Ярость и разрушение [Дженнифер Ли Арментроут] (fb2) читать онлайн

Дженнифер Арментроут Ярость и разрушение

Информация о переводе:

Переводчик: Lianak, Rovena_nn, Marina_lovat, _Kirochka_

Редакторы:svetik99, Marina_lovat, _Kirochka_, Gosha_77

Переведено для группы https://vk.com/booksource.translations

При копировании просим Вас указывать ссылку на группу!

Пожалуйста, уважайте чужой труд.

ГЛАВА 1

Я моргнула распухшими от боли глазами и уставилась в бледное, полупрозрачное лицо призрака, нависшего прямо надо мной.

Ахнув, я резко села. Пряди тёмных волос упали мне на лицо.

— Арахис!

Я прижала ладонь к груди, где моё бедное сердце стучало, как стальной барабан.

— Какого чёрта, дружище?

Призрак, который был моим соседом по комнате последние десять лет, ухмыльнулся. Он парил в воздухе, а точнее завис, лежа на боку в нескольких дюймах над кроватью, подперев рукой щёку.

— Просто хочу убедиться, что ты всё ещё жива.

— О, боже, — прерывисто выдохнув, я опустила руку на мягкое голубовато-серое одеяло. — Я уже миллион раз просила тебя так не делать.

— Я слегка удивлён, неужели ты думаешь, что большую часть времени я слушаю тебя.

Арахис был прав.

Он неохотно следовал моим правилам, а их было всего-то два:

1. Прежде чем войти ко мне в комнату, постучи.

2. Не смотри на меня, пока я сплю.

Я считала эти правила вполне разумными.

Арахис выглядел так же, как и в ночь его смерти, а это было ещё в далёких 80-х. Его футболка с логотипом концерта группы «Вайтснейк» была клёвой, как и его тёмные джинсы с красными кедами. В свой семнадцатый день рождения он по какой-то идиотской причине взобрался на одну из массивных башен с громкоговорителями и впоследствии разбился насмерть, доказав, что естественный отбор существует.

Арахис так и не вошёл в сияющий яркий белый свет, хотя несколько лет назад я пыталась убедить его. Но он совершенно ясно дал мне понять, что его время ещё не пришло. Его время уже давным-давно пришло и ушло, но тем не менее. Мне нравилось, когда он был рядом… за исключением тех случаев, когда он вытворял всякую чертовщину, как сегодня.

Откинув волосы с лица, я оглядела свою спальню… нет, не мою спальню. Кровать определённо не моя. Всё здесь принадлежало Зейну. Я взглядом скользнула от тяжёлых штор к двери. Поправочка. К закрытой двери, которую я оставляла открытой прошлой ночью, просто на всякий случай…

Я покачала головой.

— Который час?

Я откинулась на изголовье кровати, прижимая одеяло к подбородку. Поскольку температура тела Стражей была гораздо выше, чем у людей, а на дворе стоял июль, и предположительно на улице было жарко и влажно, как в адском кругу, квартира Зейна походила на ледник.

— Почти три часа дня, — ответил Арахис. — Именно поэтому я и подумал, что ты умерла.

Проклятье. Я провела рукой по лицу.

— Вчера мы вернулись довольно поздно.

— Знаю. Я был здесь. Ты не видела меня, но я видел. Вас обоих. Я наблюдал.

Я нахмурилась. Совсем не жутко.

— У тебя был такой вид, словно ты побывала в аэродинамической трубе, — Арахис взглядом скользнул поверх моей головы. — Ты и сейчас так выглядишь.

Да и чувствовала я себя так, словно побывала в аэродинамической трубе. В эмоциональной, физической и ментальной трубе. Прошлой ночью, после того как я окончательно сломалась в старом домике на дереве в общине Стражей, Зейн взял меня с собой полетать.

Там, в небе, в прохладном ночном воздухе, где звёзды, которые всегда казались мне такими тусклыми, они вдруг стали яркими, и это было волшебно. Я не хотела, чтобы это заканчивалось, даже когда моё лицо онемело, а лёгкие начали напрягаться от усилия втянуть воздух. Я хотела остаться там, наверху, потому что ничто не могло коснуться меня на ветру и ночном небе, но Зейн вернул меня на Землю, в реальность.

Это было всего несколько часов назад, но, казалось, прошла целая жизнь. Я едва помнила, как вернулась в квартиру Зейна. Мы не говорили о том, что случилось с… Мишей, или с Зейном. Мы вообще не разговаривали, если не считать того, что Зейн спросил, не нужно ли мне что-то, а я в ответ пробормотала «нет». Я разделась и забралась в постель, а Зейн остался спать в гостиной на диване.

— Ты знаешь, — сказал Арахис, вырывая меня из моих мыслей. — Может, я и мёртв, но ты выглядишь гораздо хуже меня.

— В самом деле? — пробормотала я, хотя неудивительно было слышать это.

Судя по тому, каким было моё лицо, вероятно, я выглядела так, будто столкнулась лицом к лицу с кирпичной стеной.

Он кивнул.

— Ты плакала.

Да.

— Много, — добавил он.

Так и есть.

— А когда ты вчера не вернулась, я начал волноваться.

Арахис приподнялся и сел на край кровати. Его ноги и бёдра немного утонули в матрасе.

— Я думал, что с тобой что-то случилось. Я запаниковал. Я даже не смог досмотреть «Очень странные дела», потому что так волновался. Кто позаботиться обо мне, если ты умрёшь?

— Ты мёртв, Арахис. Никому не нужно заботиться о тебе.

— Я всё ещё нуждаюсь в том, чтобы меня любили, лелеяли и заботились обо мне. Я как Санта Клаус. Если здесь нет никого живого, кто бы испытывал потребность во мне и верил в меня, тогда я перестану существовать.

Призраки и духи не так устроены. Совсем. Но он был таким удивительно драматичным. Усмешка тронула уголки моих губ, пока я не вспомнила, что была не единственной, кто мог видеть Арахиса. Девушка, живущая в этом же жилом комплексе, тоже могла его видеть. Должно быть, в её жилах текла разбавленная ангельская кровь, как у всех людей, способных видеть призраков или демонстрирующих другие экстрасенсорные способности. Достаточно, чтобы она… отличалась от всех остальных. В мире было не так уж много людей со следами ангельской крови в их жилах, поэтому я была потрясена, когда узнала, что один из них находится так близко от того места, где я остановилась.

— Я думала, у тебя появилась новая подруга? — напомнила я ему.

— Джена? Она прикольная, но это совсем не то, если бы ты оказалась мёртвой, без признаков жизни, а её родители не вариант, понимаешь?

Прежде чем я смогла подтвердить, что в 80-х этот выбор имел смысл, он спросил:

— Где ты была прошлой ночью?

Я перевела взгляд на закрытую, но незапертую дверь.

— Я была в общине с Зейном.

Арахис придвинулся ближе и поднял свою худющую руку. Он похлопал меня по колену, но я ничего не почувствовала сквозь одеяло, даже холодного воздуха, который обычно сопровождал прикосновение Арахиса.

— Что случилось, Трини?

Трини.

Только Арахис называл меня так, все остальные звали меня Трин или Тринити.

Я закрыла свои воспалённые глаза, когда меня осенило. Арахис не знал, а я не была уверена, как рассказать ему, что раны, оставленные действиями Миши, ещё не затянулись. Если уж на то пошло, я наложила чертовски слабый бандаж на них.

Я старалась держать себя в руках. Едва справлялась. Так что меньше всего мне хотелось поговорить об этом с кем-нибудь, но Арахис заслуживал знать правду. Он хорошо знал Мишу. Он ему нравился, хотя Миша никогда не видел и не общался с Арахисом, и он приехал в Вашингтон вместе со мной, чтобы найти Мишу, вместо того чтобы остаться в общине Стражей в нагорье Потомак.

Конечно, я была единственной, кто мог видеть и общаться с Арахисом, но он чувствовал себя комфортно в общине. Для него было очень важно путешествовать вместе со мной.

Держа глаза закрытыми, я сделала долгий судорожный вдох.

— Ну, да, мы… мы нашли Мишу, и всё прошло… всё прошло не очень хорошо, Арахис. Его больше нет.

— Нет, — прошептал он. А потом повторил ещё громче: — Нет.

Я кивнула.

— Боже. Мне так жаль, Трини. Мне так чертовски жаль.

Сглотнув комок в горле, я встретилась с ним взглядом.

— Демоны…

— Это были не демоны, — перебила я его. — Я имею в виду, что не они убили его. Они не хотели его смерти. Он работал на них.

— Что?

В любой другой ситуации, потрясение в его голосе, позабавило бы, но не в этот раз.

— Он же был твоим Защитником.

— Он сам организовал похищение и всё остальное, — я подтянула колени под одеяло и прижала их к груди. — Даже подстроил так, чтобы в тот злополучный день Райкер увидел меня за использованием благодати.

— Но Райкер убил…

Маму. Я снова закрыла глаза и почувствовала, как они горят, словно внутри меня ещё остались слёзы.

— Я не знаю, что было не так с Мишей. Всегда ли он… ненавидел меня, или всё дело в связи Защитника. Я узнала, что он никогда не должен был быть связан со мной. Это всегда должен был быть Зейн, но произошла ошибка.

Ошибка, о которой мой отец знал, и пальцем не шелохнул, чтобы исправить её, похоже, его это вообще не волновало. Когда я спросила, почему он ничего не сделал, он ответил, что хотел посмотреть, как всё обернётся.

До какой же степени это было погано?

— Связь могла извратить его. И он стал… плохим, — продолжила я хриплым голосом. — Я не знаю. И никогда не узнаю, но это не изменит того факта, что он работал с Баэлем и другими демонами. Он даже сказал, что Предвестник выбрал его, — я вздрогнула, вспомнив лицо Миши. — Предвестник казал ему, что он особенный.

— Это не тот, кто убивает Стражей и демонов?

— Да, — я открыла глаза, убедившись, что не расплачусь. — Мне пришлось это сделать…

— О, нет, — Арахис, казалось, знал, что я собиралась сказать.

Но я должна была сказать это, потому что это реальность. С этой правдой мне придётся жить до конца своих дней.

— Мне пришлось убить его.

Каждое слово было как удар под дых. У меня перед глазами постоянно стоял Миша. Ни тот Миша, каким он был перед домом сенатора, а тот, который ждал меня, пока я говорила с призраками. Который спал в облике Горгульи, пока я сидела рядом. Миша, который был моим лучшим другом.

— Я сделала это. Я убила его.

Арахис покачал головой, его тёмно-каштановые волосы исчезли и вновь появились, на миг он стал более осязаем, а затем потерял опору.

— Даже не знаю, что и сказать. Правда, не знаю.

— Тут нечего говорить. Это случилось и всё, — я выдохнула и вытянула ноги. — Зейн стал моим Защитником, и я собираюсь остаться здесь. Нам нужно найти Предвестника.

— Ну, это же хорошо, верно?

Арахис поднялся над кроватью, но всё ещё находился в сидячем положении.

— То, что Зейн теперь твой Защитник?

Да.

И нет.

То, что Зейн стал моим Защитником, спасло его жизнь, и это было хорошо — нет, это было великолепно. Зейн согласился принять связь со мной ещё до того, как узнал, что это всегда должен был быть он. Но это так же означало, что Зейн и я… Ну, мы не могли быть никем большим друг для друга, чем уже были, и не имеет значения, как сильно я этого хочу или как сильно он мне нравится. И тем более не имеет значения, что он первый парень, к которому у меня возникло серьёзное влечение.

Я откинула голову назад. Арахис поплыл к шторе, став размытым пятном вовсе не потому, что был призраком.

— Зейн проснулся?

— Да, но его здесь нет. Он оставил записку на кухне. Я прочитал, пока он писал, — Арахис говорил с гордостью. — Он написал, что хочет встретиться с каким-то Ником. Думаю, это один из парней из его общины? Думаю, он ушел где-то полчаса назад.

Ник — это сокращение от Николая — лидера Вашингтонского клана. Видимо у Зейна с ним остались незаконченные дела с прошлой ночи, когда он отправился искать меня.

Зейн чувствовал мои эмоции через связь. Эти странные новые узы привели его к домику на дереве. Не знаю, поразило ли это меня, разозлило или же ошарашило. Скорее, всё понемногу.

— Почему он не разбудил меня?

Я откинула одеяло и сползла на край кровати.

— Он приходил сюда и проверял тебя.

Я замерла, всей душой надеясь, что в тот момент у меня не потекли слюни или что-то подобное.

— Серьёзно?

— Да. Думаю, он собирался тебя разбудить. Похоже, он долго думал, и, в конце концов, просто натянул одеяло тебе на плечи. Мне кажется, это было достойно с его стороны.

Я не была уверенна, что именно было достойным, но думаю это… боже, это было мило.

Очень похоже на Зейна.

Может, я и знала его всего несколько недель, но я знала достаточно, чтобы представить, как он осторожно накрывает меня одеялом и делает это так осторожно, лишь бы не разбудить меня.

Грудь сдавило, словно сердце попало в мясорубку.

— Мне нужен душ.

Я встала с кровати, ожидая, что ноги будут дрожать, но всё оказалось совсем наоборот, они были сильными и устойчивыми.

— Да, тебе он не помешает.

Игнорируя его комментарий, я проверила телефон. Я пропустила звонок от Джады. В животе у меня всё перевернулось. Я положила телефон, и босиком пошла в ванную, включила свет и поморщилась от внезапно яркого света. Мои глаза не реагировали ни на какой яркий свет. А также тёмные или затенённые участки. На самом деле, мои глаза в значительной степени чувствовали себя отстойно в 95,7 процентов времени.

— Трини?

Задержав пальцы на выключателе, я оглянулась на Арахиса, который сместился ближе к ванной.

— Да?

Он склонил голову набок, и когда вновь посмотрел на меня, я почувствовала себя голой.

— Я знаю, как много значил для тебя Миша. И знаю, что тебе сейчас должно быть очень больно.

Кончина жизни Миши не причинила мне боли. Скорее это убило часть меня, заменив её, казалось бы, бездонной ямой кислой горечи и кровоточащего гнева.

Но Арахису не нужно было знать это. Никому не нужно было это знать.

— Спасибо тебе, — прошептала я, отворачиваясь и закрывая дверь, когда жжение опалило моё горло.

Я не заплачу. Я не заплачу.

В душе, с многочисленными струями воды и кабинкой, достаточно большой, чтобы вместить двух взрослых Стражей, я использовала минуты под горячими, жгучими брызгами, чтобы привести голову в порядок.

Или, другими словами, окунулась в омут с головой.

Прошлой ночью у меня случился столь необходимый мне нервный срыв. Я дала себе время выплакать всё это, а сейчас пришло время смыть всё это, потому что у меня была работа, которую я должна была сделать. После долгих лет ожидания это, наконец, случилось.

Мой отец призвал меня исполнить свой долг.

Найти Предвестника и остановить его.

Итак, мне нужно было многое обдумать и заархивировать в свой воображаемый ящик мыслей, чтобы я могла делать то, для чего была рождена. Я начала с самого важного. Миша. Все его поступки я поместила на самое дно ящика, спрятав под смертью моей матери и неспособностью остановить это. Этот ящик был помечен как «ПОЛНЫЙ ПРОВАЛ». В следующий ящик я отправила причину, из-за которой на моих бёдрах появились синевато-чёрные синяки, покрывавшие моё левое бедро и всю его длину. Ещё один синяк окрасил правую сторону моих бёдер, где Миша нанёс грязный удар. Он надрал мне задницу, а потом ещё добавил, но я всё равно победила его.

Почему-то на меня нахлынуло естественное чувство самодовольства или гордости за то, что я победила кого-то, кто был хорошо обучен.

Хотя ничего хорошего в этих чувствах не было.

Синяки, недуги и вся боль ушли в ящик, который я назвала: «ЯЩИК, ПОЛНЫЙ КОШМАРОВ» из-за Миши, который умудрялся нанести так много жестоких ударов, потому что знал, что у меня ограниченное периферийное зрение. Он использовал это против меня. Это была моя единственная слабость в бою, и мне нужно было улучшить это, скажем так ещё вчера, потому что если этот Предвестник обнаружит, насколько плохо моё зрение, он воспользуется этим.

Точно так же, как воспользовалась бы я этой слабостью, будь на его месте.

И да, это будет ночным кошмаром, потому что умру не только я, но и Зейн. Дрожь пробежала по мне, и я медленно повернулась под струями воды. Я не могла поддаться этому страху, не могла задержаться на нём ни на секунду. Страх заставляет совершать безрассудные, глупые поступки, а я и так уже сделала достаточно без всякой на то причины.

Верхний ящик был всё ещё пуст и не помечен, но я знала, что туда помещу. Туда я помещу всё, что было связано с Зейном. Поцелуй, который я украла, когда мы ещё были в нагорье Потомак, растущее влечение и желание, и ту ночь, ещё до нашей новоприобретенной связи, когда Зейн поцеловал меня, и это было всё, о чём я читала в любовных романах, которые так любила моя мама. Когда Зейн поцеловал меня, когда мы зашли так далеко, как только могли, не пройдя весь путь, мир действительно перестал существовать вне нас.

Я взяла всё это, вместе с необузданной потребностью в его прикосновениях, его внимании и его сердце, — которое, скорее всего, всё ещё принадлежало другой, — и закрыла ящик.

Отношения между Защитником и Истиннорождённой были строго запрещены. Почему? Я понятия не имела, но догадывалась, что причина, по которой это объяснение было неизвестно, заключалось в том, что я была единственной Инстиннорождённой, оставшейся в живых.

Я закрыла ящик, который назвала просто «ЗЕЙН», и вышла из душа в наполненную паром ванную. Завернувшись в полотенце, я наклонилась вперёд и провела ладонью по запотевшему стеклу.

В поле зрения появилось моё отражение. Как бы близко я ни была, черты моего лица были немного расплывчатыми. Моя обычно оливковая кожа, благодаря сицилийским корням моей мамы, была бледнее, чем обычно, что заставляло мои карие глаза казаться темнее и больше. Кожа вокруг них была опухшей и потемневшей. Нос всё ещё был скошен в сторону, а рот казался слишком большим для моего лица.

Я выглядела точно так же, как в тот вечер, когда мы с Зейном покинули эту квартиру и отправились в дом сенатора Фишера в надежде найти Мишу или доказательства того, где он находится.

Но теперь я чувствовала себя иначе.

Как же так, во мне не было никакого заметного физического проявления всего, что изменилось?

У моего отражения в зеркале не было ответа, но когда я отвернулась, я вымолвила единственное, что имело значение:

— Я справлюсь, — прошептала я, а потом повторила громче: — я справлюсь.

ГЛАВА 2

С мокрыми волосам и, скорее всего, в полном беспорядке, я сидела на кухонном островке, постукивая босыми ногами, разглядывая голые стены и потягивая апельсиновый сок.

Квартира Зейна была невероятно пуста, напоминая мне о постановочном доме.

Кроме моих чёрных армейских ботинок, которые стояли у двери лифта, никаких личных вещей здесь не было. Если за личные вещи не считать боксёрскую грушу, висящую в углу, и синие маты, прислонённые к стене. У меня ничего не было.

Мягкое кремовое одеяло было аккуратно сложено и накинуто на серый диван, и вуаля, картина маслом готова. На кухонном столе не осталось ни одного стакана, а в раковине — ни одной тарелки. Единственная комната, которая отдалённо напоминала спальню, где кто-то жил, была моей, да и только потому, что мои чемоданы были раскрыты, а одежда разбросана по всей комнате.

Может быть, всё дело в современном дизайне, и именно он добавлял холодности. Цементные полы и большие металлические вентиляторы, которые тихо вращались на открытых металлических балках, не добавляли никакого тепла в открытое и воздушное пространство. Как и окна от пола до потолка, которые вероятней всего были тонированными, поскольку просачивающийся сквозь них солнечный свет не вызывал у меня желания выколоть глаза.

Я бы сошла с ума, если бы жила здесь одна.

И вот о чем я думала — о действительно важных вещах — когда почувствовала внезапный прилив тепла в груди.

— Что за чертовщина? — прошептала я в пустое пространство.

Тепло разгорелось.

Может, у меня сердечный приступ? Ладно. Это было глупо по множеству причин. Я потёрла грудь. Может причина в несварении желудка или это начало язвы…

Подождите-ка.

Я опустила очки. То, что я чувствовала, было эхом моего собственного сердца, и я внезапно поняла, что это было. Святой батончик гранолы, это были узы… это был Зейн, и он был близко.

Теперь у меня был радар, настроенный на Зейна, и это было немного… или точнее очень… чертовски странно.

Я начала кусать ноготь большого пальца, но решила оставить палец в покое и взяла сок, и прикончила его двумя громкими, неприятными глотками. Сердцебиение участилось при звуке подъезжающего лифта, и мой взгляд метнулся к стальным дверям лифта, я вся наполнилась нервной энергией. Я поставила стакан, иначе бы уронила его. Каждый раз, когда я видела Зейна, мне казалось, что я вижу его в первый раз, но дело было не только в этом.

Я плакала по Зейну всю ночь напролёт.

Жар пополз вверх по моей шее. Я не была плаксой, и до вчерашнего вечера я верила, что у меня дефектные слёзные протоки. К сожалению, эти слёзные протоки полностью функционировали. Вчера было много уродливых, сопливых рыданий.

Дверь скользнула в сторону, и тревожная энергия взорвалась в моём животе, когда вошёл Зейн.

Чёрт.

Простая белая футболка и тёмные джинсы выглядели так, словно были сшиты специально для него и только для него. Материал обтягивал его широкие плечи и грудь, но всё же облегал узкую талию. Все Стражи были большими в своей человеческой форме, но Зейн был одним из самых больших, каких я когда-либо видела. Около ста девяносто шести сантиметров.

У Зейна были красивые густые светлые волосы с естественной волнистостью, которую я не смогла бы воссоздать с помощью нескольких часов, видео из YouTube и дюжины щипцов для завивки. Сегодня его волосы были завязаны узлом на затылке, и я молила Бога, чтобы он никогда не стриг их.

Он сразу же заметил меня, и хотя я не могла видеть его глаз с того места, где сидела, я почувствовала на себе его пристальный взгляд. Он был каким-то тяжёлым и нежным, и вызвал мелкую дрожь осознания, танцующую по моим рукам, заставляя меня благодарить, что в моей руке нет стакана.

— Привет, соня, — сказал он, когда дверь лифта закрылась за ним. — Рад видеть, что ты встала и двигаешься.

— Извини, что спала так долго.

Я подняла руки и опустила их обратно на колени, не зная, что с ним делать. В одной руке он держал свёрнутую в трубочку бумагу, а в другой — коричневый бумажный пакет.

— Тебе помочь с чем-то из этого? — спросила я, хотя это был глупый вопрос, учитывая, что Зейн мог поднять «Форд Експлорер» одной рукой.

— Нет. Не извиняйся. Тебе нужен был отдых.

Его черты казались мне расплывчатыми, даже в очках, но они становились всё чётче и чётче с каждым шагом, по мере его приближения ко мне.

Я быстро отвела взгляд, но это не помешало мне увидеть, как он выглядит.

Его красота была совершенной, потрясающей и жестоко прекрасной. Я могла бы придумать больше прилагательных, чтобы описать его внешность, но если быть честной, ни одно из них не отдавало бы ему должное.

Кожа была золотистого оттенка, которая не имела ничего общего с пребыванием на солнце. Высокие, широкие скулы соответствовали широкому, выразительному рту, который заканчивался линией челюсти, которая, казалось, была вырезана из гранита.

Я хотела бы, чтобы он был менее привлекательным — или чтобы я была менее поверхностной, — но даже если бы всё было так, в конце концов, это мало что изменило бы. Зейн был не просто красивой упаковкой, которая скрывала уродливый интерьер или скучную личность. Он был чертовски умён, с острым интеллектом, таким же острым, как и его остроумие. Я находила его смешным и забавным, даже когда он действовал мне на нервы и слишком опекал. Но самое главное, Зейн был по-настоящему добр, и, боже, доброта так недооценивалась большинством.

У него было доброе сердце, большое и великодушное, хотя у него и отняли часть души.

Говорят, что глаза — это зеркало души, и это было правдой. По крайней мере, у Стражей это было так, и из-за того, что случилось с ним, его глаза были бледного, морозного оттенка синего.

Он встречался с Лейлой, наполовину демоном, наполовину Стражем, с которой он вырос, которая ещё и оказалась дочерью Лилит. Они с Зейном поцеловались, и из-за того, как способности Лилит проявились в Лейле, она забрала часть его души.

Я сжала руки в кулаки. Вся эта высасывающая душу история произошла случайно, и Зейн знал о риске, но это не остановило вспышку гнева и чего-то гораздо более кислого, что пронзило меня. Зейн достаточно сильно хотел её… любил её достаточно… чтобы пойти на такой риск. Подвергнуть себя и свою жизнь опасности только ради того, чтобы поцеловать её.

Это было жестоко, потому что я сомневалась, что на не-вполне-целую душу смотрят благосклонно, когда кто-то добирается до Жемчужных Врат, независимо от того, насколько добрым было чьё-то сердце.

Такая любовь не может умереть просто так, уж тем более за семь месяцев, и то, что я никак не хотела признавать — то, что я хранила в своём «архиве» — немного увяло в моей груди.

— У тебя всё в порядке? — спросил Зейн, положив пакет и свёрнутую бумагу на остров.

Запах, исходящий от коричневого пакета, напомнил мне жареное мясо.

Гадая, улавливает ли он что-нибудь через связь, я не отвела взгляда с бумажного пакета и кивнула.

— Да. Итак, эм, насчёт прошлой ночи.

— А что с ней?

— Прости за, ну ты знаешь, за то, что рыдала на тебе.

Жар охватил мои щёки.

— Тебе не нужно извиняться, Трин. Ты через многое прошла…

— Ты тоже.

Я уставилась на свои пальцы и обломанные тупые ногти.

— Ты нуждалась во мне, и я должен был быть там, — Зейн произнёс это так просто, как будто это было обыденное дело.

— Ты сказал об этом прошлой ночью.

— Это всё ещё в силе.

Сжав губы вместе, я снова кивнула, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Я почувствовала тепло его руки раньше, чем его пальцы коснулись моего подбородка. В тот момент, когда его кожа коснулась моей, странный электрический разряд, разряд осознания пронёсся по мне, и я понятия не имела, было ли это из-за связи или это был просто он. Его неповторимый аромат, напоминающий мне о зимней мяте, дразнил мои чувства. Зейн приподнял мою голову, поднимая мой взгляд на него.

Он склонился над островом, вытянув руку над свёрнутой бумагой. Взгляд его бледных глаз скользнул по моему лицу, и один уголок его губ изогнулся.

— Ты носишь очки.

— Да.

Его полуулыбка стала шире.

— Ты не часто их носишь.

Не часто, но не из-за какого-то дурацкого тщеславия. Кроме чтения или сидения за ноутбуком они мне не очень-то и помогали, а только делали окружающие меня вещи несколько менее размытыми.

— Они мне нравятся. Особенно на тебе.

Мои очки были просто квадратными, с чёрной оправой, без какого-то прикольного цвета или рисунка, но я внезапно почувствовала, что должна носить их чаще.

А потом я перестала думать о своих очках, потому что пальцы на моём подбородке сместились, и я почувствовала, как его большой палец скользнул по коже прямо под моей губой. Мелкая дрожь пробежала по моей коже, сопровождаемая совершенно другим видом румянца, который был пьянящим и возбуждающим.

Ты хочешь, чтобы я снова поцеловал тебя, так ведь?

Я могла слышать, как он произносит эти слова, как будто произносит их вслух, как это было после того, как я помогла вытащить коготь импа из его груди. Тогда я без колебаний согласилась, хотя это была не совсем разумная идея.

Неразумные идеи всегда были забавными… очень забавными.

Его взгляд опустился, ресницы закрыли глаза, и я подумала, что он, возможно, смотрит на мой рот, и всё такое… Я слишком сильно этого хотела.

Я отстранилась.

Зейн опустил руку и прочистил горло.

— Как спалось?

— Хорошо, — я обрела дар речи, благо тепло спало, а пульс замедлился. — А тебе?

Взгляд, который он бросил на меня, подняв голову, ясно говорил, что Зейн не уверен, верит он мне или нет.

— Спал только потому, что был измотан, но могло быть и лучше.

— Диван не может быть таким уж удобным.

Он снова встретился со мной взглядом, и у меня перехватило дыхание. Я знала, что лучше не стоит предлагать ему кровать, но она была достаточно большой, чтобы разделить её, и мы оба были взрослыми людьми. Вроде как. Мы и раньше делили постель без всяких шалостей, но шалости весёлого и запретного рода определённо закончились в последний раз, когда мы спали вместе.

Зейн пожал плечами.

— Ты получила мою записку?

Почувствовав облегчение от смены темы, я покачала головой.

— Арахис видел, как ты её писал, и всё мне рассказал. Сказал, что ты пошёл к Николаю.

Он замер, пальцы застыли в процессе открытия пакета. Я сжала губы, чтобы сдержать улыбку, когда он оглянулся.

— А сейчас он здесь?

Я оглядела пустую квартиру.

— Насколько мне известно, нет. А что? Страшно, что он был рядом с тобой, а ты и понятия не имел? — поддразнила я его. — Испугался Арахиса?

— Я достаточно уверен в своей крутости, чтобы полностью признать, что от присутствия призрака, ошивающегося вокруг, у меня мандраж.

— Мандраж? — я рассмеялась. — Кто ты? Тебе двенадцать?

Он фыркнул, разворачивая пакет, и запах жареного мяса усилился.

— Прекрати, или я съем гамбургер, который принёс тебе, прямо на глазах, и буду наслаждаться этим.

Мой желудок заурчал, когда он вытащил белую коробку.

— Если ты это сделаешь, я размажу тебя по стене.

Зейн усмехнулся, положил коробку передо мной и вытащил другую.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — он повернулся к холодильнику. — Я думаю, там может быть кока-кола, если ты отказываешься пить воду.

— Вода — для людей, заботящихся о своём здоровье, а я не такая.

Снова покачав головой, он вытащил банку газировки и бутылкой воды. Первую он кинул мне.

— Знаешь ли ты, что употребление восьми стаканов воды по двести сорок миллилитров в день, примерно так же полезно, как для большинства здоровых людей фраза, что яблоко способно спасти от посещения докторов? — спросила я. — Что тебе действительно нужно пить воду только тогда, когда ты хочешь пить, потому что именно поэтому ты испытываешь жажду, и особенно потому, что ты получаешь воду из других напитков, таких как моя прекрасная калорийная содовая, и из еды? Что исследования, в ходе которых были получены все эти восемь стаканов воды, также показали, что ты можешь получить большую часть водного баланса из продуктов, которые ты ешь, но когда отчёты были обнародованы, они удобно умолчали об этом?

Зейн выгнул бровь, завинчивая крышку с водой.

— Проверь меня на деле. Нет никаких научных доказательств, подтверждающих правило восемь на восемь, и я не из тех, кому нужно пить воду, — я открыла свою содовую. — Итак, позволь мне жить своей жизнью.

Он осушил полбутылки одним внушительным глотком.

— Спасибо за урок здоровья.

— Пожалуйста, — я ухмыльнулась ему, открывая коробку.

Мой желудок радостно заплясал, стоило мне увидеть гамбургер на поджаренной булочке с кунжутом и гарниром из курчавой картошки фри.

— И спасибо за еду. Ты — спаситель.

— Хорошо. Я хочу, чтобы меня оставили.

Мой взгляд метнулся к нему. Он не смотрел на меня, открывая свою еду, и это было хорошо, потому что моё воображение взяло эти пять слов и понеслось дальше.

Ощущение взорвалось в центре моей груди, и оно странным образом напомнило мне, как пахнет перец. Это было похоже на разочарование, и я подумала, что оно может исходить от Зейна.

Это было странно.

— Но ты действительно не можешь избавиться от меня теперь, не так ли? — он посмотрел на меня сквозь густые ресницы. — Ты застряла со мной.

— Да, — я моргнула и закончила разворачивать свой гамбургер.

Но я не думала об этом в таком ключе. Он был моим надёжным Защитником. Я Истиннорождённая, которую он охраняет. Вместе мы были силой, с которой приходилось считаться, потому что мы были созданы друг для друга, и единственное, что сможет нас разлучить, это смерть.

Неужели в глубине души он смотрел на нас так, словно мы застряли друг с другом, хотя и не колебался, когда ему предложили эту связь? Разве не так было с Мишей? Помимо того, что мы никогда не должны были быть связаны, я чувствовала растущее беспокойство в нём, но я была так поглощена собой, что не обратила внимания.

Пока не стало слишком поздно.

Зейн узнал, что моя мать должна была привести меня к его отцу, и поскольку она этого не сделала, его отец подумал, что Зейн должен был принять Лейлу. Его отец каким-то образом ошибочно принял меня, Истиннорождённую, в которой было много ангельской крови, за полукровку демона и Стража.

Что было своего рода большой ошибкой.

Я понятия не имела, как Зейн относится ко всему этому. И имело ли для него значение, что он должен был расти вместе со мной.

Я взяла булочку и сняла толстый ломтик помидора. Я открыла рот, чтобы заговорить. Но я совершила ошибку, посмотрев на его коробку с едой. У него был сэндвич с жареной курицей. Я скривилась, потому что это выглядело так же аппетитно, как и несезонная куриная грудка. Пока я вернула свою булочку обратно на гамбургер, Зейн снял свою верхнюю булочку.

— Ты чудовище, — прошептала я.

Зейн усмехнулся.

— Ты собираешься это съесть?

Он указал на помидор, от которого я избавилась. Я отрицательно покачала головой.

— Конечно, нет. Ты не любишь ни овощи, ни воду.

— Неправда. Я люблю лук и солёные огурцы.

— Только если они в гамбургере.

Он пронёс свою коробку с едой над столом, плюхнулся на табурет рядом со мной, подхватил помидор и положил его на свой бедный сэндвич с жареной курицей.

— Ешь, а потом я покажу тебе, что я получил на встрече с Ником.

Мы ели бок о бок, обмениваясь салфетками, и не было никакого желания заполнять тишину праздными словами. В этом была какая-то интимность, что было удивительно. Когда мы закончили, я вызвалась помыть посуду, так как он ходил за едой, а я только и делала, что спала. Закончив вытирать стол, я вернулась и села на табурет рядом с Зейном.

— Прежде чем мы посмотрим, что у тебя есть, я хочу попросить тебя об одолжении, — я сделала неглубокий вдох.

— Договорились, — ответил он.

Я приподняла брови.

— Я ещё не сказала тебе в чём заключается это одолжение.

Он пожал одним большим плечом.

— Что бы это ни было, ты это получишь.

Я уставилась на него.

— А что, если я попрошу тебя обменять твою винтажную «Импалу» на микроавтобус 80-х годов?

Зейн посмотрел на меня, нахмурив брови.

— Это была бы очень странная просьба.

— Вот именно, и ты только что согласился!

Он склонил голову набок.

— Ты странная, Трин, но я не думал, что настолько.

— Такое чувство, что должна быть оскорблена этим заявлением.

Зейн усмехнулся.

— Так в чём заключается твоя просьба?

— Мне нужна помощь… с тренировками, — я расправила плечи. — Мы с Мишей тренировались каждый день. Мне это не надо, но мне нужно практиковаться в определённой области.

Это полностью завладело его вниманием.

— В какой области?

— Ты же знаешь, что у меня слабое периферическое зрение, — я переставила ноги с пола на стойку на табурете. — Это буквально слепое пятно для меня, поэтому, когда я сражаюсь, я стараюсь держать достаточную дистанцию между мной и моим противником, чтобы они оставались в моём видении.

Он кивнул.

— Это имеет смысл.

— Ну, Миша знал мою слабость и воспользовался ею, поэтому и нанёс столько ударов. Я бы сделала то же самое в бою. Это очевидно.

— Возможно, — пробормотал он.

— И я сомневаюсь, что Миша держал это знание при себе. Он мог рассказать об этом Баэлю. Может быть, даже этому Предвестнику, — объяснила я. — Мне нужно стать лучше. Я не знаю как, но мне нужно…

— Научиться не полагаться на своё зрение? — предположил он.

Выдохнув, я кивнула.

— Да.

Зейн поджал губы.

— Работать над этим — отличная идея, а тренироваться всегда разумно. Я об этом не подумал.

— Ну, вся эта история со связыванием только что произошла, так что…

Он коротко улыбнулся мне.

— Позволь мне подумать о том, как можно поработать над тем, о чём ты просишь.

Облегчённо вздохнув, я улыбнулась.

— Я тоже подумаю. Итак, что ты хотел мне показать?

Он развернул бумагу и раскинул её по всему столу.

— Я попросил Гидеона распечатать планы из дома сенатора Фишера, которые Лейла сфотографировала. Я подумал, что ты захочешь их увидеть.

В ту ночь я имела возможности посмотреть их, так что это было невероятно… заботливо с его стороны. Склонившись над документом, который в итоге оказался размером с половину стола, я просмотрела рисунки, в то время как Зейн поднялся с барного стула. У меня не было опыта в изучении строительных планов, но через несколько мгновений я поняла, что их предположения были точными.

— Это действительно планы школы, не так ли? Эти квадраты — классные комнаты. Это кафетерий, а это комнаты в общежитии.

— Да, — Зейн вернулся к столу с ноутбуком. — Гидеон быстро просмотрел записи и не смог найти никаких разрешений, связанных с сенатором и школой, но я хочу посмотреть, смогу ли я найти какие-нибудь ссылки об этом в интернете, пока он всё ещё ищет в разных базах данных.

— Звучит неплохо, — пробормотала я, глядя на чертежи.

— Послушай-ка, — сказал Зейн через несколько минут. — Мы знаем, что Фишер является лидером большинства и что он известен как боголюбивый и здоровый человек, всё это семейные ценности 1950-х годов.

— Какая ирония судьбы, — пробормотала я.

— Я даже не могу сказать тебе, сколько сайтов появилось, посвящённых ему от религиозных людей. Даже от Детей Божьих.

Я закатила глаза.

— Ну, это должно о чём-то говорить.

Он хихикнул.

— Судя по их сайту, они считают его пророком или спасителем, которому суждено спасти Америку. От чего, понятия не имею, — его пальцы скользнули по сенсорной панели, и он покачал головой. — К счастью, эти люди, похоже, составляют очень, очень малое меньшинство.

Слава Богу. В ситуации с сенатором была какая-то извращённая ирония. Этот человек определённо не был поклонником Бога, учитывая, что он общался с древним Верховным Демоном и ходил к ведьмам, чтобы получить заклинания, которые превращали людей в ходячее пушечное мясо — к тому самому ковену, который предал нас, сказав обо всем демону Айму, который сейчас был супермёртв. К счастью.

Блин, жаль, что я не умею колдовать, так бы я наслала на весь ковен оспу, а потом ещё чем-нибудь.

— Сомневаюсь, что он задумал что-то хорошее.

— Согласен, — Зейн застучал пальцами по клавиатуре. — Похоже, пожар попал в новости.

Он наклонил ноутбук так, чтобы я смогла увидеть фотографию разгромленного, обугленного дома с заголовком «Ночной пожар уничтожил дом лидера сенатского большинства Фишера».

— Новостей особо никаких, кроме подозрений в неисправности проводки.

Я фыркнула.

— Может, я и не специалист по поджогам, но я очень сомневаюсь, что кто-то мог подумать, что пожар произошёл из-за неисправности проводки… — я замолчала, когда увидела нечестивое красное пламя в своём сознании, увидела обожженного и стоящего на краю смерти Зейна, который в своей форме Стража был почти нерушим…

— У Фишера, вероятно, есть люди, работающие с ним в пожарной службе, — объяснил Зейн, отрывая меня от моих мыслей. — Когда демоны проникают в человеческие круги, это становится эпидемией, а демон — болезнью. Первый человек, которого они развращают, становится носителем и заражает других. Как вирус, который распространяется от контакта к контакту, и чем дальше источник от носителя, тем больше люди не понимают, на что или на кого они действительно работают.

— Но сенатор знает, что он работает с демоном. Он пошёл к ковену и получил это заклинание, — я нахмурилась. — И он также обещал взамен части Истиннорождённой… меня. Придурок.

Низкий рычащий звук поднял крошечные волоски по всему моему телу, и я оглядела кухню, пытаясь понять, откуда доносится звук. Я никогда не видела адских псов, и мне казалось, что они издают именно такой звук, но этот звук исходил от Зейна.

Мои зрачки расширились.

— Этого не случится, — его глаза вспыхнули интенсивным бледно-голубым светом. — Никогда. Я могу тебе это обещать.

Я поймала себя на том, что медленно киваю.

— Этого не случится.

Он выдержал мой взгляд и вернулся к поискам в интернете. Мышцы напряглись, когда вспышка страха пронзила меня в груди, сопровождаемая внезапной ясностью, что Зейн… он готов умереть за меня. Он уже едва не умер, и это было до того, как мы были связаны. Он оттолкнул меня с пути, когда Айм бросился на меня, и чуть не поплатился за это жизнью. Айм оказался ужасно талантлив в обращении с адским огнём, который мог сжечь всё на своём пути, включая Стража.

Как мой Защитник, он отдал бы свою жизнь за мою — и это теперь входило в должностные обязанности Зейна. Если я умру, то умрёт и Зейн, а если он умрёт, защищая меня, я буду жить дальше, и полагаю, его заменит другой… такой же, как Миша, который никогда не будет связан со мной истинными узами.

— Тебе нечего бояться, — сказал он, глядя на экран ноутбука.

Мой взгляд метнулся к нему. Свет от экрана осветил его профиль.

— Что?

— Я чувствую, — он приложил левую ладонь к груди, и мои плечи напряглись. — Это как сосулька в моей груди. И я знаю, что ты не боишься за себя. Ты слишком крутая. Ты боишься за меня, и тебе не нужно бояться. И знаешь почему?

— Почему? — прошептала я.

Зейн посмотрел на меня, его взгляд не дрогнул.

— Ты сильный и чертовски хороший воин. В некоторых случаях я могу быть твоим Защитником, но когда мы сражаемся, я твой партнёр. Я ни за что не паду рядом с тобой, и никто не сможет превзойти тебя рядом со мной. Так что выкинь эти страхи из головы.

Воздух застрял у меня в горле. Пожалуй, это была самая приятная вещь, которую кто-либо когда-либо говорил обо мне. Мне даже захотелось обнять его. Но я этого не сделала, умудрившись держать руки при себе.

— Мне нравится, когда ты говоришь, что я крутая.

Это вызвало усмешку.

— Ничуть не удивлён, услышать это.

— Значит ли это, что ты наконец-то признаешь, что тогда в общине я победила тебя и выиграла в тренировочном зале? — спросила я.

— Да ладно тебе. Я не собираюсь лгать, чтобы заставить тебя чувствовать себя лучше.

Я засмеялась, собирая свои волосы, закручивая их в густую прядь.

— Мы будем патрулировать сегодня ночью?

Патрулированием занимаются Стражи с целью удержать демонов в узде, но это не то, о чём я говорила. Мы искали некоего демона и существо, которое не знали, как назвать иначе, чем Предвестник.

Он задумался.

— Я подумал, что мы могли бы просто одну ночь расслабиться. Забить на всё.

Забить на всё в компании Зейна? Огромная часть меня ухватилась за это, но тот факт, что я так сильно этого желала, был ясным признаком того, что этого не нужно делать.

— Думаю, нам следует поискать Предвестника, — сказала я. — Мы должны найти его.

— Да, но разве одна ночь что-то изменит?

— Зная нашу удачу? Да.

Быстрая усмешка появилась и тут же исчезла.

— Ты уверена, что готова к этому? Вчера…

Я вся напряглась.

— Вчера было вчера. Я готова к этому. А ты?

— Всегда, —пробормотал он. Затем он сказал громче: — Мы будем патрулировать сегодня ночью.

— Хорошо.

Он сосредоточился на мониторе ноутбука.

— Кое-что нашёл. Статья, датированная январем в «Вашингтон Пост», здесь Фишер говорит о получении финансирования для школы для хронически больных детей. Цитирую: «эта школа станет местом радости и обучения, где болезнь не определяет личность, а болезнь не определяет будущее». А потом он говорит о том, что там будет медицинский персонал, консультанты и современный реабилитационный центр.

— Это не может быть правдой, верно? Что он действительно строит школу для больных детей? Как бесовский Святой Иуда?

Я могла лишь таращиться на слова, которые не могла видеть достаточно ясно, чтобы их прочитать.

— Использовать больных детей в качестве прикрытия? Боже, это как совершенно новый уровень зла.

— Ну, подожди, пока не услышишь это, — Зейн откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Он говорит, что всё это предложение и план сделаны в честь его жены, которая скончалась после долгой борьбы с раком.

— Боже. Я даже не знаю, что из этого хуже.

— Всё это одинаково ужасно, — он взглянул на меня. — Здесь говорится, что он уже приобрёл землю для этой школы, так что интересно, что Гидеон ещё не нашёл записей о ней. Заставляет задуматься, почему не так легко найти общедоступную информацию.

Я сделала глоток кока-колы.

— Не могу поверить, что это реально. Что он действительно строит школу. В смысле, я искренне сомневаюсь, что это для чьего-то блага.

— Согласен. Самая запутанная часть в этом? Не будет недостатка в людях, которые захотят туда отправить своих детей, — это была ужасающая правда. — Моё воображение может придумать миллион разных ужасных мотивов, стоящих за этим, особенно учитывая, что он связан с Баэлем и Предвестником.

И все они — Баэль, Айм, Предвестник — заставили вспомнить о Мише.

Вот почему мне нужно было выбраться туда и найти Баэля и этого Предвестника. Это было необходимо. Не только потому, что Предвестник охотился на Стражей и демонов, или из-за предупреждения моего отца о том, что Предвестник был знаком конца времён, но и потому, что это дело переросло в личное.

Миша сказал, что Предвестник выбрал его, и мне нужно было знать, почему… почему его выбрали, почему он согласился со всем этим. Мне нужно было знать, почему он сделал то, что сделал.

Мне нужно было понять.

Посмотрев вниз, я поняла, что сжимаю кулаки так сильно, что мои тупые ногти впиваются в ладони.

Я не могла дождаться наступления сегодняшнего вечера.

ГЛАВА 3

— Оставайся здесь, Трин. Я сейчас вернусь.

— Что…

Я повернулась к тому месту, где стоял Зейн, но было уже поздно.

Этот засранец уже растворился в толпе людей, наслаждающихся тёплым вечером в Вашингтоне, он двигался быстрее, и моё зрение не позволяло за ним следить.

У меня открылся рот, и я уставилась на череду незнакомых лиц, слившихся в одно. Зейн, правда, только что оставил меня на тротуаре, пока отправился преследовать Демона Высшего Уровня, как будто я была пятым колесом?

Ошарашенная, я тупо моргала, как будто Зейн мог каким-то образом появиться передо мной.

Ага.

Он сделал именно это.

— Ты надо мной смеешься! — закричала я.

Мужчина с мобильным в руке нахмурился, посмотрев в мою сторону. Что бы он ни увидел на моём лице, это побудило его не только сделать шаг в сторону от греха подальше, но и перейти улицу.

Вероятно, это хорошо, потому что я была достаточно раздражена, чтобы бросить кинжалом в случайного человека.

Я не могла поверить, что Зейн только что оставил меня, особенно учитывая, что появление Демона Высшего Уровня было вроде как важным. Они были самыми опасными демонами, ходившими по Земле, казались людьми, так что они могли вращаться в кругах, состоящих из самых влиятельных людей в мире. С их способностью манипулировать людьми, они использовали богоданную волю человека против него самого. Демоны Высшего уровня были самыми яростными противниками в нескончаемой битве за баланс между добром и злом в мире, но они были в дефиците с тех пор, как создание, известное как Предвестник появилось на сцене, за несколько месяцев до того, как я прибыла в город.

Увидеть или почувствовать Демона Высшего Уровня — это событие, но сейчас это было даже важнее, чем обычно, учитывая место, где это произошло. Мы с Зейном патрулировали то место, где видели демона Баэля с сенатором Фишером.

Возможно, что этот демон приведёт нас к Баэлю, или мы могли бы использовать его, чтобы узнать, что на самом деле сенатор планировал делать со школой. И если этот демон не имел отношения к Предвестнику, его всё равно можно было использовать, чтобы немного выпустить пар. Но вместо того, чтобы присоединиться к Зейну на охоте, я стояла брошенная, и это было не круто.

Зейн очевидно не понимал, что быть моим Защитником не означало оставить меня, его Истиннорождённую, в стороне, пока он бегает за демонами. Конечно, наша связь была новой, поэтому я собиралась дать ему выйти сухим из воды, но всё же.

Я была недовольна.

Просигналила машина и кто-то закричал. Я плюхнулась на скамейку, раздражённо вздыхая, и огляделась. Поскольку я видела всё в чёртовой дымке, было тяжело понять, обычные люди идут мимо меня или мертвецы.

Духи и призраки, а между ними была огромная разница, часто не только чувствовали меня, но понимали, что я могла видеть и общаться с ними, прежде чем я осознавала, кто они. Поскольку никто меня не беспокоил, думаю, окружающие были живы и дышали.

Я закинула одну ногу на другую, упёрлась локтем в колено и положила подбородок на ладонь. Помимо запаха утомления я чувствовала аромат готовившегося мяса, и начала хотеть есть, хотя мы с Зейном перекусили примерно час назад. Постоянное тёплое покалывание в районе затылка сказало мне, что рядом демоны, вероятно демоны низшего уровня, вроде Бесов, так что я не собиралась ничего с ними делать, если только они не слишком явно причиняют людям вред.

Я не была знакома с городом и, учитывая плохое зрение, прогуливаться было не лучшей идеей, но мысль о том, что я сижу как собака, которой приказали ждать, усилила моё раздражение до предела.

Вероятность того, что я ударю Зейна, когда он снова появится, была где-то между 60 и 70 процентами. Хотя вероятно, это лучше, чем то, что я обычно хочу сделать, видя Зейна.

Я сосредоточилась на маленьком сгустке пульсирующей теплоты в центре груди. Я никогда не ощущала этого с Мишей, но поскольку не было других Истиннорождённых, с которыми можно было сравнить ощущения, их отсутствие меня не насторожило.

Но всё равно другие начали подозревать, что между Мишей и мной что-то не так. Тьерри, глава клана Стражей в Потомаке и его муж, Мэтью, начали подозревать, что это было ошибкой, когда приехали мы с Зейном. Если бы я была честна с собой, то я бы поняла, что что-то происходит. С того момента, как я увидела Зейна, что-то происходило. Сейчас я чувствовала маленький шарик теплоты, но не могла чувствовать эмоции через него, как вчера, когда я почувствовала его разочарование, как своё собственное. Может быть, это из-за расстояния.

Нам нужно было это изучить.

Я перевела взгляд от толпы к ресторану напротив. Я не могла разобрать название, но определённо, там готовили бургеры. Если мне придётся ждать здесь, пусть это включает жареные вкусняшки. Мой урчащий желудок сказал мне, что он вполне согласен.

Я не имела представления, почему я всегда была голодна. Может быть от постоянного хождения. Я сжигала много калорий, и…

В кармане зажужжал телефон, и я выудила его. Мою грудь сдавило, когда я увидела лицо подруги, смотрящее на меня. Джада снова звонила мне.

Мой палец завис над кнопкой ответа. Я должна была ответить, потому что понимала, что у нее, наверное, есть вопросы о том, что произошло с Мишей, но я не…

Жар взорвался в моём затылке, и я рывком подняла голову. Горячее, колющее давление было сигнализацией, зашитой в моей ДНК.

Демон был очень близко.

Перенаправив звонок Джады на голосовую почту, я опустила телефон в карман, и стала изучать оживлённую толпу. Демоны, похожие на людей, легко смешивались с населением. Единственное, что выдавало их — это глаза, которые отражали свет как кошачьи. Определить демона в толпе было нелегко для человека с нормальным зрением, а для меня это заканчивалось сплошным разочарованием. Я зажмурилась и велела глазам видеть чётче.

Это не помогло.

Я не видела никого, очевидно непохожего на человека, но ощущение не покидало меня, гнездилось между лопатками. Демон должен быть…

Здесь.

Мой взгляд остановился на светловолосом мужчине в тёмном костюме, шедшем по тротуару и державшем руки в карманах. Всё в нём казалось нормальным, и он было недостаточно близко, чтобы различить его глаза, но какой-то внутренний голос сказал мне, что он был демоном.

И более того, это был Демон Высшего Уровня.

Преисполненная уверенностью, я поставила ботинок на землю. До приезда в Вашингтон, чтобы найти Мишу, я видела только нескольких демонов и никогда не была в такой ситуации, но я знала, что права.

И если он был вторым Демоном Высшего Уровня, замеченным на той же территории, что и Баэль, это должно было что-то означать.

Я была на ногах прежде, чем поняла что стою. Он скоро будет на перекрестке, и я не смогу за ним уследить. Если я буду ждать, пока вернётся Зейн, то потеряю его.

Зейн сказал мне оставаться здесь, но я думаю, что это было предложение, а не приказ.

Утвердившись в этой мысли, я поторопилась обогнуть группу людей, ожидавших зелёный свет, и пошла за Демоном в Костюме. Я держалась близко к зданиям, чтобы не наткнуться ни на кого, надеясь, что Демон останется в свете фонарей.

Когда пешеходный светофор зажёгся зелёным, он перешёл на другую сторону. Демон, который переходит улицу в положенном месте. Как неожиданно.

У меня не было плана, но я шла за ним мимо закрытого банка и нескольких закрытых офисных зданий, но это меня не останавливало.

Демон в Костюме резко свернул вправо и исчез из моего поля зрения. Выругавшись, я ускорила шаг и поняла, что он вошёл в тускло освещённую узкую аллею между двумя зданиями высотой в дюжину этажей. Я сомневалась, осматривая относительно чистое пространство. Оно было пустым…

Я подняла взгляд.

— Чёрт возьми…

Я увидела размытую фигуру, похожую на Человека-паука, поднимавшегося по фасаду здания. Я оглянулась через плечо, но никто не показывал на него пальцем.

Это было хорошо. Даже не смотря на то, что общество знало о Стражах, большинство людей не имело представления о демонах. Из-за набора божественных правил о свободной воле и слепой вере, люди не должны знать о том, что в загробной жизни наверняка будут последствия их действий во время земного существования.

Люди думали, что Стражи были каким-то гибридом человека и бог знает кого. Я не знала, как они убедили себя в том, что это даже отдалённо возможно, но человеческая натура требовала логических ответов, даже не смотря на то, что ответ был, по факту, нелогичным.

Для людей Стражи были как ожившие легенды, супергерои, которые часто помогали силовым структурам. Но Стражи не охотились на преступников.

Я вошла в аллею, спотыкаясь на неровностях мостовой, которые не видела. Пройдя половину, я увидела пожарную лестницу в нескольких футах над землей.

— Ух, — пробормотала я, глядя на вход в аллею, потом на пожарную лестницу, пытаясь оценить дистанцию от земли до первой ступеньки.

Умная Тринити требовала, чтобы я направилась туда, где Зейн сказал мне ждать. У меня не было плана, и если кто-нибудь увидел бы, что я собираюсь сделать, это было бы тяжело объяснить.

Нетерпеливая Тринити кричала: «СДЕЛАЙ ЭТО» как боевой клич.

— Ещё раз ух, — прорычала я, когда вторая выиграла.

Я побежала по аллее и выпрыгнула в воздух с молитвой, чтобы не влететь лицом в стену здания, потому что это определённо будет больно.

Мои ладони ударились о металлический прут. Я качнулась вперёд, мышцы на руках натянулись. Я поставила ногу на стену здания и сильно оттолкнулась. Качнувшись обратно, я изогнулась и отпустила руки, перепрыгнув через перила.

Я скривилась при звуке скрипящего металла и приземлилась вначале пожарной лестницы. Я стояла неподвижно, ожидая, что кто-то начнёт кричать, но ничего не нарушало тишину, и я даже немного разочаровалась, что никто не видел мои прекрасные гимнастические упражнения.

История моей жизни.

Я быстро забралась по пожарной лестнице, и я явно нарушила примерно тысячу правил. Меня направлял только лунный свет, инстинкты взяли верх, и я не позволяла себе думать о том, что не вижу, куда ставлю руки и ноги. Если я позволила бы сомнениям смутить меня, то я могла бы упасть, и высота была достаточной, чтобы сломать несколько костей.

Тёплый, липкий ветер растрепал пряди волос, выбившиеся из пучка, когда я добралась до крыши. Положив обе ладони на цементный бортик, я обследовала окружающий рельеф. К счастью, яркие огни сияли из трёх технических отверстий в лифтовом помещении, каждый со своей массивной антенной. Я не видела Демона в Костюме, но я знала, что он должен быть здесь. Я его чувствовала.

Я подтянулась на бортике. Ветер здесь усилился, и чувствовать его на вспотевшей коже было приятно. На моих бёдрах висели кинжалы, пальцы покалывало от желания вытащить их, когда я шла по крыше.

Дойдя до следующей шахты лифта, я увидела Демона в Костюме. Он был на противоположной стороне, чем я забралась, присев в манере, очень похожей на то, как это делают Стражи. Я нахмурилась. Он избавился от пиджака, и его белая рубашка развевалась на ветру. Демон, казалось, наблюдает за миром внизу. Может быть, он кого-то ждал? Может быть, он ждал демона, за которым пошёл Зейн.

Может быть, даже Баэля.

Слава Богу, план родился быстро. Застать демона врасплох, получить преимущество и заставить говорить.

Казалось разумным и продуманным.

Я вышла из-за сооружения, держа руки по бокам поблизости от кинжалов.

— Привет!

Демон в Костюме обернулся, поднимаясь с нечеловеческой грацией. Он стоял на узком бордюре, а через мгновение уже рядом со мной.

Рациональный человек бы испугался в этой ситуации, но я не чувствовала страха.

Он был достаточно близко, и я разглядела, что он привлекателен, но это было не удивительно. Демоны редко появлялись в виде, который кто-то бы счёл непривлекательным. Что скрывало чистое зло лучше, чем невинное лицо?

Склонив голову, демон нахмурился. Он смотрел на меня так, как будто заказал нежное маринованное филе, но вместо этого ему принесли дешёвый окорок. Я была немного оскорблена.

Я была стопроцентным органическим мясом из Агнуса, спасибо большое.

Но демон этого не понял, потому что для него я казалась обычным человеком, который по глупости ступил с ним на одну дорожку, или крышу.

Нахмуренное выражение ушло, и, хотя я не видела его глаз, я чувствовала, как его взгляд скользит по мне, оценивая. Я почувствовала момент, когда он отмахнулся от меня.

Большая ошибка.

Демон в Костюме улыбнулся.

— Что ты делаешь так высоко, девочка?

Удивлённая, что он не начал выпендриваться перед девочкой, я пожала плечами.

— Хотела задать тебе тот же вопрос.

— Да?

Усмехнулся он, и от звука зазвенели мои нервы. Он был покровительственным.

— Мне кажется, ты немного маловата, чтобы работать в официальном патруле крыш.

— А ты кажешься достаточно старым, чтобы произносить слова «официальный патруль крыш».

Ирония сразу испарилась, и порыв горячего ветра понёсся по крыше.

— Ну, ты очевидно недостаточно умна, чтобы у тебя хватало здравого смысла следить за собственным ртом.

— Забавно, что ты оскорбляешь мои способности, когда ты не имел представления, что я следила за тобой.

Его верхняя губа приподнялась в оскале, который бы сделал честь кугуару.

— Следила за мной? Если это правда, то ты сделала самую глупую ошибку в своей жизни.

— Ну-у-у, — я протянула слово, делая маленький шаг назад.

Я была достаточно осторожна, чтобы держать между нами расстояние, и он не выходил бы из центра моего поля зрения.

— Я не думаю, что она вошла бы даже в топ-10 самых глупых ошибок моей жизни.

Он зашипел, и да, он уже был не похож на кугуара, но на очень разозлённого льва.

— Ты будешь молить меня о прощении, — он присел, упершись руками. — И желать смерти.

Я напряглась, но натянула улыбку на лицо.

— Как неоригинально. Мне даже неловко за тебя. Почему нельзя придумать ничего получше?

Демон в Костюме смотрел на меня.

— Может быть, ты начнёшь умолять меня не вытаскивать твои внутренности и молиться, чтобы я сбросила тебя с крыши, как думаешь?

Демон в Костюме моргнул.

— Почему бы тебе не попробовать? — услужливо предложила я. — И посмотрим, помещу ли я это в топ-20 моих самых глупых ошибок?

Демон испустил яростный рык, что-то среднее между кричащим ребёнком и бешеной гиеной. Маленькие волоски по всему моему телу поднялись и это должно быть, был самый неприятный звук.

— Я вырву твой язык, — пообещал он. — И засуну его тебе в горло.

— Ну вот! — я с увлечением захлопала. — Это гораздо лучше…

Демон в Костюме взвился в воздух, прямо как я ожидала, и держу пари, он выглядел достаточно устрашающе, чтобы намочить штаны. Я хотела бы видеть выражение его лица, когда я бросилась в атаку, но так уж вышло, что мне пришлось притворяться, что у него на лице было растерянное выражение.

Пригнувшись, я скользнула под него, вытянула руку наверх и схватила его за ноги. Импульс демона и его сила работали в мою пользу, и я дёрнула его за ноги вниз. Сильно. Сильнее, чем думала. Отпустив его, я встала, когда он плюхнулся животом на крышу в нескольких футах от меня, от удара затряслась дверь ближайшей шахты лифта, и свет моргнул. Чернильная жидкость брызнула по крыше от его лица.

Чёрт.

Я не понимала, что была настолько сильной.

Вытащив кинжалы, я приблизилась к демону. У меня было оружие получше — гораздо лучше. Моя благодать. Но здесь, в центре города, использовать её было слишком рискованно, даже не смотря на то, что она кислотой жгла мой желудок, требуя освобождения.

Требуя, чтобы я использовала её.

Демон перевернулся на спину, отбросив свой человеческий облик. Светлые волосы пропали, и кожа стала выжженного оранжевого цвета с чёрными разводами. Он поднял руку, и чернильная субстанция на его коже стекла в руку, формируя сумрачный шар.

Ох, пошло всё в ад.

Я упала вперёд, ударив его коленом в живот, и направила рабочий конец одного кинжала в его горло, а другой — в сердце. Любой удар будет фатальным.

— Это железные кинжалы, — предупредила я его. — Что бы ты ни намеревался сделать со своим маленьким шариком кошмаров, подумай дважды. Ты будешь не так быстр, как я.

Его угольно-чёрные глаза без зрачков расширились, и я подумала, что он шокировал моей силой и общим великолепием. Он не знал, кто я, но если бы знал, то он бы попытался проглотить меня так, как я поглощаю гамбургеры. Присвоить мою благодать означало бы, что это даст демону несказанную силу и влияние, это было бы самое близкое к Небесам состояние, которого он может достичь.

Я была Истиннорождённой, и в общем законе вселенной, этот демон был котёнком без когтей по сравнению со мной.

Сумрачный шар вздрогнул и распался в облачко мелкой пыли.

— Что ты такое? — выдохнул он.

— Официальная полиция крыш, — ответила я. — И мы с тобой немного поболтаем.

ГЛАВА 4

— Ты глупый, идиотский человечек, — усмехнулся демон. — Я…

— Не очень наблюдателен и креативен? Мы уже установили это, и пришло время двигаться дальше.

Я прижала кинжал к его горлу, и мне показалось, что демон перестал дышать.

— Отвечай на мои вопросы, и, может быть, я не вспорю тебе глотку.

Демон, молча, уставился на меня.

В ответ я улыбнулась ему.

— Ты работаешь с Баэлем?

Ноздри демона слегка раздулись, но он не обронил ни слова.

— Итак, ты подыгрываешь мне и делаешь это быстро, потому что у меня терпение голодного малыша и серьёзные проблемы с импульсивностью. Я сначала действую, а потом уже думаю. Ты работаешь с Баэлем?

Его губы раздвинулись в оскале, обнажив зазубренные как у акулы зубы, и я задалась вопросом, есть ли в нём что-то от Ползуна.

— Баэль не главный.

— Бугай. Простофиля. Да, это так. Я видела его своими собственными глазами, и он был замечен в этом самом районе. Попробуй ещё раз.

Он зарычал.

Я закатила глаза.

— Ты вообще соображаешь, что если у тебя нет полезной информации, ты умрёшь раньше, чем сможешь найти мятную конфету для дыхания, — я сделала паузу. — А тебе она нужна. И побыстрее. Потому что от твоего дыхания откинуть коньки можно.

— Ну, разве ты не прелесть, — огрызнулся он в ответ. — Точнее, не такая и маленькая. Думаю, что твоя задница прямо сейчас давит на мою диафрагму.

— Это моё колено, идиот, и твоя диафрагма не единственное, что может быть раздавлено.

Чтобы довести дело до конца, я скользнула коленом вниз по его животу, остановившись чуть ниже пояса.

— Скажи мне, где Баэль.

Демон на мгновение уставился на меня, а затем рассмеялся глубоким смехом, который потряс меня.

— Ты тупая корова…

Я приставила кинжал к его горлу рукояткой вниз и ударила кулаком в висок, оборвав его слова. Влажное тепло брызнуло на мою ладонь.

— Разве твоя мамочка-демон не учила тебя, что если ты не можешь сказать ничего хорошего, тогда лучше заткнуться?

Он выругался, когда я сильнее вдавила другой кинжал в его грудь, разрывая тонкую ткань рубашки.

— Ты… явно… не в своём уме, если думаешь… что я хоть что-то расскажу тебе о Баэле. Я не боюсь смерти.

— Но ты боишься Баэля?

— Если ты знаешь что-то о Баэле, тогда должна понимать, что это семь по шкале «самый тупой вопрос».

— Думаешь, он сделает тебе хуже, чем я?

Гнев вспыхнул, и потребность доминировать взяла верх надо мной. Я наклонилась так, что наши глаза оказались на одном уровне. Я знала, что не должна этого делать. Это было неправильно по сотне разных причин, но я позволила только самой крошечной частичке моей благодати вспыхнуть. Уголки моего зрения, которые обычно были мутными и тёмными, стали ярко-белыми.

— Потому что я здесь, чтобы рассказать тебе то, чего не может он.

Его глаза расширились, и когда он заговорил, в его голосе звучала смесь ужаса и благоговения.

— Это ты. Ты — нефилим.

Я уняла благодать, и белый свет померк.

— Во-первых, термин «нефилим» уже устарел и, во-вторых, ты говорил с Баэлем, потому что…

— Если бы всем было известно, что кто-то из твоего вида находится в городе, ты была бы уже мертва.

Он слегка прикрыл глаза, и ленивая улыбка растянулась на его оранжево-чёрном лице.

— Или ещё хуже? Так ведь? Это же правда? Что они говорят о твоём и моём виде?

Я скривила губы, посмотрев на него. Он выглядел возбуждённым, и это было более чем немного тревожно.

— Что правда?

— Что если демон съест тебя…

Я переместилась, упираясь коленом ему в пах. Он закричал от боли, лишаясь сил подо мной.

— Да, я просто собираюсь остановить тебя прямо здесь. Скажи мне где…

— Это был не Баэль… — он сделал глубокий вдох, задыхаясь от боли. — Это не Баэль рассказал мне о тебе, ты глупая…

Ударив его снова, на этот раз в челюсть, я убедилась, что рукоятка кинжала пошла в действие.

— Лучше бы это было слово «милашка», которое вот-вот-вот должно было сорвать с твоих уст.

Выплюнув кровь, и возможно, зуб, демон выпрямил голову.

— Это был он.

Холод проник в меня, как только я осознала, что в моей груди нарастает пульсирующее тепло.

— Кто?

— Тот, кто предал тебя. Как же его звали?

Демон рассмеялся, слюна и кровь потекли из уголков его рта, а руки безвольно упали по бокам.

— Ах, да. Миша. Забавно, что я не видел его уже пару дней. Интересно, что с ним происходит? Не иначе как мёртв.

— Ты говорил с Мишей? — по мне пробежал озноб. — Что он сказал тебе? Что ты…

— Ты убила его. Верно? Отправила его душу в Ад. Туда, где он сейчас, потому что он был таким же злом, как и я.

Меня пробрала дрожь.

— Ты лжёшь.

— Зачем мне это?

— Я могу придумать множество причин, — закипела я, но даже когда я произнесла эти слова, они прозвучали неправдой. — Скажи мне, что он сказал, или…

— Или что? Убьёшь меня? Ты нефилим. А я уже мёртв, — сказал он, и я понятия не имела, что это значит.

Демон поднял голову с покрытия крыши, на шее выступили толстые сухожилия.

— Ты убила его, и уже слишком поздно. Ты понятия не имеешь, что ждёт тебя.

Я ударила его по голове.

— Скажи мне, что ты с ним сделал!

— Он был избран, — он рассмеялся, пронзив меня до глубины души. — Предвестник наконец-то здесь, и ничто не остановит его приближение. Будут течь кровавые реки. Конец времён, детка, и ты никак не сможешь остановить Предвестника. Ты будешь частью всего этого.

Я открыла рот, но демон внезапно переместился. Не для того, чтобы уйти от меня или напасть. Он схватил меня за запястье руки, которая прижимала кинжал к его сердцу, а затем сделал выпад, потянув меня вниз.

Пронзая себя.

— Что за… — закричала я, вскакивая и отшатываясь назад, из дыры в его груди вспыхнуло пламя, лизнув тело.

Через несколько секунд, от него ничего не осталось, кроме выжженного пятна на крыше.

Я посмотрела на свой кинжал, потом на пятно, потом снова на кинжал.

— Что за хрень…

Тепло запульсировало в моей груди рядом с сердцем, и мгновение спустя огромное создание опустилось с неба и проворно приземлилось на выступ как Тринити-ракета с тепловым наведением, вот только в бешенстве.

Вот, дерьмо.

Страж выпрямился во весь рост. Крылья распростёрлись вширь, таким высоким было тело, а потом ещё немного. В серебристом лунном свете золотистые волосы шевелились между двумя гордыми толстыми рогами.

Зейн выглядел устрашающе. Он ступил на крышу и направился ко мне, низко опустив подбородок. Некоторые люди могли бы подумать, что Стражи в их истинной форме были гротескными, но не я. Я считала его прекрасным в первородном, примитивном смысле, как свернувшаяся кобра за секунды до удара.

В обличье Стража кожа Зейна была наждачно-серой, а эти два рога могли прокалывать сталь и камень, так же как и эти дьявольски острые когти. И я уже, наверное, в сотый раз подумала, как чертовски хорошо, что Стражи были в команде «хороших ребят».

Когда он подошёл ближе, я поняла, что он обнажил клыки. Они были огромными, и я знала Зейна достаточно хорошо, чтобы понять, что он был зол, очень зол. Но даже если бы я не видела его клыков, я бы и так поняла. Я чувствовала его гнев прямо у своего сердца. Это было похоже на то, как пахнут холодные лекарства, и это было ещё одним подтверждением того, что эта связь была улицей с двусторонним движением, питающей чувства друг к другу.

Медленно я убрала в ножны кинжалы, а потом сжала руки. Прошло несколько секунд, и я выпалила первое, что пришло мне в голову:

— А ты знаешь, что я люблю фейерверки?

Ух. Это было неожиданно, даже для меня.

— Отсюда был бы замечательный вид на них, — добавила я. — Жаль, что я не узнала об этом здании до четвёртого июля.

Зейн будто не услышал этого.

— Ты не там, где я оставил тебя.

Я оглядела пустую крышу.

— Да, не там.

— Какую часть фразы «оставайся на месте» ты не поняла?

— Ту, где ты всерьёз подумал, что я послушаю тебя? — предположила я.

Зейн остановился в нескольких шагах от меня.

— Трин…

— Не надо. — Оборвала я его взмахом руки. — Ты оставил меня.

— Я оставил тебя всего на несколько минут, чтобы узнать, что это за демон, прежде чем впутывать тебя. Это моя работа…

— Твоя работа: не оставлять меня на тротуаре, как собаку, которой запрещено войти в ресторан.

— Что?

Ветер трепал его золотистые волосы, достающие ему до плеч, и отбрасывая несколько прядей на рога.

— Как собаку…

— Ты оставил меня там, и я понимаю, что вся эта история с Защитником для тебя в новинку, но ты оставил меня там…

— Видимо, это не самый умный поступок, потому что, когда я поворачиваюсь к тебе спиной на пять минуть, ты оказываешься на крыше в нескольких кварталах от того места, где я тебя оставил, — перебил он. — Как ты вообще оказалась здесь? А ещё лучше, почему ты здесь?

Я скрестила руки на груди.

— Я побежала и прыгнула.

— Неужели? — сухо ответил он, складывая крылья назад.

— На пожарную лестницу, — добавила я. — Никто меня не видел, и я здесь…

— Какого чёрта?

Зейн внезапно оказался рядом со мной и уставился на выжженное пятно цемента. Очень медленно он поднял голову.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не последовала за демоном прямо сюда.

— Мне ненавистно, что ты так мило спрашиваешь, когда мне приходится говорить тебе, что ты не хочешь слышать.

— Тринити, — он повернулся ко мне всем телом. — Ты связалась с демоном?

— Да, точно так же, как ты убежал, — подчеркнула я. — Я заметила его, пока ждала тебя, и так как я подумала, что это, вероятно, серьёзное дело, что два Верховных демона были в том же районе, что и Баэль, я решила, что будет умно с моей стороны посмотреть, что происходит.

Он открыл рот.

— Ты прекрасно знаешь, что я могу о себе позаботиться. Ты сам так сказал. Или это была ложь?

Я оборвала его, прежде чем он успел сказать что-то, что напомнило бы мне о том, что я жажду врезать ему в горло.

— Я боец. Это то, чему меня учили, и ты знаешь, что я могу защитить себя, с тобой или без. Точно так же, как я знаю, что ты можешь защитить себя и без меня. Ты не оставляешь меня в стороне, потому что это не только не круто, но и пустая трата времени. Я там не останусь.

Зейн вздёрнул подбородок, и прошёл долгий односложный момент.

— Ты права.

Я была потрясена.

— Само собой.

— Но ты и ошибаешься.

Я моргнула.

— Прости?

— То, что я сказал ранее, остаётся в силе. Я не сомневаюсь в твоей способности защитить себя. Я видел тебя в действии. Просить тебя остаться, пока я проверяю демона, отнюдь не было моим желанием дать тебе паузу из-за моего мнения, что сама ты не справишься.

— Тогда в чём дело?

— Это из-за того, что случилось с Мишей, — сказал он, и я отпрянула, фактически сделав шаг назад, и опустив руки по бокам. — Вот, — сказал Зейн. — Вот именно это. Твоя реакция. Ты только что пережила нечто ужасное, Трин, и…

— Я в порядке.

— Чушь собачья, — огрызнулся он, и я подавила иррациональное желание захихикать, которое всегда сопровождало его ругань. — Мы оба знаем, что это неправда, и это нормально. Никто в здравом уме не будет ожидать, что с тобой всё будет в порядке.

Но я должна быть в порядке.

Неужели он этого не понимает? То, что случилось с Мишей, было отстойным, но всё, что я чувствовала, было подшито и спрятано, и это должно было остаться таким навсегда и по сей день. Всё должно быть именно так. У меня была работа, которую я должна выполнить.

Зейн вздохнул.

— Думаю, совершенно очевидно, что я не хотел патрулировать сегодня вечером. Я подумал, что нам лучше остаться дома. — Он помолчал. — Но я также понимаю, почему ты хочешь быть здесь, делать что-то, поэтому я смягчился.

Во мне вспыхнуло раздражение.

— Как мой Защитник, ты не имеешь права смягчаться, когда дело доходит до…

— Как твой друг, я всегда вмешиваюсь, когда мне кажется, что это плохая идея, — Зейн стиснул челюсти. — Так поступают друзья, Трин. Они не позволяют тебе делать всё, что ты хочешь, а если и позволяют, то они тебе не друзья.

Я подумала о Джаде. Я знала, что она посчитала бы точно так же. «На это нужно время. Разберись с тем, что произошло, и постарайся всё обдумать как можно лучше».

Но на самом деле всё было совсем не так.

Крылья Зейна дёрнулись, но остались поджатыми.

— Я хотел, чтобы ты обдумала всё случившееся, потому что подумал, что тебе это нужно, чтобы успокоиться, так как ты должна была оборвать жизнь тому, кто тебе был очень дорог.

Я резко втянула в себя обжигающий вдох.

— И если ты считаешь, что это неправильно, так тому и быть. Прости, если заставил тебя думать, что сомневаюсь в тебе, но я не сожалею, что думаю о том, через что тебе пришлось пройти.

Я с трудом сглотнула, желая дерзко ответить ему, но… то, что он сказал, имело смысл. Отвернувшись, я слегка покачала головой.

— Я готова уйти.

Зейн промолчал.

— Я в порядке. Я не отвлекалась и не подвергла себя опасности. Очевидно же.

Я повернулась и тут же обо что-то споткнулась, потому что, конечно, Бог меня ненавидел. Поймав себя на этом, я подняла взгляд на Зейна.

Он в отчаянии всплеснул руками.

— Серьёзно?

Я посмотрела вниз и увидела то, что оказалось кабелем.

— Я его не видела. Вообще.

Пора было сменить тему разговора.

— Ты нашёл демона?

Он пробормотал что-то похожее на проклятие себе под нос.

— Я выследил его, но он завернул за угол на Фёст Стрит и исчез.

Название улицы ни о чем мне не говорило.

Зейн, должно быть, почувствовал это, потому что объяснил:

— Фёст Стрит может привести тебя к нескольким зданиям Сената. Но это не значит, что демон направлялся именно туда. Что здесь произошло?

Я изогнулась в талии и посмотрела вниз на обуглившееся пятно.

— Ну, демон вроде как решил покончить сам с собой.

— Повтори?

Его голова дёрнулась в мою сторону, серые губы сжались в тонкую линию.

— Он напоролся на мой кинжал, — я пожала плечами. — Он был устрашающим и с слишком уж острым язычком, пока я не уложила его на спину. Я хотела заставить его заговорить, понимаешь? Посмотреть, знает ли он что-нибудь о Баэле или Предвестнике.

— Заставить его заговорить?

Я кивнула, решив, что лучше оставить при себе тот факт, что я показала демону, кем являюсь.

— Я научилась быть очень убедительной.

Зейн открыл рот.

И я ринулась рассказывать дальше.

— В любом случае, он ничего не сообщил мне о Баэле, но он знал его… и Мишу.

Зейн придвинулся ближе, а я снова уставилась на пятно.

— Откуда такая уверенность?

Узел связал мой живот.

— Он упомянул Мишу и, должно быть, догадался, кто я, исходя из вопросов, которые я задавала.

Это была не совсем ложь.

— Он знал, что я убила его.

— Трин.

Зейн потянулся ко мне, и я почувствовала прикосновение его тёплых пальцев к своей руке.

Мгновенный прилив необузданных, пульсирующих эмоций пронзил меня, и я шагнула за пределы его досягаемости.

— А ещё он знал о Предвестнике. Сказал примерно то же самое, что и мой отец. «Реки станут кровавыми, и это конец времён».

Я пропустила часть о душе Миши, и о том, что я являлась виновницей всего этого, потому что не могла поверить в первую часть, а вторая не имела смысла.

— На самом деле он не сказал ничего полезного, прежде чем буквально напоролся на мой кинжал. Это было странно, но я думаю…

— Думаешь что?

— Не знаю. Он сказал, что он уже мёртв, потому что я была нефилимом, — я сложила руки. — Как будто самоубийство было единственным выходом.

Зейн, казалось, обдумывал это.

— Как будто он боялся, что Баэль или Предвестник узнают, что он общался с тобой, и это подтолкнуло его на смерть?

Я медленно кивнула.

— В этом нет никакого смысла.

— Но он есть, если демон так боялся того, что мог сделать Предвестник, если бы поверил, что он заговорил.

Его крылья развернулись, создавая собственный порыв ветра.

— Или демон понял, кто ты, и что выхода нет, потому что ты всё равно его убьёшь.

Всё так.

Я бы точно убила его только потому, что его угрозы были очень неубедительны, но я сомневалась, что дело было в этом. Демон боялся Предвестника больше, чем меня, и это не предвещало ничего хорошего.

Совсем.

ГЛАВА 5

Остаток вечера прошёл довольно спокойно. Никаких демонов, только стычки между людьми. Наше патрулирование закончилось перестрелкой в клубе, мимо которого мы проходили, очевидно, из-за выпивки, пролитой на чью-то подружку.

Одно можно было сказать наверняка: людям не нужны демоны, чтобы побуждать их совершать ужасные поступки.

После того, как мы вернулись в квартиру Зейна и разбежались, он — в гостиную, я — в спальню, я долго размышляла над этим. Иногда я удивлялась, почему Бог прилагает такие усилия, чтобы спасти людей и их души, когда люди так быстро забывают о них.

Должен же быть баланс между добром и злом. Вот почему некоторые демоны, как и Бесы, были допущены наверх. Они были испытанием, работающим над каждым человеческим нервом, уничтожая случайные вещи вокруг себя, чтобы понять, сломаются ли они. Одна вспышка гнева не была билетом в ад, но все помыслы и действия людей шли в зачёт, и с момента изобретения социальных сетей я могла лишь представить, каким становился итог. Даже некоторые Верховные демоны имели цель, взаимодействуя с людьми, они пытались соблазнить их и использовать свободную волю во имя греха и насилия. Это становилось проблемой только, когда демоны переступали черту, активно манипулируя людьми или причиняя им вред. Конечно, демонам, которые не были похожи на людей — а их было много — не позволялось приближаться к людям, и именно тогда вмешивались Стражи.

С другой стороны, большинство Стражей сразу убивали демонов, попавшихся им на глаза, даже Бесов, и так было всегда.

Но Бог создал Стражей, чтобы они приглядывали за людьми, рискуя своими жизнями, чтобы помочь сложить шансы в пользу вечной славы вместо вечного проклятия, а люди просто… Они всё ещё стремились уничтожить друг друга и самих себя, как будто это было врождённой потребностью. Некоторые скажут, что это вытекает из саморазрушительной природы Адама, Евы и яблока, что битва разыгрывается каждый день, в каждом человеке, и это было величайшим достижением змия, или проклятием, но, в конце концов, люди сами выбирали свой собственный путь.

В эти дни было очень много потерь. Убийства и нападения, грабежи и хищения, расизм и фанатизм, ненависть и нетерпимость — всё это нарастало, а не улучшалось, как будто приближалась точка кипения. Были ли эти вещи деяниям под влиянием демонов, делающих чертовски хорошую работу, или люди были связаны и полны решимости сделать работу за демонов?

Иногда это заставляло меня задуматься, в чём, чёрт возьми, смысл.

— Боже, — пробормотала я, размахивая руками. — Как же темно.

Раздосадованная своими мыслями, я перевернулась на бок и закрыла глаза. Я скучала по своим ярким звёздам, которые украшали потолок моей спальни. Они светились мягким белым светом в темноте и, смотря на них, я чувствовала… покой. Знаю, это звучит странно.

Я была странной.

Понятия не имею, когда мой мозг отключился, и я уснула, но мне показалось, что прошло всего несколько секунд, как я уже открыла глаза и увидела, что темнота в комнате рассеялась.

Чувствуя себя так, словно совсем не спала, я выбралась из постели и приступила к утренней рутине. Волосы высохли сами, я оделась с той же скоростью, с какой приняла душ, и уже через пятнадцать минут после пробуждения была готова выйти из спальни с очками на носу.

Прежде чем открыть дверь спальни, я замешкалась, готовясь увидеть сонного, взъерошенного Зейна. Я снова оставила дверь незапертой и отказывалась думать почему. Мне потребовалось некоторое время, чтобы глаза привыкли к яркому освещению комнаты. Зейна на кухне не было, а это значит…

Мой взгляд метнулся к дивану, и да, он был там, сидел и…

Мускулы напряглись под золотистой кожей и сокращались по обнажённым плечам. Он поднял руки над головой, потягиваясь. Он выгнул спину, и я не знала, должна ли быть благодарна или разочарована тем, что диван закрывал большую часть моего обзора.

— Я не могу отвести взгляд, хотя нужно, — сказал Арахис, и я подпрыгнула примерно на фут от пола, когда он появился из воздуха рядом со мной. — Из-за него у меня появляется чувство, что мне нужно больше времени проводить в спортзале.

Мои брови взлетели.

Зейн повернулся и посмотрел на меня.

— Привет, — произнёс он хриплым от сна голосом, запустив руку в свои растрёпанные волосы.

— Доброе утро, — пробормотала я, благодарная, что Арахис подмигнул и исчез.

Я подняла руку и прикусила ноготь.

— Хорошо спалось? — спросил он, и я кивнула, хотя явно лгала.

Зейн встал, а я отвернулась и поспешила на кухню, всё ещё надеясь, что моё лицо не выглядит таким красным, как мне казалось. Не хватало мне ещё насмотреться на великолепие груди Зейна.

— Хочешь что-нибудь выпить?

— Спасибо, не хочу, — ответил он. — Вернусь через несколько секунд.

Зейн не был разговорчивым, когда просыпался, это я уже знала. Схватив стакан апельсинового сока, я сделала глоток и поставила его на островок рядом с планами школы. Документы всё ещё были развёрнуты.

Я услышала, как включился душ, и понадеялась, что Арахис не был в ванной и не строил из себя извращенца. Я подошла к дивану и включила телевизор, остановившись на новостном канале, а затем сложила мягкое серое одеяло и накинула его на спинку дивана, прежде чем вернуться к острову на кухне. Я допила свой сок и перешла к банке содовой, когда Зейн, наконец, вышел из спальни. Я снова стала нервозно грызть ноготь большого пальца, и задалась вопросом, почему ему потребовалось вдвое больше времени, чем мне, чтобы принять душ. Его мокрые волосы были зачесаны назад, и он, к счастью, был полностью одет в тёмно-синие нейлоновые брюки и простую белую рубашку. Он был босиком.

У него были красивые ступни.

— Содовая на завтрак? — заметил он и, проходя мимо меня, поймал мою руку и осторожно отвёл её от моего рта.

Я вздохнула.

— Это десерт.

— Мило.

Он направился к холодильнику. Зимний запах, который всегда окутывал Зейна, окутал и меня. У него был какой-то особый шампунь? Вряд ли, потому что уже перепроверила все бутылочки в душе.

Я резко обернулась.

— Мне напомнить тебе о нашем вчерашнем никчёмном разговоре?

— Боже, прошу, нет, — он открыл холодильник. — Хочешь яиц?

— Конечно. Помочь?

Он поднял глаза и поставил на столешницу коробку яиц и упаковку масла.

— Разве не ты чуть не спалила дом Тьерри, пытаясь приготовить запечённую курицу?

Я фыркнула.

— Разве не ты обещал научить меня готовить сыр на гриле?

— Знаешь, а ты права, — он поднял яйцо и указал им на меня. — Но сначала мне нужно накормить себя.

— Приоритеты.

— Я и правда не хочу, чтобы ты жарила яйца. Хотя их и трудно испортить, но у меня есть подозрение, что ты сделаешь именно это, и тогда мне будет стыдно за тебя.

— Неужели? — сухо пробормотала я.

Он ухмыльнулся, и я была уверена, что вид у меня стал немного тупой, пока я наблюдала за ним.

— Как насчёт болтуньи?

— Конечно, шеф-повар Зейн.

Я тихо усмехнулась.

— Знаешь, ты можешь сесть на диван. Так будет удобнее,чем на табуретке.

— Я знаю.

Возможно, так оно и было, но Зейн спал там, и мне почему-то казалось, что это его личное пространство.

Как долго мы будем продолжать так себя вести? Зейн спит на диване, но при этом у нас одна душевая кабинка на двоих? Но куда нам идти? Нам пришлось остаться в городе. Здесь находилась община его клана, в которой было место для нас, но кроме Николая и Деза, его клан не знал, кто я такая, и так должно было остаться. Кроме того, у меня было предчувствие, что Зейн не согласен с этой идеей.

— Я подумал, что после завтрака мы могли бы немного потренироваться, — сказал Зейн, снова привлекая моё внимание к себе. — Я не придумал ничего особенного, чтобы помочь тебе с твоим зрением, но если вы с Мишей тренировались ежедневно, мы тоже должны тренироваться каждый день.

Я посмотрела на себя сверху вниз. Мои леггинсы и рубашка идеально подходили для тренировки.

— Ну, или у тебя есть предложения получше?

Я пригвоздила его сдержанным взглядом.

— Да, у меня были планы с тем демоном, который напоролся на мой кинжал. Он возвращается к жизни, и мы собираемся потусоваться.

Зейн усмехнулся.

— Тогда как насчёт того, чтобы развернуть маты? — пауза. — Если конечно ты справишься с этим?

— Я справлюсь, — передразнила я, спрыгивая с табурета, — если ты справишься с эпическим пинком под зад, который получишь.

Он рассмеялся так громко, что я обернулась и посмотрела на него.

— Ты ещё пожалеешь, что так смеялся, — пробормотала я и пошла к матам.

Пока Зейн готовил, я подняла удивительно тяжёлые маты и с громким стуком бросила их на пол. Развернув их и сдвинув вместе, я вытерла пот со лба и присоединилась к Зейну за столом. Как только мы покончили с маслянистыми яйцами, я почувствовала себя намного более энергичной, как будто действительно немного отдохнула этой ночью.

Мы убрались, и я последовала за Зейном к матам, разминая руки.

— Обычно я сначала разминаюсь.

Как только Зейн ступил на мат, он стянул с запястья резинку для волос, собрал волосы в наполовину законченный конский хвост, который смотрелся на нём в тысячу раз лучше, чем на мне.

— Было бы неплохо немного побегать.

Я нахмурилась, схватилась за согнутый локоть и прижала его к груди, пока не почувствовала растяжение в плече.

— Я не люблю бегать.

Зейн повернулся ко мне.

— Какая неожиданность.

— Ха. Ха.

— Я решил, что мы начнём с ряда техник блокировки и бросков.

Стоя на мате, скрестив руки и расставив ноги, он так сильно напоминал мне Мишу, что мне пришлось отвести взгляд.

— Затем перейдём к обороне…

— Серьёзно, основы? — подражая Зейну, я скрестила руки на груди. — Которые я заучила сразу же, как только начала тренироваться?

Он кивнул.

— Всегда нужно совершенствоваться, независимо от того, сколько у тебя тренировок.

— Да. И ты продолжаешь практиковать базовые техники блокировки? — я вскинула брови.

Зейн промолчал.

— Я приму это за «нет». С чего ты взял, что мне это нужно? — спросила я.

Он склонил голову набок.

— Потому что у меня гораздо больше опыта работы в реальных условиях, чем у тебя.

— Это правда, — я расцепила руки.

Зейн выпрямился, на его лице отразилось замешательство, как будто он ожидал продолжения спора.

Я улыбнулась.

И тогда я сделала свой ход. Рванув вперёд, я скользнула вниз, как будто возвращалась на базу, положила ладони на мат, развернулась и ударила его по ноге. Я сбила его с ног, и он рухнул, как бревно, с кряхтением приземлившись на бок, а затем перекатился на спину. Оттолкнувшись, я подскочила и опустила колени по обе стороны от его бёдер, как раз когда он начал садиться. Я положила руки ему на плечи, оседлав его живот и удерживая его, используя свою силу — и позаимствованную у него силу. Я чувствовала, как напряглись мои мышцы, но он не двигался.

Мне потребовалась секунда, чтобы впитать в себя его удивлённый взгляд и моё чувство чистого, неподдельного удовольствия от того, что я победила его.

— Не думаю, что мне нужно практиковаться в технике защиты.

Зейн слегка прикрыл глаза.

— Туше.

— И это всё, что ты можешь сказать? — спросила я, чувствуя, как вздымается его грудь.

Один уголок его губ приподнялся.

— А что вы с Мишей делали во время тренировок?

— Мы боролись.

Его брови поползли вверх.

— И это всё?

Я, молча, кивнула.

— Мы сражались и не сдерживались.

Я положила руки ему на грудь, не обращая внимания на какой теплой она ощущалась под тонкой рубашкой.

— Ну, может быть, Миша и сдерживался немного, но мы боролись друг с другом, а потом я тренировалась с кинжалами.

— Здесь будет трудно практиковаться с кинжалом, — подметил он, и я кивнула. — Но думаю, мы могли бы делать это в общине. Там большая территория и много деревьев, которые нужно заколоть.

— Не уверена, что мне нравится колоть деревья, но всё же подойдёт.

— А как же твои глаза? Солнечный свет не будет проблемой?

Я пожала плечами.

— Солнечный свет может быть проблемой. Проблемой может стать и пасмурный день, но это не значит, что у меня всегда будет идеальное окружающее освещение во время боя, так что, вероятно, разумнее делать это в неудобных условиях.

— Умно, — Зейн выглядел довольно уютно подо мной, как будто взял перерыв.

— Ты сможешь драться со мной? Не поддаваясь? — спросила я. — Потому что мне не нужны твои лёгкие удары руками и ногами.

— Почему ты думаешь, что я не смогу?

— Ну, может быть, потому что ты хотел начать с основ? И ты хороший парень. В прошлый раз, когда мы дрались, ты не дрался в полную силу. Не так, как мог бы.

— Почему ты всегда видишь лучшее во мне?

Я сжала губы.

— Ладно. Мне нужно знать, сможешь ли ты сделать это вместо того, чтобы просто лежать, как ты делаешь сейчас, потому что, как я уже сказала, ты хороший парень.

Его полуулыбка стала шире.

— Может быть, я просто лежу здесь, потому что получаю удовольствие.

Я моргнула.

— Что…

Зейн опустил руки на мои бёдра, и толчок разряда лишил меня равновесия. Мгновение спустя я уже лежала на спине, а Зейн навис надо мной, его колени упирались в маты по обе стороны от моих бёдер. Я попыталась сесть, но он схватил меня за запястья и прижал их к мату.

Моё сердце подпрыгнуло, и пульс подскочил, когда он наклонился, но остановился, когда его рот был уже в нескольких дюймах от моего. Тяжесть его рук на моих запястьях и тепло его тела заставили моё воображение радостно разыграться.

— Мне не нравится мысль причинять тебе боль, а это случится, когда мы будем тренироваться. Это неизбежно.

Прядь волос выбилась из его конского хвоста и упала на щёку. У меня пальцы буквально зачесались от желания заправить её обратно. К счастью, я не могла пошевелить руками.

— Но я также знаю, что поблажки не помогут тебе. Это не поможет и мне. Я знаю, что мне нужно делать как твоему Защитнику.

Как твоему Защитнику.

По какой-то причине эти слова крутились в моей голове снова и снова, пока он не сказал:

— Я сказал правду. Я лежал, потому что наслаждался, а не потому, что я хороший парень.

Мои губы приоткрылись, когда пьянящая волна возбуждения захлестнула меня, ударив по ящику картотеки с надписью «Зейн». Я не знала, как ответить, да и должна ли была, потому что, наверное, будет к лучшему, если я оставлю эту реплику без ответа.

Зейн отпустил мои запястья и встал на ноги. Он протянул мне руку.

— Готова?

Ну, что ж…

Прерывисто выдохнув, я села и вложила руку в его ладонь. Он сомкнул ладонь вокруг моей руки, хватка была тёплой и твёрдой, и он поднял меня на ноги с минимальными усилиями с моей стороны.

— Готова.

Я дала себе хорошую мысленную пощёчину.

Мы встали в боевую стойку в центре матов, и я подумала, что должна начать первой, но ошиблась. Зейн первым атаковал меня. Я оправилась от первого удара и нырнула под его руку. Я была быстрой и лёгкой, но и Зейн тоже. Я решила отыграться на нём, но он сделал ложный выпад в одном направлении, только чтобы развернуться и выбросить ногу. Я заблокировала удар, и в этот момент я знала, что Зейн не сдерживается, потому что удар эхом прокатился вверх по моей руке, вынуждая меня сделать шаг назад.

И это вызвало улыбку на моём лице.

Немного извращённо, но по фиг.

Я развернулась, желая избежать резкого толчка, который наверняка причинил бы боль, и нанесла ему довольно жестокий боковой удар в спину.

Зейн хмыкнул, но остался стоять на ногах, стоя лицом ко мне.

— Ай.

— Мне жаль. А хотя нет, не жаль.

Я рванула к нему, теряя расстояние, которое удерживало его в поле моего зрения, и Зейн, должно быть, понял это, потому что метнулся вправо. У меня перехватило дыхание, а потом оно вырвалось из груди. Я не могла двигаться достаточно быстро. Он схватил меня за плечо, разворачивая к себе. Я отшатнулась, разрываясь между раздражением и уважением. Он сделал то, что должен был сделать. Нашел моё слабое место и воспользовался им.

Мы продолжали тренироваться, удар за ударом. Большинство я отражала. Некоторые из них я пропускала, потому что мы сражались слишком близко, а он был слишком быстр, чтобы я смогла извлечь пользу из близкого расстояния. Пот выступил у меня на лбу, а сердце бешено колотилось от напряжения.

— Я пять раз сбила тебя с ног, — сказала я ему, проводя рукой по лбу, когда мы разошлись.

— А я шесть раз уложил тебя на маты, — ответил он. — Не то чтобы я считал.

— Ну да.

Я бросилась на него, низко пригибаясь и хватая его за ноги. Я уже узнала, что они были его слабостью.

Зейн увидел мой выпад и снова замахнулся кулаком, но на этот раз я оказалась достаточно быстра, увернулась в сторону и увидела удар. Я поймала его кулак и вывернула.

Зейн цыкнул и слишком легко разорвал захват, но я была готова. Я развернулась на пятках и скользнула ему за спину. Перенеся вес на одну ногу, я взмахнула руками низкой дугой, набирая инерцию, спрыгнула с левой ноги и закружилась в воздухе с правой ногой, вытянутой ниже, чем обычно, нанося удар бабочки в коленные чашечки Зейна.

Он упал на спину, а я приземлилась и, поднявшись, встала над ним.

— Теперь мы квиты, — я улыбнулась, несмотря на боль в руках и ногах.

Зейн приподнялся на руках.

— Тебе это нравится, — сказал он, отбрасывая с лица прядь волос.

— Да, — прощебетала я.

— Это немного чересчур.

Смеясь, я направилась к нему, но остановилась, увидев, что он опустил руки и смотрит на меня с довольно странным выражением лица.

— Что?

Он прикусил губу.

— Твой смех.

— А что такое?

Улыбка появилась и исчезла. Он покачал головой.

— Ничего.

— Нет. Это важно. Это было странно? Я хихикала? Арахис говорит, что я хихикаю. Как ведьма.

— Нет, — половина улыбки вернулась. — Это было не хихиканье. Это было приятно. Вообще-то, это был отличный смех. А ты просто… Я не часто слышал, чтобы ты так смеялась.

Я переминалась с ноги на ногу.

— Не слышал?

— Нет, — он снова откинул волосы с лица. — Думаю, что в последний раз я слышал твой смех, когда ты прыгала по крышам и чуть не довела меня до сердечного приступа.

Я улыбнулась. Я напугала его до смерти, и он набросился на меня, злой и… Ну, злость была не единственной вещью, которую он испытал в ту ночь. Моя улыбка померкла. Это было в ту ночь, когда импы напали на него, и я вытащила коготь из его груди…

Я отвела взгляд, выдохнула и нажала на мнимые тормоза, желая остановить несущийся поток мыслей.

— Может быть, я снова спрыгну с крыши, и ты услышишь мой смех.

— Как бы мне ни нравился этот звук, этого вполне можно избежать.

— Я так не думаю.

Я проковыляла туда, где оставила свою «Колу», и сделала глоток, жалея, что она уже не такая свежая.

— Думаю, мне нужно ещё раз принять душ.

— Мне тоже, — Зейн сошёл с матов.

Моя кожа вспыхнула, когда я подумала о том, что в квартире был только один душ. Мы оба были потными, а сохранение воды было полезно для окружающей среды.

Он остановился у дивана и прислонился бедром к спинке.

— Знаешь, что я думаю?

Надеюсь, то, о чём я думаю. А может и не стоит надеяться.

— Ты слишком мало себе доверяешь.

Я открыла рот.

— Да, я знаю, что это возмутительная новость, так как ты себя постоянно всячески нахваливаешь, — он ухмыльнулся, когда я захлопнула рот. — Но я намеренно влезал в твои слепые зоны, и ты хорошо с этим справлялась.

Стараясь не слишком радоваться, я надела очки и села на барный стул. Лицо Зейна немного прояснилось.

— Но не идеально, а мне нужно быть идеальной.

— Никто не может быть идеальным, — поправил он. — Но ты могла бы стать лучше, и я думаю… — Зейн замолчал, и вдруг его телефон запищал.

Он поднял телефон, а затем его брови нахмурились, и челюсть стала такой твёрдой, что я подумала, что он сломал коренной зуб.

— Проклятие.

Я напряглась.

— Что?

— Это Рот, — выдавил он. — Он здесь, и он привёл друзей.

ГЛАВА 6

Рот.

Также известный как Астарот, который оказался настоящим Коронованным Принцем Ада.

— Он знает, где ты живёшь? — спросила я.

— Очевидно, — проворчал Зейн. — Вот и конец району.

Я подавила смешок, а Зейн пересек комнату и положил телефон на остров. Меня не особо волновало, что Рот знал, где Зейн жил, или что он был здесь. Да, Рот был демоном — очень могущественным Верховным демоном — но он не был врагом.

По крайней мере, не нашим.

У Зейна и Рота были странные отношения.

Многое из этого было связано с тем фактом, что Стражи и Демоны, будучи отдалённо дружелюбными по отношению друг к другу, являлись чем-то неслыханным, потому что, ну, мда. Один представитель Небес. Другой представитель Ада. Стражи охотились на демонов. Демоны охотились на Стражей. Это было циклом жизни, и это было вполне понятно, так как они являлись прирождёнными врагами.

Только это было не так.

Зейн был первым Стражем, которого я встретила, и который не видел в демонах исключительное воплощение зла. Как и все Стражи, я была воспитана в вере, что не могло быть никаких сомнений, когда дело доходило до порочности демонов, но из-за Зейна, я узнала, что демоны были… сложными созданиями, и некоторые оказались способными проявлять свободную волю, как люди или Стражи.

Не все демоны были иррационально злыми. Хотя я не была уверена, что рациональное зло хоть чем-то было лучше, но я поняла, что добро и зло не являлись чем-то простым и ясным. Никто, ни демоны, ни даже Стражи, не рождается одноликим и не остается приверженцем одного в своих выборах и поступках. Демоны были способны на великое благо, а Стражи могут совершить великое зло.

Посмотрите на… посмотрите на Мишу. Стражи рождаются с чистыми душами — и если бы существовал список хорошего и священного в мире, они бы расположились чертовски близко к вершине этого списка, — но Миша совершил ужасные вещи. Он был злом. И этого нельзя было отрицать.

У Зейна и Рота были странные дружеские отношения, но не только из-за того, кем они являлись. Вопрос в том, что объединяло их.

Лейла.

Так или иначе, я предположила, что Зейн и Рот были своего рода псевдодрузьями.

Рот помог Зейну и мне встретиться с ковеном ведьм, которые были ответственны за наложение чар на людей, хотя он и не обязан был этого делать. Ещё одна его странная, не присущая демону выходка заключалась в том, что, когда мы попали в засаду Верховных демонов и чуть не погибли в доме сенатора Фишера, после того, как Рот доставил Лейлу в безопасное место, он вернулся, чтобы помочь Зейну. Возможно, он сделал это из-за непростой истории Лейлы с Зейном, но он вернулся, и это что-то да значило.

— Подожди, — сказала я. — Ты сказал, что он привёл друзей?

Он кивнул.

— Да.

Каждый мускул в моём теле напрягся, когда Зейн подошёл к электронной консоли управления у двери и нажал кнопку, как раз когда из домофона раздалось жужжание.

— Поднимайся, — сказал он в динамик, его голос был полон раздражения.

Когда Рот сказал о друзьях, он имел в виду Лейлу? Неужели он действительно приведёт её сюда, зная всё то, что произошло между ней и Зейном? Мне рассказал демон о прискорбной истории Зейна и Лейлы. О которой я вообще не знала, пока Рот не скинул на меня эту новость.

Хотя, если он привёл её с собой, у меня не возникнет проблем с её присутствием здесь. Лейла была очень мила со мной — ну не скажешь, конечно, что она встретила меня с распростёртыми объятиями при нашей первой встречи. Я всё ещё полагала, что вполне возможно она захочет съесть меня, но она оказалась в порядке, и явно была очень сильно влюблена в Рота.

Возможно, Рот привёл Каймана, демона-брокера, который обменивал души и другие ценные вещи, от которых люди были готовы отказаться. Он даже заключал сделки с другими демонами, так что он был игроком равных возможностей прямо там. Я надеялась, что это Кайман, потому что знала, что сейчас была потная, неряшливая, и мои волосы растрёпаны…

Я почувствовала внезапное горячее давление на затылке, и через мгновение дверь скользнула в сторону. Первым, кого я увидела, был принц демонов.

Рот был смертью и грехом, завёрнутыми в одну великолепную упаковку. Тёмные колючие волосы. Высокие, угловатые скулы. Сочный рот. Одно его лицо могло бы красоваться на тысячах обложек журналов и, возможно, развязать несколько войн.

— Ты выглядишь таким взволнованным при виде меня, — произнёс Рот лёгким тоном, и его губы изогнулись в полуулыбке, когда он посмотрел на Зейна.

Демон был немного выше Стража, но не так широк в плечах.

— Меня просто распирает от возбуждения. Я едва сдерживаюсь, — Зейн остался стоять у двери, а его голос был сухим, как кусок подгоревшего тоста. — Не думал и не гадал, что ты знаешь, где я живу.

— Я всегда знал, — ответил демон.

— Ну, это… великолепно.

— А я не знала, — знакомый голос раздался из-за спины Рота. — Он никогда не говорил мне, что знает, где ты живёшь.

Мой взгляд остановился на лифтовом отсеке. Рот был не один, и он определённо привёл не Каймана.

Лейла. И боже, глядя на неё, становилось понятно, почему Зейн так сильно был влюблён в неё. И почему в неё влюбился даже такой демон, как Рот. Она была парадоксом. С белокурыми волосами, большими глазами и с идеально очерченным ртом, она обладала поразительной смесью кукольной невинности и первобытного обольщения, запечатлённых в каждой черте её лица. Она была воплощением добра и зла, дочерью Стража и одной из самых могущественных демониц в мире, которая, к счастью, была погребена в Аду.

Я знала, что она представляла собой нечто большее, чем просто приятную картинку. Должно же быть что-то, за что Зейн любил её. Он был значительно менее поверхностен, чем я.

— Я немного удивлён, что он сохранил эту тайну, — сказал Зейн, явно удивлённый и, возможно, даже немного счастливый. — Как понимаю, кое-кто увязался за вами.

— Никак не мог от неё избавиться.

Рот повернулся ко мне как раз в тот момент, когда кто-то выскочил из лифта и чуть не набросился на Зейна.

Он легко поймал высокую худую девушку в тёмных джинсах и фиолетово-синей майке. Она обхватила руками его плечи, а он обнял её за талию.

Кто это такая, во имя святой горячей воды?

Мои внутренности ощущались странными, промерзшими до костей, пока я наблюдала, как Зейн опускает голову и говорит что-то девушке, вызвав у неё приглушенный смех. Что же он сказал? А ещё лучше, почему он всё ещё держал её так, словно они были давно потерянными лучшими друзьями, которых не волновало, что один из них был очень потным?

— Привет.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что Рот обращается ко мне. Я взглянула на демона, а затем снова уставилась на Зейна и девушку.

— Привет.

Рот подкрался к тому месту, где я сидела.

— Лейла беспокоилась о Зейне и хотела…

— … лично убедиться, что с ним действительно всё в порядке, — вмешалась Лейла. — Рот будет твердить мне, что с Зейном всё в порядке, даже если это не так, просто чтобы я не расстраивалась.

— Верно, — согласился Рот, и в его голосе не было ни капли стыда.

— Это одна из причин, почему мы здесь, — подытожила Лейла.

Её голос был тихим и наполненным таким облегчением, что мне пришлось отвернуться от Зейна и девушки, которые всё ещё были, как два осьминога. Лейла смотрела на меня, её голубые глаза были почти того же оттенка, что и у Зейна, и это было странно.

— Он, правда, в порядке, да? Выглядит он нормально.

Моргая, словно, выходя из транса, я кивнула.

— Он… он идеален.

Лейла слегка наклонила голову, нахмурив свои светло-каштановые брови.

И я поняла, что только что ляпнула.

— Я имею в виду, что он в полном порядке. В полном здравии и всё такое. Всё отлично.

Рот усмехнулся, а Лейла медленно кивнула.

Наконец-то, примерно через двадцать лет, счастливое воссоединение у двери оторвалось друг от друга. Я знала, что Зейн улыбается, хотя и не могла ясно видеть его лицо.

Я знала это, потому что чувствовала его улыбку сквозь тепло в груди. Счастье. Мне казалось, что я греюсь на солнышке, но я сомневалась, что испытывала счастье в эту самую минуту.

Зейн был искренне рад видеть эту девушку, даже больше, чем Лейлу.

— Это Стейси, — просветила меня Лейла. — Она наш друг, и она знает Зейна уже… Господи, уже много лет.

Стейси.

Я знала это имя.

Это была Стейси — та, девушка, о которой мне рассказывал Рот в ту же ночь, когда он сбросил бомбу про Лейлу и Зейна. Я не знала о ней всего, но знала достаточно, чтобы понять, что она была рядом с Зейном после того, как он потерял отца и Лейлу, и он был рядом с ней после того, как она тоже пережила потерю.

Они были друзьями… и не только. Именно такое впечатление у меня сложилось, после рассказов Рота, да и самого Зейна. Судя по такому тёплому приветствию, их до сих пор связывало гораздо большее.

Неприятное чувство пронзило меня, и я отчаянно попыталась избавиться от него, нацепив улыбку, которая, как я надеялась, не выглядела такой же невменяемой, как это казалось мне. Мой желудок крутило. Может быть, яйца были испорченные, и я заволновалась, что меня вот-вот вырвет.

Зейн резко повернул голову в мою сторону, и я напряглась, понимая, что он улавливает мои эмоции через связь.

Проклятье.

Я начала думать о… ламах и альпаках, как они были похожи, как помесь пушистых овец и пони. Альпаки были как кошки, а ламы — как собаки, что было…

— Когда я услышала, что ты ранен, я просто обязана была приехать повидаться с тобой.

Стейси отступила, но затем ударила его по руке самым слабым ударом кулака, который я когда-либо видела. Я перестала думать о ламах и альпаках.

— Тем более что я уже целую вечность ничего о тебе не слышала. Считай всю жизнь.

— Прости за это, — он повернулся к ней. — В последнее время я был безумно занят.

Стейси склонила голову набок.

— Никто в этом мире так не занят, что у него нет и пяти секунд, чтобы отправить сообщение со словами «Привет, я всё ещё жив».

Может, у неё и слабый удар, но она была права, и это навело меня на мысль о Джаде. Какое оправдание я дам ей за то, что не перезваниваю?

— Ты права, — Зейн подвёл Стейси к остальным. — Это неубедительное оправдание. Такого больше не повториться.

— Тебе же будет лучше.

Стейси подошла к концу острова, и теперь она была достаточно близко, чтобы я могла разглядеть черты её лица. Каштановые волосы до подбородка обрамляли хорошенькое личико, а потом она уставилась на меня, и похоже я точно также таращилась на неё. Не с откровенной враждебностью, но определённо со здоровой долей подозрительности.

— Итак, это она.

Я дёрнулась, и мой язык отлип от неба.

— Всё зависит от того, кем ты её считаешь.

— Да, это Тринити, — вмешалась Лейла. — Это та девушка, о которой мы тебе рассказывали. Она жила в одной из самых больших общин Стражей в Западной Вирджинии и приехала сюда, чтобы найти своего друга.

Я перевела взгляд на Рота, гадая, что ещё они сказали Стейси. Типа кем я была. Если так, то у нас будут большие проблемы. Возможно, мне придётся заставить Стейси замолчать. Я начала улыбаться.

Рот подмигнул мне янтарным взглядом.

Моя улыбка сменилась хмурым выражением лица. Я перевела взгляд на Стейси.

— Да, это я.

— Соболезную о твоём друге, — сказала Стейси через несколько секунд, и в её голосе прозвучала искренность. — Это действительно отстой.

Чувствуя себя неловко из-за того, что я только что замышляла её смерть и улыбалась от этого, я пробормотала:

— Спасибо.

— Мне сказали, что ты обучена драться, как этот здоровяк, — она ткнула локтем Зейна. — Это довольно круто. Я и не знала, что Стражи обучают людей.

— Или воспитывают их, — добавил Рот. — Как домашних животных.

Я прищурила глаза и взглянула на демона.

— Меня растили не как домашнее животное, осёл.

Он усмехнулся.

— И Стражи обычно не обучают людей.

Мой взгляд метнулся к Зейну. Он опустил подбородок и, было похоже, что тоже борется со смехом. Помимо того, что Рот сравнил меня с домашним животным, это была хорошая новость. Рот и Лейла делили далеко не всё. Я сделала неглубокий вдох.

— Я… счастливая случайность.

— Счастливая случайность, — повторил Рот себе под нос, глядя на меня. — Так и есть.

Я была, вероятно, в пятнадцати секундах от того, чтобы показать ему, чему именно я была обучена.

— В последнее время происходит очень много случайностей.

Улыбка Рота стала ещё шире.

— Итак, когда ты возвращаешься домой? — спросила Стейси.

Это был скорее не вопрос, а утверждение. Мол, приятно познакомиться, но тебе пора уходить.

Грубовато с её стороны.

— Она не возвращается домой, — ответил Зейн, прислонившись к острову. — Она останется со мной на ближайшее будущее.

В комнате стало так тихо, что можно было услышать чиханье сверчка. Если сверчки вообще чихали. Я понятия не имела, были ли у них носовые пазухи или проблемы с ними.

— О, — ответила Стейси.

Её лицо не исказилось от разочарования или гнева. Она не выказывала никаких эмоций, а обычно я хорошо читала эмоции людей.

Я начала было отворачиваться от неё, но что-то странное привлекло моё внимание. Там была… тень за Стейси, в форме… человека? Такого же роста, как она, может быть, чуть выше и чуть шире. Я сощурила глаза и снова сфокусировалась на ней и… ничего не увидела. Вообще никакой тени.

Стейси начала хмуриться…

…потому что я пялилась на неё.

Тепло поползло по моим щекам, и я занялась проверкой своей пустой банки из-под содовой, сбросив со счетов странную тень. Иногда мои глаза подводили меня — заставляли меня думать, что я вижу вещи, которых на самом деле нет.

— Ну, раз уж мы с этим разобрались, вы действительно пришли, чтобы убедиться, что я жив? — Зейн нарушил неловкое молчание. — Не то чтобы я не рад видеть вас всех…

— Ты должен быть в восторге от встречи с нами, — перебил Рот.

— Мы знаем, что ты не в восторге от встречи с ним, — губы Стейси растянулись в улыбке.

— Но тебе лучше быть чертовски счастливым от встречи со мной, — сказал Рот.

— Конечно, я рад тебя видеть, — сказал он с улыбкой. — Но, как вы видите, я в порядке. Вам не нужно было волноваться.

— Мне просто нужно было это увидеть. Нам нужно было это увидеть.

Лейла стояла рядом с Ротом, обняв его одной рукой и прижавшись к нему. Рот был одет во всё чёрное, а Лейла с её белокурыми волосами была наряжена в милое бледно-розово-голубое макси-платье, они представляли собой контраст светлого и тёмного.

— Надеюсь, ты не злишься, что мы пришли.

Затаив дыхание, я ждала ответа Зейна, потому что, клянусь Богом, я мало что уловила в этой связи, за исключением той мгновенной вспышки счастья, когда он обнимал Стейси. Я не знала, означает ли это, что он не чувствует ничего достаточно сильного, чтобы я могла это почувствовать, или он лучше меня контролирует свои эмоции. Вероятно, последнее, но я знала, что когда Зейн и Лейла разговаривали, пока мы с Ротом встречались с ведьмами, он не показался таким уж довольным разговором. Во всяком случае, в ту ночь он был угрюм и… растерян.

Зейн посмотрел на Лейлу, и я подумала, что, возможно, это был первый раз, когда он открыто посмотрел прямо на неё с тех пор, как они приехали.

— Нет, я совсем не злюсь, — сказал он, и я ему поверила. — Просто удивлён. Вот и всё.

Лейла не смогла скрыть своего удивления, и мне стало интересно, ожидала ли она, что Зейн скажет обратное. Крошечная, приличная часть меня действительно почувствовала себя плохо из-за неё, когда у неё начала появляться маленькая, нерешительная улыбка.

— Хорошо, — прошептала она, быстро заморгав.

Рот опустил голову и прижался губами к её виску. Мой взгляд метнулся к Зейну. Никакой реакции не последовало. Никакой вспышки ревности или зависти ни в наших узах, ни на его лице.

Зейн лишь слегка улыбнулся и спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — она прочистила горло и похлопала себя по животу. — Просто немного побаливает. Думаю, этот чёртов Ползун пытался выпотрошить меня.

Низкое рычание, исходившее от Рота, было поразительно похоже на тот звук, который издал Зейн.

— Думаю, я рада, что никогда не видела Ползуна, — задумчиво произнесла Стейси, поджав губы. — Одно это названием не сулит ни ласку, ни доброту.

— В старых школьных раздевалках они вылупливались целой ордой, — Лейла произнесла это так, как будто это были сущие пустяки. — Давно это было, и мы с Ротом убили их всех, но, чёрт возьми, эти твари подлые.

У меня было полно вопросов о том, почему целая орда Ползунов высиживались в раздевалках человеческой школы.

— Мне не обязательно знать это, — Стейси вздрогнула. — Совсем.

— Эй, тебе осталось отучиться пару недель в летней школе, а потом ты получишь диплом, — Лейла улыбнулась своей подруге. — И тогда уже тебе не придётся беспокоиться о нашей маленькой версии врат ада из Баффи.

— Думаю, в нашей школе больше демонической активности, чем у Баффи за все сезоны было, — прокомментировала Стейси.

Мне оставалось только гадать, сколько демонов она видела, помимо Рота и Каймана. Об этом знали только люди, которых случайно ввели в мир созданий, натолкнувшись на них в ночи и каким-то образом выжив, и те, кому доверили хранить правду в тайне.

Стейси, вероятно, думала, что я одна из тех, для кого сделали исключение.

— Летняя школа?

Я понятия не имела, нормально ли это для человеческого мира, и даже не была уверена, что знаю, что это такое.

— Вышло так, что я пропустила много занятий в начале учебного года, — Стейси заправила короткую прядь волос за ухо и положила другую руку на живот. — Слишком много материала, чтобы наверстать упущенное, поэтому я застряла в школе на следующие две недели.

— Но они позволили ей сходить со своим классом на выпускной, — сказала мне Лейла. — Эти занятия больше похожи на формальность.

— Формальность? — Стейси тихо засмеялась. — Хотелось бы. Это похоже на какое-то космическое наказание. Ты знаешь, как пахнет школа летом?

— Я этого не знаю, — ответил Рот. — И умираю от желания послушать твою версию.

Стейси пригвоздила его взглядом.

— Пахнет безнадёжностью, несправедливостью и парой старых мокрых кроссовок, которые носили по всем закоулкам города без носков.

Фу.

— Знаете, я раньше думал, что многое потерял, не ходя в школу, но я ошибался. — Зейн на миг прикрыл глаза. — Очень ошибся.

— Я немного скучаю по этому запаху, — пробормотала Лейла, и все посмотрели на неё с подозрением.

Она пожала плечами.

— Ну, никто другой не узнает этот запах и не полюбит его так, как ты, — Стейси улыбнулась.

— Ох, верно. Осенью в школе будет ремонт или что-то такое. Самое время. Почти уверена, что и шкафчики, и система кондиционирования там уже старинные.

— Как и еда, — вставил Рот.

Во мне промелькнуло замешательство.

— Откуда ты знаешь, какой там была еда?

Улыбка Рота была как дым.

— Я получал государственное образование некоторое время.

Я чуть не рассмеялась над абсурдностью того, что Кронпринц Ада посещает государственную школу.

— В любом случае… — Лейла повернулась ко мне. — Несколько ночей назад ты спасла мою задницу. Дважды.

Я напряглась.

— Не совсем так. Я хочу сказать, я просто делала то… что должна была.

Взгляд её бледных глаз задержался на мне.

— Ты же знаешь, что это не пустяки. Это имело большое значение, и всё могло обернуться намного хуже.

Это так. Я намеренно порезалась, чтобы привлечь демонов, которые окружили Рота и Лейлу. В тот момент, когда они учуяли мою кровь, вся их масса бросилась на меня, словно я была «шведским столом» для всех, тем самым я дала Роту шанс вытащить оттуда Лейлу.

— Прими мою благодарность, — закончила Лейла.

Я начала было спорить, но поняла, что в этом нет никакого смысла, поэтому просто кивнула.

— Эта тот самый план здания, который мы нашли в доме сенатора? — Лейла сменила тему разговора, выскользнув из рук Рота и подойдя к острову, желая взглянуть поближе.

— Да, — ответил Зейн.

Пока он им рассказывал всё, что мы знали, а это было не так уж и много, я откинулась на спинку стула и слушала. Ну, я притворялась, что слушаю, а сама украдкой поглядывала на Зейна… и Стейси.

В конце концов, они оказались бок о бок, и Зейн начал показывать всем найденные им статьи о сенаторе Фишере. Она задавала много вопросов, как будто обсуждение влиятельных сенаторов, которые были связаны с демонами, было разговором, который она вела раз в неделю. И это было ещё не всё, что она сделала.

Стейси нравились прикосновения.

И даже очень.

Это выглядело игриво. Дразнящий удар или шлепок по руке, как будто она делала это довольно часто. Удары время от времени прерывались ударом бедра, и Зейн отвечал быстрой усмешкой или покачиванием головой. Даже если бы я не знала, что они были близки раньше, и даже с моим опытом отношений, который был в значительной степени ограничен «дешевыми местами для зрителей», я всё равно поняла бы это. Между ними было что-то уютное, непринуждённое, что говорило о том, что они очень хорошо знают друг друга.

Горечь обожгла горло, и это очень походило на зависть, поэтому я открыла ящик под названием «ЗЕЙН» и запихнула это чувство внутрь, а затем захлопнула его.

Он остался приоткрытым, слегка.

Упершись локтем в остров и подперев рукой подбородок, я наблюдала, как все четверо сгрудились вокруг планировки здания. Теперь я знала, что чувствовал Арахис в комнате, полной людей, где никто не обращал на него ни малейшего внимания. Устроил ли он себе вечеринку жалости, как я? Возможно.

Я отвела от них взгляд и уставилась на серый цементный пол. Зейн рассказывал им о демонах прошлой ночи, но не вдавался в подробности, может, чтобы у Стейси не возникло вопросов.

Мои очки сползли на нос, и я прищурилась. В цементе виднелась небольшая трещина, и я подумала, не нарочно ли она сделана. Слишком большое совершенство в наши дни считалось дурным тоном, недостатком. Насколько это было иронично?

С какой стати я думаю о трещинах в полу? Обычно в моей голове одна непрерывная бессмысленная мысль сменяла другую, но это было смешно. Тем не менее, это было лучше, чем…

— Эй, — голос Зейна сопровождался тяжестью его руки на моём плече.

Я так резко вскинула голову, что мои очки подлетели. Рефлексы Зейна сыграли на руку. Он поймал их ещё до того, как они покинули моё лицо, и выпрямил их.

— Ты в порядке? — спросил он, понизив голос.

— Да. Вполне, — я улыбнулась, когда поняла, что у нас есть зрители. — Просто задумалась. Я что-то пропустила?

Он пристально посмотрел на меня, и между его бровями появилась лёгкая морщинка.

— Они собираются уходить.

Как долго я пялилась на трещину? Господи.

— Но сначала, ты проведёшь мне экскурсию по своей квартире, — сказала Лейла.

Зейн пожал плечами.

— Ну, здесь нет ничего особенного, всё у тебя на глазах.

Лейла повернулась к закрытым дверям.

— Должно быть что-то ещё, — а потом пошла к ним. — Покажи мне.

Выбора Зейну не оставили. Он догнал Лейлу как раз в тот момент, когда она открыла дверь в бельевой шкаф. Рот был всего в нескольких шагах позади них, и это означало…

Я посмотрела направо и увидела, что Стейси натянуто улыбается мне.

— Привет, — сказала я, потому что не знала, что ещё сказать. — Ты не присоединишься к ним?

Она покачала головой.

— Нет. Я уже была здесь раньше.

Сохранять невозмутимое выражение лица было достойно Оскара.

— И ты ничего не сказала Лейле?

— Нет. Зейн не хотел, чтобы она знала, и да, я считала, что это нелепо, но я давно научилась не вставать между ними и их функциональной дисфункцией. — Повернувшись ко мне всем телом, она прислонилась бедром к островку. — Ты знаешь, что я знаю.

— Знаешь что? — я оглянулась и увидела, что Зейн и его команда исчезли в спальне.

— Что здесь только одна кровать.

Я повернулась к ней.

— Так и есть.

Она пристально смотрела на меня своими карими глазами.

— Зейн отличный парень.

Колючий жар проник под кожу.

— Он удивительный парень.

— Я не знаю, что на самом деле здесь происходит, но у меня такое чувство, что Лейла и Рот не совсем честны насчёт тебя.

— Что бы здесь ни происходило, это не твоё дело, — тихо сказала я ей.

— Мы к согласию не придём в этом вопросе, потому что Зейн мой друг, и я очень забочусь о нём, так что это моё дело.

— Ты права. Мы к согласию нё придём в этом вопросе.

Она приподняла бровь.

— Просто знай, если ты причинишь ему боль, ты будешь иметь дело со мной.

Я бы рассмеялась ей в лицо, но по правде говоря, я зауважала эту угрозу. Я действительно зауважала. Я была рада, что у Зейна есть такой друг. Немного раздражена, но в целом довольна.

— Тебе не о чем волноваться, Стейси. Серьёзно, — сказала я.

— Время покажет, — её взгляд скользнул мимо меня, и она оттолкнулась от острова. — Как прошла экскурсия?

— Коротковато, — сказал Рот. — Даже очень.

— Да, — Лейла выглядела немного обеспокоенной. — Это прекрасное место. Ванная комната просто потрясающая.

Интересно, думала ли она о спальне так же, как Стейси? Не нужно было тратить время впустую на мысль о том, что на этой кровати может происходить что-то интересное.

К сожалению.

Последовала быстрая череда прощаний, и я спрыгнула со стула, почувствовав, как онемела моя бедная задница.

Зейн последовал за девушками к дверям лифта, но Рот держался. Я не осознавала, что он был так близко, пока он не вошёл в поле моего зрения. Эти мрачные тёмно-жёлтые глаза встретились с моими, и когда он заговорил, его слова предназначались только для моих ушей.

— Мы ещё увидимся, очень скоро.

ГЛАВА 7

— Ты пытался съесть щенка!

Мой крик заглушил рёв клаксонов, доносившийся с ближайшей переполненной улицы, пока я неслась по узкому вонючему переулку.

Не то чтобы это помогло, но я старалась дышать не слишком глубоко. Прогорклый запах, скорее всего, исходил от переполненных мусорных баков, и вонь просачивалась в мою одежду и пропитывала кожу.

Иногда мне казалось, что весь Вашингтон, да и весь округ Колумбия, пахнет именно так — забытым человечеством и отчаянием, смешанными с выхлопными газами и слабыми оттенками разложения и гнили. Сейчас я с трудом могла вспомнить чистый горный воздух Потомакского нагорья, и отчасти задавалась вопросом, почувствую ли я его когда-нибудь снова.

Но больше меня волновал вопрос, захочу ли я этого вообще, потому что община больше не будет казаться прежней без…

Без Миши.

Моё сердце сжалось, как будто кто-то залез внутрь и сдавил его в кулаке. Я не могла позволить себе думать об этом. Всё, что было связано с Мишей, было упаковано с табличкой «ЭПИЧЕСКИЙ ПРОВАЛ» и этот ящик был хорош и надёжен.

Вместо этого, мчась по самому вонючему переулку во всей стране, я сосредоточилась на том, как моя ночь превратилась из скучной в эту. После загадочного прощального послания Рота мы с Зейном весь день слонялись по квартире, а потом отправились на поиски Предвестника.

Весь вечер мы патрулировали район, где обнаружили двух демонов, но безуспешно. Улицы были мертвы, за исключением нескольких бесов, которые возились со светофорами, что, по какой-то причине, вызывало у меня смех. Если не считать небольших проблем со светофором, что обеспечивал движение, их действия были безвредными.

Конечно, если бы я была одним из двух водителей или тех, кто застрял позади двух мужчин, кричащих, что у них оба светофора зелёные, вероятно, я бы не посчитала всё это столь забавным.

Пока бесы испытывали нервы людей, Зейн испытывал мои, спрашивая примерно пятьсот миллионов раз, в порядке ли я. Как будто я была хрупким стеклянным цветком в нескольких секундах от того, чтобы разбиться, и я ненавидела это чувство, потому что я была в порядке. Всё было в полном порядке. Я не приставала к нему с вопросами о Стейси и их больше чем дружеских отношениях. Даже если он и уловил что-то через связь, пока Стейси была у него дома, это было мгновенной потерей контроля. Я вела себя нормально, поэтому не понимала, почему он так беспокоится.

К тому времени, как мы заметили Одержимых демонов, я была рада отвлечься. Пока я не учуяла этот переулок.

Собрав воедино множество ругательств, я сосредоточилась на предстоящей задаче. С моим узким, размытым зрением и тусклым мерцающим светом одинокого фонаря в переулке, я не могла позволить себе отвлекаться, когда дело касалось придурка, поедающего щенков, похожего на крысу.

Если бы крысы были шести футов ростом, ходили на двух ногах и имели полный рот острых как бритва зубов.

Длиннохвостый ублюдок и его свора уродливых низкоуровневых демонов только что пытались схватить собаку, которая напомнила мне синего инопланетянина из «Лило и Стич».

Что это была за собака? Французский бульдог? Возможно? Я понятия не имела, но Одержимый ухватился за такого-ужасно-милого-щенка и его владельца в фетровой шляпе, который забрёл слишком близко к переулку, в котором копалась орда Одержимых.

К счастью, парень в фетровой шляпе не видел Одержимого. Я даже не знаю, как объяснить это человеку. Мутировавшая канализационная крыса? Вряд ли.

Демон напугал бедного щенка, тот взвизгнул и повалился на бок на своих негнущихся лапках. И это сразу же переключило меня в режим «сука должна умереть».

Пытаться есть людей было достаточно плохо, даже если это было результатом космической кармы для мужчины, носящего фетровую шляпу во влажном июле, но пытаться жевать милых французских щенков?

Совершенно неприемлемо.

Я пригвоздила одного кинжалом, отпугнув его и разогнав стаю, и теперь он стоял на двух мускулистых задних лапах, пока Зейн гонялся за остальными. Он остановился и присел. Прежде чем он успел прыгнуть, я оттолкнулась от цемента и взлетела в воздух.

Примерно надве секунды.

Я приземлилась на безволосую спину Одержимого, обхватила руками его толстую шею, и он издал писк, ужасно похожий на собачью игрушку.

Демон наклонился вперёд и сильно ударился о стену переулка, от удара меня пронзило до костей. Он встал на дыбы, но я удержалась, когда он попытался сбросить меня.

— Этот щенок ничего тебе не сделал! — закричала я, откидываясь назад и упираясь коленями в землю, подозрительно влажную землю. Я не собиралась об этом думать. Я стянула руку вокруг его шеи. — Щенок! Как ты смеешь!

Существо застрекотало и щёлкнуло челюстями, хватая воздух.

Я выдернула кинжал, торчащий из его бока.

— Ты ещё пожалеешь…

Одержимый встретил лицом асфальт и обмяк. Не будучи готовой к такой тактике, я перескочила через его голову, приземлившись на спину в лужу, сотворенную послеполуденной грозой.

— Тьфу.

Растянувшись на земле, я уловила запах того, что определённо не было дождём.

После этого я собиралась провести десять часов в душе.

Горячее, зловонное дыхание ударило мне в лицо, заставив меня задохнуться, когда Одержимый вскочил на ноги и навис надо мной. Мой желудок скрутило. Я не должна была есть эти два хот-дога или картошку фри… или половину фалафеля. В кои-то веки я была благодарна своему плохому зрению. В тусклом свете переулка мельчайшие детали лица Одержимого были не более чем размытым пятном зубов и шерсти.

Я вскочила и схватила Одержимого за плечи раньше, чем он успел достать меня зубами или когтями. Его мех был клочковатым и грубым, кожа скользкой и противной. Я дёрнула его назад, задействовав свою истиннорождённую силу, когда почувствовала, как маленький шарик тепла и света в моей груди загорелся ярче при приближении Зейна.

Одержимый врезался в землю, размахивая руками и ногами. Я прыгнула вперёд, оседлав демона и положив руку ему на грудь, удерживая его.

Что-то щёлкнуло у меня в голове. Или, может быть, включилось. Я не знала и не думала об этом. Я просто действовала. Мой кулак врезался в челюсть демона. Зуб с тихим звуком проскочил по земле, а мои костяшки пальцев пронзила боль. Я нанесла следующий удар, и ещё один зуб отлетел, отскочив от моей груди, и…

Мой идеально запечатанный мысленный картотечный шкаф распахнулся настежь, файлы разлетелись во все стороны. Первобытная ярость вливалась в меня, освещая каждую клеточку и фибру моего существа, как это делала благодать, когда я к ней прикасалась. Ярость пронеслась сквозь меня подобно торнадо, я схватила демона за горло и подняла его над землей, а затем снова познакомила свой кулак с его лицом.

Гнев был не единственным, что текло по моим венам, заставляя испытывать ощущение, будто моя кровь была отравлена аккумуляторной кислотой. Истошное горе прорывалось сквозь ярость. Беспомощное горе, и я сомневалась, что оно когда-нибудь ослабнет.

Переулок, звуки машин и людей, отвратительный запах, весь мир сжался, пока не осталась только я, этот демон-пожиратель щенков и этот… этот гнев, непрерывный поток образов, мелькающих в моём сознании.

Моя мама, умирающая на обочине грязной дороги, убитая Райкером. Двуглавый Айм, насмехающийся надо мной. Я слепо и глупо выскочившая из дома сенатора, как и предполагал Айм, как и предполагал Миша. Зейн, обожжённый и умирающий, всё ещё пытающийся бороться. Появление моего отца, не выказывающего ни малейшего раскаяния в допущенной ошибке.

Образы кружились друг за другом, каждый из них был мощным и всепоглощающим, но больше всего выделялся взгляд Миши, который я не могла не заметить. Вспышка удивления в этих прекрасных голубых глазах, как будто он ни на секунду не мог поверить, что я сделаю то, что нужно было сделать.

То, что я должна была сделать.

Как мог Миша так поступить? Со мной? В отношении себя? Нас?

Мой кулак соприкоснулся с мордой Одержимого, когда печаль и ярость уступили место чувству вины и впились своими отвратительными, горькими когтями в мою душу. Я не могла выбросить это чувство из головы. Как же я не разглядела истинного Мишу, каким он был на самом деле? Как же я могла быть так поглощена своими горестями, что не заметила, как в нём гноится зло, не заметила…

— Трин.

Я услышала знакомый голос, но не остановилась. Мой кулак снова и снова врезался в морду Одержимого. Что-то тёплое и дурно пахнущее брызнуло мне на грудь.

— Тебе нужно остановиться.

— Он пытался съесть щенка, — мой голос дрожал, я слабо дышала. — Милого щенка.

— Но не съел.

— Только потому, что мы его остановили, — я снова ударила демона. — И от этого нисколечко не лучше.

— Я и не говорил этого, — голос раздался ближе, и тепло в моей груди потянулось наружу, отбрасывая тёмные, маслянистые чувства, которые распространились, как ядовитые сорняки. — Но пора с этим покончить.

Я знала это.

Мой кулак снова врезался в челюсть Одержимого, и ещё несколько зубов покатились по земле.

— Тринити.

Я снова подняла кулак, смутно сознавая, что в полумраке переулка очертания головы Одержимого выглядят неправильно, как будто половина его черепа была изрезана. Демон не сопротивлялся. Руки его безвольно висели по бокам, рот отвис…

Запах зимней мяты затмил зловоние переулка за мгновение до того, как тёплая, сильная рука обняла меня за талию. Зейн стащил меня с распростёртого демона. Судя по количеству тепла, которое он излучал, я знала, что он всё ещё был в форме Стража.

Мои руки рефлекторно разжались, я наклонилась и схватила его за руку. Я намеревалась заставить его отпустить меня, но контакт кожа к коже был резким, как статический заряд, проходящий между нами, закоротив мои чувства. Ощущение чего-то знакомого, множества движущихся кусочков, наконец, встающих на свои места, когда тепло в груди бьётся в унисон с сердцем, взяло верх. Моя хватка на его руке ослабла, пальцы, казалось, уступили. Они спустились по его гранитной коже до кончиков когтей.

Я сосредоточилась на этом, на его ощущении, делая короткие, неглубокие вдохи. Мне нужно было взять себя в руки. Пришлось собрать эти папки и отодвинуть их подальше. Я так и сделала, представив, как бегу по переулку, хватая папки с воспоминаниями и эмоциями. Я прижала их к груди, а потом запихнула обратно в шкафчик в глубине души.

— Трин? — в его голосе послышалось беспокойство.

— Я в порядке. — Я изо всех сил пыталась отдышаться. — Я в порядке. Со мной всё в порядке.

— Ты уверена в этом?

— Да.

Я кивнула для пущей убедительности.

— Если я отпущу тебя, ты дашь мне обещание? — Зейн отвернул нас от Одержимого, его большие крылья взметнули воздух вокруг нас. — Ты не побежишь назад и не начнёшь бить демона, как будто это твоя личная боксерская груша?

— Обещаю.

Я вывернулась из его объятий и тут же почувствовала жжение, которое пронзило мою грудь, прямо рядом с сердцем. Этот ожог опустился ниже… и закипел ниже моего пупка. Я замерла, пока мои чувства пытались разобраться в том, что я чувствовала. Это было похоже на острое, как бритва, разочарование с привкусом тёмного шоколада. Смесь отчаяния и снисходительности.

Желание.

Запретное желание, если быть точной.

И я была почти уверена, что эти сильные ощущения исходили не только от меня.

Удивление пронзило меня, когда я сделала пьянящий вдох. Раньше я не улавливала этого через связь. Мои пальцы впились в твёрдую кожу Зейна, а глаза закрылись. Несмотря на то, что мы притворялись, что той ночи, когда мы целовались, никогда не было, воспоминания поглощали мои мысли с рекордной скоростью.

Ящик «Зейн» настойчиво задребезжал, с треском открывая крышку, которую я поставила раньше, и моё сердце забилось на полную катушку.

Остановить его было невозможно.

Я позволила себе почувствовать.

ГЛАВА 8

От беспорядочной бури эмоций билось сердце и путались мысли. Предчувствие и желание разгорались, расцветая во мне как цветок под солнцем, и ощущение того, что так должно быть, побороло слёзы.

Что бы сделал Зейн, если бы я обернулась в его объятиях, и обхватила руками его шею? Сопротивлялся бы он? Или встретил бы меня не полдороге? Опустил бы губы на мои и поцеловал меня, неважно, что это было запрещено? Прямо здесь и сейчас, когда умирающий Одержимый лежит в нескольких футах от нас, и мы стоим на вонючей аллее, окружённые горами мусора.

Мегаромантично.

Но по позвоночнику всё равно шли мурашки, и моё дыхание перехватывало. Мне было жарко. Так жарко, и внезапно мир вокруг нас перестал иметь значение. Кроме жара и стука моего сердца уже ничего не имело значения.

Рука Зейна напряглась вокруг моей талии, притягивая меня невозможно близко, и между нами уже не осталось места. Я почувствовала, как он двигается позади меня, кончики его волос щекотали мне шею, и потом невозможное, лёгкое как перышко, прикосновение его губ прямо под моим ухом. От желания все мышцы в моём теле напряглись почти до боли.

Это был будильник, который мне был нужен по миллиону причин. Если это всепоглощающее, нереализованное желание исходило от него, это был просто побочный продукт взаимного притяжения. Очевидно, оно существовало между нами, но оно не было, не могло быть, более чем поверхностным.

Мне потребовалось время, чтобы успокоить свои глупые органы, нажать тормоза в поезде желания… но я это сделала.

Я это сделала.

Я открыла глаза и похлопала его по руке.

— Ты собираешься опустить меня или хочешь носить как сумочку остаток вечера?

— Ты обещаешь, что больше не начнёшь бить Одержимого? — он откашлялся, и, когда снова заговорил, ноток в его голосе больше не было. — Потому что ты так и не согласилась.

Я закатила глаза.

— Просто нужно убедиться, что наше мнение совпадает. Ты говоришь, что я не должна преследовать демонов, поедающих щеночков?

— Ты можешь преследовать их, только если пообещаешь убить сразу же, как поймаешь.

— Я, правда, не понимаю, в чём проблема.

— Правда? — он снова наклонил голову и на этот раз мягкие пряди коснулись моей щеки. — Твои действия были слишком агрессивными.

— Охота на демонов предполагает агрессию.

— Не такую. Не настолько жестокую.

Зейн говорил логично, и это раздражало.

— Опусти меня.

Его вздох снова эхом отразился в моём теле.

— Оставайся на месте.

Я повернула голову в его направлении и подняла брови, но не успела я оспорить это, он очень мягко поставил меня на ноги.

Зейн убрал руку с моей талии, и за его рукой по моему телу побежали мурашки. Я вздрогнула, почувствовав короткое прикосновение его ладони к моему бедру.

Он поднял руку, показывая, что снял один из моих кинжалов.

Чёртов Страж.

Сложив крылья, он пошёл к Одержимому. На удивление, он был всё ещё жив, стонал, но дышал.

Ненадолго.

Один быстрый удар и демон стал всего лишь грудой красного пепла, который быстро исчез.

Поднявшись, Зейн посмотрел на меня, и я увидела, как светятся его светло-голубые глаза.

— Вот что ты должна была сделать, когда загнала Одержимого в угол.

Я подумала, что не в мою пользу будет упоминать, что я набросилась на Одержимого, как дикая кошка.

— Спасибо за урок, который мне был не нужен.

— Он был тебе определённо нужен.

Я протянула руку и пошевелила пальцами. Прошло несколько секунд, и я тяжело выдохнула.

— Кинжал.

Он медленно приблизился ко мне, на пути принимая человеческую форму. Чёрная футболка порвалась на спине и плечах, когда он перевоплотился, и теперь выглядела так, как будто она определённо видела лучшие дни.

У Стражей определённо быстро портились футболки.

Его крылья сложились в плечи, исчезая в тонких отверстиях, которые не были бы заметны человеческому глазу, и его рога так быстро пропали, как будто они никогда не дополняли его светлые волосы по плечи.

Боже, он был прекрасен.

И это меня раздражало, он и его… красивые волосы и глаза… и рот… и всё остальное.

Ух.

Я снова пошевелила пальцами.

Он остановился передо мой, всё ещё держа мой кинжал.

— Я знаю, что ты не привыкла к патрулированию, Трин, я не собираюсь стоять и читать тебе лекции.

— Нет? — спросила я. — Кажется, что ты как раз к этому готовишься.

У Зейна очевидно был выборочный слух.

— Одна из причин того, что мы так быстро избавляемся от демонов, это то, что их не увидят люди.

Я посмотрела вокруг, но ничего кроме тёмных очертаний мусорных контейнеров и кособоких теней мешков не увидела.

— Никто не видел.

— Кто-то мог, Трин. Мы неподалёку от улицы. Кто угодно мог бы сюда зайти.

— Это правда похоже на лекцию, — сказала я, проглотив стон раздражения.

— Тебе нужно быть осторожнее, — он положил ручку кинжала в мою ладонь. — Нам нужно быть осторожнее.

— Да, я знаю, — я убрала кинжал, проверив, что он был снова спрятан под краем моей футболки. — Я была сверхосторожна.

— Ты была сверхосторожна, когда избивала Одержимого до бессознательного состояния?

Я кивнула, и телефон у меня на бедре зажужжал. Когда я вытащила его из кармана джинсов, с экрана улыбалось лицо Джады. Мой желудок перевернулся, и я быстро убрала телефон обратно. На этот раз у меня правда была причина не отвечать, потому что я правда сомневалась, что Зейну понравится, если я буду болтать посреди его лекции-нелекции.

Зейн наклонил голову набок, когда я снова посмотрела на него.

— Не хочу говорить очевидные вещи…

— Но ты определённо собираешься.

— Ты ни за что на свете не увидела бы человека, идущего по аллее. Я думаю, ты не заметила бы и Годзиллу.

Я сжала губы в раздражении, отчасти от того, что, во-первых, его слова были правдой, во-вторых, это было смешно, но по большей части от того, что меня всё же ждала лекция.

— Кроме риска разоблачения, мы ещё быстро убиваем, потому что это гуманно, — продолжил он. — Это достойное действие, Трин.

У меня на подбородке напряглась мышца, и я отвела взгляд. Он был прав. Быстрое убийство было достойным и гуманным. Учитывая, что по моим венам текла ангельская кровь, быть достойной и гуманной должно быть заложено в моей натуре. Чёрт возьми, это должно быть моей натурой.

Очевидно, мной управляла жестокая и деструктивная человеческая половина.

— Тобой завладел охотничий инстинкт. Даже если демон хотел перекусить щеночком, — сказал он, и я снова посмотрела ему в глаза. — Такие поступки делают тебя уязвимой, ты отвлечена, более подвержена ошибкам и открыта для нападения. Что, если бы сзади подошёл не я? Что, если бы это был Демон Высшего Уровня?

— Я бы его увидела, и ему бы тоже досталось, — отрезала я. — И тогда бы ты уже оттаскивал меня от него.

Он сделал шаг вперёд.

— Ты можешь быть суперкрутой, но если Демон Высшего Уровня появляется за твоей спиной и ты не готова, то охотятся уже на тебя.

Раздражение сменилось гневом, когда я смотрела не него.

— Ты мой Защитник, Зейн, но ты говоришь как мой телохранитель. Ты мне не отец.

— И, слава Богу, — выпалил он со злостью.

По моим щекам пополз жар, и я закрыла рот.

— Я знаю, что у тебя не было настоящей подготовки, как у остальных Стражей, но я знаю, что ты понимаешь основы, знаешь, что нужно делать, когда встречаешься с демонами. Ты это доказала.

— Тьерри и Мэтью тоже понимали основы.

И Миша тоже, но никто из них не подготовил меня к патрулированию, потому что никто не думал, что мне придётся это делать. Но я знала правила. По большей части, потому что правила исходили из здравого смысла.

— Они говорили о… многом.

— Ты слушала их?

— Конечно, — сказала я, оскорбившись.

Он глубоко и заразительно рассмеялся.

— Ага, не хочу прикидываться детектором лжи, но нужно сказать, что это неправда.

— Ладно. Может быть, я не всё усвоила, потому что я легко отвлекаюсь и страдаю от хронической скуки. Прямо сейчас. Мне скучно от этой беседы, — выкручивалась я. — Поэтому я страдаю.

— Не так, как сейчас страдаю я.

Я ещё сильнее нахмурилась, пока не почувствовала, что моё лицо так и останется помятым.

— Я вообще хочу знать, что это значит?

— Наверное, нет.

Сейчас он был ближе, не более чем в шаге от меня.

— Я понимаю.

— Понимаешь что?

Зейн встретился со мной взглядом.

— Я понимаю, почему ты часами не можешь уснуть.

Я сомневалась, что хотела знать, откуда ему это было известно.

— И я понимаю, почему ты такая разъярённая.

Резко втянув воздух, я отступила от Зейна, будто можно было физически отстраниться от того, что он хотел сказать.

— Я не… — я покачала головой, не желая вступать с ним в этот разговор. — Я не разгневанная. Я вообще-то голодная.

— Серьёзно? — сухо переспросил он.

Я изогнута бровь.

— С чего это ты говоришь так, будто не веришь мне?

— Может с того, что ты съела два хот-дога из уличной палатки менее часа назад.

— Хот-догами не особо наешься. Все знают это.

— А ещё ты съела фри и половину моей фалафели.

— Я не половину съела! Я всего-навсего откусила кусочек, — заспорила я, хотя на самом деле я откусила не разок, а два и три. — Я никогда раньше не ела фалафель, и мне было любопытно. Такое не найдёшь в горах западной Вирджинии.

— Трин.

— И выбивание дерьма из Одержимого бесчеловечный и неподобающий способ сжигать калории. Всё, что я съела, уже использовано, и у меня сейчас нехватка калорий. Я умираю от голода.

Он скрестил руки.

— Сомневаюсь, что калории так работают.

Я проигнорировала это.

— Мы можем снова сходить в то место и съесть ещё фалафели, — сказала я, направившись мимо него. — Я бы не отказалась от порции. А впрочем, мы можем съесть фалафель вместе.

Зейн поймал меня за руку, останавливая. Тепло от его руки и разряд от контакта обескуражили.

— Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной, верно? Обо всём, в любое время. Я рядом. Всегда.

В горле встал ком, и я не осмелилась поднять на него глаза. Мои потайные ящики снова начали дребезжать.

Поговорить с ним?

Обо всём?

К примеру, о том, как оказалось, что я вовсе не знала Мишу? Не знала, что мужчина, которого я любила как родного брата, не только ненавидел меня до глубины души, но и организовал убийство моей матери? Рассказать ему, как я возненавидела Мишу за всё, что он сделал, но почему-то до сих пор скучаю по нему? Как отчаянно желала верить, что во всём виновата была связь или что вина лежала на демоне Айме или на ставленнике Предвестника, который заставил Мишу совершить столь ужасные вещи? Неужели Зейн думал, что я могу рассказать ему о своём самом большом страхе, что темнота в Мише существовала всегда, а я просто никогда её не замечала, поскольку всегда, всегда была чересчур поглощена собой?

Или я могу рассказать насколько безмерно благодарна, что связь спасла ему жизнь, но ненавидела то, что это значило для нас — что не могло быть никаких нас — и какой виноватой чувствовала себя за то, что оказалась достаточно эгоистичная, чтобы сожалеть, что он мой Защитник. Рассказать ему как сильно скучала по Джаде и её парне Таю, но что избегала её звонков, поскольку не хотела говорить о Мише. Или что понятия не имела, чего от меня ждали. Как я должна найти и сразиться с созданием, когда даже не знаю, как оно выглядит или каковы его мотивы, в совершенно незнакомом мне городе. Признаться ему о своей боязни, что моё ухудшающееся зрение будет становиться всё хуже и хуже, и я потеряю способность сражаться, выживать и быть… быть независимой.

Должна ли я поделиться с ним, что меня до ужаса пугала вероятность его гибели из-за меня, как это едва не случилось в ту ночь у дома сенатора?

Пульс подскочил, словно я уже милю пробежала. Я покачала головой.

— Не о чем разговаривать.

— Чертовски много есть что обсудить, — парировал он. — Я давал тебе время. Ты нуждалась в этом, но ты должна поговорить об этом. Поверь мне, Трин. Я тоже терял людей. Некоторые умирали. Некоторые живы. Я знаю, что происходит, когда ты не позволяешь себе поскорбить и выпустить гнев.

— Здесь нечего обсуждать, — повторилась я, мой голос был едва ли громче шёпота.

И потом я повернулась к нему, мой желудок забурлил.

— Я в порядке. Ты в порядке. Мы бы уже могли есть фалафель, а ты оттягиваешь праздник фритюра.

Нечто свирепое вспыхнуло в его волчьих глазах, мгновенно сделав их светящимися, но потом он отпустил мою руку и что бы это ни было… оно исчезло.

Прошёл миг, и затем он сказал:

— Сначала нам надо зайти домой.

Я с облегчением вздохнула. Архивный шкаф в моём сознании перестал сотрясаться.

— Зачем? Переодеть тебе футболку? — я направилась в сторону улицы. — Нам надо носить с собой запасные.

— Мне нужна новая футболка, но вернуться нам надо из-за твоего запаха и тебе надо принять душ.

— Офигеть.

Я посмотрела на него, когда он нагнал меня. Я разглядела полуухмылку на его лице.

— Хороший способ пристыдить меня.

Дойдя до тротуара, я огляделась по сторонам, прежде чем вышла на улицу. Я не хотела на кого-нибудь налететь в спешке. Я быстро заморгала, пытаясь привыкнуть к яркому свету фонарей, автомобильных фар и освещённых витрин магазинов.

Не особо помогло.

— Твой запах приводит меня в чувства.

— Господи, — пробормотала я.

— Какое он отношение имеет к твоему смраду? — подначил он.

— Там в аллее, мне показалось, у тебя не возникло никаких проблем с тем, как я пахну, — подметила я. — Знаешь что, когда ты поднял меня и держал, словно я была одной из тех вещиц, которые люди используют для носки малышей.

— Запах затуманил мои суждения.

Я разразилась смехом, и теперь под ярким светом фонарей я смогла увидеть явную ухмылку на его лице.

— Ну, раз уж тебе так хочется убедить себя в этом.

— Хочется.

Я сжала губы, решив, что лучше проигнорировать всё это. Зейн держался рядом со мной, пока мы шли в сторону его дома. Он по краю тротуара у дороги, я же на расстоянии вытянутой руки от зданий. Идя подобным образом, для меня было проще отслеживать людей, и я не врезалась в них. Я никогда не рассказывала об этом Зейну, но он видимо довольно быстро уловил мои предпочтения.

— Кстати, в чём ты вывалялась на аллее? — спросил он.

— В луже плохих жизненных решений.

— А. Мне всегда было интересно, как это пахнет.

— Теперь ты знаешь.

Несмотря на тот факт, что от меня разило зловониями, я посмотрела на него и захихикала. Чёрная футболка, которую он надел сегодня, была замызгана, но кожаные брюки выдержали постоянное обращение из человека в Стража и обратно, наверное, именно поэтому он надевал их на патрулирование.

И я совсем не жаловалась на них. Совсем.

Я могла вообразить, что, не учитывая то, что от меня пахнет, и я наполовину без майки, мы привлекали много внимания. Но опять же, я была уверена, что люди видели и более странные вещи в городе, и они определённо пахли хуже. Я гадала, понимает ли кто-нибудь, кто он на самом деле.

— Люди тебя узнают? — спросила я тихим голосом.

— Не уверен, но никто из видевших меня в человеческой форме, не спрашивал, был ли я Стражем, — ответил он. — А что?

— Потому что ты не похож на остальных людей.

Я знала, что Стражи редко перевоплощаются на публике. Они избегали этого из соображений безопасности, потому что всё ещё оставалась секта фанатиков Божьи дети, которые верили, что Стражи были демонами и их надо истребить.

Он убрал прядь волос с лица.

— Не уверен, что это комплимент.

— Это не оскорбление.

Мне показалось, я увидела усмешку, прежде чем он отвернулся, чтобы осмотреть улицу.

— Почему я не похож на остальных людей? — спросил он. — Я думаю, что смешиваюсь с толпой.

Я фыркнула. Как поросёнок.

Красавчик.

— Ты бы не смешался с толпой, даже если бы оделся в бумажный мешок, — сказала я.

— Ну, тогда бы я точно не смог, — ответил он, и я услышала в его голосе улыбку. — Если кто-то ходит в бумажном мешке, его определённо заметят.

Я сразу же представила Зейна в одном бумажном мешке, и я почувствовала, как начали гореть щёки. Я ненавидела себя даже за то, что привнесла этот образ во Вселенную.

— Ты тоже не похожа на остальных, — сказал он, и я рывком обернулась в его направлении.

— Потому что я воняю как мусор годовалой давности?

Зейн рассмеялся, от глубокого звука у меня внизу живота пошли интересные мурашки.

— Нет, — сказал он, останавливаясь на оживлённом перекрестке. — Потому что ты прекрасна, Трин. В тебе что-то есть. Это искра изнутри. Свет. Нет никого, кто бы этого не замечал.

ГЛАВА 9

Я ждала, сидя со скрещенными ногами в центре мата, и вместо того, чтобы сделать растяжку, мечтала о другой жизни, где Зейн мог бы сказать мне, что я красивая. Конечно, эта искра или свет, которые, по его словам, все могли видеть, вероятно, были моей благодатью, а не моими потрясающими физическими качествами.

— У меня есть идея, — объявил Зейн, выходя из спальни.

Мой взгляд упал на руку Зейна. Он держал полоску чёрного материала. Я подняла брови.

— Мне стоит волноваться?

— Лишь немного, — он ухмыльнулся, поднимая ткань.

Когда я поняла, что он держит галстук, я начала расспрашивать о подробностях, но тут зазвонил домофон.

— Ждёшь кого-нибудь?

— Нет, — Зейн побежал к дверям. — Да?

— Это я, твой новый вечный лучший друг, — в динамике раздался слишком знакомый голос.

— Какого чёрта? — пробормотал Зейн.

— Это тот, о ком я думаю?

Я поднялась на колени.

— Если ты думаешь, что это Рот, — ответил он со вздохом, — то ты права.

— Ты что, игнорируешь меня? — в динамике снова раздался голос Рота. — Если так, то я обиделся.

Мои губы дрогнули при этих словах. Я догадалась, что прощальные слова Рота накануне продемонстрировали демонический талант произносить совершенно нормальное заявление голосом серийного убийцы.

Мгновение спустя я почувствовала предупреждение о прибытии Рота, и двери лифта открылись.

— Эй, — услышала я голос Рота, но с того места, где я сидела, я не могла его видеть.

— Два дня подряд? — спросил Зейн. — Чем мы обязаны такой чести?

Рот усмехнулся.

— Мне скучно. Это большая честь.

— И ты решил прийти сюда?

— Я был по соседству, так что да.

Кронпринц прошёлся по гостиной Зейна, как будто это было обычным, повседневным явлением. Когда он подошёл ближе, я увидела, что он что-то прихлёбывает из белой пенопластовой чашки. На стакане были красные буквы, но я не могла их разобрать. Рот заметил меня и ухмыльнулся.

— Эй, ангельское личико, ты выглядишь так, будто молишься. Надеюсь, я помешал.

Ангельское личико?

— Жаль разочаровывать, но нет.

— Мы собирались немного потренироваться, — Зейн последовал за демоном, на его лице было что-то среднее между раздражением и неохотным весельем. — Мы вроде как заняты.

— Не позволяйте мне вас останавливать.

Рот подмигнул мне, поднял свободную руку и повернул её. Рядом с диваном огромное кресло, которым при мне Зейн никогда не пользовался, повернулось так, что оказалось лицом к коврикам.

Ну, разве это не было замечательной способностью, которой я только немного завидовала.

Рот плюхнулся в кресло и закинул одну обтянутую джинсами ногу на другую. Он сделал ещё глоток.

Зейн уставился на него так, словно не знал, что сказать. Наверное, у меня было такое же выражение лица.

— Где Лейла? — наконец, спросил Зейн.

— На девичнике со Стейси, потому что сегодня суббота, — ответил он, и, чёрт возьми, я понятия не имела, что были выходные. — Они собираются пообедать, а потом пройтись по магазинам. Или ещё что-нибудь. Что там делают девушки.

Крошечный комочек ревности образовался в центре моей груди. Что там делают девушки. Мы тусуемся вместе. Мы делимся десертами и закусками. Мы говорим о всяких глупостях и делимся своими самыми глубокими, самыми тёмными моментами. Мы напоминаем друг другу, что никогда не были по-настоящему одиноки. Вот что делают девушки.

Я скучала по Джаде.

— Знаешь, Лейла и Стейси будут рады, если ты присоединишься к ним, — продолжил Рот, словно читая мои мысли. — При условии, что Каменный выпустит тебя из поля зрения на несколько часов.

Да, ну, я не была уверена, что тусовка не с одной, а с целыми двумя девушками, с которыми крутил Зейн, была моим представлением о весёлых временах.

— Тринити может приходить и уходить, когда ей заблагорассудится, — сухо ответил Зейн. — Полагаю, Каймана тоже нет поблизости?

— Нет. Он работает. Ну, вы знаете, обмен кусков человеческих душ на легкомысленные вещи, — Рот заиграл бровями. — Это оскорбляет твои ангельские чувства?

Я пожала плечами.

— Не похоже, чтобы он уговаривает людей сделать это. Они сами стелют себе постель, так что могут валяться в ней.

Рот наклонил свою чашку ко мне.

— Не очень-то по ангельски это звучит. Тебе должно быть не всё равно. Ты должна быть оскорблена.

— Я оскорблён, — пробормотал Зейн. — Этим неожиданным визитом.

— Ложь, которую мы сами себе говорим, — Рот посмотрел между нами. — Мне повезло. Я увижу, как Истиннорождённая и Страж дерутся, ну, поиграют в драку, если вы двое действительно собираетесь делать что-нибудь, кроме как пялиться на меня, как будто вы были благословлены моим появлением.

Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться, потому что у меня было чувство, что это только разозлит демона и рассердит Зейна.

Честно говоря, я была рада видеть Рота. Зейн и Рот, возможно, застряли в странном соперничестве и имеют фундаментальные различия, но они всё ещё были друзьями, и со времени моего пребывания здесь, за исключением вчерашнего дня, никто не приходил к Зейну. Даже члены его собственного клана. Каждый нуждался в друге, даже если этот друг был наследным принцем Ада.

Вскочив на ноги, я повернулась к Зейну.

— У меня нет никаких проблем с тем, чтобы он смотрел, как мы тренируемся.

Зейн, казалось, хотел сказать, что у него есть с этим проблемы, но просто покачал головой и шагнул на мат.

— Так что там с галстуком? — спросила я, и Зейн уставился на него так, словно забыл, что держал в руках.

— А вот этот вопрос мне до смерти хотелось задать, — заметил Рот. — БДСМ, Каменный? Я потрясён.

Мои щёки вспыхнули, когда Зейн бросил на Рота испепеляющий взгляд, прежде чем снова сфокусировался на мне.

— Помнишь, как ты хотела научиться не полагаться на своё зрение во время боя?

— Зачем тебе это нужно? — спросил Рот.

— Зрение Истиннорождённых не похоже на зрение Стража или демона ночью, — объяснил Зейн. — Поскольку большая часть нашего патрулирования проводится ночью, ты можешь заполнить пробелы.

Я понятия не имела, поверил ли ему Рот, но я уловила то, что говорил Зейн, не совсем выдавая информацию. Я, молча, кивнула.

— Я решил, что лучший способ потренироваться, это заставить тебя не использовать своё зрение, вот почему у меня галстук, — Зейн помахал материалом. — Прости, что разочаровал, Рот.

— Тренировка с завязанными глазами. Не так сексуально, как я думал, но всё равно очень интересно, — последовал комментарий от одного единственного зрителя.

— Это хорошая идея, — предвкушение закружилось в моей груди. — Давай начнём.

— Должно быть, будет забавно, — заявил Рот.

— Ты можешь помолчать? — сорвался Зейн, подходя к тому месту, где я стояла.

— Ничего не могу обещать.

Я сжала губы и потянулась за галстуком, но Зейн шагнул мне за спину.

— Я сам, — сказал он. — Дай знать, когда будешь готова.

Другими словами: дай знать, когда будешь полностью готова ослепнуть. Интересно, помнит ли он, как я испугалась в ту ночь, когда на общину напали, и он обернул свои крылья вокруг меня, заблокировав все источники света.

Я надеялась, что больше не буду так волноваться, особенно учитывая, что у нас были зрители.

Сделав неглубокий вдох, я встряхнула руками.

— Готова.

Мгновение спустя я почувствовала жар, исходящий от Зейна, стоящего за моей спиной. Я застыла на месте, когда галстук появился в моём видении. Когда он приблизился к моему лицу, уже закрывая большую часть света, моё сердце заколотилось.

Мне это не нравилось.

Всё это мне не нравилось.

Из-за этого было трудно не остановить всё это, когда галстук коснулся моего лица, и чернота опустилась на мои глаза. Какой-то сверхъестественной силой воли я позволила Зейну закрепить галстук.

Материал оказался на удивление мягким и не совсем непрозрачным. Я видела неясные очертания перед собой, и чем дольше я смотрела, тем отчётливее видела крошечную точку света.

Неужели так будет, когда болезнь возьмёт своё? Ничего, кроме очертаний и булавочного укола света?

Паника взорвалась в моём животе, и я потянулась к галстуку, желая сорвать его с лица и сжечь материал.

«Ты сама этого хотела».

Только самоубеждение остановило меня от снятия галстука. Я могу с этим справиться. Я должна справиться. Мне просто нужно было, чтобы моё сердце перестало колотиться так, как будто оно вот-вот выскочит из груди, и чтобы чувство удушья в горле ослабло.

Зейн опустил руки на мои плечи, заставив меня дёрнуться.

— Ты в порядке? — его голос был мягким, и я понятия не имела, слышит ли его Рот. — Мы можем попробовать в другой раз.

Другой раз как никогда показался прекрасной идей, но другой раз лишь означал, что я была на один день ближе к тому, чтобы сделать это снова. В конце концов, у меня заканчивались дни.

Я сделала ещё один вдох и сосредоточилась, вдыхая и выдыхая…

О, боже…

Внезапно я поняла, почему Зейн хотел надеть повязку на глаза. Он проделал две крошечные дырочки в галстуке, и каким-то образом они идеально совпали с моими зрачками, а я была слишком напугана, чтобы заметить это. С таким ограниченным зрением я почти ничего не видела, но если сфокусировать взгляд, то всё равно оставалось немного света, как, скорее всего, и будет, когда произойдёт пигментная дегенерация сетчатки. Зейн, должно быть, провёл какое-то исследование на своём ноутбуке, и это значило для меня очень много.

От волнения у меня перехватило горло, но эти почти незаметные дырочки помогли мне дышать легче.

— Я в порядке.

Зейн сжал мои плечи.

— Дай знать, если что-то изменится.

Я кивнула.

— Признаю ошибку, — сказал Рот. — Это сексуально.

Зейн вздохнул позади меня.

— Интересно, что бы подумала об этом Лейла.

Рот фыркнул.

— Она, наверное, захочет попробовать.

— Спасибо, что поделился, — пробормотала я.

— Пожалуйста, — ответил Рот. — Ангельское личико гораздо вежливее тебя, Каменный.

— Ещё раз назовёшь меня ангельским личиком, и я покажу тебе, как я вежлива, — предупредила я, почувствовав, что Зейн сместился у меня за спиной.

— Это было страшнее, если бы ты не стояла там с завязанными глазами.

Зейн усмехнулся.

— Я стою перед тобой.

Прежде чем я успела сказать ему, что смутно вижу, Рот заговорил снова.

— Разве то, что ты говоришь ей, где находишься, не делает всё это бессмысленным?

— Заткнись, — сказали мы с Зейном одновременно.

Со стороны того места, где сидел Рот, послышался смех.

— Вы двое на одной волне.

Доказывая это, мы оба проигнорировали его, и перешли к делу.

— Без зрения тебе придётся полагаться на другие органы чувств. Они так же важны в рукопашном бою.

Я не была уверена, что это правда, но всё же кивнула.

— Слух. Запах. Прикосновения, — продолжал Зейн. — Всё это выдаст следующий ход противника.

— Особенно, если они плохо пахнут, — добавил Рот. — Или они громкие и неуклюжие.

Я усмехнулась в ответ.

— Тебе придётся очень сильно сосредоточиться, чтобы сделать это, — продолжил Зейн. — И я имею в виду, очень сильно.

Уголки моих губ начали опускаться.

— Хорошо.

— Ты не можешь позволить себе отвлекаться. Всё в этой комнате, особенно незваный третий лишний, должно исчезнуть.

— Эй, — прошипел Рот. — Это оскорбительно.

— А это моё «мне плевать» выражение лица, — ответил Зейн.

Я положила руки на бёдра.

— Думаю, я поняла, как сконцентрироваться, Зейн.

— А я думаю, что достаточно долго был рядом с тобой, чтобы понять, что ты сосредоточена, как щенок, впервые попавший в автомобиль.

Рот рассмеялся.

Я открыла рот и тут же закрыла его. С этим замечанием не поспоришь.

— Лично я чувствую себя оскорблённой этим заявлением.

Зейн издал низкий рокочущий смешок.

— Как только ты сконцентрируешься, ты заметишь то, чего раньше не замечала. Ладно? Дай мне знать, когда другие твои чувства обострятся.

Я постояла ещё пару секунд.

— Готова.

— Уверена? — в голосе Зейна звучало сомнение.

— Да.

Я перешла в боевую стойку, собираясь с силами, пока ждала…

Зейн ударил меня рукой по предплечью, и я вздрогнула. Я протянула руку и провела ладонью по его груди, а это означало, что настало время его хода. Мы попробовали снова, разойдясь, и тогда он снова набросился на меня. Снова и снова он двигался, а я… Я просто стояла, пропуская каждое его движение и практически блокируя исключительно воздух. Хуже всего было то, что он наносил удары руками и ногами.

— Я тебя не вижу, — сказала я, опустив руки. — Совсем.

— В том-то и дело, — напомнил он мне.

— Ну, да, но… — я замолчала, качая головой, сжимая и разжимая ладони.

— Ты же не стала уже терять терпение.

На этот раз Зейн держался ближе, не отступая.

— Нет.

— Похоже на то, — вставил Рот.

— Эм… нет.

Я дёрнула головой в его сторону.

Пальцы сомкнулись вокруг моего подбородка, направляя мою голову назад к Зейну.

— Да.

Я хотела поспорить, но это было бессмысленно, потому что я знала, что он понял это.

— Я просто… Я сомневаюсь, что смогу.

— Ты сможешь, — сказал он, и мне показалось, что он отошёл от меня. — И ты сделаешь это.

Я протянула руку, почувствовав пустоту в воздухе. Я была права.

— Ты знаешь, что его там нет, — сказал Рот. — Правда?

Поймав пустоту в кулак, я кивнула.

— Как? — требовательно спросил демон.

— Я… Я не чувствую его тепла, — призналась я, отдёргивая руку и надеясь, что это не прозвучало так странно, как я думала.

— Демоны ведут себя точно так же, — сказал Рот. — Мы выделяем много тепла. Если ты способна чувствовать это, тогда ты знаешь, что он достаточно близко, чтобы притронуться к нему. Очень близко. Как насчёт…

Тепло заплясало по моей коже. Я подняла руку раньше, чем Рот успел закончить. Мои пальцы коснулись чего-то твёрдого и тёплого. Грудь Зейна.

— Я почувствовала, как он приблизился.

— Хорошо, — на этот раз говорил Зейн, и я почувствовала рокот его слов по моей ладони.

Без предупреждения Зейн схватил меня за руку и развернул к себе.

— Вернись в свою стойку.

Я так и сделала, расставив ноги и твёрдо упершись ступнями в маты, при этом подняв руки.

— Он рядом с тобой? — спросил Рот.

Я измерила температуру воздуха вокруг себя.

— Нет.

— Правильно, — подтвердил Зейн. — Сосредоточься.

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, сосредоточившись на пространстве вокруг меня. Не только на температуре, но и на любом движении. Вокруг ничего не было, а потом я почувствовала лёгкое изменение в движении вокруг меня. Движение тёплого воздуха, и на этот раз я не просто стояла на месте.

Я ударила, ничего не задев.

— Чёрт возьми!

— Почти попала, — сказал Зейн и моё левое ухо защекотало.

Я развернулась, замахнувшись ногой, но Зейн внезапно оказался у меня за спиной, его дыхание касалось моего затылка.

— Почти.

Развернувшись, я ткнула его локтем, но со свистом воздуха почувствовала, как он двинулся вправо от меня. Я обернулась, обнаружив, что пространство снова пусто. Боже, меня от этого уже слегка подташнивало. Я протянула руку, и моя ладонь скользнула по нему.

— Ха! — крикнула я, установив контакт… слабый, но контакт.

— Почти, — повторил Зейн.

Следуя за звуком его голоса, я шагнула вперёд и ничего не обнаружила. Разочарование пронзило меня, я подпрыгнула, когда почувствовала движение воздуха и неравномерно приземлилась на пятки.

— Мило, — пробормотал Рот. — Так бы это был удар по ногам.

Я улыбнулась.

— Не дерзи, — предупредил Зейн.

Следующая секунда доказала, почему я не должна этого делать, потому что на очередном повороте я промахнулась мимо Зейна на милю. Следующий удар, который я нанесла, был просто ещё одним скользящим ударом, как и тот, что был после этого и дальше.

— Почти, — Зейн танцевал вокруг меня, а я играла в игру «ударь кулаком долбаного Стража».

Игра, в которой я облажалась.

И я уже почти начинала ненавидеть это слово.

— Ты теряешь концентрацию, — сказал он мне. — Сделай вдох и сосредоточься, Трин.

— Я концентрируюсь.

Я выдернула ногу и на этот раз даже близко к нему не подошла. Гнев превратил мою кровь в кислоту, пока я двигалась, ища Зейна через дырочки в повязке.

— Трин, — голос Зейна был тихим предупреждением, и я понимала на что он намекает.

Воздух снова зашевелился вокруг меня, и я ударила рукой. Я немного обезумела от удара, но отступать было уже поздно. Зайдя слишком далеко, я потеряла равновесие. Зейн, должно быть, заметил это, потому что я почувствовала его руки на своих плечах. Ни один из нас не смог удержаться на ногах, поэтому, когда я упала, он упал вместе со мной. Я со стоном приземлилась на спину, Зейн навалился на меня сверху.

Я снова замахнулась на него, так как точно знала, где он сейчас, но Зейн поймал мои запястья и прижал их над моей головой раньше, чем я смогла войти в контакт.

— Ты потеряла концентрацию, — сказал Зейн.

Ярость пронзила меня. Я приподняла бёдра, пытаясь высвободить одну ногу.

— Нет, это не так!

— Да, — тихо сказал он.

Он придавил меня, и когда вдохнул, его грудь прижалась к моей. В темноте с завязанными глазами я чувствовала только его тёплое дыхание на своих губах. Я перестала сопротивляться и не смела пошевелиться. Ни на долю дюйма.

— Ты потеряла концентрацию.

Мои руки бесцельно сжимались и разжимались на мате.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что ты расстроилась, — его голос был низким, но всё же невероятно мягким и нежным, учитывая, что он прижимал меня к полу. — И это взяло верх над тобой.

Я сжала губы, чтобы остановить отрицание.

Хватка Зейна на моих запястьях ослабла. Его рука скользнула вниз по моей руке, по плечу. Он погладил меня по щеке.

— У тебя всё шло очень хорошо.

— Нет, — пот выступил у меня на лбу. — Я едва смогла приблизиться к тебе.

— Но ты приблизилась ко мне.

Он слегка пододвинулся, и его большой палец задел мою нижнюю губу.

— Ты впервые практикуешь такое. И у тебя не будет всё получаться идеально с самого начала.

Его грудь снова прижалась к моей, посылая жар по спине.

— Ты должна дать себе время.

— Не знаю, смогу ли, — призналась я шёпотом.

— Зато я знаю, — настаивал он, и мой следующий вздох был дрожащим. — У меня нет ни малейшего сомнения.

Жаль, что я не могла его видеть. Его глаза.Его лицо. Видеть, как он смотрел на меня, потому что если бы я могла видеть ту веру, которую он признавал во мне, тогда, возможно, я могла бы почувствовать это.

Большой палец Зейна снова двинулся, на этот раз по моей нижней губе. У меня перехватило дыхание, когда нахлынул сладкий прилив нежеланного предвкушения.

— Ладно?

Я понятия не имела, о чём он спрашивает, но я кивнула, и тогда ни один из нас не двинулся дальше наших поднимающихся и опускающихся грудных клеток. Мои руки всё ещё были вытянуты над головой. Я могла двигать ими, но не делала этого, и я знала, что его рот всё ещё был рядом с моим, потому что его дыхание дразнило мои губы. Я бы всё отдала, чтобы узнать, о чём он сейчас думает. Если бы он чувствовал это предвкушение, если бы его переполняла тоска по тому, чего не может быть.

Может быть, было что-то в других чувствах, усиливающихся, когда ты не мог видеть, потому что я клянусь, что в воздухе было напряжение, которого не было раньше. Я чувствовала это.

— Вопрос? — голос Рота нарушил тишину, и, чёрт возьми, я совсем забыла, что он здесь.

Зейн, похоже, тоже забыл, судя по тому, как напряглись его мускулы. Когда Рот заговорил снова, веселье буквально сочилось из каждого его слова:

— И я спрашиваю друга. Какого рода тренировки вы сейчас проводите?

ГЛАВА 10

Тренировка с повязкой на глазах закончилась в рекордные сроки. Зейн скатился с меня и помог подняться. Потом он снял с меня повязку, и мне в определённой степени захотелось, чтобы он этого не делал, потому что я бы предпочла не видеть самодовольное, улыбающееся лицо Рота.

Однако тренировку мы не остановили. Мы перешли к борьбе без повязок, и в дело вступил Рот, полагаю, что от скуки. Демон на самом деле помогал, по большей части. Потом позвонила Лейла, и он сразу же исчез.

Просто моргнул и исчез.

Ещё одна способность, о которой я мечтала.

Патрулирование не было даже отдалённо интересным, и я думала, сколько нам ещё надо слоняться без дела, прежде чем мы что-нибудь найдём, что угодно, что могло бы нас привести к Предвестнику.

На следующее утро, когда я только затянула волосы в хвост и собиралась присоединиться к Зейну для новой тренировки с завязанными глазами, на прикроватной тумбочке зазвонил телефон. Увидев имя Тьерри, я почти переключила его на голосовую почту, но я не могла игнорировать его звонки.

У меня скрутило желудок, и я ответила приветствием, которое звучало так, как будто меня ударили в живот в тот самый момент, когда я сказала «Привет».

— Тринити? — от глубокого голоса у меня защемило сердце. — У тебя всё хорошо?

— Да. Совершенно, — я откашлялась. — Что произошло?

— Что произошло? — он медленно повторил слова. — Думаю, прямо сейчас происходит много всего.

Закрыв глаза, я плюхнулась на кровать, понимая, что он имеет в виду. Миша. Пропущенные звонки от Джады. Моё общее и ментальное благополучие.

Его вздох был тяжёлым и таким знакомым, что у меня сдавило грудь. Я скучала по нему. Я скучала по Мэтью и Джаде, и Ти… я оборвала эти мысли, когда Тьерри заговорил.

— Я знаю, что ты занята, но я хочу с тобой поговорить. Появилась определённость относительно твоего будущего.

Я открыла глаза.

— Я боюсь спросить, какая.

— Это хорошие новости.

— Правда?

— Правда, — сказал он с негромким смехом. — Как ты знаешь, служба Стражем финансово привлекательна для тех, кто проходит подготовку и посвящает свою жизнь борьбе с теми, кто жаждет причинить вред, — сказал Тьерри, и я знала, что это оплачивалось очень, очень хорошо.

Откуда Стражи брали деньги, я не имела понятия, но мне нравилось представлять, как Альфа летит у них над головами, разбрасывая наличность.

— До тех пор, пока тебя не призвал твой отец, мы заботились о тебе и твоей матери, гарантируя вам финансовую стабильность, в которой вы нуждались.

Мне начало казаться, что меня лишают денег, но он сказал, что новости хорошие, и я держала рот закрытым.

— В этом больше нет необходимости, — продолжил он. — Я пришлю тебе данные о банковском счёте, открытом на твоё имя, и там будет вся необходимая информация для доступа к счёту в течение нескольких дней, когда произойдёт трансфер…

— Погоди. Что?

— Тебе оплатили услуги, которые ты оказываешь, — объяснил он, и от того, как он это сказал, мне захотелось принять душ. — И я думаю, тебе понравится то, что ты увидишь.

— Я не понимаю. У меня никогда не было денег. И даже счёта в банке. Это шок, потому что я даже не знаю, как пользоваться кредитной картой, — ответила я. — Откуда у меня теперь деньги?

— Твой отец хочет, чтобы ты была обеспечена и не отвлекалась на, как он сказал, легкомысленные людские изобретения, такие как деньги.

Ладно. Так мой отец мог бы сказать.

— Ты его видел?

— К несчастью.

У меня в горле булькнул неуместный смешок.

— Когда? Я не видела его с тех пор, как…

— Я знаю, — из его голоса исчез смех. — Он был здесь утром, во всём своём величии. Он хотел удостовериться, что с деньгами всё улажено, и ты ни в чём не нуждаешься. Он сказал, чтобы ты проверила то, чем больше всего дорожишь, и это было так неопределённо, насколько возможно у ангелов.

Проверила то, чем больше всего дорожу? Мой взгляд сразу же метнулся к потёртой обложке Джоанны Линдси, маминой любимой книги. Она… казалась толще, чем обычно?

— Ты ещё там? — моё внимание привлёк голос Тьерри.

— Да, да, — я откашлялась. — Извини. Это просто застало меня врасплох.

— Так же, как и нас с Мэтью. Мы не ожидали, что твой отец думает о том, что тебе нужны деньги на еду. — Я почти могла представить, как он пощипывает бровь. — На самом деле, мы сами планировали дать тебе денег, но в этом не будет необходимости.

— Спасибо, — пробормотала я, не зная, как ответить. В Сообществе, мне никогда не приходилось волноваться о деньгах. Я была привелигирована во многих смыслах, и начинала понимать это только сейчас, и мне стало неудобно.

— Тринити, — начал Тьерри, и я напряглась, узнав этот тон. — Я не спрашиваю, как у тебя дела. Я уже знаю, но… прости меня. Я должен был понять, что Миша не был твоим…

— Всё хорошо, — я с трудом сглотнула. — Ты сделал то, что должен был, и я… то, что должна была. Всё будет хорошо.

Тьерри молчал. Слишком долго молчал.

Я потёрла пальцами висок.

— Как… там Джада?

— Расстроена. Обескуражена, — пауза. — Она скучает по тебе.

— А я по ней, — прошептала я. — Я скучаю по всем вам.

— Мы знаем. Она знает, — ответил он. — Как и знает, что тебе нужно время прийти в себя. Только не забывай, что она рядом. Что мы все рядом, и мы скучаем по тебе.

— Я знаю.

Тьерри не стал долго держать меня на телефоне. Я завершила разговор, чувствуя себя немного расстроенной и немного счастливой от того, что услышала его голос.

Медленно осознавая, что я не одна, я отложила телефон в сторону и подняла глаза.

Зейн стоял в дверном проёме.

— Всё хорошо?

Я кивнула, слегка улыбаясь.

— Это был Тьерри. Он звонил, чтобы сказать, что мой… что мой отец появлялся с целью убедиться, что я материально обеспечена.

— Тогда это хорошие новости.

Другими словами, он, вероятно, задавался вопросом, почему он улавливает печаль через связь, но я не была готова делиться этой информацией. Поэтому наклонилась и взяла книгу. С книгой было что-то не то, я перевернула её и увидела, что между несколькими страницами есть пробелы.

— Я думаю… мой отец был здесь, — сказала я, взглянув на него.

— Серьёзно? — Зейн прислонился к дверному косяку. — Когда?

— Может прошлой ночью?

Тогда я не обратила внимания на книгу. Слегка встряхнув её, я совсем не удивилась, когда увидела, как зелёная бумага летела к одеялу в нескончаемом потоке денег.

Зейн издал звук удивления.

— Святое…

— Стодолларовые купюры, — сказала я, широко раскрыв глаза и глядя на десятки и десятки таких купюр.

Вероятно, они были засунуты между каждой страницей. Я посмотрела на Зейна с улыбкой.

— Думаю, сегодняшний ужин за мой счёт.

Я, и правда, купила ужин, но вышло это слегка неловко, потому что он выбрал «Сабвэй» и мне пришлось разменять стодолларовую купюру, купив два сэндвича на длинной булке.

Чуть позже я переговорила по телефону с Тьерри, и он прислал мне скриншоты в сообщении со всей необходимой информацией. Я никогда раньше не видела столько нулей после числа, и я понятия не имела, каковы были соображения моего отца о стоимости еды и проживания, но вероятно он переборщил на пару сотен тысяч или около того.

— Мне. Так. Скучно, — взвыла я, после нескольких часов брожения по улицам.

— Большинство посчитали бы это хорошим знаком, — ответил Зейн.

Я взглянула на него, сумев разглядеть лишь его профиль в слабом освещении. Он пристально смотрел в городской парк. Его волосы были убраны в конский хвост. Он был в человеческой форме, и я представила, как мы смотримся со стороны: пара молодых людей или друзей, наслаждающихся вечером.

Я сомневалась, что тот факт, что мы оба с головы до ног были одеты в чёрное, как закоренелые домушники, был столь примечательным.

Хотя Зейн в чёрных кожаных брюках был очень примечательным для меня.

Примерно за последний час мы провели обзор зоны, где прошлой ночью мы заметили демонов Высшего уровня. Но кроме парочки Бесов, мы не натолкнулись ни на одного демона.

— Если наше присутствие здесь обеспечивает чистоту улиц и безопасность людям, тогда полагаю, скука будет хорошим делом, — пошутила я. — Но мы ищем Предвестника, поэтому скучные ночи кажутся плохим фактом. Мы ни на шаг не приблизились к его обнаружению, всё там же где были вчера.

Зейн остановился под уличным фонарем прямо у входа в парк.

— Знаешь, что я думаю?

— Нет, но готова поспорить, ты мне расскажешь.

Я собралась запрыгнуть на подпорную стену из известняка, высотой в два-три фута, но как только я ботинком коснулась края, я осознала, что недооценила высоту. Я начала падать назад…

Зейн поймал меня за бёдра и поддержал, пока я не упёрлась ногами в выступ.

— Не знаю, как ты можешь прыгать с крыши на крышу и взбираться по пожарной лестнице, но едва не ломаешь себе шею на трёхфутовой подпорной стене.

— Навык, — пробормотала я, развернувшись так, что оказалась лицом к нему. В кои-то веки, я смотрела на него сверху вниз. — Спасибо.

— Без проблем. Я подстрахую, — его руки задержались на моих бёдрах, хватка лёгкая, чуть выше железных кинжалов, которые я прятала под рубашкой. — Ты в порядке?

Я кивнула.

— Думаю, да.

— Я хочу, чтобы ты была уверена, — его тон был беспечным, даже немного задиристым, пока он смотрел на меня. — Какой же из меня хороший защитник, если ты сломаешь руку в первые пару недель на этой работе.

Мои губы подёрнулись.

— Да, это будет означать, что ты вроде как облажался, но думаю, ты забываешь один важный факт.

— И что же это за факт?

Вес его рук на моих бёдрах сместился, почему-то став… тяжелее.

— Потребуется выше трёх футов, чтобы я свернула себе шею.

— Ну, не знаю, — ответил он, когда группа, судя по звукам, подростков перешла улицу и направилась в противоположную от нас сторону, крича друг на друга. — Странные вещи случаются.

— Не такие уж и странные.

Он склонил голову.

— Когда я был моложе и только что научился летать, я переоценил место посадки и упал. Сломал руку. И высота была всего пару футов.

Крайне редко Стражи ломали кости в ситуациях, когда даже люди, вероятней всего, не сломали бы.

— И сколько лет тебе было?

— Шесть.

Я рассмеялась.

— Да, уж, мне не шесть. Я достаточно уверена, что ничего не сломаю, если упаду.

— Значит, ты уверена, если я отпущу, ты не свалишься? — спросил он, и я ощутила, как он стал двигать пальцами. Они медленно скользили вверх-вниз, и я усомнилась, что он осознавал что делал.

Но я-то осознавала.

На самом деле я полностью увлеклась происходящим, и мой пульс участился. Пьянящий румянец охватил меня, и я теперь действительно почувствовала себя немного неуверенно. Это не имело никакого отношения к моему равновесию, а только к тому, как он прикасался ко мне.

— Как насчёт того, чтобы заключить сделку?

— Зависит от условий сделки.

Я не осознавала, что делаю, пока не сделала это. Мои руки легли на его ладони. Не для того, чтобы отодвинуть их, а чтобы удержать.

Зейн шагнул вперёд, так близко, как только мог, поскольку я стояла на стене. Наши тела не соприкасались, но вся передняя часть моего тела ощутила жар, как будто мы стояли вплотную друг к другу.

— Если ты сможешь устоять на земле обеими ногами, — добавил он, — я поставлю в холодильник столько содовой, сколько ты сможешь выпить.

— Серьёзно?

— Серьёзно, — повторил он, его голос стал глубже и гуще.

— Включая кока-колу?

— Даже добавлю пару ящиков Корневого пива.

— Ммм. Корневое пиво. Люди, которые не любят его — монстры. Это великолепная сделка.

Я опустила голову, остановившись в нескольких дюймах от него. В мягком маслянистом свете лампы я увидела, как его глаза наполовину затуманились, а взгляд, который он бросил на меня, даже если и не осознавал этого, даже если это ничего не значило, растопил меня.

— Но я могу сделать это сама и при этом не отрывать обе ноги от земли. Я отказываюсь от твоей сделки.

Зейн усмехнулся.

— Тогда мне придётся предложить более выгодную сделку.

— Да, дерзай.

Его нижняя губа скользнула между зубами, а хватка на моих бёдрах усилилась, оба действия вызвали глубокое, тянущее ощущение внутри меня. Я почувствовала напряжение в сухожилиях его рук, силу в его руках, и гибкость его мышц в предплечьях и бицепсах. Он собирался поднять меня. Может быть, поставить меня на ноги. Или, может быть, расположить меня напротив себя.

Я знала, что не должна была этого допустить, потому что ящик «ЗЕЙН» был всё ещё приоткрыт, но я не отступила и не увеличила расстояние между нами. Эти бледные волчьи глаза встретились с моими, и наши взгляды соединились. Мы связались узами. Он не шевелился. Как и я. Между нами не было сказано ни слова.

Раздался автомобильный сигнал. Зейн отдёрнул руки, как будто обжёг ладони. Я застыла, проклиная ко всем чертям автомобильный гудок и испытывая благодарность за то, что меня прервали. Затем я повернулась боком и глубоко вдохнула выхлопные газы и сладкий лимонный аромат магнолии, растущей неподалёку. Я обуздала свои гормоны и отчаянно вцепилась в свой здравый смысл

Зейн шёл в нескольких шагах впереди, уперев руки в бока. Он держался поближе к стене, в пределах досягаемости, вероятно, на случай, если я решу спрыгнуть, что в данный момент звучало великолепно. Хотя раньше я была права. Падение с такой высоты повредит только моему самолюбию.

Наступила тишина, и я попыталась ощутить через нашу связь, что чувствует он, но я не могла смириться с тем, что происходило со мной.

Глядя в тёмное небо, я медленно и глубоко выдохнула. Время возвращаться в прежнее русло и двигаться дальше. Я могла отлично притвориться, что оставила прошлое позади.

— Так… ты собирался сказать мне, что думаешь?

Он оглянулся и стал наблюдать, как я медленно переставляю одну ногу за другой, словно балансирую на бревне.

— Я думал о том, как долго Предвестник был здесь, на этих улицах, охотясь на Стражей и демонов, и никто из нас не видел его, насколько нам известно. Это заставляет меня думать, что мы можем проводить здесь каждую ночь, разыскивая, но так и не найдём его.

Я остановилась, подняв одну ногу в воздух.

— Почему ты думаешь, что мы его не найдём?

— Потому что я думаю, что мы не сможем найти Предвестника, пока он сам этого не захочет.

Незадолго до полуночи у меня между лопаток пробежали мурашки.

Мы покинули парк и отправились бродить по району Кэпитол Хилл, который Зейн называл Восточным рынком, и который был скоплением ресторанов, от исходивших из них аппетитных запахов у меня заурчало в животе. Я сделала мысленную заметку начать наш следующий патруль здесь, тогда я смогу попробовать что-то в каждом из них.

Я остановилась и оглянулась назад.

— Я чувствую демона.

Зейн остановился, склонил голову набок и вздёрнул подбородок. Повернувшись к широкой улице, я упёрла руки в бока. Там всё ещё были люди и вездесущий рёв сирен, доносящихся со всех сторон, но всё же здесь было далеко не так оживлённо, как ранее ночью.

— Немного завидую тому, как быстро ты их чувствуешь, — прокомментировал Зейн, шагнув к бордюру.

— Да, ну, ты можешь летать, так что… — я пошла за ним, щурясь, но ничего не видя из-за света уличных фонарей. — Видишь что-то?

Он покачал головой.

— Совсем близко. Возможно Бес, но следует проверить.

Я позволила Зейну вести меня, последовав за ним через улицу. Я понятия не имела, куда мы идём, и не могла разобрать дорожные знаки, но чем дальше мы уходили, тем темнее становились тротуары. Надеясь, что они в хорошем состоянии, я держалась поближе к Зейну, поскольку моё туннельное зрение ухудшалось с каждым шагом.

— Где мы? — прошептала я, когда мы пересекли ещё одну обсаженную деревьями улицу.

Было жутко тихо.

— Мы на Десятой улице, — ответил он. — Юго-восток. Мы недалеко от военно-морской верфи. Обычно здесь не наблюдается большая активность демонов.

Я сочла, что демоны не любят моряков.

Вокруг нас было много тёмных зданий и освещённых окон. С виду они казались многоквартирными домами.

— Кстати, мне придётся перенести завтрашнюю тренировку на послеобеденное время, — сказал Зейн. — Если только ты не хочешь рано встать.

— Да, пожалуй, я пас.

Листья зашевелились над нами, и я понадеялась, что это взлетела птица.

— Что ты делаешь?

— Есть кое-какие дела… Подожди.

Зейн поднял руку, и я врезалась прямо в неё. Опустив руку, Зейн зашагал широким шагом по улице, мимо узкой аллеи и потом остановился. Он присел на колено.

— Посмотри на это.

Мои ботинки скрипели по гравию, когда я поторопилась к нему и присела рядом. Зейн пальцами касался сломанного забора из сетки Рабицы.

— Я не вижу… ничего, кроме твоих пальцев.

Зейн тихо выругался.

— Прости. Не подумал…

— Всё нормально, — я отмахнулась. — Так что это?

— Кровь. Свежая. Ну, почти.

Я встала на ноги, оглядываясь по сторонам.

— И что это значит?

— Она ещё не высохла, но очень густая. Странно.

Он поднял голову, глядя на деревья по другую сторону забора, а затем встал. Вернувшись на тротуар, он оглядел улицу и повернул обратно.

— Мне кажется, я знаю, что находится за этим забором.

Мои брови поползли вверх.

— Большой кусок пиццы? Надеюсь?

Он усмехнулся и шагнул вперёд.

— Не совсем. Это старое производственное здание, которое должно было быть перестроено в многоквартирный дом, но финансирование прекратилось несколько лет назад.

— Заброшенное здание?

— Если ты не считаешь истекающих кровью демонов жильцами, тогда да, — снова опустившись на колени, он схватил сломанную секцию забора и отодрал её. — Давай проверим это.

— Конечно. Почему бы нет?

Я нырнула в отверстие и благоразумно подождала, пока Зейн присоединится ко мне. Если честно, я совершенно ничего не видела из-за ветвей деревьев, блокирующих любой свет.

Я замедлила шаг, а затем я остановилась. Отсутствие света сбивало с толку, от чего моё сердце стало подпрыгивать. Это было так же плохо, как повязка на глазах. А может, и хуже. Внутренности сковало льдом, пока я таращилась на различные оттенки пустоты.

— Осторожно, — предупредил Зейн, двигаясь вперёд. — Ветви здесь очень низкие. Мне нужно убрать их с дороги.

— Спасибо. Я… — сделав глубокий вдох, я приказала себе забыть об этом и просто попросить о том, в чем нуждалась. — Можно мне положить руку тебе на спину? Это…

Прежде чем я успела закончить, Зейн обхватил рукой мою руку, и через секунду моя ладонь уже была прижата к его спине. Прерывисто выдохнув, я вцепилась в его рубашку и прошептала:

— Спасибо.

— Без проблем, — потом повисла пауза. — Готова?

— Готова.

Мой всё ещё обучающийся гид горгулья обводил меня вокруг деревьев и низко свисающих ветвей, которые, несомненно, вырубили бы меня. Я считала шаги и отмечала, когда Зейн замедлял шаг, чтобы объявить о большом камне или упавшей ветке дерева. Потребовалось пятьдесят два шага, прежде чем густая темнота сдвинулась, и в серебристом лунном свете начали формироваться очертания.

Мы вышли на лужайку, за которой не ухаживали уже много лет, трава доходила мне до колен. Кусты и сорняки загромождали подъездную дорожку, отрезанную забором из сетки Рабицы. Я шагнула и поняла, что кусты «липучка» вцепились в мои леггинсы.

Ах.

Отпустив рубашку Зейна, я наклонилась и стряхнула с себя маленькие колючки, а затем выпрямилась, впервые взглянув на здание.

Оно было… Хм, возможно, оно было прекрасно в пору своего расцвета.

Теперь же это чудовищное здание выглядело как нечто, вышедшее прямо из фильма ужасов. У него было два крыла высотой в несколько этажей. Множество заколоченных окон. Я даже не могла сказать, какого цвета оно было. Серое? Бежевое? Грязное?

— Ну… — я выдавила это слово. — Оно определённо выглядит как облюбованное приведениями.

— Тогда ты мне пригодишься, не так ли?

Я бросила взгляд ему за спину, пока он пробирался через дебри двора к боковой стене здания. Остановившись у заколоченной и запертой на цепь двери, он оглянулся на меня.

— Ты всё ещё чувствуешь демона, да?

— Ясен перец.

— Ясен перец, — повторил он, покачав головой и двинувшись к ближайшему окну.

Он схватил одну из досок и рванул на себя. Дерево треснуло и поддалось. Он приставил доску к стене здания.

Я подключилась помогать, схватив следующую доску и потянув. Старое дерево с лёгкостью отошло, и я собралась откинуть доску в сторону.

Зейн остановил меня.

— В доски забиты гвозди. Если мы будем возвращаться тем же путем, каким пришли, я не хочу, чтобы ты наступила на один из них.

— Ох, — встревоженная, я аккуратно прислонила доску к стене. — Верно подмечено.

— В этом смысле я полезен.

Зейн опустил последнюю доску, и она присоединилась к своим друзьям у стены. Потянувшись, он высунулся в окно.

— Всё чисто.

Я была счастлива услышать его речь, потому что всё время представляла себе что-то прямо из фильма ужасов 80-х. Из тех, что Арахис любил смотреть, и которые включали в себя множество причудливых обезглавливаний.

Зейн подтянулся и исчез в окне. Через наносекунду его рука метнулась вперёд. Он пошевелил пальцами.

— Давай.

Я закатила глаза.

— Отойди.

Послышался вздох, а затем его рука исчезла. Я упёрлась ладонями в пыльное оконное стекло, затем прыгнула в окно и ловко приземлилась на доски пола, которые застонали под моим весом. Я выпрямилась, обнаружив Зейна, стоящего в нескольких футах от меня.

— Выпендриваешься, — пробормотал он.

Я ухмыльнулась, оглядываясь вокруг. Большая часть потолка отсутствовала, как, очевидно, и крыша или внутренняя стена, потому что приличное количество лунного света просачивалось внутрь. Там был лабиринт из сломанных, опрокинутых стульев и граффити на стенах.

Мы, молча, покинули комнату и вошли в коридор, куда проникало меньше лунного света.

— Чёрт, — пробормотал Зейн. — Похоже, большая часть этого пола прогнила.

Не спрашивая на этот раз, я схватила его сзади за рубашку.

— Показывай дорогу, где бы она ни была.

Мы миновали несколько комнат с дверьми, сорванными с петель, но не нашли никаких следов демона, кроме крови, которую мог видеть Зейн.

Мы вошли в очередной широкий коридор, там были окна, что давало больше света. Я отпустила его рубашку и выглянула из-за него, чтобы лучше осмотреть окружающую обстановку. Здесь тоже имелось несколько открытых дверей, а затхлый запах начал…

Со стены сорвалось видение в белом — ну, точнее не видение. Человек в… белой униформе. Белые брюки. Белый верх. Даже странная маленькая белая шапочка. Медсестра. Это была медсестра.

Которая побежала к другой стене, даже не оглянувшись в нашу сторону, словно она очень сильно торопилась.

Я остановилась.

— Хм, ты это видел?

Зейн оглянулся и посмотрел на меня.

— Нет.

— Ох, — я уставилась в пустой коридор. — Что за место это было, ты говорил?

— Старое промышленное здание, — ответил он. — А что? Погоди. Я вообще хочу знать?

Я медленно покачала головой.

— Вероятно, нет, но думаю, мы должны пойти в том направлении, — сказала я, указав влево.

Мы направились туда, где, как я видела, исчез призрак медсестры, и натолкнулись на проржавевшие жёлтые двойные двери. Зейн осторожно открыл двери, стараясь быть как можно тише. Каждый мускул в моём теле напрягся. Я приготовилась увидеть демона.

Но нашли мы совсем не демона.

Выступ, примерно четыре на четыре метра. От широкой, открытой пустоты внизу нас отделяли всего лишь перила.

— Я не понимаю, — сказала я, осмотрев открывшееся нам помещение и коридор, по которому мы шли, и снова убедившись, что мы всё ещё были на первом этаже. — Мы же не поднимались ни по каким лестницам, верно?

— Нет, — Зейн говорил тихо, аккуратно пододвинувшись к перилам и посмотрев вниз. — Старый бассейн. Опустошён, но располагался, наверное, в подвале или на нижнем уровне. Возможно, использовался для реабилитации.

Я присоединилась к нему и положила руки на металлический поручень, и к своему удивлению обнаружила, что он был крепким. Подвал явно не был обычным, поскольку все окна на западной стене были целыми и позволяли свету растекаться по белёному цементному бассейну.

Отсюда ли появился призрак медсестры? Никаких комнат между местом, где я увидела её, и этим местом не было, но это ничего не значит. Она могла явиться откуда угодно, но…

По открытому пространству эхом разнеслись шаги. Зейн внезапно схватил меня за руку и, потянув, поставил меня на колени. Я резко повернула к нему голову, но он поднёс палец к губам, и затем подбородком указал в сторону бассейна.

Я проследила за его взглядом, и поначалу ничего толком не увидела, но потом кто-то зашаркал в сторону ступенек, ведущих в мелководную часть бассейна. Должно быть это был демон, но…

Что-то было не так с тем, как нечто шаркало, делая несколько шагов, и содрогалось в бесконтрольных судорогах, дёргая головой влево раз, а потом ещё пару раз.

Высвободив руку из хватки Зейна, я схватилась за поручень и подалась вперёд как можно дальше. Зрение у меня было дерьмовым, но всё же я смогла разглядеть достаточно, чтобы понять, что что-то в этом демоне выглядело очень-очень не так.

Затем он шагнул в поток лунного света и, хотя его черты для меня были всего лишь размытым пятном, я могла точно сказать, что у него не было носа.

И когда демон снова дёрнул головой, что-то выплеснулось из его щеки. Дряблая кожа, как я поняла. Дряблая, частично содранная кожа. Мы наблюдали однозначно не за Бесом или Высшим демоном. Это было чем-то…

Чем-то, что некогда было человеком.

ГЛАВА 11

Мои ладони вспотели, стоило мне увидеть, как существо остановилось в центре бассейна.

— Это… это то, о чём я думаю?

Зейн наклонился, его рука прижалась к моей, и когда он заговорил, его голос был почти шёпотом.

— Если ты думаешь, что такое происходит, когда Притворщик кусает человека, то ты права.

— Иисус.

Я ещё сильнее ухватилась за поручни. Теперь я поняла, почему эта бедная призрачная медсестра уносила свою задницу отсюда. Эта тварь там, внизу, даже призраков пугала.

Притворщики были демонами, которые выглядели, как люди, за исключением их ненасытного аппетита, сумасшедшей силы и отвратительной привычки кусать людей. Их инфицированная слюна передавалась через один укус зубами, и через три дня бедолага, которым перекусили, превращался в потенциальное дополнение для ходячих мертвецов, в комплекте с тенденцией есть всё, включая других людей, плюс со здоровой дозой бешеной ярости. Мы называли их зомби. Не очень креативно, но слово зомби и его значение существовало задолго до того, как поп-культура ухватилась за него.

— Никогда раньше такого не видела, да? — спросил он.

Я покачала головой.

— Я даже Притворщика не видела. По крайней мере, я так думаю.

— Они редко встречаются, — дыхание Зейна колыхнуло завитки волос вокруг моего уха. — И как ты можешь видеть, их укус доставляет одни лишь неприятности, но они не часто кусают людей.

Я взглядом скользнула по его лицу.

— Потому что они могут укусить только семь раз, прежде чем умрут?

Он кивнул и повернулся к бассейну под нами.

— Что этот зомби делает здесь, в заброшенном здании?

— Городские достопримечательности? — предположила я.

Его усмешка была тихой.

— Когда человека кусают, в первую очередь он отправляется в знакомые им места. Домой. Место работы. Но у парня там внизу уже давно истёк срок годности, укусили его явно не вчера. А это значит, что сейчас он должен преследовать всё живое.

Вот почему было важно уничтожать Притворщиков, когда их находили. Всё, что им нужно было сделать, чтобы вызвать хаос, это укусить одного человека. Точно так же, как в фильмах, заражённый человек распространяет демонический вирус другому человеку через укус, слюну… какие-либо телесные жидкости. В прошлом, вероятно, это случалось чаще, чем я полагала. Когда демоническая инфекция распространилась, зомби потеряли способность к когнитивным функциям, помимо ходьбы и еды.

— Предполагаю, что план игры состоит в том, чтобы ликвидировать эту тварь.

— Да, но я хочу понять, что происходит. Должна же быть причина, по которой он здесь, когда…

Дверь в другом конце комнаты распахнулась, и звук шаркающих по кафелю ног стал громче, пока не превратился в громкий гул. У меня отвисла челюсть.

Зейн напрягся.

— Святой…

— …зомби-апокалипсис, — закончила я за него, глядя вниз на хромающее, дёргающееся месиво.

Создания не стонали, скорее, лаяли резко, отрывисто рыча между щелчками зубов.

— Их не меньше дюжины.

— Их даже больше.

Я глубоко вздохнула и тут же пожалела об этом. Вонь была невыносимой, смесь серы и гниющего мяса, оставленного на солнце, и от вони сработал мой рвотный рефлекс.

— Напомни мне, чтобы я никогда не говорила, что мне скучно.

— О, поверь мне, я никогда не позволю тебе сказать это снова, — он повернулся ко мне всем телом. — Что-то затевается. Они не собираются вместе, особенно там, где нет питания.

Это было тем, что поп-культура неправильно понимала в зомби. Они не передвигались группами. Причина была видна здесь, когда они огрызались и рычали друг на друга внизу, пока они ковыляли вперёд, в пустой бассейн.

— Всё выглядит так, словно они чего-то ждут, — продолжил Зейн. — Но в этом нет смысла.

В этом была малая доля смысла. Например, как так мы вдруг почувствовали демона и оказались здесь, где нас поджидало сборище мёртвых, а демон, которого мы почувствовали, пропал без вести? Беспокойство нарастало. Могли ли нас привести сюда?

— Зейн…

Холодный воздух обжёг мне затылок. Я резко повернула голову. Холодная температура напомнила мне о том случае, когда я случайно прошла сквозь призрака, но это был не взрыв всего тела. Это холодное ощущение поселилось в том же самом месте, которое горело, когда я чувствовала демона, вдоль нижней части моей шеи и между лопатками.

— Что? — Зейн прикоснулся к моей руке.

Я потёрла затылок. Кожа казалась нормальной, но холодок всё ещё присутствовал, покалывал.

— Ты чувствуешь что-нибудь странное?

— Нет. А ты?

Опустив руку, я встретилась с ним взглядом.

— Это так странно. Как будто холод…

Гортанный вой вернул наше внимание к бассейну. Один из зомби шагнул вперёд, его голова была запрокинута назад, он кричал. У меня было четкое подозрение, что нас заметили.

— Хм, думаю, они хотят поздороваться, — пробормотала я.

— Чёрт возьми, прорычал Зейн. — Ну, зато больше не нужно ждать, чтобы узнать, зачем они здесь. Мы не можем позволить им уйти.

— Знаешь, я начинаю думать, что они и не собираются уходить, — сказала я, даже не потрудившись понизить голос, когда раздался ещё один пронзительный крик. — Думаю, что они здесь из-за нас, но поскольку у них нет способности думать логически, полагаю, демон заманил нас сюда.

— Считаю, что твои предположения верны, — Зейн поднялся. — Но главный вопрос «зачем».

— Не знаю. Может быть, они думают, что нам не под силу справиться с ними? — я выглянула из-за перил. — Как ты думаешь, на какой высоте мы находимся?

— Отсюда до бассейна примерно четыре метра. А что?

— Идеально, — я ухмыльнулась ему. — Спорим, я больше зомби уложу.

Зейн резко повернулся ко мне, моё имя сорвалось с его губ, но я была быстра. Я перемахнула через перила и провалилась в пустоту. Затхлый воздух, казалось, тянул меня вниз. Падение заняло несколько секунд, но я приземлилась на обе ноги. Удар был резким, прострелил тупой вспышкой боли вдоль моих лодыжек и вверх по коленям в бёдра, но боль исчезла достаточно быстро. Я встала, обнажая кинжалы.

— Пора ужинать, — крикнула я.

Несколько зомби повернулись ко мне, а те, что были посвежее, полезли к стене бассейна, карабкаясь по её гладким бокам. Я мельком увидела содранную кожу и зияющие раны на горле. Один из них перелез через бортик на платформу и заслонил большую часть лунного света.

Наверное, следовало это предвидеть, но ладно. Я видела достаточно, чтобы знать, куда целиться. Зомби ринулся вперёд с поразительной скоростью, и я ударила ещё быстрее, вонзив кинжал в центр похожего на голову пятна. Липкая, дурно пахнущая жидкость ударила в воздух, когда я дёрнула кинжал назад. Зомби сложился, как бумажный мешок, но быстро был заменён другим.

Я бросилась вперёд, когда Зейн приземлился в глубокой части бассейна, расправив крылья. Он перевоплотился, и это было хорошо, потому что я сомневалась, что зубы зомби смогут пробить кожу Стража.

А вот с моей кожей всё иначе. Я понятия не имела, что будет, если меня укусят. И выяснять это тоже не хотелось. Я всадила кинжал, на этот раз под горло, потому что этот зомби оказался довольно высоким.

— Клянусь Богом, Тринити, — прорычал Зейн, схватив зомби за голову.

Раздался влажный, рвущийся звук, и всё, что я смогла увидеть, это падающее тело, но без важной части. Зейн отбросил голову, и она размозжилась о край бассейна.

Это был один из способов уничтожить мозг.

— Уж тебе-то не следует божиться.

Я прыгнула в мелководную часть бассейна, полагая, что Зейн беспокоится, что я начну безудержно избивать зомби, как это было с Одержимым.

— Малыш Иисус этого не одобрит.

Зейн выругался и отшвырнул в сторону ещё одного обезглавленного зомби.

— Думаю, ты хочешь умереть.

— Нет. Я просто хотела убить больше зомби, чем сможешь ты.

Я схватила за волосы зомби, волочащегося к глубокому концу, и потянула его назад, но это не совсем сработало. Возникло странное мягкое ощущение разрыва, а зомби продолжал идти без своих волос и большей части своего скальпа.

— Фу!

Я бросила волосы, давясь рвотой.

— Я никогда не забуду, каково это было. Никогда. Никогда.

— Ты прыгнула сюда, так что перестань распускать нюни.

Покачав головой, я содрогнулась и сглотнула стоявший в горле привкус желчи.

— Я держала в руке скальп, Зейн. Скальп.

Он поднялся в воздух, схватив уже скальпированного зомби.

— Сзади! — заорал он.

Я резко развернулась, отскакивая назад.

Моя стопа скользнула в грязь, и нога ушла из-под меня. Я попыталась устоять на ногах, но была слишком близко к косому перепаду в глубокую зону дна. Я опустила ногу, а там пустота. Я с грохотом упала на цемент и покатилась как бревно вниз по бассейну. Когда я остановилась, я лежала на спине, широко раскинув руки и ноги.

На меня рухнуло тело, и по зловонию, которое я вдохнула через нос, я поняла, что это был зомби. Секундой позже зубы щёлкнули в дюйме от моего лица. И поскольку создание было так близко ко мне, я смогла хорошенько его рассмотреть: оголённая челюсть, а один глаз повис на розовом желеобразном пучке ткани.

— О, боже, — простонала я, схватив существо за горло.

Я съёжилась, когда мои пальцы впились в ткани и мускулы. Заведя вторую руку, я вонзила кинжал в висок существа. Жидкость забрызгала мне лицо и грудь, а ожившая боль в заднице уменьшилась.

— Ненавижу зомби, — пробормотала я, скидывая с себя труп.

— Ты в порядке? — прокричал Зейн.

— Да.

Я села, прищурившись, и повернулась в сторону мелкого конца бассейна. Я увидела Зейна, но между нами было ещё четыре зомби. Трое из них прямиком направлялись ко мне.

Простонав, я вскочила на ноги и принялась за дело. Зомби не сложно было уложить. Они не были прирождёнными борцами, да и координация движений явно не возродилась вместе с ними, но они однозначно были неприятными. Ко времени как я закончила, я стояла посреди кровопролития и зловония.

— Ты там наверху закончил? — выкрикнула я, глазами изучая лучи лунного света.

Зейн появился в месте, где начиналось углубление бассейна.

— Ты в порядке? — повторился он.

Я предположила, что его появления означает, что зомби больше не было.

— В порядке. Ни царапины, ни укуса.

Он повернулся в сторону.

— Было порядка двух десятков зомби.

— Это странно, не так ли? Не может быть, чтобы так много зомби просто слонялись тут. Люди были бы до смерти перепуганы, мы бы услышали их.

— Да, — согласился Зейн, поднял крылья и потом опустил. — Я уложил двенадцать. А ты сколько?

Я нахмурилась.

— Я не считала.

Он усмехнулся.

— Дилетантка.

Я послала его на три буквы.

— И не надо быть такой злюкой, — юмор покинул его голос, когда он вновь заговорил: — Мне надо уведомить об этом.

В этом был смысл. То, что так много зомби собралось в каком-то случайном заброшенном здании, было крайне ненормальным. Возникало слишком много вопросов, на которые надо было найти ответы.

Я уставилась на то, что осталось от зомби, и возможно впервые за всю свою жизнь, я не испытывала голода. Подняв взгляд на Зейна, я увидела, как он вытащил сотовый из кармана, и кое-что пришло мне на ум.

— Что я должна сказать, когда остальной клан явиться сюда? Они явно будут интересоваться. Проклятье, они вероятно уже интересуются моей особой.

— Я звоню Дезу, — он ответил, упомянув единственного другого Стража, помимо Николая, который знает, кем я была.

Он сопровождал Зейна и лидера клана Общины.

— Попрошу его доставить тебя ко мне до того, как явятся остальные члены клана.

— Что если появится ещё больше зомби, пока ты ждёшь прибытия остальных? — спросила я.

— Я справлюсь с ними, — он приложил телефон к уху. — Да и другие прибудут довольно быстро.

Я кивнула, хотя мне ненавистно было смываться с места. Вложив кинжалы в ножны, пока Зейн разговаривал с Дезом, я осмотрела бассейн. Он очень напоминал лавку мясника.

— Дез уже в пути, — сказал Зейн, запихнув телефон в карман. — Однако что-то случилось.

— Что ты хочешь сказать?

— Он прозвучал расстроенным, — Зейн опустил взгляд. — Давай выведем тебя отсюда.

— Я сама могу…

— Почти каждый сантиметр бассейна был усыпан телами и залит кровью. Ты пойдёшь через это и поскользнешься, — Зейн расправил крылья и поднялся в воздух. — И я сомневаюсь, что Дез обрадуется, когда ты замажешь мозгами сидение в его машине.

Я нахмурилась.

— Я и так уже вся перепачкана мозгами.

— Вот и ещё одна причина не запачкать тебя ещё больше, — он завис надо мной и протянул руку. — Позволь мне вынести тебя из бассейна.

Зейн был прав, но я колебалась, испытывая желание доказать, что я могу справиться и без помощи. Сегодня вечером мне уже раз потребовалась его помощь. Раздражение вспыхнуло во мне, когда я шагнула и почувствовала что-то вязкое под ботинком.

— Что случилось?

Крылья Зейна двигались бесшумно. Когда я не ответила, он сместился на другую сторону.

— Поговори со мной, Трин.

— Просто… мне уже пришлось положиться на тебя сегодня вечером, когда я ничего не видела, а я могу выбраться отсюда. Здесь может и грязно, но я просто…

Я разводила руками и думала о том, как плохо я проявила себя во время тренировки с завязанными глазами.

— Мне нужно быть независимой.

— Что? — замешательство наполнило его голос.

Уставившись на то, что, как я думала, могло быть оголенными рёбрами, я изо всех сил пыталась найти слова, чтобы объясниться.

— Я не хочу, чтобы ты или кто-то другой думал, что я не могу быть… независимой, или что мне нужно всё время полагаться на других.

— Я даже мысли не допускаю, что если ты принимаешь помощь, когда нуждаешься в ней, то это означает, что ты не независима.

— Да, но другие люди не согласятся с тобой.

Зейн приземлился рядом со мной, вероятно, на единственное чистое место. Он сложил свои крылья.

— Кто эти люди?

Я выдавила сухой смешок.

— Все? Ты видел, как люди говорят о других с… — я с трудом сглотнула. — С инвалидностью?

Боже, сказать это было труднее, чем я думала. Инвалидность. Какое тяжёлое слово, я не была уверена, что произносила его когда-либо раньше вслух. Может быть, я никогда не говорила этого из-за того, что это подразумевало, что во мне было что-то иначе, что-то, к чему я должна приспособиться.

Но инвалидность — это не плохое слово, и оно не несет в себе ничего плохого. Я Истиннорождённая. И отпадный боец. Но к концу ночи я всё ещё оставалась инвалидом. И я знала, что это не определяет меня. Это не было совокупностью того, кем я была. Это была просто частью меня.

Тем не менее, это слово было сложно произносить.

И мне стало стыдно, что я почувствовала какой-то дискомфорт от произношения этого слова. Как будто я предавала других инвалидов, находя трудным признать, что у меня тоже есть инвалидность.

Это не изменило моего убеждения, что должна доказать свою правоту.

— Трин? — голос Зейна был мягким.

Я покачала головой.

— Люди всё время ожидают от тебя самодостаточности и силы. Как будто ты должен быть ярким примером того, как возвысится над тем, что ты уже имеешь, или ты преследуешь долбаную цель доказать, что любой может преодолеть трудности, если он достаточно позитивен. Даже люди, у которых есть те же чёртовы проблемы, иногда думают именно так.

— Тьерри и Мэтью говорили тебе что-нибудь подобное? — спросил он таким тоном, что я забеспокоилась о них.

— Нет, конечно. Я хочу сказать, они научили меня не позволять этому сдерживать меня. Как и моя мама, но…

Я начала тереть лицо руками, но потом поняла, что на них запеклась кровь зомби.

— Несколько лет назад я была членом группы поддержки зрения. Всё происходило в интернете, и я хотела знать, что думают другие люди, которые имеют дело с чем-то подобным. Большинство из нихбыли великолепны, но были и такие, которые были настолько поглощены тем, чтобы каждый слышал их мнение и то, как они справляются с вещами, что они никогда не слушали никого другого. Они были так заняты, рассказывая всем в группе, как мы должны адаптироваться или чувствовать, или даже как мы должны говорить о том, что мы чувствуем, или о проблемах и… — я вскинула руки. — Я даже не знаю, почему говорю об этом сейчас. Мы окружены мёртвыми вонючими зомби.

— Нет лучше времени, чем сейчас, — сказал он.

— О, а мне-то на ум приходит куда лучшее время, в котором нет мозгов, — я положила руки на бёдра. — Слушай, я просто не хочу быть…

Обузой. Жертвой. Проблемой. Кем-то, кого жалеют и нянчат, и о котором волнуются. Кем-то, о ком не особо пекутся, пусть даже с лучшими намерениями.

Я вздохнула.

— Не знаю, что и сказать. Я устала и перепачкана мозгами.

— Всё хорошо. Я как раз знаю, что надо сказать.

— Как здорово, — пробормотала я.

— Первое, плевать я хотел на какого-то случайного человека в интернете, который выставляет себя глашатаем всеобщего мнения. Ты сотни раз доказала, что независимая и сильная. Ты просто спрыгнула оттуда… — он указал на поручни, — не раздумывая. Хотя я по-прежнему не хочу, чтобы ты так делала, но что поделаешь. Твоя потребность в моей помощи несколько раз за ночь не показатель потери твоей независимости.

— Тогда что это?

Его грудь вздымалась и опадала.

— Ты делаешь всё возможное, Тринити.

Я резко втянула воздух. Эти же слова я высказала ему, когда рассказывала о своём зрении. «Я делаю всё возможное», — сказала я тогда.

— Ты чертовски удивительная, и ты даже не подозреваешь об этом.

Я встретилась с ним взглядом.

— А ещё ты чертовски раздражаешь, — добавил он. Уголки моих губ подёрнулись. — Знаешь, я очень часто забываю, что ты не особо хорошо можешь видеть, и когда я вспоминаю, я испытываю некий шок, что тебе не требуется помощь, и ты понятия не имеешь, как я восхищаюсь тобой, тем, что ты делаешь при таких обстоятельствах. Тем, что ты несёшь свою обязанность, и не сдерживаешься, не позволяешь своему зрению ограничивать тебя. Так что да, Тринити, не дай мнению других или их словам или даже своему страху сдерживать тебя, когда ты нуждаешься в помощи. Не трать ни одной чёртовой секунды на переживания об этом. Позволь мне помочь тебе… Позволь любому помочь тебе, когда ты в этом нуждаешься. И это сделает тебя лишь ещё сильнее.

— Ты… Ты восхищаешься мной? — спросила я, мой голос прозвучал слишком тихим.

— Ты услышала только эту часть из того, что я только что тебе сказал?

— Ну, нет, — я качнулась на пятках. — Я всё услышала.

Зейн подался вперёд, его крылья раскрылись, чтобы придать равновесия. И хоть я не могла видеть его глаза, я почувствовала проницательность его взгляда.

— Ты никогда не переставала восхищать меня, Тринити. Да и вряд ли когда-то наступит такое время. Так что, да, я восхищаюсь тобой.

Я открыла рот, а потом его закрыла. В моей груди был настолько мощный прилив эмоций, что мне казалось, что я могу взлететь прямо до потолка.

— Но я по-прежнему считаю, что ты должна пить больше воды.

Я хихикнула.

— Это всё… очень мило. Не про воду, а то, что ты сказал. Спасибо, — мои щёки вспыхнули румянцем. Я протянула руки. — Ладно. Можешь вынести меня отсюда.

Зейн уставился на меня, его лицу наполовину скрывали тени.

— Ты сводишь меня с ума.

— Сожалею.

— Нет, ты не сожалеешь, — вздохнул Зейн.

Он не взял меня за руки. Вместо этого он обхватил рукой мою талию и притянул меня к себе и поднялся в воздух. Почти также как в ночь, когда мы пробовали взлететь как можно выше. Инстинктивно я опустила руки на его плечи. Такой полноценный контакт был таким же шокирующим, как и моё приземление ранее, потому что он был слишком тёплым и очень приятно ощущался.

Полёт к площадке перед бассейном был быстрым и когда Зейн приземлился, я убрала руки с его плеч. Он же не отпустил меня, по крайней мере, сразу же. Он держал меня, а я не осмеливалась поднять голову и посмотреть смотрит ли он на меня. Я также не стала сосредотачиваться на связи, чтобы понять смогу ли я уловить, что он чувствует за моим внезапно заколотившимся сердцем.

Его грудь вздымалась напротив моей груди, и он слегка задел подбородком мою голову.

— Пообещай мне кое-что.

— Всё что угодно, — ответила я, неумышленно сболтнув то, как он ответил мне, когда я попросила его об одолжении.

Зейн стянул руку на моей талии.

— Пообещай, что когда бы тебе ни понадобилась помощь, неважно какая, ты попросишь о ней.

Я закрыла глаза потрясённо, и слова дались мне без особого труда.

— Я обещаю

— Хорошо, — ответил он, а потом я ощутила его губы на моём лбу.

Поцелуй был таким целомудренным, таким милым, что не должен был вывести меня из строя, но это случилось. Поцелуй потряс меня до глубины души, как и его слова. Я едва не захотела, чтобы он забрал свои слова обратно, как и поцелуй, потому что так было проще. Гораздо проще. Но я лелеяла всё это, возможно даже слишком.

Он медленно повернулся, его хватка на моей талии ослабла и, соскользнув, я встала на ноги. Контакт с ним взорвал мои чувства, и я отступила.

— Прости, — скрипучим голосом сказал он. — На платформе была… дрянь.

— Всё хорошо.

Я огляделась по сторонам, избегая с ним зрительного контакта. Протяжно выдохнув, я вытерла руки о бёдра. Пора возвращаться к важным делам.

— У меня дурное предчувствие насчёт всего этого.

— И у меня. Демон привёл нас прямиком в это место, где как бы случайно нас поджидали зомби.

Я скрестила руки и взглянула на Зейна. Он всё ещё был в обличье Стража.

— Есть демоны, которые могут контролировать зомби?

— Я о таких не слышал, но Притворщику достаточно укусить одного человека и затем привести больше для заражения.

— Некоторые из них выглядели так, словно были в считанных минутах от превращения в скелет.

— Они быстро разлагаются. Самые убогие могли пробыть здесь несколько дней, — объяснил Зейн.

Всё это звучало ужасно. Людей выхватывали с улиц, превращали в ходячих мертвецов и оставляли здесь, где даже нечего было есть. Ну, если только сюда не забредал какой-нибудь бездомный в поисках убежища от жары или непогоды.

И вот это было ещё отстойней.

— Дез на месте, — объявил Зейн.

Я развернулась как раз в тот момент, когда часть стены открылась, скрытая дверь заскрипела на проржавевших петлях.

Темноволосый Страж был в человеческой форме, и я чётко уловила момент, когда он увидел мерзость в бассейне и на платформе, потому что в эту же секунду он остановился как вкопанный.

— А ты не преувеличивал.

— К сожалению, нет.

Зейн подошёл и встал рядом со мной.

— Привет, — я помахала окровавленной рукой Дезу. — Видел когда-нибудь нечто такое?

Я жестом указала за спину… и вокруг себя.

— За свою жизнь я видел только пять зомби, причём по одному в год, — он поднял руку и провёл ею по своим тёмным волосам. — Говорите, вы почувствовали демона, и он привёл вас сюда, где эти бедные сукины дети поджидали вас?

— Да, — ответил Зейн. — Мы полагаем это…

— … было подстроено? — прервал его Дез, и тревога снова дала о себе знать с новой силой. — Вы не видели демона?

— Нет, — я шагнула вперёд. — Почему ты думаешь, что это было подстроено? Мы тоже задумались об этом.

Когда Дез заговорил, его голос был уставшим, как у утомлённого битвой солдата.

— Потому что десять минут назад, мы нашли Грина мёртвым. Выпотрошен и подвешен на грёбаном Истерн-Маркете.

— Где? — переспросил Зейн, а у меня всё внутри упало.

— На пересадочной станции метро Истерн-Маркет, — подтвердил Дез. — Всего в нескольких кварталах отсюда.

Судя по тому, как Дез разглядывал меня, когда я забралась на пассажирское сидение его внедорожника, я решила, что он очень хотел открыть пожарный гидрант и обмыть меня с головы до ног, но ему пришлось терпеть.

Пока Дез обегал машину спереди, я уставилась в окно. Я видела только смутные очертания деревьев, но знала, что Зейн всё ещё был в здании и в считанные минуты прибудут другие Стражи, чтобы провести зачистку устроенного беспорядка и прочесать всё здание с целью гарантировать, что ни одного зомби там не осталось.

Мне ненавистно было оставлять Зейна там одного после того, как один из его членов клана был убит, причем прямо там, где мы только что побывали.

Демон привёл нас к этому заброшенному зданию, и это не могло быть просто совпадением. Неужели где-то там был Предвестник, следил за Грином, а мы понятия не имели? Или Грин был в другой части города и его перенесли сюда в качестве извращённого предупреждения, давая нам понять, что за нами наблюдают?

Что нами играют.

Внедорожник сотрясся, когда Дез втиснул своё длинное тело на водительское сидение. Я посмотрела на него и смогла разглядеть его профиль в свете уличного фонаря. Дез был молодым, всего на пару лет старше Зейна, и у него уже была пара, два очаровательных близнеца, которые уже начали учиться перевоплощаться.

Многие Стражи вырастали без родителей, теряя своих матерей во время родов или налётов демонов, как и отцов во время нескончаемой войны. Статистика работала не в пользу близнецов, но я надеялась, что Иззи и Дрейка не постигнет та же участь, что и многих других.

— Я сожалею о том, что случилось со Стражем, — сказала я, когда Дез завёл машину.

Он взглянул на меня, выражение его лица было скрыто сумраком салона. Он отъехал от тротуара.

— Спасибо.

Я хотела спросить, хорошо ли был знаком Зейн с этим Стражем, но посчитала это бездушным.

— Он давно состоял в вашем клане?

— Да, провёл здесь несколько лет, — ответил он, и у меня сдавило сердце. — У него не было пары, и мне кажется, это к лучшему.

Как же печально, что он добавил это, словно это было напоминанием о том, что могло быть и хуже.

— Но по нему всё равно будут скучать.

— Конечно. Он был чертовски хорошим воином и ещё более хорошим другом. Грин не заслуживал такой участи, — он вздохнул. — Никто, из тех, кто был убит до твоего появления здесь, не заслуживал этого.

В горле встал ком, и я отвернулась к окну, не зная, что сказать или есть ли у меня другие слова кроме как «мне жаль». Я стала грызть ноготь, но остановилась, вспомнив, что мои руки были замараны кровью зомби.

— Мы были на той станции, не более тридцати минут назад. Эта часть города была фактически безлюдной, и мы не чувствовали ничего, кроме того демона. Если бы мы почувствовали, или знали что искать…

— Но вы не знали, — закончил за меня фразу Дез. — Вы в неведении, таком же как и мы, и я ни в коем случае не критикую. Чем бы это создание ни было, оно умное. Оно подождало, пока вы с Зейном не уйдёте.

Я кивнула, и беспокойство расцвело в моей душе, распространяясь как ядовитый сорняк. Предвестник был не просто умён. У меня было чёткое убеждение в этом, хотя мы и понятия не имели, кем или чем он был. Он совершенно точно знал, кем и чем мы были с Зейном.

* * *

Всё моё тело резко дёрнулось, и я стала ртом хватать воздух, кровь понеслась по венам так быстро, что я слышала шум потока в ушах. Я потеряла ориентацию. И только через минуту я осознала, что уснула после душа.

Проклятье, я не собиралась спать. Я хотела встретить Зейна, когда он вернётся. Я понятия не имела, как долго спала или если Зейн…

— Тринити!

Призрачное лицо Арахиса внезапно показалось в паре дюймов от моего лица, освещённое светом прикроватного светильника, который я оставила включенным.

— Господи, — выпалила я, прижав руку к груди. — Зачем ты так делаешь?

— Трин…

— Иногда мне кажется, что ты пытаешься довести меня до сердечного приступа.

Я отвернулась от Арахиса, раздражение загудело в моих венах, как осиное гнездо. Глаза привыкли к полумраку. Я увидела, что дверь, которую я оставляла открытой, чтобы услышать приход Зейна, была закрыта. А это означает, что вероятней всего Зейн уже вернулся и закрыл её. Я очень сомневалась, что Арахис смог сделать это.

— Арахис, я серьёзно. Сделаешь так ещё раз…

— Послушай меня, Трин, там…

— …и я изгоню твою задницу прямиком в загробную жизнь, — рявкнула я. — Так нельзя, Арахис. Совсем нельзя.

— Я не наблюдал за твоим сном и не пытался напугать тебя!

Арахис замельтешил.

— Неважно, — пробормотала я и потянулась за телефоном, желая проверить время.

— Послушай меня! — заорал Арахис так громко, что если его мог кто-то слышать, он бы разбудил половину жилого дома.

Я никогда не слышала, чтобы он орал. Ни разу. Я сосредоточилась на нём, всерьёз всмотрелась в него, и для призрака он выглядел до ужаса перепуганным.

— Что?

Арахис переплыл к изножью кровати.

— Здесь что-то… что-то в квартире.

ГЛАВА 12

Я вскочила с кровати, словно к моей заднице была прикреплена ракета.

— Что?

Арахис кивнул.

— Здесь что-то есть.

— Тебе стоит поделиться со мной деталями, — я схватила с ночного столика кинжал. — Немедленно.

— Я видел его в другой комнате, возле кухонного острова, — сказал он. — Ему здесь не место.

О, боже мой, Зейн был там.

Что если Предвестник последовал за нами? Такое было вполне возможно, особенно если он знал, что мы были на Истерн-Маркет. Мы его не чувствовали, значит он может быть здесь скрытно. Рванув вперёд, я распахнула дверь и шагнула в общую комнату, которая была освещена лунным светом и слабым свечением подсветки шкафов кухни. Мой взгляд скользнул по кухонному острову к дивану… Стоп. Что-то было за островом. Это что-то заграждало секцию света.

Я шагнула вперёд, прищурилась и стиснула в руке кинжал. Форма была в виде… человека, но она не была твёрдой. С каждой последующей секундой я видела, как огни от шкафов моргают, словно форма парила…

— Ты видишь его? — из-за спины спросил Арахис. — Его здесь не должно быть.

Я увидела его.

Медленно я опустила кинжал.

— Он осматривался тут, смотрел на Зейна, — продолжил Арахис, держась позади меня, словно я была его личным охранником.

Я стала красться к дивану.

— Я спросил его, что он делает, но он не отвечал. Он проигнорировал меня, словно не видел меня, но это не тот случай.

Дойдя до дивана, я быстро опустила взгляд, и в груди растеклось облегчение. Зейн лежал на диване, спал. Одну руку он завёл за голову, а другая лежала на животе. Он лежал, повернувшись ко мне лицом, и серебристый лунный свет целовал его щеку.

Я резко перевела взгляд на кухню. Кровяное давление стабилизировалось. С Зейном всё было в порядке, но сумрачная форма всё ещё была на кухне, и это был не Предвестник, не демон, который каким-то образом проскочил мимо моей внутренней системы обнаружения.

Это был призрак… или дух.

И было бы хорошо, если бы Арахис упомянул об этом, когда разбудил меня, а не довёл меня до сердечного приступа.

Призраки и духи, по большей части, были благосклонными, даже те, которые могли общаться с их окружением, такие как Арахис. Бывали иногда исключения, которые застревали в этом мире и не желали признавать, что они были мертвы, и их гнев загнивал, очерняя их души. Они становились приведениями. К ним стоило присматриваться, поскольку они могли быть опасными и ожесточёнными.

Я предположила, что этот призрак увидел меня где-то и последовал за мной сюда. Уже не впервой, когда призрак чувствовал меня и затем позже находил меня.

— Заставь его уйти, — прошептал Арахис.

Я бросила на него взгляд, а потом сосредоточилась на незваном госте. Я, может, и искала сейчас Предвестника, но помогать призракам и духам было важно для меня. Для многих из них я была единственным шансом передать сообщение или получить помощь в переходе через миры.

Из всего, на что я была способна, помогать умершим осуществить переход или передавать послание духов было самым удивительным даром в моём арсенале. По крайней мере, я так считала.

Я приблизилась к острову, и форма изменилась без какого-либо предупреждения. Появилась одежда. Чёрно-белая фланелевая рубашка поверх футболки со словами на ней, внезапно заполнилась грудью и руками. Оформились черты. Круглое, почти детское лицо. Взъерошенные волосы. Очки на прямом носу. Он бы примерно моего возраста, плюс-минус пару лет.

И он был духом.

Я тут же поняла это, потому что его кожа изучала эфирное сияние, которое подсказало мне, что он вышел на свет и принял его. Но я никогда не видела, чтобы дух делал то, что сделал этот дух прямо сейчас — изменился с чёрной сумрачной формы на телесное явление.

— Мне он не нравится, — прошептал Арахис. — Я хочу, чтобы он ушёл.

Дух сосредоточился на Арахисе.

— А ты не очень дружелюбен для призрака.

Арахис ахнул.

— Я не Каспер, ты надменный придурок.

— Прикольно, что ты упомянул Каспера, — ответил дух, наклонив голову. — А ты знаешь, что когда Каспера впервые создали, он был призраком маленького мальчика, который умер, но затем создатели обеспокоились, что мёртвый ребёнок это слишком мрачно, и поэтому они изменили его, и теперь по их задумке он всегда был призраком, и они даже дали ему родителей-призраков, потому что по их разумению, было гораздо проще объяснить призраков, имеющих детей-призраков?

Я моргнула.

— Что? — Арахис озвучил моё замешательство.

— Вот и я об этом, — дух кивнул. — Я хочу сказать, на мой взгляд, сама идея о том, что призраки рождаются и способны воспроизводить потомство, куда более возмутительна, но что я в этом понимаю?

Ладно.

Я понятия не имела, какой был час, но однозначно могла сказать, что было слишком поздно или слишком рано для этой бестолковщины. Подняв руку, я помахала кинжалом.

— Привет. Чем я могу помочь?

Глаза духа за очками широко распахнулись.

— Ты видишь меня?

— Глупый вопрос, — пробормотал Арахис. — Разумеется.

Если бы я могла шлёпнуть Арахиса, я бы так и сделала.

— Ну. Да. Я вижу и слышу тебя. Разве не поэтому ты здесь?

— Святое дерьмо, — прошептал дух и тут же исчез.

Мои брови взлетели вверх, и я опустила кинжал. Дух больше не появился.

Арахис переместился к тому месту, где только что стоял дух. Зависнув в нескольких метрах над полом, он посмотрел вниз.

— Он не прячется.

— Ты, должно быть, шутишь, — пробормотала я.

— Трин? — послышался грубый сонный голос Зейна, и я резко обернулась. Он сидел и смотрел поверх спинки дивана. — Всё в порядке?

Мне представились два варианта. Сказать Зейну, что в его квартире был дух, но не иметь возможности сказать ему, что это за дух и почему он был здесь. Или вообще ничего ему не говорить, потому что и так уже один призрак зависал у него. Одного мёртвого человека было более чем достаточно.

— Я ждала тебя, но, должно быть, уснула, — выпалила я, мой рот принял решения за меня.

Я ловко спрятала кинжал за бедро.

— Я вышла посмотреть, не спишь ли ты, но ты спал, и я решила взять чего-нибудь выпить.

— Врунья, — ответил Арахис. — Врунишка, врунишка, обжёг штанишки.

— Прости, что разбудила тебя, — добавила я, отступая в сторону.

— Всё нормально.

Он провёл рукой по волосам. В ту же секунду, как он опустил руку, густые пряди вернулись на место.

— Ты нашла что-нибудь попить?

— Угу, — я тоже кивнула, а когда Арахис промолчал, я оглянулась и увидела, что он исчез.

— Ты не ложилась спать, ждала меня? — спросил он, положив руку на спинку дивана.

— Да. Хотела проверить, всё ли у тебя в порядке, — я подошла ближе, держа руки за спиной. — В порядке ли ты.

— Всегда.

— Всегда? — повторила я. — Дез сказал мне, что Грин был с кланом в течение нескольких лет. Ты знал его, и он…

— Он мёртв, — он снова откинул волосы с лица. — Мне больше нечего сказать.

— Есть ещё много чего сказать, — я почувствовала, как сквозь узы нашей связи пробивается печаль. — Ты знал…

— На самом деле, нет, Трин, — он провёл рукой по лицу. — Что есть, то есть.

Он не был пренебрежительным или бессердечным. Он избегал утрату и боль, которая следовала за ней. Я могла это понять.

— Соболезную, Зейн. Мне очень жаль, — я проглотила комок в горле. — Хотела бы я что-нибудь сделать.

Я не могла ясно видеть его лицо, но мне показалось, что я увидела быстро промелькнувшую улыбку.

— Ты собираешься возвращаться в постель?

— Думаю, да.

— Серьёзно? Похоже, ты совсем проснулась, — сказал он, и, боже, разве это не было правдой? — Ты действительно собираешься спать или будешь лежать, уставившись в потолок?

— Ты всевидящий? — пошутила я. Вроде.

Зейн усмехнулся и повернулся обратно.

— Я уже проснулся. Мы могли бы составить друг другу компанию. Ну, ты понимаешь? Пока один или оба не уснём.

От этого предложения у меня перехватило дыхание, и насколько же это было жалко? Мне следовало бы громко и противно зевнуть, но он только что потерял близкого человека, и я соглашусь на всё, лишь бы ему стало лучше.

— Конечно, — кинжал прожигал мою ладонь. — Хм, я сейчас вернусь.

Не дожидаясь ответа, я бросилась в спальню, мои босые ноги скользили по прохладному цементному полу. Я положила кинжал на тумбочку и побежала обратно в гостиную. Я резко остановилась, когда не увидела Зейна на диване. Взглянув на кухню, я и там его не обнаружила. Или Арахиса. Или случайного духа.

Я вообще просыпалась, или это был какой-то странный сон?

— Зейн?

— Я здесь, — последовал немедленный ответ.

Нахмурившись, я повернулась к дивану и медленно обошла его, а он лежал на боку, положив голову на согнутую руку. Рядом с его локтем лежала пустая подушка.

Он похлопал по месту рядом с собой.

Я перевела взгляд с него на пустое место, а затем снова на него, моё горло внезапно заставило меня пожалеть, что я не попила чего-нибудь. Моя кожа стала очень чувствительной, и мне действительно нужно было взять себя в руки. Он приглашал меня прилечь с ним и не возлечь с ним.

— Здесь достаточно места, — сказал он. — Я обещаю.

На диване было достаточно места даже для тираннозавра Рекса, но я всё ещё стояла на месте, сжимая и разжимая руки по бокам. Я не понимала, почему веду себя так странно. Это был не первый раз, когда мы лежали бок о бок, не в силах заснуть. До сих пор это было скоротечной привычкой… до той ночи, когда мы занялись нечто большим, чем просто поговорили и легли спать.

— Трин? — Зейн поднял голову. — Всё хорошо?

— Да, нормально.

Я плюхнулась на диван рядом с ним, приземляясь на спину с грацией падающей коровы.

— Ух, ты, — пробормотал он.

— Что?

Я сложила ладони на животе. Между нами было несколько дюймов, но я чувствовала тепло его тела.

— Просто удивился, что этим движением ты не сломала себе спину.

— Заткнись — прошипела я.

Зейн рассмеялся.

Я пошевелила пальцами ног и потом задом, глубже зарываясь в подушки.

— Знаешь, диван более удобный, чем я думала.

— Он неплох.

Но не такой удобный, как его кровать.

— Мне неудобно, что я занимаю твою квартиру, ванную… — я помедлила. — Кухню. Кровать.

— Не волнуйся насчёт этого.

Я сдвинула брови и повернулась к нему. Я не видела, открыты ли его глаза.

— Это сложно. Я бы могла спать здесь…

— Это было бы против всех моих правил. Так не будет, — ответил он. — Что тебя разбудило?

Перед моим мысленным взором возник дух, которого я видела. Дрожа, я думала, вернётся ли он, и чего он хотел. Иногда они не возвращались.

— Замёрзла? — Зейн протянул руку и взял одеяло, скомканное у него на талии. Лёгкое движение руки — и мягкая ткань взлетела и упала на мои ноги.

— Спасибо, — прошептала я. — Я просто проснулась, не знаю почему. Мне правда жаль, что разбудила тебя.

— Все нормально, — он помолчал. — Мне кажется, я слышал, как ты с кем-то разговариваешь, когда проснулся.

— Наверное, у тебя слуховые галлюцинации.

— Ага.

Я изогнула губы.

— Это был Арахис, — это была не совсем ложь.

Зейн переместился рядом со мной.

— Он всё ещё здесь?

Я открыла глаза, я видела достаточно хорошо, чтобы понять, что он осматривается. Моя улыбка стала шире.

— Сейчас его здесь нет.

— Ха.

Он наклонил голову ко мне. Когда он заговорил, я почувствовала его дыхание у себя на лбу.

— Что он делает… когда его здесь нет?

— Это хороший вопрос. Я надеюсь, что он не доставляет неудобств тем, кто живёт в этом здании. Я вспомнила, нужно это проверить, — я вздохнула, мысленно добавляя это в список дел на вчера. — Каждый раз, когда я задаю ему этот вопрос, он придумывает нелепый ответ. Один раз он сказал, что летал на Луну.

— Может быть, так и есть. Может быть, привидения могут летать на Луну.

Я рассмеялась и перевела взгляд в потолок.

— Да, но я ничего об этом не знаю.

— Это было бы круто.

— Да, было бы, — я закрыла глаза. — Я, правда, пыталась дождаться тебя, из-за… Грина, и ещё хотела узнать, нашёл ли ты ещё зомби.

Несколько секунд Зейн молчал.

— Я заглянул к тебе, когда вернулся. Ты была в отключке. Даже не слышала, как я принимал душ, — сказал он. — Мы больше не видели зомби. Прибравшись, я пошёл на станцию Истерн-Маркет. Грин был уже убит. Его нашёл коп. Он был ещё там.

— Ты с ним разговаривал?

— Да, но он ничего не видел, — Зейн слегка согнул ноги в коленях. — Не было никаких признаков борьбы или следов крови, и всё это время в этом районе был полицейский. Он бы услышал звуки борьбы. Грина убили в другом месте, а затем перенесли туда не просто так.

Я обдумала сказанное.

— Я думала об этом. Грин был… выставлен напоказ, как другие Стражи и демоны… оставлен, чтобы его нашли. Тут особо и думать не надо, чтобы понять, что за всем этим стоит Предвестник.

— Согласен.

— Тела Стражей были найдены в тех местах, где другие побывали за несколько минут до этого и ничего такого не увидели?

Пару минут Зейн молчал.

— Насколько мне известно, нет. Большинство из них были найдены в крайне оживлённых местах. Эта станция обычно в такое время ночи безлюдна.

— Значит, это было послание, — я умолкла. — Нам. Предвестник убил Грина и перенёс его на то место, где мы побывали совсем недавно, и демон, должно быть, работал с ним в компании.

— Понимаю, куда ты клонишь. Возможно такое, что либо демон, либо Предвестник знает, кто мы… знает, кем являешься ты.

Я перевернулась на бок и легла к нему лицом. Волосы упали на лицо, но я не стала их трогать, оставив руки сложенными между нами.

— Ты так считаешь?

— Думаю, это вполне возможно.

— Это означает, что Предвестник имеет превосходство, — прошептала я — Очень большое превосходство.

— Это превосходство, но это означает, что нам надо быть более бдительными, — сказал он, и я почувствовала, как он сместился. — Лежи смирно. Я поднесу руку ближе к твоему лицу.

Секундой позже я почувствовала лёгкое касание кончиков его пальцев на моей щеке. Прикосновение не напугало меня. Он поймал пряди волос и заправил их за ухо. Его пальцы задержались на моём лице, и он большим пальцем провёл линию по скуле. В следующую секунду он опустил руку.

— Спасибо, — пробормотала я.

— Без проблем.

— Я вот немного завидую зрению Стражей, — добавила я. — И даже если бы у меня были здоровые глаза, я бы всё равно завидовала.

— Да, способность видеть в темноте имеет свои плюсы, — сказал он.

Мы умолкли и лежали на диване, лицом к лицу. Не знаю, откуда возникла моя следующая мысль, но она появилась, и по некой причине, задавать вопросы посреди ночи оказалось довольно просто.

— У меня вопрос.

— Да? Не может быть…

Я улыбнулась.

— Как часто ты впадаешь, хм, в глубокий сон? Ну, знаешь, превращаешься в спящий камень. Миша обычно… — грудь стянуло болью, и я резко вдохнула. — Он частенько дремал в этой форме, но я ни разу не видела, как ты делаешь это.

— Я сплю так, только когда нуждаюсь в этом, — ответил он. — Привык дремать по несколько часов то тут, то там. Сплю как… да, как он, если чувствую себя измотанным или был ранен, но со времени создания нашей связи мне не требуется это.

— Ох. А вот это интересно.

— Очень интересно, и хотелось бы мне знать почему, но до тех пор, пока твой отец не явится с томом руководства для Защитника, полагаю, я буду в неведении.

— Да, я бы не очень на это надеялась.

— Так было всегда… — он выдохнул. — У тебя с твоим отцом… это волнует тебя?

— Никто никогда меня об этом не спрашивал, — сказала я, когда меня накрыло осознание. — Ничего себе. Я даже не знаю, как на это ответить.

— Попытайся, — мягко произнёс он.

— Я… я не знаю. Я даже не рассматриваю его как своего отца. Тьерри и Мэтью растили меня. Они мои отцы. Но раздражает ли меня, что он не был рядом? Да. И меня бесит, что он знал о том, что Миша был неверным выбором, и ничего не сделал. Ему, похоже, вообще было по барабану. Словно у него нет чувств или… — я запнулась, когда на поверхность вырвался гнев. — Это неважно.

Зейн похлопал по моей руке.

— Думаю, это важно.

— Нет, неважно. В любом случае, возможно даже хорошо, что теперь тебе не надо впадать в глубокий сон. Во мне возникает непреодолимое желание выбесить до полусмерти любого Стража, когда он в этой форме.

— Буду знать, но твой отец…

— Я очень не хочу говорить о нём. Кроме того, у меня есть ещё вопрос.

— Жаль, что ты не видишь моё удивлённое лицо.

Я улыбнулась.

— Почему в твоей квартире всё выглядит так, будто тут никто не живёт.

— Что? — он рассмеялся.

— Ты знаешь о чём я, — расцепив руки, я подняла одну. — Здесь ничего нет. Ни фотографий, ни личных вещей. Ни беспорядка…

— И с чего вдруг отсутствие беспорядка стало плохим делом?

— Это не плохо, но это как…

— Как что? — Зейн снова сместился, и я почувствовала касание его пальцев в моей голой руке.

Было трудно проигнорировать вспышку осознания, которая последовала сразу же за его прикосновением.

— Это как будто ты в принципе и не живёшь тут. Больше похоже на то, что ты… просто временно пребываешь здесь.

Зейн молчал. Недолго. И я было подумала, что он мог уснуть, но он потом сказал:

— Это просто место, где я могу просто прилечь и отдохнуть, Трин.

Я осмыслила это.

— Это… печально.

— Почему?

Я пожала плечами.

— Не знаю. Ты должен считать это своим домом.

— Ты скучаешь по дому? — спросил он.

Я сжала губы. Да. Нет? И то, и другое. И в тоже время ни то и ни другое.

— Иногда, — сказала я, остановившись на середине.

— Странный ответ.

Да, но…

— Я скучаю по своим звёздам, — сказала я. — Но мы не обо мне говорим. Мы говорим о тебе.

Раздался тихий смешок.

— Тогда задай другой вопрос.

Я моргнула, опешив.

— Лаааадно, — я протянула слово, когда очередной вопрос, который не я не имела права задавать, возник в моих мыслях.

— Хочешь задать ещё вопрос.

Я рывком повернула голову к нему.

— Откуда ты это знаешь?

— Связь.

— Что?

Я села.

— Я шучу, — рассмеялся он, ловя мою руку и заставив замолчать. — Я вижу это на твоём лице.

— На лице? — я откинулась назад.

— Ты морщишь нос, когда думаешь о чём-то, что хочешь сказать и пытаешься удержаться.

— Правда?

Я не знала, правда ли это. По крайней мере, насчёт носа. Остальное, как бы сказал Арахис, стопудняк.

— Правда. Вот настолько я наблюдателен.

Рука Зейна скользнула в пространство между нами. Костяшки его пальцев прикасались к моему предплечью.

— Что ты хочешь спросить? У меня есть ощущение, что это хороший вопрос.

Я изогнула бровь. Потом сказала себе, что не надо этого говорить. Но мой мозг не слушал.

— Кажется, ты был рад видеть Стейси.

В тот момент, когда это вырвалось у меня изо рта, я задалась вопросом, как быстро я смогу скатиться с дивана и врезаться головой в ближайшую стену. Было так много более важных вещей, о которых мы могли поговорить, помимо его не очень уютной квартиры и друзей с привилегиями.

— Ты уверена, что это был вопрос? — спросил он. — Потому что это прозвучало как утверждение, и да, я был счастлив. Я давно её не видел.

Я сжала губы, думая о её предупреждении.

— Она, кажется, была рада тебя видеть.

— Думаю, что да, — Зейн отдёрнул руку, устраиваясь на подушке. — Мы со Стейси просто друзья.

Фырканье, вырвавшееся у меня, смутно напоминало дикого кабана, убегающего от охотников.

— Да, я не думаю, что ты можешь сказать, что вы просто друзья. Не то чтобы меня это волновало. Или что это вообще моё дело.

— Ладно. Ты права. Мы были больше чем друзьями, — ответил он. — Не то чтобы ты этого не знала. Или тебя заботило.

Перевернувшись на спину, я скрестила руки на груди.

— Мне абсолютно всё равно.

— Тогда почему ты заговорила об этом?

— Потому что я любопытная, — призналась я. Затем я заставил себя сказать: — Она кажется довольно клёвой.

— Так и есть. Надеюсь, вы с ней лучше узнаете друг друга. Думаю, она тебе понравится.

Я не была в этом так уверена.

— Я не знала, что она бывала здесь.

Зейн на мгновение замолчал.

— Ты многого не знаешь, Трин.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Именно то, что сказал.

Я напряглась. Его тон не был холодным или что-то в этом роде, но было что-то не так, и он полностью закрывал дверь для этого разговора. И это было его правом, но это заставляло меня чувствовать себя так, словно я… словно я перешла черту. Хотя, возможно, так оно и было.

И боже, разве это не отбрасывало огромный яркий свет на нескладность наших отношений? Для нас это был чуть ли не профессиональный аспект, со всей это темой «Защитник и Истиннорождённая». Мы были друзьями, но на совсем краткий миг между нами было нечто большее, и я отчасти чувствовала, что мы всё ещё ходили вокруг да около этой линии, невзирая на факт, что эта линия собственно была стеной. И хотя я закрыла свои чувства к Зейну в своём «архиве», во мне всё равно оживал маленький ревностный монстр, когда дело касалось Лейлы и Стейси. У меня не было прав на эти чувства, и Зейн был… ну, он был Зейном, и я понятия не имела какие чувства он испытывал на этот счёт.

— Что ты чувствуешь, зная, что Эббот должен был забрать и растить меня? — выпалила я. — Что если бы моя мама сделала то, что должна была, и ты никогда бы не встретил Лейлу?

— Это… — Зейн поёрзал, словно пытался устроиться поудобнее. — На этот вопрос трудно ответить. Я не знаю, что и думать, да и важно ли вообще думать об этом, потому что этого не произошло. Прошлое есть прошлое, и то, что должно было быть, не меняет этого, но если ты спрашиваешь, сожалею ли я об этой серии ошибок, которые привели к этому моменту?

У меня перехватило дыхание.

— Я не об этом спрашиваю. Конечно, ты не жалеешь об этом. Я бы не стала…

— Не жалею, — отрезал он. — И в тоже время, жалею.

Я замерла.

— Если бы то, что должно было случиться, случилось, у нас были бы годы совместных тренировок и подготовки. Мы бы не играли в догонялки, и, возможно, я бы не… — он замолчал, а затем шумно втянул воздух. — Мы были бы более готовы, чем сейчас, и ситуации с Мишей не было бы вовсе.

Я вздрогнула, сердце упало.

— Но я не жалею, что мой отец взял Лейлу к себе, — продолжил он. — Даже с учётом того, как всё это обернулось, я не могу сожалеть об этом. Я не сожалею.

Я позволила себе это внять.

— Я понимаю.

И я действительно понимала. Я поняла это и была рада, что он не зациклился на этом.

Зейн не ответил, и я решила, что задала достаточно случайных вопросов, по крайней мере, на следующие пару часов

Наверное, мне следовало бы встать, но мне было удобно и мне… Мне этого не хватало.

Мне не хватало того, с кем можно было бы поговорить.

Я подумала о звонках Джады. Мне очень нужно было позвонить ей.

— Ты скучаешь по своим звёздам, — вымолвил в темноту Зейн. — Те, что дома, на потолке. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чём ты говорила, но я помню.

— Да, — прошептала я. — Те звёзды.

— У меня к тебе вопрос. Короткий.

Я повернула к нему голову.

— Что?

— Если ты вышла сюда посмотреть не сплю ли я, зачем ты взяла с собой кинжал?

Чёрт.

— Ты же знаешь… — начала я.

— Нет. Не знаю.

Я закатила глаза.

— Понимаешь, я не знаю, почему схватила его. Привычка, наверное.

— Странная привычка.

— Да, я тоже так думаю.

— После такой ночки, как эта, схватить кинжал было неплохой идеей — добавил он, и я усомнилась, что он мне поверил. Он тихо усмехнулся.

— Что? — спросила я.

— Ничего. Я просто подумал о… Я подумал о Грине, — он прочистил горло. — Он всегда мало спал, всегда просыпался по утрам и был оживлённым после обеда, и это могло бы быть нормальным для человека, но не для нас. Я часто видел его, поскольку у меня был такой же режим из-за Лейлы и её школьного расписания. В любом случае, у нас у обоих были проблемы с бодрствованием ночью, и в итоге мы смотрели мыльные оперы.

— Серьёзно? — я снова легла набок.

— Да. Дни нашей жизни^[1].

— Ты шутишь.

— Неа, — он рассмеялся. — Мы довольно много времени потратили на драму Деверо и Брейди.

— Ничего себе, — рассмеялась я, но вышло резко. — Мне очень жаль, что с ним такое произошло.

— Мне тоже, — тяжело выдохнул он. — Грин был тихим, и за исключением нашего совместного просмотра мыльной оперы «Дни нашей жизни», он был себе на уме, но каждый из нас мог на него положиться. Он даже пошёл против моего отца во всём, что случилось с Лейлой. То, что с ним произошло, печально. Это неправильно. Его жизнь не должна была так закончиться. Хуже всего то, что его имя теперь ещё одно в этом списке, который тупо продолжает расти. Грин будет оплакан. Его будет очень не хватать. И тогда его имя станет следующим в чреде тех, которого мы потеряли. Затем третьим и четвёртым, а потом мы будем вынуждены прекратить оплакивать его, чтобы освободить место для кого-то другого, ведь через некоторое время его будет просто не хватать. Ты просто не сможешь.

Зейн провёл рукой по лицу.

— Я знаю, что это звучит бессмысленно. Может, даже, как будто мне всё равно, но ты привыкнешь к смерти. Сполна. И нет никакой необходимости в этих семи стадиях осознания. Ты перейдёшь сразу от шока к принятию всего этого.

Печаль наполнила меня, пока я лежала с ним. Я не понаслышке знала, что такое потеря, но была далека от почти еженедельных потерь, которые переживали некоторые кланы. Печаль, которую я чувствовала в своей груди, исходила не только от меня. Она исходила и от него — горе, окрашенное гневом и принятием, — и я хотела утешить его. Я хотела облегчить его чувства, но не знала, как это сделать.

Поэтому я сделала единственное, что пришло мне на ум.

Повернувшись к нему, я раскинула руки и закинула одну ему на плечо. Он замер, но я продолжала извиваться, прокладывая путь к его груди. И как только я прильнула, я стиснула его в объятии.

Зейн не двигался.

— Я обнимаю тебя, — сказала я ему приглушённым голосом. — На тот случай, если ты не понимаешь, что я делаю.

— Я так и подумал, — его голос прозвучал так же, как и тогда, когда он только проснулся. — Или ты притворялась тюленем.

Я усмехнулась, но Зейн оставался неподвижным, как стена. Понимая, что моё неловкое объятие было немного неудачным, я начала отстраняться.

И тогда Зейн пошевелился и обнял меня за талию. Его пальцы сомкнулись вокруг моей рубашки. Затем, через несколько секунд, я почувствовала, как его тело расслабилось, но хватка на моей рубашке всё ещё оставалась.

Он грудью прижался к моей груди.

— Спасибо тебе.

ГЛАВА 13

Когда я просыпалась, всё вокруг пахло свежим снегом и зимой. Хотя мне было тепло, фактически очень жарко. Это напомнило мне о том, когда я уснула рядом с Мишей на крыше, пока он спал в своём обличии Стража. Стояло начало лета, и солнце было не слишком горячим, и тепло на удивление расслабляло.

Но это закончилось большим солнечным ожогом.

Я была уверена, что не засыпала на крыше. Я пошевелилась, но смогла сдвинуться только на дюйм. Я завернулась в одеяло? Я уже так делала, когда ворочалась во сне.

Потянувшись, я замерла, почувствовав ещё одну пару ног рядом с моими.

Прошлая ночь.

Я уснула на диване с Зейном. Я этого не хотела. Уснул ли он раньше, чем я? Или я вырубилась и прилипла к нему так же, как лежу сейчас? Я обняла его, и он поблагодарил меня, и потом… Никто из нас после этого ничего не говорил.

Боже, я надеялась, что не уснула и не пригвоздила его к дивану, как…

Рука вокруг меня напряглась, и Зейн произвёл глубокий рокочущий звук, который я почувствовала всем своим существом до кончиков пальцев ног.

Мои глаза открылись, и я обнаружила, что смотрю на грудь, обтянутую белой футболкой. И после этого я поняла, что моя щека лежит не на подушке, а на его бицепсе.

Ой-ой-ой.

Мало что было в жизни более странным, чем неожиданное пробуждение в чьих-то объятиях. Или ещё более удивительно, что это были объятия кого-то, похожего на З…

Стоп.

Оборвав эти мысли, я сосредоточилась на том, что нужно сейчас сделать. Я медленно откинула голову назад и посмотрела наверх.

Зейн всё ещё спал.

От густых ресниц на его щеках лежала тень, и губы были слегка приоткрыты. Он выглядел таким… расслабленным. Даже, уязвимым. Я рассматривала его лицо. Наверное, нужно было перестать пялиться на него, пока он спал, потому что это было своего рода извращение, но для меня было такой редкостью быть настолько близко от него и не иметь препятствий для разглядывания.

У него была веснушка. Даже три, под правым глазом. Они были едва заметными, но я могла… могла рассмотреть их и они располагались в форме маленького треугольника. Я обследовала его лицо. Больше веснушек я не нашла, но вдоль подбородка пролегала лёгкая тень. Я никогда не видела его со щетиной, и мне стало интересно, как он будет выглядеть, когда она подрастёт.

Вероятно, привлекательно. Это казалось невозможным, учитывая, что он был настолько красивым, что это было почти незаконно.

На секунду я сделала глупость и позволила себе… помечтать.

Я закрыла глаза, представляя, на что было бы похоже просыпаться в его объятиях, если бы он был моим, а я — его. Я бы поцеловала его и прижалась ближе, и если бы это не разбудило его, я бы сделала что-нибудь вредное, чтобы он проснулся. Моё воображение наполнилось следующими сценами. Зейн, из-за его натуры, не расстроился бы, если бы я украла минуту, или даже часы его сна. Он бы рассмеялся и подарил мне свою сонную сексуальную улыбку. Потом он бы перекатился на меня и поцеловал меня. И конечно, в моей идеальной фантазии, зубы у нас уже были почищены. Поэтому поцелуй был бы глубоким и долгим, ласка, которая привела бы к новым поцелуям. Я покрепче сжала губы, чувствуя, как распаляется моя кожа. Футболка Зейна отправилась бы на пол, и моя тоже, и не было бы ничего…

Его рука снова согнулась, и внезапно мы оказались прижаты грудь в грудь, бедро к бедру. Мои глаза быстро открылись, и я посмотрела на Зейна.Он всё ещё спал, но его тело… ну, определённая его часть совершенно точно бодрствовала.

О, Боги.

Мог ли он почувствовать мои мысли, пока спал? Если так, это бы совершенно, полностью, раздражало.

Пора вставать. Определённо, давно пора, потому что если я этого не сделаю, это будет более чем неловко, и нужно этого избежать. Я глубоко вдохнула и подняла глаза.

Взгляд светло-голубых глаз встретился с моим.

Слишком поздно.

— Доброе утро, — промямлила я.

Его ресницы опустились вниз и опять поднялись.

— Доброе утро.

Мой пульс бешено стучал. Его рука всё ещё обнимала меня, пусть и расслабленно.

— Я не хотела здесь засыпать.

— Я не возражаю, — его глаза теперь были полуоткрыты, и пальцы рисовали на моей спине медленные короткие линии.

— Правда?

— Нисколько. Мне понравилось.

Моё сердце билось как у маленького щенка.

— Мне тоже понравилось. Я думаю, что выспалась лучше, чем за последние несколько дней.

— И я, — он повернул голову, зевая, как лев. — Приятно иметь товарища для сна.

Товарища для сна? Как мягкую игрушку?

Это прекратило радостное биение сердца. Моё сердце упало своим глупым лицом на землю, и счастье улетучилось. Не нужно было надеяться.

Почему я думала о своём сердце как о чём-то чужеродном, что я не могу контролировать?

Мне нужен был психолог.

И ещё нужно было вставать.

— Я хочу пить, — сообщила я, потому что, почему бы и нет?

Оттолкнувшись, я перекатилась на бок, а Зейн поднял руку и начал подниматься. Он подвинулся, и неожиданное смещение веса на диване привело к тому, что я перекатилась на него. Зейн застыл, когда наши тела полностью соприкоснулись, включая все интересные места, которые подчёркивали различие между мягкими и твёрдыми участками.

Моё лицо полностью покраснело. Я попыталась скатиться с Зейна. Моё бедро дотронулось до чувствительной области.

— Я просто… — я дёрнулась, и, каким-то образом, всё стало ещё хуже, потому что Зейн застонал, — хочу встать и…

— Ты можешь перестать двигаться хоть на секунду?

Рука Зейна оказалась на моём бедре, его голос был хриплым.

— Просто лежи смирно, ладно?

Я зажмурилась, и, вполголоса выругавшись, сделала, как он предлагал. Я вдохнула и потом рывком встала на ноги, умудрившись не тереться об него всем телом, как уличная кошка под валерьянкой. С горящим лицом я отошла от дивана.

— Извини, — пробормотал Зейн. — Особенно, если смутил тебя.

— Нет, всё в порядке.

Я бы не использовала слово «смутил». По крайней мере, не в этом смысле. Я посмотрела на него через плечо. Он сидел, и я держала взгляд выше его плеч.

— Я имею в виду, ничего страшного. Я знаю, что бывает с парнями по утрам.

Зейн смотрел на меня, подняв брови и изогнув губы.

— Знаешь?

— Конечно, — я выдавила смех. — Не нужно быть частью бригады мудаков, чтобы знать это.

— Бригады мудаков? — он прикусил нижнюю губу. — Ну, тогда ладно.

Думая, что можно было держать это при себе, я натянуто улыбнулась и скрестила руки.

— Я переоденусь и можно приступать к тренировкам, — я была горда тем, как спокойно и уверенно звучит мой голос. — Если только ты не хочешь сначала поесть?

Зейн взял телефон и вполголоса выругался.

— Мне нужно запрыгнуть в душ и уйти отсюда примерно через тридцать минуть, или я опоздаю.

— Опоздаешь?..

— Я говорил тебе вчера, что мне нужно кое-что уладить, — он поднялся, и обошёл вокруг дивана, но его движения по какой-то причине были скованными. — Помнишь?

Теперь, когда он об этом сказал, я вспомнила.

— Я забыла. Что тебе нужно было сделать?

— Несколько вещей, — он направился в спальню, держась ко мне спиной. — Вероятно, это займёт несколько часов, но, думаю, что после моего возвращения останется время на тренировку.

Я медленно расплела руки. Почему он не говорит ничего конкретного? Я сделала шаг вперёд и открыла рот, но тут же его закрыла, вспомнив, что сказал Зейн прошлой ночью.

Ты многого не знаешь.

Если бы Зейн хотел, чтобы я знала, он бы рассказал мне, и если он этого не сделал, мне не нужно лезть в чужие дела.

Я ненавидела не лезть в чужие дела.

— Но что ты… — я услышала, как закрылась дверь ванной. — Ладно, я подожду, пока ты десять лет принимаешь душ, и потом просто буду ждать здесь весь день, пока ты делаешь свои очень важные дела.

Ответа не было.

Очевидно.

Я уронила руку и простонала:

— Ух.

— Ага.

Сморщившись, я рывком обернулась и увидела Арахиса у кухонного островка. Он кивнул.

— Вы такие же нелепые, как если бы вас поймали за ковырянием в носу. Над этим нужно поработать.

Я вздохнула.

— Спасибо за совет, который был мне не нужен.

— Всегда пожалуйста, — он показал мне большой палец, а половина его руки была прозрачной. — И кстати, чувак очень долго принимает душ, проснувшись утром. Как ты думаешь, что он делает? Дважды моет голову и делает усиленное промывание кондиционером с травяными эссенциями? Ээ, нет.

— Я… — мои глаза расширились. — О. О.

— Пусть живёт своей лучшей жизнью, — Арахис исчез.

Мой взгляд метнулся в спальню, и моё воображение разыгралось примерно на 10,3 секунды. Затем, поскольку делать было больше нечего, я подошла к дивану и рухнула на него лицом вниз.

* * *

— Когда я был молод, я никогда ни в ком не нуждался^[2], — пропел Арахис откуда-то из глубины квартиры.

Мне нужно было постирать белье. Я думала, что смогу сделать это сегодня днем, так как я…

— Сам по себе.

Арахис прошёл сквозь стену спальни и продолжал петь обо мне, или о ком-то, кто одинок, не уверен в себе и неспособен увидеть любовь.

Я медленно моргнула.

— Ты придурок.

— Но ты же сама по себе! — пропел он мне в ответ, исчезая за стеной.

Я была совсем одна с тех пор, как Зейн ушёл около тридцати минут назад, чтобы решить кое-какие дела, и я понятия не имела, чем заняться днём. Впервые с тех пор, как я приехала сюда, у меня появилось свободное время.

Скрутив волосы в пучок, я повернулась к открытой двери спальни.

— Эй, Арахис, ты ещё здесь?

— Да, — отозвался он. — В чём дело, лютик?

— Тот дух прошлой ночью… он сказал тебе что-нибудь?

— Кроме того, что назвал меня Каспером? — Арахис замерцал и возник в дверном проёме. — Нет. Он просто бродил по квартире, как будто ему здесь самое место.

— Странно, — я посмотрела на неубранную постель и нахмурилась. — Думаю, он увидел меня снаружи и последовал за мной сюда.

— Тогда почему он перепугался, когда понял, что ты его видишь?

Хороший вопрос, но даже если призраки и духи чувствовали, что я могу общаться с ними, они часто удивлялись, когда я подтверждала это. Когда призраки и духи испытывали острые эмоции, они теряли связь с сознанием, которое позволяло им принимать форму и быть видимыми.

Что ж, сейчас я ничего не могла поделать со странным вчерашним визитом. Вместо этого я проверила стиральную машину, которая стояла над сушилкой в одном из бельевых шкафов. Переодевшись в сухую одежду, я оглядела комнату, и мой взгляд остановился на тонированных окнах.

Мне захотелось на улицу. Побродить. Исследовать. Быть там, с людьми. Разглядывать и смотреть, прежде чем…

Прежде чем я больше не смогу видеть.

Я скрестила руки на груди, меня охватила нерешительность. Я была на улице достаточно много раз с Зейном, чтобы быть уверенной, что смогу найти дорогу, не потерявшись всерьёз, но учитывая моё зрение, мне было даже страшно подумать о том, что я могла где-то заблудиться. Мне придется полагаться на незнакомцев прочитать уличные знаки или карту на телефоне, если я воспользуюсь одним из картографических приложений, а люди, ну, не всегда, были полезны тем, кто в их помощи нуждался.

Но я могла бы пройти, по крайней мере, пару кварталов, если не больше. У меня получиться.

Мой желудок опасно сжался в тот момент, когда я оборвала эту мысль. Я начала грызть ноготь большого пальца. Только вчера вечером я сказала Зейну, что хочу быть независимой, нуждаюсь в этом, и всё же я боялась выйти одна.

Может, мне стоит проверить ту девушку, которую навещал Арахис. Это казалось более важным и лёгким делом. Но сначала мне нужно было подготовиться. Резко развернувшись, я направилась в ванную и приняла очень долгий душ. Когда я завернулась в полотенце, на телефоне раздался сигнал. Я прошаркала обратно в спальню, где он заряжался на ночном столике, и взяла телефон. Не узнав номер, я прочитала сообщение.

«Это я, твой дружелюбный сосед Принц Демон. И я сейчас тебе позвоню».

Мои губы приоткрылись от удивления. Рот, истинный Коронованный Принц Ада, написал мне сообщение.

Существует ли какая-то универсальная телефонная книга ада и рая? Потому что я сомневалась, что Зейн дал ему мой номер.

Очевидно, у меня не было проблем с Ротом, но крошечные узлы заполнили мой желудок неуверенностью, когда я уставилась на телефон.

Телефон вдруг зазвонил у меня в руке, и я вздрогнула от неожиданности. Я с осторожностью ответила:

— Алло?

— Зейна рядом нет, верно? — вот и приветствие Рота.

Я нахмурилась и поплелась обратно в ванную.

— Нет, его здесь нет. Ты пытаешься связаться с ним?

— Нет.

Тогда зачем он спрашивал о Зейне?

— Ты занята? — спросил он.

— Ээ…

Я огляделась вокруг, как будто надеялась найти ответ, пока сжимала две половинки полотенца вместе. Неужели Стейси и Лейла снова тусуются, а Рот скучает и нуждается в компании?

— Не очень. А ты?

Раздался глубокий, хриплый смешок.

— Скоро буду занят. Как и ты.

— Я?

— Да. Я приеду за тобой. Так что теперь у нас есть планы.

— У нас? — я моргнула раз, потом два, глядя на своё нечёткое отражение в зеркале ванной. — Я только что вышла из душа.

— Ну, тебе нужно одеться, потому что я сомневаюсь, что Лейла будет в восторге, если я заберу тебя, а ты будешь голой, как в тот день, когда ты вылупилась из маленького яйца Истиннорождённой.

Я не вылупилась из яйца, и он это знал.

— Ле…

Я замолчала, внезапно не в силах произнести её имя, и уставилась в зеркало.

Я крепко зажмурила глаза.

Лейла.

Лейла.

Лейла.

Вспышка зависти слилась с яростью в моей душе, и я ненавидела это чувство. Мне было противно, что я была настолько глупой в плане её прошлого с Зейном.

Когда я открыла глаза, она не явилась предо мной в виде новой усовершенствованной и всецело олицетворяющей версией Кровавой Мэри^[3].

Я сморщила нос, глядя в своё отражение. Со мной что-то было не так. И я знала, что это было. Зеленоглазый монстр. Ревность. А почему вдруг ревность зеленоглазый монстр? Почему люди говорят «позеленел от зависти»? Чем их не устроил зелёный цвет? Может потому что некоторые денежные купюры были зелёными? Мне надо всерьёз погуглить этот вопрос, пока…

— Ты всё ещё здесь? — голос Рота вырвал меня из раздумий, и слава Богу. — Или ты бросила трубку? Это не очень-то мило с твоей стороны. Мои чувства могут пострадать.

— Я ещё здесь. Лейла с тобой? — спросила я.

— Нет, — ответил он. — Её нельзя в это вмешивать.

Я отвернулась от зеркала, сильнее стиснув телефон в руке. Внезапно вновь появился Арахис, выйдя из стены, выкручивая пируэты, как балерина по спальне и на кровати.

— С чего ты решил, что я хочу в чем-либо быть замешана? — требовательно спросила я.

— Потому что ты мне должна, и пришло время вернуть должок.

* * *

Когда я думала о прочёсывании города, совсем не это я себе представляла.

Но вот она я.

Прислонившись к стене, я искоса наблюдала за всем сквозь свои тёмные очки. Пока я ждала Рота, незатихающий поток людей проходил мимо меня и, казалось, каждый торопился успеть туда, куда он направлялся. И поскольку я понятия не имела, что задумал Рот, я решила, что будет лучше подождать его на улице.

Огромная часть меня уже сожалела об этом, потому что я пробыла на улице всего несколько минут, а уже казалось, что таю на глазах.

Пот проступил на бровях, пока я стояла в тени здания, где жил Зейн. И хотя моя майка и джинсы были тонкими, а густые всё ещё влажные волосы были убраны в пучок, ещё чуть-чуть и я начну раздеваться.

На горном плато Потомака бывало жарко, но там был горный воздух и просторные поля, и всегда дул прохладный бриз. Здесь же были лишь смог, горячие и вонючие потоки, прорывающиеся между высокими зданиями.

Нервозность гудела в моих венах, пока я сканировала взглядом тротуары и перегруженную улицу, забитую жёлтыми такси и чёрными машинами. Тёплое покалывание в затылке предупредило меня о присутствии демонов, но ни одного не было видно поблизости.

Но я собиралась встретиться с одним из них.

В оплату услуги.

Услугу, за которую я задолжала кронпринцу Ада.

Дерьмо.

В принципе я не забыла слова Рота, что он помог нам с Зейном найти Мишу только потому, что он хотел, чтобы Истиннорождённая была ему должна, но эти мысли были отодвинуты на задний план.

Я понятия не имела, что могла сделать для Рота, чего сам принц демонов не мог сделать для себя. Он обладал всевозможными классными талантами, о которых мне оставалось только мечтать. И чём бы это ни было, я сомневалась, что Зейн обрадуется, услышав об этом. Я должна была отправить ему сообщение, на случай если он вернётся раньше меня и обнаружит моё исчезновение, но если я пошлю ему сообщение, тогда он начнёт задавать вопросы. Вопросы, на которые у меня явно нет ответов. И не только это, вероятней всего, он вмешается и не допустит выплаты долга, который потребовал от меня Рот, и нельзя не признать, что меня раздирало огромное любопытство.

Отвлечённость и игнорирование были самыми лучшими механизмами адаптации. И мне было плевать, что заявляли терапевты по всему миру.

К тому же, Зейн был крайне занят своим сверхсекретным делом, так что пофиг.

Мне оставалось лишь надеяться — чтобы Рот не пожелал, это не включало в себя ничего слишком… злого.

Перенеся вес с ноги на ногу, я скрестила руки, когда горячий поток ветра поймал подол моей длиной рубашки, заиграв краями. Тонкие, легковесные железные кинжалы, прикреплённые к моему бедру, оставались скрытыми. Рот, может, и был крутым демоном большую часть времени, но я не была глупой. Не то, чтобы мне требовались кинжалы, когда у меня была благодать, но я не могу просто взять и очертя голову выпустить благодать, и замутить вечеринку с ней.

На этом бы всё и закончилось.

Размытый поток машин замедлился, и дорого выглядящая машина обтекаемой формы остановилась у обочины. Жар у меня на шее и плечах усилился. Одно тонированное стекло опустилось и я услышала:

— Эй, Ангелочек, подвезти?

Я закатила глаза. Я отлепилась от стены здания и начала продвигаться вперёд, стараясь, чтобы меня не раздавили спешащие люди. Я хотела наклониться, чтобы заглянуть в окно, но дверь машины открылась, хотя никто из нас не трогал её.

Снова. Удобная способность.

— Залезай, — голос Рота донёсся из затенённого салона.

Я помедлила.

— Как насчёт «пожалуйста»?

Мне в ответ донёсся смешок.

— Этого слова нет в моём словаре.

Зарычав, я залезла внутрь, и меня ударил поток холодного воздуха. Рот был за рулём, одетый во всё чёрное и выглядел соответствующе образу демонического князя.

Он постукивал пальцем, украшенным кольцом, по рулевому колесу. У него были серебряные кольца со знаками, которые я не могла разобрать.

Я осмотрела салон машины. Даже с тонированными стеклами мне нужны были солнечные очки, но блеск был не такой как обычно. Я увидела золотую эмблему на рулевом колесе.

Это… Порше? Боги, зачем в машине столько кнопок?

— Демонам, должно быть, хорошо платят.

— Князьям Ада — точно, — усмехнулся Рот и отъехал от обочины.

— Так, что делает Лейла?

— Сейчас смотрит «Доктора Кто» с Кайманом, — ответил он. — И я не хочу в этом участвовать.

У меня в груди поселилась грусть. Смотреть сериалы и фильмы. Я тоже так делала с друзьями.

Я скучала по Джаде.

— Звучит здорово. А что ты любишь?

— Не хочу вести светскую беседу, — Порше остановилось на светофоре. — Ты сказала Зейну, что уходишь со мной?

— Нет, — рассмеялась я. — Сомневаюсь, что ему понравится такая идея.

— Почему? Думаешь, он мне не доверяет?

Я сложила руки на груди и не ответила.

Рот рассмеялся.

— Он знает, что я оказываю плохое влияние на людей.

— Так, ты предпочитаешь тех, кто может поддаться твоему плохому влиянию?

— Определённо да, — машина снова начала двигаться. За окнами все здания слились в размытое пятно. — Мне нужна твоя помощь.

— Я так и подумала, — я снова посмотрела на него.

Лёгкая усмешка вернулась.

— Помнишь Бэмби?

Я сразу же подумала о змее размером с Хаммер, которая вела себя как брошенный щенок, которому нужны обнимашки, когда видела Рота. Фамильяры часто представляли собой татуировки на теле демона, который ими владел, но Бэмби сейчас была у проклятого ковена ведьм, которые, как я надеялась, скоро неожиданно окажутся на костре. Я кивнула.

— Гигантская змея, с Фэй, ведьмой.

Он склонил голову:

— Бэмби долго была со мной. Не то, чтобы у меня были любимчики, но она… для меня особенная, — Рот не сводил глаз с дороги. — Когда Лейлу ранил её клан, я не мог помочь ей. Ей было так плохо, и она… — он сжал челюсти. — Она умирала, и это означало, что я сделал бы что угодно, чтобы спасти её.

Я продолжала молчать, позволив ему говорить, даже не смотря на то, что Зейн уже рассказал мне большую часть.

— Есть хорошие ведьмы и есть плохие. Ковен Фэй поклоняется матери Лейлы, Лилит, так что, я уверен, ты сможешь понять, на какой они стороне.

Та сторона, которая с удовольствием продаёт заклинания, которые используются на людях, которые впоследствии будут убиты. Гнев закипел, покалывая мою кожу.

— Мы подумали, что они захотят спасти Лейлу, чтобы набрать очков в глазах Лилит, — объяснил он. — Кайман пошёл к ним и вернулся с лекарством. Я не знал в то время, что они потребовали Бэмби взамен.

— Если бы ты знал, это что-то изменило бы?

— Нет, — ответил он без промедления. — Если бы они попросили мою жизнь, я бы отдал её, чтобы спасти Лейлу.

Я уже догадалась, но всё равно была удивлена. Его действия были такими… недемоническими.

— Я мог отказать, — добавил он.

— Почему ты этого не сделал?

— Если бы я отказал, Кайман бы умер. Он заключил сделку, Ангелочек. Его жизнь привязана к ней.

Я смотрела на его профиль. Опять, совсем недемонический.

— В любом случае, я хочу вернуть Бэмби, и ты мне поможешь, — он припарковался.

Я моргнула.

— Как я должна помочь?

Рот улыбнулся мне и у меня по шее побежали холодные мурашки.

— Ты используешь свою особенную крутизну Истиннорождённой и уничтожишь этот ковен.

ГЛАВА 14

Моя благодать ожила, как искра, порождающая пламя.

Это была очень демоническая просьба, но всё равно я была в шоке. Я уставилась на Рота, ошарашенная и уверенная, что я, вероятно, неправильно его расслышала.

Он серьёзно только что попросил меня убить не одного, а целый ковен людей? Плохих людей. Плохих людей, которые нас предали, но всё же. Он не мог говорить серьёзно.

Он издал смешок, который был бы очаровательным, если бы он не последовал за просьбой убить целый ковен ведьм.

— Ты должна видеть своё лицо.

— Мне не нужно видеть, чтобы знать, что на моём лице написано «какого хрена», — сказала я ему.

Рот наклонился ко мне. Я напряглась, и, думаю, что он заметил это, учитывая, что его улыбка расширилась.

— Похоже, что ты почти забыла, кто я такой.

— Не забыла.

Мышцы у меня на спине стали каменными.

— Ты уверена? — он поднял одну бровь. — Многие забывают, кто я, в глубине моего существа.

— Это так? — пробормотала я.

Он кивнул.

— Они путают мою любовь к Лейле с ядром доброты, которая растёт у меня внутри как семя, которое в конечном итоге расцветёт цветом чистоты и света.

— Я даже на секунду так не думала.

— Но многие думают, вероятно, даже Каменый, — ответил Рот. — И многие другие демоны. Фэй её ковен тоже так думают. Ты знаешь, откуда я это знаю?

— Суперсекрет, ещё одна демоническая способность?

Он рассмеялся, и волоски у меня на руках встали дыбом, потому что звук окутал меня как дым и пепел.

— Потому что они должны верить в то, что я — демон, вставший на путь добра, чтобы даже на секунду подумать, что они могут предать меня таким образом.

— Ох… — пробормотала я.

Его кожа… становилась тоньше?

— Но я посвящу тебя в свой маленький секрет, мой полуангельский дружок, потому что ты не до конца понимаешь, кто я такой.

Его палец приземлился на кончике моего носа. Я вздрогнула, потому что не видела, как он двигал рукой.

— Каждая моя клеточка и молекула желает, нуждается и жаждет Лейлу. Люди называют это, любовью. Я называю это одержимостью. То же самое, как я полагаю, но я — демон, Тринити. Я жестоко эгоистичен и меня почти ничего не заботит. Если я случайным образом совершаю так называемые добрые поступки, я делаю это только для того, чтобы Лейла была счастлива. Потому что если она не счастлива, я хочу сделать что-то очень, очень плохое с тем, кто её расстроил.

Это было романтично. Но и очень неприятно.

Я отодвинулась от его руки.

— Ладно. Спасибо за сеанс откровений, но…

— Но в конце дня я всё ещё Князь Ада. Ты не захочешь со мной ссориться.

Я стиснула челюсти, почувствовав, как благодать вспыхнула во мне.

— Ну, а я, в конце концов, всё ещё Истиннорождённая, которая может превратить тебя в кучку пепла, так что лучше не связывайся со мной.

— Верно, но есть кое-что ещё, что я знаю, — он откинулся назад и положил руку на руль. — Может, в тебе и течёт много ангельской крови, но ты так же далека от святости, как и я.

— Что это значит? — спросила я, игнорируя искру силы глубоко внутри меня.

Он пристально посмотрел на меня.

— Ангелам давным-давно было запрещено заниматься пошлостями с людьми, сама знаешь кем, — он указал на крышу своей машины, обращаясь к Богу. — Возможно, ты и была создана для того, чтобы сражаться с каким-то большим злом, которое решило поиграть с миром смертных, но на всякий случай, если ты начнёшь идти тем же путем, что и все Стражи, и подумаешь, что ты каким-то образом выше демона, не забывай, откуда ты пришла. Ты была создана из акта чистого греха.

— Без обид, но Стражи вроде как выше демонов по шкале «добро против зла».

Рот наклонил голову, его взгляд скользнул по моему лицу. Затем он рассмеялся глубоким утробным смехом и покачал головой.

— И ты тоже, да?

— И я тоже, что?

Во мне вспыхнуло раздражение.

— Ты тоже понятия не имеешь, как Стражи появились на свет, не так ли? Ты считаешь, что Бог создал их для борьбы с демонической чумой на земле?

— Ну… да.

— Ну, уж, нет, — возразил он, проводя рукой по своим спутанным чёрным волосам. Он усмехнулся. — Даже Лейла понятия не имела.

— О чём именно? — я схватилась за колени, вне себя от нетерпения. — Знаешь что, забудь. Я на сто процентов убеждена, что ты самый злой демон, который когда-либо ходил по этой земле, и все должны дрожать и кричать при виде тебя, но всё это не имеет никакого отношения к тому, что ты просишь меня убить кучу ведьм. Я понимаю, что задолжала тебе услугу, но я сомневаюсь, что это значит…

— Не имеет значения, знала ты или нет, что это за услуга. Ты всё-таки заключила сделку, Ангельское личико.

— Я даже понять не могу, зачем тебе нужна моя помощь.

— Обычно я не прошу помощи, но сделка по Бэмби была заключена через Каймана. Если я откажусь от сделки, Кайман умрёт. Мне нравится Кайман, а Лейле уж очень он нравиться. Если он умрёт, она будет плакать. Мы уже выяснили, что происходит, когда Лейла расстроена. К счастью, ковен ещё не покинул город, но ходят слухи, что скоро они это сделают. Поэтому мы должны действовать немедленно.

— Ты полагаешь, что я уничтожу всех, пока ты играешь в «Кэнди Краш»^[4] на своём телефоне?

— Только не «Кэнди Краш». Наверное, поиграю в «Составь слово».

— «Составь слово»?

— Мне нравится складывать слова вместе, так что да. Именно этого я и жду.

— Я не убиваю людей, Рот.

— А я и не думал о тебе такое. Я считал, ты убиваешь демонов, которые нападают на тебя, и существ, которые желают зла тебе и другим. Иногда это касается и людей. Иногда в этот список входят и Стражи… бывшие лучшие друзья.

Всё моё тело содрогнулось.

— Знаешь, ты мне уже начинал нравиться, но ты просто засранец.

Он поднял плечо.

— А иногда ты убиваешь ведьм, которые предали тебя. Или ты забыла, что Фэй рассказала Айму, что мы были у неё, запустив серию событий, которые чуть не убили Стража, которого ты любишь?

Я изумленно уставилась на него.

— Я не люблю Зейна.

Он изогнул бровь.

— Моя оплошность.

— Я не люблю его, — повторила я, и сердце почему-то бешено заколотилось. — Он мне небезразличен. И на этом всё.

Рот пожал плечами.

— Пока что. Вопрос остаётся открытым. Ты забыла, что сделал этот ковен?

Я вздохнула, но воздух застрял в груди, я сжала руки в кулаки.

— Нет, не забыла.

— Тогда уверен, что ты также не забыла, что из-за этого Лейла была ранена, а Зейн, Страж, которого ты не любишь, но который тебе небезразличен, чуть не умер.

— Конечно, нет.

Моё сердце забилось ещё быстрее, когда образ раненого Зейна оформился в моём сознании. Я никогда не забуду запах его обугленной плоти.

— И как же Зейн не умер? — спросил он.

— Он не рассказывал тебе?

Я не знала как много Рот и Лейла знали о новом статусе Зейна.

— Всё дело рук твоего отца, не так ли?

Я не ответила.

На мгновение воцарилась тишина, пока Рот смотрел в лобовое стекло.

— Зейн теперь твой Защитник, не так ли? Связан и верен.

Я понятия не имела, было ли это просто хорошей или очевидной догадкой, или Рот знал то, чего не знала я, но мои ладони на коленях вспотели.

— Всё так, — сказала я. — Так… и должно было быть.

— Что должно было быть?

Я отпустила колени. Я не хотела рассказывать ему, что сказал мой отец и что Мэтью подтвердил насчёт Лейлы и меня.

— Ну, всё это, — ответила я.

Рот перевёл взгляд на меня.

— Если бы твой отец не решил привязать Зейна к тебе, он был бы уже мёртв. Лейла была бы опустошена, и я чертовски уверен, что ты чувствовала бы себя такой же раздавленной или даже хуже, — пауза. — Даже если он тебе просто небезразличен.

Я проигнорировала его реплику, потому что была потеряна в тот момент, когда представляла, как теряю и Зейна, и Мишу. Сомневаюсь, что смогла бы пережить это.

— Они предали нас, Тринити, и они сделали это, зная, каковы будут последствия. Да, я хочу вернуть своего фамильяра, но я также хочу, чтобы они поплатились за предательство, — продолжил он. — И я знаю, что ты тоже этого хочешь. Я чувствую в тебе вкус ярости. Он напоминает мне острый перец. Ты тоже хочешь заставить их заплатить, и, Ангельское личико, иногда потребовать око за око — правильный поступок.

Оторвав от него взгляд, я посмотрела в окно. Я не увидела ничего, кроме серого пятна на другой стороне улицы, но даже если бы моё зрение было кристально чистым, я вряд ли бы увидела что-нибудь в этот момент. Я попыталась подавить гнев, который мог учуять демон, но это было бесполезно. Ярость смешалась с благодатью, сжигая меня изнутри, требуя, чтобы её использовали… или накормили.

Она хотела вырваться наружу, эта ярость. Проблема не разрешилась тем, что Миша пал. Всё только началось именно с той секунды.

Рот был прав. Я хотела отмщения, потому что Фэй и все, кто принимал в этом участие, заслуживали смерти.

Лейла была ранена.

Зейн чуть не умер. Я понятия не имела, как прошла бы та ночь, если бы они не продали нас, но они сыграли главную роль в том, что произошло, и они заслужили страдания от долгосрочных последствий той ночи.

Фэй заслуживает всё, что ей было уготовлено, но… мстить было неправильно.

Я познала это в возрасте шести лет. Однажды в парке я толкнула мальчика, который сбил меня с ног, чтобы добраться до качелей. Мама научила меня этому. Она усадила меня и объяснила, что два плохих поступка никогда ничего не исправят. Когда мы с Мишей были помоложе, Тьерри многократно укреплял это между нами, и я мстила ему всякий раз, когда он побеждал меня на тренировках, пряча его ботинки или беря его любимые чипсы или печенье, а потом съедала или выбрасывала их.

Боже, я была маленьким сорванцом.

Но в любом случае, уничтожить Фэй и её ковен — это не то же самое, что спрятать туфли Миши или выбросить его любимые чипсы. Это было больше похоже на то, что я сделала с Райкером после того, как он убил мою мать.

Я убила его.

Сразу и без сожаления.

Никто меня за это не наказывал. Я никогда не задумывалась о том факте, что убила его. То, что я сделала, казалось, не имело значения по сравнению с тем, что сделал он.

Полагаю, это было не одно и то же.

Или было?

Убийство Райкера было актом немедленного возмездия. Преступления отличались друг от друга. Как и убийство… убийство Миши. Это было то же самое. Мне пришлось это сделать.

Глубоко внутри меня моя благодать обжигала и пульсировала. Это был источник моей силы и могущества. Оружие, сотканное из небесного огня, струилось по моим венам, и оно хотело быть использованным. На то, о чём меня просил Рот. Замешательство закрутилось в водовороте мыслей. Разве не следует уклониться от такой просьбы? Или я ошибалась? Возможно, я должна была сделать это не потому, что была обязана Роту, а потому, что ковен был косвенно связан с этим Предвестником. Дав сенатору Фишеру заклинание для управления людьми, которые напали на общину, где я выросла, они помогли Мише и Баэлю. А они в свою очередь были связаны с Предвестником.

Я подумала о Страже, который умер прошлой ночью. И я вспомнила обо всех тех невинных людях, которые были заражены и оставлены гнить в заброшенном здании. Ничего из этого не было сделано ведьмами напрямую, но они всё равно были частью этого.

Я сделала вдох. И воздух снова застрял.

— Что, если я откажусь? — спросила я, уставившись в окно и ничего не видя.

Рот ответил не сразу. Казалось, между нами протянулась вечность.

— Не уверен, что откажешься, так зачем же спрашиваешь?

Я не ошибалась насчёт того вдоха. Мне так и не получилось вздохнуть. Воздух набухал в моей груди. Давление взвинтилось, когда моя благодать запульсировала, как прилив. Мысли понеслись вскачь, пока я пыталась примириться с кристально ясным фактом… я хотела уничтожить ковен.

Я хотела заставить их отплатить сполна.

Я даже не злилась на Рота за его просьбу. Конечно, я была в бешенстве. Ублюдок воспользовался моей жаждой мести, чтобы сделать свою грязную работу, но я также понимала его смертоносное желание, и это понимание приглушило мой гнев.

Я потянулась за телефоном, спрятанным в кармане джинсов, но остановилась, гадая, кому же я позвоню. Зейну? Да. Вот к кому я тянулась, и разве это не было странно? Должно быть, всё дело в связи, потому что мне редко приходило в голову попросить у кого-нибудь совета. Я вроде как просто делала всё, что угодно, ни с кем не обсуждая свои поступки. Ни с Джадой. Ни даже с Мишей до того… ну, до того, как всё пошло к чертям собачьим. Что скажет Зейн? Я сомневалась, что он подпишется на это.

Зная его, он придумает менее смертоносную альтернативу.

Я открыла глаза и посмотрела на Рота. Он с любопытством наблюдал за мной, словно ожидал, что я скажу, хотя уже заявил, что я не откажусь.

— А что, если я заставлю Фэй отпустить Бэмби, не убивая её?

Одна сторона его губ изогнулась в загадочной полуулыбке.

— А почему бы нам не узнать, как ты сможешь это сделаешь?

* * *

— Как дела у вас с Каменным?

Я бросила на Рота острый взгляд, пока мы шли по довольно обычному коридору тринадцатого этажа отеля, где регулярно проводил время ковен Фэй.

— Я не говорю о Зейне.

— С чего вдруг?

Поправив солнцезащитные очки на голове, я сказала:

— Список причин будет длиннее, чем время, которое нам потребуется, чтобы пройти по этому коридору.

— Расскажи самое главное.

— Причина номер один состоит в том, что я не говорю с тобой о Зейне, — заявила я.

— Потому что я Коронованный Принц Ада? — он бросил на меня понимающий взгляд.

— Нет, — я остановилась. — Потому что ты парень девушки, которую он любит, и говорить о чём-то личном, связанном с ним, кажется неправильным.

— Хмм, — Рот тоже остановился. — Любит? Или любил?

Я встретила его янтарный взгляд.

— Разве не ты совсем недавно говорил мне, что он всё ещё любит её? Что он переступит через меня ради её спасения?

— Но он не поступил так, верно?

Моя голова дёрнулась назад.

— Что?

— Ночью в доме сенатора. Когда Лейла была ранена, он не плюнул на тебя ради неё, — подметил он. — Он остался в битве, сражаясь на твоей стороне, и это было до того, как его связали с тобой, — он сделал паузу. — По крайней мере, в метафизическом смысле.

Я открыла рот, чтобы сказать ему, что он не знает, о чём говорит, но он был прав. Зейн не оставил меня ради Лейлы. Что же это значило?

Ничего.

— Ты ошибся? — я бросила вызов. — Ты это хочешь сказать?

Рот пожал плечами.

— Это будет не впервой.

Я фыркнула.

— Серьёзно?

Он улыбнулся.

— Послушай, это вовсе не то, — сказала я ему. — И даже если бы это было так, это «если» было бы таким же большим, как весь континент Северной Америки, мы не можем быть вместе. Это запрещено между Истиннорождёнными и их Защитниками.

— Что же это за веселье, если оно не запрещено? — засунув руки в карманы, он развернулся и зашагал прочь. — Ты идёшь?

Скорчив гримасу за его спиной, я поспешила догнать его. Он напевал смутно знакомую песню, и это будет сводить меня с ума, пока я не пойму, что это за песня.

— У тебя есть план? — спросил Рот.

Я едва не рассмеялась.

— Конечно, есть.

По существу, это была ложь. У меня не было никакого плана, кроме как надежды, что напугаю Фэй Иисусом.

Подождите-ка. А ведьмы вообще верят в Иисуса? Я понятия не имела.

— За этим будет интересно понаблюдать, — прокомментировал он. — Почти так же интересно, как смотреть, как вы с Зейном тренируетесь.

Я бросила на него мрачный взгляд, когда мы завернули за угол. В поле зрения появился ресторан. Всё, что я могла видеть над тонированными стёклами окон и стен ресторана в конце коридора, это тусклые потолочные светильники.

Как много людей было внутри? И были ли они все ведьмами?

Рот остановился и поднял правую руку. Он щёлкнул пальцами, и я услышала резкий треск. Коридор наполнился запахом жареного пластика.

— Камера, — сказал он, указывая подбородком в угол зала. — Хочу убедиться, что не всплывет никаких улик, просто на всякий случай.

Просто на всякий случай…

Меня передёрнуло.

— Прошу запомни, ты не можешь убить её, пока Бэмби на ней, это убьёт и моего фамильяра. Не делай этого.

Рот потянулся к двери.

— Подожди, — позвала я, и он посмотрел на меня. — Это было тем, что только Фэй решила бы сделать…

— Если только они не действовали за спиной Старухи. Ковен это демократия. Ни одно решение не принимается без полной поддержки всего ковена, — ответил он. — Они не просто соучастники.

Проклятье.

Я мало что знала о ковенах, но я знала, насколько могущественна Старуха, лидер ковена, и насколько безумно было бы действовать за их спиной.

Убить одну ведьму будет легче, чем целый ковен, если уж на то пошло. Если подумать…

— Сколько ведьм в этом ковене?

— Вообще-то я не знаю, — он отвернулся. — Возможно, чуть больше пятидесяти.

Чуть больше пятидесяти?

Пятидесяти?

Боже милостивый. Может быть, их всех здесь и не будет. Я сомневалась, что Рот ожидал, что я выслежу всех до единого. Это заняло бы слишком много времени, а я никак не смогу сделать это до возвращения Зейна.

Немного испугавшись самой себя, я покачала головой. Вот она я, думала о том, как много времени займёт убийство пятидесяти или более ведьм.

Какое неправильное решения я приняла, что оно привело меня к этому моменту в моей жизни?

Я прищурилась, глядя на чёрную рубашку Рота. О, да. Вот. Оно. Соглашение оказаться в долгу перед чёртовым принцем демоном. Это была вина Зейна. Звучит, как правда. Я имею в виду, ведь это он познакомил меня с Ротом. И я собиралась придушить Зейна, когда увижу его.

Если подумать, то откуда Рот узнал, что Зейна нет дома? Была ли это удачная догадка, и именно ли это было вчера? Рот не скучал, но пришёл в надежде не застать Зейна на месте? Прежде чем я успела спросить, Рот открыл дверь, и оттуда донеслись звуки джазовой музыки и гул разговоров. Та же темноволосая женщина, что была здесь в прошлый раз, стояла за столиком хостес.

Она открыла рот, как только дверь за мной закрылась. Я услышала щелчок замка и поняла, что это дело рук Рота.

— Нас не ждут, Ровена. Я знаю, — Рот остановил её взмахом руки раньше, чем она успела заговорить. — И нас это не волнует.

Ведьма захлопнула рот, и что-то нечестиво яркое вспыхнуло в её глазах. Блеск, который был не совсем человеческим. Вроде моего. Её взгляд переместился на меня, а затем в сторону, как будто я не вызывала у неё никакой озабоченности.

— Я сообщу Фэй, что вы здесь.

— А как насчёт того, чтобы просто остаться на месте и заняться своими делами. Мы знаем куда идти.

Мы, правда, знали. Ровена не обрадовалась, но и не послушалась его. Когда мы прошли мимо неё, она потянулась к чему-то, что я предположила, было телефоном, её движения были быстрыми и отрывистыми, как будто её демонстрация холодного раздражения была треснувшим фасадом.

Пробираясь сквозь лабиринт кабинок и столов, я заметила, что здесь было, по меньшей мере, двадцать или около того ведьм. Неужели у них нет работы?

Как и в прошлый раз, разговоры прекращались, когда мы шествовали мимо их столиков. Вилки замирали на полпути ко рту. Ложки со стуком падали с тарелок. Пластиковые соломинки дрожали перед губами.

Ну, это было одно место, которое не было экологически сознательным. Я добавила это к своему списку причин, чтобы не испытывать чувство вины, если мне придётся избавиться от них всех.

Пока я шла за Ротом, какая-то часть меня признавала, что я не боюсь того, что может случиться. Я чувствовала лишь гнев — гнев из-за того, что ковен принял участие в том, что сделал Миша, и что это значило для нас с Зейном, и гнев на Рота за эту проклятую ситуацию.

И моя благодать.

Она гудела в моих венах, вызывая покалывание в пальцах и на губах. Что было странно, потому что ни разу, пока я сражалась с зомби, я не чувствовала, что она борется за то, чтобы вырваться наружу и быть использованной. Может быть, потому, что тогда я не была в опасности, но теперь каким-то образом почувствовала это?

Я понятия не имела.

Впереди я увидела фигуру женщины, поднимающуюся из-за столика, и хотя её черты были размыты, я знала, что это была Фэй.

— Сядь, — приказал Рот. — Нам нужно немного поболтать.

Коротко подстриженные тёмные волосы Фэй качнулись вокруг её подбородка, когда её взгляд метнулась от демона ко мне. Её рука взлетела к другой руке, пальцы крепко сжались вокруг тёмной тени.

Рот скривил губы, огрызнувшись, и я поняла, что каким-то образом ведьма остановила Бэмби от того, чтобы та сползла с её кожи, как это сделал фамильяр в прошлый раз, когда мы были здесь.

И это делало его очень несчастным демоном-принцем. Глаза Рота вспыхнули ярким, интенсивным красным светом, но потом смягчились до холодного янтаря.

Выражение лица Фэй сникло, и она медленно села обратно.

— Чем я заслужила быть удостоенной чести вашего неожиданного визита?

— Чести?

Смех Рота был похож на чёрный шёлк, он сел напротив неё и подвинулся, давая мне место.

— Кажется, ты удивлена нашим приходом.

Я села, держа руки на коленях, и посмотрела на Фэй, на самом деле посмотрела на неё, как не делала этого в прошлый раз.

Она была молода, может быть около двадцати пяти лет, и она выглядела как нормальная женщина, которая могла просто ходить по улицам. Она по большей части была человеком, за исключением примеси демонической крови из-за того, что кто-то из её предков завёл интрижку с демоном на несколько поколений раньше. Это давало ведьмам их способности и давало возможность носить Бэмби как фамильяр. Эти ведьмы были совсем не такие, как люди, которые называли себя Викканами. Не то чтобы с Викканами было что-то не так. Просто у них не было таких сил, как у урождённых ведьм.

— Конечно, я удивлена, — сказала Фэй. — Я не знала, что вы придёте, а сейчас мы очень заняты. Как я уже говорила, мы очень скоро уходим. Весь ковен.

— Ты не выглядишь занятой, — вставила я, а Рот вытянул руку на спинке диванчика, выглядя так, как будто пристраивается, чтобы подремать после обеда.

— Внешность может быть обманчивой, — сказала она, едва удостоив меня взглядом.

Это было забавно, учитывая, что она согласилась помочь сенатору с заклинанием в обмен на части Истиннорождённого — мои части. Я должна была убить её уже только за это.

— Внешность может быть обманчивой, — согласилась я, чувствуя как гнев колет мою кожу, словно тысяча разъярённых шершней.

Фэй натянуто улыбнулась и закрыла маленькую чёрную записную книжку, лежавшую перед ней.

— Чем могу помочь?

Вопрос был адресован Роту. Не мне, потому что во мне даже отдалённо не видели важности.

— В последний раз, когда вы были здесь, я рассказала вам всё, что знаю.

— Это так? — пробормотал Рот.

Ведьма кивнула, откинулась назад и положила руки на колени.

— Давайте перейдём ближе к делу, — сказала я, не желая играть в прятки. — Мы знаем, что ты сказала Айму или вероятно Баэлю, что мы приходили с тобой увидеться. Или, может быть, ты сказала сенатору Фишеру. Не знаю, кому ты сказала, но мы знаем, что ты это сделала.

Её глаза немного расширились.

— Я не…

— Не надо притворяться невинно овечкой, — голос Рота был обманчиво мягок. — Айм предал тебя, так же как ты предала нас. Нужно выбирать компанию получше.

Даже в приглушённом свете и с моим зрением, я увидела, как Фэй побледнела, и мне это доставило извращённое удовольствие.

— И я могу смело предположить, что увидев нас, ты поняла, что для Айма всё закончилось нехорошо, — добавила я. — Он сейчас мертвее не бывает.

Она ничего не сказала, и это разозлило меня еще сильнее.

— Может быть, я не особо много знаю о ведьмах, но у меня есть впечатление, что вы не должны вставать ни на чью сторону, — сказала я. — Но ты вступила в команду мёртвых, тупых и злых.

— А ты в какой команде? — взгляд её тёмных глаз метнулся ко мне. — Ты сидишь сейчас рядом с Князем Ада!

— М-м-м-м, — Рот издал горловой звук, как большая мурчащая кошка. — Мне нравится, как ты говоришь «Князь».

Я встретилась взглядом сФэй.

— Как ты сказала, внешность может быть обманчива.

Она сглотнула. Потом открыла рот, закрыла и снова попыталась.

— У нас не было выбора.

— Всегда есть выбор, — сказал Рот. — Всегда.

— Ты не понимаешь. Мы не ходили к ним. Они пришли к нам вскоре после вашего прибытия. В тот же вечер…

— Мне плевать, — сказала я, не узнавая своего голоса, и не понимая, что на меня нашло.

Как будто во мне родился новый человек и выбрался на поверхность.

— Ты не должна была говорить им, но ты это сделала. Из-за этого мы попали в ловушку. Ловушку, которую ты помогла подстроить. Пострадали люди, Фэй.

Она сжала губы и бросила нервный взгляд на Рота.

— Лейла, — прошептал он. — Она пострадала.

Теперь Фэй выглядела так, как будто она сейчас задохнётся.

— Мы бы никогда не сделали ничего, что могло бы подвергнуть опасности дочь Лилит. У нас не было таких намерений.

— В конце дня намерения ничего не значат. Я имею в виду, что ты можешь поджечь куст и не планировать, что подожжёшь многоквартирный дом по соседству, но когда он загорится, это всё равно твоя вина, — я сжала и разжала руки на коленях. — Каковы были твои намерения? Что они предложили тебе за это?

Она быстро помотала головой и осмотрела зал, потом перевела взгляд на нас.

— Если бы мы не сказали им, они бы всех убили.

— А почему ты не подумала, что мы сделаем то же самое, когда обнаружим это?

Губы Фэй раскрылись.

— Думаю, что она считала, что мы не выживем, — сказала я ему, кивнув, когда она сжала губы.

Я думала о том, что Рот сказал мне в машине, о том каким большим и плохим демоном он был. Вдруг ко мне пришла мысль.

— Они рискнули вывести тебя из себя, вместо Айма и сенатора Фишера, и… — я повернулась к Фэй, — и ни за что на свете ты на секунду бы не подумала, что если в этом будет замешан Рот, то Лейла — нет. Так что, ты сделала ставку на другую сторону, и, кажется, тебе был безразличен тот факт, что Лейла — дочь Лилит.

— Это правда, — согласился Рот. — И меня это не радует.

— Итак, Айм стал очень надоедливым и разговорчивым, но он уже не был таким страшным, — это было не совсем правдой.

Айм был не просто каким-то демоном низшего уровня. Он чуть не убил Зейна.

Понимая, к чему я клоню, Рот подключился.

— И в то время как присутствие Баэля могло бы впечатлить… впечатлительных, — сказал он, и на щеках Фэй появились розовые пятна, — он не впечатлил меня.

— С кем ты на самом деле работала? — спросила я, вдруг ощущая тишину вокруг нас. — Кто мог заставить твой ковен сделать глупость и перебежать нам дорогу?

— Мы разговаривали только с сенатором, как я уже сказала…

— И ты сказала, что не знаешь, зачем ему нужно было заклинание, которое превращает невинных людей в пушечное мясо, — оборвала я её, моё сердце бешено стучало. — Но я тебе не верю. Ты была знакома с Мишей?

Она изогнула губы.

— Я не знаю, кто это, и нужно подумать прежде, чем снова со мной заговорить, человек. Я могу проклясть весь твой род несколькими словами.

Я почти рассмеялась. Почти.

— Миша был Стражем, который работал с Аймом и Баэлем.

— Ладно, и что? — она подняла плечо и сфокусировалась на Роте. — Мы не имеем дело со Стражами. Никогда.

Не знаю, верила ли я ей, но Рот наклонил голову и сказал:

— Ведьмы не доверяют Стражам из-за того, что они без разбора убивали всех, в ком есть кровь демонов. Но, должен сказать, я бы был особенно оскорблён, если бы ты правда думала, что лучше рискнуть и разозлить меня, чем Айма или Баэля.

Фэй вдохнула, и прошло несколько секунд.

— Мы сначала разговаривали с сенатором. Это не ложь.

— Но? — подсказал Рот.

Её плечи напряглись.

— Но после вас пришёл не сенатор. Это был Баэль. И ты прав. Мы не должны рисковать, оскорбляя тебя, а не его.

— Но? — сказал Рот ещё раз.

Она протянула руку за стаканом воды, но остановилась и положила её на стол.

— Я говорила тебе, что ковен покидает город. Дьявол, мы покидаем побережье. В последние несколько месяцев мы чувствовали, что что-то назревает. Что-то, в чём мы не хотим принимать участие. Я тебе уже об этом говорила, — она затеребила кромку салфетки. — Мы думали, что у нас есть время. Мы ошибались. Он уже здесь. Предвестник.

ГЛАВА 15

Предвестник.

Фэй подтвердила мои подозрения. Ковен знал о Предвестнике и умышленно содействовал созданию, будь то прямо, или косвенно.

— Ты встречала его? Видела? — спросила я.

Если она сможет дать мне хоть какое-то описание, это поможет.

Фэй покачала головой.

— Нет. Мы даже не знаем кто это, но когда после вашего ухода появился Баэль, я поняла, что за нами кто-то наблюдает. Они знали, что вы побывали здесь.

Рот пожал плечами.

— Но они не знали, что ты сказала нам. Вместо того чтобы соврать, ты рассказала им всё. И это начинает надоедать мне, Фэй.

— Баэль знал, что мы собирались уехать. Он… знал, что мы предчувствовали это… серьёзное волнение. Дисбаланс, которого никто из нас не заметил ранее, — она опустила взгляд, её пальцы замерли на салфетке. — Когда явился Баэль, он сказал нам, что мы заключили сделку не только с сенатором, но и с этим… этим созданием, которое он назвал Предвестником. До той секунды мы знать не знали, что Предвестник был именно тем, что мы предвидели.

— Ты предала нас только по той причине, что он сказал нечто, о чём ты вообще ничего не знала? — Рот сухо рассмеялся. — Плохой выбор, ведьма.

— Знаний нам было достаточно, — подавшись вперёд, она продолжила тихо говорить: — Он показал нам на что Предвестник способен. Один из членов нашего ковена, который в тот момент был дома, был убит. У Баэля были фотографии, — кожа вокруг её губ сморщилась, став белоснежной. — Пол. Пол был жестоко убит.

Я понятия не имела кто такой Пол.

И судя по всему, Роту было глубоко плевать.

— И что?

Фэй отпрянула назад, распрямив плечи. И только спустя минуту она смогла снова заговорить:

— Я никогда… никогда в жизни не видела ничего подобного. На фото его глаза были открыты, они были выжжены, пустые глазницы. Ни языка, ни ушей… Казалось, будто кто-то исколол его ножами для колки льда, но он… он улыбался. Вид у него был умиротворённый, словно он был счастлив. Как такое может быть возможно? Его жестоко убили. Как он мог улыбаться?

Ну, звучало, конечно, ужасно.

— С чего ты решила, что Баэль на такое не способен? Насколько мне представляется, выжечь глаза не так уж и сложно, впрочем, как и убедить кого-то, что весь процесс доставляет крайнее удовольствие, пока дело делается, — Рот положил руки на спинку дивана. — Демоны, может, и не могут принудить большую группу людей делать что-то или испытывать что-то, но одного? Проще простого.

— Мы защищены от демонического влияния, — стала настаивать Фэй. — Ни один из демонов не может разрушить заклятие.

Казалось, Рот хотел разобраться, но метод смерти не давал нам ничего нового о Предвестнике.

Ведьма снова сосредоточилась на Роте.

— Мне жаль, что Лейла подверглась опасности. Правда, но мы заключили сделку с сенатором, а ты… вступил в эту сделку и…

— Ах, да. Вся эта тема с Истиннорождённой, — перебил её Рот. — Тебе пообещали Истиннорождённую в обмен на помощь твоего ковена.

— Части, — напомнила я ему. — Части Истиннорождённой.

— Да. Именно это нам и пообещали. Обещание всё ещё в силе, — добавила она.

Мои брови поползли вверх, и гнев, закипев, начал подниматься до точки кипения.

— И ты всё ещё думаешь, что тебе доставят эти части?

— И с чего вдруг их не доставят? — она подняла свой бокал. — Мы сдержали свою часть сделки, и я не услышала от вас, что вы убили кого-то, кроме Айма.

Я почувствовала, что Рот начал смещаться, но я была быстрее. Я наклонилась к ведьме.

— Я могу уверить тебя на все сто процентов, что они не смогут выполнить свою часть сделки.

Её презрительный, практически тошнотворный взгляд скользнул по мне, и я поняла, что, даже несмотря на то, что она по большей части была человеком, людей она ненавидела. Она не считала себя одной из них.

Учитывая, что я говорила о людях как о них, наверное, я тоже не относила себя к ним.

— А тебе-то откуда это знать? — язвительно спросила она.

А вот это она зря. Это было явно опасно и вероятно куда более чем просто глупо, но то, что она совершенно не осознавала, насколько близка она была к пинку под зад в её следующую жизнь, вывело меня из себя.

И я понимала, что будут означать мои следующие действия.

Возможно, я и пришла сюда, не желая убивать ведьму, но я пойду на это. Как только я покажу ей кем была, она станет помехой… причём раздражающей. Она уже предала раз нас, и едва она узнает, кем я была, она однозначно решит использовать эту информацию в свою пользу.

Возможно, позже я буду сожалеть об этом. Может быть, чувство вины будет накапливаться и гнить во мне, потому что наверняка есть ненасильственный способ решить это.

Но в эту минуту… мне было плевать.

Я позволила благодати подняться на поверхность моей кожи. Уголки моего зрения окрасились в белоснежный цвет.

— Оттуда, что я и есть та Истиннорождённая, которую тебе пообещали.

Фэй подавилась водой, она выпучила глаза и резко отпрянула к спинке дивана. Бокал выскользнул из её пальцев и раскололся об стол, и как я понимаю не без помощи Рота, опрокинулся в сторону ведьмы. Вода залила её колени, но она, похоже, этого даже не заметила. Она таращилась на меня.

— Ага.

Я позволила своему признанию полностью дойти до неё, а потом втянула благодать обратно в себя. Спрятать её оказалось сложнее, чем должно было быть.

— Этому никогда не бывать.

— О, боже, — прошептала она.

— В общем-то, да, — я упёрлась локтями в стол и положила подбородок на скрещенные пальцы. — Ты предала не только Рота, Кронпринца Ада. Ты предала и меня, и именно поэтому, кто-то очень дорогой мне был смертельно ранен. Именно поэтому, я была вынуждена… — я оборвала себя, понимая, что произошедшее с Мишей случилось бы всё равно, с участием ковена или без. — Ты облажалась. Как никогда.

— Ты боишься её, — голос Рота был мягким.

— До ужаса, — призналась ведьма.

Возможно, это делало меня плохой Истиннорождённой, но уголки моего рта приподнялись в ухмылке.

Взгляд Фэй метнулся в сторону, и затем её губы приоткрылись, словно она собиралась заговорить.

— Даже не думай об этом, — предостерёг её Рот.

Я взглянула на него, вскинув бровь.

— Она собралась наложить заклятье, — ответил Рот. — Не так ли? Возможно нечто слабенькое, что по её мнению, парализует нас или заставит нас кудахтать как курицы. Вот только она позабыла, что её заклятья не работают на мне, и уж тем более они не сработают на создании, в котором течёт ангельская кровь.

Она плотно сжала губы, её грудь вздымалась и опадала. Прошло долгое мгновение.

— Здесь больше двадцати ведьм, и каждая из них могущественна как таковая. Заклинания не единственное наше оружие.

— Это угроза? — уточнил Рот.

— Если это так, то ты реально из ума выжила, — сказала я. — Хотя может ты и так не в своём уме. Так вот слушай, что сейчас произойдёт. Ты освободишь Бэмби и Рота от сделки, которую он заключил с тобой.

— Что? — ахнула Фэй, взгляд её широко распахнутых глаз метнулся к нему. — Мы заключили сделку, чтобы спасти жизнь Лейлы. Если ты отступаешь от условий договора, твой торгаш-демон поплатиться.

— Он не просит тебя освободить его от сделки, — сказала я, и мне даже не надо было смотреть на Рота, чтобы понять, что он улыбался. — Я требую. Ты сама предложишь ему вернуть Бэмби. Это будет твой выбор, за что я тебе благодарна. Сделка будет аннулирована.

— Это формальности, — зашипела она, к её щекам вновь прилила кровь. — Он попросил тебя пойти на это.

— Но я не прошу тебя выйти из сделки, — самодовольство сочилось в голосе Рота. — И ты знаешь, что это единственное условие имеет значение.

Фэй начала дрожать от гнева или страха или возможно от того и другого.

— А если я откажусь? Вы убьёте меня? Убьёте всех присутствующих здесь? Ведь, я откажусь, если вы нападёте на меня, они будут меня защищать, — она опустила подбородок, и поток горячего воздуха поднял салфетку и зашевелил локоны волос вокруг моего лица. — Я буду защищаться.

— Это твоих рук дело? Бриз, пронёсшийся по столу? — я распахнула глаза. — Ух, как страшно. Это было очень-очень страшно. Я прям обмочилась от страха.

Рот фыркнул.

— И разве я говорила, что позволю тебе жить после того, как ты отдашь Бэмби? — продолжила я, по-прежнему упираясь подбородком в сложенные руки. — Очень самонадеянно с твоей стороны.

Фэй резко втянула воздух.

— В конце концов, ты желала моей смерти. Более того, тебе необходимо, чтобы я умерла, и тогда ты сможешь использовать все мои выдающиеся части тела. И я очень сомневаюсь, что они будут использованы для улучшения чьего-либо состояния, кроме тебя и твоего ковена, — сказала я ей. — Как вообще ты могла подумать, что выберешься из этого живой?

— А вот это чертовски хороший вопрос, — высказался Рот. — И ты должна прислушаться к ней и пойти по лёгкому пути. Освободи Бэмби и аннулируй сделку. Ты знаешь, что надо сказать. «Я обрываю сделку, заключенную посредством демона Каймана, и освобождаю фамильяра». Вот и всё. Давай уже, говори.

— Я… — Фэй покачала головой и затем содрогнулась.

Она поднесла ладонь к той руке, где покоилась Бэмби. Она собиралась освободить фамильяра, несмотря на то, что это было слишком…

Она подняла руки.

Стоявший между нами стол врезался в нас с Ротом, пригвоздив нас к стене кабинки. Боль пронзила мой живот, а Рот выругался.

Ладно. Так и быть, это однозначно был не бриз.

Я завела пальцы между столом и моим животом. Фэй в это время встала с места. Её черные волосы поднялись с лица, пальцы растопырены. Её кожа покраснела, а тёмные глаза вспыхнули, став коричнево-бурыми. Я опустила взгляд. Ага. Её чёрные туфли были в нескольких сантиметрах над полом.

Она парила в воздухе.

Как бы я хотела тоже уметь парить.

— И это лучшее, на что ты способна?

Рот рассмеялся, а мне очень хотелось, чтобы он заткнулся. Потому что стол теперь впивался в мои ладони, и становилось слишком больно.

— Тебе надо стараться лучше.

— Я даже ещё не начала показывать тебе на что способна, — голос Фэй был тягучим, как грязь.

— А вот ты никогда не видела на что способен я.

Рот опустил ладони на кромку стола.

Запах серы наполнил воздух и в мгновение ока стол превратился в пыль. Всё, что было на столе — бокал, свеча, салфетки — всё исчезло. Даже журнал, который был у Фэй.

Так. Вот это было очень круто.

Я вскочила на ноги, гнев ведьмы пульсировал как ударная волна, прокатываясь по ресторану. Моя благодать откликнулась, заискрив по коже

— Разберись с ней, — Рот рванул в сторону обеденной зоны. — А я разберусь с ними.

А там было более двадцати ведьм, и все они так же парили в воздухе.

Фэй подняла руку и, казалось, воздух завибрировал над её ладонью. Её губы двигались тихо, но в быстром пении, слов я не могла разобрать. Появился огненный шар.

Я бросилась в сторону, когда шар пламени размером с софтбольный мяч, врезался в кабинку, в которой я сидела. Пламя лизнуло дерево, чересчур быстро поглощая кабинку, и напомнив мне огонь, которым владел демон Айм.

— Это было так мило!

Я развернулась к ведьме.

Инстинкт взял дело под свой контроль, и я почувствовала, как моя благодать скользит вниз по руке, требуя быть использованной. Я не могла. Пока что не могла. Пока Бэмби была на руке ведьмы. Если я убью её, это убьёт фамильяра.

Ещё один шар пламени оформился над её рукой, когда вопль боли и поток жара прорвался к нам со стороны Рота. Взгляд Фэй метнулся вправо от нас.

Я атаковала, ударив плечом в живот. Она заорала, когда я повалила её на пол. Шар пламени тут же испарился, как только её тело ударилось об деревянный пол. Я рухнула вместе с ней, одновременно пнув коленом в живот. Она закряхтела, махнув в мою сторону рукой.

— Ну, уж нет.

Я поймала её руку за запястье, а потом схватила и вторую руку.

— Никаких больше шуток с огнём. Освободи Бэмби.

Фэй попыталась спихнуть меня, но она не была подготовлена к противостоянию, по крайней мере, к физическому. Я с лёгкостью обездвижила её, пригвоздив её руки над головой.

— Слезь с меня! — закричала она.

— Этому не бывать.

Рванул очередной поток горячего воздуха, на этот раз от Фэй, и воздух вокруг неё начал искажаться. Её кожа накалилась под моими руками, и вот свинство, она собиралась вспыхнуть как человек-факел^[5].

— Чёрт, только не это.

Я схватила её за горло, перекрывая поток воздуха раньше, чем она осознала, что сделала последний вдох.

— Даже не думай об этом.

Стоило нарушить её концентрацию, как жар испарился из её тела. Она раскрыла губы, но воздух не поступал, не выходил из неё. Мои пальцы впились в её трахею. Мне надо было разжать руки, иначе она задохнётся, но мои руки остались на месте. Гнев поглотил меня, подняв волоски по всему моему телу. Так же было и в ночь с Одержимыми. Потребность разорвать кожу и ткани сменилась страстным желанием раскрошить хрупкие кости её горла. Я могла это сделать. Запросто.

Глаза Фэй выпучились, кожа приобрела неистовый красный оттенок, когда она открыла рот в попытке глотнуть воздух, который не поступал.

«Остановись», — сказала я себе. — «Тебе надо остановиться, или Бэмби погибнет».

Я заставила себя ослабить пальцы и стала наблюдать, как она втягивает воздух в изголодавшиеся лёгкие. По мне прокатилась дрожь. Выругавшись себе под нос, я взглянула на Рота и увидела, что он держит мужчину за горло, подняв его на несколько сантиметров над полом. Никого больше не осталось. Ничего, кроме кучек пепла и кучек…

О, боже.

В животе забурлило, и я быстро перевела взгляд на Фэй. Я встретилась с ней взглядом и, учитывая, как близко были наши лица, я разглядела панику под адскими муками. От этого её глаза стали выглядеть как капли тонкого стекла.

Я изогнула пальцы, ещё больше ослабив их. Фэй предала нас… предала меня. Я нужна ей мёртвой, чтобы она смогла воспользоваться моими частями для наложения заклятий и ещё какой-то фигни. Она только что пыталась превратить меня в большой кусок пламени. Я знала, что она должна умереть в тот же миг, когда показала ей, кем я была. Может быть, я даже знала это, когда Рот пришёл ко мне с просьбой оплатить долг. Проклятье, глубоко в душе я знала это, стоило мне понять, что она предала нас.

Но она была напугана.

Я видела страх в её глазах. Страх и панику. Были ли у Райкена такие же глаза? Всё случилось так быстро, но даже если бы я увидела страх в его глазах, остановило бы это меня? Нет, я не смогла бы простить ему убийство матери.

Потрясение, которое я видела в глазах Миши, тоже не остановило меня.

И сейчас меня это не остановит.

Фэй дала отпор, разорвав мою хватку. Она замахнулась на меня, её кулак врезался в мою челюсть. Удар был слабеньким, но привлёк моё внимание.

Поймав одной рукой её машущие руки, я пригвоздила её к месту, снова заведя руки за голову, а второй рукой обхватив её горло.

— Освобождай Бэмби, сейчас же, — приказала я, впиваясь пальцами в её горло и прикладывая нужное давление на её трахею. — Произноси слова. Давай же.

Фэй стала тужиться, её глаза выпучились.

— Если я это сделаю, ты убьёшь меня. Пока она на мне, ты на это не пойдёшь.

Возникнув рядом со мной, Рот преклонил колено.

— Просто чтобы ты знала. Если Бэмби умрёт из-за твоих действий, я затяну твою смерть настолько, что ты умолять будешь покончить с тобой. А когда ты начнёшь умолять, я выслежу всех до единого членов твоей семьи, и они заплатят за твои грехи. И потом, только потом, после того, как ты воочию увидишь, как умирают все кого ты знала и любила из-за тебя, я покончу с тобой.

— Серьёзно? — поинтересовалась я у него.

Он не ответил мне, он был всецело сосредоточен на Фэй.

— Ты поняла меня?

Ведьма вскрикнула, когда я взяла её за горло.

— Я буду мертва, какое мне дело?

— Правда? — повторила я, глядя на неё сверху вниз.

Фэй сделала глубокий вдох и перестала смотреть на меня. Её тело на полу обмякло.

— Сделай это. Убей меня. Но я никогда не отпущу фамильяра.

— Почему? — потребовала я.

— Если она не будет моей, она не будет ничьей.

— Ты серьёзно? — в гневе я воткнула пальцы ей в бок, сломав, по меньшей мере, два ребра. — Извини. Палец соскользнул.

— Разве? — произнёс незнакомый голос.

Посмотрев наверх, я подавилась собственной слюной. Маленькая старушка стояла между сломанными столами, всего в футе от нас. И она была не просто стара. Она казалась намного старше ста лет. Пучки белоснежных волос обрамляли темнокожее лицо. Она была достаточно близко, чтобы я увидела, какие морщинистые у неё щёки и лоб. На её светло-розовой футболке была надпись «ЛУЧШАЯ БАБУШКА В МИРЕ» и на ней была пара льняных розовых укороченных штанов, висящих на её хрупком теле. Белые кроссовки на толстой подошве дополняли образ пенсионерки. За ней стояли мужчина и женщина, в которой я узнала Ровену, администратора. Я не понимала, почему она стоит сама по себе, а не отдыхает на глубине 8 футов под поверхностью земли, но глаза её были острыми как лезвия, а голос такой же сильный, как у нас.

— Глава клана, — объяснил Рот шёпотом, всё его тело напряглось рядом с моим. — Всё закончился или очень плохо, или почти очень плохо.

Отлично.

Это звучало просто отлично.

— Смотри, что они сделали! — закричала Фэй, пытаясь вырваться из моей хватки, но я не пускала её. — Смотри, что они сделали с ковеном!

— Что они сделали? — ответила глава клана, и белые, похожие на гусеницы, брови поднялись. — Это разве не ты привела их сюда? Разве не ты, прежде всего, нарушила договор с демоном?

— Ч-Что? — заикалась Фэй, на её лице промелькнуло смущение, а я была рядом с ней.

Старуха шагнула вперёд на тонких ногах.

— Когда ты предложила эликсир в обмен на жизнь дочери Лилит, ты сделала это вне ковена. Я предупредила тебя, что каждое слово, каждое действие вернётся сторицей.

Я украдкой посмотрела на Рота. Он смотрел на Главу клана своими янтарными глазами. С каждой секундой становилось ясно, что Фэй и некоторые из клана делали свои дела за спиной Старухи.

— Но это была дочь Лилит, и…

— И ты хотела фамильяр, сильный, который ты не заработала и не заслужила своими действиями, — оборвала её глава клана. — Мы не вмешиваемся в дела природы, и если природа потребовала жизнь дитя Лилит, пусть будет так.

Что удивительно, Рот мудро молчал.

— Но ты была жадной, и это жадность привела тебя к сделке с другом демоном, и ты привела на порог нашего ковена гораздо большую беду.

Фэй опять перестала бороться.

— Ты думаешь, я не знала о заклинаниях над людьми? О сделке, которую ты совершила? — от кудахтанья Старухи по всему моему телу волоски встали дыбом. — Кажется, ты получила, чего хотела, но не так как ожидала.

Она знала.

Старуха знала, кто я.

— И, кажется, что те, кто последовал за тобой, тоже получили сторицей, — Старуха слегка повернула голову. — Я знала, что увижу тебя снова, юный князь.

Рот склонил голову.

— Ещё одна честь для меня.

Она рассмеялась, как будто от радости.

— Ты всегда приводишь такие… интересные создания. Я не думала, что увижу Князя Ада или дочь Лилит, но благодаря тебе увидела. И теперь передо мной дитя ангела, — она рассмеялась, показав жёлтые зубы. — Что у тебя за странная компания.

— Это делает жизнь интереснее, — ответил он, подняв подбородок, и медленно поднялся.

Я осталась на своём месте.

— Уверена, что да.

Стальной взгляд Старухи встретился с моим, и воцарилась тишина. У меня на коже танцевала дрожь. Она смотрела на меня так, будто могла видеть изнутри.

— Ты не такая, как они. Ты не видишь всё в чёрно-белом свете. Ты видишь серый и то, что существует посреди, и я не знаю, сила это или слабость.

Не зная, как на это ответить, я решила промолчать.

— Отпусти фамильяра, Фэй, — голос Старухи стал твёрдым, как сталь. — Сейчас.

Фэй закрыла глаза, битва закончилась. Не было мольбы. Не было торга.

— Я заканчиваю эту сделку, заключенную демоном Кайманом и отпускаю фамильяра.

Воздух пришёл в движение рядом с головой Фэй, и на секунду я подумала, что мне показалось, но потом там оказался Кайман.

Его длинные тёмные волосы были убраны с красивого лица. Сегодня на нём не было пижамы, он был одет в сиреневый бархатный комбинезон, выглядевший винтажным. В правой руке он держал… договор.

Кайман улыбнулся ведьме.

— Заключенная сделка больше недействительна, — на тонком листе вспыхнули языки пламени, оставив только пепел. — Будь благословенна, сука.

Демон показал нам с Ротом большие пальцы и растворился в воздухе.

И потом это произошло.

От руки Фэй отделилась тень, быстро увеличилась, и я увидела тысячи маленьких бусинок. Они завертелись как мини-торнадо, упали на пол, принимая форму. Появилась Бэмби в форме змеи размером с Лох-Несское чудовище, маленькое Лох-Несское чудовище.

Фамильяр метнулся к Роту, его хвост извивался, как у щеночка, когда она приветствовала хозяина после долгого отсутствия.

— Моя девочка.

Выражение лица демонического князя смягчилось, и он положил руку на её овальную голову. Раздвоенный язык Бэмби высунулся в ответ.

— Лейла будет рада тебя увидеть.

Бэмби радостно извивалась.

Они были странно милыми…

В мои бёдра ударили руки, оттолкнув меня назад. Я скатилась с Фэй, а она встала на ноги, тяжело дыша. С дикими глазами она развернулась к Старухе. Две безмолвные ведьмы подвинулись, чтобы перекрыть ей дорогу. Она сделала шаг назад, я поднялась. Она снова развернулась, сжимая что-то в руке.

Мой кинжал, она сняла один из моих кинжалов. Я приготовилась к её нападению, и в ту секунду, как я поняла, что она собирается сделать, во мне взорвался гнев.

Фэй кинулась на Бэмби с высоко занесённой рукой, кинжал нацелен на спину фамильяра. Это было железо, смертельное для демонов, и я долго не размышляла.

Благодать наконец-то вырвалась на поверхность, и я ощутила прилив силы, метнулась вперёд и схватила Фэй за волосы. Я оторвала её от Бэмби и Рота, бросила её на пол, и бело-золотые языки пламени побежали по моей правой руке. Моя рука сжалась вокруг горячей ручки, появившейся из ниоткуда. Вес меча был приятным, и языки пламени шипели на его лезвии.

— Ты знаешь, что нужно делать, Истиннорождённая, — заговорила Старуха, её голос разносился под потолком. — Ты рождена для этого.

Слова были для меня словно ударом. Вот для чего я рождена. Оружие от рождения. Я была не дитём своего отца. Я была Мечом Михаила.

Я подняла меч и ударила вниз, попав в плечо Фэй. Словно нож прошёл через воздух. Меч не встретил сопротивления, прожигая плоть и кровь прежде, чем она могла пролиться. Всё заняло секунды.

И Фэй канула в небытие.

Благодать отступила, втекая в меня. Пламя меча замерцало и затем потухло. Завитки дыма и золотой блестящей пыли заплясали в воздухе, когда огонь проник обратно в мою кожу.

Пошатнувшись, я отступила. Тяжело дыша, я уставилась на кинжал, лежавший в нескольких сантиметрах от кучки красно-бурого пепла. Повисла тишина. Ни в моей голове, ни снаружи ничего не было. Лишь необозримая пустота этого мгновения тишины, и единственное, что я чувствовала, был…

Гнев.

Гнев всё ещё кипел во мне, приглушённо и чуть более гулко, но не исчез.

— Спасибо, — произнёс Рот, нарушив тишину. Я медленно подняла на него глаза. — Спасибо.

— Это должно было… это должно было быть сделано, — сказала я, мой голос прозвучал пискляво.

Взгляд янтарных глаз встретился с моим взглядом.

— Так и есть.

— Это было неотвратимо, — заявила Старуха. — Мы не выбираем чью-то сторону, а последовательные усилия Фэй могли восприниматься как таковые. И хоть её поступки помогли тебе в прошлом, корыстные поступки, замаскированные под подарки, неизменно оборачиваются боком. За всё нужно платить, — сказала она Роту. Затем она повернулась ко мне и сказала: — Ты знаешь, что она могла сделать всего лишь несколькими каплями крови Истиннорождённой?

Я покачала головой.

— Она смогла бы свергнуть меня и заполучить любой желаемый объект, не заслужив его. Жажда власти — самое опасное чувство, столько же изменчивое, как и потеря веры, — Старуха резко дёрнула подбородком. — Тебе нечего опасаться ковена. Тайне твоей личности ничто не угрожает.

Я кивнула ей в знак благодарности. Мой взгляд вновь метнулся к останкам Фэй. Я склонилась, подняла свой кинжал и, выпрямившись, вложила его в ножны, размышляя о словах Старухи во что Фэй втянула свой ковен. В нечто гораздо хуже демонов.

— Могу я задать вопрос? — поинтересовалась я.

Глаза у Старухи были умными.

— Можешь задать всего один вопрос.

Неужели она серьёзно? В таком случае я не хотела спрашивать.

— Ты знаешь кто или что такое Предвестник?

Эти древние глаза сосредоточились на мне, но потом переключились на Рота.

— Что я тебе говорила, когда ты был здесь в прошлый раз, Принц? То, что ты ищешь, находится прямо у тебя перед глазами.

Рот оцепенел, но не ответил, и я понятия не имела, что это могло значить. Ведь Предвестник не стоял прямо перед нами. Задать ей ещё вопрос мне не выпало шанса.

— Вам обоим надо уходить.

Она зашаркала прочь, но остановилась. Она оглянулась и встретилась со мной взглядом.

— У меня предчувствие, что мы с тобой ещё встретимся, но не с принцем. Ты принесёшь мне кое-что, чего я не видела раньше. Истинный подарок.

Хм.

У меня не было слов. Абсолютно никаких, пока я наблюдала, как одна из ведьм выводила её из ресторана. Осталась только Ровена, и то, как она изумлённо смотрела на устроенный беспорядок, говорило мне, что она только что осознала, что ей придётся всё это убирать. Я снова посмотрела на пепел.

— Истинный подарок? — повторил Рот. — Я как бы так немного обижен, что она не сочла меня истинным подарком.

— Ну, меня она тоже подарком не посчитала, а я как-никак наполовину ангел, так что… — мне уже давно пора было прекратить пялиться на прах Фэй. — А что Старуха имела в виду таким ответом на мой вопрос?

Рот ответил не сразу.

— Я не уверен. В последний раз, когда она произнесла эту фразу, я подумал, что она говорит о Лейле, но тогда она была бы не права.

— Старуха никогда не ошибается, — рявкнула Ровена.

Подняв на неё взгляд, я увидела, что она несёт пылесос.

Она собиралась убрать пылесосом то, что осталось от её ковена.

Это было…

У меня не было слов.

— Не знаю, что она имела в виду, — добавил Рот. — Но уверен, что однажды, когда будет слишком поздно, это станет совершенно очевидно.

Лёгкое постукивание по моему плечу привлекло моё внимание. Я повернулась и от неожиданности едва не завизжала.

Буквально в нескольких сантиметрах от моей головы находилась ромбовидная голова Бэмби. Она открыла пасть и щёлкнула своим рубиново-красным раздвоенным языком.

И улыбнулась мне.

ГЛАВА 16

Я потеряла свои чёртовы очки — где-то между тем, как стол врезался в меня и убийством ведьмы — а это была моя самая любимая пара. К счастью, солнце скрылось за густыми облаками, и, судя по цвету неба, так оно там и останется. Глаза всё равно будут болеть, но не так сильно.

Проклятье.

— Я не хочу домой, я имею в виду, обратно к Зейну, — объявила я.

И это было первое, что кто-то из нас произнёс с тех пор, как мы покинули ресторан, Ровена забормотала себе под нос, начав пылесосить то, что осталось от её ковена.

Когда он не ответил, я посмотрела на него. Рот пальцами постукивал по рулю, маневрируя по переполненным улицам столицы с большим терпением, чем, на мой взгляд, было у большинства людей. Теперь Бэмби была гораздо меньше, она сидела у него на руке, и половина её тела была скрыта его рубашкой. Она прятала голову под воротником, но каждые две минуты у меня возникало странное ощущение, что кто-то смотрит на меня, и когда я смотрела на Рота, голова Бэмби была видна на его шее.

— Ты ей нравишься.

— Что?

— Бэмби, — объяснил он. — Она пытается подглядывать за тобой, пока отдыхает.

И снова я задумалась, может ли Рот читать мои мысли. Он утверждал, что не может.

— Я… рада это слышать.

— Должна быть рада. Обычно ей больше по нраву есть людей.

Мои брови поползли вверх.

— Ты слышал, что я сказала?

— Что ты не хочешь ехать домой. Куда тогда ты хочешь поехать?

Я понятия не имела.

— Удиви меня.

— Ты думаешь, это разумно?

Я нахмурилась.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты в городе без Зейна, — на светофоре он откинул голову на подголовник сиденья. — Он думает, что ты у него дома и ждёшь его приезда.

— Мне не нужно его разрешение, чтобы куда-то пойти, и мне не нужно, чтобы кто-то нянчился со мной, — не могу поверить, что сказала это. — Я сама могу о себе позаботиться. Уверена, что ты и так уже знаешь об этом.

— Знаю.

Он поднял голову с подголовника. Машина тронулась с места, и мы проехали перекрёсток.

— Я довольно наблюдателен. Ты знала это? Я многое замечаю.

— Вот что значит быть наблюдательным, — я почувствовала, как у меня на лбу появились морщины. — Надеюсь, ты сейчас наблюдаешь за выражением моего лица.

Он усмехнулся в ответ.

— У тебя плохое зрение, ведь так?

Мои губы приоткрылись от резкого вдоха.

Рот бросил понимающий взгляд в мою сторону.

— Вот почему ты тренировалась с завязанными глазами. И вот почему ты дёргаешься или вздрагиваешь, когда что-то приближается к твоему лицу, — многозначительная пауза. — Почему ты не увидела, как ведьма потянулась за твоими кинжалами?

Я могла лишь пялиться на него, задаваясь вопросом, почему он не вмешался, если заметил это.

— На днях ты тоже была в очках, и у меня такое чувство, что в этом таится нечто большее, чем просто плохое зрение. А ещё мне чертовски известен факт, что зрение Истиннорождённых якобы намного лучше, чем у обычного человека. Оно лучше, чем у Стража или демона.

Я отвела взгляд в сторону. Господи, неужели это так очевидно? Я снова покачала головой, раздражённая и смущённая, хотя рациональная часть меня знала, что у меня нет причин для этого, но Рот спросил, разумно ли будет, если я пойду туда одна.

Мои прежние страхи всплыли на поверхность. Там был большой, плохой мир, который я не могла видеть.

— Я плохо вижу, — пробормотала я. — Вообще-то, совсем плохо.

Рот молчал и, казалось, прошла вечность, прежде чем он заговорил:

— Бог ироничен, не так ли?

Я скривила губы.

— Почему ты считаешь, что Бог это он?

Он рассмеялся.

— На самом деле Бог это существо вне биологического пола, но называть Бога «оно» просто оскорбительно.

— А почему ты боишься оскорбить Бога?

— Если я не отвечаю перед Богом, это не значит, что я не уважаю его.

Рот был таким странным демоном.

На его губах заиграла усмешка.

— Боссу ненавистно, что Бог находится за пределами всего этого биологического полового различия, вот почему босс всегда меняет внешность. Это совсем не то, что делают люди, которые желают идентифицировать себя с другим полом. Босс делает это, чтобы быть более похожим на Бога.

— Когда ты говоришь о боссе, ты говоришь о… Сатане? — спросила я, содрогнувшись от упоминания этого имени вслух.

Никто из тех, кто знал наверняка о существовании Сатаны, не произносил этого имени.

Его губы дрогнули.

— Единственный и неповторимый, но если Люцифер когда-нибудь услышал бы, как ты произносишь имя, данное ему после того, как его вышвырнули с небес, он вывернул бы тебя наизнанку.

— Но… он ангел, — смятение захлестнуло меня. — Или был им. Неважно. Как он может изменить то, чем он является?

— Причина проклятья Люцифера на небесах даёт ему силы в аду, — ответил он. — Гордость.

— Гордость?

— Да. Он как Паровозик^[6], который смог.

Теперь образ, который рисовало это заявление, был чем-то таким, о чём я никогда не могла бы подумать.

— Босс действует исключительно на мантре «если мне кажется, что я смогу, то я сделаю это», — он сжал губы. — Он как первый мотивационный оратор, если вдуматься. Ну, первый мошенник, но разве они не все мошенники?

— Ух…

— Но я отклонился от темы. В текстах было несколько ошибок. Во-первых, Люцифер всё ещё ангел, что приводит к ещё одной ошибочной версии. Сомнительные сроки. Он был первым, кто был низвергнут с небес, и поскольку у Бога не было опыта, когда дело доходило до того, чтобы сбросить ангелов с их высоких облаков самоправедности, он не лишил Люцифера крыльев. У него всё ещё есть его благодать, и она такая же тёмная и извращённая, как ты можешь себе представить.

Я не хотела это представлять.

— Конечно, Бог всё понял после этого. Остальные, кто пал, потеряли свои крылья и свою благодать.

Эти падшие ангелы, возможно, и потеряли свою благодать, но, судя по тому, что я о них узнала, они создали демонов, что в сравнении с ними, даже такие как Рот, походили на пушистых щенков.

Он бросил на меня удивлённый взгляд.

— Хорошо, что Стражи уничтожили Падших много веков назад, да?

— Да.

Я понятия не имела, как мы пришли к этой теме. Всё начиналось с иронии Бога, так ведь?

Рот усмехнулся, как будто знал что-то, чего не знала я.

— Ты сделаешь мне одолжение, ангелочек?

— А в него входит сломать тебе нос, за то, что ты меня так называешь? — сладко спросила я.

— Нет. Есть идея получше.

— Учитывая то, что я только что сделала, не уверена, что хочу делать тебе ещё какие-то одолжения.

— Это совсем не то. Я хочу, чтобы ты спросила Зейна, что случилось с Падшими, — Рот пожал плечом. — Или спроси кого-нибудь из Стражей, которые тебя вырастили. Мне не терпится узнать, что они скажут.

Я знала, что случилось с ангелами, которые пали. Стражи убили их. Черт возьми, именно для этого Стражи изначально и были созданы, потому что ни один смертный не мог сражаться с Падшим.

— В любом случае, то, что ты живешь с дерьмовым зрением, звучит как какая-то запутанная вещь, на которую согласились Люцифер и Бог.

Я моргнула от быстрого переключения на основную тему разговора.

— Они… они всё ещё, хм, разговаривают?

— Ты даже не представляешь.

У меня открылся рот. Потом закрылся. Мозг начал болеть.

— Почему бы тебе просто не использовать благодать? Хорошо ты видишь или нет, всё, что окажется рядом с тобой, этого не переживет, — мне было очень, очень тяжело понять смысл этой беседы. — Зачем переживать, или подвергаться опасности, пытаясь компенсировать зрение?

Это был хороший вопрос, но ответ на него породил бы множество новых. Рот был чертовым Кронпринцем Ада, но я…

Боже.

Я, правда, доверяла ему, и это вероятно означало, что с моими способностями было что-то всерьёз не так, и я не могла принимать разумные жизненно важные решения.

Но Зейн тоже ему доверял.

Ну, это вполне может измениться, если Зейн узнает про сегодня. И этого никогда, никогда не должно случиться.

— Использование благодати утомляет меня.

И тогда-то я осознала, что не устала. Я дотронулась до носа, и обнаружила, что он сухой. Крови не было. Из-за того что я лишь немного использовала её? Или потому что я была связана с тем, с кем должна была?

Это было вероятно интересное наблюдение — удивительное, если уж на то пошло.

— Но ты все равно можешь вызвать её при необходимости, когда глаза тебя подводят и тебе не будет никакого вреда. Так? — спросил он. — Не то, чтобы ты потеряешь сознание посреди битвы.

— Я от этого слабею, но смогу выдержать, если нужно.

Но я была не уверена в этом, поскольку не почувствовала эффектов от использования благодати ранее.

— Тогда, возможно, есть еще одна причина, почему ты её не используешь.

Я уставилась на него.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебя вырастили Стражи?

— И мама, — сказала я. — Но она умерла.

— Но тебя воспитывали в их убеждениях, с их мнением и ценностями, — объяснил он. — Если я что и узнал от Лейлы, так то, что Стражи являются ярыми сторонниками направлять тех, кто не похож на них, бороться со своими естественными инстинктами. Они хорошо умеют убеждать других, что не использование свои способности — это их лучший выбор.

Я не знала, что сказать, потому что Тьерри, Мэтью и даже мама советовали мне пользоваться благодатью, только когда все остальное не помогало, так часто, что сопротивление её зову стало для меня естественным. Но у них были хорошие доводы. Кроме того, что я слабела от этого, это так же раскрывало, кто я. Использование благодати всегда было, риском, но…

— Мы на месте, — объявил Рот.

Вздрогнув, я отвела от него взгляд и посмотрела в окно. Я увидела коричневую вывеску, которую не смогла разобрать, и множество деревьев, окружавших широкую тропу.

— Где мы?

— Парк Рок-Крик. Он совмещен с зоопарком. Много тропинок. Это то место, куда я хожу, когда мне… нужно куда-то пойти.

Мне было трудно представить себе Рота, прогуливающегося по парку, но это был идеальный выбор. Деревья давали тень, и хотя люди бегали трусцой и выгуливали собак, это было далеко не так ошеломляюще, как тротуары и улицы.

Интересно, Рот выбрал его именно по этой причине?

— Спасибо, — сказала я, потянувшись к дверце машины. — Думаю, мы еще увидимся.

— Так и будет.

Кивнув, я открыла дверь и вышла на липкий воздух.

— Ангелочек?

Вздохнув, я повернулась и, наклонившись, заглянула в машину.

— Что, демоническое отродье из ада?

Его губы изогнулись в усмешке.

— Просто чтобы ты знала, то, что я чувствовал к Лейле, и что она чувствовала ко мне, было запрещено. Но это нас не остановило.

В груди у меня вспыхнула невольная искра надежды. Но этот всплеск желания сменился раздражением, ведь мы вернулись к вопросу о Зейне.

— Здорово. Я рада за вас обоих, но ничего подобного между мной и Зейном нет.

— Я почти в это верю, — ответил он. — В обе части твоего утверждения.

Я вскинула руки.

— Почему ты все время лезешь в мою несуществующую личную жизнь, Рот?

— Потому что вижу, как он на тебя смотрит, и я знаю, как он смотрел на Лейлу. Это разные взгляды.

Я нахмурилась.

— Ну, знаешь, я не уверена, что в этом хорошего.

— Разное — не значит плохое, Тринити. Разное может быть и хорошим.

— Или может ничего не значить, как в данном случае.

Я стала выпрямляться.

— Эй, — снова позвал он.

— Что? — рявкнула я.

Принц демонов улыбнулся мне, не обращая внимания на мою злость.

— То, что ты сегодня сделала, было необходимо. Не сотрясай воздух чувством вины. Не трать время.

Я не удержала дверь, и она захлопнулась перед моим носом раньше, чем я успела ответить. Я выпрямилась и отошла назад. Рот отъехал оттротуара.

Слова Рота всё крутились у меня в голове, пока я топталась на обочине оживлённой дороги. Он был прав относительно последней части. Фэй ни секунды не мучилась бы угрызениями совести, если бы получила меня по кусочкам.

Медленно развернувшись, я зашагала в парк. Под густой тенью деревьев было прохладно. Всё ещё сыро и мокро, но терпимо, и я не спеша шла по тропинке. После всех вечерних патрулей в поисках Предвестника, не думала, что захочу напрягать мышцы ног снова, и все же…

Но это было приятно и к тому же успокаивало.

Слушая отдаленный гул разговоров и трели цикад, я погрузилась в размышления. Не о Зейне. Я не позволяла мыслям крутиться вокруг того, что сказал Рот. Не тогда, когда я только что кого-то убила.

Кто-то, кто был по большей части человеком и кто хотел — отчаянно желал — моей смерти. Кто не стал бы оплакивать меня. А использовал бы мою смерть в своих мерзких интересах.

И всё же… я убила.

Мне не хотелось возвращаться в квартиру. Я не хотела… оставаться наедине с этими мыслями. Мне нужно было справиться с этим до того, как я столкнусь с Зейном.

Я шла и шла, проходя мимо потрясающих водоёмов, древних скал и даже мимо бревенчатой хижины, которая явно не переживет ещё одну бурю. Я пересекла каменный мост, удивляясь тому, что он всё ещё был на месте, и пока шла, думала о том, что сделала.

Отчасти я не верила, что не было иного выхода. Но я знала, что должна была оставаться хладнокровной и не поддаваться ярости, которая вынудила меня показать ведьме, кто я такая. В тот миг, когда я это сделала, я знала, что пути назад нет. Как и знала, что это был не первый раз, когда я убила кого-то, кроме демонов.

Был Райкер, затем Клей.

И ещё был Миша.

Все эти случаи были самообороной, и хотя Фэй напала на меня, я могла её остановить. Она не представляла для меня реальной опасности. К тому же я подначивала её и… если быть честной, было приятно совершить возмездие.

Подойдя к скамейке, я села на неё и подняла глаза на деревья. Это место напомнило мне Общину, в которой я выросла. Воздух был свежим. Я откинулась назад, не чувствуя по близости ни одного демона.

Может, им не нравились парки.

Я уставилась на вывеску напротив меня, понятия не имея о чём она, и думая о том, как кричала Фэй, а я даже не вздрогнула, пока не покончила с её жизнью, и не почувствовала ничего, кроме праведного возмездия.

Вот почему мне надо было пройтись. Мне надо было разобраться с этими чувствами. Слова Рота, которые он сказал мне на прощание, были мощными, но бессмысленными, потому что я не мучилась чувством вины. Я не была уверенна, хорошо это или плохо, и если хорошо, то, что это говорило обо мне.

Или кем это меня делало.

ГЛАВА 17

Я понятия не имела, сколько времени прошло, когда зазвонил мой телефон. Доставая телефон, я уже догадывалась, кто звонил.

Зейн.

Всё-таки надо было найти дорогу обратно к его квартире, но тогда мне пришлось бы ловить такси или выяснять, как использовать приложение «Убер», в котором я едва могла что-либо разглядеть. Ни то, ни другое я в жизни не делала.

Наверное, мне следовало подумать об этом до того, как я позволила Роту высадить меня.

Я ответила, но сморщилась, услышав, как пропищала преступно-звучащее:

— Алло?

— Где ты? — спросил Зейн с таким явным беспокойством, что я прекрасно могла представить, как он расхаживает по комнате. — Ты в порядке?

— Да, — мне было стыдно, что я заставила его волноваться. — Вполне. Я в парке Рок-Крик.

— Где? — удивление наполнило его голос.

— Это парк рядом с зоо…

— Я знаю, где это. Как ты там оказалась?

— О, я просто гуляла… и оказалась здесь.

— Это чертовски далеко, чтобы дойти до него пешком, Трин.

Наблюдая за парочкой в одинаковых леггинсах, пробегающей мимо меня, я задумалась, как далеко нахожусь от его квартиры.

— Да, знаю. Вот почему я просто сижу здесь на скамейке, — я скрестила ноги. — Ну как, ты позаботился обо всём, что тебе было нужно?

— Да, — Зейн умолк, и на секунду мне показалось, что звонок прервался. — Хочешь я за тобой приеду?

Крошечная часть меня была на грани того, чтобы сказать «нет», но рано или поздно мне придётся столкнуться с вопросами Зейна лицом к лицу.

— А ты можешь? Потому что это было бы здорово.

— Я буду там минут через тридцать.

— Идеально, — сказала я с такой весёлостью, что одно это слово могло бы превратиться в радостное восклицание. — Хочешь, я встречу тебя у входа?

— Я найду тебя в парке, — последовала короткая пауза. — Трин, я…

Мимо меня проковылял ребёнок, гоняясь за поводком собаки, которая была втрое больше его.

— Да?

Он ответил не сразу.

— Ничего. Я буду там через тридцать минут.

Зейн отключился, а я осталась пялиться на экран телефона, гадая, что же он хотел мне сказать. Он никак не мог знать, чем я сегодня занималась. Расстояние определённо притупило связь, так что даже если он почувствовал мой гнев, мощи ощущений оказалось недостаточно, чтобы взволновать его, поэтому-то он и не проверял меня.

Я открыла список пропущенных звонков. Все они были от Джады, кроме одного от Мэтью. Он звонил сегодня утром, ещё до того, как я проснулась на диване с Зейном…

«Я видел, как он смотрел на тебя вчера».

— Прекрати, — пошептала я самой себе.

Мой большой палец завис над именем Джады. Я скучала по ней. Мне нужно было поговорить с ней. Я должна была ей перезвонить, и даже больше. Я начала было вбивать её имя, но мой желудок так скрутило, что я подумала, что меня может вырвать. Я вела себя нелепо. Мне нужно было поговорить с ней, но я не была готова.

Нажав на текстовое приложение, я быстро набрала сообщение и нажала отправить, прежде чем успела струсить. Я даже не была уверена, что написала, кроме того, что мне было жаль, что я была недоступна, и я скоро перезвоню ей. Я выключила звук на телефоне, как трус, каким я была, а потом сунула его обратно в карман.

Я подняла глаза и заметила пожилую пару, которая неторопливо шла, опираясь друг на друга для поддержки. Солнце пробилось сквозь облака, и яркие лучи света пробивались сквозь ветви деревьев, казалось, следуя за парой. Они направились к скамейке напротив меня, их седые волосы казались почти белыми в солнечном свете. Старик сел первым, всё ещё сжимая в руке трость, и поглядел налево, а женщина осталась стоять. Мне показалось, что она обращается к нему, но он по-прежнему смотрел в сторону. Может быть, он плохо слышит? Или может быть…

Фигура женщины замерцала, а затем стабилизировалась. Я прищурилась, понимая, что свечение вокруг неё было вызвано не солнечным светом.

Она была духом.

Возможно, это была его покойная жена, и она была рядом с ним — она помогла ему добраться до скамейки, — а он понятия не имел, что она там. В моих глазах появилась подозрительная влага. Я никогда ещё не видела ничего более грустного и прекрасного. Я начала подниматься как раз в тот момент, когда дух повернулся ко мне. Хотя я и не могла разглядеть её лица, я знала, что она прекрасно осведомлена обо мне. Духи всегда осознавали кто я. Я могла бы помочь ей, помочь им обоим, если бы она этого захотела. У неё должно быть сообщ…

Холодок пробежал по моему затылку и опустился между плеч. Обернувшись, я оглядела местность позади себя, но там не было ничего, кроме травы и деревьев. Там не было никакого преследователя, но ощущение осталось, и оно напомнило мне то, что я чувствовала в здании зомби.

Я снова посмотрела на парочку. Дух исчез, а старик всё ещё смотрел вдаль, казалось, не замечая почти ничего. Я заёрзала на скамейке, не в силах избавиться от странного ощущения озноба. Мышцы вдоль моего позвоночника напряглись.

Я не просто чувствовала, что за мной наблюдают. Я чувствовала, что за мной наблюдают, как за полевой мышью следит ястреб. Став сверхчувствительной, я медленно приблизила руку к одному из своих кинжалов. Что-то находилось рядом со мной.

Мои пальцы скользнули по рукоятке… а затем ледяной холод исчез, и вместе с ним исчезло ощущение, что за мной наблюдают.

Какого чёрта?

Я снова осмотрелась. Ничего не изменилось. Старик встал со скамьи и зашаркал по дорожке, опираясь на трость, а не на свою жену.

К тому времени, когда я почувствовала, что тёплый шар в моей груди живо запульсировал, у меня так и не нашлось объяснения тому, что я чувствовала ранее. Зейн, должно быть, мчался как летучая мышь из ада, потому что я сомневалась, что прошло тридцать минут. Я выпрямилась и посмотрела в сторону моста. Я прищурилась, но всё было как в тумане. Зейн должен быть был где-то рядом. Я чувствовала его присутствие…

Я резко повернула голову в сторону, и под одним из ослепительных потоков света, Зейн шагнул вперёд, его золотые волосы приобрели эффект ореола в солнечном свете.

В человеческом обличье он больше походил на ангела, чем я. Почти точная копия боевых ангелов с картин на потолке большого зала в Общине. Прошло много времени с тех пор, как я могла видеть их в деталях, но мои воспоминания были ясны. Мы с мамой обычно сидели под ними, и она придумывала глупые истории, давая им имена, такие как Стив и Билл.

Хотя я не могла видеть его глаз, так как они были скрыты за серебристыми очками, я чувствовала на себе его пристальный взгляд.

«Я знаю, как он смотрел на Лейлу».

Совершенно другая дрожь скользнула по моему позвоночнику. «Прекрати». Моё сердце забилось быстрее, когда он замедлил шаг. Две женщины, пробегавшие мимо, едва не споткнулись о собственные ноги, увидев Зейна. Улыбка тронула мои губы. Я не могла винить их за это.

— Привет, — первым заговорил Зейн, остановившись передо мной.

Я глубоко вздохнула, уловив его запах зимней мяты.

Я помахала ему рукой.

— Привет.

Его губы дрогнули.

— Ты, должно быть, очень устала.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он имел в виду.

— Не настолько. Это была хорошая прогулка.

— Держу пари, ты сожгла кучу калорий, — его руки были засунуты в карманы джинсов. — Пройти пешком такое расстояние.

— Я умираю с голоду, — это была первая правда, которую я сказала. — И я уверена, что это удивительно.

Он усмехнулся.

— Вовсе нет… подожди-ка, — он склонил голову набок. — А где твои солнечные очки? Солнце, должно быть, убивает твои глаза.

О, боже, он заметил. Половина меня растаяла от того, что он заметил и забеспокоился. Другая часть опечалилась, что он это заметил. Как мне объяснить это?

— Я… они упали, когда я переходила улицу. Мне пришлось бежать, и они соскользнули… — прозвучало довольно правдоподобно. — К тому времени, как я поняла, что они упали, они были раздавлены.

— Чёрт. У тебя дома есть ещё пара?

Я кивнула.

— Жаль, что ты ничего не сказала. Я бы прихватил их, — он протянул руку и снял свои солнечные очки. — Вот. Возьми мои.

Удивление промелькнуло в моей душе.

— Спасибо, но как же ты?

— С моими глазами всё будет в порядке. А с твоими нет, — он протянул мне очки. — Возьми солнечные очки. Пожалуйста.

Чувствуя себя деревенщиной, я надела очки. Я моргнула, сразу же увидев и почувствовав разницу, хотя они были далеко не такими тёмными, как мои.

— Спасибо.

— Могу я присесть?

Я кивнула, удивляясь, почему он счёл нужным спросить.

Вытащив руки из карманов, он сел рядом со мной, так близко, что его бедро коснулось моего.

Это было иначе.

Я ненавидела себя, и ненавидела Рота за то, что он вложил эти мысли в мою голову.

— Спасибо, что приехал за мной.

— Без проблем, — он пошевелился, вытянул ноги и откинул назад голову. Солнце, казалось, влюблёно ласкало его лицо. — Я был удивлён, услышав, что ты проделала весь этот путь сюда. Я уже целую вечность не был ни в этом парке, ни в зоопарке.

— Зоопарк, — я потопала ногами. — Я люблю животных. Я думала о том, чтобы найти вход, но понятия не имела, сколько стоит. Я, наверное, могла бы посмотреть, но… — я пожала плечами. — Мне тоже нравится это место. Знаешь, что странно? — я продолжила болтать.

— Что? — опустив подбородок, он посмотрел на меня.

Его полное внимание заставляло меня испытывать вину, головокружение, надежду… и горечь. Я потупила взгляд.

— Я не чувствовала ни одного демона с тех пор, как пришла сюда.

— Это всё зоопарк.

— Что? — моё внимание снова переключилось на него.

Я не ожидала услышать ответ.

— Животные чувствуют их, особенно большие кошки. Они сходят с ума, когда демоны приближаются к ним, — ответил он. — Здесь редко встретишь демона.

— Ох.

Тогда то, что я почувствовала, определённо не могло быть демоном. С другой стороны, Рот утверждал, что парк ему нравится.

— Полагаю, зоопарк безопасное место.

— По крайне мере, безопаснее, чем большинство, даже церковь.

Это было со всех сторон странно, поскольку многие демоны могли пересекать священные земли.

— Итак… я что-то почувствовала, пока была здесь, — сказала я, решив, что если не собиралась рассказывать ему про Фэй, то надо рассказать, по крайней мере, это. — Что-то странное. Как холод, когда я чувствую присутствие демона. Точно также, но холод вместо жара. Я один раз это чувствовала раньше.

Он взглядом изучал моё лицо.

— Когда мы были в заброшенном здании? Ты спрашивала меня, чувствовал ли я что-нибудь.

— Да, это было в тот раз. Оба раза, казалось, там ничего не было, — я подняла плечи. — Ощущение такое, как будто я случайно прошла через призрака или духа, только этот холод сконцентрировался в одном месте.

Зейн поднял брови.

— Ты имеешь в вид… холодное место? Так бывает?

Я негромко рассмеялась.

— Бывает.

Он на короткий миг отвел глаза.

— Теперь ты беспокоишься о том, что проходишь через призраков? Может быть, даже Арахиса? — я толкнула его плечом. — Не волнуйся. Люди проходят через призраков постоянно. Для призрака это так же странно, как и для тебя.

— Не уверен, что мне лучше от этого знания.

Я улыбнулась.

— В любом случае, я не знаю, может это ещё одно призрачное ощущение.

— Думаешь, это плохо?

От того факта, что он уступает мне, он мне нравился ещё больше, а мне это было совсем не нужно.

— Ничего плохого не произошло, когда я это почувствовала, ну… я это чувствовала перед тем, как встретилась с ордой зомби, но я не уверена, что это связано. Сейчас ничего не произошло, только мне стало немного жутко.

— Но это может быть связано. Определённо, надо наблюдать за этим, — он посмотрел на меня. — Итак…

Я ждала.

— Итак, что?

— Ты, правда, хорошо себя чувствуешь?

Моё расслабленное состояние улетучилось.

— Конечно, а почему нет?

— Ну… — он подался вперёд, зажал руки между коленями, и я напряглась до того, что мои кости, казалось, треснут. — Ты здесь, одна, сидишь в парке.

— С этим что-то не так? — я скрестила ноги и откинулась назад.

— Но я знаю, что ты… многое произошло, и раньше ты этого не делала.

— И ты не оставлял меня одну посреди дня на продолжительное время, — заметила я. — У тебя были дела, и мне пришлось стирать бельё в компании танцующего и поющего Арахиса.

Он закашлялся смехом.

— Похоже, на это стоило посмотреть.

— Поверь мне, нет, — уверила я его. — Многое произошло, но со мной всё в порядке. — Это было правдой. По большей части. — И это ты потерял кого-то прошлой ночью. Не я.

— Моя потеря не преуменьшает твои трудности, Трин, — сказал он тихим, слишком тихим голосом.

Всё это время я волновалась о том, что сказать Зейну, чтобы скрыть то, что я сделала. Я не рассчитывала, что он подумает, что моя прогулка в парке имела отношение к… Мише и всему остальному.

— Я просто хотела выйти. Понимаешь? Я хотела увидеть город днём, — солгала я.

Ну, как минимум отчасти. Я хотела увидеть город в дневное время.

— И я подумала, что сегодня хороший день для этого, потому что ты занят.

— Дьявол, — Зейн провёл пальцами сквозь волосы. — Я даже об этом не подумал.

— Не подумал о чём?

— Что тебе этого захочется, — он посмотрел на меня через плечо. — Заняться чем-то нормальным в течение дня, не только есть и тренироваться.

— Это два моих любимых препровождения, — пошутила я. — Тренировки важны. Важнее, чем осмотр достопримечательностей.

Зейн не улыбнулся, откинулся назад, повернувшись ко мне.

— Нет ничего важнее осмотра достопримечательностей.

Я склонила голову и подняла брови.

— Город всегда будет на месте, Зейн. Это не так важно.

Его взгляд встретился с моим.

— Но не твоё зрение.

Следующий вдох застрял у меня в горле.

— Я знаю, что ты не завтра потеряешь зрение, и может даже не в следующем году, но зачем испытывать судьбу?

Ошарашенная, я сидела молча.

Он взглянул на небо.

— Поскольку дневной свет пропадёт через несколько часов, давай захватим что-нибудь перекусить и пойдём патрулировать пораньше, так что вернёмся не слишком поздно. Завтра я покажу тебе всё, что знаю. Будем заниматься этим весь день.

Странный клубок эмоций атаковал меня со всех сторон.

— Но… но нам нужно быть на улице как можно дольше… Предвестник…

— Не так важен, как ты.

Я смотрела на него с открытым ртом.

— Он гораздо важнее, чем я, и ты, и мои глаза и всё остальное. Он убивает Стражей и демонов. Нам нужно найти и остановить его прежде, чем он начнёт убивать людей, — я говорила тихим голосом. — Это единственное, что важно.

— Неа, — он помотал головой. — Нет. Ты, и твой осмотр достопримечательностей гораздо более важен.

Моё сердце спотыкалось, и поток эмоций захватил меня ещё сильнее. Я уставилась на него, понимая, что никто никогда не расценивал меня важнее своих обязанностей. Да, моя жизнь ценилась и ценилась выше других, но никто никогда не ставил меня выше моего предназначения, и я всегда чувствовала себя вещью, а не человеком. Оружием. Я знаю, что это делалось не преднамеренно, особенно со стороны Тьерри, Мэтью и моей мамы, но тренировки всегда имели первостепенную важность. Знание о том, что меня призовут к отцу, всегда было моим будущим — единственным будущим. Но не для Зейна.

Было так странно слышать такие слова от Стража. Стражи были рождены, чтобы сражаться со злом и размножаться. Конечно, у них было больше жизни, чем у меня, но они были связаны своим долгом.

Я хотела обнять его. Я хотела поцеловать его. И ещё я хотела стукнуть его, потому что он совсем не помогал мне держать ящик с надписью «ЗЕЙН» закрытым. Он почти рывком дёрнул за ручку! И он знал, что не стоит так делать.

— Ты всё усложняешь, — пробормотала я.

— Усложняю что?

Раздражённая и очарованная, я посмотрела на него.

— Не любить тебя, — признала я.

Губы Зейна слегка приподнялись, проявилась прекрасная улыбка, и у меня опять перехватило дыхание.

Я сузила глаза и сложила руки.

— Я не знаю, почему ты улыбаешься.

— Может быть, потому что… — он встал, протянув мне свою руку. — Может быть, потому что я и не стараюсь это упростить, Трин.

ГЛАВА 18

К моему большому удивлению, перекус превратился в настоящий ужин в стейк-хаусе, мимо которого мы проходили много раз во время патрулирования.

Судя по числу мужчин в тёмных костюмах и женщин в юбках и строгих брюках, которые наслаждались своим ужином, это заведение относилось к числу тех, где предпочитали дресс-код столь же точный, как вырезки стейков. И поэтому мы с Зейном — он в джинсах, я в своей свободной футболке — полностью нарушали идиллию, но на наш вид забили, как только хостес увидела Зейна. Сомневаюсь, что девушка вообще осознавала моё присутствие.

Впрочем, как и официантка, которая в матери мне годилась, вряд ли осознавала, что Зейн ужинал не один.

Но кого это волновало? Уж точно не меня, когда мой живот был полон сочного мяса, запечённой спаржи и картошечки с трюфелем. Ни когда, секунды отбивали минуты, которые переросли в часы, во время которых мы обсуждали чисто людские вопросы. Ни Предвестника. Ни демонов. Ни обязанности. Всё это отошло на задний план.

Я узнала, что у нас одинаковые предпочтения в музыке. Он был фанатом музыки прошлых лет, как и я, и мы пришли к согласию, что половина того, что сейчас играли на радио, и рядом не стояло с хорошей музыкой, которую исполняли в период между 80-ми и началом 2000-х.

И пока я поглощала самый толстый риб-стейк, что я когда-либо видела, а Зейн педантично ел постное филе, я обнаружила, что он в жизни не смотрел «Игры Престолов». И я решила исправить это в самое ближайшее время. Я объяснила, как совсем недавно подсела на старые ситкомы из 90-х, такие как «Принц из Беверли-Хиллз» и «Шаг за шагом». Оказалось, что его любимым фильмом был «Парк Юрского Периода». Я призналась, что у меня нет любимого фильма, и я не могла понять, как кто-то мог выбрать только один фильм, и моё признание привело к довольно жаркой дискуссии.

Вкусы в фильмах и телевизионных программах у нас были разными.

— Готова поспорить, что ты сможешь процитировать половину всех фильмов «Форсаж», — сказала я, затеребив край футболки. — По памяти.

Зейн усмехнулся, а пламя свечи в стакане затанцевало.

— Слушай, я из тех, кто может оценить красивые формы в любой модели.

Я моргнула.

— Повтори-ка?

Он улыбнулся и подался вперёд, положив руки на стол.

— Цитата из «Форсаж 4». И чтобы ты знала, я остановился на «Форсаж 7».

— Их целых семь?

Его глаза широко распахнулись.

— Их больше чем семь, эх ты бедолага.

Я фыркнула, и откинулась на спинку стула.

— Экшн не моё.

— А что твоё?

Мне даже размышлять на этот счёт не надо было.

— У меня слабость к забавным фильмам ужасов.

— Забавные фильмы ужасов? Звучит как оксиморон.

Не совсем. Многие из них страшные и жуткие, и довольно уморительные. Ну, вот старые фильмы «Крик», они были умными и смешными. Как и «Хижина в лесу».

Зейн закатил глаза.

— Умные и ужасные тоже звучит как оксиморон.

У меня отвисла челюсть.

— Думаю, мы больше не можем быть друзьями.

Он рассмеялся и, взяв свой стакан воды, сделал глоток.

— Без обид.

— И ты считаешь экшн фильмы умными? — я бросила ему вызов.

— Неа. Быстрее нудными, — он поставил стакан. — В отличие от тебя, я признаю присущие недостатки вещей, которые мне нравятся.

Теперь настала моя очередь закатывать глаза.

— И в отличие от тебя, у меня хороший вкус.

Зейн улыбнулся мне, и моё дурацкое дыхание сбилось, когда его взгляд поймал в ловушку мои глаза. Эмоции наполнили меня до предела, пока мы смотрели друг на друга сквозь мерцающий свет свечи. Он прикусил нижнюю губу, проведя зубами по плоти, и у меня подогнулись пальцы ног.

Я не пытаюсь облегчить задачу.

Это были его слова — слова, которые не могли значить то, что мне казалось — но чем дольше он удерживал мой взгляд, тем больше я сомневалась. Воздух был прохладным, но моя кожа пылала жаром. Пульс отбивал стаккато, и несмотря на то, что крошечная часть меня чувствовала себя глупышкой, положительно относясь к тому, что мы решили поиграть несколько часов в обычных людей, это была лучшая из всех ночей, что я могла вспомнить за долгое время — и у нас всё ещё было завтра. День осмотра достопримечательностей и просто… безделья. Я с таким воодушевлением ждала этого, что мне хотелось ускорить время, равно как и нажать на паузу, чтобы всецело насладиться ожиданием. Примерно также я ждала канун Рождества. Приготовление, воодушевление и предвкушение того, что грядёт.

Женщина прочистила горло, и я резко отвела взгляд от Зейна, посмотрев на источник звука. Официантка. Как её звали? Дейзи? Долли? Её распущенные светлые волосы казались чересчур блестящими и упругими — и довольно отличались от конского хвоста, в который они были убраны, когда мы вошли в заведение.

Зейн поднял глаза и улыбнулся.

— Мы злоупотребили вашим гостеприимством?

Обычным ответом было бы «да». Мы просидели здесь довольно долго и даже не заказали десерт. Мы даже не посмотрели меню десертов.

Только вот, само собой, ответ был иной.

— Конечно же, нет, милый, — женщина сложила вместе руки, выставив довольно впечатляющее декольте. — Ты можешь оставаться столько сколько пожелаешь. Я просто хотела убедиться, что тебе больше ничего не нужно.

— Всё хорошо, — Зейн посмотрел на меня. — Трин?

Я взглянула на полупустой стакан с «Колой» и покачала головой.

— Нам ничего не надо.

Зейн искоса посмотрел на телефон, лежавший на столе. Его экран так часто загорался, что мне было до жути любопытно, кто же слал ему сообщения. На одно сообщение он ответил.

— Вообще-то, нам уже пора, — он снова перевёл свой взгляд на меня. — Если только ты не хочешь десерт?

— Боже, — я рассмеялась. — Если я ещё и десерт съем, следующей остановкой будет Город Снов, с одним жителем в моём лице.

Он широко улыбнулся мне.

— Посчитайте нас, пожалуйста.

Официантка поспешила прочь. Я изогнула бровь, а Зейн уставился на меня, словно понятия не имел, почему я так смотрю на него. Разве можно было быть таким слепым?

— Который час?

— Почти девять, — ответил он.

— Сколько? — воскликнула я.

Мы пришлю сюда не прямиком из парка, мы сходили домой, потому что Зейну надо было найти управляющего или кого-то в этом роде, но мы пробыли здесь уже почти три часа.

Зейн откинулся на спинку кресла, пожав плечом.

— Время не существует, когда ты наслаждаешься жизнью.

Что верно, то верно.

Он сдержанно кивнул головой.

— Знаешь, а я соврал тебе.

Мои брови поползли вверх.

— О чём?

— Помнишь, когда ты спросила меня, хотел ли я когда-нибудь быть кем-то иным, а не Стражем? — задал он вопрос, и я кивнула. — Не знаю, почему я начал раздумывать об этом, но я ответил тебе не искренне. Думаю, я соврал, потому что ты застала меня врасплох этим вопросом.

Я вспомнила, что никто никогда не спрашивал его об этом, и я предположила, что даже Лейла не интересовалась этим.

— И что же это?

Зейн кивнул.

— В детстве я… я хотел быть доктором, — он повернул голову, и я могла жизнью своей поклясться, что увидела румянец на его щеках. — Травматологом.

— Травматологом? Ничего себе, — я не смогла сдержаться. — Отличная профессия для эгоцентричных личностей.

Он рассмеялся, и я заулыбалась как идиотка.

— Ты назвала меня эгоманьяком?

— Ни в жизни, — подшутила я. — Что же сподвигло тебя захотеть стать доктором?

— Не знаю. Хотя нет, знаю, — он провёл рукой по волосам. — Каждое утро в субботу мой отец водил меня в кафе-мороженое. Такое старомодное, которое с виду кажется нечто таким из другой эры, и это была традиция, которую я, в конечном счёте, продолжил с Лейлой.

Ожидая, что меня вот-вот снова накроет потоком ревности, я была удивлена, когда испытала лишь приступ грусти. Не из-за Лейлы. Не потому что это могла быть… должна была быть… я, а потому что у нас с Мишей тоже были свои традиции.

— В общем, в один из дней, когда я был там с отцом, в кафе вбежала женщина, неся на руках мальчишку, которого сбили. Повсюду была кровь, и никто, на крики помощи матери, не сдвинулся с места. Даже отец застыл на месте. Можешь представить это? Такой Страж как он, оказался неспособным перед случайной человеческой бедой.

— Нет, — прошептала я, хотя и представить себе не могла, что было бы со мной на их месте.

— И тогда-то откуда-то в кафе вошла женщина и взяла ситуацию под контроль. Ни страха крови, ни боязни, что она сделает что-то не так. Она знала, что надо зафиксировать голову и шею мальчика, и смогла поддерживать сердцебиение парня до приезда реанимации. Мне было лет шесть или семь, и я был впечатлён. Я краем уха услышал, как она сказала реаниматологам, что она доктор, а потом она стала разговаривать профессиональными терминами, и для меня это был просто другой язык.

Он подался ближе ко мне, взгляд его бледных глаз был напряжённым.

— Я понятия не имею, выжил ли тот ребёнок, но я до сих пор считаю насколько поразительной была та женщина. Я хотел быть тем самым случайным человеком в толпе, который мог вмешаться и спасти жизнь. Так что, да, я хотел быть доктором.

— Ты когда-нибудь говорил отцу об этом?

— Нет, — он тихо рассмеялся, и потянулся за стаканом, который так и не поднёс к губам. — В этом не было смысла, ты сама прекрасно это знаешь. Я был воспитан и подготовлен принять на себя… Ну, ты знаешь, эту историю. Не то, чтобы он рассмеялся надо мной или наоборот разозлился. Зная его, он бы накупил мне медицинских учебников для изучения. Но я понимал, что я был здесь не для этого.

Я медленно кивнула, понимая, что под здесь он имел в виду вовсе не место, а скорее его предназначение.

— Знаешь, ты может и не стал доктором, но ты и есть тот человек.

Он в замешательстве нахмурился.

— Тот случайный человек в толпе, который может вмешаться и спасти чью-то жизнь, — объяснила я, и обнаружила, что сама подалась ближе к нему. — Ты уже раньше так поступал. Вероятно даже больше раз, чем можешь сосчитать. Ты не доктор, но ты и есть тот самый человек.

Зейн так долго прожигал меня взглядом, что я начала беспокоиться всё ли верно я сказала.

— Ты в порядке? — спросила я.

— Всегда, — пробормотал он, и затем снова прикусил нижнюю губу. — Я просто никогда не думал об этом в таком русле.

— Посмотри на меня, — я улыбнулась. — Вся такая полезная и тому подобное, показываю тебе новый уровень мышления.

— Ты всегда помогаешь, — густые ресницы поднялись и его взгляд пронзил меня до глубины души. — И ты всегда показываешь мне новый уровень мышления.

Я открыла рот, чтобы сказать сама не знаю что, но Зейн неожиданно сменил тему:

— Я тут последнее время думал о наших условиях проживания, — сказал он. — Мы не можем оставаться там, как минимум в той квартире. Нам надо какое-то жилье с двумя спальнями и двумя ванными комнатами. Это одно из дел, которым я сегодня занимался. Я встречался с управляющим здания, чтобы узнать, если свободные квартиры.

Поиск жилья побольше, было разумным решением. Зейн не мог продолжать спать на диване, и хотя утренний распорядок у нас был налажен, всё равно было немного мучительно. Но странное дело, я была застигнута врасплох, потому что он не обсудил эту идею со мной.

Он провёл пальцем по основанию свечи.

— Контракты на съём жилья в этом здании продлеваются из месяца в месяц, так что если мы переедем, мы не застрянем на одном месте.

Я кивнула, ведь в этом тоже был здравый смысл. Мы с ним — сколько я проживу, столько проживет и он — были постоянным нечто. Вечным. И было умно и безопасно нам жить вместе. Именно поэтому мы с Мишей жили в одном доме в общине.

Я понятия не имела, почему я вела себя так, словно он говорил на незнакомом мне языке.

Ещё раз тряхнув головой, я с облегчением обнаружила, что ко мне вернулся рассудок.

— Есть свободные квартиры?

— Да, две, но одна требует масштабного ремонта, и это настораживает меня, поскольку здание новое. Кто знает, чем там занимались предыдущие жильцы?

Мой разум тут нарисовал сцену убийства, в которой потребовалось биологическая зачистка… и это явно было признаком, что со мной что-то не так.

— Что насчёт второй квартиры?

— Сейчас она под обязательствами, но пока что люди не подписали договор аренды, так что, может быть, они ещё откажутся. Если будет отказ, она наша.

— Наша? — я нервозно хихикнула. — Тогда это значит, что я хочу помочь с оплатой аренды. Теперь у меня есть деньги, — я умолкла, я никак не могла привыкнуть в виду нулей на моём счету. — Я должна платить свою долю.

— Ну, если ты так этого хочешь, так и поступим.

Я улыбнулась и снова кивнула, больше не чувствуя себя отпетой халявщицей. Но потом мне пришла ещё одна мысль в голову, и моя улыбка померкла. Я подумала над тем, что он сказал прошлой ночью, о том, что его квартира была просто местом для отдыха.

— Ты, в самом деле, не планируешь вернуться и жить с твоим кланом, никогда?

Зейн покачал головой.

— Нет.

— Всё из-за меня и связи?

— Как только я съехал оттуда, я понял, что пути назад нет. Кем я был, когда жил там, внутри тех стен, под той крышей, с моим кланом? — задал он риторический вопрос. — Я больше не тот, и это не имеет никакого отношения к тому, что я твой Защитник.

Я обдумала его реплику.

— Из-за твоего отца и… и того, что случилось с Лейлой?

— Да, из-за этого, но вдобавок я со многим не согласен, чтобы быть частью их клана, как это было ранее. И они знают это. Многие из них больше не доверяют мне, и само собой я многим из них тоже теперь не доверяю. Мой уход был лучшим решением.

Он подразумевал своё отношение к демонам. Я могла понять, какой клин это вбило между ним и остальными Стражами, даже не смотря на то, что Николай показался мне с более широким кругозором.

Ну, Николай не плевался и не выводил крест в воздухе, стоило ему услышать имя Рота. Не уверена, что это указывает на его иное отношение к демонам.

И, вне всяких сомнений, я знала, что, несмотря на то, что Зейн, по сути, изолировал себя от клана и сделал это в тот миг, когда встал на сторону Лейлы и Рота, те Стражи всё равно будут поддерживать его.

Официантка Долли-Дейзи вернулась с чеком. Она склонилась к Зейну, повернувшись спиной ко мне и упершись бедром об стол.

Я состроила Зейну гримасу, которую он либо не увидел, либо проигнорировал.

— Не спеши, — она положила папку с чеком на стол, которую Зейн тут же схватил и открыл. — И если тебе что-нибудь понадобится, просто дай мне знать. Я с радостью помогу.

Зейн увидел это в ту же секунду, когда увидела и я. Даже я не могла ошибиться насчёт того, что лежало на счёте. Карточка с номером телефона, написанным размашистым почерком. На карточке было написано и имя, которое я не смогла прочитать. Единственное, чего тут не хватало, это оттиска её никогда не меркнущих ярко-красных губ.

Святые летающие повсюду горгульи, я не могла поверить в то, что видела.

Официантка только что дала ему свой номер телефона в моём присутствии! Сначала я была просто ошарашена и хотела разразиться смехом, за исключением того, что я была… ну, я была оскорблена. Безусловно, эта женщина была достаточно взрослой, чтобы родить меня на законных основаниях, но она выглядела чертовски хорошо для своего возраста, и насколько можно было судить по её макияжу, он был в тему. Взрослая женщина была привлекательной, но даже если она посчитала меня вчерашним мусором, это было смелым шагом.

Я отреагировала, не думая — не дожидаясь какой будет ответная реакция Зейна. Как обычно, моя импульсивность взяла верх.

— Привет, — громко произнесла я. — Дейзи? Долли?

Женщина повернулась ко мне, недоуменно вскинув бровь.

— Меня зовут Дебби, милочка. Тебе что-то нужно?

— Меня зовут не милочка, — я улыбнулась ей. — Вы только что дали ему свой номер телефона?

Она приоткрыла рот.

— В то время как я сижу прямо здесь, с ним на свидании? — продолжила я.

Припудренные щёки женщины покраснели, а Зейн издал какой-то странный приглушённый звук. Она снова открыла рот.

— Я всецело за расширение прав и возможностей женщин, удовлетворение наших сексуальных потребностей и всё такое хорошее, но попытайтесь начать уважать своих сестёр по половому признаку, а это было совсем неуважительно.

Дебби выпрямилась, опустив руки по швам. Я посмотрела на Зейна. Одной рукой он прикрывал рот, уставившись на стол.

— Хотите что-то добавить к разговору? — я помедлила, прищурив глаза. — Дорогуша?

— О, нет. Думаю, мы уже почти всё обсудили, — Зейн опустил руку и поднял глаза, в которых плясали огоньки. — Можешь оставить себе номер. Мне он не понадобится.

Дебби не взяла свою карту.

— Извините, — пробормотала она себе под нос и поспешила прочь так быстро, как только позволяли её каблуки.

— Ну, — сказал Зейн, привлекая моё внимание. — Сомневаюсь, что она сделает это снова.

— Возможно, нет, — протянув руку через стол, я взяла карту. — Тебе она нужна?

— Нет, — ответил он тихим смешком.

— Уверен? — я бросила карточку на его сторону стола. — Не могу поверить, что она это сделала. Она не знала, кто я такая. Была я твоей девушкой или нет.

— Может, она подумала, что ты моя подруга, — сказал он, бросив на меня долгий косой взгляд. — Или, может быть, моя сестра.

Я уставилась на него.

— Ты сейчас серьёзно?

Он рассмеялся.

— Шучу-шучу.

Я снова прищурила глаза.

— Ха. Ха.

— Серьёзно, это было грубо, и я собирался указать на это, прежде чем ты сделала это в такой дерзкой манере.

Зейн наклонился и вытащил тонкий бумажник.

— У меня есть деньги, — я потянулась за пачкой наличных, которую прихватила перед выходом из квартиры. — Я могу заплатить…

— Я сам.

Он положил несколько банкнот, одна из которых была довольно крупного номинала.

— Я уже и так живу в твоей квартире, ем твою еду и украла твою…

— Я заплачу, Трин, — он закрыл счёт. — Именно так я и делаю на свидании.

Я чуть не подавилась собственной слюной. Слава Богу, я ничего не пила.

— На свидании?

Зейн кивнул, и длинным пальцем отодвинул на край стола папку-счёт.

— А разве мы не на свидании?

О, боже.

Моё лицо вспыхнуло ярче тысячи солнц.

— Послушай, я сказала это Долли…

— Дебби, — поправил он меня.

— …не потому что думала, что у нас свидание. Я просто доказывала свою точку зрения.

— Я знаю.

— И не то, чтобы я думаю, что в этом всё дело.

Я готова была умереть. Прямо здесь. Иссохнуть от смущения.

— Я сказала это не для того, чтобы заставить тебя заплатить.

— Я знаю, — повторил он, вставая. — Но если он ходит, как утка, и крякает, как утка, должно быть он и есть утка.

— Что?

Я с трудом поднялась на ноги.

— Это похоже на свидание и выглядит так же, — он подождал, пока я обойду стол. — Так что, может быть, это свидание.

— Это не свидание, — прошипела я.

Мой взгляд метнулся от него к тускло освещённому узкому, запутанному пространству между столами.

— Почему нет? — он шёл немного впереди меня.

— Потому что мы не можем встречаться, — сказала я ему, ударившись бедром о край стола.

Щёки запылали ещё сильнее, и я поспешно извинилась перед людьми, чей столик я толкнула.

— Мне очень жаль.

Зейн повернулся и быстро оценил ситуацию. Не говоря ни слова, он положил руки мне на плечи, направляя меня так, чтобы я оказалась перед ним. Мы сделали пару шагов, прежде чем он снова заговорил:

— Ты же знаешь, что я тебя дразню, да?

Я открыла было рот, но тут же закрыла его. Ну конечно, он шутил. И конечно, я была идиоткой.

— Я ненавижу тебя.

Усмехнувшись, он сжал мои плечи.

— Как пожелаешь.

Он понятия не имел, насколько это было правдой.

Я держала рот на замке, пока он выводил меня из переполненного ресторана на свежий ночной воздух. Мне потребовалась секунда, чтобы осмотреть наше окружение. На другой стороне улицы расположилась старая церковь и ещё несколько ресторанов и магазинов.

Держась поближе к зданиям, пока мы шли, я взглянула на Зейна. Эта глупая, сексуальная улыбка была приклеена к его лицу. Нервная энергия гудела во мне.

— Не могу поверить, что мы пробыли там так долго. Мы уже должны были бороздить улицы сейчас.

— Возможно, но нам позволено жить, — ответил он, но мой отец, вероятно, не согласился бы с этим. — Кстати, о жизни, какие места ты хочешь увидеть завтра?

— Эм… я не знаю, — я обогнула парня с телефоном и поняла, что не проверяла свой с тех пор, как написала Джаде. — Я бы хотела посмотреть на динозавров.

— Это в музее естественной истории. В нём много крутых вещей. Множество окаменелостей и артефактов. Даже есть павильон бабочек.

Это звучало мило.

— И я хотела бы посетить музей холокоста. Это рядом с тем музеем, о котором ты говорил?

— Да, примерно в пятнадцати минутах ходьбы. Какое-нибудь ещё место?

Я кивнула.

— Афроамериканский музей… О, и ещё тот, с ракетами и всем прочим.

— Музей авиации и космонавтики.

— Да, точно. И я хотела бы посмотреть на памятники, — продолжила я. — Наверное, и памятник Вашингтону тоже.

— Похоже, мы проведём день на Национальной аллее.

— Ты не против? — я взглянула на него. — Я имею в виду, что ты, наверное, видел всё это миллион раз.

— Это идеально, и вообще-то, я побывал только в некоторых из этих мест пару раз, и это было давно, — объяснил он, осматривая улицы. — Это странно, учитывая, что я живу тут всю свою жизнь. Хочешь посмотреть какие-то места, но так как можно сделать это в любое время, постоянно откладываешь это.

Думаю, в этом есть смысл.

— Как там, хм, с освещением в музеях?

— Некоторые из них довольно ярко освещены, так что освещение там может быть немного резким для твоих глаз, в других — темно. Если у тебя возникнут какие-либо проблемы в любом из них, скажи мне.

Я с облегчением кивнула. Я терпеть не могла носить солнечные очки внутри помещений, потому что волновалась, что подумают другие люди, когда увидят меня, и это было крайне глупо. Словно я была слишком крута или что-то в этом роде. И хотя я знала, что меня не должно было волновать, что подумают случайные незнакомцы, мне всё равно было не по себе. А ещё я беспокоилась, смогу ли увидеть некоторые экспонаты, если не смогу подойти поближе, но надеялась, что смогу. Даже если я смогу увидеть только половину из них, всё равно будет удивительно и…

Зейн выругался. Это было единственное предупреждение. Только что я шла, а в следующую секунду я потеряла землю под ногами.

ГЛАВА 19

Улица стала расплывчатой, Зейн двигался тревожно быстро. Я услышала крик, когда он развернулся и ринулся прочь от всплеска сердитых голосов, оттуда, где раздался скрежещущий звук металла и потом шлепок плоти обо что-то твёрдое. Уличные фонари померкли, когда он вошёл в аллею. Вдруг я оказалась прижата спиной к стене, заключённая в ловушку, Зейн телом блокировал меня. Взрыв смеха и металлический звук колесиков по цементу заглушил хаос моего колотящегося сердца.

— Какого чёрта?

Я подняла голову и увидела контур профиля Зейна за завесой его волос. Я почувствовала низкий гул находящегося поблизости демона, но это было нормально для Вашингтона.

— Дети на скейтбордах и на роликах покидают аллею как идиоты, которым жить надоело. Один из них врезался в парня, выходящего из такси.

Ну, это объяснило непрерывные вопли.

Тон Зейна был жёстким.

— Они либо сами себе навредят, либо навредят кому-нибудь другому, надеюсь на первое. Придурки.

— Я даже не… — я перевела взгляд с его профиля на свои руки, которые лежали на его груди. — Я не видела их.

— Знаю. Они выскочили сбоку, слишком быстро, чтобы ты смогла их увидеть, — он опустил на меня глаза. — Прям банда скейтбордистов.

— Жуть.

Его лицо было скрыто сумраком, но я заметила лёгкую ухмылку на его губах.

— Они явно создадут больше проблем и нанесут больше ущерба, чем орда Бесов.

— Наверное.

Моё сердце стало замедлять свой ритм, но всёещё колотилось, и это не имело никакого отношения к банде скейтбордистов. Нас разделяло всего лишь несколько сантиметров. Я прерывисто втянула воздух.

— И опять же, люди, наверное, причиняют больше вреда, чем большинство демонов.

— Верно, — он опустил подбородок.

Я снова втянула воздух, на этот раз сделав большой глоток воздуха, и моя грудь коснулась его груди. На моей коже затанцевал озноб. Он придвинулся ближе? Похоже, пора было немного отстраниться, проложить дистанцию между нами. Но я словом не обмолвилась. Как и не сдвинулась с места. Мои руки оставались там, где и были, и я чувствовала каждый сделанным им вдох, длинные и медленные, и не совсем уж ровные.

— Спасибо, — мой голос прозвучал странным даже для своих ушей. Хрипло. Низко.

— За что?

Я прислонилась головой к стене, изучая его выражение лица, скрытое тенями.

— За ужин. Я не поблагодарила тебя. Так что, спасибо.

— То, что ты хорошо провела время, лучшая благодарность.

Моё сердце счастливо подскочило в груди.

— Ты всегда находишь правильные слова.

— Я говорю то, что думаю. Я не знаю, правильно это или же нет.

Зейн придвинулся ближе, пока говорил. Его бёдра коснулись моих. Бока коснулись моего живота, и я поняла, что он уловил мои чувства. Тепло заклеймило мои щёки, но совсем иной жар зародился в моей коже, когда низкий рокот излился из груди Зейна. Между нашими телами больше не было ни сантиметра, и я прочувствовала этот звук всем своим существованием. Я пальцами впилась в его рубашку. Воздух, который я умудрилась ранее в тянуть в лёгкие, медленно стал вытекать из меня.

— Трин, — произнёс он моё имя резким, низким предостерегающим рычанием.

Нуждающимся.

Я скользнула пальцами вниз по его груди, остановившись на упругом животе. А почему и нет? Этот вопрос постоянно пронизывал мои мысли. Почему я не могла приподняться на цыпочках и не взять то, что желала, то, что как я подозревала, желал и он? В физическом смысле, я знала, что он хотел этого. Бесполезно было отрицать, что нас не влекло друг к другу. Но это не значило, что Рот оказался прав. Что смотрел он на меня иначе или что… что я любила его. Это просто-напросто означало, что я желала его.

Никто не объяснил, почему отношения между Истиннорождёнными и их Защитниками были запрещены. Может быть, в этом запрете и был смысл, когда Истиннорождённых было много, но сейчас в мире я была одна единственная, и я не могла понять, почему это было так важно.

Я наконец-то встретила того, кто мне понравился — очень — того, в ком меня интересовало гораздо большее, чем только физическое влечение, и я не могла иметь его.

Жизнь была несправедлива, а сердце было ужасным, не так ли?

Дыхание Зейна затанцевало по моей щеке, и мне достаточно было совсем чуть-чуть повернуть голову налево и наши губы встретились бы. Он не выпускал меня из ловушки своего тела, как и не отстранялся, и он прекрасно знал правила. Может быть, он думал о том же, о чём и я?

Ну, какой может быть вред от одного поцелуя?

Всего одного?

Я повернула голову. Губы Зейна скользнули по линии моей щеки, оказавшись в дюйме от уголка моего рта. Казалось, в моём теле одновременно загорелся каждый нерв, и что-то более тяжёлое, острое вторглось в мои чувства, выскользнув из тёплого шара света в моей груди.

Зейн.

Он был густой тяжестью в моей груди, рядом с моим сердцем, и это смешивалось с тем же чувством, которое поселилось глубоко в моём животе.

Боже, это действительно исходило от него. Он чувствовал то же, что и я. Между нами было нечто большее, чем просто связь между Защитником и Истиннорождённой, и что бы это ни было, мне стало жарко, и закружилась голова, как будто я весь день просидела на солнце.

Я не видела, как он двигался, но не вздрогнула, когда его пальцы коснулись моей щеки, а большой палец — подбородка. Он ещё сильнее откинул мою голову назад. Предвкушение закружило по моей коже. В этот момент я хотела поцелуя столь же сильно, как и воздуха, которым дышала. Каждая часть меня была согласна. Я хотела снова почувствовать его губы на своих. Мне хотелось ощутить его дыхание на кончике языка. Я так сильно этого хотела.

Где-то в глубине моей головы звучал злобный голосок, который призывал меня спровоцировать разочарование и потребность, которые я чувствовала внутри него, чтобы раздвинуть линию между нами как можно дальше.

— О чём бы ты ни подумала, перестань, — голос Зейна звучал так, словно он был полон гравия.

— Тогда отойди.

Он не отступил.

А я не перестала думать о том, как поцелуй с ним был подобен молнии, или каково было быть в его объятиях, кожа к коже. Мои мышцы превратились в жидкость, это было и приятно, и в тоже время больно.

Зейн прижался лбом к моему лбу, и я почувствовала, как его грудь вздымается вместе с очередным прерывистым вздохом.

— Веди себя хорошо.

Уголки моих губ поползли вверх.

— Я и пытаюсь.

— Ты недостаточно стараешься.

Мои глаза закрылись, мои бёдра выгнулись дугой от стены, а затем моё дыхание сбилось, когда его другая рука обвилась вокруг моего бедра.

— Ты тоже не пытаешься.

— Ты права, — сказал он. — Я не пытаюсь, а должен бы. Мы должны быть умнее.

— Ум — переоценивают, — пробормотала я.

Он усмехнулся.

— Мы же вроде как патрулируем. Охотимся на Предвестника. А не занимаемся этим.

Этим.

Чем бы это ни было.

— Согласна, — ответила я. — Но ты первый начал это. Не я.

— А я и не подозревал.

— Не перекладывай на меня, — возразила я. — Только не тогда, когда ты меня вот так держишь. Это твоя вина.

— Я чувствую тебя, — его голос был всего лишь шёпотом, но от его звучания сильно напряглись мои нервы. — Жар. Желание. Я чувствую тебя. Мне трудно устоять.

Во рту пересохло.

— И я чувствую тебя. Ты думал об этом? Потому что мне крайне сложно устоять.

— Хорошо, — его тёплое дыхание снова скользнуло по моим губам. — Как насчёт того, что мы оба будем виноваты.

— Скорее шестьдесят процентов твоей вины и сорок моей, хотя по фиг.

Его усмешка стала хриплым, соблазнительным звуком.

— Мы должны включить мозги.

И мы включили.

И сказанное Зейном всего несколько минут назад было правильным. Не об обоюдной вине, а о нашей глупости. Мы понятия не имели каковы будут последствия, если мы будем вместе, но я знала, что ничего «тёплого и пушистого» не будет. Правило было установлено архангелами, наивысшими и самыми могущественными среди всех ангельских созданий. Они даже надзирают над Альфами, которые были ответственны за связь со Стражами.

Не только архангелы были откровенно строги и старомодны, они зачастую были ветхозаветным видом, иными словами они руководствовались принципом око за око, буквально. Одному лишь Богу известно, какую расплату они состряпают, имея за плечами вековой опыт, когда дело касается наказания, словно оно было конфетой, и каждую ночь был Хэллоуин.

Страх пронзил меня, и кожа покрылась ознобом, только вот боялась я вовсе не за своё благополучие. Учитывая, как часто архангелы заходили далеко, когда вопрос касался наказания, равноценного преступлению, они могли навредить Зейну.

Они даже могли убить Зейна.

Страх превратил мою кровь в жижу, и я подумала о своём отце, о том насколько он был равнодушен к тому, каким стал Миша, и плевал на его смерть. Сердце ёкнуло в груди. Сомневаюсь, что он вмешается, если наказание должно будет ниспослано, даже с учётом того, что Зейну предначертано было быть моим Защитником.

Возможно, я просто слишком остро реагировала, что касалось темы убийства Зейна. Я нужна была им для обнаружения Предвестника, и нужна была им на пике своей производительности, чтобы выполнить поставленную задачу, а это означало, что они нуждаются в Зейне целом и невредимом, так что может быть, это означало, что у нас был козырь в рукаве. Может быть…

Пронзительный крик прорвался сквозь отдалённый гул машин и людей. Мы резко отстранились друг от друга и, шатаясь, я отошла от стены и повернулась к входу в аллею. Ещё один крик разорвал воздух, и за ним послышались возгласы.

— Какого хрена? — Зейн схватил меня за руку. — Пошли.

Зейн зашагал и повёл меня за собой. Я с лёгкостью смогла поспевать за ним, и выйдя на тротуар, мы стали пробираться сквозь скопление людей.

От очередного крика в моей крови возрос адреналин. Впереди небольшая группа людей сошла с тротуара на дорогу, заблокировав движение транспорта. Зейн шагнул ближе, а я пыталась разглядеть, что происходит. Гул в затылке предупредил о демонах поблизости, но не так близко… Значит… насилие человека в отношении человека?

Вспышка света привлекла моё внимание, а потом и ещё одна. Только через секунду я поняла, что люди… Они вытащили телефоны и стали фотографировать что-то…

— Боже милостивый, — Зейн сильнее сжал мою руку, но потом отпустил.

— Что?..

Я проследила за его взглядом к зданию, перед которым все стояли. В отдалении послышались звуки сирен, быстро приближающиеся к нам.

Здание было церковью, старой кладки, такую же церковь я видела, когда мы уходили из ресторана. С одного из шпилей что-то свисало… что-то большое с крыльями, но погодите… нет, не свисало. Больше выглядело пригвождённым.

Беспокойство стянуло живот в свинцовый клубок. Я сделала нерешительный шаг к зданию и прищурила глаза.

— Что это?

Из горла Зейна вырвалось низкое рычание, от которого у меня волосы на затылке встали.

— Это Страж.

ГЛАВА 20

Зейн так быстро обратился, что вряд ли кто-то, кто был около нас, осознал, что массивный крылатый Страж буквально секунду назад был человеком.

— Будь здесь, — приказал он, и на этот раз я не пренебрегла его требованием.

Не тогда, когда на церкви висел мёртвый Страж.

Не тогда, когда мы должны были патрулировать, а не ужинать в хорошем ресторане и заниматься тем, что мы делали в том переулке. И не нужно иметь логику, чтобы сделать вывод, что, если бы мы делали то, что должны были, мы могли бы заметить, кто это сделал. Мы могли бы поймать Предвестника или того, кто был ответственен за это.

Это был уже второй раз, когда там, где мы были не столь давно, оказывался мертвый Страж.

С порывом ветра мощные крылья Зейна подняли его в воздух. Последовали вздохи, когда те, кто стоял перед нами, обернулись и вытянули шеи, чтобы посмотреть, как Зейн летит к церкви. Ещё больше вспышек замерцало из телефонов, когда Зейн стал для меня не более чем размытым крылатым силуэтом.

Я знала, что за то время как я научусь произносить правильно слово фалафель, снимки мёртвого Стража разлетятся по всем социальным сетям. Как они это называли? Трагическое неприемлемое видео.

Люди были психопатами.

— Господи, он огромный, — воскликнул мужчина поблизости. Его голос был полон благоговения. — Дружище, я и не знал, что они такие большие.

— Никогда раньше их не видел? — спросил его второй парень.

Повернувшись, я заметила двух мужчин среднего возраста, оба в тёмных брюках и белых рубашках. На плечах обоих висели кожаные сумки типа «почтальон», а на шее болтался какой-то бейджик. Офисные работники. Может быть, даже работающие в Конгрессе.

Мужчина с более светлыми волосами покачал головой.

— Не так близко.

— Они все большие, — ответил другой мужчина, просматривая свой телефон. — Как тяжелоатлеты на стероидах.

— Ага и кто-то пригвоздил того сукиного сына наверху, словно он ничего не весил. Распял создание, твою мать, — темноволосый мужчина покачал головой. — Только подумай.

— Даже и задумываться не хочу.

Я взглянула на Зейна, который снимал Стража с церкви, и снова посмотрела на мужчин.

— Простите? — сказала я, и они оба повернулись ко мне. — Вы видели, что случилось с этим Стражем?

— С тем, который висит там? — переспросил светловолосый мужчина, когда тротуар осветился вспышками сине-красных мигалок. — Нет. Мы направлялись в метро, как кто-то закричал. Люди стали указывать на церковь.

Другой мужчина тоже покачал головой.

— Да, и это было странно. Просто раз и случилось. Существо появилось наверху в мгновение ока. Ничего не видел… Охренеть, там ещё один. Смотрите!

Я проследила взглядом туда, куда он указывал. На фоне пасмурного ночного неба, тёмная фигура Стража направлялась к Зейну и церкви. Облегчение немного ослабило напряжение в мускулах моей шеи. Я понятия не имела, кем был скончавшийся Страж, но должно быть это был кто-то, кого Зейн знал и возможно вместе вырос или провёл несколько лет в его обществе, как было с Грином. Я была благодарна, что у него появилась поддержка, потому что из меня был никудышный помощник, топчущийся на тротуаре… да и без крыльев.

— Проклятье, — снова выругался светловолосый мужчина. — Никак не могу осознать насколько большие эти создания.

— Они не создания, — рявкнула я, заслужив неоднозначные взгляды от мужчин. — Они Стражи.

— Да по фиг, — пробормотал один из них, и они оба отвернулись от меня и подняли телефоны, делая фотографии.

Пришлось приложить огромное самообладание, о существовании которого в себе я и не подозревала, чтобы подавить жуткое желание выхватить их телефоны и растоптать их. Я уже и так знала, что за сегодня сделала достаточно неправильных жизненных решений, которых хватит как минимум на целую неделю. Прерывисто выдохнув, я осмотрела толпу. Кто-то же должен был увидеть, как Страж попал наверх. Если только тот, кто сделал это, не двигался слишком быстро, что человеческий взгляд не смог отследить движение. Всего несколько Верховных демонов были такими могущественный. Рот, но был ли он настолько быстр? Способен распять Стража на фасаде церкви на оживлённой улице и остаться никем незамеченным?

И опять же, кто бы ни сделал это, он был здесь во время нашего патрулирования — ну, когда мы должны были патрулировать. Это существо могло находиться здесь прямо сейчас, а мы понятия не имели.

— Чёрт возьми, — пробормотала я, начав испытывать разочарование. Где же это…

От лёгкого касания леденящих пальцев к затылку по позвоночнику пронёсся озноб. Крошечные волоски по всему телу встали, а дыхание застряло глубоко в груди. Я уже такое чувствовала. Я резко развернулась и стала осматривать людей, стоявших рядом со мной. Все они смотрели на церковь, задрав головы. Как по мне, все они были людьми. Ни одного подозрительного.

Заведя руку, я потерла пальцами затылок. Кожа была тёплой, но чувство озноба никуда не делось.

Погодите.

Один из них вовсе не выглядел нормальным.

Рядом с припаркованным белым фургоном женское тело то вспыхивало, то меркло, подобно плохому сигналу на старом телевизоре. На ней была тёмно-синяя повседневная форма, и хотя я не могла видеть видимых повреждений, её лицо было бледным и костлявым, неся отпечаток смерти. Она была призраком… и она пристально смотрела на что-то или кого-то.

Призрак исчез и потом снова возник на тротуаре. Тело женщины стояло под углом ко мне. Меня это очень удивило. Призрак не знал, что я была здесь, и это было странным.

И пока я наблюдала за тем, как она течёт сквозь зевак, словно у неё была цель, до меня кое-что дошло. Я не могла сказать наверняка, видела ли меня в парке та старенькая леди. Она всё время смотрела в сторону, но именно тогда я ощутила в первый раз эту стылость.

Я стала обходить людей, пока не дошла до края собравшейся толпы зевак. Призрак находился всего в нескольких метрах от меня, когда его форма начала быстро мерцать. Я открыла рот, полностью приготовившись к тому, что буду выглядеть как говорящая сама с собой.

Женщина-призрак резко дёрнулась, она замахала дымчатыми руками, её спина выгнулась, словно её жёстко потянули за невидимую нить, привязанную к её талии. Секундой позже она исчезла.

Я остановилась. У призраков и духов была дурная привычка внезапно исчезать. Ничего нового в этом не было, но то как её тело дёрнулось, словно её поймали…

На периферии моего зрения задвигалось нечто тёмное и большое, привлекая моё внимание. Я развернулась, но ничего не увидела, кроме кирпичной стены. Я ошарашено уставилась на стену. Несколько секунд прошло без каких-либо происшествий.

Я понятия не имела, видела ли что-то. Это мог быть человек или странная игра света от проезжавшей мимо машины, или результат труда моего мозга, пытающегося компенсировать пробелы в моём боковом зрении. Это даже мог быть призрак или дух. Может быть тот парень, который последовал за мной в квартиру Зейна. Или совершенно ничего. Учитывая моё зрение, кто знает?

Но леденящее восприятие на затылке испарилось, и это было очень необычным… совпадением.

— Трин.

Я повернулась. Зейн снова обратился в человеческую форму, и как я знала, сделал он это вне любопытных взглядов людей. Я взглядом пробежалась по нему. На изорванной в клочья рубашке виднелись тёмные пятна.

Кровь. Кровь Стража.

— Кто это был? — спросила я, отбрасывая в сторону события нескольких последних минут.

Он сильно стиснул челюсть и сказал:

— Морган. Его перевели в наш клан год назад, — он сжимал что-то в руке.

Он издал тихое грохочущее рычание, и я очень понадеялась, что рядом никого не было, чтобы услышать это.

— Новичок для этой зоны, но хорошо подготовленный и более чем способный позаботиться о себе. Дез сейчас отнесёт его в общину.

Огромная ужасная часть меня испытала облегчение, узнав, что там наверху был не Дез, но облегчение было кратковременным. Я вовсе не знала Моргана. У него могла быть семья… супруга и дети. Даже если у него не было семьи, я знала, что в его окружении были те, кто будет скучать по нему, оплакивать его.

— Мне жаль, — я с трудом сглотнула, подняв глаза на Зейна. — Мне очень жаль.

Он кивнул и затем, шагнув ближе, поднял руку.

— Это было тем, что было использовано для распятия его на церкви.

Зейн открыл ладонь. На его ладони лежали два длинных узких шипа, однозначно не заурядных. Они излучали слабое сияние позолоты. Я не знала ни один металл, ни камень, который вот так сиял.

— Что это такое? — я потянулась к ним, но Зейн сомкнул ладонь.

— Понятия не имею, — ответил он. Его грудь вздымалась от глубоких вдохов. — Я ничего подобного раньше не видел в своей жизни.

* * *

Я стояла в углу кабинета Николая, пытаясь не мешать Стражам, туда-сюда ходящим и выходящим. Несколько Стражей бросили в мою сторону подозрительные взгляды, как только осознали моё нахождение здесь, что я пряталась, как кто-то кому здесь не место. Вдруг увидеть малознакомого человека в самом сердце общины Вашингтона, пока они разбираются с потерей ещё одного Стража, должно быть, сбивало с толку.

От Жасмин, жены Деза, я узнала, что Страж Морган был связан парой, но потерял жену во время родов незадолго до его перевода в общину Вашингтона.

Мой взгляд скользнул к шипам, лежавшим посередине стола Николая, мягко сияя. Такое не каждый день увидишь.

— Что бы за металл это ни был, им смогли убить Моргана одним ударом в затылок, — высказался Зейн. — Когда мы его сняли, то увидели, что шип разорвал ствол головного мозга.

Я съёжилась. Это должно было быть так… грязно, и это определённо шокирующе. Кроме когтей и зубов демонов и адского огня, я не знала никакого оружия, которое могло бы легко пробить череп Стража.

— На нём какая-то надпись. Я понятия не имею, на каком она языке, — сказал Гидеон, опустившись на колено и встав на уровне глаз со столом.

Я мельком видела Гидеона в тот вечер, когда мы вернулись сюда из дома сенатора, но нас никогда официально не представляли друг другу. Я знала, что он был постоянным техником и специалистом по безопасности Стражей. Очевидно, он тоже был своего рода учёным, потому что Зейн и Николай уставились на Гидеона так, словно он признался, что коллекционирует жутких фарфоровых кукол.

— Что? — спросил Гидеон, поднимая более тонкий конец шипа кухонными щипцами. — Я не знаю всех языков мира.

— Это шокирует, — сухо ответил Зейн. — Я думал, ты всё знаешь.

— Ну, этот будет из ряда вон выходящим, — Гидеон покачал головой, глядя на шип. — Похоже на древний арамейский, но не совсем.

Я нахмурилась. Древний арамейский? Это был один из самых ранних периодов письменной речи, и в наше время он не был на слуху столь часто.

Николай, самый молодой лидер клана, которого я знала, провёл большим пальцем по рыжевато-коричневой щетине на подбородке. Впервые с тех пор, как мы появились, он посмотрел на меня. В отличие от других Стражей, в его взгляде не было подозрительности, но была настороженность.

— Полагаю, ты никогда не видела такого оружия? — спросил Николай.

Я покачала головой.

— Никогда.

Он перевёл взгляд на Гидеона, всё ещё держа палец на подбородке.

— Как думаешь, сможешь понять, что там написано и откуда оно взялось?

Гидеон кивнул своей темноволосой головой и положил шип обратно на белую ткань.

— Это может занять несколько дней, но я постараюсь быстрее.

— Хорошо, — Николай опустил руки и скрестил их на груди. — Потому что мне очень хотелось бы знать, какой металл так светится.

— И мне, — пробормотал Зейн. Он откашлялся. — Я думаю, что Моргана убили в другом месте, а потом его переместили к церкви и повесили. Как и в случае с Грином.

— Никто из людей на улицах не видел, что произошло, — я поделилась полезной информацией вместо того, чтобы быть такой же полезной, как комнатное растение. — Я спросила у нескольких человек, которые стояли вокруг, и они ответили, что он появился на церкви в мгновение ока.

Гидеон посмотрел на меня с любопытством, вероятно, удивляясь, почему я оказалась на улице в компании Зейна. Поскольку он понятия не имел, кто я такая, его интерес был ожидаемым.

— Ни один демон не может быть таким быстрым, — сказал Николай. — Даже самые сильные Верховные демоны. И даже Рот.

При упоминании Князя ада, меня передёрнуло. Боже, за последний час или около того, я действительно забыла о том, что мы с Ротом сделали. Блин, сейчас мне казалось, что это произошло неделю назад, но насколько ужасным это делало меня? Тяжело бремя легло мне на плечи.

— Мы пришли к выводу, что кем бы ни был этот Предвестник, он не демон, — Зейн взглянул на меня. — Мы понятия не имеем, что за всем этим кроется.

— То есть мы понятия не имеем, за чем охотимся, — добавила я, медленно выбираясь из своего угла. — А Грина… оставили в том месте, где мы совсем недавно побывали, и так же случилось сегодня вечером. Полагаю, места были выбраны неслучайно.

— Что думаешь? — спросил Николай у Зейна, а Гидеон нахмурился.

— То же, что и Тринити, — Зейн скрестил руки на груди. — Он как будто издевается над нами.

— И никто из вас ничего не видел? — спросил Николай.

— Мы ужинали в ресторане напротив церкви, а потом пошли патрулировать. Мы прошли уже один квартал, когда услышали крики.

Николай нахмурился.

— Ужин?

— Именно, — ответил Зейн.

Николай стиснул челюсти.

— Кто-нибудь из вас заметил что-нибудь ненормальное?

Зейн покачал головой, но я подумала о том ощущении, которое испытала, и об увиденном призраке. Я понятия не имела, было ли это связано с Предвестником, но здесь явно что-то было.

Я посмотрела на Гидеона, не зная, что сказать ему, и решила поделиться как можно меньшим объемом информации.

— Ну, я видела призрака.

Гидеон резко повернул ко мне голову.

— Призрака?

Кивнув, я уставилась на Зейна.

— Возможно, это не имеет никакого отношения к Предвестнику, но призрак вёл себя странно.

— Ты видишь призраков? — растягивая слова, спросил Гидеон.

— И духов, — ответил Зейн, высвободив руки и повернувшись ко мне всем телом. — Ты и словом об этом не обмолвилась ранее.

От тона его голоса у меня начало покалывать кожу.

— Ну, мы были немного заняты возвращением в общину, потому что там был мёртвый Страж, которым нужно было заняться.

— Минуточку, — Гидеон уставился на меня. — Ты можешь видеть призраков и духов?

— Да, в этом нет ничего особен…

— Ничего особенного? — Гидеон сухо усмехнулся. — Ты же понимаешь, что это означает, что где-то на ветке твоего фамильного древа сидит ангел.

Да, один из них сидел прямо на вершине моего семейного древа. Он был архангелом, и его звали Михаил, прям как тот самый Михаил.

Как-то мне удалось сохранить невозмутимое выражение лица. Это потребовало впечатляющих усилий, потому что обычно моё лицо всегда выдавало мои мысли.

— Да, понимаю.

— Ничего себе, — Гидеон посмотрел на Николая, который, казалось, улыбался… или гримасничал. — Я никогда не встречал никого, кто мог бы видеть мёртвых. Девочка, ты бы пригодилась пару месяцев назад, когда у нас тут бегал призрак. Это спасло бы всех нас от целого рода неприятностей и… — он замолчал, слегка покачав головой. — Определённо, это было бы полезно.

— Как вёл себя призрак? — вмешался Зейн раньше, чем я смогла поставить под сомнение всё это.

— Он не знал, что я была там, и это крайне странно. Он был сосредоточен на чём-то другом, но прежде чем я смогла выяснить на чём, призрак как бы дёрнулся и неожиданно исчез.

— Возможно, этот призрак мог почувствовать Предвестника, — подытожил Николай, прислонившись к краю своего стола.

— Возможно, — сказала я, в основном потому, что в данном случае не было ничего не возможного. — Призраки и духи имеют привычку внезапно исчезать, так что это могло быть сущим пустяком, но… — Но я не знала, могла ли я рассказать о том, что ещё почувствовала, без надобности объяснять всё Гидеону.

К счастью, Гидеон решил переключиться на другое.

— Кстати, мы до сих пор ничего не нашли по вопросу где сенатор запланировал построить эту школу, а я глубоко копнул… очень глубоко на государственном уровне. И я всё ещё копаю, но мне вот что интересно, а вдруг участок земли был куплен на другое имя или компанию.

— И сенатора не было в городе со времени, как его заметили с Баэлем, ещё до пожара, — напомнил нам Николай. — Все его дела переложены на советников, а он, по слухам, занимается непредвиденными семейными обстоятельствами в родном штате.

Я фыркнула.

— Больше похоже на непредвиденные демонические обстоятельства.

Николай улыбнулся.

— Кое-кому из нас интересно, а жив ли ещё сенатор.

— Полагаясь на предыдущий опыт с демонами, такими как Баэль, если в сенаторе больше нет нужды, тогда готов поставить на то, что мы скоро услышим о неожиданном несчастном случае со смертельным исходом, — прокомментировал Зейн.

— Надеюсь, что нет, — все трое посмотрели на меня. — Ну, значит, он окажется тупиком. Буквально.

— Точно подмечено, — Гидеон аккуратно обернул шипы. — Я подключился к уличным камерам и тем, что установлены на ближайших магазинах. Хочу узнать, не зафиксировали ли они чего сегодня ночью. Будем надеяться, что они что-нибудь да покажут нам. Что может быть невидимым для человеческого глаза, может быть поймано видеокамерой.

— Как с призраками? — предположила я.

Гидеон кивнул.

Я широко улыбнулась, подумав о том, как часто люди отмахиваются от образов призраков, запечатлённых на пленке, считая это финтом камеры. Я готова была поспорить на ящик корневого пива, что люди встречают доказательства присутствия призраков чаще, чем хотят это признавать.

— Дай мне знать, что найдёшь, — попросил Зейн. — Даже если там ничего нет.

Опустив взгляд на связку, которую он держал в руке, Гидеон кивнул.

— Одно я точно могу тебе сказать, это шипы были созданы не человеком, и я никогда не видел, чтобы такое оружие использовали демоны, — он поднял глаза. — И поэтому возникает вопрос, откуда они, не так ли?

ГЛАВА 21

Как только дверь за Гидеоном закрылась, я повернулась лицом к Николаю и Зейну.

— Если не люди создали эти шипы, и не демоны, это не значит, что у нас не осталось других вариантов.

— Именно, — согласился Зейн, наблюдая за мной.

Почувствовав странное стеснение в груди, я скрестила руки на груди. Был ещё один потенциальный источник, мысли о котором пришли мне не ум — но в этом предположении не было никакого смысла.

— Я никогда раньше не видела ангельского оружия.

— И я. Никто из нас не видел, — ответил Зейн, взглянув на Николая. — У Альф мечи. Не такие, как у тебя. Твой особенный.

Мой меч был суперособенным.

— Мечи Альф представляют собой некий странный сплав железа и золота, — объяснил Николай. — По крайней мере, судя по тому, что нам удалось увидеть. Никто из нас не держал его.

— Знаете, что самое дурацкое? — я переминалась с ноги на ногу. — Я наполовину ангел, и мой отец был единственным ангелом, которого я когда-либо видела, а вы всё время видите Альф.

— Да, ну, никто из нас не видел архангела, — ответил Николай.

— Кроме меня, — напомнил ему Зейн.

— И разве это не делает тебя уникальным? — Николай откинул с лица прядь каштановых волос, а Зейн ухмыльнулся. — Я никогда не видел, чтобы у ангела было что-то подобное, и, кроме того, зачем этому Предвестнику иметь что-то, что было выковано на небесах?

Это был хороший вопрос.

— Может быть, его украли у ангела, — предположила я, пожав плечами. — Я хочу сказать, если это не творение человека и не демона, то кто тогда остаётся? Пришельцы?

Зейн нахмурился.

— Пришельцы кажутся следующим разумным выводом.

— Ты знаешь расу или вид, о которых я не знаю, но все остальные знают? — спросила я.

— Да, все знают, что есть целый другой вид, и только ты не знаешь, — веселье просочилось сквозь связь, раздражая меня. Улыбка Зейна стала ещё шире. — Скорее всего, это ангельское оружие, которое мы никогда раньше не видели. И да, у меня всегда есть что добавить.

Ах.

То, что он сказал, могло быть самым вероятным.

Но…

Мой желудок скрутило.

— Но это значит, что им завладел наш с вами Предвестник, а это означает…

— Пришельцы? — спросил Зейн.

— У меня есть желание ударить тебя. Сильно, — сказала я. — Как я уже сказала, это означает, что он способен уничтожить ангела. А что может это сделать?

— Ну, фамильяр Рота однажды съел Альфу, так что убийство ангелов не является чем-то неслыханным, — задумчиво произнёс Зейн. — И да, быть свидетелем этого было так же тревожно, как ты можешь подумать.

В моих мыслях сформировался образ змеи, из-за которой анаконды казались мямлями. Бэмби была ужасна, но я помнила, как она была счастлива, увидев Рота. Как очень нетерпеливый щенок, и она… улыбнулась мне.

За убийство Фэй.

— А другого Альфу он сжёг до смерти, — продолжил Зейн. — Тампер превратил этого ангела в пепел всего за одну наносекунду.

Я уставилась на Зейна.

— Ты ведь не о Бэмби говоришь, верно?

На его лица возникла призрачная улыбка.

— У Рота есть несколько фамильяров. Один из них — дракон, — объяснил он, и я вспомнила, что видела яркую сине-золотую татуировку на Роте. — Долгая история, но да, Тампер хорошо поел в тот день.

— Ого, — прошептала я, удивляясь, как Рот был всё ещё жив после этого. — И, похоже, тебя не беспокоит тот факт, что фамильяр Рота убил двух ангелов?

Подняв глаза, Зейн встретился со мной взглядом.

— Альфы явились убить Лейлу.

— Ох.

Я отвела взгляд. Отсутствие его беспокойства имело смысл, потому что это, вероятно, было бы единственным обстоятельством, при котором Зейну было бы всё равно, если бы ангелы были убиты.

— Я вижу, к чему ты клонишь, — сказал Николай. — Но мы ещё не знаем всех фактов, чтобы начать паниковать и быть уверенными в том, что этот Предвестник может победить ангелов.

— Я не паникую. Я просто указываю на возможность того, что мы можем столкнуться с чем-то, чего никогда раньше не видели. И это не пришельцы, — я бросила взгляд на Зейна. — Но определённо нечто, способное уничтожить самых могущественных существ, когда-либо созданных.

— В её словах есть смысл, — Зейн взял со стола Николая небольшой круглый предмет. — Но мы тоже пока не знаем. Эти шипы могут быть чем-то древним, чего мы просто никогда раньше не видели. И даже если Предвестник сумел заполучить оружие ангельского происхождения, это не значит, что ангел был побеждён. Эти шипы могли быть просто найдены. Нам нужна зацепка.

— Может быть, ты найдёшь её в следующий раз, когда будешь ужинать, — предложил Николай.

Я моргнула.

— Что ты хочешь этим сказать, Ник? — спросил Зейн. — Потому что лучше бы это было не тем, о чём я сейчас думаю. Нам нужно есть. Именно этим мы и занимались. И мы можем есть где и когда захотим, чёрт возьми.

Николай долго смотрел на Зейна, а потом оттолкнулся от стола.

— У нас есть ещё один неотложный вопрос, который мы должны обсудить.

Некоторые начали задавать вопросы о Тринити.

Напряжение текло от Зейна ко мне через связь, и я почувствовала, как оно, дрожа, растекается по моей коже.

— И ты сказал им, что это не их дело, — заявил Зейн, и предупреждение в его тоне прозвучало как словесный удар. — Так ведь?

Я медленно повернулась к Зейну, подняв брови. Положение лидера клана само по себе требовало уважения, даже если настоящий лидер его не заслужил. Зейн знал это, и не потому что все Стражи знали это, а потому что его отец был лидером, и потому что Зейн должен был быть лидером клана после него. Титул переходил к совершеннолетнему наследнику мужского пола, а Зейн был совершеннолетним.

А он просто взял и отказался от титула.

Николас стиснул челюсть, и я ожидала, что он напомнит Зейну, с кем разговаривает, но выражение его лица разгладилось после нескольких напряжённых ударов сердца.

— Я могу сказать им всё, что хочу, но это не меняет того факта, что у них есть вопросы, — он сел за стол и перевёл взгляд на меня. — Держать в секрете то, кем ты являешься, нелегко. Ты живешь с Зейном и патрулируешь вместе с ним. И то, и другое привлекает внимание.

— Понимаю, — я положила руки на спинку стула. — Но мы должны держать это в секрете.

— Кто-нибудь из вас задумывался о том, что в какой-то момент кто-то из Стражей увидит тебя в действии? — спросил Николай. — Как только они увидят, что ты сражаешься, они поймут, что ты не человек. И если они увидят, что ты используешь свою благодать…

— Ты серьёзно думаешь, что мне не приходило это в голову?

Зейн огрызнулся и положил круглый предмет обратно на стол. Я поняла, что это блестящее чёрное пресс-папье.

— Ты чертовски хорошо знаешь, что Стражи не патрулируют группами или в одном и том же районе, если только что-то не происходит. Если мы будем осторожны, наши пути не пересекутся с другими Стражами.

— Ты не сможешь оставаться осторожным так долго. Я знаю, что ты попросил Деза увезти её из того склада до прибытия остальных. Не всегда будет так просто.

— Ситуация может осложниться, но что есть, то есть, — сказал Зейн. — Мне всё равно, легко это или нет. Ты же лидер клана. Убедись, что они как можно дольше будут оставаться в неведении. Это знание — слишком большой риск.

Я решила, что сейчас не самое подходящее время напоминать Зейну о том, что в настоящее время существуют два демона и полудемон, которые совершенно точно знают, кто я такая.

И разве это не красноречивое доказательство?

Зейн доверял этим демонам больше, чем своему клану. Конечно, он не знал, что Рот сможет прознать, кто я такая, но он не особо-то и отреагировал, когда Рот понял это и раскрыл то, кем я была для Лейлы и Каймана. Если Николай узнает об этом, я даже представить себе не мола, что он сделает — что подумает весь клан.

Да и время было не самое удачное, чтобы сообщить им, что Старуха, Ровена и ещё одна случайная ведьма знали, кто я такая.

— Удивлён, что ты вспомнил, что я лидер этого клана, — голос Николая был мягким. — Я уже начал думать, что ты забыл.

— Не забыл, — Зейн встретил пристальный взгляд Николая. — Ни на секунду.

Губы Николая скривились в жуткой насмешливой ухмылке, похожей на ту, что я видела у Тьерри больше раз, чем мне хотелось бы помнить. Это был признак того, что он близок к ядерному взрыву.

— Есть ли причина беспокоиться, что кто-то из наших соплеменников подвергнет Тринити опасности?

Я подняла руку.

— Я хотела бы внести ясность, что если мне будет угрожать опасность, я справлюсь сама.

Оба проигнорировали меня, что стало уже кредо моей жизни, когда люди говорили обо мне так, словно меня не было в комнате.

— Ты не хочешь, чтобы я отвечал на этот вопрос, — парировал Зейн.

— Я знаю, что у тебя противоречия с кланом, Зейн, и я это понимаю. Серьезно, — Николай откинулся назад. — Но неужели ты, в самом деле, думаешь, что я позволю кому-то в моём клане использовать что-то против Тринити?

— Никто не думал, что мой отец позволит своему клану сделать то, что они сделали с Лейлой, — Зейн положил руки на стол. — Так ведь?

Я резко втянула воздух. О, боже, они собирались отправиться по мучительной дороге, которая вела прямо к Лейле. Пора вмешаться.

— В общине, где я жила, был Страж, который узнал, кто я, — в желудке всё вспенилось, потому что это был мой собственный мучительный путь. — Никто не знал, что Райкер счёл Истиннорождённую угрозой для Стража. Это звучит безумно, правда? Даже моя мать, которую он в итоге убил, когда пошёл за мной, никогда не подозревала об этом. Миша, возможно, и организовал всё это, но у Райкера были эти убеждения ещё задолго до того, как Миша смог их использовать.

Зейн, молча, придвинулся ближе ко мне, пока я говорила, и я не хотела думать о том, что он чувствовал через эту связь. Это был неприятный мешок боли и вины, горя и ярости. Его бледно-голубые глаза были прикованы ко мне, когда он заговорил с Николаем:

— Мне бы очень хотелось верить, что каждый член клана здесь в здравом уме и логике и ни на секунду не поверит, что Тринити может представлять для них угрозу, но мы просто не знаем этого. Последнее, что нам нужно, это оглядываться через плечо, опасаясь Стражей, и при этом пытаться найти Предвестника.

Воцарилось молчание. Офисные часы тикали, как бомба. Взгляд ярко-голубых глаз лидера скользнул ко мне.

— Так вот почему на тебя напали в Потомакской общине, когда мы там были?

Он говорил о Клее. Я отрицательно покачала головой.

— Нет. Он просто… — понимая, что Зейн наблюдает за мной, я вспомнила слова Миши. — Это не имеет никакого отношения к тому, кем я была. Но Райкер был не единственным, кто считал меня опасной. Были и другие, которые полагали, что меня нужно усыпить. С ними… уже разобрались, — я провела пальцами по спинке стула. — Честно говоря, я не знаю, почему кто-то из Стражей ведет себя подобным образом… Но их может стать гораздо больше.

— И ты не знаешь, почему? — в голосе Николая прозвучало неподдельное неверие.

Застигнутая врасплох, я нахмурилась.

— Да, нет. Я не знаю.

Зейн снова сосредоточился на лидере своего клана.

— Почему все Стражи страшатся Истинорождённых?

— Истиннорождённый черпает силу из Стража…

— Как и Страж, — вмешался Зейн. — Защитник получает силу от Истиннорождённого. Он же не паразит.

Паразит.

Ничего себе.

Никогда не смотрела на это подобным образом, но теперь этот образ засел у меня в голове. Мне придется поразмышлять над этим позже.

— Я не это имел в виду, — Николай постукивал пальцами по подлокотнику кресла, медленно и размеренно. — Просто неудивительно, что кое-кого волнует, кто она такая.

— Удивительно это или нет, но крайне важно, чтобы мы держали её в секрете, — Зейн вернул разговор в нужное русло. — Мне нужно, чтобы ты согласился на это, Ник.

— Я сделаю всё, что смогу, но вам обоим нужно подготовиться к тому моменту, когда клан узнает правду.

— А я и никогда не говорил, что я не готов. Я всегда готов.

Зейн сместился так, что теперь его тело блокировало моё. Он повернулся лицом к лидеру своего клана, человеку, сидящему на месте, которое должно было принадлежать Зейну.

— Я был Стражем, но теперь я Защитник. Её Защитник. Если кто-то из них задаст вопрос о Тринити так, что это вызовет у меня хоть малейшее беспокойство, это будет последнее, что они сделают.

ГЛАВА 22

— Думаешь, в этом была необходимость? — поинтересовалась я, как только мы вышли из кабинета Николая в пустой коридор.

— В чём?

Зейн направился вглубь по узкому коридору, ярко освещённому бра в виде подсвечников. Было уже поздно, и большая община погрузилась в тишину. Это очень сильно напомнило мне дом, в котором я выросла.

Я проигнорировала жгучую боль в груди, поспешив за ним.

— В том, что ты сказал Николаю. Ты же понимаешь, что он лидер твоего клана.

— Я знаю кто такой Николай, Трин. Я ни на секунду не забыл с кем говорю.

— Поверь мне, казалась всё иначе.

Он пожал плечом в ответ. Мы вошли в пустую просторную, но всё же уютную столовую. Там стоял стол, который мог вместить целую футбольную команду.

— Он должен знать, что я не буду раздумывать над уничтожением угроз в твой адрес, неважно откуда они исходят.

Зейн открыл двойные белые двери, ведущие в гораздо более маленькую кухню, но оборудованную всевозможными кухонными приспособлениями. Похоже, именно здесь готовили всю еду. Обычно меня удивляло, зачем кому-то нужны были и кухня и столовая, но в этой общине было слишком много Стражей.

— И хотя я ценю это, ты не можешь гоняться за всеми, только потому, что они задают вопросы о том, что или кто я… — Зейн резко развернулся ко мне лицом, и я проглотила визг. — Что?

Зейн склонил подбородок, и прядь светлых волос скользнула вниз, задев линию челюсти.

— Я твой Защитник. Никто, будь то демон или Страж, да хоть человек, не подвергнет тебя опасности.

Я встретилась с ним взглядом.

— Ты мой Защитник, а не бешеный сторожевой пёс, который кусает всех кто подходит слишком близко.

— О, я сделаю гораздо большее, чем укушу, — ответил он, и я закатила глаза. — Моя работа это твоя безопасность, и я не собираюсь ждать вопросов, которые приведут к проблемам.

— Но их уже задают, — подметила я. — И Николай прав. Рано или поздно община выяснит, что к чему. Может быть… Может, мы ошибаемся? Может нам стоит рассказать клану. Принять этот риск на себя.

— Прямо сейчас мы не можем так рисковать. Как я сказал Нику, нам ещё не хватало оглядываться. Мой клан не узнает. Не тогда, когда я могу посодействовать этому.

Я упёрла руки в бока.

— И что ты собираешься сделать, Зейн?

— Всё что потребуется. Я не позволю тебе пострадать, — он ударил себя кулаком в грудь и затем положил руку на сердце. — Я поклялся в этом.

Две половинки меня бросились в полномасштабную войну. Часть меня закипела от раздражения. Не только потому, что его предупреждение было неуместным и могло нанести ещё больший урон нашим отношениям с его кланом, а потому что я, чёрт возьми, вполне могла позаботиться о себе. Мне не надо было, чтобы он спускал «мужика» на других Стражей без веских на то причин.

Но куда более глупая часть меня затрепетала во всехмоих женских местах от его готовности встать на пути пули, адресованной мне, если можно так сказать. Готов был даже пойти против своего клана ради этого.

И эта часть была чертовски глупой и всё из-за причины, скрывавшейся за его клятвой. Я стала чувствовать это из-за связи — готовность шагнуть перед несущимся на меня поездом — когда дело касалось его и его клана. Совсем не это толкнуло его поцеловать Лейлу, хотя он прекрасно понимал, чем рискует, как и не это позволило ему стоять в стороне и наблюдать, как фамильяры уничтожают Альф из-за их угрозы в её адрес. Не это толкало его к развитию отношений с полудемоном, невзирая на понимание, что клан никогда не поддержит это.

Ему надо было защитить меня. А Лейлу защищать он хотел. И между понятиями «надо» и «хотел» растянулся целый мир. В груди защемило от ревности или обиды, хотя я и не сравнивала себя с Лейлой. Между нами не было никакого соперничества. Просто… просто существовала огромная разница, и пусть у нас с Зейном были удивительные ужины, и он говорил добрые, приятные слова мне, разница между потребностью сделать что-то и желанием это сделать никуда не исчезла.

Зейн поднял голову.

— Что? — его взгляд скользнул по моему лицу. — Что не так?

Я посмотрела на обшитую сталью дверь, перед которой мы остановились.

— Всё в порядке.

— Похоже, ты забыла, что я могу чувствовать твои эмоции.

— Поверь мне, я не забыла, — настало время сменить тему разговора. — Как мы вернёмся в квартиру?

Мы приехали в общину с другим Стражем, который явился незамедлительно после того, как Дез улетел с телом Моргана.

— Мы снова полетим?

Долгое время Зейн молчал. Тишина натянула мои нервы, заставив меня снова посмотреть на него. Как только наши взгляды встретились, я уже не смогла отвести глаза. Не могла втянуть воздух в лёгкие, слишком прерывистым стало дыхание.

— Ты расстроена, — сказал он низким голосом. — Такое чувство… тяжести на душе. Я чувствую это, Трин.

Я закрыла глаза, подумав, что мне действительно надо научиться лучше контролировать свои эмоции.

— Поговори со мной, — тихо прошептал он.

— Я… я думала о Мише.

Ложь, и уже не первая за этот день, да и не то, о чём я хотела бы разговаривать. Но лучше так, чем сказать правду.

— Просто случайное воспоминание. Это неважно.

Он прикоснулся рукой к моему плечу, удивив меня. Касание было лёгким, но я почувствовала тепло его руки сквозь материал рубашки. Оно клеймило мою кожу.

— Но это важно.

Шумно выдохнув, я промолчала.

— Я знаю, что ты скучаешь по нему, — он обхватил пальцами моё плечо. — Даже после всего, что он сделал, ты всё равно скучаешь по нему. Я понимаю.

Неужели? Может отношения между ним и его отцом и были напряжёнными до кончины отца, но не похоже, что его отец желал его смерти или стремился предать его. Как и не планировал смерть его матери. Однако его отец хотел уничтожить Лейлу.

— Я знаю, что никогда не смогу заменить его. Я никогда не буду тем, кем он был для тебя.

Мои глаза распахнулись, и я стиснула руки в кулаки.

— И это хорошо. Я бы не хотела, чтобы ты и рядом не стоял с ним. Всё в нём было обманом, Зейн. Я на самом деле не знала его.

Он опустил взгляд, и густые ресницы закрыли его поразительные глаза.

— Но есть же хорошие воспоминания, Трин. И то кем он стал, не изменит их, и они никуда не денутся, несмотря на то, что в итоге он сотворил.

— Но они исчезли.

Я отступила, освободившись от его прикосновения. Мне надо было пространство до того, как всё, что касается Миши, предательски раскроется нараспашку.

— А что если он всегда был таким, и всё было просто фальшью?

— Ты не знаешь этого.

— Это неважно. Он осквернил эти воспоминания, Зейн. Он сделал их поддельными.

Он опустил руку.

— Они реальны, пока принадлежат тебе.

Я втянула воздух, его слова сильно потрясли меня. Когда я снова посмотрела на него, то обнаружила, что он смотрит на меня с суровым выражением лица.

Он сделал шаг ко мне, подняв руки, как будто собирался заключить меня в свои объятия, но остановился. Облегчение и разочарование нахлынули на меня. Он застыл в напряжённой позе и повернулся к стальной двери.

— Пойдём. Поехали домой.

Домой.

Вздохнув, я подождала, пока он откроет дверь. Слабый запах выхлопных газов просочился в кухню. Зейн включил свет, открывая большую нишу, в которой стояло несколько автомобилей. Он нажал кнопку на стене, и дверь гаража с грохотом открылась. В помещение ворвался тёплый липкий ветерок.

Я закрыла за собой дверь и услышала, как щёлкнул автоматический замок.

Зейн схватил со стены связку ключей и, обогнув решётки двух внедорожников, направился к чему-то, накрытому брезентом.

— Ты ведь не боишься мотоциклов, правда?

— Ух. Я никогда не ездила на мотоцикле, но вряд ли я боюсь? Я имею в виду, я не должна бояться, — рассуждала я, наблюдая, как он схватил бежевую ткань и отдёрнул её в сторону, открывая чёрный мотоцикл, который выглядел так, будто он ездил быстро — очень быстро. — Это твой?

Зейн кивнул и потянулся к рулю.

— Да, давненько им не пользовался.

Я пыталась осознать тот факт, что у Зейна есть мотоцикл и что я нахожу это таким… возбуждающим. Это же было просто средство передвижения, ничего особенного, но я чувствовала себя немного раскрасневшейся.

— Я храню его, чтобы ездить на нём обратно, когда бываю здесь, — сказал он, поворачивая что-то в центральной части мотоцикла.

Он поднял ногу и поставил её на один из переключателей.

Подталкивая подставку, он выпрямил стойку. Включился прожектор безопасности, освещая Зейна и мотоцикл, когда он выкатил его на подъездную дорожку.

— Можешь захватить два шлема? Они на полке справа от тебя. Извиняюсь. Розовых нет.

— Я очень надеялась на розовый шлем с кошачьими ушками.

Я сделала, как он сказал, схватила два чёрных шлема. Они оказались тяжелее, чем я ожидала, но я решила, что это хорошо, когда нужна страховка между асфальтом и черепом, когда едешь со скоростью шестьдесят миль в час или быстрее.

Я присоединилась к Зейну на подъездной дорожке. Дверь гаража закрылась за мной. Остановившись, я оглянулась на тёмные окна. Большинство Стражей прямо сейчас патрулировали улицы, но скоро они вернуться домой.

— Ты хоть иногда скучаешь по этому месту?

Зейн покачал головой и, перекинув своё мощное бедро через байк, сел, явно давая мне понять, что разговор закончен. Он постоянно так поступал. Взявшись за ручку руля, он выровнял мотоцикл, а потом протянул руку и взял у меня один из шлемов.

— В них встроены микрофоны, так что если тебе надо будет что-то мне сказать, я тебя услышу.

— Круто.

Я уставилась на шлем, а затем взглянула на Зейна, подумав о патрулирующих улицы Стражах — о Моргане и Грине и всех других, которых я не знала.

— Мне очень жаль насчёт Моргана. Не помню, говорила ли я это, но если вдруг нет, то мне очень жаль.

— Спасибо, — он оглянулся на особняк. — Ранее сказанное мной не изменилось. Очередное имя в списке скорби. Просто не думал, что очередное имя сменит последнее столь быстро.

— Я тоже, — призналась я.

Желудок скрутило от мыслей о парке и ужине, и о нас в той аллее, в то время как…

— Думаю, я знаю, о чём ты думаешь.

Он мельком бросил взгляд в небо, обнажив горло. Ночь была облачной, поэтому звёзд я не увидела.

— И если я прав, то я тоже думаю об этом.

Я сильнее сжала пальцы на шлеме. Я не хотела говорить, о чём думала.

Всё ещё запрокинув голову в небо, он закрыл глаза и обхватил шлем своими большими руками. Мне показалось, что он тоже не хотел произносить эти слова. Он открыл глаза.

— Надевай шлем и забирайся на мотоцикл. Пора убираться отсюда.

Я натянула шлем и затем, спустя несколько секунд тщетных попыток, поняла, как забраться на мотоцикл, при этом не выглядя идиоткой. Я забралась на сидение позади Зейна, и когда подняла глаза, увидела, что Зейн тоже уже надел шлем.

Он постучал по чему-то сбоку своего шлема и подождал несколько секунд, а потом протянул руку к моему шлему и на что-то нажал сбоку. Внезапно внутри шлема раздался его голос.

— Тебе придётся держаться за меня.

Прикусив губу, я положила руки на его бёдра и попыталась проигнорировать какими твёрдыми они были. Я понятия не имела, почему ранее в аллее было так просто держаться за него как возбуждённый осьминог, а теперь это казалось странным, подобно блужданию в лабиринте во мраке.

Повисла пауза.

— Тебе надо держаться крепче, — веселье окрасило его голос, и я закатила глаза. — И придвинься ближе, иначе, как только этот «Дукати» сорвётся с места, тебя скинет.

— Говоришь так, словно если это случится, это будет твоей виной, — парировала я, но сильнее прижала руки к его бёдрам. — И если я придвинусь ближе, я буду ехать на твоей спине как школьный рюкзак.

— Никогда не думал, что услышу такое от тебя, — его голос затрещал сквозь микрофон.

— Всегда пожалуйста.

В динамике раздался его смешок, и в следующий миг его руки оказались на моих руках. Он подтянул меня, и мои бёдра плотно прижались к его ногам, а руки обвили талию.

— Хочешь поехать быстро? — спросил он, и мне показалось, что его голос прозвучал глубже, более хрипло.

Жар в центре моей груди запылал ещё ярче.

Я окинула взором подъездную дорожку, не в силах увидеть что-либо сквозь тонированный щиток.

— Конечно.

— Хорошо, — он провёл руками по моим ладоням, сцепленным на его животе. — Держись.

Двигатель под нами ожил, его урчание скользнуло верх по моим ногам. Я начала было отстраняться, но мотоцикл сорвался с места, помчавшись по дороге. Я проглотила крик удивления.

Сердечный пульс подскочил. Я ухватилась за Зейна, словно вся моя жизнь зависела от этого. Как бы так оно и было. Ветер хлестал вокруг нас, все звуки были поглощены рёвом двигателя. Я надеялась, что Зейн мог видеть куда он едет, потому единственное, что видела я, это дымку темноты и скорости.

Страх струйкой засочился по мне, усилившись, когда Зейн свернул на главную дорогу, и я выругалась от того как накренился мотоцикл в то время как мы набирали скорость. Но мотоцикл выровнялся и моё сердце успокоилось. Это напомнило мне ночь, когда Зейн помог мне полетать.

Это очень было похоже.

Хлещущий ветер. Чувство невесомости. Вакуум от скорости и принесённая вместе с ними пустота. Сидеть сзади на мотоцикле было подобно освобождению, и я хотела насладиться этим без терзающего пламени вины. Вины, что я не испытала перед лицом Фэй, но сейчас она порывалась поглотить меня. И хотя я не произнесла это вслух, как и Зейн, всё несказанное между нами никуда не исчезло. Неважно, какой свободой насытил меня ветер, истины это не изменило.

Сегодня ночью мы потеряли смысл нашей цели. Мы слишком долго пробыли в том ресторане и ещё дольше в аллее. Предвестник знал это, и Морган стал посланием, что он знал то, что никто из нас — ни Зейн, ни я, — не хотели признавать.

Мы делали ошибки… и кто-то умирал.

ГЛАВА 23

Натянув длинную майку, которая была на два размера больше и в которой я спала, потому что она была слишком большой, чтобы носить повседневно, я вышла из ванной и забралась под одеяло. Я знала, что уснуть мне не получится, несмотря на позднее время и моё психическое и физическое истощение. Я была слишком взвинчена, а в голове крутились сотни разных мыслей.

Сегодняшний день временами был чудесным, а временами — ужасным, и я испытала всё, начиная с апатии до ужаса. И хотя мне предстояло со многим разобраться — с тем, что я сотворила с Фэй, моими чувствами за ужином с Зейном, скорбью и чувством вины, связанными со смертью Моргана — я знала, что Зейн тоже многое из этого испытывал.

Я хотела пойти к нему, но не знала, мудрым ли решением было это. Я повернула голову и посмотрела на старый мамин любовный роман. Я до сих пор не могла поверить, что мой отец побывал здесь, а я даже не знала. Я начала грызть большой палец. Не то, чтобы я была против денег, но было бы… было бы хорошо вновь увидеть его. У меня были вопросы. Много вопросов. Мне нужно было узнать больше о Предвестнике, и почему он говорил о нём так, словно он принесёт людям разрушение на апокалиптическом уровне. Насколько нам было известно, он не нападал на людей. Я хотела, чтобы он подтвердил мои догадки о шипах — что они были ангельского происхождения.

Я выключила прикроватную лампу и поглубже зарылась в постель, натянув одеяло по самый подбородок. Стоило мне закрыть глаза, как сразу же появилась мысль, что было бы, если бы мы не пошли с Зейном на ужин? Что если бы мы не отвлеклись друг на друга на той аллее?

Был бы Морган всё ещё жив? Или его всё равно бы убили и выставили на обозрение в каком-нибудь другом месте? Во мне не было ни тени сомнения в том, что его распяли в качестве послания нам.

Я прямо у вас под носом.

Вот о чём в нём говорилось.

Но я никак не могла понять, почему Предвестник не явит себя? Чего он пытался достигнуть? Это было очень похоже на ожидание, но ожидание чего? Я понятия не имела.

Тихий стук вырвал меня из потока мыслей. У меня перехватило дыхание, и я приподнялась на локти.

Дверь со скрипом приоткрылась, и тонкая полоса серебристого света просочилась в комнату.

— Не спишь? — спросил Зейн.

— Неа, — ответила я. — А ты?

Как только вопрос слетел с моих губ, я задумалась, не бывают ли у меня периоды, когда мой мозг просто-напросто не хочет функционировать правильно.

Зейн не стал указывать на нелепость моего вопроса. Дверь открылась шире, и я увидела контур его тела. Дрожь восприятия прокатилась по мне.

— Компанию составить?

Весь здравый смысл мгновенно умер, растворившись в темноте.

— Да, — прошептала я.

Зейн шагнул внутрь, закрывая собой весь дверной проём. Моё сердце заколотилось, когда он пересёк тёмную комнату. Он замешкался у края кровати, но потом устроился рядом со мной. Я вдохнула и почувствовала привкус зимы на кончике языке.

Долгое время мы молчали.

Тишину нарушил Зейн.

— Сегодня мы наделали ошибок.

Я закрыла глаза. Я не должна была удивляться, что Зейн нашёл в себе мужество озвучить эти мысли первым.

— Знаю.

— Но я не сожалею об этом. Я об ужине, — добавил он. — И о том, что было после, на аллее.

Я резко повернула голову к нему и открыла глаза.

— На аллее ничего не произошло.

— Но должно было.

Я не могла нормально вдохнуть. Я уставилась на его неясный профиль.

— Если бы мы не услышали крик, кое-что произошло бы. Даже после того, как я сказал, что мы должны были заняться хоть чем-то, кроме поисков Предвестника, это случилось бы, — продолжил он. — Ты знаешь это. Я знаю это.

Я отвернулась. Горло пересохло. Огромная часть меня не могла поверить, что он так открыто говорил об этом. Я не знала, должна ли чувствовать упоение от того, что он признал это или обеспокоиться тем, к чему это могло привести.

Душевные страдания.

Потому что даже если его слова куда-то и вели, мы не могли никуда пойти, и даже с моим отсутствием опыта, я знала, что физическое влечение к кому-то не означало «всё» или что-либо ещё.

Но я должна была быть честна с ним. Я задолжала ему и себе, и здесь в темноте было проще решиться на честность.

— Знаю.

Затем я услышала, как Зейн сделал вдох. Тягостный и глубокий.

— Ты в каждой моей клеточке и в крови. И мне не избавиться от этого наваждения.

Каждый мускул в моём теле натянулся. Я не произнесла ни слова. Не смогла.

— Может быть, всё было бы иначе, не начни мы это той ночью… если бы я не поцеловал тебя. Или может быть это со временем дошло бы до этой точки, — его голос был глубже, грубее, как и тогда, когда мы ехали на мотоцикле. — Потому что не только твой вкус кружит по мне. Ты. Вся ты. Не просто воспоминание о том, как твои губы ощущались на моих, или каково было держать тебя в тот раз. То, как ты говоришь и смеёшься, когда смеёшься искренне. То, как ты борешься и как не отступаешь, — он тихо усмехнулся. — Даже когда ты сопротивляешься мне. Когда я уверен, что ты споришь со мной просто чтобы поспорить. Это всё ты.

Последняя часть его реплики вовсе не удивила меня. Я часто не соглашалась с ним просто, чтобы побыть антагонистом, и я в тайне верила, что он наслаждался нашими стычками. Но всё остальное? Моя кожа онемела, но в тоже время стала сверхчувствительной.

— Так, что да, — сказал он. — Я постоянно отвлечён, и сегодня мы напортачили. Это не твоя вина. Я не это пытаюсь сказать. Я должен был быть умнее. Я должен был быть способен вести себя… профессионально.

Я отыскала свой голос.

— В этом не только твоя вина, Зейн. Я… я чувствую то же самое. Я просто не могу высказать это столь же красноречиво, как ты, — я слегка покачала головой. — Я тоже отвлечена, и я прекрасно понимаю, в чём мой долг. Я знаю, что должна сделать. Мы оплошали. Не ты. А мы.

— И что мы тогда должны сделать?

— Может быть, если мы не будем слишком сопротивляться этому, это перестанет быть отвлечением, — сказала я, хмыкнув.

— Я как раз об этом и думаю.

— Что? — я снова резко повернулась к нему. — Я пошутила.

— А я нет.

Даже в полной темноте я чувствовала на себе его пристальный взгляд.

— Ты… ты серьёзно?

— Да, — ответил он, и это короткое слово сразило меня наповал. — Я знаю, что мы не должны, но это ничего не меняет.

О, боже, нет. Неважно, что я твердила себе вновь и вновь, ничего не изменилось.

— Ты думаешь… что? Если мы прекратим сопротивляться влечению, ситуация станет проще?

Он переместился и лёг лицом ко мне.

— Звучит как безумие, не так ли? Но притворство, что его между нами нет, не работает. И сегодняшний вечер тому подтверждение.

Я думала, что если мы поддадимся влечению, всё станет ещё гораздо хуже, но моё тело и моё сердце уже поддержали его ход мыслей. Онемение испарилось, и моя кожа теперь зудела, а конечности отяжелели.

— Мы не можем быть вместе, — прошептала я. — Есть правила.

— Мы даже не знаем, почему они существуют.

— Но они существуют.

— Некоторые правила существуют только для контроля за кем-то, — сказал он, его голос был таким же тихим, как и мой. — Уж кому-кому, а мне это хорошо известно.

Полагаю, он думал о правиле, которое удерживало его от проявления интереса к Лейле, после того как в её жизни появился Рот. Правило, которое удерживало его от жизни с кем-то, кто не является Стражем.

— Некоторые правила должны быть нарушены.

— Но не эти, — сказала я ему, хотя и легла на бок, оставив между нами всего несколько сантиметров.

— Правила нарушаются каждый день.

Он кончиками пальцев провёл по моей щеке, и когда я отпрянула, это не имело никакого отношения к тому, что я не видела его движения, а было связано исключительно с тем, что он прикасался ко мне.

— Я уже и так нарушил очень много правил, что сложно сосчитать. И это правило не может быть менее благоприятным, чем работа с демонами.

— Ты может в этом и прав.

Все мои чувства сосредоточились на ощущении его пальцев, скользящих по линии моего подбородка. Логика всё ещё пыталась прорваться на поверхность.

— Но если мы не можем рискнуть и рассказать твоему клану обо мне, тогда как мы можем рисковать какими-либо последствиями, которые могут выйти из этого?

— Ты рассматриваешь такую возможность?

Я проглотила вздох, когда его палец скользнул по моей нижней губе.

— Я не говорила этого.

— А что ты тогда пытаешься сказать?

— Я говорю…

Я потеряла мысль от того, что он пальцами провёл вниз по горлу и задержался на плече. Пробужденная дрожь следовала за его прикосновением.

— Ты говорила? — его голос сквозил весельем и чем-то более напряжённым, мягким.

— Я пыталась сказать, что у меня проблемы с импульсивностью, и я постоянно бросаюсь в омут с головой, не подумав основательно.

— Никогда.

Мои губы подёрнулись в улыбке.

— А другую часть времени я провожу, загоняясь по каждому поводу.

— Никогда бы такое не предположил.

— И в этой ситуации ты должен быть тем самым адекватным.

— Я не могу, Трин, — он заиграл с бретелькой майки. — Я так чертовски устал быть вразумительным, логичным, а особенно ответственным.

Я прильнула к его прикосновению, хотя и не планировала, приподняв плечо, когда его пальцы скользнули под бретельку.

— И ты вовсе не помогаешь.

— Неа.

Всё внутри упало, и я взмолилась, чтобы он что-то сделал. Что угодно. Либо продолжил прикасаться ко мне, либо отстранился. Его рука замерла, но он не убрал её, я придвинулась ближе, остановившись лишь только когда, почувствовала его ровное дыхание на моих губах.

Он положил ладонь на моё плечо и сжал.

— Я хочу тебя, Тринити.

Быстро растущий поток эмоций наводнил мою грудь, и я смогла лишь вымолвить его имя, и оно прозвучало одновременно как молитва и как проклятие.

Зейн перекатил меня на спину и навис надо мной, удерживая свой вес на руке, а другой скользнул вверх от плеча и обхватил моё лицо. Я двигалась вместе с ним, скинув одеяло и потянувшись к нему. Я запустила руку в его волосы, а другой прикоснулась к его лицу, испытывая наслаждение от ощущения щетины на его подбородке.

Он склонил голову и прижался лбом к моему лбу. Мы дышали одним воздухом.

— Что бы ни произошло, это будет того стоить, — сказал он, и прозвучали его слова как обещание. — Это правильно, несмотря ни на что.

Я пребывала в замешательстве. Мои пальцы задержались на его щеках, пока я пыталась изучить его лицо в темноте. Если мы сделаем это, будет ли путь назад? Станет ли хуже? Или станет лучше, как только мы насытим данную потребность? Будет ли это одноразовым делом или мы каждую ночь будем проводить как сейчас? Пальцы ног подогнулись от этой мысли, и глубоко внутри всё затрепетало. Чистейший физический отклик был почти болезненным.

Ограничения. Правила. Разделительные линии. Если мы оставим всё на уровне физики, тогда можно считать, что мы и не были вовсе «вместе». «Семантика», — прошептал на удивление здравый голос. Но так ли это? Люди постоянно занимаются этим без привязанности. Я тоже смогу так. Мы сможем.

И я хотела этого. Я была готова. Готова к большему, чем просто поцелуи и прикосновения. Я была готова к Зейну, ко всему ему и всем, что последует за этим. Моё сердце заколотилось ещё быстрее от этой мысли. Быть готовой — серьёзное решение, монументальное. Нам необходимы были вещи, к примеру, презервативы. Ну, может не во множественном числе. Вероятно только один, но они нам нужны были, потому что я понятия не имела возможно ли было нам зачать ребёнка. Но я была готова, и разве было не странно вот так внезапно почувствовать себя такой уверенной? Проснувшись сегодня, даже не рассматривая вопрос о потери моей девственности, и всё равно быть такой чертовски уверенной, что я хотела кричать об этом.

— Ты хочешь этого? — спросил он.

Боже, я хотела этого… хотела его. Так сильно, что это даже немного смущало.

— Да.

Его тело содрогнулось, и он наклонил голову. Его тёплое дыхание коснулось моих губ…

— Никаких поцелуев, — я потянула его за волосы, и он замер надо мной. — Поцелуи… поцелуи всё усложняют.

В моей логике было слишком много дыр, но для меня в этом был смысл. И не просто потому, что я смотрела «Красотку», а потому что поцелуи были… слишком красивыми, когда всё было правильно, а с ним они будут чересчур красивыми.

— Никаких поцелуев.

Грудь Зейна вздымалась напротив моей груди, и затем он лёг на бок.

Плотно сжав губы, чтобы сдержать внезапную потребность воскликнуть, я посмотрела на него. Я хотела забрать свои слова обратно, но не смогла. Всё должно быть именно так…

Он устроился рядом со мной и обхватил пальцами мой подбородок. На какой-то душещипательный момент я подумала, что он решит проигнорировать моё только что установленное правило.

— Мы над этим поработаем, — сказал он.

Я расслабилась, но тут же напряглась, когда он провёл большим пальцем по моей нижней губе.

— Я… достаточно жаден до всего, — он скользнул пальцем по моему подбородку, а затем по линии лица. — Или, может быть, я столь отчаянно желаю всего, что ты позволишь мне.

Ужасная, вероломная часть меня вырвалась на поверхность, заставив вымолвить слова, которые, я думала, никогда не осмелюсь сказать.

— Всё может быть проще.

— Что может быть?

Его пальцы вернулись к моему подбородку.

— Это, — сказала я, грубо выдохнув. — Ты можешь сделать это буквально с кем угодно, и это будет проще.

Пальцы Зейна замерли.

— Ты права. Так может быть. Никаких правил. Никаких осложнений, — он снова начал двигать рукой, прослеживая пальцами линию моего горла. — Это было бы гораздо проще.

Я подумала об официантке.

— Не похоже, что у тебя недостаток в желающих.

— Его нет.

Я открыла глаза.

— Тогда почему я?

— Хороший вопрос.

Я не знала, как ответить на это, но его пальцы достигли выреза моей майки. Я прикрыла губы, когда он кончиками пальцев провёл по моей шее, спускаясь ниже, в ложбинку моей груди, а затем ещё ниже и ниже к моему животу. И тот жуткий, вероломный голос покинул сознание, скользнув в дыру, из которой он выскользнул ранее. Слава Богу.

Зейн положил ладонь на мой живот и пальцем потянул майку, исследуя изгибы моего тела, пока я не изогнула спину и не выдохнула с придыханием. Его мягкие волосы нежно задевали моё лицо. Он губами проследил дорожку, оставленную его пальцами.

— Надеюсь, это не считается поцелуем, — прошептал он сквозь тонкий материал моей майки.

Считается?

— Я… я так не думаю.

— Рад это слышать.

Он снова задвигался, его рот скользнул по моей майке, туда, где он неторопливо рисовал круги большим пальцем.

Я сжала в кулак его футболку. Я понятия не имела когда умудрилась схватить его, но явно уже успела это сделать. Мои ноги беспокойно двигались, сжимаясь вместе, когда тонкий материал моей майки стал влажным от его рта.

Зейн опустил руку к краю моей майки, которая задралась на половину живота, обнажая кожу и подставляя её под прекрасное ночное зрение Стража. Мозоли на его ладони создавали бесподобное трение, пока он неспешно поднимал мою майку.

— Да или нет?

— Да, — выдохнула я.

Холодный воздух следовал за майкой, поднимаясь к моей груди, и я не совсем поняла, как майка оказалась снятой с меня, но почувствовав его дыхание на своей коже, я забила на всё.

— А что насчёт этого? — спросил он. — Это считается поцелуем? Думаю, что да.

— Нет, — сказала я, чувствуя, как расплываются границы дозволенного, но я не могла заставить себя волноваться.

— Хмм.

Он прижался губами к моей коже, и я подумала, что это самая изысканная пытка на свете. Я потеряла всякое чувство времени, и его футболка, возможно, начала рваться под моей хваткой.

С трудом я осознавала, как его рука сжимается и разжимается вдоль моей талии, потом на ягодице, а затем на обнажённой коже бедра. Один из его пальцев скользнул под узкую полосу хлопка вдоль моего бедра, а его большой палец двинулся вдоль резинки, опустившись достаточно низко, чтобы заставить меня запрокинуть голову.

Зейн поднял голову.

— Я хочу… Я хочу прикоснуться к тебе. А ты хочешь этого?

— Да, — я ни секунды не колебалась.

Как и он. Я могла различить только очертания Зейна, но знала, что он наблюдает за собой. Я чувствовала напряжённость его взгляда, когда он скользнул рукой под трусики, на которых, как я теперь вспомнила, были изображены крошечные акулы. На задворках всё ещё функционирующего создания я задавалась вопросом, видит ли он их.

Потом он уничтожил эту маленькую часть моего работающего мозга первым лёгким прикосновением. Всё моё тело выгнулось, и я ахнула. Мы много чего натворили в ночь столкновения с Бесами. Я была полностью раздета, и мы оба нашли освобождение, но мы не делали этого. Такого он со мной не делал. Никто, кроме меня, не заходил так далеко, и это было совсем не то, что было сейчас. Каждый шаг становился всё смелее и короче…

Я ртом хватала воздух. Каждая мысль рассеялась, когда Зейн издал звук, который лишь только усилил ощущение полноты. Раньше я ошибалась, потому что сейчас я потеряла всякое чувство. Мои бёдра двигались вместе с его рукой, и сводящий с ума, сжимающий порыв охватил меня. Я заговорила. Мне показалось, что я произнесла его имя, и подтянула одну ногу.

— Зейн, я… — напряжение свилось во мне до невозможного. Мои глаза широко распахнулись.

Он снова издал звук — гортанный стон.

— Я вижу тебя. Каждый сделанной тобой вдох. То, как приоткрываются твои губы. Как широко распахнуты твои глаза, и какой румянец на твоей коже. И этот свет внутри тебя. Эта искра. Я вижу это и это очень красиво. Ты красивая.

Может быть, дело было в его словах или в том, что он делал, или просто потому, что это был он, и это были мы, но чем бы это ни было, я шагнула через край и погрузилась в пульсирующие волны, которые, казалось, приходили отовсюду.

В какой-то момент я ощутила лоб Зейна, касающийся моего лба, и что теперь его рука была на моём бедре, а хватка была крепкой, но не болезненной.

Я приоткрыла глаза, и снова пожалела, что не могу видеть его. Я наконец-то ослабила свою хватку на его бедной футболке и прикоснулась к его щеке. Он немного приподнял голову. Всё в нём казалось невероятно жёстким. Но потом он склонил голову, и я поняла, что последует дальше.

— Никаких поцелуев, — напомнила я. — Поцелуй сделает это гораздо значимым, чем это есть.

Зейн поднял голову, и я потянулась к нему, мои пальцы задели пояс его брюк. Он поймал меня за запястье.

Я замерла, подняла глаза, но увидеть его лицо не смогла.

— Я хочу…

— Знаю, я хотел бы, чтобы ты сделала всё что хочешь, но нет.

— Нет? — повторила я.

Все мои чувства были в полном беспорядке, чтобы я хотя бы начала понимать, что появлялось и уходило через связь.

— Нет, — сказал он. — Потому что для меня это сделает всё гораздо значимым, чем может быть.

Мои слова из его уст резали слух. То, что он говорил, звучало несправедливо. Он мог это сделать со мной, а я не могла дать ему того же? И было ещё кое-что. Я была готова, даже после всего, что только что испытала. Я знала, что впереди ждало большее, и я хотела дать ему прочувствовать то, что чувствовала я.

— Зейн, — начала было я, но он лёг на спину.

Момент был упущен, а потом он поднялся с кровати. Я села.

— Куда ты?

— Никуда, — он отошёл от кровати, но затем остановился. — Спокойной ночи, Тринити.

Я в замешательстве открыла рот. Он вышел из спальни. И с мимолётной вспышкой света из гостиной комнаты, он исчез, закрыв за собой дверь. Я осталась одна в спальне. Я продолжала сидеть и гадать, что сейчас, чёрт возьми, произошло.

Я сделала что-то не так? Должно быть да, учитывая, как он перешёл с режима «полным ходом» на «резкое нажатие тормоза», а потом «вышел из машины» и ушёл прочь. Но я же ничего не сделала плохого.

Я даже не была инициатором всего этого.

Вытащив ноги, которые запутались в одеяле, я слезла с кровати. Я направилась к двери, осознав, что была без майки. Вернулась к ночному столику и стала шарить вокруг, пока не нашла выключатель. Золотистый свет наполнил спальню. Я нашла майку на краю кровати, напялила её и, поспешив к двери, распахнула её. Зейн стоял у острова, пил воду, словно умирал от жажды.

— Что не так? — требовательно спросила я.

Зейн взглянул на меня и опустил бутылку.

— Забыла трусики надеть.

— Я и майку чуть не забыла надеть, — ответила я. — И это ты снял её с меня. Что только что произошло в спальне? Всё было хорошо. Точнее, замечательно. Идеально, а потом мы просто взял и ушёл…

— Посчитал, что ты предпочтёшь такой вариант.

— Что? — я уставилась на него. — С чего ты так решил? В этом нет никакого смысла.

— Нет никакого смысла?

Зейн рассмеялся, но смех был каким-то неправильным, неестественным. Он сделал ещё глоток воды.

— Ты получила что тебе было нужно, верно? Не знал, что ты осталась недовольна.

Теперь моя челюсть валялась на полу.

— Прости что?

— Ты права. Сначала было замечательно и идеально. А потом уже, нет, — он направился к дивану. — А теперь если ты не возражаешь, я бы хотел немного поспать.

— Ну, уж нет. Я даже не понимаю, с чего вдруг ты так заговорил. Получила, что мне было нужно? Приятель, не я это затеяла. Ты первым начал, — моё сердце гулко билось, и нечто тёмное и маслянистое засочилось в груди. — Я не понимаю. Это ты хотел избавиться от наваждения!

Зейн фыркнул, покачав головой.

— Я этого не говорил.

— А я не говорила…

Внезапно появился Арахис, выплывая из внутренней стены. Ему хватило одного взгляда на меня, стоящую в майке и без трусиков, а потом на сердитого Зейна.

— Нет!

Призрак развернулся на все сто восемьдесят градусов и снова исчез в стене.

Зейн проследил за моим взглядом к стене.

— Там призрак?

— У этого призрака есть имя, — рявкнула я. — И нет. Его там больше нет, — скрестив руки, я встретилась с ним взглядом и попыталась обуздать свою ярость. — Всё это смахивает на некое ужасное недопонимание. Я не понимаю, с чего у тебя сложилось впечатление, что…

— Что это значит для меня больше, чем просто секс? — вставил он, и мои глаза расширились. — Да, я вижу, тебе это даже не приходило в голову.

— Я понятия не имею, откуда это берётся! — выкрикнула я и поморщилась, надеясь, что соседи меня не услышали. Я заставила себя понизить голос. — Я же сказала, что хочу тебя. Я показала тебе и…

— И произошло недоразумение, — он повернулся ко мне, бледные глаза сверкали. — Когда ты сказала никаких поцелуев, я не понял, что ты подразумевала. Если бы я знал, ничего этого не случилось бы.

Я наклонилась вперёд, маслянистое ощущение растеклось ещё больше по мне.

— И всё это из-за того, что я не позволила тебе поцеловать себя? Ты что, издеваешься?

Он склонил голову набок и вскинул брови.

— Ух, ты, Тринити. Твоя избирательная память не является одной из твоих привлекательных черт.

— Избирательная память? Я же сказала тебе никаких поцелуев потому что…

— Это придаст всему большее значение, чем есть на самом деле. Твои слова. Не мои.

Я резко втянула воздух. О, боже, я сказала это. Я развела руки, сердце бешено колотилось.

— Я не имела в виду…

— Послушай, я уже был чьим-то развлечением, когда им было скучно или хотелось внимания. Бывал там, делал это, и должен был иметь чёртов здравый смысл не лезть в это снова.

Всё моё тело дёрнулось. Не только из-за его слов, я поняла, что густая слизь, скользящая по моим венам, исходит от него. Гнев. Разочарование. Хуже всего был стыд. Я почувствовала его стыд, когда он сделал ещё один шаг ко мне.

— Может быть, то, что мы там делали, для большинства людей ничего и не значит, но для меня значит. Это чертовски много значит для меня, так что я больше не пойду по этой дороге, — сказал он, окидывая меня пристальным взглядом. — Какой бы заманчивой ни была эта дорога.

Сморгнув внезапную влагу, я подняла руки, ужас пронзил меня. Боже, неудивительно, что он так себя чувствует. Он открылся мне, заговорив по честному и откровенно рассказав мне, что я проникла под его кожу и в его кровь, и я… Я не сказала ему, почему отказалась от поцелуев. Я не рассказала ему о своих страхах насчёт Альф и о том, что они могут сделать. Я ему ничего не сказала…

Я не сказала ему всей правды. Что, хоть и знала, что не должна и делала всё, что в моих силах, чтобы этого не допустить, я влюблялась в него. Что я, возможно, уже давно по уши влюблена в него. Я не сказала ничего, кроме того, что хочу его. Я даже говорила себе, что, если мы сохраним это на чисто физическом уровне, всё будет хорошо, но я должна была провести эти линии. Я просто не сказала ему почему.

Я сделала дрожащий вдох, испытывая потребность объясниться перед ним, даже если это не сможет исправить ситуацию.

— Я не хотела, чтобы ты так себя чувствовал. Я не думала о тебе…

— Конечно, не думала, — он отвернулся, и бутылка с водой смялась в его хватке. — Это ведь твоя фишка, верно? Всегда думаешь о себе.

Лёд пропитал мою кожу. Я сказала ему это у домика на дереве, после всего произошедшего с Мишей. Я сказала ему, что я эгоистка, и Миша был прав. Зейн сказал мне, что это неправда.

Отступив, я попыталась дышать сквозь то, что изливалось из меня, но это было глубоко укоренившимся и подавляло всё, что я чувствовала от него.

— Чёрт возьми, — прорычал он, бросая бутылку с водой на диван.

Бутылка отскочила от подушки и упала на пол. Он запустил руку в волосы, потянув их назад.

— Нам нужно закончить этот разговор.

Я стояла, опустив руки.

— Не знаю, о чём я думал сегодня. Почему я сказал тебе всё это, — сказал он очень усталым голосом. — Сегодняшняя ночь была ошибкой, и мы должны забыть всё это.

— Да, — услышала я свой шёпот.

Его взгляд метнулся ко мне, и его челюсть напряглась. Он улыбнулся, но это была совсем не та улыбка, которую я знала.

— Хорошая новость в том, что нам больше не нужно беспокоиться о том, что мы будем отвлечены, потому что это… это больше не повторится.

ГЛАВА 24

Следующие два дня стали отстойными по множеству причин.

Само собой вся эта экскурсия по музею была отменена, и не только из-за того, что произошло между мной и Зейном, но и потому, что казалось неправильным идти на неё после смерти очередного Стража. Тем не менее, это не останавливало прилив разочарования всякий раз, когда я думала об этих несбывшихся планах.

Каждую ночь охота за Предвестником была нудной — неловкой и напряжённой скукотищей. Мы не находили даже Одержимых демонов. Я предположила, что это не совсем плохая новость, поскольку ни один Страж не был убит, но это означало, что мы ни на йоту не приблизились к обнаружению Предвестника.

Это также означало, что у нас Зейном было много свободного времени без поддразниваний, без игривых препирательств или долгих разговоров о его клане или о том, скучаю ли я по общине. Зейн не был груб со мной; он был отстранен и совершенно недосягаем во время наших тренировок и поисков Предвестника. Всё было сугубо… профессионально между нами, и хотя это помогало во время тренировки с повязкой на глазах, мне было очень грустно. Если быть честной, моё сердце разрывалось на части.

Я ничего не чувствовала от него через связь. И крошечная, эгоистичная часть меня была благодарна, потому что я хотела забыть то скользкое чувство стыда, которое было результатом моих собственных действий, даже если они и были ненамеренными.

Я будто бы чувствовала Зейна по нитям связи, но его там не было, и я задавалась вопросом, будет ли так отныне. Мы были связаны узами до самой смерти, которая, как мы надеялись, наступит не очень скоро.

Кроме того уже довольно долго между нами отсутствовала лёгкость, товарищество и веселье, которое между нами тут же возникало как только мы оказывались в обществе друг друга. Довольно долго я оплакивала потери, которые привели к тому, что Зейн стал тем, кем он был для меня, а он был больше, чем просто Защитник, и больше, чем просто мой друг.

Казалось, было уже слишком поздно осознавать, что притворство не остановило мои чувства к нему. Как и мой дурацкий, неисправный мысленный ящик. Всё, что мне удалось сделать, это скрыть свои эмоции. Ящик с именем «Зейн» был вскрыт, и всё, что я чувствовала к нему, вывалилось наружу, рассыпалось по мне. Это был беспорядок, который я просеивала каждую ночь после возвращения в квартиру.

Я так и не объяснила Зейну, что имела в виду, говоря о правиле «никаких поцелуев», и почему стремилась его установить. Я так и не сказала ему, что он далёк от «развлечения». Что мы с ним — это не он с Лейлой. То, что я чувствовала к нему, не имело ничего общего со скукой или стремлением к физическому освобождению, а было связано с желанием слишком многого из того, что мы не могли иметь.

Зейн не стал поднимать эту тему. Это стало чем-то, чего мы не признавали, но что оставалось стеной, воздвигнутой между нами. На следующей неделе после того, что я теперь называла «Трин-идиотская ночь» или «ТИН» для краткости, я проснулась всё ещё нездоровая, но смирившаяся. Может быть, это было к лучшему. Мы не могли быть вместе.

И не будем.

Я закрутила влажные волосы наверх, воткнула в них заколку, схватила телефон и надела очки. Когда я босиком вошла в гостиную, Зейн лежал на диване. Он не поднял глаз, когда я направилась на кухню.

— Доброе утро, — пробормотала я, открывая холодильник и хватая газировку.

Зейн пробормотал примерно то же самое, когда я села за остров, полагая, что он объявит, когда захочет начать обучение.

— Гидеон уже едет, — сказал Зейн после долгого молчания. — Говорит, у него есть для нас новости.

Я оглянулась и посмотрела на его затылок.

— Он выяснил, что это за шипы?

— Не знаю. Думаю, через несколько минут мы это выясним.

Зейн встал и, не сказав больше ни слова, исчез в спальне.

У меня сдавило грудь. Так было теперь почти каждое утро. Повернувшись обратно к острову, я начала кусать ноготь большого пальца, уставившись на свой телефон. Джада не ответила мне после того, как я позвонила ей из парка. Я не знала, что и думать. Я чувствовала себя виноватой, плохой подругой, потому что действительно ею была. Похоже, я и вправду была эгоисткой, не зря же Миша обвинил меня в этом, а Зейн напомнил.

Сдвинув очки на макушку, я разблокировала телефон и быстро набрала сообщение:

«Прости, что меня не было рядом. Я скучаю по тебе».

Я нажала «Отправить», но быстрого ответа не ожидала, поэтому, когда я увидела, как маленькие точки появлялись, а затем исчезали, прежде чем появиться снова, меня чуть не вывернуло наизнанку. Через несколько секунд пришёл ответ Джады.

«Мне тоже очень жаль».

В груди образовалась пустота. Точки снова появились. Она всё ещё печатала.

«Я знаю, что тебе пришлось нелегко. Я пытаюсь понять, но это сложно не только мне, а всем нам. Мне нужно было поговорить с тобой. Не только о Мише. Я должна была убедиться, что ты в порядке. Так поступают друзья. Ты не позволила мне быть рядом с тобой. Я пыталась на чувствовать себя задетой, но увы».

Я зажмурилась и плотно сжала губы. Жжение поползло вверх по моему горлу. Чёрт, я всё испортила. Я думала только о том, чего не хочу делать, а не о том, что может понадобиться Джаде, как человеку, выросшему с Мишей, и той, которая была моей подругой.

Открыв глаза, я проглотила этот комок и сказала себе, что должна сказать ей. Я не могла просто сидеть здесь и думать об этом. Я не была телепатом, а она — экстрасенсом. Дрожащими руками я принялась печатать ответное сообщение.

«Ты права. Я стёрла тебя из своей жизни, когда не должна была этого делать, и думала только о себе. Прости меня. Я не знаю, что сказать, кроме того, что мне очень жаль, и я знаю, что это не отменяет того, что я была дерьмовой подругой. Но мне очень жаль».

Прошло несколькоминут, которые показались вечностью, прежде чем Джада ответила.

«Я знаю. Позвони, когда будешь готова, и я прекрасно знаю, что ты ещё не готова, потому что уже позвонила бы мне. Поговорим позже».

От того факта, что Джада знала меня достаточно хорошо, чтобы вытащить из меня слова для последнего сообщения, на глаза навернулись слезы. Не потому, что это ранило мои чувства, а потому, что это было доказательством того, насколько хорошо она меня знала. Она знала, что, хотя я и осознала, какой неудачницей была, я всё ещё была не готова переступить через себя.

Я положила телефон на остров и закрыла лицо руками. Что со мной было не так? Не то чтобы я была неспособна высказывать свои мысли каждые пять секунд, так почему же я не могла сделать это, когда это было важнее всего? Почему я выбрала путь труса? Потому что именно это я и сделала. Это было так противоположно всему, что касалось меня. Я могла гоняться за Верховными демонами, прыгать со зданий и спорить обо всём, начиная от потребления воды и заканчивая лучшим фильмом «Марвел», но я молчала, как рыба в воде, когда пришло время решать реальные личные проблемы.

Когда мне нужно было противостоять самой себе.

Я провела пальцами по лицу, как будто растирание щёк и глаз могло хоть как-то прояснить ситуацию.

Но это не помогло.

А потом я постепенно начала понимать, что больше была не одна. Я подняла голову, опустила руки на прохладный гранит и посмотрела туда, где в гостиной стоял Зейн.

Он выглядел так, будто собирался что-то сказать, но потом просто прошёл мимо меня и схватил воду из холодильника. Последовало неловкое молчание. К счастью, это длилось недолго, так как вскоре после этого раздался шум, известив о прибытии Гидеона.

Гидеон пришёл не с пустыми руками и не один. Удивительно, но с ним была младшая сестра Жасмин. Блестящие чёрные волосы Даники свободно рассыпались по плечам. Видеть женщину-Стража за пределами общины было неслыханно.

— Надеюсь, ты не против, что мы пришли вместе, — сказала Даника, проходя мимо Зейна и легонько хлопая его по плечу.

Он улыбнулся ей, и я почувствовала острую боль в груди, как же я скучала по этой улыбке.

— Мне было скучно, а близнецы переживают ужасный дефицит внимания, поэтому мне нужно было развеяться.

— Разве близнецы не старше этого? — спросил Зейн.

— Ужасный дефицит внимания не начинается и не заканчивается за один год, я учусь, — она посмотрела на меня. — Видела бы ты своё выражение лица.

Я моргнула и приспустила очки. Её лицо стало более детальным.

— Прости. Я просто не…

— …привыкла видеть потенциальную детородную женщину в большом, плохом мире? — она ухмыльнулась, обходя остров с другой стороны. — Я знаю. Стражи по всему миру переворачиваются в своих могилах. Мне всё равно, и Николай знает, что лучше не пытаться остановить меня.

Мне очень хотелось узнать, были ли они с Николаем вместе, но это было не моё дело.

— Милое местечко, — прокомментировал Гидеон, присоединяясь к нам.

В руках у него был ноутбук, который он положил на островок и огляделся.

— Очень… по-современному.

Я спрятала улыбку за пальцами.

Он огляделся, яркие голубые глаза ничего не упустили.

— Одна спальня?

— Я собираюсь снять квартиру с двумя спальнями этажом ниже, — ответил Зейн, и моя рука дрогнула, соскользнув с губ. — Думаю, ты будешь рад слышать, что она такая же современная, как и эта.

— Та квартира свободна? — спросила я.

Зейн взглянул на меня.

— Да. Как раз вчера вечером позвонил управляющий. К концу следующей недели мы сможем переехать.

— О.

Я перевела взгляд на ноутбук Гидеона, стараясь не выглядеть обиженной, что Зейн не сказал мне об этом. И у него вроде как было время, пока мы сидели в тишине до появления Гидеона и Даники.

— Это хорошая новость.

— Тебе приходится делить ванную с этим парнем? — Даника дёрнула подбородком в сторону Зейна. — О, боже, это несправедливо.

Я ухмыльнулась. Эта девушка мне нравилась всё больше.

— Пока что всё в порядке. Пока что.

— По-моему, ты очень добра, — в её небесно-голубых глазах плясали огоньки. — Эти парни линяют ещё хуже, чем мы.

Удивлённый смех сорвался с моих губ.

— Знаешь, я это заметила. Так много светлых волос повсюду.

— Да, тебе так кажется, потому что не видела все эти тёмно-каштановые волосы, которые буквально на всём, — прокомментировал Зейн, и прежде чем я успела понять, дразнит он меня или ведёт себя как придурок, он повернулся к Гидеону. — Что у тебя есть для меня?

— Для нас, — пробормотала я себе под нос.

Улыбка Даники стала ещё шире.

— Две вещи, — сказал он, присаживаясь на стул. — Шипы всё ещё светятся, если вы все хотите знать.

— Я видела их, — Даника запрыгнула на остров и развернулась на заднице так, чтобы оказаться лицом к нам. — Светящиеся шипы… это странно.

— Так и есть, — согласилась я.

— Я не нашёл никакой зацепки, говорившей, на каком языке они написаны, — продолжил Гидеон. — Это наводит меня на мысль, что это либо предшествует любой известной записи языка, либо это язык, который мы никогда раньше не видели.

— Или это вообще не язык, — предположила Даника, и когда мы посмотрели на неё, она пожала плечами. — Мне показалось, что это просто царапины и круги. Может быть, это просто какой-то рисунок.

— В твоих словах есть смысл, — Зейн прислонился к острову. — Это может быть то, что предполагает Гидеон, или какой-то рисунок.

— Или оно может быть ангельского происхождения.

Я всё ещё верила, что это и был верный ответ. Даника задумчиво посмотрела на меня.

— Мне вот интересно, кто-нибудь когда-нибудь видел ангельские письменности?

— А они вообще существуют? — спросил Зейн.

— Я не видел, — Гидеон открыл ноутбук.

Я выгнула бровь, думая, что то же самое можно сказать и обо мне.

— Если мы чего-то не видели, это ещё не значит, что этого не существует.

— Это тоже хорошая мысль. — Даника наклонила голову и посмотрела на меня.

Мне показалось, что я уловила намёк на догадку.

Я посмотрела на экран, который открыл Гидеон, понимая, что в данный момент я должна замолчать. Тот факт, что я была здесь, когда они обсуждали это, был подозрительным.

— Я смог подключиться к камерам безопасности вокруг собора, и хотя я не смог поймать ни одного проблеска этого создания, я нашёл кое-что интересное.

Меня накрыло разочарованием, когда Зейн подошёл и встал с другой стороны от Гидеона. Поймать Предвестника на камеру, даже мельком, это было бы что-то.

— Видишь?

Гидеон показал на экран. Это была на удивление чёткая чёрно-белая запись с видом на улицу и церковь. Была видна половина колокольни.

— Смотри сюда, справа.

Я смотрела, но не могла увидеть на что он показывает.

— 9:10 вечера, — пробормотал Зейн. — Вижу.

Гидеон нажал кнопку воспроизведения.

— Эта камера снаружи Мортона. Смотри внимательно, когда будет 9:11.

Я грызла ноготь на указательном пальце. Меня охватила волна вины. Мы были в этом ресторане.

Внезапно видео вспыхнуло ярким белым светом, слепящим, слово взорвалась бомба.

— Притормози, — Зейн наклонился вперёд. — Что это?

— Не знаю. Продолжается примерно 30 секунд и потом… — видео опять стало нормальным. — И потом… Да, вот Морган.

Я резко вдохнула, различив большую фигуру с вытянутыми руками, и поняла что увидела.

— Покажи им остальных, — торопила Даника.

— У меня есть записи из района, Чейз банка и магазина, — стуча по клавишам, он вывел на экран другое видео, вид церкви сбоку. — Происходит то же самое.

Так и было.

На каждой записи происходило одно и то же. Экран на тридцать секунд становился белым, потом Страж уже оказывался приколот к церкви.

— Это какая-то интерференция, — Гидеон откинулся назад. — На всех камерах, на которых есть церковь. Ни одна камера, наблюдающая в других направлениях, не затронута. Я проверил все.

Зейн протяжно выдохнул и выпрямился.

— Я не знаю, что думать.

— Я тоже не знал и заинтересовался, — Гидеон взглянул на Зейна. — Я проверил камеры с Западного Рынка, которые смотрят на платформу, где нашли Грина. На обеих камерах то же самое. Яркий свет, который скрыл изображение на пятнадцать секунд.

— Возможно ли, что кто-то сделал это с записью? — спросил Зейн. — Испортил её?

— Это вероятно на записи с Западного Рынка, но за камерами вокруг церкви не следят, и знаешь, поскольку это был Страж, полиция не станет просматривать их.

Зейн кивнул.

— Полиция не станет вмешиваться, пока мы сами их не попросим об этом.

— Именно, — ответил он. — И я проверил видео на предмет монтажа или нарезки плёнки. Признаком вмешательства я не заметил. Это свечение исходит извне.

— Что могло его вызвать? — спросила я.

— Инопланетянин? — предположила Даника.

Я медленно ухмыльнулась и посмотрела на неё.

— Мне нравится ход твоих мыслей.

Тон Зейна был мягким, когда он сказал:

— Давай не будем снова заводить разговор об инопланетянах. Пожалуйста.

Даника прищурила глаза.

— Послушай, я верующий. Ни на секунду не подумаю, что Бог создал Землю и человечество и ушёл на покой, — сказал Гидеон. — Я не говорю, что такое невозможно, но я просмотрел все книги по демонологии, включая «Малый ключ», и не нашёл ни одного демона, который мог бы сделать это с плёнкой, не разрушив её.

Как это сделал Рот. Он не стал причиной беспорядков в отеле. Он просто уничтожил камеру. Данная ситуация была иной.

И тут до меня дошло, что он сказал.

— «Малый Ключ»? Как «Малый ключ»? Настоящий?

Гидеон смотрел на меня с нескрываемым интересом.

— Если ты думаешь о «Малом ключе царя Соломона», то да.

— Боже мой, — пробормотала я.

«Малый ключ» был своего рода демонической Библией, содержащей множество заклинаний, которые могли вызвать практически любого демона. Слава Богу, он был в руках Стражей.

— Что бы это ни было, у него есть оружие, которого мы никогда раньше не видели, и способности, которые мы даже не можем понять, — Гидеон закрыл ноутбук. — И это не очень помогает, но все мы находимся в состоянии повышенной готовности. Тем более сейчас.

Разговор перешёл в другое русло — дела Стражей, а затем они собрались уходить, направляясь в какой-то магазин, чтобы купить новый телевизор для Жасмин. Была брошена реплика, что один из близнецов уронил его. Я всё ещё была удивлена, что Даника покинула общину. Это было опасно для неё, и я чертовски восхищалась ею за то, что она не осталась в своей так называемой позолоченной клетке.

Гидеон жестом позвал Зейна на разговор, и они отошли. Я наблюдала за ними, гадая, что он говорит Зейну.

— Эй, — прошептала Даника, и я посмотрела на неё.

Она слезла с острова, легко приземлившись на шлепанцы. Она наклонилась так, что оказалась рядом со мной.

— Я должна тебя кое о чём спросить.

Решив, что речь пойдёт о нас с Зейном и квартире с одной спальней, которую мы делили, я взяла себя в руки.

— Что случилось?

Её взгляд метнулся от меня и за мою спину, а затем она тихо спросила:

— Что ты такое?

Окей. Я не ожидала такого поворота событий.

— Я знаю, что ты не можешь быть просто девушкой, выросшей среди Стражей, — продолжила она. — Никто в клане в это не верит.

Мышцы напряглись, и я встретилась с ней взглядом. Это был не очень хороший знак, но и не столь неожиданный. Я не знала, как Зейн собирается скрывать это от своего клана.

Я не почувствовала от неё ничего, кроме любопытства, но это не означало, что она заботилась и хотела проводить со мной время.

— Я всего лишь девушка, которая выросла среди Стражей.

— Серьёзно? — её голос стал ниже, когда она протяжно произнесла это слово.

— Меня научили драться, — сказала я. — Это, пожалуй, единственная уникальная вещь во мне.

— Интересно, — она сморщила нос. — Никогда не слышала, чтобы людей обучали сражаться, потому что ты можешь быть обученным убийцей, но ты всё равно будешь полевой мышью по сравнению даже с демоном более низкого уровня. Ты же не полевая мышь.

— Даника? — позвал Зейн. — О чём вы шепчетесь?

Она выпрямилась и вскинула брови.

— А вы о чём шептались?

— Ни о чём, — Гидеон сунул ноутбук под мышку.

— О, — она подмигнула мне. — Мы говорили о месячных, судорогах и кровотечениях…

— Хорошо, — Зейн поднял руки, а я подавилась смехом. — Прости, что спросил.

Она отошла от острова.

— Надеюсь, мы скоро увидимся. Заставь Зейна привести тебя. Или оставь его здесь. Это было бы ещё лучше.

— Спасибо, — пробормотал Зейн.

Даника проигнорировала его.

— Уверена, Иззи не терпится снова наброситься на тебя.

Я улыбнулась этому, желая навестить её. Почему-то я не питала никаких ожиданий, что это произойдёт в ближайшее время. Я помахала им на прощание, когда они вошли в лифт.

— Подождите, — окликнул их Зейн, хватая ключи со столешницы у плиты. — Я провожу вас, ребята.

Гидеон придержал дверь лифта.

— Безусловно.

Именно тогда я поняла, что Зейн был одет не в тренировочную форму, как я. На нём были джинсы и бледно-голубая рубашка, почти того же оттенка, что и его глаза.

Я повернулась на табурете, опустив одну ногу на пол.

— Ты уходишь?

Зейн кивнул, подошёл к дивану и взял сотовый.

— У меня есть дела. Вернусь не скоро.

Вопросы вертелись у меня на языке. Я хотела знать, какие именно дела, и почему он не рассказал мне о квартире раньше всех. Я хотела поговорить о том, что обнаружил Гидеон. Я хотела поговорить с ним, чтобы… чтобы… мы могли почувствовать себя командой, а не продолжать быть теми, кем мы были сейчас.

Но к тому времени, как я открыла рот, он уже вошел в лифт и двери закрылись за ним и другими Стражами.

Мои губы раздвинулись, и раскалённый гнев затопил мой организм. Я потянулась за телефоном, почти испытывая искушение швырнуть его в стену, но сумела удержаться.

Следующие несколько минут я провела, расхаживая вокруг дивана, а потом сдалась и принялась рыться в поисках чего-нибудь съестного. У нас были только яйца, авокадо и майонез.

— Боже, — простонала я, захлопывая дверцу холодильника.

Если Зейн ушел, чтобы поесть что-то, что не рекламируется на низкоуглеводной диете, я серьёзно наврежу ему.

Выйдя из кухни, я решила, что пришло время найти местную службу доставки продуктов. Я собиралась заказать любую жирную, высокоуглеводную пищу, буквально не имеющую никакой питательной ценности, и забить всю кухню этим дерьмом. Его шкафы будут переполнены картофельными чипсами и сырными слойками, замороженная пицца и пакеты с картофелем фри выстроятся в его морозильнике, все виды содовой заполнят его холодильник, и я собиралась заменить всё его кокосовое масло старым добрым салом. Улыбаясь про себя, я открыла свой ноутбук и сделала именно это, и когда через два часа прибыли пакеты с самой что ни на есть нездоровой пищей, я радостно сделала то, что планировала.

Мне не терпелось увидеть лицо Зейна.

Кинув пакет с белым хлебом на столешницу возле плиты, я направилась к дивану, откусывая солёный ломтик жареного…

Я резко остановилась, когда знакомый укол сознания пробежал по моему позвоночнику. Я повернулась в сторону кухни, думая, что это Арахис.

То, что я увидела, оказалось не моим призрачным соседом по комнате, который со вчерашнего вечера считался пропавшим без вести. Я опустила чипсы, стиснув пакет в руке.

Это был дух, который я видела в ночь убийства Грина. Он стоял на том же самом месте, где я видела его в последний раз, за островом перед плитой.

Дух вернулся.

ГЛАВА 25

— Ты, — сказала я, любопытство сменило настороженность при виде духа в квартире Зейна.

— Ты можешь видеть меня, — ответил дух. — У меня так много вопросов об этом.

У многих они всегда были, так что ничего удивительного.

— Я вижу мёртвых. Это всё, что тебе нужно знать.

Дух склонил голову набок.

— Как ребёнок в фильме «Шестое чувство»?

Прошло много лет с тех пор, как Джада заставила меня посмотреть фильм, потому что думала, что это будет смешно.

— Да, совсем как он. Итак, как тебя зовут?

— А тебя? — спросил он.

Я выгнула бровь и бросила в рот ещё одну чипсу.

— Ты следил за мной и не узнал моего имени?

— Я не следил за тобой, — ответил он. И прежде чем я успела задать вопрос, он продолжил: — Сначала я даже не собирался сюда приходить, но потом вернулся… — его слова прервались, когда он померк и вернулся. — …и увидел этого грубого призрака. Мне нужна твоя помощь.

Им всегда нужна была помощь.

Он снова стал прозрачным, а потом полностью исчез. Я открыла рот, но ахнула, когда он появился прямо передо мной.

— Боже.

Я отшатнулась к спинке дивана и выбросила вперёд руку. Пакет выскользнул из моих пальцев, и маленькие кусочки солёного рая рассыпались по полу.

— Мои чипсы!

— Прости!

Он потянулся, чтобы схватить меня за руку. Это не помогло, потому что его рука прошла сквозь неё, оставив за собой след холодного воздуха.

Я поймала себя прежде, чем успела поцеловаться с полом.

— Ой, чёрт. Мне так жаль. Серьёзно, — он отдёрнул руку и, нахмурившись, посмотрел на неё. — Я не хотел тебя пугать.

— Ты не должен шастать здесь туда-сюда.

Я опустилась на колени и зачерпнула то, что, вероятно, тоже будет моим обедом. Правило пяти секунд.

— Это странно.

— Почему? Ты же знаешь, что я мёртв. Это не должно тебя пугать.

— Ты не пугаешь меня, но это не значит, что меня всё это не пугает.

Все чипсы были спасены и вернулись в пакет, я закрыла упаковку и положила её на столешницу.

— В любом случае, я предполагаю, что у тебя есть сообщение, с которым тебе нужна моя помощь с тех пор, как ты пришёл.

— Как ты можешь…

Он исчез без предупреждения, и я снова уставилась в пустое пространство.

Через несколько секунд он начал обретать форму, сначала показались его растрёпанные каштановые волосы, а затем мальчишеское лицо. Появились его стройные плечи, талия, но что дальше? Я видела кухонный островок, где должны были быть его ноги.

— Чёрт, ненавижу, когда такое случается, — он вздрогнул. — У меня такое чувство, будто я сделан из ветра.

— Могу себе представить, — пробормотала я, стараясь не смотреть на его отсутствующую нижнюю половину.

Я знала, что духи могут быть… чувствительны к подобным вещам.

— Послушай, я могу тебе помочь, но сначала ты должен сказать мне, что тебе нужно…

— Прежде чем я снова исчезну? Я знаю. Поэтому я вскочил. Чем дольше я здесь, тем труднее мне оставаться. Я действительно не могу контролировать это.

Я кивнула.

— Это потому, что ты не должен быть здесь, по крайней мере, в течение длительного периода времени.

— Я знаю. Именно это Они говорят мне, где бы Они не поймали меня, когда я ухожу. Ты пережил это, говорят Они. И это нормально навещать людей, которые мне дороги, но не слишком, потому что я могу… застрять.

У меня было такое чувство, что Они были теми, кто следил за приходом и уходом душ. Вероятно, ангел Второй Сферы. Они были чем-то вроде Отделом Кадров Небес.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что можешь застрять?

— Меня могут не пустить обратно или что-то в этом роде. Они были не очень конкретны, — объяснил он, и это меня нисколько не удивило.

— Хорошо. Тогда давай перейдём к делу, — сказала я. — Скажи мне своё имя и что тебе от меня нужно, и, может быть, я смогу помочь.

— Не должно быть никаких «может быть»… — он оглядел себя и усмехнулся. — Эй, мои ноги вернулись. Потрясающе. Кстати, знаешь ли ты, что мёртвые медузы всё ещё могут ужалить, если наступить на них?

Я всерьёз начала думать, что, когда люди умирают, у них развивается безумный случай НПР^[7]. Я бы знала, у меня он тоже был с большой долей вероятности.

— Нет, я не знала этого.

— Прости, — он пожал плечами. — Извергать неожиданные факты — моя нервная привычка.

— Да, это было довольно неожиданно.

— В любом случае, мне нужна твоя помощь, — повторил он. — Пожалуйста, не говори «нет». Ты моя единственная надежда.

Я склонила голову набок.

— Я твой Оби-Ван^[8].

На его лице появилась глупая улыбка.

— Ты только что сделала отсылку на «Звёздные войны»? Ты мне нравишься. Послушай, я уже несколько недель пытаюсь донести эту мысль, но до неё, ну, до неё трудно достучаться, — в его тоне была какая-то нежность, её можно было даже назвать очаровательной. — Я люблю её всем сердцем, но, чёрт возьми, она не самый наблюдательный человек на свете.

Я сложила два и два.

— Это твоя девушка, которой ты должен передать сообщение?

Его улыбка исчезла, а взгляд стал отстранённым.

— Девушка? Она была почти… ну она была почти ею.

Боль в его тоне тронула моё сердце. Возможно, это была всего лишь горстка слов, но они были полны недостижимого потенциала и разбитого сердца, которое заставило мои глаза гореть.

Боже, я могла это понять.

Он отвёл взгляд.

— Мне нужно, чтобы ты передала ей сообщение. Это всё.

Я взглянула на дверь.

— Я хочу помочь тебе, правда, и не говорю, что не буду, но ты должен кое-что понять. Если я скажу ей всё, что ты хочешь, она, скорее всего, мне не поверит. Исходя из предыдущего опыта, она подумает, что со мной что-то не так.

— Нет, она поверит тебе. Она… Ну, в её жизни случались странные вещи. Может быть, не видеть-мертвецов-уровень странности, но определённо какая-то крайняя странность, — он подошёл ближе, снова мерцая. — Пожалуйста. Это очень важно. Я знаю, что прошу слишком многого, но не могу…

— Оставить меня в покое, пока я не подыграю тебе, или не обрету покой, пока просьба не будет выполнена?

Покусывая ноготь большого пальца, я снова посмотрела на дверь.

— Где она? И как мне её найти? Я совсем не знакома с этим городом.

— Я могу показать тебе. Это недалеко отсюда.

Я стояла в нерешительности, потому что это не было похоже на то, как Рот высаживает меня в парке. Что, если духа обратно засосёт на небеса, и я останусь там, не в состоянии видеть? Трепет нервной энергии наполнил мою грудь.

О чём я только думала? Я могу это сделать. Я была независима, и если этот дух исчезнет, то я справлюсь. Точно так же, как я справилась, когда Зейн оставил меня на тротуаре, и я последовала за Верховным демоном. Тогда я не медлила. И сейчас я поступлю так же.

Я была Истиннорождённой, и я была опасной, а этот дух нуждался в моей помощи.

— Хорошо, — сказала я, вздёрнув подбородок. — Давай сделаем это.

Облегчение отразилось на его лице, и он бросился ко мне, вытянув руки, как будто собирался обнять меня, но остановился и позволил своим рукам упасть по бокам.

— Спасибо. Ты даже не представляешь, что это значит для меня.

У меня было некоторое представление о том, насколько это важно, и именно поэтому я помогала.

— Кстати, меня зовут Тринити. Ты собираешься сказать мне своё имя?

Он выглядел так, будто собирался протянуть мне руку в знак приветствия, но вспомнил, что это не сработает.

— Я Сэм… Сэм Викерс. Приятно познакомиться, Тринити.

Идти по улице рядом с духом было очень странно, но это был не первый раз, когда я разговаривала с одним из них на всеобщее обозрение. Там, в общине, со мной обычно были Миша или Джада, так что не было похоже, что я разговариваю сама с собой.

Сегодня у меня не было такой роскоши, но у меня был творческий потенциал.

Сэм как-то странно посмотрел на меня, когда я надела свои тёмные очки. Было пасмурно, и казалось, что сегодня в какой-то момент пойдёт дождь.

Он, наконец, заговорил, когда я вытащила пару наушников из переднего кармана своей сумки, которую я захватила из спальни, прежде чем мы ушли. Я вставила их в телефон, а потом в уши.

— А что с наушниками? — спросил он, когда мы шли по людному тротуару к четырнадцатой улице.

Ну, я шла. А он скользил в нескольких дюймах над грязным тротуаром.

— Ты собираешься игнорировать меня и слушать музыку? Надеюсь, что нет, потому что я болтливый. Досадно так.

Я сосредоточилась на том, чтобы ни в кого не врезаться. Разговоры также удерживали меня от паники из-за возможности, что я могла заблудиться.

— Слушать музыку было бы невежливо.

— Да, было бы.

— Из-за наушников, кажется, что я говорю по телефону.

Я подняла шнур, покачивая наушником.

— Я могу говорить с тобой так, что люди не подумают, будто я разговариваю сама с собой.

— О.Чёрт. А это умно, — он шёл рядом со мной. — У тебя, должно быть, большой опыт в таких делах.

— Небольшой.

Липкий ветерок хлестал по тротуару, отбрасывая волосы на лицо и принося с собой тяжёлый запах выхлопных газов.

— Например, какой опыт?

Я посмотрела в его сторону, услышав неподдельный интерес в его тоне. Слова пузырились на кончике моего языка, но этот парень… этот бедный мертвец — не знал меня. Вероятно, он и понятия не имел, что забрёл в квартиру Стража. Итак, как я могла объяснить, каково это было, когда я делала подобные вещи раньше?

— У меня к тебе вопрос, — сказала я вместо этого.

— А у меня будет ответ.

Я откинула волосы с лица.

— Ты… ведь ушёл, не так ли? Увидел свет и прошёл сквозь него?

Этот вопрос вызвал у меня несколько странных взглядов от проходящих мимо людей, но ладно.

— Это правда! Ты уже говорила это раньше, и я хотел спросить, но замолчал. Как ты можешь говорить? — спросил он. — Что я увидел свет и пошёл к нему?

— Есть разница между призраками и духами, — объяснила я, понизив голос. — Призраки застряли. Они не знают, что они мертвы, или они отказываются принять это, и они обычно выглядят так, как тогда, когда они умерли. Ты не выглядишь и не ведёшь себя так, к тому же ты… светишься. Небесный свет, наверное.

— Я свечусь? — он взглянул на свою руку. — Я этого не вижу.

— Светишься, — я подумала о том, как Сэм выглядел по-другому сначала. — Когда духи уходят и возвращаются, чтобы навестить своих близких или сделать то, что духи делают со своим временем, они выглядят нормально, за исключением свечения. Они могут выглядеть моложе, чем были, когда умерли, или в том возрасте, когда умерли. Но когда я впервые увидела тебя, ты выглядел так… как будто у тебя не было черт лица.

— Может быть, я появился в другом виде, потому что… когда я умер, я не сразу перешёл на другую сторону. Я не мог.

Мы подошли к перекрёстку, забитому людьми, ожидающими перехода.

— Прямо или повернуть?

— Прямо. Осталось ещё два квартала.

Я кивнула и снова принялась грызть большой палец.

— Почему ты не мог сразу перейти? Ты не хотел, или…

Сэм молчал, пока мы переходили улицу. Я посмотрела вниз, но не смогла разглядеть бордюр сквозь ноги людей. Я так и думала…

Пальцы на моей правой ноге врезались в бордюр, по всей ноге стрельнула острая боль. Я споткнулась, стараясь не потерять равновесие.

— Дерьмо.

— Ты в порядке? — спросил кто-то, и это был не Сэм.

Я посмотрела направо и увидела пожилого мужчину в костюме, разговаривающего со мной.

— Ты должна обращать внимание на то, куда идёшь, а не на то, с кем разговариваешь по телефону, — посоветовал он и пошёл дальше, качая головой.

— Спасибо, придурок, за непрошеный совет! — крикнул Сэм, но безрезультатно. — Может быть, мне стоит подтолкнуть его к продавцу хот-догов?

— А ты можешь это сделать?

— К сожалению, нет, — печально вздохнул он. — Я ещё не придумал, как стать полтергейстом и передвигать вещи.

Немногие духи или призраки могли взаимодействовать со своим окружением, но я держала это при себе, когда дышала через отвратительно ужасную боль от ушибленного пальца.

— Кажется, я только что убила ногу.

Сэм придвинулся ко мне поближе, стараясь не задеть пожилую даму в плаще.

— Знаешь, почему так болят ушибленные пальцы? Это потому, что у них есть целый пучок нервных окончаний, которые обеспечивают сенсорную обратную связь с твоей центральной нервной системой. Поэтому, когда ты ударяешься пальцем ноги, эта боль быстрее передаётся в мозг. Кроме того, там мало тканей, чтобы смягчить удар.

— Не могу поверить, что ты это знаешь.

— Как я уже сказал, я много чего знаю. Не уверен, насколько это сейчас полезно, — сказал он, засовывая руки в карманы джинсов. — Быть мёртвым и всё такое.

— У меня есть для тебя кое-какие неожиданные сведения.

— Добей меня.

Улыбка тронула мои губы.

— Я не думаю, что полтергейсты на самом деле призраки или духи. Есть некоторые свидетельства, указывающие на то, что полтергейст — это скопление энергии живого человека.

— Серьёзно?

Я кивнула.

— Они манипулируют вещами вокруг себя, сами того не зная. Обычно это кто-то, кто переживает что-то очень интенсивное.

— Ух, ты. Я этого не знал, — Сэм на мгновение замолчал. — Вообще-то я сначала пошёл к свету, но попал… в ловушку и ушёл куда-то ещё.

— Куда-то ещё?

Сэм не ответил.

Я посмотрела на него, и меня охватило беспокойство.

— Подожди секунду.

Он нахмурился.

— Что?

Я остановилась возле паба, прижавшись спиной к кирпичной стене.

Сэм тоже остановился, на его лице отразилось замешательство.

— Что ты делаешь?

— Послушай, я хочу убедиться, что, то сообщение, которое ты хочешь передать этой девушке, не является подлым или жутким. Если ты хочешь ей отомстить, я этого не сделаю.

— Почему ты думаешь…

Его глаза расширились, когда человек, бегущий трусцой, пронзил его насквозь. Он исчез, как струйки дыма, прежде чем снова собраться вместе.

— Давай я попробую ещё раз. Почему ты думаешь, что я буду искать кого-то, чтобы сказать что-то ужасное?

— Потому что люди сволочи, а некоторые и подавно, когда умирают, — ответила я. — Некоторые призраки, даже духи, просто скучают и любят пугать людей или морочить им голову.

— Серьёзно? — удивление в его голосе было искренним, по крайней мере, мне так показалось.

— И ты сказал, что сначала пошёл куда-то ещё, — добавила я. — Есть только одно место, которое я могу придумать, и ты туда случайно не попадёшь.

— Ты говоришь об аде? Я попал туда не случайно. Я оказался в ловушке, и это была не моя вина. Очевидно, у меня не было бы небесного сияния, если бы я должен был быть там, — возразил он. Он был прав, но у меня появились серьёзные сомнения на этот счёт. — Это долгая история, но я не был таким человеком, когда был жив, и сейчас тоже. Я здесь не для того, чтобы кого-то обидеть, особенно её. Я пытаюсь спасти её жизнь и жизни других.

ГЛАВА 26

Мурашки пробежали по моей коже. Я не ожидала, что он скажет что-то столь впечатляющее.

— Что это значит?

— Это значит, что мне нужно передать им сообщение, пока не стало слишком поздно.

— Слишком поздно для чего?

— Пошли, — сказал он вместо ответа, стиснув зубы от нетерпения. — Мы почти на месте.

Вдохнув запах жирной пищи, которую готовили где-то поблизости, я оттолкнулась от стены и последовала за Сэмом. Я поняла, что он сказал их вместо неё, но он скользил в быстром темпе, и мне было трудно поспевать за ним из-за людей, толпившихся на тротуаре.

Ещё один квартал, и Сэм остановился перед кафе-мороженым. Очень уютным насколько я могла судить, заглянув в большое окно. Полы в чёрно-белую клетку. Красные кабинки и табуреты, и очередь, которая почти достигла двери.

Я не была большой поклонницей мороженого, но когда дверь распахнулась, и я почувствовала запах горячей помадки и вкусных вафельных рожков, мне вдруг захотелось большую миску шоколада, утопленного в сиропе.

— Она здесь.

Сэм прошёл прямо сквозь стену, оставив меня снаружи.

Пытаясь избавиться от чувства неловкости, я воспользовалась дверью, как нормальный живой человек, и вошла в кафе. Меня тут же окутал запах горячей помадки и ванили. Я подняла тёмные очки с глаз и огляделась. Вдоль стен стояли кабинки, повсюду висели картины в рамках. Я не могла разобрать деталей, но они выглядели как поп-арт-версии некоторых городских памятников.

Я держалась поближе к двери, так как место было очень оживлённым. Моё сердце тяжело билось. Здесь было так много людей, некоторые стояли в очереди, другие зависали вокруг столов-стоек, поедая своё мороженое, и когда я вглядывалась в лица, я не была уверена, что некоторые из них были живы. Свет в магазине мешал сосредоточиться на какое-то время.

На несколько секунд я потеряла Сэма из виду, пока возилась с проводом от моих наушников, но затем он снова появился рядом со мной, возникнув перед дверью.

— Она здесь? — спросила я.

— Она прямо там, — Сэм указал на место слева от бара с мороженым. — Вон в той кабинке.

Смотря туда, я увидела… девушку с каштановыми волосами до подбородка, она сидела лицом к входу. Что-то в ней было знакомое. Я медленно подошла ближе, быстро моргая, как будто это могло как-то смягчить яркий свет флуоресцентных ламп. Я сделала ещё один шаг, и её размытые черты обрели небольшую резкость. Я узнала её красивое лицо и густую чёлку.

— Святое дерьмо, — прошептала я. — Это же Стейси. Я знаю её… ну, я встречала её, — понимание переполнило меня. — Именно это ты имел в виду, когда сказал, что не следил за мной. Ты следил за ней.

Сэм был тем, кого я увидела, когда Стейси вошла в квартиру Зейна с Ротом и Лейлой. Он был той странной тенью, которую я заметила позади неё, и это означало…

— Ты знаешь Зейна? — спросила я.

— Да, но это не имеет значения. Тебе нужно поговорить с ней.

— Не имеет значения? Очень даже имеет.

Отец с дочерью прошли мимо нас, встав в очередь, а я продолжила притворяться, что разговариваю по телефону.

— Почему ты мне этого не сказал?

— Потому что я не знал, кто ты, — он всё ещё смотрел на Стейси. — Как и не знал, почему ты оказалась в его квартире. Когда я понял, что ты можешь видеть меня, я не был уверен, смогу ли доверять тебе, пока не узнал, что ты поможешь мне.

Я уставилась на него, как громом пораженная. Его внезапное появление не было случайным. Он знал Зейна и был другом Стейси. Он был…

Внезапно я вспомнила, что Зейн говорил о Стейси. Что она потеряла кого-то, как и он. Они сблизились из-за этого, и теперь я без сомнения знала, что этот дух — Сэм — был тем, кого она потеряла. Я понятия не имела, что с ним случилось, но, основываясь на той минимальной информации, которой он поделился, у меня было ощущение, что его смерть не была естественной.

О, боже, всё этого громогласно гласило о плохом жизненном выборе. Если бы он сказал мне, кто он… кем он был для Стейси, и что он знал Зейна, я бы потребовала уточнить, что за сообщение он хотел передать, прежде чем согласилась помочь. Я бы наверняка связалась с Зейном первой, не только чтобы сказать ему, что дух Сэма бродит по округе, но и чтобы узнать, что случилось с Сэмом.

А если подумать, то почему Сэм не спросил, почему я живу с Зейном? Он не задал ни единого вопроса о том, кто я и как в этом замешана.

— Чувак… — сказала я.

— Всё в порядке, — взгляд Сэма вернулся ко мне. — Серьёзно. Давай подойдём к ней.

— Тебе следует рассказать мне, что происходит.

Сэм повернулся ко мне.

— Это не может ждать. Ты не понимаешь. Моё время на исходе.

Я пристально посмотрела на него.

— Тебе совсем не интересно, кто я? — прошептала я. — Кто я такая?

— Я подумал, раз ты с Зейном, значит, ты хороший человек, — его взгляд метнулся туда, где сидела Стейси. — Я знаю, кто он.

— Но ты назвал причину, по которой ты не сообщил мне, кто она такая, потому что ты меня не знал. Ты мне не доверял…

— Я солгал. Ладно?

Он вскинул руки, и одна из них прошла сквозь грудь проходившего мимо нас человека. Мужчина остановился, нахмурился и вышел из кафе, качая головой.

— Я знаю, кто ты. В тот момент, когда я понял, что ты можешь видеть меня, я понял, кто ты, и я знал, что если ты с Зейном, это должно что-то да значить, но я не знал, была ли ты… была ли ты одной из хороших.

— Что? — я изумлённо уставилась на него. — Ладно. Ты должен рассказать мне всё, и тебе нужно найти время…

— Тринити?

Я вскинула голову при звуке голоса Стейси. Она смотрела в мою сторону и начала подниматься с места. Дерьмо.

— Смотри, — Сэм схватил меня за руку, но она прошла сквозь мою. — Она тебя увидела.

Все инстинкты говорили мне, что эта затея плохо кончится, но было уже слишком поздно прятаться и бежать. Мысленно проклиная себя и Сэма вдоль и поперёк, я поплелась к кабинке. Подойдя ближе, я увидела пальцы Стейси, летающие по экрану её телефона. Я сделала неглубокий вдох и посмотрела поверх стола…

Это что… пачка конфет «Твиззлерс» рядом с мороженым перед Стейси?

Именно.

О, боже, кто ест конфеты «Твиззлерс» с мороженым? Это же самое отвратительное сочетание на свете.

— Я не ожидала увидеть тебя здесь.

Густая чёлка упала ей на лоб, когда она положила телефон и оглядела кафе.

— Я тоже, — пробормотала я, и брови Стейси исчезли под чёлкой.

Громко выдохнув, я посмотрела на Сэма, который сидел рядом со Стейси.

— То, что я скажу, прозвучит очень неожиданно, но…

— Я привыкла к неожиданностям. Ты… ты в порядке? Ты выглядишь немного бледной… — она замолчала, нахмурившись и посмотрев туда, где сидел Сэм.

Их лица были в нескольких сантиметрах друг от друга, его бедро прижималось к её бедру, но она не могла видеть его и это… это убивало Сэма. Как бы я ни была раздражена духом, я видела сильную боль, когда он смотрел на неё.

— Она почувствовала меня, не так ли? — некая зажатость сошла с лица Сэма. — Ух, ты. Она почувствовала меня.

Я не могла ответить ему.

— Ты в порядке?

— Да, — хмурый взгляд Стейси прояснился, и она потёрла руки. — Просто… Я не знаю. Прости. Ты что-то говорила о том, что это случайность?

— Всё в порядке.

Я выдавила лёгкую улыбку, надеясь, что она не будет такой же странной, как ощущалось. Я начала говорить… и почувствовала, как в груди вспыхнуло тепло.

Зейн.

Он был поблизости. Проклятье. Если я почувствовала его, значит, он чувствовал меня и, вероятно, гадал, что я делаю в городе. Несмотря на то, как обстояли сейчас дела между нами, я планировала рассказать ему об этом развитии событий. Я только надеялась, что он не взбесится.

— Тринити? — брови Стейси снова поползли вверх, когда я сосредоточилась на ней.

Я глубоко вздохнула.

— Мне нужно тебе кое-что сказать. Это покажется очень странным, и ты, скорее всего, не поверишь мне.

Тень улыбки появилась на её лице.

— Хорошо.

— Я… — это всегда было самой неловкой частью. — Я вижу… духов.

Стейси открыла рот, но ничего не сказала, и Сэм усмехнулся.

— Это её лицо «она-не-знает-как-реагировать». Я очень хорошо знаю это лицо.

— Да, я так и думала, — пробормотала я, и Стейси сморщила нос. — Я знаю, это звучит очень странно, но здесь есть кое-кто, кто хочет поговорить с тобой. Очевидно, он околачивался поблизости, пытаясь привлечь твоё внимание.

Она посмотрела на меня, а затем огляделась по сторонам, как будто ожидая, что кто-то вмешается. Обычная для всех реакция, но это означало, что пришло время взяться за самое трудное.

— Это… это Сэм, — сказала я ей. — И он хочет поговорить с тобой.

Кровь так быстро отхлынула от её лица, что я испугалась, как бы она не упала в обморок. Но всё, что она делала, так это таращилась на меня.

— Ты… ты знаешь Сэма, верно? — спросила я, вздрогнув, когда почувствовала, как участился пульс в моей груди.

— Да. Я знаю Сэма. Это Зейн рассказал тебе о нём?

— Нет, не он, — я посмотрела на духа. — Вообще-то он сидит прямо рядом с тобой.

Она так быстро повернула голову влево, что я подумала, не потянула ли она мышцы.

— Я прямо здесь, — сказал Сэм, и я повторила его слова.

Стейси не ответила. Она так долго смотрела на Сэма, что я начала всерьёз беспокоиться, не потеряла ли она сознание, сидя с открытыми глазами.

Возможно ли такое вообще?

Позже я добавлю это в список вопросов, которые мне нужно будет загуглить.

Щёки Стейси покраснели, и мой желудок сжался. Она подняла на меня взгляд.

— Это что, какая-то шутка?

— Скажи ей, что это не шутка, — без всякой надобности сказал Сэм.

— Это не шутка. Я знаю, это может показаться странным, но Сэм здесь. Он на самом деле был поблизости какое-то время, — ответила я. — И он хочет, чтобы я тебе кое-что рассказала. Кажется, это действительно важно…

— Боже мой, — на её нижней челюсти стали ходить желваки, и она прислонилась к столу, подавшись ближе мне. — Да, что с тобой не так, раз ты способна на подобное? Это из-за Зейна?

— Что? — я дёрнулась. — Это не имеет к нему никакого отношения…

— Потому что у нас когда-то был роман? И ты злишься из-за этого?

— О, боже, нет. Серьёзно. Со мной всё в порядке. Клянусь. Можешь спросить у Зейна. Или даже Лейлы. Они знают о моих способностях. Я не выдумываю, — чувствуя, как жар в моём лице усиливается, я повернулась к Сэму. — Думаю, тебе пора рассказать мне о своём послании.

— Я знаю, что в мире есть много странных вещей, о которых я мало что знаю, но я не тупая. Ты должна уйти прямо сейчас, — тихо произнесла Стейси. — Прямо сейчас.

Сэм выругался.

— Скажи ей, что она не может вернуться в ту школу.

Смятение гремело во мне.

— Что это за послание?

— Ты притворяешься, что разговариваешь с ним? — она повысила голос, положив руки на стол.

Мне не нужно было оглядываться, чтобы понять, что люди, вероятней всего, начали пялиться на нас.

— Ты, чёрт возьми, серьёзно сейчас?

— Да, — моё внимание переключилось на неё. — Сэм здесь, и я понятия не имею, почему он говорит, что ты не можешь вернуться в ту школу, но это его слова.

Стейси рассмеялась, и это прозвучало грубо и искаженно.

— Ты действительно думаешь, что я тебе поверю? Если так, то почему никто не упомянул о твоём маленьком таланте?

— Потому что это не твоё дело, — отрезала я.

— Прости? — её глаза распахнулись.

— Послушай, я ничего не выдумываю. Он… — я резко втянула воздух, когда тепло в моей груди сильно вспыхнуло.

О, нет.

О, нет, нет.

Быть этого не может.

— Зейн! — воскликнула Стейси, вскакивая на ноги. — Ты должен забрать свою девушку.

Мой желудок скрутило. Я сделала вдох, но он застрял в нарастающем неверии и замешательстве.

Сэм что-то говорил, но я не слышала его из-за бешено колотящегося сердца. Стейси смотрела мне за спину, её карие глаза были широко раскрыты, и она тоже что-то говорила, но ни одно из её слов не имело смысла.

Мой взгляд переместился на стол… стол — который был предназначен для компании — и я подумала о том, что сказал Сэм, имея в виду их, а не её. У меня перехватило дыхание, когда всё встало на свои места. Зейн не сказал мне, что он делает сегодня. Только что у него есть дела, с которыми ему нужно разобраться.

Точно так же, как у него были дела в прошлый раз, когда он строил планы, и, кроме встречи с управляющим квартирой, он не сказал мне, в чём они заключались.

Я медленнообернулась.

В мешанине размытых лиц и тел я увидела его в светло-голубой рубашке, в которой он вышел из квартиры. Столпа расходилась перед ним, словно он был некий сексапильный Моисей.

Я сделала шаг назад, оглядывая этот милое маленькое кафе-мороженое, и поняла, что знаю это место. Это было кафе-мороженое, в которое его водил отец, традиция, которую Зейн сохранил с Лейлой, когда стал старше. Это место было очень важно для Зейна.

И он никогда не приводил меня сюда.

Это место было важно для него, и всё же он никогда не делил его со мной. Но он разозлился, потому что я сказала, что поцелуй значит больше? Поцелуй может быть чем угодно или ничем, но поделиться частичкой своего прошлого с кем-то значило очень много.

И хотя рациональная часть моего разума понимала, что ему не нужно никуда меня водить, и он не должен был говорить мне ни слова, резкая боль в груди казалась слишком реальной. Я чувствовала себя… преданной. Жжение нарастало в горле и ползло вверх, обжигая глаза.

Желание удрать отсюда сильно накрыло меня, и мои мышцы напряглись. Я хотела пространства — мне нужно было расстояние, чтобы контролировать то, что я чувствовала, пока наблюдала за медленными шагами Зейна. Выражение удивления было трудно не заметить, как будто он почувствовал меня и не мог поверить, что я здесь.

Я помешала им.

Жар разлился по моим щекам, а желудок стало мутить. О, боже, чему именно я помешала? Зейн утверждал, что они со Стейси просто друзья, а друзья в праве время от времени встречаться за мороженым, но друзья этого не скрывают.

Голова шла кругом, как будто где-то между моими нервными клеткам был свободный провод. Под грубым покровом смущения скрывалось… разочарование.

Не ревность.

Не зависть.

Разочарование.

Зейн вздохнул, и что-то промелькнуло на его лице.

— Что ты здесь делаешь?

Мои эмоции были слишком сильны, чтобы уловить что-то от связи, но то, как он произнёс эти слова, сказало мне всё, что мне нужно было знать. Он не был рад видеть меня здесь.

— Она только что появилась, и я думала, что она с тобой, но она сказала… — голос Стейси, хриплый и грубый, привлёк мой взгляд. — Она сказала, что Сэм здесь.

Её слова вырвали меня из спирали эмоций.

— Сэм? — Зейн переместился и оказался в поле моего зрения. — Что происходит, Тринити?

— Я здесь, — заговорил дух, который всё ещё сидел рядом со Стейси. — Скажи им, что я здесь.

Моё сердце колотилось, а мышцы всё ещё были напряжены от желания бежать прочь, но я удерживала себя на месте. Я не сделала ничего плохого. Наверное, мне следовало потребовать от Сэма больше ответов, прежде чем соглашаться помочь, но я просто делала то, что должна была. Не моя вина, что он привёл меня на маленькое свидание Зейна.

— Тринити, — взмолился Сэм, и я посмотрела на него. Золотое мерцание вокруг него постепенно меркло. — У меня нет больше времени. Я это чувствую. Меня тянут назад.

Возьми себя в руки.

Это твой долг.

Я отбросила все свои чувства в сторону. Моё лицо всё ещё горело, как и горло с глазами, но я не забила на свои ощущения и переживания. У меня была работа. У меня был долг. Я взяла себя в руки.

— Сэм здесь, — я ненавидела, как хрипло прозвучал мой голос. — Однажды я уже видела его в квартире, — продолжила я, не глядя ни на Зейна, ни на Стейси. — Но он исчез раньше, чем успел сказать мне, кто он. Он последовал за Стейси, когда она пришла с Ротом и Лейлой, но я не осознавала, что это был именно он с ней тогда.

— Это был я, — кивнул Сэм.

— Он только что подтвердил это, — сказала я.

Стейси смотрела на нас так, словно была близка к обмороку или полному срыву.

— Зейн?..

— Это правда? — спросил Зейн, касаясь моей руки. — Сэм действительно здесь?

Ошеломлённая его вопросом, я отдёрнула руку, и новая волна боли пронзила меня.

— Зачем мне лгать об этом, Зейн?

Он моргнул.

— Да, ты бы не стала.

— Истинная правда, — выплюнула я, обида уступила место гневу.

Мне захотелось схватить мороженое Стейси и швырнуть его ему в лицо. Вместо этого я указала на кабинку.

— Садись.

Зейн колебался, как будто не собирался слушать, и я повернулась к нему, широко раскрыв глаза. Он стиснул губы, но всё же опустился на сиденье и продвинулся глубже в кабинку, оставляя свободное пространство. Меньше всего я хотела садиться рядом с ним, но мы уже привлекали достаточно внимания, которого хватит на всю жизнь, а у Сэма оставалось мало времени.

Вытащив наушники из ушей, я сунула их в карман и села, выпрямив спину.

— Пока мы не пришли сюда, я понятия не имела, что Сэм ведёт меня к Стейси. Он удачно опустил этот момент.

У Сэма хватило совести выглядеть смущённым.

— И как может подтвердить Зейн, — сказала я Стейси, — я не знала, кто такой Сэм. Никто мне о нём не рассказывал. Если бы кто-то это сделал, я бы сразу поняла, кто он.

Она уставилась на меня.

— Это правда? — её широко раскрытые глаза метнулись к Зейну. — Она может его видеть?

— Она может видеть призраков и духов, — Зейн положил руку на стол рядом с пачкой конфет «Твиззлерс». — Если она говорит, что Сэм здесь, значит, он здесь.

— Я не могу… — она посмотрела туда, где сидел Сэм, и покачала головой. — Расскажи мне, как он выглядит.

Я сделала, как она попросила, и Стейси прижала ладонь ко рту.

— Но ты могла бы посмотреть его фотографию в интернете, — возразила она. — Это ничего не значит.

— Она говорит правду, — спокойно настаивал Зейн, избавляя меня от необходимости спрашивать, какого чёрта я вообще должна была смотреть на фотографию Сэма.

Стейси что-то сказала, но это было слишком приглушённо, чтобы я смогла понять. Она опустила руку, пальцы сжались в тугой комок у сердца.

— Сэм?

— Я здесь, — сказал дух, потянувшись к ней, но резко остановился. — Я был здесь. Всегда.

Я повторила его слова, и лицо Стейси сморщилось.

— Мне очень жаль. Я не знаю, что со мной. Я просто… прости. Скажи ему, что я…

— Он слышит тебя, — сказала я.

— Он слышит меня? Хорошо. Думаю, в этом есть смысл, — слёзы потекли по её щекам, когда она посмотрела на меня, а затем на Сэма. — Я скучаю по тебе, — прошептала она, поднимая руку от груди к подбородку.

— Я тоже скучаю по тебе, — сказал Сэм, и я повторила.

— О, боже, — её тонкие плечи затряслись. — Мне очень жаль…

Зейн издал звук отчаяния и потянулся через стол. Он накрыл её руку своей гораздо большей ладонью.

— Всё в порядке, — сказал он ей. — Всё в порядке.

Но на самом деле это было не так.

Обычно я была более тактична к эмоциям, которые вызывали подобные ситуации, но в данный момент мне было глубоко плевать на это, да и время пожимало.

— Он должен тебе кое-что сказать…

— Скажи им обоим, — поправил Сэм, и я прищурила глаза, поглядев на духа. — Я знал, что они сегодня встречаются.

Дух знал, а я нет.

— Они приходят сюда раз в неделю после… ну, после всего, — добавил он.

Отлично.

Просто охренительно.

Сжимая и разжимая руки, я не сводила глаз с Сэма.

— У него есть послание для вас обоих. Что-то связанное со школой?

Сэм кивнул и повернулся к Стейси.

— Она не может вернуться в ту школу. Там что-то происходит. Это небезопасно.

— Тебе придётся рассказать мне больше подробностей, Сэм. Мне нужно знать, почему это небезопасно.

— Он говорит, что в школе небезопасно? — спросил Зейн.

— Там много… душ. Слишком много. Как будто они собираются для чего-то, — объяснил Сэм, его фигура теперь мелькала быстрее. — С тех пор я навещаю её… ну, с тех пор, как я смог, и так было не всегда.

— Что значит, там собираются души? — спросила я, и Зейн подался вперёд.

— Души. Мёртвые люди, которые не перешли границу…

— Призраки? — предложила я, и когда он кивнул, я посмотрела на Стейси, которая смотрела на Сэма, но не видела его. — Там много призраков? Сколько?

Глаза Стейси расширились ещё больше.

— В школе?

Дух кивнул.

— Больше сотни. Однажды я попробовал посчитать, но они исчезают и путаются. Они как будто в смятении, как в лихорадке. Они как будто застряли.

— Призраки застряли в школе, — повторила я. — Больше сотни.

— Как такое может случиться? — спросил Зейн.

— Духов и призраков могут вызвать в определённое место, — объяснила я.

— Как через спиритическую доску? — Стейси издала нервный, влажный смешок.

— Да, на самом деле эти штуки могут работать при определённых обстоятельствах, — сказала я. — Но чаще всего человек не понимает, с кем общаешься. Если только он не знает, как… направить определённого духа, и даже я не могу этого сделать.

Стейси уставилась на меня.

— Их продают в магазинах игрушек.

Рядом с ней рассмеялся Сэм.

— Господи, как же мне не хватало этого выражения на её лице, — на его лице появилась улыбка. — А ты знаешь, что маркетолог спиритических досок разбился насмерть, когда руководил строительством фабрики этих же досок?

Я нахмурилась.

Он пожал плечами.

— Немного странно, если задуматься.

— Как призраки могут застрять? — спросил Зейн.

— Не знаю. Я уверена, что есть заклинания, которые могли бы это сделать, но я не понимаю, зачем кому-то надо. Пойманный в ловушку призрак или даже дух может стать привидением. Это может занять месяцы или годы, но застревание развращает их, — сказала я, ужаснувшись возможности того, что нечто подобное произойдёт. — Как такое могло случиться в школе?

— Это адская пасть, — пробормотала Стейси. — Мы с Лейлой не шутили, когда говорили это.

Я проигнорировала её.

— Призраки подвергают людей опасности?

— Неделю назад кто-то упал с лестницы. Парня толкнул один из призраков, — сказал Сэм.

Когда я повторила это, Стейси откинулась на спинку стула.

— Парень действительно упал с лестницы. В прошлый вторник. Я не знаю подробностей, но слышала об этом происшествии.

— Я слышал шёпот, — продолжил Сэм, а затем мигнул и вернулся в более прозрачной форме. — И да, я говорю буквально. Я слышу шёпот, когда нахожусь здесь: о том, что это ненадолго и что что-то приближается. Я пытался найти источник, но когда увидел их, то понял, что не смогу подойти ближе. Я не могу больше туда возвращаться. Я хочу, я хочу, чтобы она была в безопасности, но я… я боюсь, если я продолжу возвращаться, они увидят меня и поймут, что я не такой, как другие.

Холодок пробежал по моей спине.

— Что он говорит? — спросил Зейн, убирая руку с руки Стейси. — Трин?

— Кто они? — я сглотнула. — Ты знаешь, кто шепчет?

Туманная фигура Сэма повернулась ко мне.

— Люди-Тени.

ГЛАВА 27

Люди-Тени.

Два слова, которые я никогда не надеялась услышать вслух. Мурашки по коже поползли у меня по рукам.

— О, чёрт, — прошептала я.

— Что? — Зейн коснулся моей руки, и на этот раз я не отстранилась. — Что происходит?

Пульс бешено колотился, я коротко покачала головой и сосредоточилась на Сэме. Мне нужно было вытянуть из него как можно больше информации, прежде чем он канет в лету.

— Ты слышал, как они говорили, что нас ждёт?

— Нет.

Хотя он и не мог этого подтвердить, у меня было чувство, что я знаю. И было ещё кое-что, что мне нужно было знать. Я наклонилась вперёд.

— Откуда ты знаешь, кто я?

— Потому что там, в школе, есть кто-то, кто может делать тоже, что и ты, — сказал Сэм, и ещё один холодок пробежал по моей спине. — Я видел, как он разговаривал с… О, боже. Это происходит.

Я моргнула, понимая, что он имеет в виду. Его тянули назад.

— Ты можешь сказать мне, как он выглядит, Сэм? Мне нужно…

— Я постараюсь вернуться, как только смогу.

Он повернулся к Стейси, и, насколько я могла видеть его лицо, моё сердце слегка дрогнуло.

— Жаль, что у меня не хватило смелости сказать тебе, что я к тебе чувствую. Мне жаль… мне жаль, что у нас нет больше времени. Скажи ей это. Пожалуйста? Скажи ей, что я действительно любил её.

Он поднял руку, которая была скорее прозрачной, чем твёрдой, и коснулся её щеки. Стейси резко втянула воздух.

— Она это почувствовала. Скажи ей, что это был я. И скажи ей, что я хочу, чтобы она была счастлива. Что ей нужно быть счастливой.

Без предупреждения место рядом со Стейси опустело. Он ушёл, и у меня было чувство, что он не вернётся.

— Чёрт возьми, — пробормотала я.

— Что? — Стейси приложила пальцы к пятну на щеке. — Что только что произошло?

— Ты почувствовала его, когда он коснулся твоей щеки, — сказала я, а потом, не глядя на неё, пересказала ей то, что он сказал.

Я не хотела видеть эмоции, которые отразятся на её лице.

— Сейчас он ушёл, но сказал, что постарается вернуться. Он не знает, когда.

И сможет ли снова.

Я оставила эту часть невысказанной, потому что сообщение, которое он передал, звучало так, будто он не был полностью уверен. Он слишком часто возвращался.

— Прошу прощения. — Зейн похлопал меня по руке. — Ты можешь меня пропустить?

Я выскользнула из кабинки и отступила в сторону, когда Зейн подошёл к тому месту, где сидел Сэм. Он обнял Стейси за плечи, притянул к себе и заговорил.

Я бросила взгляд на пачку конфет «Твиззлерс», сжав губы. Я была третьей лишней в мучительно интимном моменте их двоих.

— Когда? — её голос звучал хрипло, когда она снова заговорила. — Когда он сможет вернуться?

— Я не знаю. У меня такое чувство, что он попытается, но…

Я уставилась на конфету, которую никогда раньше не пробовала, потому что она всегда казалась мне отвратительной.

— Но духи не должны постоянно посещать живых.

— Почему нет? — потребовала она.

— Потому что передвижения — это не просто процесс перехода. Это непрерывное путешествие для, хм, покойного, и если визиты непрерывны, то тем, кто остался, трудно двигаться дальше, — объяснила я, опуская руки на колени. — Тем, кто умер, трудно обрести покой, когда они всё ещё погружены в жизнь живых. Духи могут приходить и уходить, когда им заблагорассудится, но есть правила. Их путешествия контролируются. Судя по тому, что он сказал, он уже много раз бывал здесь. Он уже давно пытался привлечь твоё внимание.

— О, боже, — её голос дрогнул. — Если бы я знала, то поговорила бы с ним. Я бы что-нибудь сделала. Что-нибудь. Я просто не знала.

— У тебя не было никакой возможности узнать. Всё в порядке, — заверил её Зейн. — Сэм должен был это знать. Не то чтобы он винил тебя.

Некоторые люди были гораздо более восприимчивы к духам и призракам, но Зейн был прав, Стейси не знала, что Сэм был там.

— Боже. Я просто… я не ожидала этого сегодня. Предполагалось, что это будет просто встреча за мороженым и, возможно, приятная прогулка. Понимаешь? Как мы привыкли.

Мороженое перед Стейси больше походило на суп, когда она взяла конфеты «Твиззлерс».

— Я даже взяла их для тебя. Я помню, что ты любишь класть их в мороженое.

Я скривила губы.

Зейн ел конфеты «Твиззлерс» с мороженым? Я подняла глаза. Он всё ещё обнимал Стейси, но его глаза смотрели на меня, бледно-голубые, совсем не холодные. Я перевела взгляд на глянцевые виниловые пластинки на стене.

— Всё в порядке, — это были любимые слова Зейна. — Мы попробуем ещё раз, и как можно скорее.

Я подумала и ничего не почувствовала в ответ.

— Да, — сказала Стейси, проводя ладонью под глазами. — Обещаешь?

— Обещаю.

— Хорошо. Потому что после этого мне понадобится немного утешительной еды, — она откашлялась. — Итак, что происходит в местной школе с привидениями и проклятиями из ада?

— Ты уверена, что хочешь поговорить об этом? — спросила я. — После всего, что было с Сэмом?

— Она уверена, — ответил Зейн, и я прикусила ноготь большого пальца. — Стейси справится.

Стейси снова рассмеялась, звук стал сильнее, когда она взяла свою воду и сделала глоток.

— Если бы ты знала, что я видела и испытала, ты бы не спрашивала, уверена ли я. Я разберусь… с Сэмом позже, скорее всего, когда я останусь одна, и у меня будет целый мешок «Скитлс». Очевидно, то, что Сэм пытался мне сказать, очень важно. Нам нужно разобраться с этим.

Удивление промелькнуло во мне, быстро сменившись уважением к её способности подавлять буйство эмоций и расставлять приоритеты. Боже, Зейн был прав. Мы со Стейси, наверное, поладили бы… если бы не он.

— Он сказал тебе что-то, от чего ты испугалась, — Зейн пошевелился, убирая руку от Стейси. — Что он тебе сказал?

— Кроме жуткого лакомства о более чем сотне пойманных призраков? — спросила я.

— Больше сотни? — Стейси глубоко вздохнула. — Да, кроме этого жуткого лакомства.

— Он сказал, что там есть Люди-Тени, — сказала я им, стараясь говорить тихо.

— Люди-Тени? — переспросила она. — Хочу ли я вообще знать, кто это?

— Скорее всего, нет.

Я взглянула на Зейна. На его челюсти тикал мускул.

— Ты знаешь, кто они?

— Я полагаю, это какой-то призрак или что-то в этом роде? — сказал он.

Я выдавила сухой смешок.

— Не совсем. Я никогда их не видела. Всё, что я знаю, это то, что моя мама рассказывала мне о них. Они похожи на призраков, но никогда не были людьми. Они похожи на души умерших демонов.

— О, боже, — прошептала Стейси.

— Я не понимаю. Души демонов? — Зейн положил руки на стол. — Как это возможно? У них нет душ.

— Это мы так считаем, — поправила я, думая о Роте. — Но я же сказала, что они похожи на души. Больше похоже на их сущность.

Судя по тому, как Зейн смотрел на меня, я могла сказать, что это никогда не приходило ему в голову.

— А что, по-твоему, происходит, когда умирают демоны? Что они просто перестают существовать?

— Я думал, что они возвращались в ад.

— Да, но они мертвы, и если кто-то, обладающий большой силой, не вернёт им телесную форму, они не просто перестанут существовать, не будучи уничтоженными, и я могу думать только о нескольких людях, которые обладают такой способностью.

— Жнец? — предложил он.

Я кивнула.

— Ты имеешь в виду ангела Азраэля? Да, он сможет это сделать.

— Погоди. Что? — взгляд Стейси метался между нами. — Ты имеешь в виду Мрачного Жнеца, с которым встречалась Лейла?

Я подняла брови. Лейла встречалась с Мрачным Жнецом? Как это произошло?

Зейн кивнул.

— Не только он один может уничтожать Людей-Теней, — сказала я, поймав взгляд Зейна, и я увидела, что он понял то, что я не могу произнести.

С Мечом Михаила я могу уничтожать Людей-Теней так же, как ангелы.

— Но эти существа наследуют зло. Они хуже, чем когда они были живыми демонами, сосредоточенными на разрушении. Когда видишь Человека-Тень, разворачивайся и беги в другую сторону. Они сильные, жестокие и смертельно опасные.

Зейн протянул руку к пакетику с конфетами и вытащил одну.

— Думаю, они выглядят как тени?

Я наклонила голову.

— Да. Они выглядят как контур человека. Как и предполагает их имя.

Он откусил кусочек вишневой конфетки и посмотрел на меня.

— И они в нашей школе? — сказала Стейси.

— Так говорит Сэм, и это не всё.

— Нет? Заточенные призраки и Люди-Тени, это ещё не всё, что стоит между мной и моим дипломом? Должно быть что-то ещё?

Я изогнула губы в усмешке.

— Он говорит, что есть кто-то, кто может общаться с призраками и Людьми-Тенями, — я снова посмотрела на Зейна. — Кто-то такой же, как я.

— А кто ты?

Она посмотрела на меня и перевела взгляд на Зейна. Она хотела послать ему убийственный взгляд, но из-за опухших глаз ей это не удалось.

— Кто-нибудь просвятит меня? Потому что она не просто какая-то девица, которая выросла среди Стражей.

Я нахмурилась.

— Я выросла среди Стражей.

— И ты можешь общаться с мёртвыми? — сказала она с вызовом. — Как и все обычные люди?

— Я не говорила, что я нормальный человек, — улыбнулась я. — Как ты.

Теперь она сузила глаза.

— Ты можешь сказать на кого был похож этот человек? — Зейн сменил тему. — Любая информация может помочь.

— Всё, что он мне сказал, это то, что это был парень, прежде чем время закончилось, — ответила я.

— То есть, мы не знаем, студент это или учитель, или просто кто-то случайный, кто болтается по школе, — Зейн прикончил конфету одним раздражённым нажатием челюсти. — Всё, что мы знаем, это то, что кто-то преследует привидений, заточает их в школе и в этом замешаны Люди-Тени.

Не зная, насколько Стейси в курсе дел, я осторожно подбирала слова:

— Это не всё, что мы знаем. Я уверена, что это связано с тем, что все ищут.

Зейн замер, протянув руку к конфетам.

— Ты так думаешь?

Я кивнула.

Он вполголоса выругался и взял ещё одну конфету.

— Я не знаю, хорошо это или плохо.

— Хорошо, — решила я. — Это наводка.

— Я не имею представления, о чём вы говорите, — Стейси сделала глоток. — Мне не нравится, когда меня оставляют в стороне.

Зейн мельком улыбнулся ей.

— Я расскажу тебе потом.

Расскажет? Когда его взгляд переместился на меня, я изогнула бровь.

— Нам нужно сходить в эту школу.

— Согласен.

— Ну, это будет сложно сделать в дневное время, потому что там всегда люди, а сейчас идёт ремонт по вечерам и даже ночью, — Стейси поставила пустой стакан. — Кроме выходных.

Что у нас сегодня? Понедельник. Итак, ждать было недолго, но я хотела отправиться сейчас, знать права ли я, что это было связано с Предвестником.

Может быть, Сэм дал нам первую настоящую подсказку? Чёрт, было удобно так думать, но было ещё и странно думать, что если бы Сэм не преследовал Стейси, когда она пришла в квартиру Зейна, мы бы не знали, что творится в школе.

Невольно задумаешься о космическом вмешательстве.

Посмотрев через стол, я увидела, что Зейн прикончил вторую конфету. Я не могла поверить, что он правда ел их с мороженым. Тот же человек, который убирал булочку из сэндвичей с курицей

С ним было что-то не так.

И со мной тоже было что-то не так, потому что я подумала, что никогда бы не узнала, что Зейн ел конфеты с мороженым, и у меня заболело в груди.

Насколько это было глупо?

Я перевела взгляд на Зейна и Стейси, они сидели бок о бок и разговаривали, он гораздо сильнее и шире, чем её маленькая фигурка. Они хорошо смотрелись вместе, даже если они были просто друзьями, у которых было что-то в прошлом, и для них было бы проще вернуться к этому снова. Да, Стражи не должны встречаться с людьми, но Зейн делал много всего, чего не должны делать Стражи. Между нами всё было по-другому.

Пора было уходить.

— Я надеюсь… что тебя утешает то, что Сэм помнит о тебе и хочет, чтобы бы ты была в безопасности, — неловко сказала я, посмотрев на Стейси. — Я знаю, что это приятно и ужасно одновременно, знать, что он был здесь, но когда пройдёт время, чтобы осознать это, я надеюсь, что хорошее перевесит. Он хочет, чтобы ты была счастлива, и если ты сможешь этого достичь, то это будет лучим вариантом для тебя и для него.

— Ты… — Стейси опустила взгляд, и стала теребить в руках ложку, лежащую в луже растаявшего мороженого. — Ты думаешь, он вернётся?

— Да.

Я не знала, будет ли это хорошо в долгосрочной перспективе. Я вздохнула.

— В любом случае, извини, что испортила ваши посиделки за мороженым. Я, правда, не хотела, — я взглянула на Зейна и соскользнула с дивана. — Увидимся.

Я увидела, что мускулы на челюсти Зейна усиленно работают, когда повернулась, чтобы помахать им. На короткий миг я почувствовала что-то через нашу связь, но от этого я ещё быстрее повернулась и ушла. Вскоре я вышла в горячий воздух и пошла, а меня преследовали запахи растаявшего мороженого и ванили.

Гнев.

Я чувствовала кипящий гнев, и у меня в горле он жег, как перец.

Зейн был зол, но из-за чего? Из-за испорченных посиделок с мороженым? Из-за того, что появилась я? Из-за неожиданного появления Сэма и того, как это повлияло на Стейси? Из-за приведений и Людей-Теней, тусовавшихся в школе? Из-за всей ситуации, включая то, что произошло между нами? Варианты были бесконечны.

Неважно. И в итоге дня, наконец-то у нас была зацепка.

Я не знала, куда иду. Обратно в квартиру, наверное, но я не знала, смогу ли вернуться туда. Мне было всё равно. Я просто шла и шла, пытаясь как можно сильнее увеличить расстояние между собой и этим проклятым комком тепла у меня в груди. Мой мозг был благословенно чист, когда я вышла на перекрёсток. Я никогда…

Загудел сигнал, почти оглушив меня, и я рывком повернула голову влево. Машина была в моей слепой зоне. Завизжали шины, когда водитель нажал на тормоза. Было слишком поздно. Машина не остановится вовремя.

Кто-то закричал, но это была не я, потому что я не могла произнести ни звука. Эти секунды растянулись до вечности, и я знала, что машина врежется в меня. Она не убьёт меня, но, вероятно, будет больно. Вероятно, я что-нибудь сломаю, и, боже, неужели гипс буде завершением сегодняшнего…

Стальная полоса обхватила меня вокруг талии и потянула назад. Я ударилась о твёрдую, тёплую поверхность, которая пахла зимой. Ногами я почувствовала землю и повернулась. Через секунду я смотрела…

Смотрела на светло-голубую майку Зейна, мужчина в машине кричал, потом вышел, всё ещё нажимая на гудок. Я подняла взгляд, и мои глаза встретились с разъярёнными светло-голубыми глазами.

— Ты спятила?

Я чувствовала, как слова вырываются из него, потому что он прижал меня к своей груди. Я попыталась поднять руки, чтобы оттолкнуться, но мои руки были прижаты к бокам. Я была прижата к нему, и его тело излучало жар, как печь.

Дерьмо.

— Трин…

— Отпусти меня.

Я знала, что у нас были зрители, учитывая, что мы находились посреди тротуара.

Он посмотрел на меня сверху вниз.

— Что ты делала?

— Я сказала, отпусти меня.

Следующий мой вдох был подобен глотанию огня.

— Сейчас же.

Зейн глубоко вздохнул, но отпустил меня, медленно убирая руку, что привело меня в ярость и расстроило по полудюжине разных причин.

Я отошла на шаг.

Но не далеко.

Его рука метнулась вперёд и обхватила моё запястье, его хватка была твёрдой, но не причиняла боль.

— Куда ты шла?

— Куда угодно, только не туда, где я сейчас нахожусь.

Смех Зейна был резким.

— О, а я так не думаю.

Не говоря больше ни слова, Зейн потащил меня обратно к кафе с мороженым, пока пожилая пара в одинаковых ветровках смотрела на нас. Склонив головы, они нервно поглядывали в нашу сторону. Они не вмешивались. Этого никто не сделал. Наверное, потому, что в столице страны был час пик, и люди просто хотели добраться домой до темноты.

Настоящие обеспокоенные, услужливые граждане прямо здесь.

Я потянула свою руку.

— Зейн…

— Пока нет, — сказал он, переплетая свои пальцы с моими. — Только не здесь.

Рука, сжимавшая мою, была твёрдой, и его длинные шаги раздражали. Я взглянула на него.

— Я не понимаю, почему ты сейчас себя так ведёшь.

— Не понимаешь? — возразил он. — Ты же знаешь, что лучше не переходить улицу, не посмотрев по сторонам. Ты могла пострадать, Трин. И что потом?

Я снова попыталась высвободить руку. Не повезло.

— Но я не пострадала, и смотри, я ворвалась на твоё свидание с мороженым. Я не…

— Не сейчас, — отрезал он.

Я начала хмуриться.

— Но я…

— Тринити, я серьёзно. Я не хочу сейчас слышать от тебя ни единого слова.

Он резко возник прямо передо мной, чуть не заставив меня споткнуться. Но не споткнулась, потому что он поднял меня прежде, чем я успела упасть.

— Но ты задал мне вопрос! — заметила я. — Ты не хочешь, чтобы я отвечала?

— Вообще-то нет.

Теперь я действительно хмурилась, когда он тащил меня в переулок, мимо которого я прошла по пути в кафе-мороженое. Зейн остановился у пожарной лестницы, подальше от переполненного тротуара, и повернулся ко мне. Свет над нами мерцал, отбрасывая странные тени на его лицо.

— Теперь ты меня отпустишь? — потребовала я ответа.

— Даже не знаю. Ты опять собираешься играть в эти игры?

— О, да. Это моё любимое занятие, так что никаких обещаний.

Взгляд, который он бросил на меня, сказал мне, что он не впечатлён. Я сделала неглубокий вдох и попыталась объяснить ему, что произошло, но он открыл рот и опередил меня.

— Тебе так много нужно объяснить, — он пристально посмотрел на меня.

Это было неправильно.

— Мне нужно что-то объяснить? Мне?

— А это не ты, которая случайно оказалась здесь, а потом выскочила на улицу?

— Ты говоришь так, будто я сделала всё это нарочно, чего я не делала, и я не убегала.

Даже если хотела.

— Я ушла.

— Как будто это что-то меняет, — его глаза широко раскрылись, когда он опустил голову. — Ты была здесь Бог знает сколько времени, беззащитная и одинокая.

— О, как будто тебе не всё равно, — выпалила я. Это было так предсказуемо с моей стороны, но это не важно.

— Серьёзно? Ты так думаешь?

— Судя по тому, как ты вёл себя последние пару дней? То да.

— Боже, я даже не удивляюсь, что ты так думаешь.

Я изумлённо уставилась на него.

— Тебе нужно остыть с таким отношением.

— Мне нужно остыть?

— Очевидно. Именно это я и сказала.

Я снова дёрнула свою руку. С меня хватит этой чуши с переплетёнными руками. Я разорвала его хватку, просто чтобы напомнить ему, у кого здесь есть сила.

— На случай, если ты запутался, я не обязана тебе отчитываться о том, что я делаю, так что тебе нужно проверить себя со всей этой болтовнёй о том, что ты-не-знал-где-я-была. Это не так работает. Вообще. А во-вторых, я могу защитить себя…

— За исключением тех случаев, когда ты переходишь улицу, — ответил он.

— Знаешь что. Ты можешь идти…

Я оборвала себя, сделав шаг назад.

Его губы скривились в ухмылке.

— Закончи это предложение, если это заставит тебя чувствовать себя лучше.

Вместо того чтобы сделать это, я подняла руку и ударила его по щеке.

Одна бровь поднялась.

— Тебе от этого стало легче?

— Да.

Сжав губы, он посмотрел в сторону и сделал глубокий вдох.

— Ты не сказала мне правду в ту ночь, когда была на кухне.

Мои уши, должно быть, обманывали меня, или Господь испытывал меня. Или и то и другое.

— Пожалуйста, повтори?

— Вот почему у тебя был с собой кинжал, — он снова повернулся ко мне. — Ты не собиралась ничего пить. Сэм был там, а ты мне не сказала…

— А ты не сказал мне, что встречаешься со Стейси! — я закричала достаточно громко, чтобы меня услышали люди на улице. — Ты не упомянул об этом, когда говорил о «делах», которые тебе нужно было сделать, так что не стой здесь и не читай мне нотаций. И это ведь не в первый раз, верно? Вот где ты был в тот день, когда встретил меня в парке. В ту ночь, когда мы… — я оборвала себя. — В ту ночь, когда убили Моргана.

Его взгляд метнулся ко мне.

— Я обедал с ней в тот день. Я тебе не говорил…

— Мне всё равно.

И это была чистая правда в тот неприятный момент.

— Мне всё равно, почему ты этого не сказал.

Зейн шагнул ко мне.

— Ты уверена в этом, Тринити?

Я напряглась.

— Уверена. Я просто указываю на лицемерие.

— Тогда, если это так, я не могу дождаться, чтобы увидеть твоё лицо в тот момент, когда лицемерие вернётся к тебе.

— О, ты думаешь, что ты умный, — я начала отворачиваться, но остановилась. — Я не рассказала тебе о Сэме, потому что понятия не имела, кем он был в тот вечер. Он исчез прежде, чем я успела узнать его имя, и я подумала, что это просто какой-то случайный дух, который увидел меня и последовал за мной. Такое случалось и раньше, и я не стала поднимать эту тему, потому что решила, что, услышав, что в твоей квартире есть ещё один мертвец, ты испугаешься.

Зейн посмотрел на улицу, скрестив руки на груди.

— Я не знала, что он приведёт меня к Стейси, пока не увидела её. Если бы я знала, кто он, я бы связалась с тобой. Я не дура.

Его голова резко повернулась ко мне.

— Я этого и не говорил.

— Тогда, наверное, я неправильно истолковала замечание об игре на улице, — я держалась за свой гнев, как за любимое одеяло. — И почему ты вообще сейчас здесь?

— И что это должно значить?

— Серьёзно?

Мой тон был таким сухим, что пустыня по сравнению с ним показалась бы влажными тропиками.

— У тебя есть дела, и вся эта история с Сэмом, похоже, очень сильно ударила по Стейси. Так что ты должен быть там, где ты нужен. Но только не здесь, где ты отчитываешь меня.

Ноздри Зейна трепетали и зрачки вытянулись.

— Ты права. У меня сегодня были дела, и что?

Он ткнул пальцем в сторону улицы.

— Это сильно ударило по Стейси, потому что Сэм умер, и она даже не знала. Никто из нас не знал, потому что чёртов Лилин принял его форму и притворялся им всеми возможными способами.

Я вытаращила глаза. Лилин был потомком Лилит, но не похож на Лейлу. Лилин — это демоническое создание, которому запрещено быть на поверхности, потому что он мог забрать душу, просто прикоснувшись к человеку, создавая призраков, как гремлин в полночь. И теперь я поняла, что имел в виду Сэм, когда сказал что он не сразу ушёл после смерти. Его душу отняли, и он был…

О, боже.

— Я не знала, — прошептала я. — Я ничего не знала об этих людях…

— Эти люди — мои друзья, — сказал он, резко вдохнув. — И почему тебе должен был кто-то рассказать? Ты не спрашивала, почему Стейси такая потерянная, даже не смотря на то, что я упоминал об этом.

Я дёрнулась назад.

— Я думала, ты не хочешь, чтобы я спрашивала.

— Да, и мне интересно, почему ты так думала.

У меня открылся рот.

— Это чепуха. Я пыталась спросить тебя в тот вечер, когда мы разговаривали на диване, и ты сказал мне, что я многого не знаю.

— Ты спрашивала о том, почему Стейси была у меня. Ты не спрашивала о ней самой. Ты спрашивала о нас. Это большая разница.

Его зрачки вернулись к нормальному состоянию, по моей коже прошёл мороз. Я не знала, как на это реагировать. Выглядело так, как будто я пересекла грань всем телом.

— Я не рассказывал тебе о встречах с ней, потому что думал, что ты не захочешь об этом слышать. Может быть, я был неправ. Нет. Я был неправ. Я должен был сказать о том, что встречаюсь с ней помимо основных дел на сегодня, — он смотрел на меня. — Стейси — моя подруга, и я в последнее время не был для неё хорошим другом. А сегодня должен был. И тогда тоже. Больше ничего. Неважно, что она делала или не делала раньше.

У меня начало щипать глаза.

— Тебе не нужно оправдываться…

— Очевидно, нужно. Итак, вот что тебе нужно было знать. Стейси думала, что она говорит мальчику, которого она знала многие годы, что она любит его, но это было не так. Она не сказала этого Сэму, — сказал он, и я вздрогнула. — И этот мальчик был в Аду, пока Лейла не освободила его. Стейси поняла это, когда мы осознали, что имеем дело не с Сэмом. Она ни черта не могла поделать с этим, поэтому, да, это ударило по ней.

— И после того, что произошло между нами, я не могу поверить, что ты допрашиваешь меня, — продолжал он. — Ты не хочешь между нами ничего серьёзного, поэтому не должно иметь значения, какого чёрта я делаю с кем-то другим. Ты сделала выбор.

— Выбор? — я закашлялась жёстким смехом. — Ты не представляешь, поэтому, пожалуйста, продолжай стоять и стыдить меня, когда ты сам выбрал не рассказывать мне о Стейси. И что у тебя за выдержка!

Я шагнула к нему. Во мне клубился шторм гнева и раздражения.

— У меня не было выбора. Мне нужно было провести грань, потому что если то, что происходит между нами перешло бы черту, я не знаю, что произошло бы с тобой. Это запрещено, поэтому я ограничила это поцелуями, потому что это значит для меня много. Ты меня за это растерзал, заставив думать, что я использую тебя как Лейла. Ты переложил на меня свой багаж, ты привёл Стейси в кафе. Я знаю, что это за место. Оно для тебя важно и ты ни разу не подумал о том, чтобы сводить туда меня.

— Это всего лишь кафе, Тринити.

— О, и не смей вести себя так, словно это место для тебя ничего не значит. А если бы это был кто-то другой? Я знаю. Ты думаешь, что я веду себя ужасно, когда исключаю тебя из важных моментов моей жизни, но ты делаешь то же самое со мной?

На его челюсти пульсировала мышца, и он смотрел в сторону.

— Я думаю, ты не хочешь сказать, что это не одно и то же?

— То же самое, как ты не сказала мне о Сэме? — выстрелил он в ответ. — Или когда ты не хочешь говорить мне правду, когда я знаю, что у тебя не всё в порядке? Или когда ты мне не говоришь всей правды?

— О, боже.

Я покачала головой, и я не знаю, зачем я сделала то, что за этим последовало. Ситуация выходила из-под контроля и я следовала прямо за ней.

— Знаешь что, я лгала. В тот день в парке, я не просто гуляла. Я ездила в ковен с Ротом.

Его взгляд остановился на мне.

— Он хотел, чтобы я помогла ему вернуть Бэмби, и я подумала, что это хорошая возможность вытащить из них информацию, — продолжала я, сжав кулаки. — Я убила эту ведьму, Фэй. Да, мы оба прекрасно умеем врать о важном, так? Мы оба лицемеры. Тебе стало от этого лучше? Должно стать. Теперь ты знаешь, на что я способна, и ты должен радоваться, что между нами ничего не было.

Он смотрел на меня.

— Ты ошибаешься. Я лучше умею хранить тайны, чем ты.

— Правда? — с вызовом сказала я.

— Я знал о Роте и ковене, — сказал он, эффективно лишив меня самодовольства. — Я знал, что он попросил тебя помочь. И я знал, что ты не хочешь никого из них убивать. Я так же знал, что ты убила ту ведьму, когда она атаковала Бэмби, и это тебе сказала сделать Старуха.

— Ну, — сказала я, и это всё, что я могла произнести.

— Рот позвонил мне, когда высадил тебя.

Моя челюсть упала на землю. Этот демонический сукин сын сказал мне не рассказывать Зейну!

— Он думал, что тебе не стоит находиться одной на улице, — продолжил он, и я почти упала. — Я просто ждал, когда ты мне расскажешь, и, я думаю, дождался.

Мне было нечего сказать.

— Вот оно. Выражение твоего лица, которого я ждал, когда лицемерие обернётся против тебя. Жаль, что это не так приятно, как я думал, — сказал он. — И знаешь что? Я должен быть со Стейси, потому что так поступают друзья. Вместо этого я здесь, с тобой.

Глаза снова начало щипать и жечь.

— Я не просила тебя приходить сюда.

Зейн покачал головой, втягивая нижнюю губу между зубами.

— Ты знаешь дорогу обратно в квартиру?

— Я могу понять…

— Ты знаешь или не знаешь дорогу обратно в квартиру, Тринити? У тебя есть какие-нибудь приложения, загруженные на твоём телефон, чтобы помочь тебе? Видишь эти уличные знаки? Ты обратила внимание, когда Сэм привёл тебя сюда? — когда я не ответила… когда я не смогла ответить… — он сказал: — Я не могу просто позволить тебе бродить вокруг да около, так что хочешь ты меня видеть здесь или нет, или хочу ли быть здесь я, я здесь.

В горле встал ком, который я едва могла проглотить. Весь мой гнев пульсировал, рассеивался, возвращался как нечто совершенно новое. Моя грудь болела, но моя кожа горела от смущения, и мои плечи опустились под внезапным весом, когда я уставилась на мощёный тротуар переулка.

Бремя.

Вот что, это был груз. Бремя долга и бремя необходимости помощи. Зейн был прав. У меня даже не было «Google Maps» на моём телефоне. Чёрт, я бы не смогла прочитать эти дурацкие инструкции, если бы знала. Он знал это, и он был здесь из-за этого и потому, что он был моим связанным Защитником.

Не потому, что я была нуждающимся другом.

Не потому, что он хотел или нуждался в этом.

И это была огромная разница. Даже если бы между нами всё не стало так сложно, эта ситуация, вероятно, всё равно произошла бы.

— Я хочу вернуться в квартиру, — сказала я, чувствуя себя очень тяжёлой. — Мне бы этого хотелось.

— Конечно, — его голос был ровным. — Это твой мир, Тринити.

Это твой мир.

Разве Миша не говорил что-то подобное? Я повернулась к улице, щурясь за тёмными очками.

— Я могу заказать «Убер», если ты… хм, если ты поможешь мне найти приложение и… — жар разлился по моим щекам. — И помоги мне с машиной, когда она приедет. Я не вижу номерных знаков, а некоторые марки…

— Понял, — отрезал он, и когда я оглянулась через плечо, он уже достал телефон.

Не более чем через несколько секунд, он объявил:

— Автомобиль будет здесь менее чем через десять минут.

И это было всё, что он сказал.

ГЛАВА 28

Примерно два года назад мы с Мишей сильно поссорились. Джада и Ти, и несколько других Стражей собирались уйти из Сообщества и провести день в соседний городках, и это включало в себя сырную картошку фри, и, конечно, я хотела пойти с ними. Тьерри отказал мне по каким-то своим причинам, и, зная мою склонность не подчиняться его приказам, он зашёл так далеко, что поставил свободных Стражей охранять выходы из дома. Миша сказал мне, что не едет и будет над чем-то работать с Тьерри. Он солгал и отправился с компанией, и, хотя потом выяснилось, что это не самое большое его преступление, для меня это был конец света. Я понимала, что мой гнев и расстройство происходили из-за того, что я считала, будто меня оставили в стороне, и считала, что это было нечестно, но Миша всё равно солгал вместо того, чтобы просто признаться, что хочет поехать со всеми. Я бы всё равно завидовала, но не сказала бы ничего кроме «Повеселитесь». Мы оба были виноваты, но, даже несмотря на то, что я обвиняла его больше, мы орали друг на друга, пока не разошлись по комнатам, захлопнув за собой двери. На следующее утро нужно было тренироваться, и я хотела извиниться, но всё ещё была слишком зла и обижена, чтобы перейти эту границу, так что вся тренировка была особенно неловкой и разговоры стихли до конца дня.

Это было очень похоже на то, что сегодня происходило с Зейном.

Он не возвращался в квартиру до тех пор, пока не пришло время выхода и всё, что он сказал, проходя мимо меня в гостиной, было, что он думал, что неплохо было бы осмотреть окрестности старшей школы.

Вероятно, мы обменялись тремя полными предложениями с тех пор, и это не сильно отличалось от последних нескольких дней.

Очень весело.

Пока мы шли по вымокшей под дождём дорожке к Вышке на Холме, как называли школу, я чувствовала себя почти как во время ссоры с Мишей, но, в отличие от предыдущего раза, когда я не могла понять, почему была такой трусихой, я думала, что поняла это сейчас. Я слишком много говорила и хотела конфликта без повода и не отступала во время ссоры, но я ненавидела находиться в ссоре с дорогим мне человеком. Проблема была в том, что как с Мишей в тот день, я всё ещё была зла и обижена и на миллион миль не приблизилась к извинениям.

Но обвинять нужно было не только меня.

Я могла понять теперь, когда у меня было время переосмыслить то, что произошло, почему он не рассказал мне о встречах со Стейси. Он почувствовал мои эмоции, когда приходила Стейси, и предвидел мои вопросы о ней. Он, вероятно, хотел избежать того, чтобы ранить мои чувства, которые он ощутил, или хотел избежать их в целом. Честность была бы в тот момент не лучшим выходом, но было бы гораздо проще иметь дело с ней, чем раскрыть ложь, предназначенную, чтобы замаскировать боль. В противовес тому, во что верил Зейн, его ложь была совершенноне тем же самым, что я не сказала ему о том, что казалось просто случайным духом в его квартире.

Никто не мог убедить меня в обратном.

И факт того, что он знал о том, что произошло в ковене в течение всего этого времени! Я не могла злиться на него за то, что он ничего не сказал, потому что я скрывала это от него, но я не понимала, почему он не высказал это мне. Он, правда, просто ждал, когда я ему расскажу?

Я сомневалась, что он был счастлив, когда я это сделала.

В ночном небе сверкнула молния, перекошенная дуга, которая подсветила стоический профиль Зейна. Его волосы были стянуты на затылке, за исключением коротких прядей спереди. Их он заложил за уши.

Единственный раз, когда мне понравилась бы его нечестность, это когда он сказал мне, что предпочёл бы быть с другом, вместо того, чтобы иметь дело со мной.

Чем помогать мне.

Это он мог бы оставить при себе.

— Ты хочешь что-то сказать, — нарушил тишину Зейн. — Просто скажи.

Я отвела от него взгляд, покраснев, потому что он поймал меня, пока я на него смотрела.

— Мне нечего сказать.

— Ты уверена, Трин?

Трин.

По меньшей мере, мы перешли на прозвища, а не официальные имена.

— Ага.

Он не ответил.

— Может быть, ты, что-то хочешь сказать, Зейн?

Я даже не пыталась скрыть грусть в голосе.

— Неа.

Гром раздался пушечным выстрелом, нацеленным в Небеса. Проливной дождь прекратился примерно полчаса назад, но приближалась ещё одна гроза. Промокнуть и получить электрический разряд будет прекрасным завершением сегодняшнего дня.

Определённо, звёзд сегодня не будет.

— Интересно, что будет, если молния ударит в Стража.

Я шла впереди Зейна к перекрёстку.

— Вероятно, то же самое, что и если она ударит в Истинорождённого.

Я закатила глаза, убедившись, что нет машин, и пошла по переходу. Я не хотела повторять ситуацию. Я начала двигаться вперёд неуверенными шагами и сошла с бордюра раньше, чем думала. Я, правда, надеялась, что Зейн этого не увидит, потому что Бог знает, что я не хотела бы, чтобы он…

— Трин?

— Что? — каркнула я.

— Ты собираешься со мной в школу или куда-то ещё? — спросил он, в его тоне сквозил смех, как густой мёд. — Просто интересно, потому что, похоже, у тебя какие-то другие планы.

Остановившись посреди дороги, я втянула воздух и сделала всё, что было в моих силах, чтобы не закричать. Я развернулась и обнаружила, что Зейн стоит слева от перекрёстка. Идя обратно, я почти сбила его, заметив, что дорожка уже не идёт по прямой, а поднимается в гору. За мной раздался глубокий смех.

— Рада, что ты веселишься, — ответила я, нахмурившись.

Силуэты деревьев сменились лужайкой.

— Потому что тебе правда покажется смешным, когда я сломаю тебе нос.

— Ты невероятно агрессивна.

Впереди я увидела двухэтажное здание, на первом этаже горел свет.

— Я ты совершенно невыносим.

— А ты всё равно идёшь в неправильном направлении, — сказал он.

Я остановилась.

Должно быть, Бог меня испытывает.

Рывком повернувшись, я увидела, что Зейн идёт по лужайке. Я нахмурилась, глядя в направлении, куда шла до этого. Я не могла хорошо разглядеть здание впереди меня, но оно было похоже на школу.

— Разве вон там не школа?

— Школа, — он продолжал идти. — Но я не думаю, что ты хочешь зайти в главный вход, разве нет? Мы здесь, чтобы обследовать обстановку, а не возвестить о нашем прибытии тем, кто там сейчас работает.

Боже, я собиралась свалить его и ударить им о землю, и не самым смешным образом.

— Тебе в голову не пришло что-нибудь сказать? — пожаловалась я, переходя на бег, чтобы догнать его с его чересчур длинными шагами.

На шесте развевался флаг, производя звуки кнута.

— Пришло, — он замедлил шаг. — На секунду.

— Задница, — пробормотала я, оставаясь на несколько футов сбоку и позади него.

Земля была размытой и местами мягкой, как будто почву недавно положили.

— Что это было? — Зейн посмотрел через плечо, его лицо было скрыто темнотой. — Я тебя не расслышал.

Да, конечно. Он просто хотел, чтобы я повторила. Ни за что.

— Куда мы идём?

— Осмотреть территорию с этой стороны. Сразу за школой маленький район, и я хочу посмотреть, не увидим ли мы там что-нибудь интересного.

Всё, что я чувствовала — это постоянный низкий звук от демонической активности неподалёку.

— Всё, что я чувствую, это твоё воинственное настроение.

Зейн рассмеялся достаточно громко, чтобы я начала думать, что нас могут услышать.

— Это не задумывалось как шутка.

— Но я всё-таки смеялся, — Зейн внезапно остановился, вытянув руку, и я почти на ней повисла.

— Иисусе, — выдохнула я, отшатнувшись назад.

— Осторожнее, — посоветовал он. — Здесь плохо видно, но лужайка заканчивается шестью узкими ступеньками.

Да, я действительно этого бы не заметила. Я определённо споткнулась бы и свалилась бы по этим чёртовым ступенькам, и это ранило бы только мою гордость. Слово «спасибо» жгло мне язык, но я не произнесла его, осторожно идя по ступенькам.

— Я не знаю, почувствую ли я Человека-Тень, — сказала я, когда небо прорезала молния. — Поскольку они не живые демоны, я не знаю, как это работает.

— С нашей удачей, вероятно, не работает.

Он обследовал маленькую, узкую парковку, которая, вероятно, предназначался для персонала.

За временным импровизированным забором вдоль здания стояли несколько светлых вагончиков и пикапов, блокируя входы, были они там или нет. Слова «Бар Риндж и Сыновья» были нацарапаны большими жирными буквами на вагончиках, освещённых фонарями рядом с входом. Когда мы подошли ближе, я услышала равномерный шум молотков, и…

— Кстати, сегодня днём я разговаривал с Ротом, — сообщил Зейн, когда мы шли через парковку. — Он хочет проверить школу с нами в воскресенье.

— Круто, — пробормотал я. — Он полная противоположность амулета на удачу, разве нет?

Раскат грома заглушил звуки цикад, и мои шаги замедлились, потом остановились. Я посмотрела назад. Ветер продолжал трепать флаг и ветви деревьев, кое-где растущих на лужайке. По моим рукам пошли мурашки, когда я услышала… не знаю, что. Я услышала тихий шёпот. Может быть, даже ветер?

— Трин? — голос Зейна прозвучал близко. — Ты что-то чувствуешь?

— Нет. Не совсем.

Я повернулась спиной к школе и подняла взгляд к тёмным окнам. Мурашки распространились по всей коже, когда мелкая дрожь пробежала по ней.

— Просто какое-то странное чувство.

— Какое?

Я подняла плечо. Я не была уверена, что это было, но у меня было чувство, что за нами следят сотни невидимых глаз. Может быть, это заточённые привидения, о которых говорил Сэм.

— Не знаю. Просто, странное чувство. Может быть, эта школа — Врата Ада.

Зейн ничего не сказал.

Я посмотрела на него.

— Это должна была быть шутка.

— Правда?

— Ты сильно рассердишься, если я заброшу тебя в один из этих вагончиков?

— Если честно, довольно безумно.

— Ладно, — кивнула я. — Просто собираюсь взвесить шансы на то, чтобы разозлить тебя ещё больше.

— Я не злюсь.

— Правда? — рассмеялась я. — Я видела тебя радостным, и это не радость.

— Я не говорил, что я рад, — ответил он. Я в раздражении вскинула руки. — Сбоку здания есть двери, если я правильно помню. Я хочу узнать, можно ли там зайти или можно ли проникнуть через окно. Разметить местность для субботы.

— Развлекайся.

Зейн посмотрел на меня.

— Ты не идёшь?

— Нет. Вероятно, там везде мусор и дерьмо, — сказала я. — Я споткнусь и упаду.

— Тогда чем ты собираешься заниматься? — он сделал шаг ко мне.

— Играть на проезжей части.

Он произвел непонятный звук, нечто среднее между смехом и ругательством.

— Похоже на хорошее времяпрепровождение. Постарайся, чтобы тебя не сбили насмерть. Переживи эту ночь.

— Я не умру, если меня собьёт машина, — бросила я ему в ответ.

Зейн поднял руку, и я думала, что может быть он покажет мне большой палец, прежде чем обойти забор.

— Дебил, — пробормотала я, подняв глаза к тёмным окнам.

Конечно, я не собиралась играть на проезжей части. Пока Зейн искал хороший вход для субботы, я хотела понять, что я чувствую, и, возможно, слышу. Плюс, я, вероятно, сломаю ногу и возвещу всем о нашем присутствии, пытаясь обойти активный ремонт в темноте.

Я подняла взгляд к аккуратным рядам второго этажа. Это могли быть всего лишь насекомые, но ощущения… да, эти ощущения были странные, и я не думала, что они имеют отношение к тому, что могло быть внутри.

Воздух здесь был густой как суп. Размеренный звук молотков заставил меня задуматься, заметили ли что-нибудь рабочие. Пропавшие инструменты. Звучащие голоса. Люди, которых видишь боковым зрением, и которые исчезают, когда сфокусируешься на них. Такие вещи могли происходить, когда в здании было только одно приведение. Но больше сотни… Боже.

Зачем кому-то заточать их здесь? И если это было связано с Предвестником, что ему было нужно от привидений? А Люди-Тени? Сюжет становился более насыщенным, но я не имела представления, о чём была это проклятая книга.

Ещё одна молния пронеслась по небу, на секунду осветив окна. Кто-нибудь другой, вероятно, увидел бы что-то в этих окнах, но для меня они были размытым пятном. Сразу же последовал гром, и потом большая капля дождя упала мне на нос. Это было единственным предупреждением прежде, чем небо разверзлось, и сверху полил дождь.

Промокнув до нитки за несколько секунд, я тяжело вздохнула. Дождь был тёплым, хотя бы так.

Я раздумывала над тем, чтобы заползти под один из вагончиков, когда почувствовала, как ледяные пальцы скользнули по моей шее. Я повернула голову назад, ожидая увидеть кого-то с замёрзшими руками, совершенно не уважающего общественную собственность, или привидение, или снеговика.

Позади никого не было. Я пыталась разглядеть что-нибудь сквозь завесу дождя, обследовать лужайку. Невозможно, чтобы кто-то дотронулся до меня и так быстро исчез. Холод всё ещё чувствовался, между плечами скапливалось давление. Это было то же самое жестокое холодное ощущение, как в ночь с зомби.

Я повернулась и пошла обратно по ступенькам. Вместо того чтобы войти по ним, я прыгнула и приземлилась на густую траву. Я всё ещё ощущала холод и всё ещё чувствовала, что за мной наблюдают.

Кто-то был там.

Я знала это где-то в крови и костях. Благодать разгорелась глубоко во мне, и я сделала шар вперёд. Там. Где-то в деревьях.

В темноте и под дождём какая-то фигура отделилась от ствола дерева. Это был человек? Призрак? Тень? Я не могла разобрать. Особенно на расстоянии и под дождём.

Прищурившись, я могла увидеть, что происходило в четырёх футах от дерева. Я пошла вперёд, потом верх взяли инстинкты. Я ускорялась, перешла на трусцу и бег, протягивая руку за кинжалом, просто на случай…

Мягкая податливая земля провалилась у меня под ногами, и на секунду, в которую моё сердце остановилось, я застыла. Так глупо, так непостижимо глупо, потому что я опоздала на секунду. Земля поглотила меня прежде, чем у меня была возможность закричать.

Ошмётки грязи и травы летели со мной рядом. Паника росла, но я подавила её, сложив руки и поджав ноги, приготовившись, как могла, когда я…

Ударилась о твёрдую землю, воздух покинул мои легкие, и боль вспыхнула в копчике и распространилась по ноге. Моя голова ударилась обо что-то, и в глазах появились звёздочки, ещё одна вспышка боли взорвалась у меня в затылке и выстрелила в позвоночник. Неожиданный удар парализовал меня. Я лежала на боку, подтянув ноги, и дышала, сжав челюсти и зажмурив глаза.

Чёрт.

Должно быть, я пролетела не менее десяти футов. Расстояние объясняло глубокую, стабильную пульсацию у меня в голове и ноге. Такое падение серьёзно ранило бы человека. Разжав зубы, я сделала глубокий вдох и почти задохнулась от запаха влажной земли. Ледяное давление всё ещё было между плечами, и куда бы я ни провалилась, там было гораздо холоднее, по меньшей мере, на двадцать градусов холоднее.

Открыв глаза, я увидела… ничего. Ничего кроме совершенной, непроглядной тьмы.

Зародилась паника и я вскочила и пятилась до тех пор, пока не наткнулась на что-то твёрдое. Накатила волна тошноты и виски пронзила боль.

Ладно. Может быть, я всё-таки была ранена.

— Дерьмо, — пробормотала я, поднимая руку к виску, понимая, что я стою рядом со стеной.

Я изогнулась в талии, протянула руку и она коснулась влажной, скользкой поверхности. Каменная стена, заплесневелая, скользкая каменная стена.

Куда я провалилась?

Я пыталась что-то рассмотреть, но вокруг была только чернильная темнота. Неужели это место было лишено всякого света? Или дело было в моих глазах? Неужели они выбрали этот момент, чтобы подвести меня? Паника нарастала. Нет. Нет. Черепно-мозговая травма должна иметь другие симптомы, и мой череп был достаточно толст, чтобы защитить важные мозговые клетки и нервы, которые отвечают за зрение. Я знала это, так что мне нужно было просто успокоить сердце, потому что паника не принесёт пользы. Мне нужно было найти выход, телефон. Можно было посветить телефоном и что-то рассмотреть, и Зейн должен был почувствовать мою панику. Хоть раз я была благодарна за связь, которую чувствовала у себя в груди. Он будет меня искать.

Надеюсь, не на ближайшей улице.

Я начала искать телефон, молясь, чтобы он не пострадал при падении, потому что это будет отстойно. Мне нужен был свет. Мне нужно было видеть…

Тихий стук отдался эхом неподалёку от меня. Я замерла, пытаясь не дышать слишком тяжело, или слишком глубоко, пялясь в никуда.

Моё внимание привлёк ещё один едва слышный звук. Тихий стук и ещё один. Звук, напомнивший мне о…

Тут я всё поняла, у меня опустился желудок, и в глубине разгорелась благодать.

Я была не одна.

ГЛАВА 29

Я не двигалась, и звук шагов затих. Я без сомнения знала, что здесь был кто-то ещё.

И кто это был, я и понятия не имела.

Потому что это был не Зейн, и ни один человек не смог бы прыгнуть так тихо и безопасно, но я не ощущала и демона. Мог ли это быть ещё один Страж? Если это так, почему бы не сказать что-нибудь?

Я всматривалась в темноту и слышала только размеренный шум дождя и раскаты грома. Других шумов не было, и не было даже звука дыхания, но я чувствовала его. Все мои чувства говорили мне о чужом присутствии.

Мне нужно было видеть.

У меня по рукам пошли мурашки, и я медленно, осторожно протянула руку к заднему карману. Мои пальцы скользнули по телефону. Сердце билось в такт дождю, я затаила дыхание, когда вытащила телефон. Если он всё ещё работал, когда я нажму на кнопку, он засветится, показав, кто здесь со мной. Это был риск, на который нужно пойти.

В темноте я нашла кнопку. Маленькая вспышка света, когда экран включился, принесла облегчение и волнение, а ещё глаза заболели от внезапного света. Движения не было видно, когда я провела большим пальцем снизу экрана. Мельком взглянув на телефон, я прищурилась, когда появилась иконка фонарика. Я нажала кнопку и резко выдохнула.

Телефон засиял ярким белым светом. Я проследила глазами за потоком света к… ещё одному источнику света, находившемуся в пяти футах от меня. Что-то было вырезано в камне. Я не могла разглядеть точно, но поняла, что это был туннель.

Я направила телефон налево и протянула другую руку к кинжалу. Я обхватила рукоятку пальцами и следила за светом, увидев серовато-зелёный камень, куски травы и земли…

Что-то надавило на мою руку, так быстро, что я отпустила телефон и вскрикнула. Он упал на пол и прежде, чем я смогла почувствовать смущение от того что кричала, туннель снова погрузился в темноту.

Инстинкт всплыл на поверхность и благодать внутри меня ожила. Я метнулась вперёд, вытащив нож и замахнувшись, но прорезала только воздух. Я отшатнулась назад, и, тяжело дыша, прижалась к стене. Я напряглась, приготовившись к удару, которого не видела. Я выбросила вперёд руку с кинжалом снова и ударила в ничто, протянув руку к другому кинжалу.

— Где ты? — закричала я. — Где ты, чёрт возьми?

Мне ответила тишина.

Паника разрослась и наполнила моё сознание как сильнодействующий яд, и я пыталась вспомнить тренировки с завязанными глазами с Зейном. Жди изменений в воздухе, температура, движение, которое будет вокруг меня. Будет предупреждение, что кто-то поблизости. Мой взгляд дико метался из стороны в сторону. Всё вокруг меня было холодным и воздух бы слишком густым, слишком неподвижным. Я чувствовала только пот, выступающий на моей влажной коже. Какая-то часть моего мозга понимала, что у меня истерика, но я не могла сдержать панику. Совершенное отсутствие света затронуло во мне струну ужаса, открыв ящик Пандоры, где таились беспомощность и страх. Я ударила кинжалом, но не вызвала ничего, кроме движения воздуха.

Тихий щелчок, на который ответил стук, прополз по моей коже.

Все частички моего существа сфокусировались на направлении неприятного звука. Его источник был… прямо передо мной. В моём положении на полу у меня была огромная уязвимость. Я встала на ноги, перемещая вес на левую ногу…

Мою правую лодыжку кто-то потащил и дёрнул вверх. Я тяжело приземлилась на спину, от удара воздух вылетел у меня из лёгких. Я пнула воздух другой ногой, но крепкая хватка тащила меня дальше в туннель, дальше от звука дождя.

Я села, махая обоими кинжалами. Хватка на моей ноге внезапно пропала, и очень мужской, очень низкий смех эхом разнёсся вокруг меня. Моё тело перешло к действию. Я попыталась встать на ноги, не обращая внимания на тупую боль. Задыхаясь, я схватила кинжалы…

Я ощутила прохладное, влажное прикосновение к лицу, что-то скользнуло вниз по моей щеке. Плоть. Это было прикосновение плоти. Вскрикнув, я замахнулась и ударила коленом вверх. Ворчание сказало мне, что моё колено достигло цели, кто бы там ни был. Я двинулась вперёд, следуя на звук, когда что-то твёрдое и острое, локоть, ударило меня под подбородок, отбросив мою голову назад. Боль лишила меня равновесия. Моё запястье поймала рука и резко вывернула. Мои пальцы рефлекторно разжались, и я выронила нож, даже размахнувшись другой рукой. Потом случилось то же самое. Другая рука поймала моё другое запястье. Кинжал упал и зазвенел на полу.

Откинувшись назад, я пыталась использовать хватку против нападающего. В меня что-то ударилось, прежде чем я могла поднять ноги. Что-то оказалось телом, с твёрдым, невозможно холодным торсом, впечатавшим меня в стену. От этого контакта моё тело пришло в шок. Я пыталась оттолкнуть его, но его вес удерживал меня и руки на моих запястьях подняли мои руки вверх, пригвоздив их над головой.

Ужас взорвался у меня в животе и руки вытянулись, отчего спина изогнулась. Кровь у меня в венах превратилась в грязь, когда ледяное дыхание двинулось по моей щеке, и за ним последовало ощущение сухих, мягких губ.

Я перестала бороться. Тысячи разнообразных ужасных сценариев быстро проигрались в моём сознании, каждый ещё более извращённый, чем предыдущий, меня держали в беспомощной позиции, где я не могла обороняться, ничего не могла сделать, чтобы предотвратить то, что будет дальше…

Нет.

Я не была беспомощна. Я не была поймана. Я не была безоружной — у меня было оружие, которое уже нужно было использовать. Оружие, которое меня постоянно учили использовать только в крайней ситуации. Как пуля в голову, на меня снизошло осознание.

Это было неправильно.

И слушать их было моей самой большой слабостью. Не моё зрение. Не чувство страха. Я не должна была позволять тому, чтобы всё свелось к крайней ситуации. Я никогда не должна была оказаться в такой ситуации, когда я могла предотвратить её.

Ужас сменился яростью, от которых грязь у меня в венах превратилась в огонь. Моя благодать ожила, и я почувствовала её. Уголки моих глаз загорелись золотисто-белым светом.

Кем бы ни был этот ублюдок, он получит самый большой сюрприз в своей жизни.

Хватка у меня на запястьях изменилась, и уже одна рука держала мои. Другая схватила меня за шею, таща вперёд, одновременно держа за руки. Мышцы натянулись почти до разрыва.

— Поздновато использовать благодать, — голос был отдалённо похож на южный, глубокий акцент, который был бы очаровательным в другой ситуации.

Не всё было потеряно, если он знал, кто я.

— Ты должна была использовать её в первую очередь, дорогая.

— Ты, правда, серьёзно назвал меня «дорогая»? — прорычала я, чувствуя жар в правой руке.

— Как я тебя должен называть? Истиннорождённая?

— Как насчёт твоего худшего кошмара?

— А как насчёт, нет? Потому что это ложь, дорогая. На самом деле, это я твой худший кошмар.

Меня внезапно отпустили, и я пошатнулась вперёд, не успев обрести равновесие. Благодать сияла на ладони, формируя рукоятку, и мои пальцы обхватили её. Языки пламени лизали лезвие, проливая золотистый свет в туннель.

Я разглядела его достаточно.

Он стоял напротив, одетый во всё чёрное, волосы такие светлые, что казались белыми, и кожа оттенка алебастра, почти прозрачная. Я только мельком увидела его лицо, черты лица были идеальными, хотя сардонический изгиб его губ превращал асимметричную красоту в что-то слишком жестокое и холодное, как молодой человек, вырезанный из льда и снега.

Меч Михаила отбрасывал искры, когда я занесла его над головой, более чем готовая закончить его жизнь без сомнений.

— Крутая игрушка, — подколол он, протягивая правую руку. — У меня тоже такая есть.

Шок от увиденного заставил меня потерять контроль над моей благодатью. Она ярко пульсировала и потом взорвалась в сверкающий пепел.

— Невозможно, — прошептала я.

Золотистый свет с оттенками синего исходил из его руки, принимая форму длинного, узкого клинка.

Благодать. У него была благодать.

— Тебе это кажется невозможным? — спросил он почти дразнящим тоном. — Ты думала, что единственная, разве нет? Твой шок почти можно потрогать.

Он снова цокнул языком, и потом его благодать отступила, ещё раз погрузив туннель во тьму.

— Дорогая, ты многого не знаешь.

Поток воздуха был единственным предупреждением прежде, чем его руки схватили мою голову с двух сторон.

— Но ты скоро узнаешь.

Не было времени подготовиться. Оглушающая боль взорвалась у меня в затылке, когда меня ударили головой в стену, и потом всё погрузилось в ничто.

В совершенное ничто.

Мягкое, тёплое прикосновение к щеке вывело меня из темноты. Я очнулась, хватая воздух ртом, в ярко освещённой комнате, и мои глаза болели. Я попыталась встать, сморгнуть жжение в глазах, пока не стали видны масляно-жёлтые стены с тёмной лепниной.

— Трин, — внезапно там оказался Зейн, мягко положив руку мне на плечо. — Тебе нужно лежать спокойно. Жасмин скоро вернётся.

Я хотела заговорить, но язык был слабым и безвольным. Он положил меня обратно на толстый матрас или подушку.

— Пожалуйста, лежи спокойно — сказал он.

Черты лица Зейна немного расплывались, когда мои глаза приспосабливались к яркому свету. Влажные пряди волос прилипли к его бледным щекам, и футболка была порвана и лоскутами свисала с плеч. Он в какой-то момент перевоплотился в свою истинную форму и его зрачки всё ещё были вытянуты вертикально.

— Где?.. — затылок пульсировал, и я судорожно втянула воздух. — Где я?

Зейн осмотрел моё лицо.

— Ты в общине, — он сел рядом со мной на кровать. — Когда я тебя нашёл, ты… ты не просыпалась, и у тебя шла кровь из головы. Сильно, — на его челюсти напряглась мышца. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — я пыталась дотронуться до упомянутой головы, но Зейн был быстрее, мягко поймав мою руку. — Наверное.

— Наверное? — он слегка покачал головой и потом тихо добавил: — Твои запястья.

Мой взгляд проследовал за его взглядом к синеватым и тёмно-фиолетовым отметинам на внутренней части моих запястий. Всё произошедшее стало складываться в единую картинку. Всплыли эмоции — страх, переплетённый с гневом, за ними быстро последовало недоверие.

Взгляд Зейна нашёл мои глаза.

— Они похожи на отметины от пальцев.

Потому что так и было. Я смотрела на них, мои мысли путались.

— Я провалилась сквозь землю в какой-то туннель.

— Я чувствовал тебя через связь, — он положил мою руку мне на колени, его пальцы на несколько секунд задержались. — Паника и гнев. Я вышел из школы так быстро, как только мог, но не увидел тебя. Связь, — сказал он, положив руку на грудь. — Она привела меня к тебе, но мне понадобилось слишком много времени, чтобы найти тебя.

— Я упала в какой-то туннель, — сказала я ему. — Я была одна, когда ты меня нашёл?

— Когда я добрался до тебя, да, — он поднялся, его голос стал твёрже. — Что случилось, Трин? Рана на голове могла быть результатом падения, но не другие синяки.

Я осмотрела себя. Чёрт возьми. У меня на груди и руках были засохшие струйки крови. Моя футболка была тёмной, но местами казалась влажной от дождя или крови. Насколько серьёзной была моя рана на голове?

Сейчас это не имело значения.

Я подняла взгляд вверх, глядя, как Зейн ходит около кровати. Когда туман ушёл из головы и тела, я чувствовала его гнев сквозь связь, и он был горячим, как солнце.

— Есть ещё один Истиннорождённый.

Зейн остановился и медленно повернулся ко мне.

— Что?

— Он был со мной в туннеле. Он Истиннорождённый, и я думаю, что это его я чувствовала. Помнишь, тот странный холод и чувство, что за мной наблюдают? Думаю, это он, — я перевела взгляд на запястья. — Истиннорождённый это Предвестник.

Его черты лица отражали шок, и я чувствовала это сквозь связь.

— Ты единственная.

Я рассмеялась и сморщилась, когда у меня заболела голова.

— Ага, очевидно нет.

Зейн сразу же оказался рядом со мной, его лицо выражало беспокойство. Было странно видеть его таким после того, как он несколько дней держался от меня на расстоянии и был мной раздражён.

— Это имеет смысл, — сказала я, когда моя голова перестала быть разбитым яйцом. — Это объясняет, почему Стражи не чувствуют Предвестника и Истиннорожденный может убить Стража и Демона Высшего Уровня. Это не объясняет свечение на видео, но я видела его благодать. У него клинок, похожий на мой меч, и он был быстрым, — я помедлила. — И у него был южный акцент.

— Он что-нибудь сказал?

— Ничего важного, — я закрыла глаза. — Ты его не видел?

— Я не слышал никого, кроме тебя.

Секунду спустя я почувствовала, как его пальцы погладили мою щеку. Он взял прядь моих волос и отвёл её от моего лица.

— А тебя не было может быть минут двадцать.

— Я думаю, он… Я не знаю. Он мог убить меня, после того, как я потеряла сознание, но он этого не сделал. Если это не ты спугнул его, тогда…

— Тогда это было послание. Он наконец-то показался.

Я открыла глаза и увидела, что выражение лица Зейна было убийственным. Что бы я ни сказала, это бы не помогло.

— Он был в школе, наблюдал за нами. Я увидела его на лужайке. Я не знала, кто он, когда начала к нему приближаться и потом земля просто провалилась.

— Я уверен, это не было совпадение, — взгляд Зейна встретился с моим. — Он хотел, чтобы ты попала туда одна.

С этим сложно было спорить.

— Нам нужно туда вернуться. Сейчас. На стенах что-то было написано, и он всё ещё может быть там…

— Сейчас мы никуда не пойдём.

— У меня всё отлично. Смотри, — я подняла руки. — Я прекрасно себя чувствую.

— Трин, ты была без сознания почти час…

Мои глаза расширились. Это не казалось долгим промежутком времени.

— Но теперь я в сознании и нормально функционирую.

Он смотрел на меня, как будто я пыталась ходить на сломанной ноге.

— Я думаю, ты не понимаешь, насколько серьёзно ранена.

— Думаю, я могу понять, ранена я или нет.

Его глаза сверкнули голубым, когда он наклонился ко мне, положив ладони мне на плечи.

— Я думаю, что из всех людей ты не можешь этого сказать. Ты была без сознания. У тебя по всему телу ушибы, и я знаю это, потому что я присутствовал, когда тебя осматривала Жасмин. У тебя достаточно сильно шла кровь, чтобы промочить остатки моей футболки.

Когда он это сказал, я поняла, поняла, что на его груди были ржавые разводы, которые выглядывали из-под разорванной одежды.

— И ещё ты промочила кровью подушку и полотенца, которые мы положили тебе под голову, — он стоял близко ко мне, держа меня так, как будто планировал оставить меня в кровати. — Жасмин думает, что у тебя сломан череп в районе затылка, и сейчас она собирает инструменты, чтобы поработать над тобой, так что нет, мы не пойдём ни в какой чёртов туннель, ни в кино. Ты остаёшься здесь.

— Но что, если я хочу в кино, Зейн? — отрезала я, даже когда мой желудок упал.

Мог ли у меня быть сломан череп? Они сбреют мне волосы?

Ладно, это было последним, о чём стоило волноваться.

Его губы изогнулись, и огонь отчасти покинул его глаза.

— Ну, тогда тебе не повезло. Даже если бы я разрешил тебе встать с постели, все кинотеатры закрыты. Уже почти два.

Я сложила руки, зная, что у меня настолько угрюмое выражение лица, насколько возможно. Просто потому, что меня нокаутировали, не означало, что я была ранена.

— Нам нужно туда вернуться.

— И мы вернёмся. Только не сейчас, — прошли несколько секунд тишины. — Я испугался.

Мой взгляд вернулся к его, и я как загипнотизированная не могла отвести глаза.

— Когда я увидел тебя, истекающую кровью в этом чёртовом месте, и я не мог тебя разбудить, я испугался, Трин.

Моё сердце перевернулось.

— Потому что ты думал, что можешь умереть?

— Ты очень хорошо знаешь, что не из-за этого, — сказал он низким голосом.

Сотня различных вещей, которые мне нужно было сказать, вертелись у меня на языке. Я не знала, что сказать, но это не имело значения. Дверь открылась, и Зейн наклонился назад, и я увидела Жасмин, спешащую в комнату с подносом бинтов, полотенец, мисок и блестящих серебристых предметов. Её длинные тёмные волосы были убраны с лица, и она была одета в какой-то халат. Она посмотрела на нас.

— Ты проснулась.

— Да, — я ожидала увидеть Данику, следующую за сестрой, но её не было.

— Она проснулась десять минут назад, — добавил Зейн. — И уже думает, что может встать с постели.

— Я уверена, что ты убедил её, что это плохая идея.

Жасмин поставила поднос рядом с кроватью.

— Скорее приказал, — пробормотала я.

Зейн метнул мне убийственный взгляд.

— Сожалею, что мне потребовалось так много времени, чтобы собрать необходимое в медицинском блоке. Быстрее было бы лечить её там.

Жасмин поспешно обошла кровать.

— Сейчас никому не нужно её видеть. Только тебе, — ответил Зейн.

Жасмин не ответила и села рядом со мной с другой стороны.

— Мне нужно лучше осмотреть твою голову, она сейчас вызывает самое большое беспокойство. Я не смогла этого сделать, когда он тебя принёс.

— Ладно, — я задавалась вопросом, зачем ей все эти инструменты. — Нужно, чтобы я села?

— Может, просто повернёшь голову к Зейну? Это должно сработать.

Я сделала, как она сказала.

— Ладно, мне нужно будет, чтобы ты легла на бок. Ты сможешь?

— Да…

Зейн вмешался, когда я начала поворачиваться, обхватив меня рукой за плечо и бедро, и перевернул меня на бок, как будто я была поленом. Он удерживал меня в таком положении. Я нахмурилась, думая, что это всё слишком драматично.

— Зейн, можешь подать мне фонарик?

Руки двигались у меня по голове, пока я смотрела на что-то, что оказалось пупком Зейна.

— Как кровотечение? — спросил Зейн.

— Дайте посмотреть…

Жасмин отвела мои волосы в сторону. Её тихий вдох испугал меня.

— Что? — я посмотрела Зейну в глаза. — У меня что, видно мозг, или что?

— Как раз наоборот, — Жасмин казалась слишком обеспокоенной, чтобы новости были хорошими. — Твоя кожа…

— Что? — спросила я, пытаясь повернуться к ней, но Зейн меня остановил. — У меня нет кожи?

Зейн нахмурился и посмотрел мне за спину.

— Что такое, Жасмин?

— Здесь болит? — спросила она вместо этого, и потом я почувствовала её пальцы у себя на макушке, она осторожно исследовала участок.

Я сморщилась от боли.

— Не очень хорошо ощущается, но терпеть можно.

— Хорошо, — пробормотала она.

Она понажимала ещё немного, потом отстранилась, и мои волосы упали на место.

— Там просто тонкий порез. Я даже не думаю, что нужно зашивать. Раны на голове сильно кровоточили, но я ожидала больших повреждений.

Вероятно, это объясняло поднос медицинских инструментов, и ещё доказывало, что Зейн всё преувеличивает. Требовалось больше чем удар, чтобы добиться этого, даже если удар наносил Истиннорождённый.

Жасмин попросила стерильные бинты, и, когда получила их, промыла рану. Я всё ещё смотрела Зейну в пупок, думая, что он был милым.

— Замечательно, — пробормотала она. — Ты была без сознания долгое время, так что я боялась, что будет отёк и это укажет на серьёзные проблемы, но кровотечение остановилось, а отёк минимальный.

Я надеялась, что Зейн видит моё лицо.

— Всё ещё есть шанс, что есть повреждения, которых я не вижу, — продолжила она, всё ещё ощупывая мне голову. — Нужно сделать рентген и МРТ, чтобы исключить более серьёзные травмы, чем сотрясение.

Я открыла рот.

— Но у меня есть ощущение, что ты откажешься, — добавила она. — Ты можешь теперь положить её на спину.

Зейн так и сделал, слава Богу, и я нахмурилась на него. Он не обратил внимания.

— Ты уверена, что рану не надо зашивать?

— Ты хочешь, чтобы мне опять было больно? — я с упрёком смотрела на него. — Ты помнишь, в последний раз, когда меня зашивали…

— Я не забыл, — прохладно ответил он.

— Нет необходимости зашивать. Должна быть, но нет. — Жасмин бросила окровавленные бинты в корзину.

— Что ты рекомендуешь?

Рука Зейна всё ещё лежала у меня на бедре, и я не знала, осознаёт он это или нет.

— Можем мы быть честными друг с другом на секунду? Нас только трое, и если ты хочешь разумный медицинский совет, ты должна быть честна.

Я сузила глаза, посмотрела на Зейна и сказала:

— Что ты хочешь знать?

— Ты человек? — спросила она.

— Это оскорбительный вопрос.

Я села и когда Зейн сделал движение, чтобы меня остановить, я послала ему взгляд, который должен был сжечь его дотла. Мне было больно, когда я села, но ничего серьёзного.

— Я не вырублюсь, когда сяду прямо.

— Я отчасти хочу, чтобы так оно и было, потому что тогда ты, по крайней мере…

— Если ты скажешь «помолчишь», я тебе покажу, насколько со мной всё в порядке, — предупредила я.

Уголки его губ поднялись, и это напомнило мне о том, когда он веселился, но должно быть я всё неправильно поняла.

— Я собирался сказать «полежи».

— О, — ну ладно. — Отлично.

Я взглянула на Жасмин, и её губы были сжаты, как будто она боролась с улыбкой или гримасой.

— Отвечу на твой вопрос, я человек.

Она наклонилась ко мне.

— Ни один человек сначала не истекает кровью, как будто у него обширная черепно-мозговая травма, а через час не садится и не спорит так, как ты только что. Теперь я думаю, что у тебя невероятно крепкая кожа и толстый череп…

— Ну… — вставил Зейн.

— Другой вариант: это то, что ты была серьёзно ранена, но у тебя какая-то повышенная скорость излечение, которая позволила тебе заживить раны за час, — продолжила она, и я честно не знала.

Раньше, когда я была ранена, медицинская помощь всегда оказывалась незамедлительно.

— То, что я знаю, это то, что обе этих вещи значат, что ты не человек, и не похоже, чтобы Зейн преувеличил, принеся тебя сюда. Это не так.

— Я прошу не согласиться с последним пунктом, — вздохнула я. — Но я человек. Отчасти.

— Но ты не наполовину демон, — сказала она.

— Нет, — подтвердил Зейн. — Дез знает. И Николай, но я не могу…

— Я чёртова Истиннорождённая, — сказала я, устав ото лжи, и в чём смысл?

Её муж знал, и где-то был ещё один Истиннорождённый. Чёрт, могла быть целая лига Истиннорождённых, и я не знала правила их игры.

Зейн долго смотрел на меня.

— В самом деле, Тринити?

Я пожала плечами, затем скорчила гримасу, от чего Зейн, казалось, был готов заставить меня лечь.

— Ты… Ты наполовину ангел? — прошептала Жасмин, приложив руку к груди. — И это… — её глаза метнулись к Зейну. — Ты её Защитник?

— Да, мы связаны на веки вечные, — пробормотала я.

— Боже, я никогда бы не подумала… я имею в виду, что больше нет Истиннорождённых.

— Да, мы тоже так думали, — пробормотал Зейн.

Лицо Жасмин выразило замешательство, но Зейн продолжил:

— Мы пытались сохранить это в тайне.

Я подняла брови в ответ на это.

— Я ничего не скажу. Я имею в виду, что я собираюсь поговорить с Дезом, потому что ты сказал, что он знает. Но в другом случае я бы не стала, — она засмеялась. — У меня так много вопросов.

— Я уверен в этом, но теперь ты знаешь, кто она, так что можешь сказать нам, что ты думаешь нам нужно делать? — сказал Зейн, возвращая беседу в прежнее русло.

— Ну, я не знаю насчёт ангельской крови, но я не думаю, что нам придётся волноваться о кровоизлиянии в мозг, — сказала она, и я сморщила нос. — Но учитывая, что она была без сознания, её человеческая половина, возможно, испытала серьёзное сотрясение мозга. Ей нужно поберечься пару дней.

Пару дней?

Я не знала, как Зейн вывел Жасмин из комнаты, или сколько это заняло, потому что я провела время, готовясь к большому спору, который, как я знала, приближается.

Как только мы остались одни, и он повернулся ко мне, я сказала:

— Я не буду беречься пару дней. Мы только что узнали, кто такой Предвестник, и эти туннели кажутся важными. Я ни за что не буду проводить дни в постели, когда через несколько часов со мной будет всё отлично.

— Ты не знаешь, будет ли всё отлично через несколько часов, — он сел на кровать. — Ты когда-нибудь была без сознания больше часа?

— Ну, нет, но я знаю, что не надо быть прикованной к постели.

— Может быть, сорок восемь часов…

— Двенадцать.

— Двадцать четыре.

— Нет, — не согласилась я.

Зейн выглядел так, как будто хотел задушить меня, но сдержался. Слава Богу, потому что это привело бы к тому, что мне пришлось бы дольше пролежать в постели.

— Завтра. Ты будешь отдыхать весь день и всю ночь. Всё. И ты можешь использовать это время, потому что тебе нужно упаковать одежду, которая валяется по спальне. Мы переезжаем в новую квартиру во вторник.

Ух, ты. Я потеряла счёт времени.

— Может быть, завтра мы пойдём в туннели, днём, чтобы осмотреться и если мы попадём в потенциально опасную ситуацию, я побегу в противоположном направлении так быстро, как смогу.

Он шумно выдохнул через нос.

— А ночью я буду дома, паковать одежду, которая валяется по комнате.

— Это ложь, — он провёл пальцами сквозь волосы. — Не могу поверить, что ты даже сказала это с невозмутимым лицом, но ладно. Договорились, но я позвоню Роту. Я хочу подкрепления на случай, если Предвестник снова покажется.

Я кивнула, думая, что если Предвестник покажется, нам не нужно подкрепление. Нам нужна я и моя благодать.

— Ты знаешь, произошедшее сегодня было благословением.

— Не знаю, как ты можешь даже говорить это.

— Потому что всё время я думала, что моё зрение — это моя слабость. Из-за этого меня можно будет снять со счетов. И да, мне не нравится думать о моих глазах как о слабости, но теперь мне стыдно за то, что я когда-либо так думала, но я была не права. Не на этом я должна была сосредоточиться.

Зейн склонил голову на бок.

— О чём ты говоришь?

— Мои тренировки. Моя вера в то, что я не должна использовать благодать до тех пор, пока не придётся. Это моя слабость. Эти наставления сложно сломать. Когда я упала в туннель, я должна была сразу использовать благодать, но я этого не сделала, и он получил преимущество, — я уставилась на свои руки. — Я никогда не позволю этому произойти снова.

ГЛАВА 30

Поскольку был небольшой шанс, что у меня может быть сотрясение мозга, Зейн настоял на том, чтобы обращаться со мной, как с человеком, который находится на смертном одре.

Приехав в квартиру, я приняла душ, а Зейн ждал снаружи ванной с приоткрытой дверью. Я не знала, ожидал ли он, что я упаду в обморок и снова разобью голову о душевую кабинку, но с каждой минутой я чувствовала себя сильнее, и пульсация в затылке уменьшалась. Вымывать кровь из волос, однако, было не очень приятным занятием, от этого порез ныл, как будто оса пыталась спариться с моей головой.

Потом Зейн заманил меня в гостиную и заставил выпить бутылку воды. Он не хотел оставлять меня одну в спальне, по крайней мере, в ближайшие пару часов, и я втайне была рада его компании и мягкому мерцающему свету телевизора. После полной темноты туннеля я не думала, что смогу хоть на мгновение расслабиться в этой спальне, не включив все лампы.

Между нами всё было не так напряженно, как до того, как я упала в туннель, но я не была настолько глупа, чтобы думать, что это означает, что у нас всё хорошо. Но мне всё равно нравилось сидеть рядом с ним и не хотеть откусить ему голову, как самка богомола.

В какой-то момент я действительно заснула, и Зейн не мешал мне. Я проснулась несколько часов спустя, когда солнечный свет струился в окна, а мягкое одеяло было накинуто на мои плечи. От этого милого жеста у меня сердце заболело сильнее, чем голова.

Но я проснулась одна и не так, как в прошлый раз, когда спала на этом диване, вся тёплая, прижавшись к Зейну. Подавив вздох, я села, завернувшись в одеяло, как в плащ. Я обнаружила, что Зейн ушёл недалеко. Он стоял перед холодильником, положив одну руку на дверцу, а другой упёрся в бедро, и качал головой.

Я совершенно забыла, что делала накануне.

— Э-э… — пробормотала я, медленно поднимаясь с дивана.

Голова Зейна дёрнулась, и он посмотрел через плечо. Я была слишком далеко от него, чтобы разглядеть выражение его лица, когда он спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично. Почти идеально.

Последовала пауза.

— Хочу ли я вообще знать, почему всё выглядит так, как будто полку с нездоровой пищей из круглосуточного магазина вырвало в холодильник и каждый шкаф?

Мои губы дёрнулись, я изо всех сил старалась сохранить невозмутимое выражение лица.

— Я… захотела вчера есть и заказала продукты через службу доставки.

Закрыв дверцу холодильника, он поставил коробку с яйцами на островок, рядом с чем-то, похожим на банку кокосового масла.

— И пить тоже захотела?

Я пожала плечом.

— Потому что я даже не знал, что существует так много разновидностей Кока-Колы, — сказал он.

— Есть много разных видов, — согласилась я. — Лайм. Вишня. Ваниль. Обычная. Без сахара. С настоящим тростниковым сахаром…

Он поставил сковородку на плиту.

— Мне понадобилось минут десять, чтобы найти кокосовое масло.

— Неужели?

Я широкораскрыла глаза, придавая своему лицу лучшее потрясённое выражение.

— Да, по какой-то причине оно было спрятано за чашами для смешивания и банкой со свиным салом, — сказал он, идеально разбивая яйцо над сковородкой. — Настоящим салом.

— Как странно.

— Действительно, — ещё одно яйцо разбилось. — Я готовлю завтрак. Яичница и тосты, — ещё одна пауза. — Если только ты не хочешь прикончить пакетик чипсов или пакетик шоколадного печенья.

Не в силах больше скрывать улыбку, я опустила подбородок.

— Яичница и тосты будут просто великолепны.

— Угу, — ответил он, и я прикрыла рот краем одеяла, чтобы не захихикать.

Он поднял глаза, и, хотя я не могла этого видеть, я почувствовала, что выражение его лица было забавным.

— Я говорил с Ротом. Он собирается встретиться с нами примерно через два часа.

— Прекрасно.

Завтрак был почти нормальным. Молчание между нами, пока мы ели яичницу и тосты, Зейн не ел тосты, потому что, чёрт возьми, я в жизни не куплю цельнозерновой хлеб, было намного менее напряжённым, чем в последние пару дней. Закончив, я сполоснула тарелку и извинилась.

Мне нужно было позвонить.

Закрыв за собой дверь спальни, я взяла телефон и позвонила Тьерри. Он ответил после второго гудка.

— Тринити, — сказал он, его глубокий голос был бальзамом для моей души, и мне ещё труднее было спросить и сказать то, что собиралась.

Я не собиралась ходить вокруг да около.

— Есть ещё один Истиннорождённый.

— Что? — выдохнул он, и если Тьерри не был искусным актёром, его шок был неподдельным.

Я села на кровать.

— Да. Я встретила его вчера.

— Расскажи мне, что случилось, — попросил он, и я услышала, как на том конце закрылась дверь.

Я быстро рассказала, почему мы оказались в школе, и как произошла стычка в туннеле. Я не пропустила ранение.

— Я понятия не имею, как его зовут и с кем он связан, но он знал меня. Он, должно быть, Предвестник, — я сделала неглубокий вдох. — А ты знал, что такое возможно? Что был ещё один?

— Абсолютно нет, — он быстро отреагировал. — Твой отец всегда говорил так, будто ты единственная, и у нас не было причин сомневаться в этом.

— Сомневаюсь, что он не знал. Почему он не сказал нам, не сказал мне?

— Хотела бы я знать, потому что не вижу, как сокрытие это информации что-либо улучшит. Незнание сделало нас уязвимыми.

Это также могло привести к моей смерти.

— Сколько ему было лет на вид? — спросил Тьерри.

— Примерно моего возраста, может, и старше. Я не уверена. Чего я не понимаю, так это почему он вообще существует. Я была создана отцом, чтобы использовать в качестве абсолютного оружия в битве — этой битве. Как может существовать ещё один, и как он может быть… злым? Потому что он определённо не был моим другом.

Тьерри молчал так долго, что беспокойство образовало тяжёлый комок у меня в животе.

— Что? — я сжала телефон.

В трубке послышался его тяжёлый вздох.

— Мы много чего тебе не рассказывали, потому что Мэтью, я и твоя мать считали, что это не имеет отношения к делу.

— Что значит «много» и какое это имеет отношение к происходящему?

— Не то, чтобы мы знали о другом Истиннорождённом, но мы знали, почему Истиннорождённые остались в прошлом, — объяснил он. — Вот почему некоторые Стражи, знающие историю, опасаются любого Истиннорождённого. И почему Райкера так легко убедить выступить против Истиннорождённого.

Мой желудок перевернулся. Я не ожидала, что его имя всплывет.

— Тебе придётся объяснить мне это, потому что Истиннорождённые и Стражи — как лучшие друзья навсегда. Стражи-защитники Истиннорождённых, и Райкер боялся того, что я могла сделать…

— Он боялся того, кем ты можешь стать, — поправил Тьерри.

— Что?

— Жаль, что твой отец не объяснил тебе этого. Это должно исходить от него.

— Да, ну, как ты знаешь, мой отец примерно так же полезен, как и ты, когда дело доходит до информации, — отрезала я, терпение иссякало. — Мы не поддерживаем связь и не обедаем по воскресеньям. Я могу сосчитать по пальцам, сколько раз видела его лично.

— Я знаю. Это просто… — он помедлил. — Жаль, что тебя здесь нет, чтобы мы могли поговорить с глазу на глаз. Так что ты понимаешь, почему мы никогда не верили, что это может быть проблемой для вас. Что ты хорошая до мозга костей.

Беспокойство усилилось, когда его последние слова дошли до меня.

— Истиннорождённые только наполовину Ангелы. Твоя вторая половина — человек, и поэтому у тебя есть свобода воли. Выбор делать великие дела с помощью своих способностей или причинять с их помощью невероятный вред, — сказал он.

— Я не Человек-Паук, — пробормотала я.

— Нет, но ты сильнее любого Стража или демона. Из-за человеческой стороны Истиннорождённых и природы их создания, они более склонны быть… продажными, более склонны поддаваться соблазну власти.

Я сразу же вспомнила слова Рота о том, что я родилась от великого греха.

— Потому что ангелы не должны связываться с людьми?

— Можно сказать и так. «Грехи отца перейдут на сына»

— Это архаично, и откуда нам знать, что это правда?

— Потому что, как и в случае с разложением человечества в результате деяний, происходящих в Эдеме, душа Истиннорождённого темнее человеческой и не так чиста, как у Стража.

Я вспомнила, что сказала Лейла, когда увидела мою ауру — мою душу. Она описывала её и как тёмную, и как светлую, но я не обратила на это особого внимания.

— В Истиннорождённом есть равновесие, как есть равновесие в мире, но эти весы можно отклонить.

Я была поражена.

— То есть ты хочешь сказать, что я могу превратиться во зло?

— Вовсе нет, Тринити. Даже отдалённо. Ты хорошая. Ты всегда была хорошей, и мы приняли меры, чтобы тебя не соблазнили твои способности.

Но так ли это?

Я была эгоистична и склонна к мелочности и едва сдерживаемому насилию. Я не была хорошим другом, и список моих недостатков был длиной в милю. Посмотрите, что я сделала с Фэй. Я не испытывала угрызений совести.

— Произошло восстание Истиннорождённых против Стражей, — объяснял Тьерри, отвлекая меня от моих мыслей. — Это случилось много веков назад, и большая часть истории потерялась во времени. Всё, что я знаю, это то, что была замешана связь, и в результате погибло много Стражей. Узы между Стражами и Истиннорождёнными были разорваны, и после этого Истиннорождённые вымерли.

— Я… Я даже не знаю, что сказать, — потрясение рассеяло мои мысли. — Только вы все должны были мне это сказать. Кто-то должен был мне это сказать.

— Ты права, — сказал он тяжёлым голосом. — Мы должны были, но мы никогда не думали, что это будет проблемой…

— Потому что я — парадигма порядочного человека?

— Потому что ты хорошая, и мы также позаботились о том, чтобы ты не полагалась на свою благодать и не использовала её слишком часто.

Я резко втянула воздух.

— Благодать — прекрасная вещь. Это сияет твоё ангельское происхождение. Но это также самое смертоносное оружие, известное на Земле, на небесах и в аду, и такая сила опасна, — продолжал он. — Это может быть соблазнительно. Мы не хотели, чтобы ты к этому привыкла.

Комната, казалось, накренилась, хотя я всё ещё сидела.

— Но вы все ошибались. Я понимаю, чего вы пытались избежать, но вы ошибались.

— Тринити…

— Вы учили меня использовать её только в крайнем случае, и всё закончилось тем, что меня вырубили более чем на час прошлой ночью. Я должна была использовать её немедленно, и это оказалось главной слабостью, которую этот другой Истиннорождённый сразу же использовал, — сказала я ему. — Теперь мне придётся отменить годы обучения всему остальному, прежде чем я воспользуюсь своей благодатью. Вы ошибались.

Тьерри долго не отвечал, и когда он это сделал, раскаяние в его голосе было таким же сильным, как и разочарование, которое я чувствовала.

— Ты права, и мне очень жаль. Мы не должны были заставлять тебя идти против своей природы, даже если бы эта природа могла измениться.

Прислонившись к бетонной стене, я поправила свои новые солнцезащитные очки. Дужки были мне велики, так что они всё время скользили по моему носу.

— У меня такое чувство, что мы бездельничаем, — сказала я. Мы ждали, когда Рот и, как я догадалась, Лейла, присоединятся к нам, на углу улицы, ведущей к школе.

— Наверное, потому, что технически мы делаем именно это, — ответил Зейн.

Я посмотрела на него, поигрывая кончиком толстой косы, которую мне удалось заплести, прежде чем покинуть квартиру. Он стоял в футе или двух от стены, одетый так, как будто собирался патрулировать, как и я, хотя мне не полагалось ни в чём участвовать. К счастью, у Зейна хватило ума найти мои кинжалы и вернуть их. Они были прикреплены к моим бёдрам, но если дело дойдёт до драки, я не буду ими пользоваться.

Больше нет.

Я вздохнула, переминаясь с ноги на ногу. Я рассказала Зейну о звонке по дороге сюда. Он был так же ошеломлён, как и я.

Могу ли я обратиться во зло?

Этот вопрос не выходил у меня из головы. Каждый раз, когда это происходило, я думала о другом Истиннорождённом, и о том, что я сделала.

О том, на что, как я знала, я была способна.

Нервная энергия гудела в моих венах, когда я пыталась отогнать эти мысли.

Зейн посмотрел на меня, его черты расплывались в лучах солнца.

— О чём ты думаешь?

Связь между нами была столь же удобной, сколь и неприятной.

— Я старалась не думать о том, что сказал мне Тьерри.

Он повернулся ко мне.

— Ты не зло, Трин. Ты никогда не станешь злом.

Я ценила его веру в меня, особенно после всего, что произошло между нами.

— Не знаю, стоит ли мне волноваться, что ты точно знаешь, о чём я думаю.

— Ты не должна беспокоиться, что станешь такой же, как тот Истиннорождённый.

Мимо нас прогрохотал почтовый грузовик.

— Дело в том, что мы ничего не знаем об этом Истиннорождённом и о том, почему он делает то, что делает… Я убила ту ведьму.

— Ведьму, которая предала нас и была виновна в смерти огромного количества людей, — он придвинулся ближе.

— Я знаю, но она…

— Что? — мягко настаивал он.

Я крепко зажмурилась за тёмными очками.

— Она была напугана. Она не хотела умирать, даже после того, как поняла, что это произойдёт, как только появилась Старуха, и я… Не знаю, волновало меня это или нет. То есть я понимала, что она напугана, но в этот момент, прежде чем она отпустила Бэмби, мне захотелось её убить, — чувствуя себя так, словно искупалась в грязи, я открыла глаза. — Моя рука была на её горле, и мне хотелось её убить.

— Я хотел её убить.

Я резко повернула голову в его сторону.

— Ты действительно так шокирована? Она передавала заклинания, которые не только убивали людей, но и подвергали Стражей опасности. Она сделала это, чтобы использовать части тебя, — напомнил он мне. — Я не потерял сон из-за того, как всё обернулось для неё. Единственное, чего я хочу, это чтобы тебя это не беспокоило.

— Да, — прошептала я. — Я тоже.

Зейн медленно поднял руку, протянул её и подвинул мои солнечные очки обратно на переносицу.

— Тот факт, что ты сомневаешься в себе и своих реакциях, доказывает, что ты не злая.

— Ты думаешь?

— Я знаю.

Я улыбнулась, осторожно прислонившись головой к стене. От его слов мне стало немного лучше. Я просто надеялась, что смогу держаться за них. Что я могу им верить.

— Ты не устала? — спросил он через пару минут.

— От чего-нибудь, кроме скуки? Нет.

— Просто дай мне знать, если устанешь от чего-нибудь, кроме скуки, — сказал он и добавил: — Или от меня.

Мои губы дрогнули.

— Не уверена, что смогу дать такое обещание насчёт последней части.

— Постарайся сдержаться.

Я оттолкнулась от стены, чувствуя, что должна что-то сказать. Быть честной.

— Не думаю, что ты мне когда-нибудь наскучишь.

Удивление прокатилось через Связь, как порыв холодного воздуха.

— Раздражение — совсем другое дело, — поправилась я.

— Ну, я знаю, что лучше этого не ожидать.

Я медленно придвинулась к нему.

— Тебе… тебе скучно торчать со мной?

Он наклонил голову, и тепло разлилось по моим щекам.

— Не понимаю, как ты могла подумать, что хоть одно мгновение с тобой может быть скучным. Ты заполнила всю мою кухню нездоровой пищей и спрятала моё кокосовое масло.

— Несправедливые обвинения, — сказала я и слегка рассмеялась. — Ладно. Я спрятала твоё масло.

От его смеха моё лицо потеплело ещё больше.

— Я не смотрю на это, как на «торчать с тобой», Трин, — сказал он, и воздух застрял у меня в груди. — Всё было…

Я почувствовала дрожащее горячее предупреждение о приближении демона, эффективно остановившее всё, что собирался сказать Зейн. Я подавила вздох разочарования и отступила. Через несколько секунд Рот и Лейла вышли из-за угла и направились к нам, словно воплощение света и тьмы. Они перешли улицу, взявшись за руки, и в моей груди вспыхнула лёгкая зависть, когда счастливая пара присоединилась к нам.

Я хотела этого.

Я взглянула на Зейна. Я хотела этого с ним.

— Привет, сожалею, что мы опоздали — сказала Лейла, улыбаясь, когда они подошли ближе. Тёплый ветер выхватил пряди из её прически и бросил их ей в лицо.

— А я нет, — ответил Рот.

Я закатила глаза, а Зейн фыркнул.

Лейла проигнорировала это замечание и посмотрела на меня.

— Зейн рассказал нам обо всём. Предвестник — ещё один Истиннорождённый?

— Ага, — кивнула я.

— Как раз тогда, когда ты считаешь себя уникальным и особенным, — Рот усмехнулся. — Ты обнаруживаешь, что ты просто ещё один из многих.

Я выгнула бровь, глядя на него.

— По крайней мере, теперь мы знаем, с чем имеем дело.

— Но остается ещё много вопросов без ответа.

Например, светящиеся шипы и странные метки, видеопомехи или то, что он делал с заточенными душами.

— Как ты думаешь, мы найдём что-нибудь в этом туннеле? — спросила Лейла.

— На стенах что-то было написано. Я не смога разобрать, но туннели должны быть важными, верно? — я по очереди на них смотрела. — Я имею в виду, в скольких городах есть подземные туннели?

— На самом деле, во многих, — ответил Рот, его тёмные волосы стояли торчком. — Но в Вашингтоне половина туннелей была создана администрацией правительства, чтобы незаметно доставлять важных людей в город и из него. Другая половина, ну, вероятно, имеет более демоническое происхождение.

— Ха, — каждый день узнаёшь что-то новое.

— Мы были в нескольких из них, — Лейла взглянула на Рота. — Уже давно не ходили, но они очень жуткие. Тот факт, что я хочу проверить их ещё раз, является доказательством моей преданности человеческой расе.

— Или что ты склонна принимать плохие жизненные решения, — прокомментировал Рот.

— И это тоже, — вздохнула Лейла.

Полностью полагаясь на это, я улыбнулась.

— Вы знали о туннелях?

Зейн кивнул.

— Я знаю, что они есть. Все Стражи знают, но я не знаю многих входов или выходов или того, с чем они связаны, и я не знал, что рядом со школой есть вход.

— Не думаю, что у кого-то есть карта, — сказал Рот. — И я представляю себе, как много несчастных дураков вошли в них, чтобы пропасть навсегда.

— Куда ты свалилась? — Лейла посмотрела на холм, который вёл к школе.

— Я могу показать тебе, — я направился к тротуару. — Найти в земле дыру размером с Тринити не составит большого труда.

Мы начали подниматься на холм, Зейн впереди, Рот следовал за нами. Лейла шла рядом со мной.

— Стейси сказала мне, — сказала она, когда я взглянула на неё. — Что ты видела… ты видела Сэма.

— Я видела, — я не знала, что сказать. — Я сожалею о том, что с ним случилось. Я не знаю всего, но знаю достаточно, чтобы сожалеть.

Лейла отвела взгляд, её губы задрожали, прежде чем она сжала их. Она молчала, пока мы не начали пересекать лужайку.

— Он выглядел… нормально?

Я остановилась, коснувшись её руки. Она посмотрела на меня, и печаль отразилась на её лице.

— Он ушёл в свет, а это значит, что он в хорошем месте, с людьми, которых знает и любит. Он более чем в порядке.

— Но он вернулся…

— Духи могут возвращаться. Они не должны делать это часто, но он беспокоится о Стейси. Думаю, как только всё уладится со школой, он успокоится и не будет так часто приходить, — объяснила я. — Но он всегда будет здесь, с вами, ребята. Как бы банально это ни звучало, я знаю, что это правда. Он более чем в порядке.

Когда она закрыла глаза, губы Лейлы беззвучно шевельнулись, а затем она прыгнула вперёд, обнимая меня, а я стояла, неловко вытянув руки по бокам.

— Спасибо, — прошептала она. — Спасибо, что сказала мне об этом.

Я пошевелила пальцами.

— Это, всего лишь, правда.

Она сжала меня.

— И это значит всё для меня.

Отступив на шаг, она улыбнулась мне и повернулась.

— Что? — закричала она.

Я проследила за её взглядом и увидела Зейна и Рота, стоявших в нескольких футах и наблюдавших за нами.

— Ничего, — Рот засунул руки в карманы. — Просто то, что вы двое обнимались, было довольно секси.

Зейн мотнул головой в сторону Рота.

Князь демонов пожал плечами.

— Послушай, я просто говорю правду. Я демон. Я не знаю, почему кто-то из вас ожидал от меня чего-то меньшего.

— Хорошо, что я его люблю, — пробормотала Лейла, шагая вперёд, и я двинулась. — И я действительно люблю его каждой частичкой своего существа, но он… он просто плохо относится к людям.

Я рассмеялась, взглянув на Зейна, который наблюдал за нами с почти озадаченным выражением лица. Не имея ни малейшего представления о том, что это было, я направилась к рощице, замедляя шаги.

— Это было где-то здесь, — я осмотрела землю, не желая снова проваливаться в дыру. — Всё произошло довольно быстро, но…

Рот встал справа от меня.

— Я ничего не вижу.

— Я тоже, — Зейн отодвинулся ещё дальше, склонив голову. — И ты права, дыра была где-то здесь.

— Какого чёрта? — пробормотала я, нахмурившись.

— Эй, — позвала Лейла. — Возможно ли, что дыра… затянулась?

Я обернулась. Она стояла в паре футов позади меня, в нескольких дюймах от того места, куда я только что ступила.

— Это было бы странно, но в данный момент возможно всё.

Она смотрела вниз, медленно поднимая сначала одну ногу, потом другую.

— Ты что-то нашла? — Рот возвращался к нам.

— Я не знаю. Земля здесь какая-то странная.

— Как будто она мягкая? — когда она кивнула, я подняла руки. — Тебе, наверное, стоит отойти. Земля казалась такой же, когда я упала.

Лейла опустилась на колени и положила руки на газон. Без всяких усилий она подняла пучки травы.

— Да, я думаю, дыра полностью закрылась.

— Тогда тебе определённо нужно отойти, — посоветовал Зейн, подходя ко мне.

— Мы должны спуститься туда, верно? — она вздёрнула подбородок. — Если только кто-нибудь из вас не знает ближайшего входа в туннель.

Мы посмотрели на Рота.

— Я не знаю входов поблизости.

— Тогда нам придётся спуститься сюда, — Лейла встала.

— Что ты собираешься делать? — спросил Зейн. — Прыгнуть в землю?

— Звучит как план.

— Коротышка, — начал Рот. — Не думаю, что это было бы разумно.

— Как ты думаешь, как глубоко ты упала? — спросила Лейла, и я ответила:

— Это не так уж глубоко. Я имею в виду, я буду знать, что это произойдёт, так что я могу подготовиться.

— Ты действительно собираешься прыгать вверх и вниз? — Зейн посмотрел на Рота так, словно ожидал, что демон вмешается.

Лейла так и сделала. Она подпрыгнула.

— Ага.

— Э-э…

Я задумалась, как мы вчетвером должны выглядеть для прохожих, когда Лейла снова подпрыгнула.

— Ох. Подождите. Земля становится всё более мягкой.

Она посмотрела на Рота и снова подпрыгнула.

— Я думаю, что я…

Она исчезла, прежде чем Рот успел вмешаться, земля её втянула.

— Ну, — сказала я. — Не то чтобы никто не говорил, что это плохая идея.

Рот опустился на колени у дыры.

— Лейла? Ты в порядке?

Тишина, а затем последовал её приглушённый ответ.

— Полностью сработало! — пауза. — И это было на пару футов больше, чем ты рассчитывала, Тринити.

Я подняла руки.

— Здесь холодно и очень темно, — сказала она. — Я почти ничего не вижу, но это определённо туннель.

— Отойди, — крикнул Рот. — Я сейчас спущусь.

Мы с Зейном смотрели, как он проскользнул в дыру, и, услышав стук его приземления, посмотрели друг на друга.

— Они твои друзья, — сказала я ему.

Он усмехнулся, прошёл вперёд и остановился у дыры, протягивая руку.

— Давай я доставлю тебя туда.

Я бросила на него взгляд.

— Теперь, когда я к этому готова, я могу прыгнуть.

— Я знаю, что обычно ты можешь, — сказал он. — Но ты обещала не напрягаться, а расслабляться — это не значит прыгать с высоты десяти футов.

Я открыла рот.

— И ты хромала.

— Нет!

— Да, — спорил он. — Немного. Я видел.

— Ты определённо хромала, — крикнула Лейла из дыры.

— Тебя никто не спрашивал, — крикнула я в ответ.

— Трин, — почти прорычал Зейн. — Позволь мне помочь тебе.

Я хотела отказаться, хотя я понимала, что веду себя нелепо. Но я всё же потопала к нему, что не осталось незамеченным, потому что Зейн ухмыльнулся, когда я взяла его за руку. Он притянул меня к своей груди, и я старалась не думать о том, как тепло, чудесно и правильно было чувствовать себя так близко к нему. Я старалась вообще не чувствовать, как он приподнял меня на фут и обнял другой рукой. Я старалась не вдыхать его мятный запах и очень, очень старалась не думать о том, что чувствовала, когда мы были так близки в последний раз.

— Держись, — сказал он ещё более грубым голосом, и прежде чем я успела объяснить это его чувствами, Зейн подпрыгнул.

Заплесневелый, затхлый запах, казалось, потянулся и схватил нас. Его приземление было жёстким, но не резким, и когда он выпрямился, я поняла, что на этот раз туннель не был тёмным. Там было мягкое оранжевое свечение.

Зейн поставил меня на ноги, его руки скользнули по моей спине, когда он отпустил меня. Дрожа, я повернулась к источнику света.

— Факелы, — Рот держал в руках толстую палку длиной примерно в половину бейсбольной биты. — Они расставлены через каждые несколько футов.

— В прошлый раз я их не видела, — призналась я.

Лейла схватила один из них и наклонила к Роту. Верхушка вспыхнула и пламя разгорелось. Она протянула его Зейну.

— Это здесь ты провалилась?

— Думаю, да.

Я обернулась, разглядывая зеленовато-серые каменные стены.

— Но, в итоге, я немного переместилась, не знаю, в каком направлении.

Зейн поднёс факел к стене.

— Я не вижу никаких надписей.

— Может быть, это не та секция.

— Здесь внизу куча грязи, — крикнул Рот в нескольких футах справа от нас. — Возможно, она приземлилась именно здесь, но здесь тоже нет надписей.

Уголки моих губ опустились, когда я переходила от одной стены к другой. Там не было ничего.

— Я не понимаю.

— Давайте продолжать идти. Есть шанс, что ты оказалась дальше, чем думаешь, — предположил Зейн, держа факел близко ко мне, чтобы я могла видеть.

Мы пошли дальше, по нескольким залам, которые разветвлялись на другие туннели.

— Я очень надеюсь, что здесь нет МУДов, — сказала Лейла.

— МУДов? — спросила я.

Рот вздохнул.

— Вы никогда не смотрели «Принцессу-Невесту»? Маленькие Уродливые Демоны? Как грызуны необычных размеров?

Я посмотрела на Зейна, но он только покачал головой.

— Я никогда не слышал о МУДах.

— Они похожи на маленьких одержимых демонов, — объяснила Лейла, останавливаясь. — Такие же уродливые и почему-то более жуткие, когда они меньшего размера. Они живут в туннелях.

— О, здорово, — пробормотала я.

— Здесь есть дверь, — сказала она. — Она каким-то образом запечатана.

Она была права. Там не было ни ручки, ни замка, и когда она нажала на неё, дверь не сдвинулась с места.

— Здесь есть ещё одна, — Рот наклонил факел вправо. — Мы увидим много дверей, и их, вероятно, лучше оставить закрытыми.

— Здесь, должно быть, градусов на пятьдесят прохладнее, — Зейн посмотрел на потолок, когда мы проходили мимо очередной дыры в тёмный коридор. — Ты что-нибудь чувствуешь?

— Нет, я ничего не чувствую.

— Это не значит, что мы ничего не найдём, — рассудил он.

— Но я не понимаю.

Мы миновали ещё несколько дверей, сделанных из камня, и их легко было не заметить.

— Я знаю, что видела надписи на этих стенах.

— Может, это была грязь? — спросил Рот.

— Не думаю, но, чёрт возьми, не знаю. Я действительно думала, что это приведёт нас к чему-то.

Зейн коснулся моей руки.

— Так и было. Ты обнаружила, кто такой Предвестник.

— Да, но…

Трудно было объяснить то разочарование, которое я испытывала. Я не знала, что ожидала найти, но определённо не бесконечный лабиринт туннелей.

— Держу пари, что один из этих туннелей ведёт прямо в школу, — Рот остановился и отступил назад, глядя по очереди на Восток и на Запад. — Наверное, выходит в старый нижний спортзал и раздевалку.

— Где были Ночные Краулеры? — спросил Зейн, и я вздрогнула.

— Это многое объяснило бы, например, как тот зомби однажды проник в котельную, — сказал Рот. — Мы так и не выяснили, как он попал в школу незамеченным.

— Боже, не напоминай мне, — простонала Лейла. — Я всё ещё не эмоционально или ментально не отошла от лопающихся глаз.

Я скривила губы.

— Здесь, должно быть, сотня разных дверей и туннелей, идущих в разных направлениях. Как же нам найти тот, который связан со школой?

— Нам это не нужно, — Зейн поднял факел к потолку. — По крайней мере, не сейчас. Нам не нужны эти туннели, чтобы попасть в школу. Когда в субботу здесь не будет рабочих, мы сможем пройти прямо через парадные двери. Или через любую дверь. Окно. Что угодно.

— О, да. Хорошая мысль. Ха, — сказала я.

Зейн ухмыльнулся мне и вернулся к осмотру потолка в поисках проклятых отметин.

— Найти, какой из них выходит туда, и уничтожить его было бы полезно. Возможно, это не помешает духам или призракам войти или выйти, — задумчиво произнёс Рот. — Но остановит демонов и Предвестника. Я попрошу своих людей проверить его, найти вход и взорвать.

— У тебя есть люди? — мои брови поползли вверх. — Шикарно.

— Я Князь Ада, — ответил он. — У меня есть легионы демонов, которые служат мне.

— О, — пробормотала я. — Тогда супершикарно.

Мы прошли ещё несколько отрезков длиной с футбольное поле по извилистому, запутанному туннелю, прежде чем я остановилась, раздражённая, замёрзшая и начинающая испытывать небольшую клаустрофобию.

— Мы ничего не найдём, — сказала я, и они остановились, повернувшись ко мне. — Я не понимаю, почему здесь нет надписей. Я не знаю, обманывали ли меня мои глаза или что-то ещё, но ясно, что мы можем идти вечно и умереть здесь, прежде чем найдём Предвестника.

Впереди Рот взглянул на Лейлу.

— Мне неприятно это говорить, но ты, наверное, права.

— Но мы можем продолжить, — настаивала Лейла. — Кто знает, что мы здесь найдём.

— Вероятно, стаю пещерных гигантских летучих мышей, — сказала я, положив руку на стену. — И…

Что-то произошло.

Под моей ладонью раздался вибрирующий гул. Моя голова дёрнулась к стене. Тусклое золотое свечение замерцало, а затем быстро прокатилось по стенам и потолку, прежде чем исчезнуть. Теперь отметки были на месте, но если бы я моргнула, то пропустила бы быстрый золотистый свет.

— Что это?

— Ого, — вмешался Зейн со своим факелом. — А в прошлый раз так было?

— Нет. Я имею в виду, не то, чтобы я заметила, но было совершенно темно, когда я коснулась стены, и я была… — я посмотрела на Зейна. — Я немного запаниковала.

— Понятно, — пробормотал он, подходя ближе к стене. — Ребята, вы это видите?

— Да, — ответила Лейла. — Похоже на… очень древний язык или что-то в этом роде. Это ты видела?

— Именно.

— Мы все касались этих стен, верно? — Лейла стояла носом к стене. — И такого не было?

Все прикасались к ним, кроме меня, что заставляло задаться вопросом, почему они реагировали на меня. Я медленно убрала руку, когда Рот подошёл к нам. Следы не исчезли, по крайней мере, пока.

— Это те же отметины, что на шипах, — сказал Зейн, поднимая факел.

Мне пришлось поверить ему на слово. Я уставилась на каракули, выгравированные на камне. Они выглядели как слова, разделённые на предложения.

Рот за нашими спинами замер.

— У вас есть шипы с этими словами?

Я посмотрела на него. Свет факела, который держала Лейла, отбрасывал мерцающий свет на его лицо.

— Ты знаешь этот язык? Что, эти гравюры на самом деле слова?

— Да, и я спрошу ещё раз — у вас есть шипы с такими словами?

— Я не знаю, точно ли это те же самые слова, потому что мы не можем их прочесть, — ответила я. — Но мы нашли их, когда Стража пригвоздили к церкви. Они тоже светятся.

— Ну, конечно, — Рот выругался, и я напряглась. — Я знаю, что это такое, и я знаю, почему твои шипы светятся.

— Почему? — спросила я.

— Это ангельские письмена, — ответил Рот, пристально глядя на меня. — И это значит, что у тебя в распоряжении ангельский клинок.

ГЛАВА 31

Ангельский язык.

Я его вызвала!

Моё самодовольство по поводу своей правоты было недолгим, когда я поняла, что подтверждение также означало, что Предвестник обладал ангельским оружием.

— Подожди секунду, — Лейла скрестила руки на груди. — Предвестник просто бросил эти шипы?

— Похоже на то, — ответил Зейн, изучая надпись на стене.

— В этом нет никакого смысла, — Рот повернулся к нам. — Ангельские клинки просто так не валяются. Эти штуки могут убить почти кого угодно. На самом деле, не почти. Конечно, они могут убить кого угодно, в том числе и другого ангела. Если этот Истиннорождённый оставил клинки, он либо крайне неосторожен, либо имел на то причины.

— Он не похож на беспечного типа, — пробормотала я, уставившись на едва заметные отметины.

— Если бы мы не нашли клинки, как, чёрт возьми, Истиннорождённый мог забрать их у ангела? — спросила Лейла. — Я знаю, что Истиннорождённые задиры, а ангелы не совсем непобедимы, но как он мог обезоружить или даже убить ангела?

— Не просто ангела, Коротышка, — Рот склонил голову. — Только Архангелы носят ангельские клинки, и я сомневаюсь, что кто-то отдаст их своим полуангельским отродьям.

— Никто на самом деле не знает, на что способны Истиннорождённые, — сказал Зейн. — Прошло слишком много лет с тех пор, как они стали мифами.

— Я даже не знаю, есть ли у меня те же способности, что и у этого, кроме того, что он может видеть духов и призраков. Это ангельская вещь, но это не то, что можно запросто загуглить или прочитать в книге.

Я подумала о том, чем Тьерри поделился со мной сегодня утром.

— Я думаю, что наша история была намеренно забыта. Стёрта.

— Это будет не в первый раз.

Рот посмотрел на Зейна.

Он встретил пристальный взгляд Рота, выражение его лица было жёстким. Я понятия не имела, о чём идёт речь, да это и не имело значения в данный момент.

— Ты можешь это прочесть? — спросила я.

— Я не совсем специалист по ангельскому языку. Можно было бы предположить, что ты больше осведомлена в этой области. Он похож на арамейский.

По крайней мере, Гидеон был на правильном пути.

— Я узнаю некоторые слова, — пройдя несколько футов, Рот остановился. — Я думаю, это какое-то заклинание. Не ведьминское… скорее ангельское.

— Какое заклинание?

Зейн поднёс факел поближе к стене.

— Ловушка, — сказал он, отступая. — Я думаю, это оберег, чтобы останавливать души, не давая им проникнуть в эти туннели. Теперь я задаюсь вопросом, написано ли подобное заклинание внутри школы.

Крошечные волоски поднялись по всему моему телу.

— Если так, то это помешает душам покинуть школу.

— Боже, — пробормотала Лейла. — Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Вовсе нет, — согласился Рот.

Лейла развела руками.

— У Стейси осталось около двух недель летней школы.

— Она вернулась? — удивлённо спросила я.

— Она должна, иначе не получит диплом, — объяснила Лейла. — И я сказала ей, что она может просто получить выписку с оценками, но она не хочет этого делать. Она сейчас в классе. Сэм не сказал, была ли Стейси в непосредственной опасности? Что призраки нацелились на неё или что-то в этом роде?

Я отрицательно покачала головой.

— Нет. Только то, что они столкнули ребёнка с лестницы и что они всё больше злятся. Чем дольше они будут в ловушке, тем хуже им станет.

— Есть заклинания, которые могут вывести их из школы, — Лейла посмотрела на Зейна. — Мы уже проделывали это с призраками. По сути, это экзорцизм.

Он кивнул.

— Да. Когда мы придём в школу в субботу вечером, то сможем их выгнать.

Я подняла руку.

— У меня с этим небольшая проблема. Вы знаете, что происходит, когда вы изгоняете духа? Вы не просто выгоняете их из дома или здания. Вы отправляете их в небытие. Они не могут двигаться дальше. С призраком это понятно. Это безнадёжное дело. Но там могут быть добрые духи и привидения, и они этого не заслуживают.

— Мы пойдём на такой риск? Разве там нет Людей-Теней? — возразила Лейла.

— Да, и экзорцизм отправил бы их обратно в ад, но нельзя просто выбирать, кого изгонять. Заклинание поймает каждого духа или призрака, — я повернулась к Зейну. — Мы не можем просто провести ритуал экзорцизма. Мы должны придумать другой план.

Зейн на мгновение замолчал.

— Вы обе правы. Это было бы несправедливо по отношению к тем, кто попал в ловушку, но это также риск.

Я недовольно уставилась на него.

— Это заявление не помогло.

— Я и не думал, что поможет, но я не уверен, что вы хотите это услышать. Возможно, у нас не будет выбора.

Гнев вспыхнул во мне, и я отвернулась от Зейна. Я отказывалась верить, что это наш единственный вариант. Это было неправильно.

— Хотя мне бы очень хотелось стоять и слушать, как вы все спорите, я думаю, что вы все трое забыли очень важную вещь, — сказал Рот. — Эти туннели охраняются заклинаниями, и я держу пари, что вся школа тоже охраняется заклинаниями. Экзорцизм не сработает.

Он был прав.

Лейла тихо выругалась и отвернулась.

— Тогда что же нам делать? Потому что я предполагаю, что это также означает, что Тринити не может пойти туда и переместить их дальше.

— Это оставляет нам только один выход, — сказал Зейн. — Мы должны снять защиту.

На этом пункте мы все вместе решили, что увидели достаточно. Зейн вытащил меня обратно, и я обрадовалась уличному воздуху, даже если он слегка пах выхлопными газами.

Идя через лужайку к тротуару, я была рада, что нахожусь в ярком, тёплом солнечном свете. Я продрогла до костей, как будто провела несколько часов в холодильнике для мяса.

Уничтожение ангельских заклинаний звучало как прекрасный план, но никто из нас не знал, как его осуществить. Не знал даже Рот, который, казалось бы, кое-что знал о том, как обходить ангельские обереги. Единственным человеком, который приходил на ум, был мой отец.

Получить от него эту информацию было так же вероятно, как отказаться от жареной еды и газировки.

— Я свяжусь с Гидеоном, — сказал Зейн, когда мы подошли к деревьям вдоль тротуара. — Посмотрим, знает ли он способ.

— Я тоже поспрашиваю, — Рот обнял Лейлу за плечи. — Осторожно и тихо, — он посмотрел на улицу. — И к твоему сведению, у меня есть люди, которые присматривают за Баэлем. Всё ещё не видели.

— И сенатора Фишера тоже, — ответил Зейн.

Мимо проехал белый грузовик, направляясь к школе. Он был похож на один из тех грузовиков, которые я видела на улице прошлой ночью.

— Эй, — я повернулась к Зейну. — Этот грузовик. Что там написано?

Зейн посмотрел, склонив голову.

— Там написано: «Бар Риндж и Сыновья Констракшн». Так называется строительная компания, работающая над школой. Я не уловил этого вчера вечером.

— Я увидела и забыла, — сказала я. — Нам нужно посмотреть, сможем ли мы найти что-нибудь на них.

Зейн уже достал сотовый и позвонил Гидеону. Страж ответил быстро, и пока Зейн рассказывал ему о туннеле, школе и строительной компании, я вышла на тротуар и посмотрела в сторону школы.

— Врата Ада, — сказала я. — Разве вы со Стейси не так это называли?

— Да, — сказала Лейла. — И мы только наполовину шутили.

Даже когда моя кожа оттаивала под жарким солнцем, холодок пробежал по спине.

— Может быть, вы, ребята, на что-то наткнулись. Не Врата Ада, как в фильме про Баффи, но что-то в этом роде.

— Гидеон сейчас этим занимается. Он потрясён этим ангельским языком. Думаю, он испугался в тот момент, когда понял, что у него есть настоящее ангельское оружие, — Зейн усмехнулся. — Он хочет, чтобы мы отправились в общину, и поговорили о планах, которые нашли в доме сенатора. Он думает, что это что-то даст.

— Это хорошая новость, — сказала я.

Нам бы, правда, пригодились хорошие новости.

— Держи нас в курсе, — сказал Рот, когда мы двинулись обратно к перекрёстку. — Особенно если эти чёртовы клинки пропадут. Как только остальные поймут, чем они владеют, я хочу узнать, если какой-нибудь Страж решит ими воспользоваться.

Зейн кивнул.

— Ты можешь сделать мне одолжение? — спросила Лейла Зейна, когда мы дошли до угла.

— Конечно, — ответил он.

«Я не могла не заметить, как далеко они оба продвинулись с тех пор, как я впервые увидела их вместе. Это было хорошо», — подумала я, улыбаясь.

— Когда ты увидишь Стейси позже, можешь попытаться уговорить её не ходить в школу? — спросила она, и улыбка застыла на моём лице. — Может быть, она тебя послушает.

Зейн взглянул на меня, прежде чем ответить.

— Да, я поговорю с ней.

Я пожелала, чтобы у Зейна был его мотоцикл, потому что, по крайней мере, тогда я могла притвориться, что не слышу его. Увы, мы были в его «Импале», и у меня были проблемы со зрением, а не со слухом.

— Я собирался рассказать тебе о Стейси, — сказал он на полпути к дому.

Глядя в окно, я грызла ноготь большого пальца.

— Ты не обязан мне ничего говорить.

— Я знаю, что нет, — ответил он, и я скорчила гримасу в окно, не понимая, почему он решил, что это чем-то поможет. — Я собирался рассказать тебе, потому что хотел.

— О, — пробормотала я, сосредоточившись на размытых зданиях и людях. — Круто.

Он явно не верил, что я считаю это крутым.

— Вчера мы с ней так и не поговорили.

— Понятно.

Я немного удивилась, что посиделки с мороженым были только вчера. Казалось, это было неделю назад.

— Я вроде как всё испортила.

— Я не это имел в виду, — поправил он. — Это всё из-за того, что случилось с Сэмом и…

— Тебе не нужно ничего объяснять. Почти уверена, что это уже произошло, — сказала я, обводя вокруг пальца. — Во всяком случае, работает, потому что мне нужно собрать вещи.

— Я не пытаюсь объясниться. Это просто вылетело у меня из головы со всем, что произошло между тем, как Лейла подняла эту тему.

Он умолк, а затем я почувствовала его пальцы на своём запястье, посылая дрожь по моему телу. Он убрал мою руку ото рта.

— Я не пытался скрыть это от тебя.

Я посмотрела вниз, когда он опустил мою руку к ноге. Его пальцы задержались чуть ниже синяков, которые уже начали исчезать.

— Обещаю, — добавил он. — Я и не пытался это скрыть.

Мой взгляд переместился на него. Он был сосредоточен на дороге, и я не знала, верить ему или нет. Всё, что я думала и чувствовала к Зейну, искажало мои инстинкты, когда дело касалось его. Мне хотелось верить ему, но сознание того, что он снова видится с ней, заставляло мою грудь чувствовать пустоту и тяжесть в животе.

Ревность-отстой.

— Я верю тебе.

Я убрала руку и снова уставилась в окно. Здания уступили место деревьям, и я поняла, что мы недалеко от общины.

— Надеюсь, Гидеон что-нибудь нашёл.

— Да, — ответил он через несколько секунд. — И я тоже.

После этого мы больше не разговаривали и минут через десять прибыли в общину. Гидеон встретил нас в дверях и провёл в кабинет Николая.

Вождя клана там не было, но Даника стояла за столом, положив ладони на глянцевое вишнёвое дерево. Перед ней лежали два больших, почти прозрачных листа бумаги, а чуть дальше на столе — ещё два свёрнутых листа.

Даника улыбнулась нам, и я помахала в ответ.

Потому что я была дурочкой.

— Ребята, у меня есть для вас кое-что интересное, — Гидеон пересёк комнату, и Зейн закрыл за нами дверь. — Мне бы хотелось, узнать об этом раньше. Та школа, в которую ходила Лейла? Это недостающая часть.

— И что же ты нашёл? — спросил Зейн, когда мы подошли к столу.

Я посмотрела вниз, не в силах понять, на что я смотрю.

— Чем занимается наш сенатор, — Гидеон наклонился над столом. — Но сначала я изучаю способы обойти ангельское заклинание, — он закашлялся от смеха. — Это займёт некоторое время, и я не уверен, что это возможно.

Гидеон встретился со мной взглядом, а затем посмотрел на Данику.

— Никогда раньше не видел ангельского письма, так что это круто. Что не круто, так это то, что этот Предвестник обладал ангельскими клинками и мог наложить ангельское заклинание. Единственные существа, которые, как я, естественно, предполагаю, могут это сделать, это Ангелы или кто-то с большой примесью ангельской крови.

Сохраняя непроницаемое выражение лица, я уставилась на бумаги. Я понятия не имела, как читать ангельские письмена, но этот другой Истиннорождённый — Предвестник мог, и я могла только предположить, что это означало, что его ангельский отец гораздо больше участвовал в его жизни, чем мой в моей.

— Что всё это значит?

Зейн указал на бумаги, плавно меняя тему.

— Верхний слой-это планы здания Фишера, которые вы нашли, а под ним — средняя школа, старая планировка, которую я нашёл в публичных архивах. Как видите, его планы укладываются в рамки школы.

— Я вижу, — Зейн провёл пальцем по контурам. — Те же линии.

— Но это ещё не всё, — Даника потянулась за ближайшим к ней свёрнутым листом. — Гидеону удалось раздобыть планы реконструкции школы.

— Это было название строительной компании, — объяснил он, поднимая верхний лист и вытаскивая нижний. — Я смог взломать их серверы ровно за десять секунд, и вот что я нашёл. — Он улыбнулся Данике. — Окажешь честь?

Она развернула бумагу и разложила её поверх планов сенатора относительно таинственной школы. Я увидела название компании, нацарапанное сверху.

— Скажи мне первое, что заметишь.

Я прищурилась, пытаясь сосредоточиться на размытых квадратах и линиях.

— Это те же самые чёртовы планы, — пробормотал Зейн. — Посмотри сюда, Трин. -

Он провёл пальцем по прямоугольнику. — Это столовая, а это классные комнаты, — он продолжал указывать на разные части. — Это старая школа Лейлы.

— Это ещё не всё, — сказала Даника, подняв брови наГидеона.

— Итак, когда я впервые заглянул в компанию «Бар Риндж и Сыновья», я не смог найти там ничего, кроме дешёвого веб-сайта с довольно сомнительным портфолио и контактной информацией. В интернете о владельцах ничего нет, но я быстро покопался и нашёл имя, под которым зарегистрирована компания.

— Наташа Фишер, — Даника оттолкнулась от стола. — Как и последняя жена сенатора Фишера.

— Очевидно, обнаружив, что эти планы реконструкции совпадают с планами сенатора, мы узнаем, что сенатор связан со школой, но это ещё одно подтверждение.

Я уставился на название компании, и не знаю, почему оно выделялось тогда или что заставило меня увидеть его, но это было похоже на то, как слова перемешались передо мной, и я увидел его.

— Святое дерьмо. Название компании. Бар Риндж. Может быть, мне что-то мерещится, но разве эти буквы тоже не складываются в «Предвестник»^[9]?

— Что? — Даника посмотрела вниз и дёрнулась. — Чёрт…

Схватив со стола листок бумаги и карандаш, она написала название компании, а затем «Предвестник» под ним. Она быстро соединила буквы.

— Ты права.

— Это анаграмма, — рассмеялся Зейн. — Хороший улов, Трин.

Покраснев, я пожала плечами.

— Я имею в виду, мы уже знаем, что они все связаны, так что это не большое дело.

— Это большое дело. Это ещё одно доказательство того, что мы на что-то наткнулись, — сказал он.

— Он прав, — согласился Гидеон. — Я должен был это заметить. Это довольно очевидно, как только догадаешься.

— Не всегда можно быть самым большим занудой в комнате, — заметила Даника.

— Я не согласен.

Гидеон взял второй рулон бумаги и развернул его поверх планов.

— Всё это заставило меня задуматься — что, чёрт возьми, происходит с этой школой? До этого у нас там было слишком много демонической активности. Это то же самое место, где был создан Лилин. Теперь сенатор будет «ремонтировать» её, и она полна заточенных призраков и духов, плюс рядом с ним или под ним проходят туннели с ангельскими оберегами. Всё это не может быть простым совпадением.

— Должно быть, это Врата Ада, — пробормотала я, глядя на бумагу, которую он положил. Всё, что я видела — это сотни линий, некоторые толще других.

— Это не Врата Ада, но определённо что-то, — Гидеон обошёл вокруг стола и встал рядом с Даникой. — То, что вы видите, это карта лей-линий, неосязаемых линий энергии. Они находятся в соответствии по всему миру рядом со значительными достопримечательностями или религиозными объектами. Люди думают, что это лженаука, но это реально. Эти линии являются прямыми навигационными точками, соединяющими области по всему миру.

— Я слышал о них, — нахмурился Зейн. — На шоу, где люди исследуют фальшивых призраков.

— Эй, — я бросила на него взгляд. — Откуда ты знаешь, что они фальшивые?

Зейн усмехнулся.

— На лей-линиях происходит много странных вещей. Главные исторические события в человеческом мире, места, где люди утверждают, что испытывают духовную активность, — вмешалась Даника. — В тех местах, где Стражи часто обнаруживают более крупные, чем обычно, популяции демонов.

— Часто заклинания или чары становятся более мощными и, следовательно, успешными в лей-линиях. Они указывают на мощные, заряженные области, — продолжил Гидеон. — А вот это?

Он провёл пальцем по более толстой красной линии и остановился над красной точкой.

— Это та же самая лей-линия, которая соединяет Стоунхендж и остров Пасхи… а эта точка? — он постучал пальцем. — Это центр, и он находится не только вокруг Вашингтона, округ Колумбия, но и почти на вершине района, где находится Школа на холме.

Святое дерьмо.

— Возможно, именно поэтому Предвестник интересуется этой школой, — сказал Зейн, глядя на меня. — Это не случайное место.

— Это имеет смысл, если то, что он планирует, потребует много небесной, духовной энергии. Такая сила, которой владеет тот, кто знает, как её контролировать, может превратить скомканный лист бумаги в атомную бомбу, и это делает почти всё возможным.

ГЛАВА 32

— Ты, правда, не умеешь складывать одежду, — указал Арахис из-под потолка.

— Спасибо, — пробормотала я, задаваясь вопросом, как я вообще положу всё это в чемодан. Я взглянула на Арахиса. — Что ты там делаешь?

— Медитирую.

— Звучит вполне законно.

Я сложила майку, пока мой разум медленно, но верно возвращался к тому, о чем я старалась не думать с тех пор, как Зейн покинул квартиру.

Что он делает со Стейси? Может, у них ещё одна встреча с мороженым? Они пошли в кино или в тот стейк-хаус, куда он меня водил?

Я покачала головой, запихивая футболку в чемодан. Это не имело значения, и это было к лучшему. Он заслуживал какой-то жизни, кроме того, чтобы быть моим Защитником, с кем-то, кого он сам выбрал. В конце концов, боль в груди утихнет, и я буду смотреть на Зейна как на своего Защитника или друга. Может быть, тогда я даже найду кого-нибудь чтобы… чтобы скоротать время вместе.

Если мы проживём достаточно долго.

То, что мы узнали сегодня, было большим событием, но оно также породило больше вопросов, чем ответов, и я не могла избавиться от ощущения, что мы что-то упускаем.

Что-то очень большое.

Мы всё ещё не знали, что Предвестник планировал сделать в школе, как план включал пойманных духов и почему у него не только были ангельские клинки, но и он смог использовать ангельские заклинания, чтобы поймать духов. Что-то не имело смысла, потому что даже если его ангельский отец был папой года, зачем Архангелу учить Истиннорождённого Ангела оберегам? На это у меня не было ответа.

Тем временем Зейн, вероятно, ел мороженое и конфетки «Твиззлерс».

Я схватила джинсы, материал натянулся, когда я складывала их.

— Что тебе сделали эти джинсы?

Арахис опустился рядом со мной.

— Они существуют.

— У кого-то плохое настроение.

Я подняла плечо.

— А где Зейн?

— Ушёл.

— Почему ты не с ним?

— Потому что мне нужно собрать вещи, — ответила я, не желая вдаваться в подробности.

— На сборы у него уйдёт, наверное, минут десять, — сказал он, бросив взгляд на шкаф. — Он такой организованный.

Я промолчала.

— А ты самое неорганизованное существо, которое я когда-либо видел.

Я бросила на него взгляд, обещавший верную смерть. Возможно, это сработало бы, если бы он уже не был мёртв.

Он ухмыльнулся мне и, учитывая, что его голова была скорее прозрачной, чем твёрдой, он выглядел как жуткий фонарь на Хэллоуин.

Я пропустила Хэллоуин.

— Знаешь, вчера я проследил за Зейном до его новой квартиры. Он заходил туда, прежде чем подняться сюда.

Я этого не знала, но это объясняло, где он был после того, как я вернулась в квартиру.

— Как выглядит это место?

— Мило. Две спальни. Две ванны. Кухня и гостиная одинаковы, — он скрестил свои ноги, как он опускается на пол. — На самом деле это квартира чуть ниже этой.

— Круто, — я только наполовину завидовала, что Арахис видел новое место, а я нет. — Думаю, завтра придут грузчики, чтобы забрать диван и всё остальное. Они заберут кровать последней.

— Неужели? — он вытянул это слово. — Тогда где же будет спать Зейн?

Хороший вопрос. Мой желудок сжался, хотя я знала, что точно не со мной.

— Я не знаю. Может быть, он останется на новом месте.

— Это будет одиноко.

Я пожала плечами.

— Новая квартира, вроде той, как у Джины, но там три спальни и кабинет, — сказал он. — Но я не думаю, что кто-то ходит в каморку.

Джина.

Чёрт побери, я опять забыла об этой девчонке.

— Расскажи мне о ней, — попросила я, складывая очередную рубашку.

— Тут нечего рассказывать.

Я взглянула на него.

— Ты мог бы рассказать мне, как вы с ней познакомились.

— Ну, я летал по квартирам, проверял людей, смотрел, как живут крутые.

Я сморщила нос.

— А я сидел у неё на кухне и разглядывал магниты на холодильнике, кстати, вам всем не помешали бы магниты… и она увидела меня и поздоровалась.

— Тебя не испугало, что она тебя видит?

— Я испугался, когда узнал, что ты меня видишь?

Я опустила рубашку, которую подобрала.

— Э-э, да. Ты кричал, как банши.

— Ох. Ага, — хихикнул Арахис. — Всё было именно так.

Покачав головой, я скомкала рубашку и бросила её в чемодан.

— Итак, в какой квартире она живёт?

— Зачем тебе это знать?

— Потому что я хочу с ней познакомиться.

— А я не хочу, чтобы ты с ней знакомилась.

— Что? — я немного обиделась.

— Потому что ты, скорее всего, напугаешь её, а у неё и так хватает забот.

Я прислонилась к изножью кровати.

— А что у неё за заботы? Домашние задания и родители?

— Ты даже не представляешь.

Мой взгляд заострился на нём.

— Тогда расскажи мне.

— С ней и её семьёй всё… сложно, — он плюхнулся на спину и провалился в пол. — И это всё, что я могу сказать.

Я нахмурилась, глядя на него сверху вниз.

— Почему ты не можешь сказать больше?

— Потому что я обещал маленькой чувихе, что ни с кем не буду говорить об этом, — сказал он. — И я держу свои обещания.

— Но я не просто кто-то, — возразила я. — Я… чёрт возьми!

Арахис полностью провалился сквозь пол, и я знала, что он не вернётся ещё какое-то время.

Тот факт, что он ничего не сказал мне ни о девушке, ни о её семье, вызывал беспокойство. Я в третий раз добавила к списку информацию о ней, беспокоясь, что либо с ней происходит что-то плохое, либо она делает что-то, чего не должна делать.

Услышав, как открылась входная дверь, я вскочила с кровати. Было уже поздно. Была поздняя ночь. Я не ожидала, что Зейн будет отсутствовать так долго.

Передвигая чемодан, который мне, наконец, удалось упаковать, за исключением одежды на ближайшие пару дней, я сказала себе не выходить туда, потому что это будет выглядеть так, будто я ждала его. Как собственно и было.

Я сжала пальцами прохладную дверную ручку.

Но у меня были вопросы.

Например, что они делали? Неужели у них был романтический ужин при свечах между друзьями? Потом они пошли в кино или на прогулку? Или обратно к Стейси? Потому что было уже почти одиннадцать, так что они никак не могли просто поужинать. Они проводили часы, делясь новостями или целуясь? Я ничего не почувствовала… странная связь, но это ничего не значило, поскольку расстояние ослабляло её. И хотя Зейн настаивал, что они всего лишь друзья, Стейси была действительно хорошенькой, и они уже встречались в прошлом. Там был какой-то уровень притяжения, физического и эмоционального, а Зейн не…

Он не мог быть со мной.

Возможно, он даже не хотел быть со мной сейчас.

Мой желудок скрутило в узел. Мне нужно было держать себя в руках. Я сказала себе это, распахивая дверь спальни с такой силой, что чуть не сорвала её с петель.

Вот тебе и вести себя отстранённо.

Мой взгляд скользнул по гостиной, остановившись на расплывчатой фигуре Зейна. Он стоял за диваном, как будто внезапно остановился.

Он уставился на меня.

Я смотрела в ответ, и молчание растянулось между нами, пока у меня не закончилось терпение.

— Привет.

Зейн был слишком далеко, чтобы я увидела, улыбнулся ли он, но когда он заговорил, мне показалось, что улыбка была.

— Привет.

Борясь с желанием помахать ему, как дурочка, я сложила руки вместе.

— Ты вернулся.

— Я… — он сделал шаг вперёд, потом ещё один. — Я не был уверен, что ты ещё не спишь.

И ждала его? Я съёжилась. Неужели это так очевидно?

— Я как раз собиралась спать, и меня мучила жажда.

Это была полная ложь, но, по крайней мере, я была в пижаме.

Я вышла из спальни, приказав себе просто подойти к холодильнику, взять бутылку воды и вернуться.

Но я сделала не это.

— Ты хорошо провёл время?

— Да, — сказал он, а затем наступила пауза. — Наверное.

— Наверное? — я скрестила руки на груди. — Ты довольно поздно пришёл, так что я думаю, что ты хорошо провёл время.

Он склонил голову набок.

— Ещё не очень поздно.

— Итак, — я переступила с ноги на ногу. — Чем вы занимались?

Зейн прислонился к дивану, обхватив руками его спинку.

— Мы поужинали, а потом пошли в торговый центр. Мы просто гуляли и разговаривали.

Раздражение вспыхнуло с новой силой, и я попыталась подавить его, но мне хотелось гулять по торговому центру с Зейном и ничего не делать, только болтать и смеяться, как нормальные люди, как мы планировали, прежде чем всё пошло к чёрту.

Мне нужно было попить и лечь спать. Вот что мне действительно нужно было сделать.

Так, вместо того, чтобы сделать это и держать рот на замке, я сказала:

— Звучит, как прекрасное свидание.

Зейн выпрямился.

— Свидание?

Я пожала плечами.

— Я имею в виду, что не часто бывала на таких.

Или вообще не бывала, но всё равно.

— Но для меня это звучит именно так.

— Это было не свидание, Трин. Я же тебе говорил. Между мной и Стейси ничего подобного больше нет.

— Нет?

Раздражение уступало место гневу и ревности. И, о, боже, мне нужно было взять себя в руки, потому что между нами тоже всё было не так.

— Это не имеет большого значения. Впрочем, мне всё равно.

— Похоже, тебе совершенно не всё равно.

— Ты ошибаешься.

— Да, я так не думаю. Ты ревнуешь.

Я открыла рот, и жар залил мои щёки. Я не могла поверить, что он сказал это вслух.

— Я не…

— Даже не говори, что это не так. Я чувствую это, — он покачал головой и оттолкнулся от дивана. — Знаешь, я не могу поверить, что ты действительно считаешь сегодняшний вечер чем-то вроде свидания.

Моя спина выпрямилась.

— С чего бы мне так не думать? Ты один. И она тоже. У вас двоих есть история. Не понимаю, почему вы думаете, что это такой безумный вывод.

— А ты не знаешь?

Он сделал ещё один шаг ко мне, и черты его лица стали менее размытыми. Он определённо хмурился.

— Неужели ты думаешь, что после всего, что произошло между тобой и мной, я пойду на свидание с кем-то другим?

Я медленно разжала руки.

— То, что произошло между нами, не имеет значения.

Его брови взлетели вверх.

— Нет?

Я покачала головой, хотя это была ещё одна ложь, потому что то, что произошло между нами, имело значение.

Это всегда будет иметь значение.

— Это не может иметь значения, — сказала я, наконец-то сказав правду.

Скривив губы в жестокой гримасе улыбки, он покачал головой и отвернулся.

— Я не знаю, за кого ты меня принимаешь и, чёрт возьми, если я хочу знать, но позволь мне сказать тебе кое-что, Трин, — его взгляд вернулся ко мне. — Ни за что, чёрт возьми, я не стану валять дурака только потому, что не могу заполучить того, кого хочу.

У меня перехватило дыхание.

Зейн был теперь всего в футе от меня.

— Может быть, для некоторых это так работает, но только не для меня. Ты должна это понимать.

Я должна.

Какая-то часть меня, в глубине души, понимала — логическая часть меня, к которой я редко прислушивалась. Та же часть меня, которая, по-видимому, оставила меня на произвол судьбы.

— И если ты думаешь, что я способен делать что угодно с кем угодно, то ты, очевидно, не обращаешь внимания ни на что.

С трудом сглотнув, я сделала шаг назад, потом ещё один.

— Ты сводишь меня с ума, — сказал он, прищурившись. — Глядя на тебя сейчас, я могу сказать, что какая-то часть тебя всё ещё не знает этого.

— Я…

Это всё, что мне удалось выдавить. Зейн двигался так быстро, что я даже не могла уследить за ним, вероятно, не смогла бы, даже если бы у меня были хорошие глаза. Он был в одном месте, и вдруг его руки оказались на моей талии. Он поднял меня, и в мгновение ока моя спина оказалась прижатой к прохладной цементной стене.

Затем его рот впечатался в мой, и в этом поцелуе не было ничего медленного или неуверенного в том, как его губы двигались по моим. И мои губы раскрылись для него. Звук, который он издал, согрел мою кожу, и я просто отреагировала так, как хотела, нуждалась. Я поцеловала его в ответ. И поцелуй был… О, боже, это было всё, потому что я не хотела мягкости или вопросов. Я хотела этого. Сильно. Быстро. Мокро. Он целовал меня так, словно тонул, а я была воздухом, и я не была уверена, что меня когда-либо целовали так. Даже он сам. Я даже не знала, что можно так целовать.

— Извини, — сказал он. — Я забыл, что целоваться запрещено.

У меня не было слов.

— То, что я не должен хотеть тебя, не означает, что я перестал хотеть тебя, — сказал он. — Только потому, что то, что я чувствую к тебе физически, не должно означать чего-то большего, это не значит, что я перестал хотеть тебя. Это не изменилось.

Его слова были поразительной смесью тепла и холода, когда его рот снова нашёл мой. Я хотела услышать это от него. Нуждалась в этом, потому что чувствовала себя хорошо, тепло и правильно. Но его слова также принесли с собой шок от холодной реальности.

Он не должен был этого делать.

И я тоже.

Всё это казалось чем-то большим.

— Ты хочешь этого? — спросил он хриплым голосом. — И это не изменилось?

— Нет, — призналась я. — Никогда.

Его губы снова были на моих, его поцелуи напоминали длинные глотки воды, и я хотела большего. Я хотела слишком многого. Прервав поцелуй, я откинула голову к стене, и моё сердце бешено заколотилось.

— Правила…

Зейн последовал за мной, преодолевая небольшое расстояние. Его губы коснулись моих, посылая тугую дрожь по моей спине.

— К чёрту правила.

Мои глаза расширились, когда в горле защекотало от смеха.

— Зейн.

— Что? — его лоб коснулся моего, а руки крепче сжали мои бёдра. — Следовать правилам никогда не приносило мне пользы в прошлом. Всё, что я когда-либо делал, это следовал правилам.

Его кожа горела под моими руками, когда я смотрела на него.

— Я почти уверен, что работа с демонами это противоположность следованию правилам.

— Вот именно. Когда я, наконец, нарушил эти правила, по большей части из этого вышло только хорошее.

Мне было интересно, что он имел в виду под «большей частью».

— Были и другие правила, которым я предпочёл бы никогда не следовать. Правила, которые не служили никакой другой цели, кроме как контролировать меня.

— Но мой отец…

— Мне всё равно, — сказал он. — Ничего не случилось ни в прошлый раз, когда мы целовались, ни когда мы делали больше этого. Ничего не произошло до связи, и ничего не произошло после неё. Мы оба всё ещё здесь.

— Да, но это ничего не значит.

— Сколько существует правил, которые не имеют абсолютно никакого смысла, — рассуждал Зейн, и я не могла ответить, потому что было много правил, которые были шуткой. Он усмехнулся, и этот звук пронзил меня. — Не могу поверить, что ты настаиваешь на соблюдении правил. Обычно всё наоборот.

Мои губы дрогнули.

— Может быть, сегодня день наоборот?

— Может быть…

Его руки сжались на моих бёдрах, а затем он поднял меня ещё выше. Инстинкт заставил меня схватить его за плечи и обхватить ногами за талию. Наши тела были выстроены самым интересным образом… а потом он прижался ко мне так, что моё дыхание перехватило.

— А может быть, иногда следовать правилам это неправильно.

— Может быть, — повторила я.

Моя кожа гудела от прикосновения, когда я провела рукой по его шее, к челюсти. Щетина задела мою ладонь, когда мои глаза изучали его лицо. С такого близкого расстояния каждая деталь его лица была поразительно ясна.

— Может быть, ты и прав.

Одна сторона его губ приподнялась.

— Я всегда прав. Неужели ты этого ещё не поняла?

Ухмылка растянулась у меня на губах, а затем исчезла, когда моё сердце загрохотало в груди с тоской, которая заставила меня чувствовать, что моя кожа расколется вместе с ней. Зейн был прямо здесь, где я хотела его, где я провела бесчисленные моменты, желая, чтобы он был со мной. Теперь, когда он был рядом, это казалось невозможным и в то же время неизбежным.

Его рука скользнула вверх по моему боку, остановившись чуть ниже груди. Каждую клеточку моего тела, казалось, закоротило, как будто я была проводом под напряжением.

Я хотела Зейна.

Да, это было физически. Моё тело горело для него — для его прикосновения, для его простого присутствия. С каждым днём, когда мы были рядом, становилось всё труднее и труднее игнорировать почти непреодолимую потребность, но это было больше, чем физическое желание. Это был он, всё, что касалось Зейна. Его юмор и ум. Его потребность защищать тех, кого другие не считают достойными защиты. То, как он иногда смотрел на меня, как будто я была самым важным существом из когда-либо существовавших. Это было даже в том, как я знала, что он любил Лейлу, был ранен её потерей, но всё ещё хотел, чтобы она была счастлива с Ротом. Это были мгновения. Когда он позволил себе уйти, выскользнул из роли Стража и Защитника, чтобы просто быть Зейном. Это был тот ужин и те ночи, когда он был со мной, чтобы отогнать кошмары. Это были моменты, когда он помогал мне забыть о Мише.

И всё это… пугало меня, потому что я была напугана… Я влюблялась в него, а это было запрещено. Даже если бы это было не так, это было рискованно, потому что он так сильно любил Лейлу, и я не знала, означает ли это, что он способен снова почувствовать такую любовь.

Но Зейн хотел меня.

Я чувствовала, как сильно он хочет меня, через связь и то, как его тело дрожало рядом с моим, и я поняла, что он больше не борется с этим.

И я… Я перестала сопротивляться.

Я перестала думать и беспокоиться.

Наши губы встретились, и поцелуй был жёстким и глубоким, и когда кончик моего языка коснулся его, я потерялась в низком звуке, который вырвался из его горла.

Зейн прижал меня к стене, его рука ласкала моё лицо, когда он целовал меня, покачивая бёдрами. Оказавшись в ловушке между ним и стеной, я не могла избавиться от нахлынувших ощущений, которые вызывало каждое движение его бёдер. Я застонала, и весь контроль, который мог быть у Зейна, рухнул.

Мощным рывком он оттащил меня от стены и повернулся, не отрывая губ от моих, пока шёл назад. Кое-как мы добрались до спальни. Он положил меня на спину, и только тогда его губы оторвались от моих. Его губы проложили дорожку вниз по моей шее, а руки скользнули под рубашку. Его пальцы сомкнулись вокруг ткани, когда он поднял голову. Вопрос наполнил его сияющие глаза, острая потребность изливалась из каждого дюйма его лица.

— Да, — ответила я.

Его зрачки сузились, а затем превратились в вертикальные щёлочки.

— Слава Богу.

Я бы рассмеялась, но в лёгких не хватало воздуха. Я подняла руки и плечи, он стянул с меня рубашку и отбросил её в сторону. Он попятился назад, глядя на меня сверху вниз, его грудь поднималась и опускалась так тяжело, что ткань рубашки натянулась.

Зейн положил ладонь мне на живот, чуть выше пупка.

— Я уже говорил это раньше, но чувствую, что должен повторять это снова и снова. Ты прекрасна, Тринити.

Я чувствовала себя красивой, когда он так смотрел на меня, когда произносил моё имя, но потом его рука шевельнулась, и всё, о чём я могла думать, было его прикосновение. Его ладонь скользнула вверх по моей грудной клетке, а затем ещё выше. Мои пальцы вцепились в толстое одеяло, в то время как его большой палец скользил сводящими с ума кругами вокруг самой чувствительной области.

Затем его рот последовал за его рукой, и я выгнулась к нему, задыхаясь, когда я обвила ногами его бёдра, постоянно двигаясь рядом с ним.

Зейн не торопился, оставив меня задыхаться, когда он, наконец, проложил путь губами и языком вниз по центру моего живота, задержавшись вокруг моего пупка, а затем спустившись ниже. Он легко разорвал хватку моих ног, отстраняясь, когда стягивал мои шорты.

Я приподняла бёдра и одним быстрым движением освободилась от всей одежды. Всей. Пьянящий румянец пробежал по моему телу, и он проследил за ним взглядом.

— Боже, Трин, — его голос был гортанным, почти неузнаваемым.

Дрожащими руками я приподнялась на локтях.

— Это несправедливо.

— Нет?

Он всё ещё смотрел на меня сверху вниз.

— На тебе ещё надета вся одежда.

— Да, — ресницы приподнялись. — Хочешь что-нибудь с этим сделать?

— Ага. Да.

Я кивнула на всякий случай, если не совсем ясно выразилась.

Зейн ждал.

Сев, я схватила его за рубашку и потянула. Материал растянулся и порвался прежде, чем я поняла, что сделала.

— Вот дерьмо.

Я отпустила его. Испорченный материал зиял, открывая тугую золотистую кожу.

— Прости?

— Не стоит, — усмехнулся он. — Это было действительно горячо.

Я усмехнулась.

Зейн бросил рубашку на пол. Я потянулась к его брюкам, успев расстегнуть пуговицу и молнию, прежде чем он поймал мои запястья.

— Пока нет.

— Почему нет?

— Потому что я постоянно думаю об этом, и мне до смерти хочется это сделать, — сказал он, держа меня за запястья.

Он спустился и прижал мои руки к кровати. Его губы накрыли мои, а потом он начал всё сначала. Целуя меня, задыхаясь, бессмысленно, пока он не отпустил мои руки, я даже не могла пошевелиться, но затем он снова пошёл по этому пути, остановившись на моей груди, а затем на пупке, прежде чем опуститься ниже и ниже.

Мои глаза распахнулись, когда я почувствовала его губы на внутренней стороне моего бедра. Вид его там почти опрокинул меня через край, и ощущение его языка на моей коже, приближающегося всё ближе и ближе, лишило меня способности говорить.

Я никогда этого не делала.

Очевидно.

Тысячи мыслей пронеслись в моей голове, угрожая разрушить жар, но когда он остановился, пронзив меня своими глазами, когда он посмотрел на меня, я была…

Найдена.

— Можно? — спросил он.

Жар обжигал меня изнутри. Всё, что я могла сделать, это кивнуть, а потом он произнёс что-то вроде молитвы.

Первое же прикосновение его губ превратило мои мышцы в жидкий огонь.

Я издала звук, который наверняка смутил бы меня позже, но в тот момент мне было всё равно. В этом мире существовал только он и то, что он делал. Я даже не понимала, что делаю, пока не схватилась одной рукой за его плечо, а другой не схватила его за волосы. Я двигалась навстречу ему, насколько могла, когда его рука лежала на моём животе, удерживая меня на месте, как будто, как будто… он пировал.

Я потеряла всякое чувство себя, контроль, и это было великолепно. Не беспокоясь. Не испытывая стыда. Страха. Просто всё, что он вытягивал из меня с каждым взмахом и падением.

Внезапно это я ощутила перенапряжение, что-то скрутилось глубоко внутри меня. Жидкий поток необузданных ощущений, льющийся и пульсирующий во мне. Мои пальцы впились в его плечо, когда я дёрнула головой назад, хватая ртом воздух, когда освобождение хлестнуло через меня. Я дрожала и тряслась, когда он отодвинулся от меня, подняв голову. Он положил руку мне на бедро, и мне потребовалось мгновение, чтобы сфокусировать на нём взгляд.

— Зейн, — выдохнула я, пытаясь отдышаться.

Медленная улыбка тронула его губы.

— Думаю, тебе это понравилось, — он наклонил голову, целуя мой живот. — Мне точно понравилось.

— Да.

Я сглотнула, моё сердце бешено колотилось. Я ослабила хватку.

— Но это ещё не всё.

— Нет, — его губы коснулись меня, а его волосы щекотали мои рёбра. — Это не так, но может быть.

Я провела ладонями по его рукам, нервное предвкушение сменило насыщенную томность.

— А что, если… что, если я хочу всего?

Зейн поднял голову, его лицо было почти суровым. Он не произнёс ни слова.

— Ты этого хочешь? — прошептала я.

— Боже. Да, — его голос был хриплым. — Хочу.

Моё сердце подпрыгнуло, когда я сделала прерывистый вдох.

— Я готова.

— Я тоже, — сказал он, и я поняла, что это значит для него.

Я знала, что это значит для меня. Я почувствовала всё это, когда он снова поцеловал меня.

— Одну секунду.

Я не знала, что с собой делать, когда он перекатился и встал, его джинсы неприлично низко свисали, когда он подошёл к комоду. Я просто лежала, поджав ноги, пока он открывал ящик.

— Презерватив?

Я покраснела. Что было глупо. Если я не могу сказать «презерватив», то, вероятно, мне не следует делать то, для чего нужен презерватив.

— Да, — он повернулся, держа в пальцах маленькую фольгу. — Я знаю, что ни один из нас не может передать болезни, даже если бы мы были с кем-то, но…

— Беременность, — прошептала я, выгнув бровь.

То, что я не подумала об этом, было тревожно, главным образом потому, что я не была уверена, что это вообще может произойти.

— Разве это возможно?

— Я не знаю. Ты не совсем человек, — сказал он, возвращаясь к кровати.

Он бросил его на одеяло, и мне почему-то захотелось хихикнуть.

— Так что, наверное, разумно перестраховаться.

— Да.

Я кивнула, потому что, привет, мало того, что ребёнок был бы ужасной идеей в данный момент, был хороший шанс, что я буду абсолютно худшим родителем, известным в истории мира.

Даже я могла это понять.

Зейн усмехнулся и потянулся к брюкам. Я подумала, что, может быть, мне стоит отвести взгляд, но не смогла. Даже если бы чупакабра заплясала по комнате.

Когда его штаны упали на пол, у меня возникло ощущение, что я бы тоже упала, если бы стояла. В первый раз, когда мы целовались, в комнате было темно, и никто из нас не стоял. Я его не видела.

Теперь я увидела его, и у меня пересохло во рту. Я почувствовала лёгкое головокружение и жар, действительно жар.

— Если ты и дальше будешь так смотреть на меня, — сказал он, упираясь коленом в кровать, а затем положив руку мне на плечо. — Тогда это будет для тебя большим разочарованием.

— Не понимаю, как, — я перевела взгляд на его лицо. — Вовсе нет.

Он засмеялся, устраиваясь рядом со мной и кладя руку мне на живот.

— Потому что всё закончится довольно быстро.

— Немного веры, — поддразнила я. — Всё получится.

И всё получилось.

Начав всё сначала, как будто это был первый раз, когда он коснулся меня, он заново познакомился со всеми впадинами и выпуклостями моего тела своими руками и губами. Только когда моё дыхание стало прерывистым и неглубоким, он потянулся за фольгой, а затем, через мгновение, переместился так, что оказался надо мной, его вес был сосредоточен на одной руке, когда его нижняя часть тела выровнялась с моей.

Я знала, что это оно. Я больше не нажимала на тормоза и не трогалась с места, хотя знала, что если сделаю это, он остановится. Но я хотела как раз этого.

Зейн смотрел на меня сверху вниз, его глаза были такими светлыми и в то же время такими яркими. Его губы приоткрылись, и я задумалась… Я думала, он что-нибудь скажет, но он поцеловал меня, протянув руку между нами.

Был щипок, ощущение давления и полноты. От этого ощущения у меня и Зейна перехватило дыхание. Он замер надо мной, его руки и тело дрожали.

Ожидание.

Подождав, пока я скажу ему, что всё в порядке, он снова двинулся, и через мгновение между нашими телами не осталось пространства. Резкий, обжигающий укус заставил меня широко распахнуть глаза.

— Прости, — прошептал он, целуя меня в левую щёку, потом в правую.

Ещё один поцелуй о кончик носа, а затем скользнул по влажному лбу. — Мне очень жаль.

Дрожащими руками я погладила его по спине, чувствуя, как напряглись его мышцы.

— Всё в порядке. Это… это случается.

— Лучше бы этого не было, — он прижался своим лбом к моему. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала боль.

Боль была частью жизни. Иногда это оставляло шрамы, физические и душевные. Иногда это приводило к чему-то худшему, а иногда, как сейчас, я думала, что это может быть необходимым шагом к чему-то удивительному.

— Это не так уж плохо, — сказала я ему, и это действительно было не так.

В основном это было просто неудобно, когда его сердце колотилось о моё.

И медленно, это действительно становилось лучше. В течение нескольких минут я не думала, что это возможно, но это было так, и когда я осторожно пошевелилась, резкое дыхание, которое покинуло его, прозвучало как другой вид боли.

— Тринити, — выдохнул он, когда я снова приподняла бёдра, и между звуком моего имени и интересным трением, это становилось больше, чем просто лучше. — Я пытаюсь дать тебе время.

— У меня было достаточно времени.

— Ладно, — он открыл глаза. — Я пытаюсь дать себе время, чтобы всё не закончилось, даже не начавшись.

Ухмылка тронула мои губы, а затем дикий смех вырвался из меня. Я пошевелилась, подняла руки и обняла его за плечи. Я поцеловала его в щёку.

— Я говорил тебе, что ты сводишь меня с ума? — спросил он.

— Может быть.

Затем, потому что у меня началось странное головокружение, я прикусила мочку его уха.

Сдержанность Зейна сломалась, и я думаю, он дал себе достаточно времени. Он двигался. Я двигалась. Ладони. Руки. Губы. Бёдра. Ноги. Сплетённые вместе, казалось, не было ни конца, ни начала, и всё кружилось вокруг того, как мы были соединены вместе, и этого необъяснимого глубокого ощущения свёртывания.

Когда он потерял всякое чувство ритма, его спина согнулась, это случилось. В этот момент. Поток грубого наслаждения, ревущий через связь, исходящий от него, исходящий от меня, омывающий нас бесконечными волнами и волнами. Нас было не двое. Мы были единым целым.

Как будто так должно было быть всегда.

ГЛАВА 33

Секс изменил всё и ничего.

Не то чтобы я вдруг стала другой, хотя и чувствовала, что изменилась. Что маленькая, скрытая часть, которая была только моя, никогда больше не будет прежней. Это было хорошее чувство. Это ещё было странное чувство, и я не знала, что с ним делать.

Ещё более странно, думала я, лёжа в постели, пока Зейн шёл на кухню, что, когда я проснулась сегодня утром, я понятия не имела, что это произойдёт.

Мне отчасти до сих пор не верилось, что это произошло. Что мы сделали это, и никто из нас не упал замертво и не сгорел. Отец ещё не прибыл — Слава Богу — а мы с Зейном лежали рядом, сплетя руки и ноги, изучая друг друга по-другому, менее торопливо, но ещё более напряжённо.

Улыбка на моём лице стала шире, когда я уютно устроилась под одеялом. В моих конечностях была восхитительная тяжесть, и в тот момент, когда я закрыла глаза, я почувствовала его, как будто он всё ещё был со мной. Щёки пылали, я перевернулась на другой бок, уткнулась лицом в подушку и так и осталась лежать, подавив хихиканье.

Через несколько минут, я услышала Зейна, который спросил:

— Что ты делаешь?

— Медитирую, — сказала я, повторяя слова Арахиса.

Он рассмеялся.

— Интересная техника.

Подняв голову, я перекатилась на бок. Зейн натянул пару спортивных штанов, больше на нём ничего не было, что я наслаждалась видом его обнажённой груди.

И это было приятно.

Более чем приятно.

Потом я увидела, что он держит в руках.

Я села так быстро, что чуть не ушиблась.

— У тебя есть печенье, — сказала я. — Печенье с содовой.

— Ага. Я был голоден. Я подумал, что ты тоже.

— Я всегда голодна, — я подняла руку, пошевелив пальцами. — Но ты ешь печенье и пьёшь содовую?

— Я подумал, что сегодня идеальная ночь для обжорства, — когда он смотрел на меня, в его глазах было что-то затуманенное. — Прости, о чём мы говорим? Я сейчас так рассеян.

Взглянув вниз, я поняла, что одеяло собралось вокруг моей талии. Я скрестила руки на груди.

— Сожалею, — я снова пошевелила пальцами. — Печенье?

— А я нет.

Вместо того чтобы вручить мне одно из удивительных шоколадных печений, которые я заказала, он положил их на тумбочку рядом с двумя банками содовой.

— Подвинься.

Сделав так, как он просил, я натянула одеяло и двинулась вперёд. Кровать опустилась позади меня, когда Зейн устроился, прислонившись к изголовью. Я начала поворачиваться, но он обхватил меня рукой за талию и посадил между своих ног. Моя голая спина прижалась к его груди, и когда он потянулся за печеньем, я была поражена тем, насколько это было бесконечно более интимно, чем всё остальное.

— Вот, — он протянул мне печенье. — Дай мне знать, когда захочешь пить, и я подам.

— Спасибо, — прошептала я, откусывая сначала один кусочек, потом другой.

Я услышала, как зашуршал пакет, когда Зейн выудил печенье для себя. Через несколько минут я расслабилась.

— То, о чём я думал, когда брал его, — сказал Зейн, и мне нравилось быть так близко, когда он говорил. Я чувствовала его слова. — Я очень надеюсь, что Арахис не околачивался поблизости.

Я рассмеялась, чуть не подавившись печеньем.

— Если он тут и был, то я не заметила.

— Это не то подтверждение, которого я хотел.

Усмехнувшись, когда я почувствовала, как его губы скользнули по моему плечу, я сказала:

— Я не могу себе представить, чтобы он сейчас ничего не сказал.

— Пить хочешь? — когда я кивнула, он потянулся за содовой, открыл банку и протянул мне.

Ещё одно печенье оказалось у меня в другой руке. Он переместился позади меня, прислонившись спиной к изголовью.

— Я мог бы так спать.

— Неужели? — я чередовала печенье с колой.

— Да, — его рука крепче обняла меня за талию.

Я улыбнулась.

— Я тоже думаю, что смогу.

— За вычетом печенья и колы.

— Я бы их обняла.

Он усмехнулся, и это было ещё лучше, но затем он опустил голову на мою шею, уткнувшись туда носом, посылая озорную дрожь по моему позвоночнику. Без правил Зейн был ласковым, трогательным и милым. Я даже почти не удивилась, обнаружив это. В конце концов, это был Зейн, но я всё равно была немного удивлена, приятно удивлена. Я никогда не думала, что можно наслаждаться обычными прикосновениями или поцелуями, тем, как он обнимал меня так крепко, но я наслаждалась. И даже более того, я лю…

Холодный, острый кусок пронзил мой желудок, когда я проглотила последний кусочек шоколада. Мне всё это не просто нравилось. Было гораздо более сильное чувство, которое казалось ещё более опасным признать сейчас.

Пока ничего не произошло, но это не означало, что за следующим поворотом нас не ждали последствия. Независимо от того, насколько правильным или прекрасным казалось то, что мы только что разделили, это было запрещено, и как бы я ни надеялась, что Зейн был прав, что это правило было просто методом контроля, я боялась, что он может ошибаться.

За этим стояла наша жизнь… Что ж, завтра любой из нас может поймать пулю. Этот Истиннорождённый-Предвестник был смертельно опасен. Зейн может умереть, и я тоже…

— Привет, — мягко сказал он, касаясь моей руки.

Я закрыла глаза, пытаясь остановить бомбардировку страхов, но это было похоже на прорыв шлюза.

Кока-Кола покинула мою руку и оказалась на тумбочке. Прохладные влажные пальцы обхватили мой подбородок, поворачивая мою голову к нему.

— В чём дело?

— Ничего, — я улыбнулась, не желая всё испортить.

Его взгляд скользнул по моему лицу.

— Поговори со мной, Трин.

Поговори со мной.

Сколько раз он мне это говорил? Сколько раз я отмахивалась от этого, потому что говорить, значит давать жизнь и дыханию страхам? Всегда было легче держать всё это аккуратно спрятанным, но легче не всегда значит лучше.

Это не всегда было правильно.

— Я просто… Я боюсь, что что-то случится, — призналась я. — Что будут последствия.

— Может быть, и так, Трин.

Я резко втянула воздух.

— Ты должен сказать что-то, что меня успокоит. Не напугает меня ещё больше.

— Я должен был сказать правду, — он провёл большим пальцем по моей нижней губе. — Посмотри на меня.

Открыв глаза, я сразу же попала в ловушку его светлого взгляда.

— Я смотрю.

— Что бы ни случилось, мы встретим это вместе. Я поцеловал тебя, подумав, что это может быть рискованно. Я бы не начал это всё, не веря, что из этого что-то получится, я знал, что для нас есть риск, и он есть. Я также знаю, что ты стоишь того, чтобы рисковать. Что мы стоим того, чтобы рисковать.

Волна удовольствия заплясала вокруг моего сердца.

— Ты всегда говоришь правильные вещи.

Зейн улыбнулся мне.

— Ты же знаешь, что это неправда.

— Ты говоришь правильные вещи в добрых девяноста пяти процентах случаев, — я протянула руку и коснулась его подбородка. — Вместе, — прошептала я. — Мне это нравится. Очень.

Его рука скользнула вверх к моей щеке.

— Рад это слышать. Если бы тебе не нравилось, всё стало бы намного более неловким и раздражающим для тебя.

— Как так?

— Потому что я не собираюсь отпускать тебя в ближайшее время, — сказал он, двигаясь с дьявольской быстротой.

Не успела я опомниться, как оказалась на спине, а он навис надо мной, его губы коснулись моих, и он сказал:

— Так что я рад, что мы на одной волне.

Потом он поцеловал меня, и да, мы определённо были на одной волне.

Зейн сидел на парапете одного из отелей неподалёку от федерального треугольника^[10]. В своей форме Стража, со сложенными назад крыльями, он представлял собой устрашающее зрелище.

Весь день я ждала, что либо между нами что-то станет странным, либо случайно появится Альфа и назначит наказание.

Ни того, ни другого не случилось.

Ну, всё было немного… глупо, когда я проснулась этим утром, переплетённая с ним, и снова и снова в течение всего дня. Я не знала, что мне делать. Разбудить его или каким-то образом выбраться из постели, не разбудив его? Меня вдруг чрезвычайно обеспокоило утреннее дыхание. Зейн проснулся прежде, чем я успела принять решение, и поцеловал меня в щёку, прежде чем встать. Он опередил меня в душ. Позже, когда он прошёл мимо меня, опустив губы к моей шее, вместо того, чтобы нежно теребить мои волосы или возиться с моими очками, было приятным поведенческим изменением, но он оставил меня краснеть и заикаться. Тренировка началась нормально, но в тот момент, когда один из нас положил другого на коврик, мы остались там, целуясь, прикасаясь, пока Арахис не вплыл в комнату, а затем убежал, крича что-то о своих глазах.

Когда мы начали патрулировать, я подумала, не будет ли странно держать его за руку, пока мы идём. Я ещё не набралась мужества, чтобы сделать это.

Но мы не провели весь день, тренируясь или целуясь. Мы планировали операцию Предвестник. Я смирилась с тем, что Зейн был прав ещё несколько дней назад, когда сказал, что мы не найдём Предвестника, пока он сам не захочет, чтобы его нашли. Как только он вернется, нам нужно будет заставить его говорить, потому что, если мы выведем его из игры, мы не будем знать, что происходит с Баэлем, сенатором и духами, запертыми в школе. И если Предвестник наложил заклятие, он, возможно, был единственным, кто мог его разрушить. Итак, нам нужно было с ним встретиться.

Нам нужно было быть начеку.

И нам нужно было набраться терпения.

Последнее не входило в мои навыки.

Под бдительным взглядом Зейна я использовала узкий карниз здания как гимнастическое бревно. Я подумала, что, возможно, у него случилось около четырёх сердечных приступов каждый раз, когда я ошибалась.

— Тебе действительно нужно это делать? — спросил он.

— Да.

— Правильный ответ будет «нет».

Ухмыляясь, я развернулась, как балерина, и Зейн резко выругался.

— Это тренировка. Именно этим я и занимаюсь.

— Тренировка чего? Сколько раз моё сердце остановится, пока ты не получишь золотую медаль?

— Кроме этого, это помогает мне сохранять равновесие, когда я ничего не вижу.

— И это невозможно сделать, когда ты не находишься в нескольких сотнях футов над землей?

— Нет. Потому что я не могу напортачить, когда я здесь. Там, внизу, ничего плохого не случится, если я упаду.

— В том-то и дело, — сухо ответил он.

— Не надо так нервничать. Я точно знаю, насколько он широк. Девять дюймов.

Я осторожно вернулась к нему и остановилась в паре футов. Я посмотрела вниз, не видя ни ширины выступа, ни очертания своих ботинок.

— Карниз это как моё поле зрения. Ну, за исключением того, что края здесь прямые и не похожи на шаткий круг, где всё иногда чётко, а иногда размыто. Всё остальное… — я подняла руки. — Тени. Это странно, потому что иногда они даже не чёрные. Они скорее серые. Я не знаю. Это может быть катаракта.

— Думаешь, невозможно это удалить?

— Мои глаза?

— Катаракту, — он вздохнул.

Я снова ухмыльнулась.

— Последний врач, которого я видела, сказал, что она на самом деле защищает мою сетчатку, и до тех пор, пока она не вызовет реальную проблему, он хотел бы воздержаться от разговоров об операции. Существует гораздо больший риск, связанный с операцией у людей, страдающих такими заболеваниями, и вероятны серьёзные побочные эффекты.

— Мне неприятно думать о том, что может оказаться настоящей проблемой.

Я фыркнула, подумав, что, хотя я и приспособилась к ограниченному зрению, катаракта часто раздражала меня до чёртиков.

— Если она причиняет сильную боль или полностью блокирует моё центральное зрение, я так думаю.

— Но ты же говорила, что у тебя и раньше болели глаза.

— Да, но с этим можно справиться. Скорее болезненное ощущение, и это, вероятно, не имеет никакого отношения к катаракте. Я имею в виду, не напрямую. Хотя, думаю, мне нужно проверить зрение, — запрокинув голову, я посмотрела на небо.

Мне потребовалось мгновение, чтобы увидеть далёкое, слабое свечение одной звезды, а затем другой.

— Однажды у меня уже были отёки. Они могут вернуться.

— Макулярные отёки? Опухоль за сетчаткой? — спросил он, ещё раз удивив меня своими собственными независимыми исследованиями. — Это может быть причиной того, что у тебя болят глаза. Нам нужно записаться на приём. Позвони Тьерри и узнай, может ли врач, к которому тебя возили, порекомендовать кого-нибудь поближе, например, Институт глаз Уилмера в Балтиморе. Они — отделение Университета Джона Хопкинса.

Он действительно провёл исследование.

— Мы просто должны быть осторожны, — продолжал он. — Пока нет генетического тестирования…

— Они и понятия не имеют, что я не совсем человек.

Я опустила руки, медленно приближаясь к Зейну.

— Хотя, ты можешь себе представить, если бы они сделали тест? Выражение на лицах генетиков, когда они бы увидели мою ДНК?

Он рассмеялся.

— Они, наверное, подумают, что ты инопланетянка.

— Я думала, ты не веришь в инопланетян.

— Я никогда этого не говорил. Я просто сказал, что вряд ли эти шипы принадлежат инопланетянам.

— А я сказала, что эти шипы могут принадлежать ангелам, — заметила я. — Просто хочу напомнить, что я была права.

Он фыркнул.

— Я думал о шипах. Они смертельно опасны для любого существа с ангельской кровью. С ними и твоей благодатью мы были бы лучше подготовлены.

— Хорошая мысль.

— Конечно, это хорошая мысль. Это была моя мысль, — ответил он, и я закатила глаза, пока тёплый ветерок обдувал мою шею. — Кстати, я забыл тебе сказать, что мне не удалось убедить Стейси не возвращаться в школу.

Я ждала всплеска ревности, но не было и намёка на уродливую эмоцию. Поскольку это было огромным улучшением, я решила не читать себе мораль.

— Она будет в безопасности. Сэм не говорил так, будто ей грозила непосредственная опасность.

— Ага.

Спрыгнув с карниза, почти смеясь над волной облегчения, которая прошла через связь, я подошла к Зейну с другой стороны.

Я чуть не потеряла глаз, едва не врезавшись в его крыло.

К счастью, он почувствовал, как близко я нахожусь, и поднял его прежде, чем я успела до него дотронуться.

— Ты беспокоишься о ней.

— Да, — признался он, и так близко, как сейчас, я могла разглядеть его профиль в лунном свете. — Она уже достаточно натерпелась.

— Да, — согласилась я. — Надеюсь, как только попадём в школу, мы сможем оценить ситуацию. Должен же быть способ вытащить оттуда духов и призраков.

Зейн уставился на улицу внизу, и я подумала, что если бы кто-нибудь мог его увидеть, то подумал бы, что здесь установлена каменная горгулья.

— Я знаю, что ты хочешь им помочь.

Я напряглась.

— Я помогу.

— Но ты не можешь помочь им пройти через заклинания, Трин.

Злость сменила моё в остальном приятное настроение.

— Ну, ты тоже не можешь изгнать их заклинаниями, так что мы можем пойти на компромисс. Уберите защиту, и я смогу отличить призраков, которые должны уйти, от духов, которые оказались в ловушке. Я могу позаботиться о Людях-Тенях в субботу вечером, и держу пари, как только я избавлюсь от них, призраки и духи могут успокоиться.

Он кивнул.

— Я думал о книгах, которые мой отец хранил в библиотеке. Есть огромная старая книга об ангелах. Наверное, было бы неплохо отправиться туда сегодня вечером и захватить её. Гидеон, возможно, уже смотрел, но…..

— Но это не повредит, — согласилась я.

— Правильно. И я также думаю, что есть ещё один путь, по которому мы можем пойти.

— Например…

Я вздрогнула, когда ледяная дрожь пробежала по затылку и остановилась между лопатками, как будто кто-то прижал руку к моей коже.

— Он здесь.

Зейн спустился с уступа одним плавным движением.

— Где?

— Рядом. Нам нужно выманить его, — я понизила голос и повернулась к Зейну.

В тени его серая кожа сливалась с темнотой, но светлый взгляд резко выделялся. План быстро сформировался.

— Нам нужно разделиться.

— Ага, мне уже не нравится эта идея, — проворчал Зейн.

— Мне тоже.

Я положила руку ему на грудь. Тепло его кожи согревало мою ладонь.

— Но в прошлый раз он не показывался, пока мы не разошлись, и нам нужно заставить его говорить. Я пойду на соседнюю крышу. Ты пойдёшь в другое место, спрячешься, пока он не появится.

— Трин…

— Я могу сама о себе позаботиться, и на этот раз я не позволю ему взять верх, — пообещала я. — Ты же знаешь, что у меня есть это.

Его крылья раздражённо дёрнулись, но он сказал:

— Знаю.

Я поймала его взгляд и потянулась, положив другую руку на твёрдую поверхность его подбородка. Три простых слова вертелись у меня на языке, но не могли вырваться. Я сделала то, что могла. Направив его голову к своей, я поцеловала его мягко, быстро, а затем снова встала на ноги. Я сделала шаг и обернулась.

Зейн поймал мою руку, притягивая меня обратно к своей груди. Вздох удивления покинул меня, быстро проглоченный давлением его губ на мои. Прикосновение его языка и почти запретное ощущение кончиков его клыков на моих губах почти превратили мои мышцы в жидкость. Меня подняли вверх, и только носки моих ботинок касались крыши, когда он поцеловал меня, как человек, выходящий из глубокого сна, и я ощущала это всем своим существом.

Этот поцелуй определённо был чем-то большим.

Когда он отстранился, мне пришлось вспомнить, что нужно было кое-что сделать. Важные вещи.

— Ты можешь целовать меня, когда я так выгляжу? — его голос был как наждачная бумага. — Это… это меня убивает, Трин. Правда.

Моё сердце сжалось, разрываясь между сдержанной красотой его слов и недоверием.

— Я могу поцеловать тебя вот так, потому что ты прекрасен.

Дрожь сотрясла его, когда он прижался своим лбом к моему, крепко держа меня ещё одну слишком короткую секунду, а затем он опустил меня на ноги, отпустив медленным движением руки.

— Я буду наблюдать.

Отступив назад, я провела руками по бокам.

— Извращенец.

— Будь осторожна, — прорычал он, игнорируя мой комментарий.

— Всегда.

Развернувшись, я рванула с места так быстро, как только могла, признав, что, если я не пойду, предопределённый долг или нет, я сделаю что-то невероятно безответственное и совершенно импульсивное. Я останусь и найду способ доказать, что он так же прекрасен для меня в своём истинном облике, как и в своей человеческой коже.

Точно зная, где находится выступ и расстояние между зданиями, я подпрыгнула, как только моя нога коснулась низкой стены. Короткие секунды в невесомости были такими же ошеломляющими, как поцелуй Зейна. Я приземлилась на корточки, осматривая освещённую крышу. С прожекторами и полной луной мне открывался неплохой вид.

Я встала и подошла к выступу, выходящему на улицу, всё ещё чувствуя прохладное давление на затылке. Вскочив на парапет, я опустилась на колени и стала ждать, пока машины проедут по узкой улице, а смех и крики людей внизу отойдут на задний план.

— Где ты? — сказала я в ночь, зная, что он придёт.

Ожидание было недолгим.

Через несколько минут я почувствовала, как усиливается холод. Моя благодать закипела, а потом вспыхнула. Я не шевелилась, затаив дыхание, пока не услышала, как он приземлился на крышу.

Он заговорил первым.

— Когда я видел тебя в последний раз, ты была без сознания.

— На случай, если ты этого не понимаешь, — сказала я, глядя прямо перед собой. — Неуместно вырубать девушку и уходить, не попрощавшись.

— Я мог бы убить тебя, дорогая, но ты вызвала во мне любопытство.

Моя челюсть заныла от нежного обращения.

— Мог бы. Убил бы. Должен был убить, — я поднялась, повернулась на каблуках и спрыгнула на крышу. Он стоял в центре, его волосы были почти цвета луны. Одетый во всё чёрное, как и в прошлый раз, он казался потусторонним. — Почему тебе так интересно?

— А почему бы и нет? — спросил он. — Ты такая же, как я.

— Я совсем не такая, как ты. Я не похожа на снеговика.

— Нет, ты как вулкан, всегда в нескольких секундах от извержения.

— Спасибо, — ответила я. — Почему ты испускаешь столько холода?

— Потому что моя душа холодна.

— Ну, это было банально.

Остановившись, я приготовилась к тому, что он бросится на меня.

— Ты не только груб, но и не слишком изобретателен.

— Во мне много чего есть, — он склонил голову набок. — Ничего из этого ты не знаешь.

— Ты удивишься тому, что я знаю.

— Сомнительно, — он усмехнулся. — Потому что если бы ты знала, то не стояла бы здесь, очаровывая меня светской беседой.

— Я бы тебя убила? — предложила я. — Потому что я более чем счастлива перейти к этому, если ты хочешь?

— Нет. Ты бы бежала, — он сделал размеренный шаг вперёд, затем остановился, повернув голову налево. — Я всё думал, когда же ты появишься.

Изящные дуги крыльев появились с другой стороны от него, когда Зейн поднялся, приземлившись из ниоткуда.

— Я ни за что не пропущу эту вечеринку.

Когда он заговорил, в его голосе послышался намёк на улыбку.

— Защитники. Верные гончие Истиннорождённых.

Я усмехнулась.

— Он не собака.

— И не очень-то верный, — добавил он, как будто я ничего не сказала. — Когда-то у меня был Защитник. Он был моего возраста, и мы росли вместе. Он был моим лучшим другом. Братом.

— Мне действительно всё равно, — сказала я. — Просто хочу быть честной.

Он повернул голову в мою сторону, пока Зейн держал дистанцию между ними.

— Я убил его. Вырвал сердце прямо из груди. Я не хотел этого. Мне пришлось.

— Классная история, братан, — крылья Зейна опустились. — Извини, если я повторяюсь, но мне тоже всё равно.

— Но разве ты не хочешь узнать меня получше? Знаешь, как это возможно, что есть ещё один Истиннорождённый? Как меня зовут? Или как долго я наблюдаю? Жду? — Он помолчал. — Вы оба были очень непослушными.

— Не знаю, какая часть «мне всё равно» тебя смущает, но позволь мне повторить. Мне всё равно, как тебя зовут и кто твой папа, — я почувствовала, как благодать пронзила меня. — Всё, что я хочу знать, — это как разрушить заклинания, удерживающие духов в школе.

— Ты не хочешь узнать про Мишу? — перебил он.

Моё сердце дрогнуло.

— Он рассказал мне о тебе… на твоём месте я бы этого не делал, — сказал он, заметив тихое приближение Зейна сзади. — Я в милостивом настроении, Защитник. Не испытывай его.

— Я в убийственном настроении, — прорычал Зейн. — Пожалуйста, испытай его.

— Если ты заставишь меня убить тебя, у меня такое чувство, что всё быстро пойдёт наперекосяк.

— Тот факт, что ты думаешь, что можешь убить меня, только доказывает, как далеко всё уже зашло, — парировал Зейн. — Ты можешь быть Истиннорождённым, но ты прикоснулся к Тринити, и одно это даёт мне более чем достаточно сил, чтобы сломать каждую жалкую косточку в твоём теле, одну за другой. Но я не убью тебя.

— Нет. Ты не сделаешь этого.

— Я просто поставлю тебя на раздробленные коленные чашечки, чтобы она могла нанести смертельный удар.

Боже.

Я хотела поцеловать Зейна, прямо здесь и сейчас.

— Кстати, о нанесении смертельных ударов, — парировал он, сосредоточившись на мне. — Интересно, что мы с тобой можем отметить убийство наших Защитников в списке наших общих переживаний.

— Мне всё равно, что ты скажешь о Мише, — сказала я и почти поверила себе. — Я хочу знать, как разрушить заклинания.

— Зависть — ужасная вещь, — сказал он вместо этого. — Это был грех Миши. Зависть. Ему говорили, что он особенный, и он умирал от желания в это поверить. Буквально.

Я напряглась.

— Это такая человеческая эмоция, — он пожал плечами. — Я хочу, чтобы вы знали моё имя.

— Я хочу, чтобы ты просто ответил на мой чёртов вопрос, — огрызнулась я.

— Меня зовут Сулиен.

— Правда? — хмыкнул Зейн. — Угрюмый? Так тебя зовут?

Он вздохнул.

— Это пишется по-другому.

— Подходящее имя, — сказала я. — Ты похож на парня, который бренчит на гитаре, но знает только несколько аккордов и поэтически восклицает о девушке, которую любил, но которая не знала о его существовании. Угрюмый, отстранённый и холодный. Настоящая звезда вечеринки. Так вот почему ты хочешь приблизить конец света? Потому что ты застрял с именем Сулиен?

— Вообще-то я никогда никого не любил. Даже моего Защитника, — ответил Сулиен. — И я не собираюсь приближать конец света. Я здесь только для того, чтобы прокатиться.

— Угу, — пробормотал Зейн. — Итак, Сулиен, где скрывается Баэль?

— В безопасном месте.

— В безопасном от чего? — спросил он.

— От тех, кто хочет причинить ему вред. Как, например, ты.

Я подняла бровь.

— Ты защищаешь демона?

Сулиен усмехнулся.

— Забавно, что именно ты спрашиваешь об этом, но я защищаю план.

— Какой план? — потребовала я ответа.

— Тот самый, за который погиб Миша.

У меня сдавило грудь.

— Кстати, о Мише, он был именно таким, каким ты меня только что описала, но ты никогда не видела его с этой стороны. Это означало бы, что ты на самом деле думала о нём, а не о себе.

Это было прямым попаданием.

— У меня такое чувство, что ты его совсем не знала, — продолжал Сулиен. — Что в какой-то момент он действительно любил тебя.

— Заткнись, — предупредил Зейн.

— Но потом всё это превратилось в ненависть, — продолжал он. — Вот почему ты смогла убить его. Мне будет не так легко, потому что я не ненавижу тебя, Тринити. Я ничего не чувствую к тебе, но ты меня ненавидишь.

Уголки моего зрения побелели, когда золотой свет проник в мою руку, меч быстро обретал форму. Злые, шипящие искры вонзились в воздух.

— Ты прав. Я ненавижу тебя.

— Вся эта ярость… — Сулиен вздохнул, словно это доставило ему удовольствие. — Это будет твоя гибель.

Зейн рванулся к нему, но Сулиен пригнулся и отпрянул. Я метнулась вперёд, но он был быстр, двигаясь как молния. Только что он был между мной и Зейном, а потом оказался на карнизе.

— Я не могу разрушить заклинания, — сказал он. — Потому что я их туда не ставил.

— Чушь собачья, — я шагнула вперёд, держа меч в стороне, когда Зейн поднялся, расправив крылья. — Я знаю, кто ты. Ты — Предвестник.

Сулиен рассмеялся, и звук его был похож на звук падающего льда.

— Я — орудие возмездия, а ты — орудие разрушения. Это наши роли, которые мы должны играть.

— Ты всегда говоришь так, будто потерял всякую связь с реальностью? — спросил Зейн. — Господи. А я-то думал, только демонам нравится слушать свой голос.

Он фыркнул.

— Я был в милостивом настроении. Ты должна была спросить, зачем я собрал все эти души. Ты должна была спросить, почему я не убил тебя. Ты должна была спросить, какую роль ты играешь в конечном итоге. Но я знаю, что увижу тебя снова, Тринити, и когда увижу, будет разумно, если ты придёшь одна.

Прежде чем я успела что-то сделать, заговорить, подойти к нему или сделать ещё один вдох, он опрокинулся назад, падая с уступа в ночь.

ГЛАВА 34

Я вскрикнула, когда Зейн полетел вперёд и приземлился на карниз, высоко подняв крылья. Я метнулась к краю, и моя благодать отступила.

Смех раздался из темноты внизу, когда я вскочила рядом с Зейном. Не видя Сулиена, я догадалась, что он приземлился на балконе в дюжине футов ниже. Он снова прыгнул, перепрыгивая с балкона на балкон, пока не достиг земли. Мой взгляд скользнул в темноту, выискивая свет на балконах. Я приготовилась к прыжку.

Зейн рукой обхватил меня за талию.

— Не надо.

— Но…

— Мы не можем пуститься в погоню, — возразил Зейн. — Не сейчас. Он этого хочет, а мы не дадим ему того, чего он хочет.

— Погоня за ним — это то, чего я хочу, — рассуждала я, хватая его за руку.

Зейн отвернул меня от выступа и отпустил. Я резко повернулась к нему, инстинкт требовал, чтобы я отбросила его в сторону и ушла. Он, должно быть, почувствовал это, потому что расправил крылья — эффективное препятствие.

— Ты уже гонялась за ним, — сказал он. — И он привёл тебя к тому туннелю. Мы больше не позволим ему вести нас, куда бы то ни было.

Расстроенная тем, что он был прав, и тем, что знание этого не подавляло инстинкта погони, я сжала руки и проглотила крик.

— Он играет с нами.

— Ты права, — прорычал он. — И именно поэтому мы не подыгрываем. Так мы его не одолеем.

— А как мы его победим, о Всезнающий? Мы не знаем, где он остановился, и у нас нет никакой возможности выследить его, если мы не сможем преследовать его, — я развернулась и пошла по крыше. — Всё это время мы просто ждали его…

— Таков был план.

— Но мы здесь не рулим.

Я остановилась, глубоко вдыхая тёплый ночной воздух. Ощущение присутствия другого Истиннорождённого полностью исчезло.

— Если это история, то мы не управляем сюжетом, приятель.

— Это не история, и даже если бы это было так, иногда заставлять вещи происходить не только нереально, но и невероятно глупо. Так что, знаешь что, мы перепишем историю.

Ха.

Я обернулась, увидев, что он последовал за мной.

— Я совершенно запуталась в этом разговоре.

Его крылья взметнулись назад.

— Помнишь, я сказал, что у меня есть идея? До того, как появился этот придурок Сулиен?

Мои губы дрогнули.

— Ты сказал «придурок». Арахис бы гордился тобой.

— Рад это знать, — ответил он. — Есть другой способ, если мы не сможем снять эти заклинания. Что-то, что обязательно освободит тех, кто там застрял, и избавит от чар.

— Какой? Нейтрализатор ангельских заклинаний?

— Не знал, что такое существует. Интересно, можем ли мы заказать его на Амазоне?

— Ха-Ха. Это был восторженный смех, если ты его не узнал.

Выражение лица Зейна было неразборчиво, но я чувствовала его глубокое веселье.

— Мы можем найти способ снять эти чары, а затем найти способ уничтожить туннели и эту школу, если понадобится.

Я моргнула один раз, потом второй.

— Ты, Страж, предлагаешь взорвать туннели и школу?

— Именно это я и предлагаю.

Взрывать вещи было, вероятно — приятно, определённо преступлением, так что это должно было быть последним средством, но это была чертовски хорошая идея. Которая теперь казалась невероятно очевидной.

Остаток вечера мы провели, обсуждая логистику этого дела, и я была рада, что мы не разговаривали по телефону, я была почти уверена, что это привело бы к тому, что национальная безопасность и ФБР появились бы на пороге.

Мы больше не видели ни Сулиена, ни демонов, и к тому времени, как вернулись в квартиру без диванов, решили, что, вероятно, придётся привлечь Рота. Адский огонь не уничтожит ангельские обереги, так что нам придётся прибегнуть к хорошему человеческому методу массового уничтожения.

Взрывчатые вещества.

Удивительно, но у Стражей ничего такого не было припрятано, поэтому мы решили, что Рот будет нашей лучшей оффшорной ставкой.

Я имею в виду, я была бы разочарована, если бы у него не было доступа ни к чему такому.

Та ночь не была такой, как предыдущая, но и не была такой, как любая другая ночь. Зейн и я, ну, мы были вместе. Мы были вместе, и хотя казалось, что мы знаем друг друга годами, а не месяцами, всё было свежо. Я не хотела предполагать, что он будет спать со мной, как в буквальном, так и в образном смысле.

Поэтому, пока я чистила зубы и готовилась ко сну, я перебрала все возможные удобные способы, которыми могла затронуть эту тему. К тому времени, как Зейн сделал то же самое, я уже успела завязаться в узел.

И всё напрасно.

Потому что, когда он вышел из ванной, пижамные штаны низко висели на его стройных бёдрах, а волосы были влажными, он спросил:

— Хочешь, я останусь с тобой?

Плюхнувшись на кровать, я кивнула и подвинулась. Он лёг с гораздо большей грацией, оставив лампу у кровати включенной.

Я легла, не зная, что делать. Должна ли я инициировать веселье? От меня этого ждали? Так ли это? Я не думала, что быть вместе означает заниматься сексом каждый раз, когда ты оказываешься в постели со своей второй половинкой. Не то чтобы я не хотела, но мне было, ну, немного больно.

Мне хотелось позвонить Джаде и спросить.

— Не возражаешь, если я выключу свет? — спросил Зейн.

— Нет, — ответила я, надеясь, что это прозвучало не так похоже на писк, как для моих собственных ушей.

Кровать сдвинулась, и свет погас. Затем снова произошло смещение, когда Зейн перекатился ко мне. Как и на крыше, он обхватил меня за талию, подложил руку под спину и прижал к своей тёплой груди.

— Тебе так удобно? — был его следующий вопрос.

Он был тёплым и пахнул свежей мятой, и мне понравилось, как одна из его рук нашла мою в темноте. Наши пальцы переплелись.

— Ты… собираешься спать?

— Когда-нибудь, — последовала пауза. — Прошлой ночью мы почти не спали.

В темноте я покраснела.

— Это не моя вина.

— Я бы сказал, что никто из нас не виноват. Или оба виноваты.

— Но ты принёс печенье, и это придало мне сил.

Он рассмеялся, и через несколько секунд я почувствовала, как его губы прижались к моему виску, запечатлевая быстрый поцелуй. Он начал рассказывать мне о своей первой встрече с Ротом и о том, как он изо всех сил пытался сохранить свою человеческую форму на публике. Я слушала, смеясь над тем, как явно Рот пытался подтолкнуть его к превращению. Он рассказал мне, как Николай и Дез неохотно приняли принца демонов, если не полностью доверяли ему, и о его собственной истории с Даникой. Как его отец хотел, чтобы они с Даникой стали парой, но он всегда смотрел на неё как на сестру.

В конце концов, он подтвердил, что Даника и Николай действительно были парой. Мы оба решили, что Николаю, вероятно, было труднее иметь дело с ней, чем управлять кланом, потому что она не была похожа ни на одну другую женщину-Стража, которую я знала. Он рассказал мне о первой жене Николая, которая умерла во время родов, и Зейн признался, что после того, как он провёл час в комнате с Близнецами Жасмин, он не был уверен, что когда-нибудь захочет детей. Он делал исключение при усыновлении, как только они становились достаточно взрослыми, чтобы перевоплощаться, и я смеялась, думая, как я однажды услышала, как Мэтью сказал, что усыновит, если ребёнок будет прикован к дому. Я чуть не умерла, потому что, да, приучение к горшку должно быть одним из кругов ада.

Мы говорили до тех пор, пока наши глаза не отяжелели и паузы между ответами не стали длиннее. Ни разу не поднималась тема Предвестника или что-то связанное с нашим долгом, и пока мы лежали вместе в темноте, не было никакого завтрашнего дня, о котором можно было бы беспокоиться, никакого давления или страха.

И это было лучше, чем всё, на что я могла надеяться. Всё, что я могла пожелать или в чём нуждалась. Только мы, слова и наши пальцы, сплетённые вместе.

Эти растянувшиеся минуты были просто… моим миром.

Новости, которых мы ждали, пришли неожиданно, прямо перед тем, как мы покинули квартиру, чтобы патрулировать, жутко пустую квартиру. Утром пришли грузчики, небольшая армия, которая быстро упаковала кухню, коврики, боксёрскую грушу и всё, что было в спальне. Мы планировали заскочить на новое место перед вечерним отъездом, но теперь этого не произойдёт. Первый раз я увижу его сегодня вечером, и, к счастью, Арахис уже знал, где нас найти. Я напомнила ему об этом утром, и он ответил, что стены для него ничего не значат, а он — призрак «свободного полёта».

Вздох.

Телефон Зейна зазвонил, когда я стояла на месте, где раньше был диван, и заплетала три пряди волос в самую дурацкую косу на свете.

— Что случилось, Дез? — спросил он, проходя мимо меня и быстро целуя в лоб. — Что? Правда?

Зейн напрягся, и всё моё внимание сосредоточилось на нём, когда он повернулся ко мне.

— Ладно. Спасибо, — пауза. — Да, я буду держать вас в курсе. Ещё раз спасибо.

— Что? — спросила я, как только он отключил связь.

Зейн улыбнулся.

— Сенатор Фишер вернулся в город.

— Неужели?

Это было совсем не то, чего я ожидала.

— Я действительно начинала верить, что парень мёртв.

— Ну, он жив и зарегистрировался в «Кондоре», в одном из федеральных номеров, — Зейн назвал мне этаж и номер комнаты. — Дез сказал, что с ним охрана, скорее всего, она стоит снаружи номера, в отдельном холле и внутри.

— Значит, мы можем о них позаботиться, — сказал я. — Выходим прямо сейчас.

— Да, но если они просто государственные служащие, выполняющие свою работу, мы не хотим причинять им… слишком много вреда. Нам понадобится подкрепление, — Зейн пролистал контакты на своём телефоне. — Потому что там определённо будут люди.

— Рот?

Я знала, что Рот может проникать в человеческий разум, стирая кратковременные воспоминания или заменяя их чем-то другим.

Зейн кивнул и поднёс трубку к уху. Пока он говорил с Ротом, я быстро закончила заплетать косу, в которую пыталась собрать волосы. Она была чертовски неровной, но это уберёт волосы с лица. Я старалась не слишком радоваться этой новости, потому что кто знает, что мы найдём, когда доберёмся туда, но сенатор мог сказать нам, где находится Предвестник. Он мог бы рассказать нам, что, чёрт возьми, задумал Предвестник, и мог бы рассказать мне, что сказал Миша…

Нет.

Не имело значения, что сказал Миша или почему он сделал то, что сделал. Я должна была забыть об этом, потому выяснение не было приоритетом.

Я резко выдохнула и опустила руки, когда Зейн повесил трубку.

— Рот занят, но он пришлёт Каймана. Он встретит нас там.

— Потрясающе.

Интересно, что сегодня наденет Кайман?

— Каков план?

Зейн направился к острову, где лежал небольшой мешочек с ключами.

— Мы войдём и заставим его говорить, так или иначе. Узнаем, где остановился Предвестник и что происходит со школой.

— А если он не заговорит?

Зейн вытряхнул ключи и посмотрел сквозь ресницы.

— Люди… слабые, Трин, и из того, что я понял, люди, которые замышляют зло, всегда самые слабые, потому что это врождённая слабость, которая привела их к злу. Найдите слабое место и используйте его. Они разнесут новости быстрее, чем анонимный твиттер-аккаунт.

Я склонила голову набок.

— У тебя есть опыт, не так ли? Заставлять людей говорить?

— У меня есть. Мне это не понравилось, но я делал это и сделаю снова без колебаний.

Удивление промелькнуло во мне, когда я попыталась представить Зейна, угрожающего человеку насилием и, возможно, даже выполнившего угрозу. Я не могла представить это.

— Я вижу, ты удивлена, — появилась кривая усмешка. — Ты многого не знаешь, Трин. Я уже говорил тебе об этом.

Так оно и было.

— Я не думала, что ты имеешь в виду, что ты секретный мастер допроса.

— Все мы обучены получать необходимую информацию, — объяснил он, и я знала это, но это был Зейн. — А почему ты думаешь, что я не буду этого делать?

— Я знаю, что ты обучен, но я просто удивлена, что ты… что ты так поступаешь, потому что ты… Я не знаю. Ты по своей сути добрый.

Бледный взгляд Зейна был пронзительным.

— Никто по своей природе не добрый, особенно Стражи.

В животе у меня всё сжалось.

— Тьерри в основном говорил, что я такая, и именно поэтому он верил, что я не стану такой… как Сулиен.

— Мы слишком мало знаем о Сулиене, чтобы понять, почему он такой, какой есть, и хотя я согласен, что тебе не о чем беспокоиться, ни ты, ни я по своей природе не добрые.

— Ты прав, — сказала я через мгновение.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Тебя беспокоит то, что ты знаешь обо мне?

Беспокоило ли это меня? Нет. Это была правда, правильная она или нет. Я отрицательно покачала головой.

— Просто удивлена.

Появилась эта странная полуулыбка.

— Это нужно сделать, но всегда полезно узнать причины, которые человека привели туда, где он был. Знание может и не изменить результата, но сопереживание облегчит его.

Я подумала о Фэй и членах ковена. Они сделали то, что сделали, из жадности.

— Так вот почему тебя не волновало, что я убила Фэй?

— Я бы не стал говорить, что мне всё равно, но это нужно было сделать, — ответил он. — И, в конце концов, это случилось бы, но, по крайней мере, таким образом, удалось предотвратить ещё больший вред.

Я медленно кивнула.

— Убийство-это… Я не знаю. Это…

— Всегда нелегко, — ответил он. — Это не должно быть легко, независимо от обстоятельств.

— Да, — я подошла к нему. — А сенатор? Как только он заговорит, что мы будем делать?

Зейн ответил не сразу.

— Мы решим, когда перейдём эту черту.

У меня было чувство, что я знаю, что будет по ту сторону черты.

Я вдохнула, затем медленно выдохнула. Это было частью моей природы. И всегда будет. Я знала это.

— Я думаю, это хорошо, что я чувствую себя странно в этом аспекте нашего существования.

Зейн коснулся моей щеки, привлекая мой взгляд к себе. Он не сказал ни слова, когда опустил голову, остановившись всего в дюйме или около того от моего рта на мгновение. Затем он поцеловал меня, мягко и долго прижимаясь губами к моим.

— Я бы волновался, если бы это было не так.

Я улыбнулась, когда он выпрямился.

— Готова?

— Пешком? Импала? Мотоцикл? — спросил он, держа руку над ключами.

— Ты должен уже понимать, что я всегда выбираю вариант, который не включает в себя ходьбу, — сказала я, наматывая на косу резинку для волос.

Он ухмыльнулся мне, и я почувствовала счастливое покачивание в животе, которое было странным после нашего разговора.

— Мотоцикл.

Его ухмылка стала шире, когда он сжал пальцами одинокий ключ.

— Я знал, что ты мне нравишься не просто так.

ГЛАВА 35

Путешествовать на мотоцикле было гораздо легче, чем на машине, хотя и немного пугало, когда Зейн врывался и выезжал из потока машин, как будто он участвовал в гонке, чтобы побить свой личный рекорд по количеству раз, когда автомобиль мог нажать на клаксон.

Мне нравилось ощущение воздуха и ветра на моей коже и ветер, который теребил мою косу, то, как мои бёдра прижимались к его бёдрам, и ощущение крепких объятий — но, самое главное, мне нравилось, как, когда мы останавливались, он наклонялся и гладил моё колено или сжимал его.

И ещё тот факт, что мы не шли пешком.

Мне это тоже очень нравилось.

Зейн сумел занять парковочное место чуть дальше по дороге от огромного отеля, который занимал почти целый квартал и выглядел так, словно его привезли из Франции.

— Отель красивый, — сказала я, когда мы шли по тротуару.

— И он старый. Я думаю, что он был построен в 1800-х годах.

Он держал руку на моей пояснице, когда вёл меня вокруг группы туристов, фотографирующих крошечных горгулий и фонтаны, которые были вырезаны под многими окнами.

Я вздохнула.

— В этом месте наверняка водятся привидения.

Он усмехнулся.

— Просто не обращай на них внимания, пока мы не закончим.

— Тебе легко говорить, — пробормотала я.

— Он здесь, — сказал Зейн, когда мы приблизились к входу.

Под голубым навесом стоял Кайман, и я бы его не узнала, если бы не Зейн. Он был одет в дорогой на вид чёрный костюм и мокасины. Настоящие кожаные мокасины. Его тёмные волосы были собраны в аккуратный конский хвост, и когда он увидел нас, то поднял чёрные брови.

— Ты хорошо выглядишь, — сказала я ему.

— Я подумал, что надо одеться соответственно, — он окинул нас взглядом. — Очевидно, вы так не сделали.

Я посмотрела на свои чёрные леггинсы и серую футболку. Зейн был в кожаной куртке, и я подумала, что нам, вероятно, следовало подумать о том, как мы впишемся. Или нет.

— Мы здесь не для того, чтобы ходить по подиуму, — заметил Зейн.

— Но если бы было так, я бы заплатил за билеты в первом ряду, — съязвил Кайман, и я усмехнулась. — Вы готовы?

Зейн кивнул, Кайман отступил в сторону и открыл одну из тяжёлых дверей. Воздух вырвался наружу прохладной волной. Оказавшись внутри, я сразу поняла, что мне придётся не снимать солнцезащитные очки. Я была ошеломлена ослепительно ярким светом хрустальных люстр и великолепием роскошного вестибюля. Я и раньше видела дорогие произведения искусства и рисунки, одному Богу известно, сколько стоил Большой зал в общине, — но это было безумие. Всё, казалось, было сделано из мрамора или золота, и мне вдруг захотелось выбежать наружу и вытереть ноги.

— Подождите здесь, — сказал Кайман. — Мне нужно достать ключ от этажа.

Кайман неторопливо подошёл к регистрационной стойке и наклонился, привлекая внимание молодого человека. Я понятия не имела, что он сказал, но через минуту он вернулся к нам с ключ-картой отеля, торчащей между двумя пальцами.

— Это было быстро, — заметила я.

— У меня волшебный голос, — он подмигнул мне. — Следуйте за мной.

Мы миновали пруд с карпами кои и огромное количество колонн, окружённых многочисленными пальмами в горшках. Между листьями зелёных растений я заметила женщину, вцепившуюся руками в пышные фиолетовые юбки, которая, несомненно, была призраком.

Мы подошли к лифтам. Кайман провёл нас к последнему, провёл картой и вошёл.

— Пошли, дети, — позвал он. — Нет свободного времени.

Я подняла бровь, взглянув на Зейна, но он только покачал головой, когда мы вошли в удивительно тесный лифт. Из скрытых динамиков доносилась лёгкая джазовая музыка.

Кайман нажал кнопку тридцатого этажа.

— Я ожидаю, что, как только эти двери откроются, нас встретят не очень весело. Я могу о них позаботиться…

— Другими словами, убить их? — вмешалась я.

Он посмотрел на меня.

— Эээ. Да.

— Как насчёт того, чтобы мы с Зейном нокаутируем их или иным образом выведем из строя, а ты что-нибудь сделаешь с их памятью, — предложила я. — Вот что нам нужно.

Демон-брокер надул губы.

— Это совсем не весело.

— Ты здесь не для того, чтобы развлекаться, — заметил Зейн.

— Кто сказал?

— Боже, — вздохнул Зейн, потягивая шею из стороны в сторону.

— Ну, Бог мне не начальник. — Кайман закатил золотистые глаза. — Но всё равно. Я сделаю, как ты просишь, но не гарантирую, какие воспоминания оставлю. Я думаю, заставлю их обожать BTS^[11], которые официально заменили 1D^[12] в моём списке лучших групп в истории.

Я открыла рот, но лифт плавно остановился. Когда двери открылись, Зейн встал передо мной.

— Трое справа, двое слева. Номер 3010. Я справа.

— Прошу прощения, — раздался низкий мужской голос, как только Зейн вошёл в холл. — Мне нужно увидеть кое-что… — его слова закончились глухим стуком, когда Зейн с силой отбросил его в стену.

Я выскочила, мой узкий взгляд сфокусировался слева, когда мужчина, одетый в чёрный костюм, отделился от стены, потянувшись к своей талии.

— Нет.

Я схватила его за плечо и развернула, потом схватила за затылок. Я прижала его лбом к стене и позволила его телу упасть, рванувшись вперёд. Я услышала, как ещё одно тело рухнуло позади меня, быстро последовал вскрик, я предполагала, это означало, что Зейн добрался до третьего.

Парень передо мной схватился за пистолет, но я была быстрее. Развернувшись, я ударила его ногой и поймала за локоть. Револьвер взлетел в воздух, мужчина застонал. Зейн поймал пистолет, когда я схватила мужчину за плечо и всем своим весом повалила его на пол. Судя по стуку затылка об пол, когда он проснётся, у него будет чертовски болеть голова.

— Отлично, — сказал Зейн, бросая пистолет Кайману, который стоял на коленях рядом со вторым мужчиной.

— Ты не слишком мешкал…

Вышел ещё один человек, его рот был открыт, как будто он готов был выкрикнуть предупреждение. Я вскочила и ударила его локтем под подбородок, заставив его челюсть сомкнуться и запрокинуть голову. Зейн поймал его, когда он падал, и закрыл ему рот рукой и показал подбородком вправо от меня.

Я подняла глаза и обнаружила, что мы стоим у двери 3010. Я обернулась и помахала Кайману рукой.

Демон поспешил, заменив руку Зейна своей, и заглянул в широко раскрытые глаза мужчины.

— Привет. Вы нашли Иисуса, Господа Нашего и Спасителя, и всеобщего психоделического братана?

Я медленно посмотрела на демона. Он широко ухмыльнулся, и я подняла глаза, говоря одними губами: «Какого чёрта?» Зейн только приподнял бровь и жестом велел мне молчать, а сам поднял одного из потерявших сознание мужчин и взвалил его на плечо.

Чёрт.

Зейн был силён.

Лицо человека на полу стало расслабленным, как будто он был в каком-то путешествии. Он не издал ни звука, когда Кайман оттащил его от двери в помещение, похожее на прачечную или кладовку. Через несколько мгновений они очистили холл, и Зейн вернулся, чтобы встать сбоку от двери, которая открылась, в то время как Кайман задержался. Зейн встретился со мной взглядом, и я кивнула.

Он постучал в дверь, и через секунду она приоткрылась.

— Уилсон? — спросил мужской голос.

Зейн плечом распахнул дверь, отбросив мужчину назад.

— Сенатор на диване, — сказал он, обхватив рукой шею мужчины и оказывая на него нужное давление, чтобы заставить его заснуть.

Я прошла в комнату, осматривая всё вокруг, когда Кайман проскользнул за мной и тихо закрыл дверь. Комната была большая, размером почти с всю квартиру Зейна, и на стенах и ковре было столько синего и золотого, что у меня в глазах зарябило. Мой взгляд скользнул по картинам в рамах, двери, обеденному сервизу, к тёмно-синей кушетке и пожилому мужчине, который поднимался с неё.

Сенатор Фишер выглядел как клише обычного старого конгрессмена, который давно уже перестал быть полезным людям, которых он представлял. Волосы белоснежные и подстриженные, бледная кожа собиралась в уголках рта и глаз и складками шла по лбу. Его одежда щеголяла цветами Америки: костюм тёмно-синий, галстук ярко-красный, рубашка белая. Он был ходячей рекламой патриотизма и привилегий, скатанной в один беспорядочный маленький комочек хорошо скрытого зла.

— Что всё это значит? — спросил он, доставая из кармана телефон. — Я не знаю, кто вы, вы совершаете ужасную…

— Ошибку? Не такую ужасную, как то, что ты сделал.

Я выхватила телефон у него из рук. — Садись.

Его слезящиеся голубые глаза сузились, прежде чем его взгляд нервно метнулся туда, где Кайман что-то шептал человеку, которого уложил Зейн.

— А теперь послушайте меня, юная леди. Я не знаю, что вы, по вашему мнению, делаете, но я сенатор Соединенных Штатов…

— А я — снеговик Фрости. Сядьте.

Сенатор уставился на меня, его щёки покрылись пятнами, а затем побледнели, когда я почувствовала, что Зейн подошёл ближе.

— Проверь пентхаус, — сказал Зейн Кайману. Демон поклонился и почти убежал.

В нетерпении я хлопнула сенатора по плечам и силой усадила его на диван. Удивление, расширившее его глаза, принесло мне некоторое удовлетворение.

— Спасибо, что присели, — я широко улыбнулась. — У нас есть вопросы, а у вас — важные ответы. Итак, мы немного поболтаем, и если вы будете умны, то не станете нам мешать. Видите большого блондина позади меня?

Губы сенатора Фишера сжались, когда он кивнул.

— Он так же силён, как и горяч.

Я села на край кофейного столика прямо перед сенатором.

— И я только сегодня узнала, что он чрезвычайно искусен, когда дело доходит до перелома костей.

— Экспертный уровень, — пробормотал Зейн.

— Но мы не хотим, чтобы до этого дошло. Имейте в виду, что нежелание прийти к этому не означает, что оно не придёт к этому. Понимаете?

Он посмотрел между нами.

— Вам это с рук не сойдёт.

— Знаменитые последние слова.

Кайман вернулся в гостиную и плюхнулся в кресло рядом с диваном.

— В пентхаусе скучно и чисто. Больше никаких охранников и проституток, ни живых, ни мёртвых.

Я нахмурилась.

Кайман пожал плечами.

— Видели бы вы, что я находил в гостиничных номерах некоторых политиков. Мог бы написать мемуары-бестселлеры.

Тогда всё в порядке.

— Кто вы, люди? — спросил Фишер, расправляя лацканы пиджака.

— Просто ваш дружелюбный сосед-Страж, — ответил Зейн. — О, и демон, и Истиннорождённая.

То, как быстро кровь отхлынула от лица мужчины, было достаточным доказательством того, что он точно знал, с кем столкнулся. Его взгляд сфокусировался на мне.

Я снова улыбнулась, приподняв солнцезащитные очки так, чтобы они сидели у меня на голове, и немного показала свою благодать. Фишер втянул воздух, его грудь быстро поднималась и опускалась.

Сидя в кресле, Кайман сказал:

— Эта светящаяся штука очень жуткая.

Только демон мог подумать, что это жутко.

Я отозвала свою благодать.

— Теперь вы поняли, кто мы? — спросил Зейн.

— На самом деле я не Снеговик Фрости, — намекнула я.

У Фишера был такой вид, как будто у него случится удар.

— Я знаю, — он сглотнул и прочистил горло. — Тогда вы также знаете, кого знаю я.

— Если ты думаешь, что мы хотя бы отдалённо боимся Предвестника, то сильнозаблуждаешься, — посоветовала я, откидываясь назад. — Ты нам поможешь.

— Я не могу, — сказал он, опустив руки на колени. — С таким же успехом вы можете убить меня, потому что я не могу вам помочь.

Я вздохнула, поднимаясь с кофейного столика.

— Думаю, это будет трудный путь.

Зейн не занял моё место. Вместо этого он схватил стул от обеденного стола, а затем пнул кофейный столик назад, короткие ножки процарапали глубокие борозды в деревянном полу.

— Было жарко, — сказал Кайман.

Действительно.

Зейн поставил стул перед сенатором и сел.

— Где Предвестник?

Фишер покачал головой, когда я встала на место Зейна.

— Где остановился Предвестник?

Зейн наклонился вперёд, его глаза оказались на одном уровне с глазами сенатора.

Тишина.

Зейн взял сенатора за руку. Человек пытался бороться с ним, но это было похоже на то, как кролик борется с волком.

— Вы знаете, сколько костей у вас в руке? Двадцать семь. В запястье? Восемь. По три в каждом пальце. Две в большом пальце. В каждой руке по три нерва, и, как вы наверняка знаете, человеческая рука невероятно чувствительна. Теперь я могу сломать каждую из этих костей по отдельности, — продолжил он мягким голосом, поворачивая руку мужчины. — Или я могу сделать всё сразу. Мне кажется, я знаю, что нужно сделать, и мне жаль, что вы, кажется, не знаете ничего лучше.

Раздался треск, заставивший меня внутренне съёжиться, когда сенатор закричал, его тело сжалось внутри.

— Жаль, что у меня нет попкорна, — заметил Кайман.

Зейн наклонил голову.

— Это был всего лишь один палец. Три кости. Впереди ещё много всего. Где Предвестник?

Боже милостивый, Зейн был похож на Чака Норриса от Стражей.

Тяжело дыша, Фишер застонал, зажмурив глаза.

— Господи.

— Я действительно не думаю, что от него будет какая-то польза, — сухо сказала я.

Ещё один треск заставил мою голову дёрнуться к Зейну.

— Это был твой большой палец, — сказал он. — Значит, ещё две.

— Я не знаю, где остановился Предвестник. Боже, — выдохнул он. — Ты действительно думаешь, что он мне расскажет? Он? Он не дурак.

— Тогда как же вы с ним связываетесь? — спросила я.

— Я не связываюсь.

Мужчина задрожал, слегка покачиваясь, когда Зейн медленно, методично перевернул его руку. Он взял в руку средний палец.

— Клянусь. Я не связываюсь с ним. До этого он приходил ко мне только один раз.

— Неужели? Ты видел Предвестника только один раз? — Зейн покачал головой. — Не думаю, что я был достаточно серьёзен….

— Это Баэль, — простонала Фишер. — Обычно я разговариваю с Баэлем.

— Хм… — я скрестила руки на груди. — Ты был прав.

— Я же говорил, — пробормотал Зейн, почти дружелюбно улыбаясь сенатору.

— А чем занимается старый добрый Баэль?

Кайман пошевелился, перекинув ноги через подлокотник одного из кресел.

— Сто лет не видел этого панка. Неужели он носит плащ-невидимку в стиле Гарри Поттера? Распространяет свою паутину лжи? Я думаю, что так оно и есть, учитывая, что он король обмана. Ты работаешь на одного из старейших демонов, известных на этой земле, рождённого из преисподней. Интересная у вас компания. Можно подумать, что это заставит вас остановиться и задуматься, на правильной ли вы стороне того, что они планируют.

— Ты демон, — выдохнул сенатор. — Ты собираешься проповедовать мне о том, чтобы быть на правильной стороне?

Кайман одарил его полуулыбкой.

— Иногда правильная сторона истории состоит из тех, кого ты меньше всего ожидаешь там увидеть.

— Где Баэль? — спросила я.

— Подальше отсюда, — ответил сенатор. — Он далеко, спрятался. Я могу дать вам номер, по которому звонил в прошлом, но это вам не поможет. Не сейчас.

Как и говорил Сулиен. Расстроенная, я шагнула вперёд.

— Почему он держится в стороне?

— Я не знаю.

— Фишер, — вздохнул Зейн. — Похоже, вы знаете очень мало. Это разочаровывает.

— Подожди… — крик прервал его слова, когда Зейн сломал ещё один палец.

И тут сенатор Джош Фишер раскололся.

Всего восемь костей. Крошечные. Болезненные, но крошечные по сравнению с такими же хрупкими большими костями.

— Я люблю свою жену, — простонал он, сморщив лицо и свернувшись калачиком на боку, вытянувшись так далеко, как только мог, пока Зейн всё ещё держал его за руку. — Я люблю свою жену. Это всё. Я люблю её. Я не могу сделать это без неё. Она — всё, что я когда-либо хотел, — из мужчины вырвались душераздирающие рыдания. — Я любил её с того самого дня, как она вошла в мой эконом-класс в Ноксвилле. Она — моё всё, и я сделаю всё, чтобы увидеть её снова. Обнять её. Вернуть её. Это всё, чего я когда-либо хотел.

Я развела руки, обменявшись взглядом с Зейном. Он отпустил руку, и всё, что сделал сенатор, это ещё сильнее сжался. Я переминалась с ноги на ногу, чувствуя себя неловко от демонстрации острой боли. Этот человек вступил в сговор с демоном и ведьмами, убивая невинных людей и Стражей. Он был связан с Предвестником, который хотел приблизить Конец Света, так что он отстой большую часть времени, но если он не был опытным актёром, он страдал от боли, намного большей, чем сломанные пальцы.

— Какое отношение она имеет к Баэлю, Джош? — спросил Зейн, назвав его по имени и таким нежным голосом, что было легко забыть, что он только что сломал ему пальцы.

Фишер не отвечал несколько минут, только всхлипывал, пока, наконец, не прохрипел:

— Предвестник услышал мои молитвы и пришёл ко мне.

Я вздрогнула, когда Кайман спустил ноги со стула и наклонился вперёд.

— Он был похож на ангела, — глаза мужчины открылись, широко раскрытые и невидящие. — Он говорил как ангел.

Я полностью понимала, как он мог принять Сулиена за ангела, но подумать только, что он и его акцент казался ангельским? С другой стороны, Фишер был из Теннеси. Может быть, он думал, что все Небеса разговаривают, как Мэтью Макконахи в рекламе автомобилей.

— Что он сказал? — Голос Зейна был таким мягким.

Мужчина задрожал.

— Это он… Что я могу заработать то, чего хочу больше всего. Наташу.

О, боже.

У меня возникло смутное подозрение, к чему всё это ведёт.

— Он сказал мне, что ко мне придёт человек, и я должен помочь ему с тем, что ему нужно, а этот человек был овцой в волчьей шкуре, — прошептал он теперь. — Я думал, что это сон, но потом появился тот человек. Овца в волчьей шкуре.

Он имел в виду демона, притворяющегося плохим?

— Баэль? — спросил Зейн. — Человек, который вовсе не был человеком? — Когда Фишер кивнул, Зейн сложил руки под подбородком. — Ты знаешь, кто он?

— Не сразу, но, в конце концов… да.

Я хотела спросить, не думал ли он, что это был, ну, не знаю, яркий грёбаный красный флаг, но промолчала.

— Чего он хотел от тебя? — спросил Зейн.

— Доступ в школу. Не знаю зачем. Он никогда не говорил мне, а я не спрашивал… Я не хотел этого знать.

Мужчина всё ещё дрожал.

— Я просто хотел свою Наташу.

Гнев вытеснил всё сочувствие, которое я испытывала.

— А тебе не приходило в голову, что это может быть плохо, что демон хочет получить доступ в школу?

Зейн бросил на меня предупреждающий взгляд, прежде чем снова сфокусироваться на сенаторе, который не ответил, только заплакал сильнее.

— Ты когда-нибудь ходил в школу?

— Нет, никогда. Я просто организовал компанию, сделал несколько звонков и смог её купить. На её месте уже строилась новая школа. Это всё.

Планы по школе для детей с ограниченными возможностями, хотела крикнуть я, но зажала рот.

— И когда он сказал мне, что мне нужно встретиться с ними, с ведьмами, он сказал мне, что сказать, и я… Я сделал это.

Мне пришлось зажать рот рукой, чтобы не заговорить.

— Баэль пообещал мне, что он вернёт Наташу обратно. Что как только они получат то, что хотят, я заберу её, — пробормотал он, тяжело дыша. — И я это сделал. Я пошёл против всего, во что верил, и сделал это. Я знал, что это неправильно, что чары убьют, но ты должен понять — она для меня всё.

— Подожди, — заговорил Кайман. — Баэль сказал, что может вернуть твою жену к жизни?

— Предвестник и Баэль обещали мне.

— Ни у кого нет такой силы, — сказал я, качая головой.

Дикий взгляд сенатора метнулся ко мне. Он перестал дрожать.

— Ваша жена умерла. Она, наверное, перешла дорогу. Её нельзя вернуть.

— Это неправда, — губы Фишера раздвинулись, обнажив зубы. — Это неправда.

— Баэль не может оказать тебе такую услугу. Мне всё равно, кто Предвестник, но и ему тоже, — сказал Кайман, вставая. — Кроме того, кто там главный, в этом мире есть только одно существо, которое может сделать такое, и он сделал это только один раз. Всё закончилось плохо, так что я сомневаюсь, что он сделает это снова. Особенно для человека. Без обид.

Понимание включилось в игру.

— Ты говоришь о Жнеце? Но он не может воскресить кого-то из мёртвых, тем более… — я посмотрела на сенатора. — Когда умерла ваша жена?

Мужчина перевёл взгляд на свои распухшие пальцы.

— Три года, десять месяцев и девятнадцать дней назад.

Это было… точно.

— Она супермертва, — заметила я. — Суперразложилась и мертва.

— Это не имеет значения, — ответил Кайман, ошеломив меня. И, видимо, даже Зейна, потому что он повернулся к демону. — Жнец может сделать с душой всё, что угодно, и это всё, что нужно, чтобы оживить тело.

Мои глаза расширились.

— У вас есть… её тело?

Сенатор не ответил, и мой желудок скрутило. Я не был уверена, хочу ли я знать, где хранится её не очень свежее тело, если оно не в могиле.

— Тебе не нужно тело, — объяснил Кайман. — Тебе просто нужна душа.

Я изумлённо уставилась на него.

— Это… это невозможно.

Я не могла в это поверить. После всех мёртвых людей, которых я видела, это просто невозможно.

Кайман улыбнулся.

— Всё возможно, особенно когда ты Азраэль, Ангел Смерти.

— Но, как я уже сказал, он сделал это только один раз, и если вы спросите его, можно ли это сделать, он сначала соврёт, но он может освободить душу, он может уничтожить её и… — он сделал драматическую паузу. — Он может воскрешать мёртвых.

Я не знала, что сказать.

Кайман шагнул к дивану и опустился на колени, так что сенатор оказался на одном уровне с ним.

— Я также могу сказать тебе, что Азраэль никогда не заключит такого соглашения. Ему буквально никто ничего не может предложить. Тебя обманули.

Мужчина не двигался.

Зейн опустил руки.

— Она была твоей слабостью. Они нашли её, — сказал он, повторяя то, что сказал мне ранее. — Они воспользовались этим.

Мой взгляд скользнул по мужчине.

— Самое печальное, что ты бы увидел её снова. Если бы она была хорошей, и ты был хорошим, ты бы увидел её, когда умер. Ты бы присоединился к ней, остался бы с ней на всю вечность. Но сейчас? — я отрицательно покачала головой. — Этого не будет.

Он крепко зажмурился.

— Они обещали мне, — прошептал он. — Они мне обещали.

Я тяжело вздохнула, разрываясь между ненавистью к этому парню и жалостью к нему. Как я могла чувствовать и то, и другое? Он не был хорошим человеком. Может быть, в какой-то момент он и был таким, но он закрывал глаза на всё плохое, чтобы получить то, что хотел, и я…

Холодок наполнил мой желудок, когда я взглянула на Зейна, думая, что я никогда не хотела знать, каково это, добраться до точки, где находится сенатор, когда я сделаю всё, чтобы вернуть любовь всей моей жизни.

Я в жизни редко молилась, но тогда начала молиться, чтобы никогда не узнать, каково это.

Никогда.

ГЛАВА 36

Мы оставили сенатора сломленным человеком с душевными и эмоциональными ранами, которые болели сильнее, чем физические. Из него нельзя ничего больше было вытянуть, кроме разбитого сердца.

Это не было пустой тратой времени, несмотря на то, что сказал Кайман, потому что теперь мы знали, как такой человек, как сенатор Фишер, оказался втянут в это. Но знание оставило меня с тяжёлым сердцем и рассеянными мыслями, пока мы патрулировали, надеясь выманить Предвестника из какой-то тайной дыры, в которую он заполз.

Это было трагично — то, что любовь может заставить сделать человека.

Зейн закончил раньше, чем обычно, и на этот раз я не жаловалась и не чувствовала себя виноватой из-за того, что не прочесала каждый уголок города. Найти Предвестника было первостепенной задачей, но я подозревала, что как только мы войдём в школу в субботу, через два дня, Сулиен появится. И как только мы попадём в эту школу, мы будем точно знать, с чем имеем дело.

У меня было предчувствие, что вскоре мы взорвём кое-что.

Пока мы шли к месту, где был припаркован мотоцикл, я сказала:

— Как ты думаешь, почему Баэля прячут? Его защищают. Разве это не странно?

— А если его защищают демоны? Нет. Но Предвестник, Истиннорождённый? Да.

Когда мы подошли к его мотоциклу, он положил руку мне на поясницу, и чувствовать её вес было даже лучше, чем держаться за руки. — Я пытался придумать разные сценарии, но всё, что мы знаем, это то, что Баэль нужен живым для осуществления этого плана.

Я вздохнула, глядя в небо. Из-за огней соседних зданий я не могла разглядеть, есть ли там звёзды.

— Интересно, что заставило Сулиена стать таким. Мы не знаем, что он задумал, кроме того, чтобы помочь приблизить Конец Света, но очевидно, что это что-то безумно злое. Он сказал, что никогда никого не любил, поэтому мы знаем, что это не тот же случай что с сенатором.

Зейн перекинул ногу через мотоцикл и сел.

— Мы работаем с демонами, — сказал он, оглядываясь на меня.

Свет от ближайшего уличного фонаря отражался на его лице, создавая тени под щеками.

— Не только потому, что мы видим другую сторону некоторых демонов, но и потому, что мы думаем, что делаем это для большего блага.

Я попыталась проследить его мысль.

— И ты думаешь, что он работает с демонами, потому что думает, что всё, что он планирует, это для большего блага?

— Вполне возможно. На протяжении всей истории люди совершали неприглядные поступки, потому что верили во что-то, потому что верили в свою правоту. Стражи ничем не отличаются. Я не думаю, что есть какое-либо существо, которое не совершало бы дурных поступков, веря, что это было по правильной причине.

Я кивнула, думая, что всякий раз, когда кто-то верит в то, что он делает правильно, почти невозможно убедить его в обратном.

Я забралась на мотоцикл и обняла его за талию. Он наклонился, сжал моё колено в ответ, и мы тронулись.

Поездка обратно в квартиру была быстрой, но я использовала это время, чтобы как-то… отвлечься от того, что случилось с сенатором и всё, что связано с Предвестником. Я подумала, что, возможно, Зейн делает то же самое. Мы нуждались в этом, чтобы выкроить немного времени, которое принадлежало нам, нашей жизни, и к тому времени, когда Зейн остановился в гараже рядом со своей «Импалой», я была готова быть… нормальной. На какое-то время.

— Готова осмотреть новую квартиру? — спросил он, когда мы подошли к дверям лифта.

— Я совсем забыла об этом, — призналась я, смеясь, когда мы вошли внутрь.

— Ух, ты.

— Я знаю.

Он ухмыльнулся, и лифт поехал.

— Это очень похоже на старую квартиру. Та же планировка и всё такое. Просто две спальни.

Откинув голову назад, я прислонилась к противоположной стене.

— Неужели теперь две спальни действительно необходимы? — поддразнила я.

— Надеюсь, что нет.

Он подошёл ко мне, положив руки по обе стороны от моей головы.

— Но две ванные комнаты будут как раз к месту.

— Верно.

— Потому что я устал от того, что ты пользуешься моим гелем для душа.

— Это случайность.

— Угу, — он опустил голову. — Я думаю, тебе просто нравится пахнуть, как я.

Я продолжала ухмыляться.

— Вторая спальня, вероятно, хорошая идея, потому что я уверена, что в какой-то момент разозлюсь и вышвырну тебя из постели.

— Скорее раньше, чем позже, — согласился он. — Только не выгоняй меня совсем.

— Тебе не стоит беспокоиться об этом.

Лифт остановился, и я потянулась, чтобы поцеловать его. Затем я нырнула под его руку и вошла в нашу новую квартиру.

— Ты идёшь?

Когда Зейн оттолкнулся от стены и последовал за мной, я обернулась. Квартира была практически такой же, только перевёрнутой. Кухня находилась слева, а гостиная-справа. Окна выходили на другую улицу, но диван и мебель были расставлены по-прежнему. Кроме… Прищурившись, я поняла, что там, где раньше была дверь в спальню, был короткий коридор.

Зейн шагнул вперёд, повернувшись так, чтобы идти спиной вперёд.

— Могу я устроить вам экскурсию?

— Конечно.

Он ухмыльнулся и взял меня за руку.

— Я думаю, ты сможешь понять, где кухня и гостиная.

— Да, это я осилю.

Усмехнувшись, он повернулся и потащил меня в холл.

— Самое интересное здесь. Справа — наполовину ванна, а за двойными дверями рядом — прачечная.

— Действительно захватывающая штука, — поддразнила я.

— Подожди.

Он повёл меня дальше, открывая дверь слева. Протянув руку, он включил свет.

— Это спальня номер два. Там есть ванная комната.

Я огляделась.

— Комната… совершенно пуста.

— Наблюдательно.

Я бросила на него взгляд.

— У меня только одна кровать, — объяснил он. — Пришлось заказать ещё одну, плюс остальную мебель.

— Подожди, — я потянула его за руку. — Мне следовало бы заказать мебель и заплатить за неё.

— Но это не твоя комната. Она моя на случай, когда ты злишься на меня.

— Но…

— Это твоя комната, — сказал он, открывая другую дверь.

Зейн не стал включать свет, но от чего-то исходило мягкое белое свечение. Ни из ванной, которая, как я предполагала, находилась где-то в тени, ни от прикроватной лампы. Он был слишком слабым для этого. Сбитая с толку, я посмотрела наверх.

— О, боже, — прошептала я, не веря своим глазам.

Высвободив руку, я вошла в спальню и, откинув голову назад, уставилась в потолок.

Потолок, который светился мягким белым светом от мерцающих в темноте звёзд, разбросанных по нему.

На потолке были звёзды.

Звёзды.

— Как? — прошептала я, поднимая руки и прижимая их к груди. — Когда ты это сделал, Зейн? — Я не могла понять, когда у него было время на это.

— В тот день, когда ты рассказала Стейси о Сэме, — ответил он. — Я вернулся сюда и повесил вот это. Я попытался сложить их в созвездие, но это оказалось труднее, чем я ожидал. Решил сам его придумать. Итак, это созвездие Зейна.

Мой рот открылся, и я не могла найти слов, пока смотрела на них. Они начали расплываться, и я поняла, что это потому, что мои глаза были влажными.

— Ты сделал это, когда злился на меня? До того, как мы… до того, как мы помирились?

— Ага. Наверное, да, — голос его звучал смущённо. — Разве это плохо?

Я медленно повернулась к нему. В дверном проёме я разглядела его силуэт. Моё сердце бешено колотилось, а руки дрожали.

— Ты сделал это, когда мы не разговаривали? Когда я думала, что ты меня ненавидишь?

— Я никогда не ненавидел тебя, Трин. Злился? Конечно. Но я никогда…

Пробегая на полной скорости, я прыгнула на него. Он поймал меня с ворчанием, которое перешло в смех, когда я обвила руками его шею и ногами талию. Я сжала его так сильно, как сжималась моя грудь, и уткнулась лицом ему в шею.

— Думаю, тебе это нравится.

Его руки обвились вокруг меня.

— Нравится? — мой голос был приглушён его шеей. — Нравится? Это прекрасно и удивительно. Они прекрасны. Я обожаю их.

Зейн ответил, но я не знаю, что он сказал, потому что что-то произошло. Что-то сломалось внутри меня, раскололось на части, и поток эмоций хлынул так быстро и так неожиданно, что я не могла остановить его.

Он вырвался на свободу в рыдании, которое было отчасти смехом. Стен не было. Никаких дурацких шкафов. Ничего между мной и всем, что я чувствовала. Ничто не стояло между мной и Зейном.

И это было ещё не всё.

Гораздо больше.

— Эй. Эй. Трин, — его рука обвилась вокруг моего затылка, запутавшись в распущенной косе. — Всё в порядке.

Это было так.

Но это было не так.

Зейн отнёс меня к кровати и сел рядом со мной на колени, я ещё цеплялась за него, как обезумевшая паукообразная обезьяна. Мои пальцы скользнули по краям его волос, сминая мягкие пряди.

— Проклятье, Трин, я не хотел, чтобы ты плакала, — пробормотал он, уткнувшись мне в голову. — Ты просто сказала, что скучаешь по звёздам из своей спальни дома, и я хотел… Я хотел подарить тебе звёзды, которые ты могла бы видеть каждую ночь.

О, боже. О, боже.

Это заставило меня заплакать сильнее, так сильно, что Зейн начал раскачиваться, поглаживая рукой вверх и вниз по моей спине, бормоча бессмысленные слова, пока я не пришла в себя, переместившись так, что мой лоб упёрся в его плечо.

— Я знаю. Я знаю, ты не хотел, чтобы я плакала. Это не твоя вина. Я люблю звёзды. Мне нравится, что ты это сделал. Это просто…

Просто то, что он сделал, было добрым, милым, заботливым, красивым и таким же важным, как и он сам.

И это было просто потому, что я знала, что он заботился обо мне, что я нравилась ему больше, чем просто друг, и я знала, что он начал чувствовать всё это ещё до связи. И я знала, что я уже влюбилась в него задолго до прошлой ночи… но это было намного больше.

— Трин?

Он понудил меня запрокинуть голову, проведя большим пальцем по моей нижней губе.

— Что происходит в твоей голове?

— Мне… Мне страшно, — призналась я шёпотом.

Его бледно-голубые глаза сфокусировались на мне.

— Страшно из-за чего? Из-за меня?

— Нет. Никогда, — я сделала неглубокий вдох. — Я боюсь… Я боюсь нас. Я боюсь того, что это значит. Я боюсь, что мы не должны быть такими. Я боюсь, что потеряю тебя. Я боюсь того, как сильно я… как сильны мои чувства к тебе. Мне страшно.

Грудь Зейна с глубоким вздохом прижалась к моей, а затем густые ресницы опустились, закрывая его глаза. Его пальцы коснулись моей щеки.

— Мне тоже.

Моё тело дёрнулось.

— Да?

Он обхватил рукой мой затылка, пальцами запутавшись в моих волосах.

— Ты хочешь знать правду?

Да? Нет?

Он воспринял моё молчание как «да».

— Меня это пугает. Каждый аспект этого, Трин. Чувствовать то, что я делаю для тебя, желать того, что я хочу от тебя? — его голос был глубоким и грубым, и это заставило меня вздрогнуть. — Бывали моменты, когда я жалел, что не испытываю таких чувств к кому-то, кроме тебя.

Подожди.

Что?

Я моргнула.

— Ладно. Я этого не ожидала.

— Выслушай меня, — его пальцы крепче сжали мою косу. — То, что я чувствую, пугает меня, потому что я не должен чувствовать этого, и Бог знает, что я уже был на этом пути. Не то, чтобы я хотел повторить историю.

Я крепко зажала рот.

— Но дело не только в этом, Трин. Это выходит далеко за рамки моего прошлого, — продолжал он, не отрывая от меня взгляда. — Это из-за того, кто ты. Ты ходишь туда каждую ночь и рискуешь своей жизнью. Ты охотишься на демонов, которых боятся опытные Стражи. Ты ищешь что-то, что может убить демонов и Стражей в считанные секунды. Я в ужасе от того, что с тобой что-то случится, и это не имеет никакого отношения к тому, что это значит для меня.

Хорошо. Я полностью осознавала, что.

— С тобой то же самое, Зейн. Я даже не могу думать, если что-то случится… — я оборвала себя, не желая идти по этому пути. — Хотела бы я, чтобы ты был обычным человеком и учился в колледже на ветеринара.

Он поднял брови.

— Ладно, может быть, я не хочу, чтобы ты был человеком. Людей слишком легко убить, но ты меня понял.

Его губы медленно изогнулись.

— Да, — его голова склонилась набок. — Итак, я боюсь, но то, что я чувствую то, что я хочу, никуда не делось. Это всегда во мне, и когда я не с тобой, всё, что я хочу сделать, это вернуться к тебе. Сначала я подумал, что это связь, но это не так. Это что-то совсем другое, — его губы коснулись моей скулы, приближаясь к моим губам. — И зная это… зная, что ты чувствуешь… будь я проклят, если откажусь от этого, хотя это и пугает меня.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что поняла, — он поймал мой взгляд, задержал его. — Я знаю, что то, что я чувствую к тебе, совсем не похоже на то, что я чувствовал к Лейле. Совсем. И я кое-что понял в тот вечер, когда мы со Стейси разговаривали.

В ту ночь мы с ним поднялись на следующий уровень. Это было всего два дня назад, но казалось, что прошло уже несколько недель.

— Что? — прошептала я.

— Я… не знаю, был ли я когда-нибудь влюблён в неё, — сказал он. — Я любил её. Я знаю это, но мне кажется, что я был влюблён в идею о ней и о нас. И я думаю… нет — я знаю, что самая трудная часть того, с чем я столкнулся с тех пор, это осознание того, что между нами ничего бы не вышло, и как я этого не видел, — рука, обхватившая мою косу, скользнула к пояснице. — Я всегда буду любить эту девушку. Это не изменится, но я не влюблён в неё.

Моё сердце бешено колотилось, и когда я сделала вдох, мне показалось, что кислород не дошёл до лёгких.

— И Стейси помогла тебе осознать всё это?

Появилась эта безумно-милая полуулыбка.

— Да, она вроде как показала мне это. Сказала то, что мне нужно было услышать, то, о чём я уже думал.

Ладно.

В груди у меня что-то шевельнулось, угрожая поднять меня прямо к звёздному потолку.

Может быть, мне не стоит так злиться из-за того, что он задерживается с ней допоздна.

Но…

Всегда было одно но.

Я сделала ещё один глубокий вдох. Мне нужно было это сказать. Мне нужно было вытащить это из себя, потому что я чувствовала, как это растёт между нами. Правила нас не остановят. Опасности, с которыми сталкивался каждый из нас, не были препятствием.

— Я боюсь, что моё сердце разобьётся.

Его глаза снова встретились с моими.

— Я тоже.

Я резко втянула воздух.

— Я не могу… Если с тобой что-то случится, потому что мы вместе, я…

Рука на моей челюсти удерживала мой взгляд прикованным к его.

— Я знаю, что моя жизнь связана с твоей, что если что-то случится с тобой, это случится и со мной, но это не мешает мне бояться, что я каким-то образом потеряю тебя. Я сделаю всё, чтобы добраться до тебя, если что-то случится. Меня ничто не остановит, — признался он. — Отчасти я понимаю, почему сенатор сделал то, что сделал. Чёрт, не отчасти. Я полностью понимаю, и знание того, что я буду делать, если потеряю тебя? Да, это меня тоже пугает.

Дрожь покатилась вниз по моему позвоночнику.

— Если бы моя жизнь не была связана с твоей, а с тобой что-то случилось? Если бы тебя забрали у меня, ничто не помешало бы мне вернуть тебя. Я бы отправился на край света. Я бы отдал всё, что у меня есть, — сказал он. — Я знаю, что это неправильно. Я знаю, как плохо это может кончиться, но я бы сделал это. И это не потому, что если ты умрёшь, то умру и я. В смерти ничто не удержит меня от тебя. В этом я клянусь.

Это было неправильно. Скорее всего, всё пойдёт плохо, но я прошептала:

— Я сделаю то же, — и это было правдой. — А если тебя убьют? — даже думать об этом было больно. — Я сделаю всё, чтобы вернуть тебя.

— Знаешь что? Я чертовски уверен, что не позволю каким-то правилам разлучить нас. Ни страх увидеть, как тебе будет больно, и уж точно не страх, что мне будет больно. Во мне много всего, Трин, но трусости нет. И в тебе нет.

— Нет, — прошептала я.

Эта полуулыбка переросла в улыбку, такую, что разбила и залечила моё сердце за несколько ударов. Это была улыбка, полная обещаний и возможностей, и, чёрт возьми, я не была трусихой. Мои пальцы запутались в его волосах, когда я выдохнула.

— Почему это всплыло сейчас, а не две ночи назад? — спросил он.

Потому что тогда ещё были стены. Я не понимала этого до сих пор, пока эти стены не исчезли.

— Потому что ты подарил мне звёзды, а это значит, что это… это нечто большее.

Его большой палец скользнул по моей щеке.

— Не знаю, что для тебя значит больше, но это значит, что я люблю тебя, Тринити Линн. Что я влюблён в тебя.

Я не знала, кто двигается первым, кто кого целует. Мы были разлучены, а потом нет. Он был нежным и мягким, как будто это был наш первый поцелуй, и было что-то более сильное в этом поцелуе, и, возможно, это был наш первый настоящий поцелуй. Я скользнула руками по его щекам и раскрыла губы.

А потом стало бесконечно больше.

Это была любовь, которую я чувствовала к нему, любовь, из-за которой я превратилась во множество крошечных, запутанных узлов. Это была любовь, которая текла через меня, даже если слова никогда не слетали с моих губ.

Это была любовь, которая подпитывала потребность дать ему что-то такое же прекрасное, как звёзды, которые он подарил мне, и я знала только одну вещь, о которой однажды сказала мне Джада.

Соскользнув с его колен, я схватила его за рубашку и потянула. Он не нуждался в просьбах, подняв руки и позволив мне снять рубашку, а когда я потянулась за его брюками, он встал, скидывая ботинки. Он раздевался. Я помогала. Я в основном отвлекала его во время процесса, заставляя его сильные ноги дрожать. На самом деле, я отвлеклась, изучая и исследуя на ходу, прижимаясь поцелуями к его бедру.

Затем, только когда он поднял меня, я выскользнула из штанов и отбросила их в сторону, встретившись с ним взглядом.

— Я хочу тебя.

— Это совершенно очевидно, — его глаза блеснули, когда он потянулся ко мне.

— Я хочу, чтобы ты был тем, кто ты есть на самом деле, — добавила я, держась за край своей футболки.

Зейн открыл рот, потом закрыл. Не совсем тот ответ, которого я ждала.

— Ты мой Защитник. Ты Страж. Я хочу тебя.

Он тяжело опустился на край кровати.

— Ты знаешь, что это значит?

Я знала, что это значит.

По словам Джады, именно так поступают Стражи, когда спариваются, и это было почти так же, как у людей, они разделяли это только со своими женщинами. Для Стража это было истинное выражение любви, и хотя я не могла этого сделать, я знала, что это будет означать.

Потом мне пришло в голову, что, возможно, это делает ситуацию слишком серьёзной. Он любил меня. Я могла бы каждый день смотреть в потолок и видеть его любовь, но это может быть слишком, слишком рано. Смущение поползло по моей коже.

— Ты не должен, — поспешно сказала я. — Это было просто… неважно. Это глупо и слишком рано. Можем ли мы забыть об этом?

— Нет, — его зрачки вытянулись вертикально. — Это не глупо и не слишком рано. Просто… — удивлённое выражение появилось на его лице, и он покачал головой. — Ты меня удивляешь.

Я покраснела совсем по-другому, но потом Зейн поднялся и показал мне, кто он на самом деле.

Я едва не перестала дышать, когда он протянул мне руку.

— Навсегда.

— Навсегда.

Я вложила свою в его руку, и когда его пальцы сомкнулись вокруг моих, он вернулся к кровати и сел. Я почувствовала, что воздух не поступает в лёгкие, когда поставила колени по обе стороны от его ног.

Его глаза были широко раскрыты, светлые и светящиеся, когда он смотрел на меня. Его заострённые когти зацепились за ткань моей рубашки, и он приподнял её. Я протянула руку, пальцы нащупали крошечные крючки на моём лифчике. Он осторожно опустил голову, его пальцы побежали за бретельками, когда они соскользнули с моих рук и упали на пол. Я прикоснулась к его щекам и снова посмотрела ему в глаза. Наклонив голову, я наклонилась и поцеловала его. Его вкус запечатлелся на моей коже, ощущение его тела, когда я скользнула рукой вниз по его груди, по напряжённым мышцам живота и ещё ниже, и звук его стона отозвался эхом, как молитва.

Последовала пауза, чтобы взять средство защиты, а затем я слегка приподнялась, чтобы снова опуститься, моё дыхание смешалось с его. Зейн не торопил меня и не шевелил ни единым мускулом. Я знала, что он не сделает этого, пока я не сделаю, вечно терпеливый, пока я приспосабливалась, и когда я двигалась, это было не похоже ни на что, что я чувствовала раньше.

— Трин, — простонал он.

Его руки лежали на моих бёдрах, его ногти нежно касались моей кожи. Его рука обхватила мою талию, осторожная в своей силе, когда он притянул меня к своей груди.

— Навсегда, — повторил он.

Я прошептала это слово ему в губы. Это было не простое слово, а обещание. Другой вид связи. Вечность казалась долгим временем, особенно в нашем возрасте, и людям это могло показаться даже глупым, но наши вечности не были гарантированы, и то, что было, было тем, что мы чувствовали друг к другу. Это не означало, что всё будет легко. Это даже не означало, что завтра мы не будем раздражать друг друга до чёртиков. Это означало, что, несмотря ни на что, мы были вместе навсегда.

Его крылья взметнулись вокруг нас, образуя кокон, который блокировал весь свет. Страха перед внезапной темнотой не было. Не тогда, когда цепи, которые удерживали его, казалось, лопнули, и его тело прижалось к моему. Не тогда, когда всё это напряжение было во мне, в нём. Я схватила его за плечи, мои пальцы впились в его твёрдую кожу. Мы были похожи на туго натянутые провода, которые тянули так далеко, как только могли, а затем отпускали в прекрасном порыве, пронзая нас обоих.

Это было похоже на ожидание бури. Его лоб прижался к моему, дыхание было таким же коротким и быстрым. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я почувствовала движение воздуха, когда его крылья поднялись, и его кожа на моей смягчилась.

— Это было… Я этого не ожидал. Я… — он сделал ещё один неглубокий вдох, казалось, не находя слов. — Не думаю, что ты знаешь, что именно… это значило для меня. Я всегда… Боже, раньше я беспокоился о том, как выгляжу на самом деле. Наверное, какая-то часть меня всё ещё беспокоится.

— У тебя нет причин для этого.

Я откинулась назад, чтобы видеть его лицо. Его щёки покраснели ещё сильнее.

— Как я уже говорила, ты прекрасен в обоих обличьях. И просто чтобы это было ещё более сентиментально, дело в том, что здесь, — я прижала руку к его груди. — Ты говоришь, что у меня есть свет, но ты — мой свет.

Зейн восстановил пространство между нами, целуя меня.

— Теперь ты от меня никогда не избавишься.

— Я и не хочу.

— Я напомню тебе, что ты это сказала, — его улыбка была сонной. — Знаешь, ты идеально подходишь мне.

Головокружение охватило меня, когда я качнулась вперёд, положив руки ему на плечи и…

Я остановилась. Что-то было не так с его плечами. Три короткие бороздки на коже. Яркие и спящие крошечные бусинки красного. Кровь.

Смятение сменилось бурлящим теплом.

— Я думаю… Кажется, я тебя поцарапала.

— Хм, — он опустил глаза, проследив за моим взглядом. — Да.

Это были царапины-царапины, которые сделала я. Я резко прижала руки к груди.

— О, боже.

— Всё в порядке, — он ухмыльнулся. — Более чем в порядке.

Холодный воздух хлынул мне в грудь, когда я уставилась на его кожу — кожу, которую я поцарапала ногтями, что не имело смысла. Вообще. Мой широко раскрытый взгляд метнулся к его лицу.

Улыбка исчезла с его лица.

— Трин, всё в порядке…

— Нет, не в порядке, — я слезла с него, стоя и пятясь, пока не врезалась в комод. — Я не должна была этого сделать. Ногти не могут оцарапать твою кожу, даже в твоём человеческом обличье, но ты в нём не был… Этого не должно было случиться.

— Это…

На его лице отразилось понимание. Его взгляд метнулся ко мне.

— О, чёрт.

ГЛАВА 37

Кожа Зейна больше не была твёрдой, как у Стража, даже после того, как он снова принял облик Стража, а затем человека. Его кожа была практически человеческой.

Значит, он был восприимчив к оружию. Ножам. Кинжалам. Пулям. Когтям. Зубам. Мы знали это, потому что он схватил один из моих кинжалов и вспорол себе ладонь, прежде чем я успела его остановить.

Он всё ещё был Стражем, с силой и мощью Стража, но в остальном он был в основном человеком. Вот насколько важна была их каменная кожа. Она защищала каждую вену и орган в их телах.

Я знала, почему это произошло. В глубине души, как и Зейн. Это было последствие, которого я боялась.

— Почему это случилось именно сейчас, а не раньше? — спросил Зейн, садясь на диван.

Мы перешли в гостиную после того, как он порезал свою ладонь. Рана не зажила, но кровотечение замедлилось настолько, что он смог снять повязку с ладони. Порез был тонкий и весь в капельках крови. Точно так же, как рубцы на его всё ещё обнажённом плече — рубцы, оставленные моими практически человеческими ногтями.

Оторвав взгляд от ран, я снова принялась прокладывать дорожку в полу. Я расхаживала перед ним взад-вперёд, одетая в его рубашку, которая на мне была почти как платье.

— Я думаю… Я знаю почему. Это из-за меня.

— Трин… — он поднял голову и сжал руку. — Это не твоя вина.

— Я и не говорю, что это так, — я грызла ноготь большого пальца. — Я имею в виду, я думаю… Нет, я знаю, что раньше сдерживалась. Даже при том, что я знала, что… влюбилась в тебя. Это у меня уже было, но я не позволяла себе по-настоящему чувствовать это или признавать.

— И ты сделала это сегодня вечером?

Расхаживая по комнате, я кивнула.

— Мы не знаем, почему.

Я остановилась и посмотрела на него.

— Думаю, можно с уверенностью предположить, что именно поэтому. Может быть, мы были правы в самом начале. Или я была права. Что секс или что-то физическое это не то, что запрещено. Это были эмоции.

— Любовь, — предложил он вместо слова «эмоции». — Это любовь, Трин.

Мои ноги снова зашевелились.

— Да, — прошептала я.

Он молчал, а затем сказал:

— Это не имеет большого значения.

— Что?

Я чуть не вскрикнула, мой темп ходьбы ускорился.

— Это имеет огромное значение, Зейн. Тебя могут убить…

— Меня всегда могут убить. В этом нет ничего нового.

— Теперь тебя гораздо легче убить, — заметила я. — Не притворяйся, будто это ерунда. Это важно, Зейн. Вот почему мы должны были бороться с этим. Вот почему, просто потому, что что-то кажется правильным…

Зейн обхватил меня за талию, когда я проходила мимо него, и притянул к себе на колени.

— Нет, — сказал он. — Это совсем не так, Трин. Это означает только то, что оно есть, и мы должны жить с этим. Это всё.

Мой взгляд упал на его здоровую руку, обхватившую моё запястье. Его кожа была такой же, невероятно тёплой.

— Как ты можешь говорить так, будто это ничего не значит?

— Потому что это ничего не меняет, — он прижался своим лбом к моему. — Это не уменьшает того, что я чувствую к тебе, и я чертовски хорошо знаю, что после того, что ты только что подарила мне, это не уменьшает того, что ты чувствуешь ко мне.

Он был прав, и я немного ненавидела себя за это.

— Это может быть временно, — продолжал он. — Мы не знаем ничего, кроме того, что нам придётся к этому приспособиться. Вместе. Это всё, что мы можем сделать.

Я покачала головой.

— Не понимаю, как ты можешь быть таким спокойным.

— Не то чтобы я не волновался. Да, но я же тебе сказал. Я знал, чем рискую.

Мы знали о риске, но не знали, в чём он заключается, и это было большой разницей. Я отдёрнула голову, думая обо всём, что мы должны были сделать — о том, что мы планировали сделать.

— Я не хочу, чтобы ты ходил со мной в эту школу.

— Трин…

— Нет, пока я не узнаю, что там. Ты сказал, что нам нужно адаптироваться, и вот как мы адаптируемся. Ты делаешь шаг назад.

— Я не это имел в виду.

— Мне всё равно!

Я извернулась в его объятиях, моё сердце колотилось, когда я обхватила его щёки.

— Мне всё равно, что ты думаешь, что можешь сделать, но если это наше… наше наказание, то вот как мы приспосабливаемся. Мы должны быть ещё более осторожными, а осторожность означает, что ты делаешь шаг назад, пока мы не узнаем, с чем столкнулись.

— Неужели ты думаешь, что я буду сидеть здесь и читать книгу, пока ты сражаешься с Предвестником?

— Завести привычку к чтению не так уж и плохо. Ты мог бы открыть книжный клуб.

— Трин, — его светлые глаза вспыхнули. — Я обученный воин. Я знаю, как избежать когтей, укусов или уколов. Я не слаб.

— Ты самый сильный человек, которого я знаю, но ты не неуязвим.

— Я никогда таким и не был. И ты тоже. Когда я узнал о твоём видении, ты думаешь, я не испугался до полусмерти, представив себе, как оно может повлиять на тебя?

Я замолчала.

— Так и было. Это всё ещё так. Ты наполовину человек, Трин. Твоя кожа уязвима для всевозможных травм, но я напоминаю себе, что ты тренирована. У тебя есть твоя благодать. Ты знаешь, как бороться и выходить из ситуации, если она становится скверной. Мне приходится напоминать себе об этом каждый день. Я здесь, чтобы защитить тебя, но не для того, чтобы остановить. Ты собираешься попытаться остановить меня?

Я провела пальцами по его щекам и резко выдохнула.

— Я не жду, что ты будешь сидеть здесь и ничего не делать. Я просто ожидаю, что ты… сделаешь разумный выбор. Как и я.

Он поднял брови.

— Я стараюсь. Ты пойдёшь со мной в школу, но не вмешивайся, пока мы не узнаем, что происходит, — я пошла на компромисс. — И ты прав. Я, вероятно, всё ещё могу пострадать быстрее, чем ты, даже сейчас, но у меня была вся моя жизнь, чтобы принять мои ограничения. У тебя не было даже минуты, чтобы привыкнуть к этому.

Он наклонился, сокращая расстояние между нами и нежно целуя меня.

— Мы разберёмся с этим, с ограничениями и всем прочим.

— Обещаешь? — прошептала я, нуждаясь в подтверждении, желая думать, что это не начало чего-то ужасного.

— Обещаю, — он обнял меня. — Запомни, Трин. Навсегда.

— Я помню. — Так и было. Я никогда этого не забуду.

Позже, когда Зейн уговорил меня вернуться в постель и уснул, я сделала то, что раньше делала очень редко. Закрыв глаза, я очистила свой разум от всего, кроме отца. Я крикнула ему. Я вызвала его. Я молилась ему, надеясь, что он появится и исправит то, что мы сделали. Умоляла вернуть Зейна в прежнее состояние. Я даже предложила нечто такое, что разбило бы моё сердце на мелкие зазубренные кусочки, которые уже никогда нельзя будет починить.

Я откажусь от него, мысленно взмолилась я. Я заставлю его отказаться от меня. Я отменю это навсегда. Всё. Я сделаю всё, что угодно.

Но, как и прежде, ответа не последовало.

ГЛАВА 38

К тому времени, как мы с Зейном встретились с Ротом и его командой в субботу вечером, я уже была на грани срыва. Моя благодать была готова вырваться наружу. Если кто-нибудь хотя бы взглянет на Зейна не так, как надо, я готова была растерзать его.

Человека и не человека.

За исключением животных. Зейн должен суметь быстро убежать, если собака попытается его укусить.

Его кожа не вернулась к своему каменному состоянию, и мне пришлось бороться с собой, чтобы не запереть его в шкафу или что-то в этом роде. Он вёл себя так, словно это новое положение вещей не меняло полностью его жизнь. Он казался совершенно равнодушным к этому, и я не могла этого понять.

Я полагала, что первый раз, когда его поцарапает демон, всё изменится очень быстро.

Мысль об этом приводила меня в ужас, потому что в зависимости от того, где будет рана, это могло быть серьёзно или даже фа…

— Трин, — Зейноттолкнулся от бетонной стены. Мы ждали на том же месте, что и в прошлый раз, на углу улицы, ведущей к школе. — Ты начинаешь нервничать.

Я нахмурилась, глядя в его сторону, так как в отсутствие света он казался размытым пятном.

— Нет, это не так.

— Я чувствую это, — вздохнул он. — Почему мне кажется, что ты об этом постоянно забываешь?

— Может быть, потому, что я пытаюсь забыть об этом.

Он рассмеялся, придвигаясь ближе. Я уловила запах зимней мяты, а потом его рука легла мне на поясницу.

— Не волнуйся. Со мной всё будет в порядке.

Да, с ним всё будет в порядке, если он будет стоять здесь, на безопасном, разумном расстоянии.

— Вот они идут, — объявил он. — Рот, Лейла и… Кайман.

— Я не знала, что он придёт.

— Думаю, он скучал по нам.

Я ухмыльнулась, когда разглядела смутные очертания трёх человек, направляющихся к нам. Они были одеты как грабители, но когда они подошли ближе, волосы Лейлы выделялись, как кусочек лунного света, пока они не ступили под уличный фонарь.

— Полагаю, вы, ребята, ещё не слышали. — Рот заговорил первым.

— Не слышали чего?

Зейн положил руку мне на поясницу и повёл нас от стены к тротуару.

— Около тридцати минут назад сенатора Джоша Фишера нашли на тротуаре возле «Кондора», — сказал Кайман. — И он не просто лежал. Он рухнул примерно с тридцатого этажа.

Мои глаза расширились.

— Вот дерьмо.

— Ага. Сейчас вся улица перекрыта, — сказала Лейла. — Репортёры и полицейские машины через каждые двадцать футов.

— Вы думаете, он покончил с собой? — спросила я. — Или…

— …Предвестник нанёс ему визит? — закончил Зейн. — Любой вариант возможен.

— Особенно если учесть, что он был чертовски сломлен, — сказал Кайман, и мне пришлось согласиться.

Возможно, сенатор уже смирился с тем, что Предвестник и Баэль солгали ему и что он никогда больше не увидит свою жену. Учитывая то, в чём он принимал участие, вполне возможно, что он покончил с собой, но…

— Предвестник мог узнать, что мы там были. Убрал его.

— Возможно, — сказал Зейн.

— Ну, я имею в виду, кого это волнует? — спросил Кайман, и я посмотрела на него. Он стоял позади Рота. — Он был плохим парнем, и для него добром бы такое не закончилось.

— Такт, — объяснил Рот, — Это то, чем Кайман не смог овладеть.

— Главным образом потому, что такт часто делает вид, что тебе не всё равно, когда это не так, — ответил он. — Послушай, я только хочу сказать, что не стал бы бросать спасательный жилет этому парню, если бы наша лодка тонула.

Зейн потёр лоб и покачал головой.

— Ну, — сказала я. — Ты демон… так что…

— А ещё я бы убил Гитлера ребёнком, — объявил Кайман. — Запросто.

— Господи, — пробормотал Зейн себе под нос.

— Я бы тоже убил малыша Предвестника, — добавил Кайман.

— Неужели? — Лейла поджала губы. — Ребёнка? Но что, если есть шанс изменить его?

Тяжело выдохнув, Зейн опустил руку, но всё равно выглядел так, будто у него вот-вот случится приступ.

— Некоторые люди не могут измениться, — вмешался Рот. — Зло-это их судьба.

— Но ребёнок? — Лейла вздрогнула. — Это было бы трудно.

— Не совсем, — сказал Кайман, пожимая плечами, когда её глаза расширились.

— Это действительно необходимый разговор? — спросил Зейн.

— Нет, я согласна, — вмешалась я, и Зейн снова вздохнул. — Зная, чем занимается Предвестник, я бы вернулась в прошлое и прикончила его задницу.

Лейла помолчала, а потом кивнула.

— Да, я бы убила Предвестника ещё ребёнком.

Рот скрестил руки на груди.

— Ты же знаешь, что я это сделал бы.

— Вот это шок, — пробормотал Зейн.

— Я бы сделал это, но опять же, у меня нет проблем с убийством некоторых детей, потому что я демон, — Кайман остановился, когда мы все снова повернулись к нему. — Ой, это не перебор?

Я поднял указательный и большой пальцы.

— Совсем немного.

— А как же ты, Зейн? — спросил Рот. — Ты убил бы малыша Предвестника?

— Да, — сказал он, и мне показалось, что у него на виске начинает пульсировать жилка. — Я бы так и сделал. Теперь, когда мы все согласились, что убьём малыша Предвестника, можем ли мы двигаться дальше?

— Конечно, — Кайман ухмыльнулся. — Я не знаю, как вы, ребята, но этот момент доверия и любви заставляет меня чувствовать, что мы настоящая команда, которая может сделать что-то. Как Мстители, но более злые.

— Значит, почти как Тони Старк? — спросила Лейла.

— Тони Старк не злой! — крикнул Кайман, заставив меня подпрыгнуть. — Почему ты всё время это говоришь? Он единственный, кто когда-либо пытался установить границы. У него просто есть моральные серые зоны, большое вам спасибо.

— Ты знаешь, что он ненастоящий? — спросила я. — Верно?

Кайман резко повернулся ко мне.

— Как ты смеешь?

— Ладно. Ну, правда, — Зейн указал на тротуар. — Серьёзно.

План состоял в том, чтобы обойти здание сбоку, где были припаркованы рабочие грузовики.

— Я думаю, нам следует проверить подвальную раздевалку, так как мы уверены, что именно туда ведут туннели, — предложил Рот. — Там в прошлый раз были Лилин и Ночные Краулеры. Мы можем попасть туда через спортзал.

— Похоже на план, — сказал Зейн и зашагал по тротуару.

— Что? — я схватила его за руку, останавливая. — Что значит «похоже на план»?

Его лицо было в тени от света уличного фонаря.

— Именно так это и звучит.

— Зейн, мы говорили об этом, — сказала я, понизив голос.

— Да, мы так и сделали. Я буду осторожен и…

— Мы же не об этом договаривались!

— О чём именно мы договорились?

Он высвободил руку.

— Мы договорились, что ты останешься снаружи, пока мы не узнаем, с чем столкнулись.

— Я на это не соглашался.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной, — я отступила назад, сжимая и разжимая руки по бокам. — Я думала, мы договорились…

— Мы договорились выяснить это вместе. Это не значит, что я согласился остаться здесь.

— Значит, ты собираешься пойти туда, где могут быть демоны, злые призраки и Люди-Тени, которые гораздо опаснее, чем большинство призраков?

Я знала, что мы набираем аудиторию из трёх человек.

— А что, если Предвестник там?

— Ты чувствуешь его?

— Нет, но это не значит, что его там нет или он не появится…

— Пока я буду снаружи?

— Или он может быть в школе, и я просто ещё не чувствую его. Ни один из нас не может сказать, есть ли ещё демоны вокруг, потому что, привет, есть несколько из них прямо здесь с нами, подслушивая наш разговор!

— Я только наполовину демон, — пробормотала Лейла. — Почему вы, ребята, спорите из-за этого? Я в замешательстве.

— Я в восторге, — возразил Кайман.

Я отвернулась от Зейна, не желая говорить, что происходит, но они должны были знать.

— Его кожа больше не похожа на кожу Стража. Она как у человека.

— Как у тебя, — крикнул Зейн из-за моей спины.

Я проигнорировал это.

— И у него не было времени понять, что это значит и как с этим работать.

Лейла шагнула к нам.

— Как это возможно?

— Это долгая история, — сказала я, на самом деле не желая вдаваться в наши сверхличные дела. — Но я хочу, чтобы он не участвовал в этом, пока мы не узнаем, что там внутри.

— Я всё ещё могу сражаться, — сказал Зейн.

— Да, можешь. Мы уже обсуждали это, но как только они поймут, что твоя кожа мягкая, как попка младенца, они воспользуются этим, — рассуждала я.

— В её словах есть смысл, приятель, — Рот перевёл взгляд на Зейна.

— Ты мог бы посидеть здесь, пока Лейла войдёт туда? — спросил Зейн.

— Ну, моя кожа никогда не будет такой мягкой, как попка младенца, так что нет.

Я раздражённо вскинула руки и уставилась на Зейна.

— Ты не можешь туда войти.

— Подожди, — вмешалась Лейла, поворачиваясь к Роту. — Если бы случилось что-то, что сделало бы тебя более уязвимым, ты бы действительно подверг себя опасности из-за какой-то отсталой пещерной потребности защитить меня? Даже когда я совершенно не нуждаюсь в твоей защите?

Рот открыл рот.

— Подумай хорошенько, как ты ответишь на этот вопрос, — предупредила она, поднимая руку. — Потому что у нас с тобой будет очень неприятный вечер, если ты согласишься.

Рот закрыл рот.

— Я прекрасно понимаю, почему ты не хочешь, чтобы он был там, — сказала мне Лейла. — Я бы тоже не хотела, чтобы Рот был там, если бы что-то сделало его более уязвимым. Ты не виновата здесь, но ты? — она указала на Зейна. — Это ты ошибаешься.

— Прошу прощения? — Зейн ответил, а я улыбнулась.

— Ты бы не возражал, если бы Тринити вошла туда, если бы вы поменялись местами?

— Вообще-то…

— Это не одно и то же, — перебила я, пригвоздив его взглядом. — Я знаю, каковы мои ограничения. Я знаю, как их обойти. Ты ещё не знаешь своих ограничений.

Мускул дрогнул на его челюсти.

— Ты бы не хотел. Зейн. Ты не хотел бы, чтобы она это сделала. Мало того, ты бы так отвлёкся на беспокойство о ней, что стал бы уязвимым, — продолжала Лейла. — Ты хочешь, чтобы она была именно такой? Отвлеклась, имея дело с Людьми-Тенями, и кто знает, чем ещё?

Его губы сжались, когда он покачал головой, его прищуренный взгляд нашёл меня.

— Нет. Я не хочу, чтобы она отвлекалась.

— Тогда ты не можешь войти туда, — сказала она, её голос смягчился. — Я знаю, что это убьёт тебя, если ты останешься здесь, но это лучше, чем получить травму или быть причиной того, что она пострадает.

— Прекрасно, — выдавил он, и это прозвучало даже отдалённо не прекрасно.

Облегчение охватило меня так сильно, что я чуть не заплакала, и он, должно быть, почувствовал это через связь, потому что его глаза слегка расширились. Я подошла к нему, обняла за талию и посмотрела на него снизу вверх.

— Спасибо.

Вздох пронзил его, и он поднял руки к моим щекам.

— Я ненавижу это, — сказал он, низким голосом. — Мне ненавистна сама мысль о том, чтобы не быть там с тобой. Я твой Защитник. Это кажется… неправильным.

— Я знаю, — мой взгляд искал его в темноте. — Но со мной всё будет в порядке. И с тобой всё будет в порядке. Нам просто нужно время, чтобы приспособиться к этому. Патрулировать. Охотиться. У нас ещё не было этого времени.

— Не будь логичной, — сказал он, опустив голову. — Это не твоя работа. Это моя.

Прежде чем я успела заметить, что имею право время от времени быть логичной, Зейн поцеловал меня, и это был не быстрый, целомудренный поцелуй. Он заставил мои губы раскрыться, и в тот момент, когда поцелуй стал глубже, мир вокруг нас исчез. Я наклонилась ближе к нему, и когда звук, который он издал, прогремел сквозь меня, мои пальцы на ногах сжались.

— Ну, теперь мы знаем, почему Зейн вдруг стал таким мягким и практически бесполезным, — сухо прокомментировал Кайман. — Посмотрите на счастливую пару.

— Я всё ещё могу убить тебя, — губы Зейна снова коснулись моих, прежде чем он поднял голову, пригвоздив демона-брокера мрачным взглядом. — Запросто.

Кайман ахнул.

— Я оскорблён.

Я оглянулась через плечо, мой взгляд нашёл Лейлу. Я не знала, что ожидала увидеть, когда смотрела на неё, но то, что я увидела, было счастьем. Печальный вид, который я узнала и почувствовала сама, когда поняла, что Миша кем-то интересовался. Не то чтобы я хотела его или не хотела, чтобы он был с кем-то другим, но в каком-то смысле он был моим, а потом перестал. Я представляла себе, что то же самое происходит и с Лейлой.

Эмоции были странными.

— И это было следствием? — спросил Рот, ругаясь себе под нос. — Ты влюбляешься, и это ослабляет тебя?

— Очевидно, — руки Зейна легли мне на плечи. — Странно, да?

— Более чем странно, — ответил Рот. — Это совершенно нормально…

— Разумно? — сказал Кайман, и я уже начала сомневаться, что сегодня у него есть желание умереть. — Что? В этом есть смысл. Любовь может быть слабостью или силой, но, несмотря ни на что, любовь всегда является приоритетом. Вы оба поставите друг друга на первое место, перед своим долгом, и те, кто отвечает, увидят в этом слабость. Что-то, что они хотели бы предотвратить.

— Что ж, спасибо за ваше мнение, — вздохнул Зейн. — Нам от этого гораздо лучше.

Каким-то образом, и я не могла понять, каким образом, Рот решил, что Лейла тоже должна остаться снаружи, что заставило Зейна объявить, что ему не нужна нянька. Потом Лейла и Рот начали спорить, но, в конце концов, она согласилась подождать с Зейном, пока мы трое — Рот, Кайман и я не узнаем, с чем имеем дело.

Наконец мы направились к школе, и когда мы подошли ближе, я увидела, что несколько окон были освещены изнутри. Когда мы обогнули одну сторону, направляясь туда, где в прошлый раз были припаркованы грузовики, мой взгляд метнулся на второй уровень. Вибрация всё ещё была на месте, как будто сотни невидимых глаз следили за нашими движениями.

Обойдя временное ограждение, мы приблизились к двери, и я повернулась к Зейну, признавшись себе, что было бы неправильно оставлять его здесь.

Иногда то, что кажется неправильным, оказывается правильным. Вот что я сказала себе, когда мне вдруг захотелось взять свои слова обратно. Здесь он был в большей безопасности. Это было умно и логично.

Зейн поймал мою руку, пока Кайман возился с замком, ломал его.

— Будь осторожна.

— Обязательно.

Я сжала его руку в ответ, эти три слова, которые я ещё не сказала, танцевали на кончике моего языка, но я чувствовала, что говорить слишком опасно. Что было глупо, поскольку ущерб уже был нанесён. Если я скажу это, у слов не будет больше силы, чем уже есть от эмоций, которые я испытывала.

— Ты тоже будь осторожен, — сказала я вместо этого.

— Всегда, — ответил он.

ГЛАВА 39

Широкий коридор первого этажа был неожиданно освещён отвратительно ярким светом фар грузовика, который мы не видели снаружи, так как большинство классов были закрыты. Свет почти не отбрасывал тени, цеплявшиеся за шкафчики и закрытые двери. Я позволила Кайману и Роту вести меня, поскольку это был первый раз, когда я была в государственной школе.

Пахло странно, плесенью и остатками одеколона и духов, смешанными со слабым запахом опилок и строительства.

Какое-то движение привлекло моё внимание. В один из закрытых классов ворвалась серая фигура.

— Ты думаешь, то, что происходит с Зейном, навсегда? — спросил Рот, понизив голос.

— Не знаю, — призналась я.

В конце ряда шкафчиков появилась тень и быстро просочилась обратно.

— Надеюсь, это временно, но…..

— Но тебе придётся разлюбить его, — закончил он. — Или ему придётся перестать любить тебя.

— Да, — прошептала я, оглядываясь.

Через каждые пару футов мелькало что-то, что казалось неправильным, но оно исчезло прежде, чем я смогла сосредоточиться и расшифровать то, что я видела. Однако я их чувствовала. В этом здании было так много призраков, что оно почти душило меня.

— Ты думаешь, это возможно?

Я вспомнила, как молилась отцу, отчаявшись, обещая сделать именно это…

— Я не знаю, люди вообще влюбляются, поэтому не знаю, как разлюбить.

— Не знаешь, — сказал он. — По крайней мере, ты не можешь заставить себя разлюбить.

— Ты говоришь так, будто пытался.

— Пытался.

— Можно сделать заклинание. Есть некоторые, но я уверен, что они имеют неприятные побочные эффекты, — ответил Кайман, глядя на меня через плечо. — Или вы могли бы обменяться, если бы знали, где найти демона с определённым набором навыков…

Я подняла брови.

— Ты предлагаешь обмен?

— Я бизнесмен до мозга костей, маленькая Истиннорождённая. Ну, бизнес-демон, но всё равно, — он смотрел прямо перед собой. — Ты знаешь, где меня найти, если до этого дойдёт.

Рот нахмурился, глядя в спину Каймана. Обменять мою душу? Или часть? Это было не то, о чём я думала.

— Ты уже видела призраков? — спросил Рот, когда мы проходили мимо пустой стеклянной витрины.

— Я улавливаю множество проблесков движения. Это могло быть ничто, или это могли быть застенчивые призраки.

— Или Люди-Тени?

Я кивнула.

Кайман остановился, и я поняла, что мы стоим у входа в спортзал. Двери были открыты, и нас ждала пустота тьмы.

О, боже.

Я буквально ничего не видела. Даже Каймана, когда он вошел, и его поглотила пустота. Крошечные волоски поднялись по всему моему телу. Вибрация, которую я испытывала раньше, усилилась, когда я уставилась в темноту.

Мои ноги словно приросли к земле. Я, которая не боялась призраков, была немного напугана перспективой войти в этот спортзал.

— В чём дело? — спросил Рот.

— Призраки. Там полно призраков. Я их чувствую, — сказала я, глядя на него. — Хотя я не могу их увидеть. Я не могу…

Рот понял и кивнул.

— Дай мне руку. Я доставлю тебя туда, куда нам нужно.

Я уставилась на его руку.

— Ты рассказал Зейну, что я сделала с Фэй после того, как велел мне ничего не говорить.

— А я-то думал, когда ты об этом заговоришь, — ответил он. — Я передумал после того, как высадил тебя. Виноват.

Я нахмурилась.

— Ребята, вы идёте? — крикнул Кайман. — Потому что здесь как-то странно. Типа, я не думаю, что я один такой странный.

— Может быть, поговорим об этом позже? — предположил Рот.

— Определённо позже.

Я вложила свою руку в его. Там, где его кожа соприкасалась с моей, ощущался странный всплеск энергии, но я не могла сосредоточиться на нём.

Рот повёл меня в пустоту, и это было всё равно, что идти сквозь суп. Воздух был густым, и он двигался, как будто закручивался вокруг нас. Мои штанины подёргивались, как будто крошечные руки хватали их. Я продолжала идти. Ещё несколько шагов, и я почувствовала, как они давят, теснят нас. Что-то похожее на руку скользнуло по моему бедру, а затем по заду.

У меня появилось очень плохое предчувствие насчёт тех призраков, которые были здесь.

— Ты действительно видишь? — спросил я, нервничая.

— Достаточно.

— Это обнадёживает…

Палец скользнул по моей щеке.

— Не трогай меня! — рявкнула я в темноту справа.

— Я не трогал, — ответил Рот.

— Это был не ты.

— Ох, — он крепче сжал мою руку. — Ты будешь думать обо мне хуже, если я признаюсь, что мне немного не по себе?

— Да.

— Ух, ты.

— Я шучу.

Конец моей косы приподнялся. Я выхватила его другой рукой.

— Если ещё кто-нибудь из вас, извращённых призраков, поднимет на меня руку, я покончу с вашим существованием.

— Хочу ли я знать, что происходит? — откуда-то донёсся голос Каймана:

Пронзительный смешок, который не был ни мужским, ни женским, ответил, а затем воздух вокруг нас с Ротом снова пришёл в движение, как будто он расступался, когда мы пересекали спортзал.

— Никто из них не обращается ко мне за помощью, — сказала я через мгновение. — Что, я думаю, они бы и сделали, если бы захотели выбраться отсюда.

— Можно было бы так подумать, — пробормотал Рот, останавливаясь. — Кайман?

— Сейчас работаю над дверью. Она запечатана…

Металл заскрежетал, а затем поддался.

— Ну вот.

Тусклый свет лился внутрь, слава детёнышам лам… о, нет. На нём было написано «нет».

Перед нами был узкий выступ и несколько ступенек, но они не были пусты.

Мёртвые люди.

На ступеньках, прижавшись к стене, лежали мертвецы. Их были десятки. Я никогда не видела ничего подобного. Когда мы вошли, они уставились на нас, и лица у них были какие-то странные. Некоторые отражали то, что их убило. Пулевые ранения. Отсутствующие щёки. Черепа. Синяки и вздутие живота. Уродства. Другие не выказывали никаких видимых признаков увечий, но улыбались нам, источая запах чистого зла. Я подняла глаза, и моё сердце чуть не остановилось.

Они роились под потолком, как тараканы, кричали и ползали друг по другу. Там не было пустого места.

— Ты видишь? — спросил Рот.

— К сожалению. — Я высвободила руку. — Тебе лучше не знать.

Кайман прошёл сквозь призрака, от головы которого почти ничего не осталось. Он завертелся, шипя на него, прежде чем взмыть к потолку, переползая через других, столпившихся там.

— Нет. Не делай так.

Я обошла одного из них, который послал мне воздушный поцелуй.

— Нам надо поторопиться.

Так мы и поступили.

Сбегая по ступенькам, я старалась не смотреть на них, но некоторые выходили, шепча слишком тихо и быстро, чтобы я могла разобрать, о чём они говорят. Другие потянулись ко мне.

На полпути вниз я узнала одного из призраков. Это была женщина в тёмной военной форме, но она выглядела… по-другому. Краска сошла с её кожи, тени на лице делали её глаза похожими на чёрные пустые глазницы. Её челюсть вытянулась, зияя чем-то нечеловеческим и искривлённым.

Она взвыла.

Рот резко обернулся.

— Какого чёрта?

— Ты слышал?

Я осторожно обошла женщину, чьё лицо было вытянуто за пределы человеческих возможностей.

— Почти уверен, что все в радиусе одной мили слышали это, — прокомментировал Кайман. — И я должен сказать, что чувствую кое-какие злые флюиды.

— Я не понимаю. Они все… Я не знаю. Они все плохие, — моё сердце бешено колотилось. — Сэм сказал, что они в ловушке, но…

— Люди-Тени.

Рот резко провёл рукой по лицу, словно попал в паутину. Но это была не паутина. Это были волосы молодой женщины, свисавшей вниз головой с потолка.

— Могли до них добраться. Развратили их.

Это… Боже, это было ужасно, и мы должны были прийти сюда раньше, рискнуть, потому что эти люди…

Мы дошли до конца лестницы, и запах ржавчины и гнили усилился, когда мы вошли в комнату. Мерцающий флуоресцентный свет отбрасывал тени вдоль рядов широких шкафчиков. Двери были сорваны, скамейки опрокинуты. Я огляделась, понимая, что мы, должно быть, в старых раздевалках, где Ночные Краулеры… вылуплялись.

Здесь не было никаких призраков.

Кайман прошёл через арку в другое отверстие, в то время как Рот стоял рядом со мной.

Кое-что пришло мне в голову. Я протянула руку и прижала её к голой кирпичной стене.

Стена завибрировала под моей ладонью, и мгновение спустя золотое сияние омыло стены и потолок, а затем исчезло, открыв то, что Рот подозревал, что мы найдём в тот день в туннеле.

Вся школа была полна ангельских заклинаний.

— Это заточило их здесь.

Я отдёрнула руку. Письмена остались.

— Эти люди могли бы быть хорошими. Просто нужна была помощь, чтобы уйти. Они могли даже быть духами, потому что некоторые из них не были в состоянии смерти, но все они выглядели неправильно.

Я понятия не имела, способны ли Люди-Тени на такое, но, оглянувшись на лестничную клетку, я приняла то, что знала в тот момент, когда увидела призраков и духов.

— Они все скоро станут призраками, и…

— Слишком поздно, — Рот сказал то, чего я не хотела. — Призраки и духи — это обнажённые души. Они более уязвимы в смерти, когда решения и действия становятся постоянными. Как будто они все заражены, и это неизлечимо.

Тяжесть поселилась в моём сердце, и я оторвала взгляд от лестницы. Здесь не осталось никого, кого можно было бы спасти.

— Ребята? — из-за стены донёсся голос Каймана: — Вы захотите это увидеть.

Мы с Ротом обменялись взглядами, прежде чем направиться к выходу.

— Это место, где родился Лилин, что-то вроде гнезда. Это старые душевые.

Мы вошли в пустую комнату, и я разглядела стоящего на коленях Каймана.

— Что случилось? — спросил Рот.

— Нашёл кое-что. Дыру. Там внизу свет, — он откинулся назад. — Нет другого пути вниз, кроме как прыгнуть, но, кажется, около десяти футов. Это было здесь раньше?

— Нет, — Рот осторожно обошёл отверстие размером восемь на восемь. — Это что-то новое.

— Может, стоит проверить?

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что Кайман обращается ко мне. Я кивнула.

— Я думаю, нужно.

— Всё в порядке, — Кайман поднялся. — Встретимся там, внизу. — Он подпрыгнул и через мгновение подал сигнал «окей».

Я пошла следом. Приземлившись, я подняла в воздух облако пыли и грязи. Кашляя, я отступила в сторону, чтобы Рот не приземлился на меня, когда через несколько секунд он появится в дыре. Когда облако пыли осело, моё зрение приспособилось к окружению.

Здесь было светлее, освещённое несколькими разнесёнными галогенными лампами на поднятых треногах и факелах, торчащих из земляных стен.

Тут была опасность пожара, если я что-нибудь понимала.

Это была своего рода искусственная пещера, открывающаяся в более просторное пространство, где потолок был намного выше, чем дыра, через которую мы прыгнули. Груды камней и кучки грязи были сложены и прижаты к стенам. Несколько туннелей ответвлялись, и я подозревала, что, по крайней мере, один из них должен был вести к туннелям, в которых мы были за пределами школы. Но моё внимание привлекло то, что находилось в глубине пещеры.

Белые камни громоздились друг на друге, образуя арку высотой в шесть футов. Отверстие не было пустым. Сначала это выглядело как пустое пространство, но, присмотревшись, я поняла, что это место не было неподвижным. Оно двигалось медленным вращательным движением, и каждые несколько секунд сквозь него, словно свет, пробивалась белая полоска.

— Это то, что я думаю?

Кайман подошёл к грубо сделанной арке.

Рот спустился в центр пещеры.

— Если ты думаешь, что это портал, то ты прав.

У меня перехватило дыхание, когда я перевела взгляд с него на арку.

— Это портал?

— Да, — ответил он.

Я слышала о них, но никогда раньше не видела. Я полагаю, как многие.

— Это известняк. — Кайман обошёл его и приблизился к одному из туннелей. — И вы, ребята, обнаружили, что здесь проходят лей-линии?

Понимая, что Зейн, должно быть, ввёл его в курс дела, я кивнула.

— В этом районе или вокруг него есть настоящий узел, где соединяются несколько из них.

— Чёрт, — пробормотал Рот. — С известняком и лей-линией это делает его чертовски хорошим проводником энергии.

— Известняк, как губка, впитывает в себя энергию, как искусственную, так и электромагнитную, даже кинетическую и тепловую. Всё, что случилось в этой школе? Рождение Лилин? Все эти подростковые страхи? Эти призраки там? Всё это питает эту штуку, — Кайман придвинулся поближе. — И соедините это с энергетической линией, на которой он сидит? Этот портал может быть чем-то, чего мы никогда раньше не видели.

— Вроде… как портал в другое измерение?

Рот улыбнулся мне.

— Возможно. Порталы, которыми мы пользуемся, выглядят совсем не так.

— Вот что они здесь прячут, — Кайман склонил голову набок.

— Тогда нам нужно его уничтожить, — сказала я. — Верно? Потому что, к чему бы это ни привело, это, вероятно, что-то имеющее отношение к концу света.

— Ты не можешь просто уничтожить портал, — объяснил Кайман, и я подумала о планах Зейна. — По крайней мере, не обычными средствами. Попадание взрывчатки в такую штуку может привести к взрыву, как ядерная бомба.

— Господи, — прошептала я.

План взрыва школы отпадал.

Кайман протянул руку, как будто хотел дотронуться до портала, и я не была уверена, что это хорошая идея. Мой взгляд переместился на туннель прямо за ним. Тени там выглядели иначе, гуще.

Они двигались.

Чёрт возьми!

— Кайман! — крикнула я. — Сза…

Слишком поздно.

Тень отделилась от туннеля, двигаясь быстро. Кайман развернулся, но она уже была на нём.

Человек-Тень.

Без всякого предупреждения Кайман взлетел в воздух, до самого потолка пещеры, который был намного выше в середине. Не меньше двадцати-тридцати футов. Он перевернулся, как тесто для пиццы, ноги зацепились за тень.

— Ух, ты, — Рот запрокинул голову.

— Ты это видишь? — спросила я. — Что его держит… ну, раскачивает его?

— Ага.

Ха. Демоны могли видеть Людей-Теней. Это заставило меня задуматься, могут ли Стражи тоже.

— Какого чёрта? — крикнул Кайман, когда Человек-Тень качнул его туда-сюда. — Парень, меня сейчас стошнит. Меня сейчас вырвет марсалой.

Рот рассмеялся.

— Это не смешно! — закричал он, раскачиваясь, как маятник.

Покачав головой, я шагнула вперёд.

— Брось его сейчас же!

Тень только сильнее качнула его.

— Не думаю, что этот авторитетный приказ сработал, — заметил Рот.

— Нет, — я вздохнула. — Опусти его! Немедленно.

Кайман поднял руки.

— Подожди…

Человек-Тень отпустил его, и Кайман камнем полетел на землю.

Упс.

Демон извернулся в последнюю секунду и с проклятием приземлился на ноги.

— Это было грубо.

Тень упала, как шар, развернувшись во весь рост перед аркой. Существо выглядело как сочетание чёрного дыма и тени, за исключением глаз. Они были кроваво-красными, как горящие угли.

Я призвала свою благодать и освободила её. Уголки моего зрения побелели, когда беловато-золотой огонь закружился по моей руке, перетекая в ладонь. Под моей ладонью образовавшаяся ручка была знакомым утешением. Лезвие вспыхнуло искрами и пламенем.

Тень бросилась на меня. Я шагнула вперёд, рассекая середину демонической сущности. Тень свернулась в клубок, превратившись в клочья дыма, и исчезла навсегда.

Скребущий, шуршащий звук, похожий на скрежет крошечных когтей по камню, привлёк мой взгляд обратно к туннелю. Тени там пульсировали и перемещались…

Крошечные крысоподобные существа высыпали наружу. Десятки из них неслись к нам на задних лапах, нюхая воздух мордами.

— МУДы! — воскликнул Рот. — Это МУДы.

Я могла бы прожить всю свою жизнь, так и не увидев их. Они действительно были похожи на миниатюрные одержимых демонов.

Затем темнота в туннеле снова сдвинулась. Толстые чернильные щупальца лизали земляные стены и просачивались по грязному полу, как масло. Масса отскочила, а затем взорвалась ордой Людей-Теней, хлынувших в пещеру.

— Святые угодники, — я подняла меч. — Вы, ребята, позаботьтесь о МУДах, а я займусь ими.

— Договорились.

Рот пнул одного из МУДов, и тот отлетел к противоположной стене.

Я ударила первую тень в плечо, развернулась и вонзила меч в живот второй за секунду до того, как первая испарилась. Я выпрямилась, разрубив мечом плечо ещё одной. Через несколько секунд пот выступил у меня на лбу. Это было похоже на игру в Крота. На место срубленной встала другая.

— Проклятье, — прорычал Рот, отбрасывая в сторону мёртвого МУДа. — Ночные Краулеры.

Я бросила быстрый взгляд на туннель, из которого появились тени. Их было много, и все они представляли собой громоздкую, чудовищную массу из клубящейся кожи цвета лунного камня, рогов, зубов и когтей, которые несли в себе яд, способный парализовать слона.

Тень схватила меня за левую руку, её прикосновение обжигало. Подавив вопль, я отпрыгнула назад и опустила меч. Окружённая, я могла только надеяться, что Рот и Кайман справятся с Ночными Краулерами, пока я не доберусь до них.

Я пробивалась сквозь тени, зная, что чем скорее покончу с их существованием, тем лучше. Круг уменьшился наполовину, и за ними я увидела Рота и Каймана, теперь уже в их демонических обличьях, с кожей, похожей на полированный оникс, и крыльями шириной в рост. На мгновение меня поразило поразительное сходство во внешности между Стражами и Верховными Демонами, оба выглядели так, словно могли быть потомками ангелов.

Извернувшись, я быстрым ударом сбила ещё одну тень, как раз когда один из Ночных Краулеров выскочил, почти поймав Каймана за спину, когда он столкнулся с другим.

Я выругалась и бросилась вперёд, перепрыгивая через одно из этих проклятых МУДов. Мой подход не остался незамеченным. Демон повернулся ко мне и вцепился в мою голову. Я низко пригнулась, а затем прыгнула за спину Ночного Краулера, таща меч за собой. Огонь резал кости и ткани, как бумагу. Демон вспыхнул пламенем, не оставив после себя ничего, кроме пепла.

— Спасибо, — выдохнул Кайман, свернув шею другому Ночному Краулеру.

Я кивнула и бросилась к Человеку-Тени, подкрадывающемуся к Роту сзади. Подняв меч, я почувствовала, как холод танцует вдоль моей шеи и оседает между плеч.

— Он здесь! — крикнула я, сбивая тень.

А потом он вышел из туннеля, словно прогуливаясь по парку, его белокурые волосы резко контрастировали с темнотой.

— Бэмби! — крикнул Рот, призывая своего фамильяра. — Сойди!

Ничего не произошло.

Сулиен усмехнулся и шагнул вперёд.

— Ты обнаружил, что заклинания не позволяют твоим фамильярам появиться.

Чёрт.

Это было непредвиденно, но у меня не было времени останавливаться на этом открытии. Я опустила меч, расставив ноги на ширину плеч.

— Очень мило, что ты присоединился к нам.

— Мне нравится эффектно появляться.

Его благодать взревела, когда Кайман направился к нему, смертоносное копье искрилось белым огнём с голубым оттенком. Он направил его Кайману в грудь.

— Я бы на твоём месте не делал больше ни шага.

— Отойди, Кайман, — я двинулась вперёд. — Я всё поняла.

На мгновение мне показалось, что Кайман не собирается слушать, но он оторвался от земли, схватил МУДа и швырнул его, как мешок, в ближайшего Ночного Краулера.

— Ты уверена, что всё поняла, дорогая? — спросил Сулиен.

— Что я тебе говорила насчёт того, чтобы называть меня так? И да, — сказала я, отступая назад и разрезая Человека-Тень, который появился в моём центральном зрении. — Я всё поняла.

— Однако, ты именно там, где я хотел, — сказал Сулиен. — Ты думала об этом?

Последний Человек-Тень исчез в клубах дыма.

— Ты что, так и будешь там стоять? — спросил я Сулиена. — Боишься драться?

— Нет, — он опустил подбородок и прижал копьё к груди. — Я жду.

Делая неглубокие вдохи, я быстро осмотрел пещеру. Я больше не видела ни Людей-Теней, ни Ночных Краулеров. Несколько МУДов всё ещё бегали вокруг и пищали.

— Ждёшь…

Проревел рог, звук был настолько оглушительным и потусторонним, что я знала, что это может быть признаком только одного.

— Рот! Кайман! — крикнула я. — Убирайтесь отсюда. Сейчас же!

Два демона замерли, и оставшиеся МУДы рассеялись по туннелям. Появились булавочные уколы света, как звёзды, выходящие на ночь. Они росли и быстро распространялись, соединяясь. Золотисто-белый свет вспыхнул на потолке, наполняя воздух силой и на мгновение ослепляя меня. Я отшатнулась, когда он запульсировал и оторвался от потолка. Радужный свет капал и искрился, образуя воронку ослепительной яркости. Моя благодать пульсировала в ответ на небесное сияние.

Святое дерьмо.

Ангел приближался, и не имело значения, что Рот и Кайман были в команде «Остановить Конец света».

— Слишком поздно, — рассмеялся Сулиен, и его копьё превратилось в пепел. — Если только они не хотят быть насекомыми, залетевшими в электрические ловушки.

Вновь сосредоточившись на Сулиене, я подняла меч.

— У тебя сейчас столько неприятностей.

— Ты так думаешь? — спросил он и приподнял бровь.

Мой шаг замедлился, когда я приготовилась ударить его. Его действия не имели смысла. Он обуздал свою благодать, и зачем ему это делать, когда придёт ангел? Ангелы могут быть придурками, но они хорошие, и Сулиен, очевидно…

Пол задребезжал, стены задрожали. Казалось, весь мир содрогнулся. Наваленные друг на друга камни опрокинулись и ударились в утрамбованную землю. Рот поднялся, крылья унесли его с дороги. Он спустился в нескольких футах позади меня, а Кайман остался сидеть на корточках, янтарные глаза горели, как угли.

Труба зазвучала ещё раз, и, казалось, мозг подпрыгивает в моём черепе. Я потеряла контроль над благодатью, и мой меч пропал.

В центре света возникла фигура человека. Он был высок, почти семь футов, и когда он вышел из колонны, я увидела, что на нём были развевающиеся белые штаны, его грудь была обнажена, а кожа так светилась и постоянно менялась, что он не был ни белым, ни коричневым, и всё же каким-то образом все оттенки существовали. Совсем как мой отец.

Но это был не мой отец.

Это я знала.

Он шагнул вперёд, спиной к каменной арке и бурлящему статическому центру. Судя по количеству энергии, которую он выбрасывал, он определённо был архангелом.

Сулиен не съёжился и не побежал. Он остался на месте.

Ожидая.

— Ну и появление, — пробормотал Рот. — Интересно, что он компенсирует?

Архангел поднял руку и щёлкнул запястьем, а затем Рот и Кайман повисли, словно их подхватила невидимая рука. Они летели по воздуху и врезались в скалы и валуны. Оба упали, меняя форму, приземляясь в беспорядке камней, руки и ноги были разбросаны под неудобными углами.

О, боже, они не двигались.

Моя голова резко повернулась к архангелу, когда он встал позади Сулиена, положив руку на плечо Истиннорождённого.

— Сын мой, — произнёс он мягким и тёплым голосом, как будто он был полон солнечного света. — Что ты мне принёс?

— Кровь Михаила. — Сулиен ухмыльнулся. — И два демона. Я их не ожидал.

Во мне расцветало чувство ужаса, когда Архангел повернул ко мне голову, его глаза были чистыми белыми шарами. Он обошёл Истиннорождённого, своего сына, его губы скривились в одну сторону, когда он оглядел меня с ног до головы.

— Дитя Михаила, — сказал он. — Я ожидал увидеть кого-то более… впечатляющего.

Я моргнула.

— Но с другой стороны, Михаил не проявлял к тебе никакого интереса, не так ли, дитя? — продолжал он. — Я не должен быть удивлён.

Хорошо.

Это было грубо.

— Кто ты, чёрт возьми? — потребовала я ответа.

— Я — Евангелие и Истина. Я явился Даниилу, чтобы объяснить его видения, и я стоял рядом с твоим отцом и защищал народ от Падших и других существ. Я — Святой, явившийся перед Захарией и Марией и предсказавший рождение Иоанна Крестителя и Иисуса. Я — архангел, который принёс Истину и Знание Мухаммеду.

Его крылья поднялись и расправились позади него, и… с ними было что-то не так. Чернильные прожилки протянулись сквозь белую ткань, и из них потекло что-то похожее на смолу.

— Я Гавриил, Предвестник.

ГЛАВА 40

Шок прокатился по мне, как будто меня неожиданно бросили в ледяную воду, когда я уставилась на архангела Гавриила.

— Ты выглядишь удивлённой, — его губы изогнулись в улыбке.

Инстинкт требовал, чтобы я сделала шаг назад, но я удержалась на месте.

— Я не понимаю. Ты — Гавриил.

— Уверен, что он знает, кто он такой, дорогая, — Сулиен посмотрел туда, где стояли Рот и Кайман.

Я едва слышала Истиннорождённого.

— Как это мог быть ты?

— Как это я могу убивать Стражей? Демонов? — белесовато-светлая бровь поднялась. — Потому что это был я. Мой сын присматривал за всем, присматривал за тобой, но это был я.

Я не могла поверить своим ушам. Это не имело никакого отношения к тому, что Сулиен ошибался, а всё дело было в том, что Предвестником был Гавриил, один из самых могущественных ангелов, один из первых, когда-либо созданных. Но в этом вдруг оказалось слишком много смысла. Ангельские обереги и оружие. Испорченные видеопотоки. Это казалось таким очевидным, это было почти болезненно, но даже я не могла понять, как архангел мог работать с ведьмами и демонами и убивать не только Стражей, но и невинных людей.

— Спроси меня, — уговаривал он. — Спроси меня, почему?

— Почему?

Его улыбка стала шире.

— Я собираюсь изменить мир. Вот в чём всё дело. Вот о чём всё это было, — он указал на арку. — Души умерших. Этот портал, — он помолчал. — Миша. Ты. Я собираюсь изменить мир к лучшему.

Всё, что я могла сделать, это смотреть.

Его крылья опустились, их кончики почти касались земли.

— Человек никогда не должен был получить дар, данный ему Богом. Они никогда не заслуживали такого благословения, как вечность. Это то, что душа дарует человеку — вечность мира или ужаса, их выбор, но, тем не менее, вечность. Но душа… она умеет гораздо больше. Вот как человек любит. Вот как человек ненавидит. Это сущность человечества, и человек никогда не заслуживал такой славы.

— Как… Кто может сказать, что человек никогда не был достоин?

— Как может человек быть достоин способности любить, ненавидеть и чувствовать, когда Его первые творения — мы, Его всегда верные и самые достойные, те, кто защищает Его славу и распространяет Его слово — никогда не могли?

— Потому что… вы ангелы? И ты не человек?

Я была так смущена. Такая растерянная.

— У нас есть ауры. У нас есть чистая сущность.

Он посмотрел на меня своими белоснежными глазами, в которых не было ничего жуткого.

— Но у нас нет души.

Он слегка повернулся, глядя туда, где Сулиен разглядывал демонов, а затем на потолок.

— Бог сделал всё, чтобы защитить человека. Дал им жизнь, радость и любовь. Цель. Способность творить. Поднял Падших, чтобы охранять их, и дал им души в награду. Сделал всё для того, чтобы, покинув эту смертную оболочку, они обрели покой. Даже те, кто грешит, могут найти прощение, и только самые злые и самые непростительные сталкиваются с судом. Это изменится. Человечество, каким мы его знаем, находится на своём конце. Многие из нас предупреждали Бога, что этот день придёт. Остановить это было невозможно.

— Я не понимаю, к чему ты клонишь, — я старалась не спускать глаз с Сулиена, когда он толкнул Каймана ботинком. — Боже…

— Бог поверил в человека, а человек предал Бога. Что они сделали с момента сотворения? Что они сделали с даром жизни и вечности? Они развязали войну, породили голод и болезни. Они принесли смерть к своим дверям, приветствуя её. Они судят так, как будто они этого достойны. Они поклоняются ложным идолам, которые проповедуют то, что хотят услышать, а не Евангелие. Они используют имя Бога и Сына как оправдание своей ненависти и страха, — Гавриил наклонил голову, его голос был ровным и мягким. — В истории человечества не было ни одной минуты, когда бы человечество не воевало само с собой. Не проходит и часа, чтобы они не отняли ещё одну жизнь. Ни дня они не обижают друг друга ни словом, ни делом. Не проходит и недели, чтобы они не лишили эту землю всего, что Бог предложил ей. Не проходит и месяца, чтобы оружие, созданное для уничтожения жизни, не переходило из рук в руки, не оставляя после себя ничего, кроме крови и отчаяния.

Улыбка Гавриила исчезла.

— Этот мир, который когда-то был даром, стал отвратительным проклятием, в котором людей судят по их коже или по тому, кого они любят, а не по их делам. Тех, кто наиболее уязвим, и нуждается в помощи, больше всего игнорируют или поносят. Если бы Сын был жив сегодня, Его бы презирали и боялись, и это то, что сделало человечество. Дети убивают детей. Матери и отцы убивают своих детей. Чужеземцы убивают чужеземцев десятками, и худший грех из всех — это часто делается во имя того, кто Свят. Это то, что человек делал со времён сотворения.

Хорошо. В чём-то он был прав. Человечество может быть довольно ужасным.

— Но не все такие.

— Разве это имеет значение, когда требуется лишь небольшая часть разложения, чтобы сгнить и разрушить весь фундамент?

— Да. Это важно. Потому что в то время как есть ужасные люди, есть ещё много хороших…

— Но так ли это? По-настоящему? Никто не можетбросить камень, и всё же это всё, что делает человек.

— Нет, — я покачала головой. — Ты ошибаешься.

— Ты говоришь это с твоим ограниченным опытом, когда я тысячи лет наблюдал, как человек ни к чему не стремится? Наблюдая за тем, как люди становятся настолько одержимыми материей и заблуждениями власти, что они продают своих собственных сыновей и предают свои собственные страны, чтобы получить прибыль? Снова и снова я видел, как падали целые народы, и те, кто рождался из пепла, следовали тем же путём, что и те, кто был до них. Думаешь, тебе виднее?

— Я знаю достаточно, чтобы понять, что ты делаешь широкие, огромные обобщения.

— Скажи мне, что гложет твою человеческую душу? Необходимость сделать мир лучше? Желание защитить? Или она поглощена плотскими потребностями? Она полна гнева из-за его предательства… Миши?

Я резко втянула воздух.

— Это я пришёл к нему. Я, который сумел склонить его на свою сторону, и от которого он узнал правду. Он знал, что нужно сделать, чтобы исправить это, и хотя ты покончила с его жизнью, ты причинила себе больше вреда, чем когда-либо могла причинить ему. Твоя душевная боль. Твоя ярость. Это была твоя погибель. Твоя человеческая душа испорчена.

Те же слова, что произнёс Сулиен, теперь имели другой вес. В этом была тяжесть правды, но это было нечто большее.

— Люди сложны. Я сложная, способная заботиться и желать множества противоречивых вещей. Эти вещи не обязательно развращают.

— Ты убивала без чувства вины.

Он поймал меня.

— Ты нарушала правила, — он шагнул навстречу. — Ты, как и твоя человеческая сторона, способна только на разрушение. Человек относится к жизни так, как будто она ничего не значит, кроме плоти и костей. Поэтому это больше ничего не будет значить.

В животе у меня всё сжалось.

— Значит, Бог этого хочет? Хочет конца света?

Гавриил ухмыльнулся.

— Бог больше ничего не хочет.

— Что это вообще значит?

— Это значит, что непогрешимый потерпел неудачу, и я больше не могу стоять в стороне и ничего не делать. Я не буду стоять в стороне. Будет новый Бог, когда эта Земля очистится, и только истинно праведные останутся, пока они тоже не перестанут существовать, и никого не останется, когда всё будет сказано и сделано. Эта прекрасная Земля вернётся к тому, какой она должна была быть.

Я резко выдохнула.

— И этот Бог — ты?

— Не говори так пренебрежительно, дитя. Если я чему-то и научился, наблюдая за людьми, — сказал он, насмехаясь над этим словом, — так это тому, что они будут следовать и верить во что угодно, пока это легко.

Что ж, опять-таки он был прав.

— Я не думаю, что конец света это легко.

— Это когда ты не знаешь, что происходит, пока не становится слишком поздно.

Я замерла.

Гавриил усмехнулся, и этот звук был прекрасен, как накатывающие волны.

— Я уничтожу и Небо, и Землю, и никто не узнает, пока не станет слишком поздно, пока ничего нельзя будет сделать. Тогда Бог узнает, что слова посланника были правдой.

Он звучал… безумно.

Например, если бы он был случайным прохожим на улице, кто-нибудь вызвал бы полицию. Но так как он был архангелом, он звучал совершенно пугающе.

— С помощью этого портала я открою трещину между Землёй и Небом, и существо, рождённое от истинного зла, и души, принадлежащие Аду, войдёт в Рай, — сказал он, и мечтательный взгляд остановился на его лице. — Зло распространится, как раковая опухоль, заражая все царства. Бог и сферы всех классов будут вынуждены навсегда закрыть врата, чтобы защитить души там. Небеса падут во время Преображения.

О, боже мой.

— Тогда каждый человек, который умрёт, больше не сможет попасть на Небеса.

Его улыбка вернулась, она была полна чистой радости.

— Жизнь на Земле станет бессмысленной, когда эти пойманные в ловушку души станут призраками или будут заманиваться в Ад, где их будут пытать и кормить. Больше не будет необходимости в том, чтобы демоны оставались скрытыми, поскольку ангелы и Бог больше не могут вмешиваться. Если останутся только Стражи и люди, Ад поглотит эту Землю.

Ужас захлестнул меня.

— Почему? Почему ты хочешь это сделать? С миллиардами людей. С Небесами?

— Почему? — закричал он, заставляя стрелу страха пронзить мою грудь.

Сулиен резко обернулся.

— Почему? Разве ты не слушала? Человечество не заслуживает того, что ему дано, что ему обещано! Бог потерпел неудачу, отказавшись услышать истину! Меня сторонились, потому что я осмелился заговорить! Потому что я осмелился задать вопрос. Я больше не был послан распространять Евангелие или руководить. Я низведён до самых низших сфер. Я! Голос Бога! Его вечная верность!

— Ты хочешь покончить с Землёй и Небесами, потому что тебя уволили из-за того, что ты был машиной Божьей шумихи?

Я была ошеломлена.

— Ты ничего не знаешь о верности.

Его грудь вздымалась и опускалась с глубокими, тяжёлыми вздохами.

Я подумала о Тьерри, Мэтью и Джаде. Я подумал о Николае и Данике, и обо всех Стражах в Вашингтоне. Я подумал о Роте, наследном принце Ада, о Лейле и Каймане. Я подумала о Зейне и покачала головой.

— Я знаю, что такое верность. Это ты не имеешь ни малейшего представления.

— И именно ты поможешь мне завершить мой план. Как ощущения?

— Как, по-твоему, я могу тебе помочь?

— Во время Преображения эта область будет заряжена такой силой, которая может создать этот разлом. С моей кровью и кровью Михаила откроются врата в Рай, — объяснил он. — Поскольку Михаил знает, что лучше не рисковать быть пойманным на Земле, твоя кровь вполне подойдёт.

Призвав свою благодать, я позволила ей овладеть собой, и когда Меч Михаила сформировался, он улыбнулся.

— Я неравнодушна к своей крови, так что нет, спасибо.

Архангел опустил подбородок.

— Глупая девчонка. Это была не просьба.

ГЛАВА 41

Гавриил подошёл ко мне, протягивая руку, по которой струился ослепительный золотой свет. Образовался меч с полукруглым лезвием.

Он был намного, намного больше моего.

Не было ни минуты, чтобы подумать о том, что я собираюсь сразиться с Архангелом. Всё, что я могла сделать, это бороться и надеяться, что Рот и Кайман останутся в стороне.

Я блокировала его удар, ошеломлённая и не готовая к его силе. Один удар чуть не сбил меня с ног. Я направила меч ему в грудь. Он отразил его одним ударом, заставляя меня отступить на шаг. Я атаковала, пытаясь достать его ногами, но он предвидел этот шаг. Я развернулась, но он был быстрее. Наши мечи соединились, плюясь искрами и шипя. Я оттолкнулась, а затем споткнулась, когда Архангел исчез и снова появился в нескольких футах передо мной.

— Это нечестно, — сказала я.

— Жизнь никогда не бывает честной.

Я бросилась на него, и он встретил мою атаку, отбросив меня назад, как будто я была не более чем бумажным мешком. Мы двигались и двигались, кружа и атакуя. Он встречал каждый удар со своей сокрушительной силой и двигался быстрее, чем я. Каждый раз, когда я блокировала его, я чувствовала удар каждым атомом моего тела.

Даже со связью, усталость начала одолевать меня, мои руки стали тяжелее, а движения — медленнее. Искры от наших ударов взлетали в воздух, и повторный удар сотрясал мои кости. Пот стекал по моим вискам, когда я сделала ложный выпад вправо, изогнув меч. Гавриил с грохотом опустил свой, отбросив меня назад.

— Остановись, — приказал он, не запыхавшись. Даже отдалённо не устал. — Ты никогда не готовилась к этому. Твой отец подвёл тебя.

Он был прав, и от правды во мне закипел гнев. Я тренировалась с кинжалами и в рукопашном бою. Но когда дело доходило до боя на мечах, всё, что у меня было — это инстинкт.

— Этого недостаточно, — сказал он, и я испуганно посмотрела на него. — Ты достаточно умна, чтобы прийти к такому выводу, — я блокировала его следующий жестокий удар, но это едва не заставило мой меч рухнуть. — Тебя учили отрицать свою природу. Я приучил своего сына принимать её.

— Похоже, это сработало хорошо.

Я стиснула зубы, метнулась влево и ударила ногой, попав Гавриилу в ногу. Это было так же полезно, как пинать стену, судя по тому, как он выгнул бровь.

— Учитывая, что ты всего в нескольких минутах от того, чтобы потерять контроль над благодатью, пока он там проверяет свою книжку с картинками, я бы сказал, что это сработало довольно хорошо для него.

Я запнулась.

— Книжка с картинками?

— Инстаграм, — поправил Сулиен. — Это Инстаграм, папа.

Я моргнула.

— Неважно, — пробормотал Гавриил, его босая нога врезалась мне в живот, выбивая воздух из лёгких.

— Ты… ты даже не знаешь, что такое Инстаграм? — я задохнулась от боли. — И ты думаешь, что сможешь покончить с миром?

Его губы растянулись в усмешке.

Мои руки дрожали, когда я подняла меч перед собой, пытаясь сохранить дистанцию между нами.

— Держу пари, ты думаешь, что Снэпчат называется КартинкоДелателем.

Сулиен фыркнул.

— Вообще-то он думал, что Снэпчат означает щёлканье пальцами, когда ты говоришь.

— Неужели? — я бросила на Истиннорождённого быстрый взгляд.

— Ага, — Сулиен сунул телефон в карман. — Но тебе всё равно надерут задницу.

— По крайней мере, я не называю Инстаграм книжкой с картинками, — парировала я.

Белые глаза Гавриила запульсировали.

— Мне это надоело. Ты не можешь победить. Ты никогда не победишь. Сдавайся.

— О, ну, когда ты так вежливо просишь, это отстойно, что приходится говорить «нет».

— Да будет так.

Я блокировала его выпад, но он двинулся в мою сторону, прежде чем я смогла проследить, что он делает. Его локоть задел мой подбородок, откидывая мою голову назад. Я споткнулась, восстановила равновесие и ударила мечом, руки дрожали, когда его клинок соединился с моим. Он снова появился в моём боковом зрении, но на этот раз я ожидала его атаки. Отпрыгнув назад, я обернулась…

Его кулак врезался в мою щёку, и боль взорвалась вдоль моих рёбер, когда он нанёс ещё один удар. Мои ноги подогнулись прежде, чем я смогла их остановить. Мой контроль над благодатью был потерян, когда я поймала себя, прежде чем моя голова ударилась в грязь. Паника развернулась у меня в животе, когда я попыталась сесть. Я толкнула её вниз, зная, что не могу поддаться.

— Ты всего лишь никчёмный, эгоистичный человек в тот момент, когда теряешь контроль над своей благодатью, — надо мной стоял Гавриил. — Ты слаба. Порочна. Осквернена. Ты — ничто.

Маленький шарик тепла внутри меня запульсировал, и я тихо выругалась, зная, что Зейн, должно быть, почувствовал взрыв паники. Он не мог спуститься сюда. Он не мог. Мне нужно было взять ситуацию под контроль.

Я должна была.

— Ты недостойна того, что даровал тебе Бог. Так же, как и остальные люди, — продолжил Гавриил, когда я скользнула рукой к бедру, мои пальцы расстегнули кинжал в ножнах. — Ты взяла чистоту души и честь свободной воли и выбросила их.

Я встала на колени и подняла голову, чувствуя, как из уголка рта сочится кровь.

— Я ничего не выбрасывала.

— Ты ошибаешься. Ни одна человеческая душа, даже душа моего сына, не чиста и не достойна спасения.

— Ух, ты, — мои пальцы сжались на рукояти кинжала. — Отец года прямо здесь.

— По крайней мере, я буду с ним, когда он умрёт, — сказал он. — А Михаил сможет сказать то же самое?

— Наверное, нет, — призналась я. — Но мне всё равно.

Удивление отразилось на лице Гавриила, и я увидела окно возможностей. Мой шанс взять верх и убраться отсюда к чёртовой матери вместе с Ротом и Кайманом.

Вскочив на ноги, я вонзила кинжал глубоко в грудь Гавриила. Я знала, что это не убьёт его, но это должно было причинить боль. Он должен был…

Архангел посмотрел на свою грудь.

— Щиплет.

Я выдернула кинжал, глаза расширились в неверии, так как я не увидела крови…

Я не заметила, как последовал удар.

Гавриил ударил меня наотмашь, и я упала в грязь. У меня в глазах вспыхнули звёзды, и зазвенело в ушах. Он схватил меня за запястье и выхватил кинжал.

— Это было неловко, — сказал он, бросая его на землю. — Ты всего лишь порочная трата благодати, Тринити. Брось это. Я могу сделать следующие две недели мирными для тебя, или я могу сделать их постоянным кошмаром наяву. Это твой выбор.

Когда он отпустил мою руку, я упала. Мой взгляд на мгновение затуманился.

Вставай.

— В конце концов, ты всего лишь плоть от плоти, — сказал он. — Умираешь со дня своего рождения.

Вставай.

— Всё это довольно отвратительно, как человеческая раса способствует в своём собственном разложении.

Вставай.

— Ваш гнев. Ваш эгоизм. Ваши основные человеческие эмоции. Всё это развращает то, что никогда не должно было быть дано людям.

Связь в моей груди горела, и я знала, что Зейн придёт. Он был уже близко. Слишком близко.

Вставай.

Вставай, пока он не пришёл.

— Ты прав. Я — плоть. Я испорчена. Я эгоистка, но я также и благодать.

Я выплюнула полный рот крови и из ярости и разрушения поднялась на ноги.

— У меня в крови небесный огонь. У меня есть человеческая душа, а этого у тебя никогда не будет.

Архангел отступил.

— Это всё, не так ли? Вот почему вы ненавидите Бога. Вот почему вы хотите уничтожить всё. Это не для того, чтобы сделать мир лучше. Это не для того, чтобы положить конец страданиям, ты, сумасшедший. Всё это потому, что у тебя нет души.

Я рассмеялась, отшатнувшись назад, призывая свою благодать. Он зашипел, а затем появился, рукоять была слишком тяжёлой для меня, чтобы держать.

— Ты ходячее клише, и ты смеешь оскорблять чаяния людей?

— Ты ничего не знаешь.

Он шагнул вперёд, и я увидела, как Рот принял человеческую форму. Сулиен оттолкнулся от стены.

— Ты забыл добавить «Джон Сноу» в конце этого заявления.

Он остановился, склонив голову набок.

— Что?

Я замахнулась, целясь в самую большую часть его тела. Моя благодать может убить и убьёт его. Я покончу с этим, потому что это мой долг.

Гавриил схватил меня за правую руку чуть выше локтя и вывернул. Треск был таким внезапным, таким шокирующим, что на мгновение я ничего не почувствовала. А потом я закричала. Раскалённый докрасна шок боли обжёг мои чувства. Я потеряла благодать. Меч свернулся, пока я пыталась дышать сквозь боль.

Его нога ударила меня в голень, сломав кость, и я не смогла даже закричать, когда упала на одно колено, не могла даже дышать вокруг огня, который, казалось, охватил всю мою ногу. Он схватил меня за шиворот и приподнял. Я вцепилась в его руку здоровой рукой и оттолкнулась, увидев, как Сулиен схватил Рота.

Это произошло в считанные сердечные сокращения. Секунды. Жестокие, бесконечные секунды, когда я поняла, что не могу победить Архангела. Эту битву я никогда не могла бы выиграть, и в отдаленной части моего сознания, которая работала над болью, я задавалась вопросом, знал ли мой отец об этом и послал ли он меня на бойню.

Рот умрёт.

И Кайман тоже.

Меня заберут, и мир, каким мы его знали, придёт к концу, и, возможно, моему отцу и Богу было всё равно, что произойдёт. Их попытки спасти человечество были наполовину неудачными, если они думали, что я смогу это сделать, и, может быть… может быть, Бог умыл свои пресловутые руки от всего этого беспорядка.

Если нет, то, как они думали, что я смогу победить Архангела?

Гавриил швырнул меня на землю с силой падения со здания.

Повсюду трещали кости.

В ногах.

Руках.

Рёбрах.

Я увидела что-то белое, торчащее из моей ноги, когда моё зрение пропало и вернулось. Боль пришла во вспышке яркого света. Тысячи нервов попытались сработать одновременно, пытаясь послать сообщение от мозга к рукам и ногам, к тазу, рёбрам и позвоночнику. Моё тело дёрнулось, когда внутри что-то оборвалось. Я не могла пошевелить ногами. Ужас, пронизывающий меня, наполнил мои вены ледяной жижей. Я изо всех сил пыталась набрать в лёгкие воздуха, но они казались неправильными, как будто не могли надуться.

— Ты нужна мне живой, по крайней мере, ещё немного, — сказал он.

Конечно, он не считал, что ему это нужно.

— Это потому, что ты находишь меня… милой и привлекательной?

Я хрипло произносила слова, которые звучали так, словно половину букв я проглотила.

Гавриил опустился на колени рядом со мной, его жестокое красивое лицо то появлялось, то исчезало.

— Скорее мне нужна твоя горячая кровь, когда она течёт. Я же говорил тебе, что могу сделать это легко и мирно. Я бы позволил тебе исполнить твоё заветное желание. Ты бы наслаждалась тем временем, что у тебя осталось, но ты выбрала эту судьбу. Страдать. Так глупо по-человечески.

Кровь хлынула из моего рта, когда я закашлялась, и моё дыхание стало хриплым.

— Ты… много болтаешь.

— Я был голосом Бога, — рука Гавриила легла мне на горло.

Воздух тут же отключили. Он поднял меня, мои ноги свисали в нескольких футах над землей, а тело болталось, как куча тряпья.

— Посланник Его Веры и Славы, но теперь я Предвестник, и я открою новую эру. Возмездие будет болью с очищающей силой крови, и когда Небеса рухнут, у тех, кто останется, будет новый Бог.

— Она права. Ты слишком много болтаешь.

Гавриил повернулся к источнику голоса. Мне удалось повернуть голову всего на полдюйма, но достаточно, чтобы увидеть Рота.

— И знаешь что? — сказал Рот, стоя без Сулиена.

Его рука странно повисла, но он стоял.

— Ты ужасно похож на кого-то, кого я знаю. Это звучит знакомо? Взойду на Небо, вознесу престол Мой над звёздами Божиими; сяду также на горе собрания, по сторонам севера; взойду над высотами облаков; буду подобен Всевышнему.

— Не сравнивай меня с ним, — прорычал Гавриил.

— Даже не подумал бы об этом, — ответил Рот. — Это было бы оскорблением для Сияющего.

Сразу произошло несколько событий. Гавриил издал рёв, который потряс мир, и выбросил руку вперёд. Должно быть, что-то покинуло его руку, потому что я услышала, как Рот хрюкнул и упал на землю, смеясь, он смеялся. Усмешка Гавриила исчезла.

— Идиот, — выдохнул Рот. — Эгоистичный идиот. Надеюсь, тебе будет легче от того, что ты прав.

— Ты будешь присутствовать при смерти своего сына.

Мой вздох при звуке голоса Зейна был заглушен криком Гавриила, когда он снова повернулся.

Зейн стоял позади Гавриила, его рука обнимала шею Сулиена, пока Истиннорождённый боролся, благодать вспыхивала из его правой руки, образуя шпагу, которая могла убить Зейна, даже если бы он не был ослаблен. Другой вид страха переполнил меня.

Но Зейн был быстр, невероятно быстр, когда схватил голову Истиннорождённого и повернул.

Гавриил закричал, его ярость прогремела по пещере, как землетрясение, когда Зейн бросил Истиннорождённого, а затем рванулся вперёд, врезавшись в Архангела, ломая хватку Гавриила на моём горле. Я начала падать, но Зейн поймал меня. Вспышка боли от его объятий угрожала утащить меня под воду, и я, должно быть, потеряла сознание, потому что следующее, что я помню, это то, что я лежу на спине, а Зейн поднимается передо мной, его крылья расправлены по обе стороны от него.

И я увидела его.

Многочисленные царапины и борозды покрывали его спину, а крылья выглядели не так, как надо. Одно висело под странным углом, а под левым крылом был глубокий разрез, обнажавший кости и ткани. Эта рана была…

О, боже.

Как это случилось с ним? Как он был ранен? Он только что пришёл. Он просто…

Собрав всё, что осталось во мне, я сумела перевернуться на бок. Я села, но боль пронзила всё моё тело. Моя щека ударилась о землю. Мне удалось поднять подбородок, ища Рота. Он должен был вытащить Зейна отсюда. Надо было увести его подальше от Гавриила. Я закричала, зовя принца демонов, но из горла вырвалось только карканье. Что-то было не так с моим горлом.

— Ты не проживёшь достаточно, чтобы пожалеть об этом, — предупредил Гавриил.

— Я разорву тебя на куски, — прорычал Зейн. — А потом я сожгу твоё тело рядом с его.

— Я ждал этого момента, — тон Гавриила был самодовольным — слишком самодовольным.

У меня в голове зазвенела сигнализация.

— Я знал, что ты придёшь.

Раздался задыхающийся звук, и Зейн сделал шаг назад, его крылья поднялись и затем опустились. Рот закричал.

— Теперь ты знаешь, почему Истиннорождённым и их Защитникам запрещено быть вместе? — голос Гавриила был шёпотом, который донёс ветер, который начал подниматься в комнате. — Любовь затмевает суждение. Это слабость, которую можно использовать.

Я попыталась разглядеть, что происходит, но уже не могла поднять голову.

— Горечь и ненависть будут гнить и расти в ней, как это было с Сулиеном и с теми, кто был до неё. Она с радостью прольёт свою кровь против Бога, который может быть таким жестоким, — голос Гавриила был повсюду, внутри и снаружи, вибрируя в моих сломанных рёбрах. — Ты забрал моего сына, но взамен подарил мне дочь.

Вспыхнул золотистый раскалённый свет, а затем наступила тишина.

— Зейн, — позвал Рот. — Дружище…

Я увидела, как ноги Зейна подогнулись и сложились. Он опустился на колени, спиной ко мне. Я попыталась произнести его имя. Его рука двинулась вперёд, к груди. Он застонал, и его тело дёрнулось.

На землю упал кинжал.

Мой кинжал.

Потом он тоже упал.

Зейн приземлился рядом со мной, на спину и сломанное крыло. Зачем ему падать так? Я не понимала, что происходит, почему Рот вдруг оказался рядом с Зейном. Демон звал кого-то, Каймана, а потом Лейлу, пытаясь удержать Зейна, но Зейн оттолкнул Рота и перекатился на бок лицом ко мне.

Я видела его грудь, я видела рану над сердцем и кровь, которая хлестала с каждым ударом сердца.

— Нет, — прошептала я, и огромный ужас впился в меня когтями. — Зейн…

— Всё в порядке, — сказал он, и из уголка его рта потекла кровь.

Я попыталась поднять руку, но всё, что мне удалось, это дёрнуться, как будто меня переехал самосвал. Паника поднялась как ураган, когда я снова попыталась дотянуться до него. Внезапно Рот оказался позади меня. Он подхватил меня и положил, чтобы я была рядом с Зейном.

— Ты не можешь… Нет, Пожалуйста, Боже, нет, Зейн, пожалуйста…

Рот осторожно взял мою руку и положил её на щёку Зейна. Движение причиняло боль, но мне было всё равно. Его гранитная кожа была слишком прохладной. Это было совсем не правильно. Мои пальцы двигались, пытаясь втереть тепло обратно в его кожу. Эти бледные волчьи глаза были открыты, но они… В них не было света. Его грудь не двигалась. Было тихо. Он был неподвижен. Я не понимала, не хотела понимать. Я тёрла его кожу, продолжала тереть, даже когда она перестала казаться настоящей.

— Тринити, — начал Рот каким-то неправильным голосом.

Он откинулся назад, опустив руки на колени, а затем отвернулся, поднимаясь на ноги. Он пошатнулся, поднял руки к волосам и наклонился.

— Он…

— Нет, нет, — я вгляделась в лицо Зейна. — Зейн?

Единственным ответом была связь, рвущаяся глубоко внутри меня, как будто это был слишком туго натянутый шнур. Он вырвался на свободу, когда пронзительный вопль разорвал воздух, вырвался из самой моей души. Я больше не чувствовала связи.

А потом я уже ничего не чувствовала.

ГЛАВА 42

Хуже всего было не то, что я оказалась заключена в сломанном теле. Мой ад был в том, что я не могла убежать от горя, разъедающего мою душу. Я думала, что пережила величайшую потерю, когда умерла мама, потом Миша, но я была не права. Не то, чтобы те потери были менее разрушительными, но это было… слишком.

Жизнь стала чистилищем.

В течение нескольких часов, которые превратились в несколько дней, я узнала, что на мне может зажить любая рана, если она не смертельна. Сломанные кости снова срастались и вставали в суставы, из которых их вырвали. Разорванная плоть сшита без помощи иглы и нитки, что-то, о чём я не знала, было возможно, и, очевидно, Мэтью тоже, который зашивал многие мои раны в прошлом. Теперь я поняла, почему Жасмин была так удивлена раной в голову, которую я получила той ночью в туннеле. Разорванные вены и нервы вновь соединились, возвращая ощущение в давно онемевшие места.

Процесс был болезненным.

Потеряв сознание только тогда, когда этого стало слишком много, и мне нужно было избежать жгучих булавок и игл вдоль моих конечностей, когда поток крови вернулся, я бодрствовала большую часть исцеления. Я проснулась, когда Лейла села рядом со мной со слезами на глазах и сказала, что Зейн ушёл.

Часть меня уже знала это, и ей не нужно было вдаваться в подробности. Прошло уже слишком много времени. Когда Стражи умирали, их тела проходили через тот же процесс, что и человеческое тело, за исключением того, что это происходило намного быстрее. Через день от него останутся только кости, а прошло уже много дней. Зейн исчез. Его смех и улыбка, которая всегда заставляла мой желудок и сердце делать странные, удивительные вещи. Его странное чувство юмора и доброта, которые отличали его от всех, кого я знала. Его интеллект и бесконечная преданность. Его яростная защита, которая была очевидна до того, как мы были связаны, что-то, что раздражало меня так же сильно, как и укрепляло. Его тело, кости и красивое лицо… Всё это исчезло ещё до того, как я пришла в сознание.

Я закричала.

Я закричала, когда оглядела комнату и не увидела его духа или призрака, застрявшего в ужасном месте, испытывая одновременно облегчение и опустошение.

Я кричала до тех пор, пока мой голос не сорвался и горло не запылало. Я кричала до тех пор, пока не потеряла возможность издавать звуки. Я кричала до тех пор, пока не вспомнила о сенаторе и, наконец, по-настоящему не поняла, насколько глубоким может быть порез от такой боли. Как это может заставить человека сделать что угодно, абсолютно что угодно, чтобы вернуть любимого.

Я кричала, понимая, что моё решение удержать его, держать снаружи, могло привести к его смерти так же точно, как и влюблённость в него, а может быть, даже больше. Что это было неправильно, и я должна была знать, не должна была пытаться убедить себя, что то, что было правильным, может быть неправильным. Я никогда не узнаю, был бы другой исход, если бы он пошёл с нами, или это привело бы к более ранней смерти.

Я кричала до тех пор, пока это не стало слишком сильным, пока не почувствовала острую боль в руке, а затем не было ничего, кроме темноты, пока я снова не проснулась, только чтобы понять, что чистилище было поймано в ловушку горем, печалью и гневом.

Гавриил был прав в одном. Я была озлоблена и жаждала мщения. Я хотела отомстить архангелу и даже Богу за создание правил, которые в конечном итоге ослабили Зейна, но я хотела вернуть Зейна ещё больше, и должен был быть способ. Этого не может быть. Я отказывалась принять это. Я не могла. Не тогда, когда я думала о том, как он сказал, что отправится на край света, чтобы найти меня, если меня схватят. Как он поклялся, что не остановится ни перед чем, чтобы вернуть меня, даже из лап смерти.

Боль в костях и коже, восстанавливающих себя, стала топливом. Вернуть Зейна — это всё, о чём я могла думать. Я не разговаривала ни с Ротом, ни с Лейлой, когда они навещали меня, ни после того, как они сказали мне, что Зейн ушёл. Я даже не разговаривала с Арахисом, когда он призраком входил и выходил из комнаты.

Я планировала.

Я планировала, когда день снова сменился ночью, и звёзды, которые Зейн задумчиво приклеил к потолку, начали мягко светиться. Созвездие Зейна. Моё сердце снова разбилось. Слёзы хлынули, но не упали. Я уже не думала, что можно плакать. Колодец был пуст. Точно так же, как моя грудь, где когда-то была связь, но она медленно наполнялась бурей эмоций. Какие-то были горячими. Какие-то ледяными. Глядя на эти звёзды, я понимала, что уже не та, что прежде. Борьба сломила меня. Боль изменила меня. Смерть Зейна изменила меня.

И мои планы вдохнули в меня жизнь. Мне просто нужно было моё тело, чтобы попасть на борт.

Мягкое прикосновение к моей руке привлекло мой взгляд. Он был встречен мельканием розового языка.

Я понятия не имела, почему Бэмби лежала со мной в постели, вытянувшись и прижавшись к моему боку, как собака, но когда я проснулась до этого и обнаружила её там, я не испугалась.

Сделав неглубокий вдох, я подняла пальцы на левой руке. Они одеревенели и болели. Я попыталась пошевелить рукой. Вспышка боли пробежала по моему плечу, но это было совсем не то, что раньше. Я согнула руку в локте, поморщившись, когда только что заживший сустав подвинулся, и положила ладонь на ромбовидную головку Бэмби. Её язык ещё раз высунулся, и её пасть открылась, как будто она улыбалась, и потом она положила голову мне на живот.

Её чешуя была гладкой и всё же грубой по краям. Я лениво проводила по ней пальцами, и Бэмби, казалось, нравилось внимание. Когда мои пальцы замирали, она подталкивала мою руку.

Через некоторое время я уже могла двигать ногами, сгибая то правую, то левую.

Через некоторое время дверь приоткрылась, и в комнату просунулась голова Лейлы.

— Ты проснулась.

— Я…

Поморщившись, я прочистила горло. Мой голос всё ещё был хриплым.

— Да.

— Хочешь, составлю компанию?

Не особенно, но нам нужно было поговорить. Где-то был Гавриил и его безумные планы, с которыми кто-то должен был разобраться. А потом были мои планы.

— А где… Рот?

— Он здесь. Давай я приведу его, а ты что-нибудь выпей.

Она вышла и вернулась через несколько минут с большим бокалом и принцем демонов на буксире.

Когда он подошёл ближе, мне показалось, что он изменился, словно постарел на десять лет. Это были его глаза. Появилась усталость, которой раньше не было. Арахис последовал за ним, задержавшись у изножья кровати и уставившись на змею.

— Я не подойду ближе, — сказал он.

Бэмби наклонила голову в его сторону, шевеля языком. Она могла видеть его. Интересно.

Лейла села рядом со мной.

— Это имбирный эль. Я подумала, что это будет полезно для твоего желудка.

— Спасибо.

Я подняла голову и начала было садиться, но Лейла поднесла мне чашку ко рту, не давая мне пошевелиться. Я жадно пила, хотя он жёг мне горло.

— Вижу, кто-то составил тебе компанию, — Рот прислонился к стене, скрестив ноги.

— Да, это так, — я откинула голову на подушку. — С Кайманом… всё в порядке?

— С ним всё в порядке, — ответил он.

— Хорошо, — я прочистила горло. — Нам нужно… поговорить о Гаврииле.

Лейла поставила стакан на тумбочку рядом с маминой книгой.

— Не сейчас.

— Сейчас, — ответила я.

Бэмби подтолкнула мою руку, и я снова погладила её по голове.

— Что-нибудь случилось?

Лейла покачала головой и начала крутить светлые пряди своих волос.

— Я патрулировал, — последнее слово Рот произнёс так, словно оно было на иностранном языке. — После всего, что случилось, я…

Он не закончил, но мне показалось, что я поняла, что он хотел сказать. Что ему нужно что-то делать.

— Гавриила не видели. Стражей не убивали, — продолжала Лейла, глядя на Рота. — Нам удалось закрыть школу.

— Как?

— Я вернулся на следующую ночь, устроил небольшой пожар, который мог нанести серьёзный ущерб классам. — Рот усмехнулся.

Умная идея, поскольку все эти призраки были злом до мозга костей. Ни один человек не должен входить в эту школу.

— А как насчёт Стейси и её диплома?

— Она заканчивает летний курс в другой школе.

Лейла посмотрела на Бэмби, которая, казалось, мурлыкала. Как кошка.

— Она хотела быть здесь, но она…

Лейле не нужно было заканчивать. Я уже знала. Стейси было больно. Это я могла понять.

— Я думаю, что уничтожила большую часть Людей-Теней.

Я дошла до сути этого разговора, наблюдая, как Арахис смотрит на змею.

— Призраки всё ещё там, и я думаю, что Гавриил приведёт ещё больше Людей-Теней. Не знаю почему, но я нужна Гавриилу живой. По крайней мере, до Преображения.

— До Преображения осталось чуть меньше месяца, — сказал Рот, скрестив руки на груди. — Через пару недель мы либо найдём способ остановить Гавриила, либо начнётся конец.

Я закрыла глаза.

— Я не могу… остановить его.

— Тринни, — сказал Арахис. — Не говори так. Ты можешь.

— Я не могу, — я ответила ему так, что Лейла и Рот даже не заметили. — Он Архангел. Ты же видел, на что он способен. Даже с ангельскими шипами нам придётся подобраться к нему поближе. Мне придётся подобраться к нему поближе. Его невозможно победить.

Открыв глаза, я уставилась на звёзды. Было трудно признать это, зная, что я больше не являюсь вершиной пищевой цепи, но это была правда.

— По крайней мере, сама я не могу. Я больше не связана, и я сомневаюсь, что мой отец свяжет меня с другим Стражем. Это слишком большой риск, если Гавриил почувствует его и решит использовать его кровь, вместо моей. Я не слабая, но и не такая сильная, какой была, когда была связана. Даже тогда я не смогла бы одолеть Архангела в одиночку.

— Значит, нам нужно найти способ ослабить его или заманить в ловушку, — предположила Лейла. — Должно же быть что-то.

— Есть, — сказал Рот. — Я знаю одну вещь, которая может уничтожить Архангела.

Мой взгляд переместился на него.

— Что это? Ещё один Архангел? Очевидно, никто из них не хочет вмешиваться. Мой отец даже не…

Я сжала губы, морщась от боли в челюсти.

— Они не собираются вмешиваться. Всё зависит от меня.

— Я не говорю о тех самодовольных и совершенно бесполезных ублюдках, которые создали своего собственного маленького доморощенного террориста, — его янтарные глаза горели. — Я говорю о том единственном существе, которое ничего так не любит, как убить одного из своих собратьев.

Лейла изогнулась в талии, и на её бледном лице появилось понимание.

— Ты не можешь думать о том, о чём я думаю.

— Я не просто так думаю, — сказал он. — Я планирую это, коротышка.

— Люцифер, — прошептала я. — Ты говоришь о Люцифере.

— Святые леденцы, — прошептал Арахис.

Улыбка Рота была чистой жестокостью.

— Я говорю не только о Люцифере. Я говорю об освобождении его. Всё, что нам нужно сделать, это убедить его, и я не думаю, что это будет трудно.

— Но он не может ходить по Земле в своём истинном обличье, — рассуждала Лейла, когда я откинулась на подушку. — Если он это сделает, это заставит библейский Апокалипсис вступить в игру. Бог никогда этого не допустит.

— Назовите меня сумасшедшим, но я сомневаюсь, что Бог согласен с тем, что Гавриил пытается показать Небесам средний палец, — возразил Рот. — Если Небеса закроют свои врата, ни одна душа не сможет войти. Те, кто умрёт, окажутся в ловушке на Земле. Они либо превратятся в призраков, либо, что ещё хуже, будут втянуты в Ад и испорчены. Кроме этого, ни в чём не было бы смысла. Жизнь, по существу, прекратится после смерти. И смерть будет происходить с такой скоростью, какой мы никогда раньше не видели, потому что, когда ангелы заперты, ничто не остановит демонов, кроме Стражей. Земля превратится в Ад.

Гавриил так и сказал.

— Но почему Люцифер захочет остановить это? — спросила Лейла. — Похоже, для него это прекрасное время.

— Потому что это не его идея, — сказал Рот. — Если Гавриил и Баэль преуспеют? Его самолюбию будет нанесён удар, который, я не уверен, он сможет пережить. Есть место только для одного Ада и одного правителя Ада. Его тронный зал увешан головами демонов, которые думали, что смогут захватить власть.

Беспокоило ли меня то, что я вроде как хотела увидеть его тронный зал?

Возможно.

— Значит, мы застряли между одним возможным Армагеддоном и другим возможным Армагеддоном? — Лейла откинулась на спинку стула.

— В значительной степени, — он кивнул. — Либо мы будем сидеть, сложа руки, и ждать, пока Земля не отправится в Ад….

— Или мы принесём Ад на Землю, — закончила она. — Ты думаешь, что сможешь убедить его?

— Почти уверен, — он потёр пальцами подбородок. — Мне просто нужно поговорить с ним и надеяться, что он в хорошем настроении.

Лейла рассмеялась, но это был слегка безумный смех.

— Сделай это, — сказала я, выпрямляя спину, хотя это причиняло огромную боль.

Бэмби подняла голову и посмотрела на меня так, словно не считала, что сидеть это мудрая идея.

— Поговори с Люцифером. Убеди его. Но есть ещё кое-что, чего я хочу.

— Всё, что угодно, — поклялся Рот, и я сомневалась, что он часто так делал. Идеально.

— Мне нужен Зейн, — сказала я.

— Тринити, — прошептала Лейла. — Он…

— Я знаю, где он находится. Я знаю, что его нет. Я хочу, чтобы он вернулся.

Моё сердце заколотилось, голос Зейна был настолько болезненно реален в моих мыслях, что я сделала резкий, ломкий вдох. Не было бы ничего, что могло бы меня остановить.

— Я верну его.

Рот подошёл к кровати и сел. Его фамильяр шевельнулся по другую сторону от меня.

— Тринити, если бы я мог это сделать, я бы так и сделал. Я сделал бы это для вас обоих. Клянусь, но не могу. Никто…

— Это неправда, — я встретила его янтарный взгляд. — Жнец может. И прежде чем я сделаю хоть что-то для своего отца или для человечества, я хочу Зейна. Я хочу, чтобы он вернулся, живой, и меня не волнует, насколько эгоистичной это делает меня, но он заслуживает того, чтобы быть здесь, со мной, — мой голос дрогнул, и Рот и потупил взгляд. — Я заслужила это, и проклятый Мрачный Жнец вернёт его мне. Скажи мне, где его найти и как с ним связаться.

Лейла надолго закрыла глаза, а потом спросила:

— Ты видела его после того, как проснулась?

— Нет.

— Значит ли это, что он перешёл границу? — спросила она.

— Вполне возможно, — ответил я. — Но Зейн сказал, что даже смерть не остановит его. Он бы не перешёл на другую сторону.

Ты же знаешь, что это не всегда так, прошептал глупый голос разума.

Люди всё время неожиданно умирали, люди, у которых ещё были планы и любимые. Пока люди были живы, они полностью верили, что вернутся, если смогут, но большую часть времени люди менялись, когда входили в свет. Их желания и потребности остались, но они перешли в великое запредельное, и что бы это ни было, изменяло их.

Но Зейн не вернулся, даже как дух, и я полностью верила, что если бы он пересёк границу, то сделал бы это, даже если бы хотел убедиться, что со мной всё в порядке.

— Но что, если он перешёл границу? — тихо спросила Лейла. — А что, если он обрёл покой? Счастье?

Мой взгляд заострился на ней, а в груди образовалась пустота.

— А что, если он действительно в порядке? И он ждёт тебя, когда придёт твоё время, — слёзы наполнили её глаза. — А можно его оттуда забрать?

Нет.

Да.

Комок застрял у меня в горле. Что, если он был в… Нет. Я не могла позволить себе так думать. Я слишком сильно хотела его вернуть. Без него я бы не справилась. Я просто не могла.

— Он хотел бы вернуться ко мне, — сказала я. — Не думаю, что он перешёл границу, — узел расширился, выталкивая болезненные слова. — Я так и не сказала ему, что люблю его. Я должна была сказать ему об этом, но не сказала, и его последними словами были слова, что всё в порядке… — мой голос дрогнул, и я закрыла рот.

Прошло несколько секунд, прежде чем я снова смогла заговорить.

— Я верну его.

— Трин, — прошептал Арахис, и я посмотрела на него. — Подумай о том, что ты говоришь. О том, что ты собираешься сделать.

— Я думала об этом, — сказала я ему и посмотрел на Рота. — Это всё, о чём я думала. Я знаю, что это значит.

Это будет нелегко.

Это было бы чертовски невозможно, и я понятия не имела, вернётся ли Зейн ко мне как Страж или как мой Защитник, но это был бы мост, который мы пересекли бы вместе.

Потому что я добьюсь успеха. Гавриил ошибся. Ярость и разрушение не развратили меня. Они питали меня. Я сделаю всё, что угодно, отдам всё, чтобы вернуть Зейна. Всё что угодно. Потому что мы обещали друг другу вечность, и так или иначе мы её получим.

Рот медленно поднял на меня взгляд, а затем, спустя целую вечность, кивнул.

— Я расскажу тебе, как его найти.

И он это сделал.

ГЛАВА 43

Был удивительно прохладный для июля день, когда я шла по истёртой грязной дорожке парка Рок-Крик, густые облака заслоняли яркий свет вечернего солнца. Тёмные очки всё ещё сидели на моём носу, но скоро они мне больше не понадобятся. Близилась ночь.

Прошло два дня с тех пор, как я проснулась, и каждый шаг, который я делала, всё ещё был болезненным и жёстким, но тот факт, что я смогла ходить после того, как почти все кости в моём теле были сломаны всего несколько дней назад, был не чем иным, как чудом.

Так же как и тот факт, что мне удалось сбежать от Лейлы и Рота, которые, казалось, переехали в квартиру, и нескончаемого потока Стражей. Им рассказали новости либо Рот, либо Лейла, и всякий раз, когда кто-то из них был там, мрачность была тяжёлой и удушающей, как грубое одеяло.

Все ещё пребывали в шоке. Все ещё горевали о потере… Зейна. И я думаю, что все они боялись, что Гавриил может схватить меня. Пока я буду приходить в себя, это будет так же просто, как если бы он вошёл в квартиру и забрал меня.

Но даже если бы я полностью исцелилась, это было бы не намного сложнее.

Проглотив вздох, я зашаркала вперёд, когда мимо пробегали люди, их кроссовки поднимали клубы пыли. Единственная причина, по которой я смогла улизнуть, заключалась в том, что Рот и Лейла ушли, чтобы поговорить с Люцифером, оставив Каймана следить за мной.

В течение пяти минут демон, казалось, отключился на диване, но когда я выскользнула, я задалась вопросом, действительно ли он спит, или он даёт мне шанс сбежать.

Мне нужно было выбраться из квартиры, подальше от запаха зимней мяты, который витал в ванной и на наволочках, которые я отказывалась менять. Мне нужно было увидеть настоящие звёзды, а не те, что на моём потолке, те, что принадлежали Зейну. Мне нужен был свежий воздух, и мне нужно было привести свои больные мышцы и кости в рабочее состояние, потому что рано или поздно Гавриил придёт за мной, и я планировала бороться с помощью или без помощи одного очень страшного, очень могущественного злого Архангела.

Итак, я натянула свои штаны большой девочки, заказала «Убер» и почти села не в ту машину, но я добралась до парка сама. Я сделала это, и, боже, это было похоже на большой шаг.

Я продолжала идти и подошла к скамейке, на которой мы с Зейном сидели в тот день, когда я пошла в ковен с Ротом. С тяжёлой и ноющей грудью я подошла к ней и села, поморщившись, когда копчик запротестовал. По какой-то причине он болел больше всего.

Прохожие бросали на меня обеспокоенные взгляды, как только я снимала солнечные очки и застёгивала их на рубашке. Я знала, что выгляжу так, словно пережила автомобильную аварию или смертельный поединок с гориллой. Едва. Кости снова срослись. Порванные мышцы зашились сами собой, и разорванная кожа зажила, но я была покрыта пурпурно-синими и ярко-красными синяками, которые медленно исчезали. Рука Гавриила оставила следы на моей шее. Моя левая щека распухла и обесцветилась. Оба глаза были опухшими, с тёмными зеленовато-голубыми пятнами под ними, иони были налиты кровью.

Я думала, что водитель «Убер» отвезёт меня в больницу или в полицию после того, как хорошенько меня осмотрит.

Вокруг меня росли тени, и по мере того, как медленно наступала ночь, зажигались парковые фонари. Всё меньше и меньше людей проходило мимо меня, пока не осталось никого, и тогда, только тогда, я взглянул на ночное небо.

Звёзд не было.

Я не знала, было ли небо пустым, потому что оно всё ещё было затянуто тучами, или же то, что Гавриил сделал с моим телом, каким-то образом ускорило потерю зрения. Зная мою удачу, скорее всего, это было последнее.

Закрыв глаза, я подумала о том, чего избегала последние два дня, о том, что сказала Лейла. Зейн всё ещё не приходил ко мне как призрак или дух, и я не знала, означает ли это, что он перешёл границу и приспосабливается к… ну, к раю, и он делает то, что сказала Лейла, ждёт меня, когда придёт моё время.

Рот сказал мне, что мне нужно сделать, чтобы вызвать Ангела Смерти, так как я не могу пойти в Ад или на Небеса, чтобы поговорить с ним. Я должна была получить Малый Ключ, который в настоящее время находился в общине Стражей. Я сомневалась, что они просто отдадут это, поэтому мне, вероятно, нужен был ещё один день, прежде чем я буду готова заставить Николая сделать то, что он, скорее всего, не захочет делать. Я вызову Жнеца и верну Зейна, но…

Слёзы хлынули из моих глаз, заливая щёки. Как я ещё могла плакать, было выше моего понимания. Я думала, что колодец осушен, но ошибалась. Слёзы текли, даже когда я закрыла глаза. Плакать было слабостью, которую я не могла себе позволить прямо сейчас, тем более что я чувствовала, что была так близка к тому, чтобы перейти острый как бритва край.

Но что, если Зейн действительно обрёл покой? Что, если он в безопасности и счастлив? Что, если у него есть вечность, которую он вполне заслужил? Как я могла…? Как я могла отнять это у него? Даже если Гавриилу удастся вызвать Апокалипсис, Зейн будет в безопасности. Врата Рая закроются, и, возможно, он не рассыплется сам по себе, как утверждал Гавриил. Я не могла себе представить, чтобы Бог позволил всем этим душам и ангелам погибнуть. Бог должен был вмешаться раньше, и хотя я никогда больше не увижу его, Зейн будет в безопасности.

Могла ли я быть настолько эгоистичной, чтобы вернуть его сюда? Туда, где он снова мог умереть, сражаясь с Гавриилом, чтобы защитить мир, который никогда не узнает, чем он пожертвовал ради него? И если мы не остановим Гавриила, не будет ни вечности, ни мира, ни рая. Мы застряли бы в человеческом мире, где превратились бы в призраков или были бы утащены в Ад.

Открыв глаза, я поднесла руки к щекам и уставилась в небо. Два дня назад я бы сказала «да», я была такой эгоисткой. Неделю назад я бы сказала то же самое… но сейчас?

Я любила Зейна всеми фибрами души, каждым вздохом и каждым ударом сердца. Я не знала, смогу ли так поступить с ним.

И я не знала, как я могла бы сделать всё это без него.

Я смотрела в ночное небо, желая какого-нибудь знака, чего-нибудь, что подскажет мне, что делать, что правильно…

Появилась тонкая полоска света, и я моргнула, думая, что мои глаза меня обманывают. Но сияние оставалось, становясь всё ярче и интенсивнее по мере того, как оно мчалось по небу. Изогнувшись в талии, я игнорировала боль, наблюдая, как белая полоска света исчезает за деревьями, дальше, чем мои глаза могли отследить.

Это была… падающая звезда?

С колотящимся сердцем я обернулась. Неужели я только что видела настоящую падающую звезду? Хриплый смех оцарапал мне горло. Был ли это тот знак, о котором я просила?

Если так, то что, чёрт возьми, это вообще значит?

Я могла бы истолковать это так: да, я должна вызвать Жнеца и, возможно, оторвать Зейна от мира и счастья. Или это могло означать, что с Зейном всё в порядке, как он мне и говорил, и что он присматривает за мной. А может, это вообще ничего не значит. Я отрицательно покачала головой. Нет, это должно было что-то значить. Я сделала глубокий вдох… и каждый мускул в моём теле напрягся.

Я чувствовала… пахло снегом и зимой, свежестью и мятой.

Я почувствовала запах зимней мяты.

Мой пульс участился, и я наклонилась, ухватившись за край скамьи. Я повернула голову в ту сторону, откуда пришёл Зейн, когда я была здесь в последний раз, но тропинка была пуста, насколько я могла видеть.

Принимала ли я желаемое за действительное?

Ослабив хватку на скамейке, я уже начала вставать, когда почувствовала это. Странное, дрожащее тепло, которое танцевало у меня на затылке и между плечами. Лёгкий ветерок скользнул позади меня, поднимая пряди моих волос, и я была окружена зимней мятой.

Тепло разлилось по спине, и я почувствовала, что больше не одна. Кто-то или что-то было здесь, и я знала… Я знала, что Рай пахнет так, как ты желаешь больше всего.

Мои губы приоткрылись, когда я медленно встала, кости и мышцы протестовали, и повернулась, закрыв глаза, потому что я слишком боялась смотреть, чтобы обнаружить, что там нет ничего, кроме темноты, и, возможно, только возможно, я немного теряла рассудок. Дрожа, я открыла глаза и не могла ни дышать, ни говорить, ни думать дальше того, что видела.

Зейн.

Это был он, его распущенные светлые волосы падали на щёки и касались широких обнажённых плеч. Я целовала и любила его полные губы, его широкую грудь, которая быстро поднималась и опускалась… но на меня смотрели не его глаза.

Эти глаза были такого яркого и ясного голубого оттенка, что по сравнению с ними глаза Стража казались бледными и безжизненными. Они были цвета неба в сумерках.

И это была не его кожа.

Там, где его кожа выглядела так, будто её поцеловало солнце, теперь она светилась слабым золотистым сиянием. Не как дух, потому что он был из плоти и крови, но он был… он сиял, и моё сердце бешено заколотилось.

— Трин, — сказал он, и дрожь охватила всё моё тело.

Это был он, то, как он произнёс моё имя, это был он, и он был жив и дышал, и мне было всё равно, как. Мне было всё равно, почему. Он был жив, и…

Плечи Зейна распрямились, и что-то бело-золотое взметнулось в воздух и распростёрлось по обе стороны от него, почти десять футов шириной.

У меня отвисла челюсть.

Крылья.

Это были крылья.

Не крылья Стража.

Даже с моими глазами я могла сказать, что они были покрыты перьями. Они были белыми и толстыми с золотыми прожилками, и эти золотые жилы светились Небесным огнём, с изяществом.

Это были ангельские крылья.

Зейн был ангелом.

Спасибо, что прочитали «Ярость и Разрушение»!

Читайте продолжение истории во второй книги серии «Предвестник»

Переведено для группы https://vk.com/booksource.translations

Примечания

1

«Дни нашей жизни» (англ. Days of Our Lives) — американская дневная мыльная опера, транслирующаяся на канале NBC в США с 8 ноября 1965 года. Основной сюжeтной линиeй являeтся повeствованиe о жизни ceмeй срeднeго класса амeриканских психиатров — Хортонов и Брэди, с их проблeмами и пeрепитеями в вымышлeнном городкe Салeм, такжe затрагивающee мeдицинскую и психологичeскую тeматику.

(обратно)

2

Слова из песни Селин Дион «All by myself»

(обратно)

3

Кровавая Мэри (англ. Bloody Mary) — английская городская легенда, согласно которой если три раза произнести имя «Кровавая Мэри» перед зеркалом в тёмной комнате, то появится её призрак. Традиционно легенду о Кровавой Мэри относят как к историям о привидениях, так и к историям о ведьмах

(обратно)

4

Candy Crush Saga — бесплатная (free-to-play) игра-головоломка, выпущенная компанией King[en] 12 апреля 2012 года для игровой платформы социальной сети Facebook

(обратно)

5

Человек-факел (персонаж из комиксов Марвел)

(обратно)

6

Паровозик, который смог или Паровозик, который верил в себя (англ. The Little Engine That Could) — американская детская сказка на тему оптимизма и трудолюбия

(обратно)

7

НПР-неврологическо-поведенческое расстройство развития, начинающееся в детском возрасте. Проявляется такими симптомами, как трудности концентрации внимания, гиперактивность и плохо управляемая импульсивность

(обратно)

8

Оби-Ван «Бен» Кеноби — персонаж вселенной Звёздных войн

(обратно)

9

Слова Bar Rhinge состоят из тех же букв, что Harbinger — предвестник, прим. пер.

(обратно)

10

Federal Triangle (федеральный треугольник) — станция Вашингтонгского метрополитена, совместная для Синей, Оранжевой и Серебряной линий

(обратно)

11

BTS — южнокорейский бойбенд

(обратно)

12

1D (One Direction) — англо-ирландский бой-бэнд

(обратно)

Оглавление

Информация о переводе:

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ГЛАВА 27

ГЛАВА 28

ГЛАВА 29

ГЛАВА 30

ГЛАВА 31

ГЛАВА 32

ГЛАВА 33

ГЛАВА 34

ГЛАВА 35

ГЛАВА 36

ГЛАВА 37

ГЛАВА 38

ГЛАВА 39

ГЛАВА 40

ГЛАВА 41

ГЛАВА 42

ГЛАВА 43

*** Примечания ***