопиться! Иначе придётся самому нырять в воду!

Я бросился к осьминогу, подхватив по пути меч. Одеваться не стал — какой смысл, только измажусь.

Сходу, не останавливаясь, я хватанул клинком по щупальцу, почти перерубив его, и ускользнул в тени, выйдя в реальность на почтительном расстоянии от осьминога. Обернулся — и тут заметил одну особенность.

Щупальце стремительно срасталось. Вот ожоги от адокуней проходить не спешили, а почти перерубленное мечом щупальце зарастало на глазах.

Вот ведь дерьмо!

Я снова рванул к осьминогу, и на этот раз постарался отчекрыжить щупальце полностью. И у меня почти получилось! Вот только в последний момент осьминог двинул другим щупальцем, и меня отбросило на несколько метров.

Мягко, по-кошачьи, приземлившись на песок, я помотал головой. И в ту же секунду увидел, как в мою сторону что-то летит. Я провалился в тени, и вовремя. Вернувшись обратно, я почувствовал противный рыбный запах. Мерзкая каракатица выстрелила в меня своими чернилами!

А ещё я услышал шипение. Осторожно обернувшись, я увидел, как от песка в месте попадания «чернил» идёт дымок. Похоже, это или кислота, или ещё какая-то хрень! Но сталкиваться с нею точно не стоит.

Так, чего осьминог боится? Огня? Я могу его поджарить, конечно, но пока что запас сил у меня слабоват. Так что такую тушу я не прожарю. Разве что испугаю… и он рванёт в озеро. И так вон вознамерился отступить в воду.

Но у меня есть тот, кто смоет его прожарить.

Рванув вперёд, я ушёл поглубже в тени, насколько мне самому было терпимо. Время замедлилось. Я видел, как осьминог перебирает щупальцами, торопясь уйти в воду, где он бог и царь. Но я его опередил.

Только интересно, сработает ли призыв в тенях?

А почему бы и нет, собственно?

Я как раз оказался как бы внутри осьминога. Я даже почувствовал его… увидел его ядро. Возможно, осьминог также почувствовал моё присутствие, потому что дёрнулся, попробовал ползти ещё быстрее.

А ещё я наконец-то нашёл разломный кристалл!

При жизни эта душа не отличалась изысканностью форм, так что с формой облачка тьмы мне извращаться не пришлось. Просто облачко. Размером с большой мяч для фитнеса. И…

Лавовый червь, свернувшийся калачиком, хотел упасть, но я вытолкнул его из теней в реальность. Прямо в желудок осьминога!

Выскочив из теней в нескольких метрах, я поспешил отойти подальше, потому что гигантский моллюск неожиданно даже для самого себя исполнял сейчас в очень хорошем ритме брейк-данс под аккомпанемент собственного визга. Даже пришлось заткнуть уши.

Хватило его ненадолго. Издох. Я поглотил его душу, и отпустил на перерождение душу лавового червя.

Хорошо, что у меня этих червей в избытке, когда-то очень давно пришлось защищать целый город от нашествия этих вулканических порождений. Делов-то было аккуратно канаву прорыть, дождаться, когда они все там соберутся, и пустить воду. Город мне тогда щедро заплатил, ещё и княжна лично отблагодарила, в надежде, видимо, на могучего наследника. Надо было видеть её лицо, когда я ей сказал, что у Охотников не бывает детей. Но довольны, в итоге, остались все.

Ну а теперь самая приятная часть. Собираем ништяки!

Сперва самое ценное и простое. Ядра. Так же как недавно со страпонями, я обобрал сомов и осьминога через тени. С сомов у меня получилась целая пригорошня маленьких красненьких ядрышек, чем-то похожих на икру летучей рыбы, вот только чуть побольше.

На бутерброд хватит. Ну… Если мне вдруг приспичит втрепать бутерброд со вкусом изжоги.

Ну а у осьминога, само собой, ядро было крупное. Всё-таки, он же у нас и босс, и папочка, и прима-балерина. По цвету жёлтое-жёлтое, прям как радиоактивный цыплёнок. И тут я немного погрустнел, потому по сравнению с этим ядром, страпоньковые были всё-таки ближе к оранжевому…

Ну да ладно, что есть то есть.

Дальше началось менее эстетически-приятное действо. Я достал из рюкзака охотничий нож и не расставался с ним следующие полчаса. Вырезал с монстров всё самое редкое, дорогое и полезное.

Эх… Жаба душит бросать здесь столько добра, но что теперь поделать? К следующему походу надо бы подготовиться тщательней и подумать о какой-нибудь вьючной скотине. Об ослике, например, ездовой черепашке или… Веневитине? Хм-м-м… Достаточно ли мы уже повязаны, чтобы посвящать его в мою тайну? И понимаю ли я сам до конца свою тайну?

Ладно, продумаю этот момент чуть позже, а пока что лут-лут-лут!

Со страпонек собрал два мусорных пакета перьев, выкорчевал из пасти клыки, срезал когти.

С осьминога вышло поинтересней. Во-первых, я слил с него двухлитровую бутылку крови — синенькой, разломной, на вид очень похожей на густую испортившуюся омывайку для стёкол. Сливать чернила не рискнул, мало ли какая там гадость, а у меня всё ещё нет печатей. Да ладно печатей, у меня перчаток с собой, и тех нет! Не подготовился…

Во-вторых, вырезал клюв. Не без труда вырезал, ох не без труда. Чтобы перевернуть тушу и добраться до клюва, мне пришлось себя усилить и немножечко перепачкаться, однако оно того стоило.

Чёрный, блестящий, размером с собачью голову. Такой и в оружие можно пустить, и на доспех в качестве наплечников, и в промышленность. Ну… Не знаю… Резать что-то, что нельзя разрезать ножницами из земных металлов. Например, вручить такой вот разломный секатор спасателям, чтобы те взрезали покорёженные автомобили и вытаскивали людей. Ну разве ж это плохо?

Короче говоря, по моим прикидкам, в денежном эквиваленте клюв стоил дороже всего остального вместе взятого.

Кристалл у осьминога нашёлся… как бы это помягче выразиться… в общем, в заднице. Почти как пробка. То ли сидел он на этом кристалле, то ли что, но тот в плоть осьминога врос, и отлипать не хотел. Так я его и разбил, не доставая из моллюска.

Так. Ну и ещё в-третьих. Я не забыл про салат и срезал щупальце. Самый кончик. Кусочек вышел килограмма на полтора-два, а большего мне и не надо. Сам поем, и кого-нибудь приятного угощу.

— ЧИПЧИПЧИ-И-И-ИП! — бесновался где-то неподалёку Чип, глядя на то, как я загружаю рюкзак всем подряд, кроме авокадо.

Прям вот реально бесновался. Прыгал, орал, бил себя кулачками в грудь, и вроде бы даже выдрал с головы кусок шерсти. Но — стоит заметить — в мыслях у меня не барагозил. Помнил про уговор — найти кристалл. Кристалл не нашёл, авокадо не получил, так что всё честно.

«Ладно уж, не расстраивайся, — сказал я зверьку, а после выдал ему ещё один мусорный пакет. — Берите сколько хотите, только не переборщите. Смотрите, чтоб не порвался».

Белки стремглав помчались собирать авокадо, а я уже почти заканчивал с разделкой туш. Последний штрих — шкура страпони, и можно отправляться обратно…

Как только мы вышли из разлома, мне в лицо сразу же ударил свет. Я недовольно сморщился, белки тоже прикрыли глаза лапами, и Илхуитл тут же переключил фары с дальнего на ближний. Таксист завёл мотор и подъехал поближе, к самому блокпосту.

Спящий страж в своей будке так и не проснулся. Проходя мимо, я заметил у него в ушах маленькие беспроводные капельки. Наверняка заслушался какой-нибудь книжкой по мотивации. На меня они тоже работаю, как снотворное. Чтобы достичь успеха, бла-бла-бла, бла-бла-бла…

Н-да. Вот он, наверное, удивится по утру.

Разлом-то… спёрли!

Не проронив ни слова, Илья вышел из машины, открыл багажник и начал активно шелудить в нём, сдвигая назад ящики с инструментами, насос, аптечку и прочий багажниковый хлам. Короче говоря, индеец оказался понятливым мужиком. В полной тишине мы погрузили всё добытое, расселись и покатили прочь.

— А я ведь уже собирался уезжать, — хохотнул Илья, — как вдруг увидел, что разлом начал потухать.

— Угу.

— Итак, господин… куда теперь? В город или на базу?

— А сколько сейчас времени? — уточнил я.

— Уже три часа ночи.

— О! Ну так мне ещё рано на базу! Давай к следующему разлому.

— Вы уверены?

— Илья, — вздохнул я. — Во-первых, давай на «ты». Во-вторых, не надо во мне сомневаться. Если ты не против подзаработать, то мы с тобой в ближайший год таких дел наворотим, что… ух!

Диля похлопала меня по плечу и передала ломтик уже чищенного авокадо.

Я вгрызся в спелую зеленую мякоть. Вкусно, но… не как самостоятельное блюдо. Вместо яблочка не пожуёшь, надо обязательно с чем-то. С осьминогом, например.

«Диль! Оставь на гуакамоле! Я заинтригован!»

— Ух, — повторил индеец незнакомое русское слово и задумался. — Заработать я не откажусь. А вы уже… Ты уже решил, где будешь сбывать разломные ресурсы? Ой, — это индейцу тоже передали кусочек, — спасибо большое.

— Пока ещё не решил. А что, у тебя есть знакомые?

— Ну как сказать «знакомые»? — хохотнул Илья. — Жена.

— О как! — я не удержался и рассмеялся. — У вас тут семейный подряд, получается? На егерях паразитируете?

— Ну почему же сразу паразитируем? Помогаем решать проблемы за разумную плату. Есть одна древняя ацтекская пословица: «хочешь жить — вертись как волчок».

Ха! А у нас с индейцами гораздо больше общего, чем я думал. Ну и прекрасно. Стало быть, сработаемся.

Что ж. Я себя немножечко переоценил…

Бывает.

До завтрака на базе егерей оставалось всего лишь четыре с небольшим часа, так что я никак не успевал пробежать сегодня все пять разломов. Но ещё два — да.

Смог.

Войдя во второй разлом, мы с белками оказались в заснеженных горах и почти сразу же оказались атакованы стаей хищных баранов. Да, в этом мире эволюция пошла каким-то своим путём и, — как знать? — быть может местные волки сбиваются в отары и дают молоко на радость сельской детворе.

Фу… Представил это и что-то как-то аж блевать затошнило…

Ну да хрен с ним. Помимо того, что я залутал с барашков всё что мог, — добыл ядер, напилил рогов и копыт, а также настриг руна на десяток одеял, — из этого разлома мы с белками вытащили ещё один ингредиент для Дилиного чудо-гуакамоле.

Целый пакет арктических морозоустойчивых лаймов! Маленькие цитрусы с ярко-синей кожей оказались на вкус почти такими же, как и обычные нашинские, вот только с ноткой мятной морозности. Пожалуй, вот их я продавать не буду. Засуну под кровать к ящику водки, пускай ждут там своего часа.

Кстати…

Ништяки — это, конечно, ништяки, но надо бы не забывать и о серьёзных вещах.

Я так и не понял, почему егери так долго не могли закрыть этот разлом. Кристалл лежал в одной из пещер неподалёку, а охранялся самым обычным йети-переростком. Ядро у йети оказалось большое, но всего лишь красное.

Силён ли он был? Ну да, силён. И даже одарён ледяными техниками, но всё-таки не настолько, чтобы противостоять слаженной команде егерей.

А самое гадкое, что я не могу сообщить об этом Жихареву. Не, ну в самом ведь деле не могу. Что я, приду и скажу, мол, здорова, Егвеньевич, тут такое дело, сгонял сегодня по утру на такси до разлома и обратно, и вот теперь меня что-то сомнения терзают? И кстати, вот тебе лайм, кушай, не обляпайся.

Н-да, дела. На базе бардак, а я пока что толком ничего не могу с этим поделать.

Третий разлом оказался розовым солончаком посередь выжженной земли. Монстры — гигантские скорпионы с крылышками. Добыча — две баклашки с ядом, хитиновые пластины на доспех добрым людям, клешни, жала, жвала, да несколько мешков разломной соли. Солончак же всё-таки. Розовый!

Люди и за обычную розовую соль отваливают неприличные суммы денег, а за разломную так и подавно. Плюс… что? Правильно, щепотка пойдёт в гуакамоле.

А вот в этом разломе кристалл и впрямь оказался геморройным. Лежал он среди скорпионьих яиц в одной из почти что сотни норок. Со мной всё понятно; мне в таких ситуациях спешат на помощь Чип и Диля. А вот другим егерям пришлось бы наугад копать не меньше суток, либо пользовать очень сильного земляного мага, которого, — возможно, — у нас на базе просто нет.

Так что тут ладно.

Тут поверю.

Но всё равно, надо срочно собирать информацию. Движуха нездоровая.

— Ну что, теперь-то на базу? — спросил Илья, с трудом захлопывая багажник.

Задние сиденья уже доверху были забиты добром, белки валялись на мешке с руном.

«Диль, — спросил я, — что тебе ещё нужно для твоего чудо-блюда? Давай доберём обычными продуктами, иначе это выйдет не только самое вкусное, но и самое дорогое гуакамоле в мире».

«Чеснок, лук, кинза, оливковое масло и перец чили, — тут Диля ненадолго замялась. — Хозяин, а мы ведь сможем попросить перец у того господина в розовых очках и странной шляпе? Достаточно будет одного стручка».

Хм-м… Да попросим, почему бы и нет? Заодно и угостим. Ведь кушать гуакамоле одному невкусно ни мне, ни тебе, ни ему.

— Нет, Илюх, — сказал я. — Давай в город. Сначала на минуточку в продуктовый, а потом к твоей жене. Знакомиться будем.

— Отлично!

Илхуитл так повеселел, будто я ему сына родил или… не знаю… пирамиду в его честь построил? Что-то у меня сейчас начали закрадываться сомнения на его счёт. А не хочет ли этот краснокожий жук меня обсчитать?

— Ты не подумай, Артём! — Илья как будто прочёл мои мысли. — Мы тебя не обсчитаем! Я так радуюсь просто потому, что дела в лавке идут плохо, а я такого клиента нашёл. Лучшие цены тебе дадим, главное к нам ходи, ладно?

— Ладно. А можешь навскидку сказать, сколько может стоить всё это добро?

— Ну-у-у… Приблизительно если только.

— Приблизительно, — кивнул я, приготовившись услышать примерно так стоимость разового похода в ресторан.

Глава 10 Вековые традиции

— Если приблизительно, — сказал Илья и задумался. — Если приблизительно, то здесь на три с половиной тысячи теоку.

— А если перевести на рубли?

— Курс почти один к одному, так что получится около четырёх тысяч. Но жена посчитает точнее.

О-хо-хо!

Твою-то мать!

Учёба — это классно, но с такой горой наличности не сегодня-завтра я буду просто вынужден сорваться в кабаре. Серьёзно! Вынужден! У меня просто не останется другого выбора! Так… надо бы чуть притормозить развитие отношений Веневитина с его лекаршей, а то чую, не отпустит она пацана погулять.

А гулять надо! Когда, если не сейчас⁉

Да и в конце концов, это традиция Охотников, освящённая тысячелетиями. Любая охота может стать последней. Поэтому легко пришло — легко ушло.

Так.

Кхм-кхм…

И есть ещё один момент. Это в душе я Охотник, но до недавних пор я официально оставался подростком. И я, чёрт возьми, соскучился по собственным деньгам! По своим, кровно заработанным.

Да-да-да, благодаря состоянию Черновых я никогда ни в чём не нуждался, и вёл образ жизни молодого аристократа, но лишнего не брал никогда. НИ-КОГ-ДА! Серьёзно. Если прикинуть по меркам баронского рода, то я как будто бы аскезу принял.

А всё почему? А всё потому, что кутить на папенькины деньги это как минимум противно. А как максимум такой досуг может разложить и волю, и разум. И это не Кодекс так считает, если что. Это я так считаю.

Ну и вот.

Впервые в этой жизни у меня на руках окажется приличная сумма денег. На четыре тысячи рубасов в Петербурге можно прикупить добротный семейный седан с пробегом.

Я же эти деньги заработал примерно за шесть часов. При этом не сказать, чтобы упахался. Делал то, что люблю и умею, а значит и не работал вовсе.

Короче говоря… Да-да-да, к чёрту сомнения! Сегодня точно в кабаре!

— Ой, какой милый! — молодая зеленоглазая индеечка заглянула в мою корзину для покупок. — А можно его потрогать?

— Чипчипчип, — утвердительно кивнул грызун.

— Вы можете трогать всё, что только захотите потрогать, — весь из себя обаяние улыбнулся я, а где-то в мыслях заорал на белку:

«Повезло тебе, говнюк рыжий! Скажи „спасибо“ краснокожей госпоже! Благодаря ей твоя жалкая жизнь ещё немножечко продлится!».

Дело в том, что девушка появилась в момент накала страстей. Сейчас я уже порядочно рассвирепел и готов был применить к своему подопечному санкции в виде неиллюзорных звиздюлей, а то и ещё чего похуже.

А всё потому что Чип, — заявляю официально, — совсем охренел!

Пока мы с его сестрой выбирали продукты для приготовления вечерней вкусняшки, этот маленький лесной болван стащил с полки бутылку кактусовой газировки. Да и ладно бы просто стащил, так нет же. Он разлёгся в корзине, открыл её зубами и начал пить.

На моё замечание о том, что так, мол, не делается, Чипушка решил поспорить. Призванный из Океана Душ монстр решил поспорить с душеловом! Это вообще как, нормально⁉ Нихрена это не нормально! Это против правил вообще!

Так вот…

Чип сказал, мол, так и так, ничего не случилось, мы же за неё всё равно заплатим. Я спросил «кто это мы?», ну а дальше закрутилось. Слово за слово и вот-это-вот-всё.

— Ах-ха-ха! — хохотнула девушка, когда белкус самостоятельно подставил подмышку под пальчик со свежим маникюром. — Такой прикольный! Ой! Да у вас их две!

В этот момент как раз вернулась Диля.

В лапках белка тащила здоровенную вытянутую луковицу. Шалат? Шалот? Кашалот? Признаться, не разбираюсь я в сортах лука. Знаю репчатый, знаю зелёный и знаю красный ялтинский. А всё что кроме, на мой скромный взгляд — чистой воды извращение.

— Да, две, — сказал я. — Это мальчик, а это девочка.

— Ой как мило! А они…

— Брат и сестра.

— А-а-а, — протянула индейка. — Ну всё равно мило.

И с интересом уставилась на меня.

— Артём Чернов, — я взял и поцеловал руку девушки. — Егерь.

Говорить о ранге бессмысленно, кольцо говорит само за себя. Красное. Пятый.

В СМЫСЛЕ ПЯТЫЙ???

В СМЫСЛЕ КРАСНОЕ???

Из-за всего лишь трёх закрытых в одну каску жёлтых разломов?

Ах ну да… И что теперь делать? Хотя… я подумаю об этом чуть позже.

— Очень приятно. Изель, — улыбнулась девушка.

Ну слава яйцам! Первая ацтечка без зубодробительного имени, которую мне довелось встретить. И что же ты делаешь в Арапахо-Сити, милая?

— Я работаю в барбершопе за углом, — девушка будто бы прочитала мои мысли. — Приходите как-нибудь со своими пушистиками. Сделаю вам скидку.

— Хм, — я взъерошил недавнюю стрижку. — Боюсь, это будет ещё нескоро. Ну… Либо мне придётся стричься налысо, чего бы мне, по правде говоря, совсем не хотелось. Слушайте, Изель, а может мы не будем искать повод и встретимся сегодня вечером просто так? Я совсем недавно приехал в город и хотел посетить кабаре. Составите компанию?

— С удовольствием! Мы с подругой как раз собирались сегодня туда сходить. Потанцевать, развеяться, выпить по паре коктейлей.

— Прекрасно! В таком случае я тоже буду с другом.

Не благодари, Егор. Не надо слов, я и так всё знаю.

— Ну тогда до вечера, Артём Чернов, — Изель подмигнула мне, потрепала Чипа по голове будто собаку и пошла дальше по своим делам.

— До вечера!

— ЧИПЧИП!!! — белкус перевесился через край корзинки и помахал ей лапой.

«Так! Слышь ты, лять мохнатая! — вспомнил я. — Мы с тобой ещё не договорили!»

Но тут вдруг понял, что гнев мой успел окончательно угаснуть. Ладно, хрен с ним.

Пусть живёт.

Я подошёл к прилавку и взял ещё одну бутылку кактусовой газировки, чтобы кассиру было удобно пробивать. Во всех мирах и во всех странах аристократа, — да и не только аристократа, чего уж? — судят по тому, как он обращается с младшим обслуживающим персоналом. Да я и сам такое подмечаю, если уж на то пошло. Очень удобно. Позволяет безошибочно вычленять из толпы ублюдков.

«Повезло тебе, что ты такой милый».

— Чипчип, — самодовольно кивнул Чип и тут же получил подзатыльник от сестры…

Звякнул колокольчик над входной дверью, и Илхуитл пропустил меня внутрь.

— Хех, — я аж улыбнулся.

По интерьеру так и не скажешь, что здесь покупают и продают разломные ресурсы. Темно, уютно, благовония дымят. На прилавках лежат курительные смеси, травяные чайки, позолоченные статуэтки с ягуарами, амулеты с Солнцем и прочая аутентичная хрень.

Это при входе.

А вот там, подальше, уже и впрямь начинается что-то интересное. Стойки с оружием, стенды с бивнями и рогами, прилавки с ядрами и прочей мелочью.

Чёрт. А ведь умно! Очень умно! Вместо того, чтобы бОльшую часть времени сидеть на жопе ровно и ждать егерей, семейство Илюхи решило помимо прочего торговать товарами массового спроса. Копеечка к копеечке, всё в семью. Или… как там говорят ещё? Деньги в кружку и давай друг дружку.

— Милая, познакомься! — крикнул Илхуитл и из-за прилавка поднялась его милая.

Ох-хо-хо, какая же ты милая. Сколько же в тебе милоты. Килограмм… сколько? Сто-двадцать? Или все сто-тридцать?

Короче говоря, Илюха с его женой оказались одной из тех пар, в которой барышня больше своего мужика раза в два, но при всём при этом вместе они смотрятся гораздо гармоничней, чем какая-нибудь звёздная актёрская парочка. Я прям растаял от того, как они глядят друг друга. С нежностью с такой. С такой любовью.

— Это Артём, о котором я писал.

— Очень приятно познакомиться, Артём! — искренне улыбнулась барышня. — Нелли. А это Илхтуитл младший, — она кивнула на пучеглазого пацанёнка лет двенадцати, который выглядывал на меня из-за стойки с чаем.

Илхуитл младший, стало быть. Илья Ильич! Ну вот, стало быть, ещё одно сходство наших народов. Не только в Российской Империи отцы с какой-то маниакальной страстью пытаются назвать сына в свою честь и плодят толпы Иван Иванычей, Петров Петровичей и Сергей Сергеичей.

— И мне очень приятно, — сказал я.

— Младший, пойдём, поможешь, — Илхуитл поманил сына, и они вышли из лавки таскать добычу.

— Итак, — я с интересом оглядывал ассортимент чайной лавки. — Что у вас здесь можно прикупить интересненького?

— Всё, — ответила Нелли. — У нас можно купить абсолютно всё, кроме рабынь и наркотиков. Мы с мужем уважаем законы.

— А если бы не законы? — я хитро прищурился.

— Всё равно. Мы ни за что не стали бы заниматься этим дерьмом. Уж поверьте, Артём, вам очень повезло встретить Илхуитла. Он самый порядочный человек из всех, кого я знаю. За всю жизнь он своровал всего лишь однажды…

— Дайте угадаю! Ваше сердечко?

— Моё сердечко, — кивнула Нелли и смущённо улыбнулась.

— Понятненько, — сказал я и двинулся к стойке с оружием. — Я пойду пока что там осмотрюсь, ладно?

— Конечно-конечно. Если что, зовите, я подскажу.

«Диль! Ты тоже оглядись. Может быть, найдёшь для себя что-нибудь».

Ответ пришёл уже через минуту. Белка бегом пронеслась по всем витринам и попросила меня купить ступку для специй.

— Итого, — Нелли закончила бешено колотить по калькулятору, — три тысячи семьсот десять теоку.

— Три семьсот и во-о-он ту ступку, — показал я.

— Идёт.

Отлично. Даже больше, чем обещал Илья.

Я взглянул на часы и понял, что попадаю на завтрак только если выезжаю из города прямо сейчас.

— Илья, докинешь до базы?

— Конечно.

Отец потрепал сына по голове и двинулся на выход. Мне осталось лишь дождаться, когда Нелли отсчитает мне котлету из бумажек с изображением Солнца, и больше меня ничего здесь не держало.

— Тысяча восемьсот, тысяча девятьсот…

И вот тут кой-то чёрт дёрнул меня подойти к маленькому Илье Ильичу и пожать ему руку. Так-то я с детьми не очень, а сейчас вот вдруг почему-то стал очень.

— Спасибо, — сказал я.

— Не за что.

— Кем хочешь стать, когда вырастешь?

— Продавцом, как мама.

— Две пятьсот, — Нелли ухмыльнулась, — две шестьсот…

— А почему не воином? Разве ты не хочешь быть егерем и защищать людей от разломных тварей?

— Э-э-э, — пожал плечами Илхуитлович, типа, да ну в жопу этих людей.

А я зачем-то взял, да и взглянул на него сквозь призму астрального зрения. Батюшки! Дар мага-иллюзиониста. Правда пока что такой слабенький, что он ещё сам о нём не знает. Его душа выглядела, как уголёк на кончике одной из этих вонючих палочек, которые курятся в лавке.

Ну ничего. Из искры возгорится пламя.

Чем чёрт не шутит? Если вдруг задержусь в Арапахо-Сити дольше, чем на год, возьму пацана себе в ученики. Почему бы и нет? Подлечить я сам себя умею, дамажу тоже мама не горюй, а вот хороший иллюзионист мне в отряде может пригодиться. Точнее… не в отряде… и не для разломов, а… для других дел.

Ладно, не буду загадывать.

— Три шестьсот, три семьсот.

— И ступка!

— И ступка, — улыбнулась Нелли. — Заходите почаще, Артём. С вами очень приятно иметь дело.

Проблему с красным цветом перстня решил пока что очень просто. Я его снял. А как иначе мне объяснить тому же Егору, чем я таким занимался, что у меня ранг повысился? Ладно Егор, как это объяснить тому же Жихареву? Объяснять не хочется, поэтому и не буду.

Если прикинуть, то накопленной разломной, или как мы её называли, дикой энергии, вместе с имеющимися ядрами, которые суть та же энергия, только в концентрированном виде, должно хватить на печать регенерации. Можно, конечно, без неё. Но тогда — медленный прогресс в течение долгих лет, и только на закате жизни этого тела я смогу хотя бы прикоснуться к той мощи, которой привык повелевать в прошлой жизни. Потому что человеческое тело просто не рассчитано на такие энергии. Это как пытаться подключить завод к подстанции бытовым удлинителем. Да он не то что сгорит — испарится. И чтобы мой новое тело могло пропускать через себя те объёмы энергии, которые способен генерировать океан душ… нужна проводка понадёжнее. Но энергоканалы в теле нельзя заменить. Их можно только прокачать. И вот чтобы эта прокачка заняла какие-то приемлемые сроки, и нужна печать регенерации. С нею я буду раз за разом перегружать себя, работать на пределе и даже за пределом своих возможностей, постоянно раскачивая и сдвигая этот предел. А печать регенерации позволит мне выжить.

И я бы поставил её прямо сейчас. Вот только это не такой быстрый процесс, сопровождающийся, к тому же, энергетическими всплесками. Мне нужно такое место, где ни я никого не побеспокою, ни меня. А пока — перстень лучше убрать. Вплоть до полевой практики он на занятиях не нужен, да и развлекаться вполне можно без него.

— Артём⁉ — крикливым шёпотом предъявил мне Веневитин.

А я как ни в чём не бывало подсел к нему с полным подносом всякой завтрачной вкусноты. Взял себе несколько пашотов, горку зелёного консервированного горошка и пяток сосисок. И это только первый подход. Во второй нападу на хашбрауны и бекон.

После зачистки трёх разломов жрать хотелось просто безумно.

— Ты где был всю ночь⁉

— Егор, это всё же личное, — я поднял бровь, наколол и куснул сосиску.

Ах-ха-ха! Как тебе такое, принцесска⁉ Узнаёшь свои же слова⁉

— Опять на рыбалке⁉

— Нет, не угадал.

— Артём, — Егор выпучил глаза, — нельзя так вот запросто пропадать ночью из казармы! А если бы я тревогу поднял⁉

— Господин Веневитин, если мне понадобятся ваши советы, я непременно к вам обращусь.

— Ладно, — Егор угрюмо уставился в тарелку.

— Ах-ха-ха! Да я угораю, — я толкнул Веневитина в плечо. — Просто решил встать пораньше и сгонять на такси в город. Прикупил кое-каких продуктов на вечер.

— На вечер?

— Ага, — кивнул я. — И ты, кстати, готовься.

— К чему? — Егор повеселел.

— Сегодня будет весело. После тренажёрки сразу же идём к нам в комнату. Чуть выпиваем, чуть закусываем, а потом едем в кабаре. Я уже договорился с парочкой симпатичных ацтечек о двойном свидании.

— Э-э-э… Свидании? — Егор произнёс слово «свидание» так, будто речь шла о комке волос из сливного отверстия.

— Ну да, — подтвердил я. — Свидание. Пляски, коктейли, пёх без обязательств и по домам. Именно так и должны жить егеря, Веневитин. Вот она, жизнь!

— Я, наверное, не смогу.

— Чего⁉ — я аж горошек с вилки растерял. — С какого-такого⁉

— Я уже договорился на сегодня с Мией. Мы хотели погулять.

— Опять погулять? — я тяжело вздохнул. — Веневитин, давай честно. Молодость пройдёт так быстро, что ты и глазом моргнуть не успеешь. И я категорически против, чтобы ты просрал её на прогулки под луной и… эээ… девострадания.

— Но Мия…

— Прекрасная девушка, я уверен. Прекрасная девушка для создания семьи. Ты хочешь семью прямо сейчас?

— Ну…

— Веневи-и-и-и-ти-и-ин! — пропел я. — Не бросай своего боевого товарища один на один с этими знойными похотливыми ацтечками! Не поступай так, Веневи-и-и-и-ти-и-ин! Перенеси свою встречу с Мией на завтра, а сегодня…

— Нет, Артём! — Егорка встал из-за стола. — Я сказал «нет»! — и очень-очень строго зашагал прочь.

У-у-у, зараза какая неврастеническая. Ну да ладно. Сам не знает, от чего отказывается. А уж компанию я найду, тут сомневаться не приходится.

Так.

Так-так-так.

Я оглядел соседние столики в поисках знакомых лиц. Кто же из этих достопочтенных господ будет удостоен чести выжрать немножечко водочки с Артёмом Черновым? Хм-м-м…

Орёл Нецали? Не, с этим будет лучше закорешиться в бою.

Юрген и Стефан? Хм-м-м… Может быть, но не сегодня. Эти раны ещё слишком свежие. Шрамы не затянулись и всякое такое. Наверняка у Юрца остались неприятные впечатления от совместного распития и он не возгорит желанием, а отказываться будет как-то неприлично, и вместо угара мы получим что? Правильно, неловкие молчаливые посиделки. Так что нет. Никому это не нужно. Хм-м-м… кто ещё?

Родригес? Не. С преподами ещё рано так себя вести.

Жихарев?

О!

Ну точно же, Жихарев!

Я взял свой поднос и направился к столику, за которым сидел очень и очень задумчивый Евген Егвеныч. Сейчас он сдвинул панаму на затылок и хмурился в планшет. Ах, чёрт. Похоже, весточка о закрытых разломах уже долетела до руководящего состава базы.

— Можно? — спросил я, указывая на пустой стул.

— А? Что? Чернов? Да-да, садись, конечно…

— Что-то не так? — спросил я, разместившись за столом. — Вы какой-то мрачный.

— Да так… Рабочий момент… Не бери в голову, Артём. Всё нормально.

— Угу, — сказал я и опять куснул сосиску.

Завтрак уже почти заканчивался. Столовские работники вышли в зал собирать грязную посуду, а еду с пяти раздаточных линий скомпоновали в две. Мне бы сейчас поспешить, чтобы успеть ещё на один подход.

Ну… Что ж… Тогда не буду тянуть.

— Евгений Евгеньевич, — сказал я. — Вы только, пожалуйста, воспримите вопрос адекватно. Я к вам со всем уважением и без намёка на…

— К делу, Чернов.

— Егвений Евгеньевич, вы водку — любите?

Жихарев просветлел лицом, поднял глаза от планшета и коротко ответил:

— Люблю…

Глава 11 Изель

— Евгений Евгеньевич, вы водку — любите?

Жихарев просветлел лицом, поднял глаза от планшета и коротко ответил:

— Люблю…

— Тогда предлагаю часиков в шесть отметить начало учёбы, удачную рыбалку, знакомство… — я поймал насторожённый взгляд, — чуть-чуть, для разогрева, потому что вечером в кабаре нас будут ждать две цыпочки, и с ними ещё коктейли пить… а дальше как пойдёт. Вот.

Евгений Евгеньевич внимательно слушал мой план, улыбаясь сперва недоверчиво, а потом всё шире и шире.

— Вот! — повторил он за мной. — Вот с первого взгляда в тебе не ошибся, Чернов! Свой человек!

Мы поржали, я добрал себе вторую тарелку завтрака, доел и побежал в соседний корпус на «анатомию разломных тварей».

По дороге отдал белкам приказ — кинуть две бутылки на лёд. «Чтобы к вечеру у меня была густая тягучая водчелла!»

У нас в комнате холодильник имелся. И даже два. Это был гостиничный вариант — крохотная камера, вмонтированная в нижний ящик прикроватной тумбочки. В таких ещё держат мини-бар.

«Буит зделана» — ответил Чип.

И вот тут у меня два варианта. Либо пушистый говнюк рисуется и заглаживает свой утренний косяк с газировкой, либо же я чего-то не знаю. Не знаю, но подозреваю. Может статься так, что Чип сам не дурак выпить, и рассчитывает присоединиться к застолью.

Хм-м-м… А белки вообще пьют?

Пожалуй, надо бы задать этот вопрос преподу по анатомии разломных тварей.

Нетрудно догадаться, что кабинет по этому предмету находился там же, где и лазарет. Преподавателем оказалось очкастое юное дарование из США с ирландскими корнями, господин Шелдон Мёрфи.

Реально, очень юное для своего статуса. Мёрфи едва разменял четвёртый десяток, а уже имел хренову гору научных степеней и даже выиграл какой-то исследовательский грант. Высокий, бледный, чем-то несильно похожий на Веневитина. А может быть и сильно, за маской не разглядеть…

В Арапахо он как раз с какими-то исследованиями. Всё это он нам изложил с гордо поднятой головой в качестве приветствия.

Да, преподаватель встретил нас уже в хирургическом одеянии. Маска, шапочка, халат, перчатки по локоть и фонарик на лбу.

— Среди вас есть кто-нибудь, кто не переносит вида крови? — спросил Мёрфи, а когда по аудитории поползли смешки, сперва недоумённо обвёл всех взглядом, а потом вдруг хлопнул себя по лбу, едва не своротив фонарик. — Простите, я на базе всего месяц. Никак не привыкну, что мои студенты егеря, и вам это всё, должно быть, привычно.

Преподаватель поиграл бровями, поправляя фонарик, оттянул и щёлкнул правой перчаткой.

— Что ж, тогда теория отменяется! — радостно провозгласил Мёрфи. — У нас будет больше времени для практики! Проследуйте за мной в операционную.

Никогда таких операционных не видел. Прям как будто камерный зал в театре. Три ряда стульчиков по десять в ряд, и каждый следующий ряд выше предыдущего, так чтобы всем былохорошо видно.

По центру — стол, над ним — люстра, или как это у хирургов называется. В общем, светильник.

А на столе — мёртвая разломная хреновина.

Зверюга явно была дальним родичем носорога, вот только поменьше размером и странного чёрно-жёлтого окраса. Не природного чёрно-жёлтого, а блестящего; прямо вот как будто глянцевого.

Собственно говоря, из этого и проистекала наша лекция.

Мёрфи рассказал о том-де, что, несмотря на причудливость иных миров, не говоря уже о разломах, эволюционная логика так или иначе присутствует везде и даже вид магически-одарённых существ должен был из чего-то развиться. А один из эволюционных стереотипов связан с тем, что яркий окрас — это признак ядовитости.

— Проверим! — сказал Мёрфи и врубил болгарку.

Молодые ассистентки так мило утирали с его лица сгустки крови и костяное крошево. Так заботливо. И при этом с таким обожанием смотрели на своего начальника, что я сразу же понял…

Долбятся.

Даю десять против одного, что долбятся.

— Что и требовалось доказать! — препод заглушил агрегат и аккуратно, двумя пальчиками, вытянул из головы монстра склизкий комочек плоти. — Ядовитая железа! Яда в ней предостаточно и, — как знать? — возможно, он может впитываться через кожу. Проверять мы этого, конечно, не будем. Но моя обязанность как преподавателя, предупредить вас: будьте осторожны при извлечении ядер из таких вот цветастых уродцев.

Мёрфи выкинул в урну отросток и перчатки.

— Так…

Ассистентки натянули на хирурга новые перчатки. Кажется, если бы он приказал, они бы сделали это ртом.

—…ну а теперь немного практики для вас. Кто хочет извлечь ядро? Есть желающие?

О! А вот это мой шанс выделиться и повысить свои шансы на сдачу экзаменов экстерном!

Буквально на долю секунды я прикрыл глаза, чтобы глянуть через верхний слой теней на носорога. Этого мне хватило, чтобы убедиться, что это именно тот вид носорога, знакомый мне по прошлой жизни, на который я и подумал. Его особенность в том, что ядрышко размером с наполовину обсосанную барбариску у него располагается не как у большинства животных в желудочке, а глубже, рядом с гипофизом. И если этого не знать, можно подумать, что ядрышко не сформировалось.

После чего я, как в школе, поднял руку вверх.

— Спускайтесь! — сказал мне Мёрфи. — Ваша фамилия?

— Чернов. Артём Чернов.

— Девочки, наденьте на Чернова халат и перчатки.

Ну а дальше… дальше всё, как по маслу. Кто отличник? Я отличник! Если так и дальше пойдёт, то скоро буду классный журнал носить.

Вообще Шелдон Мёрфи оказался хоть и чудаковатым, но интересным. И рассказывал действительно полезные вещи. Я-то их, конечно, знал, но само изложение, следует признать, было достаточно увлекательным. Молодой профессор не боялся испачкать руки, и даже ходил в разломы, чтобы понять некоторые важные для него вещи. Так что три часа пролетели почти незаметно.

У него выявился только один недостаток — полное отсутствие хоть чего-то, напоминающего чувство юмора.

После анатомии мы пошли на обед. Я снова уселся рядом с Веневитиным и мы вроде как даже поболтали ни о чём. Я больше не посягал на нежные чувства неврастеничной принцесски, и та начала остывать.

Кормили вкусно, кормили сытно. Но! С первыми блюдами у них здесь совсем беда. На выбор чаудер, чаудер или чаудер. Я, конечно же, взял эту белёсую бурдинушку с кукурузой и запахом рыбы, но остался крайне недоволен.

Да и вообще заметил, что из гарнизона всего несколько человек ели первое, и каждый морщился. Хм-м-м. Интересно. Что есть причина, а что следствие? Это местные не уважают супы и потому их хреново готовят или же готовят хреново, вот и не едят? В любом случае, с этим стоит при случае разобраться. Где борщ-то? Где щавелевые щи с яйцом? Рассольник где⁉

Потолкую с поварами, при удобном случае.

После обеда меня начало рубить в сон. Всё-таки больше суток на ногах — это не просто. Так что на физподготовке вместо тягания железяк я прибился к девкам и пошёл в зал медитации. О-о-о-о! Сколько же манящих цветных лосин было вокруг. Сколько обтягивающих топиков! Сколько ложбин, что так и мечтают открыть мне свои тайны!

Н-да. Сначала ассистентки Мёрфи, а теперь вот это. Похоже, кто-то хорошо напитался разломной энергией, так, что аж пар из ушей, а не спустил. Пар не спустил.

Так…

Ладно…

Медитация, стало быть. Отличный повод набраться сил для вечера. Поспать в лотосе? Да как нехрен-нахрен, лишь бы не начать храпеть. И вот, пока мои сокурсницы гоняли по телу приятные волны тепла и семимильными шагами топали в сторону осознанности, я бессовестно дрых.

Занятие почему-то закончилось раньше положенного времени. От удара гонга я не проснулся, зато проснулся от тычка в плечо.

— Эй, — сказал смутно знакомый девичий голосок. — Чернов.

— М-м-м? — я открыл глаза и улыбнулся. — Ми-и-и-иси. И Иси. Привет, девчонки!

— Нужно поговорить, — нахмурилась Миси.

— Всегда к вашим услугам. Даже несмотря на то, что вы меня так тщательно избегаете и даже не здороваетесь. А я ведь живой человек, девочки! У меня ведь чувства! После того, что вы сделали с бедным беззащитным мной в поезде, вы просто обязаны были…

— Хватит паясничать! — вмешалась Иси. — Говори, что ты сделал⁉

— А что я сделал?

— Как ты отзеркалил нашу магию⁉

— Э-э-э… что?

— Что слышал, Чернов! Как ты привязал нас к себе⁉

О-хо-хо!

Вот оно как, получается? Вот почему у них такие моськи были недовольные? Если коротко, то вот моя версия случившегося:

Две молодые любовные магички решили совместить приятное с полезным и попрактиковаться на молодом русском физике, который в одно лицо закрыл блуждающий разлом. Вот только они не ожидали, что физик не только физик, а ещё и… как там? И швец, и жнец, и на дуде игрец?

Короче говоря, сработали инстинкты Охотника.

Пускай пьяный, а я ощутил на себе магическое воздействие, но не пресёк его, а просто отмахнулся, как от надоедливой мухи. Двух надоедливых мух. И-и-и… вместо того, чтобы привязать меня к себе, они привязали себя ко мне. Так что теперь эти краснокожие кошечки не могут смотреть ни на кого, кроме меня.

А если бы они были не они, и не понимали, как работает эта техника, то сейчас бегали бы за мной и клялись в вечной любви.

— Вообще, — сказал я, — проблемы на мой взгляд нет. Просто получайте удовольствие, пока я рядом. Я, так и быть, не против.

— Чернов!

— Ладно-ладно. Я позвоню домой, — пообещал я. — И уточню у старших, что с этим можно поделать.

— М-м-м? — удивилась Миси. — У русских тоже есть похожая техника?

— Конечно! Вот только наши барышни не шатаются по разломам, а работают на внешнюю разведку, — соврал я, пускай заморские супостаты лишний раз очканут. — Вы мне лучше скажите, пожалуйста, кой чёрт вас вообще понёс в Йеллоустоун? Вы на что вообще рассчитываете там, внутри?

— Мы жрицы Тласолтеотль, — гордо заявила Иси. — И наши таланты не сводятся к одному лишь сексу!

— Наш дар действует не только на мужчин, — пояснила Миси, — но и на разломных тварей. Эй, не так, как ты подумал, извращенец!

Видимо, промелькнувшая у меня в голове картинка отразилась у меня на лице, потому что девушка хотела даже стукнуть меня, но промахнулась.

В общем, из объяснений двух молоденьких жриц я понял, что ко всяким жарким делишкам и очарованию добавляется усиление, вдохновение, усыпление и даже обезболивание, если таковое потребуется. А на тварей их дар действует как усмирение. Эдакий многофункциональный саппорт, короче говоря.

Ох и интересные же всё-таки у индейцев техники!

Орла повидал, Тласла… Стластл… Слтстс… вот этих, короче говоря, тоже повидал, теперь осталось поглядеть на Воина-Ягуара.

В общем и целом, с девчонками мы разошлись миром. Теперь, когда всё выяснилось, и они соизволили подойти и разобраться, делить нам стало нечего, так что на досуге я и впрямь собирался подумать над тем, как бы мне их от себя отвязать. Глядишь, отблагодарят. Только уже по собственной воле.

Самое смешное, что, скорее всего, они как привязались сами, так и отвязываться должны сами. Вот только они не знают, как.

Ладно, может, само пройдёт.

После физухи была стрелковая подготовка. Мы с сокурсниками разобрали в арсенале оружие, и вышли на стрельбище. Стояли и стреляли. Стреляли и стояли. Я ради прикола решил пошвыряться томагавками, так что пока все стреляли — я швырял.

Предмет был бы до невозможности скучным, если бы не препод — неуравновешенный пятидесятилетний седовласый норвежец. У Йохансона было прямоугольное и вечно недовольное лицо. Его рот застыл в состоянии грустного смайлика, а от постоянного крика на уголках губ скапливалась пена из взбитых слюней.

— НА ТЕБЯ БЕЖИТ МЕДВЕДЬ!!! — орал он, подкравшись сзади к очередному студенту. — СТРЕЛЯЙ!!! НЕ ДУМАЙ, ТВОЮ МАТЬ, СТРЕЛЯЙ!!! ВСЁ, ПОЗДНО, ТЫ МЁРТВ!!!

И так каждые несколько минут.

— ТЫ МЁРТВ!!! ТЫ МЁРТВ!!! ТЫ МЁ-Ё-Ё-Ё-ЁРТВ!!!

Мне кажется, что он очень завидовал иллюзионисту Родригесу и очень хотел бы, чтобы по его стрельбищу и впрямь бегали медведи.

Кстати, меня товарищ Йохансон всё-таки отметил.

Ну а ещё бы!

Я умудрился попасть одним томагавк в древко другого, уже торчавшего из мишени, пока Йохансон проговаривал свою фразу. Причём в бросок я вложил усиление, и второй топорик не только расщепил рукоять первого, но и пробил навылет мишень.

— НА ТЕБЯ БЕ… — преподаватель на секунду завис, после чего добавил удивлённым, но вполне обычным тоном: — Кхм, твой уже, думаю, отбегался.

К слову, воин-орёл Нецали тоже остался впечатлён тем, как я обращаюсь с его национальным оружием, и одобрительно покивал мне, мол, красавчик.

Полтора часа наедине с томагавками и мистером «НА ТЕБЯ БЕЖИТ МЕДВЕДЬ, КУРСАНТ, СТРЕЛЯЙ, ТВОЮ-ТО МАТЬ» прошли, и я наконец-то был свободен. Я отдал свой ученический долг и окрылённый будущим вечером побежал домой.

Белки сегодня весь день вели себя немного странно. Я чувствовал, благодаря связи, что с ними что-то не так, но на мои прямые вопросы Диля упорно отвечала, что всё в порядке. Наверное, просто заняты, — решил я и перестал отвлекать хозяйственных пушистиков.

Учитывая, что заняты они были весь день, я был уверен, что к нашему приходу у них всё будет готово. В конце концов, я не заставлял, Диля сама вызвалась!

Мы с Веневитиным зашли в комнату одновременно и…

— Артём! Что они творят⁉ — выпучил глаза Егор.

Пучил он их на наш обеденный столик, на котором и впрямь творилось что-то непонятное. Огрызки, кожура, семечки, какие-то потёки. Ну и мои питомцы само собой.

— Чип… чипчип…

Я впервые в жизни увидел потную белку. Бедолага Чип стоял над ступкой и кое-как, из последних сил, толкал тяжёлым мраморным пестиком светло-зелёную жижу.

— Чипчип, — зверёк устало взглянул на меня.

Ну… Да… Если соотнести размеры, то ему действительно было тяжело. Чип сейчас как будто бы вручную сваю забивал или… не знаю даже… полоскал бельё при помощи бревна? Диля выглядела не лучше. Взгляд потухший, вся шерсть свалялась, кое-как держится на ногах, бедолага, но продолжает резать помидорку своим маленьким бельчачьим ножиком.

«Хозяин, я… извини… я никогда не готовила на людей. Вам же двоим еды надо, как целой белкусовой свадьбе. Не рассчитала силы».

«Так!»

Я подошёл к столу и первым делом отобрал у Чипа пестик.

— Чипчип, — белкус прилёг прямо здесь, не отходя от производства.

«Диль, передохните немного, а потом расскажешь, как и что делать, хорошо?»

«Спасибо!» — кажется, во взгляде белки промелькнуло почти что обожание.

«Ты главное скажи, вы водку охладили?»

«Охладили…»

«Как?»

Вместо тысячи слов, Диля кинула мне мыслеформу. Оказалось, с холодильником они разобрались, только открыть долго не могли, сил даже с усилением не хватало. Но потом Диля сообразила сделать из ложки рычаг, и дело пошло. Правда, чуть Чипа в морозилке не заперли, ему, видите ли, приспичило охладиться. Да это мелочи.

«Бутылки в холодильнике», — Диля вытерла о мех миленький маленький нож, убрала его в миленькие маленькие ножны и тоже повалилась рядом с братом. Героические у меня всё-таки белки. И как я только утром мог помышлять о том, чтобы сжечь Чипа? Помутнение, видать, случилось.

— Так, Егор, — сказал я. — Сколько у тебя времени осталось до свидания?

Веневитин взглянул на часы и ответил, что всего лишь пара часов.

— Это не «всего лишь», Егор! Это целых два часа! Так что давай, одевайся во что не жалко, сейчас будем готовить изысканное разломное гуакамоле.

— Тук-тук, курсанты, — в двери показалось довольное лицо в розовых очках. — А я к вам.

Сперва Евгений Евгеньевич «вошёл» к нам в комнату трёхлитровую банку с красной жидкостью внутри, и лишь потом вошёл сам.

— Морс, — пояснил он. — Мне недавно из дома клюквы прислали, вот и попросил поваров замутить. И перчик принёс, как и обещал. А чего это у вас тут? Не накрыто ещё что ли?

— Извините, Егвений Евгеньевич, на стрельбище задержали…

— НА ТЕБЯ БЕЖИТ МЕДВЕДЬ!!! — Жихарев тут же спародировал Йохансона.

— Да-да, именно. Но у нас всё на низком старте, сейчас всё быстренько доготовлю, — сказал я и взялся за нож, разумеется, нормального, человеческого размера.

— Ну так под готовку самое оно тяпнуть, правильно? — Жихарев по-звериному принюхался. — Так. Где она?

— В холодильнике. Вон там, в тумбочке.

— Отлично! — он открыл холодильник и достал одну бутылку. — О-о-о, «Столичная»!

Я получил от Дильки первые инструкции и начал чистить авокадо, а Евгений Евгеньевич по-хозяйски очистил часть стола, поставил водку, морс и посуду. Три рюмочки и три стаканчика.

— Я не буду, — сказал Веневитин, но под строгим взглядом начальника тут же передумал. — Если только чуть-чуть.

— Ну? Будем!

Мы с Веневитиным закусили помидоркой, а Жихарев занюхал панамой.

— Кстати, — начал он досужий разговор. — Хотел спросить, Чернов. А откуда у тебя русская водка-то взялась? Я её в Арапахо-Сити видел всего раз, в рюмочной. И стоила она там, как слёзы феникса!

— О! Давайте я расскажу!

Я даже пикнуть не успел, как Егорка вызвался ответить. Повеселел, стервец. Капля в рот попала, ага. Неведомые психические механизмы получили смазку и пришли в движение, вот только некстати это сейчас, ой как некстати.

— Он её по пути сюда выиграл на спор у немцев из соседнего купе.

— О чём спорили?

— О том, что Артём в одиночку закроет блуждающий разлом.

В этот момент Жихарев как раз решил отхлебнуть морса и подавился.

Он не стал ни шумно удивляться, ни задавать уточняющих вопросов, но судя по его задумчивому лицу я понял, что он понял. Затем Евгений Евгеньевич хмыкнул, поймал мой взгляд и понял, что я понял, что он понял. Короче говоря, все кроме Веневитина всё поняли.

Сложить два и два Евгений Егвеньевич явно умел, иначе не был бы на своём месте. И что же получается? Сначала к нему на базу прибывает новичок, который ещё по дороге умудрился закрыть разлом в одного. Затем он, — Жихарев, — рассказывает новичку о геморройных разломах и, — вуаля! — следующим же утром они тоже закрываются.

Совпадение?

Эх, Веневитин. Проболтался, зараза такая.

— Кстати, белки как раз из того разлома, прибились к Артёму! — продолжил Егор сливать меня, как ни в чём ни бывало, и я с головой ушёл в готовку, чтобы не слушать. — С этим немцем ещё забавная история вышла…

Итак. Чеснок, лук и перец нашинковать. Помидорку очистить от семечек и тоже мелко нарезать. Авокадо кинуть в ступку, туда же всыпать соли, выжать половинку лайма и оливкового масла. перемудошить авокадо пестиком в зелёную кашицу, затем всыпать всё остальное и перемешать.

Диля наваливала инструкции чётко и конкретно, суя свой любопытный нос мне под руки в попытке тщательно контролировать весь процесс. «Может, ты на голову ко мне залезешь и за волосы дёргать будешь?» — возмутился я, в конце концов, и белка немного успокоилась. Впрочем, ненадолго.

— Какие у тебя интересные лаймы, — прокомментировал Жихарев и лукаво улыбнулся. — Разломные небось?

Ну да, точно. Я и сам спалился. Должно быть, после того как Веневитин побежит к своей лекарше, меня ждёт серьёзный разговор.

«Готово — сказала Диля. — Можно есть». И в этот же момент отдохнувший Чип выскочил на стол с пачкой треугольных кукурузных чипсов в руках. Белкус разорвал пакет, достал одну чипсину, отломил от неё треть и зачерпнул жижу из ступки.

— Чипчипчип!

О-хо-хо! А я и не знал, что бельчачье щачло может разверзнуться так широко.

— Чипчипчип, — клянусь, он улыбался.

Чтобы не кормить уважаемых господ из пакета, — мы всё же не в подъезде, — я пересыпал начос в глубокую миску. Жихарев разлил ещё по стопке, и каждый повторил за Чипом ритуал зачерпывания гуакамоле.

— Ну, что? За дружбу двух империй, получается. Российской и Ацтекской, — произнёс тост Жихарев, мы выпили и сразу же закусили.

А кстати вкусно. А кстати очень-очень вкусно. Когда-то и от кого-то я слышал, что в хорошем блюде должно быть сочетание всех основных вкусов сразу — и кислота, и острота, и соль, и горечь. А в идеальном блюде все эти вкусы должны раскрываться друг за другом, по порядку. Такая вот типа карусель, одно ушло, другое пришло.

«Я бы сюда ещё кинзы добавил для свежести» — сказал я Диле.

«О! Хозяин знает толк в высокой кухне!» — ответила белка, выходя из ванной, чтобы присоединиться к столу. Пушистая, как шар. Отмывалась от хрючева, по всей видимости.

— Так, господа, — Веневитин взглянул на часы. — Боюсь, вынужден вас покинуть. Артём, а можно я возьму немного этой чудо-штуки? Очень вкусно, хочу Мию угостить.

— Да бери, конечно. Мы себе если что доделаем.

— Спасибо! — расплылся он в довольной улыбке.

Веневитин добыл откуда-то из своих вещей два аккуратных пластиковых бокса. В один начерпал пасты, а в другой насыпал начос.

— Ну всё, я побежал!

— Беги-беги, — отмахнулся я.

Мы с Евгением Евгеньевичем остались наедине. Ну… если, конечно, не считать белок. Молчание было долгим. Молчание было неловким.

— Кхм-кхм, — начал Жихарев и разлил ещё по одной. — Помнишь, я тебе вчера рассказывал про жёлтые разломы, которые мы уже давно закрыть не могли?

— Помню, — кивнул я.

— Так вот прикинь, Чернов. Вчера ночью три из них закрылись. А группу даже никто не посылал.

— Дела-а-а, — я, не чокаясь, намахнул свою стопку.

— Ага. И, главное, ладно бы это вольный егерь был, так нет же. Ни отчётов, ни запросов, ни-ху-а-шечки, — Жихарев тоже выпил. — Знаешь, я, конечно, ни на что не намекаю, Артём. Но если бы это был кто-то из наших, то я бы посоветовал ему впредь закрывать разломы официально. За это ведь вознаграждение полагается. Неплохое такое вознаграждение, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул я.

— Немаловажный момент — пока разлом закреплён за егерем и его группой, — он покосился на моих белок, — в него никто не зайдёт, никаких конфликтов не будет. Да и добычи можно вывезти сколько хочешь, пока разлом не закрылся. Хоть телегу, хоть машину, хоть фуру целую, а не… скажем, мешок лаймов.

— Угу, — ещё раз кивнул я.

— Ну ты меня понял, да?

— Понял, Евгений Евгеньевич, — согласился я. — А подскажите-ка один момент. Я тоже совершенно ни на что не намекаю и всё это исключительно теоретически…

— Ну конечно! — Жихарев хрустнул чипсиной.

— Если вдруг кто-то из… допустим, курсантов, почему бы нет… захочет стать этим самым вольным егерем. Как ему это сделать?

— Врать не буду, Чернов, не знаю. Это вопрос к юристам. Йеллоустоун — это же самая настоящая правовая жопа, и территория эпицентра хрен поймёшь под чьей юрисдикцией находится. По правде говоря, я даже зубы в городе лечить боюсь. Подпишешь чего-нибудь не то, а индейцы тебя на алтарь снесут и ножиками затычут.

— Понятненько, — вздохнул я.

— Но я постараюсь узнать, — неожиданно вызвался Жихарев. — Думаю, такие вещи лучше знать… на всякий случай.

Разговор подошёл к логическому финалу. Мы немножечко помолчали и выпили ещё.

— А забавно у тебя с немцами вышло, — наконец-то подал голос Евгений Евгеньевич. — Помню, у нас тут тоже случай был…

Ох… Даже не знаю, как так получилось. Мы сидели, без фанатизма выпивали, травили байки и ждали девяти часов вечера, чтобы отправиться в город. Я уже рассказал Евгению Евгеньевичу про Изель и её подругу, и тот согласился отправиться со мной.

Дескать, так и так, какой же он егерь, если обречёт девушку скучать в такой прекрасный вечер.

Сидели мы, выпивали и… как бы это поделикатней?

Солнышко начало опускаться за горизонт, а у нас с Евгением Евгеньевичем ни с того ни с сего начало подниматься… э-э-э… либидо.

— Чернов! — Жихарев нервно притопывал ножкой. — Авокадо тоже были разломные⁉

— Ага, — кивнул я, тоже почувствовав неладное.

— Из жёлтого портала⁉

— Угу…

Ну вот и всё, собственно говоря. Маскарад закончен. Как я уже говорил, все всё поняли.

— Там ещё озеро круглое и пониголовые страусы⁉

— Они, да, — вздохнул я.

— И много у тебя их ещё осталось? — Жихарев приподнял бровь.

— Да полный рюкзак, — пожал я плечами. — Ну плюс-минус.

— Чернов, да ты хоть знаешь, сколько они стоят⁉ Пацаны, которые туда ходили, сбывали их фармацевтам по двадцать теоку за штуку! А знаешь для каких целей⁉

— Дога-а-адываюсь, — тоскливо протянул я.

— Афродизиак! — заорал Жихарев и вскочил со стула. — Сильнейший возбудитель! Так… Короче, Артём, вызывай машину. Ждать больше нечего, срочно едем в кабаре. Если твои ацтечки опоздают, значит найдём других, но я здесь больше ни на минуту не останусь!

Я налистал в телефоне номер Ильи и хотел было уже набрать, как вдруг остановился и… заржал.

Веневитин! Ах-ха-хах, сука! Он же с собой целую миску этой бурды захватил, так ещё и барышню свою накормить ею собрался! Ах-ха-ха-ха! Что ж, походу сегодня трепетные аристократические цветочки вместо прогулки под луной сольются в оголтелой пролетарской долбёжке! Злой и бескомпромиссной, с рёвом и брызгами! Ах-ха-ха-ха-ха!

— Чернов, ты чо ржёшь?

— Да я о своём, Евгений Евгеньевич, — у меня аж слеза покатилась. — Всё, звоню…

                                                        

По дороге я созвонился с Изель и уточнил, всё ли у нас в силе. Оказалось что да и, — вот это удача, — они с подругой решили прийти пораньше, так что уже ждут нас на месте.

— Потерпи, Евген Евгеныч, — после первой бутылки я перешёл с начальником на «ты». — Потерпи!

— А что мне остаётся-то, Чернов? Терплю.

Илюха остановил у парадного входа, и мы выскочили на улицу. За срочность я накинул таксисту денег и одну авокадину, для его милой. А чтобы не возникла ещё одна неловкая ситуация, принцип действия я ему, конечно же, по дороге объяснил.

По многочисленным ступеням мы с Жихаревым пошли вверх, к огромному пирамидальному зданию в ацтекском стиле. Как я и предполагал в день приезда, вход в кабаре светился будто новогодняя ёлка. И даже прожектора в небо били.

По пути я узнал у Жихарева об этом заведении чуть поподробней.

Что ж. Это был не бордель. Это был настоящий бордельный досуговый комплекс! Бар, ресторан, стриптиз, термы, казино и даже почему-то театр кабуки. Видимо, кто-то из владельцев комплекса или японец, или поклонник японщины. И всё это в одном здании!

При этом весь персонал состоял из молодых девчонок, которые гоняли либо в прозрачном, либо вообще топлесс. Ну и да, конечно же, с каждой работницей комплекса можно было уединиться за дополнительную плату.

— Добрый вечер, — поздоровалась с нами молоденькая хостес, не успела ещё входная дверь за нами толком закрыться.

Внутри играла негромкая музыка, слышалось треньканье игровых аппаратов и звонкий девичий смех. На полу что-то вроде ковролина среднего ворса, стены крашены в чёрный, повсюду висит множество зеркал. Ну и, конечно же, точечный неоновый свет для создания интимной обстановки. Куда же без этого? Не ставить же в этом царстве разврата больничные кварцевые лампы, верно?

— Здравствуйте, — поздоровались мы почти что хором.

— Господа знают, чего они хотят? — девушка томно улыбнулась, облокотилась на стойку и подалась вперёд, сплюснув свои миленькие маленькие грудки.

— Да, — кивнул я. — Господа знают, чего хотят. Нас ожидают. Столик на имя Изель.

— Угу…

Хостес проверила бронь в компьютере.

— Всё верно, — подтвердила она. — Следуйте, пожалуйста, за мной.

Виляя задницей с максимально возможной амплитудой, хостес проводила нас с Жихаревым через главный зал до одной из вип-комнатушек. О-хо-хо! Девки решили встретиться в интимной обстановке и без свидетелей? Да ведь это ровно то, что нам сейчас нужно!

— Вас ожидают здесь, — в очередной раз улыбнулась хостес и поцокала обратно. Как же она ходит на таких каблучищах? Бедолага.

Открыв дверь, я отодвинул висюльки из блестящих страз и первым вошёл в комнату.

Внутри оказалось круглое тёмное помещение с таким же круглым столом по центру и мягким кожаным диванчиком вдоль стен. Из стола, конечно же, торчал шест. И весь свет, конечно же, был направлен на него, ещё и стол чуть светился изнутри.

— Артём Чернов! — а вот и Изель. Вскочила, крепко обняла меня, прижавшись всем телом, и чмокнула прямо в губы. — Ну наконец-то, а мы уже заждались! Знакомьтесь, это Габи!

— Привет! — помахала рукой с дивана вторая девушка.

Подружка у Изель оказалась тоже вполне себе. А главное ведь грудастая какая! Я аж пожалел, что мы заранее распределили роли.

— А это… — начал я, но Евгеныч меня перебил.

— Женя, — Жихарев галантно поцеловал руку девушки. — Но если вам будет так удобней, вы можете называть меня Евгенканаквад.

Индианки расхохотались. Ай да лиса в панаме! Ай да дамский угодник! Интересно, он всегда такой или тому виной каменная эрекция от разломного авокадо?

— Приятно познакомиться, — Изель потянула меня на диван, и сама села рядом. — Мальчики, а мы уже заказали нам выпить! Сейчас принесут… о!

В комнату вошла полуголая девушка. При себе у неё был поднос с разноцветными напитками, один из которых она сразу же вручила мне, а второй Жихареву. Поднос она оставила на столе, и Изель с Габи тоже взяли себе по напитку.

— Девчонки, вы прелесть! — воскликнул я. — Ну, за знакомство?

— За знакомство!

Мы рассмеялись и чокнулись.

Не теряя времени даром, я заграбастал пискнувшую Изель за талию и присосался к коктейльной трубочке.

Чуть сладенько, чуть кисленько, чуть мятненько. Чувствуется ром и какая-то отрава. «Отрава» не в смысле усилитель вкуса или палёный спирт, а натуральная отрава. Или наркотик.

Ай да Изель!

                                                   

Глава 12 Черный Ягуар

Это что же такое получается? Изель с её подружайкой клофелинщицы? И милота Чипа здесь вообще не при чём? Барышня просто-напросто выцепила в магазине молодого егеря, похлопала глазками и заманила в свои сети с целью обобрать?

Фу, как пóшло!

Если бы встреча произошла после того, как жена Илхуитла отгрузила мне гору денег, у меня бы появились вопросы к моему таксисту, но нет. Эта причинно-следственная цепочка вела вникуда. Просто совпадение или же…

Хм-м…

Сейчас мне вспомнились слова патриарха о том, что нужно быть осторожней и сразу же решил подыграть моим отравительницам. А вдруг всё-таки не клофелинщицы? Вдруг это очередное покушение, как тогда, на лайнере?

И если выяснится, что это действительно так, то… В этот раз я никому своих недругов передавать не буду. Я допрошу их сам.

Всё так же беззаботно улыбаясь, я прислушался к своим ощущениям. Перед тем как нейтрализовать яд, мне нужно понять, как он должен на меня подействовать. Ну… Чтобы убедительно отыграть симптомы.

— До дна! — крикнул я и залпом всосал всё содержимое бокала.

Девки поддержали меня одобрительными криками.

И в тот же самый момент меня повело. Ух, как быстро накрывает! Интересно, дозировка рассчитана на то, чтобы меня просто вырубить или всё-таки убить? Веки тяжелеют, руки немеют, сознание становится всё более и более мутным. А вот и картинка в глазах задвоилась и как-то углубилась, что ли. Сейчас наверняка начнётся бред.

Жихарев!

Одним глазом я посмотрел на Евгения Евгеньевича и понял, что тому тоже становится лихо. Терпи, Женёк! Я тебя обязательно откачаю, но для начала выведу ублюдин на чистую воду.

— Убойная штука, — кивнул я на коктейль и сладко-сладко зевнул.

— Ты даже не представляешь, насколько убойная, — захихикала Изель.

Вот сука. А ты даже не представляешь на кого нарвалась, маленькая дрянь.

Ладно.

Затягивать больше не стоит.

Я прикрыл глаза и обратил внутренний взор на самого себя. Распространяющаяся по телу отрава виделась мне как облако ядовито-зелёного цвета. Ну что ж… во тьме все кошки серы.

Стихия легко отозвалась, и тьма начала разливаться по телу. Если бы я не закрыл глаза, девки увидели бы, как чернеют мои глаза, а если бы не освещение — заметили бы, как темнеет кожа.

По сути, тьма уничтожает, разлагает всё, что сочтёт чужеродным. Это не лечение, хотя немного лечить я тоже могу. Это, скорее, очистка. Пока яд не усвоился организмом, он для тьмы — инороден. Вот она его и… деструктурировала.

— Ой, что-то мне, — я зевнул ещё раз. — Что-то мне так спать хочется.

— Ага, — это Жихарев зевнул в ответ.

Я облокотился на спинку дивана и обмяк всем телом. Для убедительности раззявил рот и начал постепенно снижать частоту дыхания и сердцебиения.

Тут кто-то из моих отравителей хлопнул в ладоши.

— Отлично, — кажется, это говорила Габи. — Теперь берём его под руки и ведём на арену.

— Ага…

— Сегодня на смене как раз мой знакомый, так что проблем не возникнет. Подстроим всё так, будто бы этот придурок сам вызвался на бой с каким-нибудь амбалом. Чутка растормошим его в гримёрке, разбудим и вытолкаем на арену. Ну а дальше, — судя по звуку, девушка отхлебнула свой коктейль, — несчастный случай. Бывает.

— Звучит, как план.

— Ну конечно, Изель. Просто кому-то дано думать головой, а кому-то крутить жопой. И, кстати, ты будешь мне должна. Деньги пополам, и сегодня выпивка с тебя.

Чиво, блять⁉ Какая арена? Какой амбал? Какая ещё, нахрен, гримёрка? Не, девчат, вы явно не клофелинщицы. Вы бы хотя бы по карманам у меня полазали, что ли? Там так-то средняя полугодовая зарплата лежит.

Тут я услышал анимацию щелчка фотоаппарата. Похоже, Габи запечатлела мою спящую тушку.

— Отправлю Николаю, — сказала она. — Пусть знает, что половина дела сделана.

— А он точно заплатит? — уточнила Изель.

— Точно.

— Откуда ты знаешь?

— Изель, заткнись и не раздражай меня…

Ай да Чернов! Ай да умница!

Похоже, я принял одно очень, — очень-очень, — важное решение и не схватил девок за руку сразу же. Ну и теперь, к их глубочайшему невезению, они и впрямь завладели моим вниманием. Они и некий Николай. Землячок в Арапахо-Сити, который внезапно хочет помножить меня на ноль. Всё интересней и интересней становится.

— Ну всё, хватит разговоров, мне моё время дорого, — сказала Габи. — Этого оставим здесь. Проспится и уйдёт…

Я прямо-таки выдохнул. Стало быть, за Жихарева можно не волноваться.

—…а этого потащили на арену. Ну давай, подхватывай…

«Белочки мои ненаглядные! Ну-ка к ноге! Хозяин сейчас будет вести себя очень странно, вы только не пугайтесь. Ваша цель — стать моими глазами, ничему не удивляться и вести себя как не как умненькие белкусы, а как обычные тупые лесные белки. Ну и повеселите барышень, как вы умеете!»

После нескольких неудачных попыток поднять меня, Изель и Габи обратились за помощью к охране кабаре. Дескать, так и так, кавалеры нынче пить совсем разучились, вон, смотрите как нахлобыстался. Ну а мы бедные беспомощные овечки, бе-бе-бе, помогите, бе-бе-бе.

Диля передавала мне мыслеформы, так что я наблюдал за всем со стороны и лишь иногда открывал глаза и бурчал чего-нибудь по-русски. В основном, конечно, матерное. Ситуация обязывала.

Охранники кабаре помогли девушкам дотащить меня до автомобиля, — у Габи был старый зелёный минивэн, — и погрузить внутрь. Затем они чуть пофлиртовали с девушками и ушли.

— А белки эти что, с нами поедут? — уточнила Габи.

— Да пускай едут, — сказала Изель. — Тебе жалко, что ли?

— Да они же мне всю обивку засрут!

— Чипчипчип, — рыжая муфта шустро вскарабкалась Габи на плечо и принялась по-кошачьи ластиться; разве что не разурчалась.

— А впрочем, она и так засраная, — тут же оттаяла Габи и почесала Чипа за ушком. — Милаха какая. Кто хочет орешков? Кто тут такой хороший хочет орешков? Оставить вас потом себе, что ли?

«Молодец, Чип!»

«Я магу, хайзяя! Я полезновый!»

Сели, поехали.

Путь был не длинный. Диля послушно таращилась в окно и показывала мне всю дорогу. Итого мы ехали десять минут, а если бы не светофоры, то добрались бы в два раза быстрее. Считай, что за угол отъехали.

Габи направила машину к главной городской пирамиде, проехала мимо парадного входа и завернула за угол.

Мы подъехали к пирамиде сзади, к одной из многочисленных дверей. Да, дверей реально было много. От обычных и маленьких с табличкой «STAFF ONLY» до настоящих двустворчатых врат, в которые можно было загнать фуру.

Н-да. Это только с фасада храм выглядит минималистично, а на самом-то деле инфраструктура в нём развита мама не горюй.

В этот раз барышням пришлось справляться самостоятельно. Я им, конечно, немножечко помог. Стал бормотать почаще и даже самостоятельно передвигать ноги. Дверь, узкий коридор, поворот, ещё дверь, ещё коридор и вот, барышни завели меня в настоящую актёрскую гримёрку.

Диля показала мне зеркало с лампами вдоль всей стены, вешалки с костюмами, диванчик, кулер и… стойку с оружием. Судя по стальному блеску совсем даже не бутафорским.

Здесь Габи встретил тот самый её знакомый — манерный индеец в шёлковом халате с перьями.

— Божечки, Габи! — вот прямо фу какой манерный. — И как я, по-твоему, вот это выведу на бой⁉

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Растормоши его как-нибудь. Водой окати или дай нашатырного спирта нюхнуть. Вот сотня теоку, как и договаривались.

Самая крупная из ацтекских купюр исчезла в халатике и манерный сказал, что что-нибудь придумает. Тогда Габи принялась звонить кому-то. Ну… как кому-то? Я уже предполагал, что это будет…

— Николай? Да, привет. Мы почти всё сделали. Ага. Ага, — тут Габи прикрыла трубку ладошкой и прошептала подруге, что Николай задерживается. — Ага. Ага. Сделать ставку от твоего имени? Сколько поставить? Ага. Ага.

То, что Николай задержится — это, конечно, очень плохо. Видимо, мне и впрямь придётся выходить на арену. Да… точно… придётся. Где-то за дверью гримёрки раздался гонг и бархатный мужской голос начал объявлять грядущий бой.

И тут мне пришла в голову гениальная идея.

Я сделал вид, что немного очухался, сделал нетвёрдой походкой пару шагов и хлопнул манерного индейца по плечу.

— Вы что? Ставки это… того? — спросил я заплетающимся языком. — А могу я тоже? Ну… Поставить!

— Да пожалуйста! — индеец, показав Габи знак, мол, всё в порядке, достал откуда-то из-под складок халата портативный терминал. — Сколько будете ставить и на кого?

— Всё, что есть, — я выгреб из кармана пачку мятых купюр и вручил индейцу. — А на кого можно?

— Полагаю, вы захотите поставить на себя, господин Чернов? — индеец, сучара, гаденько ухмыльнулся.

— Да, да, точно! — я поводил рукой в воздухе и повернулся к девушкам. — Изель, радость моя, спасибо! Это лучшая идея! Спасибо!

Я старался говорить всё это пьяным голосом, с видимым трудом приоткрывая глаза по очереди и изо всех сил шатаясь. Кажется, получалось убедительно.

— Всё для тебя, милый! — лучезарно улыбнулась Изель и закатила глаза, стоило мне начать отворачиваться.

— Выигрыш пополам! — очень громко зашеплата Габи.

— Какой выигрыш, он на себя ставит! — так же шёпотом ответила Изель.

Видимо, они что-то показали жестами индейцу, потому что тот, досчитав деньги, развёл руками.

— Простите, дорогие дамы, но желание клиента — закон! У меня тоже есть начальство, а у начальства, — он показал куда-то под потолок, — есть камеры.

— Брось, — одёрнула подельницу Габи, — не мелочись.

— Да ты же сама! — возмутилась Изель.

Они бы может и ещё спорили, но в этот момент гонг ударил ещё раз.

— Дамы и гос-с-с-спода! Сегодня на арене вы увидите незабываемую схватку! С одной стороны выступит наш десятикратный чемпион, опасный как сама смерть, несравненный, непобедимый, Чёрный Ягу-а-а-а-а-а-ар! — свист и восторженные крики толпы. — С другой стороны дебютант! Молодой егерь из далёкой и холодной Российской Империи, Артём Черно-о-о-о-ов! — смех и крики «фу».

Ах вы суки!

Это во-первых. А во-вторых, ОПГ очень хорошо подготовилось, раз у распорядителей есть моё имя. Несчастный случай, значит? Ну-ну…

— Господин Чернов, вам пора! — индеец сунул мне в руки копьё и чек.

— Что это? Зачем это? — удивился я.

— Ох, Божечки! — краснокожий воздел руки к потолку. — Иди туда, тебе там всё объяснят.

— Куда? Туда? — я повернулся к выходу на арену.

— Да-да, туда, — манерный помахал рукой.

— Ну, хорошо, — я пожал плечами и шатаясь побрёл на выход, но уже возле выхода обернулся. — Простите, а могу я взять другое оружие?

— Ох, божечки-божечки! — покачал головой индеец. — Берите любое, только побыстрее! В конце концов, это не имеет никакого значения!

Кстати. Ты, дорогой мой друг, тоже повязан. Тебе тоже прилетит, уж не сомневайся. «Белки! Не спускать глаз с Изель и Габи! Если попробуют бежать — выследите! С ними должен встретиться какой-то Николай. Если появится, то он — приоритетная цель для выслеживания. Всё ясно?»

«Да, хайзяяин!» — ответили белки хором, снова сосредоточив усилия по обольщению на девушках.

«Хозяин, что здесь происходит?» — спросила Диля.

«А, меня всего лишь снова попытаются убить!» — усмехнулся я.

«Ну, тупые!» — хрюкнула Диля.

Чёрт, а приятно, когда в тебя верят! Хотя бы и белки. Ладно-ладно, белкусы, представители одной из высших рас…

Меж тем я выбрал оружие для боя. При всём богатстве выбора представленного оружия, выбирать было откровенно не из чего. Как и то копьё, которое мне всучил краснокожий, практически всё здесь даже в переплавку не годилось. Дешёвая штамповка, несколько поковок из дрянной стали, но самое главное — ко всему этому прилагались древка из самой обычной древесины. А нахрена мне меч из обычной стали, или копьё из самой обыкновенной ёлки? Да с таким же успехом можно выйти с голыми руками — такое оружие не выдержит первой же атаки.

Но было среди всего этого хлама и кое-что серьёзное. Невзрачный, покрытый пылью, шест. Похоже, все, кто был здесь до меня, стремились выбрать что-нибудь посмертоноснее. Или, возможно, приходили со своим. Что ж, когда-то, видимо, кто-то принёс этот шест для меня.

Потому что изготовлен он был из разломной древесины, причём не просто разломной, а морёной разломной. Стоило мне взять его в руки, как нахлынули воспоминания. Я, ещё совсем мальчишка, и древний старец, даже не член Ордена, который наставлял желающих его послушать, как вымачивать древесину в ядовитых водах Адыгейских болот, чтобы она стала поистине несокрушимой.

Я встряхнул головой, напитал руку и шест силой, и без замаха вогнал его одним концом в бетонный пол.

Треск бетона, сеть трещин, расползшаяся по всему «предбаннику» арены, и эти замечательные вытянувшиеся лица подельниц и индейца. Оооо!!! Какая прелесть! И тишина…

Видимо, бетонировали пол прямо по грунту. В месте удара невзрачным пыльным шестом осталась здоровенная вмятина, а кусок бетона размером с тарелку провалился куда-то вглубь. Эх! Новодел! Кто ж так культовые сооружения строит?

Пьяной походкой я прошёл мимо замершей с открытыми ртами троицы, и вышел на песок по-ацтекски квадратной арены.

— И-и-и-и, дамы и господа, вот он этот загадочный русский, рискнувший бросить вызов в смертельной схватке Чёрному Я-а-а-г-уару! Если вдруг кто-то не в курсе, смертельная схватка проводится во славу богу-солнцу Тонатиу, нашему вечно юному владыке Пильцинтекутли! Проигравший бой будет принесён в жертву немедленно! Каждый из участников заранее отказался от любых претензий! Нам, конечно, удивительно видеть здесь иноземца, но, в конце концов, пред Солнцем все равны! И да начнётся смертельная схватка!

Яркий свет мешал рассмотреть в подробностях то, что располагалось за пределами арены, но я всё же заметил, что с одной из сторон арены находилась, если можно так выразиться, вип-ложа. Почему я так решил? А она была отделена со всех сторон от остальной части зрительного зала, и обычные зрители не могли бы разглядеть, кто находится в этой ложе. К тому же, немногочисленные вип-персоны носили небольшие полумаски, явно не желая быть узнанными. Взгляд через тени приглушил свет, и одна фигура показалась мне знакомой. Толстые пальцы, высосанная за одну затяжку сигарета… Где-то я уже такое видел. Впрочем, каждый развлекается в меру своей испорченности.

Интереснее было другое — прислуживали в вип-ложе девушки в рабских ошейниках. Вот только это не были люди. Я сразу узнал эту расу. Инферны. Так похожие на людей, что если бы не рога, можно было бы и спутать. Инферны — яростные воины, в том числе и женщины, обладающие своей уникальноймагией, и заставить их прислуживать, как рабынь… должно быть, непростые это ошейники. Не удивлюсь, если они гасят не только магические способности, но и волю.

Вот только моему противнику, похоже, было не до этих подробностей интимной жизни жителей пирамиды. Одетый в одну лишь набедренную повязку, этот могучий воин вышел на арену вовсе без оружия. И, обернувшись к нему, я понял, почему.

Воин-ягуар. Сильнейшая каста воинов ацтеков. Жрецы войны, которых с рождения учили лишь одному — убивать. Убивать людей или разломных тварей — это не столь важно. Потому что у ягуаров имелось всё для противодействия и тем, и другим. И сейчас этот воин проводил серию акробатических упражнений, с одной стороны зрелищных, на потеху публике, а с другой — для разогрева. Воин вгонял себя в состояние боевого транса, астральным зрением мне было хорошо видно, как разгоняется по его телу энергия.

Душа же воина пылала, как раскалённая заготовка в горне. Он был по-настоящему, без дураков, силён. По местной классификации — магистр. Так-то рановато мне ещё с такими противниками биться, конечно… Чёрт… а ведь хотел печать регенерации поставить! Сейчас она была бы очень полезна! А так, боюсь, этот бой обойдётся мне дорого.

В кармане ещё оставалось с десяток мелких ядер. Крупные лежали у меня в тумбочке, а вот мелочь я почему-то не стал выгребать из кармана. Что-ж, и хорошо. Запустив руку в карман, я достал оттуда горсть красных ядер и принялся их закидывать в рот по одному, как семечки.

— Кажется, этот русский совсем не боится умереть! — соловьём разливался комментатор. — Только посмотрите, кажется, у него с собой горсть изюма, и сейчас он… просто его ест! Или это не совсем изюм? Впрочем, какая разница!

Действительно, какая разница… Потому что Чёрный Ягуар, прекратив показательный танец смерти, пригнулся и прыгнул с места, в полёте меняя свою форму. Оправдывая прозвище, на песок арены приземлился уже не человек.

Глава 13 Бой с тенью

Чёрный Ягуар, прекратив показательный танец смерти, пригнулся и прыгнул с места, в полёте меняя свою форму. Оправдывая прозвище, на песок арены приземлился уже не человек.

Бросок ягуара оказался стремительным, но врасплох меня не застал. Наблюдая за его накачкой, я заранее заметил момент, когда он был готов к бою. Сам я тоже времени зря не терял. Только вместо ритуального, по всей видимости, танца, я жрал ядрышки и выполнял дыхательную гимнастику. Кровь разогнать, пульс повысить, напитать тело кислородом… В серьёзном бою мелочей не бывает.

В последнюю очередь я напитал энергией тело, как и полагается физику, и доспех.

И в тот момент, когда обманчиво мягкие лапы взметнули песок арены, я с не меньшей скоростью рванул навстречу большой кошке, на бегу раскручивая в руке шест.

Десять метров, ягуар выкидывает вперёд задние лапы, готовясь к прыжку, и в этот момент я напитываю шест силой и бью, не сбавляя скорости, в плотный песок, отталкиваясь от арены и взмывая высоко вверх. А по песку пробегает волна, которая сбивает ягуару прыжок, и он кубарем катится по арене.

Приземляюсь, и ухожу в кувырок. Вижу, как ягуар вскакивает, изгибается, отталкивается мощными лапами и прыгает в мою сторону. Моя атака оказалась для него неожиданностью, но ни на секунду не выбила из колеи. Вскакиваю на ноги и бью с разворота концом шеста. Связки стонут от напряжения, конец шеста, описывая дугу, разгоняется до такой скорости, что разрываемый воздух ревёт… Удар!

Взвизгнув совсем по-кошачьи, ягуар переворачивается несколько раз в воздухе и падает на арену. Тут же вскакивает на все четыре лапы, но видно, что это даётся ему нелегко. Переднюю правую лапу, по плечевой кости которой пришёлся удар, он подволакивает. На секунду мне даже стало жалко котика! Но только на секунду. Даже, наверное, на четвертушечку. Это меня на арену, по сути, вытолкнули. Его-то никто не заставлял. Десятикратный чемпион? Считаешь себя непобедимым?

Я немного выпустил свою ауру, ауру Охотника. И ягуар почувствовал её. Шерсть на загривке встала дыбом, он припал к земле и глухо зарычал. А потом…

Он вдруг взял и облизнул свои пятисантиметровые когти-кинжалы. Каждый, и очень тщательно. Как будто не вылизывал их, а… намазывал. Вот оно что! Видимо, слюна для здоровья не очень полезна.

Комментатор что-то верещал в динамики, а у меня в голове заиграла мелодия, которую я слышал в каком-то старом фильме. И я не придумал ничего лучшего, чем начать выстукивать ритм шестом по арене. Простой ритм, как у африканских барабанов, всё быстрее. Тук-тук-тук-тук, тук-тук, тук-тук… С каждым ударом всё быстрее и быстрее, разгоняя сердце, входя в подобие транса.

И когда ягуар уже собрался в очередной раз прыгнуть, я взорвался целым каскадом ударов. Выпад, толчок, удар, вокруг себя, удар по кругу, удар сверху, удар в землю такой силы, что на мгновение песок на арене подкинуло и он повис в воздухе, удар по воздуху, шест отбрасывает воздух вместе с песком.

Мой противник скачет, как мячик, уворачиваясь от шеста. Он хорош. Он не только не подставляется больше под удары, но и пытается контратаковать. И мне надо торопиться. В отличие от него, моё тело не готово к таким нагрузкам. Прямо сейчас рвутся мышечные волокна, растягиваются связки. Терплю, и заставляю себя двигаться ещё быстрее. На моей стороне — опыт и знания столетий боёв с опаснейшими тварями, на стороне ягуара — животная сила, ярость и прокачанная энергетика. Он может так танцевать долго, я же вряд ли.

В какой-то момент ягуар всё же достаёт меня. Доспех выдерживает основной удар, но когти, самыми кончиками, вспарывают кожу на руке. Боль в руке адская, жжёт, как будто я её в расплавленное олово сунул. Так вот ты какой, воин-ягуар! Боль — это не страшно, яд мне тоже ничего не сделает. Тьма внутри меня прокатывается волной и, не дожидаясь моей команды, нейтрализует ядовитую слюну. Сразу становится легче. И я бью дальним от ягуара концом шеста снизу. Удар приходится прямо в челюсть, отбрасывая кошку на несколько метров.

Не очень сильный удар, челюсть у ягуара, кажется, цела. Но ему явно не понравилось. Он припадает на передние лапы, группируется…

Я ожидаю, что он прыгнет, но вместо этого он рычит. Как-то по-особому, и этот рык мне совсем не нравится. Прикрываюсь энергетическим щитом, и чувствую, как меня тащит по песку. За моей спиной слышится женский визг. Кажется, кому-то из зрителей прилетело. А нахрена, дура, припёрлась? Хотела впечатлений — получи!

От звукового давления кожа на руках идёт волнами. Ох, ну и силён! Но бесконечно он рычать всё равно не может! И, преодолевая сопротивление, я делаю шаг навстречу. Ещё шаг, ещё. Чувствую себя Ильёй Муромцев в противостоянии с Соловьём-разбойником. Что там полагается с такими крикунами делать?

Когда до ягуара остаётся метр, я просто и без затей бью ему в зубы кулаком, предварительно напитав его энергией и прикрыв усиленным доспехом.

Рык прекращается, мгновенно сменившись на скулёж. Ягуар, перекатившись через задницу, расщеривает пасть, и теперь ясно видно, что в ней не хватает пары верхних клыков.

— Задрал верещать, кошак драный, — сплюнул я себе под ноги. — Дерись как мужик.

Фразу я сказал на английском, но ягуар меня явно понял. Склонил голову набок… явно какую-то пакость задумал.

— Я… вырву… твоё… горло… — слова в обличие ягуара давались оборотню с трудом.

Но раз он заговорил — значит точно пакость готовит. Отвлекает.

И я не ошибся.

Он снова рванул на меня, как сорвавшаяся пружина, вот только…

Если бы я не ожидал от него пакости, я бы, наверное, и не успел бы заметить. В последний момент, за долю секунды до столкновения он… провалился в тени!

Совсем неглубоко, он даже не перестал быть видимым, только размазался в воздухе, ускоряясь. Но при этом он стал достаточно бестелесным, чтобы удар шеста прошёл сквозь него.

Ну что я скажу? Удивил! Реально удивил!

А ещё больше сам удивился, когда я перехватил его удар лапой, направленный мне поперёк горла. Просто рукой перехватил когтистую лапу. Шаг в сторону, поворот вокруг себя, и разогнавшийся ягуар перелетает через меня. Дёргаю его за лапу, и он со всей дури впечатывается мордой в песок.

— Вырывалка не выросла, — бросаю я ему вслед.

И, пока котик не очухался, бью его со всей дури шестом вдоль хребтины. Как нашкодившего кошака, за то, что в тапки нагадил.

Яростный мявк, и ягуар отскакивает от меня в сторону.

А мне уже как-то не очень хорошо. Бой истрепал меня гораздо сильнее, чем мне хотелось бы показать. Отходить, наверное, неделю или две буду… Но пока…

Прокатываю по телу очередную волну энергии. Боль в надорванных мышцах и связках притупляется. Я снова полон сил. Но надо заканчивать.

И тут ягуару удаётся удивить меня ещё раз!

Из него вышагивает один, второй, третий ягуары. Я даже головой трясу! Их теперь четверо, и они все идут ко мне, переступая с лапы на лапу и играя мышцами.

Трибуны заходятся воплем восторга, комментатор, кажется, и вовсе сейчас захлебнётся… Вот только какой из ягуаров настоящий, а какие иллюзии?

Смотрю на них астральным зрением, чуть-чуть сквозь тени. И улыбаюсь от уха до уха.

Среди них нет настоящего ягуара. Настоящий скользнул поглубже в тени, и сейчас не торопясь обходит меня в паре метров справа. Видимо, собирается напасть со спины, пока я пялюсь на его иллюзии.

Ну что ж, дружок, ты ошибся.

Делаю глубокий вдох, выдох. Напитываю шест энергией по самое не балуйся. Делаю вид, что замахиваюсь, чтобы ударить, и в последний момент бью сквозь тени, прямо поперёк спины крадущегося кошака.

Хруст костей и вопль бессильной ярости. Иллюзии исчезают, а кошак с перебитой спиной вываливается из теней на песок. Он ещё пытается ползти, перебирая передними лапами, но я двумя короткими ударами напитанного силой шеста ломаю ему и их тоже.

На арене воцаряется абсолютная тишина. Слышно, как хрипло дышит Чёрный Ягуар, как скрипит песок. Или это шестерёнки в голове у комментатора?

«Хозяин, твои самки побежали на выход, — доложила Диля. — Хозяин могуч, поверг злейшего врага белкусов. Мы проследим за самками!»

Злейшего врага белкусов, значит? Ха! Кажется, кто-то не любит кошек? Вы просто не умеете их готовить!

«Я постараюсь научиться», — пообещала Диля, видимо, услышав мои мысли.

Она послала мне мыслеформу: Габи и Изель, наперегонки, подвывая от страха, бегут прочь из пирамиды. Правильно делают, в общем-то. Вот только мне теперь за ними гоняться, а мне лень, я устал. Хочу жрать и спать. Хорошо хоть желание трахаться прошло — адреналин во время боя смыл все остальные гормоны.

— И-и-и-и победителем становится… Артём Черно-о-о-ов! — пришёл в себя комментатор. — Бог-Солнце выбрал себе жертву!

— Надеюсь, жертву вы принесёте уже без меня? — буркнул я себе под нос.

— Почётное право принести жертву достаётся победителю! — будто отвечая моим мыслям, оглашает комментатор.

Э-э-э не, это уже перебор. Дело даже не в том, что я испытываю к ягуару сострадание. Если у них каждый бой заканчивается смертью одного из участников, то десятикратный чемпион уже и сам десятерых в жертву принёс. Как бы земля ему стекловатой, мне не жалко. Но я Охотник. Если я принесу жертву богу, а бог окажется не выдуманным, а вполне себе реальным… последствия могут быть совершенно непредсказуемыми, вплоть до локального апокалипсиса и схождения какой-нибудь божественной сущности в этот мир. Ну, может, я немного преувеличиваю, для такого надо принести в жертву не одну душу, а десяток тысяч… Но кто их знает, сколько они уже принесли, не хочу, чтобы моя жертва оказалась внезапно последней каплей.

Мы, охотники, много встречали божественных сущностей. Да мы и сами, своего рода… Но вот добрых богов ещё не встречали. Ну, таких, чтобы о мелких людишках заботились, старушек через дорогу переводили. Для большинства богов люди и другие разумные существа, населяющие Вселенную — в лучшем случае грязь под ногами, в худшем — пища. Или топливо. И ладно бы тела — души.

Так что не… без жертвоприношений сегодня, пожалуйста.

— При всём моём уважении к традициями, — повысил я голос, — я не смею брать на себя столь ответственное дело! Именно из-за уважения к традициям! Пусть почётное право реализуют жрецы бога-солнца, которые точно знают, что и как должно быть сделано и сказано!

Я соединил руки перед грудью и слегка склонил голову.

Ягуар подле моих ног тяжело дышал, но, кажется, смирился со своей участью. Вот ведь… фанатик! А может, для него это вовсе и не участь, а наоборот, некий престиж?

Тяжёлая дверь, напоминающая бронестворку банковского хранилища, приоткрылась, и на арену вышел жрец. То есть я предположил, что это жрец, по его одеянию, которое отставало от современной моды лет так на тысячу. Набедренная повязка, пончо, какие-то орнаменты по коже…

— Чужеземец уважает традиции, — заговорил он, подойдя на расстояние пары шагов. — Артём Чернов, мы с благодарностью принимаем твой дар. Церемония жертвоприношения будет проведена, как полагается. Твоё присутствие, как чужеземца, необязательно.

— Могу я оставить себе этот шест? — спросил я. — Я егерь, и шест пригодится мне в разломах.

— Ты доказал своё право на него, — чуть поклонился мне жрец.

Я повторил его полупоклон.

— Благодарю… простите, не знаю, как полагается обращаться.

— Это неважно, — улыбнулся жрец. — Перед ликом бога-солнца все равны. Ты, кажется, поставил крупную сумму на свою победу?

— Было бы глупо ставить против себя, — ухмыльнулся я.

— И то верно. Храм выплатит всё до последнего теоку. И мы будем рады снова видеть Артёма Чернова на арене. Хороший бой доставляет богу-солнцу радость, а храму приносит щедрые пожертвования.

— Я могу вернуться за выигрышем завтра? — уточнил я. — Сейчас меня ждут.

— Конечно, молодой человек, выход там, — он показал на дверь за своей спиной.

«Хозяин, мы куда-то едем!» — доложила моя белка.

«Диль, главное не ссы! И показывай мне куда! Сейчас я вас догоню!»

Я немного потерялся в подсобных коридорах пирамиды. Несколько раз я поднимался на этаж вверх, несколько раз вниз, и вдруг каким-то волшебным образом выскочил в главный алтарный зал, а через него и на улицу. Отсюда был виден весь город. Вон вокзал, вон огни кабаре, вон людная улица с кабаками, а вон там тёмный спальный райончик.

Спускаться мне предстояло по ступенькам. Чёрт, да сколько их здесь вообще? Сотня? Две? Три⁉

Перепрыгивая через одну, я побежал вниз. Машина! Мне срочно нужна машина! А это… это кто там внизу?

— Артём! — орал мне Илхуитл. — Артё-ё-ё-ём!

Да ну? Серьёзно? Такие совпадения и впрямь бывают? А он точно на автомобиле приехал, а не верхом на рояле?

— Артём, какого чёрта⁉ Я тебе звоню, а ты трубку не берёшь!

— Э-э-э…

Я похлопал себя по карманам. Ах-ха-ха! Вот ведь две лохушки. Могли увести приличную сумму денег, а вместо этого прихватили телефон. Да притом егерский, его хрен продашь.

— Украли, — коротко сказал я и прыгнул на пассажирское сидение.

Илюха тоже сел в машину, завёл мотор и сорвался с места.

— Воу-воу! Потише! У нас не такая погоня. Давай аккуратненько, чтобы не спугнуть. Вот здесь направо, — указал я. — Кстати, Илюх, а как ты здесь оказался?

— Так я отвёз вас с другом в кабаре и припарковался рядышком, чтобы новый заказ с руки взять. Смотрю, а тебя выносят и в машину какую-то мутную грузят. Ну я и поехал следом узнать, что да как.

— Спасибо, Илюх, — поблагодарил я. — В долгу не останусь.

— Да не за что. Так что в итоге случилось-то? Обокрали? Деньги вытащили?

— Нет, — я аж хохотнул. — Это странные грабители, они мне деньги приумножили. Но потолковать с ними всё равно стоит. Здесь налево.

— Ага.

«Приехали» — Диля кинула мне картинку. Глухой дворик посреди четырёх одинаковых двухэтажных домов. По центру детская площадка, освещённая фонарями, возле подъездов лавочки и пара раскидистых деревьев. Кармашка для парковки нет и машины стоят через задницу.

«Опознавательный знак» — белка обратила моё внимание на детскую площадку, а там… ой, какая прелесть! Вкопанные в землю автомобильные покрышки в качестве полосы препятствий. Так ещё и раскрашенные поочерёдно то в цветочек, а то в какую-то ацтекскую народную роспись — квадратные рожи, змеи, солнышки…

«Спасибо, Диль! Уже еду!»

— А зачем они тебя в пирамиду потащили?

— Илюх, извини, потом всё расскажу, — сказал я и уставился в пустоту.

Ну… По мнению Ильи в пустоту, а на самом-то деле я просто обратил всё внимание на прямую трансляцию, которую запустила у меня в голове пушистая стримерша. Таксист не обиделся, а лишь пожал плечами. Всё-таки после вчерашней ночи и закрытия разломов он понимал, что у меня есть определённые странности, с которыми надо мириться ко всеобщему благу.

Итак, трансляция.

Квартирка на первом этаже. И квартирка явно девчачья, ага. Почему-то в обществе считается стереотипом срач в логове холостяка, хотя на деле одинокие барышни могут ничуть не хуже угандошить жилплощадь.

— Чипчипчип? — а вот для Чипа это, похоже, стало откровением.

Каждый квадратный сантиметр стола, тумбочек и подоконников был занят косметикой. Разложенная гладильная доска мешалась посередь комнаты, а рядом с ней стояли аж два стула с наваленной сверху одеждой. Гора посуды, пустые бутылки от апероля, и всё те же самые стереотипные носочки по полу, просто не такие большие и не такие вонючие.

— Алло! — прокричала в трубку Габи. — Николай? Иди ты в жопу, Николай! Мы тебя не знаем, и ты нас не знаешь! Денег не вернём!

Девушка сбросила звонок, тяжело вздохнула и полезла в шкаф за огромным туристическим чемоданом.

— Чего ты стоишь⁉ — прикрикнула она на подельницу. — Помогай!

— А у нас не будет проблем? — Изель сейчас явно была в прострации.

— Проблемы у нас будут, если мы останемся!

Габи схватила гору одежды с одного стула и как есть запихнула её в чемодан. Ах, во-о-о-от оно зачем так лежало. Ну да, действительно удобно.

— Приходи уже в себя! Мы уезжаем, дура!

— А куда же мы поедем?

— Я к тётке в Тулу…

Фраза: «К тётке в Тулу», — на секунду вызвала у меня дичайший диссонанс и новые подозрения, но я тут же вспомнил про североамериканскую Тулу, которая расположилась неподалёку от ацтекской столицы. Местная Тула для Теночтитлана была всё равно что Мытищи для Москвы. Спасибо за инфу всё тем же индейским стенд-ап комикам.

—…если хочешь, можешь поехать со мной, — закончила фразу Габи.

— А что же я буду там делать?

— То же, что и здесь! Изель, не стой столбом! Помоги мне собраться!

Бзз-бззз, — завибрировал телефон Габи, — бзз-бзз.

— Ох, твою-то мать! Это Николай, — девушка переставила звонок на беззвучный. — Нам надо спешить!

Да поздно вам уже спешить, девочки. Илхуитл уже завернул в ваш двор, и даже нашёл место для парковки. Раз-два, Артём Чернов заберёт тебя. Три-четыре, запирайте дверь в квартире. Пять-шесть, Черновым движет месть…

Я вышел на ночную улицу и вдохнул полную грудь прохладного воздуха. Ещё пара часов и вновь вернётся жара. А я опять не выспался! Чёрт, чёрт, чёрт! Сегодня точно ночую в казарме, и пусть весь мир подождёт.

Так. Как бы поэффектней появиться?

Жаль, что у меня нет звериных когтей — сейчас бы провёл ими по стеклу и нагнал на девок саспенса. Может призвать кого-нибудь или… О! Придумал получше!

Я дождался, когда Илья отвлечётся на телефон и скользнул в тени. Прошёл сквозь подъездную дверь, поднялся по ступенькам, — их здесь в отличии от пирамиды было всего лишь три, — а затем вошёл в квартиру Габи.

Затем я дал белкам отбой, залез в шкаф и вышел из теней.

— А я ведь знала, что так будет, — не знаю, в которой из стадий принятия неизбежного сейчас находилась Изель, но что-то она разнюнилась. — А я ведь говорила.

— Заткнись! Хватит реветь, дура! Лучше помоги мне! — Габи запихнула в чемодан гору белья со второго стула, утрамбовала её ногой и обернулась к шкафу. — О…

— Чпок! — изобразил я хлопок вылетающей из бутылки игристого пробки. — Добрый вечер, дамы!

Глава 14 Неудачное свидание

— А-а-а-а! — завизжала одна девушка.

— А-а-а-а-а! — завизжала вторая.

— Чипчипчиииип! — Чип тоже заголосил. Вот только я не совсем понял почему. То ли тоже не ожидал моего появления, а то ли за компанию, то ли его на ха-ха с девок пробило.

Изель застыла на месте. Наверное, если бы я её толкнул, она упала бы на прямых ногах, как те обморочные козы из смешных видосов. А вот у Габи реакция оказалась ровно противоположной, и она врубила режим бойца.

Тапочком в меня кинула, зараза такая.

Промазала, правда, но всё равно.

— Как ты здесь оказался⁉ Что ты вообще такое⁉

— Тихо-тихо-тихо, — сказал я.

Сказал серьёзно, безо всяких ухмылок. Надеюсь, барышни чувствуют угрозу, потому как она на самом деле есть. И им несказанно повезло, что по итогам этой ночи не пострадал ни я, ни Жихарев, ни белки, ни мои кровно заработанные денежки.

Да, есть у Охотников такое негласное правило — уничтожать то, что пытается уничтожить тебя. Без сомнений, без промедлений, без оглядки на чины и статусы, без жалости и последующих душевных терзаний. Потому что жалостливый охотник — мёртвый охотник. А я этим правилом последнее время что-то слишком уж часто пренебрегаю. Сначала на корабле, потом на арене, теперь вот… снова. Но это не потому, что я размяк или стал слишком сентиментален, а потому что…

Ну правда ведь!

Девки — не враги. Девки — идиотки.

Так что их судьба пока что остаётся в подвешенном состоянии.

— Барышни, нам с вами есть о чём поговорить, вы не считаете?

— Ты убьёшь нас? — пискнула Изель. Её трясло от страха, как ещё в обморок не грохнулась — не знаю.

— Что тебе нужно⁉ — а вот Габи до сих пор пыталась прожечь меня взглядом и держала второй тапок наготове. — Зачем ты пришёл⁉

— Во-первых, успокойтесь. Если будете вести себя как надо и отвечать на мои вопросы, то с вами ничего плохого не случится. Во-вторых, налейте мне чего-нибудь выпить. В горле пересохло.

— Да-да-да, — как послушная девочка, Изель рванула к холодильнику.

— И белкам чего-нибудь найди!

— Да-да-да, — закивала она головой, как болванчик.

— Итак, барышни, — я взял освобождённый от белья стул и поставил его ближе ко входу в квартиру, чтобы у девок не возникло лишних иллюзий. — Начнём по порядку. Кто такой Николай и как вы с ним познакомились?

Признаюсь, ответ меня не очень-то удовлетворил и лишь подчеркнул недалёкость подружаек-ацтечек. О Николае они не знали ровным счётом ничего, кроме того, что он русский. Вот так неожиданность, да?

Мужик тридцати лет, крепкий, спортивный. Познакомился с девками в кабаре. Можно даже сказать не «познакомился», а тупо снял. Напоил, накормил, поспрашивал их о работе, об учёбе, о планах на жизнь… обработал, короче говоря. Ну а потом предложил денег за участие в небольшой операции.

— Он говорил, что не может сделать это сам, — рассказывала Габи. — Говорил, что ты падок на краснокожих девушек, и поэтому он выбрал нас.

Значит, в курсе моих приключений в поезде… Хм…

— И вы согласились?

— Ну… это ведь не убийство! — не очень уверенно закусила Габи губу. — Смерть на арене почётна и уважаема!

Я выразительно приподнял бровь. Правда что ли? Что-то я не наблюдал там очереди желающих. Или меня провели по блату?

Габи поняла правильно и опустила глаза.

Конечно, они согласились. Конечно, они всё прекрасно понимали. Чёрный камушек вам на весы, девочки. И пока что чаша склоняется не туда, куда бы вам хотелось.

Тут Изель принесла мне бокал апельсинового сока, добавив в него какой-то ликер — ничего другого в холодильнике не нашлось. А белкам накрошила злаковый батончик. Ладно, так и быть, белый камушек. Уравновесили пока что.

— Сколько денег предлагал? — спросил я из праздного любопытства.

— Десять тысяч теоку. По пять каждой.

Так.

Анализируем.

В голове пока что три варианта. Если Николай и есть заинтересованное в моей смерти лицо, тогда ценник на устранение человека плюс-минус средний по рынку. Если Николай посредник и не собирался платить девочкам, тогда ничего непонятно. Ну а если Николай посредник, но при этом и впрямь был готов отгрузить Изель и Габи десять кусков, оставив бóльшую часть гонорара себе, то награда за мою голову солидная. Реально солидная. Гораздо больше, чем можно назначить за молодого паренька из пусть даже наследной линии, но захудалого баронского рода.

Звонить деду? Или самому разбираться?

Пожалуй, пока что самому…

— Он говорил, зачем ему меня убивать?

— Нет, — замотала головой Изель.

— А вы и не спрашивали, верно? — усмехнулся я.

— Ну-у-у, — Габи спрятала глаза. — Нет. А кто вас знает? Какие-то национальные разборки, наверное, зачем нам лезть в детали?

— Ладно, — я добил оранжевое пойло и поставил пустой стакан на пол. Чуть больше бардака, чуть меньше, роли уже не сыграет. — Я предлагаю вам вот что, девочки. Прямо сейчас звоните Николаю и предлагайте встретиться. Выведите меня на этого ублюдка, и я про вас забуду. Так и быть, заберёте свой гонорар и можете жить дальше как жили, или ехать к тётке в Тулу…

— Что⁉ Откуда ты…

— Оттуда. У меня везде свои глаза и уши. Так что? Согласны поработать контр-киллерами?

Конечно же они согласились. Конечно же они всё прекрасно поняли. Куда им деваться?

В следующие пятнадцать минут мы придумали историю о безумном и очень тупом Чернове, который до сих пор не понял, что с ним случилось и продолжает кутить по городу. И даже набросали на бумажке основные моменты.

— Алло, Николай. Это я, — Габи включила громкую связь.

— Слушаю, — голос в трубке показался мне смутно знакомым.

— Извини, пожалуйста, что психанула, — Габи зажмурилась, стараясь держать себя в руках, чтобы сыграть свою партию на все сто. — Я… Я растерялась, понимаешь?

— Да мне насрать, если честно, — Николай ответил устало и равнодушно.

— Пожалуйста, извини меня. И если всё в силе… Короче говоря, этот парень…

— Чернов⁉ — от равнодушия в голосе не осталось и следа.

— Да, да. Он позвонил Изель, — Габи заглянула в листочек с тезисами.

— Она дала ему свой телефон⁉ — Николай спросил это таким тоном, будто хлопнул себя ладонью по лицу.

— Конечно, дала, ещё тогда, при первом знакомстве. А как бы мы с ним встретились? Короче говоря, он очень пьяный. Кричал в трубку, что любит Изи и хочет встретиться. Замуж звал. И очень обиделся, что его бросили одного на улице.

— На улице⁉ — переспросил Колян. — Он что, не помнит, что было на арене?

— Не знаю, он про арену ничего не говорил, а я спрашивать не стала, — выкрутилась Габи. — Судя по голосу, он совсем никакой. Прямо вот совсем.

— Так, — мой убийца начал судорожно соображать. — Где он сейчас?

— Он зовёт нас в рюмочную и хочет угостить… эээ… бо-ро-дин-ским со шпро-та-ми? — она прочитала по слогам непривычные ей русские слова. — Да, кажется так. Это что, какой-то коктейль?

— Коктейль-коктейль, — подтвердил Николай. — Питательный. Значит так, Габи, дуйте в рюмочную и постарайтесь напоить его до беспамятства. Я не знаю, как он выжил на арене против профессионального воина, но парень он похоже крепкий. Вы видели бой?

— Нет, — соврала, и даже глаз не дёрнулся. — Мы бросили его в гримёрке, как и договаривались, и сразу же уехали.

— Я тоже опоздал, но, говорят, махач был знатный. Ещё и деньги продул немалые… — Николай глубоко вздохнул. — Ладно. Закончим всё сегодня. Позвони, когда Чернов дойдёт до кондиции.

— Хорошо, — Габи нажала на кнопку сброса вызова.

Выйдя из подъезда, я махнул рукой Илюхе, мол, всё нормально. Таксист-индеец махнул мне в ответ, завёл машину и уехал. Таксистам-индейцам тоже нужно спать. Ну… либо куролесить со своими индейскими жёнами, предварительно обожравшись разломного авокадо.

Я залез в машину Габи на заднее сидение. Белки пригрелись на коленях и провалились в сон. Не выдерживают грызуны мой ритм жизни, ох не выдерживают. Напитать их что ли, чтобы сон сбило? Или пусть спят?

Да пусть уже, пусть. Заслужили.

Первым делом мы поехали не в рюмочную. Первым делом мы поехали забирать моего начальника из вип-комнаты кабаре. И кстати…

— Чем вы нас отравили?

— Сонный порошок из разломных грибов, — сказала Габи. — Купили на рынке.

— Ядовитый? — нахмурился я.

— Нет. Николай велел, чтобы если вдруг дойдёт до экспертизы тела… извини… чтобы врачи не нашли никаких подозрительных веществ.

Как же мне уже интересно узнать в чём дело! Что же за сволочь вырезает Черновых⁉ И за что⁉ Неужели крушение самолёта с моим отцом и дядей идёт в ту же копилку⁉ Чует моё сердце, грядёт какой-то основательный замут. Возможно даже стенка на стенку. Возможно даже род на род.

Ладно.

— То есть этот чудо-порошок просто в сон рубит?

— Верно, — кивнула Габи, не отрываясь от управления машиной.

— И как долго он держит? — не отставал я с расспросами.

— Часа два, два с половиной, — неуверенно ответила Габи. — Быть может три. Но это ещё от человека зависит. На тебя вон, кажется, вообще не подействовал. Да и твой друг явно не слабак, может, раньше проснётся.

Так. С учётом всех движений прошло часа полтора, от силы два. Вполне возможно, Жихарев просто ещё дрыхнет и видит сладкие сны со стриптизёршами.

Если бы очнулся — уже позвонил бы.

Ах, ну да, точно.

— Верните телефон, — сказал я и требовательно протянул руку.

Покрасневшая Изель тут же вытащила из сумочки мой мобильник.

Двадцать пропущенных! Пятнадцать от Илхуитла и пяток от Жихарева. Ай как неловко-то. Ай как нехорошо. Позвал человека культурно провести время, а сам накормил его возбудителями, отвёз в город, а потом бросил. Надеюсь, Егвеныч всё поймёт. Это же и есть тот самый дух авантюризма, за который он так топит, верно?

Вот именно так ему и объясню, ага.

Набрал Жихареву в ответ. Не берёт. Как бы не случилось чего.

— И только попробуйте уехать, — сурово наказал я девкам, вышел из минивэна Габи и побежал ко входу в кабаре.

Никуда они теперь не денутся, — подумал я, но на всякий случай оставил с ними Чипа.

— Господин знает, чего он хочет? — за время моего отсутствия у хостес произошла пересменка, с этой девушкой мы ещё сегодня не видались.

— Да-да, господин знает. Мне в вип-комнату, бронь на имя Изель.

— Я провожу господина до…

— Не надо провожать господина! — бросил я. — Господин сам!

И побежал внутрь.

Внутри кабаре произошли кое-какие перемены. Во-первых, теперь во всю громкость долбила танцевальная музыка. Во-вторых, народу стало значительно больше, и весь главный зал занимала собой толпа молодых копошащихся тел. Ну и в-третьих, началась пенная вечеринка.

Быстрей-быстрей-быстрей! Евгений Евгеньевич, я уже в пути! Я спасу тебя!

Локтями расталкивая танцующих людей, я добрался до нужной вип-комнаты, резко открыл дверь, раздвинул к хренам собачьим висюльки и…

— Ой.

— Да етить твою мать! — заорал Жихарев. — Тебя стучаться не учили⁉

Евгений Евгеньевич сурово смотрел на меня поверх аппетитного вида барышни. Лёжа на спине, эта барышня бесстыдно распласталась по столу. Ноги её были в руках у Евгеньевича, юбка задрана по самые груди, груди мерно покачивались туда-сюда, а лицо почему-то было прикрыто панамой.

Видно было, что Жихареву неловко любить при курсанте, однако темпа он не сбавил. А даже наоборот, будто бы взялся за дело с новой силой, шустрей и яростней.

— Кто здесь? — спросила барышня.

— Тихо там!

Диля тоненько и по-бельчачьи взвизгнула, а я отвернулся.

— А ты куда пропал-то⁉ — строго спросил меня Жихарев.

— Прошу прощения, Евгений Евгеньевич, нужно было срочно отбежать…

— С кем ты там разговариваешь? — самка Евгеныча попыталась снять с себя панаму, но тот шлёпнул её по руке.

— Ни с кем! Тихо, говорю!

— Так вот, — продолжил я. — Мне очень стыдно, что пришлось так с вами поступить. В другой раз я бы ни за что не…

— Ой, да ладно, — смягчился Жихарев. — Всё понимаю. Сам молодой был. Ну у тебя хотя бы срослось с теми ацтечками?

— Ещё как срослось, — улыбнулся я.

— Ну и хорошо, ну и хорошо. А сейчас не мог бы ты…

— О, простите! — я взялся за ручку двери. — Евгений Евгеньевич, вы ещё долго здесь собираетесь… ну… быть?

— Иди давай, я такси возьму!

— Да с кем ты там всё время разговариваешь⁉

Судя по звукам, барышня начала извиваться, будто червяк, за что Жихарев навалился на неё всем весом, и та крякнула, после чего раздался звук смачного шлепка по заднице. Перешли в миссионерско-удерживающую позу, по всей видимости.

Не дожидаясь новых ценных указаний и взаимных представлений, я поспешил ретироваться.

Значит, Жихарев и правда мужик весьма крепкий. Очухался меньше чем за час, судя по времени звонков, да ещё и барышню найти успел. Ну да, он-то с ягуаром не дрался, у него-то в крови всё ещё гуакамоле. Вот и отлично. Только зря переживал.

А теперь в рюмочную. До неё путь был ещё короче, чем от кабаре до пирамиды. Технически, можно было бы и пешком пройти, но раз уж барышни провинились, то пускай теперь меня катают.

На удивление, место оказалось популярным. Народ галдел и веселился. Тематика внутреннего интерьера с какого-то хрена оказалась морской. Сети, канаты, крюки, якоря. Персонал весь в тельняшках. Заведение можно было бы принять за портовый кабак, даром, что до ближайшего моря тысяча километров, если бы не несколько нюансов.

Русское происхождение «Рюмочной» выдавали три вещи: имперский российский флаг, меню с русскими блюдами и стена, расписанная под хохлому. Похоже, художнику недоплатили, потому что среди узоров привычный к кириллице глаз безошибочно вычленял слово из трёх букв. С определённого ракурса.

Водка, икра, крабы, сало, соленья, нормальные человеческие первые блюда, — в пику поварам с базы, — и ржаной хлебушек, который индейцы отродясь не видывали. Догадываюсь, что доставать всё это здесь ой как непросто. Отсюда и соответствующий ценник.

Стопка водки — 10 теоку. Бутербродик с икрой — 50 теоку. Фаланга камчатского краба — вообще сотня.

Однако народ, повторюсь, был. Ради забавы и разнообразия, иностранцы были не прочь прильнуть к Россиюшке-матушке и нахлобыстаться с выдумкой и размахом. Короче говоря, нахлобыстаться тематически, а не просто так.

Глянув на посетителей астральным зрением, я понял, что половина присутствующих, если не больше — одарённые. А что делать одарённым на границе эпицентра? Почти наверняка это егеря. А егеря, как я уже понял, если только не совсем бездари и клювом не щёлкают, заработать на бутерброд с икрой всегда могут. Так что и удивляться нечему.

Мы с Изель и Габи прошли за угловой столик и стали ждать Николая. Благо, не успели сделать заказ, потому как мой убийца позвонил девушкам снова и сказал, что не приедет.

— Почему? — спросила Габи, придвигаясь ко мне, чтобы я мог слышать разговор.

— Так надо. Он пьёт? — спросил Николай.

Я кивнул.

— Пьёт, — ответила Габи. — Одну за одной опрокидывает, уже язык заплетается.

— Отлично. Как совсем нажрётся, грузите его в машину и везите ко мне. Геоточку сейчас скину.

Вот как? Переиграть решил? Ну-ка посмотрим, куда он хочет меня заманить? Двадцать километров от города, точка на равном удалении от двух ближайших ферм. Нихрена там нет в радиусе пяти километров минимум. Вообще нихрена, лишь холмы да степь ацтекская, что прерией зовётся.

А это значит, что Коля решил бросить затею с подставным несчастным случаем и теперь Артём Чернов должен просто-напросто исчезнуть. Не получилось сработать красиво, ну и хрен с ним, правда, Коль? Главное результат.

Хм-м-м…

Организм, измотанный боем, требовал отдыха. Ну да ладно. На том свете отоспимся.

Поехали.

А в рюмочную я ещё обязательно вернусь, наверну икорки.

Десять минут езды по городу, ещё десять по двухполосному шоссе и вот, мы оказались на месте. На обочине стоял чёрный автомобиль с выключенными фарами. На месте водителя в темноте светился оранжевый огонёк сигареты.

Ждёт Колька, ждёт.

Нервничает.

Девки тоже нервничали. Всю дорогу ехали молча, у Изель зубы отстукивали рваный ритм, а Габи вцепилась в руль так, что костяшки пальцев побелели. На всякий случай я прикоснулся к их нежным шейкам пальцами, от чего они как-то очень уж резко вздрогнули, и пустил волну умиротворения. Я не целитель, конечно, но кое-что могу. Например, успокоить не вовремя нервничающих девушек, которые могут своими психами всю операцию сорвать.

— Расслабьтесь. Хорошо сыграйте свою роль, и вы свободны. Я с женщинами не воюю, пока они не пытаются меня убить.

Вроде помогло.

Когда подъехали, я попросил белок вновь стать моими глазами, а сам разыграл в уматину пьяного. Габи припарковалась неподалёку от машины Николая и заглушила двигатель. Девки вылезли, а затем вытащили меня, а я, — как мне и подобало, — шатался и мычал.

Диля передавала мне трансляцию, сидя на торпеде минивэна Габи, где обычно сидят собаки-головой-киваки. Обзор оттуда открывался просто превосходный.

Вот девки прошли свою половину пути и остановились. Вот из своей машины вылез Николай. Вот он не спеша двинулся к нам. Вот выбросил бычок на обочину. Вот улыбнулся по-злодейски. Пока что ничего необычного, всё по канону жанра. Наверняка сейчас случится коротенький монолог, а затем передача синего тела.

Или… или нет⁉ Как-то он странно правую руку сзади прячет. На всякий случай я напитал доспех. Девчонки, державшие меня под руки, переглянулись.

«БОЙСЬ!» — завопил Чип, успевший юркнуть куда-то в траву и обошедший нас по дуге.

Коля решил пропустить прелюдию, вытащил из-за спины помповое ружьё хрен знает какого калибра, тут же наставил его мне прямо в лицо и нажал на спусковой крючок.

Глава 15 Надо поговорить

Коля решил пропустить прелюдию, вытащил из-за спины помповое ружьё хрен знает какого калибра, тут же наставил его мне прямо в лицо и нажал на спусковой крючок.

Испытывать доспех на прочность я не стал, просто нырнул на всякий случай в тени. Достаточно глубоко, от греха подальше, мало ли, вдруг заряд какой-нибудь артефактный. Одновременно выставляя перед собой и девчонками щит.

И не ошибся. Из глубины теней я видел, как крупная дробь, очевидно артефактная, пробила мой щит, как бумагу, как пролетела сквозь меня, вызвав небольшие завихрения в моей энергетике. А вот вылетевшие следом пороховые газы, несколько пыжей, искры непрогоревшего пороха щит задержал. Огонь растёкся по щиту красивой кляксой, создавая давление и ударную волну, которая отбросила убийцу на пару шагов.

Он уже потянулся было перезарядить ружьё, чтобы выстрелить ещё раз. Зачем только? Череп человека после попадания в упор крупной дробью из такого ружья, с которым впору на слонов охотиться, превращается даже не в решето, а в шлейф брызг крови, мозгов и костей длиной метров десять. Это если попал.

А если не попал, то шансов у обычного человека против одарённого нет уже никаких. И ружьё тут не поможет.

Меня в этот момент вдруг взяла такая злость! Этот человек, которого я даже не знаю, вообще первый раз вижу, пытается меня убить! Что я ему сделал? Да даже если сделал? Ну предъяви, разберёмся по-мужски. А вместо этого какие-то мутные схемы! Подкуп, девки, тот петушок в халате, наверняка в кабаре кто-то…

Но самое главное: ТЫ НА КОГО ПОПЁР, СМЕРД???

Ярость взорвалась во мне сверхновой. Да как ты посмел, ничтожный человечишка, как осмелился бросить вызов МНЕ? Брату Ордена Охотников, веками сражавшемуся против самых чудовищных тварей, стоявшему на страже спокойствия человечества! Побеждавшему монстров, что поглощали целые миры! Я пришёл в этот мир, чтобы просто отдохнуть, и кто ты, чтобы мне в этом мешать???

Тьма охотно отозвалась где-то в глубине души, и бурлящим потоком ринулась наружу. Я рванул из теней в реальный мир. Мне не пристало прятаться, это мои враги должны скрываться и трепетать!

Время вернуло своё привычное течение. Я с усмешкой наблюдал, как Николай передёргивает цевьё ружья, как отлетает в сторону стреляная гильза. Артефактная дробь? Да мне пофиг! Всего капля тьмы — и ружьё заклинило, а порох в патронах больше не взорвётся. Можешь не пытаться снова и снова передёргивать цевьё — с остальными патронами та же история.

Я смотрел прямо в глаза этого ничтожества и наслаждался его страхом и осознанием безнадёжности. Тончайшие щупальца тьмы коснулись его души, вызвав такую панику, что сердце Николая зашлось в безуспешной попытке напитать мышцы кровью. Бей или беги. Но сейчас он не мог ни того, ни другого. Страх, безотчётный ужас парализовали его полностью.

И я пил этот тягучий, липкий страх, забирая жизнь по капле. Пил и смотрел, как усыхает этот человечек, как выцветают его глаза, как сереет кожа. Николай, не в силах больше стоять на ногах, упал на колени. Ещё немного, и его душа достанется мне…

ЧТО???

Я вздрогнул.

Что я вообще делаю? Это не я! Да, тьма мой инструмент, но ей нет места в моей душе! Мои ли это мысли вообще? Нет, Охотники никогда не почитали смирение, но и тщеславие никогда не приветствовалось. Потому что тщеславие, мысли о собственном могуществе, о том, что обычные люди лишь пыль под нашими ногами — это как раз и есть тот самый путь во тьму, за грань добра и зла. И были те, кто уходили этим путём. Уходили, чтобы не вернуться. Они становились врагами Ордена и всего человечества.

И я чуть было самне ступил на этот путь. Но нет! Я присягал бороться со злом, и я никогда не примкну к нему!

Я отдёрнул щупальца тьмы и вместо этого нанёс один единственный удар. Да, той же тьмой. Но удар молниеносный и смертельный, а не высасывающий душу по капле.

Николай пошатнулся и упал, раскинув руки, мне под ноги. Получается, я к нему даже не прикоснулся.

Встряхнув головой, я постарался прогнать чужеродные для меня мысли. Даже, мне кажется, знаю, чьи они. Одной смешливой сучки…

И тут…

Я вздрогнул, почувствовав, как душа неудачливого убийцы отделяется от тела и тянется ко мне — в Океан душ.

НЕТ!!! Только не это!!!

Я вспомнил главное правило Душелова: никогда, ни при каких обстоятельствах не поглощать души людей. Это… говорят, это как наркотик, который постепенно лишает разума.

Без малейших колебаний я оттолкнул эту душу. Да, у себя в Океане я мог бы допросить Николая, и он не мог бы мне соврать. Но оно того не стоит.

Наверное, не стоило мне его убивать… сразу. Но на фоне испытанного соблазна я как-то не думал о нём как об источнике информации — только как о том, кто едва не стал моей фатальной ошибкой.

Я помотал головой, приходя в себя. И обнаружил, что стою на обочине дороги посередь прерии. Передо мной труп Николая. Позади тихонечко скулит Изель. Неподалёку от машины белкусы молитвенно бахнулись на колени и припали головой к земле. И кстати насчёт этого… надо бы на досуге потолковать с ними насчёт их религиозных предпочтений, очень уж они меня сейчас этим раздражают.

Особенно после того, что произошло. Не будет у меня в команде почитателей Тёмной. Ни за что не будет.

— Мамочка, — сквозь поскуливания всхлипнула Изель.

А вот её подруга проявила некоторое самообладание. Я бы сказал «стоит отдать ей должное», вот только нихрена подобного. Как бы она себя сейчас не вела, в моих глазах она уже запятналась.

Габи нарочито спокойно подошла к трупу Коли, вытащила из кармана его рубашки пачку сигарет и зажигалку, закурила.

— Он как будто постарел, — сказала она, глядя в лицо моего неудавшегося убийцы. — Усох даже. И волосы седые.

— Мамочки-мамочки-мамочки! — запричитала Изель.

— Изи, иди в машину! — Габи глубоко перетянулась. — Хах. Вот ведь чёрт. И чем я только занимаюсь? Стою глухой ночью непонятно где и непонятно с кем. А у меня ведь высшее юридическое, между прочим. Я могла бы сейчас…

— Заткнись, — ровным тоном приказал я.

Высшее юридическое у нас всплыло внезапно. Ага, блять. Случайно. К слову пришлось. Думаешь, я не вижу тебя насквозь? Думаешь, не могу разгадать твою загадочную индейскую душу? Ха! Ну давай подумаем вместе.

Перед тобой стоит парнишка восемнадцати лет, которому служат разломные белки, который срать хотел на твои яды, выстоял на арене против воина-ягура неслабого ранга и пережил выстрел в лицо из дробовика.

Сама ты замазалась в чём-то очень плохом и странном, покушалась на убийство русского аристократа и сама стала свидетелем убийства. Для тебя сейчас главное — постараться пережить эту ночь. А там уже есть варианты — вернуться к своему жалкому существованию или же попробовать подмазаться к этому безумному русскому, потому что он явно из высшей лиги и рядышком с ним тебе будет сытно и безопасно. А хотя… есть же ещё и третий вариант, верно? Укатить к тётке в Тулу. Вот только ты его уже отмела. Глазёнки-то уже загорелись. Ручонки-то уже зачесались.

Как жаль, что ты пыталась навредить этому пацану, да? Как жаль, что первое впечатление нельзя произвести дважды. И как жаль, что он не из тех, кто, как полный идиот простит тебе всё за твои потасканные прелести.

И что же тебе остаётся? Постараться быть полезной и упомянуть про своё сраное высшее образование.

Ох, твою мать… что-то я прям на взводе!

Вдох… Выдох…

— Значит так, — сказал я как можно спокойней. — Сейчас ты берёшь машину Николая и отгоняешь её как можно дальше отсюда, а я на твоей возвращаюсь к себе на базу. Думаю, ты понимаешь о какой базе идёт речь.

— Но как же я…

— Можешь взять Изель с собой, чтобы тебе было не так страшно. Я твою машину тогда оставлю на стоянке, а ключи под сиденье кину. Или твоя подружка может сперва отвезти меня, а потом приехать за тобой.

— Она же водит, как контуженная… — начала было Габи.

— Да мне посрать, веришь нет? — грубо пресёк я её.

— Хорошо, — Габи поняла, что подружиться нам не светит.

— Скинь мне свой номер смс-кой, — подумав, сказал я. — Возможно, я тебе позвоню. И уж будь добра взять трубку.

— Да, я поняла, — девушка кивнула так глубоко, что это можно было принять за поклон.

— Ну вот и отлично, — я наклонился и вытащил из кармана Николая телефон, после чего развернулся и пошёл к машине. По дороге наткнулся на вторую из подружек. — Изель, если едешь со мной, то залазь на заднее сиденье, и чтоб я тебя не видел и не слышал.

Она в ужасе замотала головой, но подскочившая Габи что-то начала ей втирать. Я не слушал. Я просто сел в машину и завёл двигатель. Хлопнула задняя дверь. Белки уселись на переднее. Не оглядываясь, я переключил передачу, развернулся и поехал на базу.

О-хо-хо…

Похоже, я себя загнал…

Жёсткий недосып, физическая усталость, энергетическое истощение и плюс ко всему повреждения после драки с Ягуаром. К-к-к-комбо.

Накрывать меня начало уже на выезде из Арапахо-Сити, ну а последние километры до базы я проделал со скоростью робкого ученика, который впервые сел за руль. Внимание рассеивалось. Не хватало мне ещё сбить кого-нибудь по нелепой случайности.

Белки притихли и прикинулись ветошью. Должно быть, Диля уловила мои настроения насчёт их молебна и решила не лезть под горячую руку. Изель вообще, казалось, старалась не дышать. Я и правда за всю дорогу не слышал ни единого звука с заднего сиденья.

Глядя на то, как я паркуюсь, человек несведущий наверняка бы подумал, что я пьян в стельку. Как и обещал, я бросил ключи в машине и побрёл к своему корпусу. Меньше чем через полминуты сзади раздался визг покрышек — Изель рванула с места, как заправская гонщица.

Ох, плохо-то как. Мне срочно нужна печать регенерации. Хрен с ними, с разломными монстрами — к встрече с ними я, как правило, готов, если не соваться раньше времени куда не следует. А вот такие неожиданные приключения могут и убить.

Не буду нагонять драмы и говорить, мол, из последних сил и бла-бла-бла, но последние метры до комнаты дались мне нелегко. Разум уже плавал в тумане, так что я даже не обратил внимание на галстук, повязанный на ручку двери. Точнее обратил, конечно же, вот он висит… но в тот момент не понял к чему он здесь.

Захлопнув дверь, я оказался в блаженной темноте. Слева кто-то зашебуршал и ойкнул.

Ну да, точно. Вот к чему галстук на двери. Пока я переживал покушение, Веневитин со своей барышней обожрались гуакамоле и время зря не теряли. А ведь это у меня должен был быть приятный вечер! У меня!

Ох, чёрт, да пошло оно всё…

Эта последняя капля окончательно меня добила, и я повалился на кровать. Как был, в одежде и обуви.

— Кхм-кхм, — раздался голос из темноты. — Артём. Там на двери висел галстук.

— Хи-хи, — это подала голос Мия.

— Ребята, вы мне не мешаете, — сказал я и в ту же секунду провалился в сон…

* * *

— Зато ты мешаешь нам! — возмутился Егор Веневитин.

Никакого ответа не последовало.

— Эй⁉ — окликнул он ещё раз. — Эй, Артём⁉ Ты меня слышишь⁉

По правде говоря, Егор не знал, как правильно себя сейчас повести. Как именно лавировать между всеми вводными? Если спустить всё на тормозах, то в глазах Мии он будет выглядеть терпилой. Это с одной стороны. С другой стороны, существует вероятность нарваться на грубость от Чернова. Его сосед за словом в карман не полезет и в случае ссоры может опустить его в глазах девушки ещё ниже.

Загадка без решения.

Слишком много мыслей. Слишком много неврастеничных мыслей забегало в неврастеничной головушке.

Однако за тем Веневитин и приехал в Арапахо-Сити, чтобы возмужать. Закалиться не только телом, но и духом; воспитать в себе уверенность, здоровую нетерпимость и мужиковатую мужиковатость.

Да, точно. Отныне и впредь его святыни, это — яйца, табак, перегар и щетина. Ну и ещё честь с гордостью, само собой. Так что он будет брать своё.

— Артём⁉ — Веневитин повысил голос до крика. — Артём, встань и выйди из комнаты!

— Подожди, — шикнула Мия. — Что-то не так.

Девушка вылезла из-под одеяла, накинула рубашку Егора на голое тело и босыми лапками прошла через всю комнату, к постели Чернова.

Девочка-отличница из хорошей семьи, надежда рода и папина гордость, Мия к своим восемнадцати прокачала в себе дар целителя настолько, насколько смогла. А смогла она добраться до подмастерья, что мягко говоря, не котировалось. Подниматься выше можно было разными путями, и один из них — это служба егерем. Уговорить отца отпустить её было очень непросто… Но Мия смогла.

И вот сейчас она поняла, возможно, впервые в жизни, что как целительница она и правда не безнадёжна. Потому что смогла дистанционно, не прикасаясь к человеку, и даже не думая о диагностике, ощутить своим лекарское чутьём чужую боль. Чувствовала, что кому-то поблизости необходима её помощь.

— Егор, ему очень плохо.

Веневитин включил лампу на прикроватной тумбочке и тоже поднялся. Натягивая штаны, он буквально выдохнул от того, что события развернулись именно так. И тут же наругал себя за мягкотелость — раз, и за то, что радуется недомоганию друга — два.

— Егор, иди сюда скорее! — Мия поманила его рукой. — Смотри!

Девушка указала на следы от когтей. Глубокие раны на предплечье, свежие, припухшие и начавшие снова кровоточить.

— Охренеть, — сказал Егор и дотронулся до друга, чуть тряхнул его. — Артём? Артём, ты слышишь?

— М-м-м-м? — тот даже глаза открыть не смог.

— Что с тобой случилось? — спросила Мия.

— Киса, с-с-с-сука, — Артмём попытался приподняться на подушке, но упал обратно. — Подрался с кисою. Царап-царап.

— Нихрена себе киса! — приподнял бровь Егор.

— Ага, — Чернов, по ощущениям Мии, начал терять сознание. — Большая киса. Этот, мать его… мейн-кун… падла…

— Егор, у вас в комнате есть аптечка? — спросила Мия.

— Да-да, где-то должна быть, — подорвался тот. — Сейчас.

Веневитин открыл шкаф, нашёл на верхней полке дежурный чемоданчик, заглянул в него и тихонечко выругался.

— Здесь только аскорбинка, бинт, жгут и презервативы.

— Плохо, — покачала головой Мия, внимательно следя за состоянием своего первого серьёзного пациента. — Давай хотя бы бинт. А есть что-то, чем можно обработать рану? Крепкий алкоголь хотя бы?

— Да! Точно! У него в холодильнике должна быть бутылка водки!

Теперь Егор метнулся к кровати, распахнул холодильник Чернова и снова выругался. На сей раз не тихонечко. На сей раз от души.

— Что такое? — спросила Мия, а Веневитин не нашёл что ответить.

Вместо водки в холодильнике лежал контейнер, который чуть ли не под завязку был набит ядрами. Да притом какими⁉ Жёлтыми, здоровенными, несколько даже размером с виноградину.

— А ты вообще хорошо его знаешь? — спросила Мия.

— Как видно, не очень, — ответил Егор.

— Чипчипчипчип, — к холодильнику подскочили белки.

Они потянули Егора обратно к шкафу.

— Точно! — хлопнул тот себя по лбу. — Тут же ещё почти ящик водки!

Веневетин достал бутылку и скрутил крышку. Используя бинт и марлю, Мия продезинфицировала порезы.

— Этого хватит. Заразу убрали, дальше залечу. Помоги мне его раздеть, — попросила целительница.

Егор послушно подошёл к Чернову, через голову стянул с него футболку и взялся за штаны. И здесь его ждал очередной сюрприз.

— Опа, что это? — заинтересовался Веневетин.

Из кармана выпал чек. Чек как чек, вот только с эмблемой храма богу солнца. Ставка, Артём Чернов… Сумма, причём весьма немаленькая, и в конце коэффициент — такой, что у Егора полезли глаза на лоб.

— Е**ть-колотить! — выразил он своё удивление соответствующей случаю идиомой. — Он что, сам на себя ставил???

— Думаю, поутру вам следует поговорить, — покачала головой Мия и приступила к лечению.

Она разогрела ладони друг о друга и наложила их Чернову на грудь.

Охренеть, — подумала она про себя, сказать такое вслух ей не позволяло воспитание. Беглое сканирование Чернова выявило множество мелких повреждений. Каждое по отдельности не представляло никакой опасности, но все вместе… Кажется, у парня были надорваны все до одной мышцы и связки. Удивительно, как после такого он до кровати-то добрался, не говоря уже про саму базу!

Но не это поразило молодую целительницу больше всего. Мало ли чем занимался Чернов, может йогой, может с кошками дрался. Но, во-первых, она видела, что организм парня неплохо справлялся с исцелением и сам. Дать ему отлежаться — и от травм не останется и следа. Удивительно, но ещё доступно пониманию.

А во вторых, его организм очень странным образом отреагировал на её попытку помочь… Она ощутила такую скрытую силу в теле Артёма, что хотела даже отшатнуться, но пересилила себя. Пару секунд ей казалось, что Чернов, даже находясь без сознания, каким-то образом чувствует её присутствие, и решает, убить или довериться. Видимо, он решил всё же довериться.

И вот после этого началось самое удивительное. С резервом у Мии было не очень хорошо, и она сильно сомневалась, что сможет серьёзно помочь. Так, боль снять, немного подтянуть естественную регенерацию… Но как только она приступила к лечению, она испытала чувство, как будто ей вместо слабеньких батареек подключили сетевой источник питания. Напрямую! Даже, кажется, искры из глаз посыпались. Организм пациента как будто понимал, что резерв сил у Мии небольшой, и щедро делился энергией из, кажется, бесконечного источника.

Впервые в жизни Мия поняла, что такое настоящее целительство. Порванные мышцы и связки срастались под её руками, как по мановению волшебной палочки, а глубокие следы от когтей разгладились и исчезли, как не бывало, стоило лишь поднести окутанную белым свечением ладонь.

Всего через пару минут она закончила.

— Так быстро? — удивился Егор. — Ты говорила, он едва ли не при смерти, а управилась чуть не по щелчку пальцев.

— Знаешь, — девушка повернулась к Егору, — у меня тоже найдётся о чём с ним поговорить.

* * *

Сегодня я не проснулся. Ощущение было, будто я воскрес. Тело приятно ныло, а мозг аж щекотало от долгожданного отдыха. Складывалось ощущение, что меня как следует подлатали, пока я спал.

— Хр-р-р, — подал голос Веневитин.

Я взглянул на соседушку. Тот спал в противоестественной позе, зато на груди у него устроилась тёплая мягкая девчуля. Мия. Значит, меня всё-таки подлатали. Сердобольная лекарша кинулась спасать бедного беззащитного меня, как только я вырубился.

Да уж, до своего былого уровня мне ещё расти и расти! Подумать только, меня лечила целительница, пару дней назад упавшая в обморок от лёгкой энергетической подпитки.

Ох, чёрт.

Интересно, увидела ли она что-нибудь интересное для себя? Поняла ли что-нибудь?

Позже узнаем.

Ладно…

Я нашёл рядом с кроватью свои штаны, нащупал телефон и взглянул на время. Ух ты! Уже семь утра! Пора на завтрак собираться, по идее, но…

Кажется, Егор вчера был не слишком рад меня видеть. Пожалуй, лучше свалить по-тихому, пусть влюблённые спокойно проснутся, помилуются, может ещё на один заход сходят, да и оденутся без моего присутствия.

«Белки? Вы как там? Живые?»

«Всё хорошо, хозяин» — отозвалась Диля, но я уловил в голосе эдакую недосказанность. Тут же намекнул, что вижу её насквозь и велел выкладывать, чем они там занимаются.

Как оказалось, белки проснулись раньше меня и решили погулять по базе, разведать лишний раз, где и что.

Разведывали они разведывали, а затем случайно увидели, как на помойке за корпусом-столовой копошатся белки. Другие белки. Обычные. Из тех, что не заканчивали ВУЗы.

Диля к такому отнеслась болезненно и загналась о смысле бытия, а вот Чип мучился теперь морально-этической дилеммой другого толка. А что, если? — думал Чип, привыкший к вниманию девочек-белочек у себя дома. — А нормально ли это вообще будет? Не извращенец ли я?

Н-да…

Технически, из Океана Душ я могу призвать ему хоть целый гарем, но… но я подумаю об этом позже! Начинать новый день с мыслей об интимной жизни белок что-то как-то странновато.

Я встал, тихонько оделся и вышел прочь из комнаты.

Завтрак, — пронеслось в голове, — завтрак, завтрак, завтрак, завтрак… Интересно, в такую рань в столовой найдётся, что пожрать?

— Чернов! — вдруг окликнул меня смутно знакомый голос.

Я обернулся и увидел воина-орла Нецали.

— Не спится? — улыбнулся я.

— Тебя Лагранж к себе вызывает, приказал найти тебя и привести к нему, — воин-орёл чуть поморщился, видимо, не привык исполнять мелкие поручения.

— Ну, вести меня не надо, — на всякий случай предупредил я. — Дорогу найду.

— Ещё бы! — хмыкнул Нецали и, развернувшись, утопал по своим делам.

Вот как? Интересно, зачем я понадобился ему в такую… ах, то-о-о-очно! Твою-то мать! А я и забыл совсем! Вчера на арене! Лагранж был там! Я же ещё выделил его среди зрителей! Пальцы-сардельки, манера курить в две затяжки и жирное брюхо…

Так, ладно. Допустим, начальник базы видел, как его новоприбывший курсант между делом размотал десятикратного чемпиона арены.

В таком случае вопрос: «Почему он меня вызывает?» — больше не стоит. Осталось выяснить, зачем…

⊰──────⊱ ✿ ⊰──────⊱

Друзья, хотим сказать вам большое спасибо, что читаете. Ваши поддержка, доброжелательные комментарии и вопросы, в которых виден искренний интерес к героям и миру вокруг них, очень мотивируют писать дальше!

Мы открываем подписку. Если у кого никакой возможности оплатить нет и не предвидится — пишите в личку Андрею.

Ну а мы со своей стороны будем стараться и дальше радовать вас новыми приключениями Артёма, его белок и других новых знакомых, некоторые из которых, глядишь, даже друзьями станут.

И ещё раз спасибо, что вы с нами! Вы самые лучшие!

Глава 16 Деловое предложение

— Присаживайся, сынок.

Всё тот же прокуренный насквозь кабинет, всё тот же мерзкий жирный Лагранж. Вот только общий вайб кардинально изменился. И слово «сынок» больше не звучит уничижительно. Так-так-так, неужели кто-то решил начать всё заново?

Вот только в каком ключе? Чего Жан-Жак хочет? Договориться о сотрудничестве или протежировать меня с барского плеча? Вещи вроде бы похожие, а разница между ними гигантская.

Насчёт сотрудничества подумаю, а вот ручной зверушкой быть не хочу.

— Доброе утро, — для начала сыграем в дурачка. — Что-то случилось, мсье Жан-Жак?

— Да, Чернов, случилось. Я тут подумал и решил пересмотреть твою просьбу о сдаче экзаменов экстерном.

Что ж, значит будем общаться между строк.

— Ночью думали? — пусть понимает, что я узнал его на арене.

— Ночью, — кивнул Жан-Жак и улыбнулся. — Именно ночью и думал. Ещё разок пересмотрел твоё личное дело, знаешь ли. Дисциплина у тебя, конечно, ни к чёрту, зато есть другие таланты.

— Хм-м-м… А мои таланты случайно не стоили вам слишком дорого?

Жан-Жак замолчал. Интересно, ответит или нет? На меня он ставил или же против меня?

— Очень дорого, — наконец ответил он. — Ты даже не представляешь себе, насколько. Но дело тут не в этих несчастных монетках. Знаешь поговорку про рыбу и удочку?

— Знаю.

— Так вот, минувшей ночью ты отобрал у меня удочку, Чернов. Понимаешь ли… ты случайно не записываешь наш разговор?

Вместо ответа я вытащил телефон, демонстративно включил экран, продемонстрировал отсутствие активных приложений, снова выключил и положил на стол перед начальником.

— Так вот, — продолжил Лагранж. — Пообещай, что разговор останется между нами.

— Обещаю, мсье Жан-Жак.

— Отлично. Тогда для начала задам тебе один вопрос. Ты любишь деньги, Чернов?

— Само собой, — кивнул я. — Так же, как и все.

— И это прекрасно. Я тоже люблю их, прямо-таки обожаю. А Йеллоустоун — это место, где деньги можно делать буквально из воздуха, Чернов. Само собой, при том условии, что ты знаешь как. Я вот, например, знаю.

— Рад за вас. Вот только при чём здесь удочка?

— Не торопись, — Лагранж прикурил сигарету. — Обо всём по порядку. Как начальник базы, я получаю рапорт о каждом разломе, в котором побывали наши егеря. И, скажем так, иногда среди разломов попадаются настоящие жемчужины. Инструкции предписывают нам закрывать их, чтобы предотвратить дальнейшее распространение эпицентра, но иногда это бывает… м-м-м… неразумно.

Ага. Вот так, значит.

— В этих разломах полным-полно ресурсов, Чернов. А некоторые из местных ресурсов так и вовсе уникальны в своём роде, — Жан-Жак неприятно хмыкнул. — Мы здесь можем добывать такое, что другим и не снилось. Этого больше нет нигде, уж поверь…

Ну-у-у…

На самом деле не удивил. Использовать разлом, как кормушку — обычное дело. В любой стране мира, включая Российскую Империю. Да и в моей прошлой жизни это было обычной практикой. За хлебные разломы воюют, их продают, обменивают и передают по наследству. Так что схема проста и никакого изящества я в ней не вижу. Вижу лишь скотство, связанное с тем, что здешние разломы и впрямь имеют свойство расползаться. Опорные пункты егерей — это не коммерческие структуры, их задача сдерживать эпицентр. Это не про бабки. Это про безопасность.

Разумеется, закрывая разлом, глупо оставлять в нём что-то ценное. Как говорится, лута много не бывает. Но сознательно держать открытыми разломы на границе эпицентра. Смахивает на активную жизненную позицию под названием «после нас хоть потоп».

Гаденько как-то получается, что даже здесь цветёт коррупция. Безмолвно цветёт, аки сакура.

Ну а ещё я зацепился за «такого больше нет нигде». Догадок пока что не имею, но раз начальник Йеллоустоунской базы говорит о чём-то с таким придыханием, значит оно и впрямь того стоит. Тут уже во мне заговорил Охотник. Одно дело нарушать инструкции, и совсем другое совместить пользу делу с личной, скажем так, премией, за службу человечеству.

Бедный Охотник — хреновый Охотник.

— Повторюсь, Чернов, я действительно ещё раз изучил твоё дело, — продолжил Лагранж. — На место главы рода ты не метишь, особых перспектив на гражданке у тебя нет. А здесь ты сможешь заработать себе на всю оставшуюся жизнь. Если, конечно, согласишься.

Кажется, личное дело моё он изучил спустя рукава. Да, на место главы рода я не мечу. Вот только внезапно подвинулся в очереди наследования в связи с гибелью отца.

— На что мне нужно согласиться?

— На работу, — подмигнул Жан-Жак.

— Но ведь моя работа и так заключается в том, чтобы…

— Нет-нет-нет, погоди, — Лагранж забычковал сигарету и пустил носом две густые струи дыма. — Я предлагаю тебе поработать в частном порядке. Скажем так, использовать егерей для добычи ресурсов я не могу. Не все умеют держать язык за зубами, да и в целом… Это слишком уж нагло.

— Согласен, — кивнул я.

— Но кто мешает мне собрать группу авантюристов и закрывать глаза на то, что они шастают в определённый разлом, верно? Или даже вполне официально выдавать лицензии на закрытие разломов, если штатный контингент не справляется?

— Верно, — ещё раз кивнул я.

Догадаться, куда этот жирдяй клонит, совсем несложно.

— Так вот у меня есть такая группа авантюристов, — сказал Лагранж. — Точнее, была. Вчера ночью моего главного воина принесли в жертву Солнцу.

— Во дела, — я даже немного растерялся от такого поворота.

Спрашивается, если у тебя курица несёт золотые яйца, нахрена ты её на петушиные бои-то ещё выставляешь? Или?.. Что он там говорил про очень большие финансовые потери?

— Ага. А я-то как удивился, ты себе даже не представляешь. Хороший мужик был, центровой. Сколько я на нём денег поднял, ты себе даже не представляешь.

Так… После этого разговора моя спокойная жизнь на базе закончится. Хотя… по правде говоря, не такой уж и спокойной она была. Водка, белки, рыбалка, страпони, покушение это сраное, а теперь ещё и вот это.

Что делать-то? Соглашаться? Давать какие-то обещания? Понятное дело, после таких откровений с Лагранжем надо будет что-то делать… Но вот идти под него? Не пристало Охотнику под кем-то ходить! Ох, чувствую, добавится у меня теперь забот…

— Ну так что, Чернов?

— Это очень серьёзное предложение, — сказал я. — Мне нужно подумать. К тому же, я не совсем понимаю, как совместить учёбу и работу на вас.

— Учёбу мы твою по-быстрому свернём, — ответил Жан-Жак. — Экзаменационная группа выходит в разлом завтра на рассвете, и твоё имя значится в списках. В том, что ты сдашь всё без проблем, я не сомневаюсь. Ну а дальше нарисуем тебе плановые цифры, так что де-юре твой долг перед мировым сообществом будет закрыт. Тогда ты сможешь переехать в город и начать тренироваться вместе с группой.

— Ага, — я задумчиво почесал в затылке. — А что, если я откажусь? У вас же есть какой-то план на этот счёт?

— На самом деле нет.

Начальник не без труда поднял свою жирную жопу с кресла и отошёл к окошку.

— Если ты будешь держать язык за зубами, то портить твою жизнь, на мой взгляд, будет нечестно. Так ведь?

— Так.

— А с другой стороны, даже если ты окажешься не из говорливых, то зачем мне держать при себе бомбу замедленного действия? Верно?

— Верно.

— Ну вот, — Жан-Жак тяжело вздохнул. — Так что не знаю, Чернов. Не знаю, что буду делать, если ты откажешься, но что-то делать обязательно буду. Просто прецедентов таких ещё не было, чтобы кто-то отказывался.

— Я вас понял, — кивнул я.

— Поговорим, когда вернёшься, — Лагранж сделал величественный жест рукой по направлению к двери. — Считай, что допуск до экзаменов — это жест доброй воли в надежде на то, что мы подружимся…

Вот ведь сучара французская. Подкинул, конечно, головняка на ровном месте. В такие моменты хочется пойти по пути наименьшего сопротивления и просто-напросто убрать раздражитель. Убить Лагранжа, пока всё не завертелось, да и дело с концом.

Так, стоп. Опять?

Впрочем, так я оказал бы человечеству большую услугу. Не место таким паразитам на границе эпицентра.

Весь из себя задумчивость, я зашёл в корпус-столовую, взял поднос и двинулся вдоль линии раздачи, машинально нагружая тарелку всяким вкусным. Белки уже залезли мне на плечо. По всей видимости, встреча с помойными грызунами вдруг резко позабылась. Ну да, когда речь шла о завтраке, что экзистенциальный кризис Дили, что пахабные мыслишки Чипа могли и подождать.

— Артём! — а это крикнул мне Веневитин.

Ай, чёрт. Мне ведь ещё и с ним объясняться нужно. И не только с ним, кстати.

За традиционно нашим с ним столиком сидела ещё и Мия. Сидела и ела кусочек дыни, нанизанный на вилочку.

Ну кто ж так завтракает? — подумал я и основательно загрузил поднос провизией в основном мясного происхождения.

«Ананас, хайзяя! — затребовал Чип. — Ананас!»

— Привет, — я присел за столик и решил вести себя так, будто бы ничего не произошло.

— Привет, — спокойно поздоровалась Мия.

— Артём, что происходит? — а вот Егор опять играл в голубя. Раздувал грудку, пучил глаза, того гляди заурурукает и начнёт говно клевать.

— Не понимаю о чём ты, — пожал я плечами.

— О том, в каком состоянии ты вчера в комнату пришёл!

— Ну перебрал чуток, с кем не бывает? — я наколол и отправил в рот самую зажаристую беконину. — Егор, ты мне не мать. К тому же ты сам тот ещё алкаш, так что чья бы корова мычала…

— Мы не об этом, Артём. Не делай вид, что не понимаешь. Ты приполз под утро и еле живой.

— Кто тебе такое сказал?

— Я, — подала голос Мия. — У тебя была куча внутренних повреждений и вхлам разодранное плечо.

Ну прям уж вхлам…

— А ещё у тебя в холодильнике лежат разломные ядра и в кармане чек на кучу денег, — добавил Веневитин шёпотом. — Артём, ты ничего не хочешь нам рассказать?

— Чернов⁉ — а вот и Жихарев подоспел. — Ты ничего не хочешь мне рассказать⁉

О-хо-хо… Похоже, в столовой начинается пресс-конференция имени меня. М-м-м… кто-то ещё должен подойти? Йохансон с медведем? Иси? Миси? Давайте, не стесняйтесь, места всем хватит.

— Доброе утро, Евгений Евгеньевич, — поздоровался я.

— Доброе-то оно, конечно, доброе… не жалуюсь. Но я немножко сбит с толку, Чернов. Объясни-ка мне, пожалуйста, вот что…

И он сунул мне под нос свой телефон.

Оказалось, что Жихарев помимо всего прочего ещё и поигрывает понемногу, а в Арапахо-Сити кроме как на бои ставить категорически не на что. И вот, вчера Евгений Евгеньевич благодаря мне поднял приятный бонус к зарплате.

— Изначально я поставил деньги на значки вопроса, — хмурился Жихарев. — Утром просыпаюсь, смотрю, а там… Батюшки-свет! Артём Чернов! Тот самый, с которым мы бухали в кабаре и тот самый, который бессовестно кинул меня на растерзание похотливому бабью!

— А почему не на Ягуара поставили? — задал я невинный вопрос.

Тут Евгеньевич резко помрачнел.

— Да потому что. Не нравится он мне. Точнее, — кривая ухмылка, — не нравился…

Ой-ой-ой! Что это я сейчас такое увидел⁉ Неужели Жихарев в курсе всех дел Лагранжа, и даже знает по именам всю его группировку чёрных-разломных-копателей⁉

Так-так-так… А впрочем, чему удивляться?

Вот это стоит использовать. Две головы в любом случае лучше. Да и поддержка второго человека на базе против первого человека на базе — это уже не бунт босяков, а заявка на победу. Может быть, даже не придётся никого убивать.

— Друзья, — я устало улыбнулся. — Я понимаю, вы сейчас немного сбиты с толку. Вечером я обязательно отвечу на все ваши вопросы, но сейчас, если вы не против, я хотел бы спокойно позавтракать. У меня ещё дела, которые непременно надо решить именно сегодня. Потому что завтра утром у меня экзамен.

— Что⁉ — хором спросили все трое.

— Экзамен, — повторил я и принялся питаться за обе щеки…

«Наберите, как сможете» — написал я деду, подумал и добавил: «Не срочно». Звонить не стал. Если у нас восемь утра, то дома, в Москве, уже середина дня. Не удивлюсь, если патриарх вовсю занят разными важными делами.

Однако нет.

Деда Миша перезвонил мне уже спустя минуту.

— Что случилось? — спросил он обеспокоенным голосом.

— Покушение, — не стал ходить я вокруг да около.

— Ещё одно⁉

— Да, ещё одно. На этот раз всё прошло удачно, — тут я понял, что ляпнул что-то не то и поспешил исправиться. — Для нас! Для нас всё прошло удачно. Я вышел на исполнителя. Добыть сведения конкретно у него не получилось, зато у меня на руках его телефон.

— Так.

— Телефон почти пустой, — сказал я. — Ни переписок, ни фотографий, ни каких-либо файлов. Из интересного лишь журнал звонков и запароленная почта.

— Кхым-кхым-кхым, — дед прокашлялся и, по всей видимости, куда-то побрёл. — Звонки и почта — это всяко больше, чем ничего. Артём, ты молодец! Скидывай все данные на мой телефон. Я распоряжусь нужным людям, чтобы занялись сегодня же.

— Деда… — я как-то даже замялся. — Что-то хреновое происходит?

— Да, — не стал он отнекиваться.

— Тогда, быть может, расскажешь мне, в чём дело? Я хочу помочь.

— Не переживай, Артём, — дед глубоко вздохнул. — Твоя главная задача сейчас отслужить в Йеллоустоуне и вернуться домой. А мы пока что всё разрулим.

— Как скажешь, — поморщился я.

Чёрт! Вот хрена ли они меня огораживают от проблем, как сосунка тепличного⁉ И не скажешь ведь прямо, мол, дед, вываливай всё как есть, я Охотник, я разберусь.

— Что там за исполнитель-то был? — дед внезапно повеселел.

— Николай. Только имя знаю и всё. Вместо себя подсылал ко мне молодых сисястых девочек. Хотел отравить и подстроить несчастный случай, вот только что-то пошло не по плану.

— Хмм… Надеюсь, тело хорошо спрятал?

— Думаю, тела уже нет. Койоты здесь лютые. Да я бы и сам озверел в таких условиях, по правде говоря. Прерии кругом, пирамиды и гейзеры…

Глава 17 Особая правовая зона

Покушение на семью, предложение Лагранжа и несмешные шутки Тёмной Богини. Проблемы копятся, как говённый ком, — снежным его уж точно не назовёшь. Казалось бы, дел по горло и нужно всё это расхлёбывать как можно скорее, но уроки пока что никто не отменял.

Сегодня первым предметом в расписании стояла артефакторика. Та самая, на которой меня наверняка будут спрашивать.

Занятие проходило в самом дальнем и, должно быть, самом старом корпусе. «Самый старый» — это моя личная догадка. Слишком уж он утопал в растительности. Кусты кругом, деревья выше крыши, а ещё очень интересный сад камней с белым песочком и граблями. Должно быть, кто-то из преподов здесь медитирует.

Аудитория выглядела, как аудитория. Ничего необычного или странного. Полукруглые ряды, доска, кафедра, экран, проектор.

Преподаватель задержалась на пятнадцать минут.

Линда Белл — хорошенькая тридцатилетняя англичанка с аппетитными ногами, блестящими как помытый паркет. С этой её коротенькой юбочкой, артефакторша очень рисковала стать предметом влажных фантазий всего потока и превратиться в его секс-символ.

К тому же Линда буквально светилась изнутри, а это подкупает. Видно было, что настроение у барышни игривое. Блуждающая улыбка на устах, чуть взъерошенные волосы, блеск в глазах… ой-ой! У кого-то была жаркая ночка?

— Доброе утро, группа! — поздоровалась Линда и положила на кафедру здоровенный обоюдоострый топор. — Прекрасный день, не так ли⁉

Ну да, точно. Я вот прямо поспорить готов на все выигранные вчера деньги. Каким бы добрым не было утро, ему так не радуются.

Судя по всему, немцы на заднем ряду разделили мои предположения и о чём-то очень активно перешёптывались. Смеялись иногда и через слово вставляли грубый немецкий вариант восклицания «ауф!».

— Встаньте, пожалуйста, — попросила Линда, обращаясь к Юрцу. — Да-да, вы. Представьтесь, будьте добры.

Не строго это всё было, а всё в той же лёгкой жизнеутверждающей манере. Без конфликта.

— Юрген Грюнберг.

— Юрген, о чём вы там разговариваете?

О чём вы там разговариваете-вариваете-ариваете, — эхом прокатилось у меня в голове. Какой-то флешбек случился, вот только не пойму какой. Голос… Я как будто уже слышал голос Линды. О чём вы там разговариваете?

СТОП!

«С кем ты там разговариваешь⁉»

Ах-ха-ха-ха! Да! Точно! Это она! Дамочка под панамой, которую так яростно жарил Жихарев! Ай да Евгений Евгеньевич, ай да трофейный самец! Не пустышку клубную нахлобучил, а целого преподавателя артефакторики!

Не знаю правда, что мне теперь делать с этой информацией. Хм-м-м… А ничего не делать. Просто порадоваться за Жихарева, вот и всё. Глядишь, мимолетная связь перерастёт в нечто большее. Или уже переросла? Ай, ладно…

Короче говоря, урок сегодня явно не задался.

Вместо того, чтобы разбирать по полочкам классификацию артефактов, окрылённая Линда знакомилась со студентами, шутковала шутки, рассказывала о себе и жизни на базе. Ламповый получился урок. Самое то, чтобы ненадолго отбросить мрачные мысли…

Однако всё хорошее рано или поздно заканчивается.

После артефакторики я заглянул в расписание. До следующего занятия — полдня свободны, если не считать обеда. Обед, конечно, дело святое, но всё же не настолько, чтобы упускать возможность заняться делами.

Я мысленно разложил перед собой все факты, чуть поразмышлял и пошёл искать Жихарева. Первоочередная моя задача всё-таки заключается в том, чтобы решить проблемы с Лагранжем. А потому две головы. Да-да-да, две головы. Тем более, что я спалился перед Евгеньевичем уже дважды или даже трижды, а он так и не попытался извлечь из этого выгоду лично для себя. Значит, с ним можно говорить откровенно.

Жихарев нашёлся на парковке.

Не сказать, чтобы он был особенно занят. И не знаю, что именно сейчас творилось в голове у Евгения Евгеньевича, но свободное время он решил потратить на покраску своего джипа. К розовым очкам и панаме добавился респиратор, из-за чего он стал похож то ли на пирата, а то ли на очень модного бедуина.

Периодически потрясывая баллончик с краской, Жихарев методично перекрашивал машину в ярко-жёлтый цвет.

— О! Чернов⁉ Решил-таки поговорить.

— Решил, — согласился я. — По правде говоря, Евгений Евгеньевич, я вляпался в историю. И боюсь, что один теперь не вывезу. Во всяком случае, красиво.

— Ага, — кивнул Жихарев и стянул с себя респиратор. — Садись, прокатимся до обеда.

— А к краске пыль не прилипнет? — удивился я.

Жихарев смачно провёл ладонью по свежеокрашенному. И — ничего.

— Специальная! Правда, слой очень тонкий, так что ненадолго, — он выкинул баллончик в урну, полную его собратьев. — Кстати, с меня теперь ответный ужин, получается. Когда-нибудь готовил бограч?

— По правде говоря, нет, — пожал я плечами.

Как-то не о том сейчас мысли.

— О-о-о-о! Тебе понравится! — Жихарев сел за руль и завёл мотор. — Это не блюдо, а настоящая религия. Кхм… Давай, рассказывай, что там у тебя случилось.

— Даже не знаю с чего начать… сегодня утром меня вызывал к себе Лагранж, — начал я осторожно, решив посмотреть, как будет реагировать Евгеныч.

— Та-а-ак, — он нахмурился. — И поэтому тебя допустили до сдачи экзаменов экстерном. Теперь понятно. Надеюсь, ты не решил и впрямь связаться с этой свиньёй?

Хорошая реакция, многообещающая! Я даже немного выдохнул. Беда в том, что Евгеныч сейчас — единственный, с кем я могу проконсультироваться. А без консультаций, боюсь, всё закончится конфликтом и «завтраком койота».

— Конечно нет, — ответил я тоном оскорблённой невинности. — Но если не свяжусь, то свинья может устроить мне проблемы.

— Может, — мы выехали за ворота базы и Жихарев втопил, как бешеный. — Так, Артём. Давай-ка ты мне сейчас расскажи всё, что узнал. Чтобы я понимал, на какой стадии осознания происходящего вокруг ублюдства ты находишься. Ну а потом уже подумаем, как можно решить ситуацию.

Я и рассказал. Про специально незакрываемые разломы, мутные схемы и команду одарённых из Арапахо-Сити, которая пашет на Лагранжа.

— Вот как-то так. Ну и мне, собственно говоря, было предложено занять вакантное место и ходить в разломы вместо ягуара.

— Ох ты! — Жихарев присвистнул. — Да, похоже, ты и впрямь впечатлил лягушатника. Обычно он обрабатывает людей осторожней. Точно знаю, что сейчас он присматривается к вашему орлу… этому… как его…

— Нецали?

— Нецали, точно. Так вот обычно предложение вступить в ЧВК «Говнюки» поступает тогда, когда курсант уже на финишной прямой. Много хороших ребят к нему на службу пошло. Очень много. Бабки, бабки, сука, бабки!

Жихарев нахмурился, вынырнул на левую полосу и обогнал трактор. При этом встречная машина, с которой мы разминулись буквально на несколько секунд, разразилась гудками и съехала на обочину; похоже, водитель нехило стрессанул.

— Думаю, не только бабки, — покачал я головой. — Он делает предложение, от которого очень сложно отказаться. В духе «или ты с нами, или ты против нас» и «мне ещё ни один человек не отказал». В этом и проблема. Разумеется, соглашаться я не стану, и угрозы меня не пугают. Но я здесь не развлечения для, мне здесь ещё год тусить, и развязывать полномасштабную войну в первую же неделю не очень хочется. Надо как-то минимизировать конфликт. А я даже приблизительно не знаю, с чего начать.

— Хм-м-м… Давай сформулируем по-другому, — предложил Жихарев. — Тебе нужно закрыть годовой норматив по разломам, но сволочь-начальник не даст тебе этого сделать. Даже если мы исключаем всякие пакости личного характера, он попросту не будет ставить тебя в рейды. Время идёт, а ты не выполняешь свой егерский долг, просираешь год жизни и возвращаешься домой с позором, который пятном ляжет на репутацию рода. Я так это вижу.

— Да я тоже, — вздохнул я. — Может, есть возможность взять Лагранжа за жопу?

Не стану же я говорить Жихареву, что могу взять не только за жопу, но и, например, за сердце, причём не выходя из теней, и с человеком случится инфаркт, или просто остановка сердца, а вскрытие покажет, что оно было сильно изношено. Могу… но, оказывается, с этим есть проблемы. Впрочем, если Лагранж всерьёз решит испортить мне жизнь — его собственная закончится раньше, чем он поймёт, во что вляпался. И совесть меня мучить не будет. От негодяев необходимо избавляться, это тоже своего рода защита человечества. Но блин, у меня же отпуск!

С другой стороны, если ты приезжаешь в отпуск, а там тараканы, ты ведь не оставляешь их в живых только потому что на отдыхе, и это не твоя работа. Тараканы мешают лично тебе — так возьми тапочек и прихлопни.

Я даже улыбнулся, представив жирного французика с усами и на лапках.

Единственная проблема с тараканами в том, что они не ходят по одному.

ВОТ!!!

Вот оно! Эта мысль зрела где-то на задворках сознания, и вот я её поймал за хвост. Почему сразу не избавиться от Лагранжа? Да потому что он явно не сам по себе. И прежде чем применять радикальные меры, надо разобраться, кто тут перед кем приседает.

— Думаешь, я бы не сделал этого за столько времени⁉ — как-то зло ответил Жихарев после некоторой паузы. — Я тут уже больше пяти лет! Нет, Артём, так это не работает. Да и вообще забудь. Лагранж приезжий наглый ублюдок без принципов, и сидит на своём месте именно поэтому. С ним удобно.

— Кому удобно? — спросил я.

— Кому-то. Не знаю кому, но у него за спиной стоят очень влиятельные люди. И что-то они такое из разломов добывают, что стоит всех потраченных на французика средств и усилий.

«Здесь мы можем добывать такое, что другим и не снилось» — вспомнил я. Чёрт! Интересно-то как! Я же теперь не успокоюсь, пока не пойму, в чём дело! А вдруг то, что они добывают, мне и самому пригодится? Лута много не бывает!

Да и лягушатник на меня наехал. Хоть и очень завуалированно, но наехал. А за базар надо отвечать.

— Не трожь французика, Артём, — продолжил Жихарев. — Не лезь. И подумай лучше о том, как решить именно свою ситуацию. Мне в голову пока что приходит только один вариант, если честно. И тебе он подходит, как никому другому. Ты же в состоянии закрывать разломы соло, верно?

— Верно, — легко согласился я.

— Расскажешь, как ты это делаешь? — он мельком глянул в мою сторону.

— Нет, — улыбнулся я и развёл руками — Секреты рода.

— Жадина-говядина, — Жихарев сбросил скорость и свернул с трассы на просёлочную дорогу. Машину начало основательно потряхивать. — Ладно, дело твоё. Так вот. Выход такой: если ты станешь вольным егерем, то сможешь официально брать в разработку разломы. Команда тебе не нужна. Снаряга, насколько я понимаю, тоже.

— О-хо-хо! — я аж подскочил на месте. — Я же тогда смогу брать себе те самые разломы, в которые гоняет банда Жан-Жака!

— Нет-нет-нет, — Евгеньевич улыбнулся и помотал головой. — Вот ты говнистый какой, оказывается, Чернов. Повторяю, не надо лезть на рожон. Стань вольным егерем, бери разломы и выполняй норматив. Ты сюда для чего приехал? Егерский долг выполнять. Вот и выполняй, не лезь во всякое дерьмо, потом не отмоешься.

Тут я наконец-то понял, куда мы едем. Жихарев описал полукруг по небольшому пустырю рядом с обрывом и остановился. Судя по милым деревянным оградкам и информационному стенду невдалеке, мы приехали на смотровую площадку.

Евгеныч вышел из машины и поманил меня к обрыву.

Ох ты ж ё-ё-ё… Охренеть! Красота такая, что аж дух захватывает! Каньон. Но только не тот, что рисуют на открытках; не безжизненный песчаник, а живой и зелёненький. Деревья внизу, речка, козы пасутся. И медведь рядом с ними рыбачит! Какая прелесть!

Может, это и есть тот самый знаменитый медведь Йохансона? Хотя… вряд ли. Этот какой-то слишком уж мирный.

— Да ты не туда смотришь, — Жихарев указал левее, туда, где начинался…

— Водопад! Охренеть! — обрадовался я, как будто впервые в жизни водопад вижу.

А впрочем, в этой жизни — впервые.

— Ага. Люблю здесь бывать. В Йеллоустоне вообще красиво.

— Факт, — согласился я.

— Я потом тебя ещё на горячие источники свожу. Знаешь на что похоже? На китайские рисовые террасы, только без риса и слава богу, без китайцев. А ещё зубров надо посмотреть! Зубра не видел, считай, не был в Ацтекской Империи…

Ну вот, ещё один пунктик в чек-лист дел добавился. Я ведь реально теперь захотел на зубра посмотреть. Так… Ладно… Это всё прекрасно, но вернёмся к делу.

— Евгений Евгеньевич, а как стать вольным егерем?

— Не знаю, — коротко ответил Жихарев. — Но как-то можно. Насколько мне известно, для этого тебе нужно выиграть у безликой бюрократической машины ацтеков. Я лично не готов в это соваться, да мне особо и не надо. Но тебя, насколько я понимаю, это не остановит. Так ведь?

— Так, — согласился я.

— Тогда тебе нужен хороший юрист.

Хм-м-м… наверное, стоит позвонить деду и попросить консультацию у дяди Пети. Он как раз обожает с бумажками возиться, может что и придумает.

— Хороший юрист из местных, — поправился Жихарев. — Потому что в законах ацтеков реально чёрт ногу сломит. У них тут знаешь какая дикость прописана? Например, официально запрещено называть собаку Кецалькоатлом, это сразу депортация. А если ты случайно ударишь человека, который в скором времени должен отправиться под нож на алтарь, тебя вообще на пожизненное посадят. Но это ещё цветочки. Здесь, в Йеллоустоуне ведь особая правовая зона. На ацтекское хитровывернутое законодательство накладываются международные соглашения, и получается такое спагетти, что у нормального человека мозг в трубочку свернётся и выйти покурить захочет. Так что только из местных, Артём.

Юрист из местных, значит. Что ж, есть у меня один на примете. А точнее говоря «одна». Габи. По правде говоря, коммуницировать с ушлой ацтечкой у меня нет никакого желания, но, как говорится, с паршивой овцы… Ладно… Всё равно других вариантов пока что нет. А эта хотя бы знает, чего от меня можно ожидать. Попробует меня кинуть — и одним испугом не отделается. И самое главное — она это чётко знает и понимает.

— Слышь, Чернов? Ты это… молодец, что на бабки не повёлся. Если вдруг что понадобится, ты сразу говори, не стесняйся. Чем смогу — помогу.

— Спасибо, — сказал я, залипая на водопад. — Евгений Евгеньевич, я только одного понять не могу.

— Чего, Чернов?

— Почему жёлтый-то? — спросил я, кивнув на машину.

— Э-э-э, — Жихарев моментально раскраснелся. — Ну ладно, расскажу. У нас же с тобой секретов почти нет, верно? Так вот. Есть одна барышня…

— Линда, — подсказал я, как ни в чём не бывало.

— Э⁉ — Евгеныч чуть на задницу не сел от неожиданности. — А ты откуда знаешь⁉

Я загадочно улыбнулся и промолчал.

— Слышь, Чернов⁉ — Жихарев толкнул меня кулаком в плечо. — Откуда, спрашиваю⁉

— Белочка на хвостике принесла… — заржал я. — Не возражаете, если я сделаю один звонок?

— Алло, — судя по голосу, Габи не ожидала, что я наберу так скоро.

— Здравствуй-здравствуй, моя краснокожая отравительница!

Что ж. Несмотря на весь наш сложный бэкграунд, я не стану общаться с девочками, как с дерьмом. Напомнить при случае, что они живут в долг — да. Осадить — пожалуйста. Рявкнуть, если забудутся — почему бы и нет? Ни в коем случае не доверять и держаться на расстоянии — само собой! С доверием особенно тяжело.

А вот все эти бабьи полутона и уничижительные подколки не для Охотника. Думаю, им и так хватает в жизни токсичного общения.

Ну а мы… мы будем работать. И разговаривать в сугубо рабочем ключе. А вот потом, когда дело будет сделано… может быть… при определённых условиях… в зависимости от лунных циклов, солнечных фаз и настроения… а также в том случае, если я почувствую, что кисель в голове барышень начал оформляться в подобие нормального человеческого мозга… проще говоря, когда рак на горе свистнет — тогда и буду думать, что с ними дальше длелать.

— Помнится, ты упоминала про своё высшее юридическое, — я добавил в голос металла.

— Да-да, у…упоминала, — та сразу аж зазаикалась, видать вспомнила, где и когда уже слышала такой тон.

— Отлично. Значит, у меня есть для тебя работа. Нужно придумать, как сделать меня вольным егерем. Справишься?

— О… Я… А…

— Соврала насчёт образования? — я даже напрягся — других знакомых, а главное, уже шуганных юристов у меня здесь нет.

— Нет-нет! Не в этом дело. Просто у меня сегодня как раз смена и…

— Бери больничный, — отрезал я. — Или отпуск. В зависимости от того, сколько понадобится времени. Это уж тебе самой виднее.

Габи замолчала. Даже через мобильную связь я почувствовал, как у девушки начинает болеть голова и возгораться жопа.

— Это не шантаж, Габи. Это работа. За работу платят деньги.

— А-а-а…

— Б-э-э-э, — передразнил я её. — Я готов заплатить среднюю рыночную стоимость за подобные услуги. Надеюсь ты понимаешь, что шанс я тебе даю ровно один раз. Шанс вылезти из… ну… в чём ты сейчас находишься.

Девушка снова замолчала. Радуется? Или наоборот?

— Так, — начала Габи уже другим, деловым, тоном. — Я примерно понимаю, что надо делать. Но мне придётся хорошенько поработать с законодательной базой, поискать лазейки.

— Сутки, Габи, — я решил сразу её осадить. — Мне нужно решение край завтра к обеду.

— Это… Изи мне поможет, мы вместе учились. Вдвоём больше шансов.

— Разумно, — легко согласился я.

— Мне нужна будет доверенность на право подавать запросы в местные органы власти от твоего имени, паспортные данные само собой, подтверждение твоего класса, идентификатор егеря в базе…

О-о-о! Пошла жара. Ну что ж, надеюсь это не выйдет мне боком.

— И всё то же самое на твою группу. Это потребуется для…

— Стой-стой-стой, — я непроизвольно улыбнулся. — Нет никакой группы.

— Что? — не поняла Габи.

— Группы, говорю, нет. Я хожу в разломы один. И да, к слову, скорее всего мне попытаются помешать юридически, так что к этому тоже нужно готовиться. Мне нужно иметь официальный доступ ко всем разломам, которые только есть в эпицентре. Отчётность, налоги с лута, все дела. Будем работать в белую. У ацтеков же есть такое понятие, как «работа в белую»?

— Да-да, я понимаю о чём речь, — девушка ответила не сразу, видимо, переваривала услышанное.

— Ну вот и хорошо, Габи. Как тебе всё это передать? — перешёл я к делу. — По телефону скину — достаточно?

— Нет, надо всё оформить у нотариуса… Есть знакомый, он всё сделает быстро.

— Отлично, — я прикинул где нахожусь, где город, и паспорт в казарме… — Через сорок минут жду тебя на парковке возле базы. По дороге объясню детали.

Я не сбросил звонок, Габи тоже забыла, и спустя секунду я услышал в трубке радостный писк.

— Что он сказал? — затараторила перепуганная до усрачки Изель. — Что он сказал?

Глава 18 Секреты рода

Ещё в детстве Габи поняла одну вещь: мир вокруг — полное дерьмо. И началось это дерьмо задолго до её рождения. Её мама — красавица, но простолюдинка — встретила Его. Молодого аристократа. Бурный роман, беременность и — все мечты о сладкой жизни разбились о всего лишь один разговор. Мать Габи выбросили, как ставшую ненужной игрушку.

Девочка родилась красивая в мать, и с утончёнными аристократическими чертами в отца. И довольно быстро превратилась в главную причину всех неудач своей матери. Которая через несколько лет всё же вышла замуж за молодого амбициозного бизнесмена. Габи ушла на третий план, зато подружилась с книгами. Какое-то время её мать была счастлива, рожая своему мужу детей одного за другим. Пока не случилась неприятность — тот проигрался в пух и прах. Матери Габи пришлось найти работу, пока отец семейства восстанавливал разрушенное за одну ночь. Потом ещё одну работу… И только, казалось бы, забрезжил свет в конце туннеля, как снова игра, снова проигрыш… Разумеется, мужчина был ни в чём не виноват. Все играли, ему просто не повезло сесть за стол с каталами.

С третьей работой матери уже помогала Габи. А к азартным играм у отчима добавилось спиртное. Сменилось и окружение. Теперь в дом приходили не менеджеры и партнёры, а собутыльники и откровенные алкаши. Да и дом пришлось сменить, на поскромнее. Некоторое время семья проедала вырученную разницу в стоимости, а потом переехала в откровенную лачугу.

Габи к тому времени уже училась в старших классах и мечтала о поступлении в университет. Оставалось доучиться всего два года, но семье не на что было жить, и вопрос встал ребром — или учёба, или работа. Учителя, вступившиеся за девушку, почти уговорили её мать дать возможность дочери доучиться, как случилась очередная неприятность.

Вернувшись с работы, мать застала дочь полуголой на коленях у отчима, в компании ещё парочки его друзей. Неизвестно, чем закончилась бы эта вечеринка, но мать психанула. Едва дав Габи нацепить на себя хоть что-то из вещей, мать выставила неблагодарную дочь на улицу. Ведь подумать только — эта бесстыдница покушалась на её любимого мужа! Конечно, мать потом разобралась, что к чему, но было уже поздно. «Бесстыдница», основательно проревевшись, пробралась в дом, забрала свои документы, телефон, немного денег из копилки, что-то из вещей, поцеловала братьев и сестёр, и первым же поездом уехала в Тулу, к тётке, старшей сестре матери. Перевод из одной школы в другую удалось оформить дистанционно.

Новая жизнь разительно отличалась в лучшую сторону. Хотя тётка тоже была не подарок, и воспринимала племянницу скорее как бесплатную прислугу, девушку это не сильно напрягало. Навидавшись в своей пока короткой жизни всякого, она ничего хорошего уже не ждала. На улицу не выгоняют — и ладно. Она поднажала по учёбе, блестяще окончила школу и поступила в университет. Не самый престижный, откуда в Туле взяться престижным, да и учатся в тех сплошь одарённые аристократы. Но всё же вполне приличный. Она даже увлеклась музыкой, научилась играть на гитаре и вошла в состав студенческой музыкальной группы.

А по окончании университета заботливая тётушка объявила племяннице, что уже нашла ей работу.

Молодой сотруднице новый шеф в первый же день объяснил правила игры. Маститых юристов у него было в избытке, а вот смазливой помощницы не хватало. Габи попробовала сделать вид, что неправильно поняла шефа, но того было уже не остановить. Девушка оказалась всё же достаточно проворной, чтобы выскочить из кабинета, вот только её внешний вид со всей очевидностью свидетельствовал о произошедшем. Габи ничего не оставалось делать, кроме как во всеуслышание заявить о попытке изнасилования.

Нет, шефу эта её выходка ничего не стоила. Кроме, разве что, скандала с женой. А вот на неблагодарную Габи любимая тётушка спустила всех собак. «Что, потерпеть не могла? Можно подумать, это чем-то отличается от того, чем ты со своими музыкантами занималась!» Но самое главное — её не просто уволили. Бывший теперь шеф оказался злым и с хорошей памятью. Он постарался, чтобы Габи не приняли ни в одну фирму, где можно было бы работать по специальности.

Так Габи поняла, что не только мир — полное дерьмо, но и люди вокруг — сплошь моральные уроды. Она ещё читала иногда любовные романы про аристократов, женившихся на бедной простолюдинке, но уже прекрасно понимала, что всё это — лишь сказки. В один прекрасный день она собрала все эти розовые сопли в одну большую кучу и сожгла, решив для себя, что будет использовать людей точно также, как люди вокруг пытаются использовать её. На последние деньги она купила билет до Арапахо, который выбрала просто потому, что поезд до него был ближайшим в расписании.

На новом месте перспективному юристу дали от ворот поворот. Без всяких приставаний, просто единственная в миниатюрном городишке контора в новых людях не нуждалась. Ей там просто не нашлось места. Для Габи началась чёрная полоса, которая едва не закончилась в борделе. Собственно, туда она в отчаянии и заявилась, но оказалось, что девочек там и так хватает, всех цветов, а вот одного из двух ди-джеев недавно растерзала разломная тварь.

Жизнь начала налаживаться. Да, всего приходилось добивать тяжёлым трудом, но к этому Габи привыкла. Двенадцать часов на каблуках за пультом? Не проблема. Уродов по жизни встречаться меньше тоже не стало. Убедившись, что аристократы из сказок перевелись пару столетий назад, девушка пересмотрела свои критерии. С парой уродов даже встречалась. А ещё к ней переехала из Тулы подружка, с которой они вместе учились, и которая также разочаровалась в жизни, мужчинах и собственных перспективах. Для неё Габи, уже немного пообтеревшаяся, даже нашла вполне приличную работу — за барной стойкой.

Но главное, что она поняла — это не они такие, это просто такая жизнь. Клюнь ближнего, насри на нижнего. Не сожрёшь ты — сожрут тебя. Таковы правила игры, не они их установили, и не им их менять.

А ещё она возненавидела аристократов.

И когда новый знакомый, Николай, показал ей фотографию своей младшей сестры, которую, поруганную и беременную, бросил наследник барона Чернова, Габи не долго размышляла прежде чем согласиться помочь новому знакомому с его вендеттой. Она даже хотела отказаться от предложенных денег, но тут её отозвала в туалет Изи, и популярно объяснила, что Габи не права. Подумав, та согласилась. В конце концов, ей самой никого убивать не надо. Откажутся они — Николай легко найдёт других. Этот парень с красивыми глазами так и так обречён, так почему бы и не заработать. В конце концов, сам виноват!

Когда Габи стояла над трупом Николая, у неё уже не было никаких сомнений, что Артём Чернов положит и их рядом. Ему это явно ничего не стоило. Ведь они покушались на него, стали ненужными свидетелями. Габи не очень поняла, что именно она видела, но поняла очень ясно — парень перед ней опаснее чем все, кого она раньше встречала. Намного опаснее и намного сильнее. И как она не напрягала мозг, она не видела ни одной причины оставлять их с Изи в живых. Вообще ни одной. Если он надругался над сестрой Николая, то с чего ради ему щадить их?

А он взял и отпустил их. Да, напугал до усрачки и заставил прибираться, но отпустил.

И вот тут у Габи появились первые сомнения в версии Николая. Она долго курила, стоя рядом с трупом, потом курила в машине, перегоняя её подальше. А потом учинила тщательный обыск, вспоров даже обивку, и всё-таки нашла то, что искала. Распечатки, явно из почты, с фотографией Чернова и коротким досье на него. Была там и стоимость услуг Николая, пятьдесят тысяч имперских рублей. В этот момент Габи поняла, что их с Изи просто-напросто использовали.

Вот только рассказывать всё это Артёму — как-то тупо. Прости, мы пытались тебя убить не потому что мы жадные дуры, а потому что дуры, да ещё и жадные. Ещё юристки называется! Хоть диплом выбрасывай, честное слово.

Стыдно! Стыдно так, что хочется выть на луну, чем, собственно, Габи и занималась, пока за ней не приехала Изель. Потом, дома, они уже выли вдвоём, и уснули тяжёлым сном на рассвете.

А потом позвонил он. Артём.

* * *

Время не то, чтобы поджимало, но нужно было спешить. Благо, Габи не опоздала, и даже подъехала чуть раньше. Вежливость королей, все дела.

— Привет, — как можно строже сказал я и залез в минивэн.

— Привет, — ответила она осторожно.

Оделась она правильно — скромно и без малейшего намёка на сексуальность. Будь иначе — она бы меня только бесила этим.

— Давай сразу расставим все точки над i, согласна? — начал я.

— Согласна, — она ответила так быстро, будто готовилась именно к такому разговору.

— Значит смотри. Я не идиот без инстинкта самосохранения и не склеротик, — я повернулся к ней лицом вполоборота. — Я помню, что случилось между нами буквально вчера.

— Угу, — Габи виновато кивнула.

— Это не второй шанс для наших с тобой отношений. Не будет такого, что мы вдруг всё забудем, обнимемся, наберём в магазине вкуснях, а затем устроим пижамную вечеринку с просмотром турецких сериалов. Не будет никаких отношений, это понятно?

— Угу, — девушка опустила голову.

— Я позвонил тебе по одной единственной причине. Срочность. А я уже понял, что местные бюрократы такого слова не знают. Сказали бы, что заявки рассматриваются до тридцати дней, и надо подать заявку через специальный сайт, и только в первый понедельник чётного месяца, — я передёрнул плечами, поняв, что нечаянно описал вполне реальную перспективу. — Делаем дело, я получаю то, что нужно мне, ты получаешь годный кейс в портфолио, и даже оплату, и мы разбегаемся навсегда. Делай дальше, что хочешь. Трогать тебя я больше не буду. Если у тебя не получится — я просто тебе не заплачу и всё. Это понятно?

— Угу, — голова опустилась ещё ниже.

— А вот если ты попытаешься меня нагреть, то уж извини. И так у меня слишком много проблем из-за вас, так что я тебе обещаю: кинешь — отправишься проведать Николая. Без всяких соплей. Это тоже понятно?

— Угу, — интенсивный кивок, чуть лбом в руль не впечаталась.

— Ещё не поздно отказаться. Я просто встану и уйду.

— Нет. Я согласна, — Габи вдруг резко подняла голову и ответила чётко и твёрдо.

— Ну, тогда поехали.

По дороге я вводил Габи в курс дела. Что-то она и сама знала, кое-что даже добавила. Ходят слухи, что Жан-Жак не брезгует и работорговлей, хотя в особой правовой зоне Йеллоустоунского эпицентра она и запрещена. Вот только запрет распространяется на граждан стран — участников международного соглашения. Иномирные разумные в этот список не входят. Я же вспомнил явно рабынь-инфернов, которых видел в храме Солнца. Да уж, количество вопросов к Лагранжу выросло… как и уверенность, что я выбрал правильный путь — сперва надо выяснить, что вообще здесь происходит, а уже потом откапывать топор войны.

Все странности, со мной связанные, как и то, что планирую закрывать разломы соло, я объяснил очень просто — секреты рода. Габи понятливо кивнула, и больше вопросов задавать не стала.

В какой-то момент поймал себя на том, что уже почти перестал удивляться видам из окна. Город и его окрестности потихоньку становились для меня понятными и обыденными.

Въезд в город, кабаре, пирамида, нагромождение питейных заведений… здесь я уже бывал не раз. Однако Габи свернула с главных улиц куда-то вглубь двухэтажных жилых массивов и город открылся для меня с новой стороны. Я уже бывал в спальном районе, когда выслеживал девушек, но то было ночью и я даже не подозревал, как людно здесь окажется при свете дня.

Чёрт…

А ведь это отличное место для жизни! Чисто, уютно, из открытых настежь окон звучит музон, дети носятся стайками от одной площадки к другой, старики сидят на лавочках и катают партию в нарды. Женщины красивы, мужики мужиковаты, и никто не прячет глаза в пол.

Да… Видимо, такое и впрямь возможно в городе, у которого есть чётко обозначенная цель. Здесь нет лишних людей. У всех работа, у всех условия, у всех вполне себе понятное обозримое будущее, даже у девочек из казино. Это не разрастающийся сорняк, в котором человеку приходится крутиться. Хотя, — я посмотрел на Габи, — свинья везде грязь найдёт…

Ладно.

Мы припарковались у небольшого домика с большой и красочной вывеской «БЮРО РИТУАЛЬНЫХ УСЛУГ».

— Габи? Что за…

— У нас в городе всего два нотариуса, — скороговоркой начала объяснять девушка. Испугалась, что ли? Что-то я её зашугал, походу… — К одному надо записываться за неделю. И есть ещё вот этот, про него только местные знают. Работы у него немного, а потому он совмещает.

— Ага.

Я присмотрелся повнимательней. Под большой вывеской про ритуал висело ещё несколько, поменьше. «Нотариус», «изготовление ключей», «клуб настольных игр», «ясли» и «магазин для взрослых 18+».

Нихрена себе он совмещает!

Технически, этот… даже не знаю, как его назвать… дом быта? Пожалуй, да. Так вот технически в этом доме быта есть всё, что нужно человеку от рождения и до самой смерти. Родился, сделал ключи, покатал настолки, купил плётку из латекса и помер. Ну и заверил всё это юридически, само собой. Что ещё нужно для счастья?

— Ну что, мы идём? — спросила Габи.

— Идём-идём.

Зал ритуальных услуг ацтеков разительно отличался от того, что я ожидал увидеть — всё-таки их ритуалы не сводились к одним лишь похоронам. Однако менее мрачным от этого он не становился. Вместо гробов — макеты алтарей, вместо венков церемониальная одежда из перьев, перьев и ещё перьев. Краски для тела, кривые ритуальные ножи, дубинки, флаги, амулеты, статуэтки божков, а ещё…

Ох, какая прелесть! Набор для сдирания кожи. «Одобрено верховным жречеством Теночтитлана». Ну раз уж одобрено, тогда ладно.

— Добрый день! — я засмотрелся на набор и не заметил, откуда появился хозяин лавки.

Пухлый ацтек в национальной шапке из медвежьего черепа, обрамлённого всё теми же перьями. На ногах сандалии, на волосатой груди громоздкий круглый амулет, а на выпуклой талии юбка, похожая на завязанную бантом белую занавеску. Лицо разукрашено белым и красным.

И вот это, по всей видимости, мой нотариус.

— Здравствуйте, молодые люди! — индейца буквально распирало от энергии. — Как у вас дела? Как настроение? Дайте угадаю! У вас заболел дедушка! И это отлично! Могу предложить вам целую линейку эргономичных и недорогих алтарей. Кому будем приносить старика в жертву? Тонатиу? Тлалоку? Шолотлю?

— Да мы не…

— Ох, простите! Забыл представиться! Меня зовут Яяухкуи, но вы можете называть меня мистер Яя или мистер Ух, как вам будет удобней. Рад знакомству!

— Очень приятно, мистер Ух, — сказал я. — Но на самом деле нам не нужны алтари…

— Ну конечно! — индеец шлёпнул себя по медвежьему черепу. — Теряю хватку! Не догадался сразу! Молодой красивый парень и молодая красивая девушка в такой прекрасный день собираются славить совсе-е-е-ем других богов! Вас привела ко мне Тласолтеотль, богиня похоти! Должно быть, вы ищете игрушки или костюм для своей избранницы? Угадал, да? Угадал?

Мистер Ух поиграл бровями и закусил губу.

— Да угадал конечно же! И так, кого хотите наказать сегодня? Стюардессу? Медсестру? Или, быть может, — мистер Ух перешёл на игривый шёпот, — верховную жрицу? У меня есть комплект, который как раз подойдёт вашей…

— Мистер Ух! — мне почему-то показалось, что товарищ под чем-то и захотелось влепить ему трезвящую пощёчину. — Мы пришли за услугами нотариуса!

— О, — индеец вмиг посерьёзнел. — Одну минуточку.

Он ушёл за прилавок и глядя мне прямо в глаза сделал вид, что спускается вниз по лестнице. Затем немножечко покряхтел где-то там внизу и вынырнул в строгом деловом костюме. Вместо церемониального головного убора он надел квадратную судейскую шапочку. Впрочем, юбка никуда не делась. И грим тоже.

О-хо-хо… как бы так описать ситуацию, чтобы без мата? Упоротый сюр? Или всё-таки мандец?

— Прошу за мной, — индеец поманил за собой в кабинет с надписью «кладовая».

Так… Ну… На самом деле всё прошло в рамках адеквата. Когда разговор зашёл о делах и документах, Мистер Ух перестал кочевряжиться и сделал то, что должно.

Однако домой я возвращался не только с доверенностью. Ушлый индеец впарил мне ацтекский аналог казана на двадцать литров, дженгу и монополию. А ещё чуть было не развёл Габи на покупку ошейника и латексного костюма; говорил, мол, с таким нарядом в её семейной жизни наступит гармония и благодать. Как нет семейной жизни⁉ Тогда вот, пожалуйста, видеокурс по ублажению мужчин, и семейная жизнь не заставит себя ждать.

Чертяка красноречивый.

Я даже проверил его астральным зрением. А не пользует ли товарищ какую-нибудь очередную незнакомую мне индейскую технику? Ну… вроде как суперсилу торгаша. Однако нет, ни капли дара в мистере Ухе не было.

По выходу от нотариуса Габи исчезла. Она очень деликатно намекнула мне, что может докинуть меня обратно до базы, но тогда у неё останется меньше времени на дела, а в муниципальных учреждениях ацтеков вечные очереди, да и время уже далеко за полдень…

Короче говоря, домой я возвращался на Илхуитле.

— Привет! Ты у меня в машине вчера шест забыл, — напомнил он вместо приветствия.

Ох, точно! — хлопнул я себя по лбу.

— Если не нужен, давай выставлю на продажу? — предложил Ильюха.

— Какой на продажу! Не-не-не, он мне скоро понадобится. Спасибо большое, что приглядел.

— Да не за что!

Он охотно принял заказ и уже через пять минут подъехал ко мне вместе с шестом.

Путь домой, сальные шутки про авокадо, немного музыки по радио. Тут внезапно оказалось, что у ацтеков есть очень интересные команды, который играют тяжёлую музыку. Особенно мне запомнился «Линкальпантекуитлин Паркатль». Им бы название сократить, и могли бы ребята выйти на международную арену.

Итак, я вернулся на базу. Никто даже не заметил моего отсутствия, так ещё и свободное время оставалось. Около часа, может чуть больше. Ну а дальше начнется физуха, ужин и теория разломов, которую, — вот-это-поворот, — ведёт дочка Йохансона.

На руках у меня был казан, шест и пакет с играми. Делать нечего, надо идти в комнату. А в комнате, конечно, Веневитин.

Ох… Я же ведь с ним до сих пор не поговорил.

— Привет, — встретил меня Егор.

Чип дрых на моей подушке, а Диля выглянула со шкафа. В одной лапке у белки был пипидастр, а в другой маленькая мокрая тряпочка. Вся рыжая бельчачья мордочка была угваздана в пыли.

— Она сама уборку затеяла, — поспешил оправдаться Веневитин. — Я здесь не при чём.

— Ага, — я положил пакет с играми на стол и сел напротив Егора. — Ты хотел поговорить.

— Хотел, — осторожно согласился он.

— Ну так вот, Егор. Я не знаю, что тебе сказать, — я слабо улыбнулся. — Правда не знаю. Какой бы вопрос ты мне не задал, ответом на него будет: «секреты рода». Понимаешь?

— Понимаю, — кажется, он даже выдохнул с облегчением.

— Единственное, что тебе нужно знать, так это то, что ни для тебя, ни для Мии я не опасен. И даже наоборот. Как ты там говорил? Держись меня и всё будет в порядке.

— Хорошо, — слабо улыбнулся Веневитин. — Ну… А… Проблем-то у тебя хотя бы нет?

— Если появятся, я сразу же тебе сообщу. Пока что всё в рамках.

— Понял, — кивнул он.

Я пошуршал пакетом и вытащил на стол дженгу.

— Сыграем, пока время есть?

— Давай.

— Чипчип! — грызун проснулся и залез на стол с явным намерением присоединиться.

Физуха и ужин прошли как обычно, а вот на теории разломов я уже откровенно зевал. По сути, вся эта скучная теория сводилась к одному базовому тезису: «хрен его знает». Конечно, Йохансон-младшая выражалась иными словами, но какой бы вопрос ей не задавали, — а любопытных нашлось немало, — она неизменно отвечала, что теоретические разработки в настоящее время ведутся, и ещё вот-вот… Ага, как же. Хрен там плавал. Вам, товарищи учёные, ещё где-то так миллион лет такими темпами по разломам мотаться, прежде чем вы что-то понимать начнёте.

А между тем всё очень просто. Это, мать её, многомерная вселенная. И в ней может быть вообще всё что угодно! Вот из этого и надо исходить, в самом практическом смысле, а не компостировать мозги курсантам сырыми теориями. Сама-то хоть была в разломе, интересно? А в ином мире? Да куда уж! Из жителей этого мира в иных мирах не бывал практически никто. А если и бывал, то молчит в тряпочку.

Да что с них взять с этих туземцев, если они даже о Кодексе не слышали! Дикари!

От Габи пришло сообщение, что она нашла решение, и теперь занимается реализацией. Про цейтнот помнит.

Ну хорошо, посмотрим, что нароет.

После бесполезной теории разломов я поставил будильник на час ночи и улёгся спать, предупредив Егора и покрасневшую Мию, что сплю я крепко, и они могут не обращать на меня внимание.

Егор, помятуя, что у меня утром экзамен, понятливо кивнул. Мол спи, высыпайся. Да я бы и рад, конечно. Вот только есть у меня ещё одно, давно откладываемое дело.

Пришло время для печати регенерации.

Глава 19 Каньон бледной луны

Я проснулся за минуту до будильника, и сразу его выключил, чтобы не будить соседа.

Точнее, соседей. Похоже, Мия у нас прописалась, — понял я, взглянув на соседнюю кровать. В лунном свете отчётливо виднелась вторая голова там, где полагается быть одной.

Собрав в рюкзак контейнер с ядрами, бутылку воды и коврик для фитнеса, я тихонько вышел за дверь. Свернувшиеся в своём чемодане калачиком белки было подняли головы, мол, надо ли за мной бежать, но я дал отбой. Не хватало ещё убить их выбросом.

Печать регенерации — базовая, и, по сути, самая простая. В прошлой жизни я её сам себе не ставил, нам, малышне, помогали в этом старшие товарищи. Но благодаря тому, что я мог лицезреть её у себя на протяжении веков, помнил я её чётко. Да и потом другим помогал ставить, и сам ставил. Разницы особой нет, просто снаружи и изнутри она выглядит… зеркально.

Простая-то она простая, но из-за того, что базовая, и ответственность на ней самая большая. Вот только обратиться за помощью всё равно не к кому, и «мягкий вариант» не подходит — это когда печати позволяли «проявляться» в течение длительного времени, безболезненно. У меня сейчас есть только один вариант — выжигание. И это будет больно.

Не так.

БОЛЬНО! ЧЕРТОВСКИ БОЛЬНО!

Но таков путь, и иного пути нет. Отпуск отпуском, но глядя на то, сколько желающих выстраивается в очередь мне его испортиться, я понимаю, что пора.

Выйдя на улицу, я вдохнул полную грудь воздуха. Днём здесь жара, а ночью температура резко падает. Говорят, даже заморозки бывают. Так что улица меня встретила приятной прохладой. И это хорошо. Будет чуть-чуть легче.

Убедившись, что мои ночные похождения никому не интересны, я отправился на полигон. Ещё на занятиях я присмотрел там подходящее укромное местечко — небольшую искусственную пещеру. Забравшись туда, я расстелил на полу коврик и и сел на него в позу лотоса. Что ж, достаточно удобно. Достал из рюкзака контейнер с ядрами и поставил его так, чтобы он был с одной стороны под рукой, но и чтобы я его не смахнул, если дёрну рукой или ногой. Подумав, выдернул из брюк ремень и зажал полоску кожи зубами.

Прислушавшись к себе, я даже немного удивился. Думал, буду волноваться, всё же дело ответственное.

Но нет.

Вместо волнения в душе было ликование. Наконец-то! Наконец-то я сделаю первый шажок к себе прежнему!

А то, что у меня всё получится — я просто знал. Мастерство ведь не пропьёшь!

Наконец, вдохнув и выдохнув, я переключился на астральное зрение. Пришла пора закладывать фундамент — базовый контур, задающий форму будущей печати. Тонкая, кропотливая, почти ювелирная работа, и самое главное — нет ластика, чтобы подтереть, если что-то не получится.

Кому доводилось хватать голыми руками раскалённый гвоздь — легко представит всю гамму впечатлений, всё то удовольствие, которое доставляет создание печати. Нанесение татуировки ни в какое сравнение не идёт! Больше похоже на клеймение калёным железом! Вот только тебя никто не держит, и ты в любой момент можешь прекратить себя мучить. Запоров, правда, печать при этом, но зато избавившись от боли.

И с каждой новой деталью, с каждой завитушкой, каждым росчерком соблазн только растёт.

Казалось, линию я провожу то ли жидким металлом, то ли кислотой прямо по мясу, предварительно содрав с него кожу. Но боль эта была старым другом, и с каждой новой вспышкой агонии я чувствовал, как приближаюсь к заветной цели.

Лоб блестел от пота, глаза налились кровью от напряжения. Я уже почти физически ощущал запах шашлыка — так пекло незримое клеймо на моём астральном теле.

Время перестало существовать. Вся Вселенная сузилась до размера светящихся линий у меня перед глазами. Я терял силы — пришла пора подкрепиться ядрами. Ненадолго вынырнув из транса, я закинул парочку себе в рот и проглотил, давясь и морщась. Ощущения были донельзя мерзкими, вызвав серьёзное желание опорожнить желудок. Но результат не заставил себя ждать.

Спустя целую вечность контур печати был завершён, оставалось напитать его. В ход опять пошли ядра — не зная, сколько их понадобится, я закинулся с запасом, пока желудок не намекнул, что следующее отправится обратно.

Мало… и я стал вытягивать из себя «дикую» разломную энергию. Именно она позволяет одарённым расти, так что сейчас я её использую по прямому назначению.

Я тоже подрасту.

Собрав в руке необходимое количество энергии, я опять зажал зубами ремень. Не то чтобы я всерьёз опасался за зубы, просто не хочется, чтобы сюда сбежалась куча народу.

Вдохнув и выдохнув, я погнал в подготовленный контур всю энергию разом.

И просто загнулся от зашкаливающих ощущений. По сравнению с предыдущими это было, как будто в свежую рану, процарапанную ржавым гвоздём, залили кислоту.

Не знаю, сколько это продолжалось. Но очнулся я не скоро, весь дрожа и обливаясь холодным потом. Зато торжествующая улыбка сама собой растянулась на губах.

Получилось!

Теперь главное набраться сил и добраться до своей кровати…

Клянусь, я слышал петуха! Настоящего! Прям кок-ка-рек-ко-кооо-оо! Надрывное такое, чувственное. То ли мимо проезжал скотовоз, гружённый птицей, то ли в корпус-столовую завезли свежатину, а то ли где-то неподалёку от базы жил самый стеснительный петушара в мире, который с моего приезда ещё ни разу не орал.

Н-да…

Вот примерно такие мысли крутились у меня в голове при пробуждении. Я-то встал, а вот мозг ещё не совсем.

А вот тело чувствовало себя превосходно. Подлеченные, но не до конца заживлённые Мией порывы мышц и связок окончательно зажили, от шрамов на руке не осталось ни малейшего следа.

— Диля, Чип, — шепнул я, стараясь не разбудить сладкую утомлённую парочку, — присматривайте тут за этими. Сегодня я без вас.

«Как скажешь, хозяин», — отозвалась Диля, зевнув так широко, что я испугался, что она вывихнет челюсть.

Побудка была очень ранняя. Группа уходила в разлом ещё до общего завтрака, так что встретились мы в столовой. Линия раздачи была не готова, но специально для нас повара напекли целую гору блинов. Свеженьких, не со вчера, — я такие вещи секу.

Итого: десять человек курсантов и два инструктора. Из знакомых лишь Удо, тот который друган Юрца и Стёпки. Первый инструктор — мускулистый индеец в жилетке на голое тело и народных кожаных штанах с бахромой. А вот второй в полном обвесе. Бронежилет, разгрузка, балаклава и каска. А на каске… Ох ты ж!

— Ну привет, Чернов.

А на каске-то блесна!

— Евгений Евгеньевич? Ты с нами что ли?

— С вами, с вами. У тебя свои нормативы, у меня свои. Очень хочется в этом году моторку купить и эхолот. Отпуск возьму, на Миссури сгоняю. Может, выловлю ихтиозавра какого-нибудь.

И тут я впервые понял, что до сих пор не удосужился глянуть на Жихарева астральным зрением. Начальник оказался щитовиком. Да причём сильным. До сих пор в Арапахо-Сити я видел лишь одного магистра — того самого воина-ягуара. Так вот, Жихарев если и уступал ему, то совсем немного. Или магистр, или очень крепкий мастер.

Хм-м-м…

Сдаётся мне, что Евгений Евгеньевич ни раз и ни два получал предложение присоединиться к группе Лагранжа. Раз уж у французика нюх на таланты.

Так, ладно.

Второй инструктор — лекарь, тоже не из слабых. Ну а группа курсантов — это группа курсантов. В целом, это наша первая и последняя встреча в жизни и запоминать каждого я не собираюсь. Кем бы они ни были, лишь бы не мешались.

Я подошёл к поварам, получил тарелку со стопкой блинов и присел за столик к Жихареву. А тот уже натянул балаклаву на подбородок, чтобы не мешала трепать, и копошился в небольшом походном рюкзачке.

— Это я блины заказал, — подмигнул мне Евгеньевич. — И гляди-ка, что у меня есть.

Из закромов мой начальник вытащил до боли знакомую консервную банку. Синенькое, голубенькое и беленькое. Сгущёнка. Жирная, вкусная, благословенная сгущёнка.

— Из дома прислали!

Так что пока все вокруг давились сраным кленовым сиропом и химозными топпингами, мы с Жихаревым позавтракали по-королевски. Не знаю, был ли какой-то высокий замысел в том, чтобы перед выходом в разлом накормить егерей сладким, но-о-о… наверное, был. Я не особо шарю в правильном питании, мне главное, чтобы вкусно. А что там и на что влияет — оставьте для неодарённых.

Пятнадцать минут, путь до стоянки, короткое напутствие от инструктора-индейца и нас погрузили в угловатый ацтекский микроавтобус. Не в обшарпанную маршрутку, само собой, а в настоящее чудо военной техники. Колёса как будто от трактора, охреневший кенгурятник с шипами, лебёдка и пулемётное гнездо на крыше. Стёкол в окнах нет, зато они наглухо зарешечены.

Короче говоря, если нарвёмся на бродячих монстров, то им в кратчайшие же сроки настанет борода.

Ехали на северо-запад, вглубь эпицентра. Асфальтовая дорога очень скоро закончилась и сразу же за информационным щитом, который на всех языках мира предупреждал об опасности, началась сначала прокатанная грунтовка, а вскоре и вовсе бездорожье.

Нелюдимые места. В прямом смысле этого слова.

Здешние земли не покинули. Их никогда даже не пытались всерьёз заселить. По крайней мере, последние пару столетий здесь никто не селился, понимая, что эпицентр в любой момент может подрасти или выплюнуть волну монстров.

Вскоре начало хрипеть и хрюкать радио, игравшее у водителя — верный признак того, что мы приближаемся к разломам.

Ещё десять минут и где-то вдалеке замаячил красный разлом. Водитель направил машину прямо туда и немножечко сбросил скорость.

Стреляный воробей. Напрягся. Знает, что из этой мерцающей хреновины уже могла вылезти такая тварь, которую он не заметит до тех пор, пока этого не захочет сама тварь. Да те же гигантские черви, например. Или отряд разумных, который уже выкопал и замаскировал себе убежище. Да и вообще… мало ли кто ещё?

— Ты там особо не перегибай со своими секретами рода, — шепнул мне на ухо Жихарев. — Но если что, я буду удивляться громче всех. Что за шест, кстати?

— Секреты…

—…рода. Как же ты меня задолбал, Чернов. Но ведь люблю тебя за что-то, заразу такую.

Машина остановилась метрах в трёхстах от разлома и дальше мы пошли пешком. Водила тоже вышел вместе со всеми, осмотрелся, почесал в затылке, закурил. Ну а потом заперся изнутри, залез на пассажирское сиденье, вытянул ноги и взялся за книжку.

Порядок входа в разлом был следующий — сначала индеец-лекарь с двумя самыми крепкими курсантами, затем парами все остальные и, замыкая, Жихарев. А я — вместе с ним. Само собой, начальник настоял на том, чтобы мы с ним заходили одновременно.

— Во славу Солнца! — не удержался от религиозных откровений краснокожий инструктор и вместе со своими подопечными нырнул в разлом.

Досчитав до положенных десяти, следом пошёл Удо с каким-то парнем, а потом и остальные по двое. Наконец, очередь дошла до нас с Жихаревым.

— Ну чо? Погнали, — сказал Евгеньевич и первым сделал шаг по направлению к разлому.

И в тот самый момент, когда он ужескрылся внутри, да и я уже одной ногой шагнул следом… твою-то мать, как не вовремя, а? В этот самый момент разлом мигнул и поменял цвет на жёлтый.

Чем могла быть спровоцирована смена цветов? По правде говоря, всем чем угодно. Может быть, какой-нибудь разломный монстр преисполнился настолько, что из проходного миньона эволюционировал в полноценного главгада. Может быть, опоросилась матка ядовитых саблезубых мега-кабанов. Может быть, разрозненная раса полуразумных бегемото-кенгуру выбрала лидера и оформилась в стаю. Гадать можно сколько угодно, но факт остаётся фактом. Что-то там такое случилось, из-за чего экзамен может пойти по… неправильному пути.

А это значит, что мне придётся напрячься. Придётся сделать так, чтобы случился зачёт, а не отступление обратно.

О-хо-хо…

Чувствую себя каким-то сраным иллюзионистом. Вот только у меня нет сисястой помощницы, которая перетянула бы на себя всё внимание, пока я подсовываю кролика в шляпу.

Ладно. Будем действовать по обстоятельствам.

Мы оказались в каньоне. Вот только не в таком, на который мы недавно с Евгеньевичем глазели со смотровой площадки, а в довольно узком, с крутыми обрывистыми каменными стенами. Слева отвесная стена угольной черноты, справа абсолютно такая же. Сверху светит огромная бледная луна, вся рябая от гигантских кратеров. И расщелина, продолжающаяся в обе стороны сколько хватает глаз, поросшая местами жидким полудохлым леском.

И на дне этого каньона в живописном беспорядке разбрелись дюжина курсантов.

Я, как и все, вывалился из разлома с высоты добрых пяти метров. Ничего страшного, не так уж и высоко. Я даже ни на кого не наступил при падении.

Посмотрев наверх, я понял, что забраться обратно будет очень непросто. Стены отвесные, а порода даже на вид слабовата. И на деревца внизу надежды никакой — они тонкие, с руку толщиной, и даже на вид сухие. Не залезть, ни высоты не хватит, ни прочности.

А ещё, если присмотреться, то все деревья, высившиеся по обеим сторонам каньона, на одной его стороне замотаны-перемотаны паутиной. И не обычной, а толстой, как бечёвка для упаковки подарков. Арахниды тут живут, можно даже не сомневаться. Пауканы какие-нибудь.

Как только мы оказались внутри, я сразу подошёл к Жихареву.

— Евгений Евгеньевич, когда я заходил, цвет сменился на жёлтый, — сообщил я ему едва не на ухо по-русски.

— Уверен? — также тихо ответил он.

— Конечно, уверен. Да вы сами вокруг оглянитесь, — я выразительно указал взглядом на паутину на деревьях. — Сюда что, разведка не ходила?

— Да красный же разлом… — вздохнул Жихарев, и добавил: — Был.

Не теряя времени, он сразу же направился к индейцу и шепнул ему пару слов на ухо. Предупредил, по всей видимости. Ох, чёрт, Евгеньевич, ну что же ты творишь? Нас же сейчас развернут и пошлют обратно…

— Чернов! — выслушав Жихарева, крикнул индеец.

— Здесь!

— В разведку!

Жихарев снял очки и подмигнул мне. Ай лиса. Ай спасибо тебе, Евгеньевич. Что же ты со мной так возишься-то, а? И чем мне тебе отплатить?

— Можно мне тоже⁉ — подал голос мой немецкий друг.

— Э-э-эм, — индеец сощурился и напряг память.

— Удо Дельбрюк, огневик.

— Ладно, — кивнул инструктор. — Значит, идёте вдвоём.

Удо-Удо, чего это ты вдруг, а? Уже немного наслышан обо мне, и решил за мой счёт поднабрать очков? В принципе, молодец, чо. Даже не трус! Ну пошли…

— Пойдём, Чернов, — немец дружелюбно похлопал меня по плечу. — Сделаем дело.

— Пойдём, — кивнул я.

Куда идти на разведку, налево или направо? Да, собственно, один хрен. Главное найти хоть что-то, похожее на подъём наверх.

Неспеша мы с Удо зашли в мёртвый лес и стали продираться дальше, сквозь валежник и паутину. Никаких троп, ясен хрен, здесь не было отродясь. Удо махал чем-то вроде мачете, а я прорубал себе дорогу шестом.

Пока что всё было тихо. Для атмосферности очень не хватало уханья совы, но сов здесь, по всей видимости, не водилось. Либо же из всех сожрали.

— Туда, — кивнул Удо, нахрапом продираясь через сухие ветки. — Там, кажется, поляна или что-то типа того.

Ещё пару минут поковырявшись в сухостойном лесочке, мы и впрямь вышли на просторную поляну. Более того, ущелье здесь немного расширялось.

У меня возникло такое чувство, будто бы мы стоим на стыке двух экосистем. Будто бы справа, где лес переплетён паутиной, логово пауков, а по другую сторону каньона, где зелёная листва — их охотничьи угодья.

Справа раздался шелест. Слева, из «живого» леса, — хорошо слышимые шорохи.

Я быстренько отсканировал местность астральным зрением и обнаружил в джунглях слева хренову гору антропоморфных зверюшек со слабенькими способностями к магии. Макаки. Ненавижу, млять, макак. Ну а справа и немножечко спереди к нам тихой сапой подбирался огромный паукан с зачатками менталистики.

— Удо, впереди засада, — прошептал я. — Гигантский паук и магические обезьяны. Иди и передай группе, чтобы готовились обороняться.

— Хорошо, Чернов, — Дельбрюк аж лицом просиял. — Пойду, скажу.

— И Жихареву скажи, чтобы была возможность для отхода… эй… Эй⁉

Вот ведь сволота какая! Удо добежал до опушки, развернулся и со всей своей хиленькой дури метнул файербол туда, где слева вдоль края полянки слышались шорохи. Листва тут же пришла в движение и раздались яростные макаковые крики. Ах ты с-с-с-сука! Всё-таки решился на подставу⁉

Я уж хотел было нырнуть в тени, догнать ублюдка, переломать ему лапки и оставить на растерзание макакам, — убивать-то мне его нельзя, — но меня опередили. Сверху, со свисающего над каньоном дерева на Удо набросился красноглазый паучишка размером со шкаф-купе, нежно обнял его мохнатыми лапами и так же молниеносно куда-то утащил.

— А-а-а-а-ааа! — заорал немец, но крик почти сразу же оборвался, перейдя в хрип.

Мгновенная карма, вот как это называется. А я не при делах! Слышишь, падлюка Тёмная⁉ Я не при чём!

Ладно… анализ случившегося потом. Ну а сейчас на меня из джунглей хлынул целый поток шерстяных ублюдков. Уродливые, несуразные, так ещё и трёхглазые. Ох, отведу сейчас душеньку.

Я сделал пару шагов вперёд, напитал доспех, напитал шест и приготовился стать волнорезом для волны обезьян. Ну наконец-то! Наконец-то замес, достойный Охотника!

Глава 20 Ненавижу обезьян!

Обезьяны.

Ненавижу, сука, обезьян.

Если я хоть в чём-то вообще в этой жизни уверен, так это в том, что этим сволочам нет места в Многомерной Вселенной. Это что-то за гранью добра и зла. Что-то такое, что стоит особняком от животного мира.

Вот, например, всякая травоядная скотина по умолчанию кроткая и тупая, ну или хотя бы симпатичная. Хищники умней и опасней, но имеют какое-то своё животное понятие о чести; взять хотя бы обычаи волчьей стаи. Жуки-пауки — расчётливые машины, мотивы которых всегда на виду. Рыбы на своей волне. Птицы вообще молодцы. И лишь вот эта обезьянья пакость есть воплощение всего порочного и раздражающего.

Наглые, сука, крикливые, вороватые, мерзкие. Несуразные все из себя, ущербные, так ещё и наглухо отмороженные. Ну какому ещё виду взбредёт в голову кидаться говной⁉

Благо, я не про нынешнюю ситуацию говорю.

Сейчас в меня кидались камнями. Макаковая артиллерия из числа одарённых макак, со склонность, по всей видимости, к магии земли, буквально накрыла меня градом заряженных камней. Разбиваясь о щит, они взрывались каменной шрапнелью. И то, что ни у одной до сих пор не получилось меня даже задеть, их не останавливало.

Думаю, не в одной силе сейчас дело. Меня сейчас ещё и ярость подпитывает. Ненавижу обезьян, ненавижу, ненавижу…

Итак.

Светила бледная луна, сухостой на дальней левой от меня стороне поляны занимался пламенем от файербола Удо, а на меня пёрла настоящая лавина из макак. Как же мерзко они орали! Как же уродливо выглядели!

Секунда, две, три и-и-и-и… есть контакт!

Я напитал шест силой, способной играючи разобрать кирпичную кладку и завертелся смертоносным вихрем. По зубам, по плечам, по рёбрам. Вообще плевать куда! Главное, чтобы макакам было больно. Главное, что они умирали.

К моему глубокому сожалению, хруст костей не смог заглушить эти отвратительные вопли. Хоть беруши вставляй! Одна за одной, обезьяньи души полетели в Океан. Да вот хрен там! Не хочу я, чтобы эта пакость жила со мной!

Перенаправив всю энергию в щит и расширив его объём, я сделал для себя небольшой островок безопасности. Крикливая биомасса обтекала меня со всех сторон, должно быть, уже предвкушая скорую победу, а я принялся выдёргивать обезьян обратно.

Тьма оформлялась в мохнатых ублюдин, которых я сразу же посылал в бой. Давайте, уроды. Рвите своих же собратьев, а я посмотрю.

Спустя всего какую-то минуту я уже стоял в оцеплении, будто рок-звезда на концерте. Что мои обезьяны, что пока-ещё-не-мои дохли с изрядным рвением. Благодаря тому, что не-мои от своих же собратьев нападения не ждали, на одну павшую мою, душа которой покидала меня навсегда, мне доставалось от трёх до пяти новых. Некоторые особенно удачные выкашивали и больше. И всех «новобранцев» я сразу отправлял снова в бой. Океан, тьма, мясорубка! Океан, тьма, мясорубка! Страдать, уроды хвостатые! СТРАДА-А-А-А-АТЬ!

Я ведь уже говорил, что ненавижу обезьян?

Огонь от сухостоин взметнулся до небес, и перекинулся на джунгли. Может, у них там засушливый сезон, или может растения какие-то масляничные, или сырой нефтью всё полито, но джунгли подхватили огненную стихию так охотно, как будто всю жизнь только этого и ждали.

И пока я развлекался с макаками, джунгли вовсю охватило пожаром. В отблесках пламени кровавый обезьяний слэм смотрелся особенно завораживающе. Признаюсь честно, я хохотал. Может быть чуть-чуть по-позерски, но от души.

И вот тут сраные макаки меня переиграли. Скольких бы я не выкашивал, на их место прибывало в несколько раз больше. Со мной-то всё в порядке, я-то в безопасности, но часть обезьян смирилась с тем, что протолкаться до меня им не судьба, и ринулась в каньон за моей спиной.

А там ведь группа.

А макак ведь реально дохрена.

О-хо-хо… Вернуться сейчас — значит вернуться во главе обезьяньего войска, да и всю остальную ораву за собой притащить. И, конечно, спалиться перед сокурсниками и инструктором-индейцем. Но ведь что-то делать нужно, верно? Причём срочно, пока в каньон прорвалось не так много уродцев.

Так…

Хороших мыслей нет, так что буду реализовывать самую очевидную.

Я нырнул в тень, покинул кольцо своих телохранителей, добежал до сужения каньона перед выходом на поляну, и вновь явил себя во плоти. Соблазн подубасить бегущих уродов шестом был велик, но я опять сосредоточился на призыве. Цепочка моих макак вытягивалась поперёк каньона, затрудняя, — а местами и пресекая, — попытки не-моих-макак прорваться дальше.

На какое-то время я с головой ушёл в работу, а когда нашёл минутку осмотреться, то понял, что пожар уже не пожар. Не знаю, есть ли у пожаров классификация «адище», но, на мой взгляд, это было именно оно. В потоках жара над джунглями взмывали в небо ошмётки коры размером с обеденный стол. Языки пламени лизали стены каньона. Небо окрасилось в тёмно-оранжевый, и луну теперь было видно едва-едва.

Горели не только джунгли, казалось, горела сама земля.

Поднялся ветер, который с силой хорошего урагана дул вдоль каньона, навстречу пламени, на время предохраняя заваленный отличными сухим дровами каньон от возгорания. Вот только это ненадолго.

Джунгли, что когда-то были домом обезьян, переставали существовать буквально на моих глазах.

И да, поток макак наконец-то прекратился. На поляну выскочили все, кто только смог уцелеть. В том числе маги и главный мохнатый уродец.

Н-да… У этой популяции разломных монстров был очень своеобразный вождь. Крупнее всех остальных — это понятно. Выше, сильнее — а как иначе. Умнее — тоже согласен. Но вот чтобы уродливей всех⁉

Да, такое может быть только у обезьян!

Главная макака была седой и, — с какого-то хрена, — трёхглавой. Одна башка была обезображена шрамами, другая рябой от давних ожогов, а вот третья… о-хо-хо… судя по облезлой шкуре, вывалившемуся языку и сороконожке, что поселилась в пустой глазнице, третья голова была мёртвой. Причём, по ходу, уже давно.

Какая же мерзость.

Вот прямо фу-фу-фу!

Глянул на главгада астральным зрением и охренел пуще прежнего. У тварюшки было аж два дара. Видимо, по одному от каждой головы. Первый дар касался физического усиления и был весьма посредственным, а вот второй… второй меня ой как заинтересовал.

Макака оказалась сильным артефактором. Причём сильным даже по меркам тех ребят, которых деда Миша нанимал на аутсорс в те редкие моменты, когда Черновы не справлялись собственными силами.

Так…

Макака-артефактор. Джунгли. Пожар. У меня чуть было слеза не навернулась, когда я понял, что в огне погибло великое множество волшебных вещиц, которые наворотила за свою долгую жизнь эта седая обезьяна. И которые можно было залутать и с выгодой продать!

Чёрт!

Вот хоть бросай всё, ныряй во тьму и беги спасать…

А впрочем, одну игрушку макака с собой всё-таки прихватила.

— А-а-а-а-а!!! — синхронно заревели две головы.

Седая выставила перед собой щит и рванула на меня прямо по головам своих детишек. Анализ щита. О! Весьма-весьма! Вот и мой главный лут на сегодня! Свёрстанный из половинки огромного кокоса, щит усиливал… э-э-э… щит. Тавтология, конечно, но без неё сейчас никак. Реально. Щит для щита? Щитовый щит? Или… щит макаки усиливал дар щитовика, во!

Короче говоря, мне это надо. У неё есть, а у меня нет. Обидно, ети его мать!

Цепь обезьян более-менее надёжно удерживала опушку, а группа телохранителей по центру поляны выстроила эдакий редут из трупов и с высоты косила других макак, так что я сейчас был к услугам Седой.

Напитав шест, я рванул на главгада.

Бой оказался коротким. Всего два размена. Пробить усиленный артефактным щитом щит, — ну вот опять! — оказалось сложно, поэтому я просто прошёл под ним тенями. Первым ударом я переломал Седой ноги, а вторым размозжил сразу обе головёшки.

Мохнатое тельце обмякло, душа шмыгнула в Океан, а я подхватил и рассмотрел мою новую игрушку. М-м-м-м… Чертовски неудобно, если честно. Но если приделать ручку, то в самый раз. Вблизи оказалось, что не таким уж и гигантским был тот кокос. По диаметру щит был примерно, как таз для стирки белья.

Пойдёт, короче говоря.

Тут я наконец на секунду выдохнул, остановился и осмотрел поле боя. К моей превеликой радости, мёртвых макак на поляне было больше, чем живых, а среди живых призванных было напополам с оригинальными.

Так что можно уходить. Тут и без меня справятся.

Напоследок я глянул астральным зрением на поляну и охренел от того, сколько же ядер мне перепадёт. Красные кругляши светились тут и там, будто передо мной была кладка лососёвой икры.

Но к ядрам я вернусь попозже, а сейчас пора отбивать от макак моих дорогих сокурсников.

Ещё раз ломиться через непроходимые дебри я не стал и побежал сквозь лес в тенях, на самой их поверхности. По пути заметил парочку макак, запутавшихся в паутине. Так им, собакам свинячьим, и надо. Верещали они всё так же противно, но наглости в голосе уже поубавилось.

Когда впереди забрезжил просвет, я вынырнул из теней. Форс-мажор форс-мажором, а палиться мне всё так же нельзя.

Что ж…

Хреново сработало моё оцепление. Очень хреново.

Огромная стая макак отрезала группу от разлома и прижала её к отвесной стене каньона. До сих пор они оставались живы лишь благодаря Жихареву. Щиты были специализацией Евгеньевича, его родной стихией, а потому он смог укрыть за барьером всех наших.

Правда силёнки у него уже заканчивались, и это было видно. Кое-где макаки прожимали барьер, будто бы тот был сделан из резины.

Индеец лечил девчонку-курсантку со сломанной рукой, Жихарев из последних сил держал барьер, а все остальные дамажили макак кто во что горазд. Не знаю, смог бы паскудник Удо сыграть какую-то весомую роль в этом сражении, но уж точно бы сейчас не помешал.

Эх…

Однако не время предаваться размышлениям. Надо как-то выиграть время для группы, да и выводить всех. Они с этими-то макаками справиться толком не могут, а здесь ведь ещё пауки есть.

Я ещё раз посмотрел на Евгеныча. Вот кому мой трофей сейчас пригодится! И как бы мне ни было жалко расставаться с лутом, но взять и передать кокос Жихареву — это единственное правильное решение.

Вот только насовсем или так, погонять?

Я почувствовал сильное удушение и понял, что по мою душу явилась метафорическая жаба. Жирная такая, тяжёлая. Договориться с ней было непросто, но я решил так: если Евгений Евгеньевич решит оставить чудо-кокос себе, то я и слова не скажу. Вернёт — возьму. Решит продать — тогда попилим.

Дышать вновь стало легче.

— Евгеныч! — заорал я, напитал силушкой руки и метнул щит поверх голов макак, а заодно и поверх выставленного Жихаревым щита. — Лови!

Жихарев нихрена не понял, но кокос поймал. Поймал, скорчил удивлённую моську, а затем улыбнулся и кивнул.

Дряблый «резиновый» барьер взбодрился и расширился; макак аж отшвырнуло назад на несколько шагов. Ну а физик Артём Чернов начал прорубаться к своим. Хороший всё-таки шест, годный. Орудовать им одно удовольствие, вот только задействовать для этого нужно обе руки. Слышишь, жаба⁉ Обе! Нечем мне кокос держать! Се ля ви, жаба! Се ля ви!

— Какого хрена произошло⁉ — спросил Евгеньевич, как только я очутился за барьером. — Где немец⁉

— Не знаю! — честно ответил я. — Пошёл предупредить вас о наступлении макак! Выбирайтесь отсюда к чёртовой матери, а я пойду найду его!

— Один⁉ — Жихарев даже поперхнулся.

— Да брось, Евгеныч, тут уже не осталось толком никого! — попробовал я отшутиться, но наткнулся на тяжёлый взгляд. — Ладно. Просто доверься мне.

Жихарев тяжко вздохнул. Что-то мне подсказывает, что больше он со мной в разлом не сунется. В составе группы так точно. Потому что… ах-ха-хах… сейчас он и есть моя сисястая помощница иллюзиониста, которая отвлекает на себя всё внимание.

— Щит оставлю себе, — сказал начальник.

— Да не вопрос, — пожал я плечами. — Всё равно для тебя принёс.

Евгений Евгеньевич начал аккуратно, шаг за шагом, продвигаться ближе к разлому.

Тем временем курсантка со сломанной рукой вернулась в строй. Девушка перебирала непослушными пальцами и с трудом вращала запястьем, но в помощи больше не нуждалась. Кстати, именно на её плечи и легла основная часть операции по вызволению группы.

Девушка оказалась физиком. Настоящим физиком, а не притворщиком, как я. И как только Жихарев дошагал до места, и мы оказались под разломом, эта курсантка…

Есть на полосе препятствий такая штука — барьер. Один встаёт под барьером, подставляет руки, другой разбегается, ногой первому на руки, прыгает, тот подталкивает… Вот на сколько так один человек может второго подкинуть?

На метр. Ну на два. Дальше тот по идее должен сам за что-то зацепиться.

Эта миниатюрная блондинка с косичкой подкидывала метров на шесть, так, что сокурсники один за другим улетали в разлом по крутой параболе.

Когда остались только инструкторы, возникла заминка. Жихарев и индеец молча смотрели друг на друга. Ну да, ситуация нестандартная. Тем более курсанта потеряли. Наверняка так по шапке получат, что мама не горюй. Даже как-то неудобно… Но Удо сам виноват, и я буду на этот счёт свидетельствовать, если понадобится. Вот только это всё потом.

— Красавица, твоя очередь, — внёс я рациональное зерно в их безмолвный спор.

Та молча кивнула. Я перехватил шест двумя руками, она коротко разбежалась, толчок… Всё, девчонка на той стороне.

— У нас проблема, — заговорил индеец. — По инструкции мы не можем оставить тебя здесь, ты ещё курсант. Но сами мы, должен признаться, выбраться не сможем.

— Если я дам вам по голове, а потом закину в разлом, — прищурился я, — это вас не слишком обидит?

— Весомый аргумент, — кивнул лекарь, покосившись на мой шест, покрытый кровью и мозгами обезьян.

Более не споря, он разбежался, оттолкнулся, я его подкинул, и он исчез в разломе.

— Уверен, что хочешь пойти один? — уточнил Жихарев. — Так-то я…

— Почти магистр, — кивнул я. — Вот только мне не нужен щитовик. Один я буду передвигаться гораздо быстрее и, быть может, мне удастся найти этого придурка.

— Если ты не выберешься — у меня будут серьёзные проблемы, — очень серьёзно покачал головой Жихарев.

— Евгеныч, — я сделал такое же серьёзное выражение лица, — я понимаю, что прошу о, возможно, слишком многом. Но просто доверься мне. Ну посмотри на меня. Я что, блять, похож на героя? Ты думаешь, я попёрся бы сейчас за немцем, которого даже не знаю, если бы не знал наверняка, что затащу?

— На придурка ты похож, — осклабился Жихарев. — Хочешь закрыть разлом в одну каску? Думаешь, это тебе зачтётся?

— Так ведь экзамен засчитывается, если разлом закрыт, верно? — напрягся я.

— Мы же только что эвакуировали группу! — Евгеныч повёл рукой в сторону выхода. Обезьяны, сгрудившиеся вокруг щита, всколыхнулись в ту же сторону.

— Но я-то не выходил! — возразил я ему. — И вы с индейцем об отмене экзамена здесь, в разломе, ничего не говорили!

— И то верно, — Жихарев запустил пятёрню под каску, чтобы почесать макушку. — Вот ведь хитрый жук! Ладно, хрен с тобой. Закроешь разлом — постараюсь закрыть тебе экзамен. Обещать не могу, но сделаю всё возможное.

— Спасибо, Евгеныч, — я пожал ему руку.

— Удо попробуй найти, — скрипнул он зубами. — Мне за него лишнее отверстие в черепе сделают. Кстати, это ведь он подпалил лес?

— Между нами только, — подмигнул я. — Хотел, видимо, на меня обезьян натравить.

— Вот ведь пидорас, а! — возмутился Жихарев. — А я так и подумал, что что-то нечисто, когда он за тобой увязался. Ладно, давай, пора.

Когда Жихарев скрылся в разломе, я остался один на один с остатками обезьян. Скажем так, бой походил на бой очень недолго. В скором времени макаки смекнули, что добраться до меня сквозь мельтешение шеста невозможно и начали убегать. Так что мы с ними поиграли в догонялки.

В теневые догонялки, если быть точнее.

У меня была фора, и я её использовал.

Мохнатые уродцы верещали что-то о несправедливости, а потом дохли. Верещали и дохли. Хрусть-хрусть-хрусть, — разбивать их черепа было приятней, чем лопать пузырики на упаковочной плёнке. Ненавижу, сука, обезьян. Просто ненавижу.

Тут я немножечко потерялся во времени. А хотя… какая разница? Час с небольшим у меня точно есть. Жихарев не станет паниковать почём зря и гнать на базу за подкреплением. Что-нибудь придумает. Да даже если и отправит кого-нибудь, это тоже дело небыстрое.

А ещё бы он не придумал! В конце концов ему перепал мой щит! Ай-ый! Опять жаба на удушающий взяла!

Наконец последняя макака упала на землю с перебитым хребтом и замолкла. Настала приятная, мягонькая тишина. Лишь рёв лесного пожара где-то вдалеке и завывания ветра. А ветер и впрямь поднялся нехилый, видать перепад температур породил в каньоне сквозняк. Не уверен, что понимаю, как это работает…

Как говорится, мир полон чудес, когда не знаешь физику.

Ладно.

Приступим к самому приятному! Залутаем обезьян!

Охотнику на заметку: надо бы заиметь что-то типа рюкзака или хотя бы барсетки. Ядер вокруг разлома хватило на то, чтобы мои карманы начали приятно топыриться. А впереди ведь ещё поле боя, на котором добычи гораздо больше. В идеале мне нужен вьючный одарённый, который бы собирал добро за меня, но пока что эта затея лежит в плоскости фантазий.

Я закончил здесь, нырнул в тени и побежал сквозь лес обратно.

У двухголовой макаки оказалось два ядра. Одно больше другого, прямо как… ну… не суть.

Надо было попросить у Евгеныча разгрузку! Чтобы ничего не пропало, мне пришлось снять с себя футболку, связать углы на манер котомки, и складывать добычу в неё.

И всё равно я так скажу: лута много не бывает!

Тут я заметил, что огонь начал жрать стены каньона и таким образом подбираться к сухому лесу. По всей видимости, чёрная порода была чем-то вроде угля. Н-да… Одна искра и лес полыхнёт, как синтетическая борода дедушки Мороза. Так что теперь мне и впрямь нужно спешить.

Хрен бы с ним, с Удо. Живой, не живой… плевать, если честно. Если живой, то добью прямо на месте. Так-то мой лимит широких жестов и великодушных помилований на этот месяц уже всё, исчерпан.

А вот кристалл добыть нужно. Без закрытия разлома хрен мне, а не зачёт по экзамену.

Наверняка он находится где-то в паучьем логове, так что вперёд! Опять в тени, опять сквозь лес. Будто выживала, который определяет стороны света по мху, я руководствовался паутиной. Чем её больше, тем ближе логово — это же очевидно.

В конце концов деревья вокруг меня стали походить на куколок; мотанные-перемотанные с верхушки и до самых корней. Лес закончился и передо мной возник широченный вход в пещеру; такую же чёрную, как и весь каньон.

Темнота впереди такая, что хоть глаз коли.

Я шагнул под каменный свод, переключился на астральное зрение и… охренел. Передо мной будто звёздное небо рассыпалось. Паук был не один. Пауков было много, очень много. Возможно даже больше, чем макак.

Вот правда ядрышки у них были совсем крохотные, будто пшёнка. Так… Стоп… Вот почему разлом поменял свой цвет! Кладка мамы-паучихи вылупилась в тот самый момент, когда мы заходили внутрь.

Одной загадкой меньше.

Немного жаль истреблять молодняк, конечно, но что поделать? Напитав шест, я двинулся вглубь пещеры…

Глава 21 Обожаю пауков!

Я бы очень хотел сказать, что это был не бой, а лёгкая прогулка. Просто зачистка местности. Но нет.

Вообще есть что-то в том, чтобы найти себе достойного противника и сразиться с ним. Правда есть. Вот только те Охотники, которые испытывают непреодолимую потребность раз за разом что-то доказывать себе и окружающим, долго не живут. Потому что на каждую хитрую жопу обязательно рано или поздно найдётся свой буравчик с ручкой.

В итоге выживают те, кто или такой потребности не имел, или сумел вовремя остановиться. После столетий, проведённых в битвах, понимаешь, что ну их в задницу эти превозмогания. Вон, молодых много, пусть они себе что-то доказывают. А я лучше буду делать всё с лёгкостью. В крайнем случае друзей позову, вместе затащим.

В тот раз, который стал для меня в прошлой жизни последним, я не стал никого звать, думал справлюсь. И вот результат. У меня новая жизнь, новое тело, и я ползаю в тенях, весь в липкой паутине, потому что… Но всё по порядку.

Попав в пещеру с паучатами, я поначалу обрадовался. Подумаешь, паучиха размером со шкаф! И несколько сот паучков размером с домашнюю кошку. Да здесь делов-то на пять минут! Ага, ага, два раза.

Выйдя из теней, я сходу обрушил свой шест на голову паучихе, сочтя, что лучше сперва вывести из строя потенциально самого опасного противника. Вот только реакция у паучихи оказалась отменной. Она успела блокировать шест передними лапами, и тут же контратаковала сама!

Разумеется, я проверять на прочность доспех не стал, сразу же нырнул в тени, и вынырнул сзади. Удар! Да ёптить! У неё что, глаза на затылке?

Я поднял голову. Ах ну да, это же паук! Восемь глаз, круговой обзор, мгновенная реакция, способность разворачиваться на месте со скоростью барабана мини-гана. И лапы с острыми как кинжал хитиновыми или какими там когтями. В общем, машина убийства. Так ещё и паутиной плюётся. И непростой…

Видимо, я малость недооценил мелкоту. Пока я танцевал с паучихой, вокруг нас собралась целая толпа, как я думал, зрителей. Нихрена это были не зрители. Это были котята, которых мама-кошка решила натаскать в охоте на мышь. А в роли мыши, оказывается, выступал я.

Как по команде, все одновременно, эти «котята» плюнули в меня своей сраной паутиной, облепив в долю секунды с ног до головы. Попробовал порвать… ну, тянется, но не очень охотно.

В следующее мгновение меня ждал сюрприз! Паучиха тоже кинула на меня удавку из путины. Но этим она не ограничилась. От паучихи в мою сторону, прямо по паутине скользнула самая настоящая молния! Электрический, мать его, разряд!

Просто охренеть! Электропроводящая паутина!

В первое мгновение я даже растерялся. Нет, до меня разряд не дошёл, доспех выдержал. Но, блин, изрядно просел! А растерялся я от такой вопиющей наглости. На мне, Охотнике, какая-то сраная паучиха учит своих сраных паучат, как правильно убивать с помощью сраного паучьего электрошокера!

До чего я дожил!

Слава Кодексу, мои собратья этого не видят!

Оправившись от шока, я скользнул в тени. К счастью, от основной части паутины это меня избавило, но что-то всё равно прилипло. Это меня в конец разозлило, и больше я миндальничать не стал. Шагнув вперёд и напитав силой кулак, я вынырнул из теней, одновременно пробив паучихе аккурат в лобешник. Ну или что там у неё на голове. Череп не выдержал, и огромная тварь легла к моим ногам.

По рядам «котят» прошёл шорох. Такое впечатление, что они что-то между собой обсуждали. Наверное, решали, бить или бежать. Дожидаться результатов голосования я не стал, врубил с ходу пятую передачу и пошёл по кругу, выкашивая шестом паучат целыми охапками. Через десяток секунд вся пещера оказалось украшенной размазанными по стенам паучками.

Вот только когда я решил, что миссия выполнена, в пещеру ввалилось с десяток пауков покрупнее первой паучихи. Прибежали на шум?

Так, стоп… Я же думал, что это «биг босс»! Получается, нет? Вот ведь облом! Похоже, превозмогать всё же придётся…

Я тут же призвал первую паучиху с одним простым заданием: убивать других пауков. И сам, не сбавляя скорости, бросился в атаку. Ушёл в тени, когда увидел, как в меня летит липкая паутина, вынырнул у одного из пауков под брюхом, напустил на него тьму. Паук оказался слабо устойчивым к этой стихии, и душа из него выпала очень быстро. Призвал, отправил убивать… Напитав в очередной раз силой шест, оттолкнулся от тела убитого паука, вдарил в прыжке по чьёму-то панцирю, пробив его. Паук от этого не умер, только задёргался. Пустил под панцирь немного огня, и тут же ушёл в тени. Прожаривающийся изнутри паук просто обезумел, завертелся с такой скоростью, что располосовал своими лапами-кинжалами ещё троих, прежде чем издох. Но это ненадолго, я тут же его призвал и снова отправил в бой.

Медленно, но верно баланс сил склонялся в мою сторону. По итогу боя у меня оказалось небольшое войско призванных пауков в количество шести штук, и десяток ядер, красных и оранжевых вперемешку. Не, а чего два раза-то ходить? Пока пауки развлекали друг друга как могли, я занимался важным и нужным делом — собирал трофеи. Вон, с обезьян сразу не собрал, пришлось возвращаться. А ноги-то не казённые!

Энергии пока хватало, но я на всякий случай закинулся парой красных ядер, а остальное — в котомку, висящую на поясе.

Можно идти дальше!

Оказалось, у пауков был построен целый разветвлённый город! Непонятно, почему мелкие паучата оказались поблизости от выхода. Может, на прогулку со своей «няней» ходили. А может, в столовую. Как бы то ни было, но таких комнат с яслями мне попалось ещё несколько. В остальном же подземный паучий город был населён вполне взрослыми пауками.

И их было просто… очень много. Через полчаса блужданий моё войско разрослось до двух десятков особей. Я давно перестал его увеличивать, пополняя запас душ арахнидов. Хорошие твари! Просто обожаю пауков! В первую очередь за то, сколь многие их боятся до усрачки. Это ведь просто прелесть! Запустил одного единственного паучка размером всего лишь с большую тарелку, например, на склад боеприпасов, и пока одни бегают за пауком, а другие от него, можно брать всё, что плохо лежит! Ну или привязать к чеке гранаты тоненький шнурок, а саму гранату к ящику с тротилом…

Ох, что-то размечтался!

А между тем мне надоело бродить по паучьему подземному городу, и, выбрав паука помощнее, я взобрался к нему на спину.

«Вези меня к вашему самому главному!» — приказал я, дав команду остальным следовать за мной.

Вскоре проходы расширились, и через пару сотен метров мы въехали в зал, иначе не скажешь, с самым главным пауком.

Точнее, паучихой.

И, судя по обилию кожистых останков яиц на полу, все эти встреченные мной паучата реально вылупились плюс-минус одновременно. Целая кладка в несколько сотен, если не под тысячу, паучат!

Огромная паучиха размером с танк, и с такой ж толщиной брони, на наше появление не обратила особого внимания. Она была занята очень важным делом.

Откладывала новую кладку.

Медленно передвигаясь с места на место, она ходила, судя по всему, кругами вокруг центра пещеры, и откладывала яйца размером с кокос.

А в центре пещеры ждал меня кристалл.

«Убить её!» — отдал я приказ, а сам соскочил со своего транспорта и отошёл чуть в сторонку.

Мда… схватка продлилась недолго. Как только паучиха поняла, что её дети больше как бы не совсем её дети, она разразилась целым фейерверком молний. Воздух наполнился кисловатым озоном, а волосы на голове встали дыбом от статического электричества!

Мои паучата развеялись, не оставив и следа, чем слегка озадачили паучиху. Но, немного покрутившись по сторонам, она вскоре вернулась к прерванному занятию.

А я заглянул в Океан душ, раздумывая, кого бы на неё натравить. Желательно что-то не слишком редкое, чтобы при случае восполнить запасы.

С другой стороны… зачем мне что-то ещё, когда у меня есть пауки? Конечно, идея попахивает извращением…

Подойдя к паучихе в тенях, я глубоко вдохнул, задержал дыхание и шагнул прямо внутрь неё. И вот там… находясь, по сути, внутри огромного брюха, я и призвал сразу парочку пауков. Сам же нырнул поглубже в тени и отошёл в сторонку.

Паучиха продержалась довольно долго. Она орала и металась по всей пещере, но не могла найти, что такое нападает на неё и причиняет чудовищную боль. Но потом сообразила, видимо. Высоко подпрыгнув, она перевернулась в воздухе, упав на спину прямо на кристалл. Волна концентрированной разломной энергии прошла через меня, а паучиха…

Она сперва вытянула во все стороны свои восемь лап, потом согнула и… вонзила себе в брюхо, вспоров его. Такое вот паучье харакири.

Так, а чего я стою-то? Уйдёт же!

Метнувшись к паучихе, я влил в шест столько энергии, что он даже светиться начал, после чего со всей силы ударил по голове подыхающей паучихи. По голове размером с бурого медведя, между прочим. И слой брони там был в треть метра, наверное.

Шест выдержал. Броня — нет.

Душа паучихи удивлённо скользнула в мой Океан, а я забрал последнее на сегодня ядро. Великолепного, насыщенного жёлтого цвета, размером едва ли не с куриное яйцо.

Можно возвращаться.

Вот только каким путём я сюда приехал? Я оглянулся по сторонам. Десятки выходов, которые ничем друг от друга не отличались. Кроме одного. Самого крупного.

Решив, что у паучихи обязательно должен быть свой выход на поверхность, я пошёл именно туда. И попал в ещё одну огромную сводчатую пещеру. То, что я там увидел, заставило меня поёжиться.

Вдоль всех стен, в несколько ярусов, располагались коконы. Сотни и сотник коконов. И что-то мне подсказывало, что внутри совсем не пауки.

Я не ошибся. Вскрыв несколько, я обнаружил там мерзкую вонючую жижу, в которой плавал не до конца разложившийся скелет. Очень похожий на человеческий, но всё же другой.

Обезьянки. Вот как был устроен этот разломный биоценоз. Обезьяны жрали в джунглях свои бананы, а пауки жрали обезьян. По крайней мере, вполне понятно. Бывает и менее логично.

Я осмотрелся в поисках самых свежих коконов. И тут один шевельнулся. Ну неееет… Если Удо жив, это что, ещё его спасать придётся?

Разорвав кокон, я убедился, что Удо ещё жив. Вот только когда его глаза открылись, он вымолвил всего одно слово.

— Убей…

И столько в этой его просьбе было страдания! Да уж, стоит признать, кара его настигла непропорционально жестокая. Но — заслуженная.

Оторвав кокон от стены, я взвалил его на плечо и, укрепив тело, побежал к выходу. Сейчас кокон разрывать нельзя — Удо сразу же умрёт от болевого шока. Тот яд, который пауки впрыскивают в жертву, доставляет неимоверные страдания, но сам кокон эти страдания каким-то образом приглушает. Или, скорее, тормозит работу нервной системы. Если кокон снять, Удо почувствует всё. И вряд ли переживёт это. Но и в коконе он долго не протянет.

По широкому проходу бежать было легко. И уже через пару минут я выбрался на поверхность. Теперь на выход!

Чем ближе я приближался к каньону, тем труднее становилось дышать. И вскоре я понял, почему.

Каньон горел. Он реально был сложен из чего-то горючего, и за то время, что я бегал туда-сюда и сражался с пауками, он разгорелся по всей длине. Жар стоял такой, что даже приблизиться к краю каньона не представлялось возможным.

Чёрт… придётся лезть в заначку…

Мой выбор остановился на маленьком ифрите. Ифритов, джиннов и прочей волшебной нечисти в разных мирах огромное количество разновидностей, и уж конечно я не стал бы ради такого ерундового препятствия призывать что-то серьёзное. Да у меня и силёнок бы сейчас не хватило! А вот их маленькую и не слишком смышлёную разновидность, коих у меня в Океане было хоть пруд пруди — можно.

Задание для ифрита, питающегося огнём, по сути, безмозглого демона, я дал самое простое — найти в этом огненном аду выход из разлома и проложить для меня прямую дорогу. Сам похожий на сгусток огня, он умчался, с радостью набросившись на угощение — огонь. Там, где он прошёл, оставалась дымящаяся, ещё горячая, но уже не смертельно опасная, земля. Напитать доспех посильнее — и я проскочу.

Так и получилось. Демон вернулся через минуту и позвал за собой. Он уже успел разрастись, и теперь прокладывал для меня не узкую тропку, а широкую, метра три, полосу.

И вскоре я увидел выход. Метрах в трёх от края и метра на два или три ниже. Пустяки! Даже не сбавляя скорости, я прыгнул с края каньона вперёд и вниз.

Сраный немец. Вот честное слово, даже полудохлый в коконе сумел-таки подгадить. Ведь вместо него я мог бы утащить разломное бревно или моток паутины. Или вообще тушу той няньки-паучихи. Вот бы хирург-ирландец порадовался!

Эх…

— Чернов! — ко мне тут же кинулся лекарь-индеец. — Ты в порядке⁉

— Спасибо, я — в полном, — сказал я и пару раз кашлянул дымом. — Вот про Удо так не скажешь.

Я кивнул в сторону своей добычи.

— Это… — индеец побледнел и кинулся к кокону. — Удо!

— Ты всё же нашёл его, — подошёл Жихарев.

— Сказал же, что найду, — пожал я плечами. — Экзамен сдан?

Сейчас это интересовало меня больше всего.

— Э-э-э-э, — Жихарев явно потерялся от такого, возможно даже подумал, что я сейчас в шоке.

— Он мёртв, — индеец повернулся к нам. — Но благодаря вам, молодой человек, мы хотя бы сможем передать его родственникам… то, что осталось от тела.

— Угу, — кивнул я. — Так что с экзаменом?

— Попытка пойдёт в зачёт, но сам экзамен не сдан, — покачал головой индеец.

Какого хрена⁉ Я уставился на Жихарева.

— Экзамен НЕ сдан! — подтвердил он, а сам повернулся к индейцу. — Продолжим?

И без того мрачные курсанты совсем приуныли. Молчание было в прямом смысле слова гробовым. И виной тому не срыв экзамена, как я думаю. Всё-таки, они служили с Удо целый год и для них он был товарищем. Та самая девочка со сломанной рукой так вообще тихонечко плакала.

— Нет, коллега, — индеец поднялся и покачал головой, — я признаю вашу правоту. Своим поступком господин Чернов подтвердил свою готовность служить егерем. Просто я не верил, что у него это получится. Думал просто выйдет чуть позже нас. Простите, коллега, — это он уже ко мне обратился, — у меня не было намерения вас оскорбить.

Индеец протянул мне обе руки открытыми ладонями вверх. В мире, а тем более мирах, существует множество самых разных традиций, все не упомнишь, но в большинстве случаев достаточно просто повторить. Так что я в ответ протянул ему свои руки, тоже ладонями вверх. Он улыбнулся, и просто пожал мне правую руку, обхватив её двумя ладонями. Под конец изобразил что-то вроде глубокого кивка.

Это что такое было, интересно?

— Давайте-ка выбираться отсюда, — сказал Евгеньевич и группа направилась к машине…

Когда мы отъехали достаточно далеко от разлома и егерский софт снова заработал, Жихарев тут же прильнул к планшету. Краем глаза я следил за тем, что делает начальник. Первым делом он налистал на карте нужный разлом и сменил его цвет с красного на жёлтый. Затем тыкнул на сам разлом и во всплывшем окошке указал время и состав рейда. Комментарий: «Группа курсантов под кураторством Жихарева Е. Е и Куохтли З. была эвакуирована». Провал миссии. Ок.

А затем снова тык на разлом. Время рейда — 10:31. Состав группы: А. К. Чернов. Закрытие разлома прошло успешно. Примечание: вынес тело погибшего… ОК… Подтвердите.

Жихарев достал свой ключ-карту и приложил его к планшету. Потом похлопал по плечу индейца и передал гаджет ему. Тот прочитал, похмурился, но свою карту тоже приложил. Разлом исчез с егерский карты.

— Не знаю, как это поможет, но этот тот максимум, который я могу сейчас для тебя сделать… — сказал Жихарев, обращаясь ко мне.

Затем он открыл, видимо, инструкторскую программу, и поставил напротив всех фамилий в группе «отмена». И только напротив моей фамилии — «сдано». И опять — ключ-карта, и опять хмурый индеец.

По приезду на базу Жихарев позвал меня за собой.

— Сейчас здесь не до тебянемного будет, — пояснил он. — Уж не знаю, что хочет лягушатник, но если он решит тебе кислород перекрыть — он перекроет. Даже в канцелярию не попадёшь. Так что пока он не прочухал, что случилось — бегом получать выписку из личного дела. Чтобы у тебя заверенный документ на руках был.

— Понял, — кивнул я на бегу, и добавил: — С меня причитается.

— Сочтёмся, — хмыкнул Евгеныч.

Получение выписки заняла на удивление всего минут десять. Жихарев что-то сказал симпатичной барышне на ушко, та вскинула бровки домиком, потом нахмурилась… А Жихарев продолжал что-то нашёптывать, и барышня, наконец, просияла, закивала головой, и уверила нас, что она всё поняла.

Оказывается, при желании они умеют всё делать очень быстро! А при должной мотивации — даже очень быстро!

— Какой у вас класс? — спросила она у меня.

После постановки печати кольцо снова стало белым, так что я смело сказал, что шестой.

— Да ладно! — усмехнулся Жихарев. — Ты давно проверял?

Я поднял руку с перстнем и улыбнулся. Перстень снова светился красным. Но теперь хотя бы легально.

— Утром белый был, — пожал я плечами и показал перстень барышне.

Та, ничуть не удивившись, кивнула, что-то вбила в компьютер… Ещё пять минут — и она распечатала на какой-то специальной бумаге документ, заверила его двумя печатями, а потом отдала Жихареву. Тот поставил свою подпись и отдал мне.

— Лагранж никогда не подписывает эти свидетельства, — подмигнул он.

В руках у меня оказалась бумага, похожая на свидетельство о рождении или о заключении брака. И в ней на трёх языках — ацтеков, английском и русском, значилось, что сего дня Артём Чернов закончил аттестационный курс и успешно сдал установленный экзамен, закрыв разлом 4-го ранга в составе группы из… одного человека. На момент выдачи свидетельства имеет 5-й класс.

— Евгений Евгеньевич… — я даже не знал, что сказать Жихареву.

— Да-да, я понял, ты мне очень благодарен! — расхохотался тот. — Пошли уже, а бумагу спрячь подальше. Вот жопой чую, она тебе понадобится! А насчёт благодарности… Проставишься!

Я застал Веневитина, когда тот вылезал из душа. По идее, у нашей группы как раз закончилось какое-то занятие на полигоне, и скоро идти на обед. Егорка был распаренный, довольный и в шёлковом халатике, — остатки былой аристократической роскоши, привычка из дома. Ему сейчас не хватало полотенца на голове и огуречных кругляшей под глазами.

— О! — Веневитин явно удивился. — Уже⁉

— Уже.

— Сдал?

— Сдал.

А вот Веневитин искренне порадовался. Прыгать и визжать не стал, но крепко обнял меня, похлопал по плечу и…

— Погоди, — вдруг переменился в лице. — А нас теперь случайно не расселят?

— Не совсем, Егор. Если всё пойдёт как надо, то я уеду в город.

— Что⁉ Как⁉

А точно ведь, я же не докладывался Веневитину о своих планах. Он же не знает обо всём этом замуте с вольным егерем.

— Не переживай, — сказал я. — Я буду в десяти минутах езды от базы, так что будем пересекаться по вечерам. В качестве собутыльника ты для меня незаменим! Ну… или кто там появляется вместо тебя в моменты изрядного подпития? Да и потом, может быть, мою койку займёт кто-нибудь поприятней.

Егор нахмурился и замолчал.

Вот ведь тугодум.

— Мия, — сказал я. — Мою койку займёт Мия.

— Так ведь женский корпус…

— Так ведь весельчак в розовых очках, с которым ты рыбачил и жрал водку, — парировал я. — Не ссы, Егор, Жихарев что-нибудь придумает. Так что вот. Ты же хотел хлебнуть семейной жизни, вот и получай. Глядишь, через год привезёшь домой невесту. Или сам к ней поедешь. Напомни, она у нас откуда?

— Финка… Но бабушка русская, поэтому и по-русски чисто говорит.

— Ну вот! Наладишь поставки дешёвой мебели или… чего там ещё фины делают? Заживёшь, детей наделаешь.

— Угу.

— Короче говоря, Егор, перспективы у тебя открываются ой-ой-ой, — я оглядел комнату. — А где мои белки?

— Чёрт знает. На завтраке с нами были, а потом куда-то пропали. Зачем-то утащили со стола яблоко, целую горсть зубочисток и ложку…

«Эй! Вы чего там задумали⁉» — послал я мысленный запрос и почти сразу же получил ответ от Чипа.

«Хайзяя, всё нормас! Кач-кач-кач, хайзяя!». А вот Диля разъяснила понятней и прислала мыслеформу. Белки залезли в мастерскую и возились на верстаке. Чип упражнялся и размахивал заточенной ложкой, в то время как Диля корпела над какой-то кожаной перчаткой. И судя по всему, она уже заканчивала.

«Мы хотим быть полезными», — сказала пушистая, застегнула перчатку на правой лапке, прицелилась в яблоко, как-то по-хитрому согнула запястье, и из руки у неё выстрелила зубочистка. Хорошо так выстрелила, бодро. Яблоко она, конечно, не прошибла, но вошла целиком!

Диля довольно хмыкнула, а затем заявила мне, что им нужны яды. «Чем смертоносней, тем лучше».

О-хо-хо! Не, нуачо? Будут у меня свои личные маленькие мохнатые ассасины! В разломе от них толку мало, но если вдруг понадобится кого-нибудь по-тихому убить, то… Каким же параноиком должен быть СБ-шник, чтобы поднять тревогу из-за белки в окне?

А я в этот момент могу отрабатывать себе алиби. Например, катаясь на карусельках в людном парке под бдительным оком камер слежения, хохотать и хавать сладкую вату. Короче говоря, идея зачёт. Мне нравится. Добуду грызунам яды, пускай куражатся.

Из уютных мыслей про устранение неугодных людей меня вырвал стук в дверь.

— Чернов?

На пороге стоял усатый мужик. Много раз видел его в столовой, но кто он такой не знал. Судя по возрасту, кто-то из постоянных егерей базы.

— Я.

— Тебя вызывает Лагранж. Сейчас же.

О, долго жить будет! Может быть.

Чёрт, не успел я даже сполоснуться после разлома, а французик уже тут как тут. Не терпится ему, похоже, неймётся.

— Иду, — сказал я и проверил телефон на предмет звонков и сообщений. Весточки от Габи пока что не было…

Жан-Жак пребывал в игривом настроении. Даже кабинет проветрил. И это было очень кстати, поскольку дыма я на сегодня и так уже вдоволь наглотался.

Ещё одна перемена коснулась рабочего места начальника. Он сдвинул бумаги и монитор в сторону, а прямо перед собой разложил шахматную доску и даже успел расставить фигуры. Ой-ой-ой. Это что же? Наши иносказательные беседы выходят на новый уровень? Мне предстоит какая-то метафорическая игра? Вроде бы в прошлый раз поговорили предметно и по душам, и вот тебе снова…

— Здравствуй, Чернов, — начал Лагранж. — Слышал, что экзамен сорвался. И слышал о том, как именно он сорвался. Впечатляет, Чернов, очень впечатляет.

Индеец доложился? Успел уже? Вот ведь падла краснорожая. Интересно, насколько он всё приукрасил? Насколько я теперь ценен в глазах Лагранжа? Вырубил Воина-Ягуара и почти что в одиночку закрыл разлом; такой ценный кадр упустить никак нельзя, верно?

О-хо-хо.

Чувствую себя выставочным конём, которому зубы разглядывают.

— Очень жаль того парнишку, который погиб в разломе. Действительно жаль. Знал его?

— Не очень.

— Тем лучше для тебя, — Жан-Жак жестом пригласил меня присесть напротив. — Подумал над моим предложением?

— Подумал, — я присел.

— И что решил?

— Решил не торопиться с ответом.

— Вот как?

— Да, мсье Лагранж. Я понимаю, что начальник базы никогда не предложил бы мне чего-то плохого или недостойного, но дело действительно сложное…

Спасибо аристократическому детству! Ну где же ещё, как не в семье барона Чернова, могут научить посылать в задницу так, чтобы это прозвучало как комплимент?

— Мне ещё разок нужно взвесить все за и против.

Ага. И потянуть время, пока Габи не выдернет меня из-под твоей юрисдикции, жирный ты кусок говна.

Наверняка Жан-Жак тоже сейчас думает про меня всякие гадости, так что мы в расчёте.

— Хм-м-м, — Лагранж откинулся в кресле. — Не определился ещё, значит? Ну что ж, давай я тебе помогу. И пока ты раздумываешь над моим прежним предложением, я предлагаю тебе сыграть в шахматы.

— А если я не играю?

— А я тебя научу.

Ой… Учитель хренов.

Ну конечно же я умел играть в шахматы. При всём великом многообразии Многомерной Вселенной, есть в ней незыблемые вещи. И одна из таких вещей как раз шахматы. Меняются названия фигур и самой игры, но смысл остаётся прежним. Шестьдесят четыре клеточки и две армии друг напротив друга.

— Ну давайте попробуем, — сказал я.

Жан-Жак прикурил сигарету и пододвинул доску ко мне.

— Итак, вот это пешки. Пешки ходят только вперёд. А вот это фигуры, — Лагранж подхватил чёрную коняжку и начал подкидывать её в воздухе. — Они ходят по-разному. А вот это… видишь вон ту высокую фигурку почти по центру?

— Вижу.

— Это королева. Она ходит, как угодно.

— Хм-м-м… кому угодно? — спросил я.

— Тому, кто играет, — Лагранж расплылся в улыбке, зажав сигарету в зубах и прищурившись от дыма.

Чёрт… На меня сейчас дежавю накатило. Стойкое такое, чёткое. Как будто бы я этот диалог уже где-то слышал. Или видел. Или в книжке читал?

— А вот это король, — продолжил Жан-Жак. — Это самая слабая фигура. Она нуждается в постоянной защите. Ну что, начали?

Жан-Жак забычковал сигарету, а затем взял по одной пешке каждого цвета. Спрятал руки за спиной, а потом вытянул в мою сторону два пухлых кулачка. Я выбрал левый.

— Чёрные. Я начинаю.

Гроссмейстером Лагранж явно не был. Да и я, по правде говоря, тоже. Наверное, начало нашей партии выглядело неумелым и даже наивным. Француз съел несколько моих пешек, я съел несколько его пешек.

— А вот так нельзя, — отреагировал Лагранж на очередной мой ход. — Так ты потеряешь коня.

— Да и хрен бы с ним.

— Нет-нет-нет, мне не нужно случайных жертв, — француз сурово уставился на меня исподлобья.

Блин… никаких сомнений, где-то это уже было.

— Переходи, Чернов, — велел Лагранж и я отыграл ход назад.

— Хм-м-м-м… Тогда я пойду сюда.

— Шах.

— А я сюда.

— Снова шах.

— А я закроюсь.

— Тогда я тебя съем.

— А я тебя.

Лагранж довольно улыбнулся и вновь откинулся в кресле.

— Сильный ход, — сказал он. — А ты способный ученик, Чернов. Схватываешь на лету. А ещё ты мне нравишься. Правда, нравишься. Однако на мой взгляд ты нуждаешься в том, чтобы тобой кто-то руководил. Игра, которую ты для себя выбрал, полна случайностей.

О как! Стало быть, мсье Лагранж весь вчерашний вечер провёл за тем, что раздумывал как бы покрасивше завернуть угрозу. Ну молодец, конечно, что сказать?

— И я ещё раз предлагаю тебе игру на моей стороне, Чернов. Это большие деньги и большое доверие. Соглашайся.

— М-м-м-м… Скажем так, мсье Лагранж, у меня есть свои убеждения. Можете называть их кодексом. И мой кодекс не позволяет мне сделать так, чтобы мои поступки имели такой вид, будто бы я вам продался.

— Продался? — удивился Жак-Жак. — Ну и что, что продался? Ты ведь именно за тем и прибыл в Арапахо-Сити, чтобы как можно дороже продать свои… м-м-м… таланты. Не так ли? Иначе зачем тебе вообще быть здесь, Чернов? Неужели твоя семья не могла выставить кого-то ещё, постарше и поопытней? Зачем тебе сдавать экзамены экстерном? Зачем спешить в разломы? Я же всё понимаю, Чернов. Ты мечтаешь о деньгах и положении. Со мной ты получишь и то, и другое, но решить нужно сейчас.

Французик так разошёлся, что аж покраснел лицом. Ну и закурил снова.

— Итак, твоё окончательное решение, Чернов?

Вот ведь говна какая! А хотя… Наверное, на его месте я вёл бы себя так же. Ладно, что теперь? Придётся отвечать как есть и надеяться на то, что с документами по итогу всё окажется в порядке.

— Я не буду на вас работать.

— Ы-ы-ы-ы.

Француз оскалился, вскочил с места и смёл с доски все фигуры.

— Партия окончена, Чернов. Но мы с тобой ещё поиграем, — процедил он сквозь зубы. — Берегись, потому как с этой минуты никто не даст за твою жизнь и…

…ломанного гроша. Чёрт! Да где это было⁉ Теперь всю голову себе сломаю!

— Пошёл вон! — разъярился Жан-Жак пуще прежнего.

Ну а я встал и вышел вон. Не гордый, проглочу… пока что. Но чует моё сердце, что даже при работе на самого себя, рано или поздно мне придётся угомонить Жан-Жака. Потому что если покушения начнутся ещё и с его стороны, то я попросту запутаюсь.

Да и в целом, угомонить Лагранжа нужно. Долг Охотника велит. Были бы разломы статичными, можно было бы закрыть на это глаза, но ведь они растут. Ни сегодня-завтра Лагранж доиграется и из-за него могут погибнуть люди…

⊰──────⊱ ✿ ⊰──────⊱

Друзья, спасибо, что вы с нами!

Первый том — всё! Но история только начинается, так что вот вам сразу же и второй том:

https://author.today/reader/323741/2957986

Оглавление

Глава 1 В путь

Глава 2 Новые знакомства

Глава 3 Похмелье

Глава 4 Опорный пункт

Глава 5 Пережитки прошлого

Глава 6 Деликатесы по-егерски

Глава 7 Тактика

Глава 8 Страпони

Глава 9 Первый лут

Глава 10 Вековые традиции

Глава 11 Изель

Глава 12 Черный Ягуар

Глава 13 Бой с тенью

Глава 14 Неудачное свидание

Глава 15 Надо поговорить

Глава 16 Деловое предложение

Глава 17 Особая правовая зона

Глава 18 Секреты рода

Глава 19 Каньон бледной луны

Глава 20 Ненавижу обезьян!

Глава 21 Обожаю пауков!