Дорога в никуда [Лина Эдриан] (fb2) читать онлайн

Лина Эдриан Дорога в никуда

Глава 1. Гонки

Всю жизнь я была невыносимо правильной. Училась на одни пятерки, закончила с отличием университет. Я всегда очень много беспокоилась за других и старалась всем угодить — родителям, сестрам и брату, преподавателям, друзьям. И вот, мне 22, завтра у меня День Рождения, а я чувствую себя абсолютно… одинокой.

Можно ли чувствовать себя одинокой, когда вокруг так много людей? Когда у тебя есть близкие и дорогие люди? Это чувство одиночества ведь абсолютно иррационально.

— Сэм, не спи, посмотри на четвертый стол.

Я вздрогнула от резкого оклика Артема, администратора кафе, в котором работаю. Повернулась в сторону четвертого стола. Молодой парень активно махал рукой, пытаясь привлечь к себе внимание. Поспешила к столику.

— Готовы заказать? — слабо улыбаясь, задала привычный вопрос.

За столом сидела компания из трех человек, одна девушка и два парня. Я быстро приняла заказ и пошла дальше вдоль закрепленных за мной столиков, чтобы проверить, нужно ли кому-нибудь что-то еще. Пиликнул коротко телефон в кармане брюк. Вытащила его, чтобы посмотреть, кто написал.

“Все еще не хочешь праздновать завтра?” — на экране телефона светилось новое сообщение от Эммы, моей младшей сестры, которой через месяц исполнится двадцать. Нахмурилась, убрала смартфон обратно в карман. Отвечу позже.

Эмма самая тихая, спокойная в нашей семье, всегда витает в облаках, обожает играть на фортепиано, пишет музыку и даже стихи. А еще мы с Эммой раньше были очень близки, пока родители не умерли.

Я тяжело вздохнула. Хотелось ли мне праздновать? Пожалуй, нет. Меня не вдохновляла мысль, что придется собираться с сестрами и братом в родительском доме и слушать поздравления. Я справилась со смертью родителей. Так мне казалось. Но были вещи, которые никогда не станут такими как прежде. Вещи, до сих пор причиняющие боль.

— Сэм, пятый столик, — раздался злой голос Артема.

Я вздохнула и поплелась в указанном направлении.

Честно говоря, работа официанткой уже начала мне надоедать. Я закончила экономический в одном из самых престижных вузов Москвы, потому что родители сказали, что у этой профессии много перспектив. А я… в то время не знала, кем хочу быть и что делать, поэтому решила послушать их совета. Да, я и сейчас до сих пор не знаю, кем хочу быть, если говорить предельно честно.

После вуза проработала год в банке, а полгода назад, когда родители умерли в автокатастрофе, уволилась, устроилась работать в небольшое кафе в центре Москвы и переехала в маленькую квартиру неподалеку.

Я не могла больше жить в доме, где когда-то были счастливы родители.

Раньше мы жили в ближнем Подмосковье в небольшом двухэтажном доме. У нас была дружная, большая семья: родители, я, две младших сестры и старший брат. Теперь я не могла находиться в родительском доме. Каждый раз заходя на кухню, я вспоминала, как мама с папой любили с утра вместе завтракать.

В мыслях появилась такая реалистичная картинка из прошлого: посередине светлой, просторной кухни стоит островок с барными стульями. Вот я захожу на кухню. Папа, как всегда, в кашемировом свитере, сидит спиной, читает газету и пьет чай. Мама крутится на кухне, тихо напевая под нос.

Они были прекрасной парой. Темноволосый Джек и светловолосая Вера. Именно благодаря папе у нас в семье такие необычные имена — Александра, Эмма, Рози, Кристофер. Папа обожал английские книги, имена, фильмы, язык. Он прожил полжизни в Англии, пока его семья не переехала в Россию, где он и познакомился со своей будущей женой.

Хотя только мое имя было более привычным и обычным в России, потому что мама настояла на том, чтобы назвать меня в честь своего умершего отца, которого она очень любила. Моя бабушка в те года еще была жива, а вот дедушка умер буквально за несколько месяцев до моего рождения, что и стало причиной того, что вместо имени Саманта, которое так хотел отец, меня назвали Александрой.

Да, папа всегда мечтал, чтобы меня звали Саманта и называл меня ласково “Сэмми”, поэтому в итоге ко мне приросло прозвище “Сэмми” или “Сэм”. Все смирились и привыкли, и начали тоже ко мне так обращаться. А я, когда подросла, сама уже стала представляться этим именем.

Я улыбнулась воспоминаниям. Образ родителей в мыслях был таким четким и настоящим, практически осязаемым.

Мама всегда встречала теплой, ласковой улыбкой. У нее была волшебная улыбка, согревающая, как солнечный свет. С утра на кухне обычно гудела кофемашина. Мама каждое утро готовила ее фирменный кофе. Вкуснее кофе на свете просто нет. На столе с утра всегда лежали теплые круассаны. Мама обожала их на завтрак.

Я замотала головой, отгоняя непрошенные мысли.

Полгода назад все вдруг стало другим. Работа в банке, которая, итак, казалась мне всегда скучной, стала просто невыносимой. Даже друзья начали раздражать. Они были напоминанием. И я поменяла все в своей жизни, кардинально.

— Сэм, ты сегодня очень медлительная, ускоряйся, клиенты ждут! — рявкнул в очередной раз Артем.

Сегодня я действительно целый день витала в облаках. Я глубоко вздохнула, посмотрела на часы. Осталось 30 минут моей смены и свобода. Какое облегчение. Ноги уже гудели, хотелось выйти из душного кафе в весеннюю прохладу города, почувствовать порывы ветра на разгоряченном теле.

Телефон в очередной раз пиликнул, я вытащила его, чтобы посмотреть сообщение.

“Детка, я тебя уже жду. Ты скоро?”

Быстро напечатала ответ: “30 минут, заходи пока попить кофе”.

Я подошла к небольшому бару в центре кафе, чтобы заказать кофе для Майка.

Мы встречались уже несколько месяцев. Хотя наши отношения сложно было вообще назвать отношениями. Мы оба не стремились узнать друг друга лучше, не рассчитывали на что-то серьезное. Нам просто было хорошо вместе, и этого было достаточно.

Кто-то смачно шлепнул меня по попе. Я подпрыгнула, от неожиданности вскрикнув. Повернулась, вздохнула, видя широкую, довольную усмешку Майка. Еще раз сделала глубокий вдох, чтобы поутихло раздражение, и повисла на шее Майка, отрывая ноги от земли, целуя его в щеку, заросшую щетиной.

— Привет, красавчик, — ласково прошептала.

— Я соскучился, — промурчал Майк на ухо. От его дыхания стало щекотно, и я тихо захихикала.

— 30 минут, и я вся твоя, — быстро проговорила, звонко чмокнула и отпрыгнула в сторону.

Как только я немного отошла от Майка, то нахмурилась, потому что сзади стоял Тим, которого я просто не переварила. Он был заносчивый, грубый, всегда ехидничал и подкалывал меня.

Я перевела недовольный взгляд на Майка, но он лишь пожал плечами в ответ на мой осуждающе-вопросительный вид. Резко развернувшись на пятках, пошла быстро рассчитывать столики, чтобы закончить смену.

Парни ушли ждать на улицу, поэтому я спокойно доделала все дела и переоделась. Через сорок минут, я распахнула дверь кафе и с удовольствием втянула прохладный, вечерний воздух.

— Итак, куда мы собираемся сегодня? — двигаясь в сторону парней, поинтересовалась у них.

Майк и Тим припарковали байки прямо у входа и уже стояли со стаканами кофе, ожидая, когда я освобожусь.

Тим был выше Майка на полголовы. Майк был шире его в плечах, с заросшей щетиной, которая уже, скорее, переросла в небольшую бороду, коричневыми волосами и такого же цвета глазами. Он был похож на мишку.

Майк не был дохликом, но и не был особо спортивным. Его тело, скорее, было следствием не спортзала, а активной работы в автомастерской, где он проводил большую часть времени, благодаря чему был достаточно подтянутым. Майк всегда был расслаблен, с такой непередаваемой ленцой, видимо, поэтому напоминал медведя.

Тим в противовес ему всегда напряжен, хмур, собран. Его волосы более темные, хотя тоже каштанового оттенка и обычно в каком-то хаотичном беспорядке. Он был поджарым и накаченным, явно проводя больше времени в спортзале. В отличие от Майка на щеках у него всегда была лишь легкая щетина.

Тим всем своим видом и поведением показывал, что он “плохой” парень. И он стопроцентно был любимцем женщин и обожал менять их как перчатки.

Раньше такое распутное поведение я наблюдала только в книгах и фильмах, но в случае с Тимом я, кажется, ни разу не видела его с одной и той же девушкой дважды, зато каждый вечер он был с новой.

Если на лице Майка часто была улыбка, и он в целом всегда был в хорошем расположении духа, то Тим был его полным антиподом.

Мрачный, темный, молчаливый. Но красивый. У Тима были более резкие черты лица, достаточно пухлые губы, которые он часто недовольно поджимал.

Я, честно говоря, не понимала, что у них общего, и почему они вообще дружат.

— Крошка, у нас сегодня заезд с командой Серого, помнишь? — ответил Майк.

Я вздрогнула от этого “крошка”, которое звучало как-то дешево и глупо на мой взгляд. Тим усмехнулся, заметив, как я скривилась.

— Забыла, — покачала головой. — Поехали?

— Прыгай, красотка! — Майк приглашающе похлопал по байку.

Я подошла к мотоциклу, и Майк поймал меня в свои объятия. Руки парня легли на задницу, сжимая, а язык погрузился в мой рот.

На мне сегодня были синие, обтягивающие джинсы, простой белый, легкий свитер и черная кожанка. На улице была поздняя весна, май, поэтому уже значительно потеплело, но вечерами было еще достаточно прохладно.

У меня были длинные светлые, пышные, золотистые локоны длиной до самой попы. Они от природы всегда лежали мягкими волнами, и я любила их подкручивать. Я была миниатюрной, достаточно худой, при этом попа и грудь были на месте. Честно говоря, я гордилась своими формами, всего было в меру, и я точно знала, что мужчинам нравилось мое тело. Я редко занималась спортом, особо не следила за питанием, поэтому мое тело, скорее, было следствием генетики. От мамы я унаследовала и светлые волосы, и фигуру.

Глаза насыщенного зеленого цвета, длинные ресницы, пухлые губы мягкого вишневого оттенка. Мою внешность можно было с легкостью назвать милой, даже нежной. Я не красилась ярко, чаще просто подводила глаза тушью, а на губы наносила блеск. И всегда пользовалась одними и теми же духами с легкой цветочной ноткой.

Мы с Майком смотрелись… интересно. Я — “золотая”, правильная, утонченная девушка, и он — бородатый, на байке, постоянно с сигаретой в зубах.

До знакомства с Майком я ни разу не ездила на байке и уж тем более никогда не дружила с байкерами. Наверное, узнай мама, что я встречаюсь с ним, она была бы в шоке. Мои бывшие парни всегда были молодыми, симпатичными, популярными, “правильными”, как и я сама когда-то. Например, последний парень был капитаном футбольной команды.

Майк, наконец, отпустил меня из своих объятий. Я легко перекинула ногу через байк и уселась сзади. Надела шлем, прижалась плотнее к нему и обняла. Подняла футболку и прижала руки к голому, горячему животу парня. А дальше… скорость, невероятная, будоражащая скорость. Я зажмурилась от удовольствия и прикусила губу.

Мы летели по ночному городу, когда я почувствовала вдруг возбуждение. Оно яркой стрелой пронеслось по телу, внизу все запульсировало. И я, недолго думая, опустила руку ниже с живота Майка и сжала его член. Послышались неразборчивые слова. Я расстегнула пряжку ремня, верхнюю пуговицу и запустила руку в трусы Майка. Бормотание стало громче и уже больше похоже на ругательства. Я тихо захихикала.

Байк резко поехал направо, мы съехали с основной оживленной дороги. Затем еще раз повернули и по бокам уже вместо домов был лес. Майк проехал немного вперед и остановился, слез с байка, снял шлем и повернулся ко мне. Я тоже сняла шлем и озорно улыбнулась. Он схватил меня за руку, стащил с байка и повел вглубь леса. Повернул лицом к дереву, резко прижал и начал лапать.

— Озорная девчонка, — бормотал Майк, продолжая меня хаотично ощупывать.

Я усмехнулась и толкнулась бедрами навстречу, упираясь в возбужденный член Майка. Он прижался сильнее, шипя мне на ухо. Запустил руки в мои джинсы, начал поглаживать через трусы, а потом отодвинул полоску трусиков и резко вставил в меня палец. Я ахнула от неожиданного, грубого вторжения.

Услышала сзади, как Майк копошится со штанами и заскулила в нетерпении. Послышался звук рвущейся упаковки презерватива. Он продолжал меня ласкать, резко и сильно прокручивая клитор, параллельно вводя второй палец внутрь. Потом вытащил пальцы, стянул с меня джинсы вместе с трусами, грубо развернул лицом к дереву, нагнул и вошел. Одним размашистым движением, так что выбил из моих легких весь кислород.

Он начал двигаться как поршень, резко, без пауз. Положил руку на клитор и очень интенсивно давил, нажимал, ласкал, параллельно ускоряя движения внутри. Я скулила, царапая ногтями кору дерева.

Где-то на задворках сознания проскочила мысль: “И это та самая правильная Сэмми? Которая всегда приходила домой не позже десяти, дружила только с такими же заучками, как она сама?”

Но самое забавное, что первый оргазм в своей жизни я испытала именно с Майком. Который не церемонился, брал жестко, напористо. Он всегда доминировал. Не любил нежности, долгие, медленные прелюдии. Но, как оказалось, именно такой секс нравился мне.

Да, я сильно изменилась за эти полгода. Секс в лесу, раскрепощенность, похоть, байки, алкоголь, отношения без любви и обязательств. Но почему-то именно сейчас я чувствовала себя невероятно живой. Я научилась кайфовать от момента, позволять себе безумства, перестала вешать ярлыки на свои действия и мысли. Я просто делала то, что хотела. И то, что я этого хотела — было достаточной причиной и не требовало от меня никаких больше объяснений.

Через полчаса мы, наконец, добрались до места.

— Вы где застряли? Серый уже с ребятами на старте, — Тим постукивал по своему байку и сверлил нас недружелюбным взглядом.

— Немного задержались, — просто пожал плечами Майк, потом притянул меня к себе, укусил за ухо и прошептал на ухо: “Было круто, повторим”.

Я лишь хмыкнула. Встретилась со сверлящим взглядом Тима. Он опустил глаза на мой свитер. Я посмотрела туда же и увидела на белом ткани темные разводы грязи и кусочки коры от дерева. Подняла взгляд, посмотрела на Тима, подмигнула и пошла вслед за Майком, который уже тянул меня куда-то за руку.

У меня всегда были какие-то напряженные отношения с Тимом, с самого начала. Просто Тим невзлюбил меня с первого взгляда, а я… мне это даже немного нравилось. Потому что я всегда чувствовала его повышенное внимание, пускай это внимание и было неприязнью. Но в его обществе я всегда ощущала это мрачное молчание, тяжелый взгляд, который, казалось, он никогда с меня не сводил.

Майк подошел поздороваться с ребятами, все еще не отпуская мою руку.

— Я пойду куплю воды, — выдернула руку и пошла по направлению к ларькам.

После леса горло пересохло, в целом, я хотела сесть где-то в стороне и еще раз прокрутить все произошедшее в голове. Почему-то вспоминая, что между нами произошло, я опять почувствовала волну возбуждения.

Покачала головой, очередной раз удивляясь: “И это та самая правильная Сэмми, которая никогда не перечила родителям и не общалась с плохими мальчиками?”

Я купила воды и села на камень сбоку от ларька, сделала глубокий глоток с наслаждением.

— А ты, оказывается, не порядочная, забитая девочка, а распутная, маленькая шлюшка? — резко раздался рядом голос Тима.

Я поперхнулась и закашлялась от неожиданности.

— А тебе завидно? — прищурилась и с кошачьей полуулыбкой посмотрела на Тима.

Конечно, Тим не имел права разговаривать со мной в таком тоне и подобными словами. Но это ведь был Тим… Если от кого и можно было бы ждать грубого, несносного поведения, то именно от него.

— Не думаю, что тут есть, чему завидовать, — отрывисто сказал он.

— Тогда иди, куда шел и не пялься, — сладким голосом ответила я.

Он должен был меня раздражать, мне стоило разозлиться или обидеться, но почему-то наши пикировки, его оскорбления меня только заводили. Это ведь ненормально, правда? Хотя, конечно, было странно, что он вообще подошел и заговорил. Сам Тим, я была уверена, трахался направо и налево.

Тим в итоге так ничего и не ответил, развернулся и ушел.

Зазвонил телефон, я достала его из кармана, посмотрела на экран, сморщилась.

— Алло.

— Ты где, Сэмми? — в трубке послышался взволнованный голос Эммы.

— Хм, — я прокашлялась, думая, что сказать. — Я еду домой с работы.

— Ааа, ты мне не ответила, я волнуюсь. Все еще не могу поверить, что ты решила завтра ничего не делать, — голос сестры звучал обеспокоенно.

— Просто… нет настроения, понимаешь?

— Да, я понимаю, наверное. Но все же быть в этот день одной, кажется, не очень хорошей идеей.

— Я не буду. С утра я работаю, а вечером я буду в компании какой-нибудь мелодрамы.

— Давай, я хотя бы заеду ненадолго?

— Может, завтра созвонимся и решим?

— Хорошо… — неуверенно протянула сестра.

— Эй, крошка, ты готова? Уже пора идти на старт, — раздался приближающийся голос Майка.

— Это кто? — удивленно спросила Эмма.

— Один знакомый, он согласился подбросить меня до дома, — ответила, параллельно махая Майку руками, чтобы он затих и больше не издавал ни звука.

— А про какой старт он говорит? — подозрительно спросила Эмма.

— Давай все завтра? Мне уже пора бежать. Пока-пока, целую, дорогая, — и я быстро положила трубку.

Тяжело вздохнула, посмотрела на Майка, он вопросительно хмурил брови.

— И что это было? — спросил он.

Я лишь пожала плечами, встала, взяла его за руку и сама уже потащила к старту.

Плюс наших отношений был в том, что я не должна была что-то объяснять и оправдываться. Майк не лез мне в душу, ничего не усложнял. Был в меру настойчив, не назойлив, звонил, но если я скидывала, не звонил еще раз, а ждал, когда у меня появится время и настроение. Между нами не было романтики, не было любви. Мы хорошо проводили время, занимались сексом, а еще отлично веселились.

А Эмма… как кусочек какой-то прошлой жизни. Сестра бы не одобрила это все: байки, алкоголь, сигареты, гонки, Майка. А я не желала оправдываться, объяснять, доказывать, убеждать, поэтому просто ничего не рассказывала. Мне не нужна была поддержка, не нужен был совет. Да и в целом, общих тем с Эммой осталось очень мало. Раньше мы были не разлей вода, делились всем, каждый день разговаривали по два-три часа. Но после… Я отдалилась от всех. Так мне было проще. Я не хотела вспоминать и поэтому убрала из жизни все, что напоминает.

Мы с Майком подошли к старту, где уже собралось около десяти других байкеров. Рядом стояло еще где-то человек пятьдесят, которые ждали начала гонки. Я чмокнула Майка в щеку и запрыгнула сзади на байк.

С волнением вслушалась в звук ревущего двигателя байка. Ожидание, адреналин, страх, волнение разливаются по крови, будоража, возбуждая.

Слева и справа наготове ждут другие байкеры. Впереди стоит девушка, размахивая флагом.

Я поворачиваю голову вправо и встречаю сверлящий взгляд Тима. Позади него сидит какая-то незнакомая девушка. Морщусь и отворачиваюсь.

Байк резко срывается с места и несется вперед. Поворот, обгон, немного левее, потом правее. Я смотрю на спидометр через плечо Майка. 120, 140, 160, 200. Мы летим по гладкой дороге, по бокам размытым пятном проносятся здания. Здесь, на окраине города, нет высоток, скорее, какие-то одинокие строения, больше похожие на склады, а не на жилые помещения.

Резкий поворот, сердце учащенно бьется в груди, а потом я начинаю кричать, выпуская переполняющие меня эмоции наружу.

Мы пересекаем финиш, резко тормозим. Меня вжимает в спину Майка. Я снимаю шлем, смотрю вперед, где уже рядом со своим байком стоит Тим, ехидно улыбаясь и свысока разглядывая на других. Он побеждает в гонках почти всегда, за редким исключением.

Майк матерится себе под нос, потом направляется к Тиму и пожимает ему руку. Они что-то обсуждают. Я поворачиваюсь и наблюдаю за остальными байками, которые пересекают финишную.

— Крошка, хочешь поехать ко мне? — сзади подходит и приобнимает Майк.

— Да, поехали, — пожимаю безразлично плечами в ответ.

— Я хочу еще один круг как в лесу, — шепчет Майк в ухо.

Я поворачиваюсь, закидываю руки ему на шею и целую. Сначала поцелуй легкий, ненавязчивый, но потом он становится все глубже, все горячее. Я чувствую прохладные руки Майка на своей обнаженной спине.

— Голубки, доберитесь до безлюдной местности, — бросает кто-то, проходя мимо.

— Ты такая горячая, — шепчет Майк, отрываясь от губ и прижимаясь лбом к моему лбу.

— Поехали? — Я чмокаю его в губы и отхожу. Майк кивает и поворачивается к байку.

Я поднимаю глаза и утыкаюсь в горящий, дикий взгляд Тима, которым тот, кажется, хочет сделать во мне дырку.

“Может, он ревнует?” — мелькает в моей голове. Но я отмахиваюсь от этой мысли и запрыгиваю на байк к Майку.

Глава 2. День рождения

Я неохотно открываю глаза, когда с утра звонит будильник. Жмурюсь от яркого света и тихо матерюсь. Поворачиваю голову и смотрю на спящего Майка.

Мне нравится просыпаться с ним. Мощное, мужское тело рядом, его запах. Обычно он сгребает меня в объятия, его тело горячее и твердое. Это какой-то невероятный кайф, который сложно объяснить словами.

Майк часто спит до обеда, поэтому я тихо выбираюсь из кровати и иду собирать свои разбросанные по квартире вещи. На теле виднеются синяки от нашей вчерашней очень бурной ночи, но я лишь довольно улыбаюсь.

Дома у Майка холостяцкий беспорядок, он живет один в небольшой однокомнатной квартире. Здесь светло, достаточно просторно, минимальное количество мебели и каких-то предметов декора. По-мужски скупо и просто.

После наспех принятого душа и кружки кофе, я чувствую себя намного лучше. Беру в руки телефон, на котором уже светятся поздравления с днем рождения от друзей и родственников. Выключаю его, решая ответить потом, и быстро выбегаю на улицу. Такси уже ждет внизу.

Приезжаю на работу с тридцатиминутным опозданием, в общем, как и всегда. Артем, смотрит хмуро, но никак не комментирует мое появление. Быстро переодеваюсь и приступаю к работе.

Утро тянется невыносимо долго. Я спала от силы часа четыре, всё вокруг бесит. А вечером по плану еще клуб.

Пару дней назад позвонила Тома, девушка друга Майка, и уговорила меня сегодня пойти потанцевать. Это, конечно, Майк надоумил ее. Он знал, что я не очень хочу праздновать день рождения, поэтому постарался хотя бы таким образом сделать лучше этот день.

Раньше я любила свой день рождения. Это был теплый, семейный праздник. Мама всегда накрывала стол и готовила мои любимые блюда. Вечером я шла гулять с друзьями до самого утра. А сейчас… родителей уже нет, а с друзьями я перестала общаться. И я убедила себя, что этот день теперь не нужен и не важен. Ведь говорят, что с возрастом начинаешь не любить свой день рождения?

Днем позвонили несколько знакомых с поздравлениями, потом сестры и брат, а затем и Майк.

— Как дела, крошка? — спросил он.

— Жду не дождусь конца смены.

— Надо было сегодня взять выходной. У меня, кстати, заболел напарник, поэтому я освобожусь поздно, — послышался его виноватый голос.

— Не беспокойся, все будет хорошо. Хотя я, конечно, буду скучать, — немного растерянно отозвалась я.

Майк должен был забрать меня из дома и отвезти в клуб, но теперь, видимо, планы немного поменялись.

В два часа дня я уже закончила работу и отправилась домой приводить себя в порядок. Я специально сегодня взяла короткую смену, чтобы успеть отдохнуть и нарядиться перед походом в клуб.

В итоге я долго перебирала наряды в шкафу. Вся моя одежда была очень аккуратной, элегантной, простой и строгой. А хотелось чего-то более открытого и дерзкого. Перебирая наряды, я, наконец, наткнулась на серебристое платье. Кажется, я купила его давно и так ни разу не носила.

Через час я блистала в обтягивающем наряде. Настроение полетело в гору. Я чувствовала себя сексуальной, красивой, свободной, готовой к приключениям. Довольно улыбнувшись своему отражению, поспешила в клуб. Вызвала такси и уже через полчаса была на месте.

Клуб “Высота” был двухэтажным, отдельно стоящим зданием. Неоновая вывеска красиво подсвечивала витиевато написанное название. Ко входу вела небольшая лестница, а около дверей стояли два охранника, которые выполняли и роль фейс-контроля. Здание было в стиле лофт — красный кирпич и высокие окна.

Я прошла внутрь. Первый раз была в этом клубе, поэтому с интересом оглядывалась.

В помещении, конечно, уже вовсю громыхала музыка, несмотря на то, что всего восемь вечера. На улице еще не совсем стемнело, все-таки лето, а вот внутри было уже темно. На окнах, видимо, была какая-то специальная пленка или что-то вроде того, потому что свет они особо не пропускали. Огромный танцпол, на котором пока не было людей. Вдоль стены тянутся полукруглые, высокие, красные диваны со столиками. Огромная барная стойка слева.

Я поднялась на второй этаж. Девочки уже сидели за столиком. Я шлепнулась на мягкий диван и начала листать меню. Все заказали себе по коктейлю. Пока танцпол пуст, было принято решение пить и болтать.

Я особо не вовлекалась в разговор. Подключалась лишь когда мне напрямую адресовали вопрос. Да, я не особая болтушка и в незнакомой обстановке часто отмалчиваюсь.

— Ты же уже с Майком где-то 2 месяца, — уточнила одна из девушек, имя которой я не запомнила, обращаясь ко мне.

— Примерно, да, — пожала плечами в ответ.

— И как у вас?

— Хм… — задумчиво протянула я, не зная, что сказать.

— Просто до этого никто у Майка вообще не видел постоянной девушки, — решила пояснить свой интерес.

— Да, все круто. Секрет, думаю, в том, что мы не компостируем друг другу мозг и делаем то, что нам хочется, — улыбнулась я.

Через пару часов было уже выпито минимум по 2 коктейля и 4 шота. Чтобы взбодриться и немного протрезветь, мы засобирались вниз, к танцполу. Он уже не пустовал, но все еще был достаточно свободен. Но я даже порадовалась. Танцевать в тесной толпе то еще удовольствие.

Я извивалась, крутилась, закрывала глаза и отдавалась музыке. 5 лет я занималась танцами, поэтому чувствовала себя свободно, легко. Тело, послушное как пластилин, вторило ритмам песни.

В клубах я часто танцевала с закрытыми глазами. Так намного глубже и ярче ощущалась музыка и собственные движения.

Посмотрела на диджея. Сцена с диджейским пультом располагалась на противоположной стороне от бара. Она была достаточно большой. Явно тут часто проходили какие-то выступления и мероприятия.

Музыка была отличной, поэтому я с удовольствием отдавалась ритмам. В какой-то момент я потеряла из виду девушек из компании, с которой была. Кажется, я танцевала уже час или два без остановки. Я почувствовала, как кто-то близко подошел сзади и начал повторять за мной движения, стараясь подстроиться. Повернулась.

Передо мной стоял симпатичный, светловолосый парень с широкой, наглой улыбкой. Но выглядел он безопасно и миролюбиво. Уж не знаю почему.

— Привет, я Макс, — парень открыто улыбался.

Он смотрел настолько дружелюбно, что я решила расслабиться и улыбнулась в ответ. В клубе периодически встречались назойливые, пьяные мужчины. Но Макс создавал приятное впечатление.

— Привет, я Сэмми, — с мягкой улыбкой отозвалась я.

— Сэммиии… какое красивое имя. А как полное имя звучит? — Макс наклонился ближе к уху, чтобы его было слышно.

— Александра, — ответила ему.

Музыка поменялась. Макс довольно поднял палец, узнав песню.

— Сэмми, как ты относишься к социальным танцам?

— А ты попробуй и узнаешь, — подмигнула ему.

Он приблизился, положил руку на талию, прижал меня, и мы начали танцевать вместе. Макс очень хорошо чувствовал ритм, отлично вел.

Я занималась парными социальными танцами где-то год, но этого было достаточно, чтобы сейчас почувствовать невероятный кайф и с легкостью танцевать в паре с Максом.

— А ты хорошо двигаешься.

— А ты хорошо ведешь, — вернула комплимент с улыбкой.

Музыка сменилась на быструю, но Макс не ушел. И так где-то час мы танцевали вместе: под медленные песни в обнимку, под более быстрые просто бесились и веселились, глядя друг на друга.

— Пойдем, подышим воздухом? — крикнул Макс на ухо.

По дороге мы остановились около бара, выпили по шоту и побежали, смеясь, на выход.

На улице было прохладно, но я, наоборот, с наслаждением вдохнула воздух. Тело было таким разгоряченным, что ночная прохлада чувствовалась потрясающе, остужая.

Макс закурил и предложил мне сигарету, я не отказалась. Вообще-то я не курила, но сейчас это показалось хорошей идеей. Я затянулась и тут же закашлялась. Макс рассмеялся.

— Знаешь, ты очень красивая, — вдруг серьезно произнес Макс, пристально смотря мне в глаза.

Он флиртовал. Но мне это даже нравилось. Он был симпатичным, простым, приятным. Может быть, это мой типаж мужчин? Кажется, Майк тоже был именно таким.

Вдруг Макс резко оказался слишком близко, он оперся руками о стену позади, взяв меня, как в капкан, в кольцо своих рук.

— Что ты делаешь? — хрипло спросила, вдруг растерявшись.

Пофлиртовать с ним? Да, конечно. Любая девушка любит себя чувствовать привлекательной и желанной. И каждая девушка получает удовольствие от флирта с симпатичным мужчиной. Но я не планировала ничего большего и сложного. Я была уверена, что и у Майка есть кто-то, кроме меня. По крайней мере, я хотела так думать. Но я была не готова усложнять наши почти отношения с Майком еще кем-то.

— Хочу тебя поцеловать, — прошептал Макс очень серьезно.

Такая серьезность контрастировала с тем, каким веселым он был весь вечер.

— У меня есть парень, — ответила я, выставляя руку и упираясь ему в грудь, чтобы сохранить дистанцию.

Я смотрела на его лицо так близко. Он был молодым, моложе Майка и Тима. Кажется, ему было не больше двадцати пяти. Лицо гладкое, без щетины, глаза светло-серые. Он был симпатичным, даже очень.

Я почувствовала касание прохладных губ и решила ни думать, ни гадать, отдаться моменту. В конце концов, это всего лишь поцелуй. Я не знала, что со мной. Что это за тяга к саморазрушению? Почему я стала такой… ветреной, непостоянной? Майк… он был таким хорошим, добрым. Был рядом всегда, когда был нужен. Не давил, не мешал. Он был… как хороший друг, как теплый плед, как согревающий огонь свечи. Господи, какое глупое сравнение. Но может быть именно поэтому я не могла воспринимать его, нас по-настоящему?

Еще секунда и язык Макса обрисовывает контур губ, как бы просит впустить уговаривая. И тут что-то резко происходит.

Я распахиваю глаза и вижу, что Макс валяется на полу, а над ним стоит разгневанный… Тим. Он с размаху дает в челюсть Максу и пинает парня ногой. Я в каком-то ступоре смотрю на происходящее, не сразу реагируя, подлетаю к Тиму и хватаю его за руку.

— Ты что делаешь? — срывающимся голосом спрашиваю у него.

Он поворачивается и смотрит на меня злым взглядом.

— Не мешай, — рычит он.

Я отшатываюсь, но руку его не отпускаю. Я никогда и никого не видела в таком гневе. Черты его лица заострились, глаза стали практически черными. Он тяжело, шумно дышал.

— Тим, очнись! Ты что делаешь? — голос срывается то на крик, то на писк.

Тим пытается стряхнуть мою руку, которая его держит, но я еще крепче его хватаю, не собираясь отпускать.

— Тим, успокойся.

— Успокойся? — угрожающе рычит он и, наконец, делает шаг в мою сторону, отходя от Макса. — Успокойся? Ты не забыла, что у тебя есть Майк? Ведешь себя как шлюха!

Я ахаю. Во-первых, кажется успокаивать фразой “успокойся” очень плохая идея. Стоит запомнить. Во-вторых, происходящее меня не забавляет, а пугает. Обычно наши препирательства даже веселят, но сейчас его тон, его взгляд… действительно пугает. Я не видела, не знала такого Тима. Да и не хотела знать. И самое главное, не понимала, почему он реагирует так остро.

— Тим, ты ничего не перепутал?

Он вдруг хватает меня уже сам за руку и куда-то тянет. Я на автомате начинаю идти следом. Он подходит к припаркованной машине, достает брелок, нажимает на кнопку, чтобы разблокировать двери.

— Садись, — грозно, отрывисто, резко.

— Зачем? — растерянно.

— Садись, — еще более зло.

— Ты меня пугаешь, Тим, я никуда с тобой не поеду, — пытаюсь вырвать руку и отойти от него.

Он склоняет лицо ко мне так близко, что я чувствую его горячее дыхание на губах.

— Садись, Сэмми, иначе я вернусь к этому парню и продолжу то, что ты остановила.

Я обеспокоенно хмурюсь. Мне не нравится его состояние, я вообще не очень понимаю, что происходит. В итоге все равно отрицательно мотаю головой, закусив губу. Нет, ехать с ним куда-то — полное безумие.

— Тим, ты не в себе. Я никуда не поеду с тобой. Да, даже когда ты в себе, я никуда с тобой не поеду.

— Что такое? Я не достоин твоего общества? — он ехидно приподнимает бровь.

— Что такое, Тим, ты меня ревнуешь? — также ехидно отвечаю ему.

Шок начинает отступать и во мне включается режим стервы. Хотя, наверное, бесить его в такой ситуации не лучшее решение.

Тим рычит и резко хватает меня за горло, так что становится сложно дышать.

— Не беси меня, Сэмми, — предупреждающе рычит он.

— Тим, отпусти меня и исчезни с моих глаз. У тебя реально поехала крыша, — хрипя, говорю я.

Нет, конечно, он меня испугал. Но первый шок прошел, и я понимала — это Тим. И почему-то была уверена, что он ничего мне не сделает, как бы грозно он сейчас не выглядел.

— А ты не боишься, что я расскажу твоему драгоценному Майку, что какой-то левый парень сует тебе язык в рот?

— А у тебя нет дел поважнее? Может, пойдешь сам с кем-нибудь трахнешься, а не будешь за моей личной жизнью следить?

— То есть никакого раскаяния и сожаления? — кажется, даже удивленно поднимает бровь Тим.

— А не пошел бы ты… по своим делам, — сладко отвечаю ему.

Тим отпустил, наконец, мое горло. Отступил. Его грудь резко поднимается и опускается. Взгляд все такой же мрачный, темный и взбешенный. Но он разворачивается и уходит.

— Ну и что это было? — пробормотала сама себе под нос.

Вздохнув, я решила, что пора, видимо, ехать домой. Приключений на сегодня хватит.

Глава 3. Со мной все нормально

— Там будет баня, бассейн, лес, — перечислял Майк. Мы лежали на кровати, я на животе медленно махала ногами, а он на спине, и его рука выводила на мне узоры. — В общем, это будут отличные выходные, — продолжал он.

— Да я уже же согласилась, — рассмеялась.

Майк перевернулся, сжал мою ягодицу и довольно улыбнулся.

— А знаешь, я соскучился, — неожиданно сказал он.

— Мы не виделись два дня, — улыбнулась в ответ.

— Вот и я говорю, целую вечность.

Я напряглась, наблюдая за Майком. Такие нежности и сентиментальности были ему не очень свойственны. Чтобы это могло значить?

Я поднялась с кровати и пошла на кухню. Налила себе воды, задумчиво посмотрела в окно.

Неужели Майк начал ко мне чувствовать что-то действительно серьезное? Честно говоря, верилось в это с трудом. В наших отношениях никогда не было искры. Я относилась к Майку всегда… спокойно. Да, он возбуждал меня, и у нас очень неплохой секс. С ним мне было комфортно рядом, его общество не напрягало. Но я всегда воспринимала Майка больше как хорошего знакомого, возможно, даже друга. Хотя и дружбой наши отношения назвать было нельзя. Каждый брал ровно столько, сколько хотел взять, и отдавал ровно столько, сколько готов был отдать. Вот и все. Логичный, разумный взаимообмен.

Вернулась в комнату, подобрала свою одежду с пола.

— Мне пора, — я посмотрела на Майка, который уже был чем-то занят в телефоне.

— Увидимся вечером? — он взглянул на меня.

— Думаю, нет. Много работы. Наверное, уже завтра. Во сколько ты заедешь?

— Где-то в четыре часа. Мы поедем на машине.

— Отлично, — я улыбнулась.

Я вдруг поняла, что Майка стало очень много в моей жизни. И самым правильным решением показалось — держать дистанцию.

Разве этого я хотела? Наши отношения должны были быть хорошим развлечением, а не занимать львиную долю моего времени. Ведь кроме Майка в моей жизни как будто бы и не было ничего действительно значительного.

Я вышла на улицу. Солнце уже ярко светило припекая. День обещал быть жарким, что и логично, учитывая, что сейчас начало июля. На остановке перед домом стоял нужный автобус. Включила музыку в наушниках погромче и побежала, пока двери были еще открыты. Успела заскочить за секунду до того, как они закрылись.

Настроение сегодня было на удивление хорошим, несмотря на утренние переживания. Я пришла на работу даже на 10 минут раньше. Артем, увидев меня в дверях, неверяще вздернул бровь и посмотрел на часы. Я скорчила рожицу и побежала быстро переодеваться.

День шел своим чередом, и я была сегодня необычайно доброжелательной и прямо летала по залу, чаевых было больше, чем обычно.

— Добрый день, могу я принять ваш заказ? — с улыбкой спросила у очередного гостя.

— Неужели не узнала, Сэмми?

Мужчина, который до этого сидел с опущенной головой, так что было видно только макушку, посмотрел в упор на меня, и я ахнула, узнав родственника.

— Дядя Валера, — радостно воскликнула и чмокнула его в щеку.

Его морщинистое лицо растянулось в довольной улыбке. Ему было где-то около шестидесяти, хотя голос звучал все еще твердо и в нем чувствовалась сталь. Волосы были седые.

— Привет, Сэмми! Как твои дела?

Он внимательно на меня смотрел, будто сканируя и запоминая каждую деталь.

— Потихоньку, а твои, дядя?

Я продолжала улыбаться. Отношения с дядей всегда были хорошими. Он был старшим братом моей мамы, очень часто бывал у нас в доме. И обожал задаривать нас всех подарками. Поэтому воспоминания и ассоциации с дядей были самые наилучшие.

— Волнительно, знаешь. Беспокоюсь за тебя, — пристально смотря в мои глаза, серьезно проговорил он.

Я нахмурилась.

— Почему? — аккуратно спросила в ответ.

Дядя на секунду замолчал, продолжая меня разглядывать, будто подбирая слова и решая, что можно, а что нельзя сказать.

— Ты не общаешься с сестрами и братом, не общаешься с лучшей подругой, с родственниками, в конце концов, не отвечаешь на звонки, не приезжаешь, — спокойно перечислял он.

И хотя в его голосе не было никаких обвинений или осуждения, я почувствовала себя неуютно. Так, будто он меня отчитывает.

— Дядя, у меня в разгаре рабочий день, это не лучшее место и время, — напряженно ответила, все больше хмурясь.

— Когда у тебя заканчивается смена? — его голос стал жестче, намекая, что разговор в любом случае придется продолжить.

Я посмотрела на часы.

— Еще два часа.

— Хорошо, я подожду, — он согласно кивнул. — А пока поем, — и перевел взгляд на меню, которое лежало перед ним.

— Что будешь кушать, дядя? — вежливо спросила я, пытаясь успокоиться.

Я приняла заказ и пошла дальше работать. Внутри было напряжение, я понимала, что предстоит нелегкий разговор. Дядя наверняка настроен читать лекции и давать советы. Хотя это было необычно, ведь он никогда меня не поучал. Всегда баловал. И тут неожиданно пришел в совсем другой роли. И при том настроенный так упрямо и серьезно.

Через пару часов мы с дядей сидели друг напротив друга в соседнем кафе. Я не захотела после работы оставаться в кафе, а предложила уйти в более спокойное, тихое место по соседству.

— Итак, Сэмми, ты начнешь или мне начать? — постукивая пальцами по столу, проговорил дядя.

Такое начало разговора не вдохновляло. Хотя… меня не вдохновляла даже перспектива этого разговора.

Дядя почему-то выглядел старше, чем в моей памяти, и был более уставшим. Я привыкла видеть его постоянно с улыбкой на лице, а сейчас на меня смотрел собранный и даже немного грозный мужчина. Брови упрямо сдвинуты, руки беспокойно тарабанят по столу.

— Что начать? — непонимающе нахмурилась.

А я ведь правда не понимала. В целом, ни о чем он хотел поговорить, ни чего вообще от меня хотел.

— Сэмми, твое поведение сейчас… хм, как бы это сказать… хм, не очень хороший сигнал, — дядя внимательно вглядывался в мое лицо и старательно подбирал слова.

Видно, что разговор и ему давался нелегко. Но он почему-то посчитал себя обязанным все-таки поговорить.

“Не очень хороший сигнал? О чем он, интересно, говорит?” — мысленно нахмурилась я, продолжая недоумевать, что происходит.

— Дядя, я взрослая девушка, если мне потребуется помощь, я ее попрошу. Сейчас она не нужна, — стараясь скрыть раздражение, ответила я.

— Я так не считаю, Сэмми. Твои родители…

— Я не хочу говорить о родителях, — резко оборвала.

Повисло напряженное молчание. Честно говоря, я не понимала, чего он хочет добиться? Мы не были с ним очень близки. Хотя, когда были живы родители, он часто бывал у нас дома, и мы проводили достаточно много времени вместе. Но ведь это абсолютно не значит, что мы друзья. Или что он имеет право учить меня жизни.

Почему все взрослые считают, что нужно учить жизни? Что-то доказывать, объяснять? Почему дядя считал, что я хочу и буду его слушать и слушаться? Самое лучшее, что он может сделать — отойти в сторону и не трогать меня, так я считала. А если мне что-то понадобится, я попрошу. Сама.

“Не попросишь”, — упрямо взвился внутренний голос, но я от него лишь отмахнулась.

Да, я справлялась, как умела и могла. Но так ведь живут все люди. Мои сестры и брат… переживали произошедшее по-другому. Их горе сплотило, я это знала. Они жили вместе в родительском доме, поддерживали друг друга. А я не могла так. Мне надо было по-другому. И мир вокруг как будто пытался сказать мне — ты неправильно проживаешь свое горе. То есть я должна проживать свое горе, свои эмоции как-то по-особенному? Как-то как угодно другим людям?

— Хорошо, Сэмми, я соглашусь не вести с тобой долгие беседы и не доставать тебя, если ты согласишься на одну вещь, — примирительно начал дядя.

— Какую вещь? — с подозрением отозвалась я.

— Важную для тебя, конечно. Полезную, — его голос стал мягче, тон доброжелательней.

— Не томи, дядя, — я хмурилась все больше с каждой секундой нашего разговора.

— Мне посоветовали очень хорошего специалиста, и я уже оплатил месяц сеансов. Походишь, пообщаешься. Он тебе поможет.

В очередной раз повисло молчание. Я просто моргала и изумленно смотрела на дядю. Как я должна была на это реагировать, интересно?

— Дядя, ты отправляешь меня к психологу? — шокировано уточнила, неверяще смотря в серьезное лицо родственника.

— Сэмми, это очень современно, это то, что тебе поможет, — уверенно прозвучал голос в ответ.

— С чего ты взял, что мне нужна помощь? — с негодованием возразила я.

— Жизнь продолжается, Сэмми, и тебе нужно выбирать для себя самое лучшее, а не то,что заглушает боль и пустоту внутри. Ты была к ним очень привязана, я знаю. Но жизнь продолжается.

Я подскочила с дивана.

— Я не хочу продолжать этот разговор, — резко заявила, чувствуя, как закипаю, словно чайник.

— Только при условии, что ты пойдешь к психологу, — не менее категорично заявил дядя.

— Нет, — обрубила я в ответ.

— Полгода прошло, Сэмми. Мы дали тебе время попробовать пережить это самой, но ты не справляешься, — повысив голос, произнес он.

— А что значит не справляюсь? То, что я перестала общаться с родственниками, значит, я не справляюсь?

— Сэмми, Эмма сказала, что ты связалась с какой-то дурной компанией, встречаешься с байкером. Ты работаешь официанткой, в конце-то концов, Сэмми! Разве этого ты хотела для себя? Разве этого хотела для тебя твоя мама?

Не в силах больше это слушать, я побежала прочь. Сорвалась с места и, не оглядываясь, побежала, что есть сил.

На улице начался за это время настоящий ливень, и я выбежала прямиком под град из капель. Растерянно оглянулась, посмотрела налево, направо, а потом просто побежала, куда глаза глядят. В голове прокручивались слова дяди, я пыталась их заглушить, выкинуть, забыть.

И откуда Эмма знала про то, что я встречаюсь с байкером? С чего вообще они решили, что мне нужна помощь? Ведь я не давала повода думать, что что-то не так.

Я думала, что у меня сейчас все нормально. Я была в этом уверена. Да, моя жизнь немного поменялась — работа другая, появился парень, но я продолжала жить, чувствовала себя порой счастливой, все было на своих местах. Я не спилась, не депрессовала, я продолжала жить. Почему же дядя пытался меня убедить в обратном?

Я добежала до парка, промокнув до нитки. Я плакала? Непонятно. Ливень поглотил мои слезы, всхлипы, злые крики, возмущения, растерянность. Ливень поглотил всю мою боль, принял, разделил.

Я села на скамейку. Вскинула голову к небу, закрыла глаза.

Нет, я была абсолютно не согласна с дядей. Со мной было все нормально, с моей жизнью было все нормально. Я была в этом уверена. И не пойду я ни к какому психологу.

— Ты вся мокрая, Сэмми. Ты гуляла под дождем? — удивленно спросил Майк, когда увидел меня на пороге.

— Да, решила погулять под дождем, — послушно согласилась с его версией.

Майк отодвинулся, пропуская меня внутрь. Наблюдал, как я снимаю обувь. Я повернулась к нему и посмотрела в глаза.

— Мне кое-что нужно, Майк, — произнесла серьезным тоном.

— Всё что угодно, Сэмми, — хмуро, озабоченно ответил Майк.

Я приблизилась к нему, обняла за шею, встала на цыпочки и прошептала в губы:

— Трахни меня так, чтобы я забыла свое имя.

Он молча притянул меня ближе и больше не задавал никаких вопросов.

Уже глубокой ночью, когда Майк уснул, а я так и не смогла сомкнуть глаз, вышла на кухню. Сделала себе горячее какао и забралась с ногами на подоконник. Он тут был достаточно широкий и удобный. Я задумчиво смотрела на темный, спящий город.

Пыталась прогнать гнетущие мысли из головы и не могла. Раз за разом прокручивала слова дяди. Раз за разом злилась, чувствовала боль. Потом ощущала грусть. Хотелось плакать или кричать. Или молить о том, чтобы эти чувства внутри успокоились, угомонились. В душе какой-то раздрай. Мое тонкое душевное равновесие сегодня было нагло нарушено, и я не знала, как его восстановить обратно. Меня начинали одолевать мысли о том, что я делаю что-то не так.

Я ведь должна строить свою жизнь. А я разве сейчас ее строю? Сплю с парнем, которого не люблю. Работаю на бесперспективной работе. Я ничего из себя не представляю. И не делаю ничего, чтобы стать в этой жизни кем-то.

Я глубоко вздохнула, закинула голову, зажмурилась сильно-сильно, руки сжались в кулаки.

“Жизнь — такая сложная штука”, — зло подумала я.

Все в моей жизни было так, как надо — размеренно, спокойно. Пока были живы родители. Но потом, когда они умерли, я почувствовала такую оглушающую боль и пустоту внутри и думала, что по-настоящему свихнусь.

И вся моя размеренная, спокойная жизнь перестала быть привычной, нормальной, безопасной. Появились пустота, боль, одиночество, и мне резко захотелось в жизни движения, спонтанности, чего-то нового.

Знаю ли я, что хочу от жизни? Нет, конечно. Но должна ли я знать? Да и в конце концов, я ведь еще так молода, мне всего лишь 23 года. Почему я должна переживать, что что-то в моей жизни идет не так? Я не строю великую карьеру? О Боже! Я и не хочу. Я сплю с парнем, за которого не планирую выходить замуж и даже не влюблена? О Боже! Какой кошмар.

Я зло рассмеялась и вытерла ребром ладони предательские капли слез со щек.

— Крошка, все в порядке? — в темноте показался силуэт Майка, голос сонный.

— Да, все отлично, — отвечаю ровным голосом и отворачиваюсь обратно к окну, намекая, что хочу побыть одна и не нужно меня сейчас беспокоить.

Майк потоптался на месте еще немного и все-таки подошел ко мне. Положил руки на плечи, а потом и вовсе теснее прижался и обнял. Его нос уткнулся в волосы, он глубоко вздохнул.

— Знаешь, Сэмми, из меня такой себе собеседник по душам, но я могу тебя выслушать, — наконец, проговорил он.

Я удивленно хмыкнула. Майк для меня был абсолютным сухарем в плане эмпатии, мне всегда казалось, что его мало, что тревожит в этой жизни, кроме собственной персоны и комфорта. Но последнее время Майк все чаще меня удивлял.

Я повернула голову и коснулась губ Майка, скользнула аккуратно языком, как бы заигрывая. Мурлыкнула и углубила поцелуй. Майк быстро подхватил ритм, с каждой секундой все более жадно и горячо меня целуя. Я взяла Майка за руку и потянула его в сторону спальни.

Я. Не. Хочу. Больше. Думать.

Вот так вот просто.

Да, это сейчас мой лозунг по жизни. Просто жить. Просто чувствовать себя живой. Просто прожить еще один день, не захлебываясь от пустоты и собственной ничтожности, а почувствовав хоть какие-то положительные эмоции. Со мной все нормально.

Глава 4. Увольнение

С утра будильник звонит надрываясь. Я смотрю в потолок и лежу неподвижно, никак не реагируя. Мне пора вставать и собираться на работу. Майк ушел где-то час назад. С тех пор я не спала, все это время так и смотрела в потолок.

Да уж. Вчерашний разговор с дядей основательно выбил почву из-под ног.

Я резко повернулась на левый бок и, наконец, выключила будильник. Неохотно подняла себя с кровати и потопала в ванную.

Холодный душ, кружка крепкого кофе, и я начала чувствовать себя почти человеком. Сегодня у меня 12-ти часовая смена в кафе, поэтому день ждет очень увлекательный.

Я затянула волосы в конский хвост, побросала всякую мелочовку вроде расчески, наушников в сумку и выбежала из квартиры Майка.

Мне хотелось сделать что-нибудь безумное. Моя жизнь опять стала казаться пресной и скучной. Пожалуй, пора увольняться и искать что-то новое.

Чем бы я хотела заниматься? Я задумчиво нахмурилась, ничего умного в голову сходу не приходило, поэтому я просто ускорила шаг и решила подумать об этом позже.

На работу я зашла ровно без одной минуты девять. Артем встретил меня внимательным взглядом. Я в ответ закатила глаза. Он всегда стоял на страже и проверял, кто во сколько приходит на работу.

Я переоделась в рабочую униформу в раздевалке и вышла в зал. Людей особо не было, поэтому я подошла спокойно к Артему.

— Привет, — встала рядом с ним, плечом к плечу.

— Привет, — буркнул Артем, даже не повернув голову в мою сторону.

— Почему ты такой неприветливый? — нахмурилась.

Артем и, правда, вел себя последнее время так, как будто я сделала что-то не так.

— Я твой начальник, мне не нужно быть с тобой приветливым, — ровно ответил он.

— Да и плевать, знаешь. Не хочешь говорить, как хочешь. — Я замолчала. А потом неожиданно для самой себя сказала: — Я хочу уволиться.

Вообще, промелькнувшая с утра мысль про увольнение, не должна была так быстро трансформироваться в реальное решение. Но, видимо, мое паршивое настроение и неприветливость Артема сложились в какой-то единый пазл.

Теперь я, наконец, удостоилась его внимания. Он резко повернулся и даже сверкнул глазами. Нахмурил брови и очень внимательно стал сверлить взглядом.

— С чего бы?

— По собственному желанию и по личным причинам, — я вскинула подбородок, отчетливо намекая, что не желаю пускаться в какие-либо подробности.

— Отрабатывай две недели и проваливай, — Артем отвернулся, всем видом показывая, что у него больше нет желания уделять мне внимание.

— Не буду, — спокойно заявила я. — Я не оформлена, раз. Два, у вас куча официантов в запасе, я точно не доставлю своим уходом никаких проблем.

Артем опять повернулся и посмотрел на меня, всем видом показывая, что я его уже достала.

А я… не знаю, что за муха меня укусила. Может, так повлияло его свинское поведение. Я могла отработать эти две недели, спокойно. Но он разговаривал со мной таким надменным, язвительным тоном, что мне хотелось ершиться как злобному котенку и спорить. Не соглашаться ни с чем.

Глупо, по-детски. Но со вчерашнего дня я была разбита эмоционально и пребывала на грани истерики. Не было сил сохранять спокойствие и уравновешенность. Тем более, я действительно знала, что у нас нет проблем с официантами, и мой уход не доставит проблем. Сейчас лето, поэтому клиентов стало значительно меньше, и многие наши официанты сидели без работы.

— Хорошо, — ровно отчеканил он. — Можешь отработать сегодня, получить расчет и больше здесь не показываться.

Я счастливо улыбнулась, подпрыгнула и даже чмокнула Артема в щеку. Он был выше на полторы головы и удивленно посмотрел. Не знаю, что на меня нашло, но в тот момент, когда он согласился, я почувствовала себя вдруг невероятно легко и радостно. Развернулась и побежала принимать заказ у пары за столиком.

Что ж, новости прекрасные. Я не волновалась за деньги. У меня было немного отложено, плюс сегодня выплатят зарплату за отработанные дни. Меня больше волновало, а что я хочу делать дальше?

На самом деле, мысль об увольнении была очень спонтанной и даже для меня неожиданной. Но я не собиралась ругать себя за поспешность.

Мелькнула в голове одна безумная мысль. Я пару раз была на гонках, мне очень нравилось следить со стороны. И безумно нравилось, когда Майк сажал меня на байк, и мы неслись с какой-то невероятной скоростью. Может, я бы хотела и сама погонять? Понятно, что мой уровень будет очень любительский и приеду я, скорее всего, последней. Но мне и этого будет достаточно, чтобы почувствовать кайф от скорости, от гонки.

Я удовлетворенно хлопнула в ладоши и решила, что это отличная идея.

“Мой новый план — стать гонщицей?” — удивленно подумала, а потом пожала плечами. Пускай так.

Я достала телефон и написала сообщение Кэт: “Давай встретимся вечером?”

Смена прошла на удивление спокойно. Вечером Артем без лишних комментариев рассчитал меня и даже пожелал удачи. Правда, вместе с удачей, попросил больше не показываться ему на глаза.

Когда я вышла из кафе, то поняла, что очень рада увольнению. Мне нравилось это ощущение, что впереди ждет что-то новое. И удивительно, но это решение помогло немного снять то подавленное состояние, что было у меня после разговора с дядей.

Мы с Кэт договорились встретиться в торговом центре, чтобы поесть мороженого. Это была наша любимая традиция еще с детства. Я всегда ела шоколадное, а Кэт — клубничное. Мы встречались то в кафе, то на фудкортах, то в парках, но неизменным было одно — мороженое.

Мы дружили, сколько себя помнили. Наши родители близко общались, часто устраивали общие семейные посиделки. И так две девочки-погодки сдружились и стали не разлей вода. Мы вместе ходили в садик, потом в школу, учились в одном университете, ходили на танцы. Мы всегда были как две палочки твикс — Кэт и Сэм. Екатерина Власова — красивая, добрая, веселая была инициатором наших бесконечных приключений.

После смерти родителей именно Кэт осталась единственным человеком, с которым я поддерживала контакт. Родственники, друзья — нет. Только Кэт. Наверное, потому что она была действительно мне нужна и важна. Мы так давно были знакомы и близки, что я не представляла, как это — быть без Кэт.

Войдя на фудкорт в торговом центре, я еще издалека увидела приметную макушку подруги. Кэт имела огненную, рыжую, кудрявую гриву, веснушчатое лицо, вздорный, маленький носик. Не заметить ее было сложно, уж очень у нее была заметная и привлекательная внешность. Кэт была очень худенькой. Несмотря на то, что я была достаточно стройной, на моем фоне она выглядела более миниатюрной, даже фарфоровой. При этом имея весьма достойные выпуклости в нужных местах, грудь немного поменьше моей, а вот попа даже более соблазнительная, чем моя.

Я подошла к подруге сзади, обняла ее и чмокнула в щеку. А потом уселась на стул напротив. Мороженое уже стояло на столе и ждало хозяйку. Я с удовольствием потерла руки и взяла ложку.

Следующие десять минут я рассказывала последние события, параллельно поедая мороженое.

— Итак, ты уволилась с работы, и единственный твой план — стать гонщицей? — ковыряясь ложкой в мороженом, резюмировала Кэт.

— Отличный план, правда? — ухмыльнулась я, с удовольствием кладя очередную ложку холодного лакомства в рот. Оно уже знатно растаяло, но я все еще продолжала растягивать удовольствие.

— Можно я не буду комментировать? — спокойно ответила Кэт, продолжая как ни в чем не бывало есть.

Если говорить честно, то, скорее всего, сложившаяся ситуация пугала Кэт. По крайне мере, так мне казалось. Ведь текущие действия и решения были слабо похожи на ту меня, к которой она привыкла за столько лет. Да и сама Кэт, хоть и была заводилой и постоянно находила приключения на свою симпатичную задницу, все же воспитывалась в строгости и была такой же “правильной”, как я… когда-то. Именно поэтому родители никогда не переживали из-за нашего общения, даже если мы влипали в какие-то неприятности. Они знали, что мы обе слишком рациональные, домашние, правильные девочки.

Но мы с Кэт так давно дружили и очень много всего прошли вместе. Поэтому я знала — она не осудит. Поддержит, даже если не поймет. Поможет, даже если не согласна.

— Нравоучений я точно от тебя не жду. Я знаю, что творю достаточно безумные вещи, но чувствую, что сейчас надо именно так.

Кэт задумчиво на меня посмотрела и кивнула. Так, значит так — вот, что говорило ее лицо. И в этом вся Кэт. В этом наша дружба. Просто принять точку зрения другого, даже если не понимаешь, не можешь примерить на себя эту роль и это решение.

Мы доели мороженое, болтая о разных мелочах. Потом решили прогуляться по магазинам.

Кэт сегодня была на удивление молчаливой и даже грустной. Больше слушала и мало спрашивала или комментировала.

— Кэт, у тебя все хорошо? — встревоженно спросила у подруги.

— Да, Сэм, конечно, — слабая улыбка на губах Кэт не внушала доверия.

Но я знала, что Кэт поделится, когда будет готова. Я любила вываливать на подругу все мысли и переживания, в то время как она наоборот, какие-то сложные моменты любила сначала проживать в себе.

У меня зазвонил телефон.

— Крошка, ты где? — бодро спросил Майк.

— В ТЦ.

— Заеду за тобой через полчаса, ок?

— Отлично, — улыбнулась, мы уже как раз собирались с Кэт прощаться.

— Появились планы? — уточнила она, как только я положила телефон обратно в сумку.

— Да, познакомишься с Майком?

Кэт пожала плечами как бы говоря: «Как хочешь». Она знала не так уж много про Майка с моих слов. В целом, я не считала его какой-то важной частью своей жизни, несмотря на то, что мы проводили достаточно времени вместе. Поэтому и подруге не рассказывала о нем много. Хотя… может, я просто и сама не слишком хорошо его знала, да и не интересовалась никогда. Знала, что он работает в автосервисе. Гоняет на байке. Дружит с Тимом. Живет в Аннино. И… кажется, все. Могла еще немного рассказать о его характере. И например, о том, что он предпочитает в сексе.

Через полчаса мы топтались перед входом в ожидании. Кэт решила передать меня Майку лично в руки, заодно на него посмотреть.

Майк приехал не один. Я закатила глаза. Стоило бы догадаться.

— Привет, крошка, — Майк снял шлем и тут же обнял меня, чмокнув в нос.

Я хмуро смотрела за его спину. Тим снял шлем, но даже не посмотрел в мою сторону, не поздоровался.

— Что с твоим другом вечно, Майк? Научи его быть с девушками немного доброжелательней, — раздраженно сказала я.

Майк в ответ лишь пожал плечами и слегка виновато улыбнулась. Я еще раз бросила взгляд на Тима и увидела, что он улыбается краешком губ. Что его так развеселило, интересно?

— Знакомьтесь, это Кэт, моя прекрасная, лучшая подруга.

— Привет, — Кэт поздоровалась в основном с Майком, потому что Тим все еще стоял в отдалении и делал вид, что он нас не знает. Подруга протянула Майку руку, и он по-джентльменски ее поцеловал. Я закатила глаза. — Сэм, я уже побежала, — она чмокнула меня в щеку. — Приятно было познакомиться, — это уже Майку. На Тима она так и не взглянула. Вот и правильно.

Я посмотрела в след упорхнувшей подруге. Все-таки я была безумно рада, что наша дружба прожила так долго, что мы смогли ее пронести через года. Мы с Кэт вообще не ругались, сохраняли хорошие отношения и были друг другу поддержкой в трудные моменты.

— Ну что, крошка, поехали кататься? — Майк подмигнул.

Я улыбнулась и кивнула, садясь на байк сзади Майка и прижимаясь к нему теснее. Повернула голову в сторону Тима, который внимательно наблюдал за нами. Что-то с этим парнем явно не так.

Глава 5. Спасибо за подарок

Итак, я безработная уже третью неделю.

С одной стороны, не работать прекрасно — можно спать до обеда, не нужно целыми днями выслушивать вздорных и сварливых клиентов, смотреть на вечно недовольное лицо Артема. И самое главное, в конце дня я не чувствую себя выжатой как лимон.

Но с другой стороны, не работать ужасно. Честно говоря, от безделья я, кажется, начинаю немного сходить с ума. Все-таки насколько важно быть чем-то занятой. Отсутствие работы развивает во мне какую-то глубокую тревожность, что я бездарно трачу время и вообще всю жизнь.

Я много сплю, а когда не сплю, то провожу время с Майком. А еще я начала ходить на занятия по вождению мотоцикла. На этом, пожалуй, достижения закончились. А нет, еще я выспалась. Кажется, на год вперед. Вот теперь точно все.

Я нахмурилась от этих не слишком радостных мыслей в голове. Я лежу на кровати, в руках небольшой мяч, который я раз за разом подкидываю и тут же ловлю. Это занятие успокаивает.

В моей жизни как будто бы нет чего-то важного. Какой-то цели, миссии. Я не знаю, кем и где хочет работать. Не знаю вообще, чего хочу. И вся жизнь при таком раскладе как черно-белое кино, картинки становятся очень похожи друг на друга, их сложно отличить и понять сегодня — это все еще сегодня или уже наступило завтра.

Хотя… о какой миссии я вообще думаю? Почему это появилось в моей голове? Еще недавно я работала официанткой, а теперь считаю, что мне не хватает миссии в жизни? Не глупо ли все это?

Я тяжело вздохнула, ругая саму себя последними словами. Почему в моей голове такая мусорка и неопределенность? Разве в 23 года не положено поумнеть и строить достойную карьеру? В моем возрасте уже даже можно заводить семью и детей, а у меня голове такой беспорядок, и сама я еще, кажется, абсолютно не повзрослела.

Я вздрогнула, когда на тумбочке рядом с кроватью резко, надрываясь, начал звонить телефон. Он так активно жужжал, что еще пару секунд, и он бы свалился на пол. Я подхватила его, перевернулась на живот и, махая согнутыми в коленях ногами, пропела:

— Аллооо, — “о” получилась немного протяжной, а голос хриплым, потому что был уже вечер, и это первая сказанная мной фраза за целый день.

— Привет, крошка, какие планы? — бодрый голос Майка раздался в трубке.

— Есть предложения? — я начала бездумно выводить узоры на белом покрывале.

Да, я любила белый цвет. Поэтому постельное белье, вплоть до покрывала, белое. А чтобы белый не выглядел слишком скучно, я выбирала обычно что-то с небольшими, простыми узорами. Например, сейчас было белое белье в черные полосы, которые образовывали квадраты на пересечении.

— Помнишь про вечеринку сегодня?

Нет, я не помнила. Вот вообще.

— А во сколько, напомни? — покусываю губу, спросила.

В целом, я долго не раздумывала, потому что весь мой круг общения сейчас — это Майк. Соответственно все развлечения в жизни зависят от Майка. Беспокоил ли меня такой расклад? Мне было удобно и спокойно с этим парнем, так что — нет. И сегодня я рада любому событию, кроме сидения дома.

Есть еще, конечно, Кэт. Но она последнее время была очень поглощена работой. Поэтому, да, именно от Майка чаще всего зависели мои планы.

Нет, я любила собственное общество. Могла с удовольствием проваляться целый день, смотря сериалы. Даже почитать книги, преимущественно, правда, романы. Но… три недели. Я уже достаточно насладилась своим обществом.

— Через 2 часа могу тебя забрать.

— Отлично! — Я подскочила с кровати. — Все, до встречи.

Я услышала тихий смех Майка и сбросила вызов. Быстро побежала в ванную. 2 часа — действительно катастрофически мало на сборы.

Пока была в душе, пыталась вспомнить хоть какие-то подробности об этой вечеринке. Ведь явно, что Майк мне уже о ней рассказывал. Но в голове не всплывало ни одной мысли.

И самое печальное, что настроение сегодня было каким-то особенно отвратительным. Может быть, потому что весь день лил дождь? Вот и настроение у меня было примерно такое — немного пасмурное, чуть-чуть сердитое и слегка раздраженное. При этом причин каких-то конкретных, конечно, не было. Причина № 1 — жизнь. Причина № 2 — я сама.

Что ж, я надеюсь, что смогу переключиться на вечеринке, а смена обстановки поможет избавиться от этой глупой хандры.

Я решила, что одежда сегодня должна соответствовать настроению — быть черной, кожаной, обтягивающей. Затянула волосы в конский хвост, сделала макияж в темных тонах. Я покрутилась вокруг зеркала, с удовольствием оглядывая, как кожаные лосины обтягивают мою упругую задницу. Сегодня я была невероятно сексуальной. По крайней мере, так себя чувствовала. А потом, недолго думая, достала из шкафа черный ободок в форме ушек. Надела. И теперь в зеркале отражалась сексуальная, черная кошка. Я сама себе улыбнулась, ощущая, как только от наряда настроение уже значительно повысилось. То ли еще будет!

Телефон зазвонил, и я, подхватив сумку, по лестнице пошла вниз. Я жила на седьмом этаже, но очень редко пользовалась лифтом. Обычно всегда поднималась и спускалась по ступенькам.

Вылетев в вечернюю прохладу города, я глубоко втянула воздух, пахнущий дождем и сыростью. И улыбнулась. Широко, открыто, впервые за день. Дождь на улице уже закончился, было не холодно, а просто тепло и влажно. Я и не знала, что на улице пахнет так вкусно! Кажется, стоит дома чаще открывать окна и проветривать. Да-да, этот запах после дождя я очень любила.

Я подошла к Майку, который в это время разговаривал по телефону. Мой парень сидел на байке, опираясь одной рукой на руль. Его волосы, как всегда, были немного растрепаны. Кожаная куртка расстегнута, из-под нее виднелась его любимая белая майка. Образ дополняли темные джинсы. Он быстро закончил разговор, оглядел меня с ног до головы, особое внимание уделив ушкам. Его глаза заинтересованно сверкнули, рукой подхватив подбородок, он притянул меня к себе ближе.

— У кого-то сегодня шаловливое настроение, — мурчащим и одновременно рычащим голосом прошептал Майк мне в губы.

— Готов пошалить? — с улыбкой парировала я.

Майк довольно усмехнулся и мотнул приглашающе головой, чтобы я запрыгивала на байк.

Мы неслись по городу, кажется, поехав каким-то невероятно длинным маршрутом, потому что мне показалось, что мы уже по второму кругу видим одни и те же здания. Но я ничего не говорила, потому что байк для меня как медитация. Я переставала думать о своей жизни, проблемах, обо всем мире. Только скорость, дорога, горячее тело Майка, к которому я крепко прижималась. Может быть, именно из-за этого ощущения я решила сама стать водителем байка. Мне казалось, что будь я за рулем, это невероятное чувство потока, полета, отключения от всего сущего было бы еще глубже и круче.

Наконец, мы добрались до дома. Он располагался в лесу, вокруг только деревья и никаких других зданий. Высокий забор. Ворота открылись, пропуская нас. Мои глаза удивленно расширились.

Дом был таким невероятно красивым. Гирлянды по кругу украшали крышу, лестницу, фасад. Дом светился. Волшебно. Он был огромным, но каким-то аккуратным, современным и простым по дизайну. Ничего вычурного, лестница, большие окна, ухоженная территория перед домом. Если бы я когда-то купила дом, то он был бы именно таким. Простым, строгим, лаконичным. Темно-коричневый фасад, белые вставки на перилах, дверях, белые оконные рамы. Одним словом, он был прекрасен.

Мы с Майком слезли с байка, он взял меня за руку и повел в сторону дома. Я всю дорогу увлеченно вертела головой. Перед домом стояло достаточно много байков, машин. Шум музыки приглушенно был слышен даже с улицы. Когда мы подошли ко входной двери, я ощутила, как дрожит пространство от мощных басов.

Майк нажал на ручку двери, и она поддалась. Как только она открылась, в нас ударило волной громкой танцевальной музыки. Прямо перед нами стояла девушка, что-то ища в своей сумочке. Увидев Майка, она стала сразу так широко и мило улыбаться, будто заметила заинтересовавшую ее добычу. И кажется, совсем забыла, что она там минуту назад искала. Я раздраженно хмыкнула.

Майк поздоровался и, отодвинув застывшую девушку, пошел вглубь, утягивая меня за собой.

Мы прошли по коридору, который был освещен настенными светильниками и попали в огромное помещение без стен. Кажется, тут был сто или двести квадратов пространства. Дом был погружен в клубную темноту, а по потолку и стенам гуляли лучи прожекторов.

Я пораженно завертела головой. Просто место было настолько большим, а еще и антуражным, что казалось, мы попали не просто на вечеринку к кому-то, а пришли в клуб.

Людей было много, но было и много свободного пространства из-за большой территории. Кто-то стоял около стены, кто-то танцевал в центре, кто-то сидел на диванах.

Обычно я не особо интересовалась, кто хозяин вечеринки, на которую мы приходили. Майк часто приводил меня в разные места: иногда в бар, где кто-то что-то празднует, иногда ребята собирались на улице, пока погода позволяла, иногда у кого-нибудь дома. Но никогда он еще не приводил меня в такой большой и роскошный дом.

Я немного ускорила шаг так, чтобы идти не позади Майка, а прижаться. И спросила на ухо:

— Чей это дом? — да, дом был настолько прекрасен, что я хотела в этот раз знать владельца.

— А, вот и хозяин, — воскликнул Майк. Повернул ко мне голову и ответил: — Сейчас как раз поздороваешься.

Я проследила за взглядом Майка и увидела компанию, которая стоит и общается. И только, когда мы подошли, я распознала Тима. Он разговаривал с какой-то девушкой, рядом стояло еще несколько парней и девушек. Хмуро посмотрела на Майка, он лишь в ответ пожал плечами.

— Привет, бро, — Майк пожал руку Тиму.

Тим окинул нас обоих спокойным взглядом и медленно кивнул в знак приветствия. Сегодня он был неестественно спокойным, как объевшийся сметаны кот. Взгляд, мимика, энергетика — все отдавало какой-то вальяжной расслабленностью.

Он все еще мне не нравился. После той стычки около клуба, где он мне нахамил, мы едва ли перекинулись парой слов, когда встречались, и больше вовсе не оставались наедине.

— Рад, что заглянули, — прозвучал низкий голос Тима.

Я почувствовала, как по телу пробежали неожиданные мурашки и передернула плечами.

Заглянули? Это что же значит, что этот дом — его? Кажется, от удивления у меня даже расширились глаза. Почему Майк ничего не сказал? Хотя, видимо, он специально не сказал, что мы едем к Тиму. Знал, что я его на дух не переношу.

Тим перевел на меня более внимательный взгляд. Его взгляд медленно, въедливо с ног до головы оглядел мой наряд. Ухмылка исказила его губы. Ободок я успела надеть обратно после того, как сняла шлем. И видимо, мой наряд кошки пришелся ему по вкусу. Когда наши взгляды встретились, я отвернулась. Взгляд Тима какой-то невероятно темный, глубокий. Там, за этим взглядом — глубина, темнота, бездна.

— Как мы могли пропустить твой день рождения, — усмехнулся Майк. И вытащил из кармана какую-то небольшую коробку, протянул Тиму. — С днём рождения, бро.

Тим принял подарок, но не стал разворачивать, лишь кивнул. Майк, кажется, никуда не собирался уходить от друга, а я начала себя чувствовать еще более некомфортно. Мне вдруг показалось, Тим понял, что я вообще была не в курсе про его день рождения.

— Скоро вернусь, — тихо шепнула Майку и пошла в толпу.

Отойдя от ребят на расстояние, я вздохнула свободней. Рядом с Тимом меня всегда сковывало невероятное напряжение.

Я сходила в дамскую комнату, помыла руки. Вернулась в шумную гостиную. Дом был битком набит людьми, я даже удивилась, что такой необщительный Тим знает столько людей. И самое главное, что все они захотели прийти к нему на праздник.

Найдя кухню, я решила налить себе выпить.

— Помочь? — какой-то рыжеволосый, кудрявый парень застал меня за разглядыванием ряда бутылок. Я неуверенно кивнула. — Джин тоник? Виски кола? Текила? Что-то еще? — участливо перечислил он возможные варианты.

Выбор действительно был очень щедр и бесконечен. Кухня была просторной, посередине был островок, на котором как раз в ряд и были выставлены бутылки. Все здесь внутри было таким же по дизайну как фасад — строгим, лаконичным, прекрасным. Много дерева, никаких лишний ярких красок, безвкусных, пестрых элементов. Наверное, это дом родителей Тима, и его мама обладает хорошим вкусом. Или они наняли дизайнера. А может, Тим арендовал этот дом для вечеринки? Дом выглядит слишком дорогим, чтобы им владеть. Да и для аренды, честно говоря, тоже.

— Текила, — я взглянула на ожидающего парня. Тот улыбнулся и пошел наливать. — Выпьешь со мной?

— С радостью составлю компанию такой прекрасной девушке, — смешно поигрывая густыми, темно рыжими бровями ответил парень.

Спустя два часа я успела выпить какое-то количество текилы. Какое-то — потому что я их перестала считать, а это, кажется, было большой ошибкой. Хотя стоило это, конечно, предвидеть. Мир в глазах стал немного расплываться, и я досадливо топнула. Я знала, что настроение сегодня у меня паршивое, надо было немного больше контролировать количество алкоголя. Потому что, когда настроение у тебя не космос, алкоголь — самый большой друг и враг.

Майк где-то потерялся еще час назад, но я не грустила. Я встретила знакомых девушек, они играли в алкогольный пинг-понг, к которому я успешно присоединилась.

— Сэмми, пойдем на улицу, проветримся, — позвал меня кто-то уже из новых знакомых.

Я согласна закивала. Отличная идея.

На улице все еще было невероятно прекрасно. Влажно, тепло, вкусно пахло. Мы вывалились на улицу шумной компанией, ребята начали по очереди чиркать зажигалками. Я втянула дым чужой сигареты и решила, что тоже хочу покурить.

— Дай сигарету, — я протянула руку к рядом стоящему парню.

Он дал сигарету и прикурил. Я с наслаждением затянулась. В этот раз не закашлялась. Правда потом сморщилась. В горле запершило, во рту появился горький привкус. Дышать дымом было приятней, чем курить.

Не успела я сделать второй затяг, как кто-то ударил меня по руке и сигарета выпала из рук. Я удивленно посмотрела на того, кто это сделал. И конечно же, на меня взирал своим презрительно-пронзительным взглядом Тим. Я молча смотрела на него, ожидая каких-то объяснений. Он также молча на меня смотрел, видимо не собираясь давать какие-либо пояснения.

— Прекрасно, — пробормотала я и уже хотела повернуться, чтобы попросить еще одну сигарету, но Тим схватил меня за запястье. Больно, цепко. Я зашипела и зло посмотрела ему в глаза. — Что ты творишь?

— Тебе не стоит курить, — спокойно проговорил он.

— А с каких пор у тебя есть полномочия говорить мне, что мне стоит, а что не стоит делать? — сощурилась гневно в ответ.

Он продолжал на меня смотреть, не моргая. И кажется, ничего не собирался объяснять. Он был такой… странный. Хотелось громко выругаться и послать его куда-нибудь подальше. Слишком сложный, слишком непонятный, слишком непредсказуемый.

Я вырвала свою руку и решила, что он не достоин моего внимания, и уж тем более нервов.

— Пойду внутрь, — бросила я ребятам и пошла обратно в помещение.

Внутри все также громко и неустанно играла музыка. Я направилась за новой текилой. Что я говорила десять минут назад? Хватит текилы? Черт с ним. Тим так меня бесил, что это срочно нужно было запить текилой.

Еще через час я танцевала в центре толпы. Мои руки плавно, медленно очерчивали изгибы тела. Хвоста уже давно не было, волосы были распущены. Они доставали до поясницы, поэтому при каждом движении плавно и мягко танцевали вокруг моего тела, как будто нежно поглаживая. Я двигалась в такт с закрытыми глазами, полностью погрузившись в свой мир, в свои ощущения.

Резко открыла глаза, будто чувствуя чей-то въедливый, напористый взгляд. Обернулась и столкнулась с темным взглядом Тима. Интересно, его глаза хоть иногда меняли цвет или эта чернота — и есть настоящий цвет? Встряхнув головой, я решила пойти освежиться. Расслабиться под его взглядом я теперь в любом случае не смогу.

Завернув в коридор, покрутила головой. Если пойду налево — там туалет, направо — улица. И я давно уже не видела Майка, это было странно. Он меня сюда привел, а сам пропал.

Я уже собиралась сделать шаг в сторону улицы, выйти и как раз позвонить Майку, как почувствовала стальную хватку на запястье. В этот раз мне не нужно было гадать, кто это. Только один человек был так назойлив и вел себя настолько беспардонно. Я подняла голову и встретилась с ним взглядом, показывая, что мне не страшно и вообще неинтересно. Безразлично.

Он слегка усмехнулся в ответ и потянул меня куда-то. Мы пошли сначала в сторону двери на улицу, но потом свернули и оказались в темном коридоре. Я резко остановилась и попыталась вырвать руку.

— Куда ты меня ведешь? — зло спросила, смотря в его спину.

Тим ничего не ответил и продолжил меня куда-то тащить. Он тащил меня как на буксире, мне оставалось только перебирать ногами, чтобы не упасть, и смотреть на его напряженную спину. Я была уверена, что он не причинит мне вреда. В доме много людей, он друг моего парня, они знакомы не первый день. Да и в конце концов, несмотря на то, что он человек достаточно странный, я верю в его адекватность. Но вся эта ситуация, темнота, молчание вызывали во мне невероятное напряжение и… прилив адреналина.

— Ты оглох? Куда ты меня тащишь? — голос уже больше был похож на шипение.

Наконец, он отпустил мою руку, втолкнул в какую-то комнату, где была кромешная темнота, зашел сам и захлопнул дверь. Там, в коридоре, был хотя бы какой-то свет, а после того, как Тим закрыл дверь, мы оказались в кромешной темноте. Он стоял спиной к двери, полностью перекрывая путь отступления.

Глаза быстро привыкали, и я уже различала силуэт Тима. Сделала аккуратный шаг назад, но в ту же секунду почувствовала на своих плечах его руки. Он хватал меня всегда ни нежно, ни легко касаясь, а сильно, грубо, вдавливая пальцы в кожу, так, что потом явно останутся синяки. Я зашипела, чувствуя боль в тех местах, где впивались его пальцы.

— Что ты делаешь? Ты можешь мне нормально объяснить?

Но он продолжал молчать, развернул меня и прижал к стене. Теперь я была взаперти. Сзади — стена, спереди — Тим. Который, кажется, слетел с катушек, как иначе объяснить его поведение?

Тишина становилась все напряженней, и я уже не знала, как себя вести. Говорить он, кажется, не собирался. Отпускать меня тоже. Но самое страшное… я, кажется, начала заводиться. Тишина, темнота, убийственная энергия Тима, мужская, напирающая. Эта недосказанность, его цепкие руки, его дыхание так близко к моему лицу. Текила, в конце концов. Спутанные мысли. Разгоряченное танцами тело. Моя потерянность. Кто я? Что мне делать? Что он делает? Что мы делаем? Все это смешалось в какой-то нервный комок, превращаясь в возбуждение, которое разносилось по телу быстро, молниеносно, затмевая адекватность, заставляя желать еще щепотку этих острых ощущений.

Тим наклонился ближе, глубоко вдохнул воздух, будто обнюхивая меня. Я замерла. Его нос задел мое ухо, потом щеку. Я почувствовала его дыхание на своих губах. И если Майк был больше веселым, компанейским, милым парнем, то Тим наоборот. Его мужская энергия была более давящей, более тяжелой, более… возбуждающей.

Его губы остановились напротив моих губ.

— Я хочу, чтобы ты мне отсосала, — неожиданно раздалось в тишине.

Я моргнула, не сразу поверив в услышанное, а потом громко засмеялась.

— Ну ты и фантазер, Тим. Я, конечно, понимаю, у тебя День Рождения… — он резко прижался всем телом, обрывая меня на полуслове.

Его рука проворно оттянула пояс кожаных лосин. Я возмущенно потянула руки вниз, чтобы его остановить. Но он перехватил их, соединил и закинул за голову. Оба моих запястья помещались в хватку одной его руки. Крепкую хватку. Вторая рука Тима опять вернулась к лосинам. Я начала извиваться, пытаясь вырваться.

— Успокойся, — спокойно, тихо, ровно приказал Тим.

И я успокоилась. Сама не знаю почему, но я перестала вырываться.

На самом деле, мне было интересно. Я была возбуждена, немного дезориентирована. Кажется, не до конца осознавала происходящее. Или как минимум реальность происходящего.

Его пальцы проворно проникли в мои трусики, отодвинули тонкий материал.

— Мокрая, — довольно прорычал голос сверху.

И судя по тому, как кайфово ощущались его пальцы там, внизу, без лишнего неприятного трения, я была очень мокрой.

Он ввел в меня резко два пальца. Я охнула. Это больше не было похоже на игры. Меня трахал пальцами… Тим. А у меня, между прочим, Майк. И вообще, они же друзья. И вообще, я же его не перевариваю, ненавижу. Он меня не возбуждает. Он мне не нравится. Все это страшный, глупый сон.

Он резко прикусил мою губу, и рот непроизвольно открылся, и его язык атаковал. Жарко, влажно. Я потерялась в ощущениях. Он вбивал свои пальцы в меня агрессивно, без остановки, в перерывах между движениями активно массируя клитор. Его рот тем временем трахал мой рот. Беспощадно, жадно.

Меня никогда и никто не целовал так. Со мной никто и никогда не обращался так. Я почувствовала себя… женщиной. Слабовольной, желающей подчиняться, желающей кому-то принадлежать. Мне нравилась эта властность, жадность.

Я начала мелко подрагивать, губы Тима спустились к шее, всасывая чувствительную кожу. Впервые я чувствовала наступающий оргазм так быстро и всего лишь от пальцев.

Но Тим резко развернул меня лицом к стене, нажал на спину, чтобы я прогнулась и одним движением стянул с меня лосины. Мои глаза резко расширились.

— Стой-стой, что ты творишь, — я попыталась выпрямиться и вырваться.

— Поздно, — ровно, спокойно, хрипло, до мурашек.

Я просто шокировано застыла. Я ничего не понимала. Хотя нет, кое-что все-таки понимала. Я хотела почувствовать его член внутри. И кажется, сильнее этого желания не было ничего в данную секунду. И прошло буквально несколько секунд, как он резко, одним толчком, заполнил меня без остатка, так, что я стукнулась головой о стену, не ожидавшая такого напора.

Я ахнула, выставила вперед руки, опираясь ими об стену. Тим двигался быстро, резко как поршень. Его палец лег на клитор, ритмично поглаживая в такт движениям. Внутренности скрутило в какой-то невероятный тугой узел. А я просто была в шоке. Это все вообще реально? Пару минут и меня резко скрутило, обжигающая волна оргазма пронеслась по телу, и я громко, протяжно застонала.

Тим резко вышел из меня, я почувствовала резкую пустоту и холод. А потом он развернул меня. Нагнулся, стянул окончательно лосины, которые до этого болтались где-то в районе щиколотки. Поднял меня на руки, так что я обхватила ногами его бедра, направил в меня член и опять вошел, выбивая из легких весь воздух.

Он смотрел на меня в темноте. Я не видела его глаз, но чувствовала этот пронзительный взгляд. Он не пытался в этот раз меня целовать, просто беспощадно, ритмично трахал. И о Боже! Я почувствовала приближение второго оргазма. Мне показалось, что я даже в темноте вижу его улыбку. О да, он наверняка очень доволен, что так легко и быстро заставит меня кончить во второй раз подряд. Я почувствовала его пальцы на своем клиторе, в этот раз они двигались медленнее, нежнее, и это тоже создавало определенный диссонанс с резкими движениями его члена.

Я ощутила, как все опять начинает резко пульсировать, и в этот раз он тоже кончил, издав низкий рык.

Я почувствовала его лоб на своем плече. Его член все еще был внутри.

А потом он вышел, отстранился. Послышалось шевеление, копошение. Он снимал презерватив и приводил себя в порядок. Я натянула лосины. Все это время я была в трусах, которые он просто отодвинул в сторону во время секса.

Дверь резко открылась, в комнату просочились свет и звуки. Я повернула голову.

— Спасибо за подарок, — ровно, спокойно, безэмоционально.

Он загораживал свет, поэтому сложно было разглядеть его лицо, но кажется, это было и не нужно. Не дожидаясь моего ответа, Тим просто пошел прочь. Размашистым, уверенным шагом, не оглядываясь. Я стояла в шоке секунд тридцать, пока не начала истерично хохотать.

Глава 6. Может, повторим?

Я не клялась ему в великой любви и не обещала хранить верность. Так я успокаивала себя все эти дни. Моя совесть кричала, стонала, вопила. Уговаривала одновременно признаться и забыть, не вспоминать, сделать вид, что никогда ничего между мной и Тимом не было.

Прошло уже несколько дней после Дня Рождения. Тогда я просто вызвала такси и уехала, не прощаясь с Майком. Написала ему смс, что плохо себя чувствую и все. Потом даже не ответила на его звонок. На следующий день сказала, что разболелась, у меня температура и запретила ему приезжать, чтобы он якобы не заразился.

Я боялась, что Тим расскажет все Майку. А с другой стороны очень этого хотела. Если бы он все сказал, то мне не нужно было бы принимать решение, что делать. Не нужно было бы самой во всем признаваться Майку или же обманывать его.

Прокручивая в голове произошедшее, я до сих пор не понимала, как допустила, чтобы все зашло так далеко. Почему я так покладисто, податливо реагировала на все его действия. Все эти месяцы Тим всем видом показывал, что я его раздражаю. Что он меня на дух непереносит. Он не объяснял почему, а я даже не пыталась, не хотела понять и разобраться. Но в тот день…

Разве мог бы он меня захотеть, если бы я его действительно раздражала? И разве могла я ему ответить взаимностью, если бы действительно считала его противным, отвратительным придурком?

Я запуталась. В своих чувствах, в своих мыслях. Я не была правильной, но то, что произошло было чересчур даже для меня. И несмотря на то, что мы не клялись с Майком друг другу в верности и даже ни разу не разговаривали про то, что у нас действительно настоящие, реальные отношения, я чувствовала себя последней сволочью.

А еще знала, что то, что было с Тимом — это наваждение, сиюминутный порыв. Без продолжения. Может быть, он был пьян? В конце концов, мы мало разговаривали, и может быть, он из тех парней, по внешнему виду которых сложно идентифицировать количество выпитого. Да, это бы все объяснило. Он был пьян. И я была пьяна тоже.

Майк продолжал стабильно писать и звонить, как обычно. Я сделала вывод, что Тим так ничего и не сказал. Хотя если бы он рассказал, я бы совершенно не удивилась. Мне кажется, он бы сделал это с изрядной долей злорадства. Возможно, я ему не нравилась, потому что он считал меня недостойной своего друга? Кто знает. И вот, отличный момент, чтобы избавиться от меня, очернить в глазах Майка. Я как-то пыталась выпытать у Майка причины поведения Тима, но Майк лишь пожимал плечами. Кажется, и сам Майк не так хорошо знал своего друга.

Телефон зазвонил. На экране высветилось имя Майка.

— Да?

— Привет, крошка, как ты себя чувствуешь? — раздался как всегда бодрый голос Майка.

— Уже намного лучше.

— Можно уже к тебе заехать?

Я прикусила растерянно губу. Готова ли я с ним увидеться? Поговорить? Что мне сказать? Признаться? Или нет?

— Ты можешь заразиться, — неуверенно ответила в итоге.

— Пф, у меня здоровье как у кабана, я вообще никогда не болею, — гордо провозгласил Майк. Я слабо улыбнулась.

— Хорошо, привези мне мандаринов, — наконец, сдалась я.

— Буду вечером у тебя, крошка.

Я посмотрела в окно. Погода все еще была дождливой и пасмурной, как и мое настроение. Что ж, я не могу и дальше тянуть, иначе у меня не останется ни одной нервной клетки. Сегодня же мы поговорим. Но при мысли, что я больше никогда не увижу Майка после этого разговора, мне вдруг стало невыносимо больно и грустно. Что-то защемило в груди, и я почувствовала реальную физическую боль.

Я не могу. Не могу потерять его. Ведь сейчас в моей жизни нет никого кроме Майка. Кого-то, кто заполнял бы так много пустоты. Кого-то, кто заставлял бы не чувствовать себя так одиноко и паршиво. Только он. Он развлекает, утешает, с ним я провожу большую часть времени. Наши отношения, которые начались как очень свободные и простые, кажется, стали для меня уже давно чем-то большим и чем-то действительно важным.

Любила ли я Майка? Мне казалось, что нет. Ведь если бы любила, то не смогла бы изменить с Тимом. Наверное, я в целом чувствовала бы себя как-то иначе. Я думала, что уж любовь я распознать смогу. Это чувство такое сильное, такое невероятное, такое всепоглощающее, что сложно его спутать с чем-то другим. По крайне мере так я себе его представляла.

Да, конечно, я влюблялась в школе и в университете. Но это все было не то. Сейчас оглядываясь назад, я понимала, что это, скорее, были гормональные, эмоциональные всплески и даже не влюбленность. Потому что очень уж быстро я забывала и переключалась.

Ох, как бы мне хотелось с кем-то поделиться и у кого-нибудь спросить совета, да только стыдно даже вслух проговаривать произошедшее. Эти картинки крутились в голове, не переставая, и я со злостью понимала, что хочу еще.

Хочу Тима. И не только в плане секса. Хочу понять его. Понять, что у него в голове, какой он человек. Я хочу узнать его лучше. А это полное дерьмо, честно говоря. Я не верила, что могу влюбиться в такого как Тим. Ведь он такой… сложный, закрытый, невыносимый, грубый. Нет, в таких не влюбляются. В таких просто нельзя влюбляться. Это прямой путь к разбитому сердцу.

Но несмотря на все доводы разума, я понимала, что такой живой себя не ощущала ни с кем и никогда. Такой цельной, такой поглощенной моментом, человеком. Я в него будто нырнула, и весь остальной мир перестал быть, существовать. Впервые после смерти родителей я почувствовала, что пустота внутри не просто заполняется кем-то или чем-то, она в целом перестает существовать. Весь мой мир замыкается на одном единственном человеке, и он уже становится целым миром.

Мои мысли… они меня пугали. Но я все равно была уверена, что это ни влюбленность, ни любовь, ни в коем случае.

Сумасшествие? Безумие? Наваждение? Гормоны? Что угодно. И здравая часть меня говорила, что нельзя подходить ближе к огню, который так сильно согревает, ведь он может и сжечь. А вторая часть меня жаждала продолжения, потирая руки в ожидании чего-то невероятного, увлекательного, незабываемого.

Майк приехал в семь вечера. Зашел в квартиру, напевая какую-то песню. В который раз я подумала о том, как сильно они с Тимом отличались. Майк всегда на позитиве, бодр и готов шутит. И Тим — мрачный, отстраненный, грубый. Я мотнула головой, пытаясь прогнать непрошенные мысли.

— Останешься? Посмотрим фильм? — предложила Майку.

Да, я решила ничего не говорить. Я струсила. Не сегодня.

Как только я увидела Майка на пороге, поняла, что не смогу ему ничего сказать. Я больше всего на свете боялась остаться одна. Как бы это банально и глупо не звучало, но меня пугало одиночество.

А что у меня было в жизни? Работа? Нет. Карьера? Нет. Хобби? Нет. Семья? Нет. Друзья? Да тоже нет, со всеми я прервала контакты после смерти родителей. Мне было просто больно общаться с кем-либо из прошлой жизни. Они напоминали о том, что я не хотела вспоминать. Люди, места хранили слишком много воспоминаний. И вот — у меня не было ничего. Только Майк.

А еще, сложно в этом признаться, но где-то на задворках сознания я боялась больше никогда не увидеть Тима. Никогда не ощутить на себе его взгляда, не услышать голоса. И не узнать, почему он поступил так, как поступил, что он чувствует на самом деле. А если я перестану общаться с Майком, то и с Тимом, скорее всего, никогда больше не увижусь. Ведь мы общались только потому, что Майк был его другом. Навряд ли Тим будет искать с мной встречи.

Мы улеглись с Майком на диван. Он обожал ужастики, я же относилась абсолютно спокойно к любому жанру кино. У меня не было ни любимого, ни нелюбимого жанра. Я положила голову на плечо Майка, прижалась к нему и погрузилась в просмотр фильма.

Телефон Майка зазвонил. Он поставил фильм на паузу и ответил.

— Да, бро? — пауза, голос говорящего я не слышала. — Нет, крошка приболела, я ее развлекаю, — пауза. — Давай завтра? Я освобожусь не скоро, — Майк попрощался и положил трубку.

— Кто это? — как бы невзначай спросила я.

Я никогда не спрашивала, кто ему звонит. Я вообще не задавала лишних вопросов. Наши отношения не предполагали глубокую близость и не должны были нарушать границы. Мы не лезли друг другу под кожу. Просто хорошо трахались и весело проводили время. Но я хотела… хотела знать, звонил ли тот, о ком я боялась подумать. Почему-то я думала, была уверена, что звонил именно он…

— Тим. Он последние дни еще невыносимей, чем обычно.

Мое сердце, кажется, пропустило удар. Он сказал “еще невыносимей”. То есть Тим переживает? И для него произошедшее что-то значит? О чем он думает? Что чувствует?

Я тряхнула головой, прогоняя почему-то ожившую надежду и интерес. Мне должно быть все равно. Я вновь прижалась к Майку и постаралась сосредоточиться на фильме.

После просмотра Майк поехал домой, чмокнув на прощание и пообещав заехать завтра. Я благодарно улыбнулась. Закрыла за ним дверь и оглядела пустую квартиру. Может, стоило попросить его остаться? Пустота пространства сегодня вызывала во мне тревожное чувство. Но рядом с Майком я ощущала себя невероятно виноватой. Совесть грызла, зудела, жужжала. Это было невыносимо. Я очень надеялась, что скоро она успокоится.

Я легла спать, но, как и в предыдущие ночи, просто смотрела в потолок и не могла уснуть.

Он, Тим, что-то перевернул у меня внутри, сломал, перенастроил. И почему-то я знала, что не получится так просто забыть, не думать. И так и произошло.

Прошло еще две недели с того дня, с Дня Рождения Тима. За это время я нашла сто и одну причину, чтобы не ездить вместе с Майком никуда, страшась случайно с ним встретиться. Чего именно я боялась? Своих чувств? Что он все расскажет и подставит меня? Я и сама, кажется, до конца не знала.

Я так и не смогла признаться Майку. Наши отношения продолжались. И, конечно, совесть периодически поднимала голову и намекала, что я поступаю неправильно, но если быть до конца честной, я намного больше тревожилась из-за загадочности Тима, чем из-за предательства по отношению к Майку.

Нет, я не была ужасной стервой, по крайне мере, так мне хотелось думать. Просто у нас с Майком изначально все несерьезно. Я вообще не была уверена, что я у него одна единственная. И мне все равно. Нам было весело, хорошо, но мы не клялись друг другу в любви и верности, и нас обоих это устраивало. А может, я себя просто так успокаивала… Успокаивала этими мыслями свою периодически зудящую, надоедливую совесть.

Я никогда не страдала тягой к саморазрушению. По крайне мере, так мне казалось раньше. Да, моя жизнь последнее время уже не была примером жизни хорошей, правильной девочки. Это был мой бунт, частично осознанный, моментами контролируемый, а по большой части непредсказуемый. Я хотела, чтобы моя жизнь стала ярче, менее пресной, однообразной. Я захотела узнать себя лучше, свои желания. Я хотела не чувствовать пустоты и одиночества. Но то, что происходило со мной сейчас, я уже не могла объяснить.

Тим… Я думала о нем слишком часто.

Интересно, какое у него полное имя? Тимофей? Тимур?

Я мотнула головой, пытаясь выгнать из головы эти навязчивые мысли о нем. Я сидела на подоконнике в своей квартире и читала книгу. Правда, кажется, я уже и не вспомню ни о чем были последние прочитанные страницы, ни о чем вообще книга.

На этой неделе я начала ходить на танцы, решив, что пора себя все-таки чем-то занять. Раньше я занималась танцами, поэтому тело достаточно быстро начало вливаться в режим, и мне это нравилось. В целом, появилось ощущение, что спорт в любом виде — это то, что мне сейчас нужно. По крайне мере, после него я чувствовала себя живой и энергичной.

Где-то в комнате зазвонил телефон. Я опустила на пол ноги в теплых носках. В Москве было дождливо и пасмурно, несмотря на то, что была середина лета, в квартире достаточно прохладно, а я в целом всегда была мерзлявая.

— Привет, дорогая, — раздался голос Кэт.

— Привет. Как дела? — ответила, удобнее усаживаясь на диван.

— Знаешь, — в трубке послышался стук и звук сильно похожий на всхлип, — знаешь, паршиво.

— Что случилось? — я напряженно выпрямилась.

— Я встречалась тут с одним… Не рассказывала тебе, а сегодня… а сегодня… — Кэт начала заикаться и всхлипывать одновременно. — Он там с ней…

— Ты где? Я сейчас приеду!

— Я… я… — В трубке повисла тишина как будто Кэт не знала, где она, но через пару минут все-таки назвала адрес. Я включила громкую связь и параллельно начала собираться.

— Ты одна?

— Да… нет…

— Что это значит?

— Я была с подругами в клубе, когда увидела его. Не хочу к ним возвращаться, — расслышать все слова было сложно, потому что на фоне стало еще более шумно, а голос Кати прерывался всхлипами.

— А почему не хочешь возвращаться?

— Они… это его знакомые.

Я вздохнула. Быстро надела черные джинсы, короткий красный топ, нанесла на ресницы тушь, румяна, чтобы лицо не казалось совсем бледным и выбежала на улицу, где уже ждало такси.

Через 30 минут я входила в клуб. Подругу нашла сразу, та сидела, как и предупредила, за самым дальним столиком, далеко от танцпола и пила какой-то коктейль.

— Привет, — неуверенно улыбнулась я, подходя.

Кэт просто кивнула и жалостливо посмотрела в ответ. Я села рядом и обняла подругу, положив ее голову себе на плечо.

— Знаешь, я думаю, что он полный придурок, если променял такую офигенную тебя на кого бы то ни было, — сказала на ухо, перекрикивая музыку.

Кэт хмыкнула, подняла голову. Кажется, она уже успела немного успокоиться и прийти в себя.

— Я даже не хочу больше об этом думать. Я просто вычеркнула его из своей жизни.

— А ты уверена, что поняла ситуацию правильно? — аккуратно уточнила.

— Я не хочу разбираться и выяснять. Она сидела на нем верхом, и он держал ее за задницу. Он не выглядел возмущенным и не пытался от нее отделаться! — глаза Кэти зло сверкнули.

Я закусила губу. Вообще-то ситуация не выглядела так, что нужно было ставить крест и даже не дать парню объясниться. Да, бесспорно, произошедшее было скверным, но это точно нужно обсудить. Я посмотрела на воинственно настроенную Кэти, на ее коктейль. И решила, что для начала надо выпить и успокоить подругу, насколько это возможно.

Спустя 3 коктейля и 2 шота, Кэт уже не была так категорично настроена и почти готова к переговорам. Правда, я была не уверена, что парень Кэт, которого, как оказалось, зовут Давид, еще не ушел.

Я подхватила подругу под локоть, и мы двинулись на розыски загадочного Давида.

Долго искать не пришлось, он сидел все на том же диване, где до этого его уже увидела Кэт. Слава Богу, никакой девушки на коленях у него не было, но зато она сидела рядом, а рука Давида была перекинута через спинку дивана и почти лежала на её плече. С одной стороны их поза была вроде бы и не двусмысленной, но все же где-то на грани.

Я посмотрела на Кэт, глаза которой угрожающе сузились. Кажется, Кэт подумала о чем-то похожем.

— Кэт, только спокойно. Помнишь наш план? Подходишь, зовешь его поговорить и спокойно спрашиваешь, кто эта девушка.

Честно говоря, в нашем плане все было не так. Он слишком хлипкий и ненадежный, но лучшего придумать мы не смогли.

Возможно, Кэт сможет подойти и позвать Давида спокойно, а вот то, что дальше разговор пойдет по спокойному руслу, я сильно сомневалась. Но какие еще оставались варианты? Если Кэт уйдет, не поговорив, то потом так накрутит себя, что разъяснить ситуацию будет еще сложней.

— А давай, я подойду, выдеру этой стерве волосы, а кто она такая, разберусь потом.

Я поморщилась. Кэт всегда предпочитала закатить скандал, я же чаще выбирала стратегию хладнокровного равнодушия и унизительного сарказма.

— Он признавался, что влюблен в тебя, и ты для него единственная? — осторожно уточнила я.

— Нет, — сквозь зубы прошипела Кэт.

— Тогда лучше не закатывать скандал, — честно ответила.

— Ты слишком рациональна после коктейлей и шотов, — с усмешкой парировала Кэт.

В целом, идея поговорить с Давидом с каждой секундой казалось все более глупой, потому что, кажется, ничем хорошим это не закончиться. Кэт явно была настроена кого-нибудь убить или хотя бы побить.

— А давай пойдем домой и купим вина? — я решила, что все-таки лучше поменять стратегию, пока не поздно.

— Ну уж нет. Он все еще сидит с ней рядом. Мне надо будет влить в себя тонну алкоголя, чтобы перестать думать, чем они тут занимаются.

— И то правда, — вздохнула в ответ, и мы двинулись к компании.

Подошли к столу, и все собравшиеся подняли на нас глаза. За столом сидело пять человек, двое парней и три девушки. Диван шел полукругом и был темно-красного цвета, создавая некое ощущение уединенности. Я внутренне уговаривала Давида очень обрадоваться при виде Кэт.

— Кэт, — Давид встал и пошел к ней на встречу.

Пара достаточно быстро ретировалась, а я как-то осталась совсем не при делах.

— Пойду за коктейлем, — зачем-то оповестила вслух новых знакомых, которым даже не была представлена, и пошла в сторону бара.

Но через пару шагов я застыла. За соседним столом сидел Тим, с девушкой на коленях. Только с ней у них точно были определенные отношения. Она присосалась к его шее, а рука ее скользила по груди Тима, выводя замысловатые узоры. За столом сидело еще несколько ребят.

Я тряхнула головой и решила пойти дальше.

Он-то мне точно ничего не обещал. Поэтому я не имела права злиться. И вообще ни на что не имела право. Вот только, несмотря на эти очень правильные мысли, я чувствовала, как начинаю буквально закипать от злости.

Я прошла мимо стола, не оглядываясь. Ладно, я прошла специально так, чтобы попасть в поле зрения сидящих за столом. Очень близко. Конечно, людей в клубе было много, но я почему-то не сомневалась, что Тим меня заметит.

Около бара заказала коктейль и обернулась в сторону зала, пока бармен его готовил. Вздрогнула от неожиданности, увидев, что Тим стоит передо мной в нескольких шагах.

Как всегда, настойчивый, темный взгляд, буравящий меня. Белая футболка, обтягивающая тело без лишнего жира. Кажется, на животе через майку были даже видны очертания кубиков. Черные джинсы, низко сидящие на бедрах, так что было видно полоску черных боксеров. Он весь — воплощение секса и греха, честное слово.

— Ты здесь одна? — наклонившись ко мне, спросил Тим.

Музыка звучала громко, но несмотря на это голос Тима была слышно отчетливо, хотя он даже не напрягался, чтобы говорить громче.

— Нет, — я мотнула отрицательно головой.

— С кем?

Я вскинула бровь, показывая, что удивлена его любопытством. Его голос не выражал заинтересованность, он как будто спросил что-то обыденное.

— С подругой, — решила не юлить я.

— И где она?

Мои глаза удивленно расширились. Это что — проверка? Он не верит, что я тут с подругой? А с кем же я тут, интересно?

— Что за допрос? — теперь я уже нахмурилась.

— Ты не рассталась с Майком? — резко поменял тему разговора Тим.

— А должна была? — вопросом на вопрос ответила я.

Он замолчал, хотя продолжил сканировать меня взглядом.

— И как тебе спиться по ночам? — наконец, спросил он.

— Сладко, в обнимку с Майком, — ехидно ответила ему.

Я сильно сомневалась, что Тим был таким уж образцом нравственности. В конце концов, он считался другом Майка и трахнул его девушку. Честно говоря, предательство друга казалось не менее весомым преступлением, чем предательство девушки. Да и в конце концов, он ведь был инициатором!

— А как тебе спится? — я сделала шаг вперед, подойдя к Тиму вплотную.

Вскинула голову и прищурилась. И почувствовала, как адреналин побежал по телу, разгоняя кровь. Сердце оглушительно громко стучало, отдавая эхом в ушах, а я… Вдруг поняла, что хочу поиграть.

Странное, незнакомое мне ощущение. Но с ним, с Тимом, ничего не было как надо и как правильно. Он как будто будил во мне все самое худшее.

— Ты со мной заигрываешь? — кажется, Тим удивился.

— Ты не настолько хорош, чтобы мне хотелось повторить, — сладко пропела в ответ.

Тим закинул голову и расхохотался. Учитывая, что 99 % времени он сохранял спокойствие и чаще вообще не говорил, не то, что выражал эмоции, я замерла, изумленно наблюдая, как двигается его кадык. Конечно, я сказала это, чтобы его позлить. Но видеть его вот такие живые, настоящие эмоции было… восхитительно.

— А ты реально стерва и шлюха? — вдруг спросил Тим, когда перестал смеяться. Его голос, лицо опять стали серьезными и равнодушными.

— А тебя реально это волнует? — с вызовом парировала я.

— Нет, — он взял меня за запястье и положил мою руку себе на пах. — Но его это очень волнует.

Я рефлекторно сжала руку на твердом члене. Он был возбужден. Очень. И кажется, я была возбуждена не меньше. Я даже не заметила того момента, когда так сильно возбудилась. Я была взбудоражена и напряжена, как только его увидела. Но именно сейчас я почувствовала, что там, внизу, очень мокро, и все ноет, тянет. От желания, от нетерпения. Что за извращение со мной происходит?

Мозг лихорадочно крутил в голове мысли.

Я хотела его, с ним у меня был самый горячий и жаркий секс. Но я все еще встречалась с Майком. И одно дело один раз переспать с его другом, другое дело — повторить это.

И потом — Тим был таким непонятным, странным и непредсказуемым. Я вообще не понимала, что от него ждать. Хотя нет, понимала. Явно этот парень не воспылает ко мне любовью. Все происходящее для него лишь игра. Ему просто захотелось меня трахнуть и, возможно, понравилось, поэтому он готов повторить.

А может быть, ему захотелось со мной секса именно потому, что я девушка его друга? Запретный плод, и все в этом духе? Придурок.

И стоит вспомнить, что он-то уж точно был в клубе с другой девушкой. Которую сейчас бросил, чтобы, кажется, трахнуть меня. Видимо, где-то в туалете клуба? А потом вернуться обратно к той девушке? Да уж, постоянство — это явно не про Тима.

Я убрала руку с его члена, посмотрела в глаза Тима и ровно, медленно сказала:

— Не подходи ко мне, ладно? Повторять я не собираюсь. Никогда.

На “никогда” мой голос все-таки немного дрогнул. И кажется, Тим это заметил, потому что уголок его губ поднялся. Но я не стала дожидаться ответа, а обошла Тима и пошла вглубь клуба. Быстрее скрыться, быстрее уйти от него. Я даже забыла про коктейль, который недавно заказала, и уж точно не собиралась за ним возвращаться.

Еще нужно было найти Кэт и понять, что у них там с Давидом происходит. Но судя по тому, что подруга еще не позвонила, кажется, они помирились.

Я нашла взглядом столик, где сидел до этого Давид. Его там все еще не было. Пошла на улицу, чтобы позвонить Кэт, узнать, точно ли все хорошо, а после отправиться домой. Что ж, хоть у кого-то этот вечер приятно закончился.

Глава 7. Почему все так сложно?

Я лежала в кровати и смотрела на белый потолок так внимательно как будто там показывали очень интересный фильм. На самом деле я думала — обо всем и ни о чем конкретном. Я была растеряна. И очень много думала о Тиме. Раз за разом мои мысли невольно возвращались к нему.

Я вспоминала его шумное, прерывистое дыхание в темноте, когда мы занимались сексом. Его горячие, твердые руки, которые сжимали, гладили, периодически сдавливая до боли. Вспоминала его лицо — высокомерное, равнодушное с темным, сверкающим взглядом. Прокручивала в мыслях нашу последнюю встречу. Я его возбуждала. От этой мысли по телу шла дрожь.

Неужели вот так это происходит? Я запала на плохого парня? Который ни во что меня не ставит, не уважает, навряд ли он когда-нибудь станет лучше и тем более навряд ли, что воспылает ко мне любовью.

“Да и не хочу я никого делать лучше”, — зло подумала я, переворачиваясь на живот и кулаком ударяя подушку. “Сэмми, как глупо. Выброси этот мусор из своей головы”, — зло отругала сама себя.

Но я понимала, что уже ничего не смогу с собой поделать. Тим заставил меня чувствовать себя живой, рядом с ним я испытала такой невероятный шквал эмоций, что теперь, как настоящая наркоманка, хотела еще и еще.

Я знала, что с ним все не так, как с Майком. И не так, как с любым другим мужчиной. Почему-то я была уверена, что единственный способ продолжить наши отношения — заинтересовать, удивить… поиграть.

И да, я хотела поиграть. Тим не был похож на человека, который способен на хоть какие-то отношения и уж тем более глубокие чувства. И я не верила в большую и светлую любовь с Тимом, но я хотела быть с ним. Возможно, мне не нужны были отношения. Я хотела ярких, переворачивающих все внутри эмоций. Хотела знать, что небезразлична ему. Что возбуждаю, сношу крышу также, как сносит он ее мне.

Все эти мысли были такие странные, такие непривычные. Ни один человек еще никогда не вызывал во мне так много эмоций, не заставлял думать о себе так много. И это путало, даже пугало и одновременно… заводило.

Да, вот такая я сумасшедшая, странная и глупая. Я просто потеряла себя в нем. Так быстро и так безвозвратно, что сама, кажется, не успела ничего понять и осознать.

Я встала с кровати, подошла к шкафу. Открыла дверцу, на внутренней стороне которой висело зеркало в полный рост. Я оглядела себя, покрутилась. На мне были белые трусы и такого же цвета лифчик. Я была объективно красива и любила свое тело. Плавные изгибы, не слишком худая, но стройная. Есть за что подержаться. Грудь третьего размера. Попа где-то девяносто сантиметров в обхвате.

Я подошла к тумбочке около кровати, где лежал телефон и набрала Майка.

— Привет, крошка, — раздался в трубке бодрый голос парня.

— Привет, красавчик. Какие планы на вечер?

— Я сегодня гоняю, а потом с ребятами, скорее всего, в бар.

— Заберешь меня?

— Давай. Буду в восемь.

— Отлично, до встречи!

Я бросила телефон на кровать и закружилась улыбаясь. Господи, что за глупую радость я сейчас ощущала? Я была уверена, что увижу вечером его. Тима. Вот почему я так глупо улыбалась. И значит, нужно было до мельчайших подробностей продумать наряд, свое поведение. Что он мне скажет? Что я отвечу? А если он не начнет первым разговор? А если его не будет?

Я нахмурилась, понимая, что кажется схожу с ума. По парню, с которым у меня нет будущего, никаких вариантов. Это я знала и понимала со стопроцентной точностью.

Вечером я превзошла сама себя. На голове были легкие локоны. Такие аккуратные, свободные, будто бы я на них и не потратила два часа, а волосы сами по себе трансформировались в эту сексуальную прическу. Я надела короткий черный кроп-топ, черные джинсы в обтяжку. На голой, загорелой коже живота была двойная черная цепочка, а сверху красная кожаная, недлинная куртка. Обычно я особо не красилась, использовала чаще всего только тушь, но сегодня нанесла темные тени и красную помаду. Весь мой вид — дерзость и секс.

Я повертелась перед зеркалом в коридоре и довольно заулыбалась. Лучшее наслаждение женщины — чувствовать себя на все сто: прекрасной, неотразимой, сексуальной. Знать, что ты красива, что мужчины будут оборачиваться и делать комплименты. И даже если в реальности, тебя не засыпят горой восхищения, это уже неважно. Этот момент ожидания, томления, сборов — в нем все волшебство.

Зазвонил телефон, и я заторопилась вниз. Майк стоял, опершись на байк, что-то сосредоточенно рассматривая на экране своего смартфона.

— Привет, красавчик, — игриво пропела подходя.

Майк поднял заинтересованный взгляд. Явно в таком настроении он меня уже давно не видел. Обычно я была достаточно серьезной, а не игривой, особенно последнее время.

— У кого-то очень хорошее настроение? — с интересом меня разглядывая, склонил голову на бок и поинтересовался Майк.

— Достаточно неплохое, — уклончиво ответила и чмокнула парня в щеку.

Через секунду я почувствовала его руку у себя на затылке, он зафиксировал положение моей головы, чтобы я смотрела на него, сократил расстояние и начал целовать. И я не ощутила никакого возбуждения. Впервые.

Почему так работает женский мозг, а за ним и тело? Раньше все меня устраивало в Майке. Да, я не загоралась мгновенно, но мне всегда было приятно, появлялось томление и возбуждение, а сейчас я ощутила… раздражение.

Я могла думать только о Тиме. И, конечно, меня поглотило неприятное чувство вины. Я уже не хотела Майка. Все мои мысли были о его друге. Но я не могла порвать с ним, потому что он был единственным пропуском для встречи с Тимом. Я сомневалась, что Тим сам будет искать меня, а значит, если не Майк, то мы больше не увидимся. А этого я допустить просто не могла.

Аккуратно разорвала поцелуй, улыбнулась и пропела:

— Поехали.

Мы неслись по вечернему городу. Свежесть, огни почти спящего города, горячее тело Майка, к которому я прижималась очень плотно. Скорость для меня стала действительно своеобразной медитацией, когда я не думала, а что будет завтра, а что было вчера. Я просто была здесь и сейчас.

Через полчаса мы уже подъехали к месту сбора. Я слезла с байка, сняла шлем. Повернулась осматриваясь. “Интересно, Тим уже здесь?” — первое, о чем подумала я, оглядываясь.

И он был здесь. Я увидела его. Он стоял, облокотившись на байк, утопив свой язык во рту какой-то девушки по самые гланды. Его руки мяли ее задницу. На девушке была короткая мини-юбка, и казалось, что сделай небольшое движение, и руки Тима уже окажутся в ее трусах.

Я отвернулась, вскинула голову к небу. Звезды еле-еле виднелись. Я уже не чувствовала себя такой неотразимой и была не рада, что приехала сюда. Из меня как будто выпустили весь воздух, как из шарика.

— Пойдем, крошка, — Майк взял меня за руку и куда-то потянул.

А я была просто рада, что он повёл меня не в сторону Тима.

Вечер обещал быть уже не таким приятным и веселым, а очень долгим и тяжелым.

За все время мы так и не пересеклись, что было даже удивительно. Возможно, он уехал. Каждый раз, когда я начинала его опять искать в толпе, я сама себя одергивала.

Господи, он был таким невероятным бабником! До встречи с Тимом я даже не знала, что мужчины реально могут так часто менять девушек. Для него секс был будто сигарета — часть обыденной рутины.

Майк весь вечер от меня не отходил, будто чувствуя мое напряжение, пытался развеселить. Но я ощущала себя подавлено. И в целом, как только увидела Тима с той девушкой настроение было безвозвратно испорчено. Я казалась себе такой глупой, и эти бесконечные мысли о нем, а он ведь явно обо мне даже не вспоминал. И мои детские попытки оказаться с ним в одном месте и увидеть. И то, как я пыталась для него нарядиться, чтобы он заметил, обратил внимание, захотел меня.

— Пригласишь к себе?

Майк обнял так, что я оказалась в кольце рук, тесно прижатая к его телу. Он довез меня до дома и, кажется, не торопился уходить.

— Не сегодня.

Он в ответ нахмурился. Уже три недели я его избегала после злополучного дня рождения Тима. Месяц без секса для мужчины — это нормально? Я откровенно динамила, придумывая разные отмазки — то что-нибудь болело, то не было настроения.

— Сэм, все хорошо? У нас все хорошо?

— Да, просто… — я лихорадочно думала, как объяснить свое странное поведение, — смена работы, проблемы в семье. Я немного на другой волне.

“Господи, я уже даже приплела проблемы в семье. Это явно, какая-то крайняя степень отчаяния”, — раздосадовано подумала про себя.

Майк медленно кивнул, вглядываясь в мое лицо, будто пытаясь прочитать мысли. Опустил руки, выпуская из объятий. И даже не стал целовать на прощание, уехал.

Так явно дальше продолжаться не может. Я пошла в сторону подъезда, а потом резко развернулась и решила сходить в аптеку.

Мне нужно снотворное. У меня последнее время началась самая настоящая бессонница. И чем я занималась всю ночь? Думала, конечно, об этом придурке, который обо мне даже не вспоминал!

На следующий день я проснулась от звонка телефона. Кэт радостным, звонким голосом предупредила, что будет через час. Со стоном я поднялась с кровати, чтобы успеть привести в порядок себя и квартиру перед приходом подруги.

— Мне кажется, ты от безделья начала сходить с ума, — спокойно заявила Кэт, делая новый глоток красного вина из бокала.

Мы сидели на моей кухне, время на часах только перевалило за два, на улице было светло, но нас ничего не смущало, мы пили вино и вот уже два часа болтали. Я не могла больше держать все в себе, и решила, что пора выговориться Кэт.

— Мне действительно, кажется, что я начинаю сходить с ума, — пробормотала в ответ.

Да, я рассказала абсолютно все, поделилась своими мыслями. Я не могла понять, почему меня тянуло к Тиму. Он был действительно плохим вариантом. Вариантом, который доставит мне массу боли и проблем. И мне нужен был мозгоправ в лице подруги.

Кэт не стала меня осуждать, и это было очень важно. Хотя умом я и понимала, что Кэт навряд ли выразит свое неодобрение, даже если она действительно что-то подобное подумает. Но все же внутреннее ощущение, что я сделала что-то неправильное, меня не покидало. Поэтому открыться было крайне сложно, я боялась осуждения, косого взгляда самого близкого человека — Кэт. Переспать с первым встречным парнем, отдаться ему так легко, при этом изменив парню, с которым встречаешься — это же очень грязно и мерзко! Я сама себя осуждала, порой ненавидела и ругала всеми возможными словами.

— Сэм, перестань себя грызть. Перестань вешать ярлыки “правильно”, “неправильно”. Просто живи, просто делай то, что хочешь.

Я вздохнула. Несмотря на то, что я не делилась с подругой своими мыслями о том, что считаю свой поступок некрасивым, Кэт и так все поняла.

— Знаешь, я не то, чтобы пытаюсь быть особо правильной. Просто… я хочу оставаться человеком, хочу не делать того, что выходит за рамки моих жизненных принципов, — честно призналась.

— Тебе было с ним хорошо?

— Да.

— Ты сожалеешь о том, что это случилось? И если отмотать время назад, ты бы хотела это изменить?

Я задумалась. На самом деле, я не хотела ничего забывать или менять.

— Нет.

— Тогда перестань себя грызть. Это было. Уже произошло. Уже случилось. И тем более, ты даже не хочешь, чтобы этого не случалось. Просто прими реальность и живи дальше.

— Да я не против принять то, что случилось. Просто… это поменяло меня, мои чувства. Я не хочу ничего чувствовать к Тиму, понимаешь?

— Честно? Я не думаю, что ты можешь сильно на это повлиять. Если уж так задумано судьбой, то ты обожжешься. Но это ведь опыт, твоя жизнь. А жизнь состоит из разного опыта, на то она и жизнь.

Я улыбнулась. Наши разговоры становятся все более глубокомысленными и философскими.

— У меня есть предложение, — задумчиво сказала Кэт. Она сидела на стуле, согнув одну ногу в колене и крутила бокал вина в руках.

— Какое?

— Тетя на днях звонила и просила помочь в цветочном, но у меня пока нет времени. Может быть, ты захочешь? Займешь себя чем-то. Тем более ты сама не знаешь, чем хочешь дальше заниматься. Кажется, надо пробовать просто разные занятия, чтобы найти то, что по душе.

Я прикусила губу, сделала глоток вина. А почему и нет? У меня много свободного времени, мне однозначно нужно себя чем-то занять. Чем-то, что не включает бесконечные мысли о Тиме. Работа, любая, однозначно поможет меньше о нем думать. Правда, я ничего не смыслю в цветах, но это ведь мелочи? Кажется, работа с цветами не должна быть слишком сложной.

— Давай, мне нравится эта идея.

— Отлично, — Кэт полезла за телефоном. И дальше мы начали обсуждать подробности будущей работы.

Я проводила Кэт только ближе к вечеру. Мы выпили две бутылки вина, но на удивление я чувствовала себя максимально трезвой. Небольшой шум в голове и все. В итоге решила освежиться и сходить в горячий душ. Жмурясь от удовольствия, стояла под струями. Я обожала именно такую воду — горячую, практически обжигающую, согревающую за долю секунды все тело до самого основания.

Выйдя из ванны в одном полотенце, я пошлепала мокрыми ногами в спальню. Посмотрела на часы. Было всего лишь восемь вечера и, честно говоря, мне не хотелось оставаться дома. Я решила собраться и пойти прогуляться. Может, зайду в бар и послушаю музыку. Да, я любила, когда играла хорошая музыка, громко так, что вибрирует тело от басов. Очень часто ходила на концерты. В этом году, например, была уже пять раз на разных.

Высушила волосы, немного их накрутила, создав легкие волны. Нарисовала стрелки. Надела синие, обтягивающие джинсы, белый кроп-топ и черную кожанку, на ноги такого же цвета, как и куртка, легкие полусапожки, напоминающие по стилю ковбойские. Довольно покрутившись перед зеркалом и подхватив маленькую, простую черную сумку, вышла из квартиры.

Я спускалась по лестнице, перепрыгивая через ступени, мысленно обдумывая, куда лучше пойти. В целом, я, конечно, больше любила ходить в бар в компании, но могла и одна, потому что общения мне больше сегодня не хотелось.

Вышла на улицу, где, оказывается, шел мелкий дождь. Асфальт был мокрый. Прошла несколько шагов от подъезда, когда почувствовала, как кто-то сильно схватил меня за локоть. Напряглась, резко повернулась.

Передо мной стоял… Тим.

Я была так удивлена, что на секунду даже перестала дышать. Не померещился ли он мне? Я так много и так часто о нем думала. И вот он собственной персоной там, где я меньше всего его ожидала увидеть.

Волосы как всегда в беспорядке, взъерошенные. Он, кажется, давно не брился, потому что щетина уже была достаточно заметной. Как обычно он был в футболке своего любимого, видимо, цвета — белого. И на нем были темные джинсы. Мой взгляд скользил по его телу, впитывая каждую деталь. Он в свою очередь молча разглядывал меня своими темными глазами, не пытаясь начать разговор.

Что я там думала? Что он не будет искать встречи? Честно говоря, он так активно показывал свое пренебрежение и равнодушие. И я была уверена, что он вообще не желает иметь со мной ничего общего. Удовлетворил похоть и достаточно.

Я очень не хотела начинать разговор первой. В конце концов, это он меня поджидал около подъезда. Интересно, сколько он ждал? Господи, как все это странно! Но Тим продолжал упрямо молчать и прожигать меня взглядом, как будто что-то ожидая.

Я скрестила руки на груди и вскинула бровь. Теперь уже хотелось сказать что-то колкое и грубое, но я все также считала, что начать разговор первой — не лучшая идея. Тим уже не держал меня за локоть, просто стоял напротив в нескольких шагах. В итоге я не придумала ничего лучше, чем развернуться и пойти прочь. А может, это две бутылки вина, которые мы выпили пополам с Кэт, приняли за меня это решение.

Начать разговор с ним, значит, проявить заинтересованность. А мне неинтересно! Совершенно!

Я закатила глаза, понимая, что обманываю саму себя. Увидеть его было очень неожиданно, но в тот момент, когда я его увидела, я испытала такие сильные, такие яркие эмоции. Целый коктейль от удивления, радости до злости. Почему я злилась? Может быть, как раз потому что он заставлял меня чувствовать так много? И эти эмоции, как резкий выброс адреналина в кровь, вновь заставили меня ощущать себя невероятно живой.

Я не успела пройти и нескольких шагов, как меня резко развернули и прижали к горячему и твердому телу. Я подняла глаза, смотря на Тима с вызовом. Я хотела, чтобы он сделал что-то. Что-то безумное, безбашенное.

И он сделал…

Я почувствовала его губы на своих губах. Мой рот непроизвольно приоткрылся, пуская язык. Жадно, горячо, нетерпеливо. Его руки на моей заднице, он приподнял меня, заставив обхватить ногами. Сделал шаг в сторону и опустил на что-то твердое. Учитывая высоту, кажется, это был байк.

Его вкус — мята, лимон и что-то древесное. Что-то невероятно освежающее. Незабываемое. Нужное. Его язык скользил по моему рту, точно зная, что делать. Его руки, губы, запах. Я тонула. Утопала. Погружаясь безвозвратно, растворяясь в нем.

Мне хотелось так многое у него спросить. Как долго он поджидал меня тут? Что он ко мне чувствует? Какие у него планы? Зачем он здесь? Хотя, кажется, вопрос зачем будет уже лишним.

Его губы на моей шее, покусывая, запускали волну мурашек по всему телу. С одной стороны, все было прекрасно, но с другой — я чувствовала сильное напряжение и не могла расслабиться. А что дальше? Я не готова звать его к себе домой, не готова ехать с ним куда-либо. И вообще, почему он считает, что может делать все, что взбредет ему в голову?

Я вытянула руки, сжала кулаки, толкая Тима в грудь и отстраняя его от себя.

— Знаешь, ты невероятный придурок, — и все-таки я заговорила первой. Это злило, ужасно злило. Я спрыгнула с байка, с яростью посмотрела на Тима. — Что тебе от меня нужно?

— Повторить, — просто, ровно, констатируя факт, произнес Тим.

То есть он даже не предлагал, не спрашивал, не уточнял, а ставил меня перед фактом. Его рука опять оказалась на моей заднице и слегка сжала.

— А я не хочу повторять, — упрямо заявила в ответ.

— Ты врешь, — усмешка, высокомерная, дерзкая.

Если говорить честно, то он, конечно, был прав. Хотя, если быть до конца честной, я и сама не знала, чего хотела конкретно. Я хотела хотя бы еще одной ночи с ним, какой-то определенности, а еще больше я мечтала ничего к нему не чувствовать.

— Я не обязана тебе ничего объяснять и доказывать, — я вывернулась из его рук и сделала несколько шагов назад. — Я тебя не понимаю и, честно говоря, не хочу пытаться понять.

— А я и не прошу ничего из перечисленного. Хочу просто тебя. Голую. На себе. Под собой.

По моему телу пробежался табун мурашек, а низ живота приятно потянуло.

Вот так просто. Да уж. Я явно была не того воспитания. Для меня секс — это не просто. Это эмоции, чувства, отношения, в которых нужно разбираться. Переспать один раз из-за похоти — это я могла понять. Переспать второй раз — это уже заявка на какие-то отношения. Для меня это уже не просто.

С Майком, например, мы четко очертили границы. И я знала, что между нами — физика, потребность. Так удобно и ему, и мне. И это уже были понятные друг для друга границы и рамки.

Я развернулась и пошла прочь, ничего не объясняя. Хотя нет, так остается слишком много недосказанности. И я показала Тиму средний палец, не оборачиваясь.

Итак, мы, девушки, конечно, удивительно сложные существа. Пару часов назад я изливала подруге душу и рассказывала, что Тим, кажется, вызывает во мне какие-то чувства, интерес. Что уж говорить о том, что он вообще последнее время не выходит у меня из головы. Я думаю о нем, кажется, каждую минуту, пока не сплю. И я же призналась, что хочу его внимания и… поиграть. Хотя сама пока не очень понимала, что я вкладываю в понятие “поиграть” и как далеко готова зайти. И вот он, Тим, около моего подъезда, предлагающий мне… себя. Да, без обещаний и гарантий. Но это Тим, другого я и не ожидала. А что делаю я? Показываю средний палец и ухожу. Гениально, что сказать.

Глава 8. Встреча втроем

Я крутилась перед зеркалом, оценивая свой внешний вид на первый рабочим днем. Сегодня у меня было настроение “добавить красок”. Я собрала свои длинные волосы в хвост и повязала их красный большим бантом. Надела красную мини-юбку и белую блузку, которую завязала узлом на талии. На ногах красовались черные полусапожки, в руках маленькая, такого же цвета сумка. Сегодня я хотела быть не просто красивой, а яркой. Вот иногда у девушек бывает желание “принарядиться”, и сейчас был тот самый момент.

Я взяла с тумбочки флакон со своими любимыми духами. Проверила телефон. Такси должно было приехать через две минуты, пора спускаться. Учитывая сколько времени я потратила на свой внешний вид, сегодня я не собиралась ездить на общественном транспорте.

Через полчаса я уже открывала дверь цветочного. Колокольчик на двери звонко зазвенел, оповещая о новом посетителе.

Я огляделась, рассматривая обстановку. Красота. Вокруг все было в цветах. В магазине очень уютно, как в оранжерее. Такого обилия и разнообразия цветов в одном месте, мне кажется, я еще не видела. Прошла вглубь к прилавку.

— Добро пожаловать в нашу волшебную цветочную лавку. Чтобы выхотели? — на меня с улыбкой из-за прилавка смотрела женщина лет пятидесяти.

Волосы ее уже тронуты сединой, но лицо было очень теплым и радушным, а вокруг глаз сетка морщинок, будто она много и часто смеялась.

— Добрый день. А я ваша новая помощница, Сэмми, — с улыбкой ответила я.

— О, это прекрасно! Как раз вовремя. Пойдем-пойдем, я все тебе покажу, — женщина засуетилась, и я невольно улыбнулась.

У меня было ощущение, как будто я пришла в гости к бабушке. Такой, которая давно меня ждала и очень рада видеть. Родных бабушек и дедушек уже не осталось в живых. Родители по папиной линии умерли, когда я еще не родилась. По маминой линии была только мама, отца она своего никогда не знала. Бабушка даже не рассказывала дочке ни разу, кто был отцом ее ребенка, а сама умерла, когда мне было пять лет. Поэтому я мало знала о заботе бабушек, но владелица цветочной лавки почему-то вызвала у меня именно такие ассоциации.

Через полчаса мне уже провели экскурсию. Лавка была небольшая, но очень уютная. Холодильник, основная зона, прилавок, маленький склад и комната отдыха для персонала. Женщину, которая мне так понравилась, звали Силия, она была владелицей лавки. Магазин назывался не вычурно — “Цветочная лавка”. Все здесь внутри как-то просто и одновременно продумано до мельчайших деталей. Чувствовалось, что владелица вложила душу в это место.

— Расскажи-ка, что ты знаешь о цветах.

Я неуверенно пожала плечами, потому что, если быть честной, у меня умирали абсолютно все растения. Даже кактусы. Да, периодически я забывала их поливать и в целом не знала, какой еще уход кроме полива им нужен. И особенно не интересовалась этой темой. Все, что связано с садом, посадкой, выращиванием — было мне совершенно неинтересно.

Помню, последний раз мама мне подарила просто кактус со словами “самое неприхотливое растение”. Несмотря на то, что мне кактусы никогда не казались эстетически приятными растениями, конкретно этот кактус мне очень понравился — он был красивой цилиндрической формы с красным цветком. Все, что от меня требовалось, по словам мамы, поливать кактус каждую неделю. Каково же было удивление мамы, когда через пару месяцев кактус засох. И нет, я не забывала его поливать, честно! Мама мне так и не поверила.

— Если быть до конца откровенной, цветы рядом со мной не выживают.

Силия засмеялась. Смеялась она как-то невероятно. Смех у нее был не звонкий, как у многих людей, а очень мягкий, низкий, какой-то медленный, и она немного закидывала голову и прикрывала глаза.

— Что ж, тогда тебе многому нужно будет научиться.

Силия была влюблена в свою работу и обожала цветы. Это было заметно в каждом ее слове, жесте, интонации.

— Флористика — это искусство чувствовать красоту. Флорист — художник. Только вместо красок он использует цветы, листья, создавая разные композиции. Он включает фантазию, он творит. Здесь нет законов и правил. Букет — это творчество, эмоции, чувство, ассоциации, атмосфера. Например, — Силия взяла нежно-розовый букет, — о чем этот букет для тебя?

Я протянула руку, коснувшись нежного, хрупкого лепестка розы. В букете были нежные розовые бутоны вперемешку с какими-то золотистыми, зелеными и белыми… я даже не знала, что это. Какие-то растения? Но букет выглядел невероятно красивым.

— Нежность. Утонченность. Я думаю, букет хорошо подойдет какой-то милой девушке.

Силия довольно закивала.

— Да, у каждого букета свое настроение и предназначение.

Еще несколько часов она рассказывала мне о цветах. Я удивленно заметила, что мне действительно все это нравится. Будучи студенткой и учась на экономическом, я мало занималась творчеством, как-то было не до этого. Но в детстве я любила рисовать.

Настоящей художницей у нас в семье, конечно, была Эмма. Та рисовала потрясающие вещи. Мы с сестрой в детстве сидели и часами рисовали вместе. Я даже отучилась в художественной школе, правда, всего несколько лет. Эмма, в отличие от меня, доучилась и сделала это своим призванием.

Я уже не помнила, почему я бросила когда-то художественную школу. Кажется, мне было сложно конкурировать с Эммой. Я в целом всегда была спокойным, тихим ребенком и не любила соревнования, не стремилась быть в чем-то лучшей, избегала конфликтов. Я больше ушла в учебу, оставив творчество Эмме.

Колокольчик на двери зазвенел, оповещая о новом покупателе.

— Так, вставай рядышком и наблюдай, впитывай, — я согласна закивала.

К прилавку подошел статный мужчина. На нем был серый костюм и белая рубашка. На руках часы, на висках виднелась седина.

— Добрый день! Чтобы вы хотели? — с теплой улыбкой спросила Силия.

— Букет для жены.

И тут началось волшебство. Никогда я не видела, чтобы так собирали букеты. Силия начала задавать много вопросов.

— Что за событие? Годовщина? Ого, это знаменательное и важное событие! Сколько вы вместе? 20 лет!? Боже, это должен быть невероятно большой и роскошный букет. Какие цветы предпочитает ваша жена? Не знаете? Думаете, у нее нет предпочтений? О поверьте, у всех женщин есть предпочтения во всем. Так, давайте попробуем другим методом. Какая она? Опишите ее.

Удивительно, что этот серьезный мужчина очень быстро втянулся в диалог и охотно выдавал подробности. А какой цвет любит его жена? Что она любит в одежде — строгость, лаконичность или, может быть, наоборот? Через полчаса мужчина вышел с роскошным букетом. В букете были красные и желтые розы вперемешку с зеленью. Букет был одновременно достаточно ярким, а с другой стороны — желтый и зеленый гармонировали возможную пёстрость.

— Страсть, любовь благодаря красному. Легкость благодаря желтому. Умиротворение благодаря зеленому, — тихо предположила я.

— Да, девочка. Он описал ее как очень яркую женщину, любящую внимание и восхищение, любящую приковывать к себе взгляды. Красный цвет именно такой. Но одновременно он любит в ней то, как она создает теплоту, уют. Ему нравится, что она может быть роковой, сексуальной и вместе с тем домашней, спокойной.

Я восхищенно посмотрела на Силию. Было ли в моей жизни что-то, к чему я бы относилась так? Силия не просто делала свою работу, она по-настоящему любила творить. Ей важно было создавать букеты со смыслом.

Ближе к вечеру на телефон пришло смс от Майка: “Крошка, увидимся сегодня?”. Я закусила губу, раздумывая.

После секса с Тимом я не могла больше воспринимать Майка как раньше. И я не могла, не хотела больше быть с ним в физическом плане. От одной мысли об этом я чувствовала сопротивление. И в целом, общество Майка сейчас давалось мне тяжело из-за чувства вины и какой-то неправильности происходящего.

Я тянула время, придумывала отговорки, стала часто игнорировать Майка. Но это не могло продолжаться долго. Во-первых, я не хотела быть стервой с ним. Он всегда относился ко мне хорошо. Во-вторых, это выглядело уже действительно странно и вызывало вопросы. Но что мне было делать? Если я порву с Майком, то больше не увижу Тима. Этого я допустить не могла.

Не знаю, как так получилось, что я сама себя загнала в какую-то немыслимую ловушку, из которой не видела выхода. Я хотела быть с Тимом, но и не хотела одновременно. Хотела, потому что меня тянуло к нему физически, мне было жизненно необходимо узнать его, понять, изучить. Не хотела, потому что он — это сплошная проблема и гарантированная боль. И я металась в этом запутанном состоянии, неспособная принять решение, что же делать дальше.

Майк приехал вечером к цветочной лавке. Я не стала динамить его в очередной раз, потому что это выглядело уже действительно подозрительно. Мы стояли, облокотившись на байк, очень близко. Слишком близко, чтобы я чувствовала себя комфортно. Но Майк не принял попытки ни обнять, ни поцеловать меня при встрече, за что я ему была очень благодарна.

После первого рабочего дня в цветочной лавке я чувствовала себя немного уставшей из-за обилия новой информации, но с другой стороны — вдохновленной. Мне очень понравилась Силия. И за такой короткий срок она меня практически влюбила в цветы, к которым я всегда была всегда равнодушна.

— В пятницу у Тима вечеринка. Пойдешь? — Майк разговаривал со мной, как обычно, даже не пытаясь узнать, что между нами происходит последнее время.

— Думаю, да, — задумчиво ответила я.

У меня не было никакого плана, когда я сегодня соглашалась на встречу с Майком или когда в целом решила с ним не расставаться. Я просто решила, что буду видеться с Тимом как можно чаще. А Майк — мой пропускной билет. Только для того, чтобы этот билет работал, мне надо перестать игнорировать самого Майка и начать с ним нормально общаться. Как раньше. Этим я сейчас как раз и занималась.

И в конце концов, все как-то само разрешится. По крайне мере, я на это надеялась. Либо наши отношения с Тимом начнут куда-то дальше развиваться, либо… я потеряю к нему интерес. Может, узнав его получше, я разочаруюсь? Да, это было бы просто идеально.

— Сэм, — голос Майка стал удивительно серьезным, такое с ним случалось редко. Я повернула голову, чтобы посмотреть на лицо парня. — С нами все хорошо? Ты ведешь себя очень странно последнее время.

“Конечно, странно. Я переспала с твоим лучшим другом, постоянно о нем думаю. А еще я не готова потерять тебя”, — мысленно ответила я, а вслух сказала совсем другое.

— Просто… новая работа. И мы… с тобой. Не могу объяснить… — да уж, ответила, так ответила.

Майк встал передо мной, его рука подхватила мой подбородок, заставляя смотреть на него.

— Знаю, что ты не считаешь, что то, что между нами несерьезно. Но я могу тебя выслушать. Всегда. Я в любом случае твой друг.

Я прикрыла глаза. Кто бы мог представить, что брутальный, беспардонный байкер на самом деле очень хороший человек? Я слабо улыбнулась. Даже связываясь с плохим парнем, я выбрала хорошего плохого парня.

Правда, что-то в его словах меня смутило. Я не могла понять что, но чувствовала, что в его словах скрывался какой-то важный, ускользающий от меня смысл.

Я встала и обняла Майка, прижавшись щекой к его груди. Он положил руки мне на спину и прижал ближе к своему телу. Так мы и стояли, молча, замерев в объятиях друг друга, пока не зазвонил телефон Майка. Он немного отстранился, до конца не выпуская меня.

— Да, — повисло молчание, Майк слушал, что ему говорят. — Хорошо, скоро будем. — Тишина, видимо на той стороне что-то уточняли. — С Сэм, конечно же. Скинь адрес смской. — Майк скинул вызов. — У Тима спустило колесо. Попросил приехать. Эвакуатор будет только через пару часов.

Я напряглась. Мы что, будем несколько часов вместе, рядом, разговаривать и ждать эвакуатор? К такому я точно была не готова. А если Тим назло что-то ляпнет Майку?

“Но не ты ли, Сэмми, хотела использовать любую возможность увидеть Тима?” — зло спросила я сама себя. Как говорится, бойтесь своих желаний, они имеют свойство исполняться.

Я прикрыла глаза, тяжело вздохнув.

— Поехали, — отрывисто сказала я.

Кажется, мне не хватало в жизни ярких впечатлений. Иначе как объяснить, что я постоянно искала себе приключения на пятую точку? Даже сейчас, я могла отказаться от этой безумной идеи, но нет, я ехала навстречу новым сложностям и проблемам.

Тим стоял на обочине и ходил туда-сюда около байка. Как только мы подъехали, он перестал наворачивать круги и застыл. Я сняла шлем и посмотрела на него. Он был раздражен, возможно, зол. И наградил меня максимально красноречивым взглядом, будто говоря: “Какого хрена тебе здесь надо?”

— Привет, бро. Группа развлечения прибыла в полном составе, — Майк протянул руку для рукопожатия.

— Замечательно, — пробурчал в ответ Тим.

Я усмехнулась. Не видно было, что Тим как-то особенно рад нашему приезду.

Майк начал осматривать колесо, задавая какие-то вопросы. Я просто стояла рядом, не пытаясь участвовать в разговоре и наблюдала за происходящим. И самое отвратительное, что как только я увидела Тима… я почувствовала возбуждение.

Вечер был довольно холодный, но он был в одной черной майке. При каждом движение мышцы на его руках перекатывались, а футболка хоть и не была в обтяжку, сложно было не заметить, что под ней у него достаточно рельефное и мощное тело. Как только я оказалась рядом, то картинки той ночи начали мелькать перед глазами.

Его руки. Дыхание. Толчки. Шлепки тела о тело. Мои стоны. Его горячий, твердый член внутри, заполняя, растягивая.

Я закусила губу, отгоняя непрошенные мысли.

Тим, как будто почувствовав мой интерес, услышав мои мысли, отвел взгляд от байка и посмотрел на меня в упор. Его глаза зажглись, а на губах появилась усмешка, потому что я даже не попыталась отвести взгляд и скрыть свои эмоции.

— Крошка, иди к нам, — Майк обратил на себя мое внимание.

Я подошла ближе, он закинул свою руку мне на плечо и прижал к своему боку. Теперь Тим стоял ко мне слишком близко, нас разделяло буквально пять шагов. Он продолжал сканировать мое тело взглядом, тоже не пытаясь скрыть свой интерес.

На какое-то мгновение мне показалось, что мы здесь одни. Только я и он. Другого мира не существует. Весь остальной мир сконцентрировался в этой точке — там, где мы.

— Кстати, Сэм, в пятницу будет костюмированная вечеринка, — голос Майка вырвал меня из мыслей, заставив вздрогнуть.

— Костюмированная?

— Да, — Майк усмехнулся. — Удивительно, да? Что такой серьезный парень, как наш Тим, вдруг решил устроить что-то костюмированное и веселое.

— Да уж, действительно удивительно, — пробормотала в ответ я.

Еще более удивительно, что Тим опять устраивал какую-то вечеринку. Эта вечеринка опять пройдет в том огромном доме? К этому я была не готова. Возвращаться в то место я была не готова.

— Там ведь нет задачи скрыть свою личность и приходить в масках? — продолжал бодро Майк. Кажется, он совершенно не ощущал напряжения, которое очень явно витало в воздухе.

— Нет, — сухо, ровно, односложно. В который раз я подумала о том, как же сильно эти два парня отличаются.

Через полчаса Майк предложил переместиться в придорожное кафе неподалеку.

— Давай уберем байки подальше с дороги или докатим до кафе? Эвакуатор приедет и позвонит.

Идея была прекрасная, потому что я уже не находила себе места и сто раз прокляла себя за идею поехать с Майком. Немного отогнав байки с дороги, мы пошли в сторону кафе, вывеска которого виднелась где-то через пятьсот метров.

— Я ужасно голодный, — бодро известил нас Майк.

У меня создалось ощущение, что Майк говорит за нас троих. Но я была и не против, даже рада, потому что бодрость парня явно разряжала обстановку.

Мы уселись за столик около окна. Я заказала сок, салат и стейк. После работы я еще не ела, поэтому была очень рада, наконец, утолить голод. Тем более теперь я могла быть занята хоть каким-то делом — сначала выбирать еду, потом заказывать, затем есть, и я почувствовала, что напряжение немного меня отпускает.

А может, спокойствие добавил тот факт, что, кажется, Тим не собирается тыкать в меня пальцем и рассказывать Майку о произошедшем. В конце концов, это повлияет и на их дружбу. Правда, я не верила, что они такие уже близкие друзья, слишком уж разными они были. Тем более, Тим был таким закрытым человеком, что создавалось ощущение, что ему не нужны друзья, да и не получится у него их завести.

А с другой стороны — может, и для Тима все произошедшее было неконтролируемой неожиданностью? Я все еще подсознательно оправдывала его поведение количеством выпитого, хоть он тогда и не казался пьяным. И может, Тим сейчас просто хочет побыстрее все забыть? От этой мысли я нахмурилась.

Еду еще не принесли, но зато напитки — да. Я медленно потягивала из трубочки свой яблочный сок, задумчиво разглядывая стол. Я пыталась вспомнить, что вообще тут делаю? Теплая ванна с пеной казалась намного более привлекательным способом провести вечер. Ах, да, я же хотела увидеть Тима.

Я бросила на Тима взгляд исподлобья. Он не смотрел в мою сторону, был сосредоточен на Майке и на кружке пива, стоявшей перед ним. Встреча с ним — глупая идея, конечно, которая ни к чему не приведет. Но с другой стороны и уйти я не хотела. Пока он здесь, я тоже хотела находиться рядом.

Телефон Майка зазвонил, и он, посмотрев на экран, нахмурился, бросил “скоро вернусь” и ушел.

— Я расскажу ему, — Тим как будто только и ждал, когда мы останемся наедине.

Я вскинула голову, встречаясь с темным взглядом парня, который сидел напротив. Он пытался меня запугать? Угрожать? Но я почему-то не боялась, была уверена, что он блефовал. Если бы хотел рассказать, уже бы это сделал.

— Не посмеешь. Это разрушит вашу дружбу, — самоуверенно ответила я.

— С чего ты взяла, что это как-то повлияет на нашу дружбу? — с усмешкой спросил Тим, расслабленно откидываясь на спинку дивана.

— Я, конечно, не знаток мужской дружбы, но трахнуть девушку друга, а потом предложить ей еще раз повторить это, кажется, точно что-то да значит, — с иронией проговорила я.

— Почему ты с ним не рассталась? — резко сменил тему Тим.

Кажется, он уже задавал этот вопрос. Почему-то факт, что я не рассталась с Майком, не давал кое-кому покоя. Может, он ревновал? Умом я понимала, что это глупые мысли. Но мне хотелось, чтобы он ревновал. Чтобы он что-то чувствовал ко мне. Думал обо мне. Кажется, потихоньку я начинала сходить с ума… по нему и из-за него.

— А почему должна была? — я вскинула бровь.

— Ты с ним спишь? — Тим наклонился в мою сторону, напряженно сверля взглядом.

— Он мой парень. Ответь сам на этот вопрос.

Тим зло усмехнулся.

— Ты невероятная шлюха. Без стыда и совести, — практически прорычал он.

Я вскинула бровь.

— По-моему, это ты вчера приезжал ко мне за добавкой? — иронично парировала я.

Тим напрягся. И я поняла, что, кажется, он был не так равнодушен к происходящему, как пытался показать. Может быть, я ему действительно нравилась? Но как это бывает в школе, когда парень не знает, как ухаживать за понравившейся девочкой, он начинает ее дергать за косички. Вот и Тим, как будто нарочно пытался меня ущипнуть побольнее при каждом удобном случае.

Майк вернулся за стол.

— О, вот и наша еда. Вовремя, я такой голодный, — потирая руки, провозгласил Майк.

Пока еду ставили на стол, я продолжала сверлить Тима взглядом, как и он меня. Я знала, что делала. Бросала ему вызов. Пыталась вывести его из равновесия. Почему-то мне было важно знать, что он чувствует ко мне что-то большее. Большее, чем похоть, чем желание одноразового секса. Возможно, это что-то глубоко внутри, чисто женское: желание знать, что именно я особенная. Что именно я смогла зацепить парня, который до этого ни в кого не влюблялся и менял девушек как перчатки. Хотя что я о нем знала вообще? Может, он и влюблялся раньше? Да, мы совершенно друг друга не знали, но, кажется, нам обоим просто нравился накал эмоций между нами. Вопрос лишь в одном… куда это нас приведет.

Глава 9. Хочу тебя

— Да уж. Я о таком читала только в книгах. Какой накал страстей! — уплетая мороженое, провозгласила Кэт.

У нас был традиционный сеанс поедания мороженого. Я уже успела рассказать все последние новости. Теперь оставалось самое важное: общими силами понять следующие стратегические действия.

— Что мне делать дальше? — этим вопросом все всегда и заканчивается в женских беседах по душам.

— Как что? Прыгать к нему в кровать, детка, и наслаждаться! — Кэт потрясла ложкой в воздухе, будто подчеркивая важность и истинность своих слов.

— Окей, будет у нас еще один раз секс, а потом он тупо обо мне забудет. Я ради этого одноразового секса расстанусь с Майком. И все. Буду сидеть дома и страдать в четырех стенах по парню, который забудет меня быстрее, чем вытащит член из меня.

Кэт нахмурилась.

— Почему ты думаешь, что он ограничится одним разом? Он явно проявляет интерес.

— С ним сто процентов не будет так просто как с Майком, — я тяжело и протяжно вздохнула. — Он мне действительно нравится. Я не смогу с ним спать, если он параллельно будет крутить еще с кем-то. Плюс он слишком закрытый, неразговорчивый. Я ему не доверяю. То есть хоть какие-то отношения — нереальный сценарий между нами. Наш секс был спонтанный, поэтому если он не будет искать со мной встреч, или если мы не будем в одной компании, то наши встречи быстро прекратятся.

— Рассудительно, — задумчиво ответила Кэт. — В следующий раз под такой разговор приглашай меня на вино, а не на мороженое.

— Кээээт, что делать-то? — жалобно простонала я.

— Так, отбрасываем панику! Что ты сама хочешь?

Я задумалась. Что я хочу? Это было сложно и понять, и объяснить.

— Я хочу его. Не в плане отношений даже. Хочу знать, что он сходит по мне с ума.

Кэт и я затихли, обдумывая то, что я сказала.

Тим вызывал во мне странные ощущения. Я не могла назвать свои чувства даже влюбленностью. Просто мне хотелось, чтобы он меня хотел. Да, вот так вот странно и глупо.

— То есть ты хочешь, чтобы он в тебя влюбился, но при это не влюбиться самой? — уточнила Кэт.

— Да, может, он и не влюбится в меня вовсе. Влюбленность — это сопливо и обязательно должно вести к чему-то серьезному. Я просто хочу чувствовать… его жажду. Нужду во мне. Не знаю, как объяснить.

— Сэм, это немного нездорово, — Кэт серьезно нахмурилась. — После… — Она не стала говорить вслух про родителей, за что я была ей очень благодарна. — После всего ты как будто ищешь острых эмоций. Кто-то пытается забыться в алкоголе, наркотиках, а ты в ярких эмоциях. Но это ведь тоже… избегание реальности, — неуверенно закончила подруга.

— Ну и что? — я упрямо вскинула подбородок. — Если я сейчас хочу так, если мне сейчас нужно это, почему я должна убеждать себя, что я делаю что-то неправильное?

Кэт задумчиво посмотрела на меня, будто переваривая услышанное.

— Да, ты права. Знаешь, каждый справляется с горем так, как умеет, так, как может. Скоро тебе станет легче.

— Мне уже стало легче, — я нахмурилась, мне не нравилось, куда повернул разговор.

— Так, ладно. Тогда предлагаю план-капкан, — Кэт добавила в голос бодрости и веселых ноток. — Ты надеваешь супер сексуальный костюм на его вечеринку. Такой, чтобы у него потекли слюни. И… соблазняешь его, конечно.

— А Майк?

— Ну, дорогая. Это тебе надо обсудить со своей совестью.

Я задумчиво начала кусать губу. Моя совесть что-то молчала. То есть, да, я, конечно, чувствовала себя виноватой. Но, видимо, из-за того, что изначально у нас была договоренность — между нами с Майком несерьезно, я не ощущала себя слишком виноватой. То есть ощущение виноватости было достаточно терпимым. А вот желание заполучить Тима очень сильным и туманящим ясность мыслей.

— Пожалуй, я справлюсь со своей совестью.

Кэт пожала плечами. Я знала, что подруга не очень одобряла мое поведение. Все-таки мы давно были знакомы, а у Кэт были достаточно правильные взгляды на жизнь. Ее родители были строгими, папа — инженер, мама — учитель. Они учили ее быть правильной и поступать правильно. И, конечно, Кэт и сама периодически делала что-то эдакое, но никогда никто из нас не встречался с двумя парнями, не спал с кем-то без отношений, не обманывал своих партнеров.

Я была благодарна подруге за то, что сейчас Кэт не пыталась читать нравоучения или навязать свою позицию, этим и ценна была наша дружба. Прошло столько лет наших отношений, но абсолютно всегда ни одна из нас не пыталась осудить другую, а лишь поддерживала. Иногда не понимала, но все равно поддерживала.

— Тогда пошли искать самый крышесносный и сексуальный костюм, который только может быть, — бодро сказала Кэт.

И мы нашли, конечно же. Разглядывая порочный, дерзкий костюм в зеркале, я замерла в предвкушении. В предвкушении игры, предстоящего соблазнения.

Никогда я не была азартным человеком. Не любила споры. Вообще всю жизнь я была достаточно спокойной и тихой, точно не оторвой. Но сейчас мне хотелось быть другой — той, которая наденет очень откровенный наряд и соблазнит парня.

В пятницу я начала собираться сильно заранее. Мне хотелось быть готовой на все сто. Я крутилась перед зеркалом, довольно себя рассматривая. На мне был сексуальный черный костюм кошки. Он был больше похож на купальник. Образ дополняла шапка с ушками, чулки и шпильки. Из-за того, что костюм внизу едва ли прикрывал попу, чулки сложно было не заметить. В прошлый раз в дом Тима я тоже пришла в наряде кошки, но сейчас наряд был… намного острее. Вызывающий, провокационный, привлекающий внимание.

Я никогда раньше не позволяла себе такой… раскрепощенной одежды. Прислушалась к ощущениям внутри. Каково это, когда на тебе такой открытый наряд? Честно говоря, я была в предвкушении, как на меня отреагирует Майк и… Тим, конечно. Тим в первую очередь, что уж врать.

Телефон на тумбочке завибрировал, Майк был внизу. Я накинула плащ и спустилась.

— Привет, крошка, — Майк ждал меня, как всегда, облокотившись на байк. — Хорошо выглядишь.

— Ты еще не видел, что тебя ждет под плащом, — с загадочной улыбкой парировала я. Губы Майка растянулись в ответной улыбке.

Всю дорогу я прокручивала в голове возможные сценарии развития вечера. От нетерпения мне было сложно усидеть на месте и сосредоточиться на дороге.

— А чем Тим занимается? — поинтересовалась я, когда мы шли в сторону огромного дома.

Того самого дома, в котором мы уже были на его дне рождении. В прошлый раз меня этот вопрос не волновал, а теперь мне хотелось узнать о нем как можно больше.

— У него сеть отелей по всему миру. И еще кажется какие-то бизнесы. Вроде рестораны.

Я удивленно вскинула брови.

— Бизнес достался ему по наследству?

— Не знаю, — Майк пожал плечами.

— А сколько ему лет?

— 34.

То есть у нас разница 11 лет. Честно говоря, я думала, что он младше. Майку было 27, поэтому я была уверена, что Тиму где-то столько же. Да и внешне он вообще не выглядел на 34, скорее, сильно моложе.

“Разница 11 лет — это ведь слишком много?” — растерянно подумала я.

— А как вы с ним познакомились? — мы уже подошли ко входной двери, но я остановила Майка за руку и повернулась к нему лицом.

— Мы же оба на байках. На какой-то из гонок года 3–4 назад, — пожал плечами Майк.

— А как ты с ним… дружишь? Он ведь такой… замкнутый, — продолжала допрос я, впервые, кажется, за все время отношений задавая столько вопросов.

Майк закинул голову и расхохотался.

— Детка, если ты думаешь, что мужики, находясь наедине, трещат как бабы, то нет. У нас нет потребности изливать все свои мысли друг другу, чтобы называться друзьями.

Я повернулась обратно в сторону дома, задумчиво хмуря брови. Может быть, меня не отпускал интерес к Тиму, потому что я так мало о нем знала? Хотя после ответов Майка мой интерес не притупился, а только усилился. Я хотела узнать еще больше, каждую крупицу, каждый нюанс.

Входная дверь была открыта, мы вошли внутрь. В доме было, конечно, просто потрясающе. Темный свет, прожекторы, богатая обстановка. Казалось, что в помещении человек сто. Выглядело всё очень антуражно. Все в костюмах, играет красивая музыка, снуют официанты. Учитывая необщительность Тима, я не представляла, как он собрал всех этих людей.

Я сняла плащ и повесила в коридоре. Майк оглядел меня с головы до ног, я почувствовала, как его тело напряглось, а дыхание сбилось. Улыбнулась ему.

— Пойдем найдем хозяина дома, — услышала я голос Майка около уха. Согласно кивнула, и он взял меня за руку и потащил вглубь дома.

Тима мы нашли не сразу. Оказалось, он находился на лужайке за домом. Тут я в прошлый раз еще не была. Просторная зона с бассейной, беседками, зоной барбекю. Что ж, я даже боялась представить, сколько стоит этот дом и сколько зарабатывает Тим. Вдруг я почувствовала даже некую робость. Оказывается он крутой и богатый бизнесмен. А я… недавно работала официанткой, а сейчас работаю помощницей в маленькой цветочной лавке.

Мы подошли к компании. Рядом с Тимом стояли две красивые, модельной внешности, девушки. И несколько молодых людей. Тим, как зачинщик празднества, на удивление был не в костюме. Черная, полурасстегнутая рубашка, черные брюки. Хотя Майк и остальные парни тоже были просто в обычной одежде. Кажется, это была костюмированная вечеринка, где наряжались только девушки. Одна из девушек была в пышном, практически бальном платье, а вторая в костюме лисы.

— Привет, — Майк протянул руку сначала по очереди всем мужчинам, потом поцеловал руки девушкам.

Я закатила глаза. Не замечала раньше за Майком такого джентльменства.

Я почувствовала на своем теле напряженный взгляд, посмотрела на Тима. Он смотрел на меня, не отрываясь. Поглощая, пожирая своим взглядом. Его лицо было непроницаемо, но от него исходило невероятно напряжение.

— Вечеринка просто кайф, — как издалека раздался голос Майка. Тряхнула головой, отгоняя напряжение.

Я отвернулась от компании, решив оглядеться. На заднем дворе было не так много людей, как внутри, и значительно тише. Сюда лишь доносилась музыка изнутри через открытые двери. Здесь же был бар. Островок с настоящим барменом. В прошлый раз алкоголь просто стоял на кухне, хотя, может быть, бармен и был на заднем дворе, я сюда просто не приходила. У меня возникло непреодолимое желание отойти от компании. Я повернулась и шепнула Майку, что пошла к бару.

— Я с тобой, — Майк крепче сжал мою руку, будто боялся меня отпустить.

Мы направились к бару, так и держась за руки. Казалось, что я чувствую на своей спине, а потом и ниже поясницы, которую толком не прикрывал костюм, испепеляющий взгляд Тима.

Я не знала, о чем говорит его взгляд. Ему нравится то, что он видит, или я его раздражаю? Да, конечно, было определенное очарование во всей этой недосказанности и непонятности, но с другой стороны — все было слишком неопределенно. Я очень надеялась, что не выдумала себе то, чего нет в действительности.

Почему-то мне было важно знать, что Тим ко мне неравнодушен. Знать, что он меня хочет. Как будто важнее этого осознания сейчас не было ничего. Одна мысль, что это может быть не так, причиняла нестерпимую боль.

Майк взял себе виски, я мартини.

— Вернемся? — Майк кивнул в сторону компании, от которой мы отошли.

— Иди, я догоню. Хочу немного тут оглядеться.

— Окей. Танцевать я не люблю, так что буду, скорее всего, здесь в ближайшее время.

Майк вернулся к компании, стоящей неподалеку. Я покрутила в руках ножку бокала, задумчиво покусывая губу. Выпила залпом мартини и решила, что сейчас удачное время и настроение, чтобы потанцевать и пошла внутрь дома.

В доме было расчищено пространство посередине, имитируя танцпол, как и в прошлый раз. Так как мы пришли далеко не к началу, то вечеринка была уже в самом разгаре. Я подождала, пока заиграет более динамичная музыка, и пробралась в середину.

Я сделала выдох, приказывая телу расслабиться и получать удовольствие от танца и музыки. После встречи с Тимом и такого долгого ожидания этой встречи, я вся была как натянутая струна. Но здесь не было ни Майка, ни Тима. Никто меня сейчас не видел. Я могла расслабиться и отдаться музыке.

Мои руки плавно поднялись, опустились, заскользили вдоль тела. Закрыла глаза. Я часто танцевала с закрытыми глазами. В такт музыке покачивала и крутила бедрами, извивалась, присаживалась и медленно вставала обратно, обводя руками контуры тела. Я кружилась, и мои длинные волосы струились по оголенным плечам, лаская нежную кожу. Я уже не слышала и не чувствовала ничего, кроме музыки. Мое тело пронзало наслаждение от каждого движения, от того, какое живое и гибкое у меня тело.

Вдруг кто-то резко прижал меня сзади к себе. Я почувствовала задницей чей-то напряженный член. Резко обернулась, закидывая руку, чтобы дать пощечину наглецу.

Тим перехватил мою руку и крепче прижал к себе, вдавливая в свое тело. Его глаза были бездонными, черными, взгляд напряженный. Секунда, и я почувствовала его губы на своих. Со вздохом приоткрыла рот, впуская его язык. Он начал обводить контур губ, покусывать их, бродить во рту медленно, тягуче. Я почувствовала, как Тим сжимает мою задницу, еще сильнее вдавливая в себя. Хрипло застонав, я запустила руки в его волосы на голове. Тим углубил поцелуй, он становился все напористей и агрессивней.

— Пошли, — он резко отстранился, взял меня за руку, развернулся и куда-то меня потянул. Я по инерции последовала за ним.

Пара секунд, и я вновь начала слышать музыку, видеть людей вокруг. И вдруг испуганно посмотрела в спину Тима.

Он целовал меня прямо на танцполе. А что, если Майк нас увидел? Я судорожно оглянулась по сторонам, пытаясь разглядеть в толпе Майка. Не заметила, что Тим затормозил и врезалась в него.

— Ищешь его? — почему-то зло спросил Тим.

— А не должна? — нахмурилась в ответ.

В голове все еще был туман, возбуждение так резко и сильно ударило по мне, когда он оказался рядом и прижал к себе, что я, кажется, потеряла способность мыслить.

Тим сильнее сжал руку на моем запястье, развернулся и пошел дальше. Мы оказались в темном, пустом коридоре.

— Стой, — я дернула руку, пытаясь вырваться. Тим, проигнорировав, шел дальше. — Стой, — громче повторила я.

Тим остановился так резко, что я в итоге чуть в него не врезалась, но вовремя затормозила. Он повернулся, теперь мы смотрели друг другу в глаза. Кажется, он разозлился еще больше.

— Отпусти, — я перевела взгляд на его руку, которая как в тисках сжимала мое запястье. Тим тоже опустил взгляд.

— Зачем?

— Отпусти, — упрямо повторила.

Он отпустил. Я обхватила второй рукой запястье и аккуратно его растерла морщась. Все-таки хватка у него была сильная, как бы не остался синяк.

— Что ты хочешь? — спросила, вглядываясь в его глаза.

Не то, чтобы я не знала, чего он хочет. Но я хотела поговорить. Обсудить. Понять. Расставить все по местам. Обменяться хотя бы какими-то словами, которые добавят ясность в происходящее.

— Неочевидно? — он кивнул вниз, намекая на свой напряженный член.

— Что ты хочешь от меня? — упрямо спросила еще раз.

“Господи, да не будь ты индюком, скажи то, что я хочу услышать”, — зло подумала я.

Только вот я и сама не знала, что хочу услышать. Не признания в большой и вечной любви. Нет, конечно. Я вообще не верила, что такой человек как Тим может любить. Но мне важно было услышать хотя бы какое-то признание от него. Например, что я ему нравлюсь. А может быть, его планы на завтра. Я не была готова к одноразовому сексу. Еще раз. Если и идти на это, то только имея планы на завтра.

“О Боже, до чего я докатилась”, — со стоном отчаяния подумала я.

Я — человек, который последнее время только и говорил о том, что не хочет серьезных отношений, не хочет усложнять, не хочет планировать дальше сегодняшнего дня, ждала этого… от самого неподходящего человека. Почему именно с ним для меня стало важным, чтобы это был не просто секс?

— Сэм, я не хочу с тобой отношений, если ты об этом, — спокойно ответил Тим.

“Что ж… могла и не спрашивать, правда, Сэмми?”

Кажется, есть вещи, о которых лучше не знать. Иногда лучше домысливать, чем знать, что все твои домыслы — полная ерунда.

Я тяжело вздохнула, подбирая слова.

— Я и не прошу отношений. Но я не могу так. Врать ему. И… не понимать, что происходит.

Я даже и сама не подозревала, что вдруг захочу с ним быть такой честной. Он такой закрытый, и вдруг для меня стало важно именно с ним быть более открытой, чем я была с Майком все это время. Хотя именно Майк заслуживал от меня этой честности и открытости. Именно он заслуживал от меня тех желаний, которые вызывал лишь Тим. Желания получить от человека что-то большее.

Тим сделал шаг вперед, сокращая между нами расстояние. Я отступила. Он прижал меня к стене. Уперся руками по бокам от головы.

— Я устроил эту вечеринку, чтобы увидеть тебя, — просто произнес он, внимательно смотря в глаза.

Я растерянно моргнула.

— А нельзя было просто позвонить?

Тим усмехнулся.

— Я даже приезжал, если помнишь.

— У тебя всегда так? Ты просто хочешь и берешь? — с интересом спросила я.

— Да, Сэм, всегда.

И что я должна делать дальше? Я ведь не могла просто сказать: “Бери и меня, чего ты ждешь”. А я хотела. Ой, как хотела. Именно этого. Но мне было очень важно, чтобы я тоже задавала правила этой игры, а не просто послушно следовала за ним.

Я действительно… хотела быть ему интересной. Потому что, черт возьми, я думала о нем круглыми сутками. И боялась даже себе признаться, что, кажется, начала в него влюбляться. Он был ужасной кандидатурой для этого чувства. Совершенно неподходящим человеком.

Я скинула шпильки с ног и проскользнула под его рукой. Сделав несколько шагов в сторону, повернулась.

— Что ж, меня ты так просто не возьмешь, — я подмигнула ему, осознанно бросая вызов.

Он вскинул бровь, кажется, удивленный той тактикой, которую я в итоге выбрала.

О да, дорогой, моя главная задача сейчас — как можно больше тебя удивлять. Чтобы ты сходил по мне с ума не меньше, чем я сама сходила с ума по тебе.

— Уверена? — он сделал шаг в мою сторону, я отступила.

— На все сто, — и я резко развернулась и бросилась бежать.

Он дал мне фору. Я отгоняла от себя мысли, что он вовсе решил за мной не бежать. Просто, если бы он захотел, гонка закончилась бы очень быстро. Даже не успев начаться, вероятно. Но он принял правила моей игры. Он разрешил мне задавать правила этой игры. Это я поняла очень отчетливо. Потому что доминировал стопроцентно он. Всегда. Решал, что будет и когда это произойдет. И он действительно любил брать на своих условиях. Это почему-то я тоже осознавала очень четко. Несмотря на то, что у меня не было опыта общения с людьми, похожими на Тима, мне казалось, я начинала понимать его суть. А может, мне лишь это все казалось.

Я плохо ориентировалась в доме. Свернув, увидела, что коридор заканчивается тупиком через метров двести. Пробежав еще немного, я дернула ручку двери справа. Та поддалась, и я вошла внутрь. В комнате была темнота. Освещение давал только лунный свет, который пробивался через окна.

Я встала рядом с дверью, стараясь отдышаться. Моя грудь тяжело вздымалась.

Найдет ли он меня? Пошел ли он за мной?

Боже, как это все было… невероятно волнующе.

Дверь открылась, и я увидела большую тень.

— Набегалась? — раздался его хриплый голос. Он зашел в комнату, захлопнул дверь и подошел ко мне. Встал напротив. — Ты спала с ним после? — неожиданно спросил он.

— А ты спал с кем-то после? — парировала я.

— Да.

Я почувствовала резкую боль в районе груди. Как будто кто-то ударил туда.

— Тогда зачем задаешь глупые вопросы? — не желая признаваться, что не спала с Майком после той ночи, вопросом на вопрос ответила я.

Возможно, это была плохая тактика. Может быть, после этого он развернется и уйдет, решив, что не хочет быть со мной? По крайне мере, я сама сгорала от злости, представляя его с другой.

Он резко прижался ко мне.

— Я вытрахаю его из твоей головы, — практически прорычал он мне в губы.

Пальцы на ногах непроизвольно поджались от этого грубого голоса и слов.

Он ревновал? Мне нравилась мысль о том, что он ревнует. Или это просто ничего не значащий собственнический инстинкт? Ведь можно относиться с чувством собственничества к той, с кем не хочешь отношений и ничего серьезного? Может быть, он как бизнесмен, ко всему относился так?

— Сомневаюсь, — дерзко ответила я.

До боли закусила губу. Что со мной? Я, кажется, слишком вжилась в роль “Раздразни дракона, чтобы он тебя не забыл”. О да, я боялась увидеть равнодушие в его глазах. Почувствовать, что интерес пропал. Потому что я ощущала внимание Тима как что-то горячее, волнующее, важное, нужное, возбуждающее, тревожащее.

Его рука вдруг оказалась между моих ног. Проворные пальцы отодвинули полоску костюма и начали поглаживать. Я была влажная там, без сомнения. И ему это нравилось. Он упивался тем, что я его хотела.

— Я не выпущу тебя сегодня, ты же знаешь об этом?

— А я никуда и не тороплюсь.

И я почувствовала, как его губы впиваются в мои. Открыла рот со стоном, ощущая трепет, возбуждение и радость.

Я точно ему небезразлична.

Глава 10. Больше не тайна

Я проснулась ни свет ни заря. Приоткрыла глаза, наблюдая, как Тим спит. Его обычно напряженное лицо расслабилось. Он не ушел вчера, как в прошлый раз. И даже больше… мы повторили все несколько раз. Около стены, в душе, потом в кровати. Мы никак не могли насытиться друг другом.

Я аккуратно начала выползать из объятий Тима. Я хотела уйти по-английски. Избежать неловких взглядов и разговоров. А еще, почему-то мне казалось, что, если я уйду первая, молча, то я не буду в слабой позиции. Да, почему-то с ним рядом я очень боялась выглядеть глупо и слабо. Мне хотелось, чтобы он видел во мне женщину — сексуальную, свободную, привлекательную, загадочную.

Выбираться из его объятий не хотелось. Его запах, тепло, тяжесть рядом заставляли меня желать того, чего я не должна была — просыпаться с ним так каждое утро.

Тихо одевшись, я решила, что в ванную схожу где-нибудь по дороге. В этой комнате была своя ванная, но я не хотела шуметь и привлекать к себе внимание. В конце концов, в таком большом доме наверняка много ванных комнат.

Аккуратно прикрыв за собой дверь, я пошла босыми ногами по коридору. Туфли я вчера бросила там, где мы стояли перед тем, как я побежала от Тима, а надевать чулки с утра не хотелось.

Я посмотрела на дисплей телефона. Пять утра. Я проснулась так рано каким-то чудом. И это шестое чувство спасло меня от позора утренних разговоров, не иначе. Разблокировав телефон, вызвала такси.

Выйдя в основной холл, где вчера проходила вся вечеринка, я увидела хаос и беспорядок. На диванах кто-то спал. Тут и там лежали части одежды, пустые одноразовые стаканы, тарелки.

— Эй, где тут ванная? — спросила я у девушки, которая сидела на диване и крутила бокал с вином в руках.

Она единственная, кто не спал в этом помещении. Девушка даже не отреагировала. Кажется, она была глубоко в своих мыслях и глубоко подшофе, возможно.

— Эй, — громче окликнула я, пытаясь привлечь к себе внимание.

И тут произошло то, что не могло произойти.

Из проема вышел… Майк. И резко остановился, увидев меня. Мы так и застыли, смотря друг на друга.

Прекрасно. Просто прекрасно.

Я вчера написала ему смс, что уехала домой. Он порывался ко мне приехать, но я сказала, что приехала подруга, которой нужна помощь, поэтому я так срочно и быстро уехала, даже не попрощавшись. Это было не очень правдоподобно, на мой взгляд, но большего мой мозг, между поцелуями с Тимом, не был способен придумать. А потом Тим и вовсе забрал мой телефон и откинул его куда-то в сторону, чтобы он нас не отвлекал.

И вот утро, а я здесь, в доме Тима. Наверняка выгляжу растрепанной, косметика размазалась. Яобреченно прикрыла глаза.

Майк, наконец, отмер и стал ко мне приближаться. Я молча стояла на месте, наблюдая за ним, в ожидании неминуемо приближающейся казни. Что ж, за все грехи и ошибки нужно платить, а вся ложь рано или поздно становится явью. Какая-то часть внутри меня, трусливая часть, была даже рада, что все вскрылось само. И мне не пришлось проходить сто кругов ада, чтобы придумать, как и когда ему все рассказать. Потому что я не была уверена, что когда-нибудь наберусь смелости рассказать ему все, смотря прямо в глаза.

— У нас не настолько свободные отношения, — хмуро сказал Майк, остановившись напротив в нескольких шагах.

Он внимательно меня оглядел. Майк не выглядел злым, по крайне мере, пока. Скорее, очень хмурым, грустным и мрачным. А еще задумчивым. Как будто не мог поверить во все происходящее. Впрочем, я тоже до конца не верила в происходящее.

— Прости, — хрипло ответила, облизнув пересохшие губы.

Мне бы стакан воды, душ, а потом горячего кофе, а не утренних, невероятно сложных, объяснений.

— Как это могло произойти? — все-таки Майк ждал хоть каких-то объяснений.

— Я… — запнулась. Я даже не знала, с чего начать.

— Сэм, я ждал от тебя верности.

Я вдруг вскинула голову. Лучшая защита — нападение, как говорят.

— Мы не обсуждали с тобой ничего подобного.

— Не прикидывайся дурочкой, — разозлившись, рявкнул Майк.

— Майк…

— Сэм, — он перебил меня, схватив за руку и до боли сжимая запястье. Тоже запястье, что вчера сжимал Тим. Я поморщилась от боли. — Я не хочу тебя терять.

— Майк…

— Нет, стой. Просто… блядь! — он отпустил мою руку и растрепал волосы на голове. — Просто давай это обсудим? Я хочу тебя в своей жизни. Единолично. Серьезно. Постоянно.

Я окаменела. Нет, нет, нет. Это не может быть. Наши несерьезные отношения стали для него чем-то серьезным? И он говорит об этом сейчас? После того как узнал, что я была с другим мужчиной? Что изменила? После всего произошедшего он еще готов быть со мной?

— Ты ее не получишь, — раздался вдруг голос.

Я испуганно обернулась, увидев, как из коридора выходит Тим.

“Боже, только этого не хватало”.

А минуту назад казалось, что ситуация не может стать хуже. Но вот же. Сначала Майк сообщает, что хочет серьезных отношений. А потом появляется Тим.

Я посмотрела вновь на Майка. Он растерянно смотрел на друга.

— Что это значит? — кажется, Майк не мог поверить, что тот, с кем я провела ночь — это Тим.

— То и значит, — грубо и резко отчеканил Тим. — Это я ее трахал сегодня ночью. И к тебе она не вернется.

Майк перевел взгляд на меня. Я же посмотрела на Тима, вопросительно вскинув бровь. Для чего было вмешиваться? И почему он за меня решает, вернусь я к Майку или нет? На каком основании?

— Сэм, ты ведь знаешь о том, что ты для него — на пару ночей, не больше? А я предлагаю… серьезно. Быть вместе серьезно.

Я закрыла глаза, желая испариться. Посмотрела вновь на Тима. Он стоял напряженный, подобрался так, как будто готовился к атаке.

Я знала наверняка, что он не хочет отношений и не хочет “серьезно”. В конце концов, он сам это сказал. Я даже не знала, позвонит ли он, приедет ли, встретимся ли мы еще раз. Я ничего не знала об его планах. Да и не уверена была, что он сам знал.

Вчера, когда я пыталась поговорить о том, что будет дальше, он сказал, что не хочет отношений. И больше ничего.

Зато я отчетливо видела, что он невероятный собственник, и он нагло метит сейчас территорию, даже если не захочет в итоге со мной быть.

— Майк, отвези домой, давай поговорим там, — наконец, приняла решение я.

Не то, чтобы я горела желанием вести разговоры дальше, но еще меньше я хотела оставлять их наедине. Честно говоря, я не думала, что Тим будет из-за меня драться или что-то в этом роде. Но Тим мог разозлить Майка какой-нибудь фразой. Если они окажутся далеко друг от друга, я точно буду чувствовать себя спокойней.

— Нет, — просто, лаконично отчеканил Тим.

Я посмотрела на него.

— Я разве спрашивала твое мнение?

Он очень-очень выразительно посмотрел на меня в ответ. О да, одно дело, когда он разрешал мне добавлять свои правила в игру, добавлять то, что его забавляло и возбуждало, а другое дело — противоречить ему. Такое он не будет принимать. Внутренне все сжалось. Закусив губу, я приказала себе быть сильной. Ведь я приняла такую стратегию — не поддаваться, удивлять, быть равной.

— Сэм, нет, и я не шучу, — раздалось жесткое и злое.

Так, тупик стал еще тупиковей, если такое вообще возможно. Я не хотела оставлять их наедине, Тим не хотел, чтобы меня вез домой Майк. С Тимом ехать домой я хотела еще меньше, чем с Майком.

— Знаете, а разбирайтесь сами? — в итоге психанула я. — В конце концов, вы на своем мужском сможете договориться даже лучше, — я резко развернулась на пятках и пошла прочь.

Я была зла. Зла, что Тим думает, что имеет право мне приказывать. Зла, что вообще все получилось так глупо. Зла, что я не смогла нормально позаботиться о чувствах Майка. Да, для меня это было очень важно — расстаться с ним экологично. Потому что он всегда относился ко мне хорошо и не заслуживал к себе плохого отношения.

Я разблокировала телефон, чтобы посмотреть, где такси. Водитель все еще меня ждал. Облегченно вздохнула, а то ждать еще пятнадцать минут новое такси — смерти подобно в данный момент.

В конце концов, они взрослые мальчики, пускай разбираются сами. А мне надо привести себя в порядок для начала. И поспать.

Глава 11. Слишком много думаю о тебе

— Ты знаешь, существует множество видов и сортов роз. Вот, например, это пионовидные розы. Очень красивый вид.

Силия нежно перебирала цветы, собирая новый букет. Я в это время обрезала стебли цветов секатором, чтобы они дольше сохраняли свою свежесть. У Силии был мелодичный, приятный голос, и она часто рассказывала разные истории. Про себя, свою жизнь, а не только про цветы.

Телефон в кармане джинсов зажужжал, и я торопливо его достала, чтобы посмотреть от кого сообщение.

“Всего лишь Кэт” — расстроенно подумала я.

Кэт звала поужинать сегодня вместе. Ответив согласием, я вернула телефон и продолжила свое занятие.

Прошло уже два дня с той ночи в доме Тима. Он не писал, не звонил, не появлялся. Как и Майк. Произошло то, чего я боялась больше всего — у меня нет больше поводов и способов увидеть Тима, кроме как навязываться и проявлять инициативу. А этого я делать ни в коем случае не планировала. И я осталась совсем одна.

Майк помогал мне не чувствовать себя одиноко. Только сейчас я поняла, что он стал для меня действительно хорошим другом. Таким другом, с которым необязательно говорить по душам, но с кем рядом всегда хорошо и спокойно.

Зато работа в цветочном нравилась мне все больше и больше. У меня уже даже получалось собирать приличные композиции из цветов. Не такие эстетически прекрасные как у Силии, но явно чувствовался прогресс. Мне нравилось узнавать больше о цветах. В этой цветочной лавке была своя необычная атмосфера спокойствия и уюта.

Во многом любить цветы и все происходящее я начала благодаря Сильвии. Она так горела тем, чем занималась. С такой живостью и интересом рассказывала все нюансы, что волей-неволей я заряжалась ее отношением к цветочной лавке.

Ровно в семь я сидела за столиком в кафе, ожидая Кэт. Задумчиво листая страницы меню, я думала о том, не стоит ли мне завести какое-то новое хобби, чтобы как можно меньше времени оставалось думать о Тиме.

— Привет! — я вздрогнула от неожиданности, услышав звонкий, мелодичный голос подруги.

Обернулась. Кэт как раз снимала пальто и широко улыбалась. Я встала, чтобы обнять подругу.

— Привет. У кого-то отличное настроение, — целуя Кэт в щеку, проговаривала я.

— У меня всегда хорошее настроение, ведь жизнь прекрасна, зачем грустить, — звонко парировала она.

В этом была вся Кэт. Всегда позитивная, яркая, громкая. Вместо рассуждений, она любила действовать. Вместо спокойствия выбирала приключения. Никогда не могла усидеть на месте.

Вообще в школе мы часто влипали в разные ситуации. Кэт всегда была заводилой. С возрастом я стала намного спокойнее, Кэт же — нет. Подруга даже в одежде предпочитала яркие акценты. Вот и сейчас, на ней был малиновый шарф, губы были подведены яркой вишневой помадой, сумка и обувь в цвет шарфа. Под бежевым пальто скрывалось трикотажное белое платье. Да, Кэт любила именно так — яркие акценты должны быть в комбинации со спокойными цветами.

— Я настроена сегодня не на бокал вина, а на целую бутылку, — садясь напротив меня, проговорила Кэт, задорно поигрывая бровями.

— Что за повод? — с улыбкой спросила я. Настроение с приходом подруги сразу стало значительно лучше.

— Нет поводов, но есть настроение, — серьезно сказала Кэт, а потом звонко рассмеялась.

На наш столик начали оборачиваться. Я закатила глаза. В этом тоже вся Кэт — обожает привлекать к себе внимание.

Ближайшие десять минут мы листали меню, переговариваясь, кто что будет есть. Наконец, определившись, сделали заказ.

— Итак… я жажду узнать последние новости, — Кэт подалась вперед, немного перегибаясь через стол, всем видом показывая заинтересованность.

— Да что рассказывать, — пожала плечами я. А потом пересказала события, которые произошли на вечеринке Тима.

— Огооо, — многозначительно выдала Кэт, постукивая наманикюренным ногтем по подбородку. — Думаю, ты ему нравишься.

— И как ты это поняла? — с сомнением хмыкнула я.

— Смотри. Он сам делает шаг навстречу, — Кэт загнула первый палец. — Он явно тебя ревнует и собственнически относится. — Второй палец. — Он захотел повторения. — Третий палец. — Он явно помог тебе расстаться с Майком, мог ведь не вмешиваться. — Четвертый палец. — Он спал с тобой. Не просто переспал, а именно спал. — Пятый палец. — Он приезжал к тебе! — Шестой палец.

Мое сердце сладко сжалось. Оно жаждало поверить во все эти доводы и аргументы.

“Господи, неужели я в него действительно влюбилась?” — вдруг испуганно подумала я.

— А что теперь? Наши отношения явно какие-то… ненормальные. Без обычных свиданий, романтики. Я вообще не уверена, что он позвонит, — с грустью и досадой закончила я.

— А кто он такой? Ну, чем занимается?

— Вроде бизнесмен. Майк что-то говорил про то, что он владеет гостиницами и рестораном. Или что-то такое, — пожала плечами я.

— Серьезно? Это же первое, что надо о нем выяснить!

Кэт достала телефон и начала что-то активно там делать.

— А как я должна была выяснить? Его расспросить? Обстановка вообще-то не очень предполагала. Знаешь… может, я ему и нравлюсь, но мне кажется, он слишком сложный человек. Слишком закрытый и холодный. Я боюсь, что он не способен… на нормальные отношения. А еще… меня беспокоит, что он, кажется, богат, и я для него просто не ровня.

— Нашла! — восторженно провозгласила Кэт, которая, видимо, все это время меня даже не слушала.

Она повернула телефон так, чтобы я тоже увидела. На экране была фотография… Тима. Я вырвала телефон из рук подруги, вчитываясь.

Итак, Википедия знала, кто он такой. Тимур Старцев, 34 года, бизнесмен, ресторатор, не женат, детей нет. Владеет сетью отелей “Классика”, сетью ресторанов “Домино”, клубом “Высота”.

— Просто прекрасно, — расстроено вздохнула я.

— Что там? Что? Давай вслух, — заинтересованно откликнулась Кэт. Я прочитала описание еще раз. — И что тебе не нравится? Красив, богат, не женат. Явно более перспективный вариант, чем твой Майк.

— Кэт, кто он, а кто я? — раздосадовано произнесла я.

— Что это значит, Сэм? — непонимающе нахмурилась подруга.

— Он серьезный бизнесмен. Знает, чего хочет. А я? Ни карьеры, ни денег. Да я даже не знаю, чего хочу от жизни!

— Ты загоняешься. С чего ты взяла, что для него это будет важно?

— Сама подумай. Зачем ему несостоявшаяся, глупая девушка, которая сначала работала официанткой, а теперь помощницей флориста? — Чем больше я обрисовывала текущую ситуацию, тем глупее себя чувствовала.

— Не знаю, Сэм. У него, итак, есть деньги, бизнес. Зачем ему девушка, у которой есть то же самое? Мне кажется, такие мужчины наоборот ищут в отношениях кого-то без таких амбиций. Они сами по себе очень сильные, состоявшиеся люди и им от женщины нужны тепло, уют, горячий секс.

Я передернула плечами.

— Еще лучше. Я просто какое-то приложение к состоявшемуся бизнесмену. Отвратительно.

— Тебе не угодить, — хмыкнула подруга. — Определись, что ты сама хочешь-то.

— Я не знаю, — расстроенно вздохнула я.

— Вот с этого и стоит начинать. Ты расстроена не тем, что ты якобы не соответствуешь Тимуру Старцеву. Просто ты в целом растеряна. У тебя такой период. Просто тебе надо немного разобраться в себе.

— Звучит крайне сложно, — тяжело вздохнула я.

— Да и кстати, Сэмми, тебе так-то 23, а не 34, как ему.

— Тем более. Мне кажется, я веду себя иной раз так по-детски и кажусь ему очень смешной и глупой.

— Сэм, ты реально загналась. Ну и что? Ты такая, как есть. Тебе не нужно быть какой-то другой, понимаешь? Может быть, это тебе кажется так, а он наоборот рад? Для него это глоток свежего воздуха — твоя непосредственность и наивность?

Я отпила из бокала с вином. Я понимала все, что говорит Кэт, и была с ней согласна. Но сомнения внутри грызли. За прошедшие два дня я так сильно себя накрутила, так много переживала, что сейчас мне было тяжело думать здраво и холодно. Я чувствовала себя неуверенно и растерянно. И чем больше узнавала о Тиме, тем более неуверенно себя ощущала.

— Знаешь, Кэт. Я просто, кажется, в него влюбилась, — вдруг призналась я. — И мне важно от него услышать, что я особенная, — задумчиво пробормотала я.

Кэт вздохнула.

— Да, понимаю. Это паршивое ощущение. Тут и прямо спросить нельзя, и ждать устанешь.

— А как у тебя? С Давидом? — решила перевести я тему разговора.

Кэт опустила глаза, начала крутить ножку бокала.

— Мы расстались, — спокойно ответила она, хотя голос едва заметно все-таки дрогнул.

— Почему? Ты о нем вообще ничего не рассказывала.

Кэт откинулась на стуле, взъерошила волосы.

— Потому что я тоже влюбилась. А он… женат. Все было так ярко и запутанно.

Женат? Это так не похоже на ту Кэт, которую я знаю. Она никогда бы не стала рушить чью-то чужую семью. Или вступать в тайные отношения с мужчиной.

— Почему вы расстались?

— Я не могу… разрушить его семью. И не могу больше выносить… эту убивающую ревность.

Я посмотрела на погрустневшую и задумчивую Кэт.

— Поехали в караоке?

На губах Кэт тут же появилась улыбка.

— А мне нравится, как начинается этот вечер, — пропела подруга, вызвав и у меня улыбку.

И правда, вечер был просто прекрасен. Именно такие женские посиделки — лучшее лекарство от всех невзгод и проблем.

Через час мы уже во всю голосили в караоке.

— Небесааааа мои обетованные. Что же вы молчите опять, высотою маня? Небесааааа мои обетованные. Нелегко пред вами стоять, так услышьте меняяяя…

Мы стояли рядом, держали один микрофон на двоих и громко, душевно подвывали, пытаясь попадать в ноты и текст. Хотя, кажется, наше пение было больше похоже на крики.

После того как был спет весь репертуар Меладзе и выпита бутылка вина, я поняла, что мне нужно, жизненно необходимо увидеть его.

— Я хочу поехать в клуб.

— Потанцевать? — вскинула голову Кэт.

— Нет, надеюсь, что увижу его.

— Ааа… — понимающе отозвалась подруга. — Поехали.

Наверное, будь Кэт немного трезвее, она бы образумила нас. Все-таки ехать в таком состоянии в клуб — не лучшая идея.

Мы сели в такси. Время на часах всего лишь десять вечера.

— Как думаешь, как я должна себя вести? Нужно пытаться выяснять отношения? — задумчиво спросила я.

Почему-то я была уверена, что встречу его, поэтому считала нужным продумать план действий.

— Что-то я сомневаюсь, что выяснение отношений с такими мужчинами как твой Старцев — хорошая идея.

— Вот и я сомневаюсь, — вздохнула соглашаясь. — Но как мне сделать наши отношения серьезней? Или хотя бы обозначить хотя бы, что это действительно отношения?

— Не заморачивайся, Сэм. Я боюсь, что Старцев почует, что ты пытаешься поймать его в сети и вообще пропадет с горизонта.

— Как сложно… Тут прям целая стратегия нужна.

— А я думаю, все как раз наоборот. Нужно расслабиться. И сделать так, чтобы ему хотелось на тебя охотиться.

— Может, не нужно даже начинать? — я повернулась на сиденье лицом к подруге. — Ты выглядишь такой уверенной, самодостаточной. Именно такая, мне кажется, девушка ему нужна. А я…

— Сэмми… — Кэт уже, кажется, рычала. До этого расслабленно сидевшая с закрытыми глазами, она подобралась и тоже повернулась, чтобы лучше видеть меня. — Отпусти. Расслабься. Это жизнь. Будет хорошо, будет плохо. Будет радостно, будет больно. После ситуации с родителями… ты боишься, что будет больно, — я вздрогнула при упоминании родителей. — Но больно будет, Сэм. Ты не можешь не жить. Не можешь не впускать никого в свое сердце.

— Кэт, ты слишком мудрая, знаешь? — тепло и с любовью отозвалась я.

— Знаю, — с кривой, почему-то немного горькой усмешкой ответила она.

Оставшуюся часть пути мы провели в молчании. Я откинулась на сидение, попросила включить музыку погромче и следила за проносящимся за окном городом. Я обожала скорость, дорогу. Это всегда оказывало какой-то медитативный эффект на меня.

Через пятнадцать минут мы уже стояли с Кэт напротив светящейся вывески клуба.

— Каковы шансы, что он сегодня здесь? — скептически спросила Кэт.

— Думаю, очень малы, — но внутри я почему-то была уверена, что он там.

Мы прошли фейс-контроль и пошли по темному коридору вглубь.

Громыхала танцевальная, бодрая, замиксованная музыка. На танцполе уже было достаточно много людей. В клубе было несколько этажей. Второй этаж — более спокойный, скорее vip-зона. Там было тише и практически никто не танцевал. На первом этаже был огромный танцпол, длинная барная стойка, а с другой стороны — столики с диванами. Все диваны были полукруглой формы с высокими спинками красного цвета. Столы черные и глянцевые. На второй этаж вела крученая, черная, винтовая лестница.

— Пошли к бару, — услышала я голос Кэт и согласно закивала. Кэт пришлось наклониться прямо к уху и повысить голос, чтобы ее было слышно.

Клуб “Высота” был одним из самых популярных мест в Москве. Просторный танцпол, хорошая музыка. Я бывала тут много раз. Только теперь я знала, что этот клуб принадлежит Тимуру Старцеву.

Мы уселись на барные стулья и заказали по коктейлю. Я обернулась лицом к танцполу, разглядывая обстановку и глазами ища… Тима.

Конечно, его не было. Неудивительно. Глупо было надеяться, что я его увижу сегодня.

После того как мы выпили по коктейлю, я решила, что самое время потанцевать. Подхватив протестующую подругу под руку, потащила ее в сторону танцпола. Кэт сопротивлялась недолго. Мы стали напротив друг друга и начали ловить ритм играющей песни. На второй песне мы уже вошли в раж и скакали, смеялись, мотали головой, отрываясь по полной.

Это все было каким-то дежавю из прошлого. Раньше мы с Кэт чуть ли не каждые выходные отрывались таким образом. Мы обе обожали музыку и танцы. Чаще всего мы даже не пили алкоголь, приходили в клуб на три-четыре часа, чтобы выпустить скопившуюся энергию и потанцевать от души.

Спустя несколько песен заиграла наша любимая композиция. Мы с Кэт раньше ходили вместе на танцы, и переглянувшись, мы начали синхронно танцевать.

Легкость, свобода. Вот что сейчас чувствовала я. И только сейчас я поняла, что после смерти родителей в моей душе поселилась какая-то тяжесть. Как будто я несла какой-то камень, мрачный, темный, тяжелый. Я забыла, каково это, когда не нужно натянуто улыбаться, а когда — действительно хорошо, смешно, весело, легко, просто.

Моя жизнь всегда была… прекрасной. Я хорошо училась, учеба давалась мне легко. Родители обеспечивали все нужды, я никогда не знала лишений. В доме всегда было тепло, уютно. Я не знала ни горестей, ни смертей, ни сложностей. И поэтому мне было так тяжело принять, что жизнь не идеальна. Мне невыносимо до сих пор думать, что я осталась одна, потому что мама была для меня самым родным и важным человеком.

Музыка закончилась, и мы с Кэт остановились, стараясь обе отдышаться.

— Кайф… — протянула с удовольствием Кэт. — Может, нам опять начать заниматься танцами? — Кэт призывно заиграла бровями.

— Мы не староваты для этого?

Кэт удивленно вскинула брови.

— Староваты? Женщина, ты с ума сошла!

Я засмеялась, но тут же улыбка сползла с моих губ. Я увидела его…

Судьба эта или просто совпадение. В огромном городе мы все-таки оказались в одном месте в одно время.

Он сидел на первом этаже, правда, не один. На коленях у него сидела блондинка в очень коротких шортах, которые еле прикрывали ее задницу. И в коротком топе, который заканчивался прямо под грудью. Девушка явно была больше раздета, чем одета. Тим мял руками задницу девушки.

— Прекрасно… — разочарованно протянула я.

Танцевать, конечно, перехотелось. Как и находится здесь. И видеть Тима я уже не хотела. Почему я вообще решила, что между нами что-то дальше будет?

Я посмотрела на Кэт и показала, что отправляюсь к бару. Кэт схватила меня за руку и пошла следом.

— Что случилось? — около бара поинтересовалась Кэт.

— Старцев. Не один. Посмотри на второй слева от лестницы столик.

Кэт внимательно посмотрела в указанную сторону.

— Это вот этот темненький с блондинкой на коленях?

— Ага.

— Засада, конечно. Что думаешь делать?

— А что я могу сделать? — пожала плечами в ответ.

— Ну доброе утро, Сэм. Нужен план-капкан. Или план-перехват. Называй как хочешь.

Я рассмеялась.

— И как ты себе это представляешь? Подойти, скинуть блондинку с его коленей и усесться самой?

Кэт задумчиво побарабанила ногтями по барной стойке. Потом осмотрела меня.

— Так… начнем с внешнего вида.

— Эй, а что не так с внешним видом? — возмутилась я.

На мне были черные джинсы и белая рубашка. Кэт, конечно, выглядела намного более уместно в белом платье. Но я же была после работы, и в нашем изначальном плане вообще не было ни караоке, ни клуба.

Кэт вытащила мою рубашку, которая была заправлена в джинсы, расстегнула нижние пуговицы и завязала низ узлом. Потом еще расстегнула верхние пуговицы, так, чтобы была видна ложбинка груди. Хорошо видна. Я усмехнулась. Потом Кэт достала из своей сумочки помаду и аккуратно нанесла ее на мои губы.

— Вот так намного лучше, — довольно вынесла вердикт Кэт.

— И что дальше? — со скепсисом спросила я. — Пару раз нечаянно пройти прямо мимо него?

— Вариант, конечно, неплох, но это слишком в лоб. Нам надо действовать утонченнее…

Слова Кэт прервал другой громкий голос.

— Девушки! А мы начинаем наш любимый конкурс танцев на барной стойке. Напоминаю правила! У вас будет пять песен и на каждую песню будет новое задание, которое я озвучу. Кто более креативно, откровенно, сочно, ярко исполнит задания — тот и победит.

— А что победителю? — раздался крик какой-то девушки из зала.

— А что победителю, спрашивает прекрасная девушка. А победителю — суперприз! Бутылка текилы и сертификат в SPA.

По залу разнесся довольный гул.

— Вот оно! — Послышался торжествующий клич Кэт рядом. Я недоуменно на нее посмотрела. — А что? Наша цель — привлечь внимание. Танцы на барной стойке отлично подойдут.

— Кэт, в каком свете меня это выставит? Он и так наверняка считает меня легкомысленной, а тут…

— Сэмми, ты серьезно?

— А что не так? — непонимающе спросила я.

Танцы на барной стойке — слишком вульгарно. Разве такое может понравится Тиму?

— Ты что — непорочная девственница? Почему ты должна блюсти какую — то мораль? Напоминаю, он трахнул тебе два дня назад, не позвонил, а сейчас лапает какую-то девку!

Я зло сжала кулаки. Еще раз посмотрела на Старцева. Тот, кажется, совершенно не обращал внимание на происходящее. Девушка на коленях уже не просто спокойно сидела, а извивалась и призывно терлась.

Я стиснула зубы и согласно кивнула. А что мне остается? Поджать трусливо хвост? Он, черт возьми, мне очень нравился. И я должна была хотя бы попробовать… что-то наладить между нами. По-другому я не могла. Уйти отсюда и ничего не сделать — слишком больно, слишком невозможно. Всю ночь потом я буду крутить это в голове и переживать. Пусть лучше так — глупо, развратно, странно. Чем страдать в тишине и темноте, лить слезы, пока он будет трахать эту девушку, что сидит у него сейчас на коленях.

— Итак, дорогие девушки, самое время подниматься на барную стойку.

— Кэт, пошли со мной, — я схватила подругу за руку.

— Что? Нееет. Мы так не договаривались, — запротестовала она.

— Кэт, — я посмотрела на нее большими, умоляющими глазами.

Кэт вздохнула и поплелась за мной.

— Дамы! Ваше первое задание — снять верх во время танца прямо на барной стойке! Вы должны остаться только в лифчике. Важно, ни на секунду не прекращать танцевать. Раздевание — процесс танца. Это должно быть сексуально, откровенно, но не слишком. На грани.

По залу прокатились какие-то разговоры, шепотки. Девушки были в шоке. Я повернулась и бросила на Кэт испепеляющий взгляд. И во что, спрашивается, мы ввязались?

— Думаю, будет весело, — с натянутой улыбкой пожала плечами Кэт.

Глава 12. До встречи

— Итааак, вы готовы к самой жаркой ночи в вашей жизни? — голос ведущего звучал нараспев и с явным воодушевлением.

Я еще раз бросила на Кэт выразительный взгляд.

— Кажется, мы будем не танцевать, а прилюдно раздеваться, — прошипела я, склонившись к подруге.

— Ну и что? — Кэт пожала плечами, как будто ничего такого не происходило. Повернула голову и посмотрела мне в глаза. — Ты думаешь, его зацепит тихая, смущающая блюстительница морали? Или больше шансов у роковой, непредсказуемой красотки? — Кэт вопросительно подняла бровь.

Я отвернулась, осматривая людей перед собой. Их было много, толпа все больше жалась к барной стойке, чтобы лучше видеть и быть ближе. Клубный свет немного ослеплял, не давая возможности сфокусироваться на деталях. Слова Кэт все еще звучали в голове, но я не была уверена, что так, как сейчас — правильно. Притворяться кем-то другим ради него? Пытаться стать кем — то другим ради него?

— Девушки, пора начинать!

Заиграла более медленная, соблазнительная песня, под которую явно было удобнее танцевать стриптиз. Я усмехнулась, опустила глаза. Увидела парня, который выжидательно смотрел на меня снизу вверх. Присела, протянула руку, забрала у него стакан с темной жидкостью из рук и выпила залпом.

Отступать было поздно. Вокруг меня слева и справа были другие девушки на барной стойке, поэтому уйти тихо и незаметно не получится. Я была уверена, что он меня заметил. Что он смотрит на меня прямо сейчас.

Девушек на барной стойке было около двадцати. Хотя несколько после объявления конкурса все-таки решили ретироваться.

— Спасибо, — и криво усмехнувшись, я поднялась и решила, что в этой жизни нужно попробовать все.

Я не хотела скучную, пресную жизнь. Я хотела эмоций, драйва, впечатлений.

Мои руки заскользили по телу. Призывно, соблазнительно очерчивая изгибы. Я чувствовала себя уверенно, ведь в конце концов достаточно долго занималась танцами и даже выступала на сцене. Я извивалась, крутилась, наклонялась, выпячивая соблазнительно попу. Я знала точно, как выгляжу со стороны сейчас. Волосы растрепались, как после бурного секса, лицо раскраснелось, глаза лихорадочно блестели. Я расстегнула пуговицу за пуговицей на рубашке, потом медленно стянула ее и отбросила. Громкая музыка и шум от толпы заглушали даже собственные мысли. Я просто двигалась, послушно повинуясь ритму музыки. Посмотрела на Кэт, которая, кажется, тоже кайфовала от происходящего.

— Ох, это было очень горячо, — раздался громкий голос ведущего. — А теперь проголосуем! Да-да, после каждого танца мы будем голосовать на вылет. Каждый раунд вылетает несколько девушек так, чтобы на последнем танце осталось не больше пяти. Ваша задача — как можно громче поддерживать понравившуюся девушку.

“Это, конечно, настоящий дурдом”, — мрачно подумала про себя.

Если на первом танце мы уже были в лифчике, то что будет к пятому танцу?

Но тут я поймала его взгляд… взгляд Тима. Издалека сложно было разобрать выражение его лица. Я видела, что девушка все также сидит у него на коленях. Но он не обращает на нее внимание и смотрит прямо на меня, не отрываясь. Его взгляд обжигал, я почувствовала как внутри разгорается горячая лава. О чем он думал? Вспоминал то, что было между нами? Хотел меня? Или я была ему безразлична? Но надо было признать — план работал. Я привлекла его внимание.

— Мы попрощались с тремя девушками. Девушки, вы были восхитительны! А теперь — следующий танец, дорогие дамы, — я вздрогнула, отводя взгляд от Тима и сосредотачивая внимание на ведущем. Я даже не заметила, как прошло голосование. Нахмурилась. Ведь теперь моя главная задача — не вылететь. О да, я привлекла внимание Тима, но теперь важно не ударить в грязь лицом, вылетев на первом же раунде. — А теперь ваша цель — получить как можно больше чаевых. Поехали!

Музыка стала более энергичной. И я отдалась безумию этой ночи. Я неистово танцевала, крутилась, извивалась, соблазнительно улыбалась. Мужские руки были вытянуты вверх с зажатыми купюрами, я их просто забирала, не переставая танцевать. Больше всего дал чаевых парень, у которого до этого я взяла бокал. Он явно был заинтересован в моем выигрыше.

В следующем танце нужно было станцевать дуэтом. Я заговорщически переглянулась с Кэт. В конце, добавив перчинку в танец, мы даже начали целоваться. Зал просто взорвался.

В следующем танце нужно было вытащить на барную стойку кого-то из мужчин и станцевать с ним. Я подмигнула парню, у которого до этого забрала бокал, и поманила пальцем. Он усмехнулся и подтянувшись на мускулистых руках, легко взобрался на барную стойку. Он был прилично подкачен, широкие плечи, мощное тело. Симпатичный, но слишком хищной, жесткой красотой. Я крутилась, извивалась вокруг него. В какой момент прогнулась и почувствовала, как он резко прижал мою попу к своему возбужденному члену. Волна желания прокатилась по телу, и я закусила губу.

Нет, меня возбудил не сам парень, хотя он был достаточно симпатичен. Сама атмосфера, мое собственное настроение и ощущение обжигающего взгляда на теле — все это уже до предела накалило ощущения внутри.

Господи, что я творю? Меня как будто охватило безумие.

— Последний танец! Задача — снять с себя что-то из одежды, а что — решаете сами.

На барной стойке осталось пять девушек. Я с Кэт, в том числе. Мы переглянулись. Я прикрыла глаза, заглушая стыд и страх. И отдалась последнему танцу. Я снимала с себя джинсы.

Я не боялась оказаться в переполненном клубе на барной стойке в одном нижнем белье. За время отношений с Майком я как-то сексуально раскрепостилась, и теперь не стеснялась своего тела, не чувствовала себя зажатой. В конце концов, на пляже мы тоже ходим в купальнике. Но повторять текущий опыт я бы навряд ли захотела, это было слишком остро, слишком волнительно и чересчур безумно.

Победила девушка, которая за последний танец успела снять с себя и низ, и лифчик, в итоге оставшись только в трусах и шпильках.

— Барабанная дробь! Встречайте новую королеву барной стойки! — Девушка довольно улыбалась.

Я оглянулась в поисках своей рубашки, но даже не помнила, куда ее кинула. Джинсы я предусмотрительно не отправила далеко. Меня кто-то резко дернул за руку, и я свалилась с барной стойки, вскрикнув, прямо в руки парня, с которым недавно танцевала на барной стойки.

— Познакомимся?

— Может быть, позже. — Я постаралась от него отодвинуться. — Мне нужно немного передохнуть.

Знакомиться я с ним не собиралась, но такая тактика мне показалось более безопасной, потому что парень выглядел уж очень… опасным.

— Возьми мою рубашку, — он расстегнул свою черную рубашку и стянул, протягивая мне.

— Спасибо, — я правда была благодарна, потому что перспектива разгуливать в лифчике не вдохновляла.

Обойдя парня и на ходу надевая сначала рубашку, а потом и джинсы, я пыталась увидеть Кэт в толпе. Но подруги нигде не было видно. В итоге я решила пока сходить в туалет, умыться и привести себя в порядок. Было очень жарко и мне хотелось почувствовать на горящем лице ледяную воду.

Я повернула за угол, где располагались туалеты. Было достаточно темно, видимо, специально создавалась атмосфера некой уединенности. Здесь были отдельные дамские комнаты. Вдоль стены тянулось около двадцати дверей. Я дернула несколько, они не поддались, прошла дальше, и когда ручка поддалась, дверь открылась, я почувствовала, как кто-то толкает меня в спину, вталкивая в помещение.

Все внутри сжалось от напряжения. Я резко обернулась и увидела, как Тим щелкает замком, запирая дверь. Помещение было достаточно просторным. Приглушенный, синий цвет. Сам туалет был где-то дальше, за дверью. Мы сейчас стояли в длинном коридорчике, вдоль которого тянулось зеркало и раковина. Здесь была слышна музыка, но приглушенно. Да и в целом в помещении было достаточно темно и атмосферно. По бокам от раковины стояли большие зеленые растения.

Тим смотрел на меня и молчал. Моя грудь сильно вздымалась и опускалась, я учащенно и громко дышала. От волнения, от недавних танцев, от возбуждения. Рубашка на мне все еще не была застегнута, я успела ее просто накинуть на плечи. Взгляд Тима опустился к моей груди в лифчике.

— Пыталась привлечь мое внимание?

От его голоса я вздрогнула, а когда смысл сказанного дошел до меня, нахмурилась и разозлись.

— Какое у тебя больше самомнение, — процедила в ответ.

— Правда? И ты меня не преследуешь? — вкрадчиво уточнил он, делая шаг ко мне. Я отступила.

— С чего бы мне тебя преследовать?

Он сделал несколько широких шагов, и я уперлась в стену. Отступать дальше было некуда. Подняла голову, смотря ему в глаза. Тим поставил руки вокруг моей головы, ловя в ловушку.

— Потому что… — его дыхание скользнуло по шее, он легко коснулся мочки уха, потом губы медленно прошли вдоль щеки, едва касаясь, — тебе очень хочется повторения.

Я фыркнула.

— Нет, — ровно и уверенно заявила ему.

Секунда и его рука ложится на мой затылок, зарывается в волосы. Резко дергает мою голову так, чтобы ему было удобно. Удобно поцеловать. Жадно, горячо, поглощая. Со стоном я поддалась на встречу, желая больше его рук, губ. Везде. Сейчас. Я тонула в нем. Влюблялась в него. В человека, которого совершенно не знала, не понимала. Человека, который навряд ли сделает меня счастливой. Влюблялась без памяти, готовая отдавать себя без остатка. Готовая быть разрушенной, истоптанной ради одного, хотя бы одного жалкого момента рядом с ним. В его руках. Я пылала, горела, молила, стонала. Его руки отодвигают чашку бюстгальтера, сжимают и прокручивают сосок. Все его движения не мягкие, не ласковые. Грубые, жадные, жесткие, но до невозможности возбуждающие.

Где-то на задворках мелькает мысль, что мы в туалете. Боже, мы в туалете! Это же невероятно низко — трахаться в туалете клуба. Невероятно грязно, тупо, аморально.

Но его рука в этот момент уже расстегнула джинсы, отодвинула полоску трусов и тронула клитор. И я откинула голову, застонала так громко, что сама чуть не оглохла от этого звука.

Ка-ка-я на-фиг раз-ни-ца!

Я не готова остановиться, не сейчас.

Он развернул меня к зеркалу, я уперлась руками в раковину, рассматривая нас в зеркале. Мы выглядели… безумно. Он стянул с меня джинсы вместе с трусами, они повисли где-то на щиколотках. Нажал на спину, чтобы я сильнее оттопырила попу и вошел. Быстро, мощно, до основания. Мои глаза закатились, и я закусила губу, сдерживая крик.

Он вдалбливался в меня без остановки, без сожаления, без промедления. Я открыла глаза и натолкнулась в зеркале на его взгляд. Он смотрел на меня, не отрываясь, прожигая, гипнотизируя. Его рука гладила грудь, лифчик съехал и уже толком ничего не прикрывал. Вторая рука выкручивала клитор в такт движениям его тела. Я смотрела и не могла оторваться. Смотрела на его руки на своем теле, на его ритмичные движения, на его сосредоточенное лицо. Боже, он казался мне сейчас таким красивым. И все происходящее казалось таким правильным. Я стонала, кричала, извивалась, пытаясь еще сильнее насадиться на него. Как рыба, выброшенная на берег, я дышала рвано и прерывисто ртом, хрипя, моля… Моля не останавливаться.

— Сильнее… сильнее… еще… — хрипело мое пересохшее горло.

Я безумна. Он сделал меня такой. Потерявшей стыд и чувство собственного достоинства. Ничего не важно. Кроме него. Кроме ритмично бьющихся тел, нашего прерывистого, шумного дыхания. И оргазма. Яркого, сносящего крышу, опустошающего оргазма.

Романтика момента, конечно же, быстро закончилась. Да и не было в происходящем ничего романтичного или, уж тем более, правильного.

Тим отстранился, подтянул штаны, застегнул, не глядя на меня. Я стояла на месте, не двигаясь, со спущенными джинсами и невидящим взглядом смотрела в зеркало, наблюдая, как Тим приводит себя в порядок. Он закончил и посмотрел на меня. Я все также не сдвинулась с места.

Наши взгляды встретились в зеркале. Что говорить? Наши отношения… были такими странными. Да и были ли у нас отношения?

В прошлом, если бы меня спросили, можно ли считать подобное отношениями, я бы сказала — да, конечно. Секс — это уже явно какие-то отношения. Может быть, это что-то несерьезное, недолговечное, но это больше, чем ничего. Но сейчас я не могла так сказать. Потому что чувствовала, что он так не считает. Потому что знала, что он воспринимает наш секс просто как необходимую потребность организма. Без чувств, без лишних подтекстов. И как бы я не пыталась, не могла на него злиться. Он такой, какой есть. И он не пытается притворяться кем-то другим.

— Поезжай домой, — спокойно прозвучал его голос.

Я как будто очнулась, повела плечами, стряхивая морок.

— Сама разберусь, — ровно ответила я, и наконец начала приводить себя в порядок.

Он не уходил, стоял, смотрел, молчал. Это молчание напрягало, но еще меньше я хотела, чтобы он ушел. Все внутри меня содрогалось при мысли о той пустоте, что появится, когда он уйдет.

Я застегнула джинсы, поправила лифчик. Повернулась. Рубашка все еще была расстегнута. Посмотрела ему в глаза с вызовом. Тим сделал шаг и прижал меня к своему телу. Попой я уперлась в раковину, его рука опять оказалась на моем затылке.

— Что ты делаешь? — вглядываясь в мои глаза, спросил Тим.

— В каком смысле? — я облизнула пересохшие губы.

— Чего ты пытаешься добиться?

— В каком смысле? — упрямо повторила я.

— Ты влюбилась в меня? — он склонил голову, с интересом разглядывая меня. Я будто была для него интересным зверьком, которого он сейчас изучал.

— Ты сошел с ума? — удерживая участившееся дыхание, ровно ответила я.

Он не должен знать, не должен понять. Потому что я и сама до конца не знала и не понимала.

— Ты позволяешь мне делать то, что я хочу, — его рука скользнула по моему бедру, по спине. — Ты позволяешь трахать тебя, — рука на затылке сильнее сжалась, больно натягивая волосы. — Позволяешь брать тебя где и когда я хочу. — Он прижался ко мне сильнее, и я почувствовала, что он опять возбужден. — Ты специально оказываешься там, где я и привлекаешь мое внимание. Итак, ты влюбилась в меня?

— Ты сошел с ума? — упрямо повторила я.

Он вдруг отпустил меня и рассмеялся.

— Ты не боишься? Заиграться? — оглядывая меня с интересом, спросил он.

— Все еще не понимаю, о чем ты.

Он хмыкнул и открыл дверь. Уже уходя, оглянулся. Его губы скривились в улыбке.

— До встречи.

И все, что я почувствовала — радость.

До. Встречи.

Значит, мы еще увидимся. Скоро. Тим ушел, а я улыбнулась и почувствовала, как тело отпускает напряжение.

Я безумна. И я влюбилась, это точно.

Глава 13. Время лечит

Дни шли своим чередом. Я работала в цветочной лавке, ходила на занятия по вождению. Без него, без Тима, моя жизнь казалось такой обычной и такой предсказуемой.

О да, я понимала, что влюбленность туманила мой мозг, извращала реальность. Я знала наверняка, что если буду потакать и дальше своему чувству, то потом мне придется собирать свое сердце по частям. Тим меня не пожалеет. Да, о чем говорить, я видела его каждый раз с новой девушкой. Он вроде был бизнесменом, серьезным человеком. По крайне мере, узнав о том, что у него есть бизнес и не один, я именно так о нем начала думать. Но на деле я видела его постоянно или на байке и на гонках, или в клубе в обнимку с новой девушкой.

— Девушка, приехали, — раздался хриплый голос водителя.

Я оглянулась по сторонам, за окном уже было темно. Попрощалась и вышла. Застыла, смотря на дом и не в силах сдвинуться с места.

Сегодня был семейный вечер. Я уже так много раз его пропускала за последние полгода, а если быть точной, то не была на нем ни разу, что сейчас я чувствовала трусливое желание сбежать и не нарушать сформировавшуюся традицию пропускать эти вечера. Сейчас я впервые войду в дом родителей. Впервые после того, как, собрав вещи после их смерти, ушла, нет, убежала, не оборачиваясь.

Глубоко вздохнув, я сделала шаг по направлению к воротам. На кованых черных воротах висел домофон. Нажала на кнопку вызова, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Да?

— Эмма, это я.

— Сэмми? Сэмми! Урааа! — послышался шум, что-то упало, крик сестры где-то в отдалении.

Дверь открылась, впуская меня на территорию дома. Фонари подсвечивали дорожку по бокам.

“Здесь ничего не изменилось”, — с болью подумала я.

У нас был небольшой двухэтажный дом, находившийся в коттеджном поселке в ближнем Подмосковье. Кирпичный с белыми окнами, практически квадратный по пропорциям.

Из дверей уже выбежала Эмма, а за ней и Рози. Кристофер тоже появился в проеме, оперся плечом о косяк, разглядывая бегущих сестер. Сестры кинулись обниматься, шумно и радостно приветствуя меня.

— Тише-тише, — тихо засмеялась я, но на душе стало невероятно тепло и хорошо от этой семейной сцены, от той радости, с которой меня встречали.

Когда ехала сюда, старалась не думать, как пройдет эта встреча, не загадывать. Но я рассчитывала на то, что сестры и брат обижаются, злятся и встретят меня достаточно холодно.

Мы прошли в дом. Я застыла на пороге, разглядывая знакомую и любимую обстановку. Мама с невероятной заботой обставляла каждую комнату. Она любила светлые, лаконичные цвета, много живых цветов и растений. Мебель былапреимущественно белая или бежевая. На стенах висело много картин.

— Я очень рад тебя видеть, — обняв меня очень крепко, тихо сказал Кристофер.

Я кивнула, смаргивая слезы, разделась и прошла в гостиную.

— Мы как раз уже накрыли на стол и ждали тебя, — с улыбкой сказала Рози.

Ждали меня? Сердце замерло от этой простой фразы.

Я оглядела своих родных, чувствуя невероятную вину, что так долго их избегала. Мне казалось, что видеть их будет больно. Но сейчас я чувствовала, скорее, счастье, тепло и уют. Я чувствовала то, что можно ощутить только в атмосфере родных, в атмосфере семьи — невероятный покой и удовлетворенность, наполненность.

Эмма была ниже меня на полголовы, ее волосы были короткие и темно-русые. Она пошла больше в папу. Курносый нос, веснушчатое лицо. Она выделялась сильнее всего. В то время как Рози и Кристофер, да и я сама, были светловолосыми. Эмме было 19, Рози 24, а Крису 28. Если бы не Эмма, то я в свои недавно исполнившиеся 23, была бы самой младшей.

Кристофер всегда был серьезным, много учился, занимался спортом. Он всегда был чем-то занят и увлечен. Казалось, что он уже родился с серьезным выражением лица. Рози была самой смешливой, легкой и жизнерадостной в нашей семье. Она много путешествовала, вела блог и любила общаться. Эмма была самой тихой, но самой творческой. Много рисовала, писала стихи и книги.

Мы прошли в столовую, которая была рядом с гостиной и сели за стол. Впервые за долгое время я действительно счастливо улыбнулась, оглядывая родных. Мне хотелось пообещать себе, что я буду впредь больше проводить с ними время и не буду от них отгораживаться. Но пока не знала, смогу ли выдержать это обещание. Несмотря на всю радость, что я сейчас чувствовала, мне было тяжело находиться в этом доме с ними.

Какое-то время мы молчали, кажется, всем нужно было переварить, что я, наконец, вернулась в этот дом, к семье.

Стол был накрыт потрясающе. Мама всегда была очень хозяйственной и воспитала в нас такое же отношение к быту. На столе всегда была несколько вариантов горячего, красивая сервировка. Она обожала семейные ужины, когда вся семья собиралась вместе. А мы все очень любили ее. И мама невероятным образом нас объединяла, дарила всем свое тепло, согревая, поэтому мы все в семье были очень дружны и с радостью присоединялись к различным семейным традициям.

— Сэмми, мы очень рады тебе, — тепло прозвучал голос Кристофера.

Я вскинула голову, переводя взгляд от тарелки, и улыбнулась.

— Рассказывайте, все последние новости, — еще шире улыбаясь, проговорила я.

Эмма и Рози, переглянувшись, начали перебивать друг друга и тараторить, вызвав у меня смех, а у Криса улыбку.

После ужина я вышла на террасу на заднем дворе, укутавшись в плед и с кружкой горячего чая. На удивление, сегодня небо было достаточно ясным и красивым. Обычно в Москве сложно было разглядеть звезды, но этой ночью они были особенно яркими. Сзади раздался скрип половиц, и я обернулась, улыбнувшись Крису. Он сел на диванчик и достал сигарету, прикуривая. Он единственный из всей семьи курил, и как бы мама его не журила, так и не бросил. Хотя много лет занимался футболом, но это ему никак не мешало продолжать курить. Наша мама всегда старалась выбирать лучшее для себя, в том числе для здоровья, поэтому активно пропагандировала здоровое питание и отказ от вредных привычек.

— Сэм, как ты? — серьезно и тихо спросил брат.

Я повернулась к нему лицом и села в кресло напротив, осматривая его резкие черты лица. Кажется, лицо стало жестче, появилась хмурая складка между бровей, губы были постоянно напряженно поджаты. Он никогда не был весельчаком, но и не был мрачным парнем.

— Хорошо, — честно ответила я.

Я точно чувствовала себя сильно лучше, чем после смерти родителей. Да, не все в моей жизни было нормально, но уже не было так больно, как раньше.

— Правда? — Крис затянулся, выдыхая дым. Внимательно следил за моим лицом, будто пытаясь прочитать мысли.

— Правда. Я никогда не стану прежней, как и моя жизнь. Их уход… слишком многое изменил. Но я снова могу дышать, представлять завтрашний день, просто жить. И это уже много, как оказалось. И этого уже достаточно.

Повисла тишина, но не напряженная, а какая-то… правильная.

— Знаешь, нам всем тяжело. Каждому по-своему. Я не сравниваю, ни в коем случае. Просто хочу тебе напомнить, что есть мы, всегда, рядом, способные поддержать.

Я вздохнула и откинулась на кресло, теребя пальцами плед, и честно призналась:

— Вы осуждали. Все осуждали то, как я с этим справляюсь. Я не могла вынести… этого осуждения.

Крис задумался, будто подбирая слова. Он лично звонил мне десяток раз, ругая, крича, манипулируя, обвиняя, моля. Я единственная оторвалась от семьи. Так кардинально и сильно поменяла свою жизнь, только в этом найдя успокоение, только так способная справится. Нет, Крис никогда не переходил грань, но даже малейшее давление родственников, я воспринимала негативно. А уж когда каждый из родственников считал нужным рассказать мне, почему я веду себя неправильно и как надо правильно…

— Ты можешь злиться на меня. Я злюсь на себя, правда. Мы переживали, очень сильно, Сэм. Ты не выходила на связь неделями. Никто не знал, где ты, с кем ты. Чем занимаешься. Все ли с тобой нормально. Жива ли ты. Ты ничего не объясняла, не хотела говорить. Я злюсь, что не смог быть тебе другом в этой ситуации, а стал врагом. Но изменить ничего уже не могу.

Я закусила губу, смаргивая образовавшиеся слезы.

— Ты не виноват. Никто не виноват. Каждый переживает горе по-своему. Спасибо, что ты пытался достучаться, не оставлял попыток. Это важно — знать, что кому-то в этом мире на тебя не все равно, — я слабо, благодарно улыбнулась.

Я простила. Простила их всех. За то, что не понимали, за то, что пытались исправить, пытались навязать что-то свое. Обиды больше не было, как и злости. Я вновь вспомнила, что они, мой брат и мои сестры, самые близкие и дорогие для меня люди.

— Иди ко мне, — Крис затушил сигарету и раскинул руки, улыбнувшись. Я подошла и обняла брата, уткнувшись в грудь и громко всхлипнув. — Все будет хорошо, Сэмми.

Я согласно закивала. Теперь я вновь верила, что все будет хорошо. Какой-то период времени дыра в груди была так велика и так осязаема, что невозможно было верить, что завтра все будет хорошо.

— Эй, вы тут разводите сопли? И без нас? — раздался громкий голос Рози на пороге террасы.

Я тихо рассмеялась, чувствуя себя невероятно счастливой рядом с Крисом и сестрами.

Это так удивительно. Я помнила это ощущение сразу после смерти родителей. Любое напоминание о них — дом, брат, сестры — вызывало невероятную, оглушающую боль. Неужели даже такая боль рано или поздно проходит и нужно просто подождать? Время не излечивает, но лечит — это точно.

Вечером я вошла в свою темную, пустую квартиру даже с чувством некоего сожаления. Крис предлагал остаться в доме родителей, я решила, что это, все же, слишком. Но оказалось, что намного сложнее после тепла и уюта семейного дома, оказаться одной.

Я прошла на кухню, открыла холодильник, достала бутылку красного вина. Сделала глоток, облокотившись на столешницу. Взгляд наткнулся на ноутбук, который лежал на столе.

Я знала его имя и фамилию. И знала, что он бизнесмен. И сейчас мне хотелось узнать о нем больше. В прошлый раз Кэт так быстро нашла о нем информацию, но тогда я не изучала подробно все, что о нем есть в интернете. А сейчас хотела.

Сев за стол, я открыла крышку ноутбука, ввела пароль, зашла в браузер и, затаив дыхание, ввела его имя в поисковую строку: “Тимур Старцев”.

Я поддалась вперед, разглядывая фотографии Старцева и ссылки на разные статьи о нем.

“Тимур Старцев, 34 года. Бизнесмен, ресторатор. Владелец сети отелей “Классика”, сети ресторанов “Домино”, клуба “Высота””.

Это я уже знала, мне хотелось узнать что-то новое.

Так-так, я увидела раздел “Личная жизнь” и сразу на него нажала, чтобы развернулось подробное описание в Википедии.

“Не женат и никогда не был. Самые длительные отношения были с Памелой, они были вместе 4 года, пока девушка не уехала в Америку”. И дальше множество фотографий, где Тим обнимает, целует, просто стоит рядом с самыми разными девушками.

Он способен на длительные отношения! Это же просто невероятно. Да, до этой секунды я действительно в это не верила. От мысли, что он может быть с кем-то так долго, мое сердце сжалось от радости и вспыхнувшей надежды.

Больше я ничего интересного не нашла, немного еще рассказывалось про образование, базовая информация про детство. Родился и вырос в Москве, окончил Высшую Школу Экономики.

Я перешла по другой ссылке.

“Родители Тимура Старцева умерли, когда ему было 28 лет. Сначала умерла мама, у нее нашли онкологию. Она тяжело болела в течение нескольких лет. Через полгода после смерти матери умер и отец — не выдержало сердце. После смерти родителей Тимур унаследовал бизнес отца. Известно, что до этого он мало был посвящен в дела семьи, больше путешествовал по миру”.

— Что ж, этого следовало ожидать.

Его поведение, манеры, все в нем говорило, что он — просто золотой мальчик. И мне было интересно, создал ли он свой бизнес сам или просто его унаследовал. Честно говоря, создавалась ощущение, что Тим — тусовщик и немного раздолбай. Я не верила, что такой человек мог создать бизнес, и не один, а целые сети, еще и в разных направлениях.

Будь он настоящим бизнесменом, а не золотым мальчиком, было бы больше шансов на то, что он не избалованный парень, а достойный, сильный, прекрасный человек. А что же теперь? Я лишь подтвердила свою догадку. Он несомненно умен, но он вырос в роскоши и вседозволенности. К тому же он красив, он привык к женскому вниманию, привык менять девушек как перчатки. С другой стороны, что я вообще знаю о бизнесменах? Может быть, это хорошо, что он не строил все с нуля? Чтобы построить большой бизнес, нужно быть очень жестким человеком. Так мне казалось. Но в любом случае его бизнес и состояние увеличивали пропасть между нами до астрономических масштабов. Я была не из его круга и плохо вообще понимала, кто он и какая у него жизнь.

Я смотрела на фотографию Тимура. Он не улыбался, был в костюме. Кажется, его застали врасплох, потому что он не позировал, а как будто просто шел мимо.

Сделала еще один глоток вина, продолжая сверлить фотографию Тима.

Астрономическая пропасть между нами. Его грубость, мрачность, закрытость. По всем законам и правилам мироздания мы — не подходящая друг другу пара. Но почему же мое сердце так глухо к доводам рассудка? Почему так горячо в груди, когда смотрю на него? И почему так больно от мысли, что впереди между нами пустота и нет никакого будущего?

.

Глава 14. Своим чередом

— Александра Дэвис?

— Да-да, это я, — я быстро подошла к высокому, хмурому мужчине.

Мужчина перечислил еще десяток имен, а потом, махнув, позвал нас в кабинет. Кабинет был небольшой, вдоль стен стояли столы с компьютерами. Я села за один из компьютеров, вытирая о джинсы вспотевшие ладони.

— На экзамен вам отводится 20 минут. У вас будет 20 вопросов, допустимы максимум две ошибки, чтобы экзамен считался успешно сданным. Приступаем.

Глубоко вздохнула, пытаясь успокоить волнения, и сосредоточилась на экзамене. Главное, не волноваться, а то я забуду даже то, что знаю.

Сегодня я сдавала экзамен на права категории А. Несколько часов отделяет меня от того, чтобы считаться мотоциклисткой. Правда, у меня все еще нет байка, но это уже мелочи жизни.

Спустя двенадцать минут я вышла из кабинета, довольно улыбаясь. Первая часть экзамена сдана успешно, осталась вторая — практическая и самая сложная. Я решила выйти на улицу и сразу пойти в сторону автодрома.

— Привет! — раздался над головой знакомый голос.

Подняла голову, всматриваясь в такое знакомое лицо Майка. Мы столкнулись в дверях, как раз когда я выходила.

— Привет, — тихо ответила я, вглядываясь в Майка, чтобы понять, что он чувствует, что он думает. Злится ли? Ненавидит? — Спасибо, что приехал.

Да, я сама позвала бывшего на экзамен в ГИБДД. А еще я позвала Майка для того, чтобы он помог купить мотоцикл. Я толком никого не знала из тусовки мотоциклистов, потому что в основном общалась с Майком, а с остальными перекидывалась лишь парой слов. Было ужасно неловко и страшно звонить ему. Я боялась его гнева, боялась, что он пошлет меня куда подальше, накричит. Но это ведь был Майк. Кажется, самый добрый человек на свете. Он просто выслушал меня и просто сказал, что поможет, что не злится на меня.

Может, с моей стороны это было нечестно. Ведь он говорил про серьезные отношения, а мой звонок, наверное, давал ему надежду, но я старалась не думать ни о чем подобном. Мне просто нужна была его помощь. А он просто готов был помочь. Вот и все.

— Ты прекрасно выглядишь, Сэм, — тепло улыбнулся Майк.

— И ты, красавчик, — я в ответ улыбнулась также тепло.

— Сдала?

— О да! 1 ошибка, представляешь? Теперь надо ждать практическую часть.

— Пойдем, я угощу тебя кофе? Долго ждать?

— Сказали где-то час или два.

Майк пошел куда-то в сторону, я пошла за ним, разглядывая его уверенный, широкий шаг. На нем были темно синие джинсы, черная футболка. Волосы взъерошены и, кажется, еще сильнее отрасли.

Мы подошли к небольшой палатке, Майк заказал два кофе.

— Как твои дела, Сэм?

Удивительно, раньше он почти всегда называл меня “крошка”, и очень редко — Сэм. Из его уст такое обращение почему-то казалось невероятно официальным. Я закусила губу, размышляя, как ответить на такой простой вопрос.

— По-разному. А ты как?

Майк забрал стаканы с кофе, передал один из стаканов мне. Мы отошли немного от палатки и сели на скамейку.

— Скучаю, Сэм, — тихо, просто, неожиданно прозвучал голос Майка.

Я посмотрела в его глаза. Грустные. По крайне мере, так мне показалось.

— Я поступила нечестно с тобой. Неправильно. И мне очень жаль.

— Я не ожидал подобного от тебя. Из нас двоих мне казалось, накосячу именно я, — на губах Майка заиграла задумчивая усмешка.

— Я и Тим… это все несерьезно, ты же понимаешь? Наваждение, глупость, не больше.

Я врала. Зачем я врала? Мой язык будто жил отдельно. Ведь я уже призналась себе, что влюблена в Тима. И зачем сейчас я говорю Майку совсем иное? Может быть, мне хочется, чтобы ему было легче? Но разве станет ему легче от этих слов?

— Я не виню, Сэм, правда. Я ведь сам… не попросил относиться серьезно ко мне, к нам.

Я откинулась на скамейку, изумленно вскидывая глаза к небу. Сделала глоток горячего кофе.

Я была удивлена, изумлена, шокирована. Майк всегда казался мне простым, немного наивным, может быть слегка глупым, невнимательным, необязательным, несерьезным. В общем, не таким, каким я его видела сейчас. Сейчас я видела какого-то совсем другого Майка, слишком мудрого, слишком… Да, я даже не могла объяснить свои смешанные чувства. Но он точно не выглядел парнем, с которым я встречалась просто, чтобы потрахаться и хорошо провести время. Просто повеселиться. С таким Майком, которого я видела сейчас, так нельзя. С ним можно только серьезно и обстоятельно, надолго.

— Ты как будто другой человек, — все-таки призналась я вслух. — Мне всегда казалось, что то, что между нами — это легко, просто, не навсегда. А тебе? — я внимательно посмотрела на Майка, пытаясь уловить малейшую реакцию.

— В начале — да, потом — нет, — не отводя взгляд, ровно и спокойно ответил Майк.

Зачем я спросила? Ведь он и тогда, в доме Тима, сказал, что хочет серьезно. Зачем я давлю на больную мозоль?

— Пойдем ближе к автодрому? — попросила, и Майк согласно кивнул.

Больше я не задавала никаких щекотливых вопросов. Мы либо молчали, наблюдая за площадкой и сдающими, либо говорили на отвлеченные темы.

— Александра Дэвис? — раздался громкий голос.

Я, встрепенувшись, отправилась к мотоциклу и инструктору, который стоял рядом с ним.

Через полчаса, довольно улыбаясь, я подбежала к Майку.

— Ты видел? Видел? Как я, а?

— Прекрасно, Сэмми, — улыбка Майка становилась шире с каждой секундой.

Еще через час на руках у меня уже были права. И мы отправились с Майком покупать для меня собственный байк.

Все было так привычно, так обычно. Я вновь сидела позади, сцепив руки в замок на животе Майка и прижимаясь к нему всем телом. Мы неслись по дорогам, вокруг только шум и скорость.

Ехать до продавца было около часа. Я все это время наслаждалась дорогой, с нетерпением представляя, как совсем скоро сама сяду за руль.

Когда мы, наконец, доехали, я слезла с байка, с удовольствием разминая затекшее тело и параллельно оглядываясь по сторонам. Вокруг был обычный спальный район, семиэтажный дом, детская площадка.

Мой телефон пиликнул: продавец предупредил, что будет через минут десять.

— Вообще байки, как оказалось, очень недешевая радость жизни, — облокачиваясь на байк Майка, проговорила я.

Байк, который мы с Майком присмотрели, стоил полмиллиона. Мне пришлось продать машину, которую подарили родители на восемнадцатилетие, чтобы были деньги на покупку. Машиной я все равно пользовалась очень редко, а последний год она и вовсе стояла в гараже. Почему-то я не очень любила ездить именно за рулем автомобиля. Майк помог мне и продать машину, и нашел байк на покупку. Мы с Майком активно общались уже несколько недель. Правда, до сегодняшнего дня еще не виделись. На продажу машины со мной ездил мой брат, Крис.

— О да, мотоциклы — это как отдельная религия или культура.

Я фыркнула, но улыбнулась.

— Ты серьезно решила участвовать в гонках? — Майку явно идея была не совсем по душе.

Этой идеей я поделилась с ним недавно, при одном из наших телефонных разговоров. Я не просто хотела ездить за рулем байка, но я хотела гонять также, как это делает Майк и Тим.

— Да, хочу попробовать.

— Не раньше, чем через год активной езды, Сэм.

— Ну нет, это слишком долго, — я отрицательно покачала головой, не соглашаясь.

Майк не стал спорить, но еще больше нахмурился.

— Заедем сразу за экипировкой? — предложил он.

— Да, хорошая идея.

Продавец, наконец, приехал.

Я выбрала красный байк. Он выглядел так… потрясающе. Хорошо, что я взяла с собой Майка, потому что меня просто ослепило красотой байка и, в целом, я уже была согласна покупать. Майк смог даже поторговаться и скинуть пятьдесят тысяч. Я восхищенно окинула взглядом Майка. И вот я уже стала владелицей собственного байка.

Еще несколько часов мы подбирали экипировку в магазине. И когда вышли на улицу, уже были сумерки.

— Праздничный ужин будет уместен? — Майк внимательно посмотрел на меня.

Я закусила задумчиво губу. Мы и так много времени провели вместе сегодня, но и отказать я не могла.

— Честно говоря, мне бы хотелось сначала проехаться. Ты знаешь хорошие пустынные дороги?

— Да. Давай возьмем еду с собой и поедем покататься?

— Давай, — согласилась я. Идея показалась просто замечательной.

Мы заехали, купили Wok и поехали кататься по вечерней Москве. Я ехала достаточно медленно и спокойно, Майк подстраивался под мою скорость. Но даже на такой небольшой скорости, я чувствовала, какой же это кайф быть за рулем байка. Я абсолютно не любила водить автомобиль и, кажется, обожала водить байк. Так разве бывает?

Отъехав от города, мы остановились, чтобы поесть. Рядом как раз была пустынная дорога, по которой я планировала погонять. Хотя гонять громко сказано, я пока водила, скорее, как бабушка — очень медленно, неуверенно и осторожно.

— Мы можем быть друзьями, Сэм, как думаешь? — вдруг раздался голос Майка.

Я вздрогнула и удивленно на него посмотрела.

— Конечно. Но хочешь ли ты этого?

— Да, почему нет?

— Что ж… мы встречались, я переспала с твоим другом, я девушка, в конце концов. Мне казалось, такие парни как ты, с девушками не дружат, — честно ответила я.

Наверное, напоминать о Тиме, не стоило, но мне почему-то казалось, что Майк не придает этому достаточного значения.

— Всегда бывают исключения, — здесь было достаточно темно, в отдалении светил фонарь, но его света едва ли хватало для полноценного освещения, поэтому выражение лица Майка я до конца прочитать не могла.

— Я буду рада, Майк. Мне с тобой хорошо. Всегда было, — честно ответила я.

В конце концов, мне не помешает друг. И если Майк готов все забыть и простить меня, кто я такая, чтобы не принять этот подарок судьбы?

— Мне тоже, крошка, — я услышала в его голосе улыбку, и вот, вернулось его коронное “крошка”, чтобы это не значило.

Это и значит быть взрослыми? Общаться даже после измены? Уметь прощать и идти дальше, не оглядываясь? Я все еще была невероятно удивлена тем, что Майк здесь, рядом, не злится. По крайней мере, внешне никак не выражает своей злости или раздражения.

Мы гоняли до полуночи. Периодически останавливались, и Майк давал комментарии, делился какими-то фишками и приемами. Потом проводил меня до самого дома.

Я отгоняла от себя мысли о том, что для Майка все происходящее значит намного больше, чем для меня. Мне было хорошо, удобно сейчас. Он был мне нужен. Опять. Хотя, наверное, и не переставал быть нужен. Но я не хотела усложнять все, что между нами. Все было и так запутано. Я не допускала мысли, что Майк ждет от меня чего-то большего. Если бы я согласилась с этой мыслью, то мне надо было его отпустить, чтобы не мучить. Я трусливо решила положиться на время.

Пускай все идет своим чередом. Я хочу, чтобы он был рядом, а он не против. Так почему я должна от этого отказываться? И я не буду накручивать себя и переживать просто так.

— Спокойной ночи, крошка.

— Спокойной ночи, красавчик.

Сон сегодня, как назло, не шел совершенно. Уже в сотый раз я перевернулась с одного бока на другой, тяжело вздыхая. Кажется, я просто перевозбудилась сегодня от езды и нервов на экзамене.

На тумбочке рядом с кроватью пиликнул телефон. Я протянула руки и зажмурилась от яркого света экрана.

“Спишь?” — сообщение от Майка.

Я нахмурилась, но ответила. Почему он пишет так поздно?

“Нет”.

“Поехали завтра на гонки вечером?” — новое сообщение пришло буквально через пару секунд.

Я закусила губу, не понимая, что происходит. То есть, да, мы обсудили, что останемся друзьями. Но я не предполагала, что это означает, что мы продолжим часто видеться и много общаться.

Я не хотела признавать очевидного. Ведь Майк говорил мне сегодня про свои чувства. Они у него явно были и навряд ли прошли так быстро. Даже ситуация с Тимом не отбила его интерес. Но это разве не странно? Любой парень, если бы застукал девушку с другом, был бы невероятно зол. Может быть, Майк просто немного слабохарактерный? А что? Разве сильный, взрослый мужчина способен вот так без ревности, чувства собственничества относиться к девушке? Так просто простить и забыть?

Но с другой стороны… эти гонки — возможность увидеть Тима.

“Да” — кратко ответила я.

Одна мысль о том, что я завтра увижу Тима, заставила сердце биться быстрее. Мысль, что его не будет на гонках, я старалась даже не допускать.

Глава 15. Скорость

Я крутилась около зеркала дольше, чем обычно. И прихорашивалась активнее, чем обычно. А все потому что я надеялась увидеть Тимура сегодня вечером.

Боже, да я, кажется, сошла с ума! Одна мысль о встрече с ним заставляет сердце колотиться как сумасшедшее. Я не знала, не могла даже предугадать, чем закончатся наши отношения. Хотя, наверное, в глубине души я знала, что все это не надолго. Тим, по тем данным, что у меня были, напоминал избалованного, богатого парня, которому ни до кого нет дела, кроме самого себя. Но почему же, даже понимая это, я все равно хотела оказаться рядом? Быть с ним? Да я точно сумасшедшая! Никакое другое объяснение не кажется в данной ситуации достаточно логичным.

Ровно в восемь часов вечера зазвонил телефон, оповещая, что Майк уже ждет внизу.

Я окинула взглядом свое отражение в зеркале. Сегодня на голове были легкие волны, глаза накрашены темными тенями и подчеркнуты стрелками, а губы ярко-красные. Образ был более роковой и раскрепощенный, чем обычно. Я хотела привлечь внимание. Экипировка для мотоцикла сидела как влитая, вырисовывая все контуры стройного тела.

Я подхватила ключи с тумбочки в коридоре и пошла вниз. Майк стоял рядом с моим байком, который я вчера припарковала около подъезда. Его байк стоял немного подальше.

— Хорошо выглядишь, — Майк сделал шаг навстречу, будто хотел обнять, но потом передумал и опять облокотился на байк.

Я кивнула и как-то неловко обхватила себя руками.

— Поехали? — спросила, глядя на Майка.

Вечерние дороги были на удивление свободные, хотя в это время обычно бывали пробки, но не сегодня. А может, Майк удачно выбрал маршрут, в объезд. Я все еще чувствовала себя за рулем неуверенно, поэтому ехали мы медленно. Майк старался держать мой байк в поле своего зрения: если вдруг я отставала, он сбавлял скорость, чтобы ехать рядом. Я чувствовала все большую благодарность к нему. После всего, что я сделала. После всего, что между нами было. Он оставался ко мне так добр, и это было просто удивительно. Его помощь сейчас была для меня просто бесценна.

Еще издалека я увидела место, которое было нашей конечной точкой — там было скопление байков. Мы подъехали и припарковались чуть поодаль.

— Как ощущения? — поинтересовался Майк, снимая свой шлем и внимательно меня оглядывая.

— Все прекрасно. Не надо так беспокоиться, — с улыбкой ответила ему.

Он взял меня за руку и потянул к толпе людей и байков. Я посмотрела на наши сцепленные руки, но не стала ничего говорить.

— Привет!

— О, привет!

С разных сторон начали звучать приветствия, я всем в ответ лишь улыбалась и периодически кивала, Майк пожимал руку знакомым.

— Я видела, что ты приехала за рулем? — раздался рядом голос Томы.

— Да, — я улыбнулась шире.

— Поздравляю! — Тома крепко обняла. — Проедешься сегодня с нами?

— Что? О нет, я еще новичок совсем.

— Ну и что? Не гоняйся, просто сделай заезд в спокойном темпе. Тут хорошая трасса.

Я пожала плечами, не зная, что ответить. Заезд не казался мне хорошей идеей. Но с другой стороны я хотела бы почувствовать скорость, а для этого здесь самое удобное место. Дорога без резких поворотов, колдобин и ям.

— Сэм, все хорошо? — Майк провел рукой по моей спине.

— А вы все еще вместе? — Тома внимательно нас оглядела. — Поговаривали, что вы расстались.

— Не твое дело, Том, — отрезал Майк.

— Ладно-ладно, — Тома подняла руки. — Предложила твоей крошке поехать сегодня где-нибудь в хвосте, не на скорость, просто для себя.

— Плохая идея, — Майк нахмурился.

— Что с ней случиться-то? Не хотите, как хотите. Мое дело — предложить, — Тома развернулась и растворилась в толпе.

— Хочешь поехать? — Майк все еще держал руку на моей спине.

— Не знаю, честно говоря. Я как-то об этом не думала до того, как Тома сказала.

— Хочешь я поеду с тобой?

— Что? — Я посмотрела на парня внимательно. — Зачем, Майк? Ты и так сделал очень много для меня.

— Сэм, я…

Договорить Майк не успел, потому что рядом раздался резкий голос.

— Что я вижу? Наша сладкая парочка опять вместе?

Я развернулась и встретилась взглядом с Тимом. С темным, холодным взглядом. Сердце на секунду остановилось, а потом ускорило бег, перейдя на сумасшедшую скорость. Его волосы были взъерошены, на лице щетина. Куртка экипировки расстегнута, демонстрируя белую майку. Он был напряжен, кажется, зол и недоволен.

— Тим, отвали. Пойдем, Сэм, — он взял меня за руку и потянул куда-то в сторону.

— Ты подберешь ее после меня? — презрительно выплюнул Тим.

— Ты охренел? — тут уже не сдержалась я. — Ты кем себя возомнил, чтобы совать свой нос не в свои дела?

На секунду воцарилась тишина. Тим, кажется, не ожидал от меня такой желчи, поэтому все его внимание было сконцентрировано теперь на мне. А потом он закинул голову и рассмеялся.

— Сэм, пойдем, — Майк еще раз потянул меня, пытаясь увести.

Тим перестал смеяться и вновь посмотрел на меня. Посмотрел так, будто никого больше в этом мире не существовало. Я перестала дышать, завороженно наблюдая за Тимом. Он сделал шаг вперед, вставая ко мне почти вплотную.

— Мы оба знаем, чего действительно тебе хочется, — тихо проговорил Тим, приподнимая пальцами мой подбородок и нежно поглаживая.

— Размечтался, — тихо выдохнула в ответ я.

Тим усмехнулся, отступил.

— Посмотрим, детка. Посмотрим…

Прозвучало это так многообещающе, что у меня лихорадочно застучало сердце. Кажется, влюбленность просто превратила мои мозги в кисель, а меня саму в последнюю дурочку.

— Сэм? — как сквозь пелену прорвался голос Майка.

— А? — я, наконец, обратила на него внимание.

Его взгляд… Он, кажется, наконец понял, что я чувствую к Тиму, и что все произошедшее было вовсе не случайностью. Я прикрыла глаза, пытаясь скрыть от Майка свои эмоции. Слишком поздно, конечно. Он уже увидел достаточно.

— Пойдем, Сэм, — уже в третий раз повторил Майк, никак не комментируя произошедшее.

Я кивнула и напоследок обернулась, выискивая Тима. Он уже стоял в отдалении в обнимку с какой-то девушкой и не обращал на меня никакого внимания. Я прикрыла глаза, делая глубокий вдох. А чего я собственно ожидала? Это же Тимур! И это вполне в его духе. Но это не помешало мне разозлиться. Как он может флиртовать сначала со мной, а через секунду уже обнимать другую? Ведь должны быть у него хоть какие-то границы адекватности?

Через полчаса мотоциклы начали собираться на линии старта.

— Я поеду с тобой, — безапелляционно заявил Майк, когда я все-таки решила поучаствовать в заезде. — Не газуй резко, не волнуйся, я буду рядом. Мы пропустим немного ребят.

Я кивнула, слушая его напутствия, и была ему безгранично, невероятно сильно благодарна. Это чувство все ярче и сильнее ощущалось внутри.

— Ты уверена? — внимательно смотря на меня, еще раз спросил Майк.

Все происходящее почему-то его сильно беспокоило. Я наоборот не переживала. Я не планировала ехать слишком быстро или еще каким-то образом рисковать, и поэтому не понимала, почему переживает Майк.

— Почему ты так переживаешь? — нахмурилась в ответ я. — Я ведь не участвую в гонках.

— Да, я знаю, но все равно…

— Майк, все будет хорошо, — я тепло ему улыбнулась.

— Серьезно? — рядом раздался рев мотора и голос Тима.

Я резко повернула голову вправо. Захотелось даже зажмурится. Тим на байке — зрелище невероятно возбуждающее. Сила, мощь, напряжение, скорость. Его байк был абсолютно черный, блестящий. И сам он сегодня был весь черный — экипировка, шлем. Шлем был приоткрыт, демонстрируя сверкающие темные глаза.

— Тим, отъебись, — зло бросил Майк.

— Ты только получила права и собираешься гонять? — Тим сверлил меня взглядом.

— Я не собираюсь участвовать в гонке, я просто проедусь, — спокойно ответила я, решив не спорить.

Тим еще несколько секунд сверлил меня внимательным взглядом, а потом, не говоря больше ни слова, отъехал куда-то вперед.

Раздался хлопок, оповещающий старт гонки. Я почувствовала как адреналин вместе со страхом растекся по телу, забурлил. Мы с Майком подождали пару минут пока мотоциклы скрылись впереди, а потом поехали следом. Сначала я ехала медленно, скорость была где-то около шестидесяти. Постепенно мотоцикл набирал скорость — сто, сто двадцать, сто пятьдесят.

Внизу живота что-то резко сжалось от ощущения скорости, от ощущения незащищенности. В машине скорость за рулем ощущается совсем иначе. Когда ты пассажир на байке — тоже иначе. А быть за рулем байка, который несется с невероятной скоростью — кайф.

Двести, двести двадцать, двести пятьдесят. Тело напряглось, сжалось как натянутая струна. Кажется, хватит.

Я не различала ничего вокруг. Вцепилась мертвой хваткой в руль, смотрела вперед. На улице было темно, впереди было просто видно темную, пустую дорогу. Остальные байки давно и сильно оторвались вперед. Я не чувствовала ни ветра, ни холода, ни страха. Все тело было собрано, как будто готовое к атаке.

Но потом что-то пошло не так. Я даже не поняла, что именно произошло. То ли яма, то ли камень, то ли у меня дрогнули руки, но мне сложно стало управлять байком. Перед начало заносить, я пыталась выровнять руль, начала резко сбрасывать скорость от растерянности, от чего байк повело еще сильнее. В следующую секунду — тишина, темнота. Страх пронзил все мое существо.

Дальше все обрывками, отрывками.

Кадр. Вокруг шум голосов, я не могу открыть глаза. Сколько прошло времени? Что со мной? Я проваливаюсь в темноту.

Кадр. Кто-то зовет меня по имени, нежно, напряженно, испуганно. И вновь темнота накрывает меня.

Кадр. Я открываю глаза и жмурюсь от ослепляющего света. Наверное, это фары стоящих рядом байков.

— Это ты виноват! — звучит злой голос.

— Тим, прекрати, — раздается тихий голос Майка в ответ.

— Нет, твою мать, не прекращу! — почти рычит Тим.

Я поворачиваю голову на шум и вижу, как кулак Тима врезается в лицо Майка. Вздрагиваю. Почему он это делает? Почему так себя ведет? И опять темнота.

Кадр. Я вижу белый потолок, мы куда-то едем.

— Сэм, — раздается тихий, взволнованный голос рядом.

Я поворачиваю голову, вижу бледное, окровавленное лицо Майка. Видок у него тот еще. Хотя у меня, наверное, не лучше.

— Все хорошо, — кажется, звук даже не вырывается из моего рта, только еле шевелятся губы.

Глава 16. Я тебя не понимаю

— Что ты тут делаешь?

— Не твое собачье дело.

— Тим, отстать от нее. Ты ведь не умеешь серьезно, нормально. Ты сломаешь ее, растопчешь.

— Почему ты еще с ней? После меня?

Воцаряется тишина. Я уже как пару минут как не сплю, но пытаюсь не выдать себя, желая дослушать разговор.

— Я люблю ее, — звучит тихий голос Майка через какое-то время.

— Любишь? — это слово из уст Тима звучит так, будто это ругательство. — А она тебя? Явно нет, если легла под меня.

— Тим, прекрати, — голос Майка перестал быть спокойным и перешел в злое рычание.

— Мне посрать на твою любовь. Отвали от нее, — спокойно отчеканил Тим.

— Ты шутишь? — кажется, Майк был удивлен такому повороту событий.

— Я похож на шута?

В палате вновь воцарилась тишина. Я непроизвольно издала тихий стон, когда попробовала пошевелиться затекшим телом.

Медленно открыла глаза, жмурясь от яркого света. Я лежала в палате в больнице. Белый потолок, белые стены. Удивленно оглянувшись, увидела плазменный телевизор, цветы на тумбочке, кресло-качалку в углу. Вопросительно посмотрела на двух стоящих парней, которые внимательно следили за моим пробуждением.

— Как ты себя чувствуешь? — Майк подошел ближе и взял мою руку в свою.

— Пока не знаю, — хрипло ответила я, слова давались с трудом, как будто бы я месяц не произносила ни слова. — Что со мной?

— Слава Богу, ничего серьезного, — раздался ехидный голос Тима, который сверлил меня мрачным взглядом, но в отличие от Майка не подошел ближе.

— Пару синяков, ушибов, ссадин, — мягко проговорил Майк. — Ты родилась в рубашке. Небольшое сотрясение мозга, но тоже не критично.

— Эта палата… — начала я, ожидая пояснений.

— Ее оплатил Тим, — подал голос Майк.

Я закусила губу, не понимая, что вообще происходит. Посмотрела в глаза Тима, пытаясь понять, что он думает, что он чувствует. Но его лицо было непроницаемо, а сверкающий взгляд внимательно изучал мое лицо, будто ища какие-то свои ответы.

— Я уничтожил твой байк, — вдруг сказал Тим.

— Что? — шокировано отозвалась я.

— Ты больше не сядешь за руль, — не спрашивая, а будто констатируя факт, отчеканил Тим.

Я растерянно посмотрела на Майка. Может, мне послышалось? Тим уничтожил мой байк? Который я только недавно купила? Который стоил полмиллиона?

Майк поймал мой взгляд, выпрямился. Видимо, по-своему интерпретировав его, резко повернулся к Тимуру, сжимая кулаки.

— Тим, тебе пора уйти.

— Или тебе? — ехидно вскинул Тим бровь.

— Что здесь происходит? С вами обоими? — недоуменно спросила я.

Два пронизывающих взгляда впились в меня.

— Ты перепугала нас до смерти, — тихо сказал Майк.

— Какая тебе разница? — я смотрела прямо в глаза Тима, адресуя вопрос только ему.

Я понимала поведение Майка, но поведение Тима — нет. А мне нужны были объяснения. Жизненно необходимы.

— Я не могу переживать за своего хорошего друга? — с усмешкой ответил Тим, смотря в мои глаза, не отрываясь.

Мои глаза удивленно расширились от его заявления.

— С каких пор мы стали друзьями? Тем более хорошими?

— А вот прямо сейчас, Сэээмми, — он растянул мое имя, перекатывая его на языке, так что по телу прошла дрожь.

Я подняла глаза к потолку, отказываясь понимать, что происходит. Отказываясь понимать этого сложного, невероятного, невыносимого мужчину. В которого я, кажется, была безумно влюблена. Это осознание прострелило как яркая молния. Я и до этого понимала, что дело пахнет влюбленностью, но только сейчас глубина моих чувств стала почему-то очевидна. Чем более странно, непонятно, неадекватно, загадочно он себя вел, тем больше я в него влюблялась. Я сумасшедшая, да?

— Когда меня выпишут?

— Скоро придет врач, и все расскажет, — Майк вновь аккуратно сжал мою руку.

— Я хочу пить, можно?

Я посмотрела сначала на Тима, потом на Майка. Майк перевел взгляд с меня на друга. Хотя уже, наверное, на бывшего друга. Видимо, приняв какое-то решение, он кивнул.

— Я вернусь через пять минут, — и вышел.

Я нервно покусывала нижнюю губу. Решила, что нужно немного приподняться, чтобы не лежать, а полусидеть. Я была в больничном халате, из руки торчала капельница.

Тим молчал. Буравил меня взглядом, продолжая внимательно разглядывать и не сдвинулся с места. Я нахмурилась. Почему он такой? Сложный?

— Спасибо, — наконец, сказала я.

— За что?

— За палату, — изучая его лицо, на котором, кажется, нельзя было прочитать ни одной эмоции, ответила я.

Его лицо — удивительное. Теперь я считала именно так. Очень резкая, острая линия подбородка, особенно, когда он стоит боком. Сначала, когда они познакомились, ей показалось, что его лицо угловатое, жесткое. Сейчас я считала его лицо красивым. Темные брови добавляли его лицу какую-то хищность, мрачность. И щетина… Я даже не могла вспомнить, когда видела его без щетины. Он был красив, теперь я была в этом уверена. Мрачность, жесткость, угловатость, резкость его черт — теперь я любила каждую эту деталь.

Но любить Тима — это как заранее быть приговоренной к расстрелу.

— Что ты хочешь? — я скользнула взглядом ниже, только сейчас заметив, что в правой руке он крутит ключи. — Что ты хочешь от меня?

— А как ты думаешь? — не собираясь, по-видимому, мне помогать, парировал Тим.

— Свести меня с ума? — на губах мелькнула легкая улыбка.

Тим все-таки сдвинулся с места, подошел ближе. И даже сел на край кровати, не разрывая зрительного контакта.

— Почему ты с ним? Все еще?

Кажется, это его действительно беспокоило. Но почему?

— Какая разница?

Он прикрыл глаза, будто бы борясь со злостью. А я подумала, что мы два сапога пара. Ведь и я не помогаю сделать ситуацию легче и проще. Я также, как и он, отвечаю загадочно, двусмысленно, многозначительно. Но открыться ему — так страшно, так глупо.

Вдруг Тим касается рукой моего лица. Я вздрагиваю. Он проводит пальцами по щеке, обводит контур губ. Надавливает немного на нижнюю губу так, что у меня приоткрывается рот. Еще секунда — и его губы на моих губах. Невероятно нежно, аккуратно. Изучая, пробуя. Не атакуя, не поглощая. Так непривычно видеть его таким, чувствовать его так. Я тяну руку, зарываясь в его волосы. Они мягкие, шелковистые, мне нравится перебирать его пряди. Издаю тихий стон ему в рот. Еще секунда, и Тим отстраняется. Встает.

— Мы поговорим потом. А пока… — его голос становится более резким, — избавься от Майка, или это сделаю я. И мои методы, поверь, тебе не понравятся, — безапелляционно заявляет он.

Разворачивается, собираясь уходить, даже не считая нужным выслушать мой ответ или дать хоть какие-то пояснения своим безумным словам.

— Я не твоя собственность, ты в курсе? — бросаю ему в спину.

— Ты уверена? — он оборачивается, по его губам скользит легкая улыбка.

Я удивленно ахаю от такой дерзости. Не успеваю ничего сказать, как Тим уже пропадает из зоны видимости.

Откинувшись на подушки, я до боли закусываю губу.

Что происходит? Что значат эти слова Тима? Кажется… я ему нравлюсь?

На моих губах появляется горькая улыбка. К сожалению, это ничего не меняет. Тим — такой сложный, непонятный, непостоянный. Даже если он что-то ко мне чувствуют, навряд ли мы сможем построить здоровые, долгосрочные отношения.

Майк возвращается с водой. Я благодарю его и задумчиво осматриваю.

Тим шутил про Майка? Он действительно может причинить ему вред? Но с другой стороны Тим не создавал ощущение человека, который бросает слова на ветер.

— Что у тебя с ним? — Майк пододвинул стул и сел рядом с кроватью.

— Ничего.

— Ничего? Его штырит от тебя так, будто вас дофига связывает.

Я ощущаю, как сердце сладко сжимается от его слов.

— Я не знаю, Майк. Ты встречал когда-либо более сложного человека, чем Тим?

— И то правда, — усмехается в ответ Майк, соглашаясь.

— Он сказал… чтобы я с тобой не общалась, — осторожно произношу я, наблюдая за реакцией.

— Вы с ним вместе? — нахмурившись, спрашивает Майк.

— Нет, — честно отвечаю я.

И ведь это — чистая правда. Мы не вместе. И не будем вместе, я знала это точно.

— Мы не будем делать так, как он просит, — уверенно заявляет Майк.

— Он побьет тебя?

— Он? Я сам ему вмажу, — с насмешкой заявляет Майк.

Вообще в это верится. Майк точно крупнее Тима по телосложению. И кажется, более мощным. Все-таки Тим бизнесмен, а Майк автомеханик.

— Майк, я… не могу предложить ничего больше, чем просто дружбу, — решаю, наконец, расставить все точки над “и”.

В палате повисает тишина. Майк, кажется, не знает, что ответить. Да и какая дружба? После всего, чтобы между нами было? И в целом, не сказать, что я сильно верила в дружбу между мужчиной и женщиной. Особенно, когда один влюблен в другого. А Майк достаточно явно показал свои намерения.

— Я просто буду рядом, Сэм, ладно? — наконец, отвечает Майк, внимательно смотря на меня.

Я медленно киваю, соглашаясь, позволяя, принимая. Так надо. Так удобно. Так проще.

Я такая слабохарактерная. Мне стоило его отпустить. Но я не могу. Не хочу. Боюсь. С ним рядом я чувствую уверенность. Я чувствую сейчас как никогда хорошо, чувствую его заботу, его нежность. А Тим… это бомба, взрывная, яркая, непредсказуемая,непонятная. Майк — как теплый, уютный дом, который согреет и убережет. Когда я стала так себя чувствовать с ним? Ведь раньше он не казался мне таким серьезным и надежным. Но кажется, его отношение ко мне кардинально поменялось. Как и мое к нему.

— Ладно, — тихо, едва слышно вымолвила я.

“Какая же я трусиха”, — прикрыв глаза, укорила сама себя.

Но этого ничего не меняло. Я не могла отпустить Майка. Не хотела и не могла.

Меня пообещали выписать уже на следующий день. Я проспала практически весь остаток дня и всю ночь. Когда пришел врач на следующий день, я чувствовала уже себя отлично. Устала лежать в кровати, поэтому то ходила по палате, то качалась в кресле-качалке.

— Доброе утро, — дверь в палату открылось, пуская седовласого мужчину в халате. Он внимательно оглядел меня, послушал, задал вопросы про самочувствие. Удовлетворенно кивнул. — Что ж, вам очень повезло. Будьте впредь аккуратнее. Можете собираться домой.

Я радостно закивала. На самом деле, я была безумна счастлива, что все обошлось. Там, на трассе, я даже не успела понять, что произошло. Перематывала в голове события той ночи, но никак не могла сообразить, почему потеряла так резко управление, почему не смогла справиться. От этих мыслей дрожь бежала по телу. Дрожь страха, паники.

Не знаю, как получилось так, что на мне были лишь ссадины, царапины и ушибы, но я просто радовалась своему везению. Видимо, я все-таки успела скинуть скорость перед падением.

Тим правда уничтожил мой мотоцикл? Не то, чтобы я в ближайшее время собиралась садиться на байк, я вообще пока не была уверена, что готова за него опять садиться, но все же байк стоил не маленьких денег. А я, в отличие от Тима, не была баснословно богата.

Через пару часов я вышла на улицу. На улице светило яркое солнце, и я улыбнулась, подставляя лучам лицо и жмурясь от удовольствия. Достала из кармана телефон, чтобы вызвать такси. Подняла голову, чтобы оглядеться и понять, куда вызвать машину. И увидела немного в отдалении Тима, который стоял, облокотившись на машину, и смотрел на меня в упор. Я медленно убрала телефон в карман и пошла к нему на встречу.

Он не сводил с меня своего пристального взгляда. И я почувствовала, как мои щеки загораются, а тело охватывает дрожь.

Почему он такой? Непредсказуемый? Непонятный? Что он здесь делает? Так много вопросов и так мало ответов.

Я встала прямо напротив него, нас разделяло несколько шагов. Теперь я видела вблизи его темные глаза, слегка поджатые губы. Он был напряжен и как будто чем-то недоволен.

— Что ты здесь делаешь? — наконец, я прервала тишину.

— А что, много вариантов? — прозвучало в ответ.

Я закатила глаза.

— Ты умеешь нормально разговаривать?

Тим усмехнулся, оглядывая меня с головы до ног. Справа раздался рев мотора, и я обернулась на звук. На секунду прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Это был байк Майка.

— Ты его позвала? — раздалось тихое, напряженное рядом.

Я повернула голову к Тиму, внимательно разглядывая его напряженное лицо.

— Нет, — спокойно ответила я.

Майк подошел к нам и встал рядом. В отличие от Тима он стоял расслабленно, даже вальяжно и тепло мне улыбался.

— Как ты себя чувствуешь, крошка? — его голос был мягким и спокойным, присутствие Тима его как будто совершенно не смущало.

— Хорошо, очень хорошо, на самом деле, — честно ответила я.

— Какого черта ты приперся? — резко и жестко прозвучал голос Тима.

Я посмотрела на взбешенного Тима. Что с ним? Почему он так себя ведет?

— Такой же вопрос могу задать тебе, — спокойно ответил Майк.

— Садись в машину, — отрывисто и резко сказал Тим, продолжая прожигать Майка взглядом. Я даже не сразу поняла, что фраза адресована ей.

— Эээ… — все это было так странно, что я совершенно не понимала, что должна сказать и сделать.

— Сэмми, — Тим, наконец, посмотрел на меня. — Садись. В. Машину, — отчеканил он.

В целом, я была бы, может, и не против сесть в машину. Но то, как он разговаривал, как себя вел…

Я сделала шаг назад.

— Нет, — твердо ответила.

— Что? — как будто не поверил моему ответу Тим и переспросил.

— Нет, Тим. Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь. И я вообще не понимаю, что тебе надо.

Рядом послышался смешок Майка.

— А ты че ржешь? Я хотя бы додумался приехать не на байке, — резко бросил Тим.

Майк виновато посмотрел на Сэмми.

— С тобой Майк я тоже не поеду. На байк я сейчас садиться не готова, Тим прав.

Теперь хмыкнул уже Тим.

— А вообще, идите-ка вы оба лесом, — честно ответила я и пошла прочь.

Сзади послышалась какая-то возня, но я решила не оглядываться. Они же взрослые мальчики? Значит, сами разберутся. Устроили какой-то детский сад. Я чувствовала себя игрушкой, которую они не могут поделить.

— Сэм, — кто-то резко схватил меня за запястье.

Еще секунда и меня развернули, и я оказалась прижата в горячему, напряженному телу Тима.

Он тяжело дышал, будто бежал. Хотя я не успела далеко уйти. Он положил руку на мою спину и крепче прижал к своему телу, будто для него это было действительно важно — чувствовать меня рядом, близко, прижимать к себе. Я почувствовала как что-то внутри сжалось от ожидания, томления, наслаждения. Он был засранцем. Но от его запаха, рук, присутствия я ощущала себя невероятно цельно. Будто это было самым правильным из того, что могло произойти со мной. Я чувствовала себя хорошо в его объятиях, мне хотелось в них раствориться, забыться, остаться навсегда.

— Сэм, — тихо пробормотал он мне в волосы, шумная вдыхая запах. Правда, я сейчас, скорее всего, пахла больницей.

Я подняла голову, заглядывая в глаза Тима. Впервые я не видела там пустоты и холода. Я не знала, что видела в его глазах. Но это явно было что-то новое, незнакомое. Важное.

— Я тебя не понимаю, — тихо прошептала я.

— Я тоже, — как-то горько усмехнулся он. И это было самым откровенным и честным из всего, что я слышала от него.

Мы продолжали молча смотреть друг на друга. Кажется, целую вечность. Но мне было так хорошо в его объятиях, что я никуда не торопилась. Очень боялась нарушить этот момент. Тим так часто бывал ехидным и грубым. И кажется, только сейчас он был… другим. Мне хотелось, чтобы этот миг продлился как можно дольше. Хотелось забыть о том, как много нас разделяет и как в действительности все между нами сложно и неоднозначно.

— Сэм, я отвезу тебя, — наконец, нарушил Тим тишину.

Я кивнула. Сейчас мне не хотелось с ними бороться, ругаться, спорить. С таким Тимом — теплым, нежным, спокойным — я была безоружна.

Он взял меня за руку, переплел пальцы и потянул к машине. Майка уже не было видно. Неизвестно, что Тим ему сказал, но он, видимо, был достаточно убедительным. Я не хотела об этом думать и беспокоиться. Не сейчас.

Рука Тима была горячая и сухая. Идеальная. Он подвел меня к пассажирской двери, сам открыл дверцу. Подождал, пока я сяду. Закрыл дверцу, обошел машину и сел сам.

Непривычно было видеть Тима за рулем машины. Это был черный мерседес. Внутри пахло кожаным салоном и было прохладно.

Я внимательно следила за Тимом, наслаждаясь. Его руки обхватили руль, пальцы повернули ключи в зажигании, машина тихо заурчала. Он сделал чуть громче музыку, переключил станцию. Вскользь посмотрел на меня.

— Пристегнись, — спокойно сказал он.

Я тут же пристегнулась. Машина нежно заурчала, и мы сорвались с места.

Глава 17. Так близко

Мы ехали молча всю дорогу. Тишину прерывала только тихая музыка, раздающаяся из динамиков. Тим не смотрел на меня и вообще создалось ощущение, что он забыл, что я рядом. Но когда машина затормозила около незнакомого здания, я вопросительно посмотрела на Тима.

— Я хочу, чтобы ты пошла со мной, — все еще несмотря на меня и постукивая пальцами по рулю, произнес Тим.

— Пошла куда? — уточнила я.

Он, наконец, посмотрел на меня, откинулся на сиденье, будто готовясь к долгому разговору.

— Ко мне.

— К тебе? — недоуменно, растерянно.

— Ко мне.

— Зачем?

— А ты как думаешь? — он удостоил меня взглядом, но сложно было понять его эмоции. Лицо было спокойным, голос сосредоточенным.

— Почему ты не можешь просто говорить то, что думаешь? Почему я должна постоянно угадывать и догадаться? — разозлившись, раздраженно выпалила я.

Тим отстегнул ремень, резко поддался вперед, так резко, что я рефлекторно отклонилась назад. Его пальцы очертили линию подбородка, губ. Он еще ближе приблизился, я почувствовала его дыхание на своих губах.

— Я соскучился, — тихо, хрипло, прямо в губы.

Я прикрыла глаза, стараясь не выдать своих эмоций. Меня разрывало на части от его такого голоса, слов. Господи, я готова была на край света за ним помчаться, только чтобы слышать это тихое “соскучился” из его губ.

Разве так бывает? Такие острые, яркие, невероятные чувства к человеку, которого совершенно не знаешь, не понимаешь? С которым знакома так мало?

— Тим… — тихо протянула я.

Я сама не знала, что хочу сказать. Что тоже соскучилась? Что постоянно думает о нем?

Его губы коснулись моих губ, обрывая дыхание. Нежно, мягко язык заскользил внутри. Он, оказывается, умел быть таким разным. Жутким собственником, хамом, а потом вот таким — нежным, чутким, мягким, теплым.

Тим отстранился, внимательно вглядываясь в мои глаза.

— Ты пойдешь? Со мной? — и это тоже было так непривычно.

Он давал мне возможность выбирать, давал возможность принять решение самостоятельно. Ведь обычно он лишь давил, нападал, атаковал. Принимал все решения за меня.

— Да, — тихо прошептала я в ответ.

А что я еще могла ответить? Когда он такой, я не способна сопротивляться.

Тим заглушил машину, вышел, открыл для меня дверь. Мы были в каком-то незнакомом дворе. Тим взял меня за руку и потянул за собой. Мы прошли буквально сто метров и оказались около подъезда.

Фойе дома была очень изысканным, красивым. Слева стояло несколько диванов, журнальных столиков, на которых стояли цветы. Справа стойка охраны. Тим приветственно кивнул охраннику и повел меня к лифтам.

Я хотела так о многом спросить и одновременно не хотела ничего спрашивать. Сейчас я могла мечтать, воображать, представлять.

Может, он в меня по настоящему влюблен? Может, впереди нас ждет что-то прекрасное? Может, наши отношения сейчас — начало чего-то большего?

Открылись двери лифта, мы зашли, встав плечом к плечу. Тим нажал на самый верхний этаж. Мы ехали в абсолютной тишине, и я не решилась ее нарушить. Двери лифта практически беззвучно открылись, и Тимур, опять взяв меня за руку, повел к двери. Мы были на 59 этаже. И я, наконец, поняла, где мы — в районе Москва Сити. Удивительно как я сразу не опознала высокие башни.

— Проходи, — Тим открыл дверь и немного отошел, пропуская меня в квартиру.

Я увидела просторную, светлую гостиную, панорамные окна. Прошла вперед, не решаясь спросить. Или даже не зная, а что именно я хочу спросить.

— Хочешь выпить? — раздалось где-то позади.

— Да.

Я обернулась, следя за движениями Тима. Плавными, расслабленными. Себя я чувствовала как натянутая струна, не понимая, что будет дальше и что происходит сейчас.

— Ты хочешь о чем-то спросить? — спокойно спросил Тим, наливая вино.

“Хочешь ли ты, чтобы я осталась только сегодня? Или осталась навсегда?” — мысленно спросила я.

Хотя “навсегда” — слишком глупо, слишком романтизировано.

— У меня много вопросов, но сейчас я не хочу их задавать, — все же ответила я.

— Почему? — Тим подошел ко мне, протягивая бокал с красным вином.

— Не хочу разрушать.

— Что?

— Момент, — я улыбнулась и сделала глоток вина.

— Это правильно, — Тим сделал несколько шагов, оказавшись совсем рядом, напротив.

— Почему? — тихо спросила я.

— Иногда нужно промолчать, — с усмешкой протянул Тим, сделав еще один шаг.

Я почувствовала его дыхание на своих губах. Секунда, и я перестаю дышать, чувствуя его губы на своих губах. Приоткрываю рот, впуская его язык. Который начинает исследовать, атаковать. Бокал падает из моих рук. В голове мелькает мысль, что это же красное вино, а я стояла на светлом ковре, но в следующую секунду я чувствую, как руки Тима задирают футболку и начинают вырисовывать круги на голой коже и в голове не остается ничего лишнего. Только мысли о нем. Его руках, его губах. Кажется, он везде. Я пропиталась его запахом, я чувствую жар его тела, твердые руки обхватывают мое тело, жадный язык исследует рот.

— Сэмми, — тихо стонет Тим мне в губы, и я чувствую, как волна мурашек пробегает по телу.

Я сошла по нему с ума. Единственное, что сейчас имеет значение — это раствориться в нем, утонуть. Я знала, что завтра или позже он сделает больно. Наверняка. Такой уж он человек — сложный, непонятный, непредсказуемый. Но сейчас это все не имело значение.

Одним резким движением он дергает наверх майку, оставляя меня в одном в лифчике. Потом снимает свою майку. Я расстегиваю пуговицу на своих джинсах и снимаю их, Тим делает то же самое. Кажется, мы даже не дойдем до спальни.

Тим замирает, разглядывая мое тело, будто изучая, будто видя впервые. Потом садится на диван позади себя и протягивает мне руку. Когда я кладу свою руку в его, он тянет меня к себе на колени. Я сажусь верхом, следя за его эмоциями, пытаясь разгадать его мысли, но лицо Тима спокойное, сосредоточенное. Сложно его прочитать и что-то понять.

Губы Тима опять сминают мои губы, руки хаотично скользят по телу. Сжимают ягодицы до боли, но это лишь возбуждает, заводит. Я отвожу правую руку назад и расстегиваю бюстгальтер, снимаю и откидываю его куда-то в сторону. Тим замирает, разглядывая мою грудь.

— Тим… — тихо, жалобно шепчу я.

Он усмехается, но через секунду его горячий рот накрывает мою грудь, влажный язык начинает вырисовывать круги на соске. Я откидываю голову назад и издаю протяжный, громкий стон. Как будто слишком долго ждала этого мгновения.

Его рука накрывает чувствительную горошину внизу через трусики, пальцы выводят круги, давят. А потом я чувствую, как он отводит вбок полоску трусов и его сухие, жесткие пальцы трогают уже не через одежду. Пальцы на ногах непроизвольно поджимаются, и я закусываю губу, чтобы остановить громкий, рвущейся из груди стон. Его пальцы медленно, слишком медленно трогают, ласкают, нажимают. Недостаточно напора, силы, скорости. Я начинаю извиваться, пытаясь насадиться сильнее, увеличить трение. Мои пальцы зарываются в волосы на затылке, сильнее прижимая голову к груди.

— Тим, пожалуйста, — тихо шепчу я, задыхаясь.

Его пальцы разводят складки, и я чувствую, как сначала один палец, а потом и другой погружаются в меня.

— Ты такая мокрая, — то ли рычит, то ли шипит Тим мне в грудь.

— Ты удивлен? — мне даже удается сказать это с насмешкой.

Тим отрывается от моей груди и смотрит прямо в глаза.

— Нет, я кайфую, — тихо произносит он, а потом опять накрывает мои губы своими.

Пальцы внизу наращивают темп, плавно входя и выходя. Большой палец параллельно потирает клитор. Я кручу бедрами, пытаясь усилить нажатие, и тихо постанываю в рот Тиму.

Тим немного приподнимает бедра, приспуская боксеры, и в следующую секунду я чувствую как пальцы Тима исчезают, а горячая головка упирается туда, где только что были его пальцы. Тим разрывает поцелуй.

— Хочу смотреть на тебя, когда буду входить, — хрипло произносит он.

Я согласно киваю, закусывая губу.

Это так интимно, так необычно — не разрывать зрительный контакт, когда его член миллиметр за миллиметром проникает в меня. А Тим специально делает это очень медленно.

— Тим, — вдруг испуганно дергаюсь я, пытаясь привстать, — Тим, презерватив.

Его руки стальной хваткой удерживают меня на месте, не давая сбежать.

— Не в этот раз, — спокойно и ровно говорит он.

— Тим, презерватив, — упрямо повторяю я.

— Не в этот раз, — он говорит это таким тоном, что становится ясно, что спорить бесполезно. — Хочу тебя чувствовать всю. Я выйду до того как кончу, не беспокойся.

Я прикрываю глаза, смиряясь. Да, он имеет надо мной безграничную, непоколебимую власть. Я готова это признать и принять. И готова признаться, что мне это, кажется, даже нравится.

— Открой глаза, — раздается тихий, упрямый голос рядом.

Потом я чувствую мимолетное касание его губ на своих веках. Распахиваю глаза, смотря прямо в его глаза. Они темные, сверкающие, бесконечные. И это все еще так интимно, так странно — смотреть вот так, не отрываясь. В этом так много какой-то запретной, неправильной близости. Неправильной, потому что мы все еще остаемся бесконечно чужими друг для друга.

Одним резким движением Тим входит до конца, выбивая из меня громкий стон. Я начинаю медленно двигаться, Тим помогает. Движения постепенно становятся все быстрее, агрессивнее, мощнее. Мы не разрываем зрительного контакта, и это возбуждает еще сильнее. Его руки мнут ягодицы, грудь, выкручивают соски, давят на клитор. Его руки везде. Я все активнее поднимаюсь и опускаюсь, жадно облизываю губы. Тим ловит взглядом это движение и тут же впивается своими губами в мои. Еще секунда, и он переворачивает меня на спину, а сам нависает сверху. Его движения становятся резче, жестче, еще мощнее. Каждое движение выбивает кислород из моих легких. Я закидываю голову и кричу, не сдерживаясь.

— Смотри на меня, — рычит злой голос над головой.

И я смотрю, не отрываясь, не отводя взгляда. Для мужчины, который первый раз взял меня в темноте, он неприлично много просит сегодня зрительного контакта.

Я провожу руками по спине, слегка царапая, спускаю руки на его упругую задницу, сжимая.

— Сэм, — раздается шипение в мои губы.

И я довольно улыбаюсь. Это так восхитительно — чувствовать свою власть над этим прекрасным, всегда доминирующим мужчиной.

Резкие, рваные, быстрые движения. Я чувствую, как тело начинает дрожать, сжиматься, напрягаться, ожидая приближающегося оргазма. Тим меняет немного угол наклона и еще резче начинает вбиваться в меня. Все тело сжимается как пружина, и в следующую секунду я чувствую взрыв. Тим целует меня, ловя безумные, громкие стоны. Еще несколько толчков, и он выходит из меня. Я чувствую на животе горячую сперму. Он молча встает, уходит и возвращается с полотенцем. Вытирает меня.

Только сейчас я замечаю как тихо в квартире. И в этой тишине слышно только наше шумное дыхание. Откинув полотенце в сторону, Тим подхватывает меня на руки и куда-то несет. Опустив на кровать, ложиться рядом.

Я оглядываюсь. Мы в просторной спальне с панорамными окнами.

— Ты опять пытаешься быть с ним? — раздается в тишине голос Тима.

Я повернула голову, чтобы видеть лицо Тима. Он смотрит в потолок, а лицо его, как всегда, не выражает никаких эмоций.

— Это то, что тебя сейчас беспокоит?

Он повернул голову, встретившись со мной взглядом.

— Это то, что меня в принципе беспокоит, Сэм, — отрывисто чеканит в ответ.

— Он просто помогал мне с байком.

— Ты могла позвонить мне.

— Позвонить? Тебе? — недоуменно переспросила я. — Я не знала, что у нас такие отношения, — честно призналась я.

— Такие отношения? Отношения, где ты можешь мне позвонить? — нахмурившись, уточнил Тим.

— Отношения, в которых ты будешь рад моему звонку, — спокойно ответила я, наблюдая за его реакцией.

— Сэм, я хочу… чтобы ты с ним больше не общалась, — почти спокойно произнес он.

Я приподнялась на локте, вглядываясь в лицо Тима.

— Ты шутишь? Почему я должна все это слушать и тем более слушаться? — удивленно уточнила я.

Мое сердце сладко сжалось от мысли, что он ревнует, что я ему небезразлична. Но я не позволила себе по настоящему в это поверить. Он просто такой — собственник. И это не про любовь даже, а просто его потребность обладать единолично.

Тим резко дернул меня на себя, его рука зарылась в волосы на затылке, притягивая мое лицо к своему. Я почувствовала на губах его горячее дыхание.

— Не заставляй меня злиться, — предупреждающим голосом прошептал он мне в губы.

— А ты не заставляй злиться меня, — зло парировала я.

Еще секунда, и Тим рассмеялся. А потом резко смял мои губы, проталкивая в рот свой язык. Его руки опять начали путешествие по моему телу, выводя узоры на спине, сжимая ягодицы. Кажется, мои ягодицы — его явная слабость, слишком он любил их мять и гладить.

— Пошли в душ, — не переставая целовать, умудрился сказать Тим.

Я не могла спорить. Во мне не было на это ни сил, ни желания.

Его горячее, твердое тело так близко. Его запах, ставший любимым, так близко. Он хочет меня, кажется, ревнует. А это ведь что-то да значит? Нам хорошо вместе, очень хорошо. Я не могу насытиться им, а он, кажется, чувствует что-то похожее по отношению ко мне. Я готова остаться здесь, в этой квартире до конца своей жизни, также нежась в его объятиях, чувствуя жадные губы на своих губах. С ним рядом — так сложно, так противоречиво, так непонятно. С ним рядом — так горячо, так важно, так нужно. Я не хочу обманываться, идеализируя его. Но хочу верить, что, когда наступит завтра, я все еще будет ему нужна. Потому что он уж точно будет нужен мне.

Глава 18. Мы безумны

— Тебя ждет внизу машина, — раздается в трубке знакомый голос.

— Я, конечно, очень рада, но было бы неплохо держать меня в курсе о своих планах.

В трубке на секунду воцарилась тишина.

— Сэм, ты должна меня ждать каждый божий вечер, — с угрозой в голосе звучит голос Тима.

— С чего бы? — вредничаю я в ответ.

А вот и правда — с чего? Он не говорил, что мы встречаемся. Он вообще ничего не говорил. Я, конечно, тоже не спрашивала. Но что она должна была спросить? “Эй, Тим, не хочешь дать хоть какое-то название нашим отношениям?”

Прошла неделя с того момента, как я вышла из больницы, и Тим привез меня к себе. И всю неделю, каждый вечер он забирал меня к себе снова и снова. Ничего не объясняя. Ничего не предлагая. Просто звонил. И просто был уверен, что я всегда его жду.

И если на следующий день я была на седьмом небе от счастья, хотя и в шоке, потому что сидела в домашней одежде и не была готова куда-то ехать, то сейчас я злилась. На следующее утро после той ночи, когда он забрал меня из больницы, то просто отвез меня домой, ничего не сказав, ничего не пообещав. И мне казалось, что все — это последняя наша встреча. Но вечером он позвонил и приехал. И так уже целую неделю.

В этот раз, когда я спустилась, сам Тим собственной персоной стоял, облокачиваясь на машину и затягиваясь сигаретой. Обычно он присылал водителя или такси, точно я не знала. Знала лишь, что это была черная машина бизнес-класса, а водитель всегда открывал мне дверь.

— Привет, — подойдя к Тиму и закусываю губу, произнесла я.

— Не поцелуешь? — вскинув бровь, уточнил Тим.

И хотя улыбки на его лице не было, как впрочем и всегда, но голос звучал насмешливо.

Я сделала шаг, прижимаясь всем телом к его телу. Тим выкинул сигарету и обнял меня, прижимая к себе крепче.

— Ты пахнешь сигаретами, — сморщила недовольно нос.

— Это помешает тебе меня поцеловать?

— Немного, — честно призналась я, но потом все равно коснулась своими губами губ Тима. Нежно языком обвела контур его губ, заигрывая. — Я соскучилась, — тихо прошептала я, углубляя поцелуй.

Рука Тима зарылась в волосы. Он обожал делать именно так — зарываться рукой в волосы на затылке, немного их натягивая и перебирая.

Тим открыл передо мной дверь, а сам сел на водительское место. Мы резко стартанули с места и помчались куда-то по вечерней Москве.

Мы мало разговаривали, чаще просто занимались сексом, целовались или молчали, поэтому я кусала губу, растерянно подыскивая подходящую фразу, чтобы начать разговор.

— Хм… как твой день? — наконец, прервала я молчание.

Сначала даже показалось, что Тим не расслышал или решил не отвечать, но потом все-таки прозвучал ответ:

— Запарно.

И все. Я отвернулась к окну, чтобы скрыть досаду на лице. Жаль, что я не была такой болтушкой как Кэти. Вот Кэти могла без умолку рассказывать разные истории, и ей даже неважно просил ли собеседник что-то говорить. Но Кэти всегда так эмоционально рассказывала, что собеседник вовлекался волей-неволей. А меня тяжело было назвать заводилой, я обычно больше поддерживала разговор, а не инициировала его.

— Приехали, — раздался спокойный голос Тима рядом.

Его явно не волновали все те переживания, что бурлили в моей голове. Наверное, он бы громко смеялся, зная, о каких глупостях я думаю.

Тим вышел из машины, открыл для меня дверь, предложил руку, помогая выбраться.

— Где мы? — обычно я просто приезжала к нему, а сейчас мы были на какой-то оживленной улице, видимо, в центре.

— Идем ужинать, — просто пояснил Тим.

Я сжала зубы. Вместо того чтобы обрадоваться, я разозлилась.

Господи, как можно быть таким невыносимым человеком? Почему нельзя спросить что-то вроде: “Сэмми, ты хочешь сходить поужинать?”, “Сэмми, ты голодная?”. А я, между прочим, действительно не голодная. Потому что обычно в его квартире мне никто не предлагал поесть. И я привыкла есть перед тем, как поехать к нему.

Тим взял меня за руку и потянул за собой. Мы прошли в ресторан, сели за столик в отдалении. Здесь достаточно уютно, тихо, помещение полутемное, что создает правильно настроение. Официант приносит меню.

— Можешь не смотреть, я закажу, — спокойно говорит Тим и берет меню.

Я чувствую, как начинаю закипать. Он ведь даже не знает моих вкусов, не знает, что мне нравится. Может, я вегетарианка? Или у меня аллергия на что-нибудь? Господи, да он до сих пор не спросил, хочет ли я вообще кушать!

— Отлично! Пойду припудрю носик, — я резко встала, так что стул чуть не упал, а голос прозвучал явно громче и звонче, чем обычно.

В дамской комнате я пытаюсь остыть и успокоиться.

— Сэмми, он такой человек, тебе просто надо привыкнуть, смириться, — уговариваю свое отражение в зеркале. — Ну что за бред?! — в итоге взрываюсь сама на себя. — Что это странные отношения, где я должна привыкать к тому, что меня раздражает и бесит?

За стол я вернулась, немного успокоившись. Тим что-то смотрел в телефоне, и когда я подошла, даже не переключил на меня внимание.

Я закусываю губу, делая глубокий вдох. Мне срочно нужно вино. Много вина.

— Ты заказал напитки?

— Угу. Вино сейчас принесут, — все также что-то разглядывая в телефоне, отвечает Тим.

Как высказать свое недовольство и не показаться истеричкой, интересно?

— Хорошее место, — аккуратно вставляет я, пытаясь привлечь его внимание.

— Да, — Тим, наконец, поднимает глаза. — Мой друг здесь шеф-повар. Мы пришли попробовать его новые фирменные блюда.

— Ого…

Может быть, это объясняет тот факт, что он не дал мне самой заказать? Потому что на секунду я подумала, что он чересчур повернут на контроле. А это уже попахивает чем-то ненормальным. Хотя его поведение все еще попахивает чем-то ненормальным.

Нам приносят вино в бутылке и разливают прямо перед нами в бокалы. Официант уходит.

— Тим… ты же за рулем, — внимательно наблюдая, как Тим делает глоток вина, говорю я.

— Да. И что? — так будто правда не понимает, в чем проблема, отвечает он.

— Знаешь, — я резко встаю, — я что-то плохо себя чувствую, поеду-ка я домой.

— Сейчас? — нахмурившись, уточняет Тим.

— Да, сейчас. Я вызову такси, не беспокойся. Спасибо за чудесный вечер, но мне, правда, нехорошо, — я неуклюже чмокаю его в щеку и быстрым шагом, не давая ему одуматься, иду на выход.

Этот вечер просто какой-то один невероятный кошмар. Я чувствую себя неловко, глупо, неуместно. Не знаю, как он воспринимает мое бегство.

Выйдя на свежий воздух, я глубоко вздыхаю и облокачиваюсь на стену, пытаясь успокоиться. А что если после такой моей выходки, он не захочет меня больше видеть?

— Сэм, не будь тряпкой, — ругаю сама себя.

Я так трясусь и переживаю — “а что он подумает”, “а как будет себя вести”, что это уже просто глупо. Я ведь не подросток. Хотя после того, как влюбилась в Тима, чувствует себя именно так — глупым, влюбленным подростком. Как будто какие-то важные части мозга резко атрофировались и перестали функционировать, а я сама стала в разы глупее, чем была.

“Ладно, надо заказать такси и ехать домой зализывать раны”, — доставая телефон из сумочки, подумала я.

— Сэм, — раздался любимый голос рядом, а потом и обладатель голоса встал напротив меня. — Что происходит?

Он был, как всегда, спокоен. Но тот факт, что он пошел за мной и пытается поговорить, привел меня в невероятный восторг. Я в миг перестала злиться.

— Это глупо, — тихо ответила я, смотря в его глаза.

— Глупо? Что глупо?

Тяжело вздохнув, я закинула голову к небу. Звезд видно не было, только темное небо.

— Я не могу так, Тим. Ты ничего не спрашиваешь, — посмотрев опять в его глаза, честно призналась я. — Заказываешь еду, не узнав, хочу ли я есть или что предпочитаю. Приезжаешь, не спросив, хочу ли я тебя сейчас видеть. Привозишь с утра меня домой, не говоря, когда я увижу тебя и увижу ли вообще. Каждый раз, каждый день я думаю, что ты больше не вернешься. Тебе наскучит.

Я замолкла, чувствую себя еще более расстроенной. Зачем я так прямо и честно сказала обо всем, что меня тревожит? Показала себя слабой, зависимой от него?

По лицу Тима невозможно была понять, что он думает, но я уже знала. Тим из тех парней, которые не любят, чтобы девушка разводила сопли и пыталась выяснять отношения. Да и нет у них никаких отношений ведь.

— Сэм, — он коснулся рукой подбородка, нежно выводя пальцами узоры. — Я не умею правильно. Не знаю, как надо. Но я хочу… попробовать.

Мое сердце, кажется, перестает биться на доли секунды. Шокированное услышанным.

Как легко и просто люди, которых мы любим, могут растопить наши обиды. Всего одним предложением, одной фразой, одним взглядом они могут вознести нас на небеса или наоборот — разбить об асфальт. Еще секунду назад я чувствовала как дыра разрастается в моей груди, а сейчас я ощутила, как мое тело наполняют энергия и эмоции, как счастье начинает бурлить в каждой клеточке тела. Я вновь была живой.

— Попробовать? — переспросила, облизывая губы.

Господи, хоть бы мои глаза не выдавали степень моей безумной влюбленности.

— Да, Сэм, попробовать. Не обещаю быть милым парнем.

— А каким обещаешь?

Он удивленно вскинул бровь, а потом прижался ко мне всем телом, вдавливая в жесткую, грубую стену.

— Обещаю трахать тебя много и часто, — зашептал он хрипло мне на ухо. — Обещаю быть постоянно рядом. Так, чтобы ты забыла, как пахнет воздух без меня.

— Ты безумен? — чувствуя, как тело охватывает возбуждение от его горячих слов, спросила я.

— А ты? — касаясь моих губ губами, вернул мне вопрос.

— С тобой уж точно, — с усмешкой ответила я.

Его язык нагло проник в мой рот, помечая, завоевывая территорию.

— Сэм… — хрипло пророкотал Тим.

— Что?

— Как ты относишься к сексу на заднем сиденье?

Я резко распахнула глаза, встречаясь с темным взглядом Тима.

— В центре Москвы? — с ужасом спросила я.

— У меня затонированы окна, — подмигнув, улыбнулся Тим.

— Ты точно безумен, — шокировано произнесла Сэмми.

— Как и ты, дорогая, — все еще улыбаясь, ответил Тим.

А потом взял меня за руку и потянул в сторону парковки.

Глава 19. Не просто влюбленность

— Поехали на выходных за город. Там будет озеро, миленький, маленький домик, природа и только мы с тобой. — Тим вырисовывал на моем животе круги. Мы лежим обнаженные в его спальне в Сити. — Хотя… может, рванем на море? Мальдивы, Маврикий? Что предпочитаешь?

Я тихо рассмеялась.

— Так просто?

— Что тебя смущает?

— Ну знаешь, в нашей семье отпуска на море планируются за год.

Тим навис сверху, наклонился ближе к моему лицу, так что я почувствовала его дыхание на своих губах.

— Представь: я, ты, необитаемый остров, море, солнце, горячий секс, — словно змей-искуситель соблазнительно шептал Тим мне в губы.

— Остров будет не таким уж необитаемым. Ай, — вскрикнула я, когда Тим прикусил меня за нижнюю губу.

— Не порть атмосферу, Сэм. — Он лег снова на спину и взял телефон с тумбочки. — Я пишу ассистенту, чтобы заказывал билеты.

— Стой, Тим, — я резко села, — моя работа, я не могу.

Тим скептически на меня посмотрел.

— Отличный повод уволиться.

— Уволиться? Ты о чем? — непонимающе переспросила я.

Тим отложил телефон, протянул руку и дернул меня на себя, так что я теперь лежала на его груди. Мы все еще были абсолютно обнаженными.

— Сэм, у тебя очень богатый парень. Ты можешь просто наслаждаться жизнью. Зачем тебе работать… в цветочном? — голос Тима был, как всегда, ровным, но пауза перед “в цветочном” была очень явная.

— Ты считаешь, что работа в цветочном — это плохая работа? — нахмурившись, спросила я.

— Ну… если ты так хочешь работать в цветочном, то давай я куплю тебе цветочный, — просто сказал Тим.

— Купишь? Ты шутишь? — шокировано повторила я.

— Да, дорогая, куплю, — Тим положил руку на мой затылок, притянул к себе и звонко чмокнул в губы.

Конечно, с одной стороны его предложение звучало очень… волшебно.

Во-первых, тот факт, что он готов делать такие большие покупки для меня, это ведь что-то да значит? И опять же он, кажется, прямым языком сказал, что готов меня обеспечивать.

Но с другой стороны — я не была готова от него зависеть. Да, мы были вместе уже месяц с того дня, как он забрал меня из больницы. И да, он предложил “попробовать”. Но мне все еще казалось, будто завтра я проснусь, и все это растает как призрачный замок. Я сама не знала, почему так не доверяла ему и так не верила в нас. Но я будто знала, точно знала, что это все очень скоро закончится.

Весь этот месяц он все также забирал меня каждый вечер. Абсолютно. Каждый. Вечер. Это было даже немного странно. Ни одного вечера он не провел с друзьями, на работе, да хоть где-то вдали от меня. Мы мало разговаривали, в основном на какие-то отвлеченные темы. Я пыталась несколько раз разузнать о его работе или семье, или прошлом. Хоть о чем-то. Но он всегда отвечал максимально кратко, а иногда и вовсе переводил тему. Сам он ни о чем не спрашивал. Как-то я не выдержала и спросила его:

— Почему ты ничего не спрашиваешь меня о моем прошлом?

— Зачем?

— Зачем? — удивленно переспросила я. — Чтобы узнать меня, понять меня, стать ближе.

Он положил руку на мой подбородок и слегка сжал, притягивая к себе ближе.

— Сэм, мне не нужно знать твое прошлое, чтобы знать тебя. Я вижу тебя здесь, сейчас, рядом. Зачем мне знать о твоем прошлом?

Да, такая у него была логика. Странная, на мой взгляд. Потому что я очень хотела узнать о его прошлом. Узнать о нем как можно больше. И мне сложно было понять, почему он считает иначе.

Но он был рядом каждый вечер. И даже как-то предложил ей перестать ездить туда-обратно и жить с ним. Правда, как и все, что делал Тим, даже предложение жить вместе он озвучил как-то двояко. Вроде и предложил жить вместе, а вроде — нет. Просто как-то утром он сказал:

— Зачем тебе ехать домой? Оставайся, здесь много места.

Только опять ни слова о том, стоит ли ей остаться только сегодня или вообще.

— Сэм, ассистент купил билеты. В выходные летим на Мальдивы, — раздался голос Тима, вырвав меня из мыслей.

Я прикрыла глаза, никак не комментируя его поступок. Он был таким всегда — делал как хотел, а мне предлагал просто следовать за ним. Может быть, он не воспринимает меня как равного партнера? Он ведет себя так со всеми девушками?

Конечно, я была счастлива отправиться с Тимом на Мальдивы, но он просто купил билеты, не спросив, удобно ли мне в эти дни, даже не сказав, на сколько мы летим. Просто сделал, как всегда, так, как считал удобным и нужным, не интересуясь моим мнением. Осознание этого мешало пищать и прыгать от радости.

— Тим?

— М?

— Почему ты перестал ездить на байке?

В течение прошлого месяца меня всегда забирал либо водитель, либо сам Тим за рулем машины. Иногда мы где-то ужинали, иногда смотрели кино, часто занимались сексом, но ни разу не ездили на байке.

— Не хочу, — ровно ответил Тим.

Я развернулась, наблюдая за его лицом.

— Не хочу? — передразнила его в ответ. — Раньше я видела тебя на байке чуть ли не каждый день, а сейчас?

— Уже не сезон.

— Не правда. И ты ведь даже не поехал на закрытие мотосезона.

Да, я знала, что закрытие мотосезона было на прошлой неделе. Тим ничего не сказал, а я не стала спрашивать.

— Сэм, чем тебя не устраивает теплая и комфортная машина? — в голосе Тима послышалось раздражение.

Я вздохнула и прекратила допрос. Прикрыла глаза, стараясь успокоиться. Кажется, выпытать что-то у Тима просто невозможно.

— Сэм? — Я почувствовала руку Тима на своей груди, пальцы задели горошину соска. Резко распахнула глаза, встречаясь с ним взглядом. — Почему ты не обрадовалась билетам на Мальдивы?

Я закусила губу.

— Ты проигнорировал тот факт, что я работаю, — призналась я. — Даже не спросил, в какой день мне удобно лететь. И не спросил, на сколько лучше лететь. Ты ничего не спросил.

— Сэм… — нахмурившись, пытался возразить он.

— Ты просто сказал, чтобы я уволилась. Не спросив меня, хочу ли я этого.

Зло зарычав, Тим вскочил с кровати и начал расхаживать рядом с кроватью.

— Сэм, ты просто невыносима, ты знаешь? — раздраженно сказал он.

Тим редко проявлял эмоции, поэтому я смотрела на него с любопытством. Не со страхом, а именно с любопытством. Я любила, когда он проявлял эмоции.

— Ты тоже, знаешь, Тим? — с улыбкой ответила я.

Он резко остановился, посмотрев на меня.

— Тебя это веселит?

— Ты голый, злой и возбужденный? — я показательно опустила взгляд на его стоящий член.

Тим тоже опустил взгляд, будто до этого не чувствовал своего возбуждения.

— Ты ведьма, — прорычал он, а потом схватил за щиколотку и дернул на себя, ближе к краю кровати.

Я засмеялась. Но когда Тим резко перевернул меня, поставив на четвереньки и вошел, смех оборвался, зато раздался протяжный стон, то ли возмущенный, то ли возбужденный.

— Так ты рада, Сэм? — лихорадочно вбиваясь в меня, прорычал Тим.

— Не знааааюююю, — простонала я в ответ.

— Сэм, — начиная вбиваться еще резче и параллельно сжимая грудь и начиная выкручивать соски, — ты рада?

— Господи, да! — выкрикнула я, опуская правую руку на клитор и начиная его массировать.

— Отлично. В следующий раз не забудь обрадоваться получше, — прохрипел Тим, скидывая мою руку с клитора и начиная сам выводить круги.

— Ты наказываешь меня? — ахнула я, пытаясь посмотреть на него.

— Воспитываю, — придавливая сверху своим телом, в ухо прошептал он.

— Ах, ты… — начала возмущенно я, но Тим повернул мою голову, и заткнул мой рот своим.

Через полчаса мы лежали абсолютно выдохшиеся, успевшие сходить в душ. Опять абсолютно обнаженные, только в этот раз я лежала на боку, а Тим прижимался сзади.

— Тим?

— М? — кажется, он уже засыпал.

— Мы с тобой странные, тебе так не кажется?

— Не думаю, Сэм, — прикусив мочку уха, прошептал он в ответ.

Через минут десять я услышала, как дыхание Тима выровнялось. Кажется, он уснул.

Аккуратно выбравшись из его объятий, я пошла на кухню. Нашла бутылку вину и налила себе бокал. На мне были только трусы. Тим любил, когда я была дома без одежды.

Сев на диван, я включила тихо музыку, сделала глоток вина. Села боком на диван так, чтобы видеть панорамное окно, в котором красиво и загадочно светилась огнями ночная Москва.

Я так безумно влюблена в него. Безудержно. Но влюблен ли Тим в меня также сильно? И кажется, это уже не просто влюбленность, а что-то большее…

— Сэм? — Я повернулась на звук сонного, хриплого голоса. Взъерошенный Тим стоял на пороге. — Ты почему ушла?

Он медленно пошел ко мне, потирая глаза, которые, видимо, норовили закрыться обратно. Я ласково улыбнулась, чувствую, как что-то в груди сладко сжимается при виде такого Тима — домашнего, родного.

— Просто захотела выпить бокал вина, — делая глоток, ответила я.

Тим сел рядом, а потом повернул меня так, чтобы я оказалась в его объятиях, сам забравшись с ногами на диван. Я расслабилась, утопая в теплых, уже таких родных объятиях.

Я так о многом хотела его спросить. Так о многом ему сказать. Но было невыносимо страшно. А вдруг Тима испугают мои чувства?

Мы продолжали сидеть в тишине. Тим нежно водил пальцами по моей руке, вырисовывая какие-то узоры. Его теплое дыхание касалось шеи. Его запах, кажется, обволакивал меня повсюду.

Когда-нибудь я наберусь смелости с ним поговорить, но не сегодня.

Глава 20. Ты мне веришь?

— Ты ничего не забыла? — уже в пятый раз уточнил Тим.

Мы стояли с чемоданами в коридоре, уже готовые выезжать в аэропорт.

— Ты удивительный паникер, оказывается, — мягко рассмеялась я, подразнивая его.

Он мягко чмокнул меня в нос и, подхватив чемоданы в обе руки, вышел из квартиры.

Впереди нас ждали целых две незабываемые недели на Мальдивах.

Силия была, конечно, не рада моему увольнению из цветочной лавки. Особенно такому быстрому. Сложно было объяснить женщине, почему все так резко и спешно. Но в конце концов я честно призналась:

— Я влюбилась. Без памяти. И он… не спрашивал, просто позвал. Я не смогла отказаться, понимаете?

— Ох, деточка, — Силия судорожно сжала меня в объятиях. — Будь аккуратна. Не потеряйся в нем, не растворись.

Это было так глупо — бросать все ради него. Я чувствовала невероятную вину из-за того, что подставляю Силию таким быстрым уходом и еще большую вину ощущала, когда почувствовала от владелицы цветочного не осуждение, а поддержку.

— Сэм, поторопись, а то мы опоздаем, — я вздрогнула, возвращаясь в реальность. Быстро закрыла дверь и зашла в лифт.

Подошла к Тиму и прижалась к нему, целуя.

— Тише-тише, детка, а то мы сейчас никуда не поедем, — тихо прошептал он в губы.

Он так на меня смотрел, что действительно казалось, будто все серьезно. Я хотела в это верить. В этой вере было такой сладко и хорошо.

Машина уже ждала внизу. Водитель открыл для нас двери, сложил чемоданы в багажник, и мы, наконец, поехали в аэропорт.

Тим взял меня за руку, мягко улыбнувшись. Последнее время он стал намного чаще улыбаться. Конечно, это была на широкая улыбка, а скорее, полуулыбка, но уже больше, чем ничего. Он все чаще позволял мне увидеть свои эмоции. И я верила — это значит, что мы становимся все ближе.

— Как настрой? — спросил он, внимательно меня разглядывая.

— Потрясающий, — я потянулась к нему, желая оказаться в его объятиях, но тут зазвонил его телефон.

Тим недовольно поморщившись, ответил:

— Да? — Его лицо, казалось, становилось напряженнее скаждым сказанным на той стороне словом. — Да неужели? А заранее вы об этом не могли подумать? — Кажется, было слышно как скрипнули его зубы. — Ты издеваешься? — рявкнул Тим, заставив меня вздрогнуть. — У меня самолет через два часа! — на том конце что-то продолжали возбужденно рассказывать. — Ладно, я что-то придумываю, — раздраженно сказал Тим и, наконец, разговор закончился.

Он внимательно посмотрел на меня, и я тяжело вздохнула, ожидая плохих новостей.

— Детка, форс-мажор. Мне надо срочно ехать.

— А самолет? — недоуменно спросила я.

— Ты полетишь, а я прилечу следующим рейсом.

Я изумленно вскинула брови.

— Тим…

— Детка, — он подвинулся ближе, — это бизнес, я не могу улететь, не решив вопрос, понимаешь?

— Давай я дождусь тебя здесь, в Москве? А потом мы вместе полетим?

— Зачем? Ты приедешь в отель, поплаваешь, позагораешь.

— Поплаваю? Позагораю? Тим, когда ты собираешься ко мне прилететь? — нахмурившись, спросила я.

— Завтра. Я все успею решить до завтра.

— Тим…

— Сэм, пожалуйста. Зачем ждать меня здесь, в Москве, если можно делать это на Мальдивах?

— Но… я не хочу лететь одна, без тебя.

— Сэм, — он подхватил пальцами мой подбородок, приблизившись сам так, что я чувствовала его дыхание на своих губах, — это не обсуждается.

Меня сковало плохим предчувствием. Я действительно не хотела лететь одна. Долгий перелет без Тима представлялся как каторга. Но и спорить дальше казалось бессмысленным. Он уже все решил. Я очень не хотела показаться по-детски капризной.

— Девять часов перелет без тебя, Тим… Я не хочу, — я предпринимала еще одну попытку убедить его.

Он поцеловал, нежно, мягко, уговаривая.

— Поверь, они пролетят незаметно, зато ты уже сегодня будешь на Мальдивах, — он нежно, обезоруживающе улыбнулся, и я сдалась.

Водитель остановился, Тим еще раз крепко поцеловал меня и вышел, чтобы пересесть в такси. Я смотрела вслед Тиму, чувствую себя невероятно подавлено и расстроено. Я хотела остаться здесь, с ним. Мне не нужны были никакие Мальдивы без него.

Я тряхнула головой и зло выругалась. Я не могу, не должна быть такой тряпкой. Неужели я действительно не могу и пары часов пробыть вдалеке от Тима?

В аэропорту я, наконец, отвлеклась от грустного настроения, пока проходила паспортный контроль, сдавала багаж. Правда, все прошло так гладко, быстро и легко, что я даже немного растерялась. Бизнес-класс давал явные преимущества.

Сев в самолет, я написала Тиму сообщение. Мое место было прямо у окна. Кресло в бизнес-классе было просторным, рядом перегородка, отделяющая от другого сидения. Удобно расположившись, я постаралась настроить себя на позитивный лад.

Я лечу на Мальдивы. Да, Тим, будет позже, но это всего лишь один день. Скоро я увижу океан. Буду плавать, загорать. Я никогда не была на Мальдивах. Хотя с родителями мы часто путешествовали в разные города и страны. Именно отец заразил меня любовью к путешествиям.

Включив музыку, я закрыла глаза, рассчитывая проспать как минимум половину пути.

Перелет, на удивление, прошел легко. Меня вкусно покормили, сидение было очень удобным и раскладывалось до лежачего состояние. Мне выдали уютный плед и даже тапочки. В общем, я чувствовала себя чуть ли не королевой. На самих Мальдивах меня пересадили на гидросамолет, который должен был довезти до отеля. Погода была на удивление ветреной и даже мрачной, отражая, по-видимому, мое настроение.

Оказалось, что Тим снял виллу прямо на воде. Приветливый мужчина лет 50 помог донести чемоданы и показал виллу. Я с улыбкой отдала ему чаевые и пошла осматривать виллу.

Она была… волшебной. Просторной, большой, модной, эстетичной. Огромная кровать со светлым балдахином, картины по всей вилле. Отдельная гостиная. А еще, конечно, большой балкон со спуском прямо в океан.

Я расстроено упала на диван в гостиной, понимая, что нельзя было лететь сюда без Тима. Я хотела разделить с ним каждый момент, каждую эмоцию, каждое мгновение.

Неужели я стала от него так зависима? Не могла ни минуты, ни дня провести без него? Он приручил меня. Как и обещал.

“— Обещаю трахать тебя много и часто, — зашептал он хрипло мне на ухо. — Обещаю быть постоянно рядом. Так, чтобы ты забыла, как пахнет воздух без меня”.

Я достала телефон и подключилась к Wi-Fi, гадая, что написал Тим. Наверное, пожелал хорошего перелета, может быть, уже написал, чтобы узнать, как я долетела. Но когда телефон, наконец, подключился к интернету я увидела, что от Тима нет никаких сообщений. И даже мое сообщение о том, что я уже в самолете, он не прочитал.

Я нахмурилась. Нажала на вызов. Мне просто необходимо услышать его голос.

Слушаю долгие гудки, постукивая ногтями по прозрачному журнальному столику около дивана. Он не берет. Раздосадованно откидываю телефон в сторону.

Ехать без Тима было просто ужасной идеей, теперь я была уверена в этом на сто процентов.

На Мальдивах было +2 часа от московского времени, поэтому уже было пять часов. Погода все еще не располагала к прогулкам, поэтому я заказала еду в номер. Включила какой-то фильм и проверяла каждые десять минут телефон в ожидании звонка Тима или хотя бы сообщения.

“Может быть, что-то случилось? По какой еще причине он может не отвечать? Нет, наверное, он просто занят. У него же там какой-то форс-мажор”.

Раздраженно ковыряя салат вилкой, я все больше заводилась, не понимая, что забыла так далеко от Москвы одна.

Тим не вышел на связь ни через час, ни через два, ни через пять. В итоге я выпила целую бутылку вина, включила какую-то мелодраму и вдоволь поплакала над грустным сюжетом. А потом, опустошенная, легла в кровать, проклиная Тима, Мальдивы и себя за то, что так остро реагировала и так глупо себя вела.

На следующее утро я проснулась с тяжелой головой. Целая бутылка вина, выпитая прошлым вечером, давала о себе знать. Первым делом я потянулась к телефону, но от Тима до сих пор не было никаких новостей. Раздраженно вздохнув, я пошла в душ, чтобы прийти в себя.

Погода, наконец, наладилась, поэтому после душа я вышла на балкон, откуда сразу нырнула в океан. С огромным удовольствием поплавав и чувствуя себя уже намного лучше, я надела красивое белое платье, соломенную шляпку и отправилась на завтрак.

Весь день я была как на иголках. Тим так и не вышел на связь. Я пыталась не думать о нем, переключиться, получать наслаждение от Мальдив, но это было сложно, учитывая, что мне нечем себя было занять. Основное развлечение — плавать и загорать, но эти занятия совсем не отвлекают от тревожных мыслей. Нашла в интернете какой-то роман, который очень нахваливали в комментариях и решила углубиться в чтение.

Когда стемнело, а часы показывали уже восемь вечера, я уже не на шутку начала тревожиться и нервничать. Прошло больше суток с того момента, как мы виделись с Тимом. Больше суток он не отвечал, не звонил, не выходил на связь. Это же не нормально? Единственное адекватное объяснение — с ним действительно что-то случилось. Но у меня не было никаких номеров, по которым я могла бы позвонить и что-то узнать.

Что же делать? Я чувствовала себя так беспомощно. С одной стороны, он — самый родной сейчас мне человек. Но с другой — я так мало знала о его жизни, и не понимала, где он, что происходит. Кому можно позвонить, чтобы хоть что-то узнать.

И тогда я приняла единственное верное на мой взгляд решение — купила ближайшие билеты до Москвы. Ближайший прямой рейс был завтра вечером. Меня накрыло паникой. Еще целые сутки здесь, в неизвестности? Единственный, кому я могла позвонить, это Майк. Но нет смысла ему звонить, он наверняка ничего не знает.

Я сходила с ума. Чувствовала одновременно боль, страх, негодование, обиду, панику. Коктейль невероятно острых чувств.

— Тим… ведь с тобой все хорошо, правда? — тихо прошептала я себе под нос.

Я спала просто ужасно. Ворочалась, мучилась от бессонницы, засыпала, а потом несколько раз неожиданно просыпалась. Только под утро я, наконец, забылась тревожным сном.

— Детка… — сквозь сон услышала я знакомый шепот. — Детка, ты такая соня, оказывается. Уже двенадцать дня.

Я резко вскочила в кровати. Передо мной сидел Тим.

— Ты… ты мне снишься? — хриплым со сна голосом, спросила я.

— Почему же? — Тим вопросительно вскинул бровь.

— Тим, это ты? — недоверчиво прошептала я.

А он даже умудрился в ответ улыбнуться. И тогда я схватила подушку и начала его бить, параллельно выкрикивая:

— Ты офигел? Я тут схожу с ума уже вторые сутки. Как ты мог? Как ты посмел? — я задыхалась от собственной злости и криков.

Мне было так больно. Он здесь, здоровый, свежий, бодрый. А у меня в груди дыра, размером с целую планету.

В итоге Тиму надоело закрываться от моих ударов подушкой, и он просто повалил меня на кровать, откинул подушку. Перехватил мои руки и закинул их над головой, а сам навалился сверху. Я спала в тоненькой, шелковой майке и трусиках, поэтому вздрогнула от ощущения его горячего, твердого тела.

— Сэм, согласен, виноват. Закрутился. Потерял счет времени, — спокойно произнес Тим.

— Ты серьезно? Не вспомнил обо мне ни разу? Ни увидел ни одного из сорока непринятых?

Послышался тяжкий вздох. Кажется, он был еще и недоволен тем, что ему приходится объясняться.

— Сэм, я был на важных переговорах.

Как будто это было достаточно объяснением!

— И что? Ты не спал? Не ходил в туалет? Не ел? Может быть, даже не дышал все это время? — зло выкрикнула я.

К черту уравновешенность! К черту терпеливость! Я тут чуть не сошла с ума.

— Сэм… — он замолчал, кажется, не зная, что сказать.

Конечно, ведь никакие слова в реальности не могли объяснить его поведения.

Я вдруг перестала крутиться и вырываться. Все силы покинули меня, как только осознание того, что он действительно здесь, рядом дошло до меня. С ним все хорошо.

— Тим, зачем все это? Я не потерплю такого к себе отношения. Не играй со мной в эти странные игры, — тихо, но твердо сказала, смотря в его темные глаза.

Он выругался, а потом прижался губами к моим губам, прошептав на выдохе “прости”.

И я ответила на поцелуй. Яростно, зло, жадно. Вкладывая все эмоции, которые пережила за эти несколько дней без него.

Его руки жадно начали скользить по телу, исследуя. Вот его рука на груди, сквозь нежную, тонкую ткань поглаживает напрягшиеся соски. Вот его рука скользит вдоль шеи, вырисовывая узоры и щекоча. Вот опускается ниже и мнет до боли попу. Тим приподнимается, расстегивая ремень и ширинку. Я тоже привстаю и тяну вверх его белую футболку. Вслед за его футболкой снимаю свою.

Его глаза сверкают, когда он разглядывает мою грудь. Потом он вновь придавливает меня своим телом, отодвигает полоску трусиков, и резко входит, начиная вдалбливаться агрессивно, резко, отрывисто, выбивая дыхание из легких. Я выгибаюсь, подстраиваясь под его жесткие движения. Кричу, стону, кусаюсь, задыхаюсь. Мне жарко, горячо, хорошо. Невозможно хорошо. Его рот опять накрывает мой. Язык резко, бескомпромиссно исследует мой рот. Я отвечаю, не желая отступать ни на шаг. Пальцы зарываются в его волосы. Он опускается, прихватывая губами напряженный сосок и начиная сосать, параллельно продолжая резкие, глубокие толчки. Потом его внимание переключается на другой сосок. Я кричу, молю и… взрываюсь, распадаясь на миллион мелких кусочков.

Мы оба тяжело дышим. Он все еще лежит на мне, придавливая весом своего тела. Быстро чмокает в губы и привстает сначала на локти, а потом и вовсе садится на край кровати.

Я смотрю в потолок, чувствуя, что голова продолжает, кажется, немного кружится. А внутри… наконец, становится спокойнее, лучше. Он здесь, он рядом. Отступает тревога. Наконец-то.

Я поворачиваю голову, утыкаясь взглядом в спину Тима и в ту же секунду напрягаюсь.

— Тим?

— М? — он поворачивает голову, встречаясь со мной взглядом.

— Что у тебя на спине? — тихо спрашиваю я, чувствую, что, кажется, все силы покинули мое тело и мой голос.

— А что там?

Я смотрю на его спину, где тянется несколько ярких, красных царапин. Царапин очень похожих на те, что могут оставить чьи-то ногти в порыве безудержной страсти.

— Тим… ты спишь с кем-то еще? — я вновь смотрю в его глаза, желая прочитать правду, понять.

Он ведь не мог? Этому однозначно есть какое-то еще объяснение. Какое-то разумное, логичное объяснение.

Тим хмурится, встает и подходит к зеркалу, которое весит неподалеку. Поворачивается спиной, пытаясь разглядеть, что я там такого увидела.

— Сэм, — он смотрит на меня и спокойно говорит, — я просто поцарапался в душе. Поскользнулся, а там было что-то острое.

Я продолжаю настороженно разглядывать его, не веря, но бесконечно желая поверить.

— Мы ведь не обсуждали с тобой верность, но я, надеюсь, это подразумевалось по умолчанию.

Тим подходит, садится на кровать, берет меня за руку и уверенно говорит:

— Тебе не о чем беспокоиться. Ты мне веришь?

Он проникновенно смотрит прямо в глаза, и я неуверенно киваю в ответ, чувствуя, как что-то внутри болезненно сжимается.

Глава 21. Разбитое сердце

Отпуск пролетел очень быстро. В итоге мы пробыли на Мальдивах еще пять дней вместо планируемых десяти, и Тиму начали активно названивать из Москвы. Так я впервые увидела, что он действительно принимает активное участие в бизнесе.

Я ведь знала, что бизнес Тиму достался по наследству и, конечно, мне было интересно узнать про эту его часть жизни больше. Мне нравилась мысль, что Тим не просто богатый мажор, а умный, расчетливый бизнесмен. Это меня невероятно возбуждало. И успокаивало. Потому что будь Тим просто богатеньким мажором, я бы не поверила в то, что мы действительно сможем с ним создать отношения. Ведь мажоры — непостоянные, безответственные, ненадежные. Хотя… я не была знакома ни с одним мажором, так что это все были, скорее, мои фантазии. Но в любой случае бизнесмен — серьезный, сильный, уверенный в себе мужчина, который знает, чего хочет, это лучше. Такой человек вызывал во мне больше доверия, чем избалованный мальчик, выросший на всем готовом и не знающий цену тому, что имеет.

Тим ходил по комнате в одних трусах и сосредоточенно что-то спрашивал, командовал. Он был серьезным, между бровей появилась напряженная складка.

— Нет, я не буду соглашаться на меньшее. Я плачу тебе деньги за то, чтобы ты качественно справлялся со своими обязанности, — он взъерошил и так спутанные волосы, нахмурился еще больше, вышагивая туда-сюда. — Прекрати оправдываться! — я вздрогнула от резкого, гневного отклика и одновременно почувствовала возбуждение. Сжала ноги, чтобы немного успокоить появившееся ноющее чувство. — Это глупо, мы не будем соглашаться на их условия. Все! Я сказал — все! Делай что хочешь, но я не приму эти условия, — Тим откинул телефон в сторону и провел рукой по лицу.

— Все хорошо? — тихо спросила я.

Тим вздрогнул, будто забыл, что я все еще здесь. Попробовал улыбнуться, хотя улыбка вышла больше напряженной и кривой, чем обычно, кивнул. Подошел к кровати, на которой я лежала в купальнике. Сел рядом, задумчиво смотря в стену.

— Нам придется завтра вылететь в Москву.

— Как? Уже? — я нахмурилась.

— Да, Сэм, — он посмотрел на меня, и почему-то его взгляд заставил меня почувствовать тревогу. Тревогу за будущее. — Мне нужно решить кое-какие вопросы по бизнесу.

— Я могу чем-то помочь? — мягко спросила, протянула руку, переплетая наши пальцы.

Губы Тима исказила кривая усмешка, и он отрицательно покачал головой.

Эти пять дней были такими прекрасными. Мы целыми днями не расставались. Плавали, занимались сексом, просто лежали рядом и разговаривали. Тим все также мало рассказывал о себе, но с интересом слушал о моей жизни. Мы говорили на какие-то отвлеченные темы вроде фильмов или музыки. Я рассказала про родителей, про то, как тяжело переживала их утрату. Рассказала, что до сих пор не понимаю, кем хочу быть и чем заниматься. И это было для меня таким личным, что я сама удивилась, как вдруг начала говорить об этом.

Я заставила посмотреть Тима несколько мелодрам. Во время просмотра фильма он постоянно вставлял ироничные комментарии.

— Сэм, ну это же глупо! Никто так не ведет себя в реальной жизни, — возмущался он.

Я лишь тихо смеялась, чувствуя себя счастливой просто потому что он рядом.

Я забыла обо всем на свете. Не существовала мира вокруг. Был только этот момент, который мне хотелось, чтобы никогда не заканчивался.

Мы ездили кататься на яхте, даже занимались снорклингом и любовались разными удивительными рыбами. Плавали держась за руки в океане, а потом целовались под звук волн и мягкий океанский бриз.

По вечерам Тим устраивал романтический ужин, каждый раз придумывая что-то новое. В первый вечер мы были на берегу океана, столик стоял прям буквально на песке. Свечи, музыканты. Если до этого момента я была бы не влюблена в Тима, то здесь бы однозначно влюбилась. Но я была влюблена. Безумно. Безудержно. И поэтому в этом отпуске кажется и вовсе потеряла себя в нем.

На второй вечер мы ужинали на яхте в океане. Третий вечер прошел в подводном ресторане. Четвертый ужин у костра на берегу. Как оказалось, Тим действительно умел удивлять и быть невероятным романтиком. Никогда бы я не подумала, что этот грубый, мрачный, закрытый мужчина может быть таким романтичным.

Иногда я вспоминала время, когда мы только познакомились и удивлялась. Нет, конечно, сейчас он все также был замкнутым, не рассказывал о себе, он не был сентиментальным, не говорил о чувствах. Но он чаще улыбался, более охотно поддерживал разговор, слушал. И он действительно вел себя так как будто был в меня влюблен. И хотя мы не обменивались признаниями, после этого отпуска я была уверена, что у нас все действительно серьезно.

Перелет обратно прошел намного лучше, чем сюда. Всю дорогу Тим держал меня за руку и был рядом. Хотя казалось, что чем больше мы приближаемся к Москве, тем напряженней он становится.

На выходе из аэропорта нас ждало две машины. Одна должна была отвезти меня домой, а вторая — Тима по делам.

Тим прижался к моему лбу своим и пристально гипнотизировал взглядом. Я нахмурилась.

— Все хорошо?

Он не ответил, лишь нежно поцеловал.

— Пообещай мне… — он замолк, будто сомневаясь в том, что именно хочет сказать.

— Что? — я напряглась еще сильнее, чувствуя возрастающую тревогу.

— Пообещай мне, что будешь мне верить. Всегда. Чтобы не произошло.

— А что может произойти? Тим? Ты меня пугаешь.

— Просто пообещай, — упрямо повторил он, кажется, не собираясь больше давать никаких объяснений.

Я растерянно кивнула, ощущая, как тревога разносится по телу и сковывает ледяной рукой сердце.

— Тим… — почему-то одинокая слеза непроизвольно скатилась по щеке. У меня было ощущение, что мы прощаемся. Но это ведь так глупо! Мне так хотелось сказать ему о том, как сильно я его люблю. Но первой признаться в чувствах? Нет. Слишком глупо, слишком страшно. — Тим… Я уже по тебе скучаю, — тихо вымолвила я, не зная, какими еще словами передать ту глубину чувств, которую ощущала.

Он мягко улыбнулся, еще раз поцеловал. Открыл дверцу машины, дождался пока я сяду и пошел прочь.

Мне хотелось выбежать, броситься к нему, вцепиться в него и не отпускать. Почему-то я знала, я чувствовала, что что-то безвозвратно уже изменилось. Может, это паранойя? Слезы активно начали стекать по щекам. Я плакала тихо, даже, кажется, не осознавая, что плачу. Просто какое-то глупое ощущение внутри говорило, что что-то сломалось.

Но ведь все было так хорошо. Все последнее время Тим постоянно был рядом. Ни словом, ни делом не заставлял меня ощущать себя как-то не так. Он как будто сам был на мне немного помешан и не мог долго находиться вдали.

Я тряхнула головой, отгоняя глупые мысли. Все будет хорошо.

Через час мы подъехали к квартире Тима в Сити. Я вошла в просторное, светлое помещение. Со вздохом облегчения скинула обувь, планируя принять горячую, расслабляющую ванну. После длинной дороги все, чего мне хотелось, это расслабиться. На кухне я нашла бутылку вина. Набрала ванну с пенной, поставила бокал рядом и забралась в горячую воду. С наслаждением вытянулась.

Вечером, когда часы показывали уже одиннадцать часов, я гипнотизировала телефон. Мне не хотелось звонить Тиму первой, я знала, что он занят. Я включила какой-то фильм, и уже битый час пыталась вникнуть в сюжет. В итоге в двенадцать часов телефон пиликнул. Я, кажется, даже перестав дышать, быстро разблокировала экран.

“Меня сегодня не будет. Не жди”.

И все?

Я нахмурилась, разглядывая буквы на экране. Казалось, тут не хватает еще пары-тройки слов хоть что-то поясняющих. И почему он, в конце концов, не позвонил? И где он ночует, если не дома?

Разозлившись, я набрала номер Тима. Послышалась длинные гудки, а потом вызов сбросили. Я недоуменно посмотрела на экран. Он меня сбросил? Может, случайно? Набрала его номер еще раз, но через несколько секунд вызов опять сбросили. Закусив губу, я растерянно смотрела на телефон. Что происходит? Это ведь странно и ненормально?

Позвонить еще раз? Есть ли смысл? Он ведь явно видел мои звонки. Может, на встрече и перезвонит позже? Хотя… сейчас двенадцать ночи, какие встречи? Но с другой стороны, что я знаю о бизнесе? Может, бизнесмены ведут переговоры и по ночам.

Я растерянно смотрела пустым взглядом в телевизор, совершенно не улавливая сюжет фильма и не слыша слов. Я не знала, что я должна делать. Как поступить? Это его нормальная манера поведения? Но ведь он был так не вел так себя раньше. Хотя с другой стороны, сколько я его знала? И что в действительности я о нем знала?

Наверное, было бы значительно легче, если бы он вел себя всегда как придурок. Тогда я бы понимала, что ожидать. Но вот такие резкие изменения в поведении… мне были непонятны.

Я посмотрела на полбутылки вина, которые остались и которые я не планировала сегодня пить. Кажется, меня ждет бессонная, тревожная ночь. Налив себе еще один бокал вина, я постаралась сосредоточиться на сюжете фильма и не думать о Тиме хотя бы несколько минут.

Утром я проснулась абсолютно разбитая. Первым делом проверила телефон, но от Тима не было известий. Мне хотелось психануть, собрать свои вещи и уехать, но это казалось каким-то детским поступком. К тому же, у меня теперь не было работы, и я даже не знала, на что можно отвлечься.

К обеду я устала от сидения в четырех стенах и решила пойти прогуляться. Кутаясь в пальто от промозглого ветра, гуляла в центре. Увидела художественный магазин и почему-то потянуло зайти. А потом вдруг появилось настроение рисовать. И я купила кисти, краски, мольберт, холст и всякие другие мелочи. В детстве я ходила в художественную школу несколько лет, но так и не доучилась. Мне стало скучно заниматься, и я бросила.

Выйдя с покупками из магазина, вызвала такси и поехала домой к Тиму. Я настойчиво старалась не думать о нем, решив, что рано или поздно он появится. И тогда я задам ему все вопросы.

Дома я включила музыку на всю квартиру, расположила мольберт около панорамного окна, переоделась в домашнюю одежду, которую не жалко испачкать и начала творить. У меня не было даже задумки картины, и я так давно не держала кисти в руках. Я просто как будто изливала эмоции на холст, все свои тяжелые мысли и переживания. И вот уже на холсте появилось грозное, серое небо. Тучи были тяжелыми, массивными. Ниже простирался бескрайний горизонт леса. Где-то вдалеке, за лесом, виднелись дома. А перед лесом была маленькая зеленая полянка, на которой, скрестив ноги, и задумчиво смотря в сторону леса, сидела девушка. Она была такой маленькой по сравнению с окружающим ее массивом природы.

— Огоо, — я вздрогнула, почувствовав горячее дыхание на своей щеке. Резко обернулась.

Тим стоял с полуулыбкой. Как обычно волосы были взъерошены, он был в другой одежде, не в той, что вчера. Вокруг громыхала музыка.

Я смотрела на него и чувствовала одновременно злость, грусть, ярость, радость, растерянность. Я отвернулась обратно к мольберту, чтобы положить кисть, а Тим пошел и выключил музыку. Вернулся обратно, встав напротив и внимательно меня разглядывая. Моя одежда была заляпана красками, пряди выбились из пучка и падали на глаза.

Он протянул руку, положив ее мне на талию, и резко протянул к себе.

— Я соскучился, — тихо шепнул он.

И кажется, как будто напряжение ушло из моего тела. Оно стало мягким и податливым в его руках. Нет, я все еще невероятно сильно злилась, но одновременно была счастлива вдыхать его запах, слышать его голос и ощущать тепло его тела.

— Тим, я зла, — тихо прошептала я ему куда-то в плечо.

— Знаю.

Я вскинула голову, чтобы посмотреть в его глаза.

— Знаешь? То есть ты знал, что твое поведение меня разозлит, но все равно так поступил? — с недоумением спросила я.

Он нахмурился. Кажется, ему не особо хотелось выяснять отношения.

— Я написал сообщение. Я был занят.

— Сутки? За сутки ты опять не нашел времени, чтобы позвонить? Господи, я сходила с ума. В очередной чертов раз! — я вырвалась из его объятий, зло сверкая глазами. — Что с тобой не так, Тим? Зачем ты это делаешь?

— Сэм… — и он замолчал, будто не зная, что сказать.

— Тим, я нужна тебе?

— Да, — он ответил без промедления.

— Тогда зачем ты так поступаешь?

— Это сложно. Сложно объяснить, Сэм.

— Тим, тут ведь не может быть ничего сложного. Ни-че-го. Просто слова превращаются в предложение, а из предложений рождается объяснение.

Он молчал. И я растерянно смотрела на ставшие такими родными глаза, черты лица. Тим не выглядел уставшим. Он не выглядел как человек, который сутки без сна и отдыха работал как проклятый. Нет, он выглядел отдохнувшим, бодрым и свежим, несмотря на то, что был уже вечер.

Я стояла перед ним, скрестив руки на груди, все больше чувствуя себя потерянной. Мне нужны были объяснения, которые он, почему-то, просто не хотел мне давать. Мы стояли, сверля друг друга взглядом, и я не понимала, что дальше делать.

— Тим… я поеду домой, — наконец, устало сказала я. — Позвони мне, как найдешь нужные слова.

Я замерла на секунду, ожидая его реакции, но он так ничего и не сказал. И тогда я обошла его и пошла на выход. В коридоре подхватила свою сумку, обулась и выскочила из квартиры как ужаленная.

Быстрее, быстрее. Пока я не передумала. Пока не струсила. Пока не показала свою слабость.

Я могла понять, принять, простить. Легко. Я чувствовала эту готовность внутри поверить в любые мало-мальски адекватные объяснения. Но он молчал. Он просто, мать его, не смог даже двух слов связать в одно предложение. И я не могла…

Не могла допустить происходящего. Не могла допустить такого отношения к себе. И хотя моя влюбленность была уже настолько сильной, что я готова была забыть все, но разум не позволял. Какая-то часть меня, которая осталась адекватной и логичной твердила, повторяла, что все произошедшее ненормально, неправильно. Так не должно быть.

Я выбежала на улицу и побежала так, будто за мной гнались черти. Я бежала и бежала, чувствуя, как горят легкие, как по щекам текут горячие слезы. Чувствуя, как холодный ветер ударяет по пылающему лицу.

Он не остановил. Он позволил уйти. И если я могла принять и понять, что он не позвонил, то понять, почему он не остановил и даже не попробовал объясниться, не могла.

В какой-то момент я устала бежать и села прямо на холодный, грязный тротуар. Мне было все равно. Мне казалось, что в моей жизни, во мне что-то со звоном умерло, разрушилось, раскрошилось. Я ощущала практически физическую боль. Тело ломало, болело, ныло. А я никак не могла остановить истерику.

Я остро реагирую? Возможно. Ведь… мы даже не поругались. Я просто сказала, что уйду, а он просто разрешил уйти. Может, он думал, что мне нужно время успокоиться? И поэтому дал уйти?

Мозг лихорадочно перебирал варианты, пытаясь найти хотя бы какое-то приемлемое объяснение происходящему.

— Девушка, вам плохо? — послышался чей-то обеспокоенный голос над головой.

— О да, — из меня вырвался хриплый смех, — кажется, у меня разбито сердце.

Глава 22. Слежка

Следующие несколько дней пролетели как в тумане. Единственное, чем я занималась — писала картину. Все, что я купила в художественном магазине, осталось в квартире Тима, поэтому я пошла и купила все заново. Только в этот раз холст был практически с меня высотой.

Музыка так громко и долго играла в квартире, что несколько раз приходили злые соседи и настоятельно просили сделать потише. Я кивала, соглашалась, но, честно говоря, не уверена была, что действительно понимаю, о чем они говорят.

Картина в этот раз была мрачной, темной. Пока писала ее, даже не до конца понимала, что получится в конце. Казалось, что это какая-то черная, засасывающая дыра или, возможно, смерч. Я оценивающе оглядела картину. На меня смотрели пугающие, поглощающие черные круги, которые множились, как круги на воде от капли. Кажется, на этой картине были все оттенки черного и серого. Казалось бы, как может все не слиться в одну массу, когда в картине одни оттенки черного, но нет. Сердцевина была самой темной, как глубокий, черный колодец, а самые крайние круги уходили практически в серый цвет и к центру становились все темнее и темнее.

Когда картина была готова, я задумчиво сидела напротив, думая, что, наверное, ее нужно как-то назвать. Не хотелось сложного названия. Это должно быть что-то простое, но символичное. Например, “Черные круги”? С другой стороны хотелось сделать глубокое название. Ведь эта картина не просто про круги, она про какие-то неведомые эмоции внутри меня. Хм… “Черная бездна эмоций”? Не слишком ли патетично?

Я вздрогнула, услышав внезапный звонок в дверь. Сердце на секунду сжалось. Может быть, это Тим? Но я отмахнулась от этой мысли и пошла открывать.

На пороге стояла одновременно встревоженная и злая Кэт. Увидев меня в полном здравии, она, кажется, не на шутку завелась. Без приглашения прошла в квартиру, потом крепко сжала в объятиях, а после зло прошипела:

— Я чуть не сошла с ума! Где твоя совесть?

Я пожала плечами. Настроение все еще было достаточно меланхоличным и апатичным.

Оглядев меня внимательным взглядом, Кэт тяжело вздохнула и, кажется, перестала злиться.

— Дааа, тут все намного хуже, чем я предполагала, — и она достала из сумки бутылку вина, поставила на тумбочку рядом, а потом достала еще одну.

Я невольно улыбнулась.

Мы прошли на кухню. Я быстро накрыла стол из того, что было. А было не так уж и много. Последнее время я в квартире не жила, а за последние два дня ни разу не сходила в магазин. Поэтому на столе гордо возвышалось печенье и шоколад.

— Да уж, с такой закуской мы быстро с тобой опьянеем, — поцокала Кэт. — Давай-ка закажем доставку.

Я согласно пожала плечами. Кэт грустно вздохнула, заметив, что я, видимо, не собираюсь проявлять инициативу, достала телефон и через десять минут с довольным видом провозгласила: “Готово!”.

— Что ж, а теперь рассказывай, — разлив вино по бокалам, Кэт начала гипнотизировать меня внимательным взглядом.

— Да нечего рассказывать, — попыталась отмахнуться я.

Изливать душу я не хотела. Я в целом не хотела прокручивать в голове произошедшие события, думать об этом. Но глаза Кэт гневно сверкнули, явно намекая, что она никуда не торопиться, а если я не хочу рассказывать по-хорошему, то она может взять меня измором и количеством вина.

В целом, так и вышло. На первой бутылке вина я упрямо поджимала губы и не особо охотно отвечала на вопросы, на второй я уже рыдала на плече подруги, приговаривая:

— Как он мог… ик… я ведь… он ведь… мы ведь… — шептала я в плечо подруги.

Мы уже давно перебрались в гостиную на диван. Кэт поглаживала меня по спине и спокойно ждала, пока я выговорюсь и успокоюсь.

Где-то через час, когда я все-таки немного успокоилась, Кэт по-деловому уточнила:

— Что планируешь делать?

— А что могу? — все так же меланхолично ответила я. — Он даже не захотел объясниться! Не попытался меня остановить! Бегать я за ним точно не буду, — упрямо заявила я.

— Но надо ведь выяснить, что произошло, — я недоуменно посмотрела на подругу. Ясно же, что произошло: он — сволочь. — Сэм, он не отходил от тебя ни на шаг больше месяца. А потом — бац, и такое странное поведение. Тебя ничего не смущает?

Я нахмурилась. Если отвлечься от мысли, что Тим просто сволочь и повел себя по-свински, смущало ли меня что-то?

— Ну да… его поведение странное, — неохотно согласилась я.

— Вооот, и я о том же. Надо разобраться, — уверенно продолжила гнуть свою линию Кэт.

Она встряхнула своими кудрявыми волосами и задумчиво начала стучать по подбородку, будто уже обдумывая какой-то план.

— А как разобраться-то? Единственный способ, попытаться с ним поговорить. Но я пыталась! Да и не хочу я унижаться.

— Нет, унижаться мы не будем, — согласно закивала Кэт. — Ты знаешь кого-нибудь из его окружения?

Я задумалась. Я знала, что он дружил с Майком. Да и кажется все. Он не знакомил меня ни с кем из своих друзей, знакомых, партнеров. Я еще больше нахмурилась, понимая, как мало я о нем знала, и как он мало в действительно позволял мне знать..

— Нет, — тихо, расстроенно вздохнула я.

Повисла тишина. Кэт, видимо, лихорадочно обдумывала возможный план. Не выдержав, она подскочила с дивана и начала мельтешить туда-обратно. Я наблюдала за метаниями подруги и пила вино, решая, точно ли она не сошла с ума.

— О! У меня появилась идея, — радостно воскликнула Кэт. Остановилась, внимательно посмотрев мне в глаза. — Нам надо за ним проследить. Увидеть, с кем он общается, встречается. Выбрать кого-нибудь из окружения и аккуратно расспросить.

Я удивленно вскинула брови, поражаясь фантазии Кэт.

— Проследить? Расспросить? Ты сошла с ума?

— Сэм, ты его любишь? — резко и неожиданно спросила Кэт.

— Да, — ни на секунду не задумавшись, ответила я.

— Тогда никакой план не может быть безумным ради такого благого дела! — патетично воскликнула она, вскинув руку. — Нам нужно все хорошенько продумать.

Я все еще шокировано разглядывала подругу, ожидая, что вот-вот она рассмеется и скажет, что пошутила. Но через час детального обсуждения плана, поняла, что кажется, это все не шутки.

— Во сколько он обычно уходит из дома? — допрашивала меня Кэт.

— Иногда в 8 утра, иногда в 9 или даже в 10, — неуверенно пожала я плечами.

— Отлично, начнем слежку с 7 утра.

— С 7 утра? — я поперхнулась вином, глоток которого только что сделала.

— Да, Сэм. Ради любви ты не готова пораньше встать? — сверля меня недовольным взглядом, спросила Кэт. Я лишь вздохнула.

Итак, по плану Кэт мы должны были следить за Тимом несколько дней и найти в его окружении кого-то, с кем он виделся несколько раз. По словам Кэт, это обеспечивало нам то, что этот человек знал больше других. Следить мы планировали с самого утра и до момента, пока он вернется домой.

Как именно мы потом будем допрашивать этого несчастного, мы, конечно, не продумали. Пока главное было вообще найти того, кто мог нам дать хоть какую-то информацию. По крайне мере, так сказала Кэт.

— Кэт, если он нас засечет… Господи, ты представляешь, как глупо мы будем выглядеть?

— Сэм, ты его любишь? — еще раз спросила Кэт.

— Да, — устало вздохнула я.

— Тогда никаких глупых вопросов и сомнений! Соберись! В твоих руках твое счастье.

Следующим утром уже в шесть часов Кэти ждала около подъезда. Я спустилась сонная и еще больше уверенная, что затея была невероятно глупой. Плюхнулась на пассажирское сидение, с удивлением разглядывая Кэт. На ней были очки и кепка, волосы собраны в хвост. Осмотрев в свою очередь меня, Кэт недовольно цокнула и потянулась зачем-то на заднее сиденье.

— На, надевай, — Кэт протянула мне еще одну кепку.

— Зачем? — недоуменно спросила я.

— Сэм, ты еще не проснулась, что ли? — раздраженно проворчала подруга. — Конспирация, — очень медленно и четко проговорила она.

Я вздохнула и решила не спорить. Игра в шпионов набирала все новые обороты.

Ровно в 7 часам мы прибыли к дому, в котором жил Тим. Припарковались так, чтобы видеть выход из жилого комплекса и внимательно стали следить.

— А если он воспользуется паркингом? — вдруг озарило меня.

— Хм… ты же вроде говорила у него водитель?

— Да, — неуверенно отозвалась я.

— Насколько я знаю, водители уезжают на машине и приезжают на машине. Ну, то есть он бы не оставил ее здесь, чтобы самому добираться пешком.

— Логично, — согласилась я.

Через час дверь ЖК в очередной раз открылась, и мое сердце замерло. Тим вышел на улицу, параллельно разговаривая по телефону. Волосы, как всегда, были взъерошены. На нем был костюм серого цвета и белая рубашка. Пиджак был расстегнут и немного развивался от встречного ветра, рубашка тоже была расстегнута на пять пуговиц сверху и никакого галстука.

Я слышала как лихорадочно и безумно бьется мое сердце. Он был так… прекрасен, красив, идеален. Мне захотелось оказаться рядом, вдохнуть запах, оказаться в его теплых и твердых объятиях. Сейчас, смотря на него, я не представляла, как прожила эти несколько дней без него, как выжила.

— Так, не распускаем сопли, — раздался уверенный голос. — Нам нельзя сорвать операцию, от этого зависит твое счастье.

Я слабо улыбнулась.

Практически сразу подъехала знакомая черная машина, водитель вышел и открыл Тиму заднюю дверь. Спустя минуту они тронулись, и Кэт тоже плавно стартовала.

— А ты уверена, что сможешь ехать так, чтобы они нас не заметили? — я нахмурилась, разглядывая сосредоточенное лицо Кэт.

Она в ответ лишь неопределенно повела плечами и продолжила сосредоточенно следить за дорогой.

Первой остановкой Тима был ресторан. Он вышел из машины, в этот раз на ходу что-то усердно печатая в телефоне и не смотря по сторонам прошел внутрь.

— И что дальше? — я вопросительно вскинула бровь. — Надо идти внутрь, отсюда ничего не увидеть и не узнать. Но меня он сразу узнает.

— Пойду я, он меня навряд ли вспомнит.

— Думаешь? — я выразительно посмотрела на подругу. У нее была достаточно запоминающаяся внешность.

— Выбора все равно нет.

— Сними хотя бы очки. Ты привлечешь в таком виде очень много внимания.

— Согласна, — Кэт бросила очки на приборную панель и, выйдя из машины, направилась в ресторан.

Ожидания было невыносимым. Я пристально следила за входом.

Через полчаса я увидела Кэт, которая, озираясь по сторонам, поспешно вышла из ресторана. Как только подруга уселась на водительское сидение, я нетерпеливо на нее посмотрела:

— Ну что?

Она разблокировала телефон и показала фотографии. Тим сидел с каким-то мужчиной за столиком.

Через десять минут из ресторана вышел уже сам Тим. Машина опять мгновенно оказалась рядом, а водитель уже спешил открыть дверь.

Следующая остановка — бизнес-центр.

Мы смотрели с Кэт на огромное здание, где было, кажется, этажей двадцать не меньше. Потом растерянно переглянулись.

— Ты знаешь, как называется его компания, офис?

— А с чего ты взяла, что он приехал в свой офис, а не к кому-то?

— Тоже верно, — со вздохом согласилась Кэт.

В итоге мы не придумали ничего лучше, чем остаться в машине и просто ждать. Через часа четыре Тим, наконец, вышел из бизнес-центра. Признаться, мы с Кэт были уже порядком уставшие и раздраженные. Сидеть в засаде оказалось не так уж и весело. Хотя Кэт подготовилась основательно. Пока мы ждали Тима, успели съесть бутерброды, которые подруга приготовила специально для нашей операции.

Тим в итоге опять поехал в ресторан. В этот раз, когда Кэт проверила, с кем он, оказалось, что он обедает один.

После обеда он приехал в отель “Классика”. Я смутно вспомнила, что он вроде бы владел этим отелем. В этот раз Кэт, не дожидаясь, пока Тим скроется из виду, выскочила из машины и последовала за ним. Через полчаса она вернулась, раскрасневшаяся и запыхавшаяся.

— Ты что, от кого-то убегала? — спросила я.

— Почти, — в итоге Кэт опять показала фотографии. Вот Тим общается с девушкой на ресепшене, потом с кем-то за барной стойкой. — Кажется, это его отель. И он просто узнавал у сотрудников, что да как, а потом пошел в свой кабинет.

Я печально вздохнула. Наша операция грозила стать не успешной. А я чувствовала себя глупо. Время уже близилось к вечеру, а мы пока не нашли ничего интересного.

— Мне кажется, мы ничего не добьемся, — честно призналась подруге.

— Подожди, еще не вечер, — отмахнулась она в ответ.

Через несколько часов Тим опять появился в зоне видимости. В этот раз мы подъехали к небольшому зданию. Перед зданием висела огромная вывеска “Бизнес-конференция”.

— Иди ты, — сказала Кэт.

— Я? — недоуменно посмотрела на подругу. — Он меня легко узнает!

— Конференция же. Там много людей. Просто не попадайся ему на глаза и не снимай кепку.

— Но…

— Нет времени спорить, ты его сейчас потеряешь, — Кэт ткнула пальцем.

Я резко повернула голову в направлении, в котором она указывала, и увидела, что Тим уже поднялся по лестнице и заходит в двери. Больше не думая ни секунды, я сорвалась с места и быстро побежала ко входу.

— Приветствуем вас на бизнес-конференции, — начал жизнерадостно вещать парень, как только я открыла двери и вошла внутрь. Я лишь отмахнулась и побежала дальше, стараясь не потерять Тима из вида.

Слава Богу, не нужны были никакие входные билеты. А может быть, я так быстро пронеслась, что у меня их никто не успел спросить. А еще я порадовалась, что не пошла на слежку в каком-нибудь спортивном костюме, в котором смотрелась бы здесь явно неуместно. На мне были черные джинсы в обтяжку, белая майка и белый кардиган.

Я достала телефон и начала фотографировать Тима. Вот он кому-то пожимает руку, перекидывается несколькими словами, идет дальше. И так следующие полчаса.

В какой-то момент я перестала фотографировать и даже взяла бокал шампанского, который тут разносили официанты. Очевидно, что здесь мы не найдем никого подходящего, чтобы расспросить о Тиме.

Тим ушел слушать чье-то выступление, а я решила, что больше не узнаю здесь ничего интересного. Поставила бокал и решила забежать в туалет, перед тем, как вернуться к Кэт.

В туалете я сняла кепку, облегченно выдохнув. Честно говоря, я никогда так долго не ходила в головных уборах. Казалось, что голова под кепкой вспотела, волосам срочно нужна была свобода и свежий воздух. Я наклонилась, пытаясь пальцами причесать волосы, взбила их у корней, чтобы они не казались такими прилизанными. Посмотрела еще раз на себя в зеркало.

Да уж, надо было хотя бы нанести немного макияжа. Я была бледная как смерть, даже в губах, казалось, не было никакого цвета. Выйдя из туалета, я пошла понаправлению к выходу и громко вскрикнула, когда неожиданно в кого-то врезалась.

Горячие, сухие, твердые руки придержали меня за плечи. Я подняла голову и почувствовала, как сердце остановилось.

— И что ты тут делаешь? — раздался такой родной и одновременно чужой голос.

Глава 23. Взрыв чувств

Мозг, как назло, не выдавал ни одной разумной идеи, которую можно было бы озвучить. Поэтому я продолжала молча смотреть на Тима.

Меня раздирали противоречивые чувства. Одновременно мне хотелось на него накричать. С другой стороны жадно поцеловать. С третьей просто прижаться к нему, чтобы он крепко обнял, а все произошедшее несколько дней назад оказалось сном.

— Сэм, что ты тут делаешь? — повторил свой вопрос Тим.

Его лицо не выражало никаких эмоций, голос был ровный. Только горячие руки, которые он все еще не убрал с плеч, напоминали, что мы не просто знакомые.

— Я… — мысли в голове лихорадочно крутились в поисках подходящего ответа, — не обязана перед тобой отчитываться.

Вот так-то! Я сама поразилась гениальности своего ответа.

— Сэм… — недовольно протянул он мое имя.

— А что? Ты не захотел ничего объяснять несколько дней назад, а я сейчас. Все честно.

Мысленно я ударила себя по лбу. Не желая того, я все-таки показала ему, как сильно он меня задел.

— Это что, какая-то детская месть? — он вскинул бровь и, наконец, убрал руки с моих плеч и даже сделал небольшой шаг назад. — Это глупо.

— А кто сказал, что я не имею права на глупости? — я гордо вскинула подбородок, не желая сдаваться.

— Сэм… — мое имя опять прозвучало так протяжно и многообещающе. После такого начала никогда не следует ничего хорошего.

— Почему? — я резко перебила его, не дав договорить. — Почему ты не захотел ничего объяснить и дал мне уйти?

Я говорила Кэт, что не стану унижаться, задавая вопросы, на которые Тим должен был ответить и без этих самых вопросов. Но вот он здесь, передо мной. Такой мной горячо любимый. А я просто хочу, чтобы эта глупая ссора канула в лету. Ведь это действительно была глупая ссора. Он не позвонил, я разозлилась, он не захотел ничего объяснять, я ушла. Разве из-за таких глупостей люди расстаются?

Он отпустил меня тогда. Дал уйти. Но я уверена, что это не значит, что все кончено. Просто какое-то невероятное, глупое недопонимание.

— Сэм, так будет лучше, — прозвучал спокойный ответ.

Я растерянно моргнула. Я ожидала какого угодно ответа, но не такого. Я смотрела на его бесстрастное, безэмоциональное лицо и продолжала молчать.

Так будет лучше? Что это значит? Он бросает меня? Мы расстаемся? Честно говоря, я была уверена, что сейчас, когда я пошла на встречу, когда сама задала вопрос, всем видом показывая, как хочу закрыть эту тему и помириться, Тим ухватится за этот шанс. И через минуту все будет хорошо, как прежде.

— Это все? — мой голос звучит хрипло, с надрывом.

Да, я не такой ас и не умею так скрывать эмоции как он. А может быть, он ничего и не скрывает? Может быть, ему действительно безразлично? Ему нужен был просто секс? Он позабавился, я надоела, и вот так странно он попытался от меня избавиться?

— Сэм…

— Вот ты где, — раздался звонкий, громкий женский голос рядом, — а я везде тебя ищу.

Тим, кажется, едва заметно вздрогнул.

К нам подошла роскошная женщина. Ее темные волосы мягкими волнами ложились на плечи. Они как будто блестели и выглядели очень ухоженно. На нее было шелковое черное платье и сверху накинут белый пиджак, в руках небольшая белая сумочка. Ноги украшали изящные черные шпильки. На шее висел красивая двойная подвеска. Кожа выглядела очень ухожено, загорело. На фоне нее я была бледной как моль. Глаза подчеркивал макияж в стиле смоки айс, но аккуратный и деловой. Губы были накрашены красной помадой. От нее невероятно пахло.

— Это твоя знакомая? — Женщина внимательно осмотрела меня с ног до головы.

— Да. Нам уже пора. Пошли. — Тим взял ее под локоть, собираясь увести.

— Подожди, — она встряхнула копной волос и приветливо улыбнулась, обнажая ряд ровных, белоснежных зубов. — Это не культурно. Представь нас хотя бы.

Тим застыл, внимательно смотря на меня. Кажется, происходящее его изрядно напрягало.

— Элиона. Саша. И нам пора, — он вновь попытался увести Элиону прочь.

— Подожди. Кто же так представляет? — улыбка стала еще шире, но я почему-то напряглась только сильнее. Казалось, как будто женщина помечает свою территорию. — Я Элиона, невеста Тимура.

Невеста? Я застыла как громом пораженная. Перевела взгляд на Тима. Но он делал вид, что ничего необычного не происходит и смотрел куда-то мимо меня. Что что-то происходит выдавал только его напряженный подбородок.

— Александра, знакомая Тимура, — голос не дрогнул, и я была невероятно этому рада. Правда, не уверена, что лицо не выдало эмоций, когда я услышала это злополучное “невеста”. — И мне тоже пора.

Я обошла сладкую парочку и быстрым шагом направилась вон из здания.

Слезы душили меня. Сердце билось как безумное.

Невеста. У него есть невеста.

Выйдя на свежий воздух, я глубоко вздохнула, из последних сил сдерживая подступающие слезы.

Наверное, даже сейчас я надеялась, что он догонит, объяснит. Что существует такое объяснение, после которого я вновь смогу продолжать его любить и надеяться на лучшее.

— Поехали, — резко скомандовала, как только села на пассажирское сиденье.

— Куда? — удивленно спросила Кэт.

— Домой, — я повернулась и посмотрела в глаза подруги. — У него есть невеста. — Глаза Кэт расширились от шока. — Зато твой план можно считать успешным, — горько произнесла я, — мы ведь выяснили, что происходит на самом деле.

Всю дорогу до дома в машине была тишина. Даже радио никто из нас не включил. Я прокручивала в голове кадры нашей встречи и не могла заставить их исчезнуть из своей головы. Я не верила, не понимала, не принимала происходящее. Я ведь действительно считала, что у нас всего лишь временная размолвка. И я ведь… полюбила его. Всем сердцем, всей душой.

— Сэм, — тихо начала Кэт, когда ее машина остановилась около моего дома.

— Я хочу побыть одна, — упрямо заявила я.

Открыла дверцу машины и, не дожидаясь вопросов, быстро пошла в сторону подъезда.

Дома я закрыла входную дверь и скатилась по ней вниз, чувствуя, как горло разрывают рыдания.

Я рыдала. Действительно рыдала. Так как никогда. В голос, завывая, всхлипывая, причитая, моля. Мне было больно. Как будто кто-то вырвал кусок сердца, а вместо того, чтобы умереть, я продолжала жить, чувствуя эту нестерпимую боль. Пустота, похожая на бесконечную, всасывающую все вокруг дыру, росла и росла внутри меня.

Через час я лежала свернувшись калачиком все также около входной двери. Всхлипывания стали тише, реже, но успокоиться я не могла. Последний раз мне было так больно, когда… умерли родители. Хотя тогда я была в каком-то другом состоянии. Наоборот долгое время я не могла выдавить из себя ни слезинки и ходила как будто восставший мертвец. Но сейчас все было иначе…

Медленно встав, шатаясь, я прошла в гостиную. На столе стояла недопитая бутылка вина. Залпом осушив ее до дна, я сняла кардиган, кидая его на стоящий рядом диван. Сбоку стоял новый, чистый холст с меня ростом.

Я взяла краски. Это были небольшие банки. Открыла крышки на нескольких. Засунула пальцы в банку, зачерпывая краску. Посмотрела на холст и закричала. Закричала так громко и с такой болью, словно раненый зверь. И начала хаотично размахивать руками так, что с рук срывалась краска, попадая то на холст, то на меня, то просто вокруг. Я продолжала макать пальцы в разные цвета и потом проводила рукой по холсту, размазывая очередной цвет, перемешивая его с другим. Я уже не кричала, но слезы продолжали течь по моим щекам.

Не знаю, сколько прошло времени. Кажется, в какой-то момент я уснула прямо на полу рядом с холстом. Открыв глаза, увидела, что краска везде. Я сама в краске, стены, пол вокруг. Посмотрела на картину. А она была… потрясающей.

— Взрыв чувств, — тихо прошептала я.

Да, это название подходило ей отлично.

Где-то цвета переплетались, где-то один цвет переходил в другой. Где-то цвета образовывали полукруг, где-то просто хаотично были разбросаны по холсту всплесками, каплями. Это было невероятно. Неужели это создала я?

Зайдя в спальню, я переоделась. Потом умылась, хотя волосы все также были в краске, их отмывать я не стала. Вызвала такси. Пока такси ехало, я уже спустилась вниз, зашла в соседний магазин, взяла две бутылки вина и тортик.

— Можете открыть вино? — спросила у продавца.

Он удивленно на меня посмотрел, но потом кивнул. Сходил в подсобку, вынес штопор и открыл мне бутылку.

Такси подъехало. Я села и отпила прям с горла открытой бутылки вина.

— Можно погромче музыку, — попросила я.

Я не плакала. Больше нет. Хотя, кажется, что-то в моем сердце треснуло и сломалось. Заледенело, может. Как будто важная часть меня была безвозвратно утрачена.

К моменту как мы подъехали к нужному дому, я выпила уже полбутылки вина. Подойдя к подъезду, я впервые за последний час засомневалась в разумности своего поступка.

Будет ли он мне рад? Может, выгонит? Что я ему скажу?

Потом сделала еще один глоток вина. Дверь в подъезд как раз неожиданно открылась. Кто-то выходил. Поймав дверь, я вбежала по лестнице на пятый этаж. Встала перед знакомой дверью. Прислонилась лбом к двери. Нажала на звонок, пока не передумала.

Долгие несколько минут дверь не открывалась. А если его вообще нет дома?

Но дверь все-таки распахнулось.

— Сэмми? — раздался удивленный голос.

— Не прогонишь? — мои губы скривила усмешка.

Майк отошел в сторону, пропуская в квартиру. Нахмурился, внимательно меня разглядывая.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил он.

Я показала тортик, бутылку вина. Поставила все на тумбочку, вместе с сумкой. Сделала еще один глоток из уже открытой бутылки и поставила ее к остальным вещам.

Майк внимательно наблюдал за мной, никак не комментируя происходящее.

Я скинула обувь. Куртку. Потом расстегнула джинсы и сняла их. Брови Майка удивленно поднялись. Сняла майку. Расстегнула и сбросила лифчик. Сняла носки, а потом и трусы.

Я стояла перед ним абсолютно обнаженная, грудь тяжело вздымалась от быстрого, взволнованного дыхания.

— Сэм? — вопросительно и растерянно прошептал Майк.

Я сделала шаг к нему и прижалась всем телом. Поцеловала. Сначала он застыл, губы неподвижно сжаты, но еще через несколько секунд, он простонал мне в губы, сдаваясь, и жадно впился в ответ.

Я сходила с ума. Он сходил с ума. Его руки были везде, мяли, гладили, исследовали. Я хаотично тянула одежду, желая соприкоснуться обнаженными телами. Мы целовались как безумные, как помешанные. Я кусалась, царапалась как безумная кошка. Стонала, вертелась.

Майк подхватил меня на руки и принес в спальню. Я почувствовала его пальцы внизу. Он коснулся клитора, нажал, посылая горячий разряд по телу. Сначала он погрузил в меня один палец, я выгнулась, громко застонав, потом второй. Его губы были на моей груди, всасывая сосок. Я была охвачена безумием.

— Майк… — простонала я.

— Что? — он вскинул голову, внимательно наблюдая за мной.

— Я хочу… — тихо начала я.

Потом опустила руку, немного нажала, чтобы его пальцы покинули лоно. Прикусила губу от образовавшегося ощущения пустоты. Взяла его палец и опустила его немного ниже, к другому входу.

Майк вскинул бровь.

— Сэм, что происходит? — наконец, спросил он.

— Просто сделай то, что я прошу, — разозлившись, сказала я.

Резко сев, чуть не ударившись с Майком головой, я перевернулась, встав на колени.

— Я не шучу, — уверенно заявила, оглядываясь через плечо.

Майк сверлил меня внимательным взглядом, потом вздохнул, и я почувствовала его палец на том входе, о котором просила. Он аккуратно ввел палец, я закусила губу. Это было дискомфортно, необычно. Вторая его руками начала тереть параллельно клитор. Потом я почувствовала, как он вводит второй палец и зажмурилась.

Мне нужно было сейчас именно это. Эта боль. И одновременно удовольствие. Мне нужно было забыться. Раствориться. Сделать что-то безумное.

Я почувствовала, как пальцы покидают узкий вход, который в ответ сжимается, спазмируя. А потом чувствую, как горячая головка упирается туда, где сейчас были пальцы. Медленно, очень медленно, сантиметр за сантиметром член погружается в узкое отверстие. Пальцы Майка продолжают выводить круги по клитору, чтобы немного облегчить проникновение, отвлечь. Я шиплю, стону, кричу. От боли, от дискомфорта и какого-то извращенного удовольствия. На грани.

— Остановиться? — раздается напряженный голос.

— Нет, — упрямо отвечаю я.

И когда его член резким движением входит до конца, я кричу, впиваясь зубами в подушку. Медленные, раскачивающиеся движения отдают новыми вспышками боли. Но одновременно с болью я чувствую как меня окутывает резкий, спазмирующий оргазм. Я удивленно вслушиваюсь в свое тело, понимая, что уже кончила, а мы только начали.

Движения Майка становятся все увереннее и быстрее. Пальцы спускаются немного ниже клитора и проникают во влагалище. Он пытается выровнять темп, чтобы пальцы и член двигались синхронно. Я скулю, но начинаю потихоньку подмахивать на встречу. Кручу попой, чувствуя резкую боль и удовольствие от этих движений. Беру сама себя за сосок, выкручивая его до боли.

Майк неожиданно полностью выходит. Я чувствую сжимающее, спазмирующее ощущение там, где только что был его член. В следующую секунду он тараном врывается во влагалище, набирая более быстрый темп.

Он зарывается рукой в мои волосы, тянет, практически до боли. Но мне нравится. Эта сладкая боль мне сейчас по душе.

В следующую секунду он опять выходит и проникает в другое, узкое отверстие. Ощущение нового входа еще более острое, болезненное. Его движения становятся более рваными, жесткими. Он больше не жалеет, не пытается быть мягким.

Теперь боль проникает в меня редкими вспышками, а с каждым движением я чувствую, как все громче и громче кричу от боли и удовольствия. Я пытаюсь сползти, отползти. Инстинктивно. Но Майк приподнимает меня еще выше и жестко фиксирует мое тело. Я чувствую новый, острый оргазм, от которого все сжимается, взрывается. И слышу как хрипит Майк сзади, а его горячее семя стекает прямо в меня.

— Майк, — тихо шепчу я.

Я лежу на животе, распластавшись. Красная, мокрая. Майк сверху, придавил меня своим телом.

— Что? — он кусает мочку уха.

— Мне нужно еще.

На секунду воцаряется тишина. Потом он встает, идет в ванную. Возвращается.

— Тогда нам надо поторопиться, — он кивает на все еще стоящий член, уже раскатывая по нему презерватив. Я согласно киваю.

Потом он берет меня за лодыжки и подтягивает на край кровати, а сам встает на колени. И я чувствую, как его член легко входит. Я вся влажная и готовая для него. Я тяжело дышу. В этот раз мы смотрим друг другу в глаза.

Завтра — это будет завтра. А сегодня… он мое лекарство.

Я закрываю глаза и заставляю себя навсегда забыть любимые темные глаза, как будто их никогда не существовало.

Глава 24. Пора прощаться

Я сидела на кухне, задумчиво смотря в окно. Рядом со мной на столе лежал журнал, стоял ноутбук. Сегодня, когда выходила из метро, в ларьке увидела журнал. Фотография на обложке привлекла внимание, и я резко затормозила. Купила журнал и всю дорогу до дома держала в руке, раз за разом опуская взгляд на злополучную фотографию. Заголовок гласил: “Завидный холостяк Москвы женился”. И на обложке Тимур, а рядом Элиона. Он в костюме, она в пышном свадебном платье. Он, как обычно, не улыбается, а она наоборот светит улыбкой во все тридцать два зуба.

Зайдя домой, кинула сумку на тумбочку в прихожей, быстро разулась и уселась за кухонный стол. Сначала я внимательно просмотрела журнал, нашла небольшое интервью молодоженов и еще несколько фотографий. Вот они целуются, вот он прижимает к себе счастливую Элиону, которая с улыбкой подставляет ему щеку для поцелуя.

“Как вы поняли, что Элиона та самая?” — задает вопрос журналист. “Я взглянул на нее лишь раз и этого было достаточно” — отвечает Тим.

Я жмурюсь, уговаривая себя не плакать. Прошел месяц. Целый чертов месяц. Бесконечно длинный, невыносимый, ужасный, болезненный. Но мне стало легче. Весь месяц я не пыталась искать никакой информации о Тиме. Я даже не стала забирать вещи из квартиры. Удалила его номер. Вычеркнула его из жизни.

Но сегодня я решила себя, видимо, добить и пошла в интернете искать подробности свадьбы. Информации было не так много, к сожалению или к счастью. Тим на всех фотографиях преимущественно серьезный, даже мрачный. Элиона везде ослепительно улыбается. Они сыграли роскошную свадьбу на 100 человек. Неужели организовали все за месяц?

Я не понимала одного… сколько они были помолвлены? И когда начали встречаться? По всему выходило, что Тим уже встречался с Элионой, когда у нас все закрутилось. Я вспомнила как на Мальдивах увидела у него царапины на спине. Кажется, это были следы от ногтей его невесты. Но почему тогда он спокойно проводил со мной каждый вечер и ночь? Может быть, Элиона уезжала куда-то на время? Ведь именно с того момента, на Мальдивах, все стало странно. Тим перестал брать телефон, когда я звонила. Не писал. Пропадал.

Я вздохнула, захлопывая ноутбук.

Зачем обо всем этом опять думать? Это все уже не важно.

Я прошла в гостиную. Все стены были заставлены моими картинами. За последний месяц я написала их аж десять штук. Это стало моим любимым способом выражать и проживать эмоции.

Усевшись на диван, я решила немного посмотреть телевизор. Не хватало только чая. Вздохнув, я поплелась на кухню. На столе лежал журнал, мозоля глаза. Я перевернула его, чтобы не видеть лицо Тима и его… теперь уже жены. Выкинуть журнал пока рука не поднималась.

Заварила себе чай и уселась обратно на диван. Взяла плед, который лежал рядом, уютно укутавшись, включила телевизор. Попивая чай, медленно листала каналы в поисках чего-нибудь интересного. И замерла, увидев на экране… Тима.

— Где вы проведете медовый месяц? — раздался звонкий голос журналистки, которая стояла рядом с Тимом.

— На Мальдивах, — сердце оборвалось от звука знакомого голоса.

Его голос как обычно звучал ровно и спокойно, а лицо не выражало никаких эмоций.

— О да, это будет незабываемо, — вдохновенно проговорила стоящая рядом с Тимом Элиона.

Я нажала на кнопку выключения.

На Мальдивах? Серьезно?

Злость поднялась какой-то сжигающей волной. Мне стало душно, тошно и невероятно обидно.

Я была уверена, что уже отпустила. Не до конца, но мне стало легче. Ведь прошел целый месяц! Но стоило только услышать его голос, как сердце, сделав кульбит, начало как сумасшедшее стучаться в груди.

Это был самый сложный месяц в моей жизни. Только несколько недель назад стало легче, и я перестала плакать по десять раз на дню с поводом и без повода. Первое время я так много и часто плакала, что даже забеспокоилась, а не беременна ли. Потому что мое поведение можно было объяснить либо гормонами, либо тем, что я просто-напросто сошла с ума. Я купила в аптеке пять тестов разных фирм и, слава Богу, оказалась не беременна.

Майк… был рядом постоянно. Конечно, при нем я старалась вести себя благоразумно и не реветь, но он все равно видел и мое подавленное состояние, и нервозность. Он ни о чем не спрашивал, а я ничего не рассказывала. Я, честно говоря, даже не знала, насколько он был погружен в наши с Тимом отношения и знал ли, что мы были вместе какое-то время, ведь они перестали общаться. После того как у нас с Тимом завязались отношения, он перестал кататься на байке, поэтому Майк мог быть не в курсе наших отношений. А я не собиралась делиться с ним какими-либо подробностями.

Я смотрела невидящим взглядом в темный экран телевизора и меня беспокоил лишь один вопрос: “Когда это все закончится?”. А еще было интересно, нет ли какого-то способа стереть память? Я бы не отказалась. Сколько еще будет больно? Сколько еще я буду помнить и вспоминать?

Взгляд наткнулся на пустой чемодан, который стоял в углу. Надо было давно уже взять стремянку и положить его на шкаф, но я все забывала или ленилась. А сейчас гипнотизировала чемодан взглядом так, будто он знал ответы на все мои вопросы. А потом резко вскочила так, что закружилась голова и начала хаотично бегать по квартире. Спальня, шкаф, гостиная, чемодан, комод. Спустя десяток таких кругов, на диване лежали вещи, а около дивана открытый, пустой чемодан.

В дверь позвонили. Я побежала открывать. Почему-то сейчас во мне было невероятно много энергии. Так что я даже, кажется, подпрыгивала на месте.

Распахнув дверь, я увидела Майка. Пропустила его и побежала обратно в гостиную.

— Ого… И что здесь происходит? — раздался голос Майка, когда он зашел в гостиную.

Я замерла. Посмотрела на Майка.

— Я решила уехать.

— Куда? На сколько? Когда? — с каждым вопросом Майк все больше хмурился.

— В Питер. Навсегда. Как можно быстрее, — на одном дыхании выдала я.

Майк молчал. Его лицо, да и тело как будто окаменело.

— А как же мы? — наконец, спросил он.

— Я должна… разобраться в себе, понимаешь? В моей голове такая мусорка. В моих чувствах… такой хаос. Мне нужно самой с этим всем справится.

Я была готова к тому, что он разозлится, накричит. Будет обвинять. Он принял меня месяц назад, не прогнал. И был весь этот месяц рядом.

Майк подошел ко мне, встав в нескольких шагах.

— Сэм… ты разбиваешь мне сердце. Опять, — тихо прошептал он и нежно меня поцеловал. Я вздрогнула всем телом, ощущая дрожь от его слов.

Почему мир так несправедлив? И я полюбила того, кто не любит меня. А Майк полюбил ту, что не любит его?

— У нас есть хотя бы маленький шанс? — тихо спросил Майк. Он не отстранился, прижимаясь лбом к моему лбу.

Я стояла затаившись. Не зная, как ответить на его вопрос. Смогу ли я его когда-нибудь полюбить? Нет. Но и прощаться с ним я была не готова. Я поморщилась от собственной двуличности. Мне нужно было его отпустить.

— Я хочу, чтобы ты был счастлив. Но счастлив ты будешь не со мной, — наконец, честно сказала ему, смотря прямо в глаза.

Майк ушел на кухню, оставив меня одну. Я быстро сложила вещи, которые успела накидать на диван, в чемодан, закрыла его и решила продолжить сборы завтра.

Вошла на кухню. Майк задумчиво держал в руках журнал.

— Это из-за него? — спросил он, поворачивая журнал ко мне.

Я вновь смотрела на лицо Тима и его новой жены.

В ответ я лишь пожала плечами, показывая всем видом, что не собираюсь отвечать на этот вопрос.

Секс в этот раз был очень нежный… прощальный. Майк мягко гладил, целовал, обнимал. Я засыпала, крепко прижатая к его груди. Слушала его размеренное дыхание и чувствовала как равномерно поднимается его грудная клетка.

Я знала, что он не хочет меня отпускать. Но еще я знала, что мне жизненно необходимо сделать какой-то новый шаг. Кардинально новый. Что-то сильно изменить. После смерти родителей именно это помогло прийти в себя.

Я не могла больше быть в этом городе, мне было душно. Куда бы я не пошла, везде мне мерещился Тим.

По правде говоря, глубоко в душе я до сих пор не приняла тот факт, что он женился, и что все кончено. Кажется, какая-то глупая часть меня верила, что однажды все сложится хорошо. Тим одумается, или все происходящее окажется лишь сном. Но пора было вытаскивать голову из песка и продолжать жить дальше. Только вот, чтобы жить дальше, надо было оставить кусок сердца где-то позади. Такой огромный, значительный кусок.

На следующее утро я проводила Майка, который хмурился и с каждой минутой все больше мрачнел.

— Когда у тебя поезд?

— Через два дня, — терпеливо ответила я.

Два дня мне нужны, чтобы съездить к сестрам и брату. Освободить квартиру, хозяйка приедет завтра, чтобы проверить, что все в целости и сохранности. Я съезжала спонтанно, хотя у меня была еще оплачена аренда на месяц, и я обязана была заранее предупредить об отъезде, поэтому пришлось пообещать хозяйке, что оплачу и следующий месяц квартиры, хотя жить тут уже не буду. А еще нужно найти какое-то жилье в Питере. Хотя, думаю, что первое время буду жить в хостеле или отеле.

В целом, я ехала в никуда. У меня не было знакомых в Питере. Почему именно этот город? Даже не знаю. Он всегда был на слуху, и все знакомые, которые там бывали, говорили о том, какой он особенный.

Я хотела убежать. От себя. От Москвы. От воспоминания. От Тима. От реальности. Я просто хотела позорно сбежать.

У меня оставалось еще немного денег с продажи машины. Когда я покупала байк, я отложила часть суммы. Этих денег как раз хватало на переезд и на первое время. А потом… надо было что-то решать.

Хотелось самой себе сказать: “Саша, пора взрослеть”. Мне 23, а у меня нет ни работы, ни какого-то мало мальского понимания, чем я хочу заниматься. Я влюбилась в парня, отношения с которым изначально были обречены на провал, и я это понимала. Я потеряла родителей, а вместе с ними, кажется, и последние остатки разума.

Я пыталась. Я правда пыталась изо всех сил стать нормальной, хорошей и привести свою жизнь в порядок, но у меня ничего не получалось. Все становилось только хуже и запутанней.

Мне никто не мог помочь. А я бы очень хотела, чтобы пришел кто-то более сильный, взрослый, важный и сказал, как правильно, как надо. Наверное, Тим в некотором роде был для меня такой опорой, как и Майк. Я цеплялась за них, потому что они заполняли пустоту внутри. И когда они были рядом, я не думала о том, что мне надо кем-то быть, или что-то делать со своей жизнью. Казалось, что все и так правильно и нормально — я люблю и я любима, не это ли счастье?

Майк, наконец, ушел. Правда, я была уверена, что ближайшие дни до отъезда, он не будет отходить от меня ни на шаг.

Через пару часов я уверенным шагов заходила в торговый центр. Меня ждал наш привычный и любимый общий ритуал с Кэт — поедание мороженого. Как обычно, я — шоколадное, а Кэт — клубничное. И, честно говоря, это так радовало, что что-то есть в этом мире такое постоянное как наш ритуал, который тянется из самого детства.

— Итак, ты окончательно сошла с ума, — облизывая ложку, уверенно заявила подруга.

Она уже ждала меня за столиком в кафе, а на столе уже стояло мороженое.

— Возможно, — уклончиво ответила я.

— То есть ты даже не отрицаешь? — вскинула бровь Кэт.

— А зачем отрицать? — вздохнула я. — По мне как будто проехался танк. Или что еще хуже. Как будто… да я даже не могу это объяснить. Влюбляться в придурка — это, оказывается, капец как больно.

Кэт грустно улыбнулась, как будто отлично меня понимала, но уже через секунду бодро сказала:

— Я думаю, это правильное решение.

— Правда? — я удивленно посмотрела на подругу. — Все вокруг считают это сумасшедшей и глупой затеей.

— Кто все?

— Хм… Майк. С утра я позвонила Эмме.

— Это вообще не показатель. Майк — твой бывший, который не хочет тебя терять. Конечно, он не хочет, чтобы ты уезжала. Эмма — твоя сестра, при том она достаточно консервативна. Ей сложно представить возможность переезда вообще куда-либо когда-либо.

Я улыбнулась.

— А ты значит поддерживаешь меня?

— А мне ничего больше не остается, — с теплой улыбкой ответила Кэт. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. И если для этого нужны спонтанные решения, немного безумства и переезд, то почему бы и да.

После этих слов я встала и подошла к Кэт, чтобы ее крепко обнять.

— Знаешь, я так боюсь, что когда-нибудь наши пути разойдутся. Как я буду без тебя? — с грустью спросила я.

— Почему наши пути должны разойтись? — нахмурилась Кэт. — Что за глупые мысли лезут тебе в голову?

— Не знаю, — я растерянно пожала плечами. — Мы с Эммой раньше тоже были очень близки, а теперь, вот, вообще толком не общаемся.

— Не говори глупостей. Я всегда буду рядом, — уверенно заявила Кэт.

Мы доели мороженое, а потом решили пойти прогуляться. Гуляли и разговаривали обо всем на свете. Через несколько часов мы уже порядком замерзли, но не хотелось расставаться.

— Пойдем ко мне на чай?

— Пошли. Ты, в конце концов, вот-вот уедешь. Когда мы теперь увидимся.

Я вызвала такси, и уже через полчаса мы входили в теплую квартиру. Я сразу пошла заваривать чай, Кэт направилась за мной на кухню.

— Давай в гостиной попьем чай?

Кэт согласно кивнула, и они направились в гостиную.

— Ого! — изумленно воскликнула Кэт, когда включила свет и увидела, что вся гостиная в моих картинах. Я смущенно пожала плечами. — Ты говорила, что рисуешь, но не говорила, что так и столько.

— Так — это как?

— Прекрасно, — тепло отозвалась подруга, подходя и к одной из картин и внимательно ее рассматривая.

На картине было изображено поле маков, по которому бежала девушка в белом. Ее платье развивалось, волосы летели, она держала шляпку в руках, и лента на шляпке тоже раздувалась потоком ветра. Она слегка повернула голову, можно было увидеть ее яркую улыбку, но все лицо не разглядеть. Был как раз закат, и солнце мягко окутывало и поле, и девушку. Маки были с яркими, зелеными стеблями и яркими, красными бутонами.

— Как называется эта картина?

— Не знаю… Может быть, маковое поле? — неуверенно ответила я.

— Ты не даешь название картинам?

— Не всем. Для некоторых название как-то сразу не приходит в голову.

— Мне очень нравится, — завороженно сказала Кэт, продолжая разглядывать картину.

— Правда? — на сердце стало очень хорошо и тепло от слов подруги. — Давай я подарю тебе эту картину?

— Серьезно? — Кэт посмотрела на меня и ее глаза радостно блеснули. Я кивнула.

Потом мы сидели пили чай. В шкафу я даже нашла печенье.

— Знаешь, может тебе всерьез заняться картинами? — задумчиво сказала Кэт.

— В смысле?

— Ты все говоришь, что не знаешь, чем хочешь заниматься, но вот же — картины. Они прекрасно получаются и тебе это, кажется, нравится.

— Как хобби, может. Но на жизнь этим явно не заработаешь.

Кэт пожала плечами. В итоге, когда мы допили чай, Кэт вызвалась помочь собрать чемодан. Я сегодня успела купить еще один чемодан, потому что явно все необходимые вещи не помещались в один единственный.

В восемь вечера пришел Майк, и Кэт, наконец, засобиралась домой.

Майк был напряженный и хмурый, и как бы он не пытался скрыть свое настроение, он как будто с каждой минутой все больше мрачнел. Особенно, когда увидел второй чемодан и разбросанные в спальне вещи.

— Сэм… — он подошел вплотную и сжал руками мои плечи. Его взгляд был таким серьезным, что я невольно напряглась. — Я люблю тебя. Очень, мать твою, сильно. Останься. Я прошу тебя, останься, — его голос сорвался в конце.

На секунду я почувствовала себя так, будто кто-то ударил меня под дых. Его слова, его чувства… Почему Вселенная так несправедлива? Почему я не могла полюбить Майка?

— Я… — я запнулась, не зная, что сказать. Какие слова подобрать?

— Не любишь меня? — горькая усмешка исказила его губы.

— Прости… — прошептала я, опуская глаза.

Я думала, он психанет, уйдет, возненавидит. Но он в очередной раз меня удивил. Подошел и крепко сжал в объятиях.

— А если я поеду с тобой? — услышала я тихий голос.

Он уткнулся лицом в мои волосы, поэтому его голос звучал глухо.

— Прошу тебя… — тихо, отчаянно прошептала я.

Я не смогла закончиться фразу. Какое слово здесь будет уместно? Не усложняй? Не мешай? Отпусти? Забудь? Все эти слова казались неподходящими и уж точно не выражающими всего того, что бурлило во мне. Всех этих слов он не заслуживал. А тех, что заслуживал, я не могла сказать.

— Хорошо, — голос перестал звучать тихо. Майк отстранился и поймал мой взгляд. — Но ты должна оставить мне право звонить тебе и писать.

Я, помедлив, согласно кивнула. Я должна была дать ему возможность отпустить и забыть. Но, наверное, и сама не была готова его потерять.

Конечно, я не любила его так как Тима. Но я точно как-то его любила. Или просто что-то к нему чувствовала. Сложно было дать название и объяснить, что я чувствую, но он стал родным, близким, важным. И он был рядом, когда это мне было особенно необходимо.

Весь остаток вечера мы провели вместе. Майк помогал раскладывать оставшиеся вещи по коробкам. Часть вещей я не забираю собой в Питер, и завтра грузчики отвезут их в родительский дом.

Майк был особенно молчалив сегодня, но упрямо оставался рядом, как будто боясь пропустить хотя бы секунду из оставшегося времени вдвоем.

— Что ж, осталось пережить разговор с родней, — устало сказала я, когда время уже перевалило за двенадцать ночи, а коробки стройным рядом стояли около стены в гостиной. Квартира значительно опустела.

Майк обнял меня сзади. И мы так стояли и смотрели на коробки и полупустую квартиру. Я прощалась с квартирой, которая стало моим убежищем после смерти родителей.

Мне было страшно. Сейчас, когда вещи были уже собраны, страх стал более явным и сильным. А что, если переезд это ошибка? Как я буду одна в новом городе, где нет ни друзей, ни родных?

— О чем думаешь? — тихо спросил Майк.

— Мне страшно, — честно призналась я.

Майк немного помолчал, а потом спокойно и уверенно сказал:

— Бойся, но делай.

Я почувствовала, как перехватило дыхание. Развернулась в его руках, чтобы увидеть лицо.

Он не хотел, чтобы я уезжала. Он любил меня. Ему было больно. Но он отпускал. И даже поддерживал.

Его пальцы нежно коснулись щеки, поглаживая.

Я прикусила губу, восхищаясь, поражаясь. Я помнила, что Майк всегда казался мне просто веселым парнем. Несерьезным. Я всегда была уверена, что любовь, отношения — это не про него и не для него.

Поэтому мы так легко сошлись и столько были вместе. Потому что мы оба хотели одного — быть свободными, но чтобы рядом был кто-то, кто иногда может обнять и согреть. Мы не хотели любви, не хотели ничего сложного. Но в какой-то момент Майк захотел. И он открылся совсем с другой стороны. Как человек, как мужчина.

Но у меня ничего не изменилось. Я все еще не хотела его любви.

Почему мы любим не тех, кто любит нас?

Почему мы влюбляемся в тех, кто нас заведомо опустошит и уничтожит?

— Я люблю тебя, — тихо, хрипло прошептал Майк, а потом поцеловал.

И все, что я могла — поцеловать в ответ.

Завтра я уеду в новую жизнь. Начну сначала. Чтобы стать счастливой. Чтобы забыть, отпустить, простить. Чтобы вновь научиться любить.

Прощай, Тимур Старцев. Завтра я официально начинаю жить без тебя.

Оглавление

Глава 1. Гонки

Глава 2. День рождения

Глава 3. Со мной все нормально

Глава 4. Увольнение

Глава 5. Спасибо за подарок

Глава 6. Может, повторим?

Глава 7. Почему все так сложно?

Глава 8. Встреча втроем

Глава 9. Хочу тебя

Глава 10. Больше не тайна

Глава 11. Слишком много думаю о тебе

Глава 12. До встречи

Глава 13. Время лечит

Глава 14. Своим чередом

Глава 15. Скорость

Глава 16. Я тебя не понимаю

Глава 17. Так близко

Глава 18. Мы безумны

Глава 19. Не просто влюбленность

Глава 20. Ты мне веришь?

Глава 21. Разбитое сердце

Глава 22. Слежка

Глава 23. Взрыв чувств

Глава 24. Пора прощаться