Опасная беременность. Девочка Басманова (СИ) [Виктория Вишневская] (fb2) читать онлайн

Опасная беременность. Девочка Басманова

Глава 1

Глава 1

— Дура, блять! Блондинка!

Отстраняюсь от водилы, прижимаю к себе сумку и тяжело дышу. Плохая идея бить его во время движения по дороге! Но как ещё защититься?! Он лезет ко мне, домогается и хочет изнасиловать!

Да чтобы я ещё раз попутками воспользовалась!

— Задрала! — гаркает. — Сам возьму!

Настойчивый мужик резко залезает мне под юбку. Больно сжимает меня между ног. И я визжу, как резаная свинья, и бросаю в него единственный предмет защиты. Да лучше автокатастрофа, чем изнасилование!

В эту же секунду нас жёстко трясёт. Меня кидает вперёд, но ремень безопасности не даёт разбить мне нос о приборную панель. Визг шин, скрежет металла.

От тряски кружится голова. Раскрыв глаза, поднимаю взгляд.

Чёрт…

Мы, кажется, вылетели на встречку и врезались в чью-то иномарку… Чёрную, затонированную, огромную… Как в фильмах, оттуда выходит огромный и злой дядька. Подлетает к водительской стороне, открывает дверцу и с громким матом хватает домогающегося до меня мудака за шиворот и вытаскивает из машины. Дверь не закрывает. И я слышу весь мат, от которого болят бедные ушки.

Да даже дед так не матерился…

— Ты охренел, сука? — удар! Вся сжимаюсь от того, как амбал кулаком заряжает водителю по челюсти. А я аккуратненько, в ступоре отстёгиваюсь и готовлюсь бежать. Или нет?.. Ему помочь ведь нужно? А чем я помогу? Он сам виноват! Ну, нет… нельзя так оставлять его!

Нужно помочь!

Осталось только сдвинуться с места. Перестать хлопать ртом, как рыба, и глотать воздух.

Он, конечно, идиот, но…

— Ты хоть знаешь, в чью тачку врезался, утырок?

Вылетаю из салона. В голове эффектный ролик, как я, скромная Ульяна, что не обидит даже комара, запрыгивает на мужика, бьёт его по голове, а потом мы, победив зло, убегаем. И контуженный на голову водитель в благодарность довозит меня до брата в целости и сохранности.

Но я блондинка. Тушуюсь. Делаю несколько шагов на ватных ногах.

Останавливаюсь возле бампера и не знаю, что делать дальше.

— Отпустите его, пожалуйста! Он плохой человек, но даже плохие люди заслуживают…

Я резко обрываюсь.

Боковым зрением замечаю шевеление в стороне от меня. Дверь второй машины, которая стоит за той, откуда вылетел амбал, открывается.

Вторая машина! Ещё люди!

Бежать надо!

Говорила мне бабушка, зачем мне эта столица? Сидела бы у себя там, в Волгограде, работала и горя не знала! Но нет! К брату я захотела! Столицу покорять!

Резко поворачиваю голову, сглатываю и непроизвольно укутываюсь в тоненькую джинсовку в поиске защиты. Дрожать начинаю. И это не от холода. А от острого, тяжёлого взгляда, направленного прямо на меня. Из салона автомобиля выходит мужчина. Высокий, статный, похожий на скалу. Я такого впервые вижу… Широкоплечего… Красивого…

В тёмной одежде. Не успеваю рассмотреть её – она волнует меня меньше всего.

Он направляется ко мне, не отрывая безжалостного взгляда.

— Ильяс, — грозный командирский голос с хрипотцой обволакивает всё тело. Застываю от его тона, от его изучающего взгляда. Вот пронзительные глаза на моей курточке. — Что здесь?

А сейчас рассматривает мою плиссированную юбку, капроновые колготки, которые ничуть не спасают от холода. Наверняка думает, что я проститутка. Кто ещё будет ехать по промышленной зоне поздно вечером с мужчиной, да ещё и в таком виде?

Правильно, я. Южанка. У нас осенью ещё тепло, и можно запросто ходить в таком виде! Оделась бы по-другому – весь путь ныла бы рядом с печкой от жары!

— Дебил, босс.

Это «босс» звучит настороженно, с уважением. Где-то вдалеке различается нотка страха…

— На встречку выехали. Вон, жесть.

Мужчина задумчиво на секунду переводит взгляд на бампер своего автомобиля. А там хорошая вмятина.

— Я опаздываю на встречу, — холодно чеканит этот самый «босс». — Разберись. Хотя…

Снова смотрит на меня. И меня трясёт. Ещё сильнее. Уже не от холода. А от долбаного страха. Так не смотрят на людей. Вообще нет.

— Мужик, твоя тёлка? — спрашивает у водителя, кивая на меня.

Ничего не понимаю…

— Д-да, — вдруг мямлит, держась за челюсть. — М-моя. Вы скажите, она всё сделает… Только меня больше не бейте!

— Стойте, — испуганно лепечу тоненьким голоском. Что он такое говорит?! — Я его не…

— Ильяс, — опять грозный голос заставляет застыть. — Девчонку в машину. Отвезёшь ко мне в квартиру. Я приеду, сам решу, что с ней делать.

— Погодите, это ошибка, — делаю попытку отговорить его. Мужчина, которого назвали Ильясом, отпускает того мужика-извращенца и направляется ко мне. А я пячусь назад и сама посматриваю уже в широкую спину «Босса», обтянутую чёрной кожанкой. — Я его даже не знаю!

Меня никто не слушает.

Страшный и ужасающий мужчина вырастает передо мной, и я не успеваю убежать. Хватает меня за руку. Грубо, больно, словно я не человек. Закидывает, как мешок картошки, на плечо.

— Послушайте! Не надо! Давайте договоримся! Я вам заплачу! — колочу его по спине, пытаясь выжить.

У меня в кошельке сто рублей! Но мне нужно оттянуть время!

— У меня богатый брат! — нагло вру.

Глаза щиплет, и я срываюсь на плач.

Всем всё равно. Поверили тому водиле, а не мне.

Вот почему? Почему я не успела доехать до дома? В секунду лишилась всех своих вещей, потому что те остались в машине перевозчика! И за что меня заталкивают в просторный салон автомобиля, кидая на сиденье?

Глава 2

Глава 2

Я сижу тихо, как мышка. Да, меня похитили, затолкали во внедорожник, и лучшее решение в этой ситуации – орать и плакать. Но когда по обе руки от тебя сидят два огромных мужика, у которых одна лапа, как две твои коленки… начинаешь задумываться о своих действиях.

Скажешь что-то – прихлопнут и не заметят.

Даже плакать перестала, чтобы не привлекать к себе внимания. А то ещё изнасилуют на пару, пока их «босс» где-то ходит.

Снова хочется разреветься. К кому я попала? Зачем вообще воспользовалась этим приложением поиска водителя? С самого начала бабушка предупреждала, что попадётся какой-нибудь на голову тронутый человек. Но я не послушалась. Помимо меня в машине ещё ехала семейная пара и молодой парень. Уже пахнет безопасностью. Но их высадили раньше, чем меня. Кто же знал, что так всё будет, а?..

А теперь трясусь, стучу зубами и оттягиваю чёрную юбку на коленки, лишь бы на них не обращали внимания.

Мы неожиданно притормаживаем. Мотор глохнет.

— Приехали, — оповещает мужчина рядом. Огромная лапа тянется к моей руке. Отдёргиваю её, но несколько пальцев всё равно обхватывают запястье. Меня дёргают в сторону, открывая дверь машины, и вытаскивают наружу.

Перед глазами асфальт. Внутри клокочущая паника.

Боюсь поднять взгляд вверх, увидеть обшарпанные здания, пустынные улицы с тонной грязи и алкашами. Не хочется мне умирать в таких местах… Выкинут потом на мусорку, и всё…

Но я всё же решаюсь, оглядываюсь по сторонам. Не знаю, центр это или пригород, но спальный район выглядит внеземным. У нас даже так о центре города не заботятся, как здесь! Чистенько, свежо, светло и уютно. Люди ходят неподалёку. Мамочки с колясками, дети играют… Да и многоэтажное квартирное здание не похоже на логово чудовища…

Истерика немного отступает.

Мужчина идёт вперёд, настойчиво тянет меня за собой.

А может… о помощи попросить?

Словно читая мои мысли, впереди идущий предупредительным тоном кидает мне через плечо:

— Тебе лучше не кричать.

— Пристрелите? — от волнения губы дрожать начинают.

Я слышу от него смешок.

— Хуже.

— А что бывает хуже смерти? — самое время пофилософствовать!

— Как раз узнаешь.

Сглатываю, сверля затылок испуганным взглядом.

— Рыпаться и сопротивляться не советую. Больно будет, — зачем-то снова говорит, заходя в холл здания. Ведёт меня к лифту, а я уже готова вырваться. А что будет?! — Шеф баб щадит. Но ты его не зли.

Впадаю в какой-то ступор. Разные сценарии будущего лезут в голову и не хотят уходить, как я их ни прошу. Ильяс даже вытаскивает меня из лифта и через несколько секунд закидывает в квартиру. Сам не заходит, оставаясь на лестничной площадке.

— Я буду здесь. Давай без фокусов. Попытаешься сбежать – поймаю. Начнёшь крушить квартиру – твой долг возрастёт в сотни раз.

— Вы понимаете, что я того водителя даже не… — оборачиваюсь, и тут же перед моим носом хлопает дверь.

Ушёл! Не дослушал! Просто захлопнул дверь!

Но, может, оно и к лучшему. Хоть не будет пугать меня, сидя рядом и испытывая мои и так подорванные нервы.

Нужно собраться, подыскать нужные слова до того, как придёт хозяин дома. Я не желаю отрабатывать чужие косяки. Будь это моя вина – хорошо! Я уберу и постираю, и вещи поглажу, а здесь… Боюсь представить, что он попросит взамен.

Скидываю с себя потёртые уже старенькие кроссовки. Аккуратно отставляю в сторону, боясь испачкать чистый глянцевый пол. Блин, крутой…

Ульяна, в руки себя возьми! Хватит восхищаться чужой квартирой! Но не могу. Осматриваюсь по сторонам. Это самый настоящий роскошный пентхаус!

На эмоциях в восхищении подлетаю к прозрачному окну. Вид отсюда завораживающий! Но стоит мне посмотреть вниз, как начинает кружиться голова, и я тут же отпрыгиваю от стеклянной ограды. В глаза бросается массивная лестница. Бегу к ней, поднимаюсь, оказываясь на обустроенной крыше, похожей на отдельный мир!

Тут же ёжусь от прохладного ветра. И расстраиваюсь.

Сбежать не получится. Только если прыгать с чёрт знает какого этажа… Но я ещё жить хочу.

Возвращаюсь обратно и опять пытаюсь не заплакать. Теперь квартира не похожа на что-то красивое. Наоборот, напоминает клетку. Золотую. Вокруг всё красиво, блестит, должно соблазнять и радовать, но… Морально тяжело. Сидеть здесь невозможно. С каждой минутой накручиваю себя всё больше и больше.

А если он заставит меня отрабатывать долг… постелью?

Сердце подскакивает к горлу. Не хочу. Не могу. Это выше моих сил.

Всё же срываюсь. Лёгкие выворачивает, глаза щиплет.

Не хочу я ни с кем спать!

Ещё и живот урчит. Ничего не ела с сегодняшнего утра. А уже вечер поздний.

Наесться, что ли, перед смертью?

Шмыгнув носом, подскакиваю со стула. Вот возьму и поем, если у него что-то есть! Хоть потом не так обидно будет отрабатывать.

Открываю холодильник, капая слюнями. Глаза разбегаются от обилия еды.

Но всё же что-то нахожу. Перекусываю и заваливаюсь на диван. Как сказала бы сейчас моя бабушка: я – лентяйка. Поела – и в кровать. А что ещё тут делать? Плакать? Так я уже поплакала, и голова теперь болит.

От этого быстро отрубаюсь, проваливаясь в сон.

А через неизвестное мне время вновь выныриваю из дрёмы, слыша звук открывающейся двери и приближающиеся громкие и тяжёлые шаги…

Глава 3

Глава 3

Басманов

Девчонка вся подбирается, будто ей холодно. Зарывается носом в складку дивана. Делает вид, что спит. Но давно выдала своё состояние. Пока я шёл к ней – плечи дрогнули. Дыхание стало другим. А теперь старается не поджимать губы в испуге.

Падаю в кресло, доставая пачку сигарету. Вставляю одну в зубы, чиркаю зажигалкой.

Судя по тому, как с клиентурой работает – бабок у неё нет.

Такие бабы встречают по-другому. С тапками в зубах. И в трусиках, в которые я сначала засуну пару купюр, а потом разорву их в клочья.

Эта, видимо, упахалась после того водителя. Или это был её парень?

Я вообще про неё забыл, пока разговаривал с Громовым. Вспомнил, как зашёл в квартиру, увидев белые пяточки.

Баба как баба. На мордашку симпатичная, волосы золотые, красивые. Я фетишист, встаёт на блондинок. На эту тоже что-то шевельнулось. Решил воспользоваться. Да и за разбитую тачку ответить должна. Проституток на дух не переношу, но члену не прикажешь. Причём она отвечает всем моим критериям.

Дёргает пальцами ног в капроновых колготках. Ещё одна возбуждающая деталь. Капрон на девушках я люблю. Особенно когда кроме него ничего нет.

Втягиваю в лёгкие никотин, рассматривая приобретение. Хорошенькое. Хватит оттянуться.

— Долго ещё притворяться будешь? — безразлично кидаю и тянусь к пепельнице. Смахиваю пепел под дёрганье её плеча. — Или мне тебя разбудить?

Медленно открывает глаза, сопит себе под нос. Подрывается с дивана, тут же подбираясь к изголовью и прикрываясь небольшой подушкой, как щитом.

Быстро она сдалась.

— Серьёзно? — вылетает само.

Хмурится, обнимает подушку и прячет в ней половину лица.

— Отпустите меня, пожалуйста.

— Как только долг своего мужика отработаешь – запросто, — затягиваюсь ещё раз. И осматриваю качество товара. Искупать надо бы.

— Я не виновата, — опять сопит. — Я его даже не знала. Через приложение нашла. Он меня изнасиловать пытался. Я его сумкой ударила. Мы поэтому на встречку выехали.

— То есть авария из-за тебя? — усмехнувшись, уточняю. Выдыхаю по привычке дым, что тянется прямо к ней.

— Нет. Он виноват, — ещё сильнее зарывается носом, прячась.

— А твои слова говорят об обратном, — наклоняю голову набок, с интересом ожидая, что она скажет.

В порыве злости девчонка подрывается с места. Кидает подушку на диван, подскакивая и выпрямляясь. Милая мордашка всё равно остаётся милой, даже когда в гневе кривится.

— Да вы знаете, что вообще похитили меня?!

— Ага, — скучающе подаюсь вперёд. Чтобы потушить сигарету. А девчонка отпрыгивает назад, будто я вот-вот сожгу её огнём или потушу этот самый бычок об неё.

— Это статья!

— Здорово, — встаю с кресла и снимаю футболку. Жарко. Да и искупаться надо. Как раз изучу тело блондинки. Уверен, оно у неё хорошенькое. Худенькая. Но всё остальное – спрятано под футболкой и джинсовой курткой.

Делаю шаг вперёд, ей навстречу.

Ожидаемо пятится назад.

— Не подходите, я закричу.

Угрозы? Детский лепет.

— Шумоизоляция, — киваю на стены. — Хоть связки порви.

— Я… — пыхтит, осматривается по сторонам. Всё пятится и пятится, пока не упирается в стену. Испуганный взгляд летит в меня, вонзаясь как тысяча стрел. Реально боится. Значит, не проститутка. Ошибся. Так проще – не слишком брезгливо.

Подло? Не знаю. Я просто хочу её трахнуть после тяжёлого рабочего дня. А когда хочу – делаю это.

— Буду… — нерешительно продолжает, раздумывая над словами.

Пыл её угасает.

Особенно в тот момент, когда я оказываюсь совсем близко. Прижимаю к стене, припечатывая миниатюрное тело. Блять, да она метр с кепкой. Чуть выше. Доходит макушкой мне до груди.

И это пиздец как торкает.

В нос ударяет запах весенней сирени. Откуда сирень осенью?

— Что будешь? — упираюсь рукой в стену. Заставляю её поднять голову, уставиться на меня огромными голубыми глазами. Большие, ясные… Слёзы в них блестят.

— Сопротивляться… — сдавленно заканчивает свою вымученную фразу.

— Сопротивляйся, — одобрительно киваю, одной рукой хватая её за тонкую джинсовку. И дёргаю вниз, снимая её. И всё так же безразлично кидаю: — Так интереснее.

Глава 4

Глава 4

— Вы не можете со мной так поступить! — выпаливаю в надежде, что сухарь окажется нормальным мужиком! Да как же? Как же он им окажется, если сам меня сюда и приказал притащить?

Прощаюсь с курткой, которая оберегала меня всё это время. А теперь чувствую себя голой перед ним. А взгляд всё спускается вниз – с его лица на каменное тело. Оно у него… прикольное. Я такие только в интернете видела. Мускулистое, рельефное, с татуировками. Их у него много. До этого я не обращала внимания. А теперь рассматриваю тату на его шее, груди, плечах и даже руках. Весь забитый.

Неформал!

— С какого хрена? — дерзко и нагло выстреливает словами как из пулемёта.

— Не с вашего, но… — лепечу в припадке.

Мужчина невозмутим. Ему вообще плевать на моё сопротивление. А мне хочется убежать. Как можно дальше отсюда.

— Снимай футболку, — в приказном тоне чеканит равнодушно мне в лицо. — Потом юбку. Сейчас же.

— Н-не буду!

Его палец оказывается на моём подбородке. Сжимает его до боли. Переносит пальцы на губу. Ведёт по ней шероховатой подушечкой.

А в голове звучит тревога.

— Твой мужик въехал в мою тачку.

— Я его не знаю! — воплю ещё раз.

И этот страшный, до ужаса опасный мужчина надавливает на мою губу. И неожиданно проникает своим пальцем в рот.

— Плевать, — от холода карих глаз по позвоночнику проходят молнии. — Ты была в машине. Теперь отрабатывай.

Застываю. Всё. Он меня не отпустит. Зря я тут горланю, прошу его о милости. Ему всё равно. Он – насильник. Такой же мудак, как и тот водитель.

Злость берёт.

И я не замечаю, как клацаю зубами ему по пальцу, зажмуриваясь. Так сильно, отчаянно, что не рассчитываю силы. Металлический привкус во рту быстро даёт о себе знать.

Раздаётся утробное рычание, от которого я подпрыгиваю на месте, распахиваю глаза. Вижу этот дьявольский взгляд. Беснующиеся глаза. А в них – жажда убивать.

Застываю и тут же начинаю вырываться. Мужчина зло рычит, хватает меня за юбку, которую буквально разрывает. Молния трещит. Собачка, судя по звуку, отлетает на пол, звякает о глянцевую плитку.

Нет-нет-нет!

— Ещё церемониться с тобой, блядь.

Это он МЕНЯ так назвал?..

Я бы укусила ему второй палец. Но понимаю, что только сильнее разозлю его. Поэтому чуть не плачу и кричу:

— Не трогайте меня, пожалуйста, я девственница!

Не верю в то, что говорю. С испуга, на панике, хватаясь за последнюю ниточку надежду. Я ведь кричать буду, отбиваться! И ему никакого удовольствия!

Дура… Он же сказал, что так будет ещё интереснее…

Сжимаюсь вся, понимая, что натворила. А вдруг его это только заводит?

Бабушка говорила, что у богатеньких свои причуды. И девственниц они вскрывать любят… Говорила мне, что по приезде в столицу мне, невинной овечке, запудрят мозги. Поимеют, а потом бросят. Это в лучшем случае. В худшем… выкинут в канаву.

Боже, что я наделала…

Он останавливается. На удивление – останавливается! А я чувствую, как с моих бёдер соскальзывает плиссированная юбка. Соприкасается с полом.

Смотрю на мужчину, сдерживая рвущиеся наружу слёзы.

Взгляд его – внизу. Чуть ниже моего живота, где… трусики мои.

Неужели его эта новость только возбудила?

Только не это!

Вспоминаю, какие на мне сегодня трусы, и краснею.

Розовые в чёрный горошек. И с таким же милым бантиком на краешке.

Нет, я, конечно, люблю красивое бельё, но надевать его в дорогу нецелесообразно! То кружево в попу воткнётся, то натрёт на сгибе бедра… А тут простые, удобные. И почему-то мне стыдно за них именно в этот момент.

— Дьявол, — ругается, и тут же после этого слова летит отборный мат. Отпрянув от меня, разворачивается и куда-то уходит.

Вместо того, чтобы в припадках собираться и бежать из квартиры, где дежурит охранник, стою и пытаюсь прекратить надрывно плакать. Слёз вроде бы и нет, но… Страшно до безумия.

Мужчина возвращается быстро. Не успеваю даже опомниться. И я опять напрягаюсь и натягиваюсь, как струна на гитаре.

Падает на диван с какой-то красной коробкой. На аптечку похожа.

— Сюда иди, — грозно и с каким-то наездом кидает мне. И воспротивиться не могу. В одних колготках, трусах и футболке семеню до него. Совсем не до одежды.

— Сядь.

Не хочу подчиняться, но попа сама приземляется, словно под притяжением, на диван.

Он протягивает мне аптечку.

— Достань перекись и бинты. Палец мне перевяжи.

Протягивает ладонь с большим пальцем, который я прикусила. Вау, до мяса…

Гордиться здесь нечем! Наоборот, чувствую вину.

Да какая вина, Ульяна?! Тебя чуть не изнасиловали!

Ага, и чтобы он не попробовал сделать это ещё раз… надо быть хорошенькой.

Дрожащей рукой тянусь к аптечке.

— Не дрожи. Не трону.

Взгляд летит в его равнодушное лицо.

— Правда? — переспрашиваю ещё раз, хлопая глазами.

— Обрабатывай давай уже, — кивает на палец и морщится.

Я не спрашиваю, почему он передумал. Просто делаю всё на автомате. Это я делала тысячи раз уже. Практика у меня имеется. Бабушка у меня бывший медик. И я знаю всё о первой помощи и частично разбираюсь в некоторых медикаментах. А перевязку сделать… без проблем.

— Извините, — зачем-то прошу прощения за прокушенный палец. Сильно же я его…

— Дикарка, — выплёвывает с пренебрежением. Будто это не он пытался изнасиловать меня пару минут назад. — Салфетки возьми. Рот вытри, весь в крови. Я будто с Ганнибалом Лектором сижу.

Боже, точно! Хватаю салфетки, вытираю губы. Вот бы ещё конфету какую съесть, чтобы этот металлический привкус во рту перебить.

— Вы сами виноваты… — сипло и глухо выдаю, возвращаясь к пальцу. Не знаю, услышал он или нет.

— Ты с мужиком, в ночи, в промзоне. Я тебя за проститутку принял, а не за целку.

Целка.

Какое пренебрежительное слово!

— Я же сказала, что не знаю его… — чуть не постанываю в голос. Наверное, нет смысла что-то ему доказывать… Такие мужчины стоят на своём.

— Приезжая? — вдруг спрашивает.

— Как узнали? — опять поднимаю голову, встречаясь с цепким изучающим взглядом. Он уже не так напряжён и разъярён. Успокоился. И странно осматривает меня. Опять.

— Говоришь не как москвичка, — усмехается, явно издеваясь надо мной. Но мне об этом уже говорили – не заденет. Все талдычат, что мы в Волгограде «гэкаем», но этого не замечаем. Да плевать, откуда я, нормально говорю! — Плевать. Перевязывай.

— Вы меня не тронете? — спрашиваю с надеждой. Может, ещё не поздно воткнуть ему что-нибудь в плечо и убежать, а?..

— Тронул бы, — усмехается. — Против девственности ничего не имею. Но твои трусы всё возбуждение убили.

Ничего не имеет! Тронул бы! Вот дура! Зачем вообще про девственность кричала? Ещё так выпалила резко, спасаясь!

Но хорошо, что я трусы эти надела.

— Шучу, — угрюмо выдаёт. — Понял, что ты не лжёшь. Про того мужика. Ты явно не собиралась лишиться целки в машине, ещё и непонятно где. Да и в таком белье.

От его слов я краснею. Да, представления у меня явно другие… И в них точно нет того, что чуть не случилось пару минут назад.

— Хватит о моих трусиках говорить, — прошу его, завязывая бантик из бинта. — Обрабатывать два раза в день. «Левомеколь» купите. Хорошее средство. Могу я идти?

Он цепко смотрит мне в лицо.

И сердце из пяток поднимается к горлу, барабанит где-то в висках, из-за чего начинает болеть голова. Страшно становится. Он же не передумает?

Окидывает взглядом моё тело, и я зажимаюсь, крепче прижимая аптечку к ногам. Прикрываю ей своё бельё. Или стоит посветить ими ещё, чтобы у него точно не встало?

— Свали нахрен, — машет пренебрежительно рукой.

Я от радости подпрыгиваю с дивана, бегу к своим вещам. Он встаёт следом, снова куда-то уходит. Квартиру изучить не смогла – было грустно.

Натягиваю быстро юбку, что постоянно с меня падает. Молнии капец. Не застёгивается. Я так далеко не убегу. А как же мне теперь?.. У меня ни сумки, ни чемодана…

Чёрт! У меня же вещей нет! Всё у того водилы осталось! Что же делать, а? Как мне теперь быть?

Ладно, пойду в полицию для начала. После того, как до брата доберусь. И найду, где он живёт…

А сейчас что делать-то?! Как бежать, если с меня юбка падает? Не держать же её постоянно? Там холодно ещё… Застужу всё…

Я совершаю наверняка свой самый опрометчивый поступок в жизни.

Закусываю губу и вместе со своей юбкой опускаюсь на диванчик. Складываю всё на коленки. И жду хозяина дома, чтобы попросить нитки.

Надеюсь, он меня больше не тронет. А если попробует… Получит трусами в лоб.

Я настроена решительно.

Не ухожу пять, десять минут… Уже начинаю думать, что он там умер от потери крови.

Но как только представления в голове становятся красочнее, из ванной выходит ОН. Мужчина, что только недавно был в джинсах, сейчас совершенно… обнажён. Его это никак не смущает. Увидев меня, чуть удивляется и, нахмурившись, продолжает идти голым по огромному залу.

А я не могу совладать со своим взглядом, что несётся вниз, ниже его кубиков и того самого перевёрнутого треугольника...

От испуга закрываю глаза, бью себя ладонями по лицу.

Надеюсь, мне показалось.

Таких детородных органов не бывает! Он им что, гвозди забивал, что он так опух?

— Ты ещё здесь? Я же сказал свалить нахрен.

Не могу открыть глаз.

— Я хотела уйти, — нервно отзываюсь. — Очень хотела. Но вы мне юбку порвали. У вас есть нитки? Я зашью и сразу же уйду. А ещё телефон. Да, было бы неплохо, если бы вы дали мне позвонить…

— Ты не охренела?

Ну, как сказать…

— Бабуля говорит, что мне палец в рот не клади. Думаю, что немного борзею, но… У меня не осталось вещей, и я не знаю, куда идти.

Чуть-чуть отодвигаю пальчик в сторону, чтобы разглядеть, где стоит хозяин дома. Он же не тянется сейчас к пистолету, чтобы пристрелить меня за наглость?

Через маленькую щёлочку различаю упругие ягодицы. Он отвернулся! Но мне показалось, или… полотенцем прикрылся?

Подглядываю снова. Оделся…

Я вроде должна дрожать от страха, поскольку мне очень страшно. А в итоге… пытаюсь побороть смущение и заалевшие щёчки.

— Так дадите что-нибудь?

— Ниток нет, — смотрит на меня всё с тем же ледяным холодом. Но что-то в нём меняется. Другим становится. — Телефон тебе свой не дам.

Поджимаю в обиде губы. А вроде нормальным был.

А теперь разворачивается, подходит к стене, нажимая на какую-то кнопку. Стена отъезжает в сторону, открывая вид на большой шкаф. Вау, сколько одежды…

Мужчина хватает оттуда вешалку с пиджаком. Возвращается ко мне, кидает вещь на диван.

— А теперь выметайся, — чересчур грубо произносит. — Или ты хочешь, чтобы я тебя всё же поимел?

Тихо сглатываю, отодвигаясь.

И решаю в этот раз не играть с судьбой.

Подскакиваю с места. Юбка опять скользит по бёдрам, открывая вид на мои трусы. Но мне плевать. Хватаю пиджак, накидываю на своё тело. Он настолько большой, что я в нём тону. Плевать. Главное, что попу прикрывает.

И не рискуя больше своей девственностью, вылетаю из квартиры опасного мужчины.

Охранник даже не пытается меня остановить. А мне плевать. Бегу, сама не зная куда. Лишь бы подальше от него!

Глава 5

Глава 5

— Тоже мне, мужик, — шепчу, трясясь от страха и вышагивая по тротуару. Даже куда идти, не знаю. И как назло – на улице никого нет. Полночь уже, вряд ли в таком районе кто-то гулять будет… Но радует, что хотя бы маньяков и насильников не встречу.

Только подумала об этом – как из подъезда выбегает девчонка. Такого же возраста примерно, как и я. Идёт куда-то не торопясь. И я нагоняю её, приближаясь и заранее думая, как убедить её дать мне позвонить.

— Извините, — привлекаю к себе внимание. Брюнетка поднимает голову, смотрит вопросительно. — Не могли бы вы одолжить телефон? Я в вашем районе впервые, и мне бы позвонить брату, чтобы он встретил меня. А у меня телефон сел. Не могли вы мне помочь? Можете меня за руку подержать…

Протягиваю ей отчаянно запястье.

— Чтоб не убежала.

— Да ладно, так дам, — мягко улыбается, протягивая мне телефон. Благодарю её, дрожащими пальцами набираю номер телефона, который учила весь путь до столицы. Думала, что такое может приключиться. А попросить у кого-нибудь позвонить я могу. Людей я не боюсь.

Прислоняю телефон к уху, вся съёживаюсь, закутываясь в пиджак, пахнущий тем мудаком. Что сказать… Запах порошка у него крутой.

Гудки обрываются, и что-то внутри переворачивается от радости:

— Стас! — чересчур импульсивно выпаливаю. — Привет! Это Ульяна! Я в Москве. Потеряла документы, чемодан и звоню с чужого телефона. Не мог бы ты приехать за мной?

— Блин, а чё, без меня вообще никак? — недовольно мычит в трубку. — Я сейчас не могу, спать лёг.

— Стас, как я доеду? У меня денег нет! — начинаю раздражаться от сводного брата. Разве не он согласился приютить меня на месяц в столице, пока я не найду работу в столице? — Ты меня вообще встретить обещал…

— Давай я тебе пятьсот рублей кину на этот номер? А чел тебе такси вызовет. Ну, малая, времени ваще нет. Жду тебя, в общем.

И адрес диктует. Сбрасывает.

Хлопаю глазами, возвращаю телефон обратно владелице.

— Брат у тебя засранец, — морщит нос девушка. Не знаю… Он всегда нормальный был по телефону. Я с ним вообще раз в пять лет вижусь, а может, и вообще в десять. — Что сказал?

— Денег скинет на такси, — сдавленно отвечаю. Стыдно. Она ведь разговор весь слышала.

— Такси тебе заказать?

Поджимая губы, чтобы не расплакаться, киваю.

— Если я вас не напрягу…

— Да ладно уж, — брюнетка лезет в телефон и приподнимает брови вверх. — Не бросать же тебя. Ночь уже.

— Но вы же гуляете.

— В магазин шла, — улыбается. Блин, красивая… — Сладенького захотелось.

— Понимаю, — чешу макушку. — Я сама сладкоежка. Адрес, кстати, сказать забыла.

Диктую ей то же самое, что сказал мне Стас. И через пять минут я уже сажусь в тёплое такси. Девушка простояла со мной до самого приезда, не желая уходить. Сказала, как только посадит, тогда и пойдёт спокойно.

Я правда ей очень благодарна!

А вот брату моему… капец.

Через час я стою возле обшарпанной коричневой двери и стучу по железному покрытию. Звонок у него не работает. Но вместо двери брата – открывается соседская. Какой-то мужик в майке-алкоголичке выглядывает из проёма и огромными злыми глазами смотрит на меня.

— Я тебе сейчас по башке настучу.

— Извините… — в испуге шепчу. Чувствую, как меня чуть не сбивает железная дверь. Стас наконец-то открывает мне, встречая на пороге.

— О, — взъерошенный и сонный парень чешет лохматую голову. Сначала не узнаю. Худой до ужаса, с синяками под глазами. Глаза сонные, зрачки расширенные. Я его разбудила… Но вид у него… Столица всех так изматывает? — Улька же?

Осматривает меня с головы до ног до невозможности странным взглядом.

— А ты хорошенькая выросла.

— Ага, — киваю с энтузиазмом. Выброс эндорфинов произошёл не от встречи с братом. А от того, что я наконец-то сниму этот пиджак, сожгу его, искупаюсь и переоденусь в человеческую одежду. — Так что, пустишь или так на пороге держать и будешь?

— Вот баран, — бьёт себя по лбу. Отходит чуть в сторону, показывая рукой на свою квартиру. — Добро пожаловать, сестричка!

Счастливо перешагиваю порог квартиры.

— А вещи твои где? — доносится в спину.

— А я ж сказала, — скидываю кроссовки. — Я вещи все потеряла.

Не хочу рассказывать, как это произошло. О том мужчине вспоминать вообще не хочу. И не буду!

— Ого, и ты на позитиве? Потерять вещи в Москве, канеш, не новость, но… Вернуть тяжеловато будет. Особенно в целости и сохранности.

— Да мне лишь бы документы… — ставлю кроссовки на полочку. Она чуть не падает, и я с трудом ставлю её на месте.

Тут же становится грустно. Чемодан в багажнике у таксиста. Он небольшой, со всем самым необходимым. Его найти, наверное, проще всего. А вот сумку… Там ведь и телефон, и документы. Она у меня была, пока тот неандерталец не закинул меня на плечо. А она и упала где-то там на дороге… Вот найти бы хотя бы сумку! И плевать, что там денег нет. А вещи всегда себе куплю. Пока похожу в том, что есть. Правда, проблему с юбкой решить придётся…

Снова начала унывать.

— Ты мне, пожалуйста, покажи, где я спать буду, — прошу его, неловко переминаясь на месте. — Я сейчас искупаюсь после дороги, и спать. Ты тоже иди, а то я тебя разбудила…

— Да-а-а-а, спать хочется жутко, — в доказательство зевает. — Ванная – вот она.

Бьёт по белой, точнее, уже пожелтевшей двери. Она вся грязная, засаленная, будто её не мыли тысячу лет. Смотрю себе под ноги, в которые впивается мусор. Стараюсь не обращать внимания на такие мелочи. Крыша над головой есть, и ладно. Я неприхотливая.

— А спать будешь… Щас.

Он уходит и через несколько минут приносит потрёпанный жизнью матрас. Вручает мне.

— На кухне лучше лечь. Там батареи греют лучше. Ты не обращай внимания на бардак, я уберусь. Сама понимаешь, работа. Да и руки женской нет здесь вообще…

— Холостяк, понимаю, — тихонько смеюсь. Ничего, завтра всё уберу! Чистоту я люблю, а долго в таком точно не проживу… — Ладно, спокойной ночи.

Брат подаётся вперёд, целует меня в щёку.

— С приездом, сестрёнка. Помогу, чем смогу.

Искренне улыбаюсь. Машу ему ладошкой перед сном, отношу матрас на кухню, а сама иду в ванную комнату. Надену что-нибудь из одежды брата, а потом решу.

Оказавшись в ванной, не могу сдержать шокированного выдоха. М-да… Уборки здесь… Много. Ничего, справимся!

Прислоняюсь к стиральной машинке (благо она есть) и только сейчас, отогрев ляжки, чувствую, как он них что-то бьётся. Щупаю карманы. Ого, там что-то есть… Ныряю в карман и выуживаю чёрный небольшой прямоугольник. Хм… Флешка какая-то. Тот мужик её в кармане забыл? Не знаю. Но возвращать её не собираюсь.

Ещё чего! Это искать его надо, встречаться…

Но я потом посмотрю, что там.

А пока раздеваюсь, отправляюсь в ванную. Ночка и завтрашний день будут тяжёлыми…

Глава 6

Глава 6

— Ты что сделала с моей квартирой? — округлив глаза, брат осматривается по сторонам, трогает белые косяки дверей и ведёт по ним пальцами, а те в ответ скрипят от чистоты. Оно того стоило… Правда, руки болят ужасно. Пришлось отмывать всё вручную с губками и щётками. Я выкинула уже десять губок… Благо Стас, перед тем как уйти на свою работу, оставил мне денег на еду и даже на одежду. Согласна, в его майке я выглядела нелепо… Правда, мне хватило только на чистящие средства, немного еды, на простецкое чёрное платье и трикотажную пижаму. В Москве цены долбанутые…

Ах, ещё сегодня с утра я сходила в полицию, написала заявление!

Осталось найти работу, чтобы не сидеть на шее Стаса.

— Убралась, — довольно падаю на стул в кухне. Теперь на нём и сидеть приятно. А то сегодня с утра я его футболкой прилипла к подушке стула и еле встала. — А то ты совсем своё жилище запустил.

А по нему и не скажешь, что он неряха. С одеждой дела у него обстоят получше. Не поглаженная, но хотя бы чистая и опрятная.

Стас неловко чешет макушку и тоже улыбается.

— Прости. Я работаю круглые сутки. Заниматься домом нет времени, а нанимать кого-то… Дороговато.

— Хм, да? — задумчиво потираю подбородок, не отметая этот вариант. Мне ведь работа нужна… Может, попробовать в клининг? Убираться я люблю. — Запомню. Ты кушать будешь?

— Еда? — удивлённо таращит глаза. — Она у нас есть?

— Да-а, я приготовила, — гордо приподнимаю подбородок, посматривая на плиту. Супчик вкусный стоит. К сожалению, это всё, что я успела приготовить, оставшись после уборки без сил. С посудой мне хотя бы повезло… Она была чистой. Парень, по ходу, вообще дома не ел.

— Капец, на моей улице грузовик с удачей перевернулся? — он подходит к плите, поднимает крышку и довольно мычит от запаха, ударившего в нос. — Капец…

— Ну, ты кушай-кушай, — подпрыгиваю со стула, хватаю тарелку, наливаю ему супа и ставлю всё на стол. — Устал, наверное. Отдохни. Можешь мне телефон дать на пять минуток? Я бабушке хочу позвонить, поболтать с ней.

— Без проблем, — пожимает плечами, в предвкушении усаживаясь за стол. Отдаёт мне телефон с уже набранным номером бабули. Я выхожу из кухни, бегу на балкон и чуть не задыхаюсь там от пыли. Вот досюда я ещё не добралась.

Возвращаюсь обратно в комнату, сажусь на заправленный пледом диван.

— Стас! Что ты трубку не берёшь?! Ульяна приехала? — вопит бабуля, как только гудки пропадают, а я слышу шум и работающий телевизор на фоне.

Волнуется за меня…

— Бабуль, я приехала! — чуть от радости не подпрыгиваю на месте, слыша её голос.

— Ульяна?! Ты?

— Я, я, бабуль. Прости, что не позвонила. Ночью приехала, сразу уснула. А сегодня… Телефон сел, зарядка поломалась. Позвонить не могла.

Не могу же я ей сказать, что вещи потеряла. Она же приедет, надаёт мне тумаков и заберёт с собой обратно. А я обратно не хочу. Мы, вообще-то, из области, в небольшом городке живём. А там скучно, работы нет. Я хотела в сам Волгоград перебраться, но… Решила замахнуться куда посерьёзнее.

Поплатилась.

Но выкарабкаюсь!

Разговариваю с бабулей десять минут. Чтобы не задерживать телефон, говорю, что мне бежать надо к Стасу. Он как раз доедал вторую тарелку супа.

— Вкуснотища, — довольно мычит, стуча ложкой по тарелке. — Каждый день бы так.

— Завтра приготовлю что-нибудь другое, — как же приятно всё это слышать! Не зря старалась.

— Кстати, — неожиданно и серьёзно начинает. — Я тут мимо клуба одного шёл. На работу девушек ищут. Зарплата хорошая. Клуб там нормальный, я часто там бываю.

Клуб… А что, тоже неплохо! Хотя в моём городе клуба не было. И я не знаю, кем мне придётся работать. Ничего ведь не умею, опыта не было. Но справлюсь – я быстро учусь.

— А адрес есть? Я завтра схожу, — с энтузиазмом уже мысленно представляю себя в роли бармена или официантки.

Он кивает, рассказывает, как туда добраться. Пытаюсь всё запомнить.

Готовлюсь уже спрашивать дорогу у прохожих…

— Слушай, Стас, — неловко переминаюсь с ноги на ногу. — Мне неловко просить тебя, но… Могу я воспользоваться твои ноутбуком? Совсем немного.

***

Он хмурится, и я уже готовлюсь услышать отказ, как он неожиданно соглашается:

— Да, конечно, бери. Я пока в душ сгоняю.

Киваю и сразу бегу в комнату. Брат уходит в ванную, и, даже сидя на диване, я слышу:

— Капец, у меня чё, плитка голубая и глянцевая была?!

Тихо смеюсь, включаю ноутбук и хватаю флешку, которую нашла в кармане пиджака. Засовываю в ноутбук и ещё жду минуту, пока старенькая машина всё загрузит.

О, аллилуйя!

Открываю одну-единственную папку.

Отсканированные какие-то документы. Много документов… Листаю-листаю, а до конца никак дойти не могу. Бесполезная вещица… Закрываю ноутбук, вытаскиваю флешку и кручу в руках. И что мне с ней теперь делать? Выкинуть? А если там что-то важное? Ладно, пусть у меня пока полежит. Возвращать я её не собираюсь – с мужиком тем встречаться не намерена.

А пока Стас ещё в ванной, пользуюсь возможностью и просматриваю вакансии в интернете.

Глава 7

Глава 7

Басманов

— Вы сегодня не в духе, — Сашкова встаёт с пола, вытирает красного цвета губы пальцем и прихватывает за собой своё платье. Секретарша у меня хорошая. Умеет работать. Не только пальцами по клавиатуре. Но и ртом.

Равнодушно смотрю на кружевное бельё на идеальном, модельном теле. Всегда возбуждала. А сегодня вызывает у меня апатию и раздражение.

Это последствия после вчерашних невинных трусов той блондинки? Бред.

— Возвращайся к работе, — сухо чеканю, застёгивая ширинку и пуговицу на брюках. Откидываюсь на спинку кресла, закатывая рукава белой рубашки. Утомляет только. — Сообщи Карамзину, чтобы зашёл ко мне через час. И пришли мне отчёты на почту.

— Хорошо, — обиженно и растерянно мямлит. Ждала похвалу. А её нет. Как и настроения.

Я вчера девчонку хотел трахнуть. А не вышло. Все планы нарушила. И теперь я на взводе. Зря отпустил её – надо было дело до конца довести. Теперь из головы не выходит.

Почему вообще я о ней помню? Почему забыть не могу? Прямо как вчера, пока ездил на встречу. Бывает же такое. Сам взял – сам забыл.

А как увидел её в квартире, поговорил, теперь из башки не вылетает.

Она, может, уже и сдохла где. Ночью, приезжая, без денег и телефона. Мало ли что с ней случилось? Бомжи или гопники одежду отобрали или изнасиловали.

Дьявол. Я же в этом и виноватый буду. Не джентльмен, что поделать. Но творить благие дела у меня вчера энтузиазма не было.

Может, надо было помочь?

Нахрен. Выжила. И нормально всё с ней. Не до неё сейчас. Мне с работой решить дела надо.

Хватаю телефон со стола, набираю Ильяса, начальника охраны безопасности. Новый. Старого уволил, когда одни уроды решили убрать меня с дороги и найти на меня компромат. Нашли же. И даже украли. А потом поплатились.

— Слушаю вас, Булат Ибрагимович.

— Флешку мне завези домой. Пусть у меня под рукой будет. А то, что есть в офисе – сожги.

Проблемы с этой бумажной волокитой. Попала не в те руки – привет, решётка, прощай, свобода.

— Булат Ибрагимович, так я вам её отдал. Сразу же. Вы её в карман положили, и всё.

— Точно? — не припоминаю подобного. Обманывает? Да нет, не может Ильяс меня обмануть. Столько лет у меня работает. Пока сомнений не было. Ни одного. Да и я его проверял тысячу раз, не юнец.

Неожиданно хмурюсь, воспроизводя в голове события того дня.

Да, помню флешку. Чёрную. Я стоял у автомобиля, ждал, когда тех паршивцев изобьют и вернут то, что принадлежит мне. Кирилл потом подошёл. Отдал мне всё. И я в карман пиджака кинул.

— Вспомнил, — опять хмурюсь. Куда я её дел тогда? — У себя гляну. Но указание остаётся.

— Есть, шеф.

Сбрасываю, задумчиво потираю подбородок. Пиджак…

А я разве был не в том, который отдал той блондинке задницу прикрыть?

Пиздец.

Не может быть.

Я же не могу быть таким дебилом, чтобы отдать девчонке компромат на себя же? Попади сведения не к тем людям, сотрут с лица земли не только меня, но и всё то, что мы строили с отцом все эти годы.

Подрываюсь с места, хватаю телефон и повторяю звонок Ильясу. Чуть не матерю его и не увольняю за ту секунду, что жду ответа.

— Да, шеф? — преданно и с уважением. Нравится он мне этим.

— Девчонку вчерашнюю помнишь? — хожу из стороны в сторону. Снова о блондинке думаю. Забыть о ней хотел, а тут опять она. И не выбросишь – теперь у меня с ней кое-что общее есть.

— Помню. Миленькая такая, — начальник охраны немного расслабляется, думая о девчонке.

— Комплименты в зад себе засунь, — выплёвываю, от злости смахивая со стола органайзер. — Узнай, кто она.

— Я уже знаю, — чётко и строго произносит. — У меня сумка её. С документами, телефоном. Она вчера выронила, наши подобрали. Указаний насчёт них не было, я и не выбросил.

Минус одна проблема.

— Кинь мне фотки документов. Инайди её мне.

— Так она приезжая же. Как мы её найдём?

Барабаню пальцами по столу, мысленно пытаясь собрать всё в кучку.

— У неё здесь есть кто-то.

— Она про брата что-то кричала. Мол, богатый.

— Вот и найди брата. Потом её.

А если сучка – подставная? Состроила из себя овцу и уже ломанулась куда подальше? К врагам?

Я не боюсь, но ненавижу, когда меня обманывают.

Блять.

— Найду, шеф.

— Она, кстати, если приезжая, явно с чемоданом была. Проверить? Может, там информацию какую ещё найду.

— Не нужен, — отдаю приказ. Что мне до её шмоток?

Отчего-то опять вспоминаю эти капроновые колготки, облепившие стройные ножки.

И трусы.

На всю жизнь, похоже, запомню.

При воспроизведении того вида в голове в штанах становится тесно. Опять шевелится. Да ладно? Сашкова поднимала его, поднимала, крутилась в сексапильном белье, а я завожусь только от одной мысли о тех тряпках и бантике? Совсем спятил? Не выспался? Дурдом.

Это всё колготки.

— Отмена. Чемодан найди.

Для начала поговорю по-хорошему. Сделаю обмен. Откажется… Будем общаться по-другому.

Глава 8

Глава 8

— Смотри, куда идёшь, деревенщина, — шикарная длинноногая шатенка сбивает меня с ног. И я буквально падаю на стену, упираясь в неё ладонями. Тут же выпрямляюсь и отряхиваю единственное платье на выход.

Закипаю на месте, придумывая ей оскорбительное прозвище. Но чтобы не обидное.

— Стриптизёрша! — кидаю ей в спину.

И это ещё ласково!

«Проститутка» – так бы крикнула моя бабушка, завидев девицу в такой одежде. Постойте… Это вообще можно назвать одеждой? Задница голая! В стрингах гуляет по коридору! Осенью! На спине – три ниточки – типа лифчика. Впереди ткани даже больше.

Да ну её!

Отворачиваюсь, бегу дальше, разыскивая администратора. Куда-то запропастилась. Ничего не сказала и ушла.

— Сиренина!

Резко останавливаюсь, слыша свою фамилию. Неужели повезло, и она сама меня нашла?

— Стой! Куда пошла? Я тебя по всему клубу бегаю ищу!

Разворачиваюсь на пятках, скрипя кроссовками о пол.

— А я вас ищу, — кидаю ей ответную претензию. — Вы куда-то убежали. Ничего не сказали. Это было сорок минут назад!

Я уже банально устала.

— С начальством насчёт тебя переговаривала, — недовольно произносит администратор, которая с самого начала нашего знакомства показывала свою неприязнь. Я даже готова была уже услышать отказ, но нет. — Говоришь, быстро учишься?

Решительно киваю.

— Да, я люблю всё новое. И убираться, и на бармена выучиться, и даже диджеем могу.

— Нет уж, — высокомерно отзывается, что-то вычерчивая у себя в блокноте. — Тебе нужно научиться только стелиться перед гостями.

Грубо, противно, но метко.

Работа официанта не просто «принеси-подай». Нужно ещё выдержать прессинг от гостей. Хочешь хорошо заработать – надо быть учтивой и стелиться.

— Сейчас переодеваешься, — в моей голове звучит одобрительный звоночек. Взяли?! — У тебя испытательный срок будет.

Опять что-то записывает в блокнот.

— Всё необходимое возьмёшь вон в той комнате, — указывает своей ручкой на приметную разноцветную дверь с кучей вывесок. Читаю одну – «служебное помещение».

— Клиент обычный. Но обслужи как следует. Понравишься – бабок даст. Слушайся и повинуйся. Если ему всё понравится – ты принята.

— Так быстро? — выпучив глаза, судорожно думаю, что меня где-то нагрели. Я не наивная дурочка, в засаду не попаду. Подставить решили? Да нет вроде. Клуб элитный. Охрана на входе, посетители даже днём есть. И персонала – девушек – много.

Может, прокатит.

— А разве не надо проходить какие-то курсы? — потупив взгляд в пол, боюсь признаться, что, решив устраиваться на работу официантки, совершенно не знаю о них ничего.

Только видела со стороны.

— А ты что хотела? — руками разводит, всё ещё уткнувшись в свой блокнот. И даже не посмотрела на меня ни разу в диалоге. — В нашей жизни надо реагировать на всё быстро. Так, переоденешься, поднимешься на второй этаж. Комната двести три. У нас всё понятно, найдёшь. Потом вещи вернёшь и домой иди. Если позвоним – принята. Если нет… Ну, нет так нет.

Запоминаю всё и впитываю информацию как губка. Я вообще люблю пробовать себя в чём-то новом. И сейчас на энтузиазме лечу в служебное помещение.

Мне повезло, что в таком заведении на меня вообще посмотрели. И приняли! С испытательным сроком, но неважно! Я докажу, что отличный работник. И даже смирюсь с тем, что здесь по вечерам наверняка толпа пьяных людей.

А ещё куча полуголых девиц…

Конечно, это ведь стриптиз-клуб. Но я девушка приличная. Официанткой пришла сюда, а не попой махать.

И теперь захожу в просторную комнату, натыкаюсь сразу на вешалки с одеждой. И прихожу в ужас.

А где же адекватные комплекты? Рубашка там, юбка, фартучек?

О!

Выудив из пестрящих блёсток один блеклый и на вид приличный наряд, прихожу в настоящий ужас. Это что? Униформа официантки?..

Вот эта коротенькая юбочка, рубашечка в виде топика и фартук – это?..

С омерзением кидаю это на пол.

Ни за что! Как бы сильно мне ни была нужна работа – я это не надену!

А вот фартук…

Всё же беру. Цепляю себе на талию, собираю волосы в хвост, чтобы не мешались. И нахожу листок и ручку. С трудом.

Докажу им, что работать можно и без оголённостей. Вот откуда у них денег столько – берут голым телом.

И куда я только попала? Хвастаются своим статусом, а даже блокнотика не нашла. Видимо, свой носить надо.

Да с такой зарплатой… Я только из-за неё никуда не убегаю, хотя уже давно, поджав хвост, улетела бы отсюда. Страшно же. Но я справлюсь. Работа мне нужна.

Вылетаю из примерочной, как мысленно назвала её у себя в голове. Расспрашиваю некоторых работников, где здесь те заветные комнаты с клиентами. Помогают, хоть и смотрят, как на дурочку. Особенно на мой наряд.

Останавливаюсь вроде бы у нужной двери.

Стучусь.

Ответа не слышу, но захожу внутрь, надеясь, что всё сделала правильно.

Волнение отбивает где-то в ушах. Кажется, от стука собственного сердца у меня вот-вот лопнут перепонки. И смутно, отдалённо слышу слова где-то в стороне:

— Это она? Ты её послала к такому клиенту? Стой! Ты совсем с ума сошла? Там друг Громова пришёл. Басманов. А ты…

А?

Кто такой Басманов?

Перешагиваю порог – скорее зала, а не комнаты. Не знаю, кому они там кричали это «стой», но у меня испытательный срок.

Дверь за спиной закрывается сама.

Страшно становится.

Чуть не подпрыгиваю на месте, чувствуя себя как в фильме ужасов.

В помещении темно. Очень. Только сцена с пилоном освещается голубоватым светом.

Чёрт, здесь кто-то будет танцевать, пока я буду носить ему напитки?

Не хочу этого видеть…

Различаю в темноте какое-то шевеление.

Вздрагиваю, перевожу взгляд в темноту. Зрение более-менее привыкает, и теперь я отчётливо различаю силуэт.

В кресле уверенно и вальяжно сидит мужчина. Ощущает себя явно хозяином жизни.

Делаю шаг вперёд, сглатывая от страха.

Он явно немаленьких размеров… А если накинется? Напьётся и воспользуется тем, что мы тут одни?..

Ёжусь от поглощающего взгляд. Не вижу его глаз, но отголоски его внимания на мне сопровождаются дрожью во всём теле.

Кажется, я переоценила себя в смелости…

Приоткрываю губы, чтобы спросить, что он будет заказывать.

Тусклый голубоватый свет загорается в некоторых частях комнаты. Пугаюсь, стопорюсь и поднимаю голову вверх, рассматривая светильники.

Вот это да…

Господи, ты же на работе.

— Ой, — вылетает вслух. — Извините. Что будете заказывать?

Холодок скользит по спине.

— Хм-м-м-м, — задумчиво тянет. И внезапно встаёт с кресла. — Какое совпадение.

Глава 9

Глава 9

Какое такое совпадение? И почему он говорит так, словно знает меня? Почему мне кажется, что я где-то слышала этот тихий, но твёрдый голос?

Мужчина поднимается с места, подходит к барной стойке, что стоит совсем рядом. Достаёт бутылку алкоголя, стакан.

Ничего не понимаю. А зачем же здесь тогда я?

— Вы хотите что-то поесть? — сглотнув, на всякий случай пячусь назад. Даже не думая. Тело двигается на рефлексах, хотя на душе несильная тревога. Пережить можно. Но ноги не слушаются.

— Я пришёл сюда не за этим.

Опять различимые и уже слышанные мною нотки. Но я никого не знаю в столице. Может, это кто-то из моих родных краёв? Вряд ли.

Внезапно появившийся вопрос крутится на языке. Стоит ли говорить его вслух? Вдруг ему не понравится, и меня не примут на работу?

Дожидаюсь, когда клиент даст команду сам. А он не спешит. Наливает алкоголь в стакан.

— Ты новенькая?

Откуда он узнал?

— Я тебя здесь раньше не видел.

— Да, новенькая, — киваю куда-то в пустоту. Я почти не вижу незнакомца. От этого страшно и некомфортно.

Он возвращается обратно. Но в этот раз садится на диван, потягивает алкоголь и молча смотрит на сцену.

— Извините, чем я могу вам помочь?

Боже… Всё-таки нужно было пройти какие-то курсы или посмотреть видео в интернете, перед тем как устраиваться сюда.

— Приступай к работе, — властный и холодный тон приковывает к полу. А его слова вызывают ещё больше вопросов. — Покажи свои умения. И танцуй.

Вижу, как он кивает мне на сцену. На шест.

Мой ошарашенный взгляд скользит туда, я рассматриваю металлический атрибут.

— Я? — переспрашиваю и, всё ещё не веря, тычу в себя пальцем. Он делает глоток, судя по шуму. Слух у меня обостряется от волнения и из-за того, что я почти ничего не вижу. — Вы, наверное, что-то перепутали.

— Я заказал стриптизёршу. Пришла ты. Показывай, что умеешь.

Сглатываю и ничего не понимаю. Какая стриптизёрша? Он что, напился? Разве я на неё похожа?

— Утомила.

Одно слово, произнесённое скучающим тоном, и свет загорается. На мгновение зажмуриваюсь от слепящих лампочек. А открыв глаза, теряюсь и ловлю на себе горящий взгляд искристых глаз. Их я узнаю сразу.

— Здесь какая-то ошибка, — шепчу в ужасе. Это тот самый мужчина. Тот, кто забрал меня к себе в квартиру, а потом… Не хочу это вспоминать! Напугал меня, высмеял! А потом ещё и выгнал, бросив на произвол судьбы!

Как он вообще здесь оказался?.. Город огромный! А тут сидит передо мной на кожаном диване и буквально приказывает: — Раздевайся, — давит на меня мощным голосом.

Он серьёзно?.. Опять двадцать пять?

— Вы меня с кем-то путаете… — говорю уже настойчивее. — Я – официантка, а не стриптизёрша… Я сейчас позову Лену, она станцует.

Кто такая Лена? Кого я позову? Не знаю. Но эти слова вылетают сами.

Пытаюсь усыпить бдительность.

Чёрт, надеюсь, что и эта наша встреча пройдёт также невинно, как прошлая. Он отпустит меня, и я спокойно отправлюсь домой.

Мои планы рушатся в секунду.

Он встаёт, выпрямляясь. И опять у меня перехватывает дыхание. От его роста, от его широких плеч. От мощной мужской энергетики, что исходит от него волнами. Кажется, он заполняет собой всё помещение. И чем ближе он подходит ко мне, тем меньше остаётся воздуха в моих лёгких. Оказывается возле меня быстро. Его пальцы жёстко сжимают мой подбородок. А я не тушуюсь. Дерзко смотрю ему в глаза, давая понять, что не слабачка, которая будет дрожать перед ним в страхе. Да, мне страшно. Но в обиду я себя не дам. Это ведь клуб. Я могу позвать на помощь. А ещё укусить его. Ещё раз.

Наклоняется. Близко-близко. И выдыхает мне прямо в лицо: — Думаешь, во второй раз я поверю в твою ложь? Нет, куколка, на этот раз не получится. Признавайся, кто ты такая?

Кто я такая?

Он думает, я его преследую? Да это он маньяк!

— Та, кто откусит вам второй палец, — демонстративно клацаю зубами в воздухе. — Поэтому, если не хотите остаться и без него…

Мой взгляд летит вниз, на его вторую руку. На большой палец со следами моих зубов. Снял повязку и даже пластырь не налепил.

Неблагодарный.

— Ты мне угрожаешь? — его брови сводятся в переносице, и он сильнее сжимает мой подбородок пальцами.

— Угрожаю, — уверенно киваю. — Давайте разойдёмся по-хорошему.

Выдаю это на полном серьёзе. Несмотря на дрожащие коленки.

Понимаю, что он ничего не сделает. Возможно. Тогда ведь не сделал? Конечно, мои трусы детские его отвадили.

А сегодня я в чем?! В хлопковых, с котёнком! Пять пар купила за пятьсот рублей! И если мои угрозы на него не подействуют… У меня есть артиллерия потяжелее.

— А если я скажу «нет»? — наклоняется ещё сильнее. Лицо у него, конечно, страшное… Не в плане внешности. Оно как раз-таки очень красивое. А вот это зловещее выражение… Пугает до икоты.

Или это его ладонь, что вдруг проносится между моей талией и рукой и опускается на копчик?

Одно движение, и животом врезаюсь в стальной пресс, чувствующийся даже через ткань рубашки. Кстати, они ему идут намного лучше, чем футболки…

— И сейчас, вместо того чтобы отпустить тебя, я всё же сделаю то, что хотел сделать позавчера? Разложу на этой сцене...

Указывает именно на неё пальцем, из-за чего взгляд неосознанно несётся на неё.

И я представляю. Всего на секунду.

Мурашки бегут по плечам, а волоски на затылке встают дыбом.

— И выдеру так, что потом сама прибежишь ко мне за добавкой!

Глава 10

Глава 10

Озвучиваю то, что хочу с ней сделать. И с трудом держусь, чтобы не поиметь девицу прямо здесь, у стены. Но у куколки имеется кое-что моё. И пока я держусь, наблюдая за тем, как она отстраняется, вдруг хватаясь за свое платье.

А оно у неё откуда? Купила? У неё ведь денег нет, ничего. Все у меня, и уже все изучено.

Хм… И колготки у неё чёрные. Их я обожаю на девушках ещё больше.

Эй, малышка, что ты собралась делать?

Смотрит на меня воинственно, будто готовясь задрать юбку.

— Если вы не отойдёте, сделаю вас импотентом на всю жизнь.

Задумчиво оглядываю её с ног до головы.

Она? Маленькая, худенькая, с трясущимися ручками и коленками.

— Интересно, — задумчиво тяну и потираю подбородок, не в силах оторвать взгляд от этих ножек. Соблазнительные, аппетитные.

Шумно выдыхаю из носа пар. Завожусь. Пара секунд – и я готовый от одного вида.

— И что ты сделаешь? — кидаю ей с вызовом, делая шаг вперёд. — Делай. Это твоё единственное спасение от меня.

Губы подрагивают, а пальцы сильнее сжимают чёрную ткань. Совсем немного задирает её, демонстрируя адски красивые бедра.

Сглатываю и сильнее чувствую давку в своих брюках.

Пиздец.

А если она разденется, у меня яйца лопнут?

— Думаешь, твои трусы второй раз тебя спасут? — догадываюсь сам и уже подаюсь вперёд, не в силах стоять так далеко.

Ткань из её пальцев выскальзывает. Не решается воспользоваться своим оружием. Правильно. Увижу её колготки – не доведу до сцены, как обещал, а трахну прямо у стены.

А она целка…

Эта мысль мне покоя не даёт. Засела в мозгах. И блять. Выводит меня из равновесия.

Чистых девочек у меня не было давно. И эту – до жжения в грудной клетке хочу.

Она пугается, выставляя вперёд руки.

— Уйдите, пожалуйста! — девчонку всю трясёт, будто я вот-вот накинусь на неё. Хочется. Жутко хочется это сделать. Зудит до безобразия, но я держусь. К невинным овечкам, как она, нужен особый подход.

— Уйду, — успокаиваю её, останавливаясь на расстоянии десяти сантиметров. Оттесняю ее к стене, зажимая. — Но тебе разве не нужна твоя сумка? Телефон? Документы?

— Они у вас? — широко распахивает глаза. Боевой настрой угасает. — Но ведь… Они же тогда…

Ага. Остались у того водителя в машине. А мы нашли. И забрали.

— Неважно, — чеканю. Не до этого мне. Пальцы покалывает и жаром обдаёт. А воспалённый мозг так и кричит мне коснуться её. И взять силой, как я привык. — Я верну тебе их. Но… У меня есть условие.

Делаю шаг ближе.

Ладошки утыкаются в ребра.

— Я спать с тобой не буду, — стремительно выпаливает.

И почему-то это вызывает… уважение.

Я доволен её ответом.

Может, так скажет каждая – только Дьявол знает. Но. Когда ты в чужом городе, потеряла абсолютно все документы, без которых тебя не возьмут на работу, без денег и без вещей…

А перед провинциалкой стоит богатый папик…

Соблазн велик.

Да любая приезжая согласится.

А эта сопротивляется. Денег у неё мало, залез в её кошелёк. Несчастная сотка и мелочь. Далеко она пойти собралась?

Как она вообще сюда устроилась? Ещё и стрипухой. Или официанткой. Без доков.

Весь её эротичный вид выбил все мысли из головы.

— У тебя есть кое-что моё. И я хочу это вернуть.

На секунду задумывается, сводит брови в переносице.

— У меня ничего нет, — выпаливает твёрдо. Несмотря на непоколебимые и решительные слова, врёт. Интуиция. Никогда не подводит. Да и на лице все написано. Быстрая реакция, сбивчивое дыхание.

— В кармане моего пиджака была…

— Я его сожгла, — быстро выпаливает, перебивая.

Удивлённо выгибаю правую бровь.

— Где? Во дворе, на детской площадке?

От моих слов закусывает пухлую нижнюю губу.

Зря ты это, девочка, зря.

Ложь терпеть не могу.

Рывком подаюсь вперёд, наклоняюсь и останавливаюсь только из-за её крика.

— Хорошо, верну! Завтра! Давайте встретимся завтра и произведём обмен! Но при условии, что вы мне ничего не сделаете!

Смотрю на неё сверху вниз с каким-то спокойствием и умиротворением. Мне нравится. Думает о будущем и последствиях.

Не скажи она этот пункт заранее – завтра бы я не сдержался. А так – у нас уговор.

Возможно.

На словах – не считается.

— Договорились, — хмыкаю, отстраняясь от неё. С трудом. Сердце гонит кровь по венам так быстро, что она буквально бурлит. Это всё реакция на эту простофилю.

Бесит, блять.

— Я могу идти?

Чуть не срывается глухой рык и многозначительное «беги». Держу себя в руках. Достаю портмоне. Не глядя, выхватываю несколько пятитысячных купюр.

Ладонь сама тянется к её груди. Вчера она казалась мне маленькой, плоской. Но сегодня её скромный вырез даёт увидеть аккуратную двойку.

Дотрагиваюсь до неё пальцами.

Вздрагивает.

Засовываю несколько купюр в чашечку белоснежного лифчика. Медленно. Изводя и её, и себя.

— За обслуживание, — с трудом убираю руку.

Сразу отворачиваюсь и напряжённый возвращаюсь обратно на диван.

Сука.

Она испортила мне второй вечер. Из-за неё я не посмотрел стриптиз. Из-за неё не выпил. И именно из-за этой пигалицы член в штанах твёрдый, как кол. А в голове что-то непонятное, как и на душе.

Второй раз девчонка, которую я хочу трахнуть, просто уходит. В трусах и сухая. И минет не сделала.

Дожил.

Раздаётся хлопок двери.

Убежала.

Поворачиваю голову, чтобы убедиться в этом. Зачем? Знаю же все.

И взгляд сразу натыкается на валяющиеся на полу деньги.

Уголки губ стремительно несутся вверх.

Ясно.

Глава 11

Глава 11

Ульяна

Выбегаю из комнаты и стараюсь не разрыдаться.

Напугал, урод!

Ничего не сделал, но опять заставил меня усомниться в его намерениях, задрожать от страха и мысленно попрощаться с родными. А потом ещё и деньги эти грязные сунул! Да я лучше буду нищей, чем пересплю с таким-то уродом!

И вещи мои того не стоят.

Документы… Да. С ними проблема. Я ещё не сказала никому, что у меня их нет. На что надеялась? Не знаю. Что прокатят их фотографии? Благо у меня сохранились фото документов на страничке, а вчера я скачала их с ноутбука брата и одолжила у него флешку. Не ту, что нашла тогда в кармане, а другую.

А она ему нужна, судя по всему…

Но там бумажки обычные. Много заумного. И ничего непонятно.

Да плевать!

Ненавижу таких людей!

Лечу по коридору, не сдерживая слёз. И слышу за спиной нервное:

— Ульяна, стой!

Я останавливаюсь только тогда, когда забегаю за угол. Чтобы мужчина вдруг не вышел и не направился в нашу сторону. Видеть его больше не хочу. Обмен он решил устроить! Мудак!

Шмыгаю носом и вытираю влагу с щёк. Вовремя. Меня настигают администратор, с которым я говорила до этого, и ещё одна женщина. На бейджике написано, что она – управляющая.

— Что там было? В зале? Ты ему не нагрубила? — тут же ворох вопросов обрушивается на и так измученную голову. Хватает меня за грудки и трясёт, будто от моего ответа зависит её жизнь.

— Вы меня стриптизёршей туда отправили, — не сдерживаю гневных ноток и бью ладонью по её рукам, чтобы отпустила. Ведёт себя как дикая… Отправила меня на съедение зверю, а теперь допрос устраивает. — И серьёзно думаете, что я просто так стояла в стороне, когда он сказал мне раздеваться?

— Чего? — округляет глаза уже управляющая. Ничего не знала? Да не верю!

А вот другая девушка, моложе, закусывает губу и сразу отпрыгивает от меня. Оборачивается к своей коллеге и, вытаращив глаза, спешно объясняется:

— Екатерина Сергеевна, вы же сами сказали, что у нас в стрипухах кандидаток мало… Державина же скоро проверять будет. А у нас никого. Я думала, клиент этой бабок сунет, и та сразу согласится. Я ж не знала, что там Басманов! Меня не предупредили…

Судорожно впитываю каждое слово, понимая, что меня одурачили. Всё это время я думала, что пришла устраиваться на должность официантки, а меня… В стриптизёрши записали. Теперь понятно, почему в той комнате не было ни единой нормальной формы!

И опять плакать хочется. И делаю это.

Я дура. И часто доверяю людям.

Сказала ведь себе, что больше одурачить себя не дам, а что в итоге? Попалась. Опять.

Конечно, я выгляжу так, будто у меня прямо на лице написано: «Облапошь меня».

— Что здесь происходит? — от спокойного голоса всё равно пугаюсь. Опять пытаюсь стереть слёзы, что продолжают потоком литься из глаз. Обидно мне до жути. Неприятно.

Как они могли вообще обо мне такое подумать?

Перевожу взгляд на лестницу, на спускающуюся по ней девушку. И сразу её узнаю, хотя вижу второй раз в жизни, и то мельком. Разве это не она помогла мне тогда у подъезда, дав позвонить брату? Если бы не эта брюнетка, так и бродила бы я по улицам, моля о помощи.

Спускается вниз, останавливается. Внимательно смотрит на администратора и управляющую, а потом на меня.

— У нас важные гости. Что за цирк вы здесь устроили?

— Ярослава Максимовна, мы сейчас всё уладим, — говорит та, что чуть не подложила меня под… Басманова? Его ведь так называют, да? — У нас с кандидаткой на вакантное место возникли недомолвки, и…

— Бла-бла-бла, — вдруг прерывает её эта самая Ярослава, закатывая глаза. — Утомила. Катя, что случилось?

— Женя косякнула, — морщится управляющая.

— Уволена, — пожимает плечами брюнетка в ответ. — Второй косяк. Я предупреждала. Разве не так?

— Но Ярослава…

Опять на меня смотрит.

— Пойдём в мой кабинет. Расскажешь, что случилось. Я пока не доверяю новому коллективу. Сделают и скажут всё, чтобы остаться на пригретом месте.

Она разворачивается и, не дослушав своего администратора, поднимается обратно по лестнице.

А мне нужно замять это, просто уйти, поискать другую работу, но отчего-то ноги сами несутся за девушкой, как за спасением. Не понимаю, почему вдруг вижу в ней надёжного человека. Мне кажется, мы ровесницы. Поэтому я ей доверяю? Я ведь даже не знаю, кто она.

Ну, раз помогла… И всё.

Она тоже в этом клубе работает. Где разврат и… клиенты в виде того мудака…

Такая же, как и они?

— Выскочка. Раз ей Громов клуб передал, думает уже, что начальница? — сцеживает кто-то за моей спиной яд. Хорошо, что девушка впереди ничего не слышит, уже наступает на последнюю ступеньку, направляется по коридору дальше и скрывается в кабинете.

Ненавижу жаловаться, но…

Что-то внутри меня щёлкает. Чувство справедливости?

Я говорила себе, что не дам себя в обиду. И ту девушку надо наказать, чтобы подобных случаев больше не повторилось.

***

— Вот так всё и было, — тереблю край белого фартука пальцами и снова стараюсь сдержать слёзы. Плакса, блин. Но свои эмоции я привыкла выражать, а не прятать.

— Понятно, — с шумным вздохом Ярослава откидывается на спинку кресла. Как я поняла, она здесь главная. Но по ней не скажешь. Молодая ещё. Лет двадцать. Да и одета странно, не как босс таких заведений… Шорты и топик.

Если вспомнить слова той Жени, клуб ей перешёл от кого-то…

— От лица нашего заведения я приношу извинения. Собеседования у нас проходят по-другому. А для официанток есть обучение, которое длится три дня. Данная ситуация недопустима, и мне не хотелось бы в окружении иметь таких гнилых людей…

Морщится, явно недовольная своим коллективом.

— В качестве извинений я приму тебя на работу без испытательных сроков и штрафов на первое время. Если есть документы, давай, оформим прямо сейчас.

Огромный груз от её слов падает с и так опустившихся плеч.

Да ладно?..

Это здорово, что всё разрешилось, и администратор будет наказан… Пусть я напоролась на того мужчину, но больше никому не дам почувствовать себя мясом.

Вот как у такого адекватного начальства могут быть такие подчинённые?

— У меня документов нет… — говорю тихонько, понимая, что вряд ли меня возьмут. И так поблажки сделали. Выслушали, извинилась и на фиг не послали.

— Потеряла? — улыбается, будто и не удивлена совсем. — Не тогда ли, когда я тебя в первый раз встретила?

Неловко потупив взгляд, киваю.

— Тогда. Но это временно. Мне обещали их найти.

Вспоминаю, что документы у Басманова. И он поставил условие. Та чёрная флешка взамен на мои вещи.

— Если вы подождёте пару дней, может…

— Ладно, — легко соглашается. Всё равно подозрительно кошусь в её сторону. — В сложившейся ситуации – так и быть. Поработай пока неофициально. Проверки у нас были недавно. Если вдруг нагрянет…

Она кривится.

— То проблемы будут у нас.

— Вы уверены?

— Да нормально, — отмахивается. И неожиданно улыбается. — Клуб официально не на мне, поэтому если и прилетит, то… одному несносному дядьке, хех. А я люблю, когда у него становится больше седых волос на голове.

Она, кажется, забавляется, а я всё равно думаю, что меня обманывают.

— Поэтому не суетись. Выйди на работу, попробуй. Ты же приезжая? Наверняка деньги нужны. Вот, бери, пока дают.

Активно киваю. Попадает каждым словом в яблочко.

Ещё тысячу раз говорю ей «спасибо». Сижу с ней в кабинете ещё около получаса, рассказывая, как в прошлый раз добралась до дома. И как на данный момент обстоят у меня дела.

Тему того мужчины я тщательно избегала, боясь рассказать ей о нём.

Начальница у меня хорошая… Но не хочу никого грузить.

Из клуба я бежала уже в хорошем настроении.

Правда, оно тут же испортилось, когда я вспомнила, что завтра согласилась на встречу с Басмановым… Обмен же будет. Флешка на вещи. И вторые – мне жутко нужны.

Как и флешка. Так просто избавляться от неё нельзя.

Она нужна ему. Видела по глазам. Да и если бесполезная для него была… не вспомнил бы о ней. Но он искал. Разузнал, что она у меня.

Ой как нужна…

И я собираюсь этим воспользоваться.

Глава 12

Глава 12

Басманов

— Шеф, девчонка, — отвлекаюсь от телефона, поднимая голову вверх, замечая через тонированное стекло автомобиля блондинку. Стоит в дверях ночного клуба, осматриваясь по сторонам.

Такая суетная, крутит головой, закутываясь в свою тонкую джинсовку. Вещи на ней всё те же, вчерашние. Переминается с ноги на ногу, обхватив себя руками.

Распахиваю дверь, вылетая из салона и хватая её сумку с документами.

— Шеф, а чемодан? — Илья не унимается. Это его преданное «шеф» сегодня раздражает меня чересчур сильно.

Отмахиваюсь, поправляю воротник чёрного пальто и ловлю на себе взгляд Сирениной. Забавное совпадение. Пахнет сиренью и фамилия соответствующая.

Сразу же собирается при виде меня, расправляет плечи как может в нынешней погоде и гордо приподнимает подбородок, пока её светлые волосы поднимает ветер и бьёт её же по лицу.

Вблизи уже замечаю, как плечи дрожат, и зубы стучат.

Дура. Заморозит себе всё такими темпами. Чем думала, когда сюда ехала?

Блондинка. Чему я удивляюсь?

— Могли бы намекнуть, где мы встретимся и когда, чтобы я не ждала вас целый день, — начинает с неприкрытым недовольством и раздражением.

Игнорирую её выпад и хватаю за локоть.

— Пошли переговорим, — киваю на тачку. Салон тёплый, согреется.

— Не пойду я с вами никуда, — вырывается, да так бойко, что локоть из ладони вылетает. — Особенно в машину. Вы меня там убьёте, а вещи потом выкинете.

Серьёзно? Я похож на убийцу? Рожа кровожадная, ладно, но…

Хрен с ней.

— Тогда ресторан, — говорю холодно и чётко. Я ей не варианты предлагаю, а ставлю перед фактом. — Поешь как раз, худющая.

— Я не хочу.

Как в каких-то комедиях или кино, в противовес её словам желудок срабатывает – урчит. А она продолжает гордо смотреть на меня, хлопая глазами.

— Давайте быстро всё сделаем, и я домой побегу. Мне куртка нужна там тёплая. Я завтра больная проснусь. А мне болеть нельзя. А на улице холодно. Особенно в этом…

Вижу. Поэтому, забив на все её бабские капризы, опять хватаю за локоть и тяну в ближайший от клуба ресторан на той же улице.

— Вы всегда такой грубиян и плебей? Или только со мной? — кричит мне в спину. Вырываться не пытается. Или мне так кажется? Она слабачка, и сил у неё как у комара.

— Не думай, что ты особенная.

— Да, точно, это был глупый вопрос. У вас на лице написано, что вы грубиян и развратник.

Усмехаюсь. Да ладно?

Открываю дверь ресторана и первым делом завожу девчонку в помещение. Взгляд сразу приковывается к заднице и короткой юбке. И пальцы покалывать начинает. Эти ягодицы я трогал, чувствовал. И хочу ещё.

Но удерживаю себя от пошлого шлепка.

Завожу провинциалку в ресторан, сажаю девицу за стол, надавливая на узкие плечи.

— Ай, — тихо взвизгивает, внезапно дотрагиваясь своими тонкими пальчиками до моих огромных ладоней. Током прошибает. Словно электричеством долбануло. — Больно. Я и сама сесть могу.

Дохлячка. Худая, и я силы не рассчитал.

Отпускаю её, сажусь напротив, всучив в подрагивающие руки меню.

— Не стоит, правда, — уже становится сговорчивее, поднимая взгляд голубых глаз на меня. Красивые. Цвет переходит практически в серый. — Давайте я просто отдам вам вашу вещь, вы мне – мои, и мы разойдёмся. Мне надо сегодня пораньше спать лечь.

Пораньше спать лечь. Серьёзно?

Протягиваю ей ладонь.

— Флешку.

Повторяет моё движение:

— Сумку, пожалуйста. И чемодан.

Пихаю сумку, пока она достаёт из кармана джинсовки то, что мне нужно.

— Чемодан после, — перехватываю свою вещицу, отдавая её документы и деньги. Подкинул ей в кошелёк немного налички. Просто так. Пусть себе трусы нормальные купит.

Это дикарство – ходить в том горошке.

Девчонка неожиданно приоткрывает губы, тяжело дыша и негодуя.

— Мы так не договаривались! — вспыхивает, бьёт по столу, но сумку забирает. — Вы меня обманули! Я на вас в полицию заявление напишу.

Глупышка. Точно блондинка.

Не могу сдержать улыбку.

Так и хочется поднять ладонь и большим пальцем провести по напряжённой скуле.

Достаю телефон из кармана пальто, набираю Ильяса, что отвечает через секунду.

— Ильяс, забери флешку, — не отводя от неё настойчивого взгляда, отстраняю телефон от уха. Не понимаю, почему не могу перестать на неё смотреть. Хрен знает что со мной. Заводит. Невинностью своей, глуповатостью и наивностью. А ещё эмоциями. Искренними, без притворств. — Как только мои люди проверят, всё ли на месте, я сразу же тебя отпущу.

Не отпущу.

Нет, в третий раз не сделаю этого. Получу своё, насытившись. Ночью вчера уснуть не мог. Всё мысленно трахал её. Впервые со мной это.

И плевать мне на её девственность, сопротивление. Наоборот. Как думаю об этом – жаром обдаёт. Представляю провинциалку под собой. Как раздвигаю её ноги и врываюсь в узкое лоно.

Девочка ещё… незапятнанная.

Блять. Выдержать бы.

Где там Ильяс?

Сиренина на мгновение теряется от моих слов, и в голубых глазах читается испуг.

Заволновалась.

Интересно.

— Поэтому заказывай, пока идёт проверка.

Мой помощник приходит быстро и так же быстро уходит с флешкой. А провинциалка не промах. Пользуется положением, заказывает себе самый дешёвый салат и такой же чай.

— Я угощаю, — усмехнувшись, рассматриваю её набор студента. Правда, в таком ресторане максимум, на что им хватит – бокал воды.

Ульяна задумчиво поглядывает на ещё не ушедшего официанта. Сомневается. Это ожидаемо. Наверняка борется с собой. Гордость не позволяет, но и соблазняется. Это порок. И он присущ всем. Даже этой скромняге.

— Сколько займёт проверка? — тушуется, поглядывая на меня.

— Минут двадцать.

— А почему так долго? Открыл же, глянул, что всё на месте, и закрыл, — удивляется. Явно не рассчитывала, что ей придётся столько времени терпеть меня. Но это ещё мало, девочка. У нас вся ночь впереди.

Наклоняю голову набок, пытаясь найти ответ на свой мысленный вопрос.

Не выдерживаю и выпаливаю:

— Ты наивная или глупая?

— И то, и другое, — сдержанно произносит. Тяжело ей это даётся. Морщится, и носик дёргается. — Я нормально спросила.

Ясно.

— Мои люди проверят, чтобы ты ничего не удалила и вернула мне в целости и сохранности. Такой ответ тебя устроит?

— Да, — кивает, и переключает всё внимание на официанта: — Десерт «Анны Павловой», пожалуйста.

Принесённый чай выпивает залпом, не дожидаясь десерта.

Зверёк какой-то. Чудная.

Точно из зоопарка сбежала.

Через несколько минут после выпитого чая уверенно заявляет:

— Мне в туалет надо.

Подпрыгивает с места. Юбка слегка подпрыгивает, вновь открывая вид на бёдра в колготках.

Порвать. Обхватить ладонями ножки. Развести в стороны.

Дьявол. Дьявол. Дьявол.

— Куда схватила? — киваю на сумку, которую сжимает тонкими пальцами. Ноготки у неё хорошие. Полоснёт по коже – точно следы останутся.

— Проверю, — поправляет платье, заметив на себе мой взгляд. Боится. Мне нравится. — Вдруг вы у меня украли что-то?

Усмехаюсь, откидываясь на спинку стула.

Что я у неё там украду? Несчастную сотку?

Пусть. Не убежит никуда. У меня её чемодан, и я знаю, где она работает. Тем более увижу, если убежать вздумает.

Пока зверёк убегает в туалет, я провожаю её взглядом. Оторваться не могу. Да что за бред? Хочу пойти за ней. Схватить её там и сделать своей.

Телефон рядом вибрирует. Громов, ты не вовремя. Но на звонок отвечаю. И пока разговариваю с другом – поглядываю постоянно на уборную.

Её нет две минуты. Три. Пять.

Уже собираюсь идти проверять её. Задерживается. Но Ильяс звонит раньше по второй линии. Говорю Эмину, что перезвоню ему, и отвечаю своему начальнику безопасности.

— Шеф, девчонку возвращать надо. Всё в норме, но она данные скопировала. Ещё и послание вам оставила здесь. Я только до него добрался. Тут такая фотка смешная.

Что, блять? Какая фотка?

Интерес вспыхивает за секунду, и я чуть не выпаливаю, чтобы скинул мне. Сейчас же.

Стоп.

— Откуда возвращать? Из туалета? — опять взгляд мечется на уборную.

— Да нет… Вы же её отпустили. Она минуты три назад выбежала, сказала чемодан вернуть, мол, вы с ней закончили. А если что-то найдём, знаем, где её искать.

Пальцами стискиваю телефон.

— Что. Ты. Сделал?

Глава 13

Глава 13

Ульяна

Никогда не думала, что так сильно буду скучать по своей скромной, но удобной одежде. Наконец-то день удался. Утром по пути на работу я не замёрзла. Джинсы, тёплые носки и свитер спасли меня от промозглого столичного ветра.

И хорошо, что я куртку с собой из дома прихватила… И шапку! Почувствовала себя наконец-то человеком. А не голой проституткой.

Правда, ненадолго…

Пока мне не особо важна строгая форма из-за обучения. Но скоро придётся надевать юбку, опять колготки, рубашку, и, о боже, каблуки…

Придётся.

Работа же.

Жизнь налаживается. Документы вернулись, вещи тоже. Не совсем легальным путём. И я понимаю, что мне моя маленькая шалость просто так не пройдёт.

Внезапно из-за угла коридора в метре от меня выходит мощная фигура. Успеваю затормозить и не врезаться лицом в чёрную рубашку. Но знакомые нотки парфюма и так долетают до моего носа. Поднимаю взгляд и тут же ощущаю на своих плечах сильные ладони.

Зажмуриваюсь от боли.

Рывок!

Стон срывается с губ.

И глаза распахиваются от того, что меня буквально отрывают от пола и раздвигают ноги. Что-то твёрдое упирается мне прямо в промежность.

Колено!

На глаза попадается знакомое равнодушное лицо. И холодные карие глаза, смотрящие на меня с непонятной жаждой и огнём.

Да он меня сжечь дотла хочет!

Ожидаемо…

— Здравствуйте, — тихонько соплю под нос. Вот это утреннее приветствие… Я его ждала, но только ближе к вечеру… Скрываю победную улыбку, стараясь хоть немного придать лицу взволнованное выражение.

Нет, мне дико страшно с ним, но…

Не сегодня. Настроение хорошее. Я себе попу не отморозила.

— А я вас позже ждала, — нелепо выдаю и отчего-то начинаю дрожать. Наверное, от исходящей от него жуткой энергетики. Я не чувствовала её до этого. А теперь она пропитывает моё тело и пугает. Как и это колено, что надавливает мне между ног.

Сглатываю и шевелю пальцами, которые сами врезались в дорогущее пальто мужчины.

— Ты поиграть со мной решила, девчонка? — чеканит мне прямо в лицо. Его губы так близко, что я не сразу это понимаю. Паникую!

Но пытаюсь успокоить себя тем, что у меня есть на него управа. И нет, я не про трусы, которыми пользуюсь, как святой водой от вампиров…

— Если я захочу, в одну секунду сотру тебя в порошок. Потом вся семья будет тебя по песчинкам по всей планете собирать.

Во рту от волнения пересыхает.

— Тогда вы не узнаете, где хранится копия ваших документов…

— Нет тебя – нет информации.

— Ну, как сказать… — выдыхаю. — Я бы не сказала.

Прищурившись, обжигает горячим дыханием мою щёку. Внезапно хватает меня за челюсть, отворачивая моё лицо в сторону. И ощущаю его сухие губы у себя на щеке. Нос на виске.

Мамочки…

Что происходит?

— Я смотрю, ты совсем жизнью не дорожишь.

Не знаю. Возможно. Немного.

Та флешка придала мне немного сил бороться с ним.

— Оставьте меня в покое, и я её выкину, — хриплю. Чувствую, как он странно трётся носом о мой висок, волосы… Да что с ним?! — Точнее, всё удалю и выкину. Никто не узнает. Только дайте мне нормально работать и жить.

Да. Точно. Я забылась. Это тот мужик, что холодно приказал меня засунуть в свою тачку. А потом чуть не изнасиловал.

Вчера я была слишком дерзка. Сделала ему пикантную фотографию. Из найденных деревяшек в ванной соорудила крест. А на три конца – нацепила свои новые трусы с котиками. Эта была безобидная шутка. И она ему не понравилась, раз он такой злой, что с каждым моим словом сильнее вдавливает свое колено мне между ног.

И сейчас.

Дёргаюсь, когда он что-то там задевает. И слабый электрический ток летит в низ живота. Приоткрываю губы в слабом выдохе.

— Ты мне её вернёшь. Я хотел по-хорошему, провинциалка. Но ты меня разозлила. Посмела одурачить. Меня, моего человека. Из-за тебя ему досталось.

Опять движение коленом, и я втягиваю носом воздух, вновь ощущая странный прилив.

Да что такое?..

Прикрываю на мгновение глаза, чувствуя, как лёгкие сжимаются.

Мужчина снова дёргает меня за челюсть, разворачивая к себе лицом.

Красивый…

Наверное, я брежу перед смертью.

Его глаза горят безумством. Они такие обычные, карего цвета, но… Что же в них творится… Шторм настоящий. Волны поднимаются. И я словно попадаю в море, где меня смывает волной, и я задыхаюсь от нехватки кислорода.

Перестаю дышать.

Мужчина неожиданно сильно сжимает моё лицо. Почти касается губами моих губ.

— Ты за это поплатишься, Ульяна.

Сглатываю. И тут же чувствую его требовательные, порочные и неконтролируемые губы на своих губах. Это не первый мой поцелуй. Но… Меня будто не целуют. А медленно убивают.

Я не могу описать эти движения, эти чувства, что я ощущаю впервые. Мне казалось, что такого в жизни нет. Нет! А тут… Дыхание перехватывает, а губы горят от силы, с которой мужчина буквально насилует мой рот.

Ещё несколько движений коленом, и я вся сжимаюсь.

Не понимаю! Опять это чувство!

Странная мысль посещает голову. Расстегнуть ширинку джинсов, проникнуть ладонью в трусики…

И всё это из-за какого-то штормового поцелуя!

Он накинулся без предупреждения, не жалея. И как шквалистый ветер сбивает меня с ног.

На секунду падаю. Разбиваюсь о землю. И отвечаю на безудержный поцелуй.

Бабушка… Я не хотела. Не хотела…

Мне просто захотелось почувствовать что-то новое. Узнать предел удовольствия, которое пронизывает всё тело.

И этот предел я не нахожу.

С каждой секундой становится ещё жарче.

Проклятье!

Оторваться не могу! Знаю, что надо остановиться, иначе задохнусь от поцелуя, перестану чувствовать губы.

Но Басманов, словно оголодавший, накинулся и не отпускает.

Это он так меня проучить решил?..

Отрывается на секунду.

— Блять, да что же с тобой такое?

Теряюсь, не зная, что ответить. Только глотаю ртом воздух.

Это что со мной? Это что с ним!

— Басманов, — я дёргаюсь от тихого недовольного тембра. И пошевелиться не могу. Кажется, так и обмякла на колене у мужчины, ощущая себя желе.

Со мной что-то странное произошло. Очень…

— Ты совсем охренел – моих стрипух в коридорах зажимать?

Хватка на всём теле слабеет, и я чуть не скатываюсь по стене. Но Басманов удерживает меня за талию, не давая упасть.

Всё прийти в себя не могу. Отдышаться нужно.

— Не бухти, Громов. Я с одной твоей официанткой поговорить решил. Дерзкая оказалась. Язык бы ей подрезать.

Его ладони пропадают с моего тела. Я не вижу, кто стоит за его спиной. Этот мужчина словно нарочно закрываетменя.

Отворачивается, отходит и бьёт в плечо только подошедшего… кого?

Он сказал «моих»?

Но это ведь клуб Ярославы Максимовны?

А, точно… Что-то припоминаю. Ходили слухи, что Громов – нынешний владелец, а Ярослава – будущая.

— Пошли, поговорить надо.

Этот самый Громов не обращает на меня никакого внимания. Вместе со своим знакомым разворачивается и уходит.

Я смотрю в широкую спину, чёрное пальто, которое сжимала до побелевших костяшек ещё несколько секунд назад.

Басманов оборачивается. Одаривает меня жгучим взглядом через плечо.

— Ещё увидимся.

И почему это звучит как угроза?..

Глава 14

Глава 14

«Ещё увидимся».

Эта фраза крутится постоянно в голове. И воспалённый напуганный мозг регулярно подкидывает сцены с участием Басманова, где бы я ни была.

В метро, в магазине, в клубе.

Везде появляется он. Душит меня своими лапами, медленно убивает поцелуями. Именно ими. Почему-то другое орудие пыток я отказываюсь генерировать.

И всё это – мысленно.

Я три раза, как параноик, перепрятала флешку, боясь, что в один момент он заявится с досмотром.

Но… его нет.

Пропал будто.

Запугал, выполнил свою цель и испарился.

У меня уже закончилось обучение, я вышла работать в зал. Обслуживаю посетителей пока только днём, когда спокойно и тихо. Вечером здесь начинается самое веселье. Это ведь клуб. Официанток требуется не так много. На танцплощадке есть бар с барменом, для вип-комнат многих и не надо. Для меня места нет. Да и не особо хочется. Домой и так возвращаюсь поздно.

И всё это напрягает.

Проклятое затишье перед бурей.

Надеюсь, сегодня я отвлекусь от мыслей о Басманове и хорошенько поработаю. Надо. Вечер важный. Я впервые буду на выезде, как бы это ни звучало.

Моя сменщица предложила мне поехать с ней на подработку. Для них это частая практика.

Честно – была удивлена. Я в этой сфере всего четыре дня, но мне доверяют. Раз позвали на такое мероприятие. Краем уха услышала, что там будут все сливки города. Ярослава с Громовым в том числе.

Мне приятно.

Коллектив у меня хороший. Начальница добрая. Подкинула мне работки – ходить и протирать пыль раз в неделю в квартире, в которой она не живёт. Мне несложно, а копейка лишней не будет!

От брата съехать нужно. Не люблю сидеть на шее, но приходится. Зарплаты пока не было. И я согласилась на этот вечер, зная, что мне заплатят почти сразу. Отошлю бабушке с дедушкой – скоро зима, а им уголь нужно покупать, отапливаться.

Вздохнув, поправляю классическую чёрную юбку, выданную нам на мероприятии. Обувь тоже от них, новенькая, не разношенная. Чувствую, ноги болеть будут.

Здесь хотя бы меню знать не нужно… Носи шампанское, да здоровайся. Вроде бы. Так мне девчонки рассказывали.

— Попробуйте только что-нибудь разбить, сломать или кому-нибудь нахамить, — ходит вдоль нашей шеренги до жути красивая девушка. Уверенная блондинка в красном платье вызывает восхищение. Утончённая, изящная… От неё несёт богатством, статусом и роскошью. — Сразу же полетите отсюда. И не только, — кидает на нас злобный взгляд. И резко переводит его на меня. — Блондинка, расстегни пуговицы, ты не в монастыре.

Откуда-то слышится смешок. Я спешно слушаюсь, расстёгивая эти злополучные пуговки, и, сглатывая, киваю.

Она даёт ещё несколько наставлений нам и уходит, отправляя нас в зал.

— Ну и сучка эта Сашкова. Но платит…

Сучек перетерпеть можно.

Сжимаю ладони в кулаки и решительно выбираюсь в зал вместе с подносом, на котором уже стоят фужеры с игристым шампанским. Расставляем их по столам вместе с закусками, встречая первых гостей.

Помещение быстро наполняется разнообразными людьми. Все в платьях, смокингах и дорогущих украшениях.

На мгновение чувствую себя в сказке, но быстро мотаю головой, возвращая себя в реальность.

Деньги!

Работа!

Очень и очень тяжёлая.

Я не ожидала, что придётся так много бегать на каблуках, постоянно таскать это шампанское, предлагая его всем гостям. И не все оказываются приятными. Сальные и многозначительные взгляды мужчин часто задерживаются на тех самых пуговицах, которые Сашкова приказала мне расстегнуть.

Девушки и женщины – не все – смотрят на меня, как на мусор. Надменно, кривясь.

И все богатые такие? С придурью?

Становится легче, когда я вижу знакомые лица – свою начальницу Ярославу Максимовну и господина Громова. И открывается второе дыхание.

Не обращаю внимания ни на затёкшие запястья от таскания тяжёлых подносов, ни на щиколотки, что ноют из-за высоких каблуков.

Делаю всё то, что от меня требуется.

Подхожу к столу, ставлю тарелки с тарталетками и канапе на стол.

Едят тут так много, прямо как у нас на застольях, когда узнают, что стол на халяву.

— Провинциалка, — звучит глухо почти над самым ухом, выбивая меня из своих мыслей. Дёргаюсь, едва не выронив тарелку из пальцев. Благо успела поставить её на стол. Иначе от этого вибрирующего голоса я точно уже уронила бы её на пол и разбила. — Ты забыла обслужить меня.

Выпрямляюсь, поднимаю растерянный взгляд на Басманова. Я не ожидала увидеть его здесь…

Простофиля!

Он же богач. Ему здесь самое место.

— Извините, — натягиваю, как положено, милую улыбку и параллельно выставляю пустые фужеры из-под шампанского на поднос, чтобы унести их. — Я вас не заметила.

Опасный прищур с толикой интереса напрягает. Осматривает меня, как невиданную зверушку.

— Жутко извиняюсь. Что вы хотите? Шампанского? Вина?

Наклоняет голову набок. Медленно, затаившись, как хищник, что вот-вот накинется свою добычу. Ведёт по мне взглядом с кончиков неудобных туфель до корней волос.

Ненадолго задерживается на груди. Пальцы сами тянутся схватиться за рубашку, прикрыть оголённый участок тела.

Холодные карие глаза вновь сверлят дыру в моём лице.

А полные надменные губы изгибаются в улыбке:

— Тебя.

Глава 15

Глава 15

Возьми себя в руки, Ульяна! Он просто выводит тебя из равновесия. Не ведись!

— Извините, мне нужно работать.

Пытаюсь убежать. А он хватает меня за запястье, больно его сжимая.

Что он делает?!

— Я ведь сказал, что мы встретимся. Помнишь, чем закончилась наша последняя встреча?

Помню. Хорошо помню.

Особенно те непонятные чувства, вспыхнувшие в груди и в низу живота.

Проклятье! Заставляет вспомнить. Ощутить все эти чувства вновь. И облизнуть пересохшие от нервов губы.

— Я жажду продолжения, провинциалка.

— А я нет, — грубо вырываю руку и прижимаю к себе поднос.

Чувствую, мне будет плохо.

Это явно не осталось незамеченным. Такого мужчину взглядом не пропустишь. И эту сцену… Точно увидят.

И влетит ведь мне…

Никто не будет разбираться с тем, что гость пристал ко мне.

Я не должна хамить.

Мне же заплатят? Не выгонят?

— Извините, мне нужно работать.

Разворачиваюсь на каблуках и быстрее убегаю от Басманова, желая скрыться в стенах коридора. Выдохнуть, отдышаться. И придумать, как не попадаться ему на глаза ещё два часа.

Проклятье…

Пока вышагиваю до спасительной кухни, замечаю взгляд Сашковой. Безумный, гневный взгляд, говорящий об одном: она всё видела.

И кажется, зарплаты мне не видать…

Забегаю в кухню, поправляю выбившиеся из хвоста волосы. Нахожу главную в нашем шабаше и сообщаю о перерыве. Их мы можем брать несколько, но не более пяти минут.

Всё согласовав, через незнакомые коридоры выбираюсь на улицу. Нужно немного пораскинуть мозгами.

Огромный балкон находится вовремя.

Подхожу к перилам, посматриваю вниз. До земли не так далеко. Мы на втором этаже, внизу небольшой сад. Прекрасный вид. И не так холодно в одной рубашке.

Выдыхаю пар изо рта, упираясь ладонями в перила.

А если сбежать? Перепрыгнуть через ограду и…

Не дури.

У тебя здесь вещи.

И денег не заплатят… У тебя их и так нет. Настолько, что я так и не открыла ни разу кошелёк, закинув его подальше в чемодан. Какое мне от него дело, если там одни крошки от хлеба валяются? И то, потому что я ела на вокзале булочку.

Да, точно. Нужно возвращаться обратно ради чёртовых денег, которые правят в этом мире всем.

Мои пять минут скоро истекут.

Но как же хочется остаться здесь…

Снимаю туфли, тихонько постанывая от удовольствия. И прислушиваюсь к вечерним звукам города, которые тонут в несильном шуме ветра.

Как же тут хорошо…

Странное шарканье раздаётся за спиной.

Внезапно и еле слышно.

Напрягаюсь.

Оборачиваюсь, чтобы быстрее обуться и уйти работать, и не мешать такому же одиночке, как и я, остаться наедине с собой.

Планы быстро рушатся.

Вместо того, чтобы убежать – вжимаюсь ягодицами в перила.

Ночной кошмар и личный истязатель моих нервов стоит передо мной, не скрывая похотливого подтекста в карих глазах.

Как я его не услышала?

— Я уже ухожу, — не успеваю влететь в туфли, как мужчина перегораживает собой дверь. Единственный выход с балкона.

Упирается плечом в стену.

Мимо него просто так я не пройду.

Особенно после его уверенных слов:

— Я так не считаю.

Не убежать. Загнал в капкан, сцапал в свои лапы.

Переговоры заведомо провалены, да?

Решительно надвигается на меня. От испуга запрыгиваю на перила, но мой вестибулярный аппарат подставляет меня, и я чуть не сваливаюсь вниз, на землю с балкона. Но ловлю равновесие, непроизвольно сжимаю пальцы ног, которые тут же замерзают от страха и холодного ветра.

На мгновение ловлю переменчивое настроение мужчины. В ярких карих глазах мелькает беспокойство.

Думал, что я упаду?

Забавно…

Конечно, не каждому хочется потом разбираться со всем этим.

Но я не собираюсь умирать. Тем более прыгнув со второго этажа. Может, сломаю себе чего-нибудь, и всё.

Басманов замечает мои туфли, стоящие у ограды.

— Решила поиграть в Золушку?

— У нас разные ситуации. Она не пыталась спастись от деспота.

— Спастись? С чего такие мысли? Я пока ничего не делал.

Пока.

Он не выделяет это слово, но уверена – сказал он его не зря.

— Не вы ли мне угрожали? А ради этой флешки наверняка и убить захотите…

— Убивать за такой пустяк? Смешно. Всего лишь возьму с тебя плату за потраченное время.

Делает шаг вперёд, и я опять подаюсь назад, не контролируя себя. И если бы Басманов не обнял меня за талию, я точно бы упала. Но нет. Упираюсь ладонями в его плечи, ощущая горячую кожу, напоминающую кипяток, даже через ткань чёрной рубашки.

Огромная лапа ложится на бедро. Напрягаюсь.

— У меня не было времени заняться тобой, но теперь всё моё внимание принадлежит только тебе.

А?..

То есть те четыре дня были всё же затишьем перед бурей?

Опять встряла.

Его ладонь с бедра скользит на мои икры. Гладит невесомо, вызывая мурашки по всему телу. И дотрагивается до щиколотки. Там, где натёрло от новой обуви.

— Ты еле ходишь. Болит?

Откуда он знает? В зале я не показывала слабость, только тогда, когда попросила отдых-пятиминутку. Он что, всё это время шёл за мной?

Коротко киваю, не понимая, чего он хочет.

— Немного, — шиплю сквозь стиснутые зубы. — Переживу.

Он ласково поглаживает ногу там, где беспощадно ноет от высоких каблуков.

Что он делает?..

Останавливаю его, спрыгивая с ограды и снова влетая в свои туфли. Отвожу взгляд в сторону, пытаясь оттолкнуть его.

— Но мне не поздоровится от моей начальницы. Извините, мой перерыв закончился.

Слышу, как он втягивает носом воздух.

Тут пахнет классно, свежо, согласна.

Я бы осталась ещё немного, но… не могу. Не с ним и не на работе.

Хватка слабеет, и я выворачиваюсь, обхожу его и выбегаю обратно в коридор, тихо бросая:

— Хорошего вечера.

Я получаю нагоняй от главной. Опаздываю на две минуты, из-за чего таскаю сразу по два подноса с шампанским в зал. Бегаю между людьми, забираю пустые фужеры. Отношу всё на кухню. И это повторяется снова и снова.

Выползаю в очередной раз в зал. Ноги нещадно болят.

Из-за Басманова. Из-за его легких массажных движений расслабилась. И теперь мне ещё тяжелее.

Невольно высматриваю его в толпе. И нахожу быстро. Он выделяется. Не только мощной фигурой. Но странной, ужасающей мужской энергетикой.

Ловлю его взгляд на себе.

Он словно чувствует, что я гляжу на него.

На секунду замечаю его собеседника.

Пальцы рук внезапно слабеют.

И под стук быстро колотящегося сердца поднос с грохотом падает на пол.

Глава 16

Глава 16

Ушла.

Точнее, дал ей какого-то хрена уйти.

Зачем? Мозги в тот момент отказали. Она упорхнула, а я застопорился. Красивая была до безумия, что взгляда оторвать не мог. Запах волос почувствовал – выпал из реальности.

Раздражает. Не девчонка, а странная тяга к ней. Неописуемая, идиотская, появившаяся внезапно.

Взять. Взять. Взять.

Это одно слово набатом долбит в голове.

Вроде решение избавиться от этого назойливого чувства обладания есть. И я мог это сделать сегодня.

Но на подсознательном уровне не хотел трахать её на балконе. На холоде, нагнув её и впечатав грудью в перила.

И всё из-за того, что она целка.

И этот факт поднимает уровень агрессии внутри.

Мне это нравится – и я хочу девчонку вскрыть. Отодрать. И наконец-то избавиться от чувства невыполненного долга. Перестать думать о ней и каждый раз при виде неё поправлять вставший член через карман брюк.

Эти четыре дня прошли для меня как в агонии. Отъехал на несколько дней в другую страну – и чуть с ума не сошёл. Постоянно думал о девчонке.

С какого хуя?

Этот вопрос задаю себе каждый раз, когда её вижу.

Чем она меня зацепила? Тем, что трусы детские носит? Да как только у меня появится возможность – сорву их. Одену во что-нибудь другое, более дорогое, эротичное. Ей подойдёт белый.

Цвет невинности и долбаной чистоты.

Этим и цепляет.

Все дрожат от страха, боятся, а эта наивная провинциалка без инстинкта самосохранения лезет на рожон. Играется со мной, ещё и умудряется воевать. Не грозит полицией, не орёт как резаная.

Но в то же время незапятнанная душонка. Неиспорченная. Белая, как лист. Бабки ещё не попортили. Хотя… Странно. Я ведь оставил ей сюрприз в кошельке. Думал, что при встрече кинет мне их в лицо. А этого не было.

Решила оставить себе? Уже испортилась?

Чёрт, Басманов, она ж не еда, чтобы портиться.

Но странно, что я так сильно хочу её поглотить.

Направляюсь следом за ней, чтобы убедиться, что дошла до зала, не упав. С омерзением смотрю на её щиколотки, стёртые почти до крови. А вечер ведь в самом разгаре.

Сашкова любит тусовки с огоньком. Она, как организатор, лучшая из всех. На одном из таких вечеров мы с ней и познакомились. А теперь трахаемся.

В зале ловлю её взгляд на себе. Такая уверенная с виду. Сильная женщина. Но ползает в ногах, на коленях, когда хочет члена.

— Приёмыш, — знакомый голос отрывает от Ольги. Оборачиваюсь.

Усмешка сама воцаряется на моём лице. Бодров. Мой старший брат. Конечно, только он смеет меня так называть.

— Брат, — довольно подаю руку, не обижаясь.

Мы не родные кровно. Не росли рука об руку. И точно не делили одну комнату. Но всё равно близки и уважаем друг друга. Я ему многим обязан, как и его родителям. После того, как родная мать выкинула меня на мусорку, эти люди нашли меня и спасли.

Обмениваемся крепким рукопожатием.

— Надеялся тебя здесь увидеть, — кивает он. Я рад его видеть. Но взгляд безнадёжно клеится к двери, откуда постоянно выходит моя белокурая девочка, снуя туда-сюда с этими железными подносами.

Блять, волнуюсь за её ноги.

— У родителей юбилей совсем скоро. Ты помнишь?

Пропускаю вопрос мимо ушей.

Опять взгляд на блондинистой макушке. Оторвать его не могу.

Хрень. Сущая хрень.

До сегодняшней встречи я не был таким озабоченным и зацикленным. Постоянно думал о ней, но… Не до такой степени, блять!

Она же не наркотик, на который постепенно подсаживаешься.

Ловлю её взгляд на себе.

Шаровая молния по телу херачит. Раз за разом в течение нескольких секунд, пока она смотрит на меня.

— Булат. Ты меня слушаешь?

— Я помню, — проговариваю в тот момент, когда девчонка смотрит на человека рядом со мной. На секунду залипает. Моргаю – и в этот момент звон разбитой посуды разлетается по залу.

Не похоже, что ноги подкосились. Не упала – это хорошо.

Устала?

— Не повезло, — сухо говорит брат, наблюдая за тем же, что и я. Сашкова, эта свирепая тигрица, подходит к Ульяне, хватает её за тонкое запястье, что-то шипит в её лицо.

Ненавидит, когда что-то идёт не по плану, и теперь выпускает наружу весь свой гнев.

А провинциалка вжимает голову в плечи, испуганно смотрит.

И всё внутри переворачивается. От выражения её лица, от накативших на глаза слёз.

Ольга говорит ей что-то и быстро уходит из зала.

Ульяна, опустив голову, идёт за ней. На замену ей выбегает уборщица, которая расправляется с недоразумением в считаные секунды.

— Порвёт, мегера, — хмыкает брат. — Вернёмся к разговору. На эти дни бросай дела. Родители скучают по сыну-блядуну.

Усмехаюсь.

Это я блядун?

Да, я давно с ними не виделся. Около полугода. Времени заехать не было.

Опять смотрю на дверь, ведущую в кухню, где скрылась Сашкова с провинившейся официанткой.

— Я сейчас вернусь, — выпаливаю и мчусь на выход из зала. За секунды преодолеваю расстояние, захожу беззвучно в помещение для персонала. Издалека вижу Ольгу, кричащую на девчонку, пахнущую сиренью.

Та бледная, как снег. Опустив голову, выслушивает весь ушат дерьма.

На хрен.

Подхожу к ним. И вовремя.

Сашкова поднимает руку в порыве гнева. Еле успеваю перехватить. Сжимаю пальцами запястье. Брюлики на её браслете впиваются в кожу, раздражают ещё сильнее.

— Хватит, — чеканю, ловя изумлённый взгляд Ольги. Тут же становится радостной и покладистой при виде меня.

— Булат, что ты делаешь? У меня серьёзный разговор с работницей… Сейчас я её отчитаю, и мы можем немного расслабиться. Если ты, конечно, этого захочешь…

— Ольга, хватит, — надавливаю на неё, выбрасывая худую руку любовницы из пальцев. — Без рукоприкладства.

— Булат… — шепчет в шоке.

— Тебя мой брат зовёт. Иди, — лгу во благо.

— Хорошо, я только закончу…

— Иди, — требовательно чеканю, закипая.

Кивает.

— А ты уходи, — гневно бросает Ульяне. — Хрен тебе, а не зарплата. Ты разбила фужеры, дорогое шампанское.

Стискиваю зубы, но Сашкова быстро ретируется.

— Спасибо, — шмыгая носом, сдавленно шепчет Ульяна. Плечи подрагивают от подступающей истерики.

Ну, чёрт, только не опять.

Хватаю её за запястье, тяну на себя, приобняв. Она приходит в себя от моих прикосновений, дёргается и снова протестует.

— Отпусти, бандит проклятый! Если я сказала «спасибо», это не значит, что мы теперь друзья!

Пихается.

— Пошли, — не слушая её недовольства, делаю шаг в сторону коридора, по которому только недавно, как маньяк, шёл за Ульяной. И волочу провинциалку за собой.

Глава 17

Глава 17

— Да куда вы меня тащите?! — продолжает пихаться. Останавливается, пытается упереться ногами в пол. Но тут же соскальзывает и едет по нему на своих каблуках.

Точно. Каблуки.

Останавливаюсь и резко разворачиваюсь, чувствую лёгкий толчок и маленький носик, упирающийся в грудную клетку. От её макушки рядом появляются необычные мысли. И я опять втягиваю в нос запах сирени, от которого на секунду кружится голова.

Девчонка, зажмурившись, отодвигается от меня. И пока не успела прийти в себя – закидываю на плечо. Хватаюсь за шпильки, срываюсь туфли с ног и спокойно несу девчонку в машину. Надо было сделать так с самого начала, а не терпеть её потуги выбраться.

— У меня там вещи! — кричит в отчаянии.

— Раздолбайка, — шиплю на неё. Сколько можно терять эту сумку?! — Ильяс придёт и заберёт.

Вылетаю на улицу, сразу направляясь к своему металлическому зверю, крыло которого чуть не выдираю, спеша закинуть провинциалку в салон. Почему тороплюсь – хрен знает. Она успокоилась, не сопротивляется, обмякнув на плече. Будто смирилась со своей участью.

Закидываю её аккуратно в салон, сажусь следом и сразу отдаю приказ своему подчинённому:

— Ильяс, сходи за её вещами. В служебном помещении спроси, где лежат.

— Хорошо, шеф.

Водитель ретируется, оставляет нас одних.

Скидываю с себя пиджак, накрываю дрожащие плечи. В салоне тепло, но после улицы так просто она не согреется, ещё и без обуви.

— Ноги на сиденье закинь. Согреешься быстрее.

Не слушается. Продолжает вжиматься в дверь и смотреть в окно, закрывая лицо белокурыми волосами. Когда только распустились? Резинка сползла, когда нёс её сюда?

Мои пальцы смыкаются на её запястье.

Дёргаю, и девчонка от внезапности валится в сторону. Быстро перехватываю её, опуская спиной на сиденье.

Падает головой на мой пах. Отлично, никогда ещё мой бугор в штанах не служил подушкой для шеи.

Пшеничного цвета волосы разлетаются по моим брюкам. Взгляд невольно касается красных от слёз глаз. Плотно сжатых и подрагивающих губ. Те трясутся, будто она вот-вот разрыдается, как маленький ребёнок, впав в истерику.

— Разбила и разбила стаканы. Ещё из-за херни плакать, — морщусь от пустякового происшествия.

— Отстаньте от меня, пожалуйста. Там, где вы, у меня одни неудачи.

Цокаю от злости. Сама проблемная, ещё и меня винит в этом.

— Разбить стаканы – неудача? Я думал, что посуду бьют на счастье.

— Я счастлива, как никогда, — опять шмыгает носом. Первая слезинка скатывает из уголка глаза, и я ловлю её пальцем, вытирая о брюки. — Особенно после того, как мне не заплатят, и я должна заплатить за ущерб всё, что заработала…

— Так вот ты из-за чего переживаешь, — наклоняю голову набок. Хотя я думал, что причина в другом. Ульяна не рассеянная и не раздолбайка. Собранная, ответственная настолько, что будет ходить на каблуках, пока не сотрёт ноги в кровь.

Я так думаю.

Сделал выводы по сегодняшнему её выходу в зал.

Поэтому уронила на ровном месте?

Нет. Она кое-кого увидела. И не меня. А брата моего. Поймал её взгляд на нём, прежде чем она уронила поднос.

Испугалась? Бодров не страшный внешне. В делах – да.

Они знакомы?

— Считай, что уже всё оплачено.

— Не нужно, — машет головой. — Пусть забирают. Я рада, что меня выгнали. Не придётся там ещё несколько часов бегать и терпеть этих похотливых уродов.

Это она про таких, как я, говорит?

— Правда, от вас никак убежать не могу…

Усмехаюсь.

Ясно, Сиренина, ясно.

— У меня завтра выходной, — зачем-то поясняет. — Но можете прийти ко мне на работу, я отдам вам флешку, честно поклявшись, что всё удалила. И давайте, пожалуйста, больше никогда в жизни не увидимся.

Мои пальцы невольно зарываются в её волосы.

Сами скользят от кончиков белокурых волос к корням. А от них – к виску.

Дотрагиваюсь холодным пальцем до её лица. Вздрагивает.

А я ничего не могу с собой поделать.

Веду костяшкой по щеке, подбородку, чувствуя на себе растерянный и испуганный взгляд. Боится. Пусть. Меня это только будоражит.

Останавливаюсь на красных искусанных губах. Надавливаю на нижнюю губу подушечкой, останавливая себя от того, чтобы залезть в этот влажный рот пальцем и заставить её пососать его. А потом перейти к члену.

— Уберите руки, — уже серьёзнее проговаривает. И я слушаюсь. Но не до конца. Попробовав мягкость её губ не только своим ртом, но и пальцами, спускаюсь вниз по тяжело вздымающейся груди. Невесомо касаюсь надоедливых пуговиц.

— Ты знаешь Бодрова? — тихо и медленно спрашиваю, не торопясь. Ощущение, что как только повышу голос – она испугается, поднимется, создаст мне больше проблем, и я точно со злости трахну её. Но не сейчас. Не в машине.

С каких пор я стал таким благородным, блять?

Не хочу обычного траха. Нет. Этим личиком и телом надо наслаждаться. Один на один, а не перед Ильясом, который возвращается с её одеждой и сумкой, которые кидает на переднее сиденье.

— Панель опусти, — приказываю.

Как только подчинённый слушается, и перегородка разделяет нас, опускаю взгляд на девчонку и уже строже произношу:

— Ты не ответила.

Отворачивается. Закусывает соблазнительно губу.

Хватаю её за подбородок, поворачиваю резко к себе. Вижу испуг. Опять этот дурацкий испуг, что заводит меня, как долбаная виагра.

— Знаю, — нежный лепет ещё сильнее проникает внутрь меня, успокаивая.

— Ты уронила поднос из-за него? — лишь хочу удостовериться в своей догадке.

А пока она мнётся, не отвечает, вторая, свободная ладонь скользит с живота по её бёдрам в узкой юбке. Она хорошо задралась. Костлявые коленки, худые, но красивые бедра уже манят меня дотронуться до них.

Руки не слушаются. Отдельно от мозга работают. И я обнимаю одну ногу, скользя пальцами по внутренней стороне бедра.

Специально.

Провинциалка сжимается.

Накаляю ещё сильнее. Я всё ближе к цели, к долбаным трусам с котятами.

Не ответит на мой вопрос – получу своё. Запущу свои пальцы в трусики и трахну пальцами.

— А может, не надо? — шумно выдыхает.

— Медленная ты, — скучающе произношу, хотя под рёбрами всё бурлит. Дотрагиваюсь пальцами до ткани её трусов, нажимая на мягкие складки. И в нужном месте, раз девчонка приоткрывает губы, выдыхая. И тут же поднимает свои ладони, хватается за мою руку, пальцы которой уже поддевают ткань и касаются горячей плоти.

Блять…

Хочу-хочу-хочу!

— Я поняла. Скажу, — быстро тараторит. — Да, я уронила поднос из-за него.

— И?

Её действия меня никак не останавливают. Большим пальцем проникаю в сухие складки и дотрагиваюсь до клитора, который аккуратно массирую.

Провинциалка застывает.

— Поторопись, Ульяна, иначе я подумаю, что ты хочешь кончить.

Обречённо закусывает губу. И в следующую секунду на выдохе шепчет:

— Он мой отец.

Глава 18

Глава 18

По голове прилетает чем-то мощным. Долбаной наковальней – насмерть, прямо как в мультике. И те одна за одной продолжают лететь на мою башку, оглушая и шокируя ещё сильнее.

Пальцы в трусах провинциалки колоть начинает.

Я домогаюсь до своей племянницы?

Нет же, блять. У моего брата нет детей. Нет.

А если бы и был ребёнок, и им оказалась Ульяна…

Хрен знает.

Она мне – никто.

Забиваю эту мысль глубоко в голову, но всё равно убираю ладонь с её желанной промежности. Потому что моё указание она выполнила. Я привык держать своё слово.

— Не знал, что у него есть дочь, — хмыкаю и на секунду пытаюсь выцепить из черепушки хоть одну нить разговора, где брат говорит про любимую женщину или дочь. Он – одиночка. — И почему он позволил ей работать какой-то официанткой?

Отношусь к этой информации со скепсисом.

Не хочу её принимать.

— Официантка – тоже нелёгкий труд, и хватит относиться к нам с пренебрежением, — недовольно чеканит и ладонями цепляется в свою юбку, оттягивая её. А в следующую секунду встаёт с моего паха, садится обратно на прежнее место и закутывается в пиджак.

Пиздец как ей он идёт. Мелкая в большущем пиджаке. В моём. Ещё в одном.

В первый раз такие эмоции я не испытывал. Плевать было. Я вообще её не заметил. Не рассмотрел так хорошо эти соблазнительные формы и саму Ульяну.

А это торкнуло.

Бред. Бред. Бред.

Я там ещё одной флешки не оставил?

— И почему же он тебя не узнал?

Он её видел. При мне говорил о ней.

Девчонка молчит, рассматривая что-то за стеклом внедорожника. Теребит нервно юбку, прикрываясь волосами, которые снова хочу завязать в хвост, обнажить тонкую шейку, чтобы видеть её лицо.

— Поторопись, Ульяна, иначе мои пальцы снова окажутся у тебя между ног, — кидаю угрозу. Ненавижу ждать, а она мнётся, как девственница…

Точно. Она ведь и есть целка.

Как представлю то, что сказал – загораюсь.

«Хочу-хочу-хочу», — во мне просыпается капризный ребёнок.

Басманов, она только что сказала, что дочь твоего сводного брата. А тебе похуй. Думаешь об одном. Как бы ещё полапать провинциалку. Трахнуть. И заполучить.

— И я уже просто так не остановлюсь, — предупреждаю её, уже протягивая свою ладонь к её тельцу.

— Мы виделись пять лет назад. Тогда я была ещё нескладным ребёнком с лишним весом. И прыщами на лице.

Она не была такой дохлячкой? Похудела она здорово, что одни кости стучат. Даже я, похуист, при виде её острых плеч хочу засунуть булку ей в рот.

— Он приезжал на похороны мамы. А потом пропал, даже не поговорив со мной и откупаясь каждый месяц деньгами, давая бабушке и дедушке на моё содержание. Всё. Рассказать мне больше нечего. Верить или нет… Мне всё равно.

— Только не говори, что в столицу ты приехала ради него? — усмехнувшись, всё же опускаю горячую ладонь на её прохладное колено.

Никак не реагирует.

Раздаётся тихий всхлип.

Только не это!

Резко разворачивается, вытаращив голубые глаза. А в них – грёбаные душащие слёзы. Поджимает губы, и плечи начинают дрожать.

Искрой в груди вспыхивает мимолётная непонятная хрень и тут же гаснет.

— Я не знаю. Может быть.

Прижать. Успокоить.

Эти два слова, как оглушающий гонг, шумят в голове.

— В первую очередь я приехала ради себя. Это всё. Он мне не нужен.

Говорит это, а всё равно плачет. Прозрачные слёзы стекают по бледным щекам.

Моя ладонь сама оказывается на её затылке. Пальцы зарываются в пышную белокурую шевелюру. Слегка сжимаю, будто опасаясь, что сбежит.

Но не сможет ведь.

Надавливаю, притягивая к себе. А сам, не видя ничего вокруг, наклоняюсь, врезаясь в аппетитные искусанные губы зверским поцелуем. Накидываюсь, как одержимый идиот.

Плевать, кто она. Хоть дочь президента.

Я. Её. Хочу.

И пока не получу своего – не избавлюсь от этого странного желания всецело обладать незнакомой девчонкой.

Ульяна… Дочь моего брата… Неродная племянница…

Звучит хреново. Дико хреново.

Но плевать.

Врываюсь языком в горячий ротик, желая получить девчонку всецело и вкусить сполна.

Знаю, что она сейчас оттолкнёт меня. Закричит. Начнёт пихаться, говорить, какой я гондон. И будет права. Я такой, какой есть. И не остановлюсь ни перед чем ради своей цели.

Провинциалки.

Которая вместо того, чтобы оттолкнуть меня, слабо целует в губы.

В солнечном сплетении поднимается самый настоящий шторм. От неумелого поцелуя. От длинных слабых пальчиков, что сейчас сжимают моё колено.

Безумно горит всё.

Хватаю эти пальчики, перемещаю их на пах.

Блять.

Почувствовав её ладонь, резко, ни о чём не думая, притягиваю к себе. И в ту же секунду опрокидываю на сиденье машины, подминая её под себя.

Непослушные руки задирают чёрную юбку, а пальцы поддевают кромку трусиков, в одно мгновение дёргая их, разрывая.

Ладонь тянется к паху. В дурмане расстёгиваю пуговицу, ширинку, высвобождая полыхающий член, что жаждет эту малышку уже целую неделю. И вхожу в горячую и узкую киску одним толчком.

Удовольствие разливается магмой по всему телу.

Как хорошо…

Чёрт, как классно…

Вбиваюсь в неё без остановки, сгорая от грёбаной необходимости. Доза. Мне нужна проклятая доза из аромата сирени.

В губы раздаётся тихий стон. Ещё один. Не такой, как первый.

Отрезвляющий, вытягивающий меня из тумана.

Всё пропадает: Ульяна подо мной, мой член в её лоне, её влага. Долбаная галлюцинация, которую так желаю, рассеивается дымкой.

Ничего этого не было. Ни разорванных трусиков, ни толчка. Только больная фантазия, которую сгенерировал воспалённый мозг.

Но стон реальный. Как и ответ Ульяны.

Она быстро отрывается от меня, понимая, что сделала.

А я пытаюсь отойти то того, что сейчас творится в моих штанах, в моей башке.

— Я извиняюсь, — вдруг выпаливает, целая и невредимая, сидящая на сиденье и оттягивающая юбку. А под ней – трусы с котиками, которые я хочу заменить на что-то другое, сексуальное и дорогое.

Отводит взгляд в сторону, вновь уставившись в окно.

— Вы застали меня врасплох. Это на эмоциях. Высадите меня, пожалуйста.

— Где ты живёшь? — отзываюсь хрипловатым голосом, пребывая до сих пор в коматозе.

Пальцы покалывает от желания сделать с ней всё то, что представил и делал в своих мыслях.

— Я не скажу вам, где живу.

Ожидаемо.

— Ильяс, останови на светофоре.

Подчинённый выполняет указание. И я дёргаю за ручку двери, вылетая из салона. Холодный ветер обдаёт всё тело, остужая.

Мне нужно проветрить мозги. Срочно.

— Отвези девчонку к клубу, — киваю на провинциалку. Она таращится на меня огромными глазами, ничего не понимая.

— А вы? — кидает через плечо водитель.

— Прогуляюсь, — подаюсь назад, выпрямляюсь и хлопаю дверью, вновь ощущая свежий кислород в ноздрях. Без проклятого запаха сирени.

В заднем кармане штанов назойливо вибрирует телефон, раздражая и выбивая из равновесия ещё сильнее.

Достаю смартфон под визг шин. Ильяс повёз Ульяну домой. И я буквально всеми чувствами ощущаю, как Ульяна становится всё дальше от меня.

Хрень. Грёбаная хрень!

Озверело смотрю на экран. Разбил бы его прямо здесь и сейчас.

Но останавливаюсь.

«Брат».

Вовремя. Очень вовремя. Отвечаю, не задумываясь.

— Мы не договорили. Куда ты пропал?

— Мне срочно пришлось уехать, — выдыхаю, осматриваясь по сторонам. Где я вообще? — Но можем встретиться в нашем семейном ресторане через час. Устроит?

— Ладно. Буду ждать там. Не задерживайся.

Глава 19

Глава 19

— Коньяка.

— Пятьдесят грамм? Сто?

— Бутылку, — говорю недовольно, так, будто мне, мужику за тридцать, предлагают молоко, как ребёнку.

— Я смотрю, день у тебя не задался, — брат усмехается, проводит вальяжно пальцем по колючей щетине. Бороду свою сбрил – с чего бы? — Куда умчался, мачо?

— Дела, — откидываюсь на спинку стула, снова витая где-то не здесь. Ильяс сказал, что высадил Ульяну у клуба. И поехал за ней, чтобы она нормально добралась до дома. Но пришлось оставить её у станции метро. А зная эту девчонку – может схлопотать себе неприятностей.

— Так что? О чём ты хотел поговорить?

Этот разговор нужен и мне для нескольких вопросов. Но я его оттягиваю, чтобы подыскать нужный момент.

— Что мы будем дарить родителям? — озвучиваю свой вариант.

— Нет.

Интересно.

К нам не вовремя подходит официантка, ставит коньяк, два стакана и ведёрко со льдом на стол.

— Что-то ещё?

Брат безразлично окидывает девчонку взглядом.

— Нет.

Испугавшись, она убегает.

Бодров такой – в серых глазах вечный холод и жажда прибить кого-нибудь. Не верю, что у него дочь может быть. Он не блядун, в отличие от меня. Но уже сомневаюсь.

Оказывается, его я знаю плохо.

Разливаю выпивку.

— Так о чём ты хотел поговорить?

— Когда дети появятся?

— Ты серьёзно? — не могу удержаться от насмешки. — Позвал меня только за этим глупым вопросом? Это не в твоём стиле. Не юли.

— Почему нет? — говорит как ни в чём не бывало. Но тема отличная. Чего это его петух в задницу клюнул? — Тебе пора.

— На себя бы глянул, — усмехнувшись, прячу улыбку в стакане. — Давай, делай. Я вдохновлюсь и последую примеру старших.

На секунду он замирает. Взгляд меняется, темнеет. И задумчиво, обдумывая что-то в голове, делает глоток шотландского напитка. Хороший, чертяга. Лучше виски, который постоянно хлыщет Громов.

— У меня уже есть дочь.

Сердце делает глухой удар.

Послышалось? Или нет?

Ни хрена. Он сказал чётко.

— Дочь?

Оказывается, я плохо знаю своего брата. Естественно. Он в России не частый гость, приезжает только по важным делам. А так живёт в другой стране. Может, и там у него несколько детей, о которых я не знаю?

— Удивлён?

— Никогда не слышал.

— А ты никогда и не спрашивал, — парирует.

— И как это вышло? — искренне желаю это услышать. Не только потому, что с этим связана Ульяна.

— Не знаю. Переспал с женщиной один раз, она залетела. Не уверен, что там вообще моя дочь, но денег отсылаю. Живёт где-то с бабушкой и дедушкой в ебенях.

Блять.

— ДНК не делал?

— Так поверил, — хмыкает. — Даже если и не моя, мне не сложно. Мать её перед смертью попросила приглядывать за ней.

— И ты приглядываешь?

— Нет. Но думал познакомиться с дочерью. Собственно, поэтому ты мне и нужен.

— То есть позвал ты меня поговорить не о моих детях, а о своих?

— Хитрый лис?

— Хитрый, — утвердительно киваю, сжимая в руках от злости стакан. — Нужно найти?

— Да. Хочу начать участвовать в её жизни. Сам знаешь, с бабами не везёт, все бляди. Так хоть сдыхать буду, а дочь рядом будет.

— Утрируешь. Или в тридцать пять уже песок сыпется?

— Не суть. Её зовут Ульяна. Живёт в каком-то маленьком городке в Волгоградской области. Может, уже переехали тысячу раз. Это всё, что я знаю.

Как смешно. Я знаю о его дочери намного больше, чем он.

Что уж говорить… Испытываю к ней чувств я тоже больше.

— Может, пристрою к кому-нибудь. Замуж выйдет. Есть у меня несколько вариантов.

Что, блять? Пристроит? Замуж?

— Хорошо, — скрипя зубами, выбрасываю. — Я помогу. По скорости – не обещаю, что это будет быстро.

— Ничего. Я не тороплюсь.

Опасно. Ситуация щекотливая.

А желание завладеть Ульяной никуда не делось.

Хуже – у меня появились другие мысли. И планы на неё.

Киваю. Настроя на разговор дальше нет. Но чтобы не вызвать подозрения и снова галопом не сорваться с места, усмехнувшись, продолжаю разговор:

— Так что мы будем дарить родителям на юбилей?

И я снова не с ним. А в своей голове, где уже решил, что буду делать дальше.

Глава 20

Глава 20

Выходной!

Наконец-то! Нужно переделать столько дел, но для начала…

Кручу в руках многострадальную флешку с информацией. Её нужно отдать. Но так не хочется…

Хорошая вещь для шантажа.

Но если не отдам, Басманов будет преследовать меня день изо дня.

Поэтому решительно подрываюсь с дивана, подлетаю к шкафу и лезу на свою полочку в поисках подходящих вещей. Надо потеплее одеться, погода с каждым днём всё хуже. Дождь обещают. Пора надевать колготки с начёсом!

Только вот… На моей полочке ничего нет. Пустая.

Эй, где моя одежда?

— Стас, а где мои вещи? — удивлённо кричу на всю квартиру. Благо она однокомнатная, голос не сорву.

Распознаю шаги Стаса по шарканью. Оборачиваюсь, гляжу на виноватого брата на пороге гостиной.

Чешет макушку, неловко переминаясь с пяток на носки и обратно.

— Систер, тут такое дело… — ой, нет, только не это… — Я там вчера лимонад в толстовке оставил. И, видимо, крышку не докрутил, и все вылилось. Прямо на твои вещи. Но ты не переживай, я уже все постирал!

И бежит в ванную, открывая дверь и демонстрируя уже не работающую машинку.

— Только развесить осталось.

Так вот что он там с самого утра стирал…

Блин, и в чем же мне на встречу к Басманову идти?

— Ладно, — устало выдыхаю, потирая виски. — Ничего страшного.

Я там ещё не весь чемодан разобрала. Точнее, весь. Но там оставила то, что надевать можно на крайний случай. На какие-нибудь дискотеки, дни рождения подруг.

Блин… Запрещёнка для моей бабули. Увидь она эти вещи – выкинула бы с балкона.

Когда брат уходит, достаю все свое добро. С сомнением посматриваю на свои же вещи. Веду пальчиками по кружевным трусикам. Красивые, но ничуть не практичные.

Такие трусы к Басманову надевать?

А у меня точно ничего больше нет?

Ничего! Я специально только свои постыдные вещи не выкладывала.

Блин.

Хватаю платье, из которого вываливается кошелёк. Ого, он всегда был таким тяжёлым?

Может, я что-то спрятала там и забыла?

Хватаюсь за собачку, тяну вниз и тут же закрываю обратно.

Это что? Деньги?

Это не мои.

У меня столько нет.

Стаса? Да ну! У него носки все порванные, я вчера все зашивала!

А если…

Закусываю губу.

Басманов постарался?

Пока мои вещи у него были, подкинул их? Чтобы что? Обвинить в краже? Или чего похуже?!

— Гад! — восклицаю вслух. Негодование растёт с каждой секундой в геометрической прогрессии.

— Ульяна? — вздрагиваю от голоса Стаса и быстро прячу кошелёк под платье. Он же не видел деньги? Вряд ли я объясню, откуда они, да и вообще не хочу. — Ты чего? Все ещё злишься?

— Нет-нет. Это я не про тебя, а про того, кто мне платье с браком продал.

— А. Но уверен, что никто брак не заметит. Оно красивое. А на систер ещё лучше будет.

Слабо улыбаюсь. Да у меня выбора нет. Вообще ничего! Пустой чемодан!

— Спасибо.

Хватаю вещи, убираю пустой чемодан обратно в шкаф. Переодеваюсь в ванной, ощущая себя в ЭТОМ не в своей тарелке.

Хотя раньше я спокойно это носила.

Или это волнение из-за того, что я иду к Басманову?

Не знаю…

Чёрное облегающее платье, как вторая кожа, облепливает тело. Разрез на груди квадратный, обнажает небольшие холмики, которые сейчас аккуратно подобраны обычным бюстгальтером. И выглядит она как-то больше…

Слишком вызывающе.

Некомфортно от того, что ещё и трусы с кружевом. Защитой служат только капроновые чёрные колготки.

Я надеюсь, этот одичалый домогаться до меня не будет. А если да… Его документы я ему не отдам.

Собираю сумку, закидываю в неё все необходимое. Обуваюсь, ещё раз рассматривая себя в зеркале.

Мне нравится, как я сегодня выгляжу, но… Это плохо.

Предчувствие у меня плохое…

***

И где мне его искать теперь? Хоть я и сказала, что буду сегодня в клубе, не уточнила, во сколько…

Я ещё, дура, забыла кошелёк с деньгами, чтобы вернуть. Это точно его! Вряд ли брат подкидывал. У него и нет столько. А я помню, он пустой был – до того, как его вернули, конечно…

Дохожу до работы, но не спешу заходить внутрь. Знакомаяиномарка привычно маячит у входа.

Шумно вздыхаю.

Он что, знает о каждом моём шаге?

Дверь открывается. Басманов выходит из салона, как всегда, одетый с иголочки. Чёрная рубашка, брюки и поверх всего этого – пальто. Вот дурной, как не замёрз? Я уже готова окочуриться.

Но чего греха таить – ему так идёт больше, чем кожаная куртка…

— Вы меня с утра здесь ждёте? — спрашиваю смело, прекрасная зная о своём преимуществе. Да-да, опять инстинкты самосохранения покидают меня и впадают в спячку.

Мужчина молчит и даже не пытается что-то сказать. Окидывает меня изучающим и в то же время поглощающим взглядом. И я уже хочу оттянуть куртку до самых щиколоток. И плевать, что она максимум по копчик. Платье до колена вообще не спасает, и я ощущаю себя голой.

— Нет, — говорит холодно и чётко. Настроения у него сегодня явно нет… Надо быть осторожней. Поэтому я сразу лезу в сумку, перебирая свои вещи. Куда же я засунула эту флешку?

Замечаю приближающиеся шаги. Басманов рядом. Улавливаю знакомые нотки корицы, душистой лаванды, приятной мимозы и табака. Может, и ошибаюсь. Бабушка у меня в этом разбиралась хорошо, а я совсем немного.

Но в любом случае аромат у него вкусный…

— Вы что делаете? — выпаливаю испуганно, когда Басманов обнимает меня за плечи. Точнее, берёт в тиски и, прижимая к себе, тянет к машине. Перебираю ногами, чтобы не упасть.

— Садись, — опять жёстко говорит он. Мириады шкодливых мурашек скользят по спине, поднимают волоски дыбом на затылке. Дёргаю плечами от холода и сама погружаюсь в салон, опускаясь на сиденье.

Я помню, что с ним шутить не стоит.

Я не знаю его. Абсолютно. Но он смахивает на бандита. На жутко красивого, очаровательного и привлекательного бандита…

Не зря ведь он такой татуированный?

Мужчина следом садится в салон напротив меня. От страха я не сразу заметила, что машина другая. Салон просторнее, с двумя сиденьями, напоминающими диванчики, друг напротив друга. И теперь мне не приходится поворачивать голову к Басманову.

Зато теперь вижу не отрывающийся от меня взгляд.

Чёрт-чёрт-чёрт. Влипла. Влипла!

— У меня не так много времени, — сглатывая, перебираю пальчиками ремешок сумки. — Сейчас я вам верну всё и пойду на работу.

— У тебя сегодня выходной, — прожигает темнотой своих глаз. Они у него… безумные. В прошлую нашу встречу я видела там человечность, понимание, а теперь… Жуть. Как будто бесами одержим.

— Да, но…

— Мне плевать, — прерывает, отчего вжимаюсь в мягкую спинку кожаного кресла. — У тебя выходной, хочешь ты этого или нет. И проведёшь ты его со мной.

Глава 21

Глава 21

Страшно. Ужасно страшно.

И пока мы едем непонятно куда, сильнее отодвигаюсь от мужчины, вжимаясь в спинку кресла.

— Это же вы мне деньги в кошелёк подложили? Я верну. Они мне не нужны. Сегодня я их забыла, но в следующий раз…

Закинула их обратно в чемодан, а теперь позоришься. Молодец, Ульяна.

— Себе оставь, — снова его взгляд на моих коленях. — Трусов нормальных купишь.

Опять он о них!

Закусываю губу, обиженно скрещиваю на груди руки и отворачиваюсь к окну. Не знаю, что сегодня за ерунда, но я боялась повернуть голову. Чувствовала на себе его внимание. Его острый поглощающий взор.

Он меня убить решил?

Мучаюсь всю дорогу.

И кажется, зря.

Мы останавливаемся на парковке… торгового центра?

— Эм, — всё, что я успеваю озвучить до того, как Басманов выходит из салона. Дверь сбоку открывается. Вижу протянутую ладонь Ильяса. Конечно же, его. Хозяин машины явно не способен на такой галантный жест.

Но и его помощь я не принимаю. Выскакиваю из салона, и тут же моё запястье попадает в стальные тиски сильных и жёстких пальцев.

— Лучше не сопротивляйся, — говорит с усмешкой.

— А если буду? — смотрю на него снизу верх. Я всегда карликом была, а тут вообще… — Чисто из интереса?

— Будешь ходить голой.

Земля под ногами пропадает.

— Где? Почему? Зачем?

Как голая? Он обезумел? Потерял последние частички разума?

— Девочек, которые много спрашивают, обычно находят в лесу или в овраге. Хочешь, речку организую? Плавать любишь?

Нервно смеюсь.

— Шутки у вас классные. В КВН раньше играли?

Опять смелось появляется из воздуха.

Он одаривает меня таким пламенным взглядом, что я тут же замолкаю.

Молча плетусь за ним, закусывая щёку изнутри.

Не паникую лишь потому, что вокруг людей много. И всё.

Мы, словно обычная пара, заходим в торговый центр, и Басманов ведёт меня в магазин нижнего белья.

Я, так-то, заложница…

Стойте-стойте!

Чего?

Останавливаюсь посреди огромного зала торгового центра, со страхом посматривая на витрины в пол. А моего ступора мужчина не замечает. Тащит за собой, из-за чего буквально еду по глянцевой плитке.

Там толпа манекенов голых!

— Я кричать начну, — шиплю ему в затылок.

— И что же? «Помогите, мужик тащит меня в магазин брендового белья!»? Думаю, тебе позавидуют, но не помогут, — победно хмыкает.

— Я сама могу себе их купить! Вы же мне денег дали!

— Логично, — хмыкает. — Тогда вернёшь мне их обратно. Все до последней копейки.

— А вы жмот… — выпаливаю, хотя совсем так не думаю. Надеюсь разозлить его, вывести на эмоции. Не хочу я этих унижений в магазине. Зачем? Он хочет показать мне, где я, а где он?

Подонок.

Наша дискуссия быстро заканчивается, так толком и не начавшись. В бутике к нам тут же подбегают несколько консультантов одновременно.

— Добро пожаловать! Что желаете? Будем рады вам помочь! — учтиво слышится с каждой стороны.

— Её – в примерочную, — он наконец-то отпускает меня, швыряя в сторону кабин.

Швыряя – громко сказано. Но в моей голове это выглядит именно так!

— Принесите комплекты разных моделей. Штук десять разных цветов на эту куколку. И нормальные красивые трусы на повседеневку.

Что? Что?

Какие комплекты? Какие трусы?

Приоткрываю в возмущении рот, но ничего не успеваю сказать. Девушки мило щебечут и каким-то чудом уговаривают меня зайти в примерочную. А через тридцать секунд – на вешалку опускаются первые три комплекта.

Мать честная!

Это что?!

— Может, всё же кофе? — слышится женский приглушенный голос за шторой.

— Нет.

Он серьёзно думает, что я буду переодеваться? Устраивать дефиле перед ним?

— Мне что, вам показываться ещё нужно? — соплю себе под нос.

— Нет. У меня будет достаточно времени, чтобы рассмотреть всё, — лениво летит от него.

Что? Достаточно времени рассмотреть?

— С чего вы взяли, что я вам покажусь потом?

— В моём доме нет ни одной комнаты, где бы я тебя не увидел.

Тревога барабанит в груди так же, как капли дождя во время ливня стучат по окнам.

Его дом?

Мне послышалось? Он мне так на постель намекает? Какого лешего?

Я с этим не согласна!

Опасливо осматриваюсь по сторонам, пытаясь найти пути отступления. Как?! Я в чёртовой примерочной, просторной до жути, но отрезанная от мира!

Сбоку – не выйдешь.

Сверху?

Нет, он меня увидит. Да и я не дотянусь, даже если пуфик поставлю. Как там прыгать-то?

Поглядываю вниз. Стенки примерочных не в пол. Самый низ заделан шторкой, что висит и на входе. Если её отодвинуть…

Присаживаюсь на корточки, приподнимая ткань. Рай для извращенцев!

Хорошо, что кабины не у стены стоят, а три с одной стороны и три с другой.

Будь иначе – точно не убежала бы. А так… Есть надежда.

Снимаю быстро куртку, чтобы пролезть через низ, благо в кабине за стенкой никого нет. Сначала проталкиваю сумку, куртку. И пока ничего не подозревающий Басманов сидит в кресле, иду на опасную в своей жизни авантюру – ложусь в своём красивом платье на пол и пролезаю в зазор, надеясь нарушить его планы.

Вы слишком самоуверенны, господин Басманов. Не знаю, с чего вы взяли, что я буду с вами жить. Но! Не дождётесь!

Глава 22

Глава 22

Басманов

— Поторапливайся, — начинаю уже закипать. Слишком бурно моя фантазия разыгралась при виде этой примерочной. Я уже представил, что происходит за ней. Чувствую, я своё слово скоро нарушу.

Я же не железный.

Сижу целых пять минут и уже сгораю от нетерпения. После того, как купим ей бельё, увезу в свой загородный дом. Поживёт пока там, чтобы не привлекать внимание моего брата. А она будет делать это. Ульяна очень эффектна, красива, мила. И я слишком много провожу с ней времени. И брат может озадачиться, увидев нас вместе.

Увезу. Скрою.

Она даже не поймёт ничего. А когда сделает это – поздно уже будет.

Зима, лес и мы одни…

Будоражит все мои фантазии.

Будет кричать – никто не услышит. А кричать она будет много. Каждый час. Когда буду доводить её до оргазма, до полной отключки сознания.

Хочу. Блять, как же хочу!

Закуриваю сигарету, прекрасно зная, что курить здесь нельзя. Но ни одна мошка слова не скажет, против не пойдёт.

Смотрю на штору примерочной и прислушиваюсь. Она там села и сидит, что ли? Никаких телодвижений не слышно, да и не видно. Мои слова вообще проигнорировала.

— Я сейчас войду, — кидаю провокационную фразу, на которую она молчит. А я ведь могу не сдержаться. Проверить чертовку, а потом затащить в кабину и трахнуть. Нет, нельзя. Максимум – поставить на колени, расстегнуть ширинку и опробовать дерзкий рот.

Поднимаюсь с кресла, сводя брови в переносице. Нехорошие подозрения закрадываются в голову. Приближаюсь к примерочной, отодвигаю штору в сторону. Сигарета в пальцах ломается.

Сучка.

И как только умудрилась?

Найду – убью. Затолкаю в багажник и увезу туда, откуда точно сбежать не сможет.

Телефон вибрирует в кармане пальто. Отвечаю мгновенно, кажется, уже зная, где моя пропажа. Не могла она так просто уйти, не могла. С охраной я сегодня постарался. Оставил водителя в машине, Ильяса взял с собой.

— Шеф. Сообщаю: объект выбежал из торгового центра. Вы её отпустили, или мне продолжать слежку?

— Продолжай, — цежу сквозь зубы. — Куда идёт?

— Направляется в сторону маршрутной остановки.

Сбрасываю. Кидаю телефон обратно в карман. И, стиснув зубы, вылетаю из магазина. Но что-то дёргает перед самым выходом.

Оборачиваюсь. Девчонка-консультант бежит за мной хвостиком в надежде, что я уйду отсюда не с пустыми руками. Это ей повезло. Зарплата ведь от чека зависит.

— Вам что-то понравилось? — любезно и приторно улыбается, чуть ли не щурясь.

— Девчонку мою запомнила?

Кивает.

— Подбери комплекты. Чёрные, белые, красные. Эти – обязательно. Потом на свой вкус смотри. Модели разные. Посексуальнее. И трусов обычных. Запакуй. Тот мужик заберёт всё.

Киваю на начальника службы безопасности.

— Да-да, конечно, — услужливо лебезит передо мной.

Вылетаю из магазина и уговариваю себя не прибить пиздюшку на месте. Хочет поиграть? Отлично, это я умею. И с ней поиграю, раз она этого хочет.

Ульяна

Да где же эта проклятая маршрутка?

Как назло, как только я подбежала к остановке – отошла последняя.

И за эти две минуты я не увидела ни одной! Ни одной!

Мне жутко холодно в своих колготках. Ещё и дождь этот! Холод жуткий!

Переминаюсь с ноги на ногу, выдыхаю горячий воздух, что превращается в белый пар, и стучу зубами. Ну где же?!

Надежда медленно сдыхает, а инстинкт самосохранения бьётся в конвульсиях. Где-то внутри я себя успела похоронить.

Нет-нет, всё нормально будет!

Вон автобус едет!

Да так медленно…

Выжидаю его среди толпы людей. Прячусь за бородатым мужиком, закрывая лицо курткой. Холодно очень. Нос мёрзнет.

С каждой секундой, что автобус приближается, сердце начинает стучать быстрее.

Осталось чуть-чуть! Вот-вот он остановится, я сяду и…

Липкое неприятное чувство страха усиливается внезапно за секунду.

Ощущаю на своём животе даже сквозь толстую ткань куртки чью-то руку.

— Далеко собралась, малышка?

От горячего дыхания и вибрирующего тембра дёргаюсь и покрываюсь мурашками. Внутри всё трясётся и дрожит. От его неожиданного присутствия, от проникновенного голоса.

Опять нашёл меня, опять поймал в свои цепкие сети.

Сглатываю.

Что делать?

Судя по голосу, моя шалость просто так не забудется.

— Домой, — издаю тихий неловкий смешок. Натужный, истеричный и явно неискренний. — Я просто не поняла, зачем мы приехали в магазин. Я подумала, что вам захотелось посидеть. Знаете, годы берут… Ну, и… Мы разве не закончили?

Весь бред льётся из моего рта неконтролируемо. Не понимаю, что творю из-за страха. А он есть. Сильный. И притупить его не могу.

Поднимаю голову, смотрю в карие глаза мужчины и слышу, как автобус отъезжает от остановки, оставляя нас двоих на пустой площадке.

Не это я планировала. Совсем не это.

— Нет?

— Закончили, — говорит тихо и спокойно. Чувства все обостряются в секунду от вида тонких губ. В жар бросает. От предчувствия чего-то плохого. — Иди в машину.

Бежать!

Долбаное сознание кричит именно это слово!

А безвольные ноги, которые он захватил с помощью своей энергетики и долбаных страшных слов, уже слушаются его и ведут меня рядом с Басмановым к машине.

Через минуту оказываемся в тёплом салоне. Жарко, как в аду. Щёки пылают. И дело не в адской температуре в воздухе.

Не такой контраст я хотела. Минуту назад мёрзла, а теперь пытаюсь не сгореть от бездушных глаз. И не выпрыгнуть в окно от испуга.

Басманов садится на сиденье, как и всегда. Вальяжно, откинувшись на спинку кресла и расставив широко ноги, словно он – единственный хозяин этого мира. Смотрит многообещающе. Спокойно, холодно, но в то же время с каким-то предвкушением и…

Опасность!

Плохо.

Под попой появляется раскалённый уголь, на котором не могу усидеть.

— А куда мы сейчас? — сипло выдаю, замечая, что мы отъезжаем в парковки.

Мужчина вставляет в зубы сигарету. Не отвечает. Опять осматривает с макушки до носков сапог.

Нет, не осматривает. Хуже. Жалит похлеще огня.

— Раздевайся.

Глава 23

Глава 23

Чётко и грубо, как пощёчина.

Тянется рукой к прикуривателю. Поджигает кончик сигареты.

— А? — всё, что могу выдать.

Равнодушно делает затяжку вместо слов. Недовольно косится на прикуриватель.

— Мне не жарко, — поясняю ему.

Молча, без слов, ныряет в карман ладонью. И вытаскивает что-то чёрное, что отлично помещается в руке и…

Хаос из мыслей крутится в голове. Пульс зашкаливает в секунду за двести. А из лёгких пропадает весь воздух, как и из всего салона.

Вдохнуть нормально не могу.

От вида пистолета в его руках. Который одним движением мужчины направляется на меня.

— Раздевайся, — чётче и равнодушнее.

Мелкая дрожь проходит по всему телу.

Застопорившись, хлопаю глазами и пытаюсь переварить, что происходит. И правда ли, что мне в лицо смотрит дуло пистолета.

Пистолета!

Который за секунду может лишить меня жизни!

Я права была… Басманов – бандит… Не зря он весь в татуировках…

— Поторопись, провинциалка.

Руки не слушаются. По крайней мере, меня. А вот его слова чётко стучат в висках, овладевая всем телом словно по приказу.

Пальцы сами касаются «собачки» на куртке, тянут за неё вниз. По салону разносится звук расстёгиваемой молнии, конкретно бьющей по нервам.

Аккуратно снимаю куртку, откладывая её в сторону. Басманов нагло пожирает глазами открывшееся декольте облегающего платья.

«Прикрыться!» — кричит подсознание где-то отдалённо.

А я не могу.

Дрожащие пальцы под дулом пистолета не подчиняются никаким мыслям.

Хватаются за низ платья, которое я задираю, обнажая колени, бёдра до линии трусов. Останавливаюсь. Дальше не могу. Как бы себя ни пересиливала.

— Сексапильно, — утвердительно кивает, забавляясь.

Замолчал бы!

— Для меня так оделась?

— Нет, — выпаливаю, рассчитывая, что это слово вылетит в его лицо, как яд. А вышло сдавленное скуление щенка… — Не для вас.

— Тогда продолжай, — наклоняет голову набок, озвучивая свой приговор. А я не могу. Не могу поднять его дальше. Плевать на трусы. Я и так ощущаю себя голой рядом с ним, а у меня всего лишь глубокое декольте. А здесь… Сниму платье и останусь перед ним полуголой.

Ни за что. И никогда.

Он казался мне нормальным. Особенно когда поддержал после случившегося в зале. Когда увидела отца.

А на деле…

— Хорошо… — выдыхаю, по-прежнему смотря на оружие в его руках, а не на мужчину. Слабая. Такая слабая, что…

Щёлк.

Не успеваю договорить.

Басманов спускает курок.

Всё происходит за секунду. За какую-то жалкую секунду.

Ничего не происходит.

Только…

Почему из пистолета вылетает маленький огонёк, а не пуля?

Басманов, всё ещё вдавливая курок, поднимает дуло, направляя его к потолку. Убирает с моего лица воображаемую мишень и подносит жалкий огонёк к сигарете.

— Вов, прикуриватель потом проверь, не работает, — совершенно спокойно произносит, будто это не он десять секунд назад напоминал жестокого убийцу. — Испугалась?

— Вы… — вырывается надрывно из горла.

— Что? Разве мы не играем? — выгибает озадаченно бровь. И вмиг подаётся вперёд, выдыхая сизый дым мне в лицо. — Ты же хотела поиграть.

Закашливаюсь, прикрываю глаза и машу ладонью, прогоняя токсичный дым. Неожиданно на запястье появляются его пальцы.

И всё. Меня как срывает.

Кидаюсь на него, осыпаю ударами, проклиная его.

— Урод! Мерзавец! Да чтобы у тебя член отвалился!

На эмоциях ничего не разбираю. Пихаюсь ногами, разбрасываюсь руками. И в порыве гнева не замечаю, как оказываюсь у него на коленях. А точнее, на том месте, где у него всё как раз-таки должно иссохнуть после моих пожеланий.

— Тихо, кошка, себя ещё покарябаешь, — шипит на меня с какой-то злостью и перехватывает мои руки. Приоткрываю до этого закрытые глаза. И вырываюсь. Снова. Брыкаюсь, пытаясь выбрать. Но останавливаюсь.

Располосованная щека привлекает моё внимание. Я не видела, куда била. Но чувствовала, как ногти проходились по чему-то тёплому.

От серого дымка сигарет не осталось и следа. А вот от моих ногтей…

Рывок! И на губах ощущаю привкус табака.

Басманов проникает в мой рот жёстко, требовательно и без возражений. Берёт всё под контроль, захватывая и так принадлежащую ему власть.

Делаю тщетную попытку отстраниться. И тут же ощущаю его ладонь у себя на затылке.

Опять он побеждает. Опять берёт, подавляет, поглощает. И снова вызывает что-то тягучее внизу живота. Как при прошлом поцелуе и при позапрошлом… И каждый раз я на эмоциях. Адреналин струится по венам, и я не могу себя понять.

Я боюсь его.

Но в то же время тело откликается.

Разум требует продолжить поцелуй.

И это пугает настолько, что хочется разреветься. Или убежать, чтобы больше этого не испытывать.

Резко поцелуй прекращается, даря надежду, что ничего не будет. Он просто высадит меня где-то по дороге, и я поеду домой.

— Не играй со мной, Ульяна, — шепчет прямо в мои губы. — На каждый твой ход я буду отвечать. Жёстко. Больно. И тебе это не понравится.

Глава 23.2

Облизываю непроизвольно губы. Сухость во рту убивает.

Как и его слова, его бездушные тёмные глаза с пушистыми ресницами.

— Вов. Вези в отель, — чеканит.

Я не до конца понимаю, что он говорит.

— Один как раз перед нами, Булат Ибрагимович.

— Отлично. Останови, — опять сводящий меня с ума приказ.

— Нет-нет-нет, — тут же вырываюсь, верчусь и пытаюсь освободиться от его хватки. Мои руки у меня же за спиной. Сцеплены его ладонями. Так сильно, словно он – неживой. Долбаный металл, тиски, которые не могу разорвать. — Что вы задумали? Никакого отеля!

— Хорошо, — усмехнувшись, резко отпускает мои руки. Неужели?.. Передумал? Быстро встаю. Но нет, не так. Он сам поднимает меня, резко разворачивая к себе спиной. — Ты сама выбрала машину для наказания.

Он сажает меня на… себя. На огромный бугор, упирающийся в ягодицы.

Он что, возбудился от этой прелюдии, пока я мысленно молила о сохранении жизни?

— Не знаю, где ты живёшь, провинциалка. Но так у нас одеваются только проститутки, — выдыхает мне в ухо, обжигая и вызывая тысячу мурашек по всему телу. — Поэтому выброси это. Такое будешь носить только при мне.

Ульяна, приди в себя. Он несёт всякую чушь.

Попытайся вырваться. Удрать отсюда. У тебя это отлично получается!

Но всё тело отказывается двигаться, как парализованное.

Это из-за его рук, что задирают бедное платье?

— Я с вами спать не буду, — впиваюсь в его руки горячими пальцами. А они как из бетона. Не сдвинешь.

Одна рука обхватывает за талию, прижимает к металлическому твёрдому телу. А вторая протискивается под резинку колготок, скользит вниз.

— Перестаньте, — выдыхаю сама не своя.

А поздно.

Ладонь проникает в трусики, а пальцы накрывают напряжённую точку, которую хочу стереть с лица земли. Не может из-за одного глупого нерва предать всё тело.

Это бред!

Но нет же. Влияет. И ещё как.

— Я на вас в суд подам…

— Хорошо, — кусает за мочку уха. Ток пролетает по всем нервным окончаниям. Концентрируется между ног.

Дикость!

Не могут меня заводить страх и опасность! Ничего подобного! Мне жутко страшно! Я Басманова даже не знаю! И ненавижу его! Ненавижу!

А сделать ничего не могу. Где я, а где он.

— Хочу на это посмотреть.

Он делает одно круговое движение, и я вся сжимаюсь, невольно плотнее прижимаясь к его телу. Каменный, твёрдый член в его брюках чувствуется ещё отчётливее, и я даже понимаю, где головка.

Дура!

Опять пытаюсь вырваться. Но силы будто пропадают.

Я всегда была такая слабая? Не могла выбраться? Не могла держать под контролем своё дурацкое тело, которое сейчас горит как ненормальное от манипуляций этого мужчины?

Бесит! Бесит!

От того, что он делает и что вызывает!

И я ведь понимаю, что для него это ничего не значит. Я для него – очередная игрушка, с которой он решил позабавиться.

Так сложились обстоятельства. Если бы не та флешка…

Я бы не привлекла столько внимания.

А он дожимает меня. Добивает.

Как только трахнет меня – отстанет. Раз и навсегда.

Знаю это. Поэтому пойти навстречу ему не могу.

Я не хочу от него любви. Но и пользоваться собой не позволю.

Я себя ценю, и мне жутко обидно. Сейчас, наигравшись со мной, он просто поедет к другой. Использовав меня, как какую-то шлюху.

И бесит, что я таю. Возбуждаюсь от его умелых рук, которые вытворяют со мной всё это. Внутри всё горит. И сводит от нетерпения.

Дьявол!

Веду себя, как какая-то шлюха.

Я даже возбудилась…

Там всё мокро, что даже грязно хлюпает.

И теперь я ненавижу себя за то, что прекращаю сопротивляться. Обмякла на мужчине и в следующую секунду откидываю голову назад, укладываясь на его плечо. Свожу ноги вместе, зажимая ладонь Булата у себя между ног.

И, выгибаясь, издаю протяжный стон, разлетаясь на тысячи осколков.

Боже мой, это вообще что такое?

Внизу всё пульсирует, горит, и жутко мокро.

Из меня будто вытянули жизнь и вернули её вновь. Тяжело дышу, пытаюсь прийти в себя и уже не замечаю агрессивные поцелуи на своей шее. Его властные ладони на своей груди.

Проклятье!

Безвольная, слабая дура…

Отрываюсь от Басманова, дёргаю платье вниз. Выкинуть теперь его хочу.

Пересаживаюсь на сиденье напротив него.

Делаю это всё легко только потому, что узурпатор не держит. Даёт мне освободиться.

Надеваю обратно куртку, поправляя на себе вещи. И опять заостряю внимание на влаге между ног.

Мерзко становится.

— Обижаешься, — довольно усмехается козёл, хватая сигарету, которая давно вылетела из его рук и прожгла кожу салона. — Что оргазм поймала? Какая ты ещё маленькая и…

Ладонь сама поднимается в воздух. Я подаюсь вперёд и машинально, даже не думая, соприкасаюсь ладонью с его щекой. Больно, хлёстко, смело и без сожалений.

— Я вас видеть больше не хочу, — выпаливаю. Его голова сдвинулась на какой-то сантиметр вбок. В глазах – удивление и злость. — Не появляйтесь больше в моей жизни. Никогда.

Пока мы стоим на светофоре – не раздумывая дёргаю за ручку двери и вылетаю на улицу. Бегу быстро от обиды, злости, унижения.

Да. Именно унижения.

Я могла продолжить бороться против него. А сделала это. Поддалась, позволила творить со мной то, что произошло.

И теперь корю себя за это.

Ненавижу!

Наступаю на тротуар, чуть не поскальзываюсь. И пока меня точно не догнали – сигаю в первую попавшуюся маршрутку. Неважно куда. Лишь бы подальше отсюда.

Глава 24

Глава 24

— Ярослава Максимовна, — захожу в кабинет, предварительно постучавшись. Начальница сидит за столом, вчитывается в бумаги и, услышав мои шаги, поднимает усталый и полный безысходности взгляд. Я слышала, как ей сейчас тяжело разбираться во всех нюансах и юридических аспектах. — Я в квартире убралась. Цветы полила.

— А, хорошо, спасибо огромное, — откидывается на спинку кресла. — Но могла позвонить. Необязательно было приходить в свой выходной на работу.

Могла. Но мне нужно было именно прийти. Я не люблю такие вопросы решать по телефону.

— Тут такое дело, — переминаюсь с ноги на ногу. — Можно я на пару дней выходные возьму? Есть кое-какие проблемы, надо их решить…

А ещё отсидеться дома, чтобы несколько дней не видеть Булата. Не могу. Мне дико страшно от того, что его слишком много в моей жизни.

Не верю, что я ему понравилась. Обычная девчонка, приехавшая в столицу для заработка. Разве я лучше тех девушек, которые были на том вечере, где я подрабатывала официанткой? Ухоженные, красивые, утончённые. Грациозные… За них не стыдно. С ними можно выйти в свет.

А я что? Да, ухаживаю за собой. Но только и всего. Одета, как и все.

И что здесь привлекательного? Я наивная, глупая и совсем неопытная. А ему другие нужны, раз он постоянно хочет мной воспользоваться.

Всё это пугает. Особенно реакция моего тела на него.

Не знаю. Подумать нужно. В тишине, в спокойствии, дома. Там я его не увижу.

— Это из-за Басманова?

Сердце глухо бьётся в груди.

— Откуда вы?..

— Давай на «ты» вне рабочего времени, — по-доброму улыбается. — Я просто видела вас вчера у клуба.

А, тогда ясно… И неловко, блин.

— Вы что-то о нём знаете? — не могу упустить возможность спросить. Вчера я искала информацию в интернете. Кое-что нашла. Полное ФИО. Чем занимается. Ничего криминального – производство и продажа высокосортного алкоголя. На фотографиях всегда не один. И девушек достаточно.

И Громова рядом с ним видела.

— Ульяна, на «ты», — тепло напоминает мне. — Я глянула по твоим документам, что мы одногодки. Мне некомфортно.

Да-а-а, начальница у меня молодая.

— Хорошо, на «ты», — соглашаюсь, смущаясь. Дико неловко.

— Отлично. Насчёт Басманова. Я знаю о нём немного. Он друг моего опекуна и поставщик алкоголя в наши клубы. Я слышала о нём кое-что нехорошее, поэтому…

Она наклоняет голову набок, задумчиво двигает губами, будто решая, стоит ли говорить следующее:

— Я бы с ним не связывалась, Ульян. У таких людей много тараканов в голове. А учитывая, что у него и брат такой же…

— Я поняла, — выпаливаю в испуге. — Не связываться.

Было бы неплохо. Но есть несколько «но»…

— Постарайся. Хотя, если он в тебе заинтересован, уже никуда не денешься.

Вот же утешила…

— Но знаешь, — думаю, уже поздно для «но», — любовь приходит оттуда, откуда мы не ожидаем.

И как бы подбадривая меня, выставляет палец вперёд. Вижу, что делает она это натянуто, будто успокаивая меня.

Вляпалась я…

— Ладно, иди, отдохни как следует.

Ух, да, вот не помешало бы…

Но я планирую отдраить всю квартиру. Стас – тот ещё засранец, успевает загадить всё, пока меня нет.

— Спасибо большое, — искренне благодарю начальницу.

Впереди несколько выходных…

С радостным чувством на душе спешу домой. По пути получаю сообщение от брата забежать в магазин и купить... алкоголя и, судя по перечню продуктов, закуску.

Это он чего?

Хочу позвонить и узнать, какой у нас повод, но не решаюсь. Молча захожу в магазин, покупаю всё по списку. Предъявляю на кассе паспорт подозрительному кассиру и с полным пакетом мчусь домой. Благо идти пару минут.

Подниматься по ступенькам с такой сумкой тяжело. Становится жарко, и я с трудом не останавливаюсь, чтобы снять шарф.

Нет уж! Остановлюсь передохнуть, а потом с места не сдвинусь!

Наконец, добравшись до временного гнёздышка, захожу в коридор. Квартира встречает меня тишиной. И только бутылка позвякивает в пакете.

Вот же алкоголичка.

Снимаю быстро шарф и облегчённо выдыхаю. Вся вспотела из-за жары в подъезде.

— Стас, я дома, — на всякий случай оповещаю брата. Всегда так делаю. Мало ли, вдруг у него дела? Он мужчина уже взрослый… И я всё понимаю.

Тишина. И дверь в кухню закрыта.

Хм…

Разуваюсь, снимаю куртку и, подхватив пакет, направляюсь на кухню. И от открывшегося вида слабеют пальцы. Чуть не выпускаю ручки пакета, в последний момент удаётся не уронить, и бутылка коньяка не разбивается о пол.

А всё из-за широкоплечего грозного мужчины, занимающего собой почти всю маленькую кухню брата, в которой я сплю.

И если бы это был какой-то незнакомец… Я бы дружелюбно его поприветствовала. Но нет. Не этот случай. От вида Басманова теряюсь.

— Здравствуйте… — всё, что могу выдавить из себя.

Что он здесь делает? Как меня нашёл? Адреса никто не знает!

Пылающие карие глаза уже вовсю сжигают меня, как ведьму на костре. Языки пламени скользят по коже, и даже одежда не спасает меня от ожогов. Ощущения пугающие. И в то же время дрожь проходит по всему телу от воспоминаний вчерашней его выходки.

И моей тоже. Я залепила ему пощёчину.

Неужели приехал отомстить?

— Привет.

Такое тихое, равнодушное «привет», будто мы и незнакомы.

— Я тут купила всё, что ты просил…

Ставлю покупки рядом с братом.

— Вот. Там нарежешь всё… Я пойду, чтобы вам не мешать.

Бежать.

Ретироваться.

Спрятаться.

— Ты не помешаешь, — слова Булата звучат как гром среди ясного неба. Почему-то смотрю на Стаса, ищу в его взгляде ответ. Нужно ли? Стоит ли?

— Сестрёнка, нарежь, — одобрительно кивает.

Всё ещё в испуге, поднимаю пакет, огибаю этих двоих. Случайно задеваю попой край стула и плечо Басманова. Сердце начинает стучать быстрее – и всё из-за прикосновения с ним моей пятой точки…

— Извините, — пытаюсь перевести в шутку, поэтому нервно смеюсь. Ставлю продукты на стол, разбираю их. Бутылку коньяка, название которого написал мне Стас, ставлю в центре стола вместе с двумя стаканами.

Волосы случайно падают на спину, скользят на плечо и свисают возле лица Басманова. И я быстро отстраняюсь, непроизвольно ударяя кончиками по его уху.

— Ульяна, — осуждающе и нервно шепчет Стас. — Аккуратнее.

— Извините, — снова прошу прощения. Почему брат его так боится? Как они вообще связаны? Знакомы? Или он здесь из-за меня? — Я растяпа. Сейчас нарежу сыра. И виноград помою.

— Мне ничего не нужно, — цинично отзывается Басманов. — Я не буду это пить.

С пренебрежением смотрит на коньяк.

Обидно как-то становится за брата. Бутылка две с чем-то тысячи стоила. А он… Ах да, Басманов ценитель же. Бог алкоголя!

— Я пришёл по делу.

— Мы же уже всё решили, да?.. — спрашивает с надеждой брат. — Я ведь сказал, что всё верну.

Что он вернёт?

— Я не согласился, — со сталью в голосе говорит неожиданный гость.

— Давайте не при сестре, — цедит сквозь зубы Стас, начиная раздражаться.

Тёмный взгляд Булата летит в меня. И я тут же выпрямляюсь, становясь по стойке смирно.

— Я пойду всё же, чтобы вам не мешать.

И не дожидаясь одобрения, выхожу из кухни, закрывая за собой дверь.

Глава 25. Басманов

Глава 25. Басманов

Басманов

За день до происходящего

Веду пальцем по горящей щеке. Тем самым, что пару минут назад был в её трусиках.

Охренеть.

Она меня ударила.

Малолетка-провинциалка залепила мне пощёчину.

Не верю.

Снова провожу по щетине. Щека жжётся. Совсем немного. Не больно это. Но сам факт…

У девчонки отсутствует инстинкт самосохранения. И я должен проучить её за это. Показать, кто тут авторитет. И наказать маленькую глупышку, что посмела сначала удрать от меня, а потом вытворить ЭТО.

Но вместо этого издаю тихий смешок. Он переходит в слышимый смех, привлекая внимание водителя. Вова с чуть опущенной перегородкой обеспокоенно спрашивает:

— Булат Ибрагимович, всё в порядке? Отель отменяется?

— Отменяется, — добыча убежала… И необходимо за ней проследить. Чтобы дурочка эта в своём роскошном платье в беду не попала. А она может. Особенно одетая ТАК.

Блять. Увидел её в чёрном платье ещё у входа в клуб – внутри всё сжалось. А когда в салоне она сняла куртку, и показалась её утончённая фигурка, облепленная чёрной обычной тканью, выделившая все её изгибы, едва не кончил в штаны.

От упругой груди головка члена загорелась. Резко захотелось увидеть пламенеющий агрегат между двух холмиков.

Извращенец грёбаный.

А потом не сдержался. Повело. С зажигалкой этой поигрался.

Стало её жалко. Переборщил. Она напуганная такая была, растерянная, но всё равно юбку не задрала. А так хотелось…

Но бесит чертовка. Я с ней по-человечески. Подарки-шмодарки, а она нос воротит.

Решил просто увезти её, провести вместе немного времени. Чтобы узнала меня получше. Сама далась. А сучка маленькая идти на контакт не желает.

— Поезжай за маршруткой, — отдаю приказ водителю. — Проследим, чтобы до дома добралась. Зная её, вляпается в неприятности.

А не ерепенилась бы – нормально до дома довёз. Своего.

Но, сука, невозможно. Наперекосяк всё сделает.

Нужно придумать, как заставить её поехать со мной самостоятельно, но так, чтобы я здесь был ни при чём. По-другому тяжело будет её удержать возле себя. Убежит. Доставит проблем.

Да и сопротивление мне её надоело. Я привык брать. Жёстко, грубо, любыми способами.

И её возьму. Но другими путями. Только найти бы какими…

Всё ещё поглаживая себя по щеке и улыбаясь, лезу в карман пальто, доставая телефон. На быстром наборе давно стоит Ильяс. Трубку подчинённый поднимает быстро.

— Ты узнал, где она живёт и с кем?

— Да. Адрес скину Владимиру. Живёт с каким-то пацаном. Дубов Станислав Васильевич, девяносто пятого года рождения. Работает менеджером в магазине электроники.

Кулаки сжимаются от злости непроизвольно.

Какой. Блять. Парень?

— Проверил его на всякую грязь – вдруг где был замешан? Нашёл. Парнишка торчок. Разузнал тут у некоторых, кто у него поставщик. С тем поговорил. Денег этот Стас много должен.

Она что, с торчком встречается? А если трахается?

Да нет. Быть не может. Девочка у меня чистая. Вон как на ласки отзывается. Совсем как девственница. Не может так уже потасканная девка себя вести.

А если он её принуждает? Или она в рот у него брала? За квартиру? А что, она у меня наивная, блять. Развести – пальцами щёлкнуть.

— Я понял. Завтра к нему наведаемся. Сегодня у меня встреча.

Бодрову, видимо, не терпится познакомиться с дочкой.

— Но мы же никак с наркотиками не связаны.

— На месте разберёмся, — кидаю и выключаюсь. Откидываюсь на спинку кресла. Сейчас доведу её до дома, а завтра зайду в гости к торчку.

И если у него есть планы на Сиренину или он уже успел воспользоваться ей… Я его убью.

*** — Проходите, проходите, — пацан лебезит передо мной, стоило сказать, что я пришёл поговорить насчёт его долга. Выкупил я его, и теперь он должен мне.

Конечно, можно было напиздеть, что я от его барыги, но… С наркотой связываться ненавижу. А вот выбить бабки с должника – легко. Ильяс отлично с этим справится. Но в квартиру я иду один. Оказывается, моя фея где-то гуляет.

Я бы тоже гулял и всё время проводил на работе, если бы жил в таком сарае.

Чисто, наверняка благодаря ручкам Ульяны, но бедностью так и несёт.

— Присаживайтесь.

Торчок даже стул пододвигает. Я что, на бабу похож?

Осматриваюсь.

Сажусь на стул, прикрывая ободранное дерево сиденья своим пальто. Его выкинуть проще, чем любимые брюки.

Дубов пробегает мимо, быстро убирает старый матрас с постельным бельём с другого стула.

— Не один живёшь?

— Временно, — лебезит передо мной. — Сестра приехала из другого города. Вот живёт у меня пока что. Я сейчас ей позвоню, скажу, чтобы коньяка взяла да закуски. Такие дела только с бутылкой решаются.

Сестра?

Так Сиренина-тире-Багрова – сеструха этого торчка? Ничем не похожи. Но это уже радует. Не трахаются, не целуются и, судя по матрасу, спят раздельно.

Капец. Она на кухне живёт? В таком клоповнике?

Ещё и мне отказывает. Дура. Гордая дура.

И мне, блять, нравится.

Принципиальная, недоступная.

И бегать за собой заставляет.

Раздражаться начинаю.

Вывела у меня биполярное расстройство. То мне нравится, что не даётся, то бесит, что отталкивает.

Дурость.

Пока этот болван скачет в гостиную, звонит Уле, подмечаю приятный факт о провинциалке. Чистоплюйка. Старая кухня вымыта до блеска, со столешниц всё убрано – и стакана не видно, всё в ящиках.

На столе стоит маленькая пиала с конфетами и печеньем. А рядом – небольшая ваза с одним фиолетовым цветком.

Точно её рук дело.

Парнишка залетает в кухню, садится на стул и кладёт рядом с собой телефон.

— Перейдём к делу, — чеканю, не собираясь задерживаться здесь надолго и тем более распивать дешёвый коньяк. — Я выкупил твой долг.

Он теряется. А я хрен знает что делаю. Пытаюсь выбить бабки с её брата? Я думал, это какой-то чмырь, что домогается до моей малышки – или того хуже, пользует её здесь.

Мало ли, что она мне отпор даёт. А этому? Я остановиться могу. А торчки без тормозов.

— П-правда? Я в-всё отдам, просто… У меня нет денег.

Конечно, нет. Просрал последние неделю назад, когда дозу новую купил.

— Это не мои проблемы, — говорю честно. Бабки на него уже потрачены. Пусть мне их возвращает, а не дозу покупает. Так и быть, помогу избавиться Сирениной от наркозависимого брата. Излечу, чёрт возьми. — Я, как Бондарь, ждать не собираюсь. У тебя неделя.

Хотел я его запугать. А теперь… Что мне с ним делать? Он мне не сдался вообще.

— А мы можем как-то продлить дату оплаты? — в отчаянии произносит.

Хм… Родственник моей провинциалки… Есть шанс стать хорошим в её глазах. А надо ли?

— Хотя бы на месяц? — с мольбой в голосе чуть не встаёт на колени.

— Теоретически.

В коридоре хлопает дверь. Шуршит пакет.

— Стас, я дома, — доносится до меня нежный и тихий голосок, вызывающий какую-то стрёмную дрожь. А ещё предвкушение и маленькую радость.

А вот и куколка пожаловала.

Глава 26. Басманов

Глава 26. Басманов

Нервничает. Пусть нервничает.

Суетится, задевает меня своей шикарной попкой в голубых просторных джинсах.

Теряется, что-то бегает вокруг.

Брат её волнуется. Как бы Ульяна ничего не испортила. И боится, что та узнает о его маленьком увлечении наркотой. Ну как – маленьком…

Его сестра, словно чувствуя напряжение в воздухе или просто пытаясь избежать меня, прячется в соседней комнате. Уверен, что она всё слышит.

Но мне и сказать больше этому торчку нечего.

Пусть готовит бабки. Хоть немного, может, встанут мозги на место, и завяжет. Вряд ли, конечно. Но попробовать стоит.

Всколыхну его нервишки.

— У тебя неделя, — напоминаю ему снова.

Встаю и понимаю, что меня тянет не на выход, а к этой блондинке, что за какую-то неделю с копейками инъекцией попала в кровь, и теперь никак вывести её не могу.

— Выйди, — киваю на дверь. — Из квартиры.

— Зачем? — настороженно отзывается.

— Выйди, — говорю ещё раз. — Без вопросов.

Пацан, ничего не понимая, вылетает из кухни, несётся в маленький коридор, надевает тапочки, куртку и скрывается в подъезде, на лестничной площадке.

Ноги сами ведут меня в единственную спальную комнату в этом клоповнике. Пока братишка спит на каком-то диване, сестричка ютится в кухне на матрасе.

По-мужски, конечно.

Думаю об этом и понимаю, какая она дурочка. Отказывается от бабок, жилья, ещё и сопротивляется моему вниманию.

Принципиальная глупышка.

Захожу в такую же тесную комнатку, как и кухня, и коридор. Всё мелкое, тесное, неудобное.

Взгляд сразу цепляется за светлую опущенную макушку.

Девчонка не замечает меня, пишет что-то быстро в телефоне и второй рукой поправляет серый пятнистый плед.

— Как добралась вчера до дома?

Упираюсь плечом в дверной косяк, уже не жалея пальто. Всё равно выкидывать.

Ульяна вздрагивает. Палец зависает в воздухе.

Отбрасывает телефон на диван, резко встаёт и бежит к шкафу, так и не ответив на мой вопрос. Лезет вглубь, переворачивая вещи на полке, и из всей кипы шмоток выуживает кошелёк. Достаёт из него деньги, флешку и решительно подходит ко мне.

Хватает меня своими маленькими пальчиками, которые по сравнению с моими просто лилипутские. Вкладывает в ладонь флешку, из-за которой мне пришлось найти её снова.

И деньги. Я уже успел про них забыть.

— Заберите, — уверенно и настойчиво. — Вы ведь за этим приходили?

— Нет, — говорю ей в тон и чуть наклоняю голову набок, изучая девчонку. Впервые вижу её в домашней обстановке. Особенно в такой, где и стоять противно.

— А зачем тогда? Я ведь ясно сказала, чтобы вы ко мне не приближались…

Сжимаю металлический прямоугольник, на котором весь компромат на меня, и начинаю раздражаться. Деньги постигает та же участь, они превращаются в бумажный ком.

Упрямая.

Бесит.

— Я пришёл не к тебе, — скучающе хмыкаю, не придавая этому визиту важности.

— К Стасу? — удивлённо приоткрывает свои пухлые и влажные розовые губы, которые так соблазнительно манятк себе. — Что с ним? Он что-то натворил?

— Влез в долги, — не считаю это тайной, поэтому и говорю ей. — Напомнил ему о его возвращении.

— К вам в долги влез? — переспрашивает, будто ошиблась.

— Почти.

— Мы всё выплатим, — по-боевому выпаливает. И ведь серьёзно настроена. Искры в голубых глазах мерцают.

Закидываю флешку в карман пальто. Главное – не выкинуть её вместе с верхней одеждой.

А вот деньги вновь протягиваю ей.

— Я не привык забирать то, что дал.

— Меня это не волнует, — стойко проговаривает провинциалка, показывая острые, но явно неокрепшие зубки. Отворачивается, идёт к балкону, но останавливается у окна, смотря на серую, ничем не примечательную улицу. — Уходите. Стас всё вернёт.

Взявшееся из ниоткуда желание подталкивает меня к ней, как шквалистый ветер, подгоняющий в спину. В мыслях только одно. Подойти к ней, обнять, провести языком по изящной и вытянутой шейке. Оставить отпечаток губ на шелковистой и будто матовой коже.

Останавливаюсь.

Нужно сбавить обороты.

Нахрапом эту девчонку не возьмёшь.

Но бросаю мятые купюры на пол. И, развернувшись, решительно и быстро вылетаю из квартиры.

Глава 27

Глава 27

— Уль, всё норм? — я уже начинаю бояться собственного брата. Вздрагиваю, отпрянув от шкафа, в который спрятала деньги. Опять. Да, собрала и спрятала. Мне лишние вопросы от родственника не нужны. Я врать не умею. А зная, в каком положении Стас, уверена, что он их попросит у меня. А я отказать не смогу.

Точнее, смогу, но… Это не мои деньги. Я не могу ими распоряжаться. И верну их владельцу. Как-нибудь.

— Да-да, — рассеянно и быстро выпаливаю, зарываясь пальцами в светлые волосы. Делаю вид, что всё нормально. Хотя ни черта ничего не нормально. На душе бушуют волны, поднимают шторм, в котором вот-вот захлебнусь. — Всё хорошо.

Выдавливаю из себя улыбку. Не умею я врать…

— Он тебе что-то сделал?

— Э-э-э, — отвожу взгляд в сторону, изображая неловкость. Хотя мне правда неловко. Не думала, что брат может обо мне так волноваться. — Нет. Я сидела, а он прошёл мимо, вышел на балкон… Покурил. И ушёл.

До чего я докатилась! Вру!

Стас облегчённо выдыхает, хватается за сердце и падает на диван. По выражению лица видно, что ему явно нехорошо…

— Хорошо, я волновался.

— Стас, — окликаю его. Поднимает голову, взгляд печален. Не время его дёргать. Но… — Что ты натворил?

Отворачивается от меня, думая, что этим облегчит себе жизнь.

— Я понимаю, что ты не хочешь говорить. Но чтобы тебе помочь, я должна быть в курсе дел…

— Это не твои проблемы, Уль. Но помощь мне нужна… У тебя не будет денег взаймы? Тысяч сто.

— Ого, — присвистываю.

Деньги небольшие для нескольких месяцев работы, но…. Мне бы хотя бы зарплату свою первую получить.

— Не спрашивай… — просит меня обречённо.

Закусываю щёку изнутри.

Есть у меня деньги, есть.

Но они не мои.

И помогу я брату, но другим путём… Каким – ещё не знаю.

— Прости, Стас, ты же знаешь, — опираюсь о деревянную дверцу шкафа. Опора мне сейчас нужна, как никогда раньше. Смотрю себе в ноги, на белые носки, поджатые пальчики – и мучаюсь от истерики совести.

Я должна ему помочь. Отдать деньги Басманова. Как нормальная сестра. Но не могу. Это не мои. И распоряжаться ими я не вправе.

Напрягаюсь, ощущая покалывающее ощущение на спине. Деньги, спрятанные в одежде, словно испускают от себя языки пламени, напоминая о себе.

Давят. Их присутствие в этом доме сдавливает хуже пресса.

— Я только приехала, и денег у меня нет…

Стыдно.

— Я понял, Ульяна, — с сожалением произносит, но натягивает на лицо улыбку. Слегка качает головой, нервно дёргает коленом и смотрит на сцепленные в замок руки. И тихо, будто о чём-то думая, уверенно проговаривает: — Ничего. Справимся.

Я киваю.

Конечно, а как иначе…

Спустя два дня

Он пропал. И больше не появлялся. По крайней мере, эти два дня.

Нужно было сразу сделать это. Отдать флешку и попрощаться с мужчиной. Да только, хоть и сделала это, нехорошее предчувствие преследует меня по пятам все эти дни. Провела я их нервно, но теперь неосознанно расслабляюсь. Пока не вижу его – не боюсь.

Не понимаю, почему так.

Уверена, когда он придёт снова, я опять покроюсь мурашками и захочу убежать.

А он придёт. За долгом. Только я до сих пор не поняла, за каким… Стас решил не посвящать меня в свои проблемы.

Он ведь Басманову деньги должен? Или кому-то другому? Тогда зачем Булат сюда приходил?

Столько вопросов – и ни одного ответа.

Вытираю голову полотенцем, надеваю бельё и чёрный атласный халат – подарок бабушки. Чувствую себя хорошо, особенно выспавшаяся и отдохнувшая. Правда, тело всё болит от матраса.

Вот заработаю себе на квартиру и посплю потом на кровати! Неделю из неё не вылезу!

Поправляю халат, наглухо прикрывая грудь. Я же с мальчиком живу. Точнее, со взрослым парнем. Некрасиво разгуливать в открытом виде, но я забыла вещи в шкафу.

Вообще рассеянная стала. А сколько раз я эти деньги перепрятала, боясь, что Стас найдёт…

Скверно опять становится.

Обманываю брата.

Но я уже обо всём подумала. У нас есть время до конца недели. И я собираюсь с мыслями, чтобы обратиться к Ярославе, попросить у неё в долг… Или зарплату авансом за несколько месяцев.

Позвоню ей сегодня вечером.

Выхожу из ванной, ощущая несвойственную для душной квартиры прохладу. Будто кто-то недавно открывал дверь, впустив холод из подъезда.

А повернув голову – обнаруживаю в однокомнатной квартире трёх людей. Помимо сидящего на диване брата, к лицу которого приставлен нож… в помещении находятся ещё два парня.

Замираю и не могу пошевелиться. Ноги не идут. И закричать даже не могу.

Снова оцепенение от вида оружия. В первый раз такое было с пистолетом-зажигалкой, а тут… Нож! Острый, длинный нож, прислонённый к щеке Стаса.

Ну почему мы, а?..

Пытаюсь пошевелиться, до того как меня обнаружат. Но поздно. Оба синхронно обращают на меня внимание. У одного играет озорство на лице, и он присвистывает.

— Смотрите, какая цаца!

Липкий страх ощущается внутри и снаружи, будто я полностью пачкаюсь в нём, как в грязи.

Один из парней делает шаг вперёд. И вместе со стуком его башмаков о деревянный пол в голове что-то трескается.

— Цыпа, иди сюда.

Я тут же бросаюсь к двери.

Выбраться! Нужно выбраться! Поискать помощи! Спасти брата и…

Не успеваю дотронуться до ручки двери, как меня хватают мерзкие и грязные ладони. Вбивают в худощавое тело. И тут же в нос ударяет запах мерзкого пива и дешёвых сигарет.

Почему-то вспоминается Булат. Его руки, его тело, его дыхание…

Я сопротивлялась в те моменты. Проклинала его, отталкивала. И спрашивала себя: «Почему именно я?».

А теперь больше жизни желаю, чтобы за моей спиной оказался он, а не какой-то отморозок, тут же отволакивающий меня в комнату и ничуть не реагирующий на мои протесты.

Но резко прекращаю, ощущая на своём подбородке холодную сталь. Без понятия, что там. И видеть не хочу.

Машинально запрокидываю голову, пытаясь отпрянуть.

— Отпустите её, гады! — кричит Стас, подрывается с дивана, но другой, с ножом, быстро толкает его в плечо, угрожая:

— Двинешься – прибью её.

Брат быстро утихает, возвращаясь на место.

Кто они такие, чёрт возьми?..

— Гони бабки, пока мы эту фифу не почикали.

Страх клокочет где-то в горле, и я быстро бегаю взглядом по комнате в надежде найти оружие. Но и эта мысль вылетает из головы, когда грязная, шершавая и неприятная ладонь вдруг оказывается на бедре.

— Блять, какая кожа классная, — в восхищении шепчет парень за спиной. Кожа?.. Он серьёзно?

Его ладонь скользит ещё выше по ноге, натыкаясь на полоску трусов.

Нет-нет-нет!

— Гони сюда деньги, блондинка. Все, что есть.

Деньги? Почему всё и всегда упирается в них, а?..

— Иначе…

Пальцы проникают под резинку белья. Натягивает её и тут же отпускает, из-за чего та ударяет по коже. Не больно, но так отрезвляюще, что сама не понимаю, как наступаю ему пяткой на ногу. Дёргаю локтем, ударяя, судя по всему, в слабое место.

Не думаю о том, что могла пораниться. Адреналин ударяет в кровь, и каким-то чудом вырываюсь, бегу быстро к двери. Щёлкаю замком.

— Сучка!

Успеваю выбежать на лестничную площадку. Босая, с мокрой головой и в одном халате. И с надеждой, что кто-нибудь пройдёт мимо.

А я быстро, не жалея лёгкие, ноги, сбегаю вниз по лестнице. Бью в двери, звоню и кричу в надежде, что кто-то откроет.

Никто. Никто не открывает грёбаную дверь!

— Помогите! — кричу ещё раз на всю лестничную площадку второго этажа. Ног уже не чувствую. Лёгкие горят от обиды. Слёзы продолжают стекать по лицу.

Радует одно – парень за мной не погнался. Но он наверняка в квартире со Стасом… А если с ним что-то сделают, пока я буду стоять и ожидать, что кто-то откроет дверь?

Меня будто слышат.

Щелкает замок.

На пороге появляется мужчина. Лицо недовольное. Осматривает меня с головы до ног. И пошло усмехается.

Да плевать!

— Помогите, пожалуйста! У меня в квартире воры, у них оружие и…

Сосед кривится и закрывает перед самым носом дверь.

— Опять эта молодёжь пранки свои снимает, заебали…

Да нет же…

Закусываю губу до крови.

И я лечу на выход из подъезда, надеясь, что встречу кого-нибудь неравнодушного.

Бабушки у подъезда! Там всегда сидят бабушки! Вот и сейчас надеюсь, что они болтают между собой, наплевав на дождь, что был с утра.

Открыв деревянную дверь старого дома и сиганув на улицу, тут же врезаюсь во что-то твёрдое.

Знакомый запах корицы, душистой лаванды и табака ударяет в нос, как спасительный кислород.

Тут же поднимаю растерянный взгляд на человека, представляя в голове лицо того, кого сейчас хочу отчаянно увидеть.

Он! Он здесь…

Стойте…

А почему Басманов здесь?

Ужасная догадка врезается в мысли.

— Ты... — шепчу в ужасе, заглядывая в тёмные, холодные глаза. — Это ты всё устроил?..

Чуть не отшатываюсь от него, как от огня, завидев огромные ладони, опускающиеся на мои подрагивающие плечи.

Горячие…

Становится тепло, и я поджимаю ледяные пальцы ног, которые уже не чувствую. Хочу остаться. Согреться. Здесь, а не там.

Но не могу.

Это наверняка все он подстроил…

Хотя…

Во взгляде одни вопросы, брови сводятся в переносице, и на мгновение мне кажется, что он недоумевает.

— Успокойся, — говорит строго, а мне от этого хочется взвыть ещё сильнее. Одна ладонь скользит с плеча на лицо, стирая слёзы. — Что с твоим видом? Почему ты плачешь?

Его взгляд скользит с моих дрожащих губ на тонкий халат. А затем – на босые ноги.

Напрягается. Губы превращаются в тонкую полоску, а об острые скулы, покрытые лёгкой щетиной, можно порезаться.

Неожиданно, пока пытаюсь собрать мысли в голове, он подхватывает меня на руки, отрывая от холодного бетона.

— Что случилось?

— Там… — растерянно шепчу. Это не он подстроил ограбление?.. — К нам в квартиру вломились…

С каждой секундой сил становится всё меньше. Особенно когда рядом с ним становится тепло, безопасно…

Только сейчас замечаю, как тело колотит сильной дрожью. Пальцев ног не чувствую. Сердце бешено стучит, разрывает грудную клетку.

— Там… — делаю ещё одну безуспешную попытку. — Там Ста…

— Я понял, — сдержанно кивает. В глазах что-то сверкает. Появляется новое. Такое безумное, страшное. — Разберёмся. Пока отнесу тебя в машину, в твоей квартире небезопасно.

— Нельзя-нельзя, — шепчу в припадке. — У них нож и что-то ещё.

— Ильяс, — грозно вылетает из горла мужчины. Слова, похожие на рык зверя… — Возьми Владимира. Проверь квартиру.

Не понимаю, что происходит. Булат несёт меня до иномарки, в которой я уже ездила не раз. Та самая машина, в которую мы с таксистом въехали в первый мой день пребывания в столице.

Оказываюсь в салоне, пропитанном табаком и лавандой. Мужчина не выпускает меня из рук, сажает к себе на колени, впечатывая в горячее, согревающее тело.

И почему-то сейчас, такая жалкая, утыкаюсь лицом ему в шею и ненавижу всех на свете.

Тех, кто ворвался в квартиру. Тех, кто не открыл дверь. Не вышел на помощь…

— С ним в-всё будет в п-порядке? — спрашиваю с надеждой у Булата. Ласковые поглаживания по спине немного успокаивают.

— Не переживай. Решим.

Решим…

Сжимаю в пальчиках ткань его рубашки, хватаясь за неё, как за спасательный круг. Хнычу ему в шею.

Только пару дней назад я хотела, чтобы он не появлялся в моей жизни.

Но именно сегодня я доверяюсь ему и не замечаю, как под тихий плач вырубаюсь у него на плече…

Глава 28. Басманов

Глава 28. Басманов

— Отпускаю, — предупреждаю девчонку, схватившуюся за мою шею так крепко, что и не скажешь, что в ней столько сил.

Аккуратно ставлю её на пол, опять как маньяк втягивая запах сирени. Это либо гель для душа, либо шампунь… Пахнет от неё охрененно.

Уже выть готов от того, как её хочу. А взять не могу. Не время. Теперь уж точно.

— Спасибо, — скромно и устало произносит. Становится невесомо на пол. Ладонь соскальзывает с моей шеи, проходится ногтями по коже. Передёргивает. Мурашками покрываюсь. — Не думала, что окажусь здесь снова.

Точно. Она ведь была уже здесь.

Усмехнувшись, выпрямляюсь. Скидываю с себя верхнюю одежду, разуваюсь, наблюдая за неуверенной девчонкой. Растерянная, уставшая, только проснувшаяся она стоит посреди коридора и осматривается по сторонам, как не родная.

— Что со Стасом? — взволнованно лепечет. — Он в порядке?

— Нормально, — нагло вру. Мне ещё не сообщили, что с ним. Да и плевать. Торчки долго не живут.

Шагаю в зал. Прохожу мимо дивана, вспоминая, что на нём было. Перевязка. После которой я её отпустил.

— Не стой. Заходи, — приказываю ей. — Не трону.

Попробую сдержаться.

Останавливаюсь у встроенного в стену шкафа. И он навевает воспоминания. Здесь я срывал с неё джинсовку. Юбку. И увидел те самые трусы, отбившее всё желание. А теперь думаю о них, и всё внутри скручивает в спазме.

Извращенец.

Нажимаю на кнопку возле шкафа, и дверь отъезжает в сторону. Достаю футболку, свои спортивные штаны на шнурках и кидаю на диван.

— Переоденься.

Для её же безопасности.

Но вслух эти слова не говорю.

— Если нужно – сходи в душ. Прямо и направо.

Пока переодеваюсь, девчонка быстро возвращается из душа. Всё в той же одежде, что и до этого. Чёрный халат очерчивает её фигурку, выделяя тонкую талию пояском. Волосы уже не мокрые, они, кстати, успели высохнуть в машине. В отличие от её влажных ступней. Ноги мыла?

Конечно, она там по подъезду сигала босиком.

Пробегает мимо меня и несётся в кухню, объединённую с залом. Люблю такие планировки. Ходить далеко не надо.

— Я хочу выпить, — вдруг слышится за спиной.

Застываю, вообще не ожидая такого исхода.

— Не маленькая ещё? — усмехнувшись, беру себе футболку из шкафа. Чёрт, пока Ульяна бегала в ванную, я успел переодеть только штаны. Вот же пулемёт.

М-да. Не о таком вечере я думал. У меня были совсем другие планы. Переговорить с тем пацаном, сказать, что долг ему прощу. Сегодня с утра вдруг встал с мыслью, что хочется сделать доброе дело. Вот решил простить юнцу бабло. Брат Ульяны же.

А вот её намеревался задобрить подарками… Накупил ей всякой херни. Ильяс как раз нёс их из машины. А потом оставил на асфальте, когда понёсся в подъезд? Ладно, плевать.

— Мне уже двадцать, — уверенно заявляет. Я знаю. — Моему брату угрожали ножом. А какой-то тип лез ко мне в трусы.

Сжимаю в руках футболку, которую собирался накинуть на себя, чтобы не смущать девчонку и не ловить на себе её взгляды. Они точно сорвут крышу.

Но теперь ткань выскальзывает из пальцев, отправляясь на пол.

Лез в трусы…

— Меня до сих пор колотит, и всё, что я сейчас хочу, это немного отвлечься.

Отвлечься.

Мне сейчас тоже необходимо отвлечься, чтобы не взять у Ильяса ствол и не отправиться обратно.

Хм. А ведь ещё не поздно позвонить и озвучить свой приказ…

— Хорошо.

Разворачиваюсь, переступая через футболку, маню девушку пальцем за собой.

— Пошли.

Направляюсь по коридору прямо, сворачиваю налево. За собой различаю еле слышимые шаги. Ходит она тихо, почти незаметно.

Открываю дверь, включив освещение и пропуская малышку внутрь. А та застревает на входе, приоткрывая ротик при виде моего маленького рая.

В центре комнаты стоит бильярд. Чуть дальше – покерный стол. У одной стены простирается огромный бар. Моя личная коллекция, которой я горжусь.

А у другой стены… небольшая сцена с пилоном.

Я люблю развлечения. Иногда заказываю девочек из клуба Громова. И вечер заканчивается весельем.

Краем глаза замечаю на тонкой шейке мурашки.

От этого вида сжимаю цепко зубы. Пальцы подрагивают, желая дотронуться до бархатной шейки.

Тяжёлый вечер.

Ничего не говорит, молча подлетает к бару.

— И что здесь вкусного? — беглым взглядом осматривает полки.

— Всё вкусное, — усмехаюсь, наблюдая за непорочной душой. Она вообще хоть раз пила?

— А что можно запить соком или лимонадом?

Что за детский сад?

— В моём доме так не пьют.

— Да? — поворачивается ко мне, смотрит с интересом. — Тогда что посоветуете? Мне, если честно, всё равно… Но вдруг?

Встаю за стойку в баре. Обычно здесь работает нанятый мною бармен. Но теперь вместо него – я. Нахожу текилу, соль. Из маленького холодильника достаю лайм. Нарезаю. Делаю всё в лучшем виде и отдаю Ульяне.

Я вот сегодня обойдусь без алкоголя. Боюсь, если выпью – выебу её на этом бильярдном столе. Это я могу. Картинки уже появляются в голове одна за одной.

— И как это пить? — озадаченно смотрит на солёный ободок стопки.

— Просто пей. Потом закусывай лаймом.

Она делает всё по инструкции. Уверенно опрокидывает в себя текилу и морщится, чуть не выплёвывая её.

М-да…

Налил совсем немного.

Кусает лайм, кривясь. Пара капелек сока стекает по её подбородку, соблазнительно падая в вырез на груди. Скользит в ложбинку, скрываясь за чёрной тканью.

Шумно сглатываю и поправляю член в чёрных домашних штанах. Пиздец как заводит один её вид.

Отрывает лайм от губ и довольно мычит.

— А сначала было противно.

— Ты вообще хоть раз в жизни пила?

Она отрицательно качает головой.

— Никогда не тянуло, — ставит стопку на барную стойку. — Ещё хочу.

— Уверена? — усмехнувшись, повторяю заказ. Как из невинного ангела сделать грешную дьяволицу?.. Правда, какая тут дьяволица…

Ульяну развозит со второго шота буквально через десять минут.

Вечно угрюмая девчонка подбегает к бильярдному столу, берёт кий и делает вид, что умеет играть.

— Никогда не понимала смысла этой игры, — опираясь ладонями о край, вытягивается, становясь на носочки. Выпрямляет спинку, и я снова любуюсь изгибами её тела. Эту прямую спинку, округлую попу и длинные, не прикрытые тканью шикарные ножки.

В кармане вибрирует телефон. Достаю его, кидая девчонке:

— Возьми треугольник на столе. Положи в него все шары.

Ильяс звонит.

Глава 29. Басманов

Глава 29. Басманов

Сидя за барной стойкой, с наслаждением наблюдаю за Сирениной, что бегает вокруг стола. В один момент подаётся вперёд, сильно наклоняется, чтобы достать один шар, из-за чего её халат так задирается, что я невольно наклоняю голову набок, заглядывая под ткань и рассматривая белые невинные трусики.

Блять, с котятами.

Она издевается?

— Слушаю, — говорю глухо, ощущая прилив грёбаной крови к члену. Вот бы сейчас сдохнуть, чтобы живот не скручивало от нетерпения и предвкушения. А член не горел, как подожжённый пламенем.

— Булат Ибрагимович, здесь всё так смешно.

Выгибаю озадаченно бровь. А сам взгляда не могу отвести от блондинки, бегающей по комнате и собирающей шары. Судя по всему, двух не хватает.

— Глянь в лузах, — подсказываю ей. Заглядывает в них, находит один и радуется, как ребёнок. — Что там, Ильяс?

— Допросил пацанов. Оказались дружками вашего должника. Спалились, что Дубров этот сам попросил их ограбить. У сестрёнки деньги были, и он хотел ими долг вам заплатить.

Издаю тихий смешок. Моими же деньгами мне вернуть долг?

— Что делать с ними?

Улыбка тут же соскальзывает с лица. Рассматриваю обнажённые бёдра провинциалки. Уже собрала шары и теперь тянется к верхней полочке за пультом от сабвуфера. Всё же дотягивается, подпрыгивая от радости. Вырез халата немного приоткрывает белые трусики. И в голове сразу появляется картинка, как какой-то ублюдок лезет к ней в трусы.

— Разберись с ними, — чеканю под включаемый звук клубной музыки. — Так, чтобы свои руки больше не распускали.

— Принял. А с братом её что?

— Оставь, — выпаливаю. — Пока что. Сегодня у меня выходной, больше не звони.

Отключаюсь и переключаю всё внимание на Ульяну. Уже самостоятельно берёт кий в руки, наклоняется и бьёт белым шаром по остальным. Базовые знания у неё есть – это хорошо.

Становлюсь рядом. С трудом сдерживаюсь, чтобы не подойти сзади. Не дотронуться до неё и не вжаться стояком в её шикарную задницу. Нельзя. Спугну. Она и так стрессанула сегодня.

— Если будешь играть одна, смысл игры и не поймёшь, — издеваюсь над ней.

— Да? Составите мне компанию?

Алкоголь явно делает её ещё лучше. Раскрепощённой, открытой.

Хватаю второй кий, прокручивая его мастерски в руках и слыша восторженный вздох Сирениной.

— Ну, давай.

Через пару минут забивает первый шар. А потом ещё один и ещё…

Побеждает. Приходится поддаться. И не зря. Искренние эмоции не заставляют себя долго ждать. Радуется, как ребёнок, подпрыгивая на месте.

— Победила-а-а! — восклицает, поворачивается ко мне и кидается на шею. Внутри всё замирает, обрушивается вниз и снова возрождается мощным всплеском. — Это и правда… увлекательно.

Голубые затуманенные глаза смотрят на меня так расслабленно, что я чуть не срываюсь. Всего на секунду пальцы летят вверх, чтобы схватить её за задницу, посадить на этот бильярдный стол, распахнуть халат, разорвать трусы и начать вколачиваться в девственное и манящее тело.

— Вы…

Тихий вздох вырывает из тумана похоти.

Как умалишённый пялюсь вперёд. Сука. Я сделал половину того, о чём возжелал. Схватил её за округлые ягодицы и усадил на зелёное покрытие. Хорошо, что она что-то сказала, иначе… Затерялся бы в своих ебанутых фантазиях. Перепутал реальность и мечты. А потом сделал ошибку.

А ошибку ли?

Она делает ещё хуже. Не сопротивляется. Раздвинув ножки и позволив мне вклиниться между ними, спокойно сидит на столе, дотрагиваясь ладошками до плеч. Её невинный вид, но решительный затуманенный взгляд на мгновение пугают даже меня.

Одна осечка – и всё. Пиши пропало. Девчонка опять будет бояться меня, свихнувшегося маньяка.

Её братцу стоит сказать «спасибо». Невольно, но он сблизил нас, раз она сейчас сидит, чуть не обнимает меня и закусывает блядскую сверкающую от алкоголя губу. Третья стопка влетела в неё очень даже хорошо.

— Спасибо вам. Если бы не вы, мне бы никто не помог. Я жутко хотела бы отблагодарить вас, но не знаю как.

— Ты. Переходи на «ты», — настойчиво давлю на неё, чуть наклоняясь.

— Хорошо… — нерешительно проговаривает. — Чем я могу тебе оплатить? Только не сексом, пожалуйста.

Отрезает все пути.

— Поцелуй меня.

Не вздрагивает, не дрожит. Просто прожигает своими лазурными омутами. В них будто отражается океан. И на секунду я ловлю себя на таласофобии. Грёбаной боязни бескрайнего океана. И пугает меня совсем не вода. А возможность в ней утонуть, как и в этих глазах.

И как утопленник, которому не хватает кислорода, подаюсь вперёд, врезаясь в её губы. Не дожидаюсь, когда она сама скажет это «спасибо».

Похрен.

Срывает.

Плевать. Я не буду больше ждать.

Если сказал, что она будет моей, значит, будет моей.

Глава 30. Басманов

Глава 30. Басманов

Язык не слушается. Врывается в сладкий и манящий рот. Рычу от удовольствия и вкуса лайма и текилы на её губах.

Маленькая провинциалка, не теряясь, нерешительно отвечает на поцелуй. Такой грешный, порочный, что у меня мигом срывает тормоза.

Резко прижимаю к себе, одной ладонью вжимаясь в её ягодицу, а другой утыкаясь в затылок. Не отпускаю. Одержимый бесами, не могу остановиться. Неконтролируемо гуляю ладонями по желанному тельцу. И неконтролируемо целую, как голодный лев, нарвавшийся на сырое мясо.

Я её сожру. Точно сожру, не моргнув и глазом.

Нетерпёж, желание стирают рассудок, заполняя его дымкой похоти.

Опрокидываю Ульяну на лопатки, мысленно кончая от короткого, но пронзительного стона. Вгрызаюсь в её шею и желаю, чтобы никто этот момент не испортил. И я тороплюсь. Очень. Если не попробую её, не узнаю, какая она – точно потеряю рассудок.

Хватит. Здесь и сейчас.

Ловлю пальцами пояс халата, распускаю его и наматываю себе на кулак.

Свихнулся.

Идиот.

Дотрагиваюсь до краешка трусов прямо возле выпирающей тазовой косточки. Такой острой, что хочется встать и накормить эту худощавую. Но нет-нет. Не сейчас.

Чуть не дёргаю ткань в сторону. На секунду останавливаюсь.

Тонкие и слабые пальцы не сдавливают напряжённые и твёрдые плечи.

Настораживает.

Открыв глаза, медленно ахуеваю.

Провинциалка…

Закрыв глаза, уснула, лёжа на столе. То ли я её так о стол приложил, то ли дурочку эту непьющую убило текилой.

Светлые волосы разметались по зелёной поверхности. Чёрный халат, контрастирующий с её молочной светлой кожей, приоткрывает совсем немного – соблазнительную ложбинку и полоску ниже… Облизываю мысленно каждый миллиметр, даже этот пупок.

Взгляд останавливается на её трусах с чёрным котом.

Зарываюсь пальцами в волосы и чуть не выдираю их с корнями.

Бред.

Запахиваю её халат и, злясь на себя, на неё и на свой горящий член, хватаю девчонку на руки и несу в свою спальню.

Вот, блять, так и получай эти «спасибо»…

***

Кто-то самоубийца. Звонит мне и будит вибрирующим телефоном. А я только хорошо примостился к одной пьяной обломщице. Сопит мне в шею, закинув ногу мне на живот, и обнимает. Убью того, кто заставляет меня пошевелиться, дотянуться до тумбы.

Сиренина, почувствовав неладное, мыча что-то себе под нос, отворачивается.

Да сука.

Отвечаю на звонок охранника. Вообще охренел. Звонит в такую рань. Восемь утра. Чёрт. Или не рань? Я впервые так поздно просыпаюсь.

— Господин Басманов, к вам брат.

Брат?

Что за херня?

Точно! Он же ещё вчера прислал мне сообщение, сказал, что заедет.

Подрываюсь с кровати, машинально натягивая трусы. Вспоминаю, что они на мне. Как и штаны. Пришлось ложиться спать так, чтобы вдруг не спугнуть Ульяну, когда та очнётся.

Накрываю девчонку одеялом.

Пиздец. Только бати здесь твоего не хватало, провинциалка.

Только хочу сделать шаг к двери, как она сама открывается.

— С каких пор ты дрыхнешь, Булат? — недовольно кидает, осматриваясь по сторонам и останавливаясь на пороге моей комнаты. Вот и стой там, урод. Не хочу я тебе Ульяну показывать. По крайней мере сейчас.

— Ты не охренел? — раздражаясь, выпаливаю. — Хочу и сплю. Я не один.

Он заглядывает мне за спину. Ульяна сопит в подушку, отвернувшись от нас.

— Ого. И ради неё ты игнорируешь звонки брата? Мне интересно с ней познакомиться.

Моторчик в грудной клетке начинает работать быстрее.

— Забей, — скучающе падаю на кровать. — Обычная шлюха.

Я не боюсь, что Бодров сейчас узнает свою дочь. Но проблемы мне сейчас не нужны. Ссора с братом нежелательна.

— Ясно, — теряет весь интерес к провинциалке. — Брата на трах променял. Неужели так хороша?

— Завидуешь? — усмехнувшись, наклоняюсь чуть назад, опираясь на руки, что завожу на спину и широко расставляю, машинально стараясь закрыть Сиренину. Кидаю быстрый взгляд на блондинку. Продолжает сопеть как убитая. Три рюмки текилы. Три глотка, блин, а её вырубило так, будто я ей дозу снотворного налил.

— Нет.

— Зачем пришёл, Мирон? — начинаю раздражаться ещё сильнее. Он испортил мне утро. И может разбудить мне девчонку.

— Я ведь тебе уже писал. Дай ключи от родительской виллы. Родители уезжают сегодня.

Точно. Мозги где-то растерял.

Усмехнувшись, встаю с кровати. Чувствую себя паршиво, не защищая собой провинциалку. Бесит меня даже то, что в комнате мой брат. Ещё один мужик. Который может положить на неё глаз.

Нахожу ключи, кидаю ему.

Как некстати Ульяна переворачивается. Светит своим личиком. Опять моторчик херачит изо всех сил. Сохраняю равнодушие и холод к брату. А от этой пигалицы сраной в душе непонятки происходят.

И выгнать её хочу, и взять себе.

Биполярка проклятая.

— Эта та девчонка, которую Ольга?..

— Она, — отрезаю без лишних подробностей.

— А только две недели назад с Сашковой был.

— Блядун, — веду плечом. Плевать вообще. Я нормальный мужик с функционирующими механизмами. Мне нужен секс.

Мирон, неожиданно прищурившись, вгоняет в меня кучу гвоздей. Мысленно, конечно.

— Кстати, насчёт этого. Когда найдёшь мою дочь, не смей и пальцем её тронуть.

Поздно, очень поздно…

— Вы хоть и не родные, но моральные ценности у тебя быть должны. А то знаю тебя. Мордашку красивую увидишь, и всё. Поведёт.

Как хорошо он меня знает. Наверное.

— Не делай из меня больного ублюдка.

Ещё чуть-чуть – и я сорвусь. Гаркну на него, чтобы он свалил. И тем самым озадачу брата сильнее.

— А теперь иди, дай мне вытрахаться, ой, выспаться, — улыбнувшись, гоню его.

— До встречи.

Брат уходит так же быстро, как и появился.

А я достаю сигарету, вставляю в зубы. Падаю в кресло и устремляю взгляд на спящую Сиренину.

Сон как рукой сняло. А всё из-за Мирона, вдруг решившего найти свою дочь.

Найдёт. Когда-нибудь.

Но только… Вряд ли брат что-то изменит.

Когда я что-то хочу, я получаю.

Глава 31. Басманов

Глава 31. Басманов

Проснулась. Быстро сбегала в ванную комнату, думая, что я не видел её стыдливой мордашки.

И теперь подлетает ко мне, заключая мои пальцы в свои слабые ладошки.

— Спасибо вам большое! — чуть сжимает.

Неожиданно.

Она ещё не протрезвела? Пора бы. Уже десять утра.

Но ведёт она себя странно.

Слёзы застыли в глазах.

— Спасибо, что вы нам помогли! Я отплачу! Чуть позже, как заработаю! Правда, сначала ваши деньги верну! Ну, те, которые… ваши.

Опять на «вы».

Ладно, это не самое важное. Какую-то херню хаотичную городит.

Не проснулась, что ли, ещё?

Вроде уже и искупаться сходила. И в футболке моей щеголяет. Шикарно смотрится. Эта девчонка что в трусах с котами, что в безразмерной футболке соблазнительна настолько, что внизу живота всё скручивает.

— Мне не нужны деньги, — чеканю, сдерживаясь, чтобы не провести большим пальцем по её щеке. Румяная, с ямочкой.

— Но я же должна вам как-то отплатить…

— Хм…

Я долго думал, что же мне делать. Как заполучить провинциалку без принуждения. И больше ждать не могу. Хватит. Я привык брать, подчинять, получать удовольствие.

А теперь терпение лопается, как воздушный шарик.

Я всё равно намеревался заполучить её. Но только не силой, как привык.

С этой провинциалкой так не работает.

— Ты переедешь ко мне. Сегодня же.

Она непонимающе хлопает глазами и невинно лепечет:

— Что?..

— Что слышала.

— Но это не оплата…

— Не оплата. Но. Я спас твоего брата, — напоминаю ей снова. Никогда не делал добрых дел. Никогда. И тем более никогда не прощал ублюдков, играющих чужими жизнями. Дубров не подумал, что те суки могли ранить его сестру. Ему крупно повезло, что он вообще остался в живых. Такого не бывает. Но для достижения своих целей и ради этой девчонки я перешагнул через себя. Для одного. Хочу, чтобы она принадлежала мне. И если принуждение не работает… — И желаю помочь тебе. Твой брат задолжал не только мне. И если его долг я простил, то остальные… Вряд ли. Вчерашнее ограбление не случайно.

— Правда?.. — её запал угасает, а вместо благодарности в глазах появляется волнение, смятение и отчаяние.

Чистая душа.

Даже не в курсе, что её же братец всё подстроил.

Повёлся на те деньги, что я дал Ульяне.

Сопляк.

— Вчерашний инцидент повторится. И тогда меня рядом уже не будет. Поэтому, Ульяна, ты переезжаешь ко мне. Я помогаю твоему брату не сдохнуть, а тебе – не поплатиться за его грехи.

Растерянность толком не даёт ей думать.

Но всё равно в протесте приоткрывает губы.

— Это не обсуждается, — чеканю, прерывая её. Хватка на пальцах становится слабее. Руки падают плетьми вдоль её тела.

— А по-другому это никак нельзя решить?..

— Можно, — усмехнувшись, ставлю локоть на стол и подпираю голову рукой. — Но я найду тебя в канаве.

Опять пугается, дёрнув плечами.

— Но я ведь могу поехать к бабушке с дедушкой. Или съехать на другую квартиру.

— И тогда они найдут тебя там, — скучающе отвожу взгляд. И главное – ни капли не вру. Всё так и есть. Долги у Дуброва имеются. Много. Большие. Конечно, зарплаты менеджера в магазине не хватает на дурь. — Ты плохо знаешь тех, кто одержим баблом.

— Можно я подумаю? — стоит в прострации, оттягивая край футболки.

— Нет, — отрезаю, вставая со стула. — Уже всё решено.

Уголки губ сами несутся вверх. Её ждёт сюрприз.

— Почему ты мне помогаешь? — тоненький взволнованный голосок поднимает в груди осевшую пыль. Меня давно так не торкало. Все чувства сдохли, оставшиеся – покрылись той самой пылью. А тут…

— Скажем так, — кидаю ей через плечо, — есть несколько причин. Одна из них…

Я усмехаюсь.

— Люблю спасать девиц в беде.

— А если серьёзно?

Пожимаю плечами. Стоит ли говорить?

— Я знаком с твоим отцом.

Глава 32. Ульяна

Глава 32. Ульяна

— Я догадывалась, — припоминаю, что увидела Бодрова именно с Булатом. Они стояли рядом, о чём-то разговаривая. — Вы близки?

— Ближе, чем ты думаешь.

Ясно…

— Расскажете обо мне?

— Не вижу смысла.

Почему-то я ему верю.

Дура? Возможно…

Но становится легче.

Хотя ни черта. Как может стать легче, проще, если я стою посреди роскошной квартиры миллиардера в его футболке и слушаю его речи о том, что мне грозит опасность?

И ведь я понимаю, что так и есть. Братец встрял… А вдруг они найдут меня у бабушки или дедушки?

Страшно подумать, что они могут сделать…

И ограбить, и дом поджечь…

Нет, не могу их жизнями рисковать.

Но…

Ехать с неизвестным мне человеком?

Теоретически я знаю его, но… Не так близко, чтобы куда-то с ним ехать!

— Насчёт моего переезда… — собираюсь ответить отказом. Брата я не брошу. И с этим извращенцем никуда не поеду. Он ещё большая опасность, чем все те, кто будет к нам приходить.

Мурашки скользят по спине, когда вспоминаю ту грязную и сальную ладонь на своём бедре. Сглатываю и уже не так уверенно проговариваю:

— Я никуда не поеду…

Реакция мужчины следует моментально. Кидает в меня суровый взгляд через плечо.

Ой, и ни о чём хорошем он мне не говорит…

***

— Я это просто так не оставлю, — соплю в коленки, которые прижимаю к своему телу. Мне не холодно. На мне носки Басманова, его спортивные штаны, что вот-вот упадут, стоит мне встать, и по-прежнему его футболка, спрятанная под громадным вязаным свитером. Укомплектовал. Перед тем, как закинуть в машину и увезти меня невесть куда.

Пусть видит, что я злая.

— Ты меня похитил.

Сидит, что-то печатает на экране телефона.

— А мне показалось, ты согласилась.

— Всё было не так!

Ладно. Относительно так. Когда он взглянул на меня бешеным как у собаки взглядом – все слова пропали. Страх надавил на разум, что лихорадочно выкрикнул губящее меня «хорошо».

— Так, — отрезает, обрывая всю беседу. — Это ненадолго.

— Какая разница, на сколько! Ты…

— Я спас твоего брата, — заладил, как застрявшая на одном месте кассета. И только поэтому чуть успокаиваюсь. Я еду с ним не по принуждению, а сама. Горько это признавать. Но это так. Он погасил долг Стаса. Помог ему пока залечь на дно.

Боже, какие страшные слова!

Я будто попала в какой-то боевик!

— Но там ведь не всё так серьёзно? Надолго это всё?

Пожимает плечами.

Кажется, меня где-то наёживают… Щёки горят, да предчувствие нехорошее.

— Не беспокойся.

Легко ему говорить…

Вздохнув, зарываюсь носом в запах его свитера. Пахнет умопомрачительно. И я сильнее зарываюсь в него носом, ещё раз благодаря судьбу за то, что рядом со мной всё же Булат, а не тот урод, что лез мне под халат.

Не такая уж и участь тяжёлая. Только…

— Ты ведь не будешь до меня домогаться?

— Буду.

Ну вот. Я только подумала, что он нормальный, а он…

— Там, куда мы едем, у тебя будет отдельная комната.

Это радует. Не придётся с ним спать.

Опять смущение погребает меня под толщей снега, как лавина.

Я с ним уже спала. Да-да, в одной кровати.

А там ещё кто-то приходил… Мне так хотелось спать, что я смутно помню. Только голоса. Даже слов не разобрала. Спать хотелось жутко…

Эх, Ульяна, даже тут приключения на свою попу нашла.

А теперь расплачиваешься за это.

В молчании мы уезжаем. Едем вечность. Приезжаем туда, где много снега уже лежит. Первый, кажется…

Ясно. Меня похоронят в могилке. В отдельной. Он же сказал, что у нас они будут разные. Так вот что он имел в виду…

Накрутив себя, я удивляюсь, когда мы заезжаем на территорию коттеджа. И первое, что бросается в глаза – роскошный дом с окнами в пол. Я не вижу, что там, из-за светоотражающей плёнки.

И хочется зайти, погасить интерес.

Но я пока сижу в салоне, посматривая на свои ступни и играя пальчиками в больших носках, и решаю, как мне выйти на улицу.

Долго ждать ответа не приходится.

Дверь перед самым носом распахивается, и я оказываюсь на руках у Булата.

— Вот, кстати, — наивно болтаю ножками и на секунду пользуюсь ситуацией. Я в полной жопе, да, но надо хотя бы из этой ситуации выуживать плюсы. — А вы не подумали, что у меня одежды нет? Как я на улицу выходить буду? Постоянно у вас на руках?

— Если потребуется, — хмыкает по пути в дом. Ильяс, полностью бетонированный мужик, не реагирующий ни на что в этом мире, открывает дверь ключом.

— Так не пойдёт, — летит от меня упрёк. Да я ему мозг ложечкой съем. В протесте скрещиваю руки на груди. — У меня вообще вещей нет. А ваши… Большие. И трусы я ваши не надену. Там эта пипка впереди, она вообще раздражает, и…

Я ахаю и замолкаю.

Булат заносит меня в дом, и я рассматриваю всю красоту.

Только сейчас я осознаю, что я буду спать на кровати.

На кровати! На своей… Не на матрасе…

М-да, избаловалась ты, Ульяна. Матрас тебе уже не нравится.

Не нравится… Я поэтому и не хотела вставать с двуспальной кровати сегодня. Там мягко было, уютно, ароматно…

Да я готова душу дьяволу продать, чтобы на матрасе не спать и не знакомиться с тараканами.

От невольного воспоминания передёргивает.

— Что? Не понравилось? — сурово, сведя брови в переносице, спрашивает мужчина.

— Нет, всё нормально, — активно киваю. Снова возвращаюсь к прежней теме. — Но мне нужна одежда… А это заехать домой и…

Я не замечаю, как мы заходим в комнату. И меня резко скидывают с рук, из-за чего я падаю, зажмурившись. В непонятках утыкаюсь носом в мягкий матрас.

Боже мой… Я остаюсь жить здесь.

Не могу даже шелохнуться. Утопаю в облачке и хочу уснуть.

— Вещи в шкафу, — как гром среди ясного неба звучит над головой. — Еду Ильяс выгрузит минут через десять. Я отъеду.

Отрываюсь от райского наслаждения и не успеваю спросить, куда смылся этот мужчина. Дверь уже захлопнулась. От мужчины остался только шлейф слабой лаванды и корицы.

Но я ничуть не расстраиваюсь.

Как раз будет время обойти дом, всё рассмотреть.

И на всякий случай придумать пути отступления.

На са-а-а-амый крайний…

Глава 33. Ульяна

Глава 33. Ульяна

Первым делом залезаю в шкаф. Женская сущность и прирождённая любовь к красивым вещам сами подталкивают меня к гиганту с зеркалами. Басманов же сказал, что меня там ждёт нормальная одежда, а не эти мужские мешки, которые еле держатся на моём теле.

Интересно, чьи они? Мы сорвались так быстро по желанию Булата, что вряд ли он подготовился…

Меня чуть не ослепило от обилия вешалок и одежды на них. Всё разноцветное, яркое, провокационное… Нет, есть и обычные вещи типа джинсов и футболок, но… Почему-то взгляд приковывается к тому самому белью, что я так и не померила в том магазине, из которого сбежала, а потом получила наказание в виде пистолета-зажигалки.

Б-р-р.

Как вспомню – дрожать начинаю.

Но неужели он купил их все?

Глупый вопрос, Уль.

Всё новое. Ценник указан на каждой вещи. И от этих цифр начинает кружиться голова.

Нехорошо мне становится…

Всё это – вгоняет в глубокое недоумение.

Когда он всё успел?

Хватаю одну футболку (а благо, она здесь есть!) и на внутренней стороне, на петельке, смотрю размер. «Эска». Прямо под меня.

Не совпадение…

И что здесь происходит?

Не забивая голову ненужной информацией, выбираю несколько до безумия простых вещей. Белое свободное платье из лёгкой ткани, розовый свитер, что закроет грудь и выпирающие соски. Я вчера выбежала без лифа из дома, в одном халате. А здесь… Они все такие открытые, экстравагантные и пошлые, что…

Я хочу надеть. Да. Но не буду.

Любая девочка мечтала о таком. В детстве, когда мама тянула меня одна, и я открыла её шкаф, чтобы по-ребячески переодеться в её яркие и красивые наряды, напялить каблуки… я ничего не нашла. Абсолютно. Серые и бесцветные мешки. Тогда я пообещала себе, что в будущем выбьюсь в люди,накуплю ей брендовых шмоток. И себе тоже.

Жалко, что она не дожила…

Я пока в начале пути, но скоро точно всё изменится!

На глаза мне попадается упаковка тёплых носочков в новогоднем стиле. Вытаскиваю одну пару.

А вот с бельём возникает проблема…

Я проверяю всё. Нахожу даже обувь, но не обычные хлопковые трусы.

Есть только… Да-да, те самые, с провокационным дизайном.

Мамочки… Тут даже сеточка есть. Обычная сеточка, без дополнительной ткани, прикрывающей все причинные места… Все складочки наружу. Всё наружу!

Извращенец тот, кто это покупал!

В голове, как лампочка, загораются недавние слова алкомиллиардера.

«— Ты ведь не будешь до меня домогаться?

— Буду.»

Конечно. Теперь понятно, к чему всё это. Басманов воспользовался ситуацией и решил приукрасить свою гостью. Трусы с котятами же не вставляют, в отличие от этого…

Но без трусов я ходить не буду. Себе ещё хуже сделаю. А ему – легче.

Нахожу САМЫЕ скромные и наконец, налюбовавшись содержимым шкафа, принимаю ванну. Перед этим изучаю множество дорогих баночек и играюсь с ними, как ребёнок. Особенно пеной.

Нет, я вижу её не впервые, но… Ту, что покупала я у нас, была… мягко говоря, не очень. Быстро пропадала. А тут стойкая, держится. И я почувствовала себя той самой кокеткой из фильмов, которая лёжа в ванне, забитой пеной, попивает вино и под спокойную музыку болтает с подругой по телефону.

Бью себя по щекам, пытаясь прийти в себя.

Нужно прогнать эту эйфорию, этот детский восторг роскошью. Я ведь не такая. Мне не важны деньги. Просто на секунду забылась.

Подскакиваю в ванне, и теперь эта пена, стекающая по телу, не кажется такой клёвой и мягкой. Наоборот, липкой и противной.

Вытираюсь полотенцем, одеваюсь, пытаясь утешить себя тем, что это временно.

Унываю, но снова возрождаюсь, когда женское любопытство ведёт меня по дому, и я всё же спускаюсь в ту застеклённую комнату. И ахаю от удивления, благодаря Басманова за то, что привёз меня сюда именно зимой.

За окнами в пол виднеется небольшой сад со сверкающими фигурами в виде оленей, роскошных деревьев и ёлочных шаров. Всё окружено голубыми елями, а их иголки переливаются разными цветами от обилия света, отражённого от игрушек.

Красота… Дух захватывает!

В комнате ещё можно включить камин, упасть в плетёное подвесное кресло и укрыться пледом. Приглушённый желтый свет придаёт атмосферы, и я снова чувствую себя как в сказке, боясь собственных чувств.

Мне очень нравится.

Но это неправильно.

Бью себя по щекам.

Можно же дать себе пару дней слабины, а? Дни быстро пролетят, а эмоции, как и воспоминания, останутся навсегда! Когда я ещё побываю в таком роскошном доме?

И я уже нашла любимую комнату…

Подхожу к стеклу, от которого веет холодом. Дышу на него и на слабо запотевшем месте рисую сердечко. По-девичьи, наивно, но… Это первое, что рисует палец.

— Ты так признаёшься мне в любви? — хрипота вибрацией проходит по всему телу, вызывая мурашки. Волоски на затылке встают дыбом, и на секунду я ловлю кайф от низкого и глубокого голоса.

— Нет, — быстро выпаливаю, поворачиваясь к нему. Тут же утыкаюсь носом в его твёрдую грудь. О неё можно сломать что-нибудь. — Я думала не о вас.

Сложно говорить это «вас». Особенно после того, что я сделала вчера.

Выпила лишнего. А потом ответила на безумный поцелуй. И мне понравилось. Настолько, что я хочу повторить. Но не буду. Иначе точно сойду с ума.

Пока я называю его на «вы», держу себя в ручках. Провожу между нами линию. Большую, жирную, красную, вопящую о том, что у меня на него – запрет.

Для него я лишь игрушка, развлечение. Не больше.

— Не обо мне? — опасно и тихо, как шелест ветра, бросает эти слова. — А о ком?

— О другом парне, — сглатываю, ощущая странную, исходящую от него энергетику.

Ладонь Булата взмывает вверх, останавливается у моего лица. Цепляет локон светлых волос и заправляет за ухо, продолжая спокойно расспрашивать меня:

— И как его зовут?

— М… — мычу и мысленно перебираю имена. — Игорь!

— А Игорь знает, что ты у меня? — ведёт ладонью по плечу. И даже через свитер обжигает своим пламенем.

Но меня волнует это меньше всего. А больше – его… невозмутимость. Спокойствие. Ощущение затишья перед бурей.

— Нет, — делаю шаг назад и вжимаюсь в холодное стекло. Прохлада бьёт по телу, и у меня снова появляются мурашки, заставляя соски затвердеть. Эй, их же не видно через ткань свитера? Я его не просто так надела, хотя в доме жуткая жара…

Зря. Зря надела. Не спасает. Только щёки заставляет гореть и задыхаться от духоты.

Взгляд Басманова, от которого хочется открыть окно и выйти в него, упав прямо в снег лицом, приковывается к моей груди.

И ладонь, что невесомо скользила по плечу, вдруг меняет свой курс, костяшкой указательного пальца касаясь твёрдого соска.

Током прошибает. И одновременно словно холодной водой окатывает, со льдом, вызывая реакцию всего тела.

Становится ещё жарче, и я проклинаю того, кто ответственен за отопление. Перебарщивает.

— Если вы продолжите… — кидаю слабую угрозу. Не потому, что мне не нравится. А от того, что ощущений я этих боюсь. Хватит мне вчерашнего срыва, где я не сопротивлялась, пока он сажал меня на стол, вжимался твёрдым бугром мне между ног. — Я всё расскажу Игорю.

Я несу такой бред… Мозг плавится, как и рассудок Басманова. Раз он резким движением обхватывает меня за талию и одним толчком вколачивает в своё тело. В миллисекунду преодолевает дистанцию в полметра. И теперь спускается своей ладонью вниз, на ягодицу, приподнимая белое платье.

— Ты меня вынудила, — равнодушно, с толикой предвкушения, проговаривает он. В глазах – озорной огонёк. А на мягкой попе – его чуть сжимающие пальцы. — Смотри, я продолжил. Зови своего Игоря. Познакомимся.

Глава 34. Ульяна

Глава 34. Ульяна

Испытывает. Дразнит. Злит.

Знает, что всё это неправда. И всё равно продолжает сжимать попу, изучая кружевную ткань у меня под платьем.

— Хочу их увидеть, — будто зная, о чём я думаю, шепчет с предвкушением. — Там было много комплектов. Какой ты выбрала? Красный? Чёрный?

— Не скажу, — цежу сквозь зубы. И в наказание Булат проникает ладонью мне под трусики. Ведёт по ягодице, поднимается чуть выше, скользит на бедро, оттягивая резинку трусов.

Играет.

И доходит до своей цели. Медленно, забавляясь. Останавливается на гладком лобке, вырисовывая на нём пальцем какие-то буквы.

И нет, бритая и гладкая – не для него!

А в целях личной гигиены!

Я хоть и с бабушкой росла, но… Не совсем тетеря!

— Подготовилась? — усмехается, чем вызывает во мне бурю эмоций. Чем-то мне нравится эта нахальная улыбка, горящий взгляд. Но не тогда, когда мне лезут в трусы!

— Попрошу, — деликатно, стараясь не заикнуться, проговариваю. — Я не готовилась. Просто так вышло. И вообще…

Только хочу упомянуть про Игоря, как его пальцы мягко и аккуратно нажимают на чувствительную точку. Между ног как будто коротнуло электричество.

Плохо, плохо…

А хуже всего, что он вжимает меня в стекло, преграждает путь. Ощущаю себя в коконе.

Мышка попалась в мышеловку.

Грустно… И приятно одновременно.

Жар внизу живота от каждого его движения становится сильнее, ярче…

Утыкаюсь ладонями в его плечи.

— Не надо, — тихо выдыхаю, испугавшись. Не его. А желания. У меня такое впервые. Я видела столько мужчин, работала с ними – в том же клубе, но никто не вызывал дрожь в коленках.

Долбаный интерес.

— Я жду Игоря, — дразня, раздвигает складочки, кружит у входа и проникает внутрь. В узкую дырочку, и я тут же сжимаюсь, пытаясь не впустить его дальше.

Но делаю ещё хуже.

Каждая фаланга, каждый миллиметр… Всё чувствую.

— Не лезь, — сопротивляюсь. Пытаюсь…

Знаю, что не получится.

«Ты же хочешь…» — говорит внутренний голос.

Хочу. Где-то вдалеке.

И сейчас вжимаю пальчики в его плечи.

Да и Басманов… упёртый. Мои слова ничего не изменят.

— А то что? Игорь?

Он делает первый толчок.

— Заело же у вас… — тихо вздыхаю, на секунду выпадая из реальности.

— Я думал, мы опять на «ты», — опять эта порочная улыбка. И эти греховные пальцы, что делают стремительные беспощадные удары. — Мокрая же. Что ты сопротивляешься?

Нет. Быть того не может.

Не может!

— Я не верю, — настойчиво. Отворачиваюсь, закусываю губу.

Не верю, но такое возможно…

— Правда? — выгибает удивлённо бровь.

Его пальцы покидают моё тело, бельё и оказываются перед моим лицом.

— А не от тебя ли они такие мокрые?

Щёки в мгновение ока становятся пунцовыми.

От меня.

Только дело не в возбуждении.

— И-извините, — начинаю заикаться от неловкости. Мужчина, хмурясь, недоумевает, видя мою реакцию. Смотрит на свои пальцы. В крови. И я не знаю, радоваться мне или плакать, что у меня пошли месячные.

А я думаю, чего у меня живот тянет в последние дни… Красные деньки пришли на неделю раньше.

— У-у меня э-это, — боже мой, как это сказать ему? Он до сих пор обескуражен. Но не морщится брезгливо, а просто в непонятках глазеет на окровавленные пальцы.

— Я ж тебя не порвал? — нахмурившись, спрашивает. Мне кажется, что в его глазах на секунду мелькнуло волнение.

— Нет-нет, — успокаиваю его, как глупая. Дура! Надо было сказать, что порвал! А потом целую неделю лежать и болеть! А ведь… Это и так будет. Месячные у меня болезненные. — Это просто… Знаете… У девушек раз в месяц.

— Блять, — обозлённо кидает.

Вздрагиваю.

Мне сейчас влетит?

Или он расстроился, что планы все коту под хвост?

Хех…

Теперь я начинаю благодарить месячные.

Издевательства над мужчиной доставляют мне особое удовольствие.

Жалко, что это редкое явление…

— Ладно, хорошо, что это обычные критические дни, — разочарованно и всё ещё недовольно отходит от меня.

Жутко хочется поднять платье, показать ему красивые сексуальные чёрные трусы. Чтобы опять возбудился. А я ему… Нельзя! Красная армия!

Но… Я же не дурочка.

Хотя про себя над ним смеюсь.

— Ну, вообще… — переминаюсь с ноги на ногу. — Вопрос глупый, но… У вас не найдётся здесь прокладок или?..

— Нет, — цедит сквозь зубы, отмахиваясь. — Этого я не предусмотрел.

— А чего теперь делать?..

Он тяжело вздыхает.

— Съезжу в ближайший магазин.

Слава богам! Я не умру от стыда, когда замараю своими реками крови этот прекрасный дом!

Явно не рассчитывающий на такой вечер Басманов стремительно разворачивается на пятках и летит на выход из зимней веранды.

— Позвоню из магазина. Будь на связи.

Я киваю, хотя не представляю, как он это сделает. У него номер вообще мой есть?

Неважно. Но это очень приятно. Ну, что он не послал меня и не стал орать, что это мерзко. А молча решил съездить за прокладками. Правда… У него выбора нет. Иначе я всё измажу кровью.

Ой, а этого точно не хочется…

Оттягиваю платье на попе и мечтаю провалиться сквозь землю. И что мне теперь делать до его приезда?

Булат

Баб у меня было много. Дохуллион. Но ни одна не приходила ко мне во время этих дней. И, сука, у меня такое впервые. Уж точно. Особенно то, что я стою в женском отделе, смотрю сурово на прокладки и жду, когда дело решится само.

Тут, блять, выбора больше, чем в баре с алкоголем.

И все разные.

Дневные, ночные…

Интересно, если дневные ночью напялить, она в кровавую Мэри превратится или что? Какого хрена они вообще подразделяются на время суток?

А что за капли эти?

Рекомендуемая доза валокордина, которую я должен принять, чтобы их купить? Вытерпеть?

Слышал, в ПМС бабы вообще ошалелые.

Берегов не видят.

А если так припомнить, была одна у меня… Точно, была. Секса в эти дни хотела жутко. Кидалась на меня, как Тарзан на лиану. Я опасностей не боялся, но в море её красное вошёл. В душе и только в презике.

Такое омерзение было.

А здесь по-другому. Я был удивлен.

У меня такие планы, блять, были. Наполеоновские! Но, как и Наполеон, просрал всё. За меня в мою жизнь неожиданно внесли коррективы.

И ничего с ними не поделаешь.

Но есть вариант, что Ульяна побудет ласковой кошечкой. Вдруг она, как та дурочка? Захочется ей… Возможно.

Загадывать уже не буду – нахрен. Ничего с этой девчонкой у меня не работает.

Даже прокладки купить не могу.

Вот и какие тут брать?

Осматриваю полки. Жесть какая-то. Они тут с ромашкой есть. С ромашкой! Для успокоения нервов? Или чай пить?

Из-за каких-то кусков ваты застреваю. Всегда решал все проблемы быстро, чётко. А тут…

Достаю телефон, звоню Ульяне. Номер у меня её есть, нашёл.

— Кто? — слышится из динамика взволнованный голос.

— Я.

— А откуда?..

— Неважно. Какие тебе прокладки нужны? Их тут дохреллион. Я не различаю. Только по цветам, пока ещё не дальтоник.

— Мне тампоны, пожалуйста…

Тампоны. Пиздец.

Оборачиваюсь, снова выпадая в осадок. Их не меньше.

— Вопрос прежний. Какие?

— Ну… Две капли и четыре.

Ясно.

— Это явно облегчает дело, — говорю с сарказмом. Одна ситуация разъярила меня до предела. — Я понял. Сам выберу.

Отключаюсь, закидывая телефон в карман пальто. И скидываю в корзинку тампоны всех видов. Она их засовывать в себя будет, да? Бесполезная херня. Я мог бы попробовать заткнуть её членом, как пробкой шампанское или вино.

Боже, Басманов, у тебя такая дурь в голове.

Тебя вообще раньше это бесило. И кривило.

А сейчас что изменилось?

Секса давно не было

Очень давно.

Недели две? Три? Сколько я уже на эту блондинку передёргиваю?

Пыхтя от злости, ещё немного хожу по магазину.

И через час приезжаю домой. Ожидаю увидеть реки крови, перепачканный дом. Но слишком бурная у меня фантазия. Всё спокойно, всё хорошо. Нахожу Ульяну в её комнате. Лежит на двуспальной кровати, на боку, свернувшись калачиком.

При виде меня подпрыгивает.

— Держи, — передаю ей полный пакет разных тампонов. — Ищи сама. Как сделаешь все свои дела… спускайся, поужинаем.

Опустив взгляд и приняв пакет, не глядя, крошка кивает.

И в секунду вся злость проходит. Смущается.

Ладно, хрен с ними, с месячными. Мы здесь явно не на одну неделю. Да, точно. Теперь мы здесь надолго…

Глава 35. Басманов

Глава 35. Басманов

— Не ходи.

Останавливаюсь.

Зубы трещат от силы, с которой я их сжимаю.

Тяжело выдыхаю, стараясь сдержаться и не надрать зад этой девчонке.

— Не дыши, — опять недовольно слышится из-под одеяла на диване в гостиной.

Офигела. Девчонка офигела.

— Если я тебе мешаю в собственном доме, сидела бы у себя, — гаркаю на неё, начиная закипать. Я на пределе. Вот-вот рвану, как спящий вулкан.

Я в очередной раз пожалел, что вообще воспользовался ситуацией и обманом затащил сюда. Хоть говори, что всё в порядке, и пинком под зад отправляй обратно в столицу.

Долбаный бабский ПМС.

В собственном доме мне нельзя ходить и дышать.

Вышел попить воды.

Я и так, как какой-то лох-затворник, сижу в своём кабинете, работая дистанционно. Стараюсь вообще не видеть жгучую блондинку с охрененно желанным телом. Меня даже её месячные не останавливают. Хочу трахнуть уже, и всё. Столько времени без секса хожу, что яйца вот-вот лопнут.

Издевательство.

Скоро могу смело отращивать бороду и идти в церковь.

Воздержание почти три недели!

— Там душно, — сопит под одеялом недовольная особа.

— А вылезти из своего кокона не думала? — всё же дохожу до кухни, совмещённой с залом, и достаю из холодильника прохладной воды. Выпиваю залпом. Бесит всё.

— А так холодно будет.

Пустая пластиковая бутылка сминается в пальцах. Характерный звук хруста пластика разлетается по комнате.

— И ты пришла сюда ебать мне мозг?

— Нет. Мне одиноко.

Улыбнувшись, всё же подхожу к ней со спины. Обнимаю комок, завернутый в одеяло.

— Так ты пришла сюда найти компанию в моём лице?

— Уйди, — шипит на меня. — Тут телевизор на фоне говорит.

Неврастеничка.

Вздохнув, отрываюсь от неё. Слишком я добр. Но я же насилия не хочу. Не хочу ведь?

Дурдом. Уже говорю сам с собой.

Залезаю в холодильник, достаю пакет со сладостями. Возвращаюсь обратно к дивану, достаю первую попавшуюся шоколадку и бью ей легонько по одеялу.

— Сим-сим, откройся.

Тишина.

— Хорош выделываться. Глянь, что я тебе принёс.

Одеяльце чуть приподнимается, и из-под него появляется рука, что живо хватает шоколадку и утаскивает под ткань.

Замолчала.

Только шелест упаковки слышится. Жуёт.

Фух. Хоть ненадолго замолчала.

— А с клубникой есть? — её будто переключает, и вместо недовольного тона из её уст льётся сладкий голосок.

Шарю по пакету.

— Какого она цвета?

— Розовенькая.

Достаю шоколадку в обёртке розового цвета. Ага, с клубникой. Снова повторяю манипуляцию, и опять проворные пальчики утаскивают лакомство под одеяло. За обе щёки трескает.

Встав с кресла, с чувством выполненного долга возвращаю пакет в холодильник. Разбирать лень, а девчонка не торопится это делать, страдая от мучительных дней.

— А чай есть? — опять от неё. — С лемонграссом и ананасом.

— Может, тебе ещё и африканского краба на ужин сделать? Вон, прямо в холодильнике лежит.

Зло пыхтит на диване.

Цокаю языком и снова ухожу в кабинет в надежде, что её месячные скоро закончатся, а я наконец-то потрахаюсь.

Спустя неделю

— Босс, не слишком жестоко? Может, дадим им шанс? Они нормальные покупатели, просто…

— Кирилл! — гаркаю на него. — Вердикт я уже вынес. Так исполняй.

Выключаюсь, кидаю телефон на стол. Тот отскакивает от дерева, падает на пол, но вместо того, чтобы поднять его, так и хочется припечатать обувью. Долбить о него, лишь бы куда-нибудь выплеснуть злость. Груша уже не помогает. Спортзал, трёхчасовые тренировки – тоже.

Я надеялся, что девчонка хотя бы в свои критические дни секса захочет, а она…

Ненормальная.

Закрылась у себя в комнате и почти не выходила. Раз я даже заволновался – пришлось барабанить в дверь. А она вышла, как зомби из комнаты, и попросила её не тревожить.

Охренеть.

Меня. Её. Не тревожить.

Я слишком добрый и мягкий с ней. И это плохо. Она видит это. Пользуется.

Заебала.

Неделю уже эти месячные!

Может, хватит?

Скидываю с себя футболку, кидая на пол.

Да, пошло всё в жопу. Хватит контролировать себя и ставить её выше своих желаний. Никогда такого не было. Я хотел – я брал.

Вылетаю из кабинета, несусь в её комнату. Хватит, провинциалка, выходные закончились.

В спальне её не нахожу. Ожила, значит.

Обнаруживаю её в гостиной. Сидит на диване с пультом и смотрит телевизор.

Делаю шаг вперёд и резко останавливаюсь, застывая.

Раздаётся первый стон. Второй. Третий.

Взгляд сам скользит на экран телевизора. На название канала. И на то, что происходит там в целом.

Уголки губ несутся вверх.

Она смотрит порно. Порно!

Не вижу выражения её лица. Только затылок. Держит в руках пульт и не переключает. Наслаждается картиной? А есть чем. Там показывается то, что я так хочу сделать с этой крошкой. Поиметь. Во все дырки. Схватить за грудь, пальцами выкрутить соски.

Жесть как хочу.

От одного представления член в штанах дёргается.

И вместо двух сношающихся уродов представляю нас. Как я вхожу в тесную провинциалку и жарю так, что любой мангальщик обзавидуется.

Чуть не рычу.

Продолжаю облизываться, наблюдая за Ульяной.

Не торопится переключить канал. Уже целых две минуты. Внимательно смотрит, изучая. Запоминает? Учится? Конспект ведёт? Ей надо.

И я не выдерживаю. Спускаюсь тихо по лестнице и под громкие стоны останавливаюсь у неё за спиной. Упираюсь ладонями в спинку дивана. И наклонившись к её ушку, медленно целую его.

Вздрагивает.

А я просто не могу промолчать и замять этот случай. Поэтому ехидно, не скрывая насмешки, выдыхаю:

— Изучаешь теорию, куколка?

Глава 36. Ульяна

Глава 36. Ульяна

Ульяна

Какое же хорошее настроение!

Когда я думала, что буду жить с Басмановым в одном доме, я представляла совсем другое… Например, сексуальное рабство... А может быть, что и похуже!

Хорошо, что подозрения не оправдались, и всё идёт очень даже неплохо…

В человека я превратилась ещё три дня назад, но боялась выйти из комнаты. А сегодня не стерпела. Захотелось посмотреть телевизор.

Одна, ночью… Не боясь, что в поле зрения появится Булат. Мне так неловко перед ним, что я хочу сойти с ума.

Я в эти дни сама не своя. Бесовщина лезет. И характер поганым становится.

Меня дома с трудом терпели. Только подруга понимала – она у меня такая же.

И так каждый месяц…

Надо бы извиниться за своё поведение. И как-то помириться. А то, кажется, и так натянутые отношения испортились вкрай.

Но это – завтра!

Сегодня я смотрю телевизор! Отдыхаю и придумываю, что приготовить на завтрак. Я ж не могу быть содержанкой. Надо и показать, что я здесь не просто так ошиваюсь…

Хватаю в руки пульт, ищу кулинарный канал.

Но сколько бы ни щёлкала – его нет и нет.

Внезапно стопорюсь, когда вместо кулинарной картинки на заставке появляются два обнажённых тела.

Тут же вжимаюсь в спинку дивана, пугаясь.

Это что, канал для взрослых?

А ч-чего это он тут вообще есть, а?

Трясущимися пальцами пытаюсь переключить. Но промазываю, когда девушка стонет, а мужчина вдогонку рычит. И я сглатываю, ощущая прилив в ложбинке между ног.

Это всё из-за месячных. У меня всегда так. Только проходят – секса безумно хочется. И это я ещё девственница! Не вкусила ничего! Не представляю, как там опытных людей ломает, раз я, совсем не озабоченная девчонка, смотрю порно.

Пошловато, но…

На мгновение хочется так же. Внизу живота разливается горячий воск, но никак не остывает. Наоборот, становится только горячее. Затекает чуть ниже, между ног.

Сильнее прижимаю к груди коленки.

Нельзя такое смотреть. Нельзя.

Но что у них там происходит…

Женское любопытство не даёт переключить канал.

Чуть не прикрываю глаза, когда вижу большой орган, покидающий тело девушки.

Нет, я вижу член не в первые. Но этот… Гигантский!

Нет-нет, не буду я на такое смотреть.

Только хочу переключить канал, как ощущаю за спиной шевеление. Волоски, словно наэлектризованные, встают дыбом.

— Изучаешь теорию, куколка?

Вздрагиваю и роняю пульт, он падает на пол. Отрываюсь от дивана, спешу его поднять. Но сильные руки обхватывают меня под грудью, за шею и не дают встать.

Остаюсь в прежнем положении, сгорая от стыда.

Я ж не хотела такое смотреть!

Просто попалось!

— Ты всё не так понял! — выпаливаю в панике, прекрасно зная, как это выглядит со стороны. — Я же не знала, что здесь такой канал есть!

— И продолжала смотреть? — играючи и ласково, облизывая ушко. Но не языком, а словами. — Да, в тихом омуте черти водятся, Ульяна. Как тебе представление?

Смотрю вперёд, на экран телевизора, и в каком-то непонятном состоянии шепчу:

— А давай я это выключу, и мы поговорим?

— Нет, — звучит как приговор. — Смотри и отвечай.

Он чуть сильнее сжимает пальцами шею. Не больно. Но фиксирует хорошо.

И заставляет меня смотреть эту ерунду! Да, там всё красиво, и я бы даже посмотрела это в комнате, но одна же!

Зажмурившись, пытаюсь переиграть Басманова.

Но опять не получается.

— Так как тебе?

Влажные губы касаются шеи.

Электрический ток разрядами пролетает под кожей.

Он поцеловал меня. И продолжает делать это. Ведёт дорожку из поцелуев, вызывая мурашки. И заставляет сжаться и так затвердевшие соски.

Дурацкий канал! Кто его вообще сюда подключил?

— Мн-не не понравилось, — выпаливаю и пытаюсь закрыть шею плечом. А не могу. Наоборот, наклоняю голову чуть вбок и не понимаю, что со мной творится. Ненавижу этот период. В месячные я злющая. После них – сексуальная маньячка.

А это на меня вообще не похоже!

— Врёшь, — выпаливает, как адвокат на суде. Грозно, твёрдо, безапелляционно. — Голос дрожит. Пульс ускорился. Кого ты пытаешься обмануть? Честно, Ульяна, честно. От этого зависит, продолжу я или нет.

От сладких, головокружительных ощущений хочется сделать шаг навстречу.

Сознание орёт, мечет. Говорит отдаться.

А где-то там, на задворках души, всё же говорю, что это неправильно.

Приоткрываю губы для ответа.

А вместо него вылетает еле слышимый стон.

С плеча скользит плед, в который я укуталась перед тем, как выйти из своей комнаты. А следом за ним отправляется тонкая белая лямка майки.

Секунда – и на плечо будто опускают обжигающую метку.

А это всего лишь губы. Лишь поцелуй.

— Ты смотришь? — с интересом шепчет в кожу.

— Нет.

И это правда. Я не смотрела до тех пор, пока он не сказал. И как назло, взгляд касается похабной картины. Но это заводит. Эта страсть, это желание, грязные шлепки и чуть наигранные стоны.

Внутри всё вспыхивает.

И я закусываю губу. Прикрываю глаза. И даю своему телу то, чего оно хочет – мужской ласки.

Я никогда не понимала девчонок, что ради секса готовы были на всё. Тело предало, бла-бла-бла.

Спрашивала их: «как можно потерять голову из-за мужика?»

А теперь понимаю.

Басманов и так вызывал во мне неоднозначные эмоции.

И что же таить греха… Он красив. В моём вкусе.

Притягателен…

Опытен… Это он не раз доказал.

Особенно поцелуем. Тем самым, от которого подкашиваются ноги.

А что же там будет дальше, когда я поймаю наивысшую степень удовольствия?

Ха! Я говорю, как подросток…

А на деле испорченная Ульяна, которая без стеснения представляет нас двоих на большой кровати. И почему-то я нахожусь сверху, а не под ним.

— Ты бы хотела оказаться на её месте?

Кусаю себя за кончик языка. Так и хочется сказать, что на её месте – нет. А вот здесь и сейчас, а ещё и с Булатом… возможно.

И вместо этого воспалённый, затуманенный похотью мозг истерично выдаёт:

— Не знаю… Нет… Возможно…

Дыхание перехватывает.

Я это сказала!

И в ту же секунду лёгкие сжимаются от того, что всё прекращается.

— Ты лакомый кусочек, Ульяна. И вижу, как ты возбуждена.

Его рука, покоящаяся на груди, вмиг скользит вверх. И тут же забирается под майку, под которой ничего нет. Обхватывает пальцами затвердевший сосок.

— Но в последнюю неделю ты была плохой девочкой. А таких принято наказывать. Подумай о своём поведении.

Я знаю, что он со мной играет.

И знаю, что не сдержись он сейчас – мой первый раз случился бы в загородном домике, в гостиной на диване.

Подрываюсь с места и убегаю.

Не от его слов.

А от собственных мыслей. Потому что на пару секунд я захотела, чтобы Басманов не прекращал… И всё бы случилось там, перед телевизором, на диване в гостиной…

Глава 37. Ульяна

Глава 37. Ульяна

Ульяна

За спиной раздаются шаги, и я покрепче хватаю нож, чтобы не пораниться.

Делаю вид, что не замечаю Басманова, из-за которого вчера на мгновение потеряла контроль. Забежала в комнату, укрылась одеялом и… сделала то, что моя бабушка назвала бы «нечестивое рукоблудие».

Меня совесть не мучает. Но кажется, я сделала ещё хуже. Мне не хватило. И теперь секса мне хочется только сильнее.

Дурость.

Зачем я вообще вчера представила нас на месте тех людей?

— Готовишь?

Хоть я и готова была к его голосу, к его приходу, всё равно вздрогнула и прошлась ножом по пальцу. Резкая боль бьёт по всей ладони, и я шиплю, тут же кидаясь к шкафчикам в поисках аптечки.

Дура! Зазевалась! Надо было вспомнить вчерашнее и опять провалиться в себя!

— Провинциалка, ты и дня без проблем не можешь? — угрюмо и зло слышится от Басманова. Поворачиваюсь к нему, а он уже с аптечкой в руках. Надвигается на меня, как грозовая туча, хватается за запястье. Дёргает в сторону, включает воду, смывая с пальца кровь.

Притягивает неожиданно к себе, будто я тряпичная кукла. Падаю прямо на него, одной ладонью утыкаясь в его грудь.

А вторую руку он подносит к своему рту. Прислоняет палец к губам.

И тут же стыд бьёт по щекам.

— В-вы-ы чего?

Отрывается всего на секунду. Лишь б усмехнуться и сказать следующие слова:

— Не бойся. Продезинфицировал пару минут назад рот коньяком.

— С утра?.. Знаете, алкоголизм тяжело лечить.

Он улыбается глазами, снова припадая губами к раненому пальцу.

Горячо.

Слегка посасывает, и в груди от этого движения что-то щемит.

Переминаюсь с ноги на ногу и пытаюсь вернуть рассудок.

Хотя и не хочу.

Мне нравится анархия в моей голове и в моей душе.

Особенно когда он делает ТАК. Посасывает палец. А затем целует фалангу и ведёт дорожку из поцелуев по ладони. Всё выше и выше…

— Вы пьяны… — я не нахожу больше не единого аргумента.

— Я пиздец как трезв, — уверенно выпаливает мне в плечо. Горячее дыхание щекочет кожу, и вместе с мурашками у меня твердеют соски, так похотливо торчащие из-под майки.

Ещё один след от его губ на моей коже, и что-то внутри меня переключается. И возбуждение начинает подступать. Вот так внезапно. От ласки. От банальной ласки.

Это странно. Здесь что-то не так. В моей голове полный сумбур. Колотящееся сердце, изнывающая похоть берут верх над разумом.

Плохо. Очень плохо.

— Уже не сопротивляешься?

Его слова как отрезвляющий звонок. Отдёргиваю руку, вырывая из его хватки, и прислоняю к груди.

Басманов ведёт себя… по-дикарски.

Пьяный?

Да нет… Не соврал. По глазам – трезвый. Но нетерпеливый. Безумный огонёк мерцает.

И недовольный. Даже яростный. Лицо мимолётно кривится, и он резко подходит ко мне, вжимая в столешницу попой. Упираюсь ладонями в дерево, цепляясь в него ногтями и пытаясь скрыть дрожь пальцев. Не от страха. А от сладкого предвкушения.

— Долго бегать ещё будешь?

— Долго, — подтверждаю. И сама же сомневаюсь в собственных словах. Мужчина стоит вплотную. Наши живот прикасаются. Его каменный агрегат уже утыкается мне в низ живота.

— Уверена?

— Судя по тому, как вы пожираете меня глазами, а ваши руки покоятся у меня на заднице…

Я их не сразу замечаю. Ладони давно тискают мои ягодицы через юбку-тенниску.

— Долго бегать не смогу. Но я попытаюсь.

Кого я обманываю?

Себя. Только себя обманываю.

— Лгунья.

Он прав. Чертовски прав.

Басманов неожиданно толкается головой вперёд. Просто так. Будто в один момент дамбу разрывает. И искусственное и небольшое цунами обрушивается на мои губы.

Пытаюсь оттолкнуть мужчину, бессовестно ворвавшегося в моё личное пространство.

Я знаю, что не устою. И сорвусь. Сделаю это…

Раньше всё было отлично. Я держалась. Но этот индюк явно разбросал свои феромоны везде, где можно. Сопротивляться ему, пребывая в одном доме, становится тяжелее. Мне ещё повезло, что болезненные месячные оттянули этот момент…

Так бы я попала под его чары уже на второй или третий день…

Его наглый язык проникает внутрь, и в моей груди появляется странный и нежданный огонёк.

Пальцы Булата скользят с ягодиц на копчик, талию, грудь.

Слегка сжимают. Совсем игриво.

И опять волна похоти бьёт между ног.

Ненавижу собственное тело.

И делаю это ещё сильнее, когда таю от его ладоней, скользящих по шее, щекам… Пальцы медленно вплетаются в мои волосы и надавливают на голову.

И я сдаюсь.

Да, я слабая. Настолько, что не могу дать отпор мужчине, которого знаю всего ничего. Мы даже не в отношениях. Хотя между нами было столько всего… что на мгновение он кажется мне самым родным человеком.

А я ведь не испытываю к нему ненависти.

И равнодушия нет.

Наоборот, проклятая тяга.

И на секунду я задумываюсь…

Он спас меня. Помог моему брату.

И за это всё… я даже не отплатила. Сказала лишь жалкое «спасибо», которое ему по барабану. Он во многом помог мне, хотя и пугал меня тысячи раз…

Но ему я могу довериться.

Даже после того, как таксист пытался изнасиловать, Булат не сделал этого после. Смилостивился надо мной, дал свободу.

Он не плохой…

И в качестве первого полового партнёра…

Я хочу, чтобы им был именно он. Опытный, знающий женское тело.

Обмякаю, не сопротивляясь. Наоборот, скольжу ладонями по плечам, к шее, за которую и держусь, чтобы не упасть на дрожащих ногах.

Пока он властвует своим языком в моём рту, разжигая взявшийся из ниоткуда огонь во всём теле.

Тот самый, который откликается каждый раз на любое прикосновение Булата.

Но всё быстро заканчивается.

Он отрывается от меня. Совсем немного. На пару сантиметров.

Я тяжело дышу, задыхаясь. Это всё из-за него.

Раззадорил, заставил гореть, а потом просто отстранился.

— Ты никуда не уйдёшь, провинциалка, — выдыхает мне прямо в губы. — Мне будет плевать, если ты скажешь «нет». Или закричишь. Попросишь остановиться. Я этого не сделаю. У тебя есть шанс отступить. Даю тебе секунду.

Звучит угрожающе.

Но несмотря на опасность, следующую по пятам, я всё же выпаливаю:

— Как только я побегу, ты захочешь меня сильнее. Каждый хищник чувствует удовлетворение от убегающей от него жертвы.

Только сейчас я кое-что понимаю. Я, дура из деревни, бросила всё, чтоб в одиночку поехать в столицу. Не забоялась, не струсила, пёрла вперёд, напролом…

Испугалась какого-то секса?

Он ведь приятен.

Раз пальцами можно доставить внеземное удовольствие, что же тогда будет, если я попробую это с мужчиной?..

— Как ты заговорила, — усмехнувшись, проводит большим пальцем по щеке. А она горит так, словно её подожгли. Я смущена. И уже в трусиках всё мокро. От одного поцелуя. — Но ты абсолютно права. Поэтому расслабься, Ульяна, если не хочешь, чтобы в первый раз было больно.

Глава 38. Басманов

Глава 38. Басманов

Подхватываю девчонку за бёдра. Отрываю от пола. И, развернув, нетерпеливо сажаю на широкий стол. Я не хотел, чтоб её первый раз был таким.

Но на этот раз точка кипения достигла предела.

Накидываюсь на Ульяну снова. Та дрожит, боится, но всё равно поддаётся.

Маленькая…

Чувствительная…

Целка! Которых сейчас в наше время вообще не найти.

Безумный поцелуй длится недолго. Я бы смаковал её каждую секунду, но боюсь, что с этой девчонкой опять что-нибудь случится. Нет уж. Сегодня я возьму своё сполна. А там уже точно не отвертится.

Слышал, девственницам только в первый раз страшно. Вот и она трусит. Но перестанет.

Отрываюсь от неё, и руки сами тянутся к её белой майке.

— Провокаторша, — отчего-то злюсь на неё, завидев грудь без лифчика. Нетерпеливо снимаю с неё тряпку, выкидываю на пол.

И залипаю на шикарных холмиках. Округлая двоечка с маленькими светло-коричневыми сосками.

Как маньяк облизываюсь.

А она руками закрывается.

— У меня нет нормального. Только те, что…

Да, я помню каждый.

И увидь я сейчас то брендовое эротичное бельё на её теле – точно бы просто отодвинул трусы в сторону и вошёл в неё без подготовки.

Но сначала разогреть. Чтобы не так больно было. Не порвал её.

Сука. Лишнее время.

Ей-богу, сейчас что-нибудь случится. Дом обрушится, у меня сердечный приступ будет.

— Потом покажешь, — усмехнувшись, всё же провожу пальцами по ареоле. От прикосновения прохладных пальцев они твердеют ещё сильнее, сжимаясь. И я тут же наклоняюсь, вбирая один в рот и играя с ним языком.

Девчонка тяжело дышит.

И, на удивление, запускает свои пальчики в мои короткие волосы и слегка сжимает их.

Блять. Я кончу в штаны.

Провинциалка выгибается, задерживает дыхание. А я присасываюсь как пиявка, пока руки сами нащупывают собачку на юбке. Такую маленькую, что я невольно дёргаю её – и она отлетает, отрываясь.

Отстраняюсь, пытаясь исправить ситуацию.

— Это была единственная нормальная юбка… — с сожалением проговаривает.

— Похрен, — впиваюсь в ткань, разрывая молнию. Юбка отправляется в утиль. — Ничего такие трусики, недотрога.

Последние слова кидаю с издёвкой. Потому что трусы явно не для такой правильной девочки… Чёрные, полупрозрачные. Я вижу даже манящие складки провинциалки. И маленькое пятнышко влаги.

— Больше ничего нет!

— Не вижу в этом ничего такого, — серьёзно выдаю. Аккуратно снимаю бельё. Разорвал бы ко всем чертям, но я ещё хочу посмотреть на неё в полном комплекте. Купить новый не проблема, но это проклятое ожидание… — Красиво ведь.

Особенно то, что я вижу, после того как оставил Ульяну полностью обнажённой на столе.

Прикрывает грудь светлыми волосами. Пытается свести коленки вместе. Но не может. Я стою прямо между её ног, мешая и разглядывая девичье тельце. А она озирается по сторонам, кого-то разыскивая.

Прилив ревности заставляет сжать её бёдра, уткнуться взглядом в ложбинку между ног.

— Ты ждёшь кого-то ещё?

Гладкая и мокрая киска вызывает очередной прилив крови к члену. И желание дотронуться пальцами, а потом языком…

Блять. Куни делал несколько раз в жизни. И кайфа так и не поймал. Желания даже делать не было. А здесь…

Пиздец.

Как надо от бабы с ума сходить!

Торкнуло меня.

— Нет, просто окна без занавесок, и… — лепечет впопыхах.

— Не бойся, мы здесь одни, — веду ладонями по бёдрам, по бархатистой коже.

— Точно-точно?

— Точно.

Внезапно её пальцы оказываются на моей футболке. Тянет за неё вверх.

— Ни хрена себе, провинциалка, — хриплю от её уверенности. — Я тебя покусал, что ли?

— Просто если нас увидят, — пыжится, раздевая меня. С футболкой быстро справляется, как и с моими штанами, — я не хочу позориться одна.

Смешок изо рта вылетает.

Спортивки падают на пол, и я перешагиваю их.

Не успеваю ничего сказать, как замечаю сосредоточенный взгляд на своих боксерах. Она меня пугает! Где моя нерешительная провинциалочка? Но мне нравится, что, хоть и боится, все равно участвует, а не лежит бревном.

— Снимай, — проговаривает серьёзно. А затем закрывает глаза ладонями. — Я смотреть не буду.

Да что за девчонка?

Беру её за пальчики, отстраняю ладони от лица.

— И это говорит мне полуголая девчонка, протирающая попкой стол?

Только сейчас замечаю заалевшие щёчки. И они становятся ещё ярче, краснее.

Особенно когда её ладонями хватаю ткань своих трусов и опускаю их вниз.

А она всё равно глаза закрывает. И я делаю ей подлянку – избавляюсь от трусов и опускаю её ладони на свой вздыбленный и горящий от одного вида провинциалки член.

— Мы так не договаривались!

— Мы никак не договаривались.

Выпускаю одну её руку. А вторую крепко держу на стволе. Сам веду по своему члену, пользуясь ее волшебными ручками.

Стоять, Басманов. Сначала Сиренина, потом ты. А то сейчас, как подросток, кончишь от ладошек.

Поэтому перемещаю её пальчики ей между ног.

— Ты чего творишь?!

— Как же мне нравится, что мы перешли на «ты».

Хотя когда она «выкала» мне, чётко прочерчивала линию между нами, указывая на мой возраст. И самое крутое – меня от этого пёрло.

Но сейчас это неважно.

Разогреваю девочку её же рукой, заставляя касаться саму себя.

— Что чувствуешь? — нажимаю на её клитор и делаю круговое движение.

От выражения её лица готов снова кончить. Залить всё фонтаном.

— Я очень смущена. Не заставляй меня, пожалуйста, это делать.

Она так краснеет, что я невольно смеюсь над ней и прячу счастливое выражение лица на её плече.

Что-то я забылся.

Отпускаю её пальцы и делаю всё сам, разогревая её. Играюсь с тугим входом, проникая в девчонку на полпальца.

— А когда я себе так делала, — надрывно лепечет возле моего уха. Отрываюсь от неё, заглядываю в голубые глаза, — ощущения были… другие.

— Так вот ты какая, — откровенно издеваюсь над ней. Играю с грудью и уже забываю, что сам хочу поскорее трахнуть её. Нет… Так бы и смотрел за реакцией её тела, лица… Последнее – лучшее, что видел в своей жизни.

Проникаю глубже, делаю несколько толчков.

Уля прикрывает глазки, выгибается. И на секунду замечаю, когда она сама чуть приподнимает попу, усаживаясь на палец. Совсем немного.

Да она у меня та ещё проказница!

И я не сдерживаюсь, чтоб не сказать это вслух:

— Извращенка.

— Нет! Я просто… Изучала своё… Ай!..

Она внезапно подаётся вперёд, обнимает меня за плечи и… кончает.

Быстро.

Пытается свести ножки вместе, но я ей мешаю. Из-за чего почти вешается на меня, сжимая тугими стенками.

— …тело, — еле-еле договаривает. — Божечки… Меня как будто молнией шарахнуло… И очень приятной…

Веду ладонью по её спине. От её реакции и слов перед глазами словно пеленой всё затягивает. И пока девочка отходит от оргазма – потихоньку вхожу в неё членом, слыша тихий писк. Но всё идёт так гладко, так волшебно, что на секунду, оказавшись в девчонке, теряюсь в узости её тела.

Блять…

Даю ей привыкнуть. Шум в ушах. Различаю через него только одно слово.

«Хочу».

Но сегодня мы только попробуем. А вот завтра… Я всю её объезжу и…

— Булат, — из её губ вырывается моё отрезвляющее имя. — Б-больно.

Не делаю никаких ударов, стискивая зубы. Не хотел больно делать. Но, чёрт, она настолько тугая, что хрен тут обойдёшься без этого. Конечно, в неё такая дубинка войдёт. Если некоторые жаловались, что им некомфортно иногда из-за размеров, то Уле и подавно.

Поэтому успокаиваюсь, целую её, не отрывая рук от её тела. Вся в моих отпечатках и поцелуях. В моём запахе…

Блять.

Опять это пробуждает во мне маньяка.

Опрокидываю малышку на стол, хватаюсь за бёдра и медленно, но верно ускоряясь, погружаюсь в провинциалку.

Наконец-то! Дом не обвалился, меня не убили, а её не украли. И месячные не пошли. Чудесный день. Я хотел этого столько недель, а теперь отрываюсь на юном девственном теле.

Слежу за выражением её лица.

Скаждой минутой меняется.

И уже через некоторое время член входит в неё, как нож в масло.

Её первые стоны ласкают слух. Как и её грудь, двигающаяся в такт ударов.

Чёрт. Не то. Слишком медленно, слишком нежно.

Не так хочу.

С трудом сдерживаю себя, чтобы не сорваться.

Но даже в таком темпе через минуту теряю голову.

В груди расплывается чувство удовольствия. Она – только моя.

Пока ещё не всецело, но скоро будет.

Совсем скоро…

— Я сейчас… — слабо выдыхает. Тянется пальчиками к своему клитору. Но я их перехватываю. Всё делаю сам.

Лицо провинциалки меняется моментально. Приоткрывает розовые губки и закрывает глаза, обмякнув на столе.

Блять.

Пиздец.

Ещё один оргазм.

Прилив возбуждения убивает меня на корню. И я, не выдержав, вколачиваюсь в неё. Неконтролируемо. Быстро. Словно от этого зависит моя жизнь.

И кончаю в свою малышку, помечая её, как и хотел.

Тяжело дышу не от усталости, а от чувств, захлестнувших меня с головой.

Не выдерживаю.

Наклоняюсь к её груди, снова облизываю и оставляю рядом с ареолой засос.

Моя. Теперь точно моя.

Выпрямляюсь, убираю светлые волосы с уставшего лица. Умничка. Вытерпела.

— Булат, — выдыхает, лёжа на столе без сил, — скажи, пожалуйста, что ты… сделал это не в меня.

Я улыбаюсь. Наклоняюсь в этот раз к её губам. Гипнотизирую её голубые, затуманенные похотью глаза. Мне предстоит испортить её больше. И у меня есть на это время.

Минимум месяц.

— Не беспокойся, — коротко целую её в губы. Член перестает дергаться в ее киске. Но я готов еще влить в нее своей спермы… Чтобы наверняка. Но не сегодня. Раза пока достаточно. — Я не хочу тебя ни с кем делить.

Это касается моего брата и твоего отца, куколка. Который жаждет забрать тебя у меня и отдать кому-то другому.

Но пусть попробует. У него не получится.

Глава 39. Басманов

Глава 39. Басманов

— Куда намылилась? — засунув руки в карманы штанов и стоя на порожке загородного дома, слежу за провинциалкой. Улепётывает тихонько по снегу к деревьям, озираясь по сторонам.

Сбежать решила. По-тихому.

А теперь останавливается, замерев на месте.

— Гуляю, — тянет тоненьким голоском, не оборачиваясь. Напряглась вся.

А я только сейчас замечаю, что она во всём белом. Маскировалась?

— Ничего не болит? — скрещиваю руки на груди и не свожу взгляда с беглянки.

— Ну, чуть-чуть побаливает, — неуверенно переминается с ноги на ногу. — Особенно ноги. Ну, и… Ну, ты понял где.

— Несильно, раз удрать пытаешься. Сейчас исправим.

Последние слова кидаю с угрозой.

Оборачивается, нахмурившись. Красные щёчки выделяются средь белого снега.

— Всё. Всё заболело. Пошла домой.

И хрустя снегом, направляется обратно в здание.

Далеко бы всё равно не ушла. Охрана метрах в ста в округе мнётся. Увидели бы её, поймали и обратно вернули.

Запускаю непоседу в дом. Разувается.

Насколько же она сбежать хотела, что снимает мои ботинки? У неё-то обуви нет. Специально не покупал, чтоб такого не произошло. А она сообразительная.

Хватаю её за шкирку, когда пытается убежать. Тяну за капюшон, привлекая к себе. И обращаюсь с ней, как с ребёнком, снимая куртку.

— Чего убежать решила? — спокойно, не пугая её, проговариваю. Молнию расстёгиваю, спускаю по плечам верхнюю одежду. Под курткой белый вязаный свитер. А через него –небольшая грудь виднеется. Опять эта провокаторша без лифчика ходит.

Возбуждает.

А я ведь только два часа назад её со стола соскребал. Она как желе легла и вставать не хотела. Зато потом бодренько убежала, сверкая голой задницей, в душ. И отказалась от моей помощи.

— Подышать свежим воздухом хотела. Погулять.

— До города?

Потупив взгляд, шаркает ножкой.

— Ну, немного.

— Зачем? — устраиваю допрос.

— Мне теперь жутко стыдно, — ожидаемо проговаривает. Она же скромница ещё та. — Я занималась этим до свадьбы…

Что, блять?

— Это намёк на то, чтобы я на тебе женился? — выгибаю озадаченно бровь.

Эй, провинциалка, даже я так не тороплюсь.

— Нет! — восклицает. — Просто не могу теперь в глаза посмотреть. После того, что было.

— Поэтому ты смотришь вниз, на мой член? — не удерживаюсь в смешке.

— Нет! — вспыхивает и поднимает наконец-то взгляд на меня. Смущена до предела.

Ясно… Стыдно ей теперь, оттого что вышло пару часов назад. Скромная девочка.

Не думал, что настолько.

В следующий раз нам что, придётся под одеялом этим заниматься?

Опускаю ладонь ей на щёку, слегка поглаживаю, успокаивая.

— Забей. После второго раза будет не так стыдно.

— П-после второго раза?

— А ты что думала? Что мы завтра же уедем отсюда, и я кину тебя в канаву, позабыв, кто ты такая?

— Ну… Практически.

— Не беси, — отчего-то злиться начинаю. — Ты реально думала, что я грохну тебя, как только трахну?

Опять отводит взгляд в сторону.

— Я похож на убийцу, Ульяна? — хватаю её лицо в ладони, заставляя посмотреть на себя. — Скажи мне эти слова в глаза, если не боишься.

Я за ней месяц бегаю. Рекорд, блять. Я ни за одной бабой так не петлял, как щенок. А тут всё ей даю. И думает, что я так просто отпущу её? Ничего подобного.

Не отвечает. Виновато хлопает глазками.

— Иди, — отпускаю её лицо, почувствовав какой-то укол разочарования. — Переодевайся и иди обедать.

— Я ничего не приготовила, — бубнит.

— Я приготовил.

— Ого… — искренне удивляется.

— Я что, похож на человека, у которого нет рук?

— Руки есть, и ещё какие… — вдруг выпаливает. А затем прикрывает рот ладошкой, понимая, что ляпнула что-то не то. — Я поняла! Сейчас же переодеваюсь и спускаюсь вниз!

Коротко киваю. И уже смотрю вслед убегающей девчонке.

И опять возбуждение новым приливом сносит меня с ног. Падаю на тумбочку в прихожей, запускаю пальцы в волосы.

Влип я, пиздец.

***

— Если тебе не нравится, не давись, — начинаю раздражаться от того, что вижу.

Повар из меня хреновый.

— Очень вкусно, — жуя через силу макароны по-тоскански с грибами и курицей, выдаёт измученным голоском. Отбираю у неё вилку, тарелку и смело выкидываю всё в мусорку.

Сука, по инструкции же готовил. Что не так?

— Ну зачем ты так? — с сожалением смотрит на мусорную корзину.

— Я ложь не поощряю, — чеканю и скидываю грязную посуду в раковину.

Хотя сам недавно соврал ей. Но это для её же блага.

— Не получилось, и плевать.

Спокойно открываю холодильник и достаю оттуда бумажные пакеты. Ильяс привёз из ресторана. Надо было сразу распечатывать, а не пытаться что-то приготовить.

Ну, чёрт. День-то непростой. Хотел особенным сделать. Ей приятно. А вышла хрень. Как всегда.

— Чуть-чуть пересолил, подумаешь. Влюбился, наверное, — нервно хихикает.

Влюбился.

Пф…

Влюбился.

Дурацкое слово.

Ставлю перед Ульяной красивый контейнер из ресторана.

— Ешь. Сил набирайся.

— Для чего? — болтает ногами, берёт вилку и пробует нормальную, человеческую еду. Не то что мои макароны. Наверное, не стоило их промывать в горячей воде, да?

— Узнаешь, — усмехнувшись, уже воображаю, что завтра будет. Сегодня дам ей отдохнуть, а вот потом… Снова в бой. Надо же мне сделать так, чтобы она забеременела. Как можно быстрее.

Потом выдам её братцу. Скажу, что она – моя. Полностью, без остатка. И ребёнка моего под сердцем носит. И хочет или нет – придётся ему смириться с таким раскладом. Но никому я её отдавать не собираюсь.

Только вот… Нужно время. Месяца три-четыре. Чтобы и животик виден стал.

И если он сейчас сам её найдёт…

Опасненькая ситуация. На аборт её отправить может. Брат может. Я не знаю, для чего она ему.

Действительно ли хочет позаботиться о ней, дав денег, или выдать замуж, чтобы заиметь с неё ещё больше?

Не дам.

Никто не знает, что мы здесь.

И не найдёт, пока я сам того не захочу.

Подло делать это без её ведома, но… Рано или поздно это случится. Не кончу в неё сейчас – так через месяц, когда забудусь. Плевать. Паниковать раньше времени и рассуждать на тему детей – тоже пока рано.

— Мы что, опять это делать будем? — округлив глаза, запихивает в рот кусочек шпината.

— Не понравилось? — усмехнувшись, достаю второй контейнер. Падаю на стул напротив неё, ловя каждую эмоцию на её лице.

— Понравилось, — смотрит скромно в сторону. Чёрт, лучше бы она так не делала. Опять сглатываю и держу себя в руках, чтобы снова не опрокинуть на этот стол. А он пробуждает столько ещё свежих воспоминаний… — Больно, правда, ещё. Но это же пройдёт?

— Пройдёт, — успокаиваю её. — К завтрашнему дню.

— Хм-м-м, — задумчиво тянет. И на какой-то момент мне кажется, что в голубых ясных глазах сияет озорство. Эта провокаторша явно что-то придумала. — Я тебя поняла…

Глава 40. Ульяна

Глава 40. Ульяна

Ульяна

С трудом выхожу из комнаты. Ёжусь, покрываюсь мурашками, несмотря на то, что в доме тепло. Не знаю, откуда в загородном доме такое отопление, но порой мне хочется скинуть с себя всю одежду. Вот так вот здесь жарко.

Но снимать нечего. На мне и так ничего нет, кроме того белья в мелкую сетку и чулок. Да-да, я надела тот лифчик из комплекта от тех трусиков и теперь выхожу в гостиную, прекрасно зная, что Басманов сидит там, работая.

Перебарываю свою стеснительность.

Жутко хочется провалиться сквозь пол. Но я стойко вышагиваю по лестнице. Уже на ней ловлю пронзительный и поглощающий взгляд, от которого хочется упасть и скатиться по лестнице.

Я не верю в то, что делаю.

Но это я.

Ульяна, что вчера сбегала от Булата из-за собственного стыда. А теперь поправляю лямку прозрачного лифчика, через который видно всё. Даже острые, затвердевшие соски, коричневыми пятнышками выделяющиеся через ткань.

Переступаю через последнюю ступеньку, и что-то с громким шумом грохается.

Поворачиваю голову и с сожалением наблюдаю за упавшим на пол ноутбуком. Чего это? Он только что был на коленях у Булата.

Касаюсь его боковым зрением.

Жадным взором осматривает меня, сидя на диване в брюках, белой рубашке с закатанными рукавами. Пуговицы расстёгнуты почти до пупка, обнажая рельефную и мускулистую грудь с порослью тёмных волос.

Чуть не облизываясь, вновь наблюдаю привычные татуировки на руках. Я вижу их каждый день, но особенно в острых ситуациях, как эта, мне хочется изучить их в мелких подробностях. Эти «рукава» шикарно смотрятся на таких руках…

Чёрт. Ульяна, ты пришла сводить с ума его, а не себя.

По виду, он сегодня куда-то уезжал.

А теперь выпускает из носа пар, хватает себя за колени, сжимая их до скрипа ткани, и пытается не подорваться с места.

А я что?

А я ничего. Я дурочка.

— О, привет, — мило улыбаюсь, поправляя светлые волосы. Открываю шею в его засосах и слегка потягиваюсь на месте, показывая плоский животик. — А я думала, ты уехал.

Молча раздевает взглядом. Стискивает челюсти так мощно, что венка выступает на лбу.

А я, не давая заднюю, прохожу мимо него к столику. Чуть наклоняюсь, собираясь взять пульт от телевизора. Запястье в воздухе перехватывают. Будто косатка заглатывает мелкую рыбёшку. Быстро, одним махом.

Раз!

И я уже падаю на мужчину, что сажает меня к себе на каменный и словно пламенеющий пах. Большой бугор упирается мне прямо в промежность, подкашивая мою уверенность.

Что-то свой план я слишком быстро привела в исполнение…

Осталась заключительная часть?

Не верю, что всё так быстро.

Никакого огонька.

Но это прикольно. Сидеть вот так на мужчине, вдыхать его умопомрачительный запах и знать, что он меня хочет. Настолько, что хватает меня за руки, сковывая пальцы на запястьях и не отпускает.

— Ты что здесь устроила? — опасно тихо проговаривает, бегая взглядом от моего лица до полупрозрачных трусиков. Медленно, как часовая бомба, отсчитывающая последние секунды.

Ощущение, что Басманов вот-вот рванёт. И я окажусь не здесь, а на журнальном столике к нему задницей. И он…

Фу, Ульяна, оставь свои грязные фантазии!

— Я? — переспрашиваю, хлопая невинно ресницами. — Хотела примерить. Проверить на удобство.

— И как? — хрипло раздаётся от него. На секунду мне показалось, что кончик языка прошёлся по губе. Плохой знак. Держит в себя в руках, но вот-вот… перестанет.

Но я не отступлюсь.

— Неудобно. Трёт немного.

Приподняв уголок губ, мужчина отпускает мою ладонь, накрывает своей рукой мою грудь, слегка сжимает.

И клянусь, я готова сдаться за секунду. Потому что во мне просыпается та самая любознательная Ульяна, что к каждому делу подходит всерьёз. Изучает всё до мельчайших подробностей и старается изо всех сил.

Но у меня другой план!

— Помочь снять? — порочно шепчет вибрирующим загипнотизированным голосом.

Чуть не визжу громкое «да».

— Ну… — тяну. — Я б с радостью, но…

— Но? — зачарованно смотрит на мою грудь.

Нравится. Чёрт, как мне нравится вызывать у него эту реакцию.

Это ненормально, но я подсела.

Что-то новое, прикольное…

Возбуждающее.

Ёрзаю на мужчине, отчётливо ощущая эрекцию, и слышу тихое шипение.

Хех…

Его пальцы уже отпускают грудь, тянутся к резинке трусиков. Он отдвигает краешек вбок, и я, театрально вздохнув, проговариваю:

— Прости, не сегодня.

Мои ладошки оказываются на его плечах. Слегка массирую их, успокаивая.

— Но у меня всё ещё болит. Ну, там…

Мне даже не стыдно говорить эти слова!

Но реакция Басманова мне очень нравится… Поднимает взгляд на моё виноватое лицо.

И для нокаутирующего удара наклоняюсь, невесомо и легко целую его губы.

— Как-нибудь в другой раз, хорошо?

От злости его руки скользят на мои ягодицы, чуть сжимая. И кажется, он уже готов насадить меня на свой орган, лишь бы выпустить эту злость, которую я в нём пробудила.

— Грязно играешь, — чеканит, явно собираясь убить меня.

— Играю? — непонимающе наклоняю голову набок и делаю губки бантиком. — Но это правда. Когда я засовывала в себя пальчик…

Щёки горят, как бенгальские огоньки. Но сегодня у меня жутко игривое настроение.

— Было совсем не больно. Но и приятно так не было.

Булат подхватывает меня за талию и резко встаёт вместе со мной. Ставит на ноги и указывает рукой куда-то на лестницу.

— Иди, Ульяна, прогуляйся, — шумно и агрессивно выпаливает.

Он меня что, посылает?

— Ладно, — пожимаю плечами. — Пойду как раз примерю, что ты там мне купил. Я нашла белое бельё с корсетом. Интересно, как оно будет смотреться…

Я не успеваю договорить.

Мужчина, похожий на скалу, в одно мгновение хватает меня за затылок и притягивает к себе. Встаю на носочки, льну к нему всем телом и отвечаю на жадный, голодный поцелуй. Я разбудила оголодавшее спящее животное, которое сожрёт меня, если я что-нибудь не придумаю. Но он быстро отрывается от меня, оставляя дистанцию в пару сантиметров между нашими лицами.

— Иди, переодевайся. Я посмотрю.

Глава 41. Ульяна

Глава 41. Ульяна

— Я ошиблась, — выглядываю из-за стенки на втором этаже и не тороплюсь спускаться по лестнице. Взгляд падает на взвинченного Басманова. И это доставляет мне такое удовольствие, что я готова тянуть кота за хвост ещё некоторое время.

Пока он не прибьёт меня за то, что я дразнюсь.

— Что ты ошиблась? — мне кажется, он делает вид, что спокоен. Лишь бы я подошла к нему. А потом, оказавшись рядом – эта бомба замедленного действия рванёт.

— Я перепутала корсет и пояс, — предупреждаю его, вспоминая недавний разговор.

— Какая трагедия, — цедит сквозь зубы и подаётся вперёд. Берёт с журнального столика бутылку коньяка и стакан. Странно. Минут пятнадцать назад – этого не было. — Показывайся.

Наливает себе горячительного в стакан. И осушает его залпом.

И я всё же выхожу из-за стены, быстро сбегаю по ступенькам и демонстрирую свой жутко провокационный наряд.

Но назад я уже не пойду!

Доводить мужика – так доводить!

Неосознанно поправляю поясок на талии. И в этот момент Булат начинает откашливаться, будто поперхнулся.

Подбегаю к нему, бью по мощной спине. И только хуже себе делаю – отбиваю ладонь.

— Пить меньше будете, — упрекнув его, усиливаю удар. А он останавливает меня. Перехватывает вторую свободную руку, тянет на себя, из-за чего, оступившись, падаю ему на колени. Спиной! Как он только меня в полёте перевернул – не понимаю! Вечно он со мной, как с тряпичной куклой, обращается.

Но руки у него умелые… Ещё так удобно положил, что вставать не хочу.

— Ты меня лучше не касайся, — утробным дьявольским голосом вмиг делает меня покорной. Коротко киваю, задержав дыхание. Аккуратно поднимаюсь, боясь сделать лишнее движение.

— Хорошо, хорошо, — быстро ретируюсь. Кручусь перед ним, теряя весь запал. Что-то мне страшно стало, а не весело. — Как тебе?

Нетерпеливо жду ответа.

Сканирующий взгляд убивает.

А потом он закрывает глаза, потирает устало переносицу и вдруг выпаливает:

— Не хочешь погулять?

— А? — непонимающе выдаю. Ему не понравилось, что ли?

— Пошли погуляем, говорю, — ещё ближе подбирается к точке кипения. — Я понял, что предпочитаю смотреть на бельё, а потом его снимать. А после этого уже трахаться. А здесь ни снять, ничего не сделать, пока ты болеешь.

Какой он грубиян!

Трахается он! Фу!

— Ну, правда, есть один вариант, — усмехнувшись, он откидывается на спинку дивана, призывно хлопает по своему паху. Щёки вспыхивают огоньком, стоит заметить его эрекцию.

Вот вроде маленькая победа, а если так посудить… Я сама себя лишаю удовольствия.

А я бы ещё попробовала.

Я вообще девчонка любопытная. Настолько, что, взявшись за любое дело, привыкла подходить к нему со всей ответственностью. Даже… в сексе, да. И вчера посмотрела несколько порнороликов. Ну, чтоб представления иметь!

Сразу понимаю, к чему он клонит.

— Но здесь заставлять я тебя не буду.

Закусывая губу, невольно проваливаюсь в свои мысли.

Попробовать? Или…

Никакого «или»!

Рано! Очень рано! Мы же не такие испорченные!

Но так интересно… Я его орган только видела. В руках не держала. А хочется узнать, какой он на ощупь.

Но я быстрее умру со стыда, чем сделаю это!

А чем же мне ему помочь? Булат взвинченный такой, будто голыми ягодицами на ёжике сидит.

— Погоди, — выпаливаю, быстро убегая и придумывая план, как его успокоить. Переодеваюсь в комнате. Вместо лифчика – топик. Пояс и чулки отправляются на полочку. Как и кружевные трусики, которые заменяю на те самые, с котиком. Они у меня единственные в этом доме. Ещё с того дня, как Басманов отвёз меня к себе. Я хранила их как зеницу ока!

И пригодились теперь! Помогу мужику!

Бегу вниз, к мужчине. Бутылка на столе уже наполовину пуста.

— Вот, смотри, — кручусь перед ним в детских (по его мнению!) трусах, зная, как у него всё угаснет.

Вот дура ты, Ульяна.

Сначала завела его, а теперь помогаешь эрекцию убрать.

Да жалко его так стало… Он на взводе. Даже гулять предложил.

Но почему-то не шевелится. Внимательно всматривается мне между ног. Настраивается?

А потом смотрит себе на пах.

— Пиздец, — приходит к великому умозаключению.

— Работает? — радостно верещу.

Да я же создала оружие! Для озабоченных! Вызываю импотенцию!

— Ты только хуже сделала, — вдруг встаёт с дивана, поднимая убивающий и пронзительный взгляд на меня. Делает шаг вперёд, зачем-то расстёгивая пуговицы на рубашке.

Мамочки… Его что, наоборот, возбудило?

— Ты извращенец, — выпаливаю, делая шаг назад.

Да быть не может! А в первый раз подействовало!

Снимает с себя рубашку, и в груди сердце начинает стучать быстрее. Боже мой! Аполлон во всей красе!

Начинаю рассматривать каждую татуировку, каждый шрамик, что не замечаю, как врезаюсь спиной в перила лестницы.

А Басманов оказывается так близко, что дыхание перехватывает. Он уже без рубашки, с голым телом…

И чёрт, куда я только вляпалась?..

Хочу.

Жесть как хочется совершить что-то безрассудное. Неправильное. Дурное. Пошлое.

Да-да, я лечу с катушек.

Не знала, что возбуждение и предвкушение могут напрочь стирать человеческий рассудок.

Встаю на носочки, тянусь к его шее руками.

«Поцеловать», — безудержно крутится слово в голове.

А потом сделать то, что вчера видела в видео.

Попробовать…

Но неожиданно тела касается ткань. На боку формируется узел.

Он завязал рукава на талии. Прикрыл рубашкой попу и перёд.

И смотря мне в глаза, находясь на какой-то грани, тихо и опасно шепчет:

— Одевайся, всё же прогуляемся.

Глава 42. Ульяна

Глава 42. Ульяна

— Обувайся, — кивает Басманов на белые зимние сапожки, взявшиеся в коридоре из ниоткуда. Когда я пыталась убежать – их не было!

— Так, значит, всё это время у меня была обувь? — прищурившись, неодобрительно сверлю Булата взглядом. Я же в его ботинках тонула. Еле-еле ногами перебирала. Думала, упаду прямо в снег, а потом не встану и замёрзну в нём, закоченев.

— Давай поторапливайся, — не отвечает на мой вопрос. — Скоро стемнеет. Потеряешься – искать не буду.

— А ты темноты боишься? — улыбнувшись, влетаю в сапожки по размеру. И как он только его узнал? Порой Басманов меня пугает. Вот и сейчас. Он все мои размеры знает. На глаз определяет?

Обернув шарф вокруг шеи и поправив шапку, в полной боеготовности выхожу на улицу. Морозный ветер ударяет в лицо, и я уже готова развернуться и идти обратно в тёплый дом.

Но отговариваю себя. Здесь хорошо. Пахнет свежестью, зимой. Солнышко уже норовит скрыться за горизонтом, но ещё светло. И снег хрустит под ногами.

Как же классно… Настроение новогоднее.

Вот бы упасть в сугроб, сделать ангелочка. Но я сдерживаюсь, вспоминая, что здесь не одна. Басманов рядом. К нему и поворачиваюсь.

— Куда пойдём? — весело спрашиваю. Всё же сидеть в четырёх стенах надоедает.

Нужно размять ножки. Но тут деревья кругом. Сомневаюсь, что здесь вообще есть что-то, кроме снега и деревьев.

— Куда хочешь, — осматривается по сторонам. — Выбирай направление.

— А мы не заблудимся? — уточняю, уже начиная сомневаться снова. — Может, домой пойдём, телевизор посмотрим? Кушать приготовим. Нет-нет! Готовить не будем. А то тот стол до сих пор вгоняет меня в краску.

— Нет, — успокаивает уверенным вердиктом.

Указываю пальцем куда-то в сторону.

— Туда пойдём.

И спрятав нос в шарфике, направлюсь в лес. Хорошо, что снега не по колено, и можно спокойно погулять. Правда, холодно очень.

Но когда Булат поравнялся со мной, неожиданно становится тепло. Он как печка в холодном и мрачном месте, от которой я не хочу уходить. Поэтому шагаю рядом, спрятав ладошки в куртке.

— Булат, — называю его по имени, но уже вслух. Звучит оно красиво. Интересно, какие у него корни? Хотя это неважно.

— Что?

— Ты ведь знаешь Бодрова? — как хорошо, что я девочка не стеснительная, прямолинейная. И прежде, чем задать этот вопрос, не переминалась с ноги на ногу, как школьница. — Я помню, ты говорил, что вы знакомы. И поэтому помогаешь мне.

— Ульяна, не ходи вокруг да около, — усмехнувшись, он словно заглядывает мне в голову, видя всё, что в ней творится. — Задай тот вопрос, что тебя интересует.

Шумно вздыхаю.

— Какой он?

Отца я всю жизнь не знала. Мама редко о нём говорила и вообще старалась не заикаться о нём. И когда её не стало – мне было очень интересно узнать о папе всё. И в какой-то степени я приехала сюда из-за него. Не только из-за помощи родным, но… Не знаю. Тянуло меня сюда. Показать ему, что вот она я, выросла.

И жажду отцовской любви, которой меня обделили.

Деда заменял папу. Но это не то.

— По характеру?

— Ну-у-у, можно и так сказать. Он хороший? Не делает злых дел? — пусть прозвучит наивно, но для меня это немаловажно.

— Нет чистых и абсолютно хороших людей, Ульяна. В каждом найдётся изъян. Душа у нас наполовину гнилая. У всех. Без исключения.

— Ты намекаешь на то, что на счету Бодрова есть тёмные делишки? — поворачиваюсь к Басманову, разглядывая красивый, идеальный профиль. Всё же… Наградила его матушка-природа всем, чем можно красть женские сердца. Моё пока под замком. — И даже у тебя?

— Даже у меня, — зацикливаюсь на движении его губ.

Мурашки бегут по спине то ли от холода, то ли от страха.

Этого следовало ожидать.

— А что такого плохого делаешь ты? — не успеваю понять, как вопрос сам рассеивается в воздухе, вырвавшись из горла.

Он поворачивается ко мне. Медленно, устрашающе.

— Боюсь, как только ты узнаешь, ты сорвёшься с места и убежишь.

Я улыбаюсь, воспринимая это как шутку. Я сама знаю, что Булат не из невинных. Даже если вспомнить, что он велел отвезти меня к нему в квартиру и хотел изнасиловать… А потом преследовал, чтобы флешку отдала.

Передёргивает аж. Вспоминаю всё это и не понимаю, что делаю рядом с ним.

Но я не чувствую от него опасности, как раньше. Только если чуть-чуть.

— Тогда я не хочу знать твою тёмную сторону, — а то точно убегу. — А у меня есть?

Мой вопрос – чисто риторический. Басманов не может знать, какие демоны обитают в моей голове. Как и я сама…

— Я же сказал – у каждого.

Задумываюсь. Может быть…

Да, точно, есть.

— Ты прав, — выпаливаю, вспоминая, как Стас попал в беду. А я не помогла ему, отдав деньги Басманова. — Есть. Ну и ладно, все мы не без греха.

Быстро меняю тему.

— Как вы познакомились? — спрашиваю, отодвигая ладонью свисающую ветку. Перед ногами появляется воробушек и, испуганно посмотрев на меня, улетает.

— Это неинтересно, — слышу вместо истории.

— А мне – даже очень.

Эй, почему он избегает моих вопросов?

— Мы партнёры по бизнесу, — ах, вот оно что. — Давно знакомы.

А ничего про него не говорит!

Закрываю этот разговор. Он ни к чему нас не приведёт, поскольку Басманов отвечает размыто. Зато не стесняется расспрашивать меня. Как я приехала в столицу, зачем. Пришлось рассказать, что красный диплом денег не приносит, а пенсии деда и бабули не хватает. Взяла академический отпуск и поехала зарабатывать. А учёба… Всегда успеется. Я не считаю её главным планом в жизни. Всегда есть курсы и талант.

У меня, правда, из умений – только игра на гитаре и умение побеждать в шахматы. Но этим денег не заработаешь! Только если играть в переходе. Но там и петь ещё нужно. А вот с этим у меня уже проблемы…

И всё это я выпаливаю как на духу. Дурочка! Нельзя доверять мужчине! И тем более рассказывать о себе больше, чем нужно. Он ведь молчит. Ничего не говорит о своей семье. Есть ли у него девушка, может, дети…

Узнала только то, что он тоже неплохо играет в шахматы.

— Сыграем? На раздевание, — усмехнувшись, пронзает карим ярким взглядом.

Увидеть голого Басманова, но при этом остаться одетой?!

— Конечно, — расплываюсь в шкодливой улыбке. — На самом деле, я уже нагулялась. Пошли домой?

Уже темно, и снег освещает каждый уголок. Гуляли мы долго. Я уже и ног не чувствую.

Басманов кивает, разворачиваясь. Не обманул – мы не заблудились, и он знает, куда идти.

Но не тороплюсь идти за ним. Достаю руки из карманов куртки, наклоняюсь, черпая снег ладошкой и комкая его в снежок. И прицелившись, игриво метаю его в спину Булата. Чтобы не расслаблялся!

Но, как назло, он оборачивается.

— Ты чего встала? Замёр…

Комок снега прилетает ему прямо в лицо.

А я прикрываю рот ладошкой, тут же ощущая прилив неизмеримого страха.

Я что только что сделала?

— Прости… — тихонько выдыхаю, уже представляя, как с меня сегодня снимают трусы, а потом лупят ремнём по заднице. Так, Ульяна! Отставить! Пересмотрела своих порно-роликов, теперь всякая ерунда в голову лезет!

Он медленно дотрагивается ладонью до своего лица. Смахивает снег.

А затем медленно что-то себе под нос шепчет.

Напрягаюсь.

— А? — переспрашиваю его.

И через секунду слышу отчётливое:

— Беги.

Глава 43. Ульяна

Глава 43. Ульяна

А…

Бежать?

Мне два раза говорить не надо!

Быстро сорвавшись с места, ощущаю тяжесть новых сапог. Раньше они казались лёгкими, а теперь на ноги будто нацепили гири.

И от паники, вместо того чтобы рвануть вперёд, вглубь леса, я делаю всё наоборот. Сигаю в сторону Басманова по диагонали, сама попадая в ловушку.

Мужчине требуется несколько секунд, чтобы оказаться впереди меня, поймать одной рукой. И я, взбрыкнув, сваливаю нас обоих в снег. И почему-то оказываюсь в невыгодной для себя позиции – под ним.

Тяжело дышу, выдыхая пар прямо в свирепые тёмные глаза.

— Я случайно, — мямлю под ним. И чтобы он сильно не злился, снимаю перчатку и касаюсь тёплыми пальцами его холодной щеки. Не знаю, сработает ли… Но умирать мне не хочется. — Ты же не будешь злиться?

Грею его лицо своей ладонью, ласково водя по небрежной щетине. Колется. Приятно так.

А он молчит. Будто накаляет и так напряжённую обстановку.

— Не будете же? — резко перехожу на «вы». Всё же за эти дни я забылась. У нас разница в возрасте. И если у меня ещё детство в заднице играет, то у него… Вряд ли. Точно. Ему за тридцать. А я маленькая двадцатилетняя дурочка. И игр он моих не понимает.

Поэтому и встаёт, никак не прокомментировав эту ситуацию.

Подпрыгиваю следом со снега, отряхиваясь. А затем плетусь за хмурым Булатом домой.

Как же быстро поменялось его настроение…

Но я предпочитаю промолчать.

Где-то по пути, почувствовав, как замерзаю, аккуратно спрашиваю:

— А нам долго ещё идти?

Смотрит вперёд. И довольно ёмко бросает:

— Не знаю.

— Мы всё же заблудились? — пытаюсь сдержать нервный смешок.

Я долго не протяну. Уже и перчатки не спасают. Мокрые от снега.

— Нет.

Да, каши с ним не сваришь. Сегодня он неразговорчивый. Плетусь за ним дальше.

И когда вижу наш забор и домище, срываюсь с места. Оставляю Басманова позади.

Я уже ничего не чувствую. Руки, ноги, лицо – всё замёрзло. Завтра у меня наверняка заболит горло. А может, и поднимется температура! Я же как овощ неделю дома сидела. А тут сразу на мороз и так долго гуляла!

Нужно выпить горячий чай, принять душ. А потом…

Сыграть в шахматы с суровым бизнесменом и поставить его на место.

Кстати, о нём. Обернувшись, никого не застаю. Дверь ещё не закрыта. Возвращаюсь обратно, выглядывая на улицу. А он стоит там, повернувшись ко мне широкой спиной. Дым от него идёт.

Курит.

— Ледышка, — окликаю его. Медленно оборачивается. — Ты ещё не замёрз?

От моего вопроса хмурится, будто я спросила у него, сколько на земле человек в точности до только что родившегося.

— Нет.

— Значит, сердце у тебя горячее. Греет, — вспоминаю слова дедушки, который всегда это говорил закалённой бабуле. — Хороший ты, Басманов, хоть и душа у тебя наполовину чёрная.

Я несу несусветный бред. Но мне простительно.

Я…

— Ты вместе с задом и голову заморозила? — озвучивает мои мысли вслух.

Улыбнувшись, киваю.

— Пошли греться. И в шахматы играть, — игриво наклоняю голову набок, с нетерпением ожидая момента, когда я выйду победителем в этой игре. Хоть где-то.

Качает головой, кидает бычок на землю, засыпая его снегом.

И наконец возвращается в дом. И я следом – в который раз за день, снимая обувь.

Избавляюсь от шарфа. Пытаюсь. Завязала, кажется, узел, и не могу его развязать.

А когда нахожу – вижу перед собой Булата. Смотрит на меня, как на мартышку. И сам поднимает ладони, за секунду развязывая шарф. Кидает его на тумбочку, дотрагивается до молнии куртки.

— Замёрзла?

От его действий и вопроса теряюсь.

— Щёки розовые, — спокойно кивает на моё лицо.

— Угу, — опускаю взгляд вниз, на его ладонь. Уверенно тянет собачку вниз. Помогает снять мне куртку. А затем, что несвойственно для него, дотрагивается тёплой ладонью до моего холодного лица. Ведёт по щеке костяшкой. На мгновение прикрываю глаза, греясь. Всё же он и правда не мёрзнет.

Костяшки сменяются на пальцы, что скользят от щеки к ушку, а затем на затылок.

Знаю, что это значит.

Куртка падает из моих ослабевших рук. Басманов в своей манере накрывает мои губы. Целует напористо, коротко. Будто не сдержавшись. На секунду, пока сорвался с цепи, и его снова не посадили на неё. Хотя… Где цепь, а где Басманов. Он разорвёт её в любой момент.

Останавливается, вызывая разочарование.

— Горячую ванну прими, — шепчет прямо в губы, не разрывая взгляда. Он близко, очень. И мне хочется встать на носочки, толкнуться. Вновь почувствовать жар его губ. Но пока терпеливо ловлю каждое его слово. — Я пока поставлю чайник.

Не этих слов я ждала…

Отворачивается, но я хватаю его за большую и широкую ладонь. Руки не слушаются. Действуют быстрее, чем мозг.

— Пойдём со мной?..

Глава 44. Басманов

Глава 44. Басманов

Хрен знает что со мной происходит. Но меня долго уговаривать не надо. Я не знаю, как руки подхватили её и отнесли сюда, в ванную комнату. Бесконтрольно вжимаю Ульяну в стену, заводя её руки за спину.

Она тихонько стонет, заводя до максимума.

Член утыкается в её попу, обтянутую джинсами, и вот-вот прорвёт эту хлипкую ткань.

Я бы сорвал её. Но руки заняты. Одна запястье удерживает, а другая – волосы.

Хочу её до безумия.

Держался, сколько мог. А от её одобрения крышу сорвало. И теперь тяну за светлые локоны, зарываюсь носом в волосы, вдыхая аромат этой девчонки. Она пахнет мной. Моим гелем для душа.

Моя уже. Не полностью. Но скоро станет моей.

Оставляю засос на шее. Ещё один.

— Ты же сказала, что у тебя всё болит, — пытаюсь ещё остановиться. Схватиться за нитку спасения. А нет её. Ульяна обрубает.

— Совсем немного… Ничего страшного.

— Зря ты это.

Разворачиваю её к себе.

Делаю шаг назад, выпуская из носа пар. Закипаю. Штырит меня, как от качественного наркотика. Я не употреблял, но кажется, уже знаю, каково это. И даже в какую-то секунду понимаю её брата. Подсел. И слезть не можешь. Какая бы сила воли ни была.

Одним лёгким движением руки расстёгиваю пуговицу на её штанах. Молнию.

Джинсы падают, снова демонстрируя те трусы, которые поднимают мой член по щелчку. Не сейчас. Он и так стоит. Но теперь горит так, будто я не трахался лет десять.

— Да я сама справлюсь, — вдруг выдаёт глупышка, снимая белый топик, под которым ничего нет. Так же быстро расправляется с трусами. А потом, не дожидаясь меня, сигает в душевую кабину. — Прости! Не хочу болеть! Температура потратит наши дни!

Она думает, что мы уедем через неделю.

Но пока я не увижу маленький живот своими глазами, мы останемся здесь. Вдвоём. В глуши. Её буду видеть только я, целовать и трогать – только я.

Усмехнувшись, быстро расправляюсь с одеждой. Захожу в кабину и, не теряя ни секунды, вжимаю Ульяну в зеркало. Не знаю, какой дебил придумал в душевой кабине зеркало. Но он – гений.

Разворачиваю девчонку к себе спиной. Веду языком вдоль позвоночника, пока руки сжимают мягкие ягодицы.

Опять этот тихий стон и затруднённый вздох.

Ульяна на грани.

— А здесь сама справишься? — играюсь с ней, наблюдая за нами в зеркале. Нет, чёрт, этот дизайнер гений. Вижу свою малышку в отражении. Трётся о зеркало щекой, тяжело дыша. Грудь слегка приплюснута вместе с сосками.

Мурашками пробивает.

Утыкаюсь напряжённым членом в мягкую попку.

Девочка готова. Выгибается. Просит взглядом.

— Так что, Ульяна? Сама справишься? — рука сама неосознанно ныряет на её живот и спускается к тому месту, которое сейчас абсолютно уязвимо.

Накрываю мокрые складки пальцами и утыкаюсь лицом в её ухо, немного наклоняясь.

Маленькая на моём фоне. Плечики узкие, бёдра тоже. Как бы родила без проблем…

— Нет, — выдыхает, когда двумя пальцами прохожусь по нервному комочку между ног. — Не справлюсь.

— Хочешь, чтобы я помог тебе? — веду губами по бархатной гладкой коже. Обвожу родинку языком, запоминая каждую на её теле.

— Да... — прикрывает глаза. Свободную ладонь перемещаю на бедро.

— Я тебя услышал, куколка, — расплываюсь в улыбке.

Приподнимаю слабое тело вверх. Член скользит между ягодиц, ныряет между ног, и я, не в силах больше тянуть, насаживаю её одним резвым ударом.

На мгновение закрываю глаза, когда её киска плотно обхватывает член. Идеальная, мать его.

Сашкова была не такой. Знаю, что все там разные. И никогда не думал, что Сиренина окажется подходящей для меня везде. Даже там.

Тихий стон и тесные стенки сводят с ума. Из-за чего на пару секунд даю себе привыкнуть и кайфануть от того, какая она тугая.

Открываю глаза, смотрю в это лицо. Губки приоткрыты, стекло от её дыхания чуть запотело. Упирается ладошками в зеркало и идёт мне навстречу, выгибаясь.

Хочет. Прочувствовать всё до сантиметра хочет.

Испорченная моя…

Ещё нет, но всё ещё впереди.

Выхожу из неё, слыша разочарованный стон.

— Извращенка.

Делаю один уверенный толчок вперёд, вновь оказываясь в ней.

Сиренина дёргается вместе с ударом.

Ладонь соскальзывает с зеркала из-за воды. Я её совсем не заметил. Горячая херачит по телам, но нам плевать.

А у меня от одного только её возбуждённого вида в паху разгорается всё сильнее.

— Я сейчас… — неожиданно начинает, выдыхая на каждом толчке, — замёрзну…

— Провокаторша.

Вбиваюсь в неё, сжимая мягкие ягодицы. И с каждым движением ощущаю, как изящная спина прогибается при каждом толчке только сильнее. Попка оттопыривается, а член проходит глубже.

— Булат, — выдыхает моё имя. И опять молнией простреливает. Нравится мне. — Я, честно… тебя боюсь.

Боится?

— Почему?

Наращиваю темп и выбиваю все слова из её рта.

— Я не могу сказать точно, но… — прерывисто дышит и делает только хуже. Я хочу ещё. Сильнее, быстрее, жёстче. — Порой мне очень страшно. А порой…

И опять этот тихий выдох, и её тело, которое натягивается, как струна на арфе.

Она напряжена. Еле стоит на ногах, и только мои руки поддерживают её, пока двигаюсь бёдрами взад-вперёд.

— Кажется, что, кроме тебя, ближе никого нет.

Выдыхаю через нос, на секунду останавливаясь.

Это что, блять, признание? Вечер откровений?

Жаль разочаровать тебя, Ульяна, но в чём-то ты права. Тебе нужно бояться.

Я собственник до мозга костей. И делаю сейчас то, что никогда бы не сделал в жизни.

И тебе нужно бежать.

А не ловить оргазм, чуть не падая на пол.

— Аккуратнее, — обеими руками обхватываю её тельце, не давая упасть. — Глупая.

Но её слова трогают.

Только недавно она ненавидела меня, бежала, а теперь…

— Не бойся меня. Я тот, кто убережёт тебя от всех бед, — выдыхаю ей в ухо. Снова вколачиваюсь в неё со всей дури.

От злости.

И тогда, в лесу, я был зол. От того, что она снова заговорила о Мироне. И я опять задумался над тем, что я вообще делаю. А как её вижу…

Переклинивает.

Вот и сейчас.

Останавливаюсь, наслаждаясь открывшейся картиной.

Я всегда старался только ради своего удовольствия.

А здесь…

Ульяна запрокидывает голову назад, предоставляя мне тонкую шею, и звучно стонет, пока я стараюсь удержать нас обоих.

Меня ведёт.

Так сильно, что, как только она кончает, сокращается и бьётся в моих руках в конвульсиях, руки только сильнее ухватываются за неё.

Прикасаюсь губами к её шее и опять неосознанно оставляю на ней засос. Клеймлю. Пусть никто не видит, но она знает.

Не давая ей ни секунды на передышку, я продолжаю, желая получить своё. Кончить и сделать так, чтобы она делала это только со мной. Раз за разом. Секунда в секунду.

И через полчаса я абсолютно не чувствую своего тела.

Лежу рядом с ней на кровати. Расслабленный, довольный. Пока эта мышка сопит мне в подмышку. И я тоже начинаю проваливаться в сон, но отвлекаюсь на мигающий телефон. На секунду вижу того, кто звонит.

И мне приходится встать, чтобы ответить.

Чёрт, сколько можно портить мне мой отпуск, а, брат?

Глава 45. Ульяна

Глава 45. Ульяна

Пытаюсь нащупать горячий пресс на второй половине кровати. А его нет. Хотя только пару минут назад мои пальчики покоились на мускулистом мужском теле.

Неужели ушёл?

Хочется открыть глаза, проверить, так ли это, но не нахожу в себе сил. Я не выносливая, и меня хватило ненадолго. А теперь и встать не могу, гадая, одна я в спальне или нет. Но холодно как-то… Значит, его рядом нет.

Какое-то шевеление и тяжёлый вздох всё же немного пробуждают меня ото сна. Но глаза по-прежнему открыть не могу.

Спокойно становится, когда понимаю, что Басманов рядом.

Присутствие его улавливаю.

— Слушаю.

Не в духе он… Не нравится собеседник?

Не показываю того, что проснулась. Пытаюсь прислушаться к собеседнику, хоть и знаю, что подслушивать нехорошо.

Ничего не слышно!

— Этим занимается Ильяс. Я в командировке.

«Командировка»… Вот как это называется.

Чуть не улыбнулась. Но понимаю, что тогда выдам себя с потрохами.

Интересно, почему он соврал?

— Вернусь… Не знаю. Дело сложное. Все силы в него бросаю.

Ой, сил у него ещё много, мне кажется. Второй раз у меня вышел бурным настолько, что и пошевелиться не могу. Хочу лежать и лежать…

Всё лень.

— Найдём её.

Найдёт? Кого?

Почему он вообще должен кого-то искать? Разве Басманов не производит алкоголь? А тут в сыщики заделался? Хм… Странно очень. И ложь мне его не нравится.

А от следующих слов пробирает, как от мороза:

— Сиренина. Я помню.

Эм… Зачем он сказал мою фамилию?

— Давай. Узнаю на днях, как идут дела.

Только сейчас замечаю, что говорит он негромко, вполголоса.

— Да я на встрече, Мирон. Иди к чёрту уже. Всё, дела не ждут.

Мужчина замолкает, а я всё же решаю аккуратно выведать, что здесь происходит.

Сонно потягиваюсь на постели, переворачиваясь на спину. И тихонько мычу:

— Ты что-то сказал?

Матрас рядом прогибается. Чувствуюстальную хватку на талии, Булат в одно мгновение притягивает меня к ароматному, горячему телу, которое я так искала. Обнимаю его неосознанно. Хорошо мне сейчас, умиротворённо.

Было…

Пока не услышала этот телефонный разговор.

— Спи.

— Я слышала свою фамилию, — шепчу ему прямо в грудь и трусь о неё носом. — Что-то случилось? Это как-то связано со Стасом?

Я не открываю глаза и не смотрю на него, боясь потерять весь запал. Но узнать я об этом должна. Что-то тревожное оседает в груди.

— Не переживай. Всё нормально.

Ну, раз так…

Я пока закрываю эту тему. Ненадолго. Я всё равно дожму его как-нибудь потом. А пока обнимаю и, чувствуя от него тепло и защиту, прикрываю глаза, снова засыпая в крепких и надёжных руках.

Две недели проносятся незаметно. Я теряюсь во времени и вспоминаю о нём только тогда, когда мне пишет Ярослава – узнать, когда я выйду на работу. Я сообщила ей, что у меня временные трудности, и она, войдя в моё положение, не уволила меня с работы.

На которую я жутко хочу вернуться.

Мне становится одиноко в этом доме, когда Булата нет рядом. А в последнее время он частенько пропадает…

Но моя тоска и одиночество пропадают сразу, как только он перешагивает порог дома, и мы вместе проводим время. А вечером… отжигаем в постели. Я уже потеряла счёт, сколько раз у нас это было…

Много… Очень много… И после всего – я устало отключаюсь.

Сил нет, даже чтобы поговорить.

Но делали мы это и так много – когда я пыталась взять реванш в шахматах, или мы готовили еду. Обычно я смотрю телевизор, а он работает по ноутбуку.

Вот и сейчас закидываю очередное зерно попкорна в рот. И стараюсь сдержать эмоции и ругань. Фильм впечатлил.

Эмоции наружу рвутся.

Но не могу. Басманов же работает. Не хочу ему мешать.

Захлопываю рот и быстро жую. Накал страстей становится всё сильнее и круче. Задницей на углях сижу.

И подпрыгиваю на месте, услышав мелодию телефона Басманова. Как всегда, по-деловому, прислонив телефон к уху, чеканит:

— Слушаю.

Убавляю звук, чтобы не мешать. И внимательно ловлю каждое его слово.

Только их нет.

Булат молчит. Напрягается. Бугристые мышцы отчётливее выделяются через белую рубашку.

Переводит взгляд на меня. И я бы улыбнулась ему, но не могу. Глаза меня убивают. Такие жестокие, ужасающие и пронзительные. Он словно вбивает мне гвозди в голову.

Страшно становится.

Я что-то сделала не так?

Вроде нет…

Я только перестала его бояться.

После того услышанного разговора я долгое время ходила в сомнениях. Правильно ли делаю, что вообще доверяю незнакомому человеку… Но таким его уже было назвать нельзя. Я знала о нём немного, но… достаточно, чтобы создать портрет опасного человека.

Эти тайны, недоговорки… Отмашки от моих вопросов о Стасе… Всё напрягало.

И я только забыла об этом, перестала трястись.

А теперь хочется натянуть одеяло до подбородка. И спрятаться в нем.

— Я понял, — холодно, но с ноткой агрессии проговаривает. Отключает телефон. Убирает от уха.

— Что-то произошло? — в этот момент боюсь даже дышать.

— Ульяна, — угрожающе тихо шепчет. — Ты ничего не хочешь мне сказать?

Глава 46. Ульяна

Глава 46. Ульяна

— Да нет… — спокойно произношу. Не подаю виду, что волнуюсь. А вот за рёбрами буря рождается. Из страха, тревоги. Мне не нравится, как мужчина смотрит на меня. Не нравится то, что он встаёт со своего места, подходит ко мне. Отбрасывает плед в сторону. Импульсивно берёт меня за ладонь. Резко поднимает с дивана.

Плед падает на пол, в наши ноги.

Мурашки бегут по коже.

Ничего не понимаю.

— Что бы ни случилось… — выдыхаю. — Я ничего не делала.

Поднимает ладонь в воздух, а я отчего-то жмурюсь, закрывая глаза. Боюсь, что ударит. Но удара не следует. Только горячие пальцы на щеке.

— Ульяна, я тебя не ударю.

Приоткрываю глаза. И через силу выдавливаю:

— Ты злишься. Я боюсь людей в гневе. Они себя не контролируют.

— Я же говорил тебе не бояться меня, — тихо, с хрипотцой успокаивает меня. Не выходит. Я всё равно на взводе. Натянута до предела. От неизвестности и от того, что он тянет, начинает болеть всё. Даже корни волос.

— Извини, — говорю совершенно неискренне, только бы он успокоился.

— Ничего, — приподнимает уголки губ. Но всего на секунду. Он вновь становится серьёзным, безэмоциональным. Поглаживает меня по лицу. — Скажи, Ульяна, информация, которая была на флешке… Её кто-нибудь видел?

Я сразу же мотаю головой.

— Нет. Я прятала её. И постоянно меняла место. Я тот ещё параноик.

— Верю, — холодно кивает. — Подумай ещё.

Закусываю губу, отвожу взгляд в сторону и пытаюсь понять, что он хочет от меня услышать.

— Я не знаю, но… Помнишь, когда я тебя одурачила в ресторане, забрав свой чемодан?

— Так.

— Там были те документы. Но они были кое-где ещё. Я же сохраняла их на другую флешку – на всякий случай.

— Эта та, которую ты мне вернула?

Коротко киваю.

— Я перебрасывала данные через ноутбук Стаса… И, может, там что-то сохранилось, я не знаю.

Ноутбука у меня никогда не было. Впервые взяла у Стаса – и честно, не сразу поняла, как им пользоваться. Но сделала то, что хотела. Удалила.

— Я понял, — коротко кивает.

— А что случилось? Их кто-то нашёл? И что теперь будет?

Поток вопросов засоряет голову.

И снова он улыбается. Совсем чуть-чуть.

— Тебе – ничего. Не переживай.

— А тебе? — угнетающее чувство вины теперь долбит по мне как кувалдой. Невыносимо. Из-за моей глупости у него теперь могут быть неприятности.

— Лет пять-десять тюрьмы, — пожимает плечами как ни в чём не бывало. — Если, конечно, мои адвокаты не справятся. Так, может, обойдётся.

— Что?..

— Ульян, — опять спокойно, как-то даже нежно произносит моё имя. — У каждого есть чёрная сторона. Честных людей нет. А бизнес – совсем далёк от этого. Приходится выкручиваться. И это всегда риск.

Не шевелюсь. Я не осуждаю его. Сама всё понимаю. И на эту тему мы уже разговаривали…

Но получается… Я виновата в том, что правда раскрылась?

Слёзы на глаза наворачиваются. От собственной глупости.

— Я…

— Я виноват, — осекает, говоря твердо и грубо, — что она попала тебе в руки. Успокойся. Вины здесь твоей нет. Я всё решу. Ты уже помогла мне, сказав о Стасе.

Комок волнения застревает в горле.

— И что с ним будет? — в ужасе шепчу. — Ты же не убьёшь его?

— Ульяна, — он повышает голос, и я машинально сжимаюсь. Не могу. Слишком острая для меня ситуация. Слишком огромная ответственность, с которой я не справилась. — Я же говорил. Я людей не убиваю.

Да, помню, но…

Опускаю взгляд вниз.

— Прости.

— Я сегодня уезжаю. Нужно разобраться с образовавшимися проблемами.

— А я? — поднимаю голову. — Я не хочу здесь оставаться одна. Может, пока я вернусь к рабочим будням?.. Я с ума сойду, зная, что…

Поджимаю машинально губы, вспоминая, что, если скажу о своей вине, он снова повысит нотки.

— Хорошо. Но не к Стасу. Сниму тебе кв…

— Я поживу у подруги, — вспоминаю, что Ярослава предлагала пожить в её квартире. Не хочется мне ни у кого на шее сидеть. Да и… Я не справлюсь в одиночку. Может, она сможет забегать в гости…

Побыстрее бы окунуться в работу и не думать о том, что я привела ситуацию к такому исходу. У меня есть только вера и надежда на то, что всё обойдётся.

Сжимаю кулачки.

И надеюсь, что всё обойдётся…

***

Мы уезжаем тем же вечером. Сначала мы заезжаем к Стасу, которого дома не было. Забрала ключи от квартиры Яры, попросила разрешения на временное проживание. Договорилась о встрече тем же днём. Басманов уехал, а я пыталась не корить себя за то, что сделала.

Кусок в горло не лез.

Я жутко хочу выпить. И собираюсь сделать это, как только придёт Ярослава. Я сгоняла в магазин, купила какого-то виски. Не знаю, но мне жутко хочется забыться. И я не нашла ничего лучше, чем такой способ.

Вечер будет тяжёлый…

Дорезаю апельсин и отвлекаюсь на звонок в дверь.

Бегу на вход по чистому полу, натёртому сегодня до блеска. Здесь две недели никто не убирался, и мне пришлось вычищать много накопившейся пыли.

Щёлкаю замком и чуть от счастья не бросаюсь к начальнице на шею. Она хоть и мой босс, но как же я рада её видеть! Мы немного подружились, и неудивительно – мы погодки и быстро нашли общий язык.

— Ух, сейчас задушишь, — хрипит. Ойкаю, отрываюсь от неё и пропускаю внутрь. Она приносит пакет, который мне и демонстрирует. — Я принесла вкусняшки. И готова послушать, куда ты пропала на целый месяц.

Чувствую, история будет долгая.

— Выпьем? — нервно улыбаюсь.

Глава 47. Ульяна

Глава 47. Ульяна

Ярослава с подозрением смотрит на алкоголь в моих руках. Потом переводит взгляд на меня. Снова на «алкашку» в моих руках. Не нравится ей моя идея, судя по взгляду. Мне моя – тоже, но я не знаю, чем занять голову, чтобы перестать думать обо всём произошедшем.

А так… Хоть расслаблюсь.

— Мне кажется, это плохая идея, — аккуратно забирает бутылку у меня из пальцев. Параллельно раздевается, снимая верхнюю одежду и обувь. — Не сегодня.

Проходит в зал своей однокомнатной, но роскошной квартиры-студии, которую я временно снимаю. Она находится на верхних этажах, и окна здесь широкие, большие, отчего можно увидеть соседа в другом здании.

Минус, но зато как здесь клёво…

Не так, конечно, как у Басманова, но… Всё равно классно. Для меня и это слишком хорошо. Кровать есть – отлично! После постели Булата я явно не смогла бы спать на матрасе в кухне у Стаса дома.

— Почему?

Пытаюсь не выдать своего расстройства. Я рассчитывала напиться в хлам, а в итоге…

Яра не пьёт. А я одна – тем более не буду. Во-первых, это скучно, во-вторых, я пить не умею. Потом ещё что-нибудь натворю, и стыдно будет. А когда две подруги пьют и творят херню – разве стыдно потом? Не-а.

— Ну-у-у-у, — тянет с ответом, будто придумывает его на ходу. Прячет бутылку в ящиках кухонного гарнитура. — Блин, ладно.

Она быстро идёт ко мне, на коврик возле журнального столика. Садится напротив меня. Шарит в пакете из универмага, доставая разнообразные шоколадки, чипсы, газировки. Да, питание у нас сегодня максимально… плохое.

Булату бы это не понравилось.

Я заметила, что в последнее время мы ели только правильную еду. И сладкое пропало. Но оно мне и не нужно было. У меня другая зависимость появилась.

— Не могу я пить, — быстро выпаливает, отводя взгляд карих глаз в сторону. — Мне нельзя. Я беременна.

Зависаю.

Информация в голове не укладывается.

Так и хочется выкрикнуть: «Ты чего?! Почему так рано?!». Да, двадцать лет для меня – рано. Наверное, потому что сама ещё не готова стать мамой. Абсолютно. Мне кажется, я приду в самый настоящий ужас, когда увижу две полоски на тесте.

И не то чтобы я детей не любила, просто… Да рано мне! Образования нет! Стабильного заработка, а тем более жилья – тоже! Да я только недавно познала, что такое секс…

Поэтому не могу представить себя беременной. А учитывая, что Ярослава моя ровесница…

Это, конечно, ввергает меня в шок.

Но Ярослава не врёт. Неловко чешет затылок, взъерошивая тёмные волосы.

— Вот так вот…

— А от кого? — аккуратно спрашиваю, всё ещё пребывая в шоке. — Громов его не убьёт?

Видела я её опекуна… Грозный тип. Не повезло её парню, не повезло. Тот его в порошок сотрёт, мне кажется.

— Да не, — отмахивается. — Это он и есть.

— А… — ошарашенно выдаю.

Боже. Мой.

Меня не было здесь… недели три-четыре. Я даже не считала, потерялась в днях и месяцах. А столько всего произошло!

— У нас сложные отношения, — вздыхает, увидев моё обескураженное лицо. — Давай вернёмся к этой теме позже, я без алкоголя не вывожу. Но как видишь, мне его нельзя.

— Да-да, конечно, — не наседаю, хотя любопытство раздирает изнутри.

Чтобы занять руки, быстрее тянусь ими к шоколадке. Я что-то нервничать начала.

Вот же тема щекотливая.

— Ты лучше расскажи, куда пропала? Ты говорила, что это связано с Басмановым…

Я киваю.

— Ну, так вышло, что…

Я рассказываю всё обтекаемо. Без подробностей о моём брате. Мне почему-то резко становится за него стыдно. Если он решил насолить Булату, кому-то отдав те документы… Я в нём разочаруюсь.

— Забавно, — вырывается нервный смешок Ярославы. Засовывает в рот дольку апельсина и рассуждает вслух: — То есть вы теперь пара, получается?

Я мигом краснею.

— Вряд ли, — останавливаю её фантазии. Я явно ему не нужна. — Просто… Хорошо провели время. Всё.

Господи, как стыдно говорить своей начальнице, что я всё это время отлынивала от работы. Но она не осуждает. Продолжает есть апельсин, а потом вдруг спрашивает:

— А вы предохранялись?

Хочется провалиться сквозь землю.

Неожиданный вопрос. Но знаю, чем он вызван. Напротив меня сидит беременная девушка, что, кажется… залетела. Ага. Случайно вышло. Вот ей и интересно.

— Ну… За этим следил он.

Басманову я доверяла. У него и реакция отличная, и он опытнее… Сомнений у меня насчёт него не было. Всё же он сам сказал, что дети ему не нужны.

— Блин, ты бы так не рисковала, — летит поучительный укор от Державиной. — Я вон смотрю, ты на шоколад налегаешь…

— Да? — опускаю взгляд вниз. От удивления глаза округляю. Я за это время съела три штуки?! Таких больших плиток?! — Ой. Видимо, сладкое давно не ела.

— Ты там тест сделай – на всякий случай.

— Хорошо, — соглашаюсь. Беру банан, чтобы немного отвлечься от шоколада. А то ляжки вырастут – денег на новые джинсы нет. — Сделаю на днях.

Хотя жутко лень. Может, даже и не буду.

Не знаю, у меня нет сомнений, что я не беременна. Нужно всё же доверять своему партнёру…

— Меня сейчас это мало волнует, на самом деле…

— Ты из-за того, что с ним случилось? — сразу догадывается. Опять киваю, задумчиво и с чувством вины смотрю на столик. Опять гложет. Поскорее бы всё решилось.

— Не переживай, — пытается успокоить подруга. — Откупится.

— Думаешь? — с надеждой поднимаю взгляд.

— Конечно, — уверенно заявляет, сморщив носик. — Прости, но то, что я слышала от Эмина… Там пустяки. Да, есть за что сажать, конечно, но… С его связями и деньгами… Да и брат у него влиятельный. Но сам разберётся. Ему, так-то, не двадцать лет.

Её слова немного успокаивают. Не беру в голову даже то, что у него брат есть. Я вроде слышала от него… Или нет? Не помню. В голове смешалось всё. Я только надеюсь, что всё станет хорошо. И…

А что дальше будет между нами? Не знаю… Раз он отпустил меня одну, значит, волноваться о проблемах, связанных со Стасом, смысла нет. Это пройденный этап.

Флешки у меня нет. Больше она нас не держит.

Только если он придёт ко мне из-за… Секса, ага.

Ой, Ульяна, не мечтай. Зачем ты ему нужна? Неопытная целка, как говорит Булат. Хотя уже и не она.

Шумно вздыхаю, выкидывая кожуру от банана в пакетик для мусора.

— Хорошо бы так.

— Не кисни, — Яра подбадривающе поднимает стакан с газировкой. Беру свой, чокаюсь и делаю несколько глотков. На несколько секунд становится легче. Яра немного меня успокоила. Басманов говорил то же самое. Но я ему не верила. Мало ли, вдруг он так специально говорил, чтобы я не волновалась?

Вечер становится не таким напряжённым. Я успокаиваюсь и даже спокойно засыпаю.

А наутро, когда бегу на работу, забегаю в аптеку за тестом. На всякий случай… Нужно будет ещё к гинекологу записаться, проконсультироваться по противозачаточным…

Глава 48. Басманов от 25.01

Глава 48. Басманов от 25.01

Басманов

Потираю устало виски, впервые жалея, что встретился с родителями.

— Чем ты думал?! — мама эмоционально ходит вокруг дивана, нарезая круги. Её фитнес-браслет наверняка уже показывает отметку в десять тысяч шагов. Отец капает успокоительное в стакан, считая капли. И только брат спокойно смотрит телевизор, прибавляя громкость.

Когда мать орёт – мало кто выдержит.

— Когда вообще таким промышлял?! — продолжает родительница. — Почему нельзя всё сделать честно?! Мы разве тебя этому учили?!

Не будь у меня конкурентов – всё было бы безобидно. Там нет ничего такого, из-за чего меня могут посадить. Но эти суки вывернут всё так… Лишь бы конкурента убрать. Вывернули, приврали, высказали свою точку зрения, ещё и подставили.

— Всё нормально, — успокаивает её Мирон. — Брат уже со всем разбирается.

— Это так? — отец поднимает голову, впервые посмотрев на меня после того, как узнал новость. По телевизорам трещат, в новостях пишут. Плевать. Сейчас юристы всё решат. Выкачу ответную претензию и сотру в порошок Игнатьева. Ульянин брат-придурок явно не знал, кому сливать инфу.

Ай, похрен.

— Пап, даже я не придаю этой проблеме значения, — как же уже хочется поскорее поехать к своей девочке. А не выслушивать здесь весь этот балаган. Семью я люблю, именно здесь мне дали толчок для жизни, развития. Если бы не семья – давно бы сдох. А если бы и выжил, был бы каким-нибудь бомжом, а не состоявшимся миллиардером, причём не рублёвым.

Но в такие моменты хочу сказать «до свидания» и уйти.

Жутко соскучился по Ульяне. Не видел её почти двое суток.

Собирался поехать к ней сегодня. Но пока не могу. Мирон постоянно со мной. Помогает решить проблему.

Почему они на ней все так зациклены?!

Плевать мне. Ещё чуть-чуть, и всё замнётся. Деньги поступили на нужные счета. Осталось только сделать так, чтобы всё прошло хорошо, правдоподобно, без вопросов.

— Да я вижу, — отворачивается батя. — Точно сам справишься? Помощь нужна?

— Нет.

— Нужна! — гаркает мама. — Нужна! Где вообще твои мозги были? Не у девахи ли под юбкой очередной?

Слова попали в точку. Я потерял бдительность из-за короткой юбочки, худых ножек и трусов с котиками.

Усмехаюсь, чем привлекаю всеобщее внимание.

Блять.

Сверлят синхронно взглядом.

— Ты серьёзно? — спрашивает глава семейства.

Мирон продолжает молча смотреть. Тоже немного прихуел.

Мама присаживается, будто вот-вот сейчас упадёт.

— Ну, я был занят не бизнесом эти недели, — признаюсь честно.

— У тебя девушка появилась? Нормальная? Не шлюха?

— Нет никакой девушки, — морщусь. — Просто у меня был мощный загул.

— Познакомь нас, — вдруг говорит Мирон.

— Какие вы невыносимые, — встаю с кресла, доставая пачку сигарет.

— Не при мне! — кричит родительница. — Устала смотреть, как вы себе жизни губите своими сигаретами!

Сминаю табак в руках. Забыл. Блять, обо всём забывать начал. Как Ульяна в голову влезла – так последнее растерял. Ещё и так легко спалился.

— Мирон, поехали, — киваю на выход брату. Хотел бы я сегодня отвязаться от него. Но опять же – брат у меня любит всё знать. И наверняка попробует что-нибудь разнюхать. А есть вероятность, что и за мной поедет. Поэтому сегодня отвлекаю от его же дочери.

Бля. Всё больше и больше проблем.

Открываю телефон, вижу сообщение от своей куколки. Дал ей свой номер, чтобы писала. И охрану к ней приставил. Смотрят издалека, чтобы эта непоседа в проблемы не влезла.

Открыв сообщение, замечаю текст.

«Сегодня убиралась в гримёрке для стриптизёрш. Смотри, какой наряд нашла».

Отослала фотографию. И не просто отдельный костюм, висящий на вешалке. А на ней.

Не успеваю даже разглядеть. Сразу блокирую экран, сжимая телефон до хруста в пальцах.

Мирон подходит, а я убираю руку в карман, поправляя зашевелившийся член.

Больная, блин.

На работу официанткой ходить надо, а не этим заниматься. Нахрена ей вообще эта работа, если у неё есть я? Точно. Ей нужно отвлекаться.

Недолго, куколка.

Связался с врачом. Сказал, что с нашей динамикой траха она уже должна была забеременеть. И я в этом уверен. У меня столько спермы благодаря ей вышло – в жизни столько не видел.

Так, всё.

Нельзя о ней думать. Иначе сорвусь.

Поэтому полностью ухожу в работу, на пару дней пытаясь абстрагироваться от дурманящей меня блондинки.

Ульяна

Прочитал и не ответил.

Сухарь.

Откидываю телефон в сторону, запрокидывая голову на спинку стула.

Хочу его увидеть. Очень.

Почему я стала такая, а?

Приручённая собачка, что требует внимания и ласки хозяина. А он уехал. Надеюсь, я не буду, как Хатико, и всё же дождусь его.

Самочувствие ещё что-то… Нехорошее. То в жар кидает, то в холод.

Простудилась на работе?

На всякий случай завариваю чай с малиной. Надо будет купить завтра мёда и… пастилы. Жутко хочу пастилу. Надеюсь, найду её в универмаге у дома.

А пока снова беру телефон, записываюсь к гинекологу. Ближайший приём через три дня. Нормально. Мне же не срочно таблетки эти пить нужно.

Всё же непонятно, когда мы встретимся…

Да и тест бы сделать. А то я накрутила себя за весь день после разговора с Ярославой.

Иду за сумкой в коридор, достаю маленькую прямоугольную коробочку. В ванной распаковываю. Оставляю на стиральной машинке. На удивление, я не волнуюсь. Вот вообще. Открываю коробку и чуть не роняю её на пол, когда до ванной комнаты долетают звуки от входной двери.

Оставляю всё на машинке и иду открывать дверь.

Это не Яра. У неё есть ключи. Я вчера отдала ей вторую связку.

Басманов?!

От одной мысли о нём ускоряюсь. Подлетаю к двери и на радостях, не посмотрев в глазок, распахиваю единственную преграду между мной и понравившимся мужчиной.

А?..

Глава 49. Ульяна от 26.01

Глава 49. Ульяна от 26.01

Ульяна

— Ой, а ты чего ключами не открыла? — удивлённо выдыхаю, пытаясь успокоить свой возбудившийся настрой. Я думала, это Булат пришёл. Но… нет. Ярослава. И очень странная.

— Они в другой сумке, — отмахивается, проходит внутрь квартиры. Красивая, нарядная, в роскошном платье и курткой поверх него. Точно! Они ведь сегодня с Громовым на какой-то вечер ездили. Она рассказывала. Неужели он плохо прошёл?

— На тебе лица нет, — замечаю, когда девушка даже не смотрит на меня. Как-то вскользь взглянула, снимая сапоги и куртку. — Что-то случилось?

Она оборачивается. Пытается сдержать слёзы, шмыгая носом. Разбитая, подавленная, точно не моя начальница.

— Случилось, — коротко кивает и кривится, лишь бы не расплакаться. — Он не принял мою беременность.

Я сразу понимаю, о чём она. Она ведь говорила, что забеременела от своего опекуна.

Неужели всё ему рассказала?

Плакать начинает. Я тут же делаю шаг вперёд, обнимая её и прижимая к себе.

Ненавижу такие ситуации. Потому что не знаю, что делать, как помочь.

— И ребёнок наш ему не нужен, — всхлипывает мне в плечо.

— Поплачь, поплачь, — успокаивающе глажу её по спине. Сердце на куски разрывается. Меня как будто Булат предаёт в этот момент. И на секунду я не хочу никаких отношений. Наверное… Это больно. Очень больно разочаровываться в любимом человеке.

Но Басманов для меня не любимый. Нет.

Просто… Мне его не хватает. Сильно.

Мотаю головой. Хватит о себе, Ульяна. Подруге больно.

Я веду её к дивану, даю ей выплакаться. Утешаю шоколадом, которым вдоволь закупилась. Помогаю излить душу, выслушиваю проблемы. Какой же говнюк этот Громов, оказывается! Выслушав всю историю и заключение Яры… я теряюсь.

— Ты хочешь уехать?

Кивает, стирая слёзы со щёк.

— Да. Отдохну немного, потом вернусь.

Ничего не могу ей сказать. Наверное, я бы сделала так же. Уехала куда подальше, охладила бы мозги и потом, взвесив всё, приехала обратно. Иногда нужна перезагрузка. Поэтому поддерживаю подругу.

Через полчаса заказываю ей такси, провожаю на выход и желаю удачи. Отпускаю её с волнением, но…

Предчувствие у меня такое, что всё будет хорошо. Да и Яра сумку здесь оставила, сказала, что приедет попозже – после того, как куда-то съездит. Взяла только деньги.

Закрыв за ней дверь, едва не сползаю по стенке вниз.

Интересно… Вдруг будет такой день, когда я узнаю, что беременна от Булата, и мне придётся сказать ему об этом? Что он скажет? Как отреагирует?

Утыкаюсь лицом в колени, и грустно становится.

Надеюсь, такого момента не будет. Пока что. Ибо я не готова.

Блин, я же тест сделать хотела… Ага. Встать нужно, пойти и сделать, чтобы успокоиться хотя бы на время.

Поднимаюсь устало на ноги и всё же плетусь в ванную комнату.

Проблемы у подруги, а вымотана я… Будто всю боль через себя пропустила.

Поэтому без энтузиазма, спокойно делаю все манипуляции. Пока жду результата – сижу в телефоне, проверяя ещё раз, не ответил ли мне Булат. Ничего. Как под землю провалился. Но я понимаю всё. Ему сейчас не до меня.

Откладываю телефон в сторону. Смотрю на белую бумажку. Там виднеется одна красная полоска. И вроде всё.

Выдыхаю, чуть не хватаясь за сердце.

Не беременна!

Беру полоску в руки, подношу ближе, чтобы удостовериться в своей правоте.

А там…

Вторая слабая розовая полоска пробивается. С каждой секундой чуть ярче становится.

Чуть не падаю на пол, но хватаюсь за стиральную машинку.

Да быть не может… Ерунда какая-то…

Неужели Басманов где-то недоглядел? И он как-то кончил в меня?

Боже мой… нет-нет. Мне кажется! После Яры я немного не в себе! И вижу то, чего не может быть.

А может, свет здесь такой неяркий?

Выбегаю из ванной, приземляюсь на ковре у журнального столика. Включаю на нём лампу, высматривая результат нашего совместного с Басмановым отдыха.

Две полоски…

Две полоски!

Легонько касаюсь ладонью живота. Там… Там кто-то теперь живёт. Ребёнок. Маленький, ещё несформировавшийся ребёнок. Басманова. Его.

Боже мой.

Я только недавно выслушивала Яру, а теперь… Попала в ту же ситуацию.

Паника накрывает.

Ладно. Ладно! Мужикам доверять нельзя! Теперь это будет урок для меня на всю жизнь!

Но! Мне что теперь с этим делать?

Если Басманов его примет, это хорошо… Никаких проблем не будет.

А если нет? Аборт? А какой ещё выход? У меня ни образования, ни денег, ничего!

О боже…

А если я ещё и домой с пузом приеду? Да меня бабушка с дедушкой… в порошок сотрут!

Нет, не сотрут. Они у меня хорошие. Но помню, как маме постоянно припоминали, чтоб не ныла после работы. Ведь она сама решила переспать с каким-то мужиком, а потом оставить меня. Нет, упрёка никогда не было, но…

Предчувствую я всё это…

И плохо становится.

Тошнота подступает к горлу, и меня едва не выворачивает прямо на стол. Подпрыгиваю вовремя с пола, бегу в туалет. И всё же, не сдержавшись, опустошаю желудок.

Мамочки…

Резко хочется увидеть Булата рядом. Но его нет.

Чуть не хнычу.

В голове полный хаос, на душе настоящий тайфун. Что делать, как поступить… не знаю.

Проваливаюсь в свои мысли. Делаю всё на автомате. Полощу рот, не замечаю, как в руках оказывается телефон. Пишу короткое сообщение Басманову:

«Приезжай, пожалуйста. Мне очень тебя не хватает».

Откидываю его куда-то на пол уже в комнате. И готова лечь на диван, завернуться в плед и плакать, но… в дверь снова звонят.

Неужели Булат так быстро пришёл?

Глава 50 от 28.01

Глава 50 от 28.01

У меня не съёмная квартира, а какой-то проходной двор.

Сначала Ярослава. А теперь… Мужчина на пороге. Напряжённый, пышущий гневом и злобой. Настолько, что одежда вот-вот порвётся на его теле, если он сделает глубокий вдох. Зверский взгляд в меня метает. На секунду он гаснет, ярость сменяется удивлением.

Я не та, кого он хотел здесь увидеть.

От этого снова превращается в бешеного безумца, делая шаг вперёд.

— Вы…

Не успеваю договорить, как незваный гость врезается ладонью в мою шею, сдавливая пальцы.

Выдохнуть не успеваю.

Страх сковывает тело. Не ожидала от мужчины такого напора и того, что в несколько шагов он оттащит меня к центру гостиной. Да он ничего перед собой не видит!

— Ты кто? — требовательно спрашивает, не давая отпрянуть. Наши лица так близко, что мне кажется – клацнет он зубами, и прощай, моё лицо.

Приоткрываю губы и от недостатка воздуха тихо хриплю:

— Ульяна…

На «подруга Ярославы и ваша работница» у меня тупо не хватает сил.

Но моё имя действует на мужчину отрезвляюще. Пальцы разжимаются, и я жадно глотаю воздух.

— Ульяна, Ульяна, — проговаривает, будто пытаясь вспомнить.

Громов этот, как и говорила Яра – полный неадекват! Вот так врывается в квартиру, душит людей! Да я сама бы от такого убежала! А с виду не такой! Я на том вечере, где отца увидела, заметила, какие у них взаимоотношения… И рядом с Ярой он расцветал. Но не сейчас.

— Подружка Ярославы? — спрашивает.

Опасливо и коротко киваю. И почему-то мой воспалённый мозг от стресса выдаёт странный вопрос:

— Да. А вы что, не за долгами?

Мало ли, вдруг Стас и ему денег должен? Басманову должен, всем должен!

— Да плевать мне на твои долги, — выплёвывает, отпуская. И я, наконец вздохнув полной грудью, могу нормально дышать. И делаю это, как жадная, будто у меня вот-вот снова заберут желанный кислород. Руки невольно тянутся к шее. Веду по ней холодными пальцами.

Будь Булат здесь… этого бы не случилось.

Чёрт, а если синяки останутся, как мне их потом ему объяснять? Всё ему рассказать? Не знаю… Они вроде знакомы. Портить их отношения?

Громов большая шишка в их большом и богатом мире. А у Булата и так проблем много. Ему новые разлады не нужны…

— Извини. Случайно вышло. Перегрелся.

Перегрелся он! Я бы плюнула ему в лицо, да только страшно. Он наверняка пришёл за Ярославой, которой у меня уже нет. Неадекватный он.

Поэтому тихонько, всё же не выдержав, выплёвываю:

— Дикарь.

— Державина где? — игнорирует моё оскорбление. Смотрит опять требовательно, так и говоря, что отрицательного ответа он не примет.

А если не понравится то, что я отвечу – вообще прибьёт на месте.

— Её здесь нет.

— Не ври мне. Была же. Телефон её здесь?

И откуда только узнал?

— Была, — шиплю на него.

— Какого хрена лжёшь тогда? — пытается сделать шаг, но останавливается, держа себя в руках. В глазах карих молнии сверкают. Настроение у него явно не из лучших…

Точно. Узнал новость о беременности Яры, вот и мечет гром и молнии.

— Не кричите на меня! — выпаливаю в испуге.

Вот бы Басманов приехал! Остановил всё это! Обнял меня, приласкал и успокоил!

— Точнее формулируйте вопросы! Вот если бы вы спросили, была ли здесь Яра, я бы ответила, что да! Уехала она. Куда-то. Не сказала. Только то, что побыть одной надо. Про билеты там спрашивала…

Мысленно извиняюсь перед ней. Но я не знаю, что делать в этой ситуации. Только бы это поскорее закончилось. Слишком насыщенный вечер, слишком много гостей и столько же новостей.

— Она ещё сумку забыла!

Бегу к шкафу, достаю её оттуда и вручаю Громову. Лишь бы поскорее убрался отсюда.

— Спасибо, — уже говорит снисходительнее, успокаиваясь. — А ты что здесь делаешь?

А он не знает? Я думала, они живут вместе, как опекун и подопечная.

— Живу… Яра попросила присмотреть за квартирой, убираться тут. Думала, что переедет. Ей тут нравится.

Кивает. Ощущение, что спросил только для галочки. А потом достаёт телефон и отвлекается от меня. Но расслабиться не могу, еле сдерживаю слёзы, чтобы не расплакаться от страха. Я вообще личность впечатлительная, в такие моменты реву или напиваюсь.

Но теперь нельзя. Особенно до тех пор, пока не решим, что делать с ребёнком. Всё от Булата зависит.

Дожидаюсь, когда он закончит разговор. В один момент переводит взгляд на журнальный столик, на котором лежит тест на беременность. Тут же хочется закрыть его своим телом. Сказать, что ему показалось. Я пока не хочу говорить о своём положении Басманову. Нет, я скажу. Но при личной встрече. А не вот так… Через третьи лица. А они ведь общаются. Ярослава говорила об этом.

— Вы что, беременные, почкованием размножаетесь? — говорит этот урод.

Да я сама не знаю, как так вышло! И виновник всего этого никак не появится! А я соскучилась! Кажется, гормоны играют! Потому что у меня стойкое ощущение, что, если не увижу его – сдохну.

— Не ваше дело, — огрызаюсь от злости. И недостатка внимания от одного человека. — Всё. Уходите. Я вам помочь ничем больше не могу.

Он что-то хочет сказать. Но, сцепив зубы, вылетает из квартиры, задержавшись на пороге.

— Ещё раз извини, — кидает искренне.

Ладно, не такой уж он и плохой, как я подумала сперва. Хотя шея ещё болит. Да и шок так и не прошёл.

— Бывает, — проговариваю и закрываю за ним дверь. Хватит на сегодня потрясений. И пусть думает что хочет.

Бегу к телефону, укладываюсь на диван, сворачиваясь калачиком. И в каком-то бреду всё же, не выдерживая и плача, пишу Басманову ещё одно сообщение.

«Когда появится возможность… Давай встретимся. Мне тебя не хватает и очень страшно. И новость есть…»

И шмыгнув носом, включаю какое-то видео. Просто так, чтобы болтало на фоне, чтобы я не ушла в свои мысли.

Я не буду думать о беременности. Не буду!

Иначе загонюсь окончательно.

Послезавтра схожу к гинекологу. И там уже беспокоиться буду, обдумывать.

А пока сделаю вид, что ничего не было…

Ничего…

Но взгляд постоянно натыкается на тест с двумя полосками. А ладонь лежит на плоском животе, будто пытаясь почувствовать там ребёнка.

Сложно заставить себя поверить в то, что ничего не было. И я всё же погружаюсь в свои мысли, съедая себя изнутри размышлениями.

***

Продочка завтра :)) Скоро подойдём к названию :D

И теперь хочется спросить вашего мнения, перед тем, как я озвучу её через две-три главы. Как думаете - почему беременность опасная?) Буду рада послушать ваши варианты)

Кстати, история про Яру и Громова - тут.

Завтра на неё действует скидочка 25%)

Аннотация:

— Вы кого мне притащили?

Я сказал им привезти девчонку, за которой должен присматривать после смерти родителей, а не ту, что расцарапала мне тачку, возбудила меня одним только видом и еле ушла живая.

Чёрт. Я хотел её забыть. Хотя прорывался найти. Получить своё.

Смотрю в медового цвета беснующие глаза и начинаю раздражаться.

Только не говорите мне, что эта девчонка — Державина. Дочь друга, за которой должен присматривать после его смерти.

— Отпусти меня, — цедит сквозь зубы. — Если ты тот опекун... Мне уже девятнадцать, и ничья помощь мне не нужна!

— Следи за языком, соплячка, — пальцами касаюсь подбородка. Чёрт, как она похожа на свою мать… — Иначе мне придётся найти ему более правильное занятие, чем твой галдёж.

Распахивает глаза.

Прекрасно помнит, что вчера было.

И самое, твою мать, поганое в этой ситуации - я хочу повторить.

Глава 51

Глава 51

Глава 51

С трудом встаю с утра, еду на работу. Самочувствие разбитое, никакущее, будто меня зажевало в комбайн.

В другой день я отлежалась бы дома, но не сегодня. Чтобы не сойти с ума от ожидания Басманова и от своей беременности, выхожу на работу. Она всегда помогала мне отвлечься. И я надеюсь, что сегодня она поможет сделать это снова.

— Начальницы сегодня нет, — оповещает моя напарница по залу всю сегодняшнюю смену. Нас немного, человека четыре. — И Громова тоже. В общем, лафа. Никакого контроля, делай что хочешь.

— А управляющая? — спрашиваю, застёгивая последние пуговицы на белой рубашке. Сегодня – чётко до горла. После вчерашнего остались небольшие синяки. И я уже жалею о том, что вчера писала Булату.

Так и хочется удалить все сообщения, но они все прочитаны и оставлены без ответа.

Урод.

Но несмотря на это, всё равно жду его, как больная и зависимая наркоманка.

— Она выходная, — говорит другая, подкрашивая губы в красный цвет. Конечно, в приват идёт работать, там гостей обслуживать. Надеется найти себе какого-нибудь папика и вырваться отсюда. — И её не предупредили, что сегодня Державиной не будет. Может, случилось что-то…

Закусываю губу. Я теперь волнуюсь за неё. Всё ли прошло хорошо? Уехала ли она? Нашёл ли её Громов? Вот бы у них всё хорошо было… Я даже не написала ей сообщение, чтобы узнать, как у неё дела.

Своих забот теперь хватает. Как и мыслей.

Бабушке и дедушке решила пока не говорить. А то спустят с меня три шкуры. И пока Басманов не увидит – приедут за мной в Москву, заберут и увезут в наши родные края.

Ещё и о Стасе никаких вестей… Как он там вообще?

— Но это не повод отлынивать. Камеры ещё никто не вырубал, — с сожалением произносит другая. — Да и админ чуть позже придёт.

Переодевшись, мы расходимся по своим местам. Я иду, как всегда, в зал, считая ворон. Народа мало – всё же только обед. Мы начинаем работать как раз в это время. В зале три-четыре человека. Танцпол пустой, как и площадки для танцев. Обычно по вечерам на них кружат всякие девчонки гоу-гоу. Застала один раз – зрелище не для меня.

Пьяная толпа мужиков и баб норовит снять с выступающих лифчики и трусы. А охрана оттаскивает их к выходу.

Фу.

— Ульян, ты чего? Не выспалась? — вырываюсь из пучины своих мыслей, поднимая взгляд на Лео. Девушку зовут Леона, но мы сокращаем. Она русская, родилась в Америке, а сейчас работает в баре. Днём делает кофе, вечером готовит коктейли. — Кофе сделать?

— Нет, — впервые отказываюсь от халявного напитка. Ещё и бодрящего. А и так работать сил никаких нет. Особенно сейчас, когда совсем пусто. Нет запары, нет движухи. — Спасибо.

Вот Басманов сейчас точно выпил бы кружечку. Но он разбирается с проблемами, пока я сгораю от тоски.

Дура.

Вроде бы он просто мужчина. Он помог тебе, Ульяна. И ты изначально, когда сделала шаг ему навстречу, сказала себе, что это – опыт. Бесценный опыт с мужчинами. Просто секс. Никаких влюбленностей. Просто справиться с проблемами, одиночеством. Хорошо провести время…

А теперь что?

И дня не могу без мысли о нём.

Идиотка.

Зло бью по столу ладонью. Аж гореть начинает.

— Тихо, тихо, — успокаивает меня Лео. — Успокаивайся. И иди работай, клиент пришёл.

Бью себя по щекам и мотаю головой, пытаясь прийти в чувства.

Работа, работа, работа!

— Иду, — беру себя в руки, спрыгиваю со стула и поворачиваюсь в сторону зала. Нащупав в кармане блокнот и ручку, ищу взглядом только что пришедшего гостя. Быстро нахожу его и столбенею, так и не успев сделать и шага.

Гость в нашем клубе не кто иной, как…

Папа…

Глава 52

Глава 52

Он. Точно он. Мне хватило увидеть его раз в жизни, чтобы потом не получалось выкинуть из головы. И каждый раз, когда он мелькал в телевизоре, я напрягалась, переставая дышать. А когда увидела вживую в первый раз… уронила поднос. Опозорилась, привлекла к себе всеобщее внимание и вызывала гнев организатора.

А теперь он зашёл в тот клуб, где я работаю.

— Уль, ты чего встала? Иди, а то Машка, вон, сейчас заберёт клиента.

Слова Лео вырывают меня из ступора. Я делаю нерешительный шаг вперёд. Сердце бьётся где-то в висках. Пальцы немеют, будто от мороза, исходящего от Бодрова.

С трудом подхожу к нему. И чуть не заикаясь, тихо проговариваю:

— Что будете заказывать?

Шум в ушах.

Он поднимает на меня ледяной взгляд, и я теряюсь.

Теперь понимаю, как я появилась на свет. Мама потеряла голову перед этим мужчиной. Красивый, даже несмотря на седину в волосах, морщинки. Ему точно около сорока. Удивительно, но я ни разу не задумывалась сколько ему...

Цвет глаз непонятен из-за освещения, но уверена, что они двухцветные… К зрачку более тёмные.

Энергетика… прямо как у Булата. Притягательная, но в то же время ужасающая.

Мама наверняка сдалась только из-за неё.

— Не слышала?

— А? — испугавшись, хлопаю глазами. Я так внимательно рассматривала его, что не заметила, как он сделал заказ.

— Принеси мне кофе. Двойной, — повторяет раздражённо снова. Отворачивается от меня, откинувшись на спинку дивана и взяв в руки телефон.

В этот раз я внимательно слушаю его, киваю.

На ватных ногах возвращаюсь к барной стойке. Диктую в прострации заказ. И ещё несколько минут, пока делается крепкий кофе, сверлю пол клуба взглядом.

— Уль, ты чего?

— Ничего…

Не каждый день встретишь своего отца.

Но разве это не шанс?

Пойти и сказать, что я – его дочь? Сказать имя матери. Адрес, куда он приезжал так давно.

И что? Обрести семью?

Нет. Просто показать, что у него есть я. Взрослая дочь.

Он должен поверить. Ибо те факты, что я скажу – никто не знает.

Но как это будет? Я присяду за столик. Увижу в свою сторону вопросительный взгляд. А потом выпалю всё как на духу? Или сказать это стоя?

Боже, я не знаю.

Я давно хотела сказать ему это в лицо. Но не знала, как именно.

О его местожительстве я была не в курсе. И тем более не ведала, где он бывает. Да и даже если бы знала… Меня явно туда не пустили бы.

И теперь у меня есть шанс.

— Готово.

Я беру чашку крепкого кофе. Отношу ему. Останавливаюсь у столика, опуская чашку с блюдцем на стол. Сахар в бумажных пакетиках лежит рядом. Я не узнала, сколько нужно ложек, поэтому попросила Лео положить сахар рядом.

— Ваш заказ.

Он кивает, пальцами обхватывает ручку.

А я не шевелюсь. Как дура смотрю вниз. На то, как он поднимает чашку, подносит к губам.

Почувствовав, что я не ухожу, поднимает взгляд на меня.

— Что-то ещё?

— А, нет!

Застыдившись, резко разворачиваюсь и убегаю. Вот же дурочка!

Почему ты ничего ему не сказала?!

Не знаю. Мысли и слова рядом с ним пропадают. Язык не шевелится, а все органы отказываются работать. На секунду мне показалось, что пульса нет.

— Ты чего, Уль, засмотрелась? — игриво спрашивает меня Машка, тыкая локтем. — Красавец, да. Блин, тоже хочу его обслужить.

— Так иди… — говорю, лишь бы не донимали. Сверлю взглядом трясущиеся пальцы. Дурость какая-то. Почему я не могу это сказать? С Булатом спокойно общалась на всякие темы, а тут… Как ком в горле. И желудок скручивает.

— Я его, кстати, здесь раньше не видела, — опять Машка начинает. — Мимоходом?

— Пару раз был. Редкий гость. Но унего здесь брат тусуется.

Поднимаю взгляд на Лео.

— Брат? — переспрашиваю. Может, получится связаться с ним? И признаться в этом через него?

Сказать Бодрову правду оказалось тяжело.

И всё потому… Он ведь знает, что у него есть дочь. Он меня видел. Но не искал же. Да, отправлял деньги. Они в прошлом месяце пришли, но карта у бабушки, дома.

Но не пытался со мной связаться.

Я ему и не нужна вовсе.

А тут появляюсь. И вместо крепких объятий получу равнодушные глаза. И такое же сухое: «Здорово. Пока».

Чувствую, так и закончится наша встреча.

— Ага, — усмехается Лео. — Тоже красавец. Хотя они друг на друга не похожи.

— Неважно, — отмахиваюсь и сильнее подаюсь вперёд. Если у него есть брат, и он здесь частый гость… Я сначала поговорю с ним! Попрошу номер телефона Бодрова. Встречусь наедине, собравшись с мыслями, и всё ему расскажу.

Тем более, нужно ещё хорошенько подумать – стоит ли? Я всю жизнь росла без него. Прекрасно справляюсь и живу.

Но на будущее… Я ведь ещё не знаю, как поступить.

— Можешь сказать, кто он? Как часто здесь бывает?

— А ты с ним уже познакомилась однажды, — смеётся Лео.

— Правда?! — чуть не подскакиваю с барного стула.

— Вау, полегче. Так приглянулся этот мужик? Мне кажется, он для тебя староват, Уль.

— Неважно. Кто его брат?

— А ты к нему как-то в комнатку для стриптиза забежала. На приват, — снова хихикает. Мне этот случай здесь припоминают каждый день.

Только вот…

Леденею, переставая слышать музыку, стук собственного сердца.

Потому что я только один раз забежала в зал для стриптиза – и то обманутая администратором.

И это был первый день, когда я встретилась с НИМ…

— Булат Басманов. Помнишь его?

Глава 53

Глава 53

Булат Басманов.

Это имя, как рокот грома, оглушает. Бросает в дрожь.

Перед глазами начинает плыть, смазываться и мелькать, как рябь на воде.

— Ульян, ты чего? — обеспокоенно спрашивает Машка, тормоша меня за плечо.

Он… его брат.

Человек, который мог связать нас, помочь встретиться… Всё это время он был перед моим носом.

Стойте…

Нет-нет.

Только не говорите мне, что Басманов… Он ведь знал, что я дочь Бодрова! Знал!

И при этом…

Он целовал меня? Укладывал в постель, прижимал своим телом, и… Мы занимались сексом.

Всё это Булат делал со своей племянницей. Родной, мать его, племянницей.

Господи, что было в его голове?!

Ноги дрожать начинают. От злости и страха, вмиг обрушившихся на меня.

Хватаюсь за барную стойку пальцам, разыскивая опору.

Чтобы не упасть.

Но всё равно ноги подкашиваются. От той мысли, что… я беременна. От своего… дяди?

Боже мой…

Слёзы брызгают из глаз, как из фонтана. И я оседаю на пол, понимая, что человек, которому я всецело доверяла… оказался тем, кого нужно было бояться. Ни Стас, ни те, кому он задолжал, не представляли такой опасности, как…

Басманов.

Перед глазами маячит всё, что между нами было.

Резко хочется отмыться. И в то же время прильнуть к нему, обнять и заплакать в жилетку со словами: «Зачем?».

Каждый эпизод из нашей с ним жизни добивает.

И через секунду, когда голова касается поверхности пола, вокруг всё темнеет.

**

— Блин-блин-блин, — слышу где-то вдалеке. — Вы что здесь учудили, пока меня не было?

Это администратор. Точно она.

Что-то случилось?

Разлепляю глаза, смотрю в тёмный потолок. У нас такие везде. Но судя по неброскому цвету и заставленному помещению… мы в комнате для персонала.

Подрываюсь с дивана, хватаюсь за ноющую голову. Приложилась немного…

— Очнулась!

— Не надо, пожалуйста… — скулю, хватаясь за голову. Переволновалась и упала… Так только я могла попасть. Но вроде не всё так плохо, как могло быть.

Голова пухнет, но не болит.

— Прости-прости, — бегает вокруг меня Алена – наш администратор. — Ты как? В норме? Может, домой?

Она засыпает меня несколькими вопросами сразу. И всё, что я слышу – фразу про домой. Туда мне сейчас хочется больше всего на свете. Закрыться в квартире, залезть на кровать, завернуться в одеяло и просто сидеть, пребывая в прострации.

— Да плохо что-то стало, — стараюсь улыбнуться, чтобы не раздувать из этого проблему.

Но проблема есть. Огромная.

Я беременна от Булата. От брата своего отца.

Это настолько грязно, мерзко, что хочется пойти и устроить ему скандал. И я бы так и сделала, но не знаю, где он. И честно – уже не хочу.

— Ты, может, это, беременна? — спрашивает Машка, чем вызывает мой испуг. — А что, я слышала, что у них иногда бывает.

— Нет, не беременна, — выпаливаю. С трудом сдерживаюсь, чтобы не дотронуться до живота, закрытого юбкой и фартуком.

Жесть…

— Плохо себя чувствую. И если можно, я всё же поеду домой…

— Да-да, конечно, нам тут лишний шум не нужен. Ты и так на глазах у гостя вырубилась, — в панике ходит из стороны в сторону Алёна. — Может, тебе такси заказать?

— Да я сама, — встаю с дивана, отмахиваясь. — Пойду переоденусь.

— Зови, если что. Мы пока тут посидим.

Снова сухой кивок. Захожу в маленькую каморку, где мы оставляем свои вещи. И медленно, всё ещё пребывая в шоке, переодеваюсь.

Поверить не могу в произошедшее…

Булат…

Как он мог так поступить?

Козёл.

Ненавижу.

И в то же время в душе ищу ему оправдание.

Вдруг он не специально?

Нет! Хватит!

Ты рассказала ему об отце! Тогда, после вечера, в машине… Всё он прекрасно знал!

Случайно отрываю пуговицу от рубашки. От злости. Несправедливости.

Меня одурачили. Обманули, как дуру.

Да при встрече с ним!.. Расцарапаю всё лицо!

Переодеваюсь, прощаюсь с остальными и всё же заказываю такси. С ветерком добираюсь до дома, по пути останавливаюсь у магазина – покупаю продукты. Сама иду и не понимаю, куда именно. На рефлексах захожу в нужный подъезд, нажимаю кнопку. Смотрю себе в ноги, проклиная тот день, когда таксист врезался в его машину.

Ненавижу.

Беспринципный мудак.

Думаю о нём – и сердце щемит.

Опять поверить в это не могу.

Может, они все ошиблись? И Бодров не брат Басманова?

Боже мой, пожалуйста, пусть это будет неправдой…

Но, с другой стороны, теперь я понимаю, откуда Булат знает его…

Доезжаю до своего этажа, нервно поигрывая ключами в кармане.

Это ведь не полный пиздец…

Я беременна от своего дяди. И даже не подозреваю, как ему об этом сказать. Как говорить это остальным… Родным…

Что он сделает, когда узнает об этом? Пошлёт на аборт?

Наверняка…

Хочу ли я этого? Не знаю. Я очень хочу оставить ребенка, ведь…

Этот малыш – маленький плод моей любви к Булату. К этому ужасному и опасному человеку.

Нужно было бояться его, а не остальных…

Выхожу на своём этаже, останавливаюсь напротив двери. Достаю связку, вставляю ключ в дверной замок.

За спиной слышатся шаги. Совсем рядом.

И я не выдерживаю, оборачиваюсь, покрепче сжимая в руках ключи. Кажется, мне теперь придётся попить успокоительные, чтобы не шарахаться от любого звука.

Но…

Может, и не надо. Потому что причины для моего опасения есть…

Булат.

Оторвавшись от стены, направляется ко мне. Уголки губ приподняты. Глаза излучают тепло… Жаль, что сейчас оно меня не греет. Наоборот. Пальцы холодом обдаёт. Сил лишаются. Из-за чего пакет выскальзывает из рук, падая на пол.

— Скучала, провинциалка? — улыбается своей обворожительной и редкой улыбкой.

От которой сразу же хочется бежать.

***

Для любителей молодёжи и эротики, моя книга:

– Разденься. Станцуй для меня. И тогда я подумаю над тем, чтобы отпустить тебя…

Толкает слабо в плечи. Маленькая… Серьёзно думает, что такими силами отобьётся?

– Я не буду этого делать! – вопит и снова пытается выбраться. – Когда мой парень узнает об этом…

– Ах, да, ты же хорошая девочка, – усмехаясь, тихо проговариваю. Раздеваться не будет… И прихоти исполнять мои не будет... – Ничего, я тебя испорчу.

Наклоняюсь. Улавливаю необычный и вкусный аромат девчонки. Всматриваюсь в напряжённое лицо, дерзкие, но напуганные глаза… Нравится мне её раздражение. Как она сопротивляется. И строит из себя саму невинность.

– Подонок, – шипит мне в лицо. Вот-вот и когти пустит…

– Да-да, куколка, – продолжаю над ней издеваться. – Твой подонок…

Глава 54

Глава 54

— Привет! — восклицает, отшатнувшись назад. Из слабых рук выпадает пакет.

— Испугал? — виновато улыбаюсь. И напрягаюсь, заметив в глазах испуг, страх и… что-то ещё. То, чего не видел раньше. Только если вначале. Ненависть? Неужели обижается, что оставил её так надолго одну? Всего два дня.

— Немного…

Вижу свою невинной крошку – в этой шапке, длинной куртке – и хочется обнять её, прижать к себе. И сидеть так круглые сутки, не выпуская её из крепких лап.

Поэтому не сдерживаюсь. Подхожу вплотную, ладонью касаюсь щеки. Приподнимаю её лицо и сам коротко целую в чуть сухие, обветрившиеся из-за погоды губы. Плохо. При мне они такие не были.

Ульяна неожиданно для меня делает шаг назад.

— Я тоже рада тебя видеть.

Отворачивается. Открывает дверь. А я задумчиво смотрю ей в спину.

Обиделась…

— Занеси пакет в квартиру.

Это она мне? Раскомандовалась. Коза. Я сам знаю, что мне делать.

Берусь за ручки пакета, захожу следом за молчаливой Сирениной. Сегодня сама не своя.

Явно дуется.

— Что ты недовольная такая? — кривлюсь, начиная беситься от такого поведения. Думал, при виде меня сама прыгнет мне на шею. А здесь лютый мороз.

Прохожу вглубь квартиры-студии. Неплохо малышка разместилась. Я уж думал искать ей квартиру, чтобы нормальная была. Но она и сама справилась.

Ставлю пакет на стол.

Что у нас сегодня на ужин?

Доширак?

Моему презрению и недовольству нет предела.

— Ты чем питаешься? — с ноткой ярости бросаю. Я её к здоровому питанию приучал, чтобы никаких проблем с беременностью не было, а она всякую дрянь ест? Надо снова контролировать её еду. Совсем без меня распустилась. Даже не рада.

Игнорируя меня, снимает верхнюю одежду.

— У меня нет времени на готовку.

Или просто у кого-то поменялись вкусы. Надо будет отвести её к врачу. Но под каким предлогом? Или вовсе не вести? Узнает, когда живот появится?

Блять, грязно играю. Совесть где-то вдалеке откликается. Говорит так не делать.

Но поздно.

— И сегодня у меня рабочий день, — вскидывает на меня недовольный взгляд. — Как ты узнал, что я рано приду с работы?

Её сменщица сказала. Подкупил её, чтобы рассказывала, как у Ульяны дела на работе. И знаю, что она сегодня потеряла сознание. Скорее всего, из-за слабости и из-за того, что всякую херню жрёт. Витамины ей привёз – в кармане лежат. Потом скажу, чтобы пила.

— Интуиция, — пожимаю плечами.

— Ясно, — всё так же сухо летит от неё.

Шумно выдыхаю, пытаясь держать себя в руках. Подхожу к ней, обвивая за хрупкие плечики.

— На что обиделась?

— Ты мог бы и ответить хоть раз, — зло выпаливает, опираясь ладонями о стол. — Ты читал, но не отвечал.

Есть такой косяк. Я вообще переписываться ненавижу. Но фотки я её заценил.

— Исправлюсь. Прости.

Ладонь неконтролируемо тянется к её талии. Разворачиваю её к себе, заглядывая в небесно-голубые глаза. Наклоняюсь, чтобы поцеловать.

— Извиняться начну сейчас.

Только дотрагиваюсь до её губ, как она отворачивается. Снова. Касаюсь её щеки.

Что за придурь?

Она сегодня меня так и будет отталкивать?

Соскучилась же. Как и я.

— Прости, — виновато отводит взгляд в сторону. От её тона смягчаюсь. — Я сегодня себя плохо чувствую.

Чуть не бью себя по лбу. Точно, кретин. Ты же сам знаешь, что с ней. Да и с беременными сложно. У них гормоны шалят. Становятся сумасшедшими. Там настроение, как погода. Сегодня одно, завтра другое.

— В следующий раз… Хорошо?

— Ничего, потерплю, — всё же невинно целую её в щёчку. — Приготовим вместе ужин? Я смогу остаться с тобой до вечера.

— Давай, — расплывается в улыбке. Но что-то в ней не так.

Списываю всё это на её положение.

М-да, потреплет же она мне нервы…

Ульяна

Этот день был настолько мучительным, что хотелось потерять сознание снова. Причём на весь день, до самого вечера, пока Басманов не уехал. Я так и не смогла поговорить с ним. Просто не смогла. Страх цепкими лапами сковал все органы, горло, из которого не мог вылететь тот решающий вопрос.

Правда ли, что они братья?

Лишь прикидывалась больной. Хотя… Даже не играла. Мне правда было хреново, но морально. С трудом смотрела в его лицо. Избегала прикосновений. Пыталась делать всё, лишь бы минимизировать тактильный контакт.

Даже включила фильм, заставив смотреть со мной.

Благо он уехал быстро – ему позвонили.

А я вырубилась, проспала до утра. И теперь захожу в платную клинику, записавшись к гинекологу. У меня много к нему вопросов… Очень. Даже денег не жалко, учитывая… что Басманов дал мне на всякие расходы, чтобы я ни в чём себе не отказывала.

И я ими воспользуюсь. Это он виновник всего происходящего.

Шагая по коридору, мысленно составляю список вопросов. Но по-настоящему меня интересует только один.

Подхожу к кабинету к назначенному часу. Стучусь перед тем, как войти. И услышав одобрительное «войдите», переступаю порог кабинета. Строгая женщина сразу приступает к делу, засыпая меня вопросами. И на каждый я отвечаю с трудом.

Это мой первый поход к врачу…

Он не такой уж и плохой. Я смущённо рассказала ей о своей половой жизни, женщина под ручку отвела меня на экстренные анализы. И затем мы вернулись в кабинет.

— УЗИ пока делать рано, — проговаривает, что-то записывая на листочке. — Предположительный срок беременности – две-три недели. Аппарат может не показать плодного яйца. А пока подождём анализов, и потом сразу ко мне.

— А она может не подтвердиться? Тест ведь показал.

Нервно тереблю ремешок сумки.

— Я не доверяю тестам. Сейчас много некачественных.

— Поняла…

Я вдруг закусываю губу.

Как же мне задать ей столь интимный вопрос?

Чёрт, нужно было лезть в интернет, но… И ему я не верю. Уже столько начиталась, что готова плакать в подушку. Поэтому лучше узнать у профессионала.

— Извините. Можно нестандартный вопрос? Просто всегда было интересно.

— Задавайте.

Я вздыхаю и с трудом проговариваю:

— У малыша ведь могут быть проблемы из-за кровосмешения?..

Глава 55

Глава 55

Женщина, услышав этот вопрос, несколько секунд смотрит на меня непонимающе. Даже не моргает. Растерявшись, чуть качает головой и прячет взгляд в листах бумаги.

Может, уже и поняла, что этот вопрос не из праздного любопытства…

— Конечно, могут. Опасность, что ребёнок родится с некоторыми особенностями, велика. При кровосмешении значительно повышается вероятность встречи одних и тех же патологических генов, что заканчивается некоторыми мутациями.

Пальцы не слушаются, ещё агрессивнее начинают мять ремешок сумки.

— А какими? Например?

Боже, лучше бы я этого не спрашивала. Но жизнь в неведении – ещё хуже, чем так.

— Там и эктродактилия может быть, и макрогения, и микроцефалия.

— А можно попроще?

— Ой, извините, — наконец поднимает взгляд на меня. — Если из распространённых – гемофилия. Это нарушение процессов свертывания крови.

Коротко киваю. Да, это я знаю. Биологию в школе проходила, да и бабушка как-то рассказывала, что на одном выезде человека не смогли спасти. Умер от кровоизлияния в мозг от банального удара.

— Возможна карликовость, бесплодие, удлинённый череп, расщепление нёба. Много чего, на самом деле.

Смотрю на свои трясущиеся пальцы и на мгновение представляю, что у меня может родиться такой ребёнок. Это не жутко, не отталкивающе до ужаса, но страшно. Это ведь проблемы со здоровьем…

И пугает меня больше всего не только это. Что если от той же гемофилии он умрёт раньше меня? Глупые и дурные мысли, закрадывающиеся в голову. Но я не хочу видеть смерть собственного ребёнка.

И риски мутации велики.

От досады закусываю губу чуть ли не до крови. Слабый металлический привкус появляется во рту.

Ненавижу Басманова. За то, что заставляет проходить через всё это.

Это он виноват.

Теперь наш ребёнок в опасности.

— Конечно, это не во всех случаях, — вдруг проговаривает женщина, заставляя сердце ухнуть вниз.

— То есть всё может обойтись?

— Да, на это влияет много факторов. Но риск не исключается. Для выявления отклонений придётся побегать по врачам во время беременности.

И всё это время быть в подвешенном состоянии?

— И если риск развития какой-нибудь болезни высок, что делается в этом случае?

— Это решают только родители ребёнка. Делать прерывание беременности или нет. Мы, как врачи, только информируем. И можем подсказать по опыту.

Даже эта информация меня не радует.

Опускаю голову, и сил встать не остаётся. В голове полная неразбериха. На душе – затишье перед истерикой, которая случится у меня дома. Кажется, сердце стало биться реже.

— Я поняла, — с трудом получается выговорить эти слова. Голос пропадает, и я всё же нахожу в себе силы встать.

— Результаты анализов будут готовы сегодня, результаты придут на почту. В регистратуре запишитесь на завтра. После уже поговорим поподробнее. Если ваши вопросы связаны с вашей беременностью, обсудим это позже.

Короткий и сухой кивок. Сил ни на что не остаётся.

Мне даже наплевать, что подумает обо мне доктор. Радует – она реагирует нормально и даже не плюётся. Как я. Для меня родственная связь… омерзительна.

А Басманов… гад.

Ненавижу его. Ненавижу, но почему-то всё равно думаю о нём, вспоминаю. И люблю.

Но я не могу это просто так оставить.

Он делал всё это – намеренно. И продолжает скрывать правду.

А что будет дальше? Ждать, когда он солжёт в следующий раз? Ни за что. Доверие подорвано.

Любовь пройдёт. Утихнет. Моя – точно сдохнет после всего произошедшего.

А он… Пусть страдает. Если вообще будет делать это.

Вряд ли такой человек вообще что-то чувствует.

Теперь меня мучает ещё один вопрос – зачем? Что ему от меня надо? Для чего это всё? Неужели месть моему отцу? И за что? Они ведь братья…

Голова разрывается.

На ватных ногах дохожу до регистратуры, записываюсь на следующий приём. Заказываю такси, еду до дома. В клубе взяла отгул – работать не могу.

Ярослава ещё не объявилась, а мне сейчас так хочется расплакаться, что я делаю это в такси. И всё равно, что думает водитель.

Лью горестные и отчаянные слёзы до самой квартиры. А дома падаю на постель, не раздеваясь.

Что делать – не представляю.

Но пока буду ждать.

Ждать и верить, что всё обойдётся, несмотря на опасность для моего ребёнка.

А где-то в глубине души лелеять надежду, что никакой беременности нет. И мне не придётся так сильно убиваться и мучиться, зная, что я беременна от брата отца. Не буду ощущать эту тяжесть за рёбрами. Не буду ощущать страх от неизвестности. И голова не будет пухнуть от проблем.

Но через два часа приходят результаты анализов. И я снова проливаю бессмысленные слёзы.

Беременность подтвердилась.

А ярость к Булату только усилилась. Особенно тогда, когда мне приходит от него сообщение.

Гляжу в экран телефона и не верю, что он написал мне. Неужели? Мой выговор запомнил?

Мне вообще было плевать на это. Да, испытывала сильную обиду. Но до того, как узнала, что Бодров – его брат. А после… я лишь искала причину для разлада. Чтобы избежать близости.

Господи… Почему всё вышло так?

«Приезжал к тебе на работу. И домой. Где ты была?»

Поджимаю искусанные губы.

Может, написать? Это легче, чем говорить.

«Была у врача. В последнее время мне плохо», — даю ему несколько намёков.

«Что-то серьёзное?» — летит мгновенный ответ.

«Нет. Лёгкое недомогание. Врач выписал таблетки».

«Не пей. Завтра вечером приеду – пойдёшь к моему врачу».

Да с чего это?

Я ничего не отвечаю. Блокирую телефон. Сваливаюсь на бок и надеюсь, что мы не увидимся. Ни завтра, ни послезавтра…

Глава 56

Глава 56

Опять утром просыпаюсь разбитая. Такое ощущение, что это моё обычное состояние ещё на несколько месяцев. Спасибо Булату.

Проверяю телефон. Писал ли он ещё?

На экране мелькают два непрочитанных сообщения. И все от него. Читаю каждое.

«Доброе утро. Приеду к обеду, будь дома».

Чуть позже:

«Как твоё самочувствие?»

Блокирую экран, делая вид, что не видела этих сообщений. Вяло, без энтузиазма встаю с постели. И мечтаю перемотать время назад. Где я, беспечная Ульяна, просыпаюсь в дедушкином доме, делаю зарядку, умываюсь и иду на учёбу.

А не вот это всё…

Заставляю себя искупаться. Привожу себя в порядок. Завтракать не буду – вдруг получится сдать ещё некоторые анализы сегодня?

Тепло одеваюсь, чтобы не заболеть. Только этого мне не хватало в куче моих проблем.

Еду до клиники на метро – рассматриваю окружающих людей. Отвлекаюсь. Так легче, чем в такси, где смотришь в окно и хочешь плакать.

Никогда не думала, что так расклеюсь.

Но единственный надёжный человек убил меня одним сокрушающим ударом.

Предатель.

Думаю о нём – и сердце болезненно сжимается. Каждый раз надеюсь, что всё это ошибка, но… Никак не могу поговорить на эту тему. Слова не находятся. Язык к нёбу прилипает. А я будто в одно мгновение забываю, как говорить.

Мотаю головой, прогоняя эти мысли. Мало мне нервов?

Добираюсь до клиники, по памяти направляюсь на второй этаж – к кабинету гинеколога. Вроде нужно свернуть здесь, подняться по лестнице и…

Не успеваю шагнуть на ступеньку, как на запястье появляется сковывающая хватка.

Пугаюсь, перестав дышать.

— Ульяна, — жестокий, леденящий душу голос прорывается в сознание. Кажется, дрожит даже оно.

Я оборачиваюсь, слегка кривясь от боли. Но Булата это не волнует. Смотрит на меня обезумевшими глазами, как у дикого, свихнувшегося зверя.

— Ты что здесь делаешь?

Теряюсь, ничего не понимая. Мыслительные процессы заторможены ещё с того дня, как я узнала о нашем родстве.

— У меня встречный вопрос, Булат, — выдыхаю, растерявшись.

— Мешаю тебе совершить ошибку, — яростно выплёвывает, напрягая челюсти. Улавливаю скрип его зубов.

Ошибку?

Ошибка в том, что я вообще тебя встретила.

Но вслух не могу этого сказать.

Каким бы мерзавцем он ни был, маленькая Ульяна внутри меня тянет к нему ручки. Просит его успокоить её. Прижать к стальной, надёжной груди. Поцеловать, приласкать…

— Ты на аборт собралась? Я не позволю.

Округляю от шока глаза. Не от его слов. Об аборте я пока не думала… Точнее, думала, но лелею надежду, что с ребёнком всё будет в порядке.

— Как ты узнал о моей беременности? — вылетает искренний вопрос. Я ему не говорила. Более того… Я выкинула тест. До того, как Булат приехал ко мне в квартиру. Вряд ли он шарился по мусорным бакам возле дома.

Этот вопрос напрягает.

Его и так чёрные глаза темнеют ещё больше.

— Вижу.

— Что ты видишь, Басманов? — вылетает чересчур дерзко. Я никак не изменилась с беременностью. Абсолютно. Максимум – потянуло на лапшу быстрого приготовления. — С каких пор мужики разбираются в симптомах беременных девушек?

— У меня был опыт, — цедит сквозь зубы, дёргая меня за запястье. Приходится сделать шаг вперёд, чтобы не упасть в его объятия. Не хочу делать этого. Пусть не надеется.

— Опыт… У тебя где-то ещё одна беременная девушка, которую ты насильно обрюхатил?

Я говорю это от злости.

До меня вдруг доходит.

А что если он сделал это специально? Он увёз меня из дома. Кормил здоровой едой. И бросал пыль в глаза, говоря о том, что дети ему не нужны. А на самом деле… Кончал в меня раз за разом, этого и добиваясь?

Прикусываю язык. Опять накручиваю себя. Это не может быть правдой.

Но он ведь трахал тебя, Ульяна, зная, что ты – его племянница…

Всё вокруг настолько нереалистично, что я быстро моргаю в надежде, что вот-вот проснусь.

Кошмарный сон!

— Херни не городи, — резко кидает мне в лицо. Наклоняется, заменяя окружающий воздух, пропитанный препаратами и больницей, своим ароматом. — Я знаю, что ты беременна. Догадался, не дурак. А сегодня ты, кажется, записалась на аборт? Или ты сделала это уже вчера, выпив таблетку, а? Я убью тебя, Ульяна, если так.

— Басманов, ты с ума сошёл…

Эти слова вырываются неосознанно. Сама себе удивлена. Как и он. Глаза становятся по пять копеек. И в следующую секунду звереет.

— Я отвезу тебя домой, — чеканит каждое слово, будто вынося мне приговор.

— Я никуда с тобой не поеду, — упрямлюсь. Желание плюнуть ему в лицо усиливается с каждой минутой всё больше. — Я приехала сюда по делам. И сделаю всё, что мне нужно. А ты уезжай, решай свои проблемы.

— Проблема у меня одна, и это – ты.

Замечательно! Я ещё и проблемой стала!

Да это только из-за него всё!

— Могу сказать тебе то же самое. Отпусти.

Дёргаю рукой. Пытаюсь вырваться. Ни в какую не поддаётся.

— Зачем?

— Тебя это волновать не должно. Если я захочу сделать аборт – ты меня не остановишь.

Злость на него бурлит по венам, отравляя и так подвешенное состояние.

Я не собираюсь убивать нашего ребёнка. Но так хочется причинить боль Басманову. Пойти против него.

Бесит. Бесит, что он всё решает за меня. И скрывает правду.

Я вновь начинаю верить, что забеременела неслучайно. И всё это – какая-то месть моему отцу.

Точно!

Недолюбленный в семье ребёнок решил отомстить любимцу!

Подонок и козёл!

Басманов на мои слова ничего не отвечает. Только разворачивается, продолжая держать за запястье. Тащит меня за собой, как какую-то невольницу. Походка у него агрессивная, чуть неаккуратная из-за эмоций.

— Я буду кричать.

— Я засуну тебе кляп в рот.

Дрожь проходит по позвоночнику, и я поджимаю губы, не зная, что делать. Теперь мне кажется, что он может всё. Даже исполнить свою угрозу.

Сцепив зубы, шагаю за ним. Ничего, я в следующий раз к врачу схожу.

В тишине выхожу из клиники, сажусь в его машину. Мы молча доезжаем до дома.

Стоит автомобилю остановиться – я тут же вылетаю на улицу. Не могу с ним в одном салоне находиться. Где есть он. Где пахнет им.

Огибаю машину – Басманов уже успел выйти из салона. Помимо него на улице откуда ни возьмись появляется мужчина в чёрном костюме.

Плевать.

Я лечу к подъезду, даже не попрощавшись. Но Булат ловит меня за больное запястье, возвращает обратно на место. И кивает на мужика в чёрном.

— Познакомься, Ульяна, это – Гена. Он твой охранник. Гена, это Ульяна. Твоя цель. Присматриваешь за ней и не даёшь делать глупостей.

— Зачем? — шепчу в смятении.

Опускает взгляд вниз, на меня. Мажет им по моему лицу. Проводит ласково по щеке холодными пальцами.

— Я тебя не понимаю, Басманов…

Становится страшно. Это не тот человек, в которого я влюбилась. Жёстче. Намного жёстче и опаснее.

— Ты меня очень расстроила, Уль, — спокойно, без той агрессии, что я видела в клинике, тихо проговаривает. — Увидимся завтра. Хватит тебе сегодня по клиникам шарахаться. Отдыхай.

Отворачивается от меня, выпуская запястье из ледяных пальцев.

— Да пошёл ты, — кидаю ему вслед совсем тихо.

И даже если он слышит – ничего не отвечает. Уходит, садясь в салон автомобиля. А я поднимаюсь к себе в квартиру. Гену этого оставляю за дверью. Он мне здесь не нужен. Есть захочет, допустим, в туалет – уйдёт.

Я вообще ничего не понимаю.

С каких пор я не могу сходить к врачу? С чего он взял, что я собралась сделать аборт?

Но волнует совсем другое… О беременности моей он знал. Скорее всего. Какой мужик вообще догадается?

И я сильнее накручиваю себя в мыслях, что всё это он сделал специально.

И теперь, зайдя домой, медленно сползаю по двери.

Басманов, что же ты за человек, и сколько ещё у тебя тараканов?

Глава 57

Глава 57

Выхожу из дома в надежде, что этот мрачный Гена ушёл. А я смогу спокойно сходить к врачу, узнать о дальнейших действиях. У меня каждый день важен. Особенно если я хочу, чтобы мой малыш вырос здоровым.

С Басмановым так и не решилась поговорить. И не хочу. Подумываю вообще уехать к себе в деревню, затихнуть и воспитывать своего ребёнка одна. И плевать, что придётся горбатиться, как раньше моей матери. Выползем. Я девочка сообразительная.

У меня и план имеется. Думала о нём всю ночь – не смогла сомкнуть глаз. И теперь в приподнятом настроении, с надеждой на будущее открываю входную дверь, сразу бросая взгляд на Гену.

— Ты, — с разочарованием выдыхаю, чувствуя моментальное раздражение. Пролетаю мимо него с занудным кряхтением: — И делать вам нечего, как всю ночь караулить?

— Приказ, — говорит, как бездушный робот. И следует за мной к лифту.

От досады сжимаю ключи в кармане. И также закусываю губу.

Нужно как-то от него отвязаться и попасть к врачу. Иначе я за себя не ручаюсь.

Да, у Басманова есть какой-то свой мега-охрененный врач, но… Я решила наблюдаться у той женщины, у которой и начала. В конце концов, это мне потом ходить со своими проблемами к ней, а не Булату.

Да только что придумать?

Вызываю такси, пока еду вниз. Чуть позже, выскользнув из подъезда, уже высматриваю серую «Ладу».

О, вон она!

Тороплюсь к машине, но тут же, обогнув меня, Гена преграждает путь. И не дрогнув ни одним мускулом на лице, показывает в сторону джипа. Постойте-ка… Это не тот, в который мы с таксистом врезались?

— Прошу в салон. Там тепло.

— Не хочу, — невозмутимо проговариваю, капризничая. Ну, Басманов… — Она чёрная. Не хочу в ней ехать. Чёрный – плохой цвет и несёт с собой негатив. Фиолетовый хочу. Олицетворение нежности и моей любви к Булату.

Пусть думает, что я беременная дура. Может, сведу его с ума, и он убежит, выдергивая из головы волосы.

Вытягивает ладонь вперёд, останавливаясь меня. Зачем? Я и так стою.

— Секунду.

Отходит буквально на метр, доставая телефон из кармана тёмной куртки. С кем-то переговаривается. А я быстро под шумок сигаю к такси. Открываю дверцу, и она тут же захлопывается под натиском руки охранника.

— Не положено. Пройдёмте.

Аккуратно берёт меня за руку и уводит от автомобиля. Кажется, мой таксист не выдерживает и уезжает.

Да блин!

— Вы совсем с ума сошли? Мне на работу надо. Я опаздываю.

Вру. Но что делать?

— Десять минут, — безэмоционально чеканит.

— И что будет через десять минут?

— Пройдёмте пока в салон. Здесь холодно, — опять указывает на джип.

Бесят все! Топаю ногой, прекрасно зная, что, если и дальше продолжу стоять на морозе, могу и заболеть. А это риск для ребёнка. Болеть на ранних сроках крайне нежелательно. Поэтому, сдавшись, сажусь в тёплый салон иномарки.

Мы никуда не уезжаем, что жутко меня пугает. Достаю телефон, замечая новое сообщение от Булата, которого не было с утра.

«Фиолетовый – олицетворение твоей любви ко мне?»

Кидаю грозный взгляд на Гену, сидящего впереди. Урод. Всё ему рассказал.

«Что за выкрутасы, Басманов?» — зло печатаю, с каждой секундой закипая всё сильнее и сильнее.

Отправляю и убираю телефон в карман куртки. И мы продолжаем стоять перед моим подъездом.

Через семь минут что-то вибрирует в руке. Достаю смартфон, гляжу на сообщение:

«Как заказывала».

Что я заказывала? Его замашки деспота?

Поднимаю взгляд на тонированное стекло. А там, за ним, в нашем узком дворе рядом с нами останавливается автомобиль. Фиолетовый.

— Чего…

— Пойдёмте, вы на работу опаздываете, — проговаривает Гена. Выходит из салона, подаёт мне руку. А я, всё ещё пребывая в шоке, слушаюсь и вылезаю из салона следом, рассматривая чистую и как будто новую иномарку. Обхожу её спереди, замечая, что номеров у неё нет.

Он её что, десять минут назад купил?

Да он…

Хм…

Я хочу разозлиться, но успокаиваю тайфун у себя на душе. Остужаю бурлящую кровь и послушно сажусь в машину. Этот хвост в чёрном снова на переднем сиденье.

Интересная у Басманова реакция. Неужели он так заморочился только из-за того, что я теперь беременна? Странно… И он каждую теперь такую прихоть будет исполнять? Вряд ли.

Но с чего он стал… таким податливым? Вчера совершенно отказался слушать меня. А сегодня это…

Не верю, что это из-за беременности. Вчера, когда он сам узнал об этом, не проявил никаких эмоций. Мог приобнять меня, погладить по животу. Но… не сделал этого. Я рада, конечно, что он не трогал меня. Но теперь путаницы в мозгах ещё больше.

— Шеф просил передать, что вам нужно уволиться из-за вашего положения.

Я ничего не отвечаю на эти слова. Иначе сорвусь, начну кричать и плакать. Обидно до слёз. Он теперь вообще всю мою жизнь контролировать будет? И режим сна тоже? Сколько раз я схожу в туалет?

Прикусываю губу, ощущая металлический привкус.

Нет, я не хочу.

Я готова была терпеть это, но… до того, как узнала, что Булат играет грязно и трахает меня, зная, что я его племянница.

Моральный подонок…

В тишине доезжаю до клуба. Я должна была приехать намного позже, поскольку сначала планировала заехать в женскую консультацию. Но прихожу на работу к самому открытию. Сейчас вряд ли встретишь хоть одного посетителя.

Гена по моей просьбе остаётся сидеть в машине. Чтобы не привлекать внимание. Мне слухи не нужны. Он с трудом, но соглашается, при этом заранее обсудив с Басмановым. Все спорные ситуации он решает с ним.

Спокойно работаю несколько часов, не зная, что делать.

Я убегу, уеду. Но только вот… Как? Теперь этот охранник ходит за мной по пятам. Можно было бы выйти через чёрный выход, но… не сегодня. Нужно продумать план. И сбежать до того, как Басманов договорится со своим другом Громовым о моём увольнении.

Чёрт…

Иду по коридору, опустив взгляд в пол и обняв себя за плечи.

Ещё один выматывающий день.

И я снова в неизвестности…

— Ульянка!

Вздрагиваю, резко остановившись и чуть не упав. Поднимаю голову. Весёлая Машка вылетает из-за поворота. Возбужденная, на эмоциях. Подлетает ко мне.

— Там тот мужик пришёл. Спрашивал о тебе и в порядке ли ты, — тарахтит, запыхавшись.

— Какой мужик? — хмурю брови.

— Ну, Бодров же, — застываю с зависшей в воздухе ногой. — Ты же при нём тогда в обморок упала. И он вот – в привате сидит. Кофе заказал. От стриптизёрши даже отказался.

Поигрывает бровями.

— Может, тебя ждёт, а? Отнесешь ему кофе?

— Да ты что! — выпаливаю, возмущаясь. — Ты на что намекаешь?! Он мой…

Я резко замолкаю. Нет, не нужно ей об этом знать.

Но вот… кофе отнести ему следует.

Кажется… я нашла выход из своей ситуации. Один шанс, маленький, но хоть какой-то…

Быстро бегу по коридору под стук собственного сердца.

Хватит уже быть маленькой Ульяной, что боится показаться отцу. Скоро я стану мамой. Скорее всего, одиночкой. И мне нужно быть сильной. И найти спасение от Басманова.

Я сама делаю кофе Бодрову, отношу в приватный зал. Внутри светло, мужчина сидит в кресле с планшетом в руках. Я подхожу к столику, вновь ощущая дикое волнение, от которого сводит лёгкие.

Нелегко это говорить.

Но я кашляю, привлекая его внимание.

— Спасибо, — коротко кивает. — Можешь идти.

— Нам нужно поговорить, — выпаливаю заплетающимся языком. Я даже не уверена, что вообще говорю это. И судя по тому, что он переспрашивает, сказала я это, зажевав слова.

— Что?

— Нам нужно поговорить, — повторяю ещё раз, но на этот раз чётче. И неожиданно для самой себя, всё так же на эмоциях, выдаю: — Папа.

Басманов

Как дурак, пялюсь на «Ролекс», считая, сколько времени осталось до встречи с Ульяной.

Сегодня к трём я заберу её из клуба, и мы поедем к врачу. Узнаем, как поживает наш малыш. А потом, на днях, отправимся в ЗАГС. Сделаю этой глупышке предложение руки и сердца. Покажу ей свои серьёзные намерения.

Чтобы об аборте больше не думала, если боится.

Нечего бояться. Я рядом. Обеспечу её, нашего ребёнка.

Снова вспоминаю нашу переписку и бью грозно по столу.

Сходила к врачу, взяла таблетку. Знаю я, какую именно. Экстренной контрацепции.

Не мог в тот вечер приехать к ней, проконтролировать. Боялся, что выпьет. Смог вырваться только на следующий день. Дома не было, на работе тоже. А тут отчёт с карты пришел, которую я ей отдал. Узнал, где гуляет, и жутко разозлился. Помчался за ней.

Скорее всего, таблетку выпить не смогла. Слабенькая она у меня, маленькая. Испугалась.

И на аборт побежала.

Как подумал об этом – ярость глаза застелила. Взял её под контроль. Временно.

Дам ей обязательно слабину, когда… поймёт, что ребёнка я очень хочу. От неё.

Вчера не мог показать всех искренних и настоящих, рвущихся наружу чувств. Не при своих людях. И не тогда, когда я зол, как хрен знает кто. Но сегодня залюблю её, как умею.

Только после врача.

Через сколько у нас встреча?

Через час.

Я уже соскучился. Хочу вдохнуть запах сирени, дотронуться губами до нежной бархатной кожи.

С ума сошёл. Спятил…

Нет. Я не вытерплю. Не буду ждать приёма. Заберу её раньше, отвезу в свою квартиру. Доведу нас обоих до оргазма, а потом мы поедем в клинику. Узнавать, всё ли хорошо с нашим малышом.

Звоню Гене, говорю, чтобы привёз Ульяну сюда.

И с нетерпением жду свою чудачку.

Жутко хочется глянуть, какой она будет во время беременности дальше… Какие ещё закидоны мне продемонстрирует?

Фиолетовый самолёт захочет?

Усмехаюсь, вновь отвечая на входящий звонок Гены.

И в следующую секунду прихожу в бешенство, слыша слова охранника:

— Шеф, а в клубе её нет…

Глава 58

Глава 58

— В смысле – нет?

Самообладание трещит по швам.

— Пропала.

— Как пропала?

— Не знаю, шеф… Я в машине сидел. Мимо никого пропустить не мог. Она не выходила.

— Идиот, — тихо вздыхаю, устало потирая переносицу пальцами. Но его не виню – я сам разрешил ему остаться в машине, чтобы не привлекать к Ульяне много внимания. А она могла запросто ускользнуть через запасной выход. О нём я не подумал. — Иди порасспрашивай её коллег, куда она могла деться. Вдруг в туалете сидит, блюёт. Токсикоз – дело такое.

— Проверю.

Он отключается, а я чуть не бьюсь головой о деревянный стол.

Хочу убивать и крушить. А ещё – задушить себя собственными руками. За тупость. Мог и догадаться, что она может сбежать. Это же Ульяна. Непоседа. Вытворит что-нибудь, а ты потом за ней бегай.

Но теперь она не одна убежала. С ребёнком. Моим, мать его, малышом. Которого я хочу, да. Никогда не хотел. Не задумывался. Но после расставания в пару дней, которые я провёл в компании с братом, понял, что семья… это то, чего я хочу. Особенно с Сирениной.

И отцом готов стать внезапно. Хотя раньше вообще себя в этой роли не представлял.

А тут… что-то перемкнуло. Закоротило. Помешался… Как долбаный одержимый.

Отвлекаюсь на мигающий телефон.

Неужели Гена нашёл её? Так быстро?

Но нет. Сообщение не от Гены. А от той, которая за секунду заставит волноваться.

Открываю сообщение и с трудом удерживаю телефон в пальцах, чтобы не выкинуть его в окно.

«Я уехала к бабушке и дедушке. Знала, что ты меня не отпустишь, поэтому убежала. Прости, вернусь, как всё им расскажу. Только не приезжай, не создавай мне проблем».

Одна маленькая соплячка обошла охранника. Обошла меня. И легко смылась, как она умеет.

Мне ничего не мешает остановить то, на чём она сейчас направляется в свою деревню Гадюкино. Но не травмирую ли я её? И так веду себя, как долбаный дикарь, который не желает показывать свою самку остальному миру.

Вернуть домой её надо… Но, с другой стороны, беременные такие ранимые, что я боюсь её ранить. Морально, конечно. Физически никогда больно не сделаю.

Но спокойно сидеть не смогу. Поеду за ней. Буду наблюдать издалека, чтобы не вляпалась в неприятности.

Подрываюсь с кресла, хватаю телефон, собираясь закинуть его в карман. Но тот вибрирует, оповещая о звонке.

Сердце замирает, надеюсь, что это Ульяна, решившая остаться.

Но нет. Мирон звонит.

Прислонив телефон к уху, отвечаю на звонок:

— Слушаю.

— Как официально, — хмыкает брат. А мне сейчас не до шуток. И не до его хорошего настроения.

— Что хотел? Давай быстрее. У меня дела.

— Напоминаю, что через три дня у родителей юбилей. Они сорок лет как вместе. И ты не можешь не прийти. Будет узкий круг людей.

Блять.

Только этого мне сейчас не хватало. Я совершенно забыл.

Как мне теперь ехать за Ульяной? Всё же перекрыть все выезды из города? И что тогда? Она обозлится на меня.

Чёрт. Ладно, пусть уезжает домой. Пошлю за ней Ильяса. А потом поеду на юбилей к родителям. И сразу ночью после этого рвану к ней. Выбора нет, так и поступлю.

Падаю обратно в кресло, нервно проведя пальцем по подбородку.

Эта девчонка меня когда-нибудь доведёт…

*** Эти дни проходят в жёсткой тянучке. Почти не сплю, много бухаю, постоянно контролируя эту безбашенную девчонку. Она доехала до дома. Ничего родным пока не сказала. Попросила время. Я даю. Совсем немного. Завра я уже буду у неё. Всё сам скажу её родным.

Но отчего-то нервничаю.

Пытаюсь прогнать это взвинченное состояние. Особенно перед походом к родителям. Мама у меня такая проницательная, что сразу почувствует напряжение.

Покрепче перехватываю букет красных роз. Ставлю машину на сигнализацию и направляюсь в родительский дом. Ощущаю скованность из-за костюма и хочу вытащить этот ремень из брюк. Но мать любит идеальность. Даже в одежде. Особенно на такой праздник.

Захожу в дом, сразу оказываясь в объятиях нарядной матери. На ней красное праздничное платье. Аккуратная причёска, дорогие украшения. Несмотря на свои годы, всё ещё сияет красотой.

— Пришёл, мой родненький.

Приятно слышать такое от женщины, что меня воспитала, но не родила. Унас никогда не было разделений между братьями, за что я сильно ей благодарен. И таким я вырос благодаря ей. Психом, блин, что втайне пялил дочку брата.

Мучает ли совесть? Нет. Но сегодня будет. Особенно когда мы соберёмся всей семьёй. Мы снова поговорим по душам, вспомним детство. И тогда я почувствую себя таким говном, что поеду и напьюсь.

— Это тебе, мам, — протягиваю ей букет цветов. Она ахает, принимая его и вдыхая аромат красных роз. Радуется, как девчонка. Будто ей впервые их дарят.

И только сейчас до меня доходит, что…

А что такого романтического я делал для Ули? Дарил хоть раз цветы? Ни хрена. Я даже не спрашивал, какие ей нравятся.

Нужно будет исправить это.

А то я ей только машину фиолетовую купил. И то – оформил на себя, потому что так было быстрее.

— Боже мой, зачем ты тратился? Это папа должен меня так радовать, а он мне… Дурак, массажер для ног подарил!

— Хороший подарок же, — улыбаюсь. — Папа знает, что у тебя ноги болят.

— Мог бы и сам мне массаж сделать, — поджимает губы.

Опускаю ладони на мамины узенькие плечики. Она низенькая даже на каблуках. Достаёт макушкой мне до груди.

— Мам, жутко хочу есть. Пошли? Сама готовила?

— Нет, конечно. Сегодня выходной себе устроила, устала готовить. Еду из ресторана заказала. Надеюсь, твоему брату понравится, а то он разборчивый в еде.

Мирон такой. Херню есть не будет.

Шагаю за мамой в семейную столовую. Мы давно в ней не собирались уже все вместе.

— Брат ещё не приехал? — интересуюсь, оглядываясь по сторонам. Вдруг уже здесь?

— Нет, сказал, что в пути.

— А ещё, — откуда ни возьмись появляется отец, спускаясь по лестнице и привлекая всё внимание. Сегодня он принарядился. Надел белый костюм. Молодость вспомнить решил? Он их сто лет не надевал. — Он приедет не один.

— Не один? — мои брови летят вверх. Удивляет. Очень.

— Да, сказал, что хочет кое с кем нас познакомить.

У Мирона появилась девушка? Не поверю, пока не увижу своими глазами.

Глава 59

Глава 59

Брат – завидный холостяк. Помню, у него уже была девушка, но до свадьбы так и не дошло. Расстались, она не вытерпела его деспотичного характера. С тех пор у него никого и не было.

А здесь – новая пассия?

— Надеюсь, он не припрёт нам новорожденного ребёнка на руках, сказав, мол, вот ваш внук, — смеётся мама, заходя в столовую с уже накрытым столом. Постаралась от души. Украсила всё, даже цветы в вазочках поставила рядом с едой.

— Не хочешь внуков? — захожу издалека. Прости, мама, но скоро придётся стать бабушкой, хочешь ты этого или нет.

— Так внезапно – нет, — выставляет категорично руку вперёд.

— И за сколько же тебя нужно подготавливать? — усмехнувшись, я сажусь на стул, откидываясь на спинку. Ужасный костюм чуть не трещит по швам на плечах. Нужно немного расслабиться, иначе точно останусь без пиджака.

Мама останавливается у столика возле стены, где стоят вазы с подаренными цветами. Уверен, многие из них были присланы от других родственников и друзей. Для которых праздник будет завтра. Сегодня только мы. Семья.

Начинаю беспокоиться за брата ещё сильнее. Если он тащит девушку на такой праздник… Значит, она ему дорога. Близка. И… Чёрт его знает. Он умеет удивить и, уверен, сделает это.

— А ты что, Булат, собираешься? — с подозрением спрашивает отец, сощурившись.

— Я на будущее, — усмехнувшись, достаю телефон. Надо написать своей мало общающейся беременной и спросить, как у неё дела. Попьёт мне ещё крови за свою беременность. Уже это делает, заставляя волноваться.

— Желательно за полгода, — смеётся родительница.

— Что за полгода? — прерывает смех мамы любопытный голос брата. Мирон в привычной классике заходит в столовую с таким же букетом красных роз. Усмехаюсь. Хоть и не родные, но порой мыслим одинаково. И он, заметив такой же букет на столе, стреляет в меня взглядом. — Меня опередили.

— Да мы тут так, общаемся, — женщина, засияв, как звезда на небе в ночи, кидается на шею сына, обнимает. — Спасибо, роднулечка, что пришёл.

Принимает букет. И пока брат и отец обмениваются рукопожатием, встаю из-за стола, направляясь к Мирону. Не соскучился, ещё б сто лет не видел, но надо.

— А ты что, один? — спрашивает отец, смотря ему за спину. Мы быстро обнимаемся, хлопаем друг друга по спине. Сам очень хочу поинтересоваться на эту тему. И брат, улыбнувшись, отлипает от меня и довольно проговаривает:

— Не один. Она жутко стеснительная.

Она. Девушка!

Капец. Конец года решил нас знатно удивить.

— Солнышко, ты где?

«Солнышко»…

Это обращение бьёт под дых. Да кто там такая, что брат к ней так обращается?!

Мирон вытягивает руку, чтобы обнять спутницу. Она, судя по цокоту её каблуков, подходит всё ближе и ближе. В дверном проёме, похожем на арку, появляется девушка, от которой сердце падает вниз, а дыхание пропадает, будто на секунду я умер от увиденного.

Так и есть. Органы перестают работать все до единого. Даже мозг отказывается воспринимать голубоглазую блондинку с любимым телом, облачённым в белое атласное платье на тонких лямках.

Я моргаю несколько раз, завидев скромную смущённую улыбку.

Показалось?

Я свихнулся, раз вижу в этой девушке Ульяну?

Мою маленькую, хрупкую Ульяну, которая достаёт Бодрову максимум до плеча. Как и мне. Даже на невысоких каблуках.

— Здравствуйте, — от нежного и ласкового голоса тело цепенеет. Рука непроизвольно тянется к её талии, чтобы обвить и приблизить к себе. Забрать. Спрятать. Не дать Мирону и дальше обнимать её. Положил ладонь ей на спину, чуть ниже лопаток.

Рука моментально при одной этой мысли плетью падает вдоль тела.

Они… знают?

Брат обнимает её не как девушку. Это немного успокаивает, но в то же время поднимает шквал ярости, растерянности и недоумения. Бешеный коктейль, от которого мутит, а голова кружится.

Что она здесь делает? Разве она не должна быть дома?

Почему стоит здесь, рядом с моим братом?

Ответ у меня только один. Но я не озвучиваю его, застопорившись и залипнув на милой улыбке на смазливом личике.

Какая она красивая… Её вечно чуть волнистые светлые волосы крупными локонами спадают по груди. А платье это… Белое, невинное, жутко ей подходящее.

Чёрт, если бы я мог, сейчас бы обнял её и поцеловал.

Сдерживаю этот порыв.

— Здравствуйте-здравствуйте, — проговаривает отец. — Как зовут твою спутницу, Мирон?

— Ульяна, — она представляется сама, протягивая свою хилую аккуратную ладошку.

— Приятно познакомиться, — мама, растерянная, тоже отвечает на рукопожатие. — Меня зовут Анна Анатольевна. В будущем, возможно, будете называть меня мамой…

Говорит это, а сама не верит.

Блять, голова пухнет, и я не представляю, что делать, как реагировать. Схватить её и молча увести отсюда? Или продолжить весь этот фарс, делая вид, что ничего между нами нет?

Мирон наверняка уже всё знает. И рассказал ей.

Рассказал?

И что она теперь думает? Ведь считает, что мы братья. Он ведь уточнил, что не родные?

Блять, заварил же кашу. Надо было сразу изъясниться, а не бегать и скрывать всё.

— Нет, мам, — усмехнувшись, говорит Мирон. — Она уже может смело называть тебя бабушкой. Ульяна – моя дочь.

В комнате воцаряется тишина. Я отчётливо слышу своё сердце, которое вырывается из груди и вот-вот её прорвёт. Шум в ушах, свист.

Всё должно было идти не так. Я планировал всё совсем по-другому. И знакомство их… Было не таким!

А теперь…

— Ух ты, — папа первый отмирает. — Неожиданно.

Сверлю Ульяну взглядом. Она делает вид, что меня здесь нет.

Цирк. Грёбаный цирк.

— Мирон, — кидаю брату, привлекая его внимание. — Поговорим? Наедине.

Глава 60

Глава 60

— У меня нет секретов от семьи, Булат.

Сукин сын. Никогда не думал, что брат у меня такой противный. А ещё интриган и двуличный.

— Говори здесь. Или тебе есть что скрывать?

— Нет, — цежу сквозь зубы и бросаю взгляд на свою малышку. То ли у неё амнезия, то ли она специально сроит из себя ангела рядом со мной и делает вид, что не знает меня. — Хорошо. Позже. Присядем? Кажется, вы шокировали маму.

Беру родительницу за ладонь и, не сводя пристального взгляда с этих двоих, сажаю женщину за стол.

— Да-да, — лепечет она, хватая салфетку и обмахиваясь ею. Охренеть. Не только её довели, но и меня. Еле сдерживаюсь. Огромное желание подойти к Уле, забрать её и закончить весь этот цирк.

Чёрт. Но вместо этого сажусь напротив блондинки. Ни на шаг от брата не отходит.

Мама с отцом начинают допрос, начиная семейный ужин. А я сверлю взглядом Ульяну.

Блять, и злиться не могу на неё.

Шикарна, как никогда.

Главное, чтобы её ротик не сболтнул лишнего.

А то, что обмануть меня вздумала… Так гормоны. Мало ли что в её головку маленькую взбрело? Пусть. Я на неё злиться не могу. Нет, могу. Но зла причинить… никогда.

Под этой атласной тканью в районе животика наш малыш.

Что ж, прощу ей эти дурацкие игры с братом.

А вот с ним разберусь. И устрою допрос. Сразу после того, как мы переступим порог дома, окажемся на улице.

История у них, конечно, огонь. Вся правдивая, ничего не скажешь. Выдумывать ничего не пришлось.

Только меня в ней нет.

— Интересно, интересно, — покачивает головой отец. Ведут они себя так, как и должны. Не кидаются к Ульяне с объятиями. Наоборот, ведут себя отчуждённо, хотя она – их родная внучка.

Плевать. Плевать на всё. Почему она не встаёт? Почему они не уезжают?

Мы сидим уже сорок минут, а может, и того больше.

Я сгораю от нетерпения.

— Булат сегодня такой тихий, — замечает мама. — Не проронил ни слова за вечер. На тебя не похоже, сынок.

— Да, не похоже, — тихо и медленно кидает брат. — Заболел?

— Нет. Все вопросы задают и без меня. Я сегодня слушатель.

Так и хочется снять всю эту лапшу с ушей. Но я жду.

Ульяна подаётся вперёд, к брату, и укол ревности заставляет сжать кулаки. Вытягивает шейку и что-то шепчет на ухо Бодрову.

Блять.

Держаться. Держаться.

Не убить.

— Извините, — подаёт свой нежный голосок. — Я отойду, и мы сможем поговорить ещё.

Весёлая, несмотря ни на что, поднимается со стула, выходит из-за стола. Крутит головой по сторонам, разыскивая, в какую дверь идти.

— Прямо и налево, солнышко, — подсказывает ей Мирон.

«Солнышко».

Я готов отправить его к настоящему солнцу, чтобы он сгорел.

Нельзя так говорить, Булат.

Но бесит!

— Спасибо, — неловко чешет макушку Уля. Ведёт себя так, будто ничего не произошло, а мы и вовсе не знакомы.

Лёгкой походкой, цокая каблуками, выходит из столовой. И я тут же слышу требовательный голос отца:

— Объяснись, сын.

Мне неинтересны их перепалки. Но родителей я понимаю. Вот если бы я пришёл в дом с Сирениной и сказал, что она – моя беременная девушка, вопросов возникло бы намного меньше.

Достаю телефон и делаю вид, что мне кто-то звонит.

— Отойду, по работе, — встаю из-за стола.

Мирон никак на это не реагирует.

Блять. У меня ощущение, что я реально до сих пор сплю, и всё это – бредовый кошмар.

Я направляюсь следом за Улей в уборную. И именно там нахожу утончённую, изысканную куколку, от которой губы изгибаются в улыбку. Стоит у огромного зеркала, уже повернувшись ко входу, ко мне лицом.

— Малыш, — делаю шаг вперёд, к ней. Поднимаю руки, чтобы обнять её, прижать к себе. — Ты что здесь делаешь? Поехали домой?

Внезапно на щеке ощущаю слабый удар. Такой, что голова даже не двигается.

Если пару минут назад в голубых глазах была наивность и доброта, то сейчас – искристая ярость.

— Это тебе за то, что всё это время скрывал от меня правду.

Опять улыбаюсь, как дурак, смотря на свою боевую беременяшку.

— Заслужил, — киваю, а пальцы уже тянутся к её тонкой талии.

Вмиг вторую щёку обжигает.

А я не могу на неё разозлиться. Ничуть.

— А это? — уточняю. Пусть бьёт, может, легче станет.

— За то, что обманывал меня и своего брата. Он искал меня. А ты тем временем укрывал меня в своём доме непонятно где и заделал мне ребёнка.

— В принципе, заслуженно, — хмыкаю, разминая пальцами челюсти. — Что-то ещё? Какую щёку тебе подставить?

— Булат, — она тихо, обречённо выдыхает. — Ты совсем сошёл с ума? Ты не понимаешь, что натворил? Это огромная ошибка. Из-за тебя.

— Ты даже не попытаешься меня выслушать?

— Нет. Мне уже достаточно известно. Я пришла сказать тебе, что между нами всё кончено. Я больше не позволю собой пользоваться.

— Всё? — выгибаю выжидательно бровь.

— Я тебя ненавижу.

Издаю тихий смешок, когда куколка после этих слов срывается с места. Но я хватаю её за запястье, останавливая у самого выхода.

Значит, они сделали это специально. Этот вечер, её появление… Даже этот разговор. Не зря Мирон сказал ей вслух, куда идти.

Брат постарался.

— Не глупи, — не держу на неё зла и с улыбкой проговариваю: — Ты беременна от меня. Носишь под сердцем моего ребёнка. Мы друг друга любим. И ты от меня никуда не денешься.

В невинных и больших глазах, как у Бэмби, блестят слёзы.

Розовые пухлые губы распахиваются, и Ульяна оглушает меня тихими словами:

— Твоего ребёнка больше нет.

Пол на мгновение уходит из-под ног. Паршивка успевает выдернуть руку из ослабевших пальцев и убежать. А я за эти несколько секунд успеваю задохнуться. Воскреснуть. И снова лишиться всех чувств, ощутить себя мёртвым.

Как моего ребёнка больше нет?..

Глава 61

Глава 61

Ульяна

Дыхание сбивается не только из-за быстрой ходьбы. Но и от того, что я вновь увидела мерзавца. Которого люблю. Поняла это окончательно, когда мы вновь остались наедине. Я почувствовала его запах, увидела заботу и желание в глазах…

Мне было приятно. И сейчас. Хочется вернуться. Но сердце разрывается от боли.

Наш разговор должен был быть другим.

Абсолютно. Эмоциональней, жёстче.

Но Басманов вёл себя так… незапланированно. И я, дурочка, растерялась при виде него.

А теперь хочу бежать, лишь бы Булат не пошёл за мной с расспросами. Я ничего не смогу ему сказать. Поэтому забегаю в столовую, хотя мне точно не место среди этих людей, и прошу отца увезти меня отсюда.

Он сам всё понимает. Я попросила его устроить этот диалог.

Сильно извиняюсь перед родителями Булата. Я не хотела портить им праздник, но папа настоял на том, что его младшего брата надо проучить именно сегодня. Жестко. Чтобы больше не игрался. И я согласилась. Потому что была с ним согласна.

Басманов, зная, что я дочь его брата, целовал меня. Трахал.

И скрывал от отца, который, оказывается, всё время искал меня.

Он заслужил.

Но когда я увидела его…

Обросшее коркой льда сердце вдруг растаяло.

Я ударила его ножом в спину, сбежала, солгала, а он…

Что он сказал? Любит меня? Даже после того, что я сделала.

Острая боль ещё раз пронзает грудную клетку. А мысли путаются, никак не могут собраться воедино. Я не замечаю, как мы покидаем чужой мне дом. И уже в машине из раздумий меня вырывает голос отца:

— Ты поговорила с ним?

— Да, спасибо, что дал мне эту возможность, — искренне благодарю его за это. Жаль, что всё это случилось на празднике их родителей. Но Мирон сказал, что не стоит об этом волноваться.

— Ты расстроилась? — отвлекается от дороги всего на секунду.

— Немного… Мне кажется, мы поступили слишком жестоко.

— Может. Но мой младший брат всегда делал всё, что он хочет. И мой запрет на тебя он нарушил. И что теперь в итоге?

Мечет взгляд на мой плоский живот, который я рефлекторно закрываю ладонями.

Я рассказала Мирону всё. Тогда, в клубе, когда впервые назвала его «папа». Он был ошарашен и дико зол. Я с трудом остановила его, чтобы он не побежал к Булату и не убил его.

Они вроде хорошо общаются, судя по рассказам Бодрова, но… Отец был жутко оскорблён. Тогда он мне и сказал, что поручил Булату найти меня, а в итоге… Наоборот, тот прятал, потому что влюбился. Боялся, что отец выдаст меня замуж.

Но эта свадьба… была выдумкой. Я так и не узнала, почему он соврал.

Да и тогда мне было не до этого.

«Влюбился», — эти слова, сказанные Бодровым, крутились двадцать четыре часа в сутки в голове.

На мой вопрос – с чего он взял это, тот ответил, что на Булата это не похоже.

Он никогда бы не пошёл на это, если бы я сильно его не зацепила.

Да и тем более ребёнок… У Булата он никогда бы не появился спонтанно. Для него резинка – как трусы. Без них из дома не выйдешь.

Значит, всё серьёзно.

Звучало бредово. До тех пор, пока Басманов не признался двадцать минут назад, что любит меня.

И резко весь мой гнев пропал.

Но тогда я поддержала папу. Басманова нужно было наказать. И всё равно, что они не родные братья.

В этом он тоже мне признался.

И в тот момент камень упал с плеч. Я выдохнула. На радостях побежала в клинику, сдала ещё кучу анализов. И жду момента, когда смогу сходить на УЗИ и увидеть там своё чудо.

Опасности теперь никакой нет, раз и кровосмешение отсутствует…

И я могу больше не переживать на эту тему.

Но Басманов…

Закусываю губу, снова раздумывая, что делать.

Остаться одной, воспитывать нашего ребёнка самой… из-за своей обиды?

Разве это так важно теперь? Когда знаю, что они не родственники.

И злость всю выместила… И урок преподала. Это его плата за ложь.

Но не была ли моя фраза лишней?

Не знаю, что на меня нашло. Но в тот момент я была так обозлена, что сказала, что ребёнка у него не будет. Он будет у меня. Этот малыш – только мой.

Но я так хочу к этому мерзавцу…

Долбаная привязанность. Долбаные чувства.

Как я их ненавижу!

— Это будет для него уроком. Совсем распустился, — негодует отец и бьёт по рулю. — Обманывал нас обоих.

Опускаю взгляд вниз, на свою ладонь, что поглаживает плоский живот.

«Обманывал», — проговариваю у себя в голове. Это так. И я не должна его просто так прощать.

— Мы не перегнули? — всё равно спрашиваю, закусывая от волнения нижнюю губу. Она уже и так вся потрескалась.

Ну, хватит!

— Нормально! — гаркает он. — Ничего, через недельку опять сойдётесь.

Если бы. Если бы было всё так просто…

— Если кое-кто раньше не сорвётся, — намекает на меня, улыбнувшись.

— Я обижена, — скрещиваю руки на груди, ни капли не привирая. — Первая мириться не пойду.

Вот только почему говорю это, а сама душой где-то с ним?

И теперь мучаюсь от того, что могла сделать ему больно?

На следующий день

Направляюсь в клинику, чтобы увидеть на УЗИ малыша и услышать стук его сердечка.

Прошло несколько дней с тех пор, как мы виделись с Булатом на юбилее его родителей.

Он ни разу не позвонил, не написал… А я так надеялась, что в этот день, где мы сможем услышать сердцебиение ребёночка, мы будем вместе.

А в итоге с огромной тяжестью на душе еду одна.

Правда… Почему-то мы подъезжаем к уже знакомой высотке, а не к клинике.

Впиваюсь ногтями в чехлы сиденья.

— Зачем мы здесь? — спрашиваю с волнением, заглядывая в окно. Может, я ошиблась?..

— Босс приказал привезти сюда.

Мирон?

— Зачем?

— Сказал, что от его брата ни слова за последние дни. Скорее всего, сидит и бухает. На звонки не отвечает. И его нужно проведать.

Так резко, ещё и в такой день? Ещё и мне?

Не понимаю я папу. Сначала проклинает брата, решив научить его жизни, а потом… Посылает меня к нему, чтобы мы помирились?

Сводник чёртов.

Я слегка утихаю, но выходить не тороплюсь.

Наверное, потому что боюсь подняться на уже знакомый мне этаж. Позвонить в дверь. И… увидеть его реакцию.

Его глаза в тот момент, когда… Когда предложу поехать вместе на УЗИ?

А вдруг там будет ненависть?

Набираю полные лёгкие воздуха.

Ладно…

Дёргаю за ручку дверцы и выхожу из салона, припоминая это здание. Помню, как по этой дорожке меня вёл Ильяс, предупреждая, что с Басмановым шутки плохи, и я должна отработать ремонт их машины беспрекословно, подчиняясь каждому слову «шефа».

А теперь я сама вышагиваю по заснеженному тротуару, собираясь встретиться с отцом моего малыша…

Глава 62

Глава 62

В лифте пальцы так и норовят обратно нажать кнопку первого этажа, чтобы вернуться вниз. Сесть и уехать. Я не гордая, могу прийти и первая, но отчего-то боюсь.

Булат явно не в духе, раз который день сидит в запое, да?..

И в этом виновата я? Конечно, я. Он мне в любви признался, а я ему сердце разбила. Правда, я думала, у Басманова нет сердца. Неужели есть?

По кабине разлетается сигнал, оповещающий о прибытии на нужный этаж. Всё-таки не нажав единицу, выхожу на просторную лестничную площадку, припоминая, из какой квартиры сбежала в одном пиджаке.

А теперь подхожу к квартире, собираюсь позвонить, но замечаю чуть приоткрытую дверь.

Чего это? Грабителей не боится?

Отчего-то улыбаюсь.

Конечно же, нет.

Уверена, его Ильяс уже предупредил о моём приходе.

Поэтому открываю дверь, останавливаюсь на пороге. И замираю, завидев мужчину на диване в центре гостиной. А прямо перед ним на коленях сидит девушка, в чьи волосы он запустил пальцы и сильно сжал, судя по гримасе.

Внутри что-то рушится. Ломается.

И я делаю шаг назад, привлекая внимание.

Булат поворачивается в мою сторону, откидывает голову назад, и на чувственных губах появляется греховная улыбка. Выпускает волосы девушки, профиль которой кажется мне смутно знакомым. Но я не могу ничего рассмотреть из-за того, что перед глазами всё плывёт от вдруг накативших слёз.

Он смотрит мне в глаза и позволяет какой-то девушке расстёгивать ему пуговицу на брюках. А сам, расслабленный, засовывая сигарету в рот, играет мышцами, вновь показывая свои красивые татуировки. За две недели я выучила каждую. Знаю, где какая.

А сейчас хочется забыть. Обо всём.

— Привет, — вдруг проговаривает.

А я не отвечаю. Делаю шаг назад. И вылетаю из квартиры, вытирая рукавом куртки струящиеся по щекам слёзы.

Ясно.

Стоило мне бросить его и сказать, чтобы никогда не появлялся в моей жизни, он теперь… ловит кайф от того, что какая-то баба будет делать ему минет?

Подонок.

Ублюдок.

Да чтобы он…

Осекаюсь, забегая в лифт.

Нет, я сама виновата. Я этого хотела.

Чего? Сделать ему больно? Тогда почему грудную клетку раздирает в клочья у меня, а не у него?

Сжимаю кулаки и проклинаю ту секунду, когда решилась выйти из машины и подняться к нему.

Зачем я вообще сюда приходила?..

Булат

— Зачем пришла? — отворачиваюсь от Сашковой, запуская в свою квартиру. Подхожу к своему мини-бару, который расставил на журнальном столике перед диваном.

Пей что хочешь! Вот тут виски, тут коньяк, здесь ром. Качественные, вкусные. Не паль!

Надо было мне пойти в рекламщики.

Хватаю бутылку со стола и падаю на диван. Рассматриваю пейзаж за окном. А что мне, на Ольгу смотреть?

Она, вон, и так весь обзор перекрыла своей фигурой в красном комплекте.

Не понял.

Чего эта она голая такая? В кружевном красном белье, бежевом пальто и… сапогах.

Невольно прослеживаю мокрую дорожку от её ног до двери.

— Мыть сама будешь, — грубо кидаю. Только вчера горничная приходила, всё здесь намывала! А сучка эта так труды чужие обесценивает.

Кстати, она чего вообще припёрлась?

Я дверь открыл, спросил, что она здесь делает, а она зашла.

— Булат, ты чё? — спрашивает с недоумением, скидывая пальто. Свинья какая-то.

— Я ничего, — хмыкаю, делая большой глоток вискаря. И тут же морщусь, ощущая привкус спирта во рту.

Невкусно, но так хорошо…

— Это ты, дура, зимой одежду забываешь надевать.

Вот моя Улечка в штанах тёплых ходит. И в куртке длинной, чтобы попу не заморозить. И шапка обязательно с шарфом. Всё же не малолетка уже.

Стоп. Уже не моя.

Не моя…

Делаю ещё один глоток.

С братом моим спелась. Аборт сделала. И меня на хрен послала.

Нет, заслужил. Херню за её спиной творил.

Но разве ребёнок виноват?

Уже нет. Нет его больше!

Дрянь.

Моя маленькая любимая дрянь.

Откидываю бутылку назад, прикрывая глаза на звук битого стекла.

— У-у-у-у, какой ты напряжённый, — незваная гостья вдруг садится передо мной на колени. Опускает ладони на мои бёдра, сжимая их. — Давай расслаблю. Мы так давно с тобой не виделись… Я соскучилась.

— Дура, что ли? Встань, — кидаю со сталью в голосе.

Я хоть и бухой, и трахаться хочу, но с кем попало делать это не буду.

М-да, Басманов, совсем с ума сошёл. Только недавно с ней спал.

До появления Сирениной же.

Ага, а теперь хватаю её за волосы, когда она тянет свои пальцы к пуговице моих штанов.

— Ты что делаешь? — спрашиваю снова.

— Я люблю, когда ты такой грубый…

В дымке от алкоголя хрен знает как различаю тихие шаги.

Поворачиваюсь в сторону незакрытой двери. Сашкова – дура. Даже закрываться разучилась, не то что одеваться.

А там…

Улю вижу.

Совсем, что ли, свихнулся?

— Привет, — говорю в шутку.

Хватаю сигарету из пачки, лежащей на диване. Вставляю в зубы и отпускаю волосы Сашковой только для того, чтобы прикурить.

Мираж в виде Ульяны, выступающий сейчас в роли совести, почему-то плачет.

Странно…

«Интересно, она расстроится, если узнает об этом?» — спрашивает подсознание.

Конечно, расстроится…

Прямо как я, когда узнал, что ребёнка, к которому был готов, она вдруг убила.

Дура молодая…

Вон, у неё даже проекция глупенькая. Выбегает из квартиры. Молча. Играя на моих нервах.

А я затягиваюсь, снова хватая Ольгу за волосы и оттаскивая от своих трусов, куда уже намылились её пальчики. Откидывая от себя, переношу корпус вперёд, упираясь локтями в колени. И пыхчу, как паровоз, пока белобрысая дура ползает на коленях, как кошка в мартовский период, и пытается меня соблазнить.

Нельзя злиться на Улю. Она ещё маленькая дурочка, поспешившая со своим решением…

Это ведь не конец…

Можно ведь заделать ещё одного. Второго. Третьего.

Усмехаюсь, сам не понимая почему.

Можно. Но вот заслужить её доверие будет тяжело. Особенно после того, что я натворил...

Глава 63

Глава 63

Ульяна

Состояние, преследовавшее меня неделю назад, когда я узнала о родстве Бодрова и Басманова, вернулось. Только уже по другой причине.

Лучше бы я вчера никуда не ездила. Не видела того бреда.

Но эта картина стоит перед глазами уже второй день. Вчера я так и не смогла собраться с мыслями и поехать в клинику. Омрачить такой хороший день я не решилась.

И сегодня проснулась от стонов в своей же голове.

От чужих бабских стонов, вызванных Булатом.

Мотаю головой, натягиваю одеяло до подбородка и не желаю вылезать из своего укрытия весь день.

Я вчера так и не поговорила с отцом. Хотя он спрашивал, как дела.

Ничего не рассказала. Попросила время оправиться. Боялась расплакаться при нём.

А усугублять их и без того натянутые отношения не хотелось.

Бодров всё ещё злится. Но всё равно попытался нас помирить.

Как-то я спросила у него, как он отреагирует, если мы снова с Булатом сойдёмся…

И он сказал честно – что сначала разобьёт брату нос. А потом, вспомнив его характер, оставит нас в покое. Конечно, натянутые отношения и злость никуда не денутся. Но ему важно счастье дочери.

Я вообще заметила, что у него бзик на этом родстве. И он заботливо и хорошо со мной обходится. Когда я рассказала ему обо всём, первым делом поехали эту новость отпраздновать. И он сводил меня на картинг.

Я радовалась, как маленькая девочка…

А сейчас весь этот восторг пропал.

В дверь неожиданно стучат.

Поворачиваю голову на звук и сипло хриплю:

— Войдите.

Надеюсь, не видно, что я плакала всю ночь.

Дверь открывается, и на пороге появляется отец. С подносом в руках. Выглядит смешно с его суровой физиономией.

— Хватит спать, — строго чеканит, нахмурившись. — Всю жизнь проспишь.

— Я на это и рассчитываю.

Он ставит поднос рядом, на тумбочку, присаживаясь рядом со мной на постель.

— Не задался разговор с Булатом?

Отрицательно качаю головой.

— Он был с девушкой, — кто-то дёргает меня за язык, и я решаю пожаловаться. Глаза Мирона округляются, но в следующее мгновение опасно сужаются. А красивые пальцы собирают одеяло, сжимая его от злости.

Встаёт с кровати, но я быстро хватаю его за руку. И сама поднимаюсь, уже присаживаясь.

— Всё нормально. Меня это не задело.

— Да я вижу, — отчего-то огрызается, вырывая свою ладонь. И увидев моё замешательство от его гнева, гаснет и успокаивается на глазах.

Вздыхая, плюхается обратно на постель. Устало потирает переносицу.

— Извини. Когда обрёл дочь, а её кто-то обижает – хочется автоматом уеб… ударить.

Натягиваю улыбку и бью его по плечу.

— Я сама за себя могу постоять, не переживай. Но я запомню! Проблемы – бегу к папе.

С трудом зову его так.

Всё же двадцать лет жить без отца, а потом вдруг так перестроиться… тяжело. Говорю это только для того, чтобы быстрее привыкнуть. И ему, и мне.

— Да папа тебе уже проблем сделал, — усмехнувшись, свешивает руки, сцепив в замок. Смотрит на них, кажется, пытаясь успокоиться. — Знал бы, не отправил бы тебя туда. Но родители волновались. А он когда в запое – пиши пропало. Его только смерть вытащит.

— Я похожа на смерть? — оскорбляюсь и надуваю губки. Пытаюсь не киснуть хотя бы при Мироне. — Неужели всё так плохо?

— Сейчас? — поворачивается ко мне, осматривая явно опухшее после слёз лицо. — Очень. Тебе бы умыться.

— Ну, спасибо за поддержку.

— Не за что. Но я вообще не для этого пришёл.

— М? — вызывает у меня интерес.

— Булат приехал.

Внутри всё цепенеет и леденеет одновременно.

— Когда?

— Час назад.

— И что говорит?

— Ничего. Спросил, где ты. Ответил, что спишь. Сидит, ожидает, пьёт чай. Знаешь, по нему и не скажешь, что он пил безвылазно три дня.

Конечно. Та девушка постаралась. Воскресила его. Дала силы.

— Понятно, — отвожу взгляд в сторону, на поднос, где лежат несколько бутербродов и шоколадка. Рядом – горячий чай с брусникой. — Поэтому принёс мне завтрак, чтобы я не выходила?

Коротко кивает.

— Подумал, что ты не захочешь.

Это правда…

Но…

— Я выйду, — сжимаю ладони в кулаки. — Не хочу быть слабой перед ним.

— Я тебе доверяю.

Знаю… Не доверял бы – не позволил бы нам тогда поговорить. Ему жутко хотелось ударить брата. Но он сдержался. Чтобы мы смогли встретиться. Если бы тогда сразу же завязалась драка – мы бы уехали. Не знаю, в каком составе. Но кто-то из них – на скорой помощи.

— Но сначала, — игриво произношу и тянусь к бутерброду. Желудок урчит, прося покушать. Что и я делаю.

Отец встаёт с кровати, поправляет брюки. Даже в свой выходной одет стильно и красиво. Так и не скажешь, что ему почти сорок…

— Приятного. Не буду мешать.

— Спасибо.

Бодров вообще немногословен. Поэтому я и стараюсь общаться с ним так же, чтобы не надоедать.

Жалко, что, когда он уходит – весь мой запал куда-то пропадает.

Бью себя ладонями по щекам.

Соберись, Ульяна!

Откидываю одеяло в сторону, подлетаю к шкафу. Вещей там мало – я не успела перевезти сюда свою одежду, а новой купить удалось совсем немного. Мне очень неловко пользоваться деньгами Мирона, хоть он и вручил мне карту.

Стоя в одной пижаме перед зеркалом, поднимаю атласную майку, рассматривая плоский живот.

Опускаю на него ладошку и прикрываю глаза.

— Дай мне сил, малыш, — прошу его, приводя мысли в порядок.

Выхватываю из шкафа первое попавшееся платье. Бегу в ванную, принимаю душ, делаю маску, пытаясь придать лицу свежий вид. Получается плохо. Провожу с волосами несколько манипуляций, делая их вьющимися. Надеюсь, хоть они отвлекут взгляд от моей опухшей физиономии.

Чуть-чуть подкрашиваюсь, переодеваюсь.

С трудом выхожу из комнаты. Спускаюсь по лестнице вниз. Каждый шаг даётся с трудом, будто я иду на эшафот.

А там, внизу, сидя на диване, смотря в телефон и дёргая ногой, сидит моё персональное наказание и мой маленький ад.

Натягиваю улыбку, весело переступая через ступеньки. И как ни в чём не бывало бодро выдаю:

— Доброе утро!

И притягиваю к себе всё внимание Басманова.

Глава 64

Глава 64

Басманов резко поднимается с дивана, уставившись в меня своими тёмными, пугающими глазами. И страшно становится. От его присутствия, от его взгляда, от его запаха. Он заполнил собой здесь всё. Так и хочется открыть окно, проветрить и выкинуть в него заодно и Булата.

— Где отец? — стараюсь, чтобы голос звучал ровно, и делаю вид, что между нами ничего не случилось.

— Нам надо поговорить, — заявляет категоричным тоном, надвигаясь на меня, как ураган.

— Кажется, мы обо всём поговорили, — отвожу взгляд в сторону и соскакиваю с последней ступеньки. И сразу иду на выход из гостиной.

У Мирона большой дом – кухня находится в другой части здания. Туда я и направляюсь, не обращая внимания на незваного гостя.

Его тяжёлые шаги эхом разлетаются по всему коридору.

Следует за мной, недовольно кидает мне в спину:

— Нет. Мы обсудили не всё.

Его пальцы появляются у меня на запястье. И в следующую секунду я разворачиваюсь на пятках в домашних белых тапочках к Басманову. Этот дикарь дёргает на себя, вжимая в своё стальное тело.

А я мысленно прошу Бодрова появиться здесь и сейчас!

Куда же ты делся, а?

— Уль, — ласково называет меня по имени. В груди всё пульсировать начинает. Закусываю щёку изнутри, не давая себе размякнуть, превратиться в растаявшее мороженое. — Я был идиотом. Признаю. Нужно было рассказать тебе всё с самого начала о том, что мы братья. Но не родные, Уль.

— Неважно, родные вы или нет. Ты трахал свою племянницу!

Я не хотела ему об этом напоминать. Думала всё замять, начать жизнь с чистого листа и никогда не ворошить прошлое. Но мне хочется его осадить. Сделать больнее ещё. Заставить мучиться.

— Знаю. Но влюбился я в тебя до того, как узнал, что вы связаны.

Влюбился? В меня?

— Какая влюблённость? Особенно тогда! — как же раздражает его ложь! — Ты желал лишь вернуть флешку. Но вовсе не любил меня. Не лги мне, Булат, иначе наш разговор закончится прямо сейчас.

А вот теперь никто не мешайте, прошу! Скройтесь все!

Я только собралась с мыслями и могу смело, не плача, смотреть в его красивое и любимое лицо. В которое от злости хочется впиться ногтями! А потом прижать к себе и успокаивать его.

Вот что он делает?

Мудак!

— Ты думаешь, мне только она нужна была? Я тебя хотел. И добивался. Всеми грязными методами.

— Опять лжёшь, — горько усмехаюсь и пытаюсь вырваться. А он только сильнее сжимает моё запястье. Перемещает вторую ладонь мне на спину, на лопатки, прижав к своему торсу. Не на талию, как он делал это всегда.

Что изменилось? Чувства пропали? После того, как та баба ему отсасывала?

Конечно… Я ведь этого никогда не делала.

— Перестань. Я говорю правду. Узнав, что он твоей отец, просто не смог отступиться. И отдать тебя не мог. Он сказал, что найдёт тебе мужа. Угадай, какая у меня была реакция?

Я знаю об этом.

Бодров рассказал. Он действительно нашёл мне мужа, чтобы я ни в чём потом не нуждалась. Но потом планы поменялись. Когда узнал, что у нас с Булатом будет ребёнок. И всё зашло настолько далеко…

— Прятал тебя, решил, что заделать ребёнка – лучшее решение, чтобы никому не отдавать.

Сердце падает вниз. Перестаёт качать кровь.

Всё же он сделал это намеренно…

— Мирон бы ни за что не заставил тебя делать аборт. Он ценит семью, детей. И потом оставил бы нас в покое. Это было единственной возможностью остаться вместе без последствий. Думаешь, узнав о наших отношениях, брат спустил бы всё просто так?

Нет. Он бы убил его.

— Я хотел тебя защитить. Быть вместе. Да, грязными методами.

— Мог хотя бы сказать мне!

— Мог. Ошибался. Не думал, что всё дойдёт до того, что ты сделаешь аборт. Но малыш…

Аборт…

Что?

С чего он взял, что я его сделала? Я ничего подобного не говорила. Только о том, что ребёнка у него больше нет. Потому что он – только мой.

Неужели он воспринял эту фразу вот так?..

Боже мой…

— Пусть, — выпаливает, пока я пытаюсь собрать все мысли воедино. — Сделала аборт – ничего страшного. Нового заделаем. Только не обижайся на меня. Я детей от тебя ещё хочу.

Каждым словом добивает всё больше.

Когда бабушка говорила, что мы, женщины, любим ушами – она была права.

Потому что я готова расплакаться. Обнять его, сказать, что согласна на всё. Лишь бы обнял меня, поцеловал и успокоил.

Приди он вчера днём сюда с этими словами – я бы простила его. Поцеловала в ту же минуту и простила.

Да, я злюсь на него, но в то же время хочу, чтобы он был рядом.

Но не теперь. Так просто простить не получится. Особенно после того, что увидела вчера.

Стоило нам поругаться, он тут же нашёл себе другую. Решил снять напряжение. Для меня это – чистой воды измена. И плевать, что мы разошлись, и я сама стала инициатором.

При следующей ссоре он побежит успокаиваться к другой? А мы сойдёмся через пару дней, и что?.. Всё повторится?

Не потерплю. И ноги вытирать о нас с малышом не позволю.

— Я не хочу связываться с человеком, который решил, что я так просто убью своего ребёнка, — выплёвываю со злостью. — Я никогда бы так не поступила. Мне больше не о чем с тобой разговаривать.

Опять мне удаётся вырваться только потому, что Булат из-за удивления не рассчитывает свою силу. Я выскальзываю из его хватки, разворачиваюсь и быстрым шагом почти бегу по коридору, желая как можно быстрее оказаться в кухне.

Опускаю взгляд вниз, на плитку, и больно закусываю щёку изнутри.

Я дико запуталась и не понимаю своих чувств.

Во мне бьются две Ульяны. Не на жизнь, а на смерть. Одна любит Булата, а другая отговаривает остаться с ним, избегать и жить одной.

Но не могу.

Хочется расплакаться. Опять.

Но я задираю подбородок вверх. Сдерживаю слёзы. И гордо иду вперёд, слыша позади:

— То есть… у нас будет ребёнок?

Хочется выкрикнуть звонкое «да»! Но я прикусываю язык, вновь вспомнив ту девушку перед ним на коленях. И всё. Всё отсекает. Все чувства, всё желание остаться с ним наедине.

Нахожу отца на кухне, облегчённо выдохнув.

Он не пошёл за мной…

— Поговорили?

— Да, — киваю, падая устало на стул. Мне потребовалась много сил.

Больше ничего не успеваю сказать.

Басманов, словно тень преследуя меня, заходит следом на просторную кухню.

Отодвигает стул напротив и садится, светясь, как новогодняя ёлка.

Мельком поглядываю на его лицо, недоумевая.

Чего он радуется?

— Братец, — окликает Мирона в насмешливой форме. — Знаю, как ты меня ненавидишь, поэтому решил всё исправить. Помириться нам надо. Поэтому… пока поживу у тебя.

Усмехнувшись, поворачивает голову в мою сторону. Моя челюсть падает на пол, а я не знаю, что сказать.

— Думаю, мне найдётся место в этом большом доме.

Глава 65

Глава 65

Он серьёзно это сделал. Остался здесь.

Весь вчерашний день был в особняке. И мне пришлось сидеть в комнате, закрыться там и не вылезать из укрытия. Папа приносил мне еду в комнату. Но сегодня он уехал на работу – у него возникла важная встреча.

В доме никого.

Здесь нет горничных, нет поваров. Все они работают по найму, приезжают в нужное время. Охрана на постах, на улице.

И по сути… В доме только мы одни.

Я и Булат.

Мне и дальше стоило сидеть в своей комнате, но я больше не смогла.

Почему я вообще должна ущемлять себя из-за него? Чего мне бояться?

Ничего он мне не сделает. А заведёт разговор – я с радостью ему отвечу.

Надев купальник, и взяв полотенце, иду в зал с бассейном. Дом у Бодрова большой, и напичкан разными клёвыми штуками в виде домашнего кинотеатра, тренажёрного зала, и даже бассейна.

Я опробовала его один раз, и мне жутко понравилось. Поэтому нужно повторить.

Тихо и быстро пробегаю коридор, крадясь, как самый настоящий вор.

Благополучно добираюсь до намеченной цели. Полотенце отправляется на лежак, а я – в воду. Погружаюсь аккуратно, ныряя и абстрагируясь от всех проблем. В воде я не думаю. Совсем.

Просто ложусь на спину, смотрю в потолок.

Тепло, спокойно…

Вот бы так было всегда. Эти качели изрядно надоели, вымотали, лишили всех сил.

И это продолжится ещё долгое время…

Переворачиваюсь на живот, снова ныряю под воду, задержав дыхание и открыв глаза. Радуюсь, как ребёнок.

В детстве я была на речке, и там всё было мутно и некрасиво. И глаза болели сильно. А тут… Всё настолько кристально чисто, что я вдруг вижу, как кто-то останавливается у бортика и прыгает в бассейн недалеко от меня. Буквально в трёх метрах.

И мне не надо догадываться кто это!

Пузырьки в воде прячут в себе человеческий силуэт. Вот и пусть это делают дальше! А я быстро направляюсь вверх, понимая, что мои водные процедуры закончились.

Опять Басманов решил испортить мне настроение!

Не дожидаясь, пока он всплывёт, гребу изо всех сил к бортику. Представляю, как он гонится за мной, цапая за ногу. Как акула. А Булат – тот ещё хищник.

Доплываю до бортика, только поднимаю руки, чтобы подняться, как на оголённый живот опускается мужская горячая ладонь. Скользит на талию, и одним движением, с лёгкостью, учитывая, что мы в воде, разворачивает на сто восемьдесят градусов.

И тут же меня прислоняют к холодной стенке бассейна. Мурашки бегут по спине, поднимают волоски на затылке. Соски твердеют, а я вся покрываюсь гусиной кожей.

Не только от плитки. Но от этого горящего взгляда. Улыбки… Его рук.

И вновь перед глазами мелькает та сцену. Как он этой самой рукой сдавливает волосы той девушки.

– Я читал, что беременным бассейн полезен. Особенно на позднихсроках. Это единственно место, где они могут полежать на животе.

Я невольно представляю это. И то, как Басманов читал подобные статьи. Наткнулся случайно, или целенаправленно? Уголки губ летят вверх. Но я быстро убираю улыбку, не понимая, почему так расслабилась.

– И что? – начинаю с претензии. – Мне это не интересно. Выпусти меня.

– Ты же только пришла.

– Я наплавалась.

– Так быстро? За пять минут?

Откуда он знает, что я только что пришла?

– Кто из нас постоянно врёт?

– Ты, – дерзко выпаливаю.

– И снова ты привираешь, Уль. Перестань, спрячь свои колючки, ёжик. Давай просто проведём время вместе? Ты, как будущая мама, а я, как отец твоего малыша.

Так и хочется сказать, что он ему не отец. Но… Не могу. Это ведь не правда. И слишком больно делать ему не хочу.

Я и так ошибочно заставила его думать, что сделала аборт. А ведь он пил из-за этого три дня.

Может, перефразируй я тогда те слова, он не изменил мне?

Толкаю его в плечи, пытаясь отстранить.

– Я замёрзла, хочу уйти.

Он вздыхает, на мгновение прикрывает глаза. Такое ощущение, что считает до десяти. И вдруг подаётся вперёд, накрывая мои губы своими. Так быстро, резко, неожиданно, что я ничего не понимаю, впуская его язык в свой рот.

Опасность!

Именно она сигналит в голове, в груди! Нельзя ему это делать!

Потому что я уже расслабляюсь, сдаваясь крышесносным чувствам. Он опять целует так, лишая кислорода в лёгких. Заставляет ноги задрожать прямо в воде.

Интересно, он её тоже ТАК целовал?

От злости кусаю его за губу.

Ну почему я снова думаю об этом?! Вижу перед глазами?!

Почему Булат вечно подкидывает мне проблем?

Я уже не злюсь на него за Бодрова. Нет, злюсь, но не настолько, чтобы отталкивать и динамить его. Вчера он был искренен. И по-настоящему сожалел. И сказал то важное, что меня зацепило и мощно осадило.

Он готов был быть со мной даже после того, как я убила его ребёнка.

Это сильно. Очень.

И теперь я таю под его лаской, ощущая, как между ног всё становится влажным.

Но всё равно кусаю его за губу, вырывая его злостное рычание.

Басманов отрывается от моих губ. Металлический привкус во рту отрезвляет. И я быстро отворачиваюсь, упираюсь ладонями в бортик и вылезаю из бассейна, направляясь к лежаку.

– Тебе же понравилось, Уль, – самонадеянно и нахально слышится со спины. – От чего ты бежишь?

– От кого, – исправляю его. – От кобеля. Да, знаешь, мне понравилось. Я даже вся завелась. И сейчас я пойду к охраннику и заставлю его…

Мандраж накрывает. Пытаюсь его убрать. И всё тщетно.

Я никогда такой не была! Всё Басманов это со мной делает! И заставляет сказать следующие слова:

– Мне отлизать. Да, точно, так и сделаю. Вы же, обычно, так поступаете, мужики. Сразу бежите в койку к бабе.

Всплеск воды за спиной и быстрые шаги нервируют. Поэтому я, даже не воспользовавшись полотенцем, бегу быстрее на выход. И снова он обнимает меня со спины, никуда не отпуская.

Да сколько можно!

Я его от себя, а он ко мне!

– Ещё раз такое скажешь – выпорю несмотря на то, что беременна, – выдыхает мне в ухо горячее, свирепое дыхание. – Или заткну рот членом, чтобы болтала меньше.

– А, так та девушка тоже болтала много, – подливаю бензину в огонёк. – Вот ты её и заткнул.

Пытаюсь вырваться. Опять.

Не выходит!

– Ты о чём?

– Отпусти, кобель! – кричу и начинаю вырываться уже активнее. Бью его руками, ногами, и собираюсь укусить. И снова этот зверь недовольно рычит, поворачивая меня к себе, и хватает за запястья. Притягивает к себе, смотрит уничтожающе.

– Кто. Сказал. Тебе. Эту. Хуйню? – чеканит каждое слово мне в лицо, пугая до дрожи.

Он меня что, за дуру держит?..

****

Пока ждём проды - хочу сказать, что вышла новинка про Бодрова-Багирова. Пока здесь я не успела рассказать про него то, что вам так интересно знать (упс), но в ближайших главах точно всё будет!

Познакомимся с ним поближе, раскроем секрет. Но пока я всё равно приглашаю вас в новинку, где будут появляться и Булат и Ульяна.

Но по первой главе вы уже сможете немного его понять.

А если нет - закидывайте в библиотеку. Мне важен отклик для жизни истории.

Глава 66

Глава 66

— Я всё видела. Сама. Вчера. Своими глазами. Пришла поговорить, предложить вместе поехать на первое УЗИ. А у тебя уже была великолепная компания.

На слове «великолепная» непроизвольно кривлюсь.

Он хмурится, видимо, раздумывая, что сказать. Сейчас точно вылетит фраза: «этого не было».

— Ты вчера приходила?

Так напился, что теперь ещё и уточняет?!

— Да, — выпаливаю на эмоциях. — И какая-то девушка делала тебе минет. Вот и думаю, чем я хуже?

— Так это правда ты была… — шепчет, выдыхая, и на секунду прикрывает глаза. — Я думал, галлюцинацию словил.

— Да плевать мне, — наступаю с силой ему на ногу. — Отпусти!

— Ульяна, — уже жёстко, не в нежной и ласковой манере кидает мне в лицо, — я понимаю, как всё это выглядело. И мне жаль, что ты застала эту картину. Ты видела женщину – это правда. Но у нас ничего не было. Она пришла и начала лезть ко мне в штаны. Да, я трахался с ней. До тебя. Но как только ты появилась в моей жизни, я надел железные трусы верности. Мысленно, конечно.

Он ещё и хмыкает!

— Так я тебе и поверила…

— Дурочка, — находит в этом что-то забавное и смеётся. — Я тебе сейчас яйца дам потрогать. Они настолько тяжёлые и твердые, что я боюсь, они скоро упадут на пол.

От пошлостей, что он говорит, щёки алеют.

— Дать потрогать? — добивает меня своей пошлой шуткой.

А я стою, не чувствую уже запястья, которые он сжимает.

— Ты мне не врёшь? — спрашиваю с какой-то надеждой.

Я наивная глупая дурочка, решившая, что он мне не солжёт.

Не сделает ведь этого?..

— Не вру. По камерам хоть глянь. На лестничной площадке висят. Она зашла минуты за две до того, как ты пришла. Вылетела ещё через три. Ну, подумай хорошенько. Мне хватило бы трёх минут, чтобы кончить?

Поджимаю губы и отрицательно качаю головой.

Басманов не такой, да…

Он сначала доставит удовольствие девушке. И эта пытка может растянуться до получаса. И только потом сам получит разрядку. А потом ещё одну и ещё…

— Точно? — переспрашиваю, чувствуя, как слёзы на глаза накатывают. Гормоны не вовремя дают о себе знать. И я уже готова простить его за всё, лишь бы он снова подтвердил, что ни с какой девушкой он не спал.

— Точно, малыш, точно. Член на отсечение даю.

Серьёзное заявление…

Но всё равно потряхивает, грудная клетка вся трясётся. Я готова разрыдаться прямо здесь. Но Басманов снова не даёт этого сделать, заткнув меня поцелуем и подхватив под попу.

Несёт меня куда-то, но я уже не обращаю внимания, прижавшись к нему мокрым телом. Целую так сильно, будто мы не виделись несколько лет.

Захлёстывает этот Басманов, как цунами, лишая головы.

Он укладывает меня спиной на холодный шезлонг. Снова покрываюсь мурашками от контраста температур. Тело пылает, а здесь соприкоснулось с прохладным.

Что он задумал, а?

Отстраняется, вырывая из моей груди разочарованный стон.

А затем садится у меня в ногах, вдруг подаваясь корпусом вперёд и захватывая пальцами трусики купальника. Стремительно тянет их вниз по бёдрам.

— Т-ты что делаешь? — прижимаю ладони к груди.

Дура, прикрывай то, что внизу!

Мозги куда-то пропадают, и я даже воспротивиться не могу.

— Как что? — спрашивает таким тоном, будто рассуждает об очевидных вещах. — Пытаюсь удержать мать моего ребёнка, чтобы она не пошла к охраннику, и мне не пришлось убивать его…

После этих слов он выкидывает мои трусики в сторону. И схватившись за коленки, раздвигает их, врезавшись взглядом мне между ног.

Божечки…

— Т-ты же не собираешься д-делать это? — чуть не воплю, пытаясь выбраться. Двигаю судорожно ногами, пока мужчина с интересом разглядывает то, что видел уже тысячу раз.

И ведь даже не двигается!

— Перестань так смотреть!

— Соскучился, — кидает какой-то бред и неожиданно подаётся вперёд. Губы дотрагиваются до низа живота, простреливая меня током с головы до пят.

Он шутит!

Но нет. Скользит вниз, оставляя кончиком языка следы, словно обжигая.

Напрягаюсь и выгибаюсь, когда чувствую его ТАМ!

Меня словно окатывают ледяной водой и сразу после этого – кидают в нагретую баню. Кровь приливает к лицу, пульс давно превысил нормальную отметку.

От смущения пытаюсь соединить бёдра и тихо всхлипываю.

Он там… делает что-то приятное своим языком, что я теряюсь и не знаю, как реагировать. Сил хватает только приоткрыть губы и закрыть глаза.

— Мокрая уже… Только не говори, что от бассейна.

Вбирает чувствительный комочек в рот. И я задыхаюсь. Ищу, куда деть пальцы. Ногти впиваются в лежак, а внутри всё сводит. Воздуха не хватает.

— Не скажу…

Ёрзаю на поверхности, боясь этих ощущений. Они нереальные. Отличаются от тех, что чувствовала раньше. Намного… Чувственнее, заботливее, ласковее.

Басманов никогда не умел останавливаться в сексе. Его толчки только ускорялись, становились резче, грубее. А здесь… всё ласково и головокружительно.

Как же хорошо, что в доме мы одни…

На мгновение жалею об этом, молясь, чтобы эта пытка быстрее кончилась.

Булат отрывается, дует на клитор, отчего я вздрагиваю и поджимаю губы, готовая сама опустить пальчики себе между ног.

— Дьявол… — слетает с губ. — Что ты делаешь?..

— Замаливаю грехи, — усмехается, издеваясь надо мной.

Проводит языком от комочка ниже. Останавливается у входа в лоно, и я машинально сжимаюсь.

Боже! Как же он бесит! Лучше бы поимел, как делает это всегда, и перестал меня мучить!

— Мне начинает это нравиться. Это ведь твой первый раз, Уль? Мой тоже. Впервые делаю девчонке что-то подобное.

Сглатываю. Приоткрываю в удивлении глаза.

Но тут же зажмуриваюсь, когда он проникает в меня языком.

Хочется избить его за то, что он вызывает во мне.

Так бесит, что я невольно запускаю свои пальцы в его волосы и чуть сжимаю.

Знаю, что это некрасиво, но слегка сжимаю его голову ногами, отчего он смеётся мне прямо между ног, щекоча и делая ещё хуже.

Но не теряется.

Вытворяет языком такое…

Меня выворачивает наизнанку. Я то напрягаюсь, то расслабляюсь.

И всё из-за искушающего гада, играющего на моих нервах.

Снова пик. Я вот-вот…

А он останавливается!

Обмякла на лежаке, матеря его.

— Скотина…

И тут же получаю за это расплату. Несколько искусных движений языком – и я рассыпаюсь на маленькие частицы, надеясь, что меня смогут собрать воедино. Сама я сделать это не смогу.

Выгибаюсь, закатываю глаза и молюсь, чтобы этого больше никогда не повторилось!

Мощный всплеск концентрируется между ног.

И я забиваю на всё. На неподтверждённое родство, на ту девушку…

Хочется стереть всё из головы и начать жить с чистого листа.

Особенно с этим нахалом.

Приоткрыв глаза, наблюдаю за ним. Он победно, вытирая большим пальцем губы, улыбается.

— Всё ещё можешь встать и идти к охране?

Отрицательно мотаю головой.

— Повторим?

Я нахожу в себе силы, подпрыгиваю на лежаке. Хватаю свои трусики и как сумасшедшая несусь из зала с бассейном, на ходу надевая бельё.

— Спасибо за услугу! Но не думай, что я так легко тебя простила!

Не заслужил. Пусть ещё постарается, чтобы заработать моё доверие.

Глава 67

Глава 67

Глава 67

Глава 67

Булат

Смотрю вслед убегающей девчонке. На краснеющие ушки, на подрагивающие плечи.

Долго она ещё убегать будет?

Это ведь вопрос времени. Уверен, Ульяна сдастся в ближайшее время, но хочет показать свой характер и то, что я не прав. Показала, доказала и продолжает это делать.

Пусть. Я задержусь здесь как минимум на неделю. Мне столько хватит, перед тем как…

Стоп, Басманов. Ты пообещал себе, что никаких планов строить больше не будешь. Не с Ульяной. С ней они все летят коту под хвост.

Лучше всё пусть будет спонтанно. Неожиданно.

Испытаю намного больше эмоций, и неважно каких – положительных или нет. Но надеюсь, всё пройдёт гладко.

Облизываю свои губы, вновь чувствуя свою малышку.

Впервые в жизни это делал. Мне… не особо это понравилось. Всё же я предпочитаю быть в ней, смотреть в её миловидное краснеющее личико. А как она красиво кончает…

Эх.

Опускаю взгляд вниз, на оттопыренные трусы.

Тебе сегодня ничего не перепадёт, мой друг.

Улыбнувшись, хватаю свою одежду и выхожу из зала почти вслед за Сирениной. Но не иду за ней. Наоборот, даю время остыть, отдохнуть. Вечером… невзначай столкнусь где-нибудь с ней и продолжу извиняться.

Доведёт она меня.

Уже делает это, когда я не нахожу себе места три часа в этом доме. Пью кофе, гуляю на улице, сижу в телефоне и скучаю, ожидая, когда эта дрянная девчонка выйдет из комнаты.

Если она и дальше будет так сидеть в этих четырёх стенах, у меня ничего не выйдет.

Хм… В голову приходит безумная идея.

Её комната на втором этаже. Там есть балкон. Если возьму лестницу из садового домика, то спокойно пролезу к ней. Получу пощёчину, ругательства, но…

Представляю это, и в груди всё пестрит, будто там взрывается куча фейерверков.

Отличный план.

Подрываюсь с дивана, мельком останавливая взгляд на журнальном столике. На нём – дурацкий журнал, которые давно пора перестать выпускать и перевести всё в электронку. На обложке – мой брат.

Новость о том, что один из участников списка «Форбс» вернулся на родину. Он живёт за границей и периодически сюда приезжает.

И новость эта высосана из пальца. Видимо, писать нечего уже.

Замечаю эти серо-карие глаза и вновь чувствую вину за содеянное.

Раскаиваюсь? Ужасно.

Нужно было поговорить с ним, а не строить планы за его спиной насчёт его дочери.

Чёрт, нужно перед ним извиниться. Особенно после того, что я сделал сегодня – и собираюсь сделать вечером, и завтра, и послезавтра… Всю жизнь.

Кажется, он приехал полчаса назад. Молча прошёл мимо меня.

Я перестал обращать на это внимание. Он злится. Я в курсе. У него есть на это весомая причина.

Я не в обиде.

Но спать не смогу спокойно, пока не объяснюсь.

Поднимаюсь на второй этаж, в его кабинет. Тыкаю наугад – и довольно чётко. Нахожу его именно там.

Стоит у стола ко мне спиной. Смотрит в какую-то бумажку, поднимает стакан с выпивкой, делает глоток. Он редко пьёт. Явно что-то случилось.

— Зачем пришёл? — даже не обернувшись, кидает. Холоден и явно обижен.

— Поговорить насчёт твоей дочери.

Поворачивает голову совсем немного, позволяя увидеть беспристрастный профиль.

Хм… Он расстроен?

Это не твоё дело, Басманов, не лезь.

— Мы сильно отдалились после всего происходящего. Я понимаю причину. И мне хочется извиниться за то, что я действовал за твоей спиной.

— Удивительно, — усмехается, — что ты вообще извиняешься. Видимо, Ульяна запала тебе в душу.

— Если бы нет, я бы не стал этого делать. Но я жутко её хотел. Да, сначала просто трахнуть. Но потом это переросло в какую-то одержимость. Мне хотелось обладать ею. Сделать полностью своей. И я влюбился.

Ему, может быть, противно это слышать. Но я решил больше никогда и ничего не скрывать от родных. Особенно то, что связано с Улей.

— Поэтому да. Она очень сильно меня изменила. И я хочу извиниться перед тобой. Что, несмотря на твои указания не обращать на неё внимания, не домогаться, всё равно сделал всё по-своему. Что врал тебе. Я видел, как тебе это важно, и…

— Хватит, Булат, — осекает, ставя стакан на стол. — Оставим это в прошлом. Ты уже достаточно получил уроков. Что сделано, то сделано.

Везёт мне – Бодров отходчивый.

— Спасибо, — выпаливаю честно. Как камень с плеч. Этот груз терзал меня долгие недели. А тут… облегчение ощущаю.

— Тем более, — вдруг начинает, — сейчас я не знаю, как на это реагировать.

— В смысле?

— Подойди.

Хмурясь, подхожу к столу, узнавая в Мироне того, кого я всегда знал. Без эмоций на лице, будто робот, всегда собранный и скрытный. Но в глазах сверкает расстройство и что-то ещё.

Его рука пододвигает ко мне какую-то бумажку.

— Я сделал тест ДНК, — ошарашивает меня. — Втайне от Ульяны. У меня было достаточно материалов, чтобы сделать это без неё.

— Зачем?

— Просто удостовериться.

— И?..

Взгляд летит на заключение. В самый низ, где печатными буквами пишется стандартный текст, по шаблону. Цепляюсь за фамилии. Следую чуть ниже.

«Вероятность отцовства: 0%».

— Ты выбрал неподходящее время для разговора, — усмехнувшись, он сам понимает, что я уже всё прочитал.

Теперь и я не знаю, что чувствовать.

Смотрю в эту цифру и пытаюсь собрать себя по кускам.

Мало того, что я натворил столько бед, потерял доверие Ульяны из-за этого, так ещё…

Поднимаю взгляд на брата. Он дал себе надежду, что у него есть наследник.

Недавно я разговаривал с мамой, и она кое-что мне рассказала. Из него же ничего не вытянешь.

Мирон вообще скрытный, и о нём мало что известно, ведь живёт в другой стране. Но кое о чём родительница была в курсе.

Брат жутко хотел ребёнка. Понял это недавно, чёрт знает по какой причине. Поэтому он внезапно вспомнил о девушке, которая однажды сказала ему о дочери. Тогда ему было плевать на это.

Но сейчас, видимо, что-то случилось. Постарел, стал сентиментальным.

И он решил найти единственного ребёнка, который…

Прозвучит громко, но Мирон при появлении Ульяны ожил. Он редко показывал свои эмоции, чувства. Но если увидеть его рядом с Улей… Он вёл себя по-другому. Ради неё даже испортил праздник родителям, хотя семья для него – самое главное.

За эти несколько дней, что она провела в его доме, он наверняка привязался к ней. Почувствовал себя отцом, проявил к кому-то заботу.

Я сам это видел, когда он относил ей завтрак.

Что уж говорить – я и сам уже готов порхать на крыльях, мысленно проговаривая, что у меня скоро будет ребёнок.

И наверняка Мирон тоже обрадовался.

А сейчас…

Такое разочарование…

— Даже если бы она была моей дочерью, — с каким-то сожалением проговаривает, — я не мог бы запретить вам встречаться. Тем более, когда у вас скоро появится малыш.

— Мне жаль.

— Нечего меня жалеть, — хлопает по моему плечу. — Так бывает.

Молчу. Не знаю, что сказать.

Конечно, скажи мне Уля, что ребёнок не мой… я не знаю, что бы сделал. Наверное, сдох бы. Это хуже, чем аборт по молодости.

— Выпьем? — решаю его поддержать.

— Не нужно, — отворачивается и отходит от стола, направляясь на выход. — Я отъеду, нужно немного подумать. Не говори пока Ульяне об этом.

Киваю.

Не стоит ей сейчас нервничать, особенно когда она в таком положении. Она всю жизнь жила в поисках отца, приехала ради него в столицу. И узнать, что он ей не родной…

Не хочу видеть её слёз, утешать и гладить по спине, пытаясь погасить истерику.

— Не наделай глупостей, — кидаю ему вслед. Он не отвечает. Выходит из кабинета.

Только через несколько секунд замечаю, что этот идиот не взял с собой телефон.

И как мне теперь с ним связаться?

Чёрт, теперь ещё и волноваться насчёт него.

Снова смотрю на лист с результатами. Невольно сжимаю его.

Нужно было мне сделать ДНК-тест раньше, но я не думал, что всё так обернётся.

Возможно… всего бы этого не произошло.

Вздыхаю, откладываю бумажку в сторону. И следом покидаю кабинет, планы мои меняются, и сегодня Ульяну я оставлю в покое.

На следующий день я снова к ней не захожу. Мирон не вернулся домой.

Нет, я не боюсь за него. Всё же он уже взрослый мужик, способный за себя постоять. Верю ему, но переживаю.

Вечером это ощущение усиливается.

Ночью не мог уснуть – тормошил охрану его дома.

И связаться с ним никак – телефон он оставил дома.

На третий день его исчезновения Ульяна вылезла из комнаты. И сейчас быстро спускается по лестнице, крутит головой по сторонам. И позабыв про обиду на меня, обеспокоенно спрашивает:

— А где папа?

И вот что мне ей отвечать?..

Глава 68

Глава 68

— Уехал по делам, — вру через силу. Обещал же, болван, что больше так делать не буду.

Но не могу позволить себе, чтобы она волновалась.

Мой ответ действует на неё отрезвляюще. Успокаивается, утихая. Вздохнув, останавливается у лестницы, впиваясь пальцами в перила.

— Не сказал, когда вернётся?

— Нет. Но передал, чтобы я за тобой присматривал.

И усмехаюсь, замечая, как дёргаются её плечи.

— Сама справлюсь, — отворачивается, поджимая губки. — Я хотела позвать его на УЗИ – посмотреть на внука.

«На внука».

Паршиво становится за секунду.

Представил, что она это ему говорит. И боль всю эту, пронизывающую с головы до пят.

— Не забывай, что, — встаю с дивана, разминая затекшие мышцы, — у твоего ребёнка есть биологический отец. И он тоже хочет глянуть, как там его ребёнок.

— Хочешь поехать со мной? — хмыкает, на удивление, не ёрничая.

Неужели за эти три дня пришла в себя?

— Ну, — отводит взгляд в сторону, — выбора больше нет.

И губу закусывает. Прячет улыбку.

Вот плутовка.

Подхожу к ней, обнимая за тонкую и любимую талию.

— Хорошо. Тебе хватит десять минут на сборы? Больше я не выдержу.

Пытается вырваться.

— Мне и пяти хватит.

Отпускаю её, смотрю вслед. Убегает по лестнице обратно на второй этаж. А я улыбаюсь, как дурак.

Сгорая от нетерпения, направляюсь в гараж. Разогреваю мотор в зимний холодный день. Чтобы эта маленькая стерва села в уже тёплый салон.

Собирается она быстро и, гордо подняв подбородок, садится в машину. В своей длинной куртке, теплых сапожках и шапке.

Молодец, следит за здоровьем.

— Можем ехать.

Киваю, трогаюсь с места.

— Куда едем?

— В ту самую клинику, где ты однажды схватил меня за руку и…

Хочет уколоть меня, но я прерываю.

— Я понял. Едем туда.

Включаю музыку, чтобы расслабить Ульяну.

Выезжаю из дома, и звонит мой телефон. Достаю из кармана, смотрю на входящий звонок и хмурюсь. Неизвестный номер. Но принимаю его, отвечая.

Вдруг брат?

— Булат, это я, Мирон.

Чуть не ругаюсь вслух матом на этого имбецила.

Но скрываю свои эмоции, мельком поглядывая на ничего не подозревающую Улю.

— Рад слышать. Урод.

— Ага. Не суть. Я в больнице.

Напрягаюсь, сильнее сжимая руль.

— Попал в аварию. Выпишусь через несколько дней.

— Всё в порядке?

— Да. Здесь есть одна медсестричка. Она очень хорошо меня лечит, — и усмехается.

Вот болван.

За него дочь переживает, и плевать, что не родная. А он резвится.

И брат переживает.

Ублюдок.

А он с медсестрой куролесит.

Странно, что он о ней сказал. Зацепила?

— Выпишусь примерно через пару дней.

— Справишься сам? Помощь нужна?

Не говорю, что мы приедем. Нет, не приедем.

Малышка может начать нервничать.

— Нет. Все нормально.

— Ладно, звони.

Сбрасываю, засовывая телефон в карман.

Мельком посматриваю на провинциалку.

Нет…

Это прозвище уже в прошлом. Но на языке так и крутится.

— Пристегнись, — кидаю ей, услышав об аварии брата. Мало ли?

Она весь путь смотрит в окно, рассматривая улицы, прохожих. Изредка подпевает под музыку, кивая головой. Но слушается. Пристегивает ремень, как и говорю.

— Кстати, — задумчиво тянет, отрываясь от рассматривания дороги.

— Что?

— Как там Стас?

А, этот обсосок, сливший меня конкурентам…

Брат её какой-то из хрен знает какого колена.

— Уехал домой, к родителям, — говорю вслух.

Но на самом деле сидит в наркодиспансере. Но об этом я ей не скажу.

— Понятно…

Больше мы не разговариваем. Доезжаем до клиники. Помогаю малышке выйти из машины. Та принимает мою помощь, чтобы не упасть на льду.

— Иди аккуратно, — прошу её на входе в здание. Гололёд посыпали песком, но это все равно плохо помогает.

Держу Ульяну за ладошку и веду, как маленькую девочку.

Мне нравится…

Я так же и малыша нашего в садик и в школу отводить буду…

— Не спеши, пожалуйста, — автоматически сбавляю шаг от её просящего голоса.

Иду уже медленнее, посматривая сверху вниз на белую шапку с помпоном.

Она внезапно поскальзывается, ойкает, и я машинально обнимаю её, боясь, что упадёт.

— Прости, — виновато произносит, не поднимая взгляда с моей куртки. — Случайно.

— На ступеньках будь бдительнее, — прошу её снова, на этот раз хрипло. Почувствовал её в своих руках и тут же поплыл.

Медленно поднимаемся по лестнице, и я с облегчением отпускаю её в помещении.

Перенервничал. Боялся, что она упадёт, и не дай бог это скажется на нашем ребёнке.

Но нет. Мы спокойно доходим до кабинета врача, предварительно сдав одежду в гардероб.

Но ладонь мою не отпускает до сих пор. Сжимает холодными длинными пальчиками с красивыми ноготочками.

А как она мне ими спину царапала, м-м…

— Боишься? — ласково спрашиваю.

Она кивает, шумно сглатывая.

— Вдруг с ним что-то не так?

— А есть причины?

— Ну… нет.

Могли бы быть, если бы мы с Мироном и правда оказались братьями. А она – его дочерью…

Черт.

— Всё нормально, — сжимаю тонкие пальцы.

Дальше – для меня всё как в тумане.

Просыпаюсь тогда, когда Ульяна приспускает джинсы, задирает кофту. И мужик с датчиком смотрит на её плоский животик. С трудом сдерживаюсь, чтобы не послать его на хрен.

Хули смотрит?

Успокойся, Басманов. Это – врач.

Ага, а чего так зырит?

Сижу рядом, пока он водит датчиком ей по коже.

Говнюк.

— Вот сердечко. Бьётся, смотрите.

Поднимаю взгляд на чёрно-белый экран. Нихуя непонятно, но очень интересно.

Дёргается там что-то…

Сердечко нашего малыша?..

В мгновение вся злость пропадает, это чувство заменяется радостью.

Ребёнок…

— С ним всё нормально? — обеспокоенно верещит беспокойная будущая мама. — Ну, отклонений нет?

— Сердечко работает хорошо. Беременность соответствует срокам. На данном сроке ничего, к сожалению, не видно. Есть опасения?

— Нет, — улыбается Ульяна и трёт глаза. Она что, плачет там? — Ничего нет. Всё хорошо.

Вот дурашка…

Тут же хочется прикоснуться к щеке языком, слизать эти слёзы. Поддержать. Но пока только и могу, что сжимать её ладонь.

— Первый – всегда страшно, — пытаюсь разрядить обстановку. — За вторым придём, там легче уже будет. Да?

Она кивает, видимо, даже не услышав про второго.

— Можете одеваться. Снимки дать?

— Да-да, давайте, — поторапливаю его. Сделаю копии. Одни фотографии ей отдам, другие себе над кроватью повешу. И в машину. Чтобы больше не лихачил, не пил, зная, что у меня беременная девушка.

Меня так прёт на эмоции, что я поторапливаю Сиренину из кабинета. Чуть не подхватываю ее на руки и не несу из этой клиники. По-прежнему аккуратно спускаю её по ступенькам. Отвожу домой, по пути заезжая в магазин и покупая торт.

Счастливая мамочка перестаёт злится и уже в доме Бодрова сидит рядом со мной и смеётся, укладывая голову мне на плечо.

— Ещё девять месяцев… — вытягивает черно-белые снимки вперёд. — И мы увидим наше солнышко.

— Да… — расплываюсь в улыбке.

— Кого хочешь? — вдруг берёт меня за ладонь и играет с моими пальцами.

— Мне всё равно, — честно говорю. — Можно и девочку, и мальчика.

— Но ребёнок только один!

— Чуть попозже пойдём за вторым. Когда одна несносная девчонка перестанет меня динамить.

— Ну-у-у-у, — уже не злясь на меня, но всё равно испытывая, тянет эта плутовка. — Замуж позовёшь, тогда посмотрим. Пока официально штампа не будет, даже планы не строй.

Это мне нравится.

Никакого баловства, всё серьёзно.

Поэтому достаю из кармана коробочку с кольцом, которое купил уже несколько дней назад, но знал, что время неподходящее. И теперь достаю колечко, пока Ульяна считает ворон и играется с моей ладонью.

Обхватываю её пальчики и на один надеваю кольцо. Надеюсь, размер тот.

Вроде подходит.

— Тогда давай поженимся, — выпаливаю на полном серьёзе. Сиренина сверлит наши ладони взглядом.

Не верит.

Я тоже не верю.

Но по-другому не хочу. Рядом ее всегда видеть желаю. Вдыхать её аромат, трогать нежную кожу. Смеяться над ней и после успокаивать.

Мое.

Понял это уже давно.

Первая и единственная любовь всей моей жизни поворачивает голову в мою сторону.

— Ты серьезно? — спрашивает, хлопая огромными голубыми глазами.

— Я? Да.

Немного не по планам, но… Клал я хуй на эти планы. Без них тоже всё хорошо идёт.

— Так что? Согласна?

Делает губки бантиком.

— Соглашусь, — неожиданно выпаливает. Испытываю настоящее облегчение. — Но только после того, как поцелуешь.

Пытается сдержать улыбку.

— Стерва, — выпаливаю. — С виду ангелок, а внутри демонюга сидит.

Наклоняюсь, подаюсь к манящим розовым губам. И целую. Страстно, жадно, как делал это всегда с моей маленькой провинциалкой.

И знаю, что у нас всё только начинается…

Эпилог

Эпилог

— Поздравляем! — Ярослава вручает мне огромный букет цветов и целую коробку с памперсами. Обычный подарок, но я радуюсь ему так, будто мне подарили мешок с золотыми слитками.

Взгляд касается размера этих памперсов, и я возбуждённо вскрикиваю:

— Пятёрочка!

Редкость в наших магазинах!

— Капец, — выдаёт рядом Булат, держа на руках наше самое настоящее сокровище – годовалую малышку Майю, застывшую от прихода новых гостей. А только недавно такие выкрутасы здесь выворачивала! — Мы уже две недели за ними охотимся, все магазины объездили. Думал уже Ильяса посылать в Рязань. Или вон, в Волгоград, на родину к любимой.

К любимой…

Смущает, зараза.

— А я знаю, — Ярослава гордо откидывает волосы назад. Начальница в прошлом стала подругой в настоящем. — Уля жаловалась. А мы как раз из отпуска возвращались, купили их аж в другой стране!

— Жесть, — выдаёт эмоционально муж.

Вот! А ему людей было жалко по всему Подмосковью мотать! Мол, у них и так работы много.

Но им всё равно придётся продолжить поиски. Этой коробки нам хватит, хм… На две недели?

— Ну, таким почётным гостям мы рады, — Булат аж расцвёл, поняв, что целую неделю я не буду пилить ему мозг. И сейчас целует нашу маковку в щёчку и показывает рукой вглубь дома. — Проходите.

— Ой, — теряюсь и быстро отбегаю от двери. Балда, перекрыла собой вход. — Да, давайте быстрее, мы уже заждались. Всё готово, остались только родители Булата.

Я счастливая до ужаса. Сегодня Майе исполнился один годик. Мы решили в близком кругу отпраздновать это у нас на даче.

При слове «дача», когда Басманов впервые произнёс его, похваставшись покупкой, я представила бабушкин дом в деревне.

Но небольшой домик оказался махиной в два этажа.

Красивый и такой уютный, что я живу здесь чаще, чем в квартире. Удобно. Вышел – улица. И не надо просить Ильяса вытащить коляску.

— Майюш, смотри. Жених твой будущий, — поддразнивает малышку Булат, поравнявшись с Эмином и его сыном – Динаром.

У Громова с Ярославой всё отлично. Кажется, мужчина смирился с тем, что не отвертится от отцовства. И теперь души не чает в своём годовалом сынишке. Мы ведь почти в одно время родили – с разницей в несколько недель.

И два мужика с детьми тычут их друг в друга, знакомя уже в сотый раз.

— Вот вырастете, поженитесь, — проговаривает муж Ярославы.

От его заявления упираю руки в бока и недовольно повышаю голос:

— Но-но-но! Никаких браков по расчёту в нашем доме!

— Злыдня какая-то, — вставляет свою колкость Булат, держа ладошки Майи. Гладит её крохотной ручкой Динара по головке, сближая их. А они шарахаются друг от друга, прячась в отцовских шеях.

— Скромники, — довольно тянет Ярослава. И затем обращается уже ко мне: — Помочь в чём-то надо?

— Не! — бодро отвечаю. — Мы уже с Яриной всё сделали.

Ярина – жена отца. Она появилась у него внезапно, после того, как тот выписался из больницы. Они познакомились именно там, когда он оказался в клинике после аварии.

Мне про неё вообще сказали только после того, как я родила! И то, девушка призналась!

Она старше меня, очень красивая и добрая. Мудрая, иногда даёт мне советы. А когда видит мою крошку – так сияет… Как и Мирон. Они оба в неё влюблены. Вот сегодня весь день они с ней сидели, пока Булат не приревновал и не забрал у них свою дочку.

— Так, — командным тоном проговаривает хозяин дома, так и не дойдя до столовой. Неужели опять?.. — Я видел, Мирон покурить вышел. Я за ним.

Уже в который раз!

— Там должны сейчас родители подъехать. Как раз встречу.

Мечет ласковый взгляд в меня.

— Поэтому доверяю наше золото тебе.

Солнышко быстро оказывается у меня на руках. Обнимает и ищет поддержки. Людей много, вот она и стесняется.

А сейчас ещё и бабушка с дедушкой приедут…

Жаль, что пра-пра – не смогли. Басманов подарил им отдых на море, и сейчас два старика тусуются на Мальдивах. Счастливые, фотки шлют. Как дети малые. Приедут к нам сразу после – праправнучку нянчить.

Появлению праправнучки они были рады.

Как и родители Булата.

Конечно, нам долго пришлось объяснять, что случилось… Такая вакханалия была… А мне до сих пор кажется, что они путают, кто я. То ли дочка Мирона, то ли жена Булата.

Но я – два в одном!

Конечно, по Бодрову не скажешь.

Он вообще одинокий и холодный тип, но я к нему привыкла. И уже даже не лезу. Иногда называю его по имени, иногда «папа». В редких случаях. Порой мне кажется, что нам обоим неловко.

Но иногда, хоть мы и не ведём себя, как дочь с отцом – мы стали хорошими друзьями.

В жизни всё наладилось, слава богу.

Даже у Стаса – моего брата. Тот вылечился от наркозависимости, переехал в Америку и… Это всё, что я о нём знаю. Мы не разговариваем, не списываемся.

Но это и понятно. У него своя жизнь, а у меня… моя семья.

Наши ряды знатно поредели, и мы с Ярославой и нашими малышами оказываемся в столовой.

Целую мою светлую голубоглазую доченьку, которая полностью пошла в меня. Крошка моя… Люблю её больше жизни.

— Привет! — заходя в комнату, украшенную по случаю моего «годка», Яра лезет обниматься к Ярине. Они уже виделись, давно знакомы. Мы собираемся вместе на все праздники.

— Привет, — сдержанно улыбается и меняется на глазах, когда видит у нас на руках наши комочки счастья. — Да у вас здесь целый детский садик. Не думали открыть свой, частный?

— Вот когда родишь, тогда и откроем, — вставляю свои пять копеек. И протягиваю свою зефирку ей. — Могу пока помочь попрактиковаться.

— Я с радостью, — улыбнувшись, девушка встаёт с небольшого диванчика, бережно берёт малютку на руки и прижимает к себе. Майя, несмотря на испуг от такого количества людей, идёт к Ярине с радостью. Прикладывается головой к плечу и что-то лепечет, рассказывая свои впечатления.

А я плюхаюсь на стул рядом со столом и с трудом сдерживаю себя, чтобы не стырить канапе. Есть хочу безумно, но… мы ждём всех.

Ярина сажает дочку к себе на колени, играется с ней.

Мама мамой! Но что-то у них с Мироном не клеится… Знаю, что он очень хочет ребёночка. Никогда не лезла в их отношения, но сейчас жутко тянет спросить.

— А вы когда планируете? — болтаю ногами, отдыхая наконец от готовки. Хотя бы не убирала этот дом сама – заказала клининг.

— Как только, так сразу, — сдержанно и коротко отвечает, продолжая играться с маленькими пальчиками дочки. На секунду замечаю печаль в её глазах, поэтому быстро закрываю тему. Может, проблемы какие-то? А я лезу не в своё дело.

— Эмин мне вчера сказал, что второго хочет. Девочку, — вдруг закатывает глаза Яра. — А я, так-то, после первой беременности еле отошла. Он пока на работе, я с ума схожу.

— Ой, — морщусь. — Они сговорились, что ли, все?

— Да наверняка собираются каждую субботу не для того, чтобы в бильярд поиграть, а чтобы обсудить, как будут уламывать нас на второго. Я пока не готова!

Смеюсь, не зная, что и сказать. Вроде и хочется ещё одного, а с другой стороны… Не слишком ли рано?

Майя что-то лепечет на руках у Ярины, рассказывая ей.

— Ты на отца, что ли, жалуешься? — слышится внезапно из ниоткуда, пугая нас всех.

Взгляд летит в окно. А там Басманов, идиот, заглядывает в окно с сигаретой в зубах. Он что, повис на нём?

— Докури и зайди обратно, — кидаю претензию. — Сейчас дыма сюда нагонишь, а тут дети!

Хмыкает и выдаёт:

— Как я мог проигнорировать свою дочурку, а? Вдруг ты её тут обижаешь?

Не сдерживаюсь, подаюсь вперёд, хватаю подушку с дивана, на котором сидит Ярина, и кидаю в окно, прямо в лицо Булата.

Не успевает поймать её, и я попадаю прямо в «яблочко». И вуаля! Нет уже Басманова в окне.

— Чёрт, — слышится откуда-то снизу. — Коза.

Не обижаюсь, потому что он частенько меня так называет. Наоборот, смеюсь, как дурочка, счастливая до ужаса.

С Булатом нескучно живётся!

До сих пор не верю, что познакомилась с ним тогда, в промзоне, через которую мы решили поехать.

Я – приезжая девчонка, которую он хотел поиметь в своей квартире, а он… Мужчина, не терпящий слова «нет». Но кое-что на него всё-таки сработало… Те трусы, спасшие меня от надругательств, которые я бережно храню на полочке, до сих пор пробуждают те самые нежелательные, но дорогие сердцу воспоминания.

Мы прошли многое, и теперь я смело могу подбежать к окну, наклониться вперёд, увидеть сидящего на земле злющего Басманова с сигаретой в зубах.

— И я тебя люблю, милый!

***

Вот и закончилась история провинциалки и планировщика :) Счастливо, несмотря на подводные камни.

Для тех, у кого остался вопрос - узнала ли Ульяна о тесте ДНК - нет. Мирон с Булатом решили об этом не говорить.

У всех ХЭ, и я могу сказать, что цикл "Беременностей и девочек" закончен.

Кому интересно:

- Случайная беременность. Девочка Беркутова (две части) - Мирослава и Артур

- Тайная беременность. Девочка Громова - Эмин и Ярослава

- Опасная беременность. Девочка Басманова - Ульяна и Булат

Мирон, чья история будет следующая, открывает новый цикл - Очень Плохие Мужья. Но у него есть на то свои причины. Про него есть отдельная история.

Прошу: Беременна от мужа-тирана (название немного поменялось)

— Раз ты не можешь забеременеть, — холодно кидает муж, даже не глядя на меня. — Я решил, что это сделает суррогатная мать.

— Я не могу, – срывается с губ. – Это будет чужой для меня ребёнок от незнакомой женщины!

— Почему незнакомой? Через несколько месяцев она переедет сюда. Познакомитесь.

— Ты привезёшь сюда какую-то девицу, в которую засунут твой биоматерил, и я должна буду жить с ней под одной крышей в ожидании чужого малыша? — на секунду срываюсь и повышаю голос.

— Это будет наш наследник, — Мирон поднимает на меня предупреждающий взгляд. — Его будешь воспитывать и растить ты. Я уже всё решил. Ребёнка нам родят. А ты по-прежнему будешь самой любимой и послушной женой.

***

Мой муж никогда не изменял мне. Не унижал, не бил и не делал больно до тех пор... Пока не сказал, что приведёт в наш дом суррогатную мать, которая должна родить нам ребёнка.

Его ребёнка.

Читать туть!

Измен нет даже с суррогатной матерью! Автор измены не лубит!

Всем спасибо, что были со мной в этой истории

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25. Басманов

Глава 26. Басманов

Глава 27

Глава 28. Басманов

Глава 29. Басманов

Глава 30. Басманов

Глава 31. Басманов

Глава 32. Ульяна

Глава 33. Ульяна

Глава 34. Ульяна

Глава 35. Басманов

Глава 36. Ульяна

Глава 37. Ульяна

Глава 38. Басманов

Глава 39. Басманов

Глава 40. Ульяна

Глава 41. Ульяна

Глава 42. Ульяна

Глава 43. Ульяна

Глава 44. Басманов

Глава 45. Ульяна

Глава 46. Ульяна

Глава 47. Ульяна

Глава 48. Басманов от 25.01

Глава 49. Ульяна от 26.01

Глава 50 от 28.01

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава62

Глава 63

Глава 64

Глава 65

Глава 66

Глава 67

Глава 67

Глава 68

Эпилог