Воспитание воли [Жюль Пэйо] (fb2) читать постранично, страница - 2

привела ли она к тому, что на внутреннее освобождение личности стали смотреть, как на вещь легко достижимую и естественную, тогда как в действительности это такое дело, которое требует времени, больших усилий и очень близкого знакомства с нашими психическими ресурсами?

Благодаря именно своей простоте, эта теория сбила с толку много очень тонких, очень проницательных умов и отвлекла их от изучения элементов, обусловливающих волю. Она повредила этим изучению самой психологии и, скажем прямо, причинила человечеству непоправимое зло.

Вот почему мы и посвящаем эту книгу г-ну Рибо. Мы посвящаем ее Рибо не столько как нашему бывшему учителю, которому мы обязаны своей любовью к психологическим исследованиям, сколько как человеку инициативы,— тому, кто первый во Франции изгнал из психологии метафизику и первый, решительно откинув в сторону изучение сущности явлений сознания, занялся научным исследованием антецедентов и сопутствующих явлений интеллектуальных и волевых функций.

Такой метод, заметьте, отнюдь не отрицает метафизики: он не исключает психологию из метафизики, но только метафизику из психологии, а это не одно и то же. Он рассматривает психологию как науку. А цель ученого не в самом знании, а в том, чтобы предвидеть и действовать. Если для физика, например, не важно, что волнообразная теория света — не более как гипотеза, не подлежащая проверке, лишь бы эта гипотеза достигала цели, то не все ли равно и для психолога, может или не может быть доказана его гипотеза, например, гипотеза абсолютного соотношения нервных и психических состояний, коль скоро она достигает цели? Достигнуть намеченной цели, быть в состоянии предвидеть будущее, видоизменять явления по нашему желанию и, в результате, добиться того, чтобы будущее стало тем, чем мы хотим, чтоб оно было,— вот в чем задача ученого, а, следовательно, и психолога. Так по крайней мере мы понимаем нашу задачу.

Чтобы выполнить ее, мы должны были исследовать причины слабости воли в наше время. Мы пришли к убеждению, что против этой болезни есть только одно лекарство и искать его надо в правильной культуре эмоций. Средства возбуждать или укреплять в себе чувствования, освобождающие нас от нравственного рабства, уничтожать или подавлять в себе чувствований, враждебные достижению власти над собой — вот подзаглавие, которое мы могли бы дать нашей книге. Ничего еще не сделано на этом пути, и мы несем нашу долю усилий на пользу этого дела первостепенной важности.

Вместо того, чтобы трактовать о воспитании воли in abstracto, мы взяли главной темой своей книги воспитание воли, поскольку оно нужно для продолжительного и упорного умственного труда. Мы убеждены, что студенты и вообще все, кто занимается умственным трудом, найдут в ней весьма полезные указания.

Мне часто приходилось слышать жалобы молодежи на отсутствие метода, которым достигалась бы власть над собой. Я предлагаю им выводы, которыми обогатили меня мои четырехлетние исследования и размышления по этому вопросу.

Жюль Пэйо.

I

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ

Отдел I

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Зло, с которым предстоит бороться: различные формы абулии (безволия) у учащихся и вообще у людей умственного труда

Калигула желал, чтоб у римлян была одна голова, потому что тогда он мог бы обезглавить их всех разом. Нам незачем высказывать такое желание относительно врагов, с которыми нам приходится бороться. Почти все наши неудачи, почти все наши беды сводятся к одной причине, и причина эта — слабость нашей воли, страх перед всяким усилием, в особенности перед усилием продолжительным. Наша пассивность, наша легковесность, наша разбросанность — все это лишь разные названия для обозначения той закваски общераспространенной лени, которая для человеческой натуры есть то же, что тяжесть для тела.

Ясно, что только постоянная сила может успешно противостоять упорному напряжению воли. Страсть по природе своей скоротечна; чем страсть сильнее, тем меньше она длится: ее перемежающийся характер не позволяет нам считаться с ней, как с постоянным врагом, за исключением очень редких случаев, когда она приобретает упорство и силу, граничащие с сумасшествием, и становится действительной помехой продолжительному усилию воли. Промежутки между приступами страсти оставляют много места труду. Страшна не страсть, страшно то основное, присущее нам состояние духа, которое никогда не прерывается и которое зовется вялостью, апатией, ленью, праздностью. Частое возобновление усилий воли в этом случае будет лишь постоянным возобновлением борьбы против этого присущего нам естественного состояния — борьбы, которая никогда не приведет к