Сережа. Рождение воина [Павел Николаевич Чумаков-Гончаренко] (fb2) читать постранично

Павел Чумаков-Гончаренко Сережа. Рождение воина

Сережа ждал нового года, надеясь, что дед Мороз со Снегурочкой вновь придут к нему, как уже бывало не раз, и принесут ему какой-нибудь новый подарок. И хотя он уже был достаточно большой и почти не верил в деда Мороза, но его прихода все равно ждал. Ему казалось, что он даже знает, что дед Мороз подарит ему на этот раз. Он давно мечтал о новом самокате, таком который уже был у многих его сверстников, чтобы и он тоже научился выделывать на нем всякие трюки и финты, приводя в восторг и восхищение всех окружающих и особенно, конечно же, он восхитит своими трюками на самокате свою одноклассницу Олю. Ах, Оля-я, что же за чудное звучание в этом имени! Произносишь его, и перед глазами сразу появляется милая русоволосая слегка курносая мордашка, с игривым, кажется никогда неунывающим взглядом, которая, постоянно так и норовит скорчить тебе рожицу или показать язык. Но ты на это совершенно не обижаешься и даже чаще всего бываешь рад и этой рожице, и этому язычку. А когда по какой-либо причине не видишь ее хотя бы пару деньков, то у тебя пропадает настроение, и ты начинаешь сильно скучать.

Оля со своей мамой и маленьким братом лет пяти, вот уже пару недель жили в подвале соседнего дома. Ее мама и Сережина бабушка, как они говорили, поддруживали и иногда ходили к друг другу в гости. Последние пару недель бои переместились в опасную близость к их поселку. И Сережа с бабушкой, как и большинство жителей, их дома, тоже переехали жить в подвал. Как горько подшучивала его бабушка:

– План нашего президента перевыполнен и теперь не только наши дети сидят по подвалам, пока их дети ходят в школы, но и родители и даже их родственники и соседи все вместе взяли и дружно переехали жить в подвалы. – И бабушка, как правило, доканчивала свою шутку, язвительно вскинув руку в нацистском приветствии: «Слава Украине! Уродам слава!», – после чего, как правило, между ними начинался обычный разговор:

– А вы слышали? Говорят, Путин, все-таки, собирается вводить войска на Донбасс?..

– Это еще бабушка надвое сказала…

– Да не на Донбасс, а Киев брать будут…

– Точно, только Киев нужно брать! А что толку от Донбасса, они опять сюда припрутся.

– Да не пойдет он на обострение обстановке с Западом…

– Сталина на них нету, уж он то со всеми разобрался бы, как когда-то с разобрался с Бандерой.

– Да, то не при Сталине уже было…

– А фундамент он заложил…

И так далее и тому подобное. А Сережа опять грустно и устало вздохнув, сползал со своего топчана и уходил подальше от людей в самый дальний угол подвала, чтобы предаться там своим сладким грезам и никто не мешал ему там мечтать. В этот момент наверху послышался какой-то шум, звук открываемой двери, покашливание и знакомый женский голос сказал:

– Свои!..

Сердце Сережи забилось сильнее, – это был голос мамы Оли.

Неуверенные шаги, спускающиеся вниз, – так всегда кто-то спускался в их временное убежище: неуверенно, почти наощупь, после глаза привыкнут после уличного света к темному сумраку подвального помещения. И вот уже в дверь входит тетя Оксана и, улыбаясь, протягивает:

– Здоровэньки булы!

А за нею в дверном проеме появляется Оля, держащая за руку своего младшего брата, и сразу, будто кого-то ищет своими жизнерадостными немного смущенными глазками. А когда, наконец, ее взгляд отыскивал Сережу, то она, расплываясь в сияющей улыбке и словно пытаясь ее скрыть, машинально со страивает ему на своем лице гримасу. Сережа смущенно опускает глаза. Он как-то раз в сердцах уже вымолвил бабушке, что эта дрянная девчонка, его за человека не считает и постоянно ему язык вместо «здрасте» показывает. Бабушка тогда внимательно посмотрела на него и, ухмыльнувшись, сказала:

– Эх ты, дурында! Ничего-то ты еще в женщинах не понимаешь! Это она наоборот тебе так знаки внимания оказывает, и внимание к себе привлекает. Вот поэтому она над тобой и потешается, а ты дурень обижаешься. Люди часто кого любят того и мучают. Так что ты наоборот радоваться должен, что она над тобой посмеивается, значит, нравишься ты ей.

– Ой, у вас елочка, какая красивая! – проговорила Оксана, увидев в углу полутораметровую сосенку.

– Да, это нам Василь приволок, а мы кое-чем и приукрасили. Кто знает, может, и новый год здесь придется встречать. – Сокрушенно проговорила одна из женщин по имени Наталья, тоже ютящаяся в этом подвале прячась здесь от обстрелов.

На сосне висело несколько игрушек и конфет, а вокруг, словно змейка ее обвивала гирлянда. Где-то иногда громыхало и бабушка Сережи, спросила:

– Что там, Оксан? Ничего не слышно? – и она кивнула куда-то вдаль.

– Нет, ничего не слышно, – ответила женщина обреченно.

– Не дай Бог, бандеровцы, опять сюда доберутся! – и все женщины при этих словах перекрестились.

Они вспомнили времена, когда в их городке хозяйничали украинские каратели – это было время страха и ужаса! А самое страшное, что помогали им в этом некоторые местные жители, которые словно вдруг,