Красно-белый. Том 3 [Владислав Викторович Порошин] (fb2) читать онлайн

Красно-белый. Том 3.

Глава 1

Во вторник 10-го июня 1979 года московский стадион «Торпедо» в предвкушении полуфинального матча на Кубок СССР между нашим красно-белым «Спартаком» и львовскими «Карпатами» гудел, как растревоженный улей. Сомнений в том, что лидер «вышки» разделается с лидером первой союзной лиги, не было ни у кого. Главным образом обсуждался победный счет, и множились слухи о скандале, случившимся в сборной СССР.

— Слышь, Митрич, — говорил один болельщик другом. — Говорят Никонов — челюсть сломал кому-то из киевлян.

— Не сочиняй! — Отмахнулся другой. — Голову он проломил Хидиятуллину, когда они после поражения напились и подрались в гостинице.

— Как проломил? Когда Хидя отыграл весь матч против ЦСКА и сейчас в старте? — Удивился первый.

— А я знаю⁈ — Психанул Митрич. — Я с ними не пил!

— Мужики, слышали новость? — Подсел к этим товарищам на трибуне ещё один «знаток спорта». — Володька Никонов в пьяном виде устроил дебош в самолёте. И теперь его заставили после заседания Федерации выплатить штраф в 20 тысяч рублей.

— Сколько, б…? — Всплеснул руками первый болельщик.

— 20 косых! — Зло выпалил «знаток». — Ведь для них это пустяки! Они там, в футболе деньги лопатой гребут.

— Чё вы сочиняете? — Возмутился болельщик, сидящий на ряд выше. — Никонов не пьёт. Просто он Симоняна прямо при всех на три буквы послал за то, что тот его на лавке продержал всю игру. И штраф ему выписали не 20, а 25 тысяч.

— Ясно одно! — Подвёл итог небольшой беседы Митрич. — Зазвездился наш Никон и совсем берега попутал! Вот смотрите, сколько он наколотил в чемпионате, вот крыша у него и поехала.

Мужчина сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил из него свёрнутый вчетверо «Советский спорт». И тогда все, рядом сидящие болельщики увидели турнирную таблицу чемпионата СССР и гонку лучших бомбардиров:

______________________________И____В____Н___П____М______О

1. Спартак (Москва)______________16___12___2___2___39 — 13___26

2. Шахтёр (Донецк)______________16___10___5___1___23 — 6_____25

3. Динамо (Тбилиси)_____________16___10___4___2___24 — 9_____24

4. Динамо (Киев)________________16____9___4___3___22 — 12____22

5. Динамо (Москва)______________16____9___3___4___19 — 11____21

6. Динамо (Минск)______________16____8___4___4____21 — 14____20

7. Зенит (Ленинград)____________16____7___4___5____21 — 20____18

8. ЦСКА (Москва)_______________16____6___2___8____21 — 19_____14

9. Арарат (Ереван)______________16____3___9___4____13 — 14_____14

10. Кайрат (Алма-Ата)___________16____5___3___8_____18 — 25____13

11. Пахтакор (Ташкент)__________16____5___3___8____18 — 26_____13

12. Локомотив (Москва)_________16____3___7___6____17 — 21_____13

13. Черноморец (Одесса)________16____4___4___8____12 — 17_____12

14. Заря (Ворошиловград)________16____3___6___7____16 — 23_____12

15. Торпедо (Москва)___________16____4___3___9____13 — 21______11

16. СКА (Ростов-на-Дону)_________16____2___7___7____15 — 29_____11

17. Крылья Советов (Куйбышев)__16____4___2___10____10 — 24_____10

18. Нефтчи (Баку)_______________16____2___4___10____6 — 23______8

Бомбардиры: В. Никонов «Спартак» — 18; Ю. Чесноков ЦСКА — 12; В. Старухин — 10; О. Блохин «Динамо» К — 8; А. Прокопенко «Динамо» Мн — 8 голов.

* * *

После прошедшего вчера заседания Федерации футбола СССР, где председателю этой организации Борису Федосову чуть ли не со скандалом удалось слушания по моему делу перенести, Николай Петрович Старостин посматривал на меня, мягко говоря, осуждающе. Ведь всё равно нашей команде влепили штраф в 1 тысячу рублей за моё недисциплинированное поведение. И если бы не этот штраф, то разбушевавшееся «динамовское лобби» просто не дало бы закончить заседание. Но при средней месячной зарплате по стране в 200 рубчиков такие траты с одной стороны были просто немыслимы, а с другой — что не сделаешь для лучшего бомбардира команды.

— Только попробуй, Никон, сегодня не забить, — пророкотал Старостин, который своим внешним видом — интеллигентного дедушки из писательской среды, меньше всего напоминал старшего тренера футбольной команды.

— Не делайте из голов культа, Николай Петрович, — буркнул я, завязывая на ногах бутсы. — Главное выход в финал Кубка. Пора вам как старшему тренеру начать завоёвывать футбольные трофеи. Я правильно считаю? — Под хихиканье всех футболистов в раздевалке спросил я нашего «Деда».

— Болтун, — беззлобно прошипел на меня наш 77-летний старший тренер. — Только попробуйте мне проиграть! — Погрози он пальцем всем парням стартового состава. — Тогда я из принципа в сборную Москвы наберу мужиков из «Динамо», ЦСКА, «Торпедо» и даже «Локомотива», а из вас никого.

— Ну, всё! Теперь держись «Карпаты», — усмехнулся ещё один юморист нашей дружины, Юрий Гаврилов. — Значит так — Никон кладёт две. Черенок — одну. Кто ещё одну забьёт?

— Я! — Поднял руку Вагиз Хидиятуллин.

— Хидя? Куда же без тебя, — хитро прищурился Гаврилов. — Николай Петрович, четырёх голешников хватит?

— Болтуны! — Отмахнулся от полузащитника «Дед». — Давай на поле, там люди на трибунах уже волнуются. И Серёжу мне там не обижайте! — Старостин потрепал по голове Сергея Родионова, которого сегодня заявил в стартовый состав, оставив команду с тремя центральными защитниками — Букиевским, Мирзояном и Романцевым.

Суператакующий состав, где мне надлежало исполнять роль блуждающего форварда, Николай Петрович выбрал после получасовой споры со мной, с Ярцевым, Гавриловым и Романцевым, которому он вернул капитанскую повязку. Мы вчетвером стояли за уже привычную схему 4−1-4–1, а «Дед» грозил нам кулаком и упрямо твердил: «Ничего не знаю, хочу красивый атакующий футбол. Будете играть по схеме 3−1-4–2». И так как старших надо уважать, нам пришлось сдаться. Да и потом, львовский клуб, хоть и являлся творцом сенсационной победы в Кубке СССР 1969 года, который он завоевал, играя в первой лиге, но сегодня не 69 год и действовать против него с упором на защиту было просто не солидно.

Переполненная чаша стадиона «Торпедо» сразу, как только смолк футбольный марш, обе наши команды встретила аплодисментами. Погода сегодня стояла замечательная, температура — 20 градусов тепла и дождь, закончившийся полчаса назад. Другими словами — не холодно, не жарко и не душно. Поэтому когда главный судья матча Игнатов из Калуги дал стартовый свисток, мы взяли максимально возможный темп и серией коротких передач, прижали соперника к его штрафной площади.

«А матч-то наиважнейший, — подумал я, толкаясь в штрафной с защитниками „Карпат“. — Вчера 9-го июля в первом полуфинале „Динамо“ Тбилиси одолел в дополнительное время ЦСКА — 1: 2. А это значит, сегодняшний победитель уже осенью начнёт выступать в европейском Кубке Кубков, в любимом турнире всех советских болельщиков. Ведь Тбилиси как чемпион прошлого года примет участие в Кубке Чемпионов». С такими мыслями я рванулся на пас от Юры Гаврилова в районе полукруга штрафной площади, как тут же мне «душевно» дали по ногам, намекнув, что церемониться сегодня не будут. Судья же без раздумий свистнул нарушение правил, и тоже дал понять, что с грубиянами и костоломами разговор будет короткий.

— Хидя, пробей, — проблеял я, потирая ушиб на бедре.

— Московский «Спартак»! — Принялись скандировать наши фаны, размахивая красно-белыми шарфиками.

И пока колдовал над мячом Вагиз Хидиятуллин, а соперник выстраивал живую стенку, я поплелся в штрафную площадь, чтобы в случае чего первым оказаться на добивании. Тем более Вагиз будет бит на силу, вратарь вряд ли такой мяч будет ловить. «Главное чтобы Хидя попал в створ ворот», — подумалось мне, и в этот момент наш опорный полузащитник разбежался и дал как из пушки. Поэтому мяч, словно ядро просвистел мимо стенки, мимо своих и чужих игроков и врезался с громким и звонким звуком в перекладину ворот. «Вот что значит верный выбор позиции», — в доли секунды успел усмехнуться я. И когда мяч отскочил от перекладины точно в мою умную голову, мне всего-то и осталось, что подставить под это футбольное ядро лоб, а не фейс. «Первый пошёл», — улыбнулся я, увидев мяч в сетке.

— Гоооол! — Обрадовались зрители на заполненном до отказа автозаводском стадионе.

— Как я пробил? — Спросил Хидиятуллин, подбежав меня поздравить.

— Можно было бы и понежнее, — пробормотал я под гогот парней, держась за голову, в которой всё ещё что-то шумело.

К сожалению, наш стартовый порыв медленно, но верно сошёл на нет. Мяч мы очень много контролировали, плели перед штрафной парней из Львова такие кружева, что голова шла кругом. Гаврилов, Черенков, Шавло, Ярцев, Хидиятуллин, перекатывали мяч друг другу по десятку раз. Однако до опасных моментов вплоть до 30-ой минуты дело больше не доходило. Даже зрители приуныли и перестали махать шарфиками. Но мы-то знали, что «Карпаты» не железные и сейчас дойдут до кондиции и голевые моменты буквально посыплются.

Первым почувствовал слабину соперника Фёдор Черенков. Он не стал отдавать в тридцатый раз пас на Юру Гаврилова, а рванул в сольный проход, ловко обыграв по ходу движения двоих игроков соперника. Я мгновенно открылся в свободную зону, что бы сыграть с Фёдором в стеночку. И Черенков через полсекунды дал пас именно мне. Я в касание отпасовал обратно на ход нашему полузащитнику, отрезав тем самым ещё двоих футболистов «Карпат», и Фёдор Фёдорович, ворвавшись в штрафную, разыграл ещё одну стеночку с Серёжей Родионовым. А дальше лично мне оставалось только любоваться, как прошедший через центр Черенков, выскочив один на один с Алексеем Швойницким, черпачком перекинул бросившегося в ноги львовского голкипера.

— Гоооол! — Дружно запрыгали болельщики на трибунах.

— Дааа! — Неожиданно громко заорал Фёдор Фёдорович и понёсся по полю, стараясь ускользнуть от наших объятий.

И убежать наш юный плеймейкер мог бы далеко, но с бровки выкрикнул «Дед», что 2: 0 — это ещё не победа, и радость от замаячившего в ближайшей перспективе еврокубка мгновенно улеглась.

* * *

Во втором тайме, на который наша красно-белая молодая банда вышла ведя в счёте 2: 0, картина игры нисколько не изменилась. Гости из Львова отбивались и числом и уменьем, а мы много комбинировали и раз в четыре минуты беспокоили вратаря Швойницкого либо дальними ударами, либо своими опасными проходами в штрафную площадь. И примерно на 60-ой минуте такая игра закончилась ещё одной неприятностью.

Мы с Родионовым в скоплении защитников «Карпат» умудрились сделать по две передачи друг другу, я выскочил на убойную позицию — семь метров до ворот, только вваливай на силу и беги на центр поля, праздновать новый успех, но отчего решил выпендриться. Замахнулся, уложил вратаря «Карпат» на поле, двинул мяч вправо, чтобы закатить его уже в пустые ворота, и тут меня со спины кто-то снёс. Мяч улетел за лицевую линию, я носом чуть-чуть не вспахал торпедовский кочковатый и полулысый газон, а главный судья указал на одиннадцать метров. «Так тебе и надо, — пробухтел я себе под нос. — Не будешь выёживаться лишний раз на футбольном поле».

Пробить пенальти после небольшого совещания мы решили доверить Вагизу Хидиятуллину, который у нас сегодня с дальней дистанции дважды мощно и точно выстрелил, и лишь хорошая игра голкипера «Карпат» спасла гостей от верных голов. Футболисты наших команд выстроились вокруг полукруга перед штрафной площадью, Вагиз отошёл на семь метров от мяча и замер в ожидании свистка. Разом притих и весь переполненный стадион. А затем, как только судья выдул тревожную трель из свистка, Хидя рванул и так дал по мячу, что за вратаря стало немного страшно. Однако мяч с голкипером разминулся. Швойницкий упал вправо, а футбольный снаряд вонзился в левый угол ворот.

— Гооол! — Обрадовались трибуны, мы же со своей стороны поздравили друг друга в рабочем дежурном порядке.

После пропущенного мяча, гости провели сразу две замены. Кто там вышел у них на поле первым я прослушал, а вот второй парень, появившийся на газоне у «Карпат» мне показался до боли знакомым. «Это же Юрий Суслопаров! — догадался я. — Он же в „Спартаке“ с 1986 года будет играть в центре обороны. Высокий — 185, умный хорошо читающий игру футболист. После матча скажу Старостину, чтобы взял парня на заметку».

А тем временем гости, наконец, перестали бояться грозного соперника, то есть наш «Спартак», и в первый раз пошли крупными силами в атаку, оголяя тылы. «Поздновато спохватились», — усмехнулся я и как блуждающий форвард бросил в центральном круге одного Родионова полетел в защиту. И только тут я разглядел ещё двух знакомых хлопцев — это крайний полузащитник Андрей Баль и ещё один игрок середины поля молоденький Василий Рац. Они через несколько лет вместе будут зажигать в киевском «Динамо». Но пока у «Карпат» солировал Степан Юрчишин, среднего роста, резки и вёрткий атакующий полузащитник. Именно Юрчишин соорудил первую опасность у ворот Рината Дасаева. Он обманул нашего Хидиятуллина и с восемнадцати метров пробил точно в угол. Ринат оказался на высоте, после чего моментально выбросил мяч прямо на центральную линию поля. «Надо рвать пока у гостей в защите решето», — понял я и вдарил «по газам».

Тридцать метров мной были «съедены» за три секунды. В этот момент Сергей Родионов придержал мяч, прикрыв его корпусом, и кинул точным пасом его на ход. «Отдыхайте пока мужики», — мысленно обратился я к опешившим защитникам «Карпат», от которых, прокинув мяч ещё дальше к воротам, улетел, словно на крыльях. Трибуны тут же загудели и засвистели. Ведь прошло всего каких-то шесть секунд от массированной атаки на наши ворота, а я уже вот он — перед кипером Алексеем Швойницким, который без раздумий бросился в ноги. На этот раз я обыгрывать голкипера не стал, не сближаясь, пробил с носка под опорную ногу, дешево и сердито, а главное результативно.

— Гоооол! — Громче всех взорвался сектор на западной трибуне, где собрались самые оголтелые фанаты.

И я рванул поприветствовать красно-белую торсиду, по традиции сорвав с себя футболку. Однако пробегая мимо скамейки запасных, услышал от Николая Старостина:

— Никон, прекращай цирк! И вообще давай на замену, пусть Калаш побегает, ему полезно.

— Умеет вы подбодрить, Николай Петрович, — пробормотал я, надев обратно футболку и двинувшись на бровку, где боковой судья должен был зафиксировать момент замены футболиста.

* * *

После матча в раздевалке от радости за попадание в еврокубковую осень не осталось и следа. «Дед» раздражённо ходил по комнате взад и вперёд и не находил слов. С одной стороны команду нужно было хвалить и поздравлять, с другой нещадно ругать, возможно, с использованием ненормативной лексики. Ведь как только я ушёл с поля и мы повели 4: 0, парни так расслабились что пропустили за оставшиеся 20 минут 3 мяча. Одну штуку забил Андрей Баль и дважды поразил ворота Дасаева Степан Юрчишин, который на данный момент являлся лучшим бомбардиром первой лиги.

— Николай Петрович, отметить бы надо это дело — выход в европейский Кубок кубков, — несмело заметил Юрий Гаврилов.

— По одному месту вас всех отметить бы надо, — пробормотал Старостин. — В общем, так — сегодня кто хочет, может ехать по домам и обрадовать жён, что завтра выходной день. А в четверг начинаем готовиться к последнему матчу первого круга против «Торпедо» и одновременно к Спартакиаде народов севера. Тфью, то есть Спартакиаде народов СССР.

«Дед» осуждающе посмотрел в мою сторону, ведь именно я предстающую Спартакиаду в кулуарных беседах отправил на север за полярный круг.

— Никонов, пойдем, поговорим, — сдерживаясь из последних сил, чтобы не наорать на команду, сказал Николай Петрович.

Я пожал плечами, но какой был у меня выбор, поэтому вместо душевой поплёлся следом за старшим тренером. Разговор под грифом «совершенно секретно» «Дед» начал с обсуждения концовки прошедшего поединка:

— Что, по-твоему, мнению я сделал не так? Почему провалили последние 20 минут?

— Если смотреть с формальной точки зрения, то…

— То не юли! — Рыкнул Старостин.

— В центре накосячил Саша Мирзоян, на выходе один раз ошибся Ринат Дасаев. Только у нас игра заточена на контроле мяча, а мы этот мяч в конце отдали «Карпатам». Все по чуть-чуть виноваты. Ничего страшного, просто матч станет хорошим уроком на будущее.

— Так и скажи, что я зря не перешёл под конец на игру 4−1-4–1. Правильно? — Вперился в меня Николай Петрович.

— После того, как получили первый мяч и счёт стал 4: 1, нужно было скомандовать перестроение. — Кивнул я головой. — Хидю передвинуть в центр защиты, Шавло в опорную зону, Радика на левый край полузащиты. Иногда получать по сопатке полезно. В голове от этого ясность наступает.

— Ладно, — наконец улыбнулся наш наставник. — Как ты говоришь, зовут этого длинного из «Карпат».

— Юрий Суслопаров. В следующем году надо брать, чтоб защита по ходу игры не расслаблялась.

— Ты на меня старика не сердись. В 77 лет тренировать это я тебе скажу испытание. — Старостин посмотрел на потолок и вдруг прочитал четверостишие из Пушкина:

Глава 2

Как это не смешно звучит — наша спартаковская база Тарасовка так-то находилась в посёлке Черкизово, а сам одноимённый посёлок был по другую сторону от железнодорожного полотна. Но раз братья Старостины, которые заложили здесь в 30-е годы тренировочную площадку для «Спартака» и сборной СССР, назвали её Тарасовкой, значит, так тому и следовало быть. Но сегодня в среду 11-го июля моя ненаглядная подруга Тамара повела знакомить с родителями именно в посёлок Тарасовка.

— Дороги — это слабое место всего Советского союза, — пробормотал я, когда мы топали по грунтовке, проложенной стихийным способом между двух рядов деревянных частных домиков.

В этот момент, где-то забрехала собака, где-то прокукарекал петух и с визгом заработала «циркулярка». А затем по колдобинам тарахтя пролетел какой-то рыжий парень на мопеде. Создавалась полная идеалистическая картина погружения в советскую деревню 70-х и 80-х годов, когда ещё товарищи коммунисты не решились поиграть в товарищей капиталистов. Как будто капитализм — это простенькая игра в монополию, тут купил, там продал. Мне сразу же на ум пришёл один комсомольский вожак, который в мутные 90-е отжал пароходство, разрезал все речные суда на части и там на западе их продал как металлолом.

— Дороги, как дороги. Не ляпни при родителях чего-нибудь про свой интернет, — важно заметила Тома, которая сегодня приоделась в новенькие джинсы и кроссовки, взамен неизменных туфелек на высоком каблуке.

— Смотри как брючки хорошо по фигуре сели, — поцокал я языком и потрогал подруга за попку. — А я боялся, что парни из Чехословакии привезут не тот размер.

— Дурак, — шлёпнула меня по рукам девушка. — Всё пришли. Значит так, ещё раз предупреждаю — с папой не пить, глупостей при маме не говорить. Она у меня кандидат наук по научному коммунизму.

— И что твоя мама в институт на работу каждый день отсюда ездит? — Спросил я и подумал: «Вот это пападос. Это же мне ярому антисоветчику теперь молчать в тряпочку придётся».

— На пенсии уже. Я как это говорят — поздний ребёнок.

Тамара взвесила в руке свежий тортик, упакованный в бумажную коробку и заметно волнуясь, нажала на кнопку звонка, прибитого к калитке. Однако волнения моей подруги оказались напрасны. В том смысле, что лишнего ничего я не ляпал. Да и приняли меня хорошо. Сразу же усадили за стол, налили чай с малиновым вареньем и естественно перешли к расспросам — кто я и как планирую жить дальше?

— Значит футболист, — загрустила Ксения Алексеевна. — А образование у вас, Владимир, какое?

— В этом году буду поступать в областной институт физической культуры, чтобы изучать физическую культуру более подробно в деталях, — совершенно серьезно ответил я, так как это была чистая правда.

— А не грохнуть ли за это дело по рюмашке⁈ — Хлопнул в ладоши Иван Данилович, невысокий коренастый мужчина в немного старомодном костюме, который пристрастился к «зелёному змию», проработав всю сознательную жизнь археологом, и теперь иногда срывался в «крутое пике».

— Папа⁈ — Капризно отреагировала на предложение выпить моя подруга.

— Я имел в виду футбол, а вы что подумали? — Невозмутимо произнёс глава семейства.

— Не важно, что ты имел в виду, — строгим голосом добавила Ксения Алексеевна. — У Владимира спортивный режим. Я права?

— Да, нам футболистам врачи не рекомендуют включать в рацион спиртные напитки. Они плохо влияют на координацию движений, — пробурчал я.

— Что-то по телевизору, когда какой-нибудь мастер спорта мажет по воротам с трёх метров, этого не заметно, — смутился Иван Данилович, но вдруг хитро улыбнулся и добавил. — А пойдём зятёк я тебе своё хозяйство покажу. У меня в кладовке — циркулярка, сварочный аппарат и точильный станок.

При слове «зятёк» моя Тамара моментально покраснела, а её мама даже с каким-то облегчение махнула рукой, дескать идите, смотрите свои «мужские игрушки», ведь с футболистом всё равно общаться особо не о чем.

— А я тебя что-то не припомню, — сказал, перейдя на ты, отец моей подруги, когда мы вышли из дома и по деревянной дорожке протопали в крепкий из толстых досок и крытый железом сарай. — Я раньше смотрел почти все матчи «Спартака», а в этом году как-то не до футбола. После провала сборной настроения никого нет.

— Напрасно, — буркнул я, войдя в просторное помещение, на стенах которого были бережно развешены пилы и топоры. — Первый круг мы, скорее всего, закончим на первом месте, и вчера в финал кубка пробились.

— Да? — Опешил Иван Данилович. — А с кем будет финал?

— С «Динамо» Тбилиси.

— С чемпионом что ли? — Усмехнулся мужчина и, махнув рукой, добавил. — Проиграете. Кстати, посмотри, чтобы никто из дома не вышел.

После чего глава семейства сунул руки в маленький стожок сена, наваленного в углу, и вытащил оттуда чекушку, заткнутую самодельной пробкой. В содержании этой небольшой бутылочки не приходилось сомневаться. Это был самогон. Иван Данилович зубами откупорил пробку и быстрее чем я размахиваюсь по мячу, опрокинул в себя мутную неприятно пахнущую жидкость.

— Только попробуй мне Томку обидеть. — Сморщившись, прохрипел он. — Шею сломаю. Всё, пошли в дом, пока Ксения Алексеевна не заволновалась.

* * *

Через несколько дней в субботу 14-го июля, когда мы с Тамарой помирились после не совсем удачного знакомства с её родителями, ведь Иван Данилович всё же умудрился основательно наклюкаться, и запланировали сходить в кино, в мою комнату прибежал взволнованный Николай Петрович.

— Никон, бери ноги в руки, и едем в аэропорт!

— Летим что ли куда-то? В игорные дома Монако? Так у меня на вечер планы.

— Какие манаки? — Замахал руками словно крыльями «Дед». — Заварова твоего поехали встречать из Ворошиловграда. Ты его порекомендовал, теперь ты за него в ответе. Калашникова твоего переселим в другую комнату. Ему полезно сменить обстановку. Мне знаешь, что отец заваровский по телефону сказал? Если его сынок будет бухать, то разрешает его бить ремнём. Ой, чувствую, натерпимся мы с этим футболистом. Зря я тебя послушал.

— Вы про «Спартак» то же самое говорили, а мы теперь на первом месте, — хмыкнул я, скинув трико и натянув джинсы и футболку. — Кстати, не рановато ли он приезжает, первый круг же ещё не закончился?

— Это для нас он ещё не закончился, — потянул меня, схватив за локоть, Николай Старостин. — А «Заря» своё уже отыграла 12-го числа. Влетели «Шахтёру» — 3: 5, без шансов.

— Точно, — пробормотал я, закрыв номер и поспешив за «Дедом». — Наш матч с «Торпедо» из-за кубка ведь перенесли на 17-ое.

— Кстати, мне ещё этого сорванца надо москвичом сделать, чтобы к 20-ому июля заявить на Спартакиаду за сборную Москвы. Сплошная головная боль.

«На том свете отдохнём», — подумал я, тактично не высказав эту мысль вслух.

* * *

Чёрная «Волга», которая по должности полагалась Николаю Петровичу в обратный путь из аэропорта Внуково на базу в Тарасовку везла нас уже через два часа. «Дед» сидел на переднем пассажирском сиденье, я и Александр Заваров на заднем. И как бы не старался футбольный талант из ворошиловградского спортинтерната дышать носом, перегарчик долетал не только до меня. «Наверное, отметил отъезд с Гамулой, — усмехнулся я. — А ведь в той спортивной истории Заваров так же мог оказаться в „Спартаке“. Отслужив, то есть отыграв два года в ростовском СКА и ещё год в „Заре“, футболист в 1982 году прилетел в Москву, но Константин Бесков поленился за ним отправить машину и Александр, пересев на другой рейс, оказался в киевском „Динамо“. Позднее в 1984 году Бесков сам позвал Заварова в „Спартак“, но самолёт уже улетел».

— На какой позиции я буду играть? — Внезапно спросил ворошиловградский паренёк.

— На правом краю полузащиты будешь бровку перепахивать, — усмехнулся я, увидев перекошенное кругленькое лицо молоденького кудрявого Александра Анатольевича.

— Да, по правому краю будешь подключаться к атакам, — важно поддакнул Старостин. — Ты же в «Заре» играл нападающего, у нас примерно то же самое. Только чуть-чуть в защиту придётся возвращаться.

— Аха, чуть-чуть, — не поверил наш новичок. — Знаю, поносишься из защиты в атаку тайм, а дальше всё — встанешь.

— Понимаешь, Саша, — сказал я, — с твоим ростиком 170 с кепкой здоровые защитники соперника, если им будет нужно, тебя в газон утрамбуют. А на фланге пространства для манёвра много, будешь в лёгкую разматывать всех кто на пути попадётся.

— Пусть только попробуют утрамбовать, — насупился Заваров.

— Правильно Никон говорит, — снова включился в беседу «Дед». — И ты за физику не переживай, мы в каждом матче максимально долго контролируем мяч, поэтому больше бегает наш соперник, а мы играем. В конце концов, если не потянешь в «Спартаке», то на следующий год поедешь служить в ростовский СКА — тоже дело нужное.

— Потянет, потянет, — я похлопал по плечу паренька, который вдруг так посмурнел, что готов был разрыдаться прямо в машине.

* * *

Вечером вместо похода в кино с Тамарой пришлось повозиться со своим новым соседом. Во-первых, показал ему Тарасовку, дорожку для пробежек вдоль берега реки Клязьмы. Показал ему храм Пресвятой Богородицы, мало ли в роду какое было воспитание. Во-вторых, погоняли в футбол в товарищеской двухсторонке со всеми парнями, кто сегодня ночевал на базе. Ибо нет ничего лучшего для знакомства с коллективом, чем сыграть в мяч, сразу видно — чего стоит новый товарищ. Перефразируя Высоцкого можно сказать и так:

Парня в поле сыграть возьми!

Не бросай одного его:

Пусть он в связке в одной с тобой —

Там поймешь, кто такой…

Лишь после душа и сытного ужина Заваров наконец-то разоткровенничался:

— А мне дома наховорили разнохо, шо у вас дедовщина, шо меня тут заклюют. А у вас нормальные парни.

— И самое главное, эти парни рвутся к чемпионству. — Улыбнулся я и поставил в граненый стакан с водой миниатюрный бытовой кипятильник, чтобы на сон грядущий попить кофейку. — Я тебе скажу по-большому секрету, если выиграем Спартакиаду, то могут квартиру дать.

— В Москве? — Прифигел Александр.

— Нет, в Воронеже, ха-ха! — Загоготал я. — Так что если будешь меня слушать, то я тебе через несколько лет гарантирую и сборную СССР и «Ювентус», в котором ты, надеюсь, покажешь всему миру силу советского футбола.

— Какой «Ювентус»? — Выпучил огромные глаза Заваров.

— Какой, какой, новосибирский конечно, ха-ха! Балда! «Ювентус» только один в Турине на севере Италии.

Я добавил в кипяточек ложку растворимого бразильского кофе и протянул кружку своему новому соседу, который неожиданно меня огорошил:

— Жаль, шо тебе уже 21 год исполнился. Так бы вместе поехали в Японию на чемпионат Мира. Там бы такой забивала как ты приходился.

— Какой чемпионат Мира? — Пролепетал я.

— Та тот шо для футболистов до двадцати лет. — Теперь уже потешался над моим видом Александр.

— Японский городовой, — с большим сожалением выругался я. — Ладно, сами покажите там Марадоне почём фунт советского лиха.

* * *

Во вторник 17-го июля на московском стадионе «Торпедо», куда вместилось 22 тысячи человек, которые на трибунах ужались так, что невозможно было встать, во втором тайме случился самый настоящий ливень. К этому моменту наша красно-белая банда проигрывала 1: 0 — нападающий хозяев поля Николай Васильев после подачи углового пробил головой сильно и точно. К сожалению, вновь оказались не на высоте наши центральные защитники — Витя Самохин и Саша Мирзоян. С другой стороны я упустил два верных момента. Один раз после хорошего прострела с левого края от Сергея Шавло, бил с лету и попал в штангу. Второй раз с семнадцати метров после паса от Черенкова закрутил в дальний верхний угол ворот, но мяч непослушно разминулся с «девяткой» на двадцать сантиметров. Поэтому в перерыве Николай Старостин никого не стал отчитывать и ругать — не нашу сонную защиту, ни меня — мазилу. Только уже по традиции на правом краю был заменён Гера Ярцев и на остриё атаки выдвинули здоровяка Сашу Калашникова, отправив меня на правый край полузащиты. От схемы 4−1-4–1 наш «Дед» сегодня решил не отступать.

Дождь, который послала с неба капризная погода, моментально превратил футбол в смесь вольной борьбы и водного поло. Здоровые мощные парни в чёрных трусах и белых футболках с буквой «Т» на левой груди с большим удовольствием начали пластаться в подкатах и вязать нас по рукам и ногам не давая разгонять атаки. А игра в мелкий и средний пас низом вообще перестала получаться. Теперь требовалось нечто иное — играть верхом, длинными передачами на свободное место. И к такой новой для нас тактике мы приспособились лишь к 70-ой минуте. Кстати, к этому времени из-за грязи на футболках отличать — кто есть кто стало проблематично. Например: против меня персонально действовал невысокий реактивный и квадратный Виктор Лосев, будущий олимпийский чемпион Сеула. В одном из эпизодов я прокинул мяч и попытался оббежать соперника. Как тот дал мне плечом в плечо и я, поскользнувшись, нырнул в огромную лужу. И вот тут-то у меня и наступил момент прозрения — словно молния сверкнула в голове.

— Хидя! — Зло выпалил я, стирая грязь с лица. — Кончай в опорной зоне стоять, грязь месить! Давай в атаку!

И в тот же момент я черпачком разыграл штрафной удар, кинув мяч точно в ноги Фёдора Черенкова и рванул, что есть силы по своему правому краю. Лосев тоже втопил следом, но пробегая по ещё одной луже, не удержался на ногах и нырнул в неё сам. И за эти секунды мяч от Фёдора Фёдоровича прилетел парашютом на мой правый угол, Хидиятуллин прибежал в штрафную площадь хозяев этого водного стадиона, где вместе с Сашей Калашниковым составил временный дуэт двух мощных форвардов таранного типа. Я же, остановив мяч одним касанием, сделал силовой навес по пологой траектории, чтобы любая срезка была в нашу пользу. Но срезок не понадобилось. Ведь защита «Торпедо», в которой один игрок понадеялся на другого, оставила Вагизя Хидиятуллина без опеки, и наш опорник буквально вколотил мяч головой в сетку ворот Виктора Чанова.

— Гооол! — Загудел стадион, на котором большинство зрителей болело за «Спартак», хоть и мы играли в гостях.

— Даааа! — С матерком заорали мы, так как в таких погодных условиях ничья была неплохим результатом.

Однако к бровке выбежал Старостин и, отбросив в сторону зонтик, выпали:

— Мужики вы или не мужики⁈ Надо дожать! Я сказал — дожать!

— Как бы наш «Дед» не простыл, и аха, — пробормотал Юра Гаврилов.

— Я тебе дам аха, — я показал плеймейкеру кулак. — Давайте забьём ещё штуку и отправим Старостина в раздевалку.

— Как? — Смахнул кусок глины с волос автор забитого мяча Хидиятуллин.

— Так же, едрён батон! Ты с Калашом в атаке, а мы навешиваем с разных флангов! — Скомандовал я. — Сегодня играем в английский футбол. Поехали!

И следующие пятнадцать минут понеслась весёлая игра, в которой мяч летал, словно пушечное ядро с краю на край и с одной половины поля на другую. Мы разыгрывали, навешивали в штрафную, а торпедовцы от души выпинывали куда глаза глядят. Уж никто не пытался таскать мяч, демонстрируя дриблинг, ибо когда грязи по колено это сделать было решительно невозможно. Наш же Николай Петрович так и стоял около бровки, гипнотизируя не то нас, не то соперника, не то футбольный снаряд. Хорошо, что рядом держал зонтик врач команды Виктор Челноков, иначе на следующий день точно бы пришло к «Деду» это самое «аха».

— Товарищ Старостин! — Гаркнул я, пробегая мимо. — Идите в раздевалку!

— Пока вы, обалдуи, второй не забьёте, я и шага не сделаю! — Упрямо отмахнулся он.

«Забьёшь тут, когда ноги разъезжаются», — пробурчал я себе под нос и на последних минутах сам побежал в штрафную и следом за мной в этот прямоугольник, где поле было изрыто, словно по нему прошлось стадо коров, понёсся и Олег Романцев.

— Что, Никон, не играется сегодня что-то, ха-ха, — зло усмехнулся капитан команды.

— Здесь через час можно будет уже рыбу ловить, какой футбол, едрёная кочерыжка, — пробурчал я, и мы вместе вклинились в плотные ряды обороняющихся и атукающих футболистов.

— Бах! — Дал что есть силы, подняв кучу брызг, с тридцати метров Юра Гаврилов и мяч полетел примерно в моём направлении.

Однако мой будущий одноклубник, с которым уже были подписаны все переходные бумаги в «Спартак», Сергей Пригода схватил меня бессовестно за трусы и выпрыгнуть гад такой не дал! Конечно, в такой толчее судья ничего не увидел, поэтому мяч шмякнулся в грязь, как-то криво и низко подпрыгнул и полетел в створ ворот без моего участия. Но Вячеслав Чанов, голкипер хозяев поля, сделав шаг навстречу, поскользнулся, и мяч всего-навсего отбил и опять-таки в мою сторону. А в такой ситуации держать меня за трусы было уже бесполезно, для удара ногой прыжка не понадобилось, поэтому, толкаясь в обнимку с Пригодой, я всадил с шести метров футбольный снаряд прямо под перекладину.

— Гоооол! — Заорали мы вместе с нашими болельщиками.

И я кинулся поздравить, скандирующих весь тяжелейший матч спартаковские кричалки, группу фанов с красно-белыми флагами. Однако когда я подбежал к маленькому сектору виража восточной трибуны, там творилось что-то нехорошее. Бойцы в форме солдат внутренних войск окружили самых активных болельщиков, и по одному выхватывая их из плотной и сплочённой компании, принялись вязать.

— Товарищ капитан прекратите беспредел! — Выкрикнул я, подскочив к старшему по званию. — Оставьте парней в покое! Что они нарушили?

— Правила поведения на стадионе, — невозмутимо усмехнулся капитан ВВ.

— Отпускай, я сказал! — Заголосил я и, кинувшись на бойцов, которые занимались полной и бессмысленной ерундой, стал отталкивать их в разные стороны.

Ко мне на помощь мгновенно прибежала вся команда, включая запсаных, и зрители на трибунах такую заварушку встретили весёлым и озорным свистом. Капитан тут же перепугался огласки и дал команду бойцам «отставить». Однако проходя мимо меня, шепнул, что мы с тобой ещё встретимся.

— Добро пожаловать к экранам телевизора, когда там играет «Спартак», — отшутился я, а освобождённые фанаты принялись скандировать и отбивать ладонями ритм:

— Московский «Спартак»! Та-та-та-та та-та! Московский «Спартак»! Та-та-та-та та-та!

Глава 3

В среду 18-го июля в первой половине дня мы с товарищем Николаем Петровичем Старостиным жарились, словно кура-гриль под нестерпимо жарким светом телевизионных софитов, больших тяжеленных фонарей подвешенных под потолком телестудии в Останкино. По сделанному из фанеры заднику, сложно было сказать, что за программу записывал ведущий Владимир Перетурин — не то «Сельский час», не то «В мире животных», не то просто безымянную спортивную программу.

— Владимир Иванович, а когда наша передача выйдет в эфир? — Спросил я у ведущего в тот момент, пока операторы в студии перекатывали огромные телекамеры на колёсиках, выстраивая нужный режиссёру кадр.

— Это от начальства зависит, — откровенно признался Перетурин. — Понимаешь, Володя, я хочу запустить еженедельную программу про футбол. Правда, пока ещё не ясно как она будет называться, и какой будет иметь формат.

— А что тут не ясного? — Удивился я. — Название простое — «Футбольное обозрения». И формат простой — беседа с интересными людьми из мира спорта и искусства, плюс обзоры самых важных игр прошедшего тура.

— Интересно, — пробормотал телеведущий.

— Никон, угомонись, — закряхтел «Дед», похлопав меня по руке.

— Я же для пользы общего дела, — буркнул я и продолжил. — Вы, товарищ Перетурин, пригласите для съёмки «пилота» актёра Анатолия Кузнецова. Для нашего дорогого Леонида Ильича фильм «Белое солнце пустыни» один из самых любимых. Понимаете, на что я намекаю?

— Какого «пилота»? — Опешил Владимир Иванович.

— Это сленг такой, — усмехнулся я. — «Пилот» — это значит первый пилотный выпуск.

— Никон, я ещё раз повторяю, угомонись, — прошипел Старостин.

— Очень интересно, — снова прошептал Перетурин и громко спросил режиссёра. — У нас всё готово к записи? Мы здесь скоро все сжаримся!

— Запись, — немного лениво произнёс в микрофон человек, сидящий в отдельном помещении за толстым звуконепроницаемым стеклом.

Владимир Перетурин улыбнулся в центральную камеру, представил своих гостей, то есть меня и Старостина, и первым делом перешёл к подведению итогов первого круга чемпионата СССР. Для чего режиссёр выдал на экран турнирную таблицу:

_______________________________И____В_­­__Н___П____М______О

1. Спартак (Москва)_____________17___13___2___2___41 — 14___28

2. Шахтёр (Донецк)_____________17___11___5___1___28 — 9____27

3. Динамо (Тбилиси)____________18___11___5___2___27 — 10___27

4. Динамо (Киев)_______________17___10___4___3___23 — 12___24

5. Динамо (Москва)_____________18___10___3___5___20 — 13___23

6. Динамо (Минск)______________17___8___4___5___21 — 16___20

7. Зенит (Ленинград)____________18___8___4___6___23 — 22___20

8. Арарат (Ереван)______________17___4___9___4___17 — 16___16

9. ЦСКА (Москва)_______________17___6___3___8___23 — 21___15

10. Пахтакор (Ташкент)_________17___6___3___8____20 — 26___15

11. Кайрат (Алма-Ата)___________17___5___3___9___20 — 29___13

12. Локомотив (Москва)_________17___3___7___7___17 — 22___13

13. Крылья Советов (Куйбышев)__18___5___2___11___12– 26___12

14. Черноморец (Одесса)________17___4___4___9___12 — 18___12

15. Заря (Ворошиловград)_______17___3___6___8___19 — 28___12

16. СКА (Ростов-на-Дону)________17___2___8___7___17 — 31___12

17. Торпедо (Москва)___________17___4___3___10___14 — 23___11

18. Нефтчи (Баку)______________17___2___5___10___7 — 24____9

— Как видите, уважаемые товарищи, вся борьбы в чемпионате ещё впереди, — сказал телеведущий, когда картинку с таблицей убрали с экрана. — Большинству футбольных коллективов предстоит провести ещё целых семнадцать матчей, по итогу которых кто-то займёт призовые места, кто-то покинет высшую лигу. И прокомментировать положение команд я попрошу старшего тренера московского «Спартака» Николая Петровича Старостина.

— Спасибо за приглашение в студию, — крякнул «Дед», собираясь с мыслями. — Первым делом, что бросается в глаза, если вернутся к турнирной таблице — это высокая плотность результатов, что говорит о возросшем уровне конкуренции. Да, сейчас «Спартак» находится на первом месте, но на пятки нам наступают динамовцы Тбилиси, Киева, Москвы и очень самобытная команда из Донецка… э-э-э… «Шахтёр». И достаточно всего пару раз оступиться и можно не только потерять лидерство, но и призовое место. Однако в то же время не может вызывать тревогу — низкая результативность наших футболистов. Это что же такое получается? Лидеры чемпионата забивают чуть больше одного мяча за игру.

— Да, но вам-то грех жаловаться, — улыбнулся Перетурин. — Ваш «Спартак» уже наколотил 41 мяч! Кстати, как вам это удалось?

— А вы спросите об этом лучше нашего нападающего Никона. То есть Владимира Никонова. — Перевёл Старостин стрелки на меня, поэтому я, тяжело вздохнув, начал распинаться в тонкостях голеадорской футбольной специализации:

— Я думаю, что на моём месте многие нападающие Советского союза значительно бы улучшили свою статистику. Когда за твоей спиной лучшие плеймейкеры страны — Юрий Гаврилов и Фёдор Черенков, стыдно не забивать голы пачками. И ещё одно — игра нашего «Спартака» основывается на остроатакующем комбинационном стиле, и мы, забив один мяч, не садимся к своим воротам оборонять добытое преимущество. А, между прочим, к этому активно призывают наши лучшие специалисты — один мячик как-нибудь зацарапать, а потом в обороне отпинаться. Такая трусливая тактика унижает самих футболистов и ведёт к их деградации. Нельзя побеждать в серьезных турнирах, выходя на матч с трясущимися ножками, в надежде как-нибудь отскочить.

— Да, это большая проблема, — согласился телеведущий. — Кстати, об этом очень много пишет наша спортивная пресса. Предлагаю посмотреть следующий сюжет.

На экране монитора замелькала картинка бегающих по полю футболистов и Перетурин, выдохнув, объявил:

— Через три минуты видеоматериал закончится, и мы продолжим.

— Болтун — находка для шпиона, — погрозил мне кулаком «Дед».

* * *

В тот же день, сразу после Останкино, созвонившись с Тамарой, я поехал на другой конец Москвы в Воронцовский парк. Моя подруга сказала, что за моё культурное образование нужно срочно браться всерьёз, чтобы не было стыдно со мной показаться в обществе местной творческой интеллигенции. Как усадьба Воронцово, которую нещадно разграбили войска Наполеона, соотносилась с моим культурным просвещением, Тома не пояснила.

Зато пока я ехал на метро успел многое в голове прокрутить из сегодняшнего интервью. А с Перетуриным мы поговорили о проблеме сборной СССР, и Старостин заверил, что у команды ещё остались шансы попасть на финальный турнир в Италию. Если конечно все мы хорошо поработаем. Далее я рассказ о большой сложной теме — культуре боления на стадионах, где наши зрители иногда сидят, словно пришли на балет «Лебединое Озеро», когда за границей фаны своей активностью буквально гонят любимуюкоманду вперёд в атаку. На что Владимир Иванович возразил, что это хулиганы, с которыми надо бороться. Я же ответил, что если мы хотим завоёвывать европейские кубки, то с фантами надо не бороться, а наоборот их надо организовывать и помогать. А «Дед», когда мы покинули студию, прошипел, что за длинный без костей язык тебя, то бишь меня, следовало бы выпороть. «В этом мы с вами, Николай Петрович, своими футбольными взглядами не совпадаем», — пробурчал я прощаясь.

— Привет! — Крикнула мне Тамара, когда мы встретились на входе в усадьбу со стороны улицы Новаторов. — Сейчас пойдём в один гостеприимный дом на «квартирник». Умоляю тебя — не ляпни там, чего-нибудь лишнего. Там будут мои друзья…

— Ясно, не хочется краснеть, — усмехнулся я, чмокнув подругу в щёчку. — Буду нем как рыба, ударившаяся головой об лёд.

— Боюсь, у тебя этого не получится, — тяжело вздохнула девушка и, взяв меня под руку, повела в противоположную сторону от усадьбы Воронцово.

«Квартирник» в гостеприимном доме оказался не совсем тем, о чём я подумал. Этим словом, подразумевающим некое общественное действие на квартире, хозяева обозвали выставку странных картин, развешанных между книжных полок и шкафов. К сожалению, что в первой своей жизни я не понимал кубизм, абстракционизм и ещё какой-то там дадизм, что в этой. А друзья моей Тамары подолгу выстаивали, рассматривая каждую работу, и обменивались неизвестными мне фамилиями и именами художников. И когда я уже стал изо всех сил давить в себе зевоту, внезапно хозяин этой подпольной выставки предложил перейти от «квартирника» к культурному и интеллигентному на кухне «выпивальнику». Кстати, кухня так же была вся увешана картинами, странными гербариями и рисунками, которые раньше воспитатели выставляли в детском саду, чтобы порадовать хмурых родителей.

— Уважаемые гости, — сказал, кажется, Юрий, предварительно разлив по стаканам портвейн. — У меня для вас сегодня припасён ещё один сюрприз — встреча с молодым и перспективным музыкантом из Ленинграда. Он здесь проездом из Вологды.

Все сразу посмотрели в мою сторону, потому что кто-то пустил слух, что я какой-то очень известный человек, правда, в очень узких кругах.

— Это не он, это со мной, — пролепетала Тамара, схватив меня под руку.

— Да, это друг нашей Томочки, — улыбнулся хозяин квартиры. — Наш гость появится с минуты на минуту. Он недавно с другим музыкантом из северной столицы записал альбом «Все братья — сёстры», который наделал много шума на берегах Невы.

— И что он прямо сейчас собирается здесь играть и петь? — Искривил лицо, словно проглотил кислую сливу, какой-то патлатый мужик. — Даже не знаю, как это слушать после Дэвида Боуи.

И тут как по заказу раздалась трель дверного звонка, а хозяин, попросив патлатого Игоря, держать своё частное мнение при себе, как заправский форвард рванул в прихожую.

— Ну, как тебе выставка? — Шёпотом спросила подруга.

— Думаю, что мой эстетический вкус лучше развивать с Репина, — тихо пробурчал я, чтобы никого не обидеть и затем, если кто-то полезет в драку, не дать в ухо.

Судя по выражению лица, Тамара захотела высказать презрительное «фи», но тут появился музыкант из Ленинграда, в котором я мгновенно узнал Майка Науменко. Кстати, сам Науменко появившись с гитарой на кухне, ни с того ни с сего уставился на меня, как на привидение.

— Майкл Науменко, — представил гостя хозяин дома.

— Майк, — поправил его музыкант и добавил. — Может быть, пройдём в концертный зал, то есть в гостиную, чтобы вам всем было лучше меня слышно и видно.

— Правильно, а портвейн можно взять с собой, — поддакнул, кажется, Юрий.

Эти песни лидера будущей группы «Зоопарк» я слышал ещё будучи студентом. «Прощай, детка!», «Седьмая глава», «Ода ванной комнате», «Звезда рок-н-ролла», всё это мы иногда бренчали в общежитие пединститута, где я учился на физвоспитании. Но при всём уважении к Науменко, лично мне, его друг Виктор Цой нравился гораздо больше. Но на сегодняшнем «квартирнике» даже такой простой рок-н-ролл привёл в восторг всех художников, художниц и любителей подобного искусства. И даже скептик Игорь, поклонник Дэвида Боуи, громче всех орал, что за такую музыку стоить выпить! Но в середине концерта гость из Ленинграда, тоже приняв чуть-чуть для сугрева портвейшку, неожиданно обратился ко мне:

— Извини парень, а тебя случайно не Владимир Никонов зовут?

— Да, — смутился я.

— И это ты нашему «Зениту» в прошлом месяце гол забил, когда ваш «Спартак» пьяный на игру приехал?

— Произошло отравление в поезде пирожками, — замялся я.

— Здорово у тебя это получилось. Рванул через половину поля как метеор. А я ведь вот с таких лет болею за «Зенит», — Науменко показал рукой примерный метровый рост предполагаемого юного болельщика.

— Так ты — футболист! — Вскрикнул уже хорошо поддавший Игорь. — А мы ту все думали, что ты фарцовщик. Шмотки-то у тебя настоящие, из-за бугра.

— Да, футболист, — признался я. — И в живописи этой ничего не понимаю. Зато могу кое-что изобразить на гитаре, чтобы у вас не возникло обманчивого впечатления, будто все спортсмены живут по принципу — сила есть, ума не надо. Разреши гитару.

Я протянул руку к Майку Науменко и тот отдал мне свой потёртый инструмент. «Сейчас я вам покажу Дэвида Боуи в натуре», — немного зло и азартно подумал я и вдарил «Перемен» группы «Кино»:

Уже с середины куплета я увидел, как вытягиваются лица всех гостей «квартирника», а этот поклонник Боуи даже икнул от перевозбуждения. Я же бил по струнам со всей силы, не жалея пальцев. Ведь для футбола — пальцы не самое главное.

Последний аккорд припева я выбил с особым отчаяньем, чуть не порвав тонкую первую струну.

— А дальше? — Первым отойдя от потрясения, спросил Науменко.

— Дальше ещё не сочинил. — Соврал я. — И вообще, народ к переменам пока не готов. Ты знаешь что Майк, когда познакомишься с Витей Цоем, ты ему этот набросок покажи. Поверь, Цой эту песню лучше всех сможет закончить.

— Цой? Цой? — Задумался музыкант. — Кореец что ли?

— На половину, — кивнул я и протянул инструмент обратно Майку.

* * *

В четверг 19-го июля за день до начала футбольного турнира Спартакиады народов СССР на спортивной базе «Тарасовка» в первый раз вся сборная Москвы собралась вместе. Правда, если быть точнее, то к нам просто присоединились Юрий Чесноков из ЦСКА, Александр Бубнов из московского «Динамо» и уже перешедший в наш красно-белый стан торпедовец Сергей Пригода. Остальная же сборная Москвы была исключительно спартаковской.

Волей календаря на первом групповом этапе нам выпали в соперники сборные Казахстана, Молдавии и Туркмении. Казахстан был представлен футболистами алма-атинского «Кайрата». За молдаван приехали отдуваться в столицу СССР парни из кишиневской команды «Нистру», середняка первой союзной лиги. А Туркмения делегировала «Колхозчи» из Ашхабада, глубокого аутсайдера всё той же первой лиги. Естественно для таких «грандов» футбола Николай Старостин иной расстановки как 3−1-4–2, даже и не рассматривал.

Вопрос оставался лишь в том — кто окажется заветной тройкой защитников, пятёркой игроков середины поля и парой нападающих. И все эти футбольные роли должны были быть розданы на сегодняшней дневной тренировке. Поэтому я с Черенковым, Родионовым и Заваровым выбежал на газон раньше остальной команды, чтобы разогреться и сыграть в футбольный волейбол. Но поперекидывать мяч без помощи рук со своими друзьями и товарищами мне не дал второй тренер «Спартака» Фёдор Новиков, отозвав в сторону для беседы.

После перехода Константина Бескова в сборную СССР Фёдор Сергеевич заметно попритих. Он исправно гонял нас во время тренировочных занятий, а в остальную футбольную кухню команды не лез. Но по хитрому выражению его глаз было заметно, что товарищ Новиков притаился и откровенно ждёт своего звёздного часа.

— Никон, ты газеты спортивные читаешь? — Начал он издалека.

— Исключительно «Спорт Иллюстрейтед», — приврал я.

— Кхе, — крякнул Фёдор Сергеевич. — Пишут, что игра нашего московского «Спартака» сейчас лучше, чем у сборной СССР, и что в прошедшем отборочном матче «Спартак» бы от сборной Финляндии не оставил бы камня на камне. Смекаешь — к чему дело идёт?

— Понимаю, конечно. — Вновь приврал я. — Давно пора сборной Советского союза перенимать современную футбольную тактику и стратегию, изучая игровую манеру «Спартака» и опыт лучших европейских команд.

— Молодой ещё, глупый, — усмехнулся Новиков. — Нашего «Деда» готовят в старшие тренеры сборной СССР. Тут и ежу понятно! Как считаешь, он меня возьмёт вторым треном за собой?

— А! Так вот вы про что! — Включил я дурака. — Думаю, что всё гораздо проще. Помните, как было у нас долгие годы в хоккее? Тарасов хоккеистов гонял, а игрой управлял Чернышёв. Если «Деда» назначат старшим, то на тренировках будет работать Бесков, которого из сборной убирать пока не за что, а по ходу игры командовать станет более мудрый Старостин.

— Так у тебя же с Бесковым конфликт?

— А я с Константином Ивановичем детей крестить не собираюсь, — хохотнул я и, заявив, что мне надо разминаться, рванул к своим одноклубникам.

Кстати, разминался я не зря. С первых минут тренировочный междусобойчик приобрёл такой характер, словно сейчас финал Кубка Кубков. Буквально все пластались в подкатах и хлестали друг друга по ногам при каждом удобном случае. А на каких скоростях мы комбинировали! Сюда бы подкатить телекамеры и показать болельщикам, как должны проходить все игры чемпионата СССР, чтобы народ осознал настоящую силу советского футбола.

Новички тоже старались изо всех сил. Армеец Юра Чесноков из ЦСКА пару раз так за мной наперегонки рванул, что я почувствовал себя спринтером на Олимпийских играх, у которого внезапно появился мега конкурент. Саша Заваров на своём новом месте правого полузащитника тоже блеснул — дриблинг и пасы в его исполнении несколько раз Старостин встретил одобрительными аплодисментами. Динамовец же Саша Бубнов лютовал в обороне и умудрился отметиться на всех футболистах, действующих против него. А так как каждые десять минут составы команд перетасовывали, то от Бубнова прилетело и мне, и Гаврилову, и Черенкову. Лишь после Фёдора Фёдоровича наш Николай Петрович послал горячего динамовского парня от греха раньше всех в душевую, чтобы тот окатился холодной водой. Закончили же зубодробительную двухсторонку мы пробитием пенальти. И на удивление наш второй голкипер — Алексей Прудников дуэль у Рината Дасаева выиграл, что добавило дополнительную пищу к размышлению тренерского штаба.

— Фёдор Сергеевич, Георгий Ярцев и ты, Никонов, через десять минут подходите в мою комнату, — сказал после завершения тренировки Николай Старостин. — Один ум — хорошо, а четыре — хуже. Будем думу думать.

— Да чё тут думать! — Психанул второй тренер Новиков. — Разбойника Бубнова надо домой отправлять.

— Это когда он против нас играет — он разбойник, а когда за нас — то защитник силового плана, — сказал я, повеселив одновременно Геру Ярцева и «Деда».

— Правильно, — кивнул старший тренер Старостин.

А через десять минут, за которые я успел только-только сполоснуться, Николай Петрович в своём номере на магнитном футбольном поле уже расставил все нужные команде фишки:

_____________Дасаев

____Пригода__Бубнов__Романцев

____________Хидиятуллин

Заваров__Черенков__Гаврилов__Шавло

________Никонов____Родионов

— Какие буду по кандидатурам замечания? — С гордостью спросил у нас «Дед».

— Хорошо, очень хорошо, — высказался Фёдор Новиков.

— А ты что скажешь, Никон? — Посмотрел Старостин, поправив на носу очки.

— Олег Романцев сегодня несколько раз держался за бок — это раз, — ответил я. — Если у него проблемы, то пусть не геройствует, а лечится у нас защитников и так перебор. Мирзоян может выйти на эту позицию. Нам Олег Иванович здоровый и сильный понадобится осенью. Далее Серёжа Родионов против Казахстана и Молдавии сыграет без проблем, но нужно смотреть в будущее — готовиться к финальным матчам против Украины, Белоруссии, РСФСР и Грузии. Поэтому в нападение нужно наигрывать мужиков — Чеснокова или Калашникова, а Радика выпускать на замену, чтобы он набирался опыта. Как-то так.

— А ты, Гера, что добавишь? — «Дед» уставился на Ярцева, который молодому Заварову сегодня конкуренцию полностью проиграл.

— Значит, меня всё — в тренеры перевели, — с трудом выдавил из себя бывший лидер атак «Спартака». — Я хочу взять время на размышление.

— Добро. Тогда на сегодня отбой. — Хлопнул ладонью по столу старший тренер Старостин.

Глава 4

В пятницу 20-го июля на московском стадионе «Локомотив» было непривычно много пустых мест. Диктор по стадиону объявил, что присутствует всего 15 тысяч из 30-и возможных, ведь народ смотреть на игру сборной Молдавии особым желанием не горел. Тем более стояла замечательная солнечная погода, в которую москвичи табунами потянулись на свои приусадебные участки и фазенды. Поэтому перед выходом на поле Николай Старостин попросил показать такой футбол, чтобы послезавтра стадион забился под завязку. Кстати, в своём первоначальном стартовом составе «Дед» всё же заменил Романцева, которого положили в лазарет на обследование, и вместо него в старте появился Мирзоян. И Серёжа Родионов так же остался на лавке до второго периода, а мне компанию в атаке составил нападающий ЦСКА Юрий Чесноков.

Лично я нападающего Чеснокова помнил плохо, потому что в начале 80-х его карьера уже пошла на спад, в сборную футболиста не приглашали, да и сам ЦСКА особо не блистал, вылетев в первую лигу в 1984 году. К сожалению, судьба Юры Чеснокова — это удел всех невысоких коренастых и скоростных нападающих достигших 30-ти лет. Вот и наш Гера Ярцев такой же. Сегодня утром вдвоём со Старостиным уламывали его серьёзно заняться тренерской карьерой, и вроде бы уломали.

Между тем сухумский главный судья Мильченко, дунув в свисток, дал старт и сегодняшнему матчу и футбольному турниру Спартакиады. Мы сразу же захватили инициативу, прижав футболистов из Молдавии к их воротам, где на последнем рубеже замер, словно на похоронах Николай Чеботарь из кишинёвского «Нистру». К чести гостей, они по-хоккейному самоотверженно «упёрлись» на подступах к штрафной и наши фирменные стеночки стали вязнуть среди ног молдавских футболистов.

— Юра, Федя! Давай грузи флангами! — Выкрикнул я через пять минут, повоевав в штрафной площади ни разу не коснувшись мяча.

— А грузить апельсины бочками тебе не надо? — Захохотал Юра Гаврилов, припомнив строчку из Ильфа и Петрова, во время маленькой игровой паузы.

— Можно и апельсины, но лучше мячи, — буркнул я и снова посеменил на самый передний край атаки.

Конечно, парни и без меня придумали бы что делать. Но иногда «гавкнуть» для проформы бывает не лишне. И на шестой минуте в защите гостей начался самый настоящий пожар. Сначала Гаврилов запустил по левому краю Сергея Шавло, который навесил точно на врывающегося в штрафную Чеснокова. Но голкипер Николай Чеботарь ликвидировал угрозу, вовремя выпрыгнув и выбив мяч кулаками.

А уже через десять секунд Черенков выдал на правый край отменный пас, и Саша Заваров дотянувшись до этого мяча и обыграв молдавского защитника, прострелил на ближнюю штангу. На такой навес Чеботарь естественно не пошёл, это не его зона ответственности. На передачу ринулся я и ещё один игрок гостей. И хоть мы преодолели расстояние всего в четыре метра, я на мяче оказался чуть раньше и сыграл головой так, что этот мяч перелетел через высоченного голкипера и опустился у дальней штанги, где его буквально вколотил коленом в ворота Юрий Чесноков.

— Гол! — Вскрикнул по дежурному стадион и вновь вернулся к своим семечкам, сушёной вобле и пиву, которым на стадионе торговали совершенно свободно.

— Нормуль дал, — похлопал меня по плечу Чесноков.

— Хорошо замкнул, — улыбнулся и я.

Разумеется, это было только начало. На 10-ой минуте, когда гости, опасаясь наших фланговых прострелов, стали растягивать свою оборону, Фёдор Черенков прошёл к воротам Чеботаря прямо по центру. Сначала он обыгрался с Гавриловым, затем пошла стеночка со мной, и наконец, в семи метрах от ворот, когда кроме Фёдора Фёдоровича и растерявшегося вратаря гостей больше никого не оказалось. Черенков пробил на точность в нижний левый угол — 2: 0.

— Фёёдор Черенков! Фёёдор Черенков! — Запели, проснувшись, наши спартаковские фаны.

Но прошло не более пяти минут, когда правый край уже вспахал Заваров. Он по ходу движения обыграл двоих молдаван, затем прокинул мне на ход, и сам же побежал открываться за мою спину по центру ворот. Само собой, я, вытащив на себя Николай Чеботаря и ещё двух игроков обороны гостей, резко отпасовал на лево, тем самым выкатив мяч Александру Заварову на пустые ворота. И парни из Кишинёва получили третью на сегодня пробоину и скорее всего не последнюю.

— Дааа! — Заорал наш новобранец из Ворошиловграда и, победно взмахивая руками, пробежал вдоль трибун.

— Сааша Заваров! Сааша Заваров! — Затянули новую песню болельщики в красно-белых шарфиках.

А наш старший тренер Николай Старостин встал с лавки и похлопал в ладоши. Затем у гостей наступил момент, когда они поняли, что терять больше нечего, и большими силами понеслись в атаку. И даже нападающий «Нистру» Юрий Хлопотнов пробил с двадцати метров сильно и очень неточно. К сожалению, вспышка активности сборной Молдавии принесла ей же новые проблемы. Первая резкая стремительная контратака, где сначала на дальнюю передачу от Юры Гаврилова откликнулся его тёзка Чесноков, который на высоченной скорости пронёсся почти до штрафной площади и сделал пас мне на пустые ворота, закончилась четвёртым голом. Ведь кишинёвец Николай Чеботарь не Бэтмен, чтобы ловить мячи, находясь в десяти метрах от рамки, которую соперник расстреливает в упор.

— Гооол! — Наконец, расшевелились болельщики на трибунах, когда счёт стал 4: 0 и, оторвавшись от пивка, принялись скандировать. — Молодцы! Молодцы!

* * *

В автобусе, увозящим команду в Тарасовку, «Дед» попросил меня присесть на одно из первых сидений рядом с ним. По внешнему виду Николая Петровича сложно было судить, доволен ли он итоговым счётом — 8: 0, потому что глаза нашего наставника скорее излучали тревогу, нежели радость.

— Как считаешь Никон, наши архаровцы завтра в субботу напьются или нет? — спросил «Дед», когда автобус медленно стал выбираться на Щёлковское шоссе.

— Учитывая, что сегодня забитыми мячами отметились сразу восемь человек, среди которых Гаврилов, Чесноков, Заваров, Хидиятуллин, Калашников и наш молодой да ранний Родионов, то несомненно. — Тяжело вздохнул я.

— Есть какие-то предложения?

— Как сказал американский учёный Уоррен Беннис: «Если не можешь победить, возглавь». То есть я предлагаю нам самим завтра днём организовать пиво и шашлычок. Пригласить в Тарасовку жён, подруг, а вечером устроить совместный просмотр хорошего фильма. Видеомагнитофон же исправен. Кстати, «Звёздные войны» пару лет назад вышли в США. Нашим парням точно понравится.

— Какие войны? С кем? — Насторожился Старостин.

— Фантастика в социально выдержанном духе строителя коммунизма, — усмехнулся я. — Повстанцы борются за свободу огромной галактики против имперских узурпаторов. Примерно как на Кубе Фидель Кастро.

— Кастро в космосе? — Задумался «Дед». — Где же я тебе такое возьму?

— Известное дело где. — Я пожал плечами. — В конфискате, изъятом у спекулянтов наверняка есть.

— Ладно, — пробормотал Старостин. — На субботу мы их займём. В воскресенье у нас игра с Туркменистаном. А что будем делать в понедельник?

— После двух игр проведённых за три дня наше бандформирование проспит до полудня, а вечером вы запланируйте выезд в бассейн. Пусть парни поплавают.

— Вот! — Николай Петрович поднял указательный палец вверх. — Бассейн — это дело полезное, не то, что твой «Кастро в космосе». Во вторник у нас Казахстан, а дальше соперники пойдут серьёзные. Я считаю, после Казахстана проблем с дисциплиной уже не будет.

— Хорошо, — кивнул я, а сам подумал, что если этот соперник не сборная Украины с киевскими динамовцами в составе, то проблемы очень даже будут. — Могу идти к своим?

— Давай, Никон, топай, — махнул рукой «Дед».

И только я встал с кресла и двинулся по проходу, качающегося на кочках автобуса, к Старостину мгновенно присел второй тренер Фёдор Новиков и начал что-то нашёптывать. «А Фёдор Сергеевич у нас ещё пошумит», — подумалось вдруг, когда я присел рядом с Сашей Заваровым. За нами ехали Калашников с Прудниковым, перед нами Родионов с Черенковым. Нормальная подбирается компания, все молодые талантливые и амбициозные. Кому брать кубки, как не нам? Но внезапно Серёжа Родионов, автор одного из забитых голов, меня огорошил:

— Володя, скажи — а правда, что на тренерском совете ты голосовал против меня в старте?

— Я голосовал за то, чтобы ты вышел на замену, когда соперник уже «накушается», набегается и не сможет тебя молодого пацана поломать. Это, между прочим, мировая практика — вводить молодёжь в команду постепенно, давая всё больше и больше игрового времени. А что?

— Да нет, мне просто нашептали, что ты настраиваешь ребят против меня, — замялся Родионов.

— Нехилые у вас тут интрихи, — усмехнулся Заваров.

— Знаю я кто воду мутит во пруду, это всё придумал Черчилль в 18-ом году, ха-ха, — загоготал я и пари тоже грохнули от смеха. — Завтра привезут кино интересное. Меня «дед» специально спрашивал, что бы такое посмотреть.

— И какое? — Заинтересовался Черенков.

— «Как закалялась сталь» конечно, — захохотал я и закрыл глаза, чтобы немного покемарить. — Наберитесь терпения, сюрприз будет. Кстати, подруг не забудьте пригласить на шашлык и мировую кинопремьеру.

— А жену можно? — Опять спросил Фёдор Федорович.

— Это смотря чью! — Выпалил я, и мужики вновь разразились гомерическим хохотом.

* * *

В субботу рано утром так называемая зарядка, где мы бегали, прыгали, висели на турнике и отжимались на брусьях, была по желанию. Я свою компанию, разумеется, вытащил из теплых кроваток, заявив Черенкову, Родионову, Заварову, Калашникову и Прудникову, что нечего филонить, что на том свете отлежитесь. Но неожиданно кроме нас на «зарядку» выбежал и динамовец Александр Бубнов. Я уже во время рывочков вокруг футбольного поля вспомнил, что Буба был отчаянным режимщиком, который не позволял себе ни алкоголя, ни табака.

— Предлагаю отработать очень полезную игровую комбинацию, — сказал я, когда наша небольшая группа переместилась на брусья. — Леша на воротах, Федя делает длинный пас на Радика. Твоя задача, Сергей, стоя спиной к воротам, не давая опустится мячу скинуть его на уровне бедра либо направо, либо налево, на врывающегося в штрафную партнёра.

— Кто будет врываться? — Усмехнулся Родионов.

— Марсиане прилетят, будут врываться, — хохотнул я. — Мы будем врываться, и наша задача одним касанием мяч подработать, вторым пробить по воротам, всё так же, не давая ему опуститься на газон.

— Почему не низом? — Спросил Бубнов.

— Потому что играем мы, Александр, на сплошных огородах. С нормальными полями в стране напряжёнка. — Я хлопнул два раза в ладоши и скомандовал. — Закончили брусья, давай на поле!

Предложенная мной простенькая комбинация пошла весело — мячи после наших ударов за редким исключением летели куда угодно, только не в ворота. А так как энтузиазм бил ключом, на шум вышел посмотреть старший тренер Старостин. И как на заказ, прямо на его глазах, мне удалось бедром подработать мяч и вторым движением вколотить его прямо в девятку с семнадцати метров.

— Баловство, — заулыбался Николай Петрович. — Так. Калашников теперь пошёл ты!

Александр рванул с левой стороны от Серёжи Родионова. И в этот момент Фёдор Черенков сделал передачу на 20 метров, Радик в прыжке переправил мяч на ход Калашу и тот сначала этот футбольный снаряд подработал, подбив его коленом вверх, а затем, набежав ещё два шага, грохнулся на траву, махнув ногой мимо мяча.

— Замечательно, — пробормотал Старостин. — Теперь ты Бубнов покажи класс.

Буба, известный своим упрямым характером, сжав зубы, рванул по правую сторону от Родионова и ему удалось и подработать мяч и пробить, но по ленивым деревенским воробьям.

— Ворота маловаты, — прокомментировал «Дед» данный эпизод. — Ничего, Александр, мы скоро напишем письмо в РФС, чтобы футбольную перекладину подняли ещё на пару метров, и будет порядок. Теперь ты Заваров изобрази. Сделай красиво.

И Александр Заваров изобразил. Наш новобранец отлично подработал мяч коленом и, набежав, пробил точно в нижний угол. Лёша Прудников в рамке отчаянно прыгнул, но до мяча не дотянулся и тот красиво с отскоком от штанги влетел в сетку ворот.

— Ладно, годится, — удовлетворённо крякнул Николай Петрович и пошёл в столовую на завтрак.

Ну и мы, закончив на этом «весёлую зарядку» потянулись в жилой трёхэтажный корпус. Неожиданно для меня по пути домой динамовский защитник Саша Бубнов попросил задержаться.

— Я чё сказать хочу, Никон, — замялся здоровенный и высоченный футболист. — У нас в «Динамо» бардак какой-то начался. Ты же был в Новогорске, сам видел, как мы живём. Я вот что подумал — поговори с «Дедом», я вижу, он к тебе прислушивается.

— В «Спартак» хочешь перебраться? — Догадался я. — А мы со Старостиным твою кандидатуру обсуждали.

— Да? И чё «Дед» сказал? — Разволновался Бубнов.

— Николай Петрович взял бы тебя с распростёртыми объятьями, но тебя «Динамо» не отпустит. А если ты попрёшь напролом, то проблем наживёшь выше крыши. Тебя пожизненно от футбола отстранят, потому что ты любимый игрок заместителя министра МВД Юрия Чурбанова зятя дорого Леонида Ильича.

— И чё теперь делать?

— Если в этом сезоне «Спартак» выиграет чемпионат, и в следующем году будет представлять страну в Кубке Чемпионов, тебя для усиления попробуем перетащить через самого товарища Брежнева, идя навстречу пожеланиям советских трудящихся. Вот такие «сиськи масиськи».

* * *

Вечер трудного выходного субботнего дня завершался в так называемой комнате отдыха, где мы уже слушали концерт Владимира Высоцкого. На сей раз около сорока человек, среди которых были футболисты, женщины и дети, уставились на единственный телевизор, подключённый к чуду иностранной техники, к бытовому видеомагнитофону.

— Взял с боем! — Похвастался видеокассетой Николай Петрович и вставил её в видеомагнитофон. — Фильм называется «Стар Вар».

— С боем взяли город Брест, город весь прошли! — Запел Юрий Гаврилов, который с большим преимуществом выиграл на пикнике соревнование по употреблению пива вовнутрь.

Народ, который и так был немного навеселе, дружно загоготал, а супруга Юрия Васильевича, ткнула его локтем в бок, призвав тем самым мужа к порядку. Кстати, сегодня у костра многие представительницы прекрасного пола посматривали друг на друга с немым вопросом — я ль на свете всех милее? И без ложной скромности моя Тамара и невеста Хидиятуллина Лада выглядели самыми эффектными, и условно эти две девушки вышли в финал, где определить самую-самую могли лишь таланты их мужчин. Я исполнил несколько песен на гитаре, сорвав аплодисменты, Хидя же выиграл баскетбольный поединок, забросив в корзину с линии штрафной больше всех футбольных мячей. Поэтому между Ладой и Тамарой к неудовольствию обеих возник полный паритет.

Наконец, в телевизоре пошли какие-то помехи, замелькала реклама, а потом после заставки «Двадцатый Век Фокс» зазвучали первые аккорды «Звездных войн», а дальше послышался дикторский текс, в котором не было ни единого русского слова. Ибо кассету в СССР проклятые спекулянты привезли, но на великий и могучий язык Пушкина и Толстого не перевели! Дети мгновенно насупились и приготовились издать первые высокочастотные звуки.

— Спокойно! — Встал я с места. — Я кое-что по-ихнему шпрехаю, сейчас всё переведу. Николай Петрович запускай кассету снова!

— Я тоже всё понимаю! — Признался, повеселив народ, Юра Гаврилов, которому давно уже было пора на покой.

Я же тяжело вздохнул и чтоб не испортить вечер, приготовился к синхронному переводу. И хоть английская речь на слух мной воспринималась не очень хорошо, я отлично знал и помнил «Звездные войны. Эпизод 4», который в СССР конца 80-х стал по-настоящему культовым. И чем дальше шёл фильм, где Люк Скайуокер повстречался с Оби-Ван Кеноби на пустынной планете Татуин, и пустился в опасное космическое путешествие, тем выше задирался носик моей Тамары, победительницы негласного конкурса красоты.

Глава 5

В воскресенье 22-го июля на матч против ашхабадского «Колхозчи», футболисты которого вышли в форме сборной Туркмении, наш старший тренер перекроил стартовый состав. На воротах появился Лёша Прудников, в защите вышла тройка — Букиевский, Самохин и Сорокин. В опорной зоне обосновался вместо Хидиятуллина Женя Сидоров. В атаке с первых минут мне компанию составил Серёжа Родионов. Лишь четвёрка полузащитников осталась неизменной — Заваров, Черенков, Гаврилов и Шавло. «Против Ашхабада вы должны сыграть с закрытыми глазами», — коротко резюмировал Николай Старостин перед выходом на поле московского стадиона «Локомотив». И сразу же предупредил, что мне и Родионову он даёт порезвиться лишь первые сорок пять минут, а во втором тайме нас заменят Чесноков и Калашников. Поэтому мы решили резвиться с первой же секунды.

Как только бы разыгран мяч и наша сборная Москвы устремилась к воротам Виктора Курочкина, голкипера «Колхозчи», как бы сама собой разыгралась комбинация, которую мы наигрывали на вчерашней тренировке. Фёдор Черенков получил пас от Юры Гаврилова и сделал длинную передачу на высоте в полтора метра точно в направлении Сергея Родионова. Радик рванул на мяч, чтобы не опередил защитник соперника, подпрыгнул и красиво щечкой правой ноги скинул его чуть правее на мой молниеносный рывок. Парни из первой лиги к таким цирковым номерам не привыкли, поэтому открыв рты, просто наблюдали, как я, подработав футбольный снаряд бедром, вылетел за пару секунд один на один. Курочкин, надо отдать должное, чтобы сократить сектор обстрела двинулся навстречу. Я же ещё раз на ходу подбил мяч коленом и, не давая ему опуститься на землю, с лету зарядил от всей души.

— Бум! — Раздался резкий и глухой удар.

— Ден! — Звякнул мяч о металлическую трубу перекладины ворот.

— Гоооол! — Вскочили с мест все 20 тысяч человек пришедшие на игру.

— Ну, вот и началось, — грустно пробормотал за моей спиной вратарь сборной Туркмении.

— Не зря вчера утром баловались, — засмеялся Сергей Родионов.

— Это баловство у нас тренькой зовётся, — хохотнул я.

Мы всей командой вернулись на свою половину поля, дождались, когда парни из Ашхабада разыграют мяч с центра и вновь кинулись в прессинг. Ведь раз первый пошёл, то эффект потрясения неуверенного соперника обязательно нужно закрепить, вколотив ещё парочку. А дальше можно уже будет немного подышать, не рвать жилы и поберечься до следующей игры. Кстати, «Колхозчи» и сами нам помогли — потеряли мяч после трёх передач и всей толпой откатились к своей штрафной площади, чтобы защищаться не уменьем, а числом.

Но соперника хватило ровно на три минуты. Александр Завров промчался по правому флангу, сыграл со мной в стеночку и мощно прострелил во вратарскую площадь. Виктору Курочкину рвануть бы чуть раньше, но голкипер гостей засиделся и на переду выскочил Сергей Родионов и классно пробил головой.

— Гооол! — Вновь оживилась публика на трибунах, не пожалев того, что не поехала в такой тёплый день на дачу или на реку.

— Молодчик, — потрепал я по шевелюре Родионова.

И в этот момент какой-то мужик от скамейки запасных сборной Туркмении выскочил к бровке и закричал:

— Успокойтесь и соберитесь парни! Покажите всё, на что вы способны! На вас Москва смотрит.

— Слушай, — пробормотал я, семеня на свою половину поля рядом с Радиком. — Это же Валерий Непомнящий только без седины, который с Камеруном на чемпионате мира шороху наведёт.

— На каком чемпионате? С каким Камеруном? Перегрелся? — Загоготал мой партнёр по нападению.

— Да, припекает что-то, — отмахнулся я, а сам подумал, что надо бы поаккуратней себя вести и не вспоминать о будущем всуе.

* * *

Про Валерия Непомнящего я кое-что читал в той своей жизни, когда делал подборку про футбольных специалистов разных стран. Судьба у человека была в чём-то трагичной, а в чём-то не обычной. С первого по пятый класс Валерий Кузьмич воспитывался в туркменском детском доме для детей «врагов народа». Затем его мать реабилитировали, по случаю кончины «отца народов», оказалось, что к шпионажу в пользу Гватемалы и Гваделупы она не имела никакого отношения.

Потом Непомнящий активно занялся баскетболом, лёгкой атлетикой и футболом, а в 25 лет, играя за «Спартак» из Самарканда получил удар в область почки и третью группу инвалидности. Тренерская карьера Валерия Кузьмича сложилась боле удачно, он больше 20 лет проработал в Камеруне, в Китае, в Турции, в Корее и в Японии. К сожалению, ему не довелось тренировать команды с сильным подбором исполнителей. Вот и сегодня со своим ашхабадским «Колхозчи» Непомнящий проиграл — 10: 0. Как с первых минут его ребята рассыпались, так больше и не собрались. Матч вообще напоминал некоторые игры Кубка Содружества из 90-х годов.

Из-за чего в нашей футбольной дружине опять отметились голами почти все полевые игроки, кроме вратаря и тройки защитников. Поэтому в раздевалке стоял гомон и шло активное обсуждение — как скоротать завтрашний день, пред игрой с Казахстаном? Естественно, горячие головы мигом остудил «Дед»:

— Завтра до четырёх дня — свободное время. Можете отсыпаться, можете порыбачить на Клязьме.

— А можете сразу купить готовую сухую рыбку и устроить дегустацию свежего пива, — высказался Юра Гаврилов.

— А после 16.00 автобус отвезёт всю сборную Москвы в бассейн, — продолжил Старостин, не обратив внимания на колкость полузащитника. — Будете сдавать стометровку на время.

— Вплавь? — Под гогот большинства футболистов спросил Саша Заваров.

— Нет. По дну побежите в гетрах, трусах и бутсах, — съязвил «Дед». — И поторапливайтесь, на ужин уже и так опаздываем.

После слов Старостина я одним из первых пошагал в автобус, так как душ успел принять после первого тайма, когда был заменён. На улице в эти часы немного стемнело, за дверьми служебного входа огромной армии фанатов не наблюдалось. Так — подошли несколько молодых пареньков за автографом и всё. И я уже хотел было залезть в салон клубного автобуса, как ко мне подбежал паренёк лет двенадцати и своим мальчишеским высоким голоском сказал:

— Товарищ Никонов, вас там ваша знакомая девушка поджидает.

— Не понял? Какая знакомая?

— Я не знаю, — хмыкнул пацан и резко припустил по своим делам.

Я, конечно, был крайне удивлён, ведь Тамара сегодня допоздна пропадала в редакции, готовила к сдаче какой-то материал. Но ради любопытства прошёл двадцать метров от автобуса и завернул за бетонную нишу, где некоторые футболисты перед игрой могли втайне от тренера покурить. И там действительно меня поджидали — несколько бойцов внутренних войск и товарищ капитан в фуражке, который судя по запашку, уже хорошо принял для храбрости.

— Узнаешь? — Сплюнул на асфальт капитан, искривив своё туповатое лицо. — Я же сказал, что мы ещё встретимся.

— А мне сказали, что тут девушка какая-то стоит, — усмехнулся я, быстро соображая, как действовать дальше и вспомнив этого капитана, с которым потолкался, когда он винтил фанатов на стадионе. — Что ж вы товарищ капитан юбку-то не надели для пущей достоверности?

Бойцы мгновенно загоготали.

— Отставить! — Гаркнул их непосредственный начальник. — На губу захотели⁈ Санченко, встань на стрёме, чтобы нам никто не помешал поучить товарища футболиста хорошим, б… манерам.

«Ясно, — догадался я, — служивый желает меня попугать, чтобы я отсюда сбежал в свой автобус, мелькая пятками под улюлюканье его подчинённых. Не получится товарищ капитан. Обломчик у вс сегодня вышел». Но моих мыслей капитан естественно не слышал, он вразвалочку подошёл на дистанцию удара и дернулся, чтобы меня шугануть, всё ещё не понимая на кого попёр. Мой правый прямой в подбородок выскочил в доли секунды и выбил из капитана весь оставшийся хмель. Он моментально грохнулся на попу, но тут же вскочил и с криком: «убью сука!», ринулся в рубку. От одного удара служивого я увернулся, второй принял на блок и снова атаковал быстро и беспощадно, боковым правым в бороду. К сожалению, угодил по скуле, но и этого хватило, чтобы капитан прилёг во второй раз на асфальт.

— Ну, всё молись, я тебя сейчас убивать буду, — прошипел, поднимаясь на ноги мой поединщик.

— Может не надо товарищ капитан?

— Отставить Санченко, — рыкнул он и вытащил нож. — Чё обделался? — Усмехнулся капитан, стерев кровь с губы и сделав короткий шаг мне навстречу.

— Сядешь ведь, — зло улыбнулся и я. — Жена или подруга тебя бросит, не дождётся. Родители от горя заболеют и раньше времени умрут. Подумай о маме, капитан.

И вдруг я заметил, что мой соперник на секунду заколебался, засомневался и чуть-чуть опустил нож, после чего я словно пружина распрямился и врезал ему правым кулаком в молниеносном прыжке. Капитан охнул, рухнул и вырубился.

— Это я ему с испугу так зарядил, не рассчитал, — пробурчал я и, держась за разбитый правый кулак, пошёл в автобус, где меня уже должны были потерять.

* * *

В понедельник 23-го июля как я и предполагал, большая часть нашей сборной отлёживалась по кроватям. Многие парни ещё вчера после игры где-то умудрились раздобыть два ящика пива и чуть-чуть погудеть. А сегодня лишь самые стойкие и самые не пьющие вышли до обеда поиграть в мини-футбол на четверть тренировочного поля. Команды разделились так — я с Заваровым и Прудниковым, против Черенкова, Родионова и Бубнова и ещё разделил между собой по паре местных ребятишек лет девяти или десяти, чтобы было кому стоять на маленьких хоккейных воротах.

В игре, где позволялось всё, кроме грубости — дриблинг, передачи в касание, жонглирование мячом, элементы шоу-тайм было шумно и весело. Счёт в матче вели по разнице забитых и пропущенных мячей, потому что залетало очень много, то в наши ворота, то в ворота условного соперника. Но счёт не главное, в такие минуты, когда футбол для удовольствия словно бы переносишься в детство, наслаждаясь чистой игрой. Поэтому гогот во время поединка не умолкал. А один белобрысый худосочный паренёк, который нашу спартаковскую игру схватил буквально на лету, вообще выдавал пасы не хуже Саши Заварова.

— Тебя как звать пацан? — Наконец поинтересовался сам Заваров, когда я с передачи этого вундеркинда вколотил третий мяч подряд.

— Андрюша Тихонов, — пропищал паренёк.

— Как? — Захохотал я, внимательней присмотревшись к пацану, который действительно походил на спартаковского полузащитника 90-х годов Тихонова Андрея.

— Чё смешного? — Обиделся будущий кумир красно-белой торсиды.

— Сейчас у Николая Петровича узнаешь, — кивнул я в сторону, идущему к нашей компании Старостину. — Товарищ старший тренер! — Громко по-военному выкрикнул я. — Тут вундеркинда нашли, можно сказать в капусте откопали. Зовут Тихонов Андрей. Запишите его куда-нибудь в Спартаковскую школу, толк будет, ручаюсь.

— Ручается он, — закряхтел «Дед». — Пошли со мной Никон, срочно.

— Так всё что ли? Я только размялся! — Закапризничал Саша Бубнов.

— Всё! — Махнул рукой тренер. — А ты, Тихонов, осенью приходи, осенью будет запись в «Спартак».

«Странно, — подумал я, шагая за Старостиным. — Неужели капитан нажаловался в милицию? Сам же на меня с ножом кидался».

— Меня совершенно случайно предупредил один знакомый, — зашептал «Дед», — через полчаса здесь будет наряд милиции по твою душу. Что ты натворил, признавайся?

— Вчера после матча, подрался с капитаном внутренних войск. Он сам пьяный на меня полез, затем ещё нож вытащил. — Не стал я ничего утаивать, не та была ситуация и прибавил шаг, уже понимая что надо срочно делать ноги и где-нибудь отсидеться пока Старостин что-нибудь не придумает.

— Есть где сегодня до отбоя погулять? — Спросил Николай Петрович. — Может тебе к невесте съездить Москву?

— Можно, — пожал я плечами, когда мы вышли на угол спального корпуса и в этот момент оба заметили, как по дороге катится милицейский УАЗ-469.

«Дед» чисто автоматически протянул мне смятую десятку из кармана, и я без слов понял, что теперь нужно, как партизаны в Великую Отечественную войну уходить огородами. Поэтому сначала пронёсся за спальным корпусом, затем посидел минут десять в кустах и, резко перемахнув через дорогу, оказался в немного запущенном участке дачи-музея писателя-мариниста Новикова-Прибоя. А дальше мой путь лежал на Клязьму. На берегу этой речушки я планировал отлежаться и обдумать своё незавидное положение, в котором совершенно был не виноват.

* * *

Через три часа, опасаясь посещать магазин и местную столовую, я очень сильно проголодался и поэтому решился навестить своих будущих родственников, родителей Тамары проживавших в Тарасовке. День был тёплый,поэтому я, разгуливая по посёлку в спортивных труса, в бутсах и футболке чувствовал себя вполне комфортно. А вот показаться в таком виде перед будущим тестем и тёщей мне было не айс. Но подумав, что голод не медведь, в лес не убежит, я нажал кнопку звонка уже знакомой калитки. На мою удачу дверь открыл Иван Данилович.

— Добрый день, — пробурчал я, увидев растерянный взгляд отца Тамары. — Вот со Старостиным поругался, посоветоваться бы, деньги имею.

Я показал десять рублей, и будущий тесть расплылся в улыбке, глазки забегали, мозговые извилины зашевелились.

— Деньги это хорошо, — засуетился он, — ты вот что, проходи на летнюю кухню, я сейчас чая тебе с бутербродом организую, а сам слетаю куда надо, пока Ксения Алексеевна из Москвы не приехала. Молодец, что зашёл, посоветоваться в нашей стране Советов — это наиправёйшее дело.

Примерно через полчаса, когда на столе появилась сковородка с поджаренным шкварчащим салом с картошкой, солёные огурцы, свежий лучок и холодненькая бутылка волшебной огненной воды беседа разгорелась с новой силой. Иван Данилович приняв пятьдесят грамм для сугрева, несмотря на жару, разоткровенничался и расфилософствовался:

— Иногда, Володя, нужно уметь оступиться от принципов, чтобы потом переждать и снова гнуть свою линию. Вот ты со Старостиным полаялся? А почему? Потому что молодой!

— Нет, — коротко ответил я, уничтожая лучок, сало и картошку. — Николай Петрович говорит, что слишком много забиваю мячей. Как это получше сформулировать? — Задумался я на пару секунд. — Индивидуализм не красит будущего строителя коммунизма.

— А будет он, этот коммунизм? — Полушёпотом произнёс мой будущий родственник.

— Вам как мужу кандидат наук по научному коммунизму так рассуждать не к лицу.

— Эх, зелёный ты ещё, — Иван Данилович долил ещё огненной водицы фирмы «Столичная» в гранёный стакан. — Надо уметь различать, что говорит официальная пропаганда, что пишут мыслители прошлого, и что есть истинная жизненная правда. А коммунизм — это…

Будущий тесть задрал глаза в потолок, покрутил ладонью в воздухе, и вдруг хлопнула калитка. А так как мы сидели на летней кухне, то появившаяся на пороге Ксения Алексеевна из Москвы застала нас со всеми имеющимися компрометирующими уликами на лицо.

— Вот значит, Ксения, дрова пилили, пилили и пилили, — соврал тесть. — Ну и как полагается, приняли с устатку.

— А я уже ухожу, — пролепетал я, предчувствуя скандал.

— Чай попьём, тогда пойдёшь, — сказала, как отрезала будущая тёща.

— Правильно, — кинул головой будущий тесть. — Коммунизм — это светлое будущее всего человечества. Поэтому я предлагаю, за коммунизм выпить стоя.

— Я тебе выпью! — Рыкнула Ксения Алексеевна, и я сразу понял, кто в семье хозяин.

— Всё-таки я пойду, меня уже на базе заждались, там по воротам пинать некому, — я встал и направился к калитке, однако кандидат наук в юбке, словно на защите диссертации, огорошила меня внезапным вопросом:

— Когда у вас с Тамарой свадьба?

— Квартиру получу в Москве, тогда и подадим документы, — ответил я, почесав затылок.

— Когда ж ты её получишь, родимый? — Захихикал Иван Данилович.

— После 5-го августа, когда Спартакиаду выиграем, — смутился я, — должны дать. Хоромов царских не обещаю, но на первое время и однокомнатная квартира в Москве — хоромы. До свиданья. — Помахал я рукой опешившим будущим родственникам.

Глава 6

Появление на базе в Тарасовке милицейского наряда наделало в команде много шума, после чего мой авторитет взлетел на небывалую высоту. А какие слухи поползли, что я якобы троих уработал «в мясо» и что теперь за меня хлопотали чуть ли не в ЦК. Хотя, справедливости ради, за меня действительно хлопотали, но не в ЦК, а уровнем пониже — в Московском горкоме КПСС. Вопрос, надо сказать, закрыли оперативно — пострадавший капитан ВВ своё заявление забрал. Поэтому на поле стадиона «Локомотив» против сборной Казахстана я выбежал вместе с основным составом: в воротах Дасаев, в защите Пригода, Бубнов и Мирзоян, опорник Хидиятуллин, полузащита — Заваров, Черенков, Гаврилов и Шавло. Только в нападении составил мне компанию не опытный армеец Юрий Чесноков, а юный Сергей Родионов. Не знаю почему, но «Дед» сказал, что с Родионовым у нас взаимопонимание лучше, да и играет Радик на втором этаже гораздо сильнее нападающего ЦСКА. Ещё бы ему не играть на втором этаже лучше при росте 187 сантиметров, против 171 у Чеснокова.

— Колись, чё случилось-то? — Пристал ко мне прямо на поле перед розыгрышем стартового мяча Сергей Родионов.

— Газеты читать надо, — усмехнулся я. — Вы пока в раздевалке штаны натягивали, я помог задержать американского шпиона. Знаешь, кто им оказался? Генерал КГБ. — Шепнул я, потешаясь про себя над наивностью молодого парня, и после стартового свистка толкнул мяч с центральной точки чуть-чуть вперёд, как это предписано правилами футбола.

Мачт против сборной Казахстана представлялся самым сложным на этой предварительной стадии, ведь основу нашего соперника составляли футболисты алма-атинского «Кайрата». В воротах Александр Убыкин, в полузащите Антон Шох, который лучшие свои игры проведёт за днепропетровский «Днепр». Так же в средней линии у гостей я заметил и Валерия Гладилина, бывшего футболиста «Спартака», поигравшего в олимпийской сборной СССР, и вроде бы позже он на пару сезонов должен был вернуться обратно в стан красно-белых. В атаке резво бросился прессинговать нашу полузащиту Геннадий Штромбергер, который скоро переедет в ЦСКА. В общем, сегодня была самая настоящая генеральная репетиция перед финальной стадией Спартакиады.

Поэтому первые десять минут мы не понеслись сломя голову в атаку, а сосредоточили всё своё внимание на контроле мяча. Нужно было заставить гостей из Казахстана как следует побегать, пропотеть и потерять необходимую концентрацию. Но 25-ти тысячам человек на трибунах такие тонкости футбола были не интересны, народ пришёл попить пива и посмотреть на град голов, наподобие тех, что мы наколотили в предыдущих двух матчах. Поэтому когда в тридцатый раз Черенков отпасовал на Гаврилова, а Юрий Василич откатил Хидиятуллину, который перевёл на правый край нашему суперновичку Заварову, люди заволновались, и кое-где раздался обидный для самолюбия свист.

Из-за чего взрыв нашей активности произошёл неожиданно не только для болельщиков, но и для соперника. Сергей Пригода, который играл правого центрального защитника, по-торпедовски шибанул на противоположный левый край полузащиты, где мяч подхватил Сергей Шавло. И Сергей, увидев перед собой свободную зону, развевая на ветру свою шикарную белую шевелюру, ломанулся в сторону ворот сборной Казахстана. Его рывок параллельным курсом мгновенно поддержали почти все московский футболисты в красных футболках, что было важно, дабы не возникало разрыва в линиях.

Шавло же в одиночку протащил мяч до штрафной соперника и выкатил его под удар набегавшего рядом Сергея Родионова. Радик замахнулся на рубль, чем перепугал казахских защитников и вратаря, но неожиданно отпасовал ещё правее, где мне уже никто не мог помешать выстрелить по полупустым воротам сборной Казахстана. Только пробить пришлось с неудобной левой ноги. Поэтому мяч я послал несильно в противоход Александру Убыкину. И было забавно наблюдать, как голкипер неумолимо валится вправо, а мяч медленно закатывается в сетку ворот слева.

— Гооол! — Наконец повеселели почти заполненные до отказа трибуны «Локомотива».

А на нашей скамейке запасных практически разом встали, чтобы поаплодировать браться Старостины: Андрей, Николай и Александр. Четвёртый Старостин Петр Петрович футбол почему-то не жаловал и на игры ходил неохотно и крайне редко. Ещё перед началом встречи Александр Петрович, который в отличие от худого и поджарого Николая Петровича фигурой больше походил на борца или боксёра, прошёл и пожал всем игрокам руки. «Многое я видел, но такого, чтобы 18 мячей заклепали в двух матчах, что-то не припомню», — сказал нам Александр, который со дня на день должен был стать начальником нашей красно-белой команды.

Между тем после первой полученной пробоины алма-атинский «Кайрат» в футболках сборной Казахстана не стушевался и попытался организовать на поле хоть какую-то активную сумбурную контригру. Но неумение подержать мяч, плохая культура паса, которой почему-то многие отечественные специалисты пренебрегают, налегая всё больше на кроссы и физику, через две минуты сказалась. Казахстанцы опять только и делали, что бегали в попытках отнять футбольный снаряд, гулявший между футболистами нашей сборной Москвы. И когда соперник немного успокоился, мы взорвались во второй раз.

Примерно на 20-ой минуте на правом краю продемонстрировал красивый дриблинг Саша Заваров, накрутив по ходу движения двоих игроков соперника. Затем я выскочил на свободный участок поля, что бы помочь своему партнёру обыграться и мгновенно получил передачу. Само собой этот мяч в касание я переправил ещё дальше вдоль правой бровки всё тому же Заварову. Александр ускорился и без раздумий навесил на одиннадцатиметровую отметку в направлении Сергея Родионова. Радик выпрыгнул, но заметив, что я открываюсь у него за спиной, скинул головой мяч назад, поставив этим пасом в тупик всю оборону сборной Казахстана. Но ударить по воротам, когда перед тобой пятеро футболистов я не решился. Поэтому в прыжке не давая мячу опуститься на газон, я аккуратно щечкой навесил его на дальнюю от меня левую штангу. А там всеми забытый и покинутый в прямом смысле слова внёс этот чёрно-белый мячик в пустые ворота, набежавший с левого края Сергей Шавло.

— Гооол! — Вновь разом подпрыгнули зрители на трибунах.

— Сделали, как в кино! — Захохотал Родионов, поздравив, мня и Шавло с успехом.

— Отлично скинул, умно не по годам, — потрепал я юного форварда по битловской шевелюре.

* * *

В автобусе, который почти через полтора часа увозил нашу сборную в Тарасовку «Дед» буквально потребовал, чтобы я присел рядом с ним. Конечный разгромный счёт — 6: 1, не должен был вызвать недовольства старшего тренера, поэтому я плюхнулся в автобусное пассажирское кресло с лёгким сердцем.

— Сегодня никого не избил? — Ехидно поинтересовался Старостин.

— Букашку какую-то подозрительную в душевой придавил. Это считается? — Буркнул я.

— Балабол, — тяжело вздохнул Николай Петрович. — Мне брат Андрей Петрович, который был против ухода Бескова, сказал после игры одно слово — шикарно, ха-ха. А как в самом конце Буба забил? Сказка! Прошёл через всё поле, пасуя то направо, то налево и в конце после твоего паса с семи метров как шибанул по воротам, я думал всё — убил вратаря гостей, ха-ха.

— Федя красиво в девятку положил третий мяч, сыграв в стеночку с Радиком. Четвёртый гол случился после самонаводящейся передачи Юры Гаврилова, когда один на один выскочил Саша Заваров. А пятый гол сделали после розыгрыша углового, когда я с ближней штанги закинул на дальнюю, где выше всех выпрыгнул наш пионер Серёжа Родионов. Красивые мячи получились, перед болельщиком не стыдно. Кстати, почему сегодня отыграли без замен?

— Да я подумал, что Радик конечно у нас молодой, Чесноков-то поопытней, но он играет в наш спартаковский футбол. Он понимает, куда на поле надо бежать и куда пасовать. Этому за три дня не научишь.

— Как бы Серёжа раньше времени не поймал звезду, — сказал я, покосившись в середину солона автобуса, где весело гоготали Черенков, Заваров и Родионов.

— Я вот что тебя позвал, — зашептал «Дед». — Как бы этого Бубнова к нам перетащить? Неужели через Московский горком ничего сделать нельзя?

— Бесполезно. Только если мы станем чемпионами, нужно будет обращаться напрямую к товарищу Брежневу и обещать, что мы пробьёмся в финал Кубка европейских Чемпионов. А ещё лучше… — я заткнулся на полуслове.

— Что ещё лучше? — Заинтересовался Старостин.

— Если сборную СССР соберут на базе нашего «Спартака» и мы клятвенно пообещаем взять Олимпиаду 80, то Бубу нам отдадут без вопросов.

— А если мы эту Олимпиаду не выиграем? — Николай Петрович от волнения даже поправил очки на носу.

— Лично вам бояться уже нечего, вы своё уже отсидели, а я точно поеду в Ухту играть за местное «Динамо», — хмыкнул я.

— Балабол, — закончил наш разговор Старостин.

* * *

На следующий день 25-го июля, который для всех футболистов сборной Москвы был объявлен выходным, Тамара потащила меня на вечеринку ещё одних своих друзей. По её словам сегодня должна была собраться очень интересная компания — начинающие актёры, журналисты, писатели и какой-то известный бард из Московского клуба самодеятельной песни. Короче говоря — скучать не придётся. На мой вопрос: «Держать ли мне язык за зубами?». Моя подруга ответила: «Как хочешь». Потому что после моего синхронного перевода «Звёздных войн» и выступления на квартирнике художников с песней «Перемен», моя девушка в корне поменяла отношения к моим интеллектуальным способностям.

«Неплохая жилплощадь», — подумал я, пройдя в просторную гостиную, где уже шли танцы. Гремел хит группы «Shocking Blue» — «Venus», и будущие звезды экрана и журналистики отплясывали не хуже чем актёры в заграничном кино.

— Вино принесли? — Выскочил какой-то худощавый парень.

— А надо было? — Решил я подколоть товарища, хотя заранее знал, что «входной билет» на вечеринку равнялся двум бутылкам красного креплёного вина.

— Ну, как же старичок? — Расстроился худощавый незнакомец.

— Не обращая внимания, Сева, мой друг шутит, — успокоила парня Тамара. — И вино взяли и коньяк.

— Это другой разговор! — Подпрыгнул от удовольствия парень и добавил. — А вы располагайтесь, хотите — танцуйте, хотите — заходите на кухню, там гитара и там наливают. Скоро Визбор придёт!

«Что я, Визбора не слушал?» — подумалось вдруг, и я шепнул подруге, что пойду на кухню — послушаю, о чём запевает молодёжь, и что не задушишь и не убьёшь. Тома так же последовала за мной, так как она внезапно обнаружила на сейшене несколько симпатичных начинающих актрис и естественно разволновалась. А на кухне среди сигаретного дыма и целой батареи бутылок на столе, вместо бодрых гитарных аккордов и песен с Грушинского фестиваля, разгорелся спор о мировом прогрессе и дальнейшем развитии всего Советского союза.

— Нам бы главное собрать пару хороших урожаев, и мы за пояс заткнём не только Европу, но и Америку! — Горячился, судя по всему, будущий журналист международник.

— У нас и при сегодняшних урожаях не хватает ни зернохранилищ, ни овощехранилищ, — усмехнулся я. — Если будет большой урожай, то сгниёт всё к едреней фене.

— Да? — Удивился журналист. — А вы извините, кто?

— Футболист, — буркнул я.

— А за кого играете?

— Да ты что Алик? — Толкнул журналиста в бок худощавый парень. — Это же Володя Никонов из московского «Спартака».

— Лично мне больше нравится хоккей, — усмехнулся этот самый Алик и спросил. — Если вы футболист то, что вы понимаете в сельском хозяйстве?

— В сельском ничего, зато я хорошо разбираюсь в футболе, — ответил я. — Есть такие тренеры, которые своих подопечных гоняют до обморока. Кроссы по 30 км, три тренировки в день, а толку на поле шиш с маслом. Потому, что футбол — это не тупая беготня. Наиважнейшие элементы в игре — это культура паса, видения поля, обработка мяча одним касанием, дриблинг, даже в отборе нужно головой соображать и грамотно выбирать позицию. Так и сельское хозяйство. Чтобы была отдача — нужна качественная сельскохозяйственная промышленность, тепличные комплексы, холодильные установки, дороги нужны хорошие в сельскую местность. А тупо всё распахать и засеять, а потом ждать что заживём — глупо и бессмысленно.

— Спорный вопрос, — пробурчал журналист.

Но тут закричали, что пришёл Юрий Визбор и из кухни все мигом переместились в гостиную, где народ расселся на всём, куда можно было примкнуться. 45-летний Юрий Иосифович, как мне успели сообщить, недавно женился в четвёртый раз на журналистке Нине Тихоновой, коллеге моей подруги. Перед нами, молодёжью, он предстал уже заметно поправившимся, солидным, но с озорным и хитрым взглядом. А когда он запел одну из своих самых хитовых песен «Милая моя, солнышко лесное» у меня в голове как будто что-то щелкнуло. На каких-то пару секунд всплыло видение — будто Юрий Визбор скатывается с горы на лыжах, падает и что-то себе ломает. Я даже головой потряс, чтобы прийти в себя, однако понимание того, что Визбор из-за перелома скоро умрёт, так и осталось в голове.

— Тома, — шепнул я подруге, — скажи своей коллеге, чтобы её суженный ряженый не ездил кататься этой зимой на лыжах. Или пусть сначала килограмм двадцать сбросит, иначе лыжная прогулка очень плохо для него закончится.

— С чего ты то взял?

— Предчувствие, — хмыкнул я. — Как спортсмен говорю — с таким весом место только в кресле перед телевизором.

* * *

На родную базу в Тарасовку я вернулся уже под утро. Почти всю ночь после вечеринки мы с Тамарой строили планы на будущее, не забывая при этом целоваться и не только. Поэтому моё состояние было таким, что выйти на зарядку я был не в силах. Однако войдя в номер, у меня даже глаза заслезились от стоящего в воздухе перегара и ночную усталость как рукой сняло.

— На зарядку собирайся! — Гаркнул я, что есть силы и смахнул одеяло с сонного Заварова. — Петушок пропел давно! Попроворней одевайся! — Крикнул я в самое ухо своему юному соседу. — Смотрит солнышко в окно!

— Шо ты орешь? — Открыла одни глаз надежда нашего советского футбола с помятым лицом и взлохмаченными кудрявыми волосами.

— Шо ору⁈ — Вновь крикнул я. — Чтобы мне не пришлось краснеть за тебя, когда ты будешь позорить весь советский футбол в туринском «Ювентусе», протирая там лавку! Ты учти, за границей никто с тобой нянчиться не будет.

— А я не поеду в «Ювентус», — застонал Заваров.

— Я тебе сейчас не поеду! Я тебе сейчас как ремня всыплю по-отцовски! Ты у меня не только в «Ювентусе» заиграешь, ты у меня после Италии ещё в мадридском «Реале» зажигать будешь не по-детски!

— Да, встаю я, встаю. — Сел на кровати Александр, поёжившись от утренней прохлады. — На шо тебе сдались эти Италии и Мадриды?

— А на то, что мне за державу обидно. С Гавриловым алкоголь употреблял? Можешь не отвечать, и так по лицу видно. Ты пойми горе луковое. — Я стал скидывать с себя джинсы и рубашку, чтобы переодеться в спортивную форму. — Юрий Васильевич играет на такой позиции, где много бегать не надо. Он у нас как местный Карлос Вальдеррама может всю игру проходить пешком и отдать несколько голевых передач. И потом у него организм уникальный, ты — сопьёшься, потеряешь место в старте, а ему хоть бы хны. Ты хоть это осознаёшь?

— А хто этот Вальдеррама? Шо то я про нехо слыхал.

— Не слышал? — Я задумался, вспоминая, сколько сейчас лет этому колумбийскому легендарному игроку. — Правильно, что не слышал! Потому что он уже спился! Шевели батонами, футболист.

Глава 7

В пятницу 27-го июля накануне матча со сборной Белоруссии на дневную тренировку в Тарасовку приехала съемочная группа во главе с мастодонтом комментаторского спортивного цеха Николаем Николаевичем Озеровым. Наши три победы с общим счётом 24: 1, наделали в Москве много шума. Конечно, были разгромлены не самые сильные соперники. Но во второй группе сборная Грузии такого же класса сборных команд: Литву, Азербайджана и Киргизию одолела с общим счётом всего — 8: 0. В третьей подгруппе сборная Украины играя на своём поле в Киеве, была сильнее сборных РСФСР, Узбекистана и Таджикистана с общим счётом лишь — 10: 3. Только в четвёртой отборочной группе в Минске собрались боле-менее равные соперники, и она была не показатель. Кстати, там победу неожиданно одержала сборная Ленинграда, второе место заняла команда хозяев поля — Белоруссия, оставив за бортом дальнейших соревнований Латвию и Армению.

В общем как не крути, а результат московской сборной команды произвёл должное впечатление на председателя Федерации футбола Бориса Федосова. Борис Александрович просто обязан был дать победный результат на Олимпиаде 80, а значит сборная СССР, где не всё было ладно, волновала главу федерации больше всего. Лично у меня не оставалось никаких сомнений, что подготавливалась почва для того, чтобы вторым главным тренером в сборной наравне с Бесковым назначить нашего «Деда».

Поэтому Николай Озеров после сытного обеда в нашей столовой первым делом принялся записывать интервью с Николаем Старостиным. И теперь для хорошей картинки в задачу футболистов входило бодро и с улыбочкой бегать на заднем плане, не вываливаясь при этом из кадра. А это не так просто, учитывая, что мяч круглый, а поле плоское, да и поговорить Николай Петрович умел и любил, несмотря на свой возраст. При этом «Дед» грамотно выражался и формулировал свои мысли очень чётко и ясно, в отличие от многих пожилых людей, которые перешагнув 70-летний порог, впадали в откровенный маразм.

— Николай Петрович и последний вопрос, — услышал я голос Озерова, пробегая в пяти метрах от съемочной группы. — Скоро нашей молодёжной сборной предстоит визит в Японию на чемпионат Мира, как готовятся ваши молодые сборники?

— Какие сборники? — Озадачено почесал лоб наш старший тренер.

— Ну, как же? Вот, — Николай Озеров достал шпаргалку и зачитал целый список, — Хидиятуллин, Черенков, Заваров, Родионов, Глушаков и вратарь Прудников.

— Хидиятуллин и Черенков? — Пробормотал «Дед» и бодрым голосом ответил. — Подготовка к чемпионату Мира, как и к играм Спартакиады и к матчам чемпионата СССР проходит в плановом режиме. И вы сами сегодня в этом можете убедиться.

— Хорошо, закончили, — кивнул Озеров и скомандовал операторам, — поснимайте теперь само тренировочное занятие и через сорок минут нам надо уже уезжать. Ни минуты свободного времени, — пожаловался комментатор Старостину.

Я и сам, когда услышал от Саши Заварова про молодёжный чемпионат, сильно удивился, только «Деду» забыл сказать. Ведь наш «Спартак» после финала Кубка 11 августа, оставался по сути на целых пять матчей чемпионата СССР без всей средней линии и очень перспективного и забивного форварда — Сергея Родионова. И что-то мне подсказывало, что в той первичной истории было всё иначе.

— Мужики, мужики! — Обратился к нам телеоператор, который кроме забавной, похожей на пистолет, телекамеры тащил на плече ещё и портативный видеомагнитофон. — Изобразите что-нибудь из футбола красивого.

— Давай так, — вмешался в процесс Юра Гаврилов. — Я одной рукой пью бутылочное пиво, а ногами в это время чеканю мячик. Во, эффект будет! Только пиво с тебя.

Все кто сейчас был на поле, согнулись пополам от хохота, кроме телеоператора, которому нужно было оперативно что-нибудь запечатлеть для истории и ехать на другую съёмку. Поэтому на помощь человеку с телекамерой пришёл я, громко скомандовав:

— Разбились по парам! Взяли мячи, теперь перекидываем их по воздуху друг другу одними ногами! Снимай, пока они слушаются, — шепнул я быстро телевизионщику.

Три минуты бегал вокруг нас оператор, но как только он скомандовал: «стоп, снято!», народ мигом разбежался кто куда, ведь тренировка к тому времени закончилась. Видя растерянность на лице работника телевидения, я тяжело вздохнул и обратился к своим друзьям:

— Радик, Федя, Завар, Пруд, давай покажем телевидению нашу фирменную комбинацию!

— Это ту, где я делаю пас из глубины поля на Серёгу? — Поинтересовался Черенков.

— Точно, — кивнул я и поспешил на исходную позицию, как и все мои партнёры.

— А мне где встать? — Подвис телеоператор.

— Сначала посмотрите, потом сами решайте. Я ведь не режиссёр, — усмехнулся я и скомандовал Фёдору Фёдоровичу, — давай!

Черенков почти не глядя дал длинную передачу на высоте в полтора метра, Родионов, стоя спиной к воротам, можно сказать на автомате в прыжке переправил мяч в левую от себя сторону, а я резко ускорившись одним касанием этот мяч подработал, и вторым нанёс сильный удар в створ ворот. Наконец, Леша Прудников, словно тигр в красивом прыжке футбольный снаряд отбил. Всё это было исполнено чётко и на высокой скорости, поэтому телевизионщик громко и удивлённо присвистнул и сказал:

— Ладно, я буду вон там за воротами, а вы сделайте этот фокус ещё раз.

— Подожди! — К нам подбежал Ринат Дасаев. — Лучше я на ворота встану. Всё же я первый вратарь в «Спартаке», так ведь Лёша?

Прудников покосился в мою сторону, но спорить не стал и место в исторической видеосъёмке уступил. «Ну, Ринат, если славы захотелось, теперь держись», — подумал я и, дождавшись отмашки телеоператора и нацеленной передачи Фёдора Черенкова, рванул на скидку от Родионова.

— Бум! — Раздался звук от глухого и резкого удара по мячу.

Дасаев прыгнул, вытянувшись в струнку, но футбольный снаряд прошёл точно в самый уголок ворот, поэтому телевизионщик запечатлел самый настоящий и очень красивый гол.

— Давай ещё! — Крикнул он из-за телекамеры.

На этот раз с другого края разбежался Саша Заваров и так же чётко пробил в створ ворот, но не низом, а верхом в дальнюю девятку. Ринат Дасаев прыгнул и снова не дотянулся до мяча.

— Отлично! — Обрадовался телевизионщик.

— Чё хорошего⁈ — Махнул рукой Дасаев. — Пусть подальше отойдут, расстрелять ворота с пятнадцати метров любой дурак сможет! И сними теперь спереди, чтобы было видно кто в рамке играет.

— Хорошая идея, — обрадовался оператор и перебежал на другую сторону.

Мы тоже все сдали на пять метров подальше от ворот. И после отмашки нашего «Фредерика Феллини» я вновь устремился на скидку от Сергея Родионова. И в то мгновение, когда я подработал мяч себе на ход, заметил, что Дасаев слишком сильно выдвинулся из рамки, чтобы сократить угол обстрела. Поэтому вместо сильного удара, сделал аккуратную закидушку прямо за шиворот голкипера. Получилось и результативно и красиво.

— Давай ещё! — Вошёл во вкус телевизионщик.

И после его команды подобный фокус проделал и Александр Заваров, навесиком перекинув Дасаева, доведя нашего первого вратаря до нервного срыва:

— Идите вы в жопу с вашим кино! — Выругался Ринат и гордо пошагал в жилой корпус.

— Чё случилось-то? — Озадаченно произнёс оператор. — Здоровско же получилось?

— Звезда в шоке, — хмыкнул я под хохот своих друзей.

* * *

Вечером того же дня Николай Старостин пригласил меня для беседы попить чаю. Из-за чего я пришёл в его номер со своей кружкой горячего кофе. На столе старшего тренера стоя необычный бардак, повсюду были разбросаны тетради и исчёрканные листки.

— Я днём звонил в Федерацию, просил, чтобы моих парней не трогали, — пробурчал недовольный «Дед». — Федосов, негодяй, сказал, что для его Федерации, когда основная сборная провалилась, сейчас очень важна победа на молодёжном чемпионате Мира. Вот думаю, что написать в ЦК Михаилу Василевичу Зимянину. Садись, помогай. Четверых игроков основного состава забирают! Черенков, Родионов, Заваров, Хидиятуллин — это практически вся огневая мощь команды! Я это так не оставлю.

Я присел на стул, отхлебнул кофейку и взял в руки расписание предстоящих игр и сказал:

— Николай Петрович, а давайте посчитаем. 11 августа у нас финал кубка СССР с Динамо «Тбилиси», после которого парни поедут в Японию.

— Я им поеду! — Погрозил «Дед» кому-то кулаком.

— Далее 14-го у нас домашний матч с «Торпедо», затем выездной с московским «Локомотивом», потом снова домашний с «Динамо» Минском, 28-го августа в гости приедет «Заря» Ворошиловград. А 1-го сентября мы съездим в Куйбышев на пироги к «Крыльям Советов». И всё.

— В каком смысле всё? — Старостин уставился в мои честные глаза.

— С этими грандами в кавычках советского футбола мы разберёмся и без своей талантливой молодёжи. У нас на лавке — Гера Ярцев, который ещё не закончил карьеру игрока, Женя Сидров, Саша Калашников. В опорную зону передвинется Саша Мирзоян, ведь у нас есть новый центральный защитник — Серёжа Пригода. Сыграем, свои очки обязательно возьмём.

— Да зачем им туда ехать? С кем там играть?

— Да много с кем, — я поднапряг память. — Уругваец Рубен Пас, парагвайцы Роберто Кабаньяс и Рохелио Дельгадо, аргентинцы Рамон Диас, Габриэль Кальдерон, Хаун Симон и конечно будущая мировая звезда — Диего Марадона.

— Кто такой этот Марадона? — Искривил лицо «Дед», словно проглотил лимон.

— Скоро сами узнаете, — усмехнулся я. — А сколько он нашей сборной Советского союза крови попьёт в будущем? Нет уж! Пусть сразу с юношеских лет вырабатывает условный рефлекс — если слышишь, что соперник сборная СССР, то лапки к верху и не рыпаться. Пусть наши парни едут, мы от этого только все выиграем.

— Ерунда какая-то, — разнервничался Старостин. — Марадона какой-то, будущее, чушь! Ладно иди, я ещё сам всё обдумаю.

* * *

На следующий день в субботу 28-го июля на стадионе «Локомотив» был аншлаг. Народ пришёл насладиться ещё одной победой спартаковской сборной Москвы. И хоть соперник сборная Белоруссии, основу которой составляли минские динамовцы, не была мальчиком для битья, в нашей уверенной победе никто не сомневался. К сожалению, заранее поверили в успех и мои товарищи по команде. Это чувствовалось во всём, в том, как парни настраивались, как вразвалочку выходили на газон, как перебрасывались шуточками до стартового свистка. Лично меня била самая настоящая предматчевая дрожь, и предчувствие, что сегодня легко победить не получится, не оставляло ни на секунду.

— Чё такой напряжённый? — Усмехнулся Саша Калашников, которого «Дед» выпустил в старте в паре со мной в нападении.

Кстати, в остальном стартовый состав остался неизменным: вратарь Дасаев, защитники Пригода, Бубнов и Мирзоян, полузащита — Хидиятуллин, Заваров, Черенков, Гаврилов и Шавло.

— Напряжённый, потому что вся команда сегодня как будто на прогулку вышла, — пробурчал я.

И тут же главный судья матча Анатолий Мильченко из Сухуми, который на данный момент являлся одним из лучших рефери СССР, дал стартовый свисток. Мяч с центра поля быстро разыграли минчане Александр Прокопенко и Анатолий Байдачный. «А ведь скоро, в 1982 году, эти парни завоюют золото чемпионата СССР, — подумал я, прессингуя кто-то из игроков сборной Белоруссии, — не простой сегодня соперник. И тренер у них не простой — Эдуард Малофеев, будущий наставник сборной Советского союза. Правда, его киевские динамовцы в 1986 году нагло и бессовестно сплавят из главной команды страны, но это уже другая история».

Тем временем пока я, летая в облаках, размышлял о будущем, наши гости довели мяч вдоль правой бровки до линии штрафной и выполнили навесную передачу, непонятно на что рассчитывая, когда у них на острие атаки малыш Толя Байдачный, а у нас гренадёр Саша Бубнов. Само собой мяч достался нашей команде, играющей сегодня в красных футболках без фирменной белой полосы на груди.

После неудачной вылазки к нашим воротам минчане всей командой дружно откатились на свою половину поля. И теперь стало окончательно ясно, что гости намерены много терпеть в защите и при случае контрактовать. «Тактический вариант — защита бетон», — усмехнулся я, впервые за игру получив мяч. После чего я резво побежал в атаку, и появившегося на пути футболиста гостей, сделав пару переступов, ловко накрутил. Но к таким подвигам, чтобы обводить пачками всю сборную Белоруссии я пока был не готов, поэтому откатил на край Саше Заварову. Тот перевёл Черенкову, Фёдор отпасовал Гаврилову, Юра переправил мяч Сергею Шавло, и началась уже наша привычная спартаковская карусель, которую 30 тысяч зрителей встретили с пониманием.

А на 15-ой минуте, когда минчане немного подустали и стали проявлять первые признаки нервозности, ведь бегать без мяча любому футболисту крайне неприятно, Юра Гаврилов находясь в тридцати метрах от ворот своего тёзки Юрия Курбыко, дал длинный кросс на правый фланг. Там как раз образовалась свободная зону, в которую ворвался Саша Заваров, мастерски одним касанием принял длинную передачу и прострелил мне на ход. В штрафную я влетел так же без проблем, ведь висящий на плечах защитник гостей Сергей Боровский, побоялся нарушить правила, но и пробить мне по воротам не дал. Зато никто не смог помешать откатить пяточкой на набегающего следом Фёдора Черенкова. Черенков же пробил, не задумываясь, но не на силу, а хитро закрутив мяч «шведкой» в дальнюю девятку. И хоть Курбыка имел рост метр девяносто, до мяча не дотянулся и тот влетел в сетку ворот.

— Гоооол! — Взорвался переполненный стадион и мы, в дежурном порядке поздравив друг друга, перебежали на свою половину поля.

«Зря волновался, — подумал я, — игра как игра. С такой тактикой Минск много не наиграет». И вдруг Анатолий Байдачный катнул мяч с центральной точки Александру Прокопенко, а тот длинным пасом на наш левый край в направлении рывка Сергея Гоцманова послал длинную навесную «бомбу». И как назло рывок Гоцманова проспал Сергей Шавло, однако там уже встречал слишком резвого белоруса Саша Мирзоян. В принципе ситуация была ни о чём, некуда было деваться полузащитнику гостей. Однако он с тридцати метров наудачу шлёпнул по нашим воротам. Мяч пролетел по пологой траектории, ударился в газон перед Ринатом Дасаевым и этот отскок сыграл злую шутку. Дасаев нерасчётливо прыгнул, а мяч, перелетев через распластавшегося голкипера, заскочил в сетку ворот.

— Даааа! — Заорали наши гости в притихшей чаше московского стадиона, а я понял, что предчувствия меня не обманули.

После того как счёт стал — 1: 1, мы словно ураган обрушились на ворота минских динамовцев, игравших сегодня в форме сборной Белоруссии. Сначала шикарный момент упустил Сашка Калашников, долбанув своей кудрявой головой с пяти метров в перекладину. Затем с семи метров бил я, после отличного паса от Фёдора Черенкова, но мяч зацепил защитника гостей и отлетел прямо в руки застывшего на месте Юрия Курбыко. Великолепный момент упустил Серёжа Шавло, который под острым углом вывалился один на один, но вратаря из минского «Динамо» переиграть не смог. И весь это штурм, который не давал скучать переполненным трибунам закончил на 40-ой минуте Александр Прокопенко. Этот замечательный футболист в одиночку протащил мяч от своей штрафной площади, через центральную линию поля, и с 30 метров зарядил по нашим воротам. Как Ринат Дасаев умудрился проспать дальний выстрел белорусского полузащитника, я со своего места на поле не разглядел. Но то, что вратарь такие должен брать с закрытыми глазами — несомненно.

— Гооол! — Заорали гости из Минска.

И пока они обнимались, я пробежался на свою половину поля и коротко предложил парням небольшую комбинацию, на подобие той, которая получилась у наших соперников при первом забитом мяче. Возражений естественно не последовало.

— Гол забил Александр Прокопенко №9, — объявил диктор по стадиону. — Счёт в матче 1: 2 в пользу сборной Белоруссии.

Объявление, прозвучавшее немного хрипловатым и прокуренным голосом, длилось всего каких-то семь секунд. И за эти секунды мы разыграли мяч с центра поля, Фёдор Черенков запустил дальнюю передачу на правый край, где на очень приличной скорости пронёсся Саша Заваров. А затем Александр сделал прекрасный навес в штрафную, куда на всех парах прилетел я. Голкипер гостей Курбыко пошёл на мяч, защитник минчан Боровский ринулся в борьбу на втором этаже, но моя голова оказалась проворней. Я высоко выпрыгнул и, коснувшись футбольного снаряда затылком, перекинул вратаря и сделал счёт — 2: 2.

— Гоооол! — Закричали наши приунывшие болельщики.

— Даааа! — Заорал я, пробежав вдоль западной трибуны, где особо активно размахивали красно-белыми шарфиками.

* * *

В перерыве матча в раздевалки многие парни тяжело дышали. Очень сложно нам дался атакующий натиск на ворота гостей в первом тайме. Ведь игра пошла не по нашему сценарию, пришлось работать на морально-волевых качествах, а это всегда выматывает. Однако старший тренер Николай Старостин вида, что расстроен ничейным счётом, не подавал. Он похлопал по плечу Рината Дасаева и сказал, что со всяким такое бывает, и что даже великий Яшин пропускал нелепые мячи.

— Николай Петрович, — произнёс я, — извините, конечно, но если Лев Иванович иногда играл не очень удачно, то мы-то тут при чём?

— Не понял? Что ты, Никон, имеешь в виду? — Разволновался «Дед».

— Я хочу сказать, — я встал со старого откидного кресла, которое, наверное, списали из какого-то деревенского кинотеатра лет пять назад, — что на ворота должен выйти Леша Прудников.

— Да, ладно, чё ты выступаешь-то? — Возмутился Дасаев.

— Вратарского таланта у нашего первого номера вагон и маленькая тележка. — Сказал я, стараясь держать себя в руках. — И в сборной СССР Ринат заиграет в ближайшее время. Но такое отношение к тренировкам и к спортивному режиму, какое было в эти дни, не даёт нашей команде уверенности, что мы сегодня выиграем.

— Кто-нибудь ещё хочет сказать? — Спросил Старостин футболистов.

— Тут и говорить нечего, — высказался правдоруб Саша Бубнов. — Накосячил, пусть отдыхает и лучше тренируется. На зарядку за эти дни ни разу не вышел — это раз. А есть ещё и два, про что и так все знают.

— Хорошо, Лёша разминайся, — согласия Николай Петрович.

* * *

Второй тайм наша сборная Москвы заканчивала под скандирование 30-и тысяч человек:

— Молодцы! Молодцы!

Ведь неуступчивые парни из Минска сломались примерно на 70-ой минуте игры, когда «Дед» бросил в бой юного форварда Серёжу Родионова. Первое же его касание закончилось голом. На левом краю Гаврилов и Шавло сыграли в стеночку и наш ярко выраженный блондин сделал прекрасный прострел в штрафную гостей, где первым подставил колено Родионов. И буквально через пару минут Вагиз Хидиятуллин с двадцати метров шибанул прямо в девятку.

Дальнейшие 15 минут превратились в формальность. Всё это время мы уверенно контролировали мяч и ждали активности от гостей. И надо сказать дождались. Байдачный, Прокопенко, Гоцманов и ещё пару ребят в белой форме решили под конец матча громко хлопнуть дверью и бросились из последних сил в прессинг. И налетели на нашу стремительную контратаку. Фёдор Черенков, зная, что я очень «люблю» в концовке побегать, бросил в прорыв именно меня. Тридцать метров я пролетел, матеря всех на свете, и даже досталось любимой игре миллионов. А затем, вытащив на себя двух игроков белорусской обороны, я выкатил мяч на ход Родионову. И Сергей, красиво пробив в угол, оформил дубль.

— Родионов Сергей! Та-та-та-та та-та! Родионов Сергей! Та-та-та-та та-та! — Оторвалась наша красно-белая торсида, прежде чем финальный свисток Анатолия Мильченко возвестил, что сборная Москвы победила со счётом — 5: 2.

— Слушай, Никон, — встретил меня около бровки «Дед». — А как тебе Саша Прокопенко из Минска?

— Мастер классный, — тяжело дыша, ответил я. — Только скоро сопьётся. Загремит в лечебно-трудовой профилакторий и умрёт от пьянки в рассвете лет.

— И откуда ты только всю эту ерунду сочиняешь? — Махнул рукой Николай Старостин и пошёл вместе с командой в раздевалку.

Глава 8

В воскресенье 29-го июля «Дед» снова собрал на базе в Тарасовке огромную компанию из футболистов их жён, детей и подруг. Старостин сказал, что теперь это победная традиция и отказываться от неё не имеет смысла. Тем более что впереди нас ожидали самые сложные и важные матчи. Завтра на стадионе ЦСКА к нам на экзамен приедет молодая, но дерзкая сборная Литвы, затем через день на «Локомотиве» будет самый серьёзный и сильный соперник — сборная Украины. А параллельным курсом к финалу из группы «Б» движется сборная Грузии. Поэтому сегодня в каком-то роде был последний пикник для нашей московской сборной команды.

Рядом с костром повар из тарасовской столовой соорудил мангал, куда он подкладывал угли из костра и жарил на них шашлык. В сторонке лежал магнитофон, и надрывался хрипловатым голосом Владимира Высоцкого: «Вдох глубокий, руки шире, не спешит три-четыре…». На тренировочном поле парни, которым не хватило футбола в предыдущие дни, на маленькие ворота играли с детьми в мини-футбол. Я же после вчерашней тяжёлой встречи с белорусами сидел, прислонившись к стволу берёзы на расстеленном покрывале. В левой руке я сжимал бутылку минералки, а правой обнимал Тамару, приехавшую сегодня из Москвы. У костра как всегда разговоры медленно, но верно перетекли к международному положению дел в Мире. Большой любитель политинформаций Николай Петрович Старостин, обложившись периодикой, рассказывал, как там загнивает Англия, периодически называя Маргарет Тэтчер — заразой.

— Значит, запад у нас загнивает? — Усмехнувшись, спросил я. — Тогда почему у нас бутсы маде ин оттуда? Шмотки тоже заграничные, аппаратура опять-таки иностранная.

— Много ты понимаешь, Никон, — забубнил ярый коммунист Саша Бубнов. — Мы пережили самую страшную и разрушительную войну в Мире, пока они развивались.

«Сколько можно про войну?» — подумал я и сказал:

— Тогда уже надо вспомнить половцев, печенегов и татаро-монгольское иго. Но ФРГ тоже войну пережили. Из Германии в качестве репараций вывезли все станки и оборудование, американцы перетащили к себе лучших немецких учёных. Но теперь ФРГ нас опережает по уровню жизни лет на десять. А если сравнить нашу деревню и немецкую, то там разница будет все тридцать годков. Как так?

После моего колкого замечания Тамара незаметно ткнула меня локоточкем в бок. Но тут закряхтел «Дед», порылся в стопке принесённых с собой газет и ответил:

— Сразу видно Никонов, что ты не образованный человек. Ты слышал про «План Маршалла»? Американцы дали Западной Германии почти 3 миллиарда долларов. А мы сами своими силами выбирались из послевоенной разрухи.

— Вот так! — Поддакнул Старостину Бубнов.

— А если я скажу, что у нашегоСоветского союза денег, как у дурака махорки, — возразил я, не обращая внимания, что Тома меня уже активно дёргает за рукав рубашки. — У нас золото, алмазы, нефть, газ, минеральные удобрения, уголь, лес, ценные металлы и всё это на Урале и в Сибири, которая от войны как раз и не пострадала. Да и потом в «Международной панораме» каждый день говорят, что у капиталистов сплошная коррупция. При коррупции никакие 3 миллиарда им бы не помогли, деньги бы просто разворовали. А Японию как в войну отбомбили с Хиросимой и Нагасаки? Но сейчас японской электроникой завален весь мир. Стыдно сказать, японцы покупают наши КАМАЗы и навесные замки для переплавки.

— Ты меня на что, Никон, подбиваешь? — «Дед» стал перелистывать газеты, в поисках ответов на мои неразрешимые вопросы, но ограничился лишь тем, что послал меня прогуляться до Клязьмы и подышать свежим воздухом.

Кстати, этому предложению очень обрадовалась моя подруга, поэтому оставив шашлыки дожариваться мы, взявшись за руки, пошагали к местной речушке. По дороге Тома меня упрекнула, чтобы я таких разговор не заводил, мало ли какие люди в моём окружении есть. Возьмут и настучат, а ты потом будешь доказывать, что не верблюд.

— Извини, — пробурчал я. — Всё ещё не могу привыкнуть, что сейчас 1979 год.

— В смысле не можешь привыкнуть? — Уставилась на меня подруга.

— Как сказал Гераклит: «Всё течёт, всё меняется».

Я неопределённо махнул рукой и дабы не посыпались новые вопросы — где читал про Гераклита и где та фантастика про интернет, заключил Тамару в объятья и поцеловал.

— Тебе, правда, скоро квартиру дадут? — Выдохнула моя девушка после небольшой целовальной паузы.

— Старостин сказал, если выиграем Спартакиаду, то всем дадут. У кого есть квартиры, подарят талон на покупку машины без очереди. Дело за малым — пробиться в финал и там показать на всё что мы способны.

— Быстрее бы, — тяжело вздохнула подруга. — Надоело уже переезжать с одной съёмной жилплощади на другую. Завтра приеду на ЦСКА и буду за вас болеть.

— Правильно, — улыбнулся я и снова поцеловал свою девушку.

* * *

В понедельник на пути к финалу перед нами встала очень интересная литовская команда, собранная из футболистов вильнюсского «Жальгириса». Возглавлял гостей Беньяминас Зелькявичюс, человек, который вытащил литовцев из второй лиги в первую. И он же в недалёком будущем зелёно-белых выведет и в высший свет советского футбола, где «Жальгирис» своей игрой завоюет почёт, уважение и бронзовые медали сезона 1987 года. Поэтому, как и со сборной Белоруссии против этого соперника нужно было действовать очень внимательно.

Перед выходом на поле маленького уютного стадиончика ЦСКА, где матчи подчас можно было посмотреть из двух пятиэтажек на Песчаной улице, Николай Старостин как раз и напомнил команде, что Литва соперник не простой. Кстати, из-за ошибок в прошлой игре основного голкипера Дасаева, на ворота в это раз вышел Лёша Прудников. Защита же осталась неизменной — Пригода, Бубнов и Мирзоян, в полузащите так же обошлось без рокировок — Хидиятуллин, Заваров, Черенков, Гаврилов и Шавло. В атаке «Дед» предпочел выпустить юного Серёжу Родионова и меня в качестве блуждающего форварда. «А Радик-то прибавляет не по дням, а по часам, — удовлетворённо подумал я. — Здоровая „лосина“ вымахала. Вот он наш ответ Марадоне».

И когда уже парни были готовы рвануть на зелёный газончик, вдруг дверь в раздевалку распахнулась, и на пороге появился Всеволод Бобров, опирающийся на палочку.

Как же я забыл про нашего легендарного футболиста и хоккеиста? Замотался с этим плотным календарём. Всеволод Михалыч же должен был скончаться 1-го июля, а сегодня уже 30-е! Заработало, ёкарный бабай! Я спас человека!

— Николай Петрович, — крякнул в дверях Бобров. — Разреши я твоим парням руку пожму за красивый футбол? Видел матчи по телевизору. Не скрою — впечатлён. Только-только из лазарета выписался, тромб удалили, ха-ха. Теперь будем жить Петрович! Ещё столько же, ха-ха!

— Вот для кого мы играем, — чуть не прослезился Старостин и приобнял человека, который заканчивал игровую футбольную карьеру как раз в московском «Спартаке».

Само собой после напутствия Всеволода Боброва команда воровалась в игру на высоком эмоциональном подъёме. С первых же секунд мы взяли такой темп, словно в кровь впрыснули самый современный футбольный допинг. Жаль только зрителей на стадионе собралось всего 10 тысяч человек, большего числа армейский стадион элементарно не вмещал, но зато те счастливчики, что прорвались на матч, увидели настоящий шквал атак.

А началось всё с правого фланга, где Заваров, Черенков и я как свободный художник, закрутили первую комбинацию. Саша Заваров после слаломного прохода с бровки сместился в центр, затем в образовавшуюся на фланге пустоту катнул мяч и туда ворвался Фёдор Фёдорович, который выдал прекрасный пас мне на ход уже в штрафную площадь. Правда, я вышел на ворота соперника под углом ближе к правой штанге, зато мой юный напарник по атаке Родионов влетал во вратарскую площадь по самому центру. Только выполнить передачу на партнёра, когда перед тобой три защитника и вратарь не так-то просто. Поэтому я, повинуясь интуиции, показал почтеннейшей публике самый настоящий футхакер, на скорости подцепил мяч и пяткой перекинул его через себя, а затем, не давая футбольному снаряду опуститься, навесиком дал в направлении Серёжи Родионова. И Радик с трёх метров вколотил мяч в сетку. Ещё бы он не попал, то получил бы по шее!

— Гоооол! — Народ буквально взревел на трибунах от такого резвого старта.

— Это чего ты сейчас такое крутанул? — Поинтересовался Черенков.

— Это я с испугу, ха-ха, — загоготал я, поздравляя всех партнёров нашей команды.

Далее гости примерно минут десять стойко обороняли свои ворота, но без контригры, без своих собственных обостряющих действий долго не продержались. Великолепный разрезающий пас на тридцать метров выдал Юра Гаврилов и Сергей Шавло, рванув с левого фланга, словно приведение, внезапно материализовался в штрафной литовской команды. Однако выбор у Сергея был не велик, либо бить в ближний угол, как это будет делать в 90-е Андрей Тихонов, либо простреливать. И Шавло шарахнул вдоль ворот. Голкипер Юркус всплеснул руками, не дотягиваясь до мяча, на который словно коршуны бросились три защитника сборной Литвы и Серёжа Родионов. Но никто из них так же не дотянулся до футбольной сферы, зато я, набежав на дальнюю правую штангу и прыгнув рыбкой, мячик еле-еле чиркнул головой. И этого к счастью хватило, чтобы он от этой штанги срикошетил в сетку ворот.

— Гооол! — Радостно запрыгала публика на трибунах и начала скандировать:

— Московский «Спартак»! Та-та-та-та та-та!

— А кто мне постоянно говорит, чтобы я подстригся? — Забухтел Родионов, хлопая меня по плечу. — А сам только из-за причёски и забил.

— Не из-за причёски, а из-за верного выбора позиции, салага, — захохотал я, хотя доля правды в словах юного нападающего была, от лысой головы такой бы мяч не залетел.

Лишь после счёта — 2: 0 игра заметно успокоилась. Ведь энтузиазм, как и любая эмоция, имеет свойство выветриваться, испаряться, растворяться во времени и перерастать в свою противоположность — ярому отторжению всему тому, что приносило вдохновение. Но наша игра зиждилась не только на эмоциях, но и на тонком расчёте. Поэтому когда литовцы опомнились и пошли вперёд большими силами, мы провели образцово-показательную контратаку.

Сначала, длинный пас с нашей половины поля вырезал Гаврилов на своего друга Шавло. Сергей принял мяч около центральной линии поля и протащил его метров десять. И кода понял, что его нагоняют бравые литовские парни, мгновенно сделал передачу на Сергея Родионова. Серёжа протащил футбольную черно-белую сферу ещё пятнадцать метров и, лентяй такой, катнул её мне на ход. «Выложился шалопай, едрён батон», — зло подумал я и на всех парах ворвался в штрафную площадь соперника. Но там меня по-хитрому вратарь и защитник зелёно-белых оттеснили чуть ли ни к лицевой линии, поэтому я, вновь понадеявшись на футбольное чутьё, пяткой откинул мяч назад. А за моей спиной, оказывается всё это время, бежал Саша Заваров, который и закончил нашу веерную атаку несильным, но точным ударом по пустым воротам.

— Гоооол! — И в третий раз раздался громкий выкрик над чашей армейского стадиона и разнёсся дальше над парком «Берёзовая роща», затем пролетел над Песчаной площадью и медленно заглох у входа в кинотеатр «Ленинград», где своих половинок ожидали несчастные или счастливые влюблённые парни.

Кстати, моя Тамара сегодня сидела на первом ряду рядом с футболистами из нашего спартаковского дубля. И я в третий раз специально пробежал мимо неё, и послал подруге воздушный поцелуй.

— Никак, Никон, ты не можешь обойтись без цирка, — заворчал Николай Старостин, когда я поравнялся с нашей скамейкой запасных.

— Вы же сами говорили, что «Спартак» — это народная команда, а для народа самыми важными из искусств являются кино и цирк! Ха-ха! — Загоготал я, припомнив фразу Ленина.

— Балабол, — махнул рукой «Дед».

* * *

В перерыве матча в раздевалке при счёте 3: 0 царило настоящее веселье. Своё забили, никто сильно не накосячил, оставшиеся 45 минут виделись команде, как легкая прогулка, где главное качественный контроль мяча. А полезет Литва большими силами в атаку, то ей же не поздоровится. Однако благостную картину разрушил наш старший тренер:

— 3: 0 — это ещё не победа. Надо ещё прибавить мужики. На нас смотрит вся страна! И здесь на трибунах ещё 10 тысяч человек.

— Николай Петрович, — вмешался я. — Трансляция же не ведётся? Поэтому никакая страна на нас не смотрит. Да и даже если бы смотрела, то нужно экономить силы, ведь послезавтра следующий соперник — сборная Украины.

— Не понял? — Старостин посмотрел на меня как строгий учитель на ученика раздолбая. — 10 тысяч человек заплатили на входе по 2 рубля! А ты хочешь, чтобы вся команда играла спустя рукава?

— Кроме стратегии игровой существует и турнирная стратегия. И она нам говорит — сушим игру и экономим силы и здоровье! — Я на эмоциях повысил голос, и тут же об этом пожалел, но было уже поздно, так как завелся и Николай Петрович.

— Я вижу, что Никонов у нас слишком сильно устал. Запыхался девочкам воздушные поцелуи посылать. Поэтому Юра Чесноков разминайся, выйдешь на родной стадион во втором тайме, — пророкотал «Дед» и гордо покинул раздевалку.

— Зря ты так, Никон, попёр, — усмехнулся Юра Гаврилов.

— Знаю, — махнул я рукой. — Юрий Васильевич, вы там, на поле не бегите сломя голову. Сам понимаешь, что против Киева нам силы ещё ой как понадобятся.

— Постараюсь, — пожал плечами Гаврилов.

* * *

Второй тайм я смотрел уже сидя около своей ненаглядной Тамары. Она, конечно, поинтересовалась — что случилось, почему я не на поле? И я подруге честно признался, что с «Дедом» полаялся, сморозил глупость, когда нужно было схитрить. Пообещать, что мы сейчас понесёмся как ураган, а на самом деле просто повалять дурака и сэкономить силы.

Ещё больше меня озаботило то, что в эти секунды происходило на зелёном газоне армейского стадиона. После первых десяти минут запредельной активности наша сборная Москвы увеличила счёт до 4: 0, отличился как раз вышедший на замену футболист ЦСКА Юрий Чесноков. Заваров с Черенковым его вывели на расстрельную позицию в семи метрах от ворот. А потом наша команда буквально встала, сказался позавчерашний тяжёлый матч против белорусов. Мгновенно разладился контроль мяча, и литовцы стали создавать у наших ворот один момент за другим.

Три нападающих вильнюсского «Жальгириса» Рудзявичус, Рябов и Дирмейкис после навесов своих партнёров такой кипиш устроили в штрафной, что если бы не гренадёр Бубнов и удачная игра Прудникова, то гости уже дважды праздновали бы успех. Поэтому «Дед» убрал с поля нападающего Сергея Родионова и выпустил защитника Виктора Самохина. Ход был верный, но когда у полузащитников не хватает сил для контригры, замена сработала в противоположную сторону. И на 80-ой минуте полузащитник зелёно-белых Данисявичюс дальним ударом первый мяч отквитал — 4: 1. Трибуны заметно притихли и даже наши самые верные фанаты перестали размахивать красно-белыми шарфиками.

— Володя, — подергала меня за руку подруга. — И что теперь будет? Нам не дадут квартиру?

— Не успеют, — усмехнулся я. — За 10 оставшихся минут Литва не отыграется, а вот что будет послезавтра с Киевом — это большой знак вопроса. Ты лучше скажи, когда будешь брать интервью у хоккейного ЦСКА? Мне бы с Харламовым переговорить.

На этих словах я покосился на живого, хоть и с палочкой, Всеволода Боброва, который сейчас сидел недалеко от нас в третьем ряду и перед игрой лично мне шепнул: «большое спасибо, Никон».

— Через неделю ЦСКА из Крыма приезжает в Москву, — пожала плечами Тамара. — Они будут готовиться к какому-то кубку чемпионов тогда я с ними и пообщаюсь.

— Вместе поедем, — кивнул я. — А за квартиру ты не беспокойся. Я её на зубах вытащу. Только у «Деда» попрошу прощения и перед Киевом что-нибудь придумаю.

К счастью, размочив счёт, футболисты «Жальгириса» выдохлись сами и снизили обороты. И до финального свистка больше опасных моментов ни у наших, ни у чужих ворот не возникало. Поэтому в конце 10 тысяч человек, скандируя: «Молодцы! Молодцы!», проводили команды громкими аплодисментами.

Глава 9

В тот же день после матча, когда вся команда поужинала, «Дед» вызвал меня для беседы. За окном уже стемнело, в распахнутую форточку вплывали стрёкот сверчков и еле различимое жужжание пчёл, которые всё ещё не угомонились. Николай Петрович заварил себе крепкого чая и целых тридцать секунд передвигал разные бумаги, блокноты и книги на своём рабочем столе. Наконец Старостин прекратил играть на моих нервах и спросил:

— Как думаешь, послезавтра сыграть против сборной Украины? Нас ведь устроит и ничья. Может быть, стоит придумать какое-нибудь оборонительное построение? А? Что молчишь? Дуешься на старика?

— Сам хорош, — буркнул я. — Никаких обид. Мне бы листочек почеркаться?

— Этого добра у меня полно, — усмехнулся «Дед» и протянул чистый мелованный лист формата А4, на которых обычно печатают диссертации и научные работы.

— Значит так, я посмотрел несколько матчей украинцев и кое-что для себя уяснил. — Я схватил ручку и принялся накидывать состав команды Лобановского:

_________________Дегтярёв

Лозинский___Балтача___ Пьяных___Демьяненко

________________ Коньков

______Дорошенко____________Бессонов

_________________ Юрчишин

_______Хапсалис _____________Блохин

— Странная получается картина. — Я почесал затылок, чтобы лучше соображалось. — У украинцев Дегтярёв и Пьяных из «Шахтёра», Дорошенко из «Черноморца», Юрчишин из «Карпат». Товарищ Лобановский не доверяет своим киевским динамовцам. А это значит, что у Валерия Васильевича не всё ладно в своём клубе. Наверное, у него конфликт с лидерами и он им намекает, что если те не угомоняться, то мэтр наберёт новых футболистов.

— Ну что? Что это нам даёт?

— Даёт понимание, почему у сборной Украины нет игры, почему футболисты часто действуют индивидуально. Эх, были бы мы посвежее — расколошматили бы команду Лобановского в пыль. Но позавчера накосячили с белорусами, и сегодня ерундой во втором тайме занимались. И сейчас нам на два периода просто не хватит сил.

Я тяжело вздохнул, встал и прошёлся по небольшой стандартной общаговской комнате. Как играть с физически мощными парнями в жёлто-синей форме я понятия не имел. Если встанем в глухую оборону, чего наша команда делать не умеет, то влетим по самые помидоры. Если начнём плести привычные кружева, то во втором тайме Украина нас раздавит.

— Так что ты предлагаешь? Я не понял? — Окликнул меня Старостин.

— Я предлагаю завтра всему коллективу футболистов устроить банный день и последующий массаж. А вечером привезти в Тарасовку американской кино, три штуки вряд, чтоб никто не шарахался, не искал приключений и чтоб в карты никто не резался. И самое главное, чтобы о футболе парни позабыли. Послезавтра в день игры врач проведёт обследование на предмет физического состояния, и уже тогда мы выберем стартовый состав.

— Н-да, — протянул «Дед». — Ладно, какое кино везти?

— «Рокки» — это раз. Про боксёра из американских трущоб. «Самый длинный ярд» — это два. Фильм про то, как заключённые играли в футбол против охраны.

— Так значит, уже сняли такую фильму? — Загрустил Николай Петрович, вспомнив лагерные годы.

— Там в американский футбол играют, навроде нашего регби. — Махнул я рукой. — Да и зэки американские такие откормленные, как будто срок мотают на овощебазе. А про ваш лагерный футбол ещё не скоро снимут. Да и сниму ли вообще. И наконец, третий фильм — «Кинг-Конг» пока последней версии 1976 года.

— Что значит пока последней?

— А то и значит, что про большую волосатую обезьяну буду снимать каждые десять лет. Ведь это народу нравится.

— Да, деньги не пахнут, — пробурчал «Дед» записав названные мной кинофильмы.

* * *

Во вторник вечером 31-го июня я встречал Тамару на станции Тарасовка. Раз на базе был устроен просмотр дефицитного американского кино, то старший тренер разрешил позвать в гости жён и подруг. И пока огромная компания созерцала второй по счёту фильм «Рокки», я, поглядывая на наручные часы, топтался на современной бетонной платформе недалеко от путепровода, пешеходного перехода через железнодорожные пути и разглядывал одноэтажные деревянные строения, возведённые ещё при Николае Втором.

Внезапно за деревянной остановкой раздался писк. Я вдруг подумал, что мучают какое-то животное и быстрым шагом ринулся в том направлении. Оказалось, что пятеро здоровых «лбов», которые перешагнули период половой зрелости, трясут деньги из двух пацанят. Причём одного паренька, наверно наиболее упрямого, тянут за ухо.

«Ухо за ухо, глаз за глаз, зуб за зуб», — подумал я и резко схватил двух первых попавшихся хулиганов именно за органы слуха. Писк пацанёнка мгновенно прекратился, зато раздался рёв двух гамадрилов. Мелкие пареньки мгновенно бросились наутёк, а эти «лбы» попёрли на меня:

— Тебе жить, дядя, надоело? — Окрысился самый здоровый, до которого моя рука к сожалению не дотянулась.

— Отпусти больно, б…! — Продрожали выть гамадрилы.

— Дурак, это же Никон, — шепнул один из хулиганов своему вожаку. — Это его несколько нарядов ментов недавно не могли взять.

— Ну, всё Никон, отпусти мужиков, хватит, — успокоился вожак маленькой «волчьей стаи». — Мы тебе ничего не сделали.

— Да вы мне в душу плюнули, — пробурчал я, отпустив уши хулиганов. — Вот ответьте мне на такой вопрос — что с вами будет лет через восемь?

— Тебе какая разница? — Осклабился самый задиристый хулиган.

— Я со своими друзьями бьюсь в чемпионате страны. И идём мы сейчас на первом месте, прославляя тем самым Москву и «Спартак». А скоро начнутся еврокубки и мы своей игрой и результатами, я надеюсь, будем добывать славу всему Советскому союза. Вы же в это время будет пацанов трясти, позорить державу и своих родителей. А через восемь лет, кто-нибудь из вас зарежет своего кореша по пьяной лавочке, не поделив стопку самогона. Стоило ли для этого родиться?

— Ты лучше сам с ментами разберись, — сплюнул на землю вожак и, подтолкнув своих приятелей, пошагал в посёлок.

И в это самое время на станцию примчалась московская электричка. Поэтому на размышления о том, что человека может изменить лишь сама судьба, шарахнув его по голове, у меня не осталось ни секунды.

Выпорхнувшая из вагона Тамара была прекрасна. На фоне квадратных тётушек в нелепых цветастых платьях, моя подруга с огромными зелёными глазами, одетая в джинсы, кроссовки и джинсовую курточку, выглядела как инопланетянка. Из-за чего я не удержался и заключил её в объятья. И первый порос, который последовал от подруги после долгого поцелуя, был таким:

— С Николаем Петровичем помирился?

— Ещё вчера ударили по рукам.

— Замечательно, — улыбнулась девушка. — Тогда рассказывай, что за кино опять крутят в вашем подпольном кинотеатре?

— «Кинг-Конг» фильм 1976 года. Никто пока не смотрел кроме жён советских дипломатов.

— И ты будешь переводить?

— Уже перевёл какой-то парень с прищепкой на носу, чтобы никто не догадался, чей это голос. — Я взял подругу за руку и потянул в сторону переезда через железнодорожное полотно, которым пользовались, мотоциклисты, автомобилисты и велосипедисты. — Прибавим шаг, пока без нас не включили.

Примерно через час, когда народ в кинозале сидел как на иголках, словно в гипнотическом трансе не отрываясь от экрана телевизора, я задремал. Во-первых, этот фильм хоть и давно, но уже смотрел. И с каждым кадром вспоминал его всё больше и больше. А во-вторых детский наивный сюжет начинал действовать на нервы. Бедная гигантская обезьяна, которая могла бы избавиться от всех людей на острове максимум за неделю, по воле сценариста делила жизненное пространство с дикарями сотни лет. И ещё более наивным выглядело то, как хитрые белые люди этого монстра заманили в яму и усыпили. Однако стоило признать, что американцам до наших киношников пока далеко. Ведь только в СССР смогли снять фильм, в котором бригада строителей собирается на парткоме и решает — брать премию или нет? Странно, что не сделали второй сезон, где на том же парткоме те же работяги порешили поднять пенсионный возраст и вкалывать до гробовой доски.

В финале «Кинг-Конга», на котором из-за дикого рёва гигантского животного я проснулся, вся прекрасная половина кинозала рыдала крокодильими слезами. И моя Тамара, кстати, тоже. И уже когда пошли титры, Николай Петрович, покряхтев, спросил:

— Ну и как же эту махину снимали? Кто объяснит старику?

Естественно народ как по команде повернулся в мою сторону. Ещё бы, я этот фильм посоветовал посмотреть, а инициатива всегда наказуема, теперь держи ответ.

— Комбинированные съёмки — это раз, — сказал я. — Куклу большого размера, которая лежит в конце сшили, так же как и плюшевого медведя обычных габаритов — это два. Отдельно там мелькает ладонь чудовища — это искусственная, механическая ладонь — это три. В остальном в шкуре животного бегал обычный актёр вокруг маленьких макетов — домов, деревьев и гор.

— А у меня другой вопрос, — поднял руку Юра Гаврилов. — Почему это кино не показывают в наших кинотеатрах? Там же ничего такого нет. Ни этого секса, ни этого насилия?

— Что ты на это ответишь, Никон? — Хитро прищурился «Дед».

— Вы меня спрашивает, как будто я вам «Армянское радио». — Я встал с места. — Но лично моя версия такая — если сейчас показать «Кинг-Конга», то на наше советское кино народ не пойдёт. Обрушится целая отрасль, которая приносит государству деньги.

— Хорошо, — завёлся Старостин. — А поему наши такое же не снимают? Например, нашли на Урале гигантского медведя и так далее.

— Это не наш метод, — пробурчал я, чем вызвал взрыв смеха. — И вообще давайте по номерам расходится, завтра же игра.

— Правильно, — кивнул «Дед» и скомандовал, — уважаемые сударыни, попрошу проследовать в автобус, который вас развезёт по домам. Потому что завтра игра.

— Скорее бы уже свою квартиру получить, — шепнула мне Тома.

* * *

В среду 1-го августа московский стадион «Локомотив» собрал 30 тысяч человек. Вывеска — сборная Москвы против сборной Украины, говорила сама за себя, хотя народ на трибунах упрямо твердил, что играю сегодня «Спартак» и киевское «Динамо». За обеими воротами на виражах собрались фанаты с красно-белыми шарфиками и уже за пять минут до стартового свитка до нашей раздевалки доносилось: «Московский „Спартак“! Та-та-та-та та-та!».

Мы же в это время по просьбе старшего тренера сели, закрыли глаза и каждый попытался мысленно представить нашу победу. Играть на ничью, которая была выгодна, ещё утром на общем голосовании решено было отвергнуть. «Выходим, крушим соперника и едем пить чешское пиво! Вот и вся тактика», — сказал Юра Гаврилов. Но легко сказать, да сложно сделать.

Поэтому на матч против лучших футболистов Украины «Дед», посоветовавшись со мной, со вторым тренером Фёдором Новиковым и ассистентом Герой Ярцевым, безжалостно перекроил состав. На ворота вернулся наш первый номер — Ринат Дасаев. В защите мы построили четверых футболистов в линию — Букиевского, Пригоду, Бубнова и Мирзояна. В опорной зоне остался всё тот же Вагиз Хидиятуллин. В полузащите справа налево вышли — Ярцев, Сидоров, Гаврилов и Шавло. В атаке единственным выдвинутым форвардом пришлось стать мне. Двух наших молодых звёздочек — Заварова и Черенкова старший тренер Старостин приберёг для второго периода.

— Пам пара-бара-бара парам-паам пам-пам-пам… — загремел над зелёным немного кочковатым газоном футбольный марш и две команды выбежали на обозрение переполненных трибун, которые тут же зашептались, спрашивая друг друга: «Где Черенков, Заваров и Родионов? И неужели „Дед“ совсем сошёл с ума, и сегодня будет играть на ничью?».

Что можно было им ответить? Что наша молодёжь так напахалась за прошедшие две игры, что сегодня их хватить максимум на один тайм. И что нашего молоденького форварда пока просто рано бросать против жестких и мощных украинских защитников. Так что Старостин как раз с ума пока не сошёл. Даже наоборот — Николаю Петровичу хватило извилин, чтобы всё грамотно просчитать.

— Мужики, главное контроль мяча, — напомнил я своим партнёрам перед стартовым свистком. — Украине нужна победа, поэтому они побегут в прессинг.

— Ты это уже сто раз сказал, — недовольно пробурчал Гаврилов. — Сделаем. На какие жертвы только не пойдёшь ради чешского пива, ха-ха!

«Весело, Гавриле, — подумал я. — А меня дрожь колотит, словно в лихорадке. Пока по мячу не пну, не отпустит. Ну, всё. Понеслась! Красно-белый самый первый!».

Футболисты гостей в желтых гетрах и футболках, а так же синих трусах разыграли мяч с центра и ломанулись на наши ворота. Я же позабыв, что сегодня не блуждающий форвард, кинулся помогать полузащите и сделал несколько бессмысленных рывков, так как соперник играл размашисто, переводя мяч с края на край длинными передачами. И лишь спустя полторы минуты, после паса Владимира Бессонова на ветерана Анатолия Конькова, мне удалось подкараулить неудачный приём киевского динамовца и завладеть футбольной магической сферой. И я мгновенно переадресовал мяч Гаврилову, а сам рванул в район центрального круга. Всё же в атаке должен же быть хоть кто-то.

Кстати, состав сборной Украины мне удалось угадать с точностью до человека. На воротах Дегтярёв, в защите — Лозинский, Балтача, Пьяных и Демьяненко. Полузащита — Дорошенко, Коньков, Бессонов. И тройка нападающих — Хапсалис, Юрчишин и Блохин. Леонида Буряка, человека который был способен дирижировать атаками сборной Украины, Лобановский придержал на скамейке запасных до поры до времени.

Странно — неужели Буряк полаялся с мэтром тренерского цеха? В такой игре, когда нужно всё отдать для победы, ведь на кону выход в финал Спартакиады, предпочесть Юрчишина из первой лиги основному футболисту сборной СССР — это очень необычно.

— Гаврила дай! — Гаркнул я, когда мои партнёры уже две минуты перекатывали мяч друг другу, выполняя предматчевую установку.

Юрия Васильевича два раз просить не надо. Гаврилов заметив, что украинские хлопцы почти всей командой переместились на нашу половину, так дал на свободный участок поля, что мяч, пролетев тридцать метров, заставил посоревноваться в скорости меня и трех защитников гостей. Надо ли говорить, что перед телекамерами, транслировавшими матч в прямом эфире я вжарил на самых высоких оборотах, на которые вообще был способен. Балтачу, Пьяных и Демьяненко я уделал на десять метров, уступая изначально метров семь. Но на этом я не остановился. Прокинув мяч ещё дальше, я заставил побегать кроме защитников и полузащиту в жёлтых футболках. А когда меня зажали около бокового флажка, я умудрился обыграть Владимира Пьяных и шибануть мяч обратно на свою половину поля Георгию Ярцеву. И с чувством выполненного долга, посеменив к себе, принялся напевать под нос стихи Владимира Высоцкого:

* * *

В перерыве матча «Дед» несколько раз прошёлся по раздевалке, собираясь с мыслями. Особой критики мы не заслуживали, похвалы впрочем, тоже, ибо на табло горел счёт — 0: 1 в пользу наших украинских друзей-соперников. Всё же контроль мяча, когда вместо Черенкова и Заварова играли Ярцев и Сидоров, был не должного уровня и качества. И мне приходилось периодически совершать одиночные рейды по половине поля сборной Украины, давая всей команде передохнуть. Возможно поэтому Старостин нашу футбольную дружину похвалил:

— Пока ход игры мне нравится.

— Если бы перед перерывом не пропустили от Хапсалиса, вообще было бы замечательно, — кивнул Юра Гаврилов. — И как только сил у них хватает носиться сорок пять минут?

— А ты не знаешь? Вчера родился? — Хмыкнул Хидиятуллин, намекнув на волшебные уколы, которые без допинг-контроля были бездоказательны.

— Хватит! Нет доказательств — молчи, — махнул рукой Николай Петрович и, подойдя к Заварову и Черенкову, сказал. — Саша, Федя, готовьтесь, теперь ваш выход. У нас осталось 45 минут, за которые мы должны смести соперника и показать всему Советскому союзу, как выглядит истинный красивый спартаковский футбол. Никон, ты готов?

— Как пионер, — пробурчал я. — Только устал немного, пока половина украинской команды за мной бегала и лупила по ногам, запыхался чуть-чуть.

— Ха-ха-ха! — Вдруг громко захохотал «Дед» и вся команда буквально согнулась пополам от смеха.

* * *

Две проведённые замены в перерыве, вызвали у болельщиков взрыв аплодисментов.

— Давай Завар! Давай Черенок! — Орали зрители, выбежавшим на газон Фёдору Черенкову и Александру Заварову.

Я краем глаза посмотрел в сторону Валерия Лобановского, который усмехнулся, якобы наш тактический ход для него был предсказуем. Но когда наши молодые звёздочки взяли с места в карьер и в центре поля завертелись настоящие футбольные кружева, ставящие в тупик украинских игроков, Валерий Васильевич заметно занервничал и стал с ещё большей силой раскачиваться, словно маятник, на скамейке запасных.

Однако первый опасный момент во втором тайме соорудили Юрий Гаврилов и Сергей Шавло. Гаврилов сделал передачу между двух игроков в жёлтых футболка вдоль левой бровки, Шавло на приличной скорости пронёсся и прострелил в штрафную площадь немного замёрзшего без работы Юрия Дегтярёва. Голкипер донецкого «Шахтёра» пошёл на перехват, прыгнул, зацепил мяч кончиками пальцев и этим самым перекинул своего же игрока обороны.

Я же по большому счёту, сделав рывок на авось, не ожидал такого подарка судьбы. Наверное, она злодейка вернула мне должок за честную пахоту в первом тайме, где мне обстучали все части тела. Поэтому подработав мяч грудью, и сказав про себя: «покорно благодарю», вторым касанием послал мяч в сетку пустых ворот.

— Гооол! — Проснулась наша красно-белая торсида, замахав шарфиками.

— Гооол! — Запрыгали на трибунах простые болельщики, которые недоумевали — почему мы не играли так с первых минут первого тайма?

— Нормально, мужики, — пробурчал, когда получал поздравления от партнёров. — Ничья — это не наш результат.

— Ясно, что не наш, — хитро заулыбался Юра Гаврилов. — За ничью чешского пива не дают. Давай мужики ещё поднажмём!

Но к нашему удивлению поднажали гости, включив такие скорости и такой прессинг, на который мы были не готовы. И в одном из эпизодов ближе к 70-ой минуте Олег Блохин после паса от Владимира Бессонова, ускользнул от Сергея Пригоды и Владимира Букиевского. И если бы сейчас был 1975 год, когда Блохин получил «Золотой мяч», то никто бы от верного гола нас не спас. А так Олег выскочил один на один с Ринатом Дасаевым, пошёл в обводку и мяч потерял, точнее Дасаев, прыгнув в ноги, его выкрал. Более того Ринат резко вскочил и исполнил свой фирменный ввод мяча рукой прямо к центру поля.

После такого подвига я не мог этот мяч не забрать, поэтому в верховой борьбе обокрал Анатолия Конькова, затем на скорости, всё там же в центре поля убежал от Балтачи и вырезал длинный пас на правый фланг в направлении рванувшегося Саши Заварова. Скоростные качества у Александра не самые лучшие, но зато у Заварова замечательный дриблинг. И хоть Анатолий Демьяненко нашего юного полузащитника достал, Заваров его красиво перехитрил и прострелил влево на ход Фёдору Черенкову, которому путь к воротам преградил Владимир Пьяных.

И вот тут-то ахнули все зрители на трибунах. Фёдор Фёдорович показал футхакер, тот самый приём, когда мяч на скорости цепляется и перекидывается через себя пяткой. Футбольный снаряд описал невысокую радугу в воздухе, защитник украинцев Пьяных растерялся, и упустил Черенкова один на один с собственным вратарём. А дальше всё было делом техники. Дегтярёв хоть и бросился навстречу, но Фёдору не составило труда пробить в свободный угол ворот.

— Гоооол! — Вновь всколыхнулись, словно волны трибуны стадиона «Локомотив».

— Красавец! — Заорал я, подбежав к Фёдору Фёдоровичу. — Ты когда успел приёмчик скоммуниздить?

— Спать надо меньше и по девочкам бегать, — скромно заулыбался Черенков.

— Ну, Черенок, большое тебе человеческое спасибо! — Обрадовался Гаврилов. — Гуляем сегодня мужики, «Дед» угощает, ха-ха!

— Кто о чём, а Гаврила о пиве, — пробурчал я, вызвав смех среди товарищей по команде.

И как только на табло зажглись цифры — 2: 1 в пользу сборной Москвы, Лобановский бросил в бой свой последний козырь — Леонида Буряка. Но то, что мэтр просчитался, было очевидно. Игра украинской команды за 15 минут до конца полностью развалилась. И каким бы не был замечательным игроком Буряк собрать коллектив воедино и повести его на решающий штурм он не смог.

Зато когда стало понятно, что соперник сломлен наш центральный защитник Бубнов, устав маяться без работы, за три минуты до конца ринулся в атаку. В эти секунды мы плели многоходовые комбинации на подступах у штрафной сборной Украины. И внезапно здоровенный гренадёр ворвался в штрафную соперника. Естественно Юра Гаврилов не сдержался и навесил на буйную голову московского динамовца. Александр Бубнов выпрыгнул, в воздухе поборолся с Сергеем Балтачой и Володей Пьяных и мячик нехотя скинул прямо на ногу набежавшего Сергея Шавло. Мощнейший удар слёта потряс перекладину ворот, но мяч отскочив от перекладины вертикально вниз, передумал вылетать в поле и сиганул прямо в стеку ворот.

— Даааа! — Заорал всегда уравновешенный Шавло и понёсся к нашей скамейке запасных, чтобы его поздравила вся команда, включая запасных, тренерский штаб, массажиста и врача команды.

А через две минуты главный судья Игнатов из Калуги дал финальный свисток, зафиксировав конечный счёт — 3: 1 в пользу сборной Москвы. И только тут я почувствовал как сильно устал, как сводит мышцы ног и нет больше никаких моральных сил, чтобы сделать хотя бы шаг. Поэтому я просто рухнул в мягкую зелёную траву московского стадиона «Локомотив».

— Ты как? — Первым подбежал Фёдор Черенков.

— Зае…ался, — выдохнул я. — Всё путём. Мы ещё повоюем, студент.

Глава 10

В субботу 4 августа на базе в Тарасовке случился самый настоящий день открытых дверей. После утреней зарядки к жилому корпусу подошла целая делегация самых активных спартаковских болельщиков, к которой вышел старший тренер Николай Старостин и полчаса отвечал на вопросы двадцати человек, одетых в спартаковские красно-белые шарфики. Его брат Пётр Петрович Старостин нам футболистам сказал не вмешиваться в диалог и настраиваться на завтрашний финал против сборной Грузии.

Кстати, эта команда пробилась в финал во многом благодаря нелепости регламента футбольного турнира Спартакиады 1979 года. Какой-то чудак на букву «М», предложил в случае равенства очков отдавать предпочтение команде, которая больше забила голов. Грузия в своей полуфинальной группе, набрав 5 очков, забила 8, а пропустила 5. А сборная РСФСР, набрав те же 5 очков, забила 7 при 1 пропущенном мяче и отправилась играть за 3-е место против сборной Украины! Как тебе такое, Илон Маск?

Что касается фанатов, то ничего другого, кроме пожеланий победы и успеха не только на Спартакиаде, но и в финале Кубка СССР, они нашему «Деду» не сказали. Однако я Петру Старостину как бы между прочим заметил, что неплохо бы вокруг базы выстроить забор. Ибо сегодня болельщики пришли поблагодарить, а завтра они же заявятся и потребуют объяснений в неудачной игре или вообще пожелают смены старшего тренера, если наши футбольные дела вдруг разладятся. На что Пётр Петрович заявил, что «Спартак» — это команда народная, поэтому для нарда здесь двери открыты всегда. «Ну-ну», — пробурчал я.

А во время обеда, после которого перед дневной тренировкой были объявлены два часа свободного времени, приехали на базу председатель Федерации футбола Борис Федосов и главный тренер сборной СССР Константин Бесков. И опять Николай Старостин, закрывшись с гостями в своём номере, о чём-то беседовал почти час.

— Будут уговаривать «Деда» стать вторым старшим тренером сборной страны, — сказал Саша Калашников, размешивая костяшки домино на столе в нашем с Александром Заваровым номере.

Кроме Калаша на домино сегодня подсели — Черенков, Родионов, Заваров, Прудников и я собственной персоной. Нервы перед финалом так быстрей приходили в норму, когда простенькая настольная игра отвлекала внимание. «Забивали козла» с выбыванием, когда четверо в игре, а двое других ждут своей очереди и заменяют двух самых худших доминошников. Лично мне с костяшками, мягко говоря, не везло. И приходилось успокаивать себя тем, что повезёт в любви и на футбольном поле.

— То, что наш «Дед» возглавит сборную давно уже ясно и понятно, — хмыкнул Фёдор Черенков. — Как они с Бесковым там уживутся? Вот в чём вопрос. У меня дубль 1:1, я хожу.

Черенков уверенной рукой хлопнул костяшку на стол. Фёдору Фёдоровичу пёрло сегодня не по-детски и, откатав шесть партий, он шёл единоличным лидером. Вторым плёлся Серёжа Родионов, дальше была высокая плотность игроков, которые менялись местами после каждой партии. Неизменным оставался только я на самом последнем месте.

— Главное чтобы Константин Иванович в сборной занимался тем, что умеет лучше всего делать, то есть тренировать. — Разумно высказался Лёша Прудников. — Интересно, а меня возьмут в сборную вторым вратарём? А?

— Не знаю, что насчёт основной, но тебя, Пруд, уже вызвали в молодёжку, — улыбнулся Родионов. — Как меня, Федю, Хидю и тебя, Завар. Ходи, не спи!

— Як же вы тут биз нас сыхраете? — Пробормотал Заваров и, громко шлёпнув костяшкой домино, объявил, — рыба!

— Не стучи по казённому имуществу, — заворчал я. — Купишь свой стол, его и будешь колошматить. Нормально без вас попылим, скромненько, но со вкусом. Кстати, это я «Деда» уговорил отпустить вас на молодёжный мундиаль. Только попробуйте там сборной Аргентине в финале просрать, я вас тут днями и ночами гонять буду, как сидоровых коз, то есть козлов.

На эмоциях я хлопнул кулаком по столешнице и от удара подпрыгнули все игровые костяшки, после чего уже заворчал Саша Заваров:

— Не стучи по казённому столу.

* * *

На большую дневную тренировку, которую мы начали с традиционных квадратов, приехали новые гости. Виктор Понедельник — автор «золотого гола» в финале первого чемпионата Европы, а теперь спортивный обозреватель и человек, возглавляющий тренерский совет при Федерации футбола. Вместе с ним посмотреть на наши стеночки и забегания пожаловал Геннадий Логофет — бывший спартаковец и тренер второй сборной Советского союза. А так же очень неожиданным стало появления в Тарасовке ещё одного спартаковца — Никиты Симоняна, бывшего тренера главной команды страны, работающего сейчас заместителем главы Федерации футбола.

— Чего они сегодня понаехали-то? — Спросил Калашников, когда мы от отдельных упражнений перешли к товарищеской двухсторонке на мини-футбольном поле, поставив гандбольные ворота поперёк тренировочной площадки.

— В сборной грядут перемены, — хмыкнул я. — Мы в шести матчах Спартакиады наколотили 35 мячей, а партия и правительство ждут от сборной СССР только победы на Олимпиаде, которая не за горами. Вот тебе и ажиотаж.

— Футболисты группы атаки играют против обороны! — Скомандовал Фёдор Новиков. — Никон к тебе в команду идут Черенков, Заваров, Родионов, Калашников и на ворота Прудников. Бубнов, ты командуешь Пригодой, Хидиятуллиным, Мирзояном и Романцевым. На воротах у вас Ринат Дасаев. Десять минут в высоком темпе и меняем составы. На поле не филонить, ясно!

— Пофилонишь тут, — забубнил Калашников, с которым мы сразу же оттянулись в защиту, оставив в атаке слишком горячую молодёжь.

Кстати, Олег Романцев сегодня уже третий день работал в общей группе. После проведённого курса лечения Олег Иваныч был посвежевший, повеселевший, полный сил и задора. Хотя когда есть хронические проблемы с печенью, в большом футболе надолго не задержишься. Чего греха таить, футбол — это спорт для людей с исключительным здоровьем. Ведь на площадке размером в 50 на 100 метров, на одной технике далеко не убежишь.

Но вовремя нашего микроматча Романцев, как и его партнеры, максимум на что были способны — это героически оборонять ворота Дасаева. После двух или трёх передач футболисты группы защиты мяч теряли, поэтому мы с молодёжью с лёгкостью плели свои комбинации, не забывая наноситьудары с самых убойных позиций. И до поры до времени команду защитников выручал Ринат Дасаев. А в одном из эпизодов на исходе второй минуты, после слаломного прохода Заварова, мяч был скинут мне. Я моментально сыграл в стеночку с Родионовым, вылетел один на один, успев в последний момент увернуться от подката, выполненного Бубновым, и красиво подцепив футбольную сферу носком, вывел Черенкова на пустые ворота. Гол, забитый Фёдором наши гости — Понедельник, Логофет и Симонян встретили аплодисментами.

— Не плохо, — похлопал меня по плечу Никита Симонян, когда на поляну выбежал сменщик — Сергей Шавло, а я вышел за бровку чтобы перевести дух. — Красиво разыграли. И вообще впечатляет, как вы прошли шесть матчей Спартакиады.

— Спасибо, — буркнул я, не зная, что ожидать от человека, с которым вдрызг рассорился в сборной СССР.

— Жаль, что время назад не открутить, — усмехнулся Симонян. — Признаюсь, недооценил я тебя. Кстати и твоих партнёров тоже — Гаврилова, Черенкова, Заварова. Сейчас бы всю вашу среднюю линию взял бы в сборную Советского союза. Но уже поздно. Ты извини за тот случай.

— И вы меня извините, — улыбнулся я. — Ерунды вам всякой на эмоциях наговорил про будущее. Если очень захотеть и приложить к этому все силы, то будущее может стать гораздо лучше ожидаемого.

— Да, да, — покивал головой бывшей наставник «Спартака», «Арарата» и сборной СССР. — Удачи вам завтра в финале.

— Спасибо, Никита Павлович. — Я снова улыбнулся и тут же второй тренер Фёдор Новиков скомандовал смену игроков, назвав мою фамилию.

* * *

Вечером того же суетного дня «Дед» пригласил меня прогуляться по берегу Клязьмы. Было очевидно, что Николаю Петровичу требовалось выговориться. Ведь некоторым людям иногда, чтобы принять окончательное решение нужно просто-напросто об этом поговорить.

— Знаешь что, Никон, решил я, поддавшись на уговоры, возглавить сборную СССР, — сказал Старостин такую новость, о которой не судачил только ленивый. — Поздновато конечно в 77 лет, но люди просят. Болельщики сегодня про сборную намекали. Константин… ээээ… Костя Бесков, сказал, что без меня наша спартаковская «банда» его слушаться не будет, ха-ха. Тебя помянул недобрым словом, назвав бандитом, ха-ха.

— Правильно, — кивнул я головой. — Мы же об этом на заседании Федерации, где меня хотели отстранить и договаривались с Федосовым. Или вы, пока шла Спартакиада, передумали сборную возглавлять?

— Старый я уже. — «Дед» посмотрел на вялое течение речушки и прочитал четверостишие любимого им Пушкина:

«Началось, — подумалось мне. — Я не я, и лошадь моя. Поздно заднюю давать! Завтра финал Спартакиады, через несколько дней финал Кубка СССР, сейчас только вперёд и выше, и никаких гвоздей! И сборную тоже ещё можно спасти. Конечно это всё лишние нервы, но кому-то надо вытягивать главную команду страны из болота».

— Как считаешь, правильно я поступил? Ты-то на моей стороне? — Посмотрел на меня «Дед», как утопающий на соломинку.

— Николай Петрович, даже не сомневайтесь. Сам костьми лягу и команду заставлю пахать на все сто процентов. Вы лучше скажите, какой на завтра придумали план?

— Некогда было, — махнул рукой Старостин, и мы медленно двинулись вдоль берега Клязьмы. — Сам-то как разумеешь против сборной Грузии сыграть?

— Если рассуждать спокойно и логично, то у тбилисцев Гуцаев играет с травмой, Шенгелия не до конца выздоровел, Чивадзе с повреждением и Кипиани травмирован. Нужно взвинчивать темп с первых минут и решать всё в первом же тайме. Грузинская сборная опытней, но мы быстрее и гораздо сыгранней. Такой уникальной полузащиты — Хидиятуллин, Заваров, Черенков, Гаврилов и Шавло в союзе ни у кого нет.

— Скажи мне, какая у тебя полузащита, и я скажу, какая у тебя команда, — засмеялся «Дед». — Правильно, завтра с первых минут удивим высокими скоростями коллегу Нодара Ахалкаци. А вот что будет, если не забьём в первом тайме?

— Вы своё уже отсидели, вам беспокоится не о чём, — пробурчал я, вызвав гомерический хохот нашего старшего тренера.

* * *

Летняя Спартакиада народов СССР 1979 года — была главной репетицией Олимпиады 80. В 30-и видах спорта на финальном этапе соревновались 8 тысяч отечественных спортсменов и 2 тысячи иностранных. И как полагается на олимпиадах в день закрытии Спартакиады, провели финал футбольного турнира. Реконструированный центральный лужниковский стадион имени Ленина вместил 95 тысяч человек, которые жаждали только одного — красивого футбольного спектакля. Конечно, мне судить было сложно о красоте пьесы, бегая по футбольному газону, но вроде бы получалось неплохо.

И хоть с первых минут мы выбрали более осторожное построение 4−1-4–1, где в защите вышли — Пригода, Бубнов, Хидиятуллин и Романцев, в опорной зоне — Шавло, в полузащите — Заваров, Черенков, Гаврилов и я, а в атаке молоденький Родионов, это было временно. На пятой минуте матча, когда стало ясно, что тбилисцы за нами элементарно не успевают, мы резко перестроились в 3−1-4–2. Хидя передвинулся на место опорника, Шавло вернулся на свой левый край, позволив мне в роли блуждающего форварда бегать, где вздумается. После чего у ворот тбилисского динамовца Отара Габелии стали возникать опасные моменты один за другим.

На 10-ой минуте Заваров с Черенковым на правом фланге переиграли за счет паса троих футболистов сборной Грузии, выступающих в полностью белой форме, и вывели под острым углом на хорошую ударную позицию Серёжу Родионова. Только Радик бить не стал, он сделал ложный замах и пару обманных движений, после чего откатил чуть назад мне под удар. Я даже успел подумать, что голкипер Габелия невысокого ростика и можно бы ему закрутить в дальнюю девятку? Но слишком долго скрипел извилинами и момент упустил! Александр Чивадзе успел выдвинуться вперёд и перекрыть сектор обстрела. Поэтому сделав пару резких переступов, я качнул Чивадзе влево, а ушёл вправо и, не смотря на толчею игроков в белой форме, умудрился прорваться к самым воротам и ткнул футбольную сферу с носка. Однако Отар Габелия словно пантера прыгнул в угол и мяч взял намертво.

— Оооо! — Разочарованно вздохнули трибуны, болевшие в большинстве своём за нашу сборную Москвы, футболистов в красных футболках, белых трусах и красных гетрах.

Но не долго трибуны печалились, уже примерно на 15-ой минуте, Юрий Гаврилов и Сергей Шавло по левому флангу, сыграв в стеночку, снова прорвались к штрафной соперника. Юрий Василич неожиданно резво влетел под острым углом к воротам Габелии, но из-за плотной опеки Тенгизом Сулаквелидзе вынужден был откатить мяч пяточкой кому-то назад. Этим кем-то оказался я, просчитав возможное развитие событий, и на сей раз без раздумий врезал с неудобной левой ноги. И словно палка, стреляющая раз в год, моя левая хлестко шибанула в ближнюю левую девятку. Отар Габелия прыгнул, но до мяча не дотянулся.

— Гоооол! — Взревел переполненный центральный стадион имени Ленина.

— Дааа! — Заорал я, получив такой заряд адреналина, что понёсся по полю, словно мне выстрелили солью в мягкое место.

Лишь через двадцать секунд, когда сборная Грузии разыграла мяч с цента поля моя отлетевшая «крыша» вернулась в родные пенаты.

— 1: 0 — это не победа! — Уже привычно выкрикнул с бровки Николай Старостин, и я моментально вспомнил про обещанную квартиру от спортивного общества «Спартак» в случае победного результата.

Поэтому где-то через пять минут, подхватив мяч около совей штрафной площади, прямо через центр я ринулся в атаку, обыгрывая каждого встающего на пути футболиста в белой футболке. Только в районе центрального круга сыграл в стеночку с Серёжей Родионовым, смахнул пот со лба и попёр дальше.

— Давааай! — Орали с трибун. — Давааай Никон! Давиии!

Правда на подступах к штрафной сборной Грузии я почувствовал, что если мяч проведу ещё метров шесть, то сил на решающий удар просто не хватит, так сильно забились мои ноги. Поэтому, заметив краем глаза, как слева открылся Фёдор Черенков, моментально переадресовал футбольный снаряд ему. А свеженький Фёдор Фёдорович, накрутив кого-то из гостей с Кавказских гор, выскочил уже один на один. Габелия моментально бросился на перехват, но Черенков ждать, когда грузинский голкипер прыгнет в ноги, не стал. Фёдор ударил низом под опорную ногу вратаря тбилисского «Динамо» и мяч забился в сетке ворот.

— Гоооол! — Заголосила огромная спортивная арена.

— Даааа! — Теперь уже пришла очередь поорать и побегать Фёдору Черенкову, настолько сильны были эмоции.

«Жаль, что такого футбольного турнира больше не будет, — уже более спокойно подумал я, возвращаясь на свою половину поля. — До распада СССР проведут ещё четыре Спартакиады, но в футбол там будут играть лишь парни до 20 лет. Это по сути конец большой романтичной эпохи».

А тем временем, поведя — 2: 0, мы резко не сговариваясь стали сушить игру. Вначале огорошили активностью, теперь пришло время перевести дух, собраться с мыслями и выдать такую же огненную концовочку, чтобы добить сборную Грузии. Я только сейчас, когда мы перекатывали мяч в центре поля, стал присматриваться к сопернику. Рамаза Шенгелии и Давида Кипиани в составе нет, Виталий Дараселия и Владимир Гуцаев чувствуется, что играют на фоне повреждений. И вообще свежести грузинским игрокам не хватает, не успевают парни в белых футболках накрыть нас прессингом. Ошибся где-то старший тренер Ахалкаци с подготовочкой.

Внезапно ближе к 35-ой минуте, устав, наверное, от безделья, наш правый хав Александр Заваров ни с того ни с сего, получив в двадцатый раз пас от Черенкова ломанулся по своему правому флангу. «Ну, Завар, не дотерпел, — выругался я про себя и вместе с Родионовым побежал вперёд параллельным курсом. — Дать бы тебе в раздевалке по шее!».

Между тем Заваров накрутил одного футболиста, обманул другого, третьего убрал лишь обозначив пас в мою сторону. И уже около штрафной соперника сделал передачу на меня. Однако мяч пошёл чуть медленнее, чем требовалось. Поэтому Александр Чивадзе с самым решительным настроем ринулся на перехват и прыгнул ногами вперёд.

«Только не в голеностоп!» — мелькнуло в моей голове, когда я поддел мяч носком и выпрыгнул вверх словно кузнечик. К счастью грузинскому защитнику не хватило каких-то сантиметров, чтобы отправить меня в лазарет. Поэтому выскочив под углом к воротам гостей, я не имел права такой момент транжирить. Однако Отар Габелия резко сократив дистанцию, не оставил мне никаких шансов пропихнуть мяч в сетку. Зато левой ногой, которая у меня для ходьбы, я прострелил вдоль ворот, ведь во вратарскую зону на всех парах ворвался мой юный товарищ Сергей Родионов. И хоть Сулаквелидзе висел у него на плечах, Сергей буквально внёс мяч в ворота сборной Грузии.

— Гоооол! — Взорвались трибуны центрального стадиона страны.

— Дааа! — Взвыл Радик и теперь пришёл его черёд — бегать по полю, а нам — ловить, временно обезумевшего от счастья паренька.

* * *

После финального свистка и вручения золотых медалей Спартакиады 79, ибо матч мы довели до победы со счётом 3: 1, отличился на 90-ой минуте, вышедший на замену, Рамаз Шенгелия, в раздевалке вся команда устало переодевалась в обычную гражданскую одежду. Братья Старостины наговорили всем футболистам много хороших слов. Особенно убедителен был Андрей Петрович, намекнув на материальное вознаграждение. Однако эмоции неумолимо утихли, радость притупилась, и медленно приходило осознание, что сегодня взята лишь малая вершина на пути к футбольному Олимпу.

Глава 11

На следующий день после финала Спартакиады в понедельник 6-го августа, заморосил неприятный холодный дождь. Я рано утром пробежался по коридору тарасовской базы, чтобы найти себе компаньонов для зарядки, но везде был ненавязчиво послан в баню. Даже Черенков с Родионовым из-под своих одеял не вылезли.

— Заварчик, значит будешь спать? — Спросил я соседа по комнате, переодеваясь в спортивный костюм.

— Отвяжись, — пробурчал он. — Вчера выихрали Спартакиаду, и шо? Даже не отметили это дело! Звание «Мастер спорта» не обмыли, дома кто услышит на смех поднимут. И шо тебе самому не спиться? «Дед» же объявил выходной, завтра же матч против «Динамо». А ты шо?

— Я когда молодой был, тоже думал, что лучше лишний часок поспать. А сейчас практически уверен, что лучше лишний час по воротам попинать и с мячом поработать.

— А ты щас шо, ни молодой?

— Молодой, но уже немного заматеревший, — хохотнул я. — Ладно, не перетрудись во сне. Я полетел.

«Август месяц, а как будто осенью дыхнуло, — думал я, наматывая разминочные круги. — Поэтому у нас и не футбольная страна. Не климат. Хотя в Швеции тоже не климат. Но они уже имеют бронзу и серебро на чемпионатах Мира, а так же золото Олимпийских игр. А ведь у шведов нет пятнадцати союзных республик, и численность всего 8 миллионов. Хотя это и не показатель».

От бега под нудным моросящим дождём, чтобы не остыть, я стремительно перешёл к брусьям и турнику. Сначала на брусьях 15 жимов, затем на перекладине 15 подтягиваний. И так по три подхода — вполне, чтобы поддерживать мышцы в рабочем состоянии. Только пальцы из-за капель дождя с металлической трубы соскальзывали, зато дышалось хорошо. Вообще воздух в Тарасовке замечательный, ибо вокруг никакой химии и лишней загазованности. Благодать.

— Я вижу тебе, Никон, всё неймётся, — донёсся до меня голос Николая Старостина, когда я выполнял последние подтягивания на турнике. — Все люди как люди спокойно дрыхнут. Ты-то, почему не такой как все?

— Почему? — Я спрыгнул с перекладины и накинул на себя олимпийку, чтобы случайно не продуло. — Потому что одним от природы многое дано, а мне недостаток таланта приходится компенсировать упорством, трудом и терпением.

— Ха-ха-ха, — неожиданно засмеялся «Дед». — Ты сейчас напомнил меня самого в молодости. Я даже, когда со своей покойной женой ходил на свидание тренировался, ха-ха. Идём, гуляем по улице, народищу вокруг целая толпа. А я как рвану и давай всех встречных оббегать, чтобы во время игры проще было на поле обводить соперника.

— Смешно, — пробурчал я, представив, как бы среагировала на это моя Тамара. — Николай Петрович, у меня ведь к вам есть серьёзный разговор. — Я подцепил лежащий неподалёку мяч и начал его набивать, поочередно меняя ноги. — 11 августа может произойти серьёзная авария. В небе над Днепродзержинском могут столкнуться два самолёта. В одном будут лететь на матч с минским «Динамо» футболисты ташкентского «Пахтакора». Все погибнут.

На этих словах мяч, который я уверенно контролировал в воздухе, неудачно срезался и отлетел в кусты.

— Если бы я не знал тебя раньше, то сдал бы врачам для опытов, — мгновенно посерьёзнел Старостин. — Опять сон вещий приснился?

— Опять, — кивнул я совершенно мокрой головой. — «Пахтакор» послезавтра играет дома с «Зарей». Позвоните начальнику их команды, уговорите его вылететь в Минск не 11-го, а 10-го. Премию им пообещайте от общества «Спартак» что ли.

— Расскажи, что тебе более детально приснилось? — Недовольно пробурчал «Дед». — Если спасать, то надо всех.

— Что же ещё? — Я буквально схватился за голову, вспоминая подробности. — Мы будем играть за Кубок 11 числа в 17.00, а парни разобьются примерно за 3 часа до начала матча. Ещё на игре будет сам Леонид Брежнев, но про аварию ему не донесут и финал Кубка не остановят. Что же ещё? Не помню ничего. Стоп! — Меня внезапно осенила отличная идея. — Этот самолёт из Ташкента будет лететь с дозаправкой в Донецке, задержать бы его там минут на 15. А для этого надо просто техникам на аэродроме выдать по бутылке коньяка и попросить, чтобы они ковырялись, заправляя самолёт подольше.

— Ладно, — задумчиво пробормотал «Дед». — Не знаю как, но я попробую договориться с техниками и позвоню в «Пахтакор». Но ты мне должен пообещать, что Кубок СССР будет наш!

— Торжественно клянусь! — Я, вытянувшись в струнку, отдал пионерский салют.

— Болтун, — махнул рукой Старостин и пошёл в наш жилой корпус.

* * *

18 тур чемпионата СССР волей капризного календаря наш «Спартак» и московское «Динамо» начали на день раньше остальных команд высшей лиги — во вторник 7-го августа. С одной стороны мы в отличие от тбилисского «Динамо» получили лишние сутки на подготовку к финалу Кубка СССР. С другой почти вся наша красно-белая дружина отдыхала всего-навсего 24 часа после финала Спартакиады, а у столичных динамовцев, кроме Саши Бубнова, никто за сборную Москвы не выступал. Поэтому на матч на центральном стадионе имени Ленина команда в бело-голубой форме вышла, имея огромное преимущество в свежести и физической форме. Кроме того футболисты «Динамо», лишившись Спартакиады, потеряли возможность получить квартиры и машины от правительства Москвы. Сказать, что динамовцы были злы на нас — это не сказать ничего. И если бы не бригада арбитров, то игра превратилась бы в банальное побоище.

Почти 55 тысяч зрителей с первых минут стали свидетелями спартаковских фирменных стеночек и квадратов, а так же фирменной игры футболистов «Динамо», которые при первой же возможности прыгали в ноги. Учитывая, что мелкий и противный дождь шёл уже вторые сутки, и на поле лужниковского стадиона было скользко и хватало луж, подкаты от бело-голубых выглядели эпично и кинематографично. Бежит с мячом по флангу Саша Заваров, разбегается крайний защитник «Динамо» Александр Маховиков прыгает ногами вперёд, скользит метра три и, врезавшись в Заварова, улетает вместе с ним за пределы поля. Или мяч застревает в луже и на него сразу два футболиста наших команд буквально ныряют, подняв кучу брызг. Хохот, аплодисменты, все в грязи.

Досталось и мне несколько раз по мелочи. А на 30-ой минуте в центре поля на радость спартаковской торсиде я обыграл бывшего футболиста «Спартака» Евгения Ловчева показав ему пару современных финтов. И тут же прямо в моё колено прыгнул динамовский защитник Сергей Никулин, наверное за то, что я у него квартиру перехватил. Лишь чудом в последний момент мне удалось убрать колено и подставить под шипы голень, защищенную щитком. А после того, когда я рухнул в грязь и услышал хруст, целых 15 секунд нервно ощупывал собственную драгоценную конечность. К счастью — это сломалась вставная деревянная палочка у щитка. До того, чтобы защиту голени сделать литой из пластика наша промышленность пока не дошла.

— Мужики, да вы, б… совсем охренели! — Не выдержав, крикнул я в сторону соперников. — Хотите, б… помахаться подходите после игры!

— Иди в шахматы играю, футболист, б…! — Огрызнулся Никулин, получив за нарушение правил желтую карточку.

Кстати, меня тоже устно предупредили за матерные выкрики, мать вашу. «Значит, шахматы тебе не нравятся», — зло подумал я, установив мяч на точку, где было совершенно убийство честной футбольной игры. К мокрому и грязному мячу в тридцати метрах от ворот тут же подбежал Вагиз Хидиятуллин.

— Хидя, отойди Христа ради! — Гаркнул я, находясь весь на взводе. — Отойди, говорю, пока у меня нервы не лопнули! Я им сейчас покажу шахматы!

— Какие шахматы? Ты чего, головой ударился? — Усмехнулся Вагиз, которому от правительства Москвы перепала новенькая двухкомнатная квартира, когда он принёс справку из ЗАГСА, что подал заявление на брак со своей Ладой.

— Сейчас узнаешь, чем я ударился. — Пробурчал я и отошёл на десять метров от мяча.

Стадион разом загудел в ожидании футбольного шедевра. Я дунул, плюнул, сматерился про себя и, дождавшись свистка арбитра, рванул на мяч, не разбирая что там хлюпает под ногами.

— Бум! — Раздался звонкий шлепок по кожаному мячу.

И футбольный снаряд, разрезая воздух, по пологой траектории понёсся чуть-чуть мимо рамки ворот. По крайней мере, так показалось с моей точки обзора. «Куда же ты летишь родной?» — подумал я, уже собираясь громко выругаться. Как вдруг мяч прямо в воздухе вильнул в направлении ближнего верхнего угла, треснулся об штангу и отрикошетил в сетку! И всё это произошло за какие-то полторы секунды, растянувшись в моём воображении на минуты. Но от этого забитый мяч не перестал быть голом!

— Гоооол! — Заревела публика на трибунах.

— Заполучи, б… за шахматы! — Заорал я на ошарашенного Сергея Никулина и, не отходя от кассы, получил обидную жёлтую карточку от московского известного рефери Эдуарда Шкловского.

— Товарищ судья, за что? Красиво же залетело? — Задал я пару никчёмных вопросов и, махнув рукой, посеменил на свою половину поля.

* * *

После финального свистка, который зафиксировал ещё одну нашу победу со скромным счётом — 2: 1, в подтрибунном помещении меня встретила Тамара, приехавшая на матч прямо из редакции газеты.

— Ну как⁈ — Бросилась она мне на шею.

— Выиграли, — обрадовался я. — Штуку я положил, ещё один мяч забил Гера Ярцев, которого выпустили на замену.

— Да я не про это, квартиру дали?

— Нет, — хмыкнул я и, чтобы не нервировать подругу, тут же всё объяснил. — Как холостому мне дают не глядя однокомнатную квартиру в новеньком доме в Сокольниках. А если я принесу справку из ЗАГСа, что женюсь, какие могут быть игрушки, то получу новенькую двушку в том же доме.

— Фу, напугал, — выдохнула Тома.

— Молодцы, здорово сыграли! — Похлопал меня по плечу, проходящий мимо, один из арбитров матча. — Классно врезал.

— Спасибо, — кивнул я и пожал ещё кому-то из работников стадиона руку, а заетм обратился к подруге. — Завтра выходной, вместе поедем всё оформим и послезавтра ключи от квартиры наши. Правда, я пока сам дом не видел. Говорят какая-то 16-тиэтажка. Сляпали наверное из панелек криво-косо.

— Главное не барак деревянный и не хрущёвка старенькая, — махнула рукой Тамара и громко вскрикнула, — дай я тебя поцелую!

После чего на самом деле поцеловала. И лишь через тридцать секунд, отдышавшись, я попросил подругу, чтобы она меня подождала, пока я по-быстрому приведу себя в порядок. В раздевалке же «Дед», отозвав в уголок, огорошил неприятным известием:

— Не хотел тебе до игры говорить, чтобы не отвлекать. Я дозвонился до «Пахтакора», но там мне посоветовали не сочинять всякой ерунды. Зато удалось через знакомых связаться с техниками на аэродроме в Донецке. Там мою просьбу выполнят.

— Н-да, — протянул я, почесав затылок. — Теперь остаётся только молиться всем святым. Спасибо вам, Николай Петрович, поверьте, вы сделали огромное дело.

— Да ладно, — хмыкнул «Дед». — Кубок мне выиграй. И в расчёте. Кстати, красиво сегодня положил.

— Нечего было динамовцам без зазрения совести молотить нас по ногам, — криво усмехнулся я.

* * *

Вечером в четверг 9-го августа состоялось большое новоселье. В новом 16-тиэтажном панельном доме недалеко от центрального входа в парк Сокольники большой компанией собрались на квартире у Черенковых. Ведь у Фёдора и Ольги была собственная мебель у большинства же кроме табуреток и кухонного стола пока больше ничего. Купили в магазине «Океан» две коробки с замороженными крабовыми клешнями, набрали пива отечественного и под магнитофон, и гитару уселись, расстелив «поляну» прямо на полу. Мне сразу же вспомнился кадр из кинофильма «Старый Новый год», только свечей с елкой не хватало. Само собой разговор в такой обстановке не мог не коснуться волшебного и волнующего будущего.

— Мужики, вот нам за Спартакиаду дали кому квартиру, кому деньги, кому сертификат на автомобиль, считай те же деньги, а как будут платить футболистам в СССР лет через двадцать? — Спросил Ринат Дасаев, которому дали квартиру прямо над Черенковыми.

— Ну, ты Дос и хватил, двадцать лет? — Усмехнулся Вагиз Хидиятуллин. — Тут неизвестно что буде через год.

— Почему не известно? — Улыбнулась его невеста Лада. — У вас же есть в команде один предсказатель, ха-ха.

И все моментально повернулись в мою сторону.

— Хотите услышать про будущее? — Я ненадолго задумался, что можно рассказать парням и девчонкам, а чего нет. — Извольте. Лет через тридцать зарплаты профессиональных футболистов будут просто космические. Даже пацаны, сидящие на лавке, при условии нужного паспорта получат чемодан денег.

— А чемодан — это сколько? — Робко поинтересовался Фёдор Черенков.

— Представь футболиста, которому платят 10 тысяч долларов в день, — засмеялся я, чтобы ребята моё предсказание сочли за шутку. — Вот это и называется чемодан.

— В день⁈ — Вскрикнул Сашка Калашников, которому дали по соседству однокомнатную квартиру. — Долларов⁈ Враньё!

— Скажу больше, мировые звёзды будут получать по 60 тысяч долларов в сутки, — добавил я.

— И шо, они будут ихрать настолько сильнее нас? — Возмутился Саша Заваров, которому победа в Спартакиаде аукнулась круглой суммой на сберкнижку.

— Футбол, как и всё в мире будет неумолимо прогрессировать. Но я думаю, что многие в этой квартире, при определённой подготовке не затерялись бы и там в будущем. — Ответил я уже совершенно серьезно.

— Ладно, — заулыбался Серёжа Родионов, которому так же была выплачена хорошая премия. — А через десять лет, когда я ещё буду действующим футболистом — сколько будут платить?

— Относительно немного. Примерно 100 тысяч долларов в год. Извини, брат. — Развёл я руки в стороны.

— Не в деньгах счастье, главное чтобы было здоровье, и чтоб жить долго и счастливо, — закончила экскурс в будущее жена Фёдора Черенкова Ольга.

— Правильно! Выпили за здоровье! — Выкрикнул Вагиз Хидиятуллин и чмокнул в щеку свою недовольную будущим Ладу.

Кстати, когда начались танцы она постаралась спроисть меня о своём линчом будущем. Но я сказал, что про такие частные вопросы отдельных личностей, мне вещие сны не сняться.

* * *

К сожалению этой ночью мне снилось что-то неприятное. И вообще на новом месте не спалось. Во-первых, отвык уже отдыхать от забот праведных на полу, как это случалось в студенчески годы. Во-вторых, перед мысленным взором вставала смертельная давка на стадионе. Только глаза закрою — крики о помощи, визг, ужас в глазах совершенно незнакомых людей. Поэтому приблизительно в два часа ночи я вскочил и голыми ногами прошлёпал на кухню.

— Володь, что случилось? — Проснулась и моя невеста.

— Не могу уснуть на новом месте, — пробурчал я из полупустой кухни, где из посуды была одна кастрюля и чайник с кружками.

«Что же это за давка на стадионе? — подумал я, жадно припав губами к носику чайника. — Была одна нашумевшая история 20-го октября 1982 года матч Кубка УЕФА „Спартак“ — „Хаарлем“ в „Лужниках“. Тогда погибло 66 человек. Но это точно не „Лужники“. Стадиончик вроде как маленький. Нервы, наверное. Вот и снится всякая чертовщина».

Глава 12

Не знаю как остальные футбольные специалисты, но когда я в прошлой жизни тренировал мальчишек, то основной квадрат, который практиковал — был пять на пять игроков на удержание мяча. Когда на четверть огороженного поля без ворот играют две пятёрки футболистов, то отрабатываются все основные навыки игры — техника, физическая и скоростная выносливость и наиважнейший футбольный элемент — игровой интеллект. Ведь в футболисте все должно быть прекрасно — и скорость реакции, и техника работы с мячом, и душа, и мысли. Сколько я перевидал таких молодцов, которые с мячом работают на высоченной скорости, носятся по полю как угорелые, но куда бежать не понимают, кому пас отдать не знают, и вреда своими действиями команде наносят столько, что лучше от таких мастеров вовремя избавляться.

Сегодня 10-го августа в Тарасовке большую часть сокращённой часовой тренировки посвятили именно этому квадрату — пять на пять. Если вдруг попадаёшь в компанию к Заварову, Черенкову, Гаврилову и Шавло, то квадратом можно наслаждаться. А если ты окажешься в команде обычных крепких середнячков, то мяча каснёшься за всю игровую сессию считанные разы. И наш второй тренер Фёдор Новиков, чувствуя, как я злюсь, бегая против полузащитников специально со мной выставлял, то игроков обороны, то спартаковских дублёров.

— Что, Никон, не нравится? — Посмеивался он.

— Напротив, тащусь в экстазе, — пробурчал я и крикнул. — Мужики, играйте же плотнее против своих!

А сам тем временем приклеился к Юре Гаврилову и одну из передач перехватил. Затем качнул корпусом и на развороте вторым касанием прокинул мяч Гаврилову между ног, а третьим отдал на свободный участок поля Олегу Романцеву.

— Разбежались! Не кучкуемся! — Завопил я, радуясь тому, что сейчас этих пижонов немного погоняем. — Шире играй!

Олег Иванович откинул мяч бывшему торпедовцу Сергею Пригоде, который, кстати, безболезненно влился в коллектив. Пригода двинул мяч ещё дальше на Сашу Мирзояна. Но на того насели Черенков и Заваров.

— В центр! Я открыт! — Гаркнул я, выскочив на подмогу.

Морзоян тут же дал мне, а я одним касанием бросил мяч на совершенно свободного Вову Букиевского. И в тот же момент мне в ноги подкатился Вагиз Хидиятуллин, единственный футболист среди нашей полузащиты с хорошими оборонительными навыками. Естественно футбольный эпизод закончился громкими матерными выкриками и красивым полётом на мягкий зелёный газон.

— Закончили тренировку! — Хлопнул два раза в ладоши Николай Старостин. — Завтра финал Кубка, не хватало ещё, чтобы вы поломали друг друга! Ей Богу, как дети.

— Хидя, ты чё, озверел? — Пробурчал я, приподнявшись с травы и растирая ушибленную ногу.

— Извини, увлёкся, — бросил дежурную фразу Вагиз и пошёл в жилой корпус с чувством выполненного долга принимать душ.

— Чё с ним такое? — Спросил я подбежавшего Сашу Заварова.

— И шо ты такой непонятливый? — Заулыбался Заваров. — Он же к Ладке своей тебя приревновал. Вчера на новоселье кто у нас луший хитарсит? Кто лучше всех будущее предсказывает? Вот она на тебя и запала.

— Ёкарный бабай, — пробормотал я, почесав затылок. — И в мыслях не было.

— Та не бери в холову. У девчонок все не как у людей. Ты мне вот что скажи — мы чемпионат выихраем? Мне «Дед» дал понять, что квартиру дадут после золотых медалей. У меня ведь тоже в Ворошиловхраде подруха есть.

«Конечно, выиграем», — подумал я, но вслух ответил более туманно:

— Если до начала сентября, пока вы будете в Японии играть на молодёжном Чемпионате мира, мы сохраним первую строчку в таблице, то определённо с огромной вероятность, если небо не упадёт на землю, а воды Волги не потекут вспять, то да.

— А проще сказать можешь?

— Могу. Не о том ты, Завар, думаешь. Завтра Кубок. Это сейчас цель номер один.

* * *

Вечером перед отбоем Николай Петрович собрал в своей комнате небольшой тренерский совет — ассистент Георгий Ярцев, второй тренер Фёдор Новиков, капитан команды Олег Романцев и я, как представитель футболистов группы атаки. «Дед» долго и нудно говорить не стал, он просто показал нам стартовую расстановку «Спартака» и предложил высказывать свои замечания:

______________Дасаев

____Мирзоян__Пригода___Романцев

____________Хидиятуллин

Заваров___Черенков__Гаврилов__Шавло

__________Никонов___Родионов

— Великолепно, — сказал самым первым Новиков. — Ух и дадим мы завтра тбилисцам!

— Может быть лучше Пригоде поменяться местами с Сашой Мирзояном. — Высказался Олег Романцев. — Саша в центре себя чувствует уверенней.

— Пусть они сами друг с другом переговорят, — предложил Ярцев. — В принципе схема рабочая, мы неоднократно так играли и результат был. Лично я — за.

— А ты что скажешь, Никон? — Посмотрел на меня Старостин.

— Я согласен, что схема хорошая. — Кивнул я головой. — Что-то пойдёт не так, быстро перестроимся. Опыт такой уже имеется. Я вот что мужики думаю — послезавтра Хидя, Завар, Черенок и Радик в сборную уедут. Нам же пять игр придётся без них выкручиваться.

— Ну и что? Не страшно, — усмехнулся Георгий Ярцев. — Я ещё с футболом не закончил, Женя Сидоров у нас уверено играет, выходя на замену. Саша Калашников в атаке действует полезно.

— А в защите у нас есть для замен Букиевский и Самохин, — поддакнул другу Олег Романцев. — Нормально сыграем.

— Я, между прочим, говорил, что рано мы полузащитника Мишу Булгакова в первую лигу отпустили, — проворчал Фёдор Новиков.

— Михаил не тянул Высшую лигу и точка. — Закончил разговор Николай Петрович. — Завтра суббота, поэтому матч начнётся в 5 часов дня. Давайте отдыхать.

* * *

Суббота 11-е августа встретила наш красно-белый «Спартак» и одетых в белую форму динамовцев Тбилиси прекрасной солнечной погодой. Мы с гостями из Грузии за прошедшие семь дней во второй раз вышли на газон московского центрального стадиона имени Ленина. И хоть чаша стадиона не заполнилась под завязку, на матч пожаловало всего 80 тысяч человек, всё равно гул стоял неимоверный, ибо на кону был хрустальный Кубок СССР. Кстати, «Спартак» до сего дня являлся 9-ти кратным обладателем этого почётного трофея, который разыгрывался аж с 1936 года. К сожалению, победа в Кубке 1971 — стала последним значимым успехом для красно-белой команды.

Однако сегодня выбегая на поле, я буквально кожей почувствовал, что измученное травмами тбилисское «Динамо» побаивается нашу молодую голодную до побед банду. Мы их уже огорчили в чемпионате — 2: 0, в финале Спартакиады — 3: 1 и теперь намеревались сделать это и в третий раз. Поэтому наши самые активные болельщики, рассевшись на виражах ещё до стартового свистка, дружно скандировали: «Эй, Спартак — давай вперёд! Вся Москва победы ждёт!».

Я посмотрел на своих партнёров по команде, пока Олег Романцев обменивался вымпелами с капитаном «Динамо» Манучаром Мачаидзе, и мысленно посчитал — сколько в стартовом составе парней старше 25-ти лет? Оказалось, что двое. Саше Мирзояну — 28 и Юре Гаврилову — 26. Среди гостей таких футболистов было большинство — шесть человек. Но самое главное вся наша молодёжная банда за несколько секунд до начала серьёзнейшего матча была весёлой и раскованной. Только я выжимал из себя улыбку с большим трудом. Предстартовый мандраж — будь он не ладен.

Наконец главный судья в поле Мирослав Ступар из Ивано-Франковска, заранее предупредив команды, что будет судить предельно строго, дал стартовый свисток. Может быть, поэтому тбилисцы, получив по жребию владение мячом, не бросились в атаку. Тройка нападающих «Динамо» Гуцаев, Шенгелия и Дараселия, сделав друг другу по передаче, откатила мяч защитнику Чавадзе, как бы приглашая нас побегать в прессинге. На что мы среагировали без энтузиазма.

Вообще основные действия развернулись лишь по истечению 15-и минут матча. За это время шла равная игра, без острых моментов. Звонком к активности стала опасная атака гостей. Виталий Дараселия в тридцати метрах от наших ворот убежал от Фёдора Черенкова и Юрия Гаврилова, обманул на противоходе Вагиза Хидиятуллина и сделал прекрасную передачу на врывающегося в штрафную площадь Рамаза Шенгелия. Лишь в самый последний момент ему в ноги самоотверженно прыгнул Сергей Пригода и выбил мяч без нарушения правил на левый край. Этот мяч тут же подхватил Олег Романцев и вырезал длинный пас в район центрального круга на Сергея Родионова.

— Внимательней! — Рявкнул я, рванув ещё дальше вперёд чуть правее Радика, чтобы у него появилось несколько адресатов для передачи.

Родионов не смотря на юный возраст грамотно отборолся с игроком гостей, прикрыв мяч корпусом, и откатил его чуть-чуть назад на открывшегося Юру Гаврилова. А Юрий Васильевич одним касанием забросил футбольный снаряд точно на мой стремительный рывок. Конечно, пред воротами Отара Габелии никакого проходного двора не было и в помине. Тут меня с распростёртыми объятьями поджидали Сулаквелидзе, Чивадзе и Хинчагашвили. Но мне удалось дальнюю передачу так ловко остановить, что этим движение я не только положил мяч на газон, но и обманул Тенгиза Сулаквелидзе.

И следующим рывком я должен был легко улететь один на один с вратарём. Однако подкат Александра Чивадзе разрушил все мои радужный планы. Но тут на помощь, как гром среди ясного неба вылетел наш правый полузащитник Саша Заваров. Мяч, отлетевший от ноги Чивадзе, он подхватил. Затем ускорился чуть правее ворот Габелии и влетел в штрафную гостей со своего же правого фланга. Народ на трибунах, предвкушая гол, разом взвыл! И Заваров должен был решать эпизод сам, но его с одной стороны накрывал Шота Хинчагашвили, а прямо по ходу движения ворота перекрывал Отар Габелия.

И Александр сыграл оригинально, шлепнул по мячу пяткой. Кто там за его спиной находился и находился ли вообще, он не подумал. А за ним бежал полузащитник «Динамо» Вахтанг Коридзе. Мяч отскочил в ногу Вахтанга, который по инерции пнул его в моём направлении. «Спасибо родной!» — вскрикнул я про себя и одним касанием вколотил футбольный снаряд в пустые ворота.

— Гоооол! — Наконец заревели трибуны.

Я же рванул к виражу, где прыгали и обнимались фанаты с красно-белыми шарфиками, чтобы показать им свой прокаченный торс. Но тут меня осенило, что на игре присутствует товарищ Брежнев и другие ответственные лица, которым такой распоясанный строитель коммунизма может прийтись не по нутру. Поэтому просто поаплодировав фанатам, побежал обратно на поле, ведь 1: 0 — это ещё не победа.

* * *

— Один ноль — это ещё не победа, — напомнил нам в перерыве довольный ходом игры «Дед». — Команда у «Динамо» опытная, только дайте им слабину сразу получите ответный мяч.

— Николай Петрович, скажите — правда, что за «Динамо» Тбилиси играл сам Лаврентий Берия? — Спросил я Старостина, попивая горячий чай. — И вы его во время игры посадили на пятую точку?

— Ха-ха! — Загоготали парни в раздевалке.

— Я вижу вам смешно? — Посерьёзнел «Дед». — А я потом вместе с братьями на 10 лет присел. Я вам лучше такую историю расскажу — в 1939 году мы выиграли Кубок СССР, обыграв в финале ленинградский «Сталинец». Главный трофей нам вручили, поздравили.

— Затем вы хорошо отметили это дело, — добавил Юра Гаврилов.

— Не без этого, — улыбнулся Старостин. — А потом приходит депеша, что полуфинальный матч с «Динамо» Тбилиси по негласному приказу Берии требуется переиграть. Якобы победный гол в первый раз был засчитан неправильно. Мы повозмущались, но сыграли и во второй раз полуфинал против Тбилиси. Снова одержали победу со счётом — 3: 2. Но там гости в самом конце затолкали нашего вратаря прямо с мячом в ворота, при этом пнули ему по голове, нанеся серьёзную травму. Гол естественно не засчитали, но ещё несколько дней разные газеты гудели и требовали переигровки, прежде чем Кубок всё же остался у нашего «Спартака».

— Поэтому, мужики, выходим сейчас и без раздолбайства кладём пару штук. — Встав с места, сказал я и добавил. — Цените себя в «Спартаке», а не «Спартак» в себе!

— Болтун! — Махнул рукой «Дед». — Наоборот! Цените не «Спартак» в себе, а себя в «Спартаке»! То есть не так! То есть наоборот!

Запутался «Дед» и вся команда снова дружно захохотала.

* * *

На второй тайм мы вышли с самым решительным настроем, снять все вопросы по победителю в ближайшие десять максимум в двадцать минут. Но и динамовцы Тбилиси вышли полные решимости отыграться и выиграть Кубок. Поэтому эти самые двадцать минут ушли на борьбу за контроль над мячом. Считанные разы к нашим воротам приблизились парни в белой форме, мы тоже потревожили Габелия всего одним опасным моментом.

Но как только силы гостей стали таять, сказался один дополнительный день нашего отдыха. Защита действующего чемпиона СССР затрещала по швам. На 25-ой минуте отличный рейд в штрафную площадь «Динамо» совершил Вагиз Хидиятуллин. Он получил мяч около центра поля, сыграл в стеночку сначала с Гавриловым, затем с Черенковым, потом обыгрался с Родионовым и выскочил на ударную позицию в десяти метрах от ворот соперника. Я тоже стремительно пробежал параллельным курсом и открылся в такой позиции, из которой оставалась только не промахнуться по пустому углу ворот.

— Хидя! — Заорал я.

Но Вагиз, криво усмехнувшись ударил по мячу сам, попав точно в голкипера «Динамо» Отара Габелия.

— Оооо! — Разочарованно вздохнула публика, заскучав без забитых голов.

— Что это было, Хидя? — Спросил я, оттягиваясь вместе с опорным полузащитником к центру поля.

— Отвали, — пробурчал он.

— Ты Ладу что ли приревновал? Ты серьезно? Подумай головой — зачем мне твоя невеста? Когда у меня своя, ещё лучше.

— Я тебе не верю, — пробурчал Вагиз.

— Вы, б… играть собираетесь? — Прикрикнул на нас Гаврилов.

— Дурдом! — Бросил я и ринулся в борьбу, ведь тбилисские футболисты попёрли как раз через ближайший ко мне правый край атаки.

Саша Заваров удачно поборолся с Манучаром Мачаидзе, и вынудил того отдать пас на вышедшего после перерыва Давида Кипиани, которого всё ещё беспокоила травма. Именно поэтому я рванул на мяч гораздо раньше грузинского футболиста. Затем одним касанием прокинул футбольную сферу себе на ход, потом уже автоматически подпрыгнул вверх, ведь Кипиани, вытянувшись в струнку, выполнил очень опасный подкат. Но зато я выбежал на оперативный простор. Фанаты тут же завели кричалку про московский «Спартак», а остальная публика просто и без прикрас заорала:

— Давааай, Никон! Давааай!

Тридцать метров мной были съедены за три секунды, ну может быть за четыре, я не считал. И когда Сулаквелидзе и Чивадзе ринулись меня крушить, чтобы не дать вороваться в штрафную, я с носка левой ногой пихнул мяч чуть-чуть левее, на то самое место, куда уже устремился Сергей Родионов.

— Давааай, Радик! Даваааай! — Заголосили болельщики.

И в это самый момент наш юный форвард своим напором напомнил мне итальянского нападающего таранного типа Кристиана Вьери. Он влетел в штрафную площадь и, не замечая висящего на плечах Хинчагашвили, мощно пробил в правый нижний угол. Габелияневероятным образом среагировал, прыгнул, но не смог зацепить мяч даже кончиками пальцев, поэтому через секунду весь стадион буквально взорвался от восторга:

— Гоооол!

— Даааа! — Заорал сам Сергей и попал в объятья всей нашей красно-белой команды.

Счёт — 2: 0, который высветился на табло лужниковского стадиона, словно гвоздь, проколовший шину, выпустил весь пар и задор из тбилисских гостей. Атаки «Динамо» стали вялыми и какими-то обречёнными. Минут десять они попытались ещё что-то опасное соорудить, но усталость и травмы не позволили гостям показать всё, на что они способны. А нас московские зрители продолжали отчаянно гнать и гнать вперёд.

На 80-ой минуте Юра Гаврилов должен был поставить точку, вывели его на шикарную позицию, но мяч непослушно ушёл чуть выше перекладины. Ещё через три минуты Фёдор Черенков пробил на точность, красиво закрутив в дальнюю девятку из-за пределов штрафной площади. Но футбольный снаряд треснулся в крестовину и был выбит защитниками в белой форме куда подальше. Наконец, за минуту до конца игры мы получили возможность пробить штрафной удар в девятнадцати метрах от ворот тбилисского «Динамо».

— Ну, что Хидя, будешь на меня как ребёнок дуться? — Пробурчал я, установив мяч на точку, указанную главным судьёй. — Ещё раз повторяю, мне твоя невеста даром не нужна. Кстати, вон моя Тамара на трибуне сидит, а где твоя?

— Отвали, у неё съёмки, — буркнул в ответ Хидиятуллин.

— Вот! А если бы у меня с ней что-нибудь было, то она была бы здесь, логично? — Хитро усмехнулся я. — Бей. 100% попадёшь.

Вагиз, недоверчиво посмотрел на мою ухмыляющуюся физиономию, отошёл на шесть метров, дождался свистка арбитра и, разбежавшись, врезал так, что мяч, словно ядро, просвистел мимо своих и чужих футболистов и с громким ударом вонзился в перекладину и улетел в аут. К сожалению, в ворота Хидя не попал. Но через тридцать секунд абсолютно все об этом позабыли, ведь Мирослав Ступар, издав трель свистка, объявил матч оконченным.

— Молодцы! Молодцы! — Стали скандировать трибуны.

— Даааа! — Орали мы, обнимаясь со всем тренерским штабом и с запасными игроками.

— Качай «Деда»! — Гаркнул Олег Романцев.

После чего десятки сильных рук схватили Николай Петровича и дедушку всего советского футбола трижды подкинули в воздух. А дальше началась официальная торжественная часть. Председатель Федерации футбола вручил хрустальный кубок капитану команды Олегу Романцеву, затем мы сделали круг почёта по стадиону, размахивая кубком, потом набежали фотографы разных печатных журналов, чтобы запечатлеть для истории наши уставшие, но довольные лица. И только тут я вспомнил про Минск и самолёт с «Пахтакором».

— Николай Петрович, надо бы в Минск позвонить, узнать как сел самолёт, все ли живы? — Стал нашёптывать я старшему тренеру, когда радость немного улеглась, и мы переместились в раздевалку.

— Да вроде пока молчок, значит всё нормально, — не переставая улыбаться из-за первого личного тренерского трофея ответил «Дед».

— Если пока молчок, то не факт, что всё хорошо, — упрямо пробубнил я. — Давайте позвоним начальнику минского «Динамо».

— Ладно, пей пока шампанское, я схожу в судейскую, — недовольно заворчал Старостин.

«Да, какое шампанское», — подумал я и вышел следом в коридор, так как меня стало потряхивать от нехороших предчувствий. Поэтому «Дед» отнёсся с пониманием, когда в судейскую, где уже разливали коньячок, вошёл и я.

— Спасибо за объективное судейство, — сказал я товарищам судьям и уставился немигающим взглядом на чёрный старенький телефонный аппарат с винтажным телефонным диском.

— Послушай, Никон, ты в чемпионате наколотил уже 20 мячей, так почему не играешь за сборную? — Спросил один из судей, развалившись в кресле с сигареткой во рту, пока Старостин о чём-то тихо переговаривался с Минском.

— Виталий Старухин так же за сборную не играет, — усмехнулся я и вдруг «Дед» сказал:

— «Пахтакор» разбился. Сели в аэропорту нормально. А вот когда команда поехала на автобусе в гостиницу, какой-то идиот на грузовике врезался им прямо в лоб.

— Футболисты живы? — Пролепетал я.

— Говорят пока жертв нет, но все парни сильно поломались. Матча в Минске не будет.

Николай Старостин повесил трубку телефона и потрепал меня, словно собственного внука, по голове.

Глава 13

13-го августа в понедельник по рекомендации врача абсолютно весь основной состав освободили от тренировочного занятия. Исключение составил, кроме уехавших в молодёжную сборную Хидиятуллина, Черенкова, Заварова, Родионова и нашего второго вратаря Лёши Прудникова, лишь я один. Врач «Спартака» Виктор Челноков даже тихо матюгнулся, когда измерил мои физические показатели. С его слов на мне можно было спокойно пахать, строить и сеять. Но всё же у Виктора Александровича я выпросил ещё один дополнительный выходной.

Во-первых, нашей с Тамарой квартире срочно требовалась хоть какая-то мебель. Двух табуреток и одного матраса для полноценной счастливой жизни явно не хватало. Поэтому я решил потратить день на ползание с рулеткой по комнатам, чтобы рассчитать размеры встроенного шкафа, гардеробной, кровати, встроенных полок и навесных шкафчиков для кухни. По моему разумению заказать на стороне отдельные деревянные детали для мебели и самому их собрать — было целесообразней, чем покупать всевозможные сделанные из опилок и палок дефицитные мебельные шкафы, стенки и гарнитуры.

Во-вторых, моя Тома на вечер согласовала интервью с хоккеистами ЦСКА Борисом Михайловым, Владимиром Петровым и Валерием Харламовым. И я, как говорится, «сел на хвоста». Мне буквально не терпелось познакомиться с легендами Советского хоккея и предупредить ребят о грядущих потрясениях. Особенно намекнуть Валерию Харламову про тревожный 1981 год.

Кстати, известие об аварии, в которую угодил ташкентский «Пахтакор», разлетелось по Москве ещё вчера. И на сегодня в Федерации было намечено экстренное заседание, где должны были решить судьбу этой узбекской команды. Дело в том, что почти все спортсмены получили травмы разной степени тяжести, и сезон для них был закончен. Хуже того — для многих парней с футболом вообще было покончено навсегда. Ещё один человек после аварии не выжил — это водитель, заснувший за рулём грузовика.

«Вот так, — подумал я, намечая в тетрадь размеры своей полностью пустой гостиной. — Пыжился я пыжился, но совсем без смертей не обошлось. Да и „Пахтакор“ теперь наверняка укомплектуют футболистами из разных команд Высшей лиги. Вроде как бы и изменил будущее, а вроде, как и нет. Хотя для родных и близких самих футболистов разница колоссальная — либо человек мёртвый, либо немного покалеченный, но живой».

Я принялся делать набросок встроенного шкафа, который должен был вместить в себя — полки для книг, полочку для телевизора, нижние шкафчики для белья и полочки для просторной посуды из толстого стекла. «Хрусталь и многотомные сочинения в красивых однотипных обложках в доме появятся только через мой труп», — сразу же заявил я Тамаре, когда мы обсуждали что ещё купить. И вдруг, прервав увлекательное рисование дизайнерского эскиза, в прихожей раздался дверной звонок.

— Спичек нет! Соли нет! Чай и кофе закончились! Стульев тоже пока не купили! — Забубнил я, думая, что пришёл кто-то из знакомых.

Однако за порогом моей квартиры стоял незнакомый человек в сером плаще. «Что ж ты родной сразу в маскировочном халате и с парашютом не пришёл?» — мысленно усмехнулся я, понимая, что передо мной товарищ из органов.

— Я могу войти? — Спросил незнакомец.

— Корочку сначала покажите, — буркнул я. — И если вы пришли описывать незаконно нажитое имущество, то спешу вас разочаровать, кроме двух табуреток, кухонного стола и спального матраса пока больше ничего не имею. Приходите лет через семь.

— Смешно, — с грустным видом произнёс человек, абсолютно неприметной наружности, и показал удостоверение майора КГБ на имя Вячеслава Михайловича Зверева. — Я много времени не отниму.

— А десять лет без права переписки, это много или мало? — Усмехнулся я, пропуская товарища в квартиру.

— Вам товарищ Никонов не говорили, что юмор у вас специфический?

— Специфическим бывает только запах от рыбы второй свежести. А юмор он либо есть, либо его нет. Проходите на кухню, раз пришли. — Тяжело вздохнул я и повёл КГБэшника в самую меблированную часть дома. — Извините, чая нет, кофе тоже нет.

— Ничего, я же сказал, что ненадолго. — Майор Зверев почему-то так же тяжело вздохнул и, усевшись на табуретку, спросил не в бровь, а в глаз. — Откуда вы узнали, что ташкентский «Пахтакор» попадёт в аварию?

— Мне вещий сон приснился, что два самолёта столкнуться в небе над Днепродзержинском. В одном из них будут лететь футболисты «Пахтакора». Между прочим конституцией СССР не запрещено смотреть вещие сны, — пробурчал я.

— И поэтому вы уговаривали через Николая Старостина команду вылететь на день раньше?

«Да, ты друг гений!» — подумалось мне, и я ответил:

— Уголовным кодексом это не возбраняется. Я вообще привык доверять вещим снам.

— Может быть, вы тогда согласитесь поработать на благо государства? — Майор легким движением руки вынул на стол стандартный бланк, которым намеревался меня сделать внештатным корреспондентом комитета госбезопасности.

— Вещие сны приходят помимо моей воли. — Я отодвинул нехорошую бумажку подальше от себя. — Но одним сновидением я с вами поделюсь на безвозмездной основе. Записывайте, — буркнул я и прошёлся к окну, которое выходило на сад «Сокольники». — 25 декабря 1979 года правительство нашей страны совершит трагическую ошибку.

— Какую? — Вздрогнул КГБэшник, скрепя шариковой ручкой по листку.

— ЦК КПСС примет решение ввести войска в Афганистан. Из-за чего капиталистические страны будут бойкотировать московскую Олимпиаду 80.

— Не велика потеря, — усмехнулся майор.

— Вследствие военных действий нагрузка на экономику многократно возрастёт, что приведёт к развалу всего Советского союза на 15 частей. — Я развернулся к КГБэшнику, который снова вздрогнул. — Как говорил французский маршал Тривульцио: «Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и ещё раз деньги». Кстати, войска всё равно потом выведут с нулевым эффектом от всей военной компании. А вы знаете, как нам со Старостиным удалось развести самолёты в воздухе? Мы поставили бригаде техников донецкого аэропорта ящик коньяка. И они чуть-чуть придержали наш самолёт во время дозаправки. Что же вы не записываете?

— Вы хоть товарищ Никонов понимаете, что за эту бумажку мы с вами оба загремим на десять лет без права переписки? — КГБэшник скомкал листок и порвал его на моих глазах на множество мелких кусочков.

* * *

В тот же день около 6-ти часов вечера я со свой невестой сидел на трибунах УСК ЦСКА. На льду обливаясь потом, пыхтело двадцать человек, которые под четкие команды старшего тренера Виктора Тихонова, словно стая сраных веников металась от одного борта к другому.

— Видишь, как надо тренироваться? — Шепнула мне Тамара. — А не то что вы, просто мячик перекатываете друг другу и всё.

— Легкоатлеты на тренировках тоже много бегают, только я ни одной футбольной команды из легкоатлетов пока не видел. Нагрузить что футболиста, что хоккеиста ума много не надо. Для этого и одной глупости хватит. А работать так, чтобы все ребята прогрессировали и минимум травмировались — в этом и заключается тренерское мастерство.

— Тогда почему ЦСКА в хоккее всегда побеждает, а ваш «Спартак» давно ничего не выигрывал? Ну, кроме Кубка. И хоккейная сборная постоянно в призах, а где победы вашей футбольной команды? — Прошептала Тома и гордо вздёрнула свой хорошенький носик вверх.

— В мировом хоккее всего четыре сборные играют на высоком уровне, а в футболе только европейских команд больше десятка, которые способны биться за самые высокие места. Хоккей и футбол просто несравнимы из-за уровня конкуренции.

Возразил я и уставился на ледяную площадку, где Тихонов, наверное, решил загонять своих парней до смерти.

И мысли тут же унеслись к разговору с товарищем из органов, который мурыжил меня целый час, уламывая вступить в какой-то секретный отдел по предсказанию будущего. «Хорошо, — психанул я. — Вот смотри — экономические проблемы копятся десятилетиями, технологическое и техническое отставание от западных стран неуклонно растёт, из-за чего мы имеем низкую производительность труда и низкое качество конечной продукции. Что ждёт экономику в будущем? Какие нужны предсказания, чтобы понять, что нас ждёт полный жопец?». Лишь после этой тирады КГБэшник обиделся и вежливо попрощался.

А ведь я должен был просчитать, что рано или поздно эти товарищи выйдут на меня. Только бы эти дурики не помешали мне играть в футбол. Предсказания им нужны? Если ты сидишь на попе ровно и бьёшь баклуши, то будущее твое печально, и это аксиома.

После тренировочного занятия, от которого даже мне поплохело, хоккеисты ЦСКА Михайлов, Петров и Харламов, рассевшись за столиком в буфете УСК, с интересом смотрели на нашу парочку. Тамара представилась как корреспондент еженедельника «Футбол-Хоккей» и, включив диктофон, поставила его на середину стола.

— Ах, да, это мой… кхе жених, футболист московского «Спартака» Владимир Никонов, — немного смутившись, сказала она.

— То-то я и смотрю, лицо мне твоё знакомо, — улыбнулся Валерий Харламов и протянул мне руку. — Ты ведь сейчас лучший бомбардир в чемпионате, так?

— Сколько уже забил? — Поинтересовался Владимир Петров.

— Двадцать мячей за восемнадцать игр, — смутился и я, пожав руку всем хоккеистам.

— Ого! — Присвистнул Борис Михайлов. — Идёшь по хоккейному графику.

— Просто партнёры хорошие, — пробурчал я. — Вот что, мужики, я мешать вашей беседе не хочу. — Я нажал на кнопку диктофона и остановил аудиозапись. — Специально пришёл, чтобы вас предупредить. В этом сезоне старший тренер Тихонов начнёт избавляться от вашей тройки. Сначала тебя Борис выживет из команды. Затем тебя, Володя, сбагрит в ленинградский СКА. А ты, Валера, 27 августа 1981 года сильно заболеешь. После чего с хоккеем завяжешь навсегда.

Говорить о том, что Харламов в этот день вместе с женой разобьётся насмерть, я не стал. Незачем поминать смерть всуе.

— Это шутка, что ли? — Засмеялся Харламов, хотя его партнёры не так весело переглянулись.

Наверное, Борис Михайлов уже имел разговор с Виктором Тихоновым, который вместо него стал постепенно наигрывать с Харламовым и Петровым молодого и перспективного Владимира Крутова.

— Если бы, — совершенно серьёзно сказал я. — Возраст у вас уже поджимает, а Тихонов любит гонять до посинения. Плюс у вас авторитет в команде выше. Какому тренеру это понравится? А контрольный звоночек прозвучит на Олимпиаде в Лейк-Плэсиде. Учтите, американцы к ней очень хорошо готовятся, и кроме тренировок практикуют современную фармакологию. При своей публике могут вас и обыграть.

— Американцы? Ха-ха-ха! — Грохнула от смеха вся тройка нападения.

— Зря смеётесь товарищи, — поддержала меня Тамара. — Вы слышали, как разбился «Пахтакор»? А мой Володя их несколько раз предупреждал, чтобы они вылетели на один день раньше.

— Правда? — Удивился Харламов. — Тогда чем я заболею в 1981 году?

— Пока не знаю, — соврал я и, попрощавшись с хоккеистами, подумал, что может быть, рановато им сообщил о превратностях судьбы. С другой стороны — а вдруг со мной к этому времени что-нибудь произойдёт. Ведь товарищи из КГБ просто так не отвяжутся.

* * *

Во вторник 14-го августа наш красно-белый «Спартак» завершал 19-й тур матчем с московским черно-белым «Торпедо». Центральный стадион Ленина, где мы с недавнего времени буквально прописались, собрал 60 тысяч человек. Погода стояла замечательная — 20 градусов тепла, не холодно и не жарко. Только газон главной арен страны немного подкачал, во время передач низом мяч, что называется, скакал, словно на стиральной доске.

И для футболистов в белых футболках и в чёрных трусах такое состояние поля было откровенно на руку. Ведь торпедовцы вышли играть в пять защитников, и первый тайм героически держались всей командой на подступах к своей штрафной площади, с одной только мыслью — не дать нам забить мяч. В нападении же наш соперник понадеялся на русский авось, на какой-нибудь дурной гол, которые иногда случаются.

Чего уж греха таить, на качестве наших беспрерывных атак сильно сказывалось отсутствие Черенкова, Заварова, Хидиятуллина и Родионова. За первые сорок пять минут я сделал шесть бессмысленных рывков за спины защитников московского «Торпедо», и ни разу не получил мяч на ход. К тому же второй наш нападающий, мой друг Сашка Калашников, постоянно тормозил, не успевал принять верное решение, из-за чего его быстро накрывали и отбирали мяч.

В перерыве «Дед» сказал уже привычную фразу:

— Мужики вы или не мужики⁈ 60 тысяч человек смотрят, как вы не можете пробиться к воротам аутсайдера! Соберитесь парни. Нам теперь очки терять никак нельзя. Киев свой матч выиграл, тбилисцы ещё раньше одержали победу. На данный момент у этих команд по 28 очков! Против наших 30.

— Зато Донецк с «Араратом» сыграли вничью, — усмехнулся неунывающий Юра Гаврилов.

— И уже догнал нас в турнирной таблице, набрал те же 30 очков. — Ответил Старостин. — Прибавьте ещё чуть-чуть мужики. Ещё чуть-чуть движения и победа будет за нами.

«Если бы это было так просто, — подумал я, выбегая на второй тайм. — Добавил движения, и голы сами собой посыпались в ворота соперника, то мы бы ещё в первом тайме штуки три забили. Движения у нас хватает, а вот футбольной мысли — огромный дефицит».

— Калаш, работай в касание! На тебе висит защитник, что за остановки мяча ты изображаешь? — Прикрикнул я на Калашникова. — Юра, играй пошире! Что ты мельчишь по центру? — Упрекнул я Гаврилова, через которого шли все атаки.

— За собой следи! Командир. — Отмахнулся Юрий Васильевич.

А ведь если мы сегодня сыграем вничью или, не дай Бог, проиграем — все шишки на меня повалятся. Это же я уговорил Старостина отпустить парней в Японию. И никого не будет волновать, что Черенков с компанией, приобретя международный опыт, выйдут на новый уровень мастерства, ибо очки нужны здесь и сейчас.

Между тем, второй тайм, как мы не бились лбом в железобетонную защиту московского «Торпедо» становился копией первой половины игры. Правда, на 50-ой минуте мог отличиться Гера Ярцев, который пролетел по правому краю, сыграл со мной в стеночку, и с десяти метров под острым углом к воротам торпедовского голкипера Вячеслава Чанова зарядил прямо в штангу. А ещё минут через десять Сашка Калашников в кои-то веки одним касанием вывел на ворота «Торпедо» Сергея Шавло с левого края атаки. Но Серей вообще шибанул по воробьям.

И как только мы немного потеряли бдительность, на 77-ой минуте матча вратарь черно-белых Вячеслав Чанов одним длинным и точный пасом неожиданно бросил в контратаку Виктора Пимушина. Нападающему «Торпедо» тут же навязал борьбу опекающий его наш центральный защитник Саша Мирзоян. Однако Пимушин, просто прокинув мяч, так рванул к воротам Рината Дасаева, который, по-моему, засиделся в воротах и вовремя не выбежал навстречу, что Мирзоян мгновенно отстал. Трибуны, болеющие за «Спартак», тревожно засвистели. Но нападающий прославленного торпедовского клуба чётко пробил в дальний правый угол.

— Гооол! — Заорали болельщики чёрно-белых, которых на стадионе было не меньше десяти тысяч человек, когда Ринат беспомощно рухнул на газон, а мяч забился в сетке наших ворот.

— Собрались! Собрались! — Заорал я. — Ещё вагон времени! Играем!

— Зря парней в Японию отпустили, — пробубнил сникший Юра Гаврилов.

— А вы разве не футболисты⁈ Просто погулять, что ли вышли⁈ — Не выдержал я и, первым поставив мяч на центр поля, паснул его Калашникову.

Калаш откатил футбольный снаряд назад Гаврилову, а тот, видя, что я не на шутку завелся, быстро отпасовал мне. И хоть к моей мятежной фигуре приклеился футболист «Торпедо», мне удалось одним движением и остановить мяч и развернуться. Затем в доли секунды я прокинул этот мяч между ног соперника и рванул в атаку. Только одна мысль билась в голове — протащить футбольную сферу, словно бульдозер, как можно дальше и заработать опасный штрафной удар. Что-что, а пробить с точки я ещё смогу.

Что началось дальше, я плохо понимал, настолько быстро пришлось работать с мячом. Кто-то в белых футболках и чёрных трусах мелькал то с одного бока то с другого, кто-то что-то кричал в спину, требуя наверно пас. И так я несколько секунд крутился, что даже не заметил, как оказался около чужой штрафной площади. Уход вправо, рывок влево. Опять направо и опять налево. И вот уже мне навстречу вылетел Вячеслав Чанов, который ещё в прошлом сезоне играл за донецкий «Шахтёр». «Не прокину!» — мелькнуло в голове, когда Чанов самоотверженно бросился в ноги. И я просто легким движение ступни сбросил мяч в правую сторону, а сам в ту же секунду перепрыгнул через вратаря. Вроде бы кто-то в красной футболке мелькал по правую руку от меня. И о чудо! Словно разъярённый кабан на этот мячик первым вылетел Саша Калашников и с пяти метров расстрелял пустые ворота автозаводской команды.

— Гоооол! — Заголосили не жалея голосовых связок наши болельщики.

— Гооол! — Заорал автор забитого мяча, сжимая меня в объятьях.

— Не тряси, дай отдышаться, — пробурчал я, почувствовав как за этот сольный проход смертельно устал.

* * *

— Присядь рядом, Никон. — Уже в автобусе постучал по креслу на втором ряду Николай Старостин. — Гол вы соорудили красивый. Проход был замечательный. Но 1: 1 — это всего-навсего ничья. Зря я тебя послушал, зря парней отпустил.

— Николай Петрович, ответьте мне на такой вопрос — что такое футбольная команда? Одиннадцать человек, которые играют в основном составе? Или одиннадцать человек и ещё пять-шесть запасных, которые ждут своего шанса и, готовы выйдя на замену, показать лучшее на что способны? Есть даже фильм такой, называется «Запасной игрок» с Вициным в главной роли.

— Предлагаешь мне показать это кино нашем парням? — Усмехнулся «Дед». — Ладно, у нас впереди московский «Локомотив», минское «Динамо», ворошиловградская «Заря» и «Крылья Советов» из Куйбышева. Справился? Выиграем?

— Выиграем, но кое-что надо поменять, — сказал я полушёпотом. — Романцева переведём с фланга в опорную зону, он единственный кто хорошо подключается в атаку. В центре обороны оставим более скоростного Сергея Пригоду, а Сашу Мирзояна переведём на левый край. Следующий у нас «Локомотив»? Пообещайте парням посиделки с шашлыком и американское кино, если победим.

— Сам об это уже подумал. — Улыбнулся наш мудрый старший тренер.

Глава 14

В пятницу 17-го августа, после дневной тренировки в Тарасовке, я навестил будущего тестя и соответственно тещу, проживающих на другой стороне от железнодорожного полотна. Перед Иваном Даниловичем мной были разложены множественные чертежи с заготовками для домашней мебели. Здесь были представлены кухонные полки, детали для встроенного гардероба и для встроенной стенки в гостиную. Мягкую мебель — два кресла и диван нам пообещал устроить Николай Старостин, если мы в ближайших четырёх матчах одержим победы. Из-за чего энтузиазм во время тренировочных занятий теперь бил ключом.

— Что это за хреновина? — Почесал затылок Иван Данилович.

— Вечный двигатель в разборе, — пробурчал я и, улыбнувшись, добавил, — мебель для нашей с Томой квартиры.

— Что-то я всё никак не пойму, — хитро прищурился тесть. — Квартиры вам без очереди выдали, так? Что ж вам мебель тогда без очереди не выпишут?

— Почему же? И мебель за свои кровные без очереди обещают, но я с детства недолюбливаю магазинные стенки. Во-первых — это всё прессованные стружки и опилки вперемешку с клеем. Во-вторых — наша мебель быстро рассыхается и теряет в некоторых местах полировку. В-третьих, когда из гостей приходишь, начинаешь чувствовать себя обитателем интерната, где всё у всех одинаковое. Я и обои из-за границы привезу — уничтожу унылые цветочки со стен. Итак — берётесь за заказ или у вас и без того занятость на пенсии преогромная?

— Хлопотное это дело? — Замялся будущий родственник. — Наверное, все детали надо будет ошкурить и потом лаком покрыть?

— Ошкурить обязательно, а лаком сам покрою, после сборки. — Кивнул я.

— Взятку принёс?

— Задаток. — Я вынул несколько денежных неконвертируемых купюр.

— Да я не про это, — расстроился Иван Данилович и как бы невзначай почесал себя по горлу.

— Ааа, — дошло до меня, — намекаете на жидкость для дезинфекции пищевода? Завтра донесу.

— Молодой ещё, не знаешь, как дела делаются, — закряхтел будущий тесть. — Пойдём, чай что ли попьём. Сделаю я тебе эти деталюхи, но материал с тебя. Знаешь, что зятёк меня всегда интересовало — почему в стране, где необъятные лесные просторы, мебель делают из стружек и опилок?

— А вы вопрос задайте «знатокам» на телепередачу «Что? Где? Когда?» — куда девается доска? — Усмехнулся я, когда мы перебрались из сарая-мастерской в летнюю кухню. — Только ответ проще простого — деньги. Настоящая мебель в два раза дороже, чем прессованная.

Услышав разговор про деньги, на летнюю кухню вышла будущая тёща, Ксения Алексеевна, большой специалист по научному коммунизму и сразу же с порога заявила:

— Между прочим, Карл Маркс считал, что коммунизм возможен лишь при полной отмене денежного обращения. От каждого по способностям, каждому по потребностям.

— Да? — Я чуть не подавился бутербродом с сыром. — И как тогда быть, если какой-нибудь прохиндей и бездельник заявит, что подайте мне дом в три этажа и две машины, чтобы на одной по городу кататься, а на другой на рыбалку ездить?

— Таким рвачам не место при коммунизме, — невозмутимо ответила Ксения Алексеевна. — Знаете ли вы, молодой человек, как писатель Иван Ефремов описал коммунизм? Это общество духовно сильных людей, которые посредством своей воли могут отказаться от эгоистической модели поведения.

— Вы меня, конечно, извините, но Ефремов — это писатель фантаст. — Я посмотрел на часы, ибо не хотелось тратить драгоценные минуты на утопические фантазии. — У нас в футболе, если тренер желает чтобы его команда играла в красивый комбинационный футбол, то он большую часть своих тренировок расходует на игру в пас. А вот способов переделать эгоистическую природу человека пока не изобрели. Извините, мне на базу пора, тренер рассердится.

* * *

На следующий день всю субботнюю тренировку Николай Старостин и его помощник Фёдор Новиков потратили на поиск оптимального сочетания игроков. Так получилось, что после завтрашней игры с московским «Локомотивом», в Федерации футбола должны были решить, назначать нашего «Деда» вторым старшим тренером сборной СССР или оставить в роли единоличного рулевого главной команды страны Константина Бескова? Матч против «Торпедо», который мы бездарно свели вничью, к сожалению, посмотрели влиятельные товарищи из ЦК, которые назначение Старостина притормозили.

Поэтому сегодня в Тарасовке с привлечением футболистов дубля и молодёжки «Спартака» провели два полноценных турнира по мини-футболу в формате четыре на четыре. Оба раза выиграла моя команда. Но в первом турнире со мной играли — Гаврилов, Шавло и Сидоров, а во второй раз — Гаврилов, Калашников и Романцев. Кстати, очень солидно показали себя два паренька из молодёжного состава Борис Поздняков и Геннадий Морозов.

Перед ужином «Дед» потребовал, чтобы я ему составил компанию для прогулки вдоль берега Клязьмы. Лично мне по внешнему виду старшего тренера сложно было предугадать — хочет он возглавить сборную или нет? Но чувствовалось, что на Федерацию Старостин немного обиделся.

Первые две минуты пешего путешествия по живописному Подмосковью Николай Петрович молчал. Я же решил поперёк батьки в пекло не лезть, и тоже держал язык за зубами. Наконец «Дед» крякнул и произнёс:

— Хрен с ней со сборной! Понимаешь, Никон, какая петрушка получается. После завершения чемпионата большая группа футболистов уходит из команды.

— Кто? — Опешил и растерялся я, так как в последние дни был занять квартирой и прочими хлопотами.

— Миша Булгаков, как ты уже знаешь, уехал доигрывать в Кострому. Сашу Борисенкова я сегодня отпустил в Орехово-Зуево в это… в «Знамя Труда». Саша Корешков на днях переезжает в саратовский «Сокол». Володя Букиевский, Витя Самохин и Саша Сорокин в следующем сезоне перебираются в ЦСКА. Валера Глушаков уехал в «Пахтакор». Ведь по решению Федерации каждая команда Высшей лиги делегировала в Ташкент по одному футболисту. Гера Ярцев доигрывает сезон и переходит на тренерскую работу. Как считаешь, кого в команду на следующий год стоит пригласить? С Заваровым вон как угадали. Шикарный футболист.

— Молодых Морозова и Позднякова поднимем в основной состав, — пробурчал я, не на шутку задумавшись. — Боюсь, таких как Саша Заваров нам в ближайшие годы не найти. Про Суслопарова из «Карпат» я уже говорил. Умный футболист, хорошо читает игру, может сыграть в опорной зоне.

— С Суслопаровым вопрос почти решённый. — Кивнул головой Старостин. — Кто ещё? Нам бы усилить нападение и полузащиту.

— Такую полузащиту как у нас уже не усилить, — усмехнулся я. — Черенков, Заваров и Гаврилов — это футболисты мирового класса. Серёжа Шавло хороший трудяга, такие тоже нужны в команде. Если только кого-то на перспективу?

— А я про что уже толкую битый час? — Занервничал «Дед».

— Есть хороший парень из Закарпатья. Зовут — Виктор Васильевич Пасулько. Прекрасная футбольная фамилия. Есть ещё неплохой полузащитник из ярославского «Шинника» — Евгений Кузнецов. Чем-то по манере похож на Шавло. А в атаку на дальнюю перспективу можно взять Володю Лютого из Днепропетровска. Высокий и здоровый как наш Серёжа Родионов. При определённой подготовке может получиться толк.

— Вот, это уже другой разговор. — Обрадовался Старостин и, достав из внутреннего кармана пиджака блокнот, карандашом записал моих протеже, а затем спросил:

— Завтра-то хоть победите? Или всё — мне про сборную забыть?

— Мяч круглый, поле плоское, а счёт на табло. — Пожал я плечами. — Постараемся Николай Петрович. Тем более мягкая мебель в дом нужна позарез.

— Болтун, — пробурчал «Дед».

* * *

Воскресенье 19-го августа к 6-и часам вечера на стадионе «Локомотив» собралось почти 25 тысяч человек. Кроме того телевизионщики установили несколько здоровенных камер, чтобы игру увидела вся огромная страна Советов. И как по заказу, в небесной канцелярии решили подарить зрителям и футболистам чистейшее небо и ясное, но не такое жаркое августовское солнце.

Старостин немного поворчал, из-за того что на трибунах есть свободные места и пожелав: «ни пуха, ни пера», выпустил команду на поле. В воротах ожидаемо занял своё место Ринат Дасаев. В защите собралась тройка Букиевский, Пригода и Мирзоян. В опорную зону вышел капитан Романцев. Полузащита, если смотреть с правого на левый край выглядела так — Ярцев, Сидоров, Гаврилов и Шавло. Пару игроков атаки составили я и более крупный Саша Калашников.

— Сразу понесёмся на ворота или сначала разведка боем? — Спросил Юра Гаврилов, пока Олег Романцев главный судья матча Валерий Баскаков и капитан железнодорожников Саша Аверьянов бросали монетку, чтобы решить — кому владеть мячом?

— Давай без разведки, — махнул я рукой. — «Локомотив» сейчас на 11 месте, и это не тот соперник, которого надо опасаться. Минут на десять или пятнадцать врубаем максимальные скорости, а дальше по ситуации.

— Без разведки, так без разведки, — хитро прищурившись, усмехнулся Юрий. — Слух прошёл, что в ГУМ гарнитуры польские завезли, диван и два кресла.

— А мерседесы не подвезли? — Хохотнул я. — Шуточки у тебя, Гаврила, как у покойника. Разберёмся как-нибудь с гарнитуром. Сегодня за «Деда» играем, пора его в сборную пропихивать, а то он у нас с годами не молодеет.

— За «Деда», так за «Деда». Всё, кажись наш мяч, — потёр ладони наш единственный на сегодня плеймейкер.

Как всё же по-разному бывает в футболе. Иногда выходишь на игру и вроде чувствуешь себя хорошо, но на поле ничего не получается — обводка не проходит, пасы даешь не в ту зону и мажешь из самых убойных позиций. А бывает и наоборот, что ни делаешь — всё как в стране чудес, всё волшебным образом преобразуется в результат. Может и сегодня был такой волшебный день, а может быть и сама судьба отдала должок за невезения в прошлом туре с «Торпедо».

Уже на первой минуте матча я, сыграв с Калашниковым в стеночку, ворвался в штрафную площадь соперника, где изобразил финт Зидана, чем вызвал восторг на трибунах. Правда, один из игроков в зелёной форме «Локомотива» в последний момент мяч выбил в подкате на угловой, который был разыгран неудачно. Зато оттянувшись немного к центру поля и снова перехватив футбольный снаряд, мы начали новую атаку.

Женя Сидоров обыгрался на правом краю с Георгием Ярцевым, после чего дал мне на ход отличный разрезающий пас между двух защитников «Локомотива». И хоть исходная позиция была не из лучших, но когда я первого игрока в зелёной футболке убрал, запутав простым переступом, передо мной открылась свободная зона вплоть до ворот соперника. «Рви родной!» — выкрикнул я про себя и вдарил по газам, стремительно приближаясь под острым углом к воротам с правого фланга атаки. Народ на стадионе радостно засвистел и закричал:

— Давааай!

И в этот момент по центру в штрафную площадь влетел мой друг Сашка Калашников, который тащил на себе двух футболистов «Локомотива».

— Держи, Калаш! — Гаркнул я и что, есть силы, прострелил.

Но мяч чуть-чуть подскочил на кочке и вместо того, чтобы полететь вдоль ворот срезался в эти самые ворота. Однако голкипер железнодорожников Валерий Самохин раньше времени уже прыгнул, чтобы прервать передачу на моего партнёра. Поэтому, когда футбольный снаряд влетал в сетку, Самохин валился в совершено другую сторону.

— Гоооол! — Вскочили спартаковские болельщики на трибунах.

— Дааа! — Заорал я, пробежав с высоко поднятой рукой вдоль сектора с нашими фанатами.

Затем меня отловили партнёры по команде и напомнили, что матч только начался и рано ещё торжествовать победу.

— Правильно, — буркнул я и прикрикнул на соперника, который еле-еле тащился к центральному кругу. — Не тяни время, мужики! Гарнитуры польские в ГУМ привезли! Пока вы телитесь, разберут!

— А тебя здесь никто и не держит, — обиженно заметил капитан «Локомотива» Саша Аверьянов, который с лихих 90-х поработает тренером десятка российских команд, а может и больше.

— Извини, Николаич, у нас сегодня вся команда на эти гарнитуры здесь зарабатывает, — захохотал я, представив, что напишет потом пресса, якобы «Спартак» показал тот футбол, о котором мечтают зрители.

Железнодорожники разыграли мяч с центра, всё же им нужно было отыгрываться. Сделали три или четыре передачи, после чего в центе поля этот мяч перехватил наш новоявленный опорный полузащитник Олег Романцев. Тут же пошёл пас на Юру Гаврилова, а Юрий Васильевич вдруг решил продемонстрировать незаурядный дриблинг. Чудом еле-еле он обвёл одного соперника, стянул на себя ещё двоих футболистов в зелёных футболках и неожиданно выдал на левый фланг обостряющую передачу Сергею Шавло. Зрители тут же почувствовали, что запахло голом и заорали своё любимое: «Давааай!».

Шавло по своей левой бровке отлично разогнался, затем на скорости обыграл одного, второго и в тот самый момент, когда мяч уже должен был потерять, прострелил в штрафную площадь хозяев поля. А дальше гениально сыграл мой друг Саша Калашников. Он всем видом показал, что сейчас сотворит нечто невероятное, правда ещё не решил что, и с разбегу махнул мимо мяча. На финт купилась вся защита «Локомотива» включая голкипера Самохина. И когда футбольная сфера вылетела на мою ногу, ведь я нёсся чуть левее параллельным курсом, ворота уже никто не защищал. Промахнутся на скорости по пустым воротам с пятнадцати метров, в принципе было можно. Но сегодня был наш волшебный день, поэтому я пробил чётко уверенно и точно.

— Гооол! — Восторженно запрыгала наша красно-белая торсида. — Гооол! — Вторили фанам простые рядовые болельщики.

— Как я всех сделал? — Захохотал Калашников, когда поздравлял меня с успехом.

— Нога мастера, — хохотнул я.

— Слушай, а чё там за гарнитуры в ГУМе завелись? Мне ведь тоже надо.

— Не обращай внимания, это Гаврила насвистел. — Махнул я рукой и, посмотрев на табло, отметил про себя, что сыграно всего семь минут матча.

— Жаль, — тяжело вздохнул Калаш.

Однако история с польскими гарнитурами на этом не закончилась. Примерно на 20-ой минуте матча, сделав на подступах к штрафной «Локомотива» около тридцати коротких и средних передач, запутав соперника и самих себя, мы ворвались в эту самую штрафную площадь. Перекидывая мяч с ноги на ногу, мне удалось раскидать двух защитников обескураженного соперника. Но выросшие на пути ещё два футболиста «Локомотива» пробить мне всё равно не позволили. Поэтому мяч пяточкой я скинул себе за спину, куда уже влетал на скорости Георгий Ярцев.

Одним касанием он подработал футбольный снаряд себе под удар, а вторым сделал резкий пас чуть левее, на неожиданно открывшегося Юрия Гаврилова. На Васильевиче тоже «висел» игрок в зелёной футболке, но накрыть нашего плеймейкера уже не успевал. Гаврилов в доли секунды прицелился и катнул своей длиннющей ногой мяч, словно бильярдный шар в самый уголок ворот. А так как бильярдистом он был знатным, голкипер Самохин даже не шелохнулся, когда тысячи болельщиков вновь выкрикнули: «Гоооол!».

— Никон, — вдруг подбежал ко мне главный судья матча Валерий Баскаков, пока хозяева поля выковыривали третью банку из своей сетки. — Что там с гарнитурами польскими из ГУМа расскажи?

Я покосился на Гаврилова, подумал пару секунд врать или сказать правду, но зачем-то соврал:

— Хорошие гарнитуры, два дивана и кресло, то есть наоборот. Покрытие кожзаменитель, тоже польский качественный. Но на всех не хватит.

— В перерыве жене позвоню, — кивнул головой главный судья.

* * *

В перерыве в раздевалке царило приподнятое настроение — не каждый день в первом тайме залетает четыре мяча. Когда мы покидали поле, на табло горели две мои фамилии, а так же фамилии — Гаврилов и Ярцев. Георгий Саныч на 40-ой минуте закончил точным ударом ещё одну многоходовочку, в которой поучаствовало сразу шесть человек. Поэтому «Дед» довольно покряхтывал и потирал руки.

— 4: 0 — это ещё не победа, — съязвил Юра Гаврилов, чем вызвал гогот всей красно-белой банды, правда одетой сегодня в белые футболки и красные трусы.

— Справедливое замечание, — захохотал и Старостин.

— Николай Петрович, завтра ведь у нас пикник? — Спросил Ринат Дасаев, который за 45 минут даже не вспотел. — Какое кино на базу привезут?

— Кино? — Удивился «Дед», с трудом припоминая наш вчерашний разговор по этому поводу. — Знаешь что, Ринат, я как руку Ленину жал помню, как против Берии играл в футбол, тоже помню, а про это ваше кино вон у Никона спроси. Про ярость какую-то благородную, что ли? Про революцию, наверное.

— Объявляю всем, чтобы сто раз не повторять! — Сказал я громко. — Завтра после шашлыка будем приобщаться к творчеству Брюса Ли. Кинокартина называется «Кулак ярости». Парень шесть лет назад как умер, а у нас ни одного кино не показали. Стыдоба.

* * *

Кстати, словом стыдоба можно было охарактеризовать и сегодняшнюю игру московского «Локомотива». К 80-ой минуте наш Гера Ярцев оформил хет-трик, сделав счёт в матче — 1: 6. И все мячи, которые влетали в сетку сначала Валерия Самохина, а затем заменившего его Владимира Дорохина были следствием комбинационной игры. Соперник же ответил одним точным выстрелом со штрафного. Отличился капитан железнодорожников Александр Аверьянов, который с 20-и метров, перекинув стенку, красиво закрутил в ближнюю от себя девятку.

А народ на трибунах буквально скакал от удовольствия. Особенно повеселили фанаты, затянув на мотив хита Тыниса Мяги «Остановите музыку» футбольную кричалку:

Остановите Ярцева!

Остановите Ярцева!

Кричит Буряк, кричит Буряк.

Но мяч влетает в сетку только так!

— Ну, что Сергей? — Спросил я Шавло, когда «Локомотив» еле-еле ворочая булками, топал в шестой раз к центру поля. — Свет зажёгся на табло, гол забил Сергей Шавло?

— Да ну тебя, — отмахнулся полузащитник, который создал сегодня множество опасных моментов, но сам пока не отлился.

— Дальнюю штангу вовремя замкни, я сейчас изображу что-то наподобие футбола. — Похлопал я Сергея по плечу, а сам подумал, что давненько не устраивал сольных слаломных проходов.

Но сначала ровно две минуты пытались что-то изобразить хозяева поляны. Получалось надо сказать не очень зато, когда парни в зелёных футболках потеряли мяч, на поле возникли большие зазоры между линиями нападения, полузащиты и защиты. Поэтому получив пас от Гаврилова на своей половине, первые двадцать метров я пролетел, не встречая активного сопротивления. Так, кто-то попытался с боку сделать подкат, но просвистел мимо с большим опозданием.

— Калаш не спи! — Гаркнул я, отдав передачу своему другу и рванув ещё дальше к воротам железнодорожников.

Сашка ловко обработал мою точнейшую передачу и вторым касанием, спасибо хоть так, кинул мяч вразрез между защитниками «Локомотива». Конечно, на 83-ой минуте матча скорость у меня была уже не та, но защитники соперника бежали ещё медленней. Поэтому я легко улетел один на один. Голкипер хозяев поля Дорохин отчаянно выскочил из ворот, чтобы не дать в седьмой раз отпраздновать нам гол, и бросился ноги. И именно в это же мгновенье я пихнул мяч носкомна дальнюю от меня левую штангу, и чтобы не нанести травму вратарю высоко подпрыгнул и лишь в полёте подумал: «А где у нас Сергей Шавло? Кто дал торжественное обещание замкнуть дальнюю штангу?». К счастью, прыгнув ногами вперёд, Сергей в самый последний момент переправил мяч в сетку, иначе я бы на него сильно обиделся. Подотстал родимый, наверное.

— Гоол! — Уже не так бурно отреагировала, уставшая вскакивать с места, публика на трибунах.

* * *

После финального свистка, возвестившего всему Советскому союзу о самой крупной победе в чемпионате со счётом — 1: 8, когда в раздевалке началось уже дежурное обсуждение на тему «Какое мясо замачивать сегодня с вечера и какое пиво закупать завтра с утра?», вдруг появились высокопоставленные гости. К нам пожаловали председатель Федерации футбола Борис Федосов, старший тренер сборной Константин Бесков и заслуженный тренер СССР Александр Севидов.

Александр Александрович, когда его турнули из московского «Динамо», заподозрив в измене Родине, после предсезонной поездки в США, сейчас активно занимался журналистикой. Писал для «Советского спорта» и еженедельника «Футбол-Хоккей». И о нём с большим восторгом отзывалась моя Тамара, что он первоклассный специалист, разбирается во всех тонкостях футбола и так далее. Ещё бы ему не разбираться — дважды выиграл чемпионат СССР и один раз взял Кубок страны.

— Вот это футбол — я понимаю! — Вскрикнул с порога Севидов. — А как Серёжа Шавло дал с двадцати метров на 90-ой минуте — красотища! Молодцы, мужики! Не ожидал, что вы после отъезда ряда ведущих футболистов покажете такую игру.

— Замечательный матч, — согласился председатель Федерации и, пожав руку нашему «Деду» во всеуслышание заявил. — С завтрашнего дня вторым старшим тренером сборной СССР назначается ваш Николай Петрович! Вопрос уже согласован.

— Качай «Деда»! — Выкрикнул Гаврилов, на что Старостин, замахав руками, заявил под хохот всей команды:

— Идите к чёрту!

Я же в этой суматохе решил воспользоваться случаем и поговорить с Борисом Федосовым:

— Борис Александрович, а что по моему вопросу, который был отложен? Когда меня снова вызовут на заседание Федерации?

— С твоим? — Федосов в задумчивости почесал затылок. — А? По тебе всё. Я переговорил с Никитой Павловичем Симоняном, он сказал, что в запале наговорили друг другу глупостей. В общем ерунда. Всё с тобой. Готовься Никонов играть за сборную. Пока есть шансы, нужно постараться пробиться на Чемпионат Европы. Чем чёрт не шутит, а?

— Согласен, — пробурчал я и с лёгким сердцем пошёл переодеваться, но меня вдруг остановил Александр Севидов:

— Никон, сколько у тебя сейчас мячей в чемпионате?

— Должно быть 22, если протокол не врёт.

— Ого! Такими темпами ты под сорок настреляешь!

— Пока дают забивать, буду забивать, — усмехнулся я.

— Ну да, пока игра идёт нужно пользоваться, — согласился заслуженный тренер СССР. — Интервью мне дашь для «Футбол-Хоккея»?

— Без проблем. Приезжайте в Тарасовку. Мы всей командой там за день перед каждой игрой собираемся. Прогуляемся вдоль Клязьмы. Могу для снимка постучать по воротам.

— Не понял? — Удивился Севидов. — У меня все футболисты неделями на базе сидели, а вы собираетесь только за день? Сочиняешь?

— А по-другому разве можно воспитать профессионализм? Из-под палки серьёзными мастерами не становятся. В Европе, например, никто не сидит на базе, там даже слова такого не знают. — Пожал я плечами, складывая в сумку бутсы и щитки для голени.

— Ладно, договорились. — Хлопнул меня по плечу Александр Александрович.

Глава 15

Если окунуться в историю молодёжных чемпионатов Мира, то из 1979 года нырять придётся неглубоко. Первый Кубок мира ФИФА среди команд до 20 лет провели всего-навсего в 1977 году. По идее Жоао Авеланжа такие турниры должны были проходить раз в два года. И хоть не все федерации поддержали подобное соревнование, например, голосовали против — Англия, Шотландия, Германия и Швеция, но большинство стран молодёжный мундиаль одобрило.

Поэтому гостеприимный Тунис распахнул свои двери 27 июня 1977 года 16-и лучшим командам мира, среди которых были сборные Бразилии, Мексики, Уругвая, Италии, Франции, Испании и сборная СССР. Жесточайший регламент турнира, когда в плей-офф выходили только победители четырёх отборочных групп, тогда принёс неожиданные результаты. Первый полуфинал — Мексика против Бразилии, второй — Уругвай против команды Советского союза. В обоих упорнейших поединках победители были выявлены после серии пенальти, и ими оказались СССР и Мексика. Кстати, в финале наша сборная одолела мексиканцев так же в серии пенальти, и стала первым в истории победителем молодёжного чемпионата Мира.

В той команде блистали Петраков, Балтача, Баль, Бессонов и 18-летний Вагиз Хидиятуллин. Из-за чего именно Вагиз стал капитаном сборной СССР спустя два года на новом чемпионате Мира в Японии.

Утром в четверг 30-го августа 1979 года перед последним матчем в группе все спартаковцы — Хидиятуллин, Черенков, Заваров, Родионов и Прудников собрались в одном номере гостиницы японского города Иокогама. Пятёрка футболистов московского «Спартака» задавала тон в игре советской молодёжки, которой руководил Сергей Коршунов — бывший нападающий любимой команды Василия Сталина ВВС из 50-х годов.

Так первый матч у сборной Венгрии был выигран с разгромным счётом — 5: 1. И в той встрече отличились — Черенков, Заваров, дважды Родионов и один раз форвард киевского «Динамо» Олег Таран. Во второй игре бабахнули Гвинею — 3: 0. Дубль сделал Фёдор Черенков и один мяч положил его друг Сергей Родионов. А вот перед третьей игрой против сборной Уругвая нужно было хорошенько подумать, что важнее — третья подряд победа и выход в полуфинале на фаворита сборную Аргентины или поражение и тогда раньше финала с Аргентиной не встретится?

— Та шо тут думать? Коршунов сказал, шо сливаем игру, та значит сливаем, — первым высказался Саша Заваров. — Усё правильно с Архентиной надо ихрать в финале.

— Ты сначала в этот финал пробейся, — махнул рукой Хидиятуллин. — Нам на пути тогда попадается неслабый Парагвай, а затем в полуфинале Испания или Польша.

— Лично я в поддавки играть не хочу, — пробурчал Фёдор Черенков. — Приехали побеждать, значит надо всех побеждать.

— С кем побеждать-то? — Возразил Сергей Родионов. — Кроме нас в сборной никто не имеет нормальной игровой практики. Могли ведь взять Демьяненко и Журавлёва из киевского «Динамо», которые в основе выходят, но почему-то только наш «Дед» отпустил всех кто требовался сборной.

— Хоцманова можно было из Минска подтянуть. — Закивал головой Заваров. — Усё правильно — матч против Урухвая надо сливать.

— А ты чё, Пруд, молчишь? — Подтолкнул в бок голкипера Прудникова капитан Хидиятуллин.

— Да я вот что думаю, надо не париться. — Усмехнулся Алексей Прудников. — Скажем Коршунову, чтобы он выставил сегодня парней из запаса. Мы получим лишний день отдыха, а там как пойдёт. Выиграют наши пацаны, то мы свеженькие кого угодно раскатаем. Если проиграют, то невелика потеря.

— Та ты, Пруд, просто холова! — Обрадовался Заваров, потрепав вратаря по пышной шевелюре.

— Ну, конечно, жираф большой ему видней, — пробурчал Черенков.

— Я тебе, Федя, сейчас покажу жирафа! — Погрозил кулаком голкипер, но свою угрозу оставил при себе.

— Нормальное решение, — согласился Хидиятуллин. — И вопрос номер два — когда пойдём по магазинам?

— А шо тут думать? Суточные и призовые заплатят, тохда и пойдём джинсы покупать. — Пожал плечами Саша Заваров. — А то у меня целый список — кому, какой размер брать.

* * *

Тренировочное занятие 30-го августа за день до выезда в Куйбышев заканчивали нетрадиционным способом — играли в баскетбол с молодёжкой. То есть почти в баскетбол, так как забрасывать в кольцо нужно было футбольные мячи ударом головой.

Я и Сашка Калашников перестроились под непривычный формат быстрее всех. В мою обязанность входило протащить мяч от кольца до кольца, что я с лёгкостью делал, а заботой Калаша являлось, после моего навеса руками на голову, точно пробить. И если бы не нужно было делиться мячом с Романцевым, Дасаевым и Пригодой, то молодёжь мы бы просто уничтожили. А так, то Олег Иваныч махнёт мимо кольца, то Сергей Пригода шарахнет мимо баскетбольного щита, то Ринат, глаза бы мои на него не глядели, вообще по мячу головой не попадает. И самое главное всё время норовит сыграть по волейбольному пальцами.

Поэтому спустя десять минут игры я потребовал убрать с поля ненормального баскетболиста Дасаева и выпустить кого-нибудь нормального. Однако меня самого убрали с площадки. Пришёл Старостин и срочно вызвал меня в свой персональный кабинет, где с каждым днём становилось всё больше разных бумаг и книг, главным образом художественной литературы. Как помогали Пушкин, Достоевский и Толстой тренировать пару десятков обалдуев, лично для меня оставалось загадкой. Ещё Николай Петрович повесил на дверь самодельную турнирную таблицу чемпионата СССР. Кстати, в чемпионате после победы над московским «Локомотивом» — 1: 8, затем над минским «Динамо» — 3: 1 и выигрышем у ворошиловградской «Зари» так же — 3: 1, дела нашей красно-белой команды шли замечательно:

_______________________________И____В_­­__Н___П____М______О

1. Спартак (Москва)_____________22___17___3___2___58 — 19___37

2. Динамо (Киев)_______________22___15___4___3___31 — 13___34

3. Шахтёр (Донецк)_____________22___13___7___2___35 — 14___33

4. Динамо (Тбилиси)____________22___12___7___3___32 — 15___31

5. Зенит (Ленинград)____________22___10___5___7___31 — 28___25

6. Динамо (Москва)_____________22___10___4___8___21 — 18___24

7. Динамо (Минск)______________21___9___4___8___25 — 22___22

8. Арарат (Ереван)______________22___7___10___5___27 — 22___22

9. ЦСКА (Москва)_______________22___8___5___9____28 — 25___21

10. Пахтакор (Ташкент)__________20___8___3___9____26 — 31___19

11. Черноморец (Одесса)________22___5___8___9____19 — 23___18

12. Торпедо (Москва)___________22___5___6___11___20 — 28___16

13. Локомотив (Москва)_________22___4___8___10___26 — 38___16

14. Кайрат (Алма-Ата)___________21___5___5___11___20 — 31___15

15. Заря (Ворошиловград)_______22___4___6___12___24 — 39___14

16. Нефтчи (Баку)______________22___4____6___12__15 — 31___14

17. СКА (Ростов-на-Дону)________22___3___11___8___22 — 39___14

18. Крылья Советов (Куйбышев)__22___5____2___15__13 — 36___12

— Красиво идём, — высказался я, ткнув пальцем в турнирную таблицу. — Донецк и Тбилиси исчерпали лимит ничьих, значит, считай, отвалились. Остался один опасный преследователь — Киев. Ничего, одолеем.

— Одолеем, одолеем, — недовольно заворчал «Дед» и, порывшись в бумагах, сунул мне под нос какой-то список. — Вот смотри.

На бумажке, если хорошо подумать, значились кандидаты в сборную СССР на товарищеский матч против команды ГДР, который должен был состояться 5 сентября и на отборочный матч против сборной Греции 12 сентября. «Как быстро пролетело время, — подумал я, читая про себя фамилии футболистов, — вратари: Дасаев и Гонтарь. Защита: Пригода, Бубнов, Маховиков, Никулин, Чивадзе, Балтача. Полузащита: Шавло, Дараселия, Максименков, Гаврилов, Кипиани, Никонов. Нападающие: Ярцев, Блохин, Юрчишин и Шенгелия».

— Ерунда какая-то, — пробубнил я. — Блохин весь сезон не в форме. Может травма, может ещё какие нефутбольные проблемы. Юрчишин из первой лиги ничего не показал, играя на Спартакиаде. Ему сначала нужно о себе заявить в Вышке и уже тогда претендовать на сборную.

— Вот и я говорю ерунда, — хмыкнул Старостин. — А Бесков обижается. Пиши свой состав.

«Дед» протянул мне чистый листок бумаги и карандаш. «Задачка однако, — сразу подумалось мне, — И, между прочим, мы так не договаривались! Потом на меня же все косяки повесят. Итак, защита: Чивадзе, Пригода, Бубнов, Романцев. Опорник? Нет, не так! Защита: Мирзоян, Пригода, Бубнов, Чивадзе. Опорник: Романцев. Полузащита: Сидров, Никонов, Гаврилов, Шавло? Аха, лучше так». Почесав ещё пару минут свой затылок я, наконец, выдал Старостину окончательный вариант:

____________Дасаев

Чивадзе__Пригода__Бубнов__Мирзоян

____________Романцев

Кипиани__Никонов__Гаврилов__Шавло

_________Старухин (Шенгелия)

— Идея такая, — сказал я. — Тбилисцев поставим на один правый фланг, чтобы им было проще взаимодействовать и подстраховывать друг друга. В центре сохраним наше наигранное спартаковское сочетание.

— А почему берём связку из Тбилиси, а не из Киева, там мастера не хуже?

— «Динамо» Тбилиси исповедует короткий и средний пас, нам проще будет с ними сыграться. Далее из донецкого «Шахтёра» вытащим на остриё атаки Виталия Старухина, который хорошо играет головой. Если Виталий Владимирович не потянет, то махнём его не глядя на Рамаза Шенгелия. На лавку нам понадобятся — Женя Сидоров, Виталий Дараселия, Гера Ярцев и Сергей Балтача. Кто будет вторым вратарём — на ваше усмотрение.

— Вот это другое дело, — улыбнулся «Дед» и мою бумажку аккуратно сложил во внутренний карман пиджака. — А то я уже всю голову сломал — кого вызвать на сбор?

— Кстати, что там слышно из Японии? Как там наши? — Спросил я, так как матч с Уругваем, репортаж которого передавали по радио, как раз приходился на тренировочное занятие.

— 1: 0 проиграли, шалопаи. — Махнул рукой Николай Старостин.

* * *

В пятницу 31-го августа, чтобы поговорить о том и о сём, в Тарасовку приехал заслуженный тренер СССР Александр Севидов. Я обещал Александру Александровичу интервью, и так как после тренировки всё равно было делать нечего, от предложения Севидова прогуляться по окрестностям и побеседовать, отказываться не стал. 58-летний футбольный специалист выглядел мужчиной крепкого коренастого телосложения, на лицо чем-то смутно напоминавшего ирландского киноактёра Пирса Броснана. Одет внештатный корреспондент «Советского спорта» был в тёмный плащ, ведь в последний летний день подул холодный ветер, и температура опустилась до 15 градусов тепла.

— Хорошо здесь, — кивнул Севидов на медленно протекающую по правую сторону от нас Клязьму.

— Сейчас вдоль излучены реки пройдём и выйдем точно к Покровскому храму. Там сейчас тоже красиво. Деревья все пожелтели и покраснели, хорошо думается о футболе. — Улыбнулся я, застегнув синюю олимпийку полностью, чтоб случайно не продуло.

— Ну, да, когда листья под цвет футбольных карточек, очень хорошо, — хохотнул он. — Вот смотри — прошёл 22-ой тур и ты сейчас с 24-я мячами уверенно возглавляешь гонку бомбардиров, вторым идёт Виталий Старухин с 16-ю, у Чеснокова — 12 и у Блохина — 11. Но Старухина, Блохина и Чеснокова все знают, а ты откуда такой шустрый взялся?

— Не вижу ничего необычного. Половину мячей мной забито в пустые ворота. В другой команде я бы столько не наколотил. Так что лучше написать про феномен «Спартака», где раскрываются молодые таланты. А как у нас Заваров заиграл, сидевший на лавке в «Заре»? Как Черенков, или совсем молодой Родионов из молодёжки заиграли? Теперь же пацаны уехали в Японию, так Гаврилов с Ярцевым, словно с цепи сорвавшись, начали забивать.

— Это-то и странно, — пробормотал Севидов. — Давай на чистоту. Ваш «Дед» ведь по большому счёту не тренер, а результат у команды впечатляющий. Как так?

— То, что 77-летний Николай Петрович не бегает с футболистами на тренировках — это не значит, что он не тренер. Старостин сделал главное — нормализовал обстановку в коллективе. При Константине Бескове, который постоянно искал врагов внутри команды и извне, мы были все задёрганные, как на иголках. Постоянно кто-то стучал на товарищей. Сегодня настроение у мэтра хорошее — все молодцы, завтра полохое — все негодяи. И ещё одна важнейшая деталь Бесков не мог найти на поле место сразу двум великолепным футболистам Юре Гаврилову и Феде Черенкову. Вот упёрся Константин Иванович в 4−4–2 и гори всё синим пламенем. А по этой схеме Черенкова надо ставить на фланг, где он объективно не тянет, либо убирать Гаврилова, что преступно.

— И поэтому вы сразу же перестроились на 4−1-4–1, — догадался Александр Александрович.

— Правильно. И теперь у нас Юра и Федя оба играют под нападающим, а Вагиз Хидиятуллин выполняет за них всю черновую работу на месте опорного полузащитника. Тем самым мы спрятали недостатки этих замечательных мастеров и на первый план вывели их достоинства — прекрасное видение поля и изумительную игру в пас.

— А когда вы действуете в более атакующей расстановке 3−1-4–2, — задумчиво пробормотал Севидов, — у тебя появляется возможность бегать по всему полю и появляться там, где ты больше всего нужен, создавая на одном конкретном участке численное преимущество. И при вашей игре в короткий пас — это же просто гениально.

— Всё верно. — Усмехнулся я, поразившись тому, как Севидов моментально разобрал нашу схему. — Поэтому мы и настреляли своим оппонентам уже 58 мячей, где 24 — мои. Больше нас забил только «Шахтёр» — 35 голов. Кстати, ваше московское «Динамо» за 22 игры поразило ворота соперников всего 21 раз.

— Это уже не моё «Динамо», — с грустью произнёс Александр Севидов.

— А вы не унывайте. Вас скоро позовёт работать московский «Локомотив», а потом пригласят обратно в московское «Динамо». Так что вы ещё повоюете с МВДэшными генералами.

— Смешно, — пробурчал заслуженный тренер СССР.

На этих словах в полукилометре от нас показались купола местного храма Покрова Пресвятой Богородицы, и Севидов внезапно спросил о будущем:

— Хорошо, Володя, а цели у тебя какие? Чего хочешь в жизни добиться?

— Хочу назабивать как можно больше мячей, выиграть как можно больше трофеев и заработать как можно больше денег, чтобы построить хороший дом, вложить эти деньги в образование своих детей и дать им начальный капитал. Ещё я должен открыть в 90-е фонд помощи больным с онкологией.

— Какие деньги, Никон? Какой фонд, когда у нас вся медицина бесплатная? — Изумился Александр Александрович. — Если я про это напишу, ты представляешь, что начнётся? Да тебе играть не дадут.

— Медицина-то бесплатная, особенно горчичники с банками, а вот лекарства заграничные только за волюту, — возразил я. — Ладно, тогда напишите так: «А ещё футболист Никонов мечтает о светлом будущем всего советского футбола». Нормально?

— Сгодится. — Махнул рукой заслуженный тренер СССР.

* * *

Город Куйбышев, куда наш «Спартак» в субботу 1-го сентября рано утром летел на матч 23-го тура, в тревожные годы Великой Отечественной войны считался запасной столицей СССР. Во-первых, этот город был хорошо развитым транспортным узлом. Во-вторых, его с запада прикрывала естественная преграда — река Волга. И в-третьих, здесь находился штаб Приволжского военного округа, поэтому Куйбышев был хорошо защищён и с воздуха и с земли. Кстати, и на футбольном поле местные «Крылышки» отличались железобетонной защитой.

— Как будем вскрывать знаменитую «волжскую защепку»? — Спросил «Дед» прямо в самолёте всю команду.

— Николай Петрович, вы же старший тренер, вот вы нам и скажите, как? — Ответил вопросом на вопрос Юра Гаврилов, чем вызвал несколько смешков среди футболистов.

— А давайте сыграем не по-спартаковски, — предложил я. — С первых минут начнём колотить по воротам «Крыльев» с дальних дистанций. И вот ещё идея. — Я вскочил со своего кресла и вышел в проход, чтобы все меня видели. — Помните, как мы мучились в первом круге против Самары, то есть Куйбышева, при подаче угловых? А сегодня сделаем сюрприз. Допустим, ты, Гаврила, подаёшь.

— Понял тебя, — засмеялся Юрий Гаврилов и тоже вышел в проход, изображая самого себя на футбольном поле.

— Остальные все встанут в десяти метрах от ворот соперника. — Махнул я рукой. — А перед подачей разом ломанутся во вратарскую площадь, уводя за собой футболистов команды «Крылья Советов».

— А я, значит, подам на освободившийся участок поля в пятнадцати метрах от ворот? — Спросил Гаврилов, с лёту уловив мою идею.

— Точно. — Кивнул я. — Но сделай навес не на голову, а на ногу. Головой с 15-ти метров на силу не пробьёшь.

— А ты, Никон, — добавил Старостин, — на скорости убежишь от своего опекуна и вдаришь с этой позиции. Верно?

— Так точно, Николай Петрович, — улыбнулся я и подумал, что зря недооценивают тренерский талант нашего «Деда».

* * *

Спустя примерно 6 часов стадион «Металлург», заполнившийся меньше, чем на треть, встретил нашу красно-белую команду и своих любимцев напряжённым молчанием. Хозяева поля после 22-ух игр тащились на малопочётном последнем месте, поэтому местные жители, чтобы лишний раз не расстраиваться, предпочли первый день осени провести на дачах.

Ещё более напряжённым выглядел старший тренер «Крыльев Советов» Виктор Кирш. Наш второй тренер Фёдор Новиков когда-то играл в одной команде с Киршем и ещё в самолёте рассказал забавный случай. В 1960-ом году по заданию обкома ВЛКСМ в дом отдыха «Ударник», где проживала команда, приехал гармонист, чтобы для поднятия боевого духа разучивать с футболистами патриотические песни. А Виктор Владимирович взял и выгнал баяниста пинками под зад. После чего за идеологическую диверсию был отчислен из куйбышевских «Крылышек».

«Ничего не меняется, — подумал я, покосившись на наставника команды хозяев поля. — Как дураки управляли обкомами и горкомами, так после перестройки они же в подавляющем большинстве у руля и останутся, назвав себя эффективными собственниками».

Между тем, главный судья из Ленинграда Алексей Поликанов дал стартовый свисток, и мы закрутили уже стандартную спартаковскую карусель. Я сделал пас на Гаврилова, тот на Сидорова, Евгений ещё дальше на Ярцева, Жора назад на защитника Букиевского, который имел отлично поставленный удар и получил персональное задание — лупить без зазрения совести с дальних дистанций. Бук сыграл с Пригодой, Сергей отпасовал на Мирзояна, Александр передал мяч в опорную зону Олегу Романцеву. Олег Иванович сделал передачу на левый край Сергею Шавло, который тут же запустил в атаку Сашу Калашникова. Калаш принял мяч, стоя спиной к воротам, и откинул его мне, замкнув тем самым полную цепь наших футбольных передач. Незадействованным остался лишь голкипер Ринат Дасаев, которого пока футбольный снаряд миновал.

Мне же не терпелось испробовать новый розыгрыш углового, поэтому во второй раз на Юрия Гаврилова я пасовать не стал. Вместо этого, простым преступом, раскачав полузащитника «Крыльев», я рванул прямо через центр ещё дальше в атаку. Затем по пути на противоходе, обыграв одного за другим трёх игроков соперника, и с 25-и метров нанёс прицельный удар по воротам. Мяч устремился в левый верхний угол, но голкипер Геннадий Лисенчук в прыжке, вытянувшись в струнку, этот мяч героически перевёл на угловой, чем вызвал жидкие аплодисменты родных трибун.

— Ну, что Никон готов? — Усмехнулся, пробегая мимо меня, Гаврилов.

— Аха, как Гагарин и Титов, — пробурчал я и посеменил в штрафную площадь в противоположную правую сторону от углового флажка.

На подачу углового в штрафную хозяев поля стянулись семь наши футболистов и восемь игроков местных «Крылышек». Ко мне моментально приклеился Вадим Лосев, физически крепкий и высокий защитник обороняющейся команды. Более того Вадим прихватил меня за футболку, чтобы я случайно не потерялся среди кучи народа перед воротами Лисенчука.

— Я сейчас рухну как подкошенный, и вам педаль поставят, — шепнул я игроку обороны «Крыльев».

— Не п…ди, — усмехнулся он.

— А если я скажу, что ленинградский судья с нами в одном самолёте летел? — Соврал я, поэтому Лосев моментально пакли свои от моей пока чистенькой красно-белой футболочки убрал.

Внезапно этот ленинградец Поликанов дал свисток. Юра Гаврилов разбежался, чтобы ударить по мячу, и вся наша гвардия от линии штрафной площади рванула во вратарскую площадку, в небольшую прямоугольную область перед голкипером, увлекая за собой хозяев поля. В доли секунды в пятнадцати метрах от центра ворот соперника образовалась пустота, в которую я рванул намного быстрее Вадима Лосева. И мяч посланный Гавриловым прекрасно лёг на мою рабочую правую ногу. Удар, словно из пушки, просвистел мимо скопления футболистов, мимо опешившего голкипера Геннадия Лисенчука и, влетев под перекладину, врезался в натянутую, словно струна, сетку ворот «Крыльев Советов».

— Уууу! — Разочарованно вздохнули зрители на трибунах.

— Гооол! — Обрадовались мы, что сковырнули бетонную защиту неуступчивого соперника в первую же минуту матча.

Пропущенный мяч мигом ударил по самолюбию хозяев поля, которые заранее договаривались играть от глухой обороны. А теперь перед своими зрителями им пришлось делать то, что они совершенно не умели — идти в атаку большими силами. Поэтому сделав несколько кривых передач «Крылья» через двадцать секунд мяч потеряли.

Дальше началась наша излюбленная ига в «зайчика» или «попробуй, отними». Пятнадцать минут соперник пыхтел, потел, прыгал в ноги, безуспешно носился от левой до правой боковой линии поля и обратно. Я даже поймал себя на мысли, что участвую в матче против сборной России на стороне сборной Испании или Португалии. Российские, точнее куйбышевские футболисты много и бестолково перемещались, а мы много и красиво комбинировали. И так называемой изюминкой на торте стала наша резкая контратака.

Сергей Шавло по левому краю пробежал метров тридцать, обыгрался с Сашкой Калашниковым и прострелил в штрафную площадь хозяев поля в направлении моего стремительного рывка. На высоченной скорости я оббежал двух защитников «Крыльев» словно стойки на тренировочной поляне, но выскочив один на один, не стал полагаться на удар, который мог отбить голкипер Лисенчук, так как он удачно вышел из ворот. Поэтому, замахнувшись, прострелил чуть левее себя, в то место, куда влетел на всех парах Георгий Ярцев. Жора же, просто подставив «щечку», вкатил мяч в уже пустые ворота бедной куйбышевской команды.

— Гооол! — Закричал Георгий Саныч, который за последние четыре игры забивал уже свой шестой мяч.

* * *

По прошествии почти двух часов, когда все страсти на футбольном поле уже улеглись и команды разошлись по раздевалкам, оставив на электронном табло убийственный для хозяев счёт — 0: 5, я случайно стал свидетелем разговора нашего второго тренера Фёдора Новикова и тренера «Крыльев Советов» Виктора Кирша. Виктор Владимирович жаловался, что не с кем работать, что толковых футболистов выгребли либо мы, москвичи, либо киевское «Динамо». Фёдор Сергеевич дипломатично поддакивал. Из-за чего я не выдержал и вмешался в беседу:

— А вы уверены, что дело в исполнителях?

— В ком же ещё? — Прошипел наставник «Крыльев».

— Дайте угадаю, — криво усмехнулся я. — Вы подготовку команды копировали с киевского «Динамо»? Много тупой беготнюхи без мяча, акробатика какая-нибудь, улучшение выносливости и скоростно-силовых качеств, так? В итоге у вас футболисты не знают, что с мячом делать. Ни одной нормальной комбинации за игру, ни одного обостряющего паса. У ваших парней футбольный интеллект близкий к нулю. В защите не удалось отсидеться вот и наполучали полную авоську.

— Никон, прекрати! — Шикнул на меня Новиков.

— Не копируйте Лобановского, — продолжил я, проигнорировав своего второго тренера. — У него лучшая в стране медицинская бригада с передовой фармакологией. И ещё он может позволить себе набрать в команду футболистов с изначальными развитыми футбольными мозгами, которых не надо учить — куда пасовать и куда бежать. Кстати, Лобановский этим и не занимается. А зря. Буряк в этом сезоне сломался, и командной игры у Киева не стало.

— Больно умные у вас футболисты Фёдор Сергеевич, — с иронией ответил на мою тираду Виктор Кирш. — И как вы с ними только справляетесь?

— Не обращай внимания, Витя, — махнул на меня рукой Новиков. — А ты чего Никон завёлся? 25 штук уже настрелял, радоваться должен. Иди в раздевалку, скоро в аэропорт едем.

— Просто мне за весь советский футбол обидно. — Пробурчал я, уже немного остыв. — Из хороших талантливых парней по системе Лобановского делаем тупых бегунков. И вся эта футбольная ерундистика «бей вперёд, игра придёт» потом в будущее полезет. Извините, Виктор Владимирович, если что не так сказал.

Глава 16

Четвертьфинальный футбольный матч против сборной Парагвая, который по московскому времени начался в час дня, игрался в японском полуторамиллионном городе Кобе на местном маленьком стадиончике вместимостью всего в 10 тысяч человек. И к сожалению, не смотря на воскресенье, большого интереса он не вызвал не только у местных жителей, но и у редакции спортивных программ СССР. Эту игру даже не передавали по радио. Советское начальство разозлило поражение от сборной Уругвая в предварительном раунде, и на команде Сергея Коршунова скорее всего поставили крест.

Вообще старший тренер Коршунов личностью был интереснейшей — лидер атак команды ВВС, один из любимых футболистов Василия Сталина наравне со Всеволодом Бобровым. В 1953 году после роспуска клуба военных лётчиков он поиграл за московское «Динамо», ЦСКА и «Спартак». А вот перед первым молодёжным чемпионатом Мира в 1977 году с Сергеем Александровичем произошёл неприятный инцидент. На последнем контрольном выезде за рубеж он выпил лишнего и сборную в Тунис повёз его помощник Сергей Мосягин. Коршунова позже в команду вернули, но осадочек у спортивного начальства остался.

Между тем советская и парагвайская молодёжки устроили для 8 тысяч человек настоящий футбольный спектакль. Уже на 3-ей минуте игры Сергей Родионов с передачи Фёдора Черенкова распечатал ворота Хулиана Коронеля. Спартаковские футболисты, не принимавшие участия в поединке против Уругвая, сегодня вышли в стартовом составе и с первых секунд буквально взвинтили темп.

Однако и парагвайские ребята приехали не для того, чтобы бездарно сливать в одной четвёртой финала. И уже на 7-ой минуте Сезар Ромеро счёт сравнял — 1: 1. Провалилась защита сборной Советского союза, которой остро не хватало более умелых киевлян Анатолия Демьяненко и Сергея Журавлёва. А на 22-ой минуте дальним ударом отличился Хулио Ачукарро. Откровенно проспал момент удара Виктор Чанов из донецкого «Шахтёра». Поэтому в перерыве старший тренер Коршунов второго вратаря донецкой команды заменил на второго кипера московского «Спартака» Алексея Прудникова.

А во втором тайме на 70-ой минуте вновь выстрелила связка Черенков и Родионов. Фёдор Фёдорович красиво прошёл прямо по центру к чужой штрафной площади и сделал хитрющий пас на своего партнёра по «Спартаку». Сергей Родионов вовремя рванул за спины парагвайских защитников и, выйдя один на один, хладнокровно положил мяч в самый угол ворот — 2: 2. Такой счёт продержался и до финального свистка, и все 20 минут дополнительного времени, поэтому теперь дорога в полуфинал пролегала через серию пенальти.

— Мужики, послушайте меня внимательно, — сказал Сергей Коршунов, собрав команду вокруг себя. — Никто не знает своего будущего. Может быть Черенок, Завар или Радик станут звёздами, а может и нет. Поэтому жить и побеждать надо здесь и сейчас. Запомните все — мы сюда приехали за золотом! Так идите и вырвите путёвку в полуфинал для самих себя! Чё тебе, Хидя?

— Кто пенальти-то пробивать будет? — Развёл руки в стороны Вагиз Хидиятуллин.

— Ясное дело кто, — недовольно пробубнил Коршунов. — Черенков, Заваров, Родионов, ты, Хидиятуллин и Олег Таран. Всё, пошли.

Серию одиннадцатиметровых футболисты часто называют лотереей. Есть в таких словах логика, но всё же победу, как правило, празднует тот, у кого нервы крепче и у кого вратарь более хитрый и мастеровитый. Спартаковец Алексей Прудников не раз в тренировочной серии пенальти переигрывал самого Рината Дасаева и, сейчас видя перед собой футболиста из сборной Парагвая, решил для себя сразу — играть только по мячу.

Алексей, встав точно на линии ворот, сощурил глаза, чтобы игрок соперника превратился в один размытый силуэт и не смог каким-нибудь хитрым движением корпуса, головы и даже движением собственных глаз обмануть его, и замер. Тут же раздался свисток главного судьи, футболист в полосатой бело-красной футболке разбежался, что-то непонятное изобразил перед ударом и махнул точно по центру. Пудников даже не шелохнулся, поймав первый удар как на тренировке.

— Даааа! — Заорали парни в красных футболках с большими белыми буквами «СССР» на груди.

— Молодец, Пруд! Так держать, мать твою! — Выкрикнул старший тренер Сергей Коршунов и место в воротах занял голкипер сборной Парагвая Хулиан Коронель.

От группы наших футболистов, расположившихся около центральной линии поля, отделился Фёдор Черенков и пошёл к одиннадцатиметровой отметке. Что сейчас творилось в голове Фёдора — предугадать было крайне сложно, тем более на лицо нашего полузащитника опустилась маска спокойного безразличия. «Как пробью, так пробью», — можно было прочитать со стороны. Но когда судья матча дал свисток, Черенков на доли секунды потерял самообладание и, разбежавшись, пробил не на точность, как привык, а на силу. Мяч просвистел по пологой траектории в сторону правой штанги, с громким звуком ударился об неё и отрикошетил в сетку.

— Гооол! — Закричали футболисты сборной СССР и 8 тысяч нейтральных болельщиков встретили этот успех аплодисментами.

А потом игроки обеих команд, словно сговорившись, перестали мазать и вратари, раз за разом вынуждены были капитулировать. Наконец, при счёте 4: 3 в пользу сборной СССР на точку вышел капитан парагвайской команды Роберто Кабаньяс по прозвищу «Волшебник из города Пилар». И сейчас этому волшебнику требовалось обязательно забивать и надеяться на то, что следующим ударом футболист сборной СССР промахнётся.

«Будь, что будет, но прыгну в правый от себя угол», — подумал Алексей Прудников, заняв место на линии ворот. Свисток судьи донёсся до слуха Прудникова, словно прозвучал через вату. Неожиданно стремительные мгновения полетели так медленно, что ещё бы чуть-чуть и весь мир бы полностью обездвижил. А затем всё резко понеслось галопом вскачь. Кабаньяс стремительно рванул к мячу, и уверенно ударил в левую от голкипера сторону. Но Алексей уже полетел к противоположной штанге, и когда он обречённо грохнулся на газон, то невольно зажмурился. И вдруг его товарищи по команде, словно сумасшедшие заголосил:

— Дааааа, б…! Дааааа!

«Повезло что ли?» — подумал Прудников и, обернувшись, увидел, что мяча-то в сетке и нет.

— Даааа! — Заорал он сам и, вскочив на ноги, бросился к своей обезумевшей от счастья команде.

* * *

Целых два часа я безуспешно крутил на кухне ручку настройки радиоприёмника, чтобы узнать хотя бы счёт матча против Парагвая. Но кроме свиста и скрежета на риске, где было написано слово «Токио», ничего не было. Моя же Тамара несколько раз порывалась со мной о чём-то поговорить, но видя, что мне этот результат важен, отвлекать не стала. И лишь когда я перестал мучить радио, вошёл в гостиную и пробубнил, что такой матч можно было бы показать и по телевизору, Тома, оторвавшись от пишущей машинки, сказала:

— Я понимаю — там твои друзья. Но чем ты им поможешь, если услышишь репортаж того, как твои парни в Японии играют?

— То есть ты напрочь отрицаешь силу мысли? Я правильно понял? — Улыбнулся я. — Тогда ты плохо смотрела фильм «Старик Хоттабыч» — трах-тибидох и мяч в воротах. А между тем дома играть намного проще, чем на выезде, где весь стадион болеет против тебя.

— Не говори ерунды, — усмехнулась моя невеста. — На стадионе эмоции хлещут через край, а по телевизору что? Ничего. Ладно. Я вот что хотела сказать, сегодня ко мне подруги придут посмотреть, как мы здесь устроились, а дома никакой еды. Не кашей же их кормить.

— Ясненько, — буркнул я и, порывшись в пиджаке, вынул последние двадцать рублей. — Вот всё что осталось после того, как я заплатил за этот югославский гарнитур — диван и два кресла. За холодильник ещё надо деньги вернуть спортивному обществу «Спартак». К встроенным полкам двери и стекла нужно приобрести, а то у нас обстановочка пока как в столярной мастерской.

— А куда ещё двести рублей испарилось? — Подозрительно посмотрела Тома в мои честные глаза.

— За древесину переплатил. Если внимательно присмотреться, то можно заметить, что все встроенные полки и гардеробная у нас из дуба. — Я присел рядом и приобнял свою женщину. — Ничего 5-го сентября товарищеский матч с ГДР, за который в случае победы будет премия. Тем более завтра я уезжаю на базу, а там деньги мне уже не понадобятся. Так что гуляем на всю двадцатку.

— Ещё телевизор надо купить, магнитофон, печатную машинку, а то у этой редакционной клавиша западает. — Тамара загнула три прелестных пальчика. — Кровать. Сколько можно спать на одном матрасе?

— Если будет так, как я задумал, то к декабрю всё необходимое купим, свадьбу нормальную сыграем, а платье свадебное я из заграницы привезу. Сейчас самое главное, чтобы в сборной получилось всё как надо.

— А что может пойти не так? У вас впереди матчи с Грецией и Финляндией. Неужели вы их не одолеете? У нас вся редакция просто уверена, что теперь сборная заиграет по-новому. Разве не так?

— Дело в том, что у нас в группе очень запутанная турнирная ситуация. — Я встал с дивана и прошёлся к встроенным полкам, на которых уже лежали книги, и стояла кое-какая стеклянная посуда. — Если мы греков обыграем, то сборная Венгрии потеряет турнирную мотивацию и запросто может свою игру сборной Финляндии отдать. Тогда на чемпионат Европы мы точно не попадаем. А это значит, что на нормальное свадебное платье денег не хватит.

— Ничего не понимаю, а как тогда быть?

— Только ты в редакции никому не говори. — Я оторвался от разглядывания приятных на цвет дубовых полок и, обернувшись, посмотрел в глаза своей ненаглядной невесты. — Мы со сборной Греции будем играть на ничью, а это гораздо сложнее, чем просто выиграть. Придётся в какие-то моменты либо себя сдерживать, либо наоборот срочно бежать в атаку и обязательно забивать.

— И почему так получилось? — Похлопала большими зелёными глазами Тома.

— Потому что кое-кто знатно накосячил, а нам теперь приходиться разгребать. Ничего, выкрутимся. Главное это верить в свою удачу и идти до конца.

* * *

В понедельник 3-го сентября в Тарасовку заехали все футболисты сборной СССР, которые не представляли «Спартак»: московские динамовцы Саша Бубнов и Николай Гонтарь, динамовцы Тбилиси Александр Чивадзе, Давид Кипиани, Рамаз Шенгелия и Виталий Дараселия, Сергей Балтача из «Динамо» Киев и Виталий Старухин из донецкого «Шахтёра». И уже в три часа дня Константин Бесков занялся тем, что умел делать лучше всего — тренировкой сборной страны.

По слухам, ходившим на базе, Константин Иванович очень сильно повздорил со Старостиным, обсуждая каждого кандидата. Но когда «Дед» показал Бескову — Кубок СССР, Кубок за победу на Спартакиаде и турнирную таблицу, где наш «Спартак» опережал на четыре очка идущее на втором месте киевское «Динамо», спор был окончен, ибо против реальных трофеев и достижений не попрёшь.

Традиционное для Бескова тренировочное занятие, основанное на игре в квадрат, закончилось мини-футбольным турниром для просмотра наилучших сочетаний футболистов. Больше всего опасений вызывала кандидатура 30-летнего Виталия Старухина. Родившийся в Минске крупный, с простоватым деревенским лицом, большеголовый и лысоватый футболист, который прекрасно играл этой лысой головой, не вписался ни разу ни в сборную СССР, ни в сборную Украины.

Но сейчас наша мини-футбольная четвёрка, Гаврилов, Романцев, Старухин и я, разрывала все остальные четвёрки подряд. Донецкий форвард играл так называемого столба, на которого мы постоянно навешивали, а Виталий, расталкивая соперника, в прыжке скидывал мяч головой под удар либо мне, либо Юре Гаврилову. Точнее только мне, так как Юрий Васильевич пока добежит в атаку, противник успеет на небольшом футбольном поле дважды сбегать в контратаку.

— Ну, как Никон? — Спросил меня Старостин, наблюдавший за тренировкой со стороны, когда на газон вышли две другие команды. — Как тебе «Бабуся» в деле?

«Бабусей» наш «Дед» назвал Виталия Старухина, которого именно так прозвали донецкие болельщики.

— Да хрен его знает, — не стал я петь дифирамбы форварду «Шахтёра». — «Столб» из него хороший. При розыгрыше угловых очень опасен. Может быть, Виталия выпустить на замену, когда соперник подустанет, и тогда его неважные скоростные качества нивелируются?

— Значит, в основе лучше выпустить Шенгелия? — Старостин кивнул на поле, где Чивадзе, Кипиани, Дараселия и Шенгелия вколачивали очередной мяч условному сопернику.

— Завтра устройте товарищескую игру — сборная СССР против дубля «Спартака» и по ходу игры попробуйте разные варианты. — Пожал я плечами. — Зачем зря гадать?

— Никон! Хватит прохлаждаться! Живо на поле! — Скомандовал Константин Бесков, и я без вопросов рванул на футбольную поляну.

* * *

Во вторник 4-го сентября на базу приехал народный артист Грузинской ССР Котэ Махарадзе. «Пока мяч в воздухе, коротко о составах», — улыбнулся я, вспомнив любимую фразу этого комментатора. Махарадзе должен был завтра вести репортаж о нашем товарищеском матче с Центрального стадиона имени Ленина, а сегодня, пользуясь случаем, посетил и сборную и своих земляков из тбилисского «Динамо».

Однако появившись на тренировочном поле, Котэ не ожидал застать странную картину. Когда он появился никто не бегал, не пасовал, не бил по воротам. А почти все футболисты стояли и слушали радиорепортаж из потрескивающих динамиков радиолы, вытащенной прямо на улицу.

— Здравствуй Котэ, — пожал руку комментатору Николай Старостин. — В Японии наши ребята в полуфинале чемпионата Мира с поляками играют. Пять минут осталось.

— Какой счет? — Заинтересовался Махарадзе. — И кто это комментирует? Почему не по-русски?

— Наши мальчишки пока ведут — 1: 0. — Ответил «Дед». — А почему комментарий на английском? Так пёс его знает, почему-то в СССР трансляции нет. Что там сейчас говорят, Никон? — Спросил Старостин и многие парни тут же уставилисьна меня.

«Всё же понятно», — подумал я, но всё равно начал переводить вполне добротную английскую речь:

— С мячом поляки. Богуслав Скиба проходит по флангу, отдаёт мяч на Кшиштова Франковски, тот делает обманное движение и резкую передачу в штрафную площадь. Нападающий Ян Янис устремляется на прострел, но голкипер Алексей Прудников выбивает мяч в поле. С мячом Черенков, Заваров, пас на Хидиятуллина. Советская команда готовит новую атаку. Удивительно играет советская команда, нужно же обезопасить тылы, зачем рисковать на последних секундах встречи? Мяч опять у Фёдора Черенкова, автора забитого мяча и лучшего футболиста сборной СССР. Какой прекрасный умный игрок, который может заиграть в составе любого европейского гранда.

— Чего, б…? — Не выдержал Георгий Ярцев, который уже прикидывал, кого придётся тренировать в следующем сезоне. — Пошли они в жопу! Хрен им, а не Черенок.

— Жора дай послушать репортаж! — Осадил Ярцева Старостин. — Ну, Никон, что там?

— Кажись всё, — пролепетал я, плохо расслышав комментатора из-за помех. — Победа, вроде?

— Почему всё⁈ — Возмутился Давид Кипиани. — Ещё целых пят минут играт! Давай второй гол мужики! Давай, генацвале!

— Всё правильно, — высказался Махарадзе. — Юноши играют по сорок минут тайм.

— Что же это такое, Константин Иванович? — Обратился «Дед» к Котэ Махарадзе, когда мы с парнями стали пожимать друг другу руки, мысленно поздравив нашу молодёжку с победой. — Мальчишки будут играть в финале чемпионата Мира и страна этого не увидит? Давайте напишем письмо в Гостелерадио и подпишем его. Я подпись поставлю, вы, Котэ, попросим подписать Николая Николаевича Озерова. Константин Иванович подпишет. — Старостин кивнул в сторону Бескова.

— Я ничего подписывать не намерен, — прошипел Бесков и, дунув в свисток, призвал всех футболистов приступить к последней большой тренировке перед завтрашней товарищеской игрой против ГДР.

— Обязательно напишем это письмо прямо сейчас, — согласился Котэ Махарадзе. — И завтра во время трансляции я его передам руководителям Гостелерадио. А я смотрю, у вас футболисты по английскому только так шпарят.

— Да это Никон, — махнул «Дед» рукой. — У него в школе был английский спецкласс, вот он и выучил язык на мою голову. Как бы его не заподозрили в шпионаже, — полушёпотом добавил Николай Петрович.

* * *

Вечером того же дня, перед самым сном я выбежал на улицу. И чтобы немного успокоиться сделал кружок вокруг тренировочного поля и остановился около турника, подумав, что если двадцаточку раз подтянуться, то мысли о предстоящем дебюте в сборной не будут так нервировать. Ведь сборная ГДР не такой уж и простой соперник — победитель прошлых Олимпийских игр 1976 года, бронзовый призёр Олимпиад 1964 и 1972 годов, чемпион Малого Кубка мира 1975, предшественника Межконтинентального кубка. И кстати, именно ГДР на Олимпиаде 80 в той моей жизни не пустила в финал сборную СССР.

«Немцы играть умеют», — пролетело в голове, когда я очень резво начал выполнять один за другим подтягивания на турнике, стараясь в наивысшей точке грудью достать до перекладины.

— Ты чё, Никон, совсем без башки? — Услышал я вдруг голос Саши Бубнова. — Утром зарядка, вечером тренировка, а вечером у тебя что?

— А вечером — разрядка, ха-ха, — хохотнул я, спрыгнув с турника. — Потряхивает меня немного перед восточной Германией.

— А по тебе не скажешь, — пожал плечами Бубнов и тоже запрыгнул на перекладину, где примерно в моём темпе стал так же высоко подтягиваться.

— Я читал, что некоторых звёзд футбола до самого конца карьеры перед матчами бил мандраж. Таким способом психика спортсмена готовит организм показать в игре всё на что способен. И потом для меня завтрашний матч — это дебют в сборной.

— Ясно, — сказал Александр, спрыгнув на землю. — Помнишь наш разговор про мой переход в «Спартак»? Ты с «Дедом» говорил? Устал я от «Динамо» спасу нет.

— Говорил, конечно. — Кивнул я. — Примерный план такой: наша сборная чудом пробивается на чемпионат Европы и показывает там классный футбол. А после Европы через московское начальство мы передаем письмо самому Брежневу, в котором обязуемся выиграть домашнюю Олимпиаду, для чего просим перевести тебя в «Спартак».

— Да уж планчик, — криво усмехнулся Бубнов. — А другого способа нет?

— Есть. Наш «Спартак» этой осенью пробивается в следующую стадию Кубка Кубков и весной побеждает в финале. После чего через московское начальство мы передаём письмо Брежневу. — Я развёл руки в стороны. — Пойми, по-другому тебя из «Динамо» не отпустят.

— Ладно, — махнул рукой защитник бело-голубых и сборной СССР. — Давай ещё по двадцать отжиманий на брусьях для укрепления нервной системы.

— Заметь, не я это предложил. — Усмехнулся я, первым запрыгнув на металлические брусья.

* * *

В среду 5-го сентября в 19.00 Центральный стадион имени Ленина гудел, словно растревоженный улей. 60 тысяч человек ожидали от обновлённой сборной Советского союза ураганного темпа, захватывающих дух комбинаций и града забитых мячей. То, что команду за два дня сделать невозможно нашего московского болельщика мало интересовало. И уже совсем любителям спорта было неинтересно, что окончательную расстановку главной команды страны Николай Старостин и Константин Бесков утвердили за час до начала матча. И выглядела она так:

_______________Дасаев

Чивадзе__Пригода__Бубнов__Мирзоян

______________Романцев

Дараселия __Никонов__Гаврилов__Шавло

_______________Кипиани

Единственного выдвинутого вперёд форварда Давида Кипиани по замыслу тренерского штаба после перерыва должен был заменить Виталий Старухин. Остальные замены и перестановки должны были последовать по ходу матча, так как игровой рисунок сборной, как ни работали мы в эти дни не выглядел цельным. Комбинационная игра нашей команды скрипела словно плохо смазанная телега, да и сама скорость атак и контратак была подстать прыти маленького старенького пони.

Поэтому лично я в первый раз пожалел, что уговорил «Деда» отпустить в Японию — Черенкова, Заварова, Хидиятуллина и Родионова. А с другой стороны перед командой на данном этапе стояло две вполне выполнимые задачи — обыграть сборную ГДР и через семь дней на выезде скатать с греками вничью. Кстати, про эту странную ничью я и Старостин пока помалкивали.

Как и ожидалось, первые пятнадцать минут матча наша команда, сотканная из трёх тбилисцев, семи спартаковцев и одного московского динамовца, ничего интересного показать не смогла. Гости из восточной Германии, правда, тоже выглядели не лучшим образом. Но два раза им всё же удалось потревожить Рината Дасаева. А мы вратаря Ханс-Ульриха Грапентина из команды «Карл Цейсс» Йена даже дальним ударом не пощекотали. Только перехватим мяч, три, четыре передачи и потеря. Особенно ужасно выглядел наш правый фланг. Чивадзе только отдаст на бровку Дараселие, я открываюсь под него, а Виталий даёт на ход. Или наоборот, я рву вперёд, жду пас на ход, а тбилисец отдаёт под себя.

И лишь ближе к 20-ой минуте, когда я наплевал на безнадёжный правый фланг, у нас по левому краю получилась замечательная атака. Сначала около центральной линии поля Юра Гаврилов устроил перепасовку с Романцевым и Шавло, затем подключил и меня. Я же, вспомнив про дриблинг, прошёл двадцать метров, обыграв по ходу двух ГДРовцев, и вернул мяч опять Сергею Шавло. А дальше рванул так в штрафную соперника, что защитники гостей ненадолго растерялись. После чего наш спартаковский ярко выраженный блондин прекрасной навесной передачей отрезал минимум четырёх немецких футболистов.

Великолепно посланный мяч великолепно сел на моё правое колено. Я тут же мигом оглянулся в поисках Кипиани и его одноклубника Дараселия, но ни Давида, ни Виталия и близко не было рядом. Динамовцы из Тбилиси подобно немецким защитникам тоже проспали мой рывок. «Надо было реактивных Блохина с Хапсалисом вызвать», — подумал я и так как деваться было уже некуда, бросившего навстречу голкипера Ханс-Ульриха Грапентина, вторым касанием перекинул по высокой дуге. Мяч перелетел высоченного немца, повисел немного в воздухе, чуть-чуть нарушив закон гравитации, и нырнул около дальней штанги в сетку ворот сборной ГДР.

— Гоооол! — Взревел стадион, устав от бесконечных неудач главной команды страны.

— Даааа! — Заорал я, от моментально нахлынувших эмоций и прежде чем попасть в объятья всей сборной СССР, пробежал вдоль трибуны, над которой возвышалась гигантская чаша для олимпийского огня.

«Вот так бы и на Олимпиаде», — подумалось вдруг, когда меня догнали товарищи по команде.

Первое удачное действие в матче, пока соперник не опомнился, нам удалось преобразовать в десятиминутное тотальное превосходство. В этот временной отрезок в атаку пошли и опорный полузащитник Олег Романцев и центральный защитник Александр Бубнов. Защита соперника в прямом смысле слова трещала по швам. Народ на трибунах свистел, орал и категорически требовал:

— Шайбу! Шайбу!

«Надо срочно дожимать», — подумал я, разыграв на правом фланге неплохую стеночку с Виталием Дараселия, и затем сыграв точно так же с Давидом Кипиани. А, уже ворвавшись в штрафную площадь сборной ГДР, я показал финт Зидана, на радость зрителям на горе немного поплывших гостей. И когда мне удалось прорваться под острым углом ближе к правой штанге голкипера Грапентина, я без раздумий прострелил вдоль ворот. Ведь там где-то Сергей Шавло, который обязательно ринется замыкать дальнюю штангу. Сергей, надо отдать, должное сыграл, как задумано — слёту вколотил второй мяч в ворота очень крепкой европейской команды.

— Гоооол! — Вновь заклокотал Центральный стадион имени Ленина.

* * *

Окончательный счёт — 3: 1, многие футболисты сборной встретили с восторгом. Кстати, отличились кроме меня и Шавло, Юра Гаврилов, а так же нападающий берлинского «Динамо» Ханс-Юрген Ридигер. Но лично я уже точно понимал, с такой игрой и про чемпионат Европы и про Олимпиаду можно смело забыть.

Второй тайм по качеству показанной игры был просто кошмарным. Виталий Старухин заменив Давида Кипиани совершенно не понимал наших спартаковских передач. В «Шахтёре» он привык, что на него навешивают с флангов, а мы больше действовали низом через средний и короткий пас, где нужно уметь правильно открыться и предложить себя.

И лишь когда ещё одного тбилисца Виталия Дараселия заменил Гера Ярцев, наша сборная СССР вновь на целых десять минут прижали сборную ГДР к их воротам. Именно тогда на 69-ой минуте после многоходовочки забил Гаврилов. А потом почти всё оставшееся время беспрерывно атаковали гости, которые могли забить и второй, и третий мяч. Но команду выручил Ринат Дасаев, отразив два выстрела с десяти метров. В общем, такой футбол хотелось побыстрее забыть.

Зато вбежавший в раздевалку Котэ Махарадзе, закончив свой репортажа по советскому телевидению, просто рассыпался в комплиментах. Большинство добрых слов досталось Николаю Старостину и Константину Бескову:

— С такой игрой мы просто обязаны расколотить сборную Греции и вырвать путёвку на чемпионат Европы! Только бы нас сборная Венгрии не подвела.

— Спасибо, Котэ, спасибо родной, — жал руку комментатору наш «Дед». — В Греции будет намного сложнее.

— Да, при греческих сумасшедших болельщиках в Афинах будет очень сложно, — поддакнул Бесков.

— Ничего! — Отмахнулся Махарадзе. — У нас есть Гаврилов, Шавло, Давид Кипиани и Володя Никонов. Вот что я называю кинжальный дриблинг! — Комментатор по-свойски потрепал меня по голове. — Ну как ты в первом тайме крутанул, а? Я чуть микрофон не выронил!

— Сложно будет в Афинах, очень сложно, — пробубнил я, выдавив из себя улыбку. — Но мы сделаем всё возможное.

— Вот сейчас ты очень правильно сказал, — захохотал Котэ Махарадзе.

Глава 17

В пятницу 7-го сентября накануне вылета в Грецию на базе в Тарасовке был объявлен день открытых дверей. К вечерним посиделкам готовили шашлык, закупили немного пива и привезли наш отечественный боевик «Свой среди чужих, чужой среди своих». От американского кино отказались заранее, чтобы не злить Константина Бескова. Днём перед большой тренировкой почти вся сборная СССР собралась у телевизора. Телевизионное начальство внесло изменение в программу и, начиная с 14.00, транслировало прямое включение с Олимпийского стадиона в Токио, где в финале молодёжного чемпионата встречались сборная Аргентины и сборная СССР. Матч комментировал из студии в Останкино Котэ Махарадзе:

— Пока мяч в воздухе, коротко о составах играющих команд. В воротах у нас играет Прудников, защитники — Янушевский, Головня, Хидиятуллин и Полукаров. В середине поля действуют — Раденко, Олефиренко, Заваров и Черенков. Пара нападающих — Олег Таран и Сергей Родионов. Счёт после первой половины матча ноль — ноль. Как вы сами можете убедиться, старший тренер молодёжки Сергей Коршунов призвал в сборную лучшие молодые силы. С мячом спартаковец Заваров, пас на Черенкова, который тут же делает передачу на Олега Тарана. Какая замечательная позиция, надо же бить! Хей! Таран хотел пробить сильно и точно, но не получилось. Да, неудачно лёг на ногу футболисту его кожаный дружок.

«Какие же это лучшие молодые силы? — подумал я. — Журавлёв и Демьяненко в Киеве остались, Гоцманов в Минске. Но наши парни молодчики — Заваров, Черенковым и Хидиятуллин контролируют весь центр, а Родионов бегает как блуждающий форвард. И пока ничего они не дают сделать ни Рамону Диасу, ни Габриэлю Кальдерону, ни Диего Марадоне. Кстати, Марадона не такой уж и мальчик — ему через полтора месяца исполнится целых 19 лет. Это Радик у нас вундеркинд, ему только на днях стукнуло всего 17!». И в это самый момент Черенков сделал разрезающий пас на Сергея Родионова и Махарадзе очень эмоционально закричал в микрофон:

— Родионов идёт к воротам! Выходит к воротам! Замахивается! Ну же мой родной, замахивайся уже! Удар! И мяч в воротах! Гоооол! Гооол! Гооол!

— Дааа! — Заорали мы, обнимаясь около телевизора.

* * *

— Дааа, Радик! — Заголосили парни на переполненном японском Олимпийском стадионе, газон которого от дождя раскис и представлял собой жалкое зрелище, но сейчас это не имело никакого значения, ибо на кону было золото мирового первенства.

— Теперь мужики держим, меньше тридцати минут осталось! — Выкрикнул Вагиз Хидиятуллин, единственный кто один раз уже выигрывал молодёжный мундиаль. — Внимательней с Марадоной!

— Давай я ему ногу сломаю? — Предложил защитник ворошиловградской «Зари» Саша Полукаров.

— Если промахнёшься по ноге, то влепят красную карточку, и тогда мы останемся вдесятером, — возразил Фёдор Черенков. — Играем просто в свой футбол.

— Правильно Черенок, — поддержал товарища Хидиятуллин. — Контроль мяча как на тренировках!

На все эти переговоры в центре поля голкипер Алексей Прудников смотрел из своей вратарской площади и думал, что сейчас аргентинцы обрушаться, словно цунами на ворота, и теперь почти всё зависит от него. Потому что нет таких ударов, которые нельзя было бы взять.

А уже через минуту маленький коренастый игрок в футболке с толстыми продольными бело-голубыми полосами, которого все с придыханием называли Марадоной и прочили судьбу будущей футбольной звезды, в одиночку дошёл до линии штрафной и немного коряво из-под Хидиятуллина пробил по воротам. Этот мяч, прыгнув влево от себя, Алексей взял без проблем.

— Десятке бить не давай! — Рявкнул он на своих защитников и рукой выкинул мяч далеко к центру поля, точно в ноги Фёдора Черенкова.

* * *

За пятнадцать минут до конца финала, перед телевизором в просторном холле на первом этаже жилого корпуса Тарасовки уже не было свободных мест. На наши крики и шум подтянулись не только все игроки главной сборной СССР, но и проживавшие на базе спартаковские дублёры и даже повара из столовой. Забавно было наблюдать за Николаем Старостиным, который кричал чуть ли не громче всех:

— Держать мальчишки, держать фронт!

Кстати, со Старостиным у меня вчера вечером состоялся обстоятельный разговор по поводу Виталия Старухина. Никак не вписывался форвард донецкого «Шахтёра» в игру сборной. Во-первых, низкая скорость. Виталий на поле был самым медленным игроком, не считая Рината Дасаева. Во-вторых, слабая игра внизу — дриблинг отсутствует напрочь, культура паса посредственная. В-третьих, если с тбилисскими футболистами мы боле-менее стали сыгрываться, то с Виталием Владимировичем ничего не получалось. Поэтому «Дед» предложил выплатить Старухину небольшую премию и отправить вместо курортных солнечных Афин в шахтёрский солнечный Донецк. Я же возразил: «Вот смотрите, Николай Петрович, допустим за 10 минут до конца матча мы получаем от греков мяч в свои ворота. Что в таком случае нам остаётся делать? В таком случае выход только один — мы обязаны организовать финальный навал с большим количеством навесов в штрафную площадь. Вот тут-то нам „Бабуся“ и пригодится. Во всём Советском союзе никто лучше Старухина не играет на втором этаже». Минут пять Старостин обдумывал мои слова и, наконец, с большим сомнением произнёс: «Ладно. Пусть Виталий Владимирович побудет нашим джокером. В Афинах нужно быть готовым ко всему. Там и болельщики агрессивные и судья может начудить».

И только сейчас, вернувшись из воспоминаний, я обратил внимание, что сборная Аргентины получила право пробить опаснейший штрафной в двадцати метрах от наших ворот.

— Сколько до конца? — Спросил я у парней.

— Сем минут! — Выкрикнул Давид Кипиани. — Жаль, что не шест!

— Прудников устанавливает стенку, — сказал из телевизора Котэ Махарадзе. — К мячу подходит восходящая звезда сборной Аргентины нападающий Диего Марадона. Задумывается, присматривается к нашему вратарю. В какой угол бить? Вот в чём вопрос. Свисток. Разбег. Удар!

* * *

Мяч, выскочивший из-за шести человек, поставленных в стенку, Алексей Прудников увидел в самый последний момент. И прекрасный хлёсткий удар Марадоны устремился в тот самый угол, за который и отвечал спартаковский голкипер. Однако на раскисшем от дождей газоне поехали ноги, и лишь неимоверным усилием воли удалось прыгнуть и коснуться мяча самыми кончиками пальцев.

— Бам! — Раздался звук удара об штангу кожаной футбольной сферы за спиной Прудникова.

И тут же немного потяжелевший от сырости мяч отлетел в правую сторону от вратаря и покатился в направлении боковой линии. К нему мгновенно устремились два футболиста в бело-голубых футболках и один игрок в красной майке с большими белыми буквами «СССР» на груди. Им оказался оттянувшийся в защиту Саша Заваров.

— Выноси, б… Завар! — Закричал от бровки, еле-еле перекрикивая толпу на трибунах, старший тренер Сергей Коршунов.

Однако Заваров не был бы самим собой, если бы в такой ситуации не пошёл в обыгрыш. Первого футболиста Александр обыграл, ловко перекинув мяч с ноги на ногу, второму аргентинцу он вообще прокинул между ног и сам устремился вдоль правой бровки к центру поля.

— Не таскай, сука! Не таскай! — Вскочил с лавки старший тренер сборной. — Матч закончится — убью!

Может быть, поэтому Саша Заваров, когда на него выбежал ещё один игрок сборной Аргентины, отставив дриблинг, дал великолепную передачу на ход Фёдору Черенкову.

— Рви, Черенок! Рви, мать твою! — Переключил своё внимание Коршунов на Черенкова.

А Федя тем временем на противоходе улетел от одного аргентинского защитника, затем тут же обманул второго и дал длинную передачу на ход Сергею Родионову.

— Радик, б… умоляю тебя — рви, сука! — Заголосил Сергей Коршунов вместе с выбежавшим на бровку помощником Николаем Киселёвым.

* * *

Неожиданно очень опасный штрафной у нах ворот, который исполнил мастер таких ударов Диего Марадона, развернулся намного более опасной нашей контратакой. Из-за чего перед телевизором поднялся такой гвалт на русском и грузинском языках, от которого даже затряслись стёкла в рамах. И теперь с большим трудом сквозь крик можно было расслышать комментарий Махарадзе:

— Сергей Родионов выходи один на один, демонстрирует весь арсенал обманных приёмов, укладывает на газон голкипера Гарсия и устремляется к пустым воротам сборной Аргентины. Удар! Гоооол! Гоооол!

— Даааа! — Заорали мы разом и принялись обниматься перед экраном телевизора.

— Знаешь, что Костя я тебе скажу? Правильно я мальчишек отпустил! — Заявил Константину Бескову довольный до ушей Николай Старостин. — Молодцы, парни! Так держать!

— Дааа, — протянул из телевизора Котэ Махарадзе, — как говорится в одной известной народной поговорке: «Сколько ты не атакуй, а счет-то уже 2: 0 в нашу пользу».

* * *

Когда на переполненном 65-тысячном Олимпийском стадионе в Токио прозвучал финальный свисток, зафиксировав счёт 1: 2 в пользу сборной Советского союза, обессиленные футболисты в бело-голубых футболках рухнули на газон. И многие из аргентинских будущих звёзд футбола откровенно рыдали, словно маленькие дети. Плакал, стоя на коленях и Диего Марадона, который всё же забил в компенсированное время гол престижа.

А в эти самые секунды игроки в красно-белой форме кричали, обнимались и носились по полю, как будто у всех разом выросли крылья. Старший тренер Коршунов отловил среди радующихся парней Сашу Заварова и схватил его за шиворот футболки:

— Я тебе обещал, что после свистка убью?

— Да чё вы в самом деле-то? — Жалостно проскулил полузащитник. — Чуть что так сразу Заваров во всём виноват. Так что ли? Нормально же сыграли?

— Нормально, нормально, дай я тебя обниму! — Сергей Коршунов прижал к себе юного футболиста и затем добавил. — Если ещё раз будешь так таскать мяч в защите, точно убью.

* * *

Вечером того же дня, отказавшись от шашлыка, пива, которого не пью, и от просмотра отечественного боевика я поехал домой. Конечно, свою отлучку заранее согласовал со Старостиным, сказав, что «Свой среди чужих, чужой среди своих» на меня с детства нагоняет смертельную тоску. И потом самолёт в Афины улетает завтра в 2 часа дня, поэтому ночь я смело могу провести в обществе любимой женщины, и уже к завтраку буду в Тарасовке как штык. Константин Бесков мой своенравный поступок естественно не одобрил, но так как ответственность за результат полностью ложилась на «Деда», то на меня он махнул рукой.

По дороге в Сокольники, совершено случайно, мне попался в киоске «Союзпечать» на глаза еженедельник «Футбол-Хоккей», поэтому, когда домой вернулась Тамара, я читал на кухне статью заслуженного тренера Севидова про себя самого. Называлась он громко — «Форвард нового типа». Много лестных слов написал обо мне Александр Александрович. И вроде бы радоваться надо было, но противный червячок сомнения грыз изнутри и нашёптывал, что эта статья выйдет мне боком.

— Ой! — Ойкнула моя будущая жена, увидев меня из прихожей. — А я думала, что ты только после Греции приедешь. Извини — я ничего не готовила.

— Если в холодильнике имеется «Любительская» колбаса и пару десятков свежих яиц, то футболист не умрёт голодным, ха-ха, — засмеялся я.

— Подожди, что-то случилось? В сборной что-то не так? — Тома вдруг почувствовала что-то неладное в моём настроении.

— Хорошо всё в сборной. Все здоровы. Ты понимаешь, мы же едем играть на ничью, а тут вот такая хвалебная статья. — Я показал разворот еженедельника. — А если мы не сможем сыграть вничью? Это же рискованное дело — один шальной удар греков и получите, распишитесь в поражении. Да нас по приезде затравят и газетчики, и болельщики. Особенно меня — форварда нового типа.

Тамара, не переодеваясь, прошла на кухню, присела напротив меня на табурет и немного помолчав, предложила вполне резонный вариант:

— А вы играйте тогда на победу. Обыграете сначала греков, а затем финнов и совесть ваша будет чиста. Ну, не попали на чемпионат Европы — не ваша вина. Вы сделали всё, что смогли.

— Второй день только про это и думаю, — пробурчал я. — Но профессиональный спорт слишком скоротечен и непредсказуем. Сегодня ты не рискнёшь, пролетишь мимо Европы, а завтра у тебя даже шанса такого не будет.

— Хорошо, — хмыкнула моя невеста. — А если вам сразу же объявить через прессу, что едете играть на ничью, потому-то и потому-то.

— На международном уровне такие вещи называются нарушением честной игры или нарушение фэйр-плей. Накануне собственной домашней Олимпиады получить пятно на репутацию — это крайне некрасиво и нежелательно. Можно оправдаться, что мы специально играли на ничью лишь после окончания матча Венгрия — Финляндия, 17-го октября.

— Н-да, — тяжело вздохнула Тома. — Я читала, что Льва Яшина после какого-то пропущенного гола очень долго травили. Письма с угрозами слали со всей страны. Машину попортили. Но у нас-то пока машины нет, да и как-нибудь этот месяц проживём. И потом вот — первое место вы точно не упустите.

Тамара ткнула пальчиком в турнирную таблицу чемпионата СССР, где наш красно-белый «Спартак» шёл гордо на первой строчке:

_______________________________И____В_­­__Н___П____М______О

1. Спартак (Москва)_____________23___18___3___2___63 — 19___39

2. Динамо (Киев)_______________23___15___5___3___31 — 13___35

3. Шахтёр (Донецк)_____________23___14___7___2___37 — 15___35

4. Динамо (Тбилиси)____________23___13___7___3___35 — 16___33

5. Зенит (Ленинград)____________23___10___6___7___32 — 29___26

6. Динамо (Москва)_____________23___10___5___8___21 — 18___25

8. Арарат (Ереван)______________23___8___10___5___29 — 22___24

7. Динамо (Минск)______________22___9____5___8___25 — 22___23

9. ЦСКА (Москва)_______________23___8____6___9___28 — 25___22

10. Пахтакор (Ташкент)__________21___8___4___9____26 — 31___20

11. Черноморец (Одесса)________23___5___8___10___20 — 26___18

12. Торпедо (Москва)___________23___5___7___11___21 — 29___17

13. Локомотив (Москва)_________23___4___9___10___28 — 40___16

14. Кайрат (Алма-Ата)___________22___5___5___12___21 — 33___15

15. Заря (Ворошиловград)_______23___4___7___12___26 — 41___15

16. Нефтчи (Баку)______________23___4___7___12___15 — 31___15

17. СКА (Ростов-на-Дону)________23___3___11___9___22 — 41___14

18. Крылья Советов (Куйбышев)__23___5___2___16___13 — 41___12

* * *

Вечером во вторник 11-го сентября в маленькой гостинице на окраине Афин, состоялось заключительное собрание главной команды страны. Николай Старостин, наконец, раскрыл план, благодаря которому мы получали возможность поехать на европейское первенство в Италию. Впервые услышав, что завтра мы будем играть на ничью, многие футболисты несколько растерялись, ведь в газетах и Константин Бесков и сам Старостин говорили, что едем за победой. Кстати, наставник сборной Греции Алкетас Панагулиас так же заявлял, что лишь случайность помешает его команде победить.

— Нэ чего нэ понимаю! — Разгорячился Давид Кипиани. — Как ничья?

— Если мы обыграем греков, то сборная Венгрии потеряет спортивную мотивацию и свою игру отдаст сборной Финляндии, которая досрочно попадёт на чемпионат Европы. — Сказал я и показал заранее приготовленную таблицу:

_____________И___М____О

Финляндия___4__8 — 10___6

Греция_______5__12 — 7___5

Венгрия______5___5 — 4___4

СССР________4___5 — 6___3

— Если мы завтра сыграем вничью, — принялся объяснять дальше «Дед», — тогда венгры наверняка обыграют финнов, и нам останется лишь дома разгромить сборную Финляндии, чтобы из-за лучшей разнице мячей поехать в Италию.

— Тогда у всех команд будет по 6 очков, — «вставил свои пять копеек» Юра Гаврилов. — Только финнов придётся побеждать со счётом — 7: 0, если венгры этим же финнам у себя дома целую авоську не напинают.

— Не напинают, — отмахнулся я. — Ведь Финляндия будет биться до последнего хотя бы за спасительную ничью.

— Товарищи футболисты! — Внезапно высказался Константин Бесков. — А не кажется ли вам, что выбирать турнирную стратегию и тактику на предстоящий матч — это прерогатива старшего тренера? Поэтому предлагаю сейчас разойтись по номерам и как следует отдохнуть. Ведь завтра предстоит сложный день.

«Странно, что Константин Иванович поддержал „Деда“, — удивился я, покидая общий холл, где шло собрание. — Хотя с другой стороны, если Старостин оступится, то старшим в сборной останется именно Бесков, который наверняка просчитал все за и против. Про план, придуманный мной и братьями Старостиными, он знал давным-давно, как хороший приятель Андрея Старостина. Не так прост Константин Иванович, как это кажется на первый взгляд».

* * *

В среду 12-го сентября на начало футбольной трансляции матча сборная Греции против сборной СССР, задержавшись в редакции «Советского спорта», Тамара уже никак не успевала. Поэтому прикупив в магазине песочные пирожные, направилась сразу же в гости к Черенковым, у которых был телевизор, и которые проживали в соседнем подъезде. Кстати, Федор, как и все спартаковцы отпущенные Старостиным в молодёжную сборную, вернулись из Японии два дня назад. Поэтому в квартире Фёдора и Ольги Тома застала и Сергея Родионова.

— Сейчас второй тайм начнётся! Счёт пока ноль ноль! — Выкрикнул Сергей.

— Мой-то играет? — Поинтересовалась Тамара, передав пирожные хозяйке квартиры.

— Почти все наши играют, — кивнул Фёдор Черенков. — В полузащите бегают Романцев, Шавло, Гаврилов, Ярцев и твой Никонов. На воротах Дасаев, в атаке Кипиани, в защите — Чивадзе, Пригода, Бубнов и Мирзоян.

— Кстати, ты слышал, что Буба к нам хочет перебраться? — Спросил Родионов своего друга Черенкова.

— Если «Дед» не против, то почему нет? — Пожал плечами Фёдор и вскрикнул, — началось!

— Итак, мы продолжаем трансляцию международного отборочного матча между сборной Советского союза и сборной командой Греции, — с еле заметным грузинским акцентом произнёс Котэ Махарадзе из телевизора. — Футболисты хозяев поля играют в белых футболках и белых трусах, наши мастера кожаного меча действуют в своих привычных красно-белых цветах.

* * *

Поле греческого стадиона «Леофорос Александрас», домашняя 25-тысечная арена местного футбольного клуба «Панатинаикос», было просто ужасающего качества. Ямы, выбоины, кочки, проплешины, а по краям необузданные местные болельщики накидали каких-то петард, обрезков бумаги и цветастых матерчатых лент. Рванёшь вдоль бровки, запутаешься по дороге и аха, растяжение голеностопа или ещё что похуже. И вообще, на таком «огороде» нормальный футбол был в принципе невозможен, что в какой-то мере облегчало нашу задачу — добыть ничью. Только 25 тысяч человек, беспрерывно ревущих, голосящих и требующих непременной победы, на ничейный счёт были категорически не согласны.

— Мужики, главное контроль мяча! — Напомнил я в сотый раз своим партнёрам, когда главный судья из Португалии Антониу Гарридо дал свисток на второй тайм и греки попёрли на наши ворота.

Главным образом все атаки соперника разгоняли два центральных полузащитника — футболист «Олипиакоса» Николудис и его коллега из «Панатинаикоса» капитан сборной Греции Деликарис. Именно они, сейчас сыграв в стеночку, оставили за спиной Юру Гаврилова, но так как я действовал сегодня так же в центре полузащиты, то идущего с мячом Георгиоса Деликариса нагнал за пару секунд, и за счёт корпуса легко оттеснил от мяча. Далее сделал мгновенный пас чуть назад в опорную зону на Романцева. Олег Иваныч, тоже недолго думая, зарядил на левый край Сергею Шавло.

И мы были готовы лететь на всех парах в контратаку, только нам этого не требовалось. Задачи расколошматить в пыль сегодняшнего соперника не стояло. Поэтому Шавло передал мяч в центр Гаврилову, а тот вторым касанием переадресовал футбольный снаряд направо Георгию Ярцеву. Но из-за неровностей поля мячик подскочил и Жора заковырялся, обрабатывая пас от своего партнёра. И тут же Ярцева накрыл защитники хозяев поля, которое, кстати, было меньше стандартных размеров на целых 10 метров и в длину, и в ширину.

Завладев мячом, грек быстро прокинул его вдоль нашей правой бровки, где должен был вступить в отбор Александр Чивадзе. Однако футболист тбилисского «Динамо» с небольшим опозданием бросился блокировать крайнего полузащитника хозяев поля и тот успел выполнить опасный навес в нашу штрафную площадь!

На мяч в ту же секунду бросились Бубнов, Пригода и форвард хозяев Галакос, который футбольное образование получил в мало солнечной западной Германии. Может быть поэтому относительно невысокий Илиас Галакас первым добрался до мяча и пробил головой по нашим воротам. Дасаев прыгнул в левый от себя угол, но до мяча не дотянулся! И быть бы голу, но футбольный снаряд ударился в кочку и, отскочив в штангу, улетел за лицевую линию поля. На целых десять секунд можно было перевести дух и собраться с мыслями, чтобы понять — как играть дальше, когда мяч абсолютно не задерживается в центре поля?

* * *

— Ещё одна опаснейшая атака футболистов в белых футболка на ворота Дасаева, — сказал Махарадзе из экрана телевизора, стоящего в квартире Черенковых. — Удар по воротам, отскок и самоотверженно играет защитник Сергей Пригода, который выносит мяч подальше. Как гласит народная мудрость: «Нам нестрашна непогода, когда в обороне Сергей Пригода».

— Да что там такое происходит⁈ — Вспылил Сергей Родионов. — Мяч в ногах не держится, ни одной нормальной контратаки не организовали! Никон-то куда смотрит, что с ним сегодня такое? Извини, Тома, — пробубнил Радик, покосившись на невесту Володи Никонова.

— А вы разве ничего не знаете? — Спросил Тамара.

— Мы только позавчера прилетели, — буркнул Фёдор Черенков.

— Ребята ведь сегодня вышли играть на ничью, так у команды появится шанс поехать на чемпионат Европы. — Проболталась раньше времени Тома.

— Не понял? — Помотал головой Родионов.

— Всё правильно, ничья нужна, — сказал Черенков. — Я потом тебе, Серега, объясню, просто поверь, если мы победим, то сборная Венгрии отдаст матч финнам и для нас это конец.

— Опять хозяева поля атакуют широким фронтом, — послышался голос Котэ Махарадзе. — Ливатинос, пас Даманакису, мяч ещё дальше передаётся Деликарису. И если наши парни чего-нибудь сейчас не придумают, то будет полный пападуполос, и можно будет смело идти загоракис. Однако Олег Романцев вовремя поднял ногу, и атака греков захлебнулась. Мяч выбит далеко к воротам греческой сборной к голкиперу, которого я забыл, как зовут. Так редко он вступает сегодня в игру.

* * *

«Пять минут до финального свистка, — отметил я про себя, вновь в центре поля прессингуя капитана сборной Греции Георгиоса Деликариса. — Ничего, ничего — пять минут позора и мы станем чуточку ближе к цели». Деликарис же, не слыша моих мыслей, как назло, выдал замечательный пас на единственного греческого форварда Галакоса. Но этого нападающего буквально съел сегодня Саша Бубнов. Поэтому Галакос чуть-чуть поерепенился, но мяч потерял. И Буба моментально вернул футбольный снаряд мне. Да так удачно, что я просто должен был включить свою феноменальную скорость на всю катушку и улетать от подуставших защитников хозяев поля. Что я и сделал. За четыре секунды пролетел сорок метров и ещё чуть-чуть, убежал бы один на один.

«Чёрт! Чёрт! — подумал я, резко затормозив и покатив мяч к правой бровке, чтобы немного потянуть время. — Если бы не турнирная таблица, то размотали бы Грецию сейчас в пух и прах. А вместо этого занимаемся какой-то клоунадой».

На этих мыслях мяч у меня отобрали и я, отметив, что осталось всего 3 минуты, посеменил в защиту. И вдруг, футболисты в белых футболках разыграли свою самую опасную атаку. Пока я полз около центрально линии поля, вездесущий Деликарис сыграл в стеночку с нападающим Галакасом, затем продвинулся к линии нашей штрафной площади и дал очень неудобную передачу верхом прямо в грудь полузащитнику Николудису. Сергей Пригода и Саша Бубнов ринулись блокировать греческого игрока, но из-за большого желание помешали друг другу и Николудис, выйдя один на один, хладнокровно расстрелял ворота Рината Дасаева.

— Хоооол! — Заорали переполненные трибуны, на которых тут же зажгли десятки дымовых файеров.

Часы на табло показали две с половиной минуты до конца матча и поэтому я, рванув к нашей скамейке запасных, закричал:

— Выпускай «Бабусю»!

Но Старостин всё отлично понял из без сопливых, то есть без таких как я. Форвард донецкого «Шахтёра» Виталий Старухин, пока наша команда несла мяч на центр поля, уже заменил Давида Кипиани и готов был ринуться в борьбу. Мне почему-то в эти секунды вспомнился разговор с Виталием вчера в гостинице перед сном. Он спросил меня: «Правда, что ты „Деда“ уговорил взять меня в сборную? Зачем? Почему? Мне ведь уже 30». Я же ответил, что в 30 лет жизнь только начинается, и потом 18 мячей забитых в 23 матчах — это серьёзный повод, чтобы стать частью главной команды страны.

«Прямо как чувствовал, что без „Бабуси“ сегодняшний футбольный фуршет не обойдётся», — зло подумал я, откинув всякую предосторожность и получив пас от Гаврилова пошёл в атаку. Конечно на таком убитом поле, ни о каких финтах Зидана и речи быть не могло, но сейчас мне было пофиг, как я дотащу мяч до чужой штрафной. Я просто знал, что это нужно сделать, даже если случится землетрясение или всемирный потоп.

Поэтому первых трёх попавшихся на дороге футболистов в белой форме я пролетел, буквально не заметив. Затем сыграл в стеночку с Герой Ярцевым, передохнул пять секунд, и навесил в штрафную сборной Греции, ибо туда уже прибежали Бубнов, Романцев и Виталий Старухин.

— Давай «Шахтёр»! — Заорал я, пока мяч был в полёте.

Как в толчее игроков перед воротами, выше всех выпрыгнул донецкий форвард, лично я не разглядел. Просто 25 тысяч человек на десять секунд резко замолкли, перестав поливать наши уши своими децибелами, и Старухин одним кивком головы, первым же касанием отправил мяч в сетку ворот греческой команды.

* * *

— Гоооол! — Закричали в квартире Черенковых все, кто сидел у телевизора и слушал репортаж Котэ Махарадзе, который голосил чуть ли не громче всех. — Вот что я называю кинжальный проход, кинжальный навес и кинжальное завершения стремительной атаки! Замечательный и очень нужный гол Виталия Старухина. Замечательного форварда вскормила донецкая земля. Браво! Однако не будем забывать, что до конца международной встречи ещё целая минута игрового времени.

— Вот это футбол! — Выкрикнул Родионов. — А ведь точно парни играют на ничью! Как я сразу не догадался?

— За тридцать секунд отыгрались, — поддакнул Черенков. — Только это ещё не конец.

И Тамара, порадовавшись вместе со всеми, вдруг вспомнила сегодняшний нехороший сон, в котором Володя карабкался на вершину горы, как вдруг на самой верхотуре у него поехала нога, и он сорвался вниз. «Куда ночь, туда и сон», — пробормотала девушка.

* * *

На последних секундах матча греки вновь ринулись в атаку, правда после пропущенного гола их действиям не хватало порядка и стройности. Ничейный результат хозяев ужасного поля не устраивал, хотя при определённых условиях и с 6-и очками сборная Греции попадала на чемпионат Европы. Но одно дело — хотеть победить, и совсем другое дело — мочь. Мяч у Деликариса и компании мы перехватили в принципе легко. Сережа Шавло здорово потаскал футбольный снаряд по своей левой бровке и откатил его герою матча Виталию Старухину.

Я моментально открылся под Виталием, чтобы тот не ковырялся с мячом, а отдал его мне. Старухин же повёл себя своенравно. Зачем-то развернулся, показал футболисту из солнечной Греции, обманный финт из шахтёрского Донецка. Естественно мяч был потерян, зато я подкараулил отскок, сделал перехват и рванул неожиданно для всех в атаку. Стадион, кипящий словно вулкан, вновь затих, ведь футболисты в белой форме мой рывок откровенно прозевали.

Лишь голкипер «Панатинаикоса» Василиос Констандину сообразил, что сейчас может произойти непоправимое. И видя мой резвый выход один на один, бросился навстречу. У меня же, как назло из-за бурлящих на поле страстей что-то перемкнуло в голове и, одним махом перехитрив бросившегося в ноги грека, я выскочил на пустые ворота. «Мать твою! Куда⁈» — схватился я мысленно за голову и, повалившись в траву, махнул мимо мяча. И выглядело это со стороны как плохая актёрская пантомима, зато футбольная сфера к радости греческих болельщиков укатилась за лицевую линию поля.

— Б… — пробурчал я себе под нос. — Доигрался.

* * *

В раздевалке, после финального свистка, зафиксировавшего конечный счёт — 1: 1, я три минуты смотрел в одну точку. Представить, что начнётся, когда я вернусь в СССР, было просто страшно. Товарищи по команде, похлопав меня по плечу, как могли поддержали. Но и они понимали, что в ближайший месяц мне будет совсем не сладко.

— Ничего, Володя, — присел рядом Николай Старостин. — После 17-го октября я сам дам большое интервью для всех советских газет. Ничего, потерпи чуть-чуть. Мы тебя в обиду не дадим.

— Хорошо, что у меня нет машины, как у Льва Яшина. — Криво усмехнулся я. — Стёкла не побьют, шины не проколют. И сразу станет ясно — кто друг, а кто враг.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17