Голубая кровь (СИ) [Татьяна Васильевна Гордиенко] (fb2) читать онлайн

— Но я им стану.

— Перестань, ты сходишь с ума!

Но Нейман не слушала Марию. Горящие, как у кошки, большие глаза Нейман, казалось, смотрели в будущее через дни и года. Она была словно в трансе, но Марии удалось вернуть сестру в нормальное состояние и уже через минуту они обе плакали, обнявшись, у постели графини Ронды. Время и заботы простых смертных потеряли для них всякое значение, и в этот ночной час во дворце Эриндо было тихо, как никогда. Всё поместье сейчас объято обрушившемся на него внезапным горем и трауром. Во дворце уже давно уснули даже рабы и только в комнате графини Ронды тихо плакали Мария и Нейман. Они единственные, бодрствующие в ночи, не могли заснуть. Сквозь открытые окна на них смотрела большая терианская луна, но разве она могла понять горе двух детей, плачущих у постели умирающей матери? Они плакали долго, пока измученная Мария не уснула, склонив голову на плечо Нейман.

Служанки, находившиеся в соседних комнатах, то и дело просыпались и подходили к двери спальни, но ни одна из них не решилась войти. Они знали, как строга Нейман, которая ещё с вечера выгнала всех из комнаты матери и никого, кроме сестёр и брата, не пускала.

Нейман просидела около трёх часов неподвижно, глядя на большую луну, важно плывшую в небе. В душе девушки царили безграничная пустота и боль, она сидела, ни о чём не думая и ничего не ощущая, под грузом свалившихся на неё траура и тревог. Из этого оцепенения её вывел тихий стон. Нейман вскочила и бросилась к матери. Мария, проснувшаяся от резкого движения сестры, последовала за ней.

Графиня Ронда пришла в сознание и посмотрела на дочерей.

— Мама, — тихо прошептала Мария.

— Не плачь, Мария, я ещё тут, — ответила ей мать слабым голосом.

— Ты должна жить… Ты нужна нам… — всхлипывала Мария.

Нейман хранила молчание.

— Я умираю, — тихо произнесла графиня Ронда, — видно, судьбой мне не дано прожить дольше. Я ухожу вслед за Ноэми и, хоть её кровь была голубая, она всё равно мне дочь.

Графиня закашлялась и на её губах показалась кровь.

— Нейман, сделай же что-нибудь, ведь ты врач! — кричала рыдающая Мария.

— Я не всесильна, — ответила Нейман, стараясь сдержать слёзы.

— Не надо, не плачь, Мария, — угасающим голосом ласково попросила графиня. — Мне уже ничего не поможет, но я хочу перед смертью увидеть Изабеллу и Леонарда. Позови их.

Мария бросилась вон из комнаты, а Нейман села на край большой кровати, под расшитым золотом балдахином. Графиня Ронда с благодарностью посмотрела на дочь, которая ещё держала себя в руках. Видеть рыдающую Нейман для неё сейчас было бы пределом мучений.

— Ты моя опора, Нейман. Я рада, что, когда уйду, другие мои дети не останутся беспомощны и беззащитны, потому что с ними останешься ты. Возможно, я сделала в этой жизни много ошибок, а потому я не беру с тебя никаких обещаний. Я хочу, чтобы ты была свободна в своих решениях и поступках, после того, как узнаешь всю правду. Как бы там ни было, и чтобы не произошло в прошлом, я не хочу, чтобы твои руки были связаны моими последними просьбами. Ты вольна поступать, как знаешь, и сама распорядишься будущим своих сестёр и брата. Нейман, я не успела ответить на твой вопрос о Ноэми. Сейчас я ничего не успею тебе рассказать, но потом тебе всю правду может поведать рабыня Райтиса, которая была вашей няней, — произнесла графиня. — Не суди меня слишком строго, Нейман, хотя я уже давно должна была всё вам рассказать.

— Не говори ничего, — сказала Нейман, глотая слёзы, — ты слишком слаба и слова отнимают у тебя последние силы. Мама, вместо тебя должна была умереть я, зачем ты меня спасла!

Отчаянный вопль Нейман заставил содрогнуться служанок в соседних комнатах, а собака, услышав крик хозяйки, горестно завыла.

В этот момент дверь отворилась, и в комнату вбежали Мария, Изабелла, Леонард и несколько служанок, в том числе и Нэринэ. Нейман встала, чтобы сёстры и брат могли подойти к матери.

— Дети мои, я хочу вас в последний раз обнять, — тяжело дыша, сказала умирающая графиня, прижимая поочерёдно к себе детей.

— Мама, ты не можешь умереть! Нет, только не ты! — рыдала Мария.

— Нейман тебя спасёт, — добавила Изабелла, ей не хотелось верить в худшее.

— Я не хочу покидать этот мир, но не в моей власти здесь остаться. Вы останетесь совсем одни, и пусть старшей будет Нейман. Она сможет вас защитить, — сказала графиня Ронда и, посмотрев на Нейман, прибавила: — Пока на то будет её воля.

Нейман застонала и опустила голову, держась за один из витых столбиков кровати, поддерживавших балдахин.

Мария вскрикнула и схватилась за сердце. К ней тут же подбежали две девушки.

— Мама, не умирай. Не оставляй нас! — плакала Изабелла.

— Даже когда я умру, я всегда буду с вами, — это были последние слова графини Ронды, её агония продолжалась не долго.

— Она умерла, — тихо произнесла Нейман, не веря самой себе.

— Мама, мама! — кричал Леонард, которого рабыни тщетно пытались увести от кровати умершей матери.

Мария потеряла сознание, и её отнесли в другую комнату.

— Не плачь, Леонард, — Нейман крепко прижала к себе брата. — Она умерла, но мы должны выжить и отомстить убийце.

Поглядев на умершую, Нейман пообещала брату:

— Пока справедливость не будет восстановлена, я забуду о христианском милосердии. Весь Аулент содрогнётся, услышав о моей мести. И пусть я потом стану гонима всеми, как и Лэс, я никому не дам забыть о том, что пережили мы за эти сутки!

Глаза Нейман оставались сухими, но она была твёрдо намерена лить впредь не слёзы, а кровь. Кровь своих врагов.

Плачущая Изабелла закрыла глаза матери и, сняв с себя покрывало, накрыла им покойницу, а через минуту на неё упал первый луч солнца, до восхода которого она не дожила.

Утро застало дворец Эриндо в слезах и двойном трауре. Печальные известия быстро облетели все уголки поместья и сейчас сюда съезжались рабы даже из самых отдалённых садов, полей и пастбищ, чтобы почтить память всеми любимых графини Ронды и её дочери Ноэми. Никто не остался равнодушным, но многие начали поговаривать о том, что, Аулент не станет спешить восстановить справедливость и кое-кто рад будет воспользоваться случаем разрушить мирную жизнь поместья Эриндо. Леонард был ещё ребёнком, Мария по натуре уродилась слишком мягкой и болезненной и не умела настаивать на своём, Изабелла же, убитая горем, не хотела ничего знать и совсем упала духом. Вся надежда оставалась на Нейман, но и эта сейчас оградилась от всего мира и ушла в себя, не желая никого ни видеть, ни слышать. Но рабы ждали и верили, что скоро она возьмём всё под свой контроль, и жизнь наладится. Нужно только дать ей время опомниться, ведь Нейман не из тех, кого можно легко сломить.

Нейман в одиночестве сидела у двух гробов, когда к ней подошла Изабелла и присела рядом. От прежней Изабеллы за последние часы осталась только бледная измождённая тень. Её глаза были красными от слёз, а руки слегка дрожали, как от холода. Она поглядела на сестру и заметила, что та по-прежнему красива, только слишком мрачна и подавлена. В эту минуту Изабелле впервые показалось, что перед ней какой-то чужой человек, совершенно ей не знакомый. Да и знал ли кто-нибудь Нейман по-настоящему?

«Загадкой была, загадкой и останется», — подумала Изабелла, глядя на сестру и поражаясь её силе самообладания и её неземной красоте, какой-то слишком уж необычной для простых людей.

Графиню Ронду и Ноэми решили похоронить сразу, так как, несмотря на то, что они были христианками, священники отказались отслужить панихиду и все церковные обряды.

— Ты уже прочла молитвы? — спросила Изабелла.

— Да, — ответила Нейман, закрывая молитвенник.

Уже готовы могилы, но ни Изабелла, ни Нейман не могли сказать ни слова. Они молча сидели рядом, и ни одна не в силах была произнести: «Пора хоронить». Они так сильно оказались шокированы этими смертями, что не могли прийти в себя и принять реальность такой, какой она теперь стала. Ведь ещё вчера и их сестра, и их мать были живы и здоровы, а теперь обе лежат бездыханные. Смерть так внезапно посетила эту мирную и благополучную семью, что в это никто не мог поверить, если бы не два гроба.

— Уже пора? — Леонард подошёл к сёстрам.

— Да, Леонард, — ответила Изабелла, вставая.

— А как же Мария? — мальчик посмотрел в сторону дворца. — Она всё ещё спит.

— Пусть спит, — сказала Нейман, — и чем дольше, тем лучше. Мария имеет слабое здоровье, а от мамы унаследовала и больное сердце. Сейчас для неё сон — это лучший способ пережить всё это.

Нейман встала и опустила на лицо переднюю половину вуали, отдав молитвенник Нэринэ.

— Сколько Мария ещё проспит? — спросила Изабелла, которая не в силах была перенести похороны и старалась их оттянуть. — Быть может, подождём, пока она проснётся?

— Нет, Изабелла, — мягко возразила Нейман, давая знак рабам начать погребение. — Сон Марии похож на летаргический, и я не знаю, когда она проснётся. Это может произойти через час, а может через год. Пусть она спит.

Леонард, Изабелла и Нейман последовали за слугами, несущими гробы. Графиню Ронду и Ноэми похоронили в саду, выбрав место, где цвели самые красивые розы. После этого рабы вернулись к своим делам, а Эриндо — во дворец.

Через час плачущие на террасе Леонард и Изабелла увидели Нейман, вышедшую из дворца с угрюмым и решительным видом. Она была одета на восточный манер Земли: в шароварах и коротком платье, перетянутом на талии широким белым поясом. Её волосы были заплетены в тугие косы, перевитые чёрным траурным жемчугом, а на голове небрежно крепилась тюбетейка без вышивки и какой-либо отделки. Нейман вооружилась до зубов стилетом и кинжалами, спрятанными в широких складках шаровар и платья. На плечи Нейман накинула плащ, скрывавший оружие. Вся её одежда была чёрной, за исключением пояса и лёгкой обуви. Вуали или украшений она тоже не надела.

— Нейман, ты куда? — встревожилась Изабелла.

— Я скоро, возможно, вернусь. Мне нужно кое-кого навестить, — бросила на ходу Нейман, и побежала по лестнице вниз.

Растерянной Изабелле не оставалось ничего, как беспомощно посмотреть сестре вслед. Она знала, что когда Нейман в таком состоянии, то остановить её никто не сможет.

Через пять минут копыта Измаила звонко застучали по мраморным плитам.

Нейман, похоронив мать и сестру, вернулась к себе в комнату, надеясь дать, наконец, волю слезам, но её ждал один из рабов. Он сообщил, что нашёл человека, у которого не было правой кисти руки. Сам он убийцу не видел, но соседи сказали, что заметили, как вчера этот человек вернулся домой, истекая кровью и у него не доставало конечности.

— Поместье твоё, можешь отправляться на Альдерус, когда захочешь, — сказала Нейман Гио, а именно этот парень принёс ей долгожданную весть.

Убийцу звали Леон Хауц, он был отцом Иларии, и к нему сейчас направлялась Нейман.

В доме Леона Хауца царила паника и смятение, так как единственный кормилец семьи лишился руки и не мог больше служить телохранителем императора. Госпожа Хауц рвала на себе волосы от горя и причитала так, что её было слышно в соседних домах. И для этого у неё были серьезные причины, ведь теперь некому будет содержать семью из семнадцати человек детей. Илария, самая старшая из дочерей, ещё училась. Поэтому вся надежда теперь была только на одного сына, который уже начал службу во дворце императора простым стражником. Правда с ним служил ещё и брат-близнец, подававший большие надежды, но месяц назад он вернулся из леса чуть живой и с тех пор оставил службу, так как стал хромым. Он молчал и никому не рассказывал о том, что с ним произошло, и кто доставил его в больницу. Только Илария знала, что его покалечил конь, принадлежавший Нейман де Эриндо. Два старших брата-близнеца являлись сводными для Иларии и других — они были детьми Леона Хауца от первой жены, рано умершей. Сейчас обоим недавно исполнилось двадцать земных лет.

Дом Леона Хауца находился на окраине города и не отличался большими размерами. Он располагался в достаточно зажиточном квартале Аулента. Нейман, скакавшая карьером, увидела этот ненавистный двухэтажный дом ещё издали. Подъехав к нему, она, не сбавляя скорости, заставили Измаила перепрыгнуть через невысокий забор. Несколько переполошившихся детей испуганно побежали прочь, едва увидев прыгающую через ограду лошадь. Не осталось это событие незамеченным и соседскими слугами, которые тут же побежали сообщить обо всём своим господам.

Нейман спешилась и, гремя оружием, быстро вошла в дом. Ориентируясь по крикам госпожи Хауц, Нейман быстро нашла нужную ей комнату и, отворив дверь, бесцеремонно перешагнула порог.

На несколько секунд в комнате воцарилась тишина. Госпожа Хауц и с десяток младших детей испуганно взглянули на непрошенную гостью в траурном одеянии, жаждущую мести. Она смотрела на Хауца так, словно собиралась разорвать его в клочья. Никто другой её сейчас не интересовал.

Леон Хауц застонал, открыл глаза и увидел неподвижно стаявшую фигуру в чёрном плаще. Сначала его сковал страх — ему показалось, что он видит Лэс-Теру. Но потом он немного успокоился, так как вошедшая девушка была без вуали. Однако и её взгляд ничего хорошего ему не предвещал. Нейман походила на раненую пантеру, вырвавшуюся из клетки.

— Зачем ты пришла, Нейман де Эриндо? — стеная, спросил Леон Хауц.

— Я пришла, чтобы восстановить справедливость, и кое-что вернуть, — с этими словами Нейман слегка откинула плащ и вытянула вперёд руку. — Узнаешь?

В руке она держала отгрызенную собакой кисть Хауца, с судорожно сведёнными пальцами, на одном из которых виднелся дешёвый перстень.

Увидев этот кусок плоти с запекшейся кровью, жена Хауца и дети в испуге закричали и хотели выбежать из комнаты, но Нейман опередила их. Стремительно закрыла дверь на ключ, а его выбросила в окно, захлопнув раму так сильно, что сломала защёлку. Дети, с плачем и криками, сбились в один угол, прижимаясь к матери и глядя на зловещую, с жестоким и безжалостным взглядом, Нейман. На крики детей и госпожи Хауц уже сбежались соседи, но прочная дверь была заперта.

— Я пришла сюда, чтобы исполнить то, что обещала своей плачущей сестре у смертного одра нашей матери, — твёрдым голосом произнесла Нейман, не обращая внимания на вопли семейства Хауца.

— Пощади детей! — взмолился Хауц. — Разве ты не видишь, что они насмерть перепуганы. Если ты хочешь со мной поговорить, то сначала выпусти их отсюда.

— А ты пощадил Ноэми? Когда ты вонзил кинжал в её спину, ты подумал о том, что будет чувствовать её мать? Но, впрочем, моя мама тоже скончалась и в этом виноват твой сын, достойный отца. Ну что, вы довольны?! — воскликнула Нейман.

— Мой сын не виноват. У тебя нет доказательств, — возразил неуверенно, но нахально Хауц.

— Мои люди нашли тебя и видели, как твой сын отлучился вчера вечером. Он уехал, чтобы убить меня, но моя мама ценой своей жизни спасла меня. Ты, подлый убийца, знал, что Ноэми перед смертью мне всё рассказала, и ты послал сына, чтобы убрать свидетеля, но я жива и всё знаю. Один раз вы пытались уже убить меня, и надо было уже тогда добить твоего сына, а не везти его в больницу и проявлять милосердие к тому, кто не умеет сражаться с честью и способен нанести лишь удар в спину. На этот раз милосердия не будет! Мне не известно, где сейчас твой сын, стрелявший в мою мать, но он вскоре пожалеет, что не убил меня, так как я буду мстить безжалостно, не делая никому исключений. Сначала я буду морально мучить и пугать твоих детей и жену, Хауц, пока они не сойдут с ума или не разбегутся из этого дома. Потом погибнут твоя жена и одна из твоих дочерей, Хауц, и ты узнаешь всю боль потерь, которую испытывают сейчас мои сёстры и брат. Твои дети останутся без матери, но это ещё не конец. Если ты сможешь пережить весь этот ужас, то потом погибнешь и ты, — Нейман говорила это, всё ближе подходя к Хауцу и держа пред его глазами его же руку. — Око за око, зуб за зуб…

— Леон, что происходит? Что за ужасы она говорит? — спросила перепуганная и ничего не понимающая жена Хауца. — Нужно вызвать полицию, ей место за решёткой!

— Это вам всем место за решёткой! — огрызнулась Нейман, повернувшись к жене Хауца. — Вы убили моих мать и сестру, вы пытались убить меня, вы застрелили мою собаку и по вашей вине мои сёстры и брат остались сиротами! Так что же вы хотите от меня? Что бы я была вам благодарна за всё это? А, может, мне начать убивать вас прямо сейчас одного за другим?!

У Нейман был такой зверский вид, что дети закричали ещё сильнее, видя, что эта девушка готова на всё.

— Не слушайте её, она просто сумасшедшая, — пытался успокоить свою семью Хауц. — Она сама не знает, что говорит!

— У меня есть неопровержимые доказательства, — неумолимо продолжала Нейман, — и я смогу доказать твою вину. Но я не стану мстить и марать о вас руки, если ты, Хауц, и твой сын сами сдадитесь правосудию и закону, признаетесь в убийстве моих матери и сестры. Если же вы этого не сделаете, то я сама докажу вашу вину, а потом займусь вашей семьёй. Если, конечно, раньше меня до вас не доберётся Лэс-Тера. Как видите, я предлагаю вам выбор, я не так уж безжалостна. били моих мать и сестру. е Хауца. ой. на Хауца.

В этот момент дверь затрещала и вылетела. В комнату ввалились мужчины с топорами и кинжалами.

Нейман, уже выдвинув свой ультиматум, решила спастись бегством, так как сейчас для неё важнее всего было остаться живой и невредимой, чтобы защитить сестёр и брата. Спрятав как улику кисть руки Хауца в мешочек на поясе, она бросилась в окно. Тонкое стекло со звоном разбилось, когда Нейман кинулась на него, рискуя пораниться, и выпрыгнула, довольно удачно, со второго этажа. Через секунду она была уже в седле, и верный Измаил, взяв с места в карьер, легко перемахнул через забор.

Нейман мчалась без остановки. Тысячи мыслей в голове, ярость и гнев поглотили её полностью, заглушив все остальные чувства. Она находилась уже на территории своего огромного поместья, когда почувствовала жгучую боль в правом плече, которым выбила стекло. Остановив Измаила, она вытащила платок, чтобы перевязать эту рану, так как другие представляли собой всего лишь царапины и не представляли опасности. Отбросив с плеча плащ, Нейман с ужасом и изумлением посмотрела на рану. Из неё торчал кусок стекла, но не это потрясло девушку. Сама рана оказалась глубокая и не большая, но из неё по руке Нейман стекала голубая кровь.

Кровь Нейман была одного цвета с кровью Ноэми.

21. Письмо

Служанка, взяв свежую почту, вошла в дом. Она прошла в кабинет, где работал Беглар, возле которого, как всегда, валялись целые кучи археологических находок.

— Господин, пришла корреспонденция, — доложила служанка.

Беглар оторвался от работы и посмотрел на целый ворох писем и газет в руках служанки. Нет, у него совершенно отсутствовало желание заниматься всем этим, а особенно сейчас, когда дел и так было достаточно.

— Мэри, отнеси это кому-нибудь другому, — попросил Беглар. — Например, Стелле. Она целый день занимается вышиванием, которое терпеть не может, и потому с радостью отдаст своё время и внимание этой макулатуре.

— Хорошо, господин, — ответила Мэри, собираясь исполнить поручение, но в это время в кабинет вошла Мириам Риа.

Увидев служанку с почтой в руках, она осведомилась о том, куда она собирается всё это нести.

— Дай мне, — Мириам забрала бумаги из рук Мэри. — Я сама займусь почтой.

Служанка, отдав свою ношу, спросила, не нужно ли чего хозяевам, и удалилась.

Мириам, примостившись у края большого стола сына, села в кресло и стала пересматривать бумаги.

— Опять в основном одни счета, — вздохнула Мириам, отбросив в сторону несколько конвертов. — Лечение Стеллы забрало много денег, и я думаю подыскать себе работу, так как твоей зарплаты явно не хватает. Мы в скором времени не в состоянии будем оплачивать счета, и нам придётся уволить даже Мэри, хоть она последняя наша служанка.

— Мама, ты в последний раз работала почти десять лет назад, — возразил Беглар. — Сейчас ты уже не сможешь найти работу по своей специальности после такого перерыва. Тебя, быть может, возьмут врачом и отправят на какую-нибудь отсталую планету, но работать фармацевтом ты не сможешь, так как за десять лет наука шагнула далеко вперёд и твои знания устарели.

— Но что же нам делать? — госпожа Риа приуныла.

Беглар отложил вазочку, которую внимательно рассматривал, и повернулся к матери.

— Мама, Стелла получила очень большие знания, но пока не имеет работы. Что если я устрою её в следующую экспедицию археологом или ещё кем-нибудь? Она со своими способностями хорошо заработает, и к тому же я буду рядом и присмотрю за ней. Да и смена обстановки ей не помешает.

— Нет, нет и нет! Этого я не могу допустить. Что если с ней что-нибудь случится?

— С ней ничего не случится, она уже большая. Стелле скоро исполнится шестнадцать, — напомнил Беглар.

— Но она совсем не знает этот мир! Почти десять лет она провела в этих стенах и нигде не была.

— Значит, самое время ей посмотреть на мир и привыкнуть к активной жизни. Я начал работать с пятнадцати лет и ничего от этого не потерял. Пойми, наконец, что Стелла уже не ребёнок.

— Беглар, и я раньше так думала, но после смерти вашего отца я всё время за неё боюсь. Стелла непредсказуема и никогда не знаешь, что она выкинет в следующую минуту. Её вечно тянет на подвиги, не пугает неведомое и опасное. Стеллу когда-нибудь погубит её безмерное любопытство и тяга к открытиям. Она, когда ей было три года, залезла в пасть огромного динозавра только для того, чтобы посчитать, сколько у него зубов! Хорошо ещё, что этот инопланетный монстр был травоядным и не съел её.

— Но тогда Стелла была ещё совсем малышкой. А сейчас с ней будем я и Тибо, который не отходит от неё ни на шаг. Подумай, мама, ведь не может Стелла всю жизнь просидеть дома и заниматься вышиванием, которое, кстати, она не выносит. Это старомодное занятие не для неё.

— Я хочу только, чтобы Стелла научилась какому-нибудь рукоделию. Вышивание — это прекрасное занятие, — возразила Мириам.

— И всё же, Стелла не любит вышивать. Поэтому лучше пусть она помогает мне, чем портит нитки и ткань. Посмотри, сколько у меня работы.

— Беглар, что это? — удивлённо и испуганно спросила Мириам сына, показывая ему один конверт.

Беглар подошёл к матери и взял его.

— Здесь стоит штамп, по нему можно заключить, что это было послано из Центра Межпланетной Безопасности для Стеллы Риа.

— Что происходит? — растерянно спросила Мириам. — Почему нашей Стеллой заинтересовались службы межпланетной безопасности?

Мать и сын с минуту молчали, встревожено глядя друг другу в глаза. Первым молчание нарушил Беглар:

— Центр никогда не станет интересоваться человеком без причины. Стелла, когда вернулась из больницы, рассказала нам, что незнакомая женщина вылечила её и передала ей какую-то способность, а затем она умерла. После этого, как мы знаем, Стелла два-три раза виделась с отцом умершей. А что, если Стелла сказала нам не всю правду и её втянули в какую-то группировку или секту?

— Но зачем?

— Мама, Стелла имеет незаурядные способности и обладает огромными знаниями. После того, как она получила образование, её причислили к сотне самых умных людей Межпланетного Института Исследователей, ведь Стелла с в е р х и с с л е д о в а т е л ь! Но часто умные люди попадают под дурное влияние и их знания работают против человечества. Стелла же очень молода и доверчива. Поэтому я сейчас же пойду к ней и потребую объяснений.

Он взял конверт и быстро покинул кабинет. Мириам Риа последовала за сыном, понимая, что он прав, но, опасаясь, что Беглар сгоряча может сурово обойтись со Стеллой.

Стелла находилась на втором этаже и сидела у окна в большой комнате. В руках она держала пяльцы и иголку, а возле её ног лежал Тибо. Беглар оказался прав: вышивать Стелла не любила. Пока рядом с ней не было матери, Стелла достала книгу, весьма старую и без обложки, которая лежала рядом, накрытая широкой юбкой девушки.

Сейчас юная леди, вместо того, чтобы прилежно заниматься мирным женским ремеслом, была полностью погружена в книгу. Её Стелла случайно обнаружила в библиотеке своего дома, и так как Мириам и Беглар не разрешали ей читать целый день и держали по возможности на расстоянии от компьютера, то она тихонько стянула эту книгу. Это был учебник какого-то инопланетного языка, очень старый и в нём не хватало многих страниц. Но Стеллу это мало волновало. Язык оказался очень сложный, и Беглар забросил книгу в дальний угол и забыл про неё, так как не смог выучить и сотни слов. Но Стелла нашла этот учебник и, не имея пока никакой другой серьёзной пищи для ума, принялась штудировать язык, который вряд ли мог ей пригодиться, так как считался мёртвым. Других книг она не отыскала в свободном доступе, ведь Мириам позаботилась запереть все книжные шкафы на замки, какими запирают сейфы. Стелла могла открыть любой замок, но с этими она безуспешно возилась уже три ночи, и потому ей приходилось довольствоваться старым учебником. И всё же это было лучше, чем ничего. За три дня ей удалось со своими способностями выучить почти весь материал и сейчас, снова спрятав книгу, она мысленно повторяла выученное и старалась мыслить на этом языке, что её весьма развлекало. Руки Стеллы при этом вышивали такое, что через каждые пять минут она, оторвавшись от своих мыслей, с ужасом и отчаянием смотрела на свою работу. Затем она брала ножницы и распарывала вышивку. Обрывки цветных ниток были разбросаны на кресле, по ковру на полу, они даже запутались в чёрной шерсти Тибо.

— Ах, Тибо! — Стелла в который раз вздохнула. — Ты отличный друг, но, если бы ты умел вышивать и вышил бы за меня эту скатерть, тебе бы цены не было.

И Стелла вновь принялась за работу: сосредоточенно изучая каверзы языка и абсолютно невнимательно обращаясь с иголкой.

Вдруг дверь резко распахнулась, и в комнату почти вбежал разъярённый Беглар.

— Стелла! — крикнул он, едва открыв дверь и перешагнув порог.

Девушка, погружённая в себя, вздрогнула от неожиданности и вскочила. Поведение брата её более чем удивило.

— Ай! — вскрикнула Стелла, уколов палец и растерянно глядя на Беглара.

«Может, брат узнал, что я ночами вожусь в библиотеке с замками? Если это так, то сейчас будет жарко и пора продумать пути к бегству», — подумала Стелла, пытаясь сохранить самообладание.

— Ты не мог бы, Беглар, не врываться так стремительно и не пугать меня? Я из-за тебя уколола палец, — пожаловалась Стелла, показав палец, в который довольно глубоко вонзилась игла и теперь текла кровь.

— Стелла, чем ты тут занимаешься? — полюбопытствовала Мириам, глядя на ковёр и Тибо, усыпанных обрывками разноцветных нитей.

— Это ты, мама, выяснишь потом, — произнёс Беглар, не дав сестре даже слова сказать в оправдание. — А ты, Стелла, взгляни на это.

Он подал сестре конверт и посмотрел на её реакцию, но та, по-видимому, ничего не понимала.

— Стелла, ты что, угнала космический лайнер, замешана в восстании на какой-нибудь планете, в разжигании междоусобной войны, а, может, ты ограбила банк или изобрела новое оружие массового уничтожения? — допрашивал Беглар Риа сбитую с толку и ничего не понимающую сестру. — Почему тобой интересуется ЦМБ? В какую авантюру ты влезла?!

Стелла снова села в кресло и вскрыла конверт с особой печатью. Мириам с Бегларом внимательно наблюдали за её эмоциями, но та ничего не выражала и оставалась спокойна и непроницаема, как статуя. Однако, под конец, её лицо озарилось радостью.

Мать и сын вопросительно переглянулись, не зная, что и думать.

— Что там? — спросила Мириам, желая поскорей узнать, в чём дело.

— Мама, у меня будет работа! — улыбаясь, сообщила Стелла. — ЦМБ сообщает, что с согласия Межпланетного Института Исследователей, на одну из планет срочно требуется сверхисследователь. Я свободна и эту работу предлагают мне!

— Ты что, будешь шпионкой? — спросил Беглар не без сарказма.

— Беглар! — взвизгнула возмущённая Стелла.

— Молчу, молчу.

— Ты покидаешь нас? — заволновалась Мириам, уж она-то от этой новости совсем не пришла в восторг. — Но когда? И куда тебя направили?

— Я должна улететь уже сегодня вечером, то есть через семь часов, — Стелла подошла к матери. — Перед отлётом мне предстоит встреча с неким господином Иринархом Кипсом, он всё объяснит мне и даст необходимые документы.

— Стелла, ты ещё ребёнок, а если сверхисследователь понадобился Центру, то значит там опасно. Лучше бы ты уж работала на Межпланетный Институт Исследователей, — сказала Мириам, присев на диван и чувствуя, что эта новость не сулит ничего хорошего. — Неужели ты не можешь отказаться?

— Я могу, но не хочу, — упрямо заявила Стелла. — Когда я выполню свою работу, то получу много денег, а они нам сейчас очень нужны.

— Получишь, если ты выполнишь эту работу, и останешься жива, — пробурчал озадаченный Беглар, которому тоже всё это не нравилось.

— Ведь я знаю наше положение, — продолжала Стелла. — С того времени, как я заболела ты, мама, часто дарила мне недешевые игрушки. Когда я подросла, ты стала покупать мне дорогие безделушки, одежду и книги, стараясь выбирать самое лучшее. Да и Беглар не скупился на подарки. Вы делали всё, чтобы доставить мне радость, но на это и на моё лечение ушли все деньги. Теперь настал мой черёд зарабатывать, к тому же моя профессия хорошо оплачивается. Так что я сегодня же вылетаю на курьерском корабле. И не пытайтесь меня отговаривать.

— На курьерском? — переспросил Беглар. — Но ведь эти никогда не берут пассажиров, так как летают в пять раз быстрее остальных кораблей и у них огромные перегрузки.

— Я знаю, — кивнула Стелла, — но меня возьмут, потому что это приказ ЦМБ, и я должна быть на месте как можно скорей. Я отправляюсь на планету Тера.

— Тера! — воскликнула Мириам так, словно её ударили ножом.

Она резко поднялась на ноги, будто пытаясь уже сейчас предотвратить какую-то беду.

— Мама, что с тобой? — на лице Стеллы отразился испуг.

— Стелла, откажись от этого задания, — попросила Мириам, по ней было видно, что она сильно беспокоится. — У меня плохие предчувствия и я боюсь тебя потерять.

— Мама, о чём ты говоришь? — Стелла видела, что матери действительно не по себе.

— Та планета, на которую тебя посылают, находится в солнечной системе звезды Альтаир. Кроме этой планеты там есть ещё четыре. Тера — первая планета от Альтаира и обитаема. Остальные четыре необитаемы, хотя на самой дальней есть флора и фауна, но нет разумной цивилизации. Это планета — Этос.

При слове «Этос» Стелла ощутила, что её волосы чуть не встали дыбом, а внутри всё похолодело. На этой планете погиб её отец и сейчас судьба опять хочет так близко свести Этос и Стеллу. Она была сверхисследователем и, конечно, не могла не знать, какую планету пригрел в своих лучах Альтаир, но до этой минуты она гнала свой страх, желая показать всем, что избавилась от призраков прошлого. Тера… ну, конечно же, это ведь совсем рядом с Этосом, чьи тайны до сих пор хранила Стелла. Однако напоминание матери заставило юную сверхисследовательницу посмотреть правде в глаза: она исцелилась от болезни, но ужас перед Этосом оставался ничуть не меньше, чем девять лет назад.

— Мама, — прошептала Стелла, пытаясь улыбнуться, — но ведь Теру и Этос разделяет такое огромное расстояние и между ними находятся три планеты.

— Это же почти на краю света, Тера находится на границе Сферы, — погрустнев, сказал Беглар.

— Ничего, и там люди живут, — ответила Стелла. — Всё будет хорошо.

— Нет, Стелла, — произнесла, со слезами на глазах, Мириам, — не покидай дом, не нужно лететь на Теру. Я чувствую, что эта планета отберёт тебя у меня.

Мириам обняла дочь, умоляя её остаться, но Стелла была непреклонна. Она знала, что семье нужны деньги.

Через семь часов Стелла и Тибо взошли на курьерский корабль.

22. Травля

А в это время Группа Риска-III продолжала поиски Лэс-Теры. Прошло уже несколько дней, с тех пор как они упустили её, а результатов поисков всё не было. Казалось, чем больше они её искали, изматывая себя и своих лошадей, тем меньше оставалось шансов встретиться с Лэс вновь. После побега, её больше никто не видел даже издали, и это ещё сильнее подрывало уверенность в том, что Группа Риска вообще выполнит своё задание.

— Сегодня опять, наверное, никого не найдём, — сказал Ратмир, когда вся Группа утром собралась в кабинете, чтобы подготовиться к очередной поездке, на этот раз к горам.

— Ты прав, — отозвался Рэм, перезаряжавший свою микрокамеру, — если Лэс не хочет снова общаться с людьми, то даже искать её следы бесполезно.

— А что слышно о Нейман де Эриндо? — поинтересовался Артур.

— Эта, в отличие от Лэс-Теры, не сидит тише воды, — Дик странно усмехнулся. — Она активно ищет себе неприятностей.

— О чём ты, Дик? — Артур, проявляя интерес к его словам, отложил свой отчёт и повернулся к нему.

Дик пожал плечами и посмотрел на своих друзей, которые, видимо, были не в курсе дела.

— Я вчера ходил в оружейный магазин, прикупить патронов для нашего доисторического оружия, и кое-что услышал. Конечно, в газетах об этом не писали, но, думаю, слухи эти правдивы.

— И что же ты слышал, Дик? — Том тоже проявил интерес к затронутой теме.

— Нейман ворвалась в дом Леона Хауца, того самого, которого она обвиняет в убийстве своих матери и сестры, и хотела вырезать всю его семью.

— Вот вам и Нейман де Эриндо, — покачал головой изумлённый Рэм.

— Когда это произошло? — спросил Артур.

— Люди говорят, что сразу после того, как Нейман похоронила мать и сестру. А ещё ходит мнение, что Нейман де Эриндо сошла с ума и теперь опасна.

Едва Дик успел это произнести, как Том по-отечески отвесил ему подзатыльник, так прокомментировав своё действие:

— Слушай поменьше сплетен.

— Я же только сказал то, что слышал, — слегка обиделся Дик. — Вы же сами просили рассказать.

— Что бы там не говорили люди, и что бы не думал ты, Артур, о Нейман де Эриндо, я не верю, что эта девушка может стать хладнокровной убийцей детей. Пусть даже это дети её самого ненавистного врага, — высказал своё мнение Том.

— Так Лэс она или нет? — пытался понять Рэм.

— Об этом судить рано. Во всяком случае, Нейман пытается восстановить справедливость пока что с помощью закона, а не путём самосуда, — сказал Артур.

— А если Нейман и есть Лэс-Тера? — спросил Дик. — Какой тогда смысл носиться до упаду по чащам, а тем более при такой ужасной погоде?

— Мы не можем сидеть сложа руки, — возразил Артур, — наши предположения могут к тому же оказаться ложными. А потому мы снова отправляемся на поиски Лэс. Над нами потешается весь Аулент, и мы должны поймать её, чтобы восстановить свой престиж.

— Если бы это было так просто, — вздохнул Дик, вставая, так как в дверь постучали.

За дверью стоял человек в военной форме. Он тяжело дышал и был взъерошен.

— Что случилось? — спросил Артур без малейшего интереса.

— Загородная резиденция императора горит! — выпалил на одном дыхании пришедший.

— Но мы не пожарные, вы ошиблись адресом, — ответил Дик.

— Дело в том, что пожар возник из ничего сразу в нескольких местах особняка на глазах у многих очевидцев. Это пламя какое-то странное. Оно словно разумное и быстро распространяется по особняку. Некоторые считают, что это проделки Лэс-Теры! — протараторил незнакомец.

— Лэс?! — одновременно воскликнули все находившиеся в кабинете.

Группа Риска, до этой минуты сидевшая и без всякого энтузиазма собиравшаяся в дорогу, вскочила, как охотничья собака, почуявшая дичь.

Через четверть часа люди из ЦМБ примчались к горящему дворцу, являвшемуся летней загородной резиденцией императора. Гасить такое пламя было безумием, и люди молча наблюдали за пожаром, охватившем двухэтажный особняк.

Император Викул находился в Ауленте и прибыл сюда чуть раньше Группы Риска.

— Где моя жена? — спросил он слуг и узнал, что, когда начался пожар, императрица Ида гуляла в саду, но родившаяся несколько дней назад дочь императорской четы осталась в горящем особняке.

— Моя девочка! — рыдала несчастная мать. — Неужели она сгорит, неужели я потеряю и её?

У императрицы родилось трое детей — два мальчика и девочка. Оба мальчика, родившиеся слабыми, умерли вскоре после своего появления на свет. Теперь погибала в огне и девочка, но никто не хотел лезть в пламя. Слуги и рабы стояли молча, отказавшись от попыток потушить огонь. Никакие обещания наград и угрозы наказания не могли заставить их даже приблизиться к полыхающему особняку. Люди роптали, взирая на гудящее пламя, почти не дававшее дыма. Несмотря на то, что давно не было сильных дождей и всё вокруг высохло, не загорелась даже трава. Огонь пожирал исключительно только дом императора.

Группа Риска, ходившая между слугами, рабами, военными и запоздало прибывшими пожарными, услышала немало нелестных слов в адрес императора Викула и его приближённых. Разумеется, всё это говорилось тихо, шёпотом, но вывод напрашивался один — императора в Ауленте недолюбливали. Правление Викула I терпели только потому, что Тера считалась отдалённой планетой, и заниматься интересами народа тут было некому. Может, потому многие и одобряли поведение Лэс-Теры, так как она порой делала то, что другие боялись совершать открыто, хотя так называемая «справедливость Лэс» иногда становилась слишком уж строгой и приносила убытки.

Вот и сейчас, глядя на пожар, некоторые тешили себя мечтами о том, что его устроила Лэс, и гасить пламя никто не спешил. Да в общем-то и тушить этакое пожарище было уже бесполезно, так как особняк состоял в основном из дерева и пластика.

Группа Риска, наблюдавшая эту сцену, тоже ничего не могла сделать, но внимательно следила за садом и лесом, окружавших дворец. Если этот пожар устроила Лэс, то она должна находиться рядом.

Особняк уже горел весь, когда на первом этаже из окна, с треском разбившегося от жара огня, выпрыгнул чёрный конь. Его всадницу сразу узнали все — это была Лэс-Тера. Но ни лошадь, ни Лэс, выйдя из огня, не горели. Их даже слегка не тронуло пламя.

Впрочем, подобному фокусу наездницы в чёрном мало кто удивился — люди давно привыкли к тому, что от неё всего можно ожидать, и никто не пытался объяснить, как она это делает. А для чего она такое вытворяет, вообще никто даже предположений не выдвигал. Её выходки уже многих утомили. Казалось, аулентская толпа все чаще говорила своим поведением в адрес Лэс: «Пусть делает что хочет, нет смысла прикладывать усилия в борьбе с ней». Её всё чаще стали игнорировать, как неуправляемое, но неизбежное стихийное бедствие, которое нельзя предотвратить и которому бесполезно противостоять. Вот только равнодушие людей никак не отражалось на самой смутьянке, она не игнорировала обитателей Аулента. Ей было всё равно, обращают на неё внимание или нет, она преследовала свою, никому неведомую цель.

Вороной конь остановился на секунду у особняка, и Лэс посмотрела на пылающее здание, словно желая убедиться, что оно горит хорошо. Порыв ветра откинул полу длинного широкого плаща, и все увидели, что на руках Лэс держала что-то белое, резко выделявшееся на фоне её чёрной одежды.

Послышался плач ребёнка.

— Это моя дочь! — крикнула императрица Ида, и побежала к Лэс, но её удержали служанки от этого опрометчивого поступка, считавшие, что к той лучше не подходить близко.

Чёрная всадница, бережно придерживая ребёнка одной рукой, направила коня к лесу, не обращая внимания на людей, уже собравшихся начать облаву на неё.

Лэс-Тера ещё не успела достичь леса, когда навстречу ей из зарослей неспеша выехала Чайка. Она вела себя спокойно и уверенно, видимо, не сомневаясь в своих силах и не испытывая страха пред грозой всего Аулента. Обе всадницы остановились шагах в двадцати друг от друга. Лошадь Чайки, видя пожар и чувствуя запах дыма, беспокойно прядала ушами и слегка переступала с ноги на ногу. Фауст Лэс-Теры стаял неподвижно, ни толпа людей, ни пожар не могли вывести его из равновесия и заставить чего-то бояться.

Группа Риска ринулась к Лэс-Тере, но она, заметив их движение, занесла кинжал над ребёнком.

— Ни шагу, иначе я убью её! — пригрозила Лэс, не повернув даже головы в сторону людей.

Группа Риска остановилась, так как ребёнок не должен был пострадать. В их планы входила поимка Лэс-Теры, но только не за счёт чьей-либо жизни. Никто из людейне сделал попытки приблизиться к Лэс, они только молча наблюдали за ней и Чайкой. Их не часто видели одновременно обоих, но ещё никогда не видели их так близко друг к другу. И, тем не менее, появление Чайки вселило во всех спокойствие и надежду, что ничего страшного сегодня больше не произойдёт. Она ещё никогда и никому не сделала ничего плохого и, чего нельзя было сказать о Лэс-Тере, её поведение всегда оставалось стабильным и предсказуемым.

Артур, воспользовавшись случаем, с особым вниманием вслушался в негромкий голос Лэс-Теры, доносившийся до него, пытаясь припомнить такой же ли он у Нейман де Эриндо. Он должен был удостовериться в своих догадках или развеять их. Похожи ли их голоса? Вроде нет… или всё же, да? Что-то общее явно было…

Несколько секунд обе всадницы молча смотрели одна на другую, а люди на них.

— Лэс, не надо этого делать, — произнесла Чайка, и жители Аулента впервые услышали её голос. — Довольно этой войны.

— Уйди и не мешай мне, — мрачно отозвалась Лэс глухим голосом, она не хотела зла белой всаднице, но и отступать от своего тоже не желала.

— Ты никогда не была убийцей. Зачем тебе жизнь этой девочки? Ведь ты мстила исключительно тем, кто тебя преследовал, и наказывала только виновных.

— Я не собираюсь убивать это дитя. Но теперь я буду делать и брать то, что хочу. Эту девочку я не убью, если аулентцы и Группа Риска не сделают попыток задержать меня. Малышка останется со мной, и я её воспитаю так, как посчитаю нужным.

— Зачем тебе это?

— Потому, что я так решила.

— Ты становишься жестокой, Лэс-Тера. Ведь ребёнок не лошадь и не пантера, с ним нужно знать, как обращаться. Подумай к тому же о её матери. Императрица Ида добрая женщина, она не жестокая, как император, и не устраивала за тобой охоту. А если ты заберёшь девочку, то в первую очередь будет страдать она. Люди не все любят тебя, Лэс, это правда, но, может, именно эта девочка будет тебе благодарна за то, что ты спасла её из огня…

— … и сожгла её дом! — с сарказмом закончила Лэс-Тера, и уже с оттенком угрозы добавила: — Ты мне надоела. Твои миротворчество и бесхарактерность переходят все границы. Это смешно. Уйди с моей дороги и не заставляй меня взяться за оружие. Пойми, этому городу нужен кнут, а не пряник. Люди, живущие здесь, понимают только силу оружия и им чужд голос разума. Это девочка будет более доброй и милосердной, вырастая с дикими зверями, чем с существами, называющими себя людьми. Люди убивают не только животных, но и друг друга, а зверь никогда не убьёт своего сородича ради наживы или мести. В этом отношении регетарки и то более законопослушны, чем те, кто называют себя венцом творения.

— Лэс, ты не разобралась, как следует, в логике и мышлении людей! — разволновавшись, о чём свидетельствовали её жесты, пыталась всё же воззвать к Лэс Чайка. — Часто они действуют под давлением обстоятельств. Ты же судишь обо всех, понаблюдав только за единицами. Да, они не все одинаковы, поверь мне, но и среди них есть хорошие люди.

— Я в этом сомневаюсь, — произнесла Лэс, её голос уже не был жестоким, но она говорила с горечью и непримиримостью. — Многие матери бросают своих детей на произвол судьбы, но ни один зверь так не поступит. Эта девочка тоже не будет счастлива в мире людей. Император любил бы сына и наследника, но зачем ему дочь? Кода появится наследник, все станут восхищаться только им и заботиться исключительно о нём. Тогда эта девочка, даже если она ещё будет жить во дворце, окружённая роскошью и слугами, начнёт чувствовать себя одинокой и не нужной, обделённой родительским вниманием. О ней будут заботиться лишь постольку, поскольку она дочь императора, но тепла вокруг неё не будет, только сплошное лицемерие, обусловленное этикетом. Слуги и подруги у неё будут только потому, что им станут платить за их работу, а не потому, что они любят её. Ей станет тоскливо от всей этой роскоши, а, оставшись со мной, она никогда не будет одинока и покинута. Я сделаю её такой, какой не сумела стать сама.

— Но ты подвергнешь её и себя большой опасности, — возразила Чайка. — Даже если ты сейчас уйдёшь, за тобой по пятам кинется пол-Аулента! Лэс, это правда, и ты это знаешь. Ты сможешь очень долго пробыть в седле, но девочка слабая и она погибнет.

Лэс посмотрела на попискивавшую малышку, которую держала на руках, и убрала кинжал.

Чайка спрыгнула с лошади и подошла к Лэс-Тере.

Люди стояли поодаль и не вмешивались.

— Отдай мне ребёнка, — мягко попросила Чайка.

Она стояла так близко к чёрной всаднице, что могла коснуться рукой головы её коня.

Лэс-Тера колебалась. Наконец, не проронив больше ни слова, она протянула девочку Чайке, а затем стремительно скрылась в лесу.

Ребёнок на руках у девушки в белом замолчал. Она повернулась к людям и сделала жест, подзывая императрицу Иду к себе. Мать девочки со всех ног побежала к ней, не веря своим глазам. Никто другой не сдвинулся с места, но взгляды большинства были устремлены в сторону леса, они не могли поручиться, что Лэс-Тера не передумает и не вернётся вновь.

— Лэс спасла твою дочь, — обратилась Чайка к императрице, — но сама вновь ушла в лес. Она очень переживает, так как не может уже отличить добро от зла, и в этом виноваты люди. Лэс запуталась в жизни и не может понять людей, ведь они совершают не закономерные, противоречащие друг другу поступки. С Лэс никого нет рядом, и в трудную минуту только она сама может защитить и спасти себя. Ей тяжело и больно от непонимания людей, оттого, что они устраивают облавы на неё, не пытаясь разобраться, что именно заставляет её так себя вести. Сегодня она вернула тебе дочь. Императрица Ида, теперь настал твой черёд помочь Лэс. Сделай всё, чтобы за ней больше не охотились, и, быть может, тогда она поймёт добрые намерения Аулента и перестанет отвечать набегами на вашу охоту за ней. Всё, что от вас требуется — сделать первыми шаг к примирению. Лэс-Тере необходимо несколько дней, чтобы разобраться во всём. Она умна и поймёт свою ошибку, если люди не станут её преследовать.

— Но кто она? Что ею движет? — отважилась спросить императрица.

В ответ та, попятившись, покачала головой:

— Об этом вы должны догадаться сами. Ответ прост и очевиден. Я подсказок не дам.

Не дожидаясь, пока изумлённая императрица опомнится и начнёт благодарить её и задавать ненужные вопросы о Лэс-Тере, Чайка села на своего коня и скрылась в противоположном от Лэс направлении.

Едва она уехала, как император что-то крикнул своим людям. Толпа народа у догорающего особняка, боявшаяся сделать лишний жест пока тут была Лэс-Тера, теперь пришла в движение. Кто-то оживлённо обсуждал происшедшее только что событие, другие поспешно решили вернуться в Аулент, третьи собрались вокруг императора. Не прошло и минуты, как три десятка человек во главе с Викулом I и дюжина собак бросились в погоню за Лэс, не обращая внимания на протесты императрицы Иды.

Артур протолкался сквозь толпу служанок и рабынь к императрице, которая готова была снова разрыдаться не то от радости за спасённую дочь, не то от опасения за судьбу Лэс.

— Что они хотят сделать? — спросил командир Группы Риска-III императрицу. — Ведь догнать Лэс невозможно, за это время она преодолела большое расстояние.

— На этот раз они её догонят, — ответила императрица с отчаянием. — Сделайте что-нибудь, их надо остановить! Если Лэс выйдет живой из этой передряги, а я в этом не сомневаюсь, то Ауленту придёт конец! Чайка права, мы сами провоцируем Лэс-Теру на агрессивное отношение к нам. Чем больше её преследуют, тем нетерпимее она к нам.

— Но как они могут догнать её? — спросил Том.

— У них не просто собаки. Это биороботы и их нельзя испугать именем Лэс-Теры. Они не знают усталости, хоть имеют кровь и плоть, и будут преследовать её до конца, пока не уничтожат. Этих тварей создали тайно и, наверное, из-за них Лэс подожгла особняк, но она не знала, что их сегодня ночью перепрятали, здесь их уже нет. Теперь Лэс конец, её ничто не спасёт.

Несмотря на всё случившееся, императрица Ида испытывала жалость к Лэс-Тере, которая была обречена. Да и слова девушки в белом не давали ей покоя.

— Мы должны спасти её, — сказал Артур и со своей Группой помчался вслед за охотниками.

Кони, купленные у Эриндо, оправдали свою репутацию самых быстроногих лошадей в Ауленте. Вскоре Группа Риска увидела императора и его свиту, ведущих целеустремлённую охоту.

Лэс-Тера, понурив голову и опустив поводья своего коня, медленно ехала по лесу. Чайка была права: Лэс не могла разобраться в людях и их противоречивом поведении. Почти каждый их поступок сбивал её с толку. Она не понимала, почему так происходит, но одно знала твёрдо — она н е т а к а я, как они…

Оказавшись на узкой тропинке среди густого старого леса, Лэс спешилась.

— Фауст, иди отдохни, я найду тебя после, — рассеянно сказала она лошади.

Фауст послушно удалился и помчался на пастбище, где обычно кормился.

Лэс-Тера в задумчивости шла по тропинке всё дальше. Её окружали густые заросли и вековые деревья, дававшие прибежище птицам и зверям. Здесь часто встречались хищники, но Лэс это не беспокоило, и она оставалась спокойна, так как поблизости не было людей. Людей, которых она не понимала. Людей, которые не понимали её.

Так она шла, пока инстинкт, выработанный годами, не подсказал, что ей что-то угрожает. Лэс остановилась и замерла. Прикрыв глаза, она прислушалась к голосу, понятному только ей одной. Он подтвердил только то, что ей и так уже становилось реальным — угроза существует.

Девушка в чёрном подняла голову вверх, затем огляделась по сторонам. Стояла тишина, не пели птицы и даже листья на деревьях не шевелились под дуновением хоть малейшего ветерка. Такое бывает только перед грозой. Всё было спокойно, даже слишком спокойно, но Лэс каким-то непонятным образом ощущала опасность. И тишина имела для неё свой голос, и к этому безмолвному предостережению стоило прислушаться. Она не могла понять, откуда приближается угроза, и это её стало беспокоить.

Ещё раз оглянувшись по сторонам, Лэс-Тера, не теряя спокойствия, не спеша и легко побежала по тропинке дальше, стараясь не греметь оружием. Пробежав около километра, она всё ещё ощущала опасность, которая, Лэс-Тера была теперь в этом уверена, гналась за ней. Чувство опасности начало перерастать в страх, как снежный ком в лавину, и она впервые в жизни ощутила панику. Лэс не отдавала себе отчёта в том, что происходит, ведь всё кругом было безмятежно спокойно. Тихо, как перед грозой…

Лэс снова остановилась и прислушалась. Если бы приближались люди, то были бы слышны голоса и топот коней, но сейчас стояла тишина. Её тревожила именно тишина. Лэс-Тера решила остаться здесь и встретить неведомого врага лицом к лицу. Она повернулась назад и, стоя на тропинке, стала ждать. Через минуту её чуткий слух уловил шорох чьего-то быстрого бега. Звук был тихий, и Лэс поняла, что это бегут не кони и не люди. Но кто же?

Пристально вглядываясь туда, где тропинка делала поворот, Лэс-Тера заметила силуэты бегущих животных, мелькающие среди деревьев. Вот они миновали поворот, и на тропинке показались три больших пса, идущих по следам Лэс. Они были ещё далеко, но она поняла, что это не дикие звери, а собаки. Лэс на секунду оторопела: ведь собаки уже много лет отказывались брать её след. Она сосредоточилась и послала бегущим животным телепатический сигнал страха. Обычно собаки, получив его, обращались в бегство, но эти трое никак не отреагировали на это предупреждение. Они были довольно близко, и Лэс-Тера взяла стилет и приготовила несколько кинжалов, готовясь отразить атаку, хоть убийство животных ей и претило.

Собаки, почуяв, что цель близка, с рёвом кинулись на Лэс, которая вынуждена была отбиваться сразу от трёх врагов, снабжённых кинжалообразными клыками и когтями.

Император со слугами мчался за своими собаками, которые уже давно скрылись из вида. Каждый из биороботов был снабжён датчиком, позволявшим узнать, где он находится. В руках император держал прибор, на котором сообщались данные о собаках. Охотники были полностью захвачены погоней, которая, как они знали, имела все шансы на успех и долгожданное освобождение от Лэс-Теры. Викул I был воодушевлён больше остальных и гнал вперёд своего коня, не обращая внимания на Группу Риска, требовавшую прекратить погоню.

Где-то впереди бежали с завидной скоростью собаки-биороботы, и они будут мчаться до тех пор, пока не уничтожат цель. Это были грозные и умные создания, но лишённые всякого воображения, а потому император хотел собственными глазами убедиться, что Лэс-Тера будет настигнута и уничтожена. Предвкушая долгожданную победу над своим врагом, он почти неотрывно следил за двенадцатью горящими лампочками на приборе. Они все погаснут только тогда, кода цель будет ликвидирована.

Внезапно три лампочки замигали и погасли.

Император подал знак остановиться.

— Три собаки настигли Лэс-Теру, — с триумфом объявил он своей свите, — она убита. Больше она не сможет вредить. Я же говорил, что эти биороботы решат нашу проблему!

Группа Риска увидела торжествующий взгляд императора.

— А теперь поедем туда и заберём собак, все двенадцать соберутся у места, где убита Лэс. Они нам, возможно, ещё пригодятся и в поимке Одинокого Убийцы, — император погнал своего коня дальше под восторженные и ликующие крики своей свиты.

Группа Риска решила следовать за ними до конца. Что-то подсказывало этой пятёрке, что убить Лэс-Теру не так-то просто. Во всяком случае, надежду они пока не теряли. Кем бы ни была эта загадочная чёрная всадница, она, сумевшая вырваться даже из института с его сложной охранной системой, могла найти способ избавиться и от собак. И какими бы мечтами о победе не тешил себя император, Группа Риска старалась трезво смотреть на ситуацию. Люди из Центра верили, что Лэс-Тера умна и осторожна, она смогла избежать многих ловушек и оставила в дураках не одну сотню следопытов, а значит и биороботы, главное преимущество которых сила и выносливость, не сумеют правиться с ней, на чьей стороне хитрость и уникальные способности.

Кони мчались между двумя стенами густого леса по узкой тропинке. Слуги императора и он сам никогда не были в этой части леса, так как боялись Лэс, но теперь страх отступил, и всадники время от времени весело и беззаботно переговаривались. Тропинка привела людей к развилке, и весёлые разговоры тут же прекратились.

Группа Риска, скакавшая позади, пробилась вперёд и увидела странную картину. Посреди тропинки лежал бездыханный пёс. Далее тропа переходила в две широкие лесные дороги и справа, под деревом, лежала ещё одна собака. Оба биоробота были в крови и не шевелились, их шкуры оказались сильно исполосованы холодным оружием и в прорехах то тут, то там виднелись тонкие приводки и микросхемы.

— У них ножевые раны, — сказал один из слуг императора, осмотрев биороботов, вышедших из строя.

— Погасло три лампочки, значит, где-то должен быть и третий, — произнёс Викул I.

Его люди неохотно слезли с коней, озираясь по сторонам не столько в поисках биоробота, сколько страшась внезапного нападения Лэс-Теры, которая вполне могла притаиться где-то рядом и в качестве ответной акции перебить их всех из какой-либо засады.

— Пошевеливайтесь! — прикрикнул император на свою свиту, его настроение резко переменилось в противоположную сторону. — Вы что, до завтра будете стоять как стадо трусливых баранов? И не думайте, что Лэс здесь, она сейчас, скорее всего, спасает собственную шкуру. Будь она тут, остальные биороботы тоже остановились бы здесь.

Этот довод немного успокоил слуг, и они двинулись в разные стороны. И в тот же момент они услышали что-то похожее на возню. Сверху на одном из деревьев висел ещё один пёс, но он не был мёртв и даже ранен. Его сняли с ветки, и все увидели, что на его голове большая вмятина.

— Его ударили по голове и повредили микросхемы, — догадался Артур. — Но почему ему вздумалось взобраться на дерево? И где Лэс-Тера?

Император с недоумением смотрел на место битвы, залитое кровью.

— Если этих собак уничтожила Лэс, то остальные продолжают погоню за ней, и они с ней разделаются, — император подал знак продолжить путь.

Лэс-Тера шла через густые заросли. Она почти не пострадала в стычке с биороботами, но чувство самосохранения подсказало ей, что лучше идти через чащу, чем по тропам. Она поняла, что люди всерьёз за неё взялись, и эти собаки не будут последними. Её предположения вскоре подтвердились, когда позади Лэс послышался шум продирающихся за ней собак. Биороботы бежали молча, но в этом молчании было что-то зловещее.

Принять новый бой в зарослях, мешающих свободно двигаться, значит заранее обречь себя на поражение. Нужно было срочно найти открытое место. К счастью, Лэс-Тера хорошо знала эти леса. Она изменила направление и вскоре вышла на поляну, как раз вовремя, чтобы успеть обернуться и, перед появлением собак, ещё увидеть тучу в небе и понять, что скоро совсем рядом начнётся гроза…

Где-то неподалёку бродила пантера — верный и надёжный союзник, но Лэс-Тера не хотела подвергать друга опасности и потому ждала своих преследователей одна. На этот раз собак было восемь, но Лэс всё так же хладнокровно встретила и этих, созданных руками человека, убийц.

Император, преследовавший цель убить Лэс-Теру, и Группа Риска, желавшая спасти ту же Лэс, скакали по следам собак. Кони храпели и плохо слушались, не то чуя впереди опасность, не то просто проявляя свой свирепый нрав. Это замедляло продвижение вперёд и очень злило императора, который начал нервничать, так как из леса доносились звуки, похожие на недовольное ворчание потревоженных хищников.

Ко всем препятствиям добавилась ещё и внезапная гроза. Когда появилась туча, никто не заметил, но ливень хлынул сильный и его сопровождал ветер. Мокрые ветки стали хлестать лошадей и те ещё больше озверели. Скинув двух незадачливых слуг, кони принялись их кусать и не растерзали только благодаря вмешательству Ратмира, умевшего усмирять разбуянившихся животных.

Буря кончилась четверть часа спустя, но погода этим не ограничилась. Мокрые и продрогшие всадники уже собрались продолжить путь, когда почву сотряс мощный толчок землетрясения. Кони испуганно заржали и не придумали ничего лучше, как встать на дыбы. Это дорого обошлось и им и их седокам: на скользкой после ливня дорожке тут же упали несколько лошадей, подмяв под себя людей. Животные не пострадали, но троим слугам понадобилась медицинская помощь. Так как другого врача, помимо Рэма, здесь не было, ему пришлось заняться пострадавшими.

Потеряв ещё четверть часа, и отослав часть свиты с ранеными в Аулент, император вновь продолжил погоню за Лэс-Терой.

Собаки ушли уже далеко, но сигналы с их датчиков ещё поступали, пока не кончилась гроза. Потом, одна за другой, в течение нескольких минут гасли лампочки. И вот осталась только одна, и дальнейший путь император продолжал, ориентируясь по ней. Этот маршрут уводил в густые заросли.

— Здесь наши кони не пройдут, — сказал Том.

— Тогда будем следовать дальше по дороге, пока не минуем этот участок, — решил император и пришпорил своего уставшего коня, не желая идти пешком.

Вскоре, оставив позади слуг, у которых были недостаточно резвые кони, император, двое его телохранителей и Группа Риска подъехали к небольшой поляне. Они увидели измятую траву, залитую кровью и ещё какой-то жидкостью. Вокруг лежало восемь биороботов, мёртвых или умирающих. У них были обширные раны, следствие работы терианского стилета Лэс-Теры.

— Неужели это никогда не кончится! — с отчаянием воскликнул император, сжав от злости кулаки и глядя на изувеченных биороботов, которые стоили очень дорого, а теперь были безнадёжно испорчены.

— Вы должны прекратить эту погоню, — в который раз потребовал Артур, — ведь Лэс живая и к тому же человек. Зачем эта травля? Вы представляете, что испытывает человек, когда его преследуют собаки, а затем кидаются на него и рвут живьём на куски? Лэс не глупа и, если уцелеет после такой травли, то её месть не будет знать предела, и мы не сможем решить всё мирным путём!

— Мне всё равно, что она чувствует, а в то, что Лэс-Тера человек, я вообще не верю, — злился император. — Пока уничтожены только одиннадцать собак и, быть может, последняя сможет с ней справиться. Лэс, после такой битвы, — он указал на поляну и валявшихся в лужах крови биороботов, — наверняка серьёзно пострадала. Оставшийся пёс расправится с ней, если она прежде не умрёт от ран.

— Вы не верите в то, что Лэс-Тера человек, но верите, что она не бессмертна? — спросил Том.

— Разумеется, — сказав это, император продолжил погоню, ориентируясь по последней горящей лампочке.

Лэс-Тера вышла победителем из той бойни с восьмью биороботами, но победа досталась ей дорогой ценой. Она получила много травм и силы покидали её. Врачи, увидев её раны, сказали бы, что она труп. Почему же Лэс не умерла и ещё не потеряла окончательно способность передвигаться — это знала только она сама. Она и ТА, которой она служила…

Повалив на землю последнего биоробота и с усилием поднимаясь на ноги, Лэс-Тера услышала гром. Гроза действительно началась и прошла совсем недалеко, но сюда доносился лишь свежий несильный ветер.

«Пожалуй, грозы будет маловато. Не ограничивайся только этим», — подумала Лэс-Тера, не обращаясь ни к кому конкретно.

Никто из биороботов больше на лапы не встал, но девушка в чёрном одеянии понимала, что радоваться ещё рано. А сил уже ни на что не осталось, вокруг неё рвалось что-то невидимое. Это было плохо, но ничего поделать она не могла. Лэс-Тера уже сомневалась, стоило ли платить такую цену за победу над несколькими бездушными биороботами. Возможно, она выиграла себе только лишний час жизни и не более, возможно, нужно было не испытывать судьбу, а просто у й т и. Уйти, как всегда. Но она заплатила э т у цену, и теперь она наравне со всеми.

Она не знала, чем кончится для неё этот день, но ещё один бой она не выдержит. Лэс-Тера истекала кровью и вместе с кровью её покидали не только последние силы, но и то, что у неё оставалось от человечности. Она уже не была ч е л о в е к о м. Сейчас Лэс в душе походила на дикого зверя, за которым устроили травлю. Много раз она спасала животных от браконьеров, но теперь она была одна и только сама могла спасти себя. Её ненависть к людям возрастала и Лэс была готова убить любого человека, даже если это всего лишь мирный крестьянин.

По земле пробежала словно судорога. Это была вибрация от землетрясения, случившегося где-то недалеко. Лэс восприняла это землетрясение как само собой разумеющееся и сказала по-привычке кому-то невидимому:

— Спасибо.

И пошла дальше.

Стиснув зубы, чтобы не стонать от боли, и сжимая стилет в руке, Лэс медленно брела к горам. Они были уже недалеко, и там она могла спрятаться от кого угодно. Но всем силам есть предел. Жизнь уходила с каждым шагом и Лэс вскоре, потеряв сознание, упала на краю поля. Последнее, о чём она успела подумать, прежде чем погрузиться на время в темноту, так это о том, что цена за победу в последней схватке была несправедлива завышена.

Несколько минут Лэс лежала без движения. В себя её привёл слух, уловивший ржание лошади. Это был не её конь.

Лэс-Тера приподнялась и огляделась. Она лежала на краю пшеничного поля, уже ставшего золотым от выспевших колосьев. Вокруг него стеной стоял густой старый лес, а слева прямо к полю примыкало небольшое пастбище. Там паслись несколько коров, овцы и — то, что сейчас больше всего интересовало Лэс — лошадь.

Этого коня Лэс-Тера видела не раз. Он принадлежал одной пожилой паре землян, живших уединённо в лесу и имевших ферму и небольшую мельницу. Лэс вспомнила, что её Фауст неподалёку и попыталась установить с ним телепатическую связь. Но от этого душевного напряжения у неё потемнело в глазах. Лэс была слаба и не знала, достиг ли её призыв о помощи Фауста, а между тем в любое время рядом снова могло послышаться рычание кровожадных биороботов. К тому же, довольно близко пролегала дорога, на которой в любую минуту могли появиться люди.

Лэс медленно, прижимаясь к земле, подползла ближе к пастбищу, оставляя после себя кровавый след. Пшеница была высокой, но Лэс-Тера знала, что видеть лошадь ей не обязательно, а позвать её у неё хватит сил.

Конь вдруг престал жевать траву, поднял голову и насторожился. Он ощутил присутствие кого-то, имеющего над ним власть. Лэс мысленно позвала коня, но тот перепугался и стал метаться. Он становился на дыбы и беспокойно ржал. Другие животные оторвались от еды и посмотрели на странное поведение лошади. Через минуту Лэс снова позвала его, и конь рванул в пшеничное поле. Он вёл себя так, словно боялся и не хотел идти, но что-то невидимое тянуло и звало его.

Лэс чувствовала, что теряет связь с животным, и сделала последнее усилие. Конь уловил мысленный сигнал добра, безопасности и ожидания помощи. Это его успокоило, и он рысью побежал к Лэс.

Лошадь осторожно приблизилась к Лэс-Тере и дала погладить себя по шее. Что-то тихо и успокаивающе шепча, девушка в чёрном заставила животное лечь и, собрав остатки сил, села на него. Затем конь встал, но в эту минуту от боли, вызванной резким движением, Лэс снова потеряла сознание. Единственное, что ей удалось при этом, так это не упасть обратно на землю.

Конь, не получив никаких указаний дальнейших действий со стороны своей необычной всадницы, направился домой.

Мельник занимался обычной ежедневной работой, когда увидел своего коня, идущего к дому. На лошади кто-то сидел, вернее лежал.

— Элизабет! — позвал мельник свою жену.

Вытирая руки о фартук, из дома сразу же вышла женщина. Она была удивлена не меньше мужа.

Конь подошёл к хозяину и остановился. На нём сидела Лэс-Тера, склонившись на шею коня. Её правая рука безжизненно свисала. Длинные волосы и плащ почти касались земли и, как и остальная одежда, были в крови. Лэс не подавала признаков жизни.

Муж и жена, оторопев, смотрели на свою лошадь.

— Это Лэс-Тера, — догадался мельник, с опаской оглянувшись по сторонам, — только она носит чёрную одежду. Но посмотри, она вся в крови и ранах.

— Раны у неё, похоже, очень серьёзные, — заметила женщина, озабоченно нахмурившись.

— Её всегда видели на чёрном коне, и она была неуловима. Что же произошло? В какую переделку она попала? И где наш конь её нашёл?

— Хватит задавать вопросы, — оборвала Элизабет мужа. — Лэс-Теру никогда не любили в Ауленте, но я и ты видели от неё только добро. Сколько раз она приводила нам заблудившийся скот домой и спасла тебя от регетарков, когда ты сам заблудился в лесу. Давай лучше отнеси её в дом, а я спрячу коня. Ведь если за Лэс-Терой погоня, а в этом можно не сомневаться, то эти варвары-аулентцы могут увидеть нашу лошадь, перемазанную кровью, и тогда они обыщут всё, чтобы найти Лэс.

Мельник осторожно снял Лэс-Теру с коня и понёс в дом, а его жена отвела лошадь в конюшню. Животное, к её немалому удивлению, вело себя на редкость спокойно.

— Как она? — спросила Элизабет, войдя в дом.

— Она без сознания, и я не могу найти пульс, — отозвался мельник с суеверным страхом. — Быть может, она не человек?

— Не мели глупости! — прикрикнула на него Элизабет. — Лучше пойди, отмой от крови нашу лошадь, а я сама позабочусь о Лэс. А то я вижу, ты боишься её больше, чем бешеных коней.

Мельник вышел. Он и правда, чувствовал себя тем лучше, чем дальше находился от этой непонятной особы, о которой никто ничего не знал.

Элизабет присела на край софы, стоявшей в большой светлой комнате. Лэс-Тера лежала неподвижно, судорожно сжимая в левой руке терианский стилет, так как правая была сильно изранена и явно недееспособна. Элизабет принесла тёплую воду и полотенце, чтобы промыть раны. Она сняла с Лэс-Теры вуаль и увидела бледное, как мел, лицо, однако оно имело правильные нежные черты, носящие явные признаки благородства. Отвага и суровость так же были присущи этой никому неведомой девушке. Она была из тех, кто не попросит о помощи или пощаде, но и сама милостью особо не отличается. Лэс было не больше двадцати лет.

— Ещё совсем девочка, а эти аулентцы сражаются с ней, как с дьяволом, — проворчала Элизабет и стала осторожно смачивать те места на одежде Лэс, где кровь засохла и ткань прилипла к ранам.

Раны находились в основном на руках, ногах и возле шеи. Одна была на голове, и кровь запеклась на волосах, смешанная с пылью и землёй. Левое запястье продолжало крепкой хваткой держать рукоять стилета. Даже смерть, казалось, не могла вырвать оружие из руки этой девушки.

Когда женщина осторожно промыла рану на голове, Лэс-Тера тихо застонала. Элизабет не чувствовала страха, пока та находилась без сознания, но теперь она отдёрнула руки от раны и, замерев, вглядывалась в лицо девушки, будто пытаясь определить, как она отнесётся к её заботам. Жене мельника показалось, что в её таинственной пациентке скрыто что-то большее, чем просто хрупкая человеческая жизнь. Лэс-Тера приходила в себя, и вместе с тем в комнате как будто вибрировал воздух и слышался высокий, едва уловимый для слуха, звон. Элизабет показалось, что она перевязывает раны дикому зверю и теперь он может очнуться и загрызть её. Она вдруг осознала, что боится, хотя до этого страха не испытывала. Всё происходившее походило на то, что будто кто-то подсознательно заставлял Элизабет оказать помощь этой странной особе.

Однако Лэс больше не стонала, а открыла глаза, мысленно поблагодарив за заботу о ней, но благодарность эта относилась вовсе не к Элизабет, сидевшей рядом. О присутствии возле неё женщины она вообще не подозревала, пока сквозь помутнение в глазах не увидела человека. Она интуитивно рванулась в сторону, но руки Элизабет удержали её на месте и этим предотвратили ещё один обморок от боли. Лэс-Тера посмотрела в глаза женщины, сидевшей около неё, не проявляя ни боязни, ни ожесточения. Некоторое время обе изучающе смотрели друг на друга.

Стараясь подавить суеверный страх и желание убежать от очнувшейся Лэс-Теры, так как её поведение было непредсказуемо, и на оказанную ей помощь она могла ответить вовсе не добром, Элизабет постаралась улыбнуться. Она видела чёрные глаза Лэс, которые даже сейчас не утратили невозмутимость, с них постепенно спадала поволока, они снова становились блестящими, словно впитывая в себя силу окружающей среды. Лэс оставалась спокойна и уверена в себе, что вовсе не добавляло храбрости Элизабет. Но между тем девушка в чёрном скрывала сильную боль, озлобленность и беспомощность перед людьми. Элизабет поняла её состояние и решила, что будет помогать ей до конца.

— Лежи спокойно, — тихо сказала Элизабет, — ты потеряла много крови и твои раны могут оказаться смертельны.

— Где я? — спросила Лэс-Тера так, словно требовала отчёта.

— Ты умеешь говорить? — ответила вопросом на вопрос ошарашенная женщина.

— Да. Это вас удивляет? — спросила Лэс-Тера, в её голосе слышалась сила, хоть она говорила почти шепотом.

Это была сила свободного зверя, который предпочтёт смерть, чем неволю.

— Сейчас не время удивляться. Наша лошадь привезла тебя, почти мёртвую, минут пятнадцать назад. Ты знаешь, сколько это пятнадцать минут?

— Да, — ответила Лэс-Тера, — я много чего знаю.

— Мы — я и мой муж — попытаемся спрятать и вылечить тебя. Но вряд ли ты долго протянешь. Как я уже сказала — раны смертельные.

— Спасибо тебе, Элизабет.

— Ты знаешь моё имя?

— Да, как я уже сказала — я много чего знаю, — Лэс-Тера слегка улыбнулась.

Элизабет с удивлением посмотрела на неё.

— Неужели гроза всего Аулента имеет чувство юмора? Я рада, что ты не относишься ко мне враждебно, — женщина вздохнула и печально улыбнулась. — У меня нет детей, но если бы у меня была такая красивая и смелая дочь, то я бы была самой счастливой матерью не свете. Лэс-Тера, останься с нами. Сюда не приезжают люди из Аулента и мало что о нас знают. Поэтому я могу выдавать тебя за свою дочь. Это никому не покажется странным, а твоя жизнь изменится и станет спокойной.

— Мне не нужен покой, — угрюмо возразила Лэс-Тера.

— Ты так говоришь потому, что не имела другой жизни.

— Откуда вам знать?

— Твоя правда, я ничего о тебе не знаю, но разве так уж плохо попробовать начать новую жизнь? С нами ты будешь в безопасности.

— Но шила в мешке не утаишь. Моя внешность слишком хорошо известна.

— Мы подрежем и перекрасим твои волосы и дадим другую одежду. Тебя никто не узнает, ведь твоё лицо не видел никто.

— Нет. Я никогда не изменю своей внешности. Я — Лэс-Тера, и этим всё сказано. Я всегда была такой и такой останусь. Лучше умереть, чем хитрить и менять цвета, как хамелеон. Люди из Аулента часто так поступают и часто похожи на пресмыкающихся, готовых лукавить, увиливать, лгать и убивать врага со спины. Но настоящий лесной зверь не меняет шкуру и повадки, даже если смотрит смерти в лицо. Я живу по Закону Природы и поступаю, как зверь, хоть рождена жить по человеческим законам. Люди часто меняют не только внешность, но и правила. Они подстраивают закон так, чтобы легче жилось им и сами же его и преступают. Зверь никогда не изменит Закон Природы. Могут проходить века и тысячелетия, сменяться поколения людей и гибнуть планеты, развиваться новые цивилизации и угасать древние, но Закон Природы един. Он везде одинаков и ему подчиняются все планеты и звери, даже если этот закон бывает жесток. Но ведь и хорошая мать не только ласкает и балует, но иногда и наказывает. Поэтому я должна вернуться в лес или уйти в горы.

— Тебе нельзя вставать! — запротестовала Элизабет, проявляя искреннюю тревогу. — Если ты встанешь, то раны откроются, и ты умрёшь. Я даже не успела сделать тебе хорошую перевязку. И раны ещё не промыты и не обработаны!

В это время в комнату вошёл муж Элизабет. Лэс-Тера инстинктивно схватилась за стилет, но Элизабет поспешила её успокоить:

— Это мой муж, не бойся. Тебе ничего не угрожает.

— Я должна уйти, — настойчиво повторила Лэс-Тера и сделала попытку встать.

Сильная боль и слабость заставили её лечь. Лэс-Тера чувствовала, что умирает, но умирать здесь ей не хотелось, и вновь её мысли обратились к кому-то невидимому: «Почему так?»

Ответа не последовало. Её словно оставили саму решать все проблемы. Как будто наказали за какую-то оплошность.

Лёжа с закрытыми глазами, она тихо произнесла:

— Мне нужно вернуться в лес, иначе я погибну. Я не должна терять связь…

— О чём ты говоришь? — спросила Элизабет, думая, что та бредит.

— Этого вам не понять, — ответила Лэс-Тера и открыла глаза. — Я чувствую, что опасность близка, и должна покинуть вас.

— Но всё спокойно, — возразил мельник.

— Вы не сможете понять меня, — спокойно произнесла Лэс-Тера, — но можете помочь. От того, как скоро я покину ваш дом, зависит моя жизнь. И ваша тоже. Помогите мне встать.

Муж и жена осторожно вынесли Лэс из дома.

— Дайте мне моё оружие и отойдите, — попросила она.

— Хорошо, — мельник поспешно принёс стилет, а затем отошёл от Лэс и вместе с женой принялся наблюдать за ней от дома.

Лэс-Тера в изнеможении села на траву и подняла голову к небу, глядя куда-то ввысь.

— Фауст… Фауст… — тихо говорила она время от времени.

Сначала где-то далеко послышалось ржание коня, а через несколько минут к Лэс-Тере уже мчались её чёрная лошадь и пантера.

Мельник отвёл жену ещё ближе к дому для безопасности.

Лэс-Тера встала и, держась на ногах уже довольно уверенно, погладила Фауста и села в седло. Громадная патера крутилась рядом, выражая свою радость от встречи с чёрной всадницей. Помахав рукой своим спасителям, она стрелой помчалась прочь.

Мельник и его жена смотрели вслед удалявшейся всаднице, направлявшейся в сторону гор. Что там было в этих горах? Никто не знал, люди туда не ходили.

— Мы должны молчать о том, что помогли Лэс-Тере, — сказала Элизабет, — и, быть может, когда-нибудь она снова посетит нас, и мы не будем так одиноки в лесу.

— Да, это правильное решение. Хотя я испытываю облегчения после её отъезда, — признался мельник. — От неё веет чем-то таинственным и неземным, а это наводит страх.

— Она не земное существо, она не пришелец на этой планете, — задумчиво промолвила Элизабет, глядя, как конь Лэс-Теры легко перемахнул через валун и исчез среди обломков скал, валявшихся у подножия гор.

— Что ты хочешь этим сказать?

— У Лэс-Теры голубая кровь, она терианка, — тихо произнесла женщина. — Я сама не поверила своим глазам, но её раны затягивались очень быстро, когда я их промыла. Под слоем грязи, пыли и пятен чей-то красной крови в ранах Лэс-Теры была её собственная голубая кровь.

— Значит, она из вымершей расы териан?

— Да, и, возможно, она последняя оставшаяся на свободе. По-видимому, она мстит землянам за свой народ. Вот и весь ответ на вопрос о её поведении, он очевиден, но его пока никто не видит. А истина так близка… — вдруг Элизабет замолчала и, что-то вспомнив, испуганно посмотрела на мужа. — Лэс уехала без вуали! Её вуаль осталась здесь.

Женщина бросилась в дом и взяла забытый терианкой предмет. Чёрная полупрозрачная ткань была в крови, чей цвет на ней уже не разглядеть — она засыхала. И её нужно было спрятать или уничтожить. Элизабет вышла к мужу и сразу же увидела его обеспокоенное лицо.

— Что случилось? — спросила она.

Мельник молча указал на дорогу.

По ней неслась большая собака. Животное часто останавливалось и крутило головой.

— Вероятно, этот пёс ищет Лэс-Теру, — предположил мельник.

Посмотрев на жену, он непонимающе добавил:

— Хотя собаки не должны были бы взять её след, ведь они боятся её.

— Нам надо сбить его с толку, — тихо, но решительно произнесла женщина и поглядела на вуаль, которую держала, а затем выбежала на дорогу и бросила её собаке.

Пёс схватил окровавленный кусок ткани, и стал мотать ею из стороны в сторону, словно вцепившись во врага.

Едва успела Элизабет вернуться к мужу, как на дороге показались всадники на взмыленных лошадях. Их было много и не оставалось сомнений, что это те самые люди, что гнались за Лэс-Терой.

Император, подъехав к собаке, забрал у неё вуаль и повернулся к своим спутникам.

— Смотрите, это вуаль Лэс-Теры! Не думал, что эта собака, которая сделана хуже остальных, сможет настичь Лэс. Интересно, где же она сама?

— Может, эти люди знают, — предположил один из телохранителей императора, указав на мельника и его жену.

— Да, да, мы всё видели! — поспешила ответить Элизабет, подходя к императору вместе с мужем. — Эта собака загнала Лэс-Теру вон на ту скалу, — женщина указала на одну из ближайших скал, расположенных у пропасти. — Лэс была сильно изранена и отбивалась, но пёс всё-таки столкнул её туда. А потом он прибежал сюда с этим клочком её одежды. Это, видимо, всё, что осталось от Лэс-Теры.

— Вы уверены в том, что говорите? — недоверчиво спросил император.

— Абсолютно. Мой муж может это подтвердить, — ответила Элизабет, незаметно толкнув мужа локтём в бок.

— Да, это действительно так, — с трепетом поддакнул мельник, моля всех святых, чтобы правда не открылась никогда. — Лэс-Тера погибла.

— Я же говорил, что мои биороботы расправятся с ней! — ликуя, воскликнул император, швырнув Артуру вуаль Лэс-Теры. — Вот её вуаль, пропитанная её же кровью! Непобедимых нет, и я доказал это. Так что можете возвращаться на Землю и в следующий раз не беритесь за дело, если вы не в состоянии его сделать.

С презрением бросив эти слова Группе Риска, император помчался в Аулент, чтобы сообщить радостную весть своим подданным.

Люди из ЦМБ, упав духом, смотрели ему вслед.

— Всё кончено, — произнёс Артур, глядя на вуаль.

— Судя по этой вуали, Лэс-Тера потеряла много крови. Эти биороботы сделали своё дело и весьма успешно. Нам так и не удалось решить всё мирным путём, она погибла, — вздохнул Том.

— Какие же мы миротворцы после этого, если не смогли спасти даже одного человека? — с горечью добавил добросердечный Рэм.

— Но мы сделали всё возможное, — сказал Том. — Теперь вернёмся в Аулент.

Группа Риска развернула коней и медленно направилась по следам императора и его телохранителей. Спешить им теперь было некуда.

Том 2

23. Тайна семьи Эриндо

Нейман вернулась домой и заперлась в своей комнате. Она ещё раз осмотрела рану на плече и убедилась в том, что кровь действительно голубого цвета. Стоило ей снять временную, сделанную наспех повязку, как кровь вновь потекла. Однако Нейман не могла не заметить, что хоть рана и была совсем свежей и глубокой, но её края уже начали зарубцовываться, и это предотвратилобольшую кровопотерю.

Сделав себе перевязку, Нейман целый час просидела неподвижно. Так много произошло за одни сутки, что она ещё не успела всего осознать и со всем смириться. Ей казалось, что жизнь кончилась или пришёл конец света. Нейман не представляла, как ей дальше жить и что делать. В её семье одновременно погибли двое, а теперь Нейман выяснила, что её кровь не красная. Если об этом узнает Аулент, то будет скандал или… Нейман тряхнула головой и отогнала от себя ужасную мысль о том, какой участи подвергнутся её сёстры и брат, не говоря уже о ней самой, о терианке голубой крови.

«А что, если у кого-нибудь из них тоже голубая кровь? — подумала Нейман, тревожась всё сильнее, чем яснее вырисовывалась реальность перед её глазами. — Ведь если у меня и Ноэми в жилах кровь коренных териан, то очень возможно, даже наверняка, такая же кровь у Изабеллы и Марии».

Нейман действительно не знала цвета своей крови и крови своих сестёр много лет. Она была врачом, но никогда не болела и специально свою кровь не изучала. У Нейман за свою жизнь получала небольшие раны и царапины, но в любом случае она видела свою кровь не иначе, как запёкшейся почерневшей массой. Нейман ещё в детстве сказали, что её кровь имеет невероятно быструю свёртываемость, полученную по генам от предков-альдерусцев, и едва выходит из тела на поверхность кожи и соприкасается с воздухом или одеждой, как тут же сворачивается и чернеет, уберегая организм от заражения и кровопотери. Эту специфику усиливали некоторые лечебные отвары альдерусцев, которыми те пользовались в сражениях. Нейман удовлетворилась этим объяснением и, леча других, никогда не интересовалась своим организмом, в точности похожем на землян и альдерусцев. И только сейчас, получив по-настоящему глубокую рану, она впервые увидела истинный цвет своей крови и задумалась над тем, почему та в этот раз не почернела и не свернулась сразу. Возможно, она давно не пила тот отвар…

Нейман в нерешительности и волнении прошлась по комнате, затем остановилась у окна. Предстояло решить столько проблем, а она не знала даже с чего начать и у кого искать поддержки. Беззаботная жизнь кончилась, и пришло время испытаний. Настала пора принимать серьёзные взрослые решения и драться за право существовать в этом жестоком мире. Нейман умела проявлять твёрдость и показывать зубы, когда это было необходимо, но сейчас она не была уверена, что сможет защитить своих родных от дальнейших бед, ибо она чувствовала, что её враг — это не только Хауцы. Что-то слишком подозрительно сильная конфронтация возникла между домом Эриндо и теми, кто жил в Ауленте. Это произошло не на пустом месте, должна существовать весомая и объяснимая причина, вызвавшая эту трагедию.

Несколько минут новая глава семьи графов де Эриндо смотрела вдаль. Там, за садом и плантациями роз, начинался густой лес, который тянулся до самых гор, видневшихся на горизонте. Тера была больше Земли в десять раз, и потому горизонт на этой планете казался недосягаемо далёким, а высоченные горы с такого расстояния — очень маленькими, окутанными голубоватой дымкой. Эти скалы были неприступны, и там пропало немало людей, а те, кто возвращались, рассказывали о бездонных пропастях и внезапных обвалах. Нейман захотелось бросить всё и уйти в эти горы как можно дальше и выше. Она готова отказаться от всего, лишь бы оказаться подальше от Аулента. Но сейчас это было невозможно, ведь только утром она похоронила мать и сестру. Нейман должна разобраться в причине их убийства и к тому же Мария ещё не проснулась, что очень тревожно. Нет, сейчас уйти нельзя. Сначала месть, а скорбь — потом. Нужно остаться здесь и пройти весь этот ад до конца.

Те, кто хоть раз почувствовал слабость противника, уже не остановятся, пока не покончат с ним — Нейман это знала, а потому сейчас немаловажно было показать свою силу и, если понадобится, жестокость. Тебя должны уважать и бояться, по-другому этом мире не выжить. Нейман понимала, что, прежде всего, должна заставить Аулент уважать её и считаться с ней, а иначе ей семью свою не спасти.

Нейман отошла от окна и позвонила в колокольчик.

Вошла рабыня.

— Нэринэ, позови сюда Райтису, но, чтобы об этом никто не знал, — приказала Нейман.

Нэринэ молча поклонилась и вышла. Без промедлений она вернулась в комнату вместе в Райтисой.

— Оставь нас, Нэринэ, и проследи, чтобы никто нам не мешал, — Нейман произнесла это, выразительно поглядев на Нэринэ, и верная служанка удалилась.

Шестидесятилетняя Райтиса происходила из землян, имела белую кожу и каштановые волосы. Она, видимо, была рождена свободной, но как часто бывает, в детстве её похитили и продали в рабство. Райтиса, очень добрая и терпеливая, любила детей графини Ронды, которых воспитала и многому научила.

— Райтиса, сядь возле меня, — Нейман указала на диван напротив своего кресла, — и расскажи кое-что, только правду.

Юная графиня была грустна и подавлена, но говорила с решимостью. Ей необходимо установить истину.

— Я чем-то провинилась?

— Нет, Райтиса. Хотя, молчание тебе и маме стоило нарушить раньше. Теперь уже ничего не исправить, и я сама буду платить за последствия, но правду я имею право знать.

— О чём ты говоришь, Нейман? — непонимающе спросила женщина.

Нейман взглянула на неё своим холодным, но глубоко спокойным взглядом из-под чуть нахмуренных бровей. Она смотрела пристально и проницательно, и Райтиса поняла, что её молодая госпожа уже не та девочка, которую она всегда знала. Нейман изменилась, изменилась очень сильно и эти перемены в ней произошли за последние часы. Она будто сразу повзрослела на несколько лет под тяжестью обрушившихся на неё обязанностей и горя. Графиня Ронда знала, кого оставить после себя хозяйкой, но сейчас Райтиса очень сомневалась, будет ли по плечу этой девушке тот груз, который на неё возложили.

— Я хочу узнать о том, почему у Ноэми была голубая кровь. Сегодня отрылась ещё одна тайна — я терианка тоже. Умирая, мама сказала, что ты всё знаешь, и потому не отговаривайся, это уже не имеет никакого смысла… Я хочу знать всё.

— Нейман, то, о чём ты просишь, являлось тайной много лет, и я не знаю, как ты всё воспримешь.

— То, как я к этому отнесусь, не должно тебя волновать. После того, что произошло, уже ничего хуже быть не может. Поэтому не молчи, Райтиса. Я не буду говорить об этом всем и каждому, но я сама должна знать, почему у меня кровь вымершей расы. Почему мама молчала все эти годы? Какая кровь у Марии и Изабеллы?

— Хорошо, Нейман, я тебе расскажу. Только вряд ли тебя порадует мой рассказ. Всё это началось двадцать лет назад. Графиня Ронда родила четырёх девочек и акушерка, у которой было много работы, осмотрев детей, сказала, что двое из них, вероятно, скоро умрут и им нельзя помочь. Врач уехала, а я осталась с молодой матерью, рыдавшей над своими умиравшими детьми. Через несколько часов обе девочки скончались. Была ночь и все слуги спали. Я долго утешала графиню и, наконец, взяв умерших детей, вышла из дворца, чтобы унести их подальше от матери.

Графа в то время не было дома, и я решила отнести умерших девочек в небольшой флигель за дворцом, чтобы похоронить их, когда вернётся граф. Возвращаясь во дворец, я услышала плач ребёнка. Остановившись, я сориентировалась в темноте и пошла на этот звук. Ночь выдалась тёмная, и мне пришлось очень долго шарить в темноте, пока я не наткнулась на что-то мягкое. В кустах роз лежала какая-то шкура, и из неё доносился плач. Мне стало жаль несчастное дитя, и я принесла свёрток во дворец в свою комнату, находившуюся возле спальни графини Ронды.

Когда я зажгла свет, то увидела, что принесла белую шкуру регетарка, очень хорошо выделанную. Развернув её, я чуть не упала от неожиданности: в шкуру был завернут не один, а два ребёнка. Это были две девочки в пелёнках из белого шёлка, рядом с ними лежало несколько терианских украшений из драгоценных камней.

— Что там, Райтиса? — услышала я голос графини и обернулась.

Графиня стояла на пороге и смотрела на детей. Конечно же, она понимала, что это не её воскресшие девочки, но сколько тепла было в её взгляде.

Я рассказала, как нашла девочек, и спросила, что с ними делать. Графиня Ронда подошла к ним, склонилась над плачущим ребёнком и взяла эту девочку на руки. В неё впился шип от розы, и потому она плакала. Графиня вытащила колючку, и мы увидели каплю крови. Эта кровь была голубого цвета. Графиня испуганно оглянулась и спросила:

— Райтиса, кроме тебя никто не видел этих детей?

— Я думаю, что нет, госпожа.

Испуг графини был понятен, да и я испугалась не меньше её. В то время немилосердно убивали и взрослых, и детей, если у них голубая кровь. Причиной их уничтожения служило то, что териане не так давно убили собственных короля и королеву, последних из древней королевской династии. Но мне кажется, что это с таким же успехом могли сделать и земляне, так что эта причина не могла служить оправданием той резни, что происходила повсеместно. Однако коренных териан убивали и убивали в течение следующих нескольких лет. Видимо, преступники, благодаря которым была открыта эта планета, не были обезврежены все и они, просочившись в круг мирных жителей, начали этот террор. Император Викул I, который стал править после того, как убили терианских короля и королеву, несколько лет боролся за права териан и, наконец, гонения были прекращены. Но людей с голубой кровью почти не осталось, а предрассудки против них сохранились до сих пор.

Графиня унесла детей к себе и положила рядом со своими.

— Эти дети посланы мне судьбой, — сказала Ронда. — Я воспитаю их, как своих собственных, и никто не узнает, что у них голубая кровь.

Найденные девочки тоже были новорожденными, как и дочери графини.

— Но это тяжело скрыть, госпожа. Если станет известно, что в вашем доме вы прячете детей голубой крови, да ещё воспитываете их, как своих собственных, то люди убьют всю вашу семью. Они не станут с вами церемониться и не посмотрят, что вы, госпожа, происходите из королевского дома Альдеруса, — предостерегла я графиню.

— Неужели, Райтиса, ты хочешь, чтобы я сама пошла и отдала их властям? Ты думаешь, что я смогу спокойно перенести их убийство даже ради собственной безопасности?

— Я не говорила этого, госпожа.

— Райтиса, я христианка и сделаю всё, чтобы спасти этих девочек. Моим детям ничем нельзя было помочь, и они умерли. Но эти ведь живы, и я могу сохранить им жизнь и дать всё то, что не смогу дать умершим. Врачу известно, что я родила четверых детей и потому никто ничего не заподозрит, а все решат, что и те двое, что умирали, остались живы. Я назову этих девочек Нейман и Ноэми. Они происходят их расы териан и, следовательно, не так подвержены различным болезням, как другие дети. Они будут расти вместе с моими дочерями, и эта капля голубой крови, что мы заметили у Ноэми, будет первой и последней, которую увидят люди. Райтиса, ты будешь следить за каждым шагом Нейман и Ноэми, особенно когда они начнут ходить. Ни одна их них не должна пораниться, исцарапаться или получить ссадину. От этого зависит их жизнь и потому никто, даже мой муж, не должен знать, что у них голубая кровь. В эту тайну будем посвящены только мы — ты и я. О том, что у Нейман и Ноэми голубая кровь, не допустимо, чтобы узнали даже они сами.

— Боюсь, что это невозможно.

— Почему?

— Человек не может прожить жизнь и ни разу не пораниться, госпожа. К тому же бывают несчастные случаи…

— Да, ты права, — согласилась графиня Ронда, — этого избежать нельзя. Рано или поздно, но эти девочки и другие люди узнают истину.

— Не может же мы изменить цвет их крови.

Графиня на несколько минут задумалась, а затем сказала:

— Да, мы не можем изменить цвет их крови. Но мы попытаемся его скрыть. Знаешь, Райтиса, в семье, где я родилась, есть немало секретов и навыков, которые передаются из поколения в поколение. Один из них является рецептом изготовления отвара из трав, способным останавливать кровь и давать ей повышенную свёртываемость при травмах. Человек, употребляющий постоянно этот отвар, может не бояться ран, так как кровь, выходя из него, тут же сворачивается и чернеет. Так что кровотечение нестрашно человеку, если он хотя бы время от времени пользуется этим средством. Альдеруские воины славятся своей живучестью именно благодаря этому секрету, позволяющему им избегать кровопотерь при любых ранах. Я знаю этот рецепт и буду готовить отвар для Нейман и Ноэми. А чтобы усилить его действие, мы будем подсыпать в их еду один порошок, и они вообще никогда не узнают даже приблизительно цвет своей крови. Такие порошки из трав принимают воины Альдеруса, когда готовятся к битве.

— Идея не плоха, госпожа, но подействует ли отвар на девочек, ведь у них не красная, а голубая кровь?

— Не знаю, но попробовать стоит. Я верю в успех.

— Хорошо, госпожа. Вот только эти две девочки не будут похожи на ваших дочерей и одна из них светловолосая. Этого ведь не скроешь.

— У моего мужа светлые волосы и то, что одна из его дочерей будет блондинкой, его не удивит. А Нейман очень похожа на моих детей.

— Да, это верно, но так будет не всегда.

— Что ты хочешь этим сказать? — обеспокоено спросила графиня.

— Госпожа, я не раз видела людей с голубой кровью. Они все весьма похожи друг на друга, как братья и сёстры. Но не это страшно, ведь териане и земляне отличаются не только цветом крови, насколько мне это известно.

— Так в чём же дело?

— Дело в том, что териане имеют очень светлую кожу. Даже самые светлокожие земляне, по сравнению с ними, будут казаться смуглыми. Вы представляете, какой контраст будет между этими терианками и вашими дочерями?

— Да, это действительно проблема, — согласилась графиня, посмотрев на четырёх девочек. — Но ведь можно будет их почаще и подольше держать на солнце, и они загорят.

— Это не поможет, так как загар териан не берёт. Иначе они бы уже давно превратились в темнокожих, при таком жарком климате. Наверное, во всём виновата их кровь, придающая коже белоснежный, но не бледный оттенок.

— Тогда надо будет натереть их какой-нибудь тёмной мазью или кремом, — предложила графиня. — Ведь косметики огромный выбор!

— Это тоже не поможет, — сказала я вконец растерявшейся молодой матери. — Ведь крем впитается и всё. Конечно, можно их мазать каждый день, но они подрастут, и им будет казаться подозрительным, что их постоянно мажут кремом, а их сестёр нет. Тогда начнутся бесконечные вопросы.

— В таком случае оставим всё как есть, — решила графиня, — но будем одевать Нейман и Ноэми в белое, и их кожа не станет так сильно выделяться своим цветом. Я привью им привычку носить много драгоценностей, которые своим блеском тоже сгладят контраст их кожи. Особенно подойдут камни красных, жёлтых и коричневых оттенков, способных своим блеском и светом придавать коже смугловатый оттенок. И ещё нужно с малых лет надевать на них вуали. Сейчас многие начинают носить покрывала и вуали различной длины и расцветок. Вероятно, они на долго войдут в моду, и это поможет скрыть особенности внешности Нейман и Ноэми. Дворец, в котором мы живём, принадлежал людям голубой крови, и эти две маленькие терианки, возможно, принесут нам счастье. Териане считают, что драгоценные камни способны защищать от всего дурного и потому все мои дети, по-терианскому обычаю, не должны ни днём, ни ночью расставаться с ними. И пусть это будут местные украшения, а не альдеруские. Это убережёт нас от бед.

Графиня взяла с меня обещание, что я буду молчать. А драгоценные камни действительно много лет защищали этот дом и вас.

Вот так в семье графа и графини Эриндо появились ты и Ноэми. Граф ничего не знал и не подозревал о том, что его умерших дочерей заменили две девочки с голубой кровью. В те времена, как ты знаешь из истории, скрывать в своём доме териан было весьма опасно для всей семьи. Но граф не догадался об этом, и вы с Ноэми росли. Отвары и порошки графини Ронды сделали своё дело, но всё же опасность разоблачения оставалась. Мы знали, что если одна из вас получит настолько серьёзную рану, что в минуту будет вытекать больше стакана крови, то отвары не помогут, и вы увидите истинный цвет своей крови. Если бы вы заболели, то врачи тоже могли докопаться до истины, проведя медицинское обследование, но ничего такого не произошло.

В первое время я глядела на вас, как на бомбу замедленного действия, способную погубить всю семью в любую минуту, но потом успокоилась и смирилась. Умерших детей графини я тайно похоронила. Граф был без ума от своих дочерей. Ноэми, похожая на него, так, во всяком случае, он считал из-за её золотистых волос, стала любимицей графа. Всё шло прекрасно, а через несколько лет графиня Ронда родила сына.

Граф был счастлив и покупал жене дорогие подарки и безделушки. Но два дня спустя, после рождения Леонарда, он случайно услышал мой разговор с его женой. Графиня Ронда собирала все книги о терианах, какие только могла раздобыть, чтобы быть в курсе всего того, что могли вытворить ты и Ноэми. Граф услышал, как Ронда сказала мне что-то вроде: «Нейман и Ноэми имеют более светлую кожу, чем Изабелла и Мария, а я прочла, что взрослые териане ещё более светлокожи, чем дети. Уже сейчас они белее, чем мои родные дочери. А представляешь, что будет лет через десять? Райтиса, ведь всем станет ясно, что у них голубая кровь!»

«У них голубая кровь» — эти слова услышал граф и уже через полчаса, после серьёзного разговора с графиней, он всё знал, но не смог простить жену, хоть никому и не выдал её тайну. Он развёлся с ней и покинул планету, разрешив, тем не менее, детям, в том числе и вам, приёмным, носить его фамилию и титул.

Потом жизнь снова пошла обычным чередом, пока вы не стали ездить верхом, и графиня начала тревожиться за вас. Но она всегда была довольна тобой и Ноэми, и ни разу не пожалела, что оставила вас, даже когда распался её брак. Ты очень любила эту планету с детства, Нейман, а потому Ронда справедливо решила, что оставит это поместье тебе. В конце концов, ты и Ноэми терианки, и больше других имеете право жить на этой земле.

Когда Райтиса замолчала, Нейман посмотрела на неё очень внимательно.

— Ты всё рассказала? — спросила юная графиня рабыню, которая была для неё как вторая мать, а вернее третья, так как Ронда де Эриндо являлась второй, а настоящей своей матери Нейман не знала.

— Да, Нейман, это всё, что я знаю, — заверила Райтиса.

— И ты, зная всё обо мне, и дальше будешь терпеть мою власть в этом поместье?

— А почему нет?

— Я же никто.

— Ты — дочь графини Ронды де Эриндо! Она сама захотела, чтобы поместье досталось тебе, это была её последняя воля. Для меня достаточно знать это. Ты была и останешься моей госпожой.

С минуту Нейман отрешённо смотрела на портрет графини Ронды, висевший на стене. Она всю жизнь считала её своей матерью и любила больше всех. А теперь графиня мертва и причина её смерти — Нейман. Терианский подкидыш, воспитанный милосердной женщиной, как её родная дочь, стала причиной гибели Ронды де Эриндо. Нет, не принесли ей счастья двое терианских детей, которых она так любила и оберегала.

— Кто же я? — спросила еле слышно Нейман, скорее всего саму себя, а затем посмотрела на Райтису. — Скажи, ты не знаешь, кто моя настоящая мать?

— Нет, девочка моя, — покачала та головой, — но мне кажется, вряд ли она жива. Женщины-терианки часто подкидывали своих детей добрым землянам, в надежде, что те спасут их жизнь, а сами погибали от рук убийц, уводя их подальше от своих малышей. Очень много таких подкидышей земляне убивали, боясь, что из-за них пострадают семьи тех, кто их скрывает. Ведь кто не слышал о жестокости Красных Вампиров? Вероятно, и твоя мать, Нейман, подбросив вас, увела убийц подальше от этого дома и погибла.

— Райтиса, ведь у Ноэми были светлые волосы. Быть может, она тоже мне не сестра?

Нейман перевела взгляд на портрет Ноэми де Эриндо, словно желая прочитать в нём правду и получить ответы на свои вопросы.

— Очень возможно, — ответила Райтиса, подумав, что раньше ей самой в голову это не приходило.

— Если тебе больше нечего мне рассказать, то можешь идти. Я хочу побыть одна.

Нейман выглядела уставшей и угнетённой. Она вся сжалась будто от холода.

Женщина удалилась, не смея надоедать своими заботами юной госпоже. Уж кому, как не ей, было знать, что Нейман ненавидела, когда её жалеют.

Нейман некоторое время сидела совершенно ошеломлённая тем, что услышала. Она даже не представляла, радоваться ей или плакать из-за того, что цвет её крови не такой, как у остальных Эриндо. Однако кое-что, мучавшее её давно, теперь обрело смысл, у Нейман словно глаза открылись. И всё же Райтиса оказалась права, говоря, что эта тайна не принесёт ей радости.

Сейчас всё вокруг Нейман изменилось до неузнаваемости так сильно, что она спрашивала себя, уж не умерла ли она и не возродилась ли неожиданно где-то в другом месте, где ей всё неведомо и непонятно. А иначе чем объяснить то, что счастье за считанные дни сменилось горем и неизлечимой болью от утрат близких? Тем, что её красная кровь вдруг стала голубой? Раньше она была Нейман де Эриндо, принадлежавшая к двум благородным родам, чьи родословные насчитывают не один век. А кто она теперь? Человек без роду и племени, не знающий даже, кто её мать и отец, не то, что дальние предки. У неё голубая кровь и она подлежит уничтожению, как и её народ. Даже имя у неё не терианское, а то, что она имеет, дано ей не по праву рождения, а потому, что добрая графиня удочерила её.

Что ей теперь делать? Стоит Ауленту узнать, что она терианка, и тогда станет ещё хуже, и спастись самой и защитить близких будет трудно, не говоря уже о том, что о восстановлении справедливости нечего и мечтать. Все рады будут задавить семью, осмелившуюся вырастить терианку. Так что же делать? Обо всём рассказать брату и сёстрам или сразу лезть в петлю, чтобы спасти остальных?

И вновь Нейман неудержимо потянуло в горы, в лес, куда угодно, только подальше от людей. Но она вовремя одёрнула себя и взяла в руки. Нет, она так просто не сдастся и уж тем более не покончит жизнь самоубийством на радость недругам. Нейман знала, что нужно бороться до конца и не показывать слабости, даже находясь на последнем издыхании. Стоит раз позволить ударить себя — и тебя забьют до смерти.

«Если я и умру, то Аулент захлебнётся моей кровью, потому что она станет последней каплей в том океане голубой крови, которую пролили пришельцы», — подумала Неман на грани отчаяния, но она твёрдо была уверена, что уж её-то гибель точно не останется не отомщённой.

А пока кровью истекала душа юной терианки, скорбя о прошлом. Мысли Нейман мимолётно обратились против её воли к кому-то, кого она так реально ощутила рядом. Что-то окутало её заботой, пониманием и притупило невыносимую боль души.

Но Нейман лишь на миг поддалась этому чувству, а потом она разорвала эту умиротворяющую тишину и спокойствие душераздирающим, страдающим и вместе с тем испуганным криком:

— Оставь меня, мне не нужна ничья забота!

И что-то невидимое, вздрогнув, отпрянуло от неё и ушло так же незаметно, как и появилось. Боль и страдания вернулись вновь, но Нейман больше не старалась успокоиться и забыться. Пусть сильнее болит, это не даст ей расслабиться и заставит идти вперёд, решила Нейман. Она ни на что не променяет свою боль, ибо пока она страдает — она помнит, а пока помнит — её враги не смогут спать спокойно.

Мысли рождались одни за другими, сводя с ума. Нейман больше не могла выносить всё это и, покинув дворец через чёрный ход, побежала в конюшню. Когда она ворвалась туда с потерянным выражением в глазах, кони в стойлах захрапели, встревожено водя ушами и раздувая ноздри. На миг её взор остановился на чёрном жеребце, который вёл себя спокойнее остальных, и смотрел на Нейман с достоинством уверенного в своей силе зверя. Он будто безмолвно манил её к себе.

— Нет, Нейман, это безумие, — сказала она самой себе, пятясь от вороного.

Верный Измаил радостно заржал, увидев хозяйку. Нейман погладила по голове своего любимца и оседлала его. Затем, взяв ружье, поскакала в лес. Ей хотелось убить кого-нибудь или быть убитой, и терианка гнала коня, в надежде столкнуться с регетарком.

Хищников с каждым днём становилось всё больше и это серьёзно тревожило пастухов. Эти твари быстро размножались и приживались везде. Наконец, Нейман увидела огромную крысиную голову с клыками, выглядывавшую из кустов. Резко осадив коня, Нейман остановилась в десяти шагах от свирепого зверя.

Регетарк был голоден, очень голоден. Это Нейман заметила сразу и стала ждать нападения. Измаил, несмотря на то, что чувствовал хищника, стоял смирно, как вкопанный.

Какое-то время всадница и регетарк смотрели друг на друга, словно оценивая силы противника. Нейман спешилась и сделала пару шагов вперёд, не поднимая оружия. Она неожиданно поняла, что у неё нет никакого желания защищать свою жизнь. Зверь был голоден, но вдруг, резко развернувшись, поспешно пустился в бегство и скрылся. Он пребывал в замешательстве и панике.

Нейман уронила ружьё, опустила голову и, закрыв лицо руками, заплакала. Потом она упала на тёплую от послеполуденного солнца траву и зарыдала ещё сильнее, чувствуя, что сердце вот-вот разорвётся от горя. Измаил с пониманием тыкался носом ей в плечо, словно пытаясь успокоить свою хозяйку, которую он понимал без слов.

Нейман было невыносимо тяжело и вот, впервые в жизни, ей захотелось, чтобы регетарк её загрыз, она бы даже не сопротивлялась, но свирепый и грозный зверь пустился в бегство, едва ли не пождав хвост. Она не смогла даже умереть: судьба ей этого не позволила. Хищник и тот убежал от неё. Впервые за всю историю Теры регетарк бежал не от вооружённых охотников, с которыми одному не справиться, а от девушки, которая даже не подняла на него оружие. Зверя обратило в бегство ни с чем несравнимое человеческое горе, которое буквально излучала Нейман. Регетарк, заглушив муки голода, скрылся в лесу, хотя добыча была близка.

А Нейман могла пока только плакать. Сегодня она стала терианкой и, похоронив мать и сестру, прощалась со счастливым прошлым, чтобы встретить безрадостное будущее, которое начиналось со слёз, траура и жестокой борьбы за жизнь…

Прошло три дня.

Нейман ничего не рассказала Изабелле и Леонарду. Она ждала, что вот-вот один из рабов, посланный в Аулент, привезёт весть о том, что Хауц и его сын сдались правосудию. Но гонца всё не было.

Нейман стояла на самой высокой башне дворца и смотрела в сторону Аулента. Дорогу, ведущую к городу, раньше оживляли крестьяне из близлежащих сёл, а теперь на ней не было видно ни одного живого существа. Крестьяне перебрались подальше от усадьбы Эриндо и обходили её дальними дорогами, словно великолепный дворец Эриндо заполонили прокажённые. Нейман часами стояла на башне и смотрела на дорогу. Ветер развивал её чёрные волосы и траурную одежду, а левая рука Нейман лежала на рукояти терианского стилета, висевшего в ножнах на поясе.

Нейман терпеливо ждала своего гонца, но он всё не появлялся. Ей не раз хотелось сесть на коня и самой отправиться в Аулент к Хауцам. Но она не спешила, рассчитывая на то, что убийцы сами сдадутся, хотя бы для того, чтобы не подвергать семью расправе, которую обещала Нейман. А она в гневе была способна на многое. Вот только время шло, а ничего не происходило.

«Когда же вернётся Гио? — теряя терпение, с волнением думала Нейман, глядя в сторону Аулента. — Хауц и его сын должны признаться в убийстве, ведь они знают, что я могу это доказать. Неужели они струсили? Или они хотят войны со мной? А может, они покинули Аулент? Нет, если бы это было так, то Гио давно бы вернулся и сообщил мне об этом… И почему Хауцы медлят? Если они рассчитывают, что я забуду о них, то ошибаются. Чем дольше я жду, тем хуже для них, и лучше бы им это понять. Я всю жизнь буду помнить горе, которое они нам причинили — такое забыть нельзя! — и, если сегодня не вернётся Гио, то завтра я начну свою месть и… Но почему у меня не поднимается рука на эту семью, почему я не перебила их тогда всех сразу, ведь я могла это сделать, не откладывая месть на потом и не давая им шанс оправдаться? Ведь они убили моих сестру и мать, пускай даже не родных, но заменивших их мне. Значит и Хауц должен потерять жену и дочь. Человека за человека… И всё же что-то меня останавливает. Но что? Наверное, моё христианское воспитание слишком сильно, и я не могу поднять руку на человека. Или ты уже становишься слабой, Нейман?

Нет, просто пройдя через боль утраты, я не могу причинить такие же страдания другим людям и даже своему врагу. Зачем мне прививали милосердие? Ведь я даже не альдеруска. В моих жилах течёт голубая кровь, но я мало что знаю о моей расе. Какая у неё религия? Райтиса говорила, что мама собирала книги о терианах. Нужно просмотреть их. Если вера моей расы допускает месть, я буду мстить. Если же она похожа на христианскую, то я смирюсь с судьбой, и пусть небо покарает виновных. Всё равно как, но Хауц и его сын получат по заслугам, как получали многие, ведь Лэс-Тера всегда находила убийц, даже когда её об этом не просили. Лэс! Ну, конечно же, она действительно может помочь, как я об этом забыла. Но почему она медлит? Ведь прошло столько времени! Наверное, Лэс-Тера порвала с Аулентом после того, как несколько дней назад её поймали, а затем она убежала. Быть может, Лэс-Теру убедили не вмешиваться в дела людей, и она затаилась в лесу и ничего не знает? Тогда моя единственная надежда на справедливость потеряна. Но не сходи с ума, Нейман! У меня есть кисть руки убийцы, и я могу доказать вину Хауца в суде. Тогда он не избежит справедливой кары».

Мысли Нейман прервали чьи-то шаги.

Башня, где находилась Нейман, стояла несколько в стороне от дворца и соединялась с ним мостом. Он тянулся с башенной площадки, окружённой низкой ажурной балюстрадой и имевшей крышу из голубого мрамора, до верхнего этажа дворца. Башня и почти стометровой длины мост были построены из того же камня, что и дворец.

Нейман повернула голову и увидела Нэринэ. Девушка была бледна и испугана, так как у неё всегда кружилась голова, когда она ходила по этому мосту, который хоть и был прочный, широкий и ограждён перилами, но находился на головокружительной высоте. Нейман обеспокоено посмотрела на свою служанку, так как та могла отважиться пройти этот путь только в случае крайней необходимости.

— Что случилось, Нэринэ? — с тревогой спросила Нейман.

— Принцесса Изабелла прислала меня к вам, чтобы сообщить о том, что госпожа Мария пришла в себя. Вы должны быть там, — сообщила Нэринэ, но Нейман уже мчалась во дворец, оставив свою служанку в одиночестве возвращаться обратно по мосту.

Нейман прибежала в комнату Марии и увидела Изабеллу, сидевшую возле сестры. Кроме них никого в спальне не было, все оставались за дверью. Мария выглядела слабой и казалась бледной, как покойница, в своём траурном платье.

— Как ты, Мария? — и радостная, и обеспокоенная, спросила Нейман, приступая к обязанностям врача.

— Не стоит волноваться. Мне уже лучше, только голова кружится и слабость, — ответила Мария, пытаясь привстать с постели и показать всем, что она сильнее, чем они думают.

— Лежи! — приказала Нейман, поспешив снова уложить сестру. — Тебе нужно вылежаться и немного поесть.

— Я не хочу есть, — запротестовала Мария и тихим голосам прошептала: — Мама, Ноэми… они умерли… Я хочу их увидеть…

— Это невозможно, — возразила Нейман как можно мягче.

— Почему? Разве я не могу с ними проститься?

Нейман промолчала, и Изабелла знала, что та не скажет ни слова. Просто не скажет, и всё, потому что она тоже человек и, как и всем, ей трудно сдерживать слёзы. Но Нейман не может рыдать поминутно, а потому она замыкается в себе и молчит. Изабелла поняла, что отвечать придётся ей, ведь, в конце концов, не может же Нейман нести весь этот груз одна.

— Мария, мы их уже похоронили, — с трудом вымолвила Изабелла сквозь ком в горле.

— Без меня? — со слезами и болью, почти крикнула Мария.

Нейман занервничала, боясь, что у сестры будет нервный срыв или очередной сердечный приступ.

— Мария, ты могла проспать очень долго, и мы не могли ждать, — сказала Нейман после того, как увидела устремлённый на неё беспомощный взгляд Изабеллы.

— Сколько я проспала?

— Четыре дня.

Мария закрыла глаза и отвернула голову от сестёр. По её лицу текли слёзы.

— Нейман, Мария будет жить? — шёпотом спросила Изабелла, глядя на Нейман так, как будто та могла оживить и мертвеца.

Терианка отвела глаза от сестёр. Она встала, делая вид, что чем-то занята и проверила снова пульс у Марии. А затем заметила умоляющий взгляд Изабеллы, с надеждой устремлённый на неё.

«Ну почему все смотрят на меня так, словно я всемогущая?! Я ведь не чудотворец, а врач-недоучка», — подумала она, ощущая, что так же беспомощна, как и все остальные.

Да и чем она собственно отличалась от других? Только голубой кровью.

Нейман вздохнула, снова села на край кровати Марии и взяла Изабеллу за руку.

— Чудес не бывает, Изабелла, — произнесла терианка. — Ещё рано делать выводы, но у Марии слабое сердце. Она не умрёт, если её не тревожить, не волновать, и если ничего больше с ней не произойдёт. У тебя, Мария, было осложнение на сердце…

Но договорить Нейман не смогла: её слова потонули в криках, донёсшихся со двора. Изабелла перепугано посмотрела на Нейман, инстинктивно ища у неё поддержки и защиты, как у более сильной. Мария побледнела ещё больше, её глаза расширились от ужаса. Нейман осознала, что если она сейчас запаникует, то сёстры совершенно растеряются.

Все трое молчали и напряжённо ждали, надеясь, что это всего лишь взбалмошная выходка слуг и ничего страшного не произошло, ведь они и так слишком многое пережили.

А где-то во дворце раздался приближающийся топот бегущих ног и возгласы. Потом дверь с шумом распахнулась и вбежала плачущая Нэринэ. Она что-то пыталась сказать, но рыдания и испуг мешали ей. Рабыня указывала на дверь, что-то бессвязно выкрикивая. Сёстры ничего не могли разобрать из слов Нэринэ, но догадались, что случилось нечто серьёзное.

— Где Леонард? — встревожилась вдруг Нейман, похолодев и вспомнив, что брата с утра не было дома и вероятно именно с ним что-то произошло.

— Изабелла, останься с Марией! — крикнула Нейман, выбегая из комнаты.

Она неслась по залам и лестницам дворца, чуть не сбивая людей, попадавшихся ей на пути. Ноги Нейман едва касались пола, но ей казалось, что она бежит медленно, а дворец как никогда казался ей большим и бесконечным. Но вот длинные анфилады комнат кончились. Нейман выбежала на террасу и увидела, что у лестницы стоят две лошади, окружённые рабами. Перескакивая через несколько ступеней, Нейман спустилась к ним. Увидев её, внизу все умолкли.

Люди расступились и глазам Нейман предстали Гио и Леонард.

Гио слез с коня, держа мальчика, завёрнутого в свой плащ.

— Он ещё жив, — сказал Гио, опуская Леонарда на широкую ступень лестницы и разворачивая плащ, пропитанный кровью.

Реальность для Нейман вновь превратилась в кошмарный сон. Леонард истекал кровью и на нём, казалось, не было ни одного живого места. В его левом боку торчал кинжал, который ритмично вздрагивал в такт ослабевающим ударам сердца. Ран было слишком много и некоторые, как Нейман сразу определила, являлись следами работы собачьих зубов.

Нейман не произнесла ни слова, а села на мраморные плиты возле брата и поспешно принялась делать ему перевязку и стараясь остановить наиболее сильные кровотечения. Мальчик лежал на ступени, на плаще Гио и находился в бессознательном состоянии, но Нейман не теряла надежды, хоть для неё было очевидно, что раны смертельные. Наверное, ещё никогда её руки не двигались так быстро, спасая человеческую жизнь.

Леонард медленно открыл глаза и посмотрел на сестру, старавшуюся облегчить его страдания и остановить и без того большую кровопотерю. У неё не было времени даже перенести брата в комнату, где она обычно лечила своих пациентов, и потому ей приходилось работать прямо здесь.

— Не надо, Нейман, — хрипя, прошептал Леонард.

Девушка продолжала перетягивать раны, отрывая кинжалом полоски ткани от своей длинной юбки.

Прибежавшая Изабелла увидела Леонарда, окровавленного и на вид уже почти неживого, Нейман, лихорадочно и быстро перевязывавшую ему раны, и слуг, стоявших позади них с опущенными головами. Всё указывало на то, что несчастья ещё не собирались покидать этот дом.

— Нейман, что с ним? — спросила дрожавшая Изабелла, но та ей не ответила, а сосредоточенно и молча продолжала свою работу.

Ответил Гио:

— Я следил за Хауцами и сегодня увидел, что Леон Хауц вышел из дома, сел на коня и уехал. Я подумал, что он решил поехать в полицию и во всём признаться, но вскоре сообразил, что он направился не в ту сторону и тогда я последовал за ним. На какое-то время я потерял его из вида, однако я понял, что он выехал из города. Я пришпорил коня и, оказавшись на загородной дороге, увидел следы коня Хауца, параллельно которым шли следы крупной собаки. Они вели сюда, и тогда я продолжил ехать за ним, подумав, что вряд ли он поехал на прогулку, хоть с ним и была собака, которую он успел где-то взять. Я мчался по его следам и вскоре услышал крики. Свернув с дороги, я углубился в лес. Там я увидел, что Хауц натравил своего пса на Леонарда. Вероятно, молодой господин решил наведаться в школу, и этот убийца его подстерёг.

— Почему никто не следил за Леонардом? Как вы позволили ему уехать одному?! — закричала Изабелла на рабов.

Те чувствовали, что впервые заслужили недовольство своих хозяев. Однако, гнев убитой горем Изабеллы был для них не так страшен, как молчание Нейман, которая никого из них не собиралась карать и ругать за нерасторопность. Для терианки сейчас ничто не имело значения, кроме жизни брата. Она даже не пыталась остановить Изабеллу, срывавшую своё отчаяние и беспомощность на слугах.

— Госпожа, я выстрелил и убил собаку, но Хауц скрылся, успев вонзить кинжал в Леонарда, — ответил Гио. — Догонять этого злодея я не стал, так как молодой господин истекал кровью и потому я поспешил с ним домой. Если бы я приехал раньше, то этого бы не произошло. Это я во всём виноват. Почему я не понял всё сразу и не остановил Хауца?

— Не казни себя, Гио, ты не виноват, — сказала плачущая Изабелла, и обратилась к сестре: — Его раны серьёзны? Есть ли хоть надежда?

— Слишком серьёзны, — ответила Нейман, не глядя на Изабеллу, словно говоря самой себе.

Изабелла заплакала навзрыд — уж если и Нейман не питает надежд, то уже никто не поможет.

Леонард дёрнулся и застонал.

— Он потерял много крови. Очень много, — добавила Нейман.

Кровь Леонарда стекала по ступени и плащу, на котором он лежал. Нейман перевязывала раны, но кровь уже текла медленно. Всем было ясно, что мальчик умирает.

«Почему Леонард уехал один в лес? — думала Нейман, ругая себя. — Как могло случиться, что Хауц наткнулся на него? Почему я не уследила за братом? В этом несчастье есть и моя вина. Мама, прости меня, я не уберегла Леонарда…»

— Не мучайтесь, госпожа, — обречённо произнёс Гио, обращаясь к Нейман, — он умирает.

— Нет! Нет! — рыдала Изабелла, а Нейман упрямо продолжала свою работу.

Леонард снова тихо застонал и открыл глаза.

— Мама… — прошептал он, глядя невидящим взглядом куда-то в небо, безоблачное и чистое, а несколько секунд спустя его сердце остановилось.

Нейман это почувствовала сразу. Она перестала перетягивать раны и медленно подняла голову. Её глаза были полны слёз.

— Он умер, — прошептала Нейман, смотря на Изабеллу, её взгляд вдруг стал потухшим, пустым и безжизненным.

Вокруг воцарилась тишина, и Нейман закрыла брату глаза.

В ту же минуту на лестнице кто-то душераздирающе вскрикнул и, посмотрев в ту сторону, все увидели Марию. Нейман быстро накрыла Леонарда плащом, но Мария уже заметила его и, потеряв сознание, упала на руки подбежавшей Нэринэ.

— Мария! — крикнула Изабелла и бросилась к ней на террасу. — Нэринэ, почему ты ей позволила встать?

— Я не смогла удержать её в комнате, — оправдывалась та.

— Нейман, иди сюда! — позвала Изабелла, находясь уже на гране нервного срыва. — Я не могу привести её в чувство!

Но Нейман не шелохнулась. Она неподвижно сидела возле Леонарда и не имела сил встать. Бледная, подавленная и потрясённая этой трагедией, она сама едва была жива. Почему именно она должна быть сильной в этот момент? Ей казалось, что все, к кому она прикоснётся, умрут. Оцепенев, Нейман боялась подойти к Марии, чувствуя себя посланницей смерти.

— Нейман, ну что же ты медлишь! — срывая голос, вновь закричала Изабелла.

Нейман вздрогнула и, встав с голубых плит мрамора, залитых кровью Леонарда, словно в трансе поднялась по лестнице и подошла к сёстрам и Нэринэ.

Изабелла тормошила Марию и рыдала. Нейман молча взяла руку Марии и проверила пульс.Затем поднялась и, сняв с себя полупрозрачное траурное покрывало, накрыла им Марию, лежавшую, как и Леонард, на голубом холодном мраморе.

Сделав это в полном молчании и без слёз, Нейман, опустив голову, медленно побрела во дворец, оставив позади онемевших от горя Изабеллу и слуг. Сказать Изабелле о том, что сестра скончалась, у Нейман не хватило сил, но траурное покрывало, накрывшее Марию, было красноречивее любых слов. Для терианки время словно остановилось, а всё пространство слилось в одну безграничную пустоту. Медленно и пошатываясь, Нейман вошла в свою комнату и потеряла сознание.

Марию и Леонарда похоронили рядом с графиней Рондой и Ноэми. Это подорвало последние силы Изабеллы и Нейман. После похорон Изабеллу увели рабыни, которые страдали не меньше её и ни на миг не покидали свою госпожу. Она теперь боялась оставаться одна, тишина просто сводила её с ума. Нейман наоборот уединялась и никого не желала видеть, она совершенно отказывалась от еды и ничего не говорила, нося своё горе в себе.

Похоронив брата и сестру, Нейман в одиночестве села на верхней ступени парадной лестницы дворца. Сложив руки на коленях, она опустила на них голову. У Нейман уже не осталось слёз, чтобы плакать, их она уже все выплакала, но тяжесть потерь меньше не стала. Ещё так свежи были воспоминания о матери, сёстрах и брате. Она никогда не сможет их забыть, но сможет отомстить. Теперь сердце Нейман не воспринимало милосердия, ей хотелось крови Хауца. Леона Хауца и его семьи. За что же эти люди так ненавидели Эриндо? Что же на самом деле крылось за этой непостижимой ненавистью и хладнокровными убийствами?

Нейман подняла голову и посмотрела на самую нижнюю ступень лестницы. Кровь Леонарда так и не смогли смыть, и пятно осталось на плитах там, где он лежал. И этот кровавый след убитого ребёнка взывал о мести. Нейман ещё некоторое время размышляла, а затем решительно встала и пошла к своему последнему уцелевшему близкому человеку.

Изабелла, увидев вошедшую в комнату сестру, отослала рабынь. Она постаралась придать себе более бодрый вид, хотя видеть молчавшую, как рыба, Нейман сейчас ей было тяжелее всего.

«Ну почему она не умеет изливать своё горе как все нормальные люди? Она словно окаменела, я с ума с ней сойду! Ну что за странная у меня сестра? Лучше бы она перебила все вазы и зеркала во дворце, только бы не молчала и не слонялась как тень неприкаянная», — с отчаянием подумала Изабелла, опасаясь, как бы Нейман не тронулась рассудком от всего этого.

Нейман не то с задумчивым, не то отрешённым видом прошлась по комнате и остановилась неподалёку от Изабеллы, с волнением взиравшей на неё.

— Нейман, ты что-то хочешь мне сказать? — спросила Изабелла, вытирая слёзы. — Не молчи, скажи же что-нибудь! Ты не произнесла ни слова, с тех пор, как умерли Леонард и Мария. Возьми себя в руки, ведь ты всегда с достоинством и мужеством переносила все горести. Ты и я — мы остались вдвоём, но мы должны выжить, хотя бы ради друг друга и памяти наших родных.

— Да, Изабелла, ты права, я должна поговорить с тобой, — с трудом произнесла Нейман, будто она молчала целую вечность, — но только пошли на башню. Не хочу, чтобы нас услышали слуги.

Изабелла возражать не стала, словно чувствуя, что стены дворца теперь угнетающе давят на Нейман. Но ей сейчас уже было достаточно и того, что сестра хотя бы преодолела шок и стала снова говорить.

Сёстры поднялись наверх и прошли по мосту на площадку, находящуюся на башне. Изабелла села в одно из трёх кресел, стоявших там, а Нейман прислонилась спиной к одной из колонн, располагавшихся по всему периметру и поддерживавших крышу. Несколько минут обе молчали. Изабелла догадывалась, что Нейман хочет сказать нечто важное, и уже не плакала. Терианка стояла неподвижно, глядя вдаль. Она колебалась произнести то, что решила сообщить Изабелле. У неё не доставало мужества известить сестру о принятом решении. Ветер, царивший на этой высоте, обвевал последних из Эриндо своими холодными порывами. Терианка предчувствовала, что судьба ещё долго не подарит им тепла и радости, а потому…

Наконец Нейман повернула голову и посмотрела на сестру.

— Изабелла, ты должна покинуть Теру, — эти слова Нейман прозвучали как приговор Изабелле.

— Покинуть Теру? — непонимающе переспросила Изабелла.

Она готова была услышать что угодно, только не это. Слова сестры вызвали в ней недоумение и растерянность.

— Да. И чем скорее, тем лучше.

— Но ведь всего за одну неделю мы с тобой похоронили всех родных. И теперь ты хочешь, чтобы я уехала? — спросила Изабелла с болью и едва ли не обидой в голосе.

— Я не хочу похоронить тебя рядом с ними! — крикнула Нейман, срывая голос, и на минуту закрыла глаза, чтобы сдержать слёзы.

Никто не знал, как ей было тяжело принять это решение, и ещё труднее говорить о нём, буквально выгоняя сестру из дома. Но она должна спасти хотя бы эту, последнюю, дочь графини Ронды.

— Но почему? — спросила Изабелла.

— Изабелла, — тихо произнесла умаляющим голосом Нейман, — сделай, как я прошу. Ты многого не знаешь, но поверь мне, я хочу спасти тебя.

— Спасти? Но от кого?

— От Хауца, от людей, от Аулента, от смерти.

— Что ты говоришь, Нейман? Ты просто перенервничала и, наверное, бредишь.

— Нет, Изабелла. Я в своём уме, и он ясен, как никогда. Хотя именно сейчас я хотела бы сойти с ума и всё забыть. Но я не могу ни помешаться, ни умереть. Желание спасти тебя, ярость и жажда мести удерживают меня в этом мире. Я не могу покинуть этот свет, пока меня держат здесь незавершённые дела. Смерти мамы, Ноэми, Марии и Леонарда не были случайными.

— Ты хочешь сказать, что их убили не случайно и даже не из зависти к нашему положению в обществе и богатству? Если это так, то я хочу знать всё!

Изабелла перестала мять пальцами край своего покрывала и требовательно посмотрела на сестру.

— Это грязная игра, Изабелла, непонятная до конца даже мне. Тебе лучше ничего не знать.

— В таком случае, я останусь здесь и никуда не поеду. Тут похоронена наша семья, и ты не можешь выгнать меня отсюда, ведь ещё не кончился даже траур.

— Нет, ты уедешь, Изабелла! Ты будущая королева Альдеруса, и я обязана сохранить тебя живой и невредимой.

— Но ведь ты, Нейман, остаёшься здесь, и тебе тоже угрожает опасность. Ведь тебя тоже могут убить!

Нейман вздохнула и, отойдя от колонны, подошла к сестре.

— Изабелла, если бы меня убили, то сейчас были бы живы и мама, и Мария, и Леонард, а возможно, и Ноэми.

— Что? — удивлённо протянула Изабелла, глядя на сестру, стоявшую перед ней. — Тебя тоже хотели убить, а я даже ничего не знаю?

— Да, — сказала Нейман, опускаясь в соседнее кресло. — И я предпочла бы, чтобы ты ничего не узнала об этом.

— Но зачем и кому нужна твоя смерть? Кому ты помешала?

— Тебе хорошо известно, что Илария нас ненавидит. Вот, правда, за что — мне не известно. Так вот, это она подстроила ту аварию в институте.

— Ту самую, в которую ты попала?

— Да. Всё было рассчитано идеально, Ноэми должна была погибнуть или пострадать. Но вместо Ноэми в ловушку угодила я. Иларии всё равно, кто из нас пострадал бы, главное, она хотела причинить нам боль. Через два дня Ноэми случайно услышала один разговор. Это был тот самый день, когда поймали Лэс-Теру и в связи с этим отменили лекции.

— Да, это случилось в понедельник. Но о чём шёл разговор?

— Ноэми узнала, что в несчастном случае замешана Илария, которая всё спланировала.

— Почему Ноэми нам ничего не сказала?

— Она была в растерянности. Всё бы обошлось, ведь я почти не пострадала, но Ноэми выдала себя. Илария поняла, что её разоблачили, и всё рассказала отцу. Тот, видимо, решив помочь дочери, берёт кинжал и идёт к Ноэми, но он не смог убить её с одного удара и потому возвращается. Он естественно услышал, что Ноэми перед смертью всё мне рассказала. Он убивает Ноэми и скрывается, убив при этом и мою собаку. Хауц, оставшись без руки, видимо, передаёт дело в руки сына и посылает его устранить меня, как последнего свидетеля, и заодно отомстить за себя. Его сын берёт пистолет, садится на коня и мчится сюда, чтобы покончить со мной, пока я ничего не рассказала полиции. В это время я была с мамой в саду, в сумерках мы расстались, и я пошла к Измаилу. Но, едва сделав несколько шагов, я слышу, как мама кричит, назвав моё имя, а вслед за этим раздаются выстрелы и через секунду она падает. Этот убийца должен был убить меня, но мама ценой своей жизни спасла мою. Сын Хауца, стрелявший с большого расстояния в сумерках, не знал или не сразу понял, что попал не в меня, а в мою маму.

— Нейман, почему же ты ничего не сказала полиции? Ты знала, кто убийца и молчала? Как тебя понимать?!

— Я не хотела, чтобы убили ещё кого-нибудь. К тому же, кто убийца, я точно узнала лишь после похорон. Я дала шанс Хауцам самим сдаться, но они этого не сделали. Я допустила ошибку, Изабелла, непоправимую ошибку.

— Значит, Гио следил за Хауцами по твоему приказу?

— Да.

— Что же их побудило убить Леонарда? Ведь Гио сказал, что Леонарда убил Хауц.

— Не знаю, Изабелла, я сама такого не ожидала. Как только мы похоронили Ноэми и маму, я отправилась к Хауцу. Увидев меня, он удивился, так как считал, что я мертва. Я ему пригрозила расправой, если он и его сын не сдадутся полиции сами. Видит Бог, я не хотела крови, но желала справедливости. Но, видимо, Хауц не думал сдаваться и в доказательство того он убил Леонарда. Я предполагаю, он искал встречи со мной, но ему попался Леонард и он убил его. Хауц этим дал мне понять, что будет бороться со мной и не боится разоблачения. Это всё означает, что Хауц имеет что-то способное спасти его шкуру. Но что это такое? Чем он владеет, раз не боится закона? Что может вынудить человека пойти на столько убийств? Неужели просто желание угодить обиженной дочери? Я не могу ответить на это и потому прошу тебя, Изабелла, покинуть Аулент и Теру. Я боюсь, что следующей жертвой станешь ты.

— В таком случае, уедем отсюда вместе.

— Я не могу, — прошептала Нейман, опустив голову.

— Почему?

— Ты не должна задавать больше вопросов, — голос Нейман вдруг стал ледяным. — Ты покинешь Аулент и вернёшься на родину своей матери. Король Альдеруса с радостью примет тебя, ведь он уже не раз сообщал, что болен и может умереть.

У Изабеллы перехватило дыхание, она замерла, посмотрев на Нейман так, словно видела её впервые в жизни. Что стало с её сестрой, почему она так держится и говорит? На какой-то миг Изабелле показалось, что перед ней совершенно незнакомый человек. Да и кто вообще мог похвастаться тем, что знает Нейман? Она всегда была окутана тайной.

— Ты сказала «твоей матери»? — удивлённо и настороженно переспросила Изабелла.

Нейман медленно повернула голову и посмотрела на неё каким-то пустым взглядом, невозможно было определить, что творилось сейчас в душе терианки. Она будто старалась отгородиться от всего мира.

— Что ты скрываешь, Нейман?

Изабелла уже не на шутку тревожилась. Она вдруг поняла, что подобное поведение Нейман не обусловливается даже временным помешательством, её сестра говорила совершенно серьёзно и отдавала отчёт своим словам. Что-то пока ещё неведомое Изабелле должно было выплыть сейчас на свет.

Нейман встала и прошлась без всякой цели несколько раз по площадке. Она не решалась сказать всего Изабелле, но та уже поняла, что сестра чего-то недоговаривает. Наконец Нейман остановилась, посмотрела на горизонт и глубоко вздохнула.

«Хуже уже не будет», — подумала терианка.

— У меня голубая кровь, — произнесла Нейман, не смея поглядеть в глаза Изабелле, боясь увидеть в них презрение и возмущение.

«Узнав, что я ей не сестра и что её здесь уже ничего не держит, Изабелле легче будет покинуть Теру и меня», — пронеслось в голове у Нейман.

Когда же она повернулась к Изабелле, то увидела её растерянное, недоумевающее и изумлённое лицо. Казалось, смысл слов не дошёл до неё в полной мере.

— У меня голубая кровь! — повторила громче Нейман. — Я не твоя сестра, я — терианка, но мы выросли вместе, и ты единственный близкий мне человек во всей Вселенной. Кроме тебя, у меня никого не осталось, и я не хочу тебя потерять.

Нейман села в кресло и заплакала. Это признание далось ей нелегко.

Совершенно ошеломленная Изабелла подошла к Нейман и погладила её по голове.

— Не плачь, Нейман, — сказала она, — я всегда буду считать тебя своей сестрой, даже если твоя кровь станет зелёной.

— Изабелла, но ведь ты почти королева, а я подкидыш без роду и племени.

— Это не имеет значения.

— Ты не понимаешь, что это значит!

— Я всё понимаю, Нейман. Для меня это большой удар, но я не отвернусь от тебя.

— Ты ведь не знаешь всего… — простонала Нейман, вспомнив, что говорила Райтиса о том, как тут появились она и Ноэми.

— Я человек и не такая, как большинство аулентцев. Ведь ты, Нейман, тоже единственный мой близкий человек, так как моя родня на Альдерусе даже никогда меня не видела.

— Тогда, Изабелла, покинь эту планету. Беги отсюда, пока не поздно.

— Ты хочешь, чтобы я оставила тебя одну, после того, как мы столько вместе пережили? Нет, этого не будет. Ты поедешь со мной. Я тоже не хочу, чтобы тебя убили!

— Я должна остаться. Здесь моё место. На этой планете жили люди моей расы, и я тоже останусь здесь. Быть может, моя настоящая мама ещё жива, и я смогу найти её или она сама придёт ко мне. Пойми, я не могу пойти с тобой.

— Не строй иллюзий, Нейман. Твои мечты останутся всего лишь мечтами. Люди с голубой кровью уже все погибли. По последним данным их осталось не больше двадцати и все они рабы, за которыми пристально следят. Надеяться на то, что среди них твоя мать, это безумие!

— Но в Ауленте, возможно, живут такие же люди, как и я. Они скрывают цвет своей крови, но всё же они есть. Ведь не могла же во времена террора уцелеть я одна. Я и Ноэми. Таких, как мы, часто подкидывали в те времена. Так если смогли выжить беспомощные младенцы, то и взрослые териане тоже могли уцелеть, тем более что эта планета им знакома лучше, чем землянам. Во всяком случае, если мои надежды не оправдаются, то я умру на Тере, но не буду спасаться бегством. Я так решила.

— А я?

— Ты покинешь Теру. О том, чтобы ты здесь осталась, не может быть и речи.

— Нейман, за что на нас свалились все эти беды? — уже не сдерживая слёзы, рыдала Изабелла. — Неужели мы так мешали людям на этой планете, что нас теперь уничтожают, как людей с голубой кровью? Неужели этому кошмару не будет конца?

— Не плачь, Изабелла, — Нейман вдруг стала пугающе спокойной. — Ты будущая королева, а королевы нее плачут. Покинь Теру и улетай на Альдерус. Я уверена, что ты станешь самой доброй и справедливой королевой, какой ещё ни разу не существовало во Вселенной. Перенеся все беды здесь, на Тере, ты будешь помнить о них на Альдерусе и никогда не допустишь войн, расовых дискриминаций и убийств невиновных. Прошу тебя, будь суровой, но справедливой, не теряй достоинства, но помни о милосердии. Не забывай того, чему учила нас наша мама. Улетай, принцесса Изабелла, и помни, что здесь на Тере, у тебя есть верная Нейман, которая будет предана тебе до конца жизни. Я пойду за тобой в огонь и в воду, я сделаю всё, чтобы уберечь тебя, ибо такова была последняя воля графини Ронды де Эриндо. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, то позови меня, и я приду по первому твоему зову, даже с другого конца Вселенной, чтобы пройти вместе с тобой через все твои несчастья и беды, как прошли мы их здесь.

Изабелла рыдала, обняв Нейман, которая говорила тихо, успокаивающе и обречённо. Да, терианка чувствовала меч судьбы, занесённый над нею, но не хотела, чтобы под него попала и Изабелла. Обеим было тяжело, но Изабелле не хотелось покидать родной дом и сестру, последнюю, которая у неё осталась.

— Нейман, я не могу оставить тебя одну, — сквозь слёзы произнесла Изабелла. — Я чувствую, что стоит мне покинуть дом, как ты сорвёшься с тормозов благоразумия и начнёшь мстить всем подряд, как Лэс-Тера, и, в конце концов, погибнешь.

— Да, я буду мстить, но я буду осторожна, я узнаю, где тут собака зарыта. Ведь я всегда выходила победительницей из схватки с регетарками, даже когда они нападали стаями.

— Люди хуже регетарков. Они убьют тебя, Нейман! Умоляю тебя, лети со мной на Альдерус или я останусь здесь.

— Изабелла, своим присутствием ты связываешь мне руки, пойми это, наконец. Пока ты здесь, я ничего не могу сделать, так как буду бояться, что с тобой что-нибудь случится.

— Я не буду выходить из дворца, и со мной ничего не случится, — пообещала та, всё ещё надеясь уговорить Нейман изменить решение.

— Если наши враги захотят, то они доберутся до тебя и во дворце. Ведь Мария была не убита, но она умерла от того, что её сердце не выдержало. В её смерти косвенно, но виноваты Хауцы. Они очень хитры и не боятся закона. Я не знаю, почему они ведут себя так, но уверена, что за их ненавистью к нашей семье стоит теперь нечто большее, чем то, что я могу погубить карьеру Иларии и будущее её семьи. Я должна узнать, что именно, но для этого тебе надо удалиться отсюда. Потому что вести с ними борьбу и знать, что ты рядом, это всё равно, что фехтовать, держа в одной руке шпагу, а во второй хрустальную вазу, которая может в любую минуту разбиться, стоит лишь сделать неверное движение.

— Но, Нейман…

— Никаких «но»! Мама оставила меня главой семьи и мой долг спасти хотя бы тебя, раз я не уберегла остальных. Я остаюсь здесь, а ты завтра же улетаешь. Когда корабль тонет, капитан уходит последним или гибнет с кораблём. Я тоже останусь тут до конца, ведь я не только терианка, но хозяйка этого дворца и поместья. Если мы улетим вместе, то бросим на произвол судьбы не только дворец, где выросли, но и слуг, животных и сады. У нас больше десяти тысяч рабов, и ты представляешь, что с ними будет, если их покинуть на растерзание хищникам из Аулента? Нет, Изабелла, я останусь здесь. Я обязана защитить наших верных слуг и восстановить справедливость. Сейчас я отдам распоряжение, чтобы собрали все драгоценности, золото и одежду твою и твоей матери. У нас в сокровищнице и во дворце слишком много ценных вещей и потому тебе понадобится две тысячи коней, чтобы увезти всё отсюда.

— Две тысячи? Но зачем мне столько?

— Я не хочу, чтобы в случае моей смерти, что-либо досталось врагам. С тобой уйдут три тысячи самых преданных людей. Некоторые из них побывали в пустыне, сопровождая меня, и они смогут довести тебя до космодрома. Там ты увидишь космический лайнер с нашим гербом. Он самый большой из всех звездолётов, стоящих на космодроме. Возле этого лайнера стоит маленький корабль, он тоже принадлежит нам. Экипаж лайнера всегда готов к полёту, и ты, взяв с собой слуг, коней и то, что они привезут, улетишь на Альдерус.

— Но разве в один лайнер могут поместиться две тысячи коней, три тысячи людей и вся поклажа? — усомнилась Изабелла, ни разу в глаза не видевшая космический транспорт.

— Да, там все поместятся. Ты нигде дальше Аулента не была и даже не знаешь, каким огромным лайнером мы владеем. Да ты и вообще почти представления не имеешь о космических кораблях. Может, будет тесновато, но вы потерпите недельку. Лайнер огромен, но ты возьми и маленький корабль. Он тоже не должен здесь оставаться. Когда прибудешь на Альдерус, сразу же пошли сюда ещё пару лайнеров, чтобы они забрали с Теры и остальных наших рабов. Эти люди верно нам служили и давно заслужили свободу, а потому подари им всем вольные. И ещё об одном не забудь: я обещала Гио отдать своё поместье, которое принадлежит мне на Альдерусе. Пусть он станет там хозяином… Изабелла, что с тобой? На тебе лица нет!

— Я боюсь.

— Чего?

— В пустыне часто пропадают караваны. Вот и Льдиянэ уже десять дней как ушли в пустыню, а с космодрома сообщают, что они туда так и не прибыли, а ведь они наняли самых лучших проводников. Я тоже могу пропасть без вести.

— Ты не заблудишься.

— Откуда такая уверенность? — разнервничалась Изабелла.

— Я дам тебе рацию и ты, войдя в пустыню, свяжешься с командиром лайнера. Вы будете поддерживать связь друг с другом и там, благодаря особому радару, будут знать о вашем местонахождении и станут давать указания в какую сторону двигаться.

— Ничего из этого не выйдет. Другие тоже держат связь с космодромом, но едва караван углубляется в пустыню, как всякая связь исчезает, — Изабелла от отчаяния стала постепенно переходить к истерике от страха перед пустыней, о которой рассказывали столько ужасов. — Нейман, можно я останусь с тобой? Я не перенесу этого путешествия! Я боюсь!

— Нет, здесь ты не останешься. Я несколько раз, как тебе известно, пересекала пустыню и ни разу не заблудилась. Ты тоже доберёшься до космодрома живой. Этот радар и передатчик с рацией несколько лет назад изобрела Ноэми, а я его установила на лайнере. Об этом никто не знает и не должен узнать. Так что всё будет хорошо.

— Нейман, но если я заберу и лайнер, и корабль, то ты не сможешь в случае угрожающей тебе опасности покинуть Теру. Ты окажешься отрезана от других планет.

— Я не покину Теру при любых обстоятельствах. Здесь мой дом и моя родина, здесь я и умру, если надо, но никто не сможет выгнать меня отсюда. Ты же улетишь.

— Но я боюсь и лететь, ведь я ни разу даже лайнера в глаза не видела!

— Ничего страшного нет. Я ведь была на других планетах и всегда возвращалась живой. Помнишь, когда я приезжала, то привозила много подарков, и ты тоже мечтала побывать в других мирах, хоть никогда и не отваживалась. Свет клином не сошёлся на Тере. Поверь, Альдерус — очень красивая планета, а твой дядя — добрый человек и хорошо меня принимал. Ну, улыбнись, Изабелла. Хватит плакать, ведь твоя жизнь только начинается.

— Хорошо, Нейман, я покину Теру, если ты на этом настаиваешь. Но ты должна дать мне одно обещание.

— Что ты хочешь?

— Нет, сначала скажи, что ты сделаешь то, что я попрошу. И ты обязана сдержать своё слово, иначе я не уеду.

Нейман колебалась, чувствуя подвох, но решила, что нужно любой ценой отправить Изабеллу на Альдерус.

— Я исполню то, что ты попросишь. Говори, — произнесла терианка.

— Нейман, наша мама любила нас всех одинаково и воспитала христианами, верными закону Божьему. Я хочу, чтобы ты добилась справедливости законным путём, никого не убивая и никому не мстя. Если ты ничего не добьёшься, то не теряй голову и помни о том, что даже врагов нужно прощать.

— Изабелла, ты просишь меня о невозможном! Я могу обещать тебе что угодно, но только не это!

— Да, я знаю тебя, и предвидела твою реакцию. Именно поэтому я и захотела, чтобы ты обещала мне то, что я хочу, ещё не зная о моей просьбе.

— Я не смогу простить Хауцам!

— Сможешь. Не становись жестокой, Нейман, иначе ты уподобишься своим врагам.

— Это выше моих сил!

— Ты дала мне обещание, Нейман, и должна сдержать своё слово, иначе я никуда не уеду.

— Не суди, да не судим будешь, — с вздохом произнесла Нейман, словно пойманная в ловушку. — Если тебе нужно только это, то я обещаю тебе, что буду этого придерживаться.

— Я верю твоему слову, Нейман, и уезжаю со спокойной совестью.

— Когда весь этот кошмар кончится, ты сможешь вернуться, ведь здесь похоронена твоя семья.

— Наша семья, Нейман, — поправила её Изабелла, — она всегда будет нашей, и никто не посмеет сказать, что ты мне не сестра.

— Пусть будет так, — качнула головой Нейман. — Я же останусь здесь верным сторожем, и всегда буду помнить о тебе.

— Я тоже, Нейман, ведь ты единственная, кто меня теперь связывает с моим прошлым, с Терой и с нашей погибшей семьёй, — сказала Изабелла, и вместе с Нейман отправилась готовиться к отъезду.

Рано утром длинный караван, спешно нагруженный драгоценностями и всем самым ценным, что имелось во дворце, отправился в путь. Сокровищ в караване — хотя всё из дворца увезти так и не смогли — оказалось больше, чем можно было собрать во всём Ауленте. Но об этом не знал ни один житель спящего города, как и никто не догадывался, что принцесса Изабелла де Эриндо покидает Теру.

Нейман ехала рядом с Изабеллой во главе каравана. Люди и животные шли тихо, не издавая ни малейшего шума. Доехав до границы владений Эриндо, Нейман остановила коня.

— Дальше ты поедешь одна, Изабелла. Я возвращаюсь во дворец, — сказала она, избегая смотреть на сестру.

Несколько минут обе молчали, не решаясь поглядеть друг на друга. Мимо них шёл караван, и рабы отдавали молчаливую дань печали своим молодым хозяйкам. Нейман и Изабелла потеряли своих родных, а теперь и сами расставались, быть может, навсегда.

— Тебе пора, — произнесла, наконец, Нейман и сёстры обнялись в последний раз.

В глазах Изабеллы стояли слёзы.

Нейман подняла руку и стегнула коня Изабеллы. Лошадь рванула с места в карьер. Нейман знала, что поступила жестоко, не выслушав и не успокоив сестру на прощание, но кто-то первым должен сделать шаг к расставанию, а сделать его было очень тяжело.

Посмотрев вслед Изабелле, которая мчалась вперед, чтобы занять место во главе каравана, Нейман развернула своего коня. Золотистый в чёрных пятнах Измаил рысью направился домой вдоль каравана, ищущего в противоположную сторону. Нейман оглянулась и увидела, что в тот же миг, остановив коня, оглянулась и Изабелла. Обменявшись последним прощальным взглядом, сёстры направили своих коней в противоположные стороны.

Нейман гнала Измаила изо всех сил, и он был в мыле, когда она с него сошла. Бросив коня у лестницы, Нейман побежала на башню. Там она остановилась и посмотрела в ту сторону, куда шёл караван. С башни открывался обширный обзор, и Нейман видела весь длинный караван, растянувшийся до бесконечно далёкого горизонта Теры. Караван пока ушёл не очень далеко, и ей, на какой-то краткий миг, захотелось сесть на коня и догнать Изабеллу, чтобы навсегда покинуть эту планету. Но этого делать было нельзя, ведь нельзя же оставить на произвол судьбы родной дом и могилы, которые не успели даже зарасти травой.

Нейман долго стояла и смотрела вслед каравану, пока тот не скрылся за горизонтом в лучах восходящего солнца…

24. Второй визит

Группа Риска вернулась в Аулент не в лучшем настроении. В первый раз за всю свою службу командир Группы Риска-III не выполнил вместе со своей командой задание. Всё кончилось трагически и Центр за это не похвалит. Группы Риска были созданы в первую очередь как спасатели, они не являлись даже военными и были призваны служить закону и разрешать конфликтные ситуации без провоцирования всякого рода войн. На Тере же миротворцы с Земли столкнулись не только с непонятным поведением Лэс-Теры, но и откровенной агрессией против неё людей, что ещё больше усложняло работу. Они даже не смогли до конца разобраться в ситуации и всех причинах конфликта.

Артур небрежно бросил вуаль Лэс-Теры на стол и обвёл взглядом своих приунывших товарищей.

— Что нам теперь делать, Артур? — спросил Том. — Лэс-Тера доставляла этому городу массу проблем, но не появится ли ещё больше проблем после её гибели?

— Не знаю, — хмуро ответил командир. — Мы должны были найти компромисс и решить всё мирно, а в результате Лэс-Тера погибла, хотя она не представляла для этого общества чрезвычайной опасности, и ни один суд не вынес бы ей смертного приговора.

— Может, поэтому её и устранил император, так как знал, что закон не выступит за то, чтобы уничтожить Лэс? — предположил Ратмир, лучше других знавший обстановку в Ауленте.

— Может и так, — согласился Артур. — Аулент конечно рад без памяти, но какой отчёт я пошлю в ЦМБ?

— Мы что-нибудь придумаем, — Рэм не падал духом, — в конце концов, мы не виноваты, что император вмешался со своими биороботами.

— Да, но нам нужно привезти какие-нибудь факты, доказательства или свидетельства очевидцев. Это необходимо для составления отчёта о проделанной работе. Кипс обязательно что-то с меня потребует, а у нас ничего нет, кроме этой вуали.

— Артур, не забывай, что в обязанности Рэма входит и то, что все события он должен фиксировать на видео, — напомнил Дик, — мы можем показать нужные кадры в Центре. Рэм, ты всё заснял?

— Разумеется, ведь микрокамера всегда со мной, — ответил врач, похлопав по значку на рубашке. — Я даже обработал отснятое, но ничего выкидывать не стал. Так что мы можем показать почти каждый наш шаг, а значит, все увидят, что мы не виноваты в гибели Лэс-Теры.

— Артур, ты вызвал сверхисследователя. Что теперь мы будем с ним делать, когда он прибудет? Отошлём его назад, извинившись, что ему пришлось проделать такой долгий путь, если он вообще дойдёт до Аулента через пустыню живым? — спросил Ратмир. — Ведь у нас больше здесь нет работы.

— У нас ещё есть работа, — возразил Артур.

— Но какая? Ведь Лэс погибла, и нам больше некого искать, — развёл руками Дик.

— Мы должны найти ещё Одинокого Убийцу. Не забывайте об этом, — напомнил командир.

— Ах да, на нас же ещё и это дело свалили, — пробормотал Дик.

— Если уж люди Викула такие шустрые и ловкие, что смогли одолеть даже Лэс-Теру, то почему бы им не поймать и Одинокого Убийцу? — съязвил в адрес императора Рэм.

— Для того чтобы найти убийцу, сверхисследователь не нужен, — высказался Дик.

— Ты прав, Дик, — согласился Артур. — Но пока мы будем искать убийцу, которым действительно стоит заняться, у нас будет время, чтобы отыскать Лэс-Теру. Ведь ещё не доказано, что она мертва.

— А вуаль? Разве этого недостаточно? — удивлённо спросил Том.

— Для меня — нет.

— Зачем нам лишние хлопоты, Артур? Ведь есть даже свидетели, которые видели, как погибла Лэс.

— Том, а ты веришь этим свидетелям?

— Ну, наверное… — не слишком-то уверенно произнёс руктаорец.

— А я — нет. Я не верю этим людям, — Артур взял в руки вуаль. — Они рассказали эту историю, вероятно, чтобы сбить нас с толку. Не забывайте, что простые люди не испытывают ненависти к Лэс-Тере и даже отказались сотрудничать с нами.

— Конечно, здешние обитатели далеко не глупы и из двух зол, разумеется, выбрали меньшее — Лэс-Теру, — прокомментировал этот факт Ратмир.

Ему было известно, как многие не любили императора и его приближённых, не всегда поступавших справедливо в отличие от Лэс, всегда каравшей жёстко, но заслуженно.

— К тому же, — продолжал Артур, — трудно поверить в то, что робот-недоделка смог настичь и убить Лэс-Теру, тогда как всех остальных биороботов она уничтожила. Да и вообще, после того, как мы выслушали мнение о Лэс-Тере местного населения, мне всё меньше верится, что она из тех, кого можно легко одолеть, даже имея самое совершенное оружие и предвидя все её хитрости. Она вырвалась практически невредимой из испытательного института, так неужели она не могла уйти от каких-то там собак?

Рэм поддержал землянина в его догадках:

— Верно, а тем более спастись от биороботов, лишенных даже элементарной хитрости и сообразительности, присущих одушевлённым существам.

— Но как, Артур, ты объяснишь то, где собака могла раздобыть вуаль? Не с неба же она упала? — Том указал на реальную вещь.

— Собака держала вуаль в зубах, — согласился Артур, — но эту вуаль она не могла найти, так как Лэс прикрепляла её небольшими прочными заколками к волосам на висках. Посмотрите на эти застёжки, они очень прочны и Лэс не могла случайно потерять вуаль.

— Вот именно! — сказал Дик. — А раз вуаль не была случайно потеряна, значит, собака сорвала её с Лэс-Теры. Всё очень просто! Зачем ломать голову над очевидным?

— Действительно, — согласился с Диком Ратмир. — Ты ищешь проблемы и тайны там, где их нет. В последнее время, Артур, ты стал очень недоверчивым ко всему и ставишь под подозрение всех и всё.

— А вот теперь, я докажу то, что вуаль не была сорвана с Лэс-Теры собакой, — Артур рассматривал миниатюрные застёжки. — Во-первых, если, как вы утверждаете, собака сорвала вуаль, то тогда бы во время рывка ткань обязательно хоть немного бы порвалась. А на ней нет дыр, хоть её и трепала собака. Во-вторых, если бы биоробот дёрнул за вуаль, то крепко застёгнутые застёжки вырвали бы клочок волос. Но в них нет ни одной волосинки. Это доказывает то, что собака здесь ни при чём, а вуаль отстегнули осторожно человеческими руками.

— Артур, ты хочешь сказать, что… — начал Том.

— … вуаль была снята с Лэс-Теры, а затем подброшена собаке, — кончил Артур, — и это могли сделать только мельник и его жена, так как Лэс вряд ли бы, даже спасая себе жизнь, открыла бы сама лицо.

— Но Лэс никогда не подпускала близко к себе людей, — возразил Рэм, — Как же они могли снять с неё вуаль?

— После того, как Лэс-Тера отбила две атаки биороботов, она, наверное, была ранена и очень серьёзно, — предположил Артур, — а эти люди её нашли и, скорее всего, спрятали, а вуаль подбросили собаке, чтобы сбить нас с толку.

— В таком случае Лэс находится у крестьян, — выразил свое мнение Рэм.

— Очень может быть, — согласился Том. — Подумать только, Лэс была так близко, а мы ничего не знали.

— Но ещё не поздно, — воодушевился Ратмир, — мы можем вернуться и допросить этих людей.

— Это бесполезно, — возразил Артур. — Разве вы не видели, как мельник и его жена доказывали, что Лэс-Тера мертва? Наивно полагать также, что Лэс до сих пор там. Если она жива и не лежит присмерти, то уже давно скрылась. Но даже, если она не в состоянии уйти, её надёжно спрятали. В этом даже не сомневайтесь. Вот только, кроме нас, никто не должен знать об этом. Быть может, нам удастся вновь найти Лэс-Теру, если нам не будут мешать.

— Думаю, даже если те люди действительно тут ни при чём и вуаль сняла сама Лэс, чтобы сбить всех с толку, — выразил ещё одно предположение Рэм, — и даже если правда то, что биороботу удалось сбросить её со скалы, то… Вы верите в то, что такое создание, как эта Лэс, могла погибнуть просто, упав в пропасть?

— Действительно, — посмотрел на ситуацию другими глазами Том, — после того, что она устроила в институте, такая способна выжить где угодно. Даже откинув версию, что у неё могут быть крылья или просто способность летать, я не удивлюсь, если она выжила. Мы ведь о ней по существу ничего не знаем.

— Вот-вот, — поддержал эту версию Дик.

— Артур, помнишь, ты говорил, что Лэс-Тера и Нейман де Эриндо могут быть одним и тем же лицом? — Рэм вспомнил недавний разговор. — Мне кажется, сейчас самое время проверить, так ли это. Ведь к тому же мельник и его жена живут возле владений Эриндо.

— Рэм прав, — Дик готов был действовать, — нам нужно наведаться к Эриндо. Уже прошла неделя, как умерли графиня Ронда и одна из её дочерей. Думаю, что мы сумели соблюсти приличия и теперь можем нанести им второй визит.

— Вы считаете, что это удобно? — лицо Тома вновь стало хмурым.

— Конечно, ведь прошла уже неделя! — сказал Дик.

— Значит, вы ничего не знаете больше? — вновь спросил Том.

— Нет, ничего. А что случилось, Том? — насторожился Артур, он последние дни не интересовался, как и другие, жизнью Эриндо.

— Четыре дня назад, при неизвестных обстоятельствах, погибли Мария и Леонард де Эриндо, — сообщил Том. — Нейман и Изабелла наотрез отказались давать пояснения журналистам, хотя Нейман намекнула на то, что будет мстить убийце. Я не знаю, что именно там произошло, но это ужасно.

— Где ты об этом узнал? — спросил Артур.

— Каждый день я просматриваю перед сном газеты, — ответил Том. — Тогда как вы, молодёжь, после целого дня в поисках Лэс, спите мёртвым сном.

— Почему ты нам ничего сразу не сказал? — насупился Дик.

— Я не думал, что это важно, — пожал плечами Том. — Эти странные убийства не имели отношения к нашей работе.

В кабинете воцарилась тишина. Группа Риска смотрела на своего командира и ждала его решения.

— Мы должны поехать к Эриндо, — решил Артур, — и сделаем это сейчас.

— Траур трауром, а мы должны выяснить всё до конца, — согласился техник.

— А если Нейман де Эриндо всё же не Лэс? — неуверенно спросил Дик.

— Мне кажется, что у нас есть один шанс из ста ошибиться в своих предположениях, особенно после того, как мы собрали досье на Нейман де Эриндо, — сказал Артур. — Нельзя не учесть, что кроме всего прочего, юная графиня знала, что мы купили чёрного коня. Может, это и объясняет то, что Лэс на приманку не попалась.

— А ещё, — добавил Рэм, — Нейман несколько раз благополучно пресекала пустыню, в которой только Лэс имеет гарантию не заблудиться.

— Едем! — Артур взял свой плащ и оружие.

Группа Риска, вновь сев на уставших коней, отправилась в путь. Всю дорогу они созерцали пелену плотных серых облаков, застеливших всё небо и сделавших погоду угрюмой. Казалось, небо размышляло, послать дождь на Аулент или снова томить его жарой. А быть может кто-то, никем невидимый и непонятый, просто скорбел…

Подъезжая к поместью, пятеро всадников заметили, что весь дворец и сад, окружавших его, словно окутаны трауром. Везде царила безжизненная тишина, даже птицы не пели. Фонтан перед дворцом уже не бил и от этого стало ещё тише. Атмосфера кругом была скорбной и зловещей. Всадники спешились и огляделись. Дворец казался вымершим.

— Интересно, здесь есть кто-нибудь живой? — спросил Рэм и его голос, усиленный эхом, показался громовым, среди тишины, хотя он говорил тихо.

Кругом не было видно ни души, но все пятеро ощущали, что за ними пристально наблюдает много глаз.

Несколько минут прошли в тишине и неизвестности о том, какие намерения у хозяев дворца к незваным гостям. Потом к Группе Риска подошли трое мужчин, все вооружённые, но не показывавшие открытой враждебности. Они были похожи на хорошо выдрессированных собак, которые готовы броситься на пришельцев по первому знаку хозяина. Двое из них молча взяли поводья коней, а третий остался.

— Мы хотели бы видеть Нейман де Эриндо, — сообщил о цели своего визита Артур.

— Госпожа никого не принимает, — ответил слуга, его лицо было непроницаемо, как у робота.

— Мы — Группа Риска и у нас есть о чём её спросить. Если она здесь, то мы должны увидеть твою госпожу. Это в её же интересах, — повторил Артур, и добавил: — Мы не хотим ни с кем враждовать и поднимать шум, мы только выполняем свою работу. Если же графиня не пойдёт навстречу нам, то очень возможно, что ей в дальнейшем придётся иметь дело с властями Аулента, а они не станут церемониться.

— Я спрошу госпожу Нейман, — немного помедлив, согласился тот, не проявляя никаких эмоций, и пошёл во дворец, но видимо предупреждение Артура было принято им во внимание.

Когда раб вернулся, то сообщил, что Нейман их примет. Он провёл Группу Риска через несколько комнат и оставил в одном из залов на первом этаже.

Это помещение выглядело просторным, но не слишком большим по сравнению с остальными. Оно, как и все другие залы и комнаты во дворце, было завешено чёрными портьерами и везде стоял угнетающий полумрак. Слева широкая лестница, причудливо изгибаясь, вела на второй этаж. Кругом, в знак траура, лежали чёрные ковры с серебристым, еле заметным, узором. Они были даже на лестницах и на стенах, скрывая под собой украшавшую дворец отделку из драгоценных камней и металлов. Лишь потолок тускло сиял в полумраке сложным узором из золота и чёрных бриллиантов. Мебель и зеркала покрывал, словно дымка, мрачный покров газовой материи. Кругом виднелись букеты тёмных цветов, а посередине зала, в большой серебряной вазе на полу, стояла целая охапка чёрных роз. Среди них выделялись четыре: три алых и одна голубая. Они были единственным цветным пятном, которое сразу же бросалось в глаза на фоне этого чёрно-серебристого убранства, и напоминали о четырёх людях, умерших в этом доме.

Группа Риска почувствовала себя не в своей тарелке в этом мрачном зале. Вся обстановка здесь была рассчитана на то, чтобы психически воздействовать на человека, наполняя душу чувством горя и отчаяния. Не оставалось сомнений, что Нейман выбрала этот зал не случайно, чтобы визитёры оказались как можно в более угнетающей обстановке. Страдая сама, она желала, чтобы и другие испытывали ту боль, какую она носила в себе последние дни. В этом было что-то эгоистически-жестокое, но Нейман и не собиралась показывать себя любезной и радушной хозяйкой, как прежде. И, тем не менее, даже в трауре, дворец Эриндо восхищал своим богатством и величием, экзотической красотой и неповторимостью архитектуры.

Пока Группа Риска осматривалась, послышался лёгкий звон. Все посмотрели в ту сторону, откуда он доносился.

По лестнице спускалась Нейман де Эриндо, одетая во всё чёрное. На ней не было ничегосветлого, хоть это и противоречило закону Аулента. Длинное, чёрное, шёлковое платье терианки было без рукавов, свободное, застёгнутое на плечах брошами с подвесками из чёрного жемчуга. На широком кожаном поясе, туго перетягивавшем талию, висел терианский стилет, наполовину скрытый складками юбки. Эта одежда считалась исконно терианской, но Нейман, и раньше часто носившая подобные платья, теперь не надевала иных одеяний. На ней были серёжки, ожерелье и множество браслетов на руках и ногах. Все эти украшения состояли исключительно из серебра и чёрного жемчуга. В длинных распущенных волосах девушки не было ни одной заколки или шпильки — она уже давно не занималась своей причёской.

Нейман шла не спеша, с достоинством королевы, высоко держа голову, которую не смогли опустить все беды. Белая кожа терианки слишком уж контрастировала с чёрным одеянием, но она этого уже не пыталась скрыть. Девушка выглядела на чёрной лестнице как привидение, но её лицо не было абсолютно белым и бесцветным, хотя она не пользовалась косметикой. Звеня браслетами и оружием, Нейман подошла к незваным гостям с непроницаемой холодностью, она была уверена в себе и не выражала ни малейших чувств. Но за этой внешней силой титана и королевской невозмутимостью, внимательный наблюдатель мог заметить тщательно скрываемое горе, безграничное отчаяние и отчуждение от всего мира, который озлобленная Нейман ненавидела всё больше с каждым днём. За то время, что прошло со дня первого визита Группы Риска к семье Эриндо, Нейман нельзя сказать, что постарела, но в её глазах появилось нечто такое, что бывает у людей, проживших не один десяток лет жизни полной потерь, ужасов, боли и несчастий. И только гордость не позволяла ей прилюдно изливать своё горе, а благоразумие удерживало от самоубийства. Однако не это больше всего поразило Группу Риска. В чёрных волосах Нейман появилось несколько тонких седых прядей, словно серебристые змейки, сбегавшие с её головы. Эта ранняя седина лучше любых слов могла сказать о том, что пережила эта девушка.

Нейман была одета точно так же, как и Лэс-Тера, но только без вуали и с драгоценностями. Её походка и движения, плавные и уверенные, поразительно напоминали Лэс-Теру и это сразу же заметили все пятеро. Нейман либо и правда никогда не видела Лэс и оделась так случайно, либо она и являлась самой Лэс-Терой и сейчас открыто издевалась над Группой Риска.

— Что вам нужно? — спросила Нейман, нахмурив брови и не скрывая враждебности, у неё не было ни малейшего желания проявлять хотя бы видимую любезность.

Она даже не произнесла ни одного слова приветствия, не сочтя нужным тратить на него время и этим подчеркнув, насколько презрительно она относится к гостям.

— Мы хотим получить ответы на несколько вопросов, — сказал Артур, проглотив обиду на грубый приём со стороны Нейман.

— Ах вы хотите? — Нейман слегка усмехнулась зловеще и презрительно. — А вам не кажется, что вы не в том положении, господа, чтобы что-то требовать?

— Мы пришли не для того, чтобы устраивать скандал или искать войны, — мягко ответил Рэм.

— А вы не подумали о том, что этой войны могу искать я? — это уже прозвучало как открытая угроза, бездонные чёрные глаза терианки сверкнули злобой. — Не думайте, что вы неприкосновенны. Здесь, на Тере, иные законы и вы нигде не можете быть в безопасности, а тем более здесь, и тем более сейчас. Вы пришли из Аулента, а Аулент — мой враг. Вас всего-то пятеро, а возле моего дворца находится несколько сотен вооружённых не хуже вас сильных и преданных рабов, которые ради меня перебьют вас за одну минуту, и их никто не накажет за это, ибо тут есть только я и Аулент, а пограничники Сферы, космический патруль и ваш ЦМБ недосягаемы. Вы об этом подумали, идя сюда?

«А самоуверенности и дерзости ей не занимать, знает, на чьей стороне сила, — пронеслось в голове у Артура. — Уж не попали мы и впрямь точно к Лэс-Тере? Кто же ты, Нейман?»

— Мы не думаем, а выполняем то, что считаем необходимым, — Том держался спокойно, — на то мы и Группа Риска. Будь здесь иная обстановка, на Теру послали бы не нас, а обыкновенного следователя.

— Поэтому, живыми или мёртвыми, но мы получим ответ на то, что нас интересует. И ещё — мы не имеем никакого отношения к вашей с Аулентом вражде, нам и своих проблем хватает, — добавил Артур, он не хотел лишних конфликтов.

— Я не собираюсь комментировать причины смерти моей семьи. Я уже говорила об этом журналистам из Аулента. Поэтому оставьте мой дом и больше не появляйтесь здесь. Нам не о чем говорить, — произнесла Нейман и, резко повернувшись, собралась уйти.

— Мы не собираемся мучить вас допросами и выяснять причины гибели вашей семьи, госпожа Эриндо. Но хотели бы узнать, что вы можете сообщить нам о Лэс-Тере? — спросил Том.

Нейман остановилась и, поразмыслив, нехотя снова повернулась к Группе Риска, окинув их равнодушно-презрительным взглядом, не выражавшим ничего конкретного. Так, пожалуй, смотрят только на низших существ, которыми брезгуют. Артур был разочарован, так как ожидал от Нейман более красноречивого взгляда или реакции на слово «Лэс», но терианка владела собой в совершенстве и могла быть непроницаемой, как сфинкс. Даже если она что-то и знала, то не собиралась сразу открывать свои карты. Нейман была из тех, кто признаётся в содеянном только в случае, если его ловят на месте преступления с поличным.

— Мы вам не враги, поверьте, — достаточно искренне сказал Артур и увидел, как глаза терианки утратили агрессивный блеск и помутнели, словно от внезапно возникшей боли.

Нейман сделала неопределённый жест, и её браслеты вновь зазвенели.

— Не оправдывайтесь, вы ни в чём не виноваты, хотя ваш визит мне и не в радость. Просто сейчас видеть кого-либо из чужих для меня невыносимо. Вы не в состоянии понять меня и оценить то, что я переживаю, но я не привыкла говорить любезно только в угоду кому-то, а сейчас я не расположена к этому более чем когда-либо. Возможно, моя прямолинейность и жёсткость и создали мне славу высокомерного и жестокого человека, но, может, благодаря им я ещё живу на этой земле. Вы люди пришлые на этой планете и я не хочу создавать конфликтную ситуацию с вами, но если вы будете меня донимать, то пеняйте на себя, — предупредила Нейман, стараясь держать себя в руках.

Где-то в глубине души она питала надежду, что Группа Риска уйдёт быстрее, если она не станет злить этих пришельцев. Если бы они были настроены агрессивно, ей было бы легче. Сорвала бы на них свой гнев и дело с концами. Их миролюбивый тон тяготил её больше, чем если бы они говорили грубо.

— Госпожа Эриндо, мы понимаем вас и относимся с пониманием к трауру, который вы носите. Я и сам совсем недавно потерял мать и ещё не снял траура, но наш долг, ради которого мы прибыли сюда, не терпит отлагательств, — произнёс Артур, понимающе глядя на Эриндо.

— Не зовите меня госпожой Эриндо. У меня больше нет имени, родословной и прошлого. Всё это погибло вместе с моей семьей. Зовите меня просто Нейман, — после непродолжительного молчания сказала терианка, уже не глядя на гостей, как на врагов, хотя и не вполне дружески.

Нейман откинула с лица упавшие на него волосы и слегка пошатнулась, на миг закрыв глаза. Это была уже не та Нейман, которую Группа Риска видела в первый раз, и дело было не в том, что она стала неприветливой и резкой, просто в ней что-то сломалось и это изменило её далеко не в лучшую сторону. Прежняя сила уверенности сменилась в ней чем-то иным, тёмным и зловещим. Артур непроизвольно ощутил, что её душа стала чёрной, но не от траура, и это очень беспокоило его. Никто не знал, что за планы вынашивает в себе эта девушка и что она совершит, как только придёт немного в себя после горя и отчаяния. Обстоятельства способны изменить любого человека до неузнаваемости: доброго они могут сделать злым, милосердного — мстительным, робкого — агрессивным. И кто знает, не появится в результате всего этого новая угроза Ауленту? Не сделают ли обстоятельства из гордой и прямолинейной Нейман де Эриндо хитрую и кованую мстительницу, которая не остановится даже перед тем, чтобы вогнать нож в спину своим врагам? Не возникнет ли из неё новый монстр, похуже Лэс-Теры? Если только Нейман уже сейчас не является этой самой Лэс. В этом случае она, обладая уникальными способностями, лишившись своих принципов и правил не трогать невиновных и безобидных людей, сможет стереть Аулент с лица Теры за считанные дни. Это неминуемо произойдёт, если Нейман де Эриндо действительно Лэс-Тера, стоит ей только начать своё безумство — и её уже ничто не остановит…

Артур слегка тряхнул головой и заставил себя не думать об этом. Ну что такое, в конце концов, эта Нейман? Пока что просто убитый горем человек, которого ещё не поздно поддержать и не дать ему сбиться с пути. Нужно только проявить понимание и заставить её поверить, что завтрашний день будет лучше прошедшего. Перед Группой Риска стояла девушка, находившаяся на той грани, когда человек выбирает какой дорогой ему идти: дорогой смирения и прощения или тропою зла и уничтожения всего, в том числе и себя самого. Нейман выглядела чрезвычайно уставшей и измученной, хотя очень старалась скрыть это. Сломленная, она тщетно пыталась показать всему миру свою силу, это только делало её похожей на оскалившуюся раненую собаку. Она не желала, чтобы посторонние видели её слабой, отчаявшейся, с подорванными силами, уничтоженной и почти умирающей, она не предоставит Ауленту удовольствия видеть себя, Нейман де Эриндо, побеждённой и поверженной. Вся боль Нейман останется только её болью и никто, пока она жива, не посмеет сказать, что видел, как страдала последняя из Эриндо.

— Что вы хотели от меня узнать? — задала вопрос терианка. — Говорите, что вам нужно и уходите. У меня нет настроения для продолжительной беседы.

— Хорошо, Нейман, — произнёс Артур, — ответь нам, кто ты на самом деле?

Нейман резко вскинула голову и посмотрела на командира Группы Риска. Во взгляде девушки снова отразилась та неведомая сила, которую Артур заметил в тот день, когда впервые увидел Нейман. Словно что-то постороннее посмотрело на него из этих чёрных больших глаз, что-то нечеловеческое, мощное и беспредельное как сама Вселенная. Будь Артур суеверным, он бы поклялся, что Нейман де Эриндо одержима каким-то демоном, который порой полностью отбирает её волю и сам контролирует её поступки. И если в этой девушке и правда присутствует посторонний дух, то сейчас он выглянул для того, чтобы в упор посмотреть на того, кто осмелился задать вопрос об истинной сущности терианки. Это длилось лишь мгновенье, но Артур успел заметить эту вспышку в глазах Нейман, которые вновь приняли холодное выражение с оттенком усталости и скорби. Землянин был почти раздосадован тем, как неуловимо быстро менялось выражение лица этой Эриндо.

— Я не понимаю вас, — ответила Нейман, качнув головой. — Выражайтесь яснее.

«Они не могли узнать, что во мне течёт голубая кровь. Об этом из живых знают лишь Изабелла и Райтиса. Мне нечего бояться», — успокоила себя Нейман.

— А я думаю, что ты прекрасно меня поняла, но не будем спорить. Мы располагаем многими фактами, на основе которых можно полагать, что ты и Лэс — одно и то же лицо, — Артур говорил, внимательно наблюдая за реакцией девушки.

Но Нейман была скупа на эмоции. Она сначала с возрастающим недоумением поглядела на каждого из Группы Риска-III, начиная понимать, ради чего они приехали из Аулента, и удивляясь этому. Потом, увидев серьёзные лица и то, что каждый держал руку на рукояти стилета или пистолета, готовясь в любой момент провести задержание или отбить внезапное нападение, она поняла, что с ней не шутят. Более того, они были практически уверены, что она — Лэс. Они явились к ней, чтобы завершить своё задание. То, что люди из ЦМБ, вооружённые до зубов и не знающие страха, приняли её за Лэс-Теру, рассмешило Нейман. Она не сдержалась и рассмеялась звонким и немного нервным смехом, ведь эти люди всерьёз считали её грозной Лэс! Пятеро мужчин почувствовали, что этот смех может прейти в истерику, но Нейман быстро взяла себя в руки.

Теперь наступила очередь Артура недоумевающее посмотреть на своих людей: он ожидал любой реакции Нейман — возмущения, негодования, протеста и даже нападения, после разоблачения, в том случае, если она действительно Лэс — но только не издевательского, нервного и почти детского смеха.

Услышав неудержимый смех госпожи, из-за портьеры в дальнем конце зала высунулась головка Нэринэ. Девушка была обеспокоена состоянием Нейман и исчезла только после того, как та успокоилась. Рэм, имея опыт врача, понял, что Нэринэ тревожилась за рассудок своей госпожи и, хоть не слышала о чём шёл разговор, оставалась где-то поблизости от Нейман.

— Вы приняли меня за Лэс? — переспросила Нейман, перестав смеяться. — Но на каких основаниях? Где доказательства?

— Я приведу несколько простых доказательств, — ответил Артур. — Во-первых, ты сейчас одета точно так же, как Лэс. Во-вторых, на тебе нет ни одной белой или цветной вещи, хотя это запрещено в Ауленте.

— Как мне одеваться, буду решать только я, и мне нет больше дела до законов Аулента! — огрызнулась Нейман. — На этом основании вы не сможете назвать меня Лэс-Терой.

— Да, с этим мы согласны, — сказал Том. — Но как ты объяснишь то, что также, как Лэс-Тера ездишь верхом; владеешь всеми доступными на Тере видами оружия; твои волосы такого же цвета и длины, как и у Лэс; ты такого же роста, как она, и из табунов твоей семьи не пропал ни один конь. Это тоже совпадение?

Нейман выслушала Тома спокойно, но, едва он кончил, возразила с непримиримой холодностью:

— Я не знаю, почему в наших табунах не пропадали кони. Что касается остального, то разве запрещено ездить верхом и иметь длинные волосы? Ну, а оружие в Ауленте носит каждый второй ребёнок. Поэтому вы зря приехали сюда, господа, вы бы лучше занялись профилактикой детской преступности, чем задавать мне дурацкие вопросы. А если вам срочно понадобилось арестовать Лэс, то поищите её в другом месте. Аудиенция окончена!

Этот разговор всё больше раздражал её, и она снова собралась уйти.

— Подожди, Нейман, — остановил её Артур, — я буду до конца откровенен с тобой. В прошлый раз, когда я заговорил о Лэс, ты отреагировала на это неординарно. От твоего огня в глазах исходило что-то сверхъестественное, и я понял, что темы, касающиеся Лэс-Теры, тебе далеко не безразличны. Когда мы наблюдали то, как Лэс уходила из института, все ясно увидели, что Лэс обладает не рядовой силой, очень похожей на твою. Ты и она выглядите одинаково и одинаково обладаете неведомой силой. Скажи честно, Нейман, ты как-то связана с Лэс-Терой? Быть может, ты страдаешь раздвоением личности? Такое бывает, но мы здесь, чтобы помочь тебе. Если ты во всём признаешься, то закон будет милостив к тебе.

— Мне не в чем признаваться, — жёстко отрезала Нейман, — и я больше не подчиняюсь никому и не признаю закон Аулента, который не может восстановить справедливость. Запомните это раз и навсегда. Если бы я была Лэс-Терой, то давно бы отомстила за свою семью. Но я — не она. Хотя именно сейчас я больше всего об этом жалею.

Нейман говорила вполне откровенно, но люди из Центра не могли ей слепо верить, ведь она, похоже, была хорошей актрисой, если хотела, и с успехом могла скрывать свои истинные мысли и чувства. Её нельзя было уличить во лжи, так как не было неопровержимых доказательств, и она вполне могла этим воспользоваться. С другой стороны, все пятеро видели, что на Нейман нет ни одной царапины, а если она и есть Лэс, то должна была быть в ранах, после битвы с биороботами.

«Лэс — сверхсущество и её способности и ум, возможно, не имеют границ. Что, если она не пострадала и вышла из боя с собаками без единой царапины? Что, если на вуали была кровь не Лэс-Теры, а кого-то другого, пускай тех же биороботов?» — эти вопросы мучили Группу Риска и приводили их в замешательство, но никто не решался их задать.

— Тебе известно, что сегодня убили Лэс? — осмелился спросить Ратмир.

— Нет, я этого не знала, — с безразличием ответила Нейман, весть о гибели Лэс-Теры она восприняла с поразительным равнодушием, по крайней мере внешне.

Что означало это равнодушие: то, что Нейман была Лэс-Терой и в душе смеялась над всеми или, что ей действительно было всё равно — жива Лэс или мертва? А, может, Нейман потрясена, но скрывает это? Найти истину было нелегко.

— Нейман, ответь на последний вопрос: где ты была сегодня с утра до полудня? — спросил Рэм.

— Я уже два дня не покидаю дворец. Если не верите, спросите рабов, — Нейман ничуть не переживала по поводу своего алиби.

— Мы хотели бы поговорить с принцессой Изабеллой, — выразил пожелание Том. — Нам можно её увидеть?

— Нет! — ответила резко Нейман. — И даже не ищите её. Изабеллу я успела спасти от участи её матери, сестёр и брата. Теперь она далеко, и никто не сможет причинить ей вреда.

— Принцесса Изабелла оставила Теру? — удивился Артур. — Она покинула тебя одну в этом дворце?

— Да. И я советую вам сделать то же самое, — мрачно изрекла Нейман и позвонила в колокольчик, лежавший на столе.

Не успел стихнуть мелодичный звон, как в зал вошла Нэринэ. Она двигалась тихо, проявляя почтительность, но это не помешало ей мимолётно и настороженно взглянуть на Группу Риска и встревоженно на Нейман.

— Проводи этих господ, Нэринэ, — приказала Нейман и быстро ушла, не прощаясь.

— Следуйте за мной, — сказала рабыня.

Группе Риска ничего не оставалось, как покинуть дворец Эриндо, где на этот раз их встретили почти враждебно. Сразу было видно, что с появлением новой хозяйки, обстановка тут весьма изменилась. Поместье Эриндо теперь создавало впечатление осаждаемого города, с минуты на минуту ожидающего атаки неприятеля.

Они прошли уже несколько комнат, когда Артур обратился к девушке:

— Скажи, Нэринэ, где была твоя госпожа сегодня?

— Она оставалась дома и не выходила из своей комнаты, — ответила со вздохом, но не задумываясь, Нэринэ.

— Можешь ли ты ответить на несколько наших вопросов? — спросил Артур, и добавил: — Это очень важно для нас.

— Да, — согласилась Нэринэ и, оглядевшись по сторонам, сбавила шаг, — но только я не могу уделить вам много времени. Если госпожа узнает, что я разговаривала с вами, ей это не понравится.

— Нам известно, что у твоей госпожи есть табун чёрных лошадей. Не слышала ли ты о вороном коне по кличке Фауст? — не громко спросил Артур.

— Не знаю, — немного подумав, пожала плечами Нэринэ. — Эриндо принадлежат больше десяти тысяч коней, а мне известны из них лишь несколько. Определённо я вам ничего не могу сказать, но знаю точно, что любимца госпожи Нейман зовут Измаил. Это очень свирепое животное, преданное только ей одной. Хотя, впрочем, я знаю одного раба. Он уже несколько лет пасёт табун чёрных лошадей и знает кличку каждого. Сейчас он здесь, и я могу его спросить.

— Спроси, пожалуйста, — сказал Том. — Это может пролить свет на многое.

— Однако если вы хотите купить коня по кличке Фауст, — предупредила Нэринэ, — то у вас мало шансов на это.

— Почему? — спросил Дик.

— Дело в том, что госпожа Нейман отправила половину чёрных лошадей с принцессой Изабеллой, и это животное, вполне вероятно, могло оказаться в их числе, — ответила рабыня, отворяя очередную дверь.

— Если верно то, что я подозреваю, этого не случилось и Фауст по-прежнему здесь, — выразил предположение Артур.

— Почему принцесса Изабелла покинула планету? — поинтересовался Рэм. — И при том тайно?

— Так захотела госпожа Нейман, — с грустью поведала Нэринэ. — Она боялась, что люди из Аулента могут убить её сестру, последнюю оставшуюся в живых. Поэтому госпожа приказала собрать всё ценное во дворце и тайно отправила принцессу Изабеллу на Альдерус, дав ей две тысячи коней и три тысячи рабов.

— Неужели твоя госпожа так жестока, что отпустила сестру в пустыню, где всё чаще гибнут караваны? — ужаснулся Ратмир. — Ведь, чтобы выбраться с этой планеты, нужно попасть на космодром, а туда только одна дорога — через пустыню.

— Это просто сумасшествие, — добавил Том.

— Да, я тоже так думала, но моя госпожа уверена, что караван дойдёт благополучно. А она никогда не ошибается. Ведь сама Нейман несколько раз пересекала пустыню.

— У твоей госпожи стальные нервы и ледяное сердце, — заметил Артур.

— Это только так кажется, — возразила Нэринэ, — на самом деле она добра и очень ранима. Мы выросли вместе, и Нейман всегда относилась ко мне скорее, как к сестре, чем к рабыне. Во всяком случае, она выполнила свой долг и отправила подальше от Аулента принцессу Изабеллу. Этим, быть может, Нейман сохранила ей жизнь.

— Почему она не уехала вместе с сестрой? — спросил Рэм.

— Не знаю, но после отъезда принцессы Изабеллы, госпожа потеряла всякий интерес к жизни. Ей сейчас очень тяжело.

— Она изменилась. Что с ней происходит? — Том, как и другие, пытался узнать больше.

— Это верно — Нейман изменилась до неузнаваемости, вы даже не знаете насколько сильно, — горестно покачала головой Нэринэ. — После того, как погибли госпожа графиня, Ноэми, Мария и Леонард, а затем отсюда уехала принцесса Изабелла, Нейман стала похожа на призрак. Глядя на неё, можно сказать, что её убили, а потом неудачно воскресили. Она действительно ни жива, ни мертва, а ведь раньше была полна сил, и хоть управляла всем графиня Ронда, Нейман являлась душой этого поместья, здесь всё буквально жило ею и её энергией. Теперь уже не вернуть тех безмятежных дней, ибо сама душа этого дворца погибла, утопленная в крови этих убийств.

— Почему Нейман так озлобилась против всего Аулента? — задал вопрос Артур.

— Потому что в этом городе законом зовётся беззаконие, — в голосе рабыни послышалась ненависть, видимо, Аулент она теперь любила не больше своей госпожи. — В тот же день, когда уехала принцесса Изабелла, моя госпожа отправилась в Аулент и потребовала арестовать и предать суду убийц её семьи. В качестве доказательств она предоставила отгрызенную собакой кисть руки убийцы и два кинжала, которыми были убиты Ноэми и Леонард. Кроме этого она отдала две пули, которые собственноручно вытащила из графини Ронды. Но убийца всё отрицал, говоря, что он никого не убивал, и руку ему отгрызла собака по приказанию Нейман, которая встретилась ему в лесу во время прогулки. Убийца, некий Леон Хауц, заявил, что моя госпожа натравила на него собаку только потому, что он пересёк границу частных владений. Хауц нахально утверждает, что он сам жертва, и судьи, как ни странно, ему поверили на слово, не требуя доказательств. А что касается кинжалов, то они ничего не могли доказать, так как их рукояти были покрыты резьбой и мелкими камнями, на которых не могли остаться отпечатки пальцев.

— У Нейман и правда есть все основания ненавидеть Аулент, — пробормотал Том.

— Госпожа вернулась вечером мрачная как туча, — продолжала Нэринэ, в её интонациях слышалось нараставшее отчаяние человека, которому некому излить душу и который совершенно не знает, что ему делать. — Ей никто не поверил, и убийцу не арестовали, даже не начали следствия, а наоборот, замяли это кровавое дело. Зато самой Нейман намекнули, что её могут привлечь к ответу за то, что её собака покалечила Хауца, а также напомнили, что у её сестры Ноэми была голубая кровь и это подозрительно. Госпожа хотела пойти и отомстить за свою семью, я не раз замечала, что стоит ей вспомнить о Хауцах, как её рука непроизвольно хваталась за кинжал или стилет, но она дала обещание принцессе Изабелле, что не будет мстить и убивать сама, это должен сделать закон — но он встал на сторону убийцы. Поэтому Нейман бессильна что-либо сделать. Так как связана с одной стороны законом Аулента, а с другой — обещанием, данным сестре. Нейман — человек своего слова и она не может его нарушить, так она воспитана. Но мне кажется, что уж лучше бы она не была такой принципиальной и честной и нарушила своё слово, сделав так, как хочет её душа. Принцесса Изабелла даже не подозревает, какой груз она взвалила на сестру, запретив ей заниматься самосудом. Я боюсь, что Нейман сойдёт с ума, если не даст выхода своему гневу, это обещание тянет её в омут безумия, как камень на шее утопленника. После того, как госпожа вернулась из Аулента, она сразу изменилась. Я тогда поняла, то прежней Нейман нам не видать. Она запретила называть её графиней. С тех пор она ни разу не ложилась спать и ничего не ела, даже воды не пила, а всего за несколько часов у неё появились седые пряди. Я хотела их выстричь, но госпожа не позволила. Ей, похоже, стало безразлично, как она выглядит. Нейман надела траурные украшения и одежды териан, и оружие всегда носит при себе. И всё время ходит как неприкаянная душа по этому полутёмному дворцу, погружённому в траур. Некогда он считался самым великолепным во всей округе, а теперь похож на склеп. Раньше госпожа Нейман была беззаботной, хотя и очень хладнокровной, серьёзной и таинственной одновременно, а теперь она походит на привидение, которое не может найти себе места. Её душа успокоится лишь в том случае, если справедливость будет восстановлена, и виновные понесут кару, но это так же невозможно, как воскресить погибших Эриндо. Нейман день и ночь бродит по дворцу, уныло звеня своими браслетами и оружием. Никто, кроме меня, к ней не отваживается подходить. А что я буду делать, если она и правда потеряет рассудок после всего этого? — Нэринэ едва не плакала. — Люди шарахаются при виде Нейман, когда она неожиданно проходит мимо них с отрешённым взглядом, словно слепая. А по ночам иногда слышатся звуки рояля, когда за него садится Нейман и начинает так печально играть, что от этого у слуг волосы встают дыбом и от ужаса они убегают из дворца, предпочитая ночевать под открытым небом. При звуках этих замогильных мелодий, пронизанных нечеловеческим страданием, трудно поверить, что прежде Нейман почти не занималась музыкой и не имела особого таланта. Она играет так, что тихие, почти неслышные мелодии словно гипнотизируют и вселяют ужас в души людей. Я несколько раз входила и прерывала эти жуткие ночные концерты, но кому от этого легче? Ясно, что уж точно не моей госпоже. Каждый раз я видела мертвенно-бледную Нейман, сидящую за роялем при свете свечей или луны. Она играла, а слёзы капали на клавиши и её пальцы, но она этого не замечала. Нейман никогда и никому не показывала своих слёз. Это была душераздирающая для меня картина, но вам никогда не понять её горя. Бедная моя госпожа, — Нэринэ смахнула слезу с покрасневших глаз, свидетельствовавших о том, что в отличие от Нейман, молодая рабыня плакала много и часто.

— Неужели ей никто не может помочь? — спросил Артур, тронутый преданностью Нэринэ к своей госпоже.

— Ей никто не может помочь, — произнесла та, — если только кто-нибудь не воскресит её семью. Но кому это под силу? Если и дальше так будет продолжаться, то вскоре Нейман сойдёт с ума или умрёт от голода. Ведь она ничего не ест и только чудом ещё держится на ногах. Если она умрёт, то мы лишимся нашей последней госпожи и надежды.

— Но разве она не может обратиться к императору? Ведь он может помочь ей разобраться в этом деле, — Том верил в справедливость властей.

— Императору нет никакого дела до моей госпожи. Он всегда завидовал Эриндо и теперь в тайне, наверное, злорадствует над нашей бедой, — ответила Нэринэ.

Приближаясь к выходу из дворца, она вытащила из-за пояса Артура кинжал и тихо сказала:

— Идите не спеша, и садитесь на лошадей.

Сказав это, Нэринэ исчезла за ближайшей дверью.

Группа Риска вышла из дворца, пересекла террасу и медленно спустилась по лестнице. Кони уже стояли наготове и все пятеро сели в сёдла. Артур сел на коня последним и украдкой посмотрел на дворец.

В тот же момент появилась Нэринэ. Она быстро сбежала по лестнице, крича при этом:

— Господин, вы забыли кинжал!

Подбежав к Артуру, Нэринэ сунула ему в руки кинжал и тихо прошептала:

— У госпожи Нейман есть чёрный конь по кличке Фауст.

Затем, не желая привлекать лишнего внимания рабов, Нэринэ ушла прежде, чем Артур успел поблагодарить её за помощь. Засунув кинжал за пояс, он погнал своего коня назад — в Аулент.

Группа Риска, провожаемая недружелюбными взглядами рабов, была окончательно сбита с толку. Артур всю обратную дорогу молчал, размышляя над чем-то, и это очень интересовало его друзей. Однако на расспросы времени у них не было, так как погода вновь решила показать свои капризы, и им пришлось гнать уставших коней почти весь путь карьером, чтобы поскорей найти укрытие от ветра и снегопада.

Когда всадники подъехали к гостинице, Артур сказал:

— Идите в наш кабинет и ждите меня там. Я сам отведу коней в конюшню.

— Но, Артур, ведь это не твоя обязанность. Мы и сами можем расседлать каждый своего коня, — возразил Дик, спешиваясь и глядя на задумчивого Артура, который за весь путь не произнёс ни слова.

— Делайте, как я сказал, — хмуро произнёс Артур. — Я ещё пока командир и вы должны мне подчиняться.

Артур повёл коней в конюшню, а его команда направилась к гостинице, на пороге которой стоял её хозяин, с недовольством взиравший на пасмурное небо.

«Нейман утверждает, что она не Лэс-Тера, и у неё на сегодня есть алиби, — думал Артур, рассёдлывая очередную лошадь и стараясь не забывать о том, что эти животные на Тере ведут себя агрессивно. — Однако у неё есть конь по кличку Фауст. Что это: совпадение или Нейман и её рабы что-то скрывают? Нет, горе Нейман неподдельно, такое отчаяние нельзя разыграть, а она буквально убита обрушившимися на неё бедами. Она глубоко страдает, а в таком состоянии невозможно врать. Или возможно? Нет, Нейман к тому же должна была быть ранена, если биороботы преследовали именно её, а на ней не видно ни царапины… Но Фауст! А, может, Нэринэ действует заодно со своей хозяйкой и направила нас по ложному следу, чтобы окончательно запутать? Во всём этом есть что-то необъяснимое и неизвестно, узнаем ли мы когда-нибудь правду? Иногда самое очевидное и простое оказывается ложным следом, а то, во что труднее всего поверить, является действительностью. Поэтому весьма возможно, что Нейман, даже если она и не Лэс-Тера, что-то знает. И то, что знает она, должны узнать и мы», — так размышлял Артур, возясь с лошадьми, а затем, дав кое-какие распоряжения конюхам, направился к выходу.

Стойл в конюшне было много, но сейчас большинство из них пустовали. Это, впрочем, не дало землянину забыть о том, где стояли самые агрессивные лошади, которых стоило обходить подальше. Некоторые из них зло косились не него, но на этот раз ни одно животное не попробовало сорваться с привязи, чтобы попытаться лягнуть или укусить проходившего мимо человека.

«Чей это конь? Раньше я его здесь не видел», — подумал Артур, проходя мимо относительно спокойной лошади странной масти, которая включала в себя все цвета и оттенки от белого до чёрного цвета, от золотистого до шоколадного. Благодаря пёстрой шкуре, этот иноходец привлекал к себе внимание. Но, погружённый в свои мысли, командир Группы Риска лишь мельком заметил это разномастное животное и через минуту уже направился в гостиницу.

Том, Дик, Рэм и Ратмир вошли в кабинет уставшие и продрогшие после езды под снегопадом и ветром.

— Сегодня наш командир удручен, как никогда. Что ты обо всём этом думаешь, Том? — поинтересовался Дик, стаскивая перчатки.

— Я самый старший из всех вас и прекрасно знаю Артура. Я его всему обучил и вместе с ним был одним из первых в Группе Риска-III, — сказал Том. — Рэму об этом известно. За пять лет существования Группы в живых из первых остались только трое: я, Артур и Рэм. Сейчас наша Группа впервые терпит поражение, мы сбиты со следа и почти не имеем никакой информации. Это, видимо, и беспокоит Артура, ведь он уже четыре года, как стал командиром нашей маленькой команды и ни разу не провалил ни одной операции. Я тоже очень обеспокоен.

— Но, даже если мы не выполним нашей задачи, ведь никто из нас всё равно не погибнет. Почему Артур так беспокоится? — спросил Ратмир.

— Потому, что неизвестность хуже всего, — ответил за Тома Рэм. — Никогда ни в чём нельзя быть уверенным до конца, и мы не можем знать, что нас ждёт. Вы ведь слышали и видели Нейман де Эриндо. Весь её облик напоминает Лэс-Теру, но сама она это отрицает. В этой аристократке что-то не так, но об этом никто не знает, а Артур чувствует. От матери к нему передались какие-то способности, возможно, более развитое чутьё и оно ему подсказывает, что с Нейман что-то связано и Артуру это не нравится.

— Да, Рэм, ты прав, — в задумчивости произнёс Том. — Особенно Артура поразило то, что сказала ему Нэринэ, когда отдала кинжал. Но что она сказала ему?

В дверь постучали, и в кабинет вошёл хозяин гостиницы.

— Господа, — обратился он к Группе Риска, — вас хочет видеть сверхисследователь.

— Что? — изумился Рэм. — Он уже здесь?

— Пусть войдёт, — поспешно распорядился Том, — не хорошо держать гостя за дверью.

— Не гостя, а уже нашего коллегу, — уточнил Рэм.

Хозяин гостиницы вышел и открыл дверь, слегка поклонившись, пропуская кого-то в кабинет.

Рэм, Том, Дик и Ратмир увидели входящую девушку под длинной полупрозрачной розовой вуалью и в длинном розовом платье.

— Добрый день, господа, — произнесла вошедшая и откинула назад переднюю половину вуали, посмотрев на четырёх удивлённых и онемевших людей.

Они ожидали увидеть кого угодно, но только не такую молодую девушку. К Тому первому вернулся дар речи.

— Извините, — растерянно спросил Том, — вы и есть сверхисследователь?

— Да, конечно. Меня зовут Стелла Риа. Я — сверхисследователь, — представилась незнакомка. — Но что с вами? Почему вы так на меня смотрите?

— Всё нормально, — Рэм попытался улыбнуться, — просто мы полагали, что нам пришлют кого-нибудь… постарше. Неужели Центр не мог попросить прислать более взрослого человека?

— Вы считаете меня ребёнком? — спросила несколько возмущённо Стелла, посмотрев на Рэма. — Однако сверхисследователь — новая профессия и вряд ли вы могли рассчитывать на седого профессора. К тому же, мне почти шестнадцать, я уже взрослая.

— Почти шестнадцать! — вздохнул негромко Том. — И эта девочка считает себя взрослой. Я в таком случае дряхлый старик.

— Нет, мы не имеем ничего против вас, Стелла, — поспешил заверить Рэм юную сверхисследовательницу. — Но, позвольте узнать, вас хоть проинформировали, на какую планету отправляют? Тера — далеко не райское местечко.

— Разумеется, я знаю это, — ответила Стелла. — И при подобных обстоятельствах сюда тем более опасно посылать людей пожилых, особенно если они всю жизнь почти провели в кабинете и не могут приспособиться к новым условиям.

— Это так, и всё-таки могли бы найти человека хотя бы м-м… повыносливее или…

— Я вполне самостоятельный человек, — не дала Стелла закончить Рэму его мысль. — Мне не нужен опекун или телохранитель, я вполне сносно обращаюсь с оружием и к тому же не собираюсь ни с кем намеренно воевать. Я всего лишь мирный сверхисследователь из Межпланетного Института Исследователей и со своей миротворческой миссией вполне справлюсь. А что до моего возраста, то по закону Объединения Планет Млечного пути люди, достигшие четырнадцати лет по земному времени, считаются совершеннолетними. Вот так.

Рэму нечего было возразить, а Ратмир только почесал затылок, глядя на хрупкую девушку и думая о том, что, возможно, с ней ничего и не случится, если она не будет покидать пределов города и не станет пытаться объяснить здешние далеко не идеальные порядки с точки зрения землян.

В кабинет вошёл Артур. Его появление вывело из шока его Группу и немного разрядило атмосферу.

— Артур, к нам прислали сверхисследователя, — не замедлил сообщить Рэм, — Мне кажется, мы должны объяснить ей обстановку.

— Ей? — переспросил Артур и только сейчас заметил Стеллу. Он посмотрел на неё, и настала его очередь удивиться. — Неужели Центр прислал эту девочку?

— А вы ожидали увидеть лысого старичка с очками на носу? — нахмурилась Стелла, которую начинало злить отношение этих людей к ней, и что их не устраивало?

Однако никто не заметил, что при появлении Артура сверхисследовательница стала чувствовать себя не в своей тарелке, и даже как-то слегка отвернулась от него.

— Нет, всё в порядке, — ответил Артур, приглашая её сесть. — Но как ты могла меньше, чем за неделю преодолеть пространство от Земли до Теры?

— Я прилетела на курьерском корабле, а затем два дня вместе с очередным караваном я плелась по пустыне. В корабле мне пришлось терпеть сильные перегрузки, а в пустыне невыносимую жару. Но, видимо, я зря прошла через все эти трудности, так как мне здесь не рады.

— Ты пробыла в пустыне два дня? — Том выглядел удивлённым до крайности.

— Да. А что здесь удивительного? Эти два дня мне показались двумя годами, — пожаловалась Стелла.

— Дело в том, что мы были в пустыне две недели, — сказал Артур, — но это уже не важно. Где ты остановилась?

— В этой гостинице. Но завтра я переберусь в домик на берегу реки. Его нашёл для меня хозяин гостиницы, — ответила Стелла.

— Я бы не советовал селиться вдалеке от черты города. Регетарки всё чаще появляются в окрестностях, — предупредил Ратмир.

— Я знаю о регетарках, но этот домик, как меня заверили, находится в черте города.

— Хорошо. А теперь я представлю тебе свою команду и обращайся к нам на «ты», в кругу нашей команды мы общаемся без формальностей, мы все в равных условиях, — сказал Артур, — так как мы, вероятно, не скоро выберемся с этой планеты и должны держаться вместе: аулентцы не очень любят пришельцев. Прежде всего, я хотел бы узнать твоё имя.

— Меня зовут Стелла Риа, — сказала сверхисследовательница.

Артур на мгновенье задумался, пристально посмотрев на Стеллу, но затем продолжил:

— Это Том. Он самый мудрый из нас, но его основным занятием в Группе Риска является всё, что касается оружия и техники. Рэм — наш врач. Дик является переводчиком. Ратмир присоединился к нам недавно и исполняет роль гида на этой планете. Я — командир и снайпер Группы Риска-III. Меня зовут Артур. Больше тебе о нас знать нельзя. Что касается дела, которое тебе, Стелла, предстоит выполнить, то ты всё можешь узнать из моих отчётов.

Артур подал Стелле папку с бумагами и снова внимательно посмотрел на неё.

— Мне кажется, что я тебя уже видел, — Артуру что-то не давало покоя.

— Да, — призналась Стелла, — ты уже видел меня. Один раз.

Артур напряг память, но ничего не смог припомнить, хотя был уверен, что видел Стеллу прежде. Последние часы он так сильно был занят размышлениями о Лэс, что на другое не мог сразу переключиться. Она же узнала его сразу и поняла, что проблем теперь не избежать. Хоть сын Неры и видел её мимолётно всего один раз, он её обязательно вспомнит.

В эту минуту приоткрылась дверь, и в кабинет проскользнул огромный чёрный пёс. Он подбежал к Стелле и ткнулся носом ей в руку.

— Тибо, кто тебе позволил войти? — недовольным тоном спросила Стелла.

— Ну да, конечно же! — вдруг воскликнул Артур. — Ты та самая особа, что отняла жизнь у моей матери!

Артур побелел от ярости и повернулся к сверхисследовательнице.

Стелла, непроизвольно сжав в кулак длинную прядь шерсти собаки, словно ища защиты у верного друга, поискала глазами оружие и увидела, что оно лежит, к счастью, далеко от Артура. Тибо тихо зарычал, предупреждая, что он здесь и с ним надо считаться, так как он охрана девушки, а не только её комнатная собачонка.

— Артур, что ты говоришь? — Том посмотрел на бледного от ярости Артура. — Ты обвиняешь эту девочку в убийстве?

Все знали, что Артур потерял недавно мать, но подробности он не рассказывал. То, что сейчас происходило в кабинете, стало для них неожиданностью. Невольно Группа Риска оказалась свидетелем того, во что они посвящены не были. О своих семьях они ничего не рассказывали друг другу, как того требовал устав их команды. Похоже, Стелла, сама того не желая, знала о жизни их командира больше, чем они все вместе взятые.

Саму Риа это обстоятельство не радовало. Моментально переключившись на внутреннее зрение, она просканировала душу Артура. Человек, носящий старые и свежие раны в своей душе, он выглядел всё так же, как и тогда, когда они ненадолго столкнулись в доме Рэйми. Ничего не изменилось. Хорошо ещё, что угрозы настоящей он не излучал, и достаточно успешно сдерживал свой гнев.

Том и Рэм одновременно переглянулись, у обоих в глазах был один и тот же вопрос: «Артур ведёт себя сейчас точно так же, как и Нейман сегодня, или это мне только так кажется?»

На какой-то миг, Артур словно стал по своей сути внутренним отражением Нейман де Эриндо. С той только разницей, что та обозлилась на весь мир, а он исключительно на Стеллу.

— Прямого убийства не произошло, — Артур постарался взять себя в руки, — но моя мать была бы ещё жива, если бы не отдала ей свою последнюю жизненную силу.

— Я ни о чём не просилаНеру, — тихо, но с долей вины, сказала Стелла, — она сама так решила, я не хотела её смерти. Правда. Если ты не веришь мне, то возьми вот это, — Стелла сняла с шеи медальон и протянула его Артуру. — Это медальон твоей матери. Она записывала на него все свои действия и Рэйми знает, что я не виновата. Её записи я ещё не стёрла и их можно просмотреть снова, если ты только знаешь язык, на котором они велись.

Артур взял медальон и покрутил его в руках, посмотрел на узор из камней, а затем, не открыв даже крышки, отдал его Стелле и сказал:

— Я верю тебе.

Он пересилил себя, сделав вид, что всё нормально. Выяснять отношения и сводить личные счеты, сейчас было не время.

— Вот и хорошо, — Том сменил тему, — а теперь всем нужно отдохнуть. Стелла, тебе понадобится что-нибудь для дальнейшей работы?

— Да, но пока не многое, — ответила та, вставая. — Я просмотрю сегодня же все бумаги. Жаль, что нет компьютера, а моя аппаратура почему-то потерялась, пока мы шли в пустыне.

— Святая наивность, думает, что это случайное недоразумение, — тихо хмыкнул Дик, его услышали только находившиеся рядом Том и Рэм, уж они-то знали, что на Тере ничего просто так не случается.

— Завтра мне нужны будут карты Теры и Аулента, а лошадь и оружие у меня уже есть.

— Ты хочешь сказать, что собираешься ездить верхом? — встревожился Рэм.

— А что здесь страшного? Другого транспорта в Ауленте не имеется. К тому же, это самый быстрый способ передвижения на Тере, и я проехала верхом весь путь от космодрома до Аулента.

— Но на Тере невероятно злые лошади, женщины Аулента боятся ездить на них, — просветил её Ратмир.

Стелла пожала непонимающе плечами:

— Я не боюсь коней, хоть ехала верхом впервые в жизни. А мой Коврик меня слушается и весьма смирный.

— Коврик? Что за странная кличка? — удивился Дик.

— Его так зовут из-за масти, — пояснила сверхисследовательница.

— Наверное, это тот самый конь, что появился сегодня в конюшне. Я видел его. У него благородная внешность, но шкура пестреет всеми цветами. Коврик — самая подходящая для него кличка, — произнёс Артур.

— Нам пора, Тибо, — Стелла похлопала собаку по шее.

— Стелла, — обратился к ней Артур, и она повернулась к нему, — если хочешь, то ещё можешь вернуться на Землю. Если ты передумаешь, тебя никто не заставит оставаться тут против воли.

— Я не передумаю, — ответила Стелла с уверенностью и, попрощавшись, ушла в сопровождении верного пса.

— Нам сегодня не везёт, — вздохнув, подвёл итог Артур и сел на своё место за столом. — Гонимся за Лэс-Терой — и она вдруг погибает или исчезает бесследно; едем к Нейман де Эриндо, думая, что она может пролить свет на все события, а в результате ещё больше тайн и загадок. И, наконец, ждём сверхисследователя, а нам присылают девочку, которой нет и шестнадцати. У неё даже опыта работы, наверно, не имеется. Просто издевательство какое-то.

Все заметили, что Артур не простил Стеллу Риа, а лишь затаил в себе свою неприязнь. И это было правдой. Артур просто решил не доставлять своим друзьям лишних хлопот, в конце концов, они находились на задании, и здесь не место выяснять отношения со своими недругами. Но он был бы весьма признателен Стелле, если бы та немедленно покинула Теру и больше никогда не попадалась ему на глаза.

— Не расстраивайся, Артур, — успокоил его Том. — ЦМБ не мог послать лишь бы кого. Быть может, именно Стелла сможет расставить всё на свои места. Ещё не всё потеряно.

Том на минуту замолчал и посмотрел на хмурого командира своими светлыми глазами, которые начинали всё сильнее сиять в наступавших сумерках. Приближение вечера напоминало о том, что все устали. Этот день был бесконечно долгим для Группы Риска, но Том решил выяснить всё до конца.

— Артур, что тебе сказала Нэринэ? — спросил он напрямик.

Задумавшийся Артур поднял голову и посмотрел на свою измотанную команду.

— Она сообщила, что у Нейман есть чёрный конь по кличке Фауст, — ответил Артур. — Это значит, несмотря на все её слова, Нейман вполне вероятно может быть Лэс-Терой, а может и не быть ею. Всё, что касается Нейман де Эриндо, противоречиво и меня это настораживает. Возможно, за ней нужно установить наблюдение. Но об этом поговорим завтра, а сейчас все свободны.

25. Найти и уничтожить

Утром в комнату Артура вошёл Рэм, который был уже одет и при оружии. Землянин, занимавшийся какими-то незначительными делами, обратил внимание на то, что выражение лица врача весёлым не назовёшь, и причиной тому была вовсе не усталость.

— Что случилось, Рэм? — спросил Артур. — Ты чем-то обеспокоен?

— У нас есть причины для беспокойства, — зэрграверянин не пытался скрыть тревогу. — Только что звонил Мреус. Он сказал, что в полдень нас желает видеть император.

— Император? Что ему от нас надо?

— Не знаю. Но мне не по душе это приглашение.

— Не надо заранее строить мрачные прогнозы, — Артур накинул на плечи плащ. — Пойдём лучше в кабинет и подождём там Дика, Тома и Ратмира.

Они прошли в кабинет, и Артур сел за стол. Он выбрал несколько карт и передал их Рэму.

— Пожалуйста, отнеси это Стелле, — попросил Артур, — и скажи ей, что когда она переедет в другой дом, то пусть сообщит нам адрес.

Рэм взял карты и исчез за дверью без лишних слов. Врач понимал, что землянин отнюдь не в восторге от присутствия здесь Стеллы Риа и предпочитает не встречаться с ней без необходимости.

Через несколько минут вся Группа Риска была уже в сборе. Утро выдалось солнечным и тихим, предвещая между тем, что изнуряющей жары сегодня не предвидится. От вчерашнего снегопада не осталось и следа, а ветер утих. Однако хорошее утреннее настроение всем испортила весть о том, что их требует к себе император и речь, скорее всего, пойдёт не о благодарностях за блестяще выполненную работу.

— Сегодня нам предстоит нанести визит императору, — Артур не испытывал ни капли гордости от такого приглашения во дворец, — вам уже об этом сообщил Рэм. А, пока у нас есть время, мы должны решить другую проблему. Вчера мы разговаривали с Нейман и её служанкой, но ничего конкретно так и не узнали. Эриндо и её подружка-рабыня либо говорят правду, либо морочат нам голову по какой-то прихоти, либо намеренно стремятся ввести нас в заблуждение.

— Я склонен считать, что последнее вернее всего, — высказался Ратмир.

— Я предчувствую то же самое, но у нас нет доказательств, — продолжал Артур. — Весь дворец Эриндо словно пронизан какой-то тайной, и я чувствую, что это как-то связано с Лэс-Терой. Я предлагаю установить круглосуточное наблюдение за Нейман и следить за каждым её шагом вне дома. Рано или поздно она себя выдаст, если она действительно врала нам. Что вы об этом думаете?

— Мне кажется, что Артур предлагает единственно правильный выход из этого положения. Если мы будем следить за Нейман, то возможно, многое узнаем или, по крайней мере, убедимся, что она не причастна ко всем этим событиям. В конце концов, это единственный способ добиться правды и развеять наши сомнения, — согласился Ратмир. — Да и учитывая последние события, наше присутствие, возможно, сможет предотвратить ещё одно убийство. Я думаю, что Нейман до сих пор в опасности.

— Идея не плоха, но установить слежку практически невозможно, — возразил техник. — Нас обнаружат рабы Нейман, ведь вы видели, как охраняется дворец. С такими преданными слугами, а особенно, если они посвящены в её дела, Нейман может ничего не бояться.

— Даже преданные слуги, это всего лишь слуги, и они допускают ошибки. Будь они безупречными охранниками, семья Эриндо бы так не пострадала, — выразил свое мнение зэрграверянин.

— Я могу последить за Нейман, — предложил Ратмир, — так как знаю эти места лучше вас и всегда смогу незаметно уйти или спрятаться. Однако тут есть одна сложность. Дело в том, что конь Нейман быстрее моего, и я не смогу долго преследовать её в лесу. А если Фауст Лэс-Теры и Фауст Нейман де Эриндо является одним и тем же животным, то гнаться за ним просто бессмысленно.

— Ты прав, Ратмир, — Том не питал больших надежд по этому поводу, — но всё же, если можешь, последи за Нейман хотя бы пару дней.

— В таком случае, я отправлюсь прямо сейчас.

— Я с тобой, — отозвался Дик.

— Хорошо, вы поедете вдвоём, — разрешил Артур, — но только после визита к императору, пусть он и вышел из простолюдинов, мы окажем ему честь и посетим его первым, а наш вероломный отпрыск династии альдеруских королей пусть немного подождёт, мы и так слишком много уделяем внимания этой Нейман. Иначе, если мы будем в императорском дворце не все, нас могут заподозрить. А нам вовсе не нужно, чтобы аулентцы совали нос в наши дела.

По дороге к императорской резиденции Группа Риска, ехавшая шагом, имела возможность понаблюдать за настроением в городе. Аулентцы вели себя встревожено и несколько нервно. Люди то тут, то там собирались в кучки по несколько человек и приглушенными голосами что-то говорили друг другу. Из этих разговоров чаще всего доносилось упоминание об Одиноком Убийце и Лэс-Тере. Горожане, что тоже было трудно не заметить, носили в этот день оружия больше, чем обычно, а детей вообще почти не выпускали на улицы. Погода стояла на редкость благодатная, но именно сегодня никто не обращал на неё внимания, и щедрость терианского климата осталась никем не замечена.

Император Викул I ждал Группу Риска в большой комнате возле тронного зала. Он был весьма горд собой и, облачённый в праздничную одежду, с утра принимал поздравления по поводу вчерашней охоты на Лэс-Теру, которую, наконец, уничтожили (так во всяком случае считали император и его подданные). Но дифирамбы в свою честь император слушал в одиночестве — императрица не пожелала разделить с мужем его радость.

Группу Риска провели к Викулу I по роскошным палатам дворца, построенного, пусть и не слишком умело, в терианском стиле. Он был меньше, чем у Эриндо, но тоже достаточно красив, хотя здесь не чувствовалось того величия и богатства, как во дворце Нейман де Эриндо, который даже в трауре завораживал своей неповторимостью и гармонией. В комнате, где Группу Риска ждал император, тоже царила варварская роскошь, так как в здании, построенном в терианском стиле, сейчас соседствовала тяжёлая, массивная, но вместе с тем изящная, мягкая мебель териан с разными предметами роскоши, привезённых с Земли и других планет. Дворец был обставлен богато, но без особого вкуса. Будь здесь териане, они сказали бы, что это всё лишь жалкая пародия на архитектуру и обстановку их жилищ.

— Располагайтесь, господа, — указал император своим гостям на массивные кресла, стоявшие напротив его трона с высокой спинкой. — Я решил, что нам нужно поговорить, и потому пригласил вас сюда.

«Сколько пафоса, — подумал Артур, — а ведь Викул в принципе никто. Он выбился в правители только собственными силами и, подозреваю, благодаря интригам. В нём нет ни царственного достоинства, ни благородства, а только амбиции человека, добравшегося до власти. На Земле думают, что он правит мудро, но я так бы не сказал, вот что значит посмотреть на всё собственными глазами».

— После того, как вчера мои биороботы покончили с Лэс-Терой, — император с триумфом улыбнулся, — весь Аулент вздохнул свободно и благодарен мне. Хотя с Лэс-Терой должны были расправиться вы.

— Мы не убийцы, ваше величество, — мрачно произнёс Артур, стараясь быть не слишком резким. — А что касается всеобщей радости, то мы видели, что веселятся совсем немногие, а простые люди вообще не выражают ликования в связи с исчезновением Лэс. Вы не боитесь, что теперь начнёт увеличиваться преступность и массовые беспорядки? Ведь раньше между простым народом и аристократией стояла Лэс-Тера, а теперь её нет и разные социальные слои начнут распри по любому поводу. Если сказать честно, то на Лэс держался весь Аулент, и люди чего-то боялись. А теперь рабовладельцы будут безнаказанно истязать и эксплуатировать рабов; те в свою очередь начнут мстить своим хозяевам, тоже весьма жёстко; убийцы вновь будут убивать, и грабители грабить; как грибы после дождя, начнут плодиться браконьеры и жулики. У людей пропадёт страх и, главное, их некому будет остановить, если только из миролюбивой Чайки не создадут новую грозную Лэс-Теру. В Ауленте могут найтись и такие, что захотят замахнуться и на вас, ваше величество, ведь ваш дворец полон богатств, а войска у вас нет. Ну а ваша полиция и стража слишком малочисленна. Лэс нельзя было убивать.

— Но ведь она столько бед принесла Ауленту! — не сдавался император. — Она вывела из строя все заводы и фабрики, постоянно совершала диверсии на единственной нашей электростанции, и город то и дело был лишён электричества. Лэс-Тера угоняла коней, уничтожала автомобили и всякую технику, губила урожаи на самых щедрых полях. Во многих дворцах и замках исчезали за одну ночь все важные документы, деньги и драгоценности, хотя сокровищницы охранялись весьма тщательно, а последнее время участились случаи, когда в Ауленте бесследно исчезали целые семьи, и при том не совершившие ничего предосудительного! Кошмар! Этого никто не мог сделать кроме Лэс, которая походила на кровожадную пантеру, пожиравшую беззащитных оленей.

— И всё же вы поспешили убить пантеру, — смело возразил Артур. — Ведь если уничтожить хищника, то начнут паршиветь и дохнуть олени, потому что будет некому больше истреблять среди них больных. Лэс проводила среди людей что-то вроде профилактики, против вируса преступности. Раньше в Ауленте был лишь один настоящий убийца — Одинокий Убийца, но теперь их будет много, и они будут неуловимы, так как Лэс-Тера больше не станет ловить их и оставлять связанными возле полицейских участков.

— А вот теперь, господа, поговорим о деле, — нахмурился император. — С Лэс-Терой уже покончено, но на свободе остаётся Одинокий Убийца и завтра, вернее этой ночью, наступит время его очередной жертвы.

«А, возможно, он теперь и не ограничится одной жертвой, ведь Лэс-Теры больше нет и ему теперь некого опасаться. Он, того гляди, и сам вскоре начнёт диктовать свои условия. Вот тогда уж точно Аулент хлебнёт горя», — примерно так думала Группа Риска, слушая императора.

— Аулент уже несколько дней как затаил дыхание и гадает, кто будет убит, кто станет следующей жертвой призрачного палача. Вы должны поймать его во чтобы то ни стало, так что будьте этой ночью наготове.

— Мы сделаем всё, что можно, — пообещал Артур без всякого оптимизма, ибо нужно быть как минимум ясновидящим, чтобы вычислить убийцу в течение нескольких часов, не имея даже его описания.

— Я надеюсь на вас. А теперь я дам вам ещё одно задание, — император решил взвалить на людей из ЦМБ как можно больше работы. — Дело в том, что у меня служили два брата Хауца. Они были одними из лучших моих телохранителей. Но недавно одного из них смертельно ранили, и он умер, а на другого Нейман де Эриндо натравила собаку и оставила его без руки, сделав калекой.

— Мы считаем, что Нейман де Эриндо имела основание натравить на Леона Хауца свою собаку, — не согласился Том.

— Это ложь! — император сжал кулак так, что побелели пальцы. — Нейман де Эриндо весьма неуравновешенная и взбалмошная особа. Она избалована и агрессивна, но это не даёт ей право набрасываться на людей и клеветать на них. Эта девчонка заслуживает хорошего урока почтительности к людям.

— Мы думаем иначе, — и не думал менять своё мнение Том. — Нейман де Эриндо, возможно, и не привыкла льстить вам и быть обходительной с теми, кто ей антипатичен, но она благородна и не способна на подлость.

— Меня не интересует ваше мнение! — воскликнул Викул I. — Нейман де Эриндо виновата — и точка!

— Но вы даже не провели расследование, — возразил Рэм, возмущённый такой несправедливостью.

— Не смейте мне перечить! Не вам мне указывать, — отрезал император. — Сейчас речь идёт не о Нейман де Эриндо и Леоне Хауце, а о его убитом брате. Полиция провела следствие, но никто не выдал убийцу, даже свидетелей не нашли, хоть они и были. Зато я узнал, что вы присутствовали там. Поэтому я хочу, чтобы вы нашли человека, убившего Хауца.

— Но его не убили, — запротестовал Артур. — Рэм наш врач и он может подтвердить, что Хауца отправили в больницу со смертельным ранением. Он умер от сердечного приступа, вызванного испугом уже в клинике. А потому это нельзя назвать убийством.

— И всё же его убили, — стоял на своём император. — Жена Хауца свидетельствовала, что видела, как его ударили кинжалом.

— Значит, она знает, кто его ранил, — сделал вывод Том, — почему же её не допросила полиция?

— Госпожа Хауц исчезла бесследно спустя всего пять часов после смерти мужа, и её никто больше не видел. Возможно, убийца убрал и её, как свидетеля, — предположил император. — Вы должны найти того, кто ранил и убил Хауца. Это мой приказ и вы, пока находитесь в Ауленте, обязаны выполнить его.

— Вы ещё что-то хотите сообщить? — спросил Артур.

— Нет, вы свободны, — ответил император, — но вы должны найти убийцу Хауца, так как убить приближённого императора, всё равно, что поднять руку на него самого. И именно с этого я начну наводить порядок в Ауленте и приучать народ к порядку без страха перед Лэс-Терой, но из уважения ко мне. Тем более, что кроме жены Хауца, исчезли так же одна медсестра и врач, констатировавший смерть Хауца и, предположительно, видевший убийцу. Поэтому вы обязаны разыскать убийцу и ликвидировать его, чтобы другим было не повадно.

— Но мы не наёмные убийцы, — напомнил Артур.

— Мой приказ — найти и уничтожить! — почти закричал Викул I.

Артур понял, что спорить дальше бесполезно и потому вместе со своей Группой покинул дворец императора.

— Почему он так беспокоится именно о Хауце? — возмущался Дик. — Это был простой человек, даже не вельможа. Таких стычек в Ауленте полно, а император акцентирует внимание именно на этой. Разве не странно?

— Более, чем странно, — согласился руктаорец, щурясь от яркого солнца.

— Но кто-то очень хорошо помог Эсфири замести следы, — подметил Рэм, слегка улыбнувшись. — Уж не стараниями Лэс-Теры? Исчезло три свидетеля. Вряд ли это сделала сама девочка.

— А вот Одинокого Убийцу, самого злостного преступника на Тере не поймала даже Лэс. Ну не подозрительно ли? — удивлялся Дик. — Все так не логично…

— Что ты собираешься делать, Артур? — Рэм посмотрел на землянина. — Теперь решение за тобой.

— Ещё не знаю, — ответил Артур, садясь на коня.

Группа Риска молча проехала мимо стражи у ворот и направила своих коней к гостинице.

— Сейчас мы должны решить, что нам делась дальше. Мы вместе примем решение, ибо это дело совести и долга, и мы вынуждены выбирать то или иное, — сказал Артур. — Прежде всего, Ратмир и Дик, вы направитесь наблюдать за Нейман, а заодно проследите, чтобы и её не попытался убить ещё какой-нибудь Хауц. Вам, вероятно, придётся немало времени провести в кустах и спать под открытым небом, но всё же это лучше, чем то, что предстоит сделать нам. На нас свалили грязную работу, которой нельзя похвастаться и которой надо попробовать избежать или найти компромисс.

— Мы уже готовы, — сказал Дик, — и можем ехать прямо сейчас.

— Не спешите, — угомонил Дика командир. — Вам необходимо взять еду и запасное оружие, а также тёплые плащи, ведь, скорее всего, вам придётся спать на земле.

Артур уточнил ещё кое-что, а, прибыв в гостиницу, Дик и Ратмир собрали всё необходимое. Их также снабдили рацией для экстренной связи. Когда Ратмир и Дик уехали, остальные собрались в кабинете. Некоторое время все молчали.

— Нам нужно в течение оставшегося дня вычислить Одинокого Убийцу, а, возможно, и его сообщников, если он не так уж одинок, как все полагают, — наконец произнёс Артур.

— Но это невозможно, — возразил Том.

— Я тоже так думаю, — отозвался Рэм.

— Вы слышали, что говорил император? — неожиданно повысил голос Том, с оттенком возмущения.

— Да, — ответил Рэм, — ему безразлична семейная трагедия графини Эриндо, но он настоятельно добивается розыска убийцы Хауца, хотя ещё не доказано, что во всём виновата только та девочка.

— Хотел бы я знать, в какую игру нас втянули, — произнёс Артур. — За всем этим стоит нечто большее, чем нам сказали.

— Но факт то, что Одинокого Убийцу мы не может обезвредить за оставшиеся часы. Ведь мы не проводили расследования и ничего о нём не знаем, — сказал Том.

— А раз это мы сделать не можем, — продолжал Артур, — то мы должны арестовать другого человека.

— Эсфирь? — скорее, как утверждение, произнёс Рэм.

— Да, её.

— Император приказал: найти и уничтожить, — напомнил Том. — Неужели он считает, что мы способны убить человека ни за что? Я лично не хочу смерти Эсфири и не стану даже искать её.

— Но нам придётся её найти, Том, — Артур удручённо развёл руками. — Мы не станем её убивать, но арестуем, найдём ей расторопного защитника-адвоката и сделаем всё возможное, чтобы уберечь её от смерти и оправдать в глазах закона. Мы — люди из ЦМБ, и к нашим словам должны прислушаться.

— Однако если никто не знает, что Эсфирь ранила Хауца, то, значит, и мы ничего не знаем, тем более что мы явились на место преступления уже после того, как та малолетняя хулиганка смылась оттуда. Мы можем сказать, что так и не нашли никого, и император будет вынужден нам поверить, — предложил Рэм.

— Почему? — спросил Том.

— Да потому, — хитро улыбнулся врач, — что многие в курсе, кто ранил того злополучного Хауца, но никто не выдал Эсфирь, даже тот полицейский, который знает её, и был с нами. Хотя он, как блюститель закона, обязан первым всё рассказать следователю. Бог знает, каких небылиц он насочинял, чтобы выгородить Эсфирь и самому выпутаться из этого дела. А раз люди скрывают эту девушку и не хотят помочь полиции, то, следовательно, Хауц не пользовался у простых людей таким уважением, как у императора. Не исключено, что Хауц многим насолил, раз даже полицейский не выдал Эсфирь. А если так, то и мы тоже ничего не знаем, ничего не видели и не слышали.

— Я тоже об этом думал, — безрадостно признался Артур, — и это могло быть выходом из проблемы, но у нас ничего не получится.

— Почему не получится? — спросил Рэм. — У других же получилось отвертеться.

— Возможно, тот полицейский всё сообщил полиции и даже императору известно о Эсфири, — ответил Артур, стараясь учесть все повороты событий в будущем и не допустить ошибки. — Но Эсфирь могла скрыться и теперь император рассчитывает, что мы её найдём, так как знаем её в лицо. В этом случае, если мы скажем, что ничего не знаем, то нас уличат во лжи. Поймите, что нам вполне могли устроить этим проверку на честность. Однако, если мы найдём Эсфирь и арестуем её, а потом выяснится, что полиция и император действительно ничего не знали, то получится, что мы сами выдали Эсфирь и подписали ей смертный приговор.

— Одним словом, если мы не будем искать Эсфирь, то можем вконец погубить свою репутацию честных служителей закона, а если найдём, то поставим под удар её жизнь, — заключил Рэм. — И что нам теперь делать?

— Вечером мы наведаемся к Логвину Пирсу, — решил Артур. — Если нам повезёт, то этот человек скажет, где можно найти Эсфирь, и мы сможем предупредить её об опасности. Сегодня вся полиция будет искать Одинокого Убийцу и у Эсфири будет шанс уйти из города и спрятаться в одной из отдаленных деревень или просто в лесу. Во всяком случае, мы не может допустить, чтобы её убили без суда и следствия.

Том и Рэм согласились с Артуром. Они подождали, пока начнут наступать сумерки, и вышли из гостиницы.

Лавка Логвина, по вечерам превращавшаяся в небольшое кафе, находилась напротив гостиницы и трое из Группы Риска вошли туда, завернувшись в широкие плащи, чтобы по возможности не привлекать к себе лишнего внимания и скрыть свою форму. В кафе горели свечи, и помещение выглядело по-домашнему уютно. За столиками, помимо двух семей, сидело несколько одиноких посетителей в разных одеждах, но они не производили впечатления уголовников или переодетых полицейских. Это были мирные жители из соседних домов.

Логвин стоял за стойкой, отдавая какие-то указания старшей кухарке, и тут же заметил вошедших Артура, Тома и Рэма. Он сразу переменился в лице, словно почувствовав опасность, и отпустил кухарку, дав ей корзину со свежими овощами. Логвин узнал пришедших ещё до того, как они подошли к нему. Эти трое выглядели вполне мирно и держались не напряжённо, и всё же Логвин ощутил, как натянулись его нервы, а душа наполнилась тяжким грузом непрошенного отчаяния.

— Нам нужно поговорить, — тихо произнёс Артур.

Логвин уловил в этих словах не то сочувствие, не то сожаление по поводу того, что их беседа будет далеко не весёлой. Однако изворачиваться не было смысла, рано или поздно это всё равно случится.

Логвин, без лишних вопросов, и не тратя времени на бесполезные увёртки, отвёл всех троих в небольшую комнату. Он, как они заметили, вёл себя так, будто ждал их прихода и готовился к разговору с ними.

Комната располагалась далеко от кухни и зала, где ужинали посетители, в ней было спокойно и тихо. Тут находилась недорогая мебель, состоявшая из стола, нескольких стульев, шкафов с посудой и большого сундука, запертого на массивный замок. Стол находился в центре комнаты, а вокруг него были расставлены стулья. Напротив двери возвышался камин, а справа — два больших окна, завешенных тёмными плотными шторами. Комнату освещали огонь в камине и маленькая электрическая лампочка с абажуром, висевшая над столом.

— Подождите меня здесь. Я скоро закрою кафе, и вернусь, — сказал Логвин и вышел из комнаты.

Он вернулся через четверть часа и сел за стол напротив людей из ЦМБ.

— Где Эсфирь? — спросил Артур напрямик.

Логвин испуганно вздрогнул и ответил:

— Не знаю.

— Вы должны знать, ведь она ваша родственница, — Том говорил серьёзно, но стараясь не давить на Логвина. — И от того, как быстро мы сможем её разыскать, сейчас зависит будущее этой девушки.

— Что она ещё натворила? — спросил Логвин обеспокоено, и было видно, что этот вопрос он задаёт довольно часто, если дело касается Эсфири.

— Император дал приказ найти и уничтожить её, — произнёс Рэм, глядя в глаза перепуганному лавочнику, скрывать правду не имело смысла, ведь для этого они и пришли сюда.

— Но за что?! — ужаснулся тот.

— Вы конечно помните, что Эсфирь ранила Хауца, а затем он скончался в клинике, — сказал Артур. — Этот Хауц был телохранителем императора и теперь Викул I горит желанием отомстить за смерть своего верного слуги.

— Какой ужас! — Логвин вытер со лба холодный пот.

— Сейчас не время охать и хвататься за голову. Рвать на себе волосы тоже бессмысленно, — произнёс Артур. — Если вам не безразлична судьба вашей родственницы, вы должны помочь нам.

— Да… я понимаю… — пробормотал Логвин, и посмотрел с мольбой на трёх людей, сидевших перед ним. — Но Эсфирь ещё совсем девочка. Она немного взбалмошная и нерассудительная, но она добрая. Она никому не желает зла.

— Мы это понимаем, но, боюсь, император этого не поймёт, — мягко и с сочувствием сказал Том.

— Но ведь Эсфирь его не тяжело ранила, и врачи сказали, что Хауц умер от разрыва сердца. Она не виновата в его смерти, — оправдывал свою подопечную Логвин Пирс.

— Император так не считает, — возразил Артур. — Если быть честными до конца, то Хауц всё же умер в присутствии Эсфири. Мы не знаем, что произошло в палате, но, когда выломали дверь, Хауц был чем-то до смерти напуган. Она уничтожила его психически, а ведь известно, что человека можно и словом убить. Так что Эсфирь причастна к смерти Хауца.

Логвин тяжело вздохнул и опустил голову. Он что-то собирался сказать, но не решался.

— Вы пришли, чтобы арестовать Эсфирь и убить её? — спросил Логвин дрожащим голосом.

— Мы не наёмные убийцы и не хотим никого убивать, — успокоил его Артур, — но нам придётся арестовать Эсфирь. Правда, мы хотели предупредить её об опасности и спасти, но вряд ли это теперь возможно, раз сама Эсфирь считает себя виноватой и пустилась в бега.

— Эсфирь в Ауленте и ни от кого не прячется! — с гордостью заявил Логвин. — Она не чувствует за собой вины, но я не предатель и не выдам её.

— В таком случае молитесь, чтобы Эсфирь не выдал кто-то другой, — ответил Артур и, поднявшись из-за стола, собрался вместе с Томом и Рэмом уйти.

Но, едва они приблизились к двери, Логвин вдруг передумал:

— Подождите!

Они оглянулись и увидели по-прежнему бледного и обеспокоенного Логвина, собравшегося, наконец, с силами в чём-то признаться.

Люди из ЦМБ снова подошли к нему.

— Эсфирь очень дорога мне и моей жене, — произнёс Логвин, чувствуя себя между молотом и наковальней. — Я должен помочь ей выпутаться их этой беды. Скажите, вы ищете Одинокого Убийцу?

Артур, Том и Рэм ожидали чего угодно, но только не этого вопроса, хотя весь Аулент уже знал, что прибывшая Группа Риска-III должна была обезвредить помимо Лэс-Теры ещё и этого кровожадного убийцу. Они удивлённо переглянулись между собой, и Артур спросил:

— Да, нам приказано и его разыскать. Что вы о нём знаете?

— Я знаю достаточно много, — с тяжёлым вздохом произнёс Логвин Пирс, и снова пригласил своих гостей сесть. — Если я вам скажу, кто Одинокий Убийца, то обещаете вы не трогать Эсфирь и не выдавать её?

Трое пришельцев с немым удивлением переглянулись. Они даже не предполагали какую сделку им способен предложить простой обыватель Аулента. Как же много сюрпризов преподносили им местные жители. Бесценная информация о жестокой убийце в обмен на спасение простой девочки, чья вина в преступлении ещё даже не доказана — о таком они даже не помышляли. Цена была высокой. Убийца, которого ищут многие годы, за сведения о котором сулят золотые горы, до сих пор не найден. А между тем о нём давно знал человек, живущий по соседству с гостиницей. Знал об этом чудовище и молчал, спокойно жил и спал, работал и общался с друзьями. Логвин, не продавший свою осведомленность властям за огромное вознаграждение, готов рассказать всё незнакомым людям, которых видит второй раз в жизни, в обмен на жизнь никому неведомой сироты. Что же им двигало?

— Да, ведь мы же сами сказали, что не желаем Эсфири зла, — подтвердил Том. — Но раз уж вы начали говорить об Одиноком Убийце, то расскажите всё до конца.

Группа Риска надеялась на то, что, поймав Одинокого Убийцу, они выпросят пощады для Эсфири. Если всё пройдёт удачно, то это будет самой большой и лёгкой победой, какую они одержат на Тере, где до сих пор им не везло на каждом шагу.

— Вы даёте честное слово, что не тронете Эсфирь? — добивался твёрдого подтверждения Логвин.

— Да, — ответили хором все трое.

Но Логвину этого показалось мало:

— Я хочу, чтобы вы поклялись, и никому не разгласили того, что здесь услышите.

— Мы клянёмся, — поручился за всех Артур. — Но почему вы требуете от нас клятву и так нервничаете? Вы нам не доверяете?

— На Тере никому нельзя доверять, — угрюмо проворчал нервничающий лавочник, и разве что по сторонам не оглянулся, чтобы проверить, не подслушивает ли их кто-нибудь.

— Но мы не такие как здешние люди, — возразил Рэм. — Почему же вы нам сами решили всё рассказать, а теперь так нерешительны?

Логвин окончательно побледнел и, опустив голову, тихо произнёс:

— Потому, что Эсфирь и есть Одинокий Убийца.

— Что?! — почти крикнули одновременно все трое.

Логвин, постарев от своего признания сразу на несколько лет, поднял голову и утвердительно покачал ею, глядя на потрясённых людей из Группы Риска. Он точно не шутил, хоть это звучало невероятно. Они никак не ожидали, что тот, кого они собирались искать и кто держит в страхе весь Аулент, жил всё это время рядом с ними в соседнем доме. Но больше всего их сразило то, что Одиноким Убийцей оказалась молодая девушка.

— Неужели та самая Эсфирь, которую мы видели, все эти годы хладнокровно убивала людей? В это невозможно поверить. Вы точно ничего не перепутали? — сказал Артур, обретя дар речи.

— Неужели Эсфирь такое чудовище? — изумился Рэм, его потрясению не было границ.

— И тем не менее, это так, — со скорбным видом подтвердил Логвин.

— Бред какой-то… — пробормотал ошарашенный Том.

— Но ведь Эсфирь едва ли стала совершеннолетней, во всяком случае, она так выглядит. А Одинокий Убийца совершает свои преступления уже несколько лет, — искал подвох Рэм.

— Да, Эсфирь ещё совсем молода, и всё же это она убивала, и именно её прозвали Одиноким Убийцей. Все эти годы я пытался её остановить и образумить, но ничего не добился. Все мои усилия оказались тщетными и ничего не дали. Эсфирь осталась Эсфирью, и Одинокий Убийца продолжает существовать, — признался расстроенный Логвин.

— Почему она стала убийцей? — спросил Том.

— Именно об этом я и хочу вам рассказать, — ответил Логвин Пирс, лавочник и владелец небольшого кафе.

26. Исповедь Логвина Пирса

— Я расскажу вам о том, что известно только мне и частично моей жене, — начал Логвин. — Я прибыл на Теру в числе одних из первых переселенцев. Как и все, я мечтал, что здесь моя жизнь станет лучше, ведь планета выглядела такой благодатной и приветливой. Поселившись здесь, на окраине Аулента, я построил дом, открыл это кафе, и моё дело действительно приносит мне хорошие доходы. Со мной прилетели жена и мой единственный сын Эдуард. Мы жили спокойно и счастливо, никогда не враждовали ни с пришельцами, прибывшими одновременно с нами, ни с терианами, жившими здесь много тысячелетий и которых в то время было во много раз больше пришельцев-инопланетян. Потом наступили трудные и неспокойные времена. Людей с голубой кровью начали беспощадно убивать, а они не могли эффективно сражаться против огнестрельного оружия врагов, имея лишь терианские стилеты, кинжалы и стрелы.

Особенно жестокими показали себя люди из Красных Вампиров. Это была группировка самых настоящих убийц, не знавших жалости и сострадания. Видевших их в живых остались лишь единицы, а потому, по разным слухам, их в банде насчитывалось где-то от двадцати до пятидесяти человек. Их прозвали Красными Вампирами потому, что они имели красную кровь и беспощадно уничтожали всех, у кого цвет крови был другим. Вампиры убивали не только териан и тех, кто пытался их скрывать, но и любых случайных свидетелей их деяний, так что их практически никто не видел. Эти головорезы были всегда хорошо вооружены и появлялись неожиданно. Они носили маски на лицах, и потому их не могли опознать даже свидетели. Возможно, эти убийцы жили по соседству или даже в вашей семье, но об этом не знал никто, даже их родные. Кода император Викул I прекратил гонения на териан, Красные Вампиры продолжали уничтожать людей с голубой кровью. Эти бандиты убивали целые семьи землян и других пришельцев, если оказывалось, что те растят у себя подкидыша голубой крови. А в то время часто терианки, чувствуя, что им не выжить, и они загнаны в угол, спешили подкинуть своих детей землянам в надежде, что их детей пощадят и не убьют. Много добрых людей тогда растили таких подкидышей и многие за это поплатились. Если тайна открывалась, то приходили Красные Вампиры и уничтожали всю семью, никого не щадя. Они были неуловимы и их бесчинства прекратились только тогда, когда Ласточка стала Лэс-Терой.

Мой сын служил во дворце у императора, и его карьера военного обещала быть блестящей, хотя ему было немногим больше двадцати лет. У Эдуарда появилась невеста, и они скоро должны были пожениться. Эта девушка родилась в многодетной семье. У её родителей, кроме неё, было ещё одиннадцать детей в возрасте от четырёх до тринадцати лет. Амата, так звали невесту Эдуарда, была старшей из них, тогда ей уже исполнилось восемнадцать лет. Её семья жила в деревне и имела небольшую ферму. Всё было прекрасно, пока…

Однажды после полудня я и моя жена сидели у камина и обедали. Это был обычный трудовой день, ничем не отличавшийся от множества других, наша жизнь тогда текла однообразно. Эдуард отсутствовал, он находился на службе, и мы никого не ждали, но едва мы сели за стол, как в дверь постучали. Я пошёл отворить, и внезапно меня охватило предчувствие беды. Когда я открыл дверь, то увидел растрёпанного человека на взмыленном коне. Это был сосед семьи Аматы. Он сообщил, что в их деревню нагрянули Красные Вампиры и хотят расправиться с семьёй невесты моего сына. Сказав это, человек поспешно скрылся, а я бросился в конюшню и быстро оседлал коня. Коротко рассказав жене, что произошло, я помчался в деревню. Я тогда был в таком смятении, что позабыл, что в Ауленте существует полиция.

Та деревня состояла из нескольких семей и всегда была оживлена. Когда же я подъехал к ней в тот день, то там стояла тишина, так как все жители, завидев Красных Вампиров, в ужасе разбежались. Зато среди этой тишины были слышны стоны и плачь. Спешившись за деревней, я незаметно прокрался к дому, откуда доносился шум. Спрятавшись в тени деревьев и густых кустов, я увидел Красных Вампиров, о которых до этого слышал столько ужасных историй. Они вытащили из дома Амату, её родителей, братьев и сестёр. Родителей Аматы привязали к двум столбам и обложили их хворостом. Стало ясно, что их хотят сжечь. Вампиры всегда сжигали тех, кто осмеливался усыновить детей с голубой кровью. Рядом с привязанными родителями плакали испуганные дети и стояли шесть гробов. Пустых гробов. Моё сердце готово было разорваться от ужаса, так как я знал, что Вампиры сделают с детьми. В гробы положат девочек и закопают их живьем, а мальчиков повесят на ближайших деревьях. Терианского же ребёнка заколют кинжалом, чтобы нарисовать его кровью специальный знак на лицах приёмных родителей, братьев и сестёр. Красные Вампиры всегда так поступали, чтобы все знали, за что поплатились эти люди. Родители, привязанные и беспомощные, будут вынуждены увидеть смерть своих детей, которых убьют на их глазах, а потом только подожгут их самих. Я знал, что бессилен помочь этой семье, ведь убийц больше тридцати, и они отлично вооружены, а я был один и безоружен. Звать на помощь тоже бессмысленно, ведь Вампиры убивали всех, кто пытался их остановить. Несчастной семье уже ничем нельзя было помочь. Я хотел убежать оттуда, оказаться как можно дальше от этого места, однако от сильного потрясения, вызванного тем, чему я стал свидетелем, у меня отнялись ноги, я не смог сделать ни шагу. И потому ещё несколько минут я оставался прикованным к тому месту, где прятался.

Вампиры уже выкопали глубокие могилы, но не приступали к своему кровавому делу, а обыскивали дом и хозяйственные постройки. Я догадался, что они кого-то ищут, и машинально пересчитал детей. Не хватало одной девочки и её, по-видимому, и искали кровожадные Вампиры.

Этой девочкой была Эсфирь.

Наконец, так и не найдя её, убийцы приступили к делу, и у меня мелькнула мысль: «У кого же из детей голубая кровь?»

Главный из Вампиров, так я решил потому, что он отдавал приказы, вывел на середину двора одну девочку. Она не сопротивлялась, и смело, как и все териане, глядела в глаза смерти. Бежать ей было некуда, так как позади находился дом, справа хозяйственные постройки, а слева были густые заросли, среди которых прятался я. Эта малышка была сестрой-близнецом Эсфири, её звали Эллада. Сверкнул занесённый над нею кинжал, и через секунду голубая кровь залила платье девочки, которая умерла молча. Не знаю, то ли её парализовал страх, и она не могла издать ни звука, то ли это было вызвано врождённым героизмом, но Эллада в те минуты вела себя далеко не по-детски, в ней не было свойственного людям отчаяния, как не усматривалось в ней и стремления жить. Её приёмная мать билась и кричала, но верёвки крепко держали несчастную женщину, осмелившуюся воспитывать двух терианок.

Как только умерла Эллада, и убийцы стали укладывать плачущих и сопротивляющихся девочек в гробы, я услышал вопль протеста и боли, перешедший в предсмертный хрип. Это кричал один из Вампиров. У него в спине торчала стрела, прилетевшая неизвестно откуда и пронзившая его насквозь. На какой-то миг мне показалось, что это гнев Божий и их сейчас всех постигнет неминуемое возмездие и семья Аматы будет спасена, но это была лишь мимолётная иллюзия, и чуда не случилось. На несколько секунд воцарилась тишина. Убийцы смотрели на одного из своих соучастников, бившегося в агонии. Затем предводитель Вампиров приказал скорее покончить с несчастной семьёй и найти стрелявшего.

Но тут произошло то, что я ожидал увидеть меньше всего. Один из Вампиров схватил кинжал и вонзил его прямо в сердце Аматы. Девушка упала у гроба, с благодарностью глядя на человека, сделавшего её смерть быстрой и избавившего её от более страшной участи. Она умерла почти моментально, удар был точным, явно сделанный профессионально. Вампиры не ожидали такого поворота событий, и им это вовсене понравилось. Их предводитель, что-то сердито крикнув, приказал схватить бунтовщика. Главарь сорвал маску с этого человека, и я увидел… своего сына Эдуарда. Это чуть не убило меня, ведь мой единственный сын оказался Красным Вампиром!

Логвин был уже не просто бледным, а прямо-таки зелёным. С каждым словом своей нелёгкой исповеди он всё больше походил на человека, близкого к помешательству.

Артур молча встал и подошёл к шкафу. Он достал из него первую попавшуюся бутылку, в ней оказалось вино. Ничего не говоря и не проявляя никаких эмоций, Артур налил Логвину стакан вина. Тот залпом осушил его и посмотрел с благодарностью на землянина, но легче ему, видимо, не стало.

— Моего сына спросили, почему он это сделал, — продолжал Логвин, едва ли не выдавливая из себя каждое слова, — и он ответил, что Амата была его невестой, он не мог своими руками закопать её в землю живой. Это привело Красных Вампиров в бешенство, и они несколько раз выстрелили в Эдуарда, он не смог ни защититься, ни убежать. Но, мне показалось, что он принял эту смерть с покорностью, как должное.

Часть меня умерла вместе с сыном, и я до сих пор не могу понять, как я не умер тогда на месте.

Однако и это было ещё не всё. Когда Эдуард упал, Вампиры на мгновение ослабили внимание, и я заметил, как из зарослей между домом и постройками выскочила Эсфирь. Она бесшумно подбежала к ближайшему бандиту, стоявшему к ней спиной, и, быстро, с ловкостью вора, выхватив из его кобуры пистолет, успела скрыться раньше, чем этот человек опомнился и, закричав, бросился в погоню за девочкой, проявившей столь безрассудную наглость. Этот поступок, и правда, свидетельствовал либо о крайней глупости, либо о безграничной дерзости. Сейчас, вспоминая об этом, я больше склоняюсь ко второму, ибо Эсфирь далеко не глупа. Оказавшись под защитой густого леса, где было полно оврагов, Эсфирь выстрелила несколько раз, а стреляла она на редкость точно, и, убив двоих преследователей, скрылась.

Пока половина мужчин преследовала в густых джунглях Эсфирь, другая быстро расстреляла детей, которые, воспользовавшись суматохой, сделали попытку разбежаться, и подожгли родителей.

Несколько минут спустя из леса послышались отдалённые выстрелы и детский крик. Вскоре вернулись остальные Красные Вампиры, сказав, что девочка убита, но им некогда искать её труп, скатившийся куда-то в глубокий овраг. Забрав своих убитых, но оставив моего сына, Красные Вампиры сели на коней, ожидая, когда догорят муж и жена, чьи дети лежали мёртвыми по всему двору. Это была ужасная сцена и я, больше не выдержав, бросился прочь.

Когда я вернулся домой, да и то только благодаря моей лошади, я был близок к помешательству. Жена целый час умоляла сказать ей, что случилось, а я не мог даже слова промолвить. Перед моими глазами стояли дети, которых расстреляли Вампиры, их родители, горящие у столбов, и мой сын. Этот кошмар навсегда, до малейшей подробности, запечатлелся в моей памяти, словно клеймо. Почему мой сын оказался среди Красных Вампиров? Ведь он никогда не был жесток. Я рассказал жене всё, что видел, и, кода наступила ночь, отправился в деревню, чтобы похоронить убитую семью и сына.

Ночь выдалась ужасная. На небе зловеще двигались силуэты чёрных туч, дул сильный порывистый ветер и гремел гром, но дождя не было. На Тере часто бывает такая погода, но в ту ночь в моей душе творилось то же самое. Всё вокруг облеклось будто в траур, казалось мрачным и угнетающим.

В деревне было по-прежнему тихо, так как все жители покинули её и ещё не вернулись. Я приехал на место и, заметив, что коня беспокоит запах крови, я оставил его подальше от дома. Внезапно ветер стих и больше не гремел гром. Кругом воцарилась мёртвая тишина, леденящая душу. Деревья, потрёпанные ветром, выпрямились и замерли. Они были похожи на плакальщиц, которые, увидев человека, прервали свои стенания и плач, чтобы посмотреть, кто пришёл в это скорбное место, и что он будет делать.

Я шёл по траве, залитой кровью убитых детей, и искал своего сына. Он лежал неподалёку от Аматы. Увидев его, я остановился. В моём сердце боролось горе с ненавистью к Эдуарду, как к убийце, и, тем не менее, он был моим сыном, мне стало жаль его.

Вдруг я услышал стон и огляделся. Но вокруг меня, словно на поле брани, лежали только мёртвые. Стон повторился, но этот раз громче, и я увидел, что Эдуард слегка повернул голову. Я бросился к нему, поняв, что мой сын жив. Когда я опустился возле него на колени и положил ему под голову свой плащ, он открыл глаза и посмотрел на меня.

В тот же миг я увидел чью-то тень, которая бесшумно приблизилась сзади. Я подумал, что вернулись Красные Вампиры, и оглянулся. Позади меня стояла Эсфирь. Девочка была жива, но на её голове виднелась рана и кровь перепачкала её волосы. При свете луны, Эсфирь казалась бледной, как покойница, и слегка покачивалась, так как, видимо, потеряла много крови. В руке Эсфири был пистолет — его, не смотря на слабость, она сжимала крепко. Она шагнула к нам и, неотрывно глядя в глаза Эдуарда, медленно подняла оружие и прицелилась в моего сына. Пистолет не дрогнул в руке Эсфири, а на её лице было недетское выражение человека, вернувшегося их царства мёртвых. Казалось, что сами богини мщения оживили этого ребёнка. Я не ожидал от девочки такой решительности и хладнокровия. Я был поражён и, видимо, мой истошный крик и что-то в выражении моего лица остановили Эсфирь, она опустила оружие.

— Твой сын — убийца, — обвинительным голосом произнесла Эсфирь.

— Да, — тихо прошептал Эдуард, — эта девочка права, отец. Я Красный Вампир и уже два месяца убивал людей.

Они не знали, что я был свидетелем убийств, происшедших днём, и всё видел.

— Зачем, Эдуард? — застонал я. — Почему ты был заодно с этими убийцами?

— Меня заставили, отец, — прохрипел Эдуард, — но я не смог долго выдержать этого ужаса.

— Это не оправдывает тебя, — жёстко отрезала Эсфирь.

— Я знаю, — ответил мой сын, — тому, что я делал, нет прощения.

— Я буду мстить, — прошептала Эсфирь, глядя на звёзды, появившиеся в прорехах туч, и словно давая клятву небесам. — Красные Вампиры убили мою семью, и теперь я буду искать их и отомщу, даже если на это уйдут годы.

Тогда я не принял эти слова Эсфири всерьёз и не знал, насколько решительно и осмысленно она это сказала. Разве я мог предположить, на что способен этот ребёнок?

— Никто не знает, кто на самом деле Красные Вампиры, — сказал я.

— Я найду их даже под землёй, — с ненавистью пообещала Эсфирь.

— Я помогу тебе, Эсфирь, — слабеющим голосом сказал Эдуард и подозвал её ближе к себе, так как ему трудно было говорить.

Однако он, в отличие от меня, уже тогда, наверное, понял, что слова Эсфири не пустой звук. Возможно, на пороге смерти человек всё видит яснее.

— Красные Вампиры не знают имён друг друга и, скорее всего, не видели и лиц. Они узнают один другого только по двум признакам, во-первых, на безымянном пальце правой руки у каждого есть татуировки в виде кинжала, кольцом обогнувшего палец. Во-вторых, все Красные Вампиры имеют одинаковые кинжалы. Такой есть и у меня.

Мой сын достал из-под плаща кинжал и отдал его Эсфири.

— Возьми его. Я ухожу из этого мира, но мой дух будет хранить тебя и поможет истребить всех, до одного, Красных Вампиров. Отомсти им за свою семью и за мою душу, которая уже никогда не найдёт успокоения. Это будет справедливое возмездие, а потому делай то, что будет подсказывать тебе твоё сердце, и не слушай тех, кто будет говорить, что всепрощение единственная панацея от всех бед и лекарство для израненной души, — потом он посмотрел на меня. — Прощай, отец, и прости меня…

Это были последние слова Эдуарда, моего единственного сына, он вскоре умер, а его глаза неподвижно смотрели на звёзды.

Я похоронил моего сына и убитую семью там же, возле дома. Когда приблизился рассвет, я, закончив свою работу и помолившись на могилах, стал звать Эсфирь, но девочки нигде не было. Я тщетно её искал, она ушла, не оставив следов. Прекратив поиски Эсфири, я сел на коня и поехал домой. В то утро я постарел лет на двадцать.

Три дня спустя, после этих событий, разразилась страшная гроза. Со дня гибели моего сына и семьи Эсфири дождь шёл почти беспрерывно, но на третью ночь поднялся настоящий ураган. Моя жена, заболевшая после смерти Эдуарда, уже спала, но я не мог уснуть и потому решил ещё раз обойти дом и проверить все запоры на ставнях, боясь, что они будут выбиты стихией. За окнами гремел гром, и стёкла дребезжали от порывов ветра и дождя, но среди этого шума я услышал, как кто-то постучал в дверь. Стук был тихим, однако я вздрогнул, как от сильного грохота.

Когда я открыл дверь, то увидел Эсфирь, с ног до головы укрытую непромокаемым плащом, который был ей явно не по размеру. Впустив девочку, я запер дверь и отвёл её к камину, думая, что она замерзла и промокла. Остановившись перед огнём, Эсфирь сбросила плащ и каким-то странным отрешённым взглядом поглядела на меня. Она не промокла, благодаря плащу, но в её руках я увидел кинжал. Руки девочки, её одежда и кинжал были в крови. Эта кровь была красной, а кинжал тем самым, что дал Эсфири Эдуард.

— Я убила человека, — поведала мне Эсфирь самым обычным голосом, пронизанным глубоким спокойствием человека с чистой совестью.

Эсфири едва исполнилось девять лет, но она, совершив убийство, не испытывала ни страха, ни угрызений совести.

— Мне нужно вымыть руки и кинжал, — сказала она.

— Да, конечно, — ответил я, подумав, что мне снится кошмарный сон.

Когда Эсфирь смыла кровь, я привёл её снова к камину и сказал, что принесу ей поесть. Усадив девочку в кресло, я ушёл, не беспокоясь, что она убежит, так как Эсфирь, видимо, давно не ела и была похожа на сомнамбулу, после перенесённых ею бед. Она делала всё машинально и ничему не противилась, хотя я очень беспокоился за её психику и боялся, что она может кинуться на меня с оружием, но этого не произошло. Эсфирь, похоже, отдавала себе отчёт в своих действиях, хоть и вела себя не по-детски. Когда я вернулся с едой, она уже крепко уснула в кресле, поджав под себя ноги и не выпуская из рук кинжала. Девочка спала так мирно, как и все дети в её возрасте. Нельзя было даже предположить, что она убила человека. Не став будить Эсфирь, я сжёг её плащ, на котором были следы крови, а затем отнёс её в комнату Эдуарда и уложил в постель.

Утром я сказал жене, что появилась Эсфирь, но умолчал о том, что она совершила этой ночью. Мы с женой решили оставить девочку у себя и вырастить, как дочь, выдав её за дальнюю родственницу. Эсфирь проспала целые сутки, а затем осталась у нас без каких-либо возражений. Мы очень полюбили её и делали всё для того, чтобы она забыла свою убитую семью и простила нашего сына. Особенно много времени уделял ей я. Эсфирь жила у нас и оказалась очень милым ребёнком, не агрессивным и уравновешенным. Мы с женой скрывали, что у девочки голубая кровь и были довольны своей воспитанницей. Эсфирь, после того, как пришла в наш дом, ни разу не упоминала о своей семье, и мы решили, что она смирилась с судьбой. Я же в душе надеялся, что Эсфирь, возможно, вообще никого не убила, а просто где-то вымазалась в крови. Я постоянно следил за ней и убедился, что Эсфирь не имеет привычки или склонности к жестокости и убийству. Но это оказалось не так. Как я ошибался!

Примерно за пятьдесят дней до годовщины гибели своей семьи, Эсфирь вдруг исчезла. Мы искали её, но безуспешно. Она не появлялась до того самого дня, в который была убита её семья и наш сын. И вот ночью кто-то постучал и, открыв дверь, я увидел Эсфирь. Пустив её в дом, я снова заметил следы крови на её руках и кинжале. Мне всё стало ясно: Эсфирь все эти дни охотилась на Красных Вампиров и убила кого-то из них. Эсфирь была в истрёпанной одежде, словно бродяга, худая, усталая и с репьями в волосах, которые давно не расчёсывала, но её глаза горели торжеством.

— Эсфирь, зачем ты это сделала?! — я ужаснулся, догадавшись обо всём. — Ведь ты погубишь свою жизнь.

— Нет. Я совершила идеальное убийство, — ответила моя воспитанница. — Меня никто не заподозрит, а ты не выдашь.

— Но ты не должна убивать людей!

— Это не люди, а убийцы. Их много, но я буду уничтожать их год за годом. Пока не убью всех, или они не остановят меня, — сказав это, Эсфирь ушла в свою комнату.

Только тогда я осознал то, во что отказывался верить целый год: у Эсфири была душа хладнокровного убийцы. В моём доме жил дьявол в обличье ребёнка. Я испугался, ведь Эсфирь могла убить меня или мою жену. Признаюсь, что этот страх прошёл не скоро. Но самое страшное то, что Эсфирь совершенно здорова психически. Если бы она была больна, то её можно вылечить. Только ведь Эсфирь имеет на редкость крепкую психику и нервную систему. В одном она была права: я никогда не посмел бы её выдать.

Утром она вела себя как нормальный ребёнок: смеялась, проказничала, мило улыбалась, когда я пытался ее отчитать. Моя жена была счастлива возвращению Эсфири, и я не смог сказать ей правду.

С тех пор прошло девять терианских лет. Красные Вампиры уже давно исчезли и стали не более чем страшной легендой, но Эсфирь каждый год уходит их дома и убивает по одному из них в тот день, когда погибла её приёмная семья. Я не знаю, как ей удаётся их найти, но она их находит. Порой мне становится страшно — а вдруг она убивает не только Красных Вампиров, но и невиновных людей, лишь бы совершить жертвоприношение в память о своей семье? Столько лет я живу с ней под одной крышей, но так и не смог понять эту терианку. Меня до сих пор ужасает, как ребёнок может убивать, и тем более девочка? Я ни у кого не посмел попросить помощи или даже совета. Кем нужно быть, чтобы много дней выслеживать человека и спланировать его убийство. Сколько ненависти она в себе носит! Сколько нужно жестокости, чтобы намеренно, а не случайно, лишить жизни человека, пусть даже и убийцу. Для меня всегда было непостижимо, как девочка может выследить и убить мужчину, который во много раз сильнее её. Я слышал, что все жертвы Одинокого Убийцы были заколоты кинжалом сзади. Это значит, что она вела не честную игру, убивая своих врагов ударом в спину, не давая им возможности защищаться. Конечно, это не благородно и подло, но ведь Красные Вампиры тоже убивали слабых, безоружных и беззащитных, так они поступили и с её семьей. И, в конце концов, только так она имела возможность одолеть более сильного противника. Несмотря на это, Эсфирь всегда в повседневной жизни оставалась доброй и милосердной, хоть и не страдала раздвоением личности, как может показаться. Она всегда всё делала осмысленно, что в её случае страшнее безумия.

Много раз я запирал Эсфирь, чувствуя, что она вскоре снова уйдёт, чтобы найти свою очередную жертву. Но она буквально исчезала из тщательно запертой комнаты, как будто сквозь стену проходила. Перевоспитать её не могли ни нотации, ни угрозы, что я сдам её в полицию. Эсфирь только улыбалась, слушая меня. Она знала, что я и моя жена привязались к ней, и я её никогда не предам. Когда Аулент дрожал перед неуловимым убийцей и обещалось огромное вознаграждение тому, кто схватит его на месте преступления, ибо все преступления были идеальными и доказать вину кого-либо потом было невозможно, даже тогда я не посмел выдать Эсфирь. Я знал всё, но не мог сказать ничего, а моя воспитанница продолжала свою охоту на Красных Вампиров. Вот так Эсфирь стала Одиноким Убийцей.

27. Эсфирь

Логвин замолчал и, встав, подбросил дров в камин. Некоторое время в комнате было слышно лишь потрескивание огня.

— Вы своей клятвой связали нас по рукам и ногам, Логвин, — произнёс, наконец, Артур. — Ведь вы прекрасно знали, чего хотели, когда заставили нас дать обещание не тронуть Эсфирь, если вы скажете, кто Одинокий Убийца. И теперь, зная, кто он, а вернее она, мы не можем арестовать Эсфирь.

— И вы должны сдержать своё слово, — напомнил Логвин, боясь, что долг этих людей возьмёт верх над их словом, данным ему. — Моя жена не перенесёт того, что Эсфирь — убийца. Ведь все соседи знают доброту и сострадательность Эсфири, которые даны ей природой, а не воспитанием. Конечно, она не подарок и иногда выкидывает такое, что не знаешь смеяться или плакать, но она часто всем помогает и её уважают простые люди. Поэтому никто не выдал Эсфирь полиции, после того, как умер Хауц, который был весьма скуп и вреден.

— Мы вас понимаем, но нам, думаю, необходимо поговорить с самой Эсфирью, — сказал Артур. — Где сейчас ваша воспитанница?

— Нет! — воскликнул протестующее Логвин Пирс. — Вы же дали слово, что не будете трогать её!

В эту минуту он сильно пожалел, что доверился этим пришельцам. Искренняя исповедь облегчила ему душу, но теперь могла принести новые проблемы.

— Мы не собираемся надевать на Эсфирь наручники и тащить к палачу, мы просто хотим помочь ей, — поддержал командира Том. — Или вы думаете, что обо всём рассказав нам, вы решили все проблемы? Нет. От того, что мы просто будем знать тайну Эсфири, ничего не изменится.

— Логвин, сегодня ночь очередного убийства и я не хочу, чтобы оно произошло. Уверен, вы тоже этого не хотите, потому что прекрасно знаете, что это опасно не только для Красных Вампиров, но и для самой Эсфири. Ведь на улицах будет полно народа, а в домах никто не ляжет спать, так как почти все жертвы Одинокого Убийцы были найдены убитыми в собственных комнатах. Эсфирь могут схватить или убить при погоне за ней. Вы этого хотите? — допытывался Артур.

У Логвина на лице отразилась растерянность. Он понимал, что этот человек прав и Эсфири угрожает опасность, но с другой стороны…

— Убить Эсфирь трудно, — ответил Логвин, как-то странно улыбнувшись грустной улыбкой.

— Почему? — спросил Рэм.

— Потому, что у неё голубая кровь, — пояснил лавочник с таким видом, как будто это очевидно и об этом невозможно не знать. — Вам, наверное, не известно, что терианина могут убить только три вещи. Ими являются: спиртное или вино в большом количестве, очень сильное радиоактивное облучение и холодное оружие. Но и последним терианина можно убить лишь в том случае, если кинжал, стрела, копьё, меч или ещё что-нибудь в этом роде, попадёт непосредственно в сердце и останется так хотя бы полминуты. До появления землян, на Тере не существовало ни вина, ни радиации. Тогда териане были практически неуязвимы и имели при высокоразвитой цивилизации исключительно холодное оружие. Поэтому я спокоен за Эсфирь. Она когда-то выжила, потому что убийцы в то время не знали, что териане могут легко выжить после огнестрельных ранений.

— И всё же я бы предпочёл, чтоб эту ночь она провела под нашим присмотром, — повторил Артур. — Неужели вы хотите, чтобы она снова кого-нибудь убила?

— Эсфирь убивает Красных Вампиров, а их смерти желали многие, — скрипнув зубами, с затаённым чувством ненависти произнёс Логвин.

Несмотря на прошедшие годы, он так и не простил этих людей за смерть сына, как не простила их и Эсфирь.

— Мы не выдадим Эсфирь полиции, — заверил лавочника Рэм, — но нам нужно с ней поговорить и, быть может, мы сможем направить её на путь истинный, если узнаем все мотивы её поведения и психологию. Иногда, чтобы исправиться, человеку достаточно обычного понимания. Мы не раз даже самых отпетых террористов заставляли сложить оружие, сумасшедших и фанатичных учёных убеждали не взрывать ради опытов планеты и не подвергать опасности жизни множества людей. Всегда можно найти компромисс.

— Но вы же не всегда его находили, — предположил Логвин Пирс, вспомнив, как называли эту команду официально.

— Да, победа не всегда была за нами, и мы часто шли на риск быть убитыми. Некоторые из нас и погибали, спасая ценой своей жизнь целые планеты и тысячи людей.

Логвин снова невесело улыбнулся:

— С Эсфирь вы точно потерпите поражение. Для неё не существует слово «компромисс». Уж поверьте мне, я-то её знаю.

— Но попытаться-то стоит! — уговаривал его Рэм. — Быть может, мы остановим Эсфирь. Разве вы не хотите, чтобы она прекратила убивать?

Логвин задумался. Эти трое были откровенны и сейчас предлагали свою помощь, не ставя никаких условий и не пытаясь заработать славу на поимке грозного убийцы, за которого назначили баснословно огромное вознаграждение, способное обеспечить любого человека и его семью роскошной жизнью до самой смерти. Если они вскоре покинут Теру, то в случае, если Эсфирь схватят, вряд ли у неё будут хорошие адвокаты и милосердные судьи, способные понять её. Да и разве он, Логвин Пирс, не по собственной воле сам открыл им тайну Эсфири? Логвин вздохнул, и устало провёл рукой по своим седеющим волосам.

— Знаете, я много лет никому, даже жене, не говорил о том, что Эсфирь убивает Красных Вампиров. От моего молчания зависела жизнь девочки, которую любим я и моя жена. Груз этой тайны камнем лежал у меня на душе и становился всё тяжелее с каждым днём. Иногда я смотрю на Эсфирь, как на чудовище, но не могу предать её, ведь она единственный человек на этой планете, который может заставить расплатиться Красных Вампиров за всё зло, что они причинили людям. Возможно, в моём поведении было что-то эгоистическое и не достойное порядочного человека, так как, хотя я в этом никогда и никому не признавался, где-то в глубине души, в её самом дальнем углу, я полностью одобрял деяния Эсфири. Потому что она делала то, что — стыдно признаться — не смог сделать я: она казнила убийц моего Эдуарда, которому они сломали жизнь, и я, услышав об очередном убийстве, испытывал наравне с ужасом и торжество. Вы даже не представляете, какое это ощущение, когда знаешь, что справедливость берёт своё, пусть и в обход закона! И я заботился о Эсфири, как об оружии моего возмездия тем убийцам. Таким образом, я становился её сообщником, но ради неё я пойду и на эшафот, ибо ей я обязан её решимостью и отвагой, её железными нервами и бесчувствием к врагам. Эта терианка была и остаётся словно отражением моих самых тёмных углов души, ведь я, как и она, потерял по вине Красных Вампиров близкого мне человека. Моя радость и мой тяжкий крест — вот что я могу сказать об этой девушке-убийце, с которой меня связала сама судьба. Но сейчас, когда я вам всё рассказал, мне стало легче, ибо всё это безумие, с точки зрения здравого смысла. Я вырастил в своём доме кровожадного зверя. И потому есть часть и моей вины в том, что сегодня во многих домах женщины и дети не смогут заснуть от страха и будут сидеть, сбившись в один угол. А их мужья и братья будут ходить возле них с оружием в руках, ожидая, не появится ли в их доме загадочный и жестокий убийца. Ведь не всем известно, кого убивает Эсфирь и потому её боятся и виновные, и невиновные. Узнав, что вам поручили ловить Одинокого Убийцу, я испугался за Эсфирь. Ведь всякое могло случиться, и вы вполне могли, случайно или нет, вычислить и поймать её. Тогда я решил рискнуть и всё рассказать вам, надеясь, что вы поймёте моё положение, и по-человечески, а не как палачи, взгляните на жизнь Эсфири. Я уже сам не знаю, как жить и чего ждать от такой жизни, ведь моя воспитанница в душе звереет всё больше с каждым днём, и меня это беспокоит. Может, я был плохим воспитателем? Может, я делал что-то не так? Я решил довериться вам, надеясь, что вы сможете помочь ей, — признался Логвин.

— Вы всё сделали правильно, — одобрил его поступок Том, — и мы постараемся повлиять на Эсфирь. Мы сделаем всё возможное, что в наших силах.

— Спасибо, — поблагодарил Логвин Пирс, — я рад, что не ошибся в вас. Здешние люди вряд ли поняли меня и помогли бы моей воспитаннице. Где сейчас Эсфирь, я точно не знаю, хотя в этом году, вопреки моим страхам, она не исчезала ни на день. У Эсфири есть крёстная мать Леония. Она живёт в одном квартале отсюда. Эсфирь часто бывает у неё, особенно, когда сердится на меня за мои нравоучения. Ведь какой бы доброй Эсфирь не была, но она с характером и ласковой её не назовёшь. Леония вдова и у неё двое детей, сын и дочь. Сын Леонии, его зовут Рэтас, имеет небольшой ресторанчик для более бедных жителей Аулента. Поищите Эсфирь у её крёстной матери или в ресторане Рэтаса. Это всё, что я могу вам сказать.

— Вы помогли нам, а мы обещаем, что постараемся помочь Эсфири, — пообещал Артур и, уточнив, где именно живёт Леония, Группа Риска удалилась.

Выйдя из дома Логвина, Том и Рэм заметили, что Артур о чём-то сосредоточенно думает. Так сосредоточенно, что разве не размышляет вслух. Он машинально шагал к гостинице, не обращая ни на кого внимания.

— Артур, нам нужно найти Эсфирь. Уже совсем стемнело, — напомнил Том, тронув командира за плечо.

Тот, оторвавшись от своих мыслей, остановился и, видимо, только сейчас заметил, куда идёт. Том и Рэм вопросительно поглядели на него.

— Или мы чего-то недослышали в рассказе Логвина Пирса или он сделал новое открытие, — сказал Рэм Тому.

— Скорее второе, Рэм. Вы правы, Эсфирь необходимо найти как можно скорее и этим, быть может, мы убьём двух зайцев, — произнёс Артур.

— Я не понимаю тебя, но вижу, что ты действительно сделал открытие. Давайте зайдём на несколько минут в гостиницу, и ты объяснишь, в чём дело, — предложил Рэм, не желая, чтобы их кто-то услышал или вообще прохожие обратили на них лишнее внимание.

Когда все трое вошли в кабинет и закрыли дверь, Артур сказал:

— Я думаю, что мы напали ещё на один след Лэс-Теры. Быть может, он тоже ложный, но его стоит проверить.

— Это как-то связано с Эсфирью? — догадался Рэм.

— Да, — ответил Артур, — У неё, как и у Нейман де Эриндо, есть кое-что общее с Лэс-Терой. А именно то, что Лэс и Одинокий Убийца оба неуловимы. Эсфирь единственная знает особенности Красных Вампиров и умеет их находить. Лэс-Тера тоже не раз способствовала тому, чтобы преступников в этом городу стало меньше. И при том это были злоумышленники, которых никто не мог поймать. Они обе обладают каким-то сверхчутьём, но при этом Лэс никогда не пыталась поймать Одинокого Убийцу, хотя он считается самым опасным преступником. А это значит, что она либо боится этого человека, и не решалась иметь с ним дело, либо она и есть Одинокий Убийца и потому не могла сдать в полицию саму себя. Поэтому Эсфирь вполне может быть Лэс-Терой. Только так можно объяснить то, что Лэс, переловившая всех отпетых нарушителей закона, оставила на свободе самого грозного убийцу.

— Весьма логично и походит на правду, — допускал подобную версию Том.

— А я не согласен, — возразил врач. — Эсфирь не может быть Лэс-Терой.

— Почему же не может? — спросил Артур.

— Мы видели Лэс достаточно близко, — пояснил Рэм, — и тебе, Артур, хорошо известно, что она носит другую одежду, ездит верхом и главное, если бы это была Эсфирь, об этом знал бы Логвин Пирс. А у Эсфири нет даже коня. Она чуть ниже Лэс-Теры и её волосы сильно вьются и, хотя длинные, но не достают и до колен, а у Лэс они почти до пят.

— Но разве трудно поменять одежду и надеть парик? — нашёл контраргумент Том. — К тому же, Ласточка появилась гораздо раньше, чем была убита семья Эсфири, и потому она могла быть Ласточкой и не говорить об этом Логвину. Помните, Логвин сказал, что эта девочка уже в раннем возрасте отлично стреляла. Коня же можно прятать в лесу. И ещё, Красные Вампиры прекратили резню вскоре после того, как Ласточку стали звать Лэс-Терой.

— А что это доказывает? — не сдавался Рэм. — Руководясь подобными совпадениями, мы можем найти ещё полсотни девушек, годных на роль Лэс-Теры.

— Это значит, — ответил Том на вопрос Рэма, — что, почуяв неладное, и то, что кто-то знает их тайну, Красные Вампиры затаились, и их так и не смогли найти даже лучшие сыщики. А раз их не могли найти профессионалы, тогда как Вампиров могла распознать девочка, которая знала лишь о татуировке на пальцах и кинжалах? Вряд ли Эсфирь могла бы с этим справиться, даже если ею двигала жажда мести. Из всего этого можно сделать вывод, что Вампиров найти и убивать могла лишь Лэс-Тера, от которой на этой планете нет секретов.

— Хорошо, я сдаюсь, — признал Рэм своё поражение, — но как быть с Нейман де Эриндо? Быть может, связаться с Диком и Ратмиром и отозвать их обратно?

— Нет, — сказал Артур, — пусть они следят за Нейман. Прежде всего для её же безопасности.

— А если Эсфирь всё-таки не Лэс-Тера? — Том вдруг засомневался. — Что если мы ошиблись?

— Шанс ошибиться есть всегда, — не отрицал Артур. — Однако попытка не пытка, и мы должны проверить любые возможные варианты. А у Лэс-Теры и Эсфирь много общего. Например, вспомните то, что сказал нам полицейский, который знает Эсфирь.

— А что он такого сказал? — спросил Рэм.

— Он упомянул, что Эсфирь, когда он собирался ей прочесть очередной раз нотации, каждый раз скрывалась бесследно и её не могли найти даже с собакой. Вам это ни о чём не говорит? А между тем, Лэс-Тера тоже имеет свойство исчезать, не оставляя следов — вспомните случай в пустыне — и её тоже никогда не могли найти, даже пуская по её следу лучших собак-ищеек. Если ещё поразмыслить и порасспрашивать людей, то уверен, что мы обнаружим и другие сходства между Эсфирью и Лэс-Терой.

— Если мы не ошибаемся насчёт Эсфири, то думаю, что наше шпионство за Нейман излишне, и оскорбительно для юной графини, — сказал Том.

— Нейман пока под подозрением, — Артур не торопился менять решения, — пусть за ней следят, да и она целее будет. Вы останетесь здесь и будете попеременно дежурить у рации. Если что-то произойдёт, то скачите к Дику и Ратмиру.

— Ты хочешь пойти один? — спросил Том, видя, что тот оставил громоздкий пистолет старинной работы, но взял запасной кинжал и спрятал его под широким длинным броне-плащом.

— Да, я пойду один, — ответил командир Группы Риска. — Мне нужно выяснить, кто на самом деле Эсфирь: Лэс-Тера или просто отчаявшаяся терианка, мстящая убийцам своей семьи. Если мы пойдём туда все, то неизменно привлечём к себе внимание. А Эсфирь, если она и вправду Лэс, увидев нас, скроется, и мы опять будем вынуждены искать её. Тогда как если Эсфирь увидит только одного из нас, то согласится вести переговоры, имея шанс скрыться в любой момент, ведь убежать от одного легче, чем от троих.

— Но какой смысл в том, что Эсфирь, признавшись во всём, сбежит? — не понимал Рэм. — Быть может, мне пойти с тобой и в нужный момент вмешаться, тогда она не уйдёт. Подумай только, ведь, может, через час ты будешь говорить с Лэс, и она снова улизнёт. Тогда наше пребывание в Ауленте продлится опять на неопределённое время.

— Рэм, мы обещали не арестовывать Эсфирь, — напомнил Артур. — Поэтому я пойду один и постараюсь справиться своими силами.

— Хорошо, но помни, что у тебя есть рация и мы прибудем в любое время, если понадобится наша помощь, — сказал Рэм.

Артур покинул гостиницу и вскоре исчез в темноте наступающей ночи. Было довольно поздно, но по улицам бродили поодиночке и группами вооружённые люди и полиция. Артур знал, что они рассчитывают поймать Одинокого Убийцу и получить вознаграждение, но никто не знал, что Артур через полчаса увидит этого человека.

Командир Группы Риска шёл по тому пути, который указал ему Логвин Пирс. Эта дорога пролегала по узким переулкам. Чем дальше Артур углублялся в этот лабиринт улочек на окраине Аулента, тем тише и темней становилось. В Ауленте не было нищих, но в этом районе жили бедняки. Сейчас они уже почти все спали, экономя свет. Их не страшил Одинокий Убийца, так как все его жертвы были людьми намного богаче их. И потому простые труженики единственные в эту ночь спали спокойно. Артур вскоре вышел к каналу, протекавшему меж гранитных берегов через город и отделявший бедные кварталы от более богатых. Через него был перекинут мост, тоже из гранита. Широкий и удобный, он стоял тут уже не один век. Они были построены ещё людьми голубой крови, и потому в них сразу угадывались особенности неповторимой терианской архитектуры.

Артур перешёл канал и оказался на более широкой улице. Народа здесь находилось не больше, чем в бедняцком квартале. Он прошёл немного вдоль канала и увидел широкий переулок, расположенный перпендикулярно к гранитному берегу и имевший несколько фонарей. Слабый свет этих голубоватых ламп показался Артуру очень ярким после абсолютно неосвещённых улиц предыдущего квартала.

Строения в этом переулке выглядели больше и лучше, с маленькими садиками и цветниками, но их владельцев нельзя было назвать состоятельными людьми. Артур нашёл дом, указанный Логвином, и постучал в ворота, весьма высокие, сложенные по краям из кирпича и имевшие небольшую деревянную дверь. Вскоре раздались шаги, и появилась женщина со славянским типом лица, но одетая как узбечка. Артура это не удивило, так как в Ауленте жило около трёхсот национальностей с разных планет и стран.

— Что вам угодно, господин? — осведомилась женщина на универсальном языке с чуть заметным акцентом.

— Вас зовут Леония? — спросил Артур.

— Да, меня зовут Леония.

— Я ищу Эсфирь.

— Эсфирь? — удивлённо и настороженно переспросила Леония.

— Да. Вы знаете, где она?

Женщина недоверчиво посмотрела на Артура и окинула взглядом безлюдный переулок, явно беспокоясь и нервничая.

— Я знаю, что у Эсфири голубая кровь, — сказал Артур негромко, — но вам не нужно бояться. Я хочу помочь ей.

— Не знаю, что вам и сказать. Дело в том, что у нас, — женщина широким жестом обвела переулок, — не доверяют людям из полиции, которые часто, прикидываясь друзьями, бросают потом в тюрьмы невиновных.

— Я не из полиции. Я — землянин.

Леония ответила не сразу. Она ещё раз внимательно посмотрела на незнакомца, но броне-плащ скрывал его с плеч до пят. Леония колебалась, не зная, как правильнее поступить. Как и большинство аулентцев, она настороженно относилась к чужакам.

— Эсфирь моя крестница и я люблю её, как дочь, — произнесла Леония. — Если она опять что-нибудь натворила, то я заплачу штраф, как всегда. Но только уйдите. Сегодня девять лет, как погибли её родные, и Эсфири очень тяжело.

— Дело намного серьёзней, чем повседневные выходки Эсфири, и я должен поговорить с ней, для её же блага.

— Нет, не настаивайте. Только не сегодня.

— Потом может быть слишком поздно, — покачал головой Артур. — Это очень важно.

Леония была в растерянности, но что-то в голосе этого человека вызвало в ней доверие. Она утвердительно качнула головой.

— Хорошо, я скажу, где она. Видите, вон тот ресторан? — женщина указала на скромного размера одноэтажный домик дальше по переулку. — Сейчас Эсфирь там.

Поблагодарив Леонию, Артур направился к ресторану. Он шёл не спеша. Ресторан был маленький и без названия. Артур подошёл к нему и поднялся по ступеням. Перед тем, как зайти, командир Группы Риска огляделся по сторонам, но в переулке не было ни души. В эту тревожную ночь мало кто хотел развлекаться или посещать друзей, даже из дома люди предпочитали не выходить до рассвета. Артур зашел в помещение, гордо именовавшееся рестораном. Внутри было уютно и тепло после прохладного вечернего воздуха. Этот ресторанчик почти пустовал, и в нём сидело не больше двадцати человек, тихо беседовавших за ужином. Круглые столики покрывали безупречно чистые скатерти, а в воздухе носился аппетитный аромат незатейливых и недорогих блюд. Потолок тут был низкий, а окна большими и широкими, но это не портило общей обстановки. Везде горели свечи, и стоял приятный полумрак.

За стойкой находился парень лет двадцати-двадцати пяти. Он, рассеянно натирая фужер из недорогого хрусталя, обеспокоено наблюдал за кем-то, сидевшем в самом тёмном и дальнем углу. Это был Рэтас, сын Леонии и владелец этого ресторанчика. Похожий на мать, с русыми волосами и светлыми глазами, он выглядел хозяйственным и гостеприимным.

Артур тихо приблизился к Рэтасу, отметив, что на его появление, к счастью, никто не обратил внимания. Здешние люди не были особенно любопытными. Рэтас, заметив, что кто-то подошёл, слегка вздрогнул и, повернувшись, посмотрел на посетителя. Перед ним стоял одетый во всё чёрное совершенно незнакомый человек.

— Чем могу быть полезен, господин? — спросил с любезной, но несколько неловкой улыбкой Рэтас, застигнутый врасплох.

— Я ищу Эсфирь, — тихо ответил Артур. — Мне необходимо поговорить с ней. От этого, быть может, зависит будущее этой юной терианки.

— Вы знаете, что… — побледнев, испуганно пробормотал Рэтас, бросив мимолётный взгляд в ту сторону, куда он смотрел прежде.

Артур жестом заставил Рэтаса замолчать и тот не договорил.

— Я много чего знаю о Эсфири, — по-прежнему тихо произнёс Артур.

Рэтас сделал удручённый жест и понимающе покачал головой. Он оказался не таким недоверчивым, как его мать.

— Эсфирь здесь, — сообщил Рэтас, снова берясь натирать фужеры, но его руки выдавали то, что он нервничал. — Она сидит здесь уже час и пьёт вино, хотя раньше никогда этого не делала. Я пытался вразумить её, но она меня не слушает. А между тем, вино для неё — яд. Я не знаю, что делать.

— Где она? — спросил Артур.

Рэтас указал на столик, стоявший в углу, полускрытый портьерой. Из-за слабого освещения и тени от портьеры, Эсфирь было почти не видно.

Артур пошёл к Эсфири, гадая, кто же она на самом деле. Терианка сидела лицом к подходившему Артуру, но не видела его. Низко опустив голову, она подпирала её правой рукой, поставив локоть на стол. Её длинная вьющаяся чёлка и волосы скрывали лицо, упав вперёд волнистыми прядями. На Эсфири было то же переливающееся красно-коричневое платье и тёмно-вишнёвый плащ из плотного шёлка, который сполз и висел на одном левом плече, скрывая левую руку и частично лёжа на полу. Перед девушкой на столе стояли бутылка, уже больше, чем на половину пустая, фужер и лежал кинжал, лезвие которого блестело в мерцающем свете свечей.

- Эсфирь!

Услышав своё имя, Эсфирь медленно и неохотно подняла голову. Из-под длинной чёлки на Артура недружелюбно сверкнули большие чёрные глаза.

— Тебе нельзя пить, — сказал Артур, садясь напротив Эсфири.

— Кто вы такой, чтобы указывать мне? — немного возмущённо спросила Эсфирь, и протянула руку к фужеру, но Артур перехватил её запястье и быстро отодвинул фужер и вино.

— На сегодня тебе достаточно, — нравоучительно произнёс Артур. — Вино убьёт тебя, если ты не остановишься. Ты и так уже пьяна.

— Нет, я не пьяна, — устало возразила Эсфирь, снова опустив голову и не проявляя никакого интереса к человеку, подошедшему к ней, и не думая о том, что говорит. — Я хотела бы напиться и всё забыть, хотя бы сегодня, но не могу. Мои воспоминания сильнее меня.

«Неужели эта полупьяная и пребывающая в полной депрессии девушка и есть Одинокий Убийца?» — усомнился Артур.

У сидевшей перед ним терианки вид действительно был не самый бравый.

— Я понимаю тебя, но такое горе невозможно утопить в вине. Твоё прошлое и твои поступки не дают тебе покоя, — посочувствовал землянин.

Эсфирь резко выпрямилась и в упор поглядела на Артура, тому стало немного не по себе, зато в таком состоянии терианка больше походила на грозную убийцу.

— Что вы знаете обо мне? — она бросила на собеседника уничтожающий взгляд.

Настороженно глядя в не менее чёрные, чем её, глаза Артура, Эсфирь вдруг вспомнила и узнала командира Группы Риска-III, некогда гнавшейся за ней.

— Я знаю достаточно много, мне всё рассказал Логвин Пирс, а до остального я додумался сам, — ответил Артур.

Слова были достаточно серьёзными и прямолинейными, но терианка не впала в панику и не сделала попытку сбежать. Она приняла эти слова как вызов, в её глазах вспыхнула решимость принять и эту войну, если её хотят ей навязать. На миг, только на краткий миг, Эсфирь замерла, а потом одарила Артура вероломной усмешкой, которая могла означать всё, что угодно, но что именно, трудно понять. Одно ясно — эта девушка не сдастся без борьбы и с её стороны будет нанесено тоже немало ударов, прежде чем её уничтожат. Это было уже поведение настоящего Одинокого Убийцы, каким и описывал его Логвин Пирс — умный, коварный, хитрый, не брезгующий убить врага со спины. Эсфирь показала своё истинное лицо и это могло служить достаточно красноречивым предостережением против того, чтобы вставать у неё на дороге.

— Значит, Логвин всё же не выдержал и проболтался, — покачав головой, с кривой усмешкой, произнесла полупрезрительно Эсфирь и безразличным тоном осведомилась: — Вас послали, чтобы убить меня?

— Нет, я искал тебя, чтобы предупредить о том, что император ищет убийцу Хауца, для того, чтобы убить его без суда и следствия.

— Как это похоже на здешних людей, — скривилась Эсфирь.

— Пока полиция не напала на твой след, ты должна покинуть Аулент.

— Зачем? — Эсфирь равнодушно пожала плечами.

— Но ведь тебя могут убить! Неужели тебя это не волнует? — удивился Артур.

— Меня это перестало волновать много лет назад.

— Ты так говоришь, потому что напилась и не понимаешь всей опасности. На самом деле ты хочешь жить.

— Нет. Мне уже всё равно. Поэтому вы зря беспокоитесь. Идите и спите спокойно, господин Артур. Вы предупредили меня, а остальное — мои проблемы, — Эсфирь снова взяла фужер и сделала глоток.

— Я не уйду.

— Почему?

— Ты развезабыла, какой сегодня день? И не смотри на меня волком, я знаю, что память-то у тебя на редкость хорошая. Сегодня настала очередь следующей жертвы Одинокого Убийцы. Поэтому в эту ночь, пока весь Аулент ловит неуловимого убийцу, я прослежу, чтобы ты не попала в переделку.

— Вы о ком заботитесь — обо мне или о моих жертвах? — услышал Артур циничный вопрос.

— Эсфирь!

— Вы боитесь, что я убью очередного Вампира? Не так ли?

Глаза девушки хищно и непримиримо сверкнули.

— Нет, я боюсь, что аулентцы убьют тебя, если поймают.

— У них ума не хватит, — самоуверенно заявила Эсфирь.

— Хотя, честно говоря, я хочу помешать тебе убить очередную жертву, припасённую на этот день, и этим взять ещё один грех на душу.

— А вот это больше походит на правду, — заметила терианка.

— Эсфирь, я правда желаю помочь тебе. Твоя жизнь не заслуживает ни чьего одобрения, ты должна добиваться всего законным путём.

— Ага, как Нейман де Эриндо. Интересно, много ли она добилась, ища правды у закона?

— Она действительно страдает незаслуженно. Но сейчас речь идёт не о Нейман де Эриндо, а о тебе. В твоём случае всё могло быть иначе, если бы ты сразу обратилась к правосудию.

— И кто интересно поверил бы маленькой девочке с голубой кровью? В лучшем случае я сейчас трудилась бы как каторжная на какого-нибудь пришельца в качестве пожизненной рабыни. Ведь именно так поступали с моим народом. А так я жива и свободна, я могу вершить свой суд и ни перед кем не склоняю голову, хоть я всего лишь бродяга. Может, на других планетах слово «закон» и уважают, но здесь оно всего лишь бессильный мираж, калечащий жизни и судьбы людей, и не только териан. Ещё тогда, совсем маленькая, я понимала, что лучше держаться подальше от аулентского закона, и потому я выжила там, где погибали другие.

— И всё-таки, я не допущу, чтобы сегодня произошло ещё одно убийство. Пойми, Эсфирь, мстя другим, ты калечишь и свою жизнь.

— Ваши душеспасительные проповеди несколько запоздали. Сегодня я никого не убью, — проворчала Эсфирь, посмотрев на тёмную ночь за окном. — Хауц, которого я ранила, и который скончался, был одним из Вампиров. Он долгие годы жил по соседству с Логвином Пирсом, но о том, что он был Красным Вампиром, я узнала лишь в тот день, когда убила его. Не сдержав ненависти и разбушевавшихся во мне чувств, я разозлила его, и он накинулся на меня с кинжалом, я защищалась. Я действовала сгоряча и потому убила его раньше времени, но всё равно одним Вампиром стало меньше. Так что, сегодня никто не будет убит, во всяком случае, только не мной.

— Ты уверена? — Артур опасался, что Эсфирь пьянеет и сама не понимает, что говорит.

— Абсолютно, — кивнула терианка, от чего её чёлка ещё больше упала на глаза. — Если бы мне было кого убить, то я сейчас не сидела бы здесь и не пыталась заглушить свою боль и горе вином. Я шла бы к очередному Вампиру и жаждала только одного — крови. Красной крови, которую я проливаю каждый год в память о тех, кого убили на моих глазах.

Эсфирь так посмотрела на фужер с вином цвета крови, что казалось, он вот-вот разобьётся от её взгляда, полного затаённой ненависти.

— Эсфирь, я не могу понять твоего мышления, — произнёс Артур. — На Земле многие взрослые люди, даже сильно ненавидя своих заклятых врагов, не желают им смерти и не могут убить их. Одних останавливает то, что они совершают поступок противный Богу; другие боятся закона; третьи не представляют, как можно отнять жизнь у себе подобного; четвёртые просто не находят в себе сил убить человека, даже если им этого очень хочется. Но что может остановить тебя, Эсфирь, чего ты боишься?

— Меня ничто не может остановить, и не пытайтесь найти моё уязвимое место, его не существует. Я ничего не боюсь в этом мире, так как меня саму все боятся. Я ни к чему не привязана и ни к кому не стремлюсь, чтобы ещё раз не привязаться к человеку и не пережить вновь трагедию, потеряв его, как потеряла я свою приёмную семью. С меня хватит!.. Вампиры разрушили мою жизнь и причинили мне боль, которая уже девять лет ни на секунду не покидает меня, но второй раз им этого не удастся. Не имея близких, я не рискую вновь потерять их и так мне легче вести борьбу с врагами. Если же я погибну, то этого никто не заметит и это никому не принесёт боли потери и слёз. Я преступила все границы закона людей и Бога и мне больше нечего бояться. Хуже уже не будет.

— Ты сказала девять лет? — переспросил Артур. — Логвин упоминал такое же время, но Одинокий Убийца существует всего около семи лет. Значит, помимо тебя есть и другой, и значит, это не тебе дали прозвище Одинокий Убийца?

— Нет, я одна и никого другого не существует, — с уверенностью возразила Эсфирь. — Что касается дат, то они обе точные. Просто пришельцы измеряют время стандартными годами, то есть равными годам на Земле, а я живу по времени этой планеты. Из-за этого на Тере часто возникают недоумения и путаницы относительно возраста и прочих дат, но Одинокий Убийца только один, и это я. Равных мне в Ауленте не существует. Тут исключительно я сею страх и ужас, ни с чем не сравнимый. И я не собираюсь останавливаться.

— Эсфирь, когда люди совершают вдруг даже непреднамеренное убийство, то многие испытывают такой ужас, что некоторые потом сходят с ума, других преследуют кошмары, мучают угрызения совести и так далее. Душевные муки этих людей очень сильны и болезненны, хотя они убивали случайно, а не преднамеренно, как ты. Но как ты, Эсфирь, будучи ребёнком, могла убить человека и не одного? Как у тебя хватало моральных сил находить и убивать людей, а затем спокойно спать и жить?

— Вы не сможете меня понять, — ответила Эсфирь, отрешённо глядя в тёмное окно, где на небе сияли большие звёзды, — потому, что выросли в другом мире, а здесь, в Ауленте, реальность намного суровее и страшней. Я кажусь вам чудовищем, и, быть может, так оно и есть, но такой меня сделала жизнь. Может, я пошла по неправильному пути, но сейчас уже ничего изменить невозможно. Когда погибла моя семья, я осталась абсолютно одна, и, хотя у меня была крёстная мать и ко мне хорошо относились Логвин и его жена, они не могли заменить мне семью. На моих глазах убили одиннадцать детей и их родителей! Среди них была моя кровная сестра — Эллада.

Поняв, что слишком повысила голос и на неё могут обратить внимание, Эсфирь умолкла, уронив голову на руки. Через минуту, она успокоилась и, словно взвесив, говорить дальше или нет, продолжила упавшим голосом:

— За день до того, как пришли Красные Вампиры, я, Эллада и наши братья и сёстры играли с соседскими детьми. Эллада споткнулась и упала. На её коленях выступила кровь. Это увидели дети наших соседей и разбежались, в ужасе крича, что у Эллады голубая кровь, а на следующий день пришли палачи. Я успела спрятаться в лесу, который был мне хорошо знаком. Зачем я сделала это тогда, почему не умерла со всеми? Сама не знаю… Наверное, мною двигал инстинкт самосохранения, но, не выдержав, я вернулась. За домом я случайно нашла лук и стрелы, принадлежавшие одному из моих братьев, который учил меня стрелять. Затем я подкралась ближе и увидела, как убивали Элладу. Я впервые в жизни увидела, как лишают жизни человека, и этот человек был моей сестрой! Самый близкий мне человек во Вселенной…Это был первый урок убийства, который мне преподали сами же Вампиры, и потому я их убивала только кинжалом, чаще всего их собственным. В тот момент я перестала что-либо соображать от ужаса, а мои руки сами подняли лук и выстрелили. Даже не знаю, что случилось со мной в тот момент. Я не хотела этого, это произошло машинально. Я была в шоке, но моя стрела попала в цель… Крик человека, которого я сразила, вывел меня из оцепенения и вернул в реальность. Так я убила первого своего врага. Мой страх от содеянного длился одну минуту и это был мой первый и последний страх, который я испытала при убийстве. Потом Вампиры расстреляли сына Логвина, и в то время один из них стоял очень близко ко мне спиной. Я бросилась к нему и вытащила у него пистолет, сама не знаю зачем, может для того, чтобы меня увидели и убили. Потом появился какой-то бешенный азарт, я убегала и стреляла так, как учил меня брат. Мне хотелось умереть, защищаясь, и после от Логвина, я узнала, что отправила на тот свет двоих. Видимо, сама судьба хотела сделать меня убийцей. За мной гнались, и вскоре чья-то пуля настигла меня, и я упала, почувствовав, как что-то обожгло голову, а потом скатилась в овраг, на краю которого я свалилась. Я впала в беспамятство, близкое к смерти, и это было что-то вроде перехода из одной жизни в другую. Во мне умер беззаботный ребёнок, и я очнулась уже совершенно другой, я стала убийцей и повзрослела. В меня как будто что-то вселилось…

Когда я пришла в себя, была уже ночь. Я родилась второй раз в беспросветной тьме. С тех пор я только ночью вершила свой суд над Вампирами. Я лежала в темноте и смотрела на небо, словно саваном скрытое тучами, даже звёзды не хотели смотреть на то, как родился новый убийца. Тьма никогда не порождала ничего хорошего. Когда у меня появилось достаточно сил, чтобы встать, я, пошатываясь, но, не бросая оружия, направилась обратно к дому. Там я увидела только мёртвых. Я подошла к каждому, в надежде найти хоть одного живого брата или сестру, но все были мертвы, и я сама закрыла некоторым глаза. Разве вы можете представить то, что ощущает ребёнок, бродя среди мертвецов ночью и еле держась на ногах от потери крови? Такое можно пережить только раз, и после этого готов на всё. Когда появился Логвин и, похоронив всех, уехал, я пошла искать своих соседей, разбежавшихся по лесу, но никого не нашла и возвратилась в деревню. Я решила ждать их здесь, ведь они должны были вернуться, так как в домах остались их вещи, а в сараях и на пастбищах — животные и птица. Утром все возвратились, обходя стороной мой дом, а я ждала, пока кто-нибудь сделает промах и чем-то выдаст своё причастие к убийству моей семьи. Потому что Красным Вампирам нас выдал кто-то из соседей. И это оказалось правдой. Ночью к одному из домов приехал всадник. Это был Красный Вампир. Он отдал своему осведомителю деньги за донос и отправился в обратный путь. Я кинула на крышу предателя горящий факел и побежала за всадником. Я следила за ним два дня, теряя и вновь находя его след, и одной ночью залезла к нему в дом. Той ночью разразилась страшная гроза, но человек спал беспокойно. Я обыскала его спальню, и интуиция помогла мне найти тайник. Там я обнаружила кинжал, похожий на тот, что дал мне умирающий Эдуард, и одежду, в которой обычно появлялись Красные Вампиры. Затем я убедилась, что на пальце того человека есть татуировка. Большего мне не надо было. Я тут же вынесла ему свой приговор и вонзила в сердце спящего мужчины его собственный кинжал. Кровь залила мне руки, но я не испытала ничего, кроме отвращения и какого-то дикого чувства торжества. Потом я отправилась к Логвину Пирсу. Так я, уже сознательно, убила первого Вампира, не считая тех трёх, убитых скорее случайно, чем намеренно.

— И у тебя не дрогнула рука? — спросил Артур, внимательно выслушав каждое её слово. — Ведь ты убила человека.

— Нет, для меня он не был человеком, если мог хладнокровно убивать беззащитных детей. И не читайте мне нравоучений! Мне достаточно упрёков и причитаний Логвина Пирса. Конечно, я могла смириться и жить, оплакивая погибших, но не пачкать своих рук кровью. А я не смирилась, так что теперь? Каждый имеет право на выбор, если он свободный человек. Роль страдающей великомученицы оказалась не по мне. Я не могла простить убийц и хотела мстить, так как закон во все времена был слишком слаб и не мог наказать самых злонамеренных преступников и восстановить справедливость.

— Ты уже достаточно мстила. Прекрати эти убийства пока не поздно.

— Уже поздно, — прошептала Эсфирь, — слишком поздно. Все эти годы я, словно одержимая, искала Красных Вампиров по всему Ауленту. Я точно знаю, что их было больше тридцати, но потом несколько покинуло Теру, а других убила я. Теперь их осталось чуть больше двадцати. Я искала их, забывая о еде, не спя по нескольку дней, изнывая от жары и замерзая под снегом, пока не находила одного из них. Но теперь я зашла слишком далеко, и мне нет дороги назад. Аулент взбудоражен этими убийствами, но только мне и Красным Вампирам известно, что все убитые были не просто людьми. Я ни разу не ошиблась. И теперь я ищу их, а они ищут меня. В Ауленте идёт невидимая война между мной и Красными Вампирами. Об этом никто не знает, кроме них и меня. Это слепая война, так как они не знают меня в лицо, а я не знаю их. Мы ищем друг друга наугад. Вампиры давно поняли, что в Ауленте есть человек, который знает их, находит и уничтожает. Вот только они не догадываются, что воюют с ребенком и в этом моя сила и преимущество. Они чувствуют, что гибнут поодиночке и потому вновь объединились и ищут меня. Они ведут поиски уже три года, но даже на шаг не приблизились ко мне, а я за эти годы убила ещё троих. Вампиры необыкновенно хитры и умны. Их нельзя остановить, и потому эта тайная война кончится только тогда, когда я истреблю их всех или когда они убьют меня. Моя жизнь тяжела, я постоянно рискую быть пойманной, но это моя жизнь, я к ней привыкла и ни на что не променяю. Если бы я знала, где Вампиры собираются вместе, то уничтожила бы сразу всех. Но сколько я не следила за теми, которые были мне известны, я так и не обнаружила места их сбора.

— Откуда ты знаешь, что тебя ищут Вампиры?

— Три года назад я выследила одного из них и устроилась служанкой к нему в дом. Я следила за каждым его шагом и подслушивала всё, о чём он говорил по телефону с какими-то людьми. Из этих разговоров я всё и узнала. А затем, убив хозяина, я покинула тот дом вместе со всей прислугой, которая разбежалась, едва узнав, что дом посетил Одинокий Убийца. Меня никто даже не заподозрил. Это убийство было, как и все остальные, идеальным.

— Скажи, ты причастна к исчезновению жены Хауца, которая видела твою стычку с ним, а также медсестры в больнице и врача, который стал свидетелем смерти Хауца и видел тебя?

— Нет, я не знаю, куда они делись, — Эсфирь ответила с искренностью. — Я убийца, но убиваю лишь Красных Вампиров. У меня свои правила игры и их я не нарушу. Запомните это.

— Эсфирь, тайна Одинокого Убийцы, это единственная тайна, которую ты скрываешь от людей, помимо того, что у тебя ещё и голубая кровь?

— Я вас не понимаю, — терианка действительно выглядела недоумевающей.

— У тебя много общего с Лэс-Терой, и я могу это доказать. Скажи всю правду и не заставляй меня и моих людей заняться тобой всерьёз. Если ты и есть Лэс, то не бойся признаться в этом. Мы поможем тебе.

Эсфирь состроила насмешливую гримасу и немного сонно поглядела на Артура. Видимо, вино начинало действовать, и её клонило ко сну, но вместе с тем она бледнела с каждой минутой, и это доказывало, что вино было действительно очень опасно для териан.

— Вы приняли меня за Лэс-Теру? — фыркнула и почти беззвучно рассмеялась Эсфирь. — Видимо, у вас и вправду очень плохи дела, раз вы готовы видеть Лэс-Теру в первой встречной. Но, впрочем, что я говорю? Ведь Лэс убита…как жаль…

— Это ещё не доказано, — хмуро возразил Артур.

— Я рада, если Лэс жива, — уже серьёзно произнесла Эсфирь и тряхнула головой, откидывая назад волосы. — Во всяком случае, она была единственным стоящим человеком на весь Аулент и его окрестности. Только власть Лэс-Теры, пускай иногда и жестокая, может держать варварский Аулент в узде.

— Ты умеешь ездить верхом? — неожиданно спросил Артур.

— Нет, — не задумываясь, ответила Эсфирь, — я не самоубийца, чтобы ездить на этих зверюгах.

Эсфирь встала, взяла кинжал и положила его в ножны на поясе.

— Куда ты собралась? — спросил Артур, задержав её за руку.

— Уже почти полночь, — ответила терианка. — Я не спала трое суток и хочу отдохнуть.

— Но я не могу оставить тебя без присмотра. Ведь ты можешь по-привычке кого-нибудь убить.

— Я взрослая и сама отвечаю за свои поступки, — огрызнулась в ответ Эсфирь. — А что касается вас, господин Артур, то вы можете хоть сейчас бежать в полицию с обвинениями против меня. Но только вы ничего не сможете доказать, ибо в мою историю поверить очень трудно, а добросердечный Логвин Пирс обеспечит мне любое алиби.

— Эсфирь, ты плохо кончишь.

— Это моя проблема.

— Перестань убивать Вампиров и покинь Теру, я могу тебе в этом помочь. На другой планете ты сможешь начать новую жизнь, без крови и убийств.

— И вы думаете, что я сбегу отсюда? — глаза Эсфири сверкнули с негодованием и болью, она вырвала свою руку из ладони землянина. — Вы полагаете, что я отступлю перед врагами, так и не воздав каждому из них по заслугам? Да ведь это смысл всей моей жизни! Я даже представления не имею, что я буду делать, когда кончатся все Вампиры и мне некого станет убивать. Вот тогда, наверно, я точно умру, потому что я живу исключительно ради мести. Судьба оставила меня в живых только ради этой цели, и только ради этого она меня бережёт. А если я переберусь на другую планету, то неужели мои руки станут чище, а душа светлее? Нет, мои руки в крови людей и их уже нельзя отмыть. Поэтому оставьте меня в покое и занимайтесь своими делами.

Сказав это, Эсфирь не спеша пошла к выходу. Её плащ, так и висевший только на левом плече, одним концом волочился по полу, словно шлейф.

Рэтас, не покидавший своего места за стойкой, проводил Эсфирь обеспокоенным взглядом.

Артур вышел чуть позже и увидел, что Эсфирь прошла мимо дома своей крёстной. Время было позднее и становилось всё холодней, но землянин решил следить за Эсфирью, даже если ему придётся всю ночь ходить за ней по пятам. До наступления утра её нельзя оставлять без присмотра, тем более полупьяную. Она шла медленно, опустив голову и не замечая ночной прохлады, хотя на ней была очень лёгкая одежда и плащ, закрывавший сейчас лишь одно плечо и руку.

Эсфирь вышла к каналу, в водах которого отражались большая луна и блестящие созвездия. Взойдя на мост, девушка остановилась и достаточно долго глядела на тёмную гладь воды. Артуру в какую-то минуту показалось, что она решила утопиться, но этого не случилось — несмотря ни на что, она дорожила своей жизнью. Затем, перейдя через мост, Эсфирь углубилась в тёмные улочки бедняцкого квартала, на ходу закутываясь в плащ, видимо, почувствовав, что сейчас далеко не жарко. Она шла, не оглядываясь, а за ней, словно чёрная тень, следовал Артур, готовый в любой момент помешать Эсфири совершить ещё одно убийство, если, конечно, она ушла именно с этой целью. К счастью, опасения Артура не оправдались.

Эсфирь пришла в дом Логвина Пирса и постучала. Вскоре дверь открылась, и она вошла внутрь, а Логвин высунулся наружу и осмотрелся по сторонам.

Артур подошёл к нему.

— С Эсфирью всё в порядке, — успокоил его Артур. — Не выпускайте её из дома под любым предлогом до рассвета, и она ничего не натворит.

Логвин облегчённо вздохнул и поблагодарил землянина, который смог понять его и не донёс в полицию.

Артур вошёл в гостиницу.

Часы в вестибюле пробили полночь.

28. Ночь Одинокого Убийцы

Дворец Эриндо был окутан ночной тьмой и холодом. Ни в одном окне не горел свет, и не слышалось ни звука, только со стороны парка доносились мелодичное щебетание ночных пташек и шорох листвы, когда к ней прикасался лёгкий ветерок.

Время было позднее, а потому рабы давно спали. Но их госпожа, не находившая себе места, не легла спать и в эту ночь. Нейман знала, что заснуть ей не поможет никакое средство, она даже сомневалась, что и чудо может ей облегчить страдания. Все дни теперь походили один на другой и терианка жила отныне не одним днём, а одним часом, считая каждую прошедшую минуту и очень часто сожалея, как долго ей ещё жить на этом свете со своим горем. Никогда она ещё так сильно не сожалела о том, что до старости и смерти ей так далеко. Жизнь стала для Нейман пустой и бесполезной вещью, в которой не было больше никакого смысла, и, если бы не Изабелла… Молодая терианка подумала о сестре и эта мысль немного согрела её, но всё же недостаточно, чтобы огонь жизни вспыхнул в ней с прежней силой. Изабелла была далеко и, видимо, не нуждалась пока в обществе своей сестры-терианки. Нейман подумала о том, что это, возможно, и к лучшему. Она всей душой желала, чтобы наследница альдерусской короны забыла прошлое и начала новую, счастливую жизнь под другим солнцем, на другой планете, с другими людьми. А боль воспоминаний принадлежат теперь только этому дворцу Эриндо и его последней обитательнице.

Нейман неподвижно стояла на большом балконе второго этажа. Она находилась здесь уже больше часа, но даже ни разу не повернула головы. На душе терианки было пусто и холодно, с каждым днём её сердце леденело и в нём уже почти не осталось надежды, которую полностью вытеснила разгоравшаяся ненависть к Ауленту. Если бы Аулент погиб на глазах Нейман, то и тогда бы она осталась равнодушной к участи этого жестокого города. Потеряв надежду, она отчаялась. Нейман знала, что Аулент не имеет настоящей полноценной армии, а его полиция малочисленна и далеко не сильна. Город был практически беззащитен, ведь на всей Тере, кроме него, не существовало ни одного государства или города, способного проявить захватнические действия. Ауленту не от кого было защищаться, и потому, собрав своих рабов, а их насчитывалась не одна тысяча, Нейман могла за считанные часы разгромить этот город, в котором забыли, что такое истина и справедливость. Аулент не смог бы оказать серьёзного сопротивления и неминуемо оказался повержен, это была бы хорошая отплата за всё, но… но воевать нельзя. Слово, данное Изабелле, Нейман с трудом, но держала, и это спасло Аулент от первой в его истории гражданской войны. Нейман оставалось только смиряться, сломать коренным образом не только свой воинственный характер, но и жизнь, стать другим человеком и покорно терпеть удары судьбы, ибо так пожелала Изабелла. А сама альдеруская принцесса даже не подозревала, какую роль сыграла она в истории Аулента. Не потребуй она от сестры смирения, последний терианский город уже лежал бы в руинах и пришельцы, возможно, вынуждены были бы покинуть Теру. Но этого не произошло.

Правда хоть война не началась, на Тере спокойнее не стало. С того времени, как была разрушена жизнь семьи Эриндо, многие аулентцы с тревогой посматривали в сторону древнего терианского дворца. И на то имелись веские причины. Большинство горожан были уверены в том, что закон оказался не справедлив, и потому месть последней Эриндо никому не показалась бы странной и беспочвенной. Особенно тревожило людей то, что все рабы семьи Эриндо были на редкость преданны своим господам и практически все умели превосходно обращаться с оружием. События между тем разворачивались непредсказуемо. И потому, если кто-то попытается хотя бы сделать покушение на жизнь Нейман де Эриндо, её рабы без всяких приказов обрушат на Аулент уже свой собственный гнев. А несколько тысяч вооружённых людей — это уже почти целая армия. А если и Нейман будет убита, то, оставшиеся без хозяйки, рабы станут для города настоящим проклятием и тогда по улицам Аулента потечёт уже не голубая, а красная кровь, и пощады никому не будет. Именно всё это заставило влиятельных людей и простых горожан обратиться к императору и попросить, чтобы убийцы семьи Эриндо понесли кару, но Викул I только отмахнулся от таких просителей, мотивировав свой отказ тем, что у него и без этого дел хватает. После этого не одна семья задумалась над тем, не покинуть ли Теру заблаговременно? В поместье Эриндо всё было тихо, оттуда даже никто больше не появлялся, но, как известно, в тихом омуте черти водятся… Случиться могло всякое.

Вот только страхи горожан были напрасными, они даже не подозревали, как изменилась Нейман де Эриндо. Гнев по-прежнему кипел в ней, но благоразумие не покинуло её, она понимала, что не может поставить под удар жизни ни в чём неповинных людей только ради того, чтобы уничтожить виновных. Нужно просто пока игнорировать всех чужаков, не относящихся к поместью Эриндо и не накручивать себя. Нейман старалась забыть, что существуют помимо неё и другие люди, но к своим верным слугам она по-прежнему относилась хорошо, зная, что только они остались её друзьями на этой планете.

Стараясь не думать о том, что так навязчиво лезло в голову, Нейман с тоской смотрела на звёзды, отыскивая ту, к которой отправилась Изабелла. Мир был так велик и безграничен, а она чувствовала себя прикованной к Тере, на которой, казалось, умерло всё доброе. Нейман подумала о том, что всё могло быть иначе, если бы сюда не пришли земляне. Она бы имела свою собственную семью, большую, как и все терианские семьи, у неё был бы свой дом и своя фамилия, свои корни и предки на этой земле. А так она теперь оторвана от всего, она стала чужой на родной планете. И вновь, в этот миг тоски, чей-то голос ненавязчиво и мягко проник в подсознание Нейман, принеся с собой успокоение и утешение. Но терианка снова отвергла его — меньше всего ей хотелось, чтобы её жалели. Присутствие кого-то невидимого и почти неосязаемого отступило, но сделало это обиженно. Нейман поняла свою невольную грубость и мысленно попросила прощения, не обращаясь ни к кому конкретно.

Вздохнув и стараясь ни о чём не думать, Нейман перевела взгляд с неба на парк. Ветра почти не чувствовалось и в ночном небе царили тишина и покой, которые изредка нарушало хлопанье крыльев ночных терианских птиц. Эти небольшие птицы имели длинные, похожие на павлиньи, хвосты. Сами они были не больше голубей, но необычайно ярко светились в темноте всеми цветами радуги. Эти резвые птички походили на кометы, благодаря своим длинным хвостам.

К Нейман тихо подбежала её собака и ткнулась прохладным носом ей в руку. Не отрывая взгляда от птиц, Нейман ласково погладила пса.

Вслед за собакой подошла Нэринэ.

— Госпожа, вам нужно отдохнуть, хватит терзать себя, ведь прошлого не вернёшь, а судьбу не изменишь, — тихо промолвила рабыня, словно боясь разгневать свою госпожу.

— Я никогда не смогу забыть случившееся, — печально произнесла Нейман и медленно повернулась к своей рабыне и подруге. — Нэринэ, разбуди кого-нибудь из конюхов. Пусть он оседлает коня.

— Измаила?

— Нет, — ответила Нейман, — Фауста.

— Вы хотите поехать в Аулент? — с тревогой спросила Нэринэ.

— Да.

— Тогда я пойду, приготовлю вам другое платье, — сказала Нэринэ, собираясь удалиться.

— Не нужно, Нэринэ, — остановила её Нейман. — Я поеду в этом.

Нэринэ, посмотрев на свою госпожу и увидев, что та не шутит, ужаснулась:

— Но ведь эта одежда вся чёрная. Вас убьют, приняв за Лэс!

— Не убьют. Я только наведаюсь к Хауцам и вернусь обратно.

— Госпожа, но ведь вы обещали не мстить! — взмолилась Нэринэ.

Нейман нахмурилась ещё больше.

— А кто говорит о мести? Я всего лишь хочу напомнить о себе и о том, что произошло. Я заставлю заговорить совесть Леона Хауца, а это самое страшное, что может испытывать человек. Можно убрать свидетелей убийства и подкупить судей, но совесть нельзя подкупить и заставить молчать.

Нейман жестом руки отпустила рабыню, которая неодобрительно покачала головой, но спорить с госпожой не стала. Заперев собаку в своей комнате, чтобы та не увязалась следом, терианка вышла из дворца через чёрный ход. Сонный конюх, ёжась от ночной прохлады, держал вороного коня, нетерпеливо бившего копытами о мраморные плиты двора. Нейман отпустила раба и села в седло.

Верная Нэринэ подошла к своей госпоже и подала её густую чёрную вуаль.

— Наденьте это, госпожа, — попросила девушка, с опаской приблизившись к лошади.

Нейман, слегка улыбнувшись такой заботе, надела вуаль.

— Быть может, вам лучше поехать на Измаиле? — спросила Нэринэ, боязливо поглядев на вид госпожи. — Он быстрее этого коня, а его зубы защитят вас лучше любой собаки. Пока не поздно, прошу, возьмите Измаила!

— Мой золотистый в чёрных пятнах Измаил будет слишком узнаваем, а я должна остаться незамеченной. Поэтому я поеду на Фаусте.

Нейман рысью погнала коня в сторону леса, даже не представляя какое впечатление её одеяние и кличка коня произвели на двух людей, сидевших в ближайшей клумбе среди высоких душистых роз.

Этими шпионами были Дик и Ратмир. Едва Нейман тронулась с места, они быстро и тихо покинули клумбу и бросились к своим коням, стоявшим неподалёку в лесу.

— Ты слышал? — спросил Дик, переводя дыхание после быстрого бега. — Нейман назвала коня Фаустом!

— Да, — ответил Ратмир, вскакивая в седло. — И более того, эта лошадь той же породы и масти, что и Фауст Лэс-Теры.

— В этом я не разбираюсь, но видимо, так оно и есть. А сама Нейман, ты заметил, как она была одета? Вылитая Лэс-Тера!

— Поэтому-то мы и не должны спускать с неё глаз. Похоже, наша слежка не оказалась бесплодной. Вот только никак не ожидал, что истина всплывёт на поверхность так быстро.

Дик и Ратмир помчались в погоню за Нейман. Они были уверены, что ещё до наступления рассвета узнают о том, кто Лэс-Тера на самом деле и почему она так странно себя ведёт по отношению к другим людям.

Нейман ехала не спеша по тропинке. Со стороны могло показаться, что она просто решила прогуляться или о чём-то задумалась. Потом неожиданно она пустила коня галопом и, резко свернув в сторону, исчезла среди деревьев и густого подлеска.

— Скорее, мы не должны её упустить, — сказал Ратмир и, заставив коня перейти на галоп, понёсся за Нейман.

Дик рад был бы не отставать, но его лошадь вновь так не вовремя решила показать свой нрав. В результате он догнал своего напарника только несколько минут спустя, да и то только благодаря тому, что всё время пытался не потерять его из вида. Кони Дика и Ратмира неслись во весь опор напролом через заросли и кусты. Нейман тоже скакала быстро, но, видимо, этот путь её коню был хорошо известен, и потому всадница продвигалась почти бесшумно, тогда как её преследователи не были знакомы с этой местностью и потому их лошади, прорываясь через лес, издавали много шума.

Нейман услышала позади себя топот копыт и треск ломаемых веток. Это её заставило насторожиться, а потом она потребовала от своего Фауста бежать ещё быстрее. Конь послушно подчинился. Она полностью доверяла своему скакуну, который ни разу не оступился почти в кромешной тьме густого леса. Хорошо выученный Фауст знал каждый куст и овраг, поэтому скакал уверенно и легко, зная, где перепрыгнуть яму или обойти колючие заросли.

Вскоре Дик и Ратмир потеряли Нейман из вида и остановили коней на какой-то прогалине.

— Она ушла от нас, — с досадой констатировал Дик, выбирая из волос листья и сучки.

— Ещё бы не уйти, — произнёс Ратмир, растирая руку, ушибленную какой-то веткой. — Нейман знаком здесь каждый куст, а мы неслись за ней напролом, как стадо слонов. Нас было слышно за версту. Что будем делать? Ведь искать Нейман ночью в лесу всё равно, что искать чёрную кошку в тёмной комнате.

— Это правда, — не мог не согласиться Дик, — особенно, если этой кошки там уже нет. Но мы можем связаться с нашими, они что-нибудь придумают.

Дик достал рацию.

Едва часы успели пробить двенадцатый раз, как Артур открыл дверь кабинета и на секунду зажмурился от яркого света.

Ему навстречу поднялся Том.

— Как у тебя дела? — поинтересовался Том. — Ты видел Эсфирь?

— Видел, — ответил Артур. — Потом я следил за ней. Сейчас Эсфирь вошла в дом Логвина Пирса. Думаю, проблем с ней пока не будет. А где Рэм?

— Я здесь, — раздался голос врача, входящего в кабинет. — Мы с Томом решили дежурить по очереди, и я успел подремать.

— Правда куда меньше, чем я, — добавил Том.

Рэм пожал плечами, словно говоря, что при их работе бывали дни и потяжелей.

— Артур, ты убедился, что Эсфирь имеет отношение к Лэс-Тере? — спросил Рэм.

— Я думаю, что никакого, — покачал головой землянин. — Эсфирь немного выпила вина, и оно оказало на неё своё действие. Она говорила искренне и имела такой подавленный вид, что и без слов понятно, что она не более, чем несчастный, разочаровавшийся в жизни ребёнок. Она пережила в детстве сильный стресс, который пробудил в ней желание безжалостно мстить. Однако Эсфирь не сумасшедшая и не просто страдает манией убивать. Она выбирает свои жертвы строго целенаправленно, только из Красных Вампиров и никогда не трогает никого другого. В этом мы можем быть уверены. Но ничего общего с Лэс-Терой она не имеет. Эсфирь даже не умеет ездить верхом. К тому же, её голос совсем не похож на голос Лэс-Теры. А вот у Нейман много общего с чёрной всадницей и за ней необходимо бдительно следить.

На столе фыркнула и запищала старенькая рация. Артур тут же бросился к ней.

— Слушаю, — сказал он, его лицо выразило сначала удивление, а потом тревогу. — Я сейчас же еду к вам.

— Что случилось? — забеспокоился Том. — Дику и Ратмиру нужна помощь?

— Похоже на то. Дик сообщил, что Нейман, одетая в чёрное и на вороном коне по кличке Фауст, покинула свой дворец и направилась предположительно в Аулент. Но Дик и Ратмир её упустили, — ответил Артур. — Я сейчас же еду к ним.

— Я с тобой, — вызвался Рэм, беря оружие и застегнув у шеи пряжку плаща.

— Хорошо, Рэм. А ты, Том, оставайся здесь, ведь неизвестно, что ещё может произойти, — сказал Артур и вместе с Рэмом побежал сделать коней.

Нейман, убедившись, что погони за ней нет, покинула лес и выбралась на дорогу. Её не очень-то удивило то, что преследователи так быстро отстали и потеряли её след. Она была уверена в том, что погоня обречена на провал, ещё с самого начала.

До Аулента оставалось километра три. По обе стороны между асфальтной дорогой и густым лесом, тянулась полоса невысокой травы. Нейман поехала по правой стороне от дороги. Фауст вёл себя примерно, чувствуя знакомую твёрдую руку всадницы, он бежал по мягкой земле и траве практически бесшумно. Однако Нейман не теряла бдительности. Она никогда не доверяла видимому спокойствию, вот и сейчас её осторожность не оказалась напрасной. Через пару минут до её чуткого слуха донёсся ритмичный топот копыт по асфальтной дороге.

Остановив коня, Нейман замерла и прислушалась, а затем, быстро повернув Фауста, въехала в тень деревьев. Терианка, оставаясь неподвижной, но, не сходя с лошади, вглядывалась в дорогу, залитую лунным светом. Топот коней приближался, и вскоре на дороге появились два всадника, несущихся во весь опор бок о бок. Они так спешили, что могло показаться, что участвуют в скачках. Они промчались мимо Нейман со скоростью стрелы, но терианка узнала Артура и Рэма. Без всяких сомнений, Нейман стало ясно, что её преследовал кто-то из Группы Риска-III, но, потеряв след, они вызвали подмогу. То, что за ней следили, Нейман вовсе не удивило, и не обрадовало.

«Они думают, что, несясь с такой скоростью и издавая столько шума, смогут найти меня? — подумала Нейман. — Совсем, видимо, забыли, что тише едешь — дальше будешь. А, может, и вообще этого не знали. Ну что ж, ищите сколько хотите, раз вам не спится, а у меня дела. Спокойной ночи, господа!»

Послав вслед Артуру и Рэму издевательскую улыбку, Нейман погнала Фауста к Ауленту.

Как только Логвин запер дверь за Эсфирью, она встала со своего места и направилась к чёрному выходу.

— Эсфирь, ты куда? — остановил её Логвин, помня, что в эту ночь выпускать Эсфирь из дома опасно.

Эсфирь, успевшая сделать лишь несколько шагов, остановилась и повернулась к Логвину, сурово смотревшему на неё. Видимо, он, наконец, решил вести себя со своей воспитанницей строже и не идти у неё на поводу. Терианка это поняла и про себя посмеялась над ним, ибо он очень поздно решил исправлять ситуацию и перевоспитывать её. Уж если ему и раньше не удавалось контролировать её, то теперь он точно ни за что не навяжет ей свою волю, так решила Эсфирь. И хоть в голове у неё было не совсем ясно, она приготовилась к словесной обороне.

— Я должна уйти, — ответила Эсфирь сонным голосом, и слегка зевая, — крёстная ждёт меня. Если я не приду, она будет волноваться.

— Но как ты пойдёшь, Эсфирь? — спросил Логвин, таща свою воспитанницу за руку обратно в комнату. — Ты ведь засыпаешь на ходу! Сколько дней ты не спала? А? Да ещё и вздумала напиться!

Эсфирь коротко рассмеялась.

— Что смешного я сказал? — сердито проворчал Логвин, продолжая тянуть упиравшуюся Эсфирь в её комнату.

— Я так и знала, что господин Артур наябедничает, — фыркнула Эсфирь, сонно улыбаясь.

— Откуда ты взяла, что мне кто-то что-то говорил?

Терианка, наконец, вырвала свою руку из руки Логвина и с возмущением ответила:

— Не надо меня обманывать! Я же знаю, что этот землянин следил за мной, и к тому же больше некому было сказать тебе, что я пила вино.

— Слова тут ни к чему. По тебе и так видно, что ты пьяна, как…

— Только без оскорблений! — замахала рукой Эсфирь. — А ты тоже хорош, не смог-таки сдержать язык за зубами, проболтался первому встречному. Я знала, я догадывалась, что со своими нервами ты долго не протянешь. Твой страх передо мной и твоя совесть сделали своё дело. А что вообще такое — совесть?

— Это то, что тебе не дано природой. А вот жестокости и цинизма у тебя с избытком. И в кого ты только такая?

— Не смей чернить память моих родителей! Они-то уж верно были честными людьми. А теперь отпусти меня, я пойду к крёстной. И не смотри так на меня. Сегодня я не собираюсь охотиться на Вампиров, — Эсфирь говорила медленно, борясь со сном и головокружением, вызванным вином, от которого у териан повышалась температура, что для них представляло реальную угрозу для жизни.

— Тогда почему ты сразу не осталась у Леонии? — спросил Логвин с нараставшим раздражением. — Зачем ты пришла сюда?

— Если бы я сразу там осталась, то господин Артур мог подумать, что я хочу избавиться от него, а когда он уйдёт, я улизну из дома и убью очередную жертву. Поэтому настырный землянин сторожил бы меня там до самого утра, — рассуждала Эсфирь. — Но теперь он уверен, что я останусь здесь, иначе какой смысл было идти мне так далеко? Видишь, сегодня я проявила гуманность и не заставила бедного человека целую ночь торчать на улице, где довольно холодно.

Сонная Эсфирь с цинизмом и сарказмом состроила гримасу сострадательности.

— Ты хитрая, как лиса и регетарк вместе взятые. Думаешь, что я такой простофиля, чтобы поверить в искренность твоих слов? Эсфирь, ты обдурила человека и называешь это гуманностью? С какой целью ты сейчас полупьяная тащилась через пол-Аулента? Уверен, только ради того, чтобы над кем-то поиздеваться! Когда ты, наконец, начнёшь относиться к другим хоть с какой-то долей уважения? Ты всегда ставила себя выше других, но поверь, до добра это не доведёт.

— Это мы ещё увидим! — услышал в ответ Логвин самоуверенное и заносчивое восклицание Эсфири, похожее на вызов всем и всему.

Лавочник только с сожалением покачал головой, видя, что его воспитанница ещё больше увязает в своём стремлении смотреть на всех других людей свысока.

— Значит, только для того, чтобы допечь господину Артуру, ты сейчас хочешь пойти на охоту за Вампирами? — спросил Логвин, но его вопрос прозвучал скорее, как утверждение. — Но только теперь следить за тобой буду я, и ты останешься здесь!

— У меня свои правила и я никогда не убиваю в один год двух Вампиров. Я всего лишь хочу пойти к крёстной, — повторила Эсфирь.

— Так я тебе и поверил!

— Я говорю правду, — почти обиделась девушка.

— Неужели? А где границы твоей правды? Чем можно определить твою честность и искренность? Ты потеряла всякие понятия о грани допустимого и недопустимого, ты бесхребетное и очень коварное создание, которое извивается между добром и злом как уж. Ты так давно стала двуличной и вероломной, что я не удивлюсь, что когда-нибудь ты и мне можешь всадить кинжал в спину, ибо убийство — твой способ жизни. Ты не несёшь в себе ничего доброго, хоть многие и считают тебя человеком милосердным. Но милосердие и детская непосредственность — это только твоя маска. Ты самый настоящий разрушитель, а не созидатель. Ты исчадье ада, которое уничтожит всех и себя в том числе!

— Ты выговорился? — спросила юная терианка, на её лицо при этом словно набежала чёрная зловещая туча.

Логвин, закончив свою пламенную и возмущённую речь, перевёл дух. Эсфирь глядела куда-то в сторону. Немного задумчивая и угрюмая, она словно старалась забыть всё, что только что услышала от своего воспитателя, однако угрозы она не проявляла, и Логвин облегчённо вздохнул, поняв, что она не станет настаивать сейчас на своих убеждениях или впоследствии как-то не отплатит ему за его прямолинейность. Вообще-то, Эсфирь всегда мало заботило то, что о ней говорили люди. Она привыкла к тому, что почти все её и в грош не ставили, считая её взбалмошной и несерьёзной, но и она в свою очередь никого не ценила по-настоящему.

— Эсфирь, пойми, я желаю тебе добра, — смягчился Логвин, вспомнив, какой сегодня для неё день. — Я прекрасно понимаю, какую утрату ты понесла в детстве, и какой это был для тебя удар. Но я всегда хотел, чтобы ты была счастлива.

— Сделаю вид, что поверила, — насупилась Эсфирь.

— Нувот, ты опять за своё!

Эсфирь бросила на него злой и недоверчивый, как у затравленного волка, взгляд:

— Я никогда не поверю ни в чью бескорыстность. Ты печёшься обо мне только ради того, чтобы твоя жена имела дочь. Но я никогда не смогу заменить ей родного сына, пусть он и был Красным Вампиром! Ты столько лет уже являешься моим сообщником, но не выдавал меня всё это время не только потому, что хотел спасти меня от виселицы. Прежде всего, ты делал это ради того, чтобы я воплотила в жизнь и твою месть убийцам твоего Эдуарда! Никто и ничего не делает в это мире бескорыстно, так достоин ли этот мир дальнейшего существования? И стоит ли подражать тем, кто составляет этот мир? Вот и сегодня ты выдал мою тайну только потому, чтобы облегчить груз собственной вины, который тяготил твою душу. И уже только во вторую очередь ты при этом думал обо мне.

Логвин потупил взгляд, он понимал, что Эсфирь прекрасно его знает и говорит правду. Ей не нужна ничья помощь или сострадание, ибо она давно избрала свой жизненный путь. Она жила своей болью и ненавистью, медленно сгорая в их огне. Но на этот костёр она шла не одна, и в этом заключался смысл её существования.

— Хорошо, я признаю все свои ошибки, — смирился Логвин. — Но сегодня ты всё равно не выйдешь за порог этого дома.

— Ладно, — сдалась Эсфирь, упав в ближайшее кресло, с видом человека, которому надоело пререкаться. — Я останусь здесь, невелика потеря. Только дай мне поесть, иначе я умру от голода.

— Вот и умница, — облегчённо вздохнул Логвин и улыбнулся. — Сейчас я принесу тебе такой вкусный ужин, что ты вообще не захочешь отсюда уходить.

Лавочник буквально просиял от мысли, что наконец-то — впервые в жизни! — ему удалось заставить Эсфирь поступить так, как того желал он. Эта маленькая победа над неуправляемой воспитанницей в немалой степени воодушевила его, и он позволил себе надеяться, что дальнейшая жизнь наладится и будет спокойной.

Логвин удалился на кухню, не заметив, что Эсфирь ведёт себя слишком уж послушно. Пальцы девушки медленно барабанили по подлокотнику кресла, когда она из-под полуопущенных длинных ресниц провожала своего доверчивого воспитателя коварно-хитрым взглядом.

Логвин пробыл на кухне не долго, но, вернувшись с подносом, обнаружил, что Эсфирь исчезла.

В эту минуту Логвин почувствовал себя олухом, какого свет ещё не видел. Как легко он попался на удочку Эсфири! А ведь он как никто другой должен был знать, что доверять ей нельзя.

Нейман, приблизившись к городу, придержала коня и, оглядевшись, поехала дальше шагом. До дома Хауца было не так уж и далеко, но она выбирала самые тёмные улицы, решив, что не стоит афишировать своё появление во враждебном теперь для неё городе. Едва вступив в черту Аулента, Нейман заметила, что тут что-то не так. Её беспокоило то, что во многих домах горел свет и не раз издали были видны группы людей, ходивших с факелами и оружием.

«Что здесь происходит? — насторожилась Нейман. — Почему весь город взбудоражен? На праздник это не похоже, так как тогда бы гремела музыка, и люди веселились. А это всё напоминает скорее приготовления к войне».

Нейман ехала тихо, соображая, уж не является ли она причиной всего? Не исключено, что город теперь озабочен тем, как бы обитатели поместья Эриндо не развязали войну и потому Аулент начеку и везде патрулируют вооружённые люди. Нейман опустила на лицо вуаль, но назад не повернула. Озабоченная тревожными мыслями, терианка не заметила, как заблудилась. Остановившись на одном из перекрёстков, она попыталась определить, где находится.

Эриндо соблюдала осторожность, но всё же не заметила человека, который наблюдал за ней из-за угла, а затем скрылся в темноте. Зато вскоре за спиной Нейман вдруг раздался топот копыт. Они обернулась и увидела трёх всадников.

Они остановились, глядя на неё. Все трое имели пурпурные плащи, а на сбруе их коней звенели колокольчики, но это был какой-то невесёлый звон. Эти мужчины сразу же не понравились Нейман. Они почему-то, как показалось терианке, не походили на обычных аулентцев. В них чувствовалось что-то зловещее. Почему она так решила — она и сама не знала, это было просто интуицией. Широкополые шляпы, сдвинутые вперёд, наполовину скрывали лица этих людей. Ни у одного из всадников не было фонаря или хотя бы факела. Казалось, они не в меньшей степени, чем Нейман, хотели остаться незамеченными и неузнанными.

— Это она, — сказал один из них, указывая на Нейман.

Всадники находились от неё метрах в тридцати, и она не расслышала слов, но догадалась о сказанном и увидела довольно красноречивый жест. Это пробудило в ней горькие ощущения, ведь если они действительно охотятся за ней, то значит, Аулент и правда отверг её.

Но Нейман не желала добровольно сдаваться. Пригнувшись к шее коня, терианка понеслась по тёмным улицам, желая только одного: поскорее покинуть город. За спиной Нейман раздавались топот копыт и звон колокольчиков. Она не знала, кто эти люди и чего они хотят. Но интуиция подсказывала ей, что на этот раз она действительно основательно влипла в неприятности.

Уже предвидя, как будет поднята тревога и её схватят, Нейман не сдавалась. Её несколько удивляло то, что трое всадников, если они действительно преследовали цель поймать именно Нейман де Эриндо, не вызвали подмогу. А может, они рассчитывали управиться сами и получить за это вознаграждение? Такое тоже вполне вероятно, ведь она давно не была в городе, и кто знает, что здесь произошло в последние дни.

В темноте ночи Нейман увидела неподалёку сверкавший в лунном свете большой дворец. Это был дворец, построенный ещё коренными терианами, но сейчас он, как и все остальные, оставался покинутым. Из-за суеверий и загадочно-страшных историй, которые рассказывали о терианских домах, люди-пришельцы не жили в них и даже старались не заходить на территорию окружавших их парков и садов. Этот дворец являлся именно таким, и хоть его со всех сторон окружали домики пришельцев, он был заброшен.

Нейман, вспомнив, что она тоже терианка, смело направила Фауста к покинутому дому, мимолётно подумав о том, что, возможно, именно в этом роскошном здании жили её родители. Она знала, что дворец не причинит ей зла, ведь она человек голубой крови, и всё же, когда Фауст перепрыгивал через частично развалившуюся ограду, Нейман ощутила суеверный страх и неуверенность, что поступила благоразумно. Это был всё-таки чужой дом, ей не знакомый. Парк, прилегавший к этому серебристо-серому дворцу, украшенному янтарём и золотом, сплошь зарос сорняками и давно не подстригавшимися человеческой рукой кустами и деревьями. Заросли оказались настолько густыми, что Фаусту волей-неволей пришлось снова перейти на шаг, и конь недовольно фыркал, пробирясь вперёд.

Трое всадников не решились зайти на территорию терианского поместья, но это не слишком успокоило Нейман. Если они гонятся за ней из-за награды, то жажда наживы обязательно возьмёт верх над страхом.

И вот тут-то Нейман впервые ощутила, что значит иметь дело со своевольной лошадью. Фауст вдруг начал становиться на дыбы и, если бы не твёрдая рука Нейман, он бы совсем вышел из подчинения. Терианка невольно подумала, уж не обитают ли здесь и правда чудовища, но тут же отмела свою трусость и двинулась дальше. Ей пришлось проехать мимо дворца, и она случайно оказалась непосредственно у дверей. Массивные, высокие, украшенные резьбой, двустворчатые двери были настежь распахнуты, словно не то гостеприимно зазывая гостя в дом, не то коварно заманивая врага в ловушку. Нейман не могла понять, что именно почувствовала, но как-то помимо воли остановила коня. Она размышляла всего несколько секунд, а потом, к великому недовольству и, возможно, страху Фауста, заставила его войти в этот дом. Конь, слегка дрожа и весь в нервном напряжении, поднялся по ступеням и осторожно вошёл в дверь. Луна сквозь высокие и широкие окна, заливала огромный зал своим бледным призрачным светом. Пыль и занесённые сюда ветром сухие листья, не могли скрыть величие этого зала.

«Я дома», — с тоской вздохнула измученная душа терианки, и вновь её окутало умиротворение и покой, словно её обняла мать, которая бесконечную вечность ждала свою дочь.

«Но ты одна!» — безжалостно напомнил девушке её разум.

Это был словно удар ножа. Да, Нейман одна, её никто не ждал ни здесь, ни в каком-либо другом доме. Реальность не дарила радости.

Нейман ехала по залу и разглядывала стены, покрытые мозаикой из драгоценных камней. На одной из них был выложен огромный потрет терианской семьи. Отца и мать окружало десятка два детей, которые выглядели счастливыми и необыкновенно красивыми. Нейман поймала себя на том, что ищет сходство между собой и ними, она опять унеслась в несбыточные мечты.

И вновь действительность грубо вернула её к настоящему положению вещей, сказав, что никого нет, териан больше не существует. Мечты не имеют смысла, они только разрывают душу и заставляют ещё больше мучиться. Логика говорила Нейман, что, сколько бы она не бродила по Тере, она никогда не узнает, возможно, даже о том, в каком доме она родилась.

Выехав из дворца через дверь на противоположном конце зала, Нейман мысленно попрощалась с заброшенным домом и поехала дальше. Она выбралась на улицы нового Аулента и тут же увидела, мчавшихся к ней во весь опор трёх всадников. Они, видимо, пока она предавалась мечтам, обогнули опасный для них участок и теперь продолжили погоню.

Фауст, словно угадав мысли хозяйки, побежал прочь ещё до того, как получил на то приказ. Из-за темноты конь тут же едва не поплатился за свою поспешность — он поскользнулся на луже, которая основательно подмёрзла из-за ночного холода. В какой-то миг Нейман показалось, что падение неизбежно, но сильный Фауст проявил ловкость и удержался на ногах. Избежав растяжения или вывиха, он тут же помчался дальше.

Но на этом злоключения терианки не кончились. После нескольких минут бешеной скачки, когда преследователи уже отстали и гнались за ней наугад, Нейман вдруг очутилась на небольшой, ярко освещённой площади.

После тёмных улиц яркое освещение напугало Фауста и он, резко остановившись, встал на дыбы. На этой площади находилось человек десять вооружённых людей с факелами. Внезапно появившийся чёрный конь сразу же привлёк внимание этих людей.

— Это Лэс-Тера! — закричал один из них, увидев всадницу, одетую в чёрное.

Через секунду, опомнившись от неожиданности, патрульные кинулись к Нейман.

«Час от часу не легче», — подумала Нейман, направляя коня в один из переулков, в надежде уйти от новой погони.

Но этот район Аулента оказался незнакомым для терианки, и потому, спасаясь от горожан, она гнала своего коня, куда глаза смотрели. Фауст был быстр и вынослив, однако лабиринт незнакомых улиц и переулков, где жили небогатые люди, заставлял Нейман часто поворачивать назад, а пешие преследователи бежали за ней уверенно, зная здесь каждый угол и перекрёсток.

Бежавших людей догнали три всадника.

— Вы не видели всадницу на чёрном коне? — спросил одни из одетых в пурпурные плащи мужчин.

— Видели, — ответили люди с факелами. — Это Лэс-Тера! Она не умерла!

— Нет, скорее это Одинокий Убийца! — возразил всадник.

— Лэс-Тера это или Одинокий Убийца — нам без разницы. Её нужно поймать!

Фауст мчался по улицам, громко стуча копытами, а позади почти не отставала погоня. В этом районе Аулента не было тротуаров и дорог, а были просто вымощенные булыжником узкие улицы, зажатые между домами и заборами, где не оставалось надежды даже спрятаться. Нейман ни разу в своей жизни не заблудилась в лесу, но сейчас она пришла в панику, не видя выхода из лабиринта города. Её преследователи уверенно шли за ней по пятам. Они знали, что чужой человек не сможет сам выбраться отсюда, где каждый перекрёсток был похож на другой, и дома ничем практически не отличались друг от друга. Голоса людей становились всё слышней, и Нейман предприняла последнюю попытку спастись от аулентцев, гнавшихся за ней.

Спрыгнув на одном из перекрёстков с Фауста, Нейман приказала:

— Домой!

Конь послушно побежал влево, а Нейман спряталась за углом справа, плотно прижавшись к стене дома, где была густая тень. Не успел затихнуть топот Фауста, как появились преследователи и, не задумываясь, устремились, словно свора собак, за лошадью, не предполагая, что всадницы на ней уже нет. Оставшись без наездницы, уставший Фауст помчался быстрее, и Нейман была уверена, что у коня много шансов уйти от конной и пешей погони. Когда опасность миновала, Нейман, стараясь держаться в тени, быстро побежала прочь, временами останавливаясь, когда слышались голоса людей. Она рассчитывала покинуть город до того, как преследователи поймут, что гонятся за одним конём. Главное выиграть время и больше не попадаться никому на глаза.

Чувство самосохранения гнало Нейман всё дальше, но она не была уверена, что движется в правильном направлении. И вдруг, совсем рядом с ней, появились те самые вооружённые люди, от которых она рассчитывала убежать. Они выглядели разъярёнными, и Нейман поняла, что всё время ходила кругами, а тем временем её хитрость открылась.

Нейман оказалась загнанной в угол и, чтобы продолжить бегство, ей необходимо было пересечь небольшое пространство, освещённое фонарями. Затаив дыхание, терианка перебежала это расстояние, но один из мужчин её заметил. Вся свора преследователей, снова взяв след, пустилась вдогонку. На этот раз двое из них спешились и продолжили погоню пешком, чтобы топот коней не мешал облаве, а третий всадник остался с лошадьми.

Доведённая до отчаяния и окончательно заблудившаяся, Нейман бежала из последних сил, но аулентцы разделились и теперь шли в обход по другим переулкам, чтобы окружить и поймать ту, которую считали Лэс-Терой. Нейман поняла их стратегию и, замирая от ужаса, осторожно двигалась вперёд, решив не сдаваться до конца. Только сейчас она поняла, что далеко не всесильна. Её поражало то, что уверенность и спокойствие покинули её так скоро. Да, она сильно изменилась. Нейман это знала. Раньше подобный случай вызвал бы у неё азарт, она бы кинула вызов любому противнику, ибо никогда не сомневалась в себе, теперь же всё иначе. Нейман уже жалела, что сунулась в Аулент, но изменить что-либо было поздно, и теперь ей оставалось только любой ценой выбраться из города, пока её ещё не поймали. Иначе, если её не убьют на месте, потом невозможно будет доказать, что она не Лэс-Тера.

Эсфирь, сбежав от Логвина и в душе потешаясь над доверчивостью бедняги, направилась к своей крёстной, зная, что Леония её ждёт. Эсфирь брела медленно, торопиться ей было некуда. От вина у неё кружилась голова, и слегка заплетались ноги. Раньше Эсфирь никогда не болела, но сейчас чувствовала озноб, дрожь, перед глазами всё качалось и плыло, а в кровь, казалось, вливалась раскалённая лава. Терианке было очень плохо, и она боялась умереть раньше, чем дойдёт до дома Леонии. Медленно бредя по улицам и пошатываясь, Эсфирь преодолела половину пути. Она клялась себе, что в следующий раз лучше убьёт лишнего Вампира вопреки своим правилам, чем ещё раз напьётся, и будет страдать от последствий столь опасного для териан занятия.

Впрочем, благополучно добраться до цели своего пути Эсфири не удалось. Она с удивлением вскоре выяснила, что не только ей в эту ночь не спалось. Это её несколько удивило с пьяни, когда она вдруг натолкнулась на кого-то, внезапно появившегося из-за угла, и слегка вскрикнула. Одновременно с этим испугалась и та, которая неожиданно столкнулась с Эсфирью. Остановившись, несколько секунд обе смотрели друг на друга.

Эсфирь с удивлением посмотрела на незнакомку в чёрном, которую ни разу не встречала здесь прежде. Та была испугана и тяжело дышала после быстрого бега.

— Ты кто? — спросила Эсфирь.

— А ты кто? — настороженно спросила девушка под чёрной вуалью, а затем, бросив быстрый взгляд по сторонам, попросила:

— За мной гонятся, пожалуйста, спрячь меня.

Эсфирь колебалась секунду. Не поворачивая головы, она посмотрела вокруг и, видимо, решив, что той действительно угрожает опасность, утвердительно кивнула.

— Хорошо, пойдём со мной, а там выясним, кто есть, кто, — сказала Эсфирь и потянула незнакомку за собой.

Они побежали по узким улочкам, по возможности обходя стороной немногочисленные дома, где горел свет. Пройдя совсем немного, Эсфирь вдруг остановилась и сказала своей спутнице:

— Мы так далеко не уйдём, если твои браслеты и дальше будут так звенеть. Сними их.

Девушка беспрекословно повиновалась. Она быстро сняла несколько браслетов с рук и щиколоток.

Дальше обе побежали абсолютно бесшумно. Одинокий Убийца, словно тень, скользила по улицам, удивляя своей способностью чувствовать приближение людей. Её спутница очень скоро обрела уверенность в себе, видя, что её случайная покровительница хорошо ориентируется в этой части Аулента. Несколько раз Эсфирь останавливалась, слыша тихие, крадущиеся шаги. Иногда она пролезала в лазейки в заборах, известные только ей. Так или иначе, но Эсфирь оказалась превосходным проводником. Она сама не знала, что толкнуло её, эгоистку, помочь этой незнакомой девушке, которой она ни чем не обязана. Возможно, это была просто её очередная прихоть, а Эсфирь, не кривя душой, могла сказать, что любила себя именно за свою непредсказуемость и импульсивность. Ей нравилось поступать так, как не поступали другие люди, и это выделяло её среди остальных. Этим она словно бросала вызов добропорядочным, но таким скучным аулентцам. Будь Эсфирь предсказуема, на кладбище Аулента давно бы появилась могила с надписью: «Здесь покоится Одинокий Убийца».

Наконец, они вышли к каналу. На их счастье людей здесь не было видно. Быстро перебежав по мосту, Эсфирь привела девушку к дому своей крёстной и, убедившись, что их никто не видит, взяла ключ из тайника в воротах и открыла дверь.

В доме все уже спали. Девушки вошли в небольшой чистый дворик. Справа стоял одноэтажный дом, слева — длинный и высокий деревянный каркас, густо увитый виноградом. В этой живой изгороди виднелся ход, через который можно было попасть в сад, обнесённый высокой стеной. Он имел скромные размеры, но выглядел ухоженным и красивым. Здесь чувствовался хороший вкус, и полезные растения в гармонии соседствовали с декоративными кустарниками и цветами.

Эсфирь, затянув во двор незнакомку, заперла дверь и повела нежданную гостью в сад. Там находилась беседка, стены и крышу в которой заменяли плетистые розы, вьющиеся по сетке. Кроме старенькой тахты, прокрытой цветастым и пёстрым ковром, в ней ничего не было.

— Здесь тебя никто не найдёт, — Эсфирь жестом пригласила молчаливую спутницу войти в беседку. — Будь спокойна и ничего не бойся. Меня зовут Эсфирь. А тебя?

— Нейман де Эриндо, — негромко представилась Нейман, словно страшась своего благородного имени, и увидела удивлённые глаза Эсфири, смотревшие из-под длинной чёлки с безграничным изумлением.

— Нейман де Эриндо? — переспросила Эсфирь, усаживая гостью на тахту и отметив при этом, какие холодные у неё руки. — Но как же вы, благородная госпожа, отважились показаться этой ночью в таком одеянии в Ауленте? Да ещё без охраны и звеня своими браслетами на весь город!

Покровительственно-снисходительный тон Эсфири сменился какой-то неуверенностью и замешательством. Если честно, то она впервые оказалась в таком положении и сейчас совершенно не представляла, как вести себя с этой знатной особой. А кто такая Нейман де Эриндо она не могла не знать. Самоуверенность покинула Эсфирь, когда она узнала, кому помогла, что-то неведомое захватило её душу. Что это было? Страх? Недоверие? Боязнь повести себя как-то не так? Оказаться смешной из-за своего невежества перед этой хорошо воспитанной и умной девушкой? Нет, что-то иное непрошено вторглось в душу юной убийцы. Она будто почувствовала какую-то связь между собой и этой аристократкой, которую прежде, если когда и видела, то только издали. Их разделяла огромная пропасть социального положения, но Эсфирь ощутила родственность душ. Со смятением она вдруг поняла, что перед этой затравленной девушкой она испытывает что-то вроде почтения, хотя раньше не испытывала уважения даже к императору. И вот, в эту зловещую ночь, судьба свела её с кем-то… с кем-то, кто был р а в е н ей. Именно равен. Почему? Эсфирь не могла объяснить. Она просто это чувствовала.

Нейман, откинув переднюю часть вуали назад, как-то робко подняла глаза и осмелилась спросить:

— Я действительно издавала так много шума?

— Чрезвычайно много, — ответила напрямую Эсфирь, не видя смысла лгать.

Эсфирь, как Одинокий Убийца, всегда была предельно осторожна и не понимала, как Нейман могла убегать от погони, издавая столько много, на взгляд Эсфири, шума. Сама они никогда не носила украшений, считая, что они могут лишь мешать, особенно при охоте на Красных Вампиров, которые тоже были весьма осторожны и бдительны. Поэтому Эсфирь любила тишину и неприметность одежды.

— А что сегодня за ночь? — спросила Нейман, снова надевая браслеты, и добавила, грустно улыбнувшись: — Пожалуйста, называй меня просто Нейман и не говори со мной почтительно. Какая я теперь госпожа…

Нейман уже полностью пришла в себя после потрясений, связанных с бегством, но грусть её не покидала, она не выглядела счастливым человеком. И это не укрылось от внимательной Эсфири.

— Но ты ведь происходишь из знатного рода, и твоя семья…

— У меня нет семьи, Эсфирь, — прервала немного резко её Нейман, — уже давно нет.

Что значили последние слова Нейман, Эсфирь не поняла, но ясно прочувствовала боль, с какой они были произнесены.

— Ты не ответила на мой вопрос, — напомнила Нейман.

— Сегодня ночь Одинокого Убийцы, — это было произнесено с явной неохотой, ещё бы, ведь речь напрямую касалась самой Эсфири.

— Как же я забыла это! Значит, его сегодня ищут люди?

— Разумеется, кого же ещё они могут искать? — произнесла Эсфирь, сделав всё возможное, чтобы эта фраза не прозвучала как недовольное ворчание. — Но почему они гнались за тобой?

Та пожала плечами, рассеянно разглядывая последний браслет, который остался у неё в руках.

— Не знаю. Вероятно, они приняли меня за Лэс-Теру, хотя все говорят, что она убита.

Эсфирь, свободней вздохнув оттого, что тема разговора переменилась, сказала:

— Лэс-Тера была единственным человеком на этой планете, кого стоит оплакивать.

Теперь напряглась и внутренне вся сжалась Нейман. Не желая, чтобы Эсфирь что-то заметила, она ответила, как можно небрежнее, но не без горечи:

— Вероятно, это так. Лэс была властной и жёсткой, но она поступала по совести… Во всяком случае она ничего моей семье плохого не сделала, — Нейман опустила взгляд и, уже окончательно стушевавшись, пробормотала: — Я её никогда не видела…

— Я тоже, — Эсфирь глядела куда-то вдаль и не заметила смятения собеседницы.

Надев последний браслет, Нейман спросила:

— Скажи, Эсфирь, почему ты помогла мне?

На лице Эсфири отразилась полузагадочная-полунасмешливая улыбка человека, который привык к неординарным поступкам, часто совершаемым без видимых на то причин и против всякой логики.

— Сначала потому, что ты была похожа на Лэс-Теру, и я захотела насолить аулентцам, спася тебя и оставив их с носом. Вообще, к сведению, я люблю морочить людям головы и видеть, как они усиленно ворочают мозгами, пытаясь объяснить мои поступки. В эти минуты они выглядят смешно, и я со своей непостижимой бессмысленностью поведения чувствую себя неповторимой, и в этом выражается моё личное «я».

— Если так, то какая прихоть удерживает тебя здесь сейчас? Почему ты, узнав, кто я, не выгнала меня? Ведь такие, как ты, наверное, ненавидят аристократов?

— Ты не такая, как все. Ты — Нейман де Эриндо.

— А это что-то меняет?

— Да. И очень многое. И не смотри на меня, как на человека, который будет сейчас издеваться над твоим горем. Аулентцы привыкли бить лежачего и добивать умирающих. Я как никто другой знаю, как жесток этот мир, от которого тебя очень долго ограждало знатное происхождение, богатство и любящая семья. Мне же не выпало даже короткого счастья. Я рано познала, что такое боль и безысходность, именно они роднят нас теперь. У нас много общего, Нейман. Люди из Аулента убили твою семью и мою тоже. А потому я никогда не буду в числе тех шакалов, кто норовит добить смертельно раненого льва.

— В твоих словах звучат горечь и ярость, — печально вздохнула Нейман, её пальцы мяли край траурной вуали, откинутой на спину.

— Они не утихают уже много лет, — глухо отозвалась Эсфирь, стараясь загнать подальше, выплывшие на поверхность болезненные воспоминания.

— Ты сирота?

— Да, — ответила Эсфирь и, помолчав с минуту, отважилась спросить напрямую: — Нейман, как выглядели люди, что гнались за тобой?

— Я мало что успела разглядеть, в то время я была занята своими мыслями и сначала решила, что эта облава на меня. Ведь с некоторых пор меня в городе видеть не хотят. Это были обычные горожане, хотя трое из них, первыми погнавшиеся за мной, показались мне странными.

— Как они выглядели? — настороженно, с замиранием сердца, спросила Эсфирь, охваченная странным предчувствием, и, предвидя, что от этого многое станет понятным.

— Они ехали верхом на лошадях и, в отличие от остальных, не имели факелов, словно пытаясь остаться незаметными. На них были пурпурные плащи и шляпы, тень от которых почти полностью скрывала их лица. А ещё я заметила то, что их кони при движении издавали звон, как будто звенели колокольчики, но это был какой-то неприятный, зловещий звук.

— Это они, — тихо прошептала Эсфирь, узнав, из описания Нейман, Красных Вампиров.

Терианка-убийца сжимала в эту минуту в руке розу, которую сорвала с плети, свисавшей с беседки. Услышав ответ Нейман, она так сильно сжала цветок, что раздавила его и на землю из её пальцев посыпались помятые нежные лепестки. Вот так безжалостно она хотела раздавить и уничтожить своих врагов. Нейман не было смысла врать и что-то придумывать, а значит, Красные Вампиры по-прежнему ищут своего противника, и эта новость словно влила силу в Эсфирь. Они хотят спровоцировать её на открытый бой, это ясно, как день. Выходит, борьба принимает более серьёзный оборот, и азарт нарастает, ибо на карту поставлена жизнь. Жизнь одной терианки против жизни пары десятков сильных мужчин — такая игра только подхлёстывала Одинокого Убийцу. Эсфири нравилось, когда её боятся. Голова уже больше не кружилась и кровь не кипела в жилах. К ней вновь вернулось хладнокровие и сосредоточенность. Рассудок Эсфири снова приобрёл ясность, готовый изобрести очередной коварный план, а руки не дрожали. Ведь враги были близко.

— Что с тобой? — Нейман увидела, что Эсфирь судорожно сжала висевший на поясе кинжал, будто увидев рядом с собой как минимум убийцу.

— Ничего, всё в порядке, — ответила Эсфирь, пытаясь расслабиться.

Не могла же она вот так сходу сказать этой аристократке, что она и есть Одинокий Убийца и что за ней охотится не только полиция. Если честно, то на блюстителей закона и простых горожан Эсфирь вообще не тратила времени, считая, что такие противники просто не достойны её внимания. А вот Красные Вампиры — совсем другое дело. Терианка поняла, что они разъезжают по городу в пурпурных плащах и с бубенцами на сбруе коней неспроста. Они пытаются привлечь внимание Одинокого Убийцы, так как только этому человеку известно, что Вампиры носили пурпурные плащи и на их конях были бубенцы. Всех остальных, знавших облик кровожадной банды, они уже давно истребили. Но Эсфирь была слишком осторожна, чтобы попасть на эту удочку. Ведь с троими сразу она не справится.

— Эсфирь, чем ты опечалена? Тебя что-то тревожит? Ты взвинчена буквально до предела. Что случилось?

— Нейман, девять лет назад Красные Вампиры убили мою семью, — безжизненным голосом прошептала Эсфирь.

Она стояла вполоборота к Нейман, но та внутренне содрогнулась. Лицо Эсфири было опущено, но свет луны падал на него и ясно освещал каждую черту. Нейман вся сжалась и застыла, глядя на эту девушку. Ей показалось, что в этот миг она видит рядом с собой не едва знакомую Эсфирь, а саму себя, носящую боль потерь, потерявшую веру в справедливость и разочаровавшуюся в жизни.

Проглотив ком, стоявший в горле, Нейман спросила со странным чувством смятения:

— В твоей семье у кого-то была голубая кровь?

Юная убийца утвердительно кивнула головой.

— Да… у моей сестры. И у меня она тоже голубая, — призналась Эсфирь почти шепотом.

Этот ответ как громом поразил Нейман де Эриндо. Вряд ли она могла определённо ответить, что охватило её — страх или волнующая радость оттого, что она нашла кого-то подобного себе. Пожалуй, такое волнение может испытывать только человек, оказавшийся на необитаемом острове и неожиданно узнавший, что кроме него на этом острове выжил ещё кто-то после страшной катастрофы.

— У тебя голубая кровь? — затаив дыхание, и с каким-то полуудивлением-полурадостью, спросила Нейман.

— Да.

Ответ Эсфири был ясным и однозначным.

— В таком случае ты должна знать, что у меня тоже голубая кровь.

Теперь настала очередь удивляться Эсфири. Она, видимо, не сразу поняла полную значимость слов Нейман, а потом повернулась к ней с таким выражением лица, будто она прозрела после многолетней слепоты.

— Ты — терианка? — запинаясь, переспросила Эсфирь, но в её голосе было не столько радости, сколько ужаса и смятения.

— Эсфирь, мы одной крови. Поверь, это так!

Но если Нейман едва не плакала оттого, что нашла хоть кого-то из своего народа, то Эсфирь была скорее озабочена и при этом сосредоточенно думала о чём-то своём. В мыслях убийцы все происходившие неясные события теперь складывались в вполне чёткую картину.

— Теперь мне всё ясно, — покачала головой Эсфирь, — и сомнений больше нет… Как же я раньше не догадалась?..

— О чём ты?

— Нейман, ведь у твоей сестры была голубая кровь, и об этом узнал весь Аулент!

— Ну и что?

— В почерке убийства твоей семьи я узнаю Красных Вампиров. На этот раз они действовали не так смело, как обычно, но это были точно они. Только они истребляют целые семьи, если в них есть хоть один человек голубой крови.

— Эсфирь, Красных Вампиров больше нет! — напомнила Нейман. — Они уже давно прекратили свои зверства.

— Ты ошибаешься, — горько усмехнувшись, возразила Эсфирь, — и я постараюсь тебе это доказать.

— Как?

— Очень просто. Трагедия твоей семьи взбудоражила весь Аулент. Ещё бы, ведь в самой знатной и уважаемой семье выросла девочка голубой крови! Я читала в газете об обвинениях, которые ты предъявила некому Леону Хауцу. В этом нашумевшем деле ты упоминала о вещественных доказательствах: кисти руки убийцы, двух кинжалах, которыми были убиты Ноэми и Леонард де Эриндо, и ещё каких-то мелочах.

— Это правда, но мне никто не поверил, — вздохнула Нейман.

— Достаточно того, что тебе верю я, — произнесла Эсфирь самым будничным голосом, но в её интонации прозвучало что-то такое, словно она считала себя могущественным божеством или как, минимум, влиятельным человеком.

Нейман с недоумением посмотрела на неё. Она вдруг подумала, что вообще не может даже представить себе, кем, в сущности, является эта Эсфирь. В поведении этой особы было что-то неуловимое, что-то противоречащее ей самой и ускользающее от взгляда остальных. Нейман повидала много людей, разных и неповторимых, и, руководствуясь своим опытом и интуицией, она сейчас могла сказать, что эта бедно одетая девушка ведёт себя с самоуверенностью низложенной королевы, которая стремится вернуть себе свой трон. Эсфирь действительно вела себя и говорила не как обычная простолюдинка Аулента. Это заставило Нейман насторожиться.

— А разве это что-то меняет? — спросила Нейман.

— Безусловно, — ответила Эсфирь и про себя добавила: «Ты даже не знаешь, как многое это меняет. Ты, утончённая аристократка, и представления не имеешь, как многое в этом городе сейчас зависит от меня, никому не известной Эсфири».

— Я не хочу говорить на эту тему, — устало промолвила Нейман. — Для меня это слишком болезненно.

— Не отчаивайся. Лучше скажи, не похож ли этот кинжал на те, которыми были убиты твои брат и сестра, — с этими словами Эсфирь вытащила из-за пояса кинжал и подала его Нейман.

Взяв кинжал, Нейман вышла из беседки и при свете луны посмотрела на оружие. Она его сразу узнала. Увидев, как при лунном свете на рукояти кинжала сверкнули мелкие драгоценные камни, составлявшие знакомый узор, Нейман тихо вскрикнула и повернулась к Эсфири, стоявшей у входа в беседку.

— Это кинжал в точности похож на те, что я собственными руками отмывала от крови сестры и брата, — произнесла Нейман, возвращая кинжал Эсфири. — Откуда он у тебя?

— Такими же кинжалами была убита моя сестра и ещё сотни, если не тысячи, людей с голубой кровью. Эти кинжалы принадлежат Красным Вампирам, от которых я некогда чудом спаслась, но которых никогда не смогу простить. Скажи, Нейман, внимательно ли ты оглядела руку убийцы?

— Да. Но какое это имеет значение?

— Большое. Насколько мне известно, твой пёс отгрыз правую руку Хауца. Не видела ли ты на безымянном пальце татуировку в виде кинжала, кольцом охватившего палец?

Нейман не любила, когда её допрашивали вопреки её воле, но не отвечать Эсфири она не могла — та говорила слишком уж странно и о вещах далеко не обыденных. Она заметила, что её спасительница задаёт свои вопросы не из праздного любопытства.

— Видела, — немного помедлив и пристально поглядев в глаза собеседницы, призналась Нейман. — Такую татуировку я обнаружила под дешёвым перстнем. Но откуда тебе про неё известно? Ведь я никому об этом не говорила.

Последняя фраза была уже напрямую отражением изумлённых мыслей Нейман, которая действительно никому не рассказывала об этой детали.

— Я догадалась об этом, — уклончиво ответила Эсфирь, но это прозвучало не слишком-то убедительно, и Нейман ей не поверила.

Эсфирь смутилась и медленно отошла от беседки, словно желая избегнуть дальнейших объяснений на эту тему. Но Нейман последовала за ней — теперь она уже не желала прекращения этого разговора. Она властно остановила Эсфирь, положив руку ей на плечо. Уж если та осмелилась разбередить её ещё не зажившую рану, то должна всё пояснить.

— Ты не могла догадаться о такой вещи. Откуда тебе известно про татуировку? Ты что-то недоговариваешь, хотя сказала уже достаточно много! Скажи правду, Эсфирь! — умоляла Нейман, тряся Эсфирь за плечи.

— Хорошо, я скажу, — хмуро и неохотно промолвила Эсфирь, освободившись из рук Нейман. — Такие татуировки есть у каждого Красного Вампира. Они служат для того, чтобы один из этих убийц мог узнать другого. Это их опознавательные знаки. По таким татуировкам и кинжалам можно узнать этих жестоких убийц.

— Но об этом никто не знает, — тихо произнесла потрясённая Нейман и, отступив на шаг назад, с ужасом посмотрела на Эсфирь, устало прислонившуюся спиной к дереву. — Откуда тебе всё это известно? Как ты могла узнать тайну этих кровопийц? Кто ты, Эсфирь, если знаешь такие страшные тайны и при этом молчишь о них?!

Эсфирь поняла, что сказала слишком много, и настойчивая Нейман заставит выложить её всё до конца. Но как сказать ей обо всём, она не знала.

— Нейман, мы с тобой одной крови и потому не суди меня слишком строго, — Эсфирь потупила взор в землю. — Ты выросла в богатой и благородной семье, а я простолюдинка. Ты получила блестящее образование, а я знаю только универсальный язык и немного терианский. Я слишком рано потеряла близких мне людей и не успела усвоить то, что отличает человека от хищного зверя. Когда ты лишилась семьи, которую всегда считала своей, и тебя никто не захотел понять, ты ведь тоже потеряла веру в людей и правосудие? Нейман, разве тебе не хотелось своими руками убить человека, который разрушил твою мирную жизнь? Признайся в этом, ведь ты до сих пор носишь траур, который поминутно напоминает тебе о тяжёлой потере.

— Да, мне действительно приходила мысль отомстить убийце, — призналась Нейман.

— Но ты не подняла руку на своего врага, потому что он человек, а убийство человека противоречит христианским законам.

— Это правда. Но к чему ты всё это говоришь?

— Выслушай меня до конца, Нейман. Тебя в твоей жажде мести остановила твоя вера, но я не успела научиться прощать и терпеть, потому, что слишком рано перенесла утрату семьи, которая должна была научить меня всему доброму. А если нет семьи, то ребёнок в Ауленте остаётся жить на милость случая и судьбы. Судьба обошлась со мной сурово, но она дала мне силу воли и хладнокровие. Случай чаще был на моей стороне и, пожалуй, только ему я обязана тем, что ещё хожу по этой земле. С девяти лет я стала постигать не христианские заповеди, а науку мести. Я прошла хорошую школу выживания, которая научила меня не отступать, терпеть холод и жару, обходиться продолжительное время без еды, не спать по нескольку ночей и… — Эсфирь на секунду замолчала, а затем заставила себя посмотреть в глаза Нейман и храбро закончила: — и выслеживать Вампиров, а после убивать их. Одного за другим, из года в год.

— Ты убивала людей? — с изумлением и ужасом прошептала Нейман, попятившись.

Эсфирь осталась безмятежна, только ещё больше помрачнела. Её взгляд больших холодных глаз, устремлённый на Нейман, словно говорил: «Ты сама хотела знать правду».

— Я не только убивала, я продолжаю убивать, — ответила Эсфирь, чётко и жёстко выговаривая каждое слово. — Ты видела сегодня аулентцев. Они, горя жаждой наживы и одновременно умирая от страха, всю ночь ищут Одинокого Убийцу, но они его не найдут.

— Почему?

— Потому, что это я.

Нейман онемела от признания Эсфири и в полуобморочном состоянии сделала несколько шагов назад и села на тахту, стоявшую в беседке, не зная даже, что и подумать. Напугать её было нелегко, но сейчас её глаза испуганно и растерянно смотрели на стоявшую перед ней Эсфирь.

Одинокий Убийца глубоко вздохнула и отошла от дерева, держась обыденно, но немного отчуждённо.

— Не бойся, я не причиню тебе зла. Я убиваю лишь Красных Вампиров, — успокоила её Эсфирь, поняв состояние Нейман. — Я знаю, в это трудно поверить, но это так. Именно потому, что я ещё слишком молода и у меня вид совсем не преступницы, меня до сих пор не разоблачили.

— Эсфирь, но как ты могла… — только и сумела пробормотать ошеломлённая Нейман.

— Предупреждаю сразу — не пытайся понять или логически объяснить моё поведение. Это ещё никому не удавалось. Я уникум, я в своём роде феномен. Я никогда ничего заранее не планирую, я не знаю даже, как поступлю в следующую минуту и потому меня ещё не поймали. По этой же причине я, не раздумывая, спасла и тебя. Тебе ещё повезло, так как в большинстве случаев я просто прохожу мимо, и не считаю себя обязанной кому бы то ни было помогать.

— И всё же…

— Нейман, я действительно чудовищно жестока, но я не могла стать иной. Я не смогла смириться со своим горем, хотя была ещё ребёнком. Каждый человек, убитый мной, был Вампиром. Я выслеживала их неделями, месяцами. Это было страшно, захватывающе, волнующе и азартно одновременно. Ни одна игра не может дать подобных ощущений, но мною двигала, прежде всего, месть. Когда я нападала на след одного из них, то шла по этому следу день и ночь, пока не находила очередного Вампира, даже умирая от голода и не спя по неделе, я не бросала поисков. Я рыскала по всему Ауленту, но находила их. Сейчас, кроме этого кинжала, у меня есть ещё девять точно таких же, но их владельцы давно отправились в мир иной, а я пока жива.

— Неужели ты не боишься, что тебя выследят?

— Нет, хотя и есть вероятность моего провала, потому что они ищут меня с не меньшим рвением, чем я их.

— Почему ты всё не расскажешь властям? Зачем ты ведёшь эту кровавую игру?

— Нейман, как ты наивна, — улыбнулась Эсфирь, покачав головой. — Неужели ты думаешь, что мне поверят? Мои слова останутся всего лишь словами, ведь у меня нет неопровержимых доказательств, которые я могла бы предъявить, не выдав себя, как Одинокого Убийцу. Если я всё расскажу, то завтра надо мной будет издеваться весь город, считая, что я всё выдумала, а Красные Вампиры сразу же поймут, что я и есть тот человек, которого они ищут. Тогда мне конец, ведь Вампиров, по моим расчётам, больше двадцати и они меня найдут даже под землёй, если будут знать, кто Одинокий Убийца. Нет, я не могу сама себя выдать и допустить, чтобы враги узнали меня в лицо. Нейман, ты принадлежишь к высшему обществу, но всё же не можешь призвать к ответу убийцу. А кто станет слушать бедную простолюдинку вроде меня?

— Ты права, Эсфирь, — тяжело вздохнула Нейман, — в Ауленте нельзя добиться справедливости. Видимо, это наш крест и мы, последние из териан, должны с терпением идостоинством нести его. Пусть наши враги не увидят наших мучений и слёз.

— Аминь, — закончила Эсфирь речь Нейман, озарённую христианским смирением, а затем добавила, но уже другим, полным силы и жизни тоном: — Однако Аулент рано празднует победу и не нужно отчаиваться, Нейман. Ещё не все териане погибли и за нами будет последнее слово. Тера защитит своих детей от пришельцев, и наша раса снова воскреснет из небытия и забвения. Пусть нас останутся единицы, но мы не допустим, чтобы на Тере и дальше лилась кровь.

— И ради этого ты сейчас так рьяно льёшь кровь и сеешь смерть? Не обольщайся мечтами, Эсфирь, — грустно улыбнулась Нейман. — На чужом несчастье счастья не построишь. Да и териан ведь почти не осталось, и все они вынуждены скрывать цвет своей крови, как мы с тобой. К тому же, если Красные Вампиры тайно продолжают свои кровавые дела, то мы недолго просуществуем.

Эсфирь, сжав руки в кулаки и глядя на луну, сказала:

— Если бы я могла собрать их вместе, то Вампиры бы перестали существовать. Но выследить их сложно. Чрезвычайно сложно. Однако, Нейман, твоя семья скоро будет отомщена. Теперь, когда я узнала, и убедилась, что Леон Хауц из Вампиров, я убью его. Он станет следующей моей жертвой и тебе не нужно будет больше умолять закон Аулента о справедливости и правосудии. Убийца понесёт наказание, я позабочусь об этом. Через год Леон Хауц последует за своим братом, если конечно не случится что-нибудь.

— Почему через год?

— Потому, что я всегда убивала их в один и тот же день, чтобы они знали, что это дело рук одного человека и эти смерти не были случайными. Чтобы Вампиры поняли, что и на них есть кому охотиться и они не такие уж неуязвимые, как им кажется. Это должно было действовать на них морально. Я хочу, чтобы они испытывали страх всю свою оставшуюся жизнь, чтобы постоянно слышали за своей спиной шаги их палача.

— Нет, Эсфирь, я не могу послать тебя убить человека! — возразила Нейман. — Я обещала Изабелле не мстить.

— Нейман, ты думаешь, что, убив Хауца, я выступлю в роли наёмного убийцы?

— А разве нет?

— Конечно нет! Я уничтожу Хауца только потому уже, что он — Красный Вампир. Ты здесь ни при чём, ты появилась случайно. Как видишь, Нейман, ты — любимица случая, как и я. Тебе не только случайно посчастливилось избежать смерти от руки Красного Вампира, который уничтожил твою семью, но случай привёл тебя ко мне, чтобы я воздала по заслугам убийце твоей семьи. Ты не можешь убивать, но я могу и, чувствую, что в душе ты хочешь смерти Хауца.

— Эсфирь, мы знакомы всего час. Почему ты мне хочешь помочь? Почему ты мне доверяешь?

Эсфирь беззаботно пожала плечами, прежде чем ответить:

— Нейман, наши судьбы похожи. Мы обе терианки. У нас была разная жизнь, но наши семьи погибли от рук Красных Вампиров. И я, и ты, выросли подкидышами, не зная своих настоящих родителей. А сейчас мы обе остались совсем одни в этом жестоком мире. Глядя на тебя, я думаю, что я тоже должна была стать такой и смириться, но я взбунтовалась и пошла против закона. Оказавшись в одинаковой ситуации, мы поступили по-разному. Ты — покорно несёшь свой крест; а я — убиваю тех, кто заставил меня нести такой же крест. К сожалению, мне не дано прощать, и я придерживаюсь правила: кровь за кровь, жизнь за жизнь. Но поверь, Нейман, я не желаю, чтобы и ты стала убийцей, подобной мне. У тебя ещё есть шанс смириться и жить воспоминаниями и молитвами. Сейчас тебе хочется мести, но твоя сестра поступила мудро, взяв с тебя обещание, не мстить никому. Сдержи это обещание, Нейман, и не повторяй мою ошибку. Это не принесёт тебе счастья.

— Значит ты жалеешь, что стала убийцей? Тебя всё-таки мучит совесть? — допытывалась Нейман.

— Нет! — уверенно возразила та. — Просто убийцей надо родиться, а это не каждому дано.

— Ты думаешь, что я — хирург и врач — испугалась бы крови?

— Нейман, убийство это нечто большее, чем просто не боязнь крови. Отнять жизнь у человека тяжелей, чем сделать самую сложную операцию, хоть для первого нужно лишь точный удар кинжалом, а для второго — много часов кропотливой работы. Это тяжелей морально, чем физически. Я с детства привыкла к осознанию, что я убийца. Я выросла с этой мыслью, и она стала смыслом моей жизни. Ты же воспитана по-другому, ты не рождена убивать. Наоборот, ты врач и призвана спасать людям жизнь. Я, в память о погибших и во имя живых, убиваю, ты же, во имя того же, должна спасать от смерти людей. Поэтому будем исполнять каждая свою миссию.

Эсфирь задумчиво посмотрела на звёзды, а затем сказала:

— Уже поздно. Через два часа рассвет. Ложись здесь в беседке, Нейман. Тут ты сможешь спокойно провести остаток ночи, а я пойду в дом. Утром я помогу тебе выбраться из Аулента.

Эсфирь удалилась, а Нейман спустя несколько минут спала глубоким сном. Она отключилась быстро, без каких-либо усилий. После отъезда Изабеллы Нейман впервые смогла уснуть. Она провалилась в сон, словно с пропасть, и спала без сновидений. Отдых был просто необходим Нейман, её сейчас не смог бы разбудить никто. Вместе со сном пришло временное забвение прошедших событий, от которых измученная и уставшая душа Нейман не могла уйти все эти бесконечные и долгие четыре дня.

Эсфирь, тоже уже не спавшая трое суток, сообщила Леонии, что она вернулась, и уснула одетой, едва упав на кровать. А тем временем пол-Аулента искало Одинокого Убийцу, который спокойно спал. И никто не мог предположить, что отчаявшаяся и вымученная Нейман найдёт временное успокоение под защитой Одинокого Убийцы. Последняя из Эриндо спокойно спала почти под одной крышей с грозным палачом, перед которым дрожали весь Аулент и не ведавшие милосердия Красные Вампиры.

Первый луч восходящего Альтаира, пробившись сквозь листву и душистые цветы плетистых роз, коснулся лица Нейман и разбудил её. Вздрогнув, она открыла глаза и, приподнявшись на локте, инстинктивно схватилась за стилет. Но окончательно проснувшись и вспомнив, где находится, терианка успокоилась и сев, вложила оружие в ножны. Солнце только поднималось, а взбудораженный Аулент лишь недавно погрузился в мирный сон после тревожной ночи. Кругом стояла тишина, и Нейман решила, что сейчас самое подходящее время покинуть город. Снова накинув вуаль, которую только перед сном сняла, она оставила своё убежище из плетистых роз, где чувствовала себя в эту ночь за хрупкими плетями спокойнее, чем за крепостной стеной.

Выйдя из сада, Нейман решила найти Эсфирь. Она не могла уйти, не попрощавшись и не поблагодарив за оказанную помощь. Тихо войдя в дом, она прошла через две-три комнаты, стараясь не греметь оружием и браслетами, но здесь никого не было. Наконец Нейман оказалась у трёх дверей, которые, вероятно, вели в спальни. Эриндо старалась угадать, где спит Эсфирь, так как ошибка могла ей дорого обойтись, но и медлить было нельзя, ведь наступало утро, а вместе с ним оставалось всё меньше шансов покинуть незаметно город. Но, так и не отважившись отворить ни одну из дверей, Нейман решила осмотреть другие две комнаты. Одна из них оказалась кухней, а другая была нечто вроде террасы или балкона с крышей. Это комната располагалась на углу дома, и у неё отсутствовали две угловые стены, которые заменяли невысокие ажурные перила. Эта терраса была обставлена вроде гостиной. На одном из диванов кто-то спал, укрывшись одеялом с головой.

«Это, наверное, Эсфирь. Она не захотела будить домочадцев, и потому спит здесь», — предположила Нейман, откинув назад переднюю половину вуали и тихо подойдя к дивану.

Девушка осторожно потянула одеяло и увидела светлые волосы. Она поняла, что ошиблась, и быстро отскочила назад, но было поздно: спящий уже проснулся. Это оказался Рэтас. Он увидел возле себя кого-то с ног до головы одетого в чёрное и закричал.

Нейман молча отскочила в сторону, но в тот же миг в её руке появился пистолет.

На крик Рэтаса прибежала его мать, а вслед за ней заспанная, с растрёпанными волосами Эсфирь. Первая была испугана, вторая — встревожена тем, что шум может привлечь внимание соседей. Обе увидели Рэтаса, с взъерошенной шевелюрой и ничего не понимающим видом, благо, что он уже не кричал, хотя Нейман держала его на прицеле своего пистолета.

— Нейман, всё хорошо, — бросилась Эсфирь к гостье, и поспешила её успокоить, — ты в безопасности.

Нейман опустила оружие.

— Кто это, Эсфирь? — Леония с боязнью глядела на незнакомку.

— Это Нейман де Эриндо. И мы должны помочь ей, — ответила Эсфирь и увлекла Нейман за собой во двор.

— Та самая Нейман?! — изумилась Леония.

— Да, та самая.

— Почему ты хочешь помочь ей? — спросил Рэтас, выходя с матерью следом за Эсфирью и Нейман.

— Потому, что она из моей расы, — коротко, но вразумительно ответила Эсфирь. — У Нейман голубая кровь.

— Но как эта госпожа оказалась у нас в доме? — задала вопрос растерявшаяся Леония.

— Это я её привела, — пояснила Эсфирь.

Они все вышли во двор и остановились.

— Эсфирь, с коих пор ты стала водиться с благородными господами? — удивлялся Рэтас.

— Я воспитана по-королевски, но на самом деле я всего лишь терианка, — сказала Нейман.

— Вот именно. Она терианка и значит такая же, как и я, — согласилась Эсфирь.

— Бедняжка, ей тяжело придётся в этом мире, — произнесла с сочувствием Леония, знавшая, как и все в городе, что случилось в семье Эриндо.

— Эсфирь, мне необходимо как можно скорее покинуть Аулент, — напомнила Нейман.

— Именно этим я и собираюсь заняться.

Эсфирь сказала это, направляясь к воротам. Она выглянула на улицу, но тут же поспешно захлопнула дверь, и все увидели её бледное испуганное лицо.

— Эсфирь, что случилось? — Леония ещё никогда не видела свою крестницу в таком смятении.

— Там Волчица, — прошептала та. — Она идёт в нашу сторону.

Услышав имя «Волчица», Леония и Рэтас с беспокойством переглянулись.

Нейман машинально, словно стараясь отгородиться от какой-то беды, опустила на лицо вуаль.

Волчицей звали слепую женщину, которая была бедной и жила из милости при дворе императора. Эта женщина неопределённых лет носила длинную свободную одежду, полностью скрывавшую её фигуру. На голове у ней было старое выцветшее покрывало, которое прятало русые уже достаточно седые волосы и частично лицо. Волчицу боялся весь Аулент, так как она имела способность найти любого человека, идя за ним по следу, словно собака. Эта женщина непостижимым образом чувствовала нужного человека и шла за ним безошибочно, если ей это приказывали. И чаще всего она находила того, кого искала. Волчицу считали каким-то сверхсуществом и говорили, что она когда-то перенесла сильнейший стресс и в результате этого у неё развилась способность находить людей. Эта женщина постоянно бродила по улицам кого-то ища и однажды на неё обратил внимание император, с тех пор она стала жить при дворце. Но навязчивая идея кого-то найти так и не покинула эту несчастную. Её стали звать Волчицей и иногда заставляли искать людей, что приводило в ужас горожан, когда слепая начинала метаться по Ауленту. Имя Волчицы эта женщина получила потому, что чаше всего она бродила по улицам по своему желанию и постоянно повторяла: «Мой ребёнок… Где мой ребёнок?» Из чего стало ясно, что она когда-то потеряла дитя и теперь ищет его, но на вопросы о своём малыше не отвечала ничего, а только плакала. Это женщина походила на зверя, ищущего своего пропавшего детёныша. Она была не только слепой, но и отчасти сумасшедшей.

— Она ищет кого-то, — Эсфирь даже под сомнение это не ставила, — и вероятней всего Нейман.

— Почему ты так решила? — спросила Леония.

— Голос интуиции, — пробормотала озадаченная Эсфирь.

— Это легко проверить. Волчица, ища кого-нибудь, всегда держит в руке вещь, принадлежащую этому человеку, — вмешался Рэтас.

— Это верно, — согласилась Нейман, и подошла к Эсфири.

Приоткрыв дверь, она выглянула на улицу.

Волчица была уже довольно близко. Она шла неуверенно, часто останавливаясь и поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. В её движениях улавливалось что-то такое неестественное, что, казалось, она шла не по своей воле, а по чьему-то указанию, действующему на неё словно гипноз. В руке женщина держала серебряное украшение с чёрными жемчужинами, в котором Нейман узнала свой ножной браслет.

Тихо закрыв дверь, Нейман приподняла край юбки и увидела, что на правой щиколотке у неё действительно отсутствует браслет. Ночью, из-за паники, она не заметила, что потеряла его.

— Волчица ищет меня, — подтвердила Нейман. — У неё мой ножной браслет. Вероятно, я его потеряла, когда спрыгнула с лошади. У этого браслета плохая застёжка, и я уже давно собиралась поменять её, и вот теперь она оказала мне плохую услугу. Но зачем и кто меня ищет?

— За тобой есть, кому охотиться, — уклончиво и быстро пробормотала Эсфирь, так как в присутствии Леонии и Рэтаса она не могла говорить откровенно. — Думаю, она в основном идёт по запаху, а ты, Нейман, буквально благоухаешь розовым маслом. Тебя за километр можно почувствовать, даже не обладая чутьем Волчицы.

Эсфирь, явно нервничая, но, стараясь сохранить хладнокровие, ходила взад-вперёд по двору.

— Рассвет и эта женщина неумолимо приближаются, поэтому расскажи, Эсфирь, как мне выйти из Аулента. Я хочу поскорее покинуть город, а там будь что будет, — решила Нейман.

— Нейман, тебя схватят прежде, чем ты успеешь пройти сто шагов, — остановила Нейман Леония. — Твоя чёрная одежда сразу привлечёт внимание.

— Но что же мне делать?

— Я нашла выход! — воскликнула Эсфирь и бросилась в дом.

Она вернулась с небольшим флаконом и белой вуалью.

— Надень это, Нейман. Это единственная моя вуаль, но сейчас она может спасти тебя.

Не дожидаясь ответа новой подруги, Эсфирь стянула с неё чёрную вуаль и накинула свою.

Леония и Рэтас молча наблюдали за действиями Эсфири, которая могла найти выход из любого положения и обвести кого угодно вокруг пальца. Леония часто говорила, что Эсфирь никогда не попадёт в ад, а на вопрос: «Почему?», отвечала: «Черти долго не выдержат её общества и взбалмошных выходок, и сбегут вместе со своими сковородками». А если бы Леония знала, что Эсфирь и есть Одинокий Убийца, то она сказала бы, что черти вообще не пустили бы Эсфирь в свой ад, ради своей же безопасности.

Прихорашиваться было некогда, а потому, кое-как поправив вуаль на голове, Нейман свернула свою и заткнула её за пояс.

Эсфирь тем временем открыла флакон, и вокруг разлился тонкий аромат розового масла, которое стоило немалых денег. Недолго думая, Эсфирь выплеснула половину флакона на Нейман, а другую на себя.

— Ну вот, теперь мы с тобой обе благоухаем, как две плантации роз, — Эсфирь забросила пустой флакон в кусты. — А теперь слушай меня внимательно, так как сейчас дорога каждая секунда. Мы выйдем с тобой одновременно. Я выхвачу у волчицы браслет и кину тебе — без него она не сможет долго идти по твоему следу. Затем, Нейман, беги направо. На первом перекрёстке поверни направо и следуй до поворота налево, потом иди всё время прямо, и ты выйдешь из Аулента. Я побегу налево, и Волчица потеряет след, так как она не сможет гнаться сразу за двумя зайцами. Поэтому, оставшись без браслета и не зная точно за кем идти, она собьётся со следа. Ты всё запомнила?

— Да, — кивнула головой Нейман.

Они вместе подошли снова к воротам, но вдруг Эсфирь остановилась.

— Нейман, мы с тобой одной расы, — произнесла Эсфирь, взяв Нейман за руку. — Пожалуйста, молчи о том, что ты узнала от меня. Однако знай, что мой дом отныне и твой. Если тебе понадоблюсь я или убежище от врагов, то вспомни обо мне, я всегда помогу тебе и не предам.

— Спасибо, Эсфирь, — поблагодарила Нейман, — я тоже всегда помогу тебе, моя спасительница. Мой дом отныне тоже твой.

— Мы будем ждать тебя, Нейман. Теперь мы твои друзья, — заверила Леония, — раз благородная Нейман де Эриндо не брезгует нашим обществом.

— Эсфирь чаще всего где-то пропадает, но мы всегда здесь, и ты в любой момент можешь попросить у нас помощи и крова. Даже если здесь не будет нашей бродяги Эсфири, — добавил с улыбкой Рэтас.

Нейман ответила благодарным полупоклоном, она и подумать не могла, что в Ауленте есть люди, способные понять териан и защищать их.

Эсфирь осторожно отворила дверь, и Нейман увидела Волчицу, стоявшую перед ними в десяти шагах. Эриндо разглядела даже лицо этой женщины, которой на вид было не больше сорока лет, и носившее печать былой красоты, померкшей под грузом страданий и лишений.

На улице не оказалось ни души. Эсфирь быстро и бесшумно метнулась к слепой и, выхватив из её рук браслет, кинула его Нейман, сделав знак, чтобы та бежала. Ловко поймав своё украшение, Нейман побежала направо, в то время как Эсфирь уже мчалась налево в противоположную сторону улицы. Всё это произошло быстро и тихо.

Волчица тут же забеспокоилась и безнадёжно, отчаянно заметалась по улице, не зная в какую сторону бежать, так как воздух везде благоухал розовым маслом, и она потеряла свой главный ориентир в этом поиске — браслет Нейман. Лишившись браслета, женщина больше не чувствовала, за каким человеком ей идти. Единственное, что слышала Волчица, это удалявшийся звон украшений и оружия Нейман. Трюк Эсфири удался, и слепая женщина потеряла след, растерявшись.

Леония и Рэтас, улыбнувшись, переглянулись и затворили дверь.

Артур, Рэм, Дик и Ратмир не смогли обнаружить следов лошади Нейман в темноте леса и вернулись к дворцу Эриндо. Прошло полчаса, но всё было тихо.

— Нейман словно сквозь землю провалилась. Если она и есть Лэс-Тера, то искать её, а тем более следить за ней, бесполезно. Мы только зря время теряем, сидя в кустах и гоняя насекомых, — бурчал Дик, он был самый молодой в Группе Риска-III и ему ещё не доставало терпения.

— Но ничего не делая, мы ничего не сможет доказать, — возразил Артур, — а если мы докажем, что Нейман Лэс-Тера, то сразу решим много проблем.

— За Нейман трудно следить, я согласен с Диком. Однако, только так мы сможем вывести её на чистую воду, — произнёс Рэм.

— А, может, Нейман вовсе не Лэс и мы зря к ней прицепились? — выдвинул предположение Дик.

— Это ещё нужно проверить, — ответил Рэм.

— Но где её носит? — нетерпеливо спросил Ратмир. — Она уже больше трех часов как исчезла.

— Тихо! — сказал Артур, прислушиваясь. — Мне кажется, что я слышу топот копыт.

Группа Риска притихла и прислушалась. В воцарившейся тишине где-то далеко слышался быстрый бег лошади по дороге.

— Вероятно, это возвращается Нейман, больше некому, — предположил Дик.

Топот копыт всё усиливался, и вскоре звонко застучали подковы по мраморным плитам. Группа Риска затаила дыхание и увидела сквозь листву деревьев вороного коня, галопом прискакавшего к дворцу и ставшего громко ржать.

— Конь уже вернулся, но где же Нейман? — спросил Дик, вытягивая шею вперёд, словно это могло помочь ему высмотреть кого-то.

— Может, с ней что-нибудь случилось? — выразил опасение Ратмир.

На ржание коня выбежали конюхи и слуги, обеспокоенные отсутствием своей госпожи. Они отвели животное в конюшню и стали обсуждать план дальнейших действий по поиску Нейман, ведь за пределами усадьбы у неё были враги.

В это время у Артура вновь заработала рация: Том вызывал своего командира.

— Что случилось, Том? — спросил Артур.

— У меня небольшие проблемы, — ответил Том.

— Нейман что-нибудь натворила? — встревожился Артур.

— Нет, о ней ничего не слышно. Но только что звонил Мреус. Он хочет, чтобы мы немедленно явились к нему. Это очень срочно.

— Хорошо, Том, жди нас. — Артур, выключив рацию, обратился к врачу: — Рэм, мы срочно возвращаемся в Аулент, нас требует Мреус. Дик и Ратмир, вы оставайтесь здесь и продолжайте наблюдение. В случае чего свяжитесь с Томом.

Сев на коней, Артур и Рэм помчались в город, сожалея в очередной раз, что они не могут воспользоваться хотя бы автомобилем. Нельзя было задерживаться, иначе Мреус мог начать подозревать неладное, а он не должен был узнать о том, что Группа Риска нелегально следит за Нейман де Эриндо. Кони бежали быстро, и даже ленивый Метеорит не упрямился, словно понимал, как важно для хозяина вскоре вернуться в город. Когда Артур и Рэм спешились у Главного Управления Полиции Аулента, их кони были в хлопьях белой пены.

— Вы вызывали нас? — спросил Артур, входя с Рэмом в кабинет Мреуса.

— Разумеется, — ответил недовольный Мреус, вероятно, ожидание не привело его в хорошее настроение, — я вас уже давно жду. Проблема в том, что в этом году как никогда много народа ищет Одинокого Убийцу, потому что император повысил вознаграждение за его поимку. Ко мне с самого вечера начали приводить подозреваемых и сейчас у меня уже полсотни людей, а прошла только половина ночи. Я хочу, чтобы вы нашли среди них того, кого именно мы ищем.

— Одного желания мало, — развёл руками Артур.

— Я знаю, и потому вы здесь.

— Но мы всего лишь Группа Риска, а не следователи, — напомнил землянин.

— И всё-таки этим займётесь вы.

— Разве нельзя подождать до утра? — спросил Рэм.

— Нет, вы должны заняться этим прямо сейчас, и чем скорее, тем лучше. Иначе к утру Главное управление будет забито подозреваемыми.

Мреус не терпел возражений, а в эту ночь он вообще был взвинчен.

— Пятьдесят человек — это слишком много, чтобы каждого допросить. К тому же никто не признается, что он — Одинокий Убийца, — возразил Артур.

— Что же делать, чтобы не упустить убийцу, но и не арестовать невиновного? — озадаченно спросил Мреус. — Не можем же мы на каждого завести дело. Это слишком долго.

— У нас есть аппаратура компьютерного гипноза, — вспомнил Рэм. — Это небольшой прибор с обручем. Он единственная ценная вещь, которая у нас осталась после того, как Лэс-Тера увела наших коней и после того, как нас обокрали в гостинице.

— И как действует это оборудование? — полюбопытствовал Мреус.

— Если обруч закрепить на голове и настроить прибор на индивидуальный мозг, то человека охватывает глубокий и безболезненный гипноз. В этом состоянии человек может изложить всю свою жизнь едва ли не по секундам и никогда не соврёт. Мне кажется, это единственный выход из положения, — пояснил Артур.

— Ну, так приступайте к делу, скорее! — обрадовался Мреус.

— Я должен вас предупредить, господин Мреус, что после подобной процедуры у людей несколько дней может проявляться головокружение или слабость, — охладил радость Мреуса командир Группы Риска. — Эти симптомы возникают не у всех и потому, если они у кого-то проявятся, у вас могут быть неприятности.

— Почему? — спросил Мреус.

— Потому, что, во-первых, на Земле компьютерный гипноз применяют только с соглашения самого допрашиваемого или в том случае, если это единственный способ узнать правду, — ответил Рэм. — Во-вторых, после подобного сеанса человек может чувствовать себя нормально, но может и в разной степени чувствовать себя плохо, а бывали случаи, что некоторые, имевшие слабую психику или очень больные, впадали в летаргический сон. В-третьих, если после гипноза, который был применён к человеку насильно или нет, он заболевал и временно терял работоспособность, то ему должны выплатить в качестве компенсации большую сумму, если конечно, он был невиновен в приписываемых ему преступлениях.

— Поэтому, господин Мреус, подумайте хорошо, прежде чем принять решение, — посоветовал Артур.

Мреус немного подумал, а затем, ничего не сказав, быстро вышел из кабинета.

— Что с ним? — недоумевал Рэм.

— Не знаю, — ответил Артур, — но вижу, что этой ночью мы так и не отдохнём.

Через несколько минут явился Мреус. Он прямо-таки сиял и довольно потирал руки.

— Вы можете приступать к компьютерному гипнозу, — объявил Мреус. — Я говорил с задержанными, они все согласны пройти через это, лишь бы с них сняли это страшное обвинение.

— Мне кажется, что это свидетельствует о том, что они все невиновны, — произнёс Артур.

— Всё равно каждого должны проверить! — заявил Мреус.

Артур и Рэм переглянулись — они-то уж знали, что это будет мартышкина работа, но не ведали, как от неё отвертеться.

— А если кто-нибудь будет чувствовать себя потом плохо? — намекнул Рэм.

— Я связался с императором. Он дал согласие выплатить в этом случае пострадавшим компенсацию, — ответил Мреус. — И поверьте, средства оправдают цель! Так что принимайтесь за работу.

— В таком случае, мы должны отправиться за прибором, — сказал Артур. — Он у нас в гостинице.

Артур и Рэм вновь сели на коней и направились, надо признать совсем не спеша, в гостиницу. Взяв прибор, Артур приказал Рэму остаться, а сам вернулся к Мреусу.

Чтобы настроить компьютерный гипноз на индивидуального человека, требовалось минут пять-десять, и потому в час Артур мог проверить человек шесть. Не теряя времени, командир Группы Риска взялся за дело. Мреус с нетерпением ждал результатов.

Нейман благополучно покинула город и вошла в лес. Здесь она застегнула на ноге свой браслет и сняла с себя белую вуаль Эсфири, вновь надев свою траурную. Утро только наступило и ещё не успело высушить росу. Нейман пошла лесными, часто еле заметными тропами. Её не пугало то, что путь был неблизкий, а вероятность встретить регетарка весьма высока. Она чувствовала в себе возродившуюся силу. Двигаясь напрямик, Нейман быстрее могла добраться до дворца, и к тому же идти здесь было безопаснее, в том смысле, что люди сюда боялись заходить из-за диких зверей. Почувствовав свободу и уверенность в том, что опасность позади, терианка легко побежала вперёд. Её ноги вскоре были мокрыми, а сверху с деревьев на терианку падали блестящие капли росы.

Через три часа Нейман подошла к дворцу и остановилась. Где-то здесь находилась засада и терианка ощущала, что за ней следят. Но делать нечего, и Нейман открыто вошла во дворец — в конце концов, она дома, здесь только она хозяйка.

За ней действительно следили, и её появление не осталось незамеченным.

— Ратмир, Нейман вернулась! — Дик толкнул спавшего напарника под бок локтем.

Ратмир проснулся и, подняв голову, увидел хозяйку поместья, вышедшую из леса.

Оба «шпиона» заметили, что Нейман вошла во дворец, не проявляя беспокойства, как будто вернулась с утренней прогулки.

— Сейчас уже восемь часов утра, — Ратмир взглянул на часы. — Где она была?

— Это пока тайна, Ратмир, — ответил Дик, — но мы всё равно выследим Нейман. Только в следующий раз надо будет обвязать тканью копыта коней и скакать точно за Нейман, а не напролом через кусты. А пока, поведаем обо всём нашим.

Артур вернулся в гостиницу только после полудня. Он проверил всех задержанных, но нужного человека так и не нашёл, к великому огорчению Мреуса. Артур знал, что занимается бесполезным делом, но он не мог выдать Эсфирь. Ещё никогда его работа не казалась ему такой бессмысленной, как в эту ночь.

Том и Рэм встретили своего уставшего командира и сообщили, что Нейман вернулась домой, по крайней мере, живой.

29. В поисках истины

— Если Нейман уже объявилась, Мреус разобрался со своими обвиняемыми, а Аулент свободно вздохнул после бурной ночи, то, может, теперь могу отдохнуть и я, — сказал Артур, убрав прибор компьютерного гипноза в тайник и снимая плащ.

Артур раньше мог не спать по двое-трое суток и быть в форме, но после ночи Одинокого Убийцы он устал, как никогда.

— Конечно, — отозвался Том, — тебе нужен отдых. Я и Рэм смогли вздремнуть, да и Дик с Ратмиром, наверное, тоже спали по очереди. В случае чего мы сами всё сделаем.

— Не нужно самодеятельности, Том, — отрицательно покачал головой Артур. — Если Дик и Ратмир попросят помощи, то сразу же сообщите мне. А также в случае других осложнений и проблем. Я должен быть в курсе всех событий. Без моего ведома ничего не предпринимайте.

Артур собрался покинуть кабинет, но в дверь постучали.

— Войдите! — разрешил Артур.

Дверь распахнулась — и вошла Стелла. За ней появился Тибо. Пёс-гигант, несмотря на свои размеры, двигался тихо и осторожно, будто стараясь чего-нибудь ненароком не опрокинуть или не зацепить.

— Добрый день, господа, — произнесла Стелла с беспечной улыбкой. — Я должна вам кое-что сообщить.

Рэм бросил взгляд на уставшего Артура и сказал:

— Быть может, твой доклад подождёт до завтра, сейчас не самое подходящее время…

— Нет, пусть Стелла всё расскажет, — прервал Рэма Артур, а затем обратился к сверхисследовательнице: — Мы находимся на Тере не для отдыха, а для работы, так что обязанности, прежде всего. Садись, Стелла, и всё объясни.

Стелла устроилась в кресле подальше от Артура, а возле неё улёгся Тибо, тяжело дышавший от жары.

Том и Рэм немного беспокоились. Не хватало, чтобы их командир вновь разозлился из-за своей неприязни к этой девушке. Они-то прекрасно видели, что вежливость Артура натянутая, и он говорит со Стеллой только потому, что это необходимо для работы. Да и сама сверхисследовательница чувствовала, что ей здесь не совсем рады.

— Вчера я пересмотрела все архивы Аулента, но в них ничего нет, кроме пыли, от которой весь день чихал Тибо, — доложила сверхисследовательница. — Из этих записей можно узнать лишь о торговле и численности многонациональных жителей Аулента. Я не нашла никаких документов о состоянии здешней науки и ничего из истории этой планеты. Нет никаких свидетельств о том, кто и когда прибыл на Теру, даже список всех детей, рождённых в Ауленте и то не полон. Такое впечатление, что кто-то уничтожил всё, что связано с Терой и её коренными жителями, а здешние чиновники несерьёзны и безалаберны, в их документах нет никакого порядка.

— Ты хочешь сказать, что ничего не выяснила о том, что нам необходимо знать? — спросил Рэм.

— А вот и нет. Я кое-что разузнала, хоть и не из архивов. Вчера, просматривая последние данные о переписи населения Аулента, я обнаружила, что в городе есть десятка два людей голубой крови. Это единственные люди, уцелевшие из всей расы териан. Я нашла их место жительства и узнала, что все они рабы. Двоих из них я навестила сегодня утром, решив, что териане должны много знать о своей планете. Это муж и жена. Им больше ста лет, хотя они выглядят не старше тридцатилетних землян. К сожалению, оба оказались не слишком-то разговорчивы, правда и враждебно ко мне тоже не отнеслись.

— Тебе повезло — с нами, последние из териан, вовсе отказались говорить, — поставил Стеллу в известность Рэм.

— Эти териане рассказали мне, что в Ауленте был большой архив териан и много документов, хроник, исторических книг, летописей и старинных манускриптов, но они исчезли с появлением землян, захвативших Теру. Да-да, именно захвативших! Разве пропажа архива не кажется странной? Более того, мне поведали, что Тера не просто планета, а живая сущность. И мы сейчас находимся на планете, как живые существа на живом, разумном существе.

— Ага, как блохи на кошке, — съязвил Артур с кривой усмешкой.

— Я говорю серьёзно! — заявила Стелла с лёгким оттенком возмущения. — Тера действительно более живая, чем просто растение или другие планеты. Эти двое териан ещё на что-то намекали, но я не поняла, на что именно. Однако предельно ясно, что эти люди знают больше, чем говорят. Но они — териане, и потому не доверяют никому из землян, храня какие-то свои тайны. Я могла бы узнать многое, но у меня нет ничего, никакой зацепки. Если бы найти пропавшие архивы териан, то многое прояснилось бы. В частности, и то, откуда в самых неожиданных местах появляются драгоценные камни, особенно загадочно происхождение терианских голубых сапфиров.

— При чём здесь драгоценные камни? — спросил Артур. — Мы не охотники за сокровищами, мы ищем Лэс-Теру.

— Да, но прежде, чем её искать, — смело возразила Стелла, — неплохо было бы узнать мир, в котором она обитает. На этой планете много загадок.

— Здесь нет ничего загадочного, кроме Лэс-Теры, — настаивал на своём Артур. — И если ты, Стелла, наслушалась сказок двух старых териан, то тебе лучше забыть обо всём. Помни, ты должна верить только фактам и документам, а не мифам и сказкам. Ты сверхисследователь, а не ребёнок.

— Я соглашусь с вами, но только в том случае, если вы объясните мне хотя бы то, как могли эти камни оказаться на дороге, где много раз в день проходят люди и ни разу ничего подобного не видели, — с этими словами Стелла вытащила из кармана несколько крупных сапфиров, они были не ровной формы, но уже отшлифованы.

— Их мог кто-нибудь потерять, — предположил Рэм.

— Они могли случайно выпасть из какого-то терианского строения, которые в избытке украшены подобными сокровищами, — добавил Том.

— Нет, их не потеряли, и они ни откуда не выпали, — возразила Стелла. — Аулентцы мне рассказали, что часто находят голубые сапфиры в собственных садах и двориках, где знаком каждый клочок земли. И находят только такие и никакие иные камни. Но не это странно, а то, что сапфиры находят в тех местах, где были убиты териане, и их голубая кровь пролилась на землю. И это далеко не легенды, это действительность, с которой люди сталкиваются повсеместно. Я сама нашла эти сапфиры, они были наполовину в земле. Разве это не странно? Сапфиры и кровь териан, погибших от рук землян, связаны между собою.

— Не будь ребёнком, Стелла. Ты веришь любой сказке, — улыбнулся Том. — Кровь не может превратиться в сапфиры.

— В том-то и дело, что голубая кровь териан не такая, как у нас. Мы ничего не знаем об этой планете, даже этого феномена не в силах объяснить.

— А при чём тут Лэс-Тера? — спросил Рэм.

— Она тоже одна из загадок этой планеты, и загадка тоже не разгаданная.

— Так вот ею и занимайся, — сказал Артур.

— Я не могу заниматься пока исключительно ею, ибо тут переплетено много тайн и все они взаимосвязаны, — немного помолчав, произнесла Стелла. — Тера вроде бы на первый взгляд планета как планета, и всё же здесь что-то не так. Иногда мне кажется, что я вот-вот что-то узнаю, и какая-то истина всплывёт на свет, но мне не хватает информации. Однако я доберусь до сути и докажу, что была права. Вы хотите найти Лэс, даже не пытаясь узнать, почему Лэс-Тера стала именно Лэс-Терой. А между тем, личность человека формируют условия, в которых он живёт.

— Нам известно, почему Лэс окрысилась на людей: они вели себя жестоко и несправедливо, — лаконично дал пояснение происходящему Рэм.

— Это только часть правды, и по этой причине вы не в силах объяснить её противоречивое поведение. Если бы она попросту задалась целью выжить всех с Теры по каким-либо своим соображениям, пришельцев тут бы уже давно не было, поверьте мне. С её-то не то уникальными способностями, не то хорошо отточенными профессиональными фокусами, Лэс может всех выгнать за считанные дни. Но…Мне почему-то кажется, она хочет привлечь чьё-то внимание, как будто чего-то добивается, пытаясь пустить события по нужному ей руслу. Но что-то пока идёт не так, как ей хочется, и это её нервирует, заставляет делать нелогичные вещи и, возможно, ошибаться. Я уверена, она хочет, чтобы люди догадались, чего именно она добивается. Но понять происходящее должны не все, а только те, для кого или ради кого всё это творится. Поэтому, необходимо узнать всё о Тере и о том мире, где живёт Лэс-Тера, и откуда она вообще взялась. Где-то должна крыться причина такого поведения Лэс, и я всё выясню, чего бы мне это не стоило. Сегодня я поеду к Нейман де Эриндо. У неё есть трое рабов-териан. Быть может, я смогу что-то узнать от них.

Тибо зевнул, продемонстрировав свою пасть с внушительными белоснежными зубами. Пёс откровенно скучал, и Рэм, отличавшийся не только добротой, но и любовью ко всем без разбора животным, отважился угостить собаку конфетой. Тибо, хорошо воспитанный, не брал лакомства от незнакомых людей, но его нос безошибочно учуял, что конфета шоколадная. Шоколад был слабостью Тибо и он, заметив, что Стелла полностью занята разговором, решился принять угощение.

— Стелла, перестань гоняться за мифом, нас не интересует история Теры. Лучше займись Лэс, — сказал Артур, поглядев, как Рэм пытается войти в доверие к огромному псу, и в душе не одобряя такого необдуманного поступка врача. — Она не могла погибнуть так просто, я в это не верю.

Тибо тем временем проглотил конфету и встал со своего места, поближе придвинувшись к Рэму и выражая свою благосклонность к врачу. Они на удивление легко нашли общий язык. Возможно потому, как решил Артур, что оба были чёрными.

— А вы с самого начала знали, что Лэс-Тера обладает неординарными способностями? — спросила Стелла, видя возмутительное поведение Тибо, но не имея времени, чтобы приструнить его, а пёс между тем уже разве только не лез в карман к Рэму.

— Да, нам это известно, — ответил Том. — Мы в этом убедились при первой же с ней встрече.

— Ну, хоть это вы знаете, — сказала Стелла. — Я видела в исследовательском институте женщину, которая, судя по вашим отчётам, вошла в доверие к Лэс-Тере. Она мне сказала, что даже видела её лицо без вуали. Но теперь врач не может вспомнить лица Лэс-Теры, хотя прошло не много времени. Такое впечатление, что Лэс стёрла из её памяти черты своего лица, или это сделал кто-то другой. Вы же об этом знали, так почему вы сразу не поговорили с сотрудницей института и не составили хотя бы с её слов фоторобот этой загадочной Лэс?

— Да, признаюсь, здесь мы оплошали, — вынужден был признать свою ошибку Артур.

— А что касается ваших отчётов, то из них не многое можно узнать. Может, вы что-то скрываете?

— Нет-нет! — поспешил успокоить Стеллу Рэм. — Мы ничего не скрываем.

— Раз так, то я не буду зря тратить времени, роясь в уцелевших, но бесполезных архивах, а поговорю с терианами. Но помните, если Лэс всё-таки неожиданно объявится, её не нужно преследовать и ловить.

— Что же нам теперь сидеть, сложа руки? — спросил Том. — Должны же мы установить с нею контакт, а поговорить с Лэс-Терой можно лишь, догнав её, так как она всегда удирает.

— Мы обязаны поговорить с Лэс, — поддержал Тома Артур.

— Но не таким же способом! Вы только снова вспугнёте её и наломаете дров, ведь вы не знаете даже приблизительно, чего она добивается. Я прошу у вас три дня. За это время можно проделать большую работу. Если же я ничего так и не сделаю, то вы можете поступать, как сочтёте нужным, — ответила Стелла.

— В таком случае мы только потеряем время, — сказал Артур, — пока ты, Стелла, будешь собирать местный фольклор.

Не находя понимания, сверхисследовательница сделала раздосадованный жест.

— Вы никогда не поймёте меня, вы даже не пытаетесь это сделать. Видимо, мы говорим на разных языках. Однако я добьюсь своего, хотите вы того или нет. Идём, Тибо! — Стелла порывисто встала и быстро вышла, хлопнув дверью.

— И за что нам такое наказание? — спросил Артур. — Эта взбалмошная особа только добавит нам проблем.

— Может, Стелле ещё и не хватает здравого смысла, серьёзности и профессионализма, — согласился Рэм, — но пёс у неё премилый.

— Я это заметил, — проворчал Артур. — Ты только и делал, что подлизывался к Тибо, а тот, надо признать, далеко не безобидная болонка.

— Пёс прекрасно выдрессирован и, похоже, большой умница, — защищался врач.

— Может и так, но это не поможет нам наладить сносные отношения с его хозяйкой, если Артур и на дух Стеллу не переносит, — заметил Том. — Надо признать, что Стелла и сама чувствует, что здесь ей не рады. Думаю, этой девочке тяжело приходится на столь недружелюбной планете. Мне её жаль.

Несколько минут стояла тишина, а затем Артур сказал:

— Видимо, я и, правда, сделал ошибку, вызвав сверхисследователя. Стелла очень молода и беспечна. Териане понарассказывают ей небылиц, а она примет всё за чистую монету. Тера — живое существо! Подумать только! Неужели Стелла так наивна и верит в эту чушь? Планета не может быть живой в том смысле, какой она в это вкладывает.

— Одним словом, пусть эта девочка гоняется за легендами, а мы будем делать своё дело, — решил Рэм.

— А что, если Стелла права? — задумчиво произнёс Том. — Я на своём веку немало повидал и уже ничему не удивлюсь.

— Только не говори, что ты веришь каждому её слову, — отмахнулся Артур.

— А сам ты чему веришь, Артур? Не ты ли, едва прибыв сюда, стал выслушивать разные легенды и слухи, на которые не скупился Ратмир? Разве не ты выдвигал самые невероятные версии, и из-за твоих догадок Дик и Ратмир сейчас сидят возле дворца Нейман де Эриндо? — спросил Том. — Уверен, где-то в душе ты в чём-то согласен со Стеллой, но не признаёшься в этом ей назло.Поэтому, пусть она поступает так, как считает нужным. Кто знает, что сможет выяснить Стелла. Она только начинает жить, но у неё большие знания и дар предвидения.

Стелла покинула Группу Риска в самом дурном настроении. Она даже и не предполагала, что к ней отнесутся до такой степени скептически. Она быстро шла по улицам Аулента к своему дому на берегу реки. Тибо держался рядом, готовый защитить свою юную хозяйку. Прохожие с удивлением смотрели на девушку в белом платье и розовой вуали, рядом с которой шёл огромный чёрный пёс редкой породы. Но Стелла не замечала аулентцев, смотревших на неё с некоторым чувством страха и уважения. Достаточно густая вуаль спасала не только от палящего солнца, а еще и скрывала от всех раздосадованное выражение лица сверхисследовательницы. Пёстрая, одетая преимущественно в светлые тона, толпа горожан уже перестала удивлять её своим разнообразием одежды, цветом кожи и волос. Сейчас Стелла была погружена в собственные мысли и проблемы, не дававшие ей покоя. Она чувствовала себя ребёнком, которого отчитали за его выдумки.

— Они думают, что я занималась пустяками, — тихо и возмущённо бормотала сверхисследовательница, положив руку на шею Тибо, идущего рядом, — но я докажу, что это не так, даже если мне придётся перевернуть весь Аулент. Я обследую всю планету метр за метром, но докопаюсь до истины. Я чувствую нечто загадочное, какую-то силу, заставляющую меня вести эти поиски. Ещё немного и мы с тобой, Тибо, разгадаем, быть может, очень важную для этой планеты тайну. Ведь ты мне веришь, и ты один меня понимаешь.

Стелла ласково погладила собаку и, решив не сдаваться перед трудностями, начала обдумывать свои дальнейшие действия.

Вскоре девушка и собака пришли домой. Коттедж, который снимала Стелла, был двухэтажным, но не большим. На первом этаже располагались кухня, столовая, маленький зал и гостиная. На втором этаже было пять комнат. Одна их них служила спальней для Стеллы, другую оборудовали под кабинет, а три остальные пустовали. Коттедж стоял почти у самой воды, и это напоминало Стелле о её доме на одном из островков Земли. Само строение и прилегающую к нему территорию ограждала невысокая ажурная решётка. Возле дома находились небольшой сад, флигель и скромная конюшня. Во флигеле жили слуга и служанка, постоянно присматривавшие за этой маленькой усадьбой.

Войдя в гостиную, Стелла позвала слугу и велела ему накормить Тибо, а сама поднялась наверх в кабинет. Там она сняла вуаль и небрежно кинула её на ближайший стул, за ней последовали и сапфиры. Сев за стол и успокоившись, сверхисследовательница написала письмо матери и брату, а затем задумалась, глядя на реку через открытое окно.

В кабинет проскользнул Тибо. Его довольный вид говорил о том, что он вкусно поел и теперь не прочь отдохнуть. Погладив собаку, Стелла дёрнула за сонетку — и через минуту вошла служанка.

— Вы меня звали, госпожа? — осведомилась служанка, обращаясь с почтением к своей юной хозяйке.

— Да, — ответила Стелла. — Сегодня вечером я уйду, но если меня будут искать, то скажите, что я ушла на прогулку с Тибо или ещё что-нибудь придумайте. Пусть мне оседлают коня, когда начнёт темнеть.

— Что-нибудь ещё?

— Отправьте это письмо, пожалуйста, — распорядилась Стелла, подавая служанке конверт. — А то я понятия не имею, как тут вообще можно с кем-то связаться.

— Хорошо, госпожа. Вы будете обедать?

— Нет, спасибо. Можете идти.

Служанка вышла, а Стелла, оставив дремавшего Тибо в кабинете, прошла в свою комнату. До вечера ещё оставалось два-три часа, но она хотела приготовить всё заранее. Стелла заперла дверь на ключ и закрыла дверь на балкон. После этого она подошла к тумбочке у своей кровати и достала из неё всё оружие, какое имела. Отобрав из него терианский стилет и паралитическое оружие, остальное она снова спрятала в тумбочке. Никогда мирная сверхисследовательница даже не предполагала, что ей придется иметь дело с подобными вещами, но на Тере самозащита являлась важной частью жизни любого человека. Стилет был куплен в Ауленте, а паралитическое оружие Стелле выдал перед отлётом Иринарх Кипс. Сейчас она вспомнила мать и брата, которые впервые отпустили её из дома одну. Но вот уже третий день, как Стелла на Тере, а никакой опасности нет. Пока нет. Взяв терианский стилет и паралитическое оружие, Стелла временно спрятала их в шкафу, а затем выбрала из своего гардероба более простую и удобную одежду.

Платье Стелла переодела сразу. Оно отличалось от остальных и не было длинным. Сшитое из шёлка стального оттенка, платье казалось тонко раскатанным серебром. Оно было с короткими рукавами, не доходящими даже до локтей, и юбкой, едва закрывающей колени, расклешённой и пышной, благодаря нескольким подъюбникам из того же шёлка, что давало возможность двигаться свободно. Сняв все украшения, Стелла застегнула на талии пряжку широкого белого пояса, с висящим на нём в ножнах терианским стилетом, но паралитическое оружие пока оставила в шкафу. Сняв босоножки на высоких каблуках, она обула лёгкую обувь на мягкой тонкой подошве. После этого Стелла вытащила из волос шпильки и распустила свою экзотическую причёску. Волосы она заплела в две тугие косы, которые были чуть длиннее её платья. В коротком платье, в туфлях без каблуков и двумя косами вместо причёски, Стелла выглядела совсем девочкой. Окинув критическим взглядом своё отражение в зеркале, она осталась вполне довольной. На всё это переодевание ушёл почти час, но Стелла добилась того, чтобы её внешность несколько изменилась.

В дверь кто-то тихо стал царапаться, и Стелла, отойдя от зеркала, открыла её. В комнату вошёл Тибо, осторожно державший ту самую вуаль, которую Стелла кинула в кабинете.

— Ну что, выспался, — ласково сказала девушка, снова запирая дверь.

Тибо отдал Стелле вуаль, и она собралась снова швырнуть её на кровать, но пёс протестующее тихо гавкнул. Стелла улыбнулась и посмотрела на выразительную морду собаки, однако вуаль убрала на место в шкаф. Тибо не в первый раз делал это. Он часто приносил своей юной хозяйке вуаль, сумочку, книгу или ещё что-нибудь из вещей, если она оставляла их где попало в гостиной, кабинете или саду. А Стелла, когда из спешки, а когда и по рассеянности, довольно часто разбрасывала вещи и забывала про них, но прилежный, дотошный в порядке Тибо всегда приносил ей то, что она небрежно куда-нибудь кинула. Отдав вещь, собака непременно требовала, чтобы хозяйка немедленно положила её на место. Стеллу сначала злила эта врождённая привычка Тибо к порядку, и она называла пса бюрократом и тираном, но видя, что тот продолжает упорно командовать ею и муштровать, она смирилась.

Положив вуаль на место, и повернувшись к Тибо — мол, я исполнила твою просьбу — Стелла взглянула на часы. Времени было ещё достаточно, и она занялась густой длинной шерстью собаки, чтобы как-нибудь занять время до вечера. Она взяла расчёску и, сев на ковёр, стала расчёсывать пса. Тибо лёг на пол возле Стеллы и блаженно закрыл глаза. Так прошло два часа.

Когда стали наступать сумерки, Стелла достала паралитическое оружие. Она накинула на плечи длинный, до пят, тёплый серый плащ, окутавший широкими складками Стеллу, и скрывший её наряд и оружие. Потом, окинув взглядом комнату, она убедилась, что ничего не забыла, и открыла дверь.

— Ну, Тибо, пошли, — сказала она и спустилась вниз.

Выйдя из дома, Стелла прошла в конюшню. Там стоял уже осёдланный под дамское седло Коврик. Сев на коня, Стелла выехала их Аулента и поскакала через лес к Нейман де Эриндо. В вечернем лесу было прохладно и приятно, после дневной жары и шума города. Тибо резво бежал за Ковриком, тщательно обходя подозрительные кусты, чтобы не нацеплять на свою расчёсанную шерсть колючек и репьёв. Стелла ехала не спеша и потому добралась к цели своего пути уже когда совсем стемнело.

Увидев издали прекрасный дворец, сверхисследовательница остановила коня. Она уже знала о трагедии недавно происшедшей в этом огромном и величественном доме, но сейчас её сердце сжалось от непонятного чувства, похожего на тревогу и страх перед неведомым. Дворец словно манил к себе, и это наваждение всё больше овладевало Стеллой, заглушив страх и нерешительность. Она спешилась, думая о том, что и смерть может быть в некоторых случаях притягательна. Привязав коня к дереву, она посмотрела на Тибо. Тот вёл себя спокойно и, видимо, не чувствовал ни малейшей опасности. Это успокоило и взбодрило Стеллу, придав ей храбрости. Она ещё никогда не имела дела с аристократами и не знала, как её примут тут, а тем более, что она явилась без приглашения. Вот только отступать сверхисследовательница и не помышляла, в конце концов, не людоеды же здесь живут, рассуждала она.

Прежде, чем идти дальше, Стелла сняла плащ и накрыла им Коврика, так как становилось прохладно, и разгорячённый конь мог простудиться, ведь неизвестно, как долго ему здесь придётся стоять. Решив, что она не замёрзнет и без плаща, Стелла позвала Тибо и смело пошла вперёд.

А ночь уже вступила в свои права. Над Стеллой и Тибо в ночном небе ярко светила полная терианская луна и сияли россыпи звёзд, освещая Теру серебристым мягким светом. Одна из звёзд горела ярче всех…

Подойдя к дворцу, Стелла и её четвероногий друг не увидели ни одной живой души. Казалось, все вымерли, и дворец необитаем. Даже фонари нигде не горели. Ни в одном из окон дворца не было видно и отблеска света. Только на небе ярко светила луна, и сверхисследовательница надеялась, что кто-нибудь её заметит и ей не придётся идти в этот дворец без разрешения хозяйки. Откуда молодой искательнице приключений было знать, что Нейман, не видя смысла дорожить своей жизнью, отдала распоряжение больше не охранять её и дворец.

И Стеллу заметили. Но не Нейман, и не её слуги, а двое, сидящих в кустах. Это были всё те же Дик и Ратмир. Они увидели, как к дворцу подошли Стелла и Тибо. Сначала Дик и Ратмир не узнали Стеллу, хотя и видели её раньше, но огромный Тибо, сопровождавший сверхисследовательницу, не мог не привлечь к себе внимание.

— Похоже, это Стелла, — сказал Ратмир.

— Но что она здесь делает? — удивился Дик. — Да ещё в такое время!

— Не знаю, — ответил озадаченный Ратмир, — но кажется, ей захотелось иметь неприятности, которые Нейман ей обеспечит.

— Быть может, связаться с Артуром?

— Да, пожалуй, так и сделаем, — ответил Ратмир, доставая рацию.

Артур вышел на связь незамедлительно и осведомился, что случилось.

— Здесь происходит что-то странное, что может кончиться большим скандалом, — сообщил Ратмир. — Только что к дворцу подошла Стелла со своей собакой.

— Стелла? — переспросил Артур. — Только её там не хватало для полного счастья. Хотя, впрочем, она действительно хотела наведаться к Нейман. Но почему в такое время? Что она делает, Ратмир?

— Стоит и гладит собаку. Похоже, она в нерешительности.

— Ладно, не мешайте ей, — посоветовал Артур, — пусть делает что хочет. Может, у неё всё-таки хватит собственного ума не сунуться к Нейман де Эриндо. Думаю, Стелла пришла туда в такое время просто потому, что не хотела, чтобы её видели. Ведь вам известно, как относятся в Ауленте к Нейман и её дому. А что сегодня делала сама Нейман?

— Мне кажется, валяла дурака, — ответил Ратмир несколько раздражённо. — Видимо, она знает, что за ней следят, и потому весь день действовала мне и Дику на нервы. Вернувшись утром, она переоделась и почти целый день провела, играя с собакой под самым нашим носом. Несколько раз в течение дня она внезапно бежала к своему коню и мчалась в лес. Мы, конечно, пускались в погоню, но Нейман, сделав небольшой круг по лесу, возвращалась во дворец или снова играла на поляне с собакой. Она пять раз за день садилась на лошадь, и мы следовали за ней, но только для того, чтобы через несколько минут вернуться назад. Потом она ещё вздумала стрелять из лука, и большинство стрел летело, почему-то, в нашу сторону. Мы едва уцелели от этой атаки, замаскированной под обычную игру. Она нас не видела, а потому вполне могла случайно и убить. Страшно даже представить, что она способна придумать в дальнейшем. В общем, Нейман злила нас, как могла, и ей это удалось. Если завтра повторится та же история, мы долго здесь не выдержим.

— Всё же постарайтесь уцелеть и не теряйте терпения. Вы же знаете, что нам необходимо вывести Нейман на чистую воду, а это не дастся нам легко. Если хотите, мы можем вас подменить.

— Нет, не беспокойтесь. Пока мы сами справляемся.

— Как хотите, но мы всегда поможем вам и пребываем в готовности круглые сутки. Желаю удачи и спокойной ночи.

— Хорошо, Артур. Мы продолжим слежку и, если ничего не произойдёт, выйдем на связь завтра, — Ратмир спрятал рацию и обратился к Дику: — Где Стелла?

— Она вошла во дворец, — ответил тот.

Стелле действительно надоело ждать, и она решила идти вперёд на свой страх и риск. Она и Тибо поднялись, не спеша, по лестнице. Людей всё так же не было видно.

Когда Стелла перешагнула порог, над дворцом тут же вспыхнула самая яркая звезда в небе…

Оказавшись в большом зале, Стелла повернула направо и прошла две больших комнаты, с интересом разглядывая изящную архитектуру и обстановку. Везде стояла мёртвая тишина, но ничего страшного не было.

Стараясь не шуметь, Стелла пошла дальше и оказалась в огромном зале, залитом лунным светом, проникавшим через большие окна. Стены и потолок этого зала были из нежно-голубого терианского мрамора, на котором красовались изящные высеченные узоры, покрытые золотом. Они изображали экзотические растения и птиц, их в свою очередь украшали драгоценные камни. Все самоцветы были небывалой величины, красивой огранки и формы. Глядя на них, Стелла невольно подумала о том, сколько труда и времени понадобилось древним мастерам, чтобы подобрать такую коллекцию драгоценностей и создать из неё подобный шедевр архитектуры. А ведь камнями украшен не только это зал, но и вообще весь дворец и внутри, и снаружи.

При свете луны этот зал сверкал и выглядел необычайно красивым, впечатляя человека своими размерами и величием. Пол устилал тщательно подогнанный паркет из белоснежного дерева, начищенный до зеркального блеска, а на потолке висели в ряд три красивейших огромных люстры. Они казались сделанными из хрусталя, но присмотревшись, Стелла поняла к своему изумлению, что все многочисленные длинные подвески люстр сделаны из бриллиантов, а все три они, в общем, весили не меньше тонны. Это открытие, сделанное сверхисследовательницей, потрясло её. Она вдруг осознала, что териане, строя такие несказанно роскошные дома, вовсе не соревновались друг с другом в богатстве и изысканности вкусов, они преследовали какие-то иные, более важные цели. Драгоценные камни имели здесь какую-то иную значимость, чем на других планетах. Ассоциируй териане свои сокровища с деньгами, они бы хранили их в тайниках под множеством замков, а не тыкали бы их везде, где только можно. Стелла думала только об этом, даже позабыв на время, зачем она сюда пришла. Она попыталась представить, как выглядит этот зал при свете люстр или солнца. Только сейчас она догадалась, что и другие комнаты, которые она прошла, тоже украшены не менее богато драгоценными камнями и металлами, а не дешёвыми подделками, как это делали пришельцы, подражая терианскому стилю. Затаив дыхание, Стелла остановилась посреди зала, придерживая рукой Тибо за ошейник, чтобы пёс не убежал и ничего не натворил. Любуясь этим чудом, созданным много веков назад терианами, Стелла впервые увидела и до конца поняла, какая на Тере существовала уникальная цивилизация. И притом цивилизация мирная, так как на стенах искусные мастера запечатлели очертания прекрасной флоры и фауны планеты, а не сцены битвы, изображения величайших побед или выдающихся полководцев. Не было даже картин охоты на зверей. Стелла стояла, словно завороженная, забыв о цели своего визита и будто перенёсшаяся в мир волшебных сказок.

В реальность юную искательницу приключений вернуло острое чувство тревоги. Везде стояла тишина, но Стелла уже ясно ощутила что-то, как чувствуется и слышится приближение человека, которого ещё не видно, но который уже идёт.

Стелла растерянно и беспомощно посмотрела по сторонам, а затем на Тибо, но пёс не выражал тревоги и оставался спокоен, в то время как она переживала нарастающий страх и была близка к тому, чтобы запаниковать. Ведь как-никак она вошла в этот дом самовольно, и хозяйке дворца это могло более чем не понравиться. Ещё раз оглядевшись по сторонам, Стелла заметила чёрный силуэт на фоне тёмной портьеры, висевшей у одного из окон. Опасность исходила от этой тени, и Тибо, наконец, тоже ощутил это, но вместо того, чтобы зарычать и броситься на врага, он заскулил, как маленький и беззащитный щенок. Он спрятался за Стеллу, плотно прижавшись к ней, словно ожидая защиты. Поведение собаки очень удивило её: ведь Тибо всегда был смел и отважен. Неподвижно застыв посреди зала, Стелла не могла оторвать взгляд от чёрной тени. Она даже забыла, что у неё есть оружие и им можно воспользоваться. Это продолжалось мгновенья, но Стелле показалось, что прошли годы.

Тень вдруг шевельнулась и сделала шаг навстречу Стелле, протягивая к ней руку.

— Ноэми… — раздался в тишине тихий, призрачный голос.

Сделав несколько торопливых шагов к Стелле, тень остановилась и почти с отчаянием и стоном произнесла:

— Нет, ты не Ноэми…

Оцепенев и не зная уже, что ей делать, бежать или звать на помощь, Стелла окончательно растерялась. Она ждала дальнейших действий призрака, так как отчаянный вид существа и его поведение говорили о том, что это привидение. Но вот этот призрак вышел на освещённое луной место, и Стелла увидела вполне материального человека. Это была молодая девушка, одетая в чёрное.

Однако и встреча с живым человеком привела сверхисследовательницу в замешательство, так как теперь, несомненно, придётся давать пояснения насчёт своего пребывания в этом дворце.

— Не бойся, я не причиню тебе зла. Я ждала тебя, — промолвила девушка под чёрной вуалью, приближаясь к незваной гостье. — Как тебя зовут?

— Стелла, — ответила едва слышно сверхисследовательница, успокаивая собаку и глядя на незнакомку.

— Стелла… — тихо, как эхо повторила девушка в чёрном, откинув переднюю часть вуали назад.

Она остановилась, в её больших блестящих глазах застыла безграничная печаль. Однако ничего враждебного от неё не исходило. Стелла смогла теперь лучше разглядеть её и заметила, что она совсем молода, одного с нею возраста. Незнакомка выглядела величественно, вызывая к себе невольное уважение. Она была немного выше Стеллы, но казалась высокой из-за своей королевской осанки и ещё чего-то, что, наверное, являлось у неё врождённым, ей присущи своеобразная мудрость и задумчивость.

— Кто вы? — спросила Стелла.

— Я последняя из рода графов Эриндо. Я — Нейман де Эриндо, а вернее всё, что от неё осталось, — грустно ответила Нейман, и медленно подошла к Стелле. — Скажи, что привело тебя в мой мрачный дворец?

— Мне нужно поговорить с тремя вашими рабами, — осмелев, сказала Стелла, — с теми, у которых голубая кровь. Но как вы могли знать, что я приду к вам?

— Позволь это скрыть от тебя. Ещё не пришло время тебе всё узнать.

— Что узнать?

— Ты задаёшь слишком много вопросов.

— Простите.

Стелла опустила голову, понимая, что её неизлечимое любопытство вновь оказывает ей плохую услугу. Мало того, что она вошла во дворец без приглашения, так теперь ещё не хватает показать себя невоспитанной невежей. А что если Группа Риска предупредила Эриндо о её визите? Стелла же им сама сообщила, что собирается в это поместье. Вот и нечего искать тайны на ровном месте…

— Ничего, Стелла, — сказала Нейман, окинув тоскливым взглядом роскошный зал. — С тех пор, как погибла моя семья, я осталась совсем одна в этом дворце. Я слоняюсь по нему днём и ночью, вспоминая прошлое и тех, кого больше нет со мной в этом мире. Бродя по дворцу, я два раза видела призрак моей сестры Ноэми. Каждый раз она появлялась в разной одежде, но всегда только в этом зале. Поэтому я приняла тебя за сестру.

— Вы очень страдаете?

— Да, — призналась Нейман, и посмотрела на гостью. — Не обращайся ко мне с таким почтением и страхом, Стелла. Я уже никто в этом мире и давно отступилась от условностей этикета. Если бы ты знала обо мне всё, то вряд ли говорила бы со мной даже по-дружески, не то, что с почтением, хоть я и графиня. На твой вопрос я могу ответить, что постоянно кого-то жду, хоть, казалось бы, мне уже некого ждать. Я жду дня, жду ночи, жду новой беды, жду почти безнадёжной справедливости, жду врагов, жду… Да мало ли кого я могу ждать, — с горечью произнесла Нейман, о ком-то явно вспомнив, — вот только видеть я не всех хочу. У меня часто возникает чувство, что что-то должно произойти и измениться, но я не знаю, к лучшему ли это или у меня предчувствие новой беды.

— Я тоже с момента прибытия в Аулент предчувствую нечто такое, чему не могу дать объяснения. Это как навязчивая идея, — в свою очередь призналась Стелла. — На этой планете есть нечто неизвестное людям Аулента, и я должна узнать, что именно. Я ощущаю, что Тера меня просто не отпустит, пока я не разгадаю эту тайну.

Нейман понимающе улыбнулась, но Стелла истолковала её улыбку по-своему.

— Однако мне никто не верит и чуть ли не смеются надо мной, считая меня глупой девочкой, наслушавшейся сказок. Поэтому я должна поговорить с твоими рабами, для меня это просто необходимо. Люди голубой крови знают многое, и я хочу попросить у них помощи, — Стелла умоляющее посмотрела на Нейман.

Та ответила не сразу:

— Почему тебя интересует прошлое Теры и её тайны? Зачем ты тревожишь память давно умерших людей?

— Мне это необходимо. Я прибыла сюда с Земли для того, чтобы помочь вычислить и поймать Лэс-Теру. Но я сверхисследователь, а не просто сыщик. Прежде чем кого-либо искать и ловить, я хочу всё узнать о том, что окружает этого человека. Я не хочу бессмысленных жертв и ошибок, могущих стать впоследствии роковыми и привести к фатальному исходу. Тут и без того такой хаос…

— Значит, ты тоже ищешь Лэс-Теру… так-так…

Нейман сложила руки на груди и сделала несколько шагов по залу. Что именно она хотела выразить своим «так-так» Стелла не поняла, но насторожилась — с чего это юная графиня так призадумалась, едва речь пошла о Лэс-Тере?

— Ты благоразумнее и понятливее многих, кого я знаю в Ауленте, хотя они считаются выдающимися умами города. Ты, во всяком случае, не собираешься рубить головы всем подряд, и заинтересована не только в том, как устранить Лэс-Теру. Здешние люди совсем не такие. Они, в отличие от тебя, видят лишь то, что хотят видеть сильные мира сего. Либо стоят на стороне Лэс потому, что им лично это выгодно, — произнесла Нейман после непродолжительного молчания. — Поэтому я помогу тебе назло Ауленту и ещё кое-кому.

— Кого ты подразумеваешь под «кое-кем»? Группу Риска? — догадалась Стелла.

— О, ты проницательна. Поэтому я скажу прямо, что Группа Риска относится ко мне с предубеждением, и обвинила меня в том, что я — Лэс-Тера. Они даже установили за мной слежку, и ты должна знать о том, что твой приход сюда, скорее всего, не остался незамеченным.

— Нейман, ты действительно не имеешь ничего общего с Лэс-Терой?

— Позволь мне не ответить на твой вопрос, — уклончиво произнесла Нейман. — Но вот с загадками и тайнами этой планеты я могу тебе помочь.

— Нейман, я связана с Группой Риска.

— Я уже догадалась об этом, — ответила равнодушно терианка, похоже, её это ничуть не смущало и не тревожило.

— И зная об этом, неужели ты согласна сотрудничать со мной?

— А почему бы и нет? Я знаю, что в Ауленте обо мне идёт слава чуть ли не ведьмы и чернокнижницы, но всё это лишь страхи тёмных и недалёких людей. Что касается этой назойливой Группы Риска, то я отплачу им тем, что сделаю всё возможное, чтобы ты утёрла нос этим господам. Пойдём со мной, Стелла, и ты узнаешь то, что я сама узнала совсем недавно.

Нейман повела Стеллу и Тибо по огромному дворцу. Сверхисследовательницу восхищала не только богатая отделка всего здания, но и то, что ни одна комната не была похожа на другую. Каждое даже самое незначительное помещение имело своё неповторимое лицо, но всё, как и тот зал, в котором встретились Нейман и Стелла, блистало неоценимыми сокровищами. Опытным взглядом сверхисследователя Стелла различила около полусотни разновидностей камней и с десяток благородных металлов, вроде золота и платины, которые покрывали изысканными узорами стены и потолки. У Стеллы имелся хороший опыт работы с драгоценностями, хотя она продолжительное время боялась даже смотреть на них. Но такого изобилия она ещё никогда не видела. Многие камни и металлы имели явно чисто терианское происхождение и пока были незнакомы ей. И всё же, на ходу, Стелла сделала ещё одно открытие, идя по этому древнему дворцу. Она неожиданно осознала, что вид таких сокровищ ничуть не пугает её, как это могло случиться ещё совсем недавно. Наоборот, она чувствовала себя здесь уютно и спокойно, эти стены действовали на неё умиротворяющее. Может, териане и правда знали какой-то секрет драгоценных камней?

Один металл, похожий на золото ярко-розового оттенка, покрывал перила лестницы, ведущей на второй этаж. К ней как раз шли Нейман, Стелла и Тибо.

— Какой великолепный дворец! — восхищалась Стелла, пребывая в полном восторге. — Ещё никогда я не видела ничего подобного. Здесь можно написать целую диссертацию о драгоценных камнях и металлах.

— Этот дворец действительно роскошен, но я привыкла к нему и ничему не удивляюсь, — для Нейман всё это давно стало будничным и привычным. — Хотя он хранит немало тайн. Ты видишь не всё в темноте, Стелла, и ещё не знаешь всех мелочей.

— Каких?

— Очень загадочных, — ответила терианка. — На постройку этого дворца было использовано более трёхсот разновидностей драгоценных камней и более пятидесяти различных благородных металлов. Я очень этим заинтересовалась однажды и решила узнать больше о доме, где выросла и живу. Обыскав все энциклопедии и справочники, я выяснила, что почти шестая часть всех камней и металлов имеют не терианское происхождение. Как они могли попасть на Теру? Это для меня осталось тайной.

— Ну вот, Нейман, ты уже начала помогать мне, рассказав очередную загадку Теры. В своём расследовании я обращу внимание и на этот факт.

— Я вижу, что тебе нравится этот величественный дворец.

— Я в восторге!

— Это заметно.

Поднимаясь по широкой лестнице, Нейман сказала:

— Но сейчас он пуст и холоден. Эти стены пережили не один век, но, наверное, они никогда не видели такой пустоты и безысходности, как сейчас. Этот дворец самый большой и богатый во всём Ауленте. Но когда я брожу по нему и слышу только свои шаги, то мне кажется, что он тесен, как склеп, в котором нет ни одной живой души. И никто, никто не может понять, как мне тяжело…

Ей не обязательно было это говорить — Стелла и так видела, что радости в этом дворце мало, а его хозяйку не назовёшь счастливым человеком.

— Ну вот мы и пришли, — сказала Нейман, открывая большую двухстворчатую дверь.

Это оказалась библиотека. Она имела метров двадцать в длину и десять в ширину. С правой от двери стороны располагались три окна по всей длине комнаты. Они были высокими, но не очень широкими. Стены и простенки между окнами занимали от пола до потолка книжные полки. Пол устилал большой светло-коричневый узорчатый ковер, очень толстый и мягкий. Под цвет ковра на потолке видела массивная и изящная люстра, в которой блестели камни коричневого цвета. Посредине комнаты находился огромный стол, покрытый белой полировкой и имевший ножки в виде львиных лап. Возле него стояли два просторных мягких кресла. Одно из них полностью покрывала белоснежная шкура.

— Располагайся, Стелла, — пригласила Нейман, указывая на одно из кресел, а я сейчас включу лампу. — У нас нет компьютеров и прочего, поэтому есть только старые книги.

— Ничего, мне это даже нравится, — у сверхисследовательницы при виде стольких книг загорелись от новой радости глаза. — Я люблю, когда книги шуршат и сделаны из бумаги. Обожаю старые свитки и рукописи. Всё электронное не так меня привлекает.

Кресла стояли боком к столу и были повёрнуты друг к другу. Стелла опустилась в ближайшее из них, то, что было покрыто шкурой. Оно оказалось очень удобным и мягким. Но расслабиться и отдохнуть ей не довелось. Проведя рукой по шкуре, Стелла через секунду с криком ужаса вскочила.

В тот же момент Нейман включила настольную лампу с абажуром и, недоумевающе и встревожено, посмотрела на бледную перепуганную Стеллу, которая так закричала, будто увидела змею.

Тибо подошёл к креслу, понюхал шкуру и тихо угрожающе зарычал, ощетинившись и сделав шаг назад.

— Что с тобой, Стелла? — забеспокоилась Нейман, подойдя к ней. — Тебя что-то испугало?

Нейман огляделась. Ничего страшного в комнате не было, а между тем Стелла побелела как мел, и Нейман не знала, что и подумать.

Сверхисследовательница сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться, но при этом неотрывно смотрела на предмет своих страхов, словно боясь, что если она выпустит его из вида, то эта шкура тут же набросится на неё.

— Нейман, — произнесла с лёгкой дрожью в голосе Стелла, — скажи, откуда у тебя это?

Стелла указала на белоснежный мех, покрывавший кресло.

— Это шкура регетарка. Неужели это она тебя так напугала?

— Ты уверена, что это именно шкура регетарка? — с недоверием переспросила сверхисследовательница, не сводя глаз с испугавшего её предмета, и пятясь от кресла, будто оно могло укусить.

— Да, я абсолютно в этом уверена. Это мех терианского хищника, — подтвердила терианка. — Я сама его убила полгода назад. Почему тебя так пугает эта шкура?

Стелла с минуту молчала, но терианка ясно видела, что с ней что-то происходит. Тибо тоже нервничал, но сдерживал свои эмоции. Наконец, Стелла медленно подошла к креслу и осторожно провела по шкуре рукой, о чём-то вспоминая. На её лице отразились боль и грусть.

— Нейман, — тихо призналась она, — в детстве я пережила трагедию, которая навсегда оставила след в моей душе. Мне страшно даже вспоминать об этом. Это самый большой страх в моей жизни…

Стелла умолкла на полуслове. Нейман не требовала от неё пояснений и молчала, но та продолжила:

— Мой отец был археологом. Однажды мы вместе с очередной экспедицией прилетели на только что открытую планету Этос. Она находится недалеко, и вращается вокруг той же звезды, что и Тера…

— Я слышала об Этосе, — мягко произнесла Нейман, давая понять, что не собирается требовать от гостьи каких-либо объяснений, тем более что они были болезненны для неё.

— Нет, ты ничего не знаешь об Этосе, — возразила, с горечью покачав головой, Стелла. — Там было много непонятного, но не об этом я хочу рассказать. Одной ночью я и мой отец случайно обнаружили таинственную пещеру. На Этосе нет, и не было никогда, разумной цивилизации, но в этой пещере находились сокровища, книги, шкуры неведомых животных и неизвестный излучатель какой-то энергии. Мой отец не знал, что пещера опасна, и пошёл осмотреть её. Затем произошла сильная вспышка голубого света, и я, ощутив её физически, была сброшена с лестницы куда-то в сторону. Хотя нет…Это была даже не вспышка, а что-то ужасное, похожее на свет, который казался материальным и… я не могу объяснить, что это было. Когда я пришла в себя, то почувствовала, что парализована, хотя всё ощущала, видела и понимала. Моё падение смягчили шкуры, и я навсегда запомнила их мягкость и шелковистость. Из-под них меня откопал Тибо и вынес из пещеры. Я осталась жива, но мой отец погиб. В его смерти я чувствую свою вину, ведь это я настояла на том, чтобы войти в эту злополучную пещеру. С тех пор прошло много лет, но я помню прикосновение того меха, который спас мне жизнь. Если это шкуры регетарков, то как они могли оказаться там?

— Ты уверена, что не ошиблась? — усомнилась Нейман.

— Я не ошиблась, в этом можно не сомневаться, — ответила Стелла, погладив собаку. — Даже мой Тибо вспомнил эти шкуры.

Пёс, словно поняв её слова, подтверждающе гавкнул.

— Мой дворец преподнёс тебе ещё одну тайну, — констатировала Нейман, — но это, я вижу, задело не только твоё любопытство, но и растревожило душу.

— Ничего, я привыкла к своим воспоминаниям и стараюсь жить с ними в мире. Но оставим мои страхи и займёмся делом.

— Хорошо, тогда садись в другое кресло и расскажи, что конкретно тебя интересует: история Теры, её флора и фауна, география и расположение терианских городов, культура и религия териан или ещё что-нибудь?

— Меня интересует всё это, а также сами териане, — ответила Стелла, сев в кресло, а возле её ног, как всегда, улёгся Тибо.

Нейман опустилась в кресло напротив, повернувшись лицом к собеседнице и положив локоть левой руки на стол.

— Ты хочешь узнать всё это? Но для этого необходимо много времени. Даже я не знаю всего досконально и имею о Тере лишь поверхностные знания.

— Времени у меня трое суток. За эти часы я должна успеть узнать, как можно больше и сделать правильные выводы.

— Вот уж когда пожалеешь, что терианский день короче земного, — заметила Нейман.

— Это точно, мне дорог каждый час. Группа Риска сомневается в смерти Лэс-Теры. Если я ничего не успею, то они снова начнут гоняться за ней, и я ничем не смогу ей помочь.

Нейман, после некоторых колебаний, отважилась спросить:

— Эти господа из ЦМБ действительно не сомневаются, что Лэс жива?

— Думаю, они и не считали её никогда погибшей.

— А другие знают об этом? — этот вопрос был уже задан если не со страхом, то с волнением.

— Нет, Группа Риска держит в секрете свои догадки.

Услышав такой ответ, Нейман, как показалось Стелле, облегчённо вздохнула и даже слегка улыбнулась.

— Вот потому-то, пока никто не подозревает о том, что Лэс-Тера жива, мне нужно успеть провести некоторое расследование. Спасти Лэс для меня сейчас вопрос жизни и смерти, а также долг сверхисследователя.

— Значит, ты сверхисследователь? — переспросила Нейман. — Я была два года назад на Земле и слышала, что скоро появятся сверхисследователи, но никогда не думала увидеть человека этой редкой профессии в своём доме. Стелла, почему ты так стремишься помочь Лэс-Тере?

— Потому, что прежде всего она живой человек. А ещё потому, что в Ауленте слишком много непонятного и законы тут перекручивают кому как удобней, это я поняла сразу. Тут даже власть отдали непонятно кому, как будто первому встречному…

— И что же тебе не понятно в нашем примитивном мире?

— Ну, хотя бы то, что териан стали уничтожать из-за того, что они убили собственных короля и королеву. Но ведь даже если это и так, то это сделали не все, а только некоторые. Так зачем же было истреблять не повинных ни в чём остальных териан и особенно детей? Во всём этом, во всяком случае, должны были разобраться сами териане, без вмешательства землян. Я узнала кое-что о Красных Вампирах. Это были ужасные люди, но почему они так ненавидели териан? Откуда могли взяться тут убийцы с такими нечеловеческими зверствами? Пожалуй, на этот вопрос никто не ответит. Я считаю, обвинения против людей голубой крови были просто безосновательны. Ведь если Иуда предал своего Учителя, то почему остальных евреев так не любили? Если Гитлер породил фашизм, то это не значит, что все немцы плохие. На Земле это давно поняли, так почему же на Тере земляне и другие инопланетяне допустили такое кровопролитие, уничтожили целую расу, которая приняла к тому же их как друзей? Почему все упрямо считают, что терианскую королевскую чету убили сами териане? Ведь это не доказано, а значит, их могли убить, и кто-то из пришельцев. Почему териан так жестоко стали уничтожать, даже не проведя следствия, ничего не доказав и не найдя подлинных убийц? Разве это не противозаконно? Тера почти не имеет связи с другими планетами, хотя относится к колониальным планетам Земли, так как её открыли земляне. Если бы Земля узнала об этих нарушениях закона, то пришла бы в ужас. Но на Теру тяжело добраться, а сведения, поступающие отсюда, совершенно не соответствуют положению дел, и кому-то это выгодно. И потому я, наделённая некоторой властью, хочу разобраться в этом, и мне не помешает даже сам император. Я уверена, что Лэс-Тера не самая главная персона, которой стоит заняться.

— Я не советую тебе идти против власти Аулента, а император здесь царь и бог, — безнадёжно покачала головой Нейман.

— Возможно, но только на Земле с некоторых пор Викулом I не слишком-то довольны, — возразила Стелла, как бы, между прочим. — Особенно после докладов Группы Риска-III, посланных с Теры.

— И что это значит? — поинтересовалась Нейман, её заинтересовало, что могла сообщить ЦМБ недоверчивая ко всем Группа Риска.

— Я не могу говорить об этом. Но могу заверить тебя, что не только ты недовольна нынешней властью в Ауленте. Викул стал императором по назначению правительства Объединения Планет Млечного Пути. Он же может быть лишён всех своих прав этим же правительством, если его правление не будет удовлетворять жителей Теры. А к этому, похоже, всё и идёт.

Эта новость вызвала в глазах Нейман огонёк злорадства. Стелла догадалась, что Нейман, после всего, что ей довелось пережить и претерпеть от законов Аулента, не упустит шанса в свою очередь побольнее ударить тех, кто сейчас старается уничтожить её. Снисходительности от последней Эриндо никто из её недругов не дождётся. Она сполна отплатит за всё, и не станет лицемерить, изображая сострадание к тем, кто в эти дни не захотел даже понять её.

— Ты ищешь правду, Стелла, но дорога к ней опасна, — предупредила Нейман, и то, каким тоном это было произнесено, заставило Стеллу похолодеть. — Ты взялась за опасное дело. А на этой тропе уже споткнулись многие, более сильные люди, чем ты.

Сверхисследовательница посмотрела на Нейман и ответила:

— Нейман, я не сама прилетела на Теру. Меня послал Центр Межпланетной Безопасности. Ты знаешь, что это такое? Центр наделили меня полномочиями самой принимать решения и действовать от имени закона Объединения Планет Млечного Пути. Поэтому я могу приказать кому угодно, даже императору. Но я должна действовать тайно, а не так открыто, как Группа Риска, которая, кстати, с каждым днём всё больше наживает себе неприятностей. Я же не могу пока говорить о своей миссии. Об этом в Ауленте сейчас не знает никто. Пусть все считают меня взбалмошным ребёнком, но в нужный момент я смогу показать когти. Так или иначе, но я наведу здесь порядок и восстановлю справедливость.

— Ты не сможешь в одиночку со всем справиться, — возразила Нейман.

— Я не одна.

Эти тихие слова, произнесённые, тем не менее, многозначительным и уверенным голосом, заставили терианку посмотреть на Стеллу, как на союзницу. Услышав о её власти над Аулентом, Нейман задумалась и посмотрела на лампу под абажуром, стоявшую на столе.

Стелла молча ждала, что скажет Нейман, которая, явно, принимала какое-то важное решение. А заодно незаметно разглядывала и изучала последнюю Эриндо. Вдруг Стелла обратила внимание на то, что рука девушки почти не отличается от белой полировки стола. Кожа Нейман на фоне чёрных платья и волос казалась светлой, почти как снег, без малейшего оттенка загара. Но её лицо, как и у всех териан, не было просто белым и бесцветным, хоть они и не пользовались косметикой.

Следующая мысль, пришедшая к Стелле как озарение, была неожиданно высказана вслух:

— Нейман, у тебя голубая кровь?

Нейман оторвалась от своих мыслей и посмотрела на Стеллу глазами человека, которому больше нечего терять. У неё был такой потерянный взгляд, что слов не понадобилось, чтобы подтвердить эту истину.

— Да, у меня голубая кровь, я терианка, — тихо, но с достоинством ответила Нейман, глядя в глаза собеседницы.

Стелла почувствовала себя так, будто перед нею неожиданно воскрес персонаж из древнего, почти забытого мифа. Териане и правда становились уже скорее мифом, ведь их осталось так мало. Для сверхисследовательницы было подарком судьбы встретить терианку, а тем более дружески к ней настроенную. Она смотрела на неё с восхищением.

— Об этом, как я понимаю, никто не знает, — Стелла невольно подалась вперед, словно лучше желая разглядеть собеседницу, казалось, ей хочется прикоснуться к той хоть пальцем, чтобы удостовериться, что та реальна.

— Разумеется, — снисходительно улыбнулась Нейман, — а иначе меня уж точно не было бы в живых. Истину знают единицы и, к моему счастью, пока молчат об этом.

Стелла ощутила исходящую от терианки силу. Они были ровесницами, но благодаря чему-то неуловимому в том, как держалась Нейман, она казалась немного старше и мудрей Стеллы. Сверхисследовательница с первой минуты их знакомства испытывала к ней почтение, какое испытывает маленький львёнок перед взрослым львом.

— Я ничего никому не скажу. Териан и такосталось мало. Я не предам тебя, — пообещала Стелла скорее самой себе, чем Нейман.

— Спасибо, Стелла.

— Но я ведь ничего для тебя не сделала.

— Ты ещё сделаешь.

— Что?

— Не важно, — уклончиво ответила Нейман, и Стелла вновь невольно подумала, что та умолкла на полуслове, чего-то недоговорив.

Нейман принесла три книги и положила их перед Стеллой.

— Это кроткое изложение терианской истории последнего века, перед приходом землян, а также кое-что о науке и религии, — пояснила она. — Тут есть карты расположения терианских городов, но только до ближайших из них как минимум неделя пути, если ехать верхом. Эти книги единственные, которые можно прочесть, так как их написали земляне, прибывшие сюда и успевшие это узнать до того, как териане перестали доверять пришельцам. У меня есть ещё небольшая библиотека, но все те рукописи, которые собрала графиня Ронда де Эриндо, написаны на терианском языке, а он весьма тяжёл в изучении и к тому же давно забыт.

— Я хочу посмотреть те книги. Можно? — попросила Стелла.

— Конечно, но только вряд ли тебе это поможет. Ты ничего не поймёшь и зря потеряешь время. Идём, я покажу тебе их, — Нейман встала и позвала Стеллу за собой. — Я храню их в тайнике, чтобы держать подальше от посторонних глаз и любопытства слуг.

Тибо поднялся и с недовольным видом последовал за хозяйкой. Ему всё это не нравилось.

Нейман пошла в противоположную от стены сторону и откинула конец толстого ковра на полу. Сделав это, она звонко щёлкнула пальцами — и в полу медленно открылся потайной ход. Зияющая тёмная дыра была квадратной, почти два на два метра. Вниз вели мраморные ступени, по направлению к стене.

Тибо тихо урчал, и сверхисследовательница решила, что его лучше вниз не брать.

— Тибет, останься здесь, — приказала Стелла.

Это было произнесено непреклонным голосом, и к тому же Стелла употребила полное имя собаки, а потому пёс не посмел ослушаться.

Сверхисследовательнице не очень-то нравился тёмный ход, навевавший мысли о привидениях, но она шагнула вслед за Нейман, и обе исчезли во тьме.

Тибо остался в библиотеке, волнуясь за хозяйку.

— Я раньше ничего не знала об этом потайном ходе, — говорила Нейман, уверенно идя в кромешной темноте и держа Стеллу за руку, чтобы та не оступилась. — Но Изабелла перед отъездом показала мне его. Об этой тайне дворца, построенного терианами, знал один наш раб-терианин и он, умирая, рассказал о ходе моей приёмной маме. Она затем поведала этот секрет Изабелле. Вход в подземелье открывается на какой-либо звук, который можно менять, благодаря тому, что в сокровищнице есть что-то вроде компьютера. Эти ступени проходят от второго этажа, где расположена библиотека, через толщу стены до подземелья. Ну, вот мы и пришли.

Стелла почувствовала, как Нейман отпустила её руку и отошла в сторону, а через несколько секунд зажглась маленькая электрическая лампочка. После темноты даже такой неяркий свет резал глаза, но Стелла увидела, что находится в каменном помещении. Оно было не слишком просторным, зато сухим и довольно тёплым. Напротив лестницы стояли книжные полки, на которых размещалось около тридцати книг разной величины и толщины. Некоторые из них были очень старыми. Слева стояли старый стол и стул, а справа находилась дверь, вероятно, ведущая в сокровищницу.

— Вот те книги, что интересуют тебя, — сказала Нейман и, взяв наугад один большой увесистый том, подала его Стелле.

Сверхисследовательница положила книгу на стол, смахнула с неё пыль и, слегка побледнев, тихо прочла:

— «Откровения мёртвых».

Нейман удивлённо поглядела на Стеллу и, немного запинаясь, спросила:

— Ты знаешь терианский язык?

— К моему немалому изумлению — да, — ответила Стелла и принялась осторожно листать древний фолиант. — Я учила его последние дни на Земле и во время пути на Теру. Какое странное совпадение, Нейман, ведь я даже не знала, что учу терианский язык, так как учебник был без обложки, да и листов нём недоставало. Дело в том, что, беспокоясь о моём здоровье, мама и брат запрещали мне много работать и читать, и заперли все книги, и к компьютеру не подпускали надолго. Но не так давно я случайно нашла учебник какого-то языка. Он был заброшен Бегларом в дальний угол библиотеки, так как брат не смог осилить его. Я взяла эту книгу и стала учить этот язык, ведь это всё же лучше, чем ничего не делать. Надо признать, что занятие оказалось не из лёгких, но я не жалею потраченного времени. Я и не предполагала, что существуют учебники терианского языка.

— Они есть. Когда я решила овладеть терианским языком, то узнала, что на Тере было выпущено полсотни учебников. Вот только речь людей голубой крови оказалась сложной и никому не нужной, и книги выбросили, за исключением десяти, которые отправили на Землю. Видимо, одну из них ты и нашла.

— Вероятно, так оно и сесть. Я прочту эту книгу и, если ты разрешишь, остальные тоже, — решила Стелла, подходя к рукописям.

— Быть может, начать с чего-то, не со столь мрачным названием? — предложила терианка.

Стелла внимательно просмотрела всё, что стояло на полке, и через минуту, повернувшись к Нейман, сообщила:

— Многие их этих книг одинаковые и потому достаточно прочесть десяток из них.

— Мне очень жаль, что я не могу предложить тебе ничего большего, многие рукописи териан были уничтожены пришельцами.

— Ничего, Нейман, для меня и это большая удача.

Взяв необходимые книги, Стелла принялась за работу. Она читала очень быстро и потому через пару часов были просмотрены три книги. Нейман, которая уговорила Стеллу прочесть всё наверху в библиотеке, начинала уже дремать, когда Стелла разбудила её.

— Ты что-то узнала? — спросила терианка, подняв голову и глядя на Стеллу, сидевшую с книгой в руках.

— Нейман, ты слышала когда-нибудь о Королевском Городе?

— Да, о нём многие знают, но считают его легендой, — ответила Нейман, не проявив никакого интереса. — Земляне называют его городом-призраком.

— Что это за город? — глаза сверхисследовательницы загорелись огнём азарта, как у ребёнка, которому захотелось послушать новую сказку.

— Стелла, в этом нет ничего интересного, — отмахнулась терианка и снова приготовилась подремать.

— Нет, Нейман, пожалуйста, расскажи! — умоляюще попросила Стелла и потрясла её за плечо.

Нейман неохотно подняла голову со стола, на который успела её положить, чтобы ещё немного поспать, и поудобней уселась в кресле.

— Королевский Город считался столицей териан, — начала свой рассказ Нейман. — В нём обычно росли дети королевского рода, хотя резиденции короля имелись в каждом городе. Столица очень богата и красива. В нём такие дворцы, что мой кажется просто жалкой пародией на них. Там жили самые мудрые люди: историки, учёные и философы. Но земляне так и не смогли найти этот город, сколько не искали.

— Почему?

— Потому, что город построен так, что его нельзя найти. Он, как бы сказать, защищён несколько необычным способом. Говорят, что во времена вторжения на Теру завоевателей, а такое нередко бывало в истории этой планеты, в Королевском Городе прятали детей и всё самое ценное. Так было всегда, пока не пришли земляне. Теперь этот город заброшен и пуст. Он стал городом-призраком.

— Откуда тебе известно, что город покинут? — спросила Стелла, смотря на Нейман, унёсшуюся своими мыслями куда-то далеко.

— Я его нашла и была в нём, — неохотно призналась терианка.

Глаза Стеллы округлились от изумления:

— Что?! Вот так просто взяла и нашла? И ты ещё говоришь, что в этом нет ничего интересного?!

— Мне просто повезло.

— Тебе больше, чем повезло! И ты знаешь, где находится Королевский Город?

— Да. Но зачем он тебе, Стелла?

— В этих книгах, — Стелла обвела рукой старые летописи, лежавшие на столе, — много говорится об этом городе. Только там можно узнать истину. Я должна отправиться туда. Помоги мне, Нейман.

— Стелла, Королевский Город построен древними терианами, и найти его очень трудно даже мне. Для тебя, скорее всего, это окажется вообще невозможным. Путь в этот город похож на пустыню между космодромом и Аулентом: в ней можно идти два дня, а можно и две недели, даже если ориентироваться по солнцу и звёздам. Я часто уходила по ночам из дома и ехала в город-призрак, который находила по интуиции, но теперь не могу и шага сделать, чтобы за мной не увязался хвост, — Нейман немного помолчала и грустью добавила: — Как странно, что говорю я об этом с тобой. Это было моей тайной не один год, я даже родным не рассказывала о Королевском Городе, хотя моя сестра Ноэми догадывалась, что я что-то скрываю. И вот, они теперь все в могилах, а я говорю о своих тайнах с едва знакомой инопланетянкой…

В эту минуту Нейман заплакать не позволила гордость. Она по-прежнему не показывала никому своих слёз.

— Прости, я затронула тему, которая…

— Нет, Стелла, в этом нет твоей вины. Пусть это тебя не беспокоит. Если тебе очень уж хочется попасть в город-призрак, то я могу указать дорогу туда, и ты можешь попытать счастья.

— Я согласна!

— Не торопись с решением, — посоветовала Нейман. — Эта дорога опасна, так как в лесах появилось как никогда много регетарков, а они весьма свирепы.

— Всё равно я поеду. Укажи мне путь в Королевский Город. Если я вернусь, то обязательно после наведаю тебя.

— Вот именно — «если». А если ты не вернёшься, что тогда? Ты приняла так поспешно это серьёзное решение и даже не задумалась о том, что тебя может постигнуть как минимум неудача. Ты подумала о своих родных, которые могут тебя не дождаться, и всё по вине твоего легкомыслия?

— Нейман, это мой долг.

— Нет, это твой эгоизм и любопытство. Потому что ты думаешь лишь о себе в подобной ситуации.

Стелла опустила голову и глубоко вздохнула, чувствуя на себе жёсткий в своей прямолинейности взгляд терианки.

— Может, ты и права. Я действительно слишком легкомысленна и не думаю о последствиях, брат меня постоянно укорял, что у меня нет чувства самосохранения. Всё это так, но… я должна увидеть Королевский Город!

— Стелла! — простонала Нейман, поняв, что все её доводы были растрачены впустую.

— Я не откажусь от своего решения. А если я не вернусь, то вот мой адрес, — Стелла подала визитную карточку. — В том доме, который я снимаю, осталось в сейфе письмо, написанное мной и некоторые документы. Отправь их в ЦМБ на Землю.

Сверхисследовательница рассказала Нейман, где в доме находится сейф, и назвала его шифр. Сделала она это очень быстро и решительно, как будто ей не терпелось уже бежать на поиски терианского города сию же секунду.

— Ты бы ещё завещание написала, — проворчала Нейман, её не радовало решение этой безрассудной девушки.

Нейман отвернула голову слегка в сторону, будто прислушиваясь к кому-то невидимому. Её лицо вдруг потеряло напряжённое выражение и стало спокойным.

— Я не передумаю. И даже не отговаривай меня!

— Не буду. Стелла, я верю, что ты вернёшься живой. Но только меня здесь уже не будет. Я переберусь в Аулент к одним людям. Они не богатые, и потому я укроюсь у них. И может, там меня, наконец, оставят в покое, — сказав это, Нейман назвала адрес крёстной Эсфири. — А теперь идём.

Нейман повела Стеллу и Тибо вниз, рассказывая, как добраться до Королевского Города. Тибо шёл возле хозяйки тихо, как тень. Время от времени он поднимал морду вверх и принюхивался, но ничего подозрительного не ощущал.

— Я сказала тебе всё, что знала. Всё, что тебе надо знать на этот момент, — произнесла Нейман, спускаясь со Стеллой по парадной лестнице дворца во двор. — Езжай и помни, что твой путь опасен, и ещё не поздно передумать.

— Нет, я уже окончательно решила и не отступлю. Спасибо тебе за помощь, Нейман.

— Будь осторожнее с конём, — отдала последнее напутствие терианка.

Попрощавшись с обитательницей дворца, Стелла и Тибо углубились в парк и направились к Коврику, оставленному в лесу. Нейман поднялась на башню и смотрела им вслед. Серебристое платье Стеллы было хорошо заметно в лунную ночь. Когда Стелла села на коня и накинула тёплый плащ, Нейман произнесла с грустью и надеждой:

— Скачи, Стелла. Ты послана судьбой, чтобы спасти Теру, и я верю в тебя.

Сверхисследовательница провела в пути всю ночь и уже отчаялась найти Королевский Город. То, что в теории выглядело простым, на самом деле оказалось неимоверно трудным. В густых зарослях было не только порой тяжело продвигаться вперёд, но и ничего не видно дальше нескольких десятков шагов. Тера упорно не желала дёшево продавать свои тайны юной искательнице приключений. Единственное, в чём Стелле повезло — она за всю ночь не встретила ни одного регетарка. Однако это было слабым утешением, ведь на эти поиски потрачено драгоценное время, которого и так имелось немного.

Остановив коня, Стелла огляделась по сторонам и посмотрела на предательские звёзды, гаснувшие на небе.

— У меня впечатление, что мы заблудились, Тибо, — обратилась Стелла к своему четвероногому другу. — Быть может, я и правда гонюсь за мечтой и принимаю желаемое за действительное? Но Нейман не могла обмануть меня. Королевский Город где-то есть.

Тибо, уставший от длительного бега, упал на траву, покрытую росой, и принялся кувыркаться.

Первые лучи солнца застали Стеллу в раздумье. Она не представляла, что делать. Всю ночь она ехала по лесу, но так и не нашла даже следов города. Возвращаться назад, значит подвергнуть себя насмешкам со стороны Группы Риска, но и ехать вперёд Стелла тоже считала уже бессмысленным делом. Быть может, город-призрак и правда охраняют какие-то сверхъестественные силы, но Стелла решила не сдаваться.

«Кто ищет, тот найдёт», — подумала она, бросая вызов судьбе.

Тибо, мокрый от росы, встал и отряхнулся, разбросав вокруг себя целый фонтан блестящих брызг. Затем он подбежал к Стелле и, поставив передние лапы на холку коня, выразительно поглядел на хозяйку.

— Бедняжка Тибо, ты голоден, — сказала Стелла, погладив собаку и вспомнив, что и сама не ела со вчерашнего утра. — Давай поднимемся на тот холм и посмотрим вокруг. Если нигде не будет видно признаков города, то я обещаю поискать тебе завтрак, Тибо, а затем мы вернёмся в Аулент.

Тибо радостно взвизгнул и побежал за Ковриком, который уже скакал по пологому откосу на довольно высокий холм. Подниматься оказалось несложно, так как на нём почти не росли деревья и кусты.

Достигнув вершины, Стелла остановила лошадь. Вокруг, сколько хватало видимости, раскинулось целое море зелени, роса на которой сверкала в лучах восходящего Альтаира, обещавшего, как всегда, жаркий день. Этот лесной покров кончалось у вод океана, находившегося не более чем в нескольких километрах от холма. До всадницы и собаки доносилось свежее дыхание воды и ещё что-то почти неуловимое в утренней тишине просыпающегося леса. Что-то восторженно-радостное наполняло это утро, придавая ему ещё большее величие и красоту.

— Тибо, ты чувствуешь? — прошептала с восторгом Стелла, скользя взглядом по просторам вокруг себя и ощущая что-то вроде опьянения.

Вдруг она заметила на границе между лесом и океаном какое-то сооружение, возвышавшееся над старыми гигантскими деревьями. Солнце, светившее прямо в глаза Стелле, не помешало ей разглядеть нечто золотисто-зелёное. На минуту сердце девушки радостно замерло, и она поняла, что нашла то, что искала.

— Тибо, мы нашли Королевский Город! — воскликнула Стелла и погнала своего уставшего коня вниз с холма. — Я верю, что это он!

Пёс же не разделял восторга и радости хозяйки. Он потрусил за ней, явно не понимая, чему можно радоваться, если пусто в животе и завтракать, быть может, придётся лишь в мечтах. Но всё же Тибо вскоре нагнал свою хозяйку, так как считал, что всё неизвестное всегда таит опасность и его долг защитить Стеллу.

Через четверть часа, проехав чуть ли не на одном дыхании несколько километров на юго-восток, Стелла резко осадила коня перед сверкающими полуоткрытыми воротами. Они были впечатляющих размеров и походили на кружево или морозные узоры, сделанные из чистого золота. Огромная арка, усеянная бриллиантами, вела в Королевский Город, который выглядел поистине королевским во всей значимости этого слова. Стелла медленно проехала в эти сказочно красивые и богатые ворота, не веря, что всё это происходит с ней наяву. Копыта коня звонко застучали по белоснежному мрамору, но это был единственный звук, нарушавший тишину величественного и древнего города териан. Трудно даже поверить, что всё это сделано руками людей. А ещё сложней представить, что здесь когда-то обитали многочисленные жители и их всех уничтожили. Увидев всё это, сверхисследовательница сразу поняла, что териан истребили из желания завладеть их сокровищами, такое неслыханное богатство могло свести с ума многих. Других причин для уничтожения этой расы можно и не искать. И вот, в результате, териане убиты почти все до единого, но и пришельцы тут не счастливы.

Углубляясь всё дальше в Королевский Город, Стелла чувствовала себя всё более одинокой и, если бы не Тибо, то невыносимая, давящая тишина уже давно заставила бы сверхисследовательницу повернуть коня назад.

Нейман говорила, что город необыкновенно красив, и Стелла в этом убедилась. Сказать, что Королевский Город невероятно богат, значит, ничего не сказать. Такого великолепия, гармонии и изысканной роскоши, которая проявлялась во всём, даже в мелочах, Стелле ещё не доводилось видеть, и она ехала по городу буквально завороженная. Город оказался очень большим и имел широкие улицы, просторные площади, красивые сады и фонтаны, которые правда были давно запущены, и гигантские дворцы. Множество дворцов, их в городе насчитывались тысячи, и ни один не походил на другой. Они действительно были настолько велики, что самые маленькие лишь немногим уступали по размерам дворцу Нейман де Эриндо, но каждый из них оставался, даже в запустении по-своему неповторим, и являлся бесценным произведением искусства. Любой дворец непременно окружали парк или сад. Всё вокруг было сделано из терианского мрамора отличавшегося редкой твердостью и имевшего различные оттенки и цвета, от чего города териан казались радужными. Постройки сверкали драгоценными камнями и металлами. Стелла даже представить не могла, что представляют собой внутри эти покинутые дворцы, если снаружи они богаче, чем дом Нейман. Глядя на всё это, она думала, что териане и в грош не ставили драгоценные камни, если использовали их, как строительный материал для своих жилищ.

Коврик шёл шагом, и только через два часа Стелла доехала до золотой ограды вокруг неповторимого ансамбля из семи коллосальных размеров дворцов. Сверхисследовательница сразу догадалась, что это резиденция терианских королей. Они занимали огромную площадь, и потому Стелла решила не осматривать их, хоть ей этого очень хотелось, потому время сейчас дорого. Сверхисследовательница не должна забывать о том, что она тут не на экскурсии, а приехала работать.

Стелла продолжала свой путь по вымершей столице Теры. Нигде не было ни души, и всадница чувствовала себя воришкой, залезшей в дом в отсутствие хозяев. Да и кто она такая, чтобы посметь войти в город, в который её не звали и который Тера прячет от всех пришельцев? Наверное, недаром только Нейман-терианка сумела найти путь в этот город. Но не предала ли она своих предков, поведав о нём инопланетянке? Ведь этого города не существовало даже на карте, так тщательно его охраняли териане прежде.

Мёртвая тишина становилась всё более давящей, и Стелла чувствовала, что её это угнетает. Ей казалось, что великолепный город смотрит на ней с немым укором умирающего человека. Здесь всё было пронизано безжизненностью, пустотой и отчаянием, будто умерла сама душа этих дворцов с гибелью их обитателей. Город словно говорил: «Посмотри, что со мной сделали!». У Стеллы стало тяжело на душе, и даже Тибо притих. Возможно, пёс тоже инстинктивно понимал трагедию этого места.

Вскоре сверхисследовательница выехала на большую круглую площадь, которую окружала полукругом стена. Она имела метров пять в вышину, и была возведена из чего-то напоминающего малахит. Стена вся была исписана терианской письменностью. Прочтя написанное, Стелла поняла, что дальше идёт район города, где размещалась научная деятельность териан. В неё входил комплекс строений, где находились обсерватория, научные центры, школы, библиотеки и, конечно же, архивы. Сверхисследовательница прочла, как попасть в главный архив города. Он располагался рядом с площадью, и Стелла сразу его нашла.

Архив оказался двухэтажным зданием из серого мрамора. Они имел строгий вид, и в его стены не было вставлено драгоценных камней, хотя в архитектуре всё равно чувствовалось изящество и терианский стиль.

Остановив коня, Стелла ещё некоторое время оставалась в седле. Она почему-то боялась слезть с лошади. Ей казалось, что едва её нога ступит на землю, а вернее мрамор Королевского Города, то какое-то проклятие тут же поразит её, ведь она была здесь чужой. Стелла понимала, что это глупо, но, тем не менее, испытывала трепет. Наконец, она соскользнула с седла. Ничего страшного не произошло, и она успокоилась.

Прежде, чем приступить к работе, Стелла отвела Тибо и Коврика в сад ближайшего дворца. Здесь до сих пор плодоносили деревья и росли несколько одичавшие овощи. Приготовив вегетарианский завтрак в найденной во дворце золотой посуде, и пожарив в костре корнеплоды, похожие на картофель, Стелла дала Тибо поесть. Но пёс явно был не в восторге.

— Тибет, будь умницей и поешь это, не бойся, ты не отравишься. Конечно, это не плоды мясного дерева, к которым ты привык, и не рыба, которую ты обожаешь, но ведь здесь Тера, а не Земля. Тебе временно придётся питаться этой терианской картошкой и другими овощами. Не привередничай, Тибо! Ведь ты и так ешь на золотом блюде, а такой чести мало кто удостаивался, — уговаривала Стелла собаку.

Тибо, которому завтрак оказался не по душе, всё же достаточно проголодался и потому съел всю свою порцию и частично долю Стеллы.

Покончив с завтраком, сверхисследовательница оставила Тибо и Коврика в саду. Пройдя в огромный архив, она погрузилась в работу, забыв обо всём и изучая в этом мёртвом городе историю умершей расы. Время и реальность для Стеллы перестали существовать.

30. Эсфирь идет по следу

Сбив Волчицу с толку, Эсфирь ещё некоторое время бежала. Это приключение казалось ей не столько опасным, сколько увлекательным и захватывающим. Ей нравилось не только дурачить людей, но и испытывать острые ощущения.

Убедившись, что погони за ней нет, Эсфирь всё же решила пока не возвращаться к Леонии, а пойти к Логвину Пирсу. Повернув в другую сторону, она беззаботно шла к знакомому дому, довольная началом дня, и видя, как на улицах появляются заспанные, уставшие и зевающие после бессонной ночи горожане.

«Бедные аулентцы, — подумала с ехидством Эсфирь, — они такие измотанные после прошедшей ночи, что кажется, засыпают на ходу. Наверное, все сегодня будут злые и разговоры только о том и пойдут, что Одинокий Убийца, наконец, исчез. Но не радуйтесь, мои милые, я ещё напомню о себе. Если бы эти люди знали, кто я, то, пожалуй, сейчас они не зевали и не тёрли спросонок глаза. Но, как всегда, в очевидное труднее всего поверить. И как всегда, за мелочами не замечают главного. Вот если я сейчас подойду хотя бы вон к тому господину и вгоню ему в спину нож, то меня осудят за убийство и через пару дней забудут обо мне. Об Одинокой Убийце они при этом даже не вспомнят. А чем такое открытое убийство будет отличаться от тех, которые совершаю я? Я практически убила Хауца, но меня уже и не стремятся искать. Об этом забывают, когда рядом есть Одинокий Убийца, по сравнению с которым остальные выглядят почти безобидно. Узнав, что сегодня никто не убит, Красные Вампиры, наверное, на седьмом небе от радости и думают, что наконец избавились от своего врага. Как же мне хочется доказать им, что это не так, и война продолжается! Но пока нужно выждать. Благоразумие прежде всего. Зато у меня прекрасное настроение, и я благополучно ушла от Волчицы. Надеюсь, что Нейман тоже. Интересно, кто пустил по следу Нейман Волчицу, которой обычно приказывает только император? С другой стороны, зачем императору выслеживать Нейман и тем более, как у него оказался её браслет? Браслет! Вот, что может всё объяснить. Нейман потеряла его, и браслет подобрали вероятней всего Красные Вампиры. Простые горожане вряд ли обратили на это внимание, а если бы и нашли такое дорогое украшение, то, скорее всего, продали бы и разделили деньги. Значит, не знаю как, но браслет нашли именно Вампиры. Вот только, как они могли заставить Волчицу искать Нейман? Неужели император связан с ними?»

Эта мысль заставила Эсфирь остановиться. То, что император мог быть заодно с кровожадной бандой, казалось невероятным, но, как считала Эсфирь, именно истина иногда больше всего похожа на вымысел.

«Это нужно проверить», — решила терианка и побежала назад.

Она быстро разыскала Волчицу, которая, как и предполагалось, медленно брела по направлению к дворцу императора. Оставив Волчицу, Эсфирь помчалась со всех ног к Леонии и быстро переоделась в тёмно-синее платье. Она нашла какие-то духи и воспользовалась ими, чтобы немного сбить запах розового масла.

Догнать снова эту женщину не составило большого труда для Эсфири. Проворная девушка, привычная ко всему, могла бегать целыми днями. Следя за слепой, Эсфирь, как и предполагала, пришла к дворцу императора. Но Волчица не воспользовалась парадными воротами, а двинулась дальше вдоль ограды.

Эсфирь, выдерживая расстояние, терпеливо следовала за неспешно идущей женщиной. Она не отважилась близко приближаться к ней, чтобы та вновь не учуяла её. Слепая шла вдоль ограды довольно долго, но Эсфирь умела ждать. Она, конечно, не любила медлительности, но ради достижения цели могла запастись завидным терпением. Прохожие с некоторым страхом взирали на Волчицу и многие даже, завидев её, предпочитали перейти на другую сторону улицы или куда-нибудь свернуть, но никто не обращал внимания на Эсфирь, одетую в неприметное и дешевое тёмное платье. Так они дошли до тыльной стороны дворца. Слепая вдруг стала ощупывать ограду, которая здесь была очень высокой, отлитой из прочного железа. Женщина на минуту остановилась и замерла, прислушиваясь. Волчица обладала тонким слухом, и Эсфирь догадалась, что та хочет узнать, нет ли кого поблизости. Терианка, стоявшая в полусотне шагах от Волчицы, инстинктивно замерла и затаила дыхание, моля всех святых, чтобы её не обнаружили. Кроме них двоих в этом месте никого не было, и Волчица, не зная, что за ней следят, нажала скрытую пружину в ограде. Часть толстого железа открылась, и женщина вошла в эту дверь. Затем ход так же бесшумно затворился.

Эсфирь, недолго думая, решила пойти на всё, лишь бы узнать, кто послал эту слепую женщину, и, если послал, то за кем именно — за Лэс-Терой или Одиноким Убийцей? Эсфирь осторожно приблизилась к ограде и, как Волчица, нажала в нужном месте. Замаскированная дверь тут же открылась, и терианка вошла. Она оказалась в густом саду императора. На её взгляд — слишком густом. Между деревьями юная убийца разглядела удалявшуюся женщину и быстро последовала за ней, стараясь не упустить её из вида. Сердце Эсфири при этом бешено стучало. Прячась за толстыми стволами деревьев, Эсфирь тихо следовала за Волчицей и никому не попалась на глаза. Страх перед нарушением границ частных владений императора Эсфирь конечно испытывала, как и всякий аулентец, но первый шаг уже сделан и обратно пути нет. В конце концов, этот путь она избрала уже много лет назад.

Пройдя через безлюдный сад, слепая женщина не пошла во дворец, а свернула на узкую тропинку в самую глубь зарослей и вскоре вошла в маленький двухэтажный домик, стоявший посреди парка. Эсфирь поняла, что добралась до цели своего пути, но входить в здание не торопилась. Сейчас было не время для необдуманных действий. Сердце Эсфири вдруг успокоилось и перестало гулко стучать, ей даже показалось, что оно совсем остановилось. Терианка чувствовала, что настал очень важный момент в её жизни, и к ней вернулись решимость и хладнокровие. И вместе с ними появилось ощущение, что кто-то невидимый начал метаться вокруг, не то желая уберечь терианку, не то прогнать её отсюда. Странное чувство… Эсфирь уже испытывала его когда-то, но не пыталась к нему прислушаться. Она, будучи совершенно не мнительной, просто игнорировала его, а потому никогда не обращала на него внимания. Убедившись, что её никто не заметил, Эсфирь быстро проскользнула в дверь, которая оказалась незапертой.

Войдя в тёмную прихожую, отделённую от следующей комнаты портьерой, Эсфирь, из чувства самосохранения положила правую руку на рукоять кинжала, но всё было спокойно. Осторожно выглянув из-за портьеры, девушки увидела просторную комнату. Весь дом был построен из толстых брёвен, которые даже изнутри не покрывала штукатурка или хотя бы краска. Посреди комнаты стояла Волчица, а к ней по лестнице спускался человек. В этом мужчине Эсфирь узнала Красного Вампира, так как поверх его одежды был накинут пурпурный плащ, а лицо скрывала маска. Увидев его, Эсфирь задрожала от ярости, и ей понадобилось немало самообладания, чтобы не выдать себя. Что толку убивать одного, если вскоре, быть может, можно будет уничтожить всех?

Мужчина подошёл к слепой и, взяв за руку, повёл наверх. Как только они скрылись, Эсфирь забыв всякую осторожность и не слушая голоса разума, бросилась за ними, чувствуя, что напала на след своих врагов. Теперь уже ничто не могло помешать ей осуществить свою мечту о мести, ведь она искала убийц своей семьи многие годы. Встреча с Нейман ей теперь казалась подарком судьбы. Ведь если бы она не помогла преследуемой Эриндо, Волчица не пришла бы к её дому. И вот, Эсфирь у цели своей жизни. О, она сумеет отомстить так, что и через век её имя не забудут!

Будто кто-то влиятельный, пусть и невидимый, сам столкнул этой ночью её с незадачливой Нейман.

Как будто это уже не сама Эсфирь, а кто-то другой вёл войну.

Как будто она была сейчас просто частью чьей-то игры.

Что-то незримое вновь металось вокруг терианки, воздух буквально пульсировал, пытаясь остановить её, но она пренебрегала этими ощущениями и даже не намеревалась в них разобраться. Эсфирь много лет оставалась одинока и мысль о союзнике даже не возникала. У неё никогда не было повода кому-то доверять или с кем-то советоваться. Одиночество не научило её прислушиваться ни к другим, ни к себе.

Словно кошка, подстерегающая крыс, Эсфирь поднялась на второй этаж и вошла в одну комнату. Пройдя через неё, она подошла к следующей, которая оказалась намного больше предыдущей, но в неё не вошла, так как там находились те, кого она искала. Терианка затаилась за одной из занавесей, заменявших здесь двери, и стала внимательно наблюдать за развитием событий.

Это помещение было квадратным и довольно светлым. Богатая обстановка вполне соответствовала царскому размаху, но вместе с тем всё отнюдь не отличалось утончённым вкусом. Из своего укрытия Эсфирь увидела четырёх Вампиров, одетых в обычную одежду, но у каждого был пурпурный плащ и маски на лицах. Один из мужчин сидел в кресле, а трое стояли возле него. Волчица находилась на некотором расстоянии лицом к ним, и Эсфирь видела эту женщину с правого бока. Слепая стояла, опустив голову и неподвижно, как статуя. Её вид почему-то вызвал у Эсфири смутное чувство жалости. Эта женщина, несмотря ни на что, не вызывала у терианки той злобной ненависти, какую она испытывала к убийцам своей семьи.

Через минуту Эсфирь услышала шаги на лестнице и быстро спряталась за толстую портьеру. Затаив дыхание, она услышала, как в двух шагах от неё прошли, громко стуча по полу тяжёлой обувью со шпорами, два человека. Высунувшись снова, Эсфирь действительно увидела ещё двух мужчин.

Пришедшие сняли перчатки и, не произнеся ни слова, показали татуировки на пальцах, а после и свои кинжалы.

После этой опознавательной церемонии приветствия, сидевший в кресле человек обратился к Волчице:

— Ты нашла её?

— Нет, — ответила уставшим и виноватым голосом женщина.

— Почему? — разъярённо рявкнул Красный Вампир. — Ты должна была найти её хоть на краю света, хоть из-под земли достать! Разве ты забыла мой приказ? Или вздумала бунтовать?

— Я потеряла след, — ответила Волчица тихим голосом.

— Это не оправдание! Что сбило тебя со следа?

— Когда я была уже у цели, воздух вдруг заблагоухал ароматом роз. Это был тот самый запах, по которому я шла, но его было слишком много. Он доносился отовсюду и вывел меня из транса. Я перестала ориентироваться и ощущать энергетику того, кого искала. Потом я почувствовала, как у меня из рук вырвали браслет. Я услышала, как двое убегали в противоположные стороны. Эти шаги принадлежали двум людям, но они были так похожи и быстры, что я растерялась и…

— Что «и»? — раздражённо спросил Вампир.

— И я почувствовала, что в душе у меня что-то перевернулось и сильно заболело сердце. Я больше не могла идти по следу, но если бы и могла, то не пошла…

— Что это значит?

— Я не в силах больше помогать вам, — негромко, но решительно заявила Волчица, — отпустите меня. Вы губите людей, ни в чём не повинных!

— Ты снова не подчиняешься приказам и бунтуешь? — Вампир говорил сквозь зубы, а его руки в ярости стиснули подлокотники кресла. — Если ты забыла, что такое идти по следу, то я тебе напомню! Тебе сегодня же начнут давать нужные препараты, и ты снова станешь послушной сомнамбулой, раз не хочешь служить мне честно по своей воле.

— Нет! — воскликнула с волнением и испугом слепая. — То, что вы мне даёте, отбирает у меня память, а память единственное оставшееся у меня богатство. Я не рабыня и вы не можете так относиться ко мне. Я не хочу быть больше вашим послушным орудием и искать людей.

— Снова бунтуешь! Это будет стоить тебе жизни, если не возьмёшься за ум.

— Я устала жить, — спокойно ответила Волчица. — С каждым днём я теряю надежду, а тот ад, в котором я живу, уже больше мне не по силам.

— Она опять за своё… Что мы будем делать? — спросил главный остальных. — Одинокий Убийца неуловим и коварен, но его тактика всегда точна и с каждым годом нас становится всё меньше. Если так будет продолжаться, то вскоре мы все переберёмся в мир иной. Так делайте же что-нибудь, если вам дороги ваши жизни!

— Этот человек очень рассержен, — пробормотала Эсфирь, сидя в своём укрытии тише мыши.

— А те, что нашли браслет, уверены, что он принадлежит именно нашему врагу, а не просто какой-нибудь леди, решившей прогуляться ночью? — спросил один из мужчин, и Эсфирь увидела, что его правая кисть руки отсутствует.

Это был Леон Хауц — Красный Вампир и убийца семьи Эриндо, Эсфирь его узнала. В своих предположениях она не ошиблась, говоря Нейман, кто именно уничтожил её семью. А также по голосу Эсфирь узнала императора, который и являлся тем, кто сидел сейчас в кресле. Без сомнений, он возглавлял эту банду убийц.

— У нас практически нет доказательств, — ответил один из Вампиров, — но та, которую этой ночью мы преследовали, вела себя подозрительно. Она ехала верхом на чёрной лошади и в чёрной или очень тёмной одежде, выбирая самые не освещенные улицы. Я сразу понял, что это либо Лэс-Тера, либо Одинокий Убийца. Но раз Лэс-Тера погибла, то значит та, за которой мы погнались, и была нашим заклятым врагом. Ошибки быть не могло, ведь в эту ночь люди боятся выходить в одиночку из дома. А она была одна и при том старалась скрыться, едва увидев нас. Если бы ей нечего было скрывать, то вряд или бы она пустилась в бегство.

— И всё же ошибка не исключена, — возразил Хауц. — Трудно поверить в то, что наш враг — женщина. А убегать она могла потому, что испугалась: мало ли грабителей на улицах Аулента? Да она, перепугавшись, сама могла принять вас за Одинокого Убийцу, ведь ещё никто не доказал, что у него нет сообщников.

Замечание Хауца выглядело весьма логичным и трудно было поспорить с ним. В комнате воцарилось молчание, которое прервал император:

— Слушайте меня. Много лет нашего знакомства, наши дела и тайны связывают нас друг с другом сильнее любой клятвы. Но вот уже несколько лет, как кто-то проник в наши тайны и знает о нас много, слишком много. Этот человек, тем не менее, не может найти нас быстро, так как наши меры предосторожности всё же были не напрасны и потому мы ещё живы. Но этот невидимый мститель ищет нас не хуже охотничьей собаки, выслеживающей дичь. Когда-нибудь наступит день — и наш враг выйдет на нас. Это день будет для нас последним, и я чувствую, что он приближается. Но если мы смогли уничтожить терианскую королевскую семью, развязать войну, очистить эту планету от териан и даже справились с Лэс-Терой, то неужели не сможем найти в Ауленте человека, мешающего нам жить? Неужели мы позволим кому-то испортить наше будущее? Пока жив этот мятежник, нам жизни не будет. Пришло время, когда надо действовать быстро и решительно, чтобы спастись, поэтому я решил собрать наше общество. Вместе мы решим, что нам делать дальше.

— Где пройдёт собрание? — спросил Хауц.

Эсфирь насторожилась, и вся превратилась в слух.

— На этот раз в катакомбах на юге от Аулента. Мы соберёмся там в пять часов утра ровно через двенадцать дней. Нас ещё достаточно много, и мы живы, а значит, у нас больше шансов выжить, чем у нашего врага, если он действительно Одинокий. Оповестите всех наших. Что касается Волчицы, то снова придётся кормить её едой со специями. Они приведут её в норму, и она снова станет послушной, — произнёс император, и Эсфирь заметила, как лицо женщины застыло в страдальческом выражении, полном безнадёжности и усталости.

Терианке стало жаль бедную женщину, которая стала невольным оружием кровожадных Вампиров. Однако ничем помочь Эсфирь ей не могла, но решила потом пощадить её, когда расправится с убийцами своей семьи. Ведь слепая, полупомешанная женщина не была виновата в том, что совершала под действием каких-то наркотических средств.

Пока Эсфирь так думала, Волчица вдруг вздрогнула и подняла голову. На её лице отразилось что-то вроде надежды и настороженности.

— Что с тобой? — спросил император и посмотрел вокруг.

Женщина не ответила и постаралась успокоиться и придать лицу обычное отрешённое выражение. Однако беспокойство Волчицы было уже замечено, и император, почуяв неладное, приказал:

— Обыщите дом!

Эсфири сразу стало ясно, что её присутствие почувствовала слепая и сейчас самое время смыться. Она выскользнула из-за портьеры и побежала к лестнице, но едва успела спуститься, как услышала за спиной голоса мужчин, бегущих за ней. Выскочив из дома, Эсфирь, не оборачиваясь ни на миг, побежала не по дорожке, а бросилась в густые кусты. Выбежавшие вслед за ней преследователи тоже ринулись туда же. Для них, как и для Эсфири, это тоже был решающий миг. От того, сможет она убежать или нет, возможно, зависела дальнейшая история целой планеты.

Эсфирь медленно, но уверенно продвигалась к потайной двери в ограде. Она знала, что в этой части сада, окружавшей домик, очень густо растут кусты, деревья и папоротники, а значит здесь легче уйти от погони, чем, если бежать по дорожкам. Главное, терианка теперь знала, кто её враги. А между тем то, что началось так хорошо, грозило кончиться весьма плачевно.

Красные Вампиры сосредоточенно и тщательно прочёсывали густо заросший сад, но в этих зарослях они не могли разглядеть даже друг друга, если находились на расстоянии более двух метров. Не раз они проходили мимо Эсфири, которая пряталась в высоких кустах терианского папоротника или в дупле старого дерева. Когда они удалялись, Эсфирь снова продолжала продвигаться к потайной двери.

С каждой минутой Красные Вампиры теряли уверенность в том, что поймают беглянку. Они, объятые чуть ли не паникой, лихорадочно обыскивали заросли, понимая, что от того, поймают они своего врага или нет, зависит спокойствие и жизнь каждого из них. Впервые Вампиры были так близки к поимке Одинокого Убийцы и впервые они сожалели, что тайное место их встреч окружено такими густыми зарослями, которые сейчас только мешали.

Эсфирь в очередной раз затаилась в листьях папоротника, когда мимо неё прошёл один из мужчин. Он раздвигал ветви своим коротким мечом и вглядывался в стену зелени, окружавшей его со всех сторон. На какой-то миг он остановился прямо перед терианкой. Он стоял к ней спиной и был так близко, что она могла дотянуться до него рукой. И именно в этот миг Эсфирь решила, что она сделает перед тем, как покинет сад императора. Искушение убить ещё одного врага оказалось слишком сильным, чтобы его можно было заглушить только усилием воли.

Эсфирь внезапно поднялась во весь рост, одновременно доставая кинжал. Вампир услышал шорох и обернулся, тут же встретившись глазами с мрачным и зловещим взглядом девушки, пылавшим ненавистью.

— Я всегда мечтала убить хоть одного из вас,глядя ему в глаза, — приглушенно произнесла Эсфирь перед тем, как вонзить кинжал в сердце Красного Вампира.

Мужчина, застигнутый врасплох, захрипел, падая на колени, но кричать он уже не мог.

Эсфирь оставалась неподвижной ещё минуту, хладнокровно наблюдая короткую агонию своей жертвы. Она взяла реванш за прошедшую ночь, в которую никого не убила. Испытывая удовлетворение от содеянного и поборов в себе желание найти и убить остальных трёх врагов, которые рыскали сейчас где-то недалеко, терианка двинулась дальше. Она понимала, что пока лучше не увлекаться, чтобы самой не быть убитой.

Вампиры обнаружили труп своего сообщника только через несколько минут и ужаснулись, ибо они не предполагали, то их противник будет столь нагл, что, убегая, не побоится убить кого-то из них. А, может, та девушка столкнулась с ним и сумела одолеть его в открытой схватке, ведь он был убит не со спины? Это ещё больше тревожило Вампиров и они, поняв, что враг ускользнул, забрали убитого и вернулись в дом.

А тем временем Эсфирь, осторожно и не суетясь, добралась до двери. Нажав пружину, она незаметно вышла из сада, и благополучно отделавшись от погони, неспешно направилась к окраинам Аулента.

Терианка понимала, что Вампиры так просто не отстанут, и потому будут искать её по всему городу. Кто знает, быть может, уже сейчас за ней идёт кто-нибудь, чтобы убить или загнать её в ловушку. Война с ненавистной бандой отныне не велась вслепую: Эсфирь узнала, кто главарь Вампиров, а они видели Эсфирь. Сейчас начнётся самый тяжёлый бой, победителем из которого выйдет не сильнейший, а хитрейший. Но Вампиров было много, а Эсфирь одна. Совсем одна. Ещё слишком мало она уничтожила этих убийц, чтобы вступить в открытую борьбу с остальными и встретиться с ними лицом к лицу. Если бы их было хоть на десяток меньше, если бы у Эсфири был хоть год! Но у неё, возможно, не имелось и часа. Ах, как не вовремя, всё так не вовремя, но Эсфирь сделала неверный ход в этой войне и теперь уже нельзя ничего исправить. Если бы она была старше и опытней, то не совершила бы такого опрометчивого шага, и не выдала себя. Она не могла теперь даже попросить помощи или защиты у полиции, ведь и во главе правосудия Аулента стоял Красный Вампир. Хотя почти никто из подчинённых не знал истинного лица императора.

Эсфирь, покинув город, направилась в лес. Только здесь она сейчас могла спрятаться и замести следы. Эсфирь дошла до неглубокой тихой реки и пошла по воде. Вода была холодной и каждую минуту погода могла измениться, но её это не пугало. Ради спасения можно всё претерпеть. А спасение необходимо для того, чтобы завершить свою месть. Во имя этой мести Эсфирь уже многое перенесла, так неужели сдастся в самый решительный момент?

Выйдя из реки и снова обувшись, Эсфирь побрела наугад. Она сама не заметила, как ноги привели её к заброшенному дому на окраине деревни. Эсфирь узнала этот дом сразу, она просто не могла его не узнать. Возле него несколько лет назад убили семью Эсфири. С тех пор она здесь никогда не была, но вот, в минуту опасности, судьба вновь привела её сюда, откуда Эсфирь ушла в погоне за своим первым Вампиром, которого убила. А теперь сама Эсфирь бежала от убийц.

Могилы, в которых Логвин похоронил убитых, давно поросли травой, но холмики с грубо сделанными крестами всё ещё были видны. Эсфирь медленно приблизилась к могилам и увидела между ними мелкие сапфиры, сверкавшие в траве.

«Всё возвращается на круги свои, — подумала с печалью терианка, — вот и я вернулась к тем, ради кого уже много лет я лью кровь людей. Эллада, сестра моя, как же сильно я изменилась, чтобы отомстить за тебя и тех, кто лежит рядом с тобой в могилах. Прошло много времени, и я выросла, но моя душа болит так же сильно, как и в тот день…»

Деревня была давно покинута жителями, и Эсфирь решила остаться там.

Впервые за эти прошедшие годы она чувствовала себя уставшей по-настоящему и её охватила апатия. Сев возле могил, Эсфирь поставила локти на колени и закрыла лицо руками. Она не знала, что ей делать дальше…

Как только император послал погоню, он задержал возле себя Леона Хауца, а затем спросил Волчицу:

— Тот, кого ты почувствовала сейчас, и есть тот, за кем ты шла сегодня? Отвечай!

Император слегка дрожал от ярости и раздражения, но женщина не отвечала. Она вдруг судорожно схватилась за голову и побледнела.

Викул I недоумённо переглянулся с Хауцем и, указав на Волчицу, спросил:

— Что с ней происходит?

Хауц пожал плечами, так как и сам не мог ничего понять, а женщина по-прежнему держалась за голову, тихо стонала и покачивалась. Её лицо было искажено гримасой боли.

Несколько минут спустя, Волчица отошла после приступа и, подняв голову, произнесла:

— Я вижу… Я снова вижу…

На императора и Леона Хауца глядели глаза женщины полные безмятежности, но это были глаза не слепой. Волчица огляделась вокруг так, как будто проснулась после долгого сна.

— Теперь я снова вижу, — повторила она, не веря самой себе.

— Ну что ж, это только упростит твою работу, — небрежно бросил император.

— Я сказала, что не стану больше ни при каких обстоятельствах служить вам! Вы и так достаточно причинили зла не только мне, но и многим другим.

— Ты забываешься, — угрожающе прошипел Хауц.

— Я знаю, что говорю. Я больше не буду исполнять ваши приказы, но зато сделаю всё, чтобы люди узнали о ваших злодеяниях.

— Ты ничего не сделаешь! — рявкнул император, видя, что возвращаются его люди.

Как только они вошли, он отдал приказ:

— Заприте её!

Двое из Вампиров увели женщину, внеся перед этим в комнату своего убитого сообщника.

— Что это? — Викул указал на тело, завёрнутое в плащ. — Это и есть наш враг?

— Нет, — ответил ему оставшийся из тех, кто преследовал Эсфирь. — Это труп нашего человека.

В доказательство он откинул край плаща, чтобы показать императору лицо убитого.

— А где тот, кого вы преследовали? — потребовал объяснений император.

— Мы не смогли поймать её, — сообщил Вампир, стоявший у трупа.

— Её? — переспросил император.

— Да, тот, кто шпионил за нами — не мужчина. Она-то и подстерегла его где-то в кустах и убила. Мы даже ничего не услышали. Но это только доказывает, что Волчица сегодня искала нужного человека и мы не ошиблись, так как браслет, который мы нашли этой ночью, принадлежал не всаднику, а всаднице.

— Вы разглядели ту, за которой гнались? — спросил император.

— Да, она была в тёмно-синем платье и у неё длинные, очень воющиеся волосы, чёрные, как вороново крыло. Лица мы не видели, так как она, видимо, очень осторожна и ни разу не оглянулась.

— Это делает честь нашему врагу, — заметил Леон Хауц, — если в такой серьёзный момент она додумалась не оглянуться и не показать своё лицо.

— Больше мы ничего не заметили, — сказали те, кто вёл погоню.

— Прекрасно! — удовлетворённо улыбнулся император. — Вы видели достаточно много, чтобы её найти. Сколько примерно ей лет?

— Не могу сказать точно, — ответил один из мужчин, который видел Эсфирь ближе остальных, — но, судя по её движениям, фигуре и среднему росту, она довольно молода и подвижна.

— И в добавок весьма коварна и хитра, если отважилась убить одного из нас, зная, что её могут поймать в любую минуту, — добавил другой.

— Это уже не коварство, а откровенная наглость и вызов нам, — возразил Хауц.

— Ну что ж, Волчица всё же сослужила нам неплохую службу, — подвёл итог император. — Она не смогла найти Одинокого Убийцу, но смогла привлечь внимание к себе, хотя никогда не подумал бы, что убийцей является женщина. Когда Волчица, сбившись со следа, пошла обратно, то за ней пошла та, которую мы уже не один год ищем. Волчица, сама того не зная, привела нашего врага прямо к нам. Конечно, нужно отдать должное сообразительности и смелости нашей неуловимой и вероломной убийце, но, всё же, рискнув и пойдя за Волчицей, она забыла об осторожности, а это её и погубило — она выдала сама себя. Теперь мы не можем терять время, и должны первыми нанести удар. Сейчас же свяжитесь со всеми нашими людьми и пусть они обшарят каждый угол Аулента, но найдут эту мстительницу, решившую с нами потягаться. Сообщите её приметы и сами тоже беритесь за дело. Ей известно про время и место нашего очередного собрания, где мы уже не раз собирались, а это может нам повредить. Тем более, что она наверняка узнала во мне императора… Поэтому достаньте её хоть из-под земли и убейте. Она слишком много знает о нас, чтобы жить.

— Да, убейте её. И, думаю, так как мы не знаем, кто она точно, то нелишне будет перестраховаться, — добавил Хауц, его многозначительную интонацию поняли все.

— Я совершенно с тобой согласен, — одобрил его император.

Викул I жестом отпустил своих приближённых, которые знали о том, что он за человек. Сам император переоделся и, сгорая от нетерпения услышать, что враг мёртв, отправился во дворец.

31. Тайна Нейман

— Я нигде не могу найти Стеллу, — сказал Том, кладя трубку телефона. — Она отсутствует уже двое суток, если считать с того часа, когда её заметили у Нейман де Эриндо. Возможно, только сама Нейман знает, где Стелла.

Том имел обеспокоенный вид. Он уже не первый час сидел у телефона, надеясь узнать хоть что-нибудь о Стелле. Артур и Рэм, как и он, не выяснили причину исчезновения сверхисследовательницы, и это их тревожило чем дальше, тем больше. Все трое искали Стеллу Риа целый день, а она словно сквозь землю провалилась. О её местонахождении не знали даже слуга и служанка в доме Стеллы, которые и подняли тревогу, когда она отсутствовала уже больше суток.

— Мне кажется, что Стелла может попасть в беду, — выразил опасения Рэм. — Если бы мы выслушали её и помогли бы ей разобраться в том, что ей здесь было непонятно, то, возможно, сейчас не пришлось бы её искать. По крайней мере, надо было дать ей сопровождающего.

— Рэм, неужели ты веришь в сказки Стеллы? — спросил Артур.

— Думаю, что нет, — признался Рэм, — и всё же мне кажется, что мы виноваты в исчезновении Стеллы. С тех пор, как мы прибыли на эту планету, мы ведь тоже, честно говоря, не раз были свидетелями непонятных явлений. Мы сталкивались с противоречиями на каждом шагу! Здесь всё непредсказуемо от поведения людей до капризов погоды. И Стелла тоже это заметила, только и всего! Ты же, Артур, не захотел этого признать, потому что эта девочка для тебя враг. И ты дал ей довольно грубо понять, что она занимается глупостями. А ведь ей нет и шестнадцати, в таком возрасте молодёжь очень ранима, особенно если слышит несправедливые обвинения. Мне кажется, ты питаешь к Стелле огромную антипатию из-за смерти твоей матери, и потому не можешь судить о ней и её поступках объективно, без придирок. Признайся в этом, Артур.

Землянин промолчал, но в душе он понимал, что Рэм прав.

— Артур, постарайся не грызться со Стеллой, когда она вернётся, — попросил Том, — заключите перемирие до конца нашей миссии.

— Хорошо, — пробормотал Артур.

Он до сих пор ещё носил траур, но понимал, что Стелла прибыла на Теру сотрудничать с Группой Риска-III, а не для того, чтобы напоминать ему о смерти его матери. От того, что он будет срывать на сверхисследовательнице злость, никому добра не принесёт, а только добавит проблем.

— Если быть откровенными, то мы все причастны к исчезновению Стеллы, — не стал лукавить врач. — Мы обидели её своим недоверием и непониманием, а это резануло по её гордости и самолюбию.

— Это правда, — поддержал Рэма Том, — у меня тоже есть чувство вины, а иначе бы я не сидел столько времени у этого допотопного телефона. Стелла, обладая обширными знаниями, всё же всего лишь выпускница и она знает в основном теорию. У неё нет опыта работы в таком деле, как наше, и профессиональных навыков. К тому же, у молодых зачастую отсутствует элементарное чувство страха и самосохранения. Поэтому, если Стелла не вернётся через сутки, то вполне может статься, что её первое задание станет для неё последним.

— Ты думаешь, что она могла сгоряча наделать глупостей и погибнуть? — спросил Артур, видя расстроенного руктаорца.

— Артур, она ещё совсем ребёнок. Стелла вполне может попасть в беду, — искренне переживал Том. — Мы же читали досье на неё. Если в детстве её и правда занесло в пещеру, которая была опасна, то и сейчас Стелла тоже может залезть куда-нибудь, даже не подумав о последствиях. У меня такое чувство, что у этой девушки тяга к играм со смертью. А на незнакомой планете мало ли что может с ней приключиться. Стелла большую часть жизни болела и провела в четырёх стенах, она домашний ребёнок. Таким тяжело приспосабливаться к жизни.

— К тому же она ушла от нас весьма разозлённая, — добавил Рэм, — а вечером отправилась к Нейман де Эриндо. Не знаю, услышала ли она что-либо полезное от рабов Нейман, но можно быть уверенными, что упрямая Стелла сделает всё за те три дня, что она у нас попросила, лишь бы доказать, что она права. Сейчас мне даже хочется, чтобы она оказалась права.

— Это ещё почему? — удивился Артур.

— Потому, что лучше уж выслушать её победную браваду, чем объяснять потом в Центре, что случилось с посланной на Теру сверхисследовательницей. Доказав свою правоту, Стелла вернётся в Аулент. А если у неё ничего не выйдет, то от разочарования и неудачи она действительно способна сделать неправильный ход, который может кончиться фатально. Довольно часто сверстники Стеллы, вступая в самостоятельную жизнь, сталкиваются с трудностями и поражениями. Тогда им кажется, что они неудачники, неприспособленные к современной жизни, и часто впадают в отчаяние. В этом возрасте молодёжь очень ранима и слишком тяжело переживает свои неудачи. И раньше часто происходили суициды, вызванные сильными стрессами и депрессиями, — сказал Рэм и, встав, прошёлся по кабинету, стараясь успокоиться.

Том и Артур были в какой-то мере согласны с ним, хотя считали, что Стелла не похожа на самоубийцу. Какой смысл ей было сводить счёты с жизнью здесь, на отдалённой планете, где поражение, равно как и успех, сверхисследовательницы мало кем будет замечен? Тем более что это её первая самостоятельная работа и потому естественно, что ошибки не исключены. Другое дело, что эти ошибки нужно вовремя заметить и исправить.

— Стелла попросила у нас три дня, — Артур не терял самообладания. — Может, с ней ничего не случилось, а просто она где-нибудь работает.

— Будем надеяться, что это так, — вздохнул Том.

— Может, она упала с лошади? — предположил Артур, вспомнив нрав терианских коней.

— В таком случае она прислала бы за помощью Тибо. Пёс выглядит довольно умным, — ответил врач. — Мы же побывали во всех больницах, но Стеллы нигде нет.

— Я согласен с Рэмом, — Том снова посмотрел на злополучный телефон, которому место давно в музее. — Если Стелла и правда пострадала, то, скорее всего, это произошло где-нибудь далеко в лесу, где никто не может оказать ей помощь. Так как в больнице её нет.

— Стелла и в этом случае прислала бы свою собаку. Она нашла бы способ дать о себе знать, — возразил Рэм.

— Я опасаюсь другого, — произнёс землянин, — Стеллу вполне мог конь не только скинуть, но и убить. Она уехала верхом и упрямо не хотела слышать, насколько опасны терианские кони. А ещё, если её и правда занесло в лес, то она рискует подвергнуться атаке регетарков. В таком случае могла погибнуть не только Стелла, но и её собака, и лошадь.

— Нет, только не это, — Том даже боялся подумать о подобной трагедии.

— Нужно смотреть правде в глаза и предвидеть любой исход, — продолжал Артур, имея обеспокоенный вид. — Если это произошло, то Стеллу могло спасти только чудо. Даже если у неё и есть оружие, то она могла растеряться или просто испугаться. Она ведь не Нейман де Эриндо и не привыкла сражаться с регетарками.

Все трое продолжали строить предположения о местонахождении Стеллы, которая, якобы выйдя на прогулку, отсутствовала уже двое суток. А тихо бормотавшее в углу радио сообщало об исчезновении очередной экспедиции учёных. Они отправились вглубь материка, чтобы осмотреть другие терианские города и найти, если это возможно, более лёгкий путь к космодрому. Экспедиция насчитывала более ста людей, в том числе и хорошо вооружённую охрану, но вот уже два месяца, как о них ничего не известно. Да, Тера оставалась уникальной и интересной планетой, но она утратила гостеприимность и теперь всякий, кто хотел познать её тайны, должен был платить высокую цену, чаще всего — жизнь.

В тот же вечер Дик и Ратмир продолжали следить за Нейман.

Обычно она вела себя спокойно и никуда не удалялась после отъезда Стеллы. Но в этот вечер Нейман была явно чем-то встревожена и бродила взад-вперёд по мосту между дворцом и башней. Она часто останавливалась и смотрела в сторону гор, но, постояв две-три минуты, снова продолжала ходьбу. Терианка походила на рыбу, долго пробывшую без воды, которую какие-то причины удерживают на расстоянии от водоёма. Она металась туда-сюда, словно ища выхода из своего бедственного положения. Её расстроенный вид и потерянный взгляд очень тревожил Нэринэ, она начинала беспокоиться, что её госпожа заболела.

Дик и Ратмир прекрасно видели Нейман при свете большой терианской луны. Они не знали причину беспокойства хозяйки поместья, но догадывались, что ей очень хочется покинуть дворец.

И это было так. Нейман тревожило то, что она отправила Стеллу в опасный путь. Но ещё у неё имелась и другая причина покинуть дворец и наведаться в лес. Вот только за Нейман следили, и она не могла незаметно улизнуть. Терианка вдруг вспомнила, что сегодня она не видела шпионов на их обычном месте и даже её собака не обнаружила их. Это навело Нейман на мысль, что за ней больше не следят. Она остановилась и улыбнулась, как человек, нежданно-негаданно получивший свободу, на которую уже и не надеялся. Откуда же Нейман было знать, что Дик и Ратмир, ловко запутав следы, теперь находились с другой стороны дворца?

Свобода действий воодушевила Нейман, она тут же почувствовала себя уверенней и сильнее. Посмотрев в сторону леса, терианка глубоко вздохнула и вдруг погрустнела, словно она в чём-то провинилась, но о причине этой грусти не знал никто, кроме неё. Это ещё на несколько минут задержало её на мосту. Наконец, набравшись смелости, Нейман решилась на этот шаг, на который уже столько времени у неё не хватало мужества и духа. Нельзя же вечно жить с этим грузом, думала Нейман, покинув мост и возвращаясь во дворец. Она прошла в свою комнату и, убедившись, что её пёс там, заперла дверь на ключ. Сегодня Нейман не хотела, чтобы тот увязался за ней, хотя и раньше он не часто сопровождал её.

Одетая по-прежнему в чёрное, Нейман проскользнула в конюшню, оставшись незамеченной. Измаил встретил ей радостным ржанием, так как уже застоялся. Критически посмотрев на коня, Нейман заметила, что он от долгого бездействия стал терять форму, так как в последнее время она не часто устраивала ему длительные прогулки. Оседлав Измаила, Нейман вывела его из конюшни и на миг задержалась, глядя на огромную звезду в небе. Потом она села в седло и помчалась в лес.

— Как приговорённая к казни, — выразил своё мнение Ратмир, заметив какой вид был у Нейман перед тем, как она села на лошадь.

— Да, она точно не на прогулку поехала, — согласился Дик.

Они быстро сели на своих коней. На этот раз оба ехали без особого шума, так как внимательно выбирали дорогу и заблаговременно обвязали копыта коней толстым слоем плотной ткани и войлока. Следуя за Нейман на приличном расстоянии, Дик и Ратмир скакали не вместе, а порознь. Ратмир ехал за Нейман, так как он лучше управлялся с конём и животное меньше шумело, а на довольно большой дистанции за ним следовал Дик, который налаживал связь с командиром и одновременно делал всё возможное, чтобы его скакун не вышел из подчинения и не выдал их. Передав сообщение о том, в каком направлении они двигаются, Дик не стал догонять Ратмира, а всё также держал дистанцию, на которой можно было не упустить напарника из вида.

Измаил бежал резво, довольный прогулкой по прохладному ночному лесу. Нейман часто оглядывалась, стараясь уловить шум погони. Однако ничего подозрительного слышно не было, и она, успокоившись, продолжала путь. Нейман решила, что, в случае слежки за ней, вернётся домой. Но сейчас была вполне довольна, не подозревая, что погоня всё же есть.

Ратмир и Дик, следуя друг за другом на конях, копыта которых не издавали топота, ждали, когда к ним присоединятся остальные из Группы Риска. Дик, время от времени, выходил на связь и сообщал свои координаты.

Ночной лес жил своей жизнью, даря диким обитателям Теры прохладу после жаркого дня и спокойный отдых. Ночь выдалась светлая и тихая, и Нейман надеялась, что погода вдруг не сменится ледяным ветром или, что ещё того хуже, снегопадом. Она петляла по лесу и часто возвращалась на одни и те же места, рассчитывая сбить с толку преследователей, если всё же они были. Терианка считала, что излишняя осторожность никогда не помешает. Со стороны её манёвры могли показаться просто прогулкой, когда всадница едет, куда ей заблагорассудится, не преследуя цель попасть в определённое место. Тем более что Нейман скакала по широким лесным тропам или через редкий лес, не скрываясь в густых чащах.

И всё же, Дик и Ратмир не отставали от Нейман, зная, что вот-вот к ним придёт помощь, и тогда все вместе решат, какими будут их дальнейшие действия. Наконец, Дик услышал позади топот копыт и обернулся, не останавливая коня. К нему приближались Артур, Том, и Рэм. Дик спрятал рацию и сделал знак, чтобы всадники ехали тише. Нейман ни в коем случае нельзя было вспугнуть.

— Куда она направляется, Дик? — спросил Артур.

— Кто её поймёт? — пожал плечами молодой переводчик. — Мы уже полчаса плутаем по лесу на одном и том же месте. Нельзя понять, чего хочет Нейман: запутать следы, если за ней погоня, или просто размять ноги своему коню, — ответил Дик, стараясь не упускать из вида Ратмира, скакавшего далеко впереди.

— Артур, может, Нейман просто решила прогуляться и нам лучше оставить её в покое, — предложил Рэм. — Ведь, судя по всему, она и раньше не была затворницей и предпочитала проводить время на природе.

— Именно потому, что она не затворница, мы ею и заинтересовались, — ответил землянин, — сиди она дома, вокруг неё никогда не возникло бы такого ореола таинственности.

— Но разве человеку запрещено гулять в лесу? Посмотри, она не стремится, по словам Дика, исчезнуть. Давайте оставим её в покое, — повторил Рэм.

— А если она именно этого и хочет? — нахмурился Артур. — Нейман не вчера родилась, но и мы тоже. Давайте проследим за ней, это ничем ей не грозит, если она действительно ни во что не замешана. А если всё, как мы предполагали, то эта ночь ответит хотя бы на один из наших вопросов, и ради этого, поверьте, стоит покататься по лесу, тем более что ночь сегодня отличная.

Группа Риска ещё с четверть часа носилась за петляющей Нейман. Её видел только Ратмир, но он пока не подавал знаков, чтобы остальные догоняли его или готовились к чему-либо. Вскоре Нейман резко изменила маршрут, и её Измаил помчался по направлению к горам. Лошади Группы Риска порядком устали, но всё же послушно и упорно преследовали всадницу на золотистом в чёрных крапинках коне. Через десять минут стремительного галопа Нейман, сама того не ведая, далеко оторвалась от своих преследователей.

Ратмир старался скакать по свежим следам, оставленным на мягкой земле, когда его догнали остальные.

— Мне кажется, что мы теряем след, — тревожился Ратмир, всматриваясь в темноту.

— В таком случае, будем ехать наугад, — решил Артур и пришпорил коня.

Заросли оказались густыми, но в этом, пожалуй, и заключалось то, что погоня не потеряла преследуемый объект: в такой чаще не везде можно было свободно проехать и, следовательно, дорога оставалась одна — там, где могли пройти кони. Двигаясь друг за другом, все пятеро направлялись, пусть и извилистым путём, в сторону гор. Вскоре Группе Риска пришлось придержать коней, так как вдруг на небольшом расстоянии впереди они заметили всадницу.

Она остановила коня и прислушивалась, но так как Группа Риска вовремя успела осадить лошадей, то Нейман ничего не услышала и успокоилась. При свете луны она была прекрасно видна, но не спешила уйти в тень. Немного постояв на месте, словно размышляя, она направила дальше коня шагом.

Люди из ЦМБ, стараясь держать безопасное расстояние и ехать в тени, двинулись следом. Где-то в лесу зарычал регетарк и испуганно закричала ночная птица. Измаил Нейман не обратил на это ни малейшего внимания, кони же Группы Риска тревожно захрапели, и их всадники с досадой подумали, что не хватало, чтобы в самый важный момент их выдали собственные лошади. Однако ничего такого не случилось.

Нейман, преодолев ещё пару километров, выехала на довольно большую, неправильной круглой формы поляну. Вернее, это походило на что-то вроде лысины среди густого старого леса. Жёсткая трава в этом месте была чуть выше щиколотки, а само пространство имело всего около ста шагов в диаметре.

Попав на эту поляну, Нейман спешилась.

Группа Риска, наблюдавшая за ней из зарослей, тоже сошла с коней, оставив их на попечении Ратмира.

Нейман, отпустив Измаила пощипать травы, вновь огляделась по сторонам, ничто не нарушало тишину, и она успокоилась окончательно. Затем Нейман подняла голову к небу и звонко крикнула:

— Л-э-э-с!

Эхо подхватило это имя, разнося его по ночному лесу. Как только оно замолчало, Нейман ещё раз позвала Лэс-Теру.

Группа Риска в засаде удивлённо переглянулась: никто не ожидал от Нейман подобного, хоть и подозревали её. Они ждали, что произойдёт дальше.

Как только вновь утихло эхо, в противоположной стороне от Нейман послышался треск ломаемых веток, и из зарослей выскочил рослый вороной конь. Зверь был немного взбудоражен, но покорно слушался свою всадницу — Лэс-Теру.

— Лэс всё-таки жива! Мы не ошиблись, — прошептал Рэм.

Фауст звонко заржал и встал на дыбы, приветствуя Измаила, словно старого знакомого. Измаил ответил тем же. Всё говорило о том, что эти две лошади прекрасно знают друг друга. Они сразу же угомонились и не сделали попытки напасть друг на друга, как это обычно происходило с особо агрессивными лошадьми на Тере.

С их хозяйками дело обстояло несколько иначе, они вели себя не так эмоционально и более сдержано. Благородная Эриндо стояла пред чёрной всадницей как подданная перед королевой, в её облике было что-то вроде почтительности и уважения, хотя она даже голову не склонила и не пошевелилась. Кем являлась для Нейман Лэс-Тера: покровительницей, союзницей или подругой? И в качестве кого пришла сюда в эту ночь сама Нейман — друга или просительницы? Это трудно было определить, ибо между этими двумя девушками не присутствовали страх, недоверие и уж тем более высокомерие одной из них. Они держались на равных, глядя друг другу в лицо. В ночной темноте трудно было определить красноречивость их взглядов, особенно если учесть, что Лэс-Тера не снимала вуаль, но атмосфера на поляне чувствовалась далеко не напряжённая, скорее спокойная и дружеская.

— Нейман оказалась не Лэс-Терой. Но посмотрите, как они похожи! — тихо заметил Артур, указав на них.

Обе были в чёрном, и казались невероятно похожими, несмотря на то, что у них были разные причёски, а лицо Лэс-Теры скрывала короткая полувуаль. На Нейман поблёскивали украшения из золота и чёрного жемчуга, который иногда, при свете луны, вспыхивал матовыми чёрными искрами. В остальном они казались схожими, возможно, из-за одинаковых платьев, сшитых по-териански. Такая одежда считалась национальной для туземок, а затем её стали носить многие женщины, поселившиеся на Тере. Эти платья имели свободные формы, они были без рукавов, а на плечах скалывались двумя брошками, образуя мягкие складки. Длинные, до пят, и невероятно широкие юбки таких платьев, перетягивались на талии поясами из кожи или золотых и серебряных пластин.

Несколько секунд Нейман и всадница стояли друг против друга. Лэс, видимо, не спешила сходить с коня.

— Я рада, что ты всё-таки жива, Лэс, — приветливо сказала Нейман, словно старой знакомой, и сделала несколько шагов к всаднице.

— Я тоже рада тебе, — прозвучал в ответ голос Лэс-Теры, в котором нельзя было не заметить некоторую теплоту.

Нейман опустила голову, как показалось Группе Риска, виновато, и промолвила:

— Я не заслуживаю этого, Лэс.

— Почему же?

— Потому, что всё изменилось. Я предала тебя…

— Не говори так.

— Но это — правда! — с болью вырвалось у Нейман.

Непродолжительное молчание Лэс-Теры свидетельствовало о том, что в словах Эриндо есть доля истины.

— Ты всего лишь человек, — снисходительно ответила Лэс-Тера.

— А кто ты? — вырвался у Нейман вопрос, вероятно уже давно наболевший.

— Сейчас речь не обо мне. Я не хочу, чтобы ты мучилась, Нейман, а потому запомни — ты ни в чём не виновата, ты только человек, которым руководят обстоятельства.

— Но мне от этого не легче… — покачала головой Эриндо.

— И потому ты здесь.

— Знаю, я не должна была беспокоить тебя, но сейчас мне тяжело и нужна помощь.

— Что привело тебя на этот раз? — спросила Лэс-Тера, по-прежнему не собираясь сходить с коня.

— Мне нужен человек по имени Хауц. Леон Хауц, — в голосе Нейман слышалась ненависть. — Мне нужны его жизнь и жизнь его семьи.

— Не сходи с ума, Нейман! — это прозвучало скорее, как совет, чем восклицание ужаса. — Ты наткнулась на непробиваемую стену со стороны правосудия Аулента и чувствуешь боль и обиду, вполне основательные. Но при чём здесь Хауц?

— Он убил мою семью, Лэс!

— Я знаю.

— Он разрушил мою жизнь, и теперь я никто. Лэс, ты знаешь обо мне многое, но знаешь ли ты всё?

— Нейман, я знаю о тебе всё, даже то, о чём ты не знала и не знаешь.

— Лэс, убей Хауца. Сделай это ради справедливости!

— Ты забыла, я — не убийца, — спокойно, но твёрдо возразила чёрная всадница.

— Но как же мне быть?

— Смирись.

— Это выше моих сил!

— Я знаю, это тяжело.

— Тогда помоги мне.

— Но только не в этом.

— Лэс, где же твоя справедливость?! — вырвался у Нейман отчаянный крик.

— Опомнись, ведь ты обещала не мстить, — напомнила Лэс-Тера.

— Ты даже об этом знаешь, — с горечью произнесла Нейман, — ты всё как всегда знаешь, да только помочь не можешь. Ты боишься испачкать руки в крови, но я бы не побоялась!

— И ради этого ты отказалась от услуг наёмного убийцы? — ледяным голосом констатировала Лэс-Тера.

Нейман, глядя на неё, попятилась.

Группа Риска в засаде удивлённо переглянулась: так вот даже с кем не брезгует водиться Нейман де Эриндо — с наёмными убийцами!

— Ты и об этом знаешь? — прошептала, ужаснувшись, Нейман.

— Да. Но только я не стану твоим орудием мести, иначе ты нарушишь клятву, данную сестре. Попроси о чём-нибудь другом, — произнесла Лэс-Тера, глядя на Нейман, доведённую до отчаяния.

— Я хочу справедливости! Разве это не законно? От меня все отвернулись, но не думала, что и ты окажешься равнодушной к моим бедам! Лэс-Тера, почему так?

— Ты ошибаешься, Нейман, я не отрекусь от тебя. Я знаю цену людям и вижу, что ты сейчас свою теряешь. Я просто хочу спасти тебя от твоего же безумия, ибо то, что ты просишь, сейчас не может быть выходом. Убей Хауца — и против тебя восстанет весь Аулент. Город и так уже весь на нервах.

— Пусть будет так. Я хочу этой войны, — упрямо и решительно произнесла Нейман.

— Ты не понимаешь, что говоришь.

— Почему ты не хочешь помочь мне? Ведь от меня отвернулись все, и только ты можешь поставить всё на свои места. Только тебя ещё боятся в Ауленте. Помоги мне, пожалуйста, — попросила Нейман, умоляюще взирая на Лэс-Теру, словно на последнюю надежду.

— Нейман, я пришла по твоему зову, но только потому, что не могла проигнорировать его. Однако не требуй от меня большего. Пойти в Аулент я сейчас не в силах. У меня были тяжёлые раны, и они ещё не зажили. К тому же, у меня больше нет желания вторгаться в жизнь Аулента. Я устала быть для него спасательным кругом, и поверь, уже одно это, обернётся для Аулента непоправимым бедствием и он самоуничтожится, как предмет, лишённый гармонии, — сказала Лэс-Тера. — Подожди немного, Нейман, и ты увидишь падение Аулента. Научись ждать и быть терпеливой.

Группа Риска заметила, что чёрная всадница говорит тихо, её голос, хоть и был властным и уверенным, звучал обессилено. Казалось, Лэс-Тера подавляла стон и с трудом сидела в седле от слабости. Она впервые являла собой образ обычного человека со своими проблемами и, к тому же, испытывающего боль. И, после всех почти мифических рассказов о ней, было странно видеть её спокойно говорившую с кем-либо, пускай эта кто-то и была Нейман де Эриндо.

— Значит, и ты не можешь мне помочь, — безнадёжно вздохнула Нейман.

— Не отчаивайся, — вдруг сказала Лэс-Тера совсем другим тоном, в нём прозвучала надежда. — Ты видела звезду?

— Да.

— Ты узнала её?

— Да, Лэс! — Нейман словно возрождалась к жизни, в её глазах вспыхнул огонь.

— Наше спасение придет с этой звездой. Когда ты её заметила?

— Несколько дней назад, а затем она стала необыкновенно яркой, как и должно быть. Однако я ещё не знаю, что делать дальше.

— Ты ничего не должна делать. Пусть всё идёт своим чередом.

На минуту обе замолчали. Нейман о чём-то задумалась, вспомнив про Стеллу, а затем нерешительно спросила:

— Лэс, я хотела бы узнать…

— Не беспокойся, с ней всё в порядке, — поспешила сообщить Лэс-Тера, угадав мысли собеседницы, и жестом остановила Нейман, собравшуюся ещё что-то сказать.

— Молчи, Нейман, — предостерегла её Лэс, — каждое твоё слово слышат.

— Кто? — удивлённо и встревожено спросила Нейман.

— Те, кто пришли следом за тобой. Ты привела «хвост».

— Это невозможно, я была осторожна, — испуганно сказала Эриндо, оборачиваясь и одновременно пятясь к Лэс-Тере.

— И всё же тебя провели и выследили. Фауст, почему ты меня сразу не предупредил?

Лэс-Тера с упрёком похлопала рукой по шее коня, который только теперь почувствовал посторонних.

Люди из ЦМБ, понимая, что они обнаружены, и дальше прятаться нет смысла, вышли из засады, окружив Лэс-Теру.

Артур подал знак, чтобы никто не брался за оружие, и сказал:

— Ну, вот мы всё теперь и выясним.

— Но только не сейчас, — ответила Лэс-Тера, и её Фауст сделал попытку прорваться к лесу.

Предупредительный выстрел Дика заставил Фауста остановиться. Однако норовистая лошадь всё больше свирепела, и это грозило перерасти в серьёзную проблему.

Рэм первым бросился к чёрной всаднице, стараясь задержать её, но Нейман неожиданно со всей силой оттолкнула его и крикнула:

— Лэс, беги!

Группа Риска уже окружила Лэс-Теру. Измаил, видя, что Нейман подала условный знак, бросился на Дика и Ратмира, которые оказались ближе всех к Лэс. Атака злой лошади разрушила все планы людей из Центра. Одновременно с этим два довольно сильных подземных толчка сотрясли землю. Удержаться на ногах люди сумели, но Фауст в эти секунды успел развернуться и беспрепятственно исчез в зарослях вместе со своей всадницей. Это нежданное землетрясение оказалось так кстати, что Группа Риска могла поклясться, что это сама Лэс каким-то образом, что называется, выбила почву у них из-под ног.

Нейман, дав Лэс-Тере уйти, поспешила угомонить Измаила, который разошёлся не на шутку и мог кого-нибудь покалечить. Бежать Нейман не собиралась, так как это было бесполезно и её, в отличие от Лэс-Теры, всегда могли найти. Она даже не взялась за оружие, чтобы попытаться отстоять свою свободу. Нейман прекрасно понимала, что если сейчас покалечит этих людей с помощью оружия и своего Измаила, то это ничего не решит, а у Аулента появится прекрасный повод спустить на неё всех собак.

— Вы оказались хитрее меня, — хмуро изрекла Нейман, признавая своё поражение, в её взгляде отразилась затаённая угроза.

— Что поделаешь, сегодня фортуна на нашей стороне, — пожал плечами Артур, он был доволен результатом ночной прогулки.

— Мы всегда подозревали, что ты что-то скрываешь. Теперь тебе придётся дать нам разъяснения, — сказал Рэм, вставая и отряхивая с одежды землю, ему повезло, что Измаил всего лишь сбил его с ног.

— Я ничего не скажу, — огрызнулась Нейман, и надулась как капризный ребёнок, что раньше ей было совсем не свойственно.

— В таком случае мы сейчас пустимся в погоню за Лэс-Терой. Она ранена и не сможет уйти от нас. Быть может, Лэс всё объяснит? — предположил Артур, хотя знал, что их кони сейчас уже не выдержат ещё одной погони. Он всего лишь хотел припугнуть Нейман, которая, очевидно, не желала зла Лэс-Тере.

— Вы шантажируете меня? — угрюмо спросила Нейман. — Но я ничего не могу сказать. Ведь Лэс-Тера мне доверяет, и я не могу предать её.

— Но ведь однажды ты её уже предала, — жёстко напомнил Артур, и заметил, что она вздрогнула, как будто её укололи. — Если я не ошибаюсь, то помимо всего речь здесь шла и о предательстве. Не так ли, Нейман?

— Вас это не касается, — отрезала Нейман, злобно посмотрев на Группу Риска.

— Нас теперь всё касается, — возразил Рэм. — Тебе не кажется, что ты и так слишком долго морочила нам голову?

— Я поступала так, как считала нужным! — защищалась терианка.

— Нейман, мы не хотим убивать Лэс-Теру или отдать её в руки аулентского закона, — заверил её Том. — Мы всего лишь стремимся разобраться во всём этом. Пойми, сейчас в Ауленте Лэс-Теру считают мёртвой, и мы можем уйти с этой планеты. Но когда-нибудь она снова вмешается в дела людей, её опять заметят, и тогда начнутся новые облавы и погони. Она, как и прежде, будет одна против всего Аулента. Снова начнётся бессмысленная война между людьми и Лэс-Терой, причины которой никто не станет выяснять.

— Это война не бессмысленная! — запротестовала Нейман.

— Пусть так, — не возражал Том, — но о сути этой войны никто не знает. Лэс-Теру, в конце концов, загонят в угол и уничтожат, и даже ты не сможешь защитить её. Ведь в последний раз Лэс спасла доброта людей, а в следующий ей уже никто, быть может, не сможет помочь. Поэтому ты должна нам рассказать всё, что знаешь и, я уверен, Лэс-Тера тебя поймёт и простит.

— Почему я вам должна доверять? Чем вы лучше других?

— Хотя бы потому, что мы не стремимся уничтожить всё лишь потому, что нам приказали это сделать.

Нейман чувствовала, что Том говорит правду. Но она колебалась, ведь ей сейчас предстояло принять одно из самых важных решений в своей жизни.

— Ты нам не доверяешь, но если бы ты сразу была до конца откровенна с нами, то мы не стали бы шпионить за тобой. Поверь, мы не такие, как аулентцы, и мы хотим помочь Лэс-Тере. Нейман, раньше ты обладала властью и неприкосновенностью, но, после гибели твоей семьи, аулентцы косо на тебя смотрят. Они не простят тебе ни малейшей ошибки, этого ты отрицать не можешь. Мы тоже не будем тебя охранять вечно, мы здесь не для этого, не это наша миссия на Тере. Скоро мы уйдем, и ты останешься одна перед лицом врагов и местного закона. Кто тогда будет тебя слушать? Если с Лэс-Терой случится беда, и ты станешь помогать ей, то достаточно будет аулентцам заподозрить тебя в этом, как они с радостью разделаются с тобой, ведь они только ждут предлога для этого. А обвинить тебя в покровительстве Лэс-Тере — какой повод может быть лучше этого для того, чтобы убить и тебя? Тогда ты не сможешь и Лэс-Тере помочь, и сама не выживешь. Твоё недоверие к нам может обернуться в будущем трагедией и для тебя, и для неё, — пытался пояснить ситуацию Артур.

— Хорошо, я расскажу то, что знаю. Во всяком случае, Лэс-Теру вы всё равно не найдёте сами и ей ничего не грозит. Но вы никому не должны разглашать то, что услышите от меня, — потребовала после непродолжительного молчания Нейман. — О том, что может произойти с вами, если вы предадите мои слова огласке, я не буду говорить. Но помните — пока вы на Тере, вы не в безопасности.

Терианка села на коня, думая о том, что со Стеллой всё в порядке. Так сказала Лэс-Тера, а она никогда не ошибалась.

— Вернемся в мой дворец, там я всё объясню, — предложила Нейман и отправилась в обратный путь.

Измученные долгим бегом, кони шли шагом. Измаил был явно недоволен присутствием других лошадей и потому время от времени старался укусить кого-нибудь из них. Терианка ехала в глубокой задумчивости. Воспользовавшись этим, Измаил, который уродился не только злым и привязанным исключительно к одной Нейман, но и эгоистом в душе, разошёлся до того, чтоукусил за плечо Рэма, чувствуя, что хозяйка сегодня всё ему спустит, так как и сама она не в духе. Однако, услышав, как вскрикнул Рэм, Нейман отдёрнула Измаила и сказала:

— Извините. Измаил не любит идти шагом и не выносит посторонних. Поэтому нам лучше поскорее добраться до дворца.

Против этого никто возражать не стал. Через десять минут Нейман и Группа Риска вошли во дворец. Терианка провела всех в небольшой зал. Его стены из белоснежного терианского мрамора, украшенные золотом и драгоценными камнями солнечного цвета, тускло светились в ночи. Оставив Группу Риска в этом зале, Нейман удалилась и вскоре вернулась со своей собакой.

Пригласив гостей сесть, Нейман тоже села и уложила возле своего кресла большого дога, он выглядел не таким внушительным и огромным, как Тибет Стеллы, но всё-таки являлся хорошей защитой. Не нужно было быть проницательным человеком или психологом, чтобы понять это красноречивое поведение Нейман. Приведя собаку, она дала понять гостям, что теперь она у себя дома и сможет частично держать разговор в своей власти. Группа Риска это поняла сразу. Артур решил, что сделал ошибку, когда не заставил Нейман рассказать всё сразу же, так как во время пути она могла сочинить вполне правдоподобную историю.

Но, вопреки всем опасениям пришельцев, Нейман не пыталась отделаться басней.

— Я отвечу на ваши вопросы, но только на те, что сочту нужными, — сразу же предупредила Нейман, она, видимо, уже обрела уверенность, ведь, как никак она находилась теперь под крышей собственного дома. — Лэс-Тера мне дорога и я не хочу её гибели. Поэтому, рассказав вам кое-что, надеюсь, что вы поможете ей. Если вы действительно пришли сюда с миром.

— Прекрасно, наконец-то мы нашли общий язык, — Артур уже не выглядел таким мрачным. — Мы конечно не дипломаты, но с нашей стороны сделаем всё возможное, чтобы не утратить твоё доверие.

Нейман одобрительно кивнула — она тоже не желала вражды, пока на то не было причин.

— Начни с того, где и как судьба свела тебя с Лэс-Терой, — попросил землянин.

— Это произошло около двух лет назад, — лицо Нейман вдруг погрустнело. — Были каникулы, и я с самого утра отправилась в лес верхом на Измаиле. Рассвет только начинался, но я спешила к одному из наших полей. Там заболело несколько рабов, и я должна была их навестить. Когда я отъехала на большое расстояние от дома, то услышала выстрелы. Это были охотники, но они вторглись в наши владения, и я решила напомнить им об этом. Такое и раньше случалось, и потому я не особо придавала значение этому инциденту, да и мало ли куда в погоне за регетарками может завести охотников азарт? Направив коня на звуки выстрелов и голоса людей, я подъехала к самым горам. Стало ясно, что зверя загнали сюда, но найти его среди скал охотники не могут. Остановившись, я попыталась определить, где именно находятся охотники, но эхо в горах мешало ориентироваться. Тогда-то я впервые увидела Лэс-Теру. Она была ранена, буквально вся истекала кровью. Меня удивило то, что она вообще оставалась в сознании. Её коню тоже хорошо досталось и бедное животное уж не знаю каким чудом держалось на ногах. Мне стало ясно, за кем велась охота, и поверьте, неприязнь к Ауленту у меня зародилась именно в тот момент. Коня и всадницу загнали в угол между двумя скалами. Охотники шли за ними по пятам и вот-вот должны были показаться. Недолго думая, я спешилась и, взяв под уздцы Фауста, завела раненого коня в пещеру. Об этом тайнике знала только я, вход туда был тщательно замаскирован. Не знаю, почему я решила помочь Лэс-Тере, но это желание возникло сразу, едва я её увидела. Она меня даже не просила ни о чём, не проронила и слова тогда. Мне просто захотелось спасти Лэс-Теру от охотников, преследовавших её. Целую неделю я приходила каждый день в ту пещеру, пока Фауст, наконец, был в состоянии перебраться в более надёжное место. Лэс-Тера все эти дни пролежала в горячке. Раны, которые она получила, были не опасны, но плохо заживали, потому что пули, попавшие в неё, содержали яд. Именно тогда я увидела впервые голубую кровь. У Лэс-Теры она именно такого цвета. Когда она была в состоянии сесть на коня и собралась покинуть меня, то сказала, что всегда придёт мне на помощь, если я её позову. Кроме этого она обещала, что никогда не возьмёт ничего, что принадлежит моей семье. И она сдержала своё слово. Вот так я познакомилась с Лэс-Терой, — поведала Нейман, погружённая в свои воспоминания.

— У Лэс-Теры голубая кровь. Об этом можно догадаться по её выживаемости. А что ты ещё знаешь о ней? — спросил Том.

— Больше ничего, — ответила Нейман.

— Лэс-Тера никогда не говорила тебе, кто она? Где её дом? Есть ли у неё семья? Почему она враждует с людьми? — поинтересовался Артур.

— Она считала, что мне лучше ничего не знать, — призналась Нейман.

— Ты когда-нибудь звала её на помощь? — Артур вопросительно посмотрел на Нейман.

На лице той словно застыла непроницаемая маска.

— Да, я прибегала иногда к помощи Лэс, но никогда не злоупотребляла этим. Последний раз Лэс-Тера и Фауст спасли меня от регетарков. Это случилось перед тем днём, когда вы впервые посетили этот дворец и… когда была жива моя семья, — Нейман прошептала последние слова очень тихо, с невыразимой тоской, словно говоря сама с собой, — и когда я ещё не предала тебя, Лэс.

— Нейман, о каком предательстве ты говоришь? — спросил Рэм.

Терианка подняла голову и хотела возмутиться, что к ней лезут в душу по малейшему поводу, но передумала и устало махнула рукой:

— Лэс-Тера, как всегда, оказалась права. Я всего лишь человек и моей жизнью руководят обстоятельства. Не по своей воле я предала Лэс, в этом виноваты вы. И зачем вам понадобилось покупать коней у нас? Я не могла отказать вам, иначе бы вы сразу заподозрили меня. И мне пришлось дать согласие на продажу лошадей, на которых вы ловили Лэс. Разве вы не понимаете, что это было предательством с моей стороны, пускай и невольным? Да и когда Лэс нашла вас и согласилась поехать с вами в Аулент, вам не показалось странным, что она не села на временно одолженного коня, а выбрала вашего? — Нейман, чуть прищурившись, посмотрела на Артура. — Она поступила так потому, что знала, что незнакомое животное испугается её, а того вороного, которого я вам продала, она прекрасно знала, и он не побоялся её.

— Значит, ты поддерживаешь тайно дружбу с Лэс-Терой? — сделал вывод Артур.

— Да, я не стану это отрицать. Довольно часто я по ночам уходила в лес, чтобы в очередной раз увидеть грозу и врага всего Аулента. Лэс учила меня стрелять, владеть терианским стилетом, выслеживать регетарков, лечить редкие болезни, дрессировать лошадей и многому другому. Она была моей учительницей и самым дорогим для меня человеком, после моей семьи. Лучшей подруги, чем Лэс, нельзя и желать. Она всегда была смелой и решительной, но вместе с тем доверчивой и доброй. Она постоянно держала меня на расстоянии от своих тайн, но это не мешало нам прекрасно ладить, мне с ней общаться не тяжелей, чем с сёстрами, а уж секретов от неё у меня точно не было. Правда, это усложняло мою жизнь тем, что мне постоянно приходилось следить за тем, что я говорила дома, чтобы не выдать моей тайны, но я ни о чём не жалею. Лэс-Тера очень многое сделала для меня. Иногда она была строгой учительницей, а иногда мы вдвоём носились на конях наперегонки, беспечные, словно дети, или искали драгоценные камни и охотились на регетарков. Лэс очень терпелива и приложила немало труда, чтобы сделать Измаила послушным, быстрым и неутомимым. Она тренировала моего коня, но я никогда не могла сесть на Фауста, он не подпускал меня. От меня Лэс узнавала обо всём, что делалось в испытательном институте. Она знала всё, но только в институт не могла проникнуть. Для неё нет тайн и загадок на этой планете. Ей известно всё.

— Даже то, кто Одинокий Убийца? — не удержавшись, спросил Дик, но тут же заметил неодобрительный взгляд командира, и замолк, придя в замешательство.

— Даже это, — ответила Нейман.

— И ты это тоже знаешь? — поинтересовался Ратмир.

— Нет, меня никогда не интересовал Одинокий Убийца, — поспешила заверить Нейман, всё же невольно вспомнила об Эсфири. Но предать сейчас и её она не могла и не хотела. — Я даже рада, что Лэс не посвящала меня в свои тайны, и теперь я не могу многое рассказать о ней, как бы вам этого не хотелось.

— Нейман, почему коня Лэс-Теры зовут Фауст? — спросил Рэм.

— Это была моя идея, — слегка улыбнулась Нейман. — Это я так назвала его, и Лэс стала так звать его, а до этого он не имел клички. Одного из своих коней я тоже назвала Фаустом. Это поставило вас в тупик, не правда ли?

Терианка хитро усмехнулась, давая понять своим собеседникам, что Нэринэ обо всём ей рассказала. Да и чего ещё можно было ждать от преданной рабыни, которая не имела секретов от своей госпожи?

— Да, нас это поставило в тупик, — не отрицал Том, и спросил: — А ты видела лицо Лэс?

— Нет, никогда.

— Нейман, Лэс-Тера спрашивала тебя о какой-то звезде. Это как-то связано с происходящими событиями? — задал вопрос Артур.

— Нет!

Она произнесла это быстро, слишком эмоционально. От Артура не ускользнуло то, что при этом Нейман как-то странно вздрогнула и нервно стиснула переплетённые пальцы рук. Ответ прозвучал неестественно и слишком уж поспешно, и потому Артур сказал:

— Нейман, ты не умеешь врать, как следует, и к тому же мы договорились — откровенность за откровенность, доверие за доверие. Поэтому лучше скажи, какое значение имеют звёзды. Мы должны знать всё, чтобы не сделать очередной промах. Поэтому хватит тайн и увёрток.

— Эта тайна имеет большое значение для всего Аулента и всей планеты. Скоро изменится история Теры, но об этом, возможно, помним лишь я и Лэс, хотя древние териане это тоже знали и предсказывали.

— Выражайся яснее, — попросил Том.

— Хорошо. Дело в том, что в книгах древних териан есть много пророчеств. Я не знаю толком языка териан, так как он считается мёртвым, но Лэс его знает. Она сообщила мне, что скоро произойдут события, которые резко изменят судьбу этой планеты. Всё это начнётся тогда, когда одна из звёзд, раньше незаметная и бледная, станет яркой и вместе с ней на Теру придёт избавление от пришельцев-тиранов. Это всего лишь легенда, но несколько дней назад одна из звёзд действительно вспыхнула так ярко, что затмила все остальные.

Нейман встала и, быстро подойдя к окну, отдёрнула штору, произнеся:

— Вот эта звезда!

Группа Риска тоже подошла к широкому и высокому окну. Пришельцы увидели очень большую звезду. Среди тёмного ночного неба она горела действительно ярче всех остальных. Как ни странно, но в последнее время все пятеро почти не смотрели на звёзды и потому не видели её.

— Но это всего лишь легенда, красивая мечта умирающего народа, — грустно продолжила Нейман. — Я достаточно много знаю и потому понимаю, что это только ещё одна догорающая звезда. Она взорвалась. И эта яркая предсмертная вспышка умирающей звезды напоминает мне териан. Они тоже погибли в расцвете цивилизации.

— Ты ненавидишь пришельцев? — спросил Ратмир, видя, с каким безнадёжным горем и отчаянием говорила последняя из Эриндо.

Нейман долго сдерживала на своём лице цинично-высокомерную маску, стараясь скрыть угнетение. Однако, после слов Ратмира, она буквально взорвалась. Глаза Нейман вспыхнули возмущённо и гневно. Она резко обернулась к людям из ЦМБ.

— Да, я ненавижу почти всех пришельцев, потому, что они убили мой народ и мою семью! Потому, что у меня голубая кровь, но я вынуждена скрывать это и прятаться, хотя эта планета моя родина и мой дом! — Нейман почти кричала, чтобы скрыть рыдания и горечь потерь, которых в её жизни становилось всё больше.

Она чувствовала, что уже не в силах и дальше скрывать истину, но это нервный срыв грозил кончиться истерикой.

— У тебя тоже голубая кровь? — изумился Рэм.

— Что значит «тоже»?! — обозлилась терианка. — Можно подумать, что вы на каждом шагу встречаете териан! От моей расы остались лишь мертвецы, призраки, да сапфиры в траве. Я выросла в чужой семье только потому, что графиня Ронда пожалела двух подкидышей голубой крови и заменила им мать. Я не знаю, кто мои настоящие родители и живы ли они ещё. У меня нет ничего, кроме этого пустынного, великолепного дворца моих предков и памяти о том, что когда-то на этой планете был мир, где жили благородные и добрые териане. Но я даже не знала этой прежней жизни… — Нейман безнадёжно покачала головой. — Благодаря пришельцам эта планета превратилась в ад!

Сказав это повышенным тоном, Нейман нервно и с лёгкой дрожью от бессильной ярости отошла в сторону. У неё был нервный срыв. Наступило тягостное молчание, но через минуту Нейман взяла себя в руки, успокоилась и с бесконечной грустью произнесла:

— Моё детство прошло радостно и беззаботно. Я росла в богатой и знатной семье, с детства меня окружали любящие люди, спокойствие, почести, соответствовавшие моему высокому положению в обществе, и у меня не было врагов. Графиня Ронда скрывала правду обо мне и о Ноэми. Она любила нас, как родных детей. Но всё это рухнуло в один день. Исчезло, как мираж. Всё началось с того, что мою семью ненавидела Илария Хауц. Она всего лишь простолюдинка, а мы являемся родственниками короля Альдеруса. Жаль, что мы раньше не подозревали, на что способна Илария. Когда её месть не удалась, но о преступных замыслах Хауц узнала случайно Ноэми, тогда Илария попросила отца избавиться от опасной свидетельницы. Если бы я тогда знала, что произойдёт дальше, то предпочла бы погибнуть в институте, но я перенесла сильное облучение только благодаря моей голубой крови, для которой эта доза не оказалась смертельной. И вот в результате я жива, а все остальные — в могилах. Однако пришельцы снова не пожелали понять меня и выгородили убийцу моей семьи. Что после этого я могла испытывать к аулентцам, кроме ненависти? Когда я одного за другим потеряла всех, кроме Изабеллы, а потом узнала, что моя кровь голубая, жизнь для меня кончилась. Я поняла, что, будучи терианкой, правды мне теперь не добиться ни за что. Это было концом всего. Я выросла в знатной семье, но я ей не принадлежала. Кто же я теперь? У меня нет больше прошлого, ничего нет. Мою семью дважды уничтожили пришельцы и никто не в силах вернуть мне её. Ни мою настоящую, ни приёмную…Сейчас я готова отдать всё, что угодно, чтобы вернуть светлое прошлое, но это невозможно и у меня осталось лишь призрачное будущее, которое может оборваться в любой момент. У меня теперь нет даже имени, ведь я не из Эриндо. А между тем, если бы земляне не уничтожили мою расу, я могла бы быть счастливой, как и все, даже если бы выросла в семье крестьянина. Я живу на родной планете, как скрывающийся преступник, боящийся собственной тени. Я не имею даже права на месть, ибо так пожелала моя сестра, ради которой я выживу здесь на зло всем. Я даже не знаю, кем были мои родители, и что с ними случилось. Я вынуждена скрывать не только цвет крови, но и кожи, которая светлее, чем у землян. Я многого должна бояться и многое утаивать, а ведь я ничего плохого не сделала. Так почему же я должна доверять пришельцам? За что мне их благодарить? За то, что они отняли у меня дом, семью, свободу, безопасность? За то, что они истребили из прихоти мой народ, а уцелевших сделали рабами или вынудили скрываться? За то, что пришельцы принесли со своим приходом войну, рабство и слёзы? Вы знаете, сколько в этом дворце погибло териан? Если нет, то спросите моих старых рабов. Они расскажут вам, как двадцать лет назад земляне устроили здесь бойню. Этот дворец принадлежал королевской семье и здесь, за несколько часов, варварски зарезали несколько тысяч териан. Это были в основном выдающиеся учёные, историки, врачи и их семьи, которые в тот злополучный день собрались здесь на праздник, а вернее, они искали здесь убежища от пришельцев, ибо в те времена терианам было уже не до традиционных праздников. Но и стены королевского дворца их в тот день не защитили. По лестницам этого дворца текла река голубой крови. Эта кровь принадлежала цвету терианской расы и интеллигенции. Даже сейчас под этими дорогими коврами сохранились следы этой крови. Её пролили пришельцы, убивавшие, словно мясники, практически безоружных людей, и эта кровь навсегда останется на вашей совести!

Нейман снова подошла к окну и открыла его настежь. Холодный ночной воздух ворвался в зал и несколько остудил терианку. Она села на подоконник и посмотрела на звезду, которая должна была стать предвестницей избавления Теры.

— Не знаю, зачем я вам это говорю, — тихо и уже без ярости промолвила Нейман, она выговорилась, и ей стало легче. — Наверное, потому, что больше не могу молчать, и вы должны теперь понять, что испытывают чудом уцелевшие териане. Лэс тоже ненавидит пришельцев-окупантов, но в отличие от них, она не убийца. За несколько лет её деятельности опустели все города, занятые пришельцами, и когда-нибудь падёт и Аулент. Пришельцы истребили почти всех териан, но им самими тут тоже не жить. Я не знаю, кто такая Лэс-Тера, но думаю, она просто терианка, сражающаяся за свою планету, которая ей хорошо известна. Возможно, она сразу почувствовала во мне соотечественницу, а потому и общалась со мной. Это она научила меня ценить и понимать Теру. И можете быть уверенными, что Лэс не сдастся пока жива. Она медленно будет вести свою борьбу, но она добьётся, чтобы все пришельцы убрались туда, откуда пришли. И тогда териане снова получат свою свободу. Пусть на Тере их к тому времени останется несколько человек, но эта планета будет принадлежать только им, как и прежде. Теперь вы должны понять, чего добивается Лэс-Тера. Поэтому, сделайте всё, чтобы не убить Лэс. Вы и так пролили достаточно крови.

— Но ведь не все пришельцы плохие, — возразил Артур. — Прибыв на Теру, земляне хотели лишь обезвредить опасную банду, которая высадилась здесь и могла повредить терианам.

— Да, земляне хотели обезвредить банду, — с горькой иронией произнесла Нейман, встав с подоконника, — но только они слегка увлеклись и уничтожили заодно мирных териан. Так, на всякий случай и в целях профилактики. Поэтому не пытайтесь убедить меня, что вы все не одинаковы. А теперь уходите, мне больше нечего вам сказать.

— Подожди, — остановил её Том, — мы хотели бы получить ответ на ещё один вопрос: что ты знаешь о Стелле Риа?

— Ничего, — отрывисто бросила Нейман, погладив собаку.

— Но ведь она была здесь. Стелла хотела поговорить с рабами-терианами, — Рэм дал понять, что им известны планы юной Риа.

— Ну так что из этого? — спросила равнодушно Нейман, непонимающе пожав плечами.

— А то, что она исчезла, после визита сюда, — ответил Артур. — Ты видела Стеллу? Она разговаривала с терианами? Какие у неё были планы?

— Не знаю! Она разговаривала с рабами, а не со мной, — продолжала упорствовать терианка.

— Мы хотели бы видеть этих людей, — выразил пожелание Артур.

— Это невозможно. Сейчас уже поздно и они спят, — Нейман ясно дала понять, что аудиенция окончена.

— Пусть их разбудят! — не унимался Артур.

— Я обращаюсь со своими рабами, как с равными людьми, а не с животными. Поэтому их не разбудят ради вашей прихоти. Дверь там, выход найдёте сами! — опасаясь дальнейшего разговора, Нейман указала на дверь.

— Почему ты не хочешь помочь нам? — спросил Артур, не собираясь, как и остальные, уходить. — Не исключено, что со Стеллой что-то случилось и ей нужна помощь. Стелла — землянка, но ведь она не сделала тебе ничего плохого. За что ты её тоже ненавидишь?

— Как раз наоборот! Стелла единственный человек на этой планете, которому можно доверять, — выпалила на одном дыхании Нейман, но тут же сообразила, что сказала лишнее.

— Вот ты и попалась! — радостно воскликнул Дик, а Артур добавил:

— Значит, ты всё-таки говорила со Стеллой, иначе бы ты так о ней не отзывалась. Я уже говорил, что ты не умеешь складно врать, а потому не отбирай нашего времени и рассказывай всё, что знаешь. Где Стелла, Нейман?

— Там, где вы её никогда не найдёте! — весело рассмеялась терианка.

Этот короткий торжествующий смех заставил Группу Риска похолодеть. Как ни крути, а Нейман была терианкой, ненавидевшей всех пришельцев и, следовательно, она способна и Стелле подстроить какую-нибудь ловушку. Доверчивая сверхисследовательница могла по легкомыслию не заметить подвоха и действительно попасть в беду.

— Что ты с ней сделала? Где Стелла? — спросил Том, тряся Нейман за плечи, которая явно издевалась над ними.

Все пятеро сейчас могли надеяться лишь на то, что Нейман после гибели своей семьи не окончательно потеряла своё благородство, о котором знал весь Аулент, и не превратилась в чудовище, готовое убивать тайно любого пришельца, попавшегося под руку.

— Где Стелла? — добивался от неё ответа Том.

— Я отправила её в город-призрак, — таинственно улыбаясь и с горящими глазами, ответила Нейман. — Хорошая была идея, не правда ли?

Взгляд терианки, устремлённый на Тома, заставил его отпрянуть назад. Ему показалось, что он смотрит в глаза кобры, из глубин которых светился вызов всему миру.

— Город-призрак? — ужаснулся Ратмир.

— Что это за город, Ратмир? — спросил Артур, видя, что тот в курсе дела и не спешит с объяснениями.

— Город-призрак… — с некоторым суеверным страхом повторил Ратмир, попятившись от Нейман, словно она была самим дьяволом, вышедшим из ада. — У этого города есть другое название — Королевский Город! Я о нём вам как-то рассказывал.

— Но ведь этот город всего лишь легенда, — сказал Рэм. — Хоть и говорят, что он существует, и его многие искали.

— Многие искали, да мало кто вернулся после этого. Люди, уходившие на его поиски, пропадали безвести. Те немногие, что вернулись, говорили, что города нет и он только вымысел, а люди исчезали, не войдя в город-призрак, а попав в зубы регетарков, которых везде полно, — вставил своё слово Ратмир.

— Как ты могла отправить Стеллу одну в этот опасный путь? Это же косвенное и жестокое убийство! — произнёс Артур с негодованием и возмущением. — Чем тебе помешала Стелла, что ты отправила её туда, откуда никто не возвращался живым?

— Посылая Стеллу в Королевский Город, я предупреждала её об опасности, — спокойно ответила Нейман. — Невзирая ни на что, я уверена, что Стелла найдёт город древних териан, а в нём — ответы на все вопросы и тайны. Вы не захотели помочь этой сверхисследовательнице и только посмеялись над её предположениями, поэтому Стелла решилась на этот шаг, а я ей помогла.

— Да, помогла сделать шаг к пропасти, — высказал своё мнение Артур, не представляя, где теперь искать пропавшую Стеллу.

— Она совсем не знает этих лесов и заблудится, — беспокоился Том.

— Теперь она их узнает довольно хорошо, — усмехнулась терианка.

— Её могут съесть регетарки! — воскликнул с ужасом Дик.

— Не съедят, — уверенно и совсем не волнуясь, заявила Нейман.

— Раз ты так уверена в том, что Стелла в безопасности и, что город-призрак существует, то почему ты не поехала вместе с ней? — спросил Артур. — Хотя бы ради того, чтобы увидеть легендарный Королевский Город?

— Мне нечего там делать, — равнодушно отмахнулась Нейман. — Я была в городе-призраке несколько раз. Он производит ошеломляющее и вместе с тем угнетающее впечатление. Этот город мёртвый, ожидающий в своём гордом одиночестве человека, который сможет понять его трагическую гибель, его уникальность и величие, его мудрость тысячелетий, скопленных в огромных архивах. Таким человеком может стать Стелла, которая единственная из землян хочет узнать истину об этой планете и найти корень зла. Вы хотите знать, почему я не отправилась с ней? Я вам отвечу. Я не могла пойти по одной причине — вы шпионили за мной. Поэтому я не решилась поехать со Стеллой, так как вы увязались бы за мною и вернули бы её в Аулент, так и не дав ей ничего узнать.

— Значит, ты знаешь, где находится Королевский Город? — констатировал Артур. — Очень хорошо. В таком случае мы сейчас же едем туда. Быть может, Стелла в беде.

— Ей не нужны няньки, — подала голос Нейман.

— А твоего мнения никто не спрашивал, — отпарировал Артур. — Где этот злополучный город?

— Не знаю, — получил он лаконичный ответ.

— Но ведь ты была там! — почти закричал Рэм, выведенный из себя упрямством Нейман.

— Ну и что? Я была там, но ведь это ГОРОД-ПРИЗРАК! К нему нет дороги, и я сама находила его с трудом и всегда в разных местах. Поэтому отстаньте от меня! Я хочу, наконец, покоя от всего этого. Я рассказала вам всё, что знала, и у меня больше нет тайн. Поэтому убирайтесь из моего дворца и престаньте шпионить за мной! — Нейман указала на дверь, а её пёс громко гавкнул, напоминая, что его хозяйка имеет защитника.

Нейман глубоко вздохнула и тихо, но угрожающе добавила:

— Уходите, пока я не позвала рабов. Уходите, пока у вас есть шанс уйти отсюда живыми.

Терианка выглядела уставшей, но не считаться с её словами было нельзя. Она действительно в порыве ярости могла совершить непоправимую ошибку.

Группе Риска ничего не оставалось, как откланяться и удалиться. Накалять дальше страсти и провоцировать войну было просто бессмысленно.

Как только они вышли, Нейман упала в кресло и зарыдала. У неё на душе лежал камень. У Нейман теперь не осталось ничего в жизни, что могло её защитить. Лэс-Теру она предала, хоть и из желания помочь ей, а Стелла могла и не вернуться из города-призрака. А это значило, что Группа Риска может обвинить её в исчезновении Стеллы. И тогда Аулент будет рад расправиться с последней из Эриндо, у которой к тому же голубая кровь. Нет, Нейман не боялась смерти. У неё отобрали всё дорогое в этой жизни, так пусть возьмут и саму жизнь, к чему она теперь? Но Нейман становилось невыносимо больно от того, что она не успеет призвать к ответу убийц своей семьи. От того, что она умрёт, так и не увидев, как пришельцы понесут кару за свои злодеяния на Тере. От того, что с её смертью несколько тысяч рабов останутся без покровительницы и их начнут, словно животных, присваивать другие жестокие рабовладельцы. К тому же, со смертью Нейман, Изабелла быть может, навсегда потеряет доступ к Тере, где похоронена её семья. Единственным другом у Нейман осталась Эсфирь, которая обещала ей помощь. Но главное сейчас было, чтобы Стелла вернулась живой. От этого зависело очень многое.

Терианка опять пришла к неизбежному выводу, что складывать оружие и умирать ей ещё очень рано. Сейчас менялась её судьба, а перемены никогда не бывают лёгкими, но их нужно пережить. И вновь, как всегда в минуту отчаяния и растерянности, кто-то ненавязчиво и мягко вторгся в подсознание Нейман. Чьё-то теплое и умиротворяющее присутствие наполнило зал, неся с собой успокоение и силу в своём могуществе, способном преодолеть всё, и вселяя эту уверенность в одинокую терианку, погружённую в очередное решение, как ей жить дальше. На этот раз Нейман не отвергла этот заботливый, безмолвный, но такой реальный голос, хотя она всегда оставалась противницей того, чтобы её жалели. Нейман хронически не переносила жалости и даже сочувствия к себе от кого-то постороннего, но в эту минуту всё было иначе. Она просто смиренно прислушалась к невидимой силе и вскоре почувствовала, что в голове у неё прояснилось и вернулось прежнее хладнокровие. Потом настала тишина, тишина более глубокая и спокойная, чем прежде, хотя существенно нечего не изменилось.

Нейман уже научилась переносить невзгоды и потому полчаса спустя она успокоилась и, позвав собаку, пошла в кабинет графини Ронды. Там она достала из сейфа документы и стала оформлять вольные своим рабам. Так как людей было очень много, то её воля была изложена предельно кратко и понятно, каждому из них она отдавала надел земли, деньги или животных. К утру, закончив работу с этими бумагами, Нейман уже окончательно приняла решение уйти из дворца и скрыться. Она вспомнила про Эсфирь и семью ей крёстной матери. Там она могла найти покой, и защиту Эсфири, которая, будучи терианкой, могла понять её лучше кого-либо.

Пройдя в свою комнату. Нейман сменила дорогую траурную одежду на дешевое белое платье и чёрную вуаль, так как было бы небезопасно идти во всём чёрном в Аулент. Собрав кое-какие вещи, Нейман позвала Нэринэ.

— Вы звали меня, госпожа? — спросила девушка, входя в комнату.

— Да, Нэринэ. Сейчас же собери всех рабов, которые есть во дворце и поблизости. Пусть они ждут меня у парадной лестницы, — распорядилась Нейман.

— Хорошо, госпожа.

Нэринэ удалилась, недоумевая, почему у её хозяйки такой усталый вид и почему она решила поговорить с рабами в столь ранний час.

Нейман собрала все бумаги и через десять минут вышла к столпившимся у дворца людям. Их собралось около тысячи. Все они только что встали и имели слегка заспанный и вместе с тем встревоженный вид. Ёжась от утренней прохлады, рабы тихо разговаривали между собой. Увидев Нейман, спускавшуюся по лестнице, они затихли и ближе подошли к ней.

— Вы долго и честно служили моей семье, — начала Нейман, обращаясь к слугам, — но сейчас настали тяжёлые времена. Я собрала вас здесь потому, что приняла важное решение, которое касается не только моего, но и вашего будущего. Сегодня каждый из вас получит вольную и больше не будет зависим ни от какого хозяина. К тому же, кроме свободы, я, как единственная и законная ваша госпожа, даю вам землю, животных и деньги.

— Госпожа, почему вы так поступаете? — спросила Нэринэ. — Мы так долго здесь живём и привыкли к этому. Жизнь здесь нас вполне устраивает, а если вы нам дадите вольную, то мы вынуждены будем уйти отсюда и начинать всё с начала неизвестно где. А аулентцы относятся враждебно к бывшим рабам.

В толпе послышались голоса людей, согласных с Нэринэ. Они знали, что житья им здесь не будет уже только потому, что они служили Эриндо.

— Я не собираюсь вас выгонять из своего поместья, — успокоила всех Нейман, — пока вы можете продолжать жить здесь, но защитить я вас уже не в силах. Дело в том, что со мной, как и с моей семьёй, может что-нибудь случиться, и в этом случае я хочу, чтобы вы стали свободными. Конечно, вы привыкли здесь жить, но если вас отдадут другим рабовладельцам, то не думайте, что к вам будут относиться, как к равным.

Словно в подтверждение словам Нейман, послышался топот копыт. Какой-то всадник приближался к дворцу. Это был гонец императора, и Нейман ещё издали рассмотрела цвет его формы. Гонец подъехал к Нейман и осведомился, она ли хозяйка поместья.

— Да, это я. Что вам угодно? — холодно спросила Нейман.

— Я привёз приказ от императора, — ответил гонец. — Викул I получил жалобу от семьи Хауц, в связи с тем, что Леон Хауц — единственные кормилец семьи — был искалечен вашей собакой.

— Вот как? — спросила с сарказмом Нейман, спускаясь ещё на несколько ступеней ниже и глядя гонцу в глаза своим завораживающим нечеловеческим взглядом. — Император занимается мелкими жалобами пресмыкающихся перед ним подхалимов, но даже не соизволил провести следствие в связи с тем, что были убиты три члена моей семьи. Он даже меня не выслушал!

Лошадь гонца испуганно шарахнулась в сторону, когда Нейман подошла слишком близко. Всадник вдруг сообразил, что он здесь совсем один и на него смотрит не только разъярённая несправедливостью девушка, но и несколько сотен далеко недружелюбных людей, которые способны на всё ради своей госпожи.

— Император не захотел меня принять, но участливо выслушал жалобу какого-то Хауца! Нет, не просто Хауца, а Хауца-убийцы! Как вам это нравится? — обратилась Нейман к своим людям.

Толпа тихо, но зловеще загудела, разделяя возмущение терианки.

Гонец набрался храбрости и как можно твёрже объявил:

— Так или иначе, но император решил, что раз вы виновны в том, что обрекли многодетное семейство на нищету, то вы должны позаботиться об этой семье, с которой обошлись очень жестоко и варварски изувечили главу семьи.

— Я никогда не буду помогать тому, кто убил мою семью! Пусть этот палач сам кормит свой выводок убийц и Вампиров! — резко оборвала гонца Нейман и с яростью поглядела на него.

Последняя фраза терианки вызвала легкое недоумение у слуг, они не совсем её поняли.

— Что бы вы не думали по этому поводу, всё же вам придётся заплатить за всё, что вы причинили этой семье, — с кривой издевательской улыбкой продолжал гонец и подал Нейман свиток бумаги, скреплённый императорской печатью. — Вот приказ о том, что все земли, стада, дворец, рабы и сокровища, принадлежащие роду Эриндо, переходят в собственность семьи Хауц, как моральная и материальная компенсация за ваше преступление. Такова воля императора.

Гонец говорил важно и надменно, глядя, как Нейман, сорвав печать, читает приказ. В глубине души он понимал, что эта девушка не отступит так просто и её собственное поражение очень дорого обойдётся многим другим, но сейчас ему, как и некоторым в Ауленте, хотелось побольнее ударить по гордости и самолюбию Нейман де Эриндо. И не важно, что в ответ они могли получить что-то вроде атомного взрыва.

Вдруг воцарилась тишина и гонец, оторвав свой высокомерный взгляд от читающей и бледной Нейман, увидел, что рабы окружили его со всех сторон и смотрят с враждебностью и угрозой. Сквозь плотную толпу к нему всё ближе подбирались мужчины с оружием и их намерения были очевидны. Вовремя поняв, что ему здесь явно не рады, гонец почёл за лучшее удалиться. Нейман даже не заметила его отъезда. Прочитав волю императора, она догадалась, что здесь действовали Красные Вампиры. И с этой минуты не у одной только Эсфири появилось непреодолимое желание истребить эту банду любой ценой и не брезгуя никакими средствами.

Рабы стояли молча, с надеждой и тревогой взирая на свою госпожу.

— То, что сказал гонец, это правда, — тихо произнесла упавшим голосом Нейман, во всеобщем молчании её услышали все.

— Что с нами теперь будет? — спросил один старый раб.

— В этой бумаге сказано, что до полудня сегодняшнего дня здесь госпожа я, но после двенадцати часов дня всё переходит в собственность Хауцев. И можно не сомневаться: они не замедлят явиться сюда, — ответила Нейман, она была печальной и расстроенной.

На минуту терианка задумалась, а затем порвала приказ императора и с решимостью и затаённой жаждой мести произнесла:

— До полудня ещё далеко, у нас есть пять часов. Если Хауцам захотелось получить поместье Эриндо — они его получат.

— Госпожа, неужели вы это допустите? — захныкала Нэринэ.

— Разумеется — да! — рявкнула с огнём в глазах терианка. — Но поместье поместью рознь. Хауцы убедятся, что даже в этом деле последнее слово может остаться за мной. Прежде всего, вы заберёте свои вольные и документы тех, кто сейчас пасёт животных и работает в полях и садах. Путь некоторые из вас отправляются в стада, табуны и отары. Скажете пастухам, чтобы они увели животных ближе к горам и там разогнали их по лесу и ущельям. Другие поспешите на поля и в сады. Пусть те, кто работают там, уничтожат весь урожай, не оставляя ничего. Остальные из вас и я займёмся дворцом.

— Что вы хотите сделать, госпожа? Неужели вы всё уничтожите? — испугалась Нэринэ, думая, что её госпожа явно не в своём уме.

— Да, мы не должны ничего оставить нашим врагам, — заявила Нейман, — Поэтому я и хочу, чтобы животных отогнали ближе к скалам. Там их заберёт Лэс-Тера, а то, что она забирает, ещё никто не находил. Урожай тоже, конечно, жаль, но пусть лучше его уничтожат. Что касается дворца, то мы сначала спрячем всё ценное в подземелье, а остальным я займусь сама. Я имею право решить будущее своего дома, который мне приказала хранить моя мама. Хауцам ничего не должно достаться и вы в том числе. После того, как мы всё закончим, вы возьмёте свои документы и деньги, которые я вам дам. Конечно, я хотела наделить вас ещё и землёй, но сейчас это уже невозможно. Поэтому вы все должны будете покинуть Теру, и незамедлительно. Здесь вам не дадут жизни, а на других планетах вы обретёте счастье. Поверьте мне, на Ауленте свет клином не сошёлся, есть и другие миры. Отправляйтесь на те земли, где нет рабства, пусть это даже будут самые отсталые колониальные планеты. Лучше всего будет, если вы полетите на Альдерус к принцессе Изабелле. Она поможет вам устроиться и найти работу, ведь вы так верно нам служили. Прошу вас, улетайте отсюда.

— Но что будет с вами, госпожа? — спросил кто-то из рабов.

— Я, как и вы, уйду отсюда, но останусь в Ауленте. Мне больше нечего терять, но здесь остаётся мой дом и моя родина, — ответила Нейман. — Вы так многого не знаете и не можете понять всего, что творится сейчас вокруг. Но всё тайное когда-нибудь выходит на свет, а потому, чтобы вас не терзала совесть, и вы не думали, что бросили меня одну с моими проблемами, я скажу вам, что у меня голубая кровь. Я не из Эриндо. Об этом уже знают несколько человек, а вскоре, возможно, будет знать и весь Аулент. Териане на этой планете все приравнены к рабам, а значит и я теперь тоже. Поэтому воспользуйтесь тем, что я вам даю, и не упускайте свой шанс стать свободными.

Среди слуг вновь послышалось волнение, и толпа загудела, как встревоженный рой. Когда все затихли, вперёд вышел раб. Он имел голубую кровь, но все его уважали. Он обратился к Нейман:

— Госпожа, ты терианка, но в тебе больше милосердия и сострадания, чем в пришельцах, поработивших наш народ. Все, кто стают рабами, перестают иметь национальность. Поэтому мы все равны и между нами нет вражды. Сейчас тяжело не только нам, но и тебе, которая навсегда останется нашей госпожой и нашим другом. Мы решили, что возьмём вольные, но не уйдём и не покинем тебя в твоей беде. Мы были преданными рабами, теперь станем верными слугами и друзьями. Семья Эриндо самая достойная из всех на Тере, и к нам относилась, как к свободным людям. Поэтому мы затаимся в лесах, и будем ждать лучших времён, охраняя табуны и стада. Когда-нибудь справедливость придёт и в этот, всеми забытый Аулент, и тогда мы вернёмся сюда, и будем здесь жить и работать. А пока мы сделаем всё, что ты прикажешь, а затем уйдём в леса и горы, чтобы держаться вместе и помочь нашей последней госпоже, если понадобится.

— Спасибо вам, — сказала Нейман, тронутая преданностью людей. — А теперь за дело, ведь у нас осталось всего пять часов времени.

Пока все решали, кто и чем будет заниматься, старый раб-терианин снова подошёл к Нейман.

— Никогда не думал, что снова увижу какое-нибудь терианское дитя на своём веку, а оказывается, столько лет на моих глазах росли две маленькие терианки, — произнёс он. — Бедная девочка, ты родилась в тяжёлое время и потому я как никогда благодарен графин Ронде за её доброту, она ведь подвиг совершила, вырастив тебя и Ноэми.

— Это правда, но ведь она из-за нас же и погибла.

— Я понимаю, как тебе тяжело, а возможно, придётся и ещё труднее. Ты многое не знаешь о своём народе, и потому я хочу в этот час горя и испытаний сделать тебе небольшой подарок. Териане недаром придавали такое огромное значение драгоценным камням. У меня нет времени читать тебе лекции на эту тему, но, когда ты будешь уходить отсюда, то встань лицом к дворцу и скажи, глядя на сапфиры, украшающие фонтан: «Да не коснётся ничего рука врага. Именем Флаэсов я прошу у вас защиты».

— И что дальше?

— Тебя услышат, и этого достаточно.

— Кто услышит? — спросила Нейман, но ответа не получила, так как старый терианин быстро скрылся среди толпы.

Люди стали незамедлительно выполнять распоряжения Нейман. Забрав из конюшни всех коней, некоторые тут же уехали, чтобы выполнить приказания Нейман насчёт животных и урожая. Остальные принялись складывать ковры, картины, вазы и ценные безделушки, украшавшие дворец, в подвал. Спрятали всё, что не смогла забрать с собой Изабелла, и что можно было перенести, и заперли потайную дверь в подземелье. Через четыре часа дворец был пуст, осталась лишь кое-где тяжёлая мебель и стены, усеянные золотом и драгоценными камнями. Нейман знала, что больше ничего унести нельзя, кроме стен и потолков, но все эти приготовления были лишь страховкой, на случай, если враги всё же проникнут во дворец. Терианка отослала всех рабов к остальным, которые уже расходились по затаённым местам в лесу и горах.

Оставшись одна, Нейман прошлась по пустому дворцу. Её шаги, которые повторяло эхо в огромных залах, были единственным звуком в мёртвой тишине древнего, но величественного дворца. На полу и лестницах виднелись старые следы голубой крови, которые больше не были прикрыты дорогими коврами.

«Быть может, одно из этих пятен было когда-то кровью моих родителей, братьев или сестёр. Хотя, впрочем, моя мама не могла здесь погибнуть, ведь я родилась уже после этой бойни», — невольно подумала Нейман и содрогнулась.

Ей показалось, что души умерших всё ещё здесь и сейчас они начнут, как и двадцать лет назад, кричать, стонать и звать на помощь. Но кругом по-прежнему стояла тишина, которая угнетала, давила на Нейман и, в конце концов, заставила её в ужасе выбежать из дворца. Оказавшись на свежем воздухе, который в этот день был на редкость прохладным, Нейман перевела дыхание, так как тяжело дышала, словно долго от кого-то убегала. Впервые в жизни она испугалась дома, где выросла и где всегдачувствовала себя в безопасности. Её сердце бешено стучало. Сейчас, как никогда остро, молодая терианка ощутила своё одиночество и пустоту вокруг себя. Ей казалось, что у неё уже не хватит сил жить дальше в этом мире, где все против неё, где она теряла одного за другим всех близких и всё, что ей дорого в этой жизни. С горечью Нейман подумала о том, какую непомерно тяжёлую цену ей приходится платить за годы счастья. И она уже сомневалась, стоит ли и дальше бороться за такое существование? Ну, отплатит она своим врагам и утолит свою месть, утопит своё горе в их крови, а что потом? Пустота до самой смерти? Неужели и она станет такой как Эсфирь, и будет жить только мечтами о кровавом возмездии, забыв о милосердии и обо всём светлом в этом мире? Противоречия, раздиравшие душу Нейман, не давали ей покоя, и она в который раз сказала себе, что поступит так, как велит поступать в таких случаях закон териан. Вот только вся проблема сводилась к тому, что она не знала законов своего народа. Терианка твёрдо пообещала себе, что узнает их, так как меньше всего ей сейчас хотелось жить и мстить по законам пришельцев.

Однако время шло, и его нельзя терять. Снова войдя во дворец, Нейман прошла в лабораторию Ноэми. Эта комната единственной осталась нетронутой, так как вход в неё держался тщательно замаскированным.

В лаборатории Нейман нашла порошок, хранившийся в тайнике. Она взяла увесистый мешочек и вспомнила Ноэми, которая однажды сказала, что этот порошок может спасти дворец, если придут враги. Быть может, Ноэми предчувствовала трагический конец своей семьи и потому изобрела это вещество? Нейман знала, как с ним обращаться и потому, снова закрыв вход в лабораторию, немедленно приступила к делу.

Она обошла кругом весь огромный дворец и рассыпала вокруг него порошок, а затем его подожгла. Кольцо пламени охватило дворец в несколько секунд. Едкий дым взметнулся в небо, но вскоре он исчез, и осталось только ярко-голубое пламя, словно непроходимая стена, окружившая здание. Нейман осталась довольна своей работой, так как знала, что этот огонь, высотой в шесть-семь метров будет охранять дворец лучше любого сторожа. Пройти через это кольцо не сможет никто и ни в какой огнеупорной одежде. Попасть во дворец теперь можно лишь с воздуха, а в Ауленте не осталось ни одного самолёта или вертолёта. Но даже если кто-нибудь туда и проникнет, то там нечего будет взять, а сигнализация сообщит рабам, что во дворец проник посторонний, и его поймают, так как с десяток мужчин затаились в лесу неподалёку. Погасить это огненное кольцо не сможет никто и ничем, кроме Нейман, знавшей тайну этого изобретения Ноэми. А огонь будет гореть, если понадобится, не один десяток лет. Нейман всё учла и всё предусмотрела. Оставшийся порошок она взяла с собой.

Позвав свою собаку, Нейман села на Измаила, и на минуту задержала взгляд на дворце. Прямо перед ней сейчас находился фонтан и вдруг в её памяти сами собой всплыли слова старого терианина. Причудливо-экзотические очертания скульптур сверкали сапфирами на голубом мраморе и, глядя на них, Нейман прошептала:

— Да не коснётся ничего рука врага. Именем Флаэсов я прошу у вас защиты.

То ли солнце светило слишком ярко, то ли слова Нейман и правда услышала неведомая сила, но только сапфиры в фонтане, как показалось терианке, на миг вспыхнули слабым светом, как только она произнесла имя Флаэсов. И словно по невидимой цепочке эти слабые вспышки промелькнули и по стенам дворца, украшенным не только сапфирами. Нейман не знала, кто такие Флаэс, но ей вдруг стало куда спокойнее на душе, это чувство было сродни тому, когда она слышала чей-то ласковый и безмолвный голос в дни горя и отчаяния.

Развернув коня, Нейман быстро поскакала прочь. Ей казалось, что в её душе звучит упрёк погибших матери, сестёр и брата за то, что она сделала со своим домом, некогда таким прекрасным. Но Нейман ни о чём не жалела. Что сделано, то сделано. Проезжая по лесу, она услышала весёлый смех и голоса людей.

Это было семейство Хауц. Повернув Измаила, Нейман подъехала ближе к дороге и увидела, что новые жильцы уже спешат к своей добыче. В этот день они были как никогда пунктуальны, и опаздывать, видимо, не собирались. Жена Хауца и его дочери уже спорили о том, что возьмёт каждая и на сколько частей они поделят фамильные драгоценности рода Эриндо. Хауц и его сыновья тоже выглядели весьма довольными, так как вскоре им будет принадлежать самое красивое и богатое поместье во всём Ауленте и его окрестностях. Отныне они будут жить в роскоши.

«Какие они самоуверенные и довольные, — подумала Нейман. — Вот так просто взяли и потребовали мой дом и, что удивительно, получили его. Они едут туда уже как хозяева и даже не везут с собой никакого чиновника, чтобы он законно оформил передачу поместья от одного хозяина другому. Они слишком уж нахально ведут себя, чтобы можно было сказать, что на их стороне закон и правосудие. Ну, ничего, я когда-нибудь разберусь во всём этом, и уж тогда никто от меня пощады не дождётся, я буду не менее жестока, чем они сейчас».

Радость этой семьи и её весёлый торжествующий смех, словно кинжал, полоснули по сердцу Нейман и привели её в ярость, которая сменилась смирением с судьбой и пониманием, что ничего исправить пока нельзя. И в эту минуту Нейман была полностью согласна с Эсфирью: Аулент понимал только язык силы и коварства.

Нейман поехала следом за этими людьми, но они даже не подозревали, что поблизости кто-то есть и пристально следит за ними из леса. Подъехав ближе, она услышала слова Иларии:

— … и всё же мы добились своего. Я же говорила, что если приложить старание и сделать два-три удачных хода, то можно достичь чего угодно. Раньше мы едва сводили концы с концами, а теперь станем богаче самого императора. Эриндо всегда были слишком честны, чтобы жить здесь. Подумать только, ведь ещё месяц назад у меня не было будущего и карьеры. Если бы Ноэми де Эриндо осталась жива, то все только с ней бы и сотрудничали, так как она считалась первой и умнее всех, хоть этому гению и не хватало честолюбия. Но её больше нет, и теперь все кинулись ко мне, ведь теперь я стала первой в университете. Жаль, конечно, что с этой терианкой Ноэми пришлось убрать и её семью, ведь мы очень рисковали, но, как говорится, что ни делается — всё к лучшему. В конце концов, сама судьба помогла нам, и теперь мы войдём в высшее светское общество, а я стану самым известным физиком на всей Тере. Мы будем богаты, нам будет поклоняться весь Аулент! Единственная наша утрата, так это папина рука, но это можно пережить ради почестей и славы.

— К тому же, именно потому, что он потерял руку и не сможет больше работать, мы и добились, чтобы нам в качестве компенсацию отдали это поместье. Представляю, как восприняла это Нейман де Эриндо, когда ей, как снег на голову, сегодня обрушился приказ императора, — злорадно сказал один из братьев Иларии, тот самый, которого однажды искалечил Измаил.

— Тебе, Илария, больше всего ненавистна была Нейман де Эриндо. Наверное, с ней тебе особенно хотелось бы поквитаться. Жаль, что она-то как раз и уцелела, — напомнила одна из младших дочерей Хауца.

— Это верно, но Нейман сейчас и так получила сполна. Меня греет одна уже только мысль, что она будет свидетелем своего падения и нашего возвышения, — улыбнулась Илария.

— А что, если она вздумает мстить? — с опаской спросила дочь госпожа Хауц. — Нейман непредсказуема, она просто ненормальная. Помните, как она ворвалась в наш дом? Я уже думала, что никого из нас в живых она не оставит.

— Не бойся, мама, Нейман для нас не опасна, — возразила ей старшая дочь, — я слышала, что Изабелла взяла с неё слово не мстить, и если это действительно так, то Нейман нас и пальцем не тронет. Эриндо всегда были слишком принципиальными в своих обещаниях.

— Но она так же обещала всех нас уничтожить.

— Это были всего лишь угрозы, сказанные в порыве гнева, а не клятва, — сказала Илария и снова улыбнулась, уверенная в том, что Нейман ничего им не сделает.

Но радость семьи продолжалась не долго. Ехавшие впереди верхом Хауц и его сыновья вдруг остановились.

— Что там случилось? — спросила жена Хауца, она с дочерьми ехала в открытой коляске позади мужа и сыновей.

— Поглядите сами, — ответил Хауц и указал рукой вперёд.

Там, где были плантации роз, с такой любовью оберегаемые когда-то графиней Рондой, теперь остались только обезображенные, сломанные, вытоптанные и перекопанные кусты. Хауц и его семья, молча и непонимающе, смотрели на это некогда красивое и благоухающее место.

Нейман тоже это увидела. Картина уничтоженных розовых плантаций причинила ей страдания больше, чем кому бы то ни было. Она не нашла в себе силы отдать приказ уничтожить эти розы, которые так любила её мать, но рабы сами сделали это, зная, что хозяйка их одобрит. Нейман поразила та скорость, с какой были вытоптаны и перекопаны это огромные плантации. Тут, наверное, прогнали не один табун. Ей было до боли жаль цветы, но рабы, верные своей госпоже, постарались на славу и не оставили ни одного живого цветка.

«Куда ещё заведёт тебя твоё желание насолить врагам?» — с упрёком кричала душа терианки, когда та смотрела на обезображенные плантации, которые много лет являлись одним из главных украшений поместья. Позже Нейман узнала, что часть роз была бережно выкопана и посажена далеко в лесу, чтобы потом от них снова возродить эти плантации, не потеряв ни одного сорта.

Смотреть же на Хауцев Нейман было почти весело, их растерянность в немалой степени утешила её.

«Вас ещё не то ждёт», — подумала Нейман и, развернув коня, помчалась в объезд плантации назад к дворцу.

Его всё так же окружало пламя, которое продолжало разрастаться ввысь, и скоро должно было достигнуть высоты почти в двадцать метров. Огонь горел бесшумно, ровно и не дымил, как и должно быть.

Семья Хауца приехала сразу после Нейман, и увидела, что последняя из Эриндо ничего им не оставила. Огненное кольцо вокруг дворца оказалось самым неприятным сюрпризом для новых жильцов. Несколько рабов, которых накануне приобрёл Хауц, безрезультатно гасили целый час огонь. Сыновья Хауца объехали дворец вокруг, видимо, пытаясь найти где-нибудь лазейку, но приехали ещё более разозлёнными. Оказалось, что они нашил только огромную будку, в которой когда-то жил регетарк, содержавшийся вместо цепной собаки. На этой будке было написано: «Можете жить здесь, Хауцы». Об этой надписи позаботились рабы Нейман, которые тоже хотели хоть как-то позлить тех, кто лишил их мирной жизни. Ожидаемый праздник превратился для Хауцев в сплошную нервотрёпку, а тут ещё и огонь никак не желал гаситься никакими способами. Но и это ещё было не всё.

— Мы не можем попасть во дворец, но здесь всё принадлежит нам, в том числе и этот фонтан, — сказал брат Иларии, тот самый, что стрелял в графиню Ронду. — Мы можем извлечь из этого фонтана не один пуд превосходных сапфиров и, продав их, зажить на любой планете, как короли. Не говоря уже о том, сколько денег мы получим, продав эти земли, которые теперь тоже наши.

— Вряд ли кто-то захочет купить эти земли, — здраво рассудила Илария. — Поместье Эриндо все теперь чуть ли не проклятым считают, да и с Теры все бегут, как крысы с тонущего корабля.

— Ну и пусть, — рассмеялся всё тот же брат Иларии, — нам же больше достанется! И начнём мы с этого фонтана.

Он подошёл к высохшему фонтану и залез в его бассейн, чтобы подойти ближе к скульптурам в центре. Высеченные из мрамора цветы и экзотические птицы блистали сапфирами. Молодой Хауц наметил камень покрупнее и достал нож, чтобы извлечь его. Остальные уже было собрались последовать его примеру, когда с ясного неба вдруг с грохотом и гулом ударила молния и угодила она почему-то именно в тот сапфир, к которому прикоснулся человек. Даже не успев закричать, сын Хауца как мёртвый упал, отброшенный от камня на несколько метров невероятной силой. Его братья с ужасом бросились прочь, и сделали это как нельзя более вовремя: с неба сыпался уже целый дождь из молний, и каждая из них соединялась с отдельным сапфиром на фонтане. Через считанные секунды творение териан сверкало брызгами молний так же щедро, как не так давно этот же самый фонтан красовался причудливыми струями воды.

Зрелище было потрясающим даже для Нейман, на минуту оцепеневшей в зарослях. Она и не подозревала, какой дорогой подарок сделает ей старый терианин, ещё помнивший и рьяно хранивший традиции и секреты своих предков. Нейман выросла в этом дворце, но и не догадывалась о таких сюрпризах своего дома. Рабы, которые остались возле дворца, чтобы понаблюдать за Хауцами и, если что помочь им убраться из поместья, тоже замерли, взирая на невиданное зрелище: фонтан, искрящийся струями бело-голубых молний. Наверное, они впервые осознали истинную причину, почему пришельцы до сих пор не растащили драгоценности из построек териан: просто эти камни сами охраняли себя и не давались в руки тем, чьи умыслы были далеки от добра. Возможно, по этой же причине в покинутых терианских дворцах пропадали и исчезали люди. Никто не знал всех тайн уникальной расы людей голубой крови. Их секреты поражали своей неожиданностью даже Нейман, и она безрезультатно пыталась понять, каким именно был народ, породивший её.

А Хауцы уже открыто паниковали, выражая своё возмущение тем, что их здесь не приняли с распростёртыми объятьями. Теперь они хотели лишь одного — поскорее уйти отсюда. Дворец териан, из которого выгнали последнюю терианку, больше не являлся безопасным местом.

Заросли неподалёку от дворца зашевелились, и из них выглянула Нейман, сидевшая на Измаиле. Она осталась равнодушной к тому, что Хауцы никак не могли привести своего сына в себя и ему, возможно, грозила смерть. Терианка не чувствовала за собой вины, ведь в конце концов не своей же рукой она нанесла удар этому человеку, а значит, и не нарушила своего слова, данного сестре. Увидев ярость и отчаяние непрошенных гостей, чьи мечты рухнули, Нейман торжествующе улыбнулась.

— Ну что ж, Илария, — тихо прошептала Нейман, вспомнив свою погибшую семью. На её лицо набежало облако печали, — на смерти Ноэми ты построила свою карьеру, но только Ноэми и из могилы отомстила тебе. Ты можешь стать выдающимся физиком, но ты никогда не будешь богатой за наш счёт. На крови Эриндо вы не построите своего счастья, и об этом позабочусь я, терианка без роду и племени. Вы убили мою семью, но защита, созданная руками моей сестры, будет охранять от вас то, что вам не принадлежит. Владейте опустошённым и разорённым поместьем, ведь вы именно этого добивались, убив мою семью и изгнав меня. А теперь, Измаил, в путь! Нам больше нечего здесь делать.

Нейман бросила последний прощальный взгляд на дворец и быстро поскакала в Аулент. Она ехала лесом, не желая попадаться людям на глаза. Достигнув Аулента, Нейман спешилась и, сняв с Измаила сумку со своими вещами, отправили коня и собаку к пастухам. Умные животные покинули свою хозяйку и направились в лес туда, где прятались её верные друзья.

Без Измаила и собаки Нейман почувствовала себя совсем одинокой, но брать их в город было нельзя, так как особенно коня там хорошо знали. Опустив на лицо вуаль, Нейман быстро пошла в Аулент, но ни разу не оглянулась. За её спиной осталась красивая, богатая и беззаботная жизнь, которая кончилась для неё трагически и теперь стала похожа на разорённое и покинутое поместье. С каждым шагом Нейман отдалялась от своего прошлого, которое ушло безвозвратно, и с которым её связывала теперь лишь Изабелла. Последняя из Эриндо, словно заново рождалась на свет, но теперь уже для другой, неведомой жизни. Каждый шаг отдавался в Нейман болью, она порвала в своей душе все нити, что связывали её с прошлым. Она шла в Аулент и знала, что назад ей дороги уже нет.

Войдя в город, Нейман стала уже совсем другим человеком. Она прошла по знакомому пути и постучала в дверь Леонии, крёстной матери Эсфири.

Леония приняла Нейман с радостью, а, узнав, что у неё больше нет крова, предложила остаться терианке в своём доме. На вопрос Нейман об Эсфири, Леония с тревогой ответила, что той нет дома уже три дня, и о ней никто ничего не знает.

— Это странно, — произнесла Нейман, скорее говоря себе, чем Леонии, а затем сказала: — Если вы мне разрешите пока остаться у вас, то я хотела бы помогать вам по дому. Я многое умею делать.

— В этом нет надобности, Нейман, — ответила Леония. — Но если хочешь, то лучше займись образованием моей дочери Солы. Она умная и послушная девочка, и я хотела бы, чтобы она знала больше, чем учат в школе. Сола, иди сюда!

К Нейман и Леонии подбежала девочка лет десяти, очень похожая на мать. Она тоже была светловолосой и светлоглазой и одета, как и Леония, в узбекский костюм и тюбетейку.

— Эта госпожа будет жить у нас, и учить тебя. Сола, слушайся её, — улыбнулась Леония, погладив дочь по голове.

— Хорошо, мама. А чему она будет меня учить? — задала вопрос девочка.

Терианка переглянулась с Леонией.

— Вопрос по делу, — сказала Нейман. — Я знаю много, но Сола права: чему именно я буду её учить? Ведь в основном я изучала медицину.

— А знаешь ли ты какой-нибудь язык, кроме универсального, на котором здесь все говорят? — поинтересовалась Леония.

— Да, я владею несколькими языками. Но зачем девочке их знать, если в Ауленте почти никто не знает других языков и не говорит на них? — спросила Нейман.

— Я хочу, чтобы моя дочь покинула эту ужасную планету, когда подрастёт, — ответила Леония, приглашая гостью войти в дом. — У меня есть родственники на двух-трёх планетах. Они конечно не близкая родня, но обещали помочь устроить Солу в какое-нибудь учебное заведение, где она сможет получить престижную профессию. Моя дочь прилежная ученица, но ей не хватает толковых учителей, потому что мы не богаты.

— Хорошо, я приложу все силы, чтобы Сола выучила какой-нибудь распространённый язык, — согласилась Нейман. — А ещё, госпожа Леония, если понадобится, я могу оказывать медицинскую помощь. Времени у меня теперь будет предостаточно.

— Нейман, больных людей много, но в основном они не в состоянии заплатить врачу. Вряд ли ты найдёшь в ближайших кварталах состоятельную клиентуру.

— Я буду лечить бесплатно. Это моя работа, а как терианка я могу выявить болезнь или внутреннюю рану, даже не прикасаясь к больному.

Леония сначала удивлённо посмотрела на девушку, а затем серьёзно сказала:

— Тебе будут рады везде.

Нейман осталась в доме у Леонии. Она постоянно носила чёрную длинную вуаль, так как не хотела, чтобы кто-нибудь из соседей узнал её. Следуя совету Леонии, Нейман стала оказывать врачебную помощь людям, живущим поблизости, и старалась не ходить к той части города, где жили зажиточные горожане. Уже до вечера она навестила четырёх больных, которые не имели денег, чтобы заплатить высококвалифицированному врачу.

Вечером, когда Нейман приступила к учению Солы, её слух уловил тихие шаги. Она обернулась и увидела Эсфирь, незаметно вошедшую в дом.

— Эсфирь! — воскликнула Сола и бросилась к вошедшей.

Но Нейман не разделяла радости девочки. С первого взгляда она поняла, что что-то произошло, так как на Эсфири был тёмный длинный плащ с капюшоном, очень старый и потрёпанный.

— Эсфирь, наконец-то ты появилась! — произнесла Нейман, облегчённо вздохнув и подходя к ней. — Что случилось, почему ты в таком виде?

— Со мной всё в порядке, — ответила Эсфирь, ласково гладя по голове девочку, прижавшуюся к ней. — Сола, скажи маме, что я вернулась, но мне нужно поговорить с Нейман, и потому пусть нас пока не беспокоят.

— Хорошо, — девочка тут же убежала.

Как только Сола удалилась, лицо Эсфири помрачнело и стало напряжённым.

— Пойдём, Нейман, у меня мало времени, — произнесла Эсфирь и обе вышли в сад, где их никто не мог слышать.

— Эсфирь, где ты была? — спросила встревоженная Нейман.

- Об этом после. Сначала расскажи, что случилось с тобой.

— Меня выгнали из собственного дома, — развела руками Нейман.

— Тебя? Кто?

— Император и Хауц. Они добились, чего хотели. Оба ненавидели мою семью.

— И оба Красные Вампиры, — прошептала с яростью Эсфирь.

— Что ты сказала, Эсфирь?

— Да так, ничего, — уклонилась от ответа Эсфирь. — Чем я могу тебе помочь?

— Ничем, — покачала головой та.

— Тебе тяжело?

— Ты ещё спрашиваешь. Мне кажется, что я медленно умираю. Всё, что мне дорого, неудержимо рушится. Не понимаю, Эсфирь, почему император сделал такое противозаконное действие? Ведь это Хауцы убили мою семью, а я ещё должна им платить!

— Чего ещё можно было ожидать от Вампиров? — сказала с гневом Эсфирь. — В тот день, когда мы расстались, я узнала, кто эти Вампиры, и главный из них — император. Поэтому всё ясно. Хауца я тоже узнала среди них, но и они меня обнаружили и ищут.

— Ты выдала себя? — ужаснулась Нейман.

— Да, случайно.

— Эсфирь, что ты будешь делать?

— Сейчас я возьму немного еды и снова скроюсь. Я вернусь через несколько дней и всё объясню. Мне необходимо сейчас выжить любой ценой, и для этого я должна запутать следы. Пожалуйста, не говори ни кому об этом. Пусть все считают, что я снова бродяжничаю.

— Никто ничего не узнает, — пообещала Нейман.

— Я верю тебе.

Эсфирь быстро пошла к дому, но, сделав несколько шагов, вдруг остановилась и резко обернулась.

— Нейман, ты видела звезду?

Этот вопрос был неожиданным, но Нейман поняла, о чём идёт речь, и ответила:

— Да. И ты тоже обратила на неё внимание? Значит, тебе известна легенда?

— Конечно! Ведь все териане знают это пророчество, оно единственное даёт им надежду.

— В таком случае я скажу тебе больше, Эсфирь. Я видела ту, что спасёт нас.

— Ты могла ошибиться.

— Нет, ошибки быть не могло, это она. Её имя — Стелла. Она прибыла с Земли, и она должна помочь нам. Когда она вошла в мой дворец, звезда на небе вспыхнула ещё ярче, а это значит, что Стелла и есть тот человек, которого мы ждём. Ведь в легенде сказано, что когда человек, посланный судьбой, подойдёт к королевскому дворцу, то звезда на небе, которая до этого лишь начинала гореть всё ярче, вспыхнет очень сильно, приветствуя своего посланника, избранного для спасения Теры. Эсфирь, ведь мой дворец раньше принадлежал королям Теры, и звезда вспыхнула именно в тот час, когда во дворец вошла Стелла. Значит, Стелла и есть человек, которого мы ждём!

— Выходит, она здесь, и ты её уже видела? — удивилась и обрадовалась Эсфирь. — Какая она?

— Стелла очень молода, примерно нашего возраста, а, может, и младше. Сейчас я отправила её в город-призрак. Это опасно, но она должна пройти через это. Ведь мой дворец принадлежал королю териан и, значит, я не могла ошибиться. А раз так, то Стелла и есть наше спасение, она должна иметь силы пройти через всё. Но только я опасаюсь, что с ней что-нибудь случится.

— Не бойся. Стелла должна вернуться.

— Если это так, то она найдёт меня здесь. Я ей об этом сказала.

— Нейман, мы обязаны помогать Стелле и ничего от неё не скрывать. Даже то, кто я на самом деле.

— Но ведь это твоя тайна, Эсфирь!

— А, какая разница? Теперь это не важно. Я не хочу, чтобы мои тайны вдруг ей навредили впоследствии, если она узнает их от кого-то другого. К тому же, об этом знаешь не только ты, но и Группа Риска.

— Этих только не хватало, — недовольно проворчала Нейман, и добавила: — Весьма назойливые господа.

— Это верно, но они пока молчат, поэтому не беспокойся и жди меня. И помни, мы должны помогать Стелле и охранять её. Не теряй надежду, Нейман, а мне пока необходимо покинуть город.

Попрощавшись, Эсфирь пошла в дом и, взяв еду и кое-какую одежду, снова ушла.

Нейман села на скамейку в саду и посмотрела на тёмное небо. Там ярко горела звезда. Звезда надежды и спасения. Но Нейман вместе с радостью ощущала тревогу за Стеллу. Ведь если она не вернётся, то всё погибло. Нейман, конечно, может разыскать её, но вдруг будет поздно?

И всё же про худшее думать не хотелось. Группа Риска считает, что вытянула из Нейман всё, что им хотелось знать, но она скрыла самое важное — то, что Стелла послана самой судьбой, которую предсказали мудрецы териан много веков назад. Нейман жила теперь только этим предсказанием. Она откинулась на спинку скамейки и, закрыв глаза, мечтательно улыбнулась.

На небе ярко сияла далёкая звезда…

Тои 3

32. Город-призрак

Звезда сияла и над городом-призраком. Но только здесь на неё никто не смотрел. Королевский Город давно опустел, и люди не нарушали его тишины. Лишь в одном здании находились двое живых посреди этих безмолвных строений и запущенных садов.

Этими двумя являлись Стелла и Тибо, двое инопланетян, дерзнувших войти в древний город. Стелла была погружена в работу, и ей некогда смотреть на звёзды. Она уже почти три дня сидела в архиве и читала все подряд документы и исторические книги, ища ответы на свои вопросы.

Тибо, находившийся со своей хозяйкой, был весьма недоволен, так как за эти дни Стелла ни разу не спала и ела только фрукты и овощи. Бедному Тибо тоже приходилось довольствоваться скудной вегетарианской пищей, и он изрядно похудел.

Сверхисследовательница уже хорошо освоила терианский язык, и вскоре её быстрое чтение позволяло прочесть по нескольку книг в час. Она узнала очень много, но понимала, что этого недостаточно, чтобы узнать всё. Иногда она отрывалась от чтения и делала записи на листах, которые нашла в архиве. Бумага была старой и жёлтой, но для рукописей вполне годилась. Этих заметок скопилось много, когда Стелле попалась странная книга. Она валялась среди целой груды других рукописей, которые некогда свалили в кучу, так как, видимо, не хватило полок. Стелла поднесла эту книгу ближе к самодельной свече, при которой она работала, ведь другого света не было. На обложке стояла надпись: «Шифры «Копирона». Пересмотрев книгу, сверхисследовательница увидела, что её страницы исписаны цифрами и буквами. Среди них не прослеживалось закономерности и порядка. Это действительно походило на шифры. Но от чего они были? И что такое «Копирон»?

Стелла просмотрела всю книгу и в конце нашла то, что искала. Несколько предпоследних листов были кем-то варварски вырваны, но последняя страница сохранилась. На ней несколько небрежно кто-то набросал план дома, служившего главным архивом. Здание имело два этажа, но на плане тот, кто его чертил, выделил только одну комнату. Она располагалась наверху, и там должен был находиться «Копирон».

Стелла взяла свечу и поднялась на второй этаж по широкой лестнице. Здесь она ещё не ходила, но сразу же догадалась, что комната является секретом. Найдя по плану то место, где должен находиться вход в эту комнату, девушка увидела ровную стену и ничего больше. Тибо прибежал вслед за Стеллой и стал обнюхивать монолитную поверхность, словно что-то чувствуя за ней.

— Нам сказали куда идти, но не сказали, как войти, — произнесла Стелла, посмотрев на Тибо и разведя руками. — Пойдём, Тибо, нам нельзя тратить время понапрасну.

Захлопнув тяжёлую книгу, сверхисследовательница сунула её под мышку и собралась уходить, и в это время у её ног что-то звякнуло. Звук нельзя было назвать громким, но эхо его сильно усилило, и потому звон слегка напугал собаку. Тибо тут же обернулся и угрожающе зарычал на виновника шума. Стелла наклонилась и подняла странный предмет. Это был металлический цилиндр, имевший чуть более ладони в длину и немного толще обычного карандаша. По всей его длине в ряд располагалось двенадцать маленьких лампочек, а один из его концов представлял собой ключ. Этот предмет, видимо, кто-то спрятал в корешке книги, но с какой целью, Стелла не знала.

Спустившись вниз, девушка снова села за стол и попросила Тибо принести какую-нибудь книгу из кучи, сваленной посреди большого зала. Тибо взял громадный том в толстом кожаном переплёте. Неизвестно, почему собаке понравилась именно эта рукопись, но пёс её выбрал не задумываясь. Стелла с трудом положила громоздкую книгу на стол и смахнула с неё пыль.

— Да это же последняя книга «Откровения мёртвых»! — радостно воскликнула Стелла, и ласково погладила Тибо. — Молодец, ты нашёл именно то, что я не могла отыскать.

Прочтя книгу через час, Стелла нашла в ней упоминания о «Копироне». Но сведения о нём были слишком ничтожны, и сверхисследовательница узнала лишь, что это древнее изобретение териан, которое является, скорее всего, единственным во Вселенной и ему нет аналогов. Найти этот «Копирон» было необходимо, но Стелла не могла до него добраться, так как представления не имела, как попасть в то место, где он находится. Не подвергалось сомнению, что териане держали его в тайне и весьма ревностно охраняли, раз ни в одной книге не упоминалось ничего определённого о том, как найти «Копирон».

Время истекало и утром Стелла должна была вернуться в Аулент, но таинственный «Копирон» не давал покоя юной искательнице приключений и истины. Она хорошо осознавала то, что совать нос невесть куда весьма чревато дурными последствиями. Однако любознательность была сильнее любого страха и голоса здравого смысла. После долгих колебаний Стелла снова поднялась наверх, захватив с собой книгу с шифрами и ключ. Она точно определила по плану то место, где был обозначен вход. Гладкая стена не имела даже щели и всё же именно здесь находилась дверь к загадочному «Копирону». Стелла, стоя у стены и сгорая от желания, во что бы то ни стало, попасть в помещение, скрытое за непреодолимым препятствием, взяла ключ и повертела его в руках, стараясь найти в нём что-то особенное. Она разглядывала ключ внимательно и даже дала его понюхать Тибо, но ничего не смогла понять, как вдруг стена отодвинулась и за ней оказалась панель. В этой панели было отверстие.

— Ну, это уже хоть что-то, — удовлетворённо сказала сверхисследовательница.

Она совершенно не представляла, по какой причине дверь соизволила дать ей шанс открыть себя, но сейчас её это интересовало меньше всего. Не утруждая себя размышлениями и недолго думая, Стелла вставила ключ в отверстие. Крайняя лампочка на ключе загорелась, а на панели выдвинулось что-то вроде пульта. Стелла отлично знала устройство компьютеров, электронную защиту сейфов и многое другое, поэтому она сообразила, что нужно набрать определённый код. Сверхисследовательница осторожно нажала несколько кнопок с терианскими цифрами. На ключе зажглась ещё одна лампочка. Так необходимо было зажечь все двенадцать лампочек и Стелла осторожно и внимательно, словно вор, забравшийся в банк и вскрывающий сейф, стала подбирать нужные комбинации чисел, руководствуясь каким-то десятым чувством. Её пальцы были чувствительными, а слух тонким, так как Стелла имела уже хорошую практику, не раз открывая сложные замки в своём доме, которыми Мириам и Беглар закрывали книжные шкафы. Натренированные руки сверхисследовательницы скользили по кнопкам, пробуя один код за другим, и через два часа, наконец, загорелась двенадцатая лампочка на ключе. Облегчённо вздохнув, она увидела, что панель отошла в сторону, открывая ход в таинственное место.

Стелла вынула ключ и посмотрела на Тибо. Пёс был спокоен, несмотря на то, что за панелью царила беспросветная темнота. Стелла поднесла к ходу свечу, но даже она не смогла ничего прояснить в этой странной тьме. Сверхисследовательнице, сгоравшей от любопытства, ничего не оставалось, как самой войти туда.

— Будем надеяться, что это не мышеловка, а я не мышь, — пробормотала Стелла, перед тем как сделать шаг вперёд.

Но едва она осторожно шагнула в темноту, как от её ног во все стороны побежали по полу разноцветные огни. Пол оказался выложенным небольшими плитами, они все друг за другом стали светиться, а затем свет полился со всех сторон.

Яркое освещение заставило Стеллу на минуту зажмуриться. Когда она открыла глаза, то увидела, что стоит в большом зале. Тибо подбежал к ней, довольно махая хвостом и не выражая ни малейшего беспокойства. Стеллу это успокоило, и она осмотрела зал. Он был очень просторным, его длина составляла не меньше семидесяти метров, а ширина около сорока. Несмотря на то, что сюда давно никто не заходил, всё выглядело исправно работающим. Свет проникал отовсюду, и давал хорошее мягкое освещение, хоть не было видно ни одной лампы и ни единого окна. Теней здесь тоже не создавалось. Напротив двери, по всей длине зала, располагалось какое-то оборудование. Оно состояло и множества экранов и приборов, тянувшихся сплошной стеной от пола до потолка, который возвышался метров на семь в вышину. Посреди этого оборудования, точно напротив двери, был пульт управления, имевший самый большой экран. Возле него стояло удобное кресло.

Задув ненужную свечу, Стелла подошла к пульту и устроилась в кресле, мимоходом заметив, что в этом зале нигде нет пыли, что было весьма удивительно. Кресло вращалось, и она немного покрутилась на нём. С первого взгляда сверхисследовательница поняла, что всё это оборудование, хоть оно и имело несколько необычный вид, составляет один компьютер очень сложной конструкции, который, по всей видимости, и является «Копироном».

На пульте управления имелись клавиши с цифрами, терианскими буквами и ещё какими-то значками, несколько рычажков, ярких кнопок и ещё много чего дополняли пульт управления. Стелла также заметила одно отверстие, точно такое же, как и на дверной панели, и вставила туда ключ. В ту же секунду на пульте загорелись огоньки, и на самом большом экране появилось сообщение на терианском языке: «Оборудование в исправности. «Копирон» готов к работе. Наберите нужный шифр».

Стелла вопросительно посмотрела на свою собаку, словно ожидая от неё совета или правильной подсказки.

— Что это значит, Тибо? — спросила Стелла, которая сама понимала в этой машине столько же, сколько и её питомец.

Пёс зевнул, отряхнулся и улёгся возле Стеллы с самым скучающим видом, какой только можно было изобразить. Он не проявлял никакого интереса к находке, равно как и не предчувствовал опасности.

Сверхисследовательница не знала, зачем именно создана эта машина и опасалась сделать неверный шаг, ведь вполне возможно, что это опасное оружие териан. Впрочем, её страхи исчезли быстро: она вспомнила, что териане были мирными и не создавали оружия массового уничтожения. Она осторожно нажала наугад несколько клавиш и передвинула один из рычагов. Машина сначала щёлкнула, потом мигнула лампочкой, и следом за этим раздался тонкий писк, который быстро усиливался. Стелла закрыла уши руками, а Тибо припал к полу и жалобно заскулил. Звук действовал на слух и нервы, а вскоре стал просто невыносимым.

Потеряв терпение, Стелла ударила по пульту кулаком, а затем стала дёргать все подряд рычаги и нажимать клавиши. Невыносимый писк сменился тишиной и на экране появился текст: «Команда не понята. Зачем была вызвана защита «Копирона»; зачем ввели информацию о неисправности справочного сектора, если он исправен; зачем подан сигнал о нарушении временного зондирования? «Копирон» в абсолютной исправности. Наберите нужный шифр».

— Если бы я знала, как это делается, — проворчала Стелла и открыла книгу «Шифры «Копирона».

Здесь содержалось множество шифров. Одни из них состояли из сложного набора цифр, букв и значков, а другие имели лишь два-три символа.

Сверхисследовательница наугад выбрала один из шифров и нажала соответствующие клавиши. На экране что-то вспыхнуло, а в зале быстро стало темнеть. Из «Копирона» послышался свистящий резкий звук, как будто что-то огромное стремительно взлетало или ревел ураган чудовищной силы. Это внезапное изменение напугало Стеллу, и она поспешно нажала несколько кнопок наугад.

И снова реакция «Копирона» последовала незамедлительно. Сначала всё утихло и снова восстановилось освещение, а после на экране Стелла прочла следующее: «Чего вы хотите? Ваши действия хаотичны, а приказы противоречат один другому. Что за болван сидит за моим пультом?!»

— Сам ты болван, — обиделась Стелла.

«Если вы не знаете, как со мной обращаться, то прочтите инструкции», — это было следующее, что прочла на экране сверхисследовательница. Из машины, справа от девушки, выдвинулся ящик. В нём Стелла обнаружила небольшую книгу. Это были инструкции к управлению «Копироном».

— Премного благодарна, — отозвалась Стелла, беря книгу. — Хоть что-то путное удалось из тебя выбить.

«Я не подлежу выбиванию, а только выдаю информацию по истории Теры. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: сильные удары извне могут повредить механизм «Копирона», будьте осторожны!» — так ответил компьютер, похоже, он реагировал даже на голос. А Стелла даже не замечала, что общается с этой машиной на терианском языке, пусть даже и с сильным акцентом.

— Ладно, отдохни пока, — сказала Стелла «Копирону», прочтя написанное на экране и открывая книгу. — Посмотрим, для чего создана это груда железа и на что способен этот старый металлолом.

«Я не металлолом. Я — «Копирон». Моё предназначение давать людям полезную информацию и сведения из истории».

— Ну, если так, то мы найдём общий язык, а теперь дай мне разобраться в твоей начинке, — ответила Стелла, но тут же увидела следующее:

«Я не съедобен. Во мне нет начинки, и я не подлежу анатомированию, так как я не живой. Разбирать и чинить «Копирон» — опасно для жизни смертных. Все неполадки и поломки устраняются автоматически».

Стелла решила, что лучше ничего больше не говорить, так как «Копирон» не унимался и готов был спорить с человеком сколько угодно, придираясь к любому слову.

«И вообще, чего это я с ним говорю по-териански?» — спросила сама себя удивлённая Стелла.

Она задала несколько вопросов на других языках, так, ради интереса. «Копирон» на них никак не отреагировал.

Просмотрев инструкции, сверхисследовательница выяснила, что за машину она нашла. «Копирон» был создан древними терианами. Он позволял воочию увидеть то, что происходило на Тере за последние девятьсот пятьдесят тысяч лет. И это были не документальные съёмки и не фильмы, снятые по историческим событиям и хронике. Набрав определённый шифр, можно увидеть подлинные события и заглянуть во все политические тайны. «Копирон» позволял увидеть прошлое, но не будущее. Сам «Копирон» являлся полуживым, если только можно механизм, даже самый совершенный, назвать живым. Он был вечным и не нуждался в какой-либо энергии или топливе, он имел свой уникальный искусственный мозг и сам себя чинил. Находка потрясла Стеллу, и потому, прочтя инструкции по временному зондированию «Копирона», сверхисследовательница начала просматривать историю Теры. Увиденное за полчаса через «Копирон» дало ей впечатлений больше, чем всё остальное, узнанное на Тере за несколько дней. Она не верила своим глазам, глядя на города териан, ещё полные счастливых жителей, на праздники и различные события вроде постройки новых дворцов или свадеб. Вот только времени она имела в обрез и это её очень огорчало.

— Так у меня и жизни не хватит, чтобы просмотреть всё, что произошло за последние девятьсот тысячелетий, — сказала Стелла, после того как просмотрела уже несколько исторических событий.

«Поправка: «Копирон» охватывает временным зондированием не 900000 лет, а 950905 лет», — прочла Стелла на экране, и сказала:

— Вот дотошный бюрократ, ты бы ещё дни и часы указал.

«Хорошо, даю точные данные о возможности «Копирона»: 950905 лет, 5 лунных циклов, 11 дней и 4 часа», — невозмутимо выдал «Копирон».

«Часы, конечно, терианские, как и года», — подумала Стелла, а вслух произнесла:

— Понятно, но как мне всё это просмотреть за короткий период?

«Копирон» располагает возможностью погрузить вас в транс, и вы увидите всё, что охватывает банк информации», — был ответ «Копирона».

— А это идея! — воскликнула Стелла и снова стала просматривать инструкции. На появившееся предостережение «Копирона» о том, что это не совсем безопасно и далеко нелегко для человеческого организма, она, разумеется, внимания не обратила. Уж если она принимала решение, то её никто не мог отговорить от этого, а «Копирон» был всего лишь машиной и не знал, с какой упрямицей он столкнулся. Будь у него хоть немного больше воображения, он бы попридержал свою «болтливость» и не предлагал бы случайно попавшей сюда инопланетянке весь спектр своих услуг и возможностей.

Прочтя необходимые инструкции, Стелла разобралась, как подключить свой мозг к компьютеру, для того, чтобы воспринять всю информацию. Также упоминалось о «Копироне-2», являвшимся комическим кораблём териан, но Стеллу в данное время он не интересовал. Она даже не захотела взглянуть на корабль, хотя он должен был стоять где-то возле здания архива.

Отложив книгу с инструкциями, Стелла сняла стеклянный колпак с одной ярко-красной кнопки и нажала её. В то же время из «Копирона» выдвинулся ещё один ящик. В нём лежала какая-то блестящая и прозрачная ткань, по которой проходили, словно паутина, золотые, едва толще волоса нити. Достав материю, Стелла заложила «Шифры «Копирона» в машину и сказала:

— Тибо, сейчас я погружусь в транс. Это необходимо длямоей работы, а ты будь умницей и не прикасайся ко мне — это может быть опасно. Присмотри за Ковриком.

Пёс смотрел ей в глаза так понимающе, что, казалось, понимал не только каждое её слово, но и мог ответить. Она и раньше замечала, насколько умён Тибет, иногда ей даже казалось, что они понимают мысли друг друга. Ласково потрепав Тибо за ухом, Стелла накинула на себя сеть, сплетённую из материи и золота. Ткань окутала сидящую Стеллу и кресло, а её концы свободно легли на пол. Сверхисследовательница почувствовала, как вокруг неё создаётся какое-то не видимое силовое поле, которое проявлялось тем, что излучало слабое тепло и покалывало кожу. Через минуту «Копирон» и мозг Стеллы слились воедино для скоростной передачи информации.

Тибо, слегка поскулив, улёгся неподалёку от своей хозяйки. Положив голову на лапы, он стал ждать.

В зале постепенно померк свет и собака, компьютер и человек погрузились во тьму…

— Уже шесть суток, как её нет! — сказал Артур, нервничая и беспокоясь.

Его команда уже который день искала Стеллу и Тибо, но так и не нашли даже их следов. Артур понимал, что он, вызвав сверхисследователя, теперь несёт ответственность за безопасность Стеллы, но с каждым днём надежда на благополучный исход поисков таяла, как снег под летним солнцем. Артур ходил по кабинету, а его друзья сидели с мрачными лицами и наблюдали за ним. Они только что все вернулись в гостиницу, проведя целый день на такой сильной жаре, которую большинство аулентцев считали губительной и не без оснований полагали, что выходить в подобные дни из дома просто самоубийство. Однако все усилия и мучения ни к чему не привели — ещё один день кончился безрезультатными поисками.

— Да, на этой планете нам не везёт, — вздохнул Том. — Мало того, что исчезла Лэс-Тера, так ещё пропадает и Стелла.

— Если бы мы могли найти Нейман де Эриндо, то она бы помогла вернуть Стеллу, — отозвался Рэм, — но теперь и Нейман бесследно исчезла. Разыскать её проблема.

— Скоро вообще все пропадут, если так будет продолжаться, — произнёс Артур, начиная злиться. — Они что, заболели новой болезнью? Прямо какая-то эпидемия исчезновений.

— В таком случае, может, займёмся пока Эсфирью? — предложил Дик. — Ведь нам известно о её делах. А то ещё и она куда-нибудь запропастится, и будем мы тогда искать и Лэс-Теру, и Нейман, и Стеллу, и Эсфирь в придачу.

— Нет, Эсфирь нельзя трогать, — запретил Артур, — даже и не думайте об этом, ведь мы пообещали не выдавать её.

— Но ведь она убийца! — воскликнул Ратмир. — Эсфирь хуже Лэс-Теры.

— Добро и зло — понятия относительные, — вставил Том.

— Но если Лэс-Тера только мстит Ауленту, уничтожая технику, угоняя коней или сжигая дома тех, кто стремится уничтожить её, то ведь Эсфирь убивает! И убивает намеренно!

— Ратмир, не забывай, что Эсфирь уничтожает убийц, — напомнил Рэм. — Ты ведь полжизни здесь прожил и знаешь о Красных Вампирах даже больше, чем мы. Разве они не заслуживают смерти? Эта банда головорезов отличается бесчеловечной жестокостью. Они не просто убивали беззащитных, они делали это зверски и мучили их. Раз они неуловимы, то, значит, их злодеяния остаются безнаказанными и от этого Вампиры ещё больше наглеют. У Эсфири, на её глазах, они убили всю её семью. Так пусть она станет их судьёй. Они обрекли эту девушку на сиротство и беды, поэтому пусть она их судит. Эсфирь имеет на это право. Сделаем вид, что ничего не знаем. Давайте просто забудем о ней. Хотя бы на время.

— Это верно, — согласился Артур, — на Тере общепринятые меры морали и поведения неприемлемы, и мы с нашим миротворчеством как-то плохо вписываемся сюда. Эсфирь, как и Лэс-Тера, знает, что делает, потому что они терианки и это их дом, они просто борются с врагами их же оружием. Они отвечают разрушением на разрушение, убийством на убийство. Эсфирь сказала мне правду: что проку, что Нейман не пошла против закона и пытается смириться? Увидев, что она опустила руки, её только ещё больше стараются сжить со света или загнать в могилу.

— Посмотрим, сколько Нейман де Эриндо ещё протянет, пока не станет такой, как Лэс-Тера и Эсфирь, — сказал Дик, не слишком-то веря, что обладающая сильной волей и смелая Нейман будет и дальше терпеть подобную жизнь и не пытаться изменить её.

— Вот-вот, в Ауленте нет порядка, — продолжал Артур. — Если Вампиры попадут в руки правосудия, то их без сомнений приговорят к казни или ссылке на Рунрит, это лишь дело времени. Эсфирь же укорачивает это время и выступает в роли судей и палача. Судьи и палачи тоже ведь простые смертные, как и Эсфирь, так почему эта молодая терианка не может их заменить, тем более что она вершит справедливый суд. Что касается самого убийства, так ведь и палачи убивают, но никто им это в вину не ставит, наоборот, они освобождают мир от зла. Эсфирь же, убивая, освобождает от лишних хлопот следователей и судей, а также берёт на себя неблагодарную работу палача и его грех убийства на свою душу. Эсфири многие должны быть благодарны, хоть это и выглядит весьма жестоко и варварски.

— Твои взгляды, Артур, сильно изменились за наше недолгое пребывание на Тере, — заметил Рэм.

— Как, впрочем, и у всех нас, ибо я думаю точно так же, — сказал Том. — Прожив жизнь, мне довелось многое повидать, но нигде я не видел такого бесправия и нарушения закона, как в Ауленте. Здесь на первый взгляд всё хорошо и спокойно, никто не бедствует и все счастливы. Но за этим кроется что-то подозрительное. Сами подумайте: почему все озлобились против Лэс-Теры, но никто даже пальцем не пошевельнул, чтобы уничтожить Красных Вампиров? Неужели угон коней большее преступление, чем массовое убийство невиновных и мирных жителей? Все говорят, что эти головорезы неуловимы, но ведь Эсфирь их находит. И при том в одиночку! Почему же полиция не взялась всерьёз за этих убийц? Неужели Вампиров так боятся? Да, их боятся, но только есть и ещё кое-что: за Вампирами просто не хотят охотиться потому, что не было приказа, а за Лэс-Терой приказано гоняться. Вот все, кому не лень, и стали преследовать Лэс, сделав из неё монстра и тирана. Из Одинокого Убийцы тоже сделали козла отпущения и все его проклинают. Однако, Лэс-Тера и Эсфирь, вместе взятые, не представляют даже десятой части той опасности, которая исходит от Красных Вампиров. Сейчас считают, что банды больше нет, но ведь раньше они были. Это очевидно, об этом все знали. Так почему Аулент упрямо не хотел этого видеть и ополчился лишь на Лэс-Теру и Одинокого Убийцу?

— Ты прав, насчет этого в Ауленте что-то нечисто, — согласился Ратмир. — Как будто чувствуется чьё-то невидимое влияние, убивающее город. Как будто кто-то пытается переключить всеобщее внимание на второстепенные вещи, отводя от мыслей о главном.

— Значит, Стелла была права, заподозрив, что в Ауленте и вообще на Тере происходит что-то необъяснимое, — подвёл итог Дик. — Если честно, то мы ничего не знаем о том, что происходит. Мы стремимся помочь Лэс-Тере, но мы не сможем понять её, так как мы действительно из другого мира, из другой реальности и жизни. Мы видим всё своими глазами, глазами пришельцев, а, значит, практически не видим ничего с точки зрения териан.

— Мы ехали ловить только Лэс-Теру, а влипли в целую историю с Лэс-Терой, Чайкой, Одиноким Убийцей, Красными Вампирами и всеми прочими, — сказал Том. — А вдобавок ещё разные тайны, на которые мы вовсе не рассчитывали, но которых становится всё больше. Вот что бывает, когда отправляешься на работу без полных сведений.

— Всё это так. Но где же всё-таки Стелла? — недоумевал Рэм.

— Она обещала всё разузнать за три дня, но прошло уже шесть. Теперь мы будем действовать, как сочтём нужным. Завтра же мы продолжим поиск Нейман. Несмотря на все беды, свалившиеся на неё, вряд ли эта несчастная покинула Теру. Скорее всего, она скрывается. Но только она может найти город-призрак. Если Стелла действительно там, то будем надеяться, что она жива и не попала в зубы регетарков. Ну, а пока всем спать, уже поздно, — распорядился Артур.

Группа Риска разошлась по своим комнатам, в надежде, что завтрашний день будет удачней сегодняшнего.

… Над городом-призраком снова нависла ночь.

Тибо, привыкший к плодам мясного дерева, с отвращением жевал что-то похожее на огурец. Не доев овощ, пёс проведал Коврика, пасущегося на лужайке. Конь был на месте, цел и невредим. Убедившись в этом, Тибо в очередной раз позавидовал Коврику, который мог с наслаждением питаться травой, овощами и фруктами. Брезгливо посмотрев на опостылевшие овощи, полуголодный пёс побежал в архив. Там, на втором этаже, в таинственном зале неподвижно сидела Стелла.

Тибо подбежал к ней с надеждой, что она уже проснулась. Но Стелла по-прежнему неподвижно полулежала под мерцающим, прозрачным и светящимся покрывалом. Она уже третьи сутки не подавала признаков жизни. Верный Тибо почти не отходил от неё и терпеливо ждал, но надежда исчезала с каждым часом. Похудевший, с взлохмаченной, нечесаной шерстью пёс снова лёг неподалёку от Стеллы. Он тоскливо смотрел на хозяйку своими умными глазами, но не уходил от неё. Тибо готов был даже умереть здесь, но он никогда бы не покинул ту, которую охранял и о которой заботился многие годы после смерти Эрнеста Риа.

Вдруг до слуха Тибо донёсся какой-то шум, исходивший от терианской машины. Пёс вскочил на лапы и глухо зарычал на «Копирон», которого отныне считал своим врагом. Через несколько минут жужжащий шум прекратился, что-то щёлкнуло.

Стелла вздрогнула и пошевелилась.

Тибо замер и насторожился.

Девушка открыла глаза и медленно уставшим жестом откинула с себя покрывало. Её лицо было очень бледным, она чувствовала себя прескверно. Перед глазами Стеллы танцевал целый рой цветных точек, кружилась голова и чувствовалась сильная слабость.

Откинутое назад покрывало, соскользнуло на пол и больше не касалось Стеллы. Заметив это, Тибо подошёл к хозяйке и ткнулся своим носом ей в плечо.

— Тибо, это ты, мой пёсик, — прошептала Стелла, но погладить собаку у неё не хватило сил.

Малейшее движение вызывало боль, а голова стала тяжёлой и была буквально набита информацией, полученной из «Копирона».

Свет в зале постепенно усиливался, и вскоре снова стало светло. Через четверть часа сверхисследовательница немного отошла от длительного транса и нажала несколько клавиш. «Копирон» вернул её книгу с шифрами, которую она в него заложила.

— Странно, почему я ничего не видела из истории за последние тридцать лет? — недоумевающе спросила Стелла.

«Не были заложены нужные шифры», — ответил «Копирон».

— А разве здесь не все шифры? — девушка перелистала тяжёлую книгу и вспомнила, что несколько последних листов вырваны. Вероятно, на них и была не достающая информация. — Раз нет шифров, то, как мне получить информацию за эти года? Ведь именно это для меня важнее всего.

«Без шифров доступ к информации невозможен», — прочла Стелла на экране.

— В таком случае их необходимо подобрать, — не унывая, решила Стелла. — Этим я сейчас и займусь.

Сверхисследовательница сначала убрала покрывало-сеть в нужный ящик и открыла книгу с шифрами «Копирона». Слабыми и немного онемевшими пальцами, Стелла принялась нажимать клавиши, пытаясь подобрать код. За исходную точку она взяла один из значков, который чудом сохранился после того, как чья-то рука вырвала листы из книги. Он был началом одного из шифров, и Стелла пыталась его восстановить. Через непродолжительное время экран вспыхнул, и появилось изображение.

Посреди большой, окружённой лесом, поляны стоял космический корабль, имевший опознавательные знаки Земли. Порывшись в своей памяти, которая хранила массу как полезной, так и случайно запомненной информации, сверхисследовательница вспомнила, что корабль подобного типа прибыл на Теру, чтобы обезвредить банду, высадившуюся на планету. Передвинув один из рычажков и отрегулировав чёткость изображения, Стелла увеличила картину из прошлого. Из корабля выходили вооружённые люди в шлемах. Впереди шёл командир корабля, о чём говорили его знаки отличия. Он подал команду снять шлемы, так как воздух Теры был пригоден для дыхания. Чёрная с серебром форма военных резко выделялась на фоне изумрудной зелени травы и деревьев.

Стелла ещё увеличила изображение, так как один из этих людей ей кого-то напоминал. «Копирон» приблизил показываемое и Стелла чуть не вскрикнула от неожиданности и изумления: командир был как две капли воды похож на Артура из Группы Риска-III, но только немного старше. Солдаты, вышедшие из корабля, осматривали местность, а их сквозь время и пространство, рассматривала Стелла. Она не верила своим глазам, но человек на экране имел поразительное сходство с Артуром. Он имел точно такой же голос, жесты, выражение лица, походку.

Прошла пара минут, и изображение вдруг исчезло, экран снова стал непроницаемым. Его чёрная матовая поверхность больше не пронзала время и пространство.

Уставшая и полуживая после транса Стелла решила, что ей только показалось, что человек из прошлого похож на Артура, но всё же она понимала, что это не мираж. Она ещё раз набрала найденный шифр и просмотрела событие прошлого, но оно оборвалось на том же месте, что и в первый раз.

— Почему прервалась связь? — спросила, откинув голову на спинку кресла, Стелла.

«Шифр был не полным, и потому временное зондирование смогло извлечь лишь несколько минут из прошлого», — написал на экране «Копирон».

— Хорошо. У меня ещё есть время до утра, и я постараюсь восстановить этот шифр полностью, — сказала Стелла, посмотрев на часы. — Во всяком случае, я за одну ночь узнала больше, чем иные за всю жизнь. Не пойму только, почему мне так плохо?

Тихо простонав, Стелла в изнурении откинулась опять на спинку кресла, чувствуя, что ей становится всё хуже, и она не в силах продолжать работу.

«Ошибка. Транс продолжался трое суток и четыре часа», — ответил тем временем «Копирон».

— Что?! — воскликнула изумлённая Стелла и резко вскочила, но через секунду упала в кресло, почти теряя сознание от головной боли.

— Трое суток! Трое суток! — тихо и сдавленно простонала она сквозь боль.

Несколько минут она сидела с закрытыми глазами. Теперь Стелла понимала, что её недомогание вызвано частично длительным трансом, а частично голодом, ведь она так давно не ела. Теперь ей предстояло не только найти утерянные шифры, но и как можно скорее вернуться в Аулент, так как её вероятно уже ищут. А силы покидали Стеллу, их становилось всё меньше. В очередной раз судьба жёстко наказывала её за неосмотрительность.

«Ты должна немедленно покинуть этот город», — говорил Стелле здравый смысл, а профессиональный долг твердил: «Ты обязана остаться здесь и выяснить всё до конца. Это твоя работа. Самое главное ты не узнала».

Тибо положил голову на колени Стеллы. Она открыла глаза и погладила собаку, единственное живое существо, которое было с ней рядом.

— Что мне делать, Тибо? — слабым голосом прошептала Стелла. — Я не могу уйти отсюда, не закончив исследований и не найдя ответов на все вопросы. Но даже, если бы я и решила уйти, у меня не хватит сил сесть на коня. Что мне делать? Неужели нет выхода?

Стелла действительно оказалась в трудном положении, но она приняла решение, которое ей казалось единственно возможным и правильным. Она будет продолжать работать и восстановит утраченные шифры. Если за это время ей не станет хоть немного лучше, что маловероятно, так как единственной пищей будут фрукты (да и то, если их принесёт Тибо), тогда Стелла соберёт всё то, что смогла узнать и оправит свою собаку в Аулент с этими бумагами. Конечно, можно было послать Тибо за помощью, но что-то подсказывало сверхисследовательнице, что пёс, если и найдёт путь в Аулент, то вряд ли отыщет снова город-призрак. Никто в Ауленте не знает, что Стелла здесь. Никто, кроме Нейман. Только ведь терианка говорила, что не всегда могла отыскать город-призрак, а значит, даже отправившись на поиски, та могла найти Стеллу уже слишком поздно.

— Тибо, иди сюда, — подозвала Стелла свою собаку.

Пёс подошёл к ней, помахивая пушистым хвостом. Приласкав его, Стелла сказала, глядя ему в глаза:

— Тибо, ты должен оставить меня.

Собака замерла, слушая её.

— Ты вернёшься в Аулент. Аулент, откуда мы пришли.

Тибо, словно понимая её слова, тихо заскулил.

— Так надо, Тибо, пойми. Я не гоню тебя, но ты должен уйти и найти кого-нибудь из Группы Риска… как бы тебе это объяснить?

Стелла на минуту задумалась и продолжила:

— Помнишь Рэма? Рэм. Я говорю о Рэме, Тибо. Он такой же чёрный, как ты. Рэм кормил тебя конфетами, ты должен его помнить.

Тибо заскулил сильнее, будто протестуя против того, чтобы уходить.

— Тибо, перестань, мне тоже тяжело, но ты должен уйти. Найди Рэма, ты ведь его помнишь, правда?

Итак, находясь в плену города-призрака и не надеясь на постороннюю помощь, Стелла могла рассчитывать только на себя и Тибо. Теперь оставалось восстановить шифры и убедить Тибо отнести необходимую информацию Группе Риска. Последнее было не менее сложным, чем первое, так как пёс вряд ли покинул бы Стеллу даже после её смерти. Это она хорошо знала.

Мысли Стеллы были прерваны испуганным визгом и тявканьем Тибо. Пёс припал к полу, его шерсть встала дыбом, а сам он смотрел в правую от Стеллы сторону. Повернув голову, сверхисследовательница ничего не увидела, но пёс просто сходил с ума, что-то чувствуя и дрожа от страха.

— Тибо, что с тобой? — удивилась Стелла.

Сделав небольшое усилие, она попыталась увидеть душу собаки, и ей это удалось. Вместо Тибо, сущность которого всегда была похожа на его физическую оболочку, Стелла увидела его, но только очень маленького и испуганного. Душа Тибо что называется «ушла в пятки» и весьма уменьшилась в размерах, а красноречивый взгляд говорил: «Посмотри туда!»

Снова повернув голову направо, Стелла сама чуть не завопила от ужаса, но у неё не осталось сил даже что-либо прошептать.

Шагах в тридцати, почти у самой стены, стоял человек. Стелла поняла, почему не увидела его сразу — это был не живой человек, а призрак, чья-то блуждающая душа. Обычным зрением его нельзя увидеть. Этому призраку на вид казалось не более тридцати лет, и он точно при жизни родился терианином, его белая кожа, чёрные волосы и глаза выдавали это. Одет он был, как терианский воин: не очень широкие шаровары, стянутые на щиколотках браслетами, и что-то вроде длинного, почти до колен жилета, выделанного из тонкой кожи или чего-то напоминающего её. На широком поясе висели богатые ножны с вложенным в них терианским стилетом. На ногах была мягкая тонкая обувь, напоминающая мокасины. Белоснежный плащ, накинутый поверх одежды, ниспадал до пола, а его края сверху скрепляла широкая золотая цепь, состоявшая из квадратных пластин.

Тибо перестал выть и затих, а призрак всё стоял. Он при жизни был, вероятно, очень добрым и возможно красивым, если имел такую душу, которую можно было назвать совершенством. Воин имел благородный, мужественный и величественный вид. От него веяло спокойствием, добротой и уверенностью. Никакого зла или агрессии незваная гостья не почувствовала.

Несколько минут живой человек и призрак смотрели друг на друга. Воин стоял неподвижно, и не выражая ничего, словно изучая Стеллу. А та сидела, в полуоборот к призраку, судорожно сжав пальцами подлокотники кресла и застыв от ужаса. Она понимала, что мёртвый не может причинить зло живому, но вечный страх человека перед сверхъестественным сковал её, так как она впервые встретила призрака, если не считать душу Неры, которую Стелла видела сразу после её смерти.

Терианин медленно двинулся в сторону сверхисследовательницы. Он шёл неспешно и бесшумно, дав понять ей, что он не желает ей зла. Стелла решила, что сходит с ума от истощения и умственных перегрузок, но воин казался абсолютно живым и не выглядел прозрачным. Призрак подходил всё ближе, а Стелла сидела, словно загипнотизированная, хотя ей непреодолимо хотелось встать и убежать. Он подошёл к сверхисследовательнице и посмотрел ей в глаза своим бездонным взглядом, в нём были мудрость и открытость. В выражении лица этого воина не появилось и сейчас враждебности, наоборот, в них присутствовало что-то вселяющее надежду. Он смотрел на Стеллу с тоской отшельника, который впервые за многие годы увидел живого человека, но в его взгляде промелькнул упрёк, словно незлобный укор Стелле, которая сделала какую-то ошибку, что было весьма неосмотрительно с её стороны. Так смотрела на неё и мама, когда узнавала, что Стелла тайком таскала книги из библиотеки и долго читала, что вредило её здоровью.

Воин улыбнулся Стелле, как ребёнку, и с отеческой нежностью провёл левой рукой по её голове. После того, как призрак давно умершего терианина погладил её по волосам, она почувствовала полное спокойствие, и страх прошёл. Стелла уже без оцепенения смотрела в его добрые глаза. Когда воин протянул к ней руку и край плаща отодвинулся в сторону, она заметила с левой стороны на груди призрака рану, из которой медленно текла голубая кровь.

Ничего не говоря, призрак безмолвно смотрел на сверхисследовательницу, и ей показалось, что он сейчас вот-вот заплачет от радости. Чем это было вызвано, она так и не поняла. Затем дух терианина протянул правую руку к пульту и нажал несколько клавиш. На одном из боковых экранов появился текст:

«Не трать времени даром и уходи, пока у тебя есть силы. Ещё не пришло время узнать всю правду. Сеть паутины интриг и тайн слишком сложна, и ты распутаешь её, но не сейчас. Знай, что ты была близка к истине, и ты её найдёшь, только не торопи время. Так нужно. А теперь прощай, Луифидели Тера».

Прочтя это, Стелла посмотрела на воина-терианина. Он утвердительно кивнул головой, подтверждая свои слова. Улыбнувшись, он снова коснулся рукой головы Стеллы, и она ощутила, что боль и слабость уходят. Она поняла, что этот призрак имеет ещё достаточно много жизненных сил и сейчас, как когда-то Нера, он отдаёт их Стелле. Мёртвый вернул к жизни умиравшую: такое могла случиться лишь в городе-призраке.

Через минуту призрак убрал руку и сделал шаг назад. Он посмотрел на Стеллу взглядом полным надежды, печали и тревоги, словно посылая её на смерть, и при этом надеясь, что она останется жива. Казалось, он хотел ещё что-то сказать ей, но не сделал этого.

Почувствовав, что возвращается к жизни, Стелла медленно встала. Ноги были будто чужие, но держали её, а голова почти не кружилась. Глядя на девушку, призрак грустно улыбнулся, словно что-то вспоминая, возможно, свой последний день жизни. Он смотрел на Стеллу, как на своё творение или на ребёнка, который делает свои первые неуверенные шаги. И Стелла в эту минуту чувствовала себя вновь родившейся глупой девочкой, а не умной сверхисследовательницей, знавшей больше, чем иные учёные. Да и что вообще она знала обо всём происходящем в данное время? Почти ничего.

Призрак, стоявший от Стеллы в трёх шагах, поднял правую руку в прощальном жесте и, попятившись, исчез. Воин растворился среди пространства и времени. Он ушёл в небытие, откуда вышел лишь на несколько минут, но ушёл, дав совет и жизненные силы смертной, той, которая по предсказанию должна была восстановить справедливость на Тере. Однако Стелла и не подозревала о том, чем она является для териан, она только почувствовала, что с уходом призрака в зале возникла какая-то пустота, всё вокруг снова казалось безжизненным.

«Моя жизнь полна приключений, — подумала Стелла, озадаченная всем этим. — Нера продлила мне жизнь и стала для меня второй матерью. Но никогда бы не подумала, что и в третий раз мне дадут шанс на жизнь. Однако этот терианин-призрак спас меня, ведь без его помощи я бы, наверное, и шага не смогла сделать. Не прошло и двух месяцев, как у меня появилась вторая мать, а теперь у меня есть и второй отец. А между тем он ведь терианин, вернее был им. Почему же он помог мне, если териане ненавидят пришельцев? Что-то слишком уж везёт мне или просто смерть ненавидит меня, а судьба всячески спасает мне жизнь».

С такими мыслями Стелла вытащила из «Копирона» ключ и, взяв книгу с шифрами, вместе с Тибо покинула зал. Как только они вышли, свет в зале померк, и панель задвинулась. Стелла и Тибо оказались в темноте, так как свечу сверхисследовательница забыла в зале и не хотела за ней возвращаться. Она, изучив инструкции, знала, что необходимо набрать двенадцать кодов на пульте в панели и вытащить затем ключ. Сделав это в полной темноте и на ощупь, Стелла запомнила набранные комбинации цифр и спустилась вниз. Теперь «Шифры «Копирона» находились у Стеллы, и никто не сможет войти в этот зал и воспользоваться «Копироном», так как существовал лишь один ключ.

Собрав необходимые бумаги, несколько ценных книг и документов, Стелла завернула всё это в штору, которую сорвала с одного из окон. Свёрток получился тяжёлым, и она еле донесла его до сада. Здесь она съела несколько фруктов, так как чувствовала сильный голод. Тибо тоже проголодался, но на овощи даже не посмотрел. Оседлав Коврика, Стелла отправилась в Аулент, не дожидаясь утра.

При выходе из города, Стелла обратила внимание на то, что окружающий пейзаж весьма сильно изменился. Остановив на минуту Коврика, она огляделась вокруг и не поверила своим глазам: несмотря на то, что строения города остались те же, лес вокруг был совершенно другим. Когда Стелла въезжала в Королевский Город, везде стояла стена старых и высоких деревьев, а теперь растительность стала реже и вокруг цвели необычайно красивые цветы, которые слегка фосфоресцировали. Они увивали деревья и кусты, и в темноте казалось, что чьи-то глаза следят за всадницей, которая дерзнула войти в древний Королевский Город.

Не зная, куда теперь ехать, Стелла поскакала наугад, в надежде не заблудиться. Тибо, забыв про голод и усталость, мчался рядом с конём, довольный, что они покидают этот мёртвый город-призрак.

33. История Теры

Стелла скакала всю ночь, стараясь не думать о собственном переутомлении и усталости Коврика и Тибо. Сейчас не время отдыхать, она это хорошо понимала, вот только этого нельзя было объяснить лошади, которая, выбившись из сил, уже не смогла бы продолжать путь. Больше всего Стелла боялась не найти дороги назад в Аулент, и для подобного беспокойства имелись все причины. Лес вокруг изменился до неузнаваемости, словно за эти шесть дней чья-то рука убрала прежние деревья и цветы и посадила новые. Всё, что она могла сделать, это держаться подальше от гор. Так как точно в поисках города она ехала не в их сторону. Только во тьме невозможно разглядеть ни их, ни что-то другое. Путешественница боялась оказаться возле гор, о которых ходили самые страшные слухи, и старалась не думать о них. Останавливаясь лишь изредка, Стелла почти загнала коня, когда на рассвете вдали показался Аулент. Облегчённо вздохнув, она шагом подъехала к городу.

Сверхисследовательница испытывала странное ощущение, возвращаясь из города-призрака в поселение живых людей. Для неё было настоящим открытием признаться себе в том, что её неудержимо тянет назад в Королевский Город. Это не давало ей покоя, хотя она понимала, что ей там не место. Она пришлая на этой планете и ей, как и всем остальным пришельцам, здесь не рады. И всё-таки что-то почти магическое присутствовало в том желании вернуться в город-призрак. Стелла знала, что это должно чем-то объясняться. Может, она не узнала чего-то главного? Ведь если Королевский Город пустил её в себя, то на это была какая-то особенная причина. Так или иначе, но Стелла возвращалась в Аулент с тоской в душе, она сама не знала, что с ней происходит, ей казалось, что часть её осталась в городе-призраке.

Ещё только наступил рассвет, и потому, в тишине просыпавшегося Аулента, Стелла ясно услышала, как кто-то назвал её имя. Остановившись на безлюдном перекрёстке, она прислушалась, а затем спешилась и выглянула из-за угла.

На пустынной улице Стелла увидела трёх людей: двух полицейских, верхом на лошадях, и дворника. Всадники показывали дворнику какую-то фотографию и о чём-то его расспрашивали. Из разговора этих людей и донеслось имя Стеллы Риа.

«Похоже, меня уже ищет полиция», — подумала Стелла. Ей сейчас вовсе не хотелось показываться на глаза стражам порядка и тем более давать пояснения, а между тем, Стелле предстояло пройти мимо этих людей.

— Тибо, отведи Коврика по той дороге, — вложив повод коня в зубы собаке, сказала Стелла и указала на другую дорогу, шедшую в обход, а после повторила: — Домой!

Умный Тибо послушно потянул коня за уздечку, а Стелла, накинув на голову капюшон плаща и стараясь прятать лицо, пошла по улице, где стояли полицейские. Проходя мимо них довольно спокойно, чтобы не привлечь внимания, она услышала ещё часть разговора. Давая описание пропавшей, полицейские упомянули о том, что с девушкой должны были быть чёрный пёс и пёстрая лошадь. Услышав это, она подумала, что хорошо сделала, что отправила Тибо и Коврика другой дорогой.

Стелла благополучно добралась к коттеджу. В то же время собака и лошадь вошли во двор со стороны реки. Отведя Коврика в конюшню и взяв свёрток, Стелла вместе с Тибо зашла в дом. Едва переступив порог, они почувствовали аромат готовящегося завтрака. Тибо, недолго думая, проскользнул в кухню. Стелла же прошла в гостиную и положила нелёгкую ношу на столик. Она собралась подняться в свою комнату, но тут вдруг раздался душераздирающий крик.

Поспешив в кухню, Стелла увидела такую картину: перепуганная служанка забилась в угол и смотрела на Тибо. Он же бесцеремонно влез на стол, стоявший посредине комнаты. Тибо поедал на глазах перепуганной женщины пироги, булочки, жареный картофель, рыбу, салат и всё остальное, что имелось на столе на блюдах и в кастрюлях.

— Что здесь происходит? — спросила Стелла, но, поняв в чём дело, обратилась служанке: — Извините Тибо, мой бедный пёс шесть дней сидел на строгой диете и весьма похудел и оголодал. Поэтому пусть ест всё, что захочет.

Служанка, увидев вернувшуюся госпожу, вконец побледнела и потеряла дар речи: Стелла выглядела тоже не лучше, чем Тибо.

— Вы живы, госпожа? — обрела, наконец, дар речи служанка, потрясённо глядя на вернувшуюся девушку, которая была в измятом платье, выпачканном и немного порванном плаще и с растрёпанными волосами.

— Как видите, я жива, а потому не надо паники, — устало ответила Стелла и опустилась на ближайший стул, чувствуя, что силы её на грани и ноги больше не держат. — Надеюсь, вы ещё не похоронили меня.

— Госпожа Стелла, вам плохо? — обеспокоено спросила женщина, подбегая к ней. — Я вызову врача.

— Нет-нет! Не надо никаких врачей! — запротестовала сверхисследовательница.

— Давайте я отведу вас в вашу комнату и подам завтрак, пока ваш обжора не съел всё в этом доме.

Тибо, услышав, что его назвали обжорой, недовольно заворчал, но при этом не оторвался от еды и продолжал хозяйничать на столе, стараясь наверстать то, что упустил за последние дни.

Стелла согласилась выпить только стакан сока из свежих фруктов, но от еды отказалась. Она знала, что плотный завтрак после нескольких дней голодания ей может только навредить.

— Не беспокойтесь обо мне, — сказала Стелла. — Лучше займитесь Ковриком, а я должна ненадолго уйти. У меня дела.

Стелла медленно и неуверенными шагами поднялась в свою комнату. Больше всего ей хотелось лечь и проспать как минимум сутки, но такой роскоши она себе позволить пока не могла. Прежде всего, необходимо было наведаться к Группе Риска и потребовать, чтобы они прекратили поиски, так как она не сомневалась, что полицию на ноги подняли именно они. Чтобы поскорее всё уладить, она решила позвонить им.

Подойдя к старому телефону, она несколько раз безуспешно набрала номер, аппарат молчал. Стелла вздохнула — как и всё в Ауленте, тут даже телефоны работали неисправно и редко. А, значит, на встречу придется идти лично.

Приняв душ и переодевшись, Стелла спустилась вниз. Здесь она застала служанку, которая сообщила, что Тибо съел всё, что было на кухне, и теперь уснул прямо на столе. Разбудить отяжелевшего от еды пса было не сложно, но служанка побаивалась его и старалась лишний раз не подходить к нему. Заглянув в кухню, Стелла растормошила уставшего Тибо и заставила его покинуть стол и комнату, в которой царил полный разгром.

— Скажите, чьи это чемоданы наверху в спальнях? — спросила Стелла служанку.

— Извините, я забыла вам об этом сообщить. Это вещи вашей матери и брата. Они прибыли вчера вечером, — доложила служанка.

— Что? Они здесь?! — изумилась Стелла, представив, какой переполох поднялся, когда они узнали, что она исчезла. — Значит, это вы для них готовили завтрак?

— Да.

— А где они сейчас? В доме их нет.

— Они с самого утра пошли к Группе Риска.

— Что?! Зачем им Группа Риска? — переполошилась Стелла, развернув принесённый свёрток и выбирая из него нужные бумаги. Отобрав некоторые документы и книги, остальное она вновь завернула в штору.

— Дело в том, — ответила служанка с виноватым видом, — что, когда вы пропали, госпожа, я ужасно за вас беспокоилась и сообщила об этом Группе Риска, думая, что они в курсе событий. Но только они ничего не знали, но обещали начать поиск. Поэтому ваши родные и пошли к ним, а ещё с вечера госпожа Мириам позвонила в полицию, а затем ваш брат отнёс туда ваши фотографии.

— Этого мне только не хватало, — пробормотала Стелла, а затем спросила:

— Как давно они ушли?

— Минут сорок пять назад, — ответила служанка в след выбегавшей из комнаты Стелле.

Накинув вуаль и схватив свёрток, Стелла отправилась к Группе Риска, забыв про усталость.

«Мне сейчас не хватает только слёз матери и упрёков Беглара. А что если начнут допрашивать Нейман? Это будет ужасно. Бедняжка помогла мне, а теперь из-за меня же у неё будут неприятности», — подумала Стелла и пошла быстрее, неся тяжёлые книги и бумаги.

В дверь кабинета постучали.

Ратмир открыл дверь и впустил двоих. Это были Мириам и Беглар Риа. Обменявшись приветствиями, Беглар спросил:

— Вы и есть Группа Риска?

— Это вы вызвали сверхисследователя? — задала, дрожащим от волнения голосом, вопрос Мириам.

В кабинете находились трое: Том, Артур и Ратмир, и все они не понимали, почему эти двое так встревожены.

— Да, это мы, — ответил Артур. — Чем мы можем вам помочь?

— Я — Мириам Риа, мать Стеллы, — представилась Мириам, и указала на сына: — а это её брат Беглар. Мы хотели бы узнать, где Стелла. Прошу вас, скажите, где она?

Артур пришёл в замешательство. Он ведь и сам находился в неведении относительно местонахождения Стеллы и потому не знал, что ответить. Том и Ратмир тоже потупили глаза. Что они могли сказать родственникам Стеллы Риа, если и сами ничего о ней не слышали уже шесть дней? А между тем мать и брат Стеллы смотрели на Группу Риска с надеждой, и их нельзя было её лишать.

— Садитесь, пожалуйста, — пригласил Том.

Мириам села, а Беглар остался стоять возле матери.

— Нам не известно, где ваша дочь. Мы ищем её, но она исчезла, не оставив даже следа, — признался Том.

— Я знала, что с ней что-нибудь случится. Я не должна была отпускать её на Теру, а тем более одну, — произнесла сквозь слёзы Мириам. — Неужели мы потеряли её навсегда…

— Успокойтесь, госпожа Риа, — сказал Артур как можно увереннее. — Стеллу ещё никто не видел мёртвой, а значит, у нас есть шанс найти её живой. Сегодня мы продолжили поиск Нейман де Эриндо.

— Нейман де Эриндо? — непонимающе переспросил Беглар, услышав незнакомое имя. — Кто это?

— Это одна аристократка, и она последней видела Стеллу, — ответил Ратмир.

— Тогда почему вы раньше не допросили её? — произнёс Беглар с негодованием.

— Потому, что она тоже скрылась, — сказал Артур. — В её семье недавно произошла трагедия, нашумевшая на весь Аулент. Вся семья Эриндо погибла, а в живых остались лишь Нейман и её сестра Изабелла. Отправив Изабеллу подальше от этой планеты, Нейман теперь скрывается, так как император лишил её всего, что она имела.

— Но, если она скрывается, то как вы её найдёте? — спросила Мириам.

— Мы предположительно знаем о её местонахождении, если только она осталась в Ауленте, — ответил Артур. — Мы собрали досье на Нейман де Эриндо и узнали, что она специализировалась в медицине, хотя имела разносторонние знания. А это значит, что, покинув дом, Нейман, если она поселилась где-то в Ауленте, конечно же, станет работать. Она может быть кем угодно, например, учительницей в богатом доме, но на такую работу Нейман вряд ли согласится.

— Почему? — всё больше не понимал ситуацию Риа.

— Нейман воспитана по-королевски, и потому никогда не станет работать на аристократов, которые отвернулись от неё. Скорее всего, она станет жить тихо и неприметно. Работать она может врачом, так как имеет в этой области превосходные знания и даже практику. Но Нейман не успела получить диплом, и её учёба считается незавершённой. А это значит, что Эриндо будет лечить бедных людей, у которых недостаточно денег, чтобы заплатить профессиональным врачам, и которым Нейман вполне подойдёт, так как главное не диплом, а знания. Судя по составленной нами характеристике, Нейман станет работать за маленькую плату или вовсе бесплатно. А раз лечить она будет людей бедных, то и жить захочет среди них.

— Вы уверены, что эта Нейман будет именно врачом? Ведь она может найти и более скромную работу, — предположил Беглар.

— Нет, это исключено, — возразил Том. — Нейман не так воспитана, чтобы опуститься до такого. Её воспитание и достоинство не позволят ей дойти до грязной работы и нищенской жизни. Именно поэтому мы и считает, что Нейман будет жить среди бедных, но не нищих. Среди такого населения врачей нет, и Нейман должна стать среди них весьма известной, а значит, её можно найти. Во всяком случае, мы на это надеемся. Сейчас наши Дик и Рэм ищут Нейман де Эриндо в одном из таких кварталов, и мы тоже собирались как раз к ним присоединиться. Но если они её не найдут, то значит, Нейман скрывается в лесу и найти её невозможно.

— Если честно, то мы уже говорили с Нейман до её исчезновения, — признался Ратмир. — Судя по её словам, Стелла отправилась в город-призрак. Этот город считается легендой, но Нейман сказала, что знает дорогу к нему.

— Выходит, она сможет найти Стеллу? — спросил Беглар, уже сам намереваясь перевернуть весь Аулент, но отыскать эту самую Нейман.

— Нет, Нейман может и не найти её, — не стал обещать слишком многого Артур. — Однако, Нейман наша последняя надежда.

— В таком случае я молюсь, чтобы её поскорее нашли. Ведь только она, возможно, знает, где Стелла, — произнесла Мириам с надеждой.

В это время в коридоре послышались чьи-то быстрые шаги.

Ратмир снова подошёл к двери, открыл её и выглянул в коридор.

— Ваши молитвы услышаны, госпожа Риа, — объявил Ратмир и, распахнув настежь дверь, отошёл в сторону.

В кабинет первым почти вбежал Дик и воскликнул с триумфом:

— Мы нашли её!

Следом за ним вошла Нейман под длинной траурной вуалью, а за ней — Рэм.

— Наши предположения и вычисления оказались верны, — сказал Рэм. — Нейман действительно живёт среди простых людей и лечит их. Но знаете, где именно мы её нашли? В том самом доме, в котором живёт Эсфирь!

— Что вам от меня нужно? — нахмурившись, спросила Нейман недружелюбно. — Неужели вы никогда не оставите меня в покое?

— Дело в том, что Стелла до сих пор не вернулась, — ответил Артур.

— Не вернулась? — в голосе терианки прозвучала тревога, она откинула переднюю часть вуали назад, и все увидели её бледное от волнения лицо.

— Ты должна её найти, — произнёс Артур, глядя в глаза терианке.

Несколько секунд она колебалась, взвешивая только ей понятную ситуацию.

— Я не знаю, где Стелла, — ответила Нейман, отведя взгляд и смотря куда-то в окно.

— В таком случае мы вынуждены будем задержать тебя, пока ты не одумаешься и не перестанешь упрямиться. У тебя прямо-таки какая-то мания делать всё наперекор нам, но как видишь, судьба вновь и вновь сводит нас вместе и тебе так или иначе придётся сотрудничать с нами.

— Это вы так думаете, господин Артур, — холодно и с угрозой произнесла Нейман.

— Откуда у тебя столько эгоизма и жестокости? Тебя не волнует даже судьба ни в чём неповинной Стеллы! А нас это волнует, и потому мы не отстанем от тебя так просто.

— Поверь, у нас действительно нет другого выхода, — сказал Том, но без раздражения, как Артур. — Посмотри. Нейман, это мать и брат Стеллы. Она очень дорога им, как и тебе тоже, и не отрицай этого. Ведь ты же говорила, что Стелла единственный человек, которому можно доверять. Так помоги же её найти.

— Нейман, прошу тебя, помоги отыскать мою дочь, — умоляюще, сквозь слёзы попросила Мириам Риа. — Я и так последние девять лет жила с мыслью, что могу потерять Стеллу в любой день, а теперь это стало просто невыносимо.

Взгляд Нейман лишьнемного потеплел, но она опустила глаза.

— Я не могу помочь вам, — тихо, с сочувствием, но упрямо произнесла Нейман.

Даже Артур, который питал неприязнь к Стелле из-за смерти своей матери, и то проникся состраданием к Мириам и к её пропавшей дочери, но терианка оставалась непреклонна.

— Ты можешь, но не хочешь. Однако мы тебя заставим, — пообещал Артур. — Мы знаем о тебе, Нейман, очень много и нам бы не хотелось сообщать это полиции, а видно придётся.

— Вы смеете мне угрожать? — Нейман с вызовом посмотрела на Артура.

— Нет, это только предупреждение, ибо если за тебя возьмётся полиция, так как именно ты последней видела Стеллу Риа, то очень многое всплывёт на свет и без нашего вмешательства.

— Меня этим уже не запугать! Можете хоть сейчас кричать на каждом перекрёстке, что я знакома с Лэс-Терой, что у меня голубая кровь, что я не из Эриндо, и всё остальное, что вы обо мне узнали. Мне уже всё равно.

— У тебя голубая кровь? — встав, удивлённо спросила Мириам, глядя на Нейман.

Казалось, она увидела призрака. Мириам пошатнулась, и сын поспешно подхватил ее под руку, боясь, что та сейчас упадёт в обморок.

— Да, я терианка! — крикнула Нейман, и повернулась к Мириам и Беглару. — Если вы ещё не видели териан, то посмотрите на одну из них. Я одна из немногих, кто уцелел после резни, устроенной пришельцами. Других териан, возможно, вы и не увидите.

— Нейман, но ведь Стелла тебе ничего не сделала, — напомнил Рэм.

— Помоги найти Стеллу, Нейман, больше мы ничего от тебя не потребуем, — уже спокойно попросил Артур. — Ведь ты одна можешь отыскать город-призрак. Обещаем, что не будем мешать тебе. Быть может, ещё не поздно помочь Стелле. Только ты можешь сейчас найти её.

Нейман от ярости перешла к отчаянию.

— Я не могу, — тихо, почти простонала Нейман. — Это не в моих силах.

— Почему? — не понимал Дик. — Ведь раньше тебе это удавалось.

Терианка стиснула руки так, что пальцы хрустнули, но ничего не ответила.

— Нейман, почему ты отказываешься? Ты должна дать вразумительный ответ, — Том потребовал объяснений.

— В этот город-призрак можно войти не всегда. Я заметила, что, ища его, необходимо иметь душевное равновесие и чистую совесть. Только в таком состоянии можно войти в Королевский Город. А у меня сейчас нет равновесия, у меня целая гамма чувств и стрессов, и потому я не могу вести поиск. В последнее время я пережила слишком многое, чтобы быть спокойной и уверенной. И вы думаете, что у меня чистая совесть?

Говоря это, Нейман вспомнила, как неистово она желала убить Хауца и даже просила об этом Лэс-Теру, чтобы ускорить покарание убийце и не ждать целый год, пока это сделает Эсфирь. Нейман хотела смерти человека, и это лежало на её совести, хотя на какое-то время она смирилась с судьбой и даже отговаривала Эсфирь от убийств. В душе терианки боролись разные чувства, она пребывала в смятении.

— И всё же ты должна попробовать, ты наша последняя надежда и последний шанс, — настаивал Артур.

— Нет, я не могу! Нет! Нет! — снова закричала Нейман, и схватилась за голову, словно испытывая боль и боясь сойти с ума.

— Ты должна найти Стеллу, где бы то ни было! Ведь это ты отправила её в город-призрак, хотя знала, что оттуда никто, кроме тебя, не возвращался! Ты знала, на что посылала Стеллу! — вышел из себя Артур.

— Нет! Нет! Я не могу её искать, — с отчаянием ответила Нейман, и попятилась, словно на неё могли напасть.

Она выглядела такой перепуганной и растерянной, будто её собирались вести на гильотину.

— Оставьте её! — требовательно произнёс чей-то спокойный голос.

Все обернулись к двери: на пороге стояла Стелла.

На минуту в кабинете воцарилось молчание, и послышался глубокий вздох облегчения Нейман. Все смотрели на Стеллу, пытаясь понять: жива она или вышла из могилы.

Сверхисследовательница положила свой свёрток на ближайшее кресло, откинула вуаль с лица и обвела взглядом замерших людей. Она действительно походила на призрак. Стелла выглядела бледной, так как долго пробыла в темноте и подверглась сильной умственной и физической перегрузке, и худой. Её волосы оставались ещё слегка влажными после мытья и наспех уложены в причёску. Но, в общем, не считая измученного вида, она выглядела вполне спокойной и могла сойти за живую.

— Что вы смотрите на меня, как на привидение? — спросила Стелла, немного нахмурившись. — Я вполне живая. Отпустите Нейман и больше не досаждайте ей.

— Стелла, девочка моя! — воскликнула Мириам, обнимая дочь. — Где ты была? Почему ты ищешь неприятностей?

— Всё хорошо, мама, я работала и со мной всё в порядке, — ответила Стелла очень мягко. — Не нужно беспокоиться и поднимать панику.

— Стелла, мы же просили тебя не лезть, куда не следует, — напомнил нравоучительно Беглар. — Куда тебя занесло на сей раз?

— Где ты всё это время была? — спросил Том.

— В Королевском Городе, — призналась Стелла, — в том самом, куда, как я поняла, вы собирались послать Нейман.

- А где Тибо? — забеспокоился Беглар, не видя рядом с сестрой собаку, ставшую её второй тенью.

— С ним всё в порядке. Он только что проглотил лёгкий завтрак и теперь спит. Бедняге пришлось нелегко в городе-призраке, и к тому же он всю ночь бежал за моей лошадью. А теперь, мама, тебе и Беглару лучше пойти домой и сообщить полиции, что я уже нашлась.

— Ты пойдёшь с нами? — Мириам боялась и на минуту теперь выпустить дочь из-под надзора.

— Нет, у меня есть информация для Группы Риска, — ответила Стелла, — и я должна им её передать.

— Я останусь и подожду тебя, — вставил слово Беглар.

— Разумное решение, — согласился Рэм. — Нам не хотелось бы снова неделю носиться по всему Ауленту в поисках Стеллы.

— Я не собираюсь больше теряться и не нужно меня водить за руку. Я не маленькая, — взбунтовалась Стелла.

— Она говорит это с тех пор, как ей исполнилось три года, и при этом регулярно продолжает теряться, — съехидничал молодой Риа.

— Беглар! — рассердилась Стелла.

— Хорошо, Стелла, мы понимаем, что у тебя работа и потому не будем тебе мешать, — смирилась Мириам, и добавила не терпящим возражения тоном: — но запомни, что это твоя последняя миссия и больше ты работать не будешь. Мы не хотим потерять тебя.

Мириам и Беглар извинились за доставленные неудобства, попрощались и ушли довольные, что Стелла нашлась и ей ничто не грозит. Большего им пока и не требовалось.

Нейман подошла к Стелле и тихо промолвила:

— Прости меня, но я не могла помочь тебе. Ты должна была вернуться сама.

— Ты не виновата, Нейман, и ты единственная, кто понял меня и помог мне. Я очень благодарна тебе и скоро навещу тебя снова.

— Я буду ждать. Ты должна кое-что узнать, Стелла.

— Что?

— Умей ждать, не всё сразу, — таинственно улыбнулась терианка, её печальные чёрные глаза на миг озарились тёплым светом.

Когда Нейман ушла, Стелла торжествующе посмотрела на Группу Риска.

— Вы не захотели в прошлый раз поверить моим предположениям. Но на этот раз я пришла с фактами и доказательствами. Быть может, им вы поверите? — спросила Стелла.

— Пожалуй, мы выслушаем тебя, — ответил Том. — Если ты умудрилась вернуться из города-призрака, то тебе явно есть, что рассказать.

— Прекрасно, хоть на этот раз вы не пытаетесь всё отрицать. Прежде всего, я отдам вам краткий отчёт о моих исследованиях, — Стелла положила свой свёрток на стол.

— Это называется «краткий отчёт»? — едва не обомлел Дик, увидев целый ворох бумаг, старых и пожелтевших.

— Да. Здесь лишь самое главное, но какие именно сведения вы передадите в ЦМБ, а какие нет, это решать вам, — ушла от полной ответственности за последствия Стелла, — моя задача заключается в том, чтобы только поставлять вам информацию. Жаль, что я не смогла побыть дольше в Королевском Городе.

— Этого только не хватало! — воскликнул Ратмир. — Ты что, с ума сошла, чтобы покидать Аулент одна, и без ведома кого-либо? Да кругом полно регетарков, не говоря о других опасностях.

— Со мной ничего плохого не случилось, меня даже дождём не намочило, если вас это интересует. Вы потом прочтёте эти бумаги, — продолжала Стелла, — а сейчас я вам кое-что расскажу. Вы хотите знать, что собой представляет Лэс-Тера? Я почти знаю, кто она, хотя именно Лэс и является одной из немногих неразгаданных тайн Аулента и Теры.

— Стелла, тебе известно, что Нейман что-то знает о Лэс-Тере? — спросил хмурый Артур. — Та самая Нейман, которой ты так почему-то доверяешь.

— Нет, я не знала, но, будучи в городе-призраке, я об этом догадалась, — ответила Стелла.

— Если ты узнала даже об этом, то ты действительно многое можешь рассказать, — Ратмир, как и другие, проявил теперь уже неподдельное внимание.

— Да, я не зря провела последние дни, — подтвердила Стелла, — но прежде, чем заняться Лэс-Терой, вы должны кое-что узнать о мире, в котором она живёт. В городе-призраке я нашла огромный архив, который вмещает в себя не только исторические книги и летописи. Изучая документы архива, легенды, а также «Откровения мёртвых», я узнала, что Тера действительно живая. О каждой планете, где существует жизнь, можно сказать, что она живая. Это в порядке вещей, ведь всё живое нуждается не только в почве и воде, но и в особых биотоках планеты. Тера же исключение из правил, она в прямом смысле разумная. Эта планета имеет подобие мозга, она всё чувствует и понимает, она способна принимать собственные решения и влиять на поведение людей, жаль, что это влияние распространялось лишь на коренных териан. Тера — живое существо. Сравнивать её с другими планетами это всё равно, что сравнивать животное и дерево, которое тоже живое, но не настолько, как животное. Я не знаю, как такое могло произойти, но это так. Тера очень старая планета, но добрая. На ней сотни тысяч лет жили звери и люди. Планета имеет связь с каждым существом, рождающимся на ней и эта связь похожа на связь между матерью и детьми. Тера создала идеальную гармонию, и на ней никогда не возникало междоусобных войн, катаклизмов и природных бедствий.

— Стелла, мне кажется, ты на сей раз, всё же ошиблась, — возразил Ратмир. — Я уже давно живу на Тере, но никогда не мог сказать, что здесь идеальная погода и гармония.

— Ратмир, я не говорю, что здесь сейчас идеальная гармония природы, я говорю, что она была таковой, пока её не нарушили, — пояснила сверхисследовательница. — На Тере звери всегда и все были травоядными, даже те, кто выглядел хищником. Видимо, планета не могла допустить, чтобы её дети поедали один другого. Она взращивала на себе существа, которые жили в мире, ведь ни одной матери не хочется, чтобы её дети враждовали и убивали друг друга. Так было всегда. Судя по архивам, терианская цивилизация самая старая из всех известных, так как её уже около миллиона лет. Териане были очень мудрыми людьми и быстро развивали культуру и науку, ибо этому не мешали междоусобные войны и всякие другие. Когда на нашей Земле ещё были мамонты и первобытные люди, териане уже начали осваивать другие солнечные системы. Они видели многие планеты и различные миры, где шли войны, но никогда не вмешивались, а оставались лишь наблюдателями. Люди голубой крови перенимали у других рас только самое лучшее из их культуры. Единственное, чем могли прогневать териане другие народы, так это тем, что часто высаживались на какую-либо планету и начинали разрабатывать там рудники для добычи драгоценных камней и металлов. Но чаще всего это были либо необитаемые, либо населённые варварами планеты и потому териан никто не видел, а они никогда не оставляли после себя следов. Я нашла так же свидетельства, что они посещали и Землю, это в последний раз произошло около пяти тысяч лет назад по терианскому времяисчислению. Териане жили очень далеко от других обитаемых планет, и потому о них долго никто не подозревал.

Несмотря на развивавшуюся науку, люди с голубой кровью создали лишь космические корабли, несколько маленьких заводов и «Копирон», о котором я расскажу позже. Но они никогда не изобретали самолётов, автомобилей, кораблей, оружия массового уничтожения. Не строили больших комплексов заводов и фабрик, электростанций и тому подобного. Те единственные несколько заводов и космодром, которые существовали, были расположены рядом и в отдалённом от городов месте. Впрочем, несколько маленьких посадочных площадок для космического транспорта имелись в разных местах Теры. Териане жили весьма просто и довольствовались в основном тем, что давала им природа. Они не знали рабства, но при этом строили огромные и прекрасные дворца, замки, дома, мосты, башни, арки и многое другое. Всё это возводили сообща, и хоть работа была не из лёгких, никто от неё не отказывался, и никто не создавал машин, которые могли бы облегчить труд, но загрязняли бы окружающую среду. Тяжёлые камни и блоки териане поднимали с помощью не хитрых приспособлений и умениями отдельных людей, способных управлять силами планеты. Строительным материалом служили мрамор разнообразных цветов и оттенков, гранит, малахит, горный хрусталь, различные породы дерева, благородные металлы и драгоценные камни, многие из этих материалов высоко ценятся и неизвестны ни на одной планете. Такие дворцы и дома вечные. Иногда несколько поколений строило дворец, чтобы в нём жили потомки. У териан очень развито чувство привязанности к семье, и так как семьи были большими, то дворцы и замки родственников располагались рядом и в них жили тысячелетиями люди, предки которых являлись общими. Вы можете себе представить дом, в котором живёт семья, имеющая два-три десятка детей, а то и больше? Места должно было хватать всем и потому терианские жилища больше походят на дворцы. Каждый терианин был весьма религиозен. У них одна вера, очень близкая к христианской, и соблюдалась она строго. Одно меня смущает в этой религии, и я так и не смогла этого понять.

— Неужели они совершали жертвоприношения? — спросил Ратмир, тщетно пытаясь припомнить что-либо о верованиях териан и их обрядах.

— Нет, жертвы тут ни при чём, — ответила Стела. — Они вообще жертвы не приносили, просто строго соблюдали законы, касавшиеся в основном норм поведения и отношения ко всему окружающему миру. Дело в том, что териане, будучи весьма умными и повидав много других миров, ужасно, почти панически, боялись какого-то злого духа. Они считали, что от этого зла их может защитить только множество драгоценных камней и металлов. Они верили, что каждый камень живой и обладает не только душой, разумом и сильной энергией, но и способностью даже выборочно кого-то убивать, а кого-то защищать. Поэтому-то териане и стремились окружить себя драгоценностями и носили очень много украшений на себе. Разве это не странно? Эту тайну я так и не разгадала. Оставила её на потом, не думаю, что она сейчас первопричина всего происходящего, хотя что-то роковое и зловещее в ней есть.

— Возможно, териане называли злом что-то вымышленное, а, может, они им считали всё чужое, вроде нас с вами, — предположил Том. — Посмотрите вокруг, ни в одном терианском доме пришельцы жить не смогли, ибо там их поджидали ужасы, болезни и даже внезапные смерти. Вспомните хотя бы тот дом, что находится недалеко от пустыни, в нём уже без вести пропало множество неосторожных пришельцев. Да и в Ауленте все дворцы териан стоят пустые и дразнят своими сокровищами тех, кто прибыл сюда с целью разбогатеть. И при всём при этом семья графини Ронды де Эриндо долгое время жила во дворце, принадлежавшем когда-то королевской семье Теры. И знаете, почему с ними ничего не случилось? Скорее всего, потому, что милосердная графиня вырастила двух девочек голубой крови. Если дома териан, и правда, не просто бездушные постройки, то они не тронули Эриндо и их слуг потому, что не могли принести вред тем детям, которые считали семью Эриндо своей. Ноэми и Нейман были залогом счастья своей приёмной семьи и, возможно, потому графиня Ронда приучила своих детей носить множество драгоценностей. Она что-то знала о религии териан и поступила очень мудро, перенеся в жизнь кое-что из их суеверий.

— Но это не спасло ни графиню Ронду, ни её семью, — сказал Артур, и обратился к Стелле: — Что ещё можно сказать плохого или хорошего о людях голубой крови?

— У них не было физических пороков, это была идеальная раса.

— Тебя послушать, так здесь был прямо рай самый настоящий, — с сарказмом улыбнулся Артур.

— Мне это тоже сначала показалось сказкой, но ведь не могут же все документы врать, — сказала Стелла.

— А как насчёт самих териан?

— Нет, они не могли подделать столько документов или выбросить свидетельства о чём-то плохом. Они всё записывали, а в их жизни были и трудности. Териане знали свою родословную и могли без труда назвать тех, кто являлся их предком несколько десятков тысячелетий назад, они любили точность во всём. Самой старой считалась королевская династия. Её корни прослеживались до одного миллиона лет, и это семья была единственной, стоявшей выше всех других. На Тере не существовало классовых различий, только прямые потомки королей выделялись среди остального всенародного равенства. Териане самый удивительный народ, с которым мне доводилось сталкиваться, так как они не имели ничего подобного с полицией, судами и тюрьмами. Преступность на такой огромной планете, где власть представлял исключительно один король, как ни странно, отсутствовала. Правителями Теры были мужественные люди, которые разумно правили планетой и народом, очень уважаемые своими подданными. Между терианами царило согласие и, может, именно поэтому они носили при себе только кинжалы и терианские стилеты, как напоминание о смерти, но не оружие для нападения. Между ними существовала какая-то непостижимая сплочённость, очень странная. Такое впечатление, что над терианами висела какая-то угроза, и они были объединены общей бедой, возможно, страхом пред тем таинственным злым духом. Или было что-то другое? Чем-то должно же объясняться то, что за миллион терианских лет между людьми голубой крови ни разу не вспыхнула междоусобная война, и не случалось революций, тогда как все другие народы и расы в процессе цивилизации постоянно переживали войны и восстания. Почему же терианская цивилизация такая уникальная? И неужели столь мудрый, сплоченный и мирный народ мог вдруг без всякой причины уничтожить свою правящую семью?

— Действительно странно, — согласился Том. — Может, териане, побывав на других планетах и наблюдая там войны, сделали для себя соответствующие выводы и не стали повторять чужих кровавых ошибок? Ведь они, похоже, были мудрой расой.

— Очень мудрой и, возможно, в этом и заключалась их беда, — произнесла Стелла.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Артур.

— То, что териане думали по-иному, чем мы, — ответила сверхисследовательница. — Возможно, они мыслили так, как не мыслит никто больше во Вселенной. Они стремились к совершенству, но не путём соперничества и войн, они делали всё обдумано. Териане обладали своеобразным разумом и понимали то, чему другие учатся целые тысячелетия, проходя через войны и ошибки. Боюсь, что мы просто не смогли бы понять териан, хотя они говорили бы самые простые истины, которые ищет вся Вселенная и к которым стремятся все. Изолированные от других народов, они развивались, без влияния кого бы то ни было, и создали своё понимание мира. Пришельцы не смогли понять териан, и в результате погибла целая цивилизация.

— Стелла права, — кивнул Артур. — Помните, что Лэс-Тера нам сказала: что мы говорим с нею на одном языке, но мыслим по-разному. А ведь Лэс — терианка.

— Териане отличаются от землян не только мышлением, голубой кровью и очень светлой кожей, — добавила Стелла. — У них были преимущественно тёмные волосы и очень редко светлые. Но все териане без исключения, имели чёрные глаза, также, как и голубую кровь.

Стелла покосилась на Артура, говоря всё это.

— В таком случае я — терианин, — с иронией произнёс Артур, который имел чёрные глаза и волосы, при довольно светлой коже.

— Это правда? — серьёзно задала вопрос Стелла, словно ожидая от Артура какого-то признания.

Она смотрела на него с подозрением, которое всё увеличивалось.

— Конечно, нет, — ответил за Артура Рэм. — У него красная кровь и мы не раз это видели. Продолжай, Стелла.

— Так вот, териане, в остальном, до мелочей похожи на землян своим организмом. Их возрастной уровень жизни весьма высок. Они могли жить по двести лет и при этом никогда не выглядели старше сорокалетних землян. Териане почти не болеют и подвержены только переутомлению, болезням сердца, простуде и ещё некоторым незначительным болезням. Единственный серьёзный минус — это их чувствительность, они от сильного потрясения могут сходить с ума. Физически же они очень выносливы. Может, в этом виновата голубая кровь, не знаю точно, но такую светлую кожу териане имеют именно благодаря своей крови. Как ни странно, но земляне поначалу считали териан суть ли не хладнокровными ящерицами, так как нормальная температура териан всего лишь двадцать пять градусов. Несмотря на такую низкую, по нашим меркам, температуру, они всегда пребывали в отличном здравии. На этой планете, как вам уже известно, рождается сразу по нескольку детей и это происходит под влиянием энергетического поля Теры, которая всегда считалась второй матерью. Она оберегала своих детей и давала им самые лучшие условия жизни. Здесь всегда было тепло, постоянно росли цветы и плодоносили растения. Териане по своей природе оставались вегетарианцами и никогда не убивали птиц и зверей. Тера похожа на Землю, но отличается от неё тем, что её год состоит из 280 дней, а значит на одну пятую короче. Сутки на Тере состоят из 23 часов и практически равны земным. Растительность тут тоже зелёного цвета и нет различий в воздухе и воде, которые такие же, как и на Земле. Одним словом, Тера по климатическим своим условиям была не планетой, а раем. По легенде, люди голубой крови появились на Тере около миллиона лет назад. Их было несколько сотен, и они прибыли сюда на космическом корабле. То есть, уже в такой далёкой древности раса с голубой кровью имела высокий уровень технического развития. Факт о таком огромном числе лет меня немного смущает, возможно, история велась по каким-то другим меркам, но пока это не важно. Этот корабль прилетел из далёких миров и приземлился на Тере с серьёзными повреждениями. Пассажиры этого древнего звездолёта остались жить на Тере и не пытались её покинуть. Легенда, правда, умалчивает о том, почему эти люди высадились здесь. Потомки тех пришельцев, ставших коренными терианами, долго искали ответ, но так и не нашли. Быть может, эти люди сбежали с какой-то планеты, так как та должна была погибнуть; или потому, что они были просто изгнанниками; может, на их родине шла война, и они покинули её, чтобы найти новый мирный дом; а может, сбежали из рабства и плена или просто вынуждены были остаться здесь, так как не смогли починить корабль или вызвать помощь. Никто так и не узнал, откуда прибыли на Теру люди с голубой кровью. Они не оставили никаких объяснений этому, будто пытались вообще стереть из памяти потомков то, что они прибыли сюда с другой планеты. Так или иначе, но Тера приняла своих новых детей весьма благосклонно. Они в свою очередь стали жить мирно и подчиняться самому благородному и совершенному закону — Закону Природы. Так продолжалось множество лет, но затем пришли чёрные дни.

Около тысячи лет назад на Теру спустился корабль-разведчик. Он прибыл с другой, воинственной и жестокой планеты, но териане приняли его гостеприимно. Последствия не заставили себя долго ждать: коварные пришельцы вскоре принесли войну на мирную и беззащитную Теру. Териане защищали свой дом, как могли, имея лишь холодное оружие. После непродолжительной войны захватчики с позором бежали и тогда, как гласит предание и исторические записи очевидцев, на Тере впервые пролилась кровь и появились сапфиры там, где голубая кровь териан упала на землю. Она действительно у них уникальна: после свёртывания становится настоящими сапфирами под влиянием неизвестных пока мне реакций. До этой войны все териане умирали своей смертью. Их останки тоже превращались со временем в сапфиры, так что нельзя найти ни одного скелета терианина. Прошли годы, и на Теру снова напали пришельцы. Однако, хорошо вооружённые, они потерпели поражение пред практически безоружными терианами. Убегая с планеты, незваные гости решили, что териане — демоны, раз их нельзя легко убить. И это было правдой: люди голубой крови почти неуязвимы. Они не горели в огне, могли дышать под водой, останавливать на продолжительное время сердце. Их ранили, но не убивали пули, им нельзя было даже отрубить голову, так как они имели очень прочный позвоночник. Многие териане в этой войне потеряли руки и ноги. Но у них, благодаря голубой крови, непостижимо стремительная регенерация. Конечности вырастали заново довольно быстро, и потому среди этой расы не было калек.

Вот только вскоре снова стали появляться захватчики с других планет, привлечённые сокровищами. Териане вынуждены были вновь взяться за оружие, чтобы отстоять свободу и планету. Началась особо жестокая война. Местное население по-прежнему оставалось неуязвимо для оружия пришельцев, но враги стали ловить их и буквально резать по частям, чтобы узнать, как их можно быстро убить. Наконец и эти пришельцы, потерпев поражение, убрались с планеты, но угрожали вернуться. Потеряв почти всю армию, они узнали, что людей с голубой кровью можно убить, если ему в сердце вонзить нож, кинжал или другое холодное оружие, и если клинок останется в сердце на полминуты, то человек умрёт. Если же кинжал вытащить сразу, после нанесения удара, то терианин выживет.

— Почему? Какая разница в том, останется оружие в сердце или нет? — задал вопрос Рэм.

— Очень большая. Кровь териан имеет уникальные свойства и, быстро сворачиваясь, заживляет раны даже смертельные с нашей точки зрения. Если оружие сразу вытащить из сердца, то кровь начтёт опять движение и рана быстро затянется, не вызвав смерти. Если же оружие оставить в сердце, то оно будет словно плотина на реке, не дающая воде течь. Оно станет преградой, и кровь перестанет циркулировать. Она соберется у сердца и свернётся, а это вызовет закупорку вен и сосудов, которая ведёт к смерти. Это происходит примерно так, хотя я не могу с полной уверенностью утверждать это.

— А если оружие останется в сердце чуть меньше, чем полминуты? Что тогда будет? — спросил Рэм, его, как врача, это очень заинтересовало.

— Тогда терианин либо будет умирать долго и мучительно, либо выживет, но его сердце останется какое-то время слабым, — ответила сверхисследовательница.

— А если будет повреждён мозг, неужели он и тогда останется жив? — интерес Рэма не угасал.

— Да, мозг териан быстро самовосстанавливается, и он более прочен, чем сердце. Терианина нельзя убить, нанеся ему удар в голову.

Рэм ещё что-то хотел спросить, но Артур заявил, что врач может после узнать все подробности. Стелла продолжила:

— В течение этого последнего тысячелетия захватчики с разных планет довольно часто наведывались сюда, но всякий раз терпели поражение, хотя и знали, как можно убить териан. Не раз за это тысячелетие на Тере происходили кровавые сражения, и пришельцы с многих планет окончили здесь свою жизнь. Люди голубой крови тоже имели космические корабли, но не нападали на другие миры, даже чтобы отомстить. Зная о своей неуязвимости, данной природой, териане никогда не предпринимали попытки захватить какую-либо планету, а для этого у них имелись все возможности. Вселенной повезло, что умные, очень плодовитые и живучие териане в душе были добрыми и не воинственными, иначе они уже давно бы захватили власть над миром. Войны с пришельцами продолжались около десяти столетий, за которые погибло немало людей. Сто лет назад, после очередной войны, териане разбили очень сильную космическую флотилию, считавшуюся непобедимой. Кучка уцелевших врагов бежала, затаив злобу и мечтая о мести. Люди голубой крови вздохнули свободно, так как эта война была самой ужасной за все века и длилась дольше остальных.

Похоронив павших воинов, териане думали, что навсегда отбили охоту у кого бы то ни было воевать с ними. Это было так. Но в одном они ошиблись. Сбежавшие враги им отомстили, и довольно скоро. Это произошло так: одной ночью пастухи на отдалённом горном склоне пасли терианских овец, очень похожих на земных и дающих тончайшую шерсть. Всё было спокойно, но их разбудил шум. Проснувшись, они увидели, что в долину возле гор спускается комический корабль. Он был вражеский. Из него выпустили каких-то крупных зверей, а затем пришельцы улетели. Пастухи заметили, что животных было около сотни и что никто, кроме них, корабль не покинул. Не придав особого значения этим зверям, доверчивые пастухи успокоились. Они считали, что эти твари также безобидны, как и все животные Теры. Но это оказалось не так. Звери стали разбегаться в разные стороны, а с десяток из них направился прямо к стаду… Через час все овцы были растерзаны, а чудом спасшиеся пастухи, еле живые от ужаса, прибежали в свой город. Они рассказали о случившемся. С тех пор на Тере больше не было покоя от этих зверей, нападавших на всякое живое существо. Этих монстров прозвали регетарками, так как скала, возле которой они были высажены, называлась Регетарк. Вот так кончилась для териан война с пришельцами и началась столетняя война с инопланетными хищниками, которые быстро расплодились, так как на Тере у них не существовало природных врагов.

— Значит, регетарки были завезены на Теру, чтобы отомстить терианам? — изумился Дик.

— Да, и надо признать, что бедным людям пришлось нелегко, — сочувствовала туземцам Стелла. — Но и на этом их беды не кончились, так как девятнадцать лет назад, по земному время исчислению, на Теру впервые прилетели земляне. Они прибыли, в отличие от других, не с войной, а с миром, чтобы обезвредить опасную банду, и не более. Разве могли доверчивые и по-прежнему добрые и отзывчивые териане знать, что именно земляне погубят их? Да-да, не злые и враждебные пришельцы погубили териан, а миролюбивые земляне. С тех пор на Тере больше не было мира и спокойствия, и пришли самые тяжёлые времена за всю историю местной цивилизации.

— Ты говоришь о землянах не очень-то лестно, Стелла, — заметил Артур. — Откуда у тебя такое презрение к соотечественникам?

— После того, что я узнала в городе-призраке, мне стыдно, что я землянка, — призналась Стелла. — Я почти ненавижу себя и всех землян. Как только нас терпит Тера!

— А что ты узнала конкретно? — спросил Том.

— С одной стороны очень много, а в другой — совсем ничего. За последние двадцать лет на Тере произошло множество перемен и событий, но земляне уничтожили всё, что смогли, из информации о Тере и терианах. Единственный более или менее ценный архив, похоже, остался лишь в Королевском Городе. Но и там царит полный беспорядок, словно кто-то стащил туда в спешке все документы и книги, но не успел навести там прядок. Из сохранившихся летописей и записей историков-очевидцев, я узнала, что териан беспощадно уничтожали вовсе не потому, что они жестоко убили своих короля и королеву. Териан убивали из-за богатств этой планеты.

— Стелла, это же бред! — воскликнул не согласный с ней Ратмир. — Териан не могли убивать из-за их сокровищ. Если бы это было так, то с Теры давно бы всё растащили, а между тем с этой планеты вывезли совсем немного драгоценностей, принадлежавших терианам.

— Не обязательно вывозить сокровища с Теры, — возразила Стелла. — Многие пришельцы были рады поселиться здесь и заодно присвоить себе то, что принадлежало терианам. А им принадлежало очень многое. На Тере существовало около тысячи городов, и только непосредственно королевская семья имела в каждом из них один дворец. И каждый дом был не менее богат, чем тот, в котором жила семья Эриндо. Другие териане тоже часто имели по нескольку родовых поместий, расположенных в разных концах Теры. Разве пришельцы могли отказать себе в удовольствии поселиться в роскошном дворце, набитом сокровищами? А сколько тут плодородных земель — просто неизмеримые просторы! Но для этого нужно было убрать со своего пути териан, и пришельцы ухватились за первый попавшийся повод, чтобы начать резню. О Красных Вампирах вы, конечно, знаете и об их зверствах тоже. Что касается украденных сокровищ, то, как я прочла в одной из записи териан, вывезти с планеты пришельцы могли только «безопасные драгоценности». Что означает термин «безопасные драгоценности» я так и не смогла узнать точно, но, скорее всего, это какие-то не слишком ценные с точки зрения местного населения драгоценные камни.

— У меня есть другая версия, — неожиданно сказал Артур. — «Безопасными драгоценностями» могут быть камни, к которым пришельцы могут прикасаться без каких-либо последствий. Стелла, ты, разумеется, не знаешь, как ушла из своего дома Нейман де Эриндо?

— Нет. Она только перед моим уходом сказала, что собирается покинуть дворец. А подробностей других мне не известно, ведь я только что вернулась в Аулент.

— Тогда тебе будет небезынтересно узнать кое-что о том, как встретил дворец Эриндо своих новых хозяев — семью Хауц.

— Что?! — Стелла посмотрела на Артура круглыми от удивления глазами. — Дом Нейман перешёл к этим негодяям?

— Не беспокойся, они даже не вошли в него, — усмехнулся Ратмир.

— Нейман собственными руками и с помощью своих верных рабов разорила поместье, а дворец окружила каким-то странным огнём, — пояснил Стелле Артур. — Она сумела с достоинством принять своё поражение и не оставила врагам, как утверждают очевидцы, ничего ценного, кроме фонтана на площади перед дворцом. Однако, когда Хауцы вознамерились разобрать его и извлечь из него все сапфиры, произошло что-то немыслимое. С неба ударила молния, хотя день был ясным, и все камни в фонтане стали гореть этими электрическими разрядами, никого не подпуская к себе, хотя раньше ничего такого за этим сооружением не замечалось. При этом пострадал один из сыновей Хауца, он до сих пор в тяжёлом состоянии, но жить будет. В таком непонятном происшествии обвинили Нейман и её уже чуть ли не открыто называют ведьмой. Вот так-то.

Пока Артур рассказывал эту новость, Стелла сидела, погружённая в воспоминания. В её голове всплыли картины прошлого, где камни в дворцах и других сооружениях териан действительно приносили вред врагу и даже убивали. Возможно, в этом и заключалась защита от того неведомого зла, которого так боялись люди голубой крови. Информация, полученная из «Копирона» была разнообразной и слишком обширной, а потому она сосредоточилась в подсознании и очень хаотично воспринималась сознанием Стеллы. Сверхисследовательница знала теперь слишком много тайн Теры и могла даже вполне сносно объяснить происшествие возле дворца Эриндо, но вдруг почувствовала, как какая-то сила возникла незримо рядом и безмолвным, но настойчивым голосом потребовала от неё молчания. Стелла на миг перепугалась, поняв, что её кто-то контролирует, но, в конце концов, разве она не ощущала и до этого, что-то невидимое и необъяснимое, что постоянно сопровождало её с тех пор, как она ступила на Теру? Она решила поговорить обо всём этом позже с Нейман, а пока успокоилась и вновь продолжила разговор, стараясь, тем не менее, быть осторожней в словах.

— Да, возможно, именно камни, не обладающие подобной силой, и являются безопасными камнями, которые и могут быть вывезены с Теры пришельцами, — сказала Стелла. — А таких драгоценностей тоже достаточно много, чтобы из-за них началась война. Вот так, на мой взгляд, разворачивались события. Однако что-либо конкретное мне не удалось узнать. Везде лишь одни намёки и недомолвки. За последние двадцать пять-тридцать лет в архиве нет ничего, словно кто-то постарался уничтожить все факты, документы и доказательства того, что именно произошло на Тере. Спрашивается — зачем? На этот вопрос я пока ответить не могу, к сожалению. Во всём этом есть что-то подозрительное, и ясно, что тот, кто избавился от архива, хотел скрыть свои поступки, а может и преступления. Я прибыла на Теру, чтобы узнать и понять Лэс-Теру, но чувствую, что она не самое опасное и грозное существо на этой планете. Кто-то невидимый представляет здесь большую опасность для людей, и, похоже, именно с ним Лэс и ведёт борьбу.

— Мы пришли к тому же выводу, но ничего не смогли обнаружить, за что можно было бы зацепиться, — сказал Артур. — Единственное, что мы узнали, так это то, что Красные Вампиры до сих пор тайно орудуют в Ауленте.

— А что ты узнала о Лэс-Тере? — спросил Дик.

— Не многое, но этого достаточно, чтобы понять, с кем мы имеем дело, — ответила сверхисследовательница и положила перед собой одну из книг, принесённую из Королевского Города. — Так как архив уничтожен, то я сначала стала изучать книги под названием «Откровения мёртвых». Этих книг пять. Первая из них написана почти миллион лет назад, если дата не врёт. Это уникальные рукописи, в них собраны пророчества о важнейших событиях, которые должны были произойти в течение миллиона лет. Это всего лишь пророчества и легенды, похожие на сказки, но пока они сбывались в точности. Два из этих пророчеств касаются того, что сейчас происходит. Одно их пророчеств гласит, — Стелла открыла большую старую книгу и прочла: — «Когда терпенье кончится у Теры, когда планета мстителя пошлёт, тогда появится Лэс-Тера и лишь она планету сбережёт». Так говорится в предании древних, и мне кажется, оно сбылось.

— Я что-то не совсем понимаю, — признался Рэм. — Ты хочешь сказать, что появление Лэс-Теры было предсказано миллион лет назад?

— Это же очевидно! — Стелла захлопнула книгу. — Хотя, пророки не часто рождались на Тере, и потому последняя книга, возможно, была написана гораздо позже первой. Сейчас не могу этого точно сказать, позже разберусь и выясню. Так вот, прочтя это предание до конца, я сопоставила факты и сделала вывод. Всё это началось с появления землян. В легенде говорится, что териан погубят пришельцы, которые сначала будут скрываться под маской друзей. После этого почти все териане погибнут, и здесь будут властвовать пришельцы, которые стекутся на Теру со всех планет и миров. Териане погибнут, но останется Тера. С приходом землян была нарушена идеальная гармония природы и планета, истерзанная резнёй и распрями, пошлёт человека-мстителя. Это будет девушка по имени Лэс-Тера. Она будет справедлива и очень сильна, так как является душой планеты и Тера станет поддерживать свою дочь в её делах. Одним словом, Лэс — это последний отчаянный крик планеты, это её протест и боль. Не знаю, есть ли у Лэс-Теры мать среди смертных, но только планета и Лэс одно целое. Это один мозг и одно существо, так как планета вместила в Лэс-Теру всю свою силу и этим создала свой двойник, но в образе человека. По преданию, Лэс-Тера войдёт в этот мир доброй и милосердной. Планета наделит свою протеже мужеством, благородством и справедливостью. Лэс будет последним испытанием, посланным пришельцам планетой. Творя добро, она должна была примирить пришельцев с терианами, но только инопланетяне продолжали убивать людей голубой крови и не вняли милосердию этой уставшей планеты, которая на причиняемое ей зло ответила добром. Тогда-то Ласточка и стала Лэс-Терой. Она стала мстить жестоким пришельцам от имени Теры, раз они не вняли голосу разума. С тех пор Лэс стала проклятием, посланным планетой, как месть за гибель териан, которые были детьми Теры. Планета будет управлять Лэс-Терой в её делах. Само имя «Лэс-Тера» означает на языке териан — Вечность Теры. Хотя все считают, что это имя произошло от двух слов: ласточка и пантера. Когда Лэс-Тера стала досаждать пришельцам, то одновременно с этим планета начала устраивать стихийные бедствия. Начались землетрясения, бури, ураганы, ливни, засухи и многое другое. Шли даже сильнейшие снегопады, которых раньше в этих местах никогда и близко не видели. Планета выживала непрошенных гостей, как могла, и вскоре все города опустели. Все, кроме Аулента. Да и разве вы сами не заметили, как сейчас одеваются в Ауленте? Посмотрите внимательно на людей. Все они предпочитают лёгкую одежду, так как постоянно преимущественно стоит невыносимая жара. Но при этом большинство женщин носят длинные и широкие юбки, а мужчины, несмотря на зной, таскают с собой везде и всюду старомодные плащи, которые на Земле носили лишь в средневековье. Женщины постоянно кутаются в покрывала и носят вуали. А знаете почему?

— Потому, что сейчас такая одежда — вуали и плащи — входят в моду, — без раздумий ответил Дик. — Их носят и на других планетах, и на Земле в том числе. Всё всегда, как говорится, возвращается на круги свои, и мода тоже не исключение. Вот и модельеры, истощив свою бурную фантазию, не нашли ничего лучше, как использовать в современном одеянии элементы старомодной одежды. А Аулент, хоть и находится на границе Сферы, имеет право тоже следовать моде. Наша форма, между прочим, включает в себя широкие броне-плащи, сшитые как средневековые.

— Всё это так, — согласилась Стелла, — но только в Ауленте это не дань моде, а необходимость. Читая исторические документы, я узнала, что на Тере и испокон веков был ровный тёплый климат, и снежная зима стояла только на одной сотой части суши. Теперь же днём стоит невыносимая жара, а ночью такой холод, что иногда замерзает вода. Чем это вызвано? Сам посебе климат не мог измениться так быстро и так резко, тем более, непонятно в какую сторону. У меня есть лишь один ответ: это проделки планеты. Умная Тера делает сознательно перепады в погоде. Поэтому-то женщины и носят вуали, чтобы спастись от палящего солнца, и надевают длинные юбки, так как знают, что в любую минуту жара может смениться ливнем или жутким холодом. Да и на себя посмотрите. Ведь вы тоже, невзирая на жару, носите на плечах тяжёлые длинные плащи, ибо они здесь необходимее ваших бронированных, потому что те сшиты из тонкой ткани.

Группа Риска действительно не изменила официальной форме своей команды, но плащи носила не свои фиолетовые, а тёплые, купленные в Ауленте. Только Артур всё ещё не снял траур и предпочитал чёрные одеяния.

— А это правда! — не мог не согласиться Ратмир. — Погода становится год от года хуже и невыносимей. Иногда она среди дня так резко меняется, что жара может за несколько минут смениться ливнем, или того хуже снегопадом. Грозовые тучи могут появиться в считанные секунды буквально из ничего. Именно поэтому здесь и носят с собой тёплую одежду, так как никогда нельзя быть уверенными в том, что будет через минуту. Кстати тебе, Стелла, тоже надо бы постоянно иметь при себе плащ, если ты не хочешь внезапно оказаться в больнице с воспалением лёгких.

— Вот именно, здесь ни в чём нельзя быть уверенными, — подтвердила Стелла. — Всё говорит о том, что у Лэс-Теры есть очень сильный союзник — Тера.

— Значит, мы только время теряем, а ловя Лэс, ещё больше злим Теру. В хорошую же историю мы попали. Мне одно только не ясно, — сказал Артур, посмотрев за окно, где небеса нахмурились, словно решая, пролить дождь на ненавистных пришельцев или не стоит дарить им такой милости и вновь вернуть жару.

— И что тебе непонятно? — спросил Том.

— У Лэс-Теры, как мы знаем, есть лошадь. Как объяснить то, что это животное тоже обладает незаурядными способностями, например, не оставлять следов. Тера не могла создать такого коня, так как лошадей на Тере, до прихода землян, не было.

— Нет, Артур, кони на Тере были, — возразила Стелла, — но сейчас уже об этом забыли. Териане когда-то посещали Землю и завезли оттуда на Теру, помимо драгоценных камней и металлов, лошадей и ещё кое-каких животных, и растения. В последствии они вывели не одну породу лошадей, и при том эти кони не были агрессивны.

— Куда же они делись? — спросил Дик.

— Точно не знаю, но, похоже, териане прятали этих коней от вездесущих землян. На Тере единственным транспортом были верховые животные. Тера очень большая, а автомобилей на ней не существовало от сотворения. Поэтому терианские кони имели непревзойдённую выносливость и бегали чуть ли не вдвое быстрее самых быстроногих лошадей Земли, так как им требовалось преодолевать большие расстояния. Среди землян обязательно нашлись бы такие, которые захотели бы иметь терианские породы этих животных, ведь они без труда выиграли бы любые скачки, — пояснила Стелла.

— В таком случае, у Лэс-Теры без сомнений терианский конь. И при этом с дополнительными фокусами от самой планеты. Ясно, почему мы не могли её догнать. Кстати, только сейчас вспомнил, что графиня Ронда де Эриндо однажды обмолвилась, что видела терианских лошадей. Я тогда не придал значения её словам. Уж не она ли приютила у себя этих легендарных животных, спрятав в своих табунах? Как же мы раньше не подумали об этом, ведь Фауст очень силён, красив, высок и не похож ни на одну породу лошадей, завезённых на Теру землянами. Только у семьи Эриндо имеются подобные скакуны, — припомнил Артур и спросил: — А что говорит второе предание?

— Вторая легенда рассказывает о том, что Теру спасёт звезда, — ответила сверхисследовательница. — Когда на небе вспыхнет незаметная до сих пор звезда, то Теру посетит кто-то, кто принесёт мир, покой и восстановит справедливость. Тогда вернётся нарушенная идеальная гармония природы и Тера снова возродится. И знаете, что меня поразило сегодня, когда я возвращалась из города-призрака? То, что на небе сияла огромнейшая звезда, а это значит, что вскоре Тера вздохнёт свободней и иго тирании пришельцев падёт. Придёт кто-то, кто изменит историю.

— Действительно странное предание, — Артур невольно задумался. — Ты знаешь, Стелла, Нейман нам рассказала об этой легенде, но не сказала, что это звезда предвещает избавление, которое наступит с появлением какого-то человека по предсказанию древних. Нейман так же полагает, что это всего лишь красивая мечта умирающей расы. На мой взгляд, Нейман — это сплошная ходячая тайна. Она никогда ничего не говорит до конца и чувствую, что ей ещё что-то известно.

— А что вы от неё ещё хотели? Нейман ведь терианка, она терпеть не может пришельцев, — прокомментировал Дик поведение Эриндо.

— А мне кажется, что легенды легендами, но всё же, это не серьёзно, — сказал Том. — Лучше расскажи, Стелла, что собой представляет город-призрак.

— Это необыкновенный город. Меня он пленил с первого взгляда, и не только своей красотой. Когда я входила в него, то видела один лес, а когда покидала город, то растительность изменилась до неузнаваемости, хотя я выехала через те же ворота, через которые и попала туда. Честно говоря, я тогда даже испугалась того, что со мной произошло что-то сверхъестественное, и я пробыла в том городе много времени, — призналась Стелла. — Королевский Город был столицей териан, и он поистине королевский по своей красоте и богатству. Ничего подобного я ещё не видела. В него можно попасть только в том случае, если не несёшь с собою зла, даже в мыслях. Королевский Город охраняется неведомыми силами, и они способны изменять пейзаж вокруг него и тем самым сбивать путников со следа. Он великолепен, но в нём нет ни одной живой души. Странно, куда могли подеваться все его жители, если пришельцы, скорее всего, ни разу и не бывали там. Одним словом, этот город-призрак в полном смысле слова соответствует своему названию. Наверное, поэтому предусмотрительные териане и спрятали все архивы в нём, прежде, чем погибли. Хотя я не пойму, почему сами териане не укрылись там от врагов? Тера охраняет Королевский Город всеми силами. Кстати, я теперь могу объяснить тайну пустыни между космодромом и Аулентом.

— Ты узнала даже это? — Рэм удивлённо вскинул брови.

— Да, всё дело во враждебности планеты. Когда пришельцы стали переходить через пустыню туда и обратно, то планета стала как бы «растягивать» её. Караван мог идти, а планета в это время старалась удлинить расстояние. Поэтому путь караванов был похож на движущуюся беговую дорожку: сколько по ней не иди, а всё стоишь на месте. Именно этими выходками Теры и объясняется долгота перехода через сравнительно небольшую пустыню.

— Выходит, Тера ставит нам подножки на каждом шагу, — сделал вывод Артур. — Мы прибыли сюда, чтобы поймать Лэс-Теру, а столкнулись с врагом в лице целой планеты. Чем дальше в лес, тем больше дров. Вот что значит отправляться на работу, не имея полной информации о том месте, где нам придётся работать. Что дальше будем делать?

— Нам необходимо найти истину о том, что именно произошло со времени прибытия на Теру землян, — сказала Стелла. — Я думаю, что мне нужно ещё раз посетить Королевский Город.

— Нет! — хором запротестовали все пятеро из Группы Риска.

— Нет, Стелла, только не это, — возразил Артур. — Найди более безопасное занятие и никуда больше не суйся. И не придумывай даже предлогов, чтобы покинуть Аулент. Ты и так достаточно много узнала.

— Даже слишком много, — недоверчиво сказал Том. — Стелла, уж не кормишь ли ты нас баснями? Я долго живу, но ещё ни разу не видел, чтобы какой-либо человек, даже слишком умный, смог за каких-то шесть дней изучить историю, занимающую период в миллион лет. Да ещё при этом узнать много мелких подробностей, вроде того, что териане чего-то боялись, что на Тере были лошади, что териане привозили с других планет драгоценные камни и строили из них свои дома, что на Тере существует тысяча покинутых городов териан, тогда как этого никто не знает. Прочесть же столько книг невозможно за краткое время. Поясни, Стелла, откуда ты всё это знаешь?

— В городе-призраке я нашла то, что меньше всего ожидала найти, вернее я вообще не подозревала о существовании этого. Я обнаружила «Копирон», — поделилась открытием Стелла. — Случай и удача помогли мне найти эту машину-компьютер. Не знаю, поверите ли вы мне, ведь я и сама раньше не сталкивалась с подобным оборудованием и не видела ничего ему подобного, хотя мои учителя познакомили меня со всеми видами машин и компьютеров, в том числе и самыми новейшими. «Копирон» является древним изобретением териан, и ему нет аналогов. Он даёт возможность увидеть любое событие, происходившее за последние 950 тысяч лет на Тере. Вот только жаль, что у меня не было всех шифров и я, как мне кажется, увидела далеко не всё. «Копирон» — это окно во времени и пространстве, через которое можно заглянуть, но через которое нельзя пройти. В инструкциях по управлению «Копироном» я прочла так же о том, что есть «Копирон-2». Он является, судя по всему, последним уцелевшим космическим кораблём териан и ещё может летать. «Копирон» расположен в очень удачном месте, там, где находится информационное поле планеты. В это пространство приникает «Копирон», который сам по себе уже нечто большее, чем просто компьютер.

— Стелла, ты действительно много узнала, но почему ты не вернулась вовремя? — спросил Том. — Ты ведь, если не ошибаюсь, попросила у нас всего три дня.

— Том абсолютно прав, ты должна была всё сделать за три дня, а не шесть. Мы с ног сбились, пока искали тебя, — добавил Артур.

— Я задержалась из-за «Копирона», поверьте, он стоит того, чтобы уделить ему дополнительное время! — оправдывалась Стелла. — Имея «Шифры «Копирона», я не могла узнать всё, просматривая одно событие за другим. Поэтому он погрузил меня в транс для скоростной передачи информации. Войдя в состояние более глубокое, чем сон, мой мозг слился с «Копироном» и я увидела неисчислимое множество событий и мест на Тере. Я прошла через девять с половиной тысяч веков и не только увидела жизнь териан, но и пережила вместе с ними все войны и несчастья. «Копирон» передал мне не только информацию, но и чувства. Находясь в трансе, я прожила девятьсот пятьдесят тысячелетий не только радостной, но и горестной жизни. Порой я испытывала не только психическое давление, но и физическую боль, однако, понимая, что всё это лишь картины прошлого, я не могла проснуться. Когда вся информация из «Копирона» отпечаталось в моей памяти, я поняла, что уже никогда не смогу забыть даже самую незначительную мелочь из увиденного. Правда мне понадобится некоторое время, чтобы в моей памяти после такой информационной атаки навёлся порядок. Когда я очнулась, то была словно через мясорубку пропущена. У меня не было сил даже чтобы покинуть архив. Я тогда очень сильно перепугалась, однако мне на помощь пришёл призрак.

— Призрак? — переспросил Рэм. — Что ты говоришь? У тебя, наверное, были галлюцинации.

— Нет, это было наяву, — возразила Стелла. — Мой Тибо стал волноваться и нервничать, а затем просто сходил с ума от страха. Я не могла понять, в чём дело и тогда решила прибегнуть к своей способности видеть души людей. И что бы вы думали? Я увидела терианского воина. Сначала я испугалась, хотя понимала, что это всего лишь призрак, пускай он и не был прозрачным и выглядел как живой. Когда он приблизился ко мне, я подумала, что умираю, и этот давно умерший воин явился, чтобы увести меня в мир иной. Но призрак не был посланцем смерти. Он подошёл ко мне, и я увидела его добрые глаза, которые развеяли мои страхи. Он отдал мне свои силы, и я словно заново родилась. После трёхсуточного транса я вряд ли бы выжила, если бы не этот призрак. Погружаясь в сон, я думала, что это будет недолго и не опасно, но я не рассчитала свои силы. Воин помог мне, хотя не понимаю почему, ведь териане не выносят пришельцев? Было бы естественней, если бы он меня добил. А этот призрак не только помог мне, но и написал на одном из экранов «Копирона» послание для меня, в котором советовал вернуться в Аулент.

— Ну, хоть кто-то поступил мудро, — прокомментировал Рэм.

— Странно, но териане благоволят к тебе, Стелла, — усмехнулся Том, — все — начиная с живой Нейман, и кончая умершим воином. Уверен, ты и с Лэс-Терой нашла бы общий язык. Ну, а теперь довольно болтовни, лучше решим, что нам делать дальше.

— С моей точки зрения, разумнее всего было бы найти шифры, которые могут подойти к «Копирону». Важно увидеть те года, которые покрыты мраком. В книге кто-то вырвал листы, которые содержали шифры к последним тридцати терианским годам. Если мы их найдём, то сможем узнать всю правду о происшедших событиях, и найти корень зла, — предложила Стелла.

— Это значит, что ты снова собралась в город-призрак? — догадался врач.

— Да, это необходимо, — стояла на своём сверхисследовательница.

— Нет, Стелла, веди, пожалуйста, своё расследование в пределах Аулента. Я запрещаю тебе покидать город без сопровождающих, — категорически запретил Артур, его поддержали все остальные.

— В Ауленте трудно найти что-либо, если я буду работать только здесь, то я очень нескоро отыщу нужные сведения, а, может, и вообще ничего не узнаю. Но, если вы на этом настаиваете, то я не сделаю ни шага за город, только вы пока не трогайте Лэс-Теру и ничего не предпринимайте. Сделайте просто вид, что продолжаете работу. На этой необычной планете нужна осторожность.

— Да наша работа вообще, чем дальше, тем бессмысленнее, — выразил своё мнение Рэм. — Что толку гоняться за Лэс? Она вообще тут персона не главная во всём.

— Как ни странно, я с тобой согласен, — поддержал его Артур. — Лэс, если верить тому, что узнала о ней Стелла, это аномалия, призрак во плоти. Ей не нужны ни власть, ни деньги, ни слава. Она себе на уме и делает то, что ей хочется, или то, что ей приказывает кто-то имеющий на неё влияние. Лэс-Тера стихийное бедствие, но… есть одно «но». У вас не возникает чувства, что она своими порой нелогичными действиями пытается привлечь чьё-то внимание?

— Как будто она кого-то ждёт? — догадалась Стелла о мыслях Артура, и у неё почему-то сильно заболело сердце. — Ждёт кого-то определённого?

— Да. Как будто ребёнок что-то хочет, но сказать не может, и очень желает, чтобы взрослые сами об этом догадались. Лэс пытается обратить события по нужному руслу, и пока не достигла успеха. Изгнать пришельцев с Теры — не это её главная цель. Есть ещё что-то…

— Мы должны догадаться, на что она хочет обратить наше внимание? — спросил Дик. — А почему бы ей просто об этом не сказать прямо? Что за ребусы, ведь сейчас такое трудное время.

— Она боится, — неожиданно для себя прошептала Стелла, это открытие удивило даже её саму.

— Боится кого-то выдать или кого-то потерять? — предположил Артур, казалось, он и Стелла думали сейчас совершенно одинаково, понимая друг друга и читая мысли. — Или кого-то стремится защитить? На что мы должны обратить внимание?

— Если бы мы знали, — вздохнул Том.

— В любом случае, пожалуйста, не ищите её! — попросила сверхисследовательница. — Даже не ищите с ней встреч. Возможно, мы вообще идём не в том направлении, нужно всё обдумать. Я не могу привести мысли в порядок, у меня в голове все кувырком после «Копирона»… Мне нужно ещё немного времени.

- Что ж, будем спешить не спеша, — определил дальнейшее направление работы Том. — Мы пока не станем ничего делать, но пообещай, что ни в какие авантюры ты больше влезать не будешь. Игры с неизвестностью весьма опасны.

— Я согласен с Томом, — произнёс Артур. — Мы прочтём бумаги, которые ты принесла, и будем ждать выводов твоих дальнейших расследований. Но только ты всё должна сделать в кратчайшие сроки. У нас не так много времени, чтобы тратить его впустую.

— Постараюсь всё сделать быстро, — пообещала Стелла и встала. — Я оставлю вам бумаги, но заберу книгу. Всё равно вы не сможете читать по-териански.

Стелла принялась складывать бумаги по порядку.

— Если у нас предвидятся выходные, то можно расседлать коней, — улыбнувшись, расслабился Рэм.

— Это верно, они заслужили отдых не меньше нас, — поддержал его Ратмир.

Они оба и Дик отправились в конюшню, сказав, что заодно наведаются к хозяину и внесут очередную плату за жильё. По всей вероятности, пользоваться услугами этой гостиницы Группе Риска предстояло ещё долго.

— Я займусь оружием, а то оно весьма старое и не исключено, что без должного ухода скоро совсем заржавеет. Будь у нас наше оружие и оборудование, мы бы, возможно, не имели столько хлопот, — сказал Том и пошёл в свою комнату.

Сверхисследовательница закончила складывать бумаги. Артур тоже собрался уйти из кабинета, но его задержала Стелла.

— Артур, останься. Мне есть, что тебе сказать, — неожиданно произнесла она.

Артур обернулся и посмотрел на сверхисследовательницу, которая ещё стояла у стола. Стелла смотрела на него холодным и проницательным взглядом, и ему показалось, что она видит его насквозь.

Стелла, пристально поглядев на Артура, отметила про себя, что он сейчас невероятно похож на того человека, которого она видела на экране «Копирона». Одетый в траур, командир Группы Риска-III ещё больше приобретал сходство с тем мужчиной в чёрной военной форме.

— Что случилось? — непонимающе спросил Артур. — Если у тебя есть ещё важное сообщение, то подожди, пока все соберутся.

— То, что я скажу, касается только тебя. Я могла бы озвучить это при всех, но тогда шансов на то, что ты ответишь откровенно, у меня было бы мало, — тихо сказала сверхисследовательница.

— Я тебя не понимаю, на что я должен отвечать? Объясни толком.

— Именно это я и собираюсь сделать. Дело в том, что я не сразу покинула «Копирон», а попыталась подобрать шифры, чтобы узнать хоть кое-что за последние годы.

— Учитывая твой характер, это вполне логично, — заметил Артур, но так и не понимая, почему она смотрит на него почти обвиняюще.

— После непродолжительной работы мне удалось случайно восстановить один шифр и «Копирон» вырвал из тайн прошлого один исторический эпизод. На экране я увидела, как совершил посадку комический корабль. Это был военный корабль Земли. Из него вышли солдаты и командир. В последнем я узнала тебя, Артур, — Стелла сделала паузу, изучающе глядя на собеседника. — Как могло случиться, что командир того корабля и ты похожи, как две капли воды? «Копирон» — это окно во времени, а не машина времени. Я поняла, что на экране не ты, Артур, но этим человеком мог быть твой отец или брат. Скажи, какое отношение ты имеешь к тем событиям?

Артур вдруг нахмурился, не то что-то вспоминая, не то просто ошеломлённый таким поворотом событий. Он не был готов к подобной новости и не мог прокомментировать её.

— Ты не судья, чтобы задавать мне такие вопросы, — сказал он.

— Я хочу, чтобы ты дал ответ, — потребовала Стелла.

— Но это вполне могло быть совпадением.

— Нет, это не совпадение! Ты что-то знаешь и скрываешь. Я вижу в твоей душе большие раны, но не знаю их происхождения.

— Эта рана осталась после смерти моей матери. Оставь меня в покое.

— Я знаю, что ты имеешь на меня зуб, но я не желала смерти твоей матери. Артур, судьба сложилась так, что мы знаем кое-что друг о друге. Я не ожидала от тебя полной искренности, но считала, что ты будешь честен.

— Мне нет смысла врать тебе, а потому выкинь из своей головы весь тот вздор, который ты сама придумала.

Командир Группы Риска чувствовал, что упрямство Стеллы, а тем более тот серьёзный тон, с каким она говорила, всё больше раздражают его.

— Ты можешь отпираться и утверждать, что ничего не знаешь, но я чувствую, что ты как-то связан с Терой. Может, твой приезд сюда был не случайным?

— На что ты намекаешь?

— На многое. На то, что на Теру послали именно твою Группу, хотя это не ваш район действий. Ты слишком быстро выделил среди здешних жителей Нейман де Эриндо, заподозрив, что она связана с Лэс-Терой, да и саму Лэс слишком легко вы нашли. Почему-то на контакт она пошла только с вами, игнорируя до этого всех остальных пришельцев. Мне рассказали, что ты единственный сумел дотронуться до неё. Почему Лэс подала тебе руку? Ты интересовался всем, что здесь происходит, и, возможно, ещё кое-что знаешь. Признайся во всём, пока не поздно.

— Я не мог быть командиром того корабля, так как девятнадцать лет назад я был шестилетним ребёнком. У меня нет ни братьев, ни сестёр, а мой отец умер, когда мне не было и года. Я не имею никакого отношения к Тере. Ты, вероятно, ошиблась, Стелла, — произнёс Артур.

— Ошибки быть не могло. Связь была не долгой, но достаточно устойчивой. Поэтому я сделаю всё, чтобы узнать правду. Но если ты что-то скрываешь, то потом не рассчитывай на поддержку кого бы то ни было.

Стелла взяла книгу и стремительно вышла, хлопнув дверью. Последнее, похоже, стало входить у неё в привычку.

Артур, ничего не понимая и изумлённый тем, что услышал от Стеллы, остался в кабинете, пытаясь найти хоть какое-нибудь здравое объяснение тому, что узнал. Он был ошеломлён словами сверхисследовательницы, но в глубине души возмущался. Ведь, в конце концов, она сама интересовалась Терой больше, чем все остальные.

34. Зверь, убивающий в ночи

Вечером, после своего возвращения из города-призрака, Стелла накинула на плечи длинный тёплый плащ и вышла вместе с Тибо из дома. Она шла туда, где должна была находиться Нейман. Зная только адрес, Стелла целый час плутала по незнакомым улицам, прежде чем нашла нужный дом.

Дверь ворот открыла Нейман.

— Стелла, это ты? — терианка была удивлена. — Почему так поздно? Что случилось?

— На этот раз ничего страшного не произошло, — ответила Стелла входя. — Мне просто не терпелось вновь увидеть тебя, и кое-что рассказать. Я хотела прийти раньше, но никак не могла вырваться из дома.

— Я знаю, что такое любящая семья, которая порой бывает уж слишком опекает тебя, — печально улыбнулась Нейман, в её больших чёрных глазах отразилась тоска.

Закрыв дверь, Нейман провела Стеллу и Тибо в сад. Им никто не мешал, и сверхисследовательница рассказала обо всём, что произошло с ней в городе-призраке. Нейман, хоть и вела себя спокойно, на самом деле была на седьмом небе от радости оттого, что Стелла вернулась живой и невредимой.

— Ты действительно хорошо поработала, Стелла. Жаль, что я не могу тебе больше ничем помочь, так как сама знаю о Лэс-Тере даже меньше, чем ты, — Нейман вздохнула, огорчённая. — За шесть дней ты узнала о ней больше, чем я за два года.

— Нейман, ты что-то знаешь о Лэс?

— Да, но гораздо меньше, чем ты. Лэс всегда была скрытной и не откровенничала со мной.

— Что? Ты так близко знакома с Лэс-Терой?! — воскликнула изумленная сверхисследовательница, которая раньше лишь предполагала, что Нейман располагает какими-то знаниями о Лэс. В свою первую встречу с Эриндо Стелла так и не добилась от неё никакого определённого ответа.

Нейман недоумевающе посмотрела на Стеллу и пожала плечами.

— Я думала, что тебе известно об этом, — сказала она.

— Откуда я могла это узнать, если ты мне раньше этого не говорила?

— Да, я тебе этого не говорила. Но разве Группа Риска не рассказала тебе сегодня о моей дружбе с Лэс-Терой?

— Конечно, нет!

— Я думала, что они всё тебе рассказывают.

— А разве они об этом знали? — спросила Стелла.

— Разумеется. Я сама им об этом рассказала.

— Значит, они снова обвели меня вокруг пальца, — возмутилась Стелла. — А я-то думала, что они рассказали мне всё, что узнали о Лэс и об этой планете.

— Не расстраивайся, Стелла.

— Как мне не расстраиваться? Я думала, что Группа Риска вызвала меня для сотрудничества, и они будут помогать мне. А вместо этого они игнорируют мою работу, да ещё и скрывают многие факты. Нейман, как они узнали, что ты знакома с Лэс-Терой?

— Они меня выследили и собственными глазами увидели, как я встретилась с ней в лесу. Попалась с поличным. Отпираться больше не было возможности, и мне пришлось им всё рассказать.

— Когда это произошло? — Стелла с участием смотрела подавленную терианку.

— Через двое суток после того, как ты уехала в Королевский Город.

— А почему они следили за тобой?

— Они полагали, что я и есть Лэс-Тера, а я не спешила их в этом разубедить. Мне нравилось злить эту пятёрку и терзать их сомнениями. Что поделаешь, во мне сказывается эгоизм аристократического воспитания, хоть я всего лишь терианка. Поэтому-то они и устроили за мной слежку. Какое это теперь имеет значение, они-то всё равно оказались правы.

— Они не говорили мне о своих подозрениях насчёт тебя, Нейман. Они и это скрыли от меня!

— Я не удивлюсь, Стелла, если узнаю, что у них есть и другие тайны, о которых ты не подозреваешь.

— Это возмутительно! За кого они меня принимают? Зачем они тогда вообще вызвали сюда сверхисследователя?

— Стелла, я понимаю, тебя задело их отношение к тебе, ведь малейшая мелочь может, наконец, дать тебе ключ ко всем тайнам. Но не отчаивайся, я помогу тебе. Я всегда буду на твоей стороне.

— Нейман, мне запретили выходить за пределы Аулента, но мне нужно снова попасть в Королевский Город.

— Хочешь восстановить утерянные шифры?

— Да, это очень важно. Так скорее всего можно узнать истину.

— Стелла, ты не можешь покинуть Аулент.

— В том-то вся и проблема. Поэтому, Нейман, я хотела попросить тебя об одной услуге.

— Какой?

— Я хотела, чтобы в город-призрак поехала ты. Я имею ключ от «Копирона» и с помощью него ты сможешь включить эту машину и попробовать подобрать шифры. Я тебе всё подробно расскажу. Нейман, ты единственная сможешь сделать это, но ты вольна и отказаться.

Терианка помрачнела и опустила глаза.

— Стелла, я знаю, как это важно для тебя, но я вынуждена сказать «нет». Извини меня, но сейчас, даже если бы я захотела, то не смогла бы найти город-призрак. У меня нет душевного равновесия, а без него я бессильна исполнить твою просьбу. Я могу сделать что угодно, но только не это.

— Я понимаю тебя, — вздохнула Стелла и спросила: — Скажи, ты не можешь устроить мне встречу с Лэс-Терой?

— Боюсь, что нет. Я предала Лэс и она, наверное, не захочет больше меня видеть. А если она и придёт, то я не смогу глядеть ей в глаза с чистой совестью.

Стелла с сочувствием взглянула на Нейман, которая под чёрной вуалью скрывала своё печальное лицо и волосы с несколькими седыми прядями.

— Нейман, почему ты ушла из дома?

— Это было не моё решение. Меня заставили его покинуть. Я должна многое рассказать тебе о себе и людях, которые меня приютили. Мой дом и всё, что у меня было, сейчас принадлежит моим врагам, убийцам моей семьи. Оставшись без крова над головой и имея голубую кровь, о которой пока мало кто знает, я очень рисковала последовать за своей семьёй в могилу, но всё же решила остаться в Ауленте. Я могла улететь на Альдерус и жить там по-королевски и в безопасности, но я предпочла не покидать Аулент. Тера — мой дом и никто меня не выгонит отсюда. Поэтому я и пришла сюда. Здесь живёт одна женщина, она имеет двух детей и крестницу, которую зовут Эсфирь. Эсфирь тоже терианка, и я ей уже рассказала о тебе. Мы, чем сможем, будем помогать тебе. Можешь во всём рассчитывать на нас.

— Спасибо, Нейман, — благодарно улыбнулась Стелла. — Знаешь, сегодня один из Группы Риска сказал, что ко мне благоволят все териане. И, похоже, это так. Скажи, почему вы помогаете мне, даже толком меня не зная? Ведь я такая же инопланетянка, как и другие. Вы предлагаете мне сотрудничество и поддержку, но наотрез отказываетесь помогать Группе Риска, хоть они заняты тем же, чем и я. Почему?

— Они мне не нравятся.

— Это не ответ!

— Стелла, ты задаёшь много вопросов. Любопытство до добра не доводит, — уклончиво ответила Нейман.

— Не будь я любопытна, судьба бы не привела меня в Королевский Город, и я бы ничего не узнала. Пока что моя любознательность работает на меня. А вот ты, Нейман, кто ты на самом деле? Мы знакомы всего несколько дней, а у меня такое ощущение, что ты появилась на свет исключительно для того, чтобы помогать мне. В моей жизни ты нечто большее, чем случай. Что ты скрываешь? Ты говоришь, что я могу доверять тебе, но, как и все здесь, ничего не хочешь объяснять. Все вокруг меня говорят загадками, у всех таинственный вид, даже у того призрака-воина, который явился мне. Он назвал меня Луифидели Тера.

— Луифидели Тера? — переспросила Нейман. — Что это означает?

— На терианском языке это звучит, как Звезда Теры. Почему он меня так назвал?

— Не знаю, — быстро бросила Нейман, и якобы невзначай тут же отвернулась, чтобы скрыть своё выражение лица.

Терианка сразу же всё поняла и ещё раз убедилась, что Стелла именно та, приход которой предсказали древние. Но пока не настало время рассказать об этом самой Стелле.

— У меня в голове целый водоворот каких-то обрывков фраз, догадок, тайн, картин прошлого, и я никак не могу привести их в порядок, — пожаловалась юная сверхисследовательница, запустив пальцы в волосы, будто пытаясь остановить хоровод мыслей. — Мои мысли слишком хаотичны и запутаны, наверное, я до сих пор не могу переварить ту информацию, которую обрушил на меня «Копирон». Ощущения от всего этого, честно говоря, не наилучшие. Но оставим мои проблемы, Нейман, и поговорим о твоих. Ты хочешь помочь мне, но ведь сама ты в очень сложном положении. Я знаю, что убийц твоей семьи так и не призвали к ответу. Давай попытаемся сделать это вместе, я помогу тебе, ведь я наделена некоторой властью, хотя об этом пока никто не знает.

— Нет, Стелла, это невозможно.

— Почему?

— Мою семью убили Красные Вампиры, и призвать их к ответу опасно в первую очередь для нас самих. А если ты потревожишь это осиное гнездо, то накличешь беду на собственную голову.

— Красные Вампиры?! — ужаснулась Стелла. — Но как ты об этом узнала? Их ведь давно уже нет, все так считают.

— И ошибаются. Убийце Ноэми моя собака отгрызла руку, на которой была татуировка в виде кинжала. Я и сама не подозревала, что убийца — Вампир, пока мне об этом не сказала Эсфирь. Семью Эсфири, как и мою, тоже убили эти нелюди. Вот только она не смирилась, как я, хотя и была тогда маленькой девочкой. Она узнала, что у её врагов есть общая черта: татуировка на пальцах и кинжалы, которые у всех одинаковы. Будучи ещё ребёнком, Эсфирь стала искать их и убивать.

— Убивать?!

— Да. Эсфирь делала это весьма осторожно и стала тем, кого называют Одиноким Убийцей.

— Этого не может быть, — произнесла потрясённая Стелла. — Ребёнок не может совершить убийство!

— Может, — раздался чей-то бесстрастный и ледяной голос.

Стелла и Нейман обернулись: в нескольких шагах от них стояла Эсфирь.

— Я — Одинокий Убийца. Нейман сказала правду, — произнесла Эсфирь, медленно идя вперёд и глядя Стелле в глаза.

Она внимательно изучала взглядом ту, о которой прежде ей рассказала Эриндо. Никому не доверять — это было кредо всей её жизни, и вот его приходилось теперь ломать. И ей хотелось знать, ради кого она изменяет своим принципам.

— Эсфирь, я рада тебя видеть, — с улыбкой сказала Нейман.

— А вот она, похоже, не очень, — промолвила Эсфирь, изучающе взирая на Стеллу.

— Ну что за привычка видеть в каждом человеке врага? — покачала головой Нейман. — Это Стелла. Я тебе о ней говорила.

— Я уже догадалась, — ответила Эсфирь.

Увидев Эсфирь, Тибо недовольно заворчал, но на этом его возмущения кончились, и он сел возле беседки, так как почувствовал, что Эсфирь неопасна.

Все трое прошли в беседку. Терианки рассказали Стелле о себе, но умолчали о том, кем является Стелла для них и для всей планеты. Им казалось, что они бесконечно долго знают друг друга, и это позволило им быстро найти общий язык.

— Эсфирь, если Вампиры ищут тебя, ты должна остаться здесь и затаиться, пока тебя ещё не нашли, — посоветовала Стелла. — Я могу спрятать тебя в своём доме, там тебя точно никто не найдёт, ибо я подданная другой планеты и, следовательно, здесь неприкосновенна.

— Я согласна со Стеллой, — отозвалась Нейман. — Тебе нужно остаться у неё, Эсфирь. За последние дни в городе, при таинственных обстоятельствах, погибло несколько десятков девушек в возрасте от четырнадцати до двадцати пяти лет. Все они были худощавы, среднего роста и имели длинные тёмные волосы. Тебе это ни о чём не говорит? А я сразу поняла, что Вампиры решили перестраховаться и стали уничтожать всех, кто похож на тебя, Эсфирь. В Ауленте паника в связи с этими событиями, а женщины обрезают волосы, чтобы не стать очередными жертвами, так как никто не сомневается в том, что это именно убийства. Полиция уже с ног сбилась, ища виновных. А некоторые считают, что это дело рук Одинокого Убийцы, потому что только он убивал, не оставляя следов.

Нейман выглядела всерьёз обеспокоенной, но, казалось, Эсфирь это только позабавило:

— Да, весело будет, если меня убьют и меня же осудят за это убийство. До чего мир дошёл!

— Это не смешно, Эсфирь! — возмутилась Нейман. — Тебя действительно могут убить.

— Я знаю это, — ответила Эсфирь, — но мне поздно уже отступать. Через четыре дня я уничтожу всех Вампиров. Мне удалось сделать небольшой сюрприз для них.

— Что ты ещё выдумала? — с тревогой спросила Нейман.

— Все эти дни я не сидела сложа руки в ожидании смерти, — Эсфирь выглядела целеустремлённой. — Я почти не училась, но зато прошла хорошую школу жизни. Сейчас в моём убежище в лесу лежит одно устройство, сделанное мной. Оно представляет собой баллон жидкого газа. Его нужно установить в катакомбах. Когда Вампиры все соберутся, то они не будут подозревать, что катакомбы наполняются газом, не имеющим цвета и запаха. Это терианский газ. Нехитрое устройство в нужное время высечет искру и тогда воздух в катакомбах вспыхнет ярким пламенем. Произойдёт взрыв, и Вампиры дружно отправятся на тот свет. Главное, чтобы они все туда пришли. Чудесный план, не так ли?

— Но ведь это будет преднамеренное убийство! — ужаснулась Стелла.

— А разве Красные Вампиры мало убивали и убивают? — отпарировала Эсфирь. — В конце концов, я этим занималась девять лет, и отступать не собираюсь. Тайная война между мной и этой бандой стала явной. Мы знаем почти в лицо друг друга и теперь другого выхода у меня нет. На этой планете должны жить или Красные Вампиры, или я, но вместе мы не уживёмся. Многолетняя война подходит к концу, и через четыре дня я дам свой последний бой. Только твоя подружка, Нейман, может остановить меня, но она, как я понимаю, больше не намерена вмешиваться в дела людей. Лэс-Теру до сих пор считают мёртвой. Не так ли?

— Эсфирь опомнись! — воскликнула Нейман. — Не ходи никуда, ведь тебя ищут.

— Я должна довести начатое до конца, только бы эти убийцы не изменили место своего собрания. Не пытайтесь остановить меня. Скоро произойдёт то, о чём я мечтала девять лет! Девять долгих лет я вела поиск и, наконец, он увенчался успехом. Я ещё приду к вам. Я ухожу, но вернусь, — пообещав это, Эсфирь быстро убежала.

— Это же самоубийство, Эсфирь! — крикнула Стелла ей вслед.

— Оставь её! — остановила Нейман Стеллу. — Она сделает то, что требует справедливость. Если бы я не дала обещания не мстить, то поступила бы так же. Поэтому пусть правосудие свершится. Тем более, что убивать Эсфири не привыкать.

— Нейман, а что же теперь будешь делать ты? — спросила Стелла. — Ведь у тебя ничего не осталось в этой жизни.

— Я буду ждать, — произнесла Нейман, задумчиво глядя на звёзды. — Ждать справедливости.

— А что же станет с Эсфирью, если кто-нибудь узнает о том, что она расправилась с Вампирами, среди которых был император? — переживала Стелла.

Нейман пожала равнодушно плечами.

— Никто ничего не узнает, если Группа Риска не проболтается.

— Надеюсь, что им можно верить, — выразила надежду Стелла.

Вскоре сверхисследовательница попрощалась и ушла, так как было очень поздно.

Стелла узнала, что император возглавлял Красных Вампиров, но как теперь это доказать? Кинжалы и татуировки были достаточной уликой для Эсфири, но закону этого будет мало. Стелла могла предупредить обо всём людей из ЦМБ, но что смогут сделать пять человек против целой банды, численность которой больше Группы Риска в несколько раз? Если же даже предположить, что Группе Риска удастся арестовать всех, то, как найти неопровержимые факты того, что все арестованные именно Вампиры? Особенно трудно будет доказать вину императора Викула I, так как он, как ни как, всё же правитель Аулента. Не получится ли так, что, арестовав Красных Вампиров, и тем самым сохранив им жизнь, Группа Риска избавит их от справедливой кары, а затем не сможет предоставить улики против этих людей и воздать им по заслугам? Где гарантия, что, избавив убийц от мести Эсфири, Стелла сможет потом восстановить справедливость по закону, который часто довольно слеп? Тем более, что, спася их от мстительной терианки, Стелла всё равно не сможет ничего доказать сразу, а Вампиры тем временем найдут способ расправиться с Эсфирью и всеми остальными свидетелями. Решив ничего пока не предпринимать, сверхисследовательница стала дожидаться дальнейших событий. Конечно, прибыв на Теру, она и не предполагала, что попадёт в гущу таких событий и станет практически сообщницей убийцы. Только сейчас Стелла поняла, как сильно изменилась её жизнь под влиянием обстоятельств.

С этого вечера Нейман и Стелла ещё два раза видели Эсфирь и разговаривали с нею. Все трое вели расследование, как могли, но ничего существенного не узнали. Стелла снова стала подумывать о визите в Королевский Город и вместе с Нейман пыталась убедить Эсфирь отложить свою месть и подождать, пока будут найдены неопровержимые улики против Вампиров. Но Эсфирь осталась Эсфирью и, устав слушать нравоучения Стеллы, исчезла за два дня до исполнения своей мести. Нейман отнеслась к этому спокойно, так как сама желала смерти убийцам своей семьи.

Когда на небе зажглись первые созвездия, Эсфирь подошла к Ауленту. Она посмотрела на яркую звезду в небе и, улыбнувшись, тихо вошла в город. Улицы уже были безлюдными, и она имела возможность ещё немного побыть в одиночестве.

Эсфирь любила ночь, так как именно в темноте она вершила свой суд над врагами. И в это время суток судьба свела её с Нейман и Стеллой. Темнота преображала её до неузнаваемости, делая совсем другим человеком. Ночь оберегала Эсфирь и давала её некоторую гарантию безопасности. Сейчас терианка возвращалась из катакомб, где установила свою бомбу замедленного действия. Кутаясь от ночного холода в тёплый плащ, Эсфирь бесшумно двигалась по улицам, объятым мраком. Яркая и большая луна, недавно миновавшая фазу полнолуния, была единственным освещением тех дорог, по которым шла терианка.

Внезапно у неё возникло ощущение опасности и чувства, что за ней следят. Стараясь не поддаваться внезапной панике, Эсфирь продолжала спокойно идти и не оглядываться. Но вдруг она заметила чью-то тень, бесшумно скользившую за ней. Эсфирь решила, что это запоздавший прохожий, однако держалась начеку. Она никогда не изменяла своей привычке никому не доверять. А тень между тем неотступно двигалась следом, держась метрах в десяти позади Эсфири. Это становилось подозрительным и терианка, словно лесной зверь, почуявший охотника, прибавила шагу. Но через минуту, делая очередной поворот, Эсфирь краем глаза заметила, что к первому человеку присоединился ещё один, очень высокого роста. Эти двое шли за Эсфирью, и она поняла, что это — её враги.

Эсфирь побежала. Преследователи бросились за ней. Тяжёлый длинный плащ мешал бежать, и Эсфирь его сбросила. Мчась по улицам, она чувствовала, что погоня не отстаёт. Она бежала к дому крёстной, и до него оставалось уже не далеко. Вампиры тоже были почти рядом, и Эсфирь собрала все оставшиеся силы, чтобы выдержать свой, быть может, последний, отчаянный бег наперегонки со смертью. Ещё никогда она не ощущала опасность так реально и так близко.

Эсфирь подбежала к каналу, пересекла по мост и помчалась к знакомому переулку. Когда она повернула за угол, преследователи уже почти могли достать до неё рукой. Поглощённая бегством, девушка только в этот момент сообразила, что ведёт убийц прямо к своим близким. Эта мысль пришла слишком поздно — Эсфирь была уже почти у ворот дома Леонии, и всё-таки она на миг замешкалась.

Терианка почувствовала за своей спиной дыхание смерти. Эсфирь уже видела дом, в котором её ждут, но в этот момент чья-то рука схватила её за плечо и отбросила к забору…

Стелла пришла в этот вечер к Нейман. Терианка вместе с Леонией и Рэтасом ждала Эсфирь, которая обещала вернуться. Всем было неспокойно, и Нейман молилась, чтобы поскорее наступило утро и Эсфири уже ничто не угрожало. Стелла заметила, что, открыв ейдверь, Нейман вместе с радостью выразила тревогу и разочарование, и это было понятно — она ведь ждала Эсфирь.

— Я уложила спать Солу, — сказала Леония, выходя из спальни и закрывая за собой дверь.

— Где же Эсфирь? — беспокоилась Нейман.

Она уже целый час не находила себе места и ходила по комнате. Рэтас и Стелла тоже волновались, но сидели молча. Сверхисследовательница машинально гладила Тибо, лежавшего у её ног.

— Быть может, стоит её поискать, — предложила Стелла.

— Но где? Эсфирь нельзя найти так просто. Может, она сейчас в катакомбах, а это далеко. Вы объясните, наконец, чего Эсфирь понесло в те катакомбы? — обратился Рэтас к присутствовавшим в комнате.

Этот вопрос главным образом адресовался Нейман и Стелле, но они не ответили и оставили Рэтаса в неведении.

Тибо вдруг встал и, подняв морду, заскулил.

— Что-то случилось, — догадалась Стелла. — Я выйду и погляжу.

Собака явно волновалась, а затем стала скрести в дверь, чтобы её выпустили.

Сверхисследовательница и её питомец покинули дом, и подошли к воротам. Отворив дверь и придерживая Тибо за ошейник, Стелла вышла на безлюдную улицу. В полусотне шагах от себя она увидела Эсфирь, а возле неё двух мужчин. Один их них на глазах Стеллы вонзил в сердце Эсфири кинжал, отбросив её перед этим к забору.

— Эсфирь! — в ужасе закричала Стелла.

Тибо вырвался и с рычанием бросился к убийцам, но они, убегая, стали стрелять, и Стелла отозвала собаку назад. Отправив Тибо во двор, она подбежала к Эсфири и остановилась напротив неё. Терианка ещё была жива.

Эсфирь стояла, так как её пригвоздили к забору кинжалом, который пронзил её насквозь. Сама взявшись за рукоять оружия, терианка с последними силами рывком вытащила его из сердца. Кровь тут же хлынула потоком. Эсфирь подняла голову, и посмотрела из-под длинной чёлки на замершую в оцепенении Стеллу угасающим взглядом, в котором ещё жила непостижимая сила жизни.

— Игра окончена… Они меня нашли, — почти беззвучно прошептала Эсфирь и, истекая кровью, упала у ног остолбеневшей и близкой к обмороку Стеллы.

На крик Стеллы и выстрелы выбежали Нейман, Леония и Рэтас. Нейман опередила остальных и бросилась к Эсфири, которая лежала с закрытыми глазами неподвижно и даже не стонала.

— Она ещё жива, — определила Нейман, едва склонившись над нею. — Леония, уведи Стеллу, ей не надо это видеть. А ты, Рэтас, помоги перенести Эсфирь.

Рэтас перенёс Эсфирь в дом, и Нейман занялась ею.

В комнату, где находились лишь две терианки, вошла Стелла и спросила:

— Она будет жить?

— Не знаю пока, — Нейман старалась остановить кровотечение и привести Эсфирь в сознание. — Как долго кинжал был в сердце?

— Не меньше двадцати секунд, но может и больше, я не знаю, — Стелла туго соображала, слегка дрожала и была бледна.

— Плохо… Очень плохо, — прошептала Нейман.

Но вдруг Эсфирь, уже практически перестав дышать, открыла глаза.

— Не надо, Нейман, — сказала угасающим голосом она и попыталась отстранить от себя руки врача. — Я не была ангелом на этой земле… я была зверем, убивающим в ночи. Я не знала жалости к врагам и никогда не просила милости для себя. Но теперь война окончена… — Эсфирь слабо, но удовлетворённо улыбнулась. — И всё же, даже умирая, я дам завтра последний бой Красным Вампирам. Как бы я хотела выжить назло им…

— Эсфирь, молчи. Тебе нужно сохранять силы, — приказала Нейман суровым голосом, не теряя самообладания в отличие от Стеллы, которая уже не могла больше сдерживать слёзы.

Эриндо с горечью подумала о том, что ещё месяц назад она назвала бы лгуном каждого, кто скажет, что она будет спасать жизнь Одинокому Убийце. А вот теперь она этим занимается с редким даже для неё рвением, но голубая кровь упрямо не желает останавливаться, и её пациентка угасает на глазах. Что-то зловещее было, как показалось Нейман, в событии этого вечера, но она ничего не могла сделать. Она знала только одно: она теряет ещё одну преданную подругу, потому что Эсфирь действительно стала ей дорога за те короткие дни, которые они были знакомы. Умирала ещё одна терианка, и Нейман чувствовала, что ничего не может изменить. На какой-то миг она подумала о Лэс-Тере. Душа планеты, вероятно, могла бы помочь, но где её искать? Нейман знала, что Стелла немного знакома с медициной, но у той совсем не было практики, а потому Эсфирь нельзя оставить на неё. А значит, Нейман не могла отправиться на поиски Лэс-Теры. Да это было и бессмысленно — Эриндо знала, что время Эсфири быстро истекало.

Эсфирь медленно и глубоко вздохнула, а затем попросила:

— Открой окно, Стелла, я хочу увидеть свою последнюю ночь.

Всхлипывая, как ребёнок, Стелла открыла окно, и в комнату ворвался ночной пронизывающий холод.

Эсфирь поглядела на яркие звёзды и прошептала:

— Много раз ночью я выходила на охоту. Я убивала, но всегда помнила, что и сама когда-нибудь умру. И вот этот день пришёл. Не плачь, Стелла, моя жизнь кончена, но твоя только начинается. Вампиры вычислили и нашли меня, но так и должно быть, ведь я была одна против всех. Мне не на что жаловаться. Я не смирилась и восстала против них, а значит, рано или поздно должна была погибнуть. И всё же девять долгих лет я не давала им спокойно спать, и я оставалась единственной, кого они боялись и кого, в конце концов, нашли.

Эсфирь тяжело дышала, но была спокойна. Рядом с ней плакала Стелла, а Нейман, стараясь сохранить спокойствие, делала своё дело, только кровь не останавливалась. Нейман сердилась на свою пациентку за то, что та совсем не боролась за свою жизнь и покорно ждала смерти.

— Жаль, что я не доживу до того дня, когда не останется ни одного Красного Вампира, — прерывающимся голосом прохрипела Эсфирь.

Её глаза закрылись, а голова безвольно склонилась на бок.

— Нейман, сделай же что-нибудь! — рыдала Стелла, стиснув холодную руку Эсфири.

— Она не жилец, Стелла, — ответила Нейман.

— Но ведь ты же врач! Помоги ей.

— Я врач, но не Бог, — ответила Нейман, и показала Стелле кинжал, которым ранили Эсфирь. — Этот кинжал был вымочен в особом вине, а значит, Эсфирь безнадёжна, ведь вино для териан — яд. И ты знаешь это.

Глядя на плачущую Стеллу, у Нейман сжалось сердце. Она невольно вспомнила Марию, которая так же плакала у постели умиравшей матери. Эта инопланетянка до боли напоминала ей Ноэми, а потому Нейман старалась не смотреть на неё. Она уже не сомневалась в том, что жестокая судьба намеренно подсовывает ей людей, которые слишком уж напоминают ей погибших родных, вновь и вновь заставляя её переживать очередные потери.

Эсфирь слегка застонала, но в сознание не пришла.

— Нейман, она ещё жива. Спаси её!

— Стелла, чудес не бывает. Эсфирь умирает, и у нас нет надежды. Счастливый конец бывает лишь в сказках, — безнадёжным голосом, но, не теряя хладнокровия, произнесла Нейман.

Несмотря на то, что все признаки указывали на приближение смерти, Нейман, вопреки здравому смыслу, в глубине души не теряла надежды. Не верила она, не хотела верить, что и в этот раз смерть окажется сильнее.

Стелла, сидевшая по другую сторону кровати и державшая правую руку Эсфири, почувствовала, что пульс совсем пропал. Холодная рука терианки выскользнула из ладони Стеллы, но она не хотела верить тому, что было очевидно. Она уже не плакала, но, подняв глаза и посмотрев на Нейман, желала услышать, что Эсфирь не умерла.

Однако бледная, измученная Нейман медленно убрала свои руки от раны Эсфири и прошептала:

— Всё кончено. Она умерла.

— Нет! — закричала Стелла, словно этим могла воскресить умершую.

В комнату вбежали Леония и Рэтас.

Им всё сразу стало ясно.

В мёртвой тишине раздался горестный и протяжный вой Тибо.

Нейман закрыла глаза терианки и, сняв свою траурную вуаль, накрыла ею лицо Эсфири, как когда-то так же закрыла лица Ноэми и Марии. Она ничего не сказала, а молча покинула комнату и вышла во двор. Нейман хотелось плакать, но слёз уже не осталось. Ещё одна невосполнимая утрата… Сколько же их ещё будет?

К терианке подошли Леония, Рэтас и Стелла. Рэтас накинул на плечи Нейман плащ, а Стелла протянула ей кинжал, которым убили Эсфирь, словно спрашивая, что с ним делать.

— Видимо, я родилась проклятой, — произнесла Нейман, глядя на кинжал. — Да и кем, как не проклятым мог быть подкидыш голубой крови, выросший в богатой семье? Где бы я ни появилась, за мной ходит смерть. Такими же кинжалами убили мою сестру и моего брата, а теперь Эсфирь. Наверное, это оружие будет преследовать меня всю жизнь, это мой крест.

— Не казни себя, Нейман, — прошептала Стелла, — ты ни в чём не виновата. Скорее в этом есть моя вина, ведь я вышла в ту минуту, когда те двое догнали Эсфирь и один из них тут же, не раздумывая, убил её. Они, наверное, долго преследовали её, и у неё не осталось сил даже взяться за оружие, а может быть, не хватило времени. Если бы я вышла на минуту раньше, то возможно, Эсфирь сейчас была бы жива… но она мертва и уже ничего не исправишь. Как подлой бывает судьба с некоторыми, а с Эсфирь она просто жестока. Ведь бедняжка прожила тяжёлую жизнь и погибла почти у ворот дома, где её бы могли защитить.

— Она умерла, так и не выиграв войну с Красными Вампирами, — печально покачала головой Нейман, глядя на кинжал, — а ведь до победы было не так уж далеко.

— Нейман?! — раздался голос потрясённой Леонии, на её лице отразились непонимание и тревога.

— Эсфирь вела войну с Вампирами? — задал вопрос Рэтас, удивлённый не меньше матери.

Нейман сначала поглядела на Стеллу, потом устало пожала плечами — врать уже не было смысла.

— Да, — ответила Нейман, — она мстила своим врагам за то, что они убили её семью.

— Эсфирь никогда не говорила об этом, — прошептала Леония. — Ты не ошиблась, Нейман?

— Разумеется, она вам этого не говорила, а иначе она бы не была Одиноким Убийцей. Сейчас об этом знаем не только я и Стелла, но и некоторые другие. Теперь нет причин скрывать что-либо от вас и потому я говорю вам всю правду. Да, Эсфирь девять лет была тем, кого называли Одиноким Убийцей.

— Что? Эсфирь была убийцей? — пробормотал Рэтас, не веря терианке. — Это же бред какой-то.

— Вы шутите? — спросила Леония, глядя то на Нейман, то на Стеллу.

— Нет, сейчас не до шуток. В вашем доме, госпожа Леония, жила убийца, которую искал весь Аулент, — подтвердила Нейман. — Но сейчас это уже не важно. Не важно для Эсфири. Однако ваша безопасность под угрозой. Красные Вампиры могут в любую минуту вернуться и устранить нас, как свидетелей. Потому мы должны решить, что нам делать.

— Это верно, но сначала необходимо похоронить Эсфирь, — сказала Леония, вытирая слёзы.

— Я могу кое-что предложить, — произнесла Нейман, пряча кинжал за пояс. — В горах у меня есть пещера и в ней можно сделать склеп для Эсфири. Это очень уединённое и красивое место. Там никто её не найдёт. Но только нам нужны кони.

— Я придумаю, где взять лошадей, — Рэтас взял себя в руки, стараясь не взваливать на женщин лишние заботы. — Я и Нейман похороним Эсфирь. Ты, мама, возьмёшь Солу, и вы уйдёте к Логвину Пирсу, он спрячет вас. Ну, а Стелла должна вернуться домой.

— Нет, это не выход, — возразила Нейман. — Нам нельзя искать коней в городе и потому придётся вынести Эсфирь из Аулента. Я знаю, где найти моих бывших рабов в лесу, они помогут нам. Что касается Леонии и Солы, то им опасно идти одним ночью, ведь убийцы могут быть рядом.

— Я провожу вместе с Тибо Леонию и Солу, — вызвалась Стелла, — а затем вернусь сюда, чтобы узнать, были ли здесь Вампиры. Не беспокойтесь, со мной ничего не случится.

Нейман одобрительно кивнула головой — она была уверена в Стелле. В последние дни терианка учила её обращению с терианским стилетом, и та уже сносно могла постоять за себя. К тому же с ними будет Тибо, а его сила не ставилась под сомнение, так как собака уже давно прошла хорошую подготовку телохранителя и умела, как обороняться, так и нападать. В любом случае, ни на кого другого они пока не могли рассчитывать.

Через пять минут из дома вышли Рэтас и Нейман. Рэтас нёс Эсфирь, завёрнутую в плащ из белого атласа, расшитого золотом. Этот плащ принадлежал Нейман, но теперь он служил саваном для Эсфири.

Следом за ними вышли Стелла, Тибо, Леония и Сола. Они пошли в противоположную сторону. Стелла на минуту остановилась и оглянулась. Она посмотрела вслед удалявшимся Нейман и Рэтасу, а затем прошептала:

— Прощай, Эсфирь.

Стелла сжала рукоять стилета, висевшего в ножнах на её поясе, и твёрдым быстрым шагом отправилась догонять Леонию и Солу. Она шла не оглядываясь, а рядом с ней, словно тень, бежал преданный Тибо. Стелла не понимала, почему ей так тяжело на сердце, ведь, по сути, погибла практически незнакомая ей девушка. Конечно, убийство произошло на её глазах, и это уже само по себе было сильным потрясением, но всё-таки она ощущала, что гибель этой юной терианки оставила неизгладимый след в её душе.

Стелла и её спутники вскоре растворились в темноте холодной ночи.

Нейман, достигнув леса, нашла нескольких бывших рабов и Измаила. Взяв своего любимца и выбрав ещё одну лошадь для Рэтаса, терианка направилась вглубь леса. Час спустя они достигли той пещеры, где когда-то Нейман прятала раненых Лэс-Теру и Фауста. Место было пустынным и располагалось далеко от города и дорог.

Положив Эсфирь в пещеру, тщательно закрыв и замаскировав вход, Нейман и Рэтас бросили прощальный взгляд на последнее прибежище Одинокого Убийцы.

— Эсфирь была зверем, убивающим в ночи, — произнесла Нейман. — Но она убивала во имя жизни других людей и в память о своей погибшей семье. Сейчас Эсфирь мертва, пусть же её кровь, пролитая Красными Вампирами, будет последней кровью, которую пролили эти убийцы.

Сказав это, Нейман села на Измаила, вновь испытывая боль истерзанной души. Сердце рвалось на части… Чтобы сдержать слёзы, она так быстро погнала коня, что Рэтас едва успевал за ней.

Так умерла Эсфирь.

35. Сражение в катакомбах

Рэм сидел в кабинете и наводил порядок на столе. Он был один, остальные с самого утра пошли к Мреусу, который вызвал к себе Группу Риска. Рэм остался в гостинице под предлогом того, что ему необходимо просмотреть то, что фиксировала его микрокамера, которая всегда была прикреплена к его рубашке. Вырезав из отснятого материала ненужные куски, врач решил заняться бумагами и навести в них порядок, сожалея о том, что в Ауленте нельзя достать даже самого примитивного компьютера для внесения в него всех данных и информации. Поэтому приходилось прибегать к бумаге и чернилам, но всё это были лишь предлоги, а на самом деле Рэму просто надоели постоянные расспросы Мреуса и его упрёки насчёт того, что Группа Риска слишком медленно ведёт своё дело.

Вдруг в дверь кто-то постучал.

Удивлённый Рэм пошёл открыть посетителю, хотя никого не ждал. Распахнув дверь, он впустил в кабинет тяжело дышавшую после быстрого бега Нейман. Она выглядела уставшей и слегка растрёпанной, что прежде никогда не случалось.

— Рэм, мне нужна помощь, — заявила Нейман ещё с порога.

— Тебе нужна помощь? — ещё больше удивился Рэм, который ожидал увидеть кого угодно, но только не Нейман, просящую о помощи. — Что случилось?

— Стелла в беде, — ответила терианка. — Вчера вечером Красные Вампиры убили Эсфирь, но она успела подложить взрывное устройство туда, где сейчас соберётся эта банда. Семья крёстной матери Эсфири вынуждена была покинуть свой дом, так как могли уничтожить и их.

— Эсфирь убита?!

— Да.

— Ты уверена?

— Я похоронила её собственными руками… — глаза терианки были сама безнадёжность и боль.

— Но при чём здесь Стелла? — не понимал Рэм. — Она-то какое имеет отношение к войне Эсфири с бандой убийц?

— Самое прямое, — ответила Нейман, и продолжила почти скороговоркой: — Дело в том, что она всё знает об Одиноком Убийце и её делах, а вчера ту убили на глазах у Стеллы. Я не смогла спасти Эсфирь, но, похоронив её, я под утро наведалась в тот дом. Там я застала Стеллу. Она, видимо, ночью сходила домой, а потом вернулась в дом Леонии. Сначала я не узнала Стеллу, так как она была одета в чёрное платье и покрасила волосы в чёрный цвет. Более того, она отрезала себе длинную чёлку и накрутила волосы, как средневековый парик, чтобы они казались короче и вились, как у Эсфири. Одним словом, Стелла стала похожа на Эсфирь, как две капли воды, только с той разницей, что у той кожа была светлей. Вдобавок она вооружилась пистолетом, терианским стилетом и кинжалом. В доме Леонии всё перевёрнуто и это значит, что Красные Вампиры там побывали. Когда я спросила Стеллу, что она хочет делать, она ответила, что пойдёт к ним.

— Она что, с ума сошла?!

— Она решила, что быстрая смерть для этих убийц — слишком маленькая плата за их злодеяния. Стелла хочет поступить по собственному усмотрению, действуя от имени Эсфири. Она что-то задумала и меня это тревожит!

— Но ведь это безумие! — воскликнул зэрграверянин. — Они убьют Стеллу и даже не поблагодарят за спасение. Геройский порыв Стеллы кончится трагически.

- Вот именно, я тоже так сказала, но не смогла остановить её. Она пригрозила, что будет стрелять в меня, если я попытаюсь помешать ей, и уехала на своём Коврике. Стелла направилась в катакомбы на юге за Аулентом, а через час там произойдёт взрыв. Рэм, мне нужна лошадь, чтобы догнать Стеллу, и так как мой Измаил сейчас далеко, я пришла сюда. Дай мне коня, я должна спасти её!

— Останься здесь, Нейман, я сам поеду за ней, — решил Рэм.

— Нет, это должна сделать я! Там, в катакомбах, сейчас установлен баллон с газом. Если там начать стрельбу, то всё взлетит на воздух после первого же выстрела. Поэтому, если придётся отбиваться, то можно использовать только холодное оружие, а им я владею лучше, чем пришельцы.

— И всё же туда поеду я, — настаивал Рэм, беря оружие и накинув броне-плащ. — Нейман, останься здесь и предупреди остальных, когда они вернутся.

— Нет, я не могу сидеть здесь, зная, что Стелла в опасности, — запротестовала Нейман.

Она хотела выйти из кабинета, но Рэм оттолкнул её назад, быстро вышел и запер дверь на задвижку снаружи.

— Выпусти меня! — закричала Нейман, но врач уже мчался в конюшню.

Оседлав, за рекордно короткое время Метеорита и вскочив на него, Рэм погнал коня с такой скоростью, на которую только тот был способен.

Стелла направлялась к катакомбам. Её путь лежал через степную дорогу, но впереди виднелся густой лес. Оказавшись под сенью деревьев, Стелла пустила коня шагом. В это утро стоял густой туман, была плохая видимость. Стелла знала, что где-то здесь в лесу есть вход в катакомбы, но он конечно замаскирован. У неё имелась карта, старая и потрёпанная, только это мало помогало.

Сойдя с дороги, Стелла спряталась в кустах, но так, чтобы видеть любого, кто проедет мимо. Вскоре на дороге показался всадник в пурпурном плаще, и Стелла последовала за ним на безопасном расстоянии. Она не хотела обнаруживать своего присутствия раньше времени. Минут через десять всадник, ехавший шагом, подъехал к небольшому холму и спешился. К нему подошёл ещё один человек, тоже в пурпурном плаще. Она показали друг другу татуировки на пальцах и кинжалы.

— Все собрались? — спросил прибывший.

— Ещё нет троих, — ответил другой и отвёл коня куда-то в лес.

Стелла тоже спешилась, и сидела в зарослях, затаив дыхание. Туман и густые кусты делали её невидимой для того человека, который стоял у входа в катакомбы и уводил коней приезжавших куда-то в чащу леса. Четверть часа спустя приехали последние, запоздавшие Вампиры. Спрятав коней, все они спустились в подземелье.

Привязав Коврика и заботливо накрыв его плащом, Стелла осторожно приблизилась к входу в катакомбы. На мгновение у неё от страха замерло сердце, но отступать она не имела намерений. Вокруг было всё спокойно, и Стелла проскользнула в открытый ход подземелья. Она увидела ступени и стала спускаться по ним в полной темноте. Это напомнило ей о Нейман, которая вела её по таким же ступеням и в темноте в сокровищницу. Их тут насчитывалось около пятидесяти, а затем начинался коридор, стены и потолок которого были выложены из грубого тёмного камня. По потолку тянулась тонкая полоса светящейся краски, которая давала слабое, но вполне сносное освещение. Следуя по главному коридору, Стелла не сворачивала в боковые ходы и вскоре услышала голоса.

Прижавшись спиной к холодной стене, Стелла выглянула из-за угла. Она увидела большое длинное помещение. Его потолок поддерживали два ряда мощных колонн, расположенных по всей длине зала, а на стенах крепились через небольшие расстояния несколько палок, выкрашенных светящейся краской и заменяющие факела.

«Если бы они зажгли факела, то давно бы взлетели на воздух», — подумала Стелла и прислушалась к разговору.

— Вы уверены, что она убита? — спросил один из мужчин.

Он находился на каменной возвышенности, чем-то напоминающей сцену, которая занимала всю ширину дальней части зала и к которой поперёк помещения вели несколько ступеней. Мужчина стоял лицом к остальным и выглядел весьма уверенным в себе и требовательным к тем, кто был внизу.

— Да, я сам вонзил в неё кинжал, — ответил один из Вампиров. — Оказывается, у нашего врага, вдобавок к хитрости и коварству, была ещё и голубая кровь. Нам правда не дали увидеть, как она умерла, так как неожиданно на улице появились девушка и огромная собака. Мы вынуждены были скрыться.

— Значит, вы не уверены, что наша шустрая убийца умерла? — снова спросил главарь, стоявший на возвышении.

— Она не могла выжить, так как кинжал пригвоздил её к забору, — ответил мужчина, который этой ночью был вместе с тем, кто убил Эсфирь. — Когда же мы вернулись, то увидели, что весь забор и земля возле него в крови. Видимо, её унесли, потому что кровавый след тянулся к одному из домов.

— Кто там живёт?

— Это дом некой вдовы Леонии, — ответил человек, убивший Эсфирь. — Мы обыскали там всё, но никого не нашли. Зато в одной из комнат мы видели кровать, перепачканную кровью, там было очень много голубой крови. Видимо, эту терианку перенесли туда, и там она умерла, а затем все скрылись, сбежали из этого дома. Она не могла выжить, ведь кинжал продолжительное время лежал в особо сильном вине, а именно это вино для териан означает — смерть.

— А уверены ли вы, что убили именно ту, которую мы искали?

— В этом сомнений нет. Когда Волчица привела её за собой, и мы погнались за этой девушкой, я ближе всех видел её. Вчера, когда мы снова гнались за подозрительной особой, то она скинула плащ, который мешал ей бежать, и я увидел ту же фигуру, движения, рост и такие же длинные вьющиеся волосы.

— Как вы считаете, она могла кому-то рассказать о нас? — обратился главарь к своим людям.

— Думаю, что нет, — ответил один из Вампиров. — Вряд ли она могла доверить кому-нибудь свою тайну, ведь тогда бы кто-нибудь мог проговориться и погубить её. Видимо, она предпочитала одиночество и не имела соучастников, не даром её окрестили Одиноким Убийцей. Только зная, что никто не подозревает о её делах, она могла быть уверена, что её не разоблачат. В её же интересах было хранить свои тайны. Да и в руки закона она, как и мы, не стремилась попасть.

— Вот именно, — подтвердил Хауц, который тоже присутствовал здесь, — её не нашла даже Группа Риска, хоть это не плохие специалисты.

На минуту все замолчали, а затем главарь произнёс:

— Сегодня мы собрались здесь главным образом для того, чтобы убедиться, что наш враг жив. Но она-таки, видимо, всё же покинула этот мир и ушла с нашей дороги навсегда. Будь это не так, она бы обязательно явилась сегодня сюда, ибо, скорее всего, слышала, что мы наметили свою очередную встречу в катакомбах. Мы очень долго искали Одинокого Убийцу и, наконец, избавились от неё. Мы можем снова жить спокойно и теперь быстрее продвигать дело, ради которого прибыли сюда. Но помните — мы должны истребить всех до одного териан, особенно молодёжь. Вы знаете, какое значение это имеет для нас. И, нет надобности повторять это ещё раз.

— Но, может, вы повторите это мне? — услышали Красные Вампиры вызывающий голос и, повернувшись на его звук, увидели Стеллу.

При скудном освещении она поразительно походила на Эсфирь и потому тот, который убил Эсфирь, в ужасе закричал:

— Привидение!

— Она жива?? — опешил тот, кто вместе с ним преследовал терианку прошедшей ночью.

— Прекрати панику! — прикрикнул на него император. — Если Одинокий Убийца выжила, то её недолго будет уничтожить снова. Убейте её! Чего вы стоите?

Этот приказ вернул Вампиров к действительности, и они достали пистолеты, решив избавиться раз и навсегда от той, что даже после смерти не давала им покоя.

— Остановитесь! — крикнула Стелла и предостерегающе подняла руку. — Если вы сделаете хоть один выстрел, то вместе со мной погибнете и все вы. Сейчас воздух здесь наполняется терианским газом. Как только нажмёте на курок, тут же умрёте, ведь воздух взорвётся. Сохранить мне жизнь в ваших же интересах, если, конечно, вы не общество самоубийц.

«Хорошо, Стелла. И дальше так держись, начало было неплохое. Чем увереннее и наглее я буду себя вести, тем больше шансов у меня выжить», — подбодрила себя Стелла.

Вампиры в замешательстве опустили пистолеты разнообразных моделей. Они не могли понять, говорит она правду или из каких-то побуждений ломает комедию, но рисковать не хотели. Главарь сошёл с возвышения и, пройдя между своими людьми, вышел вперёд и сказал:

— Ты явно не привидение.

— Возможно, — ответила Стелла, стараясь подражать манером Эсфири.

— В таком случае ты сумасшедшая или самоубийца. Кто ты такая?

— Сейчас это не имеет значения.

— Ты пришла одна?

— А вас это тревожит? — она многозначительно слегка улыбнулась, понять по её лицу истину было сложно.

— Ты хоть знаешь, с кем связалась?

— Да, я знаю. И хочу справедливости.

— Кто много знает — долго не живёт.

Предводитель убийц сделал шаг к сверхисследовательнице.

Стелла достала свой пистолет и показала, что он заряжен.

Император остановился и спросил:

— Чего ты хочешь?

— Я предлагаю вам ещё пожить. До суда.

— Какое великодушие, — с сарказмом изрёк Викул.

— Вы можете погибнуть сейчас, а можете пожить ещё немного, но в обмен на то, что вы сдадитесь закону. Здесь у меня составлен один документ, — Стелла, не опуская пистолета, достала из-за пояса сложенную бумагу. — Сейчас каждый из вас должен уколоть палец и собственной кровью поставить под этим текстом свои отпечатки пальцев, так как это будет надёжней ваших подписей. По анализу ДНК вас вычислят всех быстро. Имея ваши отпечатки пальцев, я уйду, и вы не должны мне мешать. Иначе я выстрелю и ценой собственной жизни уничтожу вас.

— Мы не совершаем сделок.

— Я знаю. Вы привыкли убивать, но только на каждую силу может найтись другая сила. И Одинокий Убийца вам уже это доказала.

Император удивлённо приподнял брови:

— Ах, вот ты о ком заговорила. Вижу, наш враг не был таким уж одиноким.

— Это верно. Она погибла, но свои знания о вас кое-кому передала, и если не я, то кто-то другой обязательно покончит с вами. Если же вы сейчас не прислушаетесь к голосу самосохранения и предпочтёте умереть, то, что ж, я не стану вас упрашивать.

— А ты, видимо, сама начисто лишена этого инстинкта самосохранения. Неужели ты думаешь, что столько людей, сильных и далеко не боязливых, дадут такой как ты связать себе руки?

— Я так конечно не думаю, но я точно знаю, что лучше уничтожить всех вас сейчас и умереть самой, чем выпустить хоть одного из вас отсюда живым. Вы ведь всё равно не окончили убийства и ещё многие погибнут, пока вы живы. Поэтому, моя жизнь будет стоить жизней многих людей. Но просто уничтожить вас, как это делала Одинокий Убийца, мне мало. Я хочу знать, кто стоит за вами, ведь вы всего лишь мелочь, а где-то есть главари и мне нужны они. Та, кто вас убивала, просто мстила за своих близких. Она не пыталась увидеть корень зла. Мне же нужны те, кто позволил вам бесчинствовать на Тере. Те, о ком не знает никто. Моя цель — найти их. Вы ведь всего лишь исполняете приказы, верно?

— А ты действительно не в своём уме, хоть дерзости тебе и не занимать, — сказал император, проклиная в душе Одинокого Убийцу, которая оставила после своей смерти вот такую последовательницу, способную очень серьёзно навредить Красным Вампирам.

— Чем ты докажешь, что здесь действительно есть газ? — спросил один из Вампиров.

— Это доказать невозможно, но вы должны поверить мне на слово. Если же хотите, то пусть кто-нибудь выстрелит, но только после этого мы сможем вести дальнейшие переговоры разве что на небесах, да и то в том случае, если черти не успеют забрать вас в ад, — произнесла Стелла, держась подальше от Вампиров.

— Ты ещё издеваешься над нами? — зарычал в бессильной ярости кто-то из Вампиров и метнул в сверхисследовательницу кинжал, но она успела отскочить в сторону, сама удивившись своей проворности.

— Нет, просто я хочу принести мир на эту планету, избавив её от вас, — ответила Стелла и вдруг услышала шорох позади себя.

Оглянувшись, она увидела за своей спиной человека в пурпурном плаще, и не успела опомниться, как у неё выбили пистолет.

Раздался торжествующий смех императора:

— Глупая девочка, неужели ты думала, что мы так наивны, что не спрятали кого-нибудь в катакомбах, на всякий случай? Мы ведь предвидели, что сегодня у нас будет гость.

И уже доставая из ножен длинный кинжал, угрожающе добавил:

— Я же говорил, что мы не совершаем сделок.

Кто-то, по знаку императора, со стилетом в руках кинулся к Стелле.

— Убейте её и уходим отсюда, — услышала сверхисследовательница хладнокровное распоряжение главаря.

Отскочив в сторону и увернувшись от удара, Стелла вытащила из ножен терианский стилет и приготовилась к неравному бою, мысленно попрощавшись с жизнью…

Группа Риска, вернувшись от Мреуса, решила проверить, чем занимается Рэм. Они направились к кабинету, и вдруг Артур замер и подал знак остановиться и молчать, а затем указал на дверь кабинета. Все его поняли без слов: несмотря на то, что было тихо и дверь заперта снаружи, в комнате кто-то находился. Достав оружие, и бесшумно отодвинув задвижку, Артур рывком открыл дверь и все четверо ворвались в кабинет.

Спиной к ним в кресле кто-то сидел, но видно было лишь длинные чёрные волосы и руку, лежавшую на подлокотнике.

— Лэс? — спросил Артур.

Нейман повернулась на вращающемся кресле и спокойно посмотрела на четыре дула пистолетов, направленных на неё.

— Ну, наконец-то, объявились. Я уж думала, что буду ждать вас до скончания века, — изрекла Нейман.

Поняв, что ошиблись, Группа Риска опустила оружие.

— Что ты здесь делаешь, Нейман? — Артур спрятал пистолет. — Как ты сюда попала?

— Очень просто: меня здесь запер Рэм, — ответила терианка, накидывая на голову вуаль, которая до сих пор лежала у неё на коленях.

— А где он сам? — поинтересовался Артур.

— Помчался спасать Стеллу. Эта девочка попала в плохую историю.

— Что с ней ещё произошло? — встревожился Том.

Нейман всё рассказала, стараясь быть максимально краткой.

— Я в восторге! — выслушав терианку, воскликнул Артур, разведя руками. — Четыре дня назад Стелла чудом возвращается из города-призрака и дает обещание, что не выйдет из Аулента без нашего ведома, а теперь мчится воевать с Красными Вампирами. Неужели ей так скоро снова жить надоело? Я же запретил ей одной покидать Аулент.

— Нейман, почему вы ничего не сообщили нам о смерти Эсфири? — спросил Том.

— Я и Стелла решили, что для вас это не так уж и важно, — ответила терианка.

— Так или иначе, а мы должны спешить на помощь Стелле и Рэму, — сказал Артур. — И будем надеяться, что успеем. Нейман, пожалуйста, пойди домой к Стелле и подготовь её семью, на всякий случай, ведь не известно, чем это кончится, — Артур дал ей адрес дома, в котором поселилась семья Риа.

Нейман ушла, а Группа Риска помчалась к катакомбам на юге Аулента, так как Ратмир точно знал, где они находятся.

Тибо метался по комнате и громко лаял. Он сидел взаперти в спальне Стеллы, но чувствовал, что его юной хозяйке грозит опасность.

Разбуженный Беглар встал и пошёл узнать, почему лает Тибо. Ведь было ещё так рано. Комната Стеллы оказалась заперта, и сонный Беглар не сразу нашёл запасные ключи, а собака тем временем не умолкала. Отворив дверь, он вошёл и спросил недовольным тоном:

— Стелла, ты что, таскаешь Тибета за хвост? Почему он так отчаянно лает?

Но в комнате никого, кроме Тибо, не было. Увидев, что дверь, наконец открыта, пёс пулей вылетел из спальни, а затем из дома.

Беглар, обнаружив, что сестры нет, окончательно проснулся. Кровать не была смята, а значит, Стелла не ложилась спать. Его взгляд упал на столик — там лежал конверт. Какое-то нехорошее предчувствие охватило Беглара и его душу что-то стиснуло. Схватив конверт, он вытащил письмо и узнал почерк сестры. Это была исповедь Стеллы, которая рассказала о том, что она узнала о Вампирах и что она едет на переговоры с ними. У неё имелось что-то, что заставит их слушать её и считаться с ней. Она утаила от всех нечто важное, что-то, ради чего её сюда послал Центр. В конце она писала, что не может поступить иначе, и чтобы её простили за этот безумный поступок.

Ошарашенный письмом, Беглар тяжело опустился в кресло и прошептал:

— Что же ты наделала, Стелла…

Он понимал, что мать не переживёт внезапной гибели Стеллы, но знал, что показать ей письмо необходимо, иначе, в случае фатального исхода, неожиданная весть может убить Мириам.

А Тибо в это время мчался напрямик через город, пугая прохожих. Он шёл по следам Стеллы и Коврика, а они уводили в степь. Он бежал в рассеивающемся тумане и помнил только об одном, что однажды он опоздал, и Стелла чуть не погибла, как и её отец. Сейчас он должен успеть и спасти её. Отчаяние и надежда придавали сил преданному и умному Тибо.

Стелла отбивались, как могла, но сражение было не равным. Больше всего в эти минуту она сожалела о том, что выбитый из её руки пистолет не выстрелил и не покончил со всеми, вызвав взрыв. Вероятно, это оружие было настолько древним, что не дало даже осечки. Уроки, взятые у Нейман, позволили Стелле бороться за свою жизнь, но она прекрасно понимала, что живой ей отсюда ни за что не выйти. Её жизнь продлится в лучшем случае ещё две-три минуты. Пусть противники и не мастера владения холодным оружием, и всё же они достаточно сильны и их много.

Вампиры ничуть не сомневались в том, что отделаются и от этой свидетельницы, но в это время одна из стен бесшумно отодвинулась в сторону и из темноты вышел кто-то, одетый в чёрное. Эта тень молча вступила в схватку с убийцами и зарезала нескольких, прежде чем остальные заметили её.

Стелла была ранена в предплечье и в бок, но не сдавалась, а через минуту Вампиры стали кричать:

— Лэс! Это Лэс-Тера! Она жива! Прикончим их обеих!

Слабеющая Стелла поняла, что свершилось поистине чудо. К ней на помощь пришла живая и неумирающая легенда Аулента. Кто ещё из пришельцев мог похвастаться тем, что за него вступилась сама дочь планеты? Лэс сражалась, как львица, внеся смятение среди врагов.

Но бой был всё же не равным…

Рэм всё быстрее гнал своего Метеорита, и конь вполне оправдывал свою кличку. Туман рассеялся, и ярко сияло солнце, обещавшее, как всегда, жаркий день.

Врач из Группы Риска с трудом отыскал вход в катакомбы, расположение которых он видел всего один раз на карте. Неподалёку от входа стоял привязанный Коврик, но Стеллы нигде не было. Привязав Метеорита рядом с Ковриком, Рэм, не раздумывая, кинулся в темноту катакомб. Он не сомневался, что сверхисследовательница пошла туда. Коридор оказался немного низковат для огромного Рэма, но он бежал, пригнувшись, на голоса и звон терианских стилетов. Как и Стелла, Рэм следовал прямо и не сворачивал с главного коридора в лабиринт катакомб. Когда он вбежал в зал, то сразу увидел в полутьме девушку в чёрном платье.

— Стелла, держись, я помогу тебе! — крикнул Рэм и кинулся на Вампиров со стилетом в руке, помня предостережение Нейман, что здесь стрелять нельзя.

Люди в пурпурных плащах такого поворота событий не ожидали. Они рассчитывали на приход одного врага, а тут уже появился третий противник. Сколько же их еще будет? Некоторые сразу решились спастись бегством, видя, что пришло подкрепление, но зэрграверянин преградил им путь. После непродолжительной схватки нескольким Вампирам удалось бежать, но Рэм не стал их догонять, так как другие упорно атаковали слабеющую девушку, а сейчас главное — спасти её. Всех противников всё равно невозможно было ни задержать, ни убить.

Рэм прорывался к той, которая на глазах теряла силы, чудом держась на ногах и ещё более непостижимым образом успевая парировать удары, со всех сторон сыпавшиеся на неё. Около десятка мужчин уже лежало убитыми или ранеными, и Рэм с удивлением отметил, что Стелла прекрасно поработала стилетом, а ведь её враги были отнюдь не беспомощными детьми и весьма многочисленны.

Наконец Рэму удалось подойти к слабеющей девушке, которая сражалась на возвышенной части зала. Её пытались загнать в глухой угол.

— Уходи, Стелла! — приказал Рэм. — Иди к выходу.

Отбиваясь от Красных Вампиров, которых осталось уже мало, Рэм понимал, что Стелла достаточно надышалась газа и это может плохо для неё кончиться.

— Уходи! Уходи же, Стелла! — повторил зэрграверянин.

Он и сам не был уверен, что продержится долго. Битва на стилетах не была его профессией. Тем более тут стояла почти полная темнота. Сбитые при сражении окрашенные светящейся краской палки теперь практически не давали света, перепачкавшись в чей-то крови.

Девушка стала продвигаться к выходу, но, парируя удары одного их противников, она не заметила лужу крови у ступеней, по которым сходила с возвышенности. Поскользнувшись, она потеряла равновесие, упала на ступени и осталась лежать неподвижно.

Рэм удвоил силы, зная, что взрыв может прогреметь в любую минуту. Но, сражаясь с последним, еле державшимся на ногах врагом, он сделал неверное движение и в тот момент, когда его стилет пронзил врага, тот успел нанести удар Рэму. Оба упали одновременно…

Тибо искал Стеллу, скорее руководимый интуицией, чем идя по следам, его инстинкт говорил, что возможно уже поздно, и он снова опоздал, но пёс не терял надежды и мчался не останавливаясь. Преданный Тибо не верил, что его юную хозяйку может забрать смерть. Он готов был сразиться с кем угодно, даже со смертью, чтобы вырвать из её лап Стеллу.

Рэм очнулся почти в полной темноте. Приподнявшись, он ощупал рану на боку, но она была не большой и не смертельной, так как толстый и широкий ремень смягчил удар и тот пришёлся вскользь. Вокруг лежали убитые и тяжело раненые Вампиры, некоторые из которых стонали. На ногах не стоял ни кто — все, кто мог передвигаться, уже покинули опасное место.

Не обращая внимания на стоны возле себя, Рэм не без труда встал, проглотил небольшую капсулу обезболивающего, так как медикаменты были всегда при нём, и начал искать Стеллу. Он не забывал, что взрыв может произойти с минуты на минуту, но не знал, когда именно. Несмотря на грозившую опасность, он не мог оставить умирать Стеллу здесь. Девушку Рэм нашёл лежащей на ступенях. Она находилась без сознания.

— Держись, малышка, у нас ещё есть шанс выжить, — прошептал Рэм и, сняв с себя броне-плащ, завернул в него Стеллу с головой.

Переступая через трупы Красных Вампиров, Рэм двинулся к выходу. У него слегка кружилась голова, так как воздух уже был до предела насыщен газом, и болели кровоточащие раны.

Бережно держа пострадавшую Стеллу и беспокоясь о том, что её раны могут быть слишком серьёзными, и потому ей как можно скорее необходимо оказать помощь, Рэм вошёл в коридор и стал продвигаться к выходу. Вскоре показались ступени, ведущие наверх, и свет солнца. Врач пошёл быстрее, но, дойдя уже почти до конца лестницы, он услышал оглушительный взрыв. Позади вспыхнуло яркое пламя, а сверху посыпались камни.

Катакомбы взорвались…

Небольшая степь показалась Группе Риска бескрайней Вселенной. Четыре всадника, как один, из последних сил гнали коней и думали лишь об одном: успеть! Вдали показался лес, стоявший стеной. В нём начинались катакомбы.Кругом стояла тишина, и всадники надеялись, что взрыв ещё не произошёл. А если его ещё не было, то шансы спасти Стеллу и Рэма увеличивались. И вот уже до леса осталось не больше километра. Взрыв мог прогреметь в любое мгновение, потому каждая секунда была дорога.

Но вдруг земля содрогнулась под копытами коней и они, испуганно заржав, остановились, как вкопанные. В тот же миг Группа Риска увидела пламя, камни и деревья, взлетевшие над лесом. Прогрохотал взрыв. Произошло именно то, чего боялись больше всего.

Всадники смотрели, и им не верилось, что они больше не увидят Рэма и Стеллу, которые ещё утром были живы. Неужели все кончилось так трагически и бессмысленно?

Спустя несколько секунд после взрыва из облака пыли, окутавшего лес, выбежали два перепуганных и с оборванными уздечками коня. Они неслись на Группу Риска.

— Это ведь Метеорит и Коврик, — узнал их Дик, — кони Рэма и Стеллы.

Поймав лошадей, Группа Риска увидела, что они все в мелких ранах, так как находились вблизи взрыва. Метеорит и Коврик несколько минут не могли успокоиться и отойти от испуга, их с трудом удерживали, чтобы они не убежали. Озверев от боли, кони брыкались и старались кусаться, но, в конце концов, утихомирились.

— Мы должны пойти и посмотреть, что там осталось, — упавшим голосом произнёс Артур, глядя в сторону дымящегося леса, он не хотел верить очевидному и смотреть ужасной правде в глаза.

Том подъехал к Артуру и положил руку ему на плечо.

— Там уже ничего не осталось, Артур, — сказал техник. — Мы должны смириться.

— Рэм был с нами в первой семёрке, которая собралась пять лет назад в Группу Риска-III, — печально произнёс землянин. — И вот за пять лет погибли четверо, а сегодня и Рэм. Нас осталось из первых только двое, Том. Если бы не Стелла, Рэм был бы жив. Из-за неё снова гибнут люди.

— Не надо, Артур. Злость здесь уже ничем не поможет. Конечно, Стелла действовала под порывом, вызванным, скорее всего, гибелью Эсфири, но ведь она никого не звала за собой. Рэм сам поехал туда.

— Если бы Мреусу не вздумалось вызвать нас к себе в такую рань, то мы бы не потеряли время и успели бы, возможно, спасти Рэма и Стеллу, — мрачно высказался Дик. — А ещё накрыли бы всё логово этих убийц.

— Смотрите! — вдруг закричал Ратмир, указывая на лес, который был не более чем в трёхстах метрах.

По дороге из леса кто-то вышел. Человек шёл медленно, и шатаясь. Он нёс кого-то завёрнутого в плащ.

— Это Рэм! — воскликнул Артур, и вся Группа Риска бросилась вперёд к зэрграверянину.

Рэм был едва жив, полуоглушённый, и двигался скорее машинально, чем сознательно. Удивительным являлось уже само по себе то, что он вообще стоял на ногах. Одежда и волосы на нём были в грязи, пыли, крови и опалены огнём. Он шёл их последних сил, но не выпускал из рук завёрнутого в плащ человека.

Бросив коней, Артур, Том, Дик и Ратмир подбежали к своему другу.

— Рэм, мы здесь, — сказал Том, подхватывая вместе в Ратмиром и Диком огромного Рэма, который стал падать.

Артур успел забрать из рук врача плащ с завёрнутой в него девушкой. Положив Рэма на траву, Том подошёл к Артуру и откинул конец плаща с лица той, которую теперь держал землянин.

— Это Стелла! — одновременно воскликнули Том и Артур, увидев перепачканное бледное лицо и упавшие на него чёрные волосы, слипшиеся от крови.

— Она ещё жива, — добавил Том, проверив пульс девушки. — Её нужно отвезти домой, сейчас там Нейман и она поможет ей, окажет необходимую медицинскую помощь. Артур, возьми Дика и отвезите Стеллу, а я с Ратмиром займёмся Рэмом.

Артур сел на коня. Подавая ему пострадавшую, Том сказал:

— У меня есть подозрения, что Красные Вампиры могли спастись.

— А это значит, что они теперь будут охотиться за Рэмом и Стеллой, — заключил Артур.

— Вот именно. И теперь мы должны действовать осторожно и обеспечить этим двоим безопасность.

— Мы вполне сможем постоять за Рэма, ну а у Стеллы будет Нейман. Терианка очень привязалась, по-видимому, к ней и потому не покинет, а лучшей защиты Стелле нечего и желать.

— Это так, вот только у нас есть и другие проблемы. Нашим врачом был Рэм, но он не сможет лечить сам себя, а искать сейчас другого опасно, так как посторонний врач захочет знать, что произошло, а мне вовсе не хочется впутывать ещё и полицию в эту историю.

— Ты прав, Том, — согласился с ним Артур. — В таком случае, я приведу Нейман, ведь она хороший врач и, к тому же, уже и так в курсе событий. Но зато она не проболтается.

— Хорошо, Артур. Помощь Нейман нас устроит.

Артур и Дик уехали, а Том и Ратмир занялись перевозкой Рэма в Аулент.

Бежавший сломя голову Тибо ещё издали заметил двух всадников, скакавших по степи. Остановившись, пёс увидел, что один из них ведёт в поводу коня. Этим конём был Коврик, и Тибо узнал его.

Изменив направление, Тибо побежал за всадниками, которые показались ему знакомыми. Вскоре он догнал их и, заметив, что Артур держит окровавленный плащ, почувствовал, что в плаще человек. С отчаянным рёвом пес ринулся к коню.

Лошадь Артура испугалась и шарахнулась в сторону, чуть не скинув с себя седока.

— Успокойся, Тибо, она жива! — угомонил собаку Артур, и пёс послушно побежал рядом.

Дом Стеллы находился не так уж далеко, но Нейман шла медленно. Она не спешила потому, что не знала, как сообщить о том, какой опасный шаг сделала Стелла. Жизнь терианки становилась кошмаром, от которого нельзя никуда убежать. А судьба посылала ей всё новые и новые испытания. Нейман сейчас трудно было представить, что совсем недавно у неё была спокойная счастливая жизнь, семья и собственный дом. Ей даже не верилось, что где-то на далёкой планете живёт уцелевшая Изабелла. Всё происходило так стремительно, как во сне, и Нейман не успевала свыкнуться с одной бедой, как приходила другая. Она утратила доверие Лэс-Теры, потеряла, уже ставшую ей дорогой, Эсфирь. Териане гибли один за другим, раса людей голубой крови угасала. Скоро Нейман останется одна среди совсем чужих людей, если и её не настигнет смерть. Вот и сейчас она идёт, чтобы принести печальную весть в дом Стеллы. Стелла — в этой девушке-инопланетянке для Нейман в последние дни заключался весь смысл жизни, так неужели погибнет и она, неужели предсказание древних не исполнится? Если это случится, никакой надежды для териан уже не останется.

Вот, наконец, показался и дом семьи Риа, а значит, пришло время всё рассказать её родным, хоть это и будет для них очередным ударом. Переступая порог, Нейман почувствовала себя бедой, входящей в этот спокойный дом, так как за Нейман неотступным эскортом следовала смерть, которая убивала всех, кроме самой терианки.

— Нейман? — удивилась Мириам, видя, кто вошёл в дом и поспешив навстречу гостье.

— Да, госпожа Мириам, это я, — сказала Нейман, откидывая назад длинную вуаль. — Но боюсь, что мой визит не обрадует вас. Я не знаю, как вам это сказать, но Стелла…

Госпожа Риа удручённо покачала головой.

— Не говори ничего, Нейман. Мы уже всё знаем, — сквозь слёзы ответила Мириам и подала терианке письмо.

— Мама, есть какие-то вести о Стелле? — Беглар вошёл в гостиную и увидел Нейман.

Развернув лист бумаги, терианка достаточно было прочесть несколько строк, чтобы понять, кто это писал и что в этом письме.

— Это правда, — с трудом выговорила Нейман, возвращая письмо Мириам и избегая смотреть ей в глаза.

— Значит, Стелла может погибнуть? — спросил Беглар.

— Будем надеяться, что нет, — ответила терианка. — За ней почти следом отправился Рэм из Группы Риска, а вскоре и все остальные. Они сделают всё возможное и должны успеть. Во всяком случае, у Рэма времени было достаточно. Если же помощь придёт слишком поздно, то смерть Стеллы будет мгновенной.

Нейман говорила это медленно и тихо, так как её душили слёзы, которые она с трудом сдерживала. Ей опять поневоле приходилось быть сильной: сильнее, чем она была на самом деле.

Мириам заплакала. Она предчувствовала, что на этот раз беда не обойдёт Стеллу стороной. Бессильно опустившись в кресло, несчастная мать потеряла уже всякую надежду. Нейман и Беглар безмолвно стояли возле неё.

Через четверть часа послышался топот коней. Мириам, Нейман и Беглар тревожно переглянулись. Но Мириам была не в силах встать, а Нейман сделать хотя бы шаг. Поняв это, Беглар вышел из дома.

Вскоре дверь снова отворилась, и вошли Беглар, Артур и Дик. Тибо, вбежавший следом за ними, подскочил к Артуру и ткнулся носом в покрытый кровью плащ, и вдруг, с ужасом и визгом, кинулся прочь из дома. Он убежал стремительно и быстро.

Поведение собаки заметили все. В комнате на секунду воцарилась тягостная тишина.

Мириам почувствовала, что на этот раз она потеряла дочь, а вместе с ней утратила часть себя и желание жить.

Беглар, стоя в стороне, опустил голову и пытался не смотреть на мать, которая с угасающей надеждой и отчаянием взирала на людей из Группы Риска.

Увидев покрытый пятнами крови плащ, Нейман сразу поняла, кто в нём.

«Неужели теперь и Стелла?» — подумала терианка и, побледнев, прислонилась к стене, чувствуя, что силы покидают её, и она вот-вот потеряет сознание.

Гибель Стеллы стала последней каплей в череде тех несчастий, что свалились на Нейман. Большего бы она уже не выдержала.

В комнату вбежала служанка.

— Она ещё жива. Во всяком случае, настолько жива, что стоит бороться за её жизнь, — сказал Артур, едва увидев отчаявшихся Мириам и Беглара, а затем обратился к Нейман: — Стелле нужна медицинская помощь, и срочно. Нейман, займись ею.

— Нет! Нет! — в ужасе закричала Нейман, пятясь и глядя на кровавую ношу Артура.

— Что значит «нет», Нейман? — спросил разозлённый Артур. — Стелла, возможно, умирает, ведь мы не знаем какие у неё раны. Только ты можешь сейчас ей помочь.

— Я пойду наверх и приготовлю всё, что потребуется для перевязки, — сказала расторопная служанка и побежала в комнату Стеллы.

— Нейман, прекрати панику, она ведь ещё не труп, — достаточно прямолинейно заявил Дик.

— Нет, я не могу лечить её, — ответила терианка, чувствуя, что ещё немного, и она начнёт сходить с ума от всего этого. — Совсем недавно на моих руках умерли графиня Ронда, Мария, Ноэми и Леонард! А сегодня ночью скончалась Эсфирь, и я не смогла её спасти… Стелла тоже умрёт, если я к ней притронусь!

— Возьми себя в руки! — приказал Артур жёстким тоном. — Мы не можем прибегнуть к помощи другого врача, и ты сейчас же займёшься Стеллой.

Артур понёс раненую наверх, а за ним пошёл Беглар, который тянул за руку едва живую от страха Нейман.

Положив, вместе с плащом Стеллу на кровать, Артур вышел из комнаты.

— Помоги ей, Нейман, — попросил Артур и, втолкнув терианку в комнату, запер за ней дверь, словно боясь, что та сбежит.

Наступила тишина.

Когда дверь за ней закрылась, Нейман почувствовала себя так, будто её втолкнули в клетку со львом. И в комнате действительно ощущалось присутствие зверя. Самого страшного хищника на свете — смерти. Нейман взглянула на неподвижно лежавшую девушку, завёрнутую с головой в выпачканный кровью и грязью плащ.

Ещё совсем недавно, вынужденная покинуть свой дом, Нейман ушла от того, что связывало её с прошлым. Уходя в новую жизнь, терианка оставила, вместе с богатством и знатным титулом, кровь, потери, ненависть. Но вот в её новую жизнь вновь ворвались смерть, уносящая жизнь близких людей, и кровь, которая стала проливаться всё чаще. Неужели Нейман, и правда, приносит с собой уничтожение и гибель? Смерть витает сейчас и возле Стеллы, но на этот раз ещё есть шанс победить этого зверя.

Стараясь обрести спокойствие и хладнокровие, Нейман приблизилась к Стелле, с твёрдым намерением до конца бороться за её жизнь. Сосредоточившись, она вспомнила все знания врачебной практики, которые имела. Сейчас недопустимо было совершить ошибку. Протерев ладони, чтобы они стали немного теплее, Нейман провела ими от ног к голове пациентки, не прикасаясь при этом к ней. На расстоянии и сквозь плотный плащ, чувствительные биотоки терианки сообщили ей, что серьёзных ран и переломов нет, кроме одной раны на голове. Это удивило Нейман, и она не поверила сама себе. Повторив тем же способом диагностику организма пострадавшей, она убедилась, что руки ей не врали.

Сев на край постели, Нейман осторожно откинула конец плаща с лица Стеллы, но, вскрикнув, тут же снова накрыла. Лицо пострадавшей покрывали кровь, грязь и царапины. Её трудно было узнать, но ведь близость смерти никогда не украшает человека.

На секунду Нейман показалось, что она вновь видит лицо брата, которого так же, как и Стеллу, принесли в плаще. У Леонарда тогда тоже всё лицо было в крови, и он умер на руках Нейман. А вчера, тоже в плаще, унесли Эсфирь, но только уже мёртвую.

С трудом взяв себя в руки и отогнав болезненные воспоминания, терианка откинула край плаща так, чтобы обработать рану, но не видеть лица полумёртвой девушки.

— Не умирай, Стелла, прошу тебя, — умоляюще прошептала сквозь слёзы Нейман, промывая рану. — Я и так слишком многих похоронила… Ты должна жить, Звезда Теры!

Она осторожно обрабатывала рану, которая находилась в области виска, чуть ближе к затылку. Слёзы терианки невольно падали на чёрные волосы Стеллы, которые та покрасила.

Вдруг раненая слабо застонала и немного повернула голову.

Поняв, что Стелла приходит в себя, Нейман откинула с её лица плащ и осторожно вытерла мокрым полотенцем её испачканное лицо, но пятна крови не хотели оттираться. Послышался очередной стон, более громкий и мучительный.

Желая узнать, вернулось ли к Стелле сознание, Нейман попросила:

— Открой глаза, если ты меня слышишь. Ответь мне, это я — Нейман.

Но реакции никакой не было, хотя сознание к раненой явно возвращалось.

«Ну, хорошо, — подумала Нейман, — если ты не в силах открыть глаза, то попробуем другой способ».

— Скажи, как твоё имя.

Раненая снова застонала, а затем открыла глаза и, поглядев полубессознательным взглядом на Нейман, прошептала:

— Лэс… Лэс-Тера.

После этого она снова впала в беспамятство, а перепуганная Нейман онемела от неожиданности и резко вскочила, не зная, что и подумать.

«Лэс? Почему Лэс? — с беспокойством думала Нейман. — Что это: правда или бред, сказанный в бессознательном состоянии?»

Нейман откинула с раненой весь броне-плащ, и удостоверилась, что та одета в чёрное платье. Но это не то, которое она видела утром на Стелле. Оно тоже чёрное и длинное, и сшито по-териански, но из другой материи. Ко всему прочему, у лежавшей на кровати девушки отсутствовала чёлка, тогда как у Стеллы она была. Нейман хорошо помнила, что Стелла отрезала утром чёлку, покрасила и сильно завила себе волосы.

— Или это не Стелла, или я действительно схожу с ума, — сказала себе ошарашенная Нейман.

Всё ещё не веря своим глазам и пребывая в полной растерянности, она повернула голову раненой и внимательно всмотрелась в исцарапанное перепачканное лицо. Это точно была не Стелла. Терианка снова занялась раной. Кем бы ни была эта пострадавшая, она нуждалась в помощи. Вдруг затянувшаяся рана стала немного кровоточить, и Нейман увидела голубую кровь. Она не была раньше видна из-за слоя чей — то красной запекшейся крови и грязи. Но теперь, когда рана окончательно промыта, она и показала истинную суть раненой. Кровь почти не текла, так как повреждение получено не от оружия, а от сильного удара обо что-то или чем-то.

Сомнений больше не оставалось — это Лэс. Значит, Артур и Дик ошиблись и принесли вместо Стеллы Лэс-Теру, сами того не подозревая. Но как такое могло произойти? Терианка тщетно ломала голову над тем, что произошло с тех пор, когда она в последний раз видела сверхисследовательницу.

Растерянная и не знавшая, что теперь делать с раненой, Нейман стала перевязывать рану, делая как можно больший слой бинтов, чтобы голубая кровь не пропиталась через повязку.

Один раз Нейман уже спасла Лэс-Теру, но никогда не думала, что ей придётся делать это снова. Но где же Артур и Дик нашли её? Как она могла оказаться у них в руках? Почему Лэс в таком состоянии? И где, в конце концов, Стелла? Последний вопрос мучил терианку больше всего.

«Вероятно, Группа Риска приняла Лэс за Стеллу, так как я сказала им, что Стелла покрасила волосы и надела чёрное платье, — рассуждала Нейман. — Но где же сама Стелла? Что произошло в катакомбах?.. Спокойно, спокойно, Нейман, ты опять паникуешь раньше времени. Сейчас главное обдумать дальнейшие действия и принять верное решение. Ведь ты же умница, не поддавайся панике, Нейман, выход можно найти, ты не раз его находила в различных ситуациях. Я должна быть хладнокровной и иметь ясную голову. Прежде всего, никто не должен знать, что Артур и Дик принесли вместо Стеллы Лэс. Значит, мне необходимо любой ценой остаться в этом доме и сделать всё, чтобы эта оплошность Группы Риска не раскрылась. Я обязана оградить Лэс-Теру от опасности, а семью Риа пока уберечь от правды, которая без сомнений нанесёт им тяжёлый удар. Во-вторых, нужно разыскать саму Стеллу, и как можно скорей. Её жизнь важна не только для Мириам, Беглара и меня, но и для целой планеты. Я найду Стеллу и помогу ей, во всяком случае, я сделаю всё для этого. Я должна отыскать её хоть на краю Вселенной и желательно до того, как все узнают, что лежащая в этой комнате Стелла вовсе не Стелла. Главное, чтобы об этом никто раньше времени не догадался. Или, может, правильнее будет сказать всю правду сейчас? Нет, в этом случае Лэс будет постоянно что-либо угрожать, а Стелле от этого легче не станет. И что мне теперь делать? С чего начать поиски Стеллы? В такую ситуацию я ещё ни разу в жизни не попадала».

Закончив перевязку, Нейман подошла к двери. Та была уже не заперта и терианка вышла из комнаты, а затем спустилась вниз.

Пройдя в гостиную, Нейман застала там Мириам, Беглара, Артура и Дика, сидевших молча и с осунувшимися лицами. Увидев её, они посмотрели на неё с надеждой и ожиданием приговора, который она вынесет Стелле.

— Она будет жить, — успокоила их Нейман. — У неё лишь одна серьёзная рана на голове. Вероятно, она ударилась или её чем-то ударили, поэтому я не исключаю сотрясения мозга. Синяки, царапины и мелкие ранки не в счёт. Ещё Стелла изрядно надышалась газом, но не думаю, что теперь это опасно для её жизни.

Нейман трудно было произнести имя Стеллы, говоря о другом человеке. Но, несмотря на волнение, она держалась так, что ей позавидовала бы любая актриса.

— У неё больше нет ран? — удивился Артур. — Но ведь взрыв был мощным и даже наш Рэм очень пострадал, а ведь он сильнее Стеллы.

- Это Рэм спас Стеллу? — спросил Беглар.

— Да, мы считали поначалу, что они погибли, но минут через пятнадцать после взрыва увидели полуживого Рэма, который нёс Стеллу, — подтвердил Дик.

«Увы, но он нёс Лэс-Теру», — подумала Нейман, её сердце разрывалось от тревоги за судьбу Стеллы.

— Тогда всё понятно, — заключила вслух Нейман. — Рэм ещё до взрыва нашёл её, вероятно потерявшую сознание или сильно избитую, и догадался завернуть в плащ. Сражение, скорее всего, было жестоким, и потому плащ и Стелла оказались в крови, но только успокойтесь, это вероятней всего кровь Красных Вампиров, ведь на Стелле всего одна рана, да и то не от оружия. Не знаю, что именно произошло в катакомбах, но видимо, когда раздался взрыв, Рэм уже вышел или выходил из подземелий. Поэтому пламя лишь краем коснулось их. Так как взрыв должен был произойти позади, то именно Рэм принял на себя основной удар. Стелла же оказалась прикрытой Рэмом и ещё её спас его прочный броне-плащ. Он поступил очень предусмотрительно. Быть может Рэм, предвидя взрыв, о котором я его предупредила, сознательно накрыл Стеллу плащом, чтобы хоть как-то защитить её от огня. Так или иначе, он действовал как настоящий врач, который жизнь пациента ставит выше своей.

— Очевидно, что так и было, — согласился Артур.

— Я пойду к дочери, — Мириам встала.

— Нет, к ней нельзя! — воскликнула Нейман, возможно более поспешно, чем следовало. — Стелла сейчас спит и её нельзя тревожить. Ей нужен покой.

— Я только погляжу на неё, Нейман, — сказала Мириам. — Чего ты так разволновалась?

— Прошу вас, подождите немного, — попросила Нейман, и у неё всё похолодело внутри, так как если Мириам пойдёт в спальню Стеллы, то узнает правду и тогда… О том, что будет тогда, Нейман старалась не думать, а только умоляюще смотрела на госпожу Риа.

— Нейман, я мать Стеллы, и я не могу не увидеть её, — возразила Мириам. — Она моя дочь и меня беспокоит её состояние.

— Стелла сейчас спит, но она в ужасном виде. Даже хорошо, что её завернули в плащ, и вы не видели её. Она вся в крови, и вы только испугаетесь, — выкручивалась как могла терианка.

— Что ты говоришь, как я могу испугаться собственной дочери? Нейман, я тоже по образованию врач и видела много крови. Сейчас мы вынуждены прибегнуть к твоей помощи только потому, что я давно не имела врачебной практики.

— Кровь бывает разной, — возразила Нейман, но никто не догадался, какой смысл она вложила в эти слова. — Видеть раны чужого человека и близкого совсем не одно и то же. Недаром большинство хирургов избегают оперировать и лечить своих родственников, ибо работе часто мешают личные эмоции.

— Может, ты и права. Я не могу оставаться равнодушной, видя страдания собственных детей. Прости, что мы тебя беспокоим и вынуждаем лечить Стеллу.

— Нет-нет, госпожа Мириам, мне вовсе не трудно, и я буду хорошо лечить Стеллу, только не тревожьте её пока. Пожалуйста.

— Ну, хорошо, я подожду, пока она проснётся, — согласилась госпожа Риа, сдавшись мольбам терианки.

Нейман облегчённо вздохнула, но это было лишь начало, самое трудное будет впереди. Ведь Мириам, если не сейчас, то вскоре обязательно захочет увидеть дочь, и Нейман это понимала. Пока была получена лишь отсрочка неизбежного разоблачения, за которым последует неминуемый скандал.

— Госпожа Мириам, если вы позволите, то я на некоторое время останусь у вас, чтобы присмотреть за Стеллой, — робко попросила терианка.

— Конечно, Нейман, — улыбнулась Мириам, даже не догадываясь о мыслях Эриндо, — ты просто должна остаться здесь и не только потому, что ты нужна Стелле. В письме, которое оставила нам Стелла, она просит, чтобы я помогла тебе. Ведь у тебя нет дома, а после того, как погибла твоя подруга Эсфирь, ты не можешь жить в доме её крёстной, так как эта женщина сама была вынуждена с детьми покинуть свой дом. Поэтому оставайся здесь, Нейман, и живи, сколько хочешь. Теперь это и твой дом.

— И вы не боитесь того, что с моим появлением в этом доме может кто-нибудь умереть? — спросила Нейман, глядя в глаза Мириам.

— Я не думаю так, — ответила та.

— Нейман, если ты пока не очень нужна Стелле, то не могла бы ты пойти с нами? — достаточно дружелюбно предложил Артур.

— Зачем? — испуганно и настороженно спросила Нейман, боясь покидать дом, пока в нём находится Лэс.

— Ты должна осмотреть Рэма, — пояснил Артур. — Он наш врач, но сейчас не способен сам себя лечить. Мы можем попросить об этом только тебя, Нейман, так как другой врач станет задавать нежелательные для всех нас вопросы. А нам вовсе не нужна огласка того, что произошло сегодня утром, так как есть подозрения, что Красные Вампиры могли спастись, раз выжили Рэм и Стелла. Мы знаем, что ты нас недолюбливаешь, но обстоятельство снова сложились так, что нам необходима твоя помощь.

— Но как же Стелла… — пробормотала терианка, она не была против того, чтобы помочь Рэму, но опасалась оставлять Лэс-Теру одну в этом доме.

— Иди, Нейман, — сказала Мириам, — ты должна помочь человеку, спасшему мою дочь. А я обещаю, что не буду тревожить Стеллу до твоего возвращения, если ты так настаиваешь. Пусть она отдыхает.

— Да, пожалуйста, не заходите к ней. Идёмте, господа, — сказала Нейман и, опустив переднюю половину вуали на лицо, ушла с Артуром и Диком.

Том, Дик и Ратмир сидели в кабинете, а Артур ходил взад-вперёд от окна к двери и обратно, что выдавало его крайнее волнение. Нейман совсем недавно занялась лечением Рэма, выдворив всех из комнаты пострадавшего, но Группе Риска казалось, что прошло уже много часов. Наконец, дверь открылась и терианка сказала, что Рэм пришёл в сознание. Чуть не сбив с ног Нейман, все четверо бросились к своему другу.

— Его жизнь вне опасности? — спросил Артур.

— Я полагаю, что да, — ответила Нейман, вытирая руки. — Он получил рану в живот, но она не глубокая и не угрожает повреждением внутренностей. Что касается ожогов, то они заживут, так как не очень обширны и не прожгли до мяса и костей. Есть мелкие раны, но их можно назвать царапинами. Рэм, правда, как и Стелла, надышался газа, но это терианский газ, и он может привести к временному головокружению и одышке, однако для жизни сам по себе не опасен.

— Ты уверена, что раны не представляют опасности? — усомнился Том.

— Да, но Рэму придётся несколько дней полежать, — предупредила Нейман. — Поверьте мне, всё будет хорошо. Я ведь не раз чуть ли не по кускам сшивала рабов и соседних крестьян-пастухов, которые попали в лапы регетарков. Большинство из них приходилось вытаскивать чуть ли не с того света, а Рэм ещё легко отделался, если пережил такой взрыв, и остался не только жив, но и относительно цел, — сказала Нейман, и затем тихо с подавленным видом добавила: — Я возвращала к жизни многих, но не смогла спасти свою семью и Эсфирь.

— Ты хороший врач, Нейман, и не твоя вина в том, что ты не смогла помочь близким тебе людям, — сказал Рэм. — Так распорядилась жизнь.

— Жизнь… — произнесла с горькой улыбкой Нейман. — Жизнь, это всего лишь длинная дорога к смерти. И для каждого она имеет различную длину, которую не выбирают. Все мы живём ради того, чтобы умереть… И я хочу, чтобы моя дорога оказалась как можно короче!

Схватив вуаль, Нейман выбежала из комнаты.

Том хотел пойти за ней, но его остановил Артур:

— Не стоит, Том, навязываться к ней с сочувствиями и успокаивать её. Она в этом не нуждается. У Нейман сейчас тяжёлый период и её никто не сможет успокоить, ведь совсем недавно она похоронила свою семью, а теперь ей нужно свыкнуться со смертью Эсфири. Видел бы ты Нейман, когда она увидела, что мы принесли Стеллу. В её взгляде не было уже никакой жизни, а ведь совсем недавно она была так сильна и уверена в себе. Я подумал, что если бы Стелла была мертва, то вряд ли бы Нейман пережила ещё и это. Поэтому понятно, что ей не хочется жить.

— А если Нейман покончит с собой? — спросил обеспокоенный Рэм тихим хриплым голосом.

— Она этого не сделает. Ведь она — терианка, и верит в то, что скоро на Теру пробьётся луч звезды справедливости. Ненависть к пришельцам с других планет, вера в то, что скоро все получат по заслугам и делам своим, удержат Нейман в этой жизни. К тому же, сейчас она занята Стеллой, к которой, видимо, очень привязалась. Нет, эта терианка слишком много перенесла, чтобы умереть и не дождаться того часа, когда все враги будут повержены и наказаны. Нейман будет жить назло всем и вопреки всему. Она ещё всех нас переживёт, вот увидите, — сказал Артур.

— Но если Нейман будет ежеминутно бросать вызов всему миру, то ей помогут расстаться с жизнью, — выразил опасения Рэм. — У неё достаточно врагов, которые с радостью её уничтожат.

— Это правда, — согласился Ратмир. — Многие захотят ей отомстить, особенно после того, как Нейман предпочла всё уничтожить, но не отдавать Хауцам.

— Тем более что Хауц — Красный Вампир, — добавил зэрграверянин, — и ему удалось спастись. Когда я прибежал в катакомбы, то видел, как человек пять смогли сбежать, и один из них был без руки. Мне кажется, что сбежали главари, а погибла лишь мелкая рыбёшка. Так что война с Красными Вампирами ещё не окончена, и она перешла к нам по наследству от Эсфири. Но об этом не должен знать император, ведь он тоже один из этих убийц.

— Нужно быстрее найти управу на этого императора, не выходя за рамки закона, — сказал Том.

— Вот только как вывести его на чистую воду? — спросил Дик. — Мы не можем просто заявиться во дворец и напрямую выдвинуть обвинения: нас тут же уничтожат, и потом никто даже могил наших не найдёт.

— Рэм, как ты считаешь, убежавшие разглядели тебя? — поинтересовался Артур.

— Не знаю, — честно признался врач. — То, что я чернокожий, они-то, конечно, заметили, но это ещё ничего не значит. А вот со Стеллой дела обстоят хуже. Её они должны были хорошо рассмотреть, да ещё и я допустил промашку — назвал при них её имя. Она, правда, поступила мудрее и всё время молчала, так что моего имени они не знают. Впрочем, там было почти совсем темно и эти головорезы уже изрядно надышались газом. Они убежали довольно быстро и, думаю, у них не оставалось времени меня разглядеть, а может, и имя Стеллы они не расслышали — не до того им было.

— Будем надеяться, что так, — Артура слова Рэма успокоили лишь отчасти.

— Артур, ты боишься, что они запомнили Рэма и Стеллу и теперь ищут их? — поинтересовался Дик.

— Да, меня это очень беспокоит. Особенно хорошо они должны были запомнить Стеллу. Впрочем, она может перекраситься или смыть краску с волос. Но ведь Рэма не перекрасишь, — ответил Артур.

— А я думаю, что у нас есть несколько дней и мы можем пока не беспокоиться за судьбу Рэма и Стеллы, — поделился своими размышлениями Ратмир.

— И откуда такие мысли? — удивился Дик.

— Красных Вампиров выжило всего лишь несколько человек, и они уже не имеют той силы, что раньше, когда их было много, — пояснил Ратмир. — Они сами, скорее всего, напуганы и предпочтут на время затаиться, ведь им неизвестно, кто ещё знает о них. Они будут начеку, и если в течение ближайших дней им никто не предъявит обвинений, то только тогда они осмелеют и начнут искать Рэма и Стеллу, чтобы убрать их как свидетелей.

— Я согласен с Ратмиром, — сказал Артур, — но только события могут развиваться и по-иному. Что если Вампиры решат, что Рэм и Стелла погибли при взрыве? Для нас это будет лучше всего, но всё же мы не можем просто уйти в тень и ничего не делать. Мы должны как можно скорее вычислить всех выживших Вампиров и найти доказательства — неопровержимые доказательства — против них. Сделать это будет нелегко, ведь нельзя же так просто арестовать самого императора, даже пускай и по обвинению в убийствах. В Ауленте свои законы и мы не можем действовать здесь так открыто, как на Земле. Между тем, главное арестовать именно императора, а для этого нужны веские улики. Так что нам придётся продолжить дело Эсфири, хоть я и не уверен, что мы добьёмся на этом поприще таких же успехов, как и она. Мы ведь не обладаем таким чутьём, какое имела терианка.

— И всё же мы постараемся. Не зря же Рэм и Стелла получили свои раны, а Эсфирь сошла в могилу, — нахмурился Том.

— Одного я никак не пойму, — задумчиво произнёс Рэм.

— Чего ты не поймёшь? — задал вопрос Артур.

— Когда я вступил в схватку с Красными Вампирами, то заметил, что половина из них уже лежала на полу. Как Стелла могла в одиночку так долго продержаться и стольких одолеть, ведь она почти ребёнок? Она до недавнего времени и оружия-то в руках не держала. Правда, они были заторможены, явно надышались газа, но ведь и Стелла еле держалась на ногах. Когда я ей велел уходить, она поскользнулась и упала на ступени, — рассказал Рэм, припоминая каждую мелочь.

— Действительно не понятно. Что-то здесь не так. Нейман сказала, что у Стеллы только одна рана — на голове и, вероятно, это от удара, когда Стелла упала на ступени. Но почему же тогда больше нет ран? Если Стелла долго отбивалась от тех убийц, то не могла же она не получить ни одной раны, сражаясь в одиночку с более чем двадцатью сильными мужчинами? Это нереально. Рэм вёл бой уже с меньшим числом противника и то пострадал, хотя он куда сильнее Стеллы. Всё это странно. Очень странно, — произнёс Артур.

Не будь они уверены в Рэме, то бы подумали, что тот что-то напутал или выдумал, однако Том и Артур знали врача не первый год. А между тем, слишком многое выглядело неправдоподобным. Группа Риска поняла, что здесь что-то не сходится.

Выбежав от Группы Риска, Нейман поспешила вернуться к Лэс-Тере. Подбежав к дому, она остановилась и восстановила дыхание. Сейчас ей необходимо было выглядеть уравновешенной и в меру спокойной, излишняя нервозность могла выдать её страх, который вызван не только состоянием её пациентки. Стараясь не паниковать, Нейман вошла в дом. Терианка отсутствовала около часа, и очень волновалась за Лэс-Теру, оставленную без присмотра. Неизвестно, кого она больше хотела оградить — семью Риа от Лэс-Теры, или Лэс от семьи Риа. Так или иначе, а беспокойств у Нейман было более чем достаточно.

Мириам осведомилась о здоровье Рэма и сказала, что к Стелле не входила, но постоянно находилась рядом с её комнатой на тот случай, если та очнётся и кого-нибудь позовёт. Это успокоило Нейман, которая пообещала матери Стеллы не отходить от раненой и сделать всё возможное, чтобы она скорее поправилась.

Нейман чувствовала себя заговорщицей и едва ли не преступницей, ведь по сути то, что она делала сейчас, чтобы выгородить Лэс-Теру, было противозаконно. На закон, впрочем, она давно махнула рукой и угрызений совести по этому поводу не испытывала, она просто игнорировала его, как тот игнорировал её. Но вот вину она ощущала, потому что не сказала доброй и внимательной Мириам правду. Однако, если выдать истину, то это сейчас не спасёт Стеллу, но погубит Лэс. Терзаясь сомнениями, неведением об участи Стеллы и угрызениями совести, измотанная последними событиями Нейман поднялась наверх и вошла в спальню сверхисследовательницы.

Лэс по-прежнему в себя не приходила и всё так же была укрыта плащом с пятнами крови и грязи.

Сев в кресло, Нейман опустила голову на руки и, закрыв глаза, стала покорно ожидать дальнейшего удара судьбы.

Пока все занимались Лэс-Терой и Рэмом, через лес бежало отчаявшееся существо. Это был Тибо. Он нёсся напролом через заросли, колючки, овраги и ручьи. Преданное сердце Тибо подсказало ему, что в плаще была не Стелла, а его отменный нюх подтвердил это. Поэтому пёс покинул дом и пустился на поиски своей хозяйки. Тибо готов обшарить всю планету, чтобы найти Стеллу живой или мёртвой. Огромный пёс с вечера ничего не ел, в его шерсти запутались колючки, но он не обращал на это внимания, ведь жизнь Стеллы, которая выросла на его глазах, была для него важнее всего. Пёс бежал, не останавливаясь ни на минуту.

36. Лэс-Тера и Нейман

Тихий стон вернул Нейман в действительность. Она встала и подошла к Лэс-Тере. Та медленно открыла глаза.

— Лэс, как ты себя чувствуешь? — спросила Нейман, наклонившись к раненой.

Несколько секунд Лэс пыталась понять, что происходит, а затем схватилась за кинжал, неизвестно откуда появившийся в её руке, и попробовала рывком встать.

— Спокойно, Лэс! — Нейман поспешила уложить её обратно. — Лежи, сейчас тебе нельзя резко вставать.

— Это ты, Нейман? — взгляд Лэс-Теры прояснился, и она удивлённо посмотрела на терианку, которую не узнала сразу, так как в комнате начинали сгущаться сумерки приближавшегося вечера.

— Да, это я, Лэс. Не бойся, — ответила Нейман, садясь на край постели.

— Где моя вуаль?

— Не знаю.

— Наверное, я её потеряла. Да, я её потеряла там…

В эту минуту раздался стук в дверь, и Лэс не договорила.

Нейман испуганно поглядела на дверь, а затем на Лэс-Теру, которая, приподнявшись на локте и насторожившись, снова взялась за кинжал. Стук повторился, и Нейман пошла открыть.

— Госпожа Нейман, вас просят спуститься в гостиную. Это срочно, — сообщила служанка и удалилась.

— Я скоро вернусь, а ты лежи и не вздумай чего-нибудь выкинуть, — предупредила Нейман Лэс-Теру, и вышла из комнаты.

Быстро спустившись по лестнице, она сразу заметила Артура, Тома и Дика, которые разговаривали с Мириам. Стараясь сохранять спокойствие, терианка с непроницаемым выражением на лице подошла к ним.

— Нейман, Стелла пришла в себя? — осведомился Артур без всяких проволочек.

— Да, буквально минуту назад, — ответила терианка, и тут же пожалела, что не соврала.

— Нам нужно поговорить с ней. Не могла бы ты узнать, в состоянии ли она ответить на несколько вопросов, — попросил Том.

— Стеллу можно увидеть? — обрадовалась Мириам, с надеждой глядя на терианку.

— Не знаю даже, — замялась Нейман. — Стелла всё ещё в крови и в выпачканной одежде, да и от пережитого стресса она ещё не пришла в себя окончательно. Поэтому я считаю, что лучше её пока не трогать. Мне кажется, она не настроена кого-либо видеть.

— Верно, её пока лучше не беспокоить, пусть отдыхает, — поддержала терианку Мириам.

— Мы не будем её утомлять, а только зададим два-три вопроса. Это важно, — настаивал Том.

— Я спрошу у неё, — пошла на уступки Нейман и, чувствуя, что сердце уходит в пятки, поднялась по лестнице.

— Нейман, что случилось? Где я? — спросила Лэс-Тера, видя обеспокоенную подругу, входящую в комнату.

— Ты в Ауленте, — не стала скрывать Нейман. — Сегодня утром Артур и Дик из Группы Риска доставили тебя сюда, приняв за Стеллу. В этом доме живёт семья Стеллы Риа.

— Что?! Я среди людей? — Лэс, казалось, вся ощетинилась. — В таком случае я немедленно покидаю этот дом. Мне нельзя здесь оставаться. Мне тут не место.

Она хотела встать, но Нейман уложила её обратно и в ужасе произнесла:

— Ты что, с ума сошла? Лэс, если ты сейчас уйдёшь отсюда, то мне придётся давать всем пояснения. Ты даже не понимаешь, в каком положении я оказалась! Всё это произошло по вине Группы Риска, это они всё перепутали и заварили такую кашу, но расхлёбывать-то всё мне придётся. Я в полной растерянности и не представляю, что делать, дай мне немного времени, я всё улажу. Сейчас они все приняли тебя за Стеллу Риа, и ты должна пока ею оставаться.

— Нейман, я не привыкла играть чужие роли и тем более жить среди людей. Я должна вернуться в лес, — ответила Лэс, чувствуя себя диким волком, оказавшимся случайно среди домашних собак.

— Но если ты сейчас уйдёшь, Лэс, то, что я буду делать? С твоим уходом откроется вся правда, и я представляю горе бедной матери Стеллы, которая сейчас уверена, что её дочь лежит здесь и ей ничто не угрожает. А внизу в данное время находятся трое из Группы Риска. Да они меня в порошок сотрут!

— Группа Риска здесь? — ужаснулась Лэс-Тера.

— Всего трое из них, но и их достаточно, чтобы душу из меня вытрясти. Между прочим, мне кажется, что они что-то подозревают и хотят поговорить с тобой.

— Это невозможно.

— А ещё тебя хочет видеть Мириам, мать Стеллы.

— Только этого мне не хватало.

— Вот уж точно, — вздохнув, согласилась Нейман. — Ну и в переплёт же мы попали.

— И как меня могли принять за Стеллу?

— Рэм вынес тебя из катакомб, а затем тебя принёс Артур. Твоё лицо было сильно перепачкано и слегка изранено, и они приняли тебя за Стеллу Риа, не рассмотрев, как следует.

— Если бы рассмотрели, то на месте бы убили, — проворчала невозмутимая Лэс-Тера.

— Они не такие уж и плохие, Лэс. После того, как Стелла объяснила им кто ты, они решили оставить тебя в покое и перестали гоняться за тобой. Да они-то с самого начала хотели решить всё по справедливости, но я их не поняла. Если бы я им всё рассказала сразу, то, возможно, избежала бы многих проблем.

— И всё же они вывели тебя на чистую воду, — констатировала Лэс-Тера.

— Сердишься на меня за то, что я им всё рассказала?

— Я не сержусь, Нейман. Всё равно они бы узнали правду.

— Но я предала тебя!

— Ты никого не предавала. Я никогда не смогу злиться на тебя.

— Лэс, я сейчас скажу им, что ты пока не в силах отвечать на вопросы. Однако госпоже Мириам захочется тебя увидеть, я не смогу и дальше удерживать её на расстоянии от этой комнаты. Тебе придётся увидеться с ней, чтобы не вызвать подозрений.

— Но ведь тогда она поймёт, что я не её дочь!

— Не беспокойся. У тебя есть силы встать?

— Да.

— Тогда встань и смой с себя кровь и грязь. Затем надень чистую одежду Стеллы и ложись. Вот тебе крем. Натри им лицо и руки, чтобы твоя кожа стала смуглей, — Нейман дала ей чистую одежду, крем и, увидев неодобряющее выражение на лице Лэс, попросила: — Сделай это ради меня.

Нейман покинула комнату.

— Стелла чувствует крайне плохо, она еще от шока не отошла, ей нужен покой, — заявила Нейман Группе Риска. — Быть может, завтра или послезавтра вы сможете с ней поговорить.

Видя, что Нейман не будет выслушивать возражения, трое изГруппы Риска не стали настаивать на разговоре со сверхисследовательницей. Им ничего не оставалось, как уйти.

— Нейман, а я уже могу увидеть Стеллу? — с нетерпением обратилась к ней Мириам.

— Да, но только не зажигайте в комнате свет. Он будет раздражать её, — ответила Нейман.

— Хорошо, я не буду включать свет и ничем не потревожу дочь. Хотя уже довольно быстро темнеет, — заметила Мириам, поднимаясь по лестнице.

«Я предпочла бы, чтобы было ещё темней», — подумала Нейман, следуя за Мириам и едва ощущая ступени под своими ногами.

Терианку отчасти успокаивало то, что Беглара не было поблизости, и он не рвался так упорно в комнату сестры, как его мать.

Оставив Мириам за дверью, Нейман вошла в комнату и увидела, что Лэс уже привела себя в порядок. Убрав плащ и грязное платье, она помогла Лэс-Тере намазаться кремом.

— Ну вот, так гораздо лучше. В полутьме ты вполне сойдёшь за Стеллу, — прошептала Неман, критически поглядев на свою пациентку, и впустила Мириам.

Прикрыв дверь, терианка прислонилась к ней спиной и, закрыв глаза, глубоко вздохнула.

Мириам вошла в комнату. Здесь было тихо и полутемно. Подойдя к широкой кровати, она увидела лежавшую на боку Лэс-Теру, укрытую одеялом до подбородка. Чёрные волосы Лэс, упав на лицо, почти наполовину скрывали его. Мириам показалось, что это не её дочь. На минуту она почувствовала что-то чужое и незнакомое в этом безмятежном лице. Но, отогнав от себя сомнения (ведь кто ещё мог быть здесь кроме Стеллы?) Мириам склонилась и осторожно погладила рукой спящую по голове, где на чёрных, как смоль, волосах белела повязка. От этого нежного материнского прикосновения Лэс-Тера невольно вздрогнула и, открыв глаза, немного дико посмотрела на Мириам. Увидев большие чёрные глаза девушки, Мириам успокоилась.

— Девочка моя, когда же ты образумишься. Ты уже не маленькая и пора понять, что не всегда можно выйти из боя победителем. Зачем ты связалась с теми людьми? — Мириам говорила тихо и ласково, но с упрёком. — Когда ты поправишься, мы уедем отсюда, и ты забудешь весь этот кошмар. Тебе очень больно, Стелла?

— Нет, не очень, — тихо ответила Лэс, подражая голосу Стеллы.

— Я так счастлива, что всё обошлось. Если бы ты погибла, то я бы не пережила этого… А сейчас главное побыстрей увезти тебя с этой планеты, так как Группа Риска считает, что Красные Вампиры могут убрать тебя как свидетеля. Но не бойся, мы сделаем всё, чтобы защитить тебя. А теперь отдыхай, Стелла, но когда поправишься, то смой краску со своих волос. Надеюсь, ты использовала временное и неустойчивое средство? С чёрными волосами ты не похожа на себя и кажешься чужой. Ты обещаешь мне это?

— Да, мама, — произнесла Лэс, но с каким трудом дались ей эти два слова.

— Стелла, я не хотела тебя огорчать, но ты всё равно рано или поздно об этом спросишь.

— О чём?

— О Тибо.

— А что с ним? — спросила Лэс-Тера, зная, что Тибо это собака Стеллы.

— Он пропал. Когда тебя принесли сегодня утром, то он выскочил, скуля, из дома и больше не возвращался. Только не расстраивайся, Стелла. Беглар поищет Тибо, и пёс обязательно найдётся. С ним ничего не случится, ведь он такой умный и не может потеряться просто так.

Когда Мириам ушла, в комнату проскользнула Нейман и, сев возле Лэс-Теры, зажгла неяркую лампу у её кровати.

— Госпожа Риа ни о чём не догадалась? — спросила обеспокоенная Нейман.

— Пока нет, но сначала она сомневалась. Так мне показалось, — ответила Лэс-Тера, принимая полулежащее положение, чтобы лучше видеть Нейман.

— Ты выглядишь, как всегда, уверенной и невозмутимой. Мне бы сейчас такого самообладания. А как ты себя чувствуешь?

— Глупо.

— Почему?

— Я никогда не спала в доме и в такой кровати. Я никогда не носила такой светлой одежды и не жила среди людей. Это не моя стихия и я должна вернуться туда, откуда пришла.

— Опять ты за своё, Лэс.

— Нейман, пойми, я не могу играть роль Стеллы. Мы не сможем долго обманывать семью Риа и Группу Риска. А что если неожиданно вернётся Тибо? Он-то сразу поймёт, что я самозванка и никакие хитрости не помогут.

— Нет, Лэс, тебе нельзя сейчас уйти. Прежде всего, мне надо разыскать Стеллу, — тревожилась Нейман. — Что с ней могло произойти? Жива ли она? Лэс, почему ты оказалась там, где должна была быть Стелла?

— Всё до банальности просто. Я оказалась в катакомбах потому, что там была Стелла. Ей угрожала опасность, и я пришла к ней на помощь, надо сказать — очень вовремя. Я защищала её всеми силами, но у меня их было мало, ведь я всё ещё окончательно не поправилась после того, как сражалась с биороботами императора. Я уж думала, что на этот раз мне конец, но тут появился Рэм из Группы Риска. Сначала я испугалась, решив, что пришли все пятеро, но он был один. Он сказал, чтобы я уходила. У меня были на исходе последние силы, и я не успела предупредить Рэма, что Стелла тоже там. Она находилась в катакомбах, совсем недалеко от меня. Просто он не увидел её в темноте. Я поскользнулась и упала. Потом не помню, что было.

— Но где же теперь Стелла?

Лэс-Тера тяжело вздохнула, с прискорбием покачав головой:

— Она, скорее всего, погибла при взрыве.

— Нет, только не это!

— Давай смотреть правде в глаза, Нейман. Стелла была сильно ранена и надышалась газа. Она не смогла бы никак выйти сама из катакомб, а следовательно…

— Нет! Нет! Я не верю! — повторяла Нейман, едва сдерживая рыдания.

— Тише! Тебя могут услышать.

— Она не могла погибнуть!

— Нейман, взрыв был, наверное, чудовищным.

— Да. Артур говорил, что тебя и Рэма лишь слегка задело пламенем, так как во время взрыва Рэм уже вышел из катакомб. Вас спасло то, что газ у выхода из подземелий быстро выветривался. Потому эпицентр взрыва находился где-то дальше в лабиринте. Там воздухообмен слабый и газ не рассеивался.

— Вот видишь, при таком взрыве мог выжить только кто-то из териан. А земляне, в отличие от нас, гибнут при малейшем взрыве и горят в огне.

— Это так ужасно… — покачала головой Нейман. — Лэс, что же мне делать? Как я сообщу об этом Мириам и Беглару Риа?

Нейман сидела с уничтоженным и подавленным видом. Она всё больше теряла веру в то, что в этом мире ещё есть что-то доброе и справедливое.

— Нейман, ты уже многое пережила, я знаю, тебе тяжело, но ведь судьбу не изменишь.

— Да, я вынесла многое, но жизнь наносит мне всё новые и новые удары. Когда же это кончится? Я больше не вынесу!

— У тебя много сил, Нейман. Больше, чем ты думаешь. Посмотри, в твоих волосах уже почти нет седины.

— Это правда. Я начинаю привыкать и адаптироваться в новых условиях, но мне не легче. А самое страшное то, что я начинаю смиряться.

— Теперь ты понимаешь, что я не могу принимать участие в этом фарсе. Стеллы, возможно, нет в живых, и потому я ухожу. Никакая ложь уже не исправит того, что случилось.

— Нет! — воскликнула Нейман, не желая верить в смерть сверхисследовательницы. — Я не видела Стеллу мёртвой и не поверю в это, пока сама не увижу. Лэс, не уходи! Подожди немного. Мне сейчас очень тяжело и нужна хоть чья-то поддержка.

— Ты права, Нейман. Нам нужно выиграть время. А если Стеллы больше нет, то потом не всё ли равно, что с нами сделают? — сказала Лэс-Тера.

— Лэс, тебе не причинят зла в любом случае, — произнесла Нейман, готовая защищать её даже ценой собственной и изрядно надоевшей жизни.

… Шар становился всё более голубым и ярким. В нём с неумолимой быстротой просыпалась неведомая сила.

Эрнест не заметил этого и спокойно спускался по лестнице.

Стелла инстинктивно почувствовала опасность и хотела предупредить отца, но было поздно: из шара вырвалась ослепительная вспышка ярко-голубого света. Мощный толчок потряс пещеру, и Стеллу отбросило в сторону. Оглушённая, она упала на мягкие шкуры…

Бред кончился.

Кошмарная картина прошлого сменилась темнотой. Стелла начала приходить в себя, ощущая могильный холод. Она лежала на спине неподвижно, но уже понимала, что сознание к ней возвращается. Оставаясь с закрытыми глазами, она видела лишь рой цветных точек, носящихся перед её взором, и слышался звенящий шум в голове.

Стелла была очень слаба и потому смогла только пошевелить наполовину онемевшими пальцами. Она потрогала то, на чём лежала, и ощутила под собой мягкие шелковистые шкуры, такие, на каких она лежала в пещере Этоса. Стелла похолодела от ужаса и закричала. Она не могла поверить в то, что кошмар стал явью, но ошибиться Стелла не могла: эти шкуры она бы ни с чем не спутала.

С трудом открыв глаза, сверхисследовательница решила убедиться, что всё это имеет какое-нибудь простое объяснение, но увидела, что лежит в пещере. Поняв, где находится и что это не сон, Стелла онемела от потрясения и испуга. Как она могла попасть в эту пещеру?

В голове по-прежнему стоял звон, и Стелла ощущала головокружение. Её кидало то в жар, то в холод. Решив восстановить в памяти прошедшие события, Стелла смогла вспомнить всё, вплоть до того, как вступила в схватку с Вампирами. Но дальше шла какая-то путаница, смешанная с видениями, увиденными в бреду, и сверхисследовательница не могла навести порядок в своих мыслях, как ни старалась. Восстановить цепь событий оказалось не так-то просто. Стелла хотела встать, но голова казалась неимоверно тяжёлой и кружилась, а дышать было больно и трудно, словно что-то жгло лёгкие.

Снова закрыв глаза, Стелла попробовала успокоиться. Через несколько минут она вспомнила, что в катакомбах у неё появился неожиданный союзник. Вампиры назвали тогда имя Лэс-Теры. Теперь Стелла уже точно и ясно вспомнила, как Лэс пробилась к ней и стала защищать её. Она уже тогда теряла силы, и её спасительница в одиночку вела неравное сражение с врагами, которые так и не смогли одолеть дочь Теры. Лэс-Тера, отбиваясь с яростью пантеры от врагов, помогла ей отойти в тёмный и безопасный угол. Здесь Стелла, истекая кровью, так как рана на предплечье была очень серьёзной, смогла уже только наблюдать за дальнейшим развитием событий, но не могла помочь Лэс-Тере.

Стелла вспомнила, как враги падали под точными и молниеносными ударами стилета Лэс. Но воздух всё больше насыщался газом и потому, забившись в тёмный угол и чувствуя нараставшее головокружение, боль в лёгких и слабость от потери крови, Стелла медленно теряла сознание. Она увидела появившегося Рэма, но не смогла произнести ни слова. Она сидела в самом тёмном месте, а чёрные платье и волосы делали её абсолютно невидимой для кого бы то ни было, в том числе и для зэрграверянина.

Вовремя подоспевший Рэм принял Лэс за Стеллу, а затем получил рану и упал. Стелла видела, как, очнувшись, он завернул Лэс-Теру в плащ и унёс её, так и не поняв, кого спасает. Рэм ушёл, а обессилевшая Стелла потеряла сознание. В последний момент она подумала лишь об одном: она уже никогда не очнётся…

37. Лэс, Стелла и Нейман

Земля была вокруг изрыта и перевёрнута. Попадались глубокие ямы и глыбы камней. От травы не осталось и следа, но зато было много обугленных деревьев, с корнем вырванных и в беспорядке упавших. Всё это покрывал пепел, который взлетал от дуновения малейшего ветерка.

Пейзаж производил угнетающее и тягостное впечатление. Так выглядел лес после взрыва катакомб.

Нейман медленно ехала по этому обезображенному участку леса. Измаил внимательно и осторожно переступал ногами. Кругом стояла мёртвая тишина.

«Эсфирь потрудилась на славу, — думала Нейман, глядя вокруг. — Если бы она увидела, к чему привела её самодельная бомба, то, наверное, ужаснулась. Хотя вряд ли, ведь Эсфирь уже много лет была отверженным человеком без сердца. Но разве могла она предугадать, что вместе с её врагами погибнет Стелла? Бедняжка могла спастись от этого взрыва только чудом. И на это чудо я буду надеяться, даже вопреки очевидному».

Вдруг под копытами коня раздался треск.

Нейман посмотрела вниз и увидела обугленный череп, на который случайно наступил Измаил. Неподалёку от черепа валялся кусок чьей-то руки. Это было уже выше сил Нейман, и она погнала коня прочь, желая поскорей покинуть ужасное место. Терианка мчалась галопом до самого дома семьи Риа, и в её голове невольно возникала одни и та же мысль: «Этот череп вполне мог принадлежать Стелле».

Возле дома Нейман увидела двух коней. Она хорошо знала этих лошадей, потому что сама продала их Группе Риска и на них ездили Том и Артур. Сегодня эти двое пришельцев снова приехали к Стелле, во всяком случае, они так считали.

Обеспокоенная Нейман спрыгнула с коня и быстро вошла в дом, чуть не сбив с ног служанку.

— Где Стелла? — спросила Нейман ошарашенную женщину.

— Она должна быть в кабинете. Минуту назад к ней поднялись два господина из Группы Риска, — ответила та.

Вконец перепуганная Нейман побежала наверх. Дверь в кабинет была приоткрыта. Терианка тихо подошла к ней и заглянула внутрь. Там находились только Том и Артур. Нейман поспешила в комнату Стеллы и застала одевавшуюся Лэс-Теру.

— Ты хочешь говорить с Артуром и Томом? — испугалась Нейман, едва переступив порог.

— А разве у меня есть выбор? — в свою очередь спросила Лэс-Тера, стоявшая у большого зеркала, но, в отличие от Нейман, выглядела она совершенно спокойно и даже равнодушно.

— Лэс, как же ты с ними встретишься? Они ведь не глупы и сейчас не вечер.

— Мне придётся с ними поговорить, — спокойно произнесла Лэс-Тера, поправляя на себе изумрудно-зелёное платье. — В конце концов, это всё равно рано или поздно случится.

— Я так боюсь, Лэс.

— Ничего, как-нибудь выпутаемся. Единственное, что сейчас меня беспокоит, так это полное отсутствие в гардеробе Стеллы чёрной одежды. Меня раздражают светлая обстановка и платья. Поэтому я чувствую себя, как рыба на суше, — сказала Лэс-Тера, выходя с Нейман из комнаты.

— Если бы ты оделась в чёрное, это был бы полный провал, — выразила своё мнение Эриндо.

Когда они зашли в кабинет, Нейман сразу же ощутила изучающие взгляды Артура и Тома. Они без сомнений что-то подозревали. Поспешив усадить Лэс-Теру, Нейман встала позади её кресла и оперлась руками о его спинку, чувствуя, что её ноги подкашиваются от волнения.

В отличие от неё, Лэс-Тера вела себя спокойно и с пугающим хладнокровием. Можно было сказать, что она чувствует себя, как дома, только была слишком уж мрачной. Казалось, эту дочь Теры ничто не может вывести из равновесия. Лэс села так, чтобы оказаться в тени плотной портьеры. Артур и Том, вынужденные сесть напротив Лэс, оказались на свету, и яркое солнце светило им прямо в глаза.

Нейман заметила хитрость Лэс-Теры, которая причиняла неудобство гостям, но промолчала и не предложила Артуру и Тому пересесть на другое место. Этим терианка отомстила гостям за их нежелательный визит.

— Стелла, мы понимаем, что тебе сейчас тяжело, но мы должны кое-что прояснить, — сказал Том.

— Я слушаю вас, — ответила негромко Лэс-Тера.

Нейман не могла не подметить, что та весьма правдоподобно подражает голосу Стеллы, хоть и говорит почти шепотом.

— Мы хотели бы узнать, что именно произошло в катакомбах до появления там Рэма, — сказал Артур. — Ты помнишь об этом?

— Конечно, — тихо, и, как показалось Нейман, немного зловеще, ответила Лэс-Тера.

— Может, мне уйти? — спросила Нейман, думая, что её присутствие настораживает двух инопланетян.

— Нет, останься, мы ведь не говорим о том, что является тайной. Правда, Стелла? — спросил Артур, снова с оттенком недоверия глядя на Лэс-Теру.

Землянин чувствовал какой-то подвох. Он старался рассмотреть лучше собеседницу, но из-под очень длинной чёлки, закрывавшей половину лица, он мог видеть только чёрные глаза, а ведь у Стеллы они были такие же. Ещё Артуру показалось, что сидевшая перед ним девушка выше ростом. Но в этом он не был до конца уверен, потому что она, когда вошла, очень быстро села. Длинное платье, скрывало не только ноги, но и обувь. Вполне возможно, что Стелла сегодня просто выбрала туфли на высоком каблуке и потому казалась одного роста с более высокой Нейман. Хотя, зачем ещё достаточно ослабленной девушке ходить по дому в такой обуви? Вопросов в голове Артура становилось, чем дальше, тем больше, но сейчас ему не дали на них сосредоточиться.

— Разумеется, — согласилась Лэс-Тера. — Однако я хотела бы уточнить, что именно вас интересует.

— Всё, — ответил Том.

— Ну, хорошо, — невозмутимо произнесла Лэс-Тера, сохраняя королевскую осанку и стараясь, чтобы распущенные волосы как можно больше прикрывали лицо. — Я знала, где приблизительно находятся катакомбы, и отправилась туда. Был туман, и я без труда последовала за одним из Вампиров, оставшись незамеченной. Спрятавшись в зарослях, я дождалась, когда все соберутся, а затем вошла в катакомбы. Потом они меня обнаружили и решили убить. Я им сказала, что катакомбы полны газа, и если выстрелить, то всё взорвётся. Тогда они взялись за стилеты, мне пришлось сделать тоже самое.

— И это всё? — спросил Том.

— Всё, — ответила Лэс, зная, что именно это произошло со Стеллой.

А то, что уже касалось непосредственно её, Лэс-Тера рассказывать не собиралась.

— Но Вампиров было больше двадцати! Как же ты смогла уложить, по крайней мере, половину из них, до появления Рэма? Ведь эти убийцы не лёгкий противник для тебя, — Артур пристально смотрел на Лэс.

Нейман решила, что всё пропало, так как сама уже прекрасно понимала, что Артур так просто не отстанет. Этот землянин был весьма дотошен и подозревал всех и каждого по любому поводу. Эриндо мысленно попрощалась со своими замыслами и надеждой ещё некоторое время скрывать правду.

— Когда я спустилась в катакомбы, то Вампиры уже сильно надышались газом, это было заметно по их состоянию. Поэтому они стали весьма вялыми, а их движения потеряли точную координацию, и я смогла продержаться до прихода Рэма, — пояснила Лэс с уверенностью человека, говорящего правду.

— И при этом одолеть половину из них? — снова не поверил Артур.

— Рэм ошибся. Они нападали не все сразу. Я смогла вывести их строя трёх-четырёх человек, но при скудном освещении Рэму показалось, что больше. Остальные просто упали в обморок, угорев от газа, — ответила Лэс-Тера, не растерявшись ни на секунду. — Вы ещё хотите что-то уточнить?

— Нет, — быстро сказал Том, предупреждая очередной вопрос Артура. — Тебе нужно отдыхать и поправляться, Стелла, а мы, пожалуй, уже должны идти.

Том поспешил попрощаться и увести Артура.

— Почему ты не дал мне всё выяснить до конца? — спросил раздражённый Артур, садясь на коня.

— Мы и так уже всё выяснили, — ответил Том. — Не знаю, какая тебя муха укусила, Артур, но ты был почти груб. В последнее время ты стал неуравновешенным.

— Том, разве ты ничего не понял?

— А что я должен был понять? Стелла нам всё объяснила, и теперь всё ясно, — сказал Том и поехал шагом, держась рядом с Артуром.

— А мне нет. В её рассказе, который был изложен весьма поверхностно, прозвучало кое-что, не совпадающее с действительностью, — произнёс задумчиво Артур.

— И что же тебя насторожило?

— Время.

— Время?

— Да. Нейман сообщила, когда именно должен был произойти взрыв, и когда уехала Стелла. Сейчас Стелла сказала, что не сразу вошла в катакомбы, а тогда, когда все собрались. Но, насколько мы знаем, Красные Вампиры весьма пунктуальны и не растягивают своё появление на час. Это значит, что они собрались быстро и вслед за ними пошла Стелла. Она утверждает, что они надышались газа и были вялыми. Но за несколько минут они не могли так сильно отравиться и ослабнуть. Во всяком случае, Стелла должна была быть примерно в таком же состоянии, так как вошла в катакомбы почти одновременно с ними.

— Что ты хочешь сказать, Артур? Что Стелла дралась с людьми, которые не ослабли от воздействия газа?

— Вот именно.

— Но ведь Рэм действительно застал их отравившимися газом, — возразил Том. — Я не вижу логики в твоих словах.

— Сейчас объясню. Допустим, что Вампиры уже действительно надышались газа до того времени, как обнаружили Стеллу, которая вошла в катакомбы не сразу после них, а через некоторое время. Тогда, к приходу Рэма, они бы уже еле ноги таскали, а Стелла была бы почти в норме, ведь Рэм достаточно быстро нашёл её. Однако, как нам рассказал Рэм, когда он вступил в сражение, то Вампиры хоть и надышались газа, всё ещё хорошо отбивались, а Стелла еле держалась на ногах.

— Но ведь она же устала и была ранена. Это естественно. Она слабее своих противников и потому быстрее подверглась воздействию газа. Зачем ей нам врать?

— Нет, ты забываешь, Том, что как ни странно, но Нейман не обнаружила на Стелле ни одной раны, кроме той, что она получила при ударе о ступень. А зачем Нейман врать? Как показывают факты, Стелла и её противники в равной степени, или почти в равной, подверглись влиянию газа. Из этого следует, что Стелла начала сражение с врагами, когда он ещё не успел оказать на них своего действия и они были полны сил.

— Выходит, что так, раз к приходу Рэма все держались на ногах в равной степени, — не мог не согласиться Том.

— Да, но мы не знаем точного времени, когда именно эти убийцы обнаружили Стеллу и решили её устранить. Возможно, это произошло за несколько минут до появления там Рэма, и бой продолжался не долго. Но всё равно, сражаясь, в этом случае с ослабевающим противником, Стелла ведь тоже теряла силы. А два десятка мужчин всё же сильнее одной девушки, даже если все они нападают не одновременно и дерутся вполсилы.

— Как же тогда Стелла могла столько продержаться? И не только продержаться, но и расправиться с несколькими врагами, а ведь противник был многочисленным и сильным. Они профессиональные убийцы, а она домашний тихий ребёнок.

— Вот это и настораживает, — Артур чувствовал, что что-то упустил.

— Я уверен, что всему этому есть вполне простое объяснение, — ответил Том.

— И я хочу узнать его. Поэтому Стеллу необходимо заставить сказать всю правду.

— Только не сейчас, Артур. Дай ей прийти в себя, — посоветовал Том, — не дави на неё. Стелла всегда говорила правду.

— Но в этот раз она что-то скрыла, я догадываюсь об этом. Мне кажется, что мы столкнулись с очередной тайной, Том. Разве ты не заметил, какой у Стеллы был вид? Она вела себя как-то не так, и её голос тоже был не совсем обычный.

— Тебе показалось, Артур. Перестань подозревать всех и каждого. Ведь ты сначала утверждал, что Нейман это Лэс-Тера, а это оказалось не так. Потом ты предполагал, что Эсфирь может являться Лэс, но она ещё меньше имела к этому отношение. А теперь ещё не хватало, чтобы ты заявил, что Лэс-Тера и Стелла одно и то же лицо, только потому, что Стелла ведёт себя «как-то не так» и покрасила волосы в чёрный цвет.

— Я этого утверждать не стану. И всё же Стелла что-то скрывает, и не только она. Ты заметил, как нервничала Нейман? Она не отходит от Стеллы и преданна ей, как сторожевой пёс. Не будь её, Стелла была бы сегодня куда разговорчивее, а так она чувствовала покровительство Эриндо и увиливала, как могла. Стеллу нужно снова расспросить, но только не в присутствии Нейман.

— Перестань даже думать о допросе Стеллы в ближайшее время. Разве ты не видел, в каком она сейчас состоянии? Ей ещё очень плохо, и она бледна, как терианка, — сказал Том, даже не ведая о том, с кем он и Артур несколько минут назад говорили.

Вспомнив, что произошло, Стелла вдруг услышала чьи-то мягкие шаги, заглушённые шкурами, лежавшими на полу.

Открыв глаза, Стелла ещё раз обвела взглядом пещеру. Она была довольно просторной. Справа находилось что-то вроде широкого дверного проёма, завешенного чёрной шкурой регетарка. Напротив просторного ложа, на котором находилась сейчас Стелла, располагалось большое окно, выдолбленное природой или человеком в толще скалы. Через него виднелись горы и голубое небо, окрашенное тёплыми красками наступавшего заката. Стекло в этом окне отсутствовало. Сама пещера имела вид комнаты. Пол устилали шкуры регетарков, и ими же была покрыта возвышенность, на которой лежала Стелла. В этой «комнате» стояло ещё что-то вроде двух кресел, тоже полностью закрытых мехами. На одном из них лежали чёрный плащ и терианский стилет. Стеллу удивило то, что все шкуры были исключительно чёрными. На одной из стен находилось изображение чего-то, напоминавшего герб. Рисунок был очень красив. Нарисованный золотой краской на чёрной стене, он представлял собой орнамент из переплетённых между собой красивых цветов, заключенных в овал. Посередине этого овала находилась роза. Этот герб перекрывал два скрещенных стилета так, что видны были лишь верху их концы, а снизу их рукояти. Герб, скорее всего, символизировал, что природа сильнее оружия. Располагался он в изголовье импровизированной широкой кровати, где сейчас лежала Стелла. Сверхисследовательница представления не имела, чьё это жилище, но оно выглядело безукоризненно чистым и по-своему уютным, хоть и мрачноватым.

Тихие шаги принадлежали крупной чёрной пантере, чей рост намного превышал размеры таких же земных хищников. Зверь направлялся прямо к Стелле. Перепуганная неожиданным визитом весьма грозного с виду животного, Стелла закричала и ещё плотней зарылась в шкуры, словно те могли её защитить. Но благородный зверь, сверкая большими янтарными глазами, прыгнул на шкуры и спокойно улёгся в ногах сверхисследовательницы.

В ту же секунду в «комнату» вбежала девушка, одетая во всё белое. Она в своем белоснежном платье и вуали, затканными рисунком из золота, напоминавшим морозные узоры на стекле, весьма сильно выделялась на фоне чёрного убранство комнаты. На её руках и ногах звенели браслеты с бриллиантами. Золотистые, очень светлого оттенка волосы девушки вились крупными кольцами и были такой же длины, как и у Стеллы.

— Наконец-то ты пришла в себя, — обрадовано сказала на терианском языке вошедшая девушка, подходя к Стелле и садясь возле неё, словно белое облако. — Я думала, что на этот раз тебе конец. Когда я узнала, что ты отправилась спасать Стеллу, то испугалась и, взяв одного слугу, поспешила за тобой.

— Спасать Стеллу? — машинально переходя на терианский язык, удивилась Стелла, не понимая, кто же тогда она сама.

— Конечно, Стеллу. А кого же ещё? Почему ты ушла, не предупредив меня? Зачем ты отрезала себе чёлку? В последнее время твои раны очень беспокоили тебя, и ты никуда не ходила. Как же тебе пришло в голову, идти в одиночку против Красных Вампиров, если ты знала, что еле стоишь на ногах? Я не понимаю тебя, Лэс, ведь ты была всегда так осторожна.

— Лэс?.. — снова удивилась Стелла, не ожидавшая, что её назовут этим именем.

— Да что с тобой? И что с твоим голосом? Прямо на себя не похожа… Что происходит, Лэс?

— Я и сама хотела бы это знать…

— Ах, да. Конечно, ведь ты была без сознания и ничего не знаешь. Дело в том, что после твоего ухода, пантера, — незнакомка указала на зверя, лежавшего в ногах Стеллы, — пришла ко мне и всё рассказала. Узнав, куда ты направилась, я взяла моего верного слугу, знающего катакомбы, как свои пять пальцев, и пошла по твоим следам. Когда я по потайному ходу дошла до того места, где произошло ваше сражение, то ужаснулась: кругом лежали лишь раненые и мёртвые в лужах крови. Я знала, что ты ненавидишь пришельцев, но в тот миг я поняла, что ты впервые начала их убивать. Я отыскала тебя с трудом. Ты походила скорее на мёртвую, чем на живую, и я велела слуге перенести тебя из того ужасного места, так как внезапно ощутила опасность. Очень большую опасность. Когда по потайным ходам мы быстро отошли уже на некоторое расстояние, то грянул мощный взрыв. Это взорвались катакомбы. Только тогда я поняла, что если бы пришла на две-три минуты позже, то пришлось бы долго откапывать тебя. Нас взрыв не коснулся только потому, что мы шли по ходам, отделённым от катакомб прочными дверями. Не выходя из потайных коридоров, я в темноте перевязала твои раны, а затем мы принесли тебя сюда. Ты с самого утра находилась без сознания и только сейчас, услышав твой крик, я поняла, что ты очнулась. Но почему ты кричала?

— Меня мучил кошмар, — ответила Стелла, и это было правдой.

— Тебя никогда не мучили кошмары, твои нервы всегда были на редкость крепкими. Ничего не понимаю. Что могло с тобой произойти? Почему у тебя такой странный вид? Ты прямо сама на себя не похожа.

— Где я нахожусь? — спросила Стелла, пытаясь как можно больше скрыть лицо длинной челкой.

— Ну, это уж совсем бред какой-то! Лэс, ведь это твой дом! Ты здесь живёшь. Я хотела сначала доставить тебя в свой город, но ведь ты не любишь бывать там, как и в любом другом. У тебя что, потеря памяти? Ну, вспомни же, это я — Элиэнта. Это твой дом, — девушка обвела пещеру рукой, а затем указала на пантеру, — а это твоя пантера.

— Да, конечно, — пробормотала Стелла.

— Ну, наконец-то ты пришла в себя, — обрадовалась Элиэнта. — А теперь я хочу осмотреть твои раны. Ведь в катакомбах в темноте я всё сделала на скорую руку. Сейчас принесу свечи, а то уже темнеет быстро.

— Нет, не надо Элиэнта! — испуганно запротестовала Стелла, понимая, что её ошибочно приняли за Лэс-Теру.

Но ведь Лэс имеет голубую кровь, а Стелла — красную. Если это станет известно Элиэнте, то трудно представить к каким последствиям это приведёт.

— У тебя могла попасть грязь в раны, это затянет их заживление. Я должна сменить повязки, — настаивала Элиэнта.

— У меня голубая кровь и, значит, мне не грозит смерть от заражения крови, — нашла отговорку Стелла.

— Однако Вампиры сражаются стилетами и кинжалами, которые сделаны из пористой стали и вымочены в вине и спирте. А подобные жидкости для нас — яд. Не забывай об этом. Умереть ты, конечно, не умрёшь, но хочешь лишних мучений?

— Хорошо, но только я сначала немного посплю. Перевязка подождёт, и не спорь со мной!

— Ты всегда настаиваешь на своём, Лэс. Я подожду, но только не долго, — предупредила Элиэнта, и вышла.

Однако Стелла не собиралась спать. Она приподнялась и села. Голова всё ещё кружилась, но дышать было легче. Посмотрев на своё платье и руки, Стелла увидела, что они залиты красной кровью. Это была кровь Стеллы, но Элиэнта приняла её за кровь пришельцев. Как и её всё ещё хрипловатый после отравления газом голос, не похожий на обычный, можно теперь спутать с кем-угодно.

Пантера по-прежнему лежала рядом, словно верная собака. Стелла протянула руку и осторожно погладила бархатную шкуру зверя.

— Хорошая киска, — произнесла Стелла и вспомнила про верного Тибо.

Пёс всегда находился рядом в трудную минуту, но сейчас он был далеко, и Стелла чувствовала себя совсем одинокой.

Оказавшись по прихоти судьбы на месте Лэс-Теры, Стелла теперь должна сама найти выход из этого положения. И сделать это надо было как можно скорее. Элиэнта сказала, что взрыв произошёл вскоре после того, как она нашла Стеллу. Успели ли Рэм и Лэс-Тера спастись? Скорее всего, им удалось выжить, но что будет, если узнают, что Рэм спас Лэс-Теру, а не Стеллу? Последствия представить не трудно. Стелла решила, что нужно любой ценой и в максимально короткий срок вернуться в Аулент.

С трудом встав, Стелла добрела, шатаясь, до окна. Кругом открывалась чудесная картина, но везде видны лишь горы и скалы, над которыми в гордом одиночестве парила большая терианская птица. Эта местность была не знакома Стелле, но ей стало легче уже только от того, что она не находиться на Этосе, как сначала она думала. То, что она пребывала высоко в горах, являлось отдельной проблемой. Сверхисследовательница решила дождаться утра, так как она была слабой после потери крови, и к тому же, близился вечер. Подойдя к своей экзотической кровати, Стелла увидела, что на одном из кресел лежали чёрный плащ и терианский стилет, принадлежавшие, по всей видимости, Лэс-Тере. Они могли пригодиться во время пути в Аулент. Куда делось её оружие, сверхисследовательница даже представления не имела. Стелла снова легла и укрылась мягкими шкурами, не обращая больше внимания на пантеру, которая дремала рядом, словно домашний кот.

Стелла заставила себя расслабиться и не думать о тех трудностях, которые ей придётся пережить в ближайшем будущем. Сейчас главное набраться сил и хорошо отдохнуть, а всё остальное можно решить потом. Она чувствовала себя в этой пещере в безопасности.

Стелле казалось, что она уже где-то видела Элиэнту, спасшую её. Они не встречались лично, но образ был так знаком…Перебрав в памяти всё, что можно, Стелла вспомнила, где видела её: на фотографии. Снимок, сделанный издали, запечатлел одетую в белое всадницу на белоснежном коне. Это была Чайка. Значит, Элиэнта и Чайка одно и то же лицо. Но какое отношение она имеет к Лэс-Тере? Об этом Стелла уже не думала — она уснула.

Спала Стелла крепко и без сновидений. Её больше не тревожили кошмары прошлого и настоящего. Проснулась она внезапно, почувствовав лёгкий толчок в плечо.

Стояла ночь, и только большая и яркая звезда светила в окно. Пантера куда-то исчезла, но в пещере явно был кто-то другой.

Стелла приподнялась и увидела рядом кого-то большого и чёрного. Зверь тихо, но радостно скулил.

— Тибо! — тихо воскликнула Стелла и обняла собаку за шею. — Тибо, как ты меня нашёл?

В ответ раздалось радостное потявкивание и повизгивание собаки, сопровождавшееся усердным маханием хвостом. Пёс выражал такую бурную радость, что, Стелле пришлось его успокаивать, чтобы он не шумел. Тибо угомонился не сразу, а Стелла чувствовала себя так, как будто на далёкой и необитаемой планете она встретила кого-то родного или очень преданного друга. Тибо сейчас был единственным, кто связывал Стеллу с её семьёй и домом. Когда пёс её отыскал, она почувствовала себя так, словно нашла свою правую руку.

Стелла встала, решив, что лучше уйти сейчас и не ждать утра. Выбравшись из-под шкур, сверхисследовательница ощутила жуткий холод, от которого её спасали шкуры регетарков. Быстро накинув длинный плащ, она взяла терианский стилет Лэс-Теры и, дрожа от холода, вместе с Тибо покинула пещеру. Ей предстоял долгий и, возможно, опасный путь в Аулент.

Прошло уже четыре дня со времени взрыва катакомб, а Нейман по-прежнему скрывала, как могла, Лэс-Теру, выдавая её за Стеллу Риа. Мать и брат сверхисследовательницы до сих пор пребывали в неведении об истинном положении дел. Нейман приложила к этому все усилия и смекалку, круглые сутки она оставалась начеку.

Наступил вечер.

Нейман поднялась к Лэс-Тере и, войдя в комнату, молча села в кресло у окна.

Лэс-Тера, в голубом платье, сидела на кровати. Она поджала под себя ноги и, закрыв глаза, откинулась на подушки.

— Ты всё ещё надеешься, Нейман? — спросила Лэс-Тера и открыла глаза.

— Да, — тихо ответила та, глядя на последние лучи заходящего солнца. — Я, наверное, никогда не смирюсь с гибелью Стеллы, хотя моя жизнь состоит из сплошных потерь. С самого рождения я потеряла мать и отца, но никогда о них не грустила, так как всегда полагала, что моя настоящая семья, это чета графов де Эриндо. Мой приёмный отец покинул семью, и меня вырастила графиня Ронда, которую я с рождения считала своей единственной матерью. Потом погибла и она. Ноэми, Мария и Леонард — они ушли вслед за ней. Заставив Изабеллу покинуть Теру, я оказалась совсем одна. У меня остались титул, богатство и прекрасная родословная, но всё же я стала одинока и несчастна. И я страдала не потому, что всё это мне не принадлежало. Наоборот, я осталась единственной наследницей всего, чем на Тере владела семья Эриндо, так как хоть я и была приёмышем, всё это считалось моим по праву удочерения меня графиней де Эриндо. Но богатство не могло заменить мне семью, а вскоре у меня отобрали и дом, в котором я выросла. Тогда я нашла приют у Эсфири, думая, что новая жизнь будет удачней прежней. Однако Эсфирь тоже убили и всё, что у меня осталось тогда — это Стелла. Ради неё я бы прошла бы через всё, ведь она не только поняла меня, она была Звездой Теры… Почему я говорю «была»? Ведь Стеллу не видели мёртвой.

— Нейман, перестань терзать себя, — попросила Лэс-Тера.

— Ты хочешь, чтобы я смирилась? Но это выше моих сил, Лэс! Я теряю одного за другим всех, кто мне дорог, сейчас у меня осталась только ты, и я боюсь отпускать тебя. Мне кажется, что тот час, когда ты уйдёшь, будет последним часом, когда я увижу тебя живой.

— Не тревожься, меня нелегко убить. Меня даже трудней уничтожить, чем остальных териан.

— Я знаю, и всё же…

Лэс-Тера покачала головой:

— Ты теряешь форму, Нейман. Разве такой я видела тебя раньше? Вспомни, чему я тебя учила. Ты всегда должна оставаться уравновешенной и решительной. Помогая больным и раненым, ты была твёрдо уверена в их жизни и выздоровлении, и они выживали. А теперь у тебя слишком много сомнений, ты всё чаще стала опускать руки и сдаваться на милость судьбы. Нейман де Эриндо была воплощением самого величия, она имела благородные движения, осанку королевы, пластику пантеры. И от её взгляда многим становилось не по себе: потому что это был взгляд настоящей терианки. А теперь? Я вижу сейчас только тень прежней Нейман де Эриндо. Тень и ничего больше. Ты похожа на раненого зверя, за которым гонится стая собак. Ты всего боишься и не уверена в завтрашнем дне. В твоих глазах нет больше блеска и силы, а на лице лежит отпечаток отчаяния и безысходности. Ты представляешь собой само олицетворение скорби. Ты потеряла самое главное в жизни — веру и надежду.

— Да, Лэс, я больше никому не верю, но искра надежды во мне ещё есть. Ты права, я очень изменилась, я в отчаянии.

— Нейман, всё меняется в этом мире. Ничто не стоит на месте и это называется жизнью. Я тоже изменилась. Я была жестокой, мстила, но не проливала человеческой крови, а четыре дня назад я убила немало людей, защищая Стеллу.

— Ты поступила правильно, Лэс. Лучше быть с окровавленными руками, чем с грязной совестью. Но смогу ли я так жить?..

— Возьми себя в руки, Нейман, и найди силы пережить всё это. Мне больно смотреть на тебя, зная, что я не могу помочь тебе. В последнее время ты стала походить на призрак, который бродит по земле и не может найти успокоения.

Терианки посмотрели друг на друга. Эти дни Лэс-Тера впервые провела не только среди людей, но и с открытым лицом. Нейман удивлялась тому, как они похожи. Да, увидь она раньше Лэс-Теру без вуали, сомнений в том, что они из одной расы, не осталось бы. Сейчас Нейман будто разговаривала со своим отражением, ну если не считать, что у этого двойника есть длинная чёлка — её пришлось сделать Лэс, чтобы больше походить на Стеллу.

— Ты права, Лэс, — вздохнув, Нейман опустила голову. — Я устала жить.

— Нейман, я должна вернуться в лес. Оставаться здесь и дальше играть роль Стеллы больше не в моих силах. Мириам Риа начинает что-то подозревать.

— Нет, подожди ещё немного! Моя надежда угасает с каждым часом, но не отбирай у меня и эти последние часы. Лэс, ты всё можешь и всё знаешь. Почему ты не скажешь мне, жива Стелла или нет?

— У меня исчезает связь с природой. С тех пор, как я попала в этот дом, мне становится хуже и хуже. Я слабею.

— Лэс, ты что-то знаешь, но не говоришь мне. Скажи всё, что ты узнала, — попросила Нейман.

— Я теряю связь, Нейман, и потому знаю лишь, что в Ауленте Стеллы нет. Это я почувствовала ещё вчера, но сегодня у меня ещё меньше сил. А если Стеллы в Ауленте нет, то…

— Нет, Лэс, нет! Я даже не хочу этого слушать! Она не могла так просто погибнуть, я не верю.

— Нейман, не принимай желаемое за действительное. Ведь прошло уже столько времени!

Нейман ничего не ответила, но слёзы не смогла сдержать. Она понимала, что продолжать надеяться после стольких дней на возвращение Стеллы — это безумие. К тому же, преданный сверхисследовательнице Тибо пропал. Если пёс не вернулся, то действительно всё кончено.

Когда погас последний луч солнца, с ним умерла последняя надежда Нейман увидеть Стеллу живой.

В дверь постучали.

Медленно поднявшись, Нейман подошла к двери и открыла её. Она узнала от служанки, что кто-то из Группы Риска звонит Стелле по телефону.

— Я возьму трубку в кабинете, — сказала Лэс и слезла с кровати.

Нейман с тревогой поглядела на неё, и они вместе прошли в кабинет.

— Это был Артур, — сообщила Лэс-Тера, после короткого телефонного разговора. — Он сказал, что через час будет здесь и ему срочно нужно поговорить со Стеллой.

— Опять? Что это значит? — испугалась Нейман.

— Только одно: Артур о чём-то подозревает, и решил сам всё разузнать. В прошлый раз учтивый Том поспешил увести его. Но сейчас он придёт один и это значит, что он надеется, что я теперь не отверчусь недомолвками и не вполне точными ответами.

— Одним словом, этот землянин хочет применить к тебе ту же тактику, что и сЭсфирью.

— Какую? — поинтересовалась Лэс-Тера.

— Идя на откровенную беседу с Эсфирью, командир Группы Риска пришёл один, чтобы его команда не вспугнула её. Он прекрасно знает, что если будет вести разговор без свидетелей, то собеседник скорее во всём сознается. Ведь даже на исповеди присутствуют только священник и тот, кто исповедуется.

— Но только из Артура плохой священник получится. Ведь он не знает, с кем будет говорить, — произнесла Лэс-Тера, грозно сверкнув глазами.

— То-то меня и пугает. Ведь он может докопаться до истины и узнать, кто ты на самом деле. Однако у нас нет выхода и тебе придётся отвечать на вопросы этого проныры. Пойдём, я загримирую тебя, пока есть время, — обречённо сказала Нейман и вместе с Лэс-Терой вышла из кабинета.

У двери в комнату Стеллы Лэс вдруг остановилась и насторожилась.

— Подожди, Нейман, в комнате кто-то есть. Я чувствую это, — сказала тихо Лэс, предостерегающе глядя на Нейман.

— Это невозможно. Слуги внизу, а Мириам и Беглар ушли и вернутся часа через два, — почти беззвучно прошептала Нейман и, тихо отворив дверь, вошла в комнату.

Уже сильно стемнело, но Лэс-Тера и Нейман увидели кого-то в кресле, в том самом, где несколько минут назад сидела Эриндо. Этот кто-то находился почти спиной к вошедшим терианкам.

Лэс-Тера зажгла свет.

Нейман охнула.

— Это Стелла! — воскликнула она с изумлением и оттенком ужаса. — Похоже, она без сознания. Как она сюда попала?

— Нейман, займись ею! — распорядилась Лэс-Тера и заперла дверь, а затем быстро задёрнула шторы на окнах.

Возле Стеллы лежал Тибо.

— Бедный пёс, — произнесла Лэс-Тера, опускаясь возле собаки на колени.

Тибо выглядел крайне отощавшим, со свалявшейся шерстью, в которой запутались колючки, а его лапы были стёрты в кровь. Но, вопреки физическому состоянию, его взгляд излучал полное спокойствие и удовлетворение от осознания выполненного долга. Лэс занялась лечением Тибо, и пёс не имел ничего против этого.

Вскоре Стелла пришла в себя.

— Это ты, Нейман? — спросила она слабым голосом, увидев склонившуюся над ней терианку.

Та смотрела на Стеллу так, будто обрела собственную жизнь. Впервые за долгие дни в глазах Эриндо сияло счастье.

— Да, Стелла, я здесь. Я знала, что ты вернёшься, — со слезами на глазах ответила Нейман, убрав нашатырь и развязывая на Стелле завязки плаща. — Как тебе удалось спастись? Откуда ты пришла?

— Меня спасла Элиэнта, приняв за Лэс-Теру.

— Элиэнта? — переспросила удивлённая Лэс.

Накинув первую попавшуюся вуаль, чтобы скрыть лицо, она подошла к Стелле.

— Кто это? — спросила Риа, увидев незнакомку.

— Это Лэс-Тера, — ответила Нейман, — та самая, которую ты так стремилась увидеть. Но какое к ней имеет отношение Элиэнта? Кто она?

— Элиэнта — единственная, кто понимал меня и помогал мне всегда, когда я была одинока, — пояснила Лэс-Тера, — она посвящена во все мои тайны. У неё есть и другое имя — Чайка. Она моё второе «я», но гораздо лучшее.

— А у тебя есть другое имя? — спросила Стелла.

— Нет. Моё имя Лэс-Тера и у меня никогда не будет другого.

— А почему ты здесь, Лэс? Я думала, что найду свою семью в слезах, но в доме никого нет, кроме вас двоих.

— Дело в том, что произошло недоразумение и Рэм спас вместо тебя Лэс-Теру, — объяснила Нейман.

— Я знаю об этом, я всё видела, — сказала Стелла, — но не думала, что она останется здесь.

— Я тоже не думала, — призналась Лэс-Тера, — но на этом настояла Нейман, она была в отчаянии. А Элиэнта, похоже, учудила ту же ошибку, что и Группа Риска, и перепутала меня с тобой, Стелла. Впрочем, что не делается, всё к лучшему.

— Я не хотела верить в твою гибель и ещё боялась признаться всем, что вместо тебя, Стелла, сюда принесли Лэс-Теру. Я была в растерянности. Поэтому Лэс пришлось временно заменить тебя, а ты как видно побывала в роли Лэс-Теры.

— Но неужели никто, кроме тебя, Нейман, об этом не догадался? — удивилась Стелла.

— Пока нет, нам удалось всех провести. Но вот с командиром Группы Риска у нас проблемы, — нахмурилась Лэс-Тера, перевязывая очередную лапу Тибо.

— Это правда, — подтвердила Нейман. — Артур и Том разговаривали с Лэс-Терой, которую я уговорила остаться здесь и заменить тебя. Том, видимо, ни о чём не догадался, но вот Артур… Одним словом, мне всё больше не нравится проницательность этого господина. Скоро он будет здесь.

— Зачем? — насторожилась сверхисследовательница.

— Чтобы поговорить с тобой, — ответила Нейман. — Стелла, мне нужно осмотреть твои раны.

— Да, конечно, — согласилась Стелла, — но только они уже, наверное, затянулись и бинты к ним присохли. Эту перевязку мне сделала ещё Элиэнта, да и то наспех, а я больше не занималась ранами, у меня не было времени, я очень спешила. Поэтому прежде, чем ты начнёшь меня мучить и отдирать повязки, лучше дай мне, а главное Тибо, поесть. Мы с ним очень проголодались. Тибо большую часть пути вёз меня на себе. Хорошо, что он такой огромный и сильный.

Услышав о еде, Тибо, который лежал на полу словно мёртвый, быстро вернулся к жизни.

— Лежи, герой, — улыбаясь, сказала Лэс-Тера, уложив собаку снова на ковёр. — Твою порцию никто не съест.

Не спеша, Стелла немного, а Тибо основательно подкрепились, и Нейман стала разматывать бинты на руке и боку Стеллы. Она умело и осторожно сняла грязные повязки, которые действительно прочно пристали к уже затянувшимся и не кровоточившим ранам. Не потревожив ещё свежие рубцы, Нейман наложила на них новые бинты.

— Что будем делать с Артуром? — спросила Нейман, кончая перевязку. — Он вот-вот будет здесь. Может, Лэс, ты позаботишься, чтобы этот господин исчез из Аулента хотя бы на два-три дня?

— Нет, я больше не вмешиваюсь в дела людей, — отказалась Лэс.

— Тогда что же нам делать?

— Я приму его и скажу всю правду, если не удастся отвертеться, — Лэс-Тера не выглядела испуганной. — У нас нет другого выхода. Я могла бы сейчас уйти, так как настоящая Стелла вернулась, но не в моих привычках заставлять других отвечать за то, к чему и я имею отношение.

— Не стоит, Лэс, — произнесла Стелла. — Я тебя почти не знаю, но ты спасла мне жизнь и теперь ничем мне не обязана. Я сама поговорю с Артуром и решу все проблемы.

— Но ведь ты еле жива! — возразила Нейман.

— Ну и что, я смогу найти выход, — заверила её Стелла, и обратилась к Лэс-Тере: — Во всяком случае, если он обо всём догадается, то ты, Лэс, должна быть подальше отсюда. Иначе тебе действительно придётся иметь дело с Артуром. Лэс, ты очень много сделала для меня, и я тебе благодарна. Я мечтала тебя увидеть с тех пор, как попала на Теру, но я даже не предполагала, какую роль ты сыграешь в моей судьбе. Я до сих пор не могу поверить, что говорю с тобой и вижу именно тебя.

— В этом ты можешь не сомневаться, — произнесла Лэс-Тера, протягивая Стелле свою руку.

Пальцы сверхисследовательницы на секунду коснулись красивой и холодной руки дочери Теры, вполне материальной.

— А теперь, если ты в силах покинуть город, то уходи немедля. Если же ты слишком слаба, то мы с Нейман спрячем тебя здесь, — сказала Стелла.

— Не беспокойся за меня. Я уже не только могу, но и хочу скорее покинуть Аулент, иначе мне трудно будет восстановить силы. Только мне придётся воспользоваться твоей одеждой.

— Можешь взять всё, что захочешь, — улыбнулась Стелла.

Лэс-Тера выбрала чёрный плащ, но платье менять не стала.

— Я надеюсь, что с тобой, Стелла, больше ничего не случится. Помни, что в следующий раз я могу не успеть, — произнесла на прощание Лэс-Тера и тихо добавила: — Удачи тебе, Луифидели Тера.

Услышав последние два слова, сверхисследовательница вопросительно и настороженно посмотрела на Лэс-Теру, которая назвала её тем же именем, что и признак в Королевском Городе.

Лэс-Тера ничего объяснять не стала, а таинственно улыбнулась и бесшумно удалилась из комнаты.

Через минуту из дома семьи Риа вышла девушка в голубом платье и чёрном плаще, но никто из прохожих впервые в жизни не обратил на неё внимание. Ведь Лэс-Тера всегда ходила только в чёрном. Сейчас, одетая в светлое платье, она чувствовала себя практически невидимкой, потому что люди проходили мимо и почти никто не остановил на ней взгляд более чем на секунду. Если она чем-то и привлекала к себе взоры окружающих, то только своей быстрой, но величественно-королевской поступью.

После ухода Лэс-Теры, Стелла быстро смыла с себя грязь и переоделась в чистую одежду. От поспешных движений у неё снова разболелись раны, и Нейман нанесла на них целебную мазь. Терианка высушила волосы Стеллы и уложила их в простую причёску.

— Артур опаздывает, — заметила Нейман, покосившись в сторону часов. — Может, он передумал и вообще не придёт?

— Хотелось бы надеяться, но боюсь, что он всё же явится, — сказала Стелла, когда Нейман воткнула последнюю шпильку в её волосы. — Дай мне ещё лекарства, я просто умираю от боли.

— Тебе нужно не обезболивающее, а покой. Если ты будешь постоянно двигаться и вдобавок переживать, тебе легче не станет, — отчитала её Нейман, но таблетку всё же дала. — Я готова убить этого Артура. Хоть бы он упал с лошади и сломал ногу.

— Перестань, Нейман, всё обойдётся, — выдавила из себя слабую улыбку Стелла и, взглянув на своё измождённое и бледное отражение в зеркале, добавила: — А теперь я пойду в кабинет. Если Артур придёт, то проводи его туда, Нейман.

— Я охотнее спустила бы его с лестницы, — терианка была мрачна, как грозовая туча.

— Нейман, он ведь не людоед, не надо на него так злиться. Просто проводи его в кабинет и не вздумай, пожалуйста, устроить ему какой-нибудь несчастный случай.

Нейман имела такой воинственно-зловещий вид, что Стелла подумала, что и врагу она не пожелала бы иметь такого тайного противника. Но ей было непонятно, почему терианка её так оберегает.

— Помни, Нейман, — никаких злых шуток, — на всякий случай ещё раз предупредила её Стелла.

— Хорошо. Хоть лично я предпочла бы больше не видеть этого слишком любопытного господина. Всё ему неймётся, всё он чего-то ищет, — ворчала недовольная Нейман, поддерживая Стеллу и помогая ей идти, так как та еле стояла на ногах.

— Это его работа, Нейман. Знаешь, у меня очень кружится голова, поэтому будь поблизости, — попросила Стелла, садясь в кресло, и раскладывая перед собой на столе некоторые бумаги и терианские книги.

— Ты очень бледна. Может, отложить этот разговор на завтра, ведь он будет не лёгким? — спросила обеспокоенная состоянием Стеллы Нейман.

— Нет, выясним всё сегодня, — решила сверхисследовательница, хотя чувствовала, что растревоженные повязкой раны ноют и не дают сосредоточиться.

До прихода Артура оставалось ещё время, и потому Стелла могла пока обдумать, что она будет говорить и о чём говорить не следует. Лэс-Тера дала согласие на аудиенцию, и Стелла не могла её уже отменить, не вызвав подозрений. В глазах Артура будет выглядеть странно то, что сначала ему дают разрешение на посещение, а через час, без видимых причин, эту встречу отменяют.

— И всё же я надеюсь, что Артур не придёт, — выразила надежду Нейман. — Неужели у него нет более важных дел, чем этот визит?

Однако, вопреки ожиданиям Эриндо, Артур не замедлили явиться, чем вызвал сильное возмущение терианки, которое она, впрочем, открыто не выразила. Едва войдя в кабинет, он прежде всего обратил внимание на вид Стеллы и выражение её лица.

Сверхисследовательница, несмотря на боль и головокружение, оставалась спокойна и держала на коленях раскрытую книгу «Откровения мёртвых», сделав вид, что читает.

— Как твоё состояние? — осведомился Артур, садясь в кресло напротив Стеллы.

— У меня всё прекрасно, — Стелла демонстративно улыбнулась.

— Я видел на полу кровь. Вернее, кровавые следы, ведущие к твоей комнате.

— А, это Тибо вернулся, — беззаботно ответила сверхисследовательница. — И где его только носило все эти дни? Я так волновалась за него!

— Да, жаль было бы, если бы пропал такой замечательный пёс.

— Что-то произошло, Артур? Срочно понадобилась моя помощь или ты, наконец, решился рассказать о том, какое отношение в прошлом имел к Тере? — задала вопрос Стелла, не дав Артуру даже собраться с мыслями.

Стелла решила первой пойти в атаку, чтобы сбить Артура с толку и с самого начала придать разговору серьёзную на вид, но безопасную по отношению к Лэс-Тере тему, так как сверхисследовательница пока не имела намерений выдавать дочь планеты без крайней на то надобности.

Артур пришёл с серьёзными вопросами, но Стелла, взявшая с места в карьер и задавшая довольно щекотливый вопрос, действительно сначала выбила его из колеи.

— Стелла, пойми наконец, что я не имею никакого отношения к Тере. Я, как и ты, впервые нахожусь на этой планете. И не только на этой планете, но и возле звезды Альтаир, — ответил Артур.

— Я не верю, — произнесла Стелла, с недоверием глядя на командира Группы Риска-III. — Артур, ты сначала подозревал, что Нейман является Лэс-Терой, а потом твои подозрения перенеслись и на Эсфирь. Как я узнала, тебе верили с трудом, но ты всё же доказал, что Нейман связана с Лэс-Терой. Хотя никто и предположить не мог, что безукоризненная и благородная графиня Нейман де Эриндо может общаться с мятежницей. Ты сразу же заметил и почувствовал малейшие нюансы в поведении и внешности Нейман, которые вызывали определённые подозрения. Мне сейчас тоже никто не поверит, если я расскажу твоей команде о том, что узнала. Но я, как и ты, сделаю всё возможное, чтобы добраться до истины.

— Это будет бессмысленной тратой времени, — покачал головой Артур, так и не поняв, что Стелле не столь важно выяснить его прошлое, сколь важно уйти от того разговора, ради которого он явился.

— Я потрачу своё время, а не твоё.

— Как хочешь, но только это ни к чему не приведёт. Ты ищешь тайну там, где её нет, — заявил Артур.

— Почему же ты тогда так нервничаешь, если ни в чём не замешан и ничего не знаешь? — спросила Стелла и закрыла лежавшую на коленях книгу, а затем почти кинула её на стол.

Забыв про рану, Стелла, бросив книгу, сделала резкое движение рукой, и это вызвало дикую боль в левом предплечье. Стиснув зубы, и ещё больше побледнев, Стелла с трудом сдержала крик, но Артур заметил это. Ему стало почти жаль её.

— Ну, хорошо, оставим пока эту тему в покое, — смягчила тон Стелла. — Скажи, зачем я сейчас понадобилась Группе Риска, раз ты пришёл в такое время?

— Во-первых, я хотел бы узнать, как ты себя чувствуешь и когда сможешь приступить к дальнейшей работе, а то Мреус уже замучил нас своими замечаниями по поводу нашей бездеятельности. Тем более, нужно искать улики против уцелевших Красных Вампиров, — сказал Артур первое, что пришло ему в голову, так как Стелла своей неожиданной атакой обвинений выбила у него из головы всё, что он собирался выяснить.

— Я уже прекрасно себя чувствую. За эти дни я ещё кое-что выяснила и завтра утром принесу отчёт, — пообещала сверхисследовательница, но тут же ощутила ещё большую боль в руке, от которой у неё потемнело в глазах, что отнюдь не соответствовало её словам о самочувствии.

Стелла держалась из последних сил, чтобы Артур не заметил её истинное состояние.

— Отлично. Во-вторых… — продолжил Артур, но закончить не успел.

Он увидел, что Стелла, бледная словно покойница, откинулась на спинку кресла. Она потеряла сознание.

— Нейман! — позвал Артур.

Терианка вбежала через секунду. Она ненадолго склонилась над Стеллой, а потом обратилась к землянину:

— У неё слабый пульс. Я приведу её в сознание, но разговор вы должны отложить. Стелла очень слабая.

Артур понял, что его визит окончен и ему недвусмысленно намекнули на то, что нужно уйти. Нейман имела убедительный вид, и командиру Группы Риска пришлось удалиться.

Артур ушёл не в лучшем настроении, так как ему не удалось выяснить главное, то, что он непременно хотел узнать. Однако наблюдательный Артур, так и не услышав чего-нибудь стоящего, утешался тем, что смог увидеть. А увидел он за эту не долгую встречу многое, даже больше возможно, чем могла сказать Стелла. Подозрения Артура, не дававшие ему последние дни покоя, ещё больше увеличились.

Сознание к Стелле вернулось не скоро.

— Я думала уже, что ты не очнёшься, — сказала Нейман, когда Стелла была в силах дойти до своей комнаты.

Нейман уложила её в кровать и хотела выключить свет, но Стелла запротестовала:

— Подожди, Нейман, у меня ещё есть работа.

— О какой работе может идти речь? Ведь ты больна! — возразила Нейман.

— Дело в том, что я пообещала Артуру, что завтра представлю ему следующий отчёт. Но ведь у меня никакого отчёта нет, так как я только сейчас вернулась домой.

— Горе ты моё, ну кто просил тебя говорить об отчёте?

— Не знаю, Нейман, я плохо соображала и сказала это скорее машинально, чем сознательно, ведь надо же было что-то говорить. Но сказанного не исправишь. Поэтому мне нужно сейчас поработать, а завтра пойти к Группе Риска.

— Стелла, ты же еле жива! Неужели эти бюрократы не могут подождать?

— Нейман, мы в чём-то снова допустили ошибку. Если я завтра не явлюсь к Группе Риска, то их подозрения могут усилиться.

— А разве нельзя сослаться на болезнь?

— Нет. Завтра утром будет уже пять суток после взрыва. За это время вполне можно отойти от ушиба на голове.

— Это моя вина. И почему я не сказала всем, что у Лэс были и другие раны? Правда иногда не доводит до добра, — сокрушалась Нейман.

— Ты не виновата. А вот если я завтра не приду, то они поймут, что со мной что-то не так. Тогда снова начнутся бесконечные вопросы.

— Но Лэс-Тера уже далеко, и ты можешь сказать всю правду, не навредив ей. Надеюсь, что Группа Риска поймёт и тебя, и Лэс.

— А если нет?

— Тогда представляю их ярость.

— Ладно, Нейман, принеси сюда пишущую машинку. Мне надо работать.

— Хорошо, но только ты будешь диктовать, а я печатать. Потом я ещё раз осмотрю лапы Тибо, — сказала Нейман. — Лучше, если он будет завтра с тобой.

— Нет, пусть Тибо останется дома. Он и так слишком многое ради меня перенёс, — произнесла Стелла, посмотрев на дремавшего посреди комнаты Тибо. — Но со мной делай что хочешь, лишь бы завтра утром я могла твёрдо стоять на ногах.

38. Кто есть кто

Том, Дик и Ратмир утром вошли в комнату Рэма и застали его уже вставшим и одетым.

— Рэм, ты уже на ногах? — не то удивился, не то заволновался Том.

— Мне надоело лежать. Я вполне здоров и хочу заняться делами, — ответил тот. — А где Артур?

— Он в последние дни ведёт себя странно и почти не общается с нами, — пожаловался Дик. — Практически всё время он проводит в кабинете и пересматривает кучи бумаг. У Артура, видимо, какие-то тайны. Сначала он зачем-то запрашивает из Центра подробное досье на Стеллу Риа, а потом почти все дни напролёт безвылазно проводит в кабинете.

— В таком случае нам надо к нему наведаться и всё разузнать. Сделаем это прямо сейчас, — решил Рэм, первым выходя из комнаты и направляясь к Артуру.

Как и говорил Дик, тот уже сидел за своим столом и работал.

— Артур, мы тебе не помешаем? — спросил Рэм, открыв дверь и входя в кабинет.

— Нет, заходите. Вы как раз вовремя, — ответил землянин несколько рассеянно и даже не взглянув на вошедших.

Командир Группы Риска сидел за столом. Подперев голову руками, он смотрел на несколько фотографий, разложенных перед ним.

— Что происходит, Артур? — Рэм с непониманием глядел на его работу.

— Ты или заболел, или чем-то обеспокоен, — сделал вывод Том.

— Это действительно так, у меня есть поводы для размышлений, — признался Артур. — Меня настораживает поведение Стеллы. А вас?

Он поднял голову и вопросительно посмотрел на свою команду.

— А нас настораживает твоё поведение, — ответил Том.

— Речь сейчас не обо мне. Со Стеллой что-то не так.

— Опять ты за своё. Чем Стелла-то провинилась? — вздохнул Том. — Может, оставишь её, наконец, в покое.

— Расскажи, в чём дело. Быть может, это и правда серьёзно, — сказал Рэм.

— Садитесь и выслушайте меня, — Артур имел серьёзный вид, и его заинтригованная команда быстро расположилась вокруг стола. — Прежде всего, вы должны узнать о том, что Стелла обвиняет меня в том, что я имел какое-то отношение к этой планете и якобы что-то знаю. Лучше пусть вы это узнаете от меня, чем от неё. Она утверждает, что видела меня в военной форме, когда случайно набрала один шифр в «Копироне».

— Но ведь ты никогда раньше не был на Тере и никогда не носил военную форму. Это же бред какой-то, ведь я-то знаю тебя не один год, — сказал Том, не понимая, как Стелле в голову могла прийти подобная мысль. — Ты с ранней юности работал на ЦМБ, но не на военных.

— Я ей ответил так же, но она мне не верит.

— И это всё, что тебя беспокоит? — спросил Рэм.

— В том-то и дело, что это только начало, — ответил Артур. — Я подозреваю, что Стелла сама имеет какое-то далеко не второстепенное отношение к происходящим на Тере событиям. Эти подозрения появились у меня в первый же день, когда Стелла прибыла в Аулент. Помните, нас удивило то, как скоро она смогла преодолеть расстояние от Земли до Теры, и с космодрома до Аулента? Слишком быстро и слишком благополучно.

— Не вижу здесь ничего сверхъестественного, — сказал Том. — Стелла ведь прилетела не на обычном, а на курьерском корабле.

— Здесь действительно ничего удивительного нет, — согласился Артур, — кроме одного: относительно слабая Стелла смогла весьма легко перенести довольно сильные перегрузки курьерского корабля. И разве не странно то, что Стелла смогла без проблем преодолеть пустыню за два дня, тогда как мы провели в ней две недели?

— Это всё проделки планеты. Ведь караваны всегда идут в пустыне не одинаковое время. Стелла же нам объяснила, почему это происходит, — не видел теперь в этом проблемы Ратмир.

— Если бы это сказал кто-нибудь другой, я бы поверил, но Стелле я верю всё меньше, — произнёс Артур. — Второе, что мне показалось странным, это то, как Стелла быстро нашла общий язык с Ковриком. А ведь кони на Тере очень свирепы и норовисты.

— Просто ей попался смирный конь, — продолжал возражать Ратмир. — Есть же исключения из общих правил.

— Хорошо, допустим, что ей просто повезло. Но как вы объясните то, что Стелла знает очень сложный язык териан, и то, что она смогла найти город-призрак? — Артур обвёл взглядом всех. — Почему ей это удалось, тогда как для других это недостижимо? Почему Тера так к ней благоволит? Здесь просто везением не отделаешься.

— Стелла — сверхисследователь, и ей положено много знать, поэтому она и смогла быстро всё понять, выяснить, из всего этого выбрать главное и сделать выводы, — предположил Рэм. — Ведь ты, Артур, её сюда и вызвал для этого.

— Начнём с того, что именно Стеллу я не вызывал. Я пригласил сверхисследователя, а ЦМБ уже решал, кого послать, — уточнил Артур.

— Ну, вот видишь, как всё просто! — воскликнул Дик. — Ты сам и ответил на все свои вопросы. Раз Стеллу прислал Центр, то она прибыла сюда по приказу. А раз так, то она никакой связи с Терой и всеми этими событиями не имеет. Её прислали потому, что больше никого не было.

— А вот здесь, Дик, ты ошибаешься. Тера это варварская, забытая Богом и людьми планета, на которой цивилизованного и непривычного к таким условиям человека поджидает немало опасностей. Поэтому сюда никто по доброй воле и без причины не полетит. Стелла же очень юная, но именно она прибывает на Теру. Почему? В досье на Стеллу я прочитал о всей её жизни и узнал, что главная причина, по которой она согласилась на эту работу — деньги. Семья Стеллы в трудном финансовом положении, но что-то мне не верится, что мать может послать своего ребёнка в опасное место из-за денег. Мириам Риа не такая женщина, и она очень любит Стеллу, которая много лет считалась неизлечимо больной. Поэтому я полагаю, что Стелла вызвалась добровольцем и прилетела сюда, даже наперекор матери, ради какой-то другой, неизвестной нам цели, — высказал своё мнение землянин.

— Артур, а что если Стелла действительно согласилась на эту работу из-за денег? — спросил Том. — Это банальная, но такая естественная причина. Стелла имеет сильный характер и весьма упряма, она вполне могла настоять на своём решении, и Мириам вынуждена была её отпустить. Мне кажется, что госпожа Риа во всём потакает своей дочери, но между тем она волнуется за Стеллу, а потому прилетела сюда вслед за ней. Артур, ты приводишь неубедительные доводы против Стеллы. Мне кажется, ты просто из личной неприязни ищешь против неё обвинения.

— Но это ещё не всё, — не сдавался Артур, веривший в свою правоту. — Том, ты рассказал остальным о том, какие подозрения у меня появились после нашего с тобой последнего разговора со Стеллой?

— Да, он говорил нам, что в рассказе Стеллы о происшедшем в катакомбах не всё совпадает с действительностью, — подтвердил Дик.

— Прекрасно. А теперь, Том, припомни этот разговор и скажи, как выглядела Стелла, — попросил Артур.

— Она была спокойна, выглядела вполне хорошо после своей травмы, хотя как-то бледновата и говорила тихо. Голос странным казался. На ней было тёмно-зелёное платье и повязка на голове. И ещё эти чёрные волосы, и длинная чёлка… Стелла до неузнаваемости изменилась, встреть я её на улице, то не узнал бы, — признался Том.

— А вот теперь я вам ещё кое-что поведаю. Вчера вечером, после долгих размышлений, я пришёл к кое-каким любопытным открытиям, — признался Артур. — Настолько любопытным, что я сам себе не поверил. Но о них чуть позже. Так как всё, что я узнал, касалось непосредственно Стеллы, то я решил нанести ей визит и докопаться до истины, считая, что теперь юная леди не отвертится.

— Значит, ты вчера ходил к Стелле? Почему ты нам ничего не сказал? — нахмурился Том.

— Я не хотел вспугнуть её. К тому же, вы бы заявили, что мои подозрения не имеют веских оснований. И снова, как в прошлый раз Том, не дали бы мне всё выяснить, сказав, что я лишён гуманности к раненому человеку и таким образом защитили бы Стеллу от моего допроса, — Артур в этом он ничуть не сомневался. — Поэтому я пошёл один. И что бы вы думали? Я иду к Стелле с серьёзными вопросами, но она встречает меня обвинениями. Пока я убеждал её, что меня ничего не связывает с этой планетой, у меня всё путается в голове. Вы ничего не замечаете в этом странного?

— Нет, — пожал плечами Рэм, и остальные согласились с ним. ривает кучи бумаг. встаувшим и одетым. ничего не знаешь? от того разговора. делённые подозрения. слышав о еде, Тибо, который лежал на полу словно мё1ртвый.

— В таком случае, я объясню, — продолжил Артур. — Поведение Стеллы на первый взгляд выглядело естественным. Но потом я понял, почему она решила, чуть ли не с порога, обрушить на меня это нелепое обвинение. Почему она так за него уцепилась? Она боялась. Боялась, так как догадывалась, что я что-то подозреваю, и пришёл не с визитом вежливости. А так как лучшая защита, это нападение, то Стелла именно так и поступила.

— Да, это не похоже на обычную Стеллу, — задумчиво произнёс Том. — Её как будто подменили. Мы мало её знаем, но она раньше никогда не вела себя так. Стелла сначала выясняла, с чем к ней пришли, а потом уже разбиралась с остальными вопросами.

— В этом мы с тобой согласны, Артур, — кивнул Рэм. — Но всё же, ты не думал, что такой приём со стороны Стеллы ты мог получить совсем по другой причине? Может, она чувствует, что ты к ней относишься с некоторой враждебностью, и сама отвечает тебе тем же.

— Нет, Рэм, в таком случае она попросту сразу отказалась бы говорить со мной или приняла бы, но с натянутой учтивостью, какую только допускают рамки приличий. Однако, она встретила меня как обыкновенного человека, а не врага. И всё-таки она чего-то опасалась, я это чувствовал. Она страшилась предстоявшего разговора, но и боялась уйти от него, чтобы не вызвать ещё больших подозрений.

— А что ты по существу смог от неё узнать? — поинтересовался Рэм.

— Только то, что сегодня она должна прийти с очередным отчётом о своей работе.

— И это всё? — удивился Дик, заулыбавшись. — Не много же ты узнал!

— Почему, Артур? — спросил Том.

— Потому, что Стелла потеряла сознание. Я действительно узнал не много, а вернее ничего, но зато многое увидел.

— Что именно? — поинтересовался Рэм, попутно рассматривая бумаги на столе.

— То, как выглядела Стелла, — ответил Артур. — Том, ты сейчас сказал, что Стелла в последний раз выглядела «довольно хорошо». Так вот, я в этот раз заметил больше.

— Помню, ты сказал тогда, что Стелла вела себя «как-то не так» и её голос был не совсем обычным, — припомнил и уточнил техник.

— И не только. Стелла имела тогда королевскую осанку и сидела прямо, — добавил Артур. — Но вчера я увидел совсем другую Стеллу. Едва войдя в кабинет, я заметил, что она сидит с трудом и очень скована, хоть и старается изо всех сил выглядеть здоровой и спокойной. Она похудела, стала бледнее прежнего, а её волосы хоть и были по-прежнему чёрными, но уложены в причёску.

— А что в этом странного? — не понял Дик.

— То, что Стелла вместо того, чтобы начинать выздоравливать, ещё больше похудела и осунулась. И ещё у неё на голове не было повязки. Но даже если допустить, что перевязки ей больше не нужны, то как она умудрилась сделать причёску? Ведь у неё была достаточно серьёзная рана, а причёска на её голове требовала присутствия в волосах шпилек. А шпильки находились даже там, где рана. Это я заметил потому, что на конце каждой из них сверкала маленькая бусинка.

— Ты хочешь сказать, что Стелла не могла сделать причёску по той причине, что шпильки будут тревожить рану? — догадался Рэм, начиная понимать, в чём дело.

— Ну, хоть кто-то меня понял! — произнёс Артур. — Да, именно так, Рэм. Шпильки, соприкасаясь с раной, вызвали бы боль. Кроме причёски, мое внимание привлекла и рука Стеллы. Когда я вошёл, Стелла держала на коленях тяжёлую книгу. Потом она закрыла её и резким движением почти бросила эту книгу на стол. При этом её лицо невольно слегка исказилось, и я заметил, что Стелла чуть не закричала. На секунду она замерла, как от сильной боли. Я обратил внимание, что её левая рука не в порядке, а через тонкую ткань рукава возле предплечья выделялось что-то вроде утолщения, напоминающее повязку. Это говорит только об одном: у Стеллы рана возле левого предплечья. И рана серьёзная, раз после прошедших четырёх дней всё ещё причиняет ей боль и при этом сильную. Стелла отличается огромным самообладанием и терпением к боли, но всё же, от меня не скрылось то, что вчера вечером она выглядела намного хуже, чем в предпоследний раз.

— Нейман нам сказала, что у Стеллы только на голове рана и больше нет ни одной, — вспомнил Дик. — Почему же Стелла заимела ещё одну серьёзную рану, но при этом скрывает её?

— Стелла не могла получить такое повреждение случайно. Это же не царапина, наверное, раз вызывает такие мучения. Но если она получила эту рану ещё там, в катакомбах, то какие причины заставили скрывать это он нас Нейман? Это же не преступление, — недоумевал Рэм.

— Конечно же, это не случайная рана, — согласился Артур. — Стелла могла порезать, допустим, палец ножом, но не предплечье. Это ранение не бытовое.

— Но тогда почему это скрыла Нейман и скрывает Стелла? — спросил Ратмир.

— Ох уж мне эта Нейман! Она никогда не может обойтись без недомолвок. Чувствую, что и терианка во всём этом играет не последнюю роль, — покачал головой Артур. — Вы заметили, как Нейман относится к Стелле? Она буквально молится на неё!

— Это понятно, ведь Нейман потеряла близких людей и теперь привязалась к Стелле, — сказал Том. — Что здесь такого?

— А разве не странно то, что Нейман долго водила нас за нос, а Стелле стала помогать, едва увидев её? — спросил Артур. — И мне кажется, я докопался до истины. Помните легенду, которую нам рассказала Нейман, а затем и Стелла? Эта легенда о звезде и о человеке-спасителе, связанным с этой звездой. Я много думал об этом, сопоставляя факты, и пришёл к любопытному выводу.

— Что этот человек-спаситель уже на Тере? — осторожно предположил Дик.

— Да, и не только. Судя по поведению Нейман и по легенде, я догадываюсь, что Стелла и является тем человеком, которого ждёт уставшая от кровопролитий планета. Стелла никто иная, как так называемая посланница звезды. Даже её имя «Стелла» означает «звезда».

— Как же мы раньше этого не поняли? — призадумался Том. — Это ведь действительно многое объясняет. Теперь понятно поведение Нейман и её отношение к Стелле. Но почему Стелла от нас это скрыла?

— Она скрыла не только это, — добавил Артур.

— Что ты имеешь в виду? — спросил техник.

— Поглядите на это, — Артур указал на разложенные на столе фотографии и портреты, нарисованные чёрным карандашом. — Что вы можете об этом сказать?

— Ты прекрасный художник, Артур, — отозвался Рэм, разглядывая несколько портретов.

— Я не это имел в виду, — возразил Артур. — Ты не о том думаешь.

— Это фотографии Стеллы, Нейман и Эсфири, — Дик видел лишь то, что видел.

— Не много же вы увидели в таком случае, — покачал головой командир. — Тогда как именно в этих фотографиях кроется то, что всего удивительней. Посмотрите, как все три похожи друг на друга. На первый взгляд они не имеют ничего общего, но, если присмотреться, то сходство поразительное.

— Я не вижу ничего особенного, — признался Дик.

— Потому, что у Стеллы здесь светлые волосы, — пояснил Артур. — А вчера я её рассмотрел довольно близко и внимательно с чёрными волосами. Не раз Эсфирь, Стелла и Нейман видели друг друга. Это в основном происходило вечером в темноте, и они не могли заметить, не смогли толком разглядеть, как похожи одна на другую. Потому что более смуглая Стелла светловолоса и носит либо незатейливую причёску, либо косы. Нейман, даже обеднев, не оставила своих аристократических манер и по-прежнему изящно одевается, делает сложную причёску, которую можно назвать произведением искусства, носит множество украшений и почти всегда находится под вуалью. Эсфирь же имела более короткие, чем у Стеллы и Нейман, волосы, но у неё они очень сильно вились, она не делала причёску и имела длинную чёлку. Она не носила вуалей и украшений, кроме одной розы в волосах, а также Эсфирь ходила преимущественно в блестящих тёмных платьях, сшитых по-териански, и в тёмно-вишнёвом плаще. Эсфирь выглядела немного младше своих лет, так как была чуть ниже ростом, чем Нейман.

— А нам-то от этого какая польза? — пока не мог вникнуть в суть проблемы Ратмир.

Артур терпеливо продолжал:

— Всё это, и многое другое, я узнал за последние дни, собрав подробное досье на Стеллу и Нейман, и расспрашивая всех, кто знал Эсфирь. У меня не было возможности поработать с фотороботом, так как наше оборудование пропало, а потому мне пришлось всё рисовать самому. Если всех трёх одинаково одеть, а Эсфири убрать длинную чёлку, и поставить в ряд, то их практически нельзя будет различить. И их связывает не только одинаковая внешность, ведь у Стеллы кожа смуглее, но и другое. Помните, что сказала Стелла: всех териан объединяет одно — белая кожа и чёрные глаза. У всех трёх, как ни странно, оказались чёрные, большие, выразительные и одинаковой формы глаза. Посмотрите на эти фотографии. Они сделаны мной с материалов, которые отсняла миникамера Рэма. Стелла, Нейман и Эсфирь здесь засняты в разное время и в различных ситуациях, правда, фотографий Эсфири маловато. У всех у них даже одинаковое выражение в глазах. Все трое имеют взгляд спокойный, но с оттенком отчуждения и какой-то внутренней силы и, мне кажется, с затаённой болью. Они смотрят на мир, как жертва на своего палача, но их страдания выражаются лишь болью в глазах. И такое выражение у всех троих, даже у Стеллы! У Эсфири, правда, присутствует ещё что-то от циничности и жестокости, но ведь она была не простым человеком, а убийцей. У Стеллы взгляд более мягкий, чем у остальных, а, может, просто более скрытный. Кто их поймёт? Помните, я говорил, что в первую же встречу с Нейман я ощутил в её взгляде что-то сверхъестественное и не от мира сего. Когда я разговаривал в Ночь Одинокого Убийцы с Эсфирью, то из-под её длинной чёлки на меня смотрели те же глаза, что и у Нейман, но только в них было ещё больше презрения к миру, ненависти и скрытой боли. Стелла, вернувшись из города призрака, очень изменилась и имела тот же пронизывающий и отдающий ужасающим холодом взгляд. Такой взгляд я не видал ни у кого, кроме одного человека — Лэс-Теры, когда она смотрела на меня через вуаль. Но только глаза Лэс имеют ещё большую силу. Об этом хорошо знают и помнят в испытательном институте, где после ухода Лэс-Теры до сих пор не могут починить систему защиты.

— Артур, ты бредишь! — перебил его Том. — Стелла имеет красную кровь, и она не терианка.

— Это ещё нужно проверить. Не забывайте, что эту троицу связывает ещё кое-что далеко не последнее — разум! — сказал Артур. — Они ещё молоды, им всем по шестнадцать лет, даже Нейман, так как ей двадцать лет по терианскому времяисчислению, но шестнадцать, если считать земными годами. Но, несмотря на это, Стелла уже сверхисследователь и вошла в число умнейших выпускников МИИ Земли. Нейман, выросшая в отсталом, по мировым меркам, Ауленте, стала превосходным врачом и знает ещё многие науки. Даже Эсфирь, которая почти не училась в школе, обладала не рядовыми способностями, если на протяжении семи земных лет продолжала совершать идеальные убийства и её никто не поймал. Более того, Эсфирь держала в постоянном страхе Красных Вампиров, и эти убийцы боялись своего невидимого врага больше, чем кого бы то ни было. Им и в голову не приходило, что этим немилосердным и хладнокровным мстителем окажется юная терианка, по сути ребёнок, пока она сама себя не выдала. Стеллу и Нейман объединяет и то, что в сходных ситуациях они имели одинаковые последствия и результаты. Приведу два примера. Первый: и Нейман и Стелла прекрасно ладят с лошадьми, уверен, что и Эсфирь с этими зверями не поссорилась бы, но она предпочитала одиночество. Второй: Стелла в детстве попала в таинственную пещеру. Там произошёл выброс неведомой энергии или радиации и в результате отец Стеллы погиб, а малышка Стелла уцелела, отделавшись десятью годами тяжёлой болезни, от которой её избавила моя мама. А теперь вернёмся к Нейман. Она совсем недавно подверглась смертельной для человека дозе облучения, спасая малыша в испытательном институте. Этот несчастный случай для любого кончился бы фатально, но Нейман, можно сказать, отделалась лёгким испугом, так как она терианка. А териане могут умереть от облучения, но при сверхогромных дозах. Я говорю об очевидном, опираясь на факты и доказательства. Нейман де Эриндо, Эсфирь и Стелла Риа должны быть ОДНОЙ КРОВИ.

На минуту в кабинете воцарилась тишина. Все сидели, ошарашенные словами Артура, и ещё больше удивлённые тем, что это походило на чистую правду.

Врач подошёл к окну и открыл его, так как в кабинете становилось душно. Несколько раз глубоко вздохнув, Рэм остался стоять у окна, прислонившись к подоконнику.

— Невероятно, — негромко произнёс Том, потерев лоб.

— Артур, что ты собираешься делать? — спросил Рэм.

— Выяснить, кто есть кто, — серьёзно и несколько мрачно ответил Артур. — Мне надоело разгадывать ребусы, и я хочу с этим покончить.

— Стелла может оказаться вовсе не терианкой. Мы должны сначала всё взвесить, прежде чем сообщить об этом ей, — посоветовал Том. — Иначе, если это окажется ошибкой, для Стеллы подобное обвинение станет ударом.

— Для терианки не может быть ударом то, что она терианка! — возразил Артур. — Разве вы не заметили, что у Стеллы кожа в последнее время стала белей, чем прежде? Особенно после сражения в катакомбах её как будто подменили. Я вчера это сам видел.

— Это ещё ни о чём не говорит. Ведь бледность можно объяснить тем, что Стелла потеряла много крови, — попытался найти объяснение Рэм.

— Бледность — это одно, а белая кожа — совсем другое. Во всяком случае, я обязательно разберусь, в чём дело, и сделаю это как можно скорее. Стелла обещала прийти сегодня с отчётом, но вряд ли она сейчас в состоянии выйти даже из дома. Так что сегодня её можно не ждать, — предположил Артур.

— А я думаю, что ты ошибаешься, — улыбнулся Рэм, стоявший у окна. — Зато я не ошибусь, если скажу, что Стелла идёт сюда.

Дик подошёл к окну и, выглянув из него, подтвердил:

— Этодействительно Стелла, но Тибо с ней нет.

— В таком случае мы скоро выясним, кто она в действительности. Ждать осталось не долго, — произнёс Артур.

Группа Риска, похожая на охотников, сидящих в засаде, затихла в кабинете и приготовилась к встрече со Стеллой.

Через минуту вошла сверхисследовательница. Она, похоже, была в хорошем настроении и ни о чём не подозревала. Сверхисследовательница уже смыла краску с волос. Её естественные тёмно-русые волосы были завиты в тугие длинные локоны и собраны на затылке золотистой лентой, концы которой свисали до пояса. Стелла пришла без вуали и без плаща, а только в розовом лёгком платье с длинной юбкой, собранной в пышные складки, и короткими широкими рукавами, доходящими лишь до локтей. Стелла не надела никаких украшений, кроме золотого браслета на правой руке, скрывавшем длинную царапину.

В этой одежде сверхисследовательница была полной противоположностью Лэс-Тере, которую, сам о том не подозревая, Том видел в последний раз в доме Риа. Руктаорец ещё больше усомнился, что Стелла может принадлежать к терианской расе. Сверхисследовательница встретила со стороны людей из ЦМБ настороженность и немного сухой приём. Поэтому она, даже не подозревавшая о том, что только что происходило в кабинете, решила, что её появление не своевременно и мешает делам Группы Риска.

— Я зашла только, чтобы отдать отчёт, — сообщила Стелла, показывая толстую папку с бумагами и собираясь уйти.

Если честно, то она и сама не собиралась здесь долго задерживаться. Всё, что она хотела, так это продемонстрировать Группе Риска, что она здорова и с ней всё в порядке.

— Подожди, Стелла, — задержал её Артур, взяв папку и даже не взглянув на неё, положил отчёт на стол.

«Вот бюрократ, — подумала Стелла с досадой, — я с Нейман всю ночь трудились, а он даже не посмотрел на то, что я принесла».

Стелла почувствовала напряжённую атмосферу в кабинете, и ей это не понравилось. На секунду она переключилась на своё внутреннее зрение и увидела недоверчиво настроенных по отношению к ней людей из ЦМБ. Тут точно что-то происходило.

— Стелла, сядь, пожалуйста, — попросил Артур, он был спокоен.

— Что происходит? — удивилась Стелла, но не села и осталась стоять.

— Стелла, кто ты? — спросил Том. — Скажи нам всю правду, мы обещаем, что выслушаем и поймём тебя. Не бойся, девочка, ведь ты же знаешь, с какой целью мы находимся в Ауленте. Поверь, тебе ничего не угрожает.

Том говорил медленно и спокойно, чтобы удивление девушки не перешло в испуг, и она не убежала. Руктаорец, сама доброта и убеждение, разговаривал со Стеллой, словно с подозреваемым террористом, который ещё не знает, что его вычислили, и которого нельзя вспугнуть громким словом или неосторожным резким движением.

Ничего не понимающая Стелла ещё раз обвела взглядом Группу Риска. Том стоял возле стола, находившегося рядом со Стеллой. За столом, чуть ближе, чем Том, был Артур, который присел на край подлокотника своего кресла. Рэм стоял дальше, у окна, находившегося напротив двери. Дик почему-то не спеша и лениво занял место между Стеллой и дверью. Ратмир замер слева от сверхисследовательницы, прислонившись спиной к стене.

Группа Риска расположилась так, что отрезала Стелле все пути к отступлению, и она не могла беспрепятственно уйти, если бы захотела. Между тем, никто из них не был вооружён, кроме Артура, возле которого на столе лежал кинжал. Остальное оружие находилось возле двери, сваленное в кучу на кресле. Одним словом, Группа Риска вела себя странно, и Стелле, сохранявшей по-прежнему внешнее спокойствие, это всё больше не нравилось.

— Мне, наконец, объяснят, что здесь происходит? — спросила она и пожалела, что не послушалась Нейман, которая уговаривала её не ходить к Группе Риска, по крайней мере, сегодня.

— Конечно, Стелла, — Артур встал из-за стола и шагнул к ней. — Но сначала объясни, откуда это у тебя?

С этими словами он приподнял рукав Стеллы, под которым обнаружил тугой слой бинтов.

Стелла, поняв, что именно вызвало такое отношение к ней Группы Риска, попятилась.

— Стелла, мы уже о многом догадались, — сказал Артур. — После взрыва в катакомбах некоторые твои поступки не соответствовали твоим словам. Ты вела себя более чем странно, и только слепой мог этого не заметить!

— Что именно? — Стелла не желала сама преждевременно раскрывать свои карты.

Она хотела до наступления паники выяснить, как много знает эта пятёрка.

— То, что ты не могла в одиночку продержаться до появления Рэма, так как противников у тебя было слишком много, а к приходу Рэма их было убито не три-четыре человека, как ты нам сказала, а, по крайней мере, дюжина. Это совершенно точно видно на видеосъёмке, отснятой в тот час миникамерой Рэма, которую он всегда носит на своей рубашке. Это неоспоримое свидетельство. К тому же, несмотря на темноту в катакомбах, я сумел отлично разглядеть ту, на помощь к которой пришёл Рэм. По виду это была ты, но движения и то, как ты отчаянно сражалась за свою жизнь, мало походили на твои. Девушка, заснятая миникамерой, не только оборонялась, но и нападала. Что с тобой произошло, Стелла? Где ты так научилась превосходно сражаться? Я специалист и уверенно могу сказать, что такой технике боя можно научиться только с годами долгих тренировок, а ты, как мне известно, раньше не имела дел с оружием. Нельзя просто вот так впервые взять в руки терианский стилет и дать такой мощный отпор многочисленным врагам, и практически не пострадать самой. Потом Нейман сказала, что ты имеешь рану только на голове, но откуда тогда взялась эта, на руке? Когда я, на следующий день после взрыва, с Томом навестили тебя, ты выглядела сносно после перенесённого накануне боя. Но вчера ты была словно на краю могилы и чувствовала себя хуже, чем раньше. Разве это не странно? Обычно люди со временем выздоравливают, но у тебя, похоже, происходит обратный процесс. И уж не знаю, каким чудом Нейман умудрилась поставить тебя сегодня на ноги. Мне продолжать или ты избавишь меня от труда давать комментарии и всё расскажешь сама? — Артур смотрел на неё в упор.

— Артур, не всё сразу! — остановил его Том. — Ты перепугаешь Стелу, и она вообще ничего не скажет.

— Не беспокойся, Том, — произнесла Стелла, успокаиваясь и понимая, что Группа Риска уже обо всём догадывается. — Я избавлю вас от головоломок, тем более что вы всё равно это рано или поздно узнаете.

— Значит, ты признаешь, что во всём этом что-то нечисто? — опешил Ратмир, ему не верилось, что она так легко и быстро сдастся. — Ты не отрицаешь этого?

— Нет, — пожав плечами, ответила сверхисследовательница и даже слегка улыбнулась с чисто детской непосредственностью.

— Стелла, тебе кто-то помогал? И этот «кто-то» не Нейман? — догадался Артур.

— Этим союзником была Лэс-Тера, — произнесла Стелла.

— Лэс?!! — изумился Рэм. — Но ведь ты была одна! Я больше никого, кроме тебя и Красных Вампиров, не видел.

— Ты не видел никого, кроме Вампиров и Лэс-Теры, — поправила его Стелла.

— Стелла, ты уверена, что тебя спасла Лэс? — Ратмир в такое не верил.

— Конечно, уверена, иначе бы я об этом не говорила. Она появилась вовремя и защитила меня. Ей я обязана жизнью. Если бы не она, меня бы уже никто не успел спасти. Потом появился ты, Рэм, и, сражаясь рядом с ней, даже не подозревал, кто она. Приняв её за меня, ты унёс Лэс-Теру. Затем её доставили ко мне домой. Нейман поняла, что это не я, но она её не выдала. На следующий день вы разговаривали вместо меня с Лэс, а я вернулась только вчера, и Артур, если бы пришёл на час раньше, то застал бы и Лэс-Теру, и меня. Но он опоздал, и Лэс улизнула, — с торжествующей улыбкой закончила Стелла.

Сейчас всё случившееся уже казалось ей забавным.

— А где находилась ты? — спросил Дик.

— Я была в катакомбах и всё видела. После меня, перед самым взрывом, спасла Чайка, думая, что я Лэс-Тера. Она допустила ту же ошибку, что и вы.

— Тут ещё и Чайка замешана? — удивился Рэм. — Она тоже побывала в твоём доме, Стелла?

— Нет, — заверила сверхисследовательница, — в моём доме вы видели только Лэс.

— Значит, мы говорили с Лэс-Терой? И Нейман это скрыла от нас? — произнёс потрясённый Артур. — Мы были рядом с Лэс и даже не знали этого! Как же хорошо она притворялась тобой. Я даже не обратил внимание на её голос и рост.

— Но если бы Нейман во всём призналась, то мало ли что вы могли выкинуть. Она испугалась за Лэс, и я её понимаю, — вступилась Стелла за терианку. — Между прочим, во всей этой путанице виноваты только вы! Нечего было тащить в мой дом кого попало. А теперь вы ещё и претензии мне предъявляете.

— Она права, — согласился Рэм, посмотрев на Стеллу, которая приняла обиженный вид.

— Надеюсь, теперь вы узнали всё, что хотели? — спросила она, этот разговор начинал её тяготить.

— О, нет! Всё только начинается, — Артур выглядел раздосадованным тем, что его так просто провели, а ведь он был профессионалом, который должен всё подмечать с первого взгляда.

— Что вам ещё не ясно? — Стелла вдруг почувствовала опасность, и эта опасность угрожала ей, а не Лэс-Тере или Нейман.

Стелла предвидела приближавшуюся беду и подумала, что Лэс, наверное, так же чувствовала себя, когда за ней гнались собаки-биороботы, которых ещё не было видно, но которые уже взяли след и идут по нему.

— Стелла, Рэм наш врач и я хочу, чтобы он осмотрел твою рану, — сказал Артур.

— Зачем? — не поняла Стелла. — Моя рука уже почти не болит, и рана благополучно затянулась. Нейман сказала, что всё нормально.

— Так нужно, Стелла. Мы уверены, что Нейман хороший врач, но у нас есть причины осмотреть свою руку, — мягко пояснил врач, подходя к сверхисследовательнице.

— Хорошо, если вы так хотите, — согласилась та, непонимающе пожав плечами.

— Артур, здесь уже всё зажило, и остался только шрам, — сообщил Рэм, размотав бинты на руке Стеллы. — Нет даже запёкшейся крови.

— Зачем вам моя кровь? — спросила Стелла, когда Рэм снова наложил повязку. — Что вам ещё взбрело в голову?

— Стелла, посмотри в зеркало, — предложил Артур, указывая на упомянутый им предмет, висевший на стене. — Посмотри на себя внимательно.

— Зачем? Я и так прекрасно знаю свою внешность, — отказалась Стелла. — Я каждый день смотрю в зеркало.

— И ты не находишь в себе ничего необычного? — намекнул Артур.

— Нет, — без колебаний заявила Стелла. — Я такая же, как все остальные, и ничем не отличаюсь от людей.

— Ты уверена? Ты такая же, как все земляне, или как все териане? От кого ты не отличаешься?

— Я не понимаю, чего ты добиваешься, Артур! Что вы хотите от меня узнать? — повысила голос, не выдержав, Стелла.

Ей оставался непонятен смысл разговора.

— Хорошо. Я помогу тебе догадаться, — сказал Артур. — Моё предложение посмотреться в зеркало не было случайным, но ты, даже поняв, о чём идёт речь, не хочешь сознаться.

— В чём я должна сознаться? — Стелла по-прежнему не догадывалась в чём дело.

«У них что, всеобщее помешательство? Что за бред они тут несут, особенно Артур?» — подумала сверхисследовательница.

— Какого цвета твоя кровь? — задал вопрос Артур.

— Красная, конечно, — пожав плечами, ответила Стелла.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— Даже, несмотря на твои глаза и слишком светлый цвет кожи?

— Я видела свою кровь не раз. И при чём здесь мои глаза и цвет кожи? — недоумевала сверхисследовательница, которую этот бессмысленный допрос начинал выводить из себя.

— У тебя чёрные глаза и очень светлая, как у териан, кожа. А это и ещё многое другое указывает на то, что ты имеешь не красную, а голубую кровь! — выдал Артур, внимательно наблюдая за выражением лица Стеллы.

Однако она, похоже, не испытывала ничего, кроме растерянности и возмущения.

— Это чушь! Моя кровь красная. Хватит нести бессмыслицу! Вам что, больше нечем заняться? — разозлилась Стелла, глядя на угрюмую Группу Риска, словно впервые их видя.

— Стелла права, Артур, — Том не видел смысла в дальнейших вопросах, — мы занимаемся чепухой.

— Ну, хоть один здравомыслящий человек нашёлся, — слегка обрадовалась Стелла, почувствовав облегчение. — Я-то уж думала, что вы все спятили.

— А я уверен, что у тебя голубая кровь! — произнёс Артур и, взяв кинжал, лежавший на столе, быстро шагнул к Стелле и вдруг схватил её за руку.

Прежде, чем кто-нибудь опомнился, кинжал Артура скользнул по левому запястью Стеллы. Вскрикнув, она отскочила в сторону и в ужасе на секунду застыла: из её перерезанной вены потекла… ярко-голубая кровь!

Том, Рэм, Дик и Ратмир замерли на месте, онемев от изумления, а Артур положил кинжал на стол.

Голубая кровь капала на розовое платье Стеллы.

— Нет, это невозможно… — прошептала, всё больше бледнея, потрясённая Стелла, и зажала рану правой рукой, чтобы остановить кровь.

— Быть может, я поступил неправильно и жестоко, но это был единственный способ выяснить всё раз и навсегда, — сказал Артур, и обратился к Стелле. — Может, теперь ты расскажешь всю правду?

— Мне нечего сказать… Я знаю лишь то, что моя кровь всегда была красной! — упавшим голосом произнесла сверхисследовательница, не веря собственным глазам и не зная, что делать.

Стелла теперь интуитивно понимала только одно — Группа Риска стала её врагом.

— Стелла, ты не уйдёшь отсюда, пока не скажешь, какое отношение ты имеешь к происходящим событиям. Мы уже догадались, что мифическая посланница звезды не такая уж и сказка. И именно ты являешься Звездой Теры, ведь так тебя назвал призрак в Королевском Городе? Поэтому тебе уже нет смысла скрывать что-либо, — настаивал на честном признании Артур, решивший покончить со всеми тайнами именно сейчас, не дав Стелле опомниться и уйти от ответа.

— Я ничего не знаю! — со слезами в голосе воскликнула Стелла, которая действительно ничего не понимала и не могла прийти в себя от шока и успокоиться.

— Ты всё знаешь. Ведь ты здесь не случайно и ты — терианка! — Артур указал теперь уже на очевидное доказательство. — Недаром к тебе благоволят и эта планета, и Лэс-Тера, и Нейман де Эриндо, и все другие териане вплоть до призраков!

— Я ничего не знаю! — возразила сверхисследовательница.

— Кто же ты, Стелла? — не унимался Артур.

— Не знаю!

— Какова твоя цель на Тере?

— Не знаю!

— Кто тебя послал?

— Центр!

— Это не правда! В Центре Межпланетной Безопасности не знают, что ты терианка, я проверял, — сказал Артур.

В эту секунду дверь с шумом распахнулась, и в комнату шагнул человек с пистолетом в руке.

— Не трогайте её! Оставите Стеллу в покое! — властно и спокойно приказал вошедший, становясь возле кресла с оружием и готовый стрелять в любого, кто пошевелится.

— Рэйми! — воскликнула Стелла, узнав отца Неры.

Риа имела испуганный вид и в её глазах стояли слёзы, готовые политься рекой.

— Уходи, Стелла! — приказал ей Рэйми, держа Группу Риска на прицеле. — Они не посмеют задержать тебя.

Дважды повторять не пришлось. Стелла беспрепятственно и быстро выбежала в открытую дверь кабинета. Группа Риска же оказалась в этой ситуации беспомощной, так как Рэйми с решительным видом стоял между ними и креслом, где было сложено всё оружие.

Через минуту, после того, как ушла Стелла, Рэйми опустил пистолет.

— Как ты здесь оказался? — спросил удивлённый и потрясённый Артур, узнав собственного деда.

— Волею судьбы, — произнёс Рэйми, устало садясь в ближайшее кресло.

Только что Группа Риска видела неустрашимого и решительного воина, а теперь Рэйми как-то сразу осунулся, словно на его плечи лёг ещё десяток лет.

— Я ничего не понимаю. Почему ты дал Стелле сбежать? — спросил Артур, раздосадованный тем, что вновь серьёзный разговор оборвали в самое неподходящее время.

— Не надо допрашивать её о том, чего она сама не знает, — покачал головой старик.

— Как она этого не может знать? Каждый человек знает, кто он! — вспылил Артур.

— Что всё это значит? — не понимал Ратмир.

— Я всё объясню, — со вздохом ответил Рэйми, было видно, что он спешил и очень устал. — Я знаю, что вы подчиняетесь уставу, который разрешает вам знать друг о друге только имя и профессию. Это необходимо для безопасности ваших близких. Но я уже старый человек и мне в этой жизни почти нечего терять. Поэтому, если вы узнаете, что меня зовут Рэйми, а Артур сын моей покойной дочери, это вряд ли повредит мне.

— Ты единственный мой близкий человек, это правда, но я не знал, что ты пойдёшь против меня, — произнёс Артур, с упрёком посмотрев на Рэйми.

— Я что-то не совсем понимаю, что происходит, — сказал Рэм.

— Скоро, очень скоро вы всё узнаете, — пообещал Рэйми.

— Вы что-то знаете о Стелле и не случайно появились здесь? — догадался Дик.

— Да, это так, — не отрицал Рэйми. — Артур, я поступил так, как считал нужным, не сердись на меня. Разве ты не видел, каким ударом было для Стеллы узнать о том, что её кровь вдруг стала голубой? Для неё это было как снег на голову.

— Но она что-то знает и, возможно, если бы мы добились от неё правды, то уже сегодня узнали бы, какую роль Стелла играет в этих тайнах Аулента и Теры. Твой приход всё испортил, и Стелла теперь исчезнет, так же как и Лэс-Тера, — сердился Артур. — Они все исчезают, когда не хотят объяснять свои поступки.

— Стелла ничего не знает и никуда не исчезнет, — возразил Рэйми. — Я вижу, что вы хотите обо всём узнать. В таком случае мы скоро пойдём к Стелле. Я уверен, что она вернулась домой. Она не сбежит, поверьте.

— Не могу поверить, что мой собственный дед знает ответы на все тайны, которые мы тут разгадывали целый месяц, — хмурился Артур.

— Рэйми, вы хотите сказать, что Стелла ни к чему не причастна? — спросил Том.

— Причастна, но косвенно, — Рэйми не спешил с откровениями. — А теперь давайте немного выждем и дадим Стелле прийти в себя от потрясения. За это время я хотел бы узнать, что вы здесь выяснили на Тере и какие претензии имеете к Стелле и всем остальным. А потом мы пойдём к Риа, и я всё объясню вам и её семье.

Выбежав из кабинета, Стелла половину дороги промчалась, как стрела, словно убегая от смерти, забыв про раны и недомогание. Ведь сейчас её душе нанесли более сильный и болезненный удар. Но убежать от самой себя было невозможно.

«Это всё не правда. Это сон. Я скоро проснусь, и всё кончится», — твердила себе Стелла.

Выбившись из сил, она перешла на шаг. Стелла брела по улицам машинально с отрешённым и потерянным взглядом, не замечая вокруг никого и ничего. Прохожие невольно шарахались от неё — вид голубой крови ещё у многих вызывал ужас, ведь следом за терианами ходила смерть. Стелла походила на тень, так сильно сказалось на ней потрясение. Она чувствовала себя очень слабой. Так плохо ей не было ещё никогда. Стелла ощущала, что земля уходит из-под ног, становясь чем-то нематериальным, как воздух.

Жизнь для Стеллы кончилась, в ней что-то умерло. У неё голубая кровь — и этим всё сказано. Весь мир перевернулся, всё поменялось местами. Теперь Стелла стала терианкой, и у неё нет будущего. Она обречена уйти из этой жизни, как Эсфирь, и как все териане, ведь Тера больше им не принадлежит. Стелла должна стать изгнанницей, такой, как Нейман, Лэс-Тера, Элиэнта, и жить призрачной жизнью, разделить их участь, далеко не лёгкую. Стелла принадлежит к вымершей расе, но как такое могло произойти? Почему её красная кровь превратилась в голубую? Как Артур смог это вычислить? Действительность всё больше стала походить на кошмарный сон, но только с той разницей, что нельзя было проснуться. В этот миг Стелла поняла ясно, как никогда, что довелось пережить Нейман, когда та вдруг узнала, что у неё голубая кровь.

Перед глазами сверхисследовательницы стоял туман, так как то средство, что рискнула дать ей утром Нейман, уже кончало своё действие и силы стали покидать Стеллу. Идя по людным улицам, она даже тогда ощущала себя одинокой. Вокруг была необъятная пустота. Необъятная, как сама Вселенная.

Вдруг Стелла вспомнила слова, казанные Нерой: «Поверь мне, тайна пещеры, которую ты упрямо хочешь унести в могилу, не единственная связанная с тобой тайна».

Значит, Нера знала, что у Стеллы голубая кровь? Она это знала уже тогда? Но почему она не сказала об этом? Что ещё скрыла Нера?

Стелла шла как во сне. Она была ошарашена, потрясена, растеряна и перестала что-либо понимать, не зная, как ей дальше жить и что делать. Может, утопиться в ближайшей реке, благо, что та рядом? Однако, она тут же вспомнила, что териане не могут утопиться, и от этой мысли ей стало ещё муторней. Она не человек, она н е т а к о й ч е л о в е к, каким всегда себя считала.

«Нет, Стелла, не покидай дом, не нужно лететь на Теру. Я чувствую, что эта планета отберёт тебя у меня», — так сказала Мириам перед отлётом Стеллы на Теру, мать так умоляла её остаться. Значит, и Мириам знала, что у неё голубая кровь? Или просто предчувствовала беду? Зачем Стелла не послушалась и прилетела сюда? Как теперь она будет смотреть в глаза матери и брату? Как они теперь будут к ней относиться?

Да, ей нужно было остаться дома. На Земле. Ибо что бы там ни происходило, её домом оставалась Земля.

С такими мыслями, подвергнувшаяся внезапному удару слепой, несправедливой судьбы, Стелла переступила порог дома. Она добрела до середины просторной прихожей. Кругом не было ни души, даже слуги куда-то подевались. Справа находились кухня и столовая, слева — дверь в гостиную, а перед Стеллой начиналась лестница на второй этаж. У сверхисследовательницы сейчас возникло только одно желание: забиться куда-нибудь в угол и проспать долго-долго, пока всё не утрясётся в душе и не вернутся силы.

Стелла захотела подняться к себе, но, сделав шаг к лестнице, остановилась. Силы покидали её, и она медленно села на пол и заплакала, так как больше не смогла сдерживать слёзы. Из гостиной показался Тибо и подбежал к Стелле. Она обняла верного пса за шею, уткнувшись лицом в его мягкую чёрную шерсть. Стелла была уверена, что Тибо в любом случае останется ей верным до конца. Преданному существу нет разницы, к какой расе принадлежит его хозяйка.

Вслед за Тибо появилась Мириам и, увидев голубую кровь на руке, пальцах и платье Стеллы, в немом ужасе приблизилась к дочери, в её взгляде отразилась вина.

Стелла подняла на неё заплаканные глаза. Она посмотрела на Мириам с упрёком, обидой и ещё каким-то необъяснимым чувством боли…

— Почему?.. — прошептала сквозь слёзы Стелла.

Мириам опустила взгляд. Она не знала, что ответить Стелле, и сама была потрясена. Именно этого она боялась многие годы, и вот это случилось.

Послышался мелодичный звон, и по лестнице спустилась, звеня браслетами, Нейман. Увидев Стеллу, Мириам и Тибо, терианка на секунду задержалась на нижней ступени. Затем, заметив голубую кровь на руке Стеллы и не веря своим глазам, Нейман медленно подошла к ней. На лице Эриндо отразилось неописуемое выражение сострадания и безграничного удивления. Она как никто другой могла понять сейчас Стеллу Риа.

— Мама, почему у меня голубая кровь? Кто я? — простонала Стелла, когда Мириам подняла её с пола.

— Я знала, что Тера отберёт тебя у меня, — прошептала со слезами на глазах Мириам, обняв дочь. — Когда-нибудь это должно было случиться…

Тибо, тихо поскуливая, словно всё понимая, лизал руку Стеллы, выражая свою преданность и сочувствие.

Нейман стояла молча. Возможно, она была озадачена и сбита с толку, но не показывала этого. В последнее время она всё воспринимала, как должное, а сейчас выглядела сильной и уверенной в себе. Она не паниковала, не плакала, не задавала вопросов.

«Неужели Нейман мне теперь ближе, чем мама и брат?» — невольно подумала Стелла, взглянув на терианку через плечо матери, прижимавшей её к себе.

Мириам увела Стеллу в гостиную. Здесь Нейман перевязала руку Стеллы, хоть кровь уже перестала течь.

— Нейман, ты не произнесла ни слова. Почему ты молчишь? — спросила Стелла, вытирая слёзы и уже успокаиваясь.

— Что я могу сказать? Я понимаю тебя, но ничем не могу тебе помочь. У тебя начнётся новая жизнь, и ты должна будешь к ней привыкнуть, как привыкла к ней я. Тебе будет легче, так как у тебя есть семья, которой я была лишена в трудную минуту, — негромко, очень спокойно ответила Нейман, заканчивая перевязку.

— Стелла, я хотела уберечь тебя от вида голубой крови, но не смогла. Только что Нейман рассказала мне, что здесь вместо тебя четыре дня находилась Лэс-Тера. Теперь моя очередь быть откровенной, и всё пояснить тебе, — сказала Мириам, усаживая Стеллу рядом с собой на диван.

Нейман тактично, не навязывая своё общество, устроилась неподалёку в кресле, подозвав к себе Тибо. Стелла невольно позавидовала её выдержке и самообладанию. Осталось ли ещё что-то в этом мире, что сможет выбить почву из-под ног Нейман? Трудно было даже предположить, о чём она думала в эти минуты.

— Всё началось шестнадцать лет назад, — начала Мириам, её голос звучал печально и тихо. — Я работала врачом-фармацевтом, а мой муж археологом. Мы, вместе с четырёхлетним Бегларом, прилетели на Теру. Тогда на планете жило ещё очень много териан и мало пришельцев. Однако в народе ползли и ширились слухи, что териан уже кто-то тайно, но упорно истребляет. Тогда ещё были живы и король, и королева, но кровавая резня уже велась. Полиция, в те времена совсем не многочисленная, сбилась с ног, ища убийц териан. И, так как везде было небезопасно, то всем пришельцам приказали не покидать городов и удаляться от них только большими хорошо вооружёнными группами. Вместе с терианами гибли и мирные пришельцы, а тут ещё и регетарки стали подходить прямо к домам. По этой причине Эрнест не мог покидать Аулент, в котором мы тогда остановились, и вести свои археологические исследования. Он очень досадовал на это, но вынужден был сидеть в городе, так как я боялась отпускать его куда-либо. Мы жили в квартале, построенном уже землянами, и почти не общались с терианами, а Эрнест очень огорчался, что у него нет возможности изучать терианскую культуру. Один раз ночью кто-то тихо постучал. Мой муж пошёл посмотреть, кто там, и привёл терианина. Тот сказал, что ему нужна помощь. Моя помощь. Терианин поведал, что каждую ночь неведомые пришельцы вырезают целые поселения териан. Люди голубой крови гибнут, не успев даже позвать на помощь. Во всём было видно руку профессиональных убийц. Уничтожали всех и в живых не оставляли даже младенцев. Этот человек принадлежал к группе сопротивления и вместе с небольшим числом териан защищал своих соотечественников. Он сказал, что в горах собралось большое количество людей и их нужно переправить на другие планеты, чтобы спасти от смерти, а терианских кораблей катастрофически не хватает. Проблема состояла в том, у них голубая кровь и слишком светлая кожа, а это мешает местному населению покидать Теру неузнанными. Я поняла, чего хочет этот человек. Он ушёл, оставив мне кое-какие сведения о секретах исконно терианской медицины. Я не могу сказать вам об этой информации, так как он взял с меня обещание молчать об этом. Но это были очень важные секреты. Опираясь на них, я уже через неделю изобрела новый препарат, который произвел бы сенсацию, если бы о нём узнал мир. Но мне не нужна была слава и деньги, я стремилась только помочь бедным терианам выжить в том аду, какой устроили им пришельцы. Все таблетки, что я делала, я отдавала тому же самому терианину, который приходил за ними по ночам. Этот препарат маскировал голубую кровь под красную, повышал температуру тела и делал цвет кожи более смуглым. Действие одной таблетки продолжалось двое суток.

«Значит, мама не первый день знает о терианах», — пронеслось в голове изумлённой Стеллы.

— Пару месяцев я занималась своей подпольной работой, спасая людей с голубой кровью. Но однажды этот человек пришёл и сообщил, что убили терианскую королевскую чету. Он сказал, что за одну ночь по всей Тере уничтожили около четверти всех териан. Это можно было назвать глобальной трагедией. Пришельцы буквально с ума сошли, даже группа спасения оказалась разоблачена и почти вся уничтожена. За всеми этими массовыми убиениями чувствовалось чьё-то сильное влияние. Уходя, он сказал, что убийцы ищут тех, кто изготовлял таблетки для териан. Я и Эрнест поняли, что приближается беда и нам нужно покинуть Теру как можно скорее. Собрав необходимые вещи и взяв маленького Беглара, мы ушли. Однако, покинуть Теру нам сразу не удалось. Несколько недель мы скрывались то тут, то там, а кругом лилась непрекращающимся потоком голубая кровь. Стояла такая неразбериха, что мы уже не надеялись живыми вырваться с Теры. Наконец, нам удалось попасть на космодром. Наш корабль улетал вечером. Погода в тот день стояла ужасная, было холодно и дул сильный ветер. Я сидела на одном из чемоданов возле взлётно-посадочной площади, а Эрнест с Бегларом пошли за билетами. Наш корабль улетал через полчаса, и я была несказанно рада, что мы покидаем эту планету. День выдался пасмурный, а носившиеся по небу чёрные тучи сделали вечер ещё более быстрым. Сумерки сгущались на глазах. Космодром со всех сторон окружал густой лес. Я сидела совершенно одна, но мне не хотелось присоединяться к толпе у здания. Вдруг я услышала чей-то топот за моей спиной. Испугавшись, я оглянулась, думая, что из леса выбежал зверь. Но это оказался человек. На нём была чёрная одежда и в руках он что-то нёс, прикрывая плащом. Этот мужчина тяжело дышал и явно устал от быстрого продолжительного бега. Он подбежал ко мне и с умоляющим видом подал новорожденного ребёнка, а затем прошептал: «Спасите её!»

Мириам, преодолевая спазм в горле, вызванный тяжёлыми воспоминаниями, сделала паузу, и продолжила:

— Я взяла девочку и, положив на колени, прикрыла своим плащом, а человек побежал дальше. Едва он скрылся в темноте, как я увидела, что по его следам скачут несколько всадников. Они, видимо, потеряли его след и потому спросили о нём меня. Я не растерялась и указала не в сторону леса, а в сторону космодрома. Когда они скрылись, я взяла девочку на руки. Она мирно спала. Это была ты, Стелла. Вот при таких обстоятельствах ты попала ко мне. Я не знаю, кто твои родители. Быть может, тот человек являлся твоим отцом. Было ясно, что у тебя голубая кровь и тот, кто отдал тебя мне, рассчитывал на моё милосердие. С тех пор я не видела больше того мужчину и не знаю о его судьбе и о причинах, по которым он отдал тебя мне, а сам убежал, уводя преследователей. Может, он погиб, так как, вероятно, был терианином. Посмотрев впервые в твоё лицо, Стелла, я заметила, что за две-три минуты всё небо избавилось от туч, и ветер утих. Стало тепло и тихо, и засияли звёзды, невероятно большие. Я всегда мечтала иметь дочь, но кроме Беглара детей у меня не было. Тебя же мне послала сама судьба. Ты словно с неба ко мне упала, настолько это было неожиданно. Поэтому я и назвала тебя Стеллой. Сейчас одна из этих звёзд сияет ярче всех, а Нейман сказала мне сегодня, что ты — Звезда Теры…

Терианка, сидевшая поодаль, чуть заметно утвердительно кивнула, перехватив взгляд Стеллы.

— Те времена были тяжёлые, и териан беспощадно убивали, — в глазах изливавшей душу Мириам стояли слёзы. — Но я не смогла предать малышку, волею судьбы попавшую ко мне в руки. Ты казалась совсем маленькой, Стелла, и на этой планете, стонавшей от крови и резни, тебя некому было защитить. Через полчаса корабль, следовавший на Землю, взлетел с космодрома. Эрнест не был против пополнения нашей семьи, и мы зарегистрировали тебя, как родившуюся в звездолёте. На Землю ты прибыла, как наша дочь Стелла Риа. Когда ты стала подрастать, я начала давать тебе те самые таблетки, которые я делала для териан, и рецепт которых знала только я. Поэтому твоя кровь, Стелла, стала красной, а цвет кожи более смуглым. Нам несказанно повезло, что разница в организме териан и землян ничтожно мала. Поэтому, изменить красный цвет крови на голубой или обратно очень легко. Для этого надо совсем немного, но медицина просто никогда этим не интересовалась. Поэтому, во время твоей болезни, даже анализы, проведённые в лучших клиниках, не смогли распознать твою суть, Стелла. Никто не догадался об истинном цвете твоей крови, и все считали тебя нашей дочерью, а Беглар — своей сестрой. Так прошли годы, но я даже после гибели Эрнеста скрывала от тебя истину. Я думала этим оградить тебя от правды, ведь иначе ты бы стала чувствовать себя одинокой среди людей с красной кровью. На Теру мы больше не возвращались и даже избегали вспоминать о ней, и потому я так испугалась, когда узнала, что ты решила сюда лететь.

— Но почему сейчас моя кровь стала голубой? — спросила Стелла, уже успокоившись.

— Потому, что ты уже несколько дней не принимаешь таблетки. Тебя же почти четверо суток не было дома, а, вернувшись вчера, ты так и не выпила ни одной, — ответила Мириам.

— Да, я их не принимала больше, — призналась Стелла. — Я о них совсем забыла.

— Разве ты не почувствовала, что после того, как кончилось их действие, тебе вдруг стало холодно?

— Да, мама, мне казалось, что моя кровь остывает. У меня и раньше были такие ощущения, если я забывала принять таблетку. Зато после этих таблеток кровь чуть ли не кипела, и мне казалось, что во мне течёт кипяток.

— Это оттого, что препарат повышал твою температуру до нормальной температуры землян, — пояснила Мириам.

— Значит, если бы я сегодня выпила эти таблетки, то Артур никак не смог бы доказать, что у меня голубая кровь?

— Вот именно. Поэтому я и заставляла тебя постоянно принимать их, — виновато вздохнула Мириам. — Иначе бы врачи давно установили истину, ведь ты столько болела.

— Стелла, у тебя серьёзные раны и они так быстро зажили только благодаря тому, что прошло действие лекарства, и организм, избавившись от примесей, сделал своё дело. Ведь голубая кровь излечивает почти все раны, — напомнила Нейман.

— Да, возможно, таблетки не были для тебя, Стелла, идеальным средством скрывать цвет твоей крови. Но больше ты их не будешь принимать, это уже ни к чему, — произнесла Мириам.

— Кто-то пришёл, — прислушавшись, Нейман насторожилась.

В гостиную вошли Беглар, Рэйми и Группа Риска. На последних Стелла посмотрела с испугом и почти с нескрываемой враждебностью. Нейман ничего не сделала, она просто нахмурилась. Казалось, она всех игнорировала и уже никого не страшилась.

— Госпожа Риа, меня зовут Рэйми, и я пришёл к вам, чтобы покончить со всеми недоразумениями, — произнёс Рэйми. — То, о чём я намерен сообщить, касается всех нас, собравшихся здесь, и потому прошу у вас, как у хозяйки дома, разрешения позволить нам всем остаться.

— Да, конечно. Я не имею ничего против. Располагайтесь здесь, — разрешила Мириам. — А вы, наверное, тот самый Рэйми, дочь которого спасла мою Стеллу?

— Да, это я. И я очень рад видеть Стеллу живой и невредимой. Во всяком случае, самое страшное обошло её стороной.

Беглар тем временем подошёл к сестре.

— Стелла, мама мне уже рассказала о тебе. Я всегда считал тебя своей сестрой и знай, что в любом случае ты ею останешься, — искренне обратился к ней Беглар, в его голосе Стелла прочла прежнюю заботу и внимание.

Стелла с благодарностью посмотрела на брата, пусть и сводного.

Беглар сел на диване возле матери и сестры. Слева от Стеллы в кресле устроилась Нейман, которая с недоверием глядела на Группу Риска. В складках широкого терианского платья она сжимала кинжал, готовая в любую минуту им воспользоваться для защиты Стеллы. Эриндо так и не научилась никому доверять. Тибо сидел возле ног Нейман и тоже был насторожен, как и она. Дальше полукругом расположились Рэйми и Группа Риска.

— Итак, — начал Рэйми, сидевший в центре всего собрания, расположившегося по бокам от него, — прежде, чем ответить на все ваши вопросы, которых у каждого немало, позвольте мне рассказать о событиях, случившихся шестнадцать лет назад. Это произошло здесь, на Тере.

39. Что произошло шестнадцать лет назад

— Я расскажу вам о том, что почти никто не знает, и о чём сам я молчал все эти годы. Поэтому, по ходу моего рассказа, можете задавать вопросы вас интересующие, — Рэйми выглядел как человек, которому предстояла нелёгкая исповедь. — Около девятнадцати земных лет назад, как вы уже знаете, патрульный корабль преследовал опасную банду. Погоня была долгой, и в результате звездолёт преступников получил сильные повреждения и сделал вынужденную посадку на Тере. Эта планета была тогда не известна и именно на ней обнаружили корабль правонарушителей. Однако сами бандиты успели разбежаться и спрятаться в лесах. На Теру первыми прилетели пограничники Сферы, а потом были посланы и войска, в задачу которых входило обезвредить банду и защитить териан. Командиром одного из кораблей был я.

— Вы? — изумилась Стелла.

— Да, Стелла. Артур успел многое рассказать о тебе и о том, что ты увидела его с помощью «Копирона». Но это был не Артур, а я, — признался Рэйми. — Тогда мне было пятьдесят лет, но выглядел я намного моложе. Артур просто очень похож на меня. Однако я продолжу. Мы месяца четыре ловили рассеявшихся по планете пришельцев, но так как не было известно точно их количество, то для большей уверенности мы снова и снова прочёсывали леса и горы. За эти месяцы териане ни разу не проявляли к нам враждебности и тогда некоторые из военных решили обосноваться вместе с семьями на этой мирной и благодатной планете. Желающие здесь остаться, обратились с просьбой к королю Теры. В то время правили планетой совсем молодые король Альт и королева Дарейнис. Они принадлежали к династии Флаэс, правившей уже множество тысячелетий.

— Вы сказали: «Флаэс»? — переспросила Нейман, словно проснувшись, до этого её не сильно интересовало происходящее.

— Да, Флаэс. Тебе это о чём-то говорит? — Рэйми взглянул на терианку.

— Нет-нет, ничего… — пробормотала Нейман, но в её памяти всплыли слова старого терианина: «Да не коснётся ничего рука врага. Именем Флаэсов я прошу у вас защиты». Так вот кто эти Флаэсы. Это их имя, имя терианских королей, защитило дворец Эриндо.

— Альт дал разрешение и даже предоставил для поселений землян любое не занятое место на Тере, — продолжал Рэйми. — Вскоре стали прибывать семьи с Земли, а вслед за ними рекой потянулись и пришельцы с других, более чем ста планет. Вот только дальше всё пошло не так, как хотелось бы.

Пока мы гонялись за преступниками, на Тере между пришельцами, прибывавшими чуть ли не каждый день, начали твориться странные дела. В растущих, как грибы после дождя, городах и селениях стали появляться признаки рабства. Вскоре доверчивые териане начали умирать и преимущественно мужчины. Расследование показало, что все умершие посещали города пришельцев и там их гостеприимно угощали вином. Врачи сделали вывод, что вино и алкоголь в большом количестве являются ядом для териан, так как, попадая в кровь, тут же вызывают резкое и сильное повышение температуры. От жара умерли очень многие. Затем в нескольких местах произошли несчастные случаи и были выброшены радиоактивные вещества, которые, впрочем, быстро нейтрализовали, однако погибло много как пришельцев, так и териан. Тогда выжило лишь несколько людей голубой крови, и было обнаружено, что они могут умереть только от очень сильного облучения. Но и это было только начало. Вскоре, при таинственных обстоятельствах, стали погибать целые деревни териан. Эти терианские поселения отличались от подобных населенных пунктов других планет и состояли, как правило, их трёх-четырёх богатых дворцов или вилл, в которых жили большие семьи, занимавшиеся сельским хозяйством и животноводством. Когда войска землян ушли, то я остался, чтобы выяснить, в чём дело. Король Альт доверял мне, он стал моим другом. Мы вместе принялись искать тех, кто истреблял териан. Дело оказалось не простым. Наши поиски были тщетными, и я решил, что это дело рук бандитов, которых, видно, не всех поймали. Поэтому возникла необходимость вновь вызвать войска, ведь не могли же я и король Альт, имея всего лишь человек шесть, обезвредить убийц, которых, видимо, на планете присутствовало немало. Териане очень мирный народ и у них, по закону, должен воевать с врагами только король и его ближайшие родственники из рода Флаэс. Остальные териане приходили на войну лишь в случае крайней необходимости. Мы находились тогда в лесу, так как шли по следам убийц, и потому решили отправить в ближайший город одного человека, чтобы он послал сообщение о помощи на Землю. Добровольцем вызвался один землянин. Он, так же, как и я, остался на Тере. Я доверял ему, так как он начинал служить под моим началом ещё рядовым, но обещал далеко пойти. Этого человека звали Викул.

— Викул? Так, кажется, зовут и нынешнего императора Аулента, — сказал Беглар.

— Да, бывший военный Викул и император Аулента — одно и то же лицо, — с горечью произнёс Рэйми. — Если бы я мог предвидеть все события.