Киноварь. Повесть о Всеславе Полоцком [Светлана Малая] (fb2) читать постранично

Светлана Малая Киноварь. Повесть о Всеславе Полоцком

Полоцк в то время стоял на правом берегу Полоты. Деревянный город, кругом лесные чащи, сосновые боры, среди лесов озёра и реки. Белая ива, чёрная ольха у воды.

О полоцком князе Рогволоде известно, что «пришёл из-за моря», как и Тур, его родственник. Тур сел княжить на Припяти, где теперь Туров. Рогволод крепко держал власть в Полоцкой земле. Старшим сыновьям заложил мизинные города на Улле и Оболи.

Княжне исполнилось одиннадцать, она начинала взрослеть. Сватать её прибыли из Киева дружинные отроки Ярополка Святославича, привезли подарки: разное узорочье (ковры, паволоки, сосуды), греческое вино, душистое масло. Следом прибыли сваты из Новгорода от Владимира Святославича, подарили ловчего сокола, костяные шахматы, книгу в кожаном переплёте и разное узорочье.

— Наш князь хочет взять твою княжну себе в жёны, — сказали Рогволоду Ярополковы отроки, и Владимировы сказали то же.

— Нет у меня другой княжны, одна Рогнеда, — ответил им полоцкий князь, — неволить её не буду.

Отроки то и дело ссорились. Рогволод обращался с ними высокомерно. Знал о вражде между Святославичами: не первый год делят отеческую землю. Среднего брата — Олега — Ярополк с воеводой Свенельдом уже погубили. Младший Владимир за море убегал, привёл варяжскую дружину, с воеводой Добрыней возвратил себе власть в Новгороде. Рогволод только не знал, что новгородских посадников Владимир выгонял со словами: «Идите в Киев и скажите моему брату, пусть готовится со мной до конца биться».

Полоцкий князь сватов кормил, поил, обыгрывал в шахматы, водил на охоту. Греческое вино выпито, душистое масло в светильниках выгорело, сокол за рекой потерян. Книгу, кроме княгини, читать некому. А княгиня такую книгу и раньше читала, и почти всю наизусть запомнила.

Наконец Рогволод спросил дочку о решении. Она встала перед отцом и рассыпала бисер-жемчуг, который низала.

Пока бусинки катились по тканым половичкам, по тесовым половицам, Рогволод спрашивал:

— Хочешь ли за Владимира в Новгород или за Ярополка в Киев?

— За Ярополка хочу, — промолвила Рогнеда.

Рогволод погладил её по голове и спустился из светёлки объявить ответ: Рогнеда «не хочет разуть Малушича», а Ярополка, по обычаю, разует.

Тогда многие знали: Владимир Ярополку не полнородный брат. Ярополк Святославич — сын княжеской жены. Владимир Святославич — сын Малуши, княжеской ключницы.

Гости-сваты одни за другими ушли вверх по Двине от устья Полоты — одни до Оболи к волоку на Ловать, другие до Каспли к волоку на Днепр.

Наступила поздняя осень. Деревья сбросили ветхую листву. К плеску вёсел и возгласам на реке сторожко прислушиваются звери в заиндевелых оврагах. Гусиная Дорога блестит на ночном небосводе.

Днём, когда девицы занимаются рукоделием и беседуют, невеста, по обычаю, сидит молча, праздно сложив руки на коленях. Ночью подолгу лежит без сна, никого не тревожа. День да ночь — сутки прочь.

Вот и снегопад, вот и ледостав, и солнцеворот.

Прошлой зимой Рогнеда с братьями и городскими детьми в ранних сумерках катала колесо с горы. Дети припевали:

Покатилось колесо из Новгорода,

От Новгорода до Полоцка,

От Полоцка до Киева,

От Киева к морю глубокому,

Морю чёрному Понтийскому.

Колесо, гори-катись!

Красным солнцем воротись!

Рогнеда как-то упала, перевернулась, сквозь медленно кружащий снег увидела над собой незнакомых, но почему-то не чужих детей и взрослых, знатных и простолюдинов — показались и исчезли. Брат поднял её. Знакомые, здешние дети гурьбой пробежали.

В Новгороде отказ полоцкой княжны оскорбил Владимира Святославича и разъярил Добрыню Малковича — человека родом не знатного, верного князю, притом отважного и умелого воина. Ключница и милостница Малуша доводилась Добрыне родной сестрой. А сестрин сын, «нетий», своему дяде, «вую», мог быть даже ближе, чем «стрыю» сын брата — «сыновец».

За зиму Добрыня собрал войско новгородцев, псковских кривичей и чуди. Весной, когда земля подсохла, а реки полноводны, варяжская дружина Владимира и Добрынино войско в ладьях, на конях, с возами двинулись на Киев, но сначала — на Полоцк. И недостроенный городок на Оболи сожгли.

Луна росла и убывала. Воины шли в поход небескорыстно, но всё равно копили злость. Новгородцы и псковичи раздражались оттого, что Рогволод посадил на волоках тиунов — распоряжаются, кому проезжать, кому ожидать, сколько платить. Варяги, свирепея, припоминали, что некогда в Тмутаракани он оскорбил и покалечил какого-то Кетиля Пятипалого; и высокая плата за переволочье на пути к грекам их тоже сердила. Дружинных отроков, побывавших в Полоцке, обозлило высокомерие полоцкого князя: щедрый, но недружелюбный, говорит всё обиняками и чаще с ловчими птицами, чем с людьми.

О полоцкой княгине, как слышно, и в Полоцке судачат: Рогволод привёз её из-за моря, не того, из-за которого прибыл сам; она понимает