Пятнадцатого декабря 1950 года у Бориса Виана возникает идея романа для «Черной серии»{2}. Он отыскивает «сюжет настолько хороший», что даже сам «удивлен и слегка восхищен». Пишет синопсис, четыре первые главы и… отставляет замысел. Могла ли из него получиться еще одна книга Вернона Салливана? Стиль почти не дает в этом усомниться[1], пусть псевдоним и был закреплен исключительно за издательством «Скорпион».
Через шестьдесят с лишним лет наследники Бориса Виана предоставили УЛИПО{3} полную свободу действий, чтобы дописать продолжение. Миссия была воспринята с воодушевлением. Теперь вам судить, насколько удалось ее выполнить.
Вот он, текст «Деваться некуда». На этой фатальной фразе, ставшей названием, заканчивался синопсис. Роман состоит из шестнадцати глав; первые четыре из них, оставшиеся без изменений, принадлежат Борису Виану.
В дополнении читатель найдет «познавательные» комментарии, синопсис, очерк об отношениях между Борисом Вианом, умершим в 1959-м, и УЛИПО, зародившимся в 1960-м, несколько слов о «закулисье» коллективной работы над текстом и оформлением обложки, а также приложения. Поскольку нам хотелось рассказать и об этом.
Деваться ведь некуда.
I
Эллен Брейстер… Эллен Брейстер… Эллен Брейстер…{4}
Проснулся я внезапно: это резко тронулся поезд. Похоже, остановился он плавно, и это не нарушило мой дурной сон. Пока последние огоньки вокзала затухали в тоскливом осеннем тумане, я машинально причмокивал, словно что-то пережевывая. Во рту было вязко, это ощущение напомнило мне, как два месяца тому назад в Корее я очнулся на операционном столе. Вообще-то, чтобы вспомнить о той операции, никаких дополнительных ощущений мне не требовалось. Я посмотрел на свою левую руку. Красивая штуковина, обтянутая желтой кожей. Скрытые внутри пружины и стальные рычаги позволяли мне делать почти все. Почти все. Как бы эта штуковина смотрелась на плече девушки? Но вот это хирурга совсем не заботило.
— У вас крепкая рука{5}, — сказал он. — Так что полегче с рукопожатиями. Друзьям{6} может быть больно.
Вы когда-нибудь видели снаряд для противотанковой пушки? И металлическую гильзу от него? Так вот я своей левой рукой могу разорвать ее как рулон папиросной бумаги! Действительно, очень хорошая рука. Правильная. И очень прочная. Я посмотрел на нее с симпатией. Я уже начинал к ней привыкать. Она казалась мне почти живой. Только если не класть ее на плечо девушке. Девушке. Какой девушке?.. Имя какой девушки крутилось у меня в голове под стук вагонных колес?.. Похоже на имя героини популярной песенки… Эллен… Эллен Брейстер…
Господи, почему я подумал об этой девушке?
Я улыбнулся. Воспоминание было из приятных. Блондинка, динамит, килограммов на пятьдесят, с округлостями в самых сочных местах, точеная, с фигурой русалки, до пояса, а ниже пояса — куда лучше: лично меня чешуя русалок немного раздражает. А ноги Эллен…
Я поднял выпавшую из моей руки газету «Сатердэй ивнинг пост»{7} и принялся искать какую-нибудь рекламу холодильников. Следовало сменить ход мыслей и подумать о чем-то другом… Ее золотые глаза{8}, ее зубы — такие меленькие, что их наверняка было раза в два больше, чем у кого бы то ни было. А потом мне вспомнился рыжий папоротник{9} в лесочке, где пахло мхом и грибами, и далекое солнце, и хижина, сооруженная каким-то заботливым охотником: в хижине было устроено ложе из сухих листьев папоротника…
Эллен Брейстер… Первая девушка, которая… Ну… В общем… Первая…
Мы жили по соседству. Сколько мне тогда было? Я посчитал на пальцах. Пятнадцать лет. Столько же, сколько и ей. В то время я был хилым. Не очень крепким.
Поезд, проезжая по мосту, взвыл, и я вздрогнул, когда стук колес усилился от вибрации железа. Я посмотрел на часы. Еще десять минут. Блэк-Ривер{10} находился на другой стороне одноименной реки, а мы только что проехали Стоун-Бэнк, на западном берегу. Хорошо, что я проснулся заранее. Странно только, что проснулся, думая о ней.
Мы познакомились на дне рождения Люси Мэйнард. Теперь я припоминал. Тогда я впервые надел смокинг. Отцовский. Хотя у отца хватало средств, чтобы купить мне новый… Возможно, этим и объясняется его достаток: не тратить бездумно. Впрочем, мать обеспечивала нужное равновесие. Его смокинг был мне тесен. Вижу себя как сейчас. С треклятой бабочкой, упрямо съезжавшей
Последние комментарии
2 часов 37 минут назад
10 часов 26 минут назад
12 часов 56 минут назад
13 часов 4 минут назад
2 дней 21 минут назад
2 дней 4 часов назад