Карты, золото, меч [Илья В. Попов] (fb2) читать онлайн

Илья Попов Карты, золото, меч

Пролог

Неумная страсть к азартным играм может привести к довольно печальным последствиям. К примеру, разрушенному браку или ножу в спине.

В. Блуммен, профессиональный игрок в покер

Город Распутье кипел своей обыденной повседневной жизнью. В квартале гремлинов постоянно что-то хлопало, шипело и взрывалось (как правило — его обитатели), харчевня «Храп кабана» готовилась принимать новых гостей, выбрасывая на улицу старых, а над Большим Базаром стоял привычный гвалт из криков, споров и ругани сотен, если не доброй тысячи людей и нелюдей. Огромный мужчина, в накинутой на плечи волчьей шкуре выбирал оружие, разложенное на прилавке говорливого гнома, несколько лепреконов договаривались с сатиром о поставках эля для его игорной, а низкорослый (даже по меркам своего народа) гремлин зазывал всех желающих попробовать фирменных настоек для улучшения пищеварения. «Для тех, останется на ногах после первой порции, вторая — бесплатно!».

Пробуждались и представители ночных профессий (карманники, воры, юристы, грабители и множество других любителей прибрать к своим рукам чужие золотые), спешащих на улицы, чтобы успеть занять теплое местечко в темном переулке около какого-нибудь паба, поджидая опьяневших клиентов с набитыми кошельками. А стражники, переговариваясь и жалуясь на низкое жалованье, отрядами выходили из казарм, потихоньку разбредаясь по вечерним патрулям.

В нескольких улицах от Большого Базара находилось невзрачное покосившееся здание, стоявшее чуть поодаль от остальных. Хоть на первый взгляд оно и могло показаться заброшенным, но на втором этаже за круглым столом сидело пять человек. Точнее сказать, четыре человека и один гном. Скудная обстановка вокруг нисколько не смущала ни одного из них, хоть перед каждым на столе находилась весьма немалая сумма денег. Единственное окно было заколочено изнутри и комнату освещали лишь несколько светильников, висящих вдоль стен. Все игроки пристально вглядывались в свои карты, иногда кидая настороженные взгляды на соперников, будто пытаясь прочесть по их лицам свои шансы на победу.

— Ставка, — объявил первый игрок, пододвинув в центр стола стопку монет.

— Удваиваю, — протянул второй игрок и широко зевнул.

Гном пыхнул трубкой и посмотрел на покрасневшее лицо четвертого игрока. Тот несколько мгновений буравил взглядом свои карты, словно надеясь увидеть в них что-то новое, но, в конце концов, кинул их на стол и громко икнул.

— Снова даже… даже вшивых торгашей нет, — пожаловался он, достал из-под стола бутылку с вином и отхлебнул прямо из горла, чем заслужил долгий уничижительный взгляд первого игрока.

— Не всегда тебе горшочек, — усмехнулся третий игрок и добавил. — Господа, ставлю все.

Гном кинул внимательный взгляд на третьего игрока, сидящего напротив, но тот лишь подмигнул ему и сделал глоток из кружки. Потеребив длинную бороду (воистину она могла вызвать зависть даже у многих представителей его народа) гном пробормотал себе под нос несколько слов на родном языке и добавил в общую кучу все своим монеты. Первый игрок несколько мгновений теребил мочку уха, переводя взгляд с третьего игрока на гнома, но потом все же присоединился к общей ставке. Второй игрок почесал затылок и бросил карты на стол, выйдя из игры и занявшись выпивкой.

— Ну что, господа, вскрываемся? — произнес третий игрок и сделал взмахнул рукой в сторону первого игрока. — Думаю, никто не будет против, если вы окажете нам такую честь.

— Благодарю, — сухо улыбнулся первый игрок. — В цвет.

На столе перед ним выстроились в ряд пять карт одного цвета.

— Неплохо, — покачал головой третий игрок. — Но попрошу вас убрать руки от моего выигрыша.

Он явно наслаждался лицом первого игрока, которое вытягивалось при каждой выложенной им карте. Через несколько мгновений все сидящие за столом увидели четыре карты с изображением стражников и одну — с крестьянином.

— Патруль, — развел руками третий игрок, будто бы извиняюсь. — Похоже, что я опять оставил вас ни с чем…

— Ну-ка постой, человечишка, — широко ухмыльнулся гном. — А это тебе как?

На стол веером посыпались карты с изображением рыцаря, королевы, короля, шута и замка. Гном скрестил руки на груди и победно оглядел всех сидящих за столом. Первый игрок кисло улыбался, второй лениво ковырял в зубах мизинцем, третий удивленно качал головой, а четвертый, который за вечер почти в одиночку прикончил уже две бутылки, просто наблюдал за происходящим покрасневшими глазами.

— Королевский двор? Третий раз за игру? — поднял бровь третий игрок. — Господин Франц, да вы нас к полуночи без штанов оставите!

— Знаю, — глухо рассмеялся гном, сгребая к себе монеты. — За это сами предки велели выпить!

Четыре кружки и одна бутылка с шумом ударились друг о друга и на несколько мгновений все четверо замолчали, заменив слова шумными глотками. Прикончив свою пятую за вечер пинту, гном отставил стакан и громко рыгнул, заставив первого игрока поджать губы, а четвертого широко ухмыльнуться.

— Крепкий, зараза, — произнес гном и заглянул в бокал. — И какой-то привкус странный. На чем его варили?

— На особом ингредиенте, — загадочно произнес третий игрок.

— Особ… особом? — гном вдруг почувствовал, что у него заплетается язык, а четверо остальных игроков превратились в восьмерых. — А что в нем такого…

Не успев даже закончить фразу, он вместе со стулом рухнул на пол. Первый игрок переглянулся со вторым, а третий подошел к лежащему на спине гному. Осторожно наклонившись, он прислушался и, услышав тихий храп, удовлетворенно кивнул. Вернувшись за стол, третий игрок собрал карты и начал быстрыми привычными движениями тасовать колоду, покуда второй игрок, встав со стула, поволок спящего гнома в соседнюю комнату.

— Наконец-то, — фыркнул первый игрок. — Я уже подумал, мы весь вечер будем скармливать этому носатому коротышке наши монеты.

— Что вы хотели от гнома, — пожал плечами третий игрок. — Бородачи народ крепкий. Наш общий друг об этом предупреждал. И да, я бы посоветовал вам воздержаться от подобных высказываний в его присутствии. Сами знаете, он бывает весьма нервным.

— А поч… чему мы просто не дали ему Сонной Настойки? — икнув, спросил четвертый игрок. — Ст…. столько беготни из-за этой… как ее самой… бо…

— Во-первых, потому что ты идиот, так как я тебе это уже объяснял, — будничным тоном произнес третий игрок, не переставая мешать карты. — А во-вторых — если эта штука на гнома подействовала только сейчас, поить его Сонной Настойкой мы могли бы до падения Диска.

— А в третьих — заткни пасть, — рявкнул второй игрок, успевший вернуться и усесться обратно за стол.

— Попрошу не осквернять вас своими устами Священный Диск, — поморщился первый игрок, не обратив внимания на усмешку второго.

— Ох, прошу прощения, — буркнул третий игрок. — Не думал, что при нынешних обстоятельствах вас это так оскорбит. Ладно, ладно, не смотрите на меня такими глазами, мне может стать стыдно. Итак, господа…

— Предлагаю поменять колоду, — перебил его первый игрок, доставая из кармана бумажный сверток.

Третий игрок закатил глаза, но взял карты, и, наскоро перемешав их, начал раздачу.

— Что ж, до ночи еще есть время и я предлагаю разыграть деньги нашего уснувшего друга. Ему они больше не понадобятся. Ставка.

Глава 1

В давние времена гонцу, принесшему плохую весть, отрубали голову. Однако, когда довольно скоро все гонцы закончились, а желающих на их роль больше не находилось, пришлось изменить многовековую традицию — отныне любому посланцу, независимо от новости, что он принес, платили золотом.

Р. Д. Джонс, «Влияние людских традиций на развитие торгово-рыночных отношений»

Проснувшись и открыв глаза, Ивейн тяжело вздохнул, снова увидев над собой низкий щербатый потолок, покрытый паутиной и плесенью. Каждую ночь, ложась спать, он лелеял надежду, что все произошедшее с ними было лишь сном, но, к сожалению, пробуждение вновь и вновь швыряло его в суровую реальность. Как обычно, вместо уютной постели он лежал на холодной каменной плите, а заместо родного трактира все также находился в тюрьме города Распутье. Усевшись, Ивейн безуспешно попытался размять затекшие конечности, а едва он потянулся, как пребольно стукнулся затылком. Камера была настолько мала, что в крохотном помещении можно было только лежать или стоять, да и то, сделать это хоть с минимальным удобством мог разве что гремлин или, на худой конец, гном, а при среднем человеческом росте даже о столь скромных удобствах можно было лишь мечтать. Вдобавок, в камере полностью отсутствовали окна, но, несмотря на это, в ней постоянно царил жуткий сквозняк, пронизывающий даже сквозь одежду до мозга костей.

Все это время Ивейн находился в абсолютном одиночестве, если не считать стражников, приносивших ему еду и питье. Утром и вечером узенькое продолговатое окошечко прямо у пола распахивалось, и чья-нибудь рука ставила на пол миску и кружку с водой. Благодаря регулярной кормежке, которая происходила всегда в одно и то же время, Ивейн без труда подсчитал, что шли уже третьи сутки его заключения.

Днями напролет, тянущимися, словно смола, Ивейн размышлял о том безысходном положении, в котором оказались он и Артур. Ломая голову, он бесконечно перебирал все возможные варианты, в попытках найти выход из ситуации — правда, без особых успехов. Ему хватило времени тщательно обследовать замок камеры и, быть может, он сумел бы его вскрыть с помощью пары отмычек, которые всегда носил с собой в сапоге (отчего-то местная стража и не подумала как следует его обыскать), но даже если он выберется наружу, что это ему даст? Вряд ли он сумеет незаметно ускользнуть из казармы, полной вооруженных до зубов воинов, и тем более, ему еще нужно вытащить брата, а он понятия не имеет, где его держат. Заложив руки за голову, Ивейн мысленно перенесся на несколько дней назад, когда раздался тот самый злополучный стук в дверь…

* * *

Тем временем, на другом конце Распутья два тролля спускались в подвал небольшой пекарни. Очутившись в темном зале, один из них отодвинул в сторону мешок с мукой и дернул за погасший факел, висящей на железной скобе. Часть стены бесшумно ушла в сторону — и через миг они уже стояли перед большим креслом, в котором сидела невысокая тень. Несмотря на то, что комнату освещало сразу несколько светильников, лицо человека, как и его фигуру, окутывал мрак. Но тролли прекрасно знали, кто сидел напротив — пожилой мужчина, чьи волосы цвета вороньего крыла, зачесанные назад, даже сейчас густо блестели от масла; без сомнения, одет он был в новый с иголочки костюм, а пальцы его украшали изысканные перстни. Говорил он тихо, то и дело прерываясь, чтобы выпустить очередной клуб дыма — но тролли ловили и запоминали каждое слово, не задавая лишних вопросов.

Выслушав его указания и забрав два увесистых звенящих кошеля, один из которых предназначался для дела, а второй был их наградой, тролли покинули подвал, закрыв проход обратно, и поднялись наверх. Пройдя мимо круглолицего пекаря, который разглядывал вдруг заинтересовавшие его булки с маком, тролли вышли на улицу и тут же направились прямиком в тюрьму (роль которой успешно выполняли городские казармы), не обращая внимания на случайных зевак, быстро меняющих маршрут, если вдруг их путь мог случайно пересечься с этими могучими созданиями.

Ведь даже последняя собака в Распутье знала, на кого они работают.

* * *

Теплым летним вечером Ивейн сидел за старым покрытым многочисленными пятнами и порезами столом, заваленным стопками бумаг, подсчитывая бюджет одной местной мельницы за последние несколько месяцев. За этим, без сомнения, увлекательным занятием он провел уже весь день и практически половину вечера, пытаясь понять, почему все-таки его расчеты каждый раз показывают ему то одно, то другое. Если верить цифрам, то у мельника на руках должна была находиться довольно внушительная сумма — но вот почему-то на деле у Ивейна всегда выходило в несколько раз меньше.

Выругавшись, он скомкал и выбросил очередной лист бумаги, испещренный ровными рядами цифр. Тяжело вздохнув, он в одиннадцатый раз (за последний час) пожалел о том, что не бросил учебу еще на первый год. Хотя, думается, в этом случае их постоялый двор, и так не пользующийся особой популярностью, не протянул бы и одного сезона. Ладно, деваться некуда — потянувшись за новым листком, Ивейн услышал бурчание живота и вдруг понял, что изрядно проголодался. Но дело есть дело — со всеми делами лучше было бы покончить сегодня, так как задаток они уже благополучно потратили, а расчеты хозяин мельницы требовал еще пару дней назад. Стиснув зубы, Ивейн снова кинулся в пучину математики, как тишину, царившую вокруг, прервал громкий и настойчивый стук в дверь.

Не иначе как Артур! Посвистывая, Ивейн отложил в сторону перо, пригладил непослушные волосы и направился к двери. Однако открыв ее, вместо брата Ивейн увидел на пороге высокого худого старика с торчащей клочками бородой, по черным волоскам которой, будто росой по траве, была рассыпана изрядная проседь. Одеяние незваного гостя было явно не по погоде — если Ивейн, одетый всего лишь в тонкую просторную рубаху и легкие льняные штаны, буквально изнывал от жары, то старик, похоже, подобной проблемы не испытывал.

Костюм его составляла помятая выцветшая серая шляпа с широкими полями, на которой находилось несколько заплаток и такого же цвета бесформенный балахон с огромными карманами. За окном уже наступала осень, но все же в последние летние дни до сих пор царила удушающая жара. Ивейн даже не мог припомнить, когда в последний раз капли дождя смачивали потрескавшуюся почву и даже ночь не спасала от духоты, заставляя его постоянно держать открытыми настежь все окна.

Старик, стоявший на пороге, кинул на него грозный взгляд из-под густых бровей, нахмурился и громко произнес скрипучим и до ужаса въедливым голосом:

— Знай же, юноша, что настал тот самый день, когда весь наш мир стоит на грани уничтожения! Священный Диск под угрозой и духи прошлого готовятся к войне с образами будущего. Только ты, как предназначенный судьбой, сможешь предотвратить конец нашего мира! Готов ли ты…

Не дав незнакомцу закончить, Ивейн молча захлопнул дверь перед его носом и вернулся к столу. Макнув перо в чернила он почесал затылок и вновь принялся за работу, старательно выписывая колонки доходов и расходов. Как там говаривал его отец? «Дети мои! Никогда, слышите меня, никогда не имейте никаких дел с сумасшедшими! Стоит только лишь завести с одним из них разговор или хотя бы поздороваться — ни в жизнь не отстанут!». Отец Ивейна знал, о чем говорил, так как испытал это на своем горьком опыте. Один раз, когда они еще жили в их родном городке к западу отсюда, он по неосторожности поздоровался с местным городским умалишенным, считавшим себя собакой. К счастью, тогда для отца Ивейна все обошлось довольно благополучно — он отделался всего лишь куском рукава, оставленным в зубах того ненормального, да быстрой пробежкой до ближайшего дерева.

В дверь снова постучали. Надеясь, что на этот раз он увидит на пороге своего брата, который вот-вот должен был вернуться домой, а не того безумца, Ивейн раздраженно потер виски, встал со стула и направился к двери. Слегка поколебавшись, он на всякий случай взял с собой кочергу, стоявшую у очага. Нет, он не то чтобы боялся какого-то там чокнутого старика, но… никогда не знаешь, чего ожидать от незнакомого человека. Тем более, одетого как ярмарочный факир. К несчастью, на пороге стоял все тот же незнакомец, причем довольно сердитый. Не успел Ивейн снова захлопнуть дверь, как старик быстро просунул вовнутрь ногу и недовольно пробурчал, роясь во внутреннем кармане своего необъятного балахона:

— Что за люди пошли, простых шуток не понимают! Только бы дверьми перед носом хлопать…

— Вы кто? — буркнул Ивейн, не выпуская из рук кочергу.

— Меня зовут Гилберт. Курьерская служба города Распутья, — ответил старик, зарывшись рукой почти по локоть.

Услыхав эти слова, Ивейн недоверчиво хмыкнул. Он бы не сильно удивился, если бы тот назвал себя бродягой, фокусником, странствующим торговцем или даже монахом (тем более, хламида незнакомца весьма походила на костюм святых братьев). Но меньше всего этот пожилой господин напоминал человека, чья работа состоит в быстрой доставке посланий и грузов из одного города в другой. Да и кто бы мог написать им письмо? Если у Ивейна и его брата Артура где-то и остались родственники, то они и знать не знали о существовании друг друга. Не успел Ивейн как следует поразмыслить над этим вопросом, как его гость торжественно вытащил из кармана изрядно помятый конверт, прокашлялся и произнес:

— Письмо господину Артуру Смиту, от…

Тут он замолк и придирчиво оглядел с ног до головы стоящего перед ним Ивейна. Видимо, он остался не слишком доволен увиденным, так как, почесав бороду, он протянул:

— Ты ведь Артур, не так ли?

— Я его младший брат. Артур сейчас в отъезде, — ответил Ивейн и протянул руку за конвертом, однако его гость и не думал с ним расставаться.

— Извини, но в качестве получателя указан только Артур.

— Можете отдать письмо мне, а я передам его Артуру, как только он вернется, — с вымученной улыбкой произнес Ивейн, надеясь, что этот чокнутый отдаст ему послание и наконец-то уйдет восвояси, оставив его в покое. Между прочим, помимо расчетов в планах Ивейна на сегодняшний вечер значился ужин.

— Ну, уж нет, — продолжил упрямиться старик. — Письмо я обязан передать лично в руки тому, кто должен его получить. За это мне и платят. Хорошим я был бы работничком, если бы разбазаривал послания каждому встречному.

Ивейн тяжело вздохнул и с тоской подумал о том, что, похоже, сегодняшний ужин плавно превращается в очень ранний завтрак — и это в лучшем случае.

— Как я уже сказал, Артур сейчас в отъезде, — попытался вразумить старика Ивейн. — И я не знаю, сколько придется его ждать. Он может приехать сегодня, а может и вовсе — через несколько дней.

— Значит, я подожду его прибытия, — отрезал курьер и скрестил руки на груди. — Если придется, я буду ждать господина Артура и несколько дней, и несколько недель и…

— В этом нет нужды! — послышался зычный голос. — Артур перед вами, друг мой.

Старик оглянулся, и через его плечо Ивейн увидал своего старшего брата, слезающего с лошади. На самом деле, если поставить Артура и Ивейна рядом, мало кто сможет найти у них родственные связи, даже если очень сильно постарается. Конечно, не зная об этом заранее. Ростом Артур был примерно на полголовы выше Ивейна (при этом, что сам Ивейн во время учебы в университете занимал далеко не последнее место в шеренге на уроках гимнастики), однако в отличие от младшего брата, плечи его едва ли не рвали куртку, а руки напоминали два бревна. Приглаживая короткие волосы и улыбаясь во весь рот, Артур подошел к дверям и сделал приветственный поклон.

— Ивейн, братишка, что же ты держишь гостя на пороге? Это немного не гостеприимно.

Наконец, увидев перед собой именно того, кого нужно, донельзя довольный старик протянул Артуру конверт и, поправив шляпу, важно произнес:

— Курьерская служба города Распутья, меня зовут Гилберт. Вам письмо от канцлера Распутья господина Гридера.

— Благодарю, — Артур спрятал конверт в карман, даже не открыв его, а после хлопнул старика и брата по плечу. — Рад видеть тебя, Ив! Что нового? Хотя, глупый вопрос — что тут может поменяться. Ну, ладно, что же мы стоим на пороге, будто какие-то безродные бродяги! Быть может, господин Гилберт, вы присоединитесь к нашему скромному ужину?

Старика не надо было долго уговаривать, и он благосклонно принял предложение разделить с Ивейном и Артуром их трапезу. Чуть позже, отужинав, они втроем сидели за столом, на котором Ивейн не так давно воевал с цифрами, и вели неспешные беседы. Как ни странно, Гилберт, несмотря на изматывающую жару, наотрез отказался избавиться от балахона и шляпы, хоть Артур и предлагал ему сменить необъятную хламиду на легкое белье, сославшись на то, что он уже привык носить свой наряд при любой погоде.

Артур разгонял скуку рассказами о своей службе, а когда он замолкал, знамя рассказчика с радостью подхватывал Гилберт, да с таким рвением, что, в конце концов, Ивейна уже порядком разморило от его болтовни и кисловатого вина. Когда Гилберт ненадолго отвлекся, увлекшись забивкой трубки, Ивейн, улучив момент передышки, напомнил брату про письмо, которое тот так и не открыл. Вспомнив про послание из Распутья, тот хлопнул себя по лбу и достал из-за пазухи смятый конверт.

— Ну, что ж, посмотрим, что хочет от нас канцлер, — произнес Артур, сорвал восковую печать и погрузился в чтение. Закончив, он нахмурился.

— Что там написано? — с любопытством спросил Ивейн.

— Наш двоюродный дядя Вильгельм погиб, — ответил Артур, протягивая ему письмо.

— Примите мои искренние соболезнования, — покачал головой Гилберт.

Ивейн неплохо помнил их двоюродного дядю, хотя и видел его в последний раз много лет назад, еще до того, как поступил в университет. Вильгельм был невысоким толстячком с одутловатым лицом, вечной щетиной на солидных щеках и бегающими глазками. Дядя постоянно занимал у своего кузена — то есть их отца — деньги на открытие какого-нибудь очередного выгодного дельца, которое, как он обещал, обязательно его озолотит, но в итоге спускал все до последнего гроша на карты, кости и выпивку. В конце концов, когда отцу Ивейна и Артура надоело кормиться постоянными обещаниями своего нерадивого двоюродного братца, тот ненавязчиво выпроводил Вильгельма вон из дома, услыхав об очередной просьбе дать взаймы, и с тех пор от него не было ни единой весточки.

Конечно, смерть кого бы то ни было это весьма и весьма печальное событие, но, если честно, это известие не сильно подкосило Ивейна. Тем более, и сам Вильгельм тоже не особо интересовался судьбой своих племянников. Во всяком случае, в те редкие моменты, когда дядя вдруг решал поздороваться с Ивейном, он называл его то Игейном, то Иверном. Забрав письмо у Артура, Ивейн пробежался глазами по аккуратному почерку.

«Уважаемый господин Смит!

С прискорбием вынужден сообщить вам пренеприятную новость — ваш двоюродный дядя Вильгельм трагически скончался. Так как вы и ваш младший брат Ивейн являетесь единственными родственниками усопшего, причем упомянутыми в официальном завещании, просим вас как можно быстрее прибыть в город Распутье для вступления в наследство.

С уважением.

Канцлер Распутья Р. Гридер и представитель главного банка Распутья М. Роббер».

Под двумя замысловатыми подписями стоял круглый оттиск, на котором была изображена раскрытая ладонь с мешочком монет. Ивейн недоверчиво хмыкнул и потер переносицу. Наследство? У Вильгельма никогда не было за душой ничего кроме пары золотых, да и те, как правило, благополучно проигрывались. Монеты звенели в его карманах разве что тогда, когда он занимал их у своего двоюродного брата — и довольно скоро они оседали у хозяина ближайшего игорного дома или паба. Быть может, их дядя действительно сумел взяться за ум и добиться успеха? Трудно было в это поверить, но чего только не бывает. Тем более, в Распутье.

Ивейн никогда не бывал в Распутье (честно сказать, после того, как они купили этот постоялый двор, он вообще ни разу не выезжал за его пределы), но многое слышал об этом городе. Когда он учился в университете, один из его сокурсников — сын крупного торговца — прибыл как раз оттуда. Он в красках описывал Распутье как крупнейший и красивейший торговый город во всей Скордской Республике. Хотя нет, во всем мире! Кого там только нельзя было встретить: молчаливые и суровые норсы везли на рынки меха, рыбу и древесину из пород, растущих лишь на севере — твердых, будто сталь. Из Маширикской Империи вереницами шли торговые караваны, доверху груженные тончайшей тканью, пряностями, расшитыми золотом коврами и другими причудливыми богатствами южных земель. Гномы представляли под восхищенные взгляды свое оружие из знаменитой не затупляющейся стали, секрет изготовления которой они хранили многие века, и великолепные украшения с искусно ограненными драгоценными камнями, а еще… Мысли Ивейна прервал бас Артура.

— Ну что, Ив? Как думаешь, мы можем оставить постоялый двор без хозяев на пару дней?

Не успел Ивейн ответить, как в разговор вмешался Гилберт:

— У вас есть постоялый двор? — с любопытством спросил он, выпуская клуб дыма.

— Да, — кивнул Артур. — Мы купили его примерно год назад.

— И где же он находится? — поинтересовался старик.

— Прямо здесь, — ответил Ивейн.

— Здесь? — скептически протянул Гилберт, оглядываясь вокруг.

Хоть Ивейна и слегка обидел тон старика, однако он вполне мог понять причину его недоверия. Их так называемый постоялый двор являл собой небольшой двухэтажный дом, который они купили за последние деньги и собственными руками переделали в гостиницу. Кое-как закончив с ремонтом захудалой покосившейся крыши, они поставили наверху несколько кроватей, а у западной стены соорудили небольшие стойла. Хотя, если честно, пристройкой (как, собственно, и всем остальным) занимался в основном Артур, а роль Ивейна заключалась в планировании и расчетах.

— Судя по всему, ваш трактир не пользуется особой популярностью, — заметил Гилберт, выпуская сизые кольца под бревенчатый потолок.

— Просто сейчас мертвый сезон, — буркнул Ивейн.

На самом деле, он слегка кривил душой. Действительно, если первые несколько месяцев после открытия они еще кое-как сводили концы с концами, то вскоре на том же тракте, где стояла их гостиница, появился другой постоялый двор — большое здание из хорошего дорогого дерева, с курятником, пивоварней и даже собственным бардом. Это была одиннадцатая на всю округ харчевня компании «Дом у дороги», которая с каждым годом агрессивно расширялась, не особо церемонясь с конкурентами. Цены там были ниже, кровати мягче, а еда и выпивка куда разнообразнее — так что ничего удивительного, что последний гость у Ивейна и Артура был больше трех месяцев назад.

Лишившись и без того немногочисленных клиентов, Ивейну пришлось научиться вести расчеты паре ближайших мельниц и одной дубильне, пока Артур за скромное жалование служил на границе со Спорными Землями. На самом деле, Ивейн уже давно подумывал перебраться в какой-нибудь крупный город, но Артур был против, а бросать брата одного тот не хотел. Однако теперь судьба будто бы сама подтолкнула их вперед к мечте — итак, прощай захолустье, здравствуй Распутье!

— Знаешь, что я думаю? — сказал Ивейн, и хлопнул брата конвертом по плечу. — Ко всем дьяволам эту дыру, ничего с ней не случится, хоть за пару дней, хоть за пару недель. Едем в Распутье — помнится, наш дядюшка в свое время немало задолжал отцу, так что назовем это вселенской справедливостью.

— Решено! — воскликнул Артур, хлопнув по столу ладонью. — Завтра утром выдвигаемся.

Глава 2

Откуда ты солдат?! Из южных провинций?! Оттуда присылают либо быков, либо идиотов, а рогов я у тебя не вижу!

Сержант Пейн, приветственная речь для новобранцев стражи Распутья.

Спустя несколько дней езды Ивейн, Артур и Гилберт выехали на широкий утоптанный тракт, шедший с запада на восток, весь покрытый следами копыт и изрезанный длинными колеями. Если до этого их троица практически не встречала других путников, то чем ближе они приближались к Распутью, тем многолюднее становилось на их пути. Им попадались торговые караваны, охраняемые вооруженными людьми и нелюдями, доверху груженые крестьянские телеги, спешившие в город, чтобы продать свой урожай и закупить припасов, четырехколесные экипажи, который перевозили любителей передвигаться с комфортом и простые путешественники.

Судя по всему, Гилберт счел своей святой обязанностью поведать новым знакомым о своей долгой и бурной жизни, так как с тех пор, как они успели отъехать от трактира, он тараторил без умолку. Отдыхал старик лишь во время сна (и то, иногда Ивейн явственно слышал, как их спутник что-то бормочет, ворочаясь с боку на бок). Явно воодушевленный компанией новых слушателей, Гилберт рассказывал им о своей учебе в Академии Алхимиков, которую он, конечно же, с блеском бы закончил, если б не одна досадная случайность (Ивейн подозревал, что эта случайность находится у него за зубами), делился опытом в управлении трактира (хоть сам он никогда таким не занимался, но вот знакомый его знакомых…) и сетовал на тенденции развития современной алхимии, которая, по его словам, больше паразитировала на трудах старой школы, чем старалась открыть новые горизонты. Причем все это Гилберт успел поведать лишь за первые несколько часов их негаданного путешествия. Ивейн уже всерьез хотел было предложить Артуру подождать, пока их спутник не заснет и продолжить путь уже без него, когда вдалеке показались высокие каменные стены с квадратными башнями.

— О, наконец-то! Мы почти на месте, — радостно воскликнул Гилберт, увидав городские укрепления.

Спустя примерно час неспешной езды они миновали небольшую деревушку и подъехали к въезду в город, где их ждал неприятный сюрприз. Прямо около больших двустворчатых ворот толкалась просто тьма людей и нелюдей, осыпающих все и вся вокруг бранью, проклятиями и криками на всех возможных языках. Недовольную толпу с трудом сдерживали с пару десятков вооруженных людей — скорее всего, местная стража. Одеты они были в кожаные шлемы и кольчуги, поверх которых были накинуты желтые накидки без рукавов с красной каймой, на поясах у блюстителей порядка висели мечи, а в руках щетинились копья.

Атмосфера вокруг была напряжена настолько, что покалывала кожу и заставляла волоски подняться дыбом, так что, думается, тот момент, когда вся эта галдящая масса все-таки ворвется вовнутрь, снося все на своем пути, оставался лишь вопросом времени. Ивейн переглянулся с Артуром, но тот лишь пожал плечами и щелкнул поводьями. Приблизившись, они уже смогли различить отдельные выкрики среди стоящего в воздухе гвалта.

— … вы там что, с ума все посходили?! — кричал какой-то толстяк в соломенной шляпе с широкими полями, гневно сотрясая мозолистым кулаком воздух. — У меня тут четыре телеги с яблоками! Че-ты-ре! Ты хоть знаешь, бестолочь, что с ними на солнцепеке станется?! Еще пару часов — да их ж только свиньям на корм отдать можно будет!

— … ты, papoose’ayohchiatenhk, — прорычала коренастая орчиха с длинной косой, обращаясь к одному из стражников, пока тот старательно делал вид, что ее не существует, — если я не попаду в город через пять минут, я возьму твое тщедушное тельце и сломаю им…

— … значится, сначала плывем мы на корабле хрен знает сколько, потом столько же на лошадях седалища натираем, — ворчал огромный мужчина, судя по фактуре и одежде — коренной норс, гость с далекого севера, чья черная борода была заплетена во множество косичек, — а они нас даже в город не пускают? Верно у нас на родине говорят — южанин хуже гремлина.

— Ты кого южанином назвал? — огрызнулся стоящий рядом с ним пожилой торговец, обмахиваясь бумажным веером. — Мы — скорды, а не южане. Ты бы еще орков южанами назвал.

— Да хрен вас разберет — скорд, не скорд, — буркнул бородатый. — А орки ваши — тьфу. В Вольном Крае у орков даже женщины в два раза свирепей этих неженок. Я по дороге сюда видел орка, который в земле мотыгой ковыряется. Орк — крестьянин! Смех, да и только.

Палящее солнце еще больше подогревало и без того распалившихся жителей — в прямом и переносном смысле — и вскоре даже самые спокойные и терпеливые люди и нелюди начинали закипать от бешенства, затачивая мотыги с лопатами в острые колья, превращая крышки от бочек в щиты и переделывая ведра под шлемы. А неподалеку от их троицы с пяток гремлинов, пыхтя и шушукаясь, корпели над какой-то непонятной конструкцией, состоящей из телеги, большой корзины, нескольких досок и толстого каната — Ивейн не был уверен, но похоже, что скоро протестующие обзаведутся собственной катапультой.

Пока их сотоварищи по несчастью готовились брать город штурмом, несколько самых отчаянных взяли на себя роль неформальных лидеров, раздавая приказы, пересылая послания из одного конца толпы в другой, а один кряжистый гном со шрамом через весь лоб уже начал собирать окружающих в боевые порядки. Все это не ускользнуло от глаз стражников, которые, судя по виду, уже начали всерьез раздумывать о том, а не переждать ли им шумиху за крепкими стенами. К их горю, даже самые непохожие создания Скордской Республики, в другой час радостно ненавидящие друг друга при любой удобной возможности, довольно быстро и ловко объединялись против каждого, кто посмеет посягнуть на их свободу. Особенно, если при этом они терпят убытки.

В этот момент сквозь своих сотоварищей протиснулся пожилой пузатый стражник, вышедший прямо к галдящей массе, которая чуть притихла, дабы выслушать представителя враждебной стороны. Оглядев собравшихся, защитник закона приложил ладони ко рту и закричал:

— Добрые жители и гости Распутья! Въезд в город временно ограничен! Личный приказ господина Гридера! Прошу вас разойтись, пока никто не пострадал!

— Мы с рассвета тут сидим! — послышался чей-то крик, который тут же поддержали десяток прочих. — У меня разрешение на торговлю от Синдиката! Я в Распутье уже пять лет рыбой торгую!

— Все члены Синдиката временно лишаются всех привилегий! Личный приказ… — начал, было, седой стражник, но его голос потонул в возмущенном реве. После того, как из толпы вылетело несколько заостренных черенков, воткнувшихся в земля у его ног, воин, видимо, понял, что речь его если и подействовала, то совсем не так, как он рассчитывал, и скрылся за воротами.

— Что тут происходит, Гилберт? — поинтересовался Ивейн, оглядывая происходящую перед городом свалку, которая вот-вот грозила перерасти в массовые беспорядки. — Почему никого не пускают в город?

— Понятия не имею, — протянул старик, пощипывая бороду. — Несколько дней назад, когда я выезжал из Распутья, все было в порядке.

— Предлагаю подъехать и спросить у кого-нибудь лично, — предложил Артур, слезая с лошади и беря ее за уздцы.

Ивейн и Гилберт последовали его примеру. Спешившись, они с трудом начали прорываться к воротам через обозленную толпу, ловя по пути тумаки, пинки и ругань. Но вот, наконец, они приблизились к двум стражникам: толстому детине с буйной копной рыжих волос, торчащих из-под шлема, и его низенькому белобрысому другу, напоминающего хорька.

— Прошу прощения, господа, — произнес Артур. — Меня зовут…

— Въезда нет, — перебил его рыжий стражник неожиданно тонким для такой внушительной внешности голосом.

— Но нам нужно… — начал было Ивейн.

— Для въезда в Распутье нужен пропуск, — поддержал напарника белобрысый стражник.

— Пропусков у нас нет, — покачал головой Ивейн. — Но мы получили…

— Нет пропуска — нет въезда, — перебил его рыжий здоровяк и почесал затылок.

— Что за бред! — фыркнул Гилберт. — Еще три дня назад никаких пропусков и в помине не было. И тут на тебе! А завтра что — потребуете разрешение, подписанное рукой каждого члена Совета Республики, да к тому же заверенное у их личного лекаря?

Несколько гномов, стоявших неподалеку, услышали слова старика и поддержали нового союзника дружными криками, добавив для верности парочку фраз на родном языке — думается, не совсем приличными. Белобрысый стражник, с опаской покосившись на полумужей, лишь пожал плечами и сплюнул на землю.

— Вчера тоже не было, а с утра уже есть. Канцлер приказал капитану стражи, а капитан стражи приказал нам — так что теперь каждому, кто хочет въехать в Распутье, необходимо сначала предъявить пропуск.

Гилберт с шумом прокашлялся и уже открыл рот, видимо, готовясь высказать хранителями спокойствия свое мнение о канцлере, капитане, его приказе, самих стражниках в частности и пропусках в целом, но Ивейн успел опередить старика:

— Ну, хорошо, пропуск так пропуск. Где мы можем его получить?

— Пропуск можно оформить только у господина Ричарда, капитана стражи Распутья. Он сейчас в городских казармах, — ответил толстяк, поправляя сползший шлем.

Теперь помимо гномов за их разговором начали следить и прочие люди и нелюди, вставшие полукольцом вокруг Ивейна и его спутников. Когда стражник умолк, вокруг вдруг неожиданно для всех наступила звонкая тишина, которую нарушало лишь чье-то громкое ворчание о нравах южан, да жужжание мух. Ивейн, поначалу не поверивший своим ушам, переглянулся с Артуром, но тот, судя по всему, и сам пребывал в легкой растерянности.

— Так, позвольте кое-что уточнить. То есть, для въезда в город нужен пропуск. Верно? — осторожно начал Ивейн, надеясь, что стражи просто что-то напутали.

Белобрысый лениво зевнул и мотнул головой.

— Но получить его можно лишь у капитана, который сейчас находится внутри города. Правильно ли я все понял?

— Ну… получается, что так, — пожал плечами рыжий стражник.

— Тогда какой в этом смысл? Как можно получить пропуск, если он выдается в городе, а в него можно попасть, только имея пропуск? — едва Ивейн успел закончить свою мысль, как толпа за его спиной снова взорвалась возмущенными криками, с пущим усердием ринувшись мастерить себе оружие. К слову, гремлины уже почти закончили катапульту и теперь тянули палочки на то, кому из них быть в роли снаряда. Разумеется, победитель отправлялся в полет первым.

— Слушай умник, — буркнул белобрысый стражник и покрепче перехватил копье, с подозрением поглядывая на длинноухих, один из которых, напялив на голову кастрюлю, залезал в корзину, пока его друзья заряжали механизм. — Мне твои смыслы вот во-о-обще не интересны. Нет пропуска — нет входа. И нечего тут подстрекательством заниматься, пока за решетку не угодили — проваливайте отсюда, пока по голове вам не настучали!

Гилберт отодвинул Ивейна и с шумом прочистил горло, но тому вдруг пришла в голову кое-какая идея — ткнув брата в бок, он напомнил ему о письме от Гридера. Хлопнув себя по лбу ладонью, Артур сунул руку за пазуху, вытащил конверт и протянул его стражникам.

— Послушайте, господа, я все понимаю — приказ есть приказ, но мы прибыли в Распутье по приглашению самого канцлера. Взгляните — здесь стоит его личная подпись и печать.

Белобрысый стражник взял письмо и углубился в чтение, беззвучно шевеля губами. После этого он еще раз внимательно оглядел стоявшую перед ним троицу, почесал затылок и протянул, обращаясь к рыжему детине:

— Хью, это ж те самые… Помнишь, нам о них капитан рассказывал? А ну-ка, дуй за ним, да поживее.

Верзила, которого звали Хью, сначала уставился на Артура, потом перевел взгляд на Ивейна, а после взглянул на Гилберта. Некоторое время он лишь пучил глаза, открывая и закрывая рот, напоминая выброшенную на берег рыбу, но потом развернулся и исчез за воротами, проявив удивительную для такой туши прыть.

— Премного извиняюсь, господа, что задерживаем, — белобрысый стражник вдруг изобразил некое подобие дружелюбной улыбки, обнажив щербатый рот. — Мы как раз ожидали вашего прибытия. Подождите пару минут — к канцлеру вас проводит лично господин Ричард.

— Хм, а ваш дядя, похоже, был весьма уважаемым человеком в Распутье, — шепнул Гилберт на ухо Ивейну.

— Не сомневаюсь, — промычал тот в ответ.

Почему-то он вдруг почувствовал какой-то подвох. Признаться, столь резкая смена настроения стражников и такое пристальное внимание к их скромным персонам целого капитана и самого канцлера его ничуть не радовало, напротив — внушало подозрения. Однако он все же отогнал дурные мысли, списав их на усталость от дальней дороги и собственную паранойю. Не прошло и нескольких минут, как к ним, переваливаясь с ноги на ногу, приблизился огромный лысый мужчина со слегка опухшим лицом, сплющенным носом и толстыми губами. Ивейн мысленно присвистнул — рядом с таким гигантом даже некоторые орки выглядели бы как щуплые юнцы. Здоровяк был одет в серую рубаху едва не лопающуюся на животе, поверх которой был накинут кожаный дублет, расстегнутый на все пуговицы, а на поясе у него висели ножны с широченным мечом.

Слева от него быстрым марширующим шагом шел средних лет мужчина с тонкой смоляной бородкой и такого же цвета копной волос, аккуратно стянутых в небольшой хвост. Худощавый и поджарый, на фоне капитана он выглядел как щепка на фоне бревна. Одет он был в камзол, расшитый парчой, до блеска вычищенные сапоги отражали солнечные лучи не хуже зеркала, а одна рука его покоилась на эфесе изящного клинка. Подойдя к Ивейну и его спутникам, здоровяк остановился и лениво махнул рукой:

— Приветствую. Мое имя Ричард. Как вы уже могли догадаться, я — капитан стражи Распутья. А это, — он небрежно кивнул, — лейтенант Мартин, мой заместитель.

Мужчина слегка склонил голову, осматривая всех троих цепким осторожным взглядом, и надо сказать он не понравился Ивейну еще больше. Он уже было подумал, а не предложить ли Артуру еще раз все обсудить, как Ричард продолжил:

— Прошу проследовать за мной. Вас ждут канцлер Гридер и господин Робберн, чтобы подписать все нужные бумаги. Лошадей можете оставить прямо здесь, мои люди отведут их в конюшни. Мартин за этим проследит, — от Ивейна не ускользнул пренебрежительный взгляд, которым заместитель капитана одарил своего командира.

Итак, их троица направилась вслед за Ричардом. Ивейн, вспоминая все то, что он слышал про Распутье, уже предвкушал увидеть широкие бульвары, где рядом с огромными высоченными зданиями из белого камня, чьи шпили пронзают небо чуть ли не до облаков, стоят аккуратные кирпичные домики с покатыми крышами, отороченными красной черепицей. Живописные монументы, мощеные бульвары, церкви и храмы с разноцветной мозаикой, уютные лавочки, таверны и пекарни, зазывающие к себе в гости проходящих мимо людей и нелюдей, и…

Кучи мусора, в одну из которых зазевавшийся Ивейн тут же вляпался едва ли не по щиколотку. А еще — толпы бродяг, спящих прямо посреди дороги. И какие-то темные фигуры, скрывающие лица за капюшонами, внимательно наблюдавшие за каждым их шагом, прячась в замызганных переулках. будто И чем дальше в городе вел их капитан, тем больше Ивейн понимал, что мечты, увы, штука столь же ненадежная, как гремлинский фарфор — издалека, конечно, глаз радует, но подойди поближе и ткни пальцем — осыплется осколками.

Нет, по некоторым улицам без сомнениямогли проехать бок о бок несколько запряженных телег — если не завязнут в густой мешанине из грязи, лошадиных следов и мусора. Некоторые здания и впрямь были просто гигантами — но вот только кренились они так, что казалось, вот-вот рухнут наземь. А между ними сорняками теснились поналепленные из самых разных материалов домишки, толкаясь друг с другом и налезая на соседей, точно борясь за место под солнцем.

Вот что-что, а лавки и таверны здесь были на каждому углу — и почти каждая из них имела собственную вывеску, а то и две. Их вычурность ограничивала разве что фантазия хозяина: самые неказистые из них являлись простыми деревянными табличками с накарябанными на них словами (нередко — с двумя ошибками в трех слогах), но некоторые представляли собой буквально произведения искусства. Особенно Ивейну запомнилась одна из латунных поделок висевшая над дверью какого-то паба, сделанная в форме гнома сжимающего в руке кружку пива. Благодаря какому-то хитрому механизму рука гнома подносила кружку ко рту, создавая впечатление, что он живой. Но, несмотря на то, что Распутье Ивейн представлял себе совсем иначе он, тем не менее, с интересом вертел головой, разглядывая все вокруг, впервые оказавшись в таком огромном городе.

— Странные у вас тут порядки, капитан, — хмыкнул Ивейн, наблюдая за тем, как уличный торговец едой пытается поймать крысу. — Я про довольно непродуманную систему пропусков.

— Мера предосторожности, — ответил Ричард, наградив пинком какого-то бродягу, посмевшего встать на пути правосудия. — Мы вынуждены ограничить въезд из-за всякого сброда, пытающегося попасть в наш город.

— Позвольте спросить, а как можно получить разрешение на въезд, если для этого нужно сначала в него же и попасть? — ехидно спросил Гилберт и отпрыгнул в сторону, еле увернувшись от потока нечистот, вылетевших из ближайшего окна. — Эй, бараны, так и убить можно! — закричал он, сотрясая воздух кулаком. Через секунду ему пришлось отскочить еще раз, чтобы не попасть под вторую порцию помоев, которыми, судя по всему, метили целенаправленно в него. К слову, Ивейн слышал, что в Распутье, как и любом другом крупном республиканском городе, уже давно существует система канализации но, судя по встречающимся то тут, то там зловонным лужам, многие из местных жителей до сих пор не доверяли высоким технологиям. Или же просто не утруждали себя лишней гигиеной.

— Хм, это всего лишь… Бюротичические заморочки, — слегка нахмурив брови, ответил капитан, сворачивая в узкий переулок. — Мы еще продумываем все тонкости.

— Бюрократические, — поправил Ивейн капитана стражи, попутно словив от него тяжелый взгляд, который, правда, он оставил без внимания, наблюдая за пролетающей над их головами корзиной с вопящим гремлином.

— Эх, помню, у нас в Академии тоже на второй год тоже ввели пропуска, и как-то раз я… — Гилберт опять открыл дверь к своим многочисленным воспоминаниям, но Ивейн поспешил захлопнуть ее обратно, пока они не погребли их всех вместе с головой.

— Подскажите, вы случайно не знаете, от чего умер наш дядя?

— Грустная история. Вильгельм покончил жизнь самоубийством, — покачал головой капитан. — Увы, причины столь отчаянного поступка мне не известны. На берегу одной местной речонки рыбак обнаружил только его одежду и предсмертную записку, а тела мы так и не нашли — думаю, его унесло течением.

Шли они уже довольно долго, и Ивейн заметил, что чем ближе они продвигаются вперед, тем громче становится какой-то гул, напоминающий огромный встревоженный улей. Но не успел он спросить об этом капитана, как, выйдя за угол, они вышли прямиком на ответ.

— Большой Базар — самая крупная торговая площадь Распутья, — произнес Ричард и махнул рукой. — Вперед, здесь мы срежем путь вдвое.

Признаться, за один лишь вид Большого Базара Ивейн мог простить Распутью если и не все, то многое. Казалось, что площадь, наполненная, наверное, всеми возможными созданиями, непрестанно шевелилась, кричала, хохотала, мяукала и торговалась. Пах базар сотней разных запахов — от вони подтухшей рыбы до сладковатого благоухания пряностей, от смрада серы до тонкого аромата дорогих духов. И все они смешивались в одно неповторимое амбре, которое, без сомнения, можно было назвать духом торговли.

Поначалу все трое застыли на месте, не решаясь нырнуть в этот водоворот, но вот Ричард без особых церемоний врезался прямо в толпу, расчищая себе путь локтями и руганью. Однако, думается, никто не держал на него обиды — ведь все прочие передвигались точно таким же образом. Переглянувшись с Артуром и Гилбертом, Ивейн вздохнул, стиснул зубы и ринулся вслед за капитаном, стараясь не потерять из виду его широкую спину.

* * *

В это же время в том же самом месте невысокая хрупкая девушка с трудом протискивалась сквозь полчища яростно торгующихся людей и нелюдей, спорящих из-за каждой монетки так, будто от этого зависели их жизни. В принципе, умение торговаться в Распутье давно превратилось из необходимости в своеобразное искусство, оттачивающееся годами, проведенными на Большом Базаре, рынках и харчевнях. Самых искушенных в этом деле знали в лицо даже за пределами города, и любой торговец в Скордской Республике (а в случае с несколькими мэтрами даже за ее пределами) счел бы за честь увидеть в своей лавке одного из них. Пусть даже после этого он и оставит в карманах гостя половину своего состояния, однако толпы преданных поклонников, следовавших по пятам за своими кумирами и сметающих любые товары, на которые обратил внимание их любимец, с лихвой компенсируют любые убытки. В недавнем времени по торговле даже устроили несколько соревнований, которые оказались настолько популярны (самое крупное из них посетила делегация из столицы), что торговля грозила стать национальным видом спорта Скордов.

Однако на Большой Базар девушка пришла не ради покупок, а за самым ценным и редким товаром — информацией. Но ее внимание не привлекали сгорбленные старухи, предрекающие любому желающему год его смерти за скромную плату или загадочные, не выпускающие из рук дымящиеся трубки черноволосые дамы, предлагающие ей узнать имя ее суженого. Девушка равнодушно прошла и мимо нескольких подозрительных фигур, чьи лица, несмотря на солнцепек, скрывали до глаз надвинутые шапки и просторные капюшоны. Девушка знала, что они могут шепотом рассказать о доме какого-нибудь богатея, думающего, что его состояние надежно защищают несколько замков, торговом караване, вскоре отправляющимся в путь, но пожалевшим монет на лишнюю охрану, и о многих других способах быстро разбогатеть (или потерять в процессе голову), но ее интересовало совершенно другое.

Как однажды сказал ее отец, самые ценные сведения нельзя купить, но зачастую они лежат буквально перед носом, протяни руку и возьми — главное, суметь их увидеть. Поэтому она внимательно подслушивала все разговоры то тут, то там, но, увы, до сих пор не услышала ни слова о гноме со шрамом на лице.

Она уже было подумывала сделать перерыв и перекусить, как вдруг увидела капитана стражи Ричарда собственной персоной, продирающегося через толпу галдящих гремлинов. За ним шла троица незнакомцев, глазеющих по сторонам с раскрытыми ртами. Девушка поморщилась — капитана она не любила. Однако это была не передавшаяся по наследству неприязнь к любой организованной власти (конечно, в том лишь случае, если ее организовал кто-то другой), но презрение к вполне конкретному человеку. А, следовательно, дружки Ричарда тоже не входили в список тех, кто мог бы ей понравиться.

Девушка начала продвигаться им наперерез, по пути раздумывая о выборе цели. У самого капитана, думается, после ночи в ближайшей игорной за костями или картами в кармане не было ни гроша, старик тоже не выглядел как богач, а вот двое оставшихся — другое дело. Внимательные глаза девушки зацепились за пухлый карман молодого парня, в котором явно что-то лежало. Состряпав самое невинное выражение лица, которое частенько действовало даже на ее отца, девушка вышла из-за прилавка тощего лепрекона…

* * *

Ивейн невольно загляделся на занятную игрушку — квадратного гнома размером с ладонь, который бродил туда-сюда перед восхищенной публикой, клацая зубами, пока в его спине скрежетал большой ключ, как вдруг налетел на кого-то и, споткнувшись, неловко упал на землю, чуть не снеся собой ближайший прилавок.

— Священный Диск! Простите, пожалуйста! — услышал он мелодичный голос.

Ивейн поднял глаза и увидел, что перед ним стоит невысокая девушка с длинными рыжими волосами и тонким лицом, одетая в простое, но аккуратно сшитое платье бирюзового цвета. Незнакомка просто сыпля извинениями тут же кинулась на помощь Ивейну под громкую брань лепрекона с густыми баками, чьи товары чуть не оказались разбросаны прямо на земле.

— Вы не ушиблись? Извините, я сегодня сама неуклюжесть! — озабоченно воскликнула девушка, отряхивая куртку и штаны Ивейна от пыли.

— Ничего страшного, — ответил тот и улыбнулся. — Думаю, я тоже слишком засмотрелся по сторонам.

— Братишка, ты чего тут застрял? — услышал Ивейн за спиной голос Артура.

Оглянувшись, Ивейн ответил:

— Я просто случайно налетел на эту девушку и чуть не сбил ее с ног.

— Какую девушку?

Ивейн огляделся. На том месте, где буквально секунду назад была его рыжая собеседница, стоял долговязый и весьма сердитый тролль, который спорил с продавцом рыбы насчет свежести его товара. Свои претензии он подкреплял ударами огромной рыбины о жалобно поскрипывающую телегу, да так, что чешуя и слизь просто летели во все стороны.

— Наверное, ушла по своим делам, — сказал Артур и хлопнул своего брата по плечу. — Кстати — смотри в оба. В таких местах пруд пруди любителей залезть в чужие карманы.

Ивейн привычным жестом похлопал себя по штанам, где должен был находиться мешочек с монетами, но… Там было пусто. Но ведь буквально несколько минут назад кошель был на месте. Хм, а что если… Ивейн огляделся, но отыскать в такой разношерстной толпе рыжую голову было сродни поиску честного человека среди выпускников юридического факультета. Ладно, будет ему уроком не считать ворон — хорошо, что Ивейн когда-то обзавелся привычкой не держать все деньги вместе, и большая часть его скудных богатств осталась цела и невредима, лежа в потайном кармане его подштанников.

— А куда мы идем? — поинтересовался Ивейн, пытаясь обойти чересчур настырного торговца, трясшего перед его лицом связкой амулетов.

— В особняк вашего дядюшки, — не оглянувшись, ответил Ричард и рявкнул. — Эй, расступись именем закона!

Правда, окружающим не внушало особого уважения ни имя закона, ни сам Ричард, так что их четверке пришлось еще немало времени петлять по Большому Базару, пока, наконец, они не вышли на широкий бульвар, чтобы после нырнуть в лабиринт улочек и переулков, переплетающихся меж собой запутанным клубком. Ивейн осторожно взглянул на широкую спину капитана, идущего чуть впереди, и наклонил голову к Артуру:

— Слушай, а тебе не кажется, что это все немного подозрительно? — шепнул он. — С чего вдруг нас встречает командир местной стражи, чтобы отвести на встречу лично к канцлеру?

Но Артур в ответ лишь рассмеялся над словами младшего брата, по-дружески боднув его кулаком в плечо.

— Брось, Ив. Ты как всегда чересчур накручиваешь. Мало ли — может, Гридер знал нашего дядю лично. А может, Вильгельм был достаточно известной личностью в Распутье, вот канцлер и решил устроить достойную встречу для его наследников. Кстати, господин Ричард, а далеко ли нам еще идти до имения нашего покойного дяди? — обратился он к капитану.

В этот самый момент Ричард остановился перед деревянным двухэтажным домом, стоящим чуть поодаль от других зданий что, судя по всему, было достаточной редкостью для Распутья. Однако, окидывая взглядом возвышающееся перед ним монструозное сооружение, Ивейн вполне мог понять его соседей — похоже, даже бездушные строения сторонились своего собрата, как большинство людей и нелюдей сторонятся любого кто, например, щетке и мылу предпочитает естественный природный запах. Ивейн искренне надеялся на то, что Ричард просто хотел показать им это страшилище как местную достопримечательность, дабы потом, отсмеявшись, продолжить путь, но капитан стражи взмахнул рукой и объявил:

— Вот мы и на месте. Перед вами дом вашего дяди.

Судя по внешнему виду, если в здесь кто-то когда-то и жил то, по крайней мере, как минимум несколько сотен лет назад. Местами дом уже начал разваливаться, то тут, то там виднелись наскоро приколоченные доски, походившие на небрежные заплатки, дверной проем зиял чернотой, стекла одного из двух окон на первом этаже были выбиты, а то, что находилось на втором этаже, было заколочено изнутри. Венчала строеньице остроконечная слегка покосившаяся крыша, на которой проплешинами отсутствовали целые куски черепицы. И вдобавок ко всему этому, домишко слегка кривился влево, будто перебравший эля пьяница.

— Это и есть то самое имение? — протянул Ивейн, сверху донизу осматривая развалину.

— Ну, смотрите — тут так и написано — ухмыльнулся Гилберт и показал на аккуратную медную табличку, висящую над дверью. Она гласила: «ИМЕНИЕ. Владелец — Вильгельм Хайблиндер».

— Кстати, Гилберт, — с легким раздражением спросил Ивейн, — у тебя вроде были какие-то дела в городе?

— Ерунда, они вполне могут подождать, — отмахнулся старик. — Не могу же я упустить возможность заглянуть внутрь этого чудовища.

— Не судите нутро по внешности, как говаривал наш отец, — чересчур бодрым голосом произнес Артур. — Может быть, внутри он окажется куда уютней, чем снаружи.

Ивейн ненароком вспомнил тот вечер, когда их покойный отец произнес эти слова — вечером того же дня, когда он наткнулся на человека считающего себя псом. «Дети! Никогда не судите о чем-то только лишь по внешнему виду! Я, например, думал, что тот пожилой господин совершенно нормален. А он после того как я с ним поздоровался, вцепился зубами в мою руку», — поучал их отец, пришивая оторванный рукав.

Капитан стражи поднялся по скрипучим полуразвалившимся ступенькам и скрылся в доме, и им ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Увы, внутри дом выглядел еще хуже, чем снаружи. Темные пыльные помещения, вонявшие плесенью и сыростью, покосившаяся лестница на второй этаж со сломанной периллой, гроздья паутины, свисающие с потолка — и это было лишь тем, что Ивейн заметил при первом взгляде.

Однако, к его удивлению, Вильгельму не было чуждо искусство — правда, весьма своеобразное. Вдоль одной стены висело несколько картин с изображенными на них существами, которых издалека можно было бы принять за людей. Хотя конечно, скорее всего, это и были люди, но нарисованные так, будто слепой с рождения художник наотмашь махал кистью, слушая рассказы таких же слепых. Но вот в отличие от прочих, Гилберт буквально прилип к уродливым полотнам, рассматривая их с искренним восхищением.

— Какая красота! — увлеченно воскликнул старик и перешел к одному из рисунков, изображающий некое нагромождение фигур с глазами и руками. — Надо же! Ваш дядя, оказывается, был ценителем живописи. Это достаточно новый стиль, стремительно набирающий популярность в светских кругах — неогеометрохудизм.

— Скажите капитан, — протянул Ивейн, с безысходностью оглядываясь вокруг. — А сколько лет назад умер наш дядя?

— Не так давно. Чуть больше недели назад.

— То есть он в этом доме еще и жил? — спросил Гилберт, переходя от картины в стиле неогеометрохудизма к монструозному натюрморту с нагромождением каких-то щупалец. — А ваш дядя был человек весьма неприхотливый. Но вы лучше посмотрите, как умело художник смог выразить…

— Канцлер ждет наверху, — перебил его Ричард.

Поднявшись на второй этаж, они в на удивление чистое (естественно, по сравнению с тем, что они видели внизу) и просторное помещение, освещаемое несколькими светильниками. В центре комнаты стоял добротный круглый стол, за которым находился худощавый старик в больших овальных очках с тонкой серебряной оправой на крючковатом носе. Нисколечко не обратив внимание на вошедших, он что-то считал на небольших деревянных счетах, быстро щелкая костяшками. Облачением ему служила рубаха с жабо, расшитый золотой нитью жилет, сюртук из коричневого шелка и красная мантия.

Напротив него сидел молодой юноша, с безучастным видом смотрящий в окно, двумя руками придерживая на коленях большую кожаную сумку. Одет он был в белую сорочку с накинутым поверх длинным черным камзолом и такого же цвета бриджи, едва доходящие до колен. Ричард прокашлялся — старик, спрятав счеты, подскочил к Артуру и затряс его руку.

— О, наконец-то! А мы вас уже заждались! Как я понимаю, вы — Артур? А вы — Ивейн? Очень приятно. Меня зовут Рональд Гридер, я — канцлер нашего чудесного города. А вы, простите…

— Гилберт, курьер, очень приятно познакомиться с вами, господин кан…

Даже не дав тому закончить, Гридер вновь повернулся к Артуру, состряпав страдальческую мину.

— Очень, очень жаль вашего дядю, — канцлер достал из кармана сюртука шелковый платочек и промокнул им сухие глаза. — Погибнуть в самом расцвете сил, какая трагедия! Сочувствую вашей утрате.

В ответ Артур слегка поклонился, церемонно поблагодарив канцлера за его слова. Пока Артур расшаркивался с канцлером, Ивейн искоса разглядывал парня сидящего за столом. С тех пор как они вошли, на его лице не дрогнул ни один мускул, а выпученные глаза, которыми он, практически не моргая, буравил Артура и Ивейна, придавали ему схожесть с гигантской лягушкой, случайно выползшей из болота и напялившей костюм. Гридер пригласил их за стол — и тут Ивейну показалось, что он слегка кивнул стоящему позади него капитану стражи, однако не успел он это обдумать, как канцлер затараторил:

— Хочу представить вам господина Робберна, — при упоминании своего имени парень, сидящий за столом, несколько раз быстро моргнул, видимо, изобразив тем самым приветствие, — он представляет здесь интересы главного банка Распутья. Все официальные сделки, связанные с финансами, проводятся только через него, — парень с рыбьими глазами поджал губы, будто бы они посмели усомниться в словах Гридера. — Итак, предлагаю перейти к сути дела. Господин Артур и господин Ивейн, согласны ли вы вступить в права наследования… так, тут ничего важного… выполнить последнюю волю вашего усопшего дяди Вильгельма… опять пустые формальности… как единственные наследники… снова отступление… и получить все его имущество: двухэтажный особняк, в котором мы, собственно, сейчас находимся, лавку часовых механизмов и прочее и прочее?

Ивейн хотел было уточнить насчет «прочего и прочего» но Артур, опередив его, уже подошел к столу. Взяв в руки перо, любезно предоставленное канцлером, он макнул его в стоящую на столе чернильницу и широким росчерком поставил на бумагу свое имя. Закончив, он протянул перо Ивейну. Тот немного замялся, но все же последовал примеру брата, однако не успел он дописать последнюю букву, как в комнату ворвалось несколько стражников во главе с Ричардом. Если раньше Ивейн только подозревал, что вокруг них творится что-то неладное, то теперь он был полностью в этом уверен.

— Что тут происходит? — с удивлением спросил Артур, оглянувшись на вошедшую стражу.

— Господин Артур и господин Ивейн, вы обвиняетесь в неуплате долгов главному банку Распутья, — произнес Ричард, подтягивая пояс. — А так как в Распутье это весьма серьезное преступление, мы вынуждены вас задержать.

— Эй, что!? Мы не брали ни у кого в дол! — возмутился Ивейн. — Да мы в городе пробыли меньше часа! Вы сами это знаете!

— Вы — нет. Ваш дядя — да, — нарушил молчание Робберн; голос у него оказался столь безжизненным, что просто веял холодом. — Незадолго до смерти Вильгельм взял у нас несколько крупных займов, а все официальные задолженности идут под графой «прочее и прочее». Подписав бумагу, вы и ваш брат официально вступили в права наследования, так что теперь все имущество вашего дяди, включая долги, переходит к вам.

— Как? Вы не знали?! Я думал вы в курсе местных законов! — заломил руки канцлер и обратился к парню. — Господин Робберн! Может быть, вы сможете решить вопрос с этими приятными юношами не доходя до крайностей? Ну, посмотрите — разве они похожи на преступников!

— Лицо признанное должником главного банка Распутья может погасить свои долги добровольно при первом официальном запросе и в этом случае с лица признанного должником главного банка Распутья снимается ответственность и пеня за уклонение от уплаты долгов в указанное договором время, — на одном выдохе без единой паузы пробубнил Робберн, будто зачитывая по бумаге.

— Хорошо, и сколько был должен наш дядя? — тяжело вздохнул Ивейн, немного успокоившись. Он прикинул, что дом — пускай и захудалый — вполне можно продать, да и еще им досталась какая-то лавка, о которой упомянул канцлер. Должна же она чего-то да стоить. На крайний случай, они могут затянуть пояса и занять немного денег, заложив трактир — конечно, Артуру придется опять уехать на заработки, а Ивейн не вылезет из расчетов до конца года, но все же это лучше, чем сидеть за решеткой.

— Ваш долг перед главным банком Распутья составляет… — Робберн озвучил цифры.

У Ивейна потемнело в глазах, Артур громко сглотнул и даже Гилберт, которого долги их двоюродного дяди никоим образом не касались, потрясенно присвистнул. Это конец. Подобную сумму они не соберут даже продав все, что можно, включая самих себя на опыты какому-нибудь сумасшедшему алхимику. Тем временем, Ричард отдал приказ — и блюстители закона бесцеремонно потащили Ивейна и Артура на выход, под причитания Гридера и ругань Гилберта.

Глава 3

Сколько нужно троллей, чтобы приколотить доску? Двое — один держит гвоздь, а второй бьет тебя о него головой за плохие шутки.

Неизвестный гремлин о своем горьком опыте

Мысли Ивейна прервал громкий топот, чье-то сопение и стук открывшегося окошка. Вскочив с каменной плиты (и при этом опять пребольно ударившись головой о потолок), он присел на корточки и заглянул в узенькое отверстие, безуспешно пытаясь разглядеть стражника, стоявшего по ту сторону двери.

— Послушай, приятель… — начал, было, Ивейн.

— Мне нельзя с тобой разговаривать, — услышал он знакомый писклявый голос. — Приказ капитана.

— Хью, это ты? — спросил Ивейн, радуясь тому, что ему впервые за трое суток ему кто-то да ответил. Он пытался поговорить с каждым тюремщиком, разносившим пищу по камерам, но все его попросту игнорировали. А один особо неразговорчивый страж даже пообещал открыть дверь камеры и надеть Ивейну на голову его скудный ужин, если тот не заткнется.

После недолгого молчания, парень за дверью шмыгнул носом и произнес:

— А как ты догадался?

— Знаешь, если несколько дней провести в полной темноте, можно научиться видеть сквозь стены, — горько усмехнулся Ивейн.

— Да? А ну-ка… Какую руку я сейчас засунул в карман?

Поначалу Ивейн подумал, что тот шутит — но судя по напряженному молчанию, стражник искренне ждал ответа. Тяжело вздохнув — увы, выбирать собеседника ему не приходилось — Ивейн проигнорировал его вопрос и произнес:

— Хью, а ты случайно не знаешь, где держат моего брата?

— Его перевели на этаж ниже к особо буйным, — шмыгнул тот носом. — Когда вас развели по разным камерам, он дико возмущался и требовал повторной встречи с канцлером. А после умудрился вырваться и подбить капитану глаз, — Хью хихикнул. Видимо, он не питал большой любви к своему командиру.

— Ты можешь сказать, как долго мы тут пробудем?

— Точно не знаю, — протянул стражник. — Некоторых и месяц могут под замком продержать, а кто-то и год сидит. Сам понимаешь — то еще одного свидетеля найдут, то кто-нибудь нужные бумаги в пабе оставит… Но на этот счет можешь не беспокоиться. Капитан взял ваше дело под свою личную ответственность. Я слышал, что суд над тобой и твоим братом пройдет уже на следующей неделе.

— Правда? — обрадовался Ивейн. Что ж, может быть, они сумеют доказать, что все обвинения в их адрес не стоят и куска репы. Ну, действительно — не могут же их и впрямь судить за чужие долги, к которым они не имеют никакого отношения? Однако через мгновение Хью мигом вернул его с небес логики на землю закона.

— Ну да. Обычно должников обдирают до последней копейки, заставляют отработать долг и вышвыривают из города, но парни в казарме говорили, — стражник перешел на заговорщицкий шепот, — что тебя и Артура вдобавок подозревают в убийстве вашего дяди.

— Что?! — не сумел сдержать возмущенный возглас Ивейн, но быстро прикусил язык. — С чего вообще нам убивать Вильгельма?

— Ну-у-у, не знаю. Ради наследства?

— Знаешь, что нам досталось от дяди? Полуразвалившейся дом, какая-то вшивая лавка и огромный долг перед банком, — буркнул Ивейн и уселся на пол, привалившись спиной к двери.

— И сколько вы должны теперь в золоте, если не секрет? — полюбопытствовал стражник.

Ивейн назвал сумму.

— Ого! — присвистнул Хью. — Я столько не заработаю, даже если буду еще лет пять в страже пахать как проклятый. Не знаю, как твой покойный дядя мог вообще получить взаймы такую бешеную сумму, если у него и гроша лишнего за душой не было. Ну, в общем, не хочу расстраивать, но я подозреваю, что тебя и твоего брата могут отправить прямиком на Альбатрос.

— Что еще за Альбатрос? — осторожно спросил Ивейн. Название звучало вполне безобидно, но почему-то многие люди и нелюди питали небольшую слабость называть самые страшные и ужасные вещи ласковыми и нежными словами.

— Это такая птица, — доверительно сообщил стражник.

Ивейн закатил глаза и еле сдержал протяжный вздох.

— Я знаю, Хью. Но я спрашивал не об этом.

— А, я думал, ты знаешь. Это небольшой остров в заливе к северу отсюда, — пустился в объяснения Хью. — На нем раньше находился военный форт, но потом его приспособили под тюрьму для особо опасных преступников. Туда ссылают самых отъявленных и прожженных головорезов — наемных убийц, грабителей, контрабандистов, главарей банд и прочих негодяев. Оттуда еще никто не убегал. Вода там холоднющая и течение крутое. А охрана еще круче, — в голосе Хью слышалось неподдельное уважение к своим коллегам.

— Мы не можем быть виновны в убийстве нашего дяди. Мы в город-то впервые приехали несколько дней назад! — возмущенно произнес Ивейн. — Ты же сам видел!

— Но у вас могли быть сообщники, — возразил стражник. — Хотя, может вам и удастся убедить судью в том, что вы не виноваты. Правда, я бы не стал особо на это рассчитывать — женщина она суровая, даром что почти семь лет в шахте бригадиром оттрубила. Ее даже канцлер побаивается, а капитан вообще за три улицы обходит.

— Ладно, спасибо Хью, — протянул Ивейн.

— Да не за что. Приятно было поболтать, но мне надо идти, не то начальник караула с меня шкуру сдерет.

Оставив Ивейну его нехитрый ужин, Хью захлопнул окошко и ушел. Слушая удаляющиеся глухие шаги стражника, Ивейн отполз от двери и вскарабкался обратно на каменную плиту. Хотя до прихода Хью живот Ивейна сводило от голода, после разговора аппетит у него пропал. Даже не притронувшись к миске, он кое-как свернулся клубочком, попытавшись не думать о дальнейшей судьбе его и Артура. Представитель главного банка Робберн три раза пересчитал все их имущество, включая дом и лавку, которые они получили от дяди — как и ожидал Ивейн, результаты оказались неутешительными. Даже продав все, что только можно, у них не наберется денег покрыть хотя бы треть долга. А уж если их еще подозревают в убийстве… Несмотря на горькие мысли, Ивейн почти задремал, как вдруг раздался жуткий грохот — открыв глаза, он увидел коренастую фигуру, застывшую в дверном проеме.

— На выход, — буркнул стражник. — За тебя внесли залог.

— Залог? — Ивейн протер глаза. — Кто?

— Сказано — пошли. Или тебе тут понравилось?

Ивейн моментально вскочил на ноги, пока тот не передумал. Идя по узким коридорам, с непривычки жмурясь от света тусклых ламп, Ивейн не переставал ломать себе голову, размышляя о личности его негаданного спасителя. Единственными людьми (впрочем, никого из нелюдей он не знал и подавно), которых он знал в Распутье, были Вильгельм и Гилберт. Но первый благополучно скончался, да и будучи живым, думается, и не сподобился хотя бы навестить племянников. А старик, даже если бы вдруг захотел им помочь, вряд ли бы нашел столько золота, чтобы вытащить Ивейна из-за решетки. Наконец, он решился спросить об этом у стражника.

— Слушайте, а моего брата тоже…

— Заткнись, — буркнул тот, отпирая очередной замок.

Ивейн захлопнул рот и решил на всякий случай не испытывать терпение своего неприветливого провожатого. Наконец, как следует проплутав по внутренностям казарм и взойдя по винтовой лестнице, они очутились в тесной комнате. Точнее сказать, она была бы весьма просторна, если бы ее почти целиком не занимали два тролля, подпирающих стену и неслышно переговаривающихся меж собой. Одетые в длинные плащи, круглые шляпы и холщовые штаны в полоску, каждый из них ростом превышал Ивейна минимум на пару голов, но казались они чуть ниже из-за того, что постоянно горбились. Шкура у троллей имела коричнево-бурый цвет, лица с длинными крючковатыми носами были вытянуты, а здоровенные нижние клыки, торчащие из пасти, придавали им сходство с дикими кабанами. Широкие лбы и здоровые надбровные дуги, под которыми прятались глубоко посаженные глаза, также не добавляли их облику дружелюбности.

При виде Ивейна и стражника тролли замолчали и один из них ткнул в Ивейна длинной лапой, которая едва не доставала до пола.

— Это он? — голос его походил на звук стали, которой скребли по камню.

— Да, — ответил стражник, вертя на заскорузлом пальце связку с ключами. — Забирайте его и проваливайте.

— Пошли. Мы опаздываем, — буркнул второй тролль, обращаясь к Ивейну.

Он хотел уже спросить, куда именно они могут опоздать, но решил, что расспросы могут подождать — вряд ли его новые знакомые настроены на задушевные беседы. А злить того, кто может легко переломать тебя пополам — сомнительное развлечение. Когда они очутились на улице, Ивейн с наслаждением вдохнул свежий воздух. После затхлой сырой камеры даже резкий аромат из ближайшей сточной канавы показался ему волшебным благоуханием. Вокруг стояла теплая ночь, чью тишину нарушало лишь пение цикад и громкий смех, доносящийся из таверны в конце улицы. Вдруг один из троллей накинул на голову Ивейна пыльный мешок. Он попытался, было, снять его, но получил легкий тычок в бок, который чуть не сломал ему ребра.

— Не дергайся, — услышал он скрипучий голос.

Ивейн решил подчиниться, отдавшись на воле случая — а что ему еще оставалось? Тролли повели его куда-то в город, вцепившись в него с обеих сторон. Ивейн не мог точно сказать, делают ли они это из-за заботы, чтобы он случайно не споткнулся и не расшиб себе нос, либо же просто пресекают малейшую попытку побега. Хотя о последнем варианте Ивейн даже не задумывался — попытаться сбежать от двух троллей в незнакомом огромном городе поздно ночью? Проще уж сразу попросить их вернуть его обратно в камеру.

Ивейн не мог ничего увидеть сквозь грубую плотную ткань но, судя по всему, даже ночью Распутье кипело полноценной жизнью. Он слышал то громкие разговоры и нестройные песни, то крики пьяного в стельку мужчины, который просил прощения у своей жены под звон разбивающейся о землю посуды, ругань, склоки, споры и дружный хохот, а после и вовсе до него донесся настолько душераздирающий вопль, что на спине у него невольно выступил холодный пот.

Спустя некоторое время, когда Ивейн уже почти набрался храбрости спросить у своих спутников, как долго им еще идти, его завели внутрь какого-то здания. Судя по всему, это была пекарня, так как до Ивейна донеслись такие аппетитные запахи, что после тюремной кормежки у него непроизвольно потекла слюна. Тролли подхватили его под руки и подняли в воздух — сначала они спустились вниз, потом послышался скрежет открывающейся двери, а следом его довольно бесцеремонно бросили на какой-то стул. Сдернув с его головы мешок, один из троллей произнес:

— Он тут, босс.

— Можете идти, — послышался хриплый мужской голос.

Проморгавшись, Ивейн смог оглядеться — вокруг него была просторная и достаточно светлая комната, освещаемая несколькими светильниками, висевшими на стенах. Под ногами стелился пушистый ковер, по левую руку стоял книжный шкаф, а прямо перед ним находился крепкий стол и большущее кожаное кресло; к слову, это было единственным местом, где клубился мрак. Сначала Ивейн подумал, что оно пустует — но тут из темноты показалась человеческая рука с дымящей трубкой, выбившая пепел в небольшую глиняную вазочку.

— Я думал, ты чуть-чуть постарше, — наконец, нарушил тишину незнакомец.

— А вы вообще кто? — осторожно поинтересовался Ивейн.

— Mi dispiace, кажется, я забыл о хороших манерах, — Ивейн уловил какое-то движение, точно мужчина слегка наклонил голову. — Мое имя Джузеппе Сальваторе. В Распутье я… скажем так, занимаюсь кое-каким делами. И у меня есть одна проблема, которая меня очень беспокоит. Совсем недавно один из моих людей бесследно пропал.

Он сделал паузу, достал из ящика стола деревянную расписную коробочку и, судя по звукам, принялся забивать трубку. Ивейн терпеливо ждал, пока его собеседник закончит и наконец объяснит, что тут вообще происходит. Но Джузеппе, вновь закурив и выпустив новый клуб дыма, хранил молчание. Ивейн слегка поерзал на стуле — этот господин что, вытащил его из камеры просто для того, чтобы поделиться с ним этой новостью? Ладно, мало ли чудаков на свете — придется ему подыграть.

— Мне очень жаль вашего друга, — начал Ивейн. — Наверное, он был хорошим человеком.

— Во-первых, он мне не друг, а, скажем так, один из моих работников, — ответил Джузеппе. — Во-вторых, он гном. А в третьих, незадолго до исчезновения, его видели неподалеку от дома некого Вильгельма Хайблиндера. Думаю, ты знаешь, о ком я.

Ивейн с тоской подумал о том, что даже после смерти его двоюродный дядя умудрялся доставлять неприятности. Сначала он оставил им в наследство кучу долгов, после их вдобавок ко всему начали подозревать в его убийстве, а теперь еще вот это. Ивейн мог лишь понадеяться, что Сальваторе не намекает на то, что Ивейн каким-то образом причастен к пропаже этого несчастного гнома. Иначе не трудно было догадаться, что следующая его встреча с троллями может закончиться намного, намного печальнее. Ивейн попытался объясниться:

— Слушайте, мой дядя покончил с жизнью, а я и понятия не…

— Che assurdita, самоубийство? — фыркнул Сальваторе. — С чего ты это взял?

— Ну, нам об этом рассказал капитан стражи. На берегу местной реки нашли одежду Вильгельма и предсмертную записку.

— Если бы твой дядя захотел утопиться, то вряд ли бы стал перед этим раздеваться, не думаешь? Но, признаюсь — эта версия весьма и весьма удобна. Тело найти практически невозможно, даже если кто-то вдруг захочет, а Ричард может спокойно закрыть дело и продолжить просиживать штаны в ближайшем кабаке, — судя по звукам, пальцы Джузеппе забарабанили по столешнице. — Скажу тебе честно — Ричард недалекий buffone, который и яблоко на яблоне не увидит, даже если сильно захочет. Единственное, что он может найти — ближайшую пивнушку. Однако, вернемся ближе к делу. В Распутье недавно появились некие силы… которые, скажем так, хотят вывести меня из игры. Пропажа Франца — так звали моего человека — далеко не первый их удар, но сейчас ситуация действительно зашла слишком далеко. Франц перед тем, как исчезнуть, проводил довольно много времени с твоим дядей. Уж не знаю, что их связывало — дружба или какие-то делишки, но сначала исчез Франц, а спустя некоторое время Вильгельм вдруг «покончил» с жизнью. Интересное совпадение, не правда ли?

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что твой дядя либо помог гному исчезнуть, либо стал невольным свидетелем, обеспечив себе плавание в той самой реке с привязанным к ногам булыжником. А ты должен найти того, кто за всем этим стоит, и вернуть мне Франца.

Ивейн ожидал чего угодно, но только не подобной просьбы. Найти пропавшего чело… то есть гнома в таком огромном, тем более незнакомом ему городе? Этот Джузеппе что, думает, он колдун? Или розыскной пес? Однако, думается, прямой отказ, вряд ли придется Сальваторе по душе. Ивейн не знал, какими именно делами занимается Джузеппе в Распутье, но догадывался, что большинство из них могут быть не совсем законными. А такие люди (и нелюди) очень не любят, когда что-то идет не так, как они хотят.

— Судя по всему, у вас осталось еще много… работников, — деликатно начал Ивейн, вспомнив цепкие лапы троллей. — Почему бы вам не поручить это дело им? Или обратиться к городской страже? Думаю, с поиском пропавшего нелюдя они справятся куда лучше, чем я.

Наступила тишина, от которой у Ивейна по телу галопом пробежал табун мурашек. Он уже было подумал, что ляпнул что-то не то, как незнакомец произнес:

— Ты задаешь слишком много вопросов, amico mio. Но полагаю, раз уж ты собираешься на меня работать, то я могу посвятить тебя в кое-какие детали, — Ивейн заметил, что Сальваторе даже не предполагает возможного отказа и невольно сглотнул. — Начну с описания того, кого ты должен найти. Как я уже сказал ранее, Франц это гном — низкий даже для своего народа, через левый глаз тянется длинный шрам, светлая борода примерно до пояса. Те, кто похитил его, полагаю, знают в лицо всех моих ребят, кому бы я могу поручить это деликатное дело и следят за каждым их шагом. А ждать подмоги извне у меня банально нет времени. Но зато у меня появился ты — человек в городе новый и потому никому не знакомый.

— С чего вы вообще решили, что я смогу с этим справиться? — справедливо заметил Ивейн.

— Если тебя ждет провал, я ничего не теряю, — ответил Джуз. — Но кто знает? Даже пара крестьян могут сорвать банк при доле удачи. Тем более, все-таки Вильгельм был твоим дядей. А в наших делах, amico mio, вопрос семьи важен как никогда.

Ивейн не стал объяснять, что у него на щеках еще не появился первый пух, когда он в последний раз видел своего двоюродного дядю, решив, что этим сделает только хуже. Крестьяне крестьянами, но скорее Вильгельм восстанет из мертвых и сам расскажет ему, что случилось с этим злополучным Францем, чем Ивейн его отыщет. Вдруг ему в голову пришла одна кое-какая мысль.

— Знаете, мне было бы намного проще вести поиски, если бы мне помогал мой брат Артур, — Ивейн набросил на себя заинтересованный вид, подумав, что если Сальваторе клюнет и вытащит его брата из-за решетки, они могут просто сбежать из города. Скажем, куда-нибудь подальше на север — вряд ли кто-то будет их искать. Да и насколько знал Ивейн, Вольный Край не выдает скордам беглых преступников после пары неприятных инцидентов. — Сейчас он сидит в той же тюрьме. Думаю, вдвоем мы справимся куда лучше.

В комнате наступила звенящая тишина, которая длилась куда дольше, чем предыдущая. Сумрак вокруг кресла будто бы стал еще темнее, а Ивейн подумал о том, что тролли, по сравнению с этим господином — вполне себе приятная компания. Сальваторе выпустил клуб дыма прямо в лицо Ивейну, который невольно закашлялся, и мягко произнес:

— Мне кажется, amico mio, или ты решил меня обмануть? Почему-то у меня такое чувство, что не успеет твой брат выйти из тюрьмы, как вы оба тут же возьмете коней и сбежите из города.

Ивейн принялся горячо уверять Джуза, что у него и мысли не было так поступать, но тот лишь взмахнул рукой:

— Хватит, — голос Сальваторе стал столь холодным, что Ивейн моментально захлопнул рот и поежился. — Терпеть не могу вранья, тем более, такого непрофессионального. Но на первый раз я тебя прощаю. Итак, у тебя есть два варианта, amico mio. Первый — ты найдешь Франца. В случае твоего успеха я оплачу все ваши долги перед банком и, конечно же, добавлю немного сверху. Второй вариант, — темнота вновь будто бы стала плотнее, — ты можешь отказаться и отправиться назад за решетку, ждать суда. По моим сведениям, он состоится уже через неделю. А после него, как я думаю, ты уже сам догадался — mi dispiace, amico mio.

Ивейн окончательно пал духом. Он не понял значение последних слов Сальваторе, но смысл их был ясен ему и без перевода. Конечно, он не думал, что сумеет так легко обвести вокруг пальца Джузеппе, но все же втайне на это надеялся. Как оказалось, его не освободили, а просто поменяли цепь, к которой он был прикован, на чуть более длинную. Найти за семь дней кого-то в огромном городе, которого он не знал, было непосильной задачей. Однако, он прекрасно понимал, что выбора у него не было. С одной стороны судьба кинула ему своеобразную веревку помощи, дав шанс выпутаться из этой истории с наследством и долгами. А с другой, Ивейн опасался, как бы эта веревка не затянулась петлей вокруг его шеи.

— Хорошо, — вздохнул Ивейн. — Я попробую найти этого вашего Франца, если это вообще возможно. Почему вы так уверены, что он все еще жив?

— Очень просто, amico mio. Франц слишком много знает о моих делах и для моих врагов он намного полезнее, имеющим возможность говорить, — почти дружелюбно ответил Джузеппе и, достав из ящика стола позвякивающий мешочек, легким движением пододвинул его к Ивейну. — Это на попутные расходы. Ночлег, еда, взятки и прочие мелочи. От себя могу посоветовать для начала попробовать найти знакомых твоего дяди.

Ивейн не стал уточнять, какие именно мелочи имеет в виду Джузеппе, беря кошель в руки. Сначала он хотел повесить его на пояс, но потом, вспомнив, как его обокрали на Большом Базаре, передумал и спрятал мошну поглубже за пазуху. Конечно, задача у него и так стояла непосильная, но найти кого-то с пустыми карманами и вовсе было за гранью возможного. Да и провести свои последние дни на свободе, засыпая на земле, было такой себе перспективой.

— Если вдруг мне понадобится помощь, как мне вас найти?

— Иди в трактир «Пьяный гремлин» и спроси там Буги. Однако делай это лишь в случае крайней необходимости. У людей, перешедших мне дорогу, везде могут быть глаза и уши и мне бы не хотелось, чтобы они узнали о том, что ты работаешь на меня раньше времени. Это может поставить под угрозу твои поиски — а то и стоить тебе жизни.

Произнеся это, Джузеппе достал из кармана колокольчик — комнату наполнил мелодичный звон, а через несколько мгновений в комнату вошли те же самые тролли.

— И еще…

Ивейн, уже стоя у порога, оглянулся на мрак, окутавший кресло.

— Надеюсь, amico mio, ты понимаешь, что если ты попытаешься снова меняобмануть… или сбежать… или пойдешь к страже… — он услышал резкий свист, а после взглянул на небольшой нож, вонзившийся в дверной косяк над его головой. — Capisce?

Ивейн невольно потрогал шею и нервно кивнул. Он и так уже понял, что из сложившейся ситуации выход у него один — найти этого злосчастного Франца, либо… другой вариант развития событий он боялся и представить. В любом случае, ничего хорошее его точно не ждет — вот в этом он был уверен абсолютно. На голову Ивейна вновь опустился мешок, и он почувствовал, как крепкие лапы троллей поднимают его в воздух.

Глава 4

Если ваш ужин все еще ползает и подает признаки жизни — накройте его крышкой и держите несколько минут над медленным огнем. Добавьте соли — и кушать подано!

Д. Г. Хрумкинс, «Ужин на скорую руку для холостяков»

Таверна «Храп кабана» не представляла собой ничего выдающегося. Хотя на фоне остальных питейных, каждое из которых буквально выпрыгивало из фундамента, чтобы как можно сильнее выделиться среди конкурентов, «Храп кабана» все же отличался своей консервативностью. Представьте себе ту картину, которая всплывает в голове первым делом, когда вы слышите слово «таверна» — и вы получите исчерпывающий ответ об этом месте.

«Храп кабана» был одной из тех харчевен, куда большинство случайных посетителей заходят лишь в случае крайней необходимости, когда желудок уже сводит от голода, в горле пересохло, а более приличный паб находится слишком далеко или же попросту не по карману. Но с другой стороны, в отличие от совсем уж дешевых забегаловок, здесь было весьма просторно и чисто, а от местной еды можно было даже получить удовольствие, при этом не опасаясь провести остаток вечера в ближайшей уборной. Конечно, если вы не признанный гурман, воротящий нос от блюд, в названии которых меньше четырех слогов.

Зал таверны был уставлен огромным количеством столов самых разнообразных форм и размеров, понатыканных то тут, то там без всякого порядка. До черноты проконопаченные дымом окна почти не пропускали свет, но, тем не менее, внутри было довольно светло. Прямо в центре зала на потолке висела огромная люстра, которой в борьбе с тьмой помогали многочисленные светильники, лампы и подсвечники, а в самом конце харчевни находилась довольно широкая и добротная лестница, ведущая на второй этаж, где располагались комнаты для постояльцев.

Главной же достопримечательностью «Храпа кабана» был, собственно, сам кабан, чья голова висела прямо напротив входной двери. Правда, зверюга была таких огромных размеров (Ивейн мог бы легко поместиться в ее пасть, поджав ноги), что он подозревал, что чучело фальшивое — или же местные алхимики нашли удобное местечко для выброса отходов.

Хозяин таверны — средних лет сатир (естественно, по меркам своего народа) — проворно скакал между столами, ловко жонглируя несколькими подносами и умудряясь говорить сразу на нескольких языках. Внешне он практически ничем не отличался от человека, если не считать пары козлиных ног, покрытых густой жесткой шерстью, которые обтягивали просторные штаны и небольших рожек, выглядывающих из копны черных кудрявых волос, спадающих на плечи. Заметив незнакомое лицо, Сатир поспешил к новому гостю, успевая беззлобно переругиваться через весь зал с каким-то гномом, жалующимся на то, что ему приходится ждать свой эль уже полчаса.

— П-просто пиво? — проблеял трактирщик сатир. — Могу предложить фирменной кабанины. Пальчики об-ближешь!

Именно в «Храпе кабана», около которого его бесцеремонно выкинули на улицу сподручные Джуза, решил остановиться Ивейн. Не сказать, что это место внушало ему доверие (особенно после того, как он увидел, что из десятка посетителей вооружены были девять, последним же был он сам), но он слишком устал и проголодался для того, чтобы искать харчевню поприличнее. Послушав урчание своего желудка, бастующего против внеочередной голодовки, Ивейн, поначалу сомневающийся в местной стряпне, все же решил рискнуть и заказал вдобавок свинины с овощами и немного хлеба. Подмигнув, Сатир ускакал, чтобы вскоре вернуться с большим блюдом, на котором уместились слегка обугленный куском мяса, аппетитно пахнущая краюха хлеба с румяной корочкой, довольно свежая (во всяком случае, на вид) зелень и большая кружка со стекающей на стол пеной.

— Благодарю, — Ивейн положил на стол несколько монет, а потом, немого подумав, добавил вдвое больше, сразу оплатив ночлег на неделю вперед. Конечно, он бы мог остановиться в новоприобретенном «ИМЕНИИ», но лишь при мысли о ночевке в той дыре у него начиналось несварение.

Голод взял свое и Ивейн, отвлекшийся от тяжелых мыслей, принялся то ли за очень поздний ужин, то ли за слишком ранний завтрак. После тюремной кормежки, которую и едой то можно было назвать с трудом, местная кухня показалась ему даром небес. Он не мог припомнить, когда в последний раз ел горячую пищу — даже слегка сыроватое внутри мясо оказалось весьма недурно на вкус, а хлеб, несмотря на поздний (или наоборот — ранний?) час был даже чуть теплым. Покончив с едой, Ивейн, попивая пиво, глазел по сторонам — хоть на улице уже почти рассвело, но таверна, видимо, пользовалась определенной популярностью, так была забита практически под завязку. Вокруг разговаривали, спорили, пели, орали и играли в азартные игры представители почти всех цивилизованных рас, которых только можно было представить.

Ивейн прибыл в Распутье совсем недавно, причем большую часть времени, проведенного в городе, просидел за решеткой, но уже успел немного привыкнуть к разнообразию и пестроте местных жителей. Надо признать, выглядели они иногда очень колоритно: например, по левую руку от его столика наслаждался трапезой огромный йети, чьей порцией небольшая людская деревушка могла кормиться неделю, неподалеку бренчала на лютнях компания эльфов, а прямо напротив горланила свора гремлинов, разодетых по последнему писку моды. Судя по всему, они были весьма зажиточны, так как их длинные острые уши просто блестели от различных побрякушек: от простых медных колечек до золотых игл с драгоценными камнями на шляпках, переливающихся кафф из различных минералов и щегольских серег.

— … ты глухой?

Ивейн встрепенулся, очнувшись от своих мыслей, и увидел пузатого гремлина, одетого в кожаный жилет и оливковые штаны, подвернутые почти до колен. Ивейн не знал, сколько тот простоял около его стола, но, наверное, весьма долго, так как нелюдь уже нетерпеливо постукивал босой ногой по полу и играл пальцами по ножнам с кинжалом, висевшим у него на груди. Прищурив глаза, гремлин внимательно оглядел Ивейну с головы до ног и повторил вопрос:

— Ты уже минут десять на меня пялишься. Те че надо?

— Нет-нет, ничего, — поспешно ответил Ивейн. — Так, думал о своем.

— Ну-ну. А ты не из стражи часом? Чтой-то я тебя тут раньше не видел, — с подозрением протянул гремлин.

— Отстань от парня, Гиббс, его тролли Джуза пару часов назад приволокли, — ответил за Ивейна проскакавший мимо сатир, умудряясь одновременно забирать пустую посуду, разносить заказы и пересчитывать монеты.

— А-а-а, — осклабился тот и, обернувшись к своим друзьям, махнул рукой и произнес несколько слов на родном языке. Притихшая компания гремлинов, до того внимательно наблюдавшая за разговором, моментально расслабилась и вернулась к хохоту и выпике, а Гиббс же, засунув большие пальцы за жилет, качнулся на босых пятках и оскалил зубы в дружелюбной улыбке. Точнее сказать, Ивейн мог лишь надеяться, что она значит «Ладно, ты неплохой парень», а не «Хорошо, тогда я убью тебя чуть попозже», так как выглядела весьма и весьма угрожающе.

— Че ж ты сразу не сказал. А то мы смотрим — какой-то людь на нас пялится и уши греет. Мало ли, — оглядевшись по сторонам и убедившись, что вокруг никто не обращает на них внимания, он понизил голос до заговорщицкого шепота и подмигнул. — Слых, а ты дерганый какой-то. Хочешь немного нервы подлечить? Есть, например, настойка из сушеных грибов с болот Замана. По цене не обижу. Такое зелье у городских алхимиков не купишь, ограниченная поставка.

— Нет, спасибо, — как можно мягче произнес Ивейн, надеясь не обидеть своего собеседника. — Не любитель подобного.

— Как хочешь, — гремлин пожал плечами. — Если передумаешь — я здесь кантуюсь с заката до рассвета. Не стесняйся, подходи.

В этот момент один его друзей, особо активно размахивающий руками, что-то объясняя соседу, случайно задел гнома, который осторожно нес поднос с несколькими дымящимися кружками. Бедолага, получи кулаком прямо в затылок, запнулся и рухнул на пол, разбив глиняные кружки на мелкие осколки, и с горьким стоном проследил за выпивкой, утекающей сквозь щели.

Поднявшись на ноги, гном наградил гремлина тяжелым взглядом, который тот, правда, в пылу спора с сородичами даже не заметил. Подойдя к длинноухому, бородач раздраженно постучал того по плечу и что-то произнес (Ивейн не услышал его за общим гамом, царившим вокруг, да и услышав бы не понял ни слова, но, скорее всего, гном выразил свое недовольство неуклюжестью гремлина). Обернувшись и презрительно оглядев крепыша с головы до ног, гремлин оскалил зубы и что-то ему ответил (вероятно, гремлин не согласился с обвинениями в свой адрес, предположив, что тут виновата отнюдь не его неуклюжесть, а невнимательность самого собеседника).

Думается, каждый из них (в особенности гремлин, так как после его слов компания, сидевшая за его столом, буквально взорвалась от гогота, чуть не попадав со стульев) высказал свое мнение в довольно грубой форме и не особо стесняясь в выражениях, так как следующим шагом гном привел довольно примитивный, грубый, но оттого не менее эффективный аргумент — мощный хук в челюсть. Похоже, что на этом спор и закончился, так как гремлин, отлетев к противоположному столику, приземлился прямо на спину ни о чем не подозревающего орка и рухнул вместе с ним на пол.

На несколько мгновений вокруг повисла удивительная тишина, которую еще минуту назад сложно было и представить. Оглядевшись, Ивейн увидел, что другие посетители заняты весьма странными делам — кто-то вместе с тарелкой лез под стол, кто-то, одним глотком осушив кружку, несся к выходу, а вот некоторые напротив, начинали обмениваться улыбками, засучивая рукава и хватаясь за стулья. К несчастью, Ивейн, до того ни разу не участвующий в подобных развлечениях, не мог и предположить, что через секунду вокруг него развернется забава древняя как мир — кабацкая драка.

— Эй, парни, бородачи наших бьют! — завизжал друг поверженного.

Его вопль прозвучал сигнальной трубой — гремлины, не мешкая, гурьбой бросились на обидчика их друга, но и соплеменники гнома тоже не остались в стороне, спеша на выручку сородичу. Через миг из свалки вылетела пустая кружка, разбившаяся о череп угрюмого здоровяка, едва успевшего войти в паб — он же, не задумавшись ни на миг, заехал в нос проходившему мимо толстяку; в общем, через несколько минут в трактире не осталось ни одного живого существа, которое не было вовлечено во всеобщую свалку. Кроме разве что жующего йети, столик которого даже самые распалившиеся драчуны обходили за несколько шагов и Ивейна, не знавшего, что ему делать.

Даже сатир огромными скачками носился по всей зале, запоминая тех, кто ломал мебель и записывая их имена в небольшую книжицу, которую достал из кармана; иной раз он лягал копытами особо разошедшихся бойцов, которые уже начали хвататься за оружие, нарушая тем самым неписанный кодекс любой кабацкой заварушки — бей, но не режь. Собеседник Ивейна тоже не мог пропустить подобного веселья и, выждав удобный момент, прыгнул на спину какому-то орку, который одной рукой держал бордового гремлина за горло, а второй мутузил его по голове.

Ивейн поначалу с интересом следил за ходом драки, даже выбрав себе пару любимчиков — в особенности ему приметился невысокий худощавый эльф, ловко орудовавший собственной тростью точно шпагой и здоровенный гоблин, использовавший свою голову словно таран — но после того, как ему чуть не выколола глаз пролетевшая мимо его лица вилка, он вместе с кружкой нырнул под стол и стал наблюдать за побоищем уже оттуда.

Точнее сказать, не наблюдать, а слушать, так как видел он преимущественно чужие ноги — вместо хохота и песен «Храп кабана» наполнила симфония любого кабацкого сражения: крики, визги, рыки, треск ломающихся столов, звон разбитой посуды и стоны раненых и крики болельщиков. Сидя в своем укрытии, Ивейн размышлял, как бы ему по-тихому улизнуть на улицу, не получив при этом в нос от какого-нибудь особого ретивого забияки, как вдруг услышал знакомый голос:

— Только не по лицу!

Сначала прямо около стола Ивейна упала большая шляпа, а следом и ее хозяин — невысокий старик в мешковатой одежде, вылетевший из эпицентра потасовки. С трудом поднявшись на ноги, он напялил шляпу и проворчал:

— Что за народ. Не успел зайти, так уже чуть по морде получил. Эх, вот помнится пару лет назад, я…

Гилберт! Курьер, который принес то самое злополучное письмо от канцлера Гридера. Несмотря на то, что старик успел немного надоесть Ивейну своей неумной болтовней, он был очень рад увидеть хотя бы одно знакомое лицо. Ивейн потянул старика за полы его необъятной хламиды — оглядевшись по сторонам, Гилберт, было, недоуменно почесал голову, но быстро додумался заглянуть под стол:

— Ого, это ты! — удивленно присвистнул он. — Что ты тут делаешь? Я думал, тебя и Артура посадили в тюрьму.

— Долгая история. В общем, я был в камере и едва успел заснуть, как двери распахнулись, и… может быть, поговорим снаружи? — начал объяснять Ивейн, когда стол, под которым он прятался, лишь чудом не развалился под тяжестью грузного гнома, рухнувшего без сознания прямо на столешницу.

Они кое-как выбрались из харчевни на улицу, отделавшись только парой синяков и отдавленными ногами. Уже светало — солнце еще не успело прогреть землю, кокетливо выглядывая из-за крыш, город начинал просыпаться, а крики людей разбавлялись веселыми трелями ранних пташек, которые будто бы спешили насладиться последними теплыми деньками.

Гилберт, повертев головой, подошел к одному из пузатых бочонков, стоявших около входа в таверну (за их недолгое знакомство Ричард успел объяснить, что бочки с водой ставили практически у каждого дома в Распутье на случай пожара, но Ивейн на личном опыте убедился, что многие не очень трезвые и сознательные граждане любили использовать их не по назначению — шутки ради или из-за собственного невежества) и уселся прямо на крышку. Ивейн последовал его примеру, заняв соседнюю бочку и старик, по локоть зарывшийся во внутренний кармана своего балахона, спросил:

— Как я понимаю, эти идиоты во всем разобрались и выпустили тебя с братом на свободу?

— Не совсем, — покачал головой Ивейн. — На самом деле, я… Кстати, а ты что тут делаешь?

— Проходил поблизости, увидел вывеску и решил опрокинуть пару кружек, — пожал плечами Гилберт, достав из недр хламиды замысловатую длинную трубку и кисет табака. Занявшись забивкой чаши, он добавил. — Знаешь, на самом деле я чувствую себя немного виноватым — можно сказать, я своими руками втянул вас во всю эту кутерьму с долгами.

— Не забивай голову, — махнул рукой Ивейн. — Ты тут совсем не причем. Какая разница, кто доставил письмо? История началась с того, что мой покойный двоюродный дядя понабрал долгов и неудачно поплавал.

— Так как ты все-таки вышел на свободу? — полюбопытствовал Гилберт, наблюдая за тем, как мимо них в «Храп Кабана» забегает патруль стражников, проходивших мимо (как пояснил старик, видимо, это были новобранцы, так как обычно стража Распутья, услышав или увидев потасовку, бежит куда быстрее, но в противоположную сторону).

Ивейн, слегка поколебавшись, рассказал ему про сделку с Джузеппе Сальваторе. Нет, не то чтобы Ивейн не доверял Гилберту, но все же его болтливость Гилберта могла сыграть с Ивейном плохую шутку — а вот Джуз, думается, шутить вряд ли умеет. Или это делают за него ручные тролли — и забавы у них могут быть весьма травмоопасны. Подождав, пока Ивейн закончит, старик вытряхнул пепел прямо на землю и присвистнул:

— Ну и ну. Скверное дельце.

— Угу, — промычал Ивейн. — Найти пропавшего гнома за семь дней без единой зацепки… Боюсь, на свободе я прогуляю недолго.

— Если хочешь, я могу тебе помочь, — немного подумав, предложил Гилберт.

— А тебе-то это зачем? — удивился Ивейн. — Ты ко всей этой истории никакого отношения не имеешь. Да и закончится она, скорее всего, печально.

— Во-первых, косвенно я тоже причастен к вашему аресту, — возразил старик. — Пускай и самую малость, но все же. К тому же мне все равно нечем заняться в ближайшее время, так как карьера курьера оказалась не для меня и я пока совершенно свободен. Но у меня есть маленькая просьба…

— Правда? И какая?

— Я хочу получить одну из тех картин, что висят в «ИМЕНИИ», — немного смущенно ответил Гилберт и быстро добавил. — Конечно, если они не важны тебе как память об усопшем дяде.

Пораскинув мозгами, Ивейн подумал, что помощь ему бы пригодилась, да и мыкаться одному по большому и недружелюбному городу было то еще развлечение. Все ж приятельское плечо еще никому не мешало — даже если оно болтает днем и ночью и дымит словно труба.

— Можешь забрать их все, — согласился Ивейн и добавил. — А что не так с курьерской службой?

— Ну, как бы тебя объяснить, — протянул старик. — Поначалу мне обещали золотые горы — даже заверили, что после нескольких удачных выполненных заказов я смогу выкупить казенную лошадь. А на деле того, что мне заплатили за первое и последнее письмо, которое я вам доставил, едва-едва хватило покрыть расходы на корм кобыле. Я, естественно, выразил свое недовольство… может быть чересчур грубо… В общем, с владельцем курьерской службы мы расстались на весьма недружелюбных нотах. Надеюсь, он пошутил насчет жалобы стражникам… Ладно, пора искать коротышку со шрамом, а поговорить можно по дороге. С чего начнем поиски этого драгоценного Франца?

В этот момент из «Храпа кабана» выбежал высокий стражник, облепленный несколькими гремлинами, которые радостно мутузили его по голове и драли за волосы. Доблестный служитель меча и закона с дикими воплями помчался вниз по улице, а Ивейн, провожая его взглядом, крепко задумался. На самом деле, он и сам толком не знал, за какую нить лучше начать распутывать этот клубок. Джузеппе посоветовал ему найти знакомых Вильгельма — но где их искать? В общем, немного посовещавшись, они решили осмотреть дом, где жил Вильгельм и, не мешкая, направились в сторону Большого Базара.

Глава 5

Что может быть хуже разъярённого орка? Два разъяренных орка.

Людская народная мудрость

Пока Ивейн осматривал дом, Гилберт снова не мог оторваться от картин, висящих в прихожей этого, c позволения сказать, «ИМЕНИЯ». Пробыли они здесь не больше получаса, но старик уже успел поделиться своим мнением по каждому из полотен, скромно похвалился собственными успехами в рисовании и даже пообещал подарить Ивейну морской этюд. Конечно, если на то выдастся свободная минутка. Ткнув пальцем в рисунок, на котором было изображено нечто напоминающее большую кляксу с лишней парой глаз, Гилберт с восторгом воскликнул:

— Нет, ну вы только взгляните! Какая экспрессия, какой полет мысли! Хотя, на мой взгляд, переизбыток теплых оттенков — быть может, когда-то это было в моде, но сейчас выглядит весьма пошловато.

— Откуда такая любовь к живописи? — пробурчал Ивейн, осматривая груду грязных тряпок в недрах пыльного шкафа. На проверку они оказались рубахой и штанами — несло от одёжек как от сточной канавы и, судя по всему, носили их ещё не так давно, так как грязь хоть и подсохла, но была достаточно свежая. Да уж, его покойный дядя явно не был чистюлей.

— Между прочим, — снисходительно произнес Гилберт, переходя к следующей картине, — в юности, когда я ещё учился на алхимика, мне довелось пару лет подрабатывать изготовлением красок для одного довольно известного живописца. До одного несчастного случая.

— Случайно опошлил его ваяние тёплыми цветами? — хмыкнул Ивейн, осматривая тесную кладовку.

— Хуже, — вздохнул Гилберт, то ли не заметив сарказма, то ли пропустив его мимо ушей. — Выкинул кусок салфетки, о который, как я думал, он вытирал кисти. А это оказалось портретом одной довольно богатой клиентки — ты бы слышал его крики! Тогда мне казалось, что я оглох на левое ухо до конца жизни. Правда, потом он чуть поостыл и…

Они обыскали… точнее сказать, Ивейн обыскал почти весь первый этаж, но не нашёл ничего, что могло бы помочь в поисках Франца, кроме груд грязной одежды, битой посуды, пустых бутылок и прочего мусора. Тем временем Гилберт, которому, наконец, наскучила живопись, перебрался наверх.

— Эй! Кажется, я кое-что нашёл! — послышался его донельзя довольный голос.

Ивейн осторожно поднялся по сломанной лестнице — ступени стонали так жалобно, что, казалось, вот-вот провалятся — и зашёл в тот самый кабинет, где они не так давно встречались с канцлером. Помимо массивного стола и нескольких стульев, по левую руку располагалось пара тумб, а напротив них висел огромный — практически во всю стену — узорчатый ковёр, около которого стоял Гилберт.

Старик протянул руку — и палас, подняв собой просто облако пыли, упал на пол, открыв их взгляду неприметную дверку. Подёргав за ручку и убедившись, что она заперта, Ивейн, пригнувшись, тщательно осмотрел замок — да уж, денег на него дядя явно пожалел. Впрочем, им же лучше — достав из кармана два стальных прутика с крючками, Ивейн начал осторожно ковыряться в замочной скважине.

— Стесняюсь спросить, где ты выучился подобным трюкам, — спросил Гилберт, наблюдая за Ивейном.

— Лёрненберг, — пропыхтел Ивейн, возясь над дверью. — Перед тобой, между прочим, счастливый выпускник исторического факультета.

— А уроки по взлому проводятся до или после лекций об экономике гномов? — хмыкнул старик.

— Как правило — вместо, — ответил Ивейн и тихо выругался, едва не сломав замок. Всё же, отсутствие практики давало о себе знать. Помнится, он клятвенно обещал отцу и Артуру больше никогда не притрагиваться к отмычкам после того, как его во время учёбы поймали внутри закрытого от учеников кабинета. Нет, не то чтобы он хотел что-то украсть, отнюдь — просто одним глазком взглянуть на ответы к одному экзамену, который принимал особо невзлюбивший его профессор (к слову, неприязнь была взаимной). Однако в силу сложившихся обстоятельств, Ивейн не думал, что отец бы сильно рассердился — так, быть может, малость поворчал.

— А карточные фокусы ты случайно показывать не умеешь?

— Предпочитаю работать с монетами, — промычал Ивейн. — Готово!

Раздался щелчок, дверь бесшумно открылась, и они очутились в небольшой комнате, которая, к удивлению Ивейна, заметно отличалась от прочего дома. Причём в лучшую сторону.

По правую руку находилась одноместная кровать со стоявшим в ногах сундуком, около неё был большой пузатый шкаф, сверху донизу забитый всякой всячиной, а у дальней стены стоял длинный стол, который занимали различные склянки, весы, вытянутые сосуды, перегонные кубы и множество других алхимических штучек, большинство из которых Ивейн видел впервые и лишь смутно догадывался об их предназначении.

Казалось, сейчас они находились в единственной во всем «ИМЕНИИ» обитаемой комнате. Кровать была аккуратно застелена разноцветным — из-за множества заплаток — но при этом чистым одеялом, на шкафу отсутствовал слой пыли толщиной с палец, да и алхимическими прибамбасами — которые, конечно же, сразу завладели вниманием Гилберта — явно пользовались не так давно.

— Оказывается, твой дядя увлекался не только живописью, — хмыкнул старик, вертя в руках круглый пузырёк. — Думаю, мы бы с ним нашли общий язык.

— Теперь это вряд ли возможно, — заметил Ивейн, осматриваясь вокруг.

Сняв со стены один из светильников, Ивейн зажёг его и принялся тщательно исследовать комнату. В сундуке лежали лишь запасное бельё, пара грязных плащей, горсть игральных костей со стаканом и потрёпанная колода карт; на слегка покосившихся полках помимо прочей рухляди стояло несколько книг, но то была лишь художественная макулатура разной степени паршивости. Тем не менее, Ивейн взял в руки томик с нарисованным на обложке гномом в окружении толпы эльфиек (косо отпечатанные буквы гласили: «Победитель всех. Сокрушитель становится Императором. Том I, часть 9) и перелистнул несколько страниц.

Он уже поставил сей шедевральный опус обратно, как вдруг из томика на пол выпал клочок бумаги — судя по всему, небрежно вырванный из какой-то книги. «Beladddona, bishteh, brominarii, botu urari» — прочитал Ивейн незнакомые ему слова, причём последние два были обведены карандашом.

— Бессмыслица какая-то, — хмыкнул Ивейн и протянул Гилберту свою находку.

— Отнюдь, — заметил старик и почесал бороду. — Это названия нескольких ядов. При этом, если мне не отшибает память, достаточно сильных. Помню, у нас целый семестр был посвящён синтезу ядовитых веществ и однажды один мой сокурсник перепутал склянки и чуть не…

— Интересно, кого дядюшка собирался травить, — перебил его Ивейн, покуда Гилберт не увёл его в дебри своих многочисленных воспоминаний. — Не думаю, что в этой дыре даже крысы водятся.

— Кто знает, кто знает. У нас в Академии как-то пытались травить крыс, так они лишь выросли до размеров небольшой собаки… Хм, смотри — тут немного виден фрагмент библиотечного штампа. Видишь, в углу.

Старик показал пальцем на синеватые выцветшие буквы, расположенные по кругу. Они гласили «Библиотека города Рас…» и дальше надпись обрывалась.

— Ладно, стоит проверить. Может быть, библиотекарь помнит Вильгельма, — предложил Ивейн, спрятав обрывок в карман. — Если этот клочок бумаги вообще принадлежал ему. Всё равно пока у нас больше нет никаких зацепок.

Напоследок они еще раз осмотрели комнату, правда, так и не найдя ничего заслуживающего внимания, а после покинули «ИМЕНИЕ» и двинулись вниз по улице, наслаждаясь свежим воздухом и пешей прогулкой.

— Кстати, канцлер говорил, что вам от дяди достался ещё часовой магазинчик, — напомнил Гилберт. — Можно заглянуть туда.

Точно — Ивейн и позабыл о том, что теперь он и Артур стали счастливыми обладателями не только монстра под названием «ИМЕНИЕ», но и какой-то лавчонки — правда, он даже боялся представить себе, чем она может оказаться на деле. Но Гилберт подал дельную мысль — и как оказалось, им всё равно было по пути — так что, расспросив прохожих и немного поплутав по городу, Ивейн и Гилберт, наконец, вышли на узкую улочку, где между пекарней и ювелиром теснилось небольшое аккуратное строеньице с медной вывеской, изображающей ручные часы с маленьким ножками, одетыми в забавные башмаки. И вот, зайдя вовнутрь, они очутились в тесненьком помещеньице. Н-да, вряд ли лавка пользовалась успехом — все полки были практически пусты, пол под ногами скорее напоминал землю, а вместо посетителей под потолком жужжало лишь пара мух. Однако, всё же, магазин был открыт — значит, кто-то здесь да есть.

— Странно, — произнес Гилберт, оглядевшись вокруг. — А где все?

— Сейчас выясним, — ответил Ивейн и повысил голос. — Эй, кто-нибудь?

Послышалось глухое ворчание, а следом из-за невысокого прилавка показался гном с длинной — почти до пояса — густой бородой смоляного цвета. Волосы его были взхломачены, а на круглом заспанном лице покоился толстый немного сплющенный нос. Ростом он едва бы достал старику до пояса — но вот в плечах был шире их обоих вместе взятых. Ивейн и Гилберт смотрели на гнома, тот в ответ буравил их сердитым взглядом, мухи продолжали выписывать па в воздухе — и в лавке на несколько минут повисла неловкая тишина, которую нарушал лишь стрёкот букашек.

— Эм, добрый день, — наконец, нарушил молчание Ивейн. — Вы здесь работаете?

Гном произнёс несколько слов, переводя взгляд с Ивейна на Гилберта и постукивая короткими пальцами по потёртому прилавку.

— Что он сказал? — шепнул Ивейн.

— А я почём знаю? — сказал старик. — Я не разговариваю на гномьем. Точнее, я пытался его выучить, но…

— Вы нас понимаете? — Ивейн снова обратился к гному.

В ответ тот лишь лениво зевнул и мотнул головой.

— Ты живёшь в человеческом городе и не говоришь на людском? — хмыкнул Гилберт. — Тогда понятно, почему здесь нет покупателей, — он наклонил голову к Ивейну. — У твоего дяди, конечно, был неплохой художественный вкус, но вот работников он подбирал никудышных.

Видимо, последние слова он произнёс слишком громко, так как взглядом гнома можно было расколоть булыжник. Сплюнув на пол, он что-то буркнул, нахмурился и ткнул пальцем в дверь.

— Послушайте, нам нужно ваша помощь. Меня зовут… — начал было Ивейн.

Откашлявшись, нелюдь разразился гневной тирадой, изредка дубася массивным кулаком по жалобно скрипящему прилавку. Ивейн не понимал ни слова из того, что пытался донести до него гном, но представитель малого народа явно был рассержен или, по меньшей мере, чем-то крайне недоволен.

— Слушайте, это касается моего покойного двоюродного дяди Вильгельма — Ивейн попытался хоть на миг прервать пылкий монолог гнома. — Он вроде как был владельцем этой лавки. Вы работали вместе с ним?

Гном вдруг замолчал и уставился на Ивейна. Перепрыгнув через прилавок, он подошёл к Ивейну вплотную и набрал воздуха в грудь — вот теперь можно было поклясться на чём угодно, что девять из десяти слов представителя малого народа явно не стоит произносить вслух в приличном обществе. Пока Ивейн хлопал глазами, не совсем понимая, что ему делать, Гилберт, настороженно наблюдая за гномом, дёрнул его за рукав и шепнул:

— Знаешь что? Не думаю, что мы добьёмся от этого чудака чего-то дельного. Да и не нравится он мне — ты ж смотри, у него взгляд как у цепной собаки, чуть ли не пена изо рта хлыщет. Предлагаю оставить в покое эту идею и пойти в библиотеку — вернуться мы всегда успеем.

Наскоро попрощавшись с гномом — который бухтел даже тогда, когда они захлопнули перед его носом дверь — Ивейн и Гилберт, спросив дорогу у проходящего мимо стражника, на удивление любезно и подробно объяснившего им путь до городской библиотеки, направились в центр города. Через несколько минут Гилберт оглянулся и ткнул Ивейна в бок локтем.

— Эй, смотри — тот чудик идёт за нами.

Ивейн оглянулся — и действительно, полумуж, которого они встретили в лавке его дяди… точнее сказать, уже в его лавке, решительным шагом следовал прямо за ними. Он не пытался догнать Ивейна и Гилберта, но и не отставал, распихивая локтями всех, кто попадался ему на пути. Некоторые, оборачиваясь в его сторону, открывали, было, рот, чтобы проводить гнома крепким словом — но быстро успокаивались, видя на его поясе огромную секиру чуть ли не с него ростом.

— Интересно, что он от нас хочет? — спросил Ивейн.

— А ты спроси, — хмыкнул Гилберт и поправил шляпу. — Знаешь что? Предлагаю не обращать на него внимания, может, ему просто с нами по пути и скоро он отстанет.

Но вопреки предположению старика гном проследовал за ними весь путь до библиотеки, которая оказалось слегка мрачным, но аккуратным высоким зданием из бурого камня. Над массивными дверьми с железными ручками в виде двух колец висела медная дощечка с изображенной на ней книгой и двумя скрестившимися перьями, а окна были украшены разноцветной мозаикой. В последний раз оглянувшись на гнома, который как раз показался из-за угла, Ивейн и Гилберт поспешно нырнули вовнутрь.

Они очутились в большом просторном зале, уставленном шкафами с самыми разнообразными книгами, от небольших томиков до толстющих талмудов; некоторые стеллажи были совсем небольшие — Ивейн мог бы достать до верхней полки, привстав на цыпочки — но встречались и истинные гиганты, чьи вершины терялись где-то под потолком; возле таких стояли длиннющие лесенки и стремянки, залезть на которые, думается, то ещё испытание. Послышался громкий топот — и Ивейн лишь тяжело вздохнул, а Гилберт издал протяжный стон, когда пред их глазами вновь появился тот надоедливый гном; но не успели они спросить, что ему нужно, как послышался зычный голос:

— Вам помочь, господа?

— Да, я ищу библиотекаря, — ответил Ивейн и повернулся. — Мне нужно узнать… — конец фразы застрял у него в горле.

Ведь перед ним в расшитом бархатном кафтане поверх ярко-белой накрахмаленной рубашке с закатанными рукавами, черных аккуратных штанах до щиколотки и щегольских башмаках из кожи с загнутыми носами стоял светло-серый орк. Массивный лоб, широченные плечи, приплюснутый нос, на котором сидели круглые очки в тонкой оправе — словом, типичный представитель своего народа. Голова его была аккуратно выбрита по бокам, а оставшиеся волосы цвета первого снега стянуты в пучок на затылке.

Несмотря на то, что орк был почти на полголовы ниже Ивейна, в плечах он был несоразмерно шире, и тонкая ткань рубашки обтягивала его мышцы как вторая кожа, а каждый кулак мог легко сравниться с неплохой тыквой. Пауза слегка затянулась, когда орк поправил очки и произнес

— Он перед вами. Так что вы хотели? Не хочу показаться грубым, но у меня ещё много дел.

— Эээ… Меня зовут Ивейн. Вот, — прервал уже ставшее немного невежливым молчание Ивейн, достал из кармана клочок бумаги и протянул его библиотекарю. — Скажите, это из вашей библиотеки?

Орк взял клочок бумаги и внимательно его осмотрел, а после, подняв глаза и поджав губы, процедил:

— Порча библиотечного имущества — весьма и весьма скверное дело, юноша. При этом, к слову, караемое штрафом.

— Нет-нет, это сделал не я, — поспешил сказать Ивейн. — Этот клочок я нашёл в доме моего дяди. Он недавно умер, а я… В общем, подскажите, вы можете что-нибудь рассказать о хозяине книги?

Судя по недовольному виду орка, он вряд ли ему поверил, но Ивейн не терял надежды вразумить его:

— Вряд ли бы я стал портить книгу, чтобы потом прийти сюда и сдать сам себя, — пожал он плечами.

— Признаю — в ваших словах есть зерно истины, — немного подумав, кивнул головой орк и чуть расслабился. — К сожалению, не могу сходу сказать что-то про владельца книги, но это не проблема — проследуйте за мной и я просмотрю записи. Ох, извините меня за мои манеры, я совершенно забыл представиться. Моё имя — Громхак. Прошу.

Громхак повёл всех троих — гном, хоть и хранивший молчание, следовал за Ивейном по пятам словно хвост — к ладно сделанном секретеру, стоявшему неподалёку от входа. Усевшись за него, орк открыл толстую книгу, послюнявил палец и начал аккуратно листать пожелтевшие страницы.

— А разве вам сначала не нужно узнать, из какой именно книги выдрана эта страница? — поинтересовался Ивейн.

Громхак оторвался от записей и с нисхождением посмотрел на Ивейна поверх очков.

— Юноша, я работаю библиотекарем в Распутье уже почти семь лет. Я, как истинный профессионал своего дела, помню наизусть всю мою коллекцию. Клочок, который вы показали, самым наглым и мерзким способом вырван из книги «Ядовитая флора провинции Заман», под авторством одного известного исследователя. Интересный факт…

Пока Громхак копался в своей записной книге, Ивейн обратил внимание на несколько тонких деревянных рамок, висящих на стене прямо за спиной орка. В одну из них был вдет лист, на котором Ивейн прочитал: «За вклад в развитие культуры города Распутья, почётному члену общества О.Р.К.А Громхаку Асонта’Деча», а чуть ниже красовалась чья-то кривая подпись печатными буквами. Перехватив взгляд Ивейна, Громхак небрежно произнёс:

— Между прочим, эту письменную благодарность мне вручил сам министр культуры и образования Скордской Республики во время своего прошлого визита в Распутье.

— О.Р.К.А.? — с любопытством спросил Гилберт, выглядывая из-за плеча Ивейна.

— Озабоченные Развитием Культуры и Абразования.

— Абразования? — протянул Ивейн. — Но разве…

— Да, в название закралась небольшая ошибка, — с лёгким раздражением перебил его орк, видимо, привыкший к подобным вопросам. — Министр, скажем так, слегка неграмотен. Однако это не мешает ему заниматься развитием этой области уже много лет, — орк постучал пальцем по странице и добавил. — А вот, кстати говоря, и имя того негодяя, посмевшего испортить довольно редкий экземпляр.

Громхак повернул книгу к Ивейну и показал ему предпоследнюю строчку, выполненную аккуратным, слегка клонившимся влево почерком. Она гласила: «В. Крысло — «Ядовитая флора провинции Заман», 1 шт., вернуть не позже чем через две недели», а чуть ниже стояла дата, подпись и адрес. Бинго! Вот они и нашли знакомого дяди — теперь нужно навестить этого В. Крысло и как следует расспросить его. Кто знает, быть может, они с Вильгельмом были близкими друзьями и тот что-то да слышал про Франца.

Не успел Ивейн отблагодарить Громхака, как двери библиотеки грохнули — и, оглянувшись, он увидел две фигуры в длинных черных плаща; судя по всему, люди; лица незнакомцев скрывали шарфы, а в руках каждый сжимал по мечу. Ивейн почувствовал, как по спине его проползла капля пота, а в желудок упал кусочек льда — отчего-то он сомневался, что эти двое вдруг просто шли мимо и надумали взять себе книгу-другую, чтобы скоротать вечерок. Увидел нежданных гостей и орк — сняв очки и спрятав их за пазухой, он вышел из-за стола и поднял руки:

— Господа! Прошу вас немедля выйти на улицу — в библиотеку запрещён вход с напитками, животными и оружием. Кто-то может пораниться или того хуже — попортить книги.

Услыхав его последние слова, Ивейн подумал, что, скорее всего, сейчас попортят его самого — и словно услышав его мысли, один из незнакомцев шагнул прямо к нему и поднял клинок.

— Не суйся, орк, — произнёс он осипшим голосом — И вы двое стойте там, где стояли — вас это не касается. Нам нужен только парень.

Однако у стоявшего рядом с Ивейном гнома явно было другое мнение на этот счёт — тяжело вздохнув, он отодвинул того в сторону, снял с пояса секиру и неторопливым почти прогулочным шагом двинулся прямо навстречу бандитам. Признаться, на несколько мгновений это привело их в замешательство — но вот один из них, шагнув нелюдю навстречу, замахнулся и…

Ивейн никогда и представить не мог, как можно столь быстро орудовать таким огромным топором — думается, это стало сюрпризом и для нападавших. Даже вдвоём они лишь каким-то чудом избегали яростных ударов атакующего их гнома — при том не сколько отбивая их, сколько уворачиваясь — но вот один из них, выждав момент, пнул гнома под колено, а второй, сунув руку за пазуху, бросил ему в лицо горсть какого-то порошка; вмиг ослепнув, нежданный защитник Ивейна принялся широкими взмахами очерчивать воздух вокруг себя, но головорезы уже неслись прямо на свою жертву.

Не придумав ничего лучше, он толкнул в первого негодяя передвижную лестницу на колёсиках, стоявшую подле ближайшего шкафа — с диким грохотом тот рухнул на пол, но вот второй едва не лишил Ивейна жизни. Лишь в последний момент он успел увернуться — и лезвие меча слегка пощекотало ему волосы, разрубив несколько книг под горестный стон Громхака. Бандит занёс меч для второго удара — но тут ему в затылок прилетел увесистый томик. Зашипев от боли, он оглянулся — но только для того, чтобы словить лбом солидную «Жизнь и быт коренных лесных эльфов». Отдав Ивейну салют, Гилберт ухватил с ближайшей полки ещё два снаряда — но тут в потасовку, к счастью, вмешался хозяин библиотеки, видимо, не выдержав столь бесцеремонного отношения к своему детищу.

Одним прыжком преодолев расстояние до убийцы, он мощным ударом отправил того в воздух — громкий вопль, краткий миг полёта и негодяй, врезавшись в пузатый стеллаж, вместе с ним рухнул на пол. Его друг уже успел очухаться и подобрать меч; но едва он подобрался к орку со спины, чтобы нанести коварный удар, как Ивейн поставил ему подножку — налетев на Громхака, бандит вместе с орком кубарем полетел в сторону, по пути врезавшись в высоченную лесенку. Медленно покачнувшись, она начала падать — и через миг одно из окон с громким звоном осыпалось разноцветным дождём.

Гном уже успел протереть глаза и теперь направлялся на помощь Громхаку, который, оглядевшись, издал настолько угрожающий рык, что даже Ивейну стало не по себе — а уж незадачливые убийцы и подавно поняли, что дело явно выходит из-под контроля. Один из них достал из-за пояса небольшой пузырёк с ярко-красной жидкостью и бросил в ближайший шкаф — склянка разбилась, а книги вспыхнули, точно сухой хворост.

Зал тут же наполнил едкий вонючий дым, из-за которого у Ивейна заслезились глаза и запершило в горле — пытаясь откашляться, сквозь едкую пелену он увидел, как оба бандита выскочили из библиотеки на улицу. Вслед за ними ринулся и Громхак — но уже через несколько мгновений вернулся назад, сжимая в руках бочку с водой.

Кое-как погасив пламя и оглядев учинённый вокруг хаос, в который превратилась некогда тихая и чистая библиотека, Громхак перевёл взгляд на Ивейна. Тот уже было подумал, не последовать ли ему примеру тех незнакомцев — уж очень недобро поблёскивали глаза орка — но тут библиотекарь сделал глубокий вдох, выдох, и, пригладив волосы, подошёл к лежащему на полу шкафу. Без особых усилий придав ему вертикальное положение, он принялся аккуратно расставлять упавшие книги по своим местам.

— Судя по всему, они приходили по вашу душу юноша, — буркнул он, с обречённым видом разглядывая то, что осталось от толстого сборника людских стихотворений.

— Похоже на то и… слушайте, извините за всё это, — Ивейн обвел рукой разгромленный зал. — Мы не хотели громить вашу библиотеку. И, конечно же, огромное спасибо за помощь.

— Вам не за что просить прощения, так как вашей вины тут нет, — пробормотал орк и цокнул языком, кинув взгляд на разбитое окно. — Не вы ворвались сюда, размахивая мечами, словно пьяные гремлины. Ну, действительно — не буду же я смотреть, как вас режут на куски, попутно разрушая мою обитель знаний.

Тут к ним подошёл Гилберт — взмахнув шляпой, он произнёс:

— Присоединяюсь к благодарностям моего друга. Кажется, мы ещё не знакомы. К вашим услугам, Гилберт. Алхимик, курьер, художник, младший конюший, разносчик писем — нет, это не то же самое, что курьер — помощник дубильщика, зажигатель уличных фонарей…

При упоминании всё новых и новых профессий, освоенных Гилбертом за последний год, лицо Громхака становилось всё озадаченней, и Ивейн решил вмешаться, дабы старик не прикончил и без того расстроенного библиотекаря своей болтовнёй:

— Почему начался пожар? — спросил Ивейн, глядя на то, как орк сортирует книги на двестопки, складывая справа от себя томики, что ещё можно было спасти, и с тяжёлым вздохом отставляя те, что годились теперь разве что на растопку.

— Жидкий Огонь, — объяснил Гилберт. — Опасная штука — капля этой ядрёной смеси и что угодно вспыхнет словно спичка. Хех, помню, один мой приятель получил нехилые ожоги, когда варил это зелье, — поймав осуждающий взгляд орка, старик поспешно добавил. — Конечно, до того, как его запретили.

В этот момент к ним присоединился гном, до того промывавший глаза у бочки, которую принёс Громхак. Казалось, его ничуть не смутили ни нежданная драка, ни вспыхнувший после пожар — он лишь спокойно осмотрел свою секиру, ласково погладил лезвие подушечкой пальца и повесил оружие обратно на пояс, а после церемонно поклонился орку, произнеся несколько слов.

— И я рад знакомству, Кремень, — склонил голову Громхак.

— Ты понимаешь на гномьем? — спросил Гилберт.

Орк в ответ лишь снисходительно усмехнулся, вертя в руках небольшой зеленый томик, чтобы потом воткнуть его на свободное место между «Теориями происхождения Гавани Песков» и «Историей постройки канализации Распутья. Семь лет страданий».

— Уважаемый Гилберт, я, между прочим, бегло говорю на семи актуальных языках, с переводчиком могу поддержать разговор как минимум на пяти и даже не понаслышке знаком с парочкой устаревших диалектов. Гномий я выучил едва ли не раньше людского.

— Устаревших? О, помнится, когда я учился в Академии, у одного профессора был столь забавный говор, что мы поначалу решили… — начал, было, Гилберт, но Кремень перебил старика.

— Что он сказал? — с подозрением спросил Гилберт, когда тот умолк.

— Если убрать все бранные слова, то: «Кому не наплевать, что там у тебя кто вёл, старикан», — смущённо откашлявшись, перевёл Громхак.

— Это я-то старикан? — возмутился Гилберт, с обидой глядя на гнома.

— Ну, конечно, Кремень, быть может, старше тебя по количеству прожитых лет, но если мы будем отходить от человеческих мерок…

Видя, что Гилберт уже набрал дыхания и открыл рот, чтобы с новыми силами продолжить перепалку, Ивейн поспешил встрять в разговор:

— Кремень, что ты пытался мне рассказать в лавке моего… ну, точнее, уже в моей лавке?

Повернувшись к Ивейну, гном затараторил, активно помогая себе жестикуляцией, пока орк переводил его слова:

— «Я несколько месяцев работал на этого паршивца Вильгельма, и за всё это время не увидел от него ни гроша. То, говорит, с собой нет, то, говорит, на той неделе отдам. А потом он и вовсе помер. Так что если ты племянник этого прохвоста, то верни мне его должок и мы разойдёмся в разные стороны. Ты должен мне…».

Немного подумав и позагибав пальцы, гном озвучил сумму — и Ивейн с тоской подумал о том, сколько ещё неприятностей принесёт ему его покойный дядя. Конечно, он бы мог заплатить гному из монет, которые дал ему Джуз, но, во-первых, этого всё равно не хватит, во-вторых же, тогда он останется с пустыми карманами, а у него впереди ещё целая неделя. Почесав затылок, Ивейн попробовал договориться с Кремнем:

— Слушай, сейчас у меня с собой столько нет, но я тут выполняю кое-какую работёнку на одного солидного человека — если всё пройдёт хорошо, через неделю он щедро заплатит и ты получишь от меня сколько положено. Идёт?

О том, что если всё пройдёт плохо (скорее всего, пройдёт плохо, мысленно поправил он сам себя) в лучшем случае его ждёт заключение на острове, кишащим головорезами, а в худшем — он нырнёт к своему дяде, Ивейн благоразумно промолчал, но Кремня его слова, похоже, нисколечко не убедили.

— «А вот не надо мне тут брехать, как гремлин вшивый. Сразу видно, истинный племянничек своего шельмеца дяди. Вильгельм вон тоже кормил меня всякими байками, а потом взял и утоп — от жадности, наверное, чтоб долги не отдавать».

— Слушай, я клянусь, что…

— «Кончай заливать, — перебил его гном. — В общем, так — с этой минуты я ни на шаг от тебя не отойду, пока всё своё до последней монетки не увижу. Тем более, я гляжу, тебе башку снести хотят — а если ж ты помрёшь, кто мне долг вернёт?».

Гилберт издал тихий стон и, если честно, Ивейн полностью разделил его чувства — однако через мгновение подумал, что может быть, искать Франца в компании Кремня будет не так уж и плохо. Особенно, если учесть новые обстоятельства — пускай за ними и будет таскаться брюзжащий гном, но зато он весьма ловко орудует секирой.

Вдруг на полу что-то блеснуло — нагнувшись, Ивейн поднял какую-то чёрную и гладкую печать, напоминающую большую монету. На одной её стороне были высечены шесть цифр, а на другой выгравирован рисунок кинжала, который переплетала лоза, изогнувшаяся буквой «С». Не успел он как следует рассмотреть свою находку, как Гилберт произнёс:

— Мы вроде как хотели навестить владельца книги, а дело уже за полдень.

— Да, ты прав. Сходим к этому Крысло и расспросим его про Вильгельма, — сказал Ивейн, спрятал монету в карман и обратился к орку. — Слушай, Громхак, а ты не подскажешь, как нам сподручней добраться до улицы, где он живёт?

— Разумеется, — ответил орк, безуспешно пытаясь собрать воедино разбитую мозаику. — Даже больше того — я пойду с вами, чтобы лично пообщаться с тем, кто так неаккуратно относится к казённому имуществу. Как я уже говорил, за это полагается штраф, а уж учитывая, — он оглянулся и горько вздохнул, — всё это, каждая монетка сейчас будет на счету. Не сочтите за наглость, господа, но не поможете ли вы мне навести тут порядок? Один я буду возиться до ночи, но вчетвером мы управимся куда быстрей. Конечно, если вы не торопитесь.

Ивейн хоть и торопился, но, конечно же, не мог отказать орку — который, по сути, спас им жизни — да и Гилберт с Кремнем, прекратив, наконец, переругиваться (к слову, как ни удивительно, получалось у них на редкость складно, особенно если учесть, что один из них не понимал второго; правда, тот изрядно облегчал задачу своему оппоненту весьма красноречивыми жестами) засучили рукава и бросились в атаку на царивший вокруг кавардак.

Глава 6

Разговором и мечом можно добиться куда больше, чем просто разговором.

Джузеппе Сальваторе

— Слушай, Громхак, а это точно короткий путь? — спросил Ивейн, еле-еле поспевая за широким шагом орка.

— Конечно! Между прочим, некогда я занимался редактурой самого полного и подробного путеводителя по Распутью — так, развеять скуку, а заодно и немного подзаработать. Кстати, интересный факт — вы знали, что площадь Трех Фонтанов получила свое название из-за печально известного случая с прорывом городской канализации, в результате которого сотня людей и нелюдей остались без жилья, а запах не выветрился даже через несколько… собственно, мы на месте.

Зайдя в узенькую улочку, она стали у неприметного двухэтажного деревянного здания, напоминающего большой скворечник. На который несколько раз сел тролль. После того, как поджег. Дважды.

— Я зайду один, — сказал Ивейн. — А вы подождите снаружи.

— Исключено, — возразил орк. — Во-первых, мы ничего не знаем об этом человеке — вдруг он опасен? Если этот Крысло так обращается с книгами, то неизвестно, на что он еще способен. Во-вторых, у меня к нему тоже есть парочка вопросов.

— Не думаю, что Крысло захочет с нами разговаривать, если мы ввалимся к нему всей компанией, — покачал головой Ивейн.

— Ага, а при виде тебя одного он с радостью нальет выпить и по-дружески выложит все, что знает, — хмыкнул Гилберт.

Немного поразмыслив, Ивейн решил, что в словах старика есть доля истины — вполне может стать, что этот Крысло как-то замешан в исчезновении его дяди или похищении Франца. И вряд ли в этом случае он будет настроен на разговор, а ничто так не помогает найти общий язык как огромный орк или гном с секирой за твоей спиной.

— Ладно, давайте поступим так, — решил Ивейн. — Громхак пойдет со мной, а Кремень и Гилберт останутся ждать здесь, на случай если Крысло попытается сбежать.

Гном закатил глаза в притворном ужасе, старик в ответил фыркнул и что-то пробурчал себе под нос, но все же никто из них не стал возражать. И вот, толкнув обшарпанную дверь, которая оказалась незапертой, Ивейн и Громхак очутились в жилище Крысло. И без того крохотное помещение было буквально завалено самыми разными вещами — от скомканной одежды и разбитых чашек до пустых бутылок и игральных карт, стены сквозили дырами, напоминая сыр, а с потолка капала вода, собираясь в небольшое ведро.

Посередине комнаты находилось старое кресло с отломанной ножкой, которую заменяла толстая книга, чуть поодаль же от нее стояла низкая кровать, тоже заваленная всякой всячиной. Принюхавшись, Громхак громко чихнул, да и Ивейн, признаться, старался дышать ртом — вокруг стоял какой-то слабый, но едкий запах, одновременно напоминающий смесь тухлятины с гнилой водой.

— Картина удручающая, — пробубнил орк, зажимая нос пальцами. — По виду больше напоминает не дом, а сточную яму. А запашок и того хуже.

Не успел он закончить, как из соседней комнаты вышел молодой парень с кувшином в руке, одетый в грязно-серую рубашку с пятнами и коричневые штаны. Длинные неаккуратные волосы цвета соломы спадали на худое вытянутое лицо с несколькими свежими синяками, на котором выделялся длинный нос с горбинкой и бегающие маленькие глазки.

— Вы вообще кто такие, мать вашу… — начал, было, он, но едва разглядев своих непрошеных гостей, кинул кувшин в Громхака и ринулся к ближайшему окну.

Парень уже наполовину исчез на улице, когда орк и Ивейн, ухватив хозяина дома за щиколотки, втащили его обратно в комнату и бросили на кресло.

— Не убивайте меня, — заныл парень дрожащим голосом, — Это не я!

— Ты — Крысло? — спросил Ивейн.

Парень кивнул головой и громко сглотнул слюну, пока его взгляд бегал между Ивейном и Громхаком, будто мышка, зажатая перед кошкой в тесном углу.

— У меня есть пара вопросов, — произнес Ивейн и достал из кармана клочок бумаги. — Я нашел это в доме моего покойного дяди, но хозяином книги оказался ты. Как ты связан с Вильгельмом?

Страх на лице Крысло сменился удивлением, а после беспокойством. Мельком взглянув на листок, он пригладил волосы дрожащей рукой и буркнул:

— Не знаю я никакого Вильгельма. И книгу вашу в глаза не видел.

Несмотря на то, что Крысло пытался выглядеть спокойным, голос его предательски дрожал, глаза метались из стороны в сторону, а пальцы нервно барабанили по подлокотникам — тут бы любому стало понятно, что он что-то скрывает.

— Почему-то мне кажется, что ты врешь, — произнес Ивейн и взглянул на Громхака. — Как ты считаешь?

— Согласен, — кивнул Громхак. — Помнится, я как-то ради интереса прочел пару томов по физиогномике — и по всем признакам субъект, находящийся перед нами, весьма напуган и неумело лжет. И еще — ты должен мне один серебряный за испорченную книгу.

— Да идите вы оба к бесам, — взвился Крысло, едва не переходя на визг. — Вламываетесь ко мне в дом, пристаете с вопросами какими-то, а теперь еще и денег требуете?! Хотите меня в чем-то обвинить — валите к страже. А может вместе сходим? Расскажете, какого рожна вы вообще творите!

А вот это уже могло стать проблемой. Судя по всему, Крысло, как и предполагал Гилберт, не был настроен на разговоры — и вмешательство стражников сейчас будет весьма не с руки. Ивейн сомневался, что попади он за решетку во второй, Джуз стал бы озадачиваться его спасением — скорее всего, он просто найдет для этой работенки кого-нибудь половчее и посмекалистее. Увидев их замешательство, Крысло, явно набравшись смелости, заверещал:

— Ну? Язык проглотили? Выметайтесь отсюда, да поживее, пока за решетку не угодили!

— Как скажешь, — вздохнул Ивейн, которому вдруг пришла в голову кое-какая идея и ступил к двери. — Пошли, Громхак. Жаль, что нам не удалось договориться с ним по-хорошему, но мы пытались. Видимо, придется расстроить господина Сальваторе…

Едва Крысло услышал про Джузеппе, как весь его боевой настрой враз улетел прочь — вжавшись в кресло, он с опаской глянул в окно, точно ожидая увидеть на улице самого Джуза.

— Так-так-так, погодите минутку, — пролепетал Крысло. — Вы что, на Джуза работаете? Что вам надо?

— Именно так, — невинно улыбнулся Ивейн и облокотился о стол, чтобы потом несколько мгновений безуспешно пытаться оттереть с одежды маслянистое пятно. — Выкладывай все, что знаешь про Вильгельма — и может быть, мы замолвим за тебя словечко. Иначе тебе придется говорить не с нами, а с парочкой троллей — и уверяю, их методы тебе понравятся куда меньше.

Несколько секунду Крысло поерзал в кресле, посматривая то на Ивейна, то на Громхака, но потом затараторил:

— Так а что рассказывать-то. Ну, знал я Вильгельма, да. Мы с ним в одном казино познакомились…

— Казино? — переспросил Ивейн. — Как оно называется?

— Не помню, сто лет уж там не был, — замялся Крысло, но когда Ивейн вновь повернулся к двери, сдался. — Ладно, ладно. «Веселый игрок».

— В Распутье нет ни одного казино под названием «Веселый игрок», — покачал головой Громхак. — Не то чтобы я любитель азартных игр, но в руководителе по городу, о котором я рассказывал ранее, подобным заведениям было посвящено несколько обширных глав.

— Похоже, без троллей Сальаторе здесь все же не обойтись, — протянул Ивейн. — Если уж он не хочет с нами разговаривать…

— «Блеф»! Казино называется «Блеф», — выпалил Крысло.

— Прелестное место для новых знакомств, — поморщился Громхак и пояснил в ответ на недоуменный взгляд Ивейна. — Если мне не изменяет память, это где-то поблизости от Пустого Кармана — весьма злачного района, настоящих трущоб. Приличным людям и нелюдям там делать нечего.

— Сойдет, если картишки покидать хочется, а в кармане пусто, — проворчал Крысло.

— Ладно, рассказывай дальше, — потребовал Ивейн.

— Ну, так вот, о чем это я… ах, да. Вильгельм тогда словил небольшой куш в рулетку и на радостях угостил меня выпивкой. Слово за слово, ну, мы стали иногда общаться — стаканчик пропустить или кости покидать. А еще он мне частенько всякую работенку подкидывал.

— И в чем она заключалась?

— Так, ерунда, — пожал плечами Крысло. — Товары для его лавки со склада перенести, за прилавком постоять и всякое такое.

— Был я в той лавке, что-то не похоже, чтобы там шла бойкая торговля, — хмыкнул Ивейн, вспоминая пустые полки.

— Ну, уж не знаю, как у него там дела шли. Он мне не докладывал, — пожал плечами Крысло. — А как-то вечером — примерно месяц назад — шел я с Большого Базара и встретил Вильгельма около кабака какого-то, а он мне предложил немного подзаработать, выполнив одно пустяковое дельце — переписать отрывок из какой-то книжки в библиотеке и ему домой принести потом. Я и согласился. Делов всего ничего, а пара монет не помешают.

— А что мешало ему сделать это самому? — поинтересовался Ивейн.

— Я-то почем знаю, — шмыгнул носом Крысло. — Может, занят был или у него аллергия на библиотеки.

— Но, естественно, проще испортить чей-то труд, чем потратить немного времени, — фыркнул Громхак и пробормотал. — Варвар.

— Что-то еще? — спросил Ивейн.

— Да в общем-то и ничего, — оторвав от орка настороженный взгляд, Крысло почесал затылок. — Я отдал Вильгельму этот несчастный листок и больше его не видел с тех пор. А потом слухи пошли, что Вильгельма хлопнули. Кто и зачем — не знаю, клянусь, — быстро добавил Крысло. — Я к убийству твоего дяди отношения не имею. Да и зачем мне его трогать? Мне с ним делить нечего, общались мы нормально.

— Вильгельм никогда не рассказывал тебе про гнома по имени Франц?

— Неа, — шмыгнул носом Крысло. — У Вильгельма так-то полно знакомых в Распутье было, всех и не упомнишь.

Ивейн переглянулся с Громхаком, но тот лишь пожал плечами. Что ж, видимо, Крысло рассказал им все, что знает. Немного, но лучше, чем ничего. Во всяком случае теперь они знают, где искать знакомых Вильгельма.

— Хорошо. Но если ты где-то соврал… — с угрозой произнес Ивейн.

— Чтоб мне Священный Диск на башку тюкнулся, — перебил его Крысло. — Вот матерью клянусь, все как на духу выложил.

Ивейн уже ступил к порогу, как его остановил Громхак.

— Одну секунду, — глаза орка недобро блеснули из-за стекол очков. — Ты все еще должен мне один серебряный за порчу библиотечного имущества.

— У меня нет денег, — буркнул Крысло. — Ты вокруг-то посмотри.

Оглядевшись, Громхак тяжело вздохнул — но после вдруг хитро улыбнулся. Подойдя к Крысло — который судорожно вцепился в подлокотники — орк без каких-либо усилий приподнял кресло, достал лежавшую на полу книгу и, оглядев ее с обеих сторон, сунул за пазуху. Следом он разжал пальцы — и кресло, грохнув о пол, повалилось на бок вместе со своим хозяином.

Оставив позади тихую брань, они вышли на улицу, где их ждали переговаривающиеся Кремень и Гилберт — точнее сказать, говорил только второй, пока гном, скрестив руки на груди, упрямо смотрел прямо перед собой, не ведя и бровью. Видимо, он решил игнорировать старика, пока тот не умолкнет — правда, не сказать, чтобы эта тактика возымела успех, так как его собеседника ни капли не смущало отсутствие какой-либо реакции на свою болтовню.

— Как думаешь, он что-нибудь знает о Франце? — спросил Гилберт, когда Ивейн вкратце пересказал им разговор с Крысло.

— Вряд ли, — ответил Ивейн. — Стоило мне лишь заикнуться про Сальваторе, как Крысло чуть в обморок не упал со страху — не думаю, что он посмел бы перейти дорогу Джузу. Что ж, теперь нам нужно проверить этот «Блеф», — Ивейн поднял голову, и увидев тяжелые свинцовые тучи, готовые вот-вот взорваться, протянул. — Однако, думаю, это стоит отложить на завтра.

Часть пути они проделали вчетвером, но потом их пути разошлись — Громхак, откланявшись, направился наводить порядок в своей библиотеке, а они втроем пошли в «Храп кабана». Да-да, именно втроем, так как Кремень похоже действительно был полон решимости не оставлять Ивейна ни на миг, боясь, что он испарится как и его дядя. Едва зайдя в таверну гном первым же делом направился к ее хозяину и хоть сатир тоже не знал гномьего языка, но зато как и любой представитель торгово-рыночно-услуги-продающей братии прекрасно понимал язык монет.

Поздно ночью, отужинав, Ивейн лежал на кровати, заложив руки за голову и смотря в потолок, где одинокий паучок терпеливо плел себе жилище — признаться, устал он как паховая лошадь, но сон к нему не шел. Окно было раскрыто настежь, на улице с вечера накрапывал мелкий дождик, а внизу кто-то заплетающимся языком пытался раз за разом затянуть громкую песнь. Брань и ругательства ничуть не останавливали любителя погорланить на ночь глядя — но вот послышался громкий звон, шум падающего на пол тела, а после, наконец, наступила блаженная тишина. Ивейн уже почти задремал, когда услышал тихий звук со стороны окна, а после кто-то прошептал:

— Эй, ты спишь?

Ивейн открыл глаза, поначалу подумав, что это ему снится — ведь на широком подоконнике сидела та самая девушка, обокравшая его на торговой площади. Платье она сменила на плащ-накидку и узкие черные штаны, вместо туфель на ее ногах сидели кожаные башмаки.

— Ты? — с изумлением спросил Ивейн.

— А ты кого ждал увидеть? — произнесла она.

— Если честно, то никого, — ответил Ивейн, присаживаясь на кровати. — Что ты тут делаешь?

— Ну, вообще-то, — девушка сняла промокший капюшон и тряхнула волосами, орошая все вокруг тучей брызг, — воспитанные люди сначала знакомятся, а потом задают вопросы.

— А еще воспитанные люди не лезут в чужой карман, — заметил Ивейн.

— Ты прав, — вздохнула незнакомка. — В свое оправдание могу сказать, что поначалу я приняла тебя за дружка нашего драгоценного Ричарда. Вот, держи.

Вытащив из-за пазухи знакомый позвякивающий мешочек, она бросила его Ивейну, который поймал мошну в воздухе. Что удивительно — судя по весу в нем было все до единой монетки.

— Меня зовут Эмили. Без обид?

— В расчете, — Ивейн положил кошель на тумбочку, стоящую рядом с кроватью. — Я — Ивейн. Так собственно чем могу помочь?

— Мне интересно, что хочет от тебя мой отец.

— Твой отец? — Ивейн не мог и припомнить, кто из тех с кем он имел дело в последнее время мог быть наиболее подходящей кандидатурой на эту роль.

— Джузеппе Сальваторе.

— А-а-а, — протянул Ивейн и подумал, что он бы с удовольствием посмотрел на ту женщину, которая осмелилась выйти замуж за Джузеппе. Интересно, свадьбу он тоже играл в кромешной тьме? А церемонию вели два тролля? Впрочем, это уже не его дело.

— Прошлой ночью я случайно увидела как Грым и Крош вышвырнули какого-то бедолагу с мешком на голове неподалеку отсюда. А потом узнала в этом бедолаге того парня, у которого несколько дней назад опустошила карманы, — она виновато улыбнулась. — В общем, я навела кое-какие — говорят, тебя с братом арестовали за крупные долги, а один из людей моего отца внес за тебя залог. Это правда?

— Грым и Крош? — уточнил Ивейн.

— Тролли. Неплохие парни.

— Ага. А главное очень дружелюбные, — Ивейн вспомнил, как один из них чуть не переломал ему ребра.

— Не злись на них, это их работа, — пожала плечами Эмили. — С виду они могут показаться грубыми, но на самом деле это не так. Грым, например, очень любит кошек. Причем, не в качестве ужина. Но давай ближе к делу.

— А почему ты просто не спросишь у своего отца? — заметил Ивейн.

— Если бы все было так просто, — поморщилась девушка. — Папа, наверное, до сих пор думает, что я пятилетняя девочка с косичками. Это как-то связано с Францом?

Ивейн слегка замялся, не зная стоит ли раскрывать перед девушкой все карты. С одной стороны перед ним стояла дочь того самого человека, который поручил ему работу, с другой — если бы Джузеппе захотел, он бы сам рассказал ей о том, что произошло. Видя его смятение, Эмили нетерпеливо дернула плечом.

— Слушай, я прекрасно знаю и о похищении Франца и о том, что в последний раз его видели около дома твоего дяди. Давай ты упростишь всем нам жизнь и просто расскажешь, все что знаешь. Быть может, я смогу помочь.

Что ж, думается, утаивать что-либо теперь не было никакого смысла. Собравшись с мыслями, Ивейн посвятил Эмили во всю его историю — начиная с того дня, когда в их трактир постучал Гилберт и закончив их походом к Крысло.

— Интересные дела, — задумчиво протянула Эмили. — Значит те, кто похитил Франца, уже знают, что ты идешь по их следу и отправили за тобой парочку убийц. Быстро они все разнюхали.

Ивейн вдруг вспомнил про жетон, который обронил один из головорезов. Он начал рыться в кармане штанов, висящих на спинке кровати, и только сейчас понял, что сидит перед девушкой в одном нижнем белье. Чувствуя, что невольно краснеет, Ивейн достал черный гладкий кругляшек и протянул его Эмили. Взяв безделушку в руки, она внимательно осмотрела его в лунном свете и цокнула языком.

— Синдикат? Хм… Вроде настоящий, но цифры какие-то странные… Очень интересно. Знаешь, я могу попробовать узнать что-нибудь о владельце этой штуки.

— Было бы неплохо, спасибо, — с искренней благодарностью ответил Ивейн. — А что вообще за Синдикат? Это наемные убийцы?

— Не совсем так, — протянула Эмили. — На самом деле, все куда сложнее. Но я знаю одного гремлина, который иногда выпивает с одним купцом, а на того работал один эльф…В общем, я постараюсь вернуться следующей ночью и рассказать все, что смогу достать.

— Спасибо. Не знаю, правда, зачем тебе влезать в эту историю.

— Любопытство, — девушка улыбнулась, но спустя секунду ее лицо вновь стало серьезным. — Но если без шуток, кто-то явно хочет навредить моей семье, а я не собираюсь просто стоять в стороне и смотреть. Ладно, в любом случае, я вернусь завтра в это же время. Оставь окно открытым — не то, чтобы я не смогла его взломать, но это сэкономит время нам обоим. А хозяину таверны еще и не придется тратиться на новый замок.

Даже не дождавшись ответа Ивейна, девушка накинула капюшон и бесшумно выскользнула в ночь. Растянувшись на кровати, он широко зевнул; через мгновение усталость все-таки взяла свое и он провалился в глубокий сон. Спустившись на следующее утро вниз, Ивейн увидел Гилберта и Кремня, ведущих оживленную беседу за дымящимися тарелками. Правда, сложно было назвать очередной монолог Гилберта беседой. Старик что-то увлеченно рассказывал, размахивая вилкой, пока гном старательно делал вид, что того попросту не существует. Ивейн заказал у подскочившего к нему сатира кусок кабанины, кружку пива и присоединился к своим спутникам.

— Доброе утро, — произнес Гилберт, отвлекшись на миг от рассказа. — Что-то ты неважно выглядишь. Как спалось?

В ответ Ивейн лишь пробурчал что-то невнятное, решив пока не рассказывать о своей ночной гостье. Конечно, это, наверное, было немного некрасиво с его стороны — все ж Гилберт и Кремень помогают ему выпутаться из всей этой истории и имеют право знать всю правду — но кто знал, может у Джузеппе и здесь есть свои уши. Вряд ли он обрадуется, узнав о том, что Ивейн каким-то образом путается с его дочерью. Так что, позавтракав, они выдвинулись в Пустой Карман, где располагался «Блеф».

Глава 7

… как вы, наверное, помните, подобным местам было уделено немало времени в моей прошлой книге. Но чтобы как можно более красочно и подробно передать читателям всю мерзость, пошлость и вульгарность подобных заведений, я, конечно же, счел своим долгом лично посетить каждый уголок, о котором упомянул…

К. И. Шин, «Справочник по питейным, борделям и харчевням города Распутье. Том I»

Признаться, когда Ивейн прибыл в Распутье, его неприятно поразил внешний облик города (конечно, жители потом поразили его еще больше, но это уже была совсем другая история). Как он уже успел понять во многом этому способствовало полное наплевательство местных властей, которых, похоже, устраивало то, что в некоторые ямы на дорогах могла провалиться запряженная телега, а крысы, рыскающие меж гор мусора, уже готовились основать собственную федерацию. Но, конечно же, отчасти вина лежала и на самих горожанах, многие из которых придерживались принципа «Живем одним днем, пока не умрем», мусоря, громя и разнося в пух и прах все и вся, что имело несчастье попасться на их пути (в защиту им будет сказано, что в Распутье это правило было отчасти оправдано).

Но вот район, получивший меткое название Пустой Карман, умудрялся выделяться даже на фоне самой распоследней трущобы. Снующие туда-сюда подозрительные типы с бегающими глазками, стальные прутья и решетки на каждом окне (те же, кто оными не обладал, были, как правило, разбиты или заколочены), свежие алые пятна на мостовых, громкие вопли, доносящиеся из темных проулков — все это Ивейн, Гилберт и Кремень успели повстречать за каких-то пару минут, проведенных в этой части города. Казалось, сюда брезговало заглядывать даже солнце, так как не успели они пройти и квартал, как светило тут же скрылось за тяжелыми тучами.

Чего тут хватало в избытке, так это харчевен, пивнушек, борделей, игорных домов и прочих забегаловок, каждая из которых была украшена какой-нибудь кричащей вывеской, обещавшей сказочные выигрыши, лучшую выпивку во всем Распутье и отлично проведенное время. Иногда завлекательные надписи были вдобавок снабжены подробными рисунками — и при виде некоторых из них даже ценитель живописи Гилберт краснел и стыдливо отводил взгляд.

Думается, такие люди и нелюди как их троица (без выбитых зубов, подбитых глаз, в штанах и без громкого амбре дешевой крепкой выпивки) были здесь диковинкой, так как некоторые местные завсегдатаи провожали их весьма недобрыми взглядами. К счастью, вместе с ними был Кремень, так что едва недобрый взгляд встречал на своем пути его секиру, как тут же превращался в «Ну-вообще-то-я-смотрел-в-другую-сторону-и-не-стоит-того-пара-тройка-лишних-монет».

— А что конкретно ты хочешь найти в «Блефе»? — спросил Гилберт, переступая через спящего посередине улицы бродягу.

— Кого-нибудь из знакомых Вильгельма, — ответил Ивейн. — Если он и впрямь частенько там ошивался, кто-то да должен был его запомнить.

Они уже хотели спросить дорогу у кого-нибудь, кто пока еще худо-бедно ворочает языком (время уже шло к полудню, так что это могло стать проблемой) и остановились с этой целью на углу возле паба «Бьет в голову», как к ним подскочила скучающая у дверей невысокая девушка. Губы ее были размалеваны ярко-красным цветом, на голове щетинился зеленый ежик, а одета она была в кислотно-оранжевую рубашку без рукавов, подвернутую до живота, грубо обрезанную чуть выше колен юбку и высокие кожаные сапоги.

— Эй, парни! — она вытащила из-за спины большую дощечку, на которой кто-то накарябал: «КРУЖКА + КРУЖКА = ДВЕ ТРИ КРУЖКИ!». — Только сегодня — три пинты по цене двух! Выгодное предложение, не так ли?

— Спасибо, но вообще-то мы ищем… — начал было Ивейн, но не успел он закончить, как девушка его перебила.

— У нас есть эль — садись, да пей! Вкусный, шипучий, на каждый случай! — тараторила она выученный назубок текст. — Пучит от эля? Бери медовуху! А с ней отбивную — набить себе брюхо! Нечем жевать? И тут не проблема! Спешите, бегите — супы за полцену…

— Были бы рады заглянуть, но мы ищем казино под названием «Блеф», — быстро произнес Ивейн, пользуясь тем, что девушка на миг умолкла, чтобы перевести дыхание. — Не подскажешь, где оно находится?

— «Блеф»? — девушка нахмурилась и с подозрением оглядела всю троицу с головы до пят. — Слушай, вы вроде приличные ребята — во всяком случае с виду — так что если хотите картишками перекинуться, то могу подсказать вам куда более подходящее место. В «Блефе» одна шантрапа собирается и крупье там жульничают по-черному. Да и воду для пива там в сточной канаве набирают — и это я не для красного словца, у них действительно на заднем дворе огроменная такая яма, куда стекает всякое… ну, в общем, ты понял.

— Мы идем туда по делу, а не играть, — сказал Ивейн и похлопал по внутреннему карману куртки, где лежал кошель с монетами. — Слушай, давай так — отведи нас в «Блеф», а я в долгу не останусь. Идет?

Девушка округлила глаза, опасливо огляделась и перешла на громкий шепот:

— Ты что, совсем больной? Здесь деньгами светить нельзя!

И действительно, несколько местных жителей, стоявших неподалеку, с интересом уставились прямо на Ивейна, услыхав, что у него водится монетка-другая. Один из них — коренастый парень с переломанным носом — что-то шепнул своему другу и вот они оба уже направлялись в их сторону, спрятав руки под плащами. Завидев это, Кремень громко прокашлялся и многозначительно похлопал по своей секире — незнакомцы застыли на месте и переглянулись, словно прикидывая риски. Но, видимо, они все же решили, что целая голова на плечах им еще пригодится, так как через миг растворились в ближайшем проулке.

Девушка согласилась отвести их к «Блефу» — правда, им пришлось немного подождать, пока она не доработает свою смену и не сдаст табличку — и вот, как следует повиляв по Пустому Карману, они, наконец, остановились у невысокого здания с заколоченными окнами.

— Мы на месте, — сообщила девица. — Вот твой драгоценный «Блеф».

— А он вообще работает? — с сомнением спросил Ивейн.

— Ну, конечно, — фыркнула девушка и похлопала его по руке. — Ладно, красавчик, береги себя. Если что, заглядывай — сделаем тебе скидку. Где меня искать ты знаешь.

С этими словами она упорхнула обратно, отмахнувшись от обещанных Ивейном денег. Едва войдя вовнутрь все трое — даже Гилберт, не расстающийся с любимой трубкой — зашлись в диком кашле. И немудрено — весь зал был буквально пропитан дымом, клубящимся под потолком пеленой смога. Казалось, у каждого находящегося здесь в зубах или лапах торчала сигара, мундштук или самокрутка, а то и не одна. Ивейн заметил, что чем больше на столе лежало монет, тем яростней дымил их владелец — в особенности ему запомнился лопоухий гоблин, пыхтящий каким-то хитрым устройством, напоминающим трубку с девятью чашами.

Несмотря на неказистый вид, «Блеф» был забит под завязку. Куда ни кинь взгляд, всюду бросали кости, перекидывались в карты или напряженно вглядывались в подпрыгивающий на колесе рулетки шарик. Те, кому улыбнулась удача, с радостными воплями выхватывали из рук крупье свой выигрыш, чтобы через миг тут же поставить монеты обратно. Проигравшие же сыпали проклятиями на всех известных им языках, сотрясали воздух кулаками и топтали собственные шляпы — но, как ни удивительно, Ивейн не заметил ни одной драки.

Возможно этому способствовали два вооруженных бугая, сидящих в углу зала около железной двери с небольшой заслонкой. Светлая — почти бледная — кожа, заплетенные в косички бороды и синюшные татуировки с замысловатыми узорами, покрывающие их руки, выдавали в них уроженцев сурового севера — норсов.

В противоположном углу за большим прямоугольным столом, вокруг которого толпилось с три десятка людей и нелюдей, сидел гремлин с коричневой кожей, квадратной шляпкой и круглыми очками с оранжевыми стеклами, умостившимися на крючковатом носе. Он умудрялся делать сотню дел одновременно — принимать ставки и отдавать выигрыши, попыхивать сигарой, делать пометки в небольшую книжицу, писать на доске, висящей позади него, отпихивать ногой особо нетерпеливых игроков и вопить: «Пять к одному на то, что Дуболом сегодня отдубасит Крепыша! Пять к одному! Эй, ты, хватит стоять тут просто так, либо ставь, либо вали! Нет-нет-нет, Беркли, в долг больше не принимаем! Нет, я не приму твой золотой зуб — тем более, мы оба знаем, что он медный. Нет, твоя жена нам тоже не нужна, и не надейся. Боги всемилостивые, засунь назад свой искусственный глаз, ты мне весь народ распугаешь!».

Справа же от него находилась длинная стойка, за которой мрачный лысый верзила с таким усердием протирал кружку, будто надеялся проделать в ней дыру (правда, тряпка в его руках выглядела так, что, наверное, работало его мытье ровным счетом наоборот). Именно туда и направился Ивейн, справедливо полагая, что кому как не трактирщику знать в лицо местных завсегдатаев.

— Извините, — обратился Ивейн к мужчине. — Я ищу того, кто ответит на пару моих вопросов.

— Ищи, — буркнул тот, даже не подняв взгляда.

— Я слышал, раньше здесь частенько бывал человек по имени Вильгельм. Мужчина, лет так сорока, любит поиграть и… — здесь познания Ивейна о собственном дяде иссякли, но, судя по всему, этого хватило, так как не успел он закончить, как бугай аж чуть не выронил бокал из рук.

— Сотню раз уже говорили, хотите найти этого недоноска — ищите сами! — рявкнул он. — В «Блефе» ему больше не рады и вход сюда ему заказан! Сами бы заплатили, чтоб найти этого мерзавца — между прочим, он нам до сих пор кучу денег должен!

Ивейн едва не закатил глаза, услыхав об очередном долге его двоюродного дядюшки.

— А кто еще искал Вильгельма? — спросил он.

Вместо ответа бармен достал из-под стойки увесистую дубинку и с угрозой в голосе произнес:

— Так, а теперь слушайте сюда. Катитесь отсюда или вон те ребятки, — он указал на двух громил, наблюдавших за их разговором, — вам с этим помогут. Усекли?

Тяжело вздохнув, Кремень пошел огибать стойку — видимо, для того, чтобы пустить в ход пускай и грубые, но действенные аргументы — но Ивейну пришла в голову идея получше, чем затевать драку на пустом месте.

— Как тебя зовут, приятель? — вдруг спросил он.

— А что? — захлопал глазами верзила, явно застигнутый врасплох столь неожиданным вопросом.

— А то, что когда твой хозяин спросит, по чьей вине он упустил этого прохвоста — а вместе с ним и свое золото — я просто назову твое имя, — пожал плечами Ивейн.

— Так погоди, ты что-то про Вильгельма знаешь? — протянул здоровяк и поскреб лысину.

— Может и знаю. Но какая уже разница, — зевнул Ивейн и сделал вид, что хочет направиться к двери. — Ладно, нет так нет. Не буду настаивать.

— Эй, постой, не торопись, — торопливо бросил толстяк и спрятал дубину обратно под стойку. — Тебе во-о-он туда, — он указал на железную дверь с окошком и махнул рукой сторожившим ее норсам, видимо, дав знак, что все в порядке. — Это кабинет Клевера, местного хозяина — тебе лучше б с ним поболтать, что да как.

— Благодарю, — кивнул Ивейн, отходя от стойки.

— Ловко, ничего не скажешь, — хмыкнул Гилберт, шагая рядом. Кремень, семенивший позади них, одобрительно ухнул. — Терпеть не могу таких мордоворотов. Помнится, меня как-то раз отказались пустить в один паб, так я притворился…

Едва они подошли к железной двери, как один из норсов, смерив их подозрительным взглядом, несколько раз ударил по ней кулаком. Через минуту заслонка отъехала в сторону и оттуда послышался недовольный писклявый голос:

— Ну, что еще? Я же сказал — занят!

— Меня зовут Ивейн — нам с друзьями нужно кое о чем с вами переговорить. Это важно.

Из-за двери послышалось громкое сопение, а потом тот же голос произнес:

— Эй, морды, это стража?

— Не похожи, — лениво пробасил один из норсов. — Какой-то парень, старик и гном.

Окошко захлопнулось. Еще несколько мгновений — и послышался скрежет отпирающихся замков. Зайдя вовнутрь, пред ними предстала небольшая комната с огромным столом, заваленным бумагами, картами, игральными костями, пустыми кружками и доверху забитыми пепельницами; за ним же на высоком стуле сидел плотный невысокий человечек — лепрекон.

У него было широкое круглое лицо с пышными рыжими бакенбардами и небольшим вздернутым носом. Салатовый котелок едва-едва прикрывал непослушные рыжие кудри, напоминающие пружины, а из-под белой рубахи, расстегнутой по пояс, на волосатой груди покоилась массивная золотая цепь.

— Че надо? — даже не представившись, буркнул лепрекон, выпустив колечко дыма прямо в лицо своим гостям.

— Мы ищем одного человека, — произнес Ивейн. — Мне сказали, он тут раньше частенько бывал и…

— Я тут причем? — перебил его Клевер. — То есть ты отрываешь меня от дел только потому, что тебе нужен какой-то прощелыга, который тут околачивался? Мы своих клиентов женам, кредиторам, стражникам и прочим ищейкам не выдаем, так что ты не по адресу.

— Может быть, все же вы его знали. Его зовут Вильгельм и он мой двоюродный дядя… — начал было Ивейн, но не успел он закончить, как лицо лепрекона вмиг налилось кровью, а на лбу запрыгала толстая жилка.

— Вильгельм?! Дядя?! — заорал Клевер, выронив трубку и с ногами вскочил на стул. — Эй, остолопы, сюда!

В комнату заглянули громилы-норсы.

— Вышвырните их вон отсюда, и чтобы духу их тут не было, — завопил лепрекон, чей вопль перекрыл даже гомон, идущий из основного зала. — И на тумаки не скупитесь, сегодня за мой счет!

Один из громил схватил Ивейна за плечо — не успел он шелохнуться, как Кремень, до того с безразличным видом следивший за происходящим, со всего размаху ударил охранника сапогом под голень. Здоровяк разжал хватку, рухнул на колени и взвыл от боли — второй мордоворот полез было вытаскивать меч, однако Ивейн оказался шустрее. Ухватив со стола ближайшую кружку, он опустил ее прямо на затылок верзилы — ойкнув, он осел на пол, а Кремень довершил начатое, столкнув норсов лбами.

— Забирайте все что хотите и уходите! — закричал лепрекон, юркнув под стол.

Через несколько секунд он осторожно выглянул наружу — и, убедившись, что ему ничего не угрожает, уселся обратно на стул, рассеянно сунув в зубы потухшую трубку.

— Мы хотим просто поговорить, — примиряющим тоном сказал Ивейн и поднял руки. — Послушай, я уже понял, что Вильгельм успел доставить проблем, но не тебе одному. Из-за него на мне с братом висит огромнейший долг перед банком Распутья и у меня осталось не так много времени — если я не найду к концу недели одного гнома, нас отправят доживать век на Альбатрос, а Вильгельм был последним, кто видел пропавшего. Но он тоже исчез, так что теперь я пытаюсь найти хоть кого-нибудь из его знакомых. Пожалуйста, ответь на пару вопросов — и я уйду.

Лепрекон смерил его долгим взглядом, потом с опаской глянул на Кремня и достал из-за пазухи кисет с табаком. Тщательно забив трубку, он с наслаждением выпустил клуб дыма и вздохнул:

— Вот оно как. Скверная история. Банку, говоришь? Да уж, они серьезные ребята — лучше голодному барсуку в пасть палец сунуть, чем их должником остаться. Ладно, выкладывай, что там у тебя.

— Как я понимаю, ты знаком с Вильгельмом?

— Знаком?! Да этот кусок… — начал было вновь раздуваться лепрекон, но потом глубоко вдохнул, выдохнул и продолжил уже чуть более спокойным тоном. — Этот твой дядя меня чуть не разорил.

— Как один человек мог разорить целое казино? — поинтересовался Гилберт.

— А кто сказал, что он был один? — хмыкнул лепрекон.

— Давай все с самого начала, — попросил его Ивейн.

— В общем, этот прощелыга появился тут несколько месяцев назад. Кости покидать, картишки разложить, ставочку сделать. Иногда выигрывал, но чаще оставался без штанов. Причем в прямом смысле. А дальше, — лицо Клевера начало наливаться кровью, — этот пройдоха вдруг начал постоянно ловить банк. Играл почти каждый день и уходил домой с моей дневной выручкой. Почуяв, что дело тут нечисто, я поставил кое-кого следить за игрой Вильгельма — и чтобы вы думали? Оказалось, он мухлевал как последний вшивый гремлин! Уж не в обиду гремлинам за такое сравнение, на самом деле я люблю длинноносых — они отличные парни. В отличие от твоего дяди.

— А как твои крупье не заметили того, что он жульничал? — поинтересовался Ивейн.

— Как, как. Очень легко и просто, — лепрекон стукнул кулаком о стол. — Оказалось, что один из моих работников был в сговоре с этим мошенником. Карты он метил иголкой, а шарик и кости приносил свои и прятал под столом магнит, чтобы выпадали нужные числа. Правда, поймать Вильегльма за руку мне так и не удалось. Твой дядя видать прочухал, что его взяли на крючок и затаился. А после в казино стал заходить один малый, который — вот же ж удивительное совпадение! — играл у того же крупье и тоже постоянно выигрывал. Смекаешь, к чему я? В общем, для особо непонятливых — эти трое прощелыг работали целой бандой. Жулье!

— Мне казалось, что крупье всегда жульничают, — Гилберт снял шляпу и почесал затылок. — Это, можно так сказать, их натура. Я как-то раз хотел устроиться в один игорный дом, так там требовали всего три вещи: «Уметь считать, не пить перед работой и знать как незаметно стащить карту у игрока». К слову, по последнему у них были курсы для всех желающих.

Кремень одобрительно закивал головой и Ивейн подумал, что это, наверное, первый и единственный момент в истории, когда мнение гнома полностью совпало со стариком.

— Но ведь он помогал выигрывать клиенту, а не заведению, — возразилКлевер. — Это разные вещи. Если крупье мошенничает и прибыль получает казино — это его работа. А если клиент уходит с набитыми карманами, то это уже надувательство. Нельзя менять устои.

— А что вы сделали, когда обман вскрылся? — спросил Ивейн.

— Что-что, — лепрекон выпустил клуб дыма и глаза его сверкнули недобрым блеском. — Мои ребятки отобрали у этой сладкой парочки все до ломаного медяка, намяли бока и выкинули на улицу. Вильгельма они тоже искали — да вот только он как сквозь землю провалился. Говорят, у него какие-то влиятельные дружки имелись, которые его зад прикрывали. Уж не знаю, правда это или нет.

— Слушай, а того человека, игравшего вместо Вильгельма, случайно звали не Крысло? — спросил Ивейн, у которого появилось пару подозрений насчет одного звена этой сладкой троицы.

— Не знаю я, как его звали, — раздраженно ответил лепрекон, скрестив руки на груди. — Я у него имя не спрашивал. Молокосос такой, даже по людским меркам. Может как ты, хотя хрен вас людей разберешь, сколько вы живете. Худощавый. Волосы длинные, шнобель здоровый, глазки бегают туда-сюда, как на колесиках. Прощелыга, одним словом — твой-то дядя еще за приличного человека сойти может, а на этого только взглянешь и без слов поймешь, чего он стоит.

Хм, так вот, оказывается, какую «работку» подкидывал Крысло дядя. Что ж, думается, ему есть что рассказать — надо бы навестить парня еще раз.

— У тебя случайно нет адреса того крупье? — спросил Ивейн. — Я бы хотел с ним поговорить.

Почесав затылок, лепрекон достал из-под стола огромную книгу чуть ли не с него самого. Сгребя прямо на пол весь бардак, царивший на столе, он плюхнул ее на стол и принялся быстро перелистывать страницы.

— Так-так-так, — бормотал Клевер, пожевывая трубку — Не то… опять не то… это еще что за хрен? Хм, а вот у этой официантки были неплохие ножки. Надо бы как-нибудь… ага! Вот и он. Зовут Доран, живет у площади Трех Фонтанов. Я тебе его адрес сейчас черкану. Кстати, если не секрет — а че с Вильгельмом-то случилось?

— Официальная версия — самоубийство, — ответил Ивейн, пряча листок, исписанный аккуратным мелким почерком, в карман. — Но я считаю, что его похитили или того хуже — убили. Последний вопрос — ты никогда не видел в «Блефе» гнома со шрамом через левый глаз? Вильгельм должен был быть с ним знаком.

— Туда твоему дяде и дорога, — хмыкнул лепрекон. — Уж без обид, парень. Хочешь знать мое мнение? Скорее всего, Вильгельму и впрямь помогли «исчезнуть». Не все, знаешь ли, такие добрячки как я. За мухлеж могут и нож под ребра сунуть. До меня тут кое-какие слухи доходили, — лепрекон покосился на дверь, точно боясь, что их могут подслушать, — что как раз после того, как я выпер этих прохвостов из моего казино, в городе начали проводить частные игры среди всяких богатых простофиль, любящих гномий покер, но не умеющих считать, сколько королей в колоде. Сечешь, к чему я веду? — он постучал пальцем по лбу. — Игроки там покрупнее, да и ставки в целое состояние — и кто-нибудь, узнав о том, что его надули, мог просто-напросто взять и… — Клевер провел большим пальцем себе по шее и высунул язык. — А насчет типа со шрамом — такого не встречал. Я бы, конечно, своих ребят поспрашивал, но вряд ли поможет — тут за день сотни людей и нелюдей туда-сюда проходят, всех и не упомнишь.

Закрытые частные игры для богатых шишек? А вот это уже что-то. Думается, они проводились в той самой развалюхе, которую кто-то ради шутки окрестил «ИМЕНИЕМ». Это может объяснить, почему в доме всего одна жилая комната (да и та спрятана от посторонних глаз) — скорее всего, Вильгельм использовал его только в качестве подпольного казино, а жил в другом месте, поэтому не сильно озадачивался ремонтом.

Что если пропавший Франц был ярым картежником и принимал участие в тайных играх его дяди? А враги Сальваторе узнали о страсти гнома и угрозами, хитростью или золотом (Ивейн почему-то подумал, что последний вариант наиболее вероятен) склонили Вильгельма на свою сторону, чтобы он помог им похитить гнома. А потом убрали его как ненужного свидетеля, обстряпав все как самоубийство.

Но тогда почему они оставили в живых Крысло? Судя по всему, он особо и не скрывался — жил в своем доме, как ни в чем не бывало. Либо он не имеет никакого отношения к исчезновению Франца, либо… сам работает на соперников Джуза и помог обстряпать похищение гнома и «исчезновение» бывшего подельника.

Как бы то ни было, у Ивейна появилось очень много вопросов к Крысло, на которые тот должен будет дать вразумительные ответы. И в этот раз так быстро он не отделается — хоть Кремень и не говорит на людском, но вот языком кулаков владеет отменно.

— Кстати — твой громила за стойкой упоминал, что кто-то еще искал Вильгельма, — вдруг вспомнил Гилберт.

Клевер поморщился и вытряхнул пепел из потухшей трубки в ближайшую пепельницу.

— Да ходили тут всякие, скандалили и клиентов распугивали. Правда, какие-то доходяги — то лавочник какой-то, то вообще лесоруб. Ставлю зуб, что сначала шайка твоего дяди обкатывала свои мухлежные схемы на всякой мелочи, прежде чем перейти на рыбку покрупнее. Вы даже не представляете, как меня утомили эти простофили — они ж сюда шастали как на работу! Моим дуболомам, — он цыкнул глазами громил, которые, успев очнуться и подняться на ноги, теперь держались за головы и понуро буравили глазами пол, — пришлось даже паре особо ретивых на выход показать.

— Это все? Может быть, припомнишь еще что-то? — спросил Ивейн.

— Неа, — протянул лепрекон. — А хотя вру. Недавно тут еще Мартин ошивался — ну, заместитель капитана нашей доблестной стражи. Делал вид, что играет, а сам по сторонам зыркал, будто высматривал кого-то. Потом приперся ко мне и тоже про Вильгельма все талдычил. Судя по всему, это как раз после его, так скажем, «пропажи» было. Вынюхивал, не знаю ли я, куда делся Вильгельм и тоже как ты про его знакомых выспрашивал.

— И что ты ему ответил?

Лепрекон широко ухмыльнулся.

— А ничего. Знаю я — один раз стражникам поможешь, так потом они от тебя ни в жизнь не отвяжутся, хуже репья на хвосте. Я терпеть не могу тех, кто пытается меня надурить, но все же стражу я не люблю еще больше. Мартин, конечно, еще ничего — во всяком случае, на фоне своего начальства — но пускай оба катятся ко всем бесам.

— Чем так плох Ричард? — хмыкнул Гилберт. — Еще ни разу не слышал, чтобы кто-то в Распутье его добрым словом.

— Я могу сказать лишь то, в чем он хорош — выпивка, таскание за юбками и вымогание взяток с мелких торгашей, — фыркнул Клевер. — К крупным то особо и не подлезешь, они почти все под Синдикатом ходят, а там даже канцлер не поможет — давний дружок капитана, кстати говоря. Без него Ричард даже у крыс в сточной канаве вряд ли бы командиром стал.

— Огромное спасибо тебе за помощь, — искренне поблагодарил лепрекона Ивейн и протянул ему руку. — Ты даже не представляешь, как нас выручил.

— Да что уж там, — чуть смущенно пробормотал Клевер, пожав ему ладонь. — И вам подкову в руки. Надумаете поиграть — приходите. Только без своих карт, — он лукаво подмигнул.

Они уже было направились на выход, когда Гилберт, вдруг став на пороге, обернулся и произнес:

— Клевер, а ты можешь ответить на последний-распоследний вопрос?

— Что еще?

— В мою молодость, помнится, слухи всякие ходили про твой народ… Конечно, я понимаю, что это может показаться глупым, но… В общем, один дружок мой рассказывал, что у каждого лепрекона где-то припрятан горшочек с золотом. Это правда?

Ивейн зашипел и ткнул его в бок локтем, а Кремень сердито покачал головой, осуждая бестактность старика. Но Гилберт не обратил ни малейшего внимания на их намеки, видимо, решив сегодня раз и навсегда закрыть давно мучавший его вопрос.

— Так-так-так, — ухмыльнулся Клевер, скрестив руки на груди. — Значит, стереотипами мыслим, да? Каждый второй гном ювелир или шахтер, орки в чем мать родила вокруг костра пляшут и духов призывают, сатиры пьянствуют с утра до ночи, да на флейте высвистывают, а лепреконы над горшочком с золотом трясутся? А что если я скажу, что каждый человек — самовлюбленный великан с манией величия и слепой верой в то, что весь мир вращается вокруг его народа?

— Не могу с тобой не согласиться. Но не пойми неправильно — на кону стоит ящик весьма дорогой норской медовухи. Нет, если ты не хочешь отвечать, я не буду настаивать…

— Ладно, ладно, горшочек так горшочек, — хохотнул лепрекон и хлопнул ладонью по объемистому животику. — Правда, не вздумай задать этот вопрос какому-нибудь другому лепрекону — для многих из нас это все еще больная тема. Мой кузен однажды чуть вилами какого-то деревенщину не проткнул, когда тот к нему в сад залез и две клумбы перекопал, разыскивая золото.

— А, так вы горшочки все же в землю закапываете? — Ивейн усмехнулся и решил подыграть лепрекону. — На конце радуги?

— Ага, — улыбка Клевера растянулась почти до ушей. — И после каждого дождя вырываем и пляшем вокруг без порток, взявшись за руки. Иногда еще сатиров зовем и эльфов, чтобы на дудочках нам подыграли. Скажу так, — он подмигнул и обвел рукой вокруг себя, — «Блеф» и есть мой горшочек с золотом. Ладно, парни, не в обиду, но у меня и впрямь куча дел.

Глава 8

Первейшая проблема любого профсоюза состоит не сколько в том, чтобы заставить объединиться непохожих людей и нелюдей под одним знаменем и заставить их платить членские взносы, но в том, чтобы в процессе этого воссоединения они не поотрывали друг другу головы…

Ш.Б. Милкинс, «История развития гильдий Скордской Республики»

Свежий воздух (пускай и изрядно сбавленный ароматом из ближайшей выгребной ямы) показался им просто даром свыше после насквозь пропитанного смогом «Блефа». Они уже давно покинули казино, спеша оставить позади Пустой Карман, но голова Ивейна все еще кружилась, в горле першило, а запах дыма, казалось, так и не выветрится. Правда, в последнем все же были свои плюсы — во всяком случае, теперь им почти не досаждали комары и прочая мошкара, у которых, видимо, была аллергия на табак (или же они являлись столь редкими в Распутье приверженцами здорового образа жизни).

Гилберт, весь их путь рассуждавший о горшочках с золотом (он до сих пор сокрушался, что позабыл спросить — передаются ли они по наследству или же каждый лепрекон начинает запасаться монетами самостоятельно), вдруг умолк и потянул Ивейна за рукав. Проследив за его взглядом, тот увидал в конце квартала знакомую сгорбившуюся фигурку, торопливо семенящую вниз по улице. Остановившись возле какого-то игрального дома, господин Гридер воровато огляделся по сторонам, а после потянул на себя дверь и шмыгнул вовнутрь.

— Надо же, — поправил шляпу Гилберт. — А канцлер оказывается не такой уж и зануда, каким может показаться. Нет, ты только подумай: сразу после вашего ареста я попытался было с ним побеседовать — как никак я два с половиной дня посещал курсы адвокатов-любителей — но уже через пять минут он приказал страже выставить меня вон и пригрозил бросить за решетку, если я когда-нибудь к нему приближусь.

Кремень громко хмыкнул, но трудно было понять, удивился ли он появлению Гридера или выразил с ним солидарность. Воистину, с первого взгляда по канцлеру и не скажешь, что он любитель подобных развлечений. Впрочем, у всех есть свои маленькие слабости — пускай зачастую весьма сомнительные с точки зрения морали и закона — но у них сейчас были куда более важные дела, чем забивать себе голову Гридером и его времяпрепровождением.

К дому Крысло они подошли полные решимости вытрясти из негодяя всю правду — но уже через мгновение их боевой настрой сменился разочарованием. Увы, как и боялся Ивейн, парня простыл и след — в жилище, перевернутом с ног на головы, не было ни души. Это окончательно укоренило подозрения Ивейна в том, что Крысло тем или иным образом причастен к похищению Франца и убийству Вильгельма, однако теперь это вряд ли поможет.

После этого они направились к Дорану, жившему неподалеку, но и там их тоже ждала неудача в виде закрытых окон и запертой двери. Быть может, Крысло сбежал вместе со своим подельником, захватив заодно их последнюю надежду отыскать Франца? Это был бы полный провал — скорее всего, оба жулика уже залегли на самое глубокое дно, а кроме этих двух у них нет ни единой зацепки. От досады Ивейн несколько раз пнул ни в чем ни повинный косяк, чтобы услышать сверху возмущенный голос:

— Эй, вы! Немедленно перестаньте портить чужое имущество! Безобразие!

Ивейн поднял голову и увидел заспанную пожилую женщину, которая недобро глядела на них с балкончика на втором этаже. Точнее, сначала он подумал, что с ним разговаривает огромное птичье гнездо, а уже потом заметил, что у него есть хозяйка, видимо, обладавшая весьма интересными вкусами на прически.

— Мы ищем Дорана, — обратился к ней Ивейн. — Вы случайно его не знаете?

Немного помолчав, женщина окинула всех троих подозрительным взглядом, задернула халат и произнесла:

— Знаю. Это мой квартирант. А вы, простите?..

Ивейн слегка замялся, не зная, как бы ему половчее соврать; повисшее молчание уже заметно затянулось, но тут положение вдруг спас Гилберт. Отставив Ивейна в сторону, старик выступил вперед и отвесил церемонный поклон.

— Прошу прощения, госпожа…

— Кларис, — после короткого раздумья представилась хозяйка.

— … госпожа Кларис, что беспокоим в столь поздний час, — он снял с головы шляпу. — Мы с кузеном, — Ивейн нервно икнул, — и нашим общим другом, — Кремень поперхнулся, — в Распутье не так давно. И надо же такому случиться, что в этом славном городе как раз проживает наш дражайший родич — Доран, троюродный внучатый племянник моей тетки по матери. Увы, мы давно не общались и лишь каким-то чудом нашли, где он живет — но, как видите, судьба точно не хочет нашей встречи. Будьте так любезны, не дайте окончательно оборваться семейным узам, которые и так трещат по швам — подскажите, где мы можем найти нашего дорогого Дорана?

— Родственники? — протянула женщина. — Но ведь он — эльф…

— Сердцу не прикажешь, — ответил Гилберт, не поведя бровью, и подмигнул. — Кому как не вам знать это — уверен, даже тролли и гоблины сворачивают головы, лишь видя вашу фигурку. Признавайтесь — сколько телег столкнулись друг с другом, когда вы в последний раз переходили перекресток?

Слушая елейный голос Гилберта, который просто разливался соловьем, Ивейн подумал, что болтовня старика в кои-то веки может принести пользу, а вот Кремень смотрел на всю эту картину с нескрываемым отвращением. Кларис же, поправив прическу, вдруг захихикала и быстро-быстро захлопала ресницами:

— Скажите тоже! Право, вы заставляете меня краснеть. Как же я могу отказать в помощи таким славным господам. Доран обычно возвращается домой после рассвета — скажу честно, уж не знаю, чем занимается этот юноша, но на вашем месте я бы поговорила с вашим родственником. Признаться, до вас к нему наведывались о-о-чень неприятные личности.

— Обязательно проведем воспитательную беседу! О, не знаю, как вас благодарить, — Гилберт нацепил шляпу и вновь поклонился, едва не пощекотав ее полами землю. — Быть может — ужином в ближайшем ресторане? Если, конечно, ваш кавалер не вызовет меня на дуэль за такую наглость.

— Единственный мужчина в моем доме мяукает и любит рыбьи головы, — кокетливо ответила Кларис и поправила прическу. — К слову, на той неделе я совершенно свободна.

— Какое совпадение! — воскликнул Гилберт, отбиваясь от Ивейна, который настойчиво пихал его локтем в бок. — К этому времени мы как раз закончим все свои дела. Кстати, совершенно неподалеку я видел чудную забегаловку…

Ивейну и Кремню пришлось приложить немало усилий, дабы, наконец, оттащить Гилберта от дома новой знакомой, которая стояла на балконе, пока они не скрылись за углом. И вот многим позже они втроем уже сидели за столиком в «Храпе кабана», ожидая ужин.

— Какая женщина! — воскликнул Гилберт, беря с подноса, который принес сатир, пенящуюся кружку. — Ради таких разрушали империи!

— Угу, — буркнул Ивейн, ковыряясь в тарелке.

— Писали поэмы!

— Ага.

— Развязывали войны! И… кстати, что-то не так? Ты сегодня сам не свой.

— Ну, если не считать того, что наш единственный шанс найти Франца, скорее всего, сбежал из города и сейчас на полпути к южным границам, а второй вот-вот последует его примеру, все в порядке.

— Ах, да. Совсем забыл, — произнес Гилберт, отхлебывая из кружки. — Кстати, как думаешь, твой дядя помог похитить этого несчастного гнома? Или Вильгельма просто невинная жертва?

В ответ Ивейн лишь пожал плечами. Час стоял уже довольно поздний, так что «Храп кабана» потихоньку наполняли его разношерстные гости, наводняя зал таверны хохотом, шумом и криками. Но несмотря на это сегодня был на удивление спокойный вечер: за все время, что они провели в таверне, произошло лишь три драки и сломали два стула — причем один из них рухнул сам собой под тушей тролля.

Но тут двери харчевни хлопнули с такой силой, что сатир-трактирщик едва не грохнул поднос с пятью графинами, стекла мелко задрожали, а эльф за соседним столиком, задумчиво потрынькивающий на лютне, вздрогнул и порвал струну. К их троице быстрым шагом приблизился Громхак — даже не поздоровавшись, он рухнул на стул рядом с Гилбертом, вырвал у него из рук кружку, которую тот почти поднес ко рту, и выдул ее одним глотком.

— Эй! — воскликнул старик. — Я вообще-то из нее пил!

— О, Громхак! — поприветствовал Ивейн их нового знакомого. — Как дела в библиотеке?

Ничего не ответив, орк вздохнул и кинул на него печальный взгляд — и только сейчас Ивейн заметил, что выглядит тот до непривычия неряшливо. Под глазами его набухли мешки, аккуратно зачесанные волосы были взлохмачены и торчали во все стороны, а на рубахе, выглядывающей из штанов, отсутствовало сразу несколько пуговиц.

— Все пропало друзья мои, — выдохнул орк. — Это конец.

— А поточнее? — спросил Гилберт, наблюдая за тем, как эльф-менестрель подкрадывается к йети, который как раз задумчиво выбирал, чего бы такого съесть на ужин.

— Этот жалкий сморчок отстранил меня от работы! — рявкнул орк и его кулак с грохотом опустился на стол, заставив тарелку Ивейна подскочить и упасть на пол.

— Тебя что, уволили? — спросил Ивейн, разглядывая тонкий слой из овощей и мяса, минуту назад бывший его ужином.

— Именно! Гридер — этот никчемный, маленький, старый…

— Почему обязательно сразу переходить на возраст? — возмутился Гилберт. — Между прочим, человек с возрастом становится только мудрее.

Кремень, до того безучастно жевавший кусок мяса, аж поперхнулся, услыхав слова старика. Пока Ивейн стучал его по спине, помогая прокашляться, а Гилберт, сузив глаза, мерил гнома тяжелым взглядом, пальцы Громхака все быстрее и быстрее отбивали дробь по столешнице.

— Тебе стоит немного успокоиться, — произнес Ивейн, когда Кремень, наконец, снова смог дышать.

— Успокоиться?! — заревел Громхак, наклонившись к нему через весь стол. — Ты хоть представляешь, что для меня значила моя обитель знаний?!

От его вопля с потолка посыпались опилки, некоторые посетители начали предусмотрительно прятаться под столами, видимо, чуя готовящуюся драку, а у эльфа-менестреля от неожиданности дрогнула рука — и вот он уже нервно хихикал, сжимая длинный волос, пока над ним нависла огромная мохнатая туша.

— Представляю. А меня и моего брата меньше через неделю отправят на остров полный головорезов, — ответил Ивейн. — Можем разнести тут все вместе, но не думаю, что это сильно поможет.

Орк несколько секунд тяжело дышал, вцепившись лапами в стол, но потом откинулся на стул, закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. После этого он пригладил волосы, поправил очки, заправил торчащую рубаху и произнес уже куда более спокойным тоном:

— Ты абсолютно прав. Прошу прощения, друзья мои, за необоснованную вспышку гнева. Впредь постараюсь держать себя в руках.

— Так в чем дело-то? — спросил Гилберт.

— На следующее утро после того, как те негодяи вломились в мою библиотеку, я как раз заканчивал наводить порядок, когда ко мне вдруг заглянул отряд стражников во главе с капитаном. Он откуда-то прознал о том, что произошло накануне — не волнуйтесь, о вас я не сообщил ни слова, — поспешил добавить Громхак, предвидев вопрос Ивейна. — Ричарду я рассказал, что это было обычное уличное хулиганье, но, судя по всему, его мое объяснение не удовлетворило, так как он пытал меня вопросами почти до полудня. Однако, в конце концов, я сумел выпроводить и капитана и его людей — как сразу после них явился господин Гридер собственной персоной. Причем на удивление нервный — едва переступив порог, канцлер тут же обрушил на мою голову просто шквал обвинений. По его мнению это я не проконтролировал ситуацию и весь этот погром вместе с пожаром произошли по моей вине.

— Какая чушь, — фыркнул Ивейн. — Разве ты не объяснил, что ни в чем не виноват?

— Я, было, пытался, но он и слушать ничего не желал, — откашлявшись, орк весьма умело передразнил писклявый голос канцлера. — «Уважаемый! Как я уже говорил, библиотеки — очень опасные места, негативно влияющие на окружающих. Тем более, как мы уже успели убедиться, книги вспыхивают как хворост. Не хватало еще нам спалить полгорода!», — Громхак выругался на родном языке. — Если честно, этот презренный старец держит зуб на мою библиотеку с тех пор, как вошел в должность канцлера пару лет назад. Один раз Гридеру почти удалось отнять у меня мой очаг культуры — но, к счастью, министр по образованию в прошлый свой визит унял его пыл, так что канцлеру пришлось поумерить аппетиты. Но после этого он делал мне достаточно прозрачные намеки на то, что в случае моего ухода с должности библиотекаря я бы, скорее всего, получил из казны города солидную компенсацию за выслугу лет. Однако, конечно же, я отказался. Моя библиотека — последний островок здравомыслия посреди моря невежества.

— А чем Гридеру так мешает твоя драгоценная библиотека? — спросил Гилберт. — Он не поклонник литературы?

— Он поклонник звона золотых монет, — орк почесал подбородок аккуратно подточенным ногтем. — Видимо, кто-то из местных торгашей положил глаз на это здание, вот Гридер и пытается из штанов выпрыгнуть, лишь бы выжить меня оттуда. Когда же попытки подкупить меня провалились, канцлер почти что по расписанию подсылал ко мне Ричарда со своими стражниками, чтобы найти у меня какие-нибудь запрещенные книги. Не удивлюсь, что отвернись я на секунду — и уже на одной полок как раз стоял бы подобный томик. Но, предвидя подобный риск, я не спускал с них глаз — так что они каждый раз уходили ни с чем.

— Капитан стражи и подобным не чурается? — хмыкнул Ивейн.

Кремень скрестил руки на груди и заговорил.

— «Этот увалень — ручной пес канцлера. Гридер прикажет Ричарду младенца пнуть — а тот лишь спросит, как высоко он должен полететь».

— То есть Гридер закрыл библиотеку из-за угрозы нового пожара? — спросил Ивейн.

— Ну, не совсем, — замялся орк. — Поначалу я не поддавался на провокации канцлера, хоть тот и пытался всеми силами вывести меня из себя. Но когда он, уже уходя, вскользь пожалел о том, что черная лихорадка не забрала всех орков… сами понимаете, для нашего народа это весьма и весьма неприятные воспоминания… причем произошедшие не так давно… в общем, господин Гридер чуть не разбил собой одно из уцелевших окон.

— Так ты все же удержал себя в руках? — поинтересовался Гилберт.

— Нет, я просто промахнулся, так как был без очков, — ответил Громхак и смущенно улыбнулся, когда Кремень расхохотался и с силой хлопнул его по плечу.

— И что теперь? — спросил Ивейн.

— Не знаю, — вздохнул орк. — Конечно, я могу написать министру образования с просьбой вмешаться, но это займет время. Да и вряд ли он одобрит мой вспыльчивый поступок. Боюсь, что теперь мне придется искать новую работу…

В этот момент в разговор снова вступил Кремень, оторвавшийся от кубка с пивом.

— «Слухи ходят, что в столице канцлером очень недовольны. Вот он и дергается, как уж на сковородке. А еще он не так давно попытался с Синдикатом закуситься, да кусок не по рту вышел, в глотке и застрял».

Вновь услыхав про некий Синдикат, Ивейн, наконец, решил разузнать, что же это за таинственная организация — тем более, что один из ее членов едва его не прикончил, однако Гилберт успел первым:

— Что еще за Синдикат? — спросил старик. — Все вокруг про него просто и талдычат.

— Синдикат — это купеческая гильдия Распутья, — начал объяснять Громхак. — Они контролируют почти всю торговлю, идущую через Распутье — естественно, не бесплатно — но зато следят за тем, чтобы в городе более-менее придерживались каких-никаких правил и в случае чего приходят на помощь собрату. К примеру, если у того вдруг погорит магазинчик. Всем более-менее крупным торговцам, мастерам и лавочникам приходится с ним считаться, — оглядевшись, он понизил голос. — Официально Синдикатом управляет выборный совет, но ходят слухи, что на деле они лишь марионетки Джузеппе Сальваторе — опаснейшего гангстера Распутья.

— О, это же тот тип, который вытащил Ивейна из тюрьмы и нанял искать своего вышибалу, — брякнул Гилберт, отхлебывая из кружки.

Ивейн прожег его взглядом, но в ответ старик лишь виновато развел руками. Громхак в недоумении взглянул на Кремня, однако тот, сложив руки на груди, вопросительно поднял бровь и уставился прямо на Ивейна. Что ж, думается, нет смысла скрывать правду, так что он выложил все карты на стол.

— Хм, весьма и весьма запутанная история, — задумчиво протянул Громхак, сплетая пальцы. — А я думал, что в разговоре с Крысло ты блефуешь… Значит, вы считаете, что этот мерзавец и бывший крупье «Блефа» работают на тех, кто ответственен за похищение Франца?

— Пока все указывают именно на это, — пожал плечами Ивейн. — Может быть, Вильгельм был с ними заодно — а может, его просто убрали как ненужного свидетеля.

— Что ж, друзья мои, — Громхак снял очки и оглядел присутствующих. — Кажется, заварушка намечается серьезная и я бы хотел предложить свою кандидатуру на роль четвертого в вашей команде. Думается, те негодяи, разгромившие мою библиотеку, прямо связаны с похитителями гнома. Если мы сумеем поймать их за хвост, я еще смогу вернуть себе свою библиотеку. Тем более, — в глазах орка вспыхнули недобрые огоньки, — я бы очень хотел поговорить с ним глазу на глаз, если вы понимаете о чем я. Конечно, если кто-то из вас будет против, я не стану настаивать.

Решение было принято тут же и единогласно — Ивейн, поблагодарив орка за помощь, пожал ему руку, Гилберт отдал салют, а Кремень похлопал по спине и одобрительно ухнул.

— Отлично, — улыбнулся Громхак, вставая со стула. — К сожалению, я вынужден вас покинуть. Мне нужно перенести домой наиболее ценные экземпляры — не удивлюсь, если какой-нибудь невежа уже готовится пустить их на растопку.

Перешагнув через тело эльфа-менестреля, лежавшего прямо у входа с огромным фингалом под глазом и лютней, продетой сквозь голову, орк ушел прочь, пообещав вернуться рано утром, дабы всем вместе навестить Дорана. Посидев еще пару часов и послушав очередные байки Гилберта, Ивейн направился в свою комнату, так как дело шло уже за полночь, он порядком устал и ему еще предстояла встреча с Эмили. Старик, позевывая, тоже направился на боковую, а Кремень, встретив знакомых гномов, продолжил посиделки уже с сородичами.

Лежа на кровати и слушая накрапывающий дождик, убаюкивающий своим стуком по раскрытым ставням, Ивейн уже было задремал, когда услышал тихое покашливание. Открыв глаза, он увидел сидящую на подоконнике дочь Джузеппе.

— Привет! — произнесла она, спрыгивая на пол.

— Доброй ночи, — ответил Ивейн, пригладив волосы пятерней. — Знаешь, в дом обычно заходят через дверь.

— Так быстрее и удобней, — пожала плечами Эмили. — Узнал что-нибудь новое?

Ивейн подробно рассказал ей обо всех событиях предшествующего дня. Когда он закончил, она вытащила из кармана знакомый жетон и кинула на кровать.

— Вижу, ты времени зря не терял. Впрочем, я тоже. Это подделка. Хотя, должна признать, довольно неплохая — на первый взгляд не отличишь от настоящего. Я нашла одного мастера, который как раз занимается изготовлением подобных штук. В общем, жетон у него недавно заказал какой-то тип. Правда, имени клиента он не вспомнил, но зато описал его внешность: примерно твоих лет, волосы до плеч, длинный нос, бегающие глазки. И несло от него, как от сточной канавы.

Вот так да! Выходит, это Крысло пытался убить его в библиотеке. Теперь понятно, чего он так нервничал, увидав их в своем доме — не иначе подумал, что они каким-то образом смогли его вычислить. Круг заметно сужается. Хм, так значит, вторым нападавшим мог быть как раз Доран? Ивейн поспешил поделиться своими размышлениями с Эмили.

— Отлично! Эти негодяи почти у нас в кармане. Надеюсь, я хоть немного помогла.

— Немного — скромно сказано, — справедливо заметил Ивейн. — Если нам повезет сцапать Дорана, то и вытрясти из него информацию о Франце не составит труда.

— Я тоже на это надеюсь. На самом деле, если кого и благодарить, то моего друга Буги. Это он вывел меня на продавца поддельных жетонов.

— Буги? Помнится, при нашей встрече твой отец сказал, что я могу обратиться к нему, если мне понадобится помощь. Еще он упоминал какой-то паб…

— «Пьяный гремлин», — кивнула девушка. — Он находится поблизости от Пустого Кармана. Возле Трех Фонтанов нужно свернуть налево и… хотя, я лучше покажу.

Эмили достала из кармана карту Распутья, отметила на ней почти самый край города и отдала ее Ивейну. Они еще чуть поболтали, но вот девушка сообщила, что ей нужно идти и выскользнула в окно, пообещав заглянуть следующей ночью. Ивейн же, зевая, разделся и свернулся под одеялом, чтобы через несколько минут провалиться в объятия сна.

Глава 9

Яды, мечи, луки — оружие трусов, слабаков и баб. С ними даже делать ничего не надо! Настоящий мужчина должен убить хотя бы одного врага ложкой.

Прославленный гномий воин Дубень Смертобород о своих жизненных вглядах

— Любопытно. Так значит, Крысло и был одним из тех негодяев, напавших на вас в моей библиотеке? А на вид он куда безобидней, — задумчиво произнес Громхак, вышагивая рядом с Ивейном. — Хотя, что еще можно ожидать от человека, столь небрежно обращающегося с книгами.

— Зря вы тогда оставили меня снаружи, — Гилберт несколько раз ударил кулаками воздух. — Этот типчик мне бы все как на духу выложил. Во время обучения в Академии Алхимиков я некоторое время посещал уроки рукопашного боя и, между прочим, до сих пор помню пару приемчиков.

Кремень произнес несколько слов и дернул себя за бороду. Громхак поперхнулся, пытаясь скрыть смех за громким кашлем, а старик с подозрением покосился на гнома и буркнул:

— Ну и что же теперь выдал наш остроумный коренастый друг?

— «Да когда ты учился люди, небось, еще с голым задом друг за другом с палками гонялись».

— Хочу заметить, — слегка обиженно произнес Гилберт, видимо, чувствуя на себе груз ответственности за защиту доброго имени всего людского рода, — что человеческая история насчитывает собой многие века и ни в чем не уступает гномьей. А зачастую и превосходит — к примеру, возьмем хотя бы письменность…

Зная дорогу, к дому Дорана они добрались быстрее, чем за полчаса, когда старик как раз остановился на рассуждениях об изобретении колеса (почти каждый цивилизованный народ приписывали эту заслугу себе, однако, насколько припоминал Ивейн по лекциям истории, первый зафиксированный случай использования предмета круглой формы был замечен у троллей, которые как-то раз случайно пустили по склону каменную плиту, служившую им в качестве стола).

К радости Ивейна и разочарованию Гилберта словоохотливая хозяйка то ли отсутствовала, то ли еще видела пятый сон, так что пока его друзья, закончив споры, зорко глазели по сторонам, дабы их не застукал случайный зевака, Ивейн достал отмычки и скрючился около замка. Пару минут возни — раздался тихий щелчок, дверь бесшумно отворилась и они вошли вовнутрь.

Бинго! Прямо напротив входа, сложив ноги на стол, похрапывал молодой эльф с длинными волосами, заплетенными в косу. Оглянувшись, Ивейн прижал палец к губам, но не успел он сделать и шага, как старик задел ногой пустую бутылку, стоявшую прямо у порога. Кремень хлопнул себя по лбу ладонью, Ивейн беззвучно выругался, Громхак, убрав очки в карман, начал закатывать рукава, Гилберт виновато пожал плечами, а эльф, потянувшись, широко зевнул и открыл глаза — и через мгновение, увидав незваных гостей, вскочил на ноги, едва не уронив стул.

— Так, Доран, давай без резких движений, — начал Ивейн, видя, как тот поглядывает на заряженный арбалет, стоявший возле кровати. — Мы не хотим причинять тебе вреда…

— … они не хотят, — прорычал Громхак, видя перед собой прямую причину потери его любимой библиотеки.

— … если ты расскажешь все, что знаешь…

— … сначала я сломаю тебе руки…

— … нам известно…

— … а после того, как вышибу тобой окно…

— … со шрамом через левый глаз…

— … пока твое тело все еще будет биться в агонии…

Доран, глядя то на Ивейна, то на Громхака, громко сглотнул, лоб его покрылся каплями пота, руки начали мелко дрожать; казалось он того и гляди рухнет без сознания — а вот это было бы совсем некстати. Не хватало им еще до смерти — судя по решительному настрою Громхака в прямом смысле этого слова — перепугать последнего, кто может навести их на след похищенного гнома.

— Слушай, — Ивейн сделал жест Громхаку, попросив его чуть поумерить пыл, на что тот ответил поджатыми губами и коротким кивком. — Предлагаю поступить следующим образом — ты по доброй воле расскажешь, кто вас нанял и где сейчас находится Франц. А мы замолвим за тебя словечко перед Джузом. Идет?

— К-какой еще Франц? — заикаясь, спросил эльф.

— Не прикидывайся дураком, — отрезал Ивейн. — Франц — гном, которого вы помогли похитить. Хватит юлить — мы знаем все: и о ваших делишках с Вильгельмом и о том, что после вы убрали моего дядю как лишнего свидетеля.

— Что?! Это ты убил Вильгельма! А теперь охотишься на меня и Крысло! — воскликнул Доран, буравя Ивейна испуганным взглядом, и рухнул на стул.

Услыхав его слова Ивейн даже слегка опешил, потеряв дар речи. Признаться, он ожидал чего угодно — раскаяния, угроз, вранья — но только не обвинений в убийстве собственного двоюродного дяди.

— Постой — зачем мне убивать Вильгельма?

— Ради наследства, — всхлипнул Доран. — Ты узнал, что твой дядя заработал кучу денег и решил заграбастать все себе.

— Как я мог убить Вильгельма, если я приехал в город уже после его исчезновения? Я не видел моего дядю, наверное, добрых десять лет. А в наследство я получил лишь поразвалившийся дом, пустую лавку и огромные долги перед банком Распутья.

— Не знаю я, как ты там со своим д-дядей общался. Я Вильгельма про его семейку не высп-прашивал. Мне все это Крысло рассказал. Зачем ему врать?

— Так, а теперь выкладывай все по порядку, — потребовал Ивейн, беря у окна стул и усаживаясь напротив Дорана. — Для начала — как ты вообще познакомился с моим дядей?

Эльф немного помялся, кидая испуганные взгляды то на Громхака, потирающего костяшки, то на Кремня и его секиру, но потом начал говорить:

— С Вильгельмом нас Крысло познакомил. Мы с ним еще мальцами на одной улице жили, по яблоням лазали и в монеточки играли. Я несколько месяцев назад устроился работать в казино «Блеф» — с цифрами я всегда дружил, да и работенка непыльная оказалась. Знай себе карты раскидывай или рулетку крути. Разве что, какой проигравшийся простофиля взбеленится. Скандал затеет или стол перевернет — ну, таких охрана быстро выпроваживала, чтобы он других клиентов не распугивал. В общем, веду я игру и — ба! Знакомое лицо, Крысло собственной персоной. Мы с ним перекинулись парой словечек, после кружечку пропустили, а как-то вечером он заявился ко мне домой в компании твоего дяди — он-то и предложил мне немного деньжат подзаработать.

— Жульничая в игорном доме, где ты работал крупье? — уточнил Ивейн.

— Ага, — шмыгнул носом Доран. — Поначалу все шло как по маслу: тут кости подменить, там карты пометить, здесь ухо почесать, чтоб знать, когда ва-банк идти. Но только хозяин явно что-то заподозрил и приставил ко мне пару ищеек — а когда понял, что я жулю, выкинул на улицу, едва кости не переломав. Я расстроился — жуть. Платили мне неплохо, а мухлюющего в пользу клиентов крупье больше ни один игорный дом на работу не возьмет — их хозяева почти все друг с другом знакомы и черными списками постоянно обмениваются. Пару недель я покуковал дома, пока монеты не закончились, и уже было думал работенку подыскать, как тут опять Крысло с Вильгельмом зашли с новой идеей…

— … обчищать карманы богатеев на закрытых частных играх, — закончил за него Ивейн.

— Вы и это знаете? — Доран обхватил голову руками. — Теперь мне точно конец! Всевышние, да лучше б я на рынок пошел рыбой торговать…

— Хватит причитать, — перебил его Ивейн. — Если ты и вправду не убивал моего дядю, то у тебя еще есть шанс выпутаться из этой истории. Я ищу одного гнома по имени Франц — у него длинный шрам через левый глаз и… — только сейчас Ивейн подумал, что неплохо было бы разузнать немного побольше о том кого он собственно ищет, однако думать об этом было уже поздновато. — В общем, судя по всему, он частенько играл в доме моего дяди. Не припоминаешь такого?

— Я не знаю, кто это. Клянусь! — поник Доран и закашлялся. — Я с Крысом и твоим дядей всего три-четыре игры провел и никакого гнома со шрамом в глаза не видывал. А потом Вильгельм сказал, что мы возьмем небольшой перерыв и начнем играть уже по крупному, — Доран вновь закашлял, прикрыв рукой рот. — Он вроде с какой-то важной шишкой познакомился, скорее всего, он-то и свел его с этим твоим Францем. Однако после того разговора Вильгельма я больше не видел. Ну, я подумал, что все сорвалось или они вообще передумали. А на днях ко мне ворвался Крыс с видом, точно за ним толпа троллей гонится и сказал, что Вильгельма его племянничек кокнул, а теперь и за нас приняться хочет.

— И вы решили нанести удар первыми, напав на нас в библиотеке, — хмыкнул Гилберт.

— В какой библиотеке? — с недоумением спросил Доран.

— Разве это не ты со своим дружком пару дней назад пытались убить Ивейна, попутно разгромив мой оазис просвещения? — с подозрением протянул Громхак, смотря на эльфа тяжелым взглядом.

— Что? Оазис? Убить? Да никогда! — замахал руками эльф. — Я, конечно, быть может и обманщик — да и то это было в первый и последний раз в жизни, мне мои ноги целыми куда больше нравятся — но в жизни никого пальцем не тронул! На чем угодно могу поклясться!

Не похоже, чтобы он врал, да и насколько мог припомнить Ивейн, второй незнакомец был куда пониже и поплечистей. Хм, это значит, что вместе с Крысло был кто-то другой? Вполне вероятно — очевидно, что против Сальваторе выступил кто-то, кому не составит труда найти лишнего громилу для грязной работенки.

— А когда ты видел его в последний раз? — поинтересовался Ивейн.

— Крыса-то? — шмыгнул носом Доран. — Вчера вечером, я как раз на работу собирался. Сказал мне, чтобы я на дно залег, а лучше и вовсе из города свалил, потому что вы уже у нас на хвосте сидите. Только я подумал, что он просто панику наводит — а зря…

Что ж, Крысло не сбежал из города — это внушало небольшую надежду. Быть может, он заявится к Дорану еще раз — можно устроить у него дома засаду и поймать негодяя еще тепленьким. А уж потом отвести его Сальваторе — думается, тролли Джуза быстро найдут к нему подход.

— Я слышал, ваши игры посещали какие-то местные знаменитости. Можешь припомнить хоть кого-то? — спросил Ивейн.

— Говорю ж — я всего несколько вечерков с Крысом и Вильгельмом играл. Хотя… — задумался эльф и прочистил горло. — В последнюю ночь я уже уходить собирался и на лестнице с одним типом столкнулся — как увидел, аж обомлел. Подумал все, вот и конец, прикрыли нашу лавочку. А оказалось, он тоже любитель картишки покидать и пришел всего лишь золотых спустить. К слову…

Доран снова зашелся в приступе кашля, да таком сильном, что согнулся пополам. Достав из-под стола мутную бутылку, он зубами открыл пробку, сделал несколько жадных глотков и вытер губы тыльной стороной ладони. Эльф, было, протянул ее Ивейну, но тот лишь покачал головой — Доран пожал плечами и снова припал к горлышку, но поперхнулся и вновь закашлялся. Он попытался отпить еще — но вместо этого вдруг выронил бутыль, захрипел и схватился руками за горло.

— Эй, ты в порядке? — с тревогой спросил Ивейн.

Однако ответа он так и не услышал, так как лицо Дорана уже приобрело багровый оттенок, глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит, а ногти эльфа расцарапали глотку до крови — и не успел никто из них пошевелиться, как он рухнул на пол. Подскочив к парню, Ивейн перевернул его на спину, и судорожно попытался припомнить хоть что-то из курсов оказания первой помощи — обязательных в его университете — но, увы, было уже поздно.

Спустя несколько мгновений Доран дернулся в последний раз и затих на полу, а вокруг наступила гнетущая тишина. Присев рядом с Ивейном, Громхак приложил два пальца к горлу эльфа — а потом вздохнул, покачал головой и провел ладонью по лицу бедолаги, закрывая ему глаза. Гилберт же подошел к початой бутылке, из которой пил покойный, осторожно поднял ее за горлышко двумя пальцами и принюхался.

— По запаху — вино как вино. Разве что слегка отдает кислятиной. Хотя… — он с шумом втянул воздух ноздрями и цокнул языком, — чую какой-то странный привкус…

В этот момент в разговор вмешался Кремень, который сначала указала на тело эльфа, потом на Ивейна, а после весьма красочно показал, как тому надевают петлю на шею.

— Ты как никогда прав, друг мой, — произнес Громхак, осторожно выглядывая в окно. — Нам лучше уйти отсюда и побыстрее, пока нас кто-нибудь не застукал — к примеру, та говорливая госпожа сверху.

— Но… Мы не можем оставить его… вот так, — протянул Ивейн.

— Я понимаю, что это немного некрасиво по отношению к несчастному, но что ты предлагаешь сделать? — возразил орк. — Взять его с собой? Вызвать сюда лекаря? Или же стражу?

Тяжело вздохнув, Ивейн был вынужден с ним согласиться. Действительно, вряд ли кто-то поверит в такую трагическую «случайность» и в лучшем случае их придется провести несколько дней в камере, а в худшем… Впрочем, думать об этом было некогда — судя повсему, хозяйка наконец проснулась, так как со второго этажа послышался какой-то шум, так что им пришлось спешно покинуть дом Дорана. Но все же напоследок они осторожно положили эльфа на кровать и накрыли одеялом — а Громхак пообещал отправить анонимную записку в стражу, дабы те позаботились об усопшем.

В «Храп кабана» они направились по двое, чтобы не привлекать лишнего внимания и чуть позже уже сидели за большим круглым столом в самом углу харчевни, которая в полуденный час напоминал сонный муравейник. Засидевшиеся ночью гости, позевывая, разбредались по домам, свежие постояльцы только-только занимали освободившиеся места, а вокруг стоял легкий гул, звон стаканов и аромат жареного мяса.

Кремень цедил пиво, Громхак уплетал двойную порцию кабанины, а Гилберт, едва зайдя в таверну, сразу же юркнул наверх, даже не объяснившись. Несмотря на то, что со вчерашнего вечера во рту Ивейна не было ни крошки — вместо сатира-трактирщика на кухне хозяйничал его помощник, так что на утро в меню была представлена лишь гремлинская кухня, имевшая довольно специфический цвет и запах — есть ему совершенно не хотелось. Он отчего-то чувствовал себя виноватым — хоть умом и понимал, что никаким образом не повинен в смерти эльфа. Но все же… Быть может, если бы он был чуть пошустрее…

— Ты думаешь, это Крысло убил Дорана? — прервал его размышления Громхак.

— Скорее всего, — ответил Ивейн, потирая виски. — Видимо, он решил избавиться от бывшего подельника, чтобы тот случайно не проболтался и не сдал его с потрохами. Думается, он вполне может стать следующим — боюсь, что фигуры, заказавшие похищение Франца, могут решить окончательно замести следы. Будем надеяться, что Крысло им еще нужен — необходимо найти его как можно быстрее, иначе вместе с ним сгинет наша последняя зацепка.

В этот момент со второго этажа спустился Гилберт, держа под мышкой толстенную книгу. Усевшись между Ивейном и Громхаком, старик грохнул кожаным переплетом о стол — и перед ними уже лежал какой-то потрепанный фолиант по алхимии. Пролистав несколько десятков страниц, старик прокашлялся и начал читать вслух, водя пальцем по строчкам:

— «… в том числе для приготовления этого зелья вам понадобится botu urari — ядовитый реагент растительного происхождения. Добывается он из экзотического хищного растения strychnos toxifera (также известного под названием «Плетка-ловушка»)». Так это мы пропустим… Опять ненужные подробности… Это что, рецепт лимонного пирога? Хм, надо попробовать… Ах, вот: «Несколько капель этой микстуры останавливают судороги и позволяют снять боль, однако в больших дозах Душитель может привести к потери сознания и даже смерти. Поправка: все вышеуказанное работает только в случае взаимодействия с людским организмом, действия и побочные эффекты для других народов см. в следующей главе».

С шумом захлопнув книгу, Гилберт с победным видом оглядел всех присутствующих и произнес:

— Подумав, я смог припомнить яд, которым могли отравить Дорана. Хорошо, что у меня под рукой оказался экземпляр…

— «Справочника по растительным ядам, их синтезу и противоядиям. Том I», — закончил Громхак и скрестил руки на груди. — Именно этот фолиант я забрал у Крысло взамен испорченного.

Услыхав знакомое название, Ивейн мигом вспомнил про клочок бумаги, найденный на втором этаже «ИМЕНИЯ». К счастью, он до сих пор валялся у него в кармане.

— Этот фрагмент я нашел в доме моего дяди, — Ивейн показал листок Громхаку и Кремню. — Гилберт прав — Дорана убили именно Душителем, а быть может, это же зелье Крысло и Вильгельм подмешали Францу.

— Насколько я знаю, после нескольких несчастных случаев Душитель был запрещен по всей Республики и внесен в список запрещенных к продаже зелий. Найти для него реагенты — уже задача, сейчас с этим строго, — задумчиво произнес Гилберт, пощипывая бороду. — Хотя я уверен, что в Распутье можно приобрести и не такое — главное знать, где искать и кого спрашивать.

— Думаю, с этим проблем не будет, — сказал Ивейн, отставляя тарелку. — Помните фальшивый жетон Синдиката? Уверен, что и…

В этот момент двери таверны с шумом раскрылись и в «Храп кабана» ввалился отряд стражников, вооруженных до зубов. Впереди шел невысокий смуглый мужчина средних лет, слева от него шагал угрюмый коренастый здоровяк, а позади семенил старый знакомый Ивейна — толстый стражник Хью, который встретил их у ворот, когда они с Артуром и Гилбертом только-только приехали в Распутье. Вся процессия, не мешкая, сразу направились к столу, за которым сидел Ивейн и его компаньоны. Положив ладонь на рукоять меча, смуглый стражник оглядел присутствующих за столом и произнес с заметным южным акцентом:

— Кто из вас Ивейн? Он должен немедленно пройти с нами.

Глава 10

Пункт первый — стражник всегда прав. Пункт второй — если стражник не прав, смотри пункт первый.

Устав городской стражи Распутья

Ивейн переглянулся с друзьями, а потом в немом вопросе взглянул на Хью — но тот в ответ лишь пожал плечами и поправил съехавший на затылок шлем, выглядывая из-за спин своих товарищей.

— Что-то случилось? — произнес Ивейн, переведя взгляд на смуглого стражника.

— Мы тут задаем вопросы, а не ты, сопляк! — рявкнул его коренастый друг. — Похоже, ты-то нам и нужен — давай-ка поднимай свой зад и дуй за нами!

Наверное, спорить со стражей, учитывая все сложившееся обстоятельства, было не самой лучшей идеей. Однако голова Ивейна уже кипела от постоянных мыслей, он еще не отошел от глупой смерти бедолаги Дорана, а заточение на острове с целой ордой преступников маячило прямо перед глазами.

Да и кто такой этот громила, чтобы говорить с ним подобным тоном? Все же Ивейн пробыл в Распутье уже несколько дней и немного успел изучить местные порядки. В частности то, что наглости можно противопоставить лишь наглость побольше. Поэтому откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, Ивейн произнес всего три слова:

— А то что?

Услыхав его слова, Хью так отчаянно мигал глазами, что, наверное, успел изобрести новый язык жестов. Однако Ивейн упорно не замечал все его намеки, смотря прямо в глаза коренастому стражнику.

— Ну, ладно, — рыкнул тот и сделал шаг в его сторону. — Ты сам напросился.

Но не успел он и наполовину вытащить меч из ножен, как в таверне моментально повисла мертвая тишина, которую нарушал лишь звук капающего на пол пива, да нестройное пение какого-то старика с сизым носом, который, видимо, был слишком пьян, чтобы уследить за изменившейся обстановкой.

Смуглый стражник огляделся, нервно сглотнул и поправил ворот. За соседним столом пестрая компания из гремлинов — один из которых не так давно пытался продать Ивейну запрещенные настойки, а значит, видел в том если и не хорошего знакомого, то кого-то как минимум потенциального покупателя — отставила разговоры и теперь, скаля зубы, глазела на блюстителей закона. Убрали в сторону кружки несколько гномов, в компании которых Кремень провел прошлую ночь, увидев, что у стражников какой-то раздор с их соплеменником. А так как почти все гномы — конечно, кроме совсем уж затворников — были так или иначе знакомы друг с другом через многочисленных родственников или общих друзей, этот факт они воспринимали как личное оскорбление.

Даже сатир-трактирщик оставил подносы и внимательно следил за тем, что собираются предпринять блюстители правопорядка. Он неукоснительно придерживался главного правила любого успешного заведения — клиент всегда прав (а постоянный и платящий клиент прав вдвойне, тем более что Ивейн щедро заплатил ему сразу за всю неделю). Так что если кто-то хочет напасть на его гостей, значит, этот кто-то явно желает отведать вкус его копыт (многие подумают, что копыта не такое уж и грозное оружие, но попробуйте получить в лоб подковой хотя бы от пони — и вы сразу измените свое мнение).

Смуглый стражник многозначительно посмотрел на своего друга со шрамом и тот, буравя злобным взглядом Ивейна, пускай и нехотя, но убрал меч обратно в ножны. Первый же страж закона выдавил из себя кислую улыбку:

— Похоже, у нас вышло небольшое недопонимание. Заместитель капитана стражи Распутья лейтенант Мартин хотел бы видеть вас, господин Ивейн, для неформальной дружеской беседы. Может быть, вы согласитесь на его предложение и позволите вас сопроводить?

Все взгляды вокруг устремились на Ивейна — и теперь лишь от его слов зависело, выйдут ли защитники правосудия из таверны через дверь или окно. Однако он уже вышел победителем и не видел смысла продолжать пустой конфликт.

Все вместе они вышли из таверны и направились в сторону казарм и по совместительству городской тюрьмы, где не так давно томился Ивейн. Спустя пару кварталов Хью оглянулся на Ивейна и слегка замедлил ход, отстав от своих друзей. Поравнявшись с Ивейном, он кинул взгляд на спину коренастого стражника и шепнул:

— Ты извини за Брома — ну, того, кто со шрамом. Он в принципе неплохой парень, только немного грубый.

— Все в порядке, — ответил Ивейн. — Слушай, а что хочет от меня Мартин?

— Не знаю, — ответил Хью и шмыгнул носом. — Лучше сам у него спроси. Ладно, пойду к своим.

Стражник хлопнул его по плечу и поспешил нагнать своих друзей. Через некоторое время они прошли мимо вылитого из бронзы памятника, возведенного на большом каменном постаменте. Монумент изображал человека и гнома, пожимающих друг другу руки. Крепкие бородачи были первым народом, с которым люди смогли наладить дружески-торговые отношения. Конечно, гремлинов люди знали задолго до того, как впервые увидели своих будущих партнеров, однако те, как правило, налаживали отношения в независимости от желания своих соседей.

В конце концов, перед их глазами предстало старое, но все еще крепкое каменное здание. Крепкие ворота, бойницы вместо окон, массивные стены — лишь одним своим видом казармы внушали уважение. Тем более, на фоне покосившихся домишек вокруг. Ивейн вдруг невольно почувствовал укол совести — за это время он ни разу даже не пытался навестить своего брата, рыская по городу в поисках пропавшего гнома, и решил, что раз уж он будет говорить с Мартином, то постарается выбить себе встречу с Артуром.

Наконец, пройдя через лабиринт коридоров, Ивейн вместе со стражей поднялись на последний этаж, пока его друзья остались ждать снаружи. Прямо около лестницы за большим деревянным столом, сложив на него ноги, дремал пожилой усатый стражник. В этот момент одна из дверей бесшумно распахнулась, и в коридор вышел заместитель лейтенант Мартин. Заметив нерадивого постового, он нахмурился. Лейтенант тихонько подошел к стражнику, который продолжал тихонько посапывать и встал около него. Понаблюдав за спящим стражником несколько секунд, Мартин многозначительно кашлянул, но защитник закона лишь пробормотал:

— Да катись ты к бесам, Лютер. Дай поспать, пока лейтенант…

— Пока я что, рядовой?

Стражник открыл глаза и понял, что возможно совершил одну из самых глупых ошибок в его жизни. Увидев перед собой лицо Мартина, он вскочил со стула, едва не упав вместе с ним, и вытянулся по струнке. Мартин взглянул на Ивейна и жестом пригласил его за собой. Ивейн направился за лейнтенантом. Он оказался в большой светлой комнате, которую освещали несколько светильников, висящих по стенам. В центре помещения находился небольшой письменный стол, на котором аккуратными стопками лежали различные канцелярские принадлежности. Из кип листов, перевязанных тесьмой, ни один не выбивался из общей стопки, две чернильницы стояли на одинаковом расстоянии друг от друга, а несколько перьев лежали ровным рядом. Мартин присел и пригласил Ивейн последовать его примеру. Несколько секунд он просидели в тишине. Наконец Мартин сплел пальцы и пристально посмотрел на Ивейна.

— Я надеюсь, мой человек не был слишком груб?

— Который из них? — хмыкнул Ивейн. — Вы отправили за мной целый отряд.

— Целый отряд? — Мартин, казалось, был искренне удивлен. — Ах вот оно что… теперь понимаю. Что ж, думаю вышло… небольшое недоразумение. Примите мои извинения.

Ивейн кивнул, но держал ухо востро надеясь на то, что их встреча никак не связана со смертью эльфа — иначе он может очень-очень крупно влипнуть.

— Перейду к делу. Я знаю, чем ты и твои друзья заняты последние несколько дней, — Мартин сделал многозначительную паузу, но Ивейн состроил самое недоуменное лицо, которое мог изобразить. — Думаю, ты понимаешь, о чем я толкую.

— Я и мои друзья? Вы про посиделки в таверне? Поймите, лейтенант, я трое суток пробыл в камере и…

— Хватит. Ты прекрасно понял, к чему я веду — перебил его Мартин и скрестил руки на груди. — Вы как угорелые носитесь по городу в поисках некого Крысло, который, как мы оба знаем, каким-то образом причастен к исчезновению твоего дяди.

А вот это было весьма неожиданно. Ивейн попытался прикинуть, что могло быть известно лейтенанту. Знает ли он про то, что Крысло не более чем ступенька к истинной цели Ивейна — Франца, работника Джузеппе Сальваторе? Мартин понял его молчание по-своему.

— Послушай, — вкрадчиво начал он. — Я понимаю — ты хочешь найти Крысло, чтобы отвести от себя и брата подозрения в убийстве Вильгельма. Но ты лишь мешаешь работе профессионалов и путаешься под ногами. Тем более, на деле вся эта история намного более запутанная, чем ты можешь даже представить.

Хм, так вот зачем Мартин искал в «Блефе» Крысло — видимо, он ведет какое-то свое расследование.

— Вы тоже думаете, что Вильгельм не покончил жизнь самоубийством?

— Не думаю, — откинулся на спинку стула Мартин. — Я знаю.

— Зачем Крысло убивать моего дядю? Насколько я знаю, они неплохо ладили, — Ивейн попытался нащупать, насколько далеко заместитель капитана стражи зашел и, быть может, вытянуть у него немного информации.

— А вот это уже тебя не касается, — отрезал Мартин, не клюнув на его уловку. — Однако я хочу настоятельно посоветовать тебе не лезть в это дело, пока ты не попал в еще большую беду. И еще…

Следом последовал долгий и достаточно скучный разговор, в ходе которого Ивейн не один раз пообещал Мартину держаться подальше и носа не высовывать из таверны, где он остановился (правда, судя по виду, лейтенант не слишком-то ему поверил). После этого Ивейн заикнулся было про визит к Артуру, но Мартин, хоть и нехотя, отказал ему. «Личный приказ капитана», — ответил он, поджав губы. Видимо, Ричард оказался достаточно злопамятен. Однако Мартин любезно согласился передать Артуру записку, предоставив Ивейну перо и лист бумаги. Ивейн на всякий случай не стал писать в послании какие-либо подробности, просто сообщив, что с ним все в порядке и написав несколько ободряющих слов.

Выйдя из казарм, Ивейн увидел своих друзей в компании какого-то низкорослого полненького человечка. Костюм у него был поистине франтовской: деловая курточка темно-синего цвета, белые чулки до колена, изысканные башмаки с золотыми пряжками и шляпа с большими чуть помятыми полями, из которой залихватски торчало огромное разноцветное перо. Незнакомец что-то увлеченно рассказывал Гилберту, листая небольшую книжечку, пока тот — вот же чудо! — пытался вставить хоть слово в монолог своего собеседника. Когда Ивейн подошел поближе, он услышал:

— … алхимик? Очень хорошо, для вас я могу посоветовать защиту от ожогов, ошпаривания, взрывов и…

Громхак первый заметил Ивейна и воскликнул:

— Наконец-то, мы уже начали волноваться!

Человечек засунул за пазуху свою книжку, схватил Ивейна за руку и начал трясти ее с силой, удивительной для своих габаритов.

— О, вы тот самый Ивейн? Меня зовут Роб Вен Плут, безмерно рад знакомству.

— Я тоже, — Ивейн безуспешно попытался высвободиться из поистине цепкого рукопожатия его нового знакомого и вспомнил, что где-то уже слышал это имя. — А это не вы тот самый благородный разбойник? Кажется, я читал о вас книгу.

Роб Вен Плут растянул рот в широкой улыбке.

— Боюсь, вы спутали меня с моим кузеном. Его зовут Роб Вин Плут. И действительно, истории о нем уже успели стать литературным достоянием Республики.

— Благородный разбойник? — хмыкнул Гилберт. — Что за чушь.

— Он отнимает золото у богатых и раздает их бедным, — пояснил Ивейн, чувствуя, что еще несколько минут подобной тряски, и он останется калекой.

— На самом деле все обстоит немного не так, — Роб Вен Плут смущенно потупил глаза, наконец-то отпустив кисть Ивейна на свободу. — Один писатель, вдохновившись похождениями моего кузена, написал о нем книгу — которая, хочу заметить, снискала большую популярность, разродившись дюжиной продолжений и несколькими пьесами по мотивам — но, скажем так, немного исказил факты. Роб действительно разбойник, который грабит лишь богачей. Однако делает он это скорее из-за того, что с бедных все равно нечего взять.

Кремень презрительно фыркнул, но казалось, кузена благородного разбойника это ни капельки не смутило. Поправив шляпу, Роб улыбнулся во все тридцать два зуба (признаться, в Распутье это было невиданной роскошью), вновь открыл свою книжечку и затараторил:

— Может быть, господин Ивейн, вас заинтересуют мои услуги. Я представляю сообщество С.И.Л.О.К. — Страхование Имущества, Лиц, Организаций и Компаний. Приведу пример, чем конкретно я занимаюсь: представьте, что вы — простой торговец и держите небольшую лавку, чтобы прокормить себя, свою любимую женушку и парочку прелестных детишек. Вроде все идет не плохо и вы уже задумываетесь нанять пару работников и расшириться, как ВДРУГ!

Даже невозмутимый Кремень чуть не подпрыгнул от вопля Роб Вен Плута, а Гилберт и вовсе выронил изо рта трубку. Убедившись, что он произвел должное впечатление, человечек заулыбался еще шире и продолжил:

— Просыпаетесь вы как-то утром и что же вы видите? Какой-то пьяница из дома по соседству случайно уронил свечку на кровать, спалив всю улицу. Лавка сгорела, почти весь товар испорчен, а оставшийся растащили те, кто тушил пожар. Вам не на что жить, вы пытаетесь взять в долг, но никто не дает, в карманах становится пусто, ваша супруга забирает детей и уходит жить обратно к родителям и вот, вы заканчиваете свои деньки в какой-нибудь помойной яме нищим бродягой. Но всего этого можно было бы избежать, обратившись вы заранее ко мне: заплатив определенную сумму, зависящую от ценности вашего имущества, мы с вами подписываем договор и в случае, если с вашей лавкой что-то случится, я выплачиваю вам в два раза больше, чем вы потеряли. Но пожар — это лишь пример. Можно заключить сделку на любые несчастные случаи: нападение пьяного тролля, землетрясение, гигантская волна…

— Гигантская волна? — перебил его Гилберт. — В Распутье?

— Зря смеетесь, прецеденты уже были, — пожал плечами Роб Вен Плут. — Пару лет назад власти пытались расширить устье близлежащей реки, куда впадает местная канализация. Несколько улиц затопило по колено, а уж про площадь Трех Фонтанов я просто промолчу. Вот вы, — он вновь обернулся к Ивейну. — Чем вы занимаетесь?

— Вообще-то по профессии я историк, — протянул Ивейн. — Но…

— Ну, фактически ты теперь лавочник, — встрял в разговор Гилберт. — Ведь после смерти Вильгельма тебе отошел его часовой магазинчик.

Услышав слова старика, с лица Роб Вен Плута моментально исчезла улыбка. Поправив шляпу, он смерил Ивейна презрительным взглядом, развернулся и направился вниз по улице. Признаться, Ивейн был весьма озадачен внезапной сменой настроения его нового знакомого, но потом до него дошло, что, судя по всему, Роб откуда-то знал его почившего двоюродного дядю. А если так, то Ивейну просто необходимо было с ним поговорить. Догнав Роб Вен Плута, он произнес:

— Постойте! — Ивейн не мог не подивиться, как с такими короткими ножками можно идти столь быстро. — Мне нужно задать вам пару вопросов, это важно.

— Я не собираюсь разговаривать с родственникам этого гнусного мошенника, — отрезал Роб Вен Плут, даже не оглянувшись.

— Сказал кузен разбойника, — заметил подошедший к ним Гилберт, поправляя шляпу.

Роб Вен Плут резко остановился, на одних каблуках развернулся в сторону старика и его щеки — и без того довольно солидные — начали раздуваться, принимая поистине угрожающие размеры.

— Не смейте сравнивать между собой разбойников и мошенников, — чеканя каждое слово, произнес он. — Люди и нелюди с дороги — народ честный. Разбойник сразу достает меч и предельно понятно объясняет, что ему от вас нужно. А не пытается самым наглым образом обмануть того, кто предложил ему помощь!

— Мой дядя вас когда-то обманул? Вы играли с Вильгельмом в кости? Или карты? — спросил Ивейн.

— Кости? Карты? — фыркнул Роб Вен Плут. — Я не увлекаюсь азартными играми и вам не советую. Ваш дядя чуть не надул меня, когда мы хотели заключить с ним сделку о страховании его имущества.

— От гигантской волны или от тролля? — поинтересовался Громхак.

— Нет, — ответил Роб Вен Плут. — Как раз таки от пожара. Ваш дядя подсел ко мне, когда я отдыхал за кружечкой грога в своем любимом пабе. В общем, слово за слово, он заинтересовался моими услугами. Я рассказал ему обо всех условиях, а Вильгельм показал мне бумаги, по которым значилось то, что его убогая лавка, куда и бесплатной выпивкой никого не заманить — успешное и перспективное предприятие с кучей дорогостоящего товара. А его, так сказать, «имение», на деле оказалось старой полуразвалившейся дырой с кучей безобразных картин. Но по документам — двухэтажный особняк, в котором, цитирую: «Находится множество бесценных работ изобразительного искусства». То есть, если бы вдруг развалюха этого подлеца сгорела — мне пришлось бы выплатить ему целое состояние!

Ивейн не мог не согласиться с негодованием Роб Вен Плутом, вспомнив принадлежащую ему халупу с «бесценными работами изобразительного искусства», но вот Гилберт лишь закатил глаза, видимо, выказывая свое отвращение к окружающим его невежам, которые совершенно не разбираются в живописи.

— Получается все бумаги, которые он предоставил, оказались фальшивыми? Но как он умудрился их подделать? — спросил Ивейн.

— Я откуда знаю, — насупился Роб Вен Плут. — Однако на каждой из них стояла печать канцлера. Может быть, ваш дядя ее украл, сделал копию или… В общем, не знаю и знать не хочу. Хорошо хоть я не деревенский простофиля и мне хватает ума проверять все лично, а не подмахивать, не глядя, каждую бумажку, что мне норовят подсунуть, — Ивейн невольно вспомнил, как они с Артуром подписали документ о вступлении в наследство и подумал, у Роба есть чем поучиться. — Да и не похож ваш дядя на зажиточного человека, уж извините.

— Вряд ли он вообще сейчас на кого-то похож, — задумчиво произнес Ивейн. — Пару недель назад он исчез. И как мне кажется, навсегда.

— Пару недель? — переспросил Роб Вен Плут и почесал затылок. — Я говорил с ним четыре дня назад.

Четыре дня? Но как это возможно? Если только… Ивейн решил уточнить внешность его «дяди»:

— А не могли бы вы описать человека, который представился вам Вильгельмом?

— Примерного вашего возраста, но пониже. Худощавый, длинный нос, волосы до плеч, — пожал плечами Роб Вен и слегка помявшись, добавил. — Не хочу обидеть вас и вашего дядю, или кем он там вам приходится, но пахло от него как из канализации.

А Крысло даром времени не теряет. Интересно откуда он смог достать печать канцлера, чтобы подделать бумаги. Хотя, скорее всего, там же где взял фальшивый жетон Синдиката. В любом случае, ближайшей ночью он это выяснит. Надо просто навестить кое-кого и задать пару вопросов.

— Большое спасибо за помощь, — Ивейн хлопнул коротышку по плечу. — Вы нас очень выручили.

— Да собственно я ничем особо и не помог, — слегка растерянно ответил Роб Вен Плут, и, немного помолчав, добавил. — Может быть, все-таки обсудим страховку от троллей?

Глава 11

Отныне и во веки веков, покуда не забудем мы имена отцов своих, пусть наши потомки, и потомки их потомков поступают так: каждому гному опозорившему род свой каким-либо подлым деянием или бесчестным поступком насильно обривать бороду под корень. Пусть щеки и подбородок его будут безволосы, и честь он отмоет лишь своей кровью, а покуда ходит безбородый как тупой и вонючий гремлин.

Автор неизвестен, примерный перевод на людской язык одной старинной гномьей скрижали

Несмотря на все возражения друзей, в таверну «Пьяный гремлин» Ивейн направился в одиночку. На это у него было сразу несколько причин. Первая — чтобы не привлекать излишнее внимание (а надо сказать, их компанию трудно было не заметить). При этом он опасался не только Крысло и его сообщников, которые вполне могли организовать за ними слежку, но и местную стражу — Ивейн просто нутром чувствовал, что вся эта история куда более глубока и запутанна, чем кажется и ставки с каждым днем идут все выше. И неизвестно, сколько на самом деле игроков сидит за одним столом. Ну, а вторая — неизвестно, захочет ли вообще этот Буги говорить с Ивейном, если тот притащит за собой целую свиту. Думается, как правило, такие люди и нелюди предпочитают решать дела с глазу на глаз.

Ивейн поежился, вынырнув из сонной теплоты таверны в прохладу ночных улиц. На смену солнцу, ушедшему на покой, на небе воцарился лунный диск, освещающий землю мягким серебряным светом, чтобы изредка скрыться за рваными облаками, лениво ползущими по небу.

Если днем улицы города просто кипели жизнью и напоминали огромный гудящий улей, в котором вместо пчел туда-сюда сновали люди и нелюди, то ночью жизнь перемещалась в многочисленные пабы, игорные дома, бордели и прочие места порока, где уставшие от праведных трудов могли спустить монетку другую на кружечку чего-нибудь бьющего в голову.

Спустя какое-то время, когда Ивейн свернул с бульвара на небольшую узкую улочку, позади него вдруг послышались шаркающие шаги. Сначала Ивейн не придал этому значения — мало ли, может какой запоздалый лавочник спешил домой отсыпаться — но через некоторое время понял, что звук шагов не стихает, а даже напротив, делается все громче. Судя по всему, кто-то целенаправленно следовал за ним по пятам. Свернув за угол, Ивейн нырнул в ближайший переулок и спрятался за большой бочкой.

Через некоторое время он увидел полноватую низкорослую фигуру, прихрамывающую на одну ногу, которая стала посередь перекрестка и завертела головой, точно что-то потеряв. К досаде Ивейна он не сумел разглядеть лица незнакомца, спрятанного за широким капюшоном — да и к тому же, как раз в этот момент луна точно нарочно спряталась за тучи. Однако его не покидало ощущению, что силуэт незнакомца ему до боли знаком — где же он мог его видеть раньше? Это точно не Крысло — тот был куда выше и изрядно худее. Но все же…

Ивейн затаил дыхание — скорее всего это один из тех негодяев, который работает на врагов Сальваторе. Если удастся незаметно проследить за ним, он сможет вывести Ивейна на свое логово. А там, глядишь, он отыщут похищенного гнома и тогда уже к завтрашнему вечеру Артур будет на свободе и они смогут забыть эту паршивую историю с наследством и долгами как страшный сон. Ивейн притаился, внимательно наблюдая за каждым движением хромого…

* * *

… а в этот самый момент стражник по имени Хью подтянул пояс на урчавшем животе, который грозился устроить забастовку из-за небывало долгого перерыва (в последний раз его хозяин ужинал в казарме, перед тем как отправился в ночной патруль, а это было без малого уже более четырех часов назад) и не спеша продолжил обход. Блюститель закона храбро следил за порядком на освещенных широких бульварах, старательно избегая темных переулков. Нет, не то чтобы Хью опасался темноты — с этим-то у него как раз проблем не было. Скорее, он опасался тех, кто может в ней прятаться — вот они уже могли представлять угрозу.

Проходя мимо очередной улочки, он вдруг заметил в ней какое-то движение. Хью хотел было сделать вид, что ничего не видит и пройти мимо (этому их учил один из самых старых и опытных стражников, изрядно поднаторевший в искусстве выживания в Распутье; всего таких ветеранов в их рядах числилось двое, но вот у другого было столь много шрамов и так мало пальцев, что выбор кого из них слушать был очевиден), но невольно замедлил шаг. Однако уже через миг Хью с облегчением выдохнул, заметив старого знакомого. Помимо всего прочего (к примеру, тщательно следить за оружием, не опаздывать и сторониться преступников) мама учила его, что увидеть приятеля и не поздороваться — крайне грубо. Поэтому Хью направился прямиком к огромной бочке. Подойдя к скрючившейся фигуре, что-то высматривающей на соседней улице, стражник пропищал:

— Привет!

* * *

Услыхав позади себя жизнерадостный вопль, Ивейн, полностью погруженный в собственные мысли, от неожиданности чуть не подпрыгнул и свалил бочку, которая грохнулась набок и покатилась вниз по улице, гремя, словно табун коней. По всему переулку захлопали ставни и из окон повысовывались встревоженные жители, вылившие несколько ушатов отборнейшей брани на голову тому недотепе, кто потревожил их сон (и один помоев, которые к счастью пролетели мимо цели).

Незнакомец же, спугнутый шумом, в тот же миг рванул назад — Ивейн было поспешил за ним, ругаясь сквозь зубы и потирая ушибленное плечо. Однако, не успев дойти и до конца улицы, он понял, что затея эта более чем бессмысленна, так как его таинственный преследователь уже растворился в ночи.

Оглянувшись, Ивейн взглянул на улыбающегося во весь рот Хью. Да уж, местные защитники закона обладали удивительнейшим талантом появляться именно там, где их помощь не требовалась, при этом мгновенно исчезая в тот момент, когда стража была необходима.

— Я не помешал? — спросил Хью, подтянув упавший пояс.

— Нет, я просто присел отдохнуть, — мрачно буркнул Ивейн. Но Хью, казалось, такой ответ вполне удовлетворил, так как он лишь понимающе кивнул головой.

— Могу подсказать пару неплохих местечек, — заговорщицким тоном произнес он и подмигнул. — Я там иной раз коротаю часок, когда охота прикорнуть, а до конца дежурства еще ждать и ждать.

— Возьму на заметку, — ответил Ивейн и произнес. — Слушай, а не подскажешь, раз уж ты тут, как мне побыстрей добраться до таверны «Пьяный гремлин»?

— Конечно! Иди прямо во-о-он по то улице, через два квартала сверни налево, а потом в проулок направо. В конце него будет невысокий забор, перелезешь через него и окажешься прямо на месте. Я бы тебя проводил, но, — стражник понизил голос и огляделся, — знаешь, «Пьяный гремлин» — то еще местечко. Держат его о-о-чень мутные нелюди, и там постоянно ошиваются всякие головорезы. Не знаю, на кой тебя туда несет, но если хочешь выпить, могу посоветовать паб получше.

— Спасибо за совет, но я иду туда не за выпивкой, — ответил Ивейн и добавил. — А разве стража не должна патрулировать как раз около таких мест полных головорезов, чтобы защищать от них честных граждан?

— Ну, конечно. А нас кто защищать будет?

Признаться, Ивейн не нашел чем возразить на такую железную логику, распрощался с Хью и продолжил путь. Стражник не соврал и, миновав нужный забор, Ивейн очутился прямо перед двухэтажным деревянным зданием, которое украшала вывеска с криво ухмыляющимся гремлином, сжимающим в лапе бутылку; из открытых окон доносились шумные крики, чей-то визгливый хохот и громкая музыка, а прямо у входа храпел огромный и вусмерть пьяный орк.

Видимо, несмотря на репутацию, «Пьяный гремлин» пользовался немалой популярностью, так как в просторном зале было не протолкнуться. Практически все столы были забиты самыми разношерстные компаниями — ну, теми самыми, при виде которых первой мыслью будет перейти (а лучше перебежать) на другую сторону улицы. Посреди же харчевни стоял невысокий помост, на котором музицировал квартет гремлинов. Местные музыканты, которые были одеты в одинаковые льняные рубахи и кожаные штаны, выдавали настолько громкую какофонию, что легко перекрывали весь гам, стоявший вокруг.

Недостаток голоса и явное отсутствие слуха труппа компенсировала громкостью и задором, с которым исполняла свой репертуар. Один из гремлинов, приплясывая, выдавал трели на небольшой скрипке, второй дудел на огромной флейте, третий щипал струны на лире, а последний во всю глотку орал слова какой-то незнакомой Ивейну песне о глупой доярке, которая летним вечером пошла за водой и что-то там потеряла, но зато нашла свою любовь. Посетителям музыкальное сопровождение явно приходилось по вкусу, так как многие из них с удовольствием подхватывали окончания строчек и отбивая ритм ногами и кулаками, ничуть не жалея ни пол, ни стонущие столы.

— Ты сюда пить пришел или глазеть? — услышал Ивейн скрипучий голос.

Оглянувшись, он увидел зеленого гремлина, держащего в руках поднос с десятком кружек. Одет нелюдь был в подпоясанные штаны из грубой ткани и кожаный жилет на голое тело, которое покрывали многочисленные шрамы. Самый большой из них протягивался прямиком через всю грудь от живота до шеи.

— Я ищу Буги, — произнес Ивейн. — Мне сказали, его можно найти тут.

— Ты походу ошибся дверью, парень. У нас таких нет, — хмыкнул гремлин и попытался прошмыгнуть мимо него.

— Я от наших общих друзей — Джузеппе и Эмили Сальваторе, — поспешно добавил Ивейн.

Остановившись, гремлин с подозрением оглядел Ивейна с головы до ног и почесал подбородок. Спихнув поднос проходившему мимо официанту, нелюдь направился в дальний угол, который занимала компания троллей — каждый из которых встретил Ивейна долгим тяжелым взглядом — и ему ничего не оставалось, кроме как последовать за своим провожатым.

Пройдя сквозь незаметную дверь (при этом предназначалась она явно не под людей, так как Ивейну пришлось согнуться в три погибели), они очутились в небольшой кладовке, сверху донизу забитой ящиками и бочками. Гремлин дернул за ближайший светильник — раздался щелчок, и часть стены отъехала в сторону.

Преодолев длинный узкий коридор, ведущий куда-то вниз, Ивейн, следуя за гремлином, перелез сквозь очередной проход и невольно зажмурился. После нескольких минут, проведенных в кромешной тьме, даже тусклый свет висящих на стенах светильников резанул по глазам не хуже бритвы.

Проморгавшись, Ивейн смог оглядеться. Посередине комнаты стоял большой диван, на котором развалился крупный гремлин темно-зеленого — почти — цвета. Красная рубаха со щегольскими манжетами едва ли не лопалась на огромном брюхе, а на ногах красовались узкие башмаки с залихватски вздернутыми носами. Одно его ухо было украшено десятком колец, а длинный нос протыкала здоровенная игла, сделанная из чистого золота.

— Ну и кого ты сюда приволок, Шип? — протянул сидевший на диване здоровяк.

— Это ты — Буги? — ответил Ивейн вместо гремлина. — Меня зовут Ивейн и мне нужна твоя помощь.

— Вот оно как, — ответил гремлин и широко зевнул. — Может я. А может, и нет. Зависит от того, кто ты вообще такой и чего тебе от меня надо.

— Да не ломай комедию, Бу, — буркнул Шип. — Это тот паренек, который на Джуза работает. Помнишь, нам про него Эм рассказывала.

После слов Шипа с Буги моментально слетела вся напускная сонливость. Заметно оживившись, он толкнул ногой табурет, который проехался по полу и остановился прямо около Ивейна. Правда, вся мебель тут была сделана явно под рост гремлинов, так как не успел он присесть, как его колени оказались едва ли выше ушей.

— А, так это ты Франца ищешь? Помню, помню. Джуз предупреждал, что ты заглянуть можешь. Весь во внимании — нам вся эта история тоже поперек горла встала, да и Франц порядочный тип, хоть и бородач.

Ивейн вкратце ввел гремлинов в ситуацию и объяснил, для чего его нужно отыскать алхимика, который может торговать запрещенными ядами. Выслушав его, Буги задумчиво поскреб пузо крючковатыми пальцами.

— Такого добра как в Распутье навалом. Всех торгашей трясти будешь — замучаешься, это я тебе гарантирую…

— Ты походу так давно не вылезал из своего логова, что успел позабыть о нашем общем друге, — вмешался в разговор Шип. — Одном хихикающим, неуравновешенном любителе всякого рода экзотики.

— Точно, — щелкнул пальцами Буги и расхохотался. — Как же можно забыть о Чокнутом! — в ответ на недоуменный взгляд Ивейна он пояснил. — Чокнутый — один местный алхимик. Официально он поставляет Синдикату настойки от несварения, микстуры для сна и прочий хлам, но особым покупателям, — толстые губы гремлина растянулись в ухмылке, — он может предложить весьма особенный и редкий товар, если ты понимаешь, о чем я. Мы черканем тебе его адрес, он живет в квартале алхимиков, не заплутаешь. Скажешь, что от меня — Чокнутый тебе все как на духу выложит. Он то уж точно в курсе, где в Распутье можно найти эту бо… ру… в общем, ты понял.

— Огромное спасибо, вы меня очень выручили, — искренне поблагодарил гремлинов Ивейн и добавил. — Слушай, а ты, кстати, не знаешь, кто в Распутье может подделать печать канцлера?

— Нехило ты замахнулся, — хихикнул стоящий у него за спиной Шип.

— Это не для меня, — поспешил заверить его Ивейн. — Тот самый подонок, напавший на меня в библиотеке, где-то раздобыл фальшивые документы, якобы заверенные рукой самого Гридера. Вот мне и интересно, у кого он мог достать нечто подобное.

— Не, тут я умываю руки. Я, наверное, знаю всех умельцев подделывать чужие подписи и документы, но такой штуки ты точно ни у кого не найдешь, — покачал головой Буги. — Печать присылают из столицы каждый раз, когда выбирают нового канцлера и хранится она как зеница ока. Так что этот прохвост разве что спереть ее мог — ну, или у него подвязки средь городской мэрии.

Еще раз поблагодарив Буги за помощь, Ивейн вместе с Шипом направились обратно в общий зал. Гремлин усадил Ивейна за пустующий стол в дальнем углу, попросил его подождать пару минут и испарился. Тем временем концерт был в самом разгаре и, хотя игра музыкантов стала еще более громкой и сумбурной (Ивейн подозревал, что всему виной несколько появившихся за время его отсутствия пустых бутылок, которые валялись у сцены), их музыка, которая на первый взгляд могла показаться бессвязной какофонией, даже понемногу начинала ему нравиться.

Ивейну вдруг пришла в голову мысль, что пропитые и насквозь прокуренные кабаки, особенно самые дешевые, расположенные на отшибе какого-нибудь крупного города, такие, где можно было с одинаковой вероятностью найти любовь всей свой жизни или получить нож по ребра, наверное, выпускали куда больше талантливых музыкантов, чем самые напыщенные консерватории. Заслушавшийся Ивейн и не заметил, как возле его стола возник Шип и положил перед ним какой-то сверток.

— Вот тебе адрес Чокнутого. И еще парочка штуковин в подарок, — подмигнул гремлин. — Так скажем, как другу наших друзей.

Ивейн осторожно развернул сверток, который на деле оказался короткой серой накидкой с капюшоном и пред ним предстало целое богатство: короткий меч, пояс с ножнами, пачка коротких арбалетных болтов и самое удивительное — кожаный браслет, на котором находился небольшой арбалет с неизвестным Ивейну хитрым механизмом, состоящим из различного рода рычажков и шестеренок.

— Нравится? — осклабился Шип, наблюдая за восхищением Ивейна. — Одна из последних разработок — наручный арбалет. Буквально месяц назад получили пару ящиков этих игрушек из южных земель. Закрепляешь на предплечье с помощью этих ремней, нажимаешь на вот этот рычажок — и он выскакивает тебе прямо в руку. Удобно, бесшумно, эффективно. Правда, не совсем надежно, но думаю, это временно. Все-таки один из первых прототипов. А в руках ты держишь плащ из Вольного Края, пропитанный особым раствором. В жару охлаждает, в морозы согревает, прочен, как медвежья шкура. И кстати, совсем не пропускает воду — в нашем климате это полезно. Меч, правда, совершенно обычный, но от этого не менее эффективный. В Распутье без оружия ходить — как без порток. Конечно, никто не запрещает, но когда-нибудь схватишь проблем себе на седалище. Тем более если ты на Джуза работаешь.

Гремлин помог Ивейну надеть хитро сделанную конструкцию с арбалетом и подробно объяснил, как она работает. Проверив в последний раз как сидит пояс, Ивейн спрятал листок с адресом алхимика за пазухой, распрощался с гремлином и уже направился к выходу, как двери таверны с грохотом распахнулись, и в помещение ввалилось целая толпа стражников, которых возглавляли старые знакомые Ивейна — невысокий смуглый стражник и мрачный верзила со шрамом на все лицо, которые не так давно сопровождали его к Мартину.

Более неподходящей встречи для Ивейна нельзя было и придумать, так что он мигом накинул капюшон и спешно отвернулся, делая вид, что очень заинтересовался большим пятном на стене. Стражник со шрамом с шумом прочистил горло — и посетители «Пьяного гремлина» понемногу отвлеклись от выпивки, песен и разговоров, с раздражением уставившись на незваных гостей, прервавших веселье.

Смолкли и музыканты. Лишь гремлин с лирой, закрыв глаза, продолжал перебирать струны, полностью погруженный в музыку, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Скрипач ткнул его смычком в бок и что-то прошипел на ухо — гремлин, перестав играть, недоуменно покосился на своего друга, потирая ушибленное место, но тут и он увидал стражу.

— Всем оставаться на своих местах и не делать лишних движений! — прокричал смуглый блюститель правопорядка. — Нам стало известно, что в этой таверне сегодня ночью совершено убийство стражника, и владелец этого заведения прячет у себя несколько опасных преступников. Всем положить оружие на пол и выстроиться вдоль стен — и тогда никто не пострадает.

— А если и пострадает, то только вы! — рявкнул стражник со шрамом, оглядывая зал.

Однако у Шипа, судя по всему, было диаметрально противоположное мнение на этот счет. Мгновенно развернувшись на одних пятках, он засунул два пальца в рот — и через миг гнетущую тишину разрезал залихватский свист. Тролли, сидевшие около двери в логово Буги, не мешкая, вскочили на ноги и огромными скачками понеслись прямо на стражников, сжимая в длинных крючковатых руках огромные дубины.

Воины меча и закона немало растерялись при виде мчащихся на них охранников «Пьяного гремлина». Те, что были чуть поумнее и поопытнее тут же ринулись обратно на улицу, но несколько человек — которые еще не до конца осознавали, что при виде мчавшегося на тебя тролля бежать следует куда угодно, но только не в его сторону — выхватили мечи, дабы принять бой.

Пускай они были сметены за считанные секунды, но вот другие стражники, увидав поверженных товарищей, преисполнились праведным гневом и храбро пошли в атаку, тем более что на одноготролля приходилось по десятку борцов за правосудие.

Правда, на подмогу троллям ринулась компания гремлинов, осыпавшая стражу градом бутылок и стульев. К последним подоспело подкрепление, в свалку вступили остальные гости — и всего за пару мгновений «Пьяный гремлин» полностью обуял хаос. Ивейн уже было ринулся пробиваться сквозь побоище, как Шип ткнул его в бок и за рукав потащил за собой к двери, ведущей в подвал таверны.

А в это самое время прямо под ними туда же пробирались три фигуры, прятавшие лица за широкими капюшонами…

Глава 12

Несмотря на то, что с каждым годом наше общество становится все более гуманным и терпимым, оно, увы, пока еще далеко от совершенства. Неравноправие, угнетение слабых, превосходство сильных мира сего над слабым человеком (и нелюдем) — все это и не только пока еще имеет место быть в нашем мире.

Однако мы разработали одно безотказное средство, способное хоть немного помочь уравнять шансы — арбалет «Миротворец»!

Какой-то напыщенный индюк считает себя лучше тебя? Пальни ему в ногу и посмотрим, кто будет смеяться последним!

Пьяный негодяй решил исполнить серенаду у тебя под окном? Пусти в его сторону болт — пускай запоет по-другому!

Хозяин лавки отказывается возвращать деньги за порченый товар? Тыкни ему в морду болтом — пускай научится общаться с клиентами!

Арбалет «Миротворец» поставляется вместе со специальным механизмом, легко и удобно крепящимся на руке хоть человека, хоть лепрекона. Один щелчок — и из вашего рукава в ладонь выскальзывает маленькое чудо.

Мощность, надежность и комфорт всего за 14.99 серебряных!

Примечание: колчан, болты и прочее снаряжение не входят в стоимость и докупаются отдельно. Гарантия действует в течение двух недель после покупки. Запачканные кровью товары возврату и обмену не подлежат.

Рекламное объявление «Кольтон и партнеры»

Пока в «Пьяном гремлине» вовсю кипело сражение, в котором с переменным успехом победу одерживала то стража, то охрана таверны вместе с ее завсегдатаями (на стороне первых была какая-никакая профессиональная подготовка, на стороне их противников — родные стены и хмельное бесшабашие), по низкому тоннелю, который находился как раз под харчевней, крались три фигуры.

Впереди шел безбородый гном, постоянно сверяющийся с картой, за ним следовал юный стражник, едва-едва поступивший на службу, а в самом конце тащился один мелкий жулик, постоянно шмыгающий носом. Они уже долгое время шли в тишине, нарушаемой лишь капаньем с потолка и хлюпаньем сапог по вонючей жиже, когда, наконец, стражнику явно надоело затянувшееся молчание. Оглядывая каменные стены, по которым сочилась идущая из щелей влага, он с сомнением произнес:

— А ты уверен, что мы идем правильным путем?

Возглавляющий их шествие гном оглянулся:

— Абсолютно. Потерпите, мы почти на месте.

Спустя несколько минут юный служитель закона спросил:

— Слушай, а вправду говорят, что волосы у гномов на бороде такие крепкие, что об них тупится почти любая сталь и даже огонь их не берет?

— Да, — коротко ответил гном, водя мозолистым пальцем по измятому клочку бумаги.

— А еще я слышал, что бороду вашу можно срезать только гномьей сталью. А это…

— Да, — уже слегка раздраженно буркнул гном.

— … и отрастает она только через много-много лет?

Ледяное молчание гнома, от которого лужи под их ногами едва не покрылись инеем, стражник по ошибке принял за знак согласия. Осторожно шлепая по нечистотам, он вновь обратился к своему спутнику, не понимая, как сильно сейчас рискует:

— А ты ее сам срезал или тебя заставили?

Гном остановился и смерил парня тяжелым взглядом. Этот навык он оттачивал многие годы и до сей поры действовал он даже на самых грозных и бесшабашных берсеркеров Вольного Края, заставляя тех забыть, о чем вообще шел разговор и смущенно потупить взор. Однако стражник был то ли еще слишком молод, чтобы знать, когда на неудобные вопросы могут ответить не только словом, но и топором, то ли слишком глуп. А скорее всего и то и другое вместе. Гном уже подумывал вырубить его и дотащить до нужного места волоком — так как, по сути, главное было приволочь этого сопляка на место — когда голос подал их третий компаньон:

— Я вонять буду до конца жизни. Почему нельзя было пойти по поверхности? Целыми днями по этой вонючей клоаке шляемся… — начал причитать он, но вот на него долгий взгляд гнома подействовал, как полагается и он умолк, лишь поплотнее замотав лицо шарфом.

Гном тяжело вздохнул и, продолжив путь, с горечью подумал о том, с каким удовольствием он бы прямо на месте прикончил этих двух идиотов. Впрочем, они несильно отличались от тех троих, с которыми ему приходилось работать в последнее время. Хотя нет. Та троица, состоявшая из друзей этого нытика раздражала его еще сильнее. Во всяком случае, этот человечишка не строил из себя крупную шишку, дуя щеки, словно готовящийся пустить ветра индюк.

Однако гном все же понимал, что если этот хлюпик, идущий позади, был расходным материалом, то вот его подельники (по крайней мере, те двое, так как в пользе пузана гнома очень сильно сомневался) могли еще пригодиться. Да и его заказчики (слово «хозяева» гнома презирал еще больше, чем всю эту компашку, с которой ему приходилось возиться) просили сильно не шуметь и не оставлять лишних следов. Во всяком случае, до поры до времени. Хвала всем великим силам, что если верить донесению, которое ему передал угрюмый немой рыбак (отсутствие языка — наверное, самое лучшее качество для работы связного), подмога уже в пути и пребудет в Распутье самое позднее через два-три дня.

Наконец, они остановились перед кирпичной стеной. На всякий случай, гном еще раз пробежал глазами по карте, но сомнений не было — именно здесь находится логово этих ушастых тварей.

— Тупик, — разочарованно протянул стражник. — Мы что, зашли не в тот тоннель?

— В тот, в тот, — заверил его гном, возясь со свертком, который он достал из-за пазухи. — Отойдите и приготовьте оружие.

Потратив несколько спичек на то, чтобы разогреть кусок смолы, гном прилепил сверток к стене, поджег длинный фитиль, спешно отошел подальше и снял с пояса два топора. Ну, что ж. Ночка обещала быть веселой. Во всяком случае, для него.

* * *

В спешке преодолев все потайные двери и проходы, Ивейн вместе с Шипом буквально кубарем ввалились в комнату Буги. Гремлин сидел на том же самом диване, однако теперь поверх его рубахи была накинута кольчуга, а в руках вместо трубки он сжимал взведенный арбалет. Казалось, он нисколечко не был удивлен возникшей суматохой — напротив, у его ног уже стояла большая сумка (судя по бирке «Для побега», приготовленная как раз на подобный случай), а на столе в большой чаше догорали какие-то бумаги.

— Стража?

— Ага, мать их, — буркнул Шип. — Надо валить. Так, паренек, слушай сюда. Сейчас мы…

Однако не успел он закончить, как раздался громкий взрыв — и стена по левую руку от них осыпалась обломками. Через миг в облаке пыли показались три фигуры. Впереди шел крупный (серьезно, макушкой он бы, наверное, достал почти до плеча Ивейна!) безбородый гном. По бокам его голова была гладко выбрита, а прямо по середке ее венчала широкая полоса коротких волос ярко-рыжего морковного цвета, походившая на гребень.

Крупный, чуть сплющенный и видимо не раз сломанный нос вместе с широкой выпирающей вперед нижней челюстью придавали ему схожесть с бойцовым псом. Одет он был в кожаный дублет и сапоги с толстой подошвой, а в руках сжимал два небольших топора с полукруглыми лезвиями, заточенные на конце рукояти.

Позади гнома шел парень в униформе стражника, сжимающий в руках арбалет. А уже за ним маячил невысокий человек, одетый в длинный плащ, лицо которого закрывал цветистый шарф. Однако, несмотря на это, Ивейн сразу же узнал негодяя — Крысло, собственной персоной! А гном, видимо, один из его сообщников — однако какого рожна с ними забыл представитель власти? Б

Первым в себя пришел Буги. Он вскинул арбалет и щелкнул механизмом — но болт прошел над головами незваных гостей, исчезнув в темноте тоннеля, откуда они появились. Выругавшись, гремлин бросил оружие и перепрыгнул через спинку дивана. Надо сказать, весьма вовремя, так как через миг парчовую обшивку пронзил болт, выпущенный стражником.

Шип же тем временем занялся гномом. Ивейн и заметить не успел, как в руках гремлина заплясал с пяток коротких ножей. В воздухе они просвистели один за другим — но хоть все ножи хоть и попали прямо в грудь гнома, однако со звоном отскочили от него, не причинив никакого вреда. Видимо, под одежду безбородый предусмотрительно нацепил доспех.

— Так вот как вы приветствуете старых знакомых? — проревел он, крутанув топорами, и ринулся в сторону Буги

Крысло же в этот момент выхватил короткий меч и бросился прямо на Ивейна, которому пришлось раньше времени опробовать на деле свой новый клинок (точнее сказать, первый, так как до этого дня оружия у него отродясь не было). Правда, ему свезло, что негодяй сам оказался на редкость никудышным бойцом, так что хоть Ивейн и еле-еле размахивал мечом, но бились они на равных.

Стражник уже почти зарядил арбалет и уже целился в Буги, сражающегося с гномом не на жизнь, а на смерть, когда Шип, ухватив ближайший стул, подпрыгнул в воздухе — и через миг опустил его на круглый шлем. Закатив глаза, блюститель закона рухнул на пол вместе с деревянными обломками.

Тем временем гном, яростно орудующий топорами, уже загнал Буги, который кое-как сдерживал его натиск кривым мечом, в самый угол. Однако успев воспользоваться редким моментом передышки, покуда его противник чуть отступил, гремлин ухватил со стены один из светильников и обрушил его прямо на висок гном. Тот слегка отшатнулся и тряхнул головой, осыпав на пол мелкие осколки, но увидев, что рубаха гремлина уже начала намокать от крови, широко ухмыльнулся, взмахнул топорами и снова двинулся в атаку.

Однако на помощь соплеменнику ринулся Шип. Выхватив из-за пояса длинный кинжал, он прыгнул прямо на спину гнома, метя в незащищенную шею. Увы, он успел заметить гремлина и ловким пируэтом ушел в сторону. Шип по инерции проскочил еще несколько шагов, а гном, не мешкая, пустил ему в след один из своих топоров. Лезвие просвистело буквально в пальце от головы Шипа, едва не срезав ему длинное ухо, и топор с чудовищным треском вошел в стоящий около стены шкаф.

Тем временем Ивейн и Крысло стояли друг напротив друга, с трудом переводя дыхание, и смотря друг на друга с искренним презрением. Первый видел перед собой прямой источник всех его неприятностей, включая заключение под стражу, а второй, видимо, не понимал, почему его противник не может просто спокойно помереть. Сплюнув на пол, Крысло прошипел:

— Тебе конец, недомерок! Не стоило тебе и твоим дружкам лезть в эту историю — вы и понятия не имеете, с кем связались!

— Ну, во-первых, меня в нее ввязали без моего желания, — ответил Ивейн. — А, во-вторых, ты ошибаешься. Я прекрасно понимаю, с кем связался — с одним гнусным, жалким и мерзким типом, который из-за трусости убил даже собственного друга.

Крысло уже бросился в атаку, как вдруг, услыхав его слова, замер на месте и в недоумении взглянул на Ивейна, опустив меч. Воспользовавшись моментом, тот схватил стоящий подле него табурет — и через мгновение оглушенный мерзавец рухнул на пол, выронив оружие.

Утерев со лба пот, Ивейн оглянулся. Раненый Буги сидел полу, привалившись спиной к стене — одна рука его повисла плетью, со лба стекал ручеек крови, а глаза были прикрыты. Теперь единственным препятствием между гномом и гремлином был Шип, который успел подобрать меч и теперь буквально плясал вокруг своего оппонента, не давая ему ни мгновения передышки. Ивейн уже было бросился ему на помощь, как вдруг вспомнил про свое новое оружие. Тихий щелчок — и арбалет выскочил ему прямо в руку.

— Эй, ты! Безбородый! Брось оружие! — воскликнул Ивейн.

Услыхав его крик, гном застыл на месте. Медленно повернув голову, он взглянул на арбалет Буги, лежавший в трех-четырех шагах от него, потом на Ивейна, а следом покосился на топор, до сих пор торчащий из шкафа.

— Даже и не думай, — с угрозой произнес Ивейн. — Все кончено. Положи топор на пол и…

— Руки за голову!

Ивейн тихо выругался. Увы, стражник оказался крепким малым и уже успел прийти в себя и подобрать арбалет, целясь прямо в Ивейна. Крысло тоже очухался на удивление быстро — и занял место рядом с гномом, который внимательно наблюдал за гремлинами.

— Именем закона я приказываю вам бросить оружие и сдаться! — чуть дрожащим голосом произнес стражник, пока его глаза метались между всеми находящимися в комнате.

— Да ты хоть знаешь, с кем ты пришел, идиот?! — прошипел Шип. — Это же, мать твою, самый опасный…

— Не пытайся заговорить мне зубы! Эй ты, сиди на месте! — стражник прикрикнул на Буги, который очнулся и теперь пытался подняться на ноги.

Из-за потайной двери, ведущей в основной зал таверны, донеслись приглушенные крики и топот сапог. Видимо, стражники все-таки справились с охраной харчевни и каким-то образом нашли вход в логово Буги. Гном оглянулся в сторону двери, а после обвел глазами всех прочих и губы его неожиданно растянулись в кривой ухмылке. Похоже, появление стражников его нисколько не удивило. Наклонившись, он поднял с пола один из метательных ножей Шипа и взвесил на ладони.

— Следи за гремлинами, а я обезоружу парня, — произнес стражник, делая шаг в сторону Ивейна.

— Как скажешь, — согласился гном и резко выбросил руку в его сторону.

В следующие несколько мгновений в комнате повисла тишина. Даже Шип разинул рот от удивления, смотря на стражника, рухнувшего на пол с лезвием в горле. Издав несколько булькающих звуков, парень затих — а гном, тем временем, достал из-за пазухи круглую колбу с красной жидкостью, напоминающую кровь и швырнул ее в ближайший шкаф.

С громким звоном пузырек разлетелся на осколки— а после деревянный пол, шкаф, диван и часть стены, на которые попало хотя бы несколько капель зелья, мгновенно вспыхнули. От неестественно быстро растущего пламени, пустившегося в дикий пляс по всей комнате, тут же пошел едкий вонючий дым, разъедающий глаза и забивающийся в ноздри.

Пока Ивейн и гремлины судорожно кашляли и терли глаза, гном вырвал застрявшее в древесине оружие, повесил топоры на пояс и ринулся в сторону взорванной стены. За ним поспешил Крысло, в спешке даже позабывший о своем мече — и вот они уже скрылись в темном тоннеле, тогда как голоса с каждым мгновение становились все ближе.

В это время Шип безуспешно пытался поднять потерявшего сознание Буги, однако силенок на это у него явно не хватало. Ивейн, задыхаясь, поспешил ему на помощь — вдвоем они кое-как справились со здоровяком (при этом Ивейн успел подумать, что и представить не мог, насколько тяжелым может быть гремлин). Он было дернулся в сторону тоннеля, однако Шип указал Ивейну на дальний угол, и они поспешили туда, волоча за собой раненого гремлина, который снова потерял сознание. Когда они приблизились к стене, гремлин дернул один из светильников, оказавшийся рычагом. Часть стены вместе с ковром отъехала в сторону, и они нырнули в очередной скрытый проход.

Спустя некоторое время бега по извилистому коридору (хотя бегом это можно было назвать с трудом) все трое оказались на небольшой площадке перед вбитыми прямо в стену скобами. Не без труда поднявшись наружу вместе с раненым гремлином, они вылезли через деревянный люк и оказались в каком-то хлеву. Под возмущенное хрюканье местных обитателей они наскоро захлопнули крышку обратно, закидали ее грязью и поспешили на улицу.

Только сейчас Ивейн почувствовал, что каждую его мышцу сводит от усталости, а горло словно изнутри режет ножом. Однако хоть они и ускользнули от стражи, праздновать победу было рано. Повсюду раздавались крики, вопли и шум трещоток, а темноту ночи рассеивал огонь пылающей таверны, которая теперь была в паре кварталов.

Шип уверенно вел их сквозь переплетения переулков, не задерживаясь ни на миг и каждый раз уверенно выбирая нужный поворот. И вот, наконец, они вышли к неприметному зданию, стоявшему в глубине небольшой улочки. Выпустив Буги (Ивейн чуть не уронил бедолагу на землю, но все же смог удержать его в одиночку, пускай и из последних сил), Шип достал из кармана связку из множества ключей, открыл дверь и помог Ивейну занести в дом раненого гремлина.

Заперев замок и накинув засов, Шип молча ткнул пальцем на скособоченную лестницу. Поднявшись на второй этаж, и аккуратно положив раненого гремлина на постель, Ивейн хотел было сказать, что им следует немедленно найти лекаря, но тут вдруг Шип, кровать с раненым гремлином и стены вокруг пустились в пляс. Ивейн хотел спросить у Шипа, что тут происходит и почему он приволок его в такое странное место, как увидел быстро приближающийся пол.

Глава 13

Ну, сначала я взял щепочку взрывающегося порошка, добавил пару чуть-чуть серы, взял пинту мышьяка, чихнул и случайно вылил все это в один котел.

М. Взрывкинс, гремлин-алхимик об одном из своих открытий

Кое-как разлепив глаза, Ивейн поначалу замер от ужаса, не увидев ничего, кроме беспросветного мрака. Он что, ослеп?! Однако не успел Ивейн как следует поддаться панике, как вокруг понемногу начали возникать очертания каменных стен, покрытых пушистым мхом. Он попытался было встать, но не смог даже пошевелить рукой и, повернув голову, обнаружил, что прикован за руки к той самой каменной плите, на которой провел несколько дней и ночей в камере. Ивейн тихо выругался. Похоже, стражники все-таки отыскали укрытие гремлинов и бросили всех троих за решетку. В этот самый момент над ним вдруг навис лейтенант Мартин. Глядя Ивейну прямо в глаза, он покачал головой и произнес:

— А я говорил тебе не путаться у меня под ногами.

Ивейн хотел было объяснить ему, что во всем виноват какой-то безбородый гном, которому помогал убийца его двоюродного дяди, но с удивлением заметил, что лицо Мартина вдруг начало меняться и вытягиваться прямо на глазах, будто кусок глины под пальцами гончара. Стражник открыл рот и произнес скрипучим голосом:

— Хватит лежать, вставай.

Ивейн хотел было спросить, что тут вообще происходит и где он находится, но язык отказывался ему повиноваться. Мартин широко открыл рот — и на Ивейна обрушился поток холодной воды, заставив его открыть глаза уже по-настоящему. Оглядевшись, он увидел, что лежит на полу в какой-то незнакомой комнате с низким потолком. Окна были задрапированы плотными занавесками, и единственным источником освещения был светильник, стоявший на невысоком столе. Около него стоял Шип, держащий в руках ведро.

— Наконец-то, — буркнул он и поставил ведро на пол. — Я уж думал, ты копыта откинул.

Ивейн осторожно дотронулся рукой до гудящей головы, ощупал здоровенную шишку — размером, наверное, с куриное яйцо, если не того больше — а потом понемногу начал припоминать все то, что случилось с ним за минувшую ночь. Его поход в харчевню гремлинов, облава городской стражи, нападение гнома-переростка, убийство блюстителя закона, пожар, побег…

Да уж, думается, Артур бы не поверит и в одну десятую тех событий, что успели произойти с его младшим братцем. Если, конечно, Ивейн доживет до того момента, чтобы успеть ими поделиться. С другого конца комнаты раздался тихий стон — с трудом поднявшись на ноги, Ивейн кинул взгляд на Буги, лежащего на низенькой кровати сразу под тремя одеялами:

— С ним все в порядке?

— Ну, как сказать, — язвительно протянул Шип, поднял глаза к потолку и задумчиво почесал подбородок длинным когтем. — Дай-ка подумать… Сначала в нашу таверну ввалилась свора легаых, потом его порезал чокнутый на всю голову тумбочкообразный психопат, следом этот же ублюдок кокнул стражника и свалил все на нас — тем самым нарушив устоявшийся расклад сил и сделав меня и Буги врагами номер один всей этой кодлы — а потом мы вдобавок чуть не сгорели живьем. Да, все чудесно.

— Если что, я рисковал не меньше вас, — напомнил Ивейн и потянулся рукой к стоявшему на тумбочке кувшину; вместо воды там оказалось разбавленное вино, но он решил, что не смотря на ранний час, оно не помешает.

— Ты прав, браток, — неожиданно ровным тоном ответил гремлин и поднял в воздух обе ладони в знак примирения. — Давай без обид, сам пойми: по сути в одну ночь мы потеряли почти все, что имеем. И это из-за одного безбородого…

— Слушай, давай по порядку, — Ивейн осторожно потянулся, попытавшись размять кости. Все его тело ныло, будто его привязали к телеге и протащили через весь город по самой ухабистой и каменистой дороге.

— Ладно, — гремлин глубоко вдохнул, точно собираясь с мыслями. После он подошел к небольшому комоду, стоящему у закрытого окна и достал из нижнего ящика трубку и кисет с табаком. — В общем, то, что стража вломилась, это нормально. Они кабаки любят шерстить, особенно в гремлинских кварталах. Ну, обыщут нескольких подозрительных типов — то есть почти всех — перевернут все с ног на голову да заберут пару особо размахивающих кулаками. Так уже было не раз, мы с Буги в подобных случаях просто сваливали через черный вход и пережидали, пока они не успокоятся. Но Регат… — от злости гремлин просыпал табак на пол. — Этот крысоподобный кусок вонючего…

— Регат — это тот самый безбородый гном? — уточнил Ивейн.

— Угу, — буркнул гремлин. — Он самый. Наемник. Для него кому-нибудь горло перерезать — как тебе в нужник сходить. Так вот, работает он на одних типов из Картеля…

— Это с ними воюет Джуз? — продолжил за него Ивейн.

Шип выпустил облачко дыма.

— Ага, именно. Картель — крупные торговцы с запада, которые давно облизываются на Распутье. В общем, судя по всему, сейчас они взялись за дело всерьез. Последние пару лет они как могут копают под Сальваторе. Но у Джуза в городе давно все схвачено и пока они только прощупывали почву. То склад наш подожгут, то какого-нибудь купчика, который под Синдикатом ходит, запугают и все в таком духе.

— И нападение на вашу харчевню — диверсия против Сальваторе… — задумчиво произнес Ивейн.

— Умный мальчик, — буркнул Шип, пыхтя трубкой так яростно, что под потолком уже начали собираться настоящие грозовые облака. — Убийство стражника — это чересчур даже для Джуза со всеми его связями и деньгами. Одно дело — поставить пару тумаков или там фонарь под глазом, но совсем другое — подарить сталь под ребра. Сегодня какого-то там легашонка завалили, а завтра гляди ж и за самим канцлером придут! Не-е-е-т, теперь для властей это станет делом чести. А если вдруг Джуза не станет — не успеешь и глазом моргнуть, как Картель подберет к рукам весь город.

— Знаешь, что самое интересное? — хмыкнул Ивейн. — Те стражники, которые вломились в вашу таверну, знали об убийстве еще до того, как оно произошло.

— Угу, — кивнул гремлин. — Явная подстава.

— Помнишь того парня, ну с замотанным лицом? Это тот, кого я ищу. Он похитил гнома, который работает на Джуза…

Ивейн вкратце рассказал свою историю и объяснил предполагаемую роль Крысло в похищении Франца.

— Эвон оно чего, — задумчиво произнес Шип, выколачивая пепел из трубки прямо на пол. — Да уж, если Франц и впрямь в руках Картеля, дельце и впрямь дрянь. А я-то думал, чего этот старый зануда у нас носа не кажет. Ты, наверное, не в курсе, но Франц у Джуза вроде как главный грамотей и счетовод — должки подсчитать, убытки оценить, с налогами помухлевать, сам понимаешь, чем там обычно всякие умники занимаются.

— А Франц, получается, был не прочь поиграть? — протянул Ивейн, которому в голову вдруг пришла кое-какая мысль.

— Не прочь — это мягко сказано, — ухмыльнулся гремлин, обнажая длинные зубы. — Старина Франц на редкость нудный, до омерзения педантичный, по самые уши аккуратный и до ломоты в зубах честный тип, но вот азарт — его второе имя. К слову, наверняка тот чокнутый с гребнем из него и вытянул про нашу тайную берлогу — мы там частенько втроем в картишки перекидывались или стаканчик-другой пропускали.

Франц — любитель азартных игр? Это вполне объясняет, что он вообще забыл в доме Вильгельма. Правда, непонятно, как они познакомились — судя по всему, Франц в делах Сальваторе играл если не первую скрипку, то, как минимум вторую. Вряд ли бы он стал иметь дела с мелкими мошенниками вроде покойного дяди Ивейна и Крысло. Однако главное сейчас — найти место, где его держат, а остальное лишь детали.

— Ладно, — гремлин упрятал трубку за пазуху и хлопнул себя по ляжкам. — Ты жаждешь поквитаться с Крысло, мне нужен Регат, а если они действуют сообща и по наводке Картеля — то нам лучше объединиться. По рукам?

— Конечно, — с легкостью согласился Ивейна. — Быть может, попросить помощи у Сальваторе?

— Неплохая идея, — буркнул Шип. — Позвоним в колокольчик на парадной двери и скажем: «Здрасьте, господин Сальваторе. У нас тут кое-какие проблемки возникли, не подсобите? И чаю, если можно. С печеньем. Да-да, с шоколадной крошкой — мое любимое, благодарю». Ты что, совсем дурень? К Джузу без приглашения не заходят, если, конечно, голову еще на плечах поносить охота. Нет, с Джузом мы встретимся попозже, а пока навестим того самого алхимика.

Ивейн вдруг вспомнил, что обещал Гилберту вернуться к полуночи и предложил Шипу вначале зайти в «Храп кабана». Немного подумав, гремлин одобрил его решение. Зарывшись по пояс в сундук, он объяснил, что раз уже такое дело, он как раз сможет переговорить с парочкой своих знакомых, иногда трущихся там же. Захлопнув крышку, Шип подошел к спящему Буги, послушал его дыхание и направился в сторону двери.

— Мы просто оставим его тут? — спросил Ивейн.

— А ты предлагаешь нам тащить его с собой? — резонно заметил гремлин, вешая на пояс короткие ножны с мечом, которые до того достал из сундука. — Нас легавые за лигу учуят… стражники нас за квартал заметят, — пояснил он, заметив слегка недоуменный взгляд Ивейна. — Да и тем более, ему лучше отдохнуть.

На улице уже несколько часов как рассвело, и город потихоньку начинал жить своей обыденной жизнью. Покинув дом гремлинов, они заперли за собой дверь и, убедившись, что на улицах тихо, направились в таверну. Шип поминутно оглядывался по сторонам и, каждый раз прежде чем перейти на следующую улицу, осторожно выглядывал из-за угла. Завидев косой взгляд Ивейна, гремлин пробурчал:

— Хочу напомнить, что кое-кого разыскивает вся стража Распутья. Осторожность не помешает.

Ивейн хотел было заметить, что воровато оглядывающийся гремлин привлечет куда больше внимание, как дороге им попался сгорбленный одноногий старик, сидевший около груды какого-то тряпья. Он сжимал в крючковатой покрытой бородавками руке кружку и заунывным голосом просил подать на пропитание, попутно сетуя на то, что под старость лет остался без крова над головой благодаря ушлым отпрыскам.

Проходя мимо, гремлин остановился около нищего, делая вид, что изучает свой ботинок и что-то шепнул попрошайке на ухо. Выпучив глаза, бродяга вытащил из связанной штанины вторую ногу, подобрал свои нехитрые пожитки и с невиданной для своего почтенного возраста прытью помчался по улице.

— Передал весточку Джузу, — объяснил гремлин и хихикнул, явно наслаждаясь удивленной миной Ивейна. — Ты же не думал, что нищие просто так сидят на улицах? За выпрашивание милостыни без спроса можно и реальным калекой стать.

Выйдя на широкую улицу вблизи Большого Базара, они чуть нос к носу не столкнулись с небольшим отрядом стражников из четырех человек. Благо зевающие блюстители закона выходили из какого-то кабак, в котором явно провели ночь, и не успели их заметить. Шип недолго думая метнулся в какой-то переулок, потащив за собой Ивейна. Выглянув из-за угла, гремлин грязно выругался:

— Идут прямо на нас. Валим.

Гремлин, не мешкая бросился наутек, видимо зная какой-то обходной путь. Ивейну ничего не оставалось, кроме как проследовать за ним, еле поспевая за своим юрким спутником.

— Слушай, а если просто пойти к страже и рассказать все как есть? Про то, что на ваше заведение напали, и вы не имеете никакого отношения к убийству стражника? Я бы мог подтвердить твои слова, — спросил Ивейн.

— Неплохая идея, — кивнул гремлин. — Как я сам до такого не додумался? А еще можно привязать к шее камень и броситься в реку. Ты думаешь, кто-то будет меня слушать? Да я рта не успею открыть, как окажусь за решеткой вместе с Буги. И ты кстати тоже.

Что ж, судя по приобретенному им горькому опыту, гремлин был прав. Спустя несколько минут Шип, убедившись, что за ними никто не следит, расслабился и сбавил шаг, позволив Ивейну перевести дыхание. Некоторое время они шли молча, петляя по паутине улочек и переулков. Но вдруг Шип застыл как вкопанный. Ивейн хотел было спросить, в чем дело, но гремлин лишь приложил палец к губам.

— За нами идут двое, один из них — гном. Похоже, этот безбородый ублюдок все же нас выследил, — прошипел гремлин и достал меч.

— С чего ты взял?

— Я слышу шаги. За мной!

Ивейн лично ничего не слышал, но не видел смысла ставить под сомнение слова Шипа. Все же слух у гремлинов был куда острее, чем у людей, да и Шип явно был куда опытнее его в таких делах. Стараясь не отстать от Шипа (меньше всего Ивейн хотел оказаться один на один с тем безбородым гномом) он чуть не налетел на гремлина, метавшегося по переулку. Впереди был тупик. Путь преграждала высокая каменная стена, едва ли не в два роста Ивейна. Шип повертел головой и выругался.

— Что теперь будем делать? — спросил Ивейн.

— Драться, — с мрачной решимостью ответил гремлин. — План такой — стой тут и отвлекай, а я нападу сзади и попробую прикончить гнома. Сработаем на неожиданности.

Не успел Ивейн возразить, что его не совсем прельщает роль приманки, как Шип уже бросился к началу переулка и залез в пустую бочку, бесшумно закрыв за собой крышку. Ивейн вытащил меч, пытаясь унять небольшой мандраж. Он услышал приближающиеся голоса, которые показались ему на удивление знакомыми. Около входа в переулок показались орк в круглых очках и меднобородый гном.

— Эй! — с облегчением окликнул друзей Ивейн, пряча меч в ножны.

Его друзья, увидев Ивейна, не мешкая направились к нему. Тут Ивейну пришла в голову мысль, что гремлин вряд ли знает о том, что перед ними друзья Ивейна.

— Стойте, там… — попытался предупредить своих друзей Ивейн, но было уже слишком поздно.

Гремлин выпрыгнул из бочки, будто из заводной детской игрушки. Приземлившись на спину Кремню, он занес меч для удара, но гном, не растерявшись, схватил гремлина за шкирку и отбросил его в сторону. Сгруппировавшийся в полете гремлин сумел приземлиться на ноги, правда, выронив меч. Он достал из голенища сапога нож и стал медленно обходить орка. Громхак вытащил из ножен изогнутую саблю, и, издав воинственный клич, бросился на гремлина. Ивейн, наконец, опомнился и понял, что если он немедленно не вмешается, то, в конце концов, в переулке окажется одним покойником больше. Набрав полную грудь воздуха, он закричал:

— Хватит!

Все трое участников потасовки застыли на месте и недоуменно уставились на Ивейна.

— Это Громхак и Кремень, мои друзья, — быстро объяснил Ивейн, пользуясь секундной передышкой. — А это Шип — он друг Буги, того гремлина, который помог мне с жетоном.

Все немного расслабились и убрали оружие. Ивейн начал было рассказывать друзьям о той ситуации, в которую они влипли, но Шип не дал ему закончить. Не тратя времени, гремлин подобрал меч, засунул обратно в голенище сапога нож и осторожно выглянул из-за угла, озираясь по сторонам.

— Хватит трепаться. Пошли в трактир там и продолжите свои нежности.

— Прошу прощения, но мне нужно заскочить к себе и мы с Кремнем как раз направлялись в мой дом. Сочту за честь, пригласить вас к себе в гости, — произнес орк, поправляя очки. — Я живу буквально в нескольких кварталах отсюда.

Гремлин поначалу протестовал против непредвиденной остановки, но быстро сдался под напором остальных и обещанием орка накормить их завтраком. Внутри дом Громхака полностью соответствовал ожиданиям Ивейна о том, где должен жить орк работающий библиотекарем. Все комнаты от прихожей до гостиной были полностью забиты книгами — они лежали на столах, стульях, громоздились на полках нескольких шкафов, покосившихся от тяжелой ноши, и стояли огромными стопками прямо на полу. Самая высокая из них едва ли не доставала Ивейну до макушки, а Шип и Кремень и вовсе могли спокойно спрятаться среди книжных столбов. Из-за того, что библиотека, где некогда работал орк, теперь стояла закрытой, ему пришлось перетащить весь ее ассортимент к себе, но Ивейн догадывался, что Громхак и со своей личной коллекцией литературы вполне мог открыть собственную библиотеку. Помимо книг дома у орка находилось столько оружия, что их количеством можно было вооружить небольшой отряд. Кремень восторженно цокал языком, осматривая висевший на стене полуторный молот, едва ли не в полтора его роста, а Шип осторожно пробовал пальцем остроту зубьев небольшого метательного трезубца, стоящего прямо у стены.

Громхак извинился перед гостями за беспорядок и на скорую руку освободил место на столе и стульях, бережно переложив стопки книг прямо на пол. Юркнув на кухню, орк с гордостью сообщил, что он конечно не любитель хвастать, но лучше него чай в этом городе не делает никто. Во всяком случае, это слова министра образования Скордской Республики. Пока они ждали гремевшего посудой радушного хозяина, Ивейн с интересом разглядывал обстановку. На стене прямо над письменным столом висела довольно неплохая картина, на которой был изображен белокожий орк, сидящий прямо на земле скрестив ноги. Одет он был лишь в медвежью шкуру, накинутую на манер плаща и холщовые штаны. Голова орка была полностью обрита, а тело его покрывали многочисленные замысловатые татуировки. На коленях орк держал огромное копье. Ивейну показалось, что лицо орка на картине чем-то напоминает ему Громхака, но не мог судить об этом с точностью, а спрашивать об этом показалось ему немного не тактичным.

Кремень, устав рассматривать оружие со скучающим видом уставился в окно. Большинство гномов не признавали общепризнанную письменность, предпочитая перу и бумаге высекать на камне. Как говорили сам гномы бумага — материал хрупкий и недолговечный, который легко уничтожить сжечь или порвать. А вот камень — другое дело, он живет тысячи лет и хранит вместе с собой историю.

Ивейн вспомнил рассказ одного своего университетского профессора, гнома Горина Золотоносца. «Как-то раз, — вещал преподаватель полусонной аудитории, — один мой знакомый — не шибко знаменитый гномий поэт — возвращался к себе домой, неся под мышкой один из своих новых трудов, которым хвастался перед друзьями. А так как сами понимаете, — Горин лукаво улыбнулся, — гномьи посиделки обычно заканчиваются довольно поздно, то изрядно охмелевший слуга музы споткнулся и разбил об землю табличку со своими стихами. Однако его это не особо расстроило, так как первым делом проспавшись и вспомнив ночной казус, он тут же бросился высекать новую поэму, которая начиналась так: «О, жизнь! Как камень ты — порою тяжела и вечна, но вместе тем бывает так, что разлетаясь на куски, уходишь скоротечно…». За этот труд, высеченный на более чем десяти плитах, он получил огромную популярность и уважение даже во внешнем мире и даже удостоился чести был увековеченным в пещере славы родного клана. Видите, господин Ивейн? — он вспомнил, что практически вжался в стол под взглядом гнома, — если в следующий раз вы не придумаете хоть какой-либо интересный рассказ о том, почему не подготовили свою работу, можете даже не заходить в аудиторию. Итак, а теперь достаньте перья…»

А вот гремлин, напротив, с интересом листал огромную энциклопедию в толстенном кожаном переплете. Позолоченные буквы на обложке гласили: «Разные небывалые твари и методы их убиения. Том II».

Громхак вышел с кухни, держа в руках поднос с четырьмя дымящимися фарфоровыми чашками на блюдечках, большим кругом сыра, нарезанным хлебом и несколькими кусками вяленого мяса. Когда все расселись и принялись за еду, Ивейн подробно пересказал им события прошлой ночи. Ивейн был полностью согласен с министром образования — чай был поистине великолепен с незнакомым Ивейну слегка терпким привкусом. Когда Ивейн закончил (гремлин поначалу встревал в его рассказ, по большей части костеря безбородого гнома, но, в конце концов, полностью занялся едой), Кремень не спеша заговорил, подергивая бороду, а орк начал переводить слова гнома. Когда он вернулся в «Храп кабана», Гилберт рассказал ему, что Ивейн ушел в трактир гремлинов разузнать о реагенте и, пообещав вернуться к полуночи. Когда он не явился в назначенное время, они подождали еще час, а после отправились на его поиски. Расположение «Пьяного гремлина» им любезно подсказал сатир.

Добравшись до трактира, они обнаружили вместо него лишь полуобгоревшие развалины и огромное количество стражников, рыщущих по всей улице. Гилберт расспросил местных зевак, которые не упустили возможности поглазеть на бесплатное представление, но от этого было мало толку, так как каждый из них поведал свою версию событий.

Одна барышня, например, покачивая в руках грудного ребенка, рассказала о том, что в трактире показывал фокусы известный иллюзионист, который каким-то образом заставил исчезнуть нескольких посетителей. А когда не смог вернуть их обратно взорвал стену, чтобы сбежать от разъяренной толпы. И это — абсолютная правда, так как ей рассказала об этом сестра ее друга, дядя который раньше мыл тарелки в «Пьяном гремлин». А пожилой господин, обдавая их запахом, достойного целого подвала с вином, горячо вещал на всю округу, что: «Эти проклятые гремлины получили по заслугам! Ночным созданиям не место в Распутье — вот и подпалили их!» пользуясь тем, что поблизости не было ни единого гремлина.

Быстро поняв, что мало чего добьются пустыми разговорами, они решили вернуться в «Храп кабана» надеясь, что Ивейн просто заплутал и теперь ждет их там. Тем более стражниками руководили лично капитан стражи Ричард и его заместитель Мартин, а попадаться им на глаза было бы, по меньшей мере, неразумно. Вернувшись в «Храп кабана» они дождались Громхака и вдвоем отправились на поиски Ивейна, оставив Гилберт в трактире, на случай если тот вдруг вернется (Ивейн почему-то не сомневался, что на этом решении настаивал именно Кремень). Когда орк завершил рассказ, гремлин подошел к окну и слегка отодвинул занавеску. Провожая взглядом патруль из трех стражников, которые нервно озираясь по сторонам, медленно вышагивали по улице, он протянул:

— Время поджимает. К бесу трактир, пойдем сразу к алхимику.

— Мы с вами, — заявил Громхак.

— Даже не думай, — отрезал гремлин. — Вы нашу компанию со стороны то представляете? Мальчишка, гремлин, орк и гном. Мы можем просто пойти гулять под окнами казармы с криками: «Эй, капитан! Ищем приключения на седалище!».

К общему неудовольствию Громхака и Кремня, Ивейн занял сторону гремлина. Вдвоем они привлекут намного меньше внимания. После долгого спора они сошлись на том, что после того, как они вытрясут у алхимика сведения о Крысло, Ивейн и Шип сразу направятся в «Храп кабана» и искать негодяя они будут уже все вместе. Громхак справедливо заметил, что алхимик может и не помнить Крысло или вообще отказаться с ними разговаривать, но Шип заверил его, что он мигом все вспомнит и выложит как миленький. Выйдя на улицу, Кремень и Громхак направились в «Храп кабана» а Ивейн и Шип побрели в сторону квартала гремлинов.

Глава 14

Ивейн попытался было расспросить гремлина о Регате, но постоянно увиливал от разговора и пытался перевести тему.

— Говоришь, вы однажды уже нашли этого поганца и просто отпустили его?

— Угу. До сих пор об этом жалею. А это вешают на дом каждого алхимика? — спросил Ивейн, увидев табличку, висящую на здании, мимо которого они проходили.

Надпись на ней гласила: «ОСТОРОЖНО! АЛХИМИК!». Над буквами, грубо вырезанными на дереве, находился примитивно нарисованный, но довольно красноречивый рисунок, изображающий череп и две скрещенные склянки.

— Нет, только на тех, что могут взлететь на воздух, — хихикнул в ответ гремлин.

Будто подтверждаю его слова, из раскрытого окна дома с табличкой выпрыгнул гремлин. Лохмотья на нем, которые надо полагать когда-то были его одеждой, дымились. Вскочив на ноги, он подбежал к бочке стоящей около дома и нырнул туда с головой. Когда он вылез, отфыркиваясь и отряхиваясь, Ивейн смог разглядеть алхимика. Его одежду (если то, что осталось на нем, можно было назвать одеждой) составлял обгорелый балахон и небольшая шляпа, от которой остались только полы. Гремлин тяжело вздохнул, покопался в кармане балахона и вытащил оттуда чудом уцелевший листок бумаги. Даже не взглянув на Ивейна и Шипа, гремлин начал что-то быстро записывать, негромко бурча себе под нос. Хлопнув себя ладонью по лбу, он засунул листок в карман и забежал обратно в дом.

— А ты еще спрашиваешь, зачем предупреждающие таблички, — хмыкнул Шип, наблюдая за развернувшейся перед ними картиной. — Это хоть как-то поможет случайному доходяге вовремя унести ноги.

— Интересно у него есть лицензия?

— Конечно, у всех тут есть лицензии, — ухмыльнулся гремлин. — От Сальваторе.

Ивейн вдруг почувствовал себя человеком, бегающим между мишенями на стрельбище.

— Далеко еще до твоего алхимика? — спросил он, думаю о том, что лучше бы им побыстрее закончить тут все свои дела и покинуть этот район. Так на всякий случай.

— Неа. Видишь вон то здание?

Гремлин ткнул крючковатым пальцем в один из домов, стоявших чуть поодаль по улице. Ивейн посмотрел в направлении указанном Шипом. Там находился миниатюрный каменный дом с непомерно огромной трубой, из которой валил густой зеленый дым. Шип уверенным шагом направился к нему и Ивейн, поборов плохое предчувствие последовал за ним. Когда они приблизились к строению, изнутри раздался громкий хлопок и чей-то визгливый тонкий голос грязно выругался на гремлинском языке.

— Да ты не бойся, Чокнутый нормальный тип, — пожал плечами Шип, увидев замешательство Ивейна. — Правда, как бы это сказать… ну, немного дерганый.

Ивейн подумал, что от гремлина-алхимика с именем Чокнутый явно можно было ожидать чего угодно, кроме нормальности, но Шип уверенно подошел к двери и постучал. В ответ снова раздался хлопок, гораздо громче предыдущего. Шип терпеливо постучал еще раз, но так как никто ему не открыл, гремлин толкнул дверь, которая оказаласьнезапертой.

Дом Чокнутого полностью оправдывал имя владельца. Небольшое помещение было полностью окутано дымом, словно туманом. Ивейн принюхался — в воздухе витало множество запахов, но один, напоминающий смесь серы и клубники перебивал все остальные. Около стены находилось несколько шкафов, сверху донизу забитых разных хламом. На одном из них покоились огромные деревянные часы, внешним видом напоминающий один из домиков для птиц, которые Ивейн и Артур делали в детстве вместе со своим отцом. Раз в несколько секунд небольшая дверца распахивалась, и оттуда на длинной пружине вылетал небольшой череп, клацающий зубами (Ивейн надеялся, что череп искусственный, но он не мог быть полностью в этом уверен).

У дальней стены стоял огромный кованый сундук, в котором, судя по его размерам, Ивейн мог спокойно сесть на корточки и захлопнуть за собой крышку. Посередине комнаты находился большой крепкий стол из темного дерева, в котором была вырезана круглая дыра. Прямо в ней стоял булькающий котел, полностью почерневший от сажи, а под ним на полу в небольшой самодельной печи из кирпичей горел небольшой костер. Из брызгающего во все стороны котла клубами валил густой дым. Несколько брызг попали на стол и начали с шипением разъедать древесину. Ивейн на всякий случай встал подальше и огляделся — вокруг не было ни души.

— Ну и где же твой Чокнутый? — спросил он у гремлина.

Но не успел Шип ответить, как «нормальный тип» собственной персоной буквально вылетел из соседней комнаты. Чокнутый оказался невысоким гремлином с вытянутым узким подбородком и торчащими в разные стороны редкими клоками разноцветных волос. Одет он был в длинную местами прожженную куртку с множеством пятен, коричневые штаны с закатанными до колен штанинами, крепкие сапоги из толстой кожи и огромные на пол лица очки, которые держались на нем благодаря веревке, закрепленной на затылке. В них он напоминал какую-то огромную сову. Гремлин двумя руками, на которых были огромные почти до локтя грубые перчатки, сжимал небольшую продолговатую склянку с булькающей и капающей на пол зеленой жидкостью. Промчавшись мимо них, непрестанно хихикая и бормоча себе под нос, он выскочил на улицу через открытую дверь. Ивейн с недоумением взглянул на Шипа, но тот лишь пожал плечами похоже ни капельки не удивленный представшей перед их глазами картиной. С улицы раздался громкий взрыв, от которого задрожали стекла. Через несколько секунд гремлин вернулся в дом, тараторя себе под нос.

— Похоже, опять с пропорциями переборщил… а что если добавить чуть больше серы, но уменьшить количество кристаллов…

— Эй, Чокнутый как поживаешь? — прервал его размышления Шип, ковыряя мизинцем у себя в ухе. — Ты меня специально прикончить хочешь или случайно? В прошлый раз меня едва не пришибло твое новое устройство для защиты дверей, а теперь я чуть не оглох.

Чокнутый перевел взгляд на Шипа и снял очки, оставив их болтаться на шее. Задумчивость на его лице сменило собой удивление, будто бы он только сейчас заметил своих гостей стоявших у него в гостиной.

— Шип? — спросил он и захихикал. — Хех. Что ты тут делаешь?

— Дело есть. В общем, слушай…

— Опять Сила Тролля? — перебил его Чокнутый. — Я тебе еще в прошлый раз сказал, хех, что желчи нужно время, чтобы настояться, а потом ее нужно…

— Ты должен нам помочь найти одного человека, — вмешался в разговор Ивейн. — Это очень важно.

Чокнутый пожал плечами и уселся на одну из стоящих около шкафов табуреток, предусмотрительно отодвинув ее подальше от стола. Ивейн и Шип вкратце ввели его в курс дела, опуская ненужные подробности. Узнав о том, что они ищут человека, который не так давно мог купить у него botu urari, гремлин почесал затылок.

— Я бы конечно, хех, помог, — гремлин надел очки и вздохнул. — Но вы явно ошиблись адресом, хех. Я отовариваю только членов Синдиката и тех, кто работает на Сальваторе.

— У того, кому ты продал botu urari, был фальшивый жетон члена Синдиката, — напомнил Ивейн.

— Парень, хех, я Синдикат снабжаю с тех пор, как сюда переехал и уж точно отличу настоящий жетон от подделки, — снисходительно ответил Чокнутый и хихикнул. — Хех… Тем более членам Синдиката запрещено продавать что-либо, хех, кроме официального списка разрешенных зелий. В городе полным полно алхимиков, продающих всякие запрещенные штуки, хех. Так что удачи вам и счастливых поисков, хех, но мне пора вернуться к работе. Дверь на том же месте.

Ивейн едва не заскрипел зубами от досады, услышав ответ алхимика. Последнее звено, соединяющее его с похищенным Францем оборвалось прямо здесь. Ну и где им теперь искать Крысло? С этими невеселыми мыслями Ивейн было повернулся к двери, чтобы покинуть дом алхимика, но Шип взмахнул рукой, призывая его не быть настолько поспешным.

— Ты нас за идиотов держишь? — с неподдельным интересом произнес гремлин, достав из сапога нож и подбросив его в воздухе.

— Не понимаю о чем ты, хех, — заерзал на табуретке Чокнутый, наблюдая за подлетающим в воздух ножом. — Ты же знаешь, хех, я никогда…

— Я знаю, что ты хоть кобыле свой товар втюхаешь, если у нее в подкове монеты застряли, — перебил его Шип, все еще поигрывая лезвием ножа. — А вот Джуз об этом не знает. Пока. Хотя думаю, ему будет очень интересно об этом услышать.

Гремлин покосился на Ивейна и подмигнул, будто приглашая поучаствовать. Тот быстро понял, что пытается добиться гремлин и подыграл ему.

— Кстати, тот человек, которому ты продал яд, работает на противников Сальваторе. Как думаешь, Шип, может этот он и сдал тебя и Буги Регату?

Гремлин, тряхнув разноцветными клоками волос, буквально взвился в воздух, уронив табуретку на пол. То ли от страха, то ли от гнева он даже перестал хихикать.

— Что?! Я?! С этим безбородым выродком?! Да никогда в жизни! Да я скорее…

Гремлин снял очки и кинул их на полку шкафа. Его желтоватые глаза заметались между Ивейном и Шипом.

— Хорошо, хорошо, признаю, хех. Я иногда, — Шип громко фыркнул, — ладно, частенько, хех, продаю кое-что на сторону… но клянусь, хех, ничего серьезного! Тот доходяга говорил, что botu urari ему нужен для больного дедушки, хех, чтобы снять судороги. А еще он брал Лошадиное Пойло, хех, ну тот, что бегать помогает. Подождите секунду.

Подойдя к сундуку, он достал из кармана связку ключей и начал возиться с замком. Отперев сундук, гремлин с трудом откинул массивную крышку и буквально нырнул в него, оставив снаружи лишь ноги. Спустя несколько минут он вылез обратно, сжимая в перчатках небольшую книжицу. Чокнутый зубами снял одну перчатку, бросил ее прямо на пол и начал быстро перелистывать страницы.

— Вот, — выдохнул гремлин. — Некий Винсент Джордж Младший, хех, заходил пару недель назад. Купил у меня два пузырька Лошадиного Пойлоа, хех, и половинку пинты botu urari. Хотел взять больше, хех, но у меня не было.

— Ты и подпольных клиентов записываешь? — ухмыльнулся Шип.

— Ну а что, хех, — пожал плечами Чокнутый и хихикнул. — Мало ли пригодится. Как раз для подобных случаев.

— Как он выглядел? Молодой, худощавый, волосы до плеч и длинный нос? — уточнил Ивейн, подозревая, что Крысло и есть этот «некий Винсент Джордж Младший».

— Неа, — Чокнутый захлопнул книжицу, кинул ее обратно в сундук и с грохотом опустил кованую крышку. — Про возраст не скажу, хех, не особо разбираюсь, сколько вы люди живете. Вы и молодые и седые одного цвета, хех, да и в росте вы со временем, хех, скорее уменьшаетесь, чем растете. Не перестаю удивляться, хех, как вы вообще выживаете, Тот доходяга, хех, кого вы ищете, прихрамывал на одну ногу, видимо, хех, потому и Лошадиное Пойло брал. Морда такая, морщинистая, но сытая, глаза хитрые.

Ивейн вспомнил того хромого незнакомца, который следил за ним по пути в трактир «Пьяный гремлин». Видимо это сообщник Крысло, который воспользовался его жетоном. А если он знаком с Крысло, то значит знает и того безбородого гнома Регата, который поджег трактир гремлинов и подставил их, убив стражника.

— Я знаю того, о ком говорит Чокнутый, — обратился Ивейн к Шипу. — Точнее, я его уже видел. Помнишь, я говорил про человека, который следил за мной по пути в ваш трактир? Скорее всего, он тоже виновен в похищении Франца.

— Ну и где мы найдем этого хромого? — буркнул Шип. — Как мы уже выяснили, жетон не настоящий и сделан на выдуманное имя. Не будем же мы бегать по городу и всех хромых обсматривать.

Чокнутый слушал их разговор, рассеяно вертя в руках какую-то склянку, переводя взгляд с Шипа на булькающий котел. Думается, ему не терпелось выпроводить их и вернуться к своим опытам. Услышав слов Шипа, алхимик вклинился в их разговор.

— Этот доходяга ко мне буквально несколько дней назад заходил, хех, просил достать еще botu urari. Я вчера только поставку получил, хех, поэтому он должен зайти сегодня вечером, ближе к десяти.

Ивейн мысленно отпраздновал победу. А вот эта новость полностью меняет их положение. Если они сумеют поймать одного из шайки этого Регата (почему-то Ивейн думал, что во всей их компании именно он играет роль лидера), то значит, они смогут выбить из него сведения о том, где они держат несчастного Франц.

— Мы вернемся позже, — сказал Шип, обращаясь к Чокнутому. — Если этот Винсент Хрен Младший или как он там себя назвал, вдруг явится раньше — задержи его до нашего прихода как хочешь. Заболтай, оглуши, отрави — но он нужен нам живым. Понял?

Покинув дом алхимика, Ивейн и Шип, пребывая в приподнятом настроении, направились в «Храп кабана», чтобы рассказать друзьям Ивейна об их визите к Чокнутому. Весело присвистывающий гремлин к тому же заявил о своем намерении пропустить пару стаканов чего-нибудь покрепче. До трактира они добрались без приключений, встретив по пути лишь пару стражников, которых с легкостью обошли. «Храп кабана» как и обычно вечером был забит до отказа и гудел, словно встревоженный улей. Сатир, сбиваясь с копыт, носился по всему залу, разнося заказы и забирая пустую посуду, перепрыгивая от столика к столику сразу с несколькими подносами в руках. Ивейн огляделся, но не увидел никого из своих компаньонов.

— А где твои подельники? — спросил гремлин и с хрустом потянулся. — А, неважно. Эй, трактирщик! У меня в горле сухо как у…

За их спиной раздался деликатный, но громкий кашель. Оглянувшись, Ивейн увидел Громхака, который стоял около лестницы и почему-то опасливо озирался по сторонам.

— О, вот ты где, — радостно поприветствовал его Ивейн. — Хорошие новости! Сегодня вечером мы поймаем одного из…

Но орк, перебив его на полуслове, лишь приложил палец к губам и зашипел:

— Тсс! Попрошу без лишнего шума. У нас тут скажем так, произошла кое-какая досадная случайность…

— Ваш бородатый друг выдул все пиво? — усмехнулся гремлин.

Орк оставил его шутку без внимания, жестом подозвав их подойти поближе. Ивейн почувствовал неладное — видимо стряслось что-то действительно серьезное. В последний раз он видел обычно невозмутимого орка настолько взволнованным и растерянным лишь после того, как его отстранили от работы в библиотеке.

— А где все остальные? — поинтересовался Ивейн, подойдя к орку.

— Думаю нам всем лучше подняться в комнату к Гилберту и продолжить разговор внутри.

Громхак развернулся и начал подниматься по лестнице. Ивейн переглянулся с гремлином, но тот лишь пожал плечами и последовал вслед за орком. Судя по всему, за время их отсутствия его друзья влипли в какую-то неприятную историю. Поднявшись по лестнице, Ивейн увидел Громхака, тихо стучавшего в комнату Гилберта. Дверь слегка приоткрылась, но увидев, кто стоит на пороге, Гилберт открыл ее нараспашку. После того, как Ивейн, Громхак и Шип вошли в комнату, старик выглянул в коридор, и, убедившись, что там никого нет, захлопнул за собой дверь и закрыл ее на засов. Ивейн увидел целого и невредимого Кремня, сидевшего за столом, и помахал ему рукой. Гном при виде вошедших лишь скупо кивнул.

Ивейн никогда раньше не был в комнате Гилберта и сейчас, несмотря на небольшую тревогу, посеянную странным поведением орка, любопытство все же взяло свое. Несмотря на то, что они остановились в трактире совсем недавно буквально несколько дней назад старик, не теряя времени уже обустроил комнату под свой вкус. На небольшом столе, расположенном около окна грудились различные алхимические принадлежности — несколько колб различных размеров, миниатюрные медные весы, карманные перегонный куб и еще несколько приборов. Около аккуратно застеленной кровати стояло несколько пар сапог и туфель, от потрепанных стоптанных сандалий до модных кожаных туфель с загнутыми носами, которые, судя по всему, Гилберт приобрел уже в Распутье. Единственное окно украшали темно-синие занавески, с вышитыми на них звездами и месяцами. Ивейн не переставал удивляться, каким образом Гилберт мог таскать с собой такое огромное количество вещей, несмотря на то, что у него не имелось ровным счетом никакой поклажи. Он хотел уже, было, задать этот давно терзающий его вопрос, но не успел он открыть рот, как Шип, оглядевшись вокруг, произнес:

— Ну и в чем собственно ваша проблема? Я вообще-то хотел промочить горло.

Гилберт ничего не ответил, а просто подошел к постели, накрытой покрывалом. Судя по всему, под ним находилось что-то огромное и при этом живое, так как одеяло медленно приподнималось и опускалось. Гилберт сдернул покрывало на пол, и в комнате повисла гнетущая тишина.

— Кто это? — наконец, нарушил молчание Шип и почесал ухо.

— Стражник, — ответил Громхак.

— Это вышло случайно, — невпопад брякнул Гилберт и виновато развел руками.

— Я прекрасно вижу, что это стражник, — продолжил гремлин. — Но меня интересует другое — за каким вообще хреном вы его сюда приволокли?

Ивейн посмотрел на мирно посапывающего Хью, того самого толстого стражника, которого он встретил, когда шел за помощью в «Пьяный гремлин» и не мог не согласиться с Шипом.

Глава 15

Выпив это зелье, я смогу бежать даже быстрее тролля! И сейчас, коллеги, я вам это продемонстрирую. Эй, ты, клыкастый уродец, иди-ка сюда…

Первое неудачное испытание Лошадиного Пойла

Хью, еле слышно похрапывая, лежал на кровати, прогнувшейся под его немалым весом, а Ивейн и его компаньоны обсуждали сложившуюся ситуацию, еле разместившись в крохотной комнатке. Ивейн, Гилберт и Кремень уселись за столом, Громхак подпирал спиною дверь, скрестив руки на груди, а гремлин мерил комнату нервными быстрыми шагами, заложив руки за спину.

— Хорошо, — выдохнул гремлин, перестав мельтешить перед их глазами. — Начнем сначала. Откуда он тут вообще взялся?

— Как я уже говорил, — поправил очки Громхак. — Это всего лишь нелепая случайность, роковое стечение обстоятельств.

— Хотелось бы узнать подробности, — спросил Ивейн, глядя на Хью.

— В общем, все было так, — начал рассказ Гилберт, немного поерзав на стуле. — После того, как Ивейн не вернулся в назначенное время, мы места себе не находили. Сначала мы направились в трактир «Пьяный гремлин», но ничего, кроме полусгоревшего здания, вокруг которого металась толпа обозленных стражников во главе с капитаном, да в довесок кучки зевак не обнаружили. В общем, утром, когда пришел Громхак, они вместе с Кремнем отправились искать Ивейна, а я остался в трактире, на случай, если он вдруг вернется. Я хотел было поспать, но сон не лез ни в один глаз. Чтобы как-то занять себя и отвлечься от дурных мыслей, лезущих в голову, я решил немного поработать. Знаете ли, это всегдапомогает мне успокоиться. Помнится, когда я учился на втором курсе, на одном занятии я…

Кремень многозначительно кашлянул в кулак, видимо намекая старику на то, что стоит вернуться ближе к причине появления в его комнате спящего стражника. К удивлению Ивейна, Гилберт не стал язвить в ответ как обычно, а просто покосился на гнома и продолжил.

— Ах да, о чем это я. Так вот, я решил приготовить Сонной Настойки — один из самых простых рецептов, его даже первокурсники на второй месяц учебы могут сделать и… в общем, сижу я прямо за этим столом… пара кварт сюда… полкружки воды вскипятить, но не более… пока я рылся в своих вещах в поисках сонного корня, в комнату грохоча как пьяный тролль ввалился вот он, — Гилберт кивнул на спящего стражника. — Увидел меня, выпучил глаза и начал выспрашивать про Ивейна. Вид у него был взволнованный, будто что-то нехорошее случилось.

— Наверное, про нас разнюхивать пришел, чтобы капитану доложить, — фыркнул гремлин, смерив стражника презрительным взглядом.

Ивейн задумчиво почесал подбородок. Конечно, он не настолько близко был знаком с Хью, но тот, если честно, не производил впечатления стражника, который доблестно выполняет свою работу. Тем более, в свободное время и по личной инициативе.

— Так вот, — продолжил Гилберт. — Я, естественно, напустив на себя непринужденный вид, рассказал, что Ивейн вышел прогуляться и скоро вернется, но похоже толстяк мне не шибко поверил. А потом схватил со стола кружку, где у меня был реагент Сонной Настойки и выдул все махом. Я его даже остановить не успел.

— Кружка была полная? — уточнил гремлин.

— Нет, где-то на четверть.

— Пффф, — фыркнул Шип. — Вряд ли с четверти чистого реагента что-то ему сделается. Мы с Буги иногда полкружки неразведенной Сонной Настойки с пивом мешаем и ничего. Как видишь, жив.

— Ты, видимо, мало разбираешься в людской анатомии. Во-первых, организм у людей намного слабее, чем у большинства рас, — пустился в объяснения Громхак. — Тем более, печень, от размера которой, как недавно выяснили, зависит способность к переработке токсинов у гремлинов намного больше, чем у человека. Поэтому, что для гремлина хорошо, то человеку — яд.

— А, так он отъехать может, — протянул гремлин и дернул себя за мочку уха. — Конечно, второй мертвый легавый за один день это явно перебор, но не вижу особой проблемы. У тебя тут есть ванна?

— Да, — слегка растерянно произнес Гилберт, явно не ожидая такого вопроса. Он указал рукой на стоящую в комнате деревянную бадью. — Правда, она немного неудобная. Знаете ли, занозы можно посадить себе в…

— Сойдет, — перебил его гремлин и подошел к ванной. Взявшись руками за бортики, он почти наполовину исчез в бадье. Отойдя в сторону, он перевел задумчивый взгляд с бадьи на лежащего на кровати стражника.

— Если хочешь помыться, то только со своим полотенцем, — предупредил Гилберт.

— Не, у меня другая идея. Конечно, лучше бы бадья была медная, но тоже сойдет. Положим тело в ванну, распилим на куски и выкинем в люки в разных частях города.

Услышав слова гремлина, Гилберт поперхнулся, видимо, протестую против подобного кощунства. Тем более, в его комнате. И уж тем более, в его ванной.

— Ты. Не. Будешь. Резать. Хью, — Ивейн делал паузу после каждого слова, стараясь придать им как можно более грозный тон.

— Конечно, я не буду это делать, — фыркнул гремлин, явно не впечатлявшийся тоном Ивейна. — Ты вообще видишь, каких он размеров? Вы будете резать, а я раскидаю останки по люкам в разных частях города. Не знаю, что вы так взбеленились, я же не предлагал разделывать его живьем. Подождем, пока он помрет.

Ивейн даже слегка растерялся от слов Шипа. На каждое его слово гремлин вытаскивал из кармана два аргумента. Причем таких, что, несмотря на неправильность его рассуждений с точки зрения морали, с точки зрения логики они были весьма весомы. Пока что в их споре гремлин вел всухую. К счастью в этот момент Хью открыл глаза и на локтях привстал на кровати. Медленно обведя глазами всех присутствующих, он громко икнул. Гилберт, до этого сидевший будто на иголках, облегченно вздохнул, видя, что со стражником все в порядке. Икнув еще раз, Хью, увидев Ивейна, широко улыбнулся:

— О, так ты в порядке! Я себе места не находил — парни говорят, что в трактире, куда ты направлялся, гремлины убили стражника, и я…

В этот момент он увидел Шипа и замолчал. Тот оскалил стройный ряд крепких зубов, видимо, изображая приветливую улыбку. Не спуская глаз с гремлина, Хью пошарил рукой по поясу, где обычно висели ножны с мечом, но Гилберт, похоже, предусмотрительно обезоружил стражника. Не найдя оружия на привычном месте, Хью перевел взгляд с гремлина на Ивейна и голос его стал поистине подавленным и одновременно обиженным.

— Так значит, вот и все. Зря я пошел сюда один… эх, надо было капитана слушать… ладно, сделайте это быстро.

С этими словами стражник зажмурил глаза, для надежности закрыв их руками. Ивейн с недоумением оглядел своих друзей, но никто из них, похоже, не понял такой странной реакции Хью. Гилберт с Громхаком пожали плечами, Кремень, пощипывая бороду, переводил взгляд со стражника на пустую кружку, а Шип скосил глаза и высунул язык изо рта, покручивая пальцем вокруг виска, видимо, намекая на то, что стражник просто тронулся умом. После нескольких мгновений Хью оторвал ладони от лица, и открыл один глаз. Убедившись, что он все еще жив, стражник открыл и второй.

— Вы что, не собираетесь меня убивать?

— Мы? Тебя? С какой стати? — с удивлением воскликнул Ивейн.

Хью, видимо поняв, что совершил ошибку, облегченно вздохнул. Заметно повеселев и успокоившись, он уселся на кровать и пустился в сбивчивые объяснения:

— Ну, в общем, после того, как мы с тобой повстречались, я пошел потихоньку в казарму. Моя смена как раз кончилась, и я уже раздумывал, чтобы такого на ужин приготовить. Ну, только я вернулся в казарму и форму снял, стою, прям в исподнем, как забегает Ричард и орет, будто его кочергой каленой приложили к одному месту. Все дежурства с патрулями отменил и всех, кто в казарме остался, во главе с Бромом послал в «Пьяного гремлина». Заявил, что тамошние гремлины стражника готовятся убить, а ты — он ткнул пальцем в Ивейна, — им в этом собираешься помочь. Я, конечно, не поверил, мало ли, что там капитан опять себя навыдумывал, да и воняло от него как от пивной бочки, но все ж насторожился. А потом узнал, что и впрямь — в подвале трактира тело одного из новобранцев обнаружили. Вот я и направился прямиком сюда, узнать, что вообще там произошло.

— Что за чушь, — фыркнул Шип. — Ричард давно уже к Джузу за подачками бегает чаще, чем за жалованьем и прекрасно знает, что мы на Сальваторе работаем. С чего он вообще решил, что в трактире кто-то стражника грохнет? И причем тут Ивейн?

Ивейн попытался переварить то, что услышал. Значит, кто-то рассказал капитану о том, что в трактире будет заварушка, в которой должен погибнуть стражника, при этом, этот кто-то знал, что в «Пьяном гремлине» будет находиться Ивейн. Видимо, хромой, проследивший за ним до трактира, побежал доносить капитану, пока Регат и Крысло подбирались к убежищу Буги под «Пьяным гремлином». Это могло объяснить, почему их было только двое (Ивейн очень сильно сомневался, что во всем городе действует лишь трое негодяев — думается, у противников Джузеппе в Распутье было много работающих на них людей и нелюдей) — нападение явно готовили в спешке. В случае успеха Регат и его шайка одним ударом била сразу по двум целям — убирала с дороги Ивейна, идущего по следу похищенного Франц и заодно в очередной раз подрывала деятельность Сальваторе. Однако до сих пор было непонятно, что в компании безбородого гнома и Крысло забыл стражник.

— Судя по всему, — озвучил свои размышления Ивейн. — Тот хромой донес капитану о предстоящем убийстве стражника, умолчав о том, что его совершат его сообщники, работающие вместе с ним на врагов Сальваторе.

— Верно, говоришь. Капитан, конечно, смотрит сквозь пальцы на делишки Сальваторе, но убийство стражника даже Джузу может боком выйти. Ладно, а дальше что? — поинтересовался Шип у Хью, который переводил недоуменный взгляд с Ивейна на Шипа, видимо, не совсем понимая, о чем они говорят.

— Ничего, — пожал плечами Хью. — Вся стража города на ушах стоит. Ищет тебя, Ивейна и второго гремлина. А Мартин, как услышал про убийство стражника, так аж из дома сорвался. Причем в свой выходной. В общем, кавардак. А когда я сюда пришел, до того нервничал, что в горле пересохло. Ну и махнул стакан не глядя, а там бурдолага какая-то, это последнее, что я помню. Очнулся, смотрю — Ивейн стоит, а рядом с ним и тот гремлин, которого все ищут. Ну, все думаю, капитан прав, вы с ним заодно и прикончите меня прямо тут. Сначала старик, — на этом слове Гилберт обиженно хмыкнул и скрестил руки на груди, но никто не обратил на него внимания, — меня траванул, а после гремлин прирежет.

Немного подумав, Ивейн рассказал стражнику о том, что на самом деле произошло прошлой ночью в «Пьяном гремлине», не забыв упомянуть об участии в нападении на трактир Крысло, который мог быть причастен к убийству его двоюродного дяди Вильгельма. Хью лишь удивленно качал головой, слушая его историю.

— Если бы мы вправду грохнули того бедолагу, то с тобой бы церемониться точно никто не стал, — заверил его гремлин, используя этот железный аргумент в качестве подведения итога под рассказом Ивейна.

В этот момент послышался громкий настойчивый стук в дверь.

— Стража Распутья, откройте именем закона, — раздался громкий бас. — Нам сообщили, что здесь скрываются опасные преступники, разыскивающиеся за убийство стражника.

Ивейн мысленно выругался — если вместе с гремлинами ищут и его, то идти в трактир «Храп кабана», когда стража прекрасно знает, что он снимает тут комнату, было одной из самых глупых его идей. Конечно, он и не думал, что окажется в розыске, но это самооправдание никак не помогало в сложившейся ситуации. Ивейн подскочил было к окну, но об этом способе побега можно было забыть. Внизу, прямо под окнами трактира стояло несколько стражников, сжимающих в руках копья. Стук повторился и тот же голос требовательно сообщил, что либо ему откроют дверь, либо через несколько секунд ее придется выбить. Ивейн в надежде оглянулся на своих друзей, но те тоже явно не знали, что предпринять, растерянные внезапным появлением стражи. Один лишь Шип с мрачным видом играл пальцами на рукояти меча, видимо, не собираясь отдавать себя в руки правосудия без боя.

К всеобщему удивлению, положение спас Хью. Подняв указательный палец к губам, толстый стражник подтолкнул Ивейна к гардеробу. Тот, мигом поняв, что хочет от него стражник, схватил гремлина за шкирку и впихнул его в шкаф. Они едва успели разместиться между грудой вещей, находившихся в гардеробе, как послышался стук поднявшегося засова и скрип двери. Тяжелые сапоги застучали по деревянному полу.

— О, здоровяк, и ты тут, — произнес все тот же басистый голос. — А мы вот парня того ищем. Говорят, он и те длинноухие ублюдки могут тут прятаться. Не видал их?

— Неа. Я все комнаты на втором этаже прочесал, их тут нет.

— Эх, жаль, капитан обещал щедро золотишка отсыпать тому, кто эту троицу ему в руки доставит. А вы тут никого не видели?

Судя по всему, теперь он обращался к друзьям Ивейна, находившимся в комнате.

— Увы, — произнес Гилберт. — Нам бы и самим золото тоже не помешало.

— А у кого оно лишним бывает? — стражник глухо расхохотался. — Ладно, Хью, пошли отсюда. Прочешем еще пару мест поблизости, может, они где-то прячутся.

Послышался звук удаляющихся шагов и хлопок двери. Ивейн осторожно приоткрыл дверцу шкафа. Хью, стоявший посередине комнаты, подмигнул ему и, забрав стоявший у стены меч, поспешил за своим другом. Шип, попытавшись заглянуть Ивейну через плечо, невольно навалился на него, и они вывалились из гардероба, подняв за собой кучу пыли.

Ивейн встал на ноги, отряхнулся и осторожно выглянул в окно. Через минуту на улице показался Хью рядом с каким-то пожилым седым стражником. Они что-то сказали скучающим на улице стражникам, те покачали головами, и они все вместе не спеша пошли вниз по улице. Ивейн облегченно вздохнул и лишь порадовался тому, что видимо, сумел убедить Хью в их невиновности. Однако времени оставалось все меньше — судя по всему, теперь за ним, Шипом и Буги охотится вся местная стража, и шанса на ошибку у них больше не было.

— Фух, — с облегчением выдохнул Шип. — Я уж думал все, конец нам.

— Думаю, вам обоим лучше тут больше не появляться, — покачал головой Громхак. — Капитан вполне может поставить пару стражников наблюдать за трактиром.

Ивейн был полностью согласен с орком, поэтому, перед тем, как идти к алхимику, он перетащил всю свою скромную поклажу в комнату к Гилберту. Выйдя из трактира, Шип предложил на всякий случай проведать Буги. Тем более, убежище гремлинов было в том же районе, где и дом Чокнутого. Ивейн не стал возражать. Тем более, у них все равно было в запасе еще немного времени до того, как тот хромой должен явиться к алхимику. Когда они вышли на улицу, на них подул уже по-осеннему холодный ветер, пробираясь даже под плащи из ткани песочников и неся с собой множество неприятных запахов. Отчасти это было связано с привычкой многих местных жителей выбрасывать в окно отходы своей жизнедеятельности. Распутье уже достаточно давно имело свою канализацию, но, несмотря на это, техническому прогрессу доверяли далеко не все, предпочитая старинный и привычный способ удовлетворения нужд при помощи ведра. Ивейн закутался в плащ и накинул капюшон.

Шагая рядом с гремлином, Ивейн посмотрел на свои новенькие карманные часы, которые перед их уходом подарил ему Кремень. Громхак перевел ему, что с таким подарком Ивейн точно не опоздает к алхимику, чтобы перехватить сообщника Регата.

Миниатюрные, едва ли в половину ладони Ивейна часы были сделаны из серебра и имели длинную тонкую, но судя по всему, очень прочную цепочку. На крышке, которая открывалась по нажатию рычажка сбоку, был выгравирован молот на фоне шестеренки, а вокруг них по кругу шли гномские руны. Ивейн от всей души поблагодарил гнома за такой щедрый подарок, пожалев, что ничего не может дать взамен, но Кремень лишь пожал плечами. Ивейн не мог налюбоваться этим чудным механизмом и доставал часы уже несколько раз, без всякой на то причины, просто чтобы подержать в руках. Поднося часы к уху, вместо тиканья он будто бы слышал стук молота кузнеца-гнома, делавшего небывалые вещи в какой-нибудь жаркой кузнице.

Они с максимальной осторожностью направлялись в сторону убежища гремлинов, старательно высматривая и обходя каждого стражника, встречающегося им на пути. Большинство служителей закона, к слову, сами нервно оглядывались по сторонам и передвигались короткими перебежками, стараясь держаться минимум по трое. Видимо, все они были наслышаны о том, что по городу разгуливает шайка из каких-то головорезов, не особенно церемонящихся с любопытными стражниками. Один раз они чуть нос к носу не столкнулись с самим капитаном стражи Ричардом. С довольно мрачным видом он прошел мимо них, кутаясь в заляпанный чем-то плащ. Видимо, капитан лично возглавлял поиски Ивейна и гремлинов, покинув тепло казармы.

— Слушай, а разве около вашего дома не должно быть толпы стражников? — спросил Ивейн, когда они подошли к убежищу Шипа и Буги.

— Неа, дом был куплен на имя какого-то бродяги, который за пару золотых оформил на себя все бумаги. Старый способ, нам его еще один из… а это еще что?

Когда Ивейн подошел к двери, то увидел, что на месте замка красовалась огромная дыра. Гремлин достал меч и оглянулся на Ивейна. Ивейн последовал его примеру, вытащив оружие, и проверил свой ручной арбалет, готовый выскочить ему в руку по одному движению. Держа наготове меч, Шип толкнул дверь и зашел в дом. Ивейн прошел за ним, не забыв закрыть за собой дверь и на всякий случай опустил засов. В доме было тихо. Даже чересчур тихо. Гремлин поднялся на второй этаж и оглянулся на Ивейна. Тот кивнул, показывая свою готовность. Гремлин пинком открыл дверь и ворвался в комнату, размахивая мечом, а Ивейн бросился за ним следом. Правда, как оказалось, все их опасения были напрасны. В комнате не было ни души. Ивейн огляделся. Казалось, будто по всей спальне прошел ураган. Перевернутые стулья, осколки разбитой посуды на полу, сломанный стол — складывалось впечатление, что за время их отсутствия в доме явно произошла потасовка. Ивейн кинул взгляд на кровать — никого. Буги исчез. Тут он заметил на полу небольшое пятнышко крови.

— Смотри.

Гремлин встал на четвереньки и понюхал впитавшеюся в древесину кровь.

— Гномья, — протянул он. — Притом, еще довольно свежая.

Вдруг, Ивейн заметил, что прямо над кроватью в стене торчит нож, который пригвоздил к стене клочок бумаги. Ивейн сорвал бумажку и пробежался глазами по написанным на ней фразам. «Дорогой друг! Жду тебя завтра, через два часа после полуночи, около входа в стоки, что вблизи городской свалки. Надеюсь увидеть тебя и мальчишку, иначе твой брат останется со мной навеки». Письмо было написано ровным, аккуратным, почти каллиграфическим почерком. Все буквы были чуть изогнуты, будто бы тому, кто оставил записку, более привычно было выводить руны.

— Дай-ка сюда, — буркнул подошедший гремлин и вырвал лист из его рук.

Дочитав записку, он бросил ее на пол и огляделся. Тяжело вздохнув, гремлин уселся на кровать, подперев подбородок крючковатыми руками.

— Итак, что будем делать? — спросил Ивейн.

— То же, что и собирались, — хмуро ответил гремлин. — Вдвоем нам с Регатом не справиться, думаю, ты это уже сам понял. Тем более, к встрече он явно подготовится и вряд ли будет один. Будем надеяться, что этот хромой знает, где держат Франц и Буги. Если их обоих похитил Регат, то вряд ли он будет держать их в разных местах, — Шип спрыгнул с кровати.

Ивейн вытащил из кармана часы — до прихода хромого к алхимику оставалось менее получаса. Он сообщил об этом гремлину и тот, в последний раз кинув взгляд на пустую кровать, накинул капюшон и направился к двери. Они покинули разгромленное жилище гремлинов, на всякий случай, закрыв за собою выбитую дверь, и, убедившись, что на улице нет лишней пары особо любопытных глаз, поспешили к Чокнутому. Солнце уже коснулось линии горизонта и на город темные покрывалом опускались сумерки. По улицам Распутья не спеша ходили люди и нелюди с уставшими лицами и длинными лестницами, которые, не обращая внимания на шагающих мимо фигур в капюшонах, зажигали фонари и меняли догоревшие свечи на новые.

Ивейн и Шип проделали путь до дома алхимика в полной тишине, каждый погруженный в собственные невеселые мысли. На подходе к жилищу Чокнутого они едва не натолкнулись на несколько патрулей стражников. Наконец, перед ними предстал небольшое здание с огромной дымящейся трубой. Не утруждаю себя на этот раз вежливым стуком, гремлин просто пнул дверь, которая опять оказалась незапертая.

Но дом был пуст. Шип огляделся, но хозяина нигде не было видно. Правда, скорее всего, гремлин просто ненадолго вышел, так как в дыре стола, как и в прошлый раз, побулькивал котел. Пока Шип отправился проверять на всякий случай другие комнаты, Ивейн остался у входной двери, на случай, если хромой вдруг решит явиться чуть раньше. Пройдя по комнате, он с интересом начал разглядывать обстановку. Место, где обитал Чокнутый, скорее напоминало лабораторию, чем жилой дом. Некоторые из полок покосившихся шкафов были забиты разного рода склянками всех возможных форм и размеров: ряд миниатюрных пузатых флаконов сменяли собой продолговатые пробирки, длиной едва ли не в два пальца, а полку чуть ниже занимали мензурки имеющие формы замысловатых геометрических фигур.

Почти все они в той или иной мере были заполнены жидкостями самых разных цветов — от серо-молочного, почти белого до переливающейся на свету радуги. На нижних полках находилось пара миниатюрных котлов и несколько весов, от крошечных карманных до вполне солидных. Один из шкафов был сверху донизу забит книгами, и как мог судить Ивейн по нескольким названиям на человеческом языке которые он смог прочитать на корешках, все они так или иначе были связаны с алхимией.

Ивейн хотел уже, было пойти посмотреть, чем в соседней комнате занимается, Шип, как за его спиной раздался тихий скрип открывающейся двери. Ивейн отскочил от книжного шкафа и развернулся к дверному проему, резко выбросив руку с выскочившим арбалетом вперед. На пороге стоял гремлин с разноцветными волосами, держащий в руках два кувшина. Глядя на арбалетный болт, смотревший прямо на него, он нервно хихикнул:

— Я, конечно, хех, все понимаю, но застрелить меня в моем собственном доме — это уже чересчур, хех.

— Извини, — слегка виновато произнес Ивейн, убирая арбалет. — Я думал, это не ты.

— Я надеюсь, хех, — прохихикал гремлин, ставя кувшины на стол и запирая за собой дверь на засов. — Как вы вообще сюда попали?

— У тебя было не заперто. Как и в прошлый раз, — хмыкнул Ивейн.

— Действительно? Хех, — Чокнутый с сомнением оглядел дверной замок. — Теперь-то я понимаю, хех, почему у меня в последнее время такое чувство, хех, будто я что-то забываю сделать.

В этот момент из соседней комнаты вышел Шип.

— А, вот ты где, — буркнул он. — Ну и где твой Винсент как его там?

— Не знаю, — произнес алхимик и почесал затылок. — Должен быть с минуту на минуту, хех.

В этот момент раздался стук в дверь. Шип ткнул Ивейна в бок и указал на один из шкафов, видимо, предлагая повторить тот же трюк, какой они использовали в комнате Гилберта, когда к ним вломились стражники. Гремлин бесшумно прыгнул к гардеробу, открыл дверь, вывалил на пол какое-то тряпье и залез вовнутрь. Ивейн последовал его примеру. Он еле-еле втиснулся в тесный пыльный шкаф рядом с Шипом и закрыл за собой дверцу. Да уж, шкаф в комнате Гилберта был явно попросторнее. Чокнутый, удостоверившись, что они спрятались, открыл дверь. Раздался звук шагов и Ивейн почувствовал едкий резкий запах. Несмотря на то, что в доме у Чокнутого постоянно что-то горело, взрывалось или конденсировалось, новый запах перебивал все своим смрадом.

— Я пришел за реагентом, как и договаривались, — раздался мягкий баритон.

— Конечно-конечно, — послышалось шлепанье босых лап гремлина и скрип открывающегося сундука. — Одну минуту. А вот и он… эй, ты чего затеял?

— Ничего личного.

Голос незнакомца показался Ивейну на удивление знакомым. Но он не успел обдумать, где мог слышать его раньше, потому что Шип, не теряя времени, выскочил из их импровизированного укрытия. Посередине комнаты стоял тот самый человек, следивший за Ивейном в ночь нападения на трактир «Пьяный гремлин». Лицо у него было замотано шарфом, похожим на тот, что был у Крысло. Он держал небольшой ручной арбалет, направив его на Чокнутого. Алхимик испуганно смотрел на незнакомца с поднятыми руками, сжимая в одной из них склянку с бесцветной жидкостью. Надо отдать должное, реакция у хромого была отличная. Не успели они обнажить оружие, как незнакомец, не медля, выстрелил в их сторону. Правда, стрелок из него явно был никудышный — болт просвистел намного выше от цели и воткнулся в толстую древесину. Шип выхватил, было, нож и занес руку для броска, но Ивейн успел его остановить:

— Он нужен нам живым!

Гремлин громко выругался, но все же, спрятал нож обратно и бросился на хромого с кулаками наперевес. Ивейн вытащил меч и бросился к двери, чтобы перерезать незнакомцу путь к отступлению. Хромой, мгновенно оценив ситуацию, выбрал самый благоразумный вариант — бросив бесполезный арбалет на пол, он вытащил из-за пазухи пузатый флакон и бросил его в булькающий на столе котел. Спустя секунду раздался мощный хлопок и котел, едва не разлетевшись на куски, выплеснул все свое содержимое обильным фонтаном по всей комнате. К счастью, плащи из ткани песочников не пропускали никакую влагу и ни Ивейн, ни Шип не пострадали, а Чокнутый еще с начала схватки предусмотрительно спрятался под табуретку. Пользуясь их замешательством, хромой бросился к открытому настежь окну и выпрыгнул на улицу.

Ивейн и Шип выскочили за дверь мимо причитающего алхимика и бросились в погоню. К удивлению Ивейна и негодованию гремлина, для своей комплекции и хромоты беглец несся от них с небывалой скоростью. Видимо, он заранее успел принять Лошадиное Пойло, с которым, как известно, даже одноногий калека на некоторое время мог бежать не хуже тролля. Однако судя по всему действие зелья уже заканчивалось, и травма все же давала о себе знать, так какчерез несколько минут погони хромой изрядно замедлился. Ивейн с ликованием заметил, что расстояние между ними и беглецом заметно сокращается, мысленно уже празднуя победу. Хромой на пару секунд остановился на перекрестке, и, оглядевшись по сторонам, бросился направо. Они рванули за ним, и, свернув, Ивейн увидел, как хромой минует двух стражников, стоящих у стены.

— Он преступник, не дайте ему уйти! — закричал Ивейн.

Однако переглянувшиеся стражники то ли его не поняли, то ли не поверили, оставаясь абсолютно безучастными к его просьбе. Вместо этого, двое защитников закона, обнажив оружие, перекрыли узкий переулок, заставив Ивейна и Шипа остановиться. Ивейн увидел как беглец, прихрамывая, скрылся за углом и чуть не заскрипел зубами от злости. Он невольно перевел взгляд на тех, кто так не вовремя оказался на их пути и увидел знакомые лица — перед ними стояли смуглый невысокий стражник и коренастый верзила со шрамом, которого Хью назвал Бромом. Именно эти двое пытались доставить его к Мартину, и они же возглавляли стражников, когда те вломились в «Пьяный гремлин». Стражники стали медленно продвигаться к Ивейну и Шипу.

— Стойте, вы ничего не понимаете! — попробовал объяснить Ивейн. — Тот человек, он…

— Хватит болтать, — буркнул стражник со шрамом, сжимая в руках короткое копье. — Капитан был прав, что вы прячетесь где-то здесь. Я знаю тебя и твоего мелкого дружка. Это вы убили того юнца в «Пьяном гремлине». Не зря мы в этой гремлинской помойке три часа стены подпирали.

— Убили? Мы? Нет! В трактир ворвался гном-наемник, который работает на…

Однако стражники, явно обозленные на предполагаемых убийц своего друга не дали ему закончить, ринувшись в яростную атаку. Стражник со шрамом бросился на гремлина, попытавшись сходу надеть его на копье. Шип ловко отбил первые несколько ударов верзилы и перешел в контрнаступление. Переулок наполнил лязг стали. Оставив своего коллегу биться с гремлином, смуглый стражник с мечом наперевес кинулся к Ивейну. Он, еле-еле отражая удары, начал невольно отступать назад и едва не уперся спиной в стену. Ивейн невольно кинул взгляд на Шипа, но гремлин был слишком занят вторым стражником. Ивейн сделал широкий взмах, заставив смуглого отступить назад и забрал себе немного места для маневра.

— Вы совершаете ошибку, — попытался образумить стражника Ивейн, обходя противника по полукругу.

— Не мели языком! Береги дыхание! — крикнул за спину Шип.

Смуглый стражник ничего не ответил, внимательно наблюдая за мечом Ивейна. Он сделал выпад, но Ивейн успел отскочить в сторону.В этот момент, Шип, нырнув под удар копья, перехватил древко свободной рукой и рубанул по дереву. Стражник, пытавшийся вырвать оружие, по инерции сделал несколько шагов назад, и Шип, подскочив к нему, обрушил ему на голову обломок копья, оставшийся в его руке. Раздался громкий треск — и древко переломилось надвое. Кожаный шлем хоть и смягчил удар, но все же оглушенный стражник рухнул на землю. Смуглый, услышав позади шум, на секунду отвлекся от Ивейна и тот не преминул воспользоваться моментом. Перехватив рукоять меча двумя руками, он сверху вниз ударил по лезвию стражника. Стражник, явно не ожидая такого удара, выронил клинок. Оставшись без оружия, смуглый начал было отступать, но ощутил на позвоночнике кончик меча гремлина.

— Не дергайся, — прошипел Шип.

Стражник застыл на месте, скосив глаза на стоящего у него за спиной гремлина. Ивейн, переводя дыхание, осторожно встал между ним и его мечом, лежащим на земле.

— Вы заодно с тем хромым ублюдком? — спросил Ивейн.

— Катись в пекло, ты, грязный… — прорычал стражник, но гремлин слегка надавил на меч и он замолчал, судорожно сглотнув слюну.

— Что вы тут делали?

— Давай, выкладывай, — буркнул Шип.

— Капитан сказал нам, что ты и еще один гремлин, который убил стражника в «Пьяном гремлине» сегодня вечером будут в этом районе и приказал прочесать тут все и привести вас к нему живыми или мертвыми.

— Откуда он об этом узнал?

— Я-то почем знаю? — огрызнулся смуглый. — Мне дали приказ — я его выполняю. Можете убить и меня — но живыми вам из города не выбраться. Стража вас из-под земли достанет, помяни мое слово. Мы убийство своего не прощаем.

Не успел Ивейн открыть было рот, чтобы объяснить ему, кто на самом деле убил того стражника, как из-за угла показался патруль стражников.

— Они тут! — закричал смуглый стражник. — Скорее, они…

Шип, не дав ему закончить, подпрыгнул и ударил стражника рукоятью меча по затылку, но было уже поздно. К их сожалению, появившиеся стражники оказались из той половины местных сил правопорядка, которые при виде преступника бежали к нему, а не от него. Увидев двух разыскиваемых преступников и лежащие на земле тела своих коллег, стражники обнажили оружие и бросились прямо к Ивейну и Шипу. Гремлин выругался, развернулся и бросился в противоположную сторону. Ивейн последовал за ним, стараясь не отставать от шустрого гремлина. Сзади них послышались крики. Ивейн оглянулся — из прилегающего к улице переулка, видимо, услышав шум, выскочило еще несколько стражников, которые тут же присоединились к погоне. Шип потянул его за рукав, и они кинулись направо, свернув на узкую улочку. В ней оказался стражник, стоящий у стены спиной к ним со спущенными штанами. Увидев их, он выпучил глаза, и потянулся было к мечу, но Шип, не сбавляя ходу, подпрыгнул и ударил его кулаком в висок. Стражник закатил глаза и рухнул на землю.

Запыхаясь, они выскочили на длинный бульвар, по которому не спеша ехала телега, перевозящая какой-то мусор. На месте возницы, сжимая поводья, сидел настолько древний старик, что Ивейн, несмотря на то, что по пятам у них гналась толпа стражников, мысленно поразился тому, как он вообще может чем-то управлять. В повозку был впряжен не менее старый конь, костлявый, как жердь, лениво перебирающий копытами. Иногда старик цокал языком и взмахивал поводьями, правда, скакун не обращал ни малейшего внимания на действия хозяева, даже не думая ускорять шаг. Из переулка, где они оставили оглушенного стражника, послышались приближающиеся крики. Шип потянул Ивейна за рукав и увлек за собой.

Даниэль, сидя на телеге не спеша катил по улицам Распутья, наслаждаясь одним из последних летних вечеров. Иногда он лениво цокал или тряс поводьями, но делал это скорее для вида, так как Шалтай (так звали коня, запряженного в телегу) сам прекрасно знал с какой скоростью ему двигаться, не особо слушая своего хозяина. Работа у старика была хоть и нетрудная, но важная — он отвозил за пределы города различный мусор, который скидывали в огромные ямы и чуть позже сжигали. Пусть старик и не был каким-то там политиком или богатеем, он все же верил, что пусть на толику, но делает мир чище. Проходящий мимо гном кинул в телегу старика пустую бутылку вдобавок к другому мусору и старик вдруг вспомнил о том, что сосед приглашал его вечером зайти на стаканчик-другой. Тем более что жена Даниэля как раз сейчас собиралась на ночное дежурство.

Вдруг на улицу, по которой он ехал, выскочил какой-то парень в компании гремлина. Судя по крикам, доносящимся из улочки, откуда они вынырнули, они то ли от кого-то убегали, то ли за кем-то гнались. В принципе старик жил уже слишком долго, чтобы удивляться подобным вещам. Тем более, в Распутье. К тому же, он знал один из главных секретов долголетия — в нужное время и в нужном месте лучше отвернуться в сторону, делая вид, что вокруг ничего не происходит. Что он, собственно и сделал, даже не повернув в их сторону голову.

Но гремлин, потянув своего путника за рукав, потащил его прямо к повозке Даниэля. Они едва успел нырнуть под телегу и вцепиться в ее дно, как на мостовую гремя сапогами, выбежала толпа стражников. А вот эту братию Даниэль недолюбливал. Не то, чтобы он не уважал защитников закона, отнюдь. Но в прошлом году Чисто-Путье (комитет, следящий за чистотой и гигиеной города, почетным членом которого Даниэль являлся много лет) организовало массовые дебаты о запрете вырубки нескольких многовековых дубов, растущих в центре города и на месте которых некоторые ушлые личности хотели построить очередной трактир. Канцлер Гридер попытался было объяснить всем недовольным важность питейных заведений для общества, но когда понял, что его никто не слушает, приказал капитану стражи Ричарду разогнать протестующих, чем он и занялся вместе с парой десятков своих подручных. Конечно, Чисто-Путье тоже поддерживало много стражников, которых возглавлял лейтенант Мартин, но если бы не вмешательство главы Синдиката, который через своих людей донес до канцлера, что он, мягко говоря, недоволен его действиями, этот век стал бы для дубов последним.

Один из стражников, судя по всему, самый главный, оглядевшись по сторонам и раздав несколько приказов, окрикнул старика и направился прямо его повозке. Даниэль несколько раз тряхнул поводьями и Шалтай нехотя остановился.

— Куда они делись? — послышался крик. — Так, вы, трое! Направо! Ты — надень портки на того идиота и приведи его в чувство! Остальные за мной! Эй, ты, на повозке! Стой!

Телега со скрипом остановилась. Ивейн покосился на Шипа, который приложил палец к губам, держа одну руку на рукояти меча. Какой-то стражник, чеканя шаг, подошел к повозке, и они увидели два грязных сапога.

— Старик, сюда бежали двое, гремлин и человек. Ты их видел?

— Кого доят? — удивился в ответ возница.

— Да не доят, а двое, идиот! Молодой парень и гремлин бежали в эту сторону. Где они?

— Какой такой камень? — с недоумением произнес старик.

Стражник с досадой плюнул на землю, видимо, поняв, что ничего путного от сидящего на телеге старика ему не добиться. Сапоги исчезли и их хозяин, судя по звуку шагов, зашагал в противоположную сторону. Шип убрал руку с меча и покрепче вцепился в дно телеги. Ивейн тоже заметно расслабился и облегченно вздохнул. Кажется, на этот раз им снова удалось скрыться. Но все же, его сгрызала досада — хромой ускользнул прямо из их рук и теперь, когда он знает, что его ищут, заляжет на дно. Спустя некоторое время неспешной езды, Шип осторожно выглянул из-под телеги и аккуратно вылез наружу. Ивейн попытался было сделать то же самое, но упал на землю, сильно ударившись спиной, и едва не попал под колеса. Встав ноги и отряхнувшись, он взглянул на их нежданного спасителя. Старик, не оглядываясь, медленно уезжал прочь вместе с повозкой. Провожая взглядом их нежданного спасителя, гремлин почесал затылок и произнес:

— Да уж, повезло, что этот старый хрен, похоже, не видит и не слышит. Правда, я не знаю, куда нам идти. Наш трактир сгорел, «Храп кабана», могу поклясться, стражники караулят…

Пораскинув мозгами, Ивейн решил, что знает одно место, одновременно уютное и безопасное.

— Мы можем пойти к Громхаку, — предложил он. — Вряд ли он будет против.

— Сойдет, — вздохнул гремлин. — Я сейчас и в хлеву готов залечь рядом со свиньями, даже без соломы, лишь бы отдохнуть.

Глава 16

Презумпция виновности всегда являлась одним из краеугольных камней судебной системы Скордской Республики. Если подозреваемый в каком-либо преступлении, указанном в своде законов, не может доказать свою невиновность, то почему мы должны ему верить? Я считаю, он просто обязан понести наказание, предусмотренным сводом законов.

М. С. Лайер, дискуссия об отмене презумпции виновности

Добравшись до жилища Громхака незамеченными, они, к счастью, застали орка на месте. Открыв дверь и увидев Ивейна и Шипа, он начал было с порога расспрашивать их о том, как прошел визит к алхимику, но увидев, что его друзья едва не падают с ног от усталости, решил повременить с вопросами. Приготовив им на скорую руку нехитрый ужин, и налив две кружки горячего вина с гвоздикой, Громхак выскочил на улицу и поймал проходящего мимо мальчишку. Сунув ему в руку серебряный, он наказал мальчугану немедленно направиться в трактир «Храп кабана» и найти там старика в балахоне и гнома с рыжей бородой, передав, чтобы они поспешили к своему другу библиотекарю. Разинув рот от небывалой щедрости за такое пустячное дельце, паренек припустился со всех ног, и не прошло и получаса, как Гилберт и Кремень переступили порог дома орка.

Ивейн и Шип, отужинав, согревшись и слегка набравшись сил, рассказали своим компаньонам о похищении Буги безбородым гномом, который назначил им встречу, хромом, сбежавшем прямо из-под их носа и о том, как они чуть не угодили в руки устроившим на них засаду стражникам. Слушая их рассказ, Кремень расчесывал медную бороду костяным гребнем, Гилберт чистил трубку, а Громхак, постукивая когтистыми пальцами по столешнице, задумчиво смотрел в окно. После того, как они закончили, орк протянул:

— Интересно, откуда капитан стражи мог догадаться, где вы будете сегодня вечером.

Ивейн думал об этом всю дорогу до дома Громхака и понемногу он, кажется, пришел к ответу на этот вопрос, сложив все кусочки картины воедино.

— А он и не догадывался, он знал, — ответил Ивейн. В ответ на недоуменные взгляды, он поделился с ними своими мыслями:

— Капитан стражи тоже работает вместе с Регатом. Стражник сказал нам, что они ищут меня и Шипа, а не меня и двух гремлинов. Ричард действует заодно с Регатом и прекрасно знает о том, что гном сумел выкрасть Буги. Видимо, именно он и приказал тому стражнику вломиться вместе с Регатом и Крысло в «Пьяного гремлина», чтобы подставить нас.

— Мы видели этого жирного ублюдка у нашей берлоги, перед тем как узнали, что этот выродок похитили Буги, — гремлин со злостью ударил кулаком по столу. — Ну, попадись этот увалень в мои руки, я сначала спущу с него шкуру, а потом…

— Помнится, Доран хотел рассказать нам имя одного из игроков, — задумчиво произнес Гилберт. — Он еще добавил что-то про то, что считал, будто тот пришел закрыть их лавочку. Видимо, он имел в виду как раз капитана стражи.

— Ты вроде говорил, что Ричард в кармане у Сальваторе? — обратился Ивейн к Шипу.

— Так и есть, — буркнул гремлин. — Видимо, те недоноски платят больше. Я, конечно, все считал его куском конского навоза, но это уже самое что ни на есть гнусное предательство.

— Интересно, заместитель капитана, лейтенант Мартин тоже в этом замешан? — широко зевнул Ивейн.

— Сомневаюсь, — покачал головой орк. — У лейтенанта Мартина есть одна неприятная черта характера, затрудняющая продвижение по службе — называть вора вором, а убийцу — убийцей.

— Если вы правы, то идти на встречу с Регатом чистой воды безумие, — произнес Громхак, протирая свои круглые очки. — Вас будет ждать толпа головорезов или куча обозленных стражников. И я не знаю, что хуже.

— А что нам остается? — ответил Шип, ударяя точильным камнем по лезвию своего меча. Делал он это скорее, чтобы отвлечься и занять руки, чем от необходимости. — Не можем же мы бросить Буги. Да и Франц тоже наш человек.

— Это если они все еще живы, — заметил Гилберт. Гремлин кинул на него тяжелый взгляд, но промолчал. Видимо, подобная мысль тоже приходила ему в голову, но он старался не думать об этом.

— Никогда до этого не видел безбородых гномов. Интересно, а что такого особенного в бороде? Она же отрастает, — заметил Гилберт.

Кремень сплюнул на пол, и, под взглядом явно недовольного таким отношением к чистоте орка, начал что-то горячо рассказывать, активно жестикулируя и подергивая бороду.

— «Это у других рас она отрастает, а у гномов — нет. Для приличного гнома без бороды шастать — все равно, что голышом по улице расхаживать. Бреют ее по собственному желанию лишь те, кому наплевать на наши традиции и историю. А насильно сбривают лишь конченым подлецам, чтобы любой порядочный гном сразу знал, кто перед ним».

— Зато паразиты не разводятся. Да и мыть ее не замучаешься, — заметил Гилберт, но Кремень даже не удосужился смерить его своим обычным презрительным взглядом, проигнорировав слова старика.

— Помнится, слышал я историю, как один гном решил подшутить над своим знакомым и сбрил ему полбороды, — начал рассказ Громхак. — Конфликт чуть не закончилось клановой войной, в дело даже пришлось вмешаться…

— Да какая к бесам разница, есть у него борода или нет, — взвился Шип, бросив точильный камень в стену. — У него мой брат, если он вообще его уже не кокнул.

— Буги твой брат? — спросил Гилберт.

— Троюродный, — буркнул гремлин, подняв камень и вернувшись к заточке оружия. — Внук сестры моего деда.

— Думаю, Регат, как ты выражаешься, не моргнув глазом «кокнет» внука сестры твоего деда, если он уже этого не сделал, — покачал головой орк. — А вдобавок перережет глотки Ивейну и тебе. Ты же не думаешь, что вы сможете с ним договориться?

Гремлин в ответ лишь огрызнулся, и все присутствующие пустились в горячий спор. Ивейн еще в середине их разговора уже начал потихоньку клевать носом. Он не спал уже сутки, если не считать те несколько часов, что он провалялся без сознания в доме гремлинов, и тепло дома Громхака вместе с кружкой слегка подогретого вина, которое дал ему орк, слегка его разморило. Он ударился макушкой о спинку кровати, на которой сидел и встрепенулся. Протирая глаза, Ивейн услышал лишь обрывок последней фразы Громхака:

— … а после — мы нападем на него со спины. Согласны?

Гремлин потирал подбородок, видимо, обдумывая слова орка. Увидев непонимающий взгляд Ивейна, Громхак еще раз терпеливо объяснил свой план. Орк предлагал ему и Кремню устроить засаду около входа в канализацию, а после того, как появится Регат, напасть на него со спины. В это время, Гилберт должен будет занять позицию со стороны, откуда придут Ивейн и Шип и следить, чтобы никто не обошел их сзади.

— Чушь, — наконец вынес свой вердикт Шип, проверяя подушечкой пальца остроту лезвия. — Регат свалит, едва вас увидит. Нюх у него как у охотничьего пса.

— Ну и что ты предлагаешь? — с легким раздражением спросил Громхак. — Мы не можем отпустить вас одних.

— А кто сказал, что мы будем одни? — хмыкнул гремлин, убирая меч в ножны.

Увидев, что другие не совсем поняли его слова, Шип пояснил:

— Завтра утром мы с Ивейном пойдем к Джузу. Конечно, в последнее время он предпочитает решать дела тихо, в связи с накаляющейся вокруг него обстановкой, но вряд ли откажет помочь нам против этой безбородой бестии. Тем более, если он работает на тех, кто похитили Буги и Франца.

— Если вариант с засадой в стоках отпадает, то мы можем все втроем прикрывать ваш тыл, — предложил Гилберт.

Стоки… Ивейн вдруг вспомнил заляпанную одежду в доме Крысло, резкий запах, шедший от хромого незнакомца и взорванную стену в подвале трактира «Пьяный гремлин».

— Слушай, Шип, а куда ведет тот туннель, откуда появились Регат и Крысло вместе с тем стражником?

— Ответвление от городской канализации, — пожал плечами гремлин. — Правда, его вроде засыпали пару лет назад.

Канализация! Все встало на свои места. Ивейн победно хлопнул ладонью по кровати, на которой сидел и поспешил поделиться с остальными своими догадками:

— Регат и его сообщники скрываются где-то под городом, в канализации. Там же они держат Буги и Франц. Поэтому Джуз и не мог их обнаружить. У него глаза и уши по всему городу — но не под ним.

— Это конечно неплохо, что ты такой сообразительный, — буркнул гремлин. — Но нам ни капельки не поможет. Стоки это огромный запутанный лабиринт, который соединен с рекой, текущей недалеко от города. Хоть какого-то толкового плана городской канализации нет ни у кого в Распутье.

— Разве что у канцлера, — покачал головой Громхак. — Но я не был бы настолько уверен в своем утверждении. Канализацию строили не один десяток лет множество строителей и зодчих.

— Все равно, это хоть что-то, — пожал плечами Ивейн, которому не передался скептицизм гремлина. — Во всяком случае, мы хотя бы имеем представление о нахождении их логова.

— Ладно, — произнес Шип, спрыгивая с кровати и зевая. — Не знаю как вы, а я устал как паховая лошадь и хочу спать. А завтра у нас прорва дел. Где у тебя тут можно кости кинуть?

Кремень и Гилберт, попрощавшись, ушли обратно в «Храп кабана» а Громхак постелил гостям в спальне, заранее извиняясь за то, что одному из них придется спать на полу, а сам занял диван в гостиной. Орк хотел было отдать им и диван, но Ивейн отказался, сказав, что орк и так слишком гостеприимен. Едва закрыв дверь, Ивейн хотел было предложить гремлину подбросить монетку на то, кто будет спать на кровати, а кто на полу, но когда он обернулся, Шип уже вовсю храпел, укрывшись одеялом с головой.

Ивейн слишком устал, чтобы спорить с гремлином, поэтому, вытащив из-под Шипа одну подушку, улегся на пол, замотавшись в плащ. Едва успев закрыть глаза, он провалился в глубокий сон. Но вдруг, сквозь закрытые веки, услышал какой-то шум со стороны окна. Даже не открывая глаз, Ивейн перекатился под кроватью, вскочил на ноги и выбросил руку в сторону незваного гостя. К счастью, он не успел выстрелить. Увидев, кто перед ним, Ивейн с облегчением вздохнул и со слегка виноватым видом убрал арбалет на место. Около открытого окна, слегка приподняв руки вверх, стояла дочь Джуза Сальваторе — Эмили.

— В следующий раз нужно будет постучать, — заметила девушка, опуская руки и занимая свое привычное место на подоконнике. — Я гляжу, Буги тебе пару прибамбасов подарил, — она усмехнулась и махнула волосами.

Ивейн невольно улыбнулся в ответ и присел прямо на стол стоящий рядом с окном.

— Откуда ты узнала, где я?

— Проследила за твоими друзьями, — девушка пожала плечами, будто бы Ивейн спросил что-то очевидное. — Что там случилось в «Пьяном гремлине»? Весь город на ушах стоит.

Ивейн начал подробный рассказ о его походе к гремлинам, нападении Регата, похищении Буги и хромом незнакомце, которого они чуть не поймали у алхимика. Девушка внимательно его слушала, накручивая локон волос на палец. Ивейн так увлекся, что даже невзначай повысил голос, описывая то, как ловко они сбежали от стражи, спрятавшись под телегой. Со стороны кровати послышалась какая-то возня и из-под одеяла показалась голова Шипа. Он недовольно огляделся, видимо, вспоминая, как очутился в незнакомой ему комнате и присел на кровати, скинув одеяло на пол.

— Привет, Шип, — кивнула гремлину Эмили. — Прими мои соболезнования о трактире и Буги. Надеюсь, вы спасете твоего брата, он славный малый.

— Спасибо, — буркнул гремлин, потягиваясь. — А вы, сладкая парочка, не могли другого места потрепаться найти? Я тут вообще-то спать пытался. С утра еще к твоему папе идти, а потом надо открутить кое-кому лысую голову.

— Ивейн уже рассказал мне, что завтра вы идете на встречу с Регатом. И я пойду с вами, — заявила девушка, тряхнув волосами.

— Ну, уж нет, — в один воскликнули Ивейн и Шип.

На самом деле, отказываться от помощи было бы, по крайней мере, неразумным, но Ивейн прекрасно понимал, что, несмотря на браваду гремлина, завтра головы вполне могут открутить им. В случае провала, лучшее, на что они могут рассчитывать — очутиться за решеткой. А о худшем варианте развития событий он и думать не хотел.

— Мне, вообще-то ваше разрешение не нужно, — протянула девушка и заерзала на подоконнике. — Если от вашей встречи с гномом зависит жизнь Буги — я тоже должна помочь. Если что, он тоже мой друг. А Франц я вообще знаю с детства, он мне как дядя. Так что, я иду с вами.

— И думать забудь, — отрезал гремлин. — Если с тобой что случится — Джуз нас из-под земли достанет, даже если Регат из нас нарезку сделает. Тем более, он не разрешит тебя так рисковать. Регат это тебе не какой-нибудь уличный головорез и я сомневаюсь, что он будет один. Ты знаешь о том, что капитан стражи теперь тоже против твоего отца? Если ты попадешь в руки стражникам, и они узнают, что ты дочь Сальваторе, то подставишь под удар не только своего отца.

— Нам не обязательно ставить папу в известность, — подмигнула Эмили. — Да и местные стражники почти все только мух ловить умеют, когда спят.

— А я поставлю, если ты будешь вести себя как упрямая ослица. Твой папаша тебя под замком запрет и правильно сделает.

Услышав слова гремлина, девушка возмущенно фыркнул. Еще целый час они провели в горячем споре, в ходе которого все же решили, что Эмили будет прикрывать их тыл с Громхаком, Гилбертом и Кремнем, но при малейших признаках опасности отправится восвояси. Девушка, до этого рвущаяся прямиком в пекло событий на удивление легко согласилась на их условия, и Ивейн решил, что, скорее всего, она в любом случае поступит по-своему.

Эмили выскользнула в окно, пообещав прибыть на место встречи с гномом около полуночи, а Ивейн и Шип снова улеглись спать. Ивейну показалось, что он едва успел закрыть глаза, как гремлин бесцеремонно разбудил его, тряся за ногу. Однако за окном уже рассвело, и первые лучики солнца упали на город. Они не стали будить орка, мирно спящего на диване и на скорую руку перекусив остатками вчерашнего ужина, поминутно зевая, вышли из сонного тепла дома Громхака прямо на утреннюю свежесть.

Не успели они покинуть дом, как к гремлину подошел какой-то нищий и что-то шепнул ему на ухо, искоса поглядывая на Ивейна. Выслушав бродягу, Шип повел их какими-то окольными путями, избегая больших людных улиц и постоянно озираясь по сторонам. Иногда они сворачивали назад или вообще некоторое время прятались за кучами мусора или дождевыми бочками, на случай, если кто-то их за ними следит. Наконец, они вышли к покосившемуся деревянному зданию, которое, судя по виду, явно было заброшено, причем достаточно давно. Окна его были заколочены, а сам дом, кренящийся на один бок, напоминал кривого калеку, выглядевший так, будто вот-вот рухнет.

Над дверью висела табличка, надпись на которой гласила: «КАРАНТИН! ВНУТРИ БОЛЬНЫЕ ЧЕРНОЙ ЛИХОРАДКОЙ! НЕ ВХОДИТЬ! СМЕРТЕЛЬНО ЗАРАЗНО!». Ивейн невольно содрогнулся. Черная лихорадка — страшная болезнь, которая когда-то давно бушевала по всей средней полосе. Она едва не выкосила несколько городов людей, еще не объединившихся в Республику, но больше всего от эпидемии пострадали орки — едва ли не две третьих равнинных орков, которые жили достаточно кучно, селясь около берегов рек, тем самым, способствуя распространению болезни, умерло страшной смертью. Почти все оставшиеся орки, вместе с частью гремлинов, которые издавна селились около их поселений, перебрались на восток, оставив людям огромные территории. Лишь некоторые племена орков наотрез отказывались покидать родные земли, издавна завоеванные их предками, чем немало нервировали власть Республики.

Того, кто имел несчастье заболеть черной лихорадкой ждала мучительная, хоть и быстрая смерть. Болезнь сначала вызывала сильнейший озноб, от которого не спасало ни огонь, ни меха, ни какие-либо настойки. После у больного начиналась тошнота и галлюцинации, а на его теле вспухали зловонными прогалинами гноящиеся раны. После нескольких дней мучений восемь из десяти больных забирала в свои вечные объятия смерть. Над лекарством от этого страшного недуга бились целые армии алхимиков, друидов, жрецов и шаманов, но все их попытки оказались безуспешны.

Ивейн хотел было спросить, не решил ли Шип разом решить все их проблемы, покончив с жизнью, как гремлин, не мешкая, толкнул дверь и вошел внутрь. Ивейн, слегка поколебавшись, проследовал за ним.

Едва зайдя в темную, затхлую комнату, он застыл от ужаса. Первой мыслью Ивейна была броситься назад на улицу, но он буквально оцепенел, не в силах пошевелиться. В грязном вытянутом помещении, с подгнившим полом и паутиной, клочьями свисающей с потолка, лежало около десятка человек. Все они дрожали, будто от холода, некоторые из них разговаривали сами с собой, а лица всех без исключения покрывали отвратительные нарывы. Шип, ни капли, не смущенный ужасной картиной, спокойно перешагнул через лежащего неподалеку от входа старика, хватающего пальцами воздух, и направился в соседнюю комнату. Оглянувшись, он увидел выражение лица Ивейна и ухмыльнулся:

— Испугался? Не бойся, это только маскарад. Ты на них поближе глянь.

Ивейн, однако, не слишком доверяя словам гремлина, все же поборол свой ужас и осторожно двинулся след за ним. Проходя мимо одного из больных, он пригляделся и вправду увидел, что нарывы представляли собой налепленные на лица комки, сделанные на удивление правдоподобно из неизвестного ему материала. Женщина, корчившаяся на полу, прекратила завывать, уставилась на Ивейна, и жестом указала ему на соседнюю комнату. Да уж, маскировка и в правду, что надо. Даже те, кого не смутит табличка, или не умеющие читать, едва зайдя в помещение, бросятся отсюда со всех ног.

Проследовав за Шипом, он увидел, как тот открыл неприметный сундук, стоящий в углу, и прыгнул в него, исчезнув из виду. Подойдя к сундуку, Ивейн заглянул вовнутрь. Вместо дна виднелась зияющая темнотой дыра. Аккуратно спустившись, он оказался в довольном высоком, но узком коридоре, в котором два гремлина вряд ли прошли бы плечом к плечу. Гремлин поднял стоявшую на полу лампу, зажег ее и, не мешкая, двинулся вперед. Буквально через минуту они оказались на развилке из трех путей. Однако, гремлин, похоже, уже когда-то проделывал этот путь. Не задумываясь ни на секунду, он уверенно свернул направо и Ивейн поспешил за ним, стараясь не отставать. Они петляли уже довольно долго, и Ивейн хотел было спросить, не ходят ли они по кругу, как после очередного поворота перед ними оказалась неприметная дверь, с узким продолговатым окошком.

— Странно, в прошлый раз, к Джузу меня тащили явно другим путем, — заметил Ивейн, вспоминая, как парочка троллей отвела его к Джузу с мешком на голове. Хотя, если признаться, из этих двух вариантов даже темный запутанный лабиринт нравился ему куда больше.

— Да у него всяких убежищ не меньше сотни по всему городу, — хмыкнул гремлин, стуча в дверь. — И каждый, с кем Джуз говорит лично, знает только об одном. Максимум — двух. Мера предосторожности. Он и наш с Буги трактир пару раз для этих целей использовал. Мне тот бродяга сказал, что сегодня Сальваторе ждет нас тут.

Окошко приоткрылось, и через несколько секунд захлопнулось. Дверь распахнулась и в дверном проеме, почти полностью закрыв его, показалась сгорбленная фигура тролля, одного из тех, кто вытащил его из камеры. Правда, Ивейн не мог с уверенностью сказать, Грым это был или Крош. Тролль посмотрел на нежданных гостей и мрачно буркнул:

— Что?

— Мы по делу, Крош, очень важному делу, — заверил его Шип. — Это насчет «Пьяного гремлина» и Франц.

Тролль, не говоря ни слова, отошел в сторону, позволив им зайти. Едва они переступили порог, Крош захлопнул за их спинами дверь, закрыв ее на засов. Протиснувшись мимо Ивейна и Шипа, он уселся стол, стоящий посреди комнаты. Напротив него сидел второй тролль, по-видимому, Грым, который сосредоточенно тасовал колоду карт. На столе дымились две огромные кружки. Крош отхлебнул из кружки, вытер рот тыльной стороной руки, по размеру походившей на лопату и спросил:

— Регат что. Прямо в «Пьяный гремлин» вломился? Да еще и стражника. Грохнул? Картель? — гремлин утвердительно кивнул, и тролли мрачно переглянулись. Грым положил карты на стол и сделал из кружки несколько больших глотков. Ивейн заметил, что несколько капель упали на столешницу, с шипением начав прожигать древесину, и невольно поежился, подумав, что же за ядреное зелье пьют тролли.

Пройдя сквозь обитую сталью дверь, которую любезно отпер Крош, они очутились в комнате, походившей на ту, где Ивейн впервые встретился с Джузом. Хоть она и была несколько меньше, но интерьер в ней был практически идентичным. Даже стол был то в точь, но прошлый вроде был немного светлее. Никто из них, переминаясь с ноги на ногу, не решался заговорить первым. Но через несколько минут тишину нарушил сам Сальваторе, все также занимающий огромное кресло и скрываясь во мраке.

— Что конкретно случилось в «Пьяном гремлине»? Я жду подробностей.

Шип, слегка сбивчиво рассказал ему о нападении Регата на трактир и похищении Буги, не забыв упомянуть о предательстве капитана стражи Ричарда. Джузеппе внимательно слушал рассказ гремлина, не упуская ни единого слова и не перебивая.

— Chiaro, chiaro, — задумчиво произнес он, когда гремлин закончил. — А ты-то, каким образом ввязался в эту историю? У тебя вроде была конкретная задача. Ты разузнал хоть что-либо про Франца? — теперь, по-видимому, он обращался к Ивейну.

Ивейн рассказал ему о том, что, скорее всего, Франц был похищен Регатом при помощи его покойного двоюродного дяди Вильгельма и его сообщников. Также он поведал о своих догадках на счет того, где они могут прятаться вместе с пленными. Когда он замолчал, вновь наступила тишина. Видимо, Джузеппе Сальваторе обдумывал услышанное. Наконец, он произнес:

— Значит, Картель перестал таиться, и открыто объявил мне войну, кучка подлых cafones. Зря.

Ивейн хотел было уточнить насчет незнакомого слова, но передумал. Тем временем Джуз продолжил:

— Итак, что мы имеем — Регат, и та шайка мелких шулеров работают на Картель. А покрывает их Ричард, жадный cafone. Bene. Сегодня мы нанесем ответный удар. Одним ударом мы решим сразу две проблемы — разделаемся, наконец, с этим безбородым bastardo и вернем Буги и Франц. Поступим так…

— Вы думаете, они все еще живы? — спросил Ивейн.

Джузеппе замолчал, явно недовольный тем, что его перебили, но все же, спустя несколько секунд ответил на его вопрос:

— Живые эти двое куда полезнее, чем мертвые. Они много лет работают на меня и знают то, что не должны узнать мои враги. Имена наших людей в страже и банке, адреса складов… Нет, убьют их лишь после того, как удостоверятся, что они рассказали все, что знают.

— Буги крепкий орешек, босс, — заверил его Шип. — Да и Франц не болтун, хоть и человек. Уверен, даже Регату придется с ними повозиться, прежде чем они хоть что-то ему расскажут. Помните, когда мы…

Джуз хлопнул ладонью по столу и гремлин тут же захлопнул рот.

— Хватит болтать. Идите на место встречи в назначенное время. Вас будут прикрывать мои лучшие бойцы. Но гном мне нужен живым — я хочу знать всех, кто помогает ему в городе — если капитан стражи в кармане у Картеля, то могут быть и другие. Мне нужны их имена.

— А что делать с сообщниками Регата? Крысло, хромым и Ричардом? — спросил Ивейн.

— Крысло и хромой? Ах, эти… не скажу, что буду против, если они и другие сообщники Регата, так скажем, scompariranno. С Ричардом мы разберемся чуть позже, когда у нас будут прямые доказательства его измены. Ввязываться в открытое противостояние со стражей сейчас будет, по меньшей мере, неразумно. Я через своих людей в страже намекну о темных делишках капитана его заместителю, Мартину. Он хоть и стражник, но до упрямости честный. Вряд ли его можно подкупить. Если заместитель что-то заподозрит, то не спустит глаз с Ричарда и это слегка развяжет вам руки. А теперь, вы свободны.

— Будет сделано, босс, — кивнул головой Шип.

Раскланявшись с Сальваторе, они прошли через комнату троллей и двинулись назад по темным длинным коридорам, освещаемым лишь светильником, который на вытянутой руке держал гремлин. Правда, делал он это скорее для Ивейна, чем для себя, так как гремлины видели в темноте намного лучше людей.

— Хочешь лично убить Крысло? — спросил вдруг гремлин, идя по очередному коридору, который казался Ивейну бесконечным.

— Эээ… не знаю, — немного растерявшись от неожиданного вопроса, ответил Ивейн, споткнувшись о какой-то камень.

— Могу оставить его тебе, — пожал плечами гремлин, поворачивая налево. — Этот гаденыш вроде как тебя и твоих друзей грохнуть пытался. Да еще и с дядей твоим расправился.

— На самом деле, мы можем просто сдать его страже, — предложил Ивейн.

— Страже? Пффф, — Шип оглянулся на Ивейна и громко фыркнул. — Он слишком много знает, чтобы быть по эту сторону земли. Да и как ты уже понимаешь, стражникам сейчас нельзя доверить как никогда. Ты что, ни разу никого не убивал? Да уж. Ну, если в Распутье задержишься — наверстаешь.

Ивейн не был уверен, что хочет как-то это наверстывать, но решил промолчать. Выбравшись из дома с мнимыми больными, они вышли на улицу, попав под начавший накрапывать дождь. Гремлин накинул капюшон и поднял голову к серым тучам, застывшим над городом.

— Ладно, пошли назад к твоему другу орку. Думаю, нам лучше отоспаться, следующей ночью вряд ли выпадет такая роскошь. Тем более, вчера вы мне так нормально поспать и не дали, два трепла.

— Мне нужно вернуться в «Храп кабана», — Ивейн вдруг вспомнил, что все его вещи остались в комнате Гилберта, а рубашку и штаны он менял еще позавчера. Конечно, он мог бы попросить вещи у Громхака, вряд ли бы орка ему отказал, но думается, Громхак хоть и был почти на полголовы ниже Ивейна, в габаритах он явно выигрывал. Конечно, Ивейн мог быть зайти в одну из многочисленных лавок, но денег, полученных от Джуза, осталось всего ничего, да и он опасался

— Это еще зачем? — буркнул гремлин. — За трактиром наверняка следят.

Шип был непреклонен, но все-таки, Ивейн сумел его уговорить, пообещав, что это займет всего несколько минут и они выдвинулись в «Храп кабан», обходя встречающиеся им по пути стражников и лужи. Они прошли уже половину пути и сейчас направлялись к Большому Базару, на котором, судя по звукам, несмотря на ранний час, уже вовсю шла бойкая торговля. Даже через несколько кварталов они слышали доносившийся гвалт с торговой площади. Ивейн заикнулся о том, что на ней могли быть стражники, но Шип отмел его опасения. «Во-первых, даже если они там и есть, то заниматься они будут своими обычными делами — трясти деревенских торгашей, выколачивать для себя цены получше и прочие. А во-вторых — если и хочешь где-то хорошо спрятаться, то делай это на виду у всех» — заявил гремлин. Ивейну пришлось довериться его словам, справедливо рассудив, что в них есть зерно истины. Тут мимо них, на скрипучей телеге проехал тот самый старик, который вчера спас их от стражи, даже не удостоив их взглядом. Только худющий конь кинул на гремлина косой взгляд и фыркнул, видимо, узнав тех, кто без спроса воспользовался его услугами. Провожая уезжающего вдаль старика, Ивейн поинтересовался:

— А давно вы с Буги работаете на Сальваторе? Если не секрет конечно.

— Да что уж в этом секретного, — хмыкнул гремлин и почесал нос. — Давненько. Как в Распутье приехали, пару лет мелкой контрабандой занимались, а после одной из сделок на нас кое-кто из подручных Джуза вышел и предложил работу. После этого, конечно, дела пошли по крупному. Мы за первые полгода работы на Сальваторе столько золота заработали, что даже смогли обзавестись собственным трактиром.

— Я думал, ваш трактир — только прикрытие.

— Это конечно так, но по большей части он у нас для души. Ты же видел — я даже пиво сам разношу наравне с нашими работниками. Эх, этот безбородый ответит за то, что сделал с нашей таверной. Мы с Буги еще, когда сопляками по улицам бегали, мечтали о том, что у нас своя таверна будет — тогда нашу братию и не в каждый клоповник могли пустить. Да и сейчас с этим дела обстоят не лучше. Сгоняете нас в загоны какие-то, будто зверей. Вы люди те еще злобные бестии, хоть и строите из себя святош со своим сияющим диском, озаряющим всех вокруг и прочей чепухой.

— Приехали? А откуда вы родом? — попытался сгладить Ивейн неприятную тему.

— Родители наши с равнин, но жили мы на юге, — неопределенно ответил гремлин и Ивейн не стал дальше мучить его своими вопросами.

Через несколько минут они вышли к торговой площади, на которой кипела оживленная торговля. Ивейн, несмотря на слова гремлина, немного опасался того, что на площади их может кто-нибудь узнать, но никто не обращал на них ни малейшего внимания. Люди, гномы, орки, гремлины, лепреконы и другие были заняты торгами, спорами и руганью с клиентами и конкурентами. Обходя огромного орка, задумчиво перебирающего оружие у тарахтящего гнома, который уверял, что все лежащее у него на прилавке сделано из непревзойденной, острой как бритва, но тонкой как бумага стали, Ивейн почувствовал у себя в кармане чью-то руку. Схватив незадачливого воришку за кисть, он обернулся. Перед ним стоял молодой парень, чуть-чуть младше Ивейна. Вор выхватил свою руку и, потирая запястье, со злобой уставился на Ивейна.

— Ты мне чуть руку не сломал, урод! Я, между прочим, дружу с гномом, который знает человека, приятеля одного сатира, а тот выпивает с гремлином, который работает на Сальваторе. Слышал вообще о таком?

Услышав браваду паренька, Ивейн ухмыльнулся и откинул плащ, чтобы воришка мог увидеть ножны с мечом, висящие у него на поясе. Наслаждаясь вытянувшим лицом незадачливого карманника, Ивейн посмотрел ему прямо в глаза и произнес:

— Конечно, знаю. Я сейчас как раз от него иду. Шел бы ты подальше, пока я тебе по рукам не надавал, паренек.

— А что за гремлин? — ввязался в разговор Шип. — Я тоже с одним сатиром трактирщиком люблю выпить.

Увидев гремлина, лицо у парня стало белее кожи того северного орка, рядом с которым они стояли. Видимо, слова Ивейна и внезапно появившийся Шип произвели на воришку огромное впечатление, так как он, нервно сглотнув слюну, тут же растворился в толпе. Покинув торговую площадь, Ивейн и Шип зашагали по длинной идущей в гору улице. К их счастью, до сих пор на пути им не встретилось ни одного стражника. Видимо, из-за дождя, который к этому моменту превратился в настоящий ливень, вся местная стража предпочитала охранять помещение какого-нибудь трактира. Уже на подходе к «Храпу кабана», Ивейн спросил:

— Слушай, это правда, что Джузеппе Сальваторе на самом деле глава Синдиката?

— А я откуда знаю? — пожал плечами гремлин. — Я ему вроде не сын родной, чтобы быть в курсе всего, чем он занимается. Может и правда, может, и нет. А может Джуз по ночам кексы печет.

— А Эмили тоже работает вместе с отцом? — спросил Ивейн, вспомнив про дочь Джузеппе.

— Ну как сказать, по личной инициативе, — протянул Шип, шмыгая носом. — Джуз вообще был против, чтобы она всякими такими делами занималась. Отправлял ее в несколько пансионов в другие города, но она каждый раз сбегала и возвращалась в Распутье. В последний раз чуть не навернулась с высоченной башни, где находились комнаты учениц. Сделала веревку из простыней и спустилась по ней, а та оборвалась локтей на десять над землей. Повезло, что под окном стог сена лежал. Видимо, Джуз понял бесполезность и опасность этой затеи и оставил ее около себя в Распутье. Но поставил ей одно условие — окончить местную школу, что она кое-как со скрипом сделала. Не то, чтобы она глупая, скорее наоборот. Просто по крышам скакать ей интересней, чем сидеть весь день, уткнувшись в пыльную книгу. Она, как ты уже понял, лазает как обезьяна, а гибкая, что твоя кошка. Хорошая вообще девчонка, — гремлин покосился на Ивейна и пихнул его локтем в бок с похабной улыбочкой. — А что, уже запал на нее, да?

Ивейн вспыхнул и начал горячо отрицать слова гремлина, но гремлин уже вошел во вкус. Всю оставшуюся дорогу до «Храпа кабана» Шип развлекался тем, что отпускал ехидные и скабрезные шуточки насчет Ивейна и Эмили, не забыв задействовать свою бурную фантазию на тему того, что Сальваторе может сделать с Ивейном. Они дошли до трактира, но едва зайдя в двери, гремлин выскочил, будто ошпаренный и прижался к стене.

Ивейн осторожно заглянул в «Храп кабана». Весь зал был буквально забит стражниками. Двое, причем одним из них был самим капитаном стражи Ричардом, беседовали о чем-то с сатиром. Разговор, судя по всему, был долгий и велся на достаточно повышенных тонах. Сатир недовольно фыркал и нервно стучал копытом об пол, а пальцы Ричарда уже плясали на рукояти меча. Остальные стражники поставили всех посетителей таверны, которые громко возмущались такому бесцеремонному отношению, вдоль стен, и тщательно обыскивали каждого. На этот раз на стороне стражи был явный численный перевес, так что, всем присутствующим оставалось лишь осыпать защитников правопорядка громкой бранью на всех возможных языках. Ивейн был уверен, что его комнату уже перевернули с ног на голову и лишь надеялся, что его друзья успели скрыться.

— «Ой, я забыл свои штанишки», — шепотом передразнил гремлин голос Ивейна. — «Давай пойдем в трактир и заберем их, я без них уснуть не могу».

— Я-то откуда знал, что здесь будет рота стражников во главе с капитаном, — огрызнулся Ивейн.

— Эй! — послышался чей-то шепот.

Ивейн оглянулся и увидел голову Гилберта, торчащую из-за угла и нервно озирающуюся по сторонам. Ивейн вместе с гремлином поспешили к старику.

— Какого беса тут происходит? — спросил Шип.

— В общем, спал я себе, как ко мне в комнату вломился тот стражник, Хью, — начал объяснять Гилберт. — Выглядел так, будто за ним стая бешеных собак гонятся. Растолкал меня и рассказал, что в «Храп кабана» выдвинулась толпа стражников, во главе с самим капитаном, который для такого дела даже завтрак пропустил. Ричард решил схватить меня, видимо, думая, что я расскажу ему, где вы прячетесь. Судя по всему, Кремня они трогать опасаются, а Громхак на хорошем счету у властей города, кроме канцлера. Но я на всякий случай все же растолкал этот дрыхнущий пивной бочонок, признаюсь, с большим трудом, и мы еле успели собрать свои вещи и смыться, как трактир снизу доверху был забит стражей.

— Интересно, — задумчиво потер кончик носа гремлин. — Видимо, Ричард решил найти и схватить наслично, не особо доверяя Регату. Вряд ли его устраивает то, что мы таскаемся по городу и разнюхиваем про его грязные делишки с Картелем.

— Давайте продолжим разговор в более безопасном месте, — Гилберт нервно огляделся по сторонам. — Кремень ждет нас у Громхака. Пошлите.

Все трое поспешили к дому орка, поминутно озираясь по сторонам, опасаясь слежки. В тот момент, когда Шип выглядывал из-за угла, осматривая улицу на наличие стражников, Ивейн услышал за спиной зычный голос:

— Я знаю, кто вы.

Брат Иоганн был одним из самых честных и бескомпромиссных служителей священного Диска, подарившего жизнь всему сущему. Во всяком случае, он не знал никого, кто был бы предан поиску священного света также самоотверженно, как и он. Брат Иоганн никогда не предавался ночным забавам (таким как, к примеру, игра в карты или посещение борделей) и всегда носил черно-белый мешковатый балахон с большим красным кругом, вышитым на груди (белый цвет символизировал день, черный — ночь, а круг — священный диск солнца, подарившего жизнь всему миру и обеспечивающего бесконечный круговорот оного). Обычно брат Иоганн проводил дни, пытаясь донести до всех и каждого истину о том, что все вокруг находятся в темноте, и лишь посвятив свою жизнь поиску света, разумный житель этого мира сможет хотя бы увидеть проблеск истины. Из-за этого многие жители Распутья, видя его квадратную фигуру, пытались как можно скорее перейти на другую сторону улицы или притворялись мертвыми. Иногда он также помогал в местном храме священного диска, но все же, предпочитал работать с паствой напрямую.

Но брат Иоганн был добр и никогда ни на кого не держал злости, даже на тех, кто, угрожая оружием, спешно убегал от его проповедей. Брат Иоганн любил даже презренных ночных тварей, вроде гремлинов, гномов или других существ, чьи глаза были приспособлены к темноте. Он понимал, что все они никогда не смогут узреть хотя бы огонек правды (а если даже попытаются — свет истины ослепит их или вовсе спалит на месте) но все же, считал своим священным долгом хотя бы попытаться донести до них свои мысли и до них. Ночью же брат Иоганн спал в окружении десятков свечей и светильников или просил священный диск вернуться и вновь озарить мир своими лучами, не оставляя их в вечной тьме. Ранним утром, глядя на рассвет, брат Иоганн знал, что диск появляется только благодаря таким людям как он, которые, не жалея себя и своих сил борются с тьмой.

Брат Иоганн как раз размышлял о том, считать ли слепых ночными тварями (с одной стороны, они всегда жили во тьме, с другой — их особо никто и не спрашивал об этом), как вдруг он увидел одного из своих коллег в окружении худого паренька и гремлина. Оценив ситуацию, брат Иоганн поспешил познакомиться со своим новым союзником в борьбе с вечной тьмой и помочь ему донести лучину истины до этих двух потерянных во тьме душ.

Оглянувшись, Ивейн увидел перед собой невысокого человека коренастого телосложения. Незнакомец был полностью обрит, за исключением небольшой линии волос, опоясывающей его голову. Одет он был в необъятную длинную хламиду, похожую на ту, которую таскал Гилберт. Судя по прическе и одежде, это был один из представителей местного духовенства.

Незнакомец, переводя взгляд с Ивейна на Гилберта, повторил:

— Я знаю, кто вы.

— Правда? — наигранно удивился гремлин, потянувшись к мечу.

— Да. Вы юноша заблудшая душа, которую мой брат пытается вывести из ночи в яркий солнечный день. А вот, кстати, вас брат мой я вижу впервые, — теперь, судя по всему, он обращался к Гилберту. — Вы, наверное, не так давно в Распутье?

— Нет… точнее да, — ответил слегка опешивший старик. — На самом деле, я алх…

— Мы недавно прибыли из Лерненберга, — Ивейн перебил старика, ткнув его локтем в бок. Сейчас явно было не самое лучшее время, рассказывать окружающим о том, кто они такие и чем занимаются.

— Наслышан, наслышан. Я там обучался на писаря, еще до того, как получил этот костюм. Надеюсь, вас осветит сияние Диска, — незнакомец улыбнулся и добавил, кивнув в сторону Шипа. — Даже тебя, длинноухая бестия.

— А уж я то, как на это надеюсь, — буркнул гремлин, видимо, не особо впечатленный светом какого-то там диска.

— Меня зовут брат Иоганн. А вы, простите?..

— Я Фредерик, очень приятно, — поспешно произнес Ивейн, видя, что Гилберт уже открыл рот. — А это — брат Себастиан и… Крид. Мы с ним служки.

— Гремлин-служка? — удивленно покачал головой брат Иоганн. — Воистину, не перестаю удивляться этим ночным шельмам, — он подошел к Шипу и обвел в воздухе напротив него рукою круг слева направо. — Поздравляю тебя, босоногий прохвост, видимо, когда-нибудь, ты все-таки сможешь узреть проблеск истины. Хоть он и сожжет тебя заживо.

— Ох, не могу этого дождаться, во сне свет вижу, вместо матери, — закивал головой Шип и многозначительно кашлянул. — Свет, диск, день хорошо, ночь плохо и все остальное. Мы, вообще-то кое-куда спешим. Нужно принести свет правды нашим друзьям, так сказать.

— Конечно, конечно, не смею вас задерживать, — брат Иоганн сделал церемонный полупоклон и снова обвел всех троих рукой. — На самом деле мне тоже пора идти — у меня встреча с канцлером Гридером. Удачи вам в несении света, брат мой. И вы, друзья мои, надеюсь, когда-то да увидите истинное сияние. Берегите себя от темноты. Особенно ты, когтистый паршивец.

Еле сумев отвязаться от брата Иоганна, они продолжили свой путь к дому орка. Всю дорогу Гилберт нервно озирался по сторонам и буквально шарахался от каждого шороха. Но к счастью, на пути им не встретилось ни одного стражника — скорее всего, почти вся стража Распутья сейчас обчесывала «Храп кабана» или еще какие-нибудь трактиры с дешевой выпивкой.

Едва они подошли к дому орка, Гилберт подскочил к двери и забарабанил сразу двумя кулаками. Громхак открыл им через несколько минут, в течение которых старик скрашивал их ожидание громким стуком. Появившийся на пороге орк поправил очки и явно хотел сказать что-то насчет манер Гилберта, но старик уже прошмыгнул внутрь. Громхак пожал плечами и жестом пригласил Ивейна и Шипа войти в дом. За время их отсутствия в нем мало что изменилось, лишь только на одной из ранее пустых стен висела большая искусно нарисованная карта Распутья. На ней находились отметки, явно сделанные рукой Громхака — нарисованные круги, линии и знаки вопроса.

Ивейн увидел Кремня, сидящего за столом и отхлебывавшего что-то из большой деревянной кружки. Гном при виде Ивейна и гремлина махнул им рукой. Не успели они рассесться, как все Ивейна и Шипа начали забрасывать вопросами. Они рассказали, что Сальваторе пообещал помочь им с Регатом, что вызвало бурный восторг у старика и менее громкие эмоции у его более сдержанных друзей. Громхак подождал, пока все успокоятся и, подойдя к карте, сообщил:

— Друзья мои, позвольте мне кое-что вам показать. Пока вас не было, я решил проверить одну теорию. На карте, находящейся перед вами, я отметил все места, которые имеют отношения к этой истории с похищением Франц — дом покойного двоюродного дяди Ивейна, моя библиотека, жилище Крысло, «Пьяный гремлин» и другие. И что интересно — я выявил одну заковыристую закономерность, — он ткнул указательным пальцем с аккуратно подпиленным черным когтем в маленькие кружки на карте, которых было множество, и все они располагались рядом с большими кругами. — Рядом с любым из этих мест располагается люк, ведущий в канализацию…

— Мы это уже в прошлый раз выяснили, умник, — хмыкнул Шип, доставая кисет с табаком.

— … и все они пересекаются в одном месте, — продолжил орк, не обратив внимания на язвительное замечание гремлина. — Увы, не знаю, случайность это или нет.

Ивейн подошел к карте и действительно — большинство линий, тянущихся от отмеченных канализационных люков, имели одну общую точку пересечения, расположенную, судя по карте, где-то в центре Распутья.

— А где это? — спросил Ивейн, разглядывая карту.

— Квартал богачей, там вся городская богема себе домишек понастроила, — ответил Шип, поигрывая ножом. — Там, кстати, находится дом Джуза.

— Правда, к сожалению, эти сведения нам вряд ли помогут, — заметил Громхак. — В условиях катастрофически отсутствующего времени и такими немногочисленными силами мы просто не успеем обыскать целый район.

— Может быть, они прячут Буги и Франца в доме Ричарда? — высказал предположение Гилберт.

— Неа это вряд ли, — шмыгнул носом гремлин. — Я слышал, он живет где-то около Большого Базара. Было бы у нас побольше времени, мы бы могли попробовать обыскать парочку домов, но на данный момент выход у нас один — поймать Регата или сгинуть.

Громхак и Кремень мрачно кивнули, соглашаясь со словами Шипа и даже Гилберт, задумчиво попыхивая трубкой, разглядывал карту, не отпустив ни одной остроты, видимо, тоже проникшись серьезностью их положения. Ивейн подумал, что сегодня ночью исход их встречи с безбородым гномом предрешит все — они либо победят, либо… что ж, в лучшем случае попадут за решетку. А в худшем — их убьют.

Признаться, хоть Ивейн и был очень рад тому, что ему помогают его новоприобретенные друзья, но не мог позволить им рисковать своими жизнями ради него, пусть даже от этого зависело несколько других жизней. Тяжело вздохнув, Ивейн оглядел присутствующих и начал сбивчивый монолог о том, что сегодняшняя ночная авантюра — чистой воды самоубийство, и он не хочет, чтобы они подставляли свои головы ради него. Поэтому, он поймет и не осудит, если кто-то захочет уйти, тем более что ему и Шипу будут помогать бойцы Сальваторе. Однако Громхак даже не дал ему закончить, заявив, что духи предков до конца жизни будут преследовать его, если он смалодушничает и бросит в беде друзей. Тем более, напомнил орк, у него остались личные счеты с Крысло — библиотеку ему так и не вернули. Кремень закивал, соглашаясь с орком, и заявил о том, что, во-первых — Ивейн был все еще должен ему за несколько месяцев работы на его покойного дядю, а во-вторых — помочь против безбородого ренегата дело чести для любого порядочного гнома. А Гилберт просто пригрозил сдать Ивейна и гремлина стражникам, если они надумают отправиться на встречу с Регатом без него.

Воодушевившись от такой поддержки, Ивейн горячо поблагодарил всех своих друзей, но Шип прервал его сантименты, заявив, что благодарности лучше оставить на завтра, если оно для них наступит. Оставшуюся часть дня они тщательно обсуждали план их действий и все возможные варианты развития событий, сняв карту со стены и разложив ее прямо на полу между книжных стопок.

Между ними частенько разгорались нешуточные споры, но все-таки, в итоге, они пришли к плану, устраивающему всех. Итак, как объяснил Шип, территория около входа в стоки имела Т-образную форму. Она представляла собой вытянутую прогалину, с двух сторон была окруженную зловонными прудами, которые образовались от вытекающих из канализации нечистот.

Громхак заметил, что если сообщники Регата обойдут их сзади, то Ивейн и Шип окажутся в ловушке. Поэтому, они втроем займут позицию около входа на прогалину, охраняя тыл, а после того, как начнется схватка (а вот в этом они все были единогласно уверены) то поспешат на помощь Ивейну и Шипу. После того, как они закончили обсуждения, Гилберт заявил, что если их ждет битва, то лучше всего хорошенько отобедать, скромно заявив, что во время учебы посещал кулинарные курсы. Старик не мешкая, пошел хозяйничать на кухню Громхака, не обратив внимания на вялое сопротивление орка, который явно не рассчитывал, что кто-то будет использовать его кухню кроме него.

— Мне кажется, Регат будет не один, — покачал головой Ивейн, сняв сапоги и поудобней устраиваясь на диване стоящим в гостиной. Шип посмотрел на него, как на ненормального.

— Естественно, он будет не один. Наверняка с ним будет еще с десяток головорезов, которые радостно порубят нас на куски.

— Интересно, как они такое количество времени скрываются под городом, — Ивейн перевел взгляд на карту. — Им же нужно где-то спать, что-то есть…

— Не знаю, как насчет других, но не думаю, что просидеть в какой-то тухлой норе пару недель представляет из себя хоть какую-то проблему для Регата, — буркнул гремлин. — Один раз этот безбородый ублюдок в сточной канаве неделю пролежал, не вылезая, пока ждал торговца, которого ему заказали убить. А после того, как этот психованный гном снес голову бедолаге, а заодно прикончил всю его семью, кинул тела в ту же яму. Это у него считается шуткой.

Ивейн наблюдал, как гремлин старательно занимался проверкой балансировки ножа — левой рукой, придерживая оружие, он поставил указательный палец правой руки на лезвие клинка, практически вплотную к рукояти, слегка наклоняя при этом нож, следя, чтобы он вернулся обратно в горизонтальное положение.

— Как думаешь, — вдруг спросил Ивейн. — Джуз выполнит свою часть сделки, если мы, ну… освободим гнома?

— Конечно, — фыркнул гремлин с таким видом, будто его собеседник спросил, поднимется ли завтра утром Диск. — Для Сальваторе это вопрос острый. Да он уличным попрошайкам платит ровно столько, сколько обещал, хоть они и работали ли бы за миску похлебки и пинту пива.

— Просто… мне казалось, такие люди… и нелюди, частенько пренебрегают выполнением условий, — Ивейн тщательно подбирал слова, стараясь не задеть Шипа. — Во всяком случае, в Распутье.

— Слушай, людь, — тон гремлина стал почти такой же, как у профессоров в его университете. — Скажу так — только идиот назовет Сальваторе добрячком, но лишь жалкий врун обвинит его в обмане. Во всяком случае, тех, кому он что-то обещал лично. Поэтому он и держится в Распутье уже много лет. Ну, для людей, конечно. А теперь поприставай со своими вопросами к кому-нибудь другому и дай мне подготовиться.

Ивейн пожал плечами, решив больше не допытывать Шипа расспросами, и закрыл глаза. Нельзя сказать, что слова гремлина окончательно успокоили его, но все же, одна из проблем терзающая его исчезла. Из кухни послышался какой-то громкий хлопок, сопровождаемый громким голосом Гилберта и жалобами Громхака. Кремень принялся точить свою секиру, а Шип, закончив возиться с ножом, водил его лезвием по карте Распутья, что-то бормоча себе под нос. Ивейн полностью погрузился в мысли о предстоящей схватке, но, не смотря на волнение, усталость взяла свое и он все же уснул.

Глава 17

Приходи на место встречи один! Мы, кстати, тоже будем одни.

Народная поговорка гремлинов

Ивейн проснулся от того, что Шип довольно больно пнул его в бок. Ивейн, уже привыкший к бесцеремонной привычке гремлина будить его самыми быстрыми способами, протер глаза, потянулся и встал с кровати. Гилберт закончил с приготовлением пищи, и на столе стояло большое блюдо со слегка подгоревшей целой индюшкой, посыпанной мелко порезанным сыром. Во время еды, они на всякий случай еще раз проговорили план действий. Закончив с трапезой, они проверили оружие, и вышли из дома. До входа в стоки они решили пойти раздельно, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание. Гилберт пошел с Кремнем, к вящему недовольству последнего, но так как старик еще плохо знал город, он вполне мог заблудиться, Громхак направился один, а Ивейн пошел вместе с Шипом. Спустя несколько минут, Ивейн нарушил молчание:

— Слушай, я, конечно, помню, что нам сказал Сальваторе… но, ты думаешь, Буги и Франц еще живы?

— Честно? Не знаю, — пожал плечами гремлин, пнув лежащий на его путь камень. — Думаю, желание узнать побольше о делах Сальваторе возьмет вверх над манией Регата убивать к убийствам, и он оставил их в живых. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Они затаились в переулке, пропуская мимо себя отряд стражников, и продолжили путь. Ивейн посмотрел на напряженное лицо гремлина и попытался его подбодрить.

— Знаешь, я тебя прекрасно понимаю. Мой старший брат Артур сейчас томится за решеткой. Если я не найду Франц — меня и Артура могут отправить на какой-то жуткий остров для особо опасных преступников.

— Альбатрос? — голос Шипа был одновременно уважительным, восхищенным и даже слегка сочувственным. — Да уж, туда только самых крутых ребят со всей Республики отправляют. Что же вы такого натворить успели?

— Задолжали главному банку Распутья.

— Ого, — Шип присвистнул. — Знаешь, лучше б вы грохнули кого-нибудь или там лавку чью-нибудь обчистили. С банками лучше не связываться, ты мне поверь. Ты скорее троллей Джуза уговоришь предать босса, чем с банковскими клерками договоришься. На редкость несговорчивая и злобная братия. Кстати, мы почти на месте.

Девушка неслышно скользила по крышам, скрываясь то за кирпичными трубами, то осторожно огибая замысловатые и расписные флюгеры. На самом деле тот, за кем она следила, редко смотрел куда-то ввысь, предпочитая выискивать вывески ближайших кабаков, но даже если бы он поднял голову, то вряд ли бы заметил тонкую фигурку, перемещающуюся на высоте, облюбованной в основном котами. Пушистые четвероногие хозяева крыш провожали Эмили Сальваторе (а это была именно она) задумчивыми взглядами, видимо, гадая, что вообще человек мог забыть в их вотчине. Однако они быстро забывали о непрошенной гостье, едва та скрывалась из их виду, возвращаясь к своим повседневным делам.

Эмили проследила взглядом за капитаном стражи Ричардом, который даже не взглянул на отдающий ему приветствие патруль, направляясь, судя по всему, в квартал богатеев (на самом деле, квартал представлял собой одну длинную улицу, но улица богатеев звучит уже недостаточно пафосно, как считали сами богатеи).

Несмотря на то, что в нем находился один из многочисленных домов ее отца, девушка недолюбливала в нем появляться. Сам дом казался ей до дикости безвкусным и кричащим (внутри он буквально блестел от золота и шелестел от шелка) да и район богачей ей не нравился. Улицы квартала богачей постоянно пустовали даже днем, так как люди и нелюди, населяющие его (особенно получившие богатство не в результате работы, а в наследство или при удачном браке), становились настолько зазнавшимися, что покидали свои жилища лишь на личных повозках и в окружении многочисленной подобострастной свиты. На самом деле, Джузеппе Сальваторе тоже предпочитал жилища поскромнее (да и к подобному соседству он относился с нескрываемым презрением) так что, дом практически всегда пустовал.

А простолюдинов и простонелюдинов (так богачи называли между собой всех остальных и даже друг друга, естественно, лишь за спиной) на территорию района не пускали многочисленные патрули стражников, и днем и ночью следящие за тем, чтобы его впечатлительные жители не получили случайно удар при виде какого-нибудь крестьянина, посмевшего нарушить границы их царства.

Каждый из особняков стоял обособленно, и девушке пришлось спуститься на землю. К счастью, она успела проскочить незамеченной мимо зевающих стражников, разглядывающих витрину лавки с оружием и она, спрятавшись за деревом, стала наблюдать, куда идет Ричард.

Капитан стражи, оглядевшись, по сторонам подошел к воротам одного из домов. Девушка знала, кому принадлежит этот особняк и вдруг заподозрила неладное. Капитан толкнул ворота и, убедившись, что они закрыты, несколько раз ударил их огромным кулаком, размером чуть ли не с голову Эмили. Девушка наблюдала за тем, как капитан стражи заходит во двор.

Но у нее просто перехватило дыхание, когда из ворот показался безбородый гном, вместе с вереницей вооруженных людей. Подойдя к канализационному люку, гном спрыгнул вниз, и остальные последовали за ним. Если все это время они прятались в этом доме, то это могло значить, лишь то, что… не теряя ни секунды, девушка выскочила из-за дерева и понеслась к входу в стоки, надеясь успеть перехватить Ивейна и Шипа.

Промчавшись мимо сонных стражников, провожающих ее недоуменными взглядами, она понеслась во весь опор.

Ивейн и Шип пришли практически на окраину города. Дорога кончилась, и им предстояло спуститься по хлюпающей под ногами почве. Ни Гилберта, ни Громхака с Кремнем не было видно, но это было только к лучшему. Видимо, они нашли надежное место, чтобы спрятаться. Когда они спустились по склону, то отказались на вытянутой прогалине, которую справа и слева окружали водоемы с мутной водой, покрытой тонкой пленкой.

Вход в стоки представлял собой огромный тоннель, почти два на два человеческих роста, закрытый решеткой. Однако внизу она была аккуратно выпилена, прямиком под рост гнома. Ивейн огляделся, но нигде не было видно ни следа обещанной помощи от Сальваторе. Он понадеялся, что Сальваторе не помешали и подмога все же где-то рядом. Над мутно-зеленой водой лениво летали стрекозы и другие насекомые. Одна из стрекоз уселась на торчащую из воды веточку камыша, но тут же взлетела, и возмущенно жужжа, улетела прочь. Ивейну показалось, что веточка при этом слегка шелохнулась, но подумал, что это ему почудилось, так как не было ни малейшего дуновения ветра. Шип ткнул его локтем в бок, заставив отвлечься от разглядывания камыша.

Ивейн повернул голову и увидел перед входом в Стоки безбородого гнома, мерящего их ленивым взглядом. Он поглаживал рукояти своих топоров, висящих на поясе, и, казалось, был совершенно спокоен.

— Где Буги, ты, безбородый ублюдок? — поприветствовал его гремлин.

— Он, так скажем в лучшем… месте, — усмехнулся Регат.

Шипа буквально затрясло от злости, судя по виду, он готов был броситься прямо на гнома, чтобы стереть с лица Регата улыбочку, но Ивейн ткнул его локтем в бок.

— Он пытается вывести тебя из себя, не поддавайся на его провокации, — шепнул он гремлину.

Шип покосился на него, но прислушался к словам Ивейна и кажется, пришел в себя. Гремлин демонстративно сплюнул на землю и скрестил руки на груди.

— Ладно, безбородая ошибка природы. Отвечай, где сейчас мой брат и Франц и может быть, мы отпустим тебя живым.

— А ты все та же самоуверенная длинноухая уличная шпана, которую я знал, — гном пропустил мимо ушей слова гремлина. — Помнится, когда-то я тебя чуть не распотрошил за это.

Шип вспыхнул и до побелевших костяшек сжал рукоять меча, яростно задвигав желваками. В разговор вступил Ивейн:

— Мы все знаем про тебя и твоих дружков, которые работают на Картель. И про капитана стражи тоже. Это лишь вопрос времени, когда Сальваторе выкинет вас из города.

— Неужели? — гном поднял вверх одну бровь в притворном ужасе. — У меня на этот счет другие мысли.

Он махнул рукой и из тоннеля начали выходить люди, образовавшие за спиной Регата нестройную шеренгу. Всего их было не меньше трех дюжин. Все они были одеты в легкую кожаную броню, холщовые свободные штаны и высокие сапоги. Каждый из них был вооружен коротким копьем или кривым мечом, а на левой руке почти у всех был закреплен круглый плетеный щит. Ивейн, конечно, не сомневался в бойцовских качествах гремлина (насчет своих он был достаточно скромного мнения) но все же, если Джуз Сальваторе не обманул и впрямь послал им поддержку, то сейчас было самое время им объявиться.

— Как видите, буквально вчера ко мне приехали мои друзья с далекого загадочного юга, — усмехнулся Регат, обводя рукой наемников. — Я бы хотел вас с ними познакомить.

— Я так и думал, что ты побоишься прийти один, безродный, — произнес Шип, покрепче сжав рукоять меча.

— Побоюсь? Кого, тебя? Или этого юнца? — фыркнул гном. — Сколько ему лет — десять, двадцать? Не помню, сколько там живут люди. Хотя, лично вам жить осталось несколько секунд. Ладно, убейте их.

Не произнеся ни звука, вооруженные до зубов наемники обошли гнома и направились к Ивейну и Шипу, которые начали медленно отступать к началу прогалины.

— Ну и где обещанное подкрепление? — прошипел Ивейн, доставая меч из ножен.

— Я-то почем знаю, — огрызнулся Шип. — Можешь спросить у Сальваторе, если жив останешься.

Внезапно послышался громкий всплеск. Оглянувшись, Ивейн увидел, что из мутных вод, окружающих прогалину выныривает Грым, а за ним и Крош, выплевывая изо рта веточки камыша, которые, видимо, служили им для дыхания под водой. Вслед за троллями на прогалину из зловонных прудов выскочило еще несколько вооруженных бойцов. Через несколько секунд рядом с Ивейном и Шипом стояло с добрый десяток людей, гремлинов и даже несколько троллей, не считая личных подручных Джуза. Люди Регата при виде нежданных врагов в оцепенении застыли на месте, оглядываясь друг на друга и даже Регат, казалось, был слегка потрясен, явно не ожидая подобного развития событий.

— Гнома взять живым, остальных убить! — заорал Грым.

Бойцы Сальваторе во главе с троллями бросились на бойцов Регата. Однако наемники, будучи тоже достаточно опытными бойцами, быстро опомнились, и через секунду воздух вокруг прогалины наполнил лязг оружия. Регат недолго думая, обнажил топоры и бросился на Шипа. Гремлин успел бросить в него заранее припрятанный в рукаве нож, но гном, будто ожидая этого, резко ушел в сторону и прыгнул на гремлина. Лезвие топоров с шумом вонзилось в землю, где секундой ранее стоял Шип.

Ивейн хотел было броситься на помощь гремлину, но на него накинулся один из людей Регата, яростно размахивая копьем. Ивейн еле-еле отбил несколько ударов, но силы были явно не равны — судя по всему, его противник не первый год держал в руках оружие. Очередной пируэт и ловкий наемник едва не насадил его на наконечник копья. Ивейна попытался нанести ответный удар, но тот быстрым ударом подсек его древком под ноги. Ивейн попытался было встать, опираясь рукой на землю, но его ладонь лишь проваливались под рыхлую почву. Противник при виде барахтающегося в грязи Ивейна ухмыльнулся и занес копье, но тут его буквально снес один из троллей. Протащив обронившего свое оружие беспомощного бедолагу еще несколько шагов, тролль бросил его в другого наемника, который яростно атаковал одного из гремлинов Джуза. Послышался громкий хруст и оба противника затихли на земле. Ивейн хотел было поблагодарить тролля за свое спасение, но тот уже бросился обратно в гущу боя. Ивейн кое-как поднялся на ноги, оглядел прогалину и увидел, что Регат и Шип схлестнулись в страшном, но удивительно притягательном танце смерти. В том самом, который становился для одного из танцоров последним.

Удар — один из топоров ударился о лезвие меча с кнопом искр. Прыжок — и гремлин очутился за спиной Регата. Чавкающий звук — разрезавший воздух топор Регата вместо гремлина вонзился в спину пробегающего мимо союзника, которого Шип использовал как живой щит. Свист — и меч просвистел около головы гнома, слегка задев его кончиком лезвия. Из тонкой царапины на щеке Регата показалось несколько капель крови. Регат провел рукой по лицу и покрепче перехватил топор, оставив второй в теле своего союзника.

— А ты шустрый. Твой брат меньше трепыхался.

Однако обычно вспыльчивый на подобного рода высказывания гремлин не поддался на провокацию гнома. Покрепче сжав меч, он ехидно произнес:

— А тебя борода не растет как у женщины из-за болезни какой? Ты бы к лекарю сходил что ли.

Ивейн увидел, как глаза гнома превратились в маленькие щелочки, а ноздри раздулись от переполнявшего его гнева. Регат, не говоря ни слова, сплюнул на землю и снова бросился в яростную атаку. Ивейн было бросился на помощь Шипу, но лезвие топора едва не снесло ему голову.

— Не лезь, сопляк, — процедил гном. — Лучше беги — проживешь на пару часов больше.

Однако Ивейну пришла в голову совершенно другая идея. Он вскинул руку, и хитрый механизм выбросил небольшой арбалет прямо ему в ладонь. Не мешкая Ивейн выстрелил, и арбалетный болт пронзил плечо гнома, заставив его выронить топоров. Регат громко выругался на родном языке, отвлекшись от гремлина буквально на секунду. Но этого хватило — воспользовавшись моментом, Шип нанес удар. Буквально несколько пальцев отделяло голову гнома от лезвия, которое он успел перехватить раненой рукой. Из-под кожаной перчатки брызнула кровь. Гремлин надавил всем телом, и меч уже наполовину вошел в ладонь Регата. Каким-то невероятным усилием гном собрал все свои силы и ударил здоровой рукой в висок гремлина, заставив того рухнуть на землю. Регат безуспешно попытался вытащить болт и огляделся. Большая часть его бойцов были убиты или ранены, а оставшиеся, признав поражение, бросали оружие и сдавались на милость бойцам Сальваторе.

— А теперь, не двигайся. Где Буги и Франц? — произнес Ивейн, медленно и осторожно подходя к Регату, держа наготове меч. Даже раненый и без оружия, думается, он представлял собой огромную опасность.

Безбородый гном, как любой старый наемник знал самое главное правило, отделявшее опытных бойцов от бахвалящихся юнцов — когда нужно вовремя сбежать с поля битвы, проглотив гордость. Не удостоив Ивейн даже взглядом, гном бросился к решетке и, протиснувшись сквозь выпиленное в ней отверстие, исчез в туннеле.

— За ним, — прохрипел поднимающийся на ноги Шип.

Ивейн хотел было заметить, что бросаться в темный лабиринт канализации, где их вполне может ждать засада, не самая лучшая идея, но гремлин уже бросился вслед за Регатом, и ему ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

— Не нравится мне все это — протянул Гилберт, напряженно вглядываясь в сторону прогалины. — Сидим тут, а Ивейна и Шипа этот полоумный, небось, уже на куски режет.

— Мы обязательно услышим, если начнется бой и успеем прийти на помощь, — успокоил его Громхак.

Они расположились на ветвях огромного дуба, раскинувшего свои ветки неподалеку от входа на прогалину. Буквально несколько минут назад под ними прошли Ивейн и Шип, но они решили не выдавать себя, поприветствовав друзей, опасаясь, что за ними могут следить кто-то из союзников Регата. Залезть на дерево предложил Гилберт, и орк лишь похвалил старика за хорошую идею, но они еле уговорили Кремня залезть на дерево, убедив его тем, что лучшего места для укрытия им не найти. Гном ворчал себе в бороду о том, что скакать по веткам — удел вшивых гремлинов или подобных им тварей, а не порядочных гномов, но все-таки, в итоге, тяжело вздохнув, взялся за ветки. Кремень поддержал слова старика, чем вызвал немалое его удивление — ему тоже не особенно нравилась идея просто сидеть и ждать, но все-таки план был план.

Вдруг, со стороны прогалины, куда скрылись Ивейн и Шип, послышался чей-то крик. Гилберт открыл было рот, но не успел ничего сказать, как с той же стороны раздался лязг оружия и стоны убитых или раненых. Гном оглядел друзей, пожал плечами и начал осторожно спускаться вниз. Орк поспешил последовать его примеру.

— Подождите меня! — Гилберт зацепился рукавом своей необъятной хламиды за ветку и чуть не рухнул на землю.

Пока орк помогал старику спуститься, Кремень, которому явно не терпелось кинуться в бой, ждал их внизу, притоптывая ногой. Но не успели они сделать и шага в сторону прогалины, как со стороны города к ним бросилась фигура в капюшоне. Кремень потянулся было к секире, а орк положил когтистую лапу на рукоять своей кривой сабли, но девушка замахала руками и сняла капюшон.

— Подождите! Я — Эмили Сальваторе друг Ивейна и гремлинов! Это срочно!

— Дочь Сальваторе? Что ты тут делаешь? — спросил Громхак.

— Ивейн и Шип мне рассказали, что… не важно! Где они?

— Судя по всему, сражаются с этим Регатом. А нам лучше поспешить им на помощь, — орк уже развернулся в сторону прогалины, но девушка схватило его за рукав.

— Я знаю, где держат Франц и Буги! Они сейчас вместе с капитаном стражи в доме у…

Девушка буквально несколькими фразами ввела их в курсе дела. Гилберт и Громхак ахнули от удивления, и даже обычно невозмутимый Кремень покачал головой, явно потрясенный словами дочери Джуза.

— Мы должно спешить! Пошлите, я знаю короткий путь!

— Но мы должны помочь Ивейну и Шипу, — пробормотал орк, поправляя очки и оглядываясь в сторону прогалины, откуда все громче звучали предсмертные крики.

— Им уже помогают люди и нелюди моего отца. Бойцы Сальваторе свое дело знают. Но если мы не успеем или Регат сумеет сбежать, — девушка явно бежала всю дорогу и сейчас еле переводила дух. — То все пропало. Они убьют Франц и Буги, заметут следы и сбегут из города. Мы должны спешить.

Друзья переглянулись, но слова девушки звучали весьма убедительно. Да и какой смысл ей было врать? Убедившись, что они ей поверили, Эмили развернулась и во всю прыть помчала обратно к городу. Громхак быстро настиг ее и теперь бежал рядом, а вот Гилберту и Кремню пришлось намного трудней, они бежали изо всех сил, но явно отставали. Первый из-за возраста, а второй — из-за коротких ног.

— Ты уверена в этом? — спросил Громхак у бегущей слева от него Эмили.

— Абсолютно, — девушка и орк перепрыгнули через спящего прямо на земле бродягу, который даже не шелохнулся. — Я видела все своими глазами. У него во дворе канализационный люк, они передвигаются под городом.

— Это мы уже выяснили. Ты сообщила об этом Джузу? Или Мартину?

— Нет времени. Я сразу побежала к вам.

В этот момент сзади раздался какой-то шум. Остановившись, орк и девушка увидели бегущего к ним гнома и Гилберта, растянувшегося на земле, споткнувшись о несчастного бродягу. Около него стоял высокий стражник.

Хью мирно прогуливался по ночным улицам, мурлыкая себе под нос мотив прилипчивой песни, которую он услышал из окна какого-то трактира. На самом деле, ночное дежурство, даже на улицах Распутья, было штукой достаточно простой и безопасной. Правда, если знать, какие улицы следует патрулировать, а от каких лучше держаться подальше. Все стражники в Распутье делились на две категории — некоторые, такие как заместитель капитана стражи, лейтенант Мартин, едва узнав о предстоящем или уже свершенном преступлении, вцеплялись в него мертвой хваткой, не посрамившей любого охотничьего пса.

Ну а другие… Другие, как и Хью, за время работы в городской страже уже успели выучить районы, максимально комфортные для защиты порядка. Узнавали они об этом как от более опытных стражников и на горьком личном опыте. Помимо мест, где обитали гремлины, Хью старался держаться подальше от Большого Базара, так как разъяренные от споров торговцы и покупатели были страшной силой, не жалеющей никого и ничто. Тем более что практически все переулки возле торговой площади облюбовали воры и головорезы всех мастей, поджидающие торговцев, возвращающихся домой с туго набитыми кошельками.

Также Хью опасался территории вокруг главного банка Распутья. Не то чтобы там было опасно, совсем наоборот — даже самые отъявленные сорвиголовы опасались там появляться. Хью опасался тех, кто охраняет главный банк — огромных то ли людей, то ли нелюдей (они всегда были одеты в непроницаемые доспехи и никогда не снимали шлемы, поэтому их возраст, пол и принадлежность к какой-либо расе определить было невозможно). Грозные стражи всегда хранили молчание, неподвижно стоя на своих постах, на входах к банку и внутри его, напоминая статуи. Один приятель Хью, тоже стражник, как то решил в шутку залить одному из них в шлем пиво и чуть не поплатился за свою наглость рукой.

А в связи с последними событиями Хью вычеркнул из списка возможных мест для патрулирования все места, которые могли облюбовать гномы. В списке осталась практически одна улица на окраине города, где и крысы появлялись редко. Он никогда не видел безбородых представителей расы гномов и надеялся, что ему и дальше не предвидится такой возможности. Хью как раз размышлял о том, сумеет ли Ивейн и гремлин поймать гнома, убившего стражника, когда увидел друга Ивейна — чудного орка, носящего очки и разговаривающего как профессор. Орк и незнакомая стражнику девушка пробежали мимо Хью, перепрыгнули через бродягу, мирно посапывающего на земле, и побежали дальше.

К несчастью для развалившегося посередине улицы бездомного, два других друга Ивейна, бегущих в ту же сторону, что и орк оказались не такими ловкими. Старик споткнулся о лежащего на земле бродягу и растянулся на земле. Гном же, не церемонясь, пинком отбросил проснувшегося нищего в сторону и помчался дальше, не сбавляя скорости. Старик, не обращая внимания на брань бродяги, надел слетевшую шляпу и хотел уже было присоединиться к своим друзьям, ждущих его в конце улицы, как его окликнул Хью.

— Привет! Куда бежите?

— Нет времени объяснять, — крикнул за спину припустивший вдаль старик, двумя руками держась за развевающиеся полы его балахона. — Беги в казарму, найди лейтенанта Мартина! Тот, кто убил стражника, работает заодно с Ричардом и они сейчас дома у …

Он выкрикнул имя и, нагнав друзей, скрылся вместе с ними за углом. Услышав имя человека, в чьем доме находится тот, кто повинен в смерти стражника, Хью сначала побледнел, потом покраснел, а затем развернулся и помчался в противоположную сторону, надеясь, что заместитель капитана стражи Мартин будет на своем месте и поверит его безумным словам.

Глава 18

Но все это происходило на поверхности, а под городом Ивейн и Шип, утопая по колено в нечистотах (правда, по колено был один Ивейн, а гремлин шел в них практически по грудь), шли по пятам раненого гнома по темному зловонному подземелью, которое представляло собой лабиринт тоннелей самого разного размера, переплетающихся между собой. Шип нырнул в один из них. Ивейн, едва не теряя сознания от резкого запаха, буквально сшибающего с ног, спросил:

— А ты уверен, что мы идем верным путем?

— Да, — коротко ответил гремлин. — Я его запах даже здесь чую. И смотри — на стене его кровь.

Ивейн не чувствовал ничего, кроме смрада нечистот, и как он не присматривался во тьму стоков, все, что он мог увидеть — мох, грязь и трещины в каменных плитах канализационного подземелья. Поэтому им обоим пришлось довериться обостренным от природы чувствам гремлина, надеясь, что они не подведут. Ивейн шел за гремлином, который постоянно принюхивался и приглядывался к стенам, стараясь не отставать. Они то поднимались вверх, то наоборот, спускались еще ниже. Пару раз их чуть не обдало потоком нечистот и грузи из больших труб, расположенных на потолке. Некоторые из тоннелей были довольно широкими, а некоторые настолько маленькие, что Ивейн с трудом могу туда протиснуться, перебираясь через них практически на корточках. Внезапно, мимо Ивейна что-то пробежало, коснувшись его ноги. Ивейн оглянулся и увидел ужасающе огромную тень, чуть ли не со среднюю собаку в загривке, которая взмахнула длинным хвостом и исчезла за углом.

— Как думаешь, долго нам идти? — вздрогнув, спросил Ивейн.

— Я почем знаю, — огрызнулся Шип, осматривая стену. — Не отвлекай.

Ивейн замолчал и подумал, что перспектива заблудиться в канализации под городом в компании огромных крыс (или с еще какими-то тварями, которые обжили канализацию) устраивает его еще меньше чем ссылка на остров с самыми отъявленными головорезами. На острове, во всяком случае, явно лучше пахнет.

Наконец, они вышли к площадке, на стене которой находился лестница, ведущая наверх. Гремлин пригляделся и сорвал кусок ткани от одной из сломанных ступенек. Он торжествующе показал свою находку Ивейну — это оказался клочок запятнанный кровью рубашки Регата. Видимо, он зацепился за железный штырь, когда лез наверх. Шип посмотрел на Ивейна и достал меч. Тот кивнул, перезарядил арбалет, спрятал его обратно и вытащил клинок.

Со всей предосторожностью (Регат или кто-то из его сообщников вполне мог поджидать их снаружи) Шип, одной рукой цепляясь за ступени, медленно полез наверх. Ивейн последовал за ним. Гремлин откинул крышку люка и затаился. Но снаружи все было тихо. Шип высунул голову через люк, огляделся и исчез из вида. Ивейн как можно быстрее поспешил наверх, надеясь, что никто не укусит его за ногу. Оказавшись снаружи, он наконец-то вдохнул полной грудью свежий ночной воздух. Они оказались на какой-то пустынной улице.

Шип потянул его за рукав и повел за собой, проведя через открытые ворота какого-то роскошного двухэтажного особняка из белого камня. Зайдя во двор, Ивейн огляделся. Вокруг находились аккуратные клумбы с различными цветами, начавшие облетать деревья и замысловатые кусты, подстриженные под фигуры различных зверей. Судя по всему, хозяин поместья явно не был стеснен в золоте. Судя по всему, орк оказался прав и Регат и впрямь прятал пленников где-то в квартале богачей. Вокруг участка стоял высокий кирпичный забор, едва ли не два роста Ивейна. Шип потянул его за рукав и указал на приоткрытую дверь, откуда выбивался свет.

— Как думаешь, чей это дом? — спросил Ивейн, оглядываясь.

— Сейчас узнаем, — буркнул гремлин и направился к особняку.

Ивейн хотел было сказать, что заходить через парадный вход — не самая умная идея, но не успел, и ему не ничего больше не оставалось, как проследовать за гремлином. Они оказались в достаточно богатой, слегка вычурной прихожей, стены которой представляли собой деревянные расписные панели. Чуть поодаль, в большой комнате, судя по всему гостиной, располагалась лестница на второй этаж, а по бокам было две расписанных двери. Шип ткнул Ивейна локтем в бок, указал пальцем налево и бесшумно открыл дверь. Ивейн пошел направо, надеясь, что в следующей комнате его не ожидает затаившийся гном-убийца. Однако он не встретил ни души. Он обошел три комнаты, одна из которых была ванной, другая кладовкой, а третья — кухней, но не нашел ни Регата, ни каких-то следов Буги и Франц. Вернувшись в прихожую, он остался ждать Шипа. Гремлин высунул голову из дверного проема и прошептал:

— Я нашел вход в подвал.

— Я пойду с тобой, — сказал Ивейн, но Шип замотал башкой.

— Нет, жди здесь. Следи за входом и лестницей и стреляй в любого, кто попробует зайти и выйти. Особенно, если это капитан стражи. Если не вернусь через десять минут — даже не суйся за мной и беги за подмогой.

С этими словами гремлин исчез. Ивейн, нервно кусая губы, ждал его возвращения, и каждая секунда казалась ему вечностью. Вдруг, со второго этажа послышался какой-то звук, будто кто-то уронил что-то тяжелое на пол. Ивейн прислушался. Он будто бы слышал переругивание двух голос, а следом раздался громкий звон. Оглянувшись на дверь, за которой исчез гремлин, Ивейн не мог решить, что делать дальше. Конечно, лучше было бы подождать Шипа и проверить второй этаж вместе — но что если те, кто были наверху, за это время просто ускользнут? Он не знал, есть ли в этом особняке другой выход со второго этажа, но в любом случае, они могли просто спуститься через окно. Второй этаж — не такая уж большая высота. Решившись, Ивейн взмахнул рукой, и арбалет скользнул ему в руку. Стараясь ступать как можно тише, Ивейн начал подниматься по лестнице. К счастью, на ступенях был расстелен ковер, так что, его не мог выдать скрип половиц. Поднявшись, Ивейн очутился вдлинном коридоре, вдоль которого, слева и справа было по три двери. Звук голосов доносился из крайней справа. Ивейн крадучись приблизился к ней и прислушался.

— Гном, небось, уже прикончил парня и гремлина и давно сделал ноги! Нам тоже нужно валить! — произнес знакомый ему, немного визгливый голос. Ивейн со злостью сжал арбалет, и подумал, что теперь-то Крысло так просто от него не отделаться.

— Нет, — отрезал мягкий баритон, который он слышал в доме у алхимика Чокнутого. — Мы дождемся всех остальных. Во-первых, мы не унесем столько денег вдвоем. Во-вторых — мы не выберемся из города без их помощи.

Остальных?. Так значит, помимо капитана стражи Ричарда, Регата, Крысло и хромого в Распутье действует целая шайка, работающая на Картель против Джуза Сальваторе. Видимо, торговцы из Маширикской Империи действительно глубоко проникли в город, намереваясь прибрать его к своим рукам. Ивейн осторожно заглянул в щелочку приоткрытой двери. На полу, спиной к нему сидел Крысло с перевязанной головой. Он доставал пригоршни золотых монет из оторванной половицы и складывал в лежащий около него мешок.

— Вместо того чтобы стоять и умничать, лучше бы помог, — буркнул Крысло, обращаясь куда-то в сторону, отбросив с глаз прядь длинных, спутанных волос. — Я один тут до утра провожусь.

— Ты не болтай, а работай, — фыркнул хромой. — Я и так почти всю работу за тебя сделал. Ты, идиот, даже сопливого молокососа прикончить не в состоянии. Причем даже при помощи этого чокнутого гнома.

— Ох, извините, пожалуйста, — огрызнулся Крысло, отвлекшись от монет. — Кто же знал, что он в библиотеке окажется бешеный орк, который нас чуть не прикончил. Ну а в том бесовском трактире стражники уже ломились в комнату, у нас просто не хватило времени. А если ты сомневаешься в Регате — валяй, пожалуйся ему, когда он явится. Рассказать, что он с тобой сделает? Сломанной ногой ты от него не отделаешься.

— Ладно, ладно, отставим ненужные споры, — примиряюще ответил хромой. — Все это уже не имеет никакого значения. Вчера ночью на помощь Регату прибыл отряд наемников — теперь парню и гремлину не уйти, даже с помощью его дружков. Ну, а когда наш безбородый друг вернется, мы прикончим Франц, гремлина и спрячемся в тоннелях на пару дней. А потом разбежимся в разные стороны с золотом.

— Надеюсь, ты прав, — фыркнул Крысло, доставая новый мешок и начиная набивать его золотом. — Правда, меня от канализации уже тошнит. Вонь, темнота, крысы эти… Ты их видел? Да они размером с пса.

— Больше никаких тоннелей, — почти заботливо подбодрил его второй голос. — Потерпи еще немного. Ты разве не чуешь этот волнующий запах? Запах богатой жизни на юге, до конца твоих дней?

— Я после беготни по канализации уже ничего не чую, — сердито ответил Крысло. — Скорее всего, у меня вообще пропало обоняние.

Ивейн решил, что сейчас самое время прервать их дружескую беседу. Пинком открыв дверь, он вошел внутрь комнаты, которая оказалась просторным, светлым кабинетом с большим столом и несколькими книжными шкафами. Крысло, оглянувшись, выпучил глаза, и попытался было вскочить на ноги, но Ивейн навел на него арбалет и жестом приказал остаться на полу.

— Ну, привет, Крысло, — произнес Ивейн. — Помнишь меня? Эй ты! Стой так, чтобы я тебя видел и не двигайся!

Около окна, спиной к нему, стоял полный мужчина в длинном плаще, которого Ивейн сразу же узнал. Это было именно тот человек, который следил за ним по пути в трактир «Пьяный гремлин» и чудом сбежавший из их рук в доме алхимика Чокнутого.

— Я и не собирался никуда уходить, — пожал плечами незнакомец.

— Где вы держите Франца и Буги? — спросил Ивейн.

— Да ты хоть знаешь, на кого мы все работаем, ты, тупой… — начал было верещать Крысло, но незнакомец взмахнул рукой и тот замолчал, кидая взгляд то на арбалет Ивейна, то на короткий меч, лежавший в паре шагов от него.

— Они оба внизу в подвале, — ответил хромой. — Можешь пойти проведать. Ими сейчас должен заниматься наш общий безбородый знакомый.

— Повернись ко мне лицом, — потребовал Ивейн. — Но не смей опускать руки. Тебя это тоже касается.

Услышав слова Ивейна, незнакомец, стоящий к нему спиной, пожал плечами и медленно развернулся. Все это время Ивейн не мог поверить своим глазам. Конечно, годы сделали свое дело — обширная полу лысина вместо густого пробора, на оставшихся волосах появилась проседь, лицо испещряли морщины. Но перед ним, улыбаясь прямо ему в лицо, сидел знакомый, живой и невредимый его двоюродный дядя Вильгельм.

— Что-то изменилось? — хмыкнул Вильгельм, глядя на Ивейна.

— Ты?! — выдохнул Ивейн. — Но как! Ты же…

— Да-да, утопился в реке, предсмертная записка, завещание и все прочее. Это весьма длинная история.

— Что тут вообще происходит?

— Крысло складывает наше золото, я стою с поднятыми руками, а ты тычешь в нас арбалетом, — ответил Вильгельм. — А вообще…

— Не строй из себя дурака, ты прекрасно понял, о чем я, — отрезал Ивейн. — Объясни, как ты замешан в этой истории и кто твои сообщники.

— Я как раз хотел начать, но ты перебил, — его двоюродный дядя покачал головой. — Пожалуй, лучше всего услышать все с самого начала. Первое время, когда я переехал в Распутье, дела мои шли достаточно скверно. Сам знаешь — я никогда не умел обращаться с деньгами. Счетовод из меня так себе…

— Зато из тебя вышел неплохой мошенник, — заметил Ивейн.

— … но потом, — продолжил Вильгельм, не обратив на его слова ни малейшего внимания. — В одну прекрасную безлунную ночь, коротая время за карточным столом, я познакомился с двумя смышлеными молодыми людьми, один из которых сейчас находится с нами в комнате, — он кивнул на Крысло. — И мы, скажем так, начали вести игру по своим правилам. Ну, не мне тебе рассказывать — ты уже большой мальчик. Утяжеленные кости, помеченные иголкой карты… ну и прочие шалости. Дела пошли в гору. Правда, в итоге нас выперли из казино, где мы играли, и особо злопамятный коротышка послал ко мне пару громил с дубинками, — Вильгельм похлопал по хромой ноге и поморщился, — но это скажем так издержки профессии. Но благодаря нашим новым знакомствам…

— Капитан стражи?

— Молодец, — улыбнулся Вильгельм. — Именно он, господин Ричард. Вместе с ним мы сумели организовать… ну, назовем это «Частным игровым клубом города Распутья имени Вильгельма». Игры для самых влиятельных и богатых людей… и нелюдей города. И что удивительно — мы почти всегда выигрывали. Естественно, щедро делясь с капитаном, который в обмен прикрывал нас от жалоб разъяренных простофиль.

Вильгельм рассмеялся, будто бы они вели простой разговор за чашкой чая.

— Однако даже с протекцией Ричарда у многих проигравших появились неприятные вопросы, и слухи поползли по всему городу. А игроки, у нас, сам понимаешь, были далеко не простые. А тут еще Мартин начал крутиться вокруг, явно подозревая своего непосредственного командира в каких-то темных делишках. В общем, я решил, что настала пора делать ноги из города. Правда, почти все золото я благополучно спустил, думая, что заработок будет продолжаться еще долго и тут — как подарок с небес, в нашей жизни появился наш милый, но слегка помешанный безбородый друг — Регат. Встретившись с другим нашим приятелем, которого, ты, без сомнения, тоже знаешь — он предложил ему работу. А тот, прекрасно зная всех нас по карточному столу, подтянул нас к делу. Его нынешние хозяева — некие купцы из Картеля — хотят прибрать к рукам Распутье. Но им мешает один человек — Сальваторе, который довольно прочно пустил тут корни и явно не собирается отдавать в чужие руки лакомый кусок. Тем более, если он и вправду глава Синдиката.

— Вы совершили самую глупую ошибку в своей жизни, — хмыкнул Ивейн. — Джуз вас просто так не отпустит.

— Вряд ли, — усмехнулся Вильгельм. — Совсем скоро Джуз либо сверкая пятками, сбежит из города, либо окончит свои дни на Альбатросе. Так вот — от нас требовалось всего ничего — отдать в руки Регата одного из завсегдатаев наших игр, который по слухам был финансистом Джуза — гнома Франца. С чем мы собственно с блеском справились, используя каплю яд и эль.

— Botu urari?

— А ты хорошо поработал, — Вильгельм театральным жестом приложил руку к сердцу, но взглянув на арбалет, поспешил снова поднять ее. — Признаю — не ожидал от тебя такой прыти. После того, как Регат получил в свои руки Франц и занялся им в подвале этого дома, мы взамен получили солидные суммы. А кое-кто уже успел спустить свою долю на, скажем так, увеселительные заведения, — он покосился на Крысло и осуждающе покачал головой. Тот в ответ показал ему неприличный жест. — Хотя кто я такой, чтобы судить других? Но все же, появилась одна проблема — кто-то знал о том, что Франц вошел в мой дом, но обратно не вышел. И над моей скромной персоны, будто коршуны, начали кружиться Сальваторе и Мартин. Я понял, что нужно лечь на дно — а как лучше это сделать? Естественно — притвориться мертвым, что я и сделал. Но напоследок, я решил попробовать получить еще один лишний кусок пирога и понабрал займов в главном банке Распутья, с помощью хозяина этого дома. Кто же знал, что вы и впрямь ответите на мое завещание, которое любой клиент банка должен составить в обязательном порядке? Хотя, мне это было только на руку.

Ивейн пожалел, что не взял никакой веревки, чтобы их связать и отправиться на помощь Шипу. Пусть Регат ранен и безоружен — но все же, даже в таком виде он представляет собой немалую опасность. Может быть, запереть их здесь? Но они могут сбежать через окно. Тем временем, Вильгельм продолжил:

— Так вот — я написал прощальную записку и оставил ее вместе с одеждой на берегу реки, где все это удачно обнаружил капитан стражи Ричард. А когда ты и Артур приехали в город и вступили в наследство, помимо всей рухляди, которая была моим, так сказать, имуществом получили и все мои долги. Так что банк вместо того чтобы расследовать таинственную смерть одного из должников начал разбираться с вами. Да и Мартину добавилось работы — удивительное совпадение, не правда ли? Один человек получает солидную сумму денег в банке, таинственным образом погибает, и тут в город приезжают его дальние родственники. А может вы и есть убийцы? В общем, пока Мартин и представители банка копали в поисках истины, я бы уже был достаточно далеко. Скорее всего, тратил заработанное мной золото далеко отсюда. Признаю — ты немало потрудился, но все же, совершил две роковые ошибки.

— Не думаю, — покачал головой Ивейн. — Вы проиграли.

— Ошибка раз — ты дал мне заболтать тебя и потянуть время, — легкая улыбка скользнула по лицу Вильгельма. — А из нее уже вытекает ошибка два — доброй ночи, капитан!

Не успел Ивейн обмыслить слова его двоюродного дяди, как тяжелый кулак капитана стражи опустился ему на затылок. Последнее, что он увидел — каскада искр и быстро приближающийся ковер, на котором он успел разглядеть замысловатый узор из ромбов. А потом наступила темнота.

— А ты уверена, что они тут? — спросил Гилберт.

Девушка привела их в один из богатейших кварталов Распутья, где проживали почти все крупные фигуры города — богатейшие торговцы, ремесленники и мастера, высшие представители духовенства, государственные служащие и несколько самых удачных и хитрых преступников, многие из которых удачно влились в предыдущие группы. Если во всех остальных районах здания теснились друг около друга, еле-еле деля свободное место, то каждый из роскошных особняков расположенный в этом районе имел собственный участок земли, окруженный забором зачастую едва ли не выше самого строения. Да и сами дома на резкость контрастировали с привычным обликом Распутья — аккуратные стены из белого камня и мрамора, декоративные башенки, массивные колонны и расписные арки — каждое здание, казалось, буквально сошло с картинки и представляло собой отдельное произведение искусства.

— Да, — кивнула Эмили. — После того как Ивейн рассказал, что капитан стражи в сговоре с Регатом и тоже работает на Картель я решила проследить за этим увальнем. Как я уже говорила, я лично видела капитана, заходящего в поместье этого ублюдка. А потом оттуда вышел Регат со своими наемниками. Нам нужно взломать замок у ворот, — девушка полезла было в карман, и выругалась. — Проклятие, я забыла все свои отмычки.

Услышав слова девушки, Гилберт вдруг задумчиво почесал затылок. Попросив у гнома флягу с элем, которую он везде таскал с собой и, убедившись, что она не пустая, старик начал рыться во внутренних карманах своей хламиды. Остальные молча наблюдали за действиями старика, ожидая того, что он объяснит то, что задумал сделать. Но старик лишь еле слышно бурчал себе под нос. Наконец гном нарушил тишину и произнес несколько слов.

— «Если вдруг приспичило выпить для храбрости, молокосос, то давай побыстрее. Мы тут если что людей… тьфу, короче кого мы тут только не спасаем».

— Очень смешно, — буркнул старик, подойдя к дереву и аккуратно сняв с него смолу, кинул ее в горлышко фляги. — Только пить я это не собираюсь.

— Что ты задумал? — с любопытством спросила Эмили Сальваторе.

— Взорвать ворота, — ответил Гилберт.

— Взорвать… что?! — воскликнул Громхак. — Да на шум со всей окрестности сбегутся стражники. Ты помнишь, что капитан стражи работает против нас?

— Ну, предложите что-то получше, — огрызнулся старик, засыпая какой-то порошок во флягу и тщательно ее потряс. — Через забор ни я, ни коротышка не перелезем, а время поджимая.

Наконец, закончив манипуляция с флягой, он достал из кармана веревку, оторвал зубами кусок нужный длины и аккуратно промокнул его во флягу. После этого он засунул один конец внутрь сосуда, и, достав кусочек воска, с помощью спички запечатал горлышко фляги.

— Стесняюсь спросить, зачем ты таскаешь с собой весь этот хлам, — пробормотала девушка, явно шокированная всем тем, что нашлось у него в карманах.

— Мало ли что когда пригодится, — хмыкнул Гилберт, подбрасывая флягу в воздухе. — С юности привык все свое добро таскать с собой. Помнится, когда меня застукал муж одной милой барышни, я забыл у нее… ладно, не важно, потом расскажу. У меня в руках — гремучая смесь из алкоголя, древесного угля, серы, селитры и еще пары названий, которые вам ничего не скажут. Что-то на подобии Жидкого Огня, но горит хуже, зато громко хлопает и дает много дыма. В любом случае, этого хватит, чтобы выбить замок. Ладно, советую вам отойти подальше. Кое-какие ингредиенты, мне, скажем так, пришлось заменить. Надеюсь, сработает.

Старик подошел к воротам и начал возиться с замком. Вдруг он оглянулся на своих друзей, предусмотрительно спрятавшихся за дерево, и махнул рукой. Старик толкнул ворота, которые оказались, не заперты.

— Да уж, надо было сначала проверить, — пожал руками старик и спрятал флягу за пазуху. — Ворота даже не заперты.

— Ты не против? — девушка протянула руку. Гилберт пожал плечами, отдал ей сосуд и заодно несколько спичек.

— Так какой у нас план? — произнес Громхак, оглядывая шикарный особняк, во дворе которого они находились.

Кремень снял с пояса секиры и негромко забурчал.

— Вот так просто? Вломимся через парадную дверь, размахивая оружием? А если там с десяток вооруженных наемников? — сказал старик.

— Гилберт прав, если есть возможность лучше обойти противника с разных сторон, это я еще от папы слышала, — поддержала слова старика девушка. — Давайте поступим так: я залезу на крышу и посмотрю, что творится на втором этаже. Пусть Гилберт обойдет сзади, на случай если там есть черный вход, а Громхак и Кремень пойдут напрямик. Если что — кричите. Capisce?

Кремень произнес несколько слов на родном языке, похлопав по лезвию его верной секиры. Громхак снял очки и спрятал их подальше во внутренний карман. Даже Гилберт, надвинув шляпу на затылок, выглядел весьма решительно.

Глава 19

Самые лучшие отношения у меня с моей внучатой теткой. Мы видимся лишь на похоронах и свадьбах — и нас обоих это вполне устраивает.

Г.Д. Флоуренс, «Как сохранить дружеские отношения с родственниками»

Дикая боль толчками разрывала голову Ивейна. Он попытался пошевелиться, но не смог. Он открыл глаза, но все вокруг расплывалось, будто он смотрел на окружающий мир через толстое мутное стекло. Поморгав несколько раз, Ивейн все-таки привел свое зрение в норму и смог оглядеться. Ивейн находился в той самой комнате, где нашел Крысло и его хромого сообщника. Он сидел на большом деревянном стуле, с руками, привязанными к подлокотникам. Чуть поодаль на полу лежало все его барахло — плащ, пояс с ножнами, меч и наручник с арбалетом. Крысло, сидя на корточках около оторванной половицы, достал из-за пазухи еще один мешок и принялся заполнять его монетами. Около него высилась уже внушительная горка из набитых золотом мешочков. Капитан стражи Ричард и его дядя, стоя к ним спиной, тихо переговаривались, не обращая ни малейшего внимания, ни на Ивейна, ни на их сообщника. Ивейн слегка покачнулся на стуле, проверяя прочность узлов, чем обратил на себя внимание Крысло.

— О, глядите, кто очнулся, — злорадно заметил тот, оторвавшись от своего занятия. — Что, теперь-то ты не такой боец, без своих дружков?

— Развяжи меня, и посмотрим, — буркнул Ивейн. — Помнится, в последний раз я тебе чуть мозги не вышиб. Хотя вряд ли они у тебя есть.

Глаза Крысло блеснули злобой. Он открыл, было рот, чтобы ответить Ивейну, но Ричард, обернувшись, прикрикнул на него, чтобы он заткнулся и поторапливался.

— Зря ты не захватил своих компаньонов и пришел один, — покачал головой Вильгельм. — А это уже твоя последняя ошибка.

Ивейн было открыл рот, но вовремя прикусил язык. Ему только на руку, если они думают, что он действует в одиночку. Он огляделся — на полу просторного помещения был большой расшитый золотом ковер, на стенах висело несколько светильников, создавая легкий полумрак, а около большого крепкого стола находилось еще несколько стульев, на подобии того, к какому был привязан Ивейн. Он попытался пошевелить руками, но связали его на редкость крепко. Оставалась одна надежда — Шип каким-то образом добьет Регата и явится к нему на помощь. И лучше бы он не медлил.

Шип беззвучно спускался по винтовой лестнице, которая казалась ему бесконечной. На одной из ступенек он увидел несколько свежих красных капель. Гремлин макнул узловатый палец в кровь, поднес к носу и его ноздри раздулись от гнева, а глаза вспыхнули недобрым огоньком. Наконец, достигнув конца лестницы, он очутился в просторном полутемном помещении, которое освещало лишь несколько светильников, висящих на стенах. Гремлин принюхался — вокруг него пахло сыростью, глиной, рыбой и… гномом. Однако его самого нигде не было видно. Стояла звенящая тишина, которую нарушали лишь капли, падающие с каменного потолка на бревенчатый пол.

Весь погреб был забит различными бочонками, круглыми головками сыра, кусками вяленого мяса, самой разнообразной рыбой, свисающей с потолка и прочей снедью. У дальней стены стояло несколько винных шкафов, доверху забитых пыльными бутылками. Шип пригляделся — ему показалось, что один из них стоит немного более криво, чем остальные, выбиваясь из общей картины. Стараясь ступать как можно тише, гремлин осторожно приблизился к шкафу — и действительно, позади него оказался проем. Шип осторожно заглянул вовнутрь и еле сдержал торжествующий вопль.

В темном помещении, чуть меньше основного погреба, прикованный цепью к стене, сидел гремлин. Его рука и бок были наскоро перевязаны грязными тряпками. Рядом с ним, также закованный, лежал пожилой мужчина со шрамом через левый глаз. Оба они были без сознания, но, судя по всему, живы.

На миг, позабыв об осторожности, Шип отодвинул шкаф и сделал шаг внутрь потайной камеры, но в последний момент, руководствуясь скорее инстинктами и опытом, чем другими чувствами, сделал резкий кувырок вперед. Воздух, на том месте, где он стоял секунду назад, со свистом разрезало лезвие меча. Шип вскочил на ноги и вдобавок к клинку, который он сжимал правой рукой, достал из голенища сапога короткий нож. Увидев, как выглядит стоящий перед ним безбородый гном, гремлин ухмыльнулся.

— Давно не виделись. Ты что, споткнулся?

Регат действительно выглядел довольно плачевно. Видимо, при погоне ему пришлось избавиться от кольчуги, и теперь он был одет в порванный грязный жилет на голое тело. Он разодрал свою рубашку надвое, частично обвязав ей голову, а оставшуюся часть рубашки скрутил и положил на нее раненую руку, сделав тем самым импровизированную люльку. Гном с ног до головы был перепачкан кровью и грязью и вонял хуже, чем выгребная яма. Ему пришлось оставить на прогалине свои топоры, и теперь он сжимал в руке какой-то захудалый, зазубрившийся меч, который, видимо, отыскал где-то в погребе. Но Шип, прекрасно зная, что из себя представляет его противник, и не думал расслабляться — даже раненый и потерявший оружие Регат был серьезной угрозой.

— Ты думаешь, я один в городе работаю на Картель? Не важно, убьешь ты меня, или нет, Сальваторе — конец. Как и всем вам, — пробормотал гном, сжимая рукоять клинка.

— Да ты что? — фыркнул гремлин, медленно обходя гнома по кругу. — Приятно думать, что ты сам в это веришь. Тем обиднее будет твоим дружкам бежать к своим хозяевам, поджав хвост, когда ты помрешь.

Сплюнув на пол, гном молча бросился на гремлина, и подвал наполнился лязгом оружия.

Раздался скрип открывающейся двери. Ивейн в надежде замер, ожидая увидеть Шипа, но вместо гремлина в комнату вошел худощавый пожилой человек, протирающий красной мантией очки в тонкой серебряной оправе. Нацепив очки на нос, он покосился на Ивейна и произнес:

— Добрый вечер, господа. Смотрю, вы с коротышкой тащите ко мне кого ни попадя. Я, вроде бы, не разрешал устраивать из моего дома казематы.

— Гридер? — протянул Ивейн. — Вас-то как угораздило влезть во все это? Хотя можете не отвечать. Судя по рассказам, вы тот еще негодяй.

— Не стоит бросаться оскорблениями в того, кто старше вас и по возрасту и по статусу, юноша, — старик поправил очки и поджал губы. — А мои мотивы вас тем более не касаются.

— Бросьте, канцлер, — хмыкнул Вильгельм. — Весь город знает, как глубоко вы запустили свои ручонки в казну Распутья. Да и в карты вы играете отвратительно, что, вместе с любовью к роскоши, никак не улучшает ваше положение. А наш общий безбородый друг со своими друзьями из Картеля, можно сказать, дали вам второй шанс. Солидные суммы за вставку палок в колеса Сальваторе и Синдиката, да вдобавок теплое место где-нибудь подальше отсюда — ну не мечта ли?

— Вам обязательно вдавать своего дорогого родственника во все наши дела и то и дело язвить в мою сторону? — сухо спросил канцлер. — Это уже начинает действовать на нервы.

— А что изменится? Он все равно никому уже ничего не расскажет. Дождемся, пока не вернется Регат, и отдадим паренька в руки гнома. А ты, признаюсь, не зря тратил время и почти сразу пошел по нашему следу, — двоюродный дядя Ивейна поморщился. — Сначала ты, каким-то чудом, вышел из-за решетки. Судя по тому, что ты знаешь о Франце, тебя вытащил Джуз, верно? Нашел Крысло, потом Дорана. А эти два идиота не смогли справиться даже с одним сельским выскочкой.

— Эй, я уже сказал, что нам помешали! — возмутился Крысло, но Ивейн перебил его.

— Так это все-таки вы убили крупье из «Блефа»?

— Увы, — Вильгельм пожал плечами. — Он был слабым звеном во всей нашей цепи. Даже когда мы играли в «Блефе», он постоянно боялся, что нас поймают и посадят. А после неудачного покушения на тебя, когда этот тюфяк увидел, что ты отыскал Крысло, хотел бежать сдаваться Мартину. Пришлось Крысло угостить его вином, чтобы он успокоился. Навеки.

— Кстати, когда мы в последний раз чуть не поймали Вильгельма, он как раз хотел взять еще порцию botu urari, — обратился Ивейн к Крысло, надеясь посеять сомнения в его голове и внести раздор между негодяями. — Как думаешь, для кого? Делить золото на троих куда выгоднее, чем на четверых. Пораскинь мозгами, если они у тебя есть.

Крысло прекратил пересыпать монеты и смерил Вильгельма долгим подозрительным взглядом. Однако дядюшку Ивейна его слова ни капельки не смутили.

— Чушь. Нашел, кого слушать, — фыркнул он и с шумом прочистил горло. — В общем, поняв, что все нужно делать самому, я начал следить за тобой и — вот удача! Ты направился в трактир, принадлежащий гремлинам, работающим на Сальваторе. Не мешкая, я сообщил об этом Регату и Ричарду — их не пришлось долго уговаривать, и они буквально взяли вас в клещи. Но ты и тут сумел ускользнуть прямо из-под носа стражников. Отдам должное — не ожидал от тебя такой прыти.

Ивейн попытался как можно незаметнее ослабить узлы. Кажется, его правая рука была привязана чуть хуже, чем левая. Ивейн решил попробовать заговорить его дядю, кажется, Вильгельм любит поболтать.

— Откуда взялся стражник, которого убил Регат?

— О, это была идея неугомонного гнома. Наш друг Ричард приказал одному из своих людей следовать за Регатом и Крысло, якобы, они работают под прикрытием и напали на след особо опасных преступников. Пообещали пареньку славу и повышение — вот он и повелся.

— Мартин с тебя шкуру спустит. Синяком ты уже не отделаешься, — заметил Ивейн глядя на капитана, но тот лишь злобно фыркнул, даже не удостоив его ответом.

— Ну а дальше ничего интересного. Регат нашел логово длинноухих и похитил одного из гремлинов, чтобы выманить вас из норы, где вы прятались. Он хотел покончить с тобой и твоим длинноухим дружком прямо у входа в стоки, но видимо, не шибко в этом преуспел. Но это не страшно — мышка сама залезла в мышеловку, — он развел рукам.

— Всех наемников Регата убили люди Сальваторе. Они или мои друзья вас всех найдут, — пообещал ему Ивейн. Узел ослаб еще немного. Ему нужно выиграть хотя бы несколько минут.

— Вот как? Сомневаюсь, — поморщился Вильгельм. — Скоро мы все будем далеко на юге, подальше от Распутья. Канцлер любезно предоставил нам чертежи канализации, чтобы мы могли беспрепятственно перемещаться под городом. Конечно, негигиенично — но быстро и безопасно.

— Ты думаешь, Регат оставит вас в живых? Вы слишком много знаете, чтобы они дали вам уйти.

— Ну, хватит болтать, — Вильгельм хлопнул в ладоши. — Был рад встретиться, но, кажется, пора прощаться. Все золото в мешках и нам пора расходиться. Капитан — прошу ваш выход.

Ричард оторвался от стены и взялся за рукоять меча висевшего на поясе.

— А нам никак нельзя обойтись без крови? — брезгливо поморщился Гридер. — Тем более, в моем доме. У меня тут вообще-то новый ковер.

— Купите новый, — пожал плечами Вильгельм, но едва канцлер успел открыть рот, как он добавил. — Ладно, ладно. Капитан, отведите моего племянника вниз.

Крысло закончил пересыпать монеты и завязал последний мешок. Ивейн уже почти было освободил правую руку, но Ричард уже направился к нему. Ивейну показалось, что за окном мелькнула чья-то тень, и в этот момент откуда-то снизу раздались грохот и яростные крики. Ричард остановился, прислушиваясь к шуму, и переглянулся с Вильгельмом и Гридером.

— Ну что еще такое? — буркнул канцлер и закатил глаза. — Крысло, спустись и посмотри, зачем коротышка громит мой подвал.

Крысло начал было протестовать, но под тяжелым взглядом Ричарда взял меч и, бурча что-то себе под нос, вышел из комнаты. Гридер переглянулся с капитаном стражи. Указав на дверь, он сделал рубящий жест по горлу. Капитан, слегка кивнул. Видимо, они и впрямь решили поделить все золото на троих, вычеркнув из списка сообщников Крысло, когда он перестанет быть полезным. Ивейн уже почти справился с узлом на левой руке, когда заметил за окном знакомый силуэт. Раздался громкий звон, и в комнату вместе с осколками стекла влетел какой-то круглый дымящийся предмет, оказавшийся флягой. На всякий случай, задержав дыхание, Ивейн приподнялся вместе со стулом и со всей силой бросился вместе с ним на пол. Старое дерево с треском разлетелось на куски, но треск заглушил громкий хлопок, и фляга разлетелась на куски. Ковер загорелся и комнату начал наполнять едкий дым. В этот момент окно с шумом разбилось.

Громхак и Кремень осторожно вошли в особняк. Они огляделись, но не нашли никаких следов ни Ивейна, ни Шипа, ни кого-либо из злодеев. Кремень ткнул пальцем на орка, а потом указал на второй этаж. А потом кивнул в сторону левой двери. Громхак закивал, дав понять, что понял план своего друга. В этот момент, на лестнице в соседней комнате послышался чей-то голос. Спрятавшись в помещении справа, они увидели Крысло, зашедшего в прихожую с мечом наперевес, который бормотал себе под нос:

— Обращаются со мной, как с отбросом… а я столько всего сделал… даже этого нытика Дорана грохнул… ну, они еще посмотрят…

Он исчез за левой дверью, не переставая ворчать. Громхак вопросительно взглянул на Кремня. Тот подмигнул и направился вслед за Крысло. Гномы на редкость злопамятны на тех, кто хоть раз обнажил против них оружие. И на плохую память гномы жалуются редко. Орк обнажил кривую саблю, вошел в гостиную и начал бесшумно подниматься по лестнице.

Крысло, не переставая бубнить себе под нос, уже взялся за ручку двери, ведущей в подвал, когда по его плечу постучали. Он с недовольной миной обернулся, ожидая увидеть кого-то из своих сообщников, но недовольство на его лице сменилось страхом. Не успел он занести меч для, как тяжелый кулак ударил его под дых, заставив выронить оружие и наклониться, судорожно хватая ртом воздух. А после колено Кремня, еще более тяжелое, чем его кулак, с хрустом встретилось с переносицей Крысло, отбросив его к противоположной стене, где он и обмяк на полу. Удовлетворенно посмотрев на лежащего без сознания негодяя, гном услышал со второго этажа громкий хлопок и крики. Кремень снял секиру с пояса и бросился наверх.

Шип, тяжело дыша, стоял на одном колене, пытаясь перевести дух. Конечно, он был опытным бойцом — но Регат все же совершенствовал мастерство убийства еще за пару столетий до того, как гремлин появился на свет. Шипа спасало лишь то, что Регат был сильно ранен, потерял хорошее оружие и изрядно выбился из сил. Но, даже работая одной рукой и буквально шатаясь от усталости, гном чуть было пару раз чуть не отправил гремлина к богу-пройдохе. Из разбитой брови Регата стекала кровь, застилая глаза.

— Устал? — прошептал Шип и покрепче взялся за рукоять клинка.

Гном ничего ему не ответил. Он, как и в прошлый раз воспользовался правилом опытного бойца. Поэтому, бросив меч в гремлина, и получив лишнюю секунду передышки, Регат одним прыжком выскочил из потайной комнаты и пинком поставил шкаф с вином на место. Гремлин кинулся было на стену, молотя по ней рукам и ногами, но с таким же успехом он мог пинать камень. Перестав попусту тратить силы, Шип отошел и уселся рядом с Буги, прислонившись к стене. Раненый гремлин открыл глаза:

— Где Регат?

— Ушел.

Буги вновь потерял сознание. Безбородый гном, прихрамывая, прошел по коридору и поднялся по лестнице. Услышав в коридоре какую-то возню, он затаил дыхание. Через пару минут он осторожно выглянул наружу, но увидел лишь Крысло с разбитым лицом, лежащим без сознания. Даже не удостоив взглядом своего бывшего сообщника, Регат подошел к оконной раме и, с третьей попытки открыв ее, буквально вывалился на улицу, упав на поврежденную руку. Он едва не завыл от боли, но смог сдержать крик. Гном несколько минут лежал в кустах, тяжело переводя дыхание и стараясь не потерять сознание от острой боли и потерянной крови. Наконец, он кое-как встал на ноги и, подойдя к открытым воротам, выглянул наружу. На улице было пусто. Хромая, он подошел к открытому люку, достал из кармана чертежи стоков и медленно спустился вниз, растворившись в темноте тоннелей.

Вильгельм, Ричард и канцлер Гридер, явно не ожидающие такого поворота событий явно растерялись. Все трое судорожно закашляли, пытаясь разглядеть хоть что-то в едком дыму, за несколько секунд наполнившим комнату. Ивейн перед этим благоразумно задержав дыхание, мысленно поблагодарил Гилберта (он был уверен, что импровизированная взрывчатка — дело рук старика) и, бросившись к своим вещам, схватил меч. Первым от шока оправился Ричард. Выхватив клинок, он сделал широкий взмах. Ивейн, которого едва не перерубили пополам, успел нырнуть под лезвие и отскочить в сторону. Нечего было и думать о том, чтобы даже пробовать драться с этим великаном. Но в этот момент в комнату грохотом ввалился Громхак. Недолго думая, он бросился на капитана стражи, умело размахивая кривой саблей. Слегка замешкавшись при появлении неожиданного противника, Ричард едва не пропустил несколько ударов, но быстро опомнился и несколькими ударами заставил орка отступить. Увидев, что капитан стражи отвлекся на Громхака, Ивейн, не мешкая, бросился на Вильгельма.

Несмотря на грузность, его дядя умело отбил несколько ударов мечом, который стоял у стены и едва не ранил Ивейна, но получил пинок в спину от Эмили, разбившей стекло и ворвавшейся в комнату. Потеряв равновесие и выронив меч, Вильгельм запнулся и едва не упал, но сумел сохранить равновесие и на удивление быстро развернулся. Схватив девушку одной рукой за запястье, а второй за шею, он толкнул ее на Ивейна. Пользуясь их заминкой, Вильгельм бросился к окну и вместе с жалкими остатками рамы вылетел на улицу.

— Ты в порядке? — Ивейн помог девушке подняться.

— Ерунда, — Эмили поморщилась. — За ним! Не дай мерзавцу уйти.

Ивейн подскочил к окну и увидел, что Вильгельм уже успел встать и, прихрамывая, пытался скрыться в сторону канализационного люка. Бросив меч на землю, Ивейн вылез в окно и аккуратно спрыгнул вниз. К счастью, под окном было разбито несколько клумб, так что его приземление было мягким. Он поднял оружие и бросился вслед за Вильгельмом.

В этот момент, схватка Ричарда и Громхака накалилась до предела. Несмотря на то, что капитан стражи Распутья производил впечатление человека сонного и медлительного, своим оружием он управлялся мастерски и был удивительно проворен для своих габаритов. Практически играючи отразив несколько ударов саблей, он хитрым финтом выбил оружие из рук Громхака. Однако, орк, взревев, бросился на противника с голыми руками. Явно ожидая, что его противник отступит, а не бросится в яростную рукопашную атаку, Ричард растерялся буквально на мгновение, но этого хватило, чтобы орк впечатал его в книжный шкаф, который разлетелся на куски.

Громхак пинком отправил выпавший из рук капитана меч в протиположный угол. Теперь, когда оба противника остались без оружия, схватка продолжилась на кулаках. Несмотря на то, что Громхак был орком, Ричард телосложением походил скорее на медведя, чем на человека, поэтому драка была равная. Под тяжелым кулаком орка толстые губы капитана стражи лопнули, как перезревшие сливы. Зарычав то ли от боли, то ли от злобы, Ричард двумя руками с размаху ударил орка по ушам. Замотав башкой, оглушенный и оглохший Громхак отшатнулся от Ричарда, который мощным хуком отправил его на пол и бросился искать упавший клинок.

Но едва он успел лишь потянуться к оружию, как Громхак прыгнул ему на спину, захватив голову Ричарда в замок. Капитан закружился на месте, пытаясь сбросить орка, но тот лишь сильнее сдавливал шею Ричарда. Начавший задыхаться капитан стражи с размаху ударился о стену, заставив орка отпустить его и упасть на пол. Одним прыжком преодолев расстояние до меча, Ричард сжал рукоять, и злорадно ухмыляясь окровавленными губами, направился к пытающемуся подняться на ноги Громхаку. Ричард поднял двумя руками и нанес удар, который мог бы разрубить напополам даже кабана. Но лезвие меча высекло искры об секиру. Подоспевший на помощь Кремень отбил страшный удар, и умело размахивая оружием из гномьей стали оттеснил Ричарда от Громхака. Недостаток в размерах гном компенсировал боевым многолетним опытом — когда он впервые взял в руки это оружие, дедушка Ричарда, скорее всего, еще даже не был зачат. Отразив очередную атаку, Ричард, пользуясь преимуществом в размерах, пнул гнома в грудь и тот отлетел в противоположную стену. Но не успел капитан перевести дух, как Громхак, вооружившись каким-то чудом уцелевшей толстенной книгой, со всей одури ударил капитана по затылку. Выронив меч, великан закатил глаза и с шумом рухнул на пол. С любовью посмотрев на книгу, которая, пусть и не по значению, в очередной раз его выручила, орк аккуратно положил ее на стол.

Между тем, Гридер, пользуясь возникшей вокруг него суматохой, на четвереньках выскользнул из комнаты. Но вместо того, чтобы спуститься по главной лестнице, канцлер направился в спальню. Открыв гардероб, занимающий почти полстены, он отодвинул в сторону огромное количество костюмов, под которыми находилась дверь. Гридер залез в гардероб, и, закрыв его за собой, дернул за одну из вешалок и открыл потайной выход, Сбежав вниз по узкой лестнице, он достал из кармана штанов большую связку ключей и дрожащими руками попытался найти нужный, поминутно оглядываясь. Наконец, ему это удалось. Гридер с облегченно вздохнул, отпер замок и вышел на задний двор. Последнего, кого он ожидал там увидеть, был тот самый курьер, который приехал вместе с Ивейном и Артуром. Гилберт безуспешно возился с замком двери куском проволоки.

— Ага, тебя-то мы и ищем, — произнес Гилберт, засучивая рукава. — Сейчас ты узнаешь рукопашную школу Академии Алхимиков.

Гридер, видимо, не особо желал узнавать о какой-либо школе, и, развернувшись на каблуках, попытался ускользнуть обратно в дом. Но Гилберт, проворно схватив канцлера за мантию, вытащил его назад во двор и принялся с воодушевлением работать кулаками.

Ивейн нагнал Вильгельма в конце улицы, когда тот собирался нырнуть в сточный люк и скрыться в переплетении тоннелей канализации.

— Стой на месте и подними руки.

Вильгельм застыл как вкопанный. Подняв руки, он обернулся. Его одутловатое лицо выражало предельную скорбь.

— Неужели ты хладнокровно убьешь своего дядю, Ивейн?

— Не заговаривай мне зубы, — бросил Ивейн, направив лезвие меча ему в сердце. — Тебе и твоей шайке конец. Все кончено.

— Ладно, ладно. Сдаюсь, ты победил.

С этим словами он взмахнул рукавом и бросил в лицо Ивейну какой-то порошок. На несколько секунд Ивейн лишился зрения, будто бы ему в глаза насыпали несколько пригоршней песка. Пользуясь его беспомощностью, Вильгельм ударил его ногой в живот и толкнул. Ивейн уронил меч и упал на спину, пытаясь протереть глаза. Когда ему это удалось, он увидел, как Вильгельм поднимает его оружие.

— Люблю держать последний козырь в рукаве, — пожал он плечами и шагнул к Ивейну. — Тебе не помешало бы взять у меня пару уроков. Жаль, что ты уже не успеешь это сделать. На самом деле, не имею ничего против тебя или твоего брата. Вы оказались в ненужное время в ненужном месте. Извини, но после всего, что ты знаешь, в живых я тебя оставить не могу.

— Уроки подлеца?

— Ах, ты ударил меня в самое больное место, — ответил Вильгельм и занес над головой меч. — Прощай, племянник.

— Пока еще нет, — сказал Ивейн и со всей силы ударил дядю в хромую ногу.

Вильгельм взвыл от боли, схватившись за ногу и уронив меч на землю. Не мешкая, Ивейн вскочил на ноги и прямым левым ударил своего двоюродного дядю прямо в челюсть. Раздался неприятный хруст и Вильгельм рухнул на землю. Держась одной рукой за ногу, а другой за подбородок, он испуганно переводил взгляд с Ивейна на лежащий меч. Ивейн поднял оружие и шагнул к дяде. Вильгельм что-то замычал и затряс головой. Не пытаясь даже попробовать разобрать то, что он несет, Ивейн занес меч и ударил дядю рукоятью по затылку. Вильгельм обмяк, потеряв сознание, а Ивейн презрительно сплюнул на землю. В этот момент он услышал за спиной крик:

— Эй, сюда, он тут!

Оглянувшись, он увидел, как к нему по улице спешат четверо стражников. Когда они подошли, один из них, оглядел Вильгельма и присвистнул:

— Да по нему будто телега проехала.

— Это мой двоюродный дядя Вильгельм. Он инсценировал смерть, чтобы подставить меня и брата… — начал было сбивчиво объяснять Ивейн, но стражник лишь махнул рукой.

— В доме канцлера ждет Мартин. Внутри разберемся. Эй, вы, чего глаза таращите? Не я же эту тушу нести должен!

Войдя в дом, Ивейн увидел всю шайку его дяди, за исключением канцлера, вповалку лежащую на полу. Крысло и Ричард выглядели еще более плачевно, чем Вильгельм. По всему дому сновали стражники. Около лежащих на полу негодяев стоял Мартин, заместитель стражи Распутья, рядом с ним переминался с ноги на ногу Хью. Чуть поодаль стояли его друзья — Громхак и Кремень. Увидев Ивейна, они поприветствовали его радостными бурными криками. Он махнул им рукой и устало улыбнулся. Стражники, несущие Вильгельма, без особых церемоний кинули его на пол к Ричарду и Крысло. Мартин перевел взгляд на Ивейна:

— Так. Я надеюсь услышать объяснения. С самого начала.

Ивейн начал сбивчиво рассказывать ему обо всем, что узнал о деятельности Вильгельма и остальных работающих на Картель, включая похищение Франца, убийство стражника и азартных игр. Он еле стоял на ногах от усталости, а голова немилосердно раскалывалась от тяжелого кулака Ричарда и дыма, которым он успел надышаться. Когда Ивейн чуть не рухнул на пол, еле успев схватиться за стену, один из стражников поспешно поставил перед ним стул, на который он практически рухнул. Мартин погладил эспаньолку, буравя Ричарда презрительным взглядом.

— Я, конечно, подозревал, что капитан замешан в каких-то аферах, но чтобы такое… да еще вместе с канцлером… Так значит, стражника в трактире «Пьяный гремлин» убил какой-то безбородый гном, работающий на Картель, а не те гремлины?

Гремлины! Ивейн совсем забыл о Шипе и Буги. Он мог лишь надеяться, что они живы. В этот момент из левой двери высунулась голова стражника:

— Капитан, мы нашли в подвале тайную комнату, в ней два гремлина и какой-то человек. Мы пытались их вытащить, но один из гремлинов бросился на нас как бестия. Мечом махал как бешеный — будь здоров. В общем, мы пока их заперли там же, где нашли. Что нам делать?

— Позвольте мне, думаю, я сумею разъяснить ему ситуацию, — произнес Громхак, поправил очки и скрывшись вместе со стражником.

— И все это время, штаб негодяев был прямо в доме канцлера, — протянул Мартин.

— Жаль, что, похоже, ему удалось улизнуть, — вспомнил Ивейн о Гридере, исчезнувшем в суматохе.

В этот момент парадная дверь распахнулась, и в дом вошел Гилберт, таща за собой слабо упирающегося канцлера. Гилберт толкнул Гридера на середину комнаты и смахнул пот со лба. Выглядел канцлер не лучше, чем его подельники. Его аккуратные дорогие очки были сломаны и еле-еле держались на одной дужке,мантия была порвана, а лицо, опухшее от синяков, было, почти синим, и напоминало перезрелую сливу. Гилберт тяжело вздохнул.

— Фух! Тащил его, наверное, целую вечность. Этот жалкий кусок… хм, в общем, он ныл и цеплялся за все, что только можно всю дорогу. Ивейн! Рад тебя видеть живым и невредимым! Я, кстати, что-то пропустил? Кто это на полу, вместе с Крысло и Ричардом?

— Лейтенант, слава Диску! — взвизгнул Гридер, заламывая руки. — Эти негодяи вломились ко мне в дом и пытались меня убить! С ними заодно сам капитан стражи! Схватите их! Бросьте в тюрьму! Я — канцлер и…

— Замолчите, Гридер, — бросил Мартин. Гридер под его тяжелым взглядом затих и нервно облизнул тонкие губы. — Поберегите силы. Вам еще предстоит объяснить вашу связь с убийцей стражника, несколько похищенных нелюдей в подвале и многом другом. Мы с вами успеем наговориться.

Услышав слова лейтенанта Гридер побледнел, закатил глаза и шумно рухнул на пол. В этот момент в прихожую вошли Громхак, Шип и стражники, которые осторожно несли раненого гремлина и гнома со шрамом на лице. Видимо, это и был тот самый Франц. Все трое были изрядно помяты, но живы.

— Шип! Буги! Вы живы! — радостно поприветствовал их Ивейн.

Гремлин оскалил зубы, но в тот же миг поморщился от боли, держась рукой за раненый бок. Он с трудом присел прямо на пол, прислонившись к стене.

— И тебе привет, — Шип оглядел комнату и присвистнул. — Ого, да это же канцлер и капитан стражи! И тот мелкий гаденыш Крысло. Ты все же оставил его в живых. Зря. А рядом с ними, что еще за хрен?

Ивейн начал было объяснять гремлину о том, что произошло, но едва не упал со стула от нового приступа головной боли. Мартин объявил, что всем присутствующим необходимо немедленно обратиться к лекарю, а после они должны все еще раз побеседовать у него в кабинете. Он сделал несколько быстрых приказов и стражники, подхватив лежащих без сознания негодяев, и раненых Буги и Франц, начали выходить из поместья канцлера. За ними последовали Громхак, поддерживающий прихрамывавшего Шипа. Замыкал процессию Ивейн, которого, несмотря на его вялые протесты, подхватили под руки Кремень и Гилберт. Когда они, наконец, покинули особняк канцлера (хотя, Ивейн подозревал о том, что совсем скоро у дома сменится владелец) Ивейн с наслаждением подставил лицо каплям дождя, начинающего накрапывать на город. Гном что-то добродушно проворчал, улыбаясь в бороду, и по очереди потрепал Ивейна и Гилберта по плечу.

— Ты прав, — ухмыльнулся Гилберт и поправил шляпу. — Мы все отлично поработали. Это надо же — такое змеиное гнездо разворошить! Да всего за несколько дней!

— Давно ты начал понимать по гномьи? — поинтересовался Ивейн, слегка морщась от нового приступа головной боли.

— Начал учить понемногу. А то наш бородатый друг все меня подкалывает, а я даже ответить не могу без Громхака. Ну, на самом деле, для меня это не составило особого труда, еще только в самом начале моего обучения в Академии Алхимиков я как-то записался на курсы…

Под болтовню Гилберта они неспешно пошли вслед за остальными. Ивейн слушал старика вполуха, не веря тому, что вся эта история, наконец, закончилась благополучно. Вдруг он увидел на одной из крыш знакомый силуэт на фоне начинающего светлеть неба. Тонкая фигурка помахала ему рукой и скрылась из виду. Ивейн помахал в ответ, хотя Эмили Сальваторе уже вряд ли могла его увидеть, и улыбнулся, поплотнее закутываясь в плащ. Мимо них пролетел первый пожелтевший лист.

Эпилог

Пей, пей, пей! Пусть обжигает глотку! А после пятой кружки и гномиха — красотка!

Сильно отцензуренный вариант одной из застольных песен гремлинов.

Едва лишь придя в сознание и увидев вокруг тюремные стены, бывший капитан стражи Ричард, бывший канцлер Распутья Гридер, бывший шулер Крысло и все еще двоюродный дядя Ивейна Вильгельм принялись каяться во всех своих грехах, попутно пытавшись свалить всю вину друг на друга. Каждый из них рассказывал, что самые активные роли исполняли другие, а он был всего лишь невинной жертвой, которую угрозами и обманом остальные преступники заставляли себе помогать.

Однако, преступлений, включающих в себя мошенничество, убийство, пособничество в убийстве, похищение и прочих злодеяний хватило на всю шайку, и, как по секрету сообщил взявший на себя обязанности капитана стражи Распутья Мартин, всех четверых ждет длительная работа на благо общества.

После того, как негодяи занял заслуженное место в тюрьме, Ивейну разрешили увидеться с Артуром, который, несмотря на изможденный вид, выглядел достаточно бодро. Ивейн подробно рассказал ему обо всем, что случилось. Артур лишь охал от удивления, слыша рассказ своего младшего брата о сделке с местным преступным главарем Джузом Сальваторе, схватке с Регатом и его наемниками и, в конечном итоге, о роли их двоюродного дяди Вильгельма во всей этой истории. Мартин посетовал, что не может немедленно освободить Артура из темницы из-за бюрократических проволочек — по сути, Вильгельм пока еще был официально мертв и Ивейн вместе с братом все еще оставались должны главному банку. Но капитан стражи заверил Ивейна, что лично поговорит с главой банка, чтобы тот воочию увидел чудесное «воскрешение» Вильгельма и снял все долговые обязательства с Ивейна и Артура. А также перевел Артура из камеры в свой кабинет.

Также Мартин пообещал, что стражники перевернут весь город, чтобы найти Регата, а все выходы из города под тщательной охраной, но Ивейн очень сильно сомневался, что хитроумный гном-убийца так легко попадет в их руки. Скорее всего, он исчез в стоках и уже покинул город. В конце долгого разговора, Мартин принес Ивейну и его брату официальные извинения от лица всего города и поблагодарил его за поимку преступников. Но все же Мартин заметил, что он сам уже практически напал на след мерзавцев, так что, по сути, их поимка была делом времени. Ивейн не стал ставить под сомнение профессиональную гордость Мартина и легко с ним согласился.

Был уже почти полдень, когда Ивейн и его друзья покинули казармы стражи. Около входа его уже поджидали Грым и Крош. Пообещав друзьям встретиться с ними в «Храпе кабана», Ивейн направился вместе с троллями к Джузу Сальваторе. В этот раз тролли были намного дружелюбнее. Ивейн поблагодарил их за помощь и спросил о Регате, но те лишь пожали плечами. Очередное тайное убежище Сальваторе располагалось в одной из лавок с музыкальными инструментами. Джуз был доволен как никогда и даже скупо похвалил Ивейна за проделанную работу. Еще бы — полноправная власть над городской торговле вновь вернулась к Синдикату (а может, лично к Сальваторе). Жалкие остатки союзников Картеля либо сбегут из города, либо затаятся на долгое время, лишившись своих самых влиятельных в городе сторонников. Несмотря на то, что по идее, все долги Ивейна и Артура переходили назад к их двоюродному дяде Вильгельму, Джуз все равно пообещал щедро вознаградить Ивейна, правда, суммой поскромнее. Однако, прикинув в уме, Ивейн решил, что и ее хватит на ремонт того, что его дядя окрестил «ИМЕНИЕМ». И может быть, даже чуть-чуть останется.

Распрощавшись с Джузом и его троллями, Ивейн покинул убежище Сальваторе и взглянул на небо. Несмотря на то, что по городу вовсю летали желтые листья, лучи небесного светила все еще согревали землю. Ивейн не мог вспомнить, когда в последний раз спал или ел, но чувствовал себя, несмотря на огромную усталость, прекрасно. На самом деле, подумал он, несмотря на то, что за все время пребывания в городе Распутье его жизнь частенько висела практически на волоске, такие приключения понравились ему куда больше, чем прозябание в никому не нужном постоялом дворе. Тем более он успел познакомиться с кучей прекрасных людей (и нелюдей, конечно) которых, не случись вся эта история с наследством, никогда бы в жизни не повстречал. Дойдя до «Храпа кабана», он вкратце рассказал друзьям о свое визите к Джузу и поднялся наверх. Не успела его голова коснуться подушки, как он заснул мертвым сном.

Его не разбудил даже скрип открывающегося окна. Сквозь сон он услышал чей-то громкий кашель. Открыв глаза, он увидел Эмили Сальваторе, сидящую на подоконнике.

— Я уж думала, ты никогда не проснешься, — фыркнула девушка, наматывая локон волос на палец. — Я тут минут десять кашляю, даже горло заболело.

— Извини, — Ивейн скинул одеяло и сел на кровати. — Не помню, когда в последний раз спал.

— Не бери в голову. Что там с канцлером и остальными негодяями?

Ивейн пересказал ей все, что ему сообщил Мартин. В ответ девушка сообщила, что именно она привела его друзей к дому канцлера, проследив за капитаном стражи Ричардом. А по дороге к особняку Гридера им попался Хью, который и привел Мартина с подмогой. Ивейн так горячо благодарил девушку, что она даже немного смутилась.

— Ну, слава богам, все живы, даже бедняга Франц. Мне кажется, он, вряд ли теперь хоть когда-нибудь сядет за карточный стол.

В этот момент в дверь громко забарабанили, и послышался голос Гилберта.

— Эй, Ивейн! Хватит дрыхнуть, внизу только тебя и ждут!

— Одну минуту! — Ивейн обратился к девушке. — Не хочешь составить нам компанию?

— Нет, спасибо, — покачала головой девушка и перекинула ногу через окно. — Не люблю шумные посиделки. Хотя, твои друзья тоже довольно милые. Ладно, еще увидимся.

— Тоже?

Но девушка уже выскользнула в ночь. Немного подумав, Ивейн не спеша оделся и спустился вниз, где сатир уже сбился с копыт, обслуживая всю честную компанию. Помимо Громхака, Гилберта и Кремня, прямо на столе стоял изрядно побитый, но бесконечно довольный Шип. Гремлин размахивал кружкой, расплескивая на пол эль, и хвастливо рассказывал на весь трактир о своей схватке со знаменитым гномом-наемником Регатом.

Чуть поодаль от него уже собралась довольно большая компания слушателей всех возрастов и рас, которые, выпучив глаза и открыв рты, старались не упустить ни слова из того, что вещал гремлин. Если верить рассказу Шипа (а всем сомневающимся гремлин предлагал попробовать выйти с ним на улицу, но желающих не находилось) то он дважды чуть не убил Регата и каждый раз знаменитый гном-убийца спасался бегством. В первый раз гному помогали более двадцати вооруженных до зубов наемников, но когда гремлин играючи справился с первым десятком, трусливый гном бросился наутек, потеряв в спешке свое оружие.

Шип тактично умолчал о подмоге Джуза Сальваторе на их стороне, однако, благородно рассказал о вкладе Ивейна в битву с гномом, добавив, что это тот самый парень, ранивший Регата. Зеваки с уважением покосились на Ивейна, который лишь скромно поклонился, еле сдерживая ухмылку. Ну а второй раз, когда Шип настигнул подлого гнома прямо в доме канцлера, чтобы покончить с ним раз и навсегда, гремлин просто поскользнулся, чем и воспользовался безбородый гном, заперев его и сбежав к своим хозяевам с поджатым хвостом. Нельзя сказать, что гремлин врал напропалую — скорее, просто что-то недосказывал, а что-то приукрашивал для пущей эффектности истории.

Также за столом сидел Хью, который хотя и кидал опасливые взгляды на Шипа, однако, в конце концов, полностью расслабился и даже сделал тост за выздоровление Буги. Растроганный и уже порядков захмелевший Шип (каждый из его слушателей, после окончания рассказа счел своим долгом угостить гремлина как минимум дважды) заявил, что отныне Хью один из немногих стражников, который всегда будет желанным гостем в трактире «Пьяный гремлин». Также Шип передал всем привет от брата, заявив, что тот хоть и был сильно ранен, но к счастью, его жизни ничего не угрожает. Ему повезло, что Регат хотел выпытать у гремлина как можно больше сведений о делах Сальваторе, и Буги, как и Франц были нужны ему живыми. Не успел Ивейн занять место рядом с Громхаком, как подоспевший сатир подмигнул ему и тут же поставил перед ним пенящуюся кружку.

— Ну, чем теперь займешься? — поинтересовался Гилберт.

— Не знаю, — пожал плечами Ивейн. — Думаю, золота, которое мне обещал Сальваторе, хватит на то, чтобы привести наше, так называемое «ИМЕНИЕ» хоть в какой-то приличный вид. Я тут подумал и решил остаться в городе, хоть Артур и против. Но его можно понять — не успел он заехать в город, как сразу же очутился за решеткой. Думаю, он поменяет свое мнение. Лично я считаю, что тут всяко больше возможностей, чем в том захолустье, где мы с братом провели последние несколько лет. А ты?

— Нашел себе работенку, — до хруста костей потянулся Гилберт. — Пока тебя не было, познакомился с одним гремлином — забавный такой малый. Правда, немного странный — с разноцветными волосами и вечно хихикает. Подсел ко мне, когда я какому-то лепрекону про Академию Алхимиков рассказывал. Ну, мы с этим гремлином перекинулись парой фраз, и он, оказалось, тоже алхимик. В общем, он предложил мне попробовать поработать вместе с ним в его лаборатории. Представляешь, он знает человека, который может сделать лицензию на занятие алхимией всего за три дня! Ну не прекрасный город, не так ли?

— Неплохо, — кивнул Ивейн и отхлебнул из кружки, понадеявшись на то, что в один прекрасный день совместные опыты Чокнутого и Гилберта в конечном итоге не поднимут Распутье на воздух.

В этот момент Громхак крепко хлопнул Ивейна по спине, едва не сломав ему хребет. Орк сиял как начищенный пятак.

— Ты же еще не знаешь! Мне вернули мою библиотеку. Пока не провели выборы нового канцлера, временно исполняющим его обязанности стал капитан стражи Мартин и он сказал, что не имеет ничего против моей кандидатуры. Могу только поблагодарить вас всех, друзья мои, за то, что моя обитель знаний снова принадлежит мне.

— Поздравляю, — искренне порадовался за друга Ивейн и заметил. — Однако если кого стоит благодарить, так это тебя. Без твоей помощи мы вряд ли бы смогли справиться с негодяями. А ты, Кремень? Что теперь будешь делать?

Гном флегматично пожал плечами. Ивейн попытался было завести разговор о сумме, что его двоюродный дядя Вильгельм задолжал гному, но Кремень упорно отказывался принимать золото от Ивейна. Так как двоюродный дядя оказался жив, гном заявил, что сам Ивейн ему теперь ничего не должен. В вопросах золота гномы были весьма щепетильны. В конечном итоге, Ивейн предложил Кремню забрать себе в управление бывшую лавку его дяди, так как сам он все равно ничего не смыслит в торговле, да и Артур, думается, тоже. Немного подумав, гном согласился на его предложение, и они скрепили договор крепким рукопожатием. Громхак пообещал, что поможет подготовить все бумаги лично, чтобы ускорить процесс. Тем более, за время работы библиотекарем, он изрядно поднаторел в канцелярии.

— Джуз пообещал помочь нам отстроить заново сгоревший трактир, — слегка заплетающимся языком поделился Шип радостной новостью. — Мы отгрохаем там два… нет, три… а, к бесу, пять этажей! И назовем, назовем… «Трусливый лысый гном»!

— Мартин пообещал мне повышение, — с гордостью произнес Хью. — Моя мама чуть с ума не сошла, когда я рассказал ей про свое участие в разоблачении канцлера. Совсем скоро я буду сержантом.

От души порадовавшись за всех своих друзей, Ивейн встал со стула, взял со стола ложку и постучал ей по кружке, заставив всех сидящих за столом отвлечься от разговоров.

— Друзья, прошу минуту вашего внимания! Признаться, только приехав в Распутье, я был неприятно поражен обликом города. А потом и многими его обитателями. Но, если бы ко мне в дом не постучал Гилберт, — старик скромно кивнул, прижав руку к груди, — с тем самым злополучным письмо, я бы не познакомился со всеми вами. Признаюсь, для меня честь называть каждого из вас своим другом. Без всех вас — без хоть кого-то, вся эта история для меня и моего брата кончилась бы весьма скверно. Но, хватит слов! Предлагаю выпить за начало нашей дружбы и за то, чтобы нам никогда не пришлось пить за ее конец!

Все сидящие за столом дружным гвалтом поддержали слова Ивейна и шесть кружек с треском ударились друг о друга, расплескав по столу их содержимое. Судя по всему, утро их ждет тяжелое, но… кто в такую ночь вообще будет думать об утре?

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Эпилог