Золотая заря любви [Энн Хампсон] (fb2) читать онлайн

Энн Хампсон Золотая заря любви

Глава первая

На деревенской улице собралась большая толпа — всем хотелось посмотреть, как шаферы жениха вынесут матрас для брачной постели и потащат его по улице под песни и непристойные шутки. Потом подружки невесты украсят матрас лентами и положат на него младенца. Этот веселый ритуал был связан с пожеланиями продолжения рода. В семье должны родиться дети, и непременно мальчики. Девочки — обуза для родителей: ведь для них нужно копить приданое.

— Ты следующая! — Спирос наклонился к Геро и громко рассмеялся. Девушка вздрогнула и побледнела. — Ты ведь скоро выйдешь за Такиса.

— Но я англичанка! — возмущенно воскликнула девушка, стиснув кулаки. — Меня нельзя насильно выдавать замуж!

— А куда ты денешься? Твой опекун — киприот, и ты должна подчиняться здешним обычаям. К тому же ты сирота, у тебя нет приданого. Радуйся, что тебе нашли мужа. Если нет своего дома, замуж не выйдешь — таков на Кипре обычай. Бесприданница так и останется старой девой!

— Эй, Геро! Скоро понесут твою постель…

— Я не выйду за деревенщину!

— Тише, Геро, тише. — К ним подошел мясник Янис. — Если Петрос услышит, тебе несдобровать. Твой опекун рад, что Такис берет тебя в жены без приданого. Ты же знаешь — родители парня не в восторге от предстоящего брака. Они согласились взять тебя в дом только потому, что они уже стары и за ними некому ухаживать. После свадьбы это будешь делать ты.

— Пусть Петрос и мой опекун, но он не может выдать меня замуж силком.

— Тебя уже просватали. Ты же знаешь, помолвку нельзя разорвать. Так что деваться тебе некуда.

— Я — англичанка! — Голос Геро дрожал от негодования, но она уже знала, что никакой надежды у нее нет. Всего неделя… Только чудо может ее спасти! — Меня просватали без моего согласия.

Молодежь на улице продолжала петь и танцевать, вздымая матрас над головами. Бедняжка Исмена. Она мечтала выйти замуж за Одиссея, но тот женился на другой — отец Исмены не смог дать за дочерью богатого приданого. И вот завтра несчастная Исмена во главе веселой процессии войдет в церковь, чтобы стать женой нелюбимого.

— Петросу не надо было брать тебя в свою семью, Геро, — заметил Янис. — Ведь его отец был тебе очень дальним родственником. Но старик умер вскоре после твоего приезда сюда. Петрос по доброте душевной принял тебя в семью. Ты должна благодарить его, а вместо этого ты идешь наперекор.

— Лучше бы меня оставили в Англии!

— У тебя же там никого нет. Ты бы попала в приют.

Продолжать разговор не было смысла. Геро повернулась и пошла в кофейню Микиса. Там как обычно было много местных мужчин. Они пили вино и играли в карты. У стойки сидела совсем иная публика — почти все места были заняты иностранцами. Англичане только недавно открыли для себя поселок Сент-Джон и стали быстро осваивать здешние места. Геро проскользнула за стойку, Микис улыбнулся ей, но девушка не ответила. Хозяин кофейни был высоким, загорелым, добродушным. С появлением иностранцев его заведение превратилось в своеобразный клуб и начало процветать. Сюда заходили выпить вина, здесь устраивали деловые встречи и веселые пирушки.

— Нет ли писем для меня? — Геро смотрела на Микиса с надеждой, но тот покачал головой.

— Никто не любит тебя, Геро… В Англии, я хотел сказать, — добавил он, заметив вошедшего в кофейню Такиса. Тот искоса глянул на свою невесту, купил пачку сигарет и поспешил на улицу, где продолжалось веселье.

Взяв с полки стакан, Геро налила из-под крана воды. Она пила воду и разглядывала посетителей, когда ее внимание привлек радостный возглас Микиса:

— Добрый день, господин Дамиан! Чем могу служить? Вы еще не знакомы с этими господами? — Микис стал знакомить вошедшего с посетителями. А Геро не могла оторвать взгляд от незнакомого мужчины, пытаясь угадать, кто он такой.

— Вы грек? — Женщина с собачкой улыбнулась незнакомцу. — Из Афин?

Мужчина выпил бокал охлажденного вина.

— Нет, не из Афин, — коротко ответил он, поставив бокал на стойку.

Геро по-прежнему пристально смотрела на незнакомца. Он почувствовал взгляд девушки и взглянул в ее сторону. Смутившись, Геро опустила голову. Ее все еще мучила жажда, она опять потянулась к крану с водой, но при этом случайно задела сидевшую у стойки женщину.

— Какая неуклюжая! — воскликнула та. — Микис, кто эта девочка? Меня она давно интересует. Она, очевидно, киприотка, хотя выглядит типичной англичанкой.

— Она — не киприотка. Геро приехала сюда из Англии пять лет назад, тогда ей было двенадцать лет.

— Как интересно! А почему она ходит босиком?

«Какая невоспитанная женщина, — подумала Геро. — Разве можно задавать такие бестактные вопросы?»

— Геро очень бедна, у нее нет денег даже на обувь.

Ноги девушки были в пыли, подол юбки обтрепался, джемпер местами проела моль. К тому же одежда была измята, поскольку по ночам служила ей вместо подушки. Геро перевела взгляд на темноволосого незнакомца, невольно сравнивая его одежду со своей. Прекрасно пошитый светло-серый костюм, шелковая рубашка, красивый галстук…

«Что этот человек делает в Сент-Джоне, — недоумевала девушка, беспрепятственно разглядывая его лицо, пока он читал лежавшую на стойке газету.

Благородные черты несколько сурового лица, гладкая смуглая кожа, твердый подбородок, красивые дуги бровей. Зачесанные назад вьющиеся волосы открывали высокий аристократический лоб. Во взгляде темных проницательных глаз сквозило равнодушие — это она заметила, когда незнакомец небрежным жестом развернул газету. Серьезный, строгий мужчина, решила Геро, но очень привлекательный.

— Ты очень печальна, девочка, — заметила англичанка у стойки. — Что это с нею, Микис?

— На следующей неделе она выходит замуж, но ее это не радует. — Хозяин кофейни взглянул в сторону двери. — А вот и ее будущий муж.

Незнакомец из Греции отложил газету и медленно повернулся к двери. Холодным взглядом он окинул грузную фигуру вошедшего молодого человека, потом глянул на Геро.

— Бренди, — потребовал Такис, бросая деньги на стойку, — со льдом.

— Ты не хочешь заказать чего-нибудь для Геро? — спросил Микис, наливая бренди. — Она пьет простую воду.

— Это полезно для цвета лица. — Такис говорил по-гречески, он не знал английского. Содержимое бокала мгновенно исчезло. Забрав сдачу, молодой человек быстро ушел.

— Неудивительно, что Геро не хочет выходить за него. — Водитель автобуса Манолис, сидевший у двери, проводил взглядом Такиса, который вновь присоединился к веселящейся на улице молодежи. — За всю свою жизнь он ни дня не работал.

— Всегда сидел на шее у родителей, — подтвердил Микис, наливая выпивку капитану-англичанину, который собирался поселиться в Сент-Джоне после выхода в отставку. — А теперь за него будет работать жена.

— В промежутках между родами, — присоединился к разговору местный полицейский. — Хотя на это много времени не требуется, — усмехнулся он.

— Я заметила, что здесь все женщины работают за своих мужей, — вставила женщина с собачкой. — И не только в поле, но даже на строительстве дорог.

— На Кипре строят много новых дорог, — задумчиво произнес Микис. — Так что работы всем хватит.

Геро побледнела. Взгляды посетителей кофейни обратились к ней, как бы оценивая ее: тонкие руки с пушком золотистых волос, худенькое личико, высокий лоб, большие серые глаза, в которых застыла безнадежность. Девушка была болезненно худа, ее золотистые волосы выглядели тусклыми и безжизненными.

— Я не понимаю, как женщины справляются с такой тяжелой работой, — вступил в разговор молодой атташе немецкого посольства. — Мне раньше никогда не приходилось видеть, чтобы женщины ворочали киркой и лопатой. Но они такие изможденные… Горячий асфальт и слепящее солнце… — Он сочувственно покачал головой. — Строить дороги — не женское дело.

— А сколько они получают? — поинтересовалась англичанка.

— Три шиллинга в час.

— На такие деньги муж не особенно разгуляется, — заметил Янис.

— Он выручит еще за свои лимоны и маслины.

— Налить вам еще, господин Дамиан? — Микис взял с полки бутылку, но грек покачал головой.

— А что вы думаете по этому поводу? — обратилась к нему англичанка. — В Греции, наверное, то же самое? — Она потянулась к блюдцу с орехами, которое Микис поставил на стойку. — Как такая тяжелая работа сказывается на женщинах?

Незнакомец взглянул на назойливую даму с явным неудовольствием.

— Мне трудно судить: мне не приходилось бывать на их месте. Микис, сколько с меня?

— Ничего, это за мой счет.

— Спасибо. — Дамиан встал и снова взглянул на Геро.

— Как твоя фамилия? — спросил он.

— Кавендиш.

— Греческое имя и английская фамилия. Как ты оказалась здесь?

Девушка смущенно потупилась.

— Мои родители погибли, а других родственников у меня не было… То есть был только один — мой двоюродный дед. Он и согласился взять меня к себе…

— Старик умер вскоре после приезда Геро, — вмешался Микис. — А потом ее опекуном стал его сын, еще довольно молодой мужчина, и великодушно взял девочку в свою семью. Он добрый человек.

Дамиан перевел взгляд на Микиса.

— Добрый, говоришь?

— У него у самого три дочери, — объяснил Микис. — Все считают, что он был очень добр к Геро.

— Геро… возлюбленная Леандра^[1]… — задумчиво произнес Дамиан, глядя на девушку. — И на следующей неделе ты выходишь замуж?

Геро не могла вымолвить ни слова. На ее лице опять появилось затравленное выражение. Девушка только прижала дрожащую руку к груди и тяжело вздохнула.

— Она будет счастлива, вот увидите, — заметил Янис. — Родит одного или двух детишек и будет счастлива, как все.

— Ты ведь будешь жить с родителями Такиса, верно, Геро? — Микис налил себе стакан холодного вина. — Им повезло. Ты будешь заботиться о них, когда они станут совсем беспомощными.

Дети и работа в поле, уход за стариками и тяжелый труд на строительстве дороги… Да еще Такиc… Геро стиснула кулаки, готовая расплакаться от отчаянья. Родители Такиса жили в лачуге вместе с цыплятами и козами, а их главным богатством был осел. И хотя такой уклад жизни ничем не отличался от того, к которому Геро привыкла в доме опекуна, все же девушка надеялась, что замужество поможет ей вырваться из нищеты. Она не предполагала, что ее выдадут за кипрского крестьянина.

— Какой ужасный шум! — пожаловалась англичанка на громкие звуки, доносившиеся с улицы. — Почему у вас такой шумный народ, Микис?

Хозяин кофейни только пожал плечами. Он всегда был вежлив со своими клиентами, но Геро часто задавалась вопросом, как он на самом деле относится к этим людям, — ведь некоторые иностранцы относились к нему с явным пренебрежением и делали непростительно грубые замечания о местных обычаях.

— Это обычное веселье перед свадьбой, — объяснил Янис. — Так у нас издавна.

— Мистер Дамиан, а что вы думаете об этом?

С высоты своего роста Дамиан равнодушно взглянул на назойливую англичанку.

— Мадам, — медленно произнес он, — если вы поселились в стране с непривычными для вас обычаями, то следует поскорее приспособиться к ним. Этот остров — родина киприотов, и они имеют полное право придерживаться своих традиций. — Дамиан сунул руку в карман и достал деньги. — Купи себе туфли, — сказал он Геро и положил на стойку банкноту. Кивнув Микису и попрощавшись с молодым немецким атташе, он не спеша покинул кофейню.

— Геро, — напомнил девушке Микис, — тебе лучше идти домой. Петрос будет тебя искать.

Девушка вышла на улицу как раз в тот момент, когда отъехал автомобиль грека — роскошный черный «мерседес».

Шум на улице стал просто оглушительным. Кто-то выставил на порог дома радио, и теперь по всей округе разносилась зажигательная мелодия бузуки, популярная на Кипре и в Греции.

— Скоро твоя очередь, Геро! — послышалось из толпы. Все засмеялись. — Осталась всего неделя!

Девушка поспешила прочь. На сердце у нее было очень тяжело. Родители Геро очень любили свою дочь, но после их гибели она осталась совсем одна и без средств к существованию. Соседка по дому вспомнила, что мать девочки упоминала о своем дальнем родственнике на Кипре — он был крестным отцом Геро, и девочку назвали так в честь его жены. Добрая женщина навела справки. Она была уверена, что Геро будет лучше у родственников, чем в приюте. Коста согласился взять крестницу, и девочке, наверное, жилось бы неплохо, если бы старик протянул подольше. Но всего через несколько дней после ее приезда на остров крестный умер, и Геро оказалась на попечении его сына. Петрос не хотел брать девочку в свою семью, но соседи считали, что его долг — выполнить волю отца, а мнение соседей на Кипре много значит. Геро была тогда слишком мала, чтобы самой решать свою судьбу. Ей даже не к кому было обратиться за помощью, — добрая соседка уехала из Англии в Австралию.

Долгие пять лет Геро безропотно сносила все тяготы жизни, лишь тихо плакала по ночам. Особенно тяжело девушке стало несколько месяцев назад, когда Петрос заявил, что он намерен найти ей мужа. На хорошую партию Геро рассчитывать не могла, ведь у нее не было приданого. Если бы ее опекун платил девушке за работу, которую она делала для него, ей удалось бы скопить немного и вернуться в Англию. Но Петрос не давал ей денег. Геро бесплатно работала в поле, собирала маслины и лимоны, кормила кур и коз, присматривала за многочисленными детьми Петроса, среди которых было три девочки. Их будущее очень беспокоило отца, потому что каждой из них он должен был дать в приданое дом.

«Интересно, кто этот господин Дамиан?» — думала Геро, поднимаясь вверх по пыльной дороге к так называемой ферме своего опекуна. Удивительно — незнакомец был так привлекателен, и одновременно так неприступен. Как ловко он поставил на место эту назойливую англичанку! Совершенно невозможная женщина! Какие бестактные вопросы она задавала Микису! Но где же живет Дамиан? Геро попыталась вспомнить, какие дома в поселке сдаются внаем. Только дом, предназначенный в приданое дочери Стефанидесов. Элли еще слишком молода, чтобы выходить замуж, а дом для нее уже готов. Может быть, Дамиан снял его?

— Где ты была?! — набросился на нее Петрос. — Цыплята не кормлены!

Никто в этой семье не говорил по-английски, и Геро могла поговорить на своем родном языке только в кофейне у Микиса. А скоро она лишится и этого. Как только девушка выходит замуж, она уже себе не хозяйка. Ее будут отпускать из дома лишь на работу. Замужние киприотки не посещают кофейни.

— Я ходила узнать, нет ли мне писем.

— Писем? От кого?

— От кого-нибудь, — уклончиво ответила Геро. Это было бы чудом… только на чудо она и надеялась.

— Как ты можешь получить письмо, если в Англии у тебя никого нет? Ведь ты ждешь письма из Англии?

Девушка молча покачала головой. Она не могла сказать, от кого она ждала письма. Геро жила этой несбыточной мечтой, хотя не хуже Петроса знала, что ни в Англии, ни в каком другом уголке планеты нет человека, который мог бы написать ей.

Печально понурясь, девушка пошла кормить кур. Каменистая земля уже не причиняла боли ее босым ногам; яркое солнце уже не слепило. Иногда Геро чувствовала себя киприоткой — так давно она покинула родину. Киприотка… А через неделю она станет женой Такиса… Девушка все еще сжимала в руке деньги, которые дал ей Дамиан. Если бы он знал, как ей хочется вернуться в Англию! А вдруг он даст ей денег на билет? Он, наверное, очень богат — у него такая роскошная машина! И костюм на нем дорогой. Вдруг ей захотелось вновь увидеть этого человека. Она бы все ему рассказала и попросила помочь. Возможно, Дамиан не захочет ее слушать, но девушке почему-то казалось, что он добр, несмотря на свой суровый вид — ведь он пожалел ее и дал ей денег на туфли.

— Что стоишь как неживая! — Пронзительный голос Марии вывел Геро из оцепенения, и она со всех ног бросилась к курятнику.

Кур кормили очень скудно. Геро насыпала им зерна, но его было мало, и куры стали драться. Девушка стояла и наблюдала за птицами, но мысли ее были далеко — она опять думала о Дамиане. Теперь Геро уже сомневалась, что он сможет ей помочь. Чего ради ему это делать? Может, они никогда больше не встретятся. Возможно, грек оказался здесь случайно… Но Микис знает его…

Геро понимала, что пытается ухватиться за соломинку, которой в действительности нет. Брак с Такисом неизбежен, с этим надо смириться. Муж-бездельник, куча детей, старики-родители, требующие ухода… и работа. Так уж суждено…

После обеда, который состоял из овощей и маленького кусочка тушеного мяса, Геро ушла в сарайчик, служивший ей спальней. Захватив с собой ведро, Геро набрала воды и умылась; потом поставила маленькое зеркальце и принялась расчесывать волосы. Местами они выгорели на солнце, но это лишь подчеркивало красоту глаз Геро, придавая им большую выразительность и глубину. Классически правильные черты лица девушки могли быть унаследованы ею от какого-нибудь эллинского предка. Ее изящная хрупкая фигура тоже наводила на мысль о прекрасных корах^[2]. Однако греков в роду у Геро не было, она была чистокровной англичанкой, хоть и носила греческое имя.

Скоро волосы Геро засияли чистым золотом, но их чудесный блеск не доставил девушке радости. Ей не хотелось выглядеть привлекательной перед Такисом. Геро посмотрела на свои ладони — они уже успели огрубеть от работы…

Мимо прошла преждевременно состарившаяся сгорбленная женщина. Она вела за собой осла, нагруженного корзинами с овощами.

— Здравствуй! — Женщина улыбнулась Геро. Девушка ответила на ее приветствие, а сама подумала:

«Что может быть хуже судьбы женщины, родившейся на Востоке?»

Вдруг у Геро замерло сердце — к ней приближался Такис. На его заплывшем жиром лице блуждала ехидная улыбка.

— Куда это ты собралась? — Его маленькие глазки смотрели на девушку с явным вожделением.

— В кофейню.

— Держись подальше от англичан! — угрожающе бросил Такис.

Он подошел совсем близко, и Геро закрыла глаза, мысленно вспоминая Дамиана, его темные проницательные глаза, красивые черты, стройную фигуру.

— Мы еще не женаты, — возразила Геро. — Ты не можешь пока запретить мне ходить туда. Я сама англичанка! — Был ли смысл повторять это? Да, к англичанам на острове относились с уважением, но Геро уже никто не считал англичанкой.

Из дома вышел Петрос.

— В чем дело? — спросил он Такиса.

— Геро опять собирается в кофейню Микиса, — пожаловался Такис и недовольно поджал губы. — Она опять будет болтать с англичанами, а мне это не нравится.

— Зачем ты идешь туда?

— Спросить, нет ли писем.

— Но ты уже ходила за письмами. Ты же знаешь, что никто и никогда тебе не напишет.

— Автобус привозит почту в пять часов. Когда я была там, он еще не вернулся из Никозии.

— Не пускай ее! — крикнула из окна дома Мария. — Она должна еще постирать белье!

— Иди. — Петрос кивнул в сторону дома. — Тебя ждет работа. А ты, Такис, не должен приходить сюда. Ты же знаешь, что до свадьбы не должен встречаться с Геро.

— Пока не должен… — Он окинул фигурку девушки взглядом собственника. — Осталась всего неделя… Геро, девочка, улыбнись мне!

Девушка в нерешительности топталась на месте. Что-то подталкивало ее пойти в кофейню и спросить о Дамиане. Деньги, которые он с такой беспечностью отдал ей, вселяли в Геро надежду. Пусть даже этот человек не поможет ей, она все равно должна его увидеть.

— Иди в дом, — повторил Петрос. В эту минуту дверь с грохотом распахнулась, и во двор выбежали двое его сыновей.

Искоса взглянув на своего опекуна, Геро подумала, что могла бы сейчас ослушаться его. Нет, за долгие годы она привыкла подчиняться… А Петрос порой бывал очень жесток.

Геро послушно принялась за работу. Такис и Петрос расположились во дворе под деревом и наблюдали за ней. Девушка стирала белье, а в ее голове проносились разные мысли… Дамиан… Такис… Жизнь в доме престарелых родителей мужа… Геро станет служанкой в доме мужа; старики будут то и дело попрекать ее тем, что их сын женился на бесприданнице.

Взгляд девушки остановился на маленькой сараюшке, которая в течение пяти лет служила ей спальней. Ей осталось прожить здесь всего неделю…

А потом… Шаферы пойдут в дом Такиса и вынесут матрас… девушки с песнями украсят его… На следующий день невесту нарядят, и она во главе процессии пойдет в церковь. Все вокруг будут смеяться и шутить, только невеста будет печальна. Потом они войдут в церковь, и Геро станет женой Такиса. Свадьба продлится два или даже три дня, и каждую ночь Геро должна будет проводить с Такисом…

Охваченная отчаянием, девушка застыла над тазом с бельем. Она стремилась к свободе всем своим существом, но оставалась в неволе.

— Я — англичанка! — как заклинание, шептала Геро. — Кто-нибудь должен мне помочь! Я не хочу, чтобы меня насильно выдавали замуж… не хочу! — вдруг закричала она и, не обращая внимания на двух удивленных мужчин, бросилась прочь со двора. Она только услышала, как Петрос и Такис побежали за ней. До Геро донеслись их сердитые голоса.

— Ну, она у меня поплатится за это! — кричал Петрос.

— Не беспокойся. Я сам проучу ее, как только она станет моей женой! — успокаивал его Такис.

Задыхаясь, Геро бежала по деревне, хотя и знала, что ее поймают — несколько мужчин из соседей уже присоединились к погоне. Наконец девушка подбежала к шоссе.

Навстречу ей, широко раскинув руки, двигался толстый бакалейщик Павлос. Чтобы увернуться, Геро выскочила на дорогу. Мчавшийся к деревне «мерседес» едва не задел ее, но вовремя остановился.

От неожиданности девушка споткнулась и упала. Едва она поднялась на ноги, как к ней подбежал Петрос, схватил за плечи и начал немилосердно трясти. Геро стояла в окружении сердитых людей, озираясь по сторонам, как загнанный в ловушку зверек. Ее умоляющий взгляд остановился на владельце «мерседеса». Нахмурившись, тот молча смотрел на девушку.

— Что случилось? — спросил Янис.

— Она пыталась убежать, — объяснил Петрос, и толпа осуждающе зашумела.

— Какая черная неблагодарность!

— Как она могла?!

— У нее же нет приданого!

— И это после всего, что Петрос для нее сделал!

— Она не хочет тебя в мужья, — засмеялся какой-то парень, хлопнув Такиса по плечу.

Мрачный взгляд жениха остановился на лице Геро. Он красноречиво говорил о том, что ждет девушку совсем скоро.

Геро попыталась вырваться, но напрасно — теперь ее окружала половина населения деревни. Испуганный взгляд девушки вновь устремился на стоявшего у машины Дамиана. Он не вмешивался, только слушал, что говорили вокруг, и не сводил глаз с Геро, которая в конце концов прекратила борьбу и разрыдалась в голос.

— Ведите ее домой. — Такис крепко стиснул руку девушки. — Скоро ты за все заплатишь, так и знай! — Он потащил ее за собой. Петрос держал Геро за другую руку. Вся толпа приготовилась последовать за ними.

— Стойте! — Спокойный голос заставил всех остановиться. Сердце Геро учащенно забилось. Неужели этот человек хочет ей помочь? — Девушку нужно отвезти в больницу.

— В больницу? С ней же ничего не случилось.

— Хорошая трепка ей нужна, и больше ничего! — сердито бросил Петрос.

— Отпустите девушку. — Дамиан даже не повысил голос, но его слова сразу подействовали. — А теперь отойдите от нее… все. — Он подошел ближе, и все расступились. Кто-то лишь проворчал, что чертовы иностранцы заполонили остров и теперь суются не в свои дела.

— Я ее опекун, — выступил вперед Петрос. Стараясь придать себе побольше важности, он выпрямился во весь рост, но Дамиан все равно был выше его на целую голову. — Я отвезу ее в больницу.

Не удостоив его ответом, Дамиан велел девушке подойти. Геро медленно приблизилась.

— Садись в машину, девочка.

— Она не поедет с вами…

— Делай, что я сказал!

— Хорошо… — Геро подчинилась. У нее так дрожали ноги, что она едва могла идти. Проходя мимо своего спасителя, она бросила на него полный благодарности взгляд.

Дамиан понял, что девушка не в силах говорить, и ободряюще улыбнулся ей.

«Это спасение?» — спрашивала она себя, опускаясь на мягкое сиденье. Может быть. Во всяком случае у нее появился шанс попросить Дамиана о помощи.

— Я поеду с вами! — крикнул Петрос, но тут же осекся под суровым взглядом Дамиана.

— Вам непременно следует поехать в больницу, если вы так беспокоитесь о здоровье девушки. Без сомнения владелец местного такси будет рад возможности заработать. — С этими словами Дамиан сел за руль, и «мерседес» скрылся из вида.

Жителям деревни осталось только судачить о случившемся.

Глава вторая

Примерно через полчаса «мерседес» остановился перед величественной белой виллой. Геро вышла из машины, удивленно озираясь вокруг. Вилла стояла на высоком холме, откуда открывался прекрасный вид на пляж и море с одной стороны и узкую долину — с другой. Сразу за долиной начинались отроги хребта Кирения. Солнце, уже скрывшееся за горизонтом, последними отблесками освещало вершины. На смену солнцу выплывал серп луны, едва заметный над темным силуэтом горы Хиларион, увенчанной старым, замком.

— Это же не больница… — удивленно прошептала Геро, хотя с самого начала заметила, что они поехали совсем в другом направлении. Девушка вопросительно взглянула на Дамиана. — Разве вы не повезете меня в больницу?

— Пожалуй, нет. Я согласен с твоим женихом, что с тобой ничего не случилось. Однако я попрошу врача осмотреть тебя, чтобы окончательно в этом убедиться.

Геро с восхищением слушала безукоризненно правильную английскую речь Дамиана. Обычно даже у хорошо образованных греков чувствовался легкий акцент. Позднее девушка узнала, что ее спаситель много лет прожил в Англии, прежде чем поселиться на своем родном острове Корфу.

— Этот врач — киприот, — объяснил Дамиан. — Он женат на моей сестре.

«Так вот зачем он приехал на Кипр — навестить родственников!»

— Вы хотите мне помочь? — Геро не терпелось узнать это, потому что поведение Дамиана было ей непонятно.

— Помочь тебе? Каким образом? — Дамиан уже собрался проводить девушку в дом, но ее вопрос остановил его возле лестницы, ведущей на веранду.

— Я хочу вернуться в Англию.

— Петрос — твой опекун по закону?

Геро сникла.

— Я не знаю… Возможно…

— На Кипре, как и в Греции, девушка должна подчиняться тому, кто по закону несет за нее ответственность, будь то отец или иной родственник.

— Я хочу сама выбрать себе мужа, — пробормотала Геро.

— В этих местах женщина не выбирает себе мужа сама… точнее сказать, такое случается очень редко. Здесь браки издавна заключаются по сговору родителей.

— Но я англичанка! — воскликнула девушка. — На мое несчастье Петрос взял меня к себе в семью. Он мне даже не родственник. — И Геро начала рассказывать свою историю, добавляя новые подробности к тому, что Дамиан уже знал о ней.

Он слушал ее очень внимательно и, когда девушка закончила свой рассказ, как-то странно посмотрел на нее.

— Пожалуйста, помогите мне. Умоляю вас! За это я сделаю для вас что угодно!

— Что угодно… — медленно повторил Дамиан, задумчиво глядя на девушку. — Ты непременно хочешь вернуться в Англию? — спросил он неожиданно резко.

— Да, — прошептала Геро. — Вы дадите мне денег на дорогу?

— А что ты будешь делать в Англии? — поинтересовался Дамиан, не ответив на вопрос.

— Работать.

— А ты ходила в школу с тех пор, как ты приехала сюда?

— Я… ну… недолго. Это была греческая школа. Сначала я не знала языка, поэтому плохо успевала. Но я могу работать прислугой, — быстро добавила девушка, с надеждой глядя на своего спасителя. Геро заглядывала ему в глаза, внезапно осознав, что судьба ее сейчас — в руках этого совершенно чужого человека. От его решения зависело будущее. — Прошу вас, помогите мне, — с мольбой повторила девушка. — Я буду много работать, чтобы вернуть деньги, клянусь!

— Какие деньги? — Ее собеседник, похоже, не слушал Геро и думал о чем-то своем.

— Деньги на дорогу… если вы любезно дадите мне в долг.

— А как ты думаешь устроиться в Англии? Ты там знаешь кого-нибудь?

— Нет… Я просто найду работу… — Геро замолчала, увидев, что Дамиан качает головой.

— А как насчет того, чтобы поехать со мной? — неожиданно предложил он Геро. — Мне кажется, тебе пока лучше забыть об Англии. Там ты окажешься совсем одна, без работы, без жилья… — Дамиан опять задумчиво покачал головой. — Я могу найти тебе занятие… у меня дома, на Корфу.

Геро попыталась заговорить, но не смогла. Облегчение было так велико, что ей показалось, будто у нее остановилось сердце. Несколько раз девушка открывала рот, чтобы поблагодарить своего спасителя, но язык не слушался. Геро лишь молча смотрела на Дамиана сквозь слезы радости. Любые слова были бы сейчас напрасными, впрочем, Дамиан все равно не услышал бы их, потому что в этот момент кто-то окликнул его с балкона.

— Дамиан, ты же сказал, что вернешься поздно. Что-то случилось? Твоих друзей не оказалось дома?

— Я передумал и не поехал к ним. — Дамиан повернулся к Геро. — Пойдем. — И он повел девушку по мраморным ступеням на веранду.

Держась на почтительном расстоянии от Дамиана, Геро последовала за ним и оказалась в непривычной для нее обстановке богатого дома. Веранду украшали высокие пальмы в кадках; между ними были расставлены легкие плетеные кресла под чехлами из светлого итальянского шелка. На отделанном серебром журнальном столике стояла золотая сигаретница, а рядом лежала зажигалка, инкрустированная перламутром. Геро смущенно остановилась, а Дамиан подошел к хозяйке дома.

— Почему ты не поехал к своим друзьям? Ты уже позвонил им? — Неожиданно взгляд женщины упал на стоявшую поодаль Геро. Губы девушки нервно вздрагивали, как будто она хотела что-то сказать и не могла. — Это еще кто? Как ты смела зайти сюда без разрешения, девочка? Уходи!

— Подожди, Евгения, — остановил сестру Дамиан. — Не спеши. Как эта девушка могла зайти сюда без разрешения? Она пришла со мной. Иди сюда, Геро, и познакомься с моей сестрой.

Геро робко приблизилась и подняла испуганные глаза на хозяйку. Сестра Дамиана была высокой стройной женщиной с волосами, чуть тронутыми сединой, она держалась сдержанно, с достоинством. Изысканная одежда и перстни с бриллиантами на ее ухоженных руках не давали забыть о богатстве этой семьи.

— Геро? Это греческое имя, но ты ведь англичанка, верно?

— Девушку назвали так в честь дальней родственницы-киприотки, — объяснил Дамиан. — Но ты правильно заметила: Геро — англичанка.

— Почему она здесь? — Евгения взглянула на босые ноги Геро и поморщилась. Присутствие здесь незнакомой девушки явно озадачило сестру Дамиана.

— Я задел ее своей машиной. Думаю, Кристосу надо осмотреть ее. Кстати, где он?

— Кажется, он в ванной наверху. Он скоро спустится. Что у тебя болит? — спросила Евгения.

— Она держалась за живот, — ответил за девушку Дамиан. — Возможно, ничего серьезного, но я буду спать спокойнее, если Кристос подтвердит это.

Геро удивленно взглянула на своего спасителя. Она держалась за живот? Ничего подобного. Ей так хотелось вырваться на свободу, что будь она даже ранена, она не обратила бы на это внимания. Дамиан пристально посмотрел в глаза Геро, достал сигарету и отрывисто сказал:

— Садись, Геро. Евгения, вели принести ей еды и молока.

— Я не хочу молока, — поспешила возразить Геро, робко улыбнувшись Дамиану.

— Чего же ты хочешь? — Евгения задержалась у двери. — Минеральную воду? Апельсиновый сок?

— Молоко, — настойчиво повторил Дамиан и закурил. Когда Геро поела, Дамиан сказал, что ей надо принять ванну.

Евгения удивленно подняла глаза на брата.

— Принять ванну… в одной из моих… — возмущенно начала она. — Ты это хотел сказать?

— Да, Евгения, — тихо и твердо ответил ее брат. — Именно это я и хотел сказать.

Евгения покраснела; Геро тоже смутилась, но по другой причине. Дамиан велел ей встать, и теперь девушка послушно ждала, что ей прикажут делать.

— Иди за мной. — Ледяной тон Евгении заставил Геро вздрогнуть. Опустив голову, она последовала за хозяйкой дома.

— И найди ей какую-нибудь одежду, — сказал им вслед Дамиан. — На эти лохмотья тошно смотреть.

— Одежду? — Евгения обернулась и удивленно воззрилась на брата, очевидно, решив, что он сошел с ума. — Что ты так о ней беспокоишься? Кто тебе эта девушка? Я думала, она простая сельская девчонка, которую ты сбил машиной. Кто она? — повторила Евгения, недоверчиво глядя на Дамиана.

— Ты утомила меня своими расспросами. Найди девочке одежду и успокойся!

На щеках Евгении выступили красные пятна.

— Какую… — начала она, но Дамиан прервал сестру:

— Твои платья вполне подойдут ей по длине, — заметил он, окидывая взглядом фигуру Евгении, — хотя ты значительно выше Геро…

— Перестань, Дамиан, — возмутилась Евгения. — Я буду носить одежду, которая мне нравится, даже если она не устраивает моего строгого брата.

Усмешка тронула губы Дамиана.

— Если твой муж позволяет тебе одеваться, как шестнадцатилетней девочке, то кто я такой, чтобы критиковать тебя? Как я сказал, любое из твоих платьев будет ей впору по длине, а по ширине, конечно, велико — ведь девочка почти голодала. Найди ей какой-нибудь пояс, чтобы она могла завязать его на талии.

— Дамиан, — тихо спросила Евгения, — объясни мне, что ты замышляешь?

Дамиан устало вздохнул и глянул на Геро.

— Идите. Мы поговорим позднее.

Геро была озадачена тем, что происходило с ней, но слишком радовалась обретенной свободе, чтобы думать о чем-то другом. Сейчас будущее рисовалось девушке в радужных тонах, и она даже не могла себе представить, какие проблемы и трудности могут встретиться на ее пути.

Вслед за Евгенией Геро последовала через анфиладу светлых комнат в глубину дома. От всего увиденного у нее просто захватило дух. Пушистые ковры и шторы с ручной вышивкой, низкие банкетки и мягкие кресла, хрустальные люстры и серебро, бар с разнообразными напитками. Во всех комнатах стояли изысканные композиции из цветов и дорогие антикварные безделушки.

Наконец Евгения открыла дверь ванной. Геро застыла на пороге, остолбенев от восхищения. Выдержанная в розовых тонах ванная комната была такой же пышной, как всё в этом необыкновенном доме. Две стены были полностью зеркальными, на полу лежал розовый ковер, кругом вазы с цветами, а над огромной ванной раскинулись ветви пальмы, на которых висели крошечные цветные фонарики, их свет отражался в зеркалах.

— Я оставлю одежду в спальне, — предупредила Евгения. — Не забудь задернуть шторы, а то комары налетят… Да ты и сама знаешь.

— Спасибо, вы очень добры. — Геро вспомнила о своем сарайчике и насекомых, которые в нем водились. Она привыкла не обращать на них внимание.

— Тебе надо благодарить моего брата. — Голос Евгении был холоден, и девушка поспешила извиниться.

— Я прошу прощения за беспокойство. Я вполне могла бы обойтись без ванны и чистой одежды, но ваш брат решил иначе.

Евгения только вздохнула и ушла. Оставшись одна, Геро включила воду и, глядя как она заполняет розовую ванну, задумалась о возрасте хозяйки дома. Евгения была значительно старше брата — лет сорок, вероятно, тогда как Дамиану было на вид не более тридцати.

Среди какого богатства живет сестра Дамиана! Из слов Евгении Геро сделала вывод, что при каждой спальне есть своя ванная, а спален в доме не менее восьми. Неужели ее муж зарабатывает так много врачебной практикой? Геро не могла этому поверить. Вероятно, он владеет землей и распродает ее, как это делают многие на Кипре. Даже бедняк может быстро разбогатеть, если найдет состоятельного покупателя-иностранца.

Внимание Геро привлекли огромные полотенца, украшенные вышивкой. Они были слишком красивы, чтобы ими вытираться. Девушка поискала другие, попроще, но не нашла. Какое-то время она стояла в нерешительности, боясь совершить какой-нибудь промах. Выключив воду, Геро решила спуститься вниз и попросить у Евгении другие полотенца. Дамиан с сестрой были на веранде. Услышав, что они говорят о ней, девушка остановилась у двери.

— Да, я понимаю, что тебе пришлось повезти ее к врачу, — донесся голос Евгении. — Но почему ты проявляешь к ней такой интерес?

— У тебя, кажется, какие-то подозрения?

— Да, и сильные.

— В самом деле? — В голосе Дамиана зазвучал металл. — И что же тебе пришло в голову?

— Честно говоря, единственное, что могло прийти мне в голову…

Раздался смех, затем Дамиан произнес:

— Этой девочке всего семнадцать…

— Уже семнадцать? — удивленно воскликнула Евгения. — Она выглядит гораздо моложе. Я думала, ей не больше пятнадцати.

— Я же сказал тебе: ее выдают замуж. Хотя она и вправду выглядит очень молодо, — согласился Дамиан. — Она совершенно невинное дитя, Евгения, несмотря на условия, в которых жила.

— Ты удивляешь меня, Дамиан. Раньше ты интересовался только зрелыми женщинами. Ты не сделаешь этой девочке ничего плохого?

— О чем ты говоришь!

— Но что ты задумал? Ты не отпустишь ее домой? Последовало долгое молчание, потом Дамиан заговорил:

— Когда я предложил отвезти ее в больницу, у меня не было намерения оставлять ее у себя. Я просто хотел спасти девушку от разгневанной толпы. Она казалась маленьким загнанным зверьком, и во всем мире не было человека, который бы ей помог. Мне стало жаль ее; я поддался минутному порыву, но потом собирался отвезти девушку назад.

— Ты довольно быстро изменил свои намерения. Почему? — Не дождавшись ответа, Евгения заметила: — Сострадание не входит в число твоих добродетелей. Наверное, это для тебя новое ощущение.

— Ты права.

— Я не припомню, чтобы ты проявлял такое человеколюбие.

— Больше не повторится. Не могу же я каждый день спасать детей от жестоких опекунов. Что я буду с ними со всеми делать?

— Будь наконец серьезен, Дамиан! Ты что-то задумал, оставляя девушку у себя?

— Есть у меня одна идея, — задумчиво произнес Дамиан. — Она пришла мне в голову, когда Геро сказала, что готова сделать все что угодно…

— Что угодно?

— Дорогая Евгения, будь, пожалуйста, последовательной. Ты только что говорила о ее молодости…

— Я имела в виду возраст, а не нравственность. — Дамиан промолчал, и Евгения спросила: — Скажи, она и вправду серьезно ушиблась?

— Откуда я знаю? Надеюсь, твой муж скажет мне это.

— Мне кажется, Дамиан, что ты рассчитываешь на утвердительный ответ.

— Ты догадлива. Да, мне очень важно, чтобы Кристос подтвердил, что травма была.

Услышав эти слова, Геро непроизвольно вскрикнула, но тут же зажала себе рот рукой. К счастью, на веранде ее не услышали, потому что Евгения заговорила опять:

— Но это же неэтично. Зачем тебе все это? Дамиан, я начинаю сердиться! Расскажи мне все начистоту!

— Я понял, что эта девушка может быть мне полезна, поэтому я оставляю ее у себя. Больше мне нечего тебе сказать.

— Судя по выражению твоего лица, все остальное ты просто утаил.

— Ты правильно поняла.

Евгения грустно вздохнула.

— Хорошо… Но может быть ты расскажешь мне, как ты думаешь забрать девушку у ее опекуна? Ты же не можешь ее похитить. Я думаю, тебе не надо напоминать, что в этой стране помолвка фактически означает замужество.

— Не совсем, Евгения. Известны случаи, когда помолвка бывала расторгнута.

— Я никогда о них не слышала. Но вернемся к опекуну девушки. Что ты придумал?

— Мой план очень прост… если, конечно, твой муж не заупрямится, как это с ним часто бывает.

— Только не перед тобой. Никто не может так хорошо ладить с Кристосом, как ты. Для тебя он все сделает. Но ты не ответил на мой вопрос. Чем Кристос может помочь тебе?

— Я суну его заключение под нос этому Петросу… а остальное будет совсем просто. Ни он, ни его будущий зять не станут держаться за девушку, которая осталась калекой на всю жизнь.

От удивления Геро широко открыла глаза. Как здорово Дамиан все придумал! Она была уверена, что он найдет способ освободить ее, но такого варианта не предвидела.

— Но девушке-то зачем говорить, что она получила травму? Кажется, это тоже часть твоего плана, иначе ты не стал бы меня уверять, будто она держалась за живот.

— Девушка должна поверить в это, — ответил Дамиан, — она ведь не сумеет солгать и таким образом все испортит. Я хочу, чтобы она отвечала на их вопросы без смущения и искренно.

— Тогда зачем вообще отвозить ее назад?

— Чтобы забрать ее вещи.

— Не думаю, чтобы у нее было много вещей.

— Возможно, она привезла что-то из Англии на память о родителях. Нет, она непременно захочет вернуться.

— Девушка наверняка расстроится, когда узнает, что у нее серьезная травма.

— Ничего, это ненадолго.

— Ты собираешься говорить с ее опекуном уже сегодня?

— Да, лучше не тянуть. Они могут обратиться в полицию, если узнают, что я не повез Геро в больницу.

На веранде замолчали. Геро уже хотела уйти, но разговор возобновился, и она осталась.

— Они уже могли позвонить в больницу, — предположила Евгения.

— Если они позвонили в Кирению, и Геро там не нашли, то они могли решить, что я повез девушку в Никозию. Путь туда неблизкий, так что пока они даже не начали беспокоиться. Однако мне лучше позвонить Микису и попросить его передать Петросу, что я привезу Геро вечером. Это их на время успокоит.

Слушать дальше Геро не стала. Она пошла назад в ванную, но в ее душе завелось какое-то беспокойство.

Лежа в теплой душистой воде, девушка старалась заглушить дурные предчувствия, размышляя о другом. Интересно, для чего она понадобилась Дамиану? Он сказал Евгении, что эта идея пришла ему в голову после того, как она, Геро, предложила сделать для него все что угодно. Конечно, она сказала это в сердцах, и все же чувствовала, что действительно могла бы сделать, что угодно, лишь бы избежать брака с Такисом. Кажется, в будущем смутно замаячила свобода, остальное ее не волновало. Геро почему-то была уверена, что Дамиан не потребует от нее невозможного, и не опасалась за свое будущее.

На кровати в спальне Геро нашла платье. Тут же лежало белье из тонкого шелка с кружевами и пояс, о котором говорил Дамиан. Не было только туфель. Радостное возбуждение наполнило девушку, когда она увидела себя в зеркале. В новой одежде, с рассыпавшимися по плечам золотистыми волосами она выглядела очень привлекательно.

Геро спустилась в гостиную и смущенно остановилась в дверях, ожидая, когда Дамиан обратит на нее внимание. Если он и заметил, как она похорошела, то не подал вида. Геро была разочарована. Но Дамиан все же оценил ее новый наряд:

— Значит, ты все-таки нашла для нее платье, Евгения? Слава Богу, теперь она выглядит вполне прилично. Ты хочешь есть, Геро?

— Нет, спасибо.

— Тогда сейчас ты пойдешь к врачу. — Дамиан взглянул на ноги девушки. — Какой размер ты носишь? — Геро ответила, и Дамиан вопросительно посмотрел на сестру. — Кто-нибудь из твоей прислуги носит такой размер?

— Яузнаю, — ответила Евгения и язвительно добавила: — Значит, ты не возражаешь, если девушка наденет туфли моей служанки?

Геро покраснела, а ее спаситель пристально посмотрел на сестру.

— Я об этом как-то не думал, — неожиданно ответил он. — Мне, в общем-то, все равно; просто в такое позднее время обувь купить негде. Так что, пожалуйста, Евгения, позаботься об этом.

Пара туфель нужного размера была наконец найдена. Геро вдруг испугалась врача, хотя уже знала, что он ей скажет. Она не сможет держаться естественно и выдаст себя. Девушка побледнела. Вдруг она поняла, откуда взялись ее дурные предчувствия. Сможет ли она убедительно солгать своему опекуну? Пожалуй, нет. Она начала нервничать. Дамиан заметил это и спросил, что случилось.

— Все в порядке, — поспешно ответила Геро. И зачем только она подслушивала…

— Моя сестра пойдет с тобой. Тебе нечего бояться. Ты когда-нибудь раньше бывала у врача?

— Я не боюсь врачей, — ответила Геро, отчаянно пытаясь взять себя в руки.

Дамиан с некоторым сомнением смотрел на нее, но девушка не решилась признаться, что слышала их с Евгенией разговор. Ей оставалось лишь молиться, чтобы все вышло так, как задумал Дамиан.

Однако произошло именно то, чего Геро опасалась: отвечая на вопросы Петроса, она начала краснеть и заикаться.

— К сожалению, я должен сообщить вам, — без всяких предисловий заявил Дамиан, — что Геро получила серьезную травму…

— В самом деле? Я не вижу на ней бинтов.

— Травма внутренняя. Мне очень жаль, но девушка останется инвалидом на всю жизнь.

— Инвалидом! А как же ее жених? Он от нее откажется!

— По обычаю, помолвку нельзя разорвать, так что Такис будет обязан жениться на ней.

Геро в страхе подняла глаза, но Дамиан чуть дернул щекой. Он не мог улыбнуться, но это почти неуловимое движение вселило в девушку уверенность.

— Он не возьмет ее… и она навсегда останется на моем попечении! И зачем только она выбежала на дорогу!..

— Она выбежала, потому что вы скопом гнались за ней. Вы, конечно, можете и дальше содержать ее, но, по-моему, Такис обязан жениться на Геро. Может, нам лучше обсудить этот вопрос с ним…

— Он не захочет на ней жениться, говорю я вам! — Петрос сердито взглянул на Геро… и тут что-то заставило его спросить: — Ты и вправду сильно ушиблась?

— Я же сказал вам: у нее серьезная внутренняя травма. — Дамиан с наигранным равнодушием перевел взгляд на свой «мерседес», стоявший на пыльной дороге перед домом Петроса. — Я могу помочь вам. Я найду семью, где о девушке будут заботиться. Если хотите, чтобы я ее увез, то я могу сделать это только сейчас: завтра я покидаю Кипр.

— Вы увезете ее? — Петрос подозрительно посмотрел на Геро, которая то краснела, то бледнела, то нервно сжимала руки. — А зачем вам такая девушка?

— Это мое дело! Вы согласны принять мое предложение и избавиться от всякой заботы о ней?

— Значит, ты заработала травму? — набросился на Геро с вопросами Петрос. — Где у тебя болит? Что сказал врач?

— Он сказал… сказал, что у меня внутренняя травма, и я всю жизнь буду болеть; что… что мне нельзя выходить замуж, потому что я б-буду обузой своему мужу.

Геро не лгала — именно это сказал ей Кристос, но она знала, что все это подстроено, и не могла убедительно играть свою роль. Она попыталась еще раз, но только вконец запуталась под пристальными взглядами обоих мужчин. Дамиан был в замешательстве; он попросил девушку еще раз вразумительно повторить все, что сказал ей врач, но Петрос отказался слушать, заявив, что не верит ни единому ее слову.

Понурив голову, Геро шепотом призналась Дамиану, что случайно подслушала разговор на веранде.

— Если ты все слышала, то почему же не предупредила меня? — сердито спросил Дамиан, заметив, что Петрос злорадно усмехается.

— Я испугалась, — дрожащим голосом ответила Геро. — Я понимала, что поступаю нехорошо… Мне очень жаль…

— Иди в дом! — закричал на нее Петрос. — И сними это платье! Думала обмануть меня и сбежать?! Ты помолвлена и станешь женой Такиса, — язвительно добавил он. — Иди в дом, я сказал!

Снова загнанная в клетку, Геро с мольбой посмотрела на своего спасителя. Он все еще был сердит, но это не пугало девушку. На лице его читались следы внутренней борьбы: с одной стороны, Дамиан понимал, что не сможет увезти Геро без разрешения Петроса, а с другой — ему было неприятно признавать свое поражение. Наконец он пожал плечами, с сожалением взглянул на девушку и пошел к машине.

— Не оставляйте меня! — закричала Геро, теряя последнюю надежду. — Не оставляйте меня с ним! — Она побежала к машине. Дамиан уже сел за руль. — О, не уезжайте!.. Мне жаль, что все так вышло… — Если бы она не слышала разговор Дамиана с сестрой, то сейчас была бы уже свободна. Неужели судьба будет так жестока к ней? — Помогите мне, умоляю, помогите!

— Боюсь, я ничем не смогу помочь тебе, — тихо произнес Дамиан. — Ты должна остаться со своим опекуном. — С этими словами он включил мотор, и «мерседес», поднимая клубы пыли, стал набирать скорость.

Геро бросилась за машиной, Петрос — за ней.

— Не оставляйте меня! — Слезы градом катились по щекам девушки, сердце готово было выпрыгнуть из груди. — Только не теперь! Вы же обещали, что я буду свободна! Вы не можете так обойтись со мной!

Девушка судорожно цеплялась за дверцу машины, и Дамиану не оставалось ничего другого, как остановиться. С минуту он молча смотрел на Геро, потом, когда Петрос подбежал к девушке, вышел из машины.

— Сколько? — коротко спросил он, доставая бумажник. Петрос удивленно уставился на Дамиана.

— Что вы имеете в виду?

— Сколько вы хотите за нее?

Геро покраснела, но смолчала. Разве важно, каким образом она получит свободу?

— Вы что, хотите купить девушку?! — возмущенно воскликнул Петрос, но его глаза с жадностью следили за бумажником, который достал Дамиан. — Но это же незаконно!

— Многое в этой стране делается незаконно. Незаконно насильно выдавать замуж английскую девушку. Так сколько? Не тяните, я ведь могу передумать.

— А сколько вы дадите?

Дамиан презрительно взглянул на Петроса.

— Назовите вашу цену. Если она окажется слишком высока, можете оставить девушку себе.

Петрос назвал цену. Дамиан уже готов был отказаться, но перехватил полный ужаса взгляд Геро — и заплатил. Петрос схватил деньги и начал их пересчитывать, бормоча себе под нос, что Такис не расстроится, когда узнает, что Геро изуродована на всю жизнь. Уж он-то сумеет его убедить.

— О деньгах я ему ничего не скажу.

Только закончив считать деньги, Петрос увидел, что Дамиан и Геро уже подошли к сарайчику, где все эти годы жила девушка. Она зашла внутрь, а Дамиан только заглянул туда.

— Ты и спала здесь? — удивленно спросил он, когда девушка вышла оттуда с небольшой картонной коробкой.

Она кивнула. Дамиан взял у нее коробку и поставил ее в машину. Потом Геро вынесла еще одну коробку и тоже передала Дамиану.

— Вот и всё, — сказала она.

— Всё? — Дамиан нахмурился. — В этих коробках все твои пожитки?

— Да. — Геро улыбалась, и в голосе ее не было грусти. Когда Дамиан открыл перед ней дверцу машины, девушка робко коснулась его руки. — Спасибо, — просто сказала она и, откинувшись на мягком сиденье, с радостью осознала, что навсегда покидает эти места, где провела пять самых безрадостных лет.

Глава третья

К усадьбе вела аллея высоких кипарисов. Их устремленные ввысь кроны в сумерках, сгущавшихся над долиной Вале-ди-Ропа, казались почти черными. Геро стояла на широкой террасе и смотрела вдаль на уже привычный пейзаж. Справа поднимался утес Пелека, слева дорога уходила в сторону и терялась среди густо поросших лесом холмов, которые приближающаяся ночь окрасила в синие и лиловые тона.

Девушка задумчиво вертела на пальце кольцо, вспоминая, как примерно месяц назад по дороге из аэропорта в Кастелло-Триенда — величественную усадьбу семнадцатого века венецианской постройки, — Дамиан сообщил, какую роль ей предстоит сыграть. Сначала Геро не поняла его. Она так изумилась, что даже лишилась дара речи. Когда она наконец заговорила, ее голос дрожал.

— Вашей женой… б-без брака? — У Геро замерло сердце, когда она вспомнила, как сама обещала Дамиану сделать все что угодно, если он спасет ее. — Я не имела в виду… то есть…

Ее испуг заставил Дамиана слегка улыбнуться.

— Ты будешь только изображать мою жену, и хотя наши спальни будут рядом, уверяю — тебе нечего бояться.

— Но зачем это? — поинтересовалась Геро. Дамиан сразу помрачнел.

— Так мне нужно, — строго сказал он.

Геро сникла и послушно замолчала. Интересно, догадывался ли Дамиан, что характер у нее куда более сильный и независимый, чем могло показаться на первый взгляд. В те два дня у нее просто не было случая проявить свою самостоятельность и решительность. К тому же чувство благодарности к Дамиану возобладало над всеми прочими эмоциями.

Громкие голоса отвлекли ее от воспоминаний. Геро взглянула вниз. На лужайке разговаривали Нико и его молодая жена Кристина. Нико был такой же высокий, как и Дамиан, но ему явно не хватало решительности и энергичности брата. Кристина была невысокой изящной женщиной с темными волосами и широко расставленными карими глазами, доброй и отзывчивой. Она обожала своего мужа, несмотря на то что их брак был заключен по настоянию Клеопатры, деспотичной бабушки Нико.

К этой паре присоединилась другая — Георгиос и Пеппо. Для своей внучки Пеппо мужа выбрала тоже Клео. Сейчас все четверо весело смеялись у колоннады. Кристина заметила Геро и помахала ей рукой. Геро улыбнулась ей в ответ. С первого дня знакомства Геро и Кристина почувствовали взаимную симпатию, а вот с другими женщинами семьи Ставросов отношения никак не складывались.

На веранду вышел Дамиан. Геро, обернувшись к нему, указала на долину, где в маленькой деревушке зажглись первые огоньки.

— Как красиво! Огоньки, кажутся разноцветными!

Дамиан ничего не сказал. Он удобно устроился в кресле, лишь мимоходом взглянув на беседующих внизу родственников. Свет из окон виллы мягко освещал фонтан и многочисленные статуи, украшавшие главный парк.

— Тебе здесь трудно живется? — вдруг спросил Дамиан.

Этот вопрос, заданный как бы между прочим, заставил Геро пристально посмотреть на Дамиана. Она и не предполагала, что он замечает такие нюансы.

— Да, нелегко, — честно призналась девушка. — Но я все равно благодарна тебе за то, что ты привез меня сюда.

— Все еще благодарна?

— Я всегда буду благодарить тебя. И никогда не забуду твоей доброты.

— Это вовсе не доброта. Я увез тебя ради своих целей.

— Я уверена, что ты помог бы мне все равно, даже если бы никаких целей не было.

— Ты приписываешь мне качества, которыми я не обладаю, — медленно произнес он. — Твоя судьба меня нисколько не интересовала.

Легкая улыбка тронула губы Геро, но она не стала напоминать ему, что слышала его разговор с сестрой. Тогда ведь он сам сказал Евгении, что, увидев девушку в окружении разъяренных мужчин, решил непременно спасти ее. Геро опустила глаза. Взгляд упал на туфли — дорогие и очень красивые. Платье на ней было тоже далеко не дешевым. Оно было пошито так, чтобы скрывать худобу.

— Я счастлива, — почти про себя пробормотала Геро. — Так счастлива, что ни их слова, ни их поведение не задевают меня.

— Что же они делают и говорят? — Дамиан глянул вниз. Теперь там появился еще и Маркос, самый младший из братьев. Ему было всего девятнадцать лет, и он еще не был женат, но Клео уже нашла ему невесту. Девушка была из богатой семьи, но пока еще училась в школе. — Нечего их покрывать, — сказал Дамиан, видя, что Геро не хочет жаловаться. — Я хорошо знаю свою семью. Это женщины, верно?

— Я лучше промолчу.

Дамиан удивленно поднял бровь.

— Ты и так сказала достаточно. Клео, конечно, хуже всех?

Геро прислонилась к одной из колонн, поддерживающих навес веранды. Она посмотрела на Дамиана — лицо его стало мрачным. Вероятно, он тоже вспомнил, как представлял свою «жену» бабушке.

Это был ужасный день!

В семье Ставросов издавна царил матриархат. Признанная главой семьи мать пользовалась большим уважением и неограниченной властью. Любое ее приказание беспрекословно выполнялось. Положение Клео упрочнялось еще и тем, что она распоряжалась всем имуществом семьи и домом, в котором жила семья. Прежде вилла и поместье были феодальным владением венецианских аристократов и перешли в собственность Ставросов как приданое девушки-итальянки, на которой женился один их предок. В семнадцатом веке на Корфу жило много итальянских семей. С ними сюда пришли феодальные отношения и доныне сохранившиеся на острове. Время шло. Многие поместья разорились, но владение Ставросов устояло. И мать, а в данном случае — бабушка, по-прежнему сохраняла положение главы семьи, и никто из домочадцев ни разу еще не осмелился перечить ей.

Клео, как вскоре узнала Геро, приказала Дамиану жениться на его кузине Катрине, которая после смерти родителей поселилась в доме Клео. Он отказался. Но это был не первый случай, когда желания бабушки и ее мятежного внука не совпали. С самого раннего возраста, едва осознав бытующий в семье порядок, Дамиан начал бунтовать, используя любую возможность, чтобы подорвать авторитет Клео. Это стоило ему наследства. Однако бабушка не могла забрать у него дом — по праву майората он переходил Дамиану и его наследникам. Строптивость Дамиана дорого ему обошлась, все состояние оказалось в руках Клео. Тогда он занялся торговлей и преуспел, но это еще больше обострило его отношения с Клео. В доме Ставросов торговлю считали постыдным занятием.

С появлением Катрины, которая в свои двадцать шесть лет была одной из самых богатых невест на Корфу, Клео предложила Дамиану вернуть ему наследство, если он женится на кузине. Но Дамиан ответил, что он не только женится на девушке, которую выберет сам, но и позаботится о том, чтобы его избранница ни с какой стороны не понравилась Клео. Он поступил слишком опрометчиво, подумала Геро, когда узнала об этом. Несомненно, Дамиан сказал это в гневе, стараясь посильнее досадить бабушке. И все же он не отказался от своего, иначе никогда не выбрал бы Геро, чтобы представить ее в качестве своей «жены».

В тот день вся семья собралась в гостиной. Женщины, за исключением Кристины, смотрели на Геро с нескрываемым презрением, а мужчины лишь качали головами, как бы осуждая Дамиана, но одновременно осторожно бросали на него завистливые взгляды, в которых сквозило восхищение.

Геро стояла перед грозной старой дамой, бледная, но спокойная.

Гневный взгляд Клео, казалось, готов был испепелить девушку, но тут Геро, к всеобщему удивлению и к своему тоже, гордо вздернула подбородок и сжала губы. Один Дамиан не заметил ее решительного поведения, потому что его взгляд был прикован к лицу Клео.

— Какое у нее состояние? — скрипучим голосом задала бабушка совершенно излишний вопрос.

— Никакого.

— А семья?

— Геро сирота.

— И англичанка, — со вздохом произнесла Клео.

Всем своим видом старая дама старалась показать неприязнь к англичанам. Геро почувствовала это и подняла голову еще выше.

— Да, моя жена — англичанка. — Гордым взглядом нераскаявшегося грешника Дамиан окинул онемевших родственников, потом взглянул на бабушку. — Какими бы недостатками я ни обладал, я во всяком случае последователен. — Насмешливые нотки в его голосе только подлили масла в огонь; глаза Клео гневно сверкнули.

— Я не потерплю ее в моем доме!

— Твоем доме?

— Да! Пока я жива, — хотя все вы, конечно, только и ждете моей смерти, — этот дом мой! И мое слово в нем — закон!

Дамиан закусил губу. Он изо всех сил старался одолеть ярость, готовую вырваться наружу.

— У тебя нет права выгнать меня…

— Я говорила о ней!

— И моя жена, естественно, останется со мной. — Дамиан ждал отповеди, но Клео почувствовала свое поражение — впервые в жизни. — Я часто предупреждал тебя, но ты была уверена, что это только слова.

— Я ищу и не нахожу оправдания твоему поведению. Если ты не хотел жениться на девушке, которую выбрала для тебя я, ты бы мог остаться холостым.

По ходу разговора Геро поняла, что никто не считает их «брак» с Дамианом браком по любви. Такие откровенные высказывания в ее присутствии поразили девушку; Но все это имело и другие последствия. К собственному удивлению Геро обнаружила, что после этого она уже не только не может относиться к Клео с уважением, но заодно и перестала бояться ее. Клео с самого начала выбрала ошибочную линию поведения, но остановиться уже не могла.

— Да, ты мог бы остаться холостым. Тогда не было бы необходимости вот в этом. — Скрюченным пальцем она указала в сторону Геро, давая понять, что держит ее за вещь, не более. К удивлению девушки Дамиан шагнул вперед, как будто хотел броситься на защиту своей избранницы. Все замерли.

— Геро — моя жена, и я требую от всех вас уважения к ней! — Он обвел взглядом семью. — Понятно?

Никто не ответил. Все смотрели на Клео, не решаясь заговорить. Лишь затянувшееся молчание было ответом на вопрос Дамиана.

— И эта нищенка без роду без племени займет мое место? — Клео говорила тихо, почти про себя. Она уже не злилась, но ее разочарование было глубоким и горьким. — Могу себе представить, как быстро наша семья растеряет былую славу и уважение.

— Наша семья растеряет лишь нелепые обычаи, — последовал ответ Дамиана. — Ты будешь последним диктатором в нашей семье, Клео, обещаю тебе!

Дамиан прервал размышления Геро.

— Очнись! Я спросил тебя о Клео.

— Я ей не нравлюсь, — грустно сказала Геро.

— Естественно, не нравишься. Ведь не она выбрала тебя мне в жены.

— И я не принесла ни гроша в сокровищницу Ставросов, — с легким сарказмом добавила девушка.

Дамиан удивленно посмотрел на нее.

— Разве ты не боишься Клео? Все прочие боятся.

— Наверное, это потому, что я не настоящая твоя жена. Я чувствую себя независимой, и это придает мне уверенности.

— Не настоящая… Смотри не проболтайся, иначе тебе не поздоровится!

— Я буду очень осторожна. Я уже научена горьким опытом с Петросом, новой ошибки не будет. Тогда я испугалась, что ты оставишь меня. — Геро осторожно взглянула на Дамиана из-под опущенных ресниц и добавила: — А теперь я уверена, что ты меня все равно бы не бросил… ты добрый.

— Я уже говорил тебе, — устало произнес Дамиан, — что ты приписываешь мне достоинства, которыми я не обладаю.

Геро переменила тему разговора:

— Я полагаю, что я останусь здесь лишь до тех пор, пока… с Клео не случится что-нибудь?

— Да, именно так я и задумал. Но Клео, пожалуй, переживет нас всех.

Геро звонко рассмеялась.

— А Маркос говорил, что у нее больное сердце.

— Эта болезнь длится уже многие годы.

— Но ей же восемьдесят три года!

— Она может дожить и до ста.

Взгляд девушки красноречиво говорил, что она в это не верит.

— Мне кажется, ей не много осталось. Она слишком часто сердится, а это вредно для больного сердца.

Дамиан зевнул, ему явно наскучил разговор о бабушке.

— Расскажи мне об остальных, Геро. Как Кристина? Вы, кажется, поладили?

— Кристина хорошая. Мы с ней подружились.

— А Пеппо?

— Она твоя сестра… — начала Геро, стараясь быть тактичной, но ее уклончивость не ускользнула от Дамиана. Он насмешливо улыбнулся.

— Не надо щадить мои родственные чувства. Я знаю, как Пеппо умеет отравлять другим жизнь, и ее доченька тоже не подарок. Так что же она тебе сказала?

Геро покачала головой. Она не хотела жаловаться на Пеппо, но Дамиан был настойчив, и девушка не решилась ему противоречить.

— Она… делала намеки.

— Какие?

— Ну, ты им сказал, будто мы познакомились в кофейне. А Пеппо уверена, что это неправда. Мне кажется, она догадывается, что у нас есть какая-то тайна, и связана она с нашим знакомством.

— Но никакой тайны нет.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Пеппо не верит, что мы познакомились просто так, случайно.

— Жаль. Это было так романтично: я увидел тебя — и сразу женился. Ну ладно, теперь у Пеппо будет над чем поразмышлять. — Дамиан помолчал, прислушиваясь к голосам внизу. — А кто-нибудь из них намекал на причину, по которой я… женился на тебе?

— Маркос говорил что-то. Он часто бывает несдержан.

— Импульсивность молодости. Он не умеет ничего скрывать, все сразу разбалтывает.

— Это он сказал мне, что Клео сама устраивает личную жизнь своих внуков, хотя я догадалась об этом при первой же встрече с ней. Маркос сказал, что даже для Евгении мужа выбрала Клео.

— Так оно и было.

Геро помолчала, потом все же решилась спросить Дамиана, почему он сразу не объяснил ей, зачем ему нужен фиктивный брак.

Дамиан нахмурился, как будто счел ее вопрос неуместным, и сухо ответил:

— Учитывая тот случай с Петросом, когда ты подвела меня, я решил, что чем меньше ты знаешь, тем лучше. Но ты отлично сыграла свою роль. Я тобой доволен.

Геро покраснела от удовольствия, но в то же время от неожиданной похвалы Дамиана почувствовала странное смущение.

— А если что-нибудь случится с Клео, как ты будешь объяснять… что мы не женаты?

— Кому я должен буду это объяснять? — Дамиан произнес эти слова таким тоном, что Геро пожалела о своем вопросе.

— Твоей семье…

— Я не намерен никому и ничего объяснять.

Девушка смутилась, услышав в его тоне явное осуждение. Дамиан сам решит, как ему поступить. К тому времени она уже вернется в Англию, и дела семьи Ставросов не будут волновать ее.

Женится ли Дамиан на Катрине? Маркос проболтался, что она нравилась Дамиану, и, возможно, у него возникло бы к ней настоящее глубокое чувство, если бы не Клео. Рассказ Маркоса озадачил Геро. Она знала, что Дамиан всегда противился воле Клео, но зачем из-за глупого упрямства и гордости разрушать собственное счастье. Этого Геро понять не могла. Возможно, Дамиан женится на Катрине потом, когда Клео не будет в живых, решила девушка. Но сейчас Катрина, наверное, очень страдает от того, что Дамиан женат на другой. И, конечно, ненавидит Геро.

— Маркос сказал, что завидует твоему мужеству, — продолжала Геро, стараясь рассеять мрачное настроение Дамиана. — Мне кажется, он не хочет жениться на девушке, которую выбрала для него Клео, но говорит, что придется подчиниться, иначе бабушка лишит его наследства, как тебя…

Девушка замолчала, испуганно глядя на Дамиана. Практически все сведения о семье Ставросов она почерпнула из рассказов Маркоса. Но Дамиан не рассердился, а лишь заметил:

— Я вижу, вы с Маркосом посплетничали от души…

— О нет, — запротестовала Геро. — Просто Маркос рассказал мне кое-что, но это вовсе не сплетни…

— Я знаю своего брата. Кстати, — строго сказал Дамиан, — тебя все считают моей женой. Если тебе захочется пофлиртовать с Маркосом, не делай этого на глазах у всей семьи.

Геро густо покраснела. Однако с тех пор, как она избавилась от страха перед Петросом, к ней вернулась ее природная уверенность в себе, воспитанная в детские годы в счастливой дружной семье, и девушка с негодованием тряхнула головой.

— Это Маркос все время пытается флиртовать со мной. Он, кажется, не придает значения тому, что я замужем… то есть считается, что я замужем… ну, ты понимаешь, что я имею в виду.

— Я поговорю с братом. Что еще он тебе рассказал?

— Больше ничего. — Геро не хотела повторять всего, что рассказывал ей Маркос.

К счастью, Дамиан не настаивал. Вскоре Геро осталась на террасе одна. Она лишь увидела огни исчезающего за поворотом «мерседеса» Дамиана. Не стоило и спрашивать, кто был рядом с ним…

Его отъезд оставил в душе Геро незнакомую прежде странную пустоту, но она все равно чувствовала себя счастливой. За тот месяц, что она была «женой» Дамиана, он всегда был внимателен к ней в присутствии посторонних, хотя за этим не скрывалось ни любви, ни нежности. В редкие моменты, когда они оставались наедине, Дамиан бывал равнодушным и неприступным, как в первый день их знакомства. Но сегодня, во время этого короткого разговора, он немного смягчился, стал ближе и проще, и у Геро стало так радостно на душе, как не было уже давно.

Вскоре на террасу поднялся Маркос и сел в кресло, которое только что покинул Дамиан. Молодой человек смотрел на Геро с восхищением и удивлением.

— Твой муж уехал на прогулку с Катриной, — спокойным тоном сообщил он.

— Я знаю. — Геро »се еще стояла прислонившись к колонне. — Они часто проводят время вместе.

— И ты не возражаешь?

Геро спокойно встретила взгляд Маркоса. Хотя у нее и не было образования, ей нельзя было отказать в остром уме и сообразительности.

— Ты же знаешь, почему Дамиан женился на мне; к тому же ты сам намекал, что он любит Катрину. Зачем же мне притворяться?

— Геро, ты так поразительно прямодушна… и все же в тебе есть какая-то загадка. Иногда мне кажется, будто тебе известно что-то такое, чего мы не знаем, и ты тайком посмеиваешься над нами.

— Ничего подобного. — Геро покачала головой. — Почему это я должна посмеиваться над вами?

— Возможно, — задумчиво произнес Маркос, — когда-нибудь ты расскажешь это и мне.

— Я же сказала, что никакой тайны нет.

— Но ты ничего не возразила, когда я сказал, что тебе известно нечто такое, чего не знаем мы.

— Ты говоришь загадками, — уклончиво ответила Геро, и Маркос переменил тему разговора:

— Скажи-ка, что ты думаешь о нашей бабушке, которая постоянно дергает за веревочки, чтобы ее марионетки танцевали повеселее?

Этот вопрос не удивил девушку. Маркос часто говорил о своей бабушке в таком тоне. Это приносило ему какое-то удовлетворение, служило своего рода компенсацией за необходимость подчиняться Клео. Если не считать Дамиана, Маркос был единственным из внуков, кто смел сопротивляться воле Клео, но это сопротивление было пассивным и поэтому не приносило результатов.

— Если хочешь знать, — откровенно ответила Геро, — я считаю вас всех совершенно безвольными, раз вы позволяете ей так обращаться с вами.

Маркос засмеялся и предложил девушке сесть рядом.

— Я уже говорил, что ты поразительно прямодушна, — сказал он, когда Геро села в кресло напротив. — Ты хочешь сказать, что ты намерена в открытую возражать Клео?

— Во всяком случае, помыкать мною не позволю.

Глаза Маркоса как-то странно сверкнули, и Геро насторожилась. Молодой человек был весьма наблюдательным, к тому же поведение девушки озадачивало его. Ей следовало быть очень осмотрительной.

— Она уже отдавала тебе какие-нибудь приказы?

— Клео приказала мне не попадаться ей на глаза, что я и делаю.

— Значит, ты все-таки подчиняешься ей? — усмехнулся Маркос, а Геро нахмурилась.

— Только если это устраивает и меня.

— Все равно ты подчиняешься. Клео всегда добивается своего.

— Просто на этот раз наши желания совпали, но если она прикажет мне сделать то, чего я не захочу делать, я прямо скажу ей, что поступлю по-своему.

Маркос на мгновение задумался.

— Посмотрим… — пробормотал он.

Столкновение характеров, которого ждал Маркос, произошло через неделю. Семья собралась за обеденным столом, когда Клео, указав на Геро, сказала:

— Это платье… я терпеть не могу этот цвет… В моем присутствии никто не носит зеленого. Иди и переоденься!

Все за столом замерли, а Геро лишь гордо вскинула голову. Дамиан застыл с ложкой в руке, с любопытством глядя на свою «жену».

— А я люблю зеленый цвет. — Голос Геро звучал твердо, она держалась уверенно и спокойно. — И не собираюсь переодеваться.

Черные глаза Клео грозно сверкнули. Интонации в голосе старой дамы напомнили Геро Дамиана, и она спросила себя, смогла бы она настоять на своем, если бы приказ исходил от Дамиана.

— Переоденься… или убирайся из-за стола!

— Пойди переоденься, — посоветовала Кристина. — Гораздо удобнее делать так, как велит Клео.

Но Геро не двинулась с места. Она продолжала сидеть на своем месте, с вызовом глядя на Клео.

— Я же сказала, что мне нравится мое платье. А поскольку я голодна, я не могу уйти без обеда.

— Поешь в другом месте!

Ища поддержки, Геро взглянула на Дамиана. Его лицо было абсолютно спокойно, но он по-прежнему держал ложку в руке неподвижно, продолжая следить за схваткой между Геро и своей властной бабушкой.

— Я хочу обедать за одним столом со своим мужем!

— Дамиан! — не выдержала Клео. — Заставь ее выйти… немедленно! — Она обвела взглядом всех присутствующих, и Геро поняла, что Клео признала свое поражение в первом раунде.

— Мы будем обедать здесь, — спокойно ответил Дамиан. — Ешь, Геро, пока суп не остыл.

Дочь Пеппо, о которой упоминал Дамиан, сидела в комнате Геро и наблюдала, как та причесывается. Елене было восемь лет, и она была избалована до невозможности. Сначала Геро избегала общения с девочкой, потому что та была груба и неуправляема. Первое, что сделала Елена, оставшись наедине с Геро, — больно дернула ту за волосы. Но годы общения с невоспитанными детьми Петроса не прошли впустую, и Елена получила звонкий шлепок.

— Ты ударила меня! — удивленно воскликнула Елена.

— За то, что ты дернула меня за волосы. — Геро чуть заметно улыбнулась, увидев, как девочка потирает ушибленное место. — Ты сделала мне больно — я ответила тебе тем же. А теперь уходи. Ты мне не нравишься.

— Ты мне тоже! Ты противная. Меня здесь все любят!

— А вот и не все, — спокойно возразила Геро. — Я же сказала: уходи. У меня нет времени на невоспитанных девчонок, которые не знают, как следует себя вести.

Бросив на Геро изумленный взгляд, Елена подчинилась. Такое поведение девочки очень удивило бы ее родителей; они, наверное, подумали бы, что их ребенок заболел.

После нескольких таких случаев Елена стала заметно меняться. Постепенно она начала уважать свою новую тетку. Скоро они уже вместе ходили гулять. Елена показывала Геро разные красивые места в окрестностях имения.

— Ты пойдешь со мной на прогулку? — Склонив голову на бок, Елена сосредоточенно следила за тем, как Геро укладывает волосы. — Мы могли бы пойти в деревню, это недалеко.

— Не знаю. — Геро решила не соглашаться сразу. Она видела, что хотя девочка изменилась к лучшему, она иногда забывала о хороших манерах и опять становилась капризной и требовательной. — Я подумаю.

— Тогда, может быть, попозже?

— Может быть.

— Но тебе ведь все равно нечего делать, — обиженным тоном произнесла Елена. — Я хочу, чтобы ты пошла со мной гулять!

— Я же сказала: возможно, пойду, но не сейчас. — Геро взглянула на себя в зеркало. При помощи мягкой воды и дорогих шампуней ее волосы приобрели здоровый вид и красивый блеск, который делал их необыкновенно привлекательными, Руки тоже стали выглядеть лучше. Каждый вечер Геро смазывала их питательным кремом и надевала перчатки, чтобы не пачкать простыни. Ее старания были вознаграждены похвалой Дамиана, даже несколько смутившей девушку:

«Твои руки стали красивыми. Что ты с ними делаешь?»

Геро объяснила ему. Тогда Дамиан взял ее руку и перевернул ладонью вверх. Девушка зарделась.

«Ладони еще жесткие», — робко сказала она.

«Это скоро пройдет, если ты и впредь будешь заботиться о них».

— Ну почему ты не хочешь пойти со мной? — прервал мысли Геро капризный голос Елены. — Все всегда сразу делают то, что я прошу!

— Разве так надо разговаривать с тетей? — Геро обернулась и строго посмотрела на избалованную дочь Пеппо и Георгиоса. — Если ты намерена мне грубить, лучше уходи из моей комнаты.

Вместо этого девочка подошла к Геро и тронула ее за руку.

— Прости меня, тетя Геро. Может быть, ты сходишь со мной на прогулку? Потом, когда у тебя будет время?

Геро улыбнулась и похлопала девочку по руке.

— Хорошо, пойдем после ленча.

Сначала никто не заметил, как изменилось поведение Елены по отношению к Геро, — так как это проявлялось только когда они были одни. Но постепенно Пеппо увидела, что ее дочь относится к Геро совсем иначе, чем к другим членам семьи Ставросов. До появления Геро единственным человеком, который имел влияние на девочку, была Клео. Елена боялась и уважала старую даму. Дядя Дамиан, без сомнения, мог бы заставить девочку слушаться, но он не обращал на нее внимания, а Елена избегала его.

Странно, но перемена в Елене не обрадовала ее мать. Пеппо было неприятно, что молодая и неопытная девушка сумела справиться со своевольной девочкой. Пеппо не могла знать, что Геро приходилось укрощать диких и неуправляемых отпрысков своего опекуна. По сравнению с ними Елена была просто золото.

— Что ты сделала с моим ребенком?! — закричала Пеппо на Геро, когда однажды, неожиданно войдя в гостиную, услышала, как Елена просто умоляла Геро взять ее с собой в магазин. — Елена, пойдем со мной!

— Нет, я хочу пойти с тетей Геро. Я обещаю слушаться. — Не обращая внимания на мать, Елена заглядывала в глаза Геро. — Можно мне пойти?

— Хорошо…

— Елена! Ты пойдешь со мной! Я тоже собираюсь за покупками!

Но Елена не обращала на мать внимания, и Геро, чтобы не обострять и без того неважные отношения с Пеппо, сказала девочке, что она должна слушаться мать. Только сказав это, девушка поняла свой промах, потому что Пеппо тут же обрушилась на нее с упреками, потребовала не соваться в чужие дела и заявила, что сама в силах справиться со своим ребенком. Но своевольная Елена не слушалась мать и согласилась пойти с нею лишь после того, как Геро твердо сказала, что не возьмет ее с собой.

Когда дверь за матерью и дочерью закрылась, Геро облегченно вздохнула. Как хорошо, что она не принадлежит к этой странной семье! Они такие разные, но все подчиняются старой карге, а та управляет их жизнями как олимпийское божество. Геро знала, что и на Кипре, и в Греции бабушек в семьях очень почитают, но нигде она не встречала такой неограниченной власти, как у Клео.

Геро с самого начала не могла понять, чем занимаются мужчины в доме Ставросов. Предполагалось, что они управляют имением, но в нем было столько работников, что хозяевам просто нечего было делать. Только Дамиан, который сотрудничал с разными фирмами в других частях Греции, был по-настоящему занят делом и только он имел истинную цель в жизни. Остальные, казалось, впустую тратили время, ожидая смерти Клео, которая освободила бы их от власти деспотичной бабушки.

Геро старалась мысленно оценить каждого члена семьи. Нико, она была уверена, обладал скрытой силой характера, которую просто не хотел показывать, опасаясь навлечь на себя гнев Клео и лишиться наследства. Георгиос был человек слабовольный — он полностью подчинялся жене и, конечно, Клео, — к тому же готовый выполнять любые прихоти своей избалованной дочери. А вот Маркос, будь он постарше, мог бы взбунтоваться и последовать примеру своего брата.

При мысли о Кристине Геро невольно улыбнулась. Как жаль, что другие женщины в семье не похожи на нее! Брак Кристины с Нико был устроен ее отцом и Клео. За Кристиной дали богатое приданое — земли, деньги, драгоценности. И хотя начало семейной жизни не было безоблачным, молодая женщина нашла свое счастье, и это давало ей силы спокойно выносить гнетущую атмосферу дома.

О Пеппо с ее надменностью и холодной красотой не хотелось даже думать. Сестра Дамиана была, по мнению Геро, не лучше Клео.

Дамиан… Сильный и бескомпромиссный, надменный и властный, он был слишком похож на свою бабушку, чтобы они могли ужиться.

А Катрина? Красивая и богатая, она могла бы стать идеальной женой для Дамиана. И все же… Мысль об их возможном браке угнетала Геро. Несмотря на внешнюю привлекательность, Катрина была совершенно лишена мягкости и душевного тепла. Она даже не пыталась скрывать, что презирает и ненавидит Геро. Ее чрезмерная подозрительность сквозила в каверзных вопросах, которые она постоянно задавала Геро. Однажды она в своей обычной высокомерной манере спросила:

— Как вышло, что ты, англичанка, свободно говоришь по-гречески?

— Я долго жила на Кипре.

— Одна?

— Нет, у родственников.

— Они англичане?

— Мои родственники — киприоты.

— Киприоты? Интересно, каким же это образом получилось?

— А вот это никого не касается, — отрезала Геро, сердито сверкнув глазами.

Глава четвертая

Две огромные корзины со свежими цветами стояли на столе в тенистой беседке среди кустов мимозы. Геро старательно плела венок — ведь завтра первое мая, а в этот день она всегда вешала на дверь венок из живых цветов. На Кипре издавна существовал такой обычай, и венки можно было увидеть на каждой двери — от бедной хижины в маленькой деревушке до шикарной виллы на побережье. Девушка была так поглощена своим занятием, что не заметила, как к беседке подошел Дамиан. Он некоторое время наблюдал за Геро, потом легким покашливанием привлек ее внимание. Девушка подняла голову?

— Ты так увлечена своим занятием. — Дамиан стоял, прислонившись к дереву — высокий, стройный — и с улыбкой смотрел на нее.

Откинув назад волосы, Геро критически осмотрела свою работу.

— Тебе нравится?

— Трудно сказать. Работа еще не закончена.

Геро обиделась.

— Но ты мог бы сказать, нравится ли тебе то, что я уже сделала.

— Ну хорошо. Мне нравится то, что ты уже сделала.

Смех Геро наполнил беседку музыкой.

— Как ты скуп на похвалу!

— Это потому, что я не похвалил работу, которая еще не закончена? — сдержанно спросил Дамиан.

Геро достала из корзины еще одну розу.

— Ты ведь уже можешь себе представить, каким будет венок.

— Напротив; я не имею ни малейшего представления, каким он будет. — Дамиан сел на скамейку. — Расскажи мне, как ты проводишь время… когда не плетешь венки? — Дамиан был в отъезде целую неделю — уезжал по делам в Афины.

— Елена показывала мне окрестности…

— Елена? — удивился Дамиан. — Эта взбалмошная девчонка? Невероятно!

— Девочка сильно изменилась. — Геро говорила совершенно спокойно, вдыхая аромат розы, которую держала в руке. — Скоро она станет очень милой девочкой.

Дамиан молчал. Геро бросила на него осторожный взгляд и продолжала:

— Надо знать, как обращаться с детьми. У каждого ребенка уже с рождения есть свой характер, поэтому и подход должен быть особый. Дети требуют внимания и любви, но любовь не должна быть слепой. Мне кажется, вы все не даете себе труда понять Елену. Конечно, осуждать куда легче.

Геро вертела в руке цветок, любуясь его цветом и формой, а Дамиан, ошеломленный, воззрился на девушку. Крестьянская девчонка, а как разговаривает!

— Надо полагать, — с иронией заметил он, — ты считаешь себя специалистом по детской психологии!

— Да, считаю, — спокойно ответила Геро, ничуть не задетая его тоном. — У меня, конечно, только практический опыт, в теории я не разбираюсь.

Взгляд Дамиана помрачнел.

— Берегись, — очень мягко предупредил он, — я не люблю, когда мне дерзят.

Геро подняла на него удивленный взгляд.

— Разве я дерзила? Извини. Я просто назвала вещи своими именами. Понимаешь, я пять лет имела дело с детьми Петроса, двое из них родились уже при мне.

Принял ли Дамиан ее извинение, Геро так и не узнала, потому что в этот момент в беседку, запыхавшись, вбежала Елена.

— Тетя Геро, смотри, что я нашла! Щенок… Кто-то оставил его в коробке у наших ворот. Правда, хорошенький? — Елена не заметила Дамиана, а он, не веря глазам, смотрел то на девочку, то на Геро.

— Он был в коробке? Бедняжка! — Геро прижала крошечного щенка к груди, не думая, что он может испачкать ей платье, счет за которое удивил даже Дамиана. Геро, не привыкшая делать покупки, не имела представления о ценах. Если ей нравилась какая-то вещь, она просто просила прислать ее на дом, даже не подозревая, сколько она может стоить. — Бедный малыш… его надо покормить… налить ему молока, ведь он такой маленький. — Геро вовсе не удивилась, что щенка оставили у ворот. На Кипре такое часто случалось. Местные жители не хотели убивать щенят, а держать всех у себя не могли. Вот и подбрасывали их в сад какого-нибудь англичанина. Все знали, что англичане очень любят животных и хорошо заботятся о них. — Мы сделаем тебе мягкую подстилку… Не плачь, малыш, теперь у тебя будет дом. Только придется тебя вымыть, чтобы от тебя хорошо пахло.

— Мы оставим его! — Хорошенькое личико Елены осветилось радостью. — Я всегда мечтала завести собаку, но мне не разрешали. Как мы назовем его? — Голос девочки замер, когда она увидела дядю Дамиана, сидящего в тени акации и с интересом наблюдающего за происходящим. — Дядя Дамиан, как ты думаешь, бабушка?..

— Нет, Елена, не думаю.

— Не вырывайся, тебя еще не собираются мыть, — уговаривала щенка Геро. Неожиданно до нее дошел смысл вопроса Елены и ответа Дамиана. — Вы говорите о Клео? — Геро перевела взгляд с расстроенного лица девочки на Дамиана. — В чем дело?

— Клео терпеть не может собак, — спокойно ответил тот.

— Ты хочешь сказать, что она не позволит Елене оставить щенка?

— Я в этом уверен.

— Что же мы будем с ним делать?

— Отвезем к ветеринару.

— О нет! — воскликнула девочка. — Ты же не хочешь, чтобы его усыпили, как Бамбоса?

— К сожалению, придется.

— Но Бамбос был ранен, ему было больно, и я уже не могла бы кататься на нем. А щенок здоров. Дядя Дамиан, пожалуйста, не давай бабушке отправлять его к ветеринару. — Умоляющий тон и слезы на глазах девочки изумили Дамиана. Он не мог поверить в чудесное превращение. Крик, истерика, топанье ногами — такое поведение он мог бы понять, но это…

— Если бабушка скажет, что щенка оставить нельзя, значит, его увезут. Ты сама знаешь: она не потерпит собаку в доме.

Девочка молча кивнула. Дамиан взглянул на Геро.

— Кажется, ты добилась невозможного, — негромко сказал он. — Поздравляю.

Удивительно, но его похвалу Геро не заметила, потому что все ее внимание было поглощено Еленой. Хотя девочка с самого начала знала, что ей не разрешат оставить собаку, она по-детски верила, что Геро может совершить чудо. И Геро решилась.

— Щенка надо оставить. — Она твердо посмотрела на Дамиана. — Дом достаточно большой; я позабочусь, чтобы собака не попадалась на глаза Клео…

— Бесполезно, — грустно сказала Елена. — Я много раз просила у нее собаку, но она даже слышать об этом не хочет. Мне было очень одиноко до того, как ты приехала, а бабушка все равно не разрешала завести собаку.

— Ты не против, если я оставлю щенка? — спросила Геро Дамиана, и он, бросив на «жену» несколько озадаченный взгляд, кивнул. Кажется, эта девчонка из кипрской деревни способна совершить переворот в семье Ставросов!

— Не против.

— В таком случае я не вижу причин, по которым не могла бы держать собаку, — заявила Геро, тряхнув головой.

— Никаких причин. Желания Клео — по боку.

«Опять иронизирует», — подумала Геро и серьезно сказала:

— Ее желание, конечно, важно, но и у других в семье есть свои желания. Девочка хочет собаку, и если та не будет мешать Клео, я не понимаю, почему бабушка должна возражать. — Дамиан встал и теперь смотрел на Геро с высоты своего роста. — Я знаю, о чем ты думаешь, — добавила девушка, прижимая к себе щенка. — Ты думаешь, я слишком самоуверенна, и Клео одержитнадо мною верх…

— Вовсе нет. — Взгляд Дамиана упал на племянницу, девочка, понурясь, стояла в стороне и с надеждой посматривала на Геро. — Могу повторить: ты, кажется, способна достичь невозможного. — С этими словами он покинул беседку.

Геро отдала щенка Елене и попросила девочку покормить его, а сама вернулась в дом и сразу же направилась в личную гостиную Клео или, как та ее называла, будуар.

— Войдите. — В скрипучем старческом голосе не было ни теплоты, ни доброжелательности. Увидев, кто вошел, Клео помрачнела и окинула хрупкую фигурку девушки презрительным взглядом. — Что тебе?

Это подчеркнуто пренебрежительное «тебе» не ускользнуло от внимания Геро, но она пришла с просьбой и потому воздержалась от резкого ответа.

— Елена нашла у ворот маленькую собачку, и мы хотим оставить ее…

— Собаку, ты говоришь? Избавьтесь от нее!

От оскорбительного тона Клео на щеках Геро выступили красные пятна, но она взяла себя в руки и спокойно продолжала:

— Дамиан предупредил меня, что вы не любите собак. Но я позабочусь, чтобы щенок вам не мешал.

— Лучше позаботься, чтобы его усыпили или вернули туда, где нашли. Елена не имела права приносить собаку, она знала, что я не терплю животных в доме.

Геро медлила. Эту женщину невозможно было переубедить. Ее несгибаемая воля, постоянное стремление повелевать, нетерпимость к чужому мнению могли сломить кого угодно; при этом сама Клео оставалась непоколебимой как скала… или казалась такой.

— Мой муж не возражает, чтобы я оставила собаку, — заявила Геро.

— Когда твой муж будет хозяином в этом доме, тогда и будешь спрашивать у него, — сердито возразила Клео. — А пока я здесь хозяйка, ты будешь слушаться меня! А теперь оставь меня!

Геро не двинулась с места. Вдруг она поняла, что будь она настоящей женой Дамиана, а он — наследником Клео, она вряд ли решилась бы спорить с этой женщиной. Геро впервые посочувствовала остальным членам этой семьи. Но ей самой было нечего терять, поэтому она твердо заявила, что намерена оставить собаку. Однако гробовое молчание, последовавшее за ее словами, испугало девушку. Темные немигающие глаза Клео с такой ненавистью и презрением глянули на Геро, что девушка задрожала. Тонкие скрюченные пальцы старухи непроизвольно сжались в кулак, как будто хотели раздавить непокорную.

— Тупая деревенщина! Кто ты такая, чтобы разговаривать со мной подобным тоном? Кто ты такая, я тебя спрашиваю!

Геро побледнела, но ответила сдержанно:

— Жена вашего внука.

— А кем ты была раньше? Как ты оказалась на Кипре? Катрина сказала мне, что ты жила там у родственников. Все это очень странно. Разве в Англии у тебя никого нет?

— Нет, иначе я жила бы с ними.

— Сколько тебе было лет, когда ты приехала на Кипр?

— Двенадцать.

— Ты ходила в школу?

— В греческую школу.

— А твои руки? Чем ты занималась?

Геро спрятала руки за спину. Этот непроизвольный жест заставил Клео нахмуриться.

— Я работала на ферме у своего опекуна.

— У опекуна? — Старческие глаза странно блеснули. — А почему твой опекун не нашел тебе мужа?

— У меня не было приданого, — откровенно призналась Геро, уже готовая прервать разговор, если он перейдет в опасное русло. — Без приданого у девушки мало шансов найти мужа.

— Но ты нашла! — У Клео вырвался вздох, больше похожий на стон. — Чтобы Дамиан решился жениться… я никогда не верила в это! Он многое делал мне назло, но я все же не ожидала, что он может зайти так далеко — он всегда был очень рассудительный.

В ее голосе звучало скорее разочарование, чем гнев; и Геро поняла, что несмотря на частые ссоры, Клео сохранила уважение к своему внуку. Его женитьба оказалась для нее тяжким ударом. Но бабушка не знала, что Дамиан так и остался рассудительным и дальновидным. Он не вступил в законный брак, потому что надеялся еще встретить настоящую любовь. Геро была уверена, что с такой девушкой, как она, он никогда не связал бы свою жизнь. Удивительно, как Клео могла поверить Дамиану на слово и не заподозрить обмана. С ее стороны было бы логично потребовать от внука свидетельство о браке.

И тут тяжелое, хриплое дыхание Клео встревожило Геро. Она вспомнила о больном сердце старой дамы и подалась к ней.

— С вами все в порядке?

— Конечно, все в порядке! Или ты, как и все прочие, рассчитываешь, что я вот-вот упаду замертво?

Геро вздрогнула от этих слов. Быть такой старой и мудрой, знать, что жизнь уже прожита, и смерть может прийти в любой момент… Сердце девушки наполнилось состраданием. Геро забыла, что хотела переломить деспотизм Клео, забыла свою неприязнь к старой женщине… даже презрение Клео показалось девушке простительным.

— Почему я должна желать вашей смерти? — спросила Геро. — Какая мне от этого выгода?

— Этот дом! Он станет собственностью твоего мужа, и ты будешь в нем хозяйкой. Поэтому ты тоже ждешь моей смерти!

Если бы только Клео знала, как далека она от истины!

— Я вполне довольна своим положением, — заявила Геро, — и совсем не стремлюсь стать здесь хозяйкой. — Искренность этих слов придала голосу девушки твердости, и ненависть в глазах Клео несколько померкла, хотя и не исчезла.

— Все равно ты не лучше прочих!

Геро только пожала плечами. Было видно, что Клео устала, ей пора было отдохнуть.

— А собака… — начала девушка, но Клео перебила ее:

— От собаки избавься!

— Мне очень жаль… — Геро заговорила очень мягко, все еще полная сочувствия к старой женщине. — Мне действительно жаль, что приходится идти против вашей воли, но я твердо намерена оставить собаку у себя.

— В таком случае, — возмущенно спросила старая дама, — зачем тебе мое разрешение?

Удивление заставило Геро замолчать на мгновение. Она вдруг осознала одну особенность своего положения в этом доме. Власть Клео воспринималась в семье как нечто незыблемое, но на самом деле держалась лишь на угрозах и шантаже. Не имея власти над Дамианом и Геро, Клео не могла прибегнуть к шантажу, и хотя продолжала с ними бороться, но была достаточно умна, чтобы вовремя признать свое поражение. Геро поняла, что сможет добиться успеха там, где другие отступали.

— Я спросила вас, — спокойно сказала Геро, — потому что этого требовала элементарная вежливость. Я надеялась, что вы не будете возражать.

— Но я возражаю! Значит, если ты оставишь собаку в доме, это будет против моей воли! А теперь уходи! Немедленно!

Геро с грустью посмотрела на эту старую женщину, гордо восседающую в кресле. Как она одинока! Ни одного друга радом. Геро знала, как тяжело жить без друзей, и хотя Клео вполне заслужила свое одиночество, девушке было жаль ее.

— Вы хотите отдохнуть?

— Тебя это не касается. Поди прочь!

Геро пошла к двери, но на пороге обернулась.

— Если хотите, я провожу вас в спальню…

— Если мне понадобится помощь, я позову горничную. Уходи!

Кристина держала лестницу, а Геро укрепляла на двери венок.

— Посмотри, он посередине? — Стоя на весьма ненадежной опоре, Геро посмотрела вниз на подругу.

— Не совсем. Подвинь его чуть влево.

— О Боже, опять придется вытаскивать гвоздь. Я уже сделала в двери три дырки.

— Не беспокойся. Клео их не увидит. Последнее время она не выходит из дому.

— Так лучше? — Геро наклонилась в сторону, чтобы Кристина могла лучше видеть дверь. — Кажется, теперь он посередине… Ой!

Потеряв равновесие, Геро сорвалась с лестницы. Она еще успела услышать сдавленный крик Кристины — та пыталась принять ее на себя, — потом от сильной боли в голове сознание девушки помутилось.

Геро недолго была в забытьи, вскоре она услышала резкий голос Клео:

— Сейчас же прекрати кричать, Кристина! Как ты посмела разбудить меня?!

— С Геро несчастье! Она… умирает…

— Умирает? — раздался взволнованный голос Маркоса. — В чем дело?

— Маркос, иди сюда… быстрее! Геро упала с лестницы. Я пыталась удержать ее, но не смогла. Иди скорее!

— Моя голова, — простонала Геро. — О-о… моя голова. — Девушка попыталась приподняться, но не смогла. Ее волосы уже пропитались кровью, голова кружилась.

— Да… она умирает!.. — испуганно произнес Маркос, взглянув на Геро.

— Не говори глупости! — прикрикнула на него Кристина. — И не стой как истукан! Сделай что-нибудь! Отнеси ее в дом! — Несмотря на полуобморочное состояние, Геро была поражена той решительностью, с которой Кристина отдавала приказания. Девушка привыкла к мягкости и уступчивости своей подруги, а такое поведение было вовсе несвойственно Кристине. — Я же сказала — сделай что-нибудь! Дамиан, слава Богу…

— Что случилось? — Взглянув на Геро, лежащую на мраморных плитах, Дамиан мгновенно все понял. — Отойдите! — Он наклонился и, легко, как ребенка, подняв девушку на руки, понес ее в дом. — Кристина, скорее позови доктора.

— Что случилось? — донесся голос Клео, но в нем не было привычной резкости. — Твоя жена… Кристина сказала, будто она умирает.

— Глупости! — возмутился Дамиан и, пройдя мимо

Клео, стоявшей в дверях будуара, внес Геро в маленькую гостиную и положил девушку на диван. — Воды и губку, — велел он вошедшему следом Маркосу, бледному и испуганному. — Быстро! — Дамиан заметил, что Геро открыла глаза, и спросил: — Как ты себя чувствуешь? Голова сильно болит?

— Сильно. Прости… я была неосторожна…

Геро опять потеряла сознание, а когда очнулась, Дамиан уже промыл ей рану.

— Что здесь все-таки произошло? — Клео стояла в дверях; ее взгляд был прикован к бледному лицу Геро.

— Геро упала с лестницы, — коротко ответил Дамиан, нащупывая у Геро пульс.

— С лестницы?

— Она вешала на дверь майский венок, — нетерпеливо объяснил он.

— Рана серьезная? — Старая дама вошла в комнату и остановилась у дивана, глядя на девушку без малейшего сострадания. — Что-то еще повреждено?

— Нельзя сказать, пока врач не осмотрит ее. — Дамиан взглянул на вернувшуюся Кристину. — Ты разыскала доктора?

Кристина кивнула.

— Он сейчас приедет. — От пережитого волнения у нее все еще дрожал голос. — Он спросил, что случилось, я ему объяснила. Он велел перенести Геро в спальню и уложить в постель, чтобы он мог сразу осмотреть ее.

Смысл этих слов дошел до Геро, лишь когда Клео, пристально глядя в глаза внуку, произнесла:

— Тебе лучше позаботиться об этом, Дамиан.

Этот тон и этот взгляд…

Зная, что Дамиан женился на Геро исключительно ей назло, Клео была почти уверена, что супружеской близости между ними не было. Геро понимала, что теперь Клео ждала, как Дамиан отреагирует на ее слова.

Он спокойно кивнул и спросил «жену»:

— Хочешь, чтобы я помог тебе, дорогая? Или предпочитаешь, чтобы с тобой была Кристина?

— Лучше Кристина…

— Странно, — пробормотала старая дама, пристально глядя на внука. — Да… очень странно, что она отказывается от помощи мужа. Но тебе все же придется позаботиться о ней — Кристина нужна мне самой. Пойдем, Кристина, ты почитаешь мне книгу!

С трудом, опираясь на палку, Клео вышла из комнаты. Кристина лишь смущенно шепнула Дамиану «извини» и последовала за ней.

— Ну, девочка, — сказал Дамиан, поднимая Геро на руки, — кажется, мне самому придется раздевать тебя. Может быть, это послужит тебе уроком, и ты больше не будешь падать с лестницы.

Его голос звучал беспечно, но когда Геро взглянула ему в лицо, она увидела, что Дамиан бледен. Не мог же он побледнеть оттого, что ему придется укладывать девушку в постель? Значит, он… Он так разволновался из-за ее падения? У Геро больше не было сил думать — она погружалась в сон… или в забытье. Она еще ощутила, что Дамиан несет ее по лестнице наверх, потом какой-то туман окутал ее, и сквозь него до девушки долетел удивленный голос врача:

— Ей исключительно повезло — небольшая ранка на голове, несколько ушибов… ну, еще растяжение связок на руке. Поразительно… упасть с такой высоты на мраморные плиты… — Врач замолчал, удивленно качая головой. Геро открыла глаза, но этого сначала никто не заметил. — Она могла сильно покалечиться. Удивительно, что так обошлось.

Геро с трудом разомкнула спекшиеся губы и чуть слышно прошептала:

— Кристина приняла меня на себя. Мужчины обернулись.

— Тогда вы должны поблагодарить ее — она, возможно, спасла вам жизнь, — серьезно сказал врач. Он повернулся к Дамиану. — Пусть ваша жена недельку проведет в постели. Завтра я навещу ее, а пока дам обезболивающее. — Он направился к двери. — Не провожайте меня, Дамиан, я найду дорогу. — И дверь за доктором закрылась.

Дамиан остался рядом с Геро. Он уже не был так бледен, легкая улыбка смягчала его суровые черты.

— Как ты себя чувствуешь? — Прохладная рука Дамиана коснулась ее лба. — Чуть полегчало?

Геро слабо улыбнулась.

— Совсем не больно.

— Доктор Лука сделал тебе укол. Но он сказал, что боль может вернуться, и оставил таблетки. Если ночью тебе станет хуже, непременно позови меня.

Позвать его… Геро перевела взгляд на дверь, разделяющую их комнаты. Она была открыта.

— Хорошо, — пообещала девушка, — я позову тебя.

Звук распахнувшейся двери заставил Геро повернуть голову. В комнату вбежала Елена. Ее хорошенькое личико было залито слезами.

— Тетя Геро, ты… сильно ушиблась? — Девочку душили рыдания. — Зачем ты забралась на эту лестницу? Ну почему ты так н-неосторожна? Тебе, наверное, очень больно?

— Нет, девочка моя. Со мной ничего страшного. Вытри глазки; ты же знаешь, что слезы портят цвет лица. Вот, возьми мой платок. — На вид сама едва-едва старше девочки Геро разговаривала с нею как мать. Дамиан с каким-то странным выражением на лице смотрел, как Геро вытирает Елене слезы. — Так-то лучше. А теперь улыбнись!

Елена послушно улыбнулась, но все еще всхлипывала.

— Я боялась, что ты умрешь, и тогда я опять буду совсем одна.

Большие серые глаза Геро взглянули на Дамиана, и этот взгляд был красноречивее слов. Он внимательно посмотрел на свою племянницу. Губы девочки еще дрожали, хотя она и старалась улыбаться.

— Я вовсе не собираюсь умирать, а когда я совсем поправлюсь, мы с тобой устроим пикник. А если твой папа разрешит нам взять его машину, мы поедем на прогулку. Хорошо?

— Папа не даст нам свою машину. Он сам всегда ездит на ней.

— Не даст? — После минутного колебания Геро подняла глаза на Дамиана. — А ты?..

С совершенно необычной уступчивостью Дамиан сказал:

— Да, моя дорогая, можешь взять мою машину. — Естественно, он давал и своего шофера, потому что Геро не умела водить.

— Ой, как здорово! — сразу повеселев, воскликнула Елена. — Какой ты добрый, дядя Дамиан!

Следующим Геро посетил Нико; его быстро убедили, что беспокоиться нечего. Потом пришел Маркос. Он начал хлопотать вокруг девушки, совершенно забыв о присутствии Дамиана, который стоял у камина и молча наблюдал за ним. Наконец Дамиан не выдержал:

— Уходи, Маркос. Геро уже устала, ей надо отдохнуть.

— Я останусь, посижу с ней. Я не буду ее тревожить…

— Делай, что тебе велят. А пока ты еще здесь, я хочу кое-что тебе сказать. Не забывай, пожалуйста, что Геро — моя жена. Перестань ухаживать за ней. — Сказано было мягко, но достаточно веско.

Маркос надулся, начал спорить с братом:

— Ты же не уделяешь ей…

— Маркос! — одернула его Геро, заметив, как помрачнело лицо Дамиана.

— Но ведь это правда! Ты бы со скуки умерла, если бы я не приглашал тебя на прогулки.

Глаза Дамиана опасно сверкнули.

— Больше ты не будешь приглашать Геро на прогулки. Тебе ясно, Маркос?

— В этом же нет ничего дурного…

— Не спорь со мной! — Дамиан повысил голос. — Отныне вы с Геро больше не будете гулять вдвоем. А теперь делай, что тебе сказано — уходи!

Когда дверь за Маркосом с шумом захлопнулась, Дамиан строго посмотрел на Геро.

— Ты слышала?

— Я никогда не флиртовала с Маркосом, — пробормотала она, с трудом преодолевая навалившуюся на нее усталость. — И не понимаю, почему Маркос не должен приглашать меня на прогулки. — Геро сжала в руке носовой платок и почему-то опустила глаза. — Все равно никто не верит, что ты женился на мне по любви.

— Никто в нашей семье не женился по любви, — напомнил он ей. — Но после вступления в брак никто не флиртует на стороне. В нашей семье это запрещено, и Маркос об этом знает.

Геро взмахнула длинными ресницами.

— Тогда почему ты уделяешь столько внимания Катрине? — против воли вырвалось у нее; она тут же смутилась и покраснела.

Геро испуганно взглянула на Дамиана. При мысли, что он может разозлиться на нее, у девушки душа ушла в пятки. Какое право имела она, нищая, необразованная девчонка, на которой Дамиан даже женат не был, спрашивать у него отчета? Сначала он спас ее, потом, решив, что она может быть ему полезна, привез в этот дом, чтобы она сыграла роль его жены. Когда придет время, она получит билет в Англию, где найдет себе работу и вскоре забудет и Дамиана, и всех его родственников. Печально глядя на Дамиана, Геро хотела было извиниться, но он заговорил первым:

— Это тебя вовсе не касается, — сказал он таким тоном, который сразу поставил девушку на место. — Не забывай о своем положении в этом доме.

Геро закусила губу и чуть слышно пробормотала:

— Я просто не подумала. Я… я знаю, что это меня не касается.

Если она надеялась смягчить Дамиана своим раскаяньем, то ей это не удалось — выражение его лица осталось мрачным и недовольным. Обстановку несколько разрядило появление Пеппо. Когда произошел несчастный случай, сестры Дамиана не было дома, но все равно она уже давно могла бы прийти к Геро — ведь она вернулась домой как раз в тот момент, когда вышел врач, а с тех пор прошел почти час. Геро была уверена, что Пеппо зашла ее навестить только приличия ради. Сразу вслед за ней пришла Кристина, и Дамиан оставил женщин одних.

— Как ты себя чувствуешь? — Этот прозаический вопрос был задан совершенно равнодушным тоном. Пеппо стояла на некотором удалении от кровати, так будто Геро была заразной.

— Гораздо лучше, спасибо. — Геро не пыталась скрыть свою холодность к Пеппо, общество этой женщины не доставляло ей ни малейшего удовольствия. — Доктор дал мне обезболивающее.

— У тебя, кажется, разбита голова? — спросила Пеппо без тени сочувствия.

— Геро ударилась о мраморные плиты, — с неожиданной резкостью вмешалась Кристина. — Все могло закончиться гораздо хуже! — Последние слова она добавила машинально и немного смутилась, когда Геро сказала:

— Конечно. Меня спасла Кристина. Ей удалось смягчить падение.

— Вот как. — Пеппо как-то странно взглянула на Кристину, инстинктивно почувствовав происходящую в ней перемену. Но не это удивило Геро. Ее поразила интонация, с которой Пеппо сказала свое «вот как». Девушка была уверена, что это означало «как жаль».

Геро чувствовала, что будь ее травма серьезнее, Пеппо была бы только рада этому. А Клео? Сожалела бы она, если бы Геро была тяжело ранена? Девушка задумалась. Ей почему-то казалось, что Клео беспокоится о ней… хотя поведение старой дамы не давало повода так думать.

Геро утвердилась в своих предположениях, когда после обеда Клео пришла к ней, преодолев крутую лестницу с помощью внука.

— Как ты сейчас, девочка? Голова болит? — Сочувствие в голосе и непроницаемый взгляд.

— Мне гораздо лучше, спасибо. — Геро слегка смутилась: ей стало стыдно своего дерзкого поведения со старой женщиной. — И боль прошла.

— Обычно такие дела мы поручаем слугам. В будущем поступай так же. — Голос Клео был строг, но Геро понимала, что бабушка Дамиана читала ей нотацию для ее же блага. — Ты очень своенравная девушка. Дамиану следует покрепче держать тебя в руках. — На это Геро только улыбнулась. Клео отчитывала ее, чтобы не показаться слишком мягкой. — Если он не послушается моего совета, он еще с тобой намучается. — Потом она попросила внука проводить ее вниз, а у дверей добавила: — Девочка еще будет страдать от боли; приготовься к бессонной ночи, Дамиан.

Клео не ошиблась. Как и предупреждал врач, боль вернулась — сначала тупая, потом все острее. Геро не выдержала и тихо застонала. Почти тут же из своей комнаты вышел Дамиан, на ходу запахивая халат, надетый поверх голубой пижамы.

— Очень больно? — Он заметил смятое покрывало, свесившееся на пол.

Геро кивнула, потом уткнулась в подушку и расплакалась.

— Выпей лекарство. — Дамиан приподнял голову девушки. Она поневоле положила голову ему на плечо. Уже давно Геро не тосковала о матери так, как сейчас. Дамиан, похоже, почувствовал ее состояние и дал ей выплакаться.

— Прости… обычно я не плачу. — Геро смущенно взглянула на него. Ее красивые серые глаза были затуманены болью, на ресницах дрожали слезы.

— Прими таблетку, и тебе полегчает. — Он протянул ей лекарство и стакан воды. — Выпила?

Геро слабо улыбнулась. Потом как маленький ребенок, который хочет, чтобы его убаюкали, устроилась у него на плече. Через несколько минут сон сморил ее. Она уже не почувствовала, как нежно Дамиан положил ее на подушку и укрыл одеялом. Она не видела, с каким выражением он смотрел на нее, такую бледную и хрупкую, почти потерявшуюся на огромной кровати под тяжелым шелковым балдахином.

Но даже если бы Геро и довелось это увидеть, она вряд ли смогла бы понять чувства Дамиана.

Глава пятая

Геро сидела за столом в библиотеке и рассеяно покусывала кончик карандаша. Перед ней лежала тетрадь и книга «Начальный курс английского языка». Справа на столе лежала еще одна — «Математика для развлечения».

«Развлечение!» Геро с отвращением закрыла тетрадь и положила ее поверх учебника, как будто хотела забыть о нем.

Но в этот момент в комнату вошел ее «наставник» и взял тетрадь, в которой она писала.

Перелистав страницы, Дамиан нашел нужную и пробежал глазами. Потом его взгляд упал на девушку, которая тут же опустила голову.

— И на это у тебя ушел целый час? — тихо спросил он. Геро подняла на него глаза. Они смотрели на Дамиана с мольбой, но и с некоторым задором.

— Трудно учиться в моем возрасте, — пожаловалась она.

Дамиан удивленно поднял брови.

— Разве ты не изучала эту тему, когда ходила в школу?

Геро смутилась.

— Наверное, изучала, — неохотно подтвердила она. — Но это было так давно. Я стала старше, и голова у меня не так хорошо работает.

Она улыбнулась, но Дамиан остался серьезен.

— Если бы ты жила в Англии, то в соответствии с принятой там системой образования, ты сейчас еще ходила бы в школу. Неужели ты не смогла бы учиться?

— Но это был бы непрерывный курс, — заметила Геро. — А за последние пять лет у меня просто не было возможности учиться.

— Вот поэтому ты и будешь учиться сейчас, — строго сказал Дамиан.

— Это для того, чтобы я смогла найти работу, когда вернусь в Англию? — спросила Геро.

Она ждала утвердительного ответа, но Дамиан почему-то молчал. Девушка заглянула ему в глаза, но ничего в них не прочла. Дамиан взял другую тетрадь и стал проверять задание.

Геро задумалась о событиях прошедших недель. Сразу после ее выздоровления Дамиан настоял, чтобы она продолжила обучение. Девушка с радостью согласилась, но Дамиан оказался очень строгим наставником. Иногда он терял терпение, доводя Геро до слез. Учеба стала тяжелым испытанием для девушки. По утрам она просыпалась с мыслью, что ей опять предстоит делать упражнения, решать задачи и выслушивать замечания Дамиана. Однажды он настолько вышел из себя, что хлопнул Геро линейкой по руке.

Настойчивость, с которой он заставлял ее учиться, удивляла девушку. Для чего это нужно Дамиану? Почему ее будущее так волнует его? Ему должно было быть безразлично, станет она няней или прислугой на кухне; кстати, ни та ни другая работа не требовала особой учености. Настойчивость Дамиана так и осталась для Геро загадкой. А самое удивительное было в том, что он неизменно уклонялся от вопросов по этому поводу.

— Ты должна это переделать.

Голос Дамиана звучал ровно, но Геро, уже узнав его в роли учителя, сразу почувствовала в нем непреклонность, которая исключала любые споры. Но девушка уже устала; к тому же Елена ждала ее, чтобы пойти гулять.

— Все?! — воскликнула Геро, испуганно взглянув на Дамиана. — Неужели я все сделала неправильно?

— Мне трудно сказать. — Он бросил тетрадь на стол. — Работа сделана так небрежно, что я ничего не могу разобрать. Передохни и начинай все сначала.

Глаза Геро наполнились слезами.

— Ты хочешь сказать, что я должна заниматься до обеда? — У нее дрожали губы. — Я не могу решить эти примеры. Они слишком сложные для меня.

— Глупости. Ты просто должна сосредоточиться. А что касается занятий до обеда, то разве в другие дни ты заканчивала раньше?

Геро потупилась.

— Сегодня я торопилась, хотела пойти на прогулку с Еленой.

— Это и видно, — сухо заметил Дамиан, бросив взгляд на открытую тетрадь. — Советую тебе не спешить. — Он взглянул на часы. — Перерыв на пятнадцать минут, потом — снова за работу. Принесешь тетради ко мне в кабинет, и если твоя работа мне понравится, я позволю тебе закончить в три часа вместо четырех.

Геро расстроилась; надувшись, она закрыла тетрадь.

— Всего на час… какая щедрость, — пробормотала она себе под нос.

Дамиан услышал и окинул Геро сердитым взглядом,

— За эту дерзость, — спокойно сказал он, — ты будешь заниматься как обычно, до четырех.

Геро лишь посмотрела ему вслед, когда он вышел из библиотеки на веранду и скрылся за углом дома. В ее душе поднялся было протест, но вскоре угас. Геро понимала, что при определенных условиях она еще могла спорить с деспотичной Клео, но с Дамианом, который на первый взгляд был мягче, она пререкаться не решалась. Похоже, она оказалась всецело в его власти. Эту свою нерешительность Геро приписывала чувству благодарности.

Несмотря на частые жалобы девушки, что ей трудно учиться, занятия продолжались так, как их запланировал Дамиан. Время от времени Геро слышала от него похвалы, но чаще Дамиан бывал недоволен ею, потому что требовал безукоризненной работы. Учеба Геро вызывала немало толков в семье. Все считали, что Дамиан уже горько раскаялся, что женился на необразованной девушке, и теперь усиленно занимается с нею, чтобы впредь не краснеть за жену.

Однажды, проходя мимо комнаты Катрины, которая была как раз напротив спальни Геро, девушка услышала ее разговор с Пеппо. Они, очевидно, думали, что Геро занимается в библиотеке, и говорили о ней довольно громко. А Геро слушала их и жалела, что не может вмешаться.

— Вполне понятно, зачем это ему.

— Ну, чтобы из этой невоспитанной деревенщины что-то получилось, одних уроков английского мало!

Геро в гневе сжала кулаки. Она даже пожалела, что они с Дамианом не женаты по-настоящему. Тогда она могла бы войти в комнату и высказать им все, что она о них думает.

Если бы она была женой Дамиана… На мгновенье она забыла о разговоре за дверью и предалась воспоминаниям. Во время болезни, когда доктор едва разрешил вставать, Дамиан поневоле помогал ей одеваться — растяжение на руке долго не проходило, и Геро не могла сама справиться с пуговицами и молниями на платье. Близость Дамиана, прикосновение его рук и смущение от собственной беспомощности волновали Геро, каждый раз вызывая в памяти тот день, когда он раздевал ее и укладывал в постель. Она не помнила всех подробностей, потому что была в забытьи, но всякий раз, когда Дамиан приближался к ней, воображение Геро рисовало ей другие картины: будто он не просто застегивает пуговицы у нее на платье, но и ласкает ее. Эти картины неизменно заставляли девушку краснеть. Сначала Дамиан недоуменно хмурился, но потом стал относиться к ее смущению с улыбкой, и однажды даже сказал:

— Отчего ты краснеешь, Геро? Я ведь только застегиваю платье.

Но пуговицы были спереди… и вырез был глубоким. Но Дамиан, кажется, не заметил, как его пальцы коснулись груди Геро.

Ее щеки сразу запылали, сердце заколотилось. Даже сейчас девушка смущалась, вспоминая этот случай… но голос Пеппо за дверью заставил ее вернуться к реальности.

— Да, я написала Евгении по просьбе Клео сразу, как Дамиан привез эту девчонку сюда, но Евгения очень долго не отвечала. Я думаю, за это время она успела написать Дамиану и получить от него инструкции, потому что ее ответ был краток и сдержан. Она просто написала то, что велел Дамиан — что они познакомились в кофейне.

— А свадьба была тоже на Кипре?

— Наверное… но на этот вопрос Евгения и вовсе не ответила.

— Вероятно, потому, что ее, как и нас всех, тоже возмутил поступок Дамиана. — Горечь в голосе Катрины выдавала душевную боль, — просто было неприятно писать об этом.

— Не знаю… Евгения и Дамиан всегда были очень дружны, поэтому он часто навещал ее, хотя не любит ездить в гости. Нет, мне кажется, у Евгении есть причина не отвечать на мой вопрос.

— Ты не веришь, что они познакомились в кофейне?

— Даже если и так, все равно за этим что-то скрывается. Я не могу поверить, что Дамиан подцепил жену в какой-то кофейне… да еще на Кипре! Это просто невероятно.

— А эти занятия? — Катрина перешла на другую тему. — Он никогда не сможет поднять ее до своего уровня. Не понимаю, зачем он тратит на нее время.

— Я тоже не понимаю. Наверное, надеется, что со временем она изменится, и тогда он не будет стыдиться ее.

— Я не могу понять его поступки, — сказала Катрина и неожиданно добавила: — Понимаешь, Пеппо, он любит меня.

— Он тебе так и сказал?

— Нет. Как он может, если он женат? Но я это чувствую, и если бы Клео не вмешалась, Дамиан женился бы на мне. Я уверена.

— Как он сглупил! Испортил жизнь и тебе, и себе, чтобы доказать Клео, что не потерпит диктата. Я думаю, он уже жалеет и хотел бы все изменить. А откуда ты знаешь, что он тебя любит?

— Я сужу по его поведению. Вчера, когда я была у Клео, Дамиан тоже зашел к ней. Он сел рядом со мной и обнял меня за плечи. А зачем он так много времени проводит со мной? Нет, я знаю, что небезразлична ему. Я чувствую это, Пеппо!

— Ну… не знаю, что из этого получится, — удрученно сказала Пеппо. — В нашей семье еще не было разводов.

— Времена меняются, Пеппо. А когда Клео умрет…

— Ты думаешь, Дамиан разведется с Геро и женится на тебе?

— Я почти уверена. Он найдет какой-нибудь благовидный предлог.

— Остается только надеяться, чтобы ты оказалась права. Нам всем очень неприятно видеть эту деревенскую девчонку в нашем доме.

Геро даже улыбнулась, услышав это — ситуация стала весьма забавной. Эти двое с жаром обсуждали возможность развода — а Дамиан даже не был женат. Но этот разговор подтвердил предположение Геро: после смерти Клео Дамиан женится на Катрине. Девушке почему-то стало грустно, она всегда считала, что Дамиан и Катрина не подходят друг другу. Да, они оба были сдержанными, оба получили хорошее образование, оба были богаты и красивы. И все же Геро не могла представить их вместе. Она знала, что несмотря на свою властность, неуступчивость и строгость, Дамиан по природе добрый человек. В глубине его души таилась нежность, которую он не любил показывать.

Войдя в библиотеку, Геро застала там Дамиана. Он стоял у стола и просматривал ее тетради. Девушка остановилась у двери. По выражению его лица она пыталась понять, как он оценивает ее работу, ведь, сегодня она очень старалась. Почувствовав взгляд, Дамиан повернулся к ней.

— Ты доволен мною? — спросила Геро, как школьница, ждущая похвалы учителя.

— Ты делаешь успехи, — ответил он без всякого энтузиазма. — Продолжай в том же духе. — Он положил тетрадь на стол и взял другую. Геро была разочарована. На этот раз она расстроилась из-за его равнодушия больше чем обычно.

— Я правильно решила примеры? — опять с надеждой спросила она.

— По крайней мере — аккуратно. — Дамиан взглянул на девушку и вновь стал рассматривать ее работу. — Ни одной помарки. Как тебе это удалось?

Геро лишь покачала головой, на мгновение онемев от разочарования.

— Я очень старалась, — с трудом вымолвила она наконец.

Дамиан заметил ее состояние и улыбнулся.

— Ты все решила правильно, — сказал он, перелистывая страницы, будто сравнивал ее прежнюю работу с нынешней.

Глаза Геро сразу засветились радостью, на губах заиграла улыбка. Она и не представляла себе, насколько хороша была в этот момент — светловолосая девушка в ярком коротком платье. Ее волосы, над которыми хорошо поработал парикмахер, сияли золотом. Несколько минут Дамиан молча смотрел на Геро, потом неожиданно сказал:

— Оставь свои занятия. Мы едем на прогулку.

— Мы? — взволнованно переспросила Геро. — Мы с тобой едем на прогулку?

— Нет ничего удивительного в том, что муж с женой отправляются вместе на прогулку, — весело ответил он.

— Д-да, — смутившись, начала Геро, — конечно, н-но ведь мы…

— Пальто тебе не понадобится, но не забудь захватить теплый жакет на случай, если мы остановимся на ленч в приморском ресторане. На той стороне острова всегда прохладно. — Неожиданный переход от насмешливого тона к сдержанному несколько удивил Геро, но это продолжалось всего мгновение. Посмотрев в ту сторону, куда был обращен взгляд Дамиана, девушка увидела Клео. Старая дама стояла в дверях, тяжело опираясь на трость.

— Что тебе нужно? — холодно спросил Дамиан.

— Я пришла за книгой. Я надеюсь, мы по-прежнему можем пользоваться библиотекой? — Странный взгляд, которым Клео окинула Геро, а потом Дамиана, заставил девушку с тревогой подумать о том, что могла услышать Клео из их разговора. — Я не понимаю, почему Геро монополизировала эту комнату. Она может заниматься и в другом месте.

— В библиотеке ей спокойнее. Она будет заниматься здесь. — Дамиан посмотрел на Геро. — Иди и принеси свой жакет.

— Хорошо.

Девушка поспешно вышла. Тут и Клео, и все тревоги были забыты. Геро переполняла радость. Впервые Дамиан приглашал ее с собой, впервые он хотел провести время с нею. Она летела к себе как на крыльях. На лестнице она столкнулась с Катриной и Пеппо. Обе женщины холодно глянули на девушку и прошли мимо. Уже потом, сидя в машине рядом с Дамианом, Геро случайно посмотрела на окна дома и в одном из них увидела удивленные лица Катрины и Пеппо.

— Почему ты везешь меня на прогулку? — спросила Геро, когда они поехали по западной дороге, вдоль которой густо росли оливковые деревья. — Куда мы едем?

— Тебе надо развеяться, ты выглядишь какой-то бледной…

— Потому что я слишком много занимаюсь, — вставила Геро и тут же пожалела о своей несдержанности, потому что Дамиан помрачнел.

— В тебе нет ни на грош благодарности, — упрекнул он ее. — Может, мне лучше повернуть назад, чтобы ты могла продолжить занятия.

— Прости, — тихо извинилась Геро. — Это очень мило с твоей стороны: ты повез меня на прогулку, потому что я плохо выгляжу.

Дамиан, прищурившись, взглянул на девушку, как будто не верил в искренность ее слов. Она скромно сидела на своем месте, сложив руки на коленях, с видом раскаявшейся грешницы. Наконец Дамиан ответил на ее второй вопрос:

— Я не собирался везти тебя в какое-то определенное место. Мы просто покатаемся и сможем остановиться, где нам захочется.

— Как здорово! — воскликнула Геро. — Когда ты разрешил нам с Еленой воспользоваться твоей машиной, мы тоже так делали. Было очень интересно. Жаль, что Елена сейчас в школе. Она могла бы поехать с нами.

В голосе Дамиана послышались какие-то странные нотки, когда он спросил:

— А ты бы хотела, чтобы Елена поехала с нами?

— Конечно… — Геро замолчала и искоса посмотрела на Дамиана. Его лицо было непроницаемо; глаза смотрели на дорогу. Ее охватило смущение, а неожиданно участившийся пульс заставил девушку задуматься. — Мне кажется… ей бы понравилась прогулка, — запинаясь, закончила Геро.

— Ты не ответила на мой вопрос, — сказал Дамиан, не отрывая взгляда от дороги.

— На твой вопрос?.. — Геро зачем-то тянула время. — На какой?

Дамиан взглянул на девушку, заметил ее нерешительность и сказал:

— Ладно, забудь об этом. Куда бы ты хотела поехать? Вглубь острова или к морю?

— К морю. Мы можем там искупаться?

— Если у тебя есть что надеть, — насмешливо заметил он. — У меня плавки всегда с собой, в машине.

— О-о! — разочарованно протянула Геро.

Дамиан увидел ее расстроенное лицо и пообещал заехать в какой-нибудь магазин и купить ей купальник. Так они и сделали, заехав в Палеокастридес. А оттуда направились на пляж, самый лучший на острове.

— А ты умеешь плавать? — спросил Дамиан, когда Геро вышла из кабинки для переодевания в новом купальнике.

Геро кивнула, смущенная его взглядом, который скользил по ее стройной фигурке.

— Тебе надо бы немного поправиться, — сказал Дамиан, а Геро, чтобы скрыть смущение, поспешно объяснила:

— Я умею плавать. Отец научил меня, когда я была еще маленькая. — В ее голосе зазвучали печальные нотки. — Они с мамой хорошо плавали.

Дамиан заметил ее печаль и сделался очень предупредителен. А ее не покидало какое-то странное чувство. Геро почему-то вспомнила свою первую встречу с Дамианом, когда он, такой богатый и важный, дал ей денег на туфли. Как она тогда выглядела? Нищая девчонка в поношенной одежде, с выражением безысходного отчаяния на лице от мысли, что ей вскоре предстоит стать женой неграмотного деревенского парня. Геро вспомнила великолепный дом Евгении, его роскошь и богатство. Потом в памяти всплыл эпизод с Петросом, когда она не смогла убедительно солгать ему, и тот ужас, который она испытала, когда Дамиан, казалось, предоставил ее собственной судьбе. Вспомнив о том, что за этим последовало, Геро залилась краской стыда. Ведь Дамиан просто купил ее. Купил, как в далеком прошлом покупали рабынь.

Потом мысли Геро переключились на ужасную сцену, что разыгралась в доме Ставросов, когда Дамиан представил Клео свою «жену». Он не предупредил девушку, что ее ждет, но Геро благополучно справилась со своей ролью, несмотря на ужас, с которым все, кроме Кристины, смотрели на нового члена благородной семьи Ставросов. Ведь ни один из них не решился бы на то, что сделал Дамиан, лишь бы показать бабушке, что ее слово ничего не значит.

Хотя первая встреча с Клео была далеко не из приятных, Геро скоро перестала трепетать перед старой дамой. Что такое Клео по сравнению с той участью, которой девушке удалось избежать? Она готова была встретиться с сотней Клео, лишь бы не выходить замуж за Такиса.

— Плыви сюда! — крикнул Дамиан, нарушая размышления Геро. Она подошла к воде, но Дамиан заплыл уже далеко, и ей стало страшно.

— Я побуду у берега, — крикнула она в ответ, сама недоумевая, как она могла держаться с Дамианом на равных. Геро никогда не считала себя ровней ему. Она находилась в его доме лишь до тех пор, пока была ему нужна, поэтому ни на мгновение не причисляла себя к этой семье. Девушка всегда чувствовала, что она здесь чужая, что ей, как незваному гостю, не место в этом доме.

— Делай, что тебе велят! — Строгий приказ долетел до нее через разделявшее их пространство, и опять Геро крикнула в ответ, что она останется у берега. Тогда Дамиан подплыл к ней и, назвав ее трусихой, убедил девушку отплыть подальше от берега. Чтобы ей не было страшно, он поплыл с ней рядом. Геро смущало его странное отношение к ней, совершенно не похожее на обычное снисходительно-равнодушное. Неожиданно Геро осознала, что эта перемена не была внезапной; все началось после несчастного случая. С тех пор поведение Дамиана стало постепенно меняться: исчезли резкость и безразличие; он начал смотреть на девушку как на личность, а не как на орудие своей мести Клео. Интерес к Геро, сначала едва заметный, вскоре усилился. Дамиан не только настойчиво проверял все письменные работы, но и всякий раз, когда она делала ошибку в речи, поправлял ее. Геро пыталась выяснить причину такой перемены, но Дамиан уходил от ответа. Если она настаивала, он строго одергивал ее.

Море было теплым и ласковым; Геро плавала с удовольствием и ощутила легкую досаду, когда пришло время ленча, и Дамиан повез ее в небольшой приморский ресторанчик, скрывавшийся в тени оливковых деревьев.

Столы были накрыты на увитой виноградом веранде. С гор дул легкий ветерок, приносивший запахи мирта и можжевельника, смешанные с ароматом страстоцвета. Отсюда открывался чудесный вид на бирюзовое море, спокойное и сверкающее, по глади его, как белые морские птицы, скользили парусные лодки. По пляжу бродили немногочисленные отдыхающие. Воздух был прохладен и свеж. Во всем чувствовалось такое блаженное спокойствие, что Геро показалось, будто она находится в каком-то волшебном мире, где время остановилось и куда нет доступа таким людям, как Клео и Такис.

Лицо девушки светилось таким счастьем, что, взглянув на нее, Дамиан невольно улыбнулся. Он тоже был в прекрасном настроении, что немало удивило Геро. Она была уверена, что он повез ее на прогулку лишь потому, что своей чрезмерной требовательностью и усиленными занятиями сам довел ее до переутомления и теперь хотел загладить свою вину и дать ей отдохнуть.

— Не хотите ли отведать омара? — предложил официант. — Можете сами выбрать, а потом его для вас приготовят.

— Любишь омаров? — Дамиан забрал из рук Геро меню и положил его на стол, как будто вопрос о выборе блюд был уже решен.

— Да… но… Дамиан улыбнулся.

— Ты не хочешь его выбирать?

— Я не могу, — ответила Геро, качая головой. — Мне это кажется жестоким.

— Что — выбирать омара или есть его?

— Ой, не надо! — Все же Геро весело рассмеялась мелодичным смехом, похожим на звон колокольчика. В глазах ее спутника мелькнул странный огонек. — Лучше сам выбери омара, Дамиан, и не говори мне больше об этом, а то я не смогу его есть.

Она впервые так разговаривала с ним, и хотя Дамиан взглянул на нее с некоторым неудовольствием, он все же встал и последовал за официантом к бассейну, где ползали омары.

Геро и Дамиан пили вино и разговаривали, ожидая свой заказ. Имя Дамиана легко слетало с уст девушки, удивляя их обоих, — ведь до этого она называла его по имени только при посторонних. В остальных случаях Геро вообще никак к нему не обращалась.

Наконец принесли омара, потом землянику со сливками, а на десерт кумкват — засахаренные миниатюрные апельсины, растущие только на Корфу и в Японии. Потом Геро и Дамиан пили ароматный кофе, любуясь морским пейзажем.

Стало прохладнее. Волны в белой пене мягко набегали на прибрежный песок, легкие облака скользили над морем. С одной стороны пляж окаймляли скалы, лилово-красные в лучах яркого южного солнца. На вершине дальней горы был виден монастырь — белоснежный корабль на фоне ослепительно синего, словно море, неба.

— Какое чудесное место, — вздохнула Геро, когда Дамиан предложил вернуться домой. — Я навсегда его запомню. — «И этот день тоже», — мысленно добавила она, удивляясь острой печали, кольнувшей сердце. Откуда она взялась? Это было не в первый раз, и Геро никак не могла понять, почему.

Хозяин ресторана случайно услышал слова девушки и с улыбкой сказал:

— Все говорят, будто это место — самое красивое во всей Греции, мадам, так что у вас хороший вкус. — Он говорил по-английски и с любопытством поглядывал на спутника Геро. — Самыйудивительный комплимент этому месту я слышал от мистера Даррелла^[3]. Знаете, что он сказал? — Хозяин ресторана посмотрел на девушку. Геро помотала головой, но Дамиану, очевидно, это было известно, потому что он с напряженным вниманием следил за той, кого он спас от унизительной участи рабыни. — Мистер Даррелл сказал, что это лучшее место «для принятия важных решений и для встреч тех, чья любовь робка и молчалива». …Чья любовь робка и молчалива… Смущение, неуверенность, недоумение, все это смешалось в душе Геро, и она никак не решалась поднять глаза на Дамиана. Кажется, именно эти чувства и были причиной странной печали. Они же напомнили Геро о замешательстве, которое она ощущала каждый раз, когда Дамиан случайно прикасался к ней. Чувствуя на себе пристальный взгляд Дамиана, но по-прежнему не решаясь взглянуть ему в глаза, Геро продолжала разговор с хозяином ресторана. Она сказала, что пока не видела других мест в Греции, поэтому не может сравнивать, но уверена, что здесь и вправду самое красивое.

— А вы уже были в монастыре? Там такие чудесные иконы!

— Я бывал там, — ответил Дамиан, — а леди — еще нет.

— Вы отвезете ее туда?

— Возможно, — улыбнулся Дамиан и, поблагодарив хозяина за прекрасный обед, встал из-за стола. — Пойдем, — сказал он Геро и, взяв ее под руку, направился к машине.

— Мы уже едем домой? — разочарованно спросила Геро.

— Тебе еще надо сделать уроки, — насмешливо ответил Дамиан.

— Уроки!

Забыв на мгновение, что Дамиан не виноват в смятении ее чувств, Геро бросила на него сердитый взгляд и заявила, что ничего страшного не случится, если она сегодня пропустит занятие. Дамиан грозно прищурился, и девушка приготовилась выслушать целый поток упреков, которые не замедлили на нее обрушиться.

— Ты становишься дерзкой! — заявил Дамиан. — Сдается мне, это общение кое с кем из нашей семейки не лучшим образом сказывается на твоих манерах. Тебе придется исправиться, а то — пеняй на себя!

Покраснев от стыда, Геро молчала. Наконец она сказала:

— Извини, если мои слова показались тебе дерзкими…

— Показались? — Взгляд Дамиана помрачнел.

— Если я была дерзка… — поправилась она, искоса глядя на Дамиана. Увидев, что он больше не сердится, она решилась спросить: — Можно мне сегодня не заниматься? — Умоляющий тон, кажется, не подействовал на ее сурового ментора, и Геро добавила: — Завтра я позанимаюсь побольше, клянусь. — Она с надеждой ждала ответа, но Дамиан довольно долго молчал прежде чем сказать, что, так и быть, свезет ее в монастырь.

По дороге домой они остановились в бухте Эрмонес, и Дамиан предложил еще раз искупаться. Он сразу же бросился в воду, и Геро вдруг испугалась за него, видя, как быстро он удаляется от берега. Девушка не могла бы объяснить, почему она так беспокоится за человека, который в скором времени станет для нее совсем чужим. Ведь как только не станет Клео, ее, Геро, сразу же отправят в Англию. Там у нее начнется новая жизнь, в которой Дамиана уже не будет, и ей придется забыть его. Нет, она никогда не сможет забыть своего спасителя. В ее душе навечно останется благодарность.

Сердце Геро почти остановилось от страха, но немного отошло, когда она наконец увидела, что Дамиан плывет к берегу. Девушка так побледнела, что Дамиан сразу это заметил и озабоченно спросил:

— С тобой все в порядке?

— Да, теперь все в порядке, — машинально ответила она.

— Теперь?

Девушка с удивлением почувствовала, что готова расплакаться.

— Я хочу на берег, — запинаясь произнесла она, выходя из воды. Дамиан пошел за ней и остановился рядом: он — такой высокий, мускулистый, загорелый; она — маленькая, хрупкая, бледная. — Мне не нравится, когда ты заплываешь так далеко, — ответила она на безмолвный вопрос Дамиана. — У тебя могли н-начаться судороги, а я… я не смогла бы тебе помочь…

— Из-за этого ты так побледнела? — прервал ее Дамиан, заглядывая прямо в глаза.

Геро кивнула; слезы застилали ей глаза, и она украдкой смахнула их.

— Ты был так далеко, Дамиан, что я боялась потерять тебя из виду.

Геро замолчала, но Дамиан видел, что она очень обеспокоена. Вдруг он взял ее за руку и ободряюще пожал.

— Ты не потеряешь меня, девочка моя, — произнес он таким тоном, что Геро удивленно подняла на него глаза. — Так что выброси эти глупые страхи из головы.

Все еще держа ее за руку, он сел на песок и потянул ее с собой.

— Вот здесь встретились Одиссей и Навсикая, — немного успокоившись, заговорила Геро. — Здесь его выбросило на берег после кораблекрушения. А она купалась со своими служанками, и тут Одиссей вдруг вышел из-за кустов.

— В чем мать родила он выглядел чрезвычайно привлекательно, — со смехом вставил Дамиан.

— Разве на нем ничего не было?

— Ничего.

— Значит, поэтому все девушки с криком разбежались?

— Вероятно. Но Навсикая была смелее. Она осталась. Она решила, что Одиссей — один из богов Олимпа, и захотела выйти за него замуж.

— Она вышла за него? — спросила Геро, подумав при этом, что Дамиан, наверное, был прав, когда сказал, что ей надо больше читать.

— Нет. Папа-царь был против — ведь Одиссей был уже женат и к тому же провел семь лет на острове с прекрасной нимфой.

— Какая грустная история! — воскликнула Геро, которая всегда была очень романтичной. Она часто воображала, как в нее влюбляется симпатичный англичанин, приехавший на Кипр на каникулы, и увозит ее в Англию. Но история с Такисом быстро избавила ее от романтических иллюзий, и с тех пор Геро не позволяла себе даже думать о замужестве. — Мне больше нравятся счастливые концы.

— Счастливые концы, — задумчиво повторил Дамиан и больше ничего не добавил, только чуть насмешливо посмотрел на Геро.

Его взгляд смутил девушку. Легкий румянец выступил у нее на щеках, придав еще больше очарования ее милому личику, которое обещало в скором времени стать по-настоящему прекрасным. У Дамиана перехватило дух.

— Переоденься. Нам давно пора домой, — отрывисто велел он.

Глава шестая

Сердечный приступ уложил Клео в постель, но только на три дня. Она отчаянно цеплялась за жизнь — к великому неудовольствию почти всей семьи. Но, по крайней мере, двое в доме не желали ее смерти: Кристина, у которой не было никаких обид на Клео, и Геро, хотя старая дама относилась к ней с неприязнью.

Что касается остальных, то они открыто выражали свое раздражение, а Нико даже получил за это выговор от жены:

— Как бы ты себя чувствовал, если бы все вокруг желали твоей смерти?! — возмущалась она. — Нельзя быть таким жестоким, Нико!

Пеппо и Георгиос в изумлении смотрели на Кристину, удивляясь переменам, которые происходили в ней, причем не только по отношению к мужу, но и ко всем остальным. Всегда мягкая, покладистая, она вдруг начала отстаивать свои права, но никому не приходило в голову, что перемены эти начались с тех пор, как в доме Ставросов появилась Геро.

— Это вовсе не жестокость, — раздраженно бросила Пеппо, сердито глянув на свою невестку. — Клео — только обуза в доме!

— Это ее дом… пока она жива, — заметил Дамиан, входя в гостиную.

— А я считал, что ты первый обрадуешься ее… уходу, — пробормотал Нико, избегая смотреть на жену. — С тобой она ссорится чаще, чем с прочими.

Наклонившись, Дамиан достал сигарету из сигаретницы на журнальном столике.

— А может, мне нравится ссориться. — Он закурил и взглянул на Катрину.

Та улыбнулась ему и машинально посмотрела туда, где сидела Геро. Девушка увлеченно беседовала о чем-то с Маркосом. Торжествующее выражение появилось на лице Катрины, когда она увидела, что Дамиан тоже обратил внимание на свою «жену».

— Ей уже в третий раз за четыре месяца удается пережить сердечный приступ, — с нескрываемой досадой произнесла Пеппо. — Она доживет до ста лет!

— Упаси Бог! — воскликнул Маркос. — Так я никогда не получу своих денег!

— На твоем месте я не стал бы беспокоиться об этом, — сухо заметил Дамиан. — Все равно они долго не задержатся у тебя.

Маркос покраснел от возмущения.

— Не такой уж я мот! Я расходую свои деньги экономно!

— Потому что у тебя нет другого выбора, — все так же сухо сказал Дамиан.

— А если Клео доживет до совершеннолетия Андрулы, мне придется жениться на этой девушке! — в отчаянии воскликнул Маркос. — Я бы не возражал, будь она хоть чуточку красивее!

— Красота — это деньги, — неожиданно сказала Кристина, опять удивив всех. — Разве не приданое считают все Ставросы главным мотивом женитьбы? — В запальчивости Кристина не подумала, что своей прямолинейностью обижает Нико. Но она не смотрела в его сторону, и не видела, что он нахмурился.

— Не все, Кристина. — Резкий тон Пеппо заставил Геро взглянуть на нее. — Дамиан женился… по любви… — Она с вызовом посмотрела на старшего брата.

— Во всяком случае, я женился на девушке, которую выбрал сам, — спокойно ответил тот.

— Тогда почему я не могу жениться по своему выбору? — обиженно спросил Маркос.

— Мне кажется, — заметила Пеппо, бросив презрительный взгляд в сторону Геро, — тебе же будет лучше, если ты женишься на Андруле.

Если она надеялась своими намеками разозлить Дамиана, то она просчиталась — тот лишь вежливо улыбнулся и сказал:

— Ты права, Пеппо. Приданое Андрулы будет Маркосу очень кстати, когда он промотает свои деньги.

Маркос вспыхнул, хотел что-то возразить, но потом повернулся к Геро.

— Жаль, что я не встретил тебя раньше Дамиана, — шепнул он.

Геро уже не раз слышала от него подобные слова. Она лишь рассмеялась и посоветовала ему не говорить глупости.

— Ты никогда бы не смог жениться на мне — простой бедной девушке, — непроизвольно вырвалось у Геро.

Маркос удивленно посмотрел на нее.

— Но Дамиан-то ведь женился, — сказал он. Смущенная Геро попыталась исправить свою ошибку:

— С Дамианом все обстояло иначе. Его уже лишили наследства, ему было нечего терять. Если бы ты женился на мне, ты бы все потерял.

Маркос кивнул и грустно произнес:

— Ты права. Я бы никогда не смог на тебе жениться.

Геро хотелось рассмеяться, хотя Маркос не сказал ничего смешного. На Кипре было то же самое — мужчины редко женились по любви. Ей был известен один случай, когда молодой человек был на самом деле влюблен в свою невесту, но хотя у него был свой участок земли и хороший дом, доставшийся от родителей, он все не делал девушке предложения. Ее родители должны дать за ней приданое — для этого всей семье предстояло трудиться не один год.

— На это уйдет лет десять! — сказала тогда Геро Теодору. — Почему ты не женишься прямо сейчас?

Молодой человек нахмурился.

— Мне придется много работать, чтобы дать приданое своим дочерям, так почему же я должен брать бесприданницу?

— Но зачем тебе два дома?

— Один я могу сдать в аренду и заработать на этом много денег. Потом эти деньги пойдут на приданое одной из моих дочерей.

Геро подумала, что если учесть постоянный рост цен на недвижимость, к тому времени, как возлюбленная Теодора получит приданое, она уже будет слишком старой, чтобы иметь детей. Она вспомнила, что Янис Стефанидес ждал двадцать лет, пока родители невесты приготовят ей приданое, но ведь Дина была самой младшей из четырех сестер.

Размышления Геро прервал голос Дамиана:

— Геро, зайди ко мне в кабинет минут через десять. Я хочу поговорить с тобой.

— Хорошо. — Она с удовольствием покинула бы гостиную немедленно. — Я могу пойти прямо сейчас, — сказала она в спину Дамиану.

— Не сомневаюсь. Но я хочу, чтобы ты пришла через десять минут.

— Ты вправе обидеться, — шепнул девушке Маркос. — Как могло случиться, что ты вышла замуж за моего надменного братца?

Геро предпочла бы не отвечать на этот вопрос. К счастью, ей и не пришлось: в эту минуту в гостиную вбежала Елена. Даже не взглянув на своих родителей, она сразу направилась к Геро и стала просить девушку поиграть с ней.

— Поиграть?! — возмущенно воскликнула Пеппо. А Катрина с презрительной усмешкой взглянула на девушку — совсем еще ребенка, — на которой Дамиан женился, только чтобы досадить Клео. — Что ж, твоей тете Геро нечем больше заняться, кроме игры, — съязвила Пеппо.

— Они играют в теннис. Я не вижу в этом ничего плохого, — вступилась за подругу Кристина. — Ты вот всегда жалуешься, что полнеешь, так почему бы и тебе не присоединиться к ним?

— Вот именно, — неожиданно вмешался Маркос. — Мы с Кристиной уже попробовали играть, нам понравилось. Я даже попросил Дамиана оборудовать корт, и он пообещал.

— Вся эта беготня, — нахмурился Георгиос, чья фигура расплылась еще больше, чем у его жены Пеппо, — приведет только к сердечному приступу. А я не собираюсь на тот свет раньше Клео, — со смехом добавил он.

— Нико, — начала Кристина, глядя прямо на своего мужа, — ты должен научиться играть. Геро все тебе объяснит.

— Но, дорогая…

— Не ленись. — Она заговорила шутливым тоном, вовремя сообразив, что ставит мужа в неловкое положение. Ведь это ему принадлежало право отдавать приказания в их семье. Кристина решила применять то, что усвоила от Геро, но пока в небольших дозах.

— Ты не должна позволять тобой командовать, — однажды сказала ей Геро. — У нас в Англии все равны, и каждый может высказать свое мнение.

— Но здесь женщины всегда подчинялись свои мужьям, Геро. В Греции все иначе.

— Глупости! Стоит только начать. Нико любит тебя, а это очень сильное оружие.

— А ты разве не подчиняешься своему мужу? — поинтересовалась Кристина.

Геро, не растерявшись, ответила, что во многих случаях она подчиняется мужу, но лишь потому что Дамиан старше ее и у него больше жизненного опыта.

— Но я не позволю ему полностью подчинить меня, — твердо заявила она, хотя на деле не чувствовала такой уверенности. У Геро не было никаких иллюзий относительно характера Дамиана; если бы они были женаты, ни о каком неповиновении мужу не было бы и речи. Однако сейчас Геро объясняла Кристине, как можно воздействовать на Нико, который не отличался сильным характером, а о своем положении предпочитала молчать.

— Так я, по-твоему, лентяй? — возмутился Нико. — Ты еще увидишь, как я играю!

— Прямо сейчас? — оживилась Елена и быстро глянула на Геро.

— Нет, Елена, — ответила ей Геро. — Дядя Дамиан хочет поговорить со мной, но потом мы поиграем.

— А ты пойдешь? — спросила девочка Кристину.

— Хорошо, пойдем. — Кристина встала. — Нико, а ты? Нико согласился посмотреть их игру, и все трое ушли.

— Мне тоже пора, — сказала Геро, взглянув на часы. Остальные опять вернулись к пересудам насчет здоровья

Клео. Неприкрытый цинизм разговора покоробил Геро. Желать человеку смерти — это было ужасно. Но если бы все эти годы они не были покорными исполнителями воли Клео, сейчас бы не было недовольства и неприязни.

— Пока она жива, мы не можем даже думать о собственном доме, — жаловался Георгиос.

Геро нахмурилась. У Георгиоса были свои средства, причем немалые, иначе он не стал бы мужем Пеппо.

— Конечно, мы могли бы купить дом на деньги Георгиоса, — сказала Пеппо, — но Клео это не понравится, и она может лишить меня наследства.

Как крепко Клео держит их всех! Они должны либо поступиться своей свободой, либо потерять надежду на наследство. Только у Дамиана хватило характера выбрать свободу. Интересно, во сколько ему обошлось неповиновение? Маркос как-то помянул полмиллиона фунтов. Эта цифра поразила Геро и одновременно заставила еще больше уважать Дамиана. Он все выше поднимался в ее глазах, хотя девушка сама не осознавала этого.

Полмиллиона… а теперь эти деньги разделят между остальными в дополнение к тому состоянию, которое они должны получить по завещанию.

— Ну, сейчас не стоит рисковать, — вставил Маркос. — Как бы она ни цеплялась за свою власть, дни ее сочтены.

Если бы эти слова сказал кто-нибудь другой, Геро промолчала бы. Но за это время она уже достаточно хорошо узнала Маркоса и поняла, что мстительность и жестокость ему не свойственны. Поэтому девушка не смогла удержаться от резкого осуждения:

— Перестань, Маркос! Как можно желать смерти бедной старой женщине…

— Бедной старой женщине, говоришь? — прервал ее Георгиос, а Пеппо удивленно воззрилась на Геро.

— Да. Клео очень несчастна — у нее нет среди вас ни одного друга!

— Катрина относится к ней по-дружески, — вмешался Маркос, чувствуя, что Геро надо остановить. Он догадывался, что ее прямота может принести только вред. — Нет, Геро, ты не можешь утверждать, что у Клео нет ни одного, друга.

Геро уже собиралась покинуть гостиную, но остановилась в дверях.

— Ты понимаешь, что ты сейчас сказал?

— Д-да… Нет… Что ты имеешь в виду, Геро?

— Ты ясно дал понять, что Катрина — единственный друг Клео, а ее дружеские чувства можно легко объяснить.

— Ты несправедлива к Катрине, — возразил Маркос.

— Катрина думает вовсе не о Клео. Она притворяется, будто хорошо к ней относится, потому что Клео выбрала ее в жены Дамиану! Но оставим Катрину, возьмем вас! Георгиос и Пеппо только и ждут смерти Клео, чтобы завладеть деньгами. Ты тоже. И даже Нико… хотя Кристина относится к этому иначе. Я уверена, что она не желает смерти Клео! — Геро даже побледнела от гнева. Она давно хотела высказать им все, что думала о них, но не ощущая себя членом семьи, никак не решалась это сделать. Но недавно Геро сообразила, что им все равно не известно истинное ее положение, и решила не скрывать своего отношения к ним.

— А ты разве не хочешь, чтобы Клео умерла? — презрительно спросила Пеппо. — Тогда ты всех нас выгонишь из этого дома и останешься здесь хозяйкой. Хотя одному Господу известно, как ты управишься с этой ролью!

— Слушай, Пеппо, уймись! — вступился за девушку Маркос. — Ты же оскорбляешь Геро. Будь здесь Дамиан, ты бы не посмела так разговаривать с ней.

Но прямота Геро уже породила ответную реакцию.

— Дамиана здесь нет, и я могу сказать ей все, что захочу. — Пеппо бросила презрительный взгляд на Геро. — Так ты разве не ждешь смерти Клео?

— Нет! — решительно заявила Геро. С недавнего времени она стала думать о возвращении в Англию без прежней радости. Геро начала понимать: как бы Дамиан ни относился к ней, расставание с ним станет невосполнимой утратой. Но не поэтому она так ответила. Для Геро жизнь каждого человека была ценностью, и чаяния этой семейки казались девушке отвратительными. — Я не пожелала бы смерти даже врагу, а Клео мне не враг…

— Но и не друг, — вступила в разговор Катрина. — Ты ей совсем не нравишься. Она уже не раз намекала, что Дамиан горько сожалеет о своей поспешности.

Несмотря на возмущение, Геро почувствовала непреодолимое желание рассмеяться над их беспокойством по поводу «поспешности» Дамиана. С каким облегчением они вздохнут, когда узнают правду! Как обрадуются, когда «жена» Дамиана навсегда покинет дом Ставросов! Взгляд Геро упал на Катрину, которую она уже представляла в роли хозяйки дома. В этой роли Катрина была бы великолепна… и все же в жены Дамиану она не годилась! Глаза Катрины горели презрением и ненавистью, и хотя Геро могла бы найти ей оправдание, она не стала сдерживаться и ответила Катрине в том же тоне:

— А тебя Клео любит лишь за твое богатство! Не заблуждайся на этот счет. Если бы у тебя не было ни гроша, она нипочем не стала бы сватать Дамиана за тебя.

— Ты… — Катрина была вне себя от гнева. — Ты глупая выскочка! Как ты смеешь так разговаривать со мной!

Геро выпрямилась во весь свой небольшой рост — это, несомненно, позабавило бы Дамиана — и промолвила с высокомерием, достойным любого члена семьи Ставросов:

— Я — жена Дамиана и имею полное право высказать свое мнение. Я нахожу вас лицемерными и коварными. Вы притворяетесь, будто уважаете Клео, а за ее спиной говорите о ней гадости и ждете ее смерти! Я надеюсь, что она проживет еще много лет! — С этими словами Геро вышла из комнаты, хлопнув дверью с такой силой, что эхо разнеслось по всему коридору. Это эхо было какое-то странное: казалось, хлопнула не одна, а сразу две двери. Если Дамиан был занят работой у себя в кабинете, ему явно не понравился этот громкий звук. Забавно… Геро никогда не слышала такого гулкого эха…

Когда она вошла в кабинет Дамиана, тот сидел за столом, но не работал. Перед ним лежали какие-то бумаги. Он поднял на Геро взгляд, и у нее замерло сердце.

— Что-то… случилось? — запнувшись, спросила она.

— Да, случилось. — Дамиан взял со стола счет. — Почему этот счет не оплачен?

— Этот? — Геро наклонилась вперед, чтобы лучше разглядеть. — Это счет за платье.

— Я умею читать, — сердито бросил он и велел ей сесть. — Нет, не сюда. Садись напротив меня, чтобы я мог тебя видеть.

Геро робко опустилась на стул, думая о платье, которое она купила, когда ходила по магазинам с Кристиной. Это было платье для коктейлей, и хотя оно ей очень нравилось, Геро не решилась его надеть из опасения, что оно не понравится Дамиану и он начнет спрашивать, где она его купила. Дамиан с самого начала предупредил ее, что она может покупать вещи только в определенном магазине, тогда он будет оплачивать счета.

— Мне очень жаль, Дамиан… — тихо сказала Геро, нервно стиснув кулачки.

— Это все, что ты можешь сказать?

— Нет… да… то есть у меня не хватило денег, чтобы заплатить за него, — запинаясь, объяснила девушка. — А почему они прислали счет тебе?

Дамиан холодно посмотрел на Геро и с нажимом произнес:

— Не притворяйся наивной и глупой, Геро. Как случилось, что ты не смогла оплатить счет?

Девушка глубоко вздохнула.

— Мои деньги… я их потратила до того, как купила платье.

— Все деньги?

— Да, — ответила Геро, не подумав.

— Ты только что сказала, — напомнил ей Дамиан, — будто тебе не хватило денег.

Геро машинально провела рукой по волосам.

— Я хотела сказать… у меня совсем не осталось денег.

— Когда же ты собиралась заплатить за это платье? — Счет опять был у него в руке, Дамиан мрачно смотрел на него.

— В следующем месяце, — последовал короткий ответ.

— Разве тех денег, что ты получишь в следующем месяце, хватит на это? — поинтересовался он. Геро замялась.

— Мне очень жаль, — повторила она, опустив голову. — Понимаешь, я купила это платье и только потом, когда еще раз зашла в этот магазин, узнала, сколько оно стоит. — Геро подняла на Дамиана взгляд, полный раскаяния и страха. — Управляющий попросил меня заплатить по счету. Я была просто в шоке, когда узнала цену… — Девушка растерянно замолчала. — Я плохо поступила, что зашла за покупками в другой магазин, и мне… мне следовало сразу спросить цену… О, если бы я знала, что оно такое дорогое, я бы даже не взглянула на него!

Дамиан отложил счет в сторону.

— Кто был с тобой, когда ты покупала это платье? — спросил он. Геро вздрогнула, и поспешно стала объяснять, что была одна. Но Дамиан перебил ее: — Ты всегда говорила мне, что никогда не ездишь в город одна. Единственный человек, с кем ты могла туда поехать, — Кристина. Это она посоветовала тебе купить платье?

Он пристально смотрел в глаза Геро, и девушка была вынуждена сказать правду — или часть правды:

— Да, она была со мной, но это платье я выбрала сама. Я больше никогда не пойду в этот магазин, раз его управляющий сразу послал счет тебе!

— А ты рассчитывала, что он подарит тебе платье? — сухо заметил Дамиан, и девушка покраснела.

— Я думала, он подождет. На Кипре никто сразу не оплачивает свои счета.

— В самом деле? Это что-то новенькое.

— У людей мало денег, поэтому торговцы соглашаются подождать. Ты можешь заплатить, когда продашь свои лимоны, или то, что ты выращиваешь.

— Теперь ты не на Кипре, а здесь мы сразу оплачиваем свои счета. Не вздумай вытворять что-нибудь подобное в будущем. На этот раз я все улажу, но тебе повезло, что ты не моя жена!

— Повезло? — недоуменно переспросила Геро. — Но если бы я была твоей женой, все было бы нормально: ты не отказался бы оплатить мой счет.

— Вот как? Откуда у тебя, позволь спросить, такие мысли? — Геро промолчала, и Дамиан продолжал: — Будь ты моей женой, тебе бы это не сошло с рук, уверяю тебя! А где же платье? Я абсолютно уверен, что не видел на тебе платья, которое стоило бы так дорого.

— Оно у меня в шкафу, — сказала Геро, сразу повеселев.

— Боишься надеть, а? Наденешь его сегодня вечером.

— Хорошо… Я думаю, оно тебе понравится.

На лице Геро заиграла улыбка, но Дамиан не ответил на нее. Когда он опять заговорил, его голос был строг.

— А теперь второе. — Он положил перед собой какие-то бумаги. — Что это за слово?

— Я не нашла английский словарь.

— В библиотеке есть словарь и не один. Я уже говорил тебе.

— Я подумала… может быть, мне стоит поискать работу в Греции, а не возвращаться в Англию. Мне кажется, греческий я знаю лучше, чем английский.

— Ты будешь учить английский. Какое слово здесь написано?

Несколько мгновений Геро сосредоточенно смотрела на слово, потом покачала головой.

— Я найду его в словаре, — пообещала она.

— Как ты будешь искать его в словаре, если ты не знаешь, как оно пишется? — Он бросил ее работу на стол. — Если ты вынудишь меня применить телесные наказания, тебе придется кричать гораздо громче, чем в тот раз, когда я шлепнул тебя линейкой по рукам. Так что советую тебе быть внимательнее!

Губы девушки задрожали.

— А ты говорил что я делаю успехи, — пробормотала она.

— Делала. Но у тебя удивительная способность в один день делать шаг вперед, а на следующий — два назад. — Откинувшись на спинку стула, Дамиан пристально посмотрел на Геро. — Если ты не хочешь, чтобы я окончательно потерял терпение, — мягко, но настойчиво предупредил он, — тебе следует заниматься с большим усердием.

Решив, что лучше промолчать, Геро только кивнула и с облегчением увидела, что Дамиан отложил в сторону другие ее работы. Вместо этого он достал какой-то бланк, положил его перед ней и протянул ручку.

— Подпиши здесь.

Геро послушно подписалась, потом спросила, что это.

— Ты будешь водить машину…

— Водить машину? Ты хочешь сказать, буду учиться?

— Верно. Не пугайся, в этом нет ничего страшного.

— Я никогда не научусь водить машину, — заявила она, озадаченная решением Дамиана. — Она такая большая…

— Размер машины не имеет никакого значения…

— Нет, имеет. Я ее просто боюсь. Не понимаю, почему ты решил, что я должна научиться водить такую большую машину!

За ее необдуманными словами последовала зловещая тишина. «Ну почему, — спрашивала себя Геро, — я не могу вовремя сдержатся?» Лицо Дамиана помрачнело, взгляд стал суровым.

— Берегись, — предупредил он ее. — Я в последний раз напоминаю тебе о хороших манерах!

— Прости, — смущенно прошептала она. — С моей стороны невежливо было перебивать тебя.

— Ты легко приносишь извинения, — язвительно заметил Дамиан, — но от частого повторения слова теряют свое значение.

— Я… — Геро опять хотела извиниться, но вовремя зажала рот рукой и отвернулась к окну.

Яркая синева за оливковыми рощами, гармония моря и неба, золотое солнце над кронами деревьев и легкий бриз, шелестящий в листве. А ближе к дому — звенящие фонтаны и мраморные статуи античных богов и богинь.

С грустным вздохом Геро оторвалась от чудесного вида и тут же встретилась со строгим взглядом Дамиана.

— Завтра ты сядешь за руль, — сказал Дамиан. — Я хочу, чтобы ты почувствовала машину, прежде чем выпущу тебя на дорогу. — Он взглянул на часы. — Где же этот парень?

В дверь постучали. Вошел дворецкий и доложил, что пришел Росарио Джованни. Дамиан велел впустить его.

Высокий и стройный молодой человек с длинными вьющимися волосами сразу не понравился Геро — он показался ей каким-то женоподобным. Она вопросительно взглянула на «мужа». Мрачное настроение Дамиана прошло, и он с изысканной любезностью, за которой угадывалась легкая ирония, представил Геро учителя танцев.

— Зовите меня Росарио. — Молодой человек улыбнулся белозубой улыбкой и окинул стройную фигурку Геро оценивающим взглядом. — Все мои ученики зовут меня просто по имени.

— Учитель танцев! — Широко открыв глаза от удивления, Геро смотрела на Дамиана, а тот лишь улыбался. — Я должна научиться танцевать?

— У лучшего учителя на острове!

— Да, Росарио лучше всех, — хвастливо заявил итальянец. — Очень скоро вы будете прекрасно танцевать — у вас такая великолепная фигура. Вы такая легкая… о да, очень легкая! Мне будет очень приятно учить вас!

— Но зачем мне учиться танцевать? — обратилась Геро к Дамиану. — Мне же это не потребуется, когда я буду работать…

Под строгим взглядом Дамиана она прикусила язык. Он сделал вид, что не обратил внимания на ее слова, но итальянец вопросительно посмотрел на обоих.

— Приходите завтра, — сказал ему Дамиан, и учитель откланялся.

— Я не хочу учиться танцевать, — буркнула Геро, когда итальянец покинул комнату. — Тем более — у него.

— Ты все равно будешь учиться.

— Но зачем? — Брови Дамиана удивленно поползли вверх, и Геро поспешно добавила: — Ведь для этого должна быть какая-то причина?

— Естественно, причина есть. Каждый год в день рождения Клео устраивается бал. Это будет через два месяца. Я хочу, чтобы к этому времени ты научилась прилично танцевать.

— Я… пойду на бал? — чуть слышно вымолвила Геро. — Я же ни разу не бывала даже на танцульках!

— Бал будет здесь, в имении.

— Я могу просто сидеть и не танцевать, — сказала Геро. — Это меня устраивает больше.

— А меня не устраивает. Как моя жена, ты будешь на балу самой важной персоной… после Клео, конечно.

— Я?.. — Геро даже побледнела. — А как же Пеппо?

— Пеппо? — нахмурился Дамиан. — При чем тут Пеппо?

Геро вздохнула.

— Дамиан, я не пойду на этот бал… если ты не возражаешь.

— Я возражаю.

— Тогда можно мне не танцевать? — спросила она умоляющим тоном. — Тогда мне не придется учиться танцам.

— Твои уроки уже назначены, — раздраженно произнес Дамиан. — Прекратим этот бесполезный спор!

— Ясно, — обреченно вздохнула Геро. — Мне придется очень усердно заниматься, чтобы не подвести тебя?

— Это было бы замечательно.

— Тогда я буду стараться.

— Сделай одолжение, дорогая. — В его голосе зазвучал металл. — Ты будешь учиться, потому что я так хочу!

— Конечно. Могу я уйти?

Дамиан кивнул, но когда Геро со вздохом облегчения встала со своего места, он неожиданно сказал:

— Хочу предупредить тебя: перестань флиртовать с Маркосом.

— Я с ним не флиртовала!

— А чем же ты занималась в гостиной? Все заметили, как вы шептались. Будь осмотрительнее.

Последние слова обидели Геро. Ей показалось, что Дамиан не против ее флирта с Маркосом, если будут соблюдены приличия. Да и почему он должен быть против? В конце концов, его самого она вовсе не интересует. Но тогда зачем он ее всему учит? Занятия танцами еще можно как-то объяснить… но вождение автомобиля… проверка заданий… постоянная опека…

Не найдя никакого разумного объяснения, Геро перестала думать об этом и присоединилась к Елене и Кристине, которые играли в теннис на импровизированном корте.

В этот вечер Геро, как и обещала, надела новое платье. Какое-то непонятное волнение охватило ее, когда она взглянула на себя в зеркало. Она сама попыталась застегнуть молнию, но та дошла только до половины и застряла. После нескольких безуспешных попыток освободить ее, девушка решила обратиться за помощью. Услышав шаги Дамиана за дверью его комнаты, Геро постучала.

— Входи, — ответил он на ее стук.

Геро открыла дверь. Дамиан выглядел очень внушительно: смокинг безупречно сидел на его ладной фигуре; белая рубашка оттеняла природную смуглость его лица.

— Что?.. — начал он и смолк, пораженный.

Геро неподвижно стояла в дверях. В дверном проеме, как в резной раме, она казалось живой картиной раннего Рембрандта. Приглушенный свет из спальни заставлял светиться мелкие серебряные бусины, которые украшали широкий подол белого платья.

Воцарилась тишина. Казалось, даже время остановилось. Геро смотрела в лицо Дамиану и не решалась произнести свою просьбу. Ей почему-то вспомнились слова хозяина ресторана о встрече «тех, чья любовь робка и молчалива». Сердце девушки затрепетало. Это чувство… незнакомое и волнующее… что это? Геро совсем оробела и сделала шаг назад.

— В чем дело, дорогая? — спросил Дамиан с какой-то необычной интонацией. — Тебе что-то нужно? — Было видно, что он заметил ее нерешительность и внезапную перемену настроения.

— Это… это … — замялась Геро, — молния… заело… Дамиан подошел к ней; Геро привычно повернулась к нему спиной и, как всегда, вздрогнула от его прикосновения. Дамиан освободил молнию, застегнул ее до конца и, взяв девушку за плечи, повернул ее к себе.

— Ты просто очаровательна, — мягко сказал он и, наклонившись, поцеловал ее в лоб. — Я думаю, — заметил он, глянув на часы, — нам пора спускаться вниз.

Геро еще ни разу не входила в столовую с такой торжественностью. Когда дверь открылась, все повернулись в их сторону; послышались удивленные возгласы. Густо покраснев, Геро села на стул, который придвинул ей Дамиан, и смущенно отвела взгляд, когда на нее уставилась Катрина. Кузина Дамиана смотрела на Геро злобно и мрачно. Несколько раз во время ужина их взгляды встречались, и каждый раз Геро остро ощущала враждебность Катрины. Если бы Геро имела больше жизненного опыта, она поняла бы, что Катрину сжигает ревность.

Глава седьмая

Присутствие Геро в доме Ставросов заметно изменило сложившиеся в нем порядки, хотя у нее не было намерения менять что-либо. Мелкие ссоры и разногласия, недовольный ропот, заносчивость женщин и праздность мужчин — все это, по мнению Геро, было проявлениями бесцельного существования. Она осуждала подобный образ жизни, но вынуждена была терпеть его до тех пор, пока не придет время ехать в Англию.

Все же влияние Геро понемногу сказывалось. Кристина, счастливая в браке, никогда прежде не стремилась утвердить свое положение в семье или показать, что у нее есть собственное мнение. Поэтому никто из Ставросов не считался с ней. Однако теперь поведение Кристины изменилось. Это стало особенно заметно в ее отношениях с Пеппо, чья заносчивость и грубость доставляли Кристине немало неприятностей. Многое изменилось и в отношениях между Кристиной и ее мужем. Нико по-прежнему был главой семьи, но он уже начал советоваться с женой по тем вопросам, которые касались их обоих. Если раньше он сам выбрал бы дом и место, где они будут жить, то теперь они с Кристиной обсудили это вместе. Под влиянием жены Нико стал больше интересоваться делами имения, и это развеяло его хандру. Он, конечно, не знал, что Кристина посоветовала ему заняться делами с подачи Геро.

— Мне кажется, мужчины ведут себя как последние эгоисты, оставляя всю работу Дамиану. Почему они не хотят работать? Не удивительно, что они буквально умирают от скуки!

Елена, когда-то взбалмошная и непослушная, под влиянием Геро превратилась в очень милую девочку с хорошими манерами, уважительную к старшим.

Восхищенный красотой и добрым характером девушки, которую он считал женой брата, Маркос тоже стал помалу обретать уверенность в себе. Геро твердо верила, что он открыто возразит Клео, когда дело дойдет до брака с Андрулой.

— Я хочу жениться на девушке, похожей на тебя, — часто говорил он Геро. — Почему я должен жениться на этой серой мыши? Лишь потому, что так решила Клео?

Катрина, конечно, не подпала под влияние Геро, Пеппо тоже, а вот Георгиос сделался мягче, он чаще улыбался, а увидев, что Нико начал заниматься делами имения, устыдился своего безделья и последовал его примеру.

А Клео… Она не менялась, но по едва уловимым признакам можно было заметить, что она стала внимательнее к тому, что происходило вокруг нее, стала интересоваться делами каждого члена семьи. Теперь Клео реже оставалась у себя в комнате, чаще появлялась в большой гостиной среди молодежи. Это не особенно радовало ее внуков, и больше всех был недоволен Дамиан. Он стал больше времени проводить у себя в кабинете, а вниз сходил лишь к обеду.

Поведение Дамиана никого не удивило — он и раньше появлялся в кругу семьи не часто. Геро по-прежнему делала уроки в библиотеке, а Дамиан несколько раз в день заходил туда, чтобы проверить ее работу. Умная от природы и помнящая угрозу Дамиана применить телесные наказания, девушка упорно занималась и добилась больших успехов, так что Дамиану не в чем было ее упрекнуть.

Однако занятия по вождению автомобиля шли с трудом — инструктору явно не хватало терпения. Допустив ошибку, Геро начинала нервничать, а это вело к новым ошибкам. Однажды ее так расстроили замечания Дамиана, что она остановила машину, выскочила из нее, громко хлопнув дверцей, и пошла домой пешком. Дамиан, конечно, тут же развернулся и поехал за ней, собираясь отвезти ее домой, но Геро остановила такси и вернулась домой раньше «мужа».

Как только Геро увидела его машину, подъезжающую к воротам, вся ее воинственность улетучилась, девушка со страхом стала ждать развязки. Но удивительно — Дамиан не позвал ее к себе ни сразу, ни позднее. Он перестал замечать Геро. Это продолжалось довольно долго. За обедом он ограничивался лишь вежливым кивком, не разговаривал с ней. Проверяя уроки, хранил молчание, обращаясь к Геро лишь для того, чтобы сделать какие-нибудь замечания. В этой холодной атмосфере Геро чувствовала себя очень неуютно, не говоря уже о том, что уроки вождения сразу прекратились. Девушка была глубоко разочарована. Несмотря на все сложности, ей нравилось учиться, и в скором времени она могла бы добиться успехов. А теперь Дамиан решил отказаться от занятий, и с каждым новым днем Геро все больше жалела о своей вспыльчивости.

Уроки танцев, однако, продолжались, хотя учитель не нравился Геро. Занятия проходили в большом банкетном зале, и несколько раз, к великому изумлению Геро, там появлялась Клео. Что думала по поводу всего этого старая дама, оставалось загадкой — ее лицо было непроницаемым. Геро ощущала, что отношение Клео к ней стало меняться. На первый взгляд все осталось по-прежнему — Клео не упускала случая отпустить колкость в адрес Геро, — но девушка замечала, что в тоне старой дамы нет прежнего раздражения. Она как будто лишь хотела напомнить, что не переменила своего отношения к «жене» Дамиана.

Однажды подросший щенок, которого Елена назвала Муцо, забрался в комнату Клео. Та сразу же вызвала Геро и велела убрать собаку. Девушка взяла щенка на руки и стала извиняться за него.

— Наверное, кто-то из садовников оставил калитку открытой, — объяснила она, прижимая к себе вырывающегося Муцо. — Или щенок перепрыгнул через забор. Он вырос, и забор ему не помеха.

— Пусть сделают забор повыше! Я не потерплю эту тварь у себя в комнате! Запомни это покрепче! — Клео строго смотрела на девушку из-под опущенных век. Ее пронзительный взгляд, казалось, проникал в душу Геро, читал все ее мысли и желания. — Ну, что ты стоишь столбом? Уходи и забери эту вонючку с собой!

— Простите, — с обезоруживающей прямотой заявила Геро, — но что бы вы ни думали обо мне, вы несправедливы к Муцо. Он не пахнет! — Девушке даже в голову не пришло, что она сказала что-то забавное, но в глазах Клео мелькнули веселые искорки. Геро подумала, что впервые за многие годы это суровое лицо смягчилось, и почему-то обрадовалась.

— Все животные пахнут! — заявила Клео уже серьезно. — Убери его!

Геро пошла прочь, но в дверях обернулась.

— Собака может стать надежным другом, — сказала она на прощание. — Вы бы очень скоро привязались к Муцо, если бы пускали его в дом.

Геро повела собаку к ее вольеру. Она с удовольствием держала бы Муцо в доме, но это было невозможно, особенно теперь, когда Клео стала чаще выходить из своей комнаты. Поэтому Муцо приходилось держать взаперти.

У самого вольера Геро встретила Елену. Девочка только что вернулась из школы и хотела погулять с собакой.

— Ты пойдешь со мной, тетя Геро? — спросила девочка, но Геро покачала головой.

— Через несколько минут придет Росарио.

— Этот! — Тон, которым девочка произнесла это единственное слово, удивил Геро — ведь Елена даже не разговаривала с этим человеком.

— Ты говоришь о нем так, как будто он тебе не нравится, но я не понимаю, почему. Ты же его совсем не знаешь.

— Он приятель тети Катрины, — заявила Елена, будто такого объяснения было вполне достаточно.

— Приятель тети Катрины? Откуда ты знаешь?

— Они вместе ходили в Большой павильон, я видела их.

Геро нахмурилась. Катрина никогда не связалась бы с таким человеком, как Росарио. Это невозможно, она же любит Дамиана.

— Мне кажется, ты ошиблась, Елена. Ты берешь поводок? — спросила она, чтобы переменить тему разговора.

— Муцо не любит поводок. — Елена посмотрела на Геро и добавила: — И вовсе я не ошиблась. Я видела их два раза. А когда я заглянула в щелочку, они обнимались.

Геро еще больше помрачнела, но сказала только:

— Не уходи далеко. Я скажу твоей маме, что ты пошла гулять с собакой.

Девочка пошла было, но тут же вернулась.

— Ты не веришь мне?

— Верю, конечно. И все же ты наверняка ошиблась, Елена. — Сказав это, Геро сама удивилась, как Елена могла ошибиться.

— А вот и не ошиблась. — Елена наклонилась и подняла сосновую шишку. — Может, они опять пойдут туда… в прошлый раз это было после вашего урока. Если ты последишь за Росарио, сама увидишь.

— Он идет прямо к своей машине, Елена.

— Да, но когда он выезжает из ворот, он сворачивает на боковую дорожку. Я видела его машину недалеко от павильона. — Девочка взглянула на Муцо, усиленно рывшего ямку в мягкой земле. — Пойдем, Муцо, нам пора гулять. — Елена с собакой побежала к роще, но Геро окликнула девочку.

— Елена, — чуть смущенно начала она, подбирая слова, — ты не должна никому говорить об этом, понимаешь?

— Значит, ты веришь, что я видела их в павильоне?

— Даже если так… значит, у них были свои причины. Однако, сделай, как я прошу: не повторяй никому того, что рассказала мне.

Елена подняла на нее взгляд и медленно произнесла:

— Я не скажу, тетя Геро, обещаю тебе.

— Ты же знаешь, — напомнила ей Геро, — что тебе нельзя уходить так далеко от дома.

Елена все поняла.

— Да, тетя Геро. Я никому ничего не скажу.

Геро посмотрела вслед девочке. Елена не ошиблась, в этом она была уверена. Но почему Катрина встречается с учителем танцев? Совершенно непонятно. Разве она не говорила Пеппо, что Дамиан любит ее и непременно женится на ней, когда разведется с Геро? Неужели она относится к тем женщинам, которые не прочь завести интрижку на стороне? Геро нахмурилась. И такая женщина станет женой Дамиана? Просто неслыханно!

Геро никак не удавалось сосредоточиться на танцевальных па. Ее мысли все время возвращались к тому, что она только что услышала от Елены. Девушка несколько раз сбивалась, и Росарио сделал ей несколько замечаний. В довершение ко всему в зал зашел Дамиан, но и тогда Геро не смогла сосредоточиться.

— Будь внимательнее! — резко сказалДамиан. Геро вздрогнула и окончательно сбилась с ритма.

— Мадам Ставрос сегодня не в духе, — заметил Росарио. — Может быть, мы перенесем урок на другое время? — Сказав это, он посмотрел на часы, а потом непроизвольно перевел взгляд на окно, туда, где среди кипарисов и оливковых деревьев стоял Большой павильон.

— Продолжайте, — приказал Дамиан, не отрывая недовольного взгляда от разгоряченного лица Геро. — Будь внимательнее.

Геро взяла себя в руки и вполне сносно повторила все движения, но урок показался ей бесконечным. Дамиан стоял рядом и внимательно следил за ней, отмечая каждую ее ошибку.

Наконец урок кончился, и девушка вздохнула с облегчением. Но не успела она дойти до двери, как Дамиан взял ее за руку и вернул в зал. Он был превосходным танцором — это Геро поняла сразу и занервничала еще больше, но на удивление быстро успокоилась. Подчиняясь партнеру, она скользила по залу, точнее сказать, порхала, отдаваясь ритму танца. Однако в танце ли было дело? В душе Геро росло волнение, которое она не могла себе объяснить… разве что близостью партнера…

Поразмыслив насчет уроков вождения, Геро наконец набралась храбрости и пошла в кабинет к Дамиану. При ее появлении он на мгновение оторвал взгляд от бумаг, но тут же вернулся к своему занятию.

Геро робко вошла в кабинет, заметила, что Дамиан не в духе, и сразу же пожалела о том, что решила его побеспокоить.

— М-можно мне п-поговорить с тобой, Дамиан?

Он ответил не сразу. Девушке было неловко, что она отвлекает его от дела.

— В чем дело, Геро? Ты же видишь, что я занят. — Лишь раздражение, никакого интереса. Геро смутилась.

— Я насчет уроков вождения…

— Уроков вождения? — недовольным тоном переспросил он. — Ты отвлекаешь меня только для того, чтобы поговорить об этих уроках? — Судя по его тону, этот вопрос его совсем не занимал.

— Может быть, мне лучше зайти в другое время, — робко сказала Геро, направляясь к двери. — Я не хочу тебе мешать.

— Так что же ты хотела, узнать? — сердито бросил он, небрежным жестом отодвигая одну бумагу и доставая другую.

— Разве мы не будем больше заниматься?

— Боюсь, что нет. — Категоричность ответа исключала всякое продолжение разговора, но после минутного колебания Геро все же сказала:

— Мне казалось… ты как-то говорил, что у меня все получится, если я буду настойчива.

— Разве? — Дамиан нахмурился. — Тебе, наверное, послышалось. Что-то я не заметил у тебя настойчивости. — Он не отрывал взгляд от бумаг.

— Я буду стараться… если ты согласишься снова учить меня, — тихим голосом пообещала Геро.

Опять молчание. Девушка смущенно переминалась с ноги на ногу. Наконец Дамиан поднял на нее взгляд.

— После твоей дикой выходки, — холодно сказал он, — о занятиях не может быть и речи.

Геро опустила голову и тихо извинилась, слишком поздно вспомнив замечание Дамиана насчет легковесности ее извинений.

— Я и вправду хочу учиться, — умоляюще произнесла девушка, стараясь не обращать внимания на иронично поднятые брови Дамиана. — Если… если ты дашь мне еще один шанс…

— Я уже сказал, что не намерен заниматься с тобой.

— Никогда? — в отчаянии спросила Геро.

— Поразмыслив, я пришел к мнению, что ты сможешь обойтись и без вождения, — сказал он категоричным тоном. — Ты не слушаешь добрых советов…

— «Советов!» — возмутилась Геро, забыв о сдержанности. — Ты называешь советами те капральские команды, которые мне отдавал? Ты так кричал на меня, что я начинала нервничать и ничего не могла понять. Тогда ты сердился еще больше и называл меня глупой! А теперь оказывается, что это я во всем виновата! — Геро редко плакала — жизнь в доме Петроса закалила ее, но сейчас слезы сами полились у нее из глаз, крупные слезы обиды и отчаяния — ведь Дамиан несмотря ни на что не хотел ее простить. — Ну и ладно! Я выучусь дома, в Англии, у хорошего инструктора! — Она подняла залитое слезами лицо и посмотрела в глаза Дамиану. — А ты — черствый и бесчувственный и ничего не понимаешь! — бросила на прощание Геро и быстро пошла к двери.

— Вернись!

Она лишь помотала головой и открыла дверь.

— Делай, что тебе велят!

Только тогда девушка вернулась.

— Мне не следовало хлопать дверцей машины, — сказала она, делая последнюю отчаянную попытку смягчить Дамиана. — Я погорячилась.

— Да, но забудем об этом. А что до моих черствости и бесчувственности… это меня удивило. Я считаю, что проявил исключительное терпение! — Вежливая холодность его тона сменилась негодованием, и это придало Геро смелости.

— Дамиан, — улыбнулась она сквозь слезы, — как ты можешь так говорить? Ты же просто запугал меня! — Это было, конечно, преувеличением, и девушка смущенно покраснела, когда Дамиан скептически взглянул на нее.

— Я этому не верю! — Он окинул ее взглядом и сурово добавил: — Это твоя горячность, а вовсе не страх, заставила тебя выскочить из машины. Отвратительное проявление скверного характера, которому нельзя потакать…

— Обещаю, — произнесла Геро как можно убедительнее, — что буду послушной и сдержанной, что бы ты ни… — Она смутилась и зажала себе рот. — О Боже, мне не стоило так говорить, — простонала она. — Ну почему я всегда говорю, не подумав!

— Придется обуздать твой характер и твой несдержанный язык, — проворчал Дамиан. — И ради Бога, не извиняйся! — Несмотря на его резкий тон, Геро почувствовала, что он немного смягчился, и воспрянула духом.

— Ты будешь учить меня? — вновь спросила девушка. — Я буду делать все, как ты велишь, и больше не буду бояться.

Дамиан нахмурился и вдруг спросил:

— Ты и вправду боялась?

— Не машины… — начала Геро, но вовремя спохватилась. — Если бы… если бы ты был хоть чуточку терпимее…

— Неужели я так много требую? — поинтересовался Дамиан.

Девушка кивнула.

— Да. Ты с самого начала требуешь совершенства.

— Возможно, я был слишком строг, — признался он наконец. — Ладно, дам тебе еще один шанс.

— Спасибо! — радостно воскликнула Геро. — Сегодня?

— Завтра.

— Хорошо. Утром?

Дамиан улыбнулся.

— Ладно, утром.

— Ты не пожалеешь, — заверила его Геро.

Мир снова обрел краски, когда Дамиан улыбнулся ей.

Дамиан действительно не пожалел, что продолжил занятия с Геро. Он сам стал терпимее, а временами — даже мягким, и вскоре ученица достигла несомненных успехов.

— Мне будет не хватать этого, когда я вернусь в Англию, — со вздохом сказала однажды Геро, когда после долгого пути мимо апельсиновых рощ и оливковых плантаций, крошечных деревушек с яркими домиками, утопающими в цветах, они наконец остановились в бухте Аюк-Гордис. — Мне больше никогда не придется водить такой роскошный автомобиль… если я вообще когда-нибудь сяду за руль. — Мысль о возвращении в Англию уже давно навевала на Геро грусть, а сейчас ей не хотелось думать об этом. — Вон там маленькая таверна. Зайдем чего-нибудь выпить?

— Непременно. Сможешь поставить машину вон там, под деревьями?

— Между этими двумя машинами? — Геро засомневалась, но Дамиан так верил в нее, что она мужественно решилась на сложный маневр и ловко поставила его большой автомобиль между двумя другими.

Потом они с Дамианом сидели на веранде, увитой цветами и виноградом, и пили кофе по-турецки. Дамиан предложил искупаться. Вдоволь поплавав, они расположились на песке под ослепительно ярким солнцем.

Кроме них двоих на длинном песчаном пляже никого не было — в райском уголке, где ветер шумел в кронах пальм, и изумрудное море волной набегало на золотой песок. На ленч Геро и Дамиан вернулись в таверну, где им подали жареную кефаль с — картофелем и землянику со сливками.

Над морем уже начали сгущаться сумерки, когда Дамиан предложил поехать домой. В машине они молчали, каждый поглощенный своими мыслями. Время от времени Геро бросала взгляд на своего спутника, на его гордые черты лица, мужественный подбородок. Он напоминал ей богов античной Греции. Вдруг девушка закрыла глаза, почувствовав, как заныло сердце. Он спас ее… этот смуглый красивый грек… выкупил ее у Петроса, и она была благодарна ему за это. Но незнакомое чувство, что приносило с собой душевную боль… это была не благодарность… что-то другое.

Потом Геро почему-то подумала о Катрине, на которой Дамиан собирался жениться после смерти Клео и которая уже сейчас обманывала его — ведь Геро сама видела машину Росарио у Большого павильона.

Что будет, если об этом узнает Дамиан? Геро даже вздрогнула, представив, чем рискует Катрина. Но она знала, что никто ему об этом не расскажет. Елена оказалась там случайно, когда собака убежала слишком далеко от дома. Сама Геро пошла туда, чтобы выяснить, правду ли говорила девочка. Однажды после урока танцев она зашла в эту часть парка и обнаружила машину Росарио, скрытую за кустами от постороннего взгляда. С тяжелым сердцем Геро вернулась домой. Подумать только, какую холодную и расчетливую женщину хочет взять в жены Дамиан. К тому же она ему неверна уже сейчас… В Греции, как и на Кипре, у женщины не может быть возлюбленного до замужества, иначе ее станут презирать даже родные и друзья, и ей трудно будет найти мужа.

— Ты спишь? — Тихий голос Дамиана рассеял невеселые мысли Геро, и она открыла глаза.

— Нет, просто думаю, — ответила она, не замечая, как дрогнул ее голос.

— О чем? — Дорога делала поворот, и Дамиан сбросил скорость. На мгновение он повернулся к Геро. — Расскажи.

— Так, о пустяках, — поспешно сказала она, устремив взгляд на тяжело груженного ослика, идущего навстречу.

— Это были невеселые мысли?

— Как ты угадал?

— По твоему лицу. — Дамиан остановил машину и повернулся к девушке. Она смотрела в окно, не решаясь встретиться с ним взглядом. — Откуда такая печаль, девочка моя? Тебе не понравилось, как мы провели день?

Геро повернулась к нему с радостной улыбкой.

— Конечно, понравилось! Все было так чудесно! — «Как всегда с тобой», — мысленно добавила она.

Дамиан нежно похлопал ее по руке.

— У тебя нет ни малейших причин расстраиваться, — загадочно произнес он. — Так что не надо кукситься!

Глава восьмая

С силой захлопнув дверь, Маркос выскочил в коридор из комнаты Клео, и чуть не столкнулся с Геро. Девушка еще никогда не видела молодого человека в такой ярости.

— Похоже, ты ничего не добился? — сочувственно спросила она.

— Добьешься тут! Да она сделана из гранита! Что мне прикажешь делать? Если бы только у меня хватило храбрости поступить как Дамиан!

— Успокойся! — Геро взяла его за руку и повела за собой в малую гостиную. — Не отчаивайся. — Девушка закрыла дверь и прислонилась к ней. — Она не может заставить тебя жениться на Андруле, если ты выбрал Ниобу.

— Клео не хочет даже познакомиться с ней! Говорит, что месяца не достаточно, чтобы влюбиться! Влюбиться! Она не вспоминала ни о какой любви, когда дело касалось Андрулы!

— Ты сказал ей; что не откажешься от Ниобы?

Маркос грустно вздохнул и начал ходить по комнате взад-вперед.

— Конечно, сказал. А она пригрозила мне: если я не женюсь на Андруле, она поступит со мной, как с Дамианом!

Геро невесело смотрела на Маркоса. Это во многом благодаря ей молодой человек познакомился с хрупкой изящной Ниобой, чем-то похожей на саму Геро. Маркос влюбился в нее с первого взгляда. В тот раз Геро вышла на прогулку, а резвившийся рядом с ней Муцо вдруг увидел незнакомую девушку. Он подбежал к Ниобе и попытался ее лизнуть. От неожиданности она шагнула назад и упала, ударившись о бордюр. Она поранила руку, и Геро настояла на том, чтобы оказать девушке помощь. Маркос зашел в комнату как раз в тот момент, когда Геро перевязывала девушке руку. Молодой человек был просто очарован Ниобой. Он захотел встретиться с нею снова, и Геро согласилась пригласить девушку в гости. Если бы Ниоба знала тогда, что это идея Маркоса, она вряд ли согласилась бы прийти. Однако молодой человек ей тоже понравился, и скоро она стала часто бывать в доме Ставросов, хотя и опасалась, что ее родители могут обо всем узнать. Геро тоже была неспокойна: она понимала, что не должна поощрять свидания молодых людей. При мысли, что отец Ниобы может узнать правду, у нее душа уходила в пятки. Ведь к девушке уже посватался парень, живущий с ними по соседству. Родители девушки готовы были дать дочери в приданое дом и небольшой участок земли. Родители же парня рассчитывали получить приданое побольше, но Ниоба очень нравилась их сыну, и они готовы были согласиться на меньшее ради его счастья.

— Клео определенно пригрозила лишить тебя наследства?

— Не так определенно… это меня и удивляет. Она стала какой-то другой, Геро, только я не могу объяснить, в чем дело.

— Вот как? — Значит, Маркос тоже заметил какие-то скрытые изменения в своей суровой старой бабушке. — А ты сказал ей, что у Ниобы тоже есть приданое, хоть и небольшое.

— Нет, — коротко ответил юноша. — Какой смысл говорить о такой малости. Старая скряга только рассмеется. Ведь за Андрулой дают половину имения и тридцать тысяч фунтов.

Геро глубоко вздохнула и с грустью произнесла:

— Мне кажется, тебе надо согласиться на брак с Андрулой.

— Ни за что на свете! Я женюсь на Ниобе. Хотя один Бог знает, как мне это сделать.

— Ты мог бы подождать… — начала Геро, но тут же замолчала, не желая говорить о смерти Клео.

— Вот этого я как раз и не могу. Не забывай, что к Ниобе сватается другой парень. Если родители сговорятся, она уже ничего не сможет сделать, ей придется выйти замуж.

Геро сердито топнула ногой.

— Приданое — глупейшая вещь на свете! Для чего это нужно?

— Такова традиция, обычай страны. Кое-что меняется, но так медленно, что трудно заметить. Дело в том, Геро, что девушка должна быть исключительно красивой, чтобы найти себе мужа, не имея приданого. — Маркос раздраженно ходил по комнате. — Допустим, я женюсь на ней, но на что мы будем жить?

Геро осторожно намекнула, что он мог бы найти работу, и украдкой взглянула на Маркоса, чтобы увидеть его реакцию. Он бросил на нее негодующий взгляд, и девушка добавила:

— Ты уделял работе очень мало времени, Маркос. Только недавно ты начал проявлять интерес к делам, и то после того, как Нико и Георгиос занялись имением.

— Это имение не мое, и никогда не станет моим. Чего ради я должен работать здесь?

— Ты же живешь за счет доходов от него, так почему бы не помочь Дамиану?

— Мы все помогаем ему, — сердито возразил Маркос. — Но какое отношение это имеет к моим проблемам? Мне нельзя терять наследство.

— Тогда тебе придется жениться на Андруле…

— Я женюсь на Ниобе!

Геро села на диван. Маркос уже начал раздражать ее, хотя она готова была сделать скидку на его молодость, забывая о том, что он даже на два года старше ее.

— Тогда, если ты действительно решился на это, тебе лучше сразу встретиться с родителями девушки, пока они не отдали ее другому.

При упоминании о том, что Ниоба может выйти замуж за другого, Маркос сжал кулаки. Геро даже пожалела, что поощряла его встречи с девушкой.

— Я так и сделаю! — с неожиданной решительностью заявил Маркос. — К черту Клео и ее проклятые деньги!

— А ты уверен, что поступаешь правильно? — с некоторым даже испугом спросила Геро. Ей неприятно было думать, что Маркос может потерять большое состояние. — Она стоит того?

— Стоит ли? Она стоит большего! И я женюсь на ней, даже если нам придется жить в бедности!

Это был именно тот ответ, которого ждала Геро. Она радостно захлопала в ладоши.

— Молодец! Я горжусь тобой, Маркос. Мужеством ты не уступаешь Дамиану.

Приняв решение, Маркос успокоился. Его переполняла благодарность к Геро за поддержку.

— Ты замечательная, Геро. Когда ты появилась здесь, я и предположить не мог, что ты так повлияешь на мою жизнь, сделаешь меня таким счастливым! — Эта фраза и вообще была не совсем удачной, а сейчас — просто опасной, потому что на пороге вдруг появился Дамиан, не замеченный ни одним из них; лицо его было мрачнее тучи. — Я хочу поцеловать тебя, Геро, потому что я люблю тебя, честное слово! — радостно воскликнул Маркос, и не успела Геро опомниться, как он заключил ее в объятия. Раскрасневшаяся и смеющаяся, она еле высвободилась.

— Ну, право, Маркос, если ты собираешься так обнимать…

— Дамиан! — Маркос вспыхнул и отстранился. — Мы… мы с Геро… — Он совсем смутился, когда Дамиан вошел в комнату и резко схватил Геро за руку.

— Ой, Дамиан, не надо! — воскликнула девушка, чувствуя, что ее рука оказалась словно зажатой в тиски. — Это ничего не значит…

— Ничего не значит?! Мой родной брат обнимает и целует мою жену! Я предупреждал вас обоих, но дело, кажется, зашло гораздо дальше обычного флирта!

— О нет, Дамиан! Как ты можешь так говорить! — Испуганно воскликнула Геро, но в ее голосе не было раскаяния, которого ждал Дамиан. — Понимаешь, Маркос влюбился…

— Нет, Геро, не говори ничего!

— Не говорить? — Девушка удивленно посмотрела на Маркоса. — Нельзя же хранить это в секрете. Он должен обо всем узнать…

Только после того, как Дамиан как следует встряхнул ее, Геро поняла, что он неправильно истолковал ситуацию. Как настоящий муж он чувствовал себя глубоко уязвленным. Однако девушка не ожидала от него такой вспышки. Ведь на самом деле они не были женаты, и даже если бы Маркос вправду влюбился в нее, это никоим образом не должно было задевать Дамиана.

— Убирайся! Я потом с тобой разберусь! — сквозь зубы процедил Дамиан, но Маркос не тронулся с места. По поведению брата он понял, что стоит ему уйти, как Дамиан перестанет сдерживаться, и тогда Геро ждут большие неприятности. — Я сказал, убирайся! — Дамиан шагнул к Маркосу и замахнулся.

Геро бросилась между ними.

— Я сейчас все объясню, Дамиан. Маркос влюблен не в меня, а совсем в другую девушку. — Глаза Дамиана горели гневом; он попытался прервать Геро, но она поспешила добавить: — Он недавно познакомился с ней… ее зовут Ниоба. Он поцеловал меня, потому что… О, Дамиан, не смотри ты так сурово!

— Он целовал тебя, потому что он влюблен в другую? Это ты пытаешься мне сказать?

Девушка кивнула.

— Да. Видишь ли, я…

— За какого же дурака ты меня принимаешь!

У него был такой вид, словно он не собирался ограничиться одними словами. Маркос испугался за Геро и попытался вмешаться, хотя и безуспешно.

— Геро познакомила нас, — сказал он.

— Дамиан, ради Бога, выслушай меня, — попросила Геро, предусмотрительно отступив на шаг. — Если ты не будешь меня перебивать, я все тебе объясню.

Дамиан взглянул на девушку испепеляющим взглядом и, сложив руки на груди, приготовился слушать.

— Говори, — отрывисто бросил он.

Сбиваясь и путаясь, Геро сумела наконец разъяснить ситуацию.

— Теперь ты понимаешь, что Маркос просто благодарил меня.

Дамиан немного успокоился, но все еще хмурился.

— Благодарил или нет, но я требую, чтобы это больше не повторялось! — обратился он к Маркосу. — Ты, наверное, совсем сошел с ума, если решил перечить Клео.

— Но ты же сделал это. — Маркос с любопытством смотрел на брата, думая о вспышке, свидетелем которой он только что был. — Ты же женился на Геро вопреки желанию Клео.

— Мне нечего было терять — меня уже лишили наследства. А ты не можешь себе этого позволить. Ты станешь нищим.

— Ты хочешь сказать, что он должен жениться на Андруле, хотя любит Ниобу? — вмешалась Геро.

— Именно это я и хочу сказать. Маркос не может перечить Клео.

— Я не могу отказаться от Ниобы!

— Тебе придется… или ты будешь жить в нищете.

— У Ниобы есть дом… — начала Геро, но Дамиан перебил ее:

— Ну и что? А представь себе, что у Маркоса будет трое или четверо детей? А если родятся девочки? Где он возьмет приданое для них?

— Ну это уж просто смешно! — воскликнула Геро. — Почему Маркос не может жениться по любви? Почему вы все женитесь не по любви!

— Потому что такого от веку не было в нашей семье, — спокойно ответил Дамиан. — Но и разводов у нас тоже не было.

— Нет, были, — возразила Геро, как всегда, не подумав. — Катрина сказала… — Она быстро прикусила язык, только взглянув на Дамиана.

Он с любопытством посмотрел на девушку и тихо спросил:

— И что же сказала Катрина?

— Ничего…

— Отвечай мне. -

Геро видела, что Дамиан решил непременно все узнать. Но когда она бросила быстрый взгляд в сторону Маркоса и пробормотала, что в этом нет ничего интересного, Дамиан пристально посмотрел на девушку и сказал:

— А меня это очень интересует. Расскажешь мне об этом позднее. — Он повернулся к брату, который с мрачным видом стоял у камина. — Ты уже рассказал Клео о своей возлюбленной?

— Я только что от Клео.

Дамиан рассмеялся.

— Представляю, как она тебя встретила!

— Ужасно. Она не захотела даже познакомиться с Ниобой.

— Забудь Ниобу, — посоветовал брат. — Ты никогда не научишься жить в бедности — слишком привык к хорошей жизни.

— Маркос уже принял решение, — заметила Геро. — Он согласен жить на доход от того небольшого участка, который девушке дают в приданое. Верно, Маркос?

— Да! — Вдруг он оживился. — Я сейчас же посватаюсь, — сказал он брату, — и пусть Клео делает что хочет!

— Видишь. — Геро торжествующе посмотрела на Дамиана. — Он так и сделает. Я с самого начала знала, что у Маркоса хватит мужества.

Ироничная улыбка тронула губы Дамиана.

— Я очень удивлюсь, если он потом не пожалеет об этом, — съязвил он. — Впрочем, посмотрим.

— Если не хочешь, чтобы тебя опередили, — сказала Геро Маркосу, — то лучше тебе идти к родителям Ниобы прямо сейчас.

Маркос ушел, а Дамиан сразу же потребовал от Геро объяснений по поводу ее замечания о Катрине и разводе. Девушке пришлось сознаться, что она подслушивала под дверью. Ее смущение вызвало у Дамиана лишь насмешливую улыбку. Потом Геро рассказала, что именно она слышала.

— Я думаю, ты женишься на Катрине, — закончила она невесело.

— Ты так думаешь, Геро? — Дамиан внимательно посмотрел на девушку. Что он думал при этом, осталось загадкой. Геро молча кивнула. Неожиданно Дамиан переменил тему разговора: — Значит, это ты познакомила Маркоса с Ниобой? А где ты сама познакомилась с ней?

Геро объяснила, а когда она рассказала, что часто приглашала девушку в гости, Дамиан нахмурился.

— Ты достаточно долго живешь среди греков, чтобы знать: нехорошо заставлять молодую девушку обманывать родителей.

— Я знаю, что поступила нехорошо, — призналась Геро. — Но мне было жаль Маркоса. Сначала только Маркос… а вскоре и Ниоба влюбилась в него.

— Если Маркос пошел к ее родителям, ему бы стоило прежде придумать правдоподобную историю их знакомства, а то разъяренный отец девушки явится сюда, чтобы потолковать с тобой по душам.

Геро испуганно посмотрела на Дамиана.

— Я не думаю, что Маркос сумеет что-нибудь придумать.

— Я тоже, — мрачно согласился Дамиан и с укором посмотрел на Геро. — Что ты скажешь отцу девушки, если он придет сюда?

— Я? Я д-должна буду в-встретиться с ним?

— А кто же? Ведь это ты познакомила молодых людей. Тебе придется подготовить какое-то оправдание. — Чуть заметная насмешка прозвучала в его голосе, и Геро сразу воскликнула:

— Ты меня дразнишь! Ты ведь сам поговоришь с ним, правда?

— Я? — рассмеявшись, переспросил Дамиан.

— Ну да, ты встретишься с ним… и все объяснишь. Дамиан покачал головой.

— Ты отлично знаешь, моя дорогая, что твоему поступку нет оправдания. Ты намеренно нарушила правила приличия. И я уверен, что отец девушки разгневается.

Но оказалось, что Дамиан ошибся, причем не только в этом. Во-первых, Маркос сразу же пошел к родителям Ниобы и сделал предложение; во-вторых, отец девушки не только не разгневался, а наоборот — был счастлив оттого, что к его дочери посватался отпрыск благородной семьи Ставросов. Он даже не поинтересовался, где они познакомились. Маркос, естественно, умолчал о том, что не имеет состояния, а когда отец Ниобы заговорил о приданом, благородно отказался от него, сказав, что собирается жениться на Ниобе по любви, а не из-за ее приданого.

Дамиан был удивлен, но порадовался за брата; Пеппо была в ужасе от того, что в семье появится еще один нищий. Кристина, уже успевшая познакомиться с Ниобой, была в восторге, так же как и Геро.

— У Клео опять будет сердечный приступ, — заявил Георгиос.

По выражению лица Маркоса можно было предположить: он отчаянно надеется, что это случится до того, как Клео пошлет за адвокатом и изменит завещание. Но никакого приступа не случилось. Просто Клео дала Маркосу три дня сроку, чтобы он изменил свое решение, пообещав, что вычеркнет его из завещания, если он будет настаивать на своем.

Расстроенный, но верный своему слову, Маркос решил идти до конца, не слушая «добрых» советов Пеппо и Катрины.

Прошло три дня, и Клео послала за адвокатом. Маркос был мрачен и молчалив, он разговаривал только с Геро и то редко.

— Если ты так расстроен, то зачем же сватался к Ниобе? — нетерпеливо спросила Геро после безуспешной попытки поднять ему настроение. — Видимо, деньги для тебя все-таки очень важны!

Маркос устало посмотрел на нее.

— Ты права, деньги очень важны, но только ради нее, чтобы я мог ей дать все необходимое. — Он безнадежно развел руками. — А что я дам ей теперь? Нищенское существование, жизнь крестьянки… мне даже страшно об этом подумать. Я хочу, чтобы она оставалась красивой, а не превращалась в бесформенное замученное создание, какими становятся большинство греческих женщин!

— Она никогда не будет такой, — возразила Геро, чувствуя, как в ней подымается гнев на Клео. — Ниоба не может стать такой — она слишком хороша.

— Большинство греческих девушек хороши собой, пока молоды, но от лишений быстро старятся. — Маркос сжал голову руками, его плечи затряслись.

— Не плачь, — воскликнула Геро, сама готовая расплакаться. — Маркос, не расстраивайся. Что-то еще может измениться.

— «Что-то», — с горечью повторил он. — Что?

— Дамиан поможет тебе, я знаю.

— Я не возьму денег ни от кого из моих родственников! — отрезал он. — Я буду работать сам, много работать… но все равно не смогу дать Ниобе того, что хотел бы ей дать.

— И все же я верю, что все еще изменится, — повторила Геро с уверенностью, которой на самом деле не ощущала.

— Ничего не сможет измениться, разве что Клео умрет в ближайшие два-три часа, — печально произнес Маркос.

— Клео — скверная, жестокая! — в сердцах воскликнула Геро. Но была ли старая дама такой бессердечной, какой все ее считали? — Пожалуй, упрямая — более подходящее слово, — тут же поправилась она.

— Да, старуха она упрямая, это уж точно! — сердито бросил Маркос. — Поэтому-то они с Дамианом никогда не ладили. Характером он в нее.

Через некоторое время Геро поднялась к себе в комнату и села пришивать пуговицу к блузке. Дамиан, проходивший мимо ее открытой двери, увидел ее за этим занятием и остановился.

Геро подняла голову и улыбнулась ему. Дамиан зашел в комнату и остановился рядом с ней, с восхищением глядя на девушку.

— Что ты сделала с Клео? — мягко спросил он.

— С Клео? — удивилась она. — Ничего.

— Кажется, ты говорила, что она не намерена терпеть Муцо в доме?

— Да, так она сама сказала. Еще она сказала, будто от него пахнет, — сердито пожаловалась Геро. — Это после того, как я столько раз его мыла своими ароматизированными шампунями!

Дамиан чуть заметно улыбнулся и совершенно спокойно произнес:

— А сейчас он у нее в комнате. Геро удивленно посмотрела на него.

— Ты хочешь сказать, что она не выгнала его за дверь?

— Бабушка разговаривает с ним, как со старым другом, — сообщил Дамиан и весело рассмеялся, когда Геро, забывшая от удивления о своем шитье, уколола палец.

— Ой! — Она слизнула с пальца капельку крови. — Ты, должно быть, ошибся. Она никак не может разговаривать с Муцо — она же его терпеть не может.

— А теперь терпит. — Дамиан внимательно разглядывал девушку, будто внезапно увидел ее совершенно в новом свете. — А что ты сделала с остальными?

— Ничего… — Геро подняла глаза от работы и удивленно посмотрела на Дамиана. — Я не понимаю тебя, Дамиан.

— Не понимаешь? — усмехнулся он. — Я никогда не видел помощи от своих братьев, а теперь они мне помогают. Мне сказали, что это все твое влияние.

— Мое? — Удивление Геро все росло. — Как я могла это сделать?

— Я однажды сказал Кристине, что ее муж — мой обычно бездельничающий братец — вдруг решил заняться делом. Она объяснила мне, что ты упрекнула мужчин за праздность. Кристина как бы между прочим сказала об этом Нико, и он, на удивление, начал работать. А остальным, я думаю, стало стыдно, и они последовали его примеру. Я поздравляю тебя, моя дорогая.

Сначала Геро только удивленно смотрела на него. То, что на трех мужчин из богатой и знатной семьи так подействовало ее замечание, показалось девушке очень забавным, и она громко рассмеялась.

— Я уверена, что дело тут не во мне, — с сомнением в голосе воскликнула она. — Это слишком невероятно.

— Что именно ты им сказала? — спросил Дамиан, не обращая внимания на ее протест.

— Я просто сказала, что они ведут себя как последние эгоисты, оставляя всю работу тебе.

— Кажется, тебе за несколько месяцев удалось добиться того, чего я не мог достичь за годы. Еще раз поздравляю тебя. — Это позабавило Геро, и она рассмеялась своим звонким, мелодичным смехом, который так волновал Дамиана. Если бы в этот момент девушка подняла голову, она увидела бы в его глазах странный блеск и даже нежность, которой прежде не бывало. Но Геро была увлечена своей работой, и Дамиан продолжал смотреть на ее склоненную голову. — Ты повлияла и на Кристину. Впервые она осмелилась ослушаться Клео — фактически, дала ей отпор.

— Отпор? Нет, Кристина на это не способна! Дамиан усмехнулся и, придвинув стоявшее у окна кресло, удобно устроился в нем. Откинувшись на спинку, он некоторое время задумчиво смотрел на Геро, потом сказал:

— Я не говорил тебе об этом раньше, но бабушка уже дважды жаловалась на твое влияние. Оказывается, Кристина, когда ей, как и тебе когда-то, было приказано не носить зеленое, заявила Клео, что ты помогла ей понять, какой безвольной она была, но теперь этому пришел конец. Отныне она будет носить то, что ей нравится, и поступать так, как ей хочется.

— О Боже! — воскликнула Геро, но раскаяние, прозвучавшее в ее голосе, не обмануло Дамиана. — Когда я советовала Кристине быть решительнее, я не предполагала, что она осмелится грубить Клео.

Дамиан засмеялся, наклонился вперед, взял Геро за подбородок и заглянул ей в глаза.

— Мне кажется, ты мысленно аплодируешь своей подруге. Признайся!

В ответ раздался мелодичный смех Геро.

— Я думаю, — откровенно призналась она, вынужденная смотреть в глаза Дамиану, — что и другим давно пора быть порешительнее с Клео.

Дамиан ничего не ответил. Он встал с кресла и направился к двери, разделяющей их спальни. На пороге Геро окликнула его:

— Дамиан… А Муцо… он и вправду в комнате Клео? — Дамиан оглянулся и кивнул. — Что же она ему говорит? — спросила девушка. Вдруг ей в голову пришла дерзкая мысль, которая просто поразила ее.

— Почему бы тебе не спуститься вниз и не послушать самой? — сказал Дамиан и исчез за дверью спальни.

Геро долго сидела, держа шитье на коленях. Новая идея не давала девушке покоя. «Клео разговаривает с Муцо? А о чем говорил Маркос? Что Клео пригрозила лишить его наследства, но дала время подумать. Она изменилась… да, определенно изменилась. А что если попробовать? Терять-то все равно нечего…»

Через полчаса, взяв машину, Геро подъехала к дому Ниобы и вежливо пригласила девушку в имение Ставросов на чай. Польщенные родители с радостью отпустили дочь. Мать девушки лишь попросила Геро подождать, пока Ниоба переоденется в нарядное платье.

Только когда обе девушки уже сели в машину, Геро заговорила о том, что задумала:

— Перед чаем нам предстоит встреча, — сказала она и объяснила, что хочет познакомить Ниобу с бабушкой Маркоса.

— Ой, я слышала, что она очень строгая! — испуганно воскликнула Ниоба. — Неужели мне обязательно надо знакомиться с ней?

— Это очень важно, Ниоба, и особенно важно, чтобы ты ей понравилась… — Геро смолкла, сама испугавшись своего дерзкого намерения. — Если она закричит на тебя или даже начнет ругаться, пожалуйста, оставайся вежливой и спокойной. Прошу тебя, Ниоба, ты не представляешь себе, как это важно. — Может, стоило сказать о том, что Маркос будет лишен наследства, и это лишь отчаянная попытка спасти положение? Нет, если план Геро сорвется, и Маркос все потеряет, он не решится сказать об этом родителям девушки до самой свадьбы, иначе они отдадут ее за другого парня, у которого положение более прочное. — Ниоба, сейчас главное — произвести на бабушку хорошее впечатление.

— Хорошо, — дрожащим голосом пообещала девушка, — я постараюсь.

Геро задумалась и замолчала. Ее план был рассчитан на то, что Клео немного изменилась. А если не получится? В этой игре им нечего было терять, зато выигрыш маячил огромный.

«Не съест же она нас, — уговаривала себя, Геро не без внутреннего трепета представляя себе предстоящую встречу. — Надеюсь, она не запугает до смерти бедняжку Ниобу».

Наконец машина остановилась у дома.

— Пойдем, — сказала Геро девушке, взяв ее за руку. — И не бойся. Я с тобой. Не дрожи!

В этот день Клео ждала своего адвоката и была у себя в комнате. Геро постучалась, и ей ответил резкий голос, от которого Ниоба вся затряслась. Геро пришлось потянуть ее за руку и ободряюще ей улыбнуться.

— Кто это? — Клео устремила на вошедших сердитый взгляд. — Что вам нужно?

— Бабушка, это Ниоба, девушка, на которой хочет жениться Маркос.

— Вон отсюда! — приказала Клео.

Ниоба вздрогнула и повернула к двери, но Геро потянула ее назад.

— Разве вы не хотите, чтобы я вас познакомила?

— Ты уже сделала это!

Молчание. Геро ждала. Почему же нет нового приказа покинуть комнату. Веки Клео дрогнули, пронзительный взгляд остановился на миловидной хрупкой девушке, которую Геро держала за руку.

— Ниоба, это бабушка Маркоса. Ей нравится, когда ее называют Клео. — Геро повлекла Ниобу поближе к застывшей в кресле Клео. Старая дама окинула девушку оценивающим взглядом.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Ниоба побледнела и дрожала от страха, Геро держалась вполне уверенно, а Клео критически изучала стройную, как нимфа, незнакомую девушку, очень похожую на ту, что ее привела.

— Говори, — шепнула Геро Ниобе, и та с трудом вымолвила:

— Я очень рада познакомиться с вами.

— Что мне полагается отвечать? — Вопрос был обращен к Геро. Девушка приободрилась. Пока все шло хорошо — их не выгнали из комнаты.

— Я надеялась, что вам будет приятно познакомиться с Ниобой. Правда, она красавица? — Серые глаза Геро смотрели с мольбой. Клео, чуть прищурившись, смотрела на нее, и девушка чувствовала, что старая дама читает ее мысли, как открытую книгу. Это почему-то вызвало у нее легкую улыбку, а старческие глаза почти скрылись за опущенными веками. — Клео, теперь вы видите, почему Маркос влюбился в Ниобу? — Геро перевела взгляд на слегка ошарашенную девушку. — Маркос хочет жениться по любви. Любовь ведь так важна для счастья!

— Какое у тебя приданое, девочка? — спросила Клео, бросив при этом взгляд на Геро.

— Дом… небольшой дом и участок земли, — робко ответила Ниоба и добавила: — Но Маркос не хочет брать приданое, он женится на мне по любви.

— Небольшой дом и участок земли! — Клео презрительно посмотрела на Геро, потом на другую девушку, но Геро по-прежнему не теряла надежды: ведь Клео могла произнести эти слова в своей обычной презрительной манере, а они прозвучали лишь иронично, как будто старая дама хотела подчеркнуть, что для семьи Ставросов такое приданое не более чем горстка пыли.

— Мой отец небогат, — как бы оправдываясь, сказала Ниоба, — но для Маркоса не важно, что я родом из бедной семьи. Нашу семью уважают: мой отец — священник.

— Священник… — усмехнулась Клео. — И поэтому вас надо уважать?

Ниоба смутилась, и Геро сразу пришла ей на помощь:

— Вы же знаете, Клео, как почетно иметь в родне священника.

— Хватит об этом, — буркнула старая дама, вдруг утратив интерес к происхождению Ниобы. — Значит, Маркос женится на тебе по любви? Ну и дурак! А ты? Ты его любишь?

— Конечно, люблю, — последовал ответ.

— Вот как! Скажи-ка мне девочка: а он сообщил тебе, что у него нет ни гроша?

Геро затаила дыхание. К этому она девушку не подготовила. Как она поведет себя?

— Ни гроша? — удивленно повторила Ниоба. — Тогда почему он отказывается от приданого?

Наконец равнодушие Клео дало трещину; она даже наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть эту очаровательную античную кору.

— Тебя, кажется, не очень удивило то, что мой внук — нищий. Признайся, ты ведь думала, что он состоятельный человек, раз живет в таком доме?

Девушка кивнула.

— Да, я и вправду думала, что он богат, но меня не удивило то, что вы сказали. Ведь он — младший сын, а обычно младший сын ничего не имеет.

Геро готова была расцеловать Ниобу. Клео поколебалась! Какая замечательная победа!

— И ты готова всю жизнь прожить в нищете? — Пронзительные глаза Клео, казалось, проникали в душу, но Ниоба не отвела взгляд.

— Я всегда была бедна, — спокойно ответила она, — так что не буду от этого страдать. Я буду работать, но мне кажется, надо убедить Маркоса взять приданое… — Она замолчала, потом с надеждой добавила: — Может, вы сможете повлиять на него? Понимаете, он отказывается брать приданое, говорит, что женится на мне по любви, а не ради того, что за мной дают. Но дом может нам очень пригодиться… Если вы будете так добры и повлияете на него…

Взглянув на Клео, Геро быстро опустила голову. У старой дамы был такой вид, будто она собиралась хорошенько встряхнуть ее!

— Мне кажется, — мягко сказала Геро, — что вы утомились. Мы уже уходим…

— Не бойся, у меня не будет приступа, если тебя это беспокоит, — последовал язвительный ответ. — Хотя в этом доме есть, по крайней мере, один человек, который молит об этом судьбу.

Улыбнувшись, Геро покачала головой.

— Нет, вы ошибаетесь — он не хочет этого, — уверенно возразила девушка, хотя и не знала, так ли это на самом деле. С надеждой глядя в глаза старой даме, она произнесла: — Теперь ведь и повода нет, верно?

— Идите прочь! — велела им Клео, но уже спокойно. Впервые в ее голосе не было ни гнева, ни даже неприязни, хотя он и звучал чуть недовольно. — Я…

Она замолчала, и обе девушки повернулись в ту сторону, куда был направлен ее взгляд.

— Что здесь происходит? — спросил Дамиан, входя в комнату.

— Познакомься, это Ниоба, невеста Маркоса, — с радостной улыбкой сообщила Геро. — Ниоба, это брат Маркоса, Дамиан.

— Твой муж? Я очень рада с вами познакомиться.

Девушка робко протянула руку Дамиану. Он почти машинально пожал ее. Все его внимание было приковано к Геро.

— Не знаю, что тебе нужно, Дамиан, — недовольным тоном сказала Клео, — но все дела могут подождать! Я чувствую себя очень усталой. Подите все прочь и не беспокойте меня в ближайшее время!

Дамиан перевел взгляд с лица Геро на старинные часы и поинтересовался у Клео:

— Разве ты сегодня не ждешь своего адвоката?

— Сегодня я слишком устала, — сердито сказала Клео. — Позвони ему и скажи, что наша встреча откладывается.

— Откладывается? На какой срок? — спросил Дамиан.

— На неопределенный! — раздраженно бросила она, посмотрев сначала на внука, потом на Геро. — Уходите! — вновь приказала она, а когда все трое были уже у двери, Клео неожиданно произнесла, сверкнув глазами на Геро: — Послушай моего совета, Дамиан. Начинай учить свою жену уму-разуму, а то и не заметишь, как начнешь плясать под ее дудку!

Глава девятая

Бальное платье Геро было еще лучше, чем то, которое она так опрометчиво купила по совету Кристины. Дамиан повез девушку к портнихе, и хотя он позволил ей высказать пожелания насчет цвета и фасона, тут же забраковал все, что ему не понравилось. В результате родилось настоящее произведение искусства бледно-лилового цвета, с пышной юбкой из органди и кружев на нейлоновом чехле, ниспадающей мягкими складками. Лиф платья из кружев ручной работы сидел безукоризненно, плотно облегая стройную талию девушки.

Под пристальными взглядами гостей Дамиан вывел Геро на середину зала, и несколько минут они танцевали одни, а потом к ним присоединились и другие пары.

— У тебя очень хорошо получается, — сказал Дамиан. Смущенная похвалой, Геро разрумянилась. — Похвалы идут тебе на пользу, дорогая.

— Спасибо. — Радость, только что мелькнувшая на ее лице, сменилась серьезностью. — Знаешь, Дамиан, я никак не могу избавиться от воспоминаний о Кипре и своей жизни в доме Петроса. Я даже представить себе не могла, что меня ждет такая удача. Ты очень добр ко мне, и я всю жизнь буду тебе благодарна за то, что ты для меня сделал.

Однако Дамиан, выслушав ее короткую речь, почему-то нахмурился.

— Я хочу, чтобы ты забыла и о Петросе, и о благодарности, — буркнул он. — Я ведь уже говорил, что сделал это не ради тебя.

— Но ведь не было необходимости делать для меня так много, — возразила Геро. — Только подумай: теперь я умею водить машину и танцевать; ты доволен моими успехами в учебе… А какие замечательные платья ты мне купил!

— Я купил? — Его ироничная усмешка заставила девушку покраснеть. — Дорогая моя, я только оплачивал счета. Повторяю тебе: если бы ты на самом деле была моей женой, ты была бы строго наказана за мотовство.

— Это было только сначала, — запротестовала она. — Я не имела представления, сколько стоят вещи — раньше мне никогда не приходилось покупать себе одежду. — Она подняла на него серьезные глаза.

— Никогда? — Дамиан с необычной нежностью посмотрел на ее прелестное, совсем еще детское лицо. — Ты никогда не испытывала радости от покупки?

Геро покачала головой. Она не жалела себя. Жизнь с Петросом и Марией постепенно стала для нее привычной. И хотя прежние, более счастливые годы оказали на девушку немалое влияние, сформировав манеры и характер, воспоминания о них стали потихоньку меркнуть. Временами Геро казалось, что она не знала другой жизни, кроме жизни крестьянской девушки, выполняющей тяжелую работу, ночующей в грязном сарае на жестком тюфяке. Там же она мылась, нагрев воду на костре. Но работая в поле, где густая темная пыль быстро покрывала все вокруг, она недолго оставалась чистой. Грязь очень беспокоила девушку, как и то, что у нее не было туфель, а одежда вызывала косые взгляды богатых англичан, которые часто заходили в кофейню. Геро тоже наведывалась туда, чтобы выпить простой воды и посмотреть на новые лица, найти того, кто сможет спасти ее от нищеты.

Геро взглянула в глаза человека, который сейчас держал ее в своих объятиях. Странная вещь — судьба; девушка никогда не думала, что ее спасителем может стать не англичанин. Дамиан увидел полные слез глаза и нахмурился.

— Девочка моя, что с тобой? Разве ты не счастлива? Ты ведь царицабала.

Девушка улыбнулась ему и, переполненная благодарностью, сжала его руку. Дамиан нежно ответил на пожатие.

— Да, я счастлива. — «Пока счастлива», — подумала она, отказываясь размышлять о будущем, когда Дамиан больше не будет центром ее мироздания.

Танец кончился. С другой стороны зала к ним подошли Маркос и Ниоба, веселые, счастливые.

— Геро, ты выглядишь потрясающе! — восторженно воскликнул Маркос. — После Ниобы ты самая красивая женщина в зале!

— Спасибо, — засмеялась Геро, подняв глаза на Дамиана, который стоял возле ее стула. Он ответил на ее улыбку, как бы прочитав ее мысли. Ведь перед балом, когда он, как обычно, зашел в комнату Геро, чтобы помочь ей застегнуть молнию на платье, он так же, как и сейчас, стоял позади нее. Их взгляды встретились в зеркале, и Дамиан прошептал, почти касаясь губами ее уха:

— Сегодня ты будешь самой красивой дамой на балу.

— Дамиан, — Маркос поморщился, заметив женоподобного мужчину у одной из мраморных колонн, — зачем ты пригласил этого парня? Я его терпеть не могу.

— Я тоже, но он самый лучший учитель танцев на острове. Правда, Геро уже усвоила все необходимое, и я теперь не нуждаюсь в его услугах. Он больше не придет сюда.

— Но почему он сегодня здесь? — допытывался Маркос.

— Мое приглашение было данью вежливости, не более.

— Кажется, он слишком уж по-дружески держится с Катриной. Он влюблен в нее? — прямо заявил Маркос.

Геро затаила дыхание и осторожно взглянула на Дамиана. Прищурившись, он следил за итальянцем.

— Какие странные выводы ты делаешь, — сдержанно ответил Дамиан. — Почему ты решил, что он влюблен в Катрину?

— По тому, как он держал ее во время танца. Он почти целовал ее.

— Они разговаривали, это верно, но сказать, что они почти целовались, было бы преувеличением. — Странно, но в голосе Дамиана не слышалось гнева. Геро не заметила ревности ни в его словах, ни в поведении. — Теперь у тебя есть компания, — сказал он, улыбнувшись, Геро, — а я пойду поговорю с Клео. — И он ушел в другой конец зала, где в платье из черных кружев, с бриллиантами на шее и руках сидела его бабушка.

— Она растаяла! — Маркос сел между Геро и Ниобой, но почти сразу же к ним подошел Нико и пригласил Ниобу на танец.

Девушка неуверенно взглянула на Маркоса, как будто спрашивая его, принимать ли ей приглашение. Мужчины засмеялись. Покраснев от смущения, Ниоба пошла танцевать с Нико.

Геро смотрела на девушку и завидовала ей. У нее был Маркос, и его любовь обещала ей безоблачное будущее. Острая боль пронзила сердце Геро: как легко она уладила дела Маркоса и Ниобы, а что будет с нею самой? Что ждет ее в будущем? Англия и работа; квартира на двоих с какой-нибудь девушкой… Потом замужество… Замужество? Геро непроизвольно взглянула в ту сторону, где рядом с Клео сидел Дамиан. В этот момент к ним присоединилась Катрина. Дамиан встал и уступил ей свое место, а сам пошел за другим стулом. Он поставил его совсем близко к тому, на котором сидела Катрина, и его рука, сначала лежавшая на спинке стула, опустилась на плечо девушки. Однако он быстро убрал руку, как будто понял, что неприлично вести себя так на публике, особенно в присутствии собственной жены. Но Клео заметила этот жест и посмотрела сначала на Дамиана и Катрину, а потом перевела взгляд на Геро. Но тут какие-то слова Катрины привлекли внимание старой дамы, и она вновь посмотрела на ту, что могла бы стать женой Дамиана, будь он послушным.

«Интересно, любит ли Дамиан Катрину? — думала Геро, пристально глядя на его строгий профиль. — Похоже, что так, но как же он мог причинить своей возлюбленной такую боль, заставив ее поверить, что он женат на другой? Такой поступок совсем не в его характере — ведь в глубине души Дамиан очень добр, несмотря на свой суровый вид».

Геро повернулась к своему собеседнику, когда Маркос опять заговорил о бабушке:

— Как тебе удалось уговорить ее — до сих пор не понимаю!

— Скорее всего, я тут ни при чем, — честно призналась Геро. — Мне кажется, что Клео в глубине души восхищалась твоим мужеством.

— А как же тогда Дамиан? — спросил Маркос. — Он все делал ей наперекор, но она им не восхищалась. — Он покачал головой. — Нет, Геро, это ты сломила ее упрямство какими-то тайными чарами.

Они оба рассмеялись. И тут Маркос спросил Геро, почему бы ей не попробовать свое волшебство еще раз и не убедить Клео изменить завещание в пользу Дамиана.

— Я пыталась…

— Не может быть! Не могу поверить! Неужели тебе ничего не удалось сделать? — произнес он, когда Геро покачала головой.

— Клео никогда не простит Дамиана, — сказала она, вспомнив, как умоляла старую даму поступить по справедливости и не лишать внука наследства. Клео осталась непреклонной и будет такой до конца. Состояние Дамиана потеряно навсегда, Геро уже не сомневалась в этом. — Она сказала, что могла бы простить его, но его последний поступок — женитьба назло ей — она простить не в состоянии. Она мечтала, что Дамиан женится на Катрине.

— Так и сказала «назло»? Как это бестактно, — с укором произнес Маркос. — Она совсем не подумала о твоих чувствах.

Геро поискала глазами Дамиана и Катрину. Их не было в зале. Наверное, они вышли в сад.

— Почему она должна щадить мои чувства? Клео, как и всем остальным, известно, что Дамиан женился на мне, чтобы позлить ее. Да, он внимателен ко мне… но он не притворяется. Никого ведь не обманешь. Подумай сам: у меня нет ни состояния, ни образования. Как он мог влюбиться в меня? Он хотел уязвить Клео за то, что она лишила его состояния. Если бы Дамиан женился по любви, пусть даже против воли Клео, я думаю, она в конце концов простила бы его. Да, конечно. Ведь простила же она тебя, когда ты ослушался ее и решил жениться на Ниобе?

— Вся беда в том, что они издавна враждовали. Понимаешь, Дамиан не тот человек, который подчинится чужой воле, а то, что главой нашей семьи была женщина, особенно задевало его. Я, конечно, не могу толком этого помнить, но даже ребенком он не слушался ее.

— Все равно несправедливо было лишать Дамиана наследства. Ведь когда… когда придет время вскрыть ее завещание, он будет чувствовать себя ущемленным по сравнению с остальными.

Геро смолкла и снова задумалась. Клео не проживет долго, и после ее смерти Дамиан откроет всем правду о своей «женитьбе». Ее, Геро, отправят в Англию, а Дамиан женится на Катрине.

— Ты уверена, что она уже не уступит?

— Абсолютно уверена. Клео слишком горда. Я думаю, даже если бы она вдруг решила вернуть Дамиану его деньги, гордость не позволила бы ей изменить завещание в его пользу.

— Мне кажется, кое-кто был бы против этого — ведь им достанется его доля.

— А ты? Разве ты не получаешь часть его денег?

— Я самый младший и в этом не участвую. Когда Клео исключила Дамиана из своего завещания, она объявила, что его доля будет разделена между Нико и Пеппо. Евгения в этом тоже не участвует — ее муж почти миллионер, ну а я… младший.

— Но это же несправедливо! Почему тебе ничего не причитается?

— Это не имеет значения, Геро, я все равно не хочу брать деньги Дамиана. Я не смог бы избавиться от мысли, что присвоил чужое. — Маркос повернулся к Геро и заглянул, ей прямо в глаза. — Я уже благодарил тебя, но одного раза тут мало. Ты замечательная, Геро. Мы с Ниобой всегда будем помнить, что обязаны тебе своим счастьем…

— Нет, Маркос, — смутившись, прервала его Геро. — Все сделала сама Ниоба. Она такая милая девушка, что сразу же покорила Клео.

— Может быть, она и покорила, но это ведь ты придумала привести ее к бабушке. — Маркос заметил, что Геро смотрит на открытое в сад окно. Он оглядел зал в поисках брата и Катрины. Их нигде не было, и Маркос все понял. — Почему ты согласилась выйти за Дамиана? — вдруг спросил он, и Геро удивленно посмотрела на него. — Ты любила его?

— Конечно, нет, ты же знаешь.

— А где ответ на мой первый вопрос? Геро вздохнула и задумалась.

— Я ничего не могу объяснить тебе, Маркос, — сказала она наконец. — Дамиан запретил мне. Я хотела поделиться с Кристиной, но он очень рассердился, едва я заикнулась об этом.

«К чему такая таинственность, — думала она. — Всем известно, что я сирота, что у меня нет никаких средств к существованию… Это известно, но не более того. Кажется, Дамиан не желает, чтобы его родственники узнали, из какой ужасающей нищеты он меня вытащил».

Маркос не стал настаивать, но все же спросил еще, пристально глядя на девушку:

— А теперь ты его любишь?

Легкий румянец залил щеки Геро.

— Не знаю, Маркос, — печально прошептала она. — Разве это имеет значение, если Дамиан никогда меня не полюбит?

И как будто в подтверждение ее слов в зал вошел Дамиан под руку с Катриной. Улыбаясь, они подошли к Клео. Бабушка Дамиана внимательно посмотрела на внука и его спутницу. Те сели рядом с нею, и все трое оживленно разговорились.

Музыка смолкла. Дамиан подошел к Геро и Маркосу.

— Как, вы не танцуете? Экий ты невежа, Маркос.

— Мы разговаривали, — сказала Геро и взглянула на пустой стул рядом с собой, надеясь, что Дамиан сядет с ней. Но тут оркестр заиграл вновь, и Дамиан предложил Маркосу потанцевать с Геро, а сам пошел поговорить с друзьями, которые только что появились в зале.

— Хочешь потанцевать? — спросил Маркос, глядя при этом на свою невесту, которая разговаривала с Нико. Геро улыбнулась и покачала головой. Маркосу, естественно, хотелось танцевать со своей невестой, и вскоре Геро увидела, как они заскользили по залу и скрылись среди других танцующих пар.

На следующий танец Геро пригласил Георгиос, потом подходили другие молодые люди, чьи восторженные взгляды и щедро расточаемые комплименты не давали сойти румянцу со щек девушки. Наконец она решила, что танцев с нее достаточно, и вышла на веранду, которая тянулась вдоль всего зала; Геро медленно шла по ней, время от времени останавливаясь, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Парк освещался прожекторами, высвечивающими изящные колонны беседок и декоративные пруды. Струи фонтанов переливались всеми цветами радуги. Большой каскад низвергался водопадом вниз со скалы и достигал большого озера, окаймленного пальмами, кипарисами и плакучими ивами. В свете цветных прожекторов статуи греческих богов казались высеченными из розового кварца. Маленькие фонарики, развешанные на деревьях, сверкали, как звездочки. Поодаль, в самой долине, серебряной лентой вилась река, несущая свои воды на запад, к морю, в чудесную бухту к югу от Палеокастридеса. Палеокастридес… место для тех, чья любовь робка и молчалива. Романтические размышления Геро неожиданно прервались. Ее внимание привлекли двое, вышедшие из-за угла дома. Катрина и Росарио! Кажется, они направлялись к Большому павильону. Что бы это могло значить? Геро была в недоумении. Какая-то бессмыслица! Как могла Катрина обращать внимание на такого человека, как Росарио, если ей принадлежал Дамиан? Разве не она сама говорила Пеппо о том, что Дамиан любит ее, что после смерти Клео он разведется с Геро и женится на ней? Возможно, она была обижена на Дамиана за то, что он женился на другой лишь бы досадить своей бабушке, но если она надеялась стать его женой, ей не следовало бы флиртовать с Росарио… Флиртовать? Геро подозревала, что тут все было гораздо серьезнее, чем просто флирт.

Геро вспомнила слова Маркоса о Катрине и Росарио. Дамиан не выказал ни капли ревности, вполне понятной, если он любит Катрину. Но если он ее не любит, тогда почему уделяет ей столько внимания? Геро задумалась. Оставалось предположить, что его повышенное внимание к Катрине демонстрировалось лишь для Клео. В остальное время он не проявлял интереса к своей прекрасной кузине. Совсем расстроенная своими размышлениями, Геро пошла в другой конец веранды, чтобы там войти в зал, но приблизившись к двери, увидела Клео и Дамиана рядом с ней. Спрятавшись в тени за колонной, увитой виноградной лозой, девушка затаила дыхание и прислушалась к их разговору.

—  — Судя по твоим взглядам, ты любишь ее. Тогда почему ты не женился на ней, когда я просила тебя об этом?

— «Просила»? — В голосе Дамиана звучали язвительные нотки. Геро не надо было напрягать воображение, чтобы представить выражение его лица. — Если память мне не изменяет, ты приказала мне жениться.

— Ну ладно, я приказала тебе на ней жениться. Я имею полное право приказывать. Как глава семьи я обязана удерживать вас от безрассудств, которые могут привести к катастрофе.

— Никто не в праве приказывать мне или запрещать. Ты здорово ошиблась, приказав мне жениться на кузине.

— Ты хочешь сказать, что брак, которого я так желала, состоялся бы, если бы я не вмешалась?

Напряженно задумавшись, Геро наморщила лоб. Эти слова были сказаны с какой-то странной интонацией, но что это значило, девушка не могла понять.

— Если бы не твой приказ, я мог бы жениться на Катрине.

Дрожащей рукой Геро зажала рот, чтобы не вскрикнуть. Значит, он все-таки любит Катрину! Острая боль пронзила сердце девушки. Геро вынуждена была признаться себе — в ней все еще жила надежда, что Дамиана связывают с Катриной лишь дружеские отношения. Теперь эта надежда умерла. Он непременно женится на своей кузине после смерти Клео.

— Но как ты мог причинить ей такую боль? Только ради того, чтобы досадить мне? А твои собственные чувства? Ты готов был действовать во вред себе, лишь бы по-своему? — И опять голос Клео прозвучал как-то странно, но в чем была причина, Геро так и не смогла понять.

Наступило молчание. Потом Дамиан произнес:

— Я же говорил тебе, Клео, что женюсь по своему выбору. Я предупреждал, что это будет девушка, которую ты возненавидишь, которая будет совершенно не похожа на ту, что ты выбрала для меня.

Геро рискнула выглянуть из-за колонны и увидела, что Клео, спокойно сложив руки на коленях, гордо восседает на стуле, а Дамиан стоит перед нею.

— Которую я возненавижу… — Тут ее голос стал мягче, потерял былую резкость. — Я и вправду ненавидела эту нищую, темную девчонку… — «Ненавидела»… Геро, конечно, знала, что теперь отношение к ней Клео несколько изменилось. — Твоя встреча с Геро была просто подарком судьбы. Даже если бы ты искал долгие годы, ты не мог бы найти более неподходящую невесту.

— Согласен, — признался Дамиан. — Эта встреча действительно была подарком. Когда я давал тебе обещание, я и подумать не мог, что смогу так быстро выполнить его.

— Ты не собирался выполнять его вообще, — возразила Клео с прежней резкостью. — Твое «обещание», как ты его называешь, было лишь пустой угрозой, брошенной мне в минуту раздражения.

— С тобой, Клео, я всегда раздражен.

— Но не так, как это было в тот раз, — заметила Клео. — Почему ты всегда противоречишь мне, Дамиан? Из-за своего упрямства ты потерял целое состояние.

— Был лишен его, ты хочешь сказать?! — сердито парировал он. Геро вздрогнула. Значит, деньги все-таки имели значение для Дамиана? До сих пор она считала его равнодушным к тем деньгам, потому что собственные дела шли у него хорошо. — Ты отдала Пеппо и Нико то, что по праву принадлежит мне.

Клео рассмеялась самодовольным старческим смехом.

— Не правда ли, мучительно сознавать, что я здесь хозяйка, что я могу забрать твои деньги? Наверное, тебе просто невыносимо видеть, что я все еще имею власть над тобой, как бы ты не трепыхался.

Геро увидела, как Дамиан отшатнулся; он оказался на свету, и девушку поразило выражение его лица. Да, он действительно не мог снести диктата бабушки над ним. Но матриархат был традицией в семье Ставросов, и даже такой сильный человек, как Дамиан, ничего не мог с этим поделать. Во всяком случае, до тех пор, пока жива Клео.

— А как, наверное, неприятно тебе, — огрызнулся Дамиан, — жить с сознанием того, что твои мечты могли бы сбыться, если бы ты не решила выкрутить мне руки! Мой брак с Катриной был твоей мечтой, а теперь тебе остается только сидеть и скрежетать зубами от собственной глупости!

— Значит, это и есть твоя месть мне за то, что я лишила тебя наследства?

— Да, — сквозь зубы процедил Дамиан.

Геро нахмурилась. У нее было странное ощущение, что Дамиан притворяется, обманывает бабушку. Но, поразмыслив, девушка решила, что ошиблась. Для чего ему это было нужно? Насколько она знала Дамиана, не в его характере было разыгрывать комедию.

— И теперь ты в восторге, я полагаю?

— Месть всегда доставляет удовольствие… ты и сама наверняка испытала это, лишая меня наследства.

Клео рассмеялась тем же довольным смехом, который Геро уже слышала раньше, но девушку удивили слова старой дамы.

— Значит, я должна скрежетать зубами от собственной глупости? — пробормотала Клео как бы про себя, а потом, помедлив, добавила: — Я никогда раньше не замечала, чтобы ты уделял столько внимания Катрине. Все-таки она, должно быть, тебе не безразлична… уже давно. — Это был своего рода вопрос, на который Дамиан не счел нужным ответить.

Тут на веранду вышла Кристина, и разговор прервался. Улыбнувшись Кристине, Дамиан пригласил ее на танец и вернулся с нею в зал.

Геро вышла из своего укрытия и присоединилась к Клео, сев на свободный стул рядом с ней. Старая дама улыбнулась девушке. Геро ответила на ее улыбку, спросив себя при этом, а не могла бы она полюбить эту суровую женщину, доставившую столько неприятностей своим близким. Девушка вспомнила, как с самого начала поняла, что не сможет уважать Клео, а без уважения не может быть подлинных дружеских отношений. Однако что-то в Клео привлекало ее. Девушка вдруг поняла, что эта женщина могла бы прожить счастливую жизнь, любить и быть любимой, если бы позволила себе нарушить строгие традиции семейного матриархата.

Внимание Геро привлекли Маркос и Ниоба, они вышли на веранду через дальнюю дверь. Клео тоже увидела их, и когда легкая улыбка появилась на губах старой дамы, Геро решилась сказать:

— Маркос и Ниоба очень счастливы.

Улыбка тут же исчезла с лица Клео. Она перевела взгляд на Геро и неожиданно спросила:

— Послушался ли Дамиан моего совета? Начал учить тебя уму-разуму каждую ночь?

Геро покраснела.

— Конечно, нет!

Клео вновь улыбнулась.

— «Конечно, нет»… Естественно… Естественно? — пробормотала она. Геро нахмурилась. Что имеет в виду Клео? И почему она повторяет это слово? — Скажи-ка мне, — пристально глядя на девушку, спросила Клео, — где вы поженились?

Геро вздрогнула; ее охватило странное беспокойство. Она пожалела, что подошла к Клео.

— На Кипре, — сдержанно ответила она, надеясь, что выглядит спокойной.

— Так я и думала, — последовал ответ. — А где именно на Кипре?

Геро была начеку, помня об ошибке с Петросом. Она ненавидела обман, но была вынуждена лгать, чтобы не рассердить Дамиана.

— В Сент-Джоне.

Клео недовольно фыркнула.

— В каком Сент-Джоне? На Кипре дюжина деревень с таким названием.

Геро откинулась на спинку стула, прячась от пристального взгляда Клео. Странно, что она спрашивает о свадьбе! В свое время она не задавала вопросов ни о самой церемонии, ни о том, где она была. Почему же спрашивает теперь? Беспокойство Геро росло: прямой вопрос требовал прямого ответа.

— В районе Кирении, — ответила она наконец.

— Сент-Джон… в районе Кирении… — повторила Клео, продолжая смотреть на Геро. — Сент-Джон, Кирения…

Глава десятая

Капитуляция Клео перед настойчивостью Маркоса удивила всех. За завтраком Кристина с улыбкой повторила Геро слова Маркоса о том, что, по его мнению, Геро совершила настоящее чудо.

— Он говорит, что тебе надо было раньше появиться в нашем доме.

— Я тут не при чем, — возразила Геро. — Это Ниоба с самого начала произвела на Клео хорошее впечатление.

— Но Клео еще надо было уговорить встретиться с ней, а бабушка нипочем не хотела. Это ты изменила ее, Геро.

— Глупости. Я ничего не делала. Как я могла изменить такую сильную женщину?

— Этот вопрос, я думаю, и беспокоит Пеппо с Георгиосом.

— Беспокоит?

Кристина пристально посмотрела на подругу.

— Они уверены, что ты добьешься успеха, если станешь просить за Дамиана. — Геро промолчала, и тогда Кристина добавила: — Они уже привыкли к мысли, что разделят деньги Дамиана. И, конечно, боятся все это потерять.

Глаза Геро сердито сверкнули.

— Но Пеппо же его сестра! — возмутилась она. — И должна вернуть деньги Дамиану, как только их получит!

— Деньги для этой семьи — идол. Пеппо не вернет Дамиану ни гроша.

— Да он и сам не возьмет, — сказала Геро, поразмыслив немного. — Он слишком горд.

— Он бы взял, если бы они перешли к нему по наследству.

— Это другое дело. Ты бы тоже взяла то, что тебе завещано.

Обе девушки замолчали, потом Кристина смущенно произнесла:

— Я боюсь, что Нико тоже волнуется из-за этих денег. Он считает, что ты сможешь уговорить Клео изменить завещание.

— Нико? Нет… — Геро удивленно посмотрела на подругу. Неужели все Ставросы ставят деньги превыше родства? Кроме Маркоса, поправилась она. Он твердо сказал, что не стал бы брать деньги брата. — Неужели Нико и вправду хочет получить то, что принадлежит Дамиану?

Кристина пожала плечами.

— Дело в том, Геро, что Нико уже договорился о покупке венецианской усадьбы — одного из аристократических имений, каких много на острове. Место похоже на это, но дом практически разрушен, а участок вокруг зарос травой и кустарником. Понадобится целое состояние, чтобы привести все в надлежащий вид. Нико никогда не замахнулся бы на такое дело, если бы ему пришлось тратить свои деньги.

Геро посочувствовала подруге. Она видела, что Кристина хотела облегчить свою душу, что ей стыдно за мужа. Геро вздохнула и сказала:

— Они напрасно беспокоятся, Кристина. Я уже говорила с Клео, но она не уступила. Дамиан никогда не получит этих денег.

— От Маркоса я уже знаю, что твои резоны не подействовали на Клео, но другие этому не верят.

— Я уверена, что Клео никогда не изменит своего решения.

— Пеппо считает, что бабушка не прочь вернуть Дамиану наследство, только гордость не позволяет.

Геро кивнула. Она тоже так думала.

— Так или иначе, остальные наследники могут быть спокойны — они получат долю Дамиана.

— Иногда мне кажется, что Дамиану это безразлично, — задумчиво произнесла Кристина. — И все-таки он должен чувствовать себя обделенным.

Геро вспомнила о том, что услышала неделю назад, на балу.

— Это вполне естественно, Кристина. Только представь себе: сейчас он был бы нищим, если бы не преуспел в бизнесе. Возможно, ему даже пришлось бы продать этот дом.

— Интересно, догадывается он о том, что беспокоит всех? — пробормотала Кристина. — Если да, то все это должно беспокоить и его. Не понимаю, почему он ничего не предпримет.

Геро горько усмехнулась.

— А что он может предпринять?

Позднее, сидя за уроками в тишине библиотеки, Геро вернулась мыслями к этому разговору. Она понимала, что если Клео разозлилась, то значит, Дамиан тоже. Она нисколько не удивилась бы, узнав, что Дамиан готов придушить свою властную и вздорную бабку.

Днем Дамиан, как обычно, зашел в библиотеку, чтобы проверить у Геро уроки. Он задал девушке прочитать книгу по истории и предупредил, чтобы она была готова отвечать на вопросы. Но Геро, погруженная в свои мысли, никак не могла сосредоточиться и отвечала плохо. Дамиан так рассердился, что она, испугавшись, как бы он не хлопнул ее книжкой по рукам, поспешно убрала ладони со стола. Дамиан заметил это и спросил, пристально посмотрев на девушку:

— Чем ты занималась все утро?

— Размышляла, — честно призналась Геро.

— Все время? — Он недоуменно поднял бровь. — О чем же?

— О разном.

— Например?

«О тебе, — мысленно ответила Геро. — О тебе и Катрине… и о Клео, и обо всех обитателях: этого странного дома».

— Я не могу тебе сказать, — вслух произнесла она.

— Не можешь? — Дамиан помрачнел. — Эти размышления, очевидно, очень важны для тебя, если из-за них ты не приготовила урок? — Опять вопрос, но Геро только покачала головой. Тогда Дамиан добавил: — И кажется, они не очень веселые. Что тебя печалит?

— Ничего.

Ей было грустно от того, что Дамиан и Катрина скоро станут мужем и женой. При мысли о расставании с Дамианом у нее становилось тяжело на душе, хотя одиночество в Англии — а именно это ждало ее в будущем, — было во сто крат лучше, чем рабская жизнь с Такисом и его родителями.

Дамиан не стал расспрашивать дальше, а взял в руки одну из ее тетрадей. Внимательно проверив упражнения, он вернул тетрадь на стол.

— Неплохо, — похвалил он ее. — За английский тебе можно поставить высший бал. А теперь займись чтением. Я вернусь через полчаса. Будь готова отвечать на вопросы. — С этим предупреждением он покинул библиотеку.

Почти сразу же в комнату вошла Елена и позвала Геро на прогулку.

— Пропадает выходной, — пожаловалась девочка, когда Геро отказалась. — Какой от него прок, если я не могу заняться чем-нибудь интересным? Почему дядя Дамиан не разрешает тебе уйти? Он же знает, что сегодня праздник.

— Наверное, он забыл. Но он все равно не отпустит меня, потому что я не сделала уроки. — Геро улыбнулась и потрепала девочку по голове. — Не огорчайся!

— Я не огорчаюсь, просто мне все уже надоело! — Она подошла к невысокому шкафчику со своими книгами — на английском и на греческом языках. — Даже не знаю, что бы мне почитать. — Девочка села на пол и стала рассматривать корешки. — Я бы хотела почитать письмо, как бабушка. Она получила письмо от тети Евгении. Оно только что пришло, и я ей отнесла.

Геро тут же подняла голову от книги.

— Почему ты думаешь, что письмо от тети Евгении?

— По почтовым маркам. Такие бывают только на Кипре.

Геро пронзило дурное предчувствие: Евгения и Кристос уже три недели отдыхали в Испании…

— Ты отдала письмо бабушке?

Елена сидела на корточках и перебирала книги.

— Да, отдала.

— Она его распечатала при тебе? — Напрасный вопрос — ведь Елена вряд ли могла описать впечатление Клео от письма.

— Нет. Она как-то странно посмотрела на конверт и велела мне уйти.

Геро стало по-настоящему страшно. Бледная и взволнованная, она встала из-за стола.

— Куда ты, тетя Геро? — спросила Елена. — Можно мне с тобой?

— Нет, Елена, у меня важное дело к твоему дяде. Что он скажет? Геро подошла к двери кабинета, где в это время обычно работал Дамиан. Ее сердце не билось так сильно с того самого дня, когда она пыталась убежать от опекуна. Девушка постучала в дверь так тихо, что Дамиан не услышал. Пришлось постучать еще раз.

— Войдите. — Взглянув на Геро, он сразу понял — случилось что-то серьезное. — Садись, дорогая. Какая ты бледная! Ты не заболела?

Геро глубоко вздохнула и без предисловий сказала:

— Дамиан, ты, наверное, будешь сердиться на меня.

Удивительно, но он явно успокоился от ее признания.

— Да? Ну, в этом нет ничего нового для нас обоих. Что ты натворила в этот раз? — Он взглянул на кулачки Геро, нервно стиснутые на груди.

— В тот вечер на б-балу… Клео расспрашивала меня о нашей с-свадьбе…

— Вот как? — отрывисто спросил он, так сверкнув глазами, что Геро на секунду лишилась дара речи.

— Да. Она хотела знать, где мы поженились.

— И что ты сказала? — Его взгляд стал пристальным, напряженным; руки машинально перебирали бумаги на столе. — Почему ты не сказала мне раньше? — В его голосе слышался упрек.

— Я боялась, что ты рассердишься. Понимаешь, я сказала ей что мы поженились в поселке Сент-Джон, в Кирении. Я не смогла придумать ничего другого: она спросила так неожиданно.

— Конечно, не смогла, — с пониманием ответил он, и Геро опять на время замолчала.

— Понимаешь, Дамиан, — сказала она наконец, — у меня было странное ощущение, будто Клео хотела запомнить название поселка; она дважды повторила его. — Девушка остановилась, удивляясь, почему Дамиан слушает так спокойно. Дело ведь очень серьезное. — Она, наверное, послала телеграмму Микису. Помнишь его? А сегодня получила ответ: Елена сказала мне, что Клео получила письмо с Кипра. Письмо ведь не может быть от Евгении, — добавила Геро, пытаясь убедить его в серьезности положения.

— Нет, письмо, конечно, не от Евгении. — Дамиан улыбнулся.

«Улыбнулся! Почему?»

— Ты не понимаешь! Это письмо прислала не Евгения!

— Не кричи, — чуть поморщась, попросил он. — Я прекрасно расслышал тебя с первого раза. Геро только развела руками.

— Что может быть в этом письме? — спросила Геро, озадаченная его спокойствием.

— Откуда мне знать? Я ведь не читал его.

— Дамиан, — заговорила она с ним, как с ребенком, — ты похоже, не понял о чем я говорю. Это письмо наверняка пришло в ответ на телеграмму.

Его быстрый насмешливый взгляд еще больше озадачил Геро. Как могла такая новость развеселить Дамиана?

— Откуда ты знаешь, что она послала телеграмму Микису? У тебя есть какие-то доказательства?

Геро потеряла всякое терпение.

— Конечно, нет! — раздраженно ответила она. — Но здравый смысл подсказывает мне, что так оно и было! Каким образом могло прийти это письмо с Кипра, если не в ответ на ее запрос?

— Клео могла спрашивать и о чем-то другом, — заметил Дамиан, хотя по его поведению было видно, что он сам этому не верит.

— О чем еще она могла спрашивать? — У Геро мелькнуло подозрение. — И скажи мне: почему Клео так неожиданно спросила меня о нашей свадьбе?

— Из любопытства, я думаю. Женщины ведь любопытны, особенно, когда дело касается свадьбы.

Геро по-прежнему недоверчиво смотрела на него.

— Все равно я чего-то не понимаю, — сказала она. — Ведь сначала у Клео не было никакого любопытства; она вообще не интересовалась нашей свадьбой.

— Но тогда у нее не было никакого интереса и к тебе, — мягко сказал он. — Поначалу она знать тебя не хотела.

— Вот это мне и странно, — повторила Геро. — Если я права, то сейчас Клео уже знает, что мы не женаты.

— Интересно, какой ей прок от этого? — так тихо произнес Дамиан, что Геро пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его слова. Почему Дамиан нисколько не огорчился, что Клео узнала правду?

— Как ты думаешь, она скажет об этом?

Дамиан нахмурился, как будто ее вопрос помешал каким-то его мыслям.

— О чем? — недовольным тоном спросил он.

— О том, что она узнала правду, конечно!

— Геро, — с опасной вкрадчивостью сказал Дамиан, — не разговаривай со мной таким тоном.

— Прости, — смущенно пробормотала Геро, и тут же робко посмотрела на него, вспомнив его слова насчет поспешных извинений.

— Ты напрашиваешься на неприятности, моя милая. Следующее предупреждение будет последним. Тебя ждет наказание, которое ты запомнишь надолго!

Геро покраснела, но ее глаза сердито сверкнули, и она гордо вздернула подбородок.

— Я не Елена, — с вызовом произнесла она.

— Берегись, — предупредил ее Дамиан. — Мое терпение имеет предел, и ты это знаешь.

Девушка вздохнула и замолчала. Дамиан откинулся на спинку стула и несколько минут молча смотрел на нее.

— А теперь вернемся к Клео и ее любопытству, — деловито сказал он. — Она могла послать телеграмму так, чтобы никто не узнал, только через дворецкого. Она всегда доверяла ему.

Дамиан позвонил, и Константин сразу же явился. Услышав вопрос о телеграмме, он явно насторожился. Уже одно это было достаточно красноречиво.

— Когда ты послал телеграмму? — спросил Дамиан, хотя дворецкий не признался в том, что посылал ее. — Не увиливай! Я знаю, что ты посылал ее по просьбе Клео.

— Это было на следующий день после бала, господин. Она предупредила, что я не должен никому об этом говорить.

Константин был очень расстроен, а Дамиан хотя и видел его состояние, продолжал свои расспросы:

— Ты знаешь, что было в телеграмме?

— Госпожа Ставрос вложила текст телеграммы в запечатанный конверт и велела отдать телеграфисту. Я так и сделал. Счет за телеграмму прислали потом, и я его оплатил.

Удовлетворенный ответом, Дамиан кивнул. Как бы Клео ни доверяла дворецкому, она ни за что не позволила бы ему узнать содержание телеграммы.

— Ты можешь идти, — разрешил Дамиан. Дворецкий пошел к двери, но там обернулся.

— Госпожа Ставрос просила меня ни с кем не говорить о телеграмме, — повторил он, и Дамиану пришлось заверить его, что от него никто ничего не узнает.

— Спасибо, — сказал Константин, вздохнув с облегчением.

— Значит, твои предположения оказались верны, — задумчиво произнес Дамиан, когда за дворецким закрылась дверь. — Она велела ему послать телеграмму.

Геро удивленно развела руками.

— Разве тебя не волнует, что Клео теперь знает о нас?

— Напротив, я рад этому. Мой план отлично сработал.

— Но…

— Ты уже закончила читать?

— Нет еще. А как же Клео?..

— Тогда иди и читай.

Геро закусила губу. У нее не было права задавать вопросы, это она знала, но не могла сдержать любопытства.

— Нечестно с твоей стороны держать меня в потемках, — начала она, но, встретив строгий взгляд Дамиана, смолкла. — Что я должна говорить, если Клео опять начнет меня расспрашивать? — спросила Геро в надежде, что это заставит его разговориться.

— Она не станет тебя расспрашивать. Ты же сама не должна упоминать об этом. Помни: мы должны делать вид, будто не догадываемся о том, что Клео узнала правду.

— Она же всем расскажет. — «Как обрадуется Катрина!» — Я не понимаю, почему ты решил, что Клео не будет меня расспрашивать. Это было бы естественно с ее стороны… а потом всем рассказать об этом.

Дамиан покачал головой.

— Клео будет молчать, а ты веди себя как обычно.

Удивительно, но Дамиан оказался прав, хотя это только усилило недоумение Геро. «Зачем Клео потребовалось хлопотать, узнавать правду, а потом скрывать ее от всех? — думала Геро. — И почему Дамиан был уверен, что она поступит именно так, а не иначе? Когда у Клео появилось сомнение в подлинности нашего брака». Может быть, в тот день, когда на насмешливые слова Дамиана о том, что супружеские пары обычно гуляют вдвоем, Геро напомнила ему, что они не женаты, а Дамиан прервал ее, заметив, что Клео стоит неподалеку и слушает их разговор. Да, вероятно, тогда у Клео и возникли подозрения.

А какие планы строит Дамиан? Он сказал, что все идет как задумано, и Геро, как ни старалась, не могла себе представить, в чем дело. Со временем, решила она, все станет ясно, а пока ей оставалось только ждать.

То, что случилось три дня спустя, заставило Геро забыть обо всем остальном. Закончив уроки, девушка собралась, как обычно, на прогулку. Неожиданно к ней подошла Катрина и, мило улыбаясь, спросила, не пойдет ли она в сторону Большого павильона.

— Нет. — Геро удивленно посмотрела на девушку, которая за все время ни разу не обратилась к ней лично.

— Та книга стихов, что ты оставила в библиотеке… я взяла ее почитать и забыла в павильоне. Я иногда хожу туда почитать — там тихо и спокойно, — объяснила она, и Геро с трудом удалось сдержать презрительное замечание, уже готовое сорваться с губ. Если Катрина и читала в Большом павильоне, то только в то время, пока ждала Росарио. Встречаются ли они сейчас, когда Росарио больше не бывает в доме? Геро была почти уверена в этом, но не стала далее размышлять на эту тему. — Книга отсыреет, если ее оставить там на ночь, — продолжала Катрина, — поэтому тебе лучше забрать ее, если ты пойдешь в ту сторону.

— Я же сказала, что не иду к павильону. — Щеки Геро вспыхнули от гнева. Книга была подарком Дамиана за успехи в вождении. Он написал на ней: «С любовью», и хотя Геро знала, что он не вкладывал в эти слова их истинного смысла, она дорожила этой книгой больше каких-либо других. — Ты не имела права брать книгу без разрешения. — Геро говорила резко, отбросив всякую сдержанность — ведь Катрина тоже перестала разыгрывать перед ней светскую даму. — Пожалуй, мне все же придется пойти туда, чтобы забрать свою книгу.

— Мне очень жаль, — промурлыкала Катрина. Это должно было насторожить Геро, потому что такая любезность была не в характере Катрины. — Я знаю, что поступила нехорошо, но я случайно открыла книгу, увидела в ней несколько моих любимых стихотворений, и мне захотелось их перечитать. Прости.

Как и рассчитывала Катрина, вежливое, извинение подействовало — Геро улыбнулась и сказала, что не сердится.

— Прости и ты меня за резкость, — добавила она, чувствуя, что тоже должна извиниться. — Надеюсь, книга тебе понравилась?

— Очень, — последовал небрежный ответ, а затем Катрина промурлыкала: — Я знаю, что ты в это время ходишь на прогулку, так что тебе не составит труда зайти в павильон.

Дорожкой, что вела к Большому павильону, пользовались редко, но это не пугало Геро. Девушка шла среди оливковых и лимонных деревьев, увитых виноградом, и вполголоса напевала веселую песенку.

Подойдя к павильону, она толкнула тяжелую дверь и уже хотела войти, но вздрогнула и отступила.

— Росарио! — «Неужели Катрина назначила ему встречу и забыла об этом? Не может быть!» — Я… то есть Катрина сказала, что оставила здесь мою книгу.

Слащавая улыбка появилась на лице итальянца, широким жестом он пригласил ее войти.

— Где она ее оставила? — спросил он, продолжая улыбаться. — Я не заметил здесь никакой книги.

Бросив быстрый взгляд на стол, на стулья, Геро нахмурилась. Что-то здесь было не так. Катрина не могла не знать, что Росарио будет здесь.

— Значит, вы не видели здесь книгу?

Росарио не ответил, и у Геро по спине побежали мурашки. Какая-то странная апатия охватила девушку. Она не могла думать ни о чем другом, кроме презрения и ненависти, которые она так часто видела на лице Катрины, и своих опасений, что та при первой же возможности учинит ей какую-нибудь гадость.

Росарио тихо выругался, и Геро увидела, что он пытается повернуть заржавленный ключ в замке. Оцепенение сразу спало с нее. Она бросилась к итальянцу и попыталась оттащить его от двери, но Росарио был гораздо сильнее, и борьба была неравной. Он оттолкнул девушку и вновь занялся замком.

«Кричать бесполезно, — подумала Геро, глядя на кровь на руке — она ударилась о грубую каменную стену и поранила руку. — Нет, крик не поможет… никто обычно не ходит к павильону, никто…»

— Геро! Геро!

Вдруг итальянец отлетел в сторону, дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появилась запыхавшаяся и разгневанная Кристина.

— Кристина… — Геро шагнула к ней. Ноги у нее дрожали. Кристина протянула девушке руку. Геро буквально вцепилась в подругу и дрожащим голосом спросила: — Как ты узнала, что я здесь?

— Не бойся, — успокоила ее Кристина, не отвечая на вопрос, — ты теперь в безопасности. Во всяком случае этот негодяй не собирался причинять тебе зло. Тебя просто хотели скомпрометировать. — Она повернулась к Росарио. — Вы храбрый человек, Росарио?

— Что вы имеете в виду? — нахально спросил он. — Я не понимаю, о чем вы говорите! — Он по-прежнему гадко улыбался, и Геро поежилась, хотя и была в безопасности.

— Если бы я не сорвала ваш план, вы были бы уже на пути в больницу.

Итальянец нахмурился.

— Я все равно не понимаю, о чем вы говорите.

— Мой деверь расправился бы с вами… — Она замолчала, заметив удивление на лице Росарио. — Разве вы ждали не Дамиана?

— Господина Дамиана? — Лицо итальянца вдруг стало землисто-серым. — Нет, я не ждал мужа мадам Ставрос. — Его голос задрожал, но не от страха, а скорее, от гнева. — Он идет сюда? — Кристина не ответила. — Меня подставили! Мне сказали, что сюда придет…

— Да, — кивнула Кристина. — Катрина сказала вам, что сюда придет… кто же?

— Старуха.

— Клео? — удивилась Кристина. Они с Росарио, кажется, совсем забыли о присутствии Геро, а та вконец озадаченная не пыталась вмешаться в их разговор. — Клео никогда не выходит из дому.

— Я тоже так думал, но Катрина сказала, что она пользуется креслом-каталкой, а дворецкий возит ее.

— Это ложь.

— Теперь и я это понял. — Бледное лицо итальянца покраснело от гнева. — Она обманула меня! Она сказала, что я должен задержать мадам Ставрос до прихода Клео.

Геро наконец заговорила.

— Может быть, кто-нибудь из вас объяснит мне в. чем дело? — Она посмотрела на итальянца, но тот отвел взгляд, явно стыдясь.

— Прочитай вот это, тогда поймешь. — Кристина достала из кармана смятый листок бумаги и протянула его Геро. — Этот негодяй написал записку и отдал ее Катрине. Она, видимо, сказала ему, что хочет передать ее Клео, но задумала отдать записку твоему мужу. Она хотела поссорить вас. Росарио остался бы в дураках, но он-то хоть это заслужил. — Кристина презрительно посмотрела на итальянца. — У вас ведь был роман с Катриной? — Росарио кивнул. — Зачем вы написали это?

— Катрина пригрозила, что бросит меня, если я не напишу записку и не буду помогать ей. В последнее время она несколько охладела ко мне, и я чувствовал, что она выполнит свою угрозу, если я откажусь ей помочь. Но поверьте, я не знал, что она задумала такое.

— Д чего же она, по-вашему, хотела? — Кристина взглянула на Геро, а та озадаченно смотрела на записку.

— Катрина сказала, что мадам Ставрос вкралась бабушке в доверие и дурно влияет на нее. Она дала мне понять, что вы… — Он покаянно взглянул на Геро. — Она намекнула, что вы используете это влияние в своих целях и надо вам помешать. Но теперь я вижу, что Катрина лгала; у нее были свои планы, хотя я не понимаю, зачем ей ссорить вас с вашим мужем.

Геро перечитала записку в третий раз:

«Дорогая Геро, я жду тебя в Большом павильоне, как обычно. Приходи в половине пятого. До встречи. Целую. Твой Росарио».

Девушка подняла глаза от записки. Теперь многое стало ей понятно, но не все.

— Эта записка… как она к тебе попала? — спросила Геро свою подругу.

— По чистой случайности. Я была на лестничной площадке и услышала, как Катрина позвала Константина и сказала ему, что ты обронила письмо. Она сказала, что письмо может быть важным и велела дворецкому отнести его Дамиану. Константин ничего не возразил, но мне показалось странным, что Катрина попросила отнести письмо именно Дамиану. Ведь логичнее было бы отнести его в твою комнату или хотя бы положить на столик в холле. У меня не возникло бы никаких подозрений, если бы Катрина не относилась к тебе так отвратительно, — задумчиво произнесла Кристина. — Я заподозрила неладное и, когда Катрина ушла, бросилась вслед за Константином и перехватила его у самых дверей кабинета. Я сказала, что меня послала Катрина; она вспомнила, что Дамиан просил его не беспокоить, и попросила меня отнести письмо в комнату Геро. — Кристина облегченно вздохнула и с гордостью добавила: — Он отдал мне конверт без всяких вопросов, а я… я забрала его и прочитала письмо, хотя оно было адресовано тебе и на нем была надпись «лично». Ну, а когда прочла, не стала терять ни минуты… И вот я здесь!

Несколько минут Геро молчала, с ужасом представляя себе ту сцену, которая разыгралась бы здесь, если бы записка попала в руки к Дамиану. На нее не только обрушился бы весь его гнев — она навсегда потеряла бы его уважение. Девушка посмотрела на свою подругу, которая уже однажды спасла ее от тяжелой физической травмы.

— Я не знаю, как мне благодарить тебя, — начала она и замолчала, изумленно качая головой. — Наверное, яочень везучая.

— Не благодари меня. Я счастлива, что мне удалось помешать Катрине и этому проходимцу…

— Я не хотел вам зла! — горячо возразил Росарио. — Какая подлость! Заставить меня поверить, будто я встречусь только со старой бабушкой, и натравить разгневанного мужа! — От этой мысли у него на лбу даже выступили капельки пота, и он вытер их дрожащей рукой.

— Вам лучше убраться отсюда, — посоветовала ему Кристина. — Если вы дорожите своей жизнью, впредь вам не стоит даже приближаться к дому Ставросов. У моего деверя вспыльчивый характер и крепкие кулаки. — Она улыбнулась Геро и добавила: — А если вы хотите видеться с Катриной, назначайте свидания подальше отсюда.

— Я не собираюсь с ней больше встречаться! — Без лишних слов итальянец направился к двери и скрылся за кустами в той стороне, где он оставил свою машину.

— Зачем Катрине понадобилось очернить меня? — Девушки прошли уже половину пути к дому, когда Геро задала этот вопрос. — Что я ей сделала?

— Ты вышла замуж за Дамиана.

— Но она знает, почему это случилось, и знает, что он меня не любит. — Кристина промолчала, лишь искоса посмотрела на подругу. — Интересно, что сделает Катрина, когда узнает, что ее план сорвался? — спросила Геро, не в силах подавить довольную усмешку;

— Я тоже с удовольствием посмотрю на ее физиономию!

Но девушкам не довелось насладиться этим зрелищем. Когда они подошли к дому, у ворот стояла машина доктора, а сам он был на террасе и разговаривал с Дамианом. Их скорбные лица были достаточно красноречивы, и Геро почувствовала, как у нее защипало глаза.

— Клео так хорошо себя чувствовала сегодня днем, — сказала Геро Дамиану, когда некоторое время спустя они остались одни. — Жаль, что меня не было здесь.

«Возможно, я смогла бы как-то помочь, — подумала она, — если бы не эта интрига».

— Ты все равно ничего не смогла бы сделать. У Клео был сильный приступ… за несколько минут все было кончено.

Геро закусила губу.

— Мне следовало быть добрее к ней, — с горечью произнесла она. — Мне не следовало ей перечить, Дамиан. Мне так жаль…

Дамиан взял ее за руку.

— Ты была добрее многих из нас, — мягко сказал он. — Тебе не в чем себя упрекнуть.

Упрекал ли он себя? Скорее всего, нет. Он был сильной личностью, потому и настаивал на своем.

Наступила тишина. Геро отчаянно хотела поговорить на болезненную тему — насчет отъезда в Англию, но не решилась. Дамиан сам скажет ей, какие у него планы на этот счет, дня через три после похорон.

За обедом на лице Катрины появилось то самое выражение, которое ожидали увидеть Кристина и Геро, но после смерти Клео им было не до того. Все же Кристина подтолкнула локтем подругу, когда Дамиан, сев за стол, ласково посмотрел на свою «жену». Он сидел на одном конце стола, Катрина — на другом. Она даже вздрогнула, увидев, как Дамиан обращается с Геро.

— Она, должно быть, совсем сбита с толку, — шепнула Кристина Геро. — Уверена: как только кончится обед, она тут же набросится на Константина.

— А вдруг у него будут неприятности из-за того, что он отдал тебе письмо?

— Теперь здесь хозяин Дамиан. Катрина без Клео ничего не значит.

Ничего? Но ведь та скоро станет здесь важной персоной. Хозяйкой. Катрина была явно озадачена и расстроена, что ее тщательно продуманный план не сработал. Ее карие глаза сверкали плохо скрытым раздражением, когда она смотрела в сторону Геро. Однажды, когда их взгляды встретились, Геро вдруг с поразительной ясностью поняла, что Катрина ревнует к ней! Это многое объясняло. Но почему? Ей ведь известно, почему Дамиан женился на бедной и необразованной крестьянской девушке. Катрина с ее положением в обществе, красотой и богатством, которые делали ее более подходящей парой для Дамиана, вряд ли могла ревновать к такой девушке, как Геро.

Как и предполагала Кристина, едва обед закончился, Катрина разыскала дворецкого.

— Я наблюдала за ней, — усмехнулась Кристина. — Она остановила его в коридоре, где никто не мог их услышать. О чем они говорили, я не знаю, потому что стояла довольно далеко от них, но когда Катрина меня увидела, я удостоилась просто убийственного взгляда! Она, наверное, кипит от ярости… но ничего не может сказать!

— Да уж, иначе она выдаст себя.

— Точно. — Кристина задумалась. — Интересно, выпроводит ее Дамиан, когда дом перейдет в его собственность?

Геро не поддержала эту тему, а спросила об остальных.

— Маркос скоро уезжает, — ответила Кристина. — Они с Ниобой уже выбрали дом, где будут жить. Но ты, наверное, уже знаешь об этом?

Геро кивнула. Маркос не захотел откладывать свадьбу, и через шесть недель ему предстояло покинуть усадьбу.

— Пеппо и Георгиос решили приобрести тот особняк, который присмотрел Нико, — продолжала Кристина. — Они рассчитывают на деньги Дамиана, чтобы купить его и отремонтировать.

— А как же сам Нико? Разве его этот дом больше не интересует?

— Я отговорила его. Нехорошо тратить деньги брата на такие причуды.

Геро невольно улыбнулась. Еще несколько месяцев назад Кристина ни за что не посмела бы противиться мужу.

— Но где же вы будете жить?

— Мы решили строиться, а пока поживем в одном из моих домов.

— В одном из?

— Да. У меня их три, — спокойно ответила Кристина.

— А это далеко отсюда? — У Геро стало тяжело на сердце, когда она подумала о будущем. Как она будет скучать без Кристины… и без Елены. А Дамиан… Геро не могла думать о нем и предстоящей разлуке — при одной этой мысли сердце разрывалось от боли.

— Довольно далеко. Но я попросила Нико купить землю поближе к вашему имению. Я не смогу жить вдали от тебя, Геро. У меня никогда не было такой подруги. С тех пор как ты приехала, вся моя жизнь изменилась.

Геро тяжело вздохнула. Теперь уже скоро все узнают правду. Девушка вдруг поняла, что Дамиан может объявить обо всем в любое время… даже нынче вечером. Она начала думать об отъезде, о расстоянии которое навсегда разъединит ее с Дамианом. А когда она уедет, начнут разъезжаться и другие. Останется только Дамиан… и Катрина. Кристина интересовалась, не выпроводит ли Дамиан свою кузину из имения. Она не знала, что теперь он сможет жениться на Катрине, вместо того чтобы просить ее уехать, он попросит Катрину стать его женой.

Вскоре пришел Нико и позвал Кристину на прогулку. Геро поднялась на веранду. Через некоторое время к ней присоединился Дамиан. Геро наслаждалась его обществом, его близостью, стараясь запечатлеть в памяти каждую деталь. Она впитывала в себя красоту греческой ночи — фиолетовое небо, усеянное серебряными звездами, пьянящий воздух, напоенный пряными ароматами, легкий бриз, долетающий с моря, из бухты Палеокастридес…

Естественно, они говорили о Клео. Дамиан напомнил Геро о ее напрасных опасениях. Бабушка даже словом не обмолвилась, что ей известна правда о их «браке».

— Я знал, что она промолчит, — сказал он.

— Но мы ведь не знаем точно, узнала ли она правду, — возразила Геро. — Телеграмма могла касаться чего-нибудь другого. — «Это, конечно, маловероятно», — подумала она.

— Я нашел в комнате Клео письмо от Микиса, — сказал Дамиан. — Она знала, что в Сент-Джоне нашей свадьбы не играли.

Геро промолчала. Странно, но в этот момент она почувствовала себя чужой. Она сыграла свою роль, скоро дадут занавес. А когда она перестанет быть «женой» Дамиана, в кого она превратится? В крестьянскую девушку, которую отправят в Англию с глаз подальше. Ее спаситель даже думать о ней не будет, а в один прекрасный день и вовсе забудет о ее существовании.

Чтобы отвлечься от мучительных мыслей, от которых впору было расплакаться, Геро заговорила:

— Эти планы, о которых ты говорил… смерть Клео их не изменила? — Она робко взглянула на Дамиана — не подумал ли он, что она решилась задать этот вопрос только потому, что скоро их жизненные пути разойдутся.

— Не думаю… — Дамиан на секунду задумался. — Скоро мы узнаем, дорогая моя… очень скоро.

Геро сидела на подоконнике и смотрела на сверкающие в солнечных лучах струи фонтана. Внизу в гостиной собралась вся семья, ждали лишь адвоката. Почему Дамиан тоже там? Девушка считала, что он из гордости откажется присутствовать при чтении завещания — ведь все знают, что его имени в нем нет. Хотя возможно, он должен быть при этом как глава семьи.

К дому подъехала машина. Через несколько минут в дверь комнаты Геро постучали.

— Кто там?

— Госпожа, вас просят присутствовать на чтении завещания.

— Меня? — Геро открыла дверь и удивленно уставилась на Константина. — Не может быть, — решительно сказала она и покачала головой.

— Адвокат настоятельно просит вас прийти, мадам.

— Хорошо… — Геро механически прошла вниз за дворецким и вяло поблагодарила его, когда он открыл перед нею дверь в гостиную. Все повернулись в ее сторону, и Геро готова была провалиться сквозь землю. Здесь какая-то ошибка — среди членов семьи ей не место.

Выражение лица Дамиана было напряженным и немного отсутствующим; казалось, его что-то беспокоит. Геро никогда не видела его таким. Потом все взгляды устремились на адвоката. Геро видела, как напряжены Георгиос и Пеппо. Нико тоже был весь внимание, но, перехватив взгляд жены, сделал вид, будто завещание его вовсе не интересует. Бедный Дамиан! Геро посочувствовала ему — ведь он потерял свое состояние только из-за того, что не захотел покориться чужой воле. «Они должны вернуть ему эти деньги, — сердито подумала Геро. — Я бы на их месте вернула».

Девушка не слышала первых слов адвоката; она все еще смущалась из-за того, что ее пригласили сюда по ошибке. К тому же она волновалась за Дамиана — ему предстояло услышать, что целое состояние уходит от него к другим.

Чтение завещания, долгое и нудное, утомило Геро, и она отвлеклась, устремив взгляд на прекрасную панораму за окном. Тут адвокат чуть повысил голос. Девушка вздрогнула и оторвалась от созерцания сверкающих радугами струй фонтана. Верно ли она расслышала? Да, наверное… ведь все в немом изумлении уставились на нее. Только Дамиан сидел с довольным видом и загадочно улыбался. Геро увидела в его взгляде радость, триумф… но она не заметила той нежности, с какой он смотрел на нее раньше.

— Дамиан получает свою долю наследства, если женится на Геро? — вырвалось у Пеппо. — О чем вы говорите?

Наконец смысл этих слов дошел и до остальных. Взгляды всех присутствующих устремились на смущенную Геро. «Не может быть», — в полной растерянности твердила она себе. Разве Клео не корила Дамиана едва ли не каждый день за то, что он женился на совершенно неподходящей девушке? И все же… Геро задумалась. В последнее время Клео стала относиться к ней по-другому, смягчилась, как говорит Маркос. Геро тряхнула головой. Все по-прежнему смотрели на нее. Клео изменилась, но не настолько, чтобы в конце концов выбрать в жены Дамиану ее вместо Катрины. Но разве Кристина не говорила, что Пеппо опасается, как бы бабушка не изменила завещание, и о том, что только гордость не позволяет Клео вернуть Дамиану то, что принадлежит ему по праву? Геро вспомнила, что и сама пришла к такому же выводу, почувствовала, что старая дама сожалеет о своем суровом решении. Итак, Клео нашла способ вернуть Дамиану его деньги, не изменив при этом самой себе. Она приказывала ему жениться на той девушке, которую она ему выбрала! Клео являла свою власть даже после смерти. Но почему у Дамиана такой довольный вид? Да, именно довольный, словно он сам организовал все дело так, чтобы бабушка верила, будто она одержала верх. Неужели он хочет по-настоящему жениться на простой крестьянской девушке, которую он выкупил у опекуна? Он заговорил, и у Геро не осталось никаких сомнений.

— Все очень просто. — Дамиан улыбнулся сестре и добавил: — Деньги станут моими при условии, что я женюсь на девушке, которую выбрала Клео.

Адвокат откашлялся.

— Вы довольны условиями завещания?

— Целиком и полностью, — по-прежнему спокойно ответил Дамиан.

— Когда было составлено завещание? — требовательно спросила Пеппо, сердито взглянув на адвоката. — Ведь бабушка ни на минуту не покидала дом!

Повисла тишина; этот вопрос волновал всех.

— Мы с компаньоном приехали сюда рано утром десятого…

— Десятого? — Дамиан наклонился вперед. Он уточнил для Геро: — На следующее утро после письма от Микиса.

— Да.

— Какого письма? — вмешался Георгиос. — Кто такой Микис?

— Как вы вошли в дом? — спросил Дамиан адвоката, не обращая внимания на вопросы зятя.

— Нас ждал дворецкий. Мы вошли в личные апартаменты мадам Ставрос через веранду.

— Я одного не могу понять, — сказал Нико, — если Клео знала, что вы не женаты, почему она скрывала это?

— Клео узнала правду всего три дня назад.

— И сразу же изменила завещание, — задумчиво проговорил Маркос. — Мне почему-то кажется, что эта мысль возникла у нее гораздо раньше.

— У нее уже были кое-какие подозрения, — признался Дамиан, — а доказательства явились за несколько часов до того, как она изменила завещание.

— Но почему она скрыла это все от нас? — не унимался Нико, переводя взгляд с брата на Геро.

— У нее были на то свои причины, — улыбнулся Дамиан и, обратившись к адвокату, спросил: — Это все? — Тот кивнул.

Дамиан взглянул на Геро. Девушка молча встала и об руку с ним покинула гостиную, усмехаясь при мысли, что там сейчас начнется.

Но и за пределами гостиной напряжение не отпустило их. Взяв Геро за руку, Дамиан неожиданно сказал:

— Пойдем отсюда!

Все так же держа ее за руку, он повел ее к машине. Всю дорогу до Палеокастридеса они молчали. Дамиан остановил машину у ресторана.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — с улыбкой спросил он.

Геро покачала головой.

— А можно нам… просто погулять?

Дамиан кивнул и пошел рядом с ней по берегу. Геро чувствовала себя потерянной, заблудившейся в сером тумане полнейшей неопределенности. Он, наверное, попросит ее выйти за него замуж, но что должна ответить она? Она обязана согласиться, чтобы помочь ему получить наследство; просто обязана — ведь он спас ее от рабства. Но как она сможет жить без любви?

Они отошли от берега. Неожиданно скалы приобрели резкие, зловещие очертания, и Геро нахмурилась. Она почти не думая повернула к морю, и они с Дамианом вновь оказались на берегу. Геро задумчиво смотрела на море, спокойное, сверкающее под лучами заходящего солнца. Ей хотелось как-то разрушить это напряжение, положить конец томительному молчанию.

— Ты, наверное, собираешься сделать мне предложение? — в лоб спросила она.

Дамиан замер от неожиданности.

— Почему ты так решила?

Геро встревожено посмотрела на него.

— Деньги… Иначе ты их не получишь.

— Я готов был обойтись без них, — спокойно напомнил он.

— Да… — В ее серых глазах появилось недоумение. — Но ведь ты сказал, что удовлетворен условиями завещания.

— Так оно и есть. — Они подошли к ресторану, и Дамиан направился к входу. — И все же я вполне могу обойтись без этих денег.

Вдруг Геро ощутила ноющую боль в сердце. Она ясно поняла, что готова даже на брак без любви, лишь бы не расставаться с Дамианом.

— Ты хочешь сказать, что такой брак тебе ни к чему? Что ты… можешь отказаться от денег?

— Совершенно верно. — Они вошли в ресторан, и Дамиан усадил Геро за столик. — Кофе?

— Да, пожалуйста.

Он сделал заказ и, откинувшись на спинку стула, внимательно посмотрел на девушку.

— Если… если ты не хочешь на мне жениться, — упавшим голосом сказала она, — тогда мне надо подумать о возвращении домой.

— Домой?

Геро подняла на него полные слез глаза.

— В Англию, — коротко пояснила она.

— Ты кажется позабыла, что я купил тебя. С чего ты взяла, что я разрешу тебе уехать в Англию?

Геро опустила голову. Она не могла понять ни его поведения, ни причин отчуждения, которое ощущалось с той минуты, как они вышли из машины.

— Но я не могу по-прежнему оставаться с тобой, — заметила девушка. — Это неприлично.

— До сих пор было прилично. — Дамиан замолчал при появлении официанта. Тот принес кофе в маленьких чашечках и каждому — стакан воды, неизменно подаваемой здесь к кофе.

Геро взяла стакан и отпила пару глотков.

— Это было сделано для Клео, а теперь в этом нет нужды. К тому же скоро все разъедутся, и мы останемся одни. — Дамиан молчал, и она продолжала говорить, хотя и чувствовала себя в глупейшем положении: слова ее, кажется, совсем не интересовали собеседника. — Мы не сможем остаться одни, если не поженимся.

Наконец Дамиан не выдержал:

— Ты, выходит, делаешь мне предложение? — сердито бросил он. — Ты понимаешь, что все испортила? Пора бы знать, что делать предложение — прерогатива мужчин!

От неожиданности Геро так вздрогнула, что расплескала воду из стакана на стол.

— Я не делала тебе предложения, — быстро возразила она, густо покраснев. — Я не смогла бы…

— Сдается мне, — язвительно прервал он ее, — что тебе просто невтерпеж!

— О! — Геро вскинула голову, и ее глаза сердито сверкнули. — Ты несносен! Я не выйду за тебя, даже если… — Она замолчала, глядя на него широко открытыми глазами. — Что ты имел в виду, говоря, что я все испортила?

Дамиан не мог долго сердиться на нее.

— Как ты думаешь, почему я привез тебя сюда? В это место? — Его взгляд стал нежен, и у Геро перехватило дыхание. — Палеокастридес — лучшее место для… для чего? — Дамиан насмешливо подмигнул, и Геро пробормотав ла срывающимся от волнения голосом:

— Для встречи тех, чья любовь робка и молчалива.

Дамиан продолжал поддразнивать ее:

— А мою любовь никак не назовешь робкой и молчаливой!

Геро сжала руки на груди, недоверчиво глядя на Дамиана. И тут же поняла, что и вправду все испортила. Он хотел сделать ей предложение в романтической обстановке. Странно, что она не догадалась об этом раньше. Дамиан вопросительно смотрел на нее, и она с дрожью в голосе выговорила:

— Не ради денег?

— Нет, не ради денег.

Геро задумалась.

— Не может быть, — сказала она наконец. Дамиан взял ее ладонь и ободряюще пожал.

— Глупая! Как ты думаешь, зачем я настаивал, чтобы ты училась?

— Значит, вот в чем дело? — Волнение мешало Геро говорить. — Тогда выходит, что ты давно решил?

— Давно. — Он взял чашку и сделал несколько глотков.

Девушка покраснела, но быстро справилась со смущением.

— Если дело не в деньгах… Я верю тебе, но почему ты выглядел таким довольным, когда читали завещание?

— Естественно! Я заполучил и девушку, которую люблю, и деньги, которые принадлежат мне по праву.

Геро задумчиво замолчала, потом вдруг воскликнула:

— Ты сам все это устроил! Теперь я все поняла!

Дамиан рассмеялся и поставил чашку на стол.

— Сначала у меня не было такого намерения; эта идея пришла ко мне, когда я понял, что Клео разглядела твои достоинства и начала ценить тебя, восхищаться тобой…

— Восхищаться? Вот уж нет!

— Она не могла не заметить перемен, что произошли с твоим появлением в доме, — продолжал Дамиан. — К тому же она услышала, как ты отчитывала моих дорогих родственничков, как сказала, что желаешь Клео пожить подольше.

— О Боже! Кажется, я тогда говорила слишком громко. Я помню, как в коридоре хлопнула дверь. Я подумала, что это эхо… — Она замолчала, увидев его удивленно поднятые брови. — Мне стыдно признаться, но я тогда хлопнула дверью. Мне показалось, что по коридору разнеслось очень громкое эхо, но это, вероятно, закрылась дверь в комнате Клео. Однако я уже не помню, что говорила тогда.

— Что бы ты ни говорила, Клео это понравилось. Я уверен, что в душе она восхищалась твоим мужеством, как восхищалась и моим, но мы постоянно спорили, и она ни за что не хотела уступить. Понадобилась ты, чтобы смягчить ее, сделать человечнее. — Дамиан начал рассказывать о своем плане. Он давно заподозрил: Клео догадывается о том, что никакой свадьбы не было. А если это так, то девушка, которую она считает подходящей невестой для внука, после ее смерти уедет, а Дамиан женится на Катрине. — Я знал, что Клео уже пожалела, что лишила меня наследства, но я также знал, что она нипочем не смягчится, такой уж у нее характер.

— Я просила ее за тебя, — вставила Геро, — и она разговаривала со мной так, что я сразу отступилась.

Дамиан улыбнулся, представив себе, как Геро просит за него, но ничего не сказал, а продолжил свой рассказ.

— Меняя завещание и внося туда определенное условие, Клео давала мне то, чего мне хотелось иметь, но одновременно не поступалась своей властью. Ты, должно быть, почувствовала это, когда читали завещание?

— Да, у меня возникла такая мысль, но тогда я не могла понять, почему у тебя такой самодовольный вид… Я хотела сказать, — быстро поправилась она, — почему ты выглядел таким довольным. Теперь я вижу, что ты сам все устроил. Тогда я подумала было об этом, но не смогла догадаться, как тебе это удалось. Все-таки ты победил!

Дамиан засмеялся, но потом задумался и замолчал.

— Знаешь, — негромко произнес он, — пожалуй, что это была ничья.

— Ничья? — Геро удивленно уставилась на него.

— Я ждал, что завещание изменят, но и Клео хотела его переписать; я намеревался просить тебя стать моей женой, но и Клео стремилась к тому же… — Дамиан помолчал, а потом пожал плечами. — Так кто же из нас победил?

— Никто, — сказала Геро и добавила: — Наверное, так и должно было случиться. У вас обоих такие сильные характеры, что ни один не может взять верх над другим! — Девушка не заметила, что говорит так, будто Клео еще жива, но Дамиан ничего не сказал.

— Ты говоришь, что у меня сильный характер? — насмешливо переспросил он. — И когда же, позволь тебя спросить, я являл тебе эту силу?

Геро рассмеялась своим звонким мелодичным смехом, и Дамиан почувствовал, как у него забилось сердце.

— Таких случаев было много, всех и не сочтешь. Я даже не знаю, стоит ли мне выходить за тебя замуж, — шаловливо добавила она.

— В таком случае, — сдержанно сказал Дамиан, вставая со стула, — ты вольна отказать мне… когда я сделаю тебе предложение!

Геро зажала рот рукой.

— Разве ты не сделал мне предложения? Нет, пожалуй, не сделал. — Она тоже встала и подошла к нему, искоса поглядывая на него из-под опущенных ресниц. — Но ведь ты только что сказал, что хотел сделать мне предложение.

— Сказал, но… в сослагательном наклонении.

— Ты передумал? — спросила Геро. Ее губы вздрагивали от сдерживаемого смеха.

Дамиан бросил на стол несколько монет, с плохо скрываемым нетерпением схватил Геро за руку и повлек ее прочь из ресторана. На пляже никого не было, и когда они отошли от ресторана, Дамиан привлек девушку к себе и крепко поцеловал.

— Ты самая неромантичная женщина, какую я когда-либо встречал, — сказал он, сверкнув глазами. — Ты выйдешь за меня замуж?

— Замуж… — Счастье переполнило сердце Геро, и Дамиан сам все понял, едва заглянул в ее сияющие глаза, чуть увлажненные слезами радости. — Я действительно нужна тебе… ты по-настоящему любишь меня? — Она недоверчиво покачала головой, но красноречивое выражение на лице Дамиана успокоило ее, и она прижалась щекой к его груди. — Я просто не могу поверить.

— Любимая, неужели ты не догадывалась?

Смущение помешало Геро ответить. Взяв девушку за подбородок, Дамиан прильнул к ее губам. Геро задрожала и еще теснее прижалась к нему, своему спасителю — смуглому, властному греку, который при первой их встрече беспечным жестом бросил ей деньги, чтобы она могла купить себе туфли.

— А ты знал, что я люблю тебя? — шепотом спросила она.

— Было много случаев, моя дорогая, когда твои чувства трудно было не заметить.

— Много? — удивилась Геро. — Я не помню.

— Твое беспокойство, когда я заплыл слишком далеко. — Он показал рукой на море. — Это само по себе было достаточно красноречиво, не говоря уже о том, что ты смущалась и краснела каждый раз, когда я прикасался к тебе…

— Неправда!

— Милая, не спорь со мной. Я знаю, когда ты краснеешь! Вот и сейчас тоже… и это просто очаровательно… — Он крепче обнял ее, и Геро вновь ощутила тепло и нежность его губ.

— Значит, из-за того что ты любил меня и хотел на мне жениться, ты не позволял своим родственникам узнать правду обо мне, — тихо сказала девушка, когда они не спеша пошли к машине. Дамиан кивнул.

— Я не хотел лишний раз ставить тебя в неловкое положение.

— Я не слишком страдала от их неприязни, — ответила Геро. — Ведь не все было плохо; Кристина и Маркос прекрасно ко мне относятся.

— Но Пеппо и Катрина изо всех сил старались испортить тебе жизнь. Именно из-за них я и не хотел ничего говорить.

— Временами я думала, что ты любишь Катрину… и она тоже так думала.

— Я ее никогда не любил. Когда Клео лишила меня наследства, я стал притворяться, будто эта девушка мне небезразлична, но только чтобы досадить бабушке. А потом я уделял внимание Катрине, чтобы осуществить свой план.

— А это не жестоко по отношению к ней?

Они подошли к машине, и Дамиан открыл дверцу перед Геро.

— Не думаю, что мне надо было считаться с чувствами Катрины; они не были глубокими. Легкое мимолетное увлечение — вот и все, на что она способна. — Солнце быстро садилось, и окрашенное его лучами море стало огненным. Дамиан сел в машину, и они с Геро некоторое время молча смотрели на закат. — У нее был роман с Росарио, — произнес Дамиан как будто про себя. — Если бы об этом стало известно, мой план сорвался бы, поэтому я равнодушно отнесся к словам Маркоса на балу. Если бы Клео узнала об этом, она бы сразу догадалась, что я не мог оставаться в неведении.

Геро не стала рассказывать Дамиану, что Елена была свидетелем свидания. Катрины и Росарио и обо всем сообщила ей. Скрыла она от него и тот случай, когда Катрина пыталась очернить ее. Теперь это не имело никакого значения, и Геро решила промолчать. Катрина скоро покинет имение; а через месяц разъедутся и остальные. Тогда дом будет принадлежать только им с Дамианом. Лицо девушки осветилось радостным ожиданием. Дамиан повернулся к ней, и Геро увидела в его глазах бездну любви и нежности.

Его рука, сильная и надежная, обняла девушку за плечи; его губы, страстные и нежные, коснулись ее губ.

Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Близился момент, когда золотисто-бронзовые лучи исчезнут в серо-лиловых сумерках.

— Поедем домой, любимая? — шепнул ей на ухо Дамиан.

Геро смотрела на солнце. Как быстро оно опускается! И так же быстро появляется вновь, но уже огромным золотым шаром. Завтра она проснется пораньше и увидит, как оно встает из-за холмов, возвещая новый день… и начало новой жизни…

— Да, — тихо ответила Геро. — Домой…

Примечания

1

Дамиан имеет в виду легенду, рассказанную Овидием. Леандр каждую ночь переплывал Геллеспонт, ориентируясь на огонь, который его возлюбленная Геро зажигала на башне. Однажды огонь погас, и Леандр утонул. Увидев поутру в волнах прибоя тело возлюбленного, Геро в отчаянии бросилась в море.

(обратно)

2

Кора — изображение стройных красивых девушек в древнегреческом искусстве.

(обратно)

3

Даррелл, Джералд Малколм — знаменитый английский зоолог, автор множества книг о животных.

(обратно)

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

*** Примечания ***