Предисловие
Кто не знает Доктора Парацельса, известного реформатора медицины, химика и натуралиста, философа и теолога, проповедника без духовного сана и приверженца социальной справедливости, верующего в естественную магию и экспансивного прорицателя? Действительно, до некоторой степени известно повсеместно о всяком из этих аспектов, предоставленных по тому, что предстаёт перед нами,
как оригинал, создающий трудности в период возрождающегося прогресса. Немного, однако, если нечто известно о связи, которая должна создавать такие разнородные тенденции в характере учёного
мужа, в то же время единого и уникального в себе. В наши дни их слияние в единой личности не является вполне целесообразным – в период переходного периода они не являются не совместимыми. Их
синтез принимал участие в развитии современного натурализма, науки и медицины в 16-ом и 17-ом
столетиях. Во время Парацельса это было последовательной philosophia naturalis, основанной на медицинском представлении человека и мира, во многом архаичном, а в другом, на удивление современном. Понимание этого требует усилия сделать себя современником его, трудная задача, которой неизбежно будет по-прежнему не хватать завершённости и полного удовлетворения. Попытка достижения
этого в максимально возможной степени является бременем настоящей книги.
Впервые она была опубликована четверть века назад. Она была встречена с необычно широким
одобрением и, стала недоступной в течение некоторого времени, с постоянным спросом. Никакой
дальнейшей монографии, сопоставимой по стилю и охвату, не выходило при этом, лишь значительное
количество новых фактов и мнений имело место. Авторское продолжение исследования касалось заимствования Парацельсом оккультной традиции из нео-Платонических и Гностических источников,
как сохранено в средневековой литературе. Предварительные результаты находятся в ‘Das medizinische Weltbild des Paracelsus, seine Zusammenhänge mit Neuplatonismus und Gnosis’ (Wiesbaden
1962); она вышла, как 1 том новой серии ‘Kosmosophie’, под редакцией Курта Голдаммера. За этим
последовало ряд статей в ‘Ambix’, различных историко-медицинских журналах и в последнее время в
‘Salzburger Beiträge zur Paracelsusforschung’, под редакцией Sepp Domandi. Практически не остаётся никакого сомнения о большом значении нео-Платонических и Гностических изучаемых частей –
они являются органическими компонентами подлинных Парацельсианских текстов и доктрин; они не
просто цитаты, приведенные извне для украшения их или, чтобы блеснуть своей эрудицией. Другие,
изучающие Парацельса, значительно способствовали в исправлении обычно повторяющихся нереальных данных и мнений относительно неизведанной области в жизни Парацельса, датирования его трактатов, его поездок и религиозных идеологий, как показано в первых изданиях его религиозных и социально-политических писаний из рукописей под эгидой К. Голдаммера. Всё это оправдывает переиздание книги с исправлением ошибок и расширения содержания, приведя её к современному стандарту
нашего знания и понимания Парацельса. Это было обеспечено в форме исчерпывающего приложения
Дополнения и Опечаток, обращённого к их соответствующим местам в оригинальном тексте, который
тем самым мог быть сохранён в полном объёме. Оно также предлагает сопоставление всех мест, указанных у Хузера со стандартным изданием Зудгофа.
Автор остаётся обязанным Wellcome Trust – с той поры и поныне, под эгидой покойного сера Генри
Дейла, O.M. F.R.S., он поддержал мои публикации различными способами до настоящего времени. Он
с благодарностью вспоминает помощь во всех научных и личных проблемах, оказанных ему покойным
Dr. F.N.L. Poynter, F.L.A., библиотекарем, основателем и директором Wellcome Institute по Истории
Медицины. Он также предоставил большую часть иллюстраций настоящей книги. Из его штата и его
приемников, E. Freeman, автор получил удовольствие от сотрудничества с Марианной Виндер
(Marianne Winder) и Renate Burgess, а также библиографические сведения, данные John Symons. Неизменную личную помощь и поддержку он получил от доктора William F. Bynum. Доктор Bernard E.
J. Pagel корректировал и пересматривал текст. Как и в выпуске двух книг о Гарвей (Harvey) (1967 г. и
1976 г.), автор хотел бы выразить особую благодарность издателям, доктору Fritz Karger и почётному
доктору Thomas Karger, за их учтивую и весьма действенную работу в публикации настоящего издания ‘Paracelsus’. Он не может завершить без поминания Magda Pagel-Koll (доктора медицины, Кёльн,
26.6.1894 - 22.8.1980). Он посвятила 57 лет своей жизни неутомимой защите и поддержанию его жизни
и литературной деятельности, принимая более полное участие в этом, помимо его собственного исследования, средневековом искусстве и хирургии. Настоящая книга со всеми её продолжениями чрезвычайно обязана её сотрудничеству.
9
Общее Введение
Большая часть современной медицины развивалась в XVI-ом и XVII-ом столетиях на фоне тенденции мысли, которая была не вполне научной. Основная цель настоящего исторического исследования автора с 1926 года состояла в том, чтобы разместить научные и медицинские открытия в
менее приемлемые для нас философские и религиозные условия, в которых они впервые появились.
Львиная доля основания научной медицины в XVII-ом столетии восходит к Гарвею (Harvey)
(1578-1657). Однако заслуга должна быть дана Ван Гельмонту (Van Helmont) (1579-1644) за становление химической точки зрения в биологии и медицине. И Гарвей и Ван Гельмонт сочетают
мастерство количественного научного метода с философской способностью проникновения в суть,
которая была под сильным влиянием Аристотеля в одном случае и религиозным мистицизмом в
другом, и которая помогала вдохновению некоторых из их научных открытий. Ибо Гарвей может
рассматриваться, как пожизненный мыслитель о тайне циркуляционных процессов: циркуляции
крови с одной стороны и цикла поколений с другой, как образования микрокосмической копии
космологического образца. По Ван Гельмонту каждый объект природы следует за определённым
планом формы и функции, привнесённые в неё Творцом и содержащиеся в материальном векторе
специфичности, субстанции утончённой телесности – это есть его новая концепция “Газа (Gas)”.
Ван Гельмонт, хорошо известно, сделал тщательный анализ работ Парацельса (1493-1541) – некоторые из чьих идей дали ему глубокое вдохновение, в то время как другие он полностью отклонил. Однако, детальное сравнение между идеями Парацельса и Ван Гельмонта, которое требуется
для полного понимания мысли и научных открытий последнего, никогда не предпринималось;
также не существует в действительности ясного рассмотрения собственной философии и медицины Парацельса, что могло бы использоваться в качестве отправной точки для такого сравнения.
Отчасти именно по этой причине, а отчасти в целях обеспечения Парацельсовой предпосылки
для медицины в целом, эта настоящая книга была написана.
Наша цель здесь весьма отличается от множества книг и очерков о Парацельсе, которые появились и которые, главным образом, касаются биографии, библиографии, литературной критике и
личной роли, играемой Парацельсом в общей и медицинской истории.
Бурный и парадоксальный облик в его целой жизни, оставляет Парацельса спорным до сих пор.
Уважаемый многими, презираемый ещё большими, он обескураживал невозмутимую существующую учёность буйством и непоследовательностью своих пространных писаний. Он обращался к
нам в определённых замечательных и прогрессивных афоризмах, но до сих пор никакой надежды
не было нам предложено для понимания, как они были получены и как они появились из единообразного паттерна мышления. Действительно, сама возможность действия любого такого явления
отрицалось, не беспричинно, пожалуй. Тем не менее, не будучи способным, в какой-то мере, подобно судить по обширному Корпусу работ Парацельса, всё же представляется возможным найти
определённые базовые концепции, из которых значительная и, по нашему мнению, характерная
часть может быть представлена в виде целостной картины мироздания, из которой следуют некоторые из деталей.
Отдельный “Учёный” и его “Мир”, как основной акцент исследования
Подход, предпринятый в данной работе, основан на анализе учёного, как отдельного лица. Он
взят, как центр мира, который он создал, и это в свою очередь составляет не только те взгляды,
доктрины и наблюдения, которые умерли с учёным непосредственно, но и другие, которые стали
всеобщим достоянием человечества и, таким образом, пребывают бессмертными. Взятый в целом, однако, этот мир не является суммой временных и постоянных элементов, но мир уникальный и свойственный одному человеку; он без преемственности — иначе говоря, он не имеет ни
предшественников, ни преемников. Именно это целое и появилось из его научных и медицинских
теорий и фактов, которые являются предметом настоящей работы.
Настоящий том содержит главным образом изложение философской медицины XVI-го столетия.
Его центром является Парацельс, и он делится на три основные части. В первой мы обсудим Парацельса, как представительную фигуру Ренессанса и его общие идеи, такие как положение чело10
века в космосе, и подход, который он имеет к истине и природе. Вторая часть рассматривает новую Медицину Парацельса, в то время как третья посвящена античным, средневековым и современным источникам Парацельса – заканчивающаяся кратким рассмотрением аргументов его антагонистов.
Безусловно, монография такая, как эта, не может даже близко подойти к тому, чтобы иметь исчерпывающую трактовку; была предпринята попытка, чтобы обсудить те особенности работы Парацельса, которые представляются автору при этом самыми доступными для понимания и самыми
характерными. Он надеется обсудить философскую медицину XVII-го столетия и её Парацельсианские предпосылки в отдельной книге.
Парацельс: Взаимосвязь и слияние научных и ненаучных элементов
Среди всех оригинальных фигур Ренессанса, Парацельс выделяется по непоседливости его жизни и по непоследовательности его мнений и доктрин. В изучении его биографии действительность
постепенно отделяется от фантазии; но никакого согласия не было достигнуто относительно природы и смысла его учения. Он многими воспринимается, как реформатор Медицины. Другие хвалят его достижения в Химии и даже рассматривают его, как основателя “Биохимии”. Он появляется в рядах учёных и реформаторов начала XVI-го столетия, таких как Везалий, Коперник, Агрикола, и тем самым рассматривается, как “современный”.
С другой стороны, он всегда обладал “Аурой” мистики и даже сомнительной репутацией мага.
На протяжении веков его работу критиковали, как ненаучную, причудливую и граничащую с безумием. Кроме того, его самобытность была поставлена под сомнение в самой области, в которой
он, казалось бы, был предвестником света и прогресса, а именно внедрение химических лечебных
средств.
Есть ещё одна сторона Парацельса, которая, судя по во всему, находится в отрыве от науки и
медицины. Многие из его работ носят чисто религиозный, социальный и этический характер. Поскольку многие из этих работ становятся доступными, то они как бы раскрывают новые и дополнительные грани этой многокрасочной личности.
Оценка Hoefer 1843 года выглядит всё же хорошей:
«Figurez-vous un homme qui, dans de certains moments, fait preuve d’une pénétration admirable, et
qui, dans d’autres, radote le plus pi-toyablement du monde; un homme qui, tantôt dévoué au progrès de la
Science, proclame l’autorite absolue de l’expérience ... et qui, tantôt comme un aliéné, semble converser
avec les démons ... un homme enfin qui, à jeun le matin et ivre le soir, enregistre exactement toutes les
1
idées dans l’ordre dans lequel elles se présentent à son esprit.»
Это метко резюмирует впечатление, которое писания Парацельса производят на среднего современного читателя: Фаустовские “две души”, ум, расколотый тенденциями и убеждениями, которые противоречат друг другу. Однако, объясняя историческую фигуру сегодня в терминах “двух
душ” Доктора Фауста, означало бы просто прибегнуть к затасканному клише. То, что, кажется,
противоречием и несоответствием современному уму, не обязательно было непонятным четыреста
лет назад. Историк должен исследовать более глубоко. Попытка интерпретировать учёного в современных терминах устанавливает барьеры для истинного исторического понимания героя, как
единой личности и единой фигуры. Наша задача не состоит в том, чтобы показать, что Парацельс
был либо магом, либо учёным (на самом деле он не заслуживает ни одного из этих имён). И не будет достаточным, чтобы представить эти различные аспекты рядом, и он удовлетворится их простым существованием. Также, наконец, не способствует современный историк науки нашему познанию Парацельса, если он строит линию развития, в которой Парацельс рассматривается, как
ориентир на шоссе, ведущий из Магии в Науку, ибо такого нет в жизни, работе и идеях самого Парацельса.
Проблема, которая действительно стоит перед нами, это та, указывающая каким образом мистические, магические и научные элементы были все смешаны вместе в единую доктрину.
1
Histoire de la Chimie. Paris 1843, vol. II, p. 9.
11
Жизнь Парацельса
(1) Имя, Рождение и Семья
Многочисленный объём сохранившихся книг и статей о жизни Парацельса непропорционален к
недостатку точно документированных фактов. Даже те немногие данные, которые казались достаточно надёжными, переходящие из книги в книгу в течение многих веков, недавно были оспорены
по веским причинам. Мы даже не можем надёжно обосновать, когда указываем известные имена:
Филипп Ауреол Теофраст Парацельс (Philippus Aureolus Theophrastus Paracelsus). Последнее,
по которому он обычно известен, было прозвищем, данным ему в более позднем периоде его жизни. То, что он использовал его сам всегда, не может быть подтверждено. Оно сначала появляется,
как псевдоним для автора “Practica”, политико-астрологического характера, напечатанного в 1529
году в Нюрнберге, где, оно, возможно, использовалось, чтобы отличить астрологического от медицинского автора, который просто назывался “Теофраст фон Гогенгейм (Theophrastus of
Hohenheim)”.
Не ранее 1536/7 г. имя: “Doctor Paracelsus” появляется в medical (медицинском) трактате, а
именно в “Grosse Wundarznei” – одной из не многих работ, напечатанной перед его смертью и в
то время, когда он был широко известен, как “Paracelsus”.2
Ни одно из интерпретаций значения этого имени не было приемлемым. Оно, по большей части,
взято, как перевод “Hohenheim (Гогенгейм)” (родовое имение в Швабии), или, как выражающее
“превосходящий Цельса” (Римский автор о медицине или, возможно, Цельс, противник Церкви).
Было веское предположение, что имя не было придумано самим Парацельсом, кто был не склонен
к таким человеческим практикам, как латинизация или грецизация имён, но его кругом “combibones (собутыльников)” в Кольмаре (1528 г.).3 Оно должно было передавать (одновременно) его
превосходство Цельса и парадоксальный характер его сочинений и речей. Это, по-видимому, не
случайно, то, что позже в названии его основных работ “Paramirum” и “Paragranum” слог “Para”
получил заметное место. Однако, “paramiric” работа была обещана Парацельсом уже в его самом
раннем трактате около 1520 года4 и в “Volumen Medicinae Paramirum” (“Von den Fünf Entien”),
обычно рассматриваемой в качестве ранней прелюдии к Opus Paramirum 1531 года, также написанной около 1520 года5.
Из всего этого, справедливости ради стоит отметить, что измышление имени, хотя, вероятно, не
самим Парацельсом, было подсказано словесным созданием его самого.
Имя Theophrastus (Теофраст) не документировано до его Страсбургского периода (1526 г.)6 и
плана его лекций в Базеле в 1527 году7. Впервые он именуется Philipp (Филипп) на своей надгробной плите.8
Его год рождения обычно даваемый, как 1493 сомнителен: 1494 год был предложен в качестве
правильного и первого мая, как вероятный день рождения9. Его место рождения - Айнзидельн неоспоримо. Ничего неизвестно, однако, о доме, где он родился, и традиция романтизма, относя2
Bittel, K.: Para - und Paracelsus. Paracelsus-Museum, Stuttgart. Paracelsus-Dokumentation. Referat-Blätter. A 44 Januar 1943,
стр. 7-8.
3
Bittel: loc. cit.
Etliche (Elf) Tractaten ... von der Wassersucht. Ed. Sudhoff, vol.I, pp. 5 и XXXVI.
5
Sudhoff; исправил свою раннюю датировку этого трактата на 1530 год (Paracelsus-Forschungen, 1887, I, стр. 67 по
сравнению с его изданием 1929 года, где она фигурирует в томе I, стр. 163. См. Bittel: Ioc. cit. p. 1).
6
Городской регистр Страсбурга имеет запись: “Theophrastus von Hohenheim, der Artzney Doctor” под 5-ым декабрём
1526 года (R. H. Blaser: Neue Erkenntnisse zur Basler Zeit des Paracelsus. Nova Acta Paracels. 1953, VI [дополн.], стр. 9). В
дневнике Nicolaus Gerbelius, секретаря главs Страсбурского кафедрального собора, Парацельс предстаёт, как “Theophrastus (Теофраст)” в нескольких местах (Blaser loc. cit., pp. 10 seq.).
7
Bittel. Karl: Zur Genealogie der Bombaste von Hohenheim. Münch, med. Wsehr. 1942, lxxxix, 359.
8
Bittel, K.: Korrekturen zur Paracelsus-Biographie. Hippokrates 1943, xiv, pp. 30-32.
9
Bittel, K: Ist Paracelsus 1493 oder 1494 geboren? Med. Welt 1942, xvi, 1163. Это было оспорено J. Strebei в его издании:
Theophrastus von Hohenheim: Sämtliche Werke, vol. I. St. Gallen 1944, стр. 38. Sudhoff (Paracelsus. Ein deutsches Lebensbild
aus den Tagen der Renaissance. Leipzig. Bibliographisches Institut 1936, стр. 11) приходит к выводу, что Парацельс родился
4
в последней трети 1493 года.
12
щая близлежащий известный дом возле “Чертова Моста” над рекой Зиль возле Айнзидельна, является вымышленной.
Парацельс был сыном врача Вильгельма из Гогенгейма, кто был из семейства Banbasts (Банбастов) или Bombasts (Бомбастов). Имя Бомбаст из Гогенгейма (Bombastus of Hohenheim) – более
всего документированное именование Парацельса. “Bombast” не имеет ничего общего с “bombastic (высокопарный)” в смысле “высокопарный язык” или “приукрашенный разговор”10. Оно означает происхождение из весьма древней и знатной Швабской семьи, которая имела первоначальное
местожительство в Гогенгейме близ Штутгарта.11
Две характерные черты выделяются в жизни Парацельса: неугомонность и энергичная критика.
Обе эти черты узнаваемы в жизни его деда по отцовской линии Георга Бомбаста из Гогенгейма
(George (Jörg) Bombast of Hohenheim). Он известен, как рыцарь ордена св. Иоанна (1453-1496 гг.) и,
должно быть, был настоящим странствующим рыцарем, ибо он сопровождал своего суверена
Эбергарда Благочестивого (или “Бородача” – “Rauschebart”) в рискованном путешествии в Палестину (1468 г.). В 1489 году ему пришлось представить публичное и официальное извинение за
гневную речь в Сейме. Кроме того, мы знаем, по крайней мере, одного внебрачного ребёнка, которого он породил – отца Парацельса. Это был Wilhelm Bombast de Riett, так названный, потому
что он воспитывался в Riet в Вюртемберге, в имении его дяди по отцовской линии. Заманчиво сопоставлять характер, “Wanderlust (страсть к путешествиям)” и всё, что было в жизни Парацельса
с характером его дедушки. В отличие от последнего, отец Парацельса, вероятно, был гуманитарием тихим и застенчивого нрава. Он учился в Тюбингене, поступил, как бедняк12 и должен быть в
неблагоприятном положении из-за своей незаконности. Получается, что была достаточная причина для него покинуть свою родную страну – что он в значительной степени сделал вскоре после
немилости своего отца. Он обосновался в Айнзидельне в Швейцарии, где и женился.
Личность его жены была предметом спора, но можно предположить, что мать Парацельса была
уроженкой Айнзидельна.13 Здесь он практиковал, как доктор и изучающий химию до - в 1502 г. –
Швабских войн, которые заставили его переместиться в Филлах. Здесь он жил и практиковал в
спокойствии и со всеми гражданскими почестями в течение тридцати двух лет 14. Его склонный к
уединению, вдумчивый характер был заключён их Зальцбургского портрета, отмеченного 1491
годом, молодого человека в возрасте 34 лет, держащего в руках гвоздику. Он рассматривался на
протяжении многих лет в качестве портрета Вильгельма из Гогенгейма, так как он изображал
10
См. Sigerist, H. E.: The word “Bombastic”. Bull. Hist. Med. 1941, x, 688. Этот термин происходит от греческого Bombyx,
тутовый шелкопряд, и называется его продукт шёлк и, позднее хлопок и хлопковая вата. Первое метафорическое использование слова (“набухание bumbast из ... белого стиха”) документировано в 1589 году.
11
Bittel, K.: Münch, med. Wschr. 1942, No. 16, опубликовал важный материал, касающийся истории Banbasts (Baumbasts,
Bombasts) из Hohenheim (Hohenhain) – одной из старейших семейств Швабских дворян. – Касательно генеалогии Парацельса см. Strebei, J.: Vererbungsstudien an Paracelsus. Schweiz, med. Wschr. 1943, стр. 1582, и о “Hohenheim” – фамилии и судьбе их сословия: Strebel, J.: Historische Glossen zum Namen “Hohenheim”. Praxis 1951, 1075. Гогенгейм (Hohenheim) был расположен около Plieningen на шоссе от Штутгарта до Тюбингена.
12
Он появляется в списке студентов 11-го января 1481 года, в возрасте 24 лет, как “бедняк”, кто “dedit pedello unum
solidum” (Strebel: loc. cit. 1943). Он был беден согласно статуту, а именно, как сын рыцаря Святого Ордена.
13
Она, как говорят, была крепостной Бенедиктинского монастыря. То, что она была дочерью Ruodi Ochsner и его жены
Els, было в значительной степени заключено из герба, отображаемого на картине предполагаемого Вильгельма из Гогенгейма (Wilhelm of Hohenheim), как жениха. Подлинность этого портрета, однако, не выдерживает критики (см.
примечание ниже). Было отмечено, что дом Парацельса на “Kielwiesli im Wiesengrund”, который на сегодняшний день
“Krone”, был в 1501 году во владении семьи Grätzer, из которой, возможно, происходила мать Парацельса (B. Lienhardt,
Medizingeschichtliches aus Einsiedeln 1941, стр. 24 и Bittel: Korrekturen, loc. cit. 1943, стр. 31). Из другой семьи, которая
Wesener, также обсуждалось. Всё это довольно сомнительно.
Из своих иконографических исследований, Strebel приходит к выводу, чтоголова Парацельса показывает характерные
черты швейцарца. Это, согласно Strebel, относится, в частности, к аутентичному и точно известному портрету 1538
года Августина Хиршфогеля, а также портрета Гольбейна 1526 года “молодого человека с фетровой шляпой”. Это, как
утверждалось, было портретом молодого Парацельса, поскольку он, очевидно, был основой портрета Парацельса
Вацлава Холлара, который относится к первой трети XVII-го столетия. Всё это является весьма предположительным и
звучит несколько желаемым. Strebei, J.: Neue Beiträge zur Ikonographie von Paracelsus. Gesnerus 1952, 8, 236.
14
Свидетельство выдано “Richter, Raht und der gantz Gemain der Statt Villach” 12-го мая 1538 года и вручено Парацельсу
с его имуществом на третье воскресенье после Пасхи.
13
предполагаемый Парацельсианский герб в верхних углах его, и копия его украшала могилу Парацельса в XVII-ом и XVIII-ом столетиях. Однако, все доказательства, основанные на этом портрете,
должны быть отброшены, поскольку Парацельсианский герб был выявлен, как подложный.15
(2) Годы становления
Помимо скудных заметок, встречающихся в собственных писаниях Парацельса, мы ничего не
знаем о его ранней жизни и обучении. Вполне вероятно, что в обучении, которое он получил от
своего отца, естествознание и преимущественно горное дело. Сам Парацельс говорит, что “с раннего детства” трансмутация металлов занимало его ум.16 Его учителями, он добавляет, были мудрые мастера в “adepta philosophia” и родственных “искусств”. Значимым, среди тех, кого он
вспоминает, был Вильгельм из Гогенгейма, его отец, “кто никогда не оставлял меня” и далее
большое количество наставников, из которых он только упоминает по имени четырёх епископов и
одного аббата. Последний – аббат “из Спонхейма (Spanheim)” – во всех отношениях знаменитый
Иоганн Тритемий из Спонхейма, позднее св. Иакова в Вюрцбурге.17
Представляет особый интерес, что ранними учителями Парацельса были священнослужители.18
Это указывает на то, что его образование не было исключительно натуралистического направления, но скорее энциклопедического или “пансофистского”. Тритемий назывался “Pansophiae
splendor magnus”.19 Стремясь к “универсальному искусству”, которое позволяло “адепту” достигнуть универсального знания посредством табулирования и перестановки символов, он поэтому,
по-видимому, принадлежит к “каббалистической” традиции, которая исходит от Луллия (Lull к
Пико (Picus), Рейхлину, Агриппе Неттесгеймскому, Бруно, Alstedius и Лейбницу. Работа Парацельса носит энциклопедический и “пансофистский” характер; сам он сосредоточен на раскрытии
оккультного – “каббалистического” и символического – значения феномена посредством повсеместной визуализации соответствий. Всё это находится в области Луллианской традиции и, возможно, было вдохновлено примером и работой Тритемия.20 “Philosophia adepta”, как Парацельс называет это, может интерпретироваться, как энциклопедическое, а не просто натуралистическое знание, и “искусства”, к которым Парацельс относит, например, “магию”, как “силу”, заключённую в
словах и буквах алфавита.21 Всё это знакомые черты в творчестве Парацельса. Кроме того, его
15
Доказательства приводятся Rob. Herrlinger: Das vermeintliche Porträt Wilhelms von Hohenheim. Dtsch. med. Wschr. 1954,
стр. 1937. Herrlinger в основном ссылается на E. Buchner: Das deutsche Bildnis der Spätgotik und der frühen Dürerzeit. Berlin
1953. Касательно критики предшествующего выявления Бюхнером (Buchner) недостоверности герба, он ссылается на
Bittel, K.: Echte und Unechte Paracelsus-Bildnisse. Referatblätter zum Leben und Werk des Theophrastus von Hohenheim. Referat
B 1: Ikonographie. Paracelsus-Museum, Stuttgart. August 1942. Silber, M.: Das Bildnis Wilhelms von Hohenheim. Salzburger
Museumsblätter 1941, xx, No. 1-4.
16
Grosse Wundartznei (1536), tract. III, ed. Sudhoff, vol. x, p. 354.
17
В конце XIX-го века о Тритемии были негативные отзывы в прессе. Он рассматривался, как “пустозвон”, который
намеренно создавал впечатление, как владеющий магическими искусствами. Это должно быть причиной страстного и
просто эмоционального опровержения Зудгофом его наставничества Парацельса (Paracelsus. Leipzig 1936, pp. 13 seq.).
Это, однако, является не двусмысленным выражением собственного свидетельства Парацельса – см. критическое рассмотрение этого вопроса, Goldammer, K.: Die bischöflichen Lehrer des Paracelsus. Arch. Gesch. Med. 1953, xxxvii, 234 и
Paracelsus-Studien. Kärnten 1954, стр. 7-41, касательно проблематики Тритемия стр. 27-29 и 35-40.
Тритемий в настоящее время пользуется лучшей и исторически более реалистической репутацией, что само по себе,
конечно, неважно в оценке его отношения с Парацельсом.
18
Что касается биографической детали и большого изыскания в попытке интеграции этих людей с жизнеописанием
Парацельса см. Goldammer: loc. cit., 1953 и 1954.
19
Goldammer: loc. cit. 1954, стр. 39.
20
См. далее наше обсуждение Луллианских особенностей в работе Парацельса.
21
Goldammer: loc. cit. 1954, стр. 26, склонен видеть в “Philosophia adepta” и “Künste”: “die moderne Wissenschaft der grossen Erneuerungszeit, ‘Philosophie’ im höchsten damals möglichen Sinne, keine mysteriöse Geheimtradition, sondern kritisches
Erkenntnisstreben und geläutertes Wissen auf allen Wissensgebieten”. Другими словами, это означало закономерную, логи-
ческую и метафизическую спекуляцию по линии Николая Кузанского и Энеа Сильвио. Об этом свидетельствует отсутствие фактических алхимических работ среди трудов Тритемия, как показал тщательный анализ Партингтона:
J.R.Partington: Trithemius and Alchemy. Ambix 1938, II, 53-59. Касательно “Philosophia Adepta”, как основного значения
доктрины Парацельса см. W. E. Peuckert, Theophrastus Paracelsus. Stuttgart and Berlin 1943, стр. 375 и далее; также Spunda, F., Das Weltbild des Paracelsus. Wien. 1941, стр.226.
14
глубокое знание религии и философии хорошо объясняется его юношескими впечатлениями, полученными от его церковных наставников.22
Парацельс знал латынь, но он не был, ни логиком, ни оратором, ни юристом, ни гуманистом. Его
предпочтение к простонародному немецкому языку и практичности, а не элегантной латыни, повидимому, соответствует его характеру и не отражает упущенное образование. Горная школа Фуггеров в Гутенберге около Филлаха предоставила Парацельсам, отцу и сыну, широкое поле для химического и медицинского наблюдения и размышления. Здесь и, как ученик на рудниках Зигмунда Фуггера (Sigmund Fueger) в Шваце, он, должно быть, получил направление в его жизненной работе.
Он имел практичный и в то же время созерцательный – религиозный – склад ума, стремившийся
раскрыть истину. Таким образом, он был вынужден отвергать в значительной степени предлагаемую полемику медицины в университетах, которые он посещал, как бродячий подмастерьеученик, начиная с четырнадцатилетнего возраста. Парацельс упоминает многие из известных немецких и итальянских, а также французских и испанских университетов.23 Доподлинно неизвестно, что он посещал, не говоря о том, что учился в них. Он, возможно, изучал между 1509 и 1511
годами, для получения степени бакалавра в Вене, где Швейцарский гуманист и друг Цвингли, Иоахим Вадиан, был ректором. Между 1513 и 1516 годами Парацельс путешествовал и учился в Италии, в частности, в Ферраре. Здесь, возможно, вместе с Вольфангом Тальхаузером, впоследствии
муниципальным врачом Аугсбурга, и Кристофом Клаузером, городским врачом в Цюрихе, он, повидимому, учился у Джованни Манардо (Johannes Manardus) (1462-1536), критически настроенного противника астрологии в медицине.24 Он, вероятно, также слушал Никколо Леоничено (Nicolaus
Leonicenus) (1428-1524), медицинского гуманиста и критика. Нет никаких доказательств окончания университета Парацельсом, которое, как предполагалось, имело место в Ферраре. Это предположение основывалось на собственных показаниях Парацельса во время его судебного разбирательства против неблагодарного пациента в Базеле.25 Не было возможности проверить это по документальным поискам.26 Примечательно, что когда он поселился в Страсбурге в 1526 году, он не
был записан в гильдию докторов, но в хлебные торговцы (grain merchants) – что, конечно, может
быть, было более целесообразно для соблюдения формальностей приёма. Мы также знаем, что
Парацельс был нанят, как военный хирург на Венецианскую службу в 1522 году – должность, как
правило, не приемлемая для врача в медицине, но, возможно, приемлема для независимого “доктора” печати Парацельса. То, что он стал муниципальным врачом и профессором медицины в Базеле не подтверждает его прежний диплом в качестве доктора. Он, однако, действительно обладал
глубоким знанием медицинской программой того времени – необходимой предпосылкой для его
критического разрушения в его руках и само по себе свидетельствует об успехе в его медицинских
изучениях. Это, похоже, никогда не вызывало сомнения. Возможное решение вопроса может лежать в некоторой временной невозможности Парацельсом оплатить своё обучение в Ферраре к его
формальному завершению.
22
Goldammer: loc. cit. 1953,стр. 235, в отношении Netzhammer: Theophrastus Paracelsus. Einsiedeln 1901, стр. 23.
См. сводные таблицы Telepnef, B. de: Verzeichnis der von Paracelsus während seiner Studienjahre und später auf seinen grossen Wanderungen durch Europa besuchten Universitätsstädte. Nova Acta Paracels. Basel 1946, III, 173.
24
Manardus ссылается на горячее опровержение астрологии, которое проводили Пико и Савонарола. Авиценна в дей23
ствительности не верил в это, ни Гиппократ. Кроме того, “астрологический вредитель - вирус”, весьма оскорбителен
Христианской религии. – Также она не используется или не является необходимой врачу. Эпидемии, такие как чума и
сифилис, вспыхивают в любое время года, также они, скорее всего, не передаются воздухом – считающимся проводником звёздного влияния.
Manardi, Jo. Medici Ferrariensis: Epistolae Medicinales. Argentorati 1529, fol. 23 seq.
25
Cornelius of Lichtenfels – подробнее см. дальше стр. 22.
26
Ghibellini, I.: Le mie ricerche sulla Laurea di Paracelso, Gesnerus 1952, ix, 149-153, пришёл к полностью отрицательному
заключению после бесплодных поисков в местных университетских свитках в Ферраре и других местах. – Как и Blaser
(loc. cit. Arch. Gesch. Med. 1957, xli, 146 и прежде Nova Acta Paracels. VI, suppl. loc. cit. 1953, стр. 32; 66 сноска 57) указали,
что Парацельс использовал особый титул “Doctor in utraque medicina” – степень, присуждаемая исключительно университетами северной Италии и неизвестной в Базеле до 1594 г. – Blaser полагает, что это может дать часть косвенных
доказательств того, что Парацельс обладал этой степенью после.
15
Рис. 1. Портрет Манардо. Из Giovio Elogia 1577, стр. 152 (125).
При более реалистичном взгляде на данный вопрос следует принимать во внимание тот факт,
что жизнь Парацельса была неординарна с самого начала. Официальное завершение университетского курса со всеми бутафорскими Мольеровскими (Molièresque) празднествами, окружающими
докторскую степень, было бы вне его средств и, во всяком случае, неприятно ему – без, однако,
ущемления его восприятия своего собственного академического мастерства.
Во всяком случае, ни университеты Германии, ни Италии, Франции и Испании не могли предложить ничего, что интересовало его. Он критиковал их медицинские факультеты и преподавателей неустанно.27 Некоторые из его высказываний выдают его личное знакомство с академическими помещениями, например, “великолепные своды Феррары”, где анатомия преподавалась.28 Такие упоминания, однако, крайне скудны.
27
См. места, составленные Telepnef: loc. cit. 1946.
“Unter dem löblichen Gewölbe zu Ferrara.” Von blatern, lerne, beulen ... der franzosen. Lib. II, cap. 3. Ed. Sudhoff: vol. VI, p.
337.
28
16
Рис. 2. Портрет Леоничено. Из Giovio Elogia 1577, стр. 132.
Было намного больше для него учиться в повседневной жизни, поскольку она представляла, собственно, ученика-подмастерья и прежде всего в рудниках. Фактически, на протяжении всей своей
жизни, работая и наблюдая естественный рост и “трансмутацию” металлов в рудниках, он получил превосходный опыт. Мальчиком он работал около Филлаха, а подростком в рудниках Фуггера
(Fueger) близ Шваца.
(3) Ранние путешествия (1517-1524)
Мы достаточно хорошо осведомлены о путешествиях Парацельса после его пребывания в Базеле
в 1527/28 г. Эти путешествия были ограничены Эльзасом, южной Германией, Швейцарией, Тиролем, Богемией и Австрией. Мы ничего определённого не знаем, однако, о его ранних странствиях,
которые, как говорят, привели его из северной Италии через Европу в Испанию, Англию, Скандинавию, Россию и даже Турцию и Ближний Восток. Пребывание в Скандинавии известно тем, что
он служил в качестве армейского хирурга при Кристиане II между 1518 и 1521 годами, особенно
выделялось из-за причудливых ассоциаций, для которых нет документальных подтверждений вообще.29 Парацельс сам упоминает в “Spitalbuch”30 полученный опыт и успешные излечения, совершённые в его ранние годы в Бенилюксе, в Неаполе и в войнах, которые велись Венецией, Данией и Голландией, и более определеннее, что он свидетельствовал в “Стокгольме в Дании” использование микстуры для ран, которые излечивали все ранения после третьего отцеживания,
кроме переломов и повреждений сосудов.31
29
Как показал Diepgen, основывая свою критику на тщательном изучении датских источников (в особенности Ганса
Грама (Hans Grams)). См. Diepgen, P.: Was wissen wir sicher über den Aufenthalt des Paracelsus in Skandinavien? Dtsch.
med.Wschr. 1943, стр. 603; с особым вниманием к предполагаемому отношению Парацельса с матерью возлюбленной
Кристиана II, Sigbrit Villumsen, кто оказала печальное влияние на короля, особенно после убийства её дочери.
30
Ed. Sudhoff, vol. VII, стр. 374.
31
Grosse Wundarznei. Ed. Sudhoff, vol. X, стр. 96.
17
Вероятно, что во всех этих путешествиях Парацельс служил в качестве армейского хирурга и
участвовал во многих войнах, которые велись между 1517 и 1524 годами в Голландии, Скандинавии, Пруссии, Тартарии, странах под Венецианским влиянием и, возможно, Ближнего Востока.
(4) Попытки обосноваться. Причины для разочарования
Жизнь Парацельса была неординарной почти с самого начала: он рос под руководством церковных сановников – всё же склонность в его образовании была к практической работе и под открытым небом. Он затем учился в университетах – всё же официальное завершение таких обучений
покрыто мраком и не сопровождалось ни академической карьерой, ни устраивалась на практике.
Вместо этого, Парацельс проводит почти десятилетие, повсеместно путешествуя, вверяя свою
жизнь фортуне войны, импровизации и случайности. Во время смуты, когда новые материки были
открыты и завоёваны с неограниченным насилием и жестокостью, когда опоры традиции, обучения и веры были беспощадно оспорены и разрушены, нетипичные особенности в жизни и деятельности корифеев века были не удивительны. Кроме того, не мало есть неординарного в жизни
странствующего доктора и армейского хирурга, само по себе. Есть немало заметных смятений в
жизни и карьере даже таких академических сановников, как Леонард Фукс и многих других выдающихся людей столетия.
Связь между медициной и хирургией
То, что ранний период жизни Парацельса даёт его своеобразный отпечаток, однако, шатание
между академичными и ремесленными взглядами к жизни и медицине. Именно на этом фоне его
постоянные нарекания должны быть рассмотрены – что он был признан, как хирург, но не как
врач. В этом средневековая позиция была всё ещё на повестке дня. Она рассматривала активное
вмешательство в постель больного, как то, что ниже достоинства врача – ибо он имел привилегии
учёного. С другой стороны она устраняла хирурга – простого ремесленника – от любого теоретического подхода.
Работа великих хирургов-учёных в XIV-ом столетии, особенно Генри де Мондевиля32, никогда
не получала достаточно сильного влияния, чтобы растопить лёд, который отделял врача и хирурга
– и не было таких намерений.
Это был средневековый профессиональный кодекс, в отношении которого Парацельс уничтожающе критиковал. Где, спрашивает он, хирургия, которую врач может избежать в своём врачевании и где медицинская болезнь, которая не требует хирурга? Медицина – лишь теоретическое понимание природы всех болезней, а хирургия излечивание всех болезней. Он обращается к хирургам: “Смотри, как ты можешь противостоять болезням, которые ты называешь хирургическими –
рожа, рак, эстиомен ... если ты не врач, что ты можешь сделать другое, чем механическое резание
по образу портного? Ибо ты должен найти своё основание в медицине. Как ты тогда можешь определять её, как другой факультет и профессию? Ты деревянный доктор и дурак! Того называют
врачом, кто понимает происхождение болезни, и хирургия – это то, что проводит практическую
процедуру. В judicando ты врач, в curando хирург … Пациент просит излечения – “хирургию”, – а
не теорию – “медицину”, – это доктор, кто нуждается в этом. Значит: не может быть хирурга, кто
не является также врачом – последний порождён хирургом и хирург проверяет врача по результатам его работы. Там, где врач не является также хирургом, он является идолом, который является
только лишь разрисованной обезьяной.”33 В своей “Spitalbuch” 1529 года, Парацельс представляет
32
Что касается Генри де Мондевиля (родился между 1250 и 1270 годами, умер после 1325 г.) и его формировании
“учёного-хирурга”, следует упомянуть его “открытие” и первое введение в анналы медицинской истории Юлиуса Пагеля (Julius Pagel) (1851-1912). Подборка из соответствующей литературы находится в представленном авторе Julius
Pagel. Victor Robinson Memorial Vol. NewYork 1948, стр. 273-297; id., Medical History at the End of the Nineteenth Century. В
честь Юлиуса Пагеля и его Открытия Средневековых Источников. Proc. R. Soc. Med. 1952, XLV, 303-306; id., Julius Pagel
and the Significance of Medical History for Medicine. Bull. Hist. Med. 1951, XXV, 207-225; id., обзор военных-хирургов Теодорика (Theodoric), переведённый E. Campbell и J. Colton в Isis 1956, XLVII, стр. 444-445.
33
“Wo ist ein wuntarznei, die nicht ein physicum muss haben in seiner krankheit? Wo ist ein leibarznei, die nicht durch ein chirurgicum muss und sol geheilt werden? ... dan jeder krank begert der chirurgei und nicht der physic, der arzt aber begert der physic, das ist kein chirurgicus mag nicht sein ohn ein physicum; er wird aus im geboren und der chirurgus probirt den physicum ...”
18
всё это в автобиографической оправе. Он говорит: Излечения, которые он совершил восемнадцати
суверенам, оставленных их врачами, как неизлечимые, сами по себе опровергают упрёк в том, что
он не был врачом, но “только” хирургом-ремесленником. Это был он – армейский хирург – кто
принёс облегчение множеству страдающих от лихорадки – в Нидерландах, на территориях Рима,
Неаполя, Венеции, в Дании, Латвии, Венгрии, Далмации, Хорватии, Англии и всех частях Германии.34
Рис. 3. Больничная сцена. Гравюра на дереве из Opus Chirurgicum Парацельса. Frankfurt. Sigmund Feyerabend
1566, стр. 38 (и повторяющаяся). На переднем плане, оперирующие хирурги. Между ними группа консультирующих
врачей, обсуждающих пробу мочи. Из наглядно подтверждающих подлинных портретов Парацельса (сравни наш рис.
4), Парацельс по внешнему виду напоминает хирурга, а не врача.
О сравнении художника: Herrlinger, R., Die Anatomie des Jost Amman und die Illustration zu Feyerabends Paracelsus-Ausgabe von 1565. Arch. Gesch. Med. 1953, XXXVII, 23-38; и там же. Ein weiterer Holzschnitt aus der Werkstatt
Jost Ammans. 1954, XXXVIII, 84-86.
Удары, направленные Парацельсом против профессионального кодекса, непременно были отражены на опрометчивого атакующего, и подрывали всякую мысль гражданского существования и
респектабельности, что он мог принимать на любом этапе своей жизни. Это было именно в объединении хирургии и медицины, что было обстоятельством, которое, в свою очередь, было приведено его разрушительной критикой принятой традиции, так что, его дальнейшая жизнь стала серией роковых столкновений с правящими классами и мнениями. Эта была безнадёжная борьба с самого начала – несмотря на триумфы у постели больного и прочной славы в анналах медицины.
Каждая из длинных верениц приключений и попыток осесть, сопровождается неизменным паттерном: иммигрированием Парацельса. Его известность сразу же обеспечивала ему широкую аудиторию. Он осуществляет излечения там, где другие терпели неудачу. Он находит влиятельных друзей, и даже нанимается представителями власти. Через некоторое время, однако, он ссорится с
властями, коллегами, учениками и даже своими бывшими друзьями. Чтобы избежать тюремного
заключения или смерти, он должен уходить тайно и внезапно, утрачивая своё житейское имущество. Классический пример – его академическая и профессиональная деятельность в Базеле – несмотря на его короткий период, апогей его жизни.
Liber De Podagricis et suis speciebus et morbis annexis (Zwei frühe Ausarbeitungen über das Podagra) lib. III. Cura. Ed. Sudhoff,
vol. I, стр. 341-342.
34
Spitalbuch (Part One). Preface. Ed. Sudhoff, vol. VII, стр. 374.
19
(a) Зальцбург
Сначала, однако, имеет место его опыт в Зальцбурге (1524-1525). Парацельс был горячо тронут
страданием бедных слоёв населения, тяжёлым трудом, в котором жёсткая правовая традиция поглощала их. Его религиозные и социально этические рассуждения соответствуют таковым Братьев
Духа, Анабаптистов и выразителями “народного пантеизма” в Средние Века и эпоху Реформации.35 То, что он должен быть находиться в рядах бунтующих крестьян, было предрешённым результатом. Он был арестован, но чудом избежал жестокой смерти, выносимой в отношении как
подозреваемых, так и осуждённых. Особенность, типичная для его путешествий, появляется после
его бегства из Зальцбурга: влечение, по которому он тяготел к водным курортам. Ни университеты, но курорты, были основными пунктами, к которым он вновь и вновь прибегал. Как и рудники,
они были для него лабораториями природы, раскрывающие свои скрытые качества и силы. Так,
после бегства из Зальцбурга, он посещает курорты Бадена и Suebia, вдоль Дуная.
(b) Страсбург
В 1526 году, похоже на то, что Парацельс должен был осесть наконец-то. Ему в то время 33 года,
и 5-го декабря того же года его имя было внесено в городской регистр Страсбурга. Это давало ему
право на постоянное местожительство, и ему было доступно вступить в гильдию “Zur Lutzerne”,
которая принимала хирургов и торговцев. Опять же, он не остался там надолго – есть история его
проигрыша в споре по анатомии с Страсбургским хирургом Венделином Хоком (Wendelin Hock)36,
который, как говорят, нанёс ущерб его профессиональным планам. Кроме того, нам поведал ученик Парацельса Опорин (Oporinus), что мастер был весьма популярен среди всех слоёв населения
Эльзаса. Фактически, он вёл полноценную жизнь высоко ценимого профессионального авторитета, чьего общества и совета добивались видные городские и деревенские мужи. Не мог, поэтому,
этот скандал заставить Парацельса покинуть город. Можно предположить, однако, что уже в
Страсбурге отношения Парацельса с его коллегами оставляли желать лучшего и, что он полагался
на защиту, даваемую ему влиятельным кругом реформаторов.
Реформаторы в Страсбурге
В этом отношении четыре личности должны быть рассмотрены: Николас Гербелиус (Nicolaus
Gerbelius), Каспар Гедио (Kaspar Hedio), Вольфганг Капитон (Wolfgang Capito), все из Страсбурга,
и Иоганн Эколампадий (Johannes Oecolampadius), реформатор из Базеля. Капитон до приезда в
Страсбург был в Базеле тоже, и был близким другом Эколампадию, которого он знал в своей молодости в Гейдельберге и Брухзале. В Базеле он был попечителем докторской степени последнего.
Капитон достиг высоты своей известности в Страсбурге около 1523 года. Гербелиус, секретарь
главы Страсбургского Кафедрального Собора, писал ему: “Вы не можете вообразить то, до чего
авторитет Капитона достиг”.37 Именно в Страсбурге его посетили посланники Королевы Наваррской (сестры Франциска I) – Якоб Фабер (Jacobus Faber) из Этапля и Герард Руфус (Gerardus Rufus)
– и тем самым он стал ответственным за рост протестантизма во Франции.38
35
Что касается деталей см. ниже, стр. 227.
Hock, Suebian, был автором раннего трактата о сифилисе (Strassburg, 1502; 1514), в котором он выступал за осторожное обращение с ртутью. Его дебаты с Парацельсом являются “гипотетическими”, как E. Wickersheimer справедливо
говорит в Paracelse à Strasbourg. Centaurus, 1951, I, 356-365 (стр. 359), ссылаясь на Bittel, Die Elsässer Zeit des Paracelsus.
Hohenheims Wirken in Strassburg und Kolmar, sowie seine Beziehungen zu Lorenz Fries. Elsass-Lothring. Jb. 1944, XXI, 158-159;
и Pachter, M.: Paracelsus. New York 1951, стр. 144. История базируется на косвенных доказательствах, предоставленных
анти-Парацельсианским пасквилем из Базельского периода. Пассаж о том, что он избегал диспута с Hock, может относиться не только к имевшему место в Страсбурге, но и к предполагаемому в Базеле, и может, фактически, никогда не
состоявшемся.
37
“Non credis quantum auctoritas Capitonis efficiat”, Gerbelius epist. XXII to Schwebelius, цитата из Adam, M.: Vitae Theologorum. Heidelberg 1620, стр. 90.
38
Adam: loc. cit., стр. 90.
36
20
Капитон был другом Гедио и Гербелиуса. Гедио встречался с Парацельсом, как Гербелиус сообщает нам в своём дневнике – он был сам пациентом Парацельса.39
Капитон был эрудитом, кто изучал медицину, а также право и в частности греческий и древнееврейский языки. Вероятно, что через него Парацельс был сведён с гуманистическими кругами в Базеле.
(c) Базель
Во всяком случае, уже с середины января до конца февраля 1527 года Парацельс отсутствовал в
Страсбурге – в гостях в Базеле. Здесь жизненным центром гуманистического движения был издатель Фробен (Froben). Некоторое время Фробену не удавалось найти облегчение для больной ноги.
Парацельс был более удачен, чем многие из его коллег, с которыми консультировались, как раз
вовремя отговорили пациента от ампутации его ноги, как было предложено. Успех его терапии
был засвидетельствован и с благодарностью признан друзьями Фробена, среди них Эразм
(Erasmus) и влиятельные братья Амербах (Amerbach). Уже в это время пользоваться услугами Парацельса для Базеля, было выражено Эразмом.40
За фактическое назначение Парацельса (март 1527 года) был, по-видимому, ответственным
Эколампадий41. Мы упомянули его прежде, как близкого друга Капитона и других Страсбургских
реформаторов, которых знал Парацельс. Он был весьма влиятельным в муниципалитете, который
был преимущественно протестантским – в отличие от университета. Он был ревностным богословом, но не имел активного интереса к социальным проблемам и значению тех дел, которые сохраняют веру в живых так же, как дух поддерживает тело.42
Парацельс, несмотря на то, что католик, был известен по его обширным свидетельствам дружеских отношений с прогрессивными кругами и Реформацией. Его медицинское мастерство вытесняло средневековую схоластическую медицину, и тем самым он был обязан обращаться к гуманистам, реформаторским священнослужителям и общественности. Реформатор медицины, следующий своеобразным путём и, так оказалось, весьма успешным способом, казалось, был подходящим кандидатом на замещение вакантной должности муниципального врача – человека, чтобы
дополнить и усилить новое – протестанта – устанавливающего курс в городской политике. Именно по причине этого вакансия возникла и сохранялась в течение четырёх лет.
Пост, на который был назначен Парацельс, был муниципальным, ни университетским. Всё же не
было ничего ненормального в том, что это давало вести комитет и право читать лекции.43 С университетом, однако, не были проведены консультации о назначении. Фактически, из-за спора, вызванного Реформацией и тяжёлой эпидемией чумы, многие профессора отсутствовали. Хуже, чем
это, то, что сам Парацельс отказался подчиниться формальному акту приёма, как внешний выпускник. Это потребовало специальной присяги и признания его диплома в университете. Возможно,
Парацельс не имел такого диплома для предъявления.44 Кроме того, он бросил вызов факультету,
непосредственно, издавши направленный против предрассудков манифест.45 В нём он обещает
преподавать практическую и теоретическую медицину в течение двух часов ежедневно – не в соответствие с Гиппократом и Галеном (как это было признано академическим методом), но на основе своеобразного опыта в деле раскрытия тайн природы и болезни. Наконец, он торжественно
39
Соответствующие отрывки были опубликованы Wickersheimer, loc. cit., стр. 359-360, к которому был добавлен рецепт для Гербелиуса в виде факсимиле (стр. 361). См. также Blaser, R. H.: Neue Erkenntnisse zur Basler Zeit des Paracelsus.
Nova Acta Paracels. Дополнение к vol. VI. Einsiedeln 1953, 90 pp.
40
Blaser: loc. cit., стр. 14.
41
Это греческая форма его имени Hussgen или Hausschein. Он жил с 1482 года по 1531 год. См. например: Hagenbach,
K. R.: History of the Reformation. Trans. E. Moore, Edinburgh 1878, vol. I, стр. 275, также добавочную литературу относительно его расхождений с Лютером. О его решающем влиянии при назначении Парацельса: Jociscus in his Vita Oporini.
Strassburg 1569, стр. 14.
42
Открытая книга, в которой он показывает в своём портрете (Blaser, loc. cit.,стр. 27) представленный стих из Иакова,
II, 26: “ Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва”.
43
Нормативные сведения о должности и зарплате, которую она несла, можно найти в Robert Blaser, “Amplo Stipendio
Invitatus”. Zur Frage der Stellung und Besoldung des Paracelsus in Basel. Arch. Gesch. Med. 1957, XLI, 143-153.
44
См. выше о докторской степени Парацельса в Ферраре.
45
Его “Intimatio”, как напечатано в издании работ Зудгофа, том IV, стр. 1-4.
21
сжёг на костре, в основном по неофициальному поводу ветоши студентов, 24-го июня (день св.
Иоанна), толстый том Авиценны – “Канон” академической медицины.46
Это действие, похоже, последовало после публикации его манифеста47 и открытия его лекций
всего лишь несколькими неделями. Факультет отреагировал – отказом использовать аудиторию
для лекции и права попечительства кандидатов на докторскую степень. В то же время профессионализм Парацельса для чтения лекций был оспорен. В свою очередь он подал протест в городской
совет против ограничений и осуждения. Это сочеталось с жалобами против небрежности со стороны аптекарей. Такие обязанности относятся к рутинной обязанности муниципального врача,
уполномоченного контролировать и регулярно посещать аптеки аптекарей.
Парацельс продолжил свои лекции. Он читал их на родном языке – абсолютная новизна в академической жизни, что продолжало быть в течение почти двух столетий. В этих лекциях Парацельс
сформировал основное ядро его системы медицины.
Он имел, должно быть, восторженную и переполненную аудиторию, которая – один из отходов
от железной традиции – включала неакадемических цирюльников-хирургов.
Первое событие, которое серьёзно подорвало его позиции в Базеле, было внезапная смерть Фробена (октябрь 1527 года). Последовал самый разрушительный и получивший широкую огласку
пасквиль – высмеивающий неологизмы, которые он использовал в своих лекциях, и превозносили
мудрость Галена против “Cacophrastus” Парацельса. Это был специальный удар по последнему,
так как он мог заподозрить одного из своих учеников, пребывающего автором – ибо никто другой
не мог бы быть так хорошо знаком с его доктринами. Парацельс вновь подал жалобу в муниципалитет (декабрь 1527 года). Жалоба была оставлена без рассмотрения.
Парацельс вызвал открытую враждебность его природных врагов: академиков (academicans) и
аптекарей с личной заинтересованностью в особой традиции, которой он сознательно бросил вызов. Впоследствии он не сделал ничего, чтобы смягчить или успокоить такую враждебность; вместо этого он развил специальную технику (“cum more suo”)48 обострения ситуаций. Прежде всего,
однако, своей агрессивностью и своим потоком жалоб он отталкивал привязанность своих друзей
и терпимость нейтральных.
Финал известный – случай его столкновения с городским судьёй, которого Парацельс обвинил в
невежестве и несправедливости. Он лечил сановника церкви49 от острого, причиняющего боль
брюшного эксцесса, за лечение которого пациент, в конечном счёте, пообещал огромный гонорар
(100 гульденов). Когда Парацельс совершил полное облегчение с помощью нескольких своих
опийных пилюль (laudanum pills), пациент отказался сдержать своё обещание.50 Была ли эта злая
шутка для Парацельса, спровоцированная его врагами, чтобы предоставить материал для будущего пасквиля?51 Реакция Парацельса была вполне типичной и соответствовала его первоначальным
принципам профессионального поведения. Опорин говорит нам, что он не был озабочен накоплением богатства. Нам также говорят, что он дал бы милостыню, чем взял бы плату от больного и
46
Зудгоф развенчивает историю о том, что Парацельс сжёг Авиценну – такой толстый фолиант не будет гореть в костре – а скорее подразумевает “Summa” Jacobus de Partibus или возможно – более старой - Summa Томаса де Гарбо
(Thomas de Garbo). (Paracelsus. Leipzig 1936, стр. 30). Парацельс сам говорит: “die Summe der Bücher” (Preface to Paragranum. Ed. Sudhoff, vol. VIII, стр. 58).
Однако, Канон Авиценны точно задокументирован свидетельством Себастьяна Франка: “Den Avicennam soll er verprent
haben” (Chronica, Zeitbuch und Geschichtsbibel. Strassburg 1531, fol. 253 – как указано самим Зудгофом, там же, стр. 68).
47
June 5th: Blaser, стр. 32; Sudhofif: Paracelsus’ Werke, vol. IV, 3. 16-го июня он впервые зарегистрирован в качестве университетского преподавателя в муниципальном листе зарплаты.
48
Blaser, стр. 51, на основании отчёта в Itinerarium historico-politicum Грассера (J. J. Grasser) (1624) финального спора в
Базеле.
49
Некоего Корнелиуса (Cornelius) из Лихтенфельса.
50
Не то, что пациент неохотно соглашался платить, однако ученик Парацельса Опорин (см. ниже, стр. 27) называет
пустяковые на вид, но такие высокоэффективные пилюли: “Мышиные экскременты (Mouse-dung)”. См. письмо Опорина к Вейеру (Wierus), как цитировано в примечании на стр. 27 и Wierus, Joh., De Praestigiis Daemonum ex incantationibus et veneficiis lib. sex. Oporinus, Basel 1568, стр. 198: “Pilulae ad formam stercoris muris apparatae, unde et stercus muris
Paracelsi nuncupatur ... hoc opiatum stercus ex Ducatorum veterum auro purissimo vi chymica extractum praedicabat.” О “Настойке Опиума (Laudanum)” Парацельса - различных приготовлений – см. ниже стр. 77; стр. 330.
51
То, что это была преднамеренная западня, созданная анти-Парацельсианской кликой, было предложено Робертом
Браунингом (Robert Browning) и поддержано Pachter: Paracelsus, loc. cit., 1951, стр. 318.
22
бедного. Но судебная тяжба против пребендария была нечто важным, чтобы предпринять с охотой. Ибо Парацельс был обманут богатыми пациентами прежде. Это было одно из его повторений
опыта. Вновь и вновь он реагировал после примера “Михаэля Кольхааса (Michael Kohlhaas)”: твёрдо сохраняя букву закона и преувеличивая в вспышке ярости обиду, причинённую ему – в результате бесконечной судебной тяжбы, которая кажется нам эгоцентричной и нереальной.
Судья – отражение массового настроения в городе – решил против истца. Он присудил небольшую плату, из размера к тому, что было обещано и востребовано. Оскорбив судью публично, Парацельс сделал себя подверженным первому аресту и суровому – возможно смертной казни – наказанию. Следуя совету своих немногих оставшихся друзей, он покинул город в тот же день, доверив своё имущество своему ученику Опорину.
Это произошло в январе или феврале 1528 года – приведшее к резкому завершению десяти месяцев кульминационного момента в жизни Парацельса.52
(5) Вторая серия путешествий
Далее следует череда путешествий, прерываемых короткими периодами проживания на юге
Германии, в Швейцарии, Австрии, Богемии и вновь в Австрии.
(a) Кольмар, Эслинген, Нюрнберг. Работа о Сифилисе
Из Базеля Парацельс отправился в Кольмар, где он остановился у Лоренца Фриса (Lorenz Fries)53,
автора популярной медицинской литературы – писавшем, подобно трактатам Парацельса, на родном языке.54 На этом, однако, сходство заканчивается – работа Фриса об общих диетических направлениях. Несмотря на прибытие в Кольмар его учеников – в частности Опорина – Парацельс
вскоре уехал и, после недолгого пребывания в Эслингене, добрался до Нюрнберга в 1529 году. Это
был городом его надежды – большим центром торговли, художников, ремесленников и религиозных реформаторов. Его репутация опережала их, однако, и исключала любой доступ к объединению профессионалов, которые стояли плотно закрытыми для него. Он сразу же бросил вызов последним, предложив излечить любого пациента, которого считали неизлечимым – в чём он чудесным образом преуспел, среди девяти из пятнадцати прокажённых города. Возможно, это усилило
враждебное отношение его коллег. Хуже этому, он отчуждается от сильных Лютеранских кругов,
открыто дистанцируя себя от Лютеранской ортодоксии. По его мнению, это было столь же достойно порицанию, как и папство. Ратуя, как он делал, за исповедование, а не проповедование Христианства, он был вынужден возражать против Лютеранского почитания “Слова” и “Веры” в отличие от “Действия”. Поддержка, оказанная Лютером и его церковью социальной несправедливости, как это практиковалось правящими кругами в истреблении непослушных бедных, инакомыслящих и энтузиастов, не могла не вызвать гнев Парацельса и недовольство.56
52
То, что пребывание Парацельса в Базеле было действительно кульминационным моментом в его творческой жизни,
как медицинского философа, хорошо показано в Blaser, Robert: Das Bild des Arztes in den Basler Yorlesungen des Paracelsus.
Paracelsus-Schriftenreihe der Stadt Villach, No. V. Klagen-furt 1956. 34 pp.
53
Письмо Парацельса из Кольмара к Бонифацию Амербаху (Bonifacius Amerbach) 28-го февраля 1528 года напечатано
в издании Зудгофа, vol. vi, стр. 33-35 и факсимиле в iv.
54
В отличие от Парацельса, возражение Фриса к текущим представлениям обращалось не против традиционной медицины в целом, но против гуманистического отношения неприятия к арабским комментаторам. Он опубликовал в
1530 году “Защита Авиценны”. Это не было обязательно направлено против Парацельса или обусловлено его визитом
– поскольку он восхвалял Авиценну ранее в своём “Зеркало Медицины” в 1518 году (см., что касается деталей Lynn
Thorndike, Hist, of Magic. Vol. V, NewYork 1941, стр. 435). Он последовательно выступал за профессиональные привилегии академически квалифицированного врача.
О литературном споре, произошедшем между Фрисом и Парацельсом после последнего пребывания в Кольмаре смотри места, собранные Зудгофом, Paracelsus, 1936, loc. cit., стр. 56.
Между делом, должны быть упомянуты прогрессивные особенности, представленные в анатомических иллюстрациях
Фриса. По сравнению с весьма схематичными – “средневековыми” – диаграммами, например, из Anthropologium
Магнуса Хундта (Magnus Hundt) (1501 г.), рисунки Фриса, хотя и появились только шестнадцать лет спустя, являются
“современными” по своему характеру и отдалёны от вышеупомянутых, так сказать, эпохой. (См. Herrlinger, R.: Grundsätzliche Gedanken zu anatomischen Abbildungen um 1500. Grenzgebiete der Medizin 1949, II, 561.)
56
См. также ниже стр. 35-36.
23
Больше, чем где-либо ещё, его литературная работа в Нюрнберге пошла прямо против признанных доктрин и правящих мнений.
Основной проблемой той эпохи был сифилис, болезнь, недавно завезённая из Вест Индии и вызывающая на несолёной почве все ужасы острой и свирепой пандемии. Возможно, ситуация была
аналогична нашего собственного затруднительного положения перед угрозой рака, особенно лёгочного, и почти эпидемического характера, который эта форма приняла в последние годы.
Главным яблоком раздора было лечение. Для него два лечебных средства были доступны: мазь с
ртутью и отвар американского гваякового или бакаутового дерева. Чудеса, приписанные последнему таким страдальцем от сифилиса, как Ульрих фон Гуттен были решительно и рассудительно
отклонены Парацельсом, кто признал лишь одно чудо: постоянно растущие доходы, которые оно
принесло в казну владельцев гваякового импорта и монополии, Фуггеров из Аугсбурга. С другой
стороны, всё же на обоснованный принцип сторонника ртутного лечения, Парацельс должен был
раскрыть и осудить общее смертоносное неверно используемого металла. Ранее в Кольмаре он обращал особое внимание на болезнь и учил, как избежать “меркуриализм (mercurialism)” и, используя целебное средство при этом избежать токсического действия металла осторожной дозировкой
и использование менее токсичных приготовлений ртути.
Парацельс выразил свои мнения в первом небольшом трактате против гваякового дерева. За ним
последовала первая книга (вероятно напечатанной в 1529 году)57 работы, запланированной на более комплексные направления. Он критиковал “самозванцев” и “обманщиков”. Оружием теперь
принятым для профессии была цензура. Парацельс бросил вызов оппозиции, имея поспешное издание, напечатанное Фредериком Пейпусом (Frederic Peypus) (1530 г.). С этим никакое дальнейшее
пребывание в городе стало невозможным. Он удалился в Берацхаузен – всё ещё надеясь на возвращение и дружбу с мужами Нюрнберга, когда шторм минует.
Такой непривычный оптимизм был разрушен окончательным решением, запрещающем печатать
запланированные Восемь Книг о Французской Болезни. Решение было основано на мнении Лейпцигского Медицинского Факультета, представленного деканом Генрихом Штромером (Heinrich
Stromer) из Ауэрбаха – основателя “винного погреба Ауэрбахскеллер (Auerbach’s Cellar)”, автора
популярного трактата о чуме и друга и бенефициария семьи Фуггер.
(b) Берацхаузен и “Paragranum”
Не было никакого возвращения в Нюрнберг: оставаясь в Берацхаузене, Парацельс вошёл в свой
“Paramiric” период – вершину своей медицинской литературной деятельности. Он впервые составил “Paragranum” (1529-30). Написав великолепно “выше зерна (beyond the grain)”, он, должно
быть, знал, что он достиг кульминации себя. Это “работа о четырёх столпах”, предъявляющая, что
медицина должна быть основана на: природной философии, Астрономии (охватывающей отношения человека с космосом вне его), Алхимии (в частности, знание и создание химических лечебных
средств) и Присущем качестве (Virtue) (личной сила, свойственной индивиду – доктору, пациенту,
растению, металлу – которая должна быть объединена для осуществления лечения). Книга представлена предисловием, которое стало знаменитым – фактически переполненным в большей части
энергичными выпадами против традиционной медицины и её ведущих деятелей.
Именно в Берацхаузене им были также возобновлены религиозные проповеди, которые он исповедовал ещё в Зальцбурге четырьмя годами ранее.
(c) Санкт-Галлен и “Opus Paramirum”
Он стал ещё более активным проповедником в Санкт-Галлене, где он пребывал потом. СанктГаллен в то время был важным международным торговым центром. Здесь, в 1531 году, великий
Opus Paramirum – “Работа за пределами Чуда” – была завершена. Она была задумана и обрисована в общих чертах в Базеле или даже раньше. Она содержит основные медицинские доктрины Па-
57
См. свидетельства, собранные Зудгофом, Введение к VII-му тому его издания, стр. 11-13.
24
рацельса, в частности объяснение болезней вызванных “тартаром (tartar)” и воображением (imagination).58
Он посвятил работу Иоахиму Вадиану (Joachim de Watt (Vadianus)), гуманисту, другу такого религиозного реформатора, как Ульрих Цвингли59, некогда ректору Венского университета, в данный момент действующему градоначальнику Санкт-Галлена. Он также был другом отца Парацельса, и сын учился под его началом сначала в Филлахе и – возможно – позже в Вене. Он был
обязан поддержать своего бывшего ученика, по крайней мере, сначала: принятием его в городе и
предоставлением ему пациентов, таких как Христиан Студер (Christian Studer), больной градоначальник города, и богатых друзей, таких как Бартоломео Шовингер (Bartholomeus Schowinger). В
конечном итоге Вадиан, типичный представитель академической традиции, порядка и благородства, вряд ли стремился решить постоянную личную проблему его низвергающего авторитеты ученика, и предпринять непомерно сложную задачу превратить его в безвыездного мирного гражданина. Всё же, Парацельс задержался более двух лет.
(d) Аппенцелль, Инсбрук, Штерцинг. “О болезни рудокопов”
1533 год встретил его в земле Аппенцелль – проповедника без духовного сана и целителя среди
бедных швейцарских крестьян. В том же году он посетил горные области Hall и Шваца. Здесь его
работа о болезни рудокопов была задумана и написана – первыйтрактат в медицинской литературе, признающий и методично обсуждающий профессиональное заболевание.60
Дорога привела к Инсбруку. Он вошел в город в нищенском одеянии и надлежаще был не способен обеспечить профессиональную входную плату.
В 1534 году он перешёл Бреннер и достиг Штерцинга (Випитено) в июне. Город был во власти
чумы, но власти, в частности священнослужители обеих конфессий, не только отказались слушать, но осыпали оскорблениями его. Парацельс, ослабленный нуждой и добровольным контактом с находящимся во власти эпидемии населением, по всей видимости, заболел, и было подозрение на венерическое заражение. Вновь, однако, он был не без влиятельных друзей.61
(e) Мерано, Санкт-Мориц, Пфеферс и основы бальнеологии
Лучшая удача ждала его в Мерано и в Вальтеллине (Veltlin) – для Парацельса “самая благотворная земля, превосходящая Германию, Италию и Францию, даже всю Западную и Восточную Европу, где нет ни подагры, ни коликов, ни ревматизма, ни каменной болезни”. В том же самом
ключе он хвалит источник Санкт-Морица, кислотную воду (особенно в августе), который “гонит
прочь подагру и делает желудок таким сильным в пищеварении, как тот у птицы, которая переваривает тартар (tartar) и железо”.62
Санкт-Мориц повлёк за собой Пфеферс-Рагац (Pfafers-Ragaz), которому он посвятил специальный памфлет (август 1535 г.). Здесь он вновь был восхищён “тайными” целебными силами в подземной лаборатории и выходящие, как водный минеральный источник. Именно на целебных водах
он, вероятно, провёл самые счастливые дни своей жизни.
В это время он, по всей вероятности, издал свой consilium для аббата John Jacob Russinger в
Пфеферсе.
(f) Аугсбург и “Большая Хирургия”
1536 год встретил его в Кемптене, Меммингене, Ульме и Аугсбурге. Его пребывание в двух последних городах связано с печатанием его “Grosse Wundarznei (Большая Хирургия)”, начатое, но
не продвигающееся к исполнению в Ульме, возобновлённое и завершённое (вплоть до второй кни58
См. наше объяснение “paramiric” доктрин, стр. 89; стр. 111.
О Вадиане, как священнослужителе, мирского проповедника и реформатора см. Hagenbach, K. R.: History of the Reformation in Germany and Switzerland chiefly. Trans. E. Moore. Edinburgh 1878, vol. I, стр. 339; Gotzinger, E.: Joachim Yadian,
der Reformator und Geschichts-schreiber von St. Gallen. Halle 1895.
60
Что касается его содержимого см. ниже, стр. 76.
61
Kerner и Marx Poschinger.
62
Das Buch von den tartarischen Krankheiten. Cap. 16, Huser: Fol. Edit. I, стр. 309.
59
25
ги) Генрихом Штейнером (Heinrich Steiner) в Аугсбурге (июль – август 1536 г.). Работа имела незамедлительный успех и неудачно была переиздана год спустя. Однако, вместо того чтобы продолжить писать ещё три запланированные книги, Парацельс возобновил свои беспрерывные путешествия.
(g) Бавария и Богемия. “Проницательная Философия (Philosophia Sagax)”
Через Нёрдлинген он проехал Мюнхен, Пассау, Эфердинг63 (1537 г.) на пути в Богемию, следуя
по призыву о консультации в Моравски-Крумлов (Moravian Kromau) от имени Иоганна фон Лейпника (Johann von der Leipnik), высокого сановника королевства Богемии. Здесь, помимо работы о
химической печи, он начал писать свой философский magnum opus (фундаментальный труд) –
Astronomia Magna (Великая Астрономия) или Philosophia Sagax (Проницательная Философия)
Большого и Малого мира.64
(h) Пресбург и Вена
На обратном пути он останавливался в Пресбурге и Вене – неприветливо принятый медицинской средой, но был востребован больными и даже был допущен к аудиенции с Королём Фердинандом, братом Карла V, дважды.
Перед своим прибытием, в Пресбурге он был почётным гостем на торжественном обеде. Он возвратил нечто из благородной репутации и состояния, которые он потерял в свой Аппенцелльский
и Тирольский период. Вновь, однако, этого ненадолго хватило. Последовала серия пререканий с
Австрийским казначейством. Парацельсу вновь удалось быть обманутым всеми королевскими
обещаниями и опять опуститься в бедность. Он, безусловно, разочаровал своих покровителей, и
король назвал его крупнейшим мошенником, которого он когда-либо встречал. Возможно, он проиграл очередное сражение против факультета или коллег.
(i) Каринтия. “Kärntner Trilogie”. Смерть в Зальцбурге
Вскоре после этого (1538 г.) он посетил Каринтию, где он посвятил властям земли “Carinthian
Trilogy”.65 Она излагается с посвящением, усиленным панегириком в форме “Chronica (Хроники)”
земли. Далее следуют трактат о “Tartarus”, написанный в Богемии и посвящённый Иоганну фон
Брандту (Johannes von Brant)66, “Лабиринт заблуждающихся врачей” и apologia pro vita sua,
“Seven Defensiones”. Посвящение было принято, но печатание, хотя и обещанное, не проводилось
– возможно, в силу служебной инертности67, возможно по воле Венского факультета68.
Позже Парацельс получил показание от городской управы Филлаха, касающиеся жизни и смерти
его уважаемого отца, кто умер четырьмя годами ранее.
63
Посетив друга своей юности, “адепта (adept)” теологии и юриста, Johann von Brant, которому он посвятил последнюю редакцию своей книги о болезнях, вызванных тартаром (tartar).
64
Впервые опубликовано Токситесом (Toxites) во Франкфурте (Фейерабенд (Feyerabend)) 1571 г.
65
Что касается литературных тонкостей см. Goldammer, Kurt: Die Kärntner Schriften des Paracelsus und ihre Geschichte.
Reprinted from Theophrast von Hohenheim: Die Kärntner Schriften. Ausgabe des Landes Kärnten. Klagenfurt 1955, стр. 293310.
66
См. сноску 63.
67
Мнение поддержано Голдаммером.
68
Как предположил Strebel, Werke. St. Gallen 1944, vol. I, стр.71.
26
Рис. 4. Paracelsus a. aet. 45. Известный портрет Августина Хиршфогеля – 1538 г. сохранившейся в Галереи Альбертина.
Относительно Хиршфогеля и Парацельса см. Donald Brinkmann, Augustin Hirschvogel und Paracelsus.
Paracelsus Schriftcnreihe d. Stadt Villach VI, Klagenfurt 1957.
Известный портрет Парацельса, выполненный Августином Хиршфогелем – оправданно рассматривается, как имеющий наиболее подлинное сходство – относится к этому году. Он изображает
человека, чьё твёрдое убеждение бросило вызов всему миру. Данный девиз: Alterius non sit qui
suus esse potest (Кто может принадлежать себе, тот да не будет принадлежать другому). Другой
портрет Хиршфогеля (1540 года) несёт дополнительную композицию: То, что совершенно – это от
Бога, то, что несовершенно от Сатаны, и так прекрасно воплощает то, что Парацельс думал и ожидал от себя, и как он отождествлял себя с высшими идеалами искусства. В то же самое время это
изображение больного человека, выглядящего значительно старше своего возраста (47 лет).
Продолжая большую теософскую “Philosophia Sagax (Проницательную Философию)” в “пустынном регионе” неподалеку Санкт-Файта (St.Veit) и Клагенфурта, он последовал, около 1541 года, по просьбе викарного епископа Эрнеста из Виттельсбаха, в Зальцбург, где он и умер 24-го
сентября – завещая своё немногочисленное имущество бедным и прося захоронения в богадельне
Святого Себастьяна.
Удивительная личность и удивительная жизнь! Рассказы очевидцев, на кого его необыкновенные пути оставили неизгладимый след, должны быть особо интересны. К сожалению, из первых
рук свидетельства такого характера мизерны69 и то, чем мы располагаем, окрашено эмоциями.
Есть, однако, один важный и исчерпывающий рассказ, который заслуживает подробного рассмотрения: его ассистента Иоганна Опорина (Johannes Oporinus).
Иоганн Опорин и его словесный портрет Парацельса
Среди разнородного множества своих учеников Парацельс находит слова похвалы для Иоганна
Опорина (1507-1568 гг.)70, кто впоследствии стал известным, как профессор греческого языка в
Базеле и как издатель Везалия (Vesalius) (1543 г.). Его воспоминания о своём ученичестве у Пара69
Они были недавно собраны Зудгофом, loc. cit. 1936.
“auch in sonderheit in allem vertrauen gepraucht meinen getreuen Johannem Opporinum”. Buch der Imposturen II, 22. Ed.
Sudhoff, vol. VII, стр. 138.
70
27
цельса были приведены в письме к Соленандру (Solenander) и Вейеру (Wierus) и были немало цитируемы друзьями и недругами.71 Фактически, они не совсем в негативной манере, но скорее искренние свидетельства кроткой души, потрясённой на всю жизнь грубыми и необычными привычками и остротами не совсем адекватного гения.
Опорин жалуется на недостаток у Парацельса религиозности и образованности. Он никогда не
видел, чтобы он молился, но часто слышал его пренебрежительные высказывания в адрес Лютера,
а также Папы Римского и всех теологов – ни один из которых Парацельсу не верил, что он проник
сутью Писания. В основном Опорин отбрасывает пристрастие Парацельса к пьянству. Всё же,
продолжает Опорин, то, что он требовал после позднего ночного запоя – нетрезвый, судя по всему
– имело полный смысл и не могло быть улучшено совершенно трезвым человеком. Он никогда не
раздевался72, лишь бросал на свою кровать свой длинный меч – подарок палача – подпоясавший
его; нежданно он вскакивал и, размахивая мечом вёл себя как безумный, и запугивал своего ассистента (ученика (famulus) до отчаяния. Весь день он был занят у своей печи – выпускающей сильные испарения, которые однажды одолели ассистента, когда Парацельс заставил его нюхать от
одного из алембиков. Опорин говорил, что Парацельс жил роскошно, никогда не испытывая недостатка в деньгах и любил новые дорогие наряды. Он дарил старые наряды, но они были настолько грязны, что никто не принял бы их. Он делал чудеса с язвами – не ограничивая режим питания своих пациентов, но пируя с ними, так что он излечивал их “с полным желудком”. Вплоть
до своих двадцати пяти лет он был не склонен к выпивки, но позже он призывал крестьян к состязаниям по распитию спиртных напитков, из которых он выходил победителем. Он не увлекался
женщинами и – как полагает Опорин – никогда не имел связи.
Письмо Опорина остаётся лучшим свидетельством очевидца о жизни мастера и его необычном
поведении. Нет никакой злобы в нём, но скорее благоговейный страх, смешанный с мерой изумления и облегчения, как после пробуждения от кошмара. Поэтому нет там на самом деле места для
поношения Опориным.73 Это также вытекает из высокой оценке, оказанной ему ортодоксальным
Парацельсистом Токситесом (Toxites). Он привлекает Опорина, как свидетеля в отношении спасательного действия Настойки Опия (Laudanum) Парацельса. Опорин сам, кто Токситеса любил, как
брата, использовал её с невиданным успехом, как он рассказал ему, путешествую на лодке из Базеля в Страсбург.74 Наконец, это был Опорин, кто передал рукописи Парацельса Боденштейну
(Bodenstein) и Токситесу, и тем самым вдохновил и поддержал Парацельсианское движение на его
ранних стадиях, хотя он мог избегать публичности в этом вопросе.75
71
Письмо от 26-го ноября 1555 года было исключено из печатного издания De praestigiis daemonum Вейера, ранние из
которых были опубликованы Опорином. Sudhoff (Paracelsus. Ein deutsches Lebуnsbild aus den Tagen der Renaissance. Leipzig 1936, стр. 46) напечатал письмо из немецкого перевода, но отмечает (стр. 60), что текстологическая традиция открыта для критики. Латинский текст был приведён Даниилом Зеннертом (Dan. Sennert), De Chymicorum cum Aristotelicis
et Galenicis Consensu. 1619. Используемое издание: Paris 1633, стр. 32-33.
72
Эту часть рассказа Опорина подтверждает “Diarium (Дневник)” Рютинера (Rütiner), ссылаясь на пребывание Парацельса в Санкт-Галлене: “Laboriosissimus est, raro dormit. Nunquam se ipsum exuit, ocreig et calcaribus tres horas in tectum
prostratus cubit subinde, subinde scribit”. (Цитата из Sudhoff, Paracelsus, 1936, loc. cit., стр. 103).
73
См. Sudhoff, loc. cit. 1936, стр. 45 и след., и особенно Штребель (Strebel), кто видит в сообщении Опорина источник
дурной славы Парацельса, как пьющего. (Der Schalk in Paracelsus. Paracelsus-Studien III, Basel 1941, стр. 37. Перепечатано
из Schweiz. med. Wschr. 1941, No. 38-39). Впрочем, сам Штребель, следуя примеру Зудгофа (loc. cit. 1936, стр. 62-67,
подзаголовок “Der Zecher” под основным заголовком “Höhenwege”), получает особое удовольствие в планировании
изготовления вин, которые одобрены Парацельсом (loc. cit.).
74
Toxites, Mich., Onomastica II.: I. Philosophicum. II. Theophrasti Paracelsi. Argentorati 1574, стр. 450. См. также там же стр.
451 и “Testamentum Theophrasti” Токситеса, Strassburg 1574, fol. A 2v, ссылающийся на сожаление, испытывающее
Опориным по поводу написания письма Вейеру и отданных книг и приготовлений (preparations) Парацельса. Сам
Токситес, однако, в отличие от Зудгофа и Штребеля, находит в этом письме больше того, что относится положительно
к Парацельсу и меньше, что не является положительным.
75
См. Schmidt, Carl: M. Schuetz genannt Toxites. Straβburg 1888, Karcher, Joh.: Theodor Zwinger und seine Zeitgenossen. Basel
1956, стр. 28 и 33, и Strebel, J. Michael Schuetz (1515-1581), gen. Toxites, Erstberausgeber der Philosophia Sagax Paracelsi.
Nova Acta Parac.1947, IV, 99-111.
28
Литературное Наследство
Краткие заметки о Библиографии Парацельса
Мы уже упоминали некоторые из основных работ Парацельса, как ориентиры на различных стадиях его жизни: “Paramirum” и “Paragranum”, “Большая Хирургия” и трактаты о Сифилисе – все,
отражающие кульминационный момент его творческой жизни. Мы также упоминали “Seven Defensiones” и “Philosophia Sagax” – произведения на его закате жизни. Они включают лишь малую
долю Opera Omnia (Собрания Сочинений), которое составляет десять томов кварто- и два тома
формата фолио-издания Джона Хузера (John Huser) – последний достигает в общей сложности
1818 страниц, к которым должны быть добавлены 680 страниц хирургических работ. Только несколько из трудов Парацельса, однако, были опубликованы во время его периода жизни, в частности, некоторые из его астрологических прогнозов – “Practica” – его трактат в отношении гваякового дерева, его “Von der Frantzösischen Kranckheit Drey Bücher”, буклет относительно Неблагоприятного Пфеферса (Bad Pfäfers) и важнее всего “Большая Хирургия”. С начала пятидесятых
годов – спустя приблизительно двенадцать лет после смерти Парацельса – выявился постоянно
увеличивающийся поток Парацельсианских трудов, в первую очередь среди них, “Лабиринт Заблуждающихся Врачей” (1553 г.) – концовка “Carinthian Trilogy” 1538 года. Публикация этих
многочисленных книг, трактатов и статей отражает активность ранних Парацельсистов, прежде
всего, Адама фон Боденштайна (Adam of Bodenstein), сына церковного реформатора Карлштадта,
Михаила Шютца (Токситеса) ((Michael Schütz) (Toxites)), Герхарда Дорна, Теодора и Арнольда
Биркмана (Birckmann) и многих других.76 Они достигли пика около 1570 года публикацией “Archidoxis (Архидоксий)”, руководства Парацельсианской Химии, в ряде изданий, которые следовали один за другим подряд.77
Следующий этап – этап собрания сочинений. Среди них, в том числе Джона Хузера из Вальдкирха, Баден, врача в Глогау (1589-1591 гг.; 1603 и 1605 гг.) и поныне исчерпывающие.78 Они сопровождались латинскими переводами работ, из которых последняя появилась в 1658 году.79 С
момента Хузера не было предпринято ни одной попытки полного издания работ в их оригинальной форме до тех пор, пока издание Зудгофа было опубликовано в 14 томах между 1922 и 1933
годами.80 Оно содержит тексты в хронологическом порядке, всесторонне и обильно пояснённые
библиографическими введениями и справочным критическим материалом, в котором особое внимание было уделено рукописной традиции. Нельзя сказать, что это издание всё же ценнее, заменённого Хузера – в особенности не тщательно подготовленное кварто 1589 года и хирургическое
76
Что касается библиографии Парацельсистов в XV-ом столетии см. Sudhoff, K.: Ein Beitrag zur Bibliographic der
Paracclsisten im 16. Jahrhundert. Centralblatt für Bibliothekswesen 1893, X, 316-326 и там же 385-407. Что касается ранних
английских Парацельсистов см. Kocber, P.H., Paracelsean Medicine in England: The first thirty years (ca. 1570-1600). J. Hist.
Med. 1947, II, 451-480; относительно традиции Парацельса в Швеции см. Lindroth, Sten, Paracelsismen i Sverige till 1600 talets mitt. Uppsala 1943 (обсуждённые Розеном (Rosen), Джорджем (George), Недавними Европейскими публикациями,
имеющими дело с Парацельсом. J. Hist. Med. 1947, II, 537-548 (стр. 542 и след.) и Anne Tjomsland в Bullet. Hist. Med.
1948, XXII, 344-349).
77
См. введение к тому III в издании Зудгофа 1930 года.
78
Erster (Zehender) Theil der Bücher und Schrifften des Edlen, Hochgelehrten und Bewehrten Philosophi und Medici Philippi
Theophrasti Bombast von Hohenheim, Paracelsi genannt: Jetzt auffs new auss den Originalien, und Theophrasti eigener
Handschrifft, soviel derselben zu bekommcn gewesen, auffs trewlichst und fleissigst an tag geben: Durch Johannem Huserum
Brisgoium Churfuerstlichen Coelnischen Raht und Medicum. Conrad Waldkirch, Basel 1589-90, 10 vols, in 4°.
Aureoli Philippi Thcophrasti Bombasts von Hohenheim Paracelsi ... Opera, Bücher und Schrifften ... vor wenig Jahren ... durch
Joannem Huserum Brisgoium ... in Truck gegeben. Strasburg. In verlegung Lazari Zetzners. 1603. 2 vols, in Fol. Chirurgische Bücher und Schrifften, dess Edlen ... Paracelsi genandt, jetzt auffs new auss den Originalien, und Theophrasti eygenen Handschrifften ... durch Johannem Huserum ... Strasburg. Zetzner. Fol. с: Appendix. Darinnen etliche alchymistische und Artzneyische Tractaetlein ... Durch Joh. Huser. Zetzner, Strassburg 1605.
79
Opera Omnia Medico-Chemico-Chirurgica Tribus Voluminibus Comprehensa. Ed. novissima et emendatissima by Bitiskius. De
Tournes. Genevae 1658. Fol.
80
Theophrast von Hohenheim, genannt Paracelsus, Sämtliche Werke. I. Abteilung: Medizinische, naturwissenschaftliche und philosophische Schriften, herausgegeben von Karl Sudhoff. Band I-XIV. R. Oldenbourg, München 1922-33. - II. Abteilung: Die theologischen und religions philosophischen Schriften. Herausgegeben von Karl Sudhoff und Wilhelm Matthiessen. Vol. I., Barth,
München 1923.
29
фолио 1605 года. Даже фолио Хузера 1603 года, как полагают уступающее кварто, имеет неоценимое преимущество индекса, который является недостаточным в издании Зудгофа. Фактически,
фолио Хузера является вполне надёжным и весьма полезным. Однако, кварто Хузера сейчас редкостен; и фолио не распространён, особенно второй том, содержащий философские трактаты.
Настоящая книга, в которой не предпринимается никакая текстовая или литературная критика,
базируется на фолио Хузера, а также издании Зудгофа. Вместе с тем, пред-Хузеровские первые
издания изредка сравнивались и указывались. Название трактата с книгой дано везде так,
чтобы любой приводимый отрывок мог быть проверен из любого издания.
Массовый читатель отсылается к прекрасному изданию Франца Струнза (Franz Strunz) “Paragranum” и “Paramirum”, которое предваряется чувственным описанием жизни и характера Парацельса.81
Подобные по охвату и типографическому стилю текстам издания Струнза является важное издание – раннее – Volumen Paramimia под началом J. D. Achelis, которое представляет обширное изложение работ, к которому добавлен текстовый комментарий.82
Антологии, достойные похвалы – J. Jacobi83 и Ildefons Betscbart84.
Есть также версия кварто Хузера, выполненная на современном немецком языке, начатая Ашнером (B. Aschner) и направленная на привнесение Парацельсовой терапии, незаслуженно забытой, в
орбиту современного практикующего врача.85 Эта работа имеет значительную ценность, в первую
очередь из-за своих примечаний о травах и лекарственных средствах, рекомендованных Парацельсом. То же самое можно сказать и о сборнике работ Штребеля (Strebel), которые рассматривают
подобный Ашнеру86 предмет, несмотря на эпизодические малосодержательные версии, которые
упускают более глубокий смысл отрывков и безудержно восхищаются их героем, которого редакторы превозносят. Обе эти версии могут быть использованы даже в целях научного знания (scholarship), если их рассматривать, как “сопутствующие” Хузеру или Зудгофу. У Штребеля противоположный хронологический порядок, предпринятый у Зудгофа и, по его мнению, недостоверный и
неудовлетворительный, поскольку он разрывает порознь трактаты, которые по содержанию и назначению принадлежат друг другу, такие, как те по поводу “тартарических болезней”. Для современного английского читателя прекрасный перевод четырёх важных небольших трактатов выполнен Сигеристом (Sigerist) совместно с C. L. Temkin, G. Rosen и G. Zilboorg87, и современная версия Volumen Paramirum Лейдекера (Leidecker)88 доступна. Среди переводов девятнадцатого века,
перевод А. Э. Уэйта (A. E. Waite) весьма популярен и полезен – но он, в основном, предоставляет
81
Strunz, Franz: Theophrastus Paracelsus, Das Buch Paragranum. Diederichs Jena, 1903. – Volumen Paramirum und Opus Paramirum. Там же 1904. Theophrastus Paracelsus. Sein Leben und seine Personlichkeit. Ein Beitrag zur Geistesgeschichte der deutschen Renaissance. Там же 1903. В этой работе Струнз представил своего героя, как реформатора Ренессанса; позднее
он подчеркнул его принадлежность к средневековым и религиозным идеям: Theophrastus Paracelsus. Idee und Problem
seiner Weltanschauung. Pustet. Salzburg. 1937 (см. обозрение представленного автора в Isis 1938, XXVIII, 469).
82
Paracelsus Volumen Paramirum (Von Krankheit und gesundem Leben). Jena 1928. См. того же самого автора касательно:
Die Syphilisschriften Theophraets von Hohenheim. Heidelberg (Sitzungsber. Heidelb. Akad. Wiss.) 1939. – Zur Grundstruktur der
Paracelsischen Naturwisscnschaft. Kyklos 1928, I, 47. – Zur Terminologie des Labyrinthus Medicorum. Acta Paracels. 1930, стр.
33. – См. также: Theophrast von Hohenheim, genannt Paracelsus, Die Kärntner Schriften. Ausgabe des Landes Kärnten, besorgt
von K. Goldammer unter Mitarbeit von J. D. Achelis, D. Brinkmann, G. Moro, W.-E. Peuckert, K. H. Weimann. Klagenfurt 1955.
Эта работа не была доступна мне.
83
Избранные Сочинения Парацельса, изданные с введением Иолонды Якоби (Jolande Jacobi). Перев. N. Guterman. New
York. Pantheon Books 1951. См. обзор В. Пагеля (W. Pagel) в Isis 1952, XLIII, 64.
84
M Betschart, P., Ildefons O.S.B.: So spricht Paracelsus. Barth, München-Planegg 1956 (миниатюрная книга). См. также там
же, Theophrastus Paracelsus. Der Mensch an der Zeitenwende. Benziger. Einsiedeln und Koeln 1942 (обсуждено G.Rosen,
loc.cit. 1947, стр. 537).
85
Paracelsus Sämtliche Werke. Nach der zehnbändigen Huserschen Gesamtausgabe (1589-1591) zum ersten Mai in neuzeitliches
Deutsch übersetzt. Mit Einleitung, Biographie, Literaturangaben und erklärenden Anmerkungen versehen von B. Aschner. 4 vols.
Fischer, Jena 1926-1932.
86
Strebel, J.: Theophrastus von Hohenheim, genannt Paracelsus. Sämtliche Werke in zeitgemässer Kurzung. 8 vols. Zollikofer &
Co., St. Gallen 1944-1949. См. подробный обзор W. Pagel в Bull. Ilist. Med. 1953, XXVII, 276-281. В нём перечислены
некоторые из статей Штребеля (Strebel) о различных Парацельсовых проблемах.
87
Four treatises of Theophrastus of Hohenheim. Baltimore 1941.
88
Volumen Medicinae Paramirum, translated by Kurt Leidecker. Suppl. 11 to the Bull. Hist. Med. Baltimore 1949.
30
алхимические и “герметические” сочинения, и подготовлен из последнего латинского издания работ.89
Теологические и религиозно-философские трактаты, ограниченные однотомным каркасом в издании Зудгофа (с Маттиссеном (Matthiessen)), готовятся к публикации под редакцией Курта Голдаммера (Kurt Goldammer), главным образом из рукописного материала.90
По всем библиографическим вопросам справляться можно будет в “Versuch einer Kritik der
Echtheit der Paracelsischen Schriften” Зудгофа, которая на самом деле даёт больше, чем обещает
название, а именно, полное критическая и их первых рук библиография всех изданий и нововведения, касательно многочисленных рукописей Парацельса, рассеянных во многих библиотеках.91
В дополнение к этой академической библиографии должны быть приняты во внимания введения
Зудгофа к каждому из четырнадцати томов его издания, а также его “Paracelsus-Forschungen”.92
Новаторская работа Friedrich Mook93 и Bibliographia Paracelsica94 Джона Фергюсона (John Ferguson) всё ещё имеют большой интерес, особенно алфавитный каталог различных изданий, появляющийся в пятой части редкой брошюры Фергюсона.
Книг и статей о Парацельсе великое множество. Большинство из них были перечислены неоднократно95; некоторые приведены в настоящей книге, но автор вынужден был ограничить цитирование теми немногими, от которых он сам получил информацию или вдохновение.
На протяжении столетий Парацельс был широко известной фигурой, “весьма уважаемый и много ругаемый” и тем самым вызвавший обильный поток литературы, которая крайне неоднородна в
оценки и значении. Оценка, даваемая Парацельсу в данную эпоху, может практически служить
мерилом его общей культуры и медицинского мировоззрения, как хорошо показано в эссе Вальтера Артельта (Walter Artelt) о превратностях его репутации в Медицинской Истории.96
Большинство книг и работ, которые были написаны о Парацельсе, посвящены его жизни и лишь
немногие его доктринам. Многие из них написаны с предвзятостью или окрашены эмоциями и
даже политическим пристрастием. В отличие от них, мы обращаемся к объективным сведениям
жизни в свете эпохи, показанной Артельтом97, важных статей, представленных Дипгеном (Diepgen)98, Биттелем (Bittel)99 и Викершаймером (Wickersheimer)100. Скрупулёзные и академические
вклады Роберта Блазера (Robert Blaser) пролили много нового света на Базельский период, кульминационный момент в жизни и работе Парацельса101. Среди недавних объяснений доктрин,
должны быть упомянуты объяснения Койре (Koyré)102, Сарториуса фон Вальтерсгаузена (Sartorius
89
Waite, A. E.: The Hermetic and Alchemical Writings of Paracelsus the Great. В настоящее время впервые добросовестно
переведены на английский язык. 2 vols. London 1894. 4°.
90
Goldammer, Kurt: Theophrast von Hohenheim. Sumtliche Werke. II. Abteilung (резюме Зудгофа-Маттиссена приведено
выше). Franz Steiner, Wiesbaden. Edition planned under the following section headings: Einzelscbriften (вероятно 3 vols.), Auslegung zur Bibel (3-4 vols.), Abendmahlschriften (1 vol.), Sermones (вкл. Marienschriften 1-2 vols.); к настоящему времени
появились в печати Vol. IV, part 1: Auslegung des Psalters David. Kommentar zu den Ps.75-102. 1955 и vol.V, part II, Kommentar zu d. Psalmen 103-117. 1957.
91
Sudhoff, K.: Versuch einer Kritik der Echtheit der Paracelsischen Schriften. 2 vols. Reimer, Berlin 1894-1899.
92
Schubert, E. und Sudhoff, K.: Paracelsus-Forschungen. Frankfurt a. M. 1887-1889. 2 vols.
93
Mook, Fr.: Theophrastus Paracelsus. Eine kritische Studie. Würzburg 1876.
94
Ferguson, J.: Bibliographia Paracelsia. Privately printed. Glasgow 1877-1893. 5 parts.
95
Например в Sudhoff, K.: Nachweise zur Paracelsus-Literatur. Acta Paracels. Suppl. 1-5, 1930-1932.
96
Artelt, W.: Paracelsus im Urteil der Medizinhistorik. Fortschr. Med. 1932, L, 929-933.
97
Artelt, W.: In Theophrastus Paracelsus (Bilderatlas), ed. F. Jaeger совместно с A. Artelt, P. Diepgen, Dingclday, E. v. Frisch и M.
Silber. Salzburg 1941.
98
Diepgen, P.: Was wissen wir von Paracelsus sicher und was bedeutet er uns heute? Gesundheitsfuhrung 1941, Heft 9 (September), 13 pp. О средневековых особенностях в Парацельсовом обучении (особенно Augustinian и Arnaldian): Theophrastus
von Hohenheim, the Physician who bridged the Ages. Research and Progress 1942, VIII, 107-124.
99
Bittel, K.: Paracelsus-Museum Stuttgart. Paracelsus-Dokumentation. Referat-Blatter 1943.
100
Wickersheimcr, E.: Paracelse à Strasbourg. Centaurus 1951, I, 356-365. – Там же, Les Arcana Paracelsica de Caspard-Ulrich
Hertenfels. Arch. Intern. Hist. Sci. 1948, 247-258.
101
Blaser, R. H.: Neue Erkcnntnisse zur Basler Zeit des Paracelsus. Nova Acta Paracels. VI, Suppl. Einsiedcln 1953. – Там же, Das
Bild des Arztes in den Basler Vorlesungen des Paracelsus. Paracelsus-Schriftenreihe der Stadt Villach, V, Klagenfurt 1956. – Там
же, Amplo Stipendio Invitatus. Arch. Gesch. Med. 1957, XLI, 143.
102
Koyré, A.: Paracelse. Revue Hist. Philos. relig. 1933, XIII, 46-75; 145-163; перепечатано в: Mystiques, Spirituels, Alchimistes
e
du XVI siècle allernand. Cahier des Ann. vol. X. Paris 1955, 45-80.
31
von Waltershausen)103, Ганса Фишера (Hans Fischer)104, К. Г. Юнга (C. G. Jung)105, B. de Telepnef106,
Курта Голдаммера (Kurt Goldammer)107, Овсея Темкина (Owsei Temkin)108 и А. Фогта (A. Vogt)109.
Работа Ernst Darmstaedter110 выделяется, как оригинальная попытка воспроизвести и интерпретировать, в терминах современной химии, результаты, полученные Парацельсом в лаборатории.
Она была дополнена Шерлоком (Sherlock)111 и позже продолжено Ф. Доблером (Fried. Dobler)112.
Парацельс, как личность Ренессанса и Гуманизма
Термин “Ренессанс” применим к слишком многим разнонаправленным историческим фигурам,
выражающий более чем размытость и, в крайнем случае, по существу, хронологическое объединение персон и идей. Всё же, в общей оценке Парацельса на фоне его эпохи, без него нелегко будет
обойтись.
Понимаемая, как литературное, художественно-эстетическое возрождение античности, эпоха
Ренессанса не оставляет места для Парацельса. Человек не был гуманистом, кто подобно Парацельсу, публично отвергал античную традицию и испытывал необходимость создать нечто исключительно своё, адаптированное к новым требованиям новой эпохи.
Именно у Парацельса мы видим новое столкновение Христианских идей с классическим наследием: борьба, которую Парацельс вёл против “(логического) рассуждения (reason)” в защиту
притчи и аналогии, против умеренного подхода, который соответствовал ограниченной и видимой
форме, в защиту неограниченного поиска бесконечного числа сил. Во всём этом, представляется,
Парацельс бросает вызов самим высоким идеалам Ренессанса.
Если говорить, однако, что Ренессанс стоял за возрождения человека, как единого целого и за
развёртывания неограниченной деятельности, то в таком случае Парацельс является его истинным
выразителем. Его взгляд на мир является в действительности “антропоцентрическим”. Иерархический принцип Средневековья – клерикальный, а также феодальный – ограничивал свободу человека не только в социально-экономической сфере, но и прежде всего в сфере идей – направляя
внимание в сторону от действительности природы и человека по отношению к универсалиям (universals). Таким образом, это создало коллективное мировоззрение, в котором жизнь человека была
стандартизирована центральными властями Церкви и Государства. Среди одиночек, кто побуждал
желание к дискуссии, а не принимал письменные источники такого рода единообразно, Парацельс
стоял в первых рядах.
Боле того, “децентрализирующую” тенденцию можно наблюдать повсюду в его деятельности.
Он, по-видимому, следует алхимическому принципу “сепарации” даже там, где вопрос не касается
материи и, её природы. Он “дифференцирует” и бесконечно делит мир, который он считает насе103
Sartorius von Waltershausen, Bodo Freiherr: Paracelsus am Eingang der deutschen Bildungsgeschichte. Meiner, Leipzig 1935.
Эта книга не была доступна настоящему автору; он цитирует её из Hans Fischer (приведена в последующей сноске).
104
Fischer Hans: Die kosmologische Anthropologic des Paracelsus als Grundlage seiner Medizin. Ein Beitrag zum Verständnis des
Arztes Paracelsus. В: Zwei Beiträge zur Geschichte der Naturwissenschaft. Zur 121. Jahresversammlung der Schweiz. Naturforsch.
Ges. (Verb. Naturforsch. Ges. Basel 1941, LII, стр. 189 и далее.) 1941, стр. 85-136. - Theophrastus Paracelsus. Medizin und
Pharmazie No. 3. Schweiz. Apotheker-Ztg. 1957, XCV, 463-478.
105
Jung, C. G.: Paracelsica. Rascher, Zürich und Leipzig 1942. - Psychologie und Alchemic. там же 1944. См. W. Pagel: Jung's
View on Alchemy. Isis 1948, XXXIX, 44-48. Также обзор I. B.Cohen, Ethan Allen Hitchcock, Discoverer of the true subject of the
Hermetic Art. Proc. Amer. Antiq. Soc. 1951, LXI, 29-136 в Isis 1952, XLIII, 375.
106
de Telepnef, B.: Glossen zum Paragranum. Nova Acta Paracels. 1946, III, 16.
107
Goldammer, Kurt: Paracelsus. Sozialethische und sozialpolitische Schriften. Mohr, Tübingen 1952. - Paracelsische Eschatologie
I-II. Nova Acta Paracels. 1948, V, 45-85; 1952, VI, 68-102. - Das theologische Werk des Paracelsus. Eine Ehrenschuld der
Wisscnschaft. Там же 1954, VII, 78-102. - Paracelsus, Natur und Offenbarung. Th. Oppermann Verlag. Hannover 1953. - Paracelsus-Studien. Z. Gesch.-verein Kärnten, Carinthia 1955, I, 145. Также: Landesmuseum Klagenfurt 1954.
108
Temkin, Owsei: The Elusiveness of Paracelsus. Bull. Hist. Med. 1952, XXVI, 201-217.
109
Vogt, A.: Theophrastus Paracclsus als Arzt und Philosoph. Hippokrates-Verlag Stuttgart 1956. См. обозрение настоящего
автора в Bull. Hist. Med. 1957, XXXI, 194.
110
Darmstaedter, E.: Arznei und Alchemic. Paracelsus-Studien (Studien zur Geschichte der Medizin, vol. XX). Leipzig 1931. –
Там же, Paracelsus De Natura Rerum. Janus 1933, XXXVII, 1-18; 48-62; 109-115; 323-324.
111
Sherlock: The Chemical Work of Paracelsus. Ambix 1948, vol. III, стр. 33.
112
Dobler, Friedrich: Die chemische Arzneibereitung bei Theophrastus Paracelsus am Beispiel seiner Antimonpräparate. Pharmaceutica Acta Helvetiae 1957, XXXII, 181-193; 226-252.
32
лёнными демонами, дочеловеческими и сверхчеловеческими существами и невидимыми принципами, которые действуют под поверхностью вещей видимых. Этот акцент на такое, в противоположность к любому синтезу или ограничению несколькими универсальными принципами или существами, является его ведущей идеей. Даже его антропоцентрический взгляд является, при этом,
подвержен изменению и отнюдь не обеспечивает абсолютных стандартов.
Кроме того, в своём поиске Невидимого и в своём представлении бесконечно многих высших и
низших существ, наполняющих вселенную и действующих под поверхностью видимых объектов,
Парацельс действовал – пусть и неосознанно – для возрождения Неоплатонизма, Гностицизма и
Кабалы: в этом отношении он предстаёт, как истинный выразитель эпохи Ренессанса.
Пожалуй, лучшей иллюстрацией этого является его общее отношение к положению небесных
тел в отношении Человека и Природы. Аристотель называл их “в большей степени божественными среди вещей видимых”.113 Обладающие “душой” и “жизнью”, он должен был рассматривать их
в качестве движущих сил, ответственные за все виды деятельности в подлунном мире. Николай
Кузанский, с другой стороны, лишил звёзд этого божественного преимущества. В его вселенной
они были точно так же отдалены от божественной безграничности и непогрешимых Идей на Небесах, как и любое другое “конечное” существо – с которым они были вполне сопоставимы мерой
и числом. Имелся всё же иерархический принцип – соподчинённость конечных вещей божественной бесконечности – но разграничительная линия была изображена иначе, чем в Аристотелевской
космологии. Небесные тела были тогда рассматриваемы наравне с земными объектами. В этом
Кузанский был поддерживаем Пико делла Мирандолой.114
Подход Парацельса является двойственным. Во всяком случае, он не является лёгким для восприятия и породил споры, под заголовком: Следовал ли Парацельс астрологии или нет?
Казалось бы, что этот вопрос слишком узко сформулирован, чтобы быть пригодным для простого ответа.
Парацельс защищает властную силу “Astrum”. Это, однако, перестаёт быть действующим на
расстоянии тираном, который подчиняет подлунные вещи в слепое повиновение к себе “влияниями (influxes)” и “воздействиями (impressions)”.
Вместо этого Парацельс особо отмечает “соответствия (correspondences)”. Но идея группы объектов подобных и связанных друг с другом посредством симпатии, как это известно, играла заметную роль в гностической и средневековой, особенно арабской, спекуляции. Такие группы, однако, по-прежнему представляются иерархиями, каждая из которой увенчана определённой планетой. Именно из сферы этой планеты духи стремятся пронизать другие сферы, элементы, минералы, растения и животных – вступая во владение в определённые времена, предоставляя цвет, запах, консистенцию, темперамент, влажность или сухость, формируя и направляя тот или иной орган и так далее.
Имеется всё же большая часть этого в работе Парацельса. Но есть также сильная тенденция к
рассеиванию таких иерархий и к присваиванию индивиду силы (power) (“virtues”) равной или даже
превосходящей силу звезды. Каждая из этих сил (virtues), однако, всё ещё связана симпатией к
группе других и к определённой звезде на Небесах. Любое воздействие или изменение, вызванное
astrum или силой (virtue) имеет неизбежные последствия для членов группы, да и вообще на мир в
целом, возмущая предопределённый порядок вещей. Ибо, как Лейбниц сформулировал это, существует “Согласие (Consensus)” а не “Отношения (Commercium)” между отдельными объектами –
каждая из них осуществляет свою собственную программу действия и жизни.115 Однако, даже у
Парацельса звёзды означают будущее – но всего лишь указывая определённый и согласованный
113
„t£ ueiÒteja tn fanejnv“ Aristot. De Coelo lib. I, cap. 9, Bekker, стр. 278 и lib. II, cap. 1, стр. 284. См. Alexander von
Humboldt: Kosmos. Entwurf einer physischen Weltbeschreibung, Vol. III, J. G. Cotta, Stuttgart und Augsburg1850, стр. 29
(аннот. 26), о существовании этой идеи в Mysterium Cosmographicum Кеплера Cap. 20, стр. 71.
114
См., что касается подробного изложения, наши главы о Кузанском и Пико в третьей части этой книги, стр. 195.
115
См., по поводу обсуждения Монады Лейбница и Архей (Archei) Ван Гельмонта W. Pagel: The Speculative Basis of
Modern Pathology. Jahn, Virchow and the Philosophy of Pathology. Bull. Hist. Med., 1945, XVIII, 1-43 (стр. 20).
33
образ действия объектов, связанных друг с другом симпатией. Звёзды – неизбежные знаки, но не
влияют на объекты и события сами по себе.116
“Astrum”, наконец, становится силой (virtue) в самом широком смысле - силой (virtue), которая
находится под действием воли и свободы действия индивидуума, силой (virtue), которая может
быть использована, взращена и развита.
Именно в этом смысле Парацельс рассматривал “Astra” во всём: на небесах, а также на земле и в
её “плодах”. Солнце, Луна, Сатурн, Юпитер, Марс, Венера были присущи собой для человека, животных, растений, металлов и минералов, для земли, воды, воздуха и огня, так как одна из этих
звёзд соответствует невидимой движущей силе каждого определённого объекта. Кроме того,
именно на передаче звёздных соответствий к телу Парацельс основывал свои оригинальные взгляды о гармоничной деятельности органов, которые способствуют формированию “организма”.
Парацельс, таким образом, привнёс “Astra” предельно низко к земле и осуществил идеал “Magia
Naturalis”, которая “сочетает браком Небеса и Землю”. Это перераспределение “Astra” в качестве
общего свойства всех объектов в природе, фактически согласуется с его общей тенденцией к децентрализации и с его неприятием иерархии, догматизма, ригидности и стандартизации.
Парацельс, таким образом, сделал решительные шаги, чтобы перерасти средневековую астрологию, но он не довёл до конца это. Он остаётся “средневековым” в признании ограничений человеческой деятельности и свободы космическим окружением в традиционном смысле. Несмотря на
его многие натуралистические наблюдения в медицине и химии, и в прогрессивном понимании
действия природы, его мысль в целом нельзя назвать “научной”. Парацельс не имел дело с измеряемыми величинами и математическими законами, лежащими в основе явлений, но с отдельными
объектами, обусловленными присущими Божественными силами (virtues), которые противостоят
научному анализу.
Гуманизм, на первый взгляд, кажется, несовместим с отношением Парацельса к античности. Всё
же он немыслим без Эллинистического слияния Древнееврейских, Христианских, Греческих и
Восточных идей и символизма (“синкретизма”), как выражено в Неоплатонизме, Гностицизме и
Кабале, Алхимии, Астрологии и Магии. Это были гуманисты, которые возродили эти источники,
непосредственно накануне и во время Парацельса. Связи и параллели с такими последователями
учения Платона, как Николай Кузанский и Марсилио Фичино, с последующими Пико, Рейхлин,
Якоб Фабер, Бовель, Тритемий и Агриппа могут легко быть продемонстрированы в работе Парацельса.117
Кроме того, гуманистическое возвращение к классическим моделям было связано с поиском истины и реализма в отличие от притворной – “софистики” – дополнительно приукрашенной арабами. Отсюда и призыв к восстановлению античных текстов в их изначальной чистоте. Это хорошо
выражено, например, в небольшом трактате о чуме Агриколы (Joh. Ammonius Agricola), который
имеет почти Парацельсианское звучание – обещающей, что он “базируется на достойном основании, без всякой софистики или арабов, добавляющих и выдумывающих необоснованную болтовню в Медицину”.118
Наконец, после периода Петрарки (1304-1374 г.), гуманизм принял окончательную точку зрения
против схоластики и избыточных утверждений формальной логики – позиция, которая во время
Парацельса была всё ещё нова и хорошо подходила к возрождению Платонизма. Однако, немного
можно найти у Парацельса изысканного стиля и изящества в выступлении и поведении гуманиста
его дней, хотя он был в гуманистических кругах, там он нашёл отклик и поддержку.
Всё же, в отличие от гуманистов, безупречных и незамысловатых, Парацельс не был заинтересован в сохранении и возрождении античных источников ради их самих или ради общей культуры и
116
Идея хорошо выражена в одном из трактатов Ван Гельмонта: “Звёзды не принуждают, не склоняют и не выражают
жизнь, тело или судьбы того, кто рождается”. (“Astra necessitant, non inclinant”. Ortus medicinae. Amstelod. 1648, стр.
117. Перев. Chandler, London 1662, стр. 118), особенно cap. 5 и далее. “Небесный свод – проповедник всех этих Работ
(Works)” (т. е. Бога) – это есть светящейся циферблат мировых часов.
117
См. третью часть настоящей книги.
118
“Grüntlicher ... auszug auss alien bewerten Kriechischen ... lerern ... von ursachen ... der Pestilentz ... Alles auss gütem
grund on all Sophistisch oder Arabisch, in der Artzney ungegründt, zusetz und erdichtes geschwetz”. Augsburg 1533.
34
эрудиции, но формировал и преобразовывал их своим собственным методом, осознавая, как он
представлял потребность новой эпохи с новыми потребностями и идеалами.
Парацельс, как религиозный и общественный мыслитель и пропове дник
Парацельс в Эпоху Реформации
Себастьян Франк и Парацельс
Парацельса часто сравнивали с Лютером – он сам упоминал и до некоторой степени одобрял это
сравнение с религиозным бунтарём исторических масштабов. Есть очевидные общие черты в их
поведении – грубый и неистовый язык, использование простонародного языка, который должен
быть формован и преобразован в целях передачи нечто нетрадиционного и неизвестного, совершенное неприятие учёных предшественников и авторитетов, театрализованные действия, рассчитанные на привлечение студентов и безграмотной толпы – такие как сожжение книг или представление “тезисов” в публичных местах.
Всё же не было никакой утраченной любви между Парацельсом и Лютером.119 Парацельс поддерживал религиозную и интеллектуальную свободу. Он верил в свободную волю человека, которая, как полагает он, даст возможность ему воздействовать даже на звёзды. Он был пацифистом и
защитником простых людей. Хотя в принципе противостоя насилию, его симпатия была к мятежным крестьянам и, в свои ранние годы в Зальцбурге он едва избежал преследований и смерти в
борьбе крестьян против феодалов. Его жизнью и работой была постоянная борьба против привилегированных и могущественных. Его терапия побуждалась благотворительными мотивами. Он
искал непреходящего блаженства в подвигах самоотречения, а не в простой вере и божественной
благодати, факторов, изъятых из сферы человеческого влияния и понимания. Лютер, с другой стороны, выковывал новый религиозный догматизм, базирующийся на неприятии человеческой деятельности и свободной воли в пользу мистической веры и доктрины о Божьем избраннике. Он
примкнул к суверенам и могущественным бюргерам Германии против крестьян и свою доктрину
внедрял в отношении инакомыслящих огнём, мечём и пытками. Он особенно нападал на баптистов, чьи мощные воззвания “чистой религии” сделали их реальным центром опасности для влияния Лютера и его приверженцев.
Глубокая бездна, таким образом, отделила Парацельса от Лютера. Он скорее принадлежит к той
группе людей, кто, подобно Себастьяну Франку (1499-1543) и Гансу Денку (умер 1527 г.)120 не
119
Есть ряд доказательств, что антагонистическое отношение Парацельса к Лютеру сложилось между 1531 и 1536 годами, т. е. между публикацией его трактата о Комете и “Prognostikation auf XXIV. jar” (напечатанным в издании Зудгофа, vol. X, стр. 579), как B. Milt убедительно показал (Prognostikation auf 24 zukünftige Jahre von Theophrastus Paracelsus und ein zeitgenössischer Deutungsversuch. Gesnerus 1951, VIII, 138-153). Трактат о Комете посвящён Лео Иудэ и
Цвингли, Prognostikation Фердинанду II, Королю Австрии и позднее Императору Священной Римской Империи. Хотя
и связанные друг с другом по содержанию, эти два трактата выражают различные настроенности и восприятия со стороны автора. Похоже, что к 1536 году он потерял доверие к реформаторам, движения которых становились всё более
окаменевшими в новом в новом бесплодном догматизме “Mauerkirche” (Кирпичная церковь) и он сделал их предметом завуалированных бичеваний и злых предвестников беды “Prognostikation”. Парацельс теперь визуализирует Императора, как спасителя религиозного мира и национального единства. Вполне может быть, что влияние Себастьяна
Франка переместило его в это направление. См. также C. A. Hase, Sebastian Franck von Woerd, der Schwarmgeist. Leipzig 1869, стр. 99, о Лютере и Франке, эволюция первого к организации церкви и догмы, и тенденции второго к безграничным правам человека и “бездне пантеизма”. С другой стороны, не должно быть забыто о фактическом влиянии
Лютера на протестантских инакомыслящих (“Schwarmgeister”, мистиков и верующих в Духе - “Geist”). См. исследование современности “Lutherbild” by Bornkamm, H., Mystik, Spiritualismus und die Anfunge des Pietismus im Luthcrtum. Giessen (Vortr. d.Theolog. Konferenz 44) 1926, стр. 5 и далее. – Об отношениях между Парацельсом и Лютером там же стр.
8.
120
О мнениях, жизни и огромном, хотя и не долгом, влиянии Денка и ранних баптистов см. Keller, Ludwig. Ein Apostel
der Wiedertäufer. Hirzel, Leipzig 1882. Заслуживает внимания то, что Денк умер, вероятно, в Базеле в том же самом
году, в котором Парацельс жил там.
О Франке и Парацельсе, их вероятной встрече в Нюрнберге в 1529 году и согласованности в их антидогматической
религиозной позиции см. Strunz, F.: Theophrastus Paracelsus, sein Leben und seine Persönlichkcit. Leipzig 1903, стр. 6064. Франк говорит в “Свете Природы“ в терминах, которые отличаются от теологического и мистического языка, но
напоминающих язык Парацельса. Подобно последнему он превозносит Природу, которая создаёт все искусства. Ис-
35
имели бы догматической религии в любой форме, лишь выступали за прогресс и реформу без насилия.
Жизнь Франка была неустроенной и бурной – в которой он вновь напоминает нам о Парацельсе.
Он был в Нюрнберге в то же самое время, что и Парацельс, прибытие которого он упоминает в
своём “Chronica”. Он, вероятно, встретил Парацельса там и позже в Аусбурге.
В числе взглядов Себастьяна Франка, его антагонизм к “высокомерию (hybris)” человеческого
разума был обязан привлечь Парацельса. В действительности, его главный тезис представляется в
том, чтогрехопадение человека произошло из-за “древа”, которое было “сущностью, волей, познанием, жизнью Адама”. Это Адам выбрал вместо “свободного нахождения под Богом, зная лишь
то, что Бог знал в нём, делая лишь то, что Бог делал в нём, говоря лишь то, что Бог говорил в нём –
с тем, чтобы Бог был беспрепятственно его суверенным царством, волей, сущностью и силой в
нём”. Так в своём трактате: О Древе Познания121, он имел основание умалить всю учёность и более того всю пользу разума, в чём он нашёл действительную причину греха и грехопадения.
Он выражал те же самые взгляды в своём “Paradoxa” – некоторые, из которых буквально идентичны изречениям Парацельса.122
Как и Парацельс, Франк указал на “Книгу Природы”, как живой источник, превосходящий Библию, которая является лишь светильником, а не самим светом. Природа – согласно одному из
“Paradoxa” Франка – есть не что иное как сила действия, и выполняет последующие действия
присущие в каждом объекте природы с момента её творения. Бог находится повсеместно в Природе, поддерживающий структуру мира Своим присутствием и “имманентностью” (“Innensein”).
Как и Каспар Швенкфельд (1490—1561)123 он считает, что Слово Божие, прежде всего, написано в
нас самих, а не в Священных Писаниях. Подобным образом, “Закон Природы”, “Закон, рождённый с нами”, а не написанный и составляет Закон Божий, который должен быть исполняем.
Земными блага должны быть обладаемы всеми совместно. Франк высмеивает надежды, возлагаемые Лютером на христианских суверенов. Подобно Парацельсу он поддерживал свою духовную независимость, не подчиняющуюся догматизму, либо Папы, либо Лютера. В действительности, Франк, Лютер и Цвингли представляют собой такими же самыми фальсификаторами, как и
Папа.
До XIX-го столетия Парацельс был обвиняем в “Арианской и Гностической Ереси”.124 Пантеистические спекуляции действительно проявляются в его идеи “Virtues” и “Arcana” – непосредственной эманации из Божественного и “нетварного”.125 Гностические идеи могут быть найдены в
кусство – это только подражание природе, ни обучающее, ни изменяющее, и ни улучшающее её. (Hase, loc. cit., стр.
148).
121
Mühlhausen 1561 - first in German: Das theur und künstlich Büchlein Morie Encomium ... von Erasmo Roterod .... Von
der Heyllosigkeit ... aller menschlichen Kunst ... mit angehefft ein Lob des Esels ... Von dem Baum des Wissens Gut und
Böss, davon Adam den Todt hat gessen und noch heut alle Menschen den Todt essen. Encomium, ein Lob des thorechten
göttlichen Worts, durch Sebastian Franken von Wörd S.a. et 1. (? 1537; также 1696). Отдельные издания: Von dem Baum
des Wissens: Frankfurt 1619 и Lüneburg 1692. Цитата из Joh. Christ. Adelung (1734-1806): Geschichte der menschlichen
Narrheit oder Lebensbeschreibungen berühmter Schwarz-künstler, Goldmacher, Teufelsbanner ... und anderer philosophischer Unholden. Vol. II, Leipzig 1786, стр. 22. См. также Hase loc. cit. стр. 94 и 297.
122
Например: “Je gelehrter, je verkehrter” (чем более учёный, тем более развращённый), Paradoxon LXV. Paradoxa изд.
H. Ziegler с предисловием W. Lehmann, Jena 1909, стр. 93 в сравнении с Paracelsus, Fragm. libri de Morbis ex Incantat.
Huser: vol. I, стр. 139, см. ниже нашу главу Подход к Природе Парацельса стр. 45.
Что касается “Учёного Незнания” Франка см. Parad. LXIV (loc. cit. стр. 92-93): Одна Простота является мудростью, а
невежество знает всё. Франк выражает своё “учёное незнание” природы Бога в очевидных терминах – утверждающих,
что он является всем во всём, что Он везде и нигде, то, что нет ничего столь малого, чтобы Бог не находился в нём,
что нет ничего настолько малого, чтобы Бог не был ещё меньше, ничего настолько большим, чтобы Бог не был больше. Все эти “paradoxa” хорошо известные от Дионисия Ареопагита до Николая Кузанского были близки по духу к
мысли Парацельса, и таковыми были его неодобрения разума.
123
О Франке, как “обособленной” фигуре в его эпоху см. Koyré, A., Sebastian Franck. Cahiers de la Revue d'Hist. et de la
Philos. rélig. No. 24, 1922. Переиздана в Mystiques, Spirituels, Alchimistes du XVIe siècle allemand. Paris 1955, стр. 21-43.
Там же стр. 1-19 о Каспаре Швенкфельде.
124
См., например, Sprengel, Kurt: Versuch einer pragmatischen Geschichte der Arzneikunde. Vol. III, 3rd ed. Halle 1827,
стр. 454.
125
См. ниже стр. 44.
36
его представлении Христа, как “Адама Кадмона” – “Малый (Minor) Limbus” – кто представляет
сотворенный мир и к кому все творения, в конечном счёте, возвращаются, посредством которого
они вкушают его “бессмертную плоть”.126 Положение, предоставляемое Христу, как первой эманации из Божественного, подразумевает унитарное мировоззрение, в котором Христос субординирован, а не един с Богом.127
Детальное обсуждение религиозных взглядов Парацельса и их связь с Христианской и в частности с Лютеранской догмой лежит вне рамок настоящей работы. Эта область была блестяще охвачена в последнее
время Голдаммером; мы должны лишь ограничиться кратким резюме его рассмотрения.128
Индивидуалист, в своём теологическом, не меньше чем в своём натуралистическом и медицинском мышлении, он не подчинился бы Римской Церкви, которая пошла на компромисс с социальной и политической
несправедливостью, ни Реформации, которая пошла на компромисс с существующим аристократическим и
гражданским порядком общества. Подобно Анабаптистам, он был частично задействован в этом революционными социальными идеями. Парацельс соглашался с социальными реформаторами его времени – пацифист и воинствующий, коммунист и филантроп, аскет и мирянин – в их критике современных ему властей,
церковных и светских. Всё же он отличался от них во многих отношениях. Они касаются, прежде всего,
вопросов догмы. Парацельс был анти-баптистом. Далее идёт его одобрение в пределах ограничений частной собственности, его обеспечение прав личности (единобрачие со свободным выбором одной жены) и
семьи, как основной единицы общества, и государственной и церковной власти. Парацельс сохранял средневековую идею Христианской общинной жизни; его “коммунизм” был “харизматическим”, а не догматическим или обладающий классовым сознанием. Как богатство, так и бедность были для него объектами религиозной, а не экономической интерпретации – бедность не являлась неудачей, но религиозным и теологическим феноменом. Он изобличал в основном антисоциальные и антигуманные наклонности юристов и
чиновников, но возлагал задачу общего использование земли и средств производства на императора и его
административную машину.129
Парацельс уповал на низвержение Антихриста и пришествие “Третьего Царства” Святого Духа – следуя
традиции аббата Иоахима Флорского (ум. 1202 г.).130
Введённые в заблуждение агрессивным языком Парацельса и его бесчисленными выпадами против привилегированных и против господствующих мнений его эпохи, современные антихристианские поклонники грубой силы и убийств, такие как нацисты, провозгласили его, как близкого по
духу кумира.131 Парацельс, однако, не скрывал Христианского пацифизма и отвращения к убийству и ко всем политическим силам, которыми он был задействован. Он говорил: “Есть два вида
войны на Земле. Один вызывается своеволием – так как все могут происходить из зла и являться
незаконно рождёнными. Другой является войной членов в нашем теле – болезни. Первый начинается гордыней и её пышным величием; второй вид находится в теле и является чрезвычайным вне
гордыни”.132
126
См. нашу главу о Гностицизме в третьей части настоящей книги; о Христе и “Limbus” нашу главу о Первичной
Материи Парацельса, как предвозвещено популярным средневековым Пантеизмом стр. 227; о христологических и
сакраментальных аспектах концепции “Limbus” см. Goldammer, K.: Paracelsische Eschatologic. Nova Acta Paracels.
1948, V, стр. 70. Cagastrum: у нас стр. 83.
127
О связях Парацельса в этом отношении с Серветусом (Servetus) и Социном (Socinus) см. Sprengel loc. cit., стр. 454,
сноска 50 с соответствующими ссылками на Sandius Hist. Ecclesiat. и Arnold's Kirchen- und Ketzerhistorie.
128
Для справки см. нашу краткую библиографию на стр. 31.
129
Социальная программа Парацельса, в частности его идеи о справедливой заработной плате и ценах, была исследована Bittel, K.: Ein Sozialprogramm bei Paracelsus. Nova Acta Paracels. 1946, III, 77-85. Что касается исчерпывающего
отсчёта см. Goldammer, loc. cit. 1953.
130
См. Milt, B: loc. cit. 1951, стр. 151. О высокой оценке пророчеств Иоахима Флорского во время Парацельса см.:
Grundmann, H., Die Papstprophetien des Mittelalters. Arch.f.Kulturgesch. 1929, XIX, 77-138, особенно стр. 136. Как говорит Грундманн: “Парацельс придавал им его магическую мудрость”.
131
Аналогичным образом многочисленные выпады Парацельса против евреев и еврейской медицины эксплуатируются современными мракобесами. Однако, рассмотренные в их соответствующем историческом контексте, они имеют
мало общего с современными настроениями. Более того, они компенсируются восхвалением, которое Парацельс предоставлял Кабале – хотя, нужно признать, что Парацельс думал, что она не была еврейского происхождения – а также
суровым бичеванием, которому он был подвергнут Эрастусом (Erastus) за отношение с евреями (см. ниже стр. 313).
132
Vorarbeiten und Fragmente zu den Btichern Von alien ofnen Schaden. Preface. Ed. Sudhoff, vol. VI, стр. 295. – О неприятии смертной казни и других гуманных тенденциях в религиозной деятельности Парацельса см. Coldammer: Paracelsus, Sozialethische Schriften, loc. cit. 1952, стр. 306 и в других местах. О войне, как грехе там же стр. 310.
37
Парацельс и распространённая критика Врача и Пациента в Эпоху предРеформации
“Narragonian” проповеди
Чтобы проиллюстрировать духовный климат времени Парацельса, заманчиво именовать его период, как эпоху, восприимчивую к недостаткам человека и его желаний, скептически относящихся
к современной цивилизации и настроенных на проведение реформ во всех областях жизни, включая медицину. “Корабль дураков” Себастьяна Бранта (1464-1520) представляется особенно плодоносным источником Парацельсианских мотивов.
Однако, более детальное изучение “Narragonian” литературы неутешительно. Проповеди Гейлера фон Кайзерберга, например, которые служат текстом к иллюстрациям “Корабля дураков”,
содержат защиту традиционной медицины против глупого недоверия и равнодушия пациента к
слову врача и предписаниям.133
“Толпа тридцати семи дураков” пригвождённых к позорному столбу Гейлером фон Кайзербергом, является толпой непослушных пациентов. Те, кто презирают медицину, делают так по незнанию Священных писаний, где сказано, что Бог сотворил лекарства из земли – наделив травы и
камни целебными силами (virtues). Святой Августин не был несклонный к медицине; когда болен
он, никого бы не подпустил, лишь своих докторов и, повернувшись к стене, начитывал искупительные псалмы. Презирать медицину – искушать Бога. Если вы возразите, что Святая Агата никогда не допускала доктора, но всецело вверяла своё здоровье Христу, кто только своим молитвенным словом восстанавливает всё, слушайте то, что Святой Фома Аквинский говорил на этот
счёт: Святая Агата была настолько благословлена Небесами, что она не страдала телесными немощами и не нуждалась в надобности медицины.
Рис. 5. Профессиональный дурак, как изображено в Geyler von Keisersberg Navicula. Argent. 1510 – иллюстрирует тщётность традиционной медицины. Титульный лист.
133
Joann Geyler von Keisersberg, Navicula s. speculum fatuosum. Argentorati 1510. Egrotantium inobedientium Turba
XXXVII. подписи r - r3. Эти проповеди Гейлера (1445-1510) пересказаны No.38 и No.55 “Корабля дураков” (“Von
kranken die nit volgen”, стр. 70 и “Von narrechter arznei” стр. 98 в: Sebastian Brant, Das Narrenschiff - 1494 - ed. Karl
Goedeke. Brockhaus. Leipzig 1872).
38
Есть те, кто, побуждаясь любопытством, отсылал свою мочу к доктору без любого намерения
последовать его совету. Другие требуют у врача выяснить самому, является ли моча мочой мужчины или женщины и каковы симптомы. Первые обманывают себя и свой кошелёк – ведь доктор
возьмёт свой гонорар в любом случае. Вторые ещё более глупы, ибо “моча достаточно обманчива”
(“quia urina admodum fallax est”). Правда, суеверные люди напоминают дивные диагнозы, не только от образцов не рассмотренных, но даже от образцов различных людей, смешанных вместе. Такие результаты без сомнения происходят из-за коварных происков дьявола, и их исполнители, которые должны иметь договор с ним, должны быть уничтожены. Наконец те, кто скрывают свою
болезнь от врача, свои грехи от исповедника и свои дела от юристов, обманывают и вредят только
себе. Если ты желаешь действовать мудро, больной человек, то скажи врачу точно и честно всё о
твоей немощи и при этом предъяви свою мочу и ответь правильно на все его вопросы. Если, когда
это всё сделано, то он даст правильное суждение, благодаря Богу. К тому же, однако, есть те, кто
делает прямо противоположное тому, что врач предписал. Если он предписал вино, то они пьют
воду, если потение, то они облачают себя в длинные лёгкие рубашки, если клизму, то они предаются питью пива, если кровопускание, то они принимают купание. Если врач говорит, что болезнь
проявляется в бледности, то они краснеют.
Другие дураки прислушиваются к доктору – но слишком поздно, когда огонь уже зацепил крышу.
Другие идут к старухам, знахарям или даже евреям. Принимать лекарство от последнего, было
определённо запрещено декреталиями – за исключением чрезвычайных случаев, когда никто
больше или никакая лучшая рекомендация не доступна. Кто-то может возразить, что Василий
(Basilius) пользовался услугами еврейского врача – но это был особый случай, как можно узнать из
его истории. Вред, нанесённый старухами и бродячими проходимцами, наблюдался общинами, а
также отдельными лицами и не должен отыскиваться в исторических книгах. Худшими являются
прорицатели и чародеи. Они должны быть наказаны вместе с их пациентами. Они делают только
запомнившееся, что сказано: “Не подобает мне лечить, даже если дьявол поддерживает меня”.
Рис. 6. Снятие шкуры Дурака.
Из Geyler von Keisersberg Navicula. Argent. 1510.
39
Знахарь, кто говорит: Методом пробы и наблюдением я нашёл верное лекарство, имеющее силу,
торгует обманом. Во-первых, демоны могут прекратить досаждать пациенту. Во-вторых, предположим, там была подлинная помощь, которая может иметься от демонов, заклинаний, знахарских
наблюдений и ведьм, конечно, этот вид помощи незаконен, так как она приходит посредством общения с противником Бога и человечества. В-третьих, это определённо запрещено Божественным
и церковным законом.
Когда все те дураки, кто грешит против медицины рассматриваются, то мы не должны забыть
упомянуть и тех, кто надеется только на одну медицину и не заботится о помощи от Бога. Эти дураки не в состоянии признать грех основной причиной болезни. Они зачастую становятся слабее,
чем больше они сосредотачиваются на своём телесном здоровье. Господь сказал парализованному:
Прощаются тебе грехи твои. Почему? Так как они сделали тебя больным.
Всё это – в действительности защита традиционной и рациональной медицины, к которой Парацельс никогда бы не подписался. В этом легко убедиться из осуждения знахарства и “магии” проповедником.
Последний также высказывает враждебность по отношению к еврейскому доктору – позиция,
обычно выражаемая в защиту традиционной медицины против Парацельса, например, Эрастусом
(Erastus).
Обе стороны, Парацельсисты и Антипарацельсисты, однако, единодушны в своих антиеврейских настроениях, хотя и по различным причинам: церковник, а также укоренившийся медицинский профессионал выступает против еврейского доктора, как знахаря, кто использует в своих
интересах знание, полученное вне программы обучения. Парацельс, с другой стороны, даёт выход
вспышки ярости против евреев, как представителей псевдо-подлинной, но фактически традиционной и поэтому неэффективной медицины.134
Рис. 7. Доктор-Дурак у постели больного, рассматривающий мочу.
Из Geyler von Keiscrsberg, Navicula. Argent. 1510.
Эрастус (Erastus) кажется бескомпромиссным в своём отношении, но “Narragonian” церковника
признаёт еврея в чрезвычайных ситуациях и особых случаях. Парацельс утверждает, что научался
от евреев и других не профессиональных источников. Он прививает поиск скрытого, “каббалисти-
134
Von den Imposturen. В: Von der französischen Krankheit drei Bücher-Para-of 1529, lib. I, 14. Ed. Sudhoff, vol. VII, стр. 98, и
там же II, 15; стр. 127. - Drei Büchcr der Wundartznei, Bertheonei. Vorrede. Ed. Sudhoff, vol. VI, 45-46. Groβe Wundartznei,
V.Theil, cap. 15, в: Opus Chirurgicum ed. Adam von Bodenstein. Frankfurt 1566, стр. 429. - Von Frantzosen, lib. I в Huser: Chirurg. Büchcr. Straβburg 1605, стр. 159. - Labyrinthus Medicor. Second Preface ed. Sudhoff, vol. XI, стр. 167.
40
ческого” знания в медицине и природе. Именно за своё отношение с евреями и знахарями он был
подвергнут цензуре Эрастусом (Erastus).135
Это был Парацельс, также, кто, как считали, взывал к помощи дьявола, когда Бог не помог бы.136
Всё это показывает, насколько далеко его отношение отличается от проповедника в “Осени
Средневековья”. Всё же некоторые Парацельсианские “мотивы” могут быть найдены в этих проповедях также. Ибо проповедник яростно нападает против доктора дурака, кто нечестиво и самодовольно полагает стать всезнающим действием анатомического препарирования, анализом мочи
и ощупыванием пульса. Такие мнения весьма распространены в средневековых проповедях137 и
никоим образом не означают как призыв к медицинской реформе.
135
Совместный выпад против Парацельсистов и евреев – подобный отношениям Эрастуса (Erastus) – входит в состав
пасквиля XVII-го столетия, например: Artzney Teuffel oder Kurtzer Discurs darin diesem Ertzmörder seine I,arve abgezogen by Ananias Horerus 1634 (место издания не указано).
136
“Will Gott night helfen, so helf der teuffel”. Kircher, Athan.: De Lapide Philosophorum.Lib. XI, Sect. II, in: Mundus Subterraneus, torn. II, Amstelod., 1664, стр. 277. Рассказ исходит из Theodor Zwinger, Theatrum Vitae Humanae 1586, part 4,
стр. 3176. Согласно Цвингеру, раздражение с враждой в научных и религиозных кругах против его лекций о лечебных
эффектах заклинаний и магии, приводил Парацельс к использованию вышеупомянутых слов – как засвидетельствовано его учениками Albanus Torinus и Johannes Oporinus, и Wolfgang Wisenberg, теологом, кто публично порицал Парацельса за это. См. Adelung: Geschichte der menschlichen Narrheit. Vol. VII, Leipzig 1789, стр. 239.
137
Со времён Святого Августина. Об отношении Святого Августина к анатомированию см. Diepgen, P.: Der Kirchenlehrer Augustin und die Anatomie im Mittelalter. Centaurus 1951, I, 206-211. Наиболее изобилующий источник по положению
критики схоластической и арабской медицины в “Осени Средневековья” являются хорошо известные сочинения Петрарки. В них, большей частью очернение медицины Агриппой Неттесгеймским во времена Парацельса, было ожидаеr
мым. Детально см. Haeser, H., Lehrbuch d. Geschichte d. Medicin und der epidemischen Krankheiten. 3 d edit. Jena 1875, vol. I,
стр. 729-732.
41
Философия Парацельса
Общая система соответствий Парацельса
и положение научных элементов в ней
Введение
Отличительным признаком собственной философии Парацельса является косвенное представление космологии, теологии, натурфилософии и медицины в свете аналогий и соответствий между
Макрокосмом и Микрокосмом. Спекуляция о таких аналогиях серьёзно занимало человеческий
разум с момента до-Сократовых и Платонических времён и на протяжении всего Средневековья.138 Парацельс был первым, применявшим такие спекуляции в познании Природы методично.
Это связано с особой позицией, которую он принимал в отношении теории и практики приобретения знаний в целом. В тот момент Парацельс отошёл от обычных логических и научных умозаключений, античных и средневековых и современных, и следовал своей собственной линией; и
именно в этом то, что большая часть его натуралистической работы находит своё объяснение и
мотивацию.
Если человек, венец творения, объединяет в себе все компоненты окружающего его мира - минералы, растения, животные и небесные тела – то он может получить знание о природе намного
более прямым и “внутренним” способом, чем “внешним” рассмотрением внешних объектов посредством рационального ума. То, что требуется, есть действие симпатического влечения между
внутренним образцом определённого объекта в собственной конституции человека и его внешним
аналогом.
Объединение объекта является по этой причине высшим способом получения сокровенного и
полного знания. Это не достигается посредством мозга, вместилищем рационального ума. Оно находится в более глубоких слоях, в человеке, как целом, истинное знание дано. Это его “астральное
тело” то, что “учит человека”.
Посредством своего астрального тела человек взаимодействует с супер-элементарным миром
“astra”. “Astrum” в этом контексте обозначает не только небесное тело, но и “присущее качество
(силу) (virtue)” или эссенциальное действие для любого объекта. Посредством “астрального тела”
великие делания (great works) (“magnalia”) природы при этом показаны человеку. Это достигается,
однако, не в состоянии сознательного рационального мышления, но в видении и трансе, подкреплённом сильной волей и воображением.
В этом кроется глубокий смысл Scientia и “Experentia” Парацельса. Возьмём пример растения с
определённым “присущим качеством (virtue)”, скажем тем, очищающим. Это “присущее качество
(virtue)” растения является его “знанием” как действует очищение. Для того чтобы узнать полное
знание растения и его характерное присущее качество (virtue), натуралист должен “перенять” (“ablauschen”) его внутренний механизм. Другими словами, существует элемент внутри натуралиста –
как такового Микрокосмического целого, – который соответствует этому определённому растению и должен, действием симпатического и магнетического притяжения, объединиться с ним. Он
должен тогда приобрести знание рассматриваемого природного объекта посредством своей личности, как единого целого, т. е. интуитивно и истинно. Это “знание (science)” идентично со “знанием (science)” характерным для растения, “знание (science)”, которое научает грушевое дерево,
как произвести груши, или скаммоний (scammonium), как очищать.
Очевидно, что это “scientia” в корне отличается от того, которое можно извлечь из книг или посредством логического вывода. Это больше сродни эмпирическому и экспериментальному исследованию, опробованию, обследованию и “стучанию в дверь” природы. Это побуждено глубоким
недоверием к возможности человеческого рассуждения, и таким образом связано с теми тенденциями скептицизма и эмпиризма, которые должны были вскоре способствовать основанию современной науки.
138
См. нашу главу в третьей части, стр. 152.
42
То, что оказывается оригинальным у Парацельса, в то время не являлось Микрокосмической
теорией само по себе, и ни предметом поиска для объединения с объектом – ибо это было общепризнанными целями неоплатонизма и магии и мистицизма на протяжении веков – лишь последовательным применением этих концепций в качестве широкой базы замысловатой системы “соответствий” в натурфилософии и медицины.
Это принесло неожиданные плоды, во-первых, в негативном критическом направлении, раскрытием слабых мест и ирреальности господствующей элементальной и гуморальной доктрины и, вовторых, в принятии экспериментализма и эмпиризма. Вследствие этого, важные прото-научные
идеи и заключения уже появляются в работах Парацельса. Их значение и область распространения
были явно переоценены. Многое из плодотворной деятельности Парацельса для знания является
распознаваемым только во вдохновении, которое дало оригинальное исследование Ван Гельмонта.
Оно было опубликовано в 1648 году, более века после смерти Парацельса (1541 г.). Кроме того,
основная масса сочинений Парацельса, которая составляет десять томов ин-кварто Хузера и два
элефант тома в его фолио издании, является изложением его системы соответствий в поучительных проповедях, аллегориях, пространных инвективах против ортодоксальной медицины и коллекции рецептов. В количестве всё это намного превышает научную или даже прото-научную основу (знания). Однако если мы хотим понять последнюю в её историческом окружении, то мы
должны интегрировать её с основной массой его спекулятивных и ненаучных знаний.
Отход Парацельса от ортодоксальной космологии и медицины в пользу новой системы соответствий и “ятрохимии” доступен для различных “истолкований”. В первую очередь необходимо
учитывать его психологическую составляющую, включающую его обидчивость и страсть к путешествиям, и его родительский дом, который неминуемо привёл его в соприкосновение с горным
делом и его медицинские аспекты. Но при рассмотрении отдельных концепций, мы должны не
только прибегать к возможно биографическим причинам и предшественникам, но также и найти
место, которое они логически занимают в мире немедицинских и ненаучных идей Парацельса. Таким образом, его постоянное обращение к гомеопатическим и изопатическим мерам, и его доктрине “сигнатур”, столь тесно связанной с этим обращением, является результатом его поиска
знания посредством объединения объекта с нечто подобным в наблюдателе139, и для “магнетических” сил и “симпатии” в природе в целом, как выражения фундаментального единства всех его
объектов и феноменов. Заманчиво найти в таком акцентировании на “подобия” в природе общую
тенденцию для мистического и магического в противоположность научного мышления, так как в
последнем акцент лежит на несхожестях объектов – на различии, а не на “смешивании” феноменов.140 Отсюда наука ищет объяснение в дедуктивных, количественных и метрических терминах.
139
Это было обоснованно отмечено Ritter, Heinrich: Geschichte der Philosophie, vol. IX (Geschichte der christlichen Philosophie, vol. V). Hamburg 1850, стр. 536. “Dieser ganzen Lehre liegt die Voraussetzung zum Grunde, dass wir das Gleiche
durch das Gleiche erkennen. So soll auch das Gleiche das Gleiche heilen, nur aus der grossen in die kleine Welt herübergetragen”. Нельзя отрицать то, что говорит Риттер, Парацельс также высказывает противоположную точку зрения: то,
что мы с тем же успехом получаем знание из наблюдений противоположностей: добро не может быть распознано без
зла: радость не без горя, Бог не без дьявола. Таким образом, в медицине, пагубное должно быть отделено от целебного
– точно так же, как “внутренний алхимик” отделяет то, что полезно от экскрементов. Очевидно, однако, что акцент в
системе Парацельса находится на “Подобии (Similia)”, с “магнетическим привлечением” и “симпатией” в природе. У
него есть общее с (и вероятно полученное из) устной традицией, сохранённой такими книгами, как Picatrix и такими
людьми, как such men as Пьетро д’Абано и Агриппа фон Неттеснеймский. Что касается последнего см. третью часть
данной работы, стр. 295; что касается Picatrix: Ritter, Hellmut: Picatrix, ein Arabisches Handbuch Hellenistischer Magie.
Vorträge der Warburg Bibi., vol. I, 1921-22. Leipzig-Berlin 1923, стр. 94-124.
Нет необходимости повторять здесь хорошо известную досократическую и классическую традицию концепции, что
восприятие и знание обусловлены союзом чего-то в нас с чем-то вне нас, подобны или идентичны с этим. Следует
упомянуть, хотя бы вкратце, неоплатоническую идею, что, например, видение не привязано к объекту или к пучку
лучей, испускаемых им, но к душе непосредственно. Это распознаёт некую часть себя в объекте, поскольку она содержит всё, что существует; или, другими словами, что не существует ничего, кроме души, содержащей все разнообразные тела. Индивидуальные души, однако, являются лишь частями мировой души, которая является одной и той же
везде. (См., например, Nemesius, De Natura Hominis cap. VII, Oxonii 1671, стр. 143 по отношению к Porphyry De
Sensu.)
140
“Магия” Парацельса, рассматривая симпатию, конечно, ни в коем случае не сталкивается с данной им “сепарацией”, как индивидуализацией и движущей силы в развитии космоса, элементов и сил (virtues) – вместо творения (см.
43
Со всеми его прото-научными идеями и достижениями, Парацельс, бесспорно, принадлежит первой группе. Он не является учёным в современном смысле.
Последний элемент присутствует в гораздо большей степени у Ван Гельмонта, который не сделал, однако, на этом основании отказ от мистицизма и магии. Это пример Ван Гельмонта, который
наилучшим способом иллюстрирует плодотворность “холистического” мышления и мистицизма в
развитии науки и участия в этом Парацельса. В тоже время, это показывает историческую бесперспективность возведения барьеров между мистицизмом с одной стороны и научным мышлением с
другой; ибо они не только исключают друг друга, но фактически формируют немаловажный источник взаимного вдохновения. Это хорошо проиллюстрировано в работе Парацельса и в действительности это даёт дополнительный стимул для исторического разъяснения его идей.
Подход к Природе Парацельса
Эмпирический поиск Божественных печатей в природе
Парацельс – прежде всего сторонник натурализма. “Мне надлежит описать природные вещи так,
чтобы многие тайны могли бы стать известными. В таком случае врач может изготовить квинтэссенцию золота и утереть нос Авиценне Софисту и его последователям. Великими являются присущие качества (силы) (virtues) Природы. Кто так жаждет по поводу определения всех её присущих качеств (сил) (virtues)? Ибо они от мудрости Божией, которая безгранична”.141
Он ставит задачу изучить, как устроена Природа, чтобы выявить то, что является преходящими
феноменами и вечными законами, посредством которых Природа управляет. Действия Природы
представляют собой, хотя несоразмерно, видимое отражение невидимого действия Бога. Природа
предоставляет знаки, посредством которых Бог удостаивает нас мельком взглянуть в Его тайную
мудрость и “magnalia”. “В вопросах вечных – это Вера, которая делает все действия видимыми, в
вопросах земных – это свет Природы, который раскрывает вещи невидимые”.142
Бог и Природа
Нетварные силы (virtues) и сотворённые объекты
Невидимые присущие качества (силы) (virtues), которые натуралист должен выявить, являются
прямыми эманациями от Бога. Как таковые, они нетварны. Ибо Бог творит объекты, как например
травы – но их присущие качества (силы) (virtues) он не порождает. “Virtues”, “Arcana”, “Magnalia” всегда были в Боге, прежде всякого творения, в то время, когда Бог был духом, витающим над
водами. Следовательно, присущие качества (virtues) и силы в природных объектах не являются
природными, но надприродными, без конца или начала.
В конечном итоге, когда небо и земля рассеются, то они возвратятся туда, откуда они появились.
Именно в этом смысле Бог мог бы быть назван “природным” – если “Природой” сотворены не
только объекты, но также их подразумеваемые божественные нетварные присущие качества (силы) (virtues).143
Эти присущие качества (силы) (virtues) ни от звёзд, ибо они не могут породить или создать,
лишь только могут “готовить” их, т. е. предоставить необходимые условия для их проявления.
Поскольку все присущие качества (силы) (virtues) в природных объектах божественные, то человеческий талант и мудрость, также, от Бога.144
его “Три книги Философии, написанные для Афинян” и наш анализ на стр. 68, и выше, о Парацельсе – как личности
Ренессанса и Гуманизма, стр. 32.)
141
“Mir aber gebürt natürliche ding zu beschreiben: und so sie in die geschrifft sollen gebracht werden, so werden viel erkennt, die sich bissher verborgen behalten haben, und nicht recht erkennt sind worden. Dann mag der Artzt das Gold in
das fünfft wesen bringen, und mag den Sophisten Avicennam, und sein Anhenger ihren geschrifften sehenden’’. Das vierdte
Buch von den unsichtbaren Dingen. Huser, Fol. Ed. 1603, vol. I, стр. 103.
142
“In den Ewigen dingen macht der Glaube alle werck sichtbar: in den leiblichen un-sichtbarlichen dingen macht das
liecht der Natur alle ding sichtbar.” Vorrede in die Bücher Morbor. Invisib. Huser I, 87.
143
“Nun wie kan aber Got natürlich sein?” De Vera Influentia Rerum, liber Theophrasti. Tract. I. Ed. Sudhoff, XIV, стр. 215.
44
Наша задача состоит в том, чтобы “пытаться”, “стучаться” и “находить”, и не “утонуть в работе,
отказавшись от исследования, говоря, что это вне нашего понимания и тем самым быть не способным разжечь факел, который просветит нас”.145 Исследование причин природных феноменов, следовательно, является религиозным долгом. “Поскольку свет Природы подобен крохам со стола
Господа, то, несмотря на язычников, охвативших умом, и отошедших из Иудейского царства, нам
надлежит не сдаваться, но подхватывать крохи, пока они падают”.
Природа открывает знаки Бога. Она также открывает глаза студенту на Его дары, божественными излечениями и arcana, щедро розданных по природе вокруг нас.
Тщётность суеверной практики и Дьявол
Кроме того, именно исследованием природы суеверие может быть изгнано. Внутренняя деятельность живых существ (Микрокосма) часто выражалась с точки зрения колдовства, сатанизма, чёрной магии, гадания и суеверия (“zauberisch, teufflisch, hexisch, augurisch, superstitiosisch”) – как
следствие отхода от “Света Природы”.
Природа следует своим собственным присущим “порядком” и управлением, не затрагиваемая
религиозными или суеверными церемониями. Очищения Coloquinth и все arcana в этом отношении действуют на язычников также как на Христиан. Предметы телесные и принадлежащие этому
миру (“irrdisch”) не подвержены религиозному влиянию. Нет никакой святости в телах; и не было
воскрешения Христа, вследствие святости Его тела. И не было никаких знамений, исходящих от
Его тела в захоронении. Это было всего лишь по незнанию arcana и присущих качеств (сил) (vir146
tues), что привело людей приписать их Богу и позднее телу Христа или Святым.
Парацельс не отрицает, что призыв Святых для исцеления болезни мог оказывать помощь иногда – но он
против этого “из-за суеверия и сатанизма, которые идут с этим”. “Христианин должен связывать всё с Богом ... а не призывать: может это или то случиться. Ибо, когда мы призываем Святых с тем чтобы медведи,
львы, вороны могли служить нам (поскольку они служили им), то Сатана присутствует”. Поэтому для врача
нужно взять дел в руки; “ибо медицина такова, что все суеверия запрещены и врач движется к Свету Бога в
одиночестве”.147
Аналогично, Парацельс говорит, что может быть нечто в “благодатной ране (wound-blessings)”, изгнании беса и даже в истории “Венусберга”, в коем чародеи заявляют об овладении могущественными “знаками (signs)” (“characters”).148 Всё это, однако, настолько обросло суевериями, что этому нельзя верить.
Дьявол ничего не может сделать без указания Бога. Бог может повелевать и уполномочивать духами – но
их действия реализуются через силы трав, хотя нет в травах дополнительного к тому, что всегда было в них
с момента их творения. Никакой демон или дух не добавляется в любой момент времени или место. Нет
также никаких действий духов или демонов в таких могущественных духовных силах, как воображение.
144
Liber de Inventione Artium. Prologus. Vol. XIV, стр. 249.
“... so gebürt sich nicht nach zulassen, sondern auffklauben von der weissheit, so lang ein brösymlin falt”. Das vierdte
Buch von den unsichtbaren Dingen. Huser I, 103. См. также Vorrede Huser I, 86. “Dan der da suchet und klopfet an, der
findt. Also ist es von den wercken zu verstehn, dieweil wir an uns finden Kranckheiten, deren Ursprung im sichtigen leib nit
ergriffen mag werden”.
146
“Und darumb, was irrdisch ist, was es handelt, muss irrdisch seyn: Darumb so dient es gläubigen und ungläubigen, guten
und bösen, frommen und schälcken, sie seyen wie sie wollen: Wer den Coloquint frisst, der muss zum Stuhl. Dann also ist
jedliche natürliche Wirckung von Gott verordnet, kein Person anzusehen, und nit jnbmden, weder Glaub oder nit, weder
im namen Jesu, noch im namen Christi, sondern dass die Natur ihrem befelch nachgang”: Opus Paramirum, Lib. IV, De
Origine Morborum Invisibilium. Huser I, стр. 107.
Аналогично, исцеляющие действия “Mummy” – “Mumia” – Парацельса (разлученного с телом человека, которое испытывает внезапную – преимущественно насильственную – смерть) абсолютно природные и не допускают суеверной
интерпретации. De Orig. Morbor. Invisibil. lib. IV. Huser, vol. I, стр. 105.
147
Fragmentum libri de morbis ex incantationibus et impressionibus inferioribus.Das ist von den unsichtbaren Kranckheiten. Huser I, 138.
148
Opus Paramirum Lib. V, De Origine Morbor. Invisibil. Huser I, стр. 116.
145
45
“Истинные Знаки”, обнаруженные в исследовании Природы
Натурализм у Парацельса, таким образом, означает поиск божественных знаков. “Кто не желал
бы постичь основу природы, откуда эти знаки проистекают?” К тому же они внешне не видимы,
они не имеют форму “тел”, но являются присущими качествами (силами) (virtues).
Эти внутренние и невидимые присущие качества (силы) (virtues) являются “квинтэссенциями
(пятые сущности) (fifth essences)”, из которых один “loth” (половина унции) эквивалентен двадцати фунтам исходного “тела” из которого она извлечена.149 “Чем меньше вещество, тем больше
значимость присущих качеств (сил) (virtues). Подобно тому, как Солнце может светить через стекло и огонь действует через стены печи, так и тела могут посылать невидимые силы на расстояниях, пребывая при этом само в состоянии покоя”. Таким же образом объясняются действия магнита,
симпатических сил и “mummy”.150
Опыт (“Erfahrung”) против псевдо-знания, основанного на рассуждении
(“Logica”)
Поиск невидимых “печатей” и сил в Природе таким образом, однако же косвенно, приведёт к истине – в отличие от обычной человеческой спекуляции. Ибо имеется больше “Знания” (“wissen und
erkantnuss ”) в том, что Бог сотворил, чем имеется в человеческом рассуждении. Тем самым мы познаём Бога в его творении, которое есть больший мир и в человеке, в котором все его части представлены.
Такого рода истина проста – подобно тому, как заповеди Божии следует содержать в простоте.
Ибо стремление совершенствоваться человеческой мудростью, порядку, предписанному Христом,
навеяно Сатаной. “Чем более учёный, тем более развращённый” (“Jhe gelehrter, jhe verkehrter”).
“Ибо вера не нуждается в премудрости учёного; она требует только простоты”.151
Методы, необходимые для исследований в “Книге Природы”, отличаются от таковых книжной
учёности. “Тот, кто желает познать природу должен топтать её книги своими ногами. Писания познаются из письмён, Природа, однако, (путешествуя) от земли к земле: Одна земля – одна страница.
Отсюда и Кодекс Природы, так её листья должны быть переворачиемы.”152 Опыт, который один
лишь имеет значение для натуралиста и врача, является “Erfahrung” – результат путешествия с
открытыми глазами. Подобным образом врач должен изучить географию и космографию – он
должен быть “Astronomus”. Его взгляду также должны быть открыты “матери (mothers)”, местообитание и обстановка (climate), в которой произрастают минералы. “Но, горы и рудники не будут
следовать за ним. Он должен найти их. Где минералы находятся, там есть искусства (artists): Если
полагается искать искусства (artists) в разделении (separation) и обогащении (preparation) Природы, то он должен искать их там, где Минералы встречаются”.153
Не существует тогда более высокого блаженства на Земле для тела и души, ничего более благородного, чем постичь божественную Природу.
Такое понимание основано на религиозном опыте и контрастирует с псевдо-знанием, продуктом
сделанного наугад наблюдения и эксперимента, источников, из которых черпал Аристотель.
149
Opus Paramirum Lib. IV, De Origine Morbor. Invisibil. Huser I, стр. 109.
Касательно “Mummy” см. выше стр. 39 и 75.
151
“... muss man gross ermessen, nicht den Wolstandt oder hüpsche Ordnung, sondem die einfalt allein und sunst nichts,
von wegen des Sathans einsehen, darauss diss entspringt: darauff dann auch folgt jhe gelehrter jhe verkehrter. Dan der
Glaube darff keiner Gelehrten, Weissheit: nuhr Eynfalt, und in derselbigen stracks ohnverruckt wandlen.” Fragm. libri de
Morbis ex incantat. et impress, inferior, das ist von den unsichtbaren Kranckheiten. Huser I, 139.
152
“Denn das will ich bezeugen mit der Natur: Der sie durchforschen will, der muss mit den Füssen ihre Bücher treten. Die
Schrift wird erforscht durch ihre Buchstaben, die Natur aber durch land zu land: als oft ein Land, als oft ein Blatt. Also ist
Codex Naturae, also muss man ihre Blätter umwenden.” Defensiones und Verantwortungen wegen etlicher Verunglimpfung
seiner Missgönner. Vierdte Defension. Huser I, 259.
153
Там же, стр. 258.
150
46
Формальная логика, та, которая преподавалась Аристотелем, Галеном и Авиценной, несовместима с соответствием Парацельса, даже противоречит должному изучению природы. Она пришелец в истории человеческого знания.
Древние культивировали дух наблюдения в астрономии, признавая, что небеса и astra были совместно
матерью всей человеческой мудрости – откуда они получили огромное достижение в науке и искусствах.154
Знание и наука, таким образом полученные, заведомо ограничены и преходящи. Всё же они являются
Божественным даром.155 Тем самым, даже перед приходом Христа, мир был наделён научными знаниями, и
их свет всё ещё столь же хорош, как это было тогда. Но человек деградировал и провозгласил в качестве
действий природы вымыслы своего собственного ума – псевдо-знание и мудрость, которые не имеют никакого отношения к небесам.156 Во времена Христа это было остроумием (“Sophisterey und Gleissnerey”)
Фарисеев и Книжников – и вследствие их глупости астрономия была позабыта. Христос учил вечной мудрости пророков и апостолов, которые отвергли свет природы - когда “астрономы, маги, прорицатели и другие оставили своё искусство, как низший свет и последовали Христу, а не природе”. Поэтому Дионисий
Ареопагит отвёрг астрономию в Афинах и последовал стопами Святого Павла.
Но мы не можем подражать этим героическим примерам. Каждый должен применять “то, что
действует и должен действовать в себе самом” и, хотя это малый свет, Бог не оставит свет Природы. Это даётся тем, кому назначено природой для этого – ровно как знание излечений приходит от
природы врождённому врачу.
Но “Logica” отличается. Она затмила свет природы, а также и то, что из извечной мудрости и
привнесла “чуждую доктрину”. Это “влияние Фарисеев, кто переходят с места на место в школах,
кто разрушают силу природы и не следуют ни за Христом, ни за природным светом. Они мертвы,
те кто хоронят мёртвых; нет в жизни в том, что они делают, ибо нет света для них, в котором они
могут научиться чему-либо”.
Осуждение Аристотеля и Авиценны
Отцом формальной логики, однако, был Аристотель, и это он – совместно с Галеном и Авиценной – которого Парацельс выделяет для осуждения, как личность, которая ввела в заблуждение,
свойственное человеку природное исследование.
Парацельс называет его “остроумным фантазёром” (“Scharff Phantast”), кто оставил довольно большой
объём работ для потомства. Он ввёл в заблуждение себя, хотя, и был в полном неведении, “оставаясь в
темноте посредством неблагоприятного расположения созвездий, превалирующих в то время, и так сильно
был скован животной природой, что ничего не оставил, лишь отпечаток остроумного семени, которое упало среди колючих шипов”.157
Он был остроумен на ошибочном пути (“scharfsinnig auf irrige weg wider die Natur”), выдвигая
свои доводы умно и с разумными и занимательными речами (“mit vernünftigen Reden beschrieben,
154
“Dardurch sie grosse Künste und zergängliche Weissheit eröffnet und erfunden haben.” Philos. Sagacis Lib. I, cap. 1. Das
Buch der Philosophey dess Himmlischen Firmaments. Huser, vol. II, стр. 342.
155
“Dann im Natürlichen Liecht handlen, und sich im selbigen erlustigen, ist göttlich, wiewohl tödtlich”. Там же.
156
“Wir legen uns selber das jenig zu, so im Liecht der Natur, unnd nicht in uns ist, als gleich was wir reden, sey das Liecht
der Natur ... also werden alle falsche Weissheit, falsche Künst, falsche Artzney gelehmet, unnd dieselben nemmen weder
auss Gott, noch aus dem Natürlichen Liecht sein Grund und Fundament”. Там же.
157
Das Buch der Geberung der Empfindtlichen dingen in der Vernunfft. Das erste Buch der Vorreden Theophrasti in das
Buch der Gebarung (“von Gebarung des Menschen”). Erste Vorrede. Huser I, стр. 117. “durch die Konstellation verfinstert
und so von der viehischen Natur unterspickt, dass nichts am Grunde liegt als nur das Anzeichen eines Scharpffen Sahmens,
der in die Domen gefallen ist.” Lib. de Inventione Artium Theophrasti IV. Tract. Philos. Magna. Huser II, стр. 231. См. также в отношении Аристотеля, Метеорологию, которая не соответствует фактам: Grosse Wundartzney, lib. I, tract. 2, cap.
1. Ed. Sudhoff, vol. X, стр. 285. Аристотель, с типичной греческой лживостью (sic), дал ложное направление в философии. Его изобличение было отсрочено упрямой приверженностью человечества к гуморальной теории. Grosse
Wundartzney, lib. II, tract. 2, Beschlussred. Ed. Sudhoff, vol. X, стр. 347. В той же самой работе лживость, как национальная особенность, также приписана евреям, но они, как говорит Парацельс, были даже превзойдены христианами.
(Набросок для работы о сифилисе – возможно для IV-ой части “Хирургии”, – посвящённый королю Фердинанду. Ed.
Sudhoff, vol. X, стр. 485).
Критика Аристотеля встречается разбросанной в Paragranum во многих местах (напр. lib. I: Philosophia. Ed. Sudhoff,
vol. VIII, стр. 69; 148; 81).
47
mit lüstigen Sentenzen und Sprüchen herfür gestrichen”). “Разве Природа ведёт себя так, как его сла-
щавые прописные рассуждения, кто мог желать более яркого света в этом?”. И его,последователи
и ученики распространили его работу с разнообразными хитрыми доводами: “но в сущности Природы пребывает пыль и высохший цветок” (“Aber im Kern der Natur ein Staub und zerknitschter
158
Blum”).
Парацельс порицает Аристотеля за его незнание химии и алхимии. Ему не было известно о глубинных и удивительных силах серы (сульфура) (sulphur). Он сомневался в том, что “species” могут
быть трансмутированы – а их трансмутация сульфуром (sulphur), оставалась скрытой от Аристотеля, “двойного дурака” и “синего философа”.159
Точно также, Авиценна “не был дитём Философии”, ибо философия - мать хорошего врача. Такие люди невежественны в основных столпах медицины, и поэтому, они говорят о конце, а не о
начале. (“Darumb hanget ihnen an, so wir das wol deutschen sollen, der Aussgang, aber nicht der Anfang”).
Мы можем найти в этом насмешку на счёт Аристотелевской “Энтелехии (Entelecheia)”. Это план совершенства, который в философии Аристотеля формирует окончательную причину организованных природных существ, где “конец” – окончательное завершение определённой цели жизни – представляется, как
“начало”. Это “идея” или “план” имманентной формы и действия, который является причиной трансформации материи (исключительно потенциальной) в конкретный объект (реальный). Парацельс критикует
последователей Аристотеля за отсутствующие “начала”, базиса обоснованно направленного причинноследственного исследования в природе, и в целях сосредоточения на финальных причинах. Они, тем самым, остаются в неведении относительно невидимых нематериальных сил, действия которых они приписывают материальному действию. Поэтому они ошибочно относят к видимым звёздам влияние в формировании человеческого индивида.
Теория познания. “Experientia” и “Scientia” через отождествление разума с
внутренним “знанием”, которым обладают природные объекты в достижении
своих определённых целей. “ Ablauschen” (перенимание) этого “знания”, которое является имманентным в объектах исследования
Методологический подход узнаваем в общей “Теории Познания” Парацельса. Что можем и
должны мы знать о мире вокруг нас и в нас?
Знание – “Experientia” (“Erfahrung”) – что-то, что мы знаем достоверно – в отличие от “Эксперимента (Experiment)”, который, сам по себе, является лишь “акцидентным (accidental)”. Последний
должен быть объединён с теорией прежде, чем это может стать знанием, матерью опыта.
Например, эксперимент учит нас, что scammonea очищает. Это само по себе не сильно нам поможет – ибо болезнь является сложным процессом, следующим по своим собственным законам, а
не только лишь по одному факту, который может быть установлен в отношении другого факта, т.
е., то, что scammonea очищает. Но есть “scientia” в растении, которая научает его, как очищать –
точно так же, как присутствует внутренняя “scientia” в грушевом дереве, которая научает его, как
выращивать груши, а не яблоки. Именно эту “scientia” мы должны попытаться уловить. “Когда вы
подслушаете (“ablauschen”) от Scammonea знание, которым она обладает, то оно будет в вас точно
так же, как оно есть в Scammonea, и вы приобретёте опыт, а также и знание: Это не является экспериментом (experiment). Нынешний – эксперимент (experiment) без знания – вы имеете, когда вам
недостаёт знания Scammonea во всех её свойствах”.
“Посему, Scientia является тем, что находится в полном соответствии со знанием, благодаря точному предписанию Природы”.160 “Scientia заключена в объекте, в котором Бог предусмотрел её:
Experientia – знание примеров, в которых была подвергнута проверке Scientia”.
158
Buch von der Gebärung. 1. Vorrede loc. cit. Huser I, стр. 117.
Von den natürlichen Dingen. Vom Terpentin, Nieswurz, etc. cap. 7. Ed. Sudhoff, vol. I, стр. 125 и cap. 8, стр. 163.
160
Experientia: “Also was vollkommen mit einem Wissen in rechter ordnung der Natur geht, dasselbige ist Scientia.” “Scientia ist in dem, in dem sie Gott geben hatt: Experientia ist ein Kuntschafft von dem, in dem Scientia probiert wirt”. Labyrinthus Medicor, cap. 6. Von dem Buch der Artzney, so Experientia heist wie der Arzt dasselbig erfaren soil. Huser I, 272274. Sudhoff, vol. XI, стр. 192. Парацельсисты, такие как Северинус (Severinus) использовали термин “Scientia” для
159
48
Scientia, следовательно, является присущим качеством (силой) (virtue), присутствующем в
природных объектах. Это источник, откуда “Experientia” получается. “Experientia” – постижение
(“Kuntschafft”) философом того, каким образом любой конкретный объект (напр. грушевое дерево)
реализовывает себя и тем самым достигает завершённости – своего врождённого и, безусловно,
интуитивного “знания”. То “знание” является “правильным”, которое позволяет объекту реализовать свои определённые цели. Подвергая испытанию “Scientia” в эксперименте (experiment), наблюдатель добивается отождествления с объектом и это делает понимание объекта – Experientia –
возможным. Это проникает гораздо глубже в сущность объекта, чем делает это чувственное восприятие, в особенности зрение – которое, в лучшем случае, может только направить “эксперимент
(experiment)”.
Единение с объектом, как окончательная цель натуралиста (“философа”) и
врача
Несомненно, книги не могут предложить ничего, что могло бы утолить жажду для такого знания. В мысли Парацельса, неодобрение книжных знаний связано с концепцией человека, как Микрокосма. “Знание человека приходит от большого мира, не от самого человека”.161 Человеческий
разум склонен воздвигать “антропоморфные” объяснения, которые далеки от реальности. Единственной реальностью, однако, которую Парацельс признаёт, является “соответствие, которое делает человека цельным, из чего он получает знание мира и, следовательно, самого себя – эти двое
пребывают одним, а не двумя. Я проверял это, подвергнув испытанию опыта”.162
По Парацельсу, также, “человек является мерой всех вещей” в том отношении, что он был последней и высшей стадией в творении и тем самым включает в себя все части большого мира. Его
мышление (mind) наделено слоями, которое более глубокое и более мощное, чем рассуждение
(reasoning и которое неразрывно связано с его личностью, как целое и определённое для индивида – в противоположность к рассуждению (reason), которое на первый взгляд оказывается обоснованным для всех. Посредством таких, более глубоких слоёв его личности, человек может ступень
сам повысить или понизить, и слиться с миром целиком или стать наименьшим о бъектом там.
Лишь только таким процессом единения с объектом человек может достичь знания объектов, т. е.
истины и реальности. “Опыт (Experience)”, по мере надобности натуралисту и врачу, заключается
всецело в заключение себя частью объекта и постижении его прослушиванием его внутреннего
механизма. Это не может быть приобретено теми, кому недостаёт возможности идентифицировать
себя с природными объектами. Поэтому, врач должен быть “рождён” и “призван” к его профессии,
он должен быть “земным ( earthbound)” для неё, от земли, которая выращивает лекарственные растения. “Земля знает его, утверждает и отвергает его”.163
“Полученное”, по сравнению с “врождённым”, знание элементов (стихий). Человек и “Sagani”
Истинное знание объектов, к чему человек должен приложить усилия для овладения, является врождённым у тех человекоподобных существ, которые являются одинаковыми с элементами (стихиями) – Sagani,
сильфы, нимфы (которые “пребывают связанные с водой, подобно сельди”), лемуры (которые “связаны с
воздухом, подобно птицам”) и гномы (которые “подобны землеройкам в земле”).
указания функции органа; например, имеется “Scientia” в желудке, которая управляет пищеварением (Idea Medicinae
Philosophicae. Basel 1571, стр. 184), “Scientia”, характерная для Semina, определяет развитие и созревание (там же, стр.
316).
161
“Denn der Mensch wird erlernt von der grossen Welt und nicht auss dem Menschen.” Opus Paramirum. Das erste Buch.
De Origine Morborum ex Tribus primis Substantiis. Huser, vol. I, стр. 26.
162
“Das ist die Concordantz die den Menschen gantz macht: So er die Welt erkennt und auss ihr den Menschen auch welche gleiche ein ding sind und nicht zwey. Das ich der erfahrung weitter heimsetz”.Там же.
163
“Darumb alleine der so da berufft wirt, ein Artzt ist, demselbigen wächst die Artzney aus der Erden, uud sie kennt ihn,
hatt ihn zu setzen und zu entsetzen. So ist nun der grundt das wir die drey Substantz erkennen und erfahren: Das nicht
auss unsern Köpften, noch auss hören sagen, sonder auss der Erfahrenheit der Natur Zerlegung, und Erfahrung solcher Eigenschalft ergrundung”. Opus Paramirum I, loc. cit. Huser, vol. I, стр. 26.
49
Физически они все подобны людям и даже рассуждают и действуют подобно людям, но в отличие от человека они не наделены бессмертной душой. В силу этого человек не является физически одинаковым с
элементами (стихиями) – но “свободен на земле, но не в земле, на воде, но не в воде, под небом, но не в небе, при воздухе, но не в воздухе – всё же формирующий центр всех четырёх в действиях и излучениях
сконцентирован.”164
Это показывает двойственное положение человека в природе. Он “приобрёл” свою свободу и овладение
элементами (стихиями) ценой обособленности и неведения – пребывая гораздо ниже “мудрости, мастерства, деятельности и обителей” этих промежуточных существ. В отличие от их верного знания он спекулирует на внешнем проявлении – сравнивая с тем, кто издали видит кузнеца в его мастерской, но не в состоянии
понять основные моменты его работы.
Magia Naturalis: Её религиозная основа; её протонаучное значение; её смысл в
медицине
Борьба Парацельса против суеверия и поиска природных причин никоим образом не препятствовала вере в “Магию”.
“Magica” выявляет невидимые “влияния”, которым подвергаются вещи, скрытые силы, которые
делаются очевидными Медициной, Философией и Астрономией.165 Она не является, однако, теорией, которая учит нас в основном, как действия достигаются в природе, но скорее действие или
практика сама по себе. “Маг” вызывает небесные силы на землю и направляет их на объекты, в
которых они могут проявить свою характерную силу. Он передаёт их “медиуму”, при помощи которого такого рода силы воздействуют, в “центре” – и “центр – человек”. “Итак, через человека,
небесная сила может быть привнесена в человека, так что в нём окажется действие, являющееся
по возможности соответствующей созвездию. Поэтому, человек, в которого магия привнесла такие силы, становится звездой с тайнами звезды и arcana. Подобно тому, как если кто-то съест растение, то это растение находится в нём со всеми её силами, какие они есть. .... И, как яд или лекарство, со всеми их действиями могут быть внесены в человека человеком, так и Астроном - Маг –
может наполнить человека силой небесного свода”.166
Такая сила, прежде всего, нечто одухотворённое – ибо она принадлежит созвездию, т. е., не материи, но некоему состоянию, в котором материя организована сверх-материальными силами. Посему маг не научается человеком, но “Звездой”. Нет, однако, не Звездой, как представляется нам
“природная Звезда”, но “Неземными Небесами”. Иными словами, маг рождается со своим искусством и знанием – “искусство и человек зачинаются вместе”. “Магия запечатлена в Маге, как зрение в глазах и слух в ушах – берите пример у магов прошлого, ни один из них не был научен
книжным обучением смертного человека. Ибо, если человек не идёт ни в какую другую школу,
чем ту, которая сделана из кирпичей и извести, и не ищет другого школьного учителя, чем того,
кто обучает из-за печи, то он не придёт ни к чему, кроме того, то поверхностно. И школа магии
выдерживает своё испытание через Христа, кто говорит: Научайтесь от меня, ибо Я милостив и
кроток”.167
“Реальность”, в полном смысле слова, не может, поэтому, преподаваться человеку человеком, но
это есть “магия”, которая может и учит “реальности”; она имеет Божественное откровение, ибо
Бог не желает оставить ничего скрытым и неизвестным. “То, что должно быть открыто, оно должно быть дано Им, кто скрыл это, и тому, кто призван, одарён и способен толковать это. Точно так
же, как книга Откровений, – которую никто никогда не будет истолковывать, разве что он будет
Магом, рождённым или утверждённым …”
Сила мага превосходит силу элементов (стихий) и материи, ибо она является духовной силой.
Маг, таким образом, становится равносильным природе. Своим действием он может достичь того,
что природа осуществляет посредством зарождения. Итак, образ, лишённый плоти и крови, может
чрез него действовать, как комета, и символами и словами (“(печатными) знаками ( characters)”)
164
165
De Meteoris. Cap. IV. Quid in stellis de viventibus speciebus. Ed. Sudhoff, vol. XIII,стр. 154.
Labyrinthus Medicorum. Cap. 6. Huser I, 273. Там же, cap. 9, Huser I, 278.
166
Philos. Sagax. Lib. I, cap. 6. Von den Neun Probationibus. In Probationem artis Magicae. Huser II, 376. См. также De Peste cum
additionibus. Lib. II, cap. 2. Huser I, 382.
167
Philos. Sagax I, 6. Huser II, 376.
50
может через него приобрести силы, подобные тем “Arcana”. Он может приводить травы и драгоценные камни к равенству по силе планет и их обитателей, и всего небесного свода. То, что Святой находится в “Царстве Божьем”, маг находится в “Царстве Природы” – Святой действует через
Бога, Маг через Природу.168
Как действует Маг? Врач знает все присущие качества (силы) (virtues) трав. Подобным образом
Маг знает “что находится в звёздах”. Врач извлекает силу из трав – извлечение может иметь малый вес, хотя “он имеют много лугов и луговин в своей зажатой руке”. Но только извлечение (экстракт) является лекарством, не луга и луговины. Подобно этому Маг может перемещать множество луговин небес в небольшой камешек, который мы называем “Gamaheu” или “Imago (Образ)”
или “Character”. Ибо они сосуды, в которых Маг держит звёздные силы и присущие качества (virtues), как в коробке. Подобно тому, как врач может предложить своё лекарство пациенту, Маг может переместить такие присущие качества (силы) (virtues) человеку, после того, как он извлёк
их.169
Основные цели Мага – трансмутация объектов, передача силы, действие на расстоянии и предсказание. Природа даёт дереву форму дерева и посредством простого преобразования его материала могут быть сформированы другие объекты. Кроме того, Природа готова за свой собственный счёт наделить травы и камни магической силой (magic virtue) – насколько больше может быть
достигнуто, когда она побуждает придать свои arcana любому близкому материалу.170
При болезнях, сама необходимость требует магического искусства. Посредством его Природа
облекает в слова и образы присущие качества (силы) (virtues), подобно тем, которые она щедро
раздаёт в травах и корнях.
Такие действия Магии и “Cabalia”, как слушание голосов, которые находятся очень далеко от
места, происходят, в таком случае, из-за силы духа, который использует “Природу” в преобразовании элементальной материи, но сам является выше этого. Ибо “Мастер превосходит учеников”.
“Мастер Духа” (“Spiritualischer Meister”) может так преобразовать человека, подобно тому, как живописец может изменить рисунок на своём холсте. Это человеческое “Scientia”, а не звезды, которая здесь в действии, хотя Маг “научается” от звезды и направлен ею.
Магия учит врача “Патологии”171 – как симпатией космическая сила (“Ascendent”) определённо
воздействует на, и сочетается с системой или субстанцией внутри тела, чему она соответствует
согласно аналогиям между Макро- и Микро- космом.172 Наконец, любое излечение, достигнутое
посредством знания arcanum, иными словами “характерного” для этого случая, является “магия
(magia)”; истинное излечение может быть только характерным действием на агент, который вызы-
168
“Also ist die unterscheidt zwischen Sanctum und Magum, dass der Sanctus aus Gott, der Magus aus der Natur wircket.”Philos.
Sagax I, 6. Huser II, 378.
169
Philos. Sagax I, 6. Huser II, 379. – Что касается “подтверждения эффективности искусственных, а также природных образов,
тиснённых на камнях или растениях, обычно называемых Gamahe или Camaiev и о Сигнатурах (Signatures)” см. пятую главу Curiositez Inovyes sur la Sculpture Talismanique des Persans, Horoscope des Patriarches et Lecture des Estoilles Гаффарела (I. Gaffarel). Paris 1629, стр. 149-222. Талисманы действуют посредством “симпатии” между образом и событием, на которое нужно влияние, когда определённое звёздное созвездие создаст благоприятную “обстановку” для действия “гомеопатической” или магнетической природы. Античные, а также средневековые “Лапидарии (Lapidaries)” и магические книги изобилуют рецептами для талисманов, многие из которых были переданы “Пикатриксом (Picatrix)”, “Арабским Руководством Эллинистической Магии”. См. Ritter,
Hellmut: Picatrix, in Vorträge der Bibliothek Warburg 1921-22. Leipzig und Berlin 1923, стр. 94-124, особенно стр. 112. Пикатрикс
пользовался широкой известностью во времена Парацельса. О Гностицизме, как источнике веры в магию камней (“Гностические
драгоценные камни (Gnostic gems)”) см.: Joannis Macarii Canonici Ariensis Abraxas s. Apistopistus; quae est antiquaria de Gemmis Basilidianis Disquisitio. Acced. Abraxas Proteus s. multiformis Gemmae Basilidianae portentosa varietas a Joh. Chifletio. Ex
offic. Plantin. Antverpiae 1657, – содержащий атлас Гностических драгоценных камней на 28 пластинках. – Примечательно, что
Фичино разделяет веру в то, что нечто из мировой души может быть привлечено в объекты и может удерживаться в них.
В этом он был не так далёк от идей действующей магии в его время, и изложенные Тритемием, Агриппой и Парацельсом. Правда,
однако, то, что он избегал “демонической” магии, к которой последние авторы подписывались в пользу “духовного” качества – как
было недавно показано в D. P. Walker, Spiritual and Daemonic Magic. From Ficino to Campanella. London. The Warburg Institute. 1958. стр. 41 и далее, стр. 104 и далее.
170
Philos. Sagax I, 6. Huser II, 377-378.
Von der Fallenden Sucht, в: Eilff Tractat oder Bücher vom Ursprung und Ursachen der Wassersucht etc. Huser I, 543.
172
Что касается подробного описания по “макрокосмической” патологии Парацельса, см. часть II настоящей работы,
стр. 98; 128.
171
51
вает болезнь – а не проработкой “степени и вида” болезней и лекарств, как делали это в древности.173
В Патологии и Терапии магия, тем самым, сводится к принципу характерного действия. Это
имеет научное и современное звучание. Парацельсианская магия, конечно, охватывает это, но это
с трудом возникает из теории познания и веры, чуждой науке, и значимо сегодня в психоанализе в
лучшем случае.
Аналогии между Макрокосмом и Микрокосмом и роль Звёзд: Астрология
и “Астрософия”
Человек, как Микрокосм
Человек привязан к двум мирам – видимому и невидимому, элементальному (стихийному) и небесному, миру материи, который служит его телу, и миру действия и силы, который служит его
духу и уму. Человек в целом – “квинтэссенция (пятая сущность (fifth essence))” (quinta essentia),
извлечённая из обоих миров и скованное в одно существо.174 Он получил мудрость, разум и органический состав своего тела (“мудрости небесного свода”) от Astrum, а плоть и кровь от элементов (стихий). “Таким образом, человек – квинтэссенция ((пятая сущность), fifth essence) и Микрокосм и сын цельного Мира”.
По точки зрения Парацельса, небеса и звёзды имеют повелительное положение (magisterial position), которым они обладали в античной космологии. Существуют, однако, значительные различия
в акцентах, которые составляют ограничение неограниченной власти, приписанной им в Средние
Века и во время Парацельса.
Ограниченности звёздных “сил”
Ограниченности звёздных сил очевидны, например, в процессе становления идеального врача. Он обязан своими высокими способностями не звёздам, но божественному влиянию, которое
дарует ему “любовь к человеку”. Это добавляется сверх его “природных” дарований – и это исходит частично от созвездий небесного свода. Они также исходят из врождённой, земной природы.
Человек в действительности рождается “искусным” посредством своих “звёзд”, но звёзды могут
быть обманчивы и могут даровать глупость вместо мудрости. Те же самые звёзды могут вести человека к изобретательности и расширению знания, но также и к псевдо-знанию “Софистики”, которые отводят его от целеустремлённой работы – “глупая звезда, фантастическое созвездие создало его, лучше было бы ему не родиться”.175 Поэтому мудрый человек стремится преодолевать
влияние звёзд в себе использованием Божественной мудрости. Ибо те, кто научается Богом – наиболее научен, те, кто звёздами – наименее, а те, кто научены от света Природы, занимают промежуточное положение.
Ход звезды не имеет влияния на продолжительность жизни человека. Люди рождались бы и
умирали бы в определённые времена даже, если бы Сатурн никогда не появлялся бы на небесах;
были бы люди “безумного (lunatic)” темперамента даже, если бы Луна так и не была бы создана.
Марс может сигнифицировать жестокий нрав – но Нерон, несмотря на жестокость, не был его по173
Eilff Tractat. Huser I, 546.
Человек привязан к двум мирам – элементальному и небесному – Человек, Как Квинтэссенция (Пятая Сущность)
(Quinta Essentia): “... Also ist das fiinfft Wesen von den Zweyen Cörpem aussgezogen, und in einen Leib vereiniget, ein
Mensch zu seyn ... Das ist, dass der Mensch des Firmamentischen Himmels Weissheit, Vemunfft, Kunst und alles vom Gestirn empfahet, und Fleisch und Blut von den Elementen. Also ist der Mensch das fünffte Wesen und ist Microcosmus, und
ist der Sohn der gantzen Welt: ... Darumb schlecht (schlägt) der Mensch in die arth der Sternen. Schlecht auch in die arth
der Elementen, auss denen er dann gemacht ist: darumb er alle (ihr) Eygenschafft an ihm hatt: darumb ihn auch die grosse
Welt speiset, führet und nehret in Weissheit, in Vemunfft, in Speiss und Tranck, als sein eygen Blut und Fleisch, so wunderbarlich aus ihr geboren”. Philos. Sagax. Lib. I, cap. 2. Huser, vol. II, стр. 346.
175
Божественное, не звёздное влияние в создании идеального врача, “ein narrechtigs gestim, ein Fantastische Constellatz
hat in geboren, besser were es ihm, er were nit geboren, dan also die Leut verfüren”. Grosse Wundartzney Lib. II, Tract. 1,
cap. 6. Huser, Chirurgische Bücher und Schrifften. Strasburg 1605, стр. 73.
174
52
рождением; хотя одной и той же природы, они не получили её друг от друга. Елена и Венера подобны – всё же Венера никогда не была, Елена, тем не менее, стала блудницей.176
Равно как звёзды не действуют на нас “воздействием (impression ” или “склонностью (inclination)”. Тот ошибается, кто говорит, что вор имеет воровскую склонность (inclination) от звезды.177
Космические соответствия по сравнению со звёздным проникновением
(influx) (склонностью (inclination)), как силы, специфически дарованной и
предназначенной
Приоритет и превосходство не из-за видимых звёзд.178 И в этом случае, то, что видимое не является реальным и имеет небольшое значение; это невидимые силы, те, которые являются основными причинами. Такие силы следуют из согласованного действия небесного свода, как единого целого, а не от влияния отдельных звёзд. Иными словами, сила звёзд – видимых и невидимых – не
является изначально переданной “проникновением (influx)” лучей, что, согласно традиционным
идеям, может оказать “склонность (inclination)” или “управление (direction)” на характер и судьбу
индивидуума.
“Ничто не воздействует (impresses ); ни astrum, который обуславливает, ни то, которое управляет
или действует посредством склонности (inclination) ...”179, и нет никакой истины в утверждении,
что небеса формируют, создают и оснащают тело. Ибо, насколько тело имеет отношение, Адам
был сотворён, как материальное тело; и с тех пор, без дальнейшего творения, он размножается сам
посредством природного процесса (“Ens Naturae”) при помощи родительского семени. Семя, посеянное в поле, произрастает исключительно в силу своего собственного Сущего (“Ens”). Звезда ничего не добавляет к этому, ни силы, ни природы, ни качеств и комплекции.
Соответствия между звёздным небесным сводом и частями человеческого организма
Напротив, реальная “сила” звёзд заключается в небесной согласованности и соответствии, посредством чего объекты и феномены сцеплены между собой.
“Связь между небесами и человеком состоит в следующем ... Есть двойной небесный свод, один в небесах и один в каждом теле, и они связаны взаимным соответствием, а не односторонней зависимостью тела
от небесного свода. Если, например, разлад происходит в согласованности небесного свода с одной стороны и человеческой структуры с другой, то последняя будет сокрушена ...”180
176
Независимое состояние человека и звезды (Марс - Нерон; Венера - Елена). Vol. Paramirum Lib. et Pagoyum I De Ente
Astrorum, cap. 2. Huser vol. I, стр. 5. Ed. Sudhoff, vol. I, стр. 178. См. также Werle, F., Die kosmische Weltanschauung des
Paracelsus. Nova Acta Parac. 1947, IV, 12-29.
177
Воздействие – Склонность (Impression – Inclination). Opus Paramirum. Lib. II, cap. 7. Huser, vol. I, стр. 49.
178
Видимые звёзды не являются единым могущественным “Небесным Сводом”: “Der Himmel ist allein das Gestirn, die
Sternen sind sichtbar, sie sind aber der Himmel nit.” Philos. Sagax. Lib. I, cap.2. Auss was der Mensch gemacht sey, was der
Limus sey, etc. Huser, vol II, стр. 346.
179
“Nichts Imprimirt, vel Astrum necessitans, vel gubemans vel inclinans ...“ Fragmenta Medica. Fragmenta ad Paramirum
de V entibus referenda. De ente Astrali. Huser, vol. I, стр. 132.
Это кратко изложено в Volumen Paramirum de Quinque Entibus Omnium Morborum, lib. I: De Ente Astrorum super corpora Inferiora, espec. cap. 4. Huser, vol. I, стр. 6: “Wann ihr habt die Astra verstanden bissher, sie Inclinieren in uns, und
die Inclinatz bild uns nach ihnen: darauif ihr grosse Libell setzen, wie dem Gestirn widerstanden soll werden ... Sie gewaltigen gar nichts in uns, sie eynbilden nichts, sie eignen nichts, sie inclinieren nichts, sie sind frey für sich selbst, und wir frey
für uns selbst. Nun mercken aber, dass wir ohn das Gestirn nichts leben mögen: dann kelte und werme und das Digest der
dingen, die wir essen und gebrauchen, kompt von jnen: Allein der Mensch nicht. Und so viel nutzen sie uns und soviel
müssen wir sie haben, als viel dass wir kalt und warm, essen, trincken, lufft haben müssen. Aber nicht weitter sind sie in
uns, noch wir in ihnen”.
180
Связь между небесами и человеком: Fragm. Med. ad Paramirum. De Ente Astrali. Huser, vol. I, стр. 132. – Реальная
форма этого отношения - “Magnale”; это “работа Бога” – мистическая сила (virtue), нечто вроде эфира, тоньше, чем
воздух и приемник астрального отпечатка. Это может загрязнить воду неким “magnalian” запахом, вкусом, кислотой,
горечью и это, в свою очередь, влияет на органы, так же, как рыба зависит от качества воды, в которой она обитает.
Следовательно, тела могут быть “загрязнены, сделаться больными и быть погублеными” действием звёзд; загрязнение
53
В этой связи взаимоотношение между Небесным Сводом и Человеком двояко:
(a) Небеса формируют “портрет” или “модель”. Человек и то, что он делает, доброе или злое, при
этом, отображено в небесах, как бы в образе или зеркале.
(b) Небеса – “Прелюдия” к человеку. Они представляют наперёд всю его деятельность, поведение и образ жизни, действуя как “прорицание”, а не причина.181
Соответствия между Astrum и Местонахождением Болезни
Имеет место, в конечном счёте, “небесное (firmamental)” соответствие между каждым astrum и местонахождением определённой болезни в теле, “sedes morbi (место болезни)”. Чума, например, имеет шесть
классических loca (мест): области за каждым ухом, под каждой подмышечной впадиной и в каждой паховой складке. Каждое из них соответствует “locus planetarum (месту планеты)”. Сатурн и Луна влияют на
верхнюю часть тела, в этом случае на область за ушами, Марс и Солнце на подмышечные впадины, Юпитер и Венера на паховые складки.182
Увядание (Consumption) – другая болезнь, в которой образовывается соответствие astrum с её местонахождением.
Кроме того Парацельс истолковывает прогрессивную атрофию и высыхание органов и конечностей.183
Это может быть объяснено в космологических терминах: Человек является частью Земли. Так как последняя живёт силой (virtue) даров, которые она получает от небес, так же и человек – разница в том, что дары,
полученные Землёй – видимы, такие как дождь и роса, в то время как данные человеку – невидимы. Пока
звёздное (астральное) (astral) согласование человека находится в нормальном равновесии, Солнце Микрокосма, сердце, распределит достаточно тепла и жидкости для поддержания питания и роста органов и конечностей. Если эта звёздная (астральная) (astral) взаимосвязь нарушается, то, конечности, органы или всё
тело будет страдать от засушливости и перегревания неуравновешенным действием Солнца Микрокосма.
“Ибо присутствует Солнце в теле, которое иссушает и забирает влагу. Если оно поглощает далее и далее, и
ничего не добавляется, как бы дождём, то Солнце иссушит всё и причинит увядание (consumption)”.
Болезнь, посему, является деятельностью Солнца. Она происходит из-за нарушенного приёма и использования поддержки (питания) (nourishment), чьё “вспоможение (guidance)” к нужным местам обуславливается небесной согласованностью (celestial concordance). Ибо поддержка (питание) (nourishment) снедается Солнцем Микрокосма.
Лечение должно быть направлено на предоставление дополнительной влаги для поддержания (подпитки)
(feed) Солнца Микрокосма. Человек не может силой небес обеспечить это, но может “обеспечить другими
небесами”. Отсюда и arcana. “Ибо arcanum является не менее могущественными небесами в умении врача
... он должен посеять воду, которая произрастёт в человеке, как трава произрастает в поле, так, чтобы небеса благоприятствовали нашему умельцу; ибо это тот arcanum, который устраняет увядание (consumption)
и является небесами в лечении, которое даёт дождь и росу ... семя, из которого произрастает вода – margarita”.184
“Magnale”, по сути, является нарушением взаимоотношения между звездой и человеком. Vol. Paramir., lib. I, cap. 6.
Huser I, стр. 7 и Frag. Med. Huser I, стр. 132.
181
Opus Paramirum. Lib. II, cap. 7. Huser, vol I, стр. 49.
182
Звёзды и местонахождение болезни. Über die Pest. Huser, vol. I, стр. 326.
183
Парацельс в болезнях разделяет “Чахотку (Phthisis)” от современного понятия лёгочного увядания (pulmonary consumption). В то время увядание (consumption), как правило, считалось результатом закупорки бронха или “катара”.
Парацельс допускает, что это причиняет атрофию, но такая атрофия обратима и не является прогрессивным увяданием (consumption) или “Чахоткой (Phthisis)”. Причины последней лежат глубже, а именно в астральной (astral) связи
человека с Землёй и небесами. См. ниже во второй части настоящей книги, стр. 165; 170 и далее. Elf Traktat von Ursprung, Ursachen etc. ... vom Schwienen. Aridura. Huser, vol. I, стр. 518-520. Ed. Sudhoff, vol. I, стр. 24.
184
Margarita – жемчуг, которому приписывают особое стимулирующее сердечное действие (cordial virtue), несущий
жизненный бальзам (vital balsam) (Castelli, Barth. Lexicon Medicum. Lipsiae 1713, стр. 483). Парацельсианец Освальд
Кролл приписывал ему “Sal Perlarum” обновляющее, усиливающее и поддерживающее действие на “ коренной гумор
(radical humour)”, благодаря чему, его благоприятные воздействия в таких иссушающих болезнях, как чахотка (phthisis) и старческий “маразм” были объяснены. Примечательно, что жемчуг ранее назначался, как “стимулирующее сердечное средство (cordial)” в Средние Века. Так, John de Rupescissa восхвалял укрепляющее действие тех лечебных
средств, которые, подобно золоту, серебру и жемчугу, очищали кровь сердца (De Considerat. Quintae Essent. Rerum
Omnium. Basle, s. a. 1561, стр. 93). Это один из примеров того, что происхождение Парацельсианской медицины мо-
54
Но “воздействие (impression)”, переданное arcanum не является полностью Микрокосмическим. Высыхание конечностей и органов указывает на то, что человек попал “в сферу Сатурна и утратил свои прежние
небеса, свой асцендент, своё созвездие и живёт в Сатурне, который притягивает его природу и его сочетание качеств (complexion*), и радуется в поглощении его и ведёт его туда, где Солнце самое жаркое, словно
он был суставом прокаленным, но наконец-то заморозил его”.185 “Бог, однако, предвидел коварство неких
зловредных звёзд ... и создал ещё одно небо посредством творения врача и лечебного средства от Земли, а
небеса сверху должны помочь Земле поднять выше нижние небеса. Кто может противостоять верхним небесам, не будь там нижних небес? А стало быть, нижние небеса являются благосклонными, которыми не
гнушается мудрый человек”.
Звёздное (astral) соответствие – сила лечебных средств, которая направляет
их к больному органу
Снадобья и их характерные действия существенно связаны с astra. Здесь Парацельс вновь подчёркивает, что воздействие является одним из соответствий, а не причинной обусловленностью.
Оно сопоставимо с течением времени. Astra, тем самым, “делает работу врача”. Поэтому “вы не
должны называть снадобье, холодное или горячее, влажное или сухое, но должны говорить: это
Сатурн, это Марс, это Венера, Это Полюс (Pole)”.186 Доктор должен знать, как добиться соответствия между “звёздным (астральным) (astral) Марсом и взращённым Марсом” (т. е. растением, используемым в качестве лечебного средства).
Именно в этом смысле, что “лечебное средство должно быть приготовлено в звезде и должно
стать звездой. Ибо звёзды на небесах делают больным и убивают, а также исцеляют и делают здоровым”. Врач должен, поэтому, отказаться от античных (Галеновых) способов в приготовлении
лечебных средств, которые основаны на “градусах (grades), сочетании качеств (complexions), гуморах и качествах (qualities ”, и должен распознать – характерную – силу снадобья в “astrum”. “Есть
astra вверху и та, которая внизу. А поскольку лечебное средство не может действовать без небес,
то оно должно быть направлено ими. Тем самым вы должны приготовить снадобье летучим, иначе
говоря, удалить то, что является земным в нём, ибо только тогда небеса направят его”. “То, что
должно действовать на рассудок (brain , должно быть направлено к нему Луной, то, что на злобу
(spleen), Сатурном. То, что относится к сердцу, будет направляемо Солнцем, а относимое к почкам, Венерой, Юпитером к печени, Марсом к желчи”.
“Вы не должны говорить: Мелисса – растение для матки и Майоран (Majoran) для головы – стало
быть, это безграмотный разговор. Их действие обитает в Венере и Луне; если ты желаешь того, то
небеса должны быть благоприятными”. Любой крестьянин может назначить снадобье и выжидать
поможет ли оно или нет, но врач должен давать, направляя к голове, мозгу, печени и т. д., и как он
может делать так, когда несведущ о небесах – именно в последнем случае, когда направляет снадобье. И даже, если он знает, что направляет его к одному или к другому органу или назначает его,
как слабительное или мочегонное, то он всё ещё несведущ о том, что направляет его к заболеванию; а, если он знает это, то он всё ещё несведущ о местоположении болезни.
Поскольку небеса являются направляющими снадобья посредством действия Astra, то лечебные
средства должны быть приспособлены к духовной природе звёздных (астральных) (astral) сил, т. е.
жет быть прослежено в его средневековых алхимических предшественниках. См. дальнейшее обсуждение этой темы
в части III этой книги, стр. 265 s.
*
Сочетание гуморов, составляющий физиологический “характер”, либо горячий, либо холодный, либо влажный, либо
сухой. (прим. переводчика)
185
Там же Huser, vol. I, стр. 520.
186
Лечебные средства направляются звёздами: Das Buck Paragranum III (Der dritte Grundt der Medicin welcher ist Alchimia). Huser, vol. I, стр. 219-220. См. также: De Gradibus et Compositionibus Lib. IV, cap. 2 (Differentia Herbarum. “Dividuntur herbae in septem species una cum reliquis Elementis, et ipsum pro ratione ac natura Astri, quod ex aequo cum bis
in septem species coniicitur... ut ea quae sub sole sunt, Cordi accommodantur ... quae vero sub luna, Cerebro ... quae sub
Venere, Renibus medentur, quae sub Saturno, splenem comfortant: quae sub Mercurio Hepar defendunt, quae sub Jove
Pulmonem respiciunt. Postremo quae sub Marte sunt, Felli omnino accommoda referentur”). Huser, vol. I, стр. 964.
Один только Бог, не звезда, тот, кто дарует “влияние” и “силу (virtue)”. De Vera influentia rerum. Philosophia Magna.
Prologus. Ed. Sudhoff, vol. XIV, стр. 213.
55
они должны быть приведены в летучее состояние ( volatile condition). Ибо, как может astra переместить, или направить объект, такой же плотный, как камень? Будучи приспособлено к звёздной
(астральной) (astral) природе, снадобье становится “Arcanum”. Врачу, тем самым, необходимо выявить соответствие между звездой, которая вызвала болезнь и звездой, которая излечит её посредством соответствующего снадобья. “Какая наивысшая цель может быть представлена для врача,
чем знание согласованности astra? Ибо в них кроется коренная сущность (“Grundt”) всех болезней”.
Небесные тела и раны
Участь раны во многом зависит от времени, когда она была сделана. Это – “удача или неудача”
раны. Удача визуализирована, как колесо, изображённое сложным движением звёзд, неких индивидуальных движений, предвещающих удачу, а других неудачу. Мы на Земле, что называется,
сталкиваемся с этим колесом.
Отсюда, раны, приобретённые под Близнецами, Девой, Козерогом являются наиболее неудачливыми. Подобно этому, планеты могут быть отмечены согласно их зловредному влиянию на раны. Наконец, звёздное
(астральное) (astral) влияние разнится в зависимости от местоположения раны. Рана ниже пояса, приобретённая, когда Луна является новой – более неудачна, чем приобретённая, когда Луна является полной. Рана
выше пояса является более благоприятной, когда приобретена перед полной Луной, чем после. Рана, полученная после полудня, ночью, в марте или апреле, является менее благоприятной, чем полученная до полудня, в дневное время и в любом другом месяце.187
Это влияние звёзд может быть использовано в медицине. “Ars Magica” учит, как уловить “небесные семена”, которые посеяны в теле Земли и в камне, и которые названы “Gamahi”. Ибо небеса могут поразить
камень, точно так же, как они поражают человека, посылая вниз мор (pestilence). “Влияние”, посланное в
камень может быть либо губительным, либо благодатным в болезни. Наша с вами задача подготовить или
найти надлежащее “Gamahi” для конкретной болезни. Такие “влияющие камни”, помеченные на поверхности луком или мечом, могут стать амулетами против выстрела или колотых ран.188
Противоречивости в доктрине соответствий
Пример, приведённый выше, показывает, что, несмотря на акцентирование, которое уделяется
соответствиям в преимущественном действии отдельных звёзд, прямое звёздное (астральное) воздействие (astral impression ) и склонность (inclination) играют важную роль в Парацельсовой биологии и патологии. Они не могут быть объяснены. Во всяком случае, трудно отделить прямое звёздное действие (stellar action) от соответствия, как будет подтверждено беглым взглядом в объёмном
томе “Великая Астрономия или Проницательная Философия (Philosophia Sagax) большого и малого Мира” с его главами о небесном воздействии (celestial impression) и склонности (inclination).189
Действительно, Парацельс прилагает героические усилия, чтобы сместить акцент с прямого и
причинного звёздного действия к небесному (firmamental) соответствию, и тем самым прийти к
новой “астрософии (astrosophy)” вместо традиционной астрологии. Всё же последняя ни в коем
случае не исключается из его мысли190, хотя также верно и то, что в оппозиции Парацельса к тра-
187
Grosse Wundartzney, lib. I, tract. 2, cap. 14, Ed. Sudhoff, vol. X, стр. 144.
Grosse Wundartzney, lib. I, tract. 2, cap. 8, Ed. Sudhoff, vol. X, стр. 124.
189
Например: Cap. IV, стр. 109 и cap. X, book I, стр. 225 и далее. (Philosophei des himmlischen firmaments) и cap. V,
book II (Von der übernatürlichen Wirkung der himmlischen astronomei). Ed. Sudhoff, vol. XII, стр. 352 и далее, особенно
стр. 358-360. Однако, даже здесь, где – не неизбежна – сила звёздной (астральной) (astral) “склонности (inclination)” и
- неизбежна - “неотвратимость” звёздного (астрального) (astral) “воздействия (impression)”, мы находим разъяснение
близкое (стр. 352) к “coelestia dona” – свободной Божественной воли и действию, которые прорываются через любое
предопределение, как выражено в свете “scientia coelestis” (“coelestis magica, nectromantia, scientia”, включая пророчество, предзнаменование, дивинацию).
190
См. Proksch, J. K.: Paracelsus als medizinischer Schriftsteller. Safar, Wien und Leipzig1911, стр. 11 (кто ссылается на
“Practica”, отдельные трактаты о сифилисе, отдельные из “Consilia” и трактат о минеральных водах Пфеферса) в противовес Зудгофа (кто отрицал астрологические уклоны у Парацельса, Paracelsus-Forschungen, vol. II, Frankfurt 1889,
стр. 70). E. Radl, возможно, чрезмерно акцентировал на новизну и важность “астрософических” (в отличие от просто
188
56
диционной астрологии просматривается тенденция к замене общих причин (в качестве действенных в звёздном (astral) влиянии и созвездии), определёнными и присущими причинами индивидуальных объектов и феноменов (в качестве действенных в присущих химических силах ( virtues)),
другими словами “Astrum” всё более и более приобретает явное значение присущего качества
(силы) (virtue).
Дискуссия относительно того, придерживался ли Парацельс, либо отвергал астрологию, не даёт
простого ответа в любом случае. Он отклонил её и заменил её астрософией – но ни полностью, и
ни вполне успешно.
Концепция времени Парацельса
(1) Древние концепции Времени. “Пустое (empty)” численное (астрономическое) время по сравнению со временем “надлежащего качества (qualified)”
Звёздное (Astral) соответствие – лейтмотив новой концепции Времени Парацельса. Подобным
образом, как и Греки, она была представлена в “астрономической” форме. Есть, однако, существенные различия.
В Греции, в частности в Аристотелевской философии, время было связано с движением и числом. Ранее, в “Тимее” Платона оно возникло, чтобы “подрожать вечности и обходить соответственно числам; Солнце, Луна и планеты были созданы, дабы определять и блюсти числа времени”.
Вследствие их регулярного и постоянного движения, они являются “орудиями” (organa), измеряющими единицы времени. Однако Платон рассматривал время, как нечто более фундаментальное, чем просто число и мера движения; её основная функция состоит в том, чтобы представить
образ вечности в пределах физической Вселенной. В этом, однако, движение и числовая структура
являются неотъемлемыми.
Аристотель окончательно определил время, как “число движения” и считал, что круговое движение небесной сферы измеряют другие движения и само время. В перипатетической философии,
время, таким образом, принимает характер универсальной количественной структуры совершенно
несвязанной с качествами объектов или различиями между ними.
Это было господствующим представлением времени на протяжении Средневековья – несмотря
на возражения, выдвинутые Плотином и Неоплатониками. В философии Плотина время было порождением вечности, занимающее положение независящее от движения и числа. Оно представлялось, как действие души. Далеко не средство для измерения движения, оно является силой, которой движение обязано своим существованием. К тому же, Плотин визуализировал время, как входящую в человеческую жизнь на особых отношениях, из-за её связи с душой. Наблюдаемый временной период действий человека представляет невидимое движение его души, которое не протекает во времени, но фактически порождает время для каждого индивидуума.191
В неоплатонизме мы видим источники для новой – качественной (qualitative) – концепции Времени, которые развиваются в мысли периода Ренессанса и кульминирует в биологической теории
времени Я. Б. ван Гельмонта, последователя Парацельса.192
астрологических) тенденций у Парацельса. Geschichte der Biolog. Theorien der Neuzeit. 2nd ed. Leipzig 1913, vol. I, стр.
75 и далее.
191
Об античных философских системах Времени см.: Leisegang, H.: Die Begriffe der Zeit und Ewigkeit im spateren Platonismus. Beiträge zur Geschichte der Philosophie des Mittelalters. Ed. C. Baeumker, vol. XIII, No. 4. Münster 1913. Leisegang подчёркивает уникальное положение Плотина, как первого философа, рассматривающего вечность, как активную силу в космосе. На независимости времени ещё более настаивал Прокл. Согласно Плотину и Проклу движение
измеряет время (в отличие от Аристотеля, кто делает время мерой, “числом” движения). Небесный свод и движение
звёзд является лишь большими часами мира, которые выбирают определённые отрезки из бесконечного времени. Что
касается более позднего рассмотрения, см.: Callaghan, John F.: Four Views of Time in Ancient Philosophy. Cambridge
(Mass.) Harvard Univ. Press 1948.
192
О биологической теории времени Ван Гельмонта см. Pagel, Walter: J. B. Van Helmont De Tempore and Biological
Time. Osiris 1949, VIII, 346-417. (Краткое изложение см. Isis 1942, XXXIII, 621).
Weiss, H.: Notes on the Greek Ideas referred to in Van Helmont, De Tempore, Osiris. Там же, стр. 419-449. (Краткое изложение см. Isis 1942, XXXIII, 624). О критике античных концепций времени другими философами Ренессанса (Кар-
57
(2) Парацельс и астрономическое понятие Времени
Её “качество (qualification)”
Сам Парацельс связывает Время с созвездием небесных тел. Звёзды формируют время и тем самым активизируют ход событий.
“Строителю, который кладёт свои кирпичи, не помогает никакое другое творение, но только то, которое
обеспечивает временем, в котором его работа завершается. Звёзды не строят дом, кроме как фиксируя время”.193 Небеса преобразуют материю, “когда в нечто жёлтое и грубое, именно Марс, когда в нечто, что является чёрным и грязным, именно Сатурн”.194 Время Года, в котором лихорадка случается,обуславливает
её характер – “это вам преподаётся временем”.195 Время – действие небесных тел – “это влияние, которое
является временем и совершается временем”. Гиппократ, искусный астроном, изучил такие звёздные (astral) влияния тщательно. Поэтому “доктор должен быть астрономом и принимать во внимание время, так,
чтобы он мог знать время, т. е. знать, как запланировать свою битву и как одержать победу”.196 То время, т.
е. время года, которое пробуждает силы (virtues) в растениях, другое в листьях, другое в соцветиях, другое
в плодах.197 Точно так же пробуждается болезнь. Точно так же, как семена Земли растут в летнее время,
подобным образом цветы и фрукты, которые Бог посеял в человеке, могут быть ожидаемы появиться в назначенные времена.198
Время, т. е. небесные движения и созвездия, определяет и указывает, когда вещам будет завершение, и именно эта взаимосвязь, которая склоняет всю медицинскую помощь (“Practick”) к астрономическому и временному рассмотрению.199
(3) Качественное определение Времени
Время, как изменение событий и “Astra”, как вектор специфичности
Вышеизложенное выражает “астрономическую” ориентацию в концепции Времени Парацельсом. В этом он соглашается с Платоническими и Аристотелевскими идеями.
С другой стороны, количественные и числовые аспекты времени – важные для Греков – не играют заметной роли в философии Парацельса, которая основана на отношениях между временем и
индивидуальными объектами и событиями.
Время, согласно Парацельсу, не мыслими независимо от существующих вещей, процесс, происходящий вследствие вызревания в нём. Всё получено в своё время от Бога. Время это судьба –
различная для каждого объекта и процесса.200 Нет “пустого (empty)” времени. Время определяется
качественно.
дано, Кампанелла, Патрици, Бруно) см. Pagel, W.: The Reaction to Aristotle in XVIIth Century Biological Thought. Sei.,
Med., Hist. Essays в Hon. of C. Singer, Oxford 1953. Ed. E. Ashworth Underwood, vol. I, стр. 493.
193
Fragmenta Medica ad Paramirum de V Entibus referenda. Fragm. Aliud De Ente Astrali. Huser, vol. I, стр. 133.
194
“Von der Zeit verstanden, dass der Himmel das thut, derselbige ist, der da dem Dreck Influentz cyngibt und verkehrt
ihn: Jetzt geel und scharpff, das ist Mars, jetzt Schwartz und lettet, das ist Saturnus etc”. Fragmenta de Modo pharmacandi.
Lib. II, tract. 1. Huser, vol. I, стр. 784.
195
“Ist das Fieber im Herbst, im Winter entsprungen, so ist es Quartana das lehrct Dich die Zeit. Also hattauch ein jegliche
Krankhcit ihr Zeit”. Comment, to Hippocr. Aphorisms. Aphor. XII Accessiones vero. Huser, vol. I, стр. 702.
196
“Die Influentz ist die Zeit und gibt die Zeit ... darumb der artzt soil ein Astronomus seyn”. Comment. to Hippocr. Aphorisms. Ausslegung primae sectionis Aphorismorum Hippocratis. I. Tempus autem Acutum. Huser, vol. I, стр. 695.
197
Comment. to Hippocr. Aphorisms I. Tempus autem acutum. Huser, vol I, стр. 696. См. также Paragranum III: Von der
Alchimey. Huser I, стр. 222.
198
Philos. Sagax. Lib. I, cap. 10. Von Dem Dono Inclinationis. Huser, vol. II, стр. 411.
199
De Phlebotomia. Von Irrung der Aderlässin mit underricht rechter dess Himmlischen Lauffs anzeigung. 3rd tractat. Huser, vol. I, стр. 719.
“Die Zeit gibt das End, auss derselbigen soli en nuhn folgen die Practick”. “Also erkenn des Himmels Lauff auch, und lass
ihm zu, dass du must zulassen dem Himmel im Menschen”. Practica Paracelsi gemacht auff Europen im nechstkünfftigen
Dreissigsten Jahr. Huser, vol. II, стр. 629.
200
Сравните для теологических аспектов: Goldammer, K.: Paracelsische Eschatologie. Nova Acta Paracels. 1948, V, стр.
59. Голдаммер ссылается на статью Metzke, E.: Mensch, Gestirn und Geschichte bei Paracelsus.Blatter f. Deutsche Philos.
1941, XV, 261, которая не была доступна настоящему автору. Голдаммер подчёркивает Христианский (в отличие от
“Германского”) характер концепции Времени Парацельса.
58
Каждый объект и феномен имеет свой собственнй час, когда он “определён в его монархии”, и
его потенциальные возможности достигли полного осуществления. Он находится на пике своего
развития и деятельности; он раскрывает своё внутреннее “знание” или, как Парацельс выражает
это: ему “предоставляется полный свет природы”. Течение времени, таким образом, означает непрерывное перенесение “света природы”, появление бесчисленных “монархий” между началом и
концом мира. В этом кроется чудо, вызванное работой Бога. Это, поэтому, “Теперь (Now)”, а не
“Тогда (Then)”, настоящее, а не прошлое, что мы должны внимать.201
(4) Время, качественно определённое, и Медицина
Такое представление времени имеет свою собственную мораль в Медицине. Прежде всего, это
неявно показывает никчемность “классической” медицины. Если время вызывает непрерывное
изменение, то болезни наших дней будут отличаться от прежних, и должно разработать новые методы, чтобы с ними бороться. Какая тогда польза от “розги, которая наказывает детей младшего
возраста”, т. е. опыта, приобретённого человеком, когда медицина была в своём младенчестве?
Человечество в том возрасте было гораздо более устойчивым. Земля была не столь густо заселена,
люди были не столь неуравновешенны по характеру и чувственные, как сейчас. “Давление населения”, таким образом, вызывает различные заболевания и требует различающихся лечебных
средств.202
Растения и части растений отличаются по форме и цвету – различия, которые указывают разный
вещественный состав. Но это, в свою очередь, зависит и от времени и времени года. Присущие качества (virtues), которые раскрываются созреванием, тем самым, “изменяются каждый день и каждую минуту”. Они, поэтому, не действительные качества (virtues), присущие материи, но присущие качества (virtues) времени и времени года. То время – не их вещественный состав – что дают
соцветия бузины (elder tree) её слабительное и акации, её кровоостанавливающее свойство. Такие
свойства проявляются в растении в то время, когда оно находится на пути к своему окончательному развитию – они есть “промежуточные присущие качества (virtues)” и побочные продукты времени.203
Это также показано в химическом приготовлении, в котором алхимик исполняет функцию времени. Он
приводит субстанцию к созреванию, совершенствуя её повторной дистилляцией. Тем самым, незрелый
витриол (vitriol) в своё первое “расцветающее время” действует, как сильное слабительное. В его “вторичное время”, как “colcothax” (слизеподобный остаток после дистилляции), он является кровоостанавливающим и способствует образованию корки в ранах. В маслянистой, “листовой” стадии, он является лечебным средством от эпилепсии. И окончательно, в своих плодах, окончательном продукте дистилляции, он
имеет живительное качество.204
Лечебное средство должно быть так адаптировано, чтобы “его время и время болезни совпадали.
Когда действие лечебного средства прекращается слишком рано, это, как если бы лето было
слишком ранним”. Это имеет особое значение в медицинском использовании ртути. Течение бо201
Philos. Sagax. Lib. I. Das Buch der Philosophey des Himmlischen Firmaments. Cap. 1, Huser, vol. II, стр. 339. См. также
Предисловие к: Fasciculus Prognosticationum Astrologicarum. Huser, vol. II, стр. 626.
“Свет Природы” – по крайней мере, в этом контексте – означает полное развитие потенциальных возможностей объекта, как функции времени. Это его “совершенство” и, поэтому, напоминает “Энтелехию” Аристотеля. О других значениях “Света Природы” см.: Medicus, F.: Das Problem der Erkenntnis bei Paracelsus. Acta Nova Paracels. 1948, vol. V,
стр. 1-17.
202
Sieben Defensionen. Die Verantwortung über etliche Unglimpfungen seiner Missgönner. Die Andere Defension betreffendt die newen Kranckheiten und Nomina des vorgemelten Doctoris Theophrasti. Huser, vol. I, стр. 255-256.
203
“Dann wie die zeit den Holder sprösslcn die laxation gibt, und nicht die Materia: Also gibt die Zeit auch den tugenden
anderst und anderst ihre kräfft”. То, что является содержанием в этом контексте, как время – обусловленный фактор
свойства, которое является преходящим, а не постоянным – в отличие от “Arcanum”. Слабительное и кровоостанавливающее не есть “arcana” для “arcanum”, который является постоянным свойством, полученным из субстанции в её
завершающей стадии.
204
Paragranum, 3rd tract. Huser, vol. 1, стр. 222-225. О Витриоле (Vitriol) и измения его “arcana” посредством различных утончений его незрелой формы (“расцветающее время”) см.: Das Erste Buch von den Natürlichen Dingen. Cap. 8.
Vom Vitriol. Huser, vol. I, стр. 1050 и 1051.
59
лезни, – её “время” – при которой “время ртути” рассчитывается. Это, прежде всего, запрещает
безразборчивое использование ртутной мази при сифилисе – что повсеместно практиковалось в то
время и осуждено Парацельсом.205
В действительности врач у постели больного вступает в особые отношения со Временем. Следовавший Гиппократу врач, кто был склонен ждать и позволить природе взять её полное течение
был в непохожем положении от врача, следовавшего Парацельсу, кто стремился устранить причину заболевания активным вмешательством. “Он должен действовать против времени. Ибо лекарство должно превозмочь время”.206
То, что истинно для медицины, относится подобным образом к обществу и закону. Необходимо
изменять законы время от времени, адаптировать их к изменениям в области культуры и социальном климате. Неизменяемый закон и требующий своего причитающегося по закону “является волком”.207
Мудрость и благоразумие непременно возрастают по мере нашего приближения ко дню страшного суда. В то время всё выявится так, что те, кому выпало быть последним, станет первым в
учёности и мудрости, а те, кому выпало быть первым, станет последним.208
(5) Биологические идеи в концепции Времени Парацельса
Биологическим фактором, действующим во Времени, является возраст и обусловленный возрастом ритм и скорость движения. Организм подобен песочным часам, установленным “Ens Naturae
et Creati”. Эта “Ens Naturale” является порядком небесного свода и взаимосвязью органов с предопределённым началом и концом. Семь основных органов (печень, жёлчь, мозг, сердце, селезёнка, лёгкие, почки) и семь основных планет (Юпитер, Марс, Луна, Солнце, Сатурн, Меркурий, Венера) поддерживают жизненный кругооборот малого и большого миров.
Если ребёнку предопределено жить лишь десять часов, то его телесные планеты завершат все
свои кругообороты точно так же, как если бы он прожил в течение ста лет. Телесные планеты столетнего, с другой стороны, выполнят точно такое же количество кругооборотов, как таковые ребёнка, только более медленным темпом.209
Иными словами, жизнь предопределена периодом, в течение которого небесный (“небесного
свода”) порядок поддерживается основными органами. Этот период не должен быть измерен показанием времени. Жизнь есть жизнь, будет ли она длиться в течение нескольких часов или ста
лет: те же самые кругообороты совершаются небесным сводом органов, но темп и ритм движений
будет различаться.
Мы видим здесь следы концепции, в которой каждое индивидуальное существо наделено своим
собственным “временем”. Это понимается как функциональный ритм, обусловленный продолжительностью жизни в целом, как заключено в индивидуальном “Ens naturale”. Это не зависит от
звёзд. Таким образом, что касается Ens naturale, то Сатурн не является связанным с селезёнкой, и
не этот орган с Сатурном. В этом смысле мозг независим от Луны. Он подкрепляется и восстанавливается силой сердца сто или тысячу раз чаще, чем Луна обновляется силой и светом Солнца.
205
Buch der Imposturen II, 5. Ed. Sudhoff, vol. VII, стр. 111-112.
Grosse Wundartzney. Lib. II, tract. 1, Cap. 4. Ed. Sudhoff, vol. X, стр. 245.
207
“Dass Jus ist der Wolff, dasselbig lass ich hie bleiben ...” Liber Philosophiac de Divinis Opcribus et factis et de Secretis
Naturae. De Inventione Artium Tract. II. Huser, vol. II, стр. 226-227.
“Die Ding gehend auss der Zeit, und nicmandt ist über die Zeit, sondern nur under ihr ...” “Die Zeit zeucht den Menschen,
aber Zeucht Gott nicht. Darumb so bleiben seine Gcbott ewig, aber des Menschen nicht ...” Liber Philosophiae. De Inventione Artium. Huser, vol. II, стр. 227-228.
208
De Inventione Artium tract. II, в конце. Huser, vol. II, стр. 228.
209
“Ein Sandtuhr, die du setzest und last lauffen: als bald sie laufft, so weist du, auff welchen puncten sie auss ist: also ist die
Natur in Creato dass sie weiss, wie lang Ens naturale lauffen wirdt. Und also wie lang sie laufft und lauffen soll: also demnach und der Zeit, setzt das Ens naturae und Creati alle die lauff, die den leiblichen Planeten zu gebühren, in leib, das sie
alle verbracht werden in der Zeit zwischen der Creatz und Praedestinatz. Also ein Exempel: Ein Kind wird geboren auf die
Stund und sollt leben nach dem Ens Naturale 10 Stund also, dass sein Praedestinatz in Ente Creato also geordnet wär. So
werden die leiblichen Planeten in ihrem lauf alle erfüllt, als wenn es hundert Jahr alt wär geworden. Und ein hundertjähriger Mann hat nicht mehr Lauf aber langsamer als ein cinstündiges Kind und noch ein jüngeres.”Vol. Paramirum, lib. III, De
Ente Naturali, cap. S. Huser I, 14.
206
60
Следовательно, было бы неправильно сопоставлять “кризисы”, с помощью которых тело может излечить
свою болезнь, со звёздами и их революциями. “То, что болезнью тело заражается посредством своего Ens
naturale, тело очищается посредством кризиса согласно своего собственного кругооборота, а не тех небес”.
Параллелизм между небесным сводом и малым миром человека лежит, следовательно, в “духе
(spirit)”, в общем типе организации, а не в фактическом соответствии между звёздными (astral) и
телесными изменениями. Никакая параллель не должна, таким образом, быть проведена между
небесным временем (celestial time) и увеличением и убыванием телесной субстанции. Ибо жизнь
(или иначе ритм изменений в “Ens breve” человека) отличается от времени, как производного от
“Ens longum” небесного тела.210
В этом мы можем найти идею “Биологического Времени”, согласно которой жизненные процессы формируют “часы” сами по себе. Это время не имеет никакого отношения к обычному, астрономическому часовому времени. Единица времени остаётся той же – всё же количество, качество
и “относительная скорость” биологических процессов, которые имеют место там, изменяются в
зависимости от индивидуума и, особенно в зависимости от возраста. Оно определяется гармонией
и взаимосвязью основных органов – системой, которая имитирует небесную твердь, но действует
независимо от неё. Та же самая независимость справедлива для периодических патологических
процессов, таких как лихорадка и кризисы. Издавна их периодичность предположила решающую
роль звёздного (astral) влияния в них. Парацельс, однако, антагонистичен к традиционной астрологии, здесь высказывает своё возражение этой древней доктрине.
Кроме того, время переплетено с бесчисленными species, находящихся в природе. Они определяют деление времени. Следовательно “время не идёт одним порядком, но многими тысячами порядками. Ибо вы видите, что тимьян цветёт круглый год, в то время как у шафрана есть своё время
осенью”. Один час может, таким образом, иметь возможность к ста тысячам разделений (“минут
(minutes)”). Каждая из этих минутных “точек” приносит ему свою собственную “силу”. Есть одно
время, которое наполняет (“erfüllt”) семя и позволяет ему расти, и другое, которое указывает его
цветение и собирание урожая (“harvest”). Эти времена “сами растения и их мать”.211 Не имеет место один год, но много лет – год розы занимает не больше, чем половина лета, год можжевельника
длится более трёх лет и так далее.
Два времени может быть различимо в отношении порождения, в частности у растений, которые произрастают из земли. Одно – “сила-время” (“kraft zeit”), которое заключается в земле, и будет побуждать к произрастанию его продукты независимо от времени года, погоды, дождя, снега и града. Другое время – “произрастающее время” (“wachsend zeit”), которое в действительности зависит от случайности (“zufellen”),
внешнего времени, т. е., от времени года и погоды. Рост, таким образом, значительно ускоряется летом – в
двадцать или тысячу раз быстрее к единице (“auf einen puncten”), чем в другие времена года. Оно не было
предопределено Богом – в отличие от “внутреннего” “силы-времени”, которое несёт свой равный ход среди
времён года и превратностей внешнего времени.212
Отдельный фактор времени входит в “Semina” и определяет временную последовательность их
развития. Парацельс называет это “возраст” или “назначенное время” (“Termin”) семени. Это “час,
в который Бог наделяет его завершённостью и не имеет никакого желания иметь дело с ним дальше, но вверяет его во власть человека” (“befilchts dem menschen in sein gewalt”), так, чтобы человек
мог осуществлять замысел Божий для него.213
210
Vol. Paramirum, lib. III, De Ente Naturali, cap. 6, Huser I, стр. 15.
“das dise Zeit die gewechs selben sind, und sind ir muter.” Von den natürlichen wassern das vierte Buch, tract. 3. Ed.
Sudhoff, vol. II, стр. 317.
212
Там же, в цитированном отрывке Sudhoff, vol. II, стр. 317-318.
213
Этот фактор-время стоит рядом с тремя другими факторами “совершенствующими” семя, а именно его “бальзамическая” и звёздная (astral) “душа”, его земное (terrestrial) “тело”, “liquor terrae”, которое является его “пищей и питиём” и “огненный” фактор от Солнца, который истребляет отходы.
Andere Ausarbeitung über den Terpentin, cap. 3. Ed. Sudhoff, vol. II, стр. 188. – Фактор времени решает определение
пола. Это зависит от того, мужское ли, либо женское “semen” достигает матки первой. Das Buch von der Geberung der
empfindtlichen Dingen in der Vemunfft. Von Gcbärung des Menschen. Tract. II, cap. 7 и 8. Huser, vol. I, стр. 124-125.
211
61
Время и другие факторы совершенствования semina рассматриваются не как устойчивые “анатомические” составляющие, но, как динамические функции, которые приводят определённые частицы материи к несомненному предопределённому концу. Не так это и парадоксально, что время
основывается на том же фундаменте, что и “душа”, “тело” и метаболический фактор от Солнца,
все из которых понимаются в том же самом динамическом смысле. Жёсткие анатомические концепции живого существа, таким образом, расшатываются и растворяются в пользу точки зрения
функции и движения к предопределённому концу.
Биологическое Время и “Astra”
В биологической концепции Парацельса “Astra” принимает другое значение, чем их положение
в простом “астрономическом времени”. Они входят, как “особые” присущие качества (virtues) индивидуальных объектов в отличие от элементарного состава, который они имеют в целом. Именно
от звёзд “астральное тело (astral body)”, т. е., душа получена, которая направляет функцию тела к
определённому концу. В этом смысле “astra дают время”,214 поскольку они делают элементы и тела их местом обитания, и с течением времени, “подобно душе в плоти и крови, подобно духу в теле, подобно излечивающей силе (virtue) в растении ... дают, поддерживают, возвращают здоровье
или разрушают посредством природных сил”. Иными словами, деятельность, сила (virtue) и функционирование, как отдельное, является “астральным (astral)” и делают себя ощутимыми в теле в
определённом ритме и быстроте жизни индивидуума. Время, с этой точки зрения, не является измерением только количественных “гомогенных” или “пустых (empty)” интервалов, но чем-то определённым, которое меняется в зависимости от качества содержания этих интервалов.
(6) Теологический Аспект Времени
Наконец, есть теологический аспект времени. Время, как среда духовных явления – “совершенное время” (“Vollkommene Zeit”). Оно не имеет численного обозначения, оно не последовательное,
но заключено внутри момента времени. Следовательно, “минимальный момент времени является
достаточным для совершения покаяния” – “Ибо покаяние находится в вечности, которое есть в
духе, а не во временном, то есть, теле; поэтому оно не связано с числом, обозначающим год, ни с
числами, подсчитывающими добрые дела – терминами, которые принадлежат к вещам телесным, а
не духовным”. “Дух совершенен и нет предела для установления совершенного времени. Если дух
находится в покаянии лишь мгновение, то этого достаточно из-за его совершенства. В действиях
тела, однако, этого было бы недостаточно – ибо оно не является совершенным и со временем это
должно быть выявлено, что оно не может достичь совершенства”.215
В этом теологическом представлении время приближено к вечности, если не идентифицируется
с вечностью, ибо последнее является, согласно классическому определению, “вечное Сейчас (eternal Now)”.
214
“Die Astra geben die Zeit. Nun sind die Astra in den elementen ... wie ein sei im blut und fleisch, wie ein geist in eim
corpus, wie die arznei in eim kraut; das kraut ist die arznei nit, der leib nicht die sei, also die elementa das astrum nit”.
Auslegung primae sectionis Aphorismorum Hippocratis. Aphor. lib. I, 2. “Et tempus” Ed. Sudhoff, vol. IV, стр. 501.
215
De poenitenziis Theophrasti, стр. 6, в Philosophia Mystica, darinn begriffen eilff unterschiedene TheologicoPhilosophische doch teutsche Traktätlein, zum teil auss Theophrasti Paracelsi, zum theil auch M. Valentini Weigelii bishero verborgenen Manuscriptis. Lucas Jennis, Neustadt 1618, стр. 5-32.
62
Рис. 8. Титульный лист “Philosophia Mystica” 1618 года, в котором собраны вместе религиозные трактаты Парацельса и Валентина Вейгеля из (1533-1588). См.: Israel, A., M.Valentin Weigel's Leben und Schriften. Zschopau 1888,
стр. 41 и повсюду.
Подведём итоги:
В работах Парацельса различные концепции времени могут быть различны; астрономическое,
численное и физическое время в ортодоксальном и античном смысле, время, как определённое
объектом и ситуацией, биологическое время и, наконец, теологическое время. Последние два
представления времени были только обрисованы в общих чертах и никоим образом не развиты.
Они объединяются и формируют основу новой биологической Философии Времени в творчестве
Я. Б. Ван Гельмонта.216
“Элементы” и “Три Принципа” (Сера (Sulphur), Соль (Salt) и Ртуть (Mercury)): Общие Соображения
Многие критические работы Парацельса были направлены против античной доктрины “Элементов”. Всё же, повсюду, где Парацельс обсуждает состав материи и тел, Земля, Вода, Огонь и Воздух – элементы античности – занимают видное место.217 У Парацельса материя имеет много общего с ними. Существует, однако, фундаментальное различие. В мире Парацельса вода, земля, воздух и огонь являются не окончательными и не минимальными компонентами материи. Они не являются “простыми”, но составными сами по себе. Фактически они за счёт смеси трёх других элементов, каждый становится видимым и осязаемым.218 То же самое относится и к обычной сере,
соли и ртути, которые встречаются в рудниках, лаборатории или домашней кухни. Они также являются составными телами. Всё же Парацельс называет серу, соль и ртуть “Тремя Принципами”
из которых состоят все тела.
216
См. автора этих строки в Osiris, loc. cit., vol. VIII, 1949, стр. 346-417.
Это было ранее подчёркнуто Darmstädter, E.: Arznei und Alchemie bei Paracelsus. Studien z. Gesch. d. Med., vol. XX,
1931 и в других местах, и Hooykaas, R.: Die Elementenlehre des Paracelsus. Janus 1935, XXXIX, 175-187.
218
См. Chevreul, E.: Considérations sur l’histoire de la partie de la médecine qui concerne la prescription des remèdes ...
précédées d’un examen des Archidoxa de Paracelse et de Phytognomonica de J. B. Porta. Paris 1865, стр. 15.
217
63
Имеется, более того, ещё значения терминов “Элемент” и “Принцип”: элементы земля, вода,
воздух и огонь также называют “Matrices” – “утробы (матери)”, в которых объекты порождаются,
в которых они пребывают и, из которых они получают свои “сигнатуры” и окончательное предназначение. Ранее алхимики сравнивали элементы с алхимическими сосудами, не только как ёмкости, но и в том смысле, что форма и вид сосуда, используемого по существу и определённо, влияют на природу его содержания.219 Эта идея, возможно, способствовала концепции элементарной
“matrices” Парацельса.
Кроме того, есть понятие “Предопределённого Элемента” или “Пятой Сущности (Квинтэссенции) (Quinta Essentia)”. В каждом объекте один из элементов приобретает силу большую, чем у
других – и именно этот элемент формирует ядро объекта. Он воплощает всю свою характерную
силу и присущие качества (virtues), и тем самым отмечает собой основное отличие одного объекта
от другого. Эта идея инспирирована определёнными античными концепциями чередования и комбинации элементов в зарождении и разложении природных объектов.220 Это также напоминает
принцип “Подавления (Devictio)” в “градуированной медицине (graded medicine)”, развитой Галеном и его средневековыми последователями, особенно Раймундом Луллием.221 Этот принцип
“Подавления (Devictio)” предполагает превосходство одного или нескольких элементов в элементной смеси и объясняет свойства препарата в терминах “градусов (grades ” горячего, холодного,
влажного и сухого.
Помимо неоднозначной терминологии возникает вопрос взаимосвязи между “элементами” и
“принципами” в любом из различных значений этих терминов. Они просто соединены – в том
смысле, что материя состоит из элементов античности, а также серы, соли и ртути; или первые находятся в зародышевой клетке последних или наоборот?
Мы не имеем однозначного ответа решения противоречий и снятия неясностей, которые являются результатом то, как термины “элемент” и “принцип” были использованы в работах Парацельса.
Есть, однако, непротиворечивость в акцентировании, заложенная Парацельсом в одном месте и
автор этих строк считает, что этот непротиворечивый акцент стоит развития в нашем контексте:
Парацельс не оставляет неопределённости в отношении того, что действительно имеет значение в
отношении основного отличия между природными объектами, т. е., их специфичности, как индивидуумов и представителей видов. Решающим фактором является имманентная, определённая
душеподобная (soul-like) сила, а не – видимые – химические компоненты объекта. Субстанции, с
которыми мы имеем дело в повседневной жизни, являются лишь грубыми покровами, которые
окутывают и скрывают паттерн духовных сил. Именно этот паттерн, а не телесный покров ответственен за соединение вещества. Среди грубых видимых субстанций, находясь в земле, воде, воздухе, огне и сере, соли, ртути, этот паттерн духовных сил является наименее скрытым и сравнительно легко распознаваем.
Будучи телом, вообще, объект должен проявлять определённые свойства, такие как влажность,
сухость, тепло, холод, а также структуру, твёрдость и деятельность. В обычной воде, например,
влажность является самой заметной, в сере (как обычно встречается в природе) правильная структура (regular structure), в хлориде натрия (соль) твёрдость и в ртути действующий элемент, выраженный текучестью и эластичностью.
Сера также выражает горючую, ртуть – дымную и летучую, соль – неизменяющуюся составляющую в любом объекте природы. Эти составляющие проявляются, когда грубое вещественное
219
См. Artis Auriferae, vol. II, стр. 115. - Morieni de Trans. Metal. Interrog. et Resp. стр. 27. - M. A. Atwood: Suggestive
Inquiry into the Hermetic Mystery with a Dissertation on the more celebrated Alchemical Philosophers. 3rd ed. by W. L.
Wilmshurst. Belfast 1920, стр. 146.
220
См. далее сноску 261 к стр. 74 об Аристотелевской и средневековой традиции. Теория “Эпикратии (Epikrateia)”
может быть также упомянута в этой связи. Он была представлена для объяснения предпочтения либо “мужского, либо
женского семени” в зарождении.
Эта “агонистическая” теория восходит к Алкмеону Кротонскому и в своих нескольких вариациях играет значительную роль в истории эмбриологии на протяжении всего Средневековья и на заре современной эпохи. См. подробно:
Lesky, E.: Die Zeugungs- und Ver-erbungslehren der Antike und ihr Nachwirken. Akad. Wissensch., Lit., Mainz. Ceistesund sozialwiss. Klasse, Nr. 19, Wiesbaden 1950, стр. 1249 и далее, и обзор O.Temkin в Gnomon 1955, XXVII, 115-119.
221
См. далее нашу главу о Парацельсе и Раймунде Луллии.
64
покрытие удалено; например, когда дерево сжигается, то оно проявляет себя в составе пламени
(“сера (sulphur)”), дыма (“ртуть (mercury)”) и золы (“соль (salt)”).
Мы имеем, таким образом, 1) некие архетипы качеств, 2) духовные силы, которые направляют
тела к принятию этих качеств, и наконец, 3) эмпирические объекты в природе. Между собой эти
трое - духовные силы, которые являются истинными элементами и принципами, тогда как эмпирические объекты, такие как “элементы” античности и химические субстанции в природе являются, фактически, кристаллизованными отложениями – результатами взаимодействия духовных сил,
что обуславливает эти силы становиться всё более и более уплотнёнными, “ограниченными (qualified)”, специализированными и таким образом ограниченными в силе. Вещество, в конечном счёте, в действительности составлено из элементов и принципов, но “состав (composition)” должен
пониматься в флюидичности (fluid) и энергичности (dynamic), а не в химическом и материальном
смысле. “Состав” здесь подразумевает непрерывный процесс кристаллизации и материализации
духа – процесс, который пребывает обратимым, пока присутствуют самые мельчайшие следы духовной движущей силы элементов и принципов. Они, однако, никогда не могут исчезнуть, поскольку они визуализируются не как чистый дух, но как “Пневма (Pneuma)”, наделённая и нераздельная от тонкой телесности – сравнимая с Пневмой античных стоических философов222, или даже, особенно с их “семенные Логосы (seminal intelligences)” (“Logoi spermatikoi”). В Стоицизме
также внимание было уделено вопросу амбивалентности – ни телесному, ни духовному - характеру “Первичной Материи (Prime Matter)”. У стоиков не была “материя” в обычном понимании, но
“Arche” или “Ousia” – единая основа всего Бытия, отображающая материальный, а также духовный аспект.223 Это такая материя, которая является живой и в то же самое время это – дух, который состоит из тонкой телесности. Из этого следует, что состояние простых элементов истолковывалось способом, отличающимся от традиционного способа. Видимые элементы тогда рассматривались, как вторичные эффекты (effects) взаимодействия невидимого божественного “Archai”, в
частности качества тепла, холода, влажности и сухости, с первичной материей (prime matter). В
отличие от этих невидимых и изначально вечных “элементов”, обычные элементы видимы, изменчивы и тленны – но каждый из них наделён лишь одним качеством, а не “сочетанием (complexion)”
нескольких качеств. Многое из этого, по-видимому, возродилось в доктрине Элементов (Elements)
и Semina Парацельса.
Использование последних также имеет определённый источник в Эллинистической и средневековой алхимии, в которой происхождение металлов объясняется с точки зрения “Семян (Seeds)”.
Это один из характерных случаев, в котором алхимия внесла биологические концепции в химию –
зеркально отображённую форму Биохимии. Этот вид “Гилозоизма” оставался практикуемым Парацельсом, хотя вместе с этим “современным” принципом объяснения биологического феномена в
химических терминах может быть явно различен. Обобщая гилозоистский семя-принцип алхимиков, Парацельс представляет невидимые “semina”, как зародышевые клетки каждого объекта в
природе, противоставляя их видимым элементам античности. Вместо единицы материи, Парацельс ищет “Logoi” в материи и находит их в “Semina” и “Логосах (Intelligences)”, которые они
содержат. Он говорит: “Таким образом, наше знание и понимание приобретает устойчивое основание, так как все вещи имеют семя и вмещают каждая своё семя; и природа творец образа и формы, которая является сама по себе сущностью, и она является формой, которая указывает на сущность”.224 “Semina” тесно связаны с “Archei”, агентами, отвечающими за специфичность.225
222
Hooykaas, там же, стр. 176, сноска 1 ранее обращала внимание на это. О Пневме мы цитируем из обширной литературы только Leisegang, W.: Der Heilige Geist. Das Wesen und Werden der mystisch-intuitiven Erkenntnis in der Philosophic und Religion der Griechen. Vol. I. Leipzig und Berlin 1919, стр. 50 и в других местах. См. также: A. L. Peck: The
Connate Pneuma. An essential factor in Aristotle’s solutions of the problems of reproduction and sensation. Science, Medicine and History. Essays in honour of C. Singer. Ed. E. A. Underwood, Oxford 1950, vol. I, стр. 111.
223
По актуальной лит. см.: Lippmann, E. O. v.: Entstehung und Ausbreitung der Alchemie (Berlin 1919), vol. I, стр. 146.
Что касается Филона и его отношения к Стоицизму: Lippmann, там же, стр. 156; и Leisegang: Der Heilige Geist. там же,
стр. 57 и далее.
224
“Also kompt der grunt in unser wissen und erkantnus, die weil alle ding ein samen haben und im samen alle ding beschlossen seind
und die natur ist der fabricator in die figur, so gibt sie die form, die das wesen an im selbs ist, und die form zeiget das wesen an”. Philos.
Sagax. I, 7. Huser's fol. ed., vol. II, стр. 394 A.
225
См. далее в нашей главе о теории Микрокосма в противовес концепции специфичности, стр. 77.
65
Из этого следует, что не очень-то, применение огня, воздуха, земли и воды, как таковые, Парацельс осуждает. Он отвергает роль, приписываемую им, как тончайшим частицам материи и как
носителям определённых качеств и, прежде всего, фиксированных комбинация качеств – так называемых сочетаний качеств (complexion). Для древних греков вода неизменно была холодной и
влажной, земля сухой и холодной, огонь горячий и сухой, и воздух влажный и сухой. Как мы увидим, большинство аргументов и эмоциональных чувств, которые он приводит, направлены против
этих двух суждений и вытекающего представления материи, как совокупности частиц одного,
трёх, четырёх или семи различных видов, в которых частицы каждого вида остаются гомогенными
и равными друг другу.
Истинные “Элементы” и истинные “Принципы” – силы и архетипы тонкой телесности, скрытые
в объектах природы и отпечатывающие на них определённые “сигнатуры”. Они образовывают
единицы “первичной материи (prime matter)”, каждую с духовным и телесным аспектом. Это
представляется пишущему эти строки важнейшей идеей доктрины материи Парацельса и его
“элементов” и “принципов”. Она предоставляет ориентир посредством весьма сложных и на первый взгляд противоречивых утверждений, которые можно найти в его трудах.226
Конечно, зачастую элементы, а также три принципа используются в традиционном смысле, как
указывающие реальный “химический” состав тел. Это очевидно, где эти три принципа рассматриваются, как реальные составляющие “Элементов” – так сказать, Элементы элементов.227 Где, однако, эти идеи изложены в форме доктрины, т. е., с очень малым количеством ясности и непротиворечивости, где присутствует одухотворение (spiritualization) материи, что преобладает. Это относится к доктрине “Предопределённого Элемента” и “Пятой Сущности (Quinta Essentia)”, в которой важность относится исключительно только к одному из четырёх элементов, подавляющему
другие.228 Это также относится к идее, что элементы формируют “matrices” для всех объектов,
которые принимают от них – своих матерей - отпечаток, печать или сигнатуру, а не особый химический состав.229 Примером такой “сигнатуры” является большая густота исходной флюидной материи, из которой состоят плоды земли, в частности растения, по сравнению с продуктами воды,
таких как кристаллы.
Тот же самый принцип одухотворения следует в отношении серы, соли и ртути; они не являются
химическими субстанциями, но “принципами строения ( principles of constitution)”, предоставляющие организацию (сера), массу (соль) и действие (ртуть). Для Парацельса эти принципы имеют
предпочтение и являются корнем всего остального, прежде всего matrices (“элементов”), в которых semina абсолютно всех объектов в природе вынашиваются. Принципы заложены в semina,
являются их основными составляющими и, можно даже сказать, являются сами semina. Опять же,
следует помнить, что мы имеем здесь совокупность алхимических положений: (a) то, что все металлы и минералы, в том числе и философский камень, состоят из серы и ртути и, (b) то, что они
развиваются из определённого semina. Обе этих концепции были результатом философского рас226
В его проницательном и освещающем эссе: Die Elementenlehre des Paracelsus. Janus 1935, XXXIX, 175-187. Р. Хойкаас (R. Hooykaas) обращает внимание на различие между “Archidoxis” и другими Парацельсианскими трактатами, в
которых развита доктрина элементов и трёх принципов. Архидоксии (Archidoxis) рассматривают элементы античности и не находят места для трёх принципов, серы, соли, ртути, которые появляются, однако, в других трактатах рядом
с античными элементами. И в “Archidoxis” и в других трактатах проводится различие между телесными и духовными
элементами, невидимым активным принципом, названным “Пятая Сущность (Quinta Essentia)” в Archidoxis и “Matrix”
в других трактатах, с одной стороны, и элементарными “химическими” телами, с другой.
227
См. Hooykaas, там же, для такого рода мест у Парацельса: касательно, например, различия между видимыми и невидимыми
субстанциями (земля и вода в сравнении с воздухом и огнём), стр. 183; состав четырёх элементов серы, соли и ртути, стр. 184 и
далее. Согласно Хойкаасу Парацельс был так же определённым, как (его) вероятное утверждение, что сера, соль и ртуть – компоненты элементов античных греков. Обратное утверждение – что сера, соль и меркурий состоят из элементов – можно найти только
в трудах поздних Парацельсианцев (за исключением Освальда Кролла). Это было связано с сопоставлением четырёх телесных элементов и принципов в доктрине Парацельсианцев, а не Парацельсианской соподчинённостью элементов к принципам. См.
Hooykaas: Die Elementenlehre der Iatrochemiker. Janus 1937, XLI, 1-28. Та же самая интерпретация подлинного Парацельсианского понимания находится у Chevreul, там же, стр. 15, где он говорит, что “квитэссенция (quintessence)” (т. е. Элемент, который
является активным - “предопределённый элемент”) составлена из определённой серы, определённой ртути и определённой соли.
(“Ce sont les trois principes prochains actifs, un certain soufre, un certain mercure, un certain sel, qui constituent la quintessence,
ou encore l’élément prédestiné d’un mixte”.)
228
См. подробно далее стр. 73
229
См. далее стр. 72.
66
смотрения в Эллинистические времена.230 Кроме того, на алхимическом языке, и сера и ртуть
представляют нечто вроде активного и духовного. Хотя со временем ртуть заменена серой, как
более духовным – “пневматическим (pneumatic)” – компонентом, последний сохранил большую
часть его изначального достоинства, как активной силы. Парацельс, по всей видимости, остановился на традиционной алхимической доктрине.231 Он добавил третий принцип: “соль”. Он, прежде всего, не означает, как твёрдую материю, саму по себе, но как принцип, направляющий материю в сторону твёрдого состояния. Иными словами, все три “принципа” присущи в “semina” –
агенты, которые предоставляют материи характерные особенности видов и индивидуумов.
В своей основе, поэтому, доктрина Парацельса направлена против непродуманной теории античных греков, согласно которой каждый объект обуславливался смесью столь грубой материи,
как той, которая из элементов и качеств - “сочетания качеств (complexion)”. Парацельс движим
поиском реальной конкретности (specificity), которая ему необъяснима смесью (inexplicable by mixture), лишь не оправдывает надежд в каждом случае присутствия и действия одной конкретной силы имманентной к одной, во многом отличающейся, конкретной субстанции. Он, таким образом,
рассматривает единицы (units), состоящие из сил тончайшей телесности или из тел наивысшей активности и динамической силы – “действующей субстанции (acting substance)” (“Wirkstoff”).
Речь идёт о реальном значении Парацельсианского термина: “Илиастер (Iliaster)”. Если у Парацельса “Astrum” в широком смысле означает действие, присущее качество (virtue) и силу определённой природы, то Илиастер (Iliaster) не представляет материю, из которой рождаются звёзды и
из которого каждый объект на земле вкушает (partakes)232, но материю материи, которая в сущности является и выражает совокупность конкретных действий, возможных и осуществимых во всей
природе.
В этом Парацельс следует идеям Стоицизма и распространяет на все объекты природы теорию
Александрийских алхимиков, которые - по философским причинам – полагали, что все металлы
230
См. Lippmann, E. O. v.: Abhandlungen und Vorträge zur Geschichte der Naturwissen-schaften. Vol. II, Leipzig 1913, стр.
147 (Chemisches und Alchimistisches aus Aristoteles). Id.: Der Stein der Weiscn und Homunculus. Zwei alchemistische
Probleme in Goethes Faust. Beiträge zur Geschichte der Naturwissenschaftcn und der Technik.Berlin 1923, стр. 251: Новые
качества связаны с “semina”. Философский камень визуализируется, как “зародыш” или “эмбрион”. Качества, semina и души металлов идентифицированы с “семенными Логосами (logoi spermatikoi)” и “пятой сущностью (quinta essential)” золота, серебра, серы и ртути. Речь идёт о “Философском Золоте и Серебре”, они являются “Нашим Золотом и Серебром” в отличие от обычного золота и серебра. – Различие между “холодным и пассивным” и “горячим и активным”, в конце концов,
привело к представлению серы и ртути, как компонентов всех вещей и, следовательно, всех металлов. Эта доктрина, сначала
появившеяся в арабском алхимическом корпусе, имеет Греко-Эллинистическое происхождение, поскольку арабские источники выражают её, как принятую доктрину, а не нечто новое. Изначально сера – считавшаяся комбинацией воздуха и огня символизировала “тепло” и “активность”, а ртуть, по общему мнению, комбинация земли и воды, – “холод” и “инертность”.
С тех пор, как ртуть была подвергнута перегонке, около 400 г. н. э., она заняла место серы (см. также Lippmann: Abh. und
Vortr. там же, vol. II, стр. 59, Chemisches und Physikalisches aus Plato). Ртуть тогда обрела достоинство “Пневмы
(Pneuma)”. Только тогда она называлась в честь Гермеса (“Mercury”) и отводилась к соответствующей планете, а олово
было передано от Меркурия к Юпитеру, а “Electron” (золотосеребряная амальгама), который прежде относился к последнему, полностью исключён. – Не трудно заметить, что Парацельсианская Сера является предшественником “Флогистона
(Phlogiston)” Даниила Зеннерта (Daniel Sennert) и Шталя (Stahl).
Так, Э.О. фон Липпман показал (E. O. von Lippmann) (Entstchung und Ausbreitung der Alchemie, vol. III, Weinheim 1954, стр.
105), что “Флогистон (Phlogiston)”, как горючий принцип, характерный для серы, впервые встречается не у Зеннерта (как указано
Бойлем в Chymista Scepticus London 1661, стр. 209, и Kopp, H., Geschichte der Chemie, vol. III, стр. 112), но у Гапелиуса, Hapelius, Disquisitio de Helia Artium Lipsiae 1606. (Пишущий эти строки автор приводит цитату из: Cheiragogia Heliana De Auro Philosophico necdum cognito Marburg 1612, в которой Disquisitio включена, стр. 103 продолжение. На стр. 171: “... sciendum est τÕ
φλογιστόν esse quidem proprium omnis sulphuris”. Горючая сера присутствует в металлах в фиксированной форме). По поводу
библиографии этой работы см. J.Ferguson, Bibl.Chemica.Repr. London 1954, vol. I, стр. 232, в разделе Eglinus Iconhis и стр. 364 в
разделе Hapelius. Об общих исторических аспектах “Флогистона (Phlogiston)” см. характерные статьи J. R. Partington и D.McKie,
Ann. Sci. 1937, 9, II-IV.
231
Ранее Dan. Georg Morhof утверждал, что Парацельс применял ко всем объектам в природе теорию алхимиков, что
все металлы и минералы были составлены из серы и ртути, и добавил соль, как третью составляющую. Polyhistor Literarius, Philosophicus et Practicus. Ed. IV. Luebeck 1747. Tom. II, стр. 251. (Lib. II, part 1, cap. 16: De Paracelso ejusque
sectae principiis).
232
“Beseelter Sternenstoff” (одухотворённая звезда-материя) является примером интерпретации Штребелем (J. Strebel)
Илиастера (Iliaster). (Paracelsus als Begründer der modernen Medizin und Chemie. Raeber & Co., Luzern 1951, стр. 10). В
другом месте Штребель интерпретирует термин, как “Beseelter Urstoff (Одухотворённая Первичная Материя)”.
67
состоят из серы и ртути.233 В античной космологии материя была лишь пассивным веществом, из
которого готовилась “смесь (mixture)”. В идеях Парацельса элементарная материя являлась при
этом душой, силой (force) и энергией (power), подобно тому, как душа приближалась к материи и
“материализовалась”. Фактически, противостояние между душой и материей перестаёт здесь быть,
и в этом Парацельс, возможно, был под влиянием определённых средневековых представлений о
“Первичной Материи (Prime Matter)”, которую мы обсудим позже.234 Помимо философских причин и воззрений, эмпирические наблюдения, опровергающие элементальные теории античных
греков, также имеют огромное значение. Одним таким наблюдением была горючесть спирта, что
запечатлено наблюдателем, как проявление “водянистого огня” или “огненной воды”.
Тенденция к одухотворению материи, как видно у Парацельса, возвышает земную материю на
более величественное положение. У античных греков и таких средневековых мыслителей, как
Данте, неизменная, чистая совершенная и вечная небесная материя выступала против тленных четырёх земных элементов. Кроме того, формы, которые принимает материя, зависят в основном от
планет и созвездий. Планеты посредством своих лучей “чеканят отпечаток формы в воск мира”.235
Индивидуальные различия, однако, объяснялись несходством последних. “Семенные (seminal)”
силы являются эманациями “Логосов (Intelligences)” (Ангелов (Angels)), которые направляют планетарные движения.
Большая часть всего этого по-прежнему узнаваема у Парацельса, но замещение материи динамическими силами, которые он преподносил, было обязано преодолеть разрыв между небесным и
земным мирами, который элементальные теории античных греков установили и оставили открытым.
"Элементы"
В рассмотрении идей Парацельса “Материи” и “Элементов” мы едва ли сможем избежать следующие “Три Книги Философии Афинян”236 – хотя подлинность этого трактата былаподвергнута
сомнению237. Однако, сомнения ставились против той критики 238, которая основывалась на литературных и текстуальных особенностях, а не на доказательстве, вытекающем из существа трактата. Во всяком случае, этот трактат был внимательно изучен доброжелателями239 и недоброжелателями240 во время раннего восстановления Парацельса в последние три десятилетия XVI-го и на
протяжении первой половины XVII-го столетия.
“Philosophia ad Athenienses” поэтому содержит идеи, которые считались подлинно Парацельсовы авторитетами, принадлежащими к близкому поколению Парацельса и его работе.
233
См. E. O. v. Lippmann, как указано ранее в сноске 230 стр. 67.
См. стр. 227.
235
Parad. 8, 127.
236
Des Hoclierfarnen und Hochgelehrten Herrn Theophrasti Paracelsi ... Philosophiae ad Athenienses drey Bücher. Von
ursachen und Cur Epilepsiae ... Item, vom ursprung. Cur oder keilung der contracten glidern. Cöln. A. Byrckmann 1564. Ed. Sudhoff, vol. XIII, стр. 389.
237
Sudhoff, K., в своём издании Работ Парацельса: Theophrast von Hohenheim gen. Paracclsus, Sämtliche Werke. I. Abt.
Medizinische etc. Schriften, vol. XIII, München and Berlin 1931, p. XI. - Strebel: Paracelsus, ed. vol. II, стр. 428, рассматривает её, как извлечение из Philosophia Sagax.
238
Goldammer, K.: Paracelsus. Hannover 1953, стр. 33.
239
Северинус (Severinus) и Кролл (Croll) могут быть взяты среди ранних Парацельцистов, чьи работы отчасти основаны на трактате; из Парацельцистов XVII-го столетия мы упоминаем Бургграфа (Burggraf), автора Introductio in Vitalem Philosophiam (1623), который будет обсуждён более подробно позже (стр. 232). Наконец, популярность книги
засвидетельствована её переводом на английский язык, наравне с первой частью Basilica Chymica in Philosophy Reformed and Improved in four profound Tractates Освальда Кролла (Oswald Croll), переведённой на английский язык
Пинеллем (H. Pinnell). London 1657. См. Ferguson, J.: Bibl. Chem. 1906, vol. I, стр. 187.
240
Barthol. Reussner, Ein kurtze Erklerung und Christliche Widerlegung der unerhörten Gotteslästerungen und Lügen,
welche Paracelsus in den drey Büchern Philosophic ad Athenienses hat wider Cott sein Wort und die löbliche Kunst der
Artzney ausgeschüttet. A. Frisch, Görlitz 1570, 136 pp. - Erastus, Thorn., Disputat. De Nova Philippi Paracelsi Medicina
particularly in Pars Altera Basle 1572, стр. 99 и в других местах. См. наш анализ и обсуждение Эрастуса (Erastus) далее,
стр. 315-319.
234
68
Рис. 9. Портрет Парацельса, приписываемый Ян ван Скорелу (Jan Van Scorel) (1495-1562) с изменениями и опубликован с английским переводом Introduction to the Basilica Chymica Освальда
Кролла (Oswald Croll) (1609) и Philosophy to the Athenians by Paracelsus London 1657.
Оригинальный портрет, который показывает в качестве фона Динан, реку Маас и скалу Баярд,
хранится в Лувре, и был описан Зудгофом (см. Paracelsus silmtliche Werke, vol. VI, München 1922,
стр. 16). Согласно Зудгофа, он был – если подлинный – изображением Парацельса в его первый
Эльзасский период в двадцатые годы XVI-го столетия.
Трактат первым вводит концепцию “Mysterium”. Под этой концепцией понимается любая “Matrix” или
“Mother”, в которой зарождается объект. Таким образом, молоко является “mysterium” сыра и масла, сыр
“mysterium” опарышей и червей”, звезда (star) “mysterium” гусеницы, мошек, мух и подобных продуктов
“самозарождения”. Это “mysteria specialia”. Они все, в свою очередь, происходят из “Mysterium Magnum”,
которая является “одной матерью всех вещей”241 и всех элементов, и “бабушкой всех звёзд, деревьев и творений из плоти”. Это “materia всех вещей”, непостижимая, без свойств, формы, цвета или элементальной
природы. Она нетварная – хотя сформирована высочайшим архитектором – ни смертна и ни тленна; нет ничего подобного ей, и ничто не может вернуться к ней. Это “Первичная Материя (Prima Materia)”242. В ней
все объекты были “сотворены” все вместе и сразу, не один за другим, и не каждый со своей собственной
формой, сущностью и качествами. Объекты находятся там подразумеваемым образом – точно так же, как
образы, заключённые в дереве, в котором они остаются невидимы до тех пор, пока излишки древесины не
срезаны – с той разницей, однако, что нет отходов в Mysterium Magnum; каждая частица, изначально присутствующая, должна придти к бытию и к своей надлежащей форме. Это происходит посредством сепарации (separation), сопровождающейся конденсацией, благодаря чему невидимая материя, не приобретшая
ещё форму (prime matter) превращается в видимую субстанцию – материю в обычном смысле. Этот процесс сопоставим с сепарацией и конденсацией сажи из едва видимого дыма и воздуха.
241
r
First book, first text, ed. 1564, A 3 ; Ed. Sudhoff, vol. XIII, стр. 390, “und ist Mysterium Magnum ein einigc muter aller
todtlichen ding”.
242
“Dann gleich wie ein käss nimmer zu milch wirt, also wenig wirt die generation in jr erste materien widerkommen”. Lib.
v
I, text 2. Ed. 1564, A3 .- О “Первичной Материи (Prime Matter)”, используемой в вышеуказанном смысле, см. далее нашу
главу о “Популярном Пантеизме” в Средневековье, стр. 227.
69
“Сепарация” является, таким образом, величайшим чудом в природе – она является образцом и
исходным паттерном всего рождения. В ней “truphat”243 должен быть в действии, т. е. сепарирующее присущее качество (separating virtue), которое осуществляет сепарацию чистого металла в
минеральных смесях. Но никакое сравнение предложенное смертным человеческим разумом не
может быть фактическим применимо к Mysterium Magnum, которая превышает всё, что ум может
вообразить.
Первое событие привело к сепарации элементов: Огонь стал небесами и “клетью (cage)” небесного свода, воздух стал пустым невидимым пространством без телесной субстанции – “клетью
(cage)” для “невидимых” – вода стала жидкостью и обосновалась в центре других элементов, предоставляя “клетью (cage)” для нимф и чудищ моря. Земля стала сгустком (coagulum) – “клетью
(cage)” для растительности, которая питается ею.
Затем последовала сепарация небесного свода и звёзд из огня; “судьбы, воздействия, заклинания, преклонения, колдовство, видения, прорицания, образы, привидения, духов” из воздуха – каждое из них развивает
свою предопределённую жизнь в своём особом месте - “Diemeae” в порах камне, “Durdales” в воздушных
пространствах деревьев, “Neufareni”244 в порах земляной материи, “Melosiniae” в человеческой крови. Подобно этому вода была сепарирована и разделена на многие “особые mysteria” – для развития рыб, соли,
кораллов, чудищ (prodigies), нимф, сирен, “drames”, “lorint”, “nessder” и других продуктов, всё ещё неизвестных. Точно также земля развивает своих обитателей – камень, металл, растение, животное, человека и
“гномов”, великанов и других диких обитателей гор и лесов.
Так называемые “сочетания качеств (complexions)” элементов не являются постоянными компонентами – огонь может быть холодным и влажным – ибо там нет одного огня, но несколько сотен
видов огня – каждый порождается своим собственным путём и формирует собственный “mysterium”.
Точно также имелось “множество видов воды в элементе воды (element aqua)”. Вода как элемент
не является просто холодной и влажной, как в античности полагали, но она является “множество
сотен раз, как холодная, но не как влажная”, как обыкновенная вода. “Воды” различаются не в
“градусе (degree)” холода и влажности, но в виде – всё же, они принадлежат к тому самому “элементу воды (element water)”.
Некоторым водам суждено стать камнем, кристаллом или аметистом, другим быть обращёнными в растение подобные произрастания, такие как кораллы и янтарь (carabes); иные для формирования “liquor vitae”
у животных или “liquor terrae” в земле, некоторые формируют плоть водных животных и теплокровных
чудищ, таких как нимфы. Хотя в этих трансформациях сочетание качеств (complexion) воды изменяются во
многом, всё же они по-прежнему относятся к этому элементу и, в конечном счёте, возвращаются к нему.
То же самое может быть замечено в “элементе земли” – некие из его продуктов, такие как сера и
“mineral liquors” являются горючими. Однако они не относятся к “элементу огня” – но являются
“Ignis terrae” – точно так же, как присутствует “Ignis aqueus”, когда “вода является горящей и
приводит к жару” (“Brunst”). Земной “огонь” не является “элементом”, но лишь свидетельствует
процесс потребления земляной материи. В конечном счёте, жидкость (liquid) из-под земли (ground)
остаётся “элементом земли” и не становится водой.
“Элемент Воздух” содержит в себе духовные сущности, которые могут прикреплять себя к человеку, кто от “Элемента Земля” – тем самым формируя сочетание (“Conjunctio”) двух элементов.
Такое прикрепление осуществляется во время колдовства и заклинаний, практикуемых посредством воздушных духовных сущностей (aerial spirits). Подобные воздействия достигаются посредством “Wasserfrawen” – женских обитателей “Элемента Вода”, чьё порождение может прикрепляться к человеческим существам.
243
“Truphat”: По крайней мере, склонен предположить, что это [слово] может быть образовано от древнееврейского
Taraph (
) - раскалывать, разрывать - и Taruph (M’toraph) - отделённый, разъеденённый, разделённый, размолотый.
(Buxtorf: Lexicon Chaldaicum, Talmudicum et Rabbinicum. Ed. B.Fischer, Lips 1875, стр. 470). Сравним с греческим: Tryphos.
244
Древнееврейское Naphar (Nephrsa
) – змея женского пола, являющаяся пятнистой (Buxtorf: там же, стр. 694) –
может быть упомянута, но любая связь с “Neufareni” представляется более чем сомнительной.
70
Каждый объект – “плод” своего “элемента” и его происхождение выявляется посредством элемента, к которому он возвращается – нимфы к воде, человек к земле, колдуньи к воздуху. Истинный гром – плод звёзд, т. е. огня небесного свода, но гроза, вызванная чародеем, формируется из
[воздуха] и возвращается к воздуху.245
Следовательно, объект не состоит из четырёх элементов, но только из одного. Ибо элемент не
является тем, что проявляется, как таковое нашим ощущениям. Вода в качестве элемента – ни всё,
что влажное, и ни всё, что обжигающий огонь. То, что видимое, является лишь покровом истинного элемента, – который есть дух, существующий в вещах, подобно тому, как душа является существующей в теле. “Истинный элемент – невидимая и непостижимая Первична Материя (Prime Matter) Элементов” – “Элемент” элементов. Всё же он всюду и во всём, ибо первичная материя (prime
matter) элементов – лишь жизнь, которая находится в творениях; и, то, что мертво перестаёт быть
элементом, но становится неизменной материей, в которой нет уже ни вкуса, или присущих качеств (virtue) или силы.246
И нет там никакого “сочетания элементов (complexion)” в элементах, как принято в античной
космологии: огонь только горячий и горячий один, а не горячий и сухой в сочетании элементов
(complexion). Земля только холодная и ни сухая, и ни влажная. Вода влажная и воздух сухой, но, ни
один из них не является горячим и холодным также. Именно эта единичность качества объясняет
термин “Элемент”.
Другими словами, нет никакого сочетания элементов (conjunction of elements), которое вызывает
объекты к формированию. “Mysterium” – матерь (matrix) – объекта является неизбежно чем-то
простым, а не продуктом “сочетания (conjunction) или соединения (composition)”. Соединённая
смесь образовывает только своё подобие, но “mysterium” порождает нечто отличное от себя и даже антагонистическое к нему.247
Травы с антагонистическими действиями, такие как flammula и мандрагора (mandragora) происходят из той же самой матери земли. Согласно Галену они совершенно различны, так как они
имеют различное сочетание качеств (complexion), одна горячего, другая холодного качества. В мировоззрении Парацельса, однако, они тесно связаны между собой, так как являются потомками одной и той же матери – земли. Это ещё раз показывает, что в процессе изучения объекты мы должны осведомиться о его “матери”, а не о его качестве или сочетании качеств (complexion). Каждый
из элементов представляет силу, визуализированную в своей высшей интенсивности, в то время
как обычные “элементы” являются материальными субстанциями, в которых эти силы сведены к
бледному отражению их архетипов.248
Элементы античных греков телесны и как таковые ограничивают силу действительных элементов, которые являются духовными. Последние соответствуют душе – так, например, “Elementum
Ignis” может пребывать в частях свежесрубленной древесины подобно тому, как он “живёт” в огне.
Следовательно, пребывание холодным или тёплым не указывает, к какому элементу относится
объект.
Так как действительный “Элемент” не является материальным, но активным и действующим,
то критерий, который указывает элементное происхождение и природу объекта является его действием. Всё, что проявляет активный рост, состоит из огня; то, что твёрдое – “фиксированное
(fixed)” – из земли; то, что питает – из воздуха; то, что потребляет – из воды.
В этих действиях также находятся ограничения, которые один элемент налагает на другой: затвердевающее действие земли устанавливает ограничение для роста, который порождается и поддерживается
огнём; ничто не будет питаемо или разрушаемо без действия воздуха и воды соответственно.249
245
r
Lib. I, text 20. Ed. princ. D 1 .
Lib. II, text 2.
247
Так называемый “Divertallum”.
248
Например, истинный элемент вода смягчает камень и твёрдый металл, в то время как обычная вода не имеет такой
силы. Истинный элемент воздух обладает такой иссушающей силой, что испарятся все воды земли в один момент, а
истинный элемент земля обратит всю воду в кристалл и всех животных в мрамор. Lib. II, text 5. Ed. princ., sig. F.
249
Book II, text 6. Ed. princ., sig. F 2.
246
71
Формирование тел, в общем, сопоставимо с конденсацией невидимого испарения или дыма –
“spiritus fumosus”. Это не совсем преобразовывается в тело, ибо там внутри остаётся нечто важное, извечное – душа. Тело и вообще весь мир, в конечном итоге, распадется и возвратится к “духу дыма (spirit of smoke)”. Из него может иметь место второе рождение тел, подобно тому, как
град внезапно появляется из облака. Таким образом, циклический процесс рождения видимых
объектов из невидимой основы и их возвращение к последней, может повторяться неограниченно. В летучем состоянии всё имеет тенденцию к слиянию – всё же есть невидимая сепарация сообразно с изначальными местами – matrices – из которых вещи исходят и к которым они возвращаются.250
Всякий объект, посему, всего лишь коагулированный дым251; но каждый [объект] имеет свой
собственный дым, который наделён определённым предопределением. Всё, что принимается телом, является коагулированным дымом тоже. Дигестия (Digestion) означает его обратное преобразование в дым.
Земля и Вода, в качестве “Матерей”
Их потомство
Элемент, в таком случае, является “матерью” (“matrix”) объекта. Его функция двояка: Вопервых, он предоставляет ту почву, из которой объект порождается и даёт ему свою “сигнатуру”.
Во-вторых, он несёт ответственность за поддержание объекта – его питание и проживание.
250
Book III, text 1-2, sig. J 3-4.
Там же, text 3 sig. K. Дерево – дым от “Derses” и поэтому отличается от травы, которая является дымом от “Leffas” и
металла, который является дымом от “Stannar”, камня, который является дымом от “Enur” и человека, результата кипучих паров тела и тех членов, которые порождают сперму (“samische glieder”). Следовательно, каждый [объект] является особенным согласно своему происхождению. “Хаос (Chaos)” Парацельса и “Газ (Gas)” ван Гельмонта: Парацельс подчёркивает важность летучего состояния, которое он часто называет “хаос (chaos)”. Именно от этого термина
или, возможно, от однокоренного слова “gaesen”, ван Гельмонт получил свой “новый термин” и концепцию “Газа
(Gas)” (см. E. O. von Lippmann, Abhandlungen und Vorträge, vol. II, Leipzig 1913, стр. 361 и 365. Beiträge z. Geschichte d.
Naturwiss. u. Technik vol. II, Weinheim 1953, стр. 73, Darmstädter, E., Chemiker-Zeitung 1929, стр. 565 и 701, предпочитают происхождение от Парацельсова “gaesen”, которое обозначает бурление, например, пищи в желудке, вызванное
осаждением тартара (tartar) - Das Buch von den tartarischen Krankheiten 1537 - 1538, cap. 3 ed. Sudhoff vol.XI, стр. 33.
“Chaos” и “gaesen” не являются взаимоиключающими, но этимологически связанные. Ван Гельмонт, в частности,
имел интерес к “газу (gas)”, наблюдаемому в “ферментации” – концепция, которую он ввёл в физиологию пищеварения (digestion). Термин “gaesen” вписался бы в это направление мысли – см. W.Pagel, Bullet. Hist. Med. 1955, XXIX,
563 и там же, 1956, XXX, 524).
Есть, однако, разительное отличие неопределённго Парацельсова “Хаоса (Chaos)” от хорошо определённого Гельмонтианского понятия “Газ (Gas)”. Действительно, Парацельс ставит действие “Arcana” в зависимость от его летучего
состояния. Следовательно, arcanum есть “хаос (chaos) и может быть направляем astra, как пёрышко ветром” (Paragranum, Tract.III, von der alchimia. Ed. Sudhoff vol. VIII, стр. 185). Он также рассматривает arcanum, как особенное в
действии. Он не подразумевает, однако, что “хаос (chaos)” – это материальный вектор специфичности в любом данном объекте, что было свойственно новой концепции “Газа (Gas)” ван Гельмонта (см. Pagel, W., The Religious and Philosophical Aspects of Van Helmont’s Science and Medicine. Bullet. Hist. Med. Supplem. II, Baltimore 1944, стр. 16 и
далее). И при этом невозможно истолковать те отрывки из трактата о “Bergsucht” (Горных Болезнях), в котором различные типы “Хаоса (Chaos)” приписаны различным рудникам и минералам (например, Book I, cap. 2-4, tract. 1; и
полностью tract. 2. Ed princ. Dillingen Sebald. Mayer, 1567, fol. 2 verso to 11 recto). Ван Гельмонт, кроме того, описал в
мельчайших подробностях и точности значительное количество газов в понимании современной химии, в частности
углекислый газ, и определил различие их от водных паров и воздуха – среда, которая не является специфичной, но
общей для всех объектов (см. что касается историко-химических аспектов, Partington, J.R., Joan Baptista Van Helmont.
Ann. Science 1936, I. стр. 370 и далее.). Ван Гельмон также отказался от Парацельсианских соответствий между arcana
и звёздами. Можно вскользь отметить, однако, что термин ван Гельмонта “Spiritus Sylvester” (бурный дух (wild spirit),
который не может быть сдержан или удержан в сосудах) для “Gas”, встречается у Парацельса (Opus Paramirum Lib. I,
cap. 3 ed Huser I, стр. 29), где он используется в качестве духа (“Ungestümer Geist”), исходящего из витриола, тартара,
квасцов или селитры, когда они растворяются. Он является продуктом активации (“воспламенения”) серы, соли или
ртути в человеке, в результате чего любой из них становится “männisch” (т. е. активным, “мужским”).
251
72
Земля, “Мать” Человека
Земля – “мать” человека, кто разделяет “мать землю” с “Erdgewachse” – растениями, минералами
и отдельными духовными эманациями (“влияниями ( impressions )”). Следовательно, человек таит в
себе присущие качества (virtues) чертополоха и лилии, ртути и аурипигмента.252
Вода matrix - наиболее плодотворная из природных объектов
Однако земля имеет могучего соперника: Воду. В приписывании воде роли той matrix, которая
является наиболее плодотворной из природных объектов, окружающих человека, Парацельс следует общей алхимической традиции, которая господствовала от античности до XVIII-го века.253
Вода названа “matrix (матерью) всех творений” (“Matrix aller Creaturen”).254 Это их “мать” и
сравнима с Луной, в то время как Огонь и Солнце действуют, как их “отцы”.
Камни и tartarus – “плоды” воды. Витриол, соль, квасцы, драгоценные камни – вода “в их первой
материи” – вид вязкой субстанции, в которой различные разновидности (species) развиваются посредством сепарации и коагуляции.255 Именно в трактате Парацельса о “Природных Водах (Natural
Waters)”256 роль воды, как универсальной matrix твёрдых объектов была изложена. Этот трактат
обычно добавляется к ранней работе о Минеральных Водах (Mineral Waters)257, но вполне может
быть самостоятельным и поздней даты.
Роль воды и земли в составе природных объектов
Металлы, камни и драгоценные камни рождаются от элемента вода, а не от земли. Это выглядит противоречиво к отрывку, в котором человек, как было сказано, разделяет “мать землю” с минералами. (См. выше
стр. 72.) Тем не менее, даже здесь земля сохраняет весьма важную функцию. “Тела” минералов в своей основе состоят из воды, но они нуждаются в земле, чтобы возвратиться к своей изначальной matrix. Это земля, которая превращает их обратно в воду. Поэтому честь и имя мастера в этом процессе по праву принадлежит земле, которая этим порождает твёрдые металлические и минеральные источники, названные “водные тела (body waters)” (“leibliche wasser”).258
Металл может стать водой – “водное тело (body water)” – действием земли в растворении твёрдых тел. Но
вода может также затвердеть вновь – в форме трав, грибов, древесины и деревьев – “способствующая росту
вода (growing water)”.
Вода, как главная субстанция (“плоть”) растений
“Способствующая росту вода (growing water)”, материя из которой составлены растения, по необходимости питание. Они получают это в форме “невидимой влаги” из “воздуха земли” (“der luft der erden”). К этому
252
Labyrinthus Medicor. Chap. 3. Huser, vol. I, стр. 268. Что касается средневековых и греческих источниках, см. нашу
главу о Микрокосмическом Паттерне, как отражении Утробы и Земли, стр. 168.
253
Это нашло более зрелое выражение в химической теории ван Гельмонта. В этом аспекте она тесно связана с первым появлением понятия “Gas”.
Относительно античных источников теории, которая делает воду matrix (матерью) вещей, мы можем лишь вкратце
упомянуть известный отрывок в Meteorologica Аристотеля (lib. III, cap. 6. 378a; ed. Bekker Oxon. 1837, vol. III, стр. 99).
В этом два вида “испарений” (“Anathymiasis”) различимы, одно парообразное, а другое дымообразное – каждое из
которых пораждает различные группы объектов. В земле последнее (“сухое”) испарение формирует “окамененелости”, камни, серу и подобные тела, а парообразное испарение формирует металлы, такие как железо, медь, золото.
Процесс являет одно из затвердений, появившихся прежде, чем роса или иней может образоваться. Поэтому металлы “вода в некотором смысле, а в некотором нет”. Потенциально они были веществом воды, но они уже более не такие;
ни от воды они уже, которая формировала посредством некой симпатии, такой как соки. – Что касается значимости
этого основополагающего отрывка в алхимической традиции см.: F. Sherwood Taylor: The Idea of the Quintessence.
Science, Medicine and History. Essays in hon. of Ch. Singer. Oxford1953. Ed. by E. Ashworth Underwood. Vol. I, стр. 248.
254
De Pestilitate. Tract. I, “Von dem Mayen der grossen Welt”. Huser, vol. I, стр. 329.
255
Metals from Water: Paragranum, Tract. I. Huser, vol. I, стр. 208.
256
Von den natürlichen Wassern. Buch drei, vier und fünf. Ed. Sudhoff, vol. II, стр. 273.
257
Von den natürlichen Bädern (ca. 1525). Ed. Sudhoff, vol. II, стр. 225.
258
Von den natürlichen Wassern. Lib. III, Tract. I, cap. 13. Ed. Sudhoff, vol. II, стр. 286.
Любой острый вкус в воде из-за металла, растворённого в ней. “Вонючая”, “вязкая” вода - matrix из которой черви
развиваются, не только в земле, но и в человеке, кто пьёт её.
73
должна быть добавлена соль – соль земли, которая есть “селитра (nitre)”, и подобна по природе соли мочи.
Вода, таким образом, даёт возможность сформировать “плоть”, т. е. всю субстанцию растения. Это особая
вода – в отличие от обычного дождя или ключевой воды – ибо она содержит все компоненты растения, и
фактически изменяется в растении. Дождь может стать травой, но только когда он смешается с этой действенной “способствующей росту водой (growing water)”.
Вода, как общее качество в земле (ground) (“земле (earth)”), формирующая
первичный материал объектов - без учёта специфичности
Но как могут специфические признаки объектов быть согласованы с формой (uniform) “способствующей росту воды (growing water)”, которая является одной и той же средой для всех растений?
Ответ заключается в том, что есть нечто общее для всех вещей, которое не влияет на специфичность индивидуума или группы. Ни одна из бесчисленных звёзд не идентична с любой из других –
всё же все они проявляются в том же самом свете, цвете и грубой форме. Специфические различия,
однако, заложены в semina вещей, благодаря чему области небес и земли подразделяются на такое
множество видов. Каждое семя (semen) сохраняет свой специфический вид и природу.259 Оно запечатлевает это на другой объект, который случается, что входит в его сферу, как видно в том, как
некоторые животные ассимилируют чужеродные объекты с их едой. Любая пища становится ядом
при попадании в организм жабы и свинины, когда съедено свиньёй.
“Предопределённый Элемент” и “Квинтэссенция (Пятая Сущность) (Quinta
Essentia)”
Вышеупомянутое представление Элементов, как “Matrices” не является оригинальной доктриной
Парацельса. Последнее находится в “Archidoxis”, в начале краткого изложения его натурфилософии (приблизительно 1525-1526 г.). В этой работе Парацельс формулирует возражения против интерпретации материи в традиционных терминах элементов и качеств, но подходит с модификацией, которая сохраняет в определённой степени оригинальное представление элементов, как составляющих субстанции.
Различия между этими двумя представлениями – того из Archidoxis и более поздних работ – не
кажутся существенными, однако, могут быть объяснены в терминах природного развития его концепций, которые мы должны теперь вкратце рассмотреть.
Парацельс говорит, что обозначение травы как “горячей” не является удачно определённой. Означает ли это, что трава, когда её составные части разделены, выделяет больше “в действительности элемент огня”260, чем другие или, что она является горячей и сухой подобно огню? Или, в конечном счёте, это не является её “предопределённый элемент”, скорее её элементный состав, который именуется как горячий? Разве это не “предопределённый элемент” крапивы, который более
горячий, чем ромашки?
Что это за “предопределённый элемент” в данном объекте? “Предопределённый элемент” – один
из четырёх элементов, который достигает “совершенства” в данной субстанции с определёнными
свойствами и функцией, в то время как другие элементные составляющие остаются “подавленными” и не достигают “совершенства”. Они находятся в объекте “подобно гнили в части древесины”
и поэтому не заслуживают обозначения “элемент”. Другими словами, подавленные элементы не
могут раскрывать в рассматриваемом объекте свои соответствующие действия или то, что называют их ‘сочетанием качеств (complexion)’, таких как влажность, проявленная водой или тепло огня.261
259
“ein jetlicher sam behalt sein sondere art und natur”. Von den natürlichen Wassern das vierte Buch. Tract. 2, loc. eit. Ed. Sudhoff, vol. II, стр. 309.
260
“Zeigbar sei in actu elementum ignis, als ein feuer”. Archidoxis, üb. III, De separationibus elementorum. Ed. Sudhoff, vol. III,
стр. 104.
261
Это доктрина “Предопределённого Элемента” обязана своим вдохновением идеи чередования и комбинации четырёх элементов в каждом индивидуальном объекте – в крайнем случае, Аристотелевской идее, заложенной в избитые
темы, обсуждаемые в Средние Века. Основные утверждения исходят из Аристотелевского “De Generatione et Corruptione” II, 3 и 4 – посвящённой циклам трансформаций, за счет преобразования отдельного качества, Огня в Воздух,
Воздуха в Воду, Воды в Землю и Земли в Огонь (transl. by H. H. Joachim, Oxford 1922, 331 B). Что касается лит. касатель-
74
Такое преобладание одного элемента в любом отдельном объекте делает возможным для нескольких элементов присутствовать без антагонизирования друг к другу и тем самым, не “разрушая” объект. Из четырёх
элементов в данном объекте, три не являются там “actu”. Если объект является “фактически” водой, не
должны искать землю, огонь или воздух в нём. Ибо предопределённостью объекта является вода – и не существует сухости и тепла врождённого в него по природе.262 Вода является тем элементом, который “оттеняет субстанцию и даёт ей свою элементную особенность”.263
На первый взгляд может показаться, что такие мощные и сущностные извлечения, как Квинтэссенция
(Quintae Essentiae) могут быть идентифицированы с “предопределённым элементом” субстанции. Сомнительно, однако, действительно ли Парацельс хотел идентифицировать Квинтэссенцию (Quinta Essentia) с
одним из четырёх материальных элементов. Ибо он сам подчёркивает, что для получения Квинтэссенции
(Quinta Essentia) необходимо “разрушить элементы”.264 Это ядро объекта и более сокровенное, чем его материальный состав.
Квинтэссенция (Quintae Essentiae) по общему признанию является субстанцией утончённой телесности.
Всё же она отличается от элементов. Она является “жизнью (life)” объекта, из которого она извлекается в
форме флюида. Следовательно, она может быть получена только из вещей, которые всё ещё имеют некоторую жизненность, остающуюся под действием приготовления, например, растения, такого как мелисса
(Melissa), но не плоти и крови, человека или животного. Она является центром силы, лежащим в “предопределённом” элементе, а не самим “предопределённым” элементом. Например, “предопределенный” элемент
золота – огонь, серебра – вода, свинца – земля, и ртути – воздух. Он не один из этих элементов и ни одно из
элементных качеств, однако, который определяет природу и действие “Квинтэссенции ( Quinta Essentia)”.
Например, такие различные субстанции, как золото и anacardum имеют одинаковый “предопределённый”
элемент: огонь; всё же их свойства и медицинские действия довольно сильно отличаются друг от друга.
Действительно, есть столько же Квинтэссенций (Quintae Essentiae), сколько имеется субстанций и объектов.
но средневековой передачи через Константина Африканского (Constantinus Africanus), Гильома Конхезия (William of
Conches) и других см. Liebeschütz, H.: Kosmologische Motive in der Bildungswelt der Frühscholastik. Vorträge der Bibl. Warburg 1923-1924. Лейпциг и Берлин 1926, стр. 123, сноска 84; также, что касается античных источников: Gronau, K.: Poseidonius und die jüdisch-christliche Genesisexegese. Leipzig 1914, стр. 61-62.
Согласно Гильома Конхезия тела состоят из мельчайших частиц, называемых земля, вода, воздух и огонь, но не идентичных с теми, которые мы называем земля, вода, воздух и огонь в повседневной жизни (Liebeschütz, loc. cit., стр. 123).
– Александр Неккам (Alexander Neckam) говорит, что четыре элемента составили в общем, форму тела Адама — всё же
он, как говорят, был сформирован из земли, “так как земля преобладает количеством и действенной силой в человеческом теле”. (De Naturis Rerum, cap. 152. Ed. Th. Wright, London 1863, стр. 233). – Хильдергарда Бингенская (Hildegard of
Bingen) учила, что Бог сотворил мир таким образом, что ни один элемент не может быть отделён от другого. Он бы в
действительности прекратил существование, если бы одно могло существовать без другого. “Они неразрывно скованы
вместе”. Вода содержит огонь, посредством которого она способна к течению; огонь таит по природе холод воды;
огонь в земле обеспечивает плод произрастающей силой последнего. Ни огонь, ни вода не могут существовать без
воздуха и так далее. (Causae et Curae IV: Heilkunde. Das Buch von dem Grund und Wesen und der Heilung der Krankheiten.
Transl. H. Schipperges. Salzburg 1957, стр. 97).
Идея Парацельса “Предопределённого Элемента” также напоминает концепцию “Devictio” Раймонда Луллия; см. далее стр. 243.
262
“in seiner angebornen Natur”. Archidoxis там же стр. 103.
263
“das dan die Substanz tingiert und elementiert”. Там же стр. 103.
264
De vita longa, Cap. I, ed. Sudhoff, vol. III, стр. 301. Мы следуем здесь в определённой степени: Darmstädter, Ernst: Arznei
und Alchemie. Paracelsus-Studien. Stud. Gesch. Med., vol.XX. Leipzig 1931, стр. 13. – Квинтэссенция (Quinta Essentia) Парацельса и “Пятый Элемент” (Aether) Аристотеля: Это склоняет подчеркнуть различия между этими концепциями. Не
следует, однако, забывать, что Парацельсианская концепция не скрывает свой источник в его Аристотелевском предшественнике и, что она сохраняет многое, что является общим для обоих. Квинтэссенция (Quinta Essentia) Аристотеля
- нечто “эфирное”, она не является элементной в том отношении, что она отличается в виде (in kind) от обычных элементов; то, что является Парацельса. Квинтэссенция (Quinta Essentia) Аристотеля принадлежит небесным телам; то же
самое происходит (во всяком случае, в значительной степени) с Квинтэссенцией (Quinta Essentia) Парацельса. Ещё в
стоицизме и ещё в большей мере в неоплатонической философии, Аристотелевская идея, которая была полностью
небесной, была модифицирована и приняла форму, тесно связанную со значением, данным ей Парацельсом: Квинтэссенция (Quinta Essentia) была отождествлена с “Pneuma” и позднее с “Logoi Spermatikoi”, “семенем” и “душой” в
земных объектах, особенно металлах. “Небесное”, таким образом, было спущено на землю – точно так же, как это было у Парацельса. В этой, как и во многих других областях, последнее тесно следует традиции алхимии, которая в основном является потомком Аристотелевской философии, как бы ни модифицировалась стоицизмом, неопифагореизмом и неоплатонизмом (см. стр. 262 и особенно E. O. Lippmann, Chemisches und Alchemisches aus Aristoteles. In Abhandlungen und Vorträge z. Geschichte d. Naturwiss. Vol. II. Leipz. 1913, стр. 146 и далее).
75
Квинтэссенция (Quintae Essentiae) – в наивысшей степени сильнодействующая и целительная.265 Она
составляет наименьшую часть исходной субстанции. Это ядро или “сердце” объекта, которое предоставляет своим простейшим компонентам действовать полностью. В этом смысле это душа объекта. Кроме того, Квинтэссенция (Quintae Essentiae) даёт объекту его цвет. Золото, которое потеряло
свой цвет, потеряло Квинтэссенцию (Quinta Essentia) и с ней свою “жизнь (life)”.
Сера, Соль и Ртуть
Они являются “Принципами”, а не субстанциями, которые известны под этими именами в химической лаборатории сегодня. В ранней алхимии “сера” и “ртуть” были представлены как основные
составляющие всех металлов. Золото, как полагали, было обязано своим цветом “сере”, а своей текучестью “ртути”. Ни древняя алхимия, ни Парацельс, ртуть буквально и неизменно не идентифицировали с “Hydrargyrum”, “Argentum Vivum” или “Quicksilver” химиков. Фактически, это не
металлы вообще, но либо субстанция, которая есть, либо принцип, который вызывает нечто быть
нетвёрдым, летучим, парообразным или духовным.
Во всех объектах природы есть нечто, что делает их более или менее горючими и даёт им “тело,
субстанцию и строение” (“aedificium”) – это их “Сера”. Есть также нечто, что делает их твёрдыми
и придаёт им “цвет, бальзам (balsam)266 и затвердение” (“coagulation”) – это их “Соль”. Наконец,
нечто в их конституции делает их жидкими и парообразными, даруя им “присущие качества (virtues), силу и arcana” – это их “Ртуть”.
Тела, в таком случае, состоят из трёх составляющих: горючего, парообразного и твёрдого. Есть
один способ продемонстрировать этот реальный состав тел: удаление их грубого видимого покрова
и подвержение невидимого ядра сожжению. Отсюда истинного натуралиста называют “Философ
Огня”. Если древесина сгорает, то она разлагается на три истинных компонента: пламя – её “сера”,
дым – её “ртуть” и пепел – её “соль”.
Из этого следует вывод, что это есть количественное соотношение, соотношение в котором эти
три “смешаны”, что даёт объяснение различиям между индивидуумами и видами. Если это было
так, то эти три были сопоставимы с элементами античности, а также с элементами современной
химии. Соль, Сера и Ртуть обеспечили бы “первичное” вещество из которого Природа создаёт бесчисленные объекты, точно так же, как художник, используя лишь единый цвет, производит бесчисленные формы и изображения, каждой, отличающейся от другой. Это сравнение, которое Парацельс использует в этом контексте267 и оно, по-видимому, создаёт фундаментальный принцип, согласно которому свойства индивидуальных субстанций интерпретируются как действие смешения
в различных пропорциях “элементов”, которые сами по себе являются однородными и постоянными.
Всё же такая интерпретация вряд ли представила действительное понимание Парацельса. Это
верно, что все объекты имеют “Серу, Соль и Ртуть” в совокупности. Но они не просто химические
составляющие, в том смысле, что пребывают частицами различных веществ.268 Каждый из них,
265
Например, Квинтэссенция (Quinta Essentia) железа не является “Ferrugo Martis” – вероятно окись железа - но “Crocus Martis” (Oleum Martis) – вероятно хлористое железо – которое легко растворимо. Но оно является всё ещё разъедающим и непригодным для внутреннего применения. Darmstädter (loc. cit.) предполагает, что Парацельс, возможно,
преуспел в приготовлении менее вредящего коллоидного железного раствора (возможно из Ferrum oxydatum sacharatum).
266
Бальзам в этой связи означает силу, предохраняющую от гниения. “Соль” может действовать как “бальзам”, точно
так же, как она может действовать, как разрушительная агрессивная сила (destructive corrosive) (как таковая она рассматривается, как основная причина всех язв; Grosse Wundartzney, lib. II, tract. 2, cap. 3; ed. Sudhofif, vol. X, стр. 293). Такая двойственность действия показывает то, что, как представляется, есть химическая субстанция - соль – является
действительно принципом. – “Бальзам (Balsam)” в смысле природной целительной силы противодействия гниению,
называют “Mummy”.
267
Das Buch De Mineralibus. Ed. Sudhoff, vol. III, стр. 43.
Сравните Chevreul, loc. cit. 1865, стр. 14: “Les trois principes actifs ne sont pas, pour Paracelse, des espèces chimiques, mais
bien trois genres, renfermant autant d'espèces de soufre, autant d'espèces de mercure, autant d’espèces de sel, que l’on compte
d’especes differentes de corps composes de soufre, de mercure et de sel ... La consequence est done que le soufre du plomb differe
du soufre du fer, du soufre de l’etain, qu’il en est de meme du mercure et du sel des meines metaux”.
268
76
скорее, поддерживает принцип, наделяющий материю некой способностью или состоянием, таким
как строение, телесность и функциональность. В этом принцип сравним с душой, действующей в
теле и на тело, или с семенем, которое воплощает в себе особое качество каждого индивидуума и
вида.269
К тому же, Парацельс явно утверждает, что “сера, соль и ртуть” не одинаковы в каждом объекте,
т. е., они отличаются по качеству. Следовательно, они не аналогичны элементам древней или современной химии. Ибо каждый объект имеет свою собственную серу, свою собственную соль,
свою собственную ртуть. Фактически, есть столько серы, соли и ртути, сколько есть объектов. Например, золото не является продуктом определённой постоянной комбинации серы, соли и ртути,
но есть множество серы, соли и ртути золота – в соответствии со многими видами золота, которые
существуют. То же самое верно и для других металлов, растений, плодов, животных и людей.270
Бесчисленные индивидуумы и виды, различающиеся по природе, таким образом, получены из различий между серой, соли и ртути.
Поэтому представляется, что сера, соль и ртуть не несут чёткого определения, либо, как своеобразных материальных компонентов, либо же, как элементных качеств или чисто духовных импульсов. Ближайшее приближение к смыслу, который Парацельс, по-видимому, предназначал, являетСогласно Chevreul, Парацельс здесь следует Галенова принципа выведения абстрактных качеств из конкретных субстанций в виде “pars pro toto (часть вместо целого)”. Именно этот принцип “ввёл в заблуждение” Галена, а также Парацельса. Ртуть и определённые ядовитости в рудниках: Правда, что Парацельс приблизительно различает рудники и
их вредные воздействия на человеческое тело в зависимости от различных минералов и металлов, находящихся в них.
Так, в своей книге о Болезнях Рудокопов (“Bergsucht”) 1533-1534 г., он описывает симптомы, связанные с хроническим отравлением мышьяком в некоторых и ртутью в других. (См. подробнее: отрывки в “Yon der Bergsucht oder
Bergkranckheiten drey Bücher”. I, 3, 2 и III, 4, I seq. Ed. Princ. Dillingen 1567, Sehald. Mayer sig. D i verso and Nii verso, ed.
Sudhoff vol. IX, стр. 461-544: Мышьяковое отравление стр. 478-479; Ртутное отравление стр. 536-537; что касается комментария см. Koelsch, F., Theophrastus von Hohenheim gen. Paracelsus Yon der Bergsucht und anderen Bergkrankheiten, Berlin.
Springer 1925 и наиболее полное рассмотрение в исчерпывающей книге George Rosen: The History of Miner’s Diseases.
Медицинская и социальная интерпретация. New York 1943, стр. 77 и 84). Нельзя, однако, сказать, что с этим Парацельс
ввёл различие между “Ртутью”, как летучим принципом, обозначающим зачаточное состояние любого металла и “Argentum Vivuin”, как индивидуальный “зрелым” металлом, который показывает определённые действия на человеческое тело. На протяжении всех частей книги о Болезнях Рудокопов, “Ртуть” понимается, как мать всех металлов - находящаяся, как и для любой субстанции, не достигшей своего состояния “высшей материи”, т. е. совершенства. Каждый металл на определённой стадии является “ртутью”, после которой он приобретает свою индивидуальность посредством процесса коагуляции. “Argentum Vivuin” (“Quicksilver”) является источником вредных испарений в рудниках, не потому, что она одна из ряда “зрелых” или “совершенных” металлов, но потому, что она испускает определённые испарения, как некоагулированная минеральная материя, пребывающая в жидком состоянии. Как таковая она
сравнивается с открытым домом, в который любой может войти и взять то, что он выберет – пагубный дым, а также
arcana, который излечит его вредные воздействия. В “совершенных” металлах - золоте, серебре, олове и так далее –
коагуляция закрывает дверь, до растворения и возвращения к его “первичной материи”, будет вновь открыта она. (“ein
jedes conguliertes mettall hat inn jm die art des Mercurij“ – отрывое из третьей книги трактата о Болезнях Рудокопов, III,
1, 2 ed. princ. fol. 40 и 43 recto, sig. Kiiii и Liii. Это показывает, что хотя симптомы ртутного отравления описаны в
этой книге, они не относятся к “ртути”, как одному из ряда металлов). Поэтому нельзя утверждать, что “Парацельс
различает болезни, вызванные ртутью (quicksilver) от тех, которые не ртутные (mercurial)” (Henkel, Joh. Fred., Medizinischer Aufstand und Schmelzbogen. Von der Bergsucht und Hüttenkatze. Dresden und Leipzig 1745, стр. 162 – как указано в
Koelsch, loc. cit. 1925, стр. 57). Даже там, где это указано на минеральную субстанцию с специфическими действиями,
“ртуть (mercury)” сохраняет характер принципа. Это хорошо выражено в его названии “Azoth (Ртуть)” – как использующимся в Розенкрейцеровской и поздней алхимической литературе. Корпус Парацельсианских трактатов содержит
“Liber Azoth s. De Ligno et Linea Vitae” (первое изд. 1590 г. в приложении Quarto vol. X Хузера). Это касается различных мистических предметов, частично по линии влияния Николая Кузанского (см. стр. 78), и рассматривается как
подлинное Штребелем (Strebel) (Azoth. Nova Acta Paracels. 1947, IV, 55-68). “Azoth” сочетает в себе первую и последнюю
букву алфавита с последними буквами греческого и древнееврейского алфавитов и таким образом указывает “душу”,
пронизывающую и оживляющую вселенную, мировая душа (world-soul). Как таковое это чисто духовное понятие
(Strebel loc. cit.). То, что это имеет материальное содержание, также подтверждается его противопоставлением соли и
серы в посвятительном стихотворении на обратной стороне Розенкрейцерова портрета Парацельса, украшающего издание Astronomica Birckinan 1567 г. (Strebel loc. cit.). Именно на этом портрете “Azoth” впервые появляется на рукоятке известного длинного меча Парацельса. Согласно Штребелю это может указывать на связь с “Laudanum”, который Парацельс несёт в нём.
269
270
De Mineralibus. Sudhoff, vol. III, стр. 41.
De Mineralibus. Sudhoff III, стр. 42.
77
ся, помимо всего, концепция “Semina”. Они отличаются друг от друга по тонким материальным
характеристикам, связанным с различиями в направлении развития. В этом смысле сера, соль и
ртуть одновременно способны к материальной, функциональной, количественной и качественной
интерпретациям. Они формируют “Prime Matter”, из которой был сотворён мир. Природа создаёт
виды и индивидуумы из них, не смешивая материальные элементы, к которым души добавлены
позже, но из “semina”, которые содержат уже душеподобные (soul-like) импульсы и указания (directions). В этом алхимическая доктрина “Семян” металлов расширена на всё царство природы.
Мы видим здесь телесное порождение, подчинённое работе духовных архетипов материального
субстрата, из чего видимая материя является лишь грубой производной. Химическим элементам
сере, соли и ртути каждому из них присущи определённые свойства, которые визуализируются как
оригинальные паттерны, скрытые во всех объектах и рассматриваются как остатки оригинальной
творческой работы природы.271
Так мы постарались показать, что тот же самый принцип относится к состоянию “Элементов”
огня, воды, воздуха и земли в доктрине Парацельса.
Теория Макро-Микрокосма в конфликте с концепцией специфичности. Звёздное происхождение специфичности. Archeus иIliaster
Человек является точной копией большого мира. В нём, так или иначе, представлены все части
космоса. Человек формирует дистиллят, “пятая субстанция” его. В таком представлении Парацельса, концепция специфичности, столь важная для его идей вообще, кажется, что отброшена.
Если органическое существование в принципе идентично с внешним миром, то, как их специфичные различия, их специфичная “жизнь”, может быть объяснена? Там вероятно не пространство
для специфичных сил, но только общие космические силы, такие, как тепло, которые создали
жизнь и определили её ритм в античной, особенно Аристотелевской, философии. Ван Гельмонт, по
этой причине, отказался от аналогий между макрокосмом и микрокосмом. Вместо этого он создал
концепцию “Archeus (Археуса)”, как материального вектора специфичности. В этом он нашёл
единство духа и тела, завершённым по-разному для каждого индивидуального существования. Archeus (Археуса), как он полагал, был открытым для эмпирического анализа в пробирке в форме
“Gas (Газа)”.272 Можно поэтому видеть в системе Парацельса дуалистическое сосуществование
между индивидуальной специфичностью и конечным единством всех объектов, в котором специфические различия отходят на второй план. Другими словами, Парацельс, по всей видимости, затруднён фундаментальным несоответствием. Ван Гельмонт, в конечном итоге, преодолел это несоответствие и тем самым воспрепятствовал “органической жизни” быть затенённой “гилозоизмом”
– идеей космической “все-жизни (all-life)”.
Archeus. Вулкан. Iliaster
Все же концепция “Archeus (Археуса)” происходит от Парацельса, к которой он также представлял индивидуальную специфичность. К тому же, он признал её значимость для философии вселен271
Религиозная – троичность – основа соль-сера-ртуть разделения явно выражена в Liber Meteororum, cap. 2. Ed.
Sudhoff, vol. XIII, стр. 135, в контексте различий между свинцовым суриком (minium), свинцовыми белилами (cerussa)
и духом свинца. Хотя производные того же самого “элемента” свинца, они отличаются в соответствии с формирующими импульсами данными солью, серой и ртутью оригинальной субстанции. “Бог создал всё из трёх ... ибо происхождение этого числа от Бога ... также слово было тройственным, ибо Троица произнесла его, и слово явилось началом небес, земли и всех творений ... каждое творение может быть разделено на эти три части ...”. Соблазнительно думать, что такая Христианская интерпретация предполагает противостояние к “языческой”, предпочитаемой четвертичное разделение как таковых элементов, гуморов и качеств. О средневековой – алхимической – традиции “троичной” концепции см. далее нашу гл. о Парацельсе и Алхимии стр. 187.
Применение числового символизма к Парацельсианским принципам было рассмотрено Герардом Дорном (Gerard
Dorn), Парацельсистом, в: Monarchia Triadis in Unitate Soli Deo Sacra, в Aurora Thesaurusque Philosophorum Theophrasti
Paracelsi. Praeterea Anatomia Viva Paracelsi. Basileae 1577, стр. 66-127. О таком влиянии символов, используемом Николаем Кузанским в его Docta Ignorantia, является очевидным.
272
См., что касается подробного изложения настоящего автора в: The religious and philosophical aspects of Van Helmont’s
Science and Medicine, Suppl. Bull. Hist. Med., vol. II. Baltimore 1944.
78
ной, которая, подобно его собственной, не могла скрыть свой “биологический” (“гилозоистский”)
уклон.
Согласно Парацельсу, Бог создал вещи в их “первичности (prime)”, но не их “конечную (ultimate)” материю. Он рассматривает мир, как непрерывный процесс, посредством которого объекты
совершенствуются, развиваясь от стадии “первичной материи (prime matter)” к той, которая “конечная материя (ultimate matter)”. Он называет работника, кто отвечает за этот процесс “Вулкан
(Vulcan)”.273 В земле “vulcanus terrae” куёт травы и растения.
Вулкан (Vulcan) визуализируется как присущее качество (virtue) или сила, которая имманентна в
“matrices” (“элементах (elements)”) таких, как небеса, земля, вода и огонь. Но он не может работать без посторонней помощи – он нуждается в поддержке. Прежде всего, ему необходим резервуар, откуда он может привлечь ту скрытую силу, которая присуща материи вообще - “изначальной
материи” – и необходима для питания, роста и сохранения природных продуктов. Этим резервуаром является Iliaster (Илиастер).274
Iliaster (Илиастер), однако, является общим резервуаром строительного материала. Это лишь изначальный, т. е., потенциальный человек, потенциальное дерево или потенциальное творение
(“primus homo et prima arbor et prima creatura”). Его также называют “Idechtrum cuiuscumque
rei”.275 Это нечто без жизни, то есть без индивидуальной жизни.
Поэтому Вулкан (Vulcan) требует нечто в дополнение к резервуару, а именно присущего качества
(virtue), разделяющего индивидуальное от общего. Вулкан (Vulcan) должен собрать материал одного вида и тем самым запечатлеть на объекте печать специфичности, как представителя вида и как
индивидуума.
Эта специфичность является Archeus (Археусом) (также называемая “Ares”). Он находится ради
“Анатомии Жизни, как она заключается в человеке в каждой из частей и начинается в точке, где
анатомия Idechtrum заканчивается, т. е., когда жизнь влита”.276
Archeus (Археус) близко схож с Вулканом (Vulcan). Фактически, сложно рассматривать их, как различные сущности.277 Ибо сказано об Archeus (Археусе), что “все вещи образованы, чтобы иметь свой собственный Archeus (Археус), посредством которого они доводятся до своего высшего уровня’’.278
“Archeus (Археус) направляет всё внутрь своей сущностной природы”.279 Иными словами, совместно с Вулканом (Vulcan), его основная функция заключается в том, чтобы выковывать объект
из рассеянной массы “первичной материи” и направлять его на пути к “окончательной материи”, т.
е., к усовершенствованию его, предоставлением специфичности и постоянно возрастающей индивидуализации. Archeus (Археус) – Вулкан (Vulcan), действующий в объектах, “der inwendig Vulcanus”.280 Его функцией главным образом является сепарация – химическая операция, выполняемая Природой, а также доктором и химиком. Ибо этим искусством алхимии все вещи приводятся к
их “окончательной материи”. Это стратегия, проводимая Archeus (Археусом), внутренним Вулка273
Archeus and Vulcan: Lib. Meteoror, cap. 4. Quid in stellis de viventibus speciebus. Huser, vol. II, стр. 79: “der die ding ordnet
von dein sahinen in sein ultimam materiam, derselbige ist Vulcanus”.
274
Iliaster: Scholia in lib. de Gradibus et Compositionibus. Huser, vol. I, стр. 982. De Vita longa, lib. IV, cap. 5. Huser, vol. I, стр.
853.
275
Idechtrum или “Ides, das ist, die Globel oder Materia darauss der Mensch und Elementen beschaffen sind”. Fragm. Anatomiae
Theophrasti. Huser, vol. II, стр. 21.
276
“Anatomia Archei ist die Anatomey des Lebens, wie sie im Menschen ligt in einem jeglichen Glied und hebt an da die Anatomie
Idechtri aufhort, id est quando Vita infunditur”. loc. cit. в предшествующей сноске.
277
Трудно увидеть разницу между этими двумя, кроме того, что archeus (археус) является “работником” внутри тела,
в то время, как “Вулкан (Vulcan)” работает в Природе в целом. Sherlock предположил (The Chemical work of Paracelsus.
Ambix, 1948, vol. III, стр. 42), что отрывок: “Таким образом, вулкан (vulcan) и archeus (археус) обособлены друг от друга” (Labyrinth. Medicor., cap. V. Ed. Sudhoff, vol. XI, стр. 188-189) обращается не к различию между ними, но к действию
расщепления и разделения сил, которые они имеют вместе. Есть многое, что говорит в пользу такого объяснения.
278
Все вещи имеют свой собственный Archeus (Археус): “Dann alle ding sind dahin beschaffen, das sie haben ihren eigenen
Archeum, durch den sie bracht werden auff das höchst”. Ursprung, Ursach und Heylung der Frantzosen. IV. Buch, cap. 4. Chirurg.
Bücher und Schrifften. Ed. Huser, Strassburg 1605, стр. 216.
279
Archeus (Археус) Управляющий: “Solche Kräfft ist Archeus, d’ordiniert alle Ding in sein Wesen”. Lib. Meteor., cap. 4.
Huser, vol. II, стр. 80.
280
Archeus (Археус) внутренний Вулкан (Vulcanus): Labyrinthus Medicor., cap. 5. Huser, vol. I, стр. 271-272.
79
ном (Vulcan), “кто знает, как дистиллировать и препарировать согласно пропорции и распределения, точно так же, как искусство само по себе имеет силу делать так посредством сублимации, дистилляции и реверберации. Ибо все искусства присутствуют в человеке, а также в алхимии извне”.
Archeus, как основной резидент в желудке
Archeus (Археус) в человеке часто отождествляется с “принципом”, пребывающим в желудке,
который “отделяет (separates)” питание для органов из продуктов жизнедеятельности пищи.281
Archeus (Археус) в желудке занимает положение фундаментальной важности в биологической
философии Парацельса. “Archeitas Stomachi” определяет, например, качество мочи. Здоровая моча должна быть “отделена, переварена и удалена” в желудке.282
Роль Archeus в болезни
Отделение отходов из пищи должным образом работающим желудком обеспечивает здоровье. С
другой стороны, патологическое действие Archeus (Археуса), сопровождаемого разложением химического соединения, вызывает заболевание.283 Никакое вещество не покажет своё специфическое действие, если оно не находится в чистом состоянии, освободившись от связи с другими веществами. Мышьяк (“Realgar”) не может нанести ущерб телу, когда введён и сохраняем, как смесь.
Однако он может быть вредным, когда высвобождён отделяющим действием Archeus (Археуса).
Человека можно сравнить с рудником, а Archeus (Археуса) в нём, с плавильщиком.284 Точно так
же, как пары в литейном цеху стремятся улетучиваться через отдушину, соли в теле стремятся к
периферии, где они наносят вред, с которым трудно бороться. Такое происходит, когда Мышьяк
(Realgar) высвобождается Archeus (Археусом).
Archeus, как индивидуальны принцип в элементальной “Matrix”
Есть различия между archei в зависимости от окружающей среды, т. е. matrix (земля, вода, воздух, огонь,
человеческое тело), в которой они действуют. Например, камни образуются в воде archeus (археусом) воды
– процесс, который занимает весьма долгое время и может быть воспроизведён в лаборатории намного быстрее.285
Земные archeus (археус) переваривают, способствуют разложению, порождают и увеличивают семя, посаженное в землю, при содействии небесного свода, так, чтобы плод мог вырасти и служить пищей для животных и человека.286
Именно посредством Archeus (Археуса) земли все семь металлов рождаются в горах.287 Всё это происходит из-за действия земного archeus (археуса) - “Archeus mineralis”.
Несмотря на работу глубоко в недрах земли, он делает себя ощутимым на поверхности из-за тепла “минерального тумана”, который рассеивается и влияет на цвет растений и деревьев, благодаря чему подземные
жилы металлической руды (“Ertzgang”) могут быть распознаны.288
281
282
Archeus (Археус) Сепаратор в Желудке: De Pestilitate. Tract. II, Modus et Processus fiendi. Huser, vol. I, стр. 342.
Archeitas Stomachi и Моча: De Urinaruin Iudiciis. Lib. I, Аннот. в гл. 1 и 2. Huser, vol. I, стр. 734. “Der gesund Ham soil in
der Separation, Digestion, Expulsion recht stehen im Magen”. Vom Urtheyl des Hams. Huser, vol. I, стр. 746.
283
Недостаток функции желудка. Его результатами являются: кровотечение (“morbus rubeus”), экссудативный диатез
(“morbus albus”) или состояние “расслабления”, распознаваемое полиурией (polyuria). Paragraphor. Lib. I, De Morbo Dissoluto. Cap. I. Huser, vol. I, стр. 451.
284
Человек, как Рудник: “Sich soil niemandt hierinn verwundem, dass ich in den Microcosmum ein Schmeltzhutten setze, darzu
ein Schmeltzer darinn, der Archeus Heisset”. Grosse Wundartzney. Lib. II, cap. 12. Chirurg. Schrifften. Ed Huser, стр. 89. См. далее
стр. 134.
285
De Natura Rerum. Lib. II. De Crescentibus Rerum Naturalium. Huser, vol. I, 886b.
286
Archeus (Археус) земли и его различия от Archei в других matrices: Он не имеет отношение к приготовленю семени, между тем как археус желудка приготовляет материал для получения семени разделением из пищи. De Pestilitate.
Tract. II. Huser, vol. I, стр. 342.
287
Philos, ad Athenienses. Lib. IV, tract. 3. De Mineralibus. Huser, vol. II, стр. 53-56.
288
De Natura Rerum. Lib. IX: De Signatura Rerum Naturalium. Huser, vol. I, стр. 916a.
80
Archeus и Монады. Archei в органах
Archeus (Археус) имеет полную власть над объектом, на который он действует. Поэтому можно
предположить, что он действует в его цельности и на объект, как целое, подобно удару молнии.
Это, однако, не так. Парацельс видит archeus (археус), как разделённый на части, которые действуют на соответствующие части объекта. Заманчиво предположить, что он достиг такого представления с целью введения дальнейшую систему соответствий. Такое находится в хорошем соответствии с общими тенденциями философии Парацельса; этот частный аспект получил дальнейшее
развитие (не смотря на его возражение к соответствиям вообще) у Ван Гельмонта. В биологической философии Ван Гельмонта многие добавочные archei визуализированы в дополнение к центральному archeus (археусу) (“Archeus influus”). Они присущи органам и их частям (“Archei
insiti”).
Позднее Лейбниц выдвинул подобную точку зрения в своей “Монадологии” (см. стр. 134). В этой
философии мир состоит из бесчисленных объектов, которые могут быть бесконечно разделяемы.
Каждое разделение имеет свой собственный “Archeus”, “Монаду”, которая в своём роде вступает в
союз с другими “archei”. Такое разделение никоим образом не умаляет принцип специфичности.
Напротив, оно усиливает и углубляет его. Ибо не только видимые объекты, но и каждая из их наименьших частей сохраняет определённую степень специфичности.289
Парацельс говорит, что “Anatomia Archei” является “Анатомией Жизни, поскольку она заложена
в Человеке, в каждой отдельной части”. Она вступает во владение, когда “Anatomia Idechtri”
прекращается, т. е., после того, как тело первого человека было сформировано и жизнь влита.290
Кроме того, Парацельс излагает мнение, что каждый орган имеет также сферу влияния над другими органами. Эта область рассматривается, как своего рода созвездие с основным органом в качестве его центра. Сердце, например, управляет подобным созвездием. “Оно имеет в себе созвездие собственное, так же как и внутренний дух Archeus (Археус) должен быть рассмотрен и сравнён с внешним [духом]”.291 Точно так же есть “звёздная сила” в утробе. Если она нарушена или
разрушена, то она будет распространять разрушение на всю область своего влияния, точно так же,
как “влияние” от вышеупомянутых причин язвы (anthrax) и других “огней” (“Anzündung”). Поэтому гнилость в груди вызвана “инфекцией” из утробы (womb), сопровождаемой разрушение груди.
Archei во внешних объектах и внутри человека
Их соответствие и Взаимовлияние
Взаимовлияние между органами человека и подобными объектами внешнего мира в качестве лекарств и химикалий – это взаимовлияние archei и частей archei. Каждый из четырёх элементов наделён archeus; каждый из этих archei разделяем на части и каждая из них соответствует одному
органу человеческого тела. Именно из такого соответствия то, что “укрепляющее” и целительное
действие лекарств и химикалий получено. То, что образовывается из сердца земного archeus (археуса), укрепляет сердце человека, такое как золото, изумруд, кораллы; то, что приходит из печени,
укрепляет печень малого мира.292
289
Что касается более подробного объяснения концепций Ван Гельмонта и Лейбница см. в W. Pagel: The speculative
Basis of Modern Pathology. Jahn, Virchow and the Philosophy of Pathology. Bull. Hist. Med. 1945, XVIII, 1-43 (особенно стр. 18-21)
и: J. B. Van Helmont: De Tempore and Biological Time. Osiris 1949, VIII, стр. 350.
290
“Anatomia Archei ist die Anatomey des Lebens, wie sie im Menschen ligt in einem jeglichen Glied, und hebt an da die Anatomey Idechtri auffhört, id est quando vita infunditur. Anatomia Idechtri ist, wie der Mensch und alle Geschöpff am ersten Menschen gewesen seindt, so fern dass vom Leben nicht dareyn komrnen”. Fragmenta Anatomiae Theophrasti. Ed. Huser, vol. II, стр.
21.
291
Grosse Wundartzney. Lib. II, tract. 2, cap. 17. Chirurgische Schriften. Ed. Huser, 1605, стр. 93.
292
Соответствия Archeus внутри и вне тела: Von den ersten dreyen Essentiis, darauss componirt wirt das Generatum. Cap. 9.
Huser, vol. I, стр. 325. Подобно этому, целительное действие расположено в той части archeus элемента, который соответствует поражённому человеческому органу. Тем самым, соль очищает желудок, когда она порождается в желудке
archeus (археуса), она очищает селезёнку, когда она исходит из его селезёнки, и так далее для мозга, печени, лёгких и
других органов. “Так, часть archeus (археуса) действует на своего двойника в микрокосме”.
81
Врач сам Archeus
Есть, в итоге, ещё множество соответствий, связанных с Archeus. Они касаются врача, кто находит надлежащее лекарство, отделяющее чистое от нечистого, полезное от бесполезного – так же,
как это делает “внутренний химик”, “archeus”. “Внешнее” книжное знание и логические рассуждения о Галеновых “качествах”, градусах и “сочетаний качеств (complexions)” не предоставят этого, это приходит к нему от озарения (inspiration). Для этого он должен понять внутренний механизм патогенного агента. Это зависит от его положения в мире соответствий. Каковы “родители”
агента в большом мире, и каковы его сходства с человеческими органами и металлами, минералами и растениями, что сделает лечение возможным? Другими словами врач должен проникнуть
внутрь или сделать себя частью незнакомого мира. Самое глубокое проникновение – “мистический” союз с объектом, союз, который охватывает гораздо больше, чем поверхностное действие
логического рассуждения. Врач должен быть способен к предугадыванию системы ассоциаций,
которая действует незримо и после проявления. Его действие, основанное на этом глубоком интуитивном понимании, не походит на действие, вытекающее из математического рассуждения, которое определяет фактор за фактором и затем подводит итог. Посредством своего единения с его
объектами – пациентом, болезнью и лекарством – врач в действительности действует подобно Archeus. Это бескомпромиссное действие наносит удар в самый корень событий, вне любого количественного рассмотрения, такого как Галенов метод, “добавляющий чего-то, что отсутствует или
изымающий что-то, что находится в избытке”.
Врач, таким образом, сравнивается с землёй, которая взращивает семя. Вы можете иметь золото в своём
распоряжении и знать его великое присущее качество (virtue). Но, как таковое, оно не “взращено на древе
медицины”. Поэтому вы должны действовать, как archeus действует в земле. Врач должен быть “другим
archeus”, который поддерживает рост точно так же, как земля. “Дерево приготовляет лекарство в микрокосме. Пусть золото будет семенем, вы будете взрастающей силой. Пусть земля будет печью (“athanor
(атанор)”), откуда вы приведёте золото к плоду. От такого плода вы можете питать болезни, происхождение
которых остаётся скрытым от вас и меня”.293
Представление врача, действующего подобно Archeus и принимающего его место, когда он терпит неудачу у пациента, является, по сути, лейтмотивом реформы медицины Парацельса. Врачи
вскоре увидят, что никакое доверие не может быть возложено на Авиценну и Галена, ибо “камни
сокрушат их. Небеса будут формировать различных врачей, которые будут знать четыре элемента,
и, сверх того, магию и каббалу, которые являются бельмом пред вашими (т. е. последователями
Галена) глазами. Они будут лозоискателями, они будут адептами, они будут Archei, они будут
spagyri, у них будет Квинтэссенция (Quintum Esse), у них будет arcana, у них будет mysteria, у них
будет тинктура (tincture): Что станет с вашей суповой кухней в этой революции? Кто будет окрашивать тонкие губы вашим женщинам, и очищать их ущемлённые лица? Дьявол, пыльной тряпкой
жажды”.294
Archeus действует “Воображением”, “Магия” и звёздные силы (astral forces)
Все действия визуализированы Парацельсом, как проистекающие от действия воображения, –
процесса не связанного с формально-логическим рассуждением, но с духом – в сознании или под293
Врач как Archeus, сравненный с землёй, вызывающий семя к произрастанию: “Dann wie die Blumen aus der Erden
wachsen also wachsen auch die Artzney under den Künsten des Artzets. Dann der Arzt soll dermassen verfasst sein, dass ihm die
Artzneywurtzel in Stammen gang in die Blumen und vollend mit der Frucht. Dann er ist in seiner Kunst gleich der Erden. Also ist
die Artzney in Deiner Handt nur ein Samen ...
Darumb wie der Archeus in der Erden handlet, kochet und macht: Also soll der Artzt der ander Archeus sein, der da zu gleicherweiss auch also fürfare in seim Gewächs, als der Archeus in der Erden ...” Das Vierdte Buch von dem Ursprung und Herkommen
der Frantzosen. Cap. III. Chirurgische Schrifften. Ed. Huser 1605, стр. 215.
294
Врачи будут “Archei”: “Die Stein werden sie zerknitschen, der Himmel wirdt andere Artzet machen, die da werden die vier
Element erkennen: Darzu auch Magicam und Gabalisticam, die Euch Cataracten vor den Augen seind: Sie werden Geomantici
seyn, sie werden Adepti seyn, sie werden Archei seyn, sie werden Quintum Esse haben, sie werden Tincturam haben: Wo werden
ihre suppenwüst bleiben under dieser Revolution? Wer wirt ewem Weibern die dünnen Lefftzlin ferben und die spitzige nässlin
putzen? Der Teuffel im hungertuch”. Vorrede über das Buch Paragranum. Huser, vol. I, стр. 203. (Курсив предоставляющего автора).
82
сознании, и в широком смысле охватывают все слои личности. Тем самым, Archeus, активный
принцип и вектор жизни, связан с разумом и является, в то же самое время, частью универсальной
души, являющейся лишь эманацией божественного разума и интеллекта. Это последнее то, что,
хоть и общее для всей Вселенной, “создаёт” индивидуальные и видовые различия. Поэтому “Archeus” – это нечто, предназначенное для индивидуального и, в то же самое время, разделено каждым объектом по природе, ибо archeus проистекает от силы, которая распределяет деятельность во
вселенной. Он связывает человека со вселенной и является “более близким к ней, чем он к самому
себе” – выражено это в терминах парадокса, используемых Джордано Бруно и Ван Гельмонтом.295
Парацельс говорит об “Олимпийском Духе (Olympian Spirit)” в котором заключается “Кабалистическое (Gabalistic) искусство”, которое утверждает, что воображение может сделать даже больше, чем сила человека в отношении определённого действия.296 Всё это не имеет ничего общего с
суеверной практикой, но заключается в “природном ходе утончённой Природы”. Воображение и её
значение для человека в здоровье и болезни подпадает под “Магию”, которая становится доступной благодаря изучению астрономических паттернов.297 При этом она является ходом событий, а
не статической формой тех материй – ходом, который может быть сравнен с функциональным режимом (functional schedule) органов.298
Это параллели, а не гуморальные сочетания качеств, показывают работу невидимых Archei и потому действительные течения физиологических процессов, привычек и проявлений, особенностей
и эмоций.
Iliaster
Iliaster (Илиастер) – вид изначальной материи, но не материи в обычном телесном смысле. Это
скорее высшая форма (pattern) материи, принцип, который позволяет грубой видимой материи и
всему действию роста и жизни в нём развиваться и существовать. Другими словами, это сила, которая предоставляет действие, жизнь и развитие для “caput mortuum” земной материи. Это не является, однако, индивидуализирующей силой, которая преобразовывает материю в индивидуальный объект – минеральный, растительный или животный.
“Iliaster (Илиастер)”, таким образом, определяет концепцию подобную концепции “Prime Matter” в средневековом Пантеизме, которую мы рассмотри позже.299
Однако термин “Prime Matter” обычно не используется Парацельсом в это “пантеистическом”
смысле “Iliaster (Илиастера)”. В большинстве мест он просто означает несформировавшийся материал, который продолжает работу и превращён в завершённый продукт (“конечная материя (ultimate matter)”) химиком.
295
Bruno, Giordanus: De Universo et Immenso. Lib. VIII, cap. 10, verse 60, в: De Monade item de Innumerabilibus. Wechel et Fischer, Francof. 1591, стр. 651.
J. B. Van Helmont: De Tempore 29-30. Ortus Medicinae Amstelod. 1648, стр. 634.
296
Воображение и Олимпийский Дух: Opus Paramirum. Lib. III, De Origine Morbor. Invisib. Huser, vol. I, стр. 100.
297
Eilff Tractat vom Ursprung und Ursachen ... der fallenden Sucht. Huser, vol. I, стр. 544.
298
Звёздные (Astral) параллели, не гуморы и сочетания качеств, объясняют действия органов: Сердце питает тело, как
Солнце питает Землю. Селезёнка имеет “ход (course)” аналогичный ходу Сатурна. Желчь в своём физическом действии (на “субстанцию (substance)”) соответствует направленному влиянию Марса (на “дух (spirit)”). Почки имеют “венерическое качество” и разделяют с Венерой “возвышения (exaltations)” согласно предопределению; Венера получает
“возвышающие” стимулы от Солнца, почки от места чувственности в Человеке. Юпитер действует посредством благожелательности; точно так же печень смягчает ярые импульсы. Volumen Paramirum. Ens Naturale. Cap. 7. Huser, vol. I,
стр. 15. Opus Paramirum. Lib. 1, De Causis et Origine Morb. ex Tribus primis substanciis. Cap. 4. Huser, vol. I, стр. 30.
299
См. стр. 227 о Prime Matter и общераспространённом Пантеизме в Средние Века. К. Г. Юнг (C. G. Jung) (Paracelsica.
Zürich 1942, стр. 89) говорит, что “Iliaster (Илиастер)” представляется, есть “eine Art von (allgemeinem) Gestaltungs- und
Individuationsprinzip”. Мы согласны с тем, что он является “Gestaltungsprinzip (общим формообразующим принци-
пом)”, но не в том, что он является “Individuationsprinzip (индивидообразующим принципом)”. Он, тем не менее,
играет важнейшую роль в деятельности “Ares”, “Vulcan” и “Archeus” – Парацельсианских приницов индивидуализации – как доходчиво объяснено Юнгом далее на (стр. 95 и далее).
83
Первичная, промежуточная и конечная материя
Все объекты в природе претерпевают в определённый момент трансмутацию от “первичной” через “промежуточную” к “конечной” стадии – последняя указывает окончательное осуществления
предназначения, Аристотелевское “совершенство” или “энтелехия (entelechia)” объекта. Трансмутация осуществляется алхимией – алхимик, будучи сама Природа или человек, помогает продвижению природного процесса к его завершению. Налицо пример хлеба. Его “первичной материей
(prime matter)” является зерно в том виде, в котором поставлено природой. Он становится “промежуточной материей” в печи. Это внутренний алхимик человека (“Archeus”, “Vulcanus”), кто преобразует его в “конечную материю”, – а именно, плоть и кровь. В терминах алхимии, преобразование первичной в промежуточную и окончательную материю также может быть рассмотрено как
одна из болезни, в ухудшении и смерти объекта. “Первичная материя” может быть также рассмотрена как продукт гниения (putrefaction), вследствие этих процессов семя прорастает в почве. Промежуточная материя может быть визуализирована в результате потребления (consumption) первичной материи, в то время как конечная материя является “пылью и землёй”. “Алхимия – искусство,
которое сепарирует то, что является полезным от того, что не является, трансформацией этого в её
конечную материю и сущность (essence)”.300
Cagastrum
Представление Парацельса, что “сепарация” в отличие от “творения (creation)”, была основной
движущей и формирующей силой в мире, тесно связана с “падением (fall)” природы и человека.301
Вся индивидуализация и специализация рассматривается как отделяющаяся из изначально божественного единства, простоты и однородности. Существа и силы преуспели в эгоцентрической борьбе за самостоятельность, получая свои собственные жизни в изоляции. Вся природа может быть
представлена в качестве такого процесса разделения на индивидуальности – вид разложения (corruption) и гниения (putrefaction). Именно в результате такого процесса эти индивидуальные существа, не различаемые в изначально гармоничной и однородной среде, обрели свой внешний вид.
Процесс сепарации из однородной среды наблюдается в непосредственном (spontaneous) зарождении, в котором гниющий материал рождает большое разнообразие объектов, которые весьма отличимы от изначалия. Это также просматривается в болезнях. Каждая болезнь представляет собой
“Сущность (Ens)”, индивидуальное бытие, а именно внешний агент, который вызывает болезнь –
яд, астральную (звёздную) силу (astral virtue), веление Бога или продукт аномального воображения.
Таким образом, болезнь представляет собой пример, в котором индивидуум – патогенный агент –
вторгается в гармонично действующий организм и вызывает разрушение, разделение (separation) и
отложение нечистот. Более точно, внешний агент, такой как яд, препятствует пищеварению (digestion) и метаболизму. Это, как правило, приводит к полному разложению (dissolution) пищи и её
трансформации в тканях без каких-либо остатков, за исключением физиологических выделений.
При болезни, однако, аномальные отложения формируются в органах, что проявляется в виде патологических изменений – и в этом случае также речь идёт об индивидуальных агентах, становящихся видимыми, поскольку они создают свой собственный организм. В этом случае организм
становится ощутимым, как патологическое изменение, который ведёт паразитическую жизнь за
счёт хозяина.
Совокупность всех таких разрушительных процессов, ведущих к расщеплению материи в индивидуумах, называют Cagastrum. Это выражение (expression) передаёт идею чего-то неблагоприятного и вырожденческого, падение с Олимпийских высот вниз, в долину страданий, которая является Природой. Такая идея уже существовала в Гностических доктринах и в традиционной алхимии:
300
Labyrinthus Medicorum. Cap. V. Von dem Buch der alchimei, wie on dasselbig der arzt kein arzt sein mag. Ed. Sudhoff, vol. XI,
стр. 188-189.
301
Secretum Magicum de Lapide Philosophorum. Opp. Huser’s Fol. Edition 1603, vol. II, стр. 677, B.: “Dieweil nuhn die Schöpffung
der gantzen Natur ihr Fall ist, und deswegen gefolgter Fluch, und letstlich auch ihr Erlösung und Regeneration ... So befinden wir
erstlich darauss, dass Gott alle ding, vorn wegen dess Menschen Ewig erschaffen, unnd darwieder auch von wegen des Menschen
Zerstörligkeit underworffen hatt, nichts auss der Natur, sondern wegen des Worts, so der Allmechtig Gott der Natur zu einer Straff
geschworen und auffgelegt”.
84
в первой, вследствие доминирующей роли, приписываемой “Падению (Fall)”, а в последнем случае
вследствие извечного воздыхания по “универсальному растворителю”, который растворяет осадки
и тем самым восстанавливает простоту и однородность. Спустя столетие после Парацельса, этому
предложено было стать знаменитым Liquor Alcahest Ван Гельмонта.
Из-за “Cagastrum” все сотворенные вещи смертны и возвращаются в ничто.302 В конечном итоге
творение является лишь процессом разделения (separation) и поэтому преходяще.
Всё же есть спасение. Оно вызвано искуплением Христа, посредством второго рождения. Как его
преемник и как получатель его священного тела, христианин принимает его “возвеличенную
плоть”.303 Это возвращение божественного элемента в человеке – его “священной материи” или
“духовного тела” – к Богу, точно также как элементное тело возвращается к “первичной материи”
элементов.304
Человек как микрокосм, воплощение целого мира вне его, будет, таким образом, посредством
своего собственного бессмертия сохранять целый мир.305 Именно через человека чудотворная работа Бога становится видимой.306
Зарождение и разложение (гниение) (putrefaction)
Зарождение – универсальный процесс доминирующей природы, неорганический, а также органический. Небесный свод – отец, элементы – матери (“matrices” или “утробы”), которые содержат
“semina”. Они “женское семя”, сопоставимое с яйцом, являющимся по сути курицы, но нуждающимся в петухе для плодоношения. Петух представляет “Astrum”, который активирует покоящееся женское “семя”, и Солнце, содействующее “пищеварительной (digestive)” силе, которая вызывает развитие потенциальных частей.307
Небесная и элементная spermata может породить своего рода “фальшивое (counterfeit)” человеческое существо, которое пребывает в элементе, который является его matrix. Эти существа созданы без грязи земли
(“limus terrae”) и без души посредством, своего рода, самопроизвольного зарождения – как слепни происходят из конского навоза.308 Таковыми являются нимфы и духи воды (“Wasser-leuth”), гиганты, феи и духи
холмов (“лемуры, Bergleuthi”), гномы (“Lufftleuth”), вулканические духи (“Vulcani, Fewrleut”), scrats и
пигмеи (“Umbragines, Schrottlin”).
Зарождение представляет собой разложение (putrefaction). Это доктрина Парацельсианского
трактата De Natura Rerum.309 Она согласуется, при этом, с древней Аристотелевской доктриной.
Есть основания полагать, что трактат De Natura Rerum не является подлинным продуктом пера Парацельса. Но роль, предоставленная в нём разложению, не является никаким доказательством против его подлинности, ибо этот процесс может претендовать на известность в мире подлинных Парацельсианских идей.
В Labyrinthus Medicorum310 говорится: Семя, посаженное в земле, в начале гниёт (putrefies) – благодаря
чему оно разрушается и исчезает как объект сам по себе. Гниющий материал, однако, образовывает “первичную материю” того, что вырастает из него и от ней, вырастающее дерево получает свою форму. Разложение, таким образом, приводит к совершенству. “Каждая вещь, которая проходит сквозь время, подпадает
под действие небес – это вызывает разложение вещей. Ибо, как только они истощаются и заканчивают свой
302
Secret. Mag. de Lap. Philos, там же, в предыдущем примечании.
Philos. Sagax., lib. II, cap. 2. Ed. Sudhoff, vol. XII, стр. 310. См. Goldammer, K.: Paracelsus. Natur und Offenbarung. Hannover
1953, стр. 80, в контексте Христологии Парацельса. Это не достигает того, что Швенкфельд и более поздние сектанты
303
ставили под сомнение истинную человечность Христа, но подготовляет более современную “спиритуалистическую”
Христологию и радикальную критику догмы. См. также о Каспаре Швенкфельде: A. Koyré, Mystiques, Spirituels, Alchimistes. Schwenckfeld, Seb. Franck, Weigel, Paracelse. Paris 1955, стр. 2.
304
De Natura Reram (1537), lib. VIII. Ed. Sudhoff, vol. XI , стр. 361 и 373. Во всём этом Парацельс, представляется, подходит с Баптистской доктриной, и весьма далёк от Лютеранской ортодоксии. См. выше сноску о Швенкфельде, и Koyré,
loc. cit., стр. 77.
305
Secretum Magicum de Lapide Philosophorum, loc. cit. Huser, Fol. Ed. 1603, стр. 677: “So befinden wir erstlich darauss, dass
Gott all ding, von wegen des Menschen Ewig erschaffen”. Также: Philos. ad Athen, lib. II, text 11. Ed. Sudhoff, vol. XIII, стр. 410.
306
Philos. Sagax., lib. I. Ed. Sudhoff, vol. XII, стр. 57. Philos. Sagax, там же, стр. 53.
Philos. Sagax., lib. I, cap. 5. Was Generatio sey und seine Species. Huser, vol. II, стр. 372.
308
Самозарождение: Philos. Sagax., lib. I, cap. 5: Was Inanimatum sey und seine Species. Huser, vol. II, стр. 373.
309
De Natura Rerum. Neun Bücher. Lib. I, De Generationibus Rerum Naturalium. Huser, vol. I, стр. 881-885.
310
Cap. 10. Huser, vol. I, стр. 278.
307
85
срок, они распадаются. После каждого распада новое восхождение и новое начало происходит”.311 Вновь
верен Аристотелевской традиции, при этом происходит циклическое чередование разложение одной вещи и
роста другой.
Различные источники тепла вызывают различия в деталях процесса разложения.312 Лихорадочные заболевания развиваются, когда Сера не в состоянии стать летучей и гниёт вместо этого.313 Вопреки мнению Фракасторо (Fracastor), например, Парацельс утверждает, что разложение может произойти в воздухе и вызывать болезнь.314 Цвета появляются от гниения (putrefaction). Они тем самым указывают на продукты патологической дигестии (digestion) (“putrid stercus”).315 Существует предрасположенность к гниению в “Stercora”, которое должно быть побеждено “предохранительными тинктурами”.316
В химическом процессе “трансмутация природных вещей” гниение (putrefaction) является нормальной
фазой после растворения. Оно является столь сильным, что “оно пожирает старую природу и трансмутирует
вещи в новую природу и порождает новый плод. Все живые существа умирают здесь, все вещи, которые
умерли, разлагаются там, все умершие вещи получают новую жизнь там. Оно лишает всю едкость солёного
духа его остроты, делая его мягким и сладким, оно трансмутирует цвета, оно отделяет чистое от нечистого,
чистое выше себя и нечистое ниже, каждое отделяет”.317
“Самопроизвольное” зарождение, которое порождает малые живности из трав, производится
гниением (putrefaction). Все эти живности не порождены их подобиями; они растут и рождаются от
других вещей и могут быть воссозданы искусством адепта. Они все ядовиты - змеи, жабы, скорпионы, василиски, пауки, дикие пчёлы, муравьи, мошки, жуки. Не имея родителей, эти живности
находятся наравне с монстрами, зарождённые от больного воображения матери с помощью гниения (putrefaction).
Менструальная кровь и сперма (semen), подвергнутые вместе гниению, могут дать начало василиску, чей
яд подобен тому, который во взглядах и вздохах менструирующей женщины. Монстры, порождённые самопроизвольным зарождением, недолговечны и ненавидимы обычными существами. Они получают отказ
блаженства, так как они не несут подобие Божье. Они были порождены дьяволом, чтобы они могли служить
ему. Дьявол “отметил” их (“gezeichnet”).
Разложение, тогда, является базовым паттерном, который отвечает за становление и угасание
природных объектов. Он учитывает зарождение в самом широком смысле, охватывающее природное размножение, а также искусственное воспроизводство, такое, какое практикует алхимик. Зарождение подразумевает не только эмбриональное развитие, ибо даже дигестия (digestion) является
своего рода зарождением. Посредством этого новые части формируются для замены других, которые были изношены. Таким образом, регенерация – это “зарождение”, хотя оно имеет место на
уровне зрелости.
Здесь мы вновь встречаемся с Аристотелевской доктриной, и не удивительно, что она была всесторонне развита Уильямом Гарвеем (William Harvey), знатока Аристотеля. Даже ещё в начале
XIX-го столетия, философы и натуралисты использовали все эти коннотации зарождения в своих
попытках объяснить работу Природы и Искусства.318
Ещё в более широком смысле Парацельс представляет гниение (putrefaction) матерью всей
трансмутации. Точно так же, как пищеварение (digestion) изменяет пищу, гниение изменяет форму
объектов, их природу, цвет, запах и свойства. Оно преобразует то, что является полезным в яд, но
будет точно так же лёгок обратный процесс. Ибо, не Евангелия ли говорит нам: “Если зерно,
311
Paragranum, tract. II. Astronomia. Huser, vol. I, стр. 218.
Von dem Bad Pfeffers, cap. 2. Huser, vol. I, стр. 1118.
313
Fragm. Medica to the Paramirum, tract. II, 2. Huser, vol. I, стр. 134.
314
Fragin. Med. de Morbo dissolutivo Paragr. II. Huser, vol. I, стр. 193.
315
De Modo Pharmacandi, tract. IV. Huser, vol. I, стр. 778.
316
Archidoxis, lib. VIII, De Elixiriis. Huser, vol. I, стр. 819.
317
De Natura Rerum, lib. VII: De Transmutatione Rerum Naturaliuin. Huser, vol. I, стр. 899.
318
Среди этих натуралистов Ferdinand Jahn является выдающимся и известным за предположение некоторых из умозрительных элементов, которые были позже поставлены на прочную основу наблюдений Вирховом (Virchow). См.
Pagel, W.: The speculative basis of modern pathology. Jahn, Virchow and the Philosophy of Pathology. Bull. Hist. Med., 1945,
XVIII, 1-43.
312
86
упавшее в землю, не умрёт, то оно пребудет одно, но если оно умрёт, то принесёт оно много плода?”319
Сила гниения, как основного принципа в зарождении, представляется неограниченной. Поскольку это может быть использовано в лаборатории, это открывает “мастеру спагирику (spagyricus)”
перспективу обретения “наивысшей и наибольшей magnale и божественной мистерии, высшей
тайны и чуда, показываемых смертному человеку Богом”. Таким образом, слизистая материя, приготовленная из пепла птицы, может быть повторно преобразована в птицу, и искусственный человек, “гомункулус (homunculus)”, приготовлен в пробирке.
Тайна, как сформировать “гомункулуса” была известна “Wunderleut” (Магам (Miracle Men)) в старину,
кто были сами порождены процессом. Это должно оставаться тайной до конца дней, когда всё будет проявлено. Рецепт дан, однако. Он предписывает: пусть сперма человека загнивает в герметически закрытом сосуде в течение 40 дней при максимально возможной температуре – до тех пор, пока некое движение будет
замечено. Оно в то время будет напоминать человеческую фигуру, но будет прозрачным и без “тела”. Он
теперь нуждается в ежедневном кормлении “arcanum (арканумом)” человеческой крови, в течение 40 недель, после чего он разовьётся в настоящего человеческого ребёнка со всеми его конечностями, только
меньшими.320
Жизнь, душа, дух, астральное тело и воздух
Жизнь по Парацельсу – “присущее качество (virtue)” и деятельность (function). В то же самое
время она является конкретной, хотя невидимой и непостижимой вещью, “бальзам (balsam)”, т. е.,
нечто не только духовное, но и тончайшей телесности. Она приходит к нам извне и посредством
воздуха - ибо “воздух даёт всем вещам их жизнь”. Нет ничего телесного, у которого нет “духовной
вещи”, скрытой в себе. Следовательно, по Парацельсу все вещи являются живыми – нет ничего,
что не имеет жизни, скрытой внутри себя. “Ибо, какова ещё жизнь, лишь духовная вещь?”
“Жизнь” или “дух”, пребывая “силой и присущим качеством (virtue)”, является вечной и не подлежит смерти и разложению, по сравнению с телом, в котором она действует. Когда оно умирает,
дух возвращается к своему источнику, а именно к воздуху и “хаосу” нижнего или верхнего небесного свода.
Мир тел – точная копия мира духов. Ибо есть так много духов, как есть тела: небесные, подлунные, человеческие, металлов, минералов, соли, трав, дерева, плоти, крови, костей.
Эти духи приходят к нам от звёзд; они – “астральные (звёздные) (astral) тела”. Они несут с собой
жизнь, деятельность и индивидуальную специфичность. Следовательно, жизнь – это “астральный
бальзам (astral balsam)”, “бальзамическое влияние (balsamic impression)”, “небесный и невидимый
огонь”, “воздух, заключённый в тело”, “окрашивающий (tinging) Солёный Дух”321, тогда как гуморы – всего лишь топливо для огня жизни.322 Жизнь сопоставима с огнём, который “живёт” в дереве, в смолах и маслянистых субстанциях. В направлении метаболических процессов она действует
подобно “ферменту, который приготавливает хлеб и переваривает тело.323 В то же самое время, она
– “консервант (preservative)”, “присущее качество (virtue)” – “эликсир (elixir)” – который поддерживает тело, как таковое. Такие “эликсиры” находятся во всех объектах природы, например в дереве, поскольку в природе нет ничего, что не является “живым”.
В человеке “эликсир” должен бороться против “фекального разрушения (stercoral corruption)” –
“spiritus stercorum” в кишечнике, которое “борется с консервантом”.
319
De Natura Rerum. Neun Bücher. Lib. I: De Generationibus Rerum Naturalium. Huser, vol. I, стр. 881-885.
320
См. далее нашу главу о Парацельсе и Каббале, стр. 152.
321
De Natura Rerum. Lib. IV. De Vita rerum naturalium. Huser I, стр. 889. “Сила (virtue) вещи находится в духе, а не в теле”.
Там же, стр. 890b.
322
Das Buch vom langen Leben. Huser I, стр. 832.
Archidoxis. Lib. VIII: De Elixiriis. Huser, vol. I, 819. Sudhoff, vol. III, стр. 187, как прочитано у Хузера: “also wir das praeservatif ein elixir heissen, wie ein fermentum das Brot machet, als das den leib auch dirigirt”, т. е., которая “управляет” телом.
Прочтение: “also dz den leib digeriert”, т. е., “переваривание (digests)”, как дано в немецком издании (Basle 1570), стр. 69
(цитата из критического материала Зудгофа к vol. III, стр. 524), представляется предпочтительнее, как это отмечает
323
“ферментное” действие. Учитывая “управляющую” роль, приписываемую ферментом Ван Гельмонтом, прочтение
“направления (directs)” должно быть поддержано.
87
Животная жизнь локализована в сердце. Именно здесь, истинная душа, которую Бог сформировал в Адаме, пребывает.324
Рис. 10. Человек – Перевёрнутый Космос: Божественный Свет и Дух (“Spiraculum Vitae”) пребывают вовне и над элементным миром, однако занимает сокровенный (innermost) центр человека. Вне последнего
там, тьма земли и бездна ада, – которая, в свою очередь, занимает центр космоса. Та же самая инверсия
порядка относится к концентрическим слоям элементов (“духовная вода” в большом мире соответствует
огню и разуму в человеке; огонь, соответствующий воздуху и душе, “звёздным духам (sydereal spirits)”,
включает “Evestrum”, посредством которого человек получает сообщения из внешнего мира и может делать предсказания относительно космических событий, и рассуждает -; воздух соответствует воде и крови;
элементная вода соответствует земле и плоти).
Из: Introductio Hominis oder kurtze Anleitung zu einem Christlichen Gottseligen Leben, стр. 240 в: Philosophia
Mystica, darinn begriffen Eilff unterschiedene Theologico-Philosophische, doch teutsche tractaetlein, zum theil auss
Theophrasti Paracelsi, zum theil auch M.Valentini Weigelii... manuscriptis. Newstadt. Lucas Jennis. 1618. См. Рис. 8,
воспроизводящий титульную страницу.
Сердце занимает положение земли в большом мире, содержа “Жизнь” – аналог воды – и “Душу” – соответствующую воздуху. “Парящая над водой, в капсуле сердца” (не в сердце), является духом и душой и “королём человеческого животного”. Это отличается от жизни, которая пребывает вблизи, в периферийных
членах, облекшихся плотью и кровью. И при этом она не идентична с “подлинной душой человека”, “дыханием Бога”, которая пребывает в центре сердца.
324
Azoth s. De ligno et linea vitae, cap. 2. Huser II, стр. 521. Ed. Sudhoff (среди подложных трактатов) в vol. XIV, стр. 550.
Ritter, Heinr.: Geschichte der christlichen Philosophic, vol. V, Hamburg 1850, стр. 532 и далее, обратил внимание на тот факт,
что в некоторых Парацельсианских работах “Geist” (дух) означает нечто нижестоящее к “Seele” (душе) – вопреки общепринятой терминологии. Таким образом “Geist” может поддерживать растительную душу, которая парит поперикардиальной жидкости, в то время как “Душа” используется для “Божественного Дыхания”, которая пребывает в центре сердца. – Есть отчётливое материалистическое звучание концепции высшей и низшей души Парацельса, – которая
нуждается в питании: “Ибо закваска и фермент - Христос, а verbum domini – слово отца, которое стало материей и
является материальной пищей души. Такое слово присутствует в каждом объекте, в котором оно пребывает подобно
душе”. Высшая душа живёт на “небесной манне” – материальном субстанциональном слово Бога, “средняя душа” на
животной пище, которая происходит из большей души мира, а низшая душа в наших органах на “азотно-солевой (salnitric)” пище. Lib. Azoth, loc. cit., стр. 557. См. также: Philos. Sagax, lib. II, cap. I. Huser II, стр. 433. Такое материалистическое воззрение соответствует высокому положению, приписанного телу в теологической доктрине Парацельса. Согласно Goldammer (Paracelsus: Natur und Offenbarung, Hannover 1953, стр. 96 и далее) причастие (sacrament) служит для
восстановления психосоматической гармонии. Парацельс рассматривает этическую, моральную и религиозную жизнь
в свете натурфилософии, которая принимает природный закон и предопределение первостепенными, и, представляется, оставляет немного свободы воли и человеческого действия. Парацельс показывает здесь внутреннее противоречие
его доктрины – ибо это была свободная воля, которую он подчёркивает, в отличие от традиционной астрологии. См.
Ritter, loc. cit., стр. 544, 1850.
88
Здесь, тогда, три “Жизни и Сущности” – все духовной природы – выделены: “дыхание Бога”, божественная эманация, привнесённая в человека, “дух человеческого животного”325 и разнообразная
жизнь, которая пребывает в мускулах и органах, в плоти и крови.326
Размещая жизнь и душу в сердце, Парацельс придерживается библейской традиции, и вряд ли был под
влиянием Аристотелеанизма. Он не всецело подчиняет мозг сердцу – поскольку он рассматривает последнее, как центр разума (reason) и место некоторых, хотя и не всех психических болезней. Есть, однако, по
мнению Парацельса, постоянное движение духа от сердца вверх к мозгу, ибо, всё, что является летучим,
имеет тенденцию подниматься вверх. Таким образом, сердце соответствует Солнцу, а мог Луне, и так действуют все лекарства (remedies), которые применимы к ним, доктрина, которая находится в соответствии с
Греческой традицией.327
Астральное тело
Человек имеет элементное и супер-элементное тело – “астральное (звёздное) (astral) тело” (“corpus sidereum”). Это тело, которое “учит человека” – ибо плоть и кровь не имеют ничего для сообщения, лишь плотское желание. Посредством астрального тела человек общается с суперэлементным миром astra. Его тайны – “adepta philosophia” и “magnalia naturae” – будут, тем самым, открыты ему.328
В этой связи “astra” представляет “virtues” в целом и человек может распознать их только своим
“астральным телом”. Таким образом, это наиболее важный инструмент для натуралиста и врача.
Ибо “semina”, которые воплощают и несут все “virtues” природных объектов, всех качеств и прежде все всего всякую специфичность, являются “астральными (astral)”.329
Человек может получать информацию о внешнем мире через связь между ним и его “астральным
телом”. Подобно этому, посредством астрального тела, человек может отмечать или предвидеть
обстоятельства во внешнем мире. Это видно, когда изменяется Луна, звёздные (astral) соединения
и состояния погоды ощущаются заранее людьми, особенно больными, благодаря “Donum Aegrorum”, “дару”, которым они наделены. Человек может, таким образом, знаменовать вещи “настоящие, прошедшие и будущие” и, тем самым, уведомлять нас касательно способа, по которому
элементы действуют. Из изменений, показанных вином, хранящимся в подвале, мы можем сделать
заключение о времени, когда вино расцветёт в винодельне.
Сны (Dreams указывают на определённые работы природы, которые выполняются в то время. Например,
сон, в котором вода или рыба встречаются, указывает на созревание минералов, солей, металлов, песка и т.
д., которые все являются продуктами этого элемента. Если рыба увидена во сне, в том или ином случае, с
изъяном, то минеральные продукты, вызревающие в то время, покажут подобные изъяны. Полёт или ловля
птиц во сне показывает испарение (“Exaltation”) росы (“tereniabin”) в воздухе; если полёту будет препятствование, то роса не будет подниматься, как это должно быть.330
Однако невидимое астральное тело не является бессмертным. Оно исчезает вместе с элементным
телом – в отличие от бессмертного и божественного духа.331
Сила Воображения (imagination)
Ренессансом называют период, который раскрыл человека и его силу во вселенной. Парацельс
был истинным дитём того периода. Он превозносит человека и его силу, которая достигает даже
325
Necrocomicum, т. е. животная душа.
Necrococomicum, т .е. “mannigfaltiges leben (разнообразная жизнь)”, “unterschiedliches vielerlei leben” “musculi des
gantzen menschen”.
327
См. W. Pagel в: Mediaeval and Renaissance Contribution to the Knowledge and Philosophy of the Brain. Symposium held at
326
the Wellcome House, London, July 1957. In Press.
328
Astronomia Magna oder die ganze Philosophia sagax der grossen und kleinen Welt (1537/38), cap. 8: Probatio in scientiam medicinae adeptae. Ed. Sudhoff, vol. XII, стр. 196.
329
“Also muss aus den stemen die eigenschaft der samen gehen, so in inen ligen.” Philosophia Sagax, cap. XI. Ed. Sudhoff, vol. XII,
стр. 253.
330
Philos. Sagax, lib. I, cap. 9. Yon dem Dono Aegrorum. Ed. Sudhoff, vol. XII, стр. 261.
331
Philos. Sagax. Das ander Buch, cap. I. Ed. Sudhoff, vol. XII, стр. 288.
89
звёзд и может влиять на них больше, чем они могут влиять на человека. Эта сила двойственна. Она
находится, во-первых, в сосредоточении всей материи, и духа небес и земли, в человеке, т. е., в его
микрокосмической природе. Во-вторых, сила человека проистекает из его наиболее мощного инструмента, воображения. Оно является духовной силой, и роль, приписанная этому Парацельсом,
раскрывает его основную идею, что дух доминирует над телом. Это также является характерной
Парацельсианской идеей, что должно быть два тела в человеке, видимое и невидимое, и, что невидимое тело должно быть более сильным. Последнее распознаётся, но косвенно, своими действиями
– точно так же, как сила Солнца, которая может сжечь дома, являясь невидимой. Подобно тому,
“чем ещё является воображение, лишь Солнцем в человеке, которое действует по всему его кругу?”332 Наконец, всё действие через воображение – “как весь небесный свод есть не что иное, как
воображение; оно действует на человека, вызывая чуму и другие болезни, не посредством телесных инструментов, но посредством своей формы (“Gestalt”), как Солнце зажигает огонь”.333
Воображение является “астральной (astral)”, т. е., небесной силой. Оно, тем самым, способно
поднять человека и объединить его с космической материей, “изначальным человеком”. Следовательно, без всякой материальной работы, человек “up-graded” или “reverberated” в своей душе, в
которой “долгая жизнь” такого библейского персонажа, как Енох (“Enochdiani”) предоставляется
ему.334
Воображение действует посредством магнетического притяжения на объект во внешнем мире.
Это “вовлекает” особу, которая предпринимает воображаемые силы и затем “запечатлеет” на другую особу. Следовательно, воображение (“представление (belief)”) неправильно использованное,
может нанести самый серьёзный ущерб. Это “подобно невидимой крапиве, невидимому Чистотелу
(Celandine) или Троллю (Troll)”.335 Если вы имеете достаточную веру (faith , то ваша мольба может
сделать человека кривым или хромым, и обратить природное в сверхприродное заболевание. Вера
(Belief), поэтому, подобна оружию, которое нуждается в бережном обращении. Чем больше особа
отдаётся умозрению (speculation), тем сильнее будет его воображение. “Он может породить дух,
может осуществить кабалистическое (gabalistic) искусство и – подобно магниту – не найдёт ничего
трудного для себя”. Такие люди часто принимаются за святых.336 Женщины превосходят в этом
отношении мужчин, поскольку их эмоции, их ненависть и жажда к мести, более сильны. Поэтому
женщины не должны оставаться с печальными мыслями; они должны быть весёлого нрава, сохранять приветливость и в компании питать простые, не вызывающие затруднения, мысли. Если женщина занимается торговлей и в ней не преуспевает, то её неудовлетворённая способность и воображение может загрязнить товары, которые она продаёт. И при этом женщина не должна иметь и
воспитывать слишком много детей, поскольку её гнев запечатлится на них.337 Женщина может
умереть от родов, желая в гневе и ярости, чтобы весь мир умер вместе с ней. Это сильное воображаемое волеизъявление может обратить себя в дух. Такой дух может действовать при посредстве
(“менструального (menstrual)”) родового выделения, как его материальный инструмент и тем самым породить эпидемию.
Поскольку человек создан из небесной материи, небеса не слишком отдалены, чтобы быть достигнутыми и воздействованными человеческим воображением. Точно так же, как звёзды посылают
332
Fragm. libri de virtute Imaginativa IV. Philos. Magna I, 15. Ed. Sudhoff, vol. XIV, 310.
333
Там же, стр. 311.
334
De Vita Longa, lib. V (1526/27). Book IV, cap. 6. Ed. Sudhoff, vol. III, стр. 283. См. Jung, C. G.: Paracelsica, Zürich 1942, стр. 89 о
переносе таких химических понятий, как “градация (gradation)” (т. е. совершенствование веса, цвета и стойкости) и
“реверберация (reverberation)” (т. е. кальцинация сильным огнём) к действиям “души”. “Воображение”, по мнению
Юнга, означает “медитацию”.
335
Чистотел (Celandine) - Chelidonium и Troll соответствуют “Trioll” или “Trollblume” или “Trollius” (см. перевод
Ашнера, том. I, стр. 231 и Strebel: Paracelsus’Werke, vol. I, стр. 344).
336
Fragm. De Virtute Imaginative IV. Philos. Magna I. Ed. Sudhoff, vol. XIV, стр. 314.
337
Там же, стр. 315: У беременной женщины плод представляет “строительный материал” для материнского воображения. “Ребёнок – это земля и то, что его окружает, небесная сфера и земной шар. Таким образом, посредством силы
(virtue) своего воображения женщина является художником, а ребёнок холстом, на котором воздвигается работа”
(Fünff Bücher De Causis Morbor. Invisib., lib. III. Huser, vol. I, стр. 97). Это вот таким образом родимые пятна и уродства
возникают. Женщина, которая вообразила образ, например улитки, может схватить своё колено – это движение точно
совпадёт с её воображением. Образ окажется теперь на колене ребёнка.
90
нам ядовитые влияния, мы можем посылать яд к звёздам. Это проявляется в причинной связи чумы. Чумной агент формируется посредством и в звёздах, вслед за миазмами греховного человеческого воображения, достигших их.338 Но воображение может также работать более прямо при
чуме. Новость, что мой брат был унесён чумой вне дома, может “отразиться (reverberate)” в меня
самом до такой степени, что она, в конце концов, проявит действие, подобное тому, что семя в зачатии, разжигая болезнь во мне самом и тем самым создавая источник эпидемии.339 Это может
распространяться не только посредством загрязнённого воздуха, но также посредством передачи
болезненного, чумного воображения от одной особы к другой. Поэтому, одна из частей профилактики чумы состоит в том, чтобы люди сохраняли жизнелюбие и приятно заняты. Испуг – одна из
самых опасных эмоций – это трус, кто погибает в войнах, а тот, кто воображает себя возрождённым Римским воином, побеждает.
Воображение, семя и заразное начало
Воображение имеет сильное действие на мир материальных объектов. Оно изменяет существующие вещи, и порождает новые вещи. Отсюда оно близко связано с концепцией “Semina” в мире Парацельса. “Семя (Semen)” – нечто, добавленное сверху к человеческому телу. Оно – “на” нём,
а не “в” нём. Ибо это связано со сферой воли, воображения и желания. Оно, таким образом, отличается от телесной “sperma”, которая является просто секрецией, очищающей почки и сопоставима со слизью, выделяемой головой (brain) и носом, или с жёлтой желчью (“cholera”), выделяемой с
ушной серой.
Подобное мнение, что семенная жидкость в качестве активного семени (active semen), является “одним из
величайших заблуждений, которое когда-либо было принято врачами”.340 В противоположность этому, активное семя распределено повсюду в индивидуальных конечностях и органах. Оно содержится в своём
“жизненном флюиде (vital fluid)” – “то, которое из рук в руках, которое из ног в ногах, которое из сердца в
сердце и, которое из мозга в мозгу”. Как только оно становится активным, оно отделяется от “жизненного
флюида” – “подобно пене из супа и выделяющихся пузырьков газа из вина”.341
Процесс активации происходит вследствие магнетического привлечения, приложенного волей. Ничего не
происходит, если “природный магнит притягивает семя”, и это магнетическая сила в утробе матери, которая
действует, как природный магнит.342
Этот “магнетический” процесс приводится в движение воображением и желанием после представления
объекта, например красивой женщины.
“Семя (semen) находится в умозрении (speculation)”. Это притом, что Парацельс дал выражение
этим идеям ранее, в одном из самых ранних своих трактатов (как полагают, написанном около
1520 г.).343 Позже он говорил: “Фантазия (воображение) (Phantasy) – матерь семени”.344
Процесс также сравним с разжиганием огня. Это воображаемым умозрением жизненный флюид преобразуется в активное семя – точно так же, как жар Солнца зажигает дерево. Семя – это огонь, разожжённый в
микрокосме объектом внешнего мира. Он развивается, когда воля человека становится “вовлеченной”
(“verhengt”) с объектом.345
338
См. наше объяснение теории чумы Парацельса на стр. 129.
339
Von der Imagination und wie sie in ir exaltation kompt und gebracht wird. De Occulta Philosophia printed under Spuria No. 8.
Sudhoff, vol. XIV, стр. 527.
340
Das Buch von der Gebarung der empfindlichen Dinge in der Vemunft, tract. I, cap. 4. Ed. Sudhoff, vol. I, стр. 260.
341
Там же, стр. 259. Сравнение с пеной, конечно, заимствовано из Аристотеля (De Gener. Anim., II, 2; 735b и 736a), но в
отличие от этого, её порождение находится не в половых органах, но в каждом органе и конечностях. Что касается
опровержения теории Аристотеля, “что семя происходит из любой и всякой части тела” (De Gener. Anim., I, 18; 722a и
766b) см. перевод и примечания A. Platt, Oxford 1910. Семя происходит в результате секреции или экскреции. Там же, I,
18; 724b.
342
Там же, стр. 259.
343
“... der sam in der speculation ligt.” Das Buch von der Gebärung der empfindlichen Dinge in der Vernunft, tract. I, cap. 4. Ed.
Sudhoff, vol. I, стр. 256.
344
Liber De Generatione Hominis. Ed. Huser, vol. II, стр. 63 и 66.
345
“So also der willen des menschen verhengt in das object, als dan wird diser liquor zu einem Samen, gleich als wan die hiz der
sonnen anzünt ein holz ... also ist das object, zündet an dem ändern sein microcosmum, das er brennet, und wird ein same daraus,
wie aus dem holz ein feur”. Buch von der Gebärung, loc. cit. Sudhoff, vol. I, стр. 259.
91
Превосходящая сила воображения одного партнёра по сравнению с другим определяет пол зачатого ребёнка.346
Для получения высшего совершенства семя нуждается в сотрудничестве “небес” – составителя и приготовителя, духа и строителя всего семени – и элемента воды, занимающего место земли, в которую сеется семя.347 Мать, отец и небесное тело, каждый привносит своё собственное семя к произрастанию и посредством
полного соответствия друг с другом могут породить совершенный “плод”. Если нет никакого соответствия,
то монстры порождаются или семя заразы, прежде всего чумы. Последнее является продуктом распутного
воображения со стороны женщины, которая оскорбляет соответствующую целомудренную звезду – Венеру.
Зараза, таким образом, связана с распространением – “инфекционного ( infectious)” – семени (seed). Она заражает воду – точно так же, как семя (semen) действует на воду при использовании её в качестве matrix, из
которой новые создания формируются.348
346
Liber de Generat. Hominis, loc. cit. Здесь мы вновь видим появление античных греческих теорий зарождения (как и
ранее касательно “пенистой” природы семени, см. сноску 341). Фактически, Парацельс совмещает античную - “атомистическую” - теорию “Пангенезиса” и теорию “Эпикратии (Epikrateia)”, и даёт им Парацельсианскую особенность.
Согласно теории Пангенезиса все части тела принимают участие и содержат зародышевую материю. Её основатель,
по всей видимости, Демокрит. Теория Эпикратии является более древней и восходит к Алкмеону Кротонскому, кто
приписывает определение пола к превосходящей силе или количеству отцовского или материнского семени. Что касается деталей этой античной теории см. Lesky, E.: Die Zeugungs- und Vererbungslehren der Antike und ihr Nachwirken. Akad.
Wiss. Mainz 1950, Abh. Geistes- und Sozialwiss. Klasse, Nr. 19, стр. 33 и 70. (Это ср. Temkin, O., в Gnomon, 1955, XXVII, 115119). Парацельсианская “особенность” - это Соподчинённость обеих теорий к всесильному влиянию Воображения –
ещё один пример его склонности к “одухотворению” материи.
347
Вода также является сильным вспомогательным средством воображения. “Любое воображение набирает силу, когда проецировано на воду” (“Denn eine jegliche imagination geht durchs wasser am krefftigsten” Fünff Bücher De Causis Morbor. Invisib. III, Huser, vol. I, стр. 97). У животных воображение подаётся посредством отражения их цветов (colours) в
воде.
348
De Pestilitate (вероятно неподлинный трактат). Ed. Sudhoff, vol. XIV, стр. 613. Мы будем обсуждать семенную теорию
(seed-theory) заражения в главе о Чуме, стр. 131.
92
Медицина
Введение
Слава Парацельса, как обусловленная на его развитии химической терапии.
Античная Медицина и оппозиция Парацельса к ней в основных положениях
Во время его жизни слава Парацельса в значительной степени опиралась на необычности его поведения, а также частично на его излечениях, которые, по слухам это было, граничили с чудом.
Вера в действенность его рецептов – по сравнению со слабостью традиционных лекарств – привела к принятию его теорий среди студентов медиков в период, последующий после смерти мастера. Это хорошо изложено Парацельсистом Адамом Боденштейном (Adam of Bodenstein) (15281577). Защищаясь от обвинения в том, что отдалился от учения Галена, которому он был обязан
своему медицинскому образованию и процветанию, он говорит:
“В 1556 г. я страдал трёхдневной малярией (tertian fever), которая развилась в непрерывную, затем в четвертичный тип, сопровождаемый пучением живота (tympanitis) и длящийся четыре и пятьдесят недель – несмотря на попечение таких почтенных и ученейших людей, как доктор Освальд Бир (Oswald Beer) и д-р
Джон Хубер (John Huber). Наконец, дошедши до предельного состояния опасности, я принял чрезвычайное
снадобье (extreme physic) (extremum remedium). Оно было дано мне другом, практикующим врачом, Кириаком Легером (Cyriacus Legher). Его ингредиентами были: spiritus vitrioli, liquor serapini, laudani и подобного рода. В это время я считал Парацельса, автора таких рецептов, как самозванца – но в течение четырёх и тридцати дней я был избавлен от всей болезни. В это время я был действующим врачом на ординарной службе у моего господина Отто Генриха (Otho Heinrich), пфальцграфа Рейна и курфюрста – кто любезно побудил меня обратить внимание на трактаты Теофраста (Парацельса). Так я стал тайным последователем Парацельса и применял арканы (arcane) рекомендованные им, для себя и моих пациентов, с таким потрясающим успехом, что я был, как подозревали, вызывающим дьявола”.
Но восторг от медицины Парацельса не был всеобщим всегда. Эрастус (Erastus) вскоре систематизировал критику, которая ранее была столь резкой в период жизни Парацельса. Рассказ Боденштайна отражает критику и вкратце ей противостоит:
Неблагодарные люди, говорит он, возражали, что облегчение, приносимое Парацельсовым лечением,
кратковременно, это обман (“ein fucus”) – ибо болезнь вскоре возвратится. “Но я должен”, продолжает Боденштайн, “кто избавлял усохших, хромых, сифилитиков, страдающих водянкой, эпилептиков, страдающих
подагрой, страдающих каменной болезнью и глухих от их болезней – я должен сначала дать обязательство,
что такие болезни не могут возвратиться? Такое обязательство в пределах человеческих сил, учитывая, что
еда, питьё и элементы содержат яд, вызывающий также противоядие к этим болезням? Был ли когда-нибудь
доктор, кто мог бы застраховать любого от будущих ран или лихорадки, падающих ударов, печали, радости,
гнева, язв внутренних или внешних и т. д.; хотя он был излечён однажды от одной их них?” Правда, древние
обладали немаловажными средствами поддержания здоровья – но Парацельсово снадобье, приготовленное
“посредством Vulcanus”, является более духоподобным (spirit-like) и поэтому более тонким и действенным. При применении в течение года в соответствующих дозах, оно действует в действительности, а не посредством внушения или уверенности пациента в своём докторе. А затем они говорят, что простой золотых
или серебряных дел мастер должен уметь приготавливать такую металлическую серу, соль или ртуть, как
было предписано Парацельсом. Действительно ли это всё бесполезно и напрасно, так как ни одно из этого
не может быть найдено в книгах даже теми, кто хорошо сведущ в латинском, греческом и древнееврейском
языках?1
Справедливо упомянуть в этой связи сообщения о лечебных неудачах и ошибках, приписанных
Парацельсовым методам, в особенности в руках хвастливых эмпириков. Мы обращаемся к случаям, о которых сообщают Эрастус (Erastus) и Вейер (Wier)2, хотя последний утверждает, что ис1
“Vorred” zu Paracelsi’s Schreyben von den Kranckheyten, so die vemunfft berauben als da sein S.Yeyts Tantz Hinfallender Siechtage etc. Basel 1567. Четыре “Спора о Новой Медицине Филиппа Парацельса” Ераста (1572/73) будут обсуждены более
подробно в разделе: Порицание Эрастусом (Erastus) Парацельса в конце данной работы.
2
Сообщения Эрастуса (Erastus) будут обсуждены ниже (стр. 226). - De Praestigiis Daemonum Lib. II. De Magis Infamibus,
cap. 18. Joannis Wieri Opp. Omnia. Amstelod. 1660, стр. 152.
93
пользовал Парацельсовы методы сам и осознал важность химии в медицине и заслуги Парацельса
и современных Парацельсистов.3
Страстные атаки и защита, которые делают Парацельса противоречивой фигурой даже сегодня,
не оставляют сомнений относительно неизгладимого впечатления и влияния его личности, и особенно излечений, которые он исполнил. Для них потомки имели различные выдвигаемые объяснения. Парацельс ценил медицинскую химию. Поэтому его использование в терапии химикалий, таких как ртуть, мышьяк, сурьма – сами по себе выше в действенности к Галеновым травам. В то же
время изучение химии позволило ему получить экстракты из трав, которые были обязаны достичь
большего, чем медицинский “кухонный суп” его времени. Из его антагонизма к гуморальной патологии и его терапевтического квиетизма, следует его активное отношение к терапии. Его “научное” и в частности “биохимическое” воззрение делает его “современным”.
В конечном итоге он был обвинён в гомеопатии и даже полнейшем обмане.
Мы не намерены вникать в причины славы Парацельса, действительность его лечебных достижений или причины, которые объясняют их. Его знание и использование улучшенных и “современно” звучащих терапевтических средств, таких как ртуть, для стимулирования диуреза, бесспорно.
Также его превосходные методы детоксикации опасных химических соединений, которые, посредством этого, стали пригодными для терапевтических целей.4 То, что мы хотим исследовать здесь –
это его “Философию” Болезней и, до какой степени она обеспечивает платформу для терапевтических принципов.
В античности болезни приписывали расстройство гуморального равновесия.5 Было слишком
много или слишком мало основных гуморов или качеств в индивидууме, т. е. крови, слизи, чёрной
или жёлтой желчи, сухости, влажности, тепла или холода. Другими словами причина болезни была
в основном эндогенной. Это был сам человек, его конституция или особенности жизни. Была лишь
одна болезнь – “расстройство здоровья (distemper)”. В этих аспектах, никакие другие изменения не
происходили, кроме как проявления и симптомы, которые различались в соответствии с “конституцией” человека, т. е. его индивидуальное смешение гуморов и качеств. Поэтому прогноз расстройства здоровья (distemper), а не диагноз одного из многих заболеваний, был целью античных
врачей, и терапия заключалась в “добавлении того, чего не хватало” и “удалении того, что было в
избытке”. Лечебные средства, особенно травы, исследовались касательно качеств, которые возмещали бы потери или удаляли бы излишки. Стройная совокупность эмпирических наблюдений была
развита в тщательно продуманные, практически правовые и силлогические системы фармакологии.
Философская основа гуморализма имела идеи досократовских мыслителей, которые рассуждали о
Природе (“Physis”), о всеединстве, которая, вероятно, господствовала над разнообразием объектов и
явлений. Этому всеединству, в свою очередь, было приписано преобладание одного из элементов,
Воды, Воздуха, Огня, Земли или таких общих понятий, как “Бытие” в противовес “Изменению”,
или, наконец, к атомам, которые были идентичны по характерной особенности, но образовывали
множество комбинаций. Элементы в большом мире соответствуют по качеству гуморам в малом
3
“Neque hic chymian haud levem medicinae partem elevo, quam magnifacio, uti et omnes mecum veteris medicinae cultores:
eamque nunc mire exornari, est quod arti nostrae gratuler: ejus quoque potentia contra quoscumque morbos extrahi spiritus et
olea, pulveres et sales confici ex sulphure, vitriolo, antimonio, et id genus mineralibus reliquis, uti et metallicis, libenter agnosco ut
qui illa penes me habeam, nec infeliciter utar”. Wier, loc. cit., стр. 153. См. также: Wierus, Liber Apologeticus adversus Leonis
Suavii calumnias, Opp. 1660, loc. cit., стр. 623; особенно стр. 630, где Вейер (Wierus) признаёт, выступая против Парацельса за его выпады против древней и современной медицины, но не для полезной части его работы. Вейер (Wierus) также поддерживает противника Парацельса Эрастуса (Erastus) в тех случаях, где последний опровергает его, особенно в
применении суеверных и магических лечениях. Отрывок на стр. 629 соглашается с возможными Парацельсовыми
“оккультными” предшественни ками, особенно Роджером Беконом и Пико делла Мирандола (Picus Mirandulanus).
4
Детально смотри наши главы о Прогрессивных Аспектах Парацельса стр. 142 и Заключительную Оценку стр. 237.
5
Античная Медицина, Общие Характеристики: см. Sigerist, H. E., Antike Heilkunde. Heimeran, München 1927, стр. 11-24
и в других местах. Diepgen, P.: Geschichte der Medizin. Berlin 1949, vol. I, стр.. 77 и далее. Pagel, W.: Prognosis and Diagnosis. A comparison of Ancient and Modern Medicine. J. Warburg Institute, 1939, II, 382. Temkin, O.: Greek Medicine as Science
and Craft. Isis, 1953, XLIV, 213. Riese, Walter, The Conception of Disease. Its History, its Versions and its Nature. New York.
Philosophical Library. 1953, стр. 41-46 (Галенова или физиологическая крнцепция болезни) и стр. 78 (Онтологическая
концепция).
94
мире, то есть, человеке. Платон первым осмыслил эту идею параллелизма макрокосма и микрокосма. Мы видели, что это формирует базовую концепцию философии Парацельса.
“Элементы”, “Matrices” и “Tria Prima” (“Соль”, “Сера” и “Ртуть”)
Всё же Парацельс полностью отвергал и разрушал гуморальные идеи и связанные концепции болезней. Нарушение гуморального равновесия в античном смысле представлялось для него больше,
как формула, чем действительность. Для него четыре гумора и сочетания гуморов не могли быть
объяснением большого разнообразия болезней. Парацельс полагал, что они входили в человеческое тело извне. Вместо конституции, первостепенной в античной патологии, он подчёркивал тесную связь между человеком и внешним миром. В последнем случае, никакое гуморальное сочетание не было действенным. Там были “Элементы”, Вода, Воздух, Огонь, Земля – не как элементальные составляющие любого объекта, однако, лишь попросту как “matrices”, как гавани, которые
предоставляют платформу, на которой, фактически, фундаментальные строительные материалы
могут создавать различные объекты. Эти “элементальные” материалы представляли либо существенный фактор (essential factor), действующий при горении (Сера), либо некий флюидический и
изменчивый (Ртуть), либо, наконец, нечто твёрдое и постоянное (Соль).
Как мы видели, соль, сера и ртуть обозначают главным образом принципы, управляющие состоянием материи, а не реальные химические субстанции, но в качестве терминов, объясняющих
индивидуальные явления, их символический характер не должен быть переоценён. “Соль”, например, также служит субстанцией с определёнными химическими, физиологическими и патогенными
свойствами. Это соль, которая, как правило, служит причиной образования язвы на коже. Соль выделяется и осаждается на коже, как будто бы она была соляной шахтой. Соль отдельно является
причиной “offene Schäden”.6
Объекты, сформированные Солью, Серой и Ртутью, разнятся в своих свойствах в соответствии с
matrix, в которой они породились, в которой они появляются, как её особый “плод”. Несмотря на
эти различия, однако, Парацельс постулирует, что они соответствуют друг другу.
Определённый гриб, например, – “плод” земли – всё же он имеет свой эквивалент в “плоде” воды, где он
проявляется как “купорос (vitriol)”. Мышьяк (arsenic) – минеральный продукт воды – тот же самый мышьяк
зарождается из земли, как определённый гриб. Другими словами, эти объекты – (a) произведены фундаментальными строительными материалами (Серой, Ртутью, Солью) и (b) сделаны различными по внешнему
виду и действию matrix (Земля, Вода, Воздух, Огонь), в которой они были порождены. В принципе, однако,
они подобны друг другу или даже идентичны. Следовательно, они не просто преходящие индивидуальные
объекты, с которыми мы обращаемся в повседневной жизни, но представляют собой определённые
“Species”. Как таковые, они заслуживают установленного именования. Например, “Я должен говорить: Vitriolum terrae album – это Pfifferling (species гриба), Vitriolum aquae – это медная вода (copper water) и т.
д.”
Это утверждение Парацельса, что каждая болезнь является определённым “species” или “плодом”, как и любой другой объект в природе.
Iliadus. Болезни, как “Плоды” человеческой “Iliadus”
Болезни как Species
Совокупность species, которые могут быть порождены фундаментальными материалами (Солью,
Серой, Ртутью) в данной matrix называют Iliadus. Каждая из этих matrices имеет свой собственный Iliadus. Есть одна Земли, одна Воды, одна Огня и одна Воздуха – и одна Человека. Ибо Человек, в чьём формировании и поддержании всех объектов и элементов большого мира есть часть,
представляет собой matrix, сопоставимую с одной из перечисленных. В Iliadus одной из matrices
6
Wundtartzney II, cap. 10. Ed. Huser, 1605, стр. 69 и далее.
95
мы находим рост минералов, в одной тело (patch) купороса (vitriol), в другой марказита (marcasite)7
и так далее.8
Подобно этому, Iliadus Человека предрасположен к выращиванию “плода”, благодаря чему нечто
становится видимым, то, что при обычных условиях невидимо. Такое проявление чего-то невидимого есть болезнь. Это процесс, который приводит к покрытию минеральными составами, которые
обычно полностью включены в телесную субстанцию и, следовательно, невидимы. Именно в этом
смысле болезни рассматриваются, как “плоды” Iliados в человеке, каждый соответствует одному
минералу, взращённому в земле. “Ибо плоды названы Минералами и взяты из Минералов. Так, когда ты видишь Рожу (Erysipelas), говори, здесь есть Vitriol. Когда ты видишь Рак (Cancer), говори,
здесь есть Colcothar9. Если ты видишь Волчанку (Lupus), то говори, здесь есть Plumosum10. Ибо
они - подобные species, которые ты должен наблюдать и исследовать, каким образом минералы
внешнего мира и те, в человеке, соответствуют друг другу ...”. “Или взять Алопецию (Alopecia).
Это соответствует шершавости коры в элементе Земля, коррозии в Воде, пыли (dust)11 в элементе
Воздух и молнии в элементе Огня”.
Другими словами, болезни форма “species”. Они отличаются в вещественном составе – различия,
которые они имеют, сходны с их эквивалентами во внешнем мире. Две болезни, такие как Рожа
(Erysipelas ) и Рак (Cancer) отличаются друг от друга настолько, насколько vitriol и colcothar, т. е. в
своём химическом составе.
Каждая болезнь, таким образом, характеризуется, как сущность по своей природе, со своей собственной материальной структурой и функцией. Кроме того, она – “минерал”, в котором она соответствует одному из “минералов” в большом мире или в более широком смысле определённому
“плоду” в каждом из посредников (media) (matrices) большого мира: Земле, Воде, Воздуха и Огне.
Существует, таким образом, такое множество болезней, сколько существует “species”. Болезни
Парацельса – “Species”, реальные субстанции, которые хорошо определены в химическом составе.
Здоровье – Iliadus, который не “даёт плода”. Ибо это является злом, которое извергается извне; например, золото может проявиться там, где оно вызывает болезнь в iliadus земли. Следовательно,
болезнь идентична своим эквивалентным минералам и металлам. Так же, как и они, болезнь ассоциируется с определёнными местами – подобно тому, как болезнь может быть “эндемической” или
ограниченной определенными индивидуальностями или связана с определёнными органами (локализм). В этом смысле болезнь напоминает рудник, и то же самое происходит с человеком, когда он
становится субъектом к ней.12
Мотивация оппозиции Парацельса к Гуморализму
Антагонизм к античному гуморализму у Парацельса может быть прослежен по различным мотивам. Это частично эмоционально и связано с его борьбой с предрассудками и негодование против правящих властей в современной ему науке и медицине. Новая эпоха, которую он чувствовал,
начавшаяся с него, нуждалась в новых методах и направленности. Кроме того, здравый (sound) натурализм сделал его скептически относящимся к реальному существованию и значению гуморов и
качеств, таких как тепло, холод, влажность или сухость; он, однако, не сомневался в роли агентов,
таких как горький, солёный, едкий или кислый. Подагра, например, вызвана подобным “химическим” действием кислого “катара (catarrh)” (“Flüssen”), но не посредством каких-либо “качеств”,
однако, “холод” или “жар” – внешнее проявление представленной болезни. Такие проявления яв7
“Marcasite (марказит)” – незрелая металлическая субстанция, которая может в процессе развития принимать свойства одного или другого металла. Например, марказит свинца - сурьма (antimony), белый марказит - висмут. См. Castelli
Lexicon Med. Lips. 1713, стр. 482.
8
Человек как “Matrix” и “Iliadus”, рождающий болезнь как “плод”. Fragmenta Medica ad Paramirum. Huser, vol. I, стр.
135. Также: Opus Paramirum Lib. IV De Origine Morb. Matricis. Huser, vol. I, стр. 78-80.
9
“Фиксированный купорос (Fixed vitriol)”, осадок - caput mortuum – купороса после дистилляции.
10
Солевая субстанция в человеке; в других отношениях вид квасцов (alum). Castelli, loc. cit., стр. 595.
11
Текст имеет “St.” (или “st.” в изд. Зудгофа, том IX, стр. 240). Примечания Зудгофа не предлагают альтернативы. Мы
предварительно предполагаем оба варианта: “Staub” (пыль (dust)) или “Stern” (звезда (star)).
12
Человек как рудник. Fragm. Medicum ad Op. Paramirum. Ed. Huser, I, стр. 135.
96
ляются побочными и скорее результат болезни, её “деятельности” и “работы”, т. е. борьбы между
здоровьем и болезнью в человеке.13
Ван Гельмонт принял тот же самый аргумент, обращённый против “качеств”, поддерживая вместе с этим важность того, что “кислое” и “едкое” находится в причинной обусловленности болезни.
В этом Ван Гельмонт возвращается к Гиппократу, кто – более правильно, чем Гален – говорил, что
“болезни не являются горячими или холодными, но нечто кислым, острым, горьким и едким”.14
Была также, в конечном итоге, антиматериалистическая тенденция. Парацельс полностью признавал важность материи. Это выражено в его предпочтении Химии. Но то, что хотел найти в материи и выяснить химическими методами, были “присущие качества (virtues)”, скрытые в ней, а
не её элементный состав. Эти “присущие качества (virtues)” вызывают химические изменения, которые глубже, чем таковые от качества (quality и сочетания качеств (complexion , т. е. простого
изменения составных частей. Это представляет особый интерес при болезни и её лечении. Болезнь
не вытесняется любыми “качествами (qualities)”, которые мы наблюдаем в “элементах” (“Elementische Art”), но определёнными “присущими качествами ( virtues)”. Это не поможет нам узнать, является ли “болезнь горячей или холодной”. Лихорадка – “горячая”, и, тем не менее, не изгоняется
“холодом”, но “присущим качеством (virtue)”. Тепло и холод относятся к категории “режима (regime)”, подобно диете – они могут быть использованы врачом, как вспомогательные факторы. Ибо
тепло и холод – последствия, продукты болезни, а не первичные факторы в её причинной обусловленности. Язва (“offener Schaden”) - “горячая”, когда “соль”, вызывающая её или выделяемая в неё,
является “горячей”, и прижигает подобно жгучей крапиве. Если эта соль “побеждена (defeated)”
(“gewaltigt”), то “горячее” исчезает. Истечение, наблюдаемое в язвах и порождении их, происходит
из-за растворимой соли, которая привлекает воду и выделяет в кожу, приводя к эрозии и изъязвлению. Поэтому иссушение флюса является полумерой, а не реальной терапией – истечение продолжится. Но если соль сделать нерастворимой, т. е. коагулировать, то истечение прекратится. Слабительно действует не потому, что оно является холодным или горячим, но из-за его “специфического” присущего качества (virtue). То, что необходимо в лечении язв, должно “преодолевать соли”
(“dass die Salia gemeistert werden”).15
В замене античных гуморов и качеств солью, которую рассматривают, как причиняющую изъязвление кожи, Парацельс использует термины, которые кажутся нам более реалистичными и более родственные современной химии, чем таковые его предшественников. Эта новая химическая
интерпретация ещё, представляется, объясняет патологию с точки зрения изменения материи. То,
что преимущественно интересует Парацельса, однако, не является солью, как химической субстанции, но ей состоянием, которое делает её пагубной или безвредной. Это является, таким образом,
взаимосвязью между “присущим качеством (virtue)” и человеком, с чем он имеет дело; другими
словами действие и “сила” в материи, а не сама материя является объектом его исследования.
В заключение: Болезни различаются в зависимости от взаимодействия трёх фундаментальных
принципов субстанции – Соли, Серы, Ртути – с элементами (“matrices”) – Землёй, Огнём, Воздухом, Водой – и печатей, которые впоследствии запечатлеваются на своём потомстве (“плоде”). Такое взаимодействие имеет место во Вселенной, посредством чего образуются различные species
объектов. Подобное происходит в теле – посредством чего различные болезнь-species создаются.
Наконец, то же самое взаимодействие ответственно за соответствующие лечебные средства, появляющиеся в земле или от земли в форме минералов и растений. Врач должен подражать этим взаимодействиям, с целью трансмутации субстанции, чтобы предоставить ей новый “Gestalt”, увести
её от её “первой жизни”, в которой она не является лекарством против разложения. От этого она
рождается к новой, её “второй жизни”, в которой она проявляет свои присущие качества (virtues).
Таким образом, роза во всём своём великолепии и благоухании своей “первой жизни” не имеет ле13
Von den natürlichen Dingen (Das erst Buch). Vom Terpentin, von schwarzer und weisser Nieswurz, vom Wasserblut, vom Salz
etc. etc. (? 1525), cap. 2. Ed. Sudhoff, vol. II, стр. 79.
14
Van Helmont, Blas Humanum, 52. См. Pagel, W.: J. B. Van Helmont. Springer, Berlin 1930, стр. 16. Hippocrates, Ancient Medicine, XV. Ed. W. H. S. Jones, vol. I, London (Loeb) 1923, стр. 40: “Ибо это не тепло, которое обладает большой силой, но
терпкое и пресное”. (“
”). См.
также там же, XVII (i.f.), там же, стр. 46 и XIX, стр. 48.
15
Wundartzney. Ed. Huser 1605, cap. XVIII, стр. 74.
97
карственного действия. Она приобретает его, когда она теряет своё благоухание. Это тогда, когда
её невидимые присущие качества (virtues) становятся видимыми.
Действие Ртути, Серы и Соли в возникновении болезни
Ртуть “восходящая” посредством “сублимации” может причинить апоплексию – когда она оседает подобно “tartar” на стенках сосудов. В других случаях Соль несёт ответственность. Когда она разрастается (“sich
auftreibt”) и выделяется в местах, где её не должно быть – как например кожа – язвы, рак и гангрена будут
развиваться. Соль подлежит рассасыванию, кальцинации (обжигу), реверберации (нагреванию пламенем) и
добавлению щёлочи. Все эти процессы могут происходить в теле. Таким образом, слишком много Соли переходит в растворение у людей, которые предаются обжорству и распутству. В них соль преобразуется в
жир. Жирные тела подобны почве, которая слишком страстна (распутна) и приводит плод слишком быстро
к прорастанию, или когда избыток дождя вызывает плод разлагаться. Соль кальцинируют, когда жидкость
удаляют и, к примеру, квасцы или купорос образовывают. Когда она жидкая, её реверберируют, оставляя
несмешанной, и поднимают и опускают, как будто бы дистиллируют. Живительные духи (Vital spirits), обдувая по её поверхности, делают её слизеподобной или клееподобной (glue-like). В этой форме она приникает к поверхности, где она проявляется в форме “затхлых” ран (“vulnera aeruginosa”). Любые наружные болезни, в особенности язвы, рак (cancers), плешивость (baldness), гнойниковые (pustulae), шрамы (scars), кондиломы (condylomata), склеродермия (morphea) и лепра (leprosy), являются соле-болезнями (salt-diseases) –
различающиеся морфологически по природе затронутой соли. Ибо это соль, что даёт всему свою прочность
и телесность, свою “форму”.16
Эти состояния доминирующего влияния и разлада между тремя фундаментальными субстанциями, Солью, Серой и Ртутью происходят из-за высокомерия и надменности одной из них – “если Сера вздымается в
гордости, то она расплавляет тело, как Солнце расплавляет снег”.
Подобные воззрения в принципе не отличаются от античного гуморализма, согласно которому
один из гуморов вызывает болезнь вследствие избытка или недостатка. В идеях Парацельса, однако, химические сущности заменяют гуморы. Верно, что эти химические термины часто утверждаются в неопределённой и общей манере аналогий и соответствий, но, очевидно, что обращение к
реальности у них даже больше, чем у гуморализма и в логической разработке воображаемых качеств и “градусов (grades)”. Они доминировали в медицине в течение 2000 лет. Они были языческими идеями, обманом и фантомом, используемые дьяволом для искушения Христиан. Минералы, которые Парацельс наблюдал в рудниках в их природном состоянии – а также течение патогенного действия – дали образец для его идей, однако, в последствие он облёк свои реальные наблюдения в паутину воображения.
Человек как Рудник
В этом контексте мы находим его затягивающую аналогию между телом и рудником (см. выше). Он использует эту аналогию для объяснения схожести болезненного паттерна в людях, живущих далеко друг от
друга, а также различия, которые встречаются, несмотря на то, что пациенты живут в непосредственной
близости. Он говорит: “Вот некоторые люди, которые имеют такую болезнь и никакую другую, другие, кто
имеют ту болезнь и никакую другую и ещё другие, кто имеет иную болезнь: будут они в одной местности
или нет, они имеют ту же самую гору в себе и всю форму одной горы, которая есть рудник. Ибо болезнь –
рудник, во всех кто поражён”.17
16
Действие “Ртути”, Серы и Соли: Op. Paramir. Lib. II, cap. 4-6. Huser I, стр. 44-48; также cap. I, Huser I, стр. 39 и там же, cap.
2, стр. 41.
17
Парацельсова аналогия между человеком и рудником была принята Мартином Панса (Martin Pansa) в его “Consilium
Peripneumoniacum” 1614 г. См. сноску 12; Rosen, G. ‘The History of Miners’ Diseases. New York 1943 и Rosner, E., Arch.
Gesch. Med. 1953, XXXVII, 357-361.
98
Локализация Болезни. Её локальные “Места и Причины”
A. Химические Рассмотрения: “Salia” и их “Анатомия” (“Anatomia
Elementata”)
Локалистическая точка зрения различает болезни согласно различным частям вначале затронутых, их различным анатомическим изменениям и различным экзогенным агентам. В локалистическойпатологии существуют, таким образом, классифицируемые болезни, которыми люди затронуты – “phalanx morborum”. Каждая болезнь вовлекает один орган или систему вначале, и
имеет свою собственную этиологию. Болезни – сущности (entities), определяемые анатомическими изменениями и этиологическими агентами.
Всё же гуморализм и локализация болезни не всегда были взаимоисключающими. Это показывает рассмотрение Галеном локальных изменений, например в его трактате: De locis affectis. С
другой стороны, оппозиция к гуморализму, как проповедывается и практикуется Парацельсом, не
обязательно приводит к локализму. В установлении химической основы патологии, Парацельс,
по-видимому, косвенно поддерживает общую конституцию, а не локалистическое и этиологическое представление. Всё же в его случае химические рассмотрения могут быть продемонстрированы, как приводящие к локалистической теории. То, что это связано с оппозицией к доктрине
“катара (catarrh)”18, не является случайным. Мы должны помнить, что согласно античной теории,
болезнь в общем, как полагали, происходила из-за нисходящего потока едкого катарического (catarrh) флюида от мозга через основание черепа к различным органам. В лёгких он, как полагали,
вызывал абсцесс и чахотку, в суставах ревматизм и подагру, в ногах изъязвление и гниение. Другими словами, катар (catarrh) был практически единственной болезнью. Кроме того, его причиной была общим, в отличие от локального, поражением, и он было также гуморальным расстройством, а именно выработкой излишнего флюида, который был аномально кислым и едким. “Катар (Catarrh)”, таким образом, – это классический продукт гуморальной патологии.
Как мы увидим, следы этой теории мы можем распознать у Парацельса. Лишь век спустя Ван
Гельмонт совершил общее наступление на Катар (Catarrh). Однако, Парацельс даже недоволен
“истечением (flow)” вместе с “кислотностью (acidity)” печени как типичным гуморализмом, и
ошибочными объяснениями наружных язв, требующих устранения. Если, как полагают школы,
чёрная желчь имеет своё местоположение в селезёнке, как она может попасть в ногу, вызывая
изъязвления там? То же самое относится к жёлтой желчи, якобы продуктом печени, и к слизи, по
общему мнению, “сыну” мозга.19
Это, поэтому, продолжает Парацельс, ни принятие едких свойств гумором, ни перенос такого
едкого гумора от одного места к другому, что вызывает изъязвление, не говорит о ноге. Напротив, соль, особенно минеральная соль, является этой причиной. Кроме того, именно локальным
процессом сепарации (“Scheidung”) того, что соль освобождает и позволяет действовать локально
на ткань, с изъявлением в результате. Именно посредством такого процесса локальной “сепарации” все продукты в природе возникают, и в теле никакое здоровье или болезнь не могут существовать без этого. Поэтому врач должен изучить этот процесс.20
Нечто едкое относится к species “Соли”.21 Соль обычно присутствует в тканях, но она является
“умеренной” и не может действовать вредно, если она не была освобождена и “открыта”. Есть
множество различных species соли в теле и каждая причиняет свой собственный тип язвы – подобно тому, как химические реакции солей отличаются.
18
Что касается истории теории катара см. W. Pagel в J. B. Van Helmont: Einführung in die philosophische Medizin des Barock. Springer, Berlin 1930, стр. 48-62. И там же: Zur Geschichte der Lungensteine und der Obstruktionstheorie der Phthise. Beitr.
Klin. Tuberk. 1928. LXIX, 316.
19
Drei Bücher der Wundarznei, Bertheonei Book II, предисловие: Vom missbrauch und irrung der alten arzet. Ed. Sudhoff, vol. VI,
стр. 115 и далее, особенно стр. 116 и 117.
20
Там же, Sudhoff, vol. VI, стр. 123.
21
“nun ist kein corosiv nit, es sei dan aus dem geschlecht des salz aus dem folgt, das alle wundscheden aus dem salz ursprünglich
geboren werden”. Bertheonei, lib. II. Ed. Sudhoflf, vol. VI, стр. 120.
99
Из этих различающихся продуктов, а именно, различия в форме и участи (fate) язв, мы убеждаемся в
том, что есть множество различных “salia” в теле. Каждая претерпевает “Возвышение (Exaltation)” в своё
собственное время, подобно тому, как одно вино хранится дольше, чем другое или является более кислым,
чем другое.22
Каждая из этих salia имеет своё определённое место в теле. Распределение различных солей составляют
собственную анатомию, “Anatomia Elementata”. Ибо это минералы и соли, которые являются “элементами” в человеке, которые определяют здоровье и болезнь. “Элементы” в античности - огонь, воздух, земля
и вода – значимы, как “matrices” минералов и солей, но не как материальная основа “сочетания” качеств
(тепло, холод, сухость, влажность) и темперамента (холерического, флегматического, меланхолического,
сангвинического).23 Это следует из анатомии солей и минералов (а не из гуморов и сочетаний качеств),
что язвы, имеющие определённую форму и течение (course) развиваются в одном месте, а не в другом.24
Болезнь и её причина, тогда, должна быть отнесена к месту, а причина, найденная в химической
субстанции - минеральный “элемент” – хорошо определяется её аналогом в большом мире. Другими словами, патология должна быть базирована на “anatomia elementata”25, которая связана с
расположением минералов во внешнем мире.
B. Теория Микрокосма и Органическая Патология
Совершенно независимо от этих химических рассмотрений, и, весьма возможно, более предпочтительным в рассмотрении, которое уделяет Парацельс органам, является основным предметом его
веры – его убеждённость в параллелизме между человеком и космосом.26 Если тело является точной копией небесного свода, в котором вся “жизнь” указана движением звёзд, то органы должны
доминировать над жизнью и функционировать как индивидуальности, а также и своим воздействием друг на друга. Ибо органы в теле, что звёзды в мире. Ваше внимание не должно быть направлено к гуморам, говорит Парацельс, но если что-то не так с печенью, то относите это к печени; если
голова находится в затруднении, то припишите это голове; если селезёнка, то селезёнке – но не
чёрной желчи, флегме или крови. Ибо “если какая-либо звезда может вызвать болезнь у человека,
то как гумор может быть представлен?”27
“Онтологическое” представление Болезни (“Anatomia Essata”)
Значит, в результате те взгляды Парацельса прокладывают путь к локализму, изучению болезненных анатомических изменений органов. Связанное с этим “онтологическое” представление,
в котором болезни рассматриваются как сущности по своей природе, различает специфическими
изменениями и причинами.
В этом представлении главный принцип гуморальной патологии, – который определяет причину заболевшей индивидуальности и природу болезни, – полностью противоположен: Это теперь
индивидуальная болезнь, которая обуславливает пациента и проявляется в характерном рисунке.
22
Там же, в цитированном месте, Ed. Sudhoff, vol. VI, стр. 121.
23
“... wan complexiones machen kein element, aber die mineralia, so daraus (sc. из четырёх элементов) geboren werden, die geben
das element, also ist der mensch auch ein element und sein gesundheit und krankheit die mineralia und der corpus; daraus es
producirt wird, das ist matrix, und der Samen diser matrix ist der, aus dem alle mineralia gehen.” Bertheonei: Das ander buch, cap.
1 (vom Ursprung in der gemein aller wund scheden). Ed. Sudhoff, vol. VI, стр. 123.
24
“wöllet ir von der stat der krankheit reden und die ursach wahrhaftig anzeigen, warumb an dem oder disem ort ein solich loch
sei, warumb dis oder das von dem ein solch under-scheithab, so möget ir das on die anatomia elementata nit probiren; dan die
regiones des leibs müsset ir fümemen.” Bertheonei II, cap. 5. Ed. Sudhoff, vol. VI, стр. 128-129.
25
Это тесно связано с “Anatomia Essata” (см. далее стр. 138), которая прежде всего касается соответствующих мест
минералов в теле.
26
Принцип органической патологии хорошо выражен в известном “Лабиринте Врачей”. Здесь Парацельс говорит:
“Болезнь определяется органом, ибо червь из мозга отличается от такового из кишечника. Существует так много классов болезней, сколько есть органов”. Характерно название главы: “О книге Природы, которая выявляет физическое
тело в микрокосме, которая есть книга Анатомии Большого Тела”. “So viel species corporales, so viel auch Genera Morborum. ... dan nach dem das Glied ist, so ist auch die Kranckheit: als anders sind die Würm des Marks, anders die Würm der Eingeweid”. (Labyrinthus med., cap. 4. Huser, I, 270, Von dem Buch Physico das da lehret den Physicum Corpus in Microcosmo erkennen, das ist das Buch Anatomiae Maioris).
27
Wundartzney, lib. II, cap. 11. Ed. Huser 1605, стр. 69; ed. Bodenstein 1566, стр. 132.
100
Парацельс визуализирует каждую болезнь, как наделённую телом; это, тем самым, распределено по всему человечеству, подобно тому, как минералы распределены по всей Земле. Подобно
тому, как нет золота повсюду, лишь только в определённых местах, так есть взаимосвязь между
данной болезнью и местом, где она возникает. Это – “анатомия” болезней, и из неё мы узнаём,
какая болезнь разовьётся в определённом индивидууме или группе. “Анатомия даёт каждому человеку его конкретную болезнь”.28
В свете этой “живой (living)” анатомии, индивидуальность рассматривается как потомок определённой
части земли и таким является каждый из его органов и частей. Поэтому, “пусть космография будет анатомией ... если вы поймёте это основательно, то вы поймёте микрокосм в его сущности. Рассматривая
anatomia terrae, найдёте в каком порядке его руки и ноги распределены в этом, и рассмотрите каковы его
пальцы, его основные члены ... анатомию воды, узнаете каково его тело, и насколько минералы составляют его части ...”.29
Именно посредством восприимчивости к болезни индивид признаётся, как член группы или класса людей, и его место в “анатомии” “тела” человечества определено. Например, подобно тому, как жилы золота
составляют один член земли, так и все люди, страдающие от водянки, формируют один член “Анатомии
Человека”. Так, каждая болезнь имеет свой эквивалентный минерал в земле и так имеет каждый орган в
человеке. Поэтому “localis anatomia”, которая преподносит местоположение и различия металлов в земле
также, обуславливают местонахождения болезни в человеке и органах, которые заболевают вместе и с тем
вызывают симптомы.
Одной из важных причин неудачи в медицине является незнание locus morbi (“stat der krankheit”). Именно поэтому необходимо изучать “Анатомию Болезни” – “Тело Болезни”, а не “Анатомию Тела”. К этой “Анатомии Болезни” должна быть адаптирована “Анатомия Препарата”.
Если она поражает области, кроме затронутых [областей], то она будет действовать как яд, если
она не будет в состоянии покрыть всю затронутую область, то она будет слишком слаба. В этой
связи термин “болезнь тела” означает продукты её действия на орган, т. е. анатомические изменения. Их распределение показывает природу агента болезни и, часть внешнего мира, откуда
он приходит – ибо это должно соответствовать поражённой части в человеке. Это также указывает на создание препарата, структура (“сигнатура (signature)”) которого должна быть настроена на
анатомию болезни тела.30
Поражённые места не совпадают с органами и тканями, которые дифференцированы в “смертную анатомию (dead anatomy)”, как бы то ни было. То, что в действительности имеет значение в
расположении болезни, является распределение существенных химических компонентов в теле –
“Anatomia Essata”.31
Болезни – поэтому сущности, каждая сама по себе. Всё же определённые болезни, например сифилис,
будут развиваться только наряду с другими [болезнями] посредством “трансплантации (transplantation)”.
“В тех случаях, когда не возникает предшествующего заболевания в теле, там нет опоры (‘Anfang’) для
сифилиса”.32
28
“Wan ein jetlich mensch ist geschickt zur lepra, apoplexia und zu alien krankheiten, aber die anatomei gibt eim jeglichen sein
besonder Krankheit.” Yon blatem, leme, beulen etc. der franzosen II, cap. 3. Ed. Sudhoff, vol. VI, стр. 336.
29
“lasset euch die cosmographei ein anatomei sein ... so ir dieselbigen in grund verstent, so habt ir den microcosmum genzlich in
seim wesen. besehent anatomiam terrae, wie ordenlich in ir hend und fuss ligen... die anatomie des wassers, schaue was sein corpus sei, demnach wie die mineralia seine glider sind ...” Von blatem, leme, beulen etc. der franzosen. Lib. II, cap. 5. Ed. Sudhoff,
vol. VI, стр. 340.
30
Buch der Imposturen, lib. II, cap. 2. Ed. Sudhoff, vol. VII, стр. 107.
31
Печень, как часть мёртвого тела не может быть причиной водянки. Поэтому “мёртвое тело должно быть отвергнуто
в качестве источника этиологии, ибо знание не приходит от физического тела; оно от того, что извне, события чего
внутри должны быть распознаны”. Там же, cap. 7. Sudhoff, vol. VI, стр. 343. О взаимосвязи между Anatomia Essata и
Anatomia Elementata см. выше стр. 99, сноска 25.
32
Подобно тому, как в природе в целом “есть множество трав и корней, которые происходят не из своих собственных
семян, люди, кто не был правильно сформирован и другие результаты трансплантации, подобным образом гнойники
происходят из-за трансплантации другой болезни”. Blatem, lerne, beulen etc. der franzosen. Lib. Ill, cap. 1. Sudhoff, vol. VI,
стр. 352.
101
Сифилис – проявление в патологических отношениях нецеломудрия и избытка (exuberance) (“luxus”),
распространённое в последнем десятилетии XV-го столетия.33 Всё же сифилис – “специфический” яд, который привлекается человеческим телом и “атакует” подобные излишества”.34 Таким образом, тот, кто
страдает от подагры, заболеет сифилитическим параличом. Подагра преобразуется в сифилитическую подагру или (syphilitic gout) или подагрический сифилис (gouty syphilis). Несифилитические язвы будут “сифилитированы (syphilised)” и язвенный сифилис разовьётся.35
“Трансплантация болезни”, очевидно, происходит от веры в самопроизвольное зарождение, которой
Парацельс подчёркнуто придерживается. Жуки возникают из вонючих экскрементов, а черви из дерева.
Особые сорта жуков, однако, будут результатом “трансплантации”, когда дерево сгнивает в навоз. Подобно тому, экскременты, смешанные с мочой, приведут к возникновению солитера. Отдельные растения являются потомством других растений, порождённые гниением.36
“Oportet” и Болезни
Есть ещё одна “анатомия” человека, которая вызывает болезнь. Эта концепция основана на множественности компонентов тела. Именно такая комбинация многих частей под одной кожей, каждой со своей собственной функцией и целью, что приносит неустойчивость и дисгармонию. Зародыш дезинтеграции, который лежит в этой множественности, становится всё более и более разрушительным по мере развития человечества. Это связано с прогрессирующей передачей болезненной предрасположенности от поколения к поколению. Поэтому болезни, приобретённые в настоящее время, отличаются от таковых, наблюдаемых у первоначального человека. Такие различия
особенно выразительны в опустошающих эпидемиях, которые, говорит Парацельс, становятся подавляющими в его время.
Человек, таким образом, несёт в себе, с тех пор как он родился и создал своего собственного недруга, зачаток болезни. Здоровости (Healthiness на самом деле не существует, но пока человек здоров, он должен быть с этим скрытым состоянием болезни, с которой он неразрывно связан.
Источник всех болезней – “Oportet”, нечто обязательное. Это обусловлено фактором болезни
внутри человека, а именно множественностью его частей и враждебностью внешнего мира.37
Этиология
“Семя” Болезни. Воздух, как Переносчик Агента Болезни.
M.M. (Mysterium Magnum). Роль Воздуха
Из фундаментальной аналогии космоса и человека получены антигуморальные тезисы, которые
становятся основой для новой этиологии. “Болезни растут в человеке, как трава и кусты растут из
земли”. Но то, что произрастает из одного элемента, не имеет надобности в его свойствах, т. е., таких качествах как сухость, влажность, холод, тепло. Лютик (flammula) – “горячий”, но всё же он
появляется из земли холодной и сухой. Плотные растения, такие как лён болотный (linum palustre),
выращиваются в воде. Камень убивает, меч ранит, не присущим качеством (virtue) тепла, холода,
сухости или влажности, но его собственным небесным сводом - силой (power) стали, в которой
это предопределено”. Подобным образом человеческий мозг разрушается “в порядке соответствующих звёзд, особенно Луны. Поэтому вы не должны очищать чёрную желчь, но отвратить Луну
и звёзды. Ибо они вносят болезнь”.38
Несмотря на фундаментальное нарушение “небесносводной (firmamental)” взаимосвязи органов,
болезнь не является эндогенной и конституциональной; для зарождения её необходим инородный
33
“... also das, so lang die welt gestanden ist, grössere, ungeordnetere, üppigere unkeusch-heit nie gewesen ist, dan zu der Zeit des
Anfangs der franzosen, das ist im jar vierzehn hundert sibenzige und achtzige aus ubertreflicher, üppiger, ungeordneter unkeuschheit ein neue krankheit, das ist die blatem, erstanden sind.” Von blatem etc. der franzosen. Lib. IV, cap. 3. Ed. Sudhoff, vol.
VI, стр. 372.
34
“diesen luxum antrit”, loc. cit. Sudhoff, vol. VI, стр. 374.
35
Там же Sudhoff, vol. VI, стр. 374.
36
Там же Sudhoff, vol. VI, стр. 356 и стр. 358.
37
Grosse Wundartzney. Lib. II, tract. 2, cap. 2. Ed. Sudhoff, vol. X, стр. 288-290.
38
Wundartzney II, 11. Ed. Huser 1605, стр. 69; Bodenstein 1566, стр. 132.
102
захватчик, “семя”.39 Такие семена болезней – особенно минералы – были посеяны в землю Богом в
то время, когда он пожалел о сотворении человека. Они действуют подобно “человеку, сокрытому
в человеке”, поражая орган, с которым они связаны видом предопределённой симпатии.
Болезни и их причины не должны быть связаны с минеральным миром. Здесь атмосфера, которая
делает человека больным посредством “инфекции (infection)”, т. е., передачей астрального яда (astral poison). Общим вектором таких испарений (exhalations) звёзд является парообразный “хаос
(chaos)”, который окружает нас: воздух.40
Последний принадлежит к “Ens Astrale”.
Эти тезисы показывают то значение, которое Парацельс придавал воздуху – как среде нормальной жизни в мире, так же как в человеке, и как вектору агентов болезни.41 Воздух связан с другим,
ещё более общим и сущностным (essential) фактором – не только происходящим из благостного
Высшего, но и первосозданного. Поэтому его имя: Mysterium Magnum (M.M.). Воздух, тем самым,
возвышается над звёздами и небесным сводом. Ибо небесный свод непосредственно зависит от него в виде его “жизни” и движения. Это не астральная (звёздная) (astral) “склонность”, которая вызывает болезнь, но просто передача “астрального яда” воздухом.
“Ens Substantiae” – “Яд” – в противовес сочетания качеств (complexion) (т.е. гуморов и качеств), как побуждающих Болезнь
Этот яд – “Ens Substantiae”, т. е., реальный объект – а не просто “сочетание качеств (complexion)”,
т. е., расстройство гуморов, как это истолковано человеческим разумом.42 Болезнь может быть холодной или горячей, но не определяется этими весьма мудрёными комбинациями качеств. Также
не может гумор сам по себе вызвать болезнь, ибо он не принадлежит к астральному и небосводному (firmamental) миру, где пребывают реальные причины и мощные импульсу.
Этиологическая и Специфическая Терапия
“Философия” болезни Парацельса вытекает из его представления “аналогий”, его аналогии человека с внешним миром. Из этого закономерно следует большая часть деталей, среди которых развитие химической терапии и изо- и гомеопатических принципов. Терапия античности преимущественно использовала мероприятия, которые, как предполагалось, были пригодны для всех или
большинства болезней. Такие мероприятия, как потение, кровопускание и рвота направлены на
удаление любой болезненной материи. Они были “неспецифическими” и тем самым соответствовали античной патологии, ибо последняя была сфокусирована вокруг заболевшей индивидуальности. Болезнь интерпретировалась с точки зрения расстройства гуморального баланса – эндогенная
дискразия, которая отличается от гуморального смешивания (humoral mixture), распространённого
в обычные времена, т. е. темперамента. Поэтому античная патология не признавала “специфическую” болезнь сущностями (entities), каждая из которых требует различной “специфической” терапии.
По Парацельсу, однако, экзогенная субстанция или влияние действует и соединяется с эквивалентной субстанцией внутри тела. Тем самым болезнь комплексная (disease complex), со своими
собственными специфическими характеристиками, порождена, не как часть индивидуальности,
39
Von blatem, leme, beulen der franzosen. Lib. II, cap. 10. Ed. Sudhoff, vol. VI, стр. 347. Поскольку деревья различаются
semina, которые ответственны за их определённые плоды, болезни должны быть различимы их “отцами”, т. е., semina,
которые вызывают их, а не их “матерями”, т. е., гуморами. Поэтому избавиться от повреждённого элемента или гумора, не является лечением. Это семя (semen) болезни, которое повреждает элементы и тем самым вызывает болезни
человека. Так, из конского навоза (horsedung) черви и насекомые порождаются – не преобразованием навоза – но семенем (semen), которое имело доступ к нему, и использовала его, как matrix. Labyrinth. Medicor. Cap. XI. Von dem buch
der geberung der krankheiten. Ed. Sudhoff, vol. XI, стр. 212-218. – Болезнь может быть вызвана “iliastric” семенем (semen),
которое порождено, как таковое, подобно тому, как семя (seed) растения. Оно вызывает такие болезни, как водянка,
желтуха, подагра. В сравнении с “cagastric” семенем (semen), которое самопроизвольно порождено разложением - такими как “семена (seeds)” плеврита, чумы и лихорадок.
40
Воздух как Ens Astrale, вызывающий болезни: Vol. Paramirum, tract. I. De Ente Astrorum, cap. 6 (et seq.). Huser, vol. I, стр.
7.
41
42
См. ниже созвучные представления, выраженные Агриппой Неттесгеймским, стр. 298.
Ens substantiae в противовес сочетания качеств: Opus Paramirum. Lib. I, cap. 3. Huser, vol. I, стр. 28; там же, cap. 4, стр. 30.
103
но, пожалуй, как паразитирующий захватчик. Это требует удаления специфического агента или
болезни комплексной специфическими средствами.
Терапия не должна быть “симптоматической”, но “этиологической”. Она не должна быть направлена против тепла и холода, которые могут сопровождать болезнь. Они – обычно вторичные явления или даже из-за неправильного лечения. Огонь подавляется водой, не потому что она холодная,
т. е., из-за её “качества”, но из-за фактора, связанного с её “сущностью (essence)”, а именно влажностью. Гашение, вот что имеется в виду, не охлаждение. Это хорошо видно при рожистом воспалении (Erysipelas) (“Персидский Огонь (Persian Fire)”). Горячий лоб, красная моча, частый пульс,
“мучимая жаждой печень” – всё это лишь симптомы, а не материя при болезни. Если вы желаете
излечить каменную болезнь, то удалите камень и пусть скальпель будет вашим arcanum.43
Именно эти поиски “специфических” препаратов привели Парацельса к созданию и рекомендации химикалий.
Например, Ртуть – специфическое средство при водянке. Это происходит из-за болезненного извлечения
соли из плоти, химического процесса растворения и коагуляции. Как таковой этот процесс совсем не зависит от качества и сочетании качеств, но является “небесным присущим качеством (celestial virtue)”, облечённым своей собственной “монархией”, которой качество и сочетания качеств подвластны.44 Ртуть вытесняет растворённую соль, которая оказывает пагубное едкое действие на органы, и сохраняет твёрдым – коагулированной – состояние соли в плоти, где это необходимо, чтобы предотвратить гниение. Ртуть осуществляет лечение специфически во всех, хотя он вызывает рвоту у одних и потение у других. Ни рвота, ни потение – универсальные лечения античности – не являются, поэтому, лечебными факторами. Следовательно,
тот ошибается, кто говорит, что пациент должен быть излечён потением или рвотой, ибо он не в состоянии
рассмотреть многообразие множества людей и, что всякое действие таких средств – просто выражение различной реакции индивидуумов на то же самое средство, это не лечение непосредственно.45
Специфика болезни и лечебного средства тесно связана с астральной природой и происхождением специфических субстанций, особенно металлов. Болезнь не может возникнуть, если специфическое созвездие (constellation) не внедрено между небесным элементом внешнего человека и её эквивалентом в человеке. Поэтому только нечто астральное, противовлияние к “влиянию”, которое
сделало болезнь возможным, сможет устранить её. Качества и сочетания качеств субстанции, такие
как её сухой, влажный, холодный или тёплый характер, ни в коей мере не являются “астральными”
или специфическими, и поэтому совсем неприменимы в излечении болезни.
Создание лекарств посредством изучения космоса
Создание лекарств должно следовать, поэтому, из изучения соответствий между человеком и миром внешним. Врач должен изучать деревья, камни, травы и распознавать эти “species” внутри человека, как в здоровье, так и в болезни. Золото, как таковое, находится в минеральном мире. В человеке оно существует, как природный тоник (“confortativum”). “Тот, кто знает, как понять и распознать различные species в теле, что это есть сапфир в человеке, это ртуть, это кипарис, это желтофиоль (wallflower), хорошо прочувствовал и тщательно изучил книгу тела”. Это – “Анатомия”
человека, которая должна быть изучена посредством анатомирования (dissection , а также повторным исследованием частей после варки (boiling).46
43
Op. Paramir. Lib. I, cap. 4. Huser, vol. I, стр. 31. Sieben Defensiones III: Von Wegen der Beschreibung der Newen Recepten.
Huser, vol. I, стр. 256 (Идеи Парацельса о “Яде” и его медицинском использовании). Op. Paramir. Lib. II, cap. 1. Huser, vol. I, стр.
39 (“Darumb die Artzney ... muss seyn ein Fewr das da verzere, das ist Ignis Essentiae, und ohn das Fewr ist kein Artzney”). Op.
Paramir. Lib. I, cap. 4. Huser, vol. I, стр. 30. (Травма – ни горячая, ни холодная, лишь травма. Она не требует ничего “противоположного”, никакого холодного, если рана горячая, но “Incarnativa”, т. е. субстанции, которые восстанавливают целостность ткани.
Тоже со всеми внутренними болезнями.) “Sich den Stein an, was er für zufäll mache: wilt du sie nemmen, so thue den Stein hinweg
Das Messer lass sein Arcanum sein: also erkenn die Arcana wie sie sein sollen. Das ist wahr, der kalts auff warms brauchen will,
feuchts auff truckens etc. Der versteht den grund der krankheiten nit. Dann sehet an in Mania: was hilfft da also allein sein Adern
auffzuschlahen, so genist er: Das ist sein Arcanum, nit Campfer ...” Op. Paramir. Lib. I, cap. 4. Huser, vol. I, стр. 31.
44
Elf Traktat. Wassersucht. Huser, vol. I, стр. 552. Ed. Sudhoff, vol. I, стр. 18.
45
“darumb das ein irrsal ist, der so sagt, er muss mit schwizen gesunt werden oder mit vomiren, dieser betracht nicht die Manchfaltige art der Menschen und das sie nicht sol zu der arznei fürgenomen werden, sonder der arznei die theoric befelen.” Elf Traktat
von Ursprung, Ursachen, Zeichen und Kur einzelner Krankheiten. Wassersucht. Huser, vol. I, стр. 551. Ed. Sudhoff, vol. I, стр. 16.
46
Врач должен изучить “species” в человеке и большом мире: Labyrinthus Medicor., cap. IV. Huser, vol. I, стр. 270.
104
Специфика во взаимосвязи между органом (местом болезни), болезнью и её
лечебным средством
Если, в таком случае, тело человека является мозаикой различных “species”, которая соответствует внешнему миру, то излечение болезней будет различаться не только в соответствии с агентами, вызывающими их, но также и в соответствии с поражённым местом.
Органы и болезни, таким образом, связаны специфически подобным образом, как болезни и лечебные средства.47 Из этого следует, что лечебные средства вступают в подобную взаимосвязь с
органами. Каждый орган и каждое лекарственное растение связаны со своей собственной планетой
(astrum). Тем самым круг соответствий замыкается. Они охватывают Astra в Высшем, минералы и
лекарственные растения в большом мире и “анатомии”, нормальное состояние и болезненное, в
малом мире человека. Лекарственные растения, таким образом, попадают в семь “species” – подобно тому, как делают остальные элементы – в соответствии с семью species Планет (Astrum). То же
самое семикратное разделение относится к телу. Всё, что в её астральной силе соответствует
Солнцу, действует на сердце, эквивалент Луны влияет на мозг, таковое Венеры излечивает почки,
таковое Сатурна поддерживает селезёнку, таковое Меркурия защищает печень, таковое Юпитера
заботится о лёгких и таковое Марса относится к желчи.
В деталях, всё, что восстанавливает тесно связано с сердцем, такое как золото, мелисса (balm) (Melissa),
привлекательная (rose-coloured) манна (“nuba”) и другие субстанции. Всё, что удаляет слизь, с помощью
своего врождённого аромата, действует на мозг, такое как роза, камфара, мускус и янтарь. Всё, что засушивает и нагревает кровь, служит печени; всё, что вызывает мочу и прибавляет сперму, связано с почками; всё,
что продлевает жизнь – с селезёнкой; всё, что удаляет все непроходимости – с лёгкими.
Принцип Фармакологии
Античная и традиционная фармакология опирается на состав ингредиентов. Парацельсианская
фармакология основана на сепарации (separation). Под этим подразумевается выделение специфического присущего качества (virtue) – “arcanum” – которое имеет специфическое действие на одну
или несколько болезней. Другими словами, фармакология подвергается или испытывает химическую, научную процедуру, а не традиционный эмпиризм или опору на вымышленную систему качеств, градусов и гуморов. То, в чём нуждается медицина, является “делом извлечения, не составления. Это вопрос распознания, что находится внутри, а не вопрос создания чего-то составлением
этого из разрозненных компонентов. Какие брюки лучше? Те, которые целы. Заплатанные и состоящие из частей брюки – худший вид. Что за мудрец может быть настолько наивным и столь
простым, чтобы предположить, что природа разделила бы силу, т. е., столько-то в эту траву, столько-то в ту, столько-то в ту и так далее; а затем повелела, чтобы вы, прекрасные доктора, вложили
её обратно вместе. ... Природа – врач, не вы. Это должно исходить от [природы], а не от вас. Она
составляет, не вы. Проследите за тем, чтобы вы узнали, где её аптеки расположены, где её virtutes
вписаны, в каких вместилищах. Не в Mesue, не в Lumine, не в Praeposito”.48
Из всего этого следует, что излечение достигается в результате взаимодействия между arcanum и
болезнью, как специфическими сущностями, не между такими неспецифическими общими противоположностями, как тепло и холод или влажность и сухость, качествами и градусами традиционной медицины. Истинные противоположности, которые должны действовать друг на друга – это
“arcanum” и “болезнь”. “Arcanum – здоровье, а болезнь является противоположностью здоровья.
Эти двое исключают друг друга, каждый другого”.49 Поэтому химическое знание и методы необ47
“Species Herbarum”. Специфическая взаимосвязь между органами, болезнями и лекарствами: De Gradibus et Compositionibus. Lib. IV, cap. 2. Huser, vol. I, стр. 964. О “Nuba” там же, стр. 986. См. также: Sieben Defensionen. Huser, vol. I, стр.
255, где Тождество Первоначала (“Matrix”) болезни и её её специфичиеского лечебного средства выражено следующим образом: “… wie die kranckheit ist, also ist auch die Artzney: Ist die Kranckheit den Kreuttem befohlen, so wirt sie durch die
Kreutter geheilet: ist sie under dem gestern, so wirdt sie under denselbigen auch ernehret; ist sie under das Fasten verordnet so
muss sie durch Fasten hinweg”.
48
Paragranum. Lib. I, Philosophie. Ed. Sudhoff, vol. VIII, стр. 84-85, обращаясь к традиционной фармакопеи, будучи таковой,
как Mesue, “Luminare Majus” и Nicol. Praepositus.
49
Там же, стр. 89.
105
ходимы, ибо “точно так же как в мире, сформированном в скорлупе, курица, посредством своего
высиживания трансформирует [яйцо] в цыплёнка: подобным образом arcana, [сокрытая] философски во враче, дозревает алхимией”.50
“Яд” как лекарство – Ртуть её прототип
Если действие лекарственных средств зависит от специфических химических свойств, а не простого элементного состава, то легко понять, что яды могут быть лечебными средствами большой
силы, когда применены в не летальной форме, которая всё же сохраняет силу действия.
Ядовитое действие и лечебное присущее качество (virtue) неразрывно связаны друг с другом в таких субстанциях, как мышьяк. “Пока он (мышьяк) живой, яд и лечебное действие близки друг другу. Когда его ядовитые качества подавлены, он теряет свою силу лекарства”. Древние тщётно пытались “исправить” яд приготовлением спиртовых экстрактов для наружного применения. Исходя из ран, однако, он легко может быть
абсорбирован и, тем самым может быть выведено его вредное действие. Лучший способ – это суспендировать его масляную, жирную, вязкую среду (“schmer, öl, terpentin, honig”), лишь затем его действие уменьшится. Задача должна быть “убить” его; нужно “отнять у него жизнь”, благодаря чему он станет “фиксированным” и непосредственно изменится в масляную форму. Это делается путём смешивания равных частей
белого (кристаллического) мышьяка с селитрой (“salpeter”), нагревая это до вида осадка, подобного топлёному жиру на дне тигля. Это затем выливается на мрамор, где оно принимает золотой цвет, и хранится во
влажном месте. Продукт может быть смешан со спиртом (alcohol), или он может быть подмешан
(adulterated) с “кальцинированным тартаром (calcined tartar)”, благодаря чему он увеличится в силе. Это является наиболее эффективным в удалении сифилитических и других “blatem” во рту или под носом – влажные сыпи, которые не дают лёгкого доступа к лечебному средству; это также эффективно против кондиломатов (condylomata) (“feigwarzen”), развивающихся во “влажных и потливых местах”, таких как подмышечные впадины, кисти рук и между пальцами.51
Любое присущее качество (virtue), качество (quality), свойство или сущность всех объектов,
должно быть отнесено к соли, сере и ртути. Нет ничего, что не имеет вкуса или цвета и нет никакого вкуса или цвета, которые не являются действием его “соли”. Нет ничего, что не горело бы на
определённом этапе в его “жизни”, и это не могло бы сделаться так без его “огня” или “серы”, т. е.,
чего-то жирного и маслянистого. Наконец, вещи, какие они есть с их специфическими особенностями и связанные друг с другом симпатией и антипатией – все они управляются “ртутью” в них.
Именно по этой причине все снадобья и лечебные средства – “ртуть”, ибо на неё возлагаются специфического свойства каждого растения и химикалия.
Поэтому, каждое тело и телесное присущее качество (virtue) “держится” на “трёх”, но “доктор,
кто очищает, укрепляет и лечит” – “ртуть” – та же самая ртуть, которая вызывает паралич, опухали, оцепенение и разъедание.52 Здесь мы встречаем гомеопатический принцип: в источнике болезни лежит её излечение.
Таким образом, ртуть является прототипом патогенного агента, так, как она есть, для изменения
в общем – перемене к худшему, а также изменению к лучшему. Поэтому, она также символизирует
лечебное средство. Отдельные болезни, однако, могут быть вызваны каждым из трёх принципов
соли, серы и ртути. Некоторые язвы вызываются и излечиваются ртутью; кожные высыпания, такие как алопеция (alopecia), зуд и чесотка, которые возникают из-за солёных соков (“viscus”), излечиваются солью; а все те, которые горят подобно огню – “ignis persicus, icteritia и лихорадки” –
вызываются и излечиваются серой.53 Здесь опять же, гомеопатический принцип хорош для всех
трёх групп.
50
“Und wie die hennen die figurirte welt in der schalen durch ir brüten verwandlet in ein hünlin, also durch die alchimei werden
gezeitigt die arcana, so philosophische im arzt ligent...” Paragranum. Lib. I, Philos. Ed. Sudhoff, vol. VIII, стр. 79.
51
Von den natürlichen Dingen. Vom Terpentin, Nieswurz etc. (? 1525), cap. 9. Ed. Sudhoff, vol. II, стр. 169-171.
52
Lib. primus de Virtutibus Rerum. Tract, de materia prima. Fragments to the Virtutes herbarum. Ed. Sudhoff, vol. II, стр. 213.
53
Von den natürlichen Bädern (ок. 1525 г.) 4th tract. Ed. Sudhoff, vol. II, стр. 245.
106
Гомеопатический принцип
Если лечебное средство и болезнь настроены друг к другу подобно замку и ключу, то древний
принцип “Contraria Contrariis Curentur (противоположное лечится противоположным)” не может
удерживаться. “Не было такого, чтобы “горячая” болезнь излечивалась “холодом”, ни “холодная”
болезнь “теплом”.54 Если “холод” был когда-нибудь излечен “теплом”, то это было не из-за его холода, но из-за других особых свойств. Рак соответствует отложению мышьяка в большом мире.
Это - “Morbus arsenicalis”, и “Мышьяк излечивает Мышьяк55, Сибирская Язва (Anthrax) Сибирскую Язву (Anthrax), как яд вытесняет яд”, и – вообще говоря – зло также привлекает зло.
Так, жаба (toad), приложенная к гангренозной язве, высосет свой яд. Среда, похожая на масло (Oil), в которой живут жабы, будучи приготовленной, излечивает белую и чёрную “лепру (leprosy)” (“Morphea”) при
чуме (plague) и ядовитых укусах.56 Полевые мыши могут, таким образом, использованы против чахотки
(consumption) и крабы (раки) (crabs) против рака. Тот, кто регулярно ест краба (рака) защищён от каменной
болезни.
Гомеопатический принцип применяется даже к таким стойким болезням, как каменная болезнь (stone)
(“Tartarus”).57 Для лечения Каменной Болезни (Stone), используйте камень (stone) – такой как клешни краба
(рака), Judaick-камень, Lyncian-камень, лазурит, губки (sponges), орлиный камень (eaglestone) (aetites), селенит. Дистиллируйте (distil) из их винной эссенции (vinous essence), в которой вы растворите кальцинированные камни; они рассеются, как соль в воде. Дистиллируйте (distil) вновь и смешайте отстой (deposit) с другой винной эссенцией. Таким способом лечебное средство от каменной болезни (stone) будет приготовлено.
Другими словами, камень (stone) используется против каменной болезни (stone) – но сначала его измельчают и растворяют в пробирке. Измельчённый и растворённый камень (stone) будет, таким образом, измельчать и растворять камень (stone) в живом теле, пример, в котором гомеопатия не только использует субстанцию подобную той, которая вызвала болезнь, но также и приготавливает её методом, в рамках которого, она предназначена к действию.
Минералы, как “гомеопатические” агенты, вызывающие и излечивающие ту же
самую болезнь
Вновь эти принципы следуют их аналогий между вещами снаружи и внутри человеческого тела. Такое показано натурфилософией, на которой основана медицина. Когда доктор говорит: “марказит (висмут) хорош
для этого, он должен знать заранее, что марказит находится в мире и, что он находится в человеческом микрокосме. Это – то, как философ говорит. Если он желает говорить как врач, однако, то он должен сказать:
это марказит – болезнь человека, поэтому он излечит его. Гниющая прорезь кожи и разъедающее тело, что
ещё это, лишь минерал?” В таком случае следует: Colcothar (крокус) – caput mortuum* купороса – исправляет прорезь. Почему? Так как Colcothar – соль, которая делает ту прорезь. Так, Ртуть (Mercury излечивает
прорези, которые она вызывает и Arsenicals делает подобное. 58
54
Преимущество химических лечебных средств: “Es ist nie kein heisse kranckheit mit kaltem geheilt worden, noch kalte mit
heissem. Das ist aber wol geschehen, dass seins gleichen, das sein geheilt hatt, der Mercurius den Sulphur, der Sulphur den Mercurium, und dass Saltz dergleichen, und sie das Saltz.” Fragmenta Medica. Ein ander Fragment to Paramirmn, de morbis ex tribus
primis. Huser, vol. I, стр. 134. Ed. Sudhoff, vol. IX, стр. 236.
55
Гомеопатический принцип (“Morbus arsenicalis” излечивается мышьяком): Fragmenta Medica Liber quattuor columnarum medicinae. Huser, vol. I, стр. 147. Касательно подробного рассмотрения см.: R. A. B. Oosterhuis: Paracelsus en Hahnemann,
een Renaissance der Geneeskunst. A. W. Sijthoff, Leiden 1937 (с предисловием J. A. J. Barge). В этой работе были собраны
соответствующие отрывки из трудов Парацельса.
56
Медицинские присущие качества (virtue) жабы: Liber principiorum, cap. 3. Huser, vol. I, стр. 1089. Büchlein von der Pestilentz an die Stadt Stertzingen, cap. I. Huser, vol. I, стр. 358.
57
Гомеопатический принцип в лечении каменной болезни (stone) (Tartarus): Das Buch von den tartarischen Kranckheiten.
Cap. XVIII. Huser, vol. I, стр. 312.
*
caput mortuum (мёртвая голова) - осадок, остающийся в реторте после дистилляции, в алхимии сравнивался с мертвой головой. (прим. переводчика)
58
Минералы (Марказит, Colcothar и т. д.), вызывающие и излечивающие ту же самую болезнь: Op. Paramirum. Lib. IV.
De Origine Morbor. Matricis. Huser, vol. I, стр. 78.
107
Гомеопатический принцип, как средство “Анатомии” Arcanum
Специфика arcanum лежит в его структуре, его “анатомии”. Именно в его “анатомии” лечебное средство
идентично с агентом, который вызывает болезнь. Поэтому яд скорпиона излечивает отравление скорпиона,
мышьяк излечивает болезнь, связанную с возвышением “мышьякового качества (arsenical quality)” в человеке; то, что соответствует мозгу во внешнем мире, излечивает болезни человеческого мозга и так далее.59
Изо- и гомеопатические принципы, выдвинутые здесь, связаны с (a) специфичностью arcanum,
которая находится в его химической структуре, а не в любом качестве, (b) специфичностью болезни, как определено её специфичной химической причиной, (c) симпатией и магнетическим привлечением между причиной лечебным средством и (d) параллелизмом между организмом и внешним
миром.
Лечение Ран.
Его золотые предписания в непосредственной близости к суеверным заповедям
Это видно на примере трактата Парацельса о ранах. Это не хирург, но врождённый “бальзам”
плоти, тела, вен и костей излечивает раны, переломы, удары и другие повреждения. Поэтому –
задачей хирурга является защитить рану для того, чтобы дать природной исцеляющей силе её
возможность. Именно по этой причине образование гноя, т. е., гниение раны, должно быть предотвращено, и надлежащие выделения раны произведены взамен этого. Лечебное средство для
ран не должно изолировать её и препятствовать получению своего надлежащего питания свободно, и вырабатыванию и источанию её надлежащих выделений. Сшивание и обкладывание ран
белыми яйцами (in the whites of eggs) являются методами, которые следует избегать. “Ибо природа ничего не желает для своего процесса исцеления, лишь защиты против гниения – ориентированной на лечебные средства”.60
Невдалеке от этих золотых слов найдём разъяснение Парацельса о действии гнева в отравлении
ран желчью. То же самое касается и других “сатурнианских (saturnine)” или “воинственных (martial)” влияний, равно как и получаемых от ревнивой, озлобленной и коварной женщины, а также
отравляющих взглядах (“giftige Gesicht”), которые проецируются в раны и загрязняют их.61
Подобным является влияние звёзд – ибо они находятся во власти небес “запечатлеть (impress)”
чуму (plague) и отравить раны. Неблагоприятные небеса не предвещают ничего хорошего для ран
и трудны для влияния.62
“Сигнатуры”
Доктрина “Сигнатур (Signatures)” основана на морфологическом принципе: Травы выявляют определённой структурой или цветом их листьев, цветами или корнями сродство с определённой
звездой, органом или болезнью.
“Корень Satyrion (орхидея) разве не сформирован подобно интимным частям человека? Поэтому он обеспечивает посредством магии и поставлен в основу магией, восстановить мужское достоинство и сексуальное влечение к человеку. Также чертополох – его листья не колются подобно иглам? Поэтому нет лучшего
лечебного средства от внутренних внезапно колющих болей (stitches)”.63 Очанка (Eufragia) проявляет образ –
сигнатуру – глаз, поэтому, руководимая симпатией к ним, излечивает глаза. Ирис (dactyletus, aristolochia)
лечит рак, ибо “её образ находит себя в теле в том месте, к которому оно принадлежит формой”.64
59
60
61
62
Paragranum (окончательная редакция). Lib. I, Philos. Ed. Sudhoff, vol. VIII, стр. 157.
Von der grossen wundarznei das erst buch. Cap. 2. Ed. Sudhoff, vol. X, стр. 36.
Там же, cap. 4, стр. 41.
Там же, стр. 42.
63
De Imaginibus. Ed. Sudhoff, vol. XIII, стр. 378. Здесь сигнатуры рассматриваются в общем контексте образов (как например находящихся в сарых часовнях, склепах, подземельях, тайных ходах, скалах, островах и безлюдных местах),
цветов, камней, амулетов и их “астральной (звёздной)”, магической и целительной силы. Если вы хотите лечить человека посредством образа, например фигурой-“гомункулуса”, то вы должны обработать образ, омовением его или делая образу всё, что пациенту нужно.
64
Это вид медицины, который направляет это к соответствующему месту действия без какого-либо
дальнейшего руководствующего принципа. Ибо Природа присущими качествами (virtue) своей
“алхимии” вырезает определенную форму из бесформенной “prime matter (первичной материи)”,
преобразовывая её в “ultimate (конечную)” материю, наделённую специфической “формой”. Это
тесно связано с “присущими качествами (virtue)” лечебного средства и поэтому его химическим
составом. Тем самым нет никакого реального противоречия меду морфологическим принципом
“сигнатур” и химической теорией “квинтэссенции (quintessence)” Парацельса – действенный экстракт растения или минерала без приданной формы или формы. Оба принципа кульминируют и в
конечном итоге совпадают в специфике, которую они приписывают травам и лечебным средствам
– спецификой формы, а также химическим естеством.65
Болезнь и Звёзды
“Животное в человеке” и Безумие. ПсихиатрияПарацельса
Отношение между Болезнью и Звездой представлено, как особенно близкое в психическом заболевании. Это связано с подчинением человека и его божественного духа его низшими животными
инстинктами, в особенности похотью, алчностью и страстью души в общем случае. Они действуют
подобно лекарственным средствам (drugs), особенно болиголову, и вызываются звёздами. Каждая
звезда соответствует животному со своим характерным эмоциональным поведением, причём к отдельной страсти человека. Когда он падает жертвой этих страстей, звезда пробуждает в нём то, что
соответствует его животной природе. Это действие не является столь же острым и смертельным,
как действие болиголова, оно лишь порождает хроническое состояние мании.66
Другими словами, безумие означает победу “животной природы (animal nature)” (“Viehischer verstant”) над божественным духом в человеке – того духа, посредством которого он восходит выше и
защищён от звёзд.
Эта взаимосвязь животного-звезды и животного-человека является ещё одним приложением
принципа “Симпатии”, который, согласно Парацельсу и Ренессансной философии вообще, является главной силой в космосе. Принцип, что “подобное соединяется с подобным”, объясняет в этом
случае биологический процесс психического заболевания.
Следовательно, врач должен изучить “наклонности” своего пациента – особенно страсть, к которой он склонен и звезду, соответствующую этой страсти. “Тот, кто склонен к подлости, выбрал Сатурн в качестве своей жены; ибо каждая звезда является женщиной. Поэтому в этом случае лечение должно быть направлено против Сатурна”. 67 Пациента нужно уговаривать, увещевать и призывать покаяться в церкви; его болезнь должна быть объяснена ему. Если он не прислушивается к
совету, то он должен быть взят под опеку, “иначе он введёт в заблуждение со своими животными
65
Chevreul, Considerations 1865, loc. cit. (сноска 218, стр. 82), стр. 22, рассматривает натуралистическую концепцию сигнатур, как отличающуюся от химической доктрины Парацельса и приписывает первую преимущественно Д. Б. Порта
(Джамбаттиста делла Порта) и его “Phytognomonica” 1588 г. Обзор доктрины сигнатур был дан Quecke, K.: Die Signaturenlehre im Schrifttum des Paracelsus. Pharmazie, Beiheft 2 (Beiträge zur Geschichte der Pharmazie.) Berlin 1955, стр. 41-52. В
ней взаимосвязь между “сигнатурами” и гомеопатическим принципом хорошо выявлена. Это, собственно, античный
принцип (см. J. Steudel: Woher kommt der Name Krebs?. Dtsch. med. Wschr., 1953, LXXVIII, стр. 1574, с указанием на Диоскорида, lib. II, cap. 12, где пепел сожжённых речных раков – Karkinoi – рекомендуется против Carcinoma. Соответствующий фрагмент находится у Парацельса “Von den hinfallenden Siechtagen”, ed. Sudhoff, vol. VIII, стр. 293). Пожалуй,
наиболее известный пример использования жёлтого Chelidonia при желтухе. Парацельсовы “Сигнатуры” показаны
“Chiromantia”, “Physionomia”, “Proportio, Substantia, Habitus” и “Mos et Usus”. “Chiromantia” даёт “фиксированные
линии” во всех существах, т. е. те бороздки и складки, которые являются морфологическими данностями. “Physionomia” охватывает, например, изменения формы и цвета, которые характерны для конкретных болезней – ранняя попытка прояснить нечто внутреннее, как например, этиология для внешнего феномена.
66
Liber De Lunaticis. Philos. Magna, vol. primum. Ed Sudhoff, vol. XIV, стр. 59. О Гностицизме, как источнике этой концепции см. стр. 148.
67
Liber De Lunaticis, loc. cit. Ed. Sudhoff, vol. XIV, стр. 67.
109
духами (animal spirits) (“vichgeistern”) весь город, его дом и страну”.68 Таким же образом картёжники, блудники, ростовщики, лавочники должны быть рассмотрены – “напомнить им о десяти заповедях, словах Христа о любви к ближнему; и сделать так сначала самому, затем пусть ваши соседи
делают так, затем церковь; и когда всё это будет без толку, имей их взаперти”.69
Зоб, хотя и встречается у психически нормальных, распространён среди психически неполноценных – указывает на болезненное состояние тела и ума. Зоб, в свою очередь, обуславливается действием минералов, принятых с питьевой водой.70
Мы признаём во всём этом попытку объединения соматических и психологических аспектов
психического заболевания. Галдстон (Galdston), таким образом, справедливо называет Парацельса
“психосоматистом (psychosomaticist)” столетиями прежде, чем эта концепция была возрождена и
окрещена вторично.71 Это следует, в случае Парацельса, из его взгляда на безумие, как результат
эмоционального разлада между человеком и “его миром”, другими словами, из микрокосмического
характера человека. Парацельс рассматривает эмоцию, как таковую, в качестве причины психического заболевания, как отметил Зильбург (Zilboorg).72
Рис. 11. Дьявол, наносящий язвы. Из: Paracelsus Opus Chirurgicum.
Feyerabend, Frankfurt a.M. 1566, стр. 178. Ander Theil der grossen
Wundartzney, cap. 18: Von den ofihen schäden, so durch Unholden
zauberey entspringen. – О художнике см. надпись к рис. 3.
Общепризнано, эти идеи имеют современное звучание и кажутся нам, как “прогрессивные”. Было
бы ошибочно, однако, забывать, что в некоторых трактатах Парацельс показывает положения
весьма далёкие от понимания и гуманистического лечения душевнобольных. В действительности
Парацельс был глубоко погружён в современную ему веру в ведьм и в демоническое и бесовское
овладение, как причин безумия. В некоторых его трактатах не врач и натуралист, но инквизитор
68
Там же, стр. 68. В этой связи, идея Парацельса о причинно-следственной связи эпидемии, особенно чумы, посредством властолюбивой человеческой страсти и её симпатическом действии на звезду, должно быть упомянуто. См. наше
подробное описание на стр. 129.
69
Там же, стр. 69.
70
De Generatione Stultorum, tract. I, loc. cit., стр. 82.
The Psychiatry of Paracelsus. Bull. Hist. Med. 1950, XXIV, 211; также в Science, Medicine and History. Essays in honour of Ch.
Singer. Ed. E. Ashwoёrth Underwood. Oxford 1953, vol. I, стр. 408; и Biodynamic Medicine versus Psychosomatic Medicine. Bull.
Menninger Clinic 1944, VIII, 4.
72
В Sigerist, H. E.: Four Treatises of Theophrastus von Hohenheim. Baltimore 1941, стр. 133.
71
110
церкви, судя по всему, обращается к читателю73, когда он рекомендует предотвращению безумия
исповедь или сжигание пациентов, чтобы они не стали орудием дьявола.
Это один пример из тех утверждений, которые впечатляют нас, как совершенно внутренне противоречивые и, которые уже вызывали возмущение и насмешку его современников, и таких ранних
критиков, как Эрастус (Erastus).74 Акеркнехт (Ackerknecht) справедливо напоминает нам о двойственном отношении Парацельса к психическому заболеванию – продукта запутанного мышления и
противоречивости, а не глубины проницательности и понимания.75 Во всяком случае, как и во всех
других областях, Парацельс преподносит путаницу наблюдений и спекуляций – отчасти противоречивых и фантастических – из которых появляется некий смысл, прогрессивные и современные
идеи. Было бы, несомненно, ошибочным изолировать последних и представлять их, как Психиатрию Парацельса.
В терапии Парацельса психических заболеваний явный акцент лежит на психологических методах76, но
надо признать, что он также рекомендовал своего рода шоковую терапию, такую как кровопускание и трепанацию (см. сноску 43). Он глубоко осознавал целительное действие сна и успокоения – как достигается
препаратами серы.77 Опять же, это является результатом его мышления с точки зрения “симпатии”: Сера,
восходящая к мозгу и действующая на мозг, вызывает оцепенение при эпилепсии (см. стр. 120). Поэтому
сера, посредством своего успокаивающего действия будет поддерживать исцеляющую силу души и излечивает психические заболевания.
Специальные Патологические Теории
Болезни, вызванные “Тартаром (Tartar)”
Общие принципы патологии Парацельса до сих пор лучше всего иллюстрированы его доктриной
“Тартара”. Она охватывает не только камни (calculus) в современном смысле, но и ряд других изменений – особенно те, в которых трубчатая система (tubular system), такая как бронхиальное дерево, блокирована сгущенным и зачастую отвердевшим материалом, например, лёгочными камнями, известными нам как продукт туберкулёзной инфекции.
Всё, что произрастает и живёт в природе должно поедаться. Фактически, существа, включая человека, “состоят из того, что они едят”. Принятая пища имеет составляющие чистые и нечистые,
которые должны быть отделены друг от друга, прежде чем они могут быть использованы. Ибо нечистая вещь не может “быть усвоена анатомией организма, но сохраняет свою собственную анатомию. Однако она остаётся в том организме”.78 Тело, тем самым, содержит отходы, а также и питательные вещества. Именно эти отходы – “stercus (шлак)” – имеют значение здесь.
Желудок может отделять то, что полезно для себя, т. е., он может удалить её собственный “stercus”. Это
желудок учебника по анатомии человека, желудок, который “подвешен от горловины” (“am Halsrohr hangend”); по Парацельсу – это “первый желудок”. Это может быть выполнено первым грубым перевариванием, т. е., отделением питательного вещества от “человеческого stercora”, но не от “stercora пищи”. Такая
задача выпадает на “утончённый желудок, который находится в брыжеечных сосудах, в печени, почках, мочевом пузыре и кишечнике”.
Существует, поэтому, вещество, которое попадает своим путём извне в тело; субстанции те не
являются “экскрементами” в обычном смысле, и ни подвержены включению в человека. “Они не
могут быть разрушены (“sind nit zerbrechlich”), всё же они не являются человеком”; они – “Tartarus” Парацельса.
73
J. Strebel в отношении tract. IV, De Lunaticis в его издании, vol. II, St. Gallen 1945, стр. 129.
См. ниже Порицание Эрастусом (Erastus) Парацельса в третьей части настоящей книги, стр. 314.
75
Ackerknecht, E. H.: Kurze Geschichte der Psychiatrie. Stuttgart 1957, стр. 26.
76
См. выше. Согласно Галдстону (Galdston) (loc. cit., стр. 213) они представляют “ряд ступеней в прогрессивном раз74
витии психиатрической мысли и знания” включают “магнетизм, месмеризм, гипнотизм, суггестию, психокатарсис и
психоанализ”. Однако, как говорит W. Riese: “Успехи Парацельса в этой области (т. е. планомерной психотерапии) не
выходят за рамки его психотерапевтических намерений и некоторых отрывочных указаний”. (A History of Ideas in Psychotherapy. Bull. Hist. Med. 1951, XXV, 445.)
77
78
См. наше описание, стр. 193.
Тартар, препятствующий трубчатым системам (бронхиальному дереву): Op. Paramirum Lib. III. De Origine Morb. ex
tartaro. Tract. III. Huser, vol. I, pp. 51 et seq.
111
Человеческие экскременты, будучи продуктом распада, имеют врождённую тенденцию быть выведенными. Напротив, “отходы”, содержащиеся в пище и питие, имеют тенденцию к коагуляции и удерживанию.
Как “отходы” они не подвергаются дальнейшей трансмутации; это формы “конечной материи (ultimate
matter)” (“ultima materia”). Фактически, они остаются теми, каковыми были всегда. “Эти болезни – камень
и гравий, грязь (mud) (“Letten”) и клей. Как гуморы могут стать камнем, гравием, грязью и клеем, не будучи такими изначально?” Другими словами, тартар не является продуктом гуморов, но агентом извне.
Источник тартара – зерновые, такие как ячмень и горох. Ибо они, производящие слизь, ultima materia,
которая является сладкой. Если варка устранит эту слизь, то никакой камень не разовьётся, но вещество будет выведено с экскрементами. Молоко, мясо и рыба также, производящие “bolus (болюс)” и поэтому tartarus. Среди напитков, фруктовый сок, вино и, в особенности, пиво содержат tartarus. Содержание тартара в
пище варьируется в зависимости от стран и мест. Так случается, что Швейцарец может пострадать от
“Нюрнбергского или Вестербургского тартара” вследствие употребления зерна или хлебных злаков, завезённых из этих мест.
Такие различия в происхождении также объясняют, почему различные типы тартара развиваются и созревают в своих собственных временах. Точно так же, как деревья и травы, они различаются согласно скорости
роста. Такие различия могут быть обоснованы по различию того же типа в скорости роста и временах и
временах цветения отдельных трав. Знание таких соответствий является основой лекарственного средства,
его теории и его практики.79
Локализм (Localism) и Своеобразие, как выражающее концепцию Парацельса о
переваривании (digestion) и формировании “Тартара (Tartarus)”
Тартар является результатом действия соли. Соль поддерживает твёрдость и придаёт материи её
форму. Это “дух соли”, который высушивает и коагулирует слизеподобную материю. Дух соли
действует на слизистую материю способом, сравнимым действию Солнца, но более специфически.
Ибо Солнце не может сделать камень, ни любую другую результирующую силу, такую как тепло
(heat). Тартар формируется посредством разновидности переваривания (digestion) и это – специфический процесс, связанный, в первую очередь, со специфической функцией желудка.
Кроме того, как продукт специфического процесса, тартар различается по качеству от местоположения, где он сформирован. Это является результатом строго локального изменения. “Ты должен знать, что дух соли коагулирует и делает формы Тартара: Эта коагуляция и формирование его
проходит в соответствии с местом, где он находится”.
Специфический пищеварительный процесс уже имеет место во рту – и этот процесс является достаточно
действенным, чтобы поддерживать жизнь. Его продукты отхода осаждаются в качестве “Тартара” на зубах –
с получением “загнивания дёсен (‘Faulting der Biller’), изнашивания зубов, боли из-за терпкости (acerbity)
(‘Acridet’), которой каждый тартар наделён”. Зубная боль, таким образом, сопоставима с болью, вызванной
камнями (calculus) в другом месте.
Ещё одно переваривание следует в желудке; оно специфически отличается от орального переваривания.
Оно оставляет другой тартар, который липнет к желудочной стенке – вызывая жжение, отягчение под ложечкой “и другие сдавленности и мучения ... и пароксизм, Paroxysmus calculi”. Тартар может также быть
79
Das Buch von den tartarischen Krankheiten (1537/38), cap. VII. Ed. Sudhoff, vol. XI, стр. 54. Диетические причины камней
известны с древних времён: Парацельс подчёркивает исходящие извне – питание – причины камня, но он не раскрывает их. Они были известны с древних времён. Среди инкриминируемых продуктов, сыр занимает видное положение;
по плотности его структуры он считался главным примером “cibus crassus (плотной пищи)” (“edesma pachyn”; см.
Galen, Methodus Medendi, lib. XIV, cap. 16, ed. Kühn vol. X, стр. 997-999; Comment. III to Hippocrates Epid. VI, cap. 15, Kühn
XVII B, стр. 47; сыр обязан своим камнеобразующим свойством его происхождению из молока – самого по себе “плотной” пищи, которое может причинять камни, когда употребляется чрезмерно: De Sanit. tuenda, lib. V, cap. 7, Kühn VI, стр.
344. – Молоко и сыр делают мочу “плотной” и вызывают предрасположенность к камням, особенно мочевого пузыря у
детей. Другое – конституциональная – факторы, включающие узость каналов в почках и зависимых структурах, и,
увеличивающие внутреннее тепло, отвечающее, особенно в детях, за образование отложений от “плотной” пищи. См.
например: Galen in Hippocrates, De Humoribus III, 4; Kühn XVI, стр. 366).
То, что было нового в доктрине “Тартара” Парацельса не является признанием внешних – питание – причин определённых болезней, таких как каменная, но широкий спектр болезней, охватываемых этой концепцией. То, что было
темой специфической патологии, принимало роль принципа общей медицины: причинная обусловленность болезни
плохим пищеварением, приводящим к локальным, в отличие от гуморальных, изменениям.
112
“рождён”, когда пища “поднимается” в желудке и формирует испарения – процесс, сопоставимый с дистилляцией вина.
Тартар желудка является прогрессирующим заболеванием, ибо с каждым перевариванием (дистилляцией)
он повышает его кислотность. “Ибо каждая субстанция, которая дистиллирована и переварена, становится
едкой в своих свойствах”.80
Тартар (Tartar) различных органов. Его летучесть (подобно “спирту
(alcohol)”).
Питательный центр органа; его “желудок”
Как тартар, в конечном счёте, развивается в лёгких, жёлчных протоках, сердце, селезёнки, мозгу
и почках? Здесь мы возвращаемся к идее “желудка” Парацельса. Каждый из этих органов принимает в себя – специфически – пищу, которую он выбирает из того, что предлагается. При этом он
действует, как его собственный “желудок”, но не как первый “желудок”, который работает на общее благо. То, что делает желудок, “он делает от имени печени, почек, мочевого пузыря, мочи, т.
е., от имени всего сообщества органов”.81 Этой коллективной функции “первого желудка”, однако,
не достаточно. Каждый орган должен принять её и тем самым получить своё собственное “специфическое” питание. При этом он должен удалить отходы. Каждый орган имеет свой собственный
“выход” для этой цели, лёгкие откашливают их, мозг, выделяя их через нос, селезёнка через сосуды, желчь через желудок, почки через мочевой пузырь, сердце “в хаос” (т. е. посредством парообразного выделения). Тартар в этих органах не видим, так как он является летучим “и входит в эти
органы подобно духу, который возносится и оказывается лишённым тела – он там, однако, даже
если он размещён ещё в перегонном кубе (пеликан) и циркулирует (дистиллируется), то он имеет
свой тартар в себе”.82
Тартар в лёгких83 не столь же распространён, как в проводящих путях кала и мочи. Объём питательного
материала, достигающий лёгких, сравнительно невелик. Лёгочный тартар появляется в форме небольших
камней, пшеницы или семян проса. Бронхиолы – “желудок” лёгкого, в котором он отделяет чистое от нечистого. Следовательно, есть специфические экскременты лёгкого в трахеях (air tubes), в которых они дистиллированы (“darinnen es sich Pellicaniert und Circuliert”), и из которых они должны быть выкашляны. Если
это не так, но наоборот трансформированы в сухие листья, сланцевые крупицы и таблетки, то они буду преграждать дыхательные проходы, не допустят свободного движения вверх и вниз при дыхании и тем самым
станут причиной многих болезней. Их называют астма, кашель, чахотка, гектическая лихорадка – всё же
они все лишь Тартар и Тартарическая болезнь.
80
“Dann ein jeglich destilliert und digiriert ding acuirt sich in seinen eigenschafften.” Там же.
“ist auch von wegen einer gantzen gemein aller gliedern.” Там же.
82
Летучее состояние тартара: Op. Paramirum. Lib. III, tract. IV. Huser, vol. I, стр. 59. “Wie ein Brenterwein der auffsteiget”.
Парацельс не использует здесь слово “Спирт (Alcohol)”, но “крепкий спиртной напиток (distilled liquor)”. К тому же
известно, Парацельс был первым, кто использовал термин “alcohol (спирт)” в современном смысле. (См. E. O. von Lippmann, Beiträge zur Geschichte des Alkohols. Chemiker-Ztg. 1913, стр. 1313; репринт в Beiträge zur Geschichte der Naturwissenschaften und der Technik. Springer, Berlin 1923, стр. 60). Но в то же самое время он сохраняет его первоначальный смысл
“мелкий порошок (fine powder)” – “едва различимый порошок (subtile powder) подобный alcool”; напр., в отношении
сурьмы, ржавчины, металлов, соли и нашатыря, tartarus alcali и органических субстанций, таких как манник (manna)
или цветы. “Alcool – едва различимая составная часть каждой индивидуальной вещи” (“Alcool ist das subtileste eines
jeglichen Dinges”). Только во вторичном смысле он также используется относительно винного спирта (spirit of wine).
(См. места, данные Lippmann, loc. cit.). Согласно Липпманну Парацельс перенёс Арабский термин, означающий мелкий порошок на винный спирт, как утончённый – прекрасный – продукт дистилляции (см. Lippmann, E. O. von,
Chemiker-Ztg. 1909, стр. 615 и 1233; также относительно Арабской номенклатуры, Richter P., Arch. Gesch. Naturwiss. und
Technik 1913, IV, 429; особенно стр. 448 и 452 ссылаются на Парацельса). Соответственно, ранний трактат Парацельса
“Onomastica” приводит alcohol (спирт) в качестве основного термина, означающего “pulvis subtilissimus”, а в современном значении только с эпитетом: “Alcohol vini” (s. vini exsiccati). Он развивается, когда весь “излишек” отделён
от вина так, что он “сжигается” и полностью уничтожается, не оставляя остатка (“fecum aut phlegmatis”) в сосуде.
(Toxites Mich., Onomastica II. Argentorati 1574, стр. 385. См. также: Dorn, G.: Fasciculus Paracelsicae Medicinae Francof. ad
Moenum 1581. Paracelsi Dictionarium, fol. 120: “Alcol, aliquando scriptum alcool, vel alcohol, est, pulvis in minutissimum pol81
linem factus, ubi nihil additur ad nudam vocem, alioqui restringitur per adiunctum. Alcol vini est aqua ardens rectificata”.)
83
Тартар Лёгких: Op. Paramirum. Lib. III, tract. IV. Huser, vol. I, стр. 59-60.
113
“Желудок” мозга находится вне его в верхней внутренней части носа и именно через него экскременты
мозга опорожняются. Именно отсюда, “желудка” мозга, Тартар вызывает безумие, манию и подобные расстройства, обычно приписываемые изменениям крови.
Специфические экскременты почек появляются, как осадок в моче и по ним болезни почек могут быть
диагностированы. “Эти экскременты содержатся в моче и выводятся с ней и являются осадком (hypostasis):
Поэтому осадок даёт оценку почкам в их расстройстве”.84 Отделение мочи от её осадка требует специальной
техники, с помощью которой открывается путь для диагностики заболеваний почек.
Тартар и камень (stone) имеют звёздное (astral) соответствие. Они подобны метеоритам, и подобно им
следуют назначенными временами и звёздными курсами. Никто не избегает того разнообразия камня, в котором звёздное соответствие является особенно мощным, ибо дух соли, вызывающий его, является
“astrum”. Он находится, поэтому, во вселенной, а также в человеке. Он является субъектом макрокосмических пароксизмов, которые порождены ударами молний.85
Резюме патологии Парацельса, как исходящей из концепции Тартара
Эта усложнённая и непривычная концепция “Тартара” и “тартарической болезни” является выделяющейся среди нозологических теорий Парацельса; она была задумана в начале и последовательно повторялась на различных этапах его жизни. Фактически он воплощает и применяет всё, что
является существенно важным в реформе патологии Парацельса. Не следует упускать из виду то,
что вкладывается в эту идею тартара, можно найти такие известные протонаучные наблюдения,
как восприятие кислоты в качестве действенного фактора в пищеварении и белка в моче, как важного индикатора болезни. Прежде чем обсудить такое, однако, мы должны дать краткое изложение
общих патологических концепций, которые навеяны и исходят из идеи Tartarus:
(1) Болезнь признаётся в качестве реальной сущности. Она может стать видимой, ощущаемой и
изучаемой, в отличие от болезни в античном смысле – просто лишь расстройство гуморального баланса, воспринимаемое на чисто теоретических основаниях.
(2) Болезнь является экзогенной – она происходит из-за неусваиваемого вещества, вводимого с
пищей и питьём. Согласно античной медицине болезнь была в значительной мере эндогенной;
причина гуморальных расстройств лежит в самом человеке. Всё же античные врачи подчёркивали
ущерб, наносимый пищей и питьём. Гуморальные изменения, которые они рассматривали, однако,
были, по мнению Парацельса, поздними последствиями болезни. Не они, но экзогенная причина
болезни – цель терапии Парацельса.
(3) Сущность болезни может быть определена в химических терминах. Она является продуктом
коагуляции, связанным с действием Соли на вредоносную субстанцию, поступающую извне. Она –
метаболическое расстройство, неспособное отделить “чистое” от “нечистого”, питание от отходов.
(4) Этот процесс является “специфическим”, химический процесс самостоятелен. Тем самым они
отличаются от подобных общих действий, равно как и достигаемых теплом, например испарение
жидкости и последующей конденсации растворов.
(5) Болезнь – локальный процесс. Она может быть распространена действиями на другие части
тела и окончательно распространиться. Античная медицина, с другой стороны, рассматривать про84
Тартар в почках и моче: “Diss excrementum vermischt sich in den harn und geht mit dem harn auss und ist der Hypostasis:
Darumb der Hypostasis die Nieren urtheilt in ihren gebrästen.” Op. Paramirum. Lib. III, tract. 4. Huser, vol. I, стр. 60.
К другим органам, в которых развивается тартар, относится сердце (особенно перикард), желчный пузырь, селезёнка, кровь, плоть и костный мозг. Приливы крови или жидкости, ишиас, артрит, подагра – проявления тартара в
плоти и костном мозге.
85
“Мир по-прежнему укрывает в себя зарождение этих странных вещей – невидимое для ищущего ума (‘Философия’)
– но видимое в их окончательном результате (‘конечная материя (ultima materia)’). Теперь, когда среди духов потомки
соли существуют на небесах, они встречаются с поднимающейся росой, которая рождается из тех вод элементов, которые влекут за собой камень. Это – “primae materiae” образования камня, которая оказывается на небесах”. Посредством соединения духа-соли с этой росой формируется конденсированная материя, которая опускается на землю, где
она затвердевает в камень. Стремительное застывание духа соли вызывает молнию в этот момент.
“Теперь первичная материя (prima materia) в человеке является всеми духами и всеми astra и подвергается тому же
самому курсу во времени. Так, ты должен знать, что тот, кто имеет тот же самый звёздно (astrally) предопределённый
курс, не избежит камня”. Op. Paramir. Lib. III, tract. 6. Huser, vol. I, стр. 66.
114
цесс в обратном порядке; человек в целом заболевает, и распадающиеся или замещённые гуморы
(“катар (catarrh)”) могут порождать локальные изменения в последующей фазе.
(6) По интерпретации Парацельса болезнь, как изначально локальный процесс, проявляется разнообразным восприятием патологических анатомических изменений. “Тартар” – это анатомическое изменение, в котором невидимое действие патогенного агента и невидимое отсутствие локальных переваривающих способностей, становятся видимыми и подают себя к исследованию в
процессах коагуляции, непроходимости каналов и образованию камня, которые они вызывают.
Эти пункты, хотя они упрощают и осовременивают изложение Парацельсом патологии, предоставляют основу для дальнейшего развития химической, локализированной и этиологической патологии. Это, прежде всего, хорошо заметно в нозологической системе Яна Баптиста ван Гельмонта –
величайшего последователя Парацельса – который будет обсуждаться в следующей книге.
Приложение
Новые идеи в физиологии желудочного пищеварения и выделении
белка в моче, как относящиеся к “ Тартару (Tartarus)”
Мы упоминали, что Tartarus трактаты содержат два наблюдения, в которых Парацельс предвещал открытия, относящихся к более позднему периоду. Здесь опять же, ван Гельмонт формирует
следующую веху, с его открытием кислотного переваривания и соляной кислоты в желудке, и его
исследований удельного веса мочи.
В античной физиологии, тепло было практически универсальным фактором, которому приписывались многие из жизненно важных функций. Жизнь была “внутренним теплом”; пищеварение в
желудке также считалось, что происходило посредством действия тепла и грубого механического
измельчения пищи.
Ранее Рейхлин и Агриппа Неттесгеймский рассматривали переваривание пищи в желудке как
действие “occult virtue (оккультной силы)”. Правда, последний говорит, что известно элементальное качество, такое как тепло “переваривания” – но без воздействия на пищу тепла или огня,
не исполнится то, что желудок совершает в переваривании. Это происходит посредством специфической силы (virtue) неизвестной нам, как очевидно, например, у страуса, который в состоянии
“приготовить” даже холодное и очень твёрдое железо, превращая его в пищу. Другие подобные
тайные силы являются теми, которые удаляют яд или нарывы, притягивают железо, позволяют саламандре пребывать в огне и определённому битуму быть нерасплавленному в огне или жидком
железе. Они не поддаются человеческому пониманию и могут лишь быть постигнуты эмпирическим опытом.86 Эти идеи были позже взяты Фернелем, кто не может претендовать на оригинальность в этой области.
Парацельс, прежде всего, подчёркивает, что “специфический” процесс является сложным – т. е.
переваривание в желудке отличается от переваривания в других органах, таких как рот.87 Он всё
ещё упоминает “тепло переваривания” во рту, и особенно её в желудке. Последнее “является мощным теплом, которое так эффективно варит и приготовляет – мало чем отличающееся от огня извне”. Именно это пищеварительное тепло желудка распределяет себя по всем органам. Тепло тела
– поэтому то, которое является передаваемой ему процессом пищеварения.88
Обычное тепло имеет множество различных функций, тогда как тепло переваривания служит
лишь одной функции, точно так же, как оно протекает в одном отдельном органе.
86
Reuchlin, De Verbo Mirifico, lib. II, cap. 6, в Artis Cabalisticae, tom. I. Ed. Pistorius Niddanus, Basileae 1587, стр. 912. Agrippa of
Nettesheym, Occulta Philosophia. Lib. I, cap. 10. Ed. Lugduni apud Godofridum et Marcellum Beringos fratres 1550, стр. 24. Более
подробно см. Pagel W., J. B. Van Helmont’s Reformation of the Galenic Doctrine of Digestion - and Paracelsus. Bull. Hist. Med.
1955, XXIX, 563-568; и так же, Van Helmont’s Ideas on Gastric Digestion and the Gastric Acid. Ibid. 1956, XXX, стр. 524-536.
87
Переваривание во рту и желудке отличается друг от друга. “... es ist im Magenmund ein andere digestion zu verstehn wie
im Mund.” Op. Paramir. Lib. III. De Orig. Morbor. ex Tart. Tract. 2. Huser, vol. I, стр. 55.
88
Ignis digestionis в и из желудка: “... nun aber so muss ein Hitz da seyn ... die nimbt sich auss dem Magen, derselbig wermbt
den Leib.” Именно Ignis digestionis, не гуморы, составляют общий вид (complexion) человека и его изменения в различных возрастных группах. Opus Paramirum. Lib. II. De Orig. Morb. ex Tribus Primis. Cap. 1. Huser, vol. I, стр. 40.
115
Наша оценка Tartarus до сих пор основана на третьей книге “Paramirum” (1531 г.). В “Книге о
Тартарических Болезнях”, которая была написана несколькими годами позже (1537/38 г.), Парацельс упоминает действие кислоты на пищу в желудке.89 Она отвечает за формирование тартара в
органе. Процесс сравним со створаживанием молока, который требует тепла и присутствия кислоты. После чего сыворотка (“Serum”) отделяется от творога (“Dopffen”).90 Сыворотка выделяется тогда, как творог становится “materia Tartari”. Парацельс, тем самым, осведомлён о белковокоагулирующем действии кислоты. Позже мы обсудим второй пример, а именно осаждение белка
из мочи посредством ренина (rennet), которое Парацельс также описывает в трактате о “тартаре”.
Хотя Парацельс при этом, по-видимому, знает о действии кислоты в желудке, он упоминает это
лишь эпизодически и сомнительно, понимал ли он, что кислота была обычным фактором в желудочном пищеварении.
Если бы он понимал, то было бы удивительно, что он не должен был разрабатывать это открытие полемически, противопоставляя античным физиологическим теориям, и придавал ему должное внимание в качестве правильной интерпретации базовой физиологической функции. Он, несомненно, более обеспокоен ролью
кислоты в патологическом случае формирования тартара, чем в обычном пищеварении. Вскоре после этого
следует замечание, что то, что даёт пепел (т. е. “соль”) даёт тартар и, что желудок должен производить “щёлочь”, если тартар должен сформироваться.91 Затем следует: Сладости сильно производящие тартар, где они
“подпадают под действие такого переваривания и кислоты, как указано”.92
Эти отрывки несколько непонятны и, на первый взгляд, неоднозначны. Смысл, по-видимому, таков, что
желудок должен быть хорошо сбалансирован в своей функции, если болезнь нужно избежать.93 Если пищеварение нормальное, то он “вываривает пищу на две части”, одна из которой является сжиженной и преобразуется в кровь и плоть, а другая выводится. В таком случае тартар не формируется. Как, впрочем, то, что
переварено в кастрюле может быть обращено в углерод, так и сварливый желудок может переварить пищу и
тем самым воспрепятствовать экскреции частей, которые не должны и не могут быть усвоены. “Incineratum
(превращённое в пепел)” становится “materia tartari (материей тартара)”. Молоко, в меру подогретое,
производит хороший сыр; если переваренное, то неоднородная и непригодная субстанция будет сформирована. Точно так же “слишком горячее переваривание” в желудке делает из сыра два вида сыра, один из которых переваривается, а другой – “gluten (клейковина)”, становится “materia tartari”. Когда кислота имеет
доступ к пище в желудке, разделение последует, сопоставимое с разделением молока в сыворотку и творог,
и “где такие разделения имеют место, оно не может быть закончено без формирования тартара”.94
Из обсуждённого отрывка Парацельс осведомлён о действии кислоты в желудке, как нештатной
ситуации, указывающей на гиперактивное пищеварение – а не на обычный случай. Плохо сбалансированный желудок вырабатывает кислоту, вызывая свёртывание пищи, а также щёлочь, т. е. соль
или её продукт, две основные предпосылки формирования тартара.
Это подтверждается более поздними рассуждениями, в которых Парацельс ничего не говорит о
кислоте, как обычным пищеварительным фактором, но признаёт дополнительную пищеварительную силу, которая может предоставлять кислоту желудку. Кислоты, наделённые такой силой,
представлены под именем Acetosa esurina. Они находятся в минеральной воде (acetosum naturale,
acetosum fontale) и могут также быть приготовлены искусственно. Последние называют acetosum
vitriolatum. Кислота, приготовленная из медного купороса, может переваривать медь и так далее с
другими металлами. Универсальные пищеварительные силы таких кислот объясняют, почему
страус может поедать железо, сталь, медь так легко, как мы потребляем пиво или орехи, почему
собака может переваривать кости так легко, как плоть, почему чёрный дрозд поедает пауков как,
если они были семенем конопли, почему аист ест ядовитых лягушек и змей безнаказанно. Таким
же самым образом употребление кислоты защищает человека от тартара. Страус обладает ею по
89
“sollen ihr endtlich im Magen auch verstehen, dass ein seure zur Speiss Kompt oder Sawer an ihr selbst wirdt und scheidet sich.”
Das Buch von den Tartarischen Kranckheiten. Cap. 10. Huser, vol. I, стр. 299.
90
“Wirdt die Milch heiss und empfacht ein seure, so bricht und scheidt sich in zwo arth, in Dopffen und in das Serum.” Там же.
91
“Unnd aber in dem ligt es allein, dass der Magen dahin in ein alkali bringen muss, sonst geschicht diese generatio Tartari nicht.”
Там же.
92
“Unnd Zucker, Honig, geben viel Tartara, wo sie in solche Digestion kommen und die seure wie gemelt ist.” Там же.
93
“Dann der Magen muss ein Temperament in ihme haben, sonst ist es alles umbsonst: Wo das nicht ist, da seind viel Kranckheit
zu erwarten.” Там же.
94
“Wo solche scheidung geschehen, da mag es ohn ein Tartarum nicht zergehen.” Там же.
116
природе, человек должен добавлять её к своей пище. Таким образом, тот, кто пользуется минеральным источником “in Egendin zu Sanct Mauritz”, который “изливает больше всего кислоты в
августе” будет сохранять здоровье и “не знать камня, ни песка, ни podagra, ни Artetica. Ибо желудок будет столь укреплён, что он может переваривать тартар, как страус переваривает желез, как
чёрный дрозд паука”.95
Подводя итог, нужно признать справедливости ради, что Парацельс проложил путь к открытию
кислотного пищеварения, реализованного ванн Гельмонтом приблизительно столетие спустя.96
Парацельс, как осознающий силу кислоты в вызывании биологических действий, также
показывает в другом побочном продукте его работы о “Тартаре” – своё наблюдение осаждения
белка в моче действием кислоты.
Это находится в главе: “О Молоке Почек”, из его Базельской лекции о Болезнях, развивающихся из Тартара (1527 г.).97 Говорится здесь, в комментарии к третьей главе третьего трактата второй книги: Пища и
питьё разделяются в желудке на нечистые экскременты природы Серы и жидкости, которые переносятся к
печени, где она изменяет цвет пищи к красному. Часть этой жидкости, которую печень не оставляет для
свого собственного питания, направляется к почкам. Почки переваривают это в свою очередь, и первый
продукт является белым, подобно молоку, из-за Серы, содержащейся в жидкости; второй продукт является
красным; с третьей фазы переваривания почки удерживают своё питание и выводят остаток с мочой.
Каждая из этих переваривающих фаз занимает пятьдесят минут. Неспособность второго переваривания в
почках оставит молочный продукт первой фазы неизменным, и молоко мочи будет освобождена. Если
ренин (rennet) добавляется к нему (“ein Kässmagen”), то оно свернётся и породит сыворотку (“molcken”), или
если уксус добавляется, то разделение имеет место. Этот осадок не является гноем, но молоком. Я видел,
говорит Парацельс, нищего, кто опорожнял “молоко” со своей мочой в течение пяти лет и это ослабило его
до смерти. Когда он добавлял вино или уксус к этому молоку, оно свёртывалось, или когда он оставлял его
стоящим в течение нескольких дней, сливки отделялись в верхней части.
Критика Ван Гельмонта Доктрины Тартара (Tartar)
Это был Фабиус Виолет (Fabius Violet), Sieur de Coqueray, кто, в семнадцатом столетии, ввёл радикальные заявления от имени теории “Тартара”, как общей основы Патологии. Его книга озаглавлена: “Совершенное и Полное Знание Всех Болезней Человеческого Тела, Вызванных Непроходимостью”.98 Следуя примеру книги Парацельса “Paragranum” – “Four Column Book” – Виолет
95
Acetosa esurina в минеральной воде: Das Buch von den Tartarischen Kranckheiten. Cap. XVI. Huser, vol. I, стр. 309.
Подробно см. настоящего автора в Bull. Hist. Med. 1955 и 1956, в упомянутом месте в сноске 86 стр. 115.
97
Кислотное осаждение белка в моче: De Tartaro Lib. II, tract. 3, cap. 3: De lacte Renum. Huser, vol. I, стр. 437 – см. об этом
Paul Richter, Med. Klin. 1909, стр. 1450, и примечание Штребеля в Paracelsus, Sämtliche Werke in zeitgemässer Kürzung. Vol. VI, St.
96
Gallen 1948, стр. 183.
98
Violet, Fabius: La parfaite et entiere cognoissance de toutes les maladies du corps humain, causees par obstruction. P. Billaine,
Paris 1635. Она содержит главы посвящённые: “L’Alchimie, Colonne de la medecine”; “Que le Tartre est la matiere qui fait
l’obstruction”; “De l’Anatomie des Tartres”. Что касается краткого изложения работы см.: Portal, M.: Histoire de l’Anatomie et de
la Chirurgie. Vol. II, Paris 1770, стр. 531. Имя Виолета упоминается в G. Matthiae’s Conspectus Historiae Medicorum, Gottingae
1761, стр. 451, но не приводится в Биографическом Лексиконе Хирша.
Есть мало чего оригинального в книге Виолета, но она содержит одно утверждение, которое привлекает внимание: На
стр. 142 он ссылается на “Acetum Esurinum”, которая вызывает чувство аппетита и, если патологически усилено по
причине раздражения желудка тартаром, то в результате страдание. Он продолжает: “car c’est un esprit dissoluant, qui fait
les digestions (et non une chaleur simplement, ainsi que le sue de limons, qui est froid, digere la perle aussi bien que l’esprit de vin
qui est chaud) ...” При этом он, по-видимому, идентифицирует пищеварительный фактор в желудке с “Hungry Acid” Па-
рацельса и отвергает тепло в её пользе. Он является, таким образом, более точным, чем Парацельс, кто рассматривал
кислоту в качестве вспомогательного средства к пищеварению, а не в качестве самого пищеварительного фактора, за
исключением в отдельных животных, таких как страус (см. выше стр. 116). Виолет, поэтому, принимает промежуточное положение между Парацельсом и ван Гельмонтом, кто однозначно определяет кислоту желудочного пищеварения
и близко подходит к предположению, что “Hungry Acid” является соляной кислотой (см. Pagel, W.: Van Helmont’s Ideas
on Gastric Digestion and the Gastric Acid. Bull. Hist. Med. 1956, XXX, 524-536). Наиболее важный трактат ван Гельмонта не
был опубликован до 1648 года в его собрании работ (“Ortus Medicinae”). Он касался кислоты желудочного пищеварения в трактате О Каменной Болезни (On Stone) (cap. III, par. 24). В том же самом трактате он упоминает препарат соляной кислоты в качестве профилактики против каменной болезни – в непосредственной близости к его наблюдению
растворяющего камень свойства кислотного “фермента” в желудках голубей (cap. VII, par. 28). Трактат О каменной
Болезни, однако, был опубликован почти через десять лет после появившейся книги Виолета (1644 г.). В “Дополнение
о Водах Минеральных Источников” – опубликованной в 1624 г. – ван Гельмонт имеет дело с “Hungry Acid” Парацель-
117
Рис. 12.
Книга Фабиуса Виолета, защищающая доктрину Тартара Парацельса, как причину болезней. Париж 1635 г. Титульный лист.
превозносит Алхимию, как один из столпов медицины. Он также разделяет мнение о том, что неправильное желудочное пищеварение вызывает болезнь, не вызывая видимых изменений в жел удке. Фактически, Виолет является ортодоксальным Парацельсистом и его трактат выдержан в привычных Парацельсовых терминах. Он отвергает гуморальную медицину и приписывает болезни
коагуляцию серы и ртути, вызванную солью.
В то же время ван Гельмонт воздвигает желудок в ранг центра тела и в действительности рассматривает его, как “место души”. Он также принял принцип локализации болезней – принцип, основанный на теории локального осаждения (precipitation). Другими словами, ван Гельмонт ввёл в
свою систему основное патологическое “поучение (moral)” доктрины “Тартара” Парацельса. Он
выступал против последнего, однако, в той мере, в какой оно было основано на аналогии с простым выпадением осадка, в частности вина в бочке. Ван Гельмонт предпринимал большие усилия,
чтобы показать то, что камни не являются продуктом простого осаждения вещества в нижней части жидкости, но требуют действия “фермента”, который активно порождает и отделяет твёрдый
осадок.
Аналогия с винным камнем (tartar) в винных бочках является неправильной. Ибо это обычная
примесь в вине, осаждаемая при длительном хранении, без изменения последней. Камень, однако,
не просто осадок, но за счёт химической трансмутации мочи. Кроме того, винный камень (tartar)
является водорастворимым; каменное вещество в моче, однако, нет. Моча, оставленная стоять, не
даёт песок или каменное вещество просто осаждением – либо на холоде, либо при температуре тела.
са в качестве общего обоснования минеральной и металлической материи вообще, и указывает её профилактическое
действие против каменной болезни, но не ссылается на желудочное пищеварение. Утверждение Виолета, поэтому,
кажется, не было под влиянием ван Гельмонта – и при этом не следует ожидать от его смысла и формулировки в целом. И, наконец, нет там любого свидетельства о том, что Виолет заимствовал от таких Парацельсистов, как Северинус, Кролл или автор “Introductio in Vitalem Philosophiam” (см. ниже стр. 232). Северинус подробно останавливается на
патогенном действии кислоты и приписывает желудочное “приготовление (concoction)” присущему качеству (virtue)
(“scientia”) “механических духов”, т. е. соли, сере и ртути (Idea Medicinae Philosophicae. Basil. 1571, стр. 141 и 184). Виолет разделяет идею Кролла, что Тартар – “слизь (mucilage) соли” – приходится матерью всех болезней (Basilica
Chymica. 1609; Ed. Hartmann, Genevae 1643, стр. 146).
118
Искание ван Гельмонтом “специфических причин”
“Ферментация”, как истинная – специфическая – причина осадков
“Однажды случилось”, говорит ван Гельмонт99, “что я был с некоторыми хорошо знакомыми
Светскими Женщинами, Жёнами Дворян, и также с самой Королевой, с третьего часа после полудня, даже до третьего часа после полуночи, в Лондоне при Дворе Уайтхолла; ибо они были на
Праздновании Праздничных Событий (Holyday-Evens) в Двенадцати Днях (Twelf-dayes). Но я приготовлял воду (water), когда те Женщины сначала привлекли меня с ними во Дворец Короля: по
той причине, ради вежливости, я оставил свою мочу, по крайней мере, на 12 часов. И затем, вернувшись домой, я не смог, даже самым внимательным рассматриванием, найти даже самую малую
пылинку песка в моей моче. Ибо я опасался, хотя бы моя моча, имевшая быть длительно удержанной и сваренной (cocted) сверх меры, будет теперь иметь песочное зерно. Посему я приготовил воду (water) с большим любопытством через Салфетку; но моя моча была свободной от всякого песка”.
Иная картина, однако, была замечена, когда на следующий день, “я мочился новой мочой через
Полотенце и удерживал её в стеклянном писсуаре (glass-urinal) столько же часов (а именно, двенадцать): И наконец, я явно увидел прилипший песок, в равной степени распределённый вокруг, где
моча отстаивалась”. Ван Гельмонт пришёл к заключению, что никакое слизистое вещество (как утверждалось схоластической медициной), ни тепло не были причиной этого коагуляционного процесса. “С большей смелостью, поэтому, я, вновь презрев все КнигиАвторов, отбросил их прочь и
удалил их далеко от себя. Ни один не побудил меня к предположению моего Рассмотрения от других, чем от Отца Света, единственного Владыки Истины. И сразу же я отошёл от всех несущественных и тщетных оснований Тартара”.
Ван Гельмонт пришёл к тому, что он рассматривал в качестве решения его проблемы ошибочность теории тепла и осаждения. Простое оставление мочи не приведёт к желаемому результату.
Такое будет достигнуто, однако, когда новый фактор будет добавлен извне: ферментация мочи. В
такое состояние новый агент вводит, “seminal eras”, более сильный, чем вспомогательные факторы, такие как тепло и холод. Ибо Природа не производит трансмутацию без “специфического”
фактора, т. е. “фермента”, “аромата (odor)”, “семени (semen)” или “археуса (archeus)”. Такая натурфилософия ван Гельмонта повсюду во всех областях Природы. Она утверждается в “виталистических (vitalistic)” терминах и его идея формирования камня основана на ней.
По ван Гельмонту, в таком случае, формирование камня является коагуляционным процессом, для которого требуются два “духа (spirits)”: “дух мочи”100 и “дух вина”. Поэтому он принимает Парацельсово наименование процесса, Duelech, ибо он зависит от взаимодействия двух составляющих. Ван Гельмонт приводит in vitro (в пробирке) эксперименты для своей теории, например, если раствор карбоната аммония с
мочой смешивается со спиртом (alcohol), то тотчас же белый, хотя ненасыщенный и неустойчивый коагулянт (“offa alba”) создаётся.
С точки зрения современной медицины, возможно, трудно сказать, где была большая ошибка: в
Тартаре Парацельса или теории Коагуляции ван Гельмонта. Последний сделал ферментацию первым действием в трагедии, хотя сегодня это могло бы быть рассмотрено в качестве добавочного
или последствия, а не причиной камня. Парацельс обвиняет пищу и питьё, и демонстрирует белок
в моче, по-видимому, более важный, однако, насколько он проигрывает сам в нелепых метафорах.
Всё же ван Гельмонт заложил совокупность знаменательных оригинальных экспериментов и
проницательных наблюдений; он опустил полупоэтический язык и аналогии, свободно используемые Парацельсом, и заменил их по-настоящему научными – химическими – терминами. Кроме того, он развил современную идею патологии, заключённую в доктрине тартара: в новую онтологическую картину заболеваний в качестве специфических единиц, определяемых экзогенными агентами и локальными (анатомическими) изменениями.
99
De Lithiasi II, 13. Перевод Чандлера (Chandler). London 1662, стр. 838.
Как говорит Партингтон (Partington): “Для летучей соли аммония (карбонат аммония) ван Гельмонт использует
названия spiritus urinae, sal volatile (также для хлорида аммония в порошке), spiritus lotii и т. д.” (Joan Baptista Van Helmont. Ann. Sci. 1936, I, 379.)
100
119
B. Версия Парацельса античной Доктрины “Катара (Catarrh)” и Причины
Эпилепсии
Как мы видели (стр. 99), гуморальная патология исключительно и обычно отражена в доктрине
“Катара (Catarrh)”. “Катар (Catarrh)” был представлен как процесс, состоящий из трёх фаз: подьём
испарений от желудка к мозгу, их конденсации до слизи там и истечению последней из мозга через
череп вниз к носу, глотки, лёгким, суставам, костям и другим органам (“rhume de cerveau”, “ревматизм (rheumatism)”). Этот процесс, как предполагалось, вызывал большинство заболеваний. Стойкость этой теории – одно из привлекающих внимание особенностей в медицинской истории101, ибо
она датирована от предсократовских времён и пережила более ста лет серьёзные удары, наносимые
ей в XVII-ом столетии Яном Баптистом ван Гельмонтом, Парацельсистами и Конрад Виктор
Шнейдером (Conrad Victor Schneider), первооткрывателем слизистых оболочек (1660 г.).
Чтобы оценить роль Парацельса, как реформатора патологии, обязательно необходимо исследовать его отношение к “Катару (Catarrh)”.
Парацельс сохранил старое Аристотелевское представление о мозге, как слизистой железы (muciparous gland) – одной из первоисточников идеи катара. И при этом он не отменял последнею. Но он
модифицировал её в свою собственную характерную версию и, как мы увидим позже, добился освобождения от неё в одном отдельном аспекте.
В работах Парацельса в целом, “катару (catarrh)” не уделяется того внимания, которым он пользовался в античной медицине, хотя он проявляется в традиционном смысле перемещения слизи,
которая истекает из мозга и движется с места на место в теле.102
Наконец, явные следы античной гипотезы катара (catarrh) узнаваемы в химической теории Парацельса – в которой непостоянная и подвижная ртуть занимает место катара-жидкости (catarrhfluid). По причине переедания и пьянства ртуть может “подниматься” в теле и вновь возвращаться,
или быть осаждена и, передвигаться, как в реторте (пеликан (pelican)). Её осаждение вызывает подагру и артрит, её сублимация болезнь мозга или манию. Она может стать настолько утончённой,
что она проникает в кости и мышцы, тем самым, вызывая пустулы (pustulae) и изменения, наблюдаемые при сифилисе и проказы. Озноб (rigor) может произойти из-за подъёма ртути при нагревании – тогда испарения будут развиваться, которые не могут найти выход.103
101
См настоящего автора в: Humoral pathology - a lingering anachronism in the History of Tuberculosis. Bull. Hist. Med. 1955,
XXIX, 299-308.
102
В фармакологическом трактате, представители семейства катара (catarrh) (Foetor, Apostemata, Putrefactio, Fluxus,
Catarrhus, Rheuma, Brancha, Anthrax, Pituita, Sanies gingivarum) проявляются, как болезни из-за слизеподобного выделяющегося вещества. Эти болезни имеют свое происхождение в мозге или в голове в целом, и подвержены к переходу
с приёмом пищи, изменением погоды и развитием гнилостных процессов. Они вызывают выделения в лёгких и глотке
при Астме, Кашле, Пневмонии (Pneumonia) или Пустулах (Pustulae).
De Modo Pharmacandi II, cap. I (Nomina Aegritudinum). Huser, vol. I, стр. 783. - Consilium Medicum to Johann von der Leipnick.
Huser, vol. I, стр. 687. De Phlebotomia. Fünff Tractat von Irrung der Aderlässin. V. Huser, vol. I, стр. 725. – В Consilia Парацельса, катар (catarrh) традиционно фигурирует вместе с апоплексией, подагрой и артритами. Das Erste Consilium zur sterckung des hims und magens, für Verhütung der flüss ... an Adam Reissner. Huser, vol. I, стр. 684.
“Катар (Catarrh)” предстаёт в несколько скрытой форме в хирургических трактатах о Сифилисе. Там “катар (catarrh)”,
как говорится, представляется в качестве “тела для Franzosen” (т. е. сифилиса). Как мы упоминали (стр. 102), Парацельс расценивал последнею не как независимую болезнь, но как заболевание, изменяющее уже существующую болезнь в определённой степени. Последняя “была привнесена Французами” – она предполагала сифилитическое проявление и следовала сифилитическим течением. В этом случае катар (catarrh) может стать сифилитическим, и паралич
разовьётся здесь или там – вследствие сифилиса “поднимающегося и опускающегося” с катаром (catarrh). Прободение
нёбного язычка и гортани с последующим выхода пищи и питься через нос, ангина, круп (croup) и перепонки (membranes) могут развиться.
Катар (Catarrh) и сифилис: Das sechste Buch von den Blattern, Lähme, Beulen, Löcheren und Zittrachten der Frantzosen. Cap.
4. Chirurg. Schrillten. Ed. Huser, стр. 284.
103
Проникающее действие Ртути: Op. Paramirum. Lib. II, cap. 4. Huser, vol. I, стр. 45.
120
Следы теории катара (catarrh) в химических и символических гипотезах Эпилепсии
Реминисценция античного “катара (catarrh)” ещё больше разбавлена в патологии Парацельса
“Падучей Болезни ”. При ней действие “восхождения (ascendant)” является существенным – в этом
случае sulphur vitrioli, который находится в скрытом состоянии в теле, но может быть зажжён
внешней силой и подняться в форме паров к мозгу. Пересиливая мозг и его клетки, который контролирует рассудок, он вызывает безумие, одурманивает, опьяняет, разъедает и действует, в некоторой степени, подобно наркотическим средствам, таким как болиголов и опиум.104
Здесь мы имеем, посему, ту же самую идею поднимающейся субстанции к мозгу, как при катаре
(catarrh).
Химические и катаральные элементы, однако, затенены звёздными соответствиями в этом процессе.
“Воспламенитель” извне, который заставляет серу “подниматься (ascend)”, является “восходящей (ascendant)” также, т. е. космической – звёздной (astral) или минеральной – силой в активной фазе, в которой она
стремится соединиться с её аналогом в теле. Такое соединение сопоставимо с таковой из звёзд и, тем самым, способно преобразовать пассивное вещество, находящееся в теле, в нечто тонкое, духовное и активное, т. е., в пары со склонностью к “поднятию (ascend)”. Соединение происходит в назначенное время.
В другом месте эпилепсия сравнивается с взрывом оболочки.105 Землетрясения и гром – соответствующие явления. Оба развиваются в оболочке, которую они взрывают, когда они “созревают”.
Так, земля формирует такую оболочку, которую называют “яйцом”. Когда сотрясается вещество,
содержащаяся в ней, оно созрело, земной гром означает неизбежной разрушение.106
Дух Жизни, как “господствующий” в причинении Эпилепсии
Фактор, ответственный за эпилептический приступ, не может быть один из гуморов в античном
смысле – ибо они не являются активными. Всё же это один из тех гуморов, который содержит и
передаёт его, именно кровь, ибо последняя является вектором “духа Жизни”. Это утончённый дух,
который установлен в движении и “вспыхивает” – как в случае, когда дух, дистиллированный из
вина, становится с течением времени значительнее кислоты, утончённым и летучим. Так, при воздействии солью, он превращается в активный и взрывной агент, поднимающий кровь и вызывающий судороги, пляски и манию.107
Кроме того, этот дух, дымными эманациями может достичь головного мозга и “удушить” интеллект. Такой дым может развиться из разлагающейся материи в желудке, в котором формируются глисты; он поднимается и “затемняет” мозг. Или иначе, мозг поражается другим косвенным способом, когда дым сначала
достигает сердца, посредством которого кровь и гуморы “пенятся и бушуют”, как если сера и селитра были
зажжены вместе. Этот процесс продолжается до тех пор, пока пагубная материя истратит себя, разве что
жизнь погаснет первой. То же самое может произойти в матке, в которой некая материя становится кислотой и заставляет орган и впоследствии все конечности сокращаться.108
Гумор, дистиллированный в голову, также формирует материю, которая вызывает манию. Которая из её разновидностей разовьётся, зависит от места дистилляции.
104
Vom Fallendt. Causa. Eilff Tractat vom Ursprung der Wassersucht, Farbsuchten, etc. – ранняя работа (ок. 1520 г.). Huser,
vol. I, стр. 543.
105
Падучая Болезнь и её макрокосмические аналоги: Liber de Caducis, das ist von Hinfallenden Siechtagen (1530 г.). Paragraphus II. Huser, vol. I, стр. 593.
106
Соответствующее явление в воде – “Lorind” – приливная волна; в воздухе, гром, который возникает в ясном небе.
Продромальные симптомы эпилепсии соответствуют погодным изменениям, предшествующим шторму, облачности,
нарушающей видимость. Они сопровождаются сильным ветром, узнаваемом в человеке отёком живота и шеи. После
чего гром гремит, двигая небесами и землёй – это соответствует спазматическому распространению и сокращению
мышц конечностей в человеке – когда глаза мигают и лишь свечение ощущается ими. Как гром выплескивает дождь,
так и пациент выводит пену. Вспышка, а также ветер создаёт натиск, который может сломать стены и разрушить всё.
Это – та же самая сила, которая бьёт, ломает и искривляет конечности.
107
Schreiben von den Kranckheyten so die Vernunfft berauben, als da sein S. Veyts Tantz, Hinfallender Siechtage, Melancholia
und Unsinnigkeit 1525/26. Ed. princeps by Ad. von Bodenstein, Basle 1567, fol. D.
108
Там же, fol D 4 verso. В то же время наследственный характер эпилепсии полностью признаётся (там же, sig. A 4).
Слабость спермы и чрезмерные и избыточные привычки со стороны родителей, препятствуют развитию здорового
жизненного духа в ребёнке. Дух, который так ослаблен, неспособен удалить патологическую материю.
121
Обзор идей Парацельса об Эпилепсии в свете Науки и Патологии XVII-го Столетия (Локализм (Localism) в отличие от Катара (Catarrh))
Три трактата, из которых мы цитировали, принадлежат первому десятилетию литературной деятельности Парацельса. Полное изложение его идей ранее находились в его “Одиннадцати Трактатах (Eleven Tracts)” около 1520 года и дополнены “Liber de Caducis” 1530 года. Эти два трактата
развивают теорию болезни из общей аналогии между макрокосмом и микрокосмом. Именно эту
патологическую концепцию, содержащаяся в Liber de Caducis 1530 года, Темкин (Temkin) положил в основу блестящего представления Парацельсианской и Герметической медицины в его обстоятельной работе по истории Эпилепсии.109
Эпилепсия, в таком случае, в теории Парацельса, является исключительно процессом в человеке,
аналогичном грозе в большом мире. Он может вспыхнуть в одном из четырёх космических “материнских” слоёв: Земле, Воде, Огне или Воздухе.
Эта “символистическая” и “основанная на аналогии” теория является оригинальным вкладом Парацельса и характеризует его собственную эпоху в истории эпилепсии. К тому же, изобличающая
определённые химические субстанции, такие как Sulfur Vitrioli, являющиеся Парацельсинскими.
Не исключено, что Парацельс знал роль серы в приготовлении наркотических субстанций (возможно эфира), и привнёс это знание в свою теорию “болезней, которые лишают человеческого разума”. Мы обсудим это позже в разделе “Парацельс и Химия” (стр. 276).
Кроме того, это хорошо вписывается в Парацельсианскую систему, что опасная субстанция
должна находиться предварительно образованной в теле и возгарается его аналогом в большом
мире. Наконец, это является типично Парацельсианским, что она должна быть “дымом” или “духом жизни” в крови, которая вызывает симптомы, а не гумором или (водой) испарением.
Всё же, в акценте, возложенном Парацельсом на “восхождение (ascendant)”, мы распознаём отпечаток античной доктрины “катара (catarrh)”. Непривычное наложение двух смыслов “поднятия
(ascend)” появляется в теории Парацельса. В античной теории это просто означает, что испарения
поднимаются (ascend) к мозгу, где они конденсируются и вновь направляются вниз в жидкой форме. У Парацельса “поднятие (ascend)” также подразумевает звёздную (astral) активность, тенденцию духовных сил к сопряжению с материей и подчинению материи, к одухотворению её, и тем
самым активизации её к взбиранию вверх, к “поднятию (ascend)” со своей стороны.
Кроме того, реминисценция катара (catarrh) является едкостью (corrosiveness), приписанная Парацельсом к “восхождению (ascendant)”, ибо античные авторы приписывали патогенное действие
катара (catarrh) к едкости (sharpness) жидкости.
С другой стороны, Парацельс отмежевал себя от грубого материалистического гуморализма. Он
склонялся к “утончению” материи, ответственной за эпилепсию, чтобы рассматривать её как активный дух, сопоставимый со звёздной силой в космосе. Всё же, хотя он видоизменил античный
“катар (catarrh)” и придал ему свой собственный характерный отпечаток, он не нарушил его чары
(spell), не говоря уже об устранении их. Это был только ван Гельмонт, кто “восхождение (ascendant)” и с ним всё “безумие катара (madness of catarrh)” разрушил.
Так, концепция эпилепсии ван Гельмонта полностью очищена от таких представлений. Она является сугубо динамической теорией – отслеживающей её первое возникновение от вегетативных
центров вокруг желудка, локализующая её в мозге, хотя полностью разработана и идентифицирована она в основном с астмой, “падучей болезнью” лёгких.110
109
Temkin, O.: The Falling Sickness. A history of Epilepsy from the Greeks to the Beginnings of Modern Neurology. JohnsHopkins
Press, Baltimore 1945, стр. 159-172.
110
Следует добавить, что ван Гельмонт был проницательным исследователем клонической и тонической судороги,
которые он подчинил непосредственному действию вегетативных центров в отличие от теории Галена борьбы между
произвольным движением и природной медлительностью конечностей. Он рассматривал мышечное сокращение и
мышечный тонус, как универсальное выражение жизни, как причину боли, лихорадки и даже анатомических изменений, таких как изъязвление и эмпиема, относя их к аномальной кислотности ткани. См., например, Van Helmont: De
Febribus, IX, 8. Temkin (в упомянутом месте, стр. 187) упоминает интересную и незаслуженно забытую теорию Charles
le Pois (1563-1636 г.), кто приписывал эпилепсию мозгу, отвергая любую “симпатическую” разновидность, происходящую в желудке или матке.
122
“Непроходимость”, как первичное и локальное изменение, вызывающее
Болезнь
Её отделение от “катара (catarrh)” и её роль в качестве дальнейшей зародышевой клетки “Локализма (Localism)”
Мы не можем оставить теории катара (catarrh) и их модификацию Парацельсом без обсуждения
одного аспекта, в котором он уже достиг освобождения от них – в пользу локалистического представления. Особенно интересно, что этот результат был достигнут посредством замены “катара (catarrh)” “тартаром”. Как мы уже видели, мы можем предоставить доктрине “тартара” Парацельса
заслугу ранней попытке по локализации болезни. Это также привлекает внимание к анатомическим
изменениям, указывающим специфические – химические – причины.
Одна область, в которой Парацельс достиг полного освобождения от всемогущего “катара (catarrh)” в пользу локального происхождения изменений является доктрина “непроходимости”, как
причины увядания (consumption).
На первый взгляд Парацельс, кажется, что возражает против этой теории (см. выше стр. 54). Он говорит,
что “непроходимость” причиняет “высыхание” конечности, но это не сопоставимо с её “отмиранием”, её
увяданием. Под “высыханием” (“Ariditas”, “membrum aridum”) вследствие “непроходимости”, Парацельс,
прежде всего, имеет в виду сухую гангрену конечности вслед за артериальным тромбозом. Оно сравнимо по
действию с отсечением конечности, но не является реальным “Schwinung” или “увяданием”. Последнее
происходит из-за нехватки вещества, которое должно пройти через каналы, не преграждаясь.111
Эта критика “непроходимости”, как причине туберкулёза направлена на классическую и широко распространённую теорию. Она может быть отслежена от её происхождения у Галена через арабских авторов до
Фернеля, и даже авторов 18-го столетия, таких как Stahl, Selle и Huxham.112
Теория “непроходимости” Галена связана с теорией “катара (catarrh)”, в частности сгущения катарической
жидкости (catarrh fluid) в бронхах, превращая её в “градины”. Отсюда акцент возложен на одышку, как ранний симптом туберкулёза. Сгущение излишней катарической жидкости является причиной одышки и туберкулёза, также согласно Фернеля.113 Фернель был, по всей видимости, первым, кто определяет сгущённый
препятствующий материал, как имеющий “консистенцию старого сыра”.114
Именно в одном из ранних трактатов о болезнях115 Парацельс возражает против “непроходимости”, как причине туберкулёза.
Позже, в своём Opus Paramirum о Тартарической Болезни116, а также его работе о Болезни Рудокопов117, он сам придерживается “непроходимости” – распространяющейся на одышку, которая
следует за этим, точно также, как поступают Гален и Фернель. Напротив, Парацельс приписывает
непроходимости не жидкости, достигающей области, откуда бы то ни было – “катару (catarrh)” –
но метаболическому продукту, сформированному локально – “тартару”. Это “тартар”, а не “катар
(catarrh)”, что вызывает “астму, кашель, туберкулёз, ethica febris”, непроходимостью бронхиального дерева, препятствуя лёгким свободно расширяться и сокращаться. Этот “тартар” наблюдается в
форме каменистых осаждений лёгких человека и животного.118
Возражение Парацельса античной теории туберкулёза посредством “непроходимости”, поэтому
направлено, не столько против действительного проявления и вредного действия непроходимости,
в отличие от античной теории её обусловленности “катаром (catarrh)”. Непроходимость не являет111
Vom Schwienen. Priores quinque tract, alio modo descripti – другая редакция одиннадцати трактатов. Huser, vol. I, стр.
554-555. Ed. Sudhoff, vol. I, стр. 39.
112
См. Pagel, W.: Die Krankheitslehre der Phthise in den Phasen ihrer geschichtlichen Entwicklung. Beitr. z. Klin. d. Tuberk.
1927, LXVI, 66-98 и: Zur Geschichte der Lungensteine und der Obstruktionstheorie der Phthise, ibidem 1928, LXIX, 315-323. Основное место из Галена: De Difficult, respir. I, 9 (грубая “tubercula”, препятствующая бронхам; закупорка лёгкого при
пневмонии), De Locis affectis IV, 8 и 9 (катар (catarrh), блокирующий бронхи).
113
Univ. Medicina, V, 10, pulmonum morbi. См. также Long E. R.: Jean Fernel’s conception of tuberculosis, Sci. Med. Hist. Essays
in honour of Ch. Singer, Oxford 1953, vol. I, стр. 401.
114
“Veteris casei constantiam”. См. Pagel, loc. cit. 1928, стр. 318.
115
116
117
118
Напечатано в первом томе издания Зудгофа и согласно ему написано около 1520 г.
Находящейся в издании Зудгофа, vol. IV и датирован 1531 г.
Von der Bergsucht. Lib. I, cap. 2 и 3. Huser, vol. I, 643-644.
Opus Paramirum. Lib. III, tract. IV. Huser, vol. I, стр. 59.
123
ся следствием последнего, но “тартара”, продукта химического и метаболического расстройства,
выявляющегося локально. Из этого следует, что терапия не должна быть направлена на “высушение” “катара (catarrh)”119, но на то, чтобы повреждение тканей, вследствие “усыхания”, должно
быть восстановлено перераспределением жидкости в них.120
Подобно Парацельсу, ван Гельмонт рассматривал теорию непроходимости, к тому же принявший
термин Фернеля “казеозный (caseous)” (“grumi caseosi”)121. В его работе отделение непроходимости
от катара (catarrh) намного более осознанно и заметно установлено, чем в работе Парацельса, и античная патология, включая таковую Фернеля, решительно опровергнута.122
Это особенно проявляется в оценке ван Гельмонтом туберкулёзных изменений, таких как лёгочная каверна (“vomica”). Ибо ван Гельмонт говорит: “Я отрицаю, что каверна (cavity) происходит
вследствие катара (catarrh); даже более того, то, что она происходит от испарения, поднимающегося из желудка. Тем самым я не приписываю увяданию (consumption) к стеканию в лёгкие, но я
знаю, что такое происходит вследствие локального расстройства лёгкого”.123 То, как всё это тесно
связано с новой локалистической и этиологической патологией, посредством которой ван Гельмонт предвосхищает и даже намного опережает то, что было записано на счёт Морганьи (Morgagni)
(1761 г.), будет обсуждено в надлежащем ему месте.124
C. Парацельс о Чуме.
Влияние Фичино. Традиционные Теории Чумы и “Антропоцентрическая” Доктрина
Парацельса. Её дальнейшее развитие в “Гробнице Чумы (Tomb of the Plague)” Ван
Гельмонта
Именно в его идеях о чуме мы находим фактическое соприкосновение в медицинском учении
известного Флорентийского неоплатоника Марсилио Фичино (1433-99 г.) и Парацельса. Влияние
общих философских идей Фичино на Парацельса будет исследовано позже.125 Здесь мы предлагаем
сравнить трактаты о чуме Фичино и Парацельса с традиционной Галеновой доктриной. Последнюю найдём представленной в трактатах Агриколы (Agricola), Тайера (Thayer), Бероальдо (Beroaldus) и ар-Рази (Rhazes).
1. Agricola: De Peste
Георгий Агрикола (1490-1555 г.), известен своей работой о горном деле, оставил лишь одну работу по медицинской теме: De Peste, опубликована в 1554 г.
Агрикола рассматривает особый густой и тлетворный воздух, как общую причину чумы. Она возникает в
“гнилостных испарениях”, поднимающихся от непогребённых трупов, в частности солдат, жертв голода или
утопленных людей, или от застоявшихся озёр, болота или пещер в земле. Агент в этом воздухе – яд горячего качества, вдыхаемый лёгкими, находя свой путь к сердцу и оттуда ко всем частям тела – которые вспыхивают “гектической” чумной лихорадкой.126 Она передаётся от человека к человеку “посредством вредного
влияния и заразного запаха”127, через бронхи (air tubes) или поры кожи – через последнюю, посредством зараженного нижнего белья и постельные принадлежности. Поэтому мудро следовать Флорентийскому правительству в сожжении всей одежды, оставленной жертвами чумы.128
Другой, но гораздо меньшей общей причиной могут быть “небеса”. Они могут портить воздух, давая
слишком много влаги ему через длительный дождь и туман, особенно после тёплой весны с преобладанием
119
Например, Avicenna, Canon III, fen. 10, tract. 5.
См. Pagel, loc. cit. 1927, стр. 74. Следует, однако, отметить, что аномальная “сухость” лёгких, как причина одышки и
туберкулёза, не была совершенно неизвестна арабским авторитетам: см. Rhazes, lib. divisionum Gerardo Toledano Cremo120
nensi interprete Basil. 1544, стр. 372.
121
Asthma et tussis, cap. 42-43, Ortus Med. Amstelod. 1648, стр. 370.
122
См. Pagel, loc. cit. 1928, стр. 320.
123
Catarrhi Deliramenta 41 и 63. Более подробно см. Pagel, W.: Joh. Bapt. Van Helmont. Einführung in die philosophische Medizin des Barock. Berlin 1930, стр. 44 и далее.
124
125
В следующей работе о ван Гельмонте и Гарвее.
В третьей части настоящей книги, стр. 218.
126
Agricola: De Peste libri tres. Froben, Basileae 1554, стр. 11-21.
Loc. cit., стр. 22.
128
Loc. cit., стр. 22 и далее.
127
124
восточного ветра. Такое “pestifera coeli intemperies” приводит к чрезмерной популяции мелких животных
посредством спонтанного зарождения – особенно мышей, лягушек, мух и других вредных насекомых, которые выступают в качестве переносчиков. Или же небесные знамения, такие как кометы могут непосредственно вызвать болезненные “испарения”, особенно осенью. Третий, ещё более редкий тип чумы, происходит вследствие плохой пищи, делающей гуморы склонными к гниению и лихорадкам.
То, что Агрикола говорит о чуме, является по сути Галеновым. В шестой главе своей книги о
различиях в лихорадках, Гален говорил, что было две причины “Мора (Pestilence)”. “Одной причиной является заражённый, испорченный и разлагающийся воздух (aire): другой причиной являются
испорченные (evill) и избыточные гуморы, накопленные в теле (bodie) через дурную (naughtie) и
испорченную диету, которая делает гуморы склонными и подготовленными к гниению”.129
Гален также подчеркнул роль некремированных трупов жертв войны и стоячих вод, как источников заражения – семян чумы (“
”). Они должны встретиться с испорченной смесью
гуморов, так как часто происходит во времена голода. Поэтому не все склонны к поражению
чумой. Агрикола добавляет некоторые интересные факты об эффективных методах сегрегации,
осуществляемых правительством Венеции. Для этого было выделено два острова – Lazaretum
Vetus и Novum – для карантина – первый для заражённых и больных, и второй для выздоравливающих и тех, кто посещал больных. Прибывающие корабли также осматривались, вся пища и напитки контролировались, и ароматическая древесина сжигалась в публичных местах.
2. Plague Tract Томаса Тайера (Thomas Thayre)
“Excellent and best approved Treatise of the Plague” Томаса Тайера 1625 года – выбран одним из многих
подобных трактатов – преимущественно выполнен, как коллекция “предохраняющих средств” против мора.
Он также передаёт традиционную Галенову доктрину - “эта заразная болезнь, которую обычно называют
Чумой или Мором, является ничем другим, чем испорченным и ядовитым воздухом (aire), смертельным
врагом до жизненных духов ... по причине чего, те тела, в которых есть нарушение метаболизма (Cacochymia), повреждены и изобилуют избыточными гуморами, являются склонными и слегка заражёнными, те гуморы пребывают сами предрасположенными и склонными к гниению”. Он добавляет главу наставлений о
“грехе (sinne)”, как “первой и главной” причине, как показано по Священному Писанию, которое “даёт
множество примеров как Господь зачастую карает своих людей за их грехи и нечестивую жизнь Мором”.130
3. Бероальдо о чуме
Эта идея Божественного наказания приводит нас к дополнительному моменту – связи между
землетрясениями и мором, которая была подчёркнуто Филиппом Бероальдо (Philippus Beroaldus).131
Землетрясение – “praesagium (предзнаменование)”, предвещающее чуму – “знамение ужасающих событий”. Связь, однако, не является мистической; это просто освобождение пагубного духа или вредоносных
вод из недр земли. Такое заражает воздух, повсеместно распространяясь, и – поскольку злые вещи имеют
обыкновение преодолевать добрые вещи – вторгаются и губят людей.132
4. Ар-Рази (Rhazes) (прибл. 865-923 г.) de Pestilentia (о Чуме)
В этой книге мы находим, что оригинальная идея была введена в традиционную историю, химическая концепция. Это связывает общую причину чумы, а именно гниение, с вспениванием
крови.
Кровь, говорит ар-Рази, может быть сравнима с вином в своих развивающихся стадиях: у младенцев она
подобна виноградному соку перед брожением, у подростков подобна горячему бродильному суслу и у пожилых подобна вину, которая стремится быть прохладной, кислой и свободной от всякого вскипания. Чума
(Pestilence) заражает, когда кровь разлагается и пенится для того, чтобы вытеснить пенистые и грязные излишества. Это состояние, напоминающее то, которое в крови подростков – связывающее чуму (pestilence) с
пенообразующим теплом, подобно тому, что происходит в сусле в определённое время. Поэтому младенцы
129
Перевод так переведён Томасом Тайером (Thomas Thayre) в “An Excellent and best Approved Treatise of the Plague”.
Напечатан для Thomas Archer, London 1625, стр. 4. Что касается оригинального Текста. См.: Galen Opp. Ed. Kühn, vol. vii,
Lips 1824, стр. 289.
130
Thayre, loc. cit., стр. 1-4.
131
Opusculum Philippi Beroaldi De Terrae Motu et Pestilentia. Cum Annotamentis Galeni. Bononiae. Per Benedictum Bibliopolam
Bononiensem 1505. Sm. 40.
132
Loc. cit., fol. C 4: “Praesagia”.
125
и подростки, у которых кровь всё ещё не находится в совершенном состоянии, практически никогда не спасаются при эпидемиях.133
5. Фичино о Чуме
Гипотеза брожения ар-Рази, как представляется, не была популярна среди поздних авторов, писавших о чуме. Фичино, цитируя ар-Рази в своём “Противоядии против Эпидемий”134, следует за
ним в описании гниения крови при чуме, как вскипание и, в дополнение, развивает свою собственную химическую коннотацию, – которая, в свою очередь, предвещает таковую
Парацельса.
По Фичино, чума – ядовитое испарение, которое накапливается в воздухе135 – так же как представлено Галеном. Но по Фичино её действие не проявляется элементарным качеством, таким как
тепло и влажность, но по причине её специфических свойств.
Этот специфический яд сопоставим с противоядием, который действует благотворно, не потому, что он
является горячим или холодным, сухим или влажным, но вследствие “специфической разновидности” в целом, которая гармонична с (“accommodata”) жизненным духом, как разновидность (“forma”). Кроме того,
заразное испарение находится в своей целостной структуре (“proportio”), вопреки тому, что жизненный дух
находится в сердце. Оно постоянно производится в земле, и в определённых случаях находит свой путь в
воздух в качестве ядовитых испарений. Воздух, однако, пребывая чистым и адаптированным к духу и огню,
не подвержен гниению и, тем самым, препятствует тому, чтобы это испарение утвердилось в нём самом.
Поэтому только лица, предрасположенные к лихорадке или гниению будут улавливать его; другие, у которых жизненный дух крепок, отразят его. Он будет разрастаться в полнокровном, в котором гуморы и испарения находятся в изобилии и также, когда они являются пузырящимися. Это вспенивание указывает на определённую степень гниения (“certo quodam gradu putrefiunt humores simul et ebbulliunt”), и в начале его
проявления, чем больше тело, тем более изобилующие гуморы.
Рис. 13. Трактат о Чуме Марсилио Фичино. Первое латинское издание, Augsburg 1519.
Титкльный лист с гравюрой.
133
Rhazae De Pestilentia liber Georgio Valla Placentino interprete. В: Pselli De Victus Ratione ad Constantinum Imperatorem и
Joannis Manardi Ferrariensis в Artem Galeni medicinalem luculenta expositio. Cratander, Basileae 1529, стр. 42.
134
Epidemiarum Antidotus ex idiomate Thusco ab Hieronymo Ricio Latinit. donata. Excudebat Jo. Le Preux (n. 1.) 1595, стр. 259.
Первое и единственное издание XV-го столетие: Ficino, Marsilio Consilio di Marsilio Ficino fiorentino contro la pestilentia.
Apud Sanctum Jacobum de Ripolis, Florence 1481. Репринт: Firenze heredi di Ph. di Giunta 1523 (вместе с II Consiglio di maestro Tommaso del Garbo; Una ricetta d’una polvere composta da maestro Mingo da Faenza; Una ricetta fatta nello Studio di Bologna, etc.). Латинский текст в: Tractatus singularis doctissimi viri Marsilii Ficini de epidimiae morbo, ex Italico in Latinum versus. August. Vindelicor. Sig. Grimm and Marci Vuyrsung. 1518 (предисловие Riccius датировано 1516 г.). Это издание отли-
чается своей большой гравюрой на дереве, показывающей пациента, посещаемого доктором в присутствии его семьи.
135
Venenosus quidam vapor est in aere concretus, vitali inimicus spiritui Loc. cit., стр. 248.
126
Яд показывает разрушительную – едкую и воспалительную – природу кальция и мышьяка. Неблагоприятные звёздные констелляции, особенно соединении Марса и Сатурна, и затмения, порождают, укрепляют и поддерживают яд, особенно в местах, подверженных вредным воздействиям
таких констелляций. Звёздное влияние также определяет, какие животные могут быть подвержены
чуме, или же человек будет затронут один. Точно так же, как сера вспыхивает раньше, чем дерево,
так и предрасположенные будут первыми жертвами. Если яд силён сам по себе, однако, то он поразит даже тех, кто не предрасположены. Когда это произойдёт, никто не знает. Однако, слабый в
начале, яд распространяется даже быстрее, чем сера, когда зажжена. Он поражает жизненный дух
сердца даже намного сильнее, чем сера поражает нос. Это воспламенение сопоставимо с таковым серы, которое делает её ядовитой и заставляет его быстро расширяться в предрасположенном
теле, особенно если внезапное воспламенение имеет место в летнее время, когда гуморы ослаблены и воздух разрежен. Чумная лихорадка происходит в основном вследствие вскипания, сначала
духа, затем гуморов. Вскипание и вздутие сначала поражает кровь, затем желчь и слизь, и, наконец, чёрную желчь. Поэтому сангвиник является наиболее уязвимым, холерик и флегматик немного меньше, и меланхолический тип меньше всего. Ибо холодное и сухое сочетание качеств последнего наименее склонно к воспламенению и гниению, и удерживает метаболический путь (pathways)
гуморов, и тем самым яд, минимальным. Это также объясняет сравнительную устойчивость пожилых людей. Последнее не будет преобладать, однако, когда Сатурн является хозяином года, как
такое произошло при Флорентийской чуме 1479 года, которая уносила 150 умерших в день.
Во время мора это единственная болезнь, которая появляется. С появлением других болезней,
чума отступает.136 Любое длительное загрязнение воздуха заразными испарениями заразит воду и
плоды земли. Поэтому для безопасности нужно кипятить питьевую воду или смешивать её с железом и вином.137
Интересной особенностью, поднятой Фичино, является то, что чумной яд имеет едкое действие
мышьякового пара, который вырабатывается в рудниках – в этом он, вероятно, повлиял на теории
Парацельса, в чём мы вскоре убедимся.
Во время жизни Парацельса, концепция Фичино нашла свою поддержку в популярном трактате о
чуме Jo. Ammonius Agricola (Pewrlin), Профессора Медицины Греческого языка в Ингольштадте
(1533 г.).138 Он цитирует Фичино в нескольких местах, как авторитета, на таком же уровне, как
классика. Он говорит: Когда отравленный пар воздуха охватывает тело, которое полно влаги и при
этом склонное к привлечению лихорадки, влага загнивает, выкипает и сбраживается обычно на
третий день. Затем оно одолевается пагубностью, которая имеет известь или мышьяк, содержащийся в рудниковом дыме – силой, которая вызывает гниение, разъедание и горение внутри и
снаружи.139
136
Loc. cit., cap. 4, стр. 256: De signis indiciisque pestis.
137
Нет никакого смысла в обсуждении деталей профилактики и лечения чумы, как рекомендовано Фичино. Они находятся во многом на традиционных линиях с его предписанием ароматических и кислотных приправ (например “theriacal pills” и “Marsilius’ own pills”), окуривание домов и улиц, нюхательные соли и ношении вокруг шеи рога единорога,
гиацинтов, топаза и изумрудов. Интересный момент заключается в том, что большинство ингредиентов также рекомендованы Агриппой Неттесгеймским в его небольшой работе Contra Pestem Antidota Securissima, адресованной Theodoric of Cyrene, Archipraesulatus in suffragiis (Epist. lib. II, 19). Opp. Pars post. Lugd. Ap. Beringos s. a., стр. 578-582. Они составлены, говорит Агриппа, по советам большинства превосходных докторов и, найденных сами и его семьёй наиболее действенными. Лучшей профилактикой, однако, является то, чтобы искать те места, откуда чума отступила более
года и не идти к тем, которые она ещё посещает (loc. cit., стр. 739).
138
Ain grüntlicher fleissiger ausszug aus allen bewerten Kriechischen und Lateinischen lerem ... von Ursachen, zaichen, fürsehung
und haylung der grewlichen Pestilentz ... alles aus gutem grand, on all Sophistisch oder Arabisch, in der Artzney ungegründt, zusetz und erdichtes geschwetz. Augspurg (Phil. Ulhart) 1533, fol. 13 verso.
139
“... Und so er des giffts natur an sich genommen hat, dann überkommet er die bosshait, die der Kalck oder Arsenicum, das man
Hütrauch nennet an jnen haben, welcher krafft ist feulen, nagen und prennen innen und aussen.” Loc. cit. – Мышьяк, во время
Галена, считался “септическим” веществом, т. е., тем, которое вызывает гниение и подходящим для терапевтических
целей из-за его разъедающих и едких свойств. (Galen, De Simplicium Medicament. Temperam. ac Facultat., lib. V, cap. 15, ed.
Kühn, vol. XI, стр. 756; там же, lib. IX, cap. 3, Kühn, vol. XII, стр. 212. См. также Paulus Aegineta, The Seven Books с комментариями Francis Adams, London 1847, vol. III, стр. 52, к Book VII, sect. 3).
127
Яд, поэтому, является мышьяковой природы, что явствует из схожести между его разъедающими действиями и таковыми едкого дыма в рудниках. Они передаются посредством воздуха и действуют на гуморы, что приводит к брожению и образованию пены.
6. Парацельс о чуме
(a) Разложение материальных частей в природе и человеке, как причина чумы
Парацельсианские идеи о чуме были обстоятельно обобщены Матиасом Унтзером (Matthias
Untzer) в 1615 г.140 Его книга о чуме не слишком оригинальна и подобна по стилю таковой об Эпилепсии.141 Подобно последней, она предлагает хорошо организованное сравнительное исследование Галенических и “Герметических” точек зрения. Чума, согласно Герметизму, – звёздная болезнь, огненная и заразная. Посредством ядовитого пара, т. е., Ртутного, Мышьякового или “Napelline” (аконит (aconite)) духа, она входит в поры и каналы тела, и стремительно вторгается в главные места (subjecta) духа, а именно сердце, мозг и голову, чтобы поразить, разложить и растворить
их своей болезнетворной остротой. Наконец, с помощью воспламенённой телесной серы, она вызывает отложение соли за ушами, в плечах и в паховой области, что в свою очередь приводит к
абсцессам и карбункулам.
Недалеко ушло от этого описания, хотя ещё более неясного, таковое Парацельса в третьей главе
второй книги о Тартаре: чума возникает вследствие захваченного мышьякового воздуха в тартарическом осадке, последний возникает в результате коагуляции мышьякового духа. Мышьяк выжигает, воспламеняет и причиняет отёки – такое происходит во время чумы, когда тело разгорячается
– жар становится всё более и более интенсивным доколе tartarus отделяется от мышьяка и лихорадочный пароксизм вызывается вследствие этого. Затем мышьяковый яд “поднимается”, вызывая
абсцессы, бредовое состояние и кому.
Это является в действительности сутью, сравнительно краткого, конспекта лекций о Тартарических болезнях (Зима 1527-28 г.).142
Согласно им, чума связана с метаболическим процессом в природе в целом, а также в нас непосредственно. Поэтому это обусловлено временем.143 Это – по существу разделение субстанции с мышьяковыми свойствами, частичное расщепление целого. Мышьяковые субстанции, таким образом высвобождённые, могут
быть захвачены при этом в воздушную форму и проявлять свои разъедающие и разлагающие действия повсеместно в природе, особенно в минералах и в человеке. В человеке это происходит в протоках печени.
(b) Роль Звёзд
В этих лекциях-конспектах ничего не сказано о взаимосвязи чумы со звёздами. Мы осведомлены
об этом вопросе в Двух Книгах о Море Парацельса, “Nördlingen tract” (1529-1530)144 и в его Трёх
Книгах о Чуме (вероятно от середины тридцатых годов столетия).145
В трактате о чуме Nördlingen, Марс и Сера, как химическое соответствие ему, даны в качестве непосредственных причин чумы. Это – процесс возгорания. Тело зажигается, сера зажигает его и Марс, делающий
серу зажжённой.
Подобная история и в более позднем трактате: Марс, Венера или Луна названы “Хозяевами этой болезни”
(“wer herr sei diser Krankheiten als in peste ist Mars, Venus, Luna”). Этот процесс сравним с горением дерева.
140
Katoptron Loimodes hoc est De Lue Pestifera Libri tres. Halae Saxonum 1615, стр. 9: Definitio Pestis sec. Hermeticos and Definitio Paracelsi.
141
Ieronosologia Chymiatrica. Hoc est Epilepsiae s. Morbi Sacri Accuratissima juxta Hippocratico-Galenica atque Hermetica principia descriptio Halae Sax. 1616.
142
Ed. Sudhoff в vol. V, München and Berlin 1931, стр. 77, особенно стр. 81-87.
143
“Pestis est aer suae regionis ex primo corpore generatus, oppilatus sine egressu de materia arsenicali et opprimechioli, de illo
vero tartaro velocis mutationis dicendum est; fit enim per digestionem naturae”. Патологическое состояние (а именно захва-
тывание “мышьякового воздуха” в коагулянт и его превращение из свободно движимого “духа” в разъедающий “тартар”) затрагивает минеральный мир, особенно “Opprimechiolum”, т. е. “дым, который появляется из руды” (loc. cit., ed.
Sudhoff, vol. V, стр. 79). Болезнь в человеке является лишь “compassio (симпатия)” с подобным поражением “элементов”
вовне. – Вытесняемый мышьяк “зажигает” тело подобно сере, вызывая пароксизмы, которые сравнимы с землетрясением (“Sulphurische Zufell laufen mit in gleicher weis dem arsenikalischen gift”, ed. Sudhoff, vol. VIII, loc. cit., стр. 385).
144
145
Zwei Bücher von der Pestilenz und ihren Zufällen. Nördlingen. Ed. Sudhoff, vol. VIII, стр. 369.
De peste libri tres cum quibusdam ipsius autoris additionibus. Ed. Sudhoff, vol. IX, стр. 565.
128
(c) Антропоцентрическое представление. Сам человек, как первопричина чумы.
Оригинальная причинная обусловленность чумы, однако, является более сложной, чем простая
цепь метаболико-химических событий в природе в целом и в Человеке. Она находится в психофизической взаимосвязи между человеком и звёздами. Она берёт своё начало в грехе – что выражается в порочных страстях и греховном воображении, которые “заражают” небеса и вызывают гнев
Божий. Тем самым сам Человек бич чумы на человечество. Антропоцентрическое представление
индивидуального заболевания находится в гармонии с целостной философией Парацельса и, несомненно, с Ренессансной философией в целом.146
Это не просто лишь психический процесс, но, согласно Парацельсу, эмоции и страсти могут быть
трансформированы в нечто физическое, телесное. “Любое вожделение, желание, волеизъявление ...
которое возникает в памяти человека или воображении, порождает телесное в нём, равно как и
гнев и зависть перерастают в телесное”.147 Всё это берёт своё в небесной (“сверхприродной”) половине человека, которая охватывает его огненные и воздушные части. Различаясь в зависимости от
индивидуальности, эта часть в человеке соответствует различным планетам, таким как Сатурн и
Марс. Любое “тело”, порождённое страстями частично остаётся в Человеке и частично – поскольку
оно летучее – восходит к соответствующей планете, последнее привлекает его подобно магниту.
Зависть найдёт свой путь к Сатурну, лживость к Марсу. Находящиеся в спящем состоянии в планетах, такие “тела” являются “semina”, которые действуют против нас и обрушают на нас чуму и подобные сверхприродные болезни. Таким образом, чума поражает тело подобно стреле, поражая три
места, уши, подмышечные впадины и пах. Он является, поэтому, внешней болезнью (“eusserliche
krankheit”) без любой гуморальной причины.148 Она поражает тело, словно молния с небес, которая
ударяет и трясёт землю, дом и двор. Это – землетрясение, “невидимый раскат грома в природе,
встряхивающий тело, пока он проходит через него, пока он не обоснуется и сконцентрируется к
некоторому особому месту”. Удар грома зажигает органы и члены.149
(d) Лечение чумы
Лечение должно быть направлено против агента, вызывающего болезнь, не против случаев, таких
как коматозный сон, с которым борются потогонными средствами (хотя и не без успеха). Изменение рациона питания и привычек не имеет пользы. Это не то, что слишком много или слишком мало имеет значение – как античная гуморальная патологияполагала, откуда её необходимость в
диетологии.150 Но нужно знать, “что заражено”. Из этого болезнь распространяется (“erbt sich die
krankheit”). Это “фиксировано в её яде” (“fix in irem gift”). Мы узнаём её источник посредством астрономии.
Есть различные подходы к профилактике и терапии при море. Наиболее важным из них является тот, который прерывает магнетическое притяжение с “Magnes Spiritus” в человеческом теле, привлекающее заражённый воздух (“chaos (хаос)”) извне. Это может быть достигнуто посредством различных “изоляторов”
(“zenexton”) – различные амулеты для ношения на шее, такие как сапфиры, янтарь, коагулированная камедь, смолы и терпентин. Для внутренней терапии следует помнить, что чума причиняет как внутренние,
так и внешние раны. Это требует “incarnativum”: дух золота вводят в пото-производящие воды, смешанные
с драгоценными камнями (gems).151
146
См. ранее. Теория Чумы Парацельса и Натуральная Магия: Взаимодействие между человеком и звездой вовлекает “рикошетирующее” действие – это человек, кто сначала действует на звезду, посредством чего он вызывает цепь
последствий, которые возвращаются владельцу и человечеству в целом. В этой причинной обусловленности чума
воспринимается в качестве типичного магического феномена. Маг нападает не только на обычные одушевлённые и
неодушевлённые тела, но также и на сами звёзды, от которых он получает наиболее сильные воздействия (см. также:
D. P. Walker, Spiritual and Demonic Magic from Ficino to Campanella. The Warburg Institute, London 1958, стр. 76).
147
Loc. cit. Ed. Sudhoflf, vol. IX, стр. 593-594.
Loc. cit. Ed. Sudhoff, vol. IX, стр. 577.
149
Loc. cit. Ed. Sudhoff, vol. IX, стр. 587.
150
“dan zu wenig bringet keinen schaden also zu vil bringt auch keinen schaden.” Loc. cit. Ed. Sudhoff, vol. VIII, стр. 390.
148
151
Рецепты против чумы варьируются в зависимости от элемента, в котором признаки чумы вначале проявлены – если
в воде, то принимаемую микстуру приготавливают из бузины, желтофиоли, колокольчика круглолистного, металлического вещества, белых кораллов и аметиста; если в земле, то из ноги жеребят, водяной лилии, дикой руты, розмари-
129
(e) Резюме: Оригинальность доктрины Парацельса и её Неоплатонические истоки
Таковой, в таком случае, является доктрина чумы Парацельса (см. диаграмму). Она сохраняет
некоторый традиционным материал Галена и широко разрабатывает химическую теорию Фичино,
но в основном представляет оригинальную Парацельсианскую усложнённую взаимосвязь макрокосмических и микрокосмических сил. В этом взаимодействии взаимность между человеком и небесами представляет наибольший интерес. Чума приходит к нам, как удар молнии из небес, затрагивающий определённый метаболизм в природе в целом и соответствующий процесс в человеке.
Но сначала это человек, кто порождает астральное семя (astral semina) болезни, contagium (болезнетворное начало). Это физическая сущность, тело. Но оно создаётся чем-то нематериальным,
греховной страстью и воображением человека.
Во всём этом Неоплатонический принцип силы воображения, по-видимому, вовлечён. “В Природе созерцание должно стать чем-то” – как говорит Фичино.152
Это в конечном итоге приводит к концепции психического (psychic) элемента в телах и наоборот, и тем самым устраняет строгий дуализм. Бестелесный дух порождает телесную материю. Такой ход мысли узнаваем в “Sensus Rerum” Кампанеллы и особенно в философии ван Гельмонта,
Глиссона и Лейбница. Не случайно, что ван Гельмонт придал этому направленную выраженность в
своём трактате о чуме, который мы сравним с доктриной Парацельса.
Перед этим, однако, мы должны кратко рассмотреть теорию Заражения (Contagion).
:
Человеческая страсть
*
Преобразование в “тело”
*
Вознесение “тела” к соответствующей звезде, где оно почивает в качестве “Семени”
*
Сбивание семени Божьим гневом
*
Вызывание нарушения в Iliados (Природе в целом) –
освобождение мышьяковых (т. е. едких)
веществ, чтобы быть захваченными в коагуляции (тартар)
*
Параллельный процесс в человеке, порождающий contagium (болезнетворное начало).
*
Чума
на, эликсира (золота или жемчуга); если в огне, то принимают настой морского остролиста, красных кораллов и пепла
(spodium).
Препараты от чумы Парацельса включают серу (дух купороса (spirit of vitriol , сублимат серы) и металлы, также – для
наружного лечения нарывов – жаб и отвары жуков (предназначены для удаления пагубного магнетического притяжения), но травы и снадобья, как предписывалось Фичино и Агриппой, существенно дополнены и всё ещё находятся на
видном месте. Подробно см. в примечаниях к изданию, опубликованному Ашнером, Jena 1926-1932, vol. I. стр. 895.
152
“In natura quidem intueri nihil aliud est quam esse tale et tale quiddam facere.” Plotini Opp. ad Ennead. III, 8, 1 et seq. Basileae
1615, стр. 339 et seq. См. далее нашу главу о Парацельсе и Плотине. Что касается более общей оценки силы воображения в мистической философии см. Koyré, A.: La Philosophie de Jacob Böhme. Paris 1929, стр. 205. Paracelsus Revue d’Hist. et
de Philos, relig. 1933, XIII, 46 и 145. Pagel, W.: Bull. Hist. Med., 1935, III, 103. Там же, 1945, XVIII, 21 и Suppl. Bull. Hist. Med., II,
1944, 31 и 39.
130
7. Contagium (Болезнетворное начало). Фракасторо, Сарачени (Saracenus) и Кирхер о Чуме
Развитая Фракасторо (1483-1553) в классическом трактате (1546 г.), теория болезнетворного начала, по сути, соответствует современному представлению. Примечательно, что представление
чумного агента в качестве химической едкости, должно было сохраняться в течение некоторого
периода времени.
Представляя специфический агент – contagium (болезнетворное начало) – Фракасторо полагал,
что он может объяснить особый случай “симпатии” в природе – его трактат о Contagium (Болезнетворном Начале) является приложением к трактату о “Симпатии и Антипатии” в космосе в целом.153
Рис. 14. Портрет Фракасторо – имеет отношение к анонимной гравюре, поставлен в начале к его Homocentrica. Отпечаток в Wellcome Collection. Neg. 14799.
Воззрение Фракасторо является “атомистическим” – в нём малые частицы и их способность проникновения и действия на расстоянии имеют первостепенное значение. Их действие в значитель153
Hieronymi Fracastorii Veronensis: De Sympathia et Antipathia Rerum lib. unus. De Contagione et Contagiosis Morbis et Curatione lib. III. Venetiis ap. bered. Lucae-antonii Juntae. April, 1546. В руках Фракасторо доктрина contagia (болезнетворного
начала) сохранила реалистическую и научную атмосферу. Позже, эта доктрина предоставила платформу для формально-логического учения о различных возможных непредвиденных обстоятельств, которые сделали бы “симпатию”
между двумя людьми эффективной в передачи болезнетворного начала (contagium). Это видно, например, в чисто теоретическом трактате Venetian Joannes Marinelli, De Peste ac de pestilenti contagio liber: in quo disputatur, quantum inter se
distent pestis et pestilens contagium et quae contagioni pestilenti, quales sunt bubones pestiferi et carbunculi qui aliquas Italiae
civitates inquinarunt, curatio sit adhibenda. Venetiis ap. Gratiosum Perchacinum 1577. 3, 21, 2 ff. В концепции Фракасторо это
происходит из специфичности болезнетворного начала (contagium), которое устанавливает специфичную болезнь.
Это особенно интересно в свете идей Парацельса, что каждая болезнь является специфической “Сущностью
(Ens)”, обусловленной внешним агентом, действующим на тело. Фракасторо приписывает своё болезнетворное начало (contagium) “жизни”, сопоставимой таковой семени (“seminaria”) и, выступающее против “оккультных качеств”,
а также “миазмам” и гниению (см. E. W. Goodall в Proc. R. Soc. Med. 1936, XXX, 341) – последующей точкой соприкосновения с идеями Парацельса. Наконец, важность, придаваемая Фракасторо воздуху, как наиболее сильной причины
и переносчика болезнетворного начала (contagion), напоминает представление Парацельсом воздуха, как носителя
“астрального яда (astral poison)”, а также мистического “MM” посредством которого поддерживается жизнь на Земле
(см. стр. 102-103).
Концепция болезнетворного начала (contagion) тесно связана с “Натуральной Магией” – ибо обе основаны на
вере в симпатию и антипатию в космосе. Эта связь может быть прослежена в трактате Фичино о Чуме (1481 г.).
Здесь Фичино, больше чем за шестьдесят лет до работы Фракастора, говорит: Заражение превращает подобное в подобное – сравнимо с резонансом, установленным одной из двух гитар, настроенных друг к другу, когда два инструмента играют. Поэтому, более двух персон, связанных друг с другом рождением, характером (complexion) или созвездием, тем больше опасность заразиться одного от другого (De Epid. Morbo, loc. cit., 1518, sig. Giii, cap. XXIII: De astantium
conservatione qui infirmum regunt). – Что касается общей оценки Фракасторо см.: Singer, C. и D. W., Ann. Med. Hist.
1917, I, 1; и Wilmer Cave Wright в тексте перевода De Contagione. New York 1930.
131
ной степени зависит от влажности, которая позволяет становиться им липкими.154 То, что они существа сами по себе появляющиеся из различий, которые отделяют их агентов, вызывающих гниение, которое является простым распадом составного объекта.
Бешенство, например, хотя и заразно, не показывает никаких признаков гниения.155 Вино превращает кислоту посредством заражения (contagion), но не посредством гниения. Заражение (contagion) является веществом частиц, в отличие от гниения и горения, которые затрагивают объект в целом.156 Несмотря на внешнее
сходство (особенно, в их пагубности), болезнетворное начало (contagium) принципиально отличается от яда.
Ибо яд не может ничего породить, родственное себе. Мышьяк, аурипигмент, rokett157 и шпанские мушки
являются разъедающими веществами, которые просто сжигают. Они часто ошибочно называются гнилостными. И при этом их испарения не могут породить семена болезнетворного начала (contagium).158
Следовательно, в работах о чуме, которые основаны на доктрине болезнетворного начала (contagium), не упоминается какое-нибудь сходство или тождество между возбудительным агентом и
химическим разъедающим веществом.
Это видно, например, в работе Сарачени (Saracenus) о чуме. 159 В ней болезнетворное начало (contagium),
как определено Фракасторо, принимает центральное место в причинной обусловленности чумы, как портящий (corruptive) процесс тела, “как целого”. Среди более отдалённых причин, человеческой греховности
уделяется значительное внимание, но не связанной с астрологическими причинами патологического изменения воздуха, или с чумными испарениями, возникающими в нём. С другой стороны, мышьяк и другие
химикалии и металлы рекомендованы в качестве профилактического средства, в основном, для ношения на
шеи – с целью привлечения яда “магнетически’’ и нейтрализации его посредством “симпатии”.160 Такое
может содержать отпечаток идеи, что яд является чем-то родственным химическому веществу.
Кирхер161, хотя и рассуждает в направлении, подобном таковому Сарачени, делает предупреждение только против химических разъедающих веществ, носимых в качестве амулетов, из-за их сильного ядовитого
действия на дыхание и сердце. Новой особенностью является обширное изложение самозарождения contagium animatum* (“Vermes (Черви)”) из гнилостного вещества, подтверждаемого экспериментами и микроскопическими наблюдениями.162 Рядом с этим прото-научным достижением мы находим обширную главу
о традиционной теме “магии”, чума, вызванная дьявольским искусством, включающая пространное объяснение того, как мстительные евреи, прокажённые и нищие, произвели чуму во Франции приблизительно в
1320 году, отравляя колодцы, как они признались под пытками.163 Что за яд был, однако, он не говорит, но
полагает, что он был предоставлен ядовитыми животными или растениями,164 насыщенными ядовитыми
испарениями от земли. Именно в книге Кирхера мы вновь встречаемся с мышьяковыми и ртутными испарениями, но они не считаются вредными. Зловредные астральные духи (astral spirits), особенно Марса и Сатурна, смешанные с различными элементальными материями, такими как мышьяковые, ртутные, битумные,
солевые, сурьмяные, сернистые и прочие испарения, могут быть способствующими, однако. Отсюда и различные формы и степени пагубных эпидемий чумы.165 Это тот же самый пагубный астральный дух, который порождает на земле и в море чудовищных насекомых, которые роятся как раз перед чумой и сулят
предстоящую гибель.166 Сей дух, кроме того, “окрашивает” растения своим пагубным дыханием.
154
Fracastorius, Hier.: De Contagione. Lib. I, cap. 10. Opp., Secunda Ed. Venetiis, 1574, стр. 81 (verso).
Там же, Lib. I, 9, стр. 81 (recto).
156
Там же, Lib. I, 1, стр. 77.
155
157
“Pythiocampe”, обозначающее “Eruca (Индау)”, противоцинготное растение едкого, жгучего, резкого качества.
Оно также обозначает насекомое со свойствами, подобными Шпанским мушкам (Cantharides) – представленное значение здесь (см. Castelli Lexicon Med. Lipsiae 1713, под “Eruca”, стр. 316).
158
Там же, Lib. I, cap. 11, loc. cit., стр. 82.
I. Antonii Saraceni Lugdunaei: De Peste Commentarius. Ex. Off. Jo. Gregorii, 1572.
160
Saracenus, loc. cit., стр. 215.
161
Athanasii Kircher Scrutinium Physico-medicum Contagiosae Luis quae dicitur pestis. 1658. Second Ed. Leipzig 1659, стр. 339.
*
contagium animatum (живой (животный) контагий, живая зараза) – спартанский философ Фукидид возбудителей инфекций называл contagium animatum или живым контагием – термином, который в прилагательном падеже “контагиозность” до сих пор
применяется в медицине как синоним слова “заразность”. (С. А. Павлович. Микробиология с вирусологией и иммунологией.
Минск, Вышэйшая школа, 2013, стр.7). Прим. перевод.
162
Loc. cit., стр. 69 et seq.
163
Loc. cit., стр. 113.
164
Стр. 114.
165
Loc. cit., стр. 134.
166
Стр. 141.
159
132
8. Гробница Чумы ван Гельмонта
Трактат ван Гельмонта: “Гробница Чумы” является выдающимся во многих отношениях. Он содержит версию метафоры Платона о пещере, приспособленной к истории медицины, в частности, в
отношении своих предшественников Галена и Парацельса. Он также олицетворяет целостную реформу ван Гельмонтом медицины и его религиозно-этические требования к медицинской профессии. Он, наконец, включает его доктрину “Sensus Rerum”, которая предопределяет философское
учение о Монадах Глиссона и Лейбница.
Подобно всем трактатам ван Гельмонта, он представляет с широким охватом неприятие предшествующих теорий. Небеса ни в коем случае не ответственны за чуму. Astra предопределены быть
знаками, указывающими времена и будущее вещей, но не их причины. Последние являются “семенами” вещей, – которые существовали прежде, чем звёзды появились. Поэтому растения были сотворены раньше, чем звёзды. Нет никакой чумы в Китае, а в некоторых странах чума, однако, появляется заново. Всё же, те же самый звёзды испытывают один и тот же самый тип возвращений во
всех странах. Если бы возбудитель был сделан звездой, то он охватил бы всю атмосферу Земли
сразу, из-за больших расстояний звёзд от Земли.
Парацельсианская теория, что греховные страсти человека заражают звёзды, означает, что небеса
осквернены деяниями сущего небытия. Что касается гнева Божьего, упоминаемого Парацельсом,
ван Гельмонт спрашивает, зачем палачу быть гневным на свою жертву? Почему наши беззакония
должны вызываться карающим действием Сатурна и Марса, а не других и более близких планет,
подобных Луне? Кроме того, зачастую первым оказывается в эпидемии невинный ребёнок.
По собственному мнению ван Гельмонта, возбудителем чумы является ядовитый “газ (gas ”, т. е.
летучий (“необузданный (wild)”) дух специфической природы. “Газ”, в силу своей специфики, отличается от других летучих тел, в частности, от воздуха и водяного пара – всеобщей среды, которой все вещи в природе разделяют.167
Чумной дух исходит к нам либо от внешних источников, таких как больные чумой, либо трупов, либо
формируется в нас непосредственно – когда внутренний фермент присодиняется к грубому, гниющему газу
от земли. Но действие этого возбудителя формируется в нас самих не прямым ударом яда на наши жизненные силы (Archeus), ибо они имеют небесную природу света и поэтому не непосредственно открыты для
атаки чем-то телесным, подобным ядовитому газу чумы. Чума развивается, однако, когда Археус (Archeus),
посредством возмущения, смятением или страстью, воспринимает образ своего собственного изменения.
Воображение “образа смерти” внутри Археуса, тем самым, подготавливает гнездо, в котором яд может
обосноваться посредством разновидности симпатического или магнетического притяжения. Такое становится возможным посредством наличия разновидности sensus внутри яда, также.
Ван Гельмонт говорит:168 “Все те вещи (именно те, которые живут реальной сущностью) включают в себе
скрытое действие чувства, воображения или определённого образа выбранного предмета. Ибо в противном
случае, каким способом вещь должна быть движима или изменена в присутствии её объекта, если она не
чувствует или не ощущает то, что сам объект находится с ней самой? И если то чувственное представление
не включает некое определённое воображение в ней самой?
“Нет практически ничего сделанного в природе без соответствующего движения: и ничего не движимо по
своей воле или само по себе, но по причине свойства, вложенного в него Создателем, то свойство Древние
называют присущей любовью, и по этой причине они имеют себялюбие, чтобы быть первой рождённой дочерью природы, данное им, и порождено в них для их собственного сохранения: И когда это присутствует,
непременно имеет место также симпатия и антипатия, в отношении разнообразий объектов …”.
Есть внутренне sensus, т. е. “чувство, воображение и образ выбранного предмета” в объектах природы.
Оно существует в человеке, животных и растениях, а также в минералах, камнях и любой части материи,
которое действует и функционирует даже в самой примитивной области. Оно, тем самым, объясняет все
феномены и действия, и особенно те, которые приписаны “тайным качествам” или tota substantia.
Среди них феномен заражения (contagion) имеет первостепенное значение. “Заметь Читатель, что в этом
пришельце (comer) находится всё скрытое знание тайных или скрытых свойств, которое школы изгнали из
своих усердных изысканий … ”.
167
О “Газе” и значимости открытия ван Гельмонта см. Pagel, W. в: Religious and Philosophical Aspects of Van Helmont’s
Science and Medicine. Baltimore 1944.
168
Переведено Чандлером (Chandler). Oriatrike, 1662, стр. 1113.
133
Ван Гельмонт, тем самым, устанавливает усложнённую иерархию факторов в причинной обусловленности чумы в некотором смысле весьма похожую на таковую Парацельса. Но его порядок
отличается по содержанию, а также в её расположении. Он признаёт традиционный Галенический
“первичный” чумной яд, который поступает к нам извне (особенно от больных чумой или трупов)
и пытается классифицировать его, как химическую субстанцию (“Gas (Газ)”). Он также признаёт
Парацельсианскую идею его частичного формирования в нас непосредственно, но понижает макрокосмическую-микрокосмическую параллель, действие в природе в целом, её едкое – мышьяковое – свойство, и особенно концепцию “заражения” звёзд, от которых яд находит свой путь обратно к человеку. Он также принимает от Парацельса трансформацию процесса воображения в физическую сущность – Чуму – посредством симпатического притяжения телесного фермента. В этом
он конкретизирует теорию Sensus Rerum Кампанеллы, которая в его руках становится предшественником идей Глиссона и Лейбница.169 В отличие от Парацельса, однако, он подчиняет человека
действию яда, который существует независимо, тогда как, по мнению Парацельса, яд является продуктом греховных действий человека.
Нижеследующая диаграмма даёт возможность лёгкого сравнения с идеями Парацельса.
Происхождение Чумы согласно ван Гельмонта:
Чумной Яд – Gas (Газ), вступивший в соединение с Ферментом
Исходящий извне
Возникший внутри
(Пациенты, трупы)
(Газ Земли плюс
фермент из тела)
Возбуждение Археусом формирования
|
Образа Болезни
|
Образ +Яд = Чума = Contagium (Болезнетворное начало)
9. Черты Парацельсианской теории в Лоймологии (Loimologia) Ходжеса
Ко времени Натаниэля Ходжеса (Nathanael Hodges), кто описал чуму Лондона (1665 г.) в своей
Лоймологии 1672 года170, Божественный гнев, как причина чумы, стал простой формулой, провозглашённой главным образом для того, чтобы избежать подозрения в атеизме. По Ходжесу, принятие сверхприродной причины не может означать уклонение от поиска природных причин, которые
имеют первостепенное значение в медицине. Это было бы ниже достоинства Гиппократова искусства и во вред здравому смыслу.171 Чума – болезнь, вызванная пагубной и ядовитой, утончённо заразной аурой, которая влечёт за собой разложение и является, в свою очередь, продуктом специфичного изменения азотисто-воздушных образований в земле.172 Это - утончённая “воздушная
(pneumatic)” аура, а не густые земные миазмы. Ядовитое качество ауры вызывает сравнение с химической субстанцией, а именно любые “мышьяковые тинктуры”, содержащиеся в минералах.
Во всём этом мы легко распознаём трансформированную концепцию чумы Парацельса. Он лишил её метафизических и символических смыслов, основанных на корреляции между космосом,
землёй и человеком. То, что остаётся, является указанием вируса, как мышьякового и его происхождение из недр земли. Совпадение эпидемий с землетрясениями теперь вполне рационально объяснимо с точки зрения высвобождения пагубного яда из его убежища в глубинах земли посредст169
См. Pagel, W. в: The Speculative Basis of Modern Pathology. Bull. Hist. Med. 1945, XVIII, 18-21, и в: The Reaction to Aristotle
in XVIIth Century Biological Thought. Science, Medicine and History. Essays in honour of Ch. Singer. Ed. E. Ashworth
Underwood. Oxford 1953, vol. I, стр. 503.
170
Loimologia sive Pestis Nuperae apud populum Londinensem grassantis Narratio Historica. Londini 1672.
171
Loc. cit., стр. 38.
172
“Pestis est morbus, ab aura venenata, subtilissima, maxime exitiosa, simul ac Contagiosa, complures eodem tempore diversarum Regionum corripiens, a peculiari potissimum Spiritus Nitroaerei alteratione velut Corruptiva ortus.” Там же, стр. 39.
134
вом природной катастрофы. Химическая теория получила своё развитие посредством введения
концепции Алькагеста (Alkahest) ван Гельмонта для иллюстрации разрушительного действия яда –
уподобленного всесильному химическому растворителю – на органическую субстанцию. Ещё одну, для него ещё более современную, химическую концепцию, по которой Ходжес вырисовывает
азотисто-воздушные образования.
4-го января 1664/5 г., Роберт Гук произвёл эксперимент, которым он показал, что уголь в закрытом стеклянном сосуде перестаёт гореть, но оживает, когда попадает на воздух. Он пришёл к заключению, что “воздух является универсальным растворителем всех серосодержащих тел и, что этим растворением является
огонь”, в котором процессом действенной причины является “присущая азотистая субстанция и смесь с воздухом”.173 В отношении этого Бойль предположил простое вложение “малых воздушных частиц между
очень мелкими твёрдыми частицами” селитры (nitre), комментирую теорию Гука.174 В 1674 году Бойль
предположил, что “эластичность (springyness)” свежего воздуха необходимого для животной жизни происходит вследствие “некоторой жизненной субстанции, распылённой посредством Воздуха, будь то летучая
Селитра (Nitre) или (скорее) какая-то ещё неизвестная субстанция, Sydereal или Subterraneal ...”175 В то же
самое время и, вероятно, независимо, Мейоу (Mayow) пришёл к заключению, что воздух содержит нитровоздушные (nitro-aerial) частицы, которые потреблялись при горении и дыхании.176 Вера Мейоу в поступлении нитро-воздушных частиц из воздуха в кровь177 может иметь особую привлекательность для любой теории чумы, как болезни, передаваемой воздухом.
Нитро-воздушные частицы являются теперь посредником между человеком, землёй и космосом.
Божественный гнев, как первичная причина нарушения первоначального баланса в земле, обуславливающий звёзды насылать смертельный яд – всё это было отброшено; и вместо этого сложного
астро-метафизического и символического миража, которым Парацельс окружил свои химические
гипотезы мышьяковой природы яда, последняя лишь осталась в форме, приближённой к реальной
современной ему концепции нитро-воздушных частиц в земле, воздухе и человеке.
Следы предложенного количественного и химического анализа мочи, заменяющего средневековую уроскопию (uroscopy)
Мы можем завершить эту главу ещё одним примером необычного и сокровенного смешивания
здравых научных принципов с системой магических и фантастических аналогий: сменой античного и средневекового анализа мочи определением массы и химическим анализом мочи.
Средневековая уроскопия
После 13-го столетия н. э., уроскопия была перенесёна в замкнутую систему и, в это время,
Вальтер Агилон (Walter Agilon) показывал болезни более не в порядке от головы до ног, но согласно изменениям, распознаваемым простым осмотром мочи. Такие болезни, как малярия, вертиго (vertigo), алкоголизм были объединены, так как они все дают мочу белого цвета. Моча, как
предполагалось, указывает патологические изменения в гуморах. В мочеприёмнике были выделены сверху вниз четыре области и были соотнесены с головой, грудной клеткой, брюшной полостью и мочеполовой системой. Мочевые изменения, появляющиеся в одной из этих областей,
указывали поражённую систему. Зернистый осадок, обнаруженный в верхнем слое и опускаю-
173
McKie, D.: Fire and the Flamma Vitalis: Boyle, Hooke and Mayow. Science, Medicine and History. Essays in hon. of C. Singer,
Oxford 1953, vol. I, стр. 474, ссылаясь на Birch, T.: History of the Royal Society of London, London 1756-1767, vol. II, стр. 2.
Сравнение на фоне этого и подобных экспериментов: Kopp H.: Geschichte der Chemie, vol. III. Braunschweig 1845, стр. 133.
174
Boyle, Tracts cont. New Experiments touching the Relation betwixt Flame and Air. Oxford 1672, стр. 76. См. McKie, loc. cit.,
стр. 479. О фактическом годе публикации работы (1673) Бойля см. Partington, J. R.: The Life and Work of John Mayow
(1641–1679). Isis 1956, XLVII, стр. 409.
175
Boyle, Tracts ... about some Hidden Qualities of the Air. London, 1674, стр. 24-27. См. McKie, loc. cit., стр. 484.
176
Mayow, John: Tractatus quinque medico-physici. Oxford 1674, стр. 104-105. См. McKie, loc. cit., стр. 485. Hoefer, F.: Histoire
de la Chixnie. 2nd ed., Paris 1866, vol. II, стр. 253. Касательно недавней оценке Джона Мейоу как независимого исследователя и учёного см. Partington, loc. cit. Isis 1956, XLVII, стр. 217 и 405.
177
Tract, de Respiratione Bibl. Anat., ed. le Clerk and Manget, Genevae 1685, vol. II, стр. 224. См. Pagel, W.: Harvey and the Purpose of
Circulation. Isis 1951, vol. XLII, стр. 24.
135
щийся во второй слой при встряхивании, указывает “катар (catarrh)”, т. е. нисходящее истечение
от головы к грудной клетке.178
Требование Парацельса для химического анализа мочи. Химическая “уроскопия” и “анализ (dissection)” (“Анатомии (Anatomy)”) мочи Парацельсистами.
Оценка удельного веса мочи Ван Гельмонтом
Парацельс выступает против “уроскопии” по античному образу действию. Никакая информация, говорит он, не может быть получена из мочи, кроме как её исследования посредством “экстракции (extraction)”, коагуляции и дистилляции (“ebullition”), т. е., посредством химических методов. Они покажут то, что скрыто во время простого осмотра необработанного образца – например
истинный цвет мочи, её сладкое, горькое или кислое качество, её содержание соли и изменения
вследствие лихорадочных пароксизмов. Симптомы тартарической болезни столь же скрыты в моче, как серебро, растворенное в Aqua fortis (концентрированная азотная кислота).179 Они обнаруживаются, однако, когда осадок осаждён.180 Это формируется коагуляцией, посредством которой болезненные “species” выделяются из мочи.181 Болезни, тем самым, будут диагностированы относительно аномального количества или состояния соли, серы и ртути.182 Иначе говоря, доктор должен
знать как “отделить” содержимое мочи химическими средствами.
Даны подробные наставления для “толкования” осадков – раскрытие неутешительного, хотя и
нового утончённого бренда уроскопии.
Всё же принцип химического исследования выделяется как весьма прогрессивный шаг. Это остаётся верным, несмотря на фантастические версии, которые взяты за основу Парацельсистами. Такие версии занимают видное место в трактатах, приписываемых Парацельсу непосредственно, но
178
Средневековая Уроскопия: О полном и глубоком исследовании см.: Diepgen, P.: Geschichte der Medizin. Berlin 1949,
vol. 1, стр. 213, и то же самое, Gualteri Agilonis Summa Medicinalis. Ed. princ., Leipzig 1911.
179
Schedula de Urinis. Scholia in libros de Urinis in librum de urinarum ac pulsuum judiciis. Huser, vol. I, стр. 764.
180
Там же, стр. 738 и 752.
181
Kurtzes Büchlein de Urinis auss Theophrasti eigner Hand abcopiert. Huser I, стр. 745 A.
182
Там же, Huser I, стр. 746 C.
136
рассматриваемые в качестве подложных уже Хузером.183 Это представляет большой интерес для
отслеживания, как Парацельсисты развивали идеи учителя в отношении исследования мочи – до
научно обоснованной реформы ван Гельмона, Парацельсианского натуралиста.
Рис. 16. Титульный лист “Парацельсианского” трактата, в котором представлен “химико-анатомический анализ” мочи. Эта же работа содержит Monarchia Triadis Дорна, упомянутая в сноске 271 на стр. 78.
Автор, только что упомянутого трактата, по-прежнему стремится к количественному анализу посредством баланса и точного измерения объёма. Эта прото-научная процедура по-прежнему, однако, связана с той идеей, что в моче, так или иначе, представлена целостная анатомия человека. Это
старая идея “уроскопии” – но с химическими нотками. Простой осмотр мочи ничего не преподнесёт. Необходимо подвергнуть мочу дистилляции в тщательно калиброванном медном цилиндре,
части которого соответствуют длине и ширине таковых человеческого тела. Тщательное наблюдение за воздушной, жидкой и землянистой частями и последовательностью, в которой они поднимаются и оседают затем, покажет место болезни. Это означит то, что тело будет “химически препарировано”. Отсюда и название трактата: “Анатомия, которая препарирует живое тело. Или дистилляция мочи“.
183
Anatomia Corporum adbuc viventium, qua docet Theophrastus Paracelsus ... ante mortem aegris consulendum ... in: Aurora
Thesaurusque Philosophorum Theophrasti Paracelsi accessit Monarchia Physica per Gerardum Domeum ... praeterea Anatomia
Viva Paracelsi qua docet autor praeter sectionem corporum et ante mortem patientibus esse succurrendum. Basileae 1577, стр.
129-191. - Anatomi, das ist Zerlegung der lebendigen Cörper, oder von distillierung des hams. Ein Tractätlin etwan von dem Hochgelehrten Herren Gerhardo Domaeo Lateinisch beschriben und Theophrasto Paracelso zugeeignet. Nunmehr aber gemeinem Nutz
zum besten Ins Teutsch versetzt. Chirurgischer Bücher Appendix ... geordnet durch Joh. Huserum. Strassburg 1605, стр. 58-70.
137
Он содержит, прежде всего, подробное описание оборудования, в частности, мерный цилиндр, весы и баланс. Мочу следует хранить в сосуде из стекла или камня, а не из любого другого материала, который мог
бы изменить её химический состав. Рычаги баланса должны состоять из меди или серебра, но не из железа,
которое склонно ржаветь, вследствие коррозийных свойств мочи. Стеклянные сосуды должны быть использованы для взвешивания и должны быть подвешены особой прочности шнурами, не склонными к разрушению, когда загрязнены мочой.
Рис. 17. “Анатомическая Печь” для дистилляции мочи и
диагностики места болезни (locus morbid) (для объяснения см.
текст). Из: Aurora Thesaurusque Philosophorum Paracelsi с
“Anatomia Viva Paracelsi” по которой помощь должна быть дана
пациенту до смерти. Basileae 1577. Титульный лист на рис. 16.
Оценка мочи основывается на удельном весе, вес золота используется в качестве стандарта для сравнения.184 Моча, в которой преобладает солёное свойство, является самой лёгкой из всех, “ртутная” моча самая
тяжёлая и “сернистая” разновидность находится между двумя. Оценка мочи посредством удельного веса,
однако, значительно затемнена значением, которое придавалось дистилляции. Ради этого цилиндрический
сосуд рекомендовано разделить по длине на 24 равные части (“Daumen”), его длина является шестикратной
его ширины. Он сопоставим с фигурой человека, показывающего те же пропорции. Этот сосуд используется
для дистилляции мочи в тройственной (tripartite) печи, являющейся такой же длины цилиндром и до мелочей определённой размерами.
Этим оборудованием может быть изучена вся химическая анатомия человека. Моча представляет “спагирического и анатомического человека скрытого в его собственной моче”. Тщательно контролируемый огонь
замещает скальпель анатома и препарирует человека “химическим искусством цирюльника” (“auff
Chimische Balbierkunst”).
Когда, после продольного нагрева сосуда в печи, гуморы или испарения поднимаются от той части, которая соответствует месту человеческого сердца, к передней части сосуда, болезнь происходит вследствие
чрезмерного удовольствия; если к задней части, то от печали; если к вершине, то от гнева (холеры (cholera));
если к нижней части, то от испуга и т. д. Если землистые части поднимаются прежде жидких частей (явно
патологический признак), то указана сильно тартарическая болезнь. Если гумор при первой дистилляции
окрашен во многие различные цвета, такие как голубой, жёлтый, зелёный, то это указывает то, что матка
“поражена (infected)” спермой (sperms), особенно, если цвета различимы в середине стеленного сосуда, т. е.,
в области половых органов.
Нет необходимости вдаваться в дальнейшие подробности.
184
О Николае Кузанском (Nicolaus Cusanus), как предшественника в рекомендации исследования удельного веса мочи
для диагностических целей, см. ниже, стр. 142.
138
В заключение:
Мы видим античную уроскопию, заменённую новой системой, практически не уступающей старой в истолковании схоластических правил, отдалённых от действительности. Однако новая система включает в себя научно обоснованные принципы, такие как бережный сбор мочи в специальных неметаллических сосудах, её тщательное оценивание и взвешивание и, наконец, своего рода
химического исследования. Но всё это связано с утверждением, что моча отражает человеческую
анатомию. Давая ещё пропорции человеческой фигуры, осуществляя аналогию, казалось бы, достигнутой посредством, в том числе нормальных и патологических формаций мочи в теле, может
быть достигнуто в пробирке (in vitro). Кроме того, представляется возможным определения этапов
этого процесса, наблюдая, в каком порядке различные испарения появились и, к каким органам
они ещё были конденсированы.
“Probierung der Harnen” Турнейссера (Thurneisser zum Thurn (Турнейссер зум Турн))
Этот метод был использован Парацельсистом Леонардом Турнейссером (Leonhart Thurneisser
zum Thurn) (1530-1595).
Рис. 18. Леонард Турнейссер. Портрет из: Magna Alchymia. Das ist ein Lehr... von den offenbaren und verborgenlichen Naturen... und was der dingen zum theil hoch in den Lüfften, zum theil in der Tieffe der Erden, und zum Theil in den Wassern, welche auss dem Chaos oder der Confusion und Vermischung elementischer Substantzen, als Geistlicher und doch subtiler, noch
unbeständiger weiss verursacht, empfangen und radiciert. Berlin Nic. Voltz. 1583.
То, что он называл своей “пятьдесят девятой книгой”, по собственному признанию опубликованной ранее пятидесяти восьми других в 1571 г.185, рассматривало “Probierung der Harnen” (опробование мочи) “чтобы предотвратить будущие назойливости хвастливыми и самоуверенными людьми”.186 Это коллекция
“consilia”, базирующаяся на исследовании мочи. Каждый consilium исходит из веса и осмотра невооружённым глазом внешнего вида мочи для описания того, что получается при её дистилляции. Например, мо-
185
At Frankfurt an der Oder by Johan. Eichorn.
186
Более ёмкая работа, украшенная анатомическими раскладными листами с подвижными элементами, представлена в
Берлине (Im Grawen Closter) в 1576 году: Bebaiosis Agonismou Das ist Confirmatio concertationis oder ein Bestettigung ... der
... Kunst des Harnprobirens. In Dreytzehen kurtze Bücher an tag geben. Folio. VI, 107 fol. No. IX в списке Моехзена (Moehsen)
напечатанных книг Турнейссера (стр. 191). (Beiträge zur Geschichte der Wissenschaften in der Mark Brandenburg. Berlin
1783.)
139
ча 46-летней женщины описана как довольно тяжёлая, указывающая “ртутные” свойства.187 Это предвещает водянку, сопровождаемую опухолью конечностей и вздутиями нижней части живота, что будет облегчено камфорным маслом, янтарём и жемчугами. Когда отделяется слизь от тонких частей мочи, Турнейссер
говорит, что он нашёл сине-желтое испарение, смешанное с зелёными парами на участке всё ещё соответствующим матке, указывающее некую гнилостную и нечистую природу. Эти пары подымались к самому
верху; не склонные к растворению в жидкости, они сохранялись туманом, становясь густыми и мутными,
циркулирующими подобно сфере и движущимися туда и сюда. Всё это показывало, что испарения, проникающие в протоки печени, трахеобронхиальное дерево и полости сердца, приводили к обмороку, гниению
и образованию тартара (tartar formation). Они, в конечном счёте, поражали мозг, вызывая апоплексию, судороги, оцепенение. Осаждённое – коагулированное – вещество оказывало появление “тартара”.
Описания Турнейссером дистилляции мочи в значительной мере перефразирует теорию катара
(catarrh) в химических терминах. Есть пары, поднимающиеся от живота до мозга, которые конденсируются в верхней части алембика – человеческого или химического – и истекающие вниз к органам, имеющим протоки, что может быть препятствием для конденсированного и коагулированного вещества (тартара (tartar)).
Критика химической уроскопии Джеймсом Хартом
По критике этой алхимической “урософии (urosophy)” мы переходим к “Анатомий Мочи, содержащей осуждение и порицание их” Джеймсом Хартом из Нортгемптона.188 Твёрдо стоя на своих гуморолистических убеждениях он “выявляет и раскрывает многообразие лжи и злоупотребления, совершаемые вульгарного вида Практиками, в суждении о болезнях только лишь посредством мочи”. Десятая глава – в конце книги – рассматривает “безрассудное и глупое мнение касательно дистилляции мочи: водой разделяемое, вместе с неопределённостью суждения такими
средствами”.
Харт говорит189: “Один из великих мастеров алхимии по имени Турнейссер (Thurnheuserus), с той целью,
чтобы Парацельс и его ученики могли бы думать, что превосходят всех других Врачей, выдумал новый
способ суждения о болезнях посредством Мочи: а именно, разделением её на три главных принципа, Ртуть,
Серу и Соль: и чтобы посредством дистилляции найти то, что мы спрашивали”. Либавий (Libavius) упоми187
“die mensur 16 lot 3 quintlein und 2/16 wegend”.
1 Квинт (Quint) = около 1 драхмы.
1 Лот (Lot) = около 17 грамм (4 драхмы).
188
London 1625.
189
Стр. 119.
140
нает “воду разделения”, одна капля которой, добавленная к моче пациента, будет выполнять разделение
этих “элементов” так, чтобы преобладающий [элемент] “возложил себя открытым для видимости глаза, и
должен, к тому же, назвать и раскрыть причину болезни”. Но, говорит Харт: “Много крика, а шерсти мало.
Наши Парацельсисты охотно накормили бы нас многими такими закоптелыми обещаниями”. Ни имеет он
никакого доверия во взвешивании мочи, как это практикуется алхимиками, чтобы обнаружить “плотный
тартар или землянистую (terrestrious) субстанцию”. В конце концов, он не имеет никакого терпения в “анатомировании” мочи, т. е., методе Турнейссера, как описано выше и обобщено Хартом словами Ройснера
(Reusner): “После разделения вышеупомянутых элементов, восходящие пары придерживаются некоторой
части дистиллятора (Still), отвечают за место той части тела человека, в которой лежит скрытый источник и
ключ болезни”.190 Харт утверждает, что моча является дистиллятом крови и, что разделение её “элементов”
может в лучшем случае выявить “число частей, которые находятся в субстанции крови, и то, какова природа и разновидность их”. Весьма возможно посредством этого отнести к действию ртути, серы или соли.
Харт затем спрашивает учтивого читателя: “Если ты, когда использовал всё твоё искусство и хитрость, соотечественник должен же спросить твоё мнение касательно своей мочи, и ты должен ответить ему, что он
имеет проблемы с некоей сернистой, ртутной или солёной и тартарической болезнью, разве он не будет
смеяться на тебя к тому, и думать, что ты, может быть, был слишком хорошо знаком с некими травками и
трубками Табака? ... а, если он ... расскажет своей жене, ... которая знает, то она может назвать его, лишь
Сумасшедшим Мужем (Goodman Wood-cocke), ибо рассказал ей такую сказку о Робин Гуде (Robin-Hood)”.
Если это будет “сернистой болезнью”, то есть много из них, и какой она должна быть? Если это должна
быть лихорадкой, то, как можно предугадать её тип и природу по методам алхимических “торговцев мочой”?
Харт – гуморолист, кто хотел видеть в цветовых различиях отражение гуморальных изменений и
кризисов, но в целом резко осуждает любой диагноз и прогноз по моче критическим и просвещённым способом.
Критика химической уроскопии Ван Гельмонтом
Было это незадолго до того, прежде чем ван Гельмонт высмеял “химическую анатомию” мочи,
которую он приписывает лишь Турнейссеру.191 Он видит в этом одно применение аналогии макрокосма и микрокосма, основанное на мире Парацельса и одной из главных объектов полемики
ван Гельмонта. Ван Гельмонт говорит, что Турнейссер говорит нелепицу о множестве “species”,
привидевшихся ему в моче. Он желает не только, чтобы человек был микрокосмом, но также и
мочой “для обладания такой привилегией” – полагая, что мочевые испарения, восходящие при
дистилляции конденсируются в той части дистиллятора, которая соответствует области, затронутой болезнью у пациента. В результате Турнейссер удовлетворён, что навязал миру свою “уроскопию”, подозреваемую в обмане и магической глупости, оправдывая её видом дистилляции и “гидромантии (hydromantics)”.
В отличие от собственных химических методов ван Гельмонта, выдумка Турнейссера служит
лишь введением в заблуждение его автора и других. Она было нелепо, или даже нечестно, внедрена в медицину.
Всё же идея взвешивания мочи была принята и широко поддержана ван Гельмонтом, кто также
рекомендовал сравнительные показания и определение удельного веса.
В это ван Гельмонту предшествует Николай Кузанский (Nicolaus Cusanus) (1401-1464 г.). В его
небольшом трактате: “Об Экспирементах с Весами”, Кузанский настаивает на выражении и интерпретации всех природных феноменов и процессов в количественном выражении. Для этого он
рекомендует использовать весы, в частности, для определения удельного веса крови и мочи. Вес и
цвет мочи, тем самым, сделают лучший возможный диагноз, чем один лишь цвет, ибо последний
является обманчивым. Должны быть подготовлены таблицы, в которых средние, нормального типа количественные данные, действительные для молодых и пожилых людей, для Германцев и Африканцев, показаны для сравнения с мочой данного случая.192
190
De Spagiricorum nova urinae probatione quae fit per separationem et resolutionem Mercurii, Sulphurii et Salis. In Willichii,
Jodoci Reselliani Urinarum probationes illustratae scholis medicis Hier. Reusneri. Henricpetri, Basileae 1582, стр. 286.
191
De Lithiasi, cap. III, Contentum urinae, 20; Opuscula. Ed. Valentini, стр. 17.
192
Cusanus, Dialogus quartus Idiotae: De Staticis experimentis. Operum clarissimi P. Nicolai Cusae Card. Ex. officina Ascensiana
recenter emissa, vol. I, Parisiis 1514, fol. 94 v. Витрувий (Vitruvius) рекомендовал, чтобы вода возле человеческого жилья
141
Мы вернёмся к Кузанскому в более общем аспекте позже.193 Здесь достаточно отметить, что он
повлиял на количественные эксперименты ван Гельмонта и размышления.
Ван Гельмонт говорит 194: “Есть, между тем, надёжный метод исследования мочи посредством её веса; а
именно, вес унции 600 гран (grains). Но я имел стеклянный сосуд, с узкой горловиной, весивший 1354 гран:
Но он был заполнен дождевой водой, весившей, к тому же, 4670 гран: моча пожилого человека, как было
найдено, весит в том же самом сосуде 4720 гран; или превышает вес дождевой воды на 50 гран: Но моча
здоровой женщины 55-ти летнего возраста весит 4745 гран: Моча здорового молодого человека 19-го возраста весит 4766 гран: Но моча другого молодого человека подобного возраста, будучи, воздержанным от
пития, весит 4800 гран: Моча молодого человека 36-ти летнего возраста, испытывающего трёхдневную лихорадку с кашлем, весит 4763 гран: Но вышеупомянутый юноша 19-го летнего возраста, с двухдневной Лихорадкой (double Tertian), пил немного в предыдущуюночь: но его моча весит 4848 гран: что было на 82
грана больше, чем когда он был здоров. Служанка, перенесшая побои или сердечную страсть, сделала мочу
(water) подобную дождевой воде, и которая, поэтому, была равной по весу с дождевой водой: Тёплая моча
всегда на несколько гран легче, равно как и более расширена (extended), чем таковая, имеющая низкую
температуру: И поэтому, пусть сосуд будет с коротким горлышком и заострённым, это позволит измерить
мочу более точно. Другое должно быть добавлено и обдумано многое: И это намного более простой метод,
чем тот, который приведён в Афоризмах посредством взвешивания целого человека: Я всегда говорил об
эссенциях, лечебных средствах и примочках (applications), или по излечению болезни: и кто же тот, кому
ненавистно общее одобрение: Я ненавидел также предсказание, пророчество и давнее знание, которое было
близко к дивинациям (divinations): я, пожалуй, радуюсь при исцелении больной особы, чем, говоря неясно,
предсказывать многие вещи”.
Кто бы ни желал судить историю с точки зрения современной науки может, тем самым, сравнить
приведение ван Гельмонтом Парацельсианской “уроскопии” к научному минимуму с витиеватым
вымыслом Турнейссера, и научными терминами, используемыми ван Гельмонтом, с непонятным
языком Парацельса и его непосредственных последователей.
Прогрессивные аспекты Парацельса в медицине и их ограниченность
До сих пор мы обсуждали медицинские идеи и теории Парацельса – главную тему настоящей
книги. Остаётся кратко рассмотреть прогрессивные аспекты его работы в различных областях мелицины.195
Парацельс допускает свет и воздух в комнату больного и выказывает отчётливые гуманистические и этические черты в его отношении к пациенту, в особенности включая психически больных.
Он признавал целительную силу природы, особенно в хирургии, где он ограничивал действие предельно. Следовательно, он придерживался базовых антисептических принципов школ Хьюго
(Hugo), Теодориха (Theodoric) и Мондвиля (Mondeville) – не обязательно пребывая осознающим
предшественником в этой области.196 Он также не рекомендовал использование горячего масла
при ранах – метод, в то время общепринятый, но, возможно, не известный ему.
должна быть проверена на чистоту по весу. Подобным образом должны быть проверены: “Sanguis, Urina, Sanus, Infirmus, Juvenis, Senex, Alemannus, Afer, Haerbae, Radices, Doses, Pulsus, Anhelitus, Complexio, Periodus, Calor, Frigus, Climata,
Homo, etc.” (Написанное на полях резюме текста). Для отдельных изданий: Vitruvius, De Architectura. Knobloch, Strasburg
1543. На немецком языке: Nicolai Cusani Dialogus Von Wag und Gewicht in Benj. Brameri, Kurtze Meynung vom Vacuo. Marburg 1617. Не так давно в No. 5 в Nicolaus von Cues, Schriften in deutscher Übersetzung. Ed. Ernst Hoffmann, переведён H.
-го
Menzel-Rogner. Leipzig 1944. (Библиография, включающая немецкие переводы до Bramer: стр. 82-83; серед. XVII столетия. Английский перевод в: The Idiot in Four Books, London 1650, следует отметить к тому же.) Об оценке Кузанского,
как основателя химического и физико-химического методов в медицине: Hans Fischer, Roger Bacon and Nicolaus Cusanus.
Schweiz, med. Wschr. 1940, LXX, 97-109.
193
Стр. 195, о Парацельсе и Николае Кузанском.
194
Scholarum Humoristarum Passiva Deceptio 31. Ed. Valentini, Francof. 1707, vol. II, стр. 193. – Перевод Chandler 1662, стр.
1056.
195
Что касается критической оценки этих аспектов см. великолепное исследование J. K. Proksch, Paracelsus als medizinischer Schriftsteller, Safar, Wien und Leipzig 1911.
196
Средневековые хирурги, главным образом, упоминаемы в осуждении такой тенденции, например, Ланфранк (Lanfranc) и Аргелата (Argelata) в: Drei Chirurgische Bücher von Syphilis etc. Liber quartus Chirurgiae de hulceribus in genere.
Tract. I, cap. 1. Ed. Sudhoff, vol. X, стр. 509; также в некоторых местах: Von Apostemen. Ed. Sudhoff, vol. IV, стр. 168, 284, 367,
368. Теодорих приводится как автор – невероятной – теории scrophula (Von Apostemen, Geschwüren etc. 1527. Cap. 28. Ed.
142
Такие обоснованные и разумные принципы не препятствовали тому, что Парацельс включал астрологические предписания, например, в трактовки кровоизлияний и в прогнозировании ранений.197 Кроме того, он игнорировал перевязку и, вероятно, не практиковал колостомию.198
Мы упоминали его нереалистические теории сифилиса.199 Его наблюдения сифилиса в её многих
разносторонних проявлениях, включающих висцеральный и врождённый сифилис, были, однако,
передовыми, и поэтому было его неприятие гваяковой и опасной ртутной терапии. Хотя, признавая поражение костей, как сифилитическое, он рассматривал другие сифилитические изменения,
как результат “отравления ртутью (mercurialism)”.200
Его осведомлённость о мочегонном действии ртути и её целебном действии при водянке201 остаётся примечательным фактом – особенно учитывая его анти-ртутное (anti-mercurialist) отношение.
Другая прогрессивная особенность состоит в том, что он связывал с отложением минералов (в отличие от расстройства гуморального баланса), питьевой воды202 и наличия марказитов в определённых местах. Он рекомендовал соль в качестве лечения.203 Заслуга Парацельса в этом не очень
уменьшена тем фактом, что роль питьевой воды в причинной обусловленности зоба, была распространённой в то время. Современное исследование подтвердило ‘гидро-теллурическую (hydrotelluric)’ теорию зоба Парацельса.204
Есть несколько областей, в которых Парацельс имеет заслугу, как “основатель”. Одной из них
является современная Бальнеология.205 Он, несомненно, был знатоком минеральных вод и их действий на больного, и сделал множество проницательных наблюдений, например, о возбуждении
аппетита и благотворных пищеварительных действиях кислотной воды Сент-Мориса (St. Maurice).
Он даже, говорят, предвосхитил современные геологические находки своим исследованием источника минеральной воды.206
Его теория касательно лечебного действия вод имеет надёжный наблюдательный компонент: что
оно проявляется благодаря их минеральному составу. Это именно то, что врач должен знать – как
Парацельс ранее подчёркивал в своем трактате Baderbüchlein (1525 г.).
Основной частью его теории, однако, является соответствие каждой воды со специфическим
действием лекарственного растения. Например, вода Пфефера (Pfäfer) соответствует мелиссе и
морознику (hellebor).207 Трудно отделить эмпирические и те “космологические” компоненты этой
теории. Во всяком случае, невозможно приписать научную бальнеологию Парацельсу в простых
терминах – хотя его работа, конечно, снабжена надёжными наблюдениями.
Вторая область, приписываемая Парацельсу, является Miners’ Disease (Горная Болезнь, горная
анемия).208 Действительно, он был первым, кто лечил её комплексно и по одному направлению
Sudhoff, vol. IV, стр. 255). “Rogerius mentitur (ложный Рогерий)” в отношении его теории зоба. Там же, гл. 19, стр. 223;
против объяснения Рогерием (Roger) геммороя и перианальной папилломы. Там же, гл. 21, стр. 229.
197
См. выше стр. 56; стр. 108.
198
Proksch, loc. cit., стр. 20 и далее.
199
См. выше стр. 102.
200
Proksch, loc. cit., стр. 45.
201
“Die arznei ... ist der mercurius, dan er ist der, der gewalt hat das resolvirte salz zu treiben und das rechte herfür zu fürdern”
(Ртуть является лекарством, ибо она обладает силой удаления растворённой соли и поддержания соответствующей
соли). Elf Traktat. Von der Wassersucht. Huser, vol. I, стр. 551. Ed. Sudhoff, vol. I, стр. 16.
202
“Ubi fontes si quis diu bibat, strumam accipit. Ergo ubi non humor mineralis, ibi non struma”. Von Apostemen, Geschweren
etc. Cap. 19: De Struma, vulgo kropf. Ed. Sudhoff, vol. IV, стр. 223.
203
“Hungarian Salt”. См. Strebel, J.: Paracelsus über den Kropf, seine Entstehung und Behandlung. Praxis, Bern 1949, Nr. 10.
204
Breitner, B.: Das Kropfproblem bei Paracelsus und heute. Ciba-Symposium 1956, IV, 128-132.
205
Strebel, J.: Paracelsus als Begründer der allgemeinen und speziellen Balneologie. Nova Acta Paracels. 1948, V, 121-134.
206
Strebel, loc. cit. 1948, стр. 131, на основании его знания общего происхождения вод Баден-Бадена, Бад-Вильдбада
(Wildbad) и Зеллербада (Zellerbad), из которых лишь таковые Баден-Бадена сохраняют свою природную силу вследст-
вие их непрерывного истечения из источника.
207
Подробно см. Strebel, J.: Über Heilpflanzen und Heilbäder in der Balneologie Hohenheims und über seine korrigierenden
Zusätze zu den Heilbädern. Nova Acta Paracels. 1948, V, 135-138. Автор стремится показать эмпирическую истину в “фитофармакологических метафорах” Парацельса в отношении действия минеральных вод. Мелисса имеет седативное действие
на сердце – то имеют и воды Пфефера и т. д.
208
Strebel, J.: Paracelsus als Begründer der Lehre von den Gewerbekrankheiten und der Gewerbe-Hygiene. Acta Nova Paracels.
1948, V, 86-96 и: id., Nachwort mit Kommentaren zu Hohenheims erster Monographie in der Weltliteratur über Gewerbe-
143
(“Bergsucht” 1534 г.). Здесь мы вновь находим точные наблюдения и клинические описания –
особенно хронического отравления мышьяком и ртутью. В деталях, Парацельсу известно о токсичности вдыхаемых свинца, мышьяка и ртути. Он предъявляет доклады о поражении кожи в солевых шахтах. Он знает, что солевые шахты не подвержены риску, сопоставимому с таковым в
рудных шахтах. Он наглядно описывает астматические приступы и желудочно-кишечные симптомы Горной Болезни.
Здесь вновь, однако, теория, а также практика переплетена с общими идеями соответствий между astra, минералами и органами и их “сигнатурами”.
Парацельс, в таком случае, представляет не только приложение химических теорий к медицине,
что было во многом оригинально, но также и ряд протонаучных и прогрессивных наблюдений. В
оценке таких прогрессивных аспектов его работы, мы не должны забывать, однако, что они возникают из мантической и космологической системы, которые исключены из научной медицины. Мы
испытываем в настоящее время, выбрать и изолировать наблюдения, которые надёжные и имеют
современное звучание, от контекста, который кажется нам совершенно спекулятивным и фантастическим. Правильные интерпретации и описания феноменов часто противостоят и противоречат
отчётом, которые сильно отличаются от действительности. Именно такие ограниченности прогрессивных аспектов работы Парацельса должны быть найдены. Называние его “основателем”
любой ветви медицины или патологии является, поэтому, вводящим в заблуждение.
Krankheiten und Gewerbe-Hygiene, там же, стр. 97–111. – Касательно более критической оценки см. Rosen, G., The History
of Miners’ Diseases. New York 1943.
144
Источники Парацельса
(Античные - Средневековые – Современные ему)
Парацельс и античные, средневековые и, относящиеся к эпохи Ренессанса источники
Бытует мнение1, что Парацельс черпал свои идеи о Природе не из книг, ни из доктрин классической философии; это не был Стоицизм, ни Кабала, ни Флорентийский Неоплатонизм, которые
предоставляли источники его “философии”. Он не искал её элементы у Пико дела Мирандолы,
Рейхлина или Агриппы Неттесгеймского, хотя он, конечно, использовал традиционную доктрину
в развитии своего мировоззрения. В значительно мере в себе он нашёл образ своего мира – соответствующий в этих аспектах Ренессансному философу и натуралисту.
Мы можем дать лишь компетентное согласие с этим утверждением. Мы постарались показать,
что Парацельс был оригинален в своей героической попытке объединения исследования природы
и особенно медицины с химией и космологией. Его достижение, представляется, лежит в разработке последней в натуралистическую и медицинскую детализацию. “Натуральная Магия”, “Астрософия”, “Микрокосмические” Соответствия, Алхимия и видение Единства во всех сферах творения были идеями традиционными и широко почитаемым в эпоху Ренессанса. Кроме того, все
эти направленности мышления подразумевали оппозицию правящей Аристотелевской и силлогистической философии – оппозиция, которая ранее узнавалась у Плотина. Все эти направленности
были нечто из “Оккультного”, и именно эти оппозиционные направленности – оккультизм – натурализм, которые мы находим развитыми у Парацельса в большом масштабе.
Ему не могли помочь современные ему источники почерпнуть подходящие идеи. Как далеко он
зашёл в этом трудно сказать в деталях – цитирование авторов и источников не было обычной
практикой и было особенно неприятно Парацельсу. Сравнение со средневековыми и современными ему учёными мужами и алхимиками тотчас продемонстрирует известный девиз Парацельса:
“Alterius non sit qui suus esse potest (Пусть не принадлежит другому тот, кто может принадлежать
самому себе)”, что должно быть взято с сомнением.
Парацельс и Гностицизм
Гностическая концепция микрокосма
Следуя примеру Томаса Эрастуса (Thomas Erastus), Даниил Зеннерт (Daniel Sennert) называет
Парацельсианскую концепцию неисчеслимых семян болезни, рассеянных по миру, “Манихейской” идеей. Эти семена болезни овеществляет злой принцип, который, после Грехопадения Адама, следовал и вторгся в семена, сотворённые Богом в чистоте. Это, говорит Зеннерт, является верой во зло, как субстанцию, рассматриваемую в качестве омерзительной и бесформенной массы
либо густой и землистой, либо мельчайшей и воздушной, и как противоположность добру.2
Основной дуализм, выраженный в этой идее, является фактически главным отличительным
принципом Гностицизма и Манихейства. Обе направленности Христианской мысли, которые
на протяжении Средневековья были приведены к тайной жизни еретических доктрин и как таковые, возможно, нашли свой путь к поверхности в работах Парацельса – точно так же, как многое
Эллинистическое и Кабалистическое знание алхимии и магии.
Общепризнанной целью Гностицизма было поиск ростков Христианской истины в языческой
Персидской философии и в Иудаизме. Связь их с Христианской доктриной, представляется, пролаживала путь от неведения к знанию, касательно проблемы мира и жизни, и посредством этого,
от простой веры – “Пистис” – к высшему постижению – “Гнозис”. Здесь главной движущей силой
1
Koyré, A.: Mystiques, Spirituels, Alchimistes du XVIe siècle allemand. (Cah. des Ann. X), Paris 1955, стр. 50 (в “Paracelse”, первоначально опубликованном в Rev. Hist. Philos. Relig. 1933, XIII, 46-75; 145-163).
2
De Chymicorum cum Aristotelicis et Galenicis consensu ac dissensu. Ed. III, Paris 1633, стр. 259. – Об Эрастусе и его громогласных обвинений Гностицизма, выдвигаемых против Парацельса см. стр. 218.
145
был Неоплатонизм – настолько, что Тертуллиан называл Платона “Патриарх Гностиков” и гностицизм “Христианизированный Платонизм”. В этом усилии мы распознаём две основные проблемы, которые гностицизм ставил себе для решения: Первое, найти переход от мира идей к миру
действительности, от Абсолютного к Конечному.3 Такие переходы не были сформулированы в
концепциях и доктринах, но в терминах мифологической персонификации. Гнозис не является рациональным познанием, но тем, которое проникает к скрытому миру Невидимого. Он ставит задачу для этого посредством толкования его печатей, символов и отпечатков в Видимом. Для этого
мы должны наблюдать природу рассмотрением “сигнатур”, зарождающихся в природных объектах. К тому же, есть “сигнатуры”, раскрываемые мистической интерпретацией букв алфавита и
чисел, особенно совершенства числа семь. Наконец, совокупность традиционных мифов и символов в отношении вселенной и существ, населяющих её, призывают у интеграции с “сигнатурами”
в природе. Природные объекты и явления описаны и объяснены исходя из человеческих обликов,
жизни, порождения и зачатия. Всё оживлённое и живое.4 Второй проблемой было происхождение
зла. Обе проблемы подразумевали дуализм, хотя и не безусловный, как в Персидском разделении
принципа Света и Тьмы, по которым гностицизм был изначально вдохновлён.
Мани (Manes) интерпретирует развитие мира, как целое, в контексте прогрессивного сокращения исходного разрыва между фундаментальными противоположностями. Этот процесс достигает
высшей точки в творении человека, центральной точки, в которой сходятся лучи от каждой противоположной стороны. Человек, ограниченный материей – несовершенный и порочный. Но дух мира, который обитает в человеке, как “Роса Света” (“humectatio luminis” – “Ikmas tou photos”)
находит свой путь обратно к высшему Бытию. Тем самым человек отличается от всех других существ, и человеческое тело наиболее сильная связь (“δεσμός μέγιστος”), связывающее душу, которая является по природе светом, с материей. Именно в этом смысле человек является микрокосмом. “Это тело называют космосом по отношению к большому космосу”.5
Человек обязан таким положением Падению Люцифера и его подчинённых ангелов. Это “Падение” подразумевает потерю цельного мира; вместо него другой космос, микрокосм человека,
возникает. Новый мир ставит себя на место предыдущего мира. Это лучший мир в том, что человеку доступно искупление, а Люциферу нет.
Формирование “Микрокосма” является, поэтому, отличительной особенностью Человека в
Космосе. Его творение, тем самым, искупает не только само зло, но также и исходный дуализм и
то, что он подразумевает, а именно, ограничение света и духа тьмой и материей. Человек, как
микрокосм, находит свой путь назад к сфере света, развивающийся в душевного и, наконец, чисто
духовного (“pneumatic”) человека.
В мире Парацельса человек – это микрокосм, так как в нём тело объединено с душой, которая
является невидимым божественным огнём. В этом он был сотворён помимо всех ангелов, включая
Люцифера. Ибо, когда они пали, нет им возвращения к Богу. Человек, с другой стороны, в силу
искры Божественной любви в своей душе, притягивается к Богу, как магнитом.6
Эти взгляды являются, по существу, “дуалистические”. Однако существует тенденция к объединению противоположностей, и в этом находится искупление и совершенство мира и человека.
Это достигается посредством истинного Божественного света, нисходящего во всей своей полноте
3
Baur, F. Ch.: Die christliche Gnosis oder die christliche Religionsphilosophie in ihrer geschichtlichen Entwicklung. Tübingen
1835, стр. 569.
4
Leisegang, H.: Die Gnosis. Leipzig 1924. Introduction pp. 1 et seq.
5
См. Baur, L.: Das Manichäische Religionssystem. Tübingen 1831, стр. 147.
6
Secretum magicum. Von dreien gebenedeiten magischen Steinen. Huser, fol. edit., vol. II, стр. 673.
Возможно, лучшая иллюстрация этой связи находится в идеях Якоба Бёме (Jakob Böhme). Согласно ему, человек
является “ярким прозрачным центром”, в котором великая битва принципов имеет своё внутреннее и самое глубокое
значение. Для Бёме точно так же, как и для Гностиков и для Мани, это в человеке Падение Люцифера искупляется и
великий разрыв, вызванный этим, преодолевается. “Человек, сотворённый для царства Света, восполняет отступничество духов в царство тьмы”.
Baur: Gnosis, loc. cit., стр. 591, ссылаясь на Аврору Бёме 16, 75; 14, 62; Drei Prinzipien 10, 8; 10, 11 seq.
Парацельсист Освальд Кролл (1580-1609) говорит во введении к Basilica Chymica (1609): “Бог сотворил человека так,
чтобы число и утрата мятежных Ангелов, могло быть восполнено в царстве Небес”. Philosophy reformed in four tractates
translated by H. Pinnell. London 1657, стр. 54.
146
в мир и позволяющий человеку вернуться к своему истоку. В дополнение к душе, мир и человек
получает чистую Пневму, которая становится “Внутренним Человеком”. Душа, тем самым, освобождается от бремени плоти; она очищается, и “новый” человек, “Духовный Человек (Pneumatic
Man)”, возникает.7
В этом представлении человек и внешний мир являются тем же самым. Божественный свет, Логос, является “Высшим Человеком”, поскольку он является чисто духовным Существом, и он является “Большим Человеком”, поскольку он является самим Космосом. Вне творения Божественный свет бесформенный. Внутри творения он сформирован.8
В Гностицизме наивысший принцип, изначальный Отец и Свет, назван также “Изначальный Человек”. Его первая эманация определена, как “Сын Человека” или “Вторичный Человек”.9 Это
концепция “Protoplastus” или “Адама Кадмона”.
Такие определения являются естественным следствием всецелой аналогии, проведённой между
макрокосмом и микрокосмом. Поэтому они также находятся в номенклатуре Парацельса. Известный отрывок в Парагранум говорит “Небеса – человек и человек – небеса, и все люди одни небеса
и небеса лишь единый человек”.10 Единение происходит на “небесах” и “Высший Человек” восстановит человека на земле к долгой жизни. Как этого достичь – тема трактата Парацельса “De
Vita Longa”.11
Это склоняет развивать гностическую модель в идеях Парацельса более подробно. Лишь несколько намёков могут быть даны здесь.
Рис. 20. Оборотная сторона титульного листа к Horologium Sapientiae Сусо (Suso). Colon. 1503. Христос как
“Космос-Человек”, охватывающий всю широту мантии Бога Отца. Сам титульный лист приведён на рис. 24.
7
Leisegang, loc. cit. 1924, стр. 133.
Leisegang, ibid.
9
Baur: Gnosis, loc. cit, стр. 171.
10
Paragranum. Der ander grund, gesetzt auff die Astronomey. 1st edition by Adam of Bodenstein. Franckfurt 1565, fol. 50 verso.
Ed. Strunz, стр. 56.
8
11
Издано Адамом Боденштейном в 1562 г. Проникновенный анализ этого трактата, с точки зрения психологии бессознательного, находится в Jung, C. G.: Paracelsica. Zwei Vorlesungen über den Arzt und Philosophen Theophrastus. Zürich
und Leipzig 1942, p. 82 seq.
147
Гностицизм видит в мире-душе производную наивысшего принципа, который является чисто
духовным. Распространяемая через природу мир-душа принимает облик света – принцип телесности, однако тонкий.12 Дух, тем самым, становится постепенно материализованным. Это тенденция тесно связана с идеей микрокосма. Ибо каждая частица микрокосма, как предполагается, содержит нечто вроде космоса снаружи, не преимущественно в материальной форме, но представленной в её духовной силе, части мира-души. Эта гностическая идея также является одним из основных принципов Парацельса. Именно в таких “монистических” тенденциях Гностицизма, а не в
его изначальном “дуалистическом” положении, появляется его родство с идеями Парацельса. Ибо
последнее отстаивает то, что называется “виталистическим монизмом.13 Его идеи Бога, мира, природы и человека основаны на единстве духа и природы. Действительно, одним из его основных
направлений мысли является в рассеянии тела и в отслеживании в нём всепроникающего духа.
Последний, в свою очередь, не рассматривается как чуждая материя, но как субстанция тончайшей
телесности. Он является Божественным, нетварным и формой “Первоматерии (Prime Matter)”
(“Илиастера (Iliaster)”), которая предшествует и объединяет всю форму и материю.14
Аналогично этому была гностическая мысль, что душа мира постоянно поступает в нас с нашей пищей,
ибо это та же самая душа, которая пребывает в растениях, животных и человеке. Идея, что человек “является тем, что он ест” – Парацельсианская. Одна из связей, которая соединяет человека с миром, является его
пища и, из-за его основной идентификацией с последней, пища является одним из основных факторов, определяющих его природу в здоровье и болезни.
Мы упоминали прежде “Росу Света”, гностический термин, который определяет Божественную искру
света, связь между человеком и трансцендентным миром. Парацельс, возможно, был вдохновлён этим в
своей концепции “Tereniabin”, сладкой росы, сходящей с небес и, тем самым, передающей, в частности,
действенную силу.
Концепция элементов Парацельса наполнена принципом “матери”. Элементы рассматриваются
в качестве “матерей”, от которых все природные объекты получают своё происхождение и печать
специфической формы и функции. В гностической (офитов) истории творения это “мать” (“София”), которая становится опутанной материей. Отягощенная ней, она была неспособной присоединиться к чистому свету Отца и Сына. Вовлечённая в промежуточное положение между светом и
тьмой, она сформировала небеса и родила Демиурга, кто, в свою очередь, вместе с духами планет,
сформировал мир тел и, в конечном счёте, передал искру Божественного света человеку.15
Гностицизм был ограничен верой в безграничную силу звёзд подобным образом, как Парацельс
делал. Звёзды сами по себе ничего не делают, но указывают действие сил природы. Существует,
однако, в нас влияние звёзд, связанное с нашей животной природой. Они запечатляют на наших
душах образы волков, обезьян и львов, и тем самым возбуждают желания, которые подобны таковым животных. Как таковые, они являются “привязанностями” (“Prosartemata”) к рациональной
душе, которые составляют зло в человеке.16 Они имеют власть над человеком лишь в его обычном
состоянии земного бытия (“Генезис (Genesis)”), но не после возрождения (“Анагенез
(Anagenesis)”). Связь между звёздами и животной природой в человеке постоянно подчёркивалась
Парацельсом. Мы обращаемся, например, к его теории безумия.17
12
13
Baur: Gnosis, loc. cit., стр. 197.
1953, стр. 95.
См. ниже в главе о Первоматерии, стр. 160.
15
Baur: Gnosis, loc. cit., стр. 173-175. Падение Софии в воды хаоса (материю) и её старание быть искуплённой, стало
одним из основных символов в алхимии. В писаниях Парацельса это символизировано Милюзиной (Melusine) и всем,
что является “мелюзино-зерном (melusini-curn)”. Будучи нимфо подобной, пребывающая в человеческой крови, Мелюзина, в конечном счёте, приобретает смысл глубоких слоёв – бессознательных – души и её зарождения в миредуше. Jung: Paracelsica, loc. cit. p. 101 et seq.
16
Baur: ibid., стр. 214 и 595. Последнее место относится к Böhme: Drei Principien, 16, 22-25 и 31: “Звёзды и элементы,
под чьей властью человек находится в плену, часто заставляют разум человека воображать льва, волка, собаку, змею и
тому подобное”.
Точно также Освальд Кролл приписывает чувственной жизни, которая заставляет человека вести себя подобно собакам, лисам и волкам, “звёздный дух (syderiall spirit)” – в отличие от рациональной жизни, которая происходит от дыхания Бога, т. е. духа святого. Philosophy reformed, loc. cit., 1657, стр. 57.
17
См. выше стр. 109.
Goldammer: Paracelsus. Natur und Offenbarung.
14
148
Следы гностических взглядов могут быть распознаны даже в Патологии Парацельса. Как мы уже
видели, по Парацельсу болезни являются сущностями сами по себе, злые принципы, которые входят извне и идентичны с такими силами, которые являются присущими в звёздах, растениях и минералах. Болезнь по Парацельсу, тем самым, намного более определена её специфической причиной, чем когда-либо ещё в истории медицины. Согласно ему болезнь вызвана космической силой,
которая может проявить себя пагубным действием, например, в форме мышьякового испарения. В
то же самое время, однако, это – специфическая звезда или специфическое растение, чья природа
является “мышьяковой”. Наконец, это также продукт “мышьякового” воображения – злое мышление или желание, которое своего рода магнетизмом и симпатией привлекает соответствующую
силу или присущее качество, патогенетический агент. Подобно этому в гностицизме злое мышление и желание является злым демоном, который привлекает себя к человеку, на которого он действует подобно паразиту. Они – “Prosartemata”, которых мы упоминали выше.18 Это демоны, которые побуждают человека к воображению и желанию вещей, которые чужеродны и вне него.
Возможно, лучшей иллюстрацией внешних причин болезни в форме подстерегающих демонов, чтобы
напасть на человека, является гравюра, озаглавленная “Homo Sanus”, выполненная Фладдом (Fludd) для
его “Medicina Catholica”.19 В ней находится молящийся человек в центре площадки – каждый из её четырёх углов занят охраняющим ангелом с мечём и размахивающим против четырёх демонов, Азаэля (Azael),
Азазела (Azazel), Самаэля (Samael) и Махазаэля (Mahazael). Они установлены на сверхъестественных животных – включая рыбу и змею – окружённые роями крылатых созданий, наполовину птица, наполовину
насекомое, и перемещаемы изначальными источниками болезни – ветрами. Ибо, это была идея Парацельса,
что злые духи и невидимые семена болезни прибывают из воздушного хаоса над нами. Каждый из четырёх
демонов несут отличительные признаки одного из четырёх элементов. Азаэль, демон, обитающий во влаге,
причиняющий заражения, такие как чума, оспа и чахотка; Махазаэль, земной демон, меланхолия, оцепенение, проказа и чесотка; Азазел, принцип в воде, апоплексия и эпилепсия.
В заключение: Есть близкие параллели и соприкосновения между доктринами Парацельса и Гностицизма. Они во многом вытекают из идеи микрокосма, которую они имеют совместно. Для объяснения этого
нет необходимости постулировать особое знакомство Парацельса с гностическими текстами и фрагментами, переданными Отцами Церкви или Плотином. Гностическая традиция была жива во время Парацельса в
магических и алхимических писаниях, напечатанных и ненапечатанных.20
Средневековые источники Гностической спекуляции и Парацельс
Средневековые источники часто цитируют в связи с гностическими спекуляциями, в дополнение
к алхимическим писаниям, Elucidarium Гонория Августодунского (Honorius Augustodunensis),
Hortus Deliciarum Геррады Ландсбергской (Herrad of Landsberg)21 и Scivias Хильдегарды Бермерсхеймской (Hildegard of Bermersheim) (1098-1179), известной как Хильдегарда Бингенская
(Hildegard of Bingen). Последняя, однако, стоит в стороне от Гностической и Манихейской дуалистической ереси.22 Всё же её работа основана на идее микрокосма, и лишь по этой причине заслу18
Baur: Gnosis, loc. cit., стр. 215.
Francofurti 1629. Рисунок воспроизведён в Pagel, W.: Religious motives in the medical biology of the XVII century. Bull.
Hist. Med. 1935, 3, стр. 279.
19
20
Фактически, традиционная алхимия всегда была тесно связана с гностицизмом, особенно в Эллинистические времена. Бертло (Berthelot), а также Липпманн (Lippmann) посвящают основную главу в их классических работах о Происхождении Алхимии гностическим источникам. Бертло относит большинство алхимических символов, таких как “Уроборос (Ouroboras)”, т. е., змею, глотающую свой собственный хвост, Саламандру и Дракона, трёх круговую систему,
восьмиугольную звезду, гомункула и, вообще, представление металлов персонами, к гностицизму. Кроме того, специфический “гностический” язык узнаваем в алхимических писаниях и, как алхимики, так и гностики имеют общую
связь магии с религиозными практиками.
Berthelot, M.: Les Origines de l’Alchimie. Paris 1885, стр. 57-66. Lippmann, E. O. v.: Entstehung und Ausbreitung der Alchemie.
Springer, Berlin 1919, стр. 235-247.
Длительное существование гностического символизма в алхимии появляется в таких записях, как Lexicon Alchymiae
1612 г. Руланда, в котором “Вода - Адам”, “Земля - Ева”, или в средневековом наименовании Ртути, как “Матери Металлов”. Berthelot, M.: Introduction a l’etude de la Chimie des Anciens et du Moyen Age. Paris 1889, стр. 258.
21
Reitzenstein, R., и Schaeder, H. H.: Studien zum antiken Synkretismus. Leipzig 1926, стр. 136.
22
По этому вопросу и её положению, как оригинального и вполне независимого автора см., в частности, H. Schipperges
в его недавнем переводе и интерпретации “Causae et Curae”: Hildegard von Bingen, Heilkunde. O. Müller, Salzburg 1957,
149
живает нашего внимания. Кроме того, она формирует фокусную точку, в которой восточные, иудо-христианские и греческие космологические идеи были объединены в оригинальную и специфическую форму23 и, как таковые, были переданы авторам Ренессанса. Тритемий видел и скопировал для себя оригинальный манускрипт работы Хильдегарды по медицине и натуральной истории.24 Её книга видений, “Scivias”, была впервые отредактирована Якобом Фабером (Jac. Fabre
25
d’Étaples) в 1513 г. Однако, принадлежа к XII-му столетию, её работы могли, возможно, привлечь
внимание Парацельса, хотя мы не имеем доказательств этому. Сходства в доктринах и теориях могут быть легко найдены, но это ничего не доказывает, и компенсируется моментами, в которых их
доктрины сильно расходятся.26 Впрочем, некоторые моменты можно отметить.
Сравнение мира с яйцом и слоями, составляющих его вместе со скорлупой, является общим для Хильдегарды и Парацельса.27 Другой пример – определение метеоритов, как “экскрементов” звёзд. Хильдегарда
говорит, что светящиеся шары и летящие предметы появляются ночью, когда звёзды отсылают свой огонь
в воздух. В это время последние выделения “экскремента”, благодаря чему она очищает себя от звёздного
огня и жара.28 Парацельс говорит о звёздном “excrementum”, который становится видимым ночью.29 Деяния человека имеют влияния на звёзды – они затеняют Солнце и Луну, которые реагируют в свою очередь,
вызывая бури или засухи, говорит Хильдегарда.30 Теория Парацельса чумы и других действий основана на
той же самой спекуляции.31 Хильдегарда и Парацельс имеют общую тенденцию к ограничению силы звёзд
в пользу соответствий между деятельностью человека и звёздной конфигурацией.32
Однако, существуют различия в принципе, что более важно, чем их сходство в отдельных доктринах. Хильдегарда открыто опирается и приспосабливает (хотя и её оригинальным способом)
гуморальные доктрины античности и нигде не показывает химический уклон, который доносит
Парацельс.
Гностические концепции проявляются в “Книге Святой Троицы” – произведении начала XV-го
столетия и, поэтому, гораздо ближе к эпохе Парацельса, чем источники, упоминаемые до сих
пор.33
Соответствующие гностические концепции в этой книге включают параллелизм вещей природных и
сверхъестественных, последние выражены через “occulte” символику, такую как Страсти Христовы и Рождество Богородицы. Присутствует также представление, что планеты передают нечто из своей собственной
стр. 15 и 43. Об отличиях от гностических спекуляций, в частности, концепция андрогинного человека: стр. 25; 318 и
321.
23
Singer, C.: Scientific views and visions of Saint Hildegard. Stud. Hist. Meth. Sei., vol. I, Oxford 1917, с особым указанием к
пояснению тщательно перефразированного текста. - Liebeschütz, H.: Das allegorische Weltbild der heiligen Hildegard von
Bingen. Stud. Bibl. Warburg. Leipzig 1930, для детальной оценки доктрин и теорий.
24
Schrader, M., und Führkötter, A.: Die Echtheit des Schrifttums der heiligen Hildegard von Bingen. Köln und Graz 1956, стр. 57;
155.
25
Liber trium virorum et trium spiritualium. Paris 1513, fol. 28-118.
26
Schipperges, loc. cit., стр. 318 и ниже.
27
Что касается соответствующих фрагментов из Хильдегарды см. Liebeschütz, loc. cit., 1930, стр. 65, сноска 2. Парацельс, в частности, обращается к воздуху в этой связи. Он говорит: Воздух формирует небеса и походит на оболочку
или скорлупу яйца – охватывающий всё, что живое и отделяет это от остальной части мира. Philos, de generat. et fruct.
quattuor elementor. Lib. I: De Elemento Aeris. Ed. Sudhoff, vol. XIII, стр. 15.
28
Causae et Curae II, transl. by Schipperges, loc. cit., стр. 61.
29
De Meteoris, cap. 10, De Exhalationibus. Ed. Sudhoff, vol. XIII, стр. 203.
30
Causae et Curae II, loc. cit., стр. 69.
31
См. выше стр. 129-130.
32
Causae et Curae II, loc. cit., стр. 67.
33
“Buch der Heiligen Dreifaltigkeit” написана клириком в Констанце между 1410 и 1419 годами, и подробно рассмотрена
Ganzenmüller, W.: Das Buch der Heiligen Dreifaltigkeit. Eine deutsche Alchemie aus dem Anfang des 15. Jahrhunderts. Arch.
Kulturgesch. 1939, XXIX, 93. Репринт в: Beiträge zur Geschichte der Technologie und der Alchemie. Weinheim 1956, стр. 231272. – Книга никогда не печаталась, но копии рукописи были в обращении среди алхимиков во времена Парацельса и
Парацельсистов – из последних, Николо Гапелиус (Nicolaus Niger Hapelius) упопинает две: одной обладал и утерял
Турнейссер (Thurneisser), и одна более старая принадлежала Библиотеке Шобингера (Schobinger Library) в СанктГаллене (где она до сих пор существует). См. Hapelius Cheiragogia Heliana De Auro Philosophico necdum cognito. Marpurgi
Cattorum 1612, стр. 72-74. Книга также упоминается в “De Arte Chemica”, ошибочно приписываемая Фичино (в Manget:
Bibliotheca Chemica 1702, vol. II, стр. 172. Касательно подложного авторства см. Kristeller, P. O.: Supplement. Ficmianum
1937, I, CLXVI).
150
субстанции человеку, и присутствует предание, что Адам был сотворён из восьми частей – воззрение, широко распространённое в Средние Века, хотя и явно расходящееся с признанным учением церкви.34 Последующая гностическая идея – вероятно Персидского происхождения – соответствует тому, что “Чёрный
Огонь Солнца” формирует одну составляющую из восьми частей, которые составляют Адама. Эта идея
также встречается у Хильдегарды Бингенской, и у таких писателей Ренессанса, как Фичино, Рейхлин и Агриппа Неттесгеймский.35
Ни “Чёрный Огонь”, ни составление Адама из восьми частей не упомянуты непосредственно в Парацельсианском Корпусе – кроме, в сомнительном трактате “О Тайнах Творения”, в котором – в значительной
степени – обе эти концепции встречаются.36 Соответствующие идеи могут быть найдены, однако, в подлинных работах – в частности, различение между видимым и невидимым, “материальным” и “эфирным
(essential)” огнём.37 Последний указывает на внутреннее присущее качество и силу природных объектов,
таких как бальзам, соль, железо, тинктуры. В этой связи жизнь человека называют “небесным и невидимым
огнём”.38 Во всех этих аналогиях видимый или телесный огонь соответствует “тёмному огню” гностического, средневекового и алхимического способа выражения.
“Книга Святой Троицы” вполне могла стать источником гностических идей, известной и используемой Парацельсом. Во всяком случае, она предвещала новый подъём для “оккультного” во время Ренессанса, когда она получила широкую известность у алхимиков и “оккультных” кругах.
Кабала
Гностицизм тесно связан с Иудейским мистицизмом и Кабалой (Cabalah).39 Кабалистические
изучения были популярны во времена Парацельса и не могли не дойти до его внимания. В этой
связи достаточно упомянуть Пико дела Мирандола, Рейхлина, Агриппу Неттесгеймского и Георга
Венетуса (Georgius Venetus) (“Zorzi”). Аделунг (Adelung), в своей “Истории Человеческой Глупости”, называет Парацельса: “Кабалистом и Шарлатаном”40, и Штейншнейдер (Steinschneider) говорит, что “Парацельс и его единомышленники популяризировали Кабалу”.41 Фактически Кабала,
“оккультное” направление, выступающее против привилегированных обучающих школ, была обязана привлечь Парацельса и поразить его, как высшая мудрость. Поэтому, термины Кабалы и кабалистическое проявление в Парацельсианском Корпусе появляются через определённые промежутки времени. Они использованы для обозначения поиска невидимого значения, “Божественных
печатей” в объектах и явлениях в общем смысле. Специфические кабалистические методы и цели,
однако, такие как мистическая интерпретация букв и их численных значений, и кабалистическая
космология в целом, не разработаны. Сам Парацельс рассматривает Кабалу как Персидскую доктрину, искажённую Иудеями.42 Этому, представляется, противоречит восхваление, оказываемое
34
См. Ganzenmüller: loc. cit., согласно R. Köhler: Adams Erschaffung. Kleine Schriften, vol. II, 1900, стр. 1-7.
Hildegard: Scivias, lib. I, vis. 3; lib. divin. oper. vis. II. – Ficinus: “Ignem caliginosum ... luminis expers.” – De Vita coelitus comp.
cap. 16, ed. Aldina 1516, fol. 160 verso. – Reuchlin: “Deus legem ... conscripsit per ignem fuscum super ignem candidum (ut asserunt Cabalaei, особенно Rambam Gerundensis). De Arte Cabalistica III. Ed. Pistorius, vol. I, стр. 705; Basileae 1587. – См. также: Kabbalah Denudata Francof. 1677-1684, vol. II, tract. IV, в Siphra de Zeniutha, стр. 128 (комментарий R. Chajim Vital).
Здесь, “Огонь” (“Esh”), говорится, указан “Красным” (“Edom”) и “Чёрным” (“Sh’chor”). Agrippa of Nettesheym: “Ignis in
coelo dilatatus, in inferno coarctatus, tenebrosus” De Occulta Philosophia, lib. I, cap. 5. Ed. Lugduni 1600, стр. 7.
36
De Secretis Creationis. In: Chirurgische Bücher Paracelsi. Appendix. Ed. Huser. Zetzner, Strassburg 1605, стр. 103, C: “Gott
gleich einem fewer in einem diesteren Flammen”, сопоставимый с невидимым духом в видимом теле. – Адам составлен из
восьми частей, там же, стр. 114: “... und die componierung der Menschen Cörper ist die subtilheit der vier Elementen, welche
35
subtilheit auch sowol die acht stuck oder substantien in ihr hat, von welchen Gott Adam gemacht hatte ...”
37
“Darum uns zwei Fewr verstanden werden, materialisch und essentialisch. Das Materialisch wircket mit Flammen und brennen:
Essentialisch durch sein Essentiam und Virtutes.” Liber Azoth. Ed. Huser, vol. II, стр34.
38
“Ignis invisibilis vita est hominis” - “Leben des Menschen ... ein Himmlisches und Unsichtbares Fewr, ein eingeschlossener Lufft
und ein tingierender Saltz-Geist”. De Natura Rerum (девять книг). Lib. IV. Ed. Huser, vol. I, стр. 889 a.
39
См. Graetz, H.: Gnosticismus und Judenthum, Krotoschin 1846 и Joel, M.: Blicke in die Religionsgeschichte zu Anfang des
Zweiten Christlichen Jahrhunderts. I: Excurs Die Gnosis. Breslau 1880, стр. 114 et seq. (Die jüdische Gnosis und die platonischpythagoreischen Anschauungen der palestinischen Lehrer). Guttmann, Jul., Philosophie des Judentums. München 1933, стр. 51
et seq. и стр. 238 со ссылкой на Scholem, G., Correspbl. Akad. Jud. IX, стр. 4-26.
40
“Theophrastus Paracelsus, ein Kabbalist und Charlatan”. Geschichte der menschlichen Narrheit. Vol. VII. Leipzig 1789, p. 189.
41
Steinschneider, M.: Jüdische Literatur in Ersch and Gruber’s Realencyklopädie. Leipzig 1850, p. 455, со ссылкой на Sprengel.
42
Philosophia Sagax I. Probat, in Scient. Necromant. Huser, vol. II, стр. 387.
151
Иудею “Тешеллусу (Techellus)” и его мудрости (“Techellische Wissenschaft”) – “великому учителю
в Израиле и истинному натуралисту”. Но в то же время, упоминание о Тешеллусе встречается
лишь в двух трактатах, которые имеют сильное подозрение быть подложными.43 С другой стороны, их автор должен испытывать своё положительное отношение к Иудейской мудрости, находясь
в соответствии с истинными Парацельсианскими тенденциями – положение, которое представляется его современникам, как подлинное.44 К тому же, даже если Парацельс не имел никакого знания из первых рук о кабалистических идеях и источниках, то он не смог бы достичь согласованных взглядов в своей доктрине в целом, а также в определённых специфических моментах. Такие
соответствия – в значительной степени результат доминирующей роли в применении теории Микрокосма в обоих.45 Поэтому необходимо рассмотреть, хотя бы кратко, контакты между Иудейским
мистицизмом и Парацельсом.
Космос Кабалы – одно из градуированных Божественных эманаций, в котором вся природа одухотворена,
т. е. пронизана Божественными импульсами – “nature divinisée”.46 Такая “обожествлённая природа” прекрасно описывает мир Парацельса.
43
Liber Principior. s De Myst. Vermium (о присущих качествах змей). Huser, vol. I, стр. 1090; Ed. Sudhoff, vol. XIV, стр. 503.
– De Pestilitate, Das ist vom Ursprung und Herkommen Pestis, tract. I. Huser, vol. I, стр. 326; ed. Sudhoff, vol. XIV, стр. 597.
Здесь не представлено никакого “Тешеллуса” как автора или личностного источника традиции. “Techellische Wissenschaft” подразумевает базовое знание совершенствования или совершенное знание, производное от древнееврейского
“thachal” начинать (to begin , положить начало (to initiate или “th’chila”, исходная точка (beginning), или иначе от
“Thichlah” или “Thachlith”, совершенство (perfection). Связывать Techellus с “Tesillus” – искажённая форма Thessalus,
второй основатель методической школы при Нероне, форма, используемая Пьетро д’Абано, Мондвиллем (Mondeville),
Ланфранчи (Lanfranchi) и Ги де Шолиаком (Guy de Chauliac) – представляется нереалистичным, хотя Thessalus упомянут Парацельсом. Касательно д’Абано (Conciliator Venet. Junta 1526, fol 3r) см.: Norpoth, L.: Zur Bio-Bibliographie und
Wissenschaftslehre des Pietro d’Abano. Kyklos, Leipzig 1930, vol. III, cnh. 335; касательно средневековых хирургов в это
связи: Pagel, Jul.: Die Chirurgie des Heinrich von Mondeville. Berlin 1892, стр. 556.
44
Об этом свидетельствует возможность, в которой Techellus упомянут Даниилом Зеннертом (Daniel Sennert); см. ниже
стр. 230.
45
Что касается истории идеи микрокосма в общем, сравнение из классических источников: Lobeck, C. A.: Aglaophamus
sive de Theologiae Mysticae Graecorum Causis. Tom. II. Regimont. Pruss. 1829, стр. 908 (lib. 2, Orphica, cap. 9, De Macrocosmo
et Microcosmo). – Что касается общих обзоров: Meyer, A.: Wesen und Geschichte der Theorie von Mikro- und Makrokosmos.
Berner Studien zur Philosophie und ihrer Geschichte, 1900, XXV, 1-122, и Conger, G. P.: Theories of Macrocosmos and Microcosmos in the History of Philosophy. Columbia University Press, New York, 1922. Сильное влияние идеи микрокосма на
медицину может быть уже продемонстрировано в античности. Как нам говорит Федр Платона (270 C), это было
мнение Гиппократа, “Асклепиада”, что природа тела не может быть постигнута без знания “природы целого”, т. е.
вселенной. Такое, заключает Платон, ещё более истинно для понимания души. Другими словами, тело и душа рассматривались как неотъемлемые части космоса, его материя и дух, соответственно. Космические аналогии организма
и его частей явно отображены в двух Гиппократических трактатах, которые показывают черты стиля и философию
Гераклита (Heracleitos) (Peri Diaites – Regimen – lib. I, ed. W. H. S. Jones в Loeb’s Class. Library, Hippocrates vol. IV, стр. 246;
Diels, H., Vorsokratiker – Herakleitos Imitation 1, Hippocrates De Victu I, 10 – 4th ed. Berlin 1922, vol. I, стр. 107; Hippocrates,
On the Seven, in Roscher, W.H., Die Hebdomadenlehre der Griechischen Philosophen und Arzte. Abhand. Saechs. Akad. d. Wiss.
XXIV, no. 6. Leipzig 1906, стр. 48). Именно этот мыслитель досократик, кто, как говорят, породил концепцию микро-
косма и, это, пожалуй не случайно, что этот критик своего времени и человечества в целом, должно быть был представлен как критик традиционной медицины из-за её непонимания космоса. Намеренная имитация Гераклита с Эллинистических времён выражает неодобрение современной ему медицины в терминах, которые напоминают Парацельса
(Bemays, Jacob, Die Heraklitischen Briefe. Berlin 1869, pp. 47 et seq.). Философ, страдающий от водянки, вынужден говорить, что через знание вселенной он постиг природу человека,здоровья и болезни, и тем самым излечил себя – подражая Богу, кто уравновешивает избыток во вселенной посредством высушивания влаги и охлаждения жара. Он говорит врачам: Вы должны исцелить меня, если вы знаете, как засуха должна быть вытеснена наводнением. Увы – не было никакого ответа. Именно Бог исцеляет большие космические тела восстановлением их равновесия. – Антропоцентрическое – Парацельсианское – представление микрокосма поразительно выражено в Жизни Пифагора анонимным автором (Photii Biblioth. cod. 249. Lobeck, C. A., loc. cit. 1829, vol. II, стр. 924; M. Joel, Ibn Gabirols’ (Avicebron’s)
Bedeutung f. d. Gesch. d. Philos. – 1857 – репринт в Beitr. z. Gesch. d. Philos. Breslau 1876, vol. I, Anhang стр. 30). Здесь говорится, что человек называется микрокосмом не потому, что он состоит из четырёх элементов (что можно также сказать о любом животном, включая самое низкое), но потому, что в нём все силы вселенной объединены. Ибо во вселенной есть Боги и четыре элемента, но также и более низкие животные и растения. Человек обладает всеми этими
силами. Ибо он имеет божественную силу ума, физическую силу элементов и силу питания, роста и размножения ему
подобных.
46
Munk, S.: Melanges de Philosophie Juive et Arabe. Paris 1859, стр. 494.
152
Кабалист визуализирует мир как человеческую фигуру – “Первый Человек” или “Небесный Адам”. Это
тот, кто сформировал “Земного Адама”.47 Последний, даже после падения, оставался “микрокосмом, всякая
составная часть которого соответствует части видимой вселенной”.48 Они сопоставимы со звёздами, в то
время как кожа соответствует небу, указывая “сокровенные вещи и глубокие мистерии”.49
Дальнейшие кабалистические концепции, соответствующие идеям Парацельса, соответствующие трём первичным элементам, эфиру, воде и воздуху, визуализированы как ‘Матери’. Они были
изначально совершенными и бесплотными, и в процессе эманации развиты в более реальные и
осязаемые элементы.50 Огонь стал видимыми небесами, вода стала землёй, воздух стал атмосферой. Небеса, земля (включая море и сушу) и воздух являются тремя основными формами (матерями), в которых вселенная предстаёт пред нами.
Эта Иудео-Гностическая идея, представляется, вдохновила спекуляции Парацельса о “Гомункуле”51 – идеи “Голема”, человеческой фигуры из глины, которую вызывают к жизни и активности
посредством приложения амулета, имеющего определённую надпись, и возвращающейся назад в
бесформенную массу снятием его.52
Наконец, Парацельс представляет болезни как уже существующей сущности в форме “Semina” ,
которая вторгается в человека извне, и пересаживает себя и свой собственный режим в человека. В
этой “онтологической” концепции, болезни идентифицированы с их причинами и рассматриваются как реальная жизнь “entia”.
Миры Кабалы и Парацельса полны незримых “душ”, “искр (sparks)”, “демонов”, “гомункулов”,
“semina”, определённых сущностей от каждого из элементов – сущности, которые склонны прикрепляться к человеку, чтобы воспользоваться его душой или телом. Это множество сенситивных
и вегетативных “душ”, обычно называемых “духами”, которые переселяются из тела в тело, а не в
бессмертную душу. Это был “метемпсихоз” Пифагора. Он представляет собой “круговой” процесс, в котором духи (spirits) растений переходят к животным, от животных к человеку, затем к
воздуху и от воздуха к земле и вновь к растениям.53 Кабала говорит о “Ibbur”54, “духовная (psychic)” беременность, при которой одна или белее “искр” или “душ” присоединены к зрелому человеку. Цель этого процесса – помочь, либо “паразиту” (кто может таким образом использовать тело
хозяина для выполнения некоего предписания, которым пренебрегает в течение своей собственной
жизни), либо хозяину (направляя его к праведности). Такая связь с грехом также присутствует в
случае болезней. Второстепенная душа должна претерпевать все страдания и умерщвления плоти,
через которые хозяин идёт, и тем самым получает возможность искупления своих собственных
прегрешений. К тому же, демоны-болезни могут присоединять себя, “липнуть” и овладевать чело-
47
Munk, loc. cit., стр. 275, 288 и 492-493; Ginsburg, C. D.: The Kabbalah. London 1865, стр. 111.
Ginsburg, loc. cit., стр. 112
49
Ginsburg, loc. cit., стр. 113.
50
Ginsburg, loc. cit., стр. 151; Franck, A.: Die Kabbala oder die Religionsphilosophie der Hebräer. Transl. Ad. Gelinek. 1844. Reprinted Berlin s.a., стр. 112.
48
51
См. выше стр. 87.
52
Scholem, G.: Die Vorstellung vom Golem in ihren tellurischen und magischen Beziehungen. Eranos-Jahrbuch 1954, XXII, 235289. Принимая во внимание, что Парацельс предусматривал мочу, сперму и кровь в качестве ингредиентов для приготовления “Гомункула”, “Голем” делается из земли и воды. Однако, согласно Шолема (Scholem), раввинское предписание от первой половины XIV-го столетия о том, что должны быть использованы сосуды, показывает, что изготовление
“Голема” было представлено как химический процесс, сопоставимый с таковым “Гомункула”. Весьма сомнительно,
может ли быть найдена параллель в ограниченности активности Голема сорока днями со временем, предписанным
Парацельсом для “созревания” Гомункула, как тем же самым периодом времени, рекомендованным для других химических операций: Scholem, loc. cit., стр. 287, со ссылкой на источник XVII-го столетия, в котором история Голема приняла свою “современную” форму, как принято писателями и поэтами. – Сорок дней как период алхимического “созревания” предписано, например, Джорджем Рипли (George Ripley) (вторая половина XV-го столетия) для “сублимации” –
посредством чего тело становится духовным и дух фиксирован к телу (Liber Duodecim Portarum, Porta VIII. В: Manget
Biblioth. Chemica 1702, vol. II, стр. 282).
53
См. Sebastian Wirdig (ученик Зеннерта (Sennert)), Nova Medicina Spirituum ... Ad Regiam Societatem Londinensem. Hamburgi 1673, part I, стр. 117.
54
“Ibbur” - “embryonatus”. См. R. Jitzchak Lorja: De Revolutionibus Animarum. В: Kabbala Denudata, vol. II, Francofurti 1684,
part III, tractat. secundus pneumaticus, стр. 263; см. также vol. I, Sulzbach 1677, стр. 614.
153
веком. Это “душа”, которая “липнет к” человеку, “Dibkuth”55 или “Dibbuk” Кабалистов, которая
вызывает “овладение”.
Злые демоны – “Mazzikin” – неисчислимы, окружающие всех, вызывающие действия переполненности, утомляемости в коленях и износ одеяний. Они поддерживаются бесами – “Shedim” –
которые столь же многочисленны. Они были сотворены Богом в пятницу, или согласно другой
традиции Адамом после его изгнания. Ruchoth – духи, которые овладевают человеком – изначально души умерших. Они особенно опасны, и духи проказы, болезни сердца и столбняка упомянуты отдельно и определённо.56
Исходный материал обо всём этом может быть найден в “онтологической” концепции болезни
Парацельса, кто, вероятно, черпал из этого.
Ещё одна кабалистическая идея, вероятно, значимая для концепции болезни Парацельса – порождение
демонов, злых духов и “лемуров” из семени (semen), не используемой по назначению. Лилит (Lilith) и Naemah формируют из каждой капли такого семени тела демонов и духов. Этот процесс начался с “гонореи”
Адама – подразумевающей истечение семени, сверх одиночной капли, необходимой для порождения обычного потомства, в его случае Каина и Авеля.57 Парацельс подробно рассматривает чудовищные продукты
излишнего семени. Если оно находит доступ в “возвышенном состоянии” к рыбе, монстры подобны тритону, русалки, собаки русалок (merdogs), пауку русалок (merspiders) создаются. Аналогично “сперма (sperma)
от звёзд” является. Те, кто в земле, например, драконы, происходят из-за сношения различных животных
друг с другом.58
Этих примеров достаточно, чтобы предположить соответствия во всех подробностях между знанием Кабалы и учением Парацельса.59
Парацельс и Неоплатонизм. Влияние Марсилио Фичино. Идеал “Мага” Фичино, как
Священника-Врача. Парацельс и Философия Плотина
Поиск скрытого невидимого духа, который управляет и движет видимыми телами, является
лейтмотивом натуральной философии Парацельса. В этом он следовал одному из главных положений Платонизма, как было возрождено Фичино: что вся телесная активность происходит от нетелесного жизненного принципа, связанного с материей. Этот принцип обязан своей силе нематериальной душе, которая подчиняет телесную жизнь единому и неизменному порядку. Душа в её
высшей форме – Душа Мира, сопровождается душами небесных сфер и, в конце концов, душой
всех живых созданий. Мир полон душами и демонами.
55
Kabbala Denudata, loc. cit., vol. I, 1677, стр. 245.
См. Blau, Ludwig: Das altjüdische Zauberwesen. Strassburg 1898, стр. 10-15, со ссылкой на талмудическую традицию и её
происхождение в Египте, Вавилоне и Персии. См. также Delitzsch, F.: System der biblischen Psychologie. Leipzig 1855, стр.
56
249, 262, 405.
57
Kabbala Denudata, loc. cit., vol. II, стр. 358.
Fragmentum libri de Animalibus ex Sodomia Natis. Philosophia Magna. Byrckman, Coin 1567, стр. 240. Там же, De Maleficis,
стр. 228, касательно “Animalische Spermata”, используемой демонами (“Ascendentes”) для порождения монстров от
58
колдуний.
59
Попутно можно упомянуть некоторые Раввинские источники, которые предоставляют религиозный фон для гомеопатического принципа, явно используемого Парацельсом. Покойный Herbert Loewe обратил моё внимание на
Shemoth Rabba (назидательный сборник экзегетического материала к книге Исход), cap. 26, par. 2: Моисей, когда указывал взять прут, которым он ударял по Нилу, говорил: Это был прут наказания, которое принесло эпидемии. Как это
должно ясно показать воду для жаждущих людей? Бог отвечал: Моя природа не как природа человека. Хирург разрезает ножом и заживляет пластырем, но что касается Меня, той сущей субстанцией, которой я ударяю, я исцеляю. –
-ое
Salomon b. Jehudah, Вавилонянин (X –XI столетие) выражает то же самое в стихотворной форме (Zulath для Sabbath
Bereshith в Thesaurus Девидсона (Davidson), vol. I, стр. 122, no. 2595). – С другой стороны, Mishnah запрещает употребление печени бешеной собаки укушенными, так как это рассматривалось Мудрецами, как полнейшее суеверие. Matthew ben Heresh разрешал это, однако, вероятно на эмпирических основаниях. – Касательно дополнительного материала см. Zimmels, H. J,: Magicians, Theologians and Doctors ... в Rabbinical Responsa (12-ое – 19-ое столетие). London 1952, стр.
114.
В представлении гомеопатии Парацельс побуждается верой в оккультный принцип симпатии, а не религиозными
мотивами, в строгом смысле.
154
Марсилио Фичино (1433-1499), Неоплатоник, глава Флорентийской Академии, врач и Христианский философ, сформирован Гиппократом, Отцом всей Медицины, с небольшой группой медицинских деятелей не осуждён Парацельсом. Для него Фичино был “Italorum medicorum optimus
(лучшим лекарем Италийцем)”.60 Его книга о “Триединой Жизни” вдохновила De Vita Longa Парацельса, и он цитирует книгу “egregius medicus Marsilius Ficinus (славного лекаря Марсилио Фи61
чино)”.
До настоящего времени влияние Фичино на Парацельса было отмечено в общих чертах.62 В нашей главе об идеях Парацельса касательно чумы63 мы пытались показать, что влияние Фичино
распространялось на отдельные медицинские теории и приложение химических принципов
в них. Общие философские параллели между Фичино и Парацельсом являются, согласно Штребеля (Strebel), результатом доктрины Плотина, в особенности его критическое и ограничивающее отношение к влиянию звёзд. Ибо Плотин говорил, что они “указывают”, а не вызывают феномены,
такие как склонности и человеческие качества. И Плотин64 и Парацельс65 подчёркивают внутренние, особенно наследственные, тенденции в человеке, в отличие от более внешнего влияния звёзд.
Рис. 21.
Портрет Марсилио Фичино. Штриховая гравюра из Wellcome Collection PD 237-2-1.
60
Послание к Христофору Клаузеру (Christoph Clauser) 1527 г. Sudhoff, vol IV, стр. 71.
Например, его рекомендация фенхеля, как продлевающего жизнь растения. De Foeniculo. In Macri poemata de virtutibus herb arum, radicum etc. scholia et observationes. Sudhoff, vol. III, стр. 411.
62
См. например: Sudhoff, Введение к тому III его издания Парацельса, 1930, стр. xxxii. Также: Strebel, J.: Plotin und
Paracelsus über Horoskopie und Schicksal. Nova Acta Paracels., vol. III, Basel 1946, стр. 95.
63
См. выше стр. 126-130.
64
Ennead III. Peri Heimarmenes.
65
В: De Inventione Artium и второй книге Philosophia Magna (De Vera influentia rerum), где он говорит, что истинное
влияние происходит от Бога, а не от звёзд.
61
155
Отношение Парацельса к астрологии было подробно обсуждено ранее (см. стр. 52). Он, безусловно, говорил много против неё, но его “астрософическая” система не могла не признавать и
быть вдохновлённой большей частью традиционного астрологического знания.
Всё же антропоцентрические тенденции являются доминирующими в философии Парацельса.
Концепция Человека, микрокосм тоже превалируют в ней, являясь по своей сути антропоцентрическим и ограничивающей астрологию. Человек, в особенности его интеллектуальная сила, преодолевает звёздное влияние, но его животная природа пребывает подверженной ей.66
Фичино, с другой стороны, что хорошо известно, поддерживал астрологию67 – расходясь во мнении в отношении этого с Пико (Picus). Даже по Фичино, однако, сила звёзд не была безгранична.
Иначе он не смог бы написать свою книгу De Vita. Ибо её первая и третья часть содержат подробные предписания, которые позволяют учёному преодолеть свои “сатурнианские” склонности. Он
не может избежать силы своей звезды, но, соблюдая определённые режим, он может становиться
лучше от благотворных достоинств звезды, укрепляя их в себя и отражая их пагубные влияния насколько это возможно. Он должен достичь совершенства в жизни в пределах сфер его звезды. Человек не может избрать последнее, но может действовать своей направленностью к ей благотворным аспектам. Сатурн – единовременно предвестник меланхолии и инертности, и даритель интеллекта и созерцания. Тем самым Сатурн действует против тех, чья жизнь является низменной и
презренной, но поддерживает ищущих истину и созерцание. В силу интеллекта и рассудка, человек может разорвать некие свои узы с “Природой” и тем самым даже выбрать “духовную планету”.
Во всех этих оговорках в отношении неограниченной силы звёзд на человека, Кассирер (Cassirer)
находит привлекательность, которую работы Фичино имели для Парацельса68. Всё же астрология
занимает гораздо большее место в философии Фичино, чем она имеет место в мире Парацельса.
Поэтому антагонизм к астрологии не может быть положен в качестве общей точки для Парацельса и Фичино. Остаётся верным, однако, что оба согласны в их общей приверженности к Неоплатонизму.69
В 1482 году появилась основная работа Фичино “Платоническая Теология”.70 Она представляла
собой попытку примирить Платоническую систему философии с Христианской теологией – используя Неоплатонические, Гностические, Кабалистические и Герметические элементы и Аристотелевскую доктрину формы и материи; она, в конечном счёте, предполагала демонстрацию божественного происхождения человеческой души и её единство с Богом. Десять лет спустя, перевод
Фичино и парафразы Плотина, Короля Платоников, были опубликованы.71 Дальнейшие Неоплатонические трактаты вместе с диетической и астрософической работой Фичино: “О Триединой Жизни” (1489) последовали в 1516 г.72
В третьей книге этой работы, озаглавленной ‘Жизнь, приспособленная к Небесам’, было то, что
Фичино подчеркнул превосходство оккультных – небесных – над элементарными – материальными – силами. Первые – с незначительным телом и весом – достигают воздействий, для которых
элементарные силы потребовали бы воздействия тяжёлых телесных масс. Поскольку эти оккультные воздействия и особенности не от элементов, они должны быть “жизненными”, т. е. происходят из жизни и духа мира, и передаются лучами звёзд. Драгоценные камни, подвергнутые воздействию таких звёздных лучей, являются особенно производящими оккультные силы.73 Именно эти
66
См. рассудительное обозрение: Goldammer, loc. cit., и нашу главу о Воображении и о Психиатрии Парацельса.
67
De Vita libri tres, quorum primus de Studiosorum sanitate tuenda, secundus de Vita producenda, tertius de Vita coelitus comparanda. 1489. Пятое издание: Venice 1498 (Pelus.). Что касается подробного анализа см.: Panofsky and Saxl. F.: Durer’s
Melancholia I. Stud. Bibl. Warburg, vol. II. Leipzig and Berlin 1923, стр. 32 и далее.
68
Cassirer, E.: Individuum und Kosmos in der Philosophie der Renaissance. Stud. Bibl. Warburg, vol. X. Teubner, Leipzig and Berlin 1927, стр. 105 и 119.
69
См. стр. 226 и Goldammer, loc. cit. стр. 34 об ограниченном принятии Неоплатонизма Парацельсом.
70
Platonica Theologia; de immortalitate videlicet animarum ac aeterna felicitate libri XVIII, Ant. Miscominus, Florence 1482.
Plotinus. Opera. Ant. Miscominus, Florence 1492.
72
Jamblichus, De Mysteriis Aegyptorum ... 1497. Marsilii Ficini De triplici vita etc., мы цитируем из второго издания. В aedibus Aldi, Venice 1516.
73
De Vita coel. comp. Ed. 1516, loc. cit., fol. 158 recto. См. выше стр. 51.
71
156
лучи разжигают и поддерживают оккультный огонь в сере и тем самым являются причиной её
воспламеняемости.
Действие небесного духа в объектах на земле – выражение единства мира во всех его частях. Это
показано в теории микрокосма. Таким образом, жизнь мира является имманентной в растениях и
деревьях, ибо они являются волосами, и в камнях и минералах, которые являются зубами и костями мира. Та же самая жизнь оживляет и постоянно движет воду и землю, и в том числе воздух и
огонь. Наконец, та же самая жизнь находится в небесных телах – голове, сердце и глазах мира –
которые подобно животному глазу испускают лучи не только видимые, но также и невидимые и
оккультные.
Всё действует посредством симпатии и антипатии. Поэтому необходимо знать соответствия между небесным и подлунным мирами. Следовательно, если вы желаете сосредоточить солнечные
силы в своём теле, ищите то, что является “солнечным” среди металлов, камней и особенно растений, и управляйте ими в дни и часы Солнца, и когда Солнце преобладает в аспекте небес.
“Солнечные” растения и камни – те, которые называют “гелиотропными” – так как они тянутся к Солнцу.
Таковые золото и аурипигмент, золотистые цвета, хризолит, карбункул, мирра, мускус, амбра, бальзам,
мёд, баран, петух, лев, крокодил, светлого цвета люди, кто зачастую смелы и благородны, и так далее.
Если это печень, которая представляется повреждённой, то привлекай “жёлчные” дары к животу растиранием и припаркой цикорий, эндивий, печёночник (liver-wort), репейник, животный уголь (spodium).74
Нетрудно доказать, что неоплатоническая доктрина, как воплощенная в работе Фичино, была
фундаментальным источником для Парацельса. Особенно это вытекает из “Апологии” Фичино о
его собственном отношении к жизни и философии.75 Она датирована 1489 годом и отстаивает его
занятие астрономией и медициной – области, рассматриваемые некоторыми, как чуждые философии.
“Несомненно, Марсилио священник”, скажут люди. “Что священнику делать с медициной?”
“Что, опять же, с астрологией? Зачем должен он, Христианин, сам заинтересован в Магии и Образах, жизнью, одушевляющей весь мир?” Также другие – недостойные к жизни – будут отрицать
Жизнь в мире и небесах. Ответ заключается в том, что древние жрецы – Халдеи, Персы, Египтяне
– были также врачами, а также астрономами, и тем самым служили благочестием и милосердием.
Ибо это, прежде всего, акт милосердия для поддержания в человеке здравый ум в здоровом теле.
Такое, однако, лучше всего осуществляемо совмещением положения священника с таковым врача.
Поскольку, однако, медицина без небесной благодати тщётна и даже вредна, врач должен принять
астрономию, как необходимую часть, приводящую к тому священническому милосердию, которое
осуществляется посредством медицины. Это – священник-врач, которого священные писания
предлагают нам для почитания, так как Бог на Небесах создал его для удовлетворения потребностей человека. И Христос, податель Жизни, предписал своим апостолам излечивать всех страдальцев на земле. Он предписывает священникам исцелять при помощи трав и камней, поскольку в отличие от бывших апостолов, они больше не обладают силой исцеления словами. В составлении
лекарств недостаточно выбрать правильные ингредиенты, ибо они, сами по себе, зачастую совершенно недейственны, но следует получить их силу через небесное поступление (“afflatus coeli”) в
определённые времена. Поэтому необходимо готовить лекарства под благоприятным небом. Тем
же способом, влиянием и небесным инстинктом, змеи исцеляют болезни глаз с фенхелем и ласточки с ластовенем (swallow-wort)76; орлы, болевые страдания деторождения, выявленные “Echites”
или камень гадюки (viper-stone), посредством которого они откладывают свои яйца, благополучно
и быстро.
Сила исцеления, таким образом, проистекает из небесного воздействия: точно таким же образом,
как это дано животным, оно приходит к священнику, кто изгоняет болезнь милосердием.
То же самое относится и к “Магии”. Это не языческое культивирование демонов, но охватывание небесных даров, скрытых в природных объектах для стимулирования здоровья. Это – ‘нату74
Там же, fol. 151 verso.
75
Apologia quaedam, in qua de medicina, Astrologia, Vita mundi, item de magis, qui Christum statim natum salutaverunt. Appended to: Jamblichus, De Mysteriis etc., loc. cit., fol. 169-170. Aldus, Venet. 1516.
76
Chelidonium, написанный “celidonium” Фичино и интерпретируемый некоторыми, как “подарок небес”.
157
ральная магия’, которая требует высшего разума, в котором небесные и земные элементы объединены и в совершенстве уравновешены. Этот разум позволяет Магу приспособить нижний мир к
небесному влиянию во благо человеческому счастью – точно так же, как земледелец подготавливает поле, учитывая погоду и воздух, в пользу растущей пищи. Такие Маги первыми предчувствовали рождение Христа – мудрость и священническое служение, не дурные практики и яд, были
источниками их действий и достижений.
Ни вмешательство с демонами, ни искусственное получение птиц и змей из растений, гниющих
под определёнными созвездиями, но в сочетании медицины и астрономии задача той магии, которая необходима для поддержания человеческой жизни.
В этом представлении жизнь, которая пронизывает вселенную. Если она признана в наименьших
животных и в самой простой растительности на земле, то она должна быть общей для всех объектов повсюду. Она могла быть отвергнута небесами, та, которая сама по себе оплодотворяет землю
и порождает всё, что есть живое актом видения?
Вся жизнь и работа Парацельса представляется попыткой реализации этого идеала священникаврача Фичино. Действительно, отношения и параллели между идеями Фичино и Парацельса близки, и обсуждение чумы показало, что они распространяются на медицинские подробности.77 Это
от Фичино, как представителя Неоплатонизма, Парацельс черпает своё вдохновение. Поэтому
крайне важно рассмотреть в этой связи основной источник Неоплатонизма: Плотина.
Плотин критиковал влияние, допускаемое звёздами на жизнь и судьбу человека. Он ограничивал
это влияние в пользу сил, присутствующих в человеке непосредственно и передаваемых ему по
наследству. Плотин также подверг критике возвышенное положение, которым гуморы и качества
обладали в античной философии. В общем, в мире Плотина качества являются лишь акцидентными и преходящими изменениями внешней данности, в отличие от деятельности и формы, которые
составляют “архетипы” вещей.78
Поподробнее, критика направлена против творящей роли, приписываемой “первичным” качествам, таким
как тепло и холод, и к смешениям этих качеств. Как, например, ревность и интриги могут быть отнесены к
таким факторам, не говоря уже о случае быть благородного происхождения или нахождения сокровищ. Поэтому – это не нечто телесное, но симпатия между объектами в природе, которая объясняет различия в характере и судьбе. Эта симпатия следует из абсолютного единства вселенной, которая является одним живым организмом, охватывающим все индивидуальные организмы, связывая их посредством мировой души.
Когда подобное действует на подобное, есть здоровье и благоразумие, когда действующий субъект не подобен объекту, на который он действует, нечто чуждое и неприятное воспринимается, как например, действие желчи и гнева. “В действительности есть также во вселенной нечто аналогичное гневу и желчи ... и
также в растениях одна часть может быть враждебна и даже разрушительной для другой. Эта вселенная не
является единственно пребывающей живой, но также проявляется как множество. Следовательно, каждая
вещь сама по себе, пребывающая одной, сохранена целым, но сама по себе, пребывающая одной из многих и сочетаясь со многими другими, причиняет многие повреждения своим разнообразием”.79
Из этого следует, что объекты мира нижнего могут действовать на мир свыше80, концепция значимости для “антропоцентрических” идей Парацельса, которые приписывают человеку силу воздействующих звёзд. Всё это происходит из-за общей симпатии, преобладающей во вселенной,
“цепь”, которая связывает всё со всем остальным. Именно это, а не звёзды, которые обуславливают “натуральную магию”.81 Подобным образом, “сигнатуры” в природе указывают привлечение и
отталкивание, которые сами по себе подразумевают возможность прогнозирований. Во всём этом
и, в частности, неприятие притязаний гуморов и качеств в пользу симпатии между всеми объект ами в космосе, кажется нам близкое по духу к идеям Парацельса.
77
См. выше стр. 126. О различиях между “духовной” магии Фичино и “демонической” магии Парацельса, Тритемия и
Агриппы см.: Walker, D.P., Spiritual and Demonic Magic from Ficino to Campanella. The Warburg Institute. London 1958. См.
также выше стр. 51, сноска 169, об “Gamaheu” и вере Фичино в их действенность. О концепции Фичино “Appetitus
Naturalis” и специфичности объектов ср. Kristeller, P.O., The Philosophy of Marsilio Ficino. New York 1943, стр. 171 и далее.
78
Ennead. II, lib. 6, cap. 3. См. об этом: Inge, W. R.: The Philosophy of Plotinus. London 1918, vol. I, стр. 152.
79
Ennead. IV, lib. 4, cap. 32.
80
Ennead. IV, lib. 4, cap. 31 и 45. Ed. H. F. Müller, Berlin 1880, vol. II, стр. 72 (transl. II, стр. 71) и стр. 86 (transl. II, 86).
81
Там же, cap. 40.
158
Возможно, ещё более близкая параллель может быть найдена в общем представлении природы,
которое Парацельс, представляется, имеет подобно Плотину. Основной проблемой, преследуемой
Парацельса, является превосходство “оккультного” духа и пути, которыми он действует на видимые тела. Это относится к области “натуральной магии”, которая также даёт объяснение того, что
представляется поверхностному наблюдателю как чудодейственное или сверхъестественное.
“Природа” по Парацельсу – совокупное действие Невидимого, духовные силы, которые создают
форму и действующие в материи. Такие силы, однако, не могут быть отличимыми подобным образом от “интеллектов (intelligences)”, изначальных и первозданных сил, которые исходят от Бога.
Сама материя рассматривается как эманация, низшая в достоинстве и более поздняя в возникновении, чем Душа Мира и Разум (Nous). Искания Парацельса, поэтому, для “ Семенных Разумов
(Seminal Reasons)” – силы и действующие влияния, которые одна лишь материя в любом объекте.
Такое представление Природы ранее определено в философии Плотина, по которой “Природа”
представляет деятельность, для “души” и “логоса” – иными словами, нечто духовное. Как таковое
оно является бессознательным, “спящий дух”82 – всё же в силу своей духовности оно является реальным, в отличие от “мёртвой” материи, которая не является таковой.
У Плотина такая связь между “природой” и “духом” возникает в побуждении Природы к созерцанию. Это характерно для всех живых существ, наделены ли разумом или нет, и для всех растений и для земли, которая созидает их.83 Процесс созидания является результатом созерцания – созерцать предполагает созидать. Это, пожалуй, лучше всего резюмировано в комментарии Фичино
к этой главе: “В Природе созерцать есть не что иное как быть неким и делать нечто”. (In Natura
84
quiddam intueri nihil aliud est quam esse tale et tale quiddam facere) . В Природе существует
“Жизнь”, и она действует через “созерцательных разумов (contemplative reasons)”, которые вселены в неё Божественным интеллектом. Они – “разумы” для того, что порождено. Элементальное
качество и движение, рассматриваемые в качестве движущих сил античными натурфилософами,
Плотин заменяет бестелесными формами, которые не подвержены движению, но направляют его.
Эти сущностные формы являются семенными разумами, из которых проистекает модуляция и детерминация движения и качеств, приспосабливая их к целям Природы. Так отдалённая от нуждающейся материи, Природа даёт ей своё качество и движение. Это является внутренним побуждением в Природе – “присущее действие”, которое само по себе “глупое и не обращающее внимание на всё, подобно поведению ошеломлённого”. Такого рода перенос назван Созерцанием (Intuitus), лучше по сравнению с Sensus, приписываемого некоторыми растениям. “Ибо это общее растение вселенной, которое наслаждается жизнью через её sensus, которые действуют незаметно и
внутренне в своей субстанции, и зачинают вещи природные.”85 То, что порождается в материи, как
продукт этого Intuitus, является Spectaculum – видимый результат, сравнимый с родимым пятном
ребёнка, которое, как мы полагаем, является проявлением страстного желания и воображения матери.
Intuitus – созерцание – присущее в Природе, тем самым занимает ранг, подобный таковому Sensus Rerum – туманная бессознательная духовная (psychic) сила, присутствующая во всех объектах
природы, растениях и даже камнях и валунах. Она также сопоставима с Воображением. Она оставляет свою печать на теле, тем самым свидетельствуя о силе духа, направляющей ход природы.
В мире Парацельса сила воображения имеет первостепенное значение, и именно здесь мы видим
основную и достаточно обстоятельную связь с Неоплатонизмом и философией Плотина – хотя,
82
Как выражено Шеллингом (Schelling) и приведено Inge, loc. cit., стр. 155.
Ennead. III, lib. 8, cap. 1. Переведено частично Inge, loc. cit., стр. 156-161.
84
Plotini Opp. ad Ennead III, 8, 1 и далее. Basileae 1615, стр. 339 и далее. Предмет сформировал тему для средневековых
комментаторов Дионисия Ареопагита. Так Хуго (Hugo) говорит: Движение, которое в васшем мире является созерцанием, в низшем мире является “operatio (действие)”. Оно стремится к высшему миру с тем, чтобы остановиться в нём.
И оно стремиться к низшему миру с тем, чтобы склонить его обратно к себе. Милосердие тем самым движется вверх с
тем, чтобы остаться там – и вниз с тем, чтобы возвратиться. Поэтому движение милосердия в высшем мире называют
возвращением к низжей сфере и действующим. Hugo, Comment. on Dion. Areopag. Celestis Hierarchia. Ed. Argent. (G. Husner) 1502, vol. I, fol. 66, verso.
85
Ficinus ad loc. cit.
83
159
было бы трудно сказать, черпал ли он эти идеи от Плотина непосредственно, или когда Плотинианский путь конкретно отражён в его работах.
Неоплатоническое направление в концепции Природы обеспечивает главную доктринальную
основу для работы Парацельса. Превосходство духа, истечение действия на материю от него посредством силы воображения, как силы распространённой по всей вселенной и всем её частям –
эти идеи формируют принцип, который Парацельс сопровождает через все царства природы. Он
тем самым заполнил концептуальную основу Неоплатонизма с обилием натуралистических наблюдений и аллегорическими интерпретациями природных феноменов – и это всё, что придаёт его
работе свою оригинальную особенность.
Парацельс был действительно Неоплатоником?
Голдаммер, допуская сильное влияние Неоплатонизма на Парацельса, в общем86, тем не менее,
находит существенные различия.87
Однако, в оценке влияний на Парацельса мы должны помнить, что он не оставил завершённой
систему и, фактически, не был систематичным мыслителем.
Мы можем, конечно, найти Парацельсовы фрагменты, в которых подчёркнут “дуалистический”
личностный контраст между Творцом и творением, и мы можем противопоставить этому представлению, что все существа эманируют из Творца и, возможно, возвращаются к Нему. Это есть
“унитарное” Неоплатоническое положение – как поддержано, например Агриппой Неттесгеймским – положение, в котором Творец “лишается конкретности”, как говорит Голдаммер.88
С другой стороны, Парацельс не усматривал различия между Богом и изначальными – нетварными – присущими качествами (virtues), которые пронизывают – тварные – объекты мира. В действительности Парацельс не был “дуалистом” – как отмечает сам Голдаммер.89 Напротив, это наводит на мысль, что его “унитарная” тенденция одухотворить материю и материализовать дух
следует из неоплатонической идеи космических “шагов (steps)” и эманаций. Кроме того, Платоническая теория Макрокосма-Микрокосма (столь фундаментальная для Парацельса) сосредотачивается вокруг аналогий, а не специфических отличий между разнообразными объектами или феноменами. Против этого его акцент на уникальность событий во времени и отсутствие гностикоэманационистических представлений непрерывного возвращения душ и миров к Единому, похоже, не имеет большого веса. Ибо “возвращение” материальных частей, “астральных тел” и Божественного духа в больший мир (хотя и не “миров” в Единое), является одной из доктрин, постоянно поддерживаемой Парацельсом.90
Наконец, “дуалистические” черты Парацельса, такие как фундаментальные отличия между видимым и невидимым миром, поддерживает, а не опровергает его связь с Неоплатонизмом.
“Первичная Материя” Парацельса, как предвозвещено философией Шломо ибн Габироля (Avicebron) и “Популярным Пантеизмом” Средних Веков. Джордано Бруно.
Анонимное “Введение в Философию Жизни” (1623)
Мы уже обсуждали концепцию “Prime Matter (Первичной Материи)” Парацельса в ходе нашего
анализа “Philosophia ad Athenienses”, в котором мы развили некоторые общие соображения касательно “Elements” и “Three Principles”.91 Мы пришли к выводу, что по Парацельсу, prime matter
86
Goldammer, Kurt: Paracelsus. Natur und Offenbarung. Hannover 1935 (Heilkunde und Geisteswelt, herausgegeben von Joh.
Steudel, Bd. V), стр. 61.
87
Loc. cit., стр. 34.
88
“... während der Archetypus, die Trinität, der Weltbaumeister Agrippas sich im Sinne des Neoplatonismus auf dem Wege zur
Entpersönlichung und Abstraktion befindet.” Goldammer, loc. cit.
89
Goldammer, loc. cit., стр. 35. Противопоставляя Николая Кузанского и Парацельса, Эрнст Гофман (Ernst Hoffmann)
уже обратил внимание на отсутствие “дуалистического” представления Бога и мира в философии Парацельса. “Дуализм” Кузанского здесь рассматривается как выражение “подлинного Платонизма”. См. далее главу о Кузанском, стр.
284.
90
Philos. Sagax. Lib. I, cap. 2. Huser’s Fol. Ed. 1603, vol. II, стр. 34. Edit. Princ. by Toxites, Frankfurt 1571, fol. 13 verso and passim.
91
См. выше стр. 68 и далее.
160
(“Mysterium Magnum”, “Iliaster”) не представляет материю, из которой образованы звёзды, из которой каждый объект на земле вкушает, но материю, которая является сущностной и выражает совокупность специфических действий, возможных и реализуемых в природе.92 Мы также попытались показать, что Парацельс приписывал духовный и метафизический, а не материальный смысл
его “трём принципам”, соли, сере и ртути.
Идея Парацельса “Prime Matter” тесно связана с идеей того, что человек воплощает в себя большой мир.
Этот – большой “limbus (лимбус), семя, из которого все творения появились – сопоставим с деревом, которое произрастает из мельчайшего семени, с различием, однако, того, что земля предполагает дерево, мир
Бога предполагает limbus ... меньший limbus – конечное творение, к которому больший limbus тяготеет.
Это – человек; всё, что было создано прежде, было использовано в создании его – как сын порождён своим
отцом, limbus был взят из большего limbus, и как сын наделён всеми частями отца, человек содержит все
творения в себе”.93 “Limbus, из которого человек был создан, является “prime matter”, так как “ничего не
было исключено из неё. Весь её вид и свойство, вся её сущность и природа, были вновь включены вместе в
limbus”.94
У этой концепции “Limbus”, как представляется, есть фундаментальное значение в мире Парацельса. Она не является “специфической”, но предоставляет определённое проявление Божественного – “край”, сравнимый с окаймлением одежды, на котором извечные принципы становятся реальными. Это – “граница” Iliaster (Илиастера) или “Prime Matter”. В этом смысле и человек (как
носитель Божественной искры) и Христос являются примерами малого “Limbus”. Ибо Христос –
его нетленное тело и плоть – олицетворяет сотворённый мир и именно это, которое человек, посредством причастия вкушает, к которому он, в конечном итоге, возвращается и с помощью которого он обретает бессмертие.95
Следует признать, что “prime matter” зачастую не используется в этом возвышенном, всеобъемлющем и метафизическом смысле. Парацельс также использует термин лишь для обозначения некоего необработанного и неподготовленного, которое посредством химического приготовления,
достигает конечного состояния совершенства, другими словами, становится полностью развитым
объектом. Например, пшеница является “первичной материей”, которая химическим действием
пекаря становится хлебом – “промежуточной материей” – и, в конечном счёте, частью организма.
Как таковая, она, опять же посредством химического действия (а именно такового желудка), дос-
92
Стр. 83.
93
Von den podagrischen Krankheiten und was in anhängig ist. Vom Limbo. Ed. Sudhoff, vol. I, стр. 355. “Limbus”, неопределённая “граница” между творениями и их нематериальной (духовной, активной (dynamic) matrix, означает, согласно
Парацельсистов, “большой и универсальный мир, семя (semen) и prime matter человека; также небеса и земля свыше и
сфера ниже с четырьмя элементами и всем тем, что они составляют” (Domeus, Gerhard, Fascic. Paracels. Medicinae ...
Paracelsi Dictionarium. Francof. 1581, fol. 133 verso).
94
Там же.
95
О христологических и эсхатологических аспектах “Limbus” см. Goldammer, K.: Nova Acta Paracels. 1948, V, стр. 70 и
далее.
Можно отметить попутно, что концепция “Limbus” также служит объяснению фундаментального различия между
мужскими и женскими принципами – различия, которые пронизывают весь мир Парацельса. Согласно ему человечество ближе к космосу, – из которого человек составлен – чем мужчины к женщинам. (“Dann die Element und der
Mensch sind näher und gefreunter dann Mann und Weib”. Labyrinth. Medicor, cap. 3. Huser, vol. I, стр. 268). Адам был создан
из “matrix”, который был целым миром. Семя, которое породило его, было духом Бога, “Limbus”, в котором содержится весь мир. Человек затем был отделён от этой matrix и из него был создан человеческий matrix (Ева), утроба, которая
отражает весь мир сама по себе; “дух Господа находится в нём, чеканит себя на нём и плоды растений в нём”. То, что
отсутствует в женщине, является, поэтому, не Божественным духом, но “Limbus”, семенем, из которого мир и Адам
были созданы. Человек не может породить человека из Земли (как первый человек был порождён). Поэтому Бог предопределил специальный matrix для него, и он имеет своё собственное семя (“Limbus”), благодаря чему “он является
его собственным сыном”. Человек, поэтому, не “от одного”, но “от двух” – никогда от одного лишь matrix, “но от
мужского, установленного в matrix”. Парацельс видит в мужском активную (“Limbus”), а в женском пассивную часть в
порождении – равно как и Аристотель. – Op. Paramirum. Lib. IV. De Origine Morbor. Matricis. Huser, vol. I, стр. 72-73. См.
также Diepgen, P., Paracelsus und das Problem der Frau. Nova Acta Paracels. 1957, VIII, 49-54.
161
тигает кульминации и становится “конечной материей”. На данном этапе она подвергается разложению и возвращается к “первичной материи”, то есть к праху и земле.96
Однако эта концепция является больше, чем химическая теория. Она представляется как общий
закон возвращение всех вещей к их первоисточнику, тем самым, делая возможность сохранения
материи. Или, как выражает Darmstaedter97, “‘Первичная Материя’, тем самым, служит иллюстрацией кругооборота или, другими словами, закона сохранения материи”.
Мы предполагаем, что концепция Парацельса, независимо от формы, в которой она была использована или развита, находилась под серьёзным влиянием античных идей “Первичной материи”, прежде всего в форме, переданной Шломо ибн Габиролем (“Авицеброном (Avicebron)” схоластическим философом, 1020-1070 г.).
Античные идеи, как переданные Шломо ибн Габиролем
Обсуждая доктрину Элементов и Принципов, мы ссылались на монистическую теорию Стоицизма. В ней “Prime Matter” не была представлена как сугубо телесная, но также как и духовная в
равной степени. Подобным образом тонкая телесность была отнесена Духу (“Pneuma (Пневме)”).
Поэтому, Prime Matter названа “Arche” – Начало (Beginning) – и “Ousia” – Бытие (Being). Она представляет основу всего Бытия – в которой дух и “Soma” объединены в “живой” материи. Мы упоминали следы этой доктрины у Филона (Philo). Она достигает исключительности в философии
Шломо ибн Габироля (“Avicebron”). В ней материя занимает центральное место; она непосредственно следует за Творцом в иерархии шагов (steps), которые составляют мир и в его реальном существовании и в созерцании разумом. Чем больше мы лишаем объектов их индивидуальных особенностей, прежде всего цвета, облика и размера, и отходим от грубых, осязаемых объектов в природе к элементарному и общему, тем меньше остаётся “формы”. Ибо “форма” является сущностью, которая делает элементарную “материю” всё более и более сложной; формирует “границы”
материи, привнося разнообразие, специфичность и ограниченность в нечто элементарное, недифференцированное и бесконечное. В отличие от Аристотелевской философии, то является, по этой
причине, формами, а не материей, которые составляют индивидуализацию и специфичность. Материя, тем самым, воспринимаема как свободная от количества и телесности, ибо они уже предполагают специфичность и ограниченность. Она изначально скрыта нижним слоем, не телесным, но
духовным, недоступна для чувств, но только для рассудка, и делается проявленной формами. Она
является неограниченной, бесконечной и “Первичной”. Такое одухотворение материи, как различимое в философии Габироля, следует из его склонности допускать лишь духовные причины феноменов. Всё полно жизни и силы. В природе нет ничего мёртвого.98
Первичная Материя Габироля в качестве фундаментального и популярного пантеизма в Средние Века и Реформации
Доктрина Габироля “Prime Matter” стала фундаментальным источником для средневекового пантеизма – как ранее заявлено и распространено Давидом Динанским (David of Dinant) (ум. 1209 г.).
Согласно ему, “Prime matter” – неделимая субстанция, которая берёт начало, сохраняется и существует во всех вещах – является Богом. Благодаря Давиду, доктрина “Prime matter” проникла и
сильно повлияла на такие широко известные “пуританские” движения, как Амальрикане, Вальден96
См. выше о роли “Алхимика” (“Archeus”) в природе и человеческом искусстве, продвигающим первичную – через
стадию средней – в конечную материю; стр. 79.
97
Arznei und Alchemie. Leipzig 1931, стр. 43.
98
Munk, S.: Melanges de Philosophie Juive et Arabe. Paris 1859, стр. 72-83; стр. 116-117, 183. – Ritter, H.: Geschichte der Philosophie, vol. VIII (Geschichte der christlichen Philosophie, vol. IV), Hamburg 1845, стр. 94-104. Ritter, H.: Die christliche Philosophie. Göttingen 1858, vol. I, стр. 612. – Eisler, M.: Vorlesungen über die jüdische Philosophie des Mittelalters, vol. I. Wien
1876, стр. 62 и далее. – Joel, M.; Beiträge zur Geschichte der Philosophie. Breslau 1876, vol. I, Appendix: ihn Gebirol’s (Avicebrons) Bedeutung für die Geschichte der Philosophie, стр. 48 (зависимость акцентов Габироля от Плотина; против этого:
Kaufmann, David: Geschichte der Attributenlehre in der jüdischen Religionsphilosophie des Mittelalters von Saadja bis Maimuni.
Gotha 1877, стр. 109). – Kaufmann, D.: Studien über Salomon Ibn Gebirol. Budapest 1899 (ps. – Эмпедокл “О Пяти Субстанциях” как источник Габироля). – For a more recent account see: Guttmann, Jul.: Die Philosophie des Judentums. München
1933, стр. 102-119.
162
сы, Ортлибиане, Бекгарды (Beguards) и Бегарды (Beguines), Братья Свободного Духа, Умные
Брюсселя (Intelligentials of Brussels) и Богемские Адамиты.99 Таким образом, в крайности из доктрины Габироля была получена тождественность Бога и Мира.
Это были, главным образом, Братья Свободного Духа100, кто представлял Бога каксовокупность Его творений – каждое из которых представляет одну из бесконечных форм Божественного разума. Его разделение
на формы, однако, указывает на недостаточность совершенства, ратующее за возвращение к изначальному
единству. Для достижения этого душа не нуждается в поддержке извне. Такое должно следовать лишь своей природной склонностью. Ибо нет никакого различия между совершенной душой и Богом или Христом.
Дух свободен и не подлежит ограничению любым внешним законом.101 Эккарт (Eckart) говорит: “Бог ничего не создал подобно Себе, за исключением Души ... также, несомненно, как я есть человек, так, несомненно, Бог порождает Свою собственную природу в глубины моей души, не меньше, чем в небеса”.102
Анти-тринитарные тенденции от Эккарта до Сервета (Servetus) могут также быть прослежены до пантеистического рассуждения. Дуальность Отца и Сына нарушает изначальное единство Божественного бытия –
единство, которое призывает к восстановлению. Ибо безграничная сущность не может пребывать в царстве
форм (т. е. определённости и связанности индивидуумов).103
Во времена Парацельса пантеистическая традиция вспыхнула в этих независимых движениях,
которые были осуждены Римской Церковью и особенно Реформаторами. Как говорит Юндт
(Jundt)104, эта пантеистическая доктрина – её метафизические и моральные принципы – оставалась
действующей вплоть до семнадцатого столетия с небольшим отклонением от Неоплатонических
постулатов двенадцатого столетия. Реформация несла теологию и благовестие людям, тем самым,
легитимируя и прокладывая путь для тайных и еретических доктрин Средневековья. Жизнь и работа Парацельса предполагают множество контактов с ними.
Джордано Бруно
Концепция “Первичной Материи” Габироля была возрождена во второй половине шестнадцатого столетия – спустя примерно сорок лет после Парацельса – Джордано Бруно (1548-1600 гг.). Он
цитирует Габироля в своём диалоге “О Причине, Начале и Едином”105, вначале с Демокритом и
Эпикурейцами, как авторитетами, утверждающими, что материя является лишь субстанцией вещей и вместе с этим Божественной сущности – тогда как формы есть лишь асцендентальные каче99
См. подробное описание, включающее продолжительность существования и влияние этих движений XVI-ом столетии: Jundt, Auguste: Histoire du Pantheisme Populaire au Moyen Age et au Seizieme Siecle. Paris 1875, passim. “Еретические”
Черты в Жизни Парацельса (“Heretical” Traits in the Life of Paracelsus : Определённые черты проявлены в жизни Парацельса, и поведение как индивидуума, напоминает таковое, проявляемое группами еретиков, которые появились в
“осени Средневековья”, прежде всего Бекгардами (Beguards) и Бегардами (Beguines). Движимые горячечным неповиновением, эти проповедники во имя неповторимого “духа мира”, находили свою основную удовлетворённость в действиях агитации и в скитаниях с места на место через Швейцарию, Страсбург и Кольмар – хорошо знакомые обители
в жизни Парацельса – и через Майнц, Кёльн, Богемию и Милан. Бездомные, они считали свои дома повсюду. Практичные люди, большинство из которых научились ремеслу, они испытывали острую необходимость социальных реформ и освобождения от феодального рабства. Посвящённые в иной мир, они всё же принимали взгляд мирских правителей и не раздумывали использовать угрозы в высказываниях своих требований касательного общинного распределения товаров. Они проповедовали мудрость духовного опыта, в отличие от книг, даже включая Священное писание. Для них не было никакого Бога вне мира. Душа человека божественна, и долг человека заключается в том, чтобы
полностью объединится с ней, таким образом, чтобы Бог мог бы спуститься в человека и человек вознестись к Божеству. Благодаря превосходящему знанию, человек может, тем самым, приобрести силу, не даваемую невеждам. – Однако, несмотря на многие параллели, отношение этих еретиков к церкви и религии было более радикальным, чем таковое Парацельса, так как первые не допускали ни необходимость посредника между Богом и человеком, ни неповторимости и сверхчеловечности Христа. Подробно см.: Reuter, H.F., Geschichte der religiösen Aufklärung im Mittelalter. Berlin 1877, vol. II, стр. 241.
100
Jundt, loc. cit., стр. 55.
101
Jundt, loc. cit., стр. 55.
102
Von der sele werdikeit und eigenschaft. Ed. Pfeiffer: Deutsche Mystiker, vol. II, 1857, 394, 8 и 399, 31. – Jundt, loc cit., стр.
62.
103
Jundt, loc. cit., стр. 85.
104
Loc. cit., стр. 205.
105
De la Causa, Principio et Uno (Venezia 1584) Dial. III in Opere di Giordano Bruno. Ed. Ad. Wagner, Lips. 1830, vol. I, стр.
251; Von der Ursache, dem Prinzip und dem Einen. German transl. by Ad. Lasson. 2nd ed., Heidelberg 1889, стр. 74 и 102.
163
ства материи. Позже106 Бруно достигает согласования со своим различием между двумя видами
материи: (i) материя как противоположность формы и (ii) материя на уровень выше, чем её антитеза, т. е. исходная материя, которая содержит материальную и нематериальную (форму) и преходящую, а также постоянную Природу. Это материя понимается как нечто существующее до её
“уплотнения” в телесность и индивидуальные объекты. Как говорит Риттер (Ritter), нет никакой
идеи, входящей в представление Бруно “материалистического” взгляда, который объясняет дух с
точки зрения материальных изменений. Напротив, просматривается тенденция к одухотворению
материи, как следствие единства космоса. В этом смысле Бруно предписывает нам не рассматривать материю как просто пассивное вместилище, не пренебрегать нею, как нечто низшим, преходящим или нечистым в терминах Аристотелевских философов. Она, скорее, источник всякого бытия и становления, которая испускает формы из своего лона – извечный принцип, Божественная
сила (virtue). “Природа” – “Материя”, развёрнутая в её творческой силе (power).107
“Introductio in Vitalem Philosophiam” (1623)
Концепция “Prima Materia” Парацельса, как духовная сила была развита Йоганом Эрнстом Бурггравом (Johan Ernst Burggrav) в начале семнадцатого столетия, кто принадлежал к кругу Франкфуртского издателя Joh.Th. de Bry. Он опубликовал в 1623 году “Введение в Философию Жизни,
Охватывающее Истолкование Лечения всех Болезней – астральной и материальной, элементарной
и наследственной из Книги Природы, Кодекса философской и медицинской Истины ... в которой
первый опыт Галена, затем таковой Парацельса, Turnheuser, Кверцетануса (Quercetanus) и других
современников истолкован, и препараты от всех Болезней показаны из Анатомии и Искусства
Сигнатур”.108 Изложение, оказанное влиянием Северина (Severinus)109, кто часто цитируется, и напоминающее, до некоторой степени, усилия примирения Парацельсизма с Гиппократом и Галеном
– как показано, например, в современной ему работе Даниила Зеннерта (Daniel Sennert).110 Автор
“Введения”, однако, является убеждённым Парацельсистом.
Он говорит, что в Аристотелевской философии Prime Matter является “Hyle” и “Chaos (Хаос)” –
лишь пассивное вместилище форм, и поэтому весьма отличается от “нашей”, т. е., Парацельсианской “Prime Matter”. Это принцип, который возлагает форму на все объекты природы и поддержи106
Там же. Ed. Wagner I, стр. 269; Lasson, стр. 102.
107
Ritter, H., Die christliche Philosophie, vol. II. Göttingen 1859, стр. 125.
Introductio in Vitalem Philosophiam cui cohaeret omnium morborum astralium et materialium; seu morborum omnium,
Elementatorum et haereditariorum ex libro Naturae Codice philosophiae et medicae veritatis ... deinde Paracelsi, Tumheuseri,
Quercetani aliorumque Neotericorum philosophorum experientia demonstratur, medicamenta omnium morborum ex Anatomia
et Arte Signata; tam Simplicia quam Composita ostendendo. Francofurti Typis Hartm. Palthenii, Sumptibus Joh. Th. de Bry et Joh.
Ammonii 1623. Название окаймлено ксилографией, идентичной с таковой “Atalanta Fugiens (Убегающая Аталанта)” Михаэля Майера (Michael Maier), Oppenheim, de Bry, 1618 (описывающей историю Гиппомена и Аталанты, и их превра108
щением во львов Кибелой, чей храм был осквернён их нетерпением, совершённым до их свадьбы). Касательно алхимического значения истории Аталанты см. Michael Maier, Arcana Arcanissima hoc est Hieroglyphica Aegyptio-Graeca vulgo
necdum cognita ad demonstrandam falsorum apud antiquos deorum ... pro sacris receptorum, originem ex uno Aegyptiorum artificio, quod aureum animi et Corporis medicamentum peregit. S. 1. et a., p. 87. В данной работе сделана попытка интерпрета-
ции всей Греческой мифологии в терминах Алхимии, прослеживающая происхождение всех “ложных богов, богинь,
героев, священных животных и учреждений к подготовке золотой медицины души и тела Египтянами”. – Аталанта,
царственная и неуловимая дева, символизирует материю, а её крылатые ноги намекают на ртуть. Собиранием золотых
яблок она показывает себя, довольствующую эфемерными результатами и не упорствующую в поисках истинного
Философского Камня. Черпающая воду из скалы, она показывает себя на пути к его нахождению. Её несвоевременная
связь с Гиппоменом и превращение во львов, символизирует фазы алхимического процесса в лабораторном сосуде.
Об алхимических аллюзиях в мифе о Геркулесе и Геркулесе, как автора “золотой медицины”, см. там же, стр. 77 и 80.
Что касается библиографической оценки “Atalanta Fleeing” и её содержания, см.: Read, J.: Prelude to Chemistry. London
1939, стр. 236-246.
Алхимическая мифология Майера была продолжена Якобом Толлиусом (Jac. Tollius) (особенно в его Fortuita in quibus
praeter Critica nonnulla, tota fabularis Historia Graeca, Phoenicia, Aegyptiaca, ad Chemiam pertinere asseritur. Amstelod. 1687).
Там, по-видимому, нет ссылки на Аталанту, однако.
109
Peter Soerenssen (1542-1602), автор Idea Medicinae Philosophicae Fundamenta. Basileae 1571. См. W. Pagel в его эссе on
Harvey and the Purpose of Circulation. Isis 1951, XLII, стр. 34.
110
De Chymicorum cum Aristotelicis et Galenicis Consensu. 1619. См. наш подробный отчёт этой работы далее на стр. 333343.
164
вает их не как материальная, но как действенная и формальная причина. Как таковая она, поэтому,
не подвержена тлению или изменению. Она невидима – “нагая Диана”, которая не входит в орбиту
смертных. Она облачена в одеяния, которые защищают её от взоров нечестивых и глупых. Эти облачения – элементы – Аристотель и Гален ошибочно приняли за сущностную форму и ядро творений. Последняя, однако, не является элементальной, но духовной, хотя она пребывает с нами и
действует в нас.
Эта Prime Matter соответствует Платоновской Идее – вид, который всегда “существует”, т. е., остаётся неизменным и ни развивается и ни исчезает. Иначе говоря, она не происходит ни от какой
другой ранее существующей составной материи, и она не распадается в любую другую материю.
Следовательно, она не доступна для чувственного восприятия, но лишь для интеллектуального
созерцания.
Из этого следует, что различия между всеми объектами определены Prime Matter.
Рис. 22. Титульный лист “Introductio in Vitalem Philosophiam” с окаймлённой ксилографией Убегающей Аталанты Михаэля Майера. См. описание в сноске 108 на стр. 164. Подобно Михаэлю Майеру, автор “Introductio” был под влиянием “Розенкрейцерства” – мистического движения,
обычно датированного около 1620 г. и далее. Что касается более раннего
использования Розенкрейцерских символов и их связью с портретом Парацельса, см. надписи к рис. 23 и 24-25.
165
Рис. 23. Портрет Парацельса на фоне ранних Розенкрейцеровских символов из первого издания Philosophia Magna (Colon. A. Birckmann 1567) –
вариант Hirschvogel портрета 1540 года, возможно Франца Хогенберга
(Franz Hoogenbergh) под руководством Парацельсиста д-ра Теодора
Биркманна (Dr Theodor Birckmann). Любопытной особенностью портрета
является представление несомненных Розенкрейцеровских символов –
голова ребёнка, появляющаяся сквозь расселину в земле и другие символы перерождения – до 1620 года, даты, обычно указываемой при появлении Розенкрейцерства. В этом отношении фигура мужчины перед “лестницей Якова” представляет особый интерес (правая верхняя вставка). Левый глаз не изображён – символизируя “cagastric”, земной или временный
глаз, который должен быть спрятан, в то время как правый – “iliastric” –
глаз созерцает вечность и высшую сферу Творца.
Интерпретировано J. Strebel, Paracelsus und die Rosenkreuzer. Acta Nova
Paracelsica. 1946, III, стр. 122 и 125. id., Entstehung und Bildkomponenten
des sog. Rosenkreuzer-portraits Hohenheims des Kölnischen Birckmann
Holzschnittes von Franz Hoogenbergh 1567. Nova Acta Parac. 1947, IV, 122127. См. также: B. de Telepnef, Paracelsus und die Fama Fraternitatis der
hocherleuchteten Brüderschaft des Rosenkreuzes. Nova Acta Paracels. 1947,
IV, 30-36.
166
“Prime matter” философов является, поэтому, внутренней формой, принципом жизни, источником активности и плодовитости, управителем зарождения, изменением и, несомненно, всеми природными действиями. Именно через её управление те элементы, которые антагонистичны друг другу, удерживаются вместе
объединяющим действием смешивания. Она, тем самым, остаётся принципом жизни, и корнем и видом объекта, несмотря на постепенное тление и увядание её материальных компонентов. В этом кроется превосходство prime matter над обычными качествами элементов.
Возвышенное положение, предаваемое одухотворённой “Prime Matter”111 Парацельсистом, автором “Введения в Жизненную Философию (Vital Philosophy)”, косвенно свидетельствует о влиянии
античного и средневекового “популярного пантеизма” на Парацельса и его последователей.
Рис. 24. Возможно “Розенкрейцерская” символическая картина, даже ранняя, чем портрет Парацельса печати Биркманна, показанный на рис. 23. Титульная страница Horologium Sapientiae Cologne Сусо (Suso) 1503 г. Обзор: Троица, представленная позади “Pieta” паттерна (как показано,
например, в Petrus de Castroval Tractatus vel Expositio in Symbolum quicumque vult. Pampelona
ca. 1496). У верхнего ангела слева, левый глаз лишь очерчен (сравни с Розенкрейцерским рисунком на нашей иллюстрации No. 23). Опущение глаза может быть случайным в печати Сусо 1503
года; однако (это может быть оспорено), если это было случайностью, то такая ошибка в репродуцировании должна наблюдаться чаще.
111
Та же самая тенденция замены духом материи и тела узнаваема в обсуждении автором “Присущего Тепла (Innate
Heat)”. Такое, утверждает наш автор, было принято в материальном смысле гуморальной школой. Согласно Аристотелю, растения и животные живут присущим качеством (virtue) этого тепла, и смерть наступает из-за его исчезновения. В этом, однако, было упущено фундаментальное различие между духовным (“эфирным (ethereal)”) и элементным
теплом. Элементное тепло приходит к объектам присущим качеством (virtue) смешения и пропорции их элементных
компонентов. Оно стерильное, свободное (inane), “пустое (empty)” и не более чем акцидентное к объекту. Природное
и жизненное тепло, однако, совершенно другое по природе, чем элементы. По этой причине оно было названо небесным и божественным. Оно присутствует в растениях и животных, которые с точки зрения элементных качеств являются совершенно холодными, такие как маки, латука (lattuce), мандрагора и змея.
Жизненное тепло является “Внутренним Минеральным Солнцем” алхимиков. В нём находится универсальная сила
природы, “Жизненная Сера (Vital Sulphur)”, “Коренная Влага (Radical Moisture)” всей природы.
167
Рис. 25. Крупным планом: Два ангела верхней части.
Микрокосмический Паттерн, как отражение Утробы и Земли
Леоничено, Чезальпино и Аристотель
Сравнивая утробу (“Mother (Мать)”) с землёй, Парацельс рассматривает это как космос в космосе. Ибо в нём все свойства большого и малого миров объединены. Здесь Парацельс использует
символ, который был популярен в его время.
Фронтиспис к раннему изданию элементного трактата о Натуральной Истории – “Philosophia
Pauperum (Философия Бедняков)” Альберта Великого (Albertus Magnus)112 – представляет Космос в
виде круга. Его верхняя половина – светлый ободок – содержит Солнце, а его нижняя половина –
тёмный ободок – Луну. В центре прямостоящая человеческая фигура космического человека охватывает вертикальное расстояние между Солнцем и Луной. Нижняя часть живота фигуры занята
Землёй, как будто бы она была беременна ею. Земля, тем самым, представлена как утроба космоса;
она занимает его центр и символизирует плодородие и жизнь. И то, что земля это растение, утроба
– животные и человек.
Семя растения нуждается в земле для питания и произрастания из неё, и именно для той же самой цели
мы нуждаемся в матке. Растение формирует корни для себя, посредством которых оно привлекает питание
из земли. В плоде сосуды занимают место корней. Семя испускает ствол и от него ветви и веточки вплоть
до мельчайших ростков. Во всём этом мы легко распознаём аналогию аорты, полой вены и позвоночника, со
всеми их ответвлениями. Тем самым животное является растением с плотью и кровью – “planta sanguinea et
carnea”. В этом представлении нет никакого различия между растительным и животным царством, ибо оба
имеют одного и того же мастерового – растительную душу. Из того же самого инструментария, которое даёт жизнь, питание и произрастание растению, а именно семя или семенная жидкость животных форм артерий, вен, нервов, костей и оболочек. Растение в животных, т. е., их растительная душа, приобретает две дополнительные способности, которые предоставлены кровью, а именно тепло и способность передвижения.
Животное, таким образом, олицетворяет “растение будущего” – “haec planta futura est animal”. Такое развитие происходит из-за приобретения новых способностей, а не устранением растительной жизни в животном, словно она была отжившей.
Такая эволюционистская точка зрения была выдвинута Никколой Леоничено (1428-1524), кто с Манардо
(1462-1536) был учителем Парацельса в Ферраре. Мы находим это в одном из его небольших трактатов,
“Письмо касательно Созидательной Силе (Formative Virtue) к выдающемуся врачу Caesar Optatus из Неаполя”.113 Леоничено рассматривает рассуждение Галена114, противопоставляя Аристотелю.
В дополнение к его критическому отношению к Аристотелю, акцент, возложенный Леоничено на аналогию между утробой и Землёй, должен привлечь Парацельса. Хорошо помнить, однако, что эта критика Аристотеля даёт поддержку во мнении Леоничено, представлению Галена, что само по себе не претендовало
представлению Парацельса.
112
Albertus Magnus, Philosophia Pauperum. Baptista de Farfengo, Brescia 1493. Эта гравюра не встречается в первом издании 1482 года. Идея, на которой она базируется, узнаваема в алхимических гравюрах, изображающих землю как
“Prima Materia”, кормящую “Сына Философов” – например иллюстрация из Mylius, Philosophia Reformata. Francof. 1622,
стр. 96. Воспроизведена Юнгом (Jung, C. G.: Psychologie und Alchemie. Zürich 1954, стр. 438) в отношении “Prime Matter”, нетварной “Матери Элементов и всех Творений” Парацельсианского трактата Philosophia ad Athenienses.
113
Nicolai Leoniceni ad excellentissimum Medicum Caesarem Optatum Neapolitanum de Virtute Formative Epistola. Bonon.
1506. Opuscula, Cratander, Basileae 1532, стр. 84.
114
Galen, De Semine. Lib. I, cap. 9. По мнению Галена, Аристотелю не удалось увидеть следствие своей работы в вопросе соответствия между растениями и животными, как бы оставив свою нацеленность на сравнительную анатомическую точку зрения. Ибо он дал различные объяснения работы природы в растениях и животных. В первом случае он
рассматривал семя как таковое, как активный принцип и материал – но не так у животных. Гален с другой стороны,
поддержанный Леоничено, показывает фундаментальную идентичность развития растения и животного, последнее
дополнят, а не оставляет способности растительной жизни.
168
Рис. 26. Земля как Утроба Космоса. Аллегорический фронтиспис к Philosophia Pauperum Альберта Великого. Brescia. Bapt. de Farfengo 1493.
Впоследствии, сравнительная анатомическая точка зрения была рассмотрена в знаменитом труде “О Растениях” Аристотелевским натуралистом Андреа Чезальпино (Andreas Cesalpinus) (1523-1603). Он говорит,
что вены животного тела, которые извлекают питание из желудка, соответствуют в некоторых отношениях
корням растений.115
Чезальпино, однако, не называет утробу как соответствующую земле. Эта последняя идея была выдвинута
Аристотелем непосредственно, вопреки критике против него Галена по поводу рассматриваемых растений и
животных, как совершенно иных форм жизни.116
Аристотель связывал эту аналогию со своей доктриной, что утроба отвечает за телесную субстанцию и
форму плода. “Ибо она является почвой, которая даёт семенам материал и тело растения”. Следовательно,
матка (в отличие от мужских органов) не является простой протокой (passage), но органом значительного
размера (considerable width).117
115
Caesalpini, And., De Plantis libri XVI, Florentiae 1583, стр. 1. Это может быть сравнимо с относящемуся к Гиппократу
изречением, что земля является для деревьев, тем, чем желудок для животного тела. Желудок питает, согревает поглощением и охлаждает опорожнением. Гален, комментируя это, сравнивает корни дерева, привлекающие питание из
почвы, с венами, которые питают все органы из желудка.
Hippocrates, Humours Opp. ed. W. H. S. Jones (Loeb Library), vol. IV, стр. 82 и Galen, Hippocratis de Humoribus liber et Galeni
in eum Commentarii tres. Lib. II, 37 Opp. Galeni ed. Kühn, vol. XVI (1829), стр. 340.
116
Этой критике отвечал в поддержку Аристотеля аверроист Кремонини (Cremonini) (1552 – 1631) в вовлеченном споре, в котором не указывается аналогия между утробой и землёй.Cremoninus, Caesar Centensis de Calido innato et semine
pro Aristotele versus Galenum. Lugd. Bat. Elzevir 1634, стр. 158.
117
De Generat. Animal. Lib. II, cap. 4, 738b, 25-40. Утроба ответственна за тело, мужское (male) за “душу”, т. е. “подлинное определённое тело”. Помеси (crossbreeds), в конечном счёте, походят на женского родителя, так же, как потомство
чужеродных семян зависит от природы почвы. См. также: там же, lib. 1, cap. 2, 716a, 13: “Под мужским животным мы
подразумеваем то, которое производит в другом, а под женским то, которое производит в себя, по той причине люди
используют эти термины для макрокосма также, называя матерью Землю, как являющейся женской, но рассматривающие Небеса и Солнце, и другие подобные сущности, в качестве отцов, как вызывающих порождение”. Перевод A.
Platt. Oxford 1910. О Земле, как средоточии плодородия в Греческой мифологии, см. Creuzer, F.: Symbolik und Mythologie
der Alten Völker, besonders der Griechen. 3rd Ed. Leipzig and Darmstadt 1836, vol. I, стр. 25, 28 и 156. Незачем следующее
169
Парацельс и Раймонд Луллий
Раймонд Луллий (1234-1315), Doctor Illuminatus (Посвященный Доктор), известен как философ,
логик, алхимик, мистик и мученик, вызывавший в воображении вереницу энциклопедических знаний. Такое должно быть предъявлено по воле адепта посредством таблиц, подвижных кругов и
геометрических фигур. Всё это представлено определёнными общими понятиями, символизированными в буквах и алфавите; перестановки и комбинации групп этих букв должны были позволить “Луллисту (Lullist)” достичь открытия новых и, фактически, всевозможных обстоятельств.
Это – “Луллианское искусство (Lullian art)”. Оно, должно быть, казалось его изобретателю и его
ученикам, как наиболее блестящее достижение человеческого разума, на данный момент достигнутое в истории. Едва ли случайно, что “Луллизм (Lullism)” имел большую популярность в то время,
которое “раскрывало” человека и его интеллектуальные силы, т. е., во время Ренессанса и XVII-го
столетия, от Николая Кузанского и Пико (Pico) до Лейбница. Луллизм тогда был связан с возрождением Кабалы и мистицизма чисел; он, можно сказать, нашёл свой апогей в открытии Лейбницем
дифференциального исчисления (Calculus) и его основного представителя у Джордано Бруно. Довольно сложно для нас, в сегодняшнее время, кто уже не в состоянии понять, а тем более практиковать Луллианское Искусство, осознать привлекательность того, что оно оказало на лучшие умы
той эпохи. Оно, как правило, рассматривается в истории логики, в которой оно составляет инородное тело, а не этап органического развития. Теперь это представляется, однако, что это лишь такой
подход у истории логики, который до сих пор препятствовал пониманию Луллизма, но после того,
как было в последнее время показано мисс Йейтс (Yates), большего смысла может быть получено
из него, когда оно приходит к нам через теорию элементов и астрологии Луллия.118 Такой подход
должен начинаться из соответствий элементов, которые были распределены звёздам. Они выражены в буквах алфавита.
Есть, кроме того, соответствия элементов, звёзд, характера и темперамента человека, металлов, растений
и животных. Например, можно говорить “о ‘B-характере’ человека, металла, растения, животного и так далее – то есть человека, металла, растения или животного, у которых B или огненный элемент преобладал,
так как он был под влиянием B звезды”. Такие соответствия и, следовательно, “судьбы” в астрологическом
смысле могут быть, тем самым, прочитаны в таблицах, предусмотренных Луллием. Основным принципом
решения их в деталях, является таковой “Devictio” – приоритет в данной комбинации буквы (или свойства),
которая встречается чаще, чем другие.
Принцип “Devictio (подавления)” одного свойства над другими в комбинации объектов или понятий непосредственно напоминает “градуированную медицину”, которая имеет свои основные источники у Аристотеля119 и Галена120. В ней элементные качества были проработаны в мельчайших деталях для каждого растения и снадобья.
сравнение утробы с землёй назад к её источнику в религии, мифологии и фольклоре. То, что это было традиционным
и старше, чем Аристотель, свидетельствует высказывание Эмпедокла о том, что до начала животных и прежде вращения Солнца, деревья развились из земли. При этом мужское и женское вначале нераздельны; затем под влиянием Солнечного тепла в земле они стали разделёнными и явились частями земли, сравнимыми с эмбрионами, которые являются частями в утробе матери.
Empedocles, No. 164, 70, в Diels, H.: Fragmente der Vorsokratiker. 4th ed., Berlin 1922, vol. I, стр. 212. См. также там же, No.
190, 57-62, стр. 245-247. Что касается других соответствующих отрывков из досократиков, см.: Анаксагор: Животные
берут начало в небесных semina, посеянных в землю. (Diels, H.: loc. cit., vol. I, стр. 398, No. 113). Земля и эфир Зевса порождают смертных – земля является матерью всех (там же, No. 112; No. 62). Гекатей Абдерский: Земля как своего рода сосуд, питающая всё, что произрастает, поэтому названа утробой (матерью). (Diels, loc. cit., vol. II, стр. 152; No. 460,
22). Зенон: Человек происходит из земли (Diels, loc. cit., vol. I, стр. 166, No. 127, 5).
118
Yates, Frances A.: The Art of Ramon Lull. Подход к нему через теорию элементов Луллия. J. Warburg Inst. 1954, XVII,
115-173.
119
De Generatione et Corruptione II, 3; 331a.
120
De Simplic. medicamentor. facultat. ac temperamentis libri XI – De Compositione medicamentor. sec. locos 1. X – De Compos,
med. per genera 1. VII – De Antidotis 1. II – De Theriaca ad Pisonem – De Theriaca ad Pamphilium – De Ponderibus et mensuris –
De succedaneis medicamentis – Synopsis simplicium medicamentorum.
170
Рис. 27. Мученичество Раймонда Луллия в Беджае (Bugia). Из: Raymundus Lullus, Ars Inventiva
Veritatis. Valencia. Didacus de Gumiel. 1515.
Во-первых, “первичные” и “вторичные” качества были разграничены. Первичные качества – тепло, холод,
влажность и сухость – комбинируются и тем самым порождают вторичные качества – вкус, запах, твёрдое,
мягкое, влажно-холодное, сухо-тёплое. Снадобья в целом делятся на три категории: те, которые действуют
посредством (1) первичных, (2) вторичные и (3) специфичные качества присущи субстанции снадобья как
одно целое (“tota substantia”). Те, которые во второй категории – сладкие, горькие, терпкие, острые и смягчающие снадобья, из которых сладкие и горькие, при этом, тёплые, в то время как кислые – холодные.
Рвотные, слабительные, антидоты принадлежат третьей категории специфичных лекарств. Перец – горячий
подобно огню, но лишь “потенциально”, а не так, как последний “фактически”. Элементное качество может
показывать четыре градации интенсивности; первый градус, в котором оно едва ощутимо, второй градус, в
котором его действие является ощутимым, третий, в котором оно является интенсивным и четвёртый, в котором оно является разрушительным. Опий, мандрагора и болиголов – холодные в четвёртом градусе; молочай – горячий в четвёртом градусе, розы холодные во втором градусе и так далее. Следуя принципу “Contraria Contrariis (противоположное противоположным)”, смеси трав и снадобий могут быть точно сбалансированы и скорректированы для индивидуумов согласно их темпераменту и характеру, и для болезней согласно избытку или недостачи элементных качеств, которыми она вызвана. Например, опий, который является холодным в четвёртом градусе, необходимо комбинировать с греющими субстанциями, такими как
бобровая струя (castor), которая смягчает его действие. Охлаждающее средство необходимо при лихорадке
и так далее (Max Neuburger).121
Очевидно, что такая Галенова фармакология сформировала известную мишень для Парацельса.
Согласно ему, эта “инородная” система, развитая в Греции и Аравии, и используемая в современное время и в других странах из-за “peregrina arrogantia (чужеземного высокомерия)” и “patriae error (отечественного заблуждения)”. В этом Парацельс не выражает ограниченное местничество и германский национализм. Это, скорее, его убеждённость в том, что каждая эпоха и каждое место формирует мир отдельно. Ибо “плоды” элементов, в частности земли, отличаются в
соответствии со временем и местом. Эти “плоды” эпохи и определённой части земли содержат
болезни, которые меняют своё лицо в различные времена и местностях. Арабский Бальзам бесполезен в районах, отдалённых от Аравии. Подобным образом, каждое время и каждая страна
порождает своего собственного врача надлежащего болезням (“необходимым”), свойственным
121
Neuburger, M.: Geschichte der Medizin. Stuttgart 1906, vol. I, стр. 398-399.
171
эпохе и стране. Гиппократ, Авиценна и, наконец, Луллий были врачами идеальными для своей
страны и рождёнными из необходимости почвы. Но какова польза от Разеса (Rhazes) для Вены,
Савонаролы для Фрайбурга, Арнольда (Arnaldus) для Швабии?122
Поэтому совсем не удивительно, что Луллий навлекает на себя резкое порицание Парацельсом,
и что он в основном упоминается в трактатах о градусах и составе лекарств. “Долгое заблуждение и путь между терниями”, т. е., повсюду книга Луллия названа “Лилия между терниями”.123
Античная медицина достигла своего естественного завершения давным-давно. Отсюда и необходимость новой изобретательской работы в медицине. К тому же многие хорошие методы и
предписания старины не дошли до нас, а те, которые имеются, запутаны тарабарщиной, особенно
таковые монахов, таких как Рупесцисса (Rupescissa). И при этом Парацельс не признаёт никакой
задолженности перед Раймондом Луллием, как овладевшего “соответствующими предписаниями
философии”.124
Луллий, говорит Парацельс, допустил ошибку в своей доктрине “Quinta Essentia” и остаётся далеко позади результатов, достигнутых и сформулированных мной в моей “Archidoxen”. Луллий просто перепутал
“extractio” и “melioratio” для “Quinta Essentia”.125 Его ученики, в поисках истинной “Quinta Essentia” из
вина – “vinum salutis” – опорожнили многие бочки вина, ничего не найдя и потратив впустую своё время,
приняв коньяк за винный дух (“branten wein für spiritum vini”).126
Последователи Луллия ошибочно называли “Rubigo” Ртути её “цветком”, тогда как оно является в действительности смертоносным разъедающим веществом.127 В отношении всего этого случайное замечание в
тетради ученика, что Луллий был первым в отношении лечения проказы, в чём он следовал Арнольду (Arnaldus)128, не может притязать на какое-нибудь значение – больше, чем могут любые случайные выдержки
из Луллиановых предписаний.129
Луллий, тем самым, является одним из объектов Парацельса для противления и осуждения. Всё
же Джордано Бруно нашёл вескую Луллианову черту в работе Парацельса. Не было никакой тенденции со стороны Бруно минимизировать достижение Парацельса в медицине вообще, или показать, что он не был по-настоящему оригинален в ней. Напротив, он восхваливал Парацельса как
“medicorum princeps”, кто сам мог претендовать на место рядом с самим Гиппократом. И всё же
Бруно обвинял Парацельса в том, что в одной части его медицины, он пожинал то, что было посеяно Луллием, присвоив “Majorcan cloth (материал Майорки)” без указания его источника, маскируя
это в нелепых, вновь придуманных названий, и одевая их в мантию и урезая их в короткие Швейцарские брюки (“femoralia”). То, что Луллий называл B для “света (light)”, Парацельс именовал
“Огонь (Fire)”; C Луллия для “Масла (Oil)” явилось “Серой (Sulphur)” Парацельса; Луллиана D для
122
De Gradibus. Begleitbrief an Cluser (November 10th 1527). Ed. Sudhofif, vol. IV, стр. 71-73. Подобным образом Парацельс говорит о себе: “То, что я одинок, то, что я новичок, то, что я немец, не должно заставить вас пренебрегать моими работами ...” (Paragranum, Третий трактат “Von der Alchimia” ed. Sudhoff, vol. VIII, стр. 201). Этим и подобными определениями, такими как “Philosophus nach der teutschen Art (философ на немецкий лад)” он “лишь подразумевает того,
кто говорит по-немецки и отворачивается от Римской схоластики”, как Фридрих Гундольф (Friedrich Gundolf) убедительно показал. (Paracelsus. 2nd Ed. Bondi. Berlin 1928, стр. 66).
[Русский перевод: Гундольф Ф. Парацельс / Пер. с нем. Л. Маркевич. – СПб.: Владимир Даль, 2015, стр. 77, (прим. G.Z.)]
Из студенческих тетрадей к De Gradibus. Ed. Sudhoff, loc. cit., vol. IV, стр. 91. Рассуждение (loc. cit. на стр. 96) рас-
123
сматривает технические детали касательно трудностей, возникающих в связи с применением доктрины градусов к
коррозийным веществам. Здесь Луллий фигурирует вместе с Арнольдом, Иоанном из Рупесциссы (Жан Рупесса) (Johannes de Rupescissa), Гермесом, Альбертом Великим и св. Фомой Аквинским.
124
Das Zweite Buch, Grosse Wundarznei (1536). Dritter Tractat von den ofnen scheden. Cap. 6. Von der tinctur geheissen sal
philosophorum. Ed. Sudhoff, vol. X, стр. 365.
125
De Vita longa (1526/27). Lib. III, cap. 1. Ed. Sudhoff, vol. III, стр. 272. Также Deutsche Originalfragmente zu den Fünf Büchern De Vita longa. Lib. III, cap. 1, loc. cit., стр. 301.
126
Deutsche Fragmente zu: De Vita longa. Lib. III, cap. 5, loc. cit., стр. 305.
127
Там же, cap. 8, стр. 277 и Deutsche Fragmente, стр. 307.
128
Kolleg-Niederschriften zu den Büchern der Paragraphen (3b). Ed. Sudhoff, vol. V, стр. 305.
129
Paragraph or. Lib. XIII and XIV. Nachschrift aus dem Kolleg. Ed. Sudhoff, vol. V, стр. 264. – Scholia et observat, в Macri poemata. De Foeniculo. Ed. Sudhoff, vol. III, стр. 411.
172
“Дыма (Smoke)” явилось “Ртутью (Mercury)” Парацельса, E Луллия для “ Золы (Ash)”, “Соль (Salt)”
Парацельса и так далее.130
Бруно здесь, представляется, имеет в виду использование букв как изложено, например, в таблице “De
significatione literarum” или в “Arbor operationis” и соответствующих символов, прилагаемых к некоторым
Луллиановым алхимическим трактатам, в частности “Testamentum”.131 Буквы, используемые в “Завещании
(Testament)” не соответствуют таковым, данным Бруно, но принцип тот же.
Обвинение Бруно должно быть оценено из заимствования, которое Парацельс был обязан алхимии в целом, а не Луллию в частности. Ибо в целом согласуется то, что Луллианов корпус алхимических трактатов не является самим Луллием. Луллий осуждает алхимию в своей подлинной работе в очевидных терминах и есть большие противоречия в историях, связывающих его жизнь с алхимической деятельностью.132
Верно, что использование букв и символов даёт некоторым трактатам внешнее сходство с “Лоллиановым Искусством”, т. е., подлинной натурфилософии и космологии Луллия.133 Но буквы и символы в химических работах не предназначены, по всей видимости, в качестве “алфавита концепций”, инструкции и
руководства для комбинации и перестановки, благодаря чему новые концепции или констелляции или
обстоятельства должны были быть созданы. По-видимому, даже наоборот, то, что буквы и символы были
введены для того, чтобы дать химическим трактатам подлинную Луллианову отметку. Ибо иначе Луллианова алхимия никоим образом не будет отличаться от других брендов средневековой алхимии, особенно
Арнольда и Рупесцисса.
Что тогда имел в виду Бруно? Было ли какое-либо объяснение в его притязании на приоритет для
Луллия в отношении Парацельса?
Доктрины Парацельса держатся и становятся теорией микрокосма и соответствий, которые он
находит повсюду в большом и малом мирах. Это был Луллий, кто, надо полагать, впервые сформулировал и свёл в таблицу соответствия между большим и малым мирами во всех подробностях.
Его “Искусство” предполагает во всех отношениях аналогии между человеком и космосом. Луллий
рассматривает влияния звёзд на низшие тела как отпечаток печати, а не физическое воздействие.
Это соответствие в форме и функции, направляющем импульсе, а не в передачи нечто физического. Так, низшие субстанции, направляемые звёздной печатью, которую они получили, действуют в
согласии со звёздами, но само действие принадлежит им – точно так же, как больше тепла создаётся летом в соответствии с Солнцем, а истоки рек и реки увеличиваются и уменьшаются наряду с
возрастающей и убывающей Луной.134 Согласно мисс Йейтс, такое имеет особое значение для понимания Луллианова искусства, которое в этих и подобных отрывках влияний Знаков Зодиака и
планет отождествляется с 18 фундаментальными понятиями его общей таблицы, такими как Bonitas, Magnitudo, Duratio, Potestas и т. д.135 Последние соответствия даже более важны для Луллия,
чем любые элементные качества, которые низшие вещи имеют с небесными телами. “Например,
130
Bruno, G.: De Lampade Combinatoria Lulliana (praefatio), Wittenberg 1587. Opp. Lat. vol. II, part 2, стр. 234-235. До недавней работы Йейтс (Yates) (loc. cit, стр. 131), Генрих Риттер (Heinrich Ritter) привлекал уже внимание к этому в 1850 г.
(“Seltsamerweise wird die Lehre des Paracelsus auf Lullus zurückgeführt”. Geschichte der christlichen Philosophie, vol. Y, Hamburg 1850, стр. 605, сноска 2).
131
Testamentum Raymundi Lulli duobus libris universam artem chymicam complectens. Item ejusdem compendium animae
transmutationis artis metallorum. 2nd ed. Coloniae Agripp. ap. Jo. Birckmannum 1573, fol. 231 verso. Manget Bibliotheca
Chemica, vol. I, стр. 778, стр. 822, стр. 852; Lux Mercuriorum, там же, стр. 824. – Arbor operationis Manget I, 826.
132
Идентификация автора всех “Луллиановых” трактатов, философских и алхимических, была предположена ещё в
1832 году Schmieder, K. C.: Geschichte der Alchemie, Halle 1832, стр. 166 и далее. Против такой идентификации см., например, Kopp H.: Beiträge zur Geschichte der Chemie, vol. III, Braunschweig 1875, стр. 102-107; Kopp: Die Alchemie in älterer
und neuerer Zeit. Heidelberg 1886, vol. I, стр. 25-26. Lippmann, E. O. von: Entstehung und Ausbreitung der Alchemie, Berlin
1919, стр. 494. Waite A. E., Raymund Lully, в: Three Famous Alchemists, стр. 9-75, Rider & Co., London; Taylor, F. Sherwood,
The Alchemists, London 1951. Луллиановы диаграммы, особенно круги и треугольники, близко напоминают таковые,
традиционно используемые в магии (см., например, Petri de Abano Heptameron s. Elementa Magica в Agrippa, Opp. ed. Lug
duni 1600, vol. I, стр. 455). Как мы уже видели, Парацельс включал традиционную “магию” в свою работу. Диаграммы
Луллия должны были привлекать его, исходя из этого.
133
Как указано уже Hoefer, P., Histoire de la Chimie, Paris, 1842, vol. I, стр. 401.
134
Lull, R.: Tractatus Novus de Astronomia (написан в 1297 г.). Paris lat. 17, 827, fol. 17 v. Цитировано из Yates, loc. cit., стр.
124.
135
Yates, loc. cit., стр. 124.
173
Солнце (Sol) и Огонь более созвучны через общие bonitas, magnitudo и так далее, чем через calor и
siccitas, ибо Солнце (Sol) не является формально calidus и siccus, но оно является формально bonus,
magnus, durans, potens и т. д.”136 Все “соотношения (ratios)” на земле – равенство между людьми
одинакового размера или в любой человеческой науке, такой как математика, музыка, право и медицина, обусловлены равенством на небесах. Это последние, которые становятся влияющим принципом и запечатлевают своё подобие на равности в низших вещах”.137 Принципом равности, представляется, должен быть в некоторой степени заменён грубый принцип “Contraria Contrariis”, как
это допустимо растениям, которые противоположны в сочетании качеств, чтобы быть равными в
bonitas, potestas и virtus.138
В этом утверждении касательно соответствий, в отличие от влияний, Луллий находит себя оригинальным и превосходящим к традиционной астрологии, которая допускает безусловную силу
звёзд. Подобная сила, подчёркивает Луллий, принадлежит Творцу, кто может изменять звёздные
влияния и перемещать душу человека вопреки созвездию, под которым он был рождён. Наконец,
Луллий, как представляется, ограничил принцип “Contraria Contrariis” главенствующей силой
принципа равности.
В общем, это напоминает нам взгляды Парацельса, которому соответствия были первостепенными и превосходили силу элементного качества. Парацельс отклонил традиционную астрологию и
силу, приписываемую её звёздами в пользу соответствий. Свободное действие Бога и человеческой
души было для Парацельса гораздо выше таковой звёзд, которая была “животной” по природе и
могло быть изменено по воле Бога, а также человека. Парацельс постоянно подчёркивает, что
“присущее качество (virtue)” вовсе не зависит от смешения качеств (complexion), например, в растении и снадобье, и это можно сравнить с ограничением Луллия принципа “Contraria Contrariis”
таковым “Равенства”. Согласно Парацельсу, многие растения и снадобья, которые отличаются в
“сочетании качеств (complexion)”, идентичны в “присущем качестве (virtue)” и действии.139 “Присущие качества (virtues)” по Парацельсу Божественны и нетварны.140
Маловероятно, чтобы Парацельс оставался незнаком с теми Луллиановыми и пседоЛуллиановыми трактатами, которые были в обращении среди адептов тайных искусств, таких как
Тритемий и Агриппа с одной стороны, и металлургов и алхимиков с другой. Нет, однако, никакого
прямого свидетельства Луллианова искусства в работе Парацельса и возможное влияние Луллиановых идей не должно, поэтому, быть переоценено. Увлёкшись в своём восторге по Луллию, Бруно вполне мог сделать такое, включив Парацельса в череду своих “предшественников, почитаемых
Луллия”, таких как Николай Кузанский, Агриппа, Бовель (Bovillus) и Жак Фабер Стапулийский
(Jac. Faber Stapulensis).
Парацельс и Арнольд из Виллановы
Среди выдающихся фигур средневековой медицины, Арнольд из Виллановы (1235-1311) всегда
привлекал сравнение с Парацельсом.
Уже в биографии Арнольда141 есть многое, что имеет сравнение с жизнью Парацельса, особенно
его непоседливость, которая заставляла его путешествовать большую часть времени. Далее, есть
склонность Арнольда к общению с неортодоксальными кругами, особенно с Францисканскими богословами и сторонниками “хилиастических” и “Joachimite’’ идей грядущего конца света и прихо136
См. выше, стр. 71.
См. выше, стр. 44.
141
Касательно этого и смежных вопросов см. всеобъемлющую работу Пауля Дипгена (Paul Diepgen): Arnald von Villanova als Politiker und Laientheologe. Abh. zur mittleren und neueren Geschichte. 1909, Heft IX; id., Studien zu Amald von Villanova III, Arnald und die Alchemie. Arch. Gesch. Med. 1910, III, 369, und IV, Amalds Stellung zur Magie, Astrologie und Oneiromantaie. Arch. Gesch. Med. 1912, V, 88. Amaldus de improba tione maleficiorum. Arch. Kulturgesch. 1912, IX, 385. С особым
вниманием на параллели с Парацельсом в: Theophrastus von Hohenheim, the physician who bridged the Ages. Research and
Progress 1942, VII, 107-124, особенно стр. 111-112. См. также Thorndike, L.: History of Magic and Experimental Science. NewYork 1923, vol. II, стр. 841-861.
140
174
да Антихриста.142 Арнольд, подобно Парацельсу, подвергался неожиданным злоключениям, таким
как его заточение в Париже (1299 г.) как еретика, из-за его хилиастических идей и критику церковных институтов. Подобно Парацельсу, Арнольд с большим успехом служил у видных особ, особенно у королей и пап. В целом, однако, Арнольд действовал в кругах и классах совершенно отличающихся от тех, которые формировали фон пёстрой жизни и карьеры Парацельса. Он оставался
повсюду высоким сановником в светских, а также церковных дворах, где он получал замки в качестве даров.
Рис. 28. Арнольд из Виллановы. Из:
Hartmann Sehedel, Registrum hujus operis
libri cronicarum. Nürnberg 1493. Из копии в
Британском Музее (Wellcome Collection
neg. 4113).
Независимость мышления. Использование народных средств
Дальнейшие параллели могут быть найдены в независимости мировоззрения и взглядов Арнольда, особенно в таких горячо обсуждаемых вопросах, как колдовство и магия. Несмотря на просвещённую критику вульгарного суеверия и веры, особенно в человеческих силах над планетами и
демонами, Арнольд – подобно Парацельсу – оставался непоколебимо верующим в реальное существование демонов. К тому же, он много использовал амулетов и печатей, особенно в лечении отравлений, и камни (очень успешно применённые им в случае Папы Бонифация VIII).143 Многое из
этого, вероятно, относится к тому, что Арнольд признавал, имея научение от простого народа и
эмпирикой.144 Подобным образом Парацельс отмечал свою признательность перед обычным и даже неграмотным народом; но Арнольд подчёркивает, что в первую очередь он научался от своих
академических учителей, “magistri in medicina expertissimi” – подчёркивание,почти не встречающееся у Парацельса.
142
См. Diepgen, P.: Die Weltanschauung Axnalds von Villanova und seine Medizin. Scientia Milano 1937, January, стр. 40 и далее. См. также Grundmann, H., Die Papstprophetien des Mittelalters. Arch. f. Kulturgesch. 1929, XIX, loc. cit. стр. 93 со ссылкой на Diepgen loc. cit. 1909, стр. 15. Как последний показывает, Арнольд был в близком контакте с южными Французскими Бегинками (French Beguines) и восхвалял пророческую литературу, которая была востребованной среди них.
143
См. подробно: Thorndike, loc. cit., стр. 848 и далее.
144
Breviarium. Lib. I, Prooem. Opp. Omnia cum Nicolai Taurelli annot. Pemeus et Waldkirch, Basileae 1585, col. 1055 b-c.
175
Натурализм и Знахарство
Всё же в своём медицинском учении Арнольд исповедует независимость и подчёркивает личный
и объективный опыт как основной источник познания.
Он говорит, что тот, кто принимает всё от своих предшественников и самодовольно пытается
осуществить это на практике, напоминает скотину, которую ведут на верёвке и движется вперёд
вслепую.145 Он имеет многое, чтобы сказать против эмпиризма, с одной стороны, и против чрезмерного рассуждения, которое пренебрегает опытом и экспериментированием, с другой.146 Врач,
который знает природу и силы простых вещей и обладает сильным даром образного сочетания в
использовании природных сил, будет творить чудеса, например, наделяя слабительное действие на
вино. “Благословенным, поэтому, является врач, которого Бог наделил знанием (Scientia) и интеллектом, ибо он помощник природы (naturae socius). Увы, много званых, но мало избранных. Ибо
наука медицины низводится к мнению тех, кто рассуждает об универсалиях. Ибо тот, кто сводит
многие отдельные факты к одному универсальному, почитается лучшим человеком. Поэтому ктото так определяет медицину, как науку, которая является неведомой. Но благословенный Бог может взывать нас к знанию и пониманию, и действию, в соответствии с его благоволением”.147 Парижские и итальянские врачи тратят все свои силы в поисках знания универсалий, не беспокоящиеся о подробных фактах и опыте. Прославленный мастер в теории и логике естественной науки
не знает когда и как назначить клизму или вылечить однодневную лихорадку. Школы Неаполя и
Монпелье, где сам Арнольд учился, однако, не упускают из виду знание подробных фактов и истинного опыта.148 Ratio и Experiment являются ведущими звёздами к “достоверности искусства”.
Один Эксперимент будет недостаточен для знания состава (“complexion (сочетания качеств)”) объекта. Потребуется подтверждение разумом.149 Ибо эксперимент в отличие от разума показывает непосредственные и фактические качества и действия, общие для некоторых, а также ограниченные
для индивидуальных объектов (“virtutes communes et propriae”). Разум, однако, ограничивается
знанием присущих качеств (virtues), которые являются общими для более, чем одного объекта. В
сочетании с экспериментом могут быть выявлены потенциальные свойства объекта. При помощи
опыта, разум будет, тем самым, научать нас тому, что некие субстанции действуют определённым
образом на животных различных видов – например, вино пьянит человека, а также обезьяну – тогда как прочие действуют определённым образом на один вид, но не на другой; например, пшеница хороша для человека, но не для лошадей.150
Тем самым остаётся в первую очередь приобрести знание удивительных работ природы, а не позволить слепому и самонадеянному воображению и иллюзии сбежать с рассудком юного студен-
145
“Recitant sicut hauriunt ex scriptura nequeuntes discernere, utrum terram pertranseant propriam vel alienam: sed sicut brutum
chorda trahitur, et etiam detinetur, sic et eorum intellectus in scripturis chartapellorum detinetur, et etiam alligatur”. De Considerat. Operis Medicinae Prooem. Opp., col. 848g-849a. См. также, Diepgen, P.: Geschichte der Medizin. Berlin 1949, vol. I, стр.
211 и далее.
146
См. Pagel, W.: Religious Motives in the Medical Biology of the XVIIth century. Bull. Hist. Med. 1935, III, 112 et seq. Diepgen,
P.: Die Weltanschauung Arnalds von Villanova und seine Medizin. Scientia 1937, стр. 43.
147
“Qui enim plura singularia ad universale reduxerit, melior habetur: Ideo bene definit quidam dicens: Medicina scientia est,
quae nescitur: Deus autem benedictus faciat nos scire et intelligere, et secundum suum beneplacitum operari”. De Vino. Opp.
Omnia, loc. cit., col. 588a-c. Diepgen изображает суть этого отрывка, как: “Der Arzt ist auf dem besten Wege, der die Singularia zu den Universalia führt” (врач, который сводит частности к универсалиям, находится на лучшем пути к успеху; loc.
cit., Scientia 1937, стр. 43) и называет это “намёком на принцип индуктивного метода”, в чём мы признаём, пусть даже
и схоластическом мышлении Арнольда, “дух новой науки”. Такой дух, однако, кроется в очевидной критике Арнольдом тех, кто сводит частности к универсалиям (хотя они и слывут успешными), а не в рекомендации этого принципа.
148
“Et propter hoc Parisienses et Ultramontani medici plurimum student, ut habeant scientiam de universali, non curantes habere
particulares cognitiones et experimenta. Et medici montis Pessulani, sicut Magister meus et alii probi viri ... qui student satis
habere scientiam de universali, non praetermittentes scientiam particularem: unde magis respiciunt ad curationes particulares, et
didascola et vera experimenta habere quam semper universalibus incumbere”. Breviarium, lib. IV, cap. 10, Opp., loc. cit., col.
1392e.
149
De graduationibus medicinarum. Cap. 36, Opp., loc. cit., col. 555g. См. также Explic. sup. Can. Vita Brevis. Cap. 1, Opp., col.
1679c.
150
“De Modo cognoscendi virtutes complexionatorum primo per experimentum”. Spec. Introduct. Med., cap. 20, col. 57f. “Experimento cognoscuntur virtutes communes et propriae. Ratione vero cognoscuntur communes”. Там же, col. 58a.
176
та.151 То, что может быть воспринимаемо органами чувств, должно быть преподано студенту. Ибо
через “Sensibilia” интеллект восходит к “Insensibilia”, т. е., к тому, что скрыто (occulta), труднодоступному и утончённому – в соответствии с полной работой теологии, и ничуть не хуже, как таковой медицины. Ибо всё действительное знание происходит из чувственного восприятия.152
В случае Арнольда поиск эмпирического знания и опыта в отличие от предписаний “усердного”
разума связан с борьбой против суеверия, подобно тому, как и с Парацельсом. Знание, которое
значимо в изобретении лекарств является частью присущих качеств (virtues) тех компонентов, а не
их состава и сочетания качеств (complexion). Это присущее качество (virtue) не познаётся разумом,
но экспериментом.153 Небесная сила (virtue) регулирует и совершенствует её. Всё это, однако, является исключительно природным. Это происходит в результате симпатии и антипатии в качестве
природных сил (forces) и не имеет никакого отношения к демонам или продуктам суеверия. “Отвергай, поэтому, постыдных заклинателей, чародеев, вызывателей духов, прорицателей и авгуров
при служении здоровью человека, кто уже стали помощниками дьявола в противодействии наивысшему врачу, Христу. Ибо, как говорил Ориген, лучше быть в неведении, чем научаться от демонов, и лучше научаться от учёных, чем прибегать к ворожбе”.154
Поиски медицинской реформы в новом веке
Одно “обоснование” критики античной медицины Арнольдом действительно весьма похоже на
аргумент, используемый Парацельсом. С древних времён мир изменился. Рецепты и предписания,
которые были целительными в древние времена, недостаточны или даже весьма небезопасны в
наши дни. Неудивительно, что, после того, как появился Христос, можно сделать гораздо больше в
медицине, чем во времена Гиппократа, много лет “ante adventum summi medici Jesu Christi (до прихода высочайшего врача Иисуса Христа)”. И это неизбежно – ибо уже “мир стал стареющим, и макрокосм и микрокосм постарели, и вместе с тем человеческая природа постепенно становилась ослабевшей, истощённой и поверженной. Потому опыт древних должен быть адаптирован и приспособлен в соответствии с требованием современного состояния человеческого интеллекта и личного
опыта”.155
Эта величавая и амбициозная программа напоминает революционные заявления Парацельса. К
тому же, он использует ту же самую аргументацию, которую последний приводит в оправдание
своего реформирования медицины. Каждое время, со своей собственной расстановкой, нуждается
в своей собственной новой медицине. Ибо это новое поколение человечества с их собственной
конституцией тела и ума, и их собственными заболеваниями, против которых древняя медицина не
будет достаточной помощью. Всё же, в дальнейшем, в тексте Арнольда о лечении камнем, почти
никакого расхождения не замечается от бытующих мнений Галена и Арабов. В этом кроется различие от Парацельса.
Религиозные идеи и мотивы в медицинской теории и практики
Религиозные мотивы и частые призывы Бога и Христа, как “величайших врачей” в работах Арнольда напоминают особенности Парацельса. Темкин (Temkin) обратил внимание на это касательно эпилепсии. Парацельс не был первым, говорит Темкин, просящим Божественную помощь в ле-
151
“Mira valde sunt opera naturae, sine quorum notitia caecutit superbus et indomitus iuvenum intellectus, qui contemtis veris
imaginaria quadam delusione, defraudatur praecipue, cum elata praesumptio faciat eos suis imaginationibus pertinaciter inhaerere”. De Dosis Theriacalibus. Opp., loc. cit., col. 501c-d.
152
“Doctor gratiosus et efficax parabolis utitur ad occulta per sensibilia declaranda. Cum omnis vera cognitio a sensu oriatur ...
necessario ipsa sensibilia debent gratiose et efficaciter demonstrari iuvenibus et addiscentibus: quia tunc intellectus discurrens per
ea, abstrahit multa media et multas conclusiones. Unde per sensibilia venit intellectus ad cognitionem insensibilium et occultorum et arduorum et subtilium, ut declaratur per totem processum theologiae et per totum processum medicinae: Et ideo tales
parabolae utiles sunt, sicut dicit canon”. Parabolae Medicationis. Opp., col. 1038b-c.
153
De Epilepsia. Opp., col. 1629b.
154
Там же.
155
Contra Calculum. Cap. IV, Opp., col. 1568d.
177
чении эпилепсии или быть движимым любовью к больному. Арнольд также обращался к Иисусу
Христу и его состраданию ради страдальцев от этой “несчастной болезни”.156
Для Арнольда, Бог является в действительности источником Медицины. Краткие правила, которые он называет Parabolae medicationis, даны secundum instinctum veritatis aeternae. Ибо Бог на
Небесах создал медицину, равно как, всё, что является хорошим и прекрасным, исходит от Отца
Света. Медицина изучает видимое тело, дабы проникнуть в то, что невидимо, от недомоганий тела
к таковым не-телесного духа. Ибо “Invisibilia per visibilia designantur (Невидимое через видимое обнаруживается)”157, правило, которое легло в основу философии Парацельса.158
Бог наказывает человека за его моральные недостатки болезнью, но, в своём безграничном милосердии, дал ему средства восстановления этого “крушения”, в частности превосходное противоядие (theriac).159
Истинный врач – от Бога; ибо он – вестник истины. Ибо вся истина находится с Богом. Врач должен, поэтому, быть “информирован” Богом и должен быть специально выбран сосуд вечной истины.160
Мы учимся, чтобы стать мудрыми, не корысти ради. Тот, кто учится ради последнего, не станет
мудрым и сравним с “недоразвитым” кротом (mole), прежде всего потому, что он не достигнет
“полного завершения” любого обучения, которое является “познанием” Творца.161
В изобретении лекарств разум заменён озарением и благодатью. Magna Opiata, которая является
благодатью медицины из-за явной и несомненной помощи, которую они предоставляют, была выявлена силой особой благодати Божественного вдохновения, а не усердием человеческого разума –
как Авиценна говорит относительно противоядия (theriac), и Митридат (Mithridates) в своём трактате о добродетелях (virtues) сердца и всей медицины.162
Знание лечебных средств, которые действуют неведомым внутренним качеством, – tota species –
а не анализируемой комбинацией хорошо известных элементных качеств, приходит к конкретному
врачу благодатью Божьей. Такие лечебные средства включают магические излечения, особенно
эпилепсии, например, кулон, состоящий из пиона и сожжённым дубом или изумруд, подвешенный
у шеи.163
Никакой человеческий врач не вылечит такие заболевания, как полный паралич при эпилепсии
(analepsis), лишь Summus Medicus Jesus Christus.164
156
Temkin, O.: The Falling Sickness. A History of Epilepsy. Baltimore 1945, стр. 160, со ссылкой на Арнольда, De epilepsia,
cap. 21, Opp., loc. cit., col. 1624 и 1617. Темкин также обратил внимание на рекомендацию Арнольда лечения лихорадки
для эпилепсии, во всяком случае, для таковой, вызванной чёрной желчью. (Loc. cit., col. 1075).
157
Parabolae medicationis secundum instinctum veritatis aeternae quae dicuntur a medicis regulae generales curationis morborum. Opp., col. 913e-f.
158
См. выше стр. 46.
159
De Venenis. Opp., col. 1531e.
160
Opp., 914d.
161
Parabolae I, 4., Opp., col. 920f-g.
162
Explic. super can. Vita Brevis, cap. 4. Opp., col. 1703a-b. Здесь Авиценна упомянут в поддержку собственного мнения
Арнольда. То, что он даже защищал Авиценну от неверного толкования “комерциализированными и пустыми” врачами, показано в De considerat. op. medicinae, cap. 4, col. 879b. Арнольд здесь осуждает тех, кто не в состоянии понять
Авиценну, а не самого Авиценну. Противление Арнольда Арабской медицине во многом основано на схоластических
соображениях. Например, он осуждает Аверроэса (Averroes за его мнение, что яд и лечебное средство не принадлежат
тому же самому роду. Арнольд возражает в том, что все яды действуют подобным образом, как действует лечебное
средство, а именно, перестройкой тела (De Dosibus Theriacalib., Opp. 497c-498b и примечание Таурелла (Taurellus), указывающее на сложности, присущие аргументации Арнольда 504d). Не все аргументы Арнольда против Авиценны являются утверждением того, что он искажал Галена. Например, он отвергает рекомендацию Авиценны облегчения боли устранением чувствительности. Арнольд утверждает, что чувствительность является необходимым условием здорового тела и не должна быть подавлена. Целью должно быть восстановление целостности и изгнание патологической
материи. При необходимости часть должна быть принесена в жертву, но не просто её чувствительность. (De consid.
operis medic., pars II, Opp., 890e.)
163
Loc. cit., Opp., col. 1606.
164
Opp., col. 1617c.
178
Влияние Звёзд
Наконец, это – Божественное действие, которое объясняет влияние звёзд на нас. Отсюда и религиозные основы астрологии. Бог уполномочил звёзды управлять природой (ducatus naturae) посредством их движений на протяжении тысячелетий.
Сатурн, по своей природе холодный и сухой, управляет желудком человека; Юпитер, тёплый и влажный,
печенью; Марс, горячий и сухой, почками; Солнце, горячее и сухое, сердцем; Венера, тёплая и влажная,
яичками; Меркурий, холодный и влажный, мочевым пузырём; Луна, холодная и влажная, мозгом.
Действие звёзд – результат их связи с элементами. Так, они обязаны своим действием двойственной силе
(virtue) – одной той, которая является общей для всех, и одной той, которая ограничена индивидуумом.
Элементные действия общие для всех, например, тепло и холод. Но тепло может быть произведено чем-то,
которое является либо тёплым, либо холодным самим по себе. Кроме того, тепло и холод присутствуют в
чём-то, что, помимо этого, имеет специфическое “небесное” свойство, например, растворять или привлекать, производящее оцепенение, или фиксирование, или разрушение. Именно от этой “небесной” силы (virtue) ревень целебный и обычно очищает холерическую материю, и аналогично, хотя и более сильно, делает
скаммоний (scammonea).165
Подобным образом звёзды имеют двойное действие; прежде всего то, которое они все имеют вместе, и
которое проявлено посредством лучей света, которые нагревают воздух и порождают кометы. Во вторую
очередь, каждая звезда имеет своё индивидуальное действие, связанное с вращательным движением, которое проводит планету через различные части “сферы Знаков Зодиака”. Её действие изменяется вместе с созвездиями. Кризис – часы, определяемые для резкого изменения во благо или во зло, в зависимости от положения Луны.166 Последняя склонна увлажнять и рассеивать то, что стало твёрдым и тем самым напрямую
влияет на работу врача в составлении лекарственных препаратов. Такое влияние Луны особенно заметно
при церебральных – лунатик (lunatic) – заболеваниях, из которых эпилепсия является прототипом.167
Гуморы расширяются и сжимаются в соответствии с положением Солнца и Луны, которые действуют подобно магниту. В этом смысле, всё, что состоит из четырёх элементов, подвержено влиянию движения и
свойств планет.
Как говорит Гиппократ, астрология – это немалая часть медицины. И при этом не может быть
никакого сомнения во влиянии верхнего мира на низший мир – как было установлено опытом. Мы
знаем, например, что если некто ранен железным оружием, то члены будут поражены, которые соответствуют Знаку Зодиака, в котором Луна находится в то время. Поэтому астрология и медицина
связаны между собой, медицина нуждается в астрологии. Она также необходима в качестве оказывающей помощь медицинской практики и прогнозированию, и врач, который не в состоянии изучить это, подвержен недопустимой ошибки.168 С другой стороны, сила звёзд, хотя и большая, не
препятствует влиянию со стороны врача. Мудрый человек сможет отклонить звёзды посредством
своего превосходящего разума (sua rationabilitate). Он будет преобладать над пагубной предрасположенностью, улучшая это путём предоставления надлежащего лечебного средства. Или иначе,
если расположение будет благоприятным, то он будет использовать это в своём руководстве и тем
самым получить превосходный результат.169
Такое перехитривание звёзд врачом может говорить об отражении антропоцентрического или ятроцентрического (iatrocentric) взгляда, сходного с таковым Парацельса. В деталях, однако, медицинская астрософия Арнольда имеет мало общего с таковой последнего. Ибо она является совер165
De Epil., cap. 24. Opp., col. 1628.
Parab. Medic. Opp., col. 963b.
167
De Epil., cap. I. Opp., col. 1603a-b. Parab. Medic., col. 964b.
168
Небольшой трактат De Iudiciis Astronomiae Арнольда, не являясь предназначенным для дискурсивного изложения
166
медицинской астрологии, но кратким руководством, указывает, “как практикующему врачу может быть оказана помощь в его работе и прогнозировании знание звёзд, и как те врачи, которые не проявляют внимание к этому, могут
избежать недопустимой ошибки”. (“Quo modo medicus operans potest iuvari in opere et in prognosticatione per scientiam
astrorum, et quomodo medici non incurrant in errores intolerabiles illi, qui ad hoc non considerant”). De Iudiciis Astronomiae,
cap. 10, Opp., col. 2070c-d. Нейбургер, в своём превосходном докладе об Арнольде, находит в этом отрывке указание на
то, что Арнольд “признавал ненадёжность астрологии ... где он говорит, что врач, который игнорирует астрологию,
избегает падения в недопустимую ошибку”. Neuburger, M.: Geschichte der Medizin, Stuttgart 1908, vol. II, стр. 402. Мы не
можем согласиться с таким переводом и интерпретацией. К тому же, цитата отрывка Нейбургера искажена опечаткой
(“untrügliche Irrtümer” вместо “unerträgliche Irrtümer”), что совершенно затемняет смысл.
169
De conservanda juventute, cap. 3. Opp. 832c-d.
179
шенно гуморолистической – распределение гуморов и качеств в отношении различных звёзд и выведения их сферы влияния из этого распределения.
Специфичность объектов (включая болезни) и Звёзды
Это звёзды, которые наделяют объекты специфическими формами и функциями.170 Это хорошо
показано золотом, самым совершенным и сокровенным объектом в природе.
Оно обязаны своим совершенством уникальному и превосходному балансу элементных составляющих и
присущих качеств (virtues) в них. Кроме того, его питают специфичные силы (specific virtues), которые вызываются небесным влиянием. В своей стабильности и неизменности, золото само подобно звезде небес.
Хотя объект составлен из элементов, он устойчив, нерастворим, нетленный – чудо природы. Оно помогает
видению (vision) и, прежде всего, чистит и очищает субстанцию сердца и источник жизни. Оно также излечивает проказу. Все эти свойства, однако, могут лишь найдены в природном золоте, которое было создано
по велению Бога. Поэтому алхимики обманывают себя: ибо, хотя они и воспроизводят субстанцию и цвет
золота, они не в состоянии вдохнуть в него присущие качества (virtues) природного золота. Лишь последнее
может, поэтому, быть использовано в медицинских целях – т. е., в тех целях, для которых оно было создано
Богом. Искусственный продукт лишь навредит жизненным органам. Кроме того, оно должно быть использовано с умеренностью и не быть накоплено, что приводит к проклятию, а не благодати. Но упование и надежда может быть возложена на милость Божью.171
Специфичность в объектах являет, тем самым, звезда переносчик (star-borne) и исходит из звёздных соответствий с подлунными вещами. В этом представлении любой вид болезни имеет “свою
звезду”, под которой она порождается и живёт.172 Подобным образом лечебное средство обладает
“vis contraria”, полученное от своей звезды. Эта сила не действует “магически” или сама по себе
“как единое целое” (tota species) на болезнь как таковую, но действует, скорее, посредством воздействия на патологические продукты, которые препятствуют нормальному функционированию.
Например, пион излечивает эпилепсию посредством присущего качества (virtue), противоположного болезни. Это присущее качество растение приобретает от небес, когда Луна занимает то положение, в котором она способна вызвать эпилепсию посредством перемещения пагубной материи,
которая препятствует выходу из переднего желудочка (anterior ventricle) мозга. Растение обездвиживает эту материю простым контактом с телом пациента, например, если носить в качестве амулета вокруг шеи.
Вера в соответствия между звездой, с одной стороны, и болезнью как отдельной сущностью (species) и её лечения, с другой, является, в этой связи, общей для миров Арнольда и Парацельса. Лечение осуществляется лекарственным растением, которое приобрело своё специфическое присущее
качество (virtue) свыше (a coelo) под тем же самым созвездием, которое причинило болезнь. Особенно это относится к Луне, которая управляет движением воды в макрокосме, а также в микрокосме и вызывает болезнь посредством привлечения гуморов в определённое время во время её
хода. Именно в это время растение обладает и показывает своё лечебное присущее качество
(virtue).
Это предполагает гомеопатический взгляд, который, как мы видели, характерен для медицинской
философии Парацельса.
170
Специфичность, которая определяема планетами, является общей средневековой концепцией. Она была выражена,
например, Данте, кто говорил, что “звёзды чеканят печать Формы на Воске мира”. См. Lippmann, E. O.: Beiträge zur Geschichte der Naturwissenschaften und der Technik. Springer, Berlin 1923, стр. 192, касательно: Chemisches und Technologisches bei Dante. Основные отрывки приведены из: Parad. 7, 138; 13, 66; 27, 144; 21, 15; 8, 127; 13, 67. Canz. 12, 1. De Monarchia II. Формы, принимаемые материей, зависят от планет и качеств лучей, посредством которых они влияют на
материю, а также от созвездий, в которых они оказываются расположенными. С другой стороны, материя не является
неизменной и, поэтому, подлежит, в свою очередь, влиянию на конечную принятую форму, но это – семенные присущие качества (seminal virtues), которые передаваемы звёздами, эманируемые, в истинном Неоплатоническом смысле,
разумными существами (intelligences) – обычно называемыми Ангелами. Parad. 2,120; conv. 2, 7; canz. 16, 4. Руды, развивающиеся под планетным влиянием: conv. 3, 3; 4, 1. См. выше, стр. 68.
171
De Vinis. Opp., col. 591d-g.
172
“Подобно каждому элементу, также каждый вид болезни имеет свою звезду, под которой она порождается и живёт,
как говорит Rabbi Moyses”. De Epilepsia, cap. 24. Opp., col. 1628d.
180
Есть, однако, одно фундаментальное различие между медициной Арнольда и таковой Парацельса. Первая, по своему содержанию, строго Галеническая, т. е., гуморальная патология – тогда как
Парацельс постоянно пытается уйти от последней. Действительно, гуморализм пронизывает во
всех отношениях медицинскую систему Арнольда.
Арнольд и Гуморализм
Основным положением Арнольда является таковым античного гуморализма и материализма. Он
придерживается одинаковых взглядов с Галеном в том, что душа в значительной степени зависит
от смешения гуморов. Его основным инструментом является дух – утончённое испарение крови,
обладающее большой проникающей силой. Он передаёт природное тепло органам через артерии.
Он формируется в сердце (spiritus vitalis) и модифицируется в печени (spiritus naturalis) и мозге
(spiritus animalis). Отсюда разнообразие в составе крови индивида будет отражено в поведении духа и, следовательно, органов, которые “информированы” им. Если его субстанция будет везде хорошо перемешана (subtilis et clarus) и хорошо смягчена в своих качествах, то благожелательные духи (splendidi et temperatissimi) будут сформированы и будут обеспечивать благополучную и счастливую жизнь – тогда как небольшое повышение тепла, будет уже вызывать сильные эмоции, такие
как гнев. Поэтому на врача возложено лечение посредством улучшения крови.173
Те, у которых изобилует флегма, будут часто видеть дождь в своих снах, когда флегма стекает вниз через
плечи и конечности. Если, с другой стороны, крепкому человеку сниться дождь, то это предвещает нечто
конкретное, а именно указание, которое кто-то передаёт, или некое Божье веление.174
Верно и то, что Арнольд, кроме того, подчиняет гуморы и духи (spiritus) власти души, которая, в свою
очередь, управляема звёздами. Как и в порождении, созидательное присущее качество (virtue) подчинено
созвездию звёзд, последнее направляет движения души на протяжении всей жизни. Когда небесные тела
волнуют и раздувают воздух, душа в сердце обуславливает дух к нарастанию и возмущают его с соответствующим влиянием на тело. 175
В заключение: Некоторые теории Арнольда предвосхищают таковые Парацельса – как например,
его оценка каждой болезни, как специфичной сущности, проистекающей из определённого космического созвездия. Его поиски натурализма, эмпиризма и реформы медицины, приспособленные к
специфическим требованиям новой эпохи, поразительно напоминают требования Парацельса, и,
тем самым являются основными религиозными положениями, которые пронизывают его жизнь и
творчество. С другой стороны, Арнольд следует Галенизму, и гуморы пребывают основной системой взглядов для всех действий и изменений в природе. Поглощённость Арнольда алхимией никоим образом не изменяет его приверженности к гуморализму, и именно в этом его философия отличается от таковой Парацельса.
Парацельс и Алхимия
Как по содержанию, так и в тенденциях, творчество Парацельса было предвещено такими средневековыми алхимиками, как Арнольд из Виллановы, Луллисты и Иоанн де Рупесцисса, которые
приложили химию и алхимию к медицине.176
173
Spec. Introd. Med., cap. 8, col. 24c. Там же, cap. 75, col. 160a.
Expositiones visionum. Lib. I, 4. Opp., col. 631.
175
Expositiones visionum. lib. I, 2. Opp., col. 627.
174
176
Их работы были доступны в печатной форме во времена Парацельса и также были таковые Гебера. Последний был
представлен ранее в XV-ом столетии и был напечатан ещё при жизни Парацельса в 1525 году в Риме и в 1529 и 1531
годах в Страсбурге. См.: E. Darmstädter, Die Geber Inkunabel, Hain 7504. Arch. Gesch. Med. 1925, XVI, 214; Lynn Thorndike,
Alchemy during the first half of the Sixteenth Century. Ambix 1938, II, 26. F. N. L. Poynter: A Catalogue of Incunabula в Wellcome Historical Medical Library, Oxford 1954, стр. 53, перечень копии Дармштедтера и даёт 1490 год, как приблизительную дату публикации.
Луллиановская De Secretis Naturae, которая имеет дело с приготовлением квинтэссенции, а именно спирта (alcohol),
посредством дистилляции, была частично опубликована в Joh. Math, de Gradi, Consilia, Venice 1514, в 1518 году в Аугсбурге, и позже полностью в 1521 году (Венеция) и 1535 году (Лион). Наиболее популярными работами, воплощающими доктрины Рупесцисса, Луллистов, Арнольда и Альберта Великого, были таковые Иеронима Бруншвига (Hieronymus Brunschwig) (1500 г.) и известные “Небеса Философов” Филиппа Ульштадта (Philip Ulstad). Она впервые появи-
181
Именно в них мы находим эмпиризм и экспериментирование, выступающие против главенства
рассуждающего интеллекта, как предусмотрено в схоластической и Аристотелевской философии.
Прежде чем обсудить отдельных авторов, однако, мы предлагаем рассмотреть основные принципы средневековой алхимии, как переданной в одном из её энциклопедических представлений, и
сравнить их с идеями Парацельса.
(1) Новая Драгоценная Жемчужина для Камня Философов
(a) Поиски Эмпиризма
Алхимия, говорит нам автор “Новой Драгоценной Жемчужины”177, основана на фактах Природы
– таких как медицина, садоводство и стеклодувное дело. Она не есть систематизированное искусство подобно грамматики, логики и риторики. Всё же её предшествует теория и своё собственное
исследование, которое посвящено поиску причин. Она подтверждена свидетельствами Мудрецов,
которые подобно Гермесу основывали её на соответствиях между большим и малым мирами.178
Однако, она не принимает логическую аргументацию, но призывает к наглядной демонстрации –
как оперативная наука, которая, согласно Аристотелю, имеет дело с частностями, которые являются предметом чувственного восприятия, в отличие от универсалий (universale), которые относятся к
сфере разума.179
Точно также в медицине эмпирическое доказательство требует бесспорного действия лечебного
средства, например очистительного действия ревеня или скамония (scamonea).180
(b) Превосходство Духа и Присущего Качества (Virtue)
Главное в алхимии – летучие субстанции, их предохранение от выпаривания и их удержание в
твёрдых (“fixed (фиксированных)”) телах.181 В этом заключается совершенство работы, ибо она налась в Фрайбурге в 1525 году и была переиздана в Страсбурге в 1526 и 1528 годах, перед её широком разбросе во многих изданиях, малых и больших. (Thorndike, loc. cit., стр. 32, with ref. to Gesner, Conr.: Bibl. Univers. Tiguri 1545, fol. 559r).
Оригинальный текст Рупесцисса не был опубликован при жизни Парацельса – первое полное латинское издание Гратороло (Gratarolus) в 1561 году. Лишь некоторые химические трактаты Арнольда были напечатаны в ранних изданиях
его работ (1504, 1532). Первая работа Панфея (Pantheus) – “Ars Transmutationis metallicae” – должна быть указана, как
уже появившаяся в 1519 году. Эта работа в значительной степени посвящена мистицизму чисел и букв в Луллиановой
традиции и поэтому едва ли повлияла на Парацельса. Есть, однако, возражения и модификации к традиционной теории элементов, которые могут быть рассмотрены в связи с творчеством Парацельса. Поэма Аугурелли (Augurellus)
Хризопея (Chrysopoeia) (1515 г.) может, наконец, быть упомянута, как алхимическая работа, которая появилась во
время ранних лет Парацельса. Касательно более подробной библиографии см.: Hirsch, R., The invention of Printing and
the diffusion of alchemical and chemical knowledge. Chymia 1950, II, 115.
177
Lacinius, Janus, Praeciosa ac Nobilissima Artis Chymicae Collectanea de Occultissimo ac Praeciosissimo Philosophorum
Lapide. Norimbergae ap. Gabrielem Hayn. 1554. Название Альдинского (Aldine) издания: Pretiosa Margarita Novella De Thesauro Ac Pretiosissimo Philosophorum Lapide. Artis huius divinae Typus et Methodus: Collectanea ex Arnaldo, Rhaymundo,
Rhasi, Alberto et Michaele Scoto; per Ianum Lacinium Calabrum nunc primum ... edita. Yenetiis 1546. Содержание передаёт
традиционную средневековую алхимию, хотя и трудны для понимания на сегодняшний день отдельные статьи и коллекция, как целое. Касательно вероятных авторов, Lacinius и Petrus Bonus, и библиографической истории книги см.
Ferguson, J., Bibliotheca Chemica, vol. I, стр. 115 и vol. II, стр. 2, и в том числе Lynn Thorndike: History of Magic and Experimental Science, vol. III, New York, 1934, стр. 147 и далее. Части были переведены А. Э. Уэйтом (A. E. Waite) в The New
Pearl of Great Price. A treatise concerning the treasure and most precious stone of the philosophers. J. Elliott & Co., London 1894,
стр. 50.
178
Там же, перевод Уэйта, стр. 79.
179
Там же, стр. 84. См. также Manget: Bibliotheca Chemica et Curiosa, 1702, vol. II, стр. 38, цитировано из Rhazes в Libro
Perfecti Magisterii: “Meditatio enim sine experientia nihil valet, sed experientia absque meditatione perficit, unde plus est experientia quam meditatio perquirenda. Operatio autem haec et experientia, aget continua operatione manuum quasi, et intuitu visus,
in suis horis determinatis, ut artifex mundet elementa et ipsa mundata videat et conjungat.”
Для такой работы Божественное вдохновение необходимо ровно столько, сколько наглядная демонстрация и эксперимент. Лишь книжное знание не приведёт к ней, ибо это дело души и духа. Например, химический метод сублимации –
это творение души. В действительности существует внутренняя взаимосвязь между адептом и субстанцией, с которой
он работает. Ибо его душа и воображение наделяет своё представление результата для получения при использовании
минералов, тем самым, давая им возможность дигестии и сжижения вещества. Waite, стр. 110 и 123.
180
Waite, стр. 86.
181
Waite, стр. 89.
182
ходится в летучем состоянии (volatile state), в котором субстанция распознаётся своими качествами
и присущими достоинствами (virtues). Лишь они – а не результаты рассуждения, такие как “субстанциональные формы”, выявляют природу субстанции. То, что проявляет свойства золота, является золотом. Следовательно, алхимическое золото идентично тому, которое возникает в природе.182
Всё движение, действие и форма зависят от летучести, т. е. “духовных” воздушных и огненных
принципов. Они являются скрытыми присущими качествами (virtues) в объектах. Именно в том
смысле, что Разес (Rhazes) называет огонь и воздух скрытыми, воду и землю проявленными принципами составного вещества (compound). Включающие принципы слабее, чем включённые присущие качества (virtues). Следовательно, составные вещества легко распадаются.183
Путь, в ходе которого субстанции получены в алхимии, сродни таковому, порождающему в природе, особенно самозарождающему. Здесь, опять же, это летучее состояние, которым наиболее благоприятные преобразования осуществляются – преобразования сопоставимы с теми, которые достигнуты посредством Камня Философ. Алхимия, подражая природному порождению различных
видов, осуществляет преобразование основания – “болезненного” – на полностью – “здоровое” –
металлов, и тем самым напоминает медицину, ибо она вытесняет болезнь здоровьем.184 Подверженность коррозии металлов является своего рода проказой, поражающей желчь в железе, кровь в
меди, флегму в олове и чёрную желчь в свинце. Поэтому “противоядие и яд” содержащиеся в Камне – его присущий фермент – необходимы для “излечения” и превращения этих металлов в золото
посредством очищения всех примесей, особенно нечистую серу.
“Работа“ состоит из двух частей: сначала происходит сбраживающий процесс (digestive process).
Затем следует “фиксация (fixation)”, которая делает вновь приготовленную субстанцию постоянной
введением духа. В последнем процессе земная субстанция объединяется с небесным принципом –
духом.185
(c) Роль Тепла и Ферментации
В высиживании яиц тепло играет лишь вспомогательную роль. Подобным образом, это же не
сильное тепло печи, которое завершает работу так быстро, лишь специфический фактор “Камня”.186 И влияние звёзд и времён года не имеют решающего значения, ибо созданием определённого градуса тепла искусственно, можно преодолеть сезонные изменения и породить червей по своему усмотрению в разлагающимся теле.187
Трансмутация является процессом сбраживания (digestion), в котором действие “фермента” имеет первостепенное значение. Если, по определению, последний является агентом, который преобразует материю в её собственную субстанцию, то “Камень” является закваской (leaven) всех других
металлов и преобразует их в свою собственную природу. Он, собственно, является металлической
субстанцией, ибо подобные металлы он порождает из серы и ртути.188 Поскольку обычная закваска
получает свою ферментирующую силу через тепло, Камню предоставлена способность ферментации, преобразования и изменения металлов посредством определённого сбраживающего (digestive)
тепла, которое выявляет потенциальные и латентные свойства.
182
Там же, стр. 91.
Там же, стр. 245.
184
Там же, стр. 101. Как показал Темкин (Temkin) (The Falling Sickness loc. cit. Baltimore 1945, стр. 167), поиск более
глубокого – символического – значения патологических процессов и терапевтического действия характерен для средневековых фигур, таких как Хильдегарда Бингенская и алхимики, с одной стороны, и Парацельса, с другой. Именно в
этом одна из главных средневековых черт Парацельса может быть найдена. Ибо средневековый натурализм, как правило, использовал аналогию в качестве свидетельства и доказательства. Это было отмечено Чарльзом Сингером
(Charles Singer) в: A Review of the Medical Literature of the Dark Ages with a new text of ab. 1110. Proc. R. Soc. Med. 1917, X,
107-160 (стр. 16-17 статьи).
185
Там же, стр. 144.
186
Там же, стр. 154.
187
Там же, стр. 158.
188
Cap. XI, Manget, lib. III, sect. I, subsect. I, vol. II, стр. 40, ссылаясь на Rhazes: Book of the Three Words. Подробнее о природе фермента см. там же, сноска на стр. 40.
183
183
(d) Сравнение с Парацельсом
При сравнении этого с основными тенденциями, узнаваемыми в творчестве Парацельса, просматривается, прежде всего, призыв к эмпиризму. Всё это сопровождается поиском “Летучего” и
“Невидимого”. Алхимия сравнима с медициной и коррозия металлов с болезнью. Кроме того, есть
акцент на взаимосвязь субстанций по отношению к известному созидательному действию тепла,
которое понижено до категории вспомогательного фактора. Трнсмутация объяснена ферментацией, т. е., ассимиляцией одной субстанции другой, которая заставляет её принимать свои собственные свойства. “Камень” является “закваской” металлов.
Все эти суждения “Margarita” имеют Парацельсианское звучание и легко распознаваемые как таковые. Намного сложнее оценить различия. Можно было бы найти их в отношении средневекового
автора к Аристотелю и Схоластике. Действительно, весь уклад трактата находится в Аристотелевской и схоластической традиции. Строго методический и научный подход в Аристотелевских (и в
этом отношении Авиценны и Аверроизма) линиях насаждаем в отличие от распространённого аллегорического подхода античных – доаристотелевских – мудрецов.189
Правда, что оправдание алхимии против её неприятия Аристотелем составляет большую часть работы.
Но, говорит она, Аристотель заблуждался по этому вопросу лишь в своих молодых годах. “В его старом
возрасте тайна стала известна ему. Когда он писал против искусства, он был молодым человеком и рассуждал обычным способом. В старости он давал осмотрительное суждение своего опыта и высказывал углублённое знание ... Как старый человек, Аристотель соглашался с древними Мудрецами и был искренне готов
признать, что это Искусств является истинным, и в соответствии с Природой, как он изложил подробно в
своей Эпистоле к царю Александру”.190
Аристотель подчёркивал способность человека подражать Природе, в частности, в четвёртой главе своей
Метеорологии.191
Средневековый алхимик объясняет всю мистерию трансмутации в Аристотелевских терминах
Формы и Материи. “Тинктура”, т. е., сущностный “порождающий принцип”, происходит из качества и “формы”, или сера – ртуть, пребывающая “материей” или количеством (quantity).192 Аристотелевская теория гниения (putrefaction семени широко использована в зарождении – “Золото
должно разложиться, чтобы быть редуцированным к своей первичной материи, дабы оно могло
стать способным к проростанию”.193 Порождение является своего рода питанием. Превращение
металла в золото порождается семенем (sperm) – внешней серой – которое рождает внутреннюю
серу из ртути. Внутренняя сера действует подобно сердцу в Эмбрионе, которая, согласно Аристотелю, которая принимает от семени (sperm) и определяет развитие всех органов и членов.194 Уже в
середине XVII-го столетия совместимость между Алхимией и Перипатетической философией была
установившейся в деталях.195
Некоторые из этих “Аристотелевских” положений, однако, контрастируют с Парацельсом, не в их сущности, но в том факте, что они так косно представлены в их оригинальной формальной логической – Аристотелевской – установке.196
Парацельс, например, веровал в значение гниения для зарождения и жизни – Аристотелевский принцип,
повсеместно принятый средневековой алхимией.197 Ничто не может существовать, оживлённое, родившееся
189
Стр. 148. Manget II, стр. 35.
Стр. 208-209.
191
Стр. 217.
192
Стр. 237.
193
Стр. 419.
194
Стр. 289.
195
Например в: Bonvicinus, Valer.: Lanx Peripatetica qua vetus Arcani Physici veritas appenditur, et auctoris Mundi Subterranei
nova objecta revocantur ad pondus. Patavii, 1667.
196
Согласно Thorndike: History of Magic, vol. III, стр. 153, это была “главная цель Петра (Peter) в Драгоценной Новой
Жемчужине ... соединить имя и философию Аристотеля благоприятным образом с алхимией ... Читатель получает
впечатление, что алхимия измерена Перипатетическими стандартами и сформулирована в Аристотелевских терминах.
Старание не является полностью убедительным, так как оно сходно с буквой Аристотелевских текстов, а не с духом
Перипатетической Философии и научным методом, который искусство трансформации приводит в согласие”.
197
См. выше стр. 85.
190
184
или созданное, если оно ранее не подвергалось тлению, гниению и умерщвлению. “Активное присущее качество (virtue)” новой формы разрушает существующую форму.198
(2) Арнольд из Виллановы и Иоанн де Рупесцисса
(a) Quinta Essentia
Общие идеи Арнольда были сравнены с таковыми Парацельса в предыдущей главе.199 Здесь остаётся упомянуть Арнольда, как химического адепта, обладающим “Эликсиром”, сила (virtue) которого превосходит таковую всех известных “профессиональных” медикаментов при лечении всех
болезней и недугов, будь они горячего или холодного качества, благодаря своей оккультной и
утончённой природе.200 Он сохраняет здоровье, укрепляет жизненную энергию, омолаживает и изгоняет все болезни, отводит яд из сердца, увлажняет артерии, рассасывает отложения в лёгких, заполняет изъяны, вызванный изъязвлением, очищает кровь и дух. Болезнь, которая длится в течение
месяца, он излечивает в течение дня, которая длится в течение года, в течение двенадцати дней,
которая длится продолжительное время, в течение месяца. Такое супер-лекарство должно быть конечной целью, ибо тот, кто обладает им, владеет несравнимым сокровищем.
Иоанн де Рупесцисса (середина XIV-го столетия) молит Бога не допустить его рецепты для Quinta
Essentia в руки недостойного, тщеславного и скупого, кто желает наживы, вместо милосердного и
Богобоязненного, кто предлагает излечение нуждающимся. В поиске для Quinta Essentia, говорит
Рупесцисса, Врачи, стремящиеся (“ярые (ardent)”) лишь для корысти и почестей, терпят неудачу.
Ибо Бог не позволит недостойному проникнуть в тайну и не допустит его намерения.
“Первая тайна” является той, что человек, своей властью (domination) (“magisterium”) над присущим качеством (virtue), возложенным Богом на Природу, может излечить немощи старческого
возраста и вернуть молодость. Это сила, которая предотвращает разложение и сохраняет без ослабления субстанцию тела. Здесь не может быть поставлен вопрос о бессмертии, которое Бог отказал Адаму даже в пределах Рая. Лишь омоложение и сохранность до назначенного дня смерти могут быть предприняты. Средства для этого не могут быть некими элементными, т. е., тленными, но
должны быть нетленными подобно небесам, что также называют “Quinta Essentia”. Такое не сходно
с одним из четырёх элементов, которые обсуждались, но одно или два качества, как например, тепло и сухость (огонь), холод и влажность (вода), тепло и влажность (воздух) или холод и сухость
(земля). Напротив, Quinta Essentia может даровать любое качество согласно тому, что необходимо
в данный момент. Так, “корень жизни” создан Богом для потребности наших тел. Она, содержащаяся “в природе”, должна быть извлечёна “из тела созданной природы” человеческой искусностью и названа: Огонь-вода, Душа Духа вина, Вода Жизни. Это вода – всё же в отличие от элементной воды она является горючей. Это воздух – всё же в отличие от элементного воздуха, она не
является тёплой и влажной, и не будет, подобно последнему, давать начало самозарождению насекомых. Поэтому она нетленна, поскольку избегает испарения. Её чрезмерная терпкость и тепло
препятствуют ей пребывать сухой и холодной подобно земле. То, что она является, наконец, ни сухой, ни горячей подобно огню, показано в том факте, что, хотя горячая сама по себе, она охлаждает
и излечивает воспалительные болезни. То, что она даёт нетление показано сохранностью животной
плоти в ней. Эта Quinta Essentia есть человеческие небеса, которые Бог создал для сохранности
четырёх элементных качеств в человеческом теле, точно так же, как Онсоздал Небеса для сохранности вселенной.
Каждый объект в природе содержит свою нетленную Quinta Essentia. В нас кровь – совершенное
творение природы – содержит её и с ней чудесное “присущее качество (virtue) нашего звёздного
неба”. Она, поэтому, способна “творить высочайшие целительные чудеса”. Quinta Essentia может
быть извлечена из крови и плоти медленным вывариванием с солью и дистилляцией.
198
См. стр. 174-181.
Арнольд из Виллановы: Thesaurus Thesaurorum et Rosarium Philosophorum, omnium secretorum maximum secretum, de
verissima compositione Naturalis Philosophiae, qua omne diminutum reducitur ad Solificum et Lunificum. Lib. II, cap. 31,
Manget, Bibl. Chemica Curiosa. Genev. 1702, vol. I, стр. 676.
200
185
Quinta Essentia может быть приготовлена из лекарственных трав и добавлена к классической
Quinta Essentia, которая получена при дистилляции вина, т. е., спирта. Действие таких смесей будет
изменяться в зависимости от элементных качеств используемых трав. Эти качества и “градусы”
качеств – те, преподаваемые Галеном.
Экстракты трав, однако, лишь дополняют разработанные рецепты для минеральных экстрактов, особенно
из сурьмы, серы, аурипигмента, железа, меди, серебра, ртути, купороса, марказитов и т. д. Именно им, и
особенно препарату сурьмы, самые чудодейственные влияния приписаны.201
(b) Сравнение с Парацельсом
Многое есть в том, что побуждает сравнение с учение Парацельса. Точно так же, как в случае
Арнольда202, присутствуют общие черты даже в жизнях Рупесцисса и Парацельса. Это, кроме того,
неортодоксальность и неоднородность жизни еретика, которая преподносит особенности, похожие
на жизнь Парацельса.203 Рупесцисса провёл некоторую часть своей жизни – Францисканской и монашеской – в темнице; обстоятельства его смерти неизвестны. Он оставил пророчества, “Vademecum in tribulatione”, и был целиком погружён в алхимию и применению последней к медицине.
Работа Рупесцисса по поиску невидимого и нетленного в природных объектах является преобладающей – подлинная средневековая мотивация, которая точно так же является первостепенной в
работе Парацельса. Не тленные и не изменчивые элементы, с их Галеническими качествами и градусами, но, которые превосходят элементы в силу своей стабильности и силы, являются целью Рупесцисса, как это должна была быть и цель Парацельса. Это – Quinta Essentia, и основная работа
Рупесцисса посвящена её приготовлению. “Рупесцисса, несомненно, переходит к предъявлению
пятой сущности (fifth essence) в пределах подлунной сферы заявлением, что пятая сущность не
только достижима из вина, но из всех других вещей также”.204
Эта традиция занимает, по большей части, химические трактаты Парацельса, особенно Archidoxis.
Есть также представление, общее для Рупесцисса и Парацельса, в параллелизме макрокосма и микрокосма, концепции звёздообразных небес в человеке и Солнца, как их Quinta Essentia. Имеет место знание лечебных действий спирта (alcohol) и его превосходства над элементами.
Заманчиво это рассматривать как один, если не главный, краеугольный камень, от которого Парацельс выстраивает своё неприятие античной теории элементного состава материи. В спирте, как
указывает Репесцисса, с недвусмысленным акцентом на более низкое положение элементов, – мы
имеем воду, которая, в то же самое время, является горючей и во многом проявляет действие огня.
Мы имеем огонь, который оказывает охлаждающее действие на кожу и раны. Он испускает воз-
201
Joannis de Rupescissa qui ante CCCXX annos vixit de consideratione Quintae essentie rerum omnium opus sane egregium.
Arnaldi de Villanova Epistola de Sanguine humano distillato. Raymundi Lulli Ars operativa et alia quaedam. Acc. Michaelis Savonarolae Lihellus de aqua Vitae (item Hieron. Cardani Libellus de Aethere s. Quinta essentia Vini). Basileae n. d. (1561). Собраны
сочинения Гратороло (Gratarolus). Вышеприведенные цитаты из работ Рупесцисса, особенно стр. 15-21, 22-28, 41-53,
60-61 (качества и градусы), 94-119 (Quinta Essentia из минералов).
202
См. выше, стр. 174.
Подробно см. Ferguson, Bibl. Chemica, vol. II, стр. 305-306, 1906; Thorndike, Lynn: Hist, of Magic and Exper. Sci. в M.A.
1934, vol. III, стр. 347-369,722-740; Sarton, G.: Introd. to the Hist, of Science, 1948, vol. III, part, 2, стр. 1572-1574. Sarton
приводит вариант De consid. Quintae Essentiae Рупесцисса в Vera Alchemia Гратороло, но не издание Гратороло 1561
года, как указано в предыдущей сноске. См. также: Taylor, F. Sherwood: The Idea of the Quintessence, в Science, Medicine
and History; Essays in hon. of C. Singer, ed. E. Ashworth Underwood, Oxford 1953, vol. I, стр. 258 о Рупесцисса, стр. 262 об
использовании Парацельсом для приготовления его питьевых металлов (“magisteria”) того же самого процесса, как
указано Рупесцисса, но, не давая ему или кому-то иному, как его источник (в Archidoxis, см. сноску 236). Напротив,
как говорит Taylor, Парацельс отвергает трактаты Арнольда, Рупесцисса и Ульштадиуса (Ulstadius) в более поздней
работе (“Об исправлении обманов”, напечатанной в : Chirurgische Bücher und Schrifften. Ed. Huser, Strassburg 1605, vol. I,
append, стр. 55). Согласно E. F. Jacob (John of Roquetaillade. Bull. J. Rylands Library 1956, XXXIX, 75-96, стр. 83): Рупесцисса
находится в авангарде ятрохимического исследования: более чем предтеча Парацельса, и один из тех, кто использовал
свои химические опыты для лечебных целей”. – Он являет “свидетельство определённых течений в политической и
научной спекуляции современной ему Европе, распада упорядоченного средневекового мира и изменения и разделения Францисканцев в середине того периода”. (стр. 96) См. также, там же, касательно его пророчеств, рукописной
традиции и поздней литературе.
204
Multhauf, R. P.: John of Rupescissa and the Origin of Medical Chemistry. Isis 1954, XLV, стр. 364.
203
186
душное испарение, но в отличие от воздуха он не является горячим и влажным, и он является нетленным (т. е. не будет давать начала самозарождению).205
(3) Комментарий. (Общая оценка)
Общая и глубокая оценка Парацельса в свете средневековой алхимии была дана Ганценмюллером.206 В ней Парацельс представлен как оригинальный учёный, кто отклонился от средневековой
алхимии. В последнее время, однако, медицинские аспекты химии Парацельса были исследованы
Мулдхауфом207, кто считает медико-химические достижения Парацельса фактически предвосхищёнными в писаниях алхимических предшественников в Средневековье.
(a) Параллели между средневековой алхимией и Парацельсом, как всеобще принято
Ганценмюллер допускает, что некоторые существенные мотивы Парацельсианской химии и алхимии могут быть найдены в его средневековых предшественников. Такие мотивы включают неприятие получения золота как окончательной цели алхимии в пользу его использования для лечения болезней и продления жизни.208 Объект алхимии по Парацельсу, а также по средневековым
химикам, должен быть усовершенствован в том, что Природа оставила в несовершенном состоянии. Его исследование должно быть основано на параллелизме между макрокосмом и микрокосмом, проявлении “жизни” и организованности в неорганической природе и возможных различных
трансформаций трёх фундаментальных состояний материи, жидкого (Ртуть), твёрдого (Соль) и горючего (Сера), которые совместно составляют многообразие объектов.
Средневековые алхимики сравнивали металлы с органическими телами, приписывая их телу,
душе и духу. Например, “философ” говорит: “дракон” – “живое серебро”, извлечённое из тел и
имеющее тело, душу и дух. Ртуть (“Aurum vivum”) – холодная, влажная и чёрная по причине своего
тела, но горячая, сухая и белая, по причине своего духа.209
В этой связи Парацельс упоминает Гермеса, кто по праву говорил, что все семь металлов, а также
“тинктуры” и камень Философов, происходят из трёх субстанций, которые он называет дух, душа и
тело. Они, по Парацельсу, являются тремя “Prima”, а именно, Ртуть (“дух”), Сера (“душа”) и Соль
(“тело”). Сера посредничает между духом и телом, объединяя этих двух, которые антагонистичны
друг другу сами по себе.210
Такое тройное деление сущности материального бытия следует образцу Святой “Троицы” – для
средневекового алхимика так же само, как и для Парацельса. Ганценмюллер в этой связи демонстрирует параллель между средневековой “Книгой Святой Троицы”, которая полностью базируется
на тройном делении металлов и камне Философов внутри Тела, Души и Духа, и развитием вышеуказанного в работе De Meteoris Парацельса.211 Из этой параллели между металлами и духом, ду205
De consideratione Quintae essentiae, loc. cit. Basle 1561, стр. 20-21.
Ganzenmüller, W.: Paracelsus und die Alchemie des Mittelalters. Angewandte Chemie, 1941, LIV, 427-431.
207
Multhauf, R.: Medical Chemistry and “The Paracelsians”. Bull. Hist. Med. 1954, XXVIII, 101-126, и там же, The Significance of
Distillation in Renaissance Medical Chemistry. Bull. Hist. Med. 1956, XXX, 329-346.
208
Roger Bacon, Opus majus. Ed. Bridges, London 1900, стр. 215. См. также отрывки из Арнольда и Иоанна де Рупесцисса,
206
цитируемые в нижеследующих сносках, и нашу общую оценку достижения Парацельса в химии на стр. 278. Мулдхауф (loc. cit., 1956, стр. 332) называет разочарованность, как вероятную причину внимания, придаваемое алхимиками
медицине в предпочтении к получению золота в шестнадцатом столетии, но надлежащая алхимия, приблизительно с
1500 года, повернулась в большей мере от технологии к философии – технологии, становящейся всё более и более
включаемой в медицинскую химию.
209
Rosarium Philosophorum. Ed. Manget, Bibl. Chemica, vol. II, стр. 94.
210
“das mitel aber zwischen dem spiritu und corpore, darvon auch Hermes sagt, ist die sei und ist der sulphur der die zwei widerwertige ding vereinbaret und in ein einiges wesen verkeret”. Die 9 Bücher de Natura rerum (? Villach 1537). Lib. primus de generat. naturalium. Ed. Sudhoff, vol. XI, стр. 318. В алхимической литературе сера сочетает свойства физической субстанции
с таковыми оккультного духа. См. Jung, C. G.: De Sulphure. Nova Acta Paracels. 1948, V, 27-40, и выше нашу главу о Сере,
Соли и Ртути стр. 77-78.
211
Ganzenmüller, loc. cit. 1941 и id.: Das Buch der heiligen Dreifaltigkeit. Arch. Kulturgesch. 1939, XXIX, 125. Парацельс говорит: De Meteoris, cap. 2. De prima materia coeli et stellarum: “so hat got drei für sich genomen und alle ding in drei gesezt.
Dan der Ursprung dieser Zal ist aus got am ersten, das ist der anfang ist drei in der gotheit ... also bei der zal werden wir erinnert
der dreiheit in den drei speciebus ... und wird in drei corpora widerumb gebracht, also das sichtbar seind und sich beweist, das ein
ietlichs geschöpf zerteilt mag werden in die drei stück, ietlichs an sein ort ...” Ed. Sudhoff, vol. XIII, стр. 135. Ганценмюллер
187
шой и телом, средневековые алхимики пришли к заключению, что ртуть, символизирующая дух,
заслуживает большего внимания, чем что-либо ещё. Её превосходящая активность сопоставима с
таковой Солнца и “Солнечного” металла, золота.212 В свою очередь, превосходство духа – невидимой оккультной силы (virtue) – является одной из кардинальных Парацельсианских концепций.
Сила (power) Arcana, т. е., истинного лечебного средства в отличие от “бульонов (soups)” и отваров
традиционной Галенической Медицины, вытекает из их летучести и отсутствия “тела”; они – “хаос”, проницаемый и направляемый звездой.213 Подобные выдержки могут быть умножены214 и, покажут, насколько многие идеи Парацельса в действительности предвосхищены средневековыми
алхимиками.
Рис. 29. Алхимическое – символическое – представление “Tria Prima” из “Pandora”, алхимический трактат, включающий “новое Магическое искусство” Парацельса (кто открыл “veram magiam... per quam actuando vel uniendo virtutes naturales, mirabilia efficimus opera in natura, et quasi mundum maritamus, ut Picus Mirandulanus scribit: quaeque in rerum supernaturalium cognitionem nos ducit”).
Три принципа здесь представлены как “эзотерическая” или “ sophic” соль, сера и ртуть. Отсюда “Королева” (нижняя справа) не стоит как обычно для серебра, но для “ sophic” Ртути (Mercury (“Die weisse Ross” –
эликсира, одна часть которого преобразовывает тысячи частей ртути (quicksilver) в чистейшее серебро).
Соответственно Соль (верхняя левая) является “Пеплом Философов” и Сера, олицетворяемая драконом
(нижняя левая), “ Schwebel der Philosophen”.
Pandora: Das ist die edleste Gab Gottes oder der Werde unnd Heilsamme Stein der Weisen mit welchen die alten Philosophi auch Theophrastus Paracelsus die unvollkommene Metallen durch gewalt des Fewrs verbessert ... Basel 1582,
стр. 39-45 (копией обладает автор).
также упоминает в этой связи Рипли (Ripley), G.: Liber duodecim portarum Theat. Chem., vol. III, стр. 807. См. выше, стр.
78 (сноска 271).
212
Rogeri Baconis Angli: De Arte Chymiae Scripta. Francof. 1603, стр. 47 (Excerpta de lihro Avicennae De Anima capit. secundum).
213
“... das sie arcana seind, die da tugent und kreft seind, darumb so seind sie volatilia und haben kein corpora und seind chaos
und seind darum und seind durchsichtig und seind in gewalt des gestims”. Paragranum. Tract III, loc. cit. Ed. Sudhoff, vol. VIII,
стр. 186.
214
См. выше стр. 72 (сноска 251).
188
(b) Предполагаемые точки расхождения
Несомненно, Ганцемюллер не игнорировал параллели между средневековыми алхимиками и Парацельсом.
Он рассматривает принципиальное различие, однако, между средневековыми алхимиками и Парацельсом в том, что первые рассматривают серу и ртуть как фундаментальные компоненты природных объектов, особенно металлов, но не допускают третий компонент.215 Напротив, Парацельс
ввёл третий компонент, “соль”.
Всё же некоторыми средневековыми алхимиками “Соль Металлов” была названа “Камнем Философа”, и – что ещё более сродни Парацельсианской концепции – “соль” была понимаема как материя в состоянии коагуляции. “Наш камень – вода, затвердевшая в золоте и серебре ... отсюда и восстановление (reduction) тел первичной материи, т. е. ртути, есть не что иное как растворение застывшей материи.216 Грациан (Gratianus) говорит, что пепел (ash) может быть получен из любой
материи, из этого пепла, соль может быть получена и из последней воды, и из водной ртути, и из
ртутного золота. Всякий, кто желает преобразовывать тела и дух должен сначала восстановить их к
природе соли и квасцов (alum), и затем растворить их снова, говорит философ. Поэтому Арнольд
говорил: “Тот, кто обладает плавкой солью и негорючим маслом должен восхвалять Бога”. Авиценна называл соли корнями работы.217
Многие подобные высказывания могут быть приведены.
Но, говорит Ганцемюллер, есть различие в принципе между средневековой и Парацельсианской
Серой и Ртутью. Парацельс основывал свои описания этих субстанций на их химическом действии,
тогда как средневековые алхимики использовали их для обозначения духа, души и тела металлов
консервативным, формальным и схоластическим способом. Сера и Ртуть Парацельса охватывает
все объекты в природе, тогда как они ограничены средневековыми алхимиками только металлами.
Древняя теория была “статичной”, тогда как таковая Парацельса “динамичной”, выделяющая ртуть
в качестве силы и присущего качества (virtue), действующей в сере, как в теле.218
Всё же три принципа, как определено, например, в Summa Гебера не являются лишь схоластическими различиями, но вполне реальными. Сера – жирная субстанция в земной минеральной материи, сгущённая умеренным вывариванием и названа серой, когда она стала твёрдой. Она – однородное тело и поэтому не позволяет своему маслу быть отделённым посредством дистилляции.
Мышьяк подобен сере, но разнится по своему цвету реакций. Ртуть – вязкая жидкость утончённой
белой земной субстанции в недрах земли, однородна сама по себе, пока её влажность и сухость находятся в равновесии. Вместе с серой она образует материю металлов – как говорят некоторые люди.219
Кроме того, активность “духовной” ртути и отсюда её превосходство над “телесной” серой было
подчёркнуто алхимиками.220 Верно, что сера и ртуть были рассматриваемы алхимиками как компоненты металлов в первую очередь. Всё же из частых сопоставлений макрокосма и микрокосма,
215
Согласно Ганцмюллеру, тройственное разделение Гебера природных принципов на Ртуть, Серу и Мышьяк (Summa
perfectionis Magisterii in sua natura, lib. I, cap. 12, ed. Gedani 1682, стр. 35) является единичным случаем, который не влиял
на Парацельса. Мы согласны, что “мышьяк” в этом случае едва ли заслуживает названия отдельного принципа, и совершенно не сопоставим с “Солью” Парацельса. Это вряд ли чем особая форма “Серы” Гебера (см. Summa, lib. I, cap.
14). Сравните также: Margarita Pretiosa Лациниуса (Lacinius). Transl. Waite, The New Great Pearl of Wisdom, London 1894,
стр. 302 (Epistle of Bonus).
216
“Sal Metallorum est lapis philosophorum; lapis enim noster est aqua congelata in auro et argento, et repugnat igni et resolvitur
in aqua sua, ex qua componitur in genere suo. Ergo reductio corporum in primam materiam seu in argentum vivum, non est alia
nisi congelatae materiae resolutio ...” Liber Rosarium Philosophorum. Bib. Chemica. Ed. Manget, vol. II, стр. 88.
217
“Gratianus: De omni re potest fieri cinis, et de illo cinere potest fieri sal et de illo sale fit aqua, et de illa aqua fit mercurius, et de
illo mercurio per diversas operationes fit Sol. Philosophus: Quicunque vult corpora et spiritus alterare, et mutare a sua natura
oportet, ut prius reducat ad naturam salium et aluminum, aliter nil faciet, deinde solvat ea ... Unde Arnoldus: Qui haberet sal fusibile, et oleum incombustibile laudaret Deum. Avicenna ait ... Sales sunt radices tui operis ...” Rosarium Philos. Ed. Manget, loc. cit.,
стр. 94-95.
218
“do muss am ersten ein leib sein, in dem man das werke, das ist der sulfur, do muss sein die eigenschaft, das ist die kraft, das ist
merkur; do muss sein die compaction, congelation, coadunation, das ist sal.” De Mineral. III, стр. 47.
219
Summa perfectionis. Lib. I, cap. 13-15. Ed. Gedani 1682, стр. 39-42. То, что мышьяк может проявлять действия подоб-
ные таковым серы, было подчёркнуто Парацельсом в его концепции чумы. См. выше, стр. 128, сноска 143.
220
См. выше выдержки из Розариума (Rosarium) и Роджера Бэкона (Roger Bacon), в сносках 209, 212 и 216.
189
происходящих в средневековой алхимии, что сера и ртуть были рассматриваемы в качестве основных составляющих органической – микрокосмической – субстанции также.221 Так, это говорится в
средневековом алхимическом трактате: Человек назван меньшим миром, так как в нём находится
образ небес, Солнца и Луны.222 Здесь, в таком случае, мы имеем дальнейший набор параллелей с
концепциями Парацельса, в которых аналогии макрокосма и микрокосма являются первостепенными.
Наконец Ганценмюллер находит наиболее важное различие между средневековой алхимией и
Парацельсом в использовании первой человеческой физиологии как образца неорганической химической реакции. Химический процесс – получение камня – становится постижимым сравнением
с творением человека, например.223 Парацельс, однако, по мнению Ганценмюллера, следовал противоположным путём. Он использовал известные химические реакции для объяснения физиологических процессов.
Мы согласны, что последний является методом, который явно проявляется у Парацельса. Он говорит, например: Что болезнь, её причина и её лечение (“arcanum”) узнаётся из неорганической
природы вне человека, т. е., из развития и трансмутации минералов и металлов. “Тот, кто не сведущ в том, что делает медь и рождает Vitriolata, не знает, что делает проказу; тот, кто несведущ в
том, что делает ржавчину на железе, не знает, что делает язвы, или того, что вызывает землетрясения, то, что делает озноб. То, что внешне, научает и указывает то, что не так с человеком”.224
Однако, “средневековое” объяснение химических реакций с точки зрения животной физиологии
может быть также найдено у Парацельса; это было даже рассмотрено, как его особенность Шерлоком (Sherlock).225 Одним из ярких примеров этого является высокое значение, придаваемое Парацельсом гниению, как основному фактору в зарождении и его объяснения химической трансмутации с точки зрения биологических процессов гниения и зарождения.226
Фактически, оба пути – объяснение неорганических процессов в “органических” терминах и наоборот – использовались средневековыми химиками, а также Парацельсом, но один, считающий
применение неорганических процессов к органической жизни, более развит у Парацельса.
В заключение:
Алхимические знания широко встречались и практически исповедовались в работе Парацельса.
Однако он смещает акценты к её натуралистическим и медицинским аспектам. Парацельс отбросил большую часть символического языка алхимии, заменив его новой терминологией. Он также
221
Ganzenmüller, loc. cit. 1941, приводит различные примеры, в которых химические реакции были сравнены с физиологическими и патологическими процессами. “Больные” металлы сравнены с больным плодом в матке. Ruska: Das
Buch der Alaune und Salze. Berlin 1935, стр. 75. Albertus Magnus: De Alchimia. Theat. Chem., vol. II, стр. 425. Пищеварительная природа химических процессов: Lullus Theorica, cap. 16, Theat. Chem., vol. IV, стр. 25 и стр. 71. Соответствие органов тела с планетами и Зодиакальными Знаками; микрокосм как символ Камня Философов в Изумрудной Скрижали.
222
Tract. Micreris in Theatr. Chem.,vol. V, стр. 97. – Зарождение металлов также объяснено в терминах органического
зарождения. “Сера” соответствует отцовскому семени, “ртуть” (“argentum vivum”) женской зародышевой материи.
Braceschi, De ligno Vitae, loc. cit. (в сноске 244), стр. 913.
223
Согласно Луллию Камень Философов делается способом, подобным процессам животной, растительной и минеральной природы – ибо это должно подражать творению человека, кто был создан из ила (mud). Lullus, Theorica Theat.
Chem., vol. IV, стр. 76.
224
Paragranum. Lib. I, Der erste grund ... Philosophia. Ed. Sudhoff, vol. VIII, стр. 79.
225
The Chemical Work of Paracelsus. Ambix, 1948, vol. III, стр. 33. Всё же, Шерлок также (loc. cit. Ambix 1948, стр. 35) рассматривает представление Парацельсом алхимии как фундаментальное отклонение от традиционной. Для Парацельса
алхимия включает любой процесс, посредством которого природные продукты сделаны пригодными для некоторого
нового завершения. Согласно этому Парацельсианскому представлению (как изложено в Paragranum, ed. Sudhoff, vol.
VIII, стр. 185 и Labyrinthus Medicorum, cap. V, ed. Sudhoff, vol. XI, стр. 187) алхимия охватывает такие разнообразные
операции, как выплавка и обработка железа, выпечка хлеба и переваривание пищи в желудке под контролем “внутреннего алхимика” или Археуса (Archeus). См выше нашу главу об Археусе стр. 80. См. также Walden, P.: Paracelsus als
Chemiker. Angewandte Chemie 1941, стр. 434. Walden подчёркивает антагонизм Парацельса к поиску Камня Философов,
делая вывод, что его подлинные работы лишены алхимического символизма и, что алхимические трактаты, приписанные ему, являются поддельными. Фактически, его теория Трёх Принципов и его исследование металлов и минералов,
включая попытки неорганического анализа (как сформулировано в его “Archidoxis”) являются основой систематической химии, как доведено до конца в “руководстве” Либавия (Libavius).
226
См. выше, стр. 86.
190
отказался от идеи “трансмутации” в пользу “сепарации” и занимался непосредственно проработкой
традиционной алхимии в интересах своей системы патологии и медицины.
Достижение Парацельса в чистой и медицинской Химии
(a) Введение
Наш обзор средневековой алхимии выявил непосредственную близость, если не идентичность в
принципе, с идеями и целями Парацельса. Существуют, однако, различия в акцентах, и именно на
этих различиях представление Парацельса, как прогрессивного натуралиста, должно быть основано.
Положение Парацельса в развитии химии и фармакологии подобное. Мулдхауф выдвинул тезис
о том, что основные химические рецепты Парацельса были таковыми его средневековых предшественников и, что лишь Парацельсиансы, особенно Освальд Кролл, дал им современную форму и
применимость.227 Это, представляется, подтверждено исследованием Урдэнга (Urdang) касательно
проникновения химических препаратов, особенно Каломель (Calomel), в Британскую Фармакопею.228
Ранее Шёврель (Chevreul) говорил, деятельность Парацельса является продуктом изучений, сделанных до него, а не изучения его собственные. Но эти изучения были рассеянными и изолированными. Заслуга Парацельса в том, что он подчинил их принципу специфичности, особенно в терапии, тем самым, создав свод медицинской доктрины.
Основанием его доктрины является “Квинтэссенция (Quintessence)” в виде, заимствованном у Арнольда,
Луллия и Рупесцисса. Подобно последнему, он нашёл специфические органотропные (“organoleptic”) свойства вина в летучей части, отделяемой дистилляцией и, тем самым, рассматривал дистилляцию в качестве
универсального метода концентрации специфических свойств субстанции, в малом объёме. Если спирт был
“Квинтэссенцией” вина, то все объекты в природе должны иметь такую “квинтэссенцию”, достижимую
дистилляцией.229
Так, это был Парацельс непосредственно, кто подготовил почву для современной медицинской
химии своими нетрадиционными методами, своим стимулированием реформаторского и революционного подхода, и, невзирая на его смешение философских, религиозных и натуралистических
идей.
(b) Работа Парацельса в химической лаборатории и её подробные результаты
Парацельс имел непосредственный опыт в обыденном лабораторном исследовании (Sherlock230) и
разработал подлинные химические операции, среди которых концентрация спирта посредством
вымораживания водянистой примеси.231 Это также вытекает из его наставлений для приготовления
Aqua fortis и для растворения в ней металлов в слоистой форме, до тех пор, пока масло не образуется на дне.232
С другой стороны, он не имел правильного представления о ходе химических реакций, вовлечённых в описанные процессы, ибо он думал, что отделял жидкие фракции, содержащие “элементы”
(т. е., огонь, землю, воду) металлов, в то время как он в основном получал лишь дистилляты, содержащие в той или иной степени азотную или соляную кислоту.233
227
Multhauf в Bull. Hist. Med. 1954, loc. cit.
Urdang, G.: How Chemicals entered the Official Pharmacopoeias. Arch. Intemat. Hist. Sci. 1954, vol. VII, стр. 303-314.
229
Chevreul, E.: Considérations sur l’histoire de la partie de la Médecine qui conceme la prescription des remèdes ... Prec. d’un
examen des Archidoxia de Paracelse et du livre de Phytognomonica de J. B. Porta. Paris 1865, стр. 10.
230
Ambix, loc. cit., 1948, vol. III, стр. 47-52.
231
Archidoxis, lib. VI, “Auszuziehen das Magisterium aus dem Wein”. Ed. Sudhoff, vol. III, стр. 165-166.
232
Archidoxis. Ed. Sudhoff, vol. III, стр. 108.
233
Как полагает Мулдхауф (Multhauf) (loc. cit. 1956, стр. 339): Archidoxis “показывает, что эти процессы не были, по
228
существу, различными, если в действительности они даже внешне различались. Далеко не ясно, насколько пятая сущность Парацельса отличалась от лёгких фракций, полученных при его сепарации элементов”.
191
Всё же его химические операции приводят к приготовлению медицинских химикалий и к группировке химикалий “в подобные классы, члены которых склонны аналогичным химическим процессам”.234
Но как приходит к выводу Sherlock235, многое в химии Парацельса вытекает из Луллиановой школы и Рупесцисса. Например, его способ приготовления питьевых металлов 236 непосредственно
принимается от Рупесцисса.
С другой стороны, Darmstädter полагает, что идеи Парацельса не ограничиваются этими средневековыми авторами, а также такими современными ему деятелями, как Ульштадиус (Ulstadius) и
Бруншвиг (Brunschwig), которые принимали и популяризировали их.
Он ссылается на сложности, которые сопутствуют воспроизведению Парацельсианских препаратов в современной лаборатории, особенно на примеси реагентов Парацельса, длительную выдержку тепла и грубые
аппараты, используемые старыми химиками. К тому же, и это, пожалуй, самый большой камень преткновения, в описании процедуры Парацельс часто опускает важное звено.237 Касательно идеи “питьевых металлов”, Darmstädter считает, что Парацельс приготавливал металлы в коллоидном состоянии.238 Sherlock выдвинул некоторые сомнения в этом объяснении и заключает, что этот процесс, подобно большинству алхимических рецептур, происходит не в соответствии с современным химическим знанием.239
Не может информация чего угодно быть получена от предполагаемого “откровения” оригинального метода получения Камня Философов Парацельса.240 Но в то же самое время сам Парацельс приписывает его многообразные чудесные действия не так к его свойствам, как особой химической субстанции, но к силам, возложенным на любую субстанцию “искусной практикой, которая осуществляется препарациями, реверберациями, сублимациями, вывариваниями, сепарациями и дистилляциями”.241 Посему в этом вопросе важен
химический процесс, а не химическая субстанция. И при этом Парацельс фактически не был заинтересован
в трансмутации металлов и получении золота.242
(c) Система Химии Парацельса. (“Archidoxis (Архидоксии)”)
Нельзя отрицать, что деятельность Парацельса образует веху в развитии Химии как научного
предмета, так как он впервые представил своего рода систему Химии. Его химическая доктрина
охватывает все химические субстанции известные ему, и развивает классификацию операций и
веществ. В этом он предшествует Андреасу Либавию. С другой стороны, его “Archidoxis”, на котором его притязание, как создателя Системы Химии основывается, не должно быть переоценено. По
мнению Мулдхауфа она слишком зависела от дистилляции и занималась, тем самым, лёгкими
фракциями в предпочтении к осадкам. В этом отношении Мулдхауф полагает, что практические
стремления “травяных дистилляторов” от Бруншвига до Геснера (Gesner) достигли больше, чем
устремление Парацельса к теории и системе.243
234
Классы в частности включают “хлористое золото, хлористая ртуть, хлористое олово и в меньшей степени хлористые медь и железо, и ряд нитратов, все из которых затронуты в той или иной степени теплом таким образом, что изменение становится видимым благодаря выделению характерных коричневых паров оксида азота”. Sherlock, loc. cit.,
стр. 48 и 52.
235
Loc. cit., стр. 62-63.
236
Archidoxis. Ed. Sudhoff, vol. III, стр. 157.
237
Ярким примером этого является “дерево” золота, которое, как говорится, когда Царскую Водку (Aqua Regia) льют
на золото и продолжают дистиллировать (кохобация (cohobation)). Здесь, получение хорошо известного Древа Дианина (Arbor Dianae), добавление Ртути необходимо, что было опущено – сознательно или по ошибке. (Archidoxis, lib. VI.
Ed. Sudhoff, vol. III, стр. 157.)
238
Парацельс рекомендует вываривание (digestion) листового золота со скипидаровым маслом и подобными субстанциями, которые фактически не изменяют металлическое золото. Это совершенно другое, однако, когда раствор хлорида золота нагревают с маслом терпентина или розмарина. В таком случае образуется коллоидное золото, преимущественно синего и сиреневого цвета. Drei Bücher der Wundarznei. Ed. Sudhoff, vol. VI, стр. 136. Darmstädter, loc. cit., стр. 25.
239
Sherlock возражает (loc. cit., стр. 60), что никакая Царская Водка не использовалась в этом процессе и никакого “защитного” механизма – необходимого для сохранения металлов в коллоидном состоянии – не вводилось.
240
Archidoxis. Ed. Sudhoff, vol. III, стр. 147.
241
Там же, стр. 145.
242
См. Walden, loc. cit. 1941, и в добавок недавнее: Dobler, loc. cit. (в сноске 253), 1957; и выше стр. 190.
243
Multhauf, loc. cit. 1956, стр. 339 и 333. Случай, в котором Парацельс, представляется, обратил внимание на осадки, а
не дистилляты, является случаем приготовления антимония. См. Dobler, loc. cit. (в сноске 253), 1957. Как показал Do-
192
(d) Детоксикация и медицинское применение химикалий
Хотя средневековые алхимики предшествовали в этом отношении также244, Парацельс заслуживает особого уважения за внимание, которое он проявил в медицинском использовании своих химических препаратов. Фактически он поставил их детоксикацию своей основной заботой, и это,
опять же, отличие в разработке и акцентировании, что выделяет его из его средневековых предшественников. Парацельс освобождал конечный продукт, как например “Квинтэссенцию” металлов,
от всей остроты (sharpness) посредством вымывания со спиртом и водой.245 Особенно это относится к нагреванию с селитрой, которая вызывает окисление и тем самым делает растворимыми нерастворимые комбинации металлов или минералов. Так сульфиды, например железа, преобразовываются в сульфаты. Такое преобразование делает минералы и металлы пригодными для медицинской цели.246
(e) Spiritus vitrioli и его наркотическое действие – вероятный предшественник
эфира, и пример прогрессивной медицинской химии Парацельса
В качестве примера предвосхищения Парацельсом важного наркотического средства посредством его мастерства в химии, мы выбрали его “одурманивающие соли купороса”.
В небольшом трактате “О Сере или Земной Смоле (Earthly Resine)” Парацельс говорит: сера, полученная из купоросов (vitriols) и солей является оцепеняющей (stupefactive), наркотической,
анальгетической и снотворной. Она действует мягким и кратковременным образом, в отличие от
белены, мака и мандрагоры. В своём природном состоянии она является сладкой, и любима курами, у которых она вызывает вполне безобидный сон.
Определённые человеческие болезни требуют анальгетиков, и среди них сера требуется первым делом –
ибо она “улаживает все страсти в покое и успокаивает, не причинив вреда, гасит всю боль, смягчает любой
жар и все тяжёлые заболевания ... Такая сера является sulphur philosophorum – ибо все философы нацелены
на долгую жизнь, здоровье и противодействие болезни, и они нашли первостепенное значение в сере ...”.247
Химическая природа приготовлений “сладкой серы”, которым Парацельс здесь приписывает
наркотические действия, была явно указана Либавием и Парацельсистом Освальдом Кроллом.
bler в оценке позиции Парацельса, многое зависит от интерпретации текстов и их разночтений, что помогает экспери-
ментальному воспроизводству Парацельсианских препаратов.
244
Принцип, по которому грубые “зловонные и ужасные” металлы – “земля металлов” – должны быть подготовлены
неким процессом вызревания, чтобы стать пригодными в качестве лекарств, явно выражен средневековыми алхимиками. Пока испарения грубой “металлической земли” восходят при нагревании, они не могут стать “зрелыми”, т. е.,
сладкими, точно так же, как фрукт является кислым и терпким в начале лета и становится сладким, когда он созреет.
Поэтому коагуляцией этих испарений, грубая “земля” приобретает удивительную сладость. Так, Арнольд говорит в
Rosarium: Делай горькое сладким и тем самым имей magisterium. (Joh. Braceschi Lignum Vitae in Manget, Bibl. Chemica,
vol. I, стр. 916). В то же самое время твёрдость самого металла, даже когда приготовлен более утончённым спиртом, не
может действовать на человеческую плоть, но лишь когда его твёрдость будет удалена и он будет очищен, приготовлен и сделан сладким. Другими словами, лекарство будет действовать, и действовать более универсально, являясь более “духовным”, “номинальным”, “простым”, отдалённым от грубой материи и независимым от простого количества.
В таком случае оно должен имитировать первичную и универсальную причину в нижнем мире, а именно небесное
тело, от которого каждый металл получает свою потенцию.
245
Sherlock, loc. cit., стр. 56.
246
Darmstädter, loc. cit., стр. 36. Подробное описание техники см. на примере выше, стр. 106.
247
“Vom Schwebel oder erden hartz”, под редакцией Adam von Bodenstein в: Dess hocherfahrnesten Medici Aureoli Theophrasti Paracelsi schreyben von den Kranckheyten so die vernunfft berauben, et. (1525/26). Basel 1567, fol. M verso. См. Также
раннюю работу: “Von den natürlichen Dingen (? 1525), vom Terpentin ... vom Schwefel, vom Vitriol, vom Arsenik”. Ed. Sudhoff, vol. II, стр. 133: “alle sulphura von den vitriolatis salibus stupefactiva seind, narcotica, anodyna, somnifera ... zum anderen
hat er eine süsse, das in die hüner all essen und aber entschlafen auf ein zeit, on schaden wider aufstont”. В другом месте обсуждается лечебные действия серы, См. Sudhoff, предисловие к vol. II, стр. XV; лишь в нём ссылка на издание Боденштейна (Bodenstein) работы Kranckheiten so die vernunfft berauben – Vom Schwebel oder erden hartz, Basel 1567, не включена. В Grosse Wundartzney 1536 года сера-витриол (sulphur-vitriol) назначается как успокоительное средство при Бешенстве (Rabies), lib. I, tract. 3, cap. 1. Ed. Sudhoff, vol. X, стр. 170. Наблюдение Парацельца наркотического действия его
серных препаратов у курей является интересным в связи с английским наименованием для Белены (Hyoscyamus) –
“henbane”.
193
В своей “Alchemia” 1597 года Андреас Либавий описывает метод Парацельса приготовления духа
витриола (spirit of vitriol) добавлением спирта к дистилляту витриола.248
Кролл говорит в своей Basilica Chymica 1609 года, что Парацельс приписывает многие значительные присущие качества (virtue) духу витриола из-за его летучести. Сам Кролл предлагает два приготовления, второе из которых использует спирт, добавленный к дистилляту витриола. В “oleum
vitrioli” проявится сладчайший аромат, самого приятного вкуса и высочайшей медицинской действенности.249
Парацельс, при этом, возможно, знал наркотическое действие продуктов действия серной кислоты на спирт и, в истории нашего познания эфира, его “аналептический дух витриола” был признан
предтечей “сладкого масла витриола”, приготовленным Валерием Кордусом (Valerius Cordus ) в
1540 году.250
Не так давно Штребель (Strebel)251 отметил, что из всего этого Парацельс выступает как описыватель химических соединений, связанных с эфиром, включая смеси серной кислоты, этиловых эфиров или спирта с витриол-эфиром (vitriol-ether), и наркотического действия этих продуктов. Препарат Парацельса представляет наистарейшее свидетельство нашего знания об образовании эфира,
возникшего в результате взаимодействия этилового спирта и неорганической кислоты (Штребель).
Согласно Штребеля также вероятно, что Парацельс приготовил хлористый этил из спирта и трёххлористой сурьмы.
Помимо его значимости в истории нашего знания эфира, “Дух Витриола” Парацельса может претендовать на особый интерес как ранний этап использования животных для испытания наркотического препарата. Как отмечает F. H. K. Green, есть лишь скудные записи установленных испытаний
вплоть до XVIII-го столетия и, судя по всему, не включают эксперименты на животных.252
(f) Заключение
В чистой и медицинской химии Парацельс, очевидно, находился под влиянием средневековых
алхимиков. Такое, однако, сбалансировано, если не превосходит определёнными достижениями.
Парацельс пытался систематизировать химическое исследование, включающее металлургию и
фармакологию – стремление возобновлено позже Либавием. Он ввёл новые лабораторные методы.
Он сделал возможным использование новых и, пожалуй, эффективных терапевтических препаратов на основе разработки специальных методов, делающие их менее вредными. Примерами передового знания являются концентрирование спирта посредством замораживания, получение наркотических эфиро-подобных продуктов, являющихся результатом реакции между серной кислотой и
спиртом, и приготовление рвотного камня (tartar emetic).253 Его химические достижения являются
связывающим звеном между средневековыми предшественниками и последователями Парацельса,
особенно Освальда Кролла. Хотя Парацельсисты – подобно самому Парацельсу – значительно использовали средневековые препараты, они немыслимы без Парацельса – ибо это был он, кто создал
стимул, которому они обязаны своим существованием, и атмосферу, которой они жили.
248
D.O.M.A. Alchemia, Lib. II, tract. 2, cap. 26. Francof. 1597, стр. 340-341.
Oswaldi Crollii Basilica Chymica aucta a J. Hartmanno, edita a J. Michaelis. Genevae 1643, стр. 223 и далее. Из ранних Парацельсистов Peter Severinus должен быть упомянут в этой связи (Idea Medicinae Philos. 1571, стр. 334, где “Spiritus Sulphurei” упомянут как наркотический принцип в маке, мандрагоре, болиголове, белене и подобных травах).
250
Kopp, H.: Geschichte der Chemie, vol. IV, Braunschweig 1847, стр. 312. О Василие Валинтине, как гипотетического
предшественника в приготовлении эфира посредством дистилляции масла витриола с винным духом (spirit of wine)
см.: Kopp, loc. cit., стр. 307, 309; Hoefer, Histoire de la Chemie, Paris 1842, vol. I, стр. 459; Kopp, H.: Beiträge zur Geschichte
der Chemie, vol. III, Braunschweig 1875, стр. 124. См. там же, доказательство против Василия Валентина и Исаака Голланда (Isaacus Hollandus), как предшествующих Парацельсу (стр. 109 и далее). Ранее Adelung отвергал это притязание
на приоритет, поднятый в пользу Василия Валентина (Geschichte der Narrheit, vol. VII, Leipzig 1789, стр. 327).
251
Paracelsus als Chemiker und Verfasser des ersten deutschsprachigen Lehrbuches der Chemie. Praxis, Bern 1949, No. 37.
252
Клиническая оценка лекарственных препаратов. Лекция Брэдшоу (Bradshaw в 1954 г. Lancet 1954, II, 1085-1091.
Green ссылается на Кембриджскую диссертацию на соискание доктора медицины J. P. Bull: Исследование истории и
249
принципов клинических терапевтических испытаний, 1951 г.
253
Как Dobler, Pharm. Acta Helv. 1957, XXXII, стр. 245 и далее показал, Парацельс задолго до Минзихта (Mynsicht) (которое обычно приписывают ему) приготовил рвотный камень и использовал его химиотерапевтически. Аргумент Доблера основан на оригинальном воспроизводстве вещества в лаборатории из инструкций, данных самим Парацельсом.
194
Парацельс и Николай Кузанский
Философия Николая Кузанского (1401-1464) привела к новому видению Космоса, как целое. В
этом Кузанский предвосхитил Коперниковскую революцию мысли и в некоторых отношениях пошёл ещё дальше, чем Коперник.
В философии Кузанского новое место было выделено человеку, да и вообще всем объектам в
природе. Однако основной интерес Кузанского имеет отношение к космосу и бесконечности, а не к
человеку. В то время как Парацельс видел мир, сосредоточенный на человеке и полагал человеку
быть призванным привести мир к совершенству. Там где идеи Кузанского и Парацельса сходятся –
это в их признании бесконечности в конечном, их поиске места, где конечный объект участвует в
Божественной бесконечности, и посредством чего человек, при этом, возведён в ранг микрокосма.254
Рис. 30. Николай Кузанский: Папа Римский, ведущий его на поводе и отводящий его от приношения
Евангелия и света его мудрости простым людям.
Из титульной страницы Johannes Kymaeus Fuldensis, Des Babsts Hercules wider die Deutschen. Die
auch vor dieser Zeit, nicht haben wollen dem Babst, beide die christliche, und des heiligen Römischen
Reichs freiheit und dignitet, übergeben. Witenberg 1538 (используемая копия: Brit. Mus. 3908 ccc 19). Кузанский, “в своей слабости выступал против Лютеран, но в своём достоинстве и силе для нас и против
Папы Римского”, чью диктаторскую власть он отверг в пользу прав простого человека и превосходства
веры над действиями.
Подробно см.: Menzel, O., Cusanus Studien VI: Kymeus, Joh., Des Babsts Hercules wider die Deutschen.
Heidelberg (Akad. Abhand.) 1941 (новое издание и об отношении Протестантских реформаторов к Кузанскому) и Hoffmann, E., Nikolaus von Cues loc. cit. Heidelberg 1947, стр. 77, сноска 18.
Мы должны, поэтому, кратко рассмотреть космологию Николая Кузанского.
Средневековый космос был основан на античной доктрине закрытой конечной системы сфер. В
ней, градуированные ступени ведут от Бога через разумы и мировую душу вниз к природе
(“Stufenkosmos”).
Преемственность достигалась предоставлением каждой ступени участия в её “высшем” предшественнике.
Кузанский разрушил цельную концепцию – вначале удалением вершины лестницы. Вселенная
перестала рассматриваться как “замкнутая”, но как бесконечная. Там, где наш мир, где так назы254
Hoffmann, Ernst: Nicolaus von Cues. Zwei Vorträge. Heidelberg 1947, стр. 50.
195
ваемая восьмая сфера (край античного космоса), достигал своего предела, новые миры были визуализированы. В этом случае мир, хотя и не идентичный с Богом, достиг подобия с Ним. Вселенная –
“бесконечная сфера” – ибо, если бы не она, то было бы на границе ещё что-то, за пределами мира,
что не может существовать.
В бесконечной Вселенной, которая известна нам, но в бесконечно малой доле, нет места для градации, как бы то ни было.
Все объекты нашего мира, хотя каждый отличается от другого, находятся в равном основании в
достоинстве. Ни один из них не доминирует. Другими словами, нет никакого места для мирового
“центра” – Земля, а также Солнце пребывают звёздами подобно другим звёздам, все из которых –
включая Землю – находятся в вечном движении. И при этом Земля не является низшей к Солнцу,
пребывающая “более тёмной” или более тленной. Ни, в конечном итоге, любой “подлунный” объект не менее благородный, чем небесное тело. В действительности каждый объект формирует свой
собственный мир. Центры имеются везде во Вселенной – “бесконечной сфере”.
Николай Кузанский пришёл к этой новой космологии приблизительно за столетие до Коперника
– кто всё же придерживался замкнутого космоса античности, хотя он сместил его центр от Земли к
Солнцу, и вытеснил Кузанского детализированной астрономией.255
Кузанский, с другой стороны, не мог признавать ни один центр. Именно этот пункт его философии был поднят Джордано Бруно, кто признаёт свой долг в отношении Кузанского в восторженных словах.
Кузанский проводил своё новое представление Вселенной своими рассуждениями о бесконечности. Сравнивая конечные объекты, которые окружают нас, между собой и образцы, таким образом полученные, мы
узнаём “Противоположности”: хороший – плохой, большой – маленький, тёплый – холодный, мягкий –
твёрдый и так далее. Никакие такие “противоположности” не могут быть воспринимаемы в бесконечном,в
котором бесконечно малое никоим образом не отличается от бесконечно большого, и в действительности
все “противоположности совпадают”.
Это “coincidentia oppositorum” может быть продемонстрировано, например, в отношении Единого. Как
последняя единица, включающая Всё, Единое представляет бесконечное Великое. В то же самое время Единое – как наименьшее из бесконечного ряда чисел – выражает бесконечное Малое.
Следовательно, никакое знание не может быть получено о Бесконечности, кроме того, что мы
полностью несведущи об этом. Это “учёное незнание” Кузанского, прежде всего, относящееся к
Богу и его свойствам, – опирается на самом деле на догмат “Отрицательной Теологии” Дионисия
псевдо-Ареопагит, святоотеческого греческого писателя шестого столетия, кто стал первоисточником Христианского Мистицизма.
С другой стороны, наш разум занимается конечным миром “Противоположностей” и, выражая их
в математических понятиях, особенно в геометрических символах, раскрывает их связь с бесконечностью.
Рассуждения Кузанского о космологии и бесконечности неизбежно оказывали влияние на эмпирическое исследование. Это стало очевидным не только в астрономии, но также в механике и её
применения в медицине. Мы уже упоминали выше (стр. 141), что это был Кузанский, кто рекомендовал точное измерение и использование весов (для определения удельного веса) в исследовании
мочи. Мы также дали пример того, что эта идея была подхвачена и осуществлена в лаборатории
Ван Гельмонтом.
В применении математики к изучению природы, Кузанский считал себя проникающим в вечную
истину – истинную суть и силы, скрытые за обманчивой видимостью объектов и явлений. Это может быть раскрыто путём раскрытия числовых пропорций меры и веса, которые определяют структуру и функцию в каждом индивидуальном объекте – Неопифагорейский подход.
Хотя и не касающийся измерений и чисел, Парацельс тоже изыскивал “secreta natura”, т. е., специфические свойства всякого вещества.256 Он даже говорил, что “болезнь зависит от веса, числа и
255
Касательно его фактического достижения в специальном астрономическом знании и взглядах Кузанского, в которых Земля сохраняла центральное положение связи, см.: Mahnke, D.: Unendliche Sphäre und Allmittelpunkt. Halle 1937,
стр. 91-96.
256
Сравни Thorndike, Lynn: Hist. Magic, vol. IV, New York 1934, стр. 392, в отношении “Статических Экспериментов” Николая Кузанского: “С этим идеалом научного измерения, нечто из древней концепции магической силы всё ещё пере-
196
меры”.257 Кузанский признавал античные четыре элемента как спекулятивные. Так поступал и Парацельс. И для Кузанского и для Парацельса, новые научные направления и знание неотделимы от
философского и космологического умозрения.
Хотя, прежде всего, рассматривающий Вселенную, Кузанский ни в коей мере не игнорирует личность. Напротив, как уже было отмечено, именно через эту новую концепцию космоса, как целого,
человек был поднят из однородности в положение центра, мира или сферы сам по себе. Особенно
это относится к многообразию творений, в которых Бог воспроизвёл Себя, словно во множественном зеркальном отображении, с различными степенями точности. Каждый индивидуум имеет безграничные возможности, имитирующие Божественную безграничность, тем самым отражая в своей собственной ограниченности направление безграничности Вселенной258 – он – “сотворённый
или человеческий Бог”259.
Из творений человек является наивысшим и почти достигает ангелов в совершенстве. Он олицетворяет Вселенную и по праву назван микрокосмом.
В этом мы можем найти точку соприкосновения с Парацельсом и его “антропоцентрической” позицией, занимаемой в отличие от традиционной астрологии, которая подчиняла человека тотальной силе звёзд.
Однако концепция микрокосма Кузанского сосредоточена вокруг интеллектуальных способностей человека – не как в концепции Парацельса, вокруг состава его тела.
Различия между животной и человеческой жизнью происходят не от телесных различий, но от единения
(“substantialis identitas”) человеческой вегетативной и сенситивной души с интеллектуальным нетленным
присущим качеством (virtue). То, что это не является телесными свойствами, эта его неизменность показана
постоянством души в теле с омертвелой рукой. Здесь душа не высыхает также, но просто перестаёт оживлять иссохшую конечность, при этом сама остаётся нетленной.
Как она может сохраняться? Ответ таков: “Non possumus negare hominem dici microcosmum, hoc est parvum mundum qui habet animam”. Мы не можем отрицать, что человек назван микрокосмом, т. е., малым
миром, наделённым душой.260
То, что человек является частью Вселенной, не означает, что он не имеет мира в себе самом. Ибо во всех
частях целое отражено (“In omnibus enim partibus relucet totum”) – точно так же, как рука отражает
пропорции целого тела. Всё определяемо его пропорцией к Вселенной – и в особенности человек, кто отражает совершенство Вселенной больше, чем кто-либо ещё. “Homo est perfectus mundus”, хотя и малый, но
часть большего мира.261
Такая концепция человека как микрокосма, участвующая посредством души в сферах высших,
чем он сам, всё ещё основана на принципе градации. Во-первых, имеют место градуированные
способности души, начиная от питательной до интеллектуальной. Во-вторых, имеют место космические “ступени” от явно безжизненного камня через растения, животных и человека, звёзды, Вселенную и Разумы (intelligences), к Богу. Так “неявное” в конце становится “явным” во Вселенной.
Это концепция “развёртывания” конечного и тленного из бесконечного и вечного, представляется,
противоречит принципу абсолютной отдалённости последнего от конечного мира. Как было уже
плетено. Алхимия и астрология и оккультные силы драгоценных камней, растений и источников, всё ещё играют
большую роль в современной ему науке, чем чистая физика”. В действительности к “secret nature” объектов, к которым Кузанский уповал, доступ может быть получен путём экспериментального и количественного подхода. Связь
между поиском числовых пропорций в природных объектах, магией и мистицизмом чисел очевидна в работах таких
авторов, как Рейхлин и Агриппа Неттесгеймский, которые явно были под влиянием Кузанского. С другой стороны,
поиск Кузанским “secret nature”, т. е., специфического свойства всякого отдельного вещества, был справедливо назван
Гансом Фишером (Hans Fischer) “по существу научным предприятием в рамках естественных ограничений, наложенных доступными методами на тот момент”. (Roger Bacon and Nicolaus Cusanus als Begründer chemischer und physikalischchemischer Methoden in der Medizin. Schweiz, med. Wschr . 1940, LXX, 97-109, стр. 104).
257
“Dan das sol der Arzt nit leugnen, die Krankheit stet in dem Gewicht, in der zal und in der mass”. Opus Paramirum (St. Gallen
1531) part I, book 1, cap. 1. Ed. Sudhoff, vol. IX, стр. 40.
258
Docta Ignorantia II, 2. Opp. Paris 1514, fol. 14 recto.
259
De Conjecturis II, 14. Opp. Ed. cit., fol. 60.
260
“Humana vero natura est illa, quae est supra omnia dei opera elevata, et paulo minus angelis minorata, intellectualem et sensibilem naturam complicans ac universa inter se constringens ut microcosmus aut parvus mundus a veteribus rationaliter vocitetur.”
De Docta Ignorantia. Lib. III, cap. 3. Ed. Paris 1514, fol. 25 verso. Ed. Rotta, Bari 1913, стр. 129.
261
De Ludo Globi. Opp. Ed. cit., fol. 156 verso и 157 recto.
197
отмечено (см. ранее стр. 195-196), фундаментальный принцип, введённый Кузанским и новый для
средневекового мира, был отмена концепции пошаговой непрерывности, ведущей от Бесконечного
Бога вниз к конечным материальным объектам. Это была новая отделённость (“tmema”) эмпирического мира чувств от метафизического мира разума, что позволило Кузанскому представить новую
космологию и противостоять античному и средневековому геоцентрическому космосу. Это было,
по сути, возрождение подлинной Платонической идеи “отделённости (separation)” (“Chorismos”).262
Эта идея “Chorismos ”, однако, никоим образом не противоречит другой Платонической идеи –
“участия (share)” (“Methexis”), которая была также развита Кузанским. Несмотря на свою отдалённость от мира идей, эмпирический мир принимает “участие” в нём.
Для Кузанского, в таком случае, материи в представлении человека “микрокосма” являются интеллект и его высокое положение в иерархии физических и ментальных способностей.
В этом кроется “чудодейственная работа Бога, в которой различительная сила (virtue) поэтапно поднимается от чувств до высочайшего вида интеллекта через отдельные шаги и устроенные каналы: где узы соединения тончайшего телесного духа непрестанно озаряются, упрощаются благодаря победе, одержанной силой (virtue) души при достижении внутреннего святилища силы (virtue) разума. После этого она достигает
высшего порядка интеллектуальной силы (virtue), словно через протоку, вводящую в бескрайнее море”.263
Человек является микрокосмом в соответствии со своим интеллектом, который измеряет и сравнивает
объекты эмпирического мира, и в это процессе используют те идеи, которые обеспечивают мерило для этого процесса измерения и сравнения. Всё, что конечно и зависит от других вещей, которые конечны, могут
быть признаны таковыми по своим контрастам с идеями, которые являются устойчивыми и независимыми.264 Но эти идеи никогда не могут быть достигнуты или имитированы чем-либо измеримым. Это признание непреодолимой пропасти между интеллектом и Богом, который делает работу интеллектуальных способностей человека возможной. Человек тем самым приобретает “учёное незнание” (“docta ignorantia”) и “
участие (share)” в мире идей. Он тогда действует как “связка” и “микрокосм”.265
Всё это свидетельствует о различии между точкой зрения Кузанского и таковой Парацельса, первая по характеру является гносеологической, а вторая в значительной степени физической и физиологической.
То, что Парацельс получил некоторое общее влияние от Кузанского и Кузанианское умонастроение не может быть категорически отрицаемо. Мы не имеем, однако, никаких прямых или косвенных доказательств для этого. Человек как микрокосм имеет, несомненно, некоторую значимость и
постоянно проявляется в философии Кузанского, но демонстрация его идеи отличается от той, которая дана Парацельсом. К тому же, как показал Хоффман (Hoffmann), идея Бога Парацельса отличается от таковой Кузанского. Для Парацельса (да и вообще для Ренессансной мысли, в общем)
Бог является совокупностью сил, действующих в природе и сосредоточенных в человеке. Для Кузанского, однако, Бог не является совокупностью и разнообразием этих сил, но их владыкой. Это
единственный дуализм, которому Кузанский придерживался, дуализм между причиной и следствием, бесконечностью абсолютной и относительной, идеями как мерой и измерениями ума; в Христианском выражении, между Творцом и творением, или, в Платоническом выражении, между Эйдосом и эйдолоном (eidolon).266
Парацельс и Пико дела Мирандола
Джованни Пико, синьор Мирандола (1463-1494) известен как поборник свободы человека, защитник “натуральной магии ( natural magic)” и Каббалы (Kabbala), и противник традиционной аст262
См. Ernst Hoffmann: Platonismus und Mittelalter. Vortr. Bibl. Warburg, vol. III, стр. 17.
De Conjecturis II, 14. Opp. Ed. cit., fol. 59.
264
См. также: Cassirer, E.: Individuum und Kosmos in der Philosophie der Renaissance. Leipzig 1927, стр. 19-25. Hoffmann:
Das Universum des Nikolaus von Cues. Heidelberg 1930, стр. 14. Schneiderreit, G.: Die Einheit in dem System des Nikolaus von
Kues. Gymnas.-Progr. Berlin 1902.
265
De venatione sapientiae. Cap. XXXII. Ed. Paris 1514, fol. 214 verso. См. также De Beryllo. Cap. 5, fol. 184 verso (“Unde in se
homo repperit quasi in ratione mensurante omnia creata”).
266
Hoffmann, E.: Nikolaus von Cues. Zwei Vorträge. F. H. Kerle, Heidelberg 1947, стр. 51. Касательно очевидного и существенного влияния Кузанского на таких Парацельсистов как Герард Дорн (Gerard Dorn) Ван Гельмонт см. сноску 271 на
263
стр. 78, стр. 33 и стр. 141 сноска 192.
198
рологии. Его взгляды сформировали большую часть умонастроения Ренессанса и Гуманизма.267
Оно созвучно с таковым Парацельса в общих чертах – хотя отдельные точки соприкосновения не
совсем очевидны. Бескомпромиссное неприятие Пико астрологии268 является проблематичным,
чтобы смириться с его компетентным вступлением в “Астрософию” Парацельса. Пико намеренно
отделяет астрономию от Медицины и другого практического знания, в числе которых таковое земледельца и морехода. Астрология выдаёт утверждения и предостережения весьма общего характера, основанные на годовом движении небесных тел, что является действенной причиной, удалённой от индивидуального объекта и его неисчислимых потенциальных возможностей. Индивидуальные свойства, включающие характер и образ жизни могут полностью превратить прогноз астролога в его противоположность. В этих аспектах может быть упомянута убеждение Парацельса в
то, что человеческая воля предаёт человеку силу влияния даже на звёзды. Но в мире Парацельса
это взаимодействие предполагает тесную связь между человеком и звездой в замкнутой системе
соответствий, которая чужда мироощущению Пико, кто рассматривает астролога и врача, как противоположность, а не полезные друг другу. Астролог предаётся общим рассуждениям, которые
предполагаются применяться ко многим людям и объектам единовременно. Врач, однако, судит по
причине, основанной на изучении индивидуального объекта, которое он осуществляет посредством чувственного восприятия. Тем самым он объясняет определённую ответную реакцию объекта,
– которая отличается от общих тенденций, преобладающих во Вселенной в любой момент времени.269
Рис. 31. Портрет Пико дела Мирандолы. Из Giovio Elogia стр. 76.
267
Что касается общего обзора и литература см. Kristeller, P. O.: Введение к переводу Торжественной Речи Пико о Достоинстве Человека в: Cassirer, E., Kristcller, P. O. and Randall, J. H. jr.: The Renaissance Philosophy of Man. Chicago 1948, стр.
215.
268
Было отмечено, что Пико, отвергая астрологию в своём “Рассуждении против порицательной астрологии”, признаёт “истинную астрологию” в своих “Тезисах”. Это “кабалистический” вид астрологии – “небесный алфавит”, указывающий соответствия между звёздами и буквами Алфавита, и всё что отображено в символической форме ими – что
Пико, Рейхлин и “малые кабалисты (minor cabalists)”, такие как Блез де Виженар (Blaise de Vigenère), Понтюс де Тиар
(Pontus de Tyard), Клод Дюре (Claude Duret) и другие склонны допускать. См.: F. Secret, L’Astrologie et les Kabbalistes
Chretiens ä la Renaissance. La Tour St-Jaques 1956, стр. 45-56 (No. 4, May-June). Я обязан мисс Désirée Hirst за эту ссылку.
269
Врач “ex propriis et propinquis indicat causis”. В Astrologiam, lib. II, cap. 3: Non esse utilem astrologiam in decernendo quid
sit agendum, quid fugiendum. Opera. Ed. post. Basileae 1601, стр. 293.
199
К тому же, астрологи состряпали фальшивые и пустые правила далёкие от действительности. Поэтому врач должен следовать заветам Гиппократа Прогностика и полагаться на анализ мочи и
пульса, а не на наблюдение сфер.270
Наконец, нет никаких “оккультных сил” в небесных телах, посредством чего они ответственны за
скрытые свойства вещей на Земле. Всё, что они передают, является светом и теплом.271 Ибо все
звёзды подобны друг другу и Земля является одной из них.272 Это не противоречит возвышенному
положению звёзд в целом, но это идёт против подчинения индивидуальных объектов индивидуальным звёздам. Все физические присущие качества (virtue) происходят из соучастия объекта в небесном даре (faculty) – точно так же, как всё познание является соучастием в свете интеллекта. Последнее достигает совершенства в разуме, первое в духе сердца. При этом, однако, многообразие
не является результатом действия разнообразных звёзд, но материи и формы индивидуальных
лбъектов.273 И при этом нет ничего супер- или сверхъестественного в небесных причинах. Они являются столь же естественными, как любые другие причины. Следовательно, чудеса не могут быть
ни вызваны, ни указаны небесными Знаками.274 Ни, наконец, не отвечает “звезда” за необычные
привычки индивидуума, такие как ненормальные сексуальные склонности. Пико здесь приводит
случай мазохизма, который он образно описывает.275 Ни звёздное влияние, но детское впечатление
– живущее с ордой грубых и жестоких людей – объясняют ненормальную привычку, по мнению
Пико.
Из всего этого Пико выводит критическое отношение к астрологической основе гуморальной патологии.
Луна не способствует холоду и влажности. В действительности имеет место более холодная влажность в
человеке, когда Луна является убывающей и меньше противодействие предоставлено телом против жидкостного собирания внутри. Лунный свет наоборот действует противоположно, привлекая жидкость изнутри
наружу, и тем самым производит целительное нагревание тела. Поэтому кровопускание (venaesection)
должно иметь место с нарастающей, а не, как рекомендовано Haly Hamec, Астрологом, с убывающей Луной. Однако ни Луна, ни Солнце не необходимы для нагревания – обе могут иметь охлаждающее действие:
Солнце, когда есть большое испарение и Луна, когда благодаря прохладной ночи её лучи должны пройти
через суженные поры и вены.276
В отличие от астрологии, Пико поддерживает “Натуральную Магию”. Её цель заключается в демонстрации действий, сил (virtues) и ограничений природных объектов посредством представления
эмпирического свидетельства. Та часть натуральной магии, которая во многом касается сил (virtues) небесных тел, названа “Кабалой (Cabala)”. Маг исследует “дары и силы (virtues)” верхнего
мира и применяет их к объектам на Земле – тем самым он сочетает Землю и небеса, подобно тому,
как земледелец сочетает вяз (elms) с лозой (vines).277 “Апостериори (a posteriori)” знание, полученное магией из эмпирических фактов, соответствует выявлению, которое знаемо “априори (a
priori)”. Ибо определением ограниченностей природного действия, магия и кабала (cabala) неявно
доказывает “научно, более точно, религиозно (“catholice”) и без ереси и суеверия” божественность
Христа, чьи действия превосходят законы природы.278
Человек должен рассматриваться в его взаимосвязи с миром в целом, или точнее с тремя мирами,
которые существуют: самый верхний, который философы выделяют интеллекту, а теологи ангелам, небесный мир и подлунный мир. Пико твёрдо верит в сущностную идентичность и параллелизм между этими мирами. Нет ничего во всяком, что не найдено во всех из них. То, что находится
в более низком мире, находится также в верхнем мире, лишь более высшего совершенства. Эле270
Там же, lib. III, cap. 19: Cur nautae, medici, agricolae vera saepius praedicunt quam astrologi. Opp. 1601, стр. 339.
Там же, lib. III, cap. 24, loc. cit., стр. 344.
272
Там же, III, cap. 25, стр. 346.
273
Там же, стр. 348.
274
Там же, IV, cap. 14, стр. 369.
275
Там же, III cap. 27, стр. 350
276
Там же III, cap. 6, стр. 315.
271
277
“... sicut agricola ulmos vitibus, ita Magus terram coelo, id est inferiora superiorum dotibus virtutibusque maritat.” De Hominis
Dignitate. Opp. 1601, loc. cit., стр. 217. Transl. by Kristeller, loc. cit., стр. 249.
278
Apologia. De Magia naturali et Cabala disputatio. Opp. 1601, loc. cit., стр. 110 и далее.
200
ментарный огонь сжигает, небесный огонь оживляет, сверхнебесный (supercelestial) – серафический (seraphic) – огонь интеллекта является местом синергизма всех, космической “любви”. Элементальный гумор подавляет тепло жизни, небесная роса благоприятствует ему, сверхнебесная
влажность является носителем знания.
Человек представляет четвёртый мир. В нём, все те составляющие находятся, которые находятся
в других мирах.279 Соответственно, четвёртая книга “Heptaplus (Гептаплюс)” Пико озаглавлена: De
Mundo Humano, то есть о Природе Человека.280 Особенность, отличающая человека от любого другого существа та, что он вмещает в себя полноту Вселенной. В этом он даже превосходит ангелов.
Человек владеет элементами, которые истинно и естественно составляют наше земное тело. Есть
также духовное тело, которое является более божественным, чем элементы, так как оно соответствует небесам. Человек, кроме того, обладает способностями растительной жизни, такими как питание, рост и порождение, чувственной животной жизнью и небесным разумом. Наконец, он участвует в высшем интеллектуальном знании ангелов – во всём “божественном обладании, напоминающем слова Меркурия: Великим чудом, о Асклепий, является человек. Именно в этом человек
может радовать и претендовать на служение всех других творений”.281
Концепции, касающиеся человека как микрокосма действительно близки по духу философии Парацельса – точно так же, как есть соприкосновения и параллели с идеями натуральной магии Пико
и Мага, кто “сочетает Землю с небесами”. Это именно то, что Парацельс предписывает врачу делать. Парацельс пошёл дальше, чем Пико – не только в развитии этой идеи в системе медицины и
протонаучной детализации. В его астрософической системе тесных соответствий между человеком
и миром, однако, он включил большую часть той традиционной астрологии, которую Пико отвергал.
Помпонацци и Парацельс
В настоящее время автору не известно ни о каком прямом доказательстве знакомства Парацельса
с работами Пьетро Помпонацци (1462-1524). Они были широко читаемы и всколыхнули общественное мнение и церковную оппозицию в двадцатые годы XVI-го столетия, в начальном периоде
литературной деятельности Парацельса.282 Парацельс едва ли не мог не обращать внимания на них,
и отголосок, который они заклали. Во всяком случае, их писания показывают соприкосновения и
параллели в выражении духа их периода. Именно по этой причине Эрастус брал их вместе как богохульных еретиков, кто выявляет в основном их атеистическое отношение в вопросе “Натуральной Магии” и силу человека, распространяющуюся на звёзды.283
279
В Heptaplum de Opere sex dierum Geneseos ad lectorem praefatio. Opp. 1601, loc. cit., стр. 4 и далее. Это от веры в космические соответствия и во всепроникающий дух мира символическое мышление должно происходить, которое формирует характерную черту Ренессанса, общую для Пико и Парацельса. Последствия таких тенденций мысли для понимания Ренессансной образности были продемонстрированы E. H. Gombrich, Icones Symbolicae. The Visual Image in
Neo-Platonic Thought. J. Warburg and Courtauld Institutes, 1948, XI, 163-192. Здесь образы представлены для применения
“концепции откровения через символизм”, что восходит к Дионисию Псевдо-Ареопагиту и явно возрождено во взгляде на Вселенную Пико, как “одной бескрайней симфонии соответствий, в которых каждый уровень бытия указывает
на другой уровень. Именно на основании этой взаимосвязанной гармонии один объект может символизировать другой
и, что созерцанием видимой вещи мы можем получить сведения о невидимом мире” (стр. 167-168).
280
Opp. 1601, стр. 21.
281
Heptaplus, lib. IV, Opp., loc. cit., стр. 27.
282
См. Thorndike: History of Magic, vol. V, NewYork 1941, стр. 94-110. Касательно общей оценки Помпонацци и соответствующей литературы сравни: Cassirer, E.: Individuum und Kosmos in der Philosophie der Renaissance. Leipzig and Eerlin
1927, стр. 86, с особым акцентом на причинную связь в природе как обеспечено невозмутимым ходом небесных тел,
стр. 109. См. также совсем недавнее: Randall, J. H. jr.: Pietro Pomponazzi in Cassirer, E., Kristeller, P. O., и Randall, J. H. jr:
The Renaissance Philosophy of Man. Chicago 1948, стр. 255-279; Kristeller, P. O.: Ficino and Pomponazzi on the Place of Man in
the Universe. J. Hist. Ideas 1944, v. 224.
283
Disput, de Medicina Nova Philippi Paracelsi, pars prima, Basileae 1571, стр. III и стр. 128. См. наш доклад о критике Эрастуса стр. 317. Парацельс так же как Помпонацци рассматривали воображение и заклинание как могущественные силы в природе. Они разделяют эту точку зрения со многими авторами Ренессанса, но не со всеми из них. Это проявляется, например, в трактате “О Воображении” Джованни Франческо Пико дела Мирандола (Gianfrancesco Pico della
Mirandola) (1470-1533), племянника Джованни Пико (Giovanno Pico) (см. нашу главу стр. 89). Автор придерживается
одинаковых взглядов с Аристотелем, что воображение является необходимым для переваривания (digest) чувственно-
201
Это другой вопрос, однако, принадлежат ли они действительно вместе Ренессансной мысли.
Помпонацци был назван “последним из схоластов” и “первым представителем просвещения”284 –
ни одно из этих определений не применимо к Парацельсу. Поэтому их не стоит сравнивать и ставить на один уровень без внимательного уточнения.
Парацельс и Иоганн Рейхлин
Учиться в Тюбингене к концу пятнадцатого столетия и оставаться не знающим присутствия и
влияния Рейхлина (1455-1522), звезды молодого университета, невероятно. Поэтому, отец Парацельса должен быть знать его, а значит, мог и сам Парацельс, кто, возможно, проходил через Швабию в качестве подмастерья-ученика перед его учёбой в Италии.
Рейхлин входил в окружение правителя Вюртемберга, Эберхарда (Eberhard) “Благочестивого”
(или “Бородача”), где он вряд ли не мог не встретить деда Парацельса. Подобно последнему, он
сопровождал Эберхарда в путешествии за границу. Это было первое посещение Рейхлином Италии
– в возрасте 27 лет в 1482 году.285
Второе путешествие в Италию (1490 г.) принесло ему общение с Пико и, вероятно, вдохновило и
укрепило его изучения Неоплатонизма и Каббалы (Kabbala). В последней он видел источник философии Пифагора, и это было то, что он намеревался восстановить – так же, как и Фичино восстановил Платона и Якоб Фабер из Этапля, Аристотеля.286
Рис. 32. Портрет Иоганна Рейхлина
из Pantaleone Prosopographiae. Basel
1566. Part III, стр. 23.
го восприятия и для передачи этого разуму. В силу своей иррациональной природы, однако, воображение является
подчинённым и должно быть управляемо интеллектом. Человек должен сдерживать его, чтобы поддерживать “ то
достоинство, в котором он был создан и установлен, и которым он беспрестанно побуждает направить око разума к
Богу”. (Ред. и перев. Harry Caplan, Cornell Studies в English XYI, New Haven 1930, стр. 45.) Ибо, будучи во власти чувственного восприятия, воображение склонно обольщать интеллект, “духовное око души – подобно тому, как телесное
око может видеть вещи ложно окрашенными или искажёнными. Это обманчивое воображение буйно разрастается в
тех женщинах, которых называют ведьмами (там же, стр. 57). В противоположность этому, пророчество “проистекает
в интеллект всякий раз, когда Бог как бы запечатлевает в нём знамения будущего”. Человек, поэтому, “должен следовать разуму и избавиться от соблазнов чувства и фантазии” (там же, стр. 65). Позиция Пико является таковой античной рационалистической философии. Она во многом основана на материалистическом объяснении в гуморалистических терминах, в результате чего разум превалирует над воображением. Пропасть, которая разделяет эту философию
от супернатуралистического и мистического подтекста, который превозносит воображение в ущерб разуму, и был
поддержан Парацельсом, кажется непреодолимой. Некоторые из аргументов Пико были вновь приняты в De Viribus
Imaginationis Томаса Фиенуса (Thomas Fienus), Lovanii 1608.
284
Cassirer, loc. cit., стр. 86.
285
Preface to De Arte Cabalistica. Ред. Pistorius Nidanus в Artis Cabalisticae. Tom I. Basileae 1587, стр. 611.
286
Preface to De Arte Cabalistica, loc. cit., стр. 612. Что касается общих идей Рейхлина см. Ritter, Heinrich: Geschichte der
christlichen Philosophie. Vol. V (Geschichte der Philosophie, vol. IX). Hamburg 1850, стр. 315-326.
202
Рейхлин посвятил себя глубокому изучению Гебраической литературы, которое привело к его
известному оспариванию современного ему обскурантизма. Швабские войны и особенно деспотизм молодого правителя Вюртемберга вовлекли его в большие личные страдания и трудности, в
которых ему помогали такие независимые личности как Ульрих фон Гуттен и Зиккинген.287
Среди основных философских положений Рейхлина строгие ограничения, которые он возложил
на разум и формальную логику, представляют для нас особый интерес. Истина неявна в структуре
нашего мира и надлежащих и своеобразных “аллюзий” природы.288 Знание может быть, поэтому,
получено либо посредством исследования природы объекта или посредством божественного вдохновения.289
Однако объекты нашего подлунного мира постоянно изменяются. Истинное знание этих объектов, поэтому, не дано человеку. Он может лишь передать суждение, основанное на разуме, и это столько же открыто
для изменения, как и его объект.290 О сверхнебесных вещах, “никто, абсолютно никто” не может получить
даже мельчайшей крупицы знания.291
Так как, по этой причине, Божественный мир вне нашей досягаемости и вещи нашего мира быстротечны,
не пребывает постоянным, полным и нерушимым знание иное, чем Божественное откровение.
Твоя мудрость и твоё знание обманули тебя. Ты претерпел неудачу во множестве своих советников; каждый из них ошибался на свой лад – исследуя причины нижних вещей и заботясь небесными влияниями, ты
оставался несведущим о реальной движущей силе в природных процессах и совокупности значимых факторов. Поэтому вера (faith) превосходит знание, ибо она возвышает интеллект к вершине, чистой, ясной и
сияющей в Божестве и сверхнебесных разумах (intelligences), отражающей состояние всех вещей, смертных
и бессмертных, словно в извечном зеркале. Если наша душа соединится с вещами разумными восприятием
и с теми умопостигаемыми интеллектом, то через веру наш разум соединится с высочайшими разумами и
Самим Богом. Ибо Первопричина более близка к вещам, чем все вторичные причины, которые содержатся в
первой подобно ручейкам в потоке.292
Бог поместил человека в центр Вселенной, область, общую для нижних и верхних миров. Он
имеет доступ к последнему посредством веры (faith) и к первому (хотя и недостаточно) посредством разума.
Мир Един – “Omnia Unum”; не совокупность атомов, которые подвержены случайности, лишённых разума и не способных к построению упорядоченного космоса. Поэтому Тот, кто является
Наивысшим – Един, и Тот, кто Един – прост – незнающий тревоги, скуки, печали, присущие во
всём составном.293
Рейхлин, тем самым, представляет воззрение мистики. Он борется с притязаниями разума и логики в пользу знания посредством откровения. Это достигается через проникновение в Божественное единство и простоту мира – знание, которое выходит за пределы разума и проникает к Божественному источнику рассудка (intelligence). Рейхлин осознаёт трансцендентность Бога, кто является
больше, чем простая причина и творец вещей. Он – абсолютное Бытиё, которое пребывает во всём,
287
См. Meiners, C.: Lebensbeschreibungen berühmter Manner aus den Zeiten der Wiederherstellung der Wissenschaften. Zürich
1795, vol. I, стр. 44-212; стр. 74.
288
“in hac mundi structura, quam cernimus, aliquam triumphare veritatem ... non fortuitis aut alicunde adventitiis, sed suis et
propriis et originariis naturae illicibus, quae omnia, cum non fiunt frustra, utique contingit, ut veritatem eorum quae sunt, aliquo
tandem opportuno tempore amplexemur.” De verbo mirifico. Lib. I, cap. 8, loc. cit., стр. 892.
289
“Quisquis igitur id, quod est, vel suapte natura vel divino adiutus adminiculo vere comprehenderit, quare non illum eius scientiam sortitum existimaverim? Ita enim scientiam appellabimus veram apprehensionem rei.” Loc. cit., стр. 892.
290
“Quam quidem mutabilis rei susceptivam in nobis potestatem ... opinabilem rationem voco ... Et ego tibi assentior, quae certe
ut cognita mutantur, ita et scientia mutabitur.” – “Omnium rerum sub coeli domicilio commorantium, non est humanitus, quam
vere scientiam vocamus, sed opinio potius.” Там же, loc. cit., cap. 9, стр. 893.
291
“De his itaque quoniam supercoelestia sunt nec ulli usquam sensui obvia, quis ... mortalium praeter quam divinitus, ac nulla
humana virtute, quantulamcumque tandem cognitionem obtinere queat? Nemo, Hercle, nemo.” Там же, стр. 893. О силлогизме как основном противнике познания Божественного, которое зависит от “mera et nuda fides”: De Arte Cabalistica. Lib.
II. Ed. Pistorius, loc. cit., стр. 645, 649 и в других местах.
292
De Verbo mirifico. Lib. I, cap. 9. Ed. Pistorius, стр. 893.
293
Loc. cit., cap. 10, стр. 894-895.
203
и присутствует во всех мирах.294 Он исповедует “учёное незнание” беспредельного мира, в котором обычное “бытиё” не является “Бытиём” и “не бытиё” признаётся как истинное “Бытиё”.
В отличие от средневековых мистиков, однако, и следуя вдохновению, данному Николаем Кузанским, Рейхлин не закрывает свои глаза на Природу и специфические свойства индивидуальных
объектов в ней.
В подчёркивании специфичности в природных объектах и функциях, Рейхлин выступает против
традиционных истолкований природы с точки зрения элементных качеств и смешений. При этом
он явно отвергает тепло в качестве агента, который рассматривался как решающий в животном
сбережении, начиная с античности. Для иллюстрации этого тезиса он выбрал в качестве главного
примера желудочное пищеварение. Это действия преобразования пищи в телесную субстанцию.
Тепло не может достичь такого – ибо, если бы оно могло, то пища должна быть перевариваема огнём или теплом извне намного лучше и быстрее, чем в теле и желудке. Действие происходит, поэтому, благодаря сокровенному внутреннему свойству в желудке. Точно таким же образом амулеты вокруг шеи, такие как кораллы, проявляют определённые действия не потому, что они холодные или горячие, но благодаря сокровенному внутреннему присущему качеству (virtue). Это не
может даже быть объяснено с точки зрения звёздного или любого другого посреднического влияния.
Такие сокровенные присущие качества (occult virtues) являются инструментами, посредством которых Бог обуславливает объекты отличаться друг от друга. Они разнообразно были определены
как Боги, ангелы и добрые демоны.
Именно посредством подобного сокровенного присущего качества человек, микрокосм, может
переходить к Богу (“migret in Deum”) и в свою очередь Бог может основать своё пребывание в человеке (“Deus habitet in homine”). Из этого процесса мы пожжем распознать не более чем подобные
внешние проявления и символы в качестве слов. Опять же, это хорошо продемонстрировано желудочным пищеварением, при котором тепло является лишь феноменом, доступным для наших
чувств. Тепло, однако, является всего лишь средством, поддерживающим жизненную функцию,
которая существенно отличается от него. Подобным образом символы действуют как “тени” или
“образы” истинных процессов нашего слияния с Богом.295
Дальнейшая критика античных элементных теорий основана на истолковании еврейского определения Бога. Оно происходит из Божественной природы Солнца и огня. Но это не элементный
огонь, и даже не звёздный или небесный огонь, но неописуемое “сияние” – по сравнению с которым любой другой огонь походит на тень и темноту. Таким образом, даже высший мир архетипов
и идей – всего лишь тень и образ Божественного света, и тем более наша материя и “faeculent (нечистый)” мир, который называют тенью и образом высшего мира.296
Рациональная душа занимает промежуточное положение между миром невидимым – миром огня
– и миром видимым – миром земли. Всё же она тесно родственна верхнему миру.297
Таким образом, Рейхлин проявляется как фигура с множественными гранями – типичный для Ренессанса. Он был, прежде всего, гуманистом, занимающимся возрождением классической традиции, особенно еврейских и греческих источников для изучения Пифагорейских, Платонических и
кабалистических (cabalistic) идей. Но он был больше, чем всё это. Он был мистически настроенным
на отделение извечной истины от навязывания человеческого мнения, как основанного на разуме и
логике. Эта оппозиция к разуму не только не могла предотвратить, но практически способствовала
ему в поддержке науки в пределах его собственных ограничений. Он различал важную науку, такую как измерение размеров и расстояний звёзд – достоверность чего подтверждается математиками и самим опытом – от обманчивой и противоречивой астрологии.298 Именно в этой связи
294
В этом, говорит Рейхлин, лежит различие между талмудической и кабалистической (cabalistic) точкой зрения – первая рассматривает Бога как истинную причину и Творца, вторая как трансцендентное и в то же самое время имманентное абсолютное Бытиё. De Arte Cabalistica. Ed. Pistorius, loc. cit., стр. 632.
295
Reuchlin: De Verbo Mirifico. Lib. II, cap. 6. Ed. Joh. Pistorius, loc. cit., стр. 912.
296
Там же, lib. II, cap. 18, loc. cit., стр. 930.
297
Там же, lib. II, cap. 21, loc. cit., стр. 945.
298
De Verbo Mir. Lib. II, cap. 1, loc. cit., стр. 906. В этом осуждении астрологии Рейхлин формирует фундаментальный
источник.
204
Рейхлин, гуманист и мистик, может претендовать на место среди тех, чьи идеи подготовили почву
для основания науки.
Его соприкосновения с Парацельсианским мышлением очевидны, особенно в его оппозиции к
традиционному истолкованию объектов и феноменов с точки зрения элементов, гуморов и качеств.
Парацельсианские идеи даже более сильно предопределяются в акцентировании, в котором Рейхлин возлагает на специфические свойства индивидуумов и разновидностей. Особенно интересно,
что он рассматривает особое свойство в качестве агента, осуществляющего желудочное пищеварение в отличие от тепла, которое является общим фактором не более чем вспомогательного значения. Это вполне могло вдохновить Парацельса и определённо сформировать предпосылку для одного из главных открытий Ван Гельмонта в физиологии.
Именно у Рейхлина мы должны искать источник идей Фернеля (1497-1558) и широкого использования, которое он сделал из “Сокровенного Свойства (Occult Property)”. Очевидно, что Фернель
не был оригинален в этом.
“Оккультная Философия” Агриппы Неттесгеймского
Источником Неоплатонической мудрости современным Парацельсу была Оккультная Философия Агриппы Неттесгеймского (1487-1535). Правда, она была напечатана лишь в (1531-)1533 г., т.
е., когда литературная продуктивность Парацельса была уже на своей высоте, и его основные идеи
формировались в течение долгого времени. Всё же книга Агриппы была написана гораздо раньше,
а именно, вскоре после 1510 года, и широко распространялась в форме рукописи.299
Агриппе было предложено в изучении “Оккультной Философии” и написании его книги Тритемием, одним из ранних учителей Парацельса300, но маловероятно, что Агриппа был в контакте с
Тритемием, когда Парацельс получал обучение от него.
Рис. 33. Портрет Агриппы Неттесгеймского из: J. J. Boissard, Icones et Effigies Virorum Doctorum. Francof. J. Ammon. 1645. Sig. Ee3.
299
Предисловие Агриппы к Читателю и Meiners, C.: Lebensbeschreibungen berühmter Männer aus den Zeiten der Wiederherstellung der Wissenschaften. Zürich 1795, vol. 1, стр. 390.
300
См. выше, стр. 14.
205
Многое в непостоянной и короткой жизни Агриппы напоминает Парацельса. Подобно последнему он умер в возрасте 48 лет, завершив долгую череду разочарований и странствий по Франции,
Италии, Англии, Эльзасу, Швейцарии, Рейнской области, Бельгии и вновь Франции, прерываемые
непродолжительными периодами занятости. Он изучал и временами практиковал медицину, алхимию и магические искусства. Он был, прежде всего, гуманистическим оратором и юристом, как бы
то ни было. Натурализм имел определённое значение в его философии, но он был преимущественно мироощущением размышляющего ума и инструментом для привлечения массового внимания.
Не было ничего из рвения и жажды нового знания и опыта природы, которая пленила весь ум и
личность Парацельса. Есть, с другой стороны, бескомпромиссное неприятие Агриппой всех традиционных наук и искусств, и его страстный призыв простой мудрости и опыту в отличие от нереалистичных теорий и замысловатых предписаний академической медицины. Выпады Агриппы против последней и тех, кто её исповедовал, изложены в тех же самых терминах и основаны на тех же
самых аргументах, как и таковые Парацельса. Врачи, говорит Агриппа, получают свои знания из
ложных книг, в то время как “старая женщина” ищет рощу и поле ради отдельных растений, изучая
их расцветки, формы, привкус, запах и разновидности, и согласно своему опыту относительно их
присущих качеств (virtues), назначает самые верные препараты безвозмездно каждому.301 Критика
Агриппы, подобная таковой Парацельса, опирается на религиозные идеи и мотивы, и именно через
них он приходит к представлению простого эмпиризма.
Оккультные Силы (Occult Virtues), Мировая Душа, Дух (Пятая Сущность (Quinta Essentia)) и Симпатия
Мы уже приводили Оккультную Философию прежде, когда обсуждали его мнение, что желудочное пищеварение не происходит из-за известного “элементного” качества, а именно тепла, но
“оккультной силы (occult virtue)”, неизвестной нам в её способе действия, но доступной для эмпирического опыта.302
Эти “оккультные силы” являются “семенными принципами” или “следами” и “тенями” (umbrae)
Божественных идей, даруемых всем разновидностям природных объектов. Для каждой разновидности в нижнем мире есть соответствующие небесные разновидности (“figura coelestis”) в звёздах.303
Демокрит, Орфей и многие Пифагорейцы соглашались, что “всё наполнено Богами”, т. е., божественными силами (virtues), пронизывающими все вещи. Душа одной сущности может выйти и
войти в другую, и может лишить его силы очарованием, точно так же, как сталь препятствует магниту от притягивания железа.
Так как душа является первым принципом и подвижной само по себе в отличие от тел и материи,
которые не являются, то есть необходимость в чём-то промежуточном, как бы, не тело и ещё не
душа, или не душа, но ещё не тело. Таким посредником, соединяющим душу с телом, является дух
мира, “пятая сущность” – то, что не состоит из четырёх элементов, но выше и вне них. Дух в теле
мира является таким же, как дух в теле человека. Точно так же, как силы (powers) нашей души связаны с конечностями (limbs) посредством духа, так и сила (virtue) души мира распространяется повсюду посредством “пятой сущности”. Дух вовлекается в вещи посредством лучей звёзд, соответствующих им. Посредством этого духа все “оккультные свойства” передаются травам, камням, металлам и одушевленным сущностям.
См. более подробно W. Pagel в: Religious Motives in the Medical Riology of the XVIIth Century. Bull. Hist. Med. 1935, vol.
III, стр. 120-123, касательно известной работы Агриппы о Недостоверности и Суетности Всех Наук и Искусств (1530
г.). Гндьзя отрицать, что Парацельс непосредственно не одобрял Агриппу, которого – вместе с Пьетро д’Абано и Тритемием – он находил недостаточным в просвещении и истинном понимании оккультизма (De Occulta Philosophia. Preface. Ed. Sudhoff, vol. XIV, стр. 514). Это никоим образом не умоляет долг, которому Парацельс обязан работе Агриппы.
См. также: Strebel, J.: Plotin und Paracelsus über Horoskopie und Schicksal. Nova Acta Paracels. 1946, III, 100. Можно попутн
отметить, что Лоренц Фрис (Lorenz Fries) был общим знакомым Агриппе и Парацельсу (см. выше стр. 23 and Wickersheimer, E., Deux Regimes de Sante: Laurent Fries etc. Themecht 1957, I, 4, с дальнейшими ссылками).
302
См. выше стр. 115.
303
De Occulta Philosophia.. Lib. I, cap. 10-20. Ed. Lugduni 1550, стр. 23-45. Lugduni s. a. (1600), стр. 17-31.
301
206
Дух и его действие могут быть усилены теми кто, или знает, как извлечь его, или, по крайней мере, знает использование объектов, которые имеют его в изобилии. Те объекты, в которых дух менее затемнён телом и не сдержан материей, является более сильным и совершенным, чем другие, и
может более легко порождать свои собственные подобия. Ибо все порождающие и семенные силы
(virtue) находятся в духе. Поэтому алхимики стремятся отделить (secernere) этот дух от золота и
серебра для того, чтобы сделать золото и серебро, добавляя его к материи того же самого вида, т.
е., к любому другому металлу. Агриппа намекает, что он сам в совершенстве владеет методом, и
видел совершаемую работу, но он был в не состоянии произвести золота превышающего количества, из которого он извлёк дух. Он не отрицает, однако, что такое могло бы быть возможным другими методами.
Силы (virtues) природных объектов являются продуктами “оккультной” симпатии (similitudo),
господствующей между ними и не доступны для любого умозаключения или вычисления элементных качеств, количеств или пропорций. Они доступны, однако, эмпирическому опыту и предположению.
Симпатия означает, что каждый объект движется к своему подобию и объединяется со своим подобным, тенденция распознаваема в активном отображении посредством её специфического (“occult (оккультного)”) свойства, а также в её элементном составе (“quality (качестве)”). Активность
означает движение не к чему-то низшему, но к чему-то равному и соответствующему (“ad sui par et
consentaneum”).
То, что лежит близко к соли через некоторое время приобретает солёное свойство и, в конечном счёте,
становится солью. Наша пищеварительная сила преобразует пищу не в травы илирастения, но в человеческую плоть. Интенсивное тепло, холод, смелость, страх, любовь, ненависть или, любая другая эмоция или
страсть, тяготеет к передачи себя к кому-то другому. Огонь движется в сторону огня и сливается с огнём,
вода с водой, смелость со смелостью. Таким образом, мозг является средством от болезней мозга, лёгкие от
таковых лёгких. Лапы черепахи помогают при подагре, когда применена нога к ноге, рука к руке, правая к
правой и левая к левой. Бесплодное животное и в особенности его яички, матка и моча склонны вызывать
бесплодие. Для того чтобы оказать некоторое действие, мы должны выбрать животное или другой объект, в
котором желаемое свойство является, как правило, сильным. Если это любовь, которую мы хотим вызвать,
то мы должны взять от дикого голубя, воробья, пиявки или трясогузки части, в которых сладострастное побуждение локализовано: т. е., сердце, яички, матка, пенис, семенная жидкость или менструальные выделения – и это во время гона. Чтобы вызвать смелость, сердце, глаза или лоб льва, или петуха являются подходящими. Агриппа излагает длинный список таких способов.304 Подобные правила применяются к изначальной антипатии между природными объектами и её в использовании в воспроизводстве определённых воздействий.
Агриппа о Воздухе
Воздух является жизненным духом, который пронизывает всё и даёт жизнь и целостность всему
– соединяя, двигая и наполняя всё. Поэтому Раввины рассматривают его не как элемент, но как
среду и клей, который соединяет отдельные вещи.
Воздух, тем самым, представлен в качестве связи между макрокосмом и микрокосмом, носителем жизненной пневмы и поэтому одушевлённый сам по себе – идея, которую можно проследить
через Хильдегарду Бингенскую к Посидонию, Сенеке и другим стоическим и неоплатоническим
истолкователям Платонической космологии.305 Воздух как переносчик космической пневмы занимает высокое положение в космологии Парацельса, в которой он проявляется в тесной связи с
304
В них, как ни странно, проститутка играет важную роль. Она сама вызывает смелость, бесстрашие, дерзость и экстравагантность, и даже её одежда или зеркало будет делать так. Гл. 15 и 16, loc. cit., изд. 1550 г., стр. 34-37.
305
См. Liebeschütz, H.: Das Allegorische Weltbild der Heiligen Hildegard von Bingen. Leipzig 1930, стр. 70-71, что касается
“tonus” в определённых слоях воздуха, как предполагается Хильдегардой. В каббалистической (kabbalistic) традиции
мир (“пространство (space)”) был создан сосредоточением и ограничением Бога (“Zimzum”). “Пространство”, таким
образом созданное, также называют “подлинным воздухом (original air)”. Оно не является “пустым”, но действует
как “сосуд”, содержащий и ограничивающий Божественное сияние и свет. Именно благодаря творению этого сосуда
различные градации тьмы и, следовательно, наше восприятие и часть Божественного сияния делаются возможными.
Joel, D.H., Die Religionsphilosophie des Sohar. 1849 (Reprint Berlin 1918), стр. 200.
207
“Mysterium Magnum” – силой, отвечающей за жизнь во Вселенной.306 Кроме того, Агриппа учит,
что воздух концентрирует в себя все небесные притоки и взаимодействует со всеми отдельными
элементами; подобно Божественному зеркалу, он отражает все вещи, сделанные природой и искусством и всеми языками и речью. Проникая в поры кожи, он вызывает всё, что он приносит в человека – кому это проявляется в форме снов и пророчеств. Поэтому страх вселяется в тех, кто проходит местами, где убийство было совершено, ибо воздух в тех местах содержит “разновидности
(species)” убийства.
Именно благодаря этой восприимчивой и передающей силе воздуха человек может передавать
сообщения на большие расстояния посредством обычной мысленной концентрации и передачи по
воздуху. Агриппа сам практиковал это, и так делал Тритемий. Плотин ранее учил, что определённые образы (“идолы (idols)”) не только духовного, но также натурального (natural) характера исходят из объектов, как бы срастаясь в воздухе, и достигают зрения или другого чувственного восприятия посредством света или движения. Отсюда и зеркальное отражение объектов в облаках, отсюда
и образы, вызванные в воображении в воздухе посредством зеркал, действий, приписываемых невеждами демонам и образам души. Также известно, что в тёмном месте, с малым лишь отверстием
для света, бумага, помещённая напротив него, отразит всё происходящее снаружи. Изображения и
надписи, выставленные под лучами Луны, могут быть прочитаны на большом расстоянии, на диске
Луны, на котором они отражаются.
Всё это следует из математических и физических законов. То, что истинно в оптике, также применимо в акустике.307
Сила Воображения в Оккультной Философии Агриппы
Страсти души не только сильны в управлении тела, но также действуют во вне его. Они могут
действовать на все объекты в природе и устранять, а также вызывать болезни тела и души. Так,
душа сильно восторженная и возбуждённая неистовым воображением стимулирует здоровье или
болезнь не только в своём собственном теле, но также и в других людях.
Авиценна полагал, что чьё-нибудь воображение может заставить верблюда упасть. Образы собак появляются в моче больного бешенством. Желание беременной женщины запечатлит след желаемого объекта на
плоде в утробе матери или вызовет любой порок или уродство. Намерение колдуньи причинить вред сделает человека обессиленным очарованием её пристального взора, устремлённого на него; точно также, пристальный взгляд жабы и василиска (basilisk) может убить. Чума и Проказа передаются испарением выдыхаемым, последняя является продуктом болезненного воображения. То, что вредоносно, не является самим
испарением, но действием души, которая испарение передаёт – так как душа является высшей в “силе, мощи, страсти и подвижности” к любой такой материи, как пар. Поэтому философы предписывают нам сторониться посещаемости со злыми и теми несчастными людьми, чьи души, полные пагубных лучей, заразят
опасной инфекцией тех, кого они достигают. Сила, превышающая таковую обычного воображения, должна
быть ожидаема из разума и ума – поскольку они превосходят воображение. Разум, направляющий своё полное стремление к Божественному и к определённому благотворному действию, может направить нечто божественное к своему собственному или другому телу.308
Во всём этом согласованность с небесными влияниями имеет первостепенное значение. Ибо дух
намного более склонен к объединению, и быть под влиянием небесных сил, чем любой материи.
Воображением и разумом наша душа может согласовать себя (“imitatione quadam”) с любой звездой, и тем самым стать вместилищем её притока и её специфических назначений (“muneribus”).
Созерцающий разум, отделяя себя от всякого восприятия, воображения, природных уз и размышлений, действует “верой”. Под этим Агриппа понимает глубокую фиксацию и концентрацию внимания человека на то, что может помочь или дать силу для конкретной цели, чтобы быть испол306
См. выше, стр. 103.
Передающая сила воздуха – тема, широко рассмотренная Парацельсом (“Хаомантия (Chaomantia)”). См. Philos. Sagax.
Lib. I, cap. 4, ed. princ. 1571, fol. 31, recto.
307
De Occulta Philosophia. I, 6. Ed. Lugd. 1550, стр. 13-16. Camera obscura (затемнённое место) на стр. 15: “Et notum est, si
quis in loco obscuro, et omnis luminis experte, nisi quod per minimum foramen solis radius alicubi ingrediatur, supposita illi papyro alba, aut speculo plano, videri in ea quaecumque foris a sole illustrata agantur.”
308
De Occulta Philosophia. Lib. I, cap. 65. Lugduni 1550, стр. 151. Lugduni 1600, стр. 104.
208
ненной. Именно так возникает в нас образ силы, который будет приобретён, или результата, который будет достигнут. Мы должны, поэтому, быть приведены в любое действие или использование
объектов посредством страстной эмоции, воображения, упования и твёрдой веры. Таким образом
врачи испытали силу для здоровья, которая заключается в твёрдой уверенности, непоколебимой
надежде и любви для доктора и его медицины. Наряду с лекарством это твёрдое желание врача,
которое может изменить качество в теле пациента, особенно, когда последний содействует, давая
врачу и лекарству свою уверенность. Поэтому магический оператор должен твёрдо стоять в вере и
решительной уверенности в окончательном успехе своей работы.309
Человек превосходящей эмоциональной силы может, соответствующим использованием природных объектов, придавать силу, связывающую и привлекающую на других, с менее сильными эмоциями.
Связывание других в восхищении выдаёт высшее солнечное присущее качество (virtue), в рабстве или
немощи лунная, в спокойной грусти сатурнианская, в почитании юпитерианская, в страхе и раздоре марсианская, в любви и радости венерианская, в убеждении и послушании меркурианская сила ( power). Для противодействия этой силы (power) и растворении её притягательности, противоположное звёздное присущее
качество (virtue) должно быть использовано. Если ты опасаешься Венеры, то привнеси Сатурн в сферу, если
Сатурна и Марса, то противопоставляй им Венерой и Юпитером.310
Ибо имеется сила изменяющая, привлекающая, препятствующая и связывающая вещи и человека к тому,
что душа страстно желает. То, что ниже находится обязательно в подчинении к тому, что выше. Поэтому
лев боится петуха, так как солнечное присущее качество (virtue) приобщает себя более сильно к последнему, чем к первому, и магнит притягивает железо, потому что он занимает более высокую ступень в сфере
доминирования созвездия Медведя. Сталь311 препятствует Магниту (Loadstone), которого она превосходит
по Порядку Марса.
Всё это почти буквально олицетворяет пространные рассуждения Парацельса касательно силы
воображения и веры. Мы ссылаемся на нашу главу по этой теме. Это традиционный материал, изложенный Агриппой, Парацельсом и другими современными им авторами . Нет смысла вдаваться
здесь в “историю магии и экспериментальной науки” до начала XVI-го столетия – поскольку она
была полностью освещена в последнее время Торндайком (Thorndike). Парацельс не может претендовать на оригинальность в этой области – помимо развития идеи магии для медицины и патологической теории – как видно, например, в его концепции Чумы, Сифилиса и других инфекционных заболеваний.
Оппозиция к Галену в середине XVI-го столетия
Иоганн Аргентерниус и Paulus Mazinus Arvernus
Восстание Парацельса против Галена было не только первым и наиболее яростным перед концом
XVI-го столетия, но также наиболее общим. Оппозиция Везалия (Vesalius) (1514-1564) к Галену, например, была связана лишь с Анатомией, а не его системы медицины в целом. Несмотря на мгновенный успех анатомии Везалия, Галеническая медицина оставалась важнейшей на протяжении
веков.
Всё же вскоре после смерти Парацельса она подверглась систематической атаки Иоганна Аргентериуса (Johannes Argenterius) (1513-1572).312
Особенно интересно, что Аргентериус, по всей видимости, был совершенно независимым от Парацельса, его основные труды были опубликованы в начале пятидесятых годов, прежде чем таковые Парацельса появились. И не были его ученики и защитники Rainerus Solenander (1524-1601) и
309
Там же, lib. I, cap. 66, loc. cit. Ed. 1550, стр. 154; ed. 1600, стр. 106.
Там же, lib. I, cap. 68, ed. 1600, стр. 108.
311
“Adamas” – сталь, а не алмаз в этой связи. См. E. O. von Lippmann, Abhandlungen und Vorträge zur Geschichte der Naturwissenschaften, vol. II, Leipzig 1913, стр. 39.
312
Касательно общего объяснения Аргентериуса см., в частности, Sprengel, K.: Pragmat. Geschichte der Arzneykunde. 3rd
ed., vol. III, Halle 1827, стр. 357-363, на чьи превосходные примечания большинство последующих историков, представляется, полагались. Касательно библиографии см. также: Haeser: Geschichte. 3rd ed., vol. II, Jena 1881, стр. 124. Wernich in Biographisches Lexicon der hervorragenden Ärzte. Ed. Wernich and Hirsch. Wien and Leipzig 1884, vol. I, стр. 188. В
последнее время: Thorndike, Lynn: Hist, of Magic, vol.VI, New York 1941, стр. 226-228; 212.
310
209
Laurent Joubert (1529-1583) пронизаны идеями Парацельса.313 И, наконец, нет любого близкого
сходства с Парацельсом в аргументации, используемой Аргентериусом, кто в значительной степени полагался на логическое рассуждение и схоластическое опровержение Галена. Он главным образом использовал собственное оружие опровержения Галена, и почти никогда не обращался к наблюдению или любым философским идеям Парацельса, таким как соответствия между человеком
и космосом.
Всё же мы не можем проигнорировать откровенного критика Галена, кто следовал почти сразу
же за Парацельсом; мы, поэтому, кратко рассмотрим его аргументы.
В этом мы последуем за первой работой Аргентериуса, включающей семь трактатов О Болезни,
опубликованной в 1550 г.314 Его Медицинские Консультации появились следующими – в 1551 г.315
Затем, в 1553 г., его Ошибки Античных Врачей и в том же году его Комментарии об Искусстве Медицины Галена были опубликованы.316 Среди дальнейших работ, трактат “О Сне и Бессоннице”
стал особенно известным, поскольку он содержит неприятие доктрины духов Галена.317
Аргентериус – подобно Парацельсу – вёл беспорядочный образ жизни и был неоднозначной фигурой – широко противостоящий и не везде признаваемый в качестве преуспевающего практикующего врача. Он дрейфовал из Италии в Лион, затем через Антверпен в Турин, Пизу, Неаполь,
Рим и назад в Турин.
Аргентериус говорит: Ни Аристотель, ни Гален не стеснялись порицать и исправлять своих
предшественников. Почему тогда мы должны оставаться в состоянии слепой покорности к этим
авторам – вместо того, чтобы искать истину, которая находится не с авторитетами, но с объектом
непосредственно, и с принципами и причинами, соответствующими ему.318 Не спор и рассуждение,
но анализ и синтез отдельных фактов, причин и действий, является настоящей дорогой к истине.
Бесполезна любая попытка примирить расходящихся во мнениях авторитетов или фрагменты, в
которых один автор противоречит сам себе. Тот, кто предпринимает защиту для автора, косвенно
осуждает критика этого автора в клевете или невежестве. Кто когда-либо из античных классиков,
подобных Платону, Аристотелю и Теофрасту, удосуживался примирять мнения других? Поэтому
313
Как указывает биограф Соленандра (Solenander) Иван Блох (Iwan Bloch), он был другом Иоганна Вейера (John
Wierus), ученика Агриппы Неттесгеймского; но в то же время, Вейер не был поклонником Парацельса (как мы видели
ранее, стр. 93): Bloch, I.: Der rheinische Arzt Solenander und die Geisteskrankheit des Herzogs Albrecht Friedrich von Preussen.
Klin-Therapeut. Wschr. 1922, Nr. 17/18 (отдельный репринт опубликован Berliner Gesellschaft für Geschichte der Naturwissenschaften und Medizin в честь 50-летия И. Блоха 8-го апреля 1922 г.). Соленандр написал книгу о доктрине сигнатур
(“De characteristicis”), которая никогда не печаталась (Bloch, loc. cit.), но упоминает “сигнатуры” в своей Consilia (IV, 20;
стр. 381, ed. Francof. 1596). Он также написал книгу о горячих минеральных источниках (De Caloris fontium medicatorum causa. Lugd. 1558), которая описывает тщательный анализ минеральной воды, особенно в Лукка (Lucca). Большой
интерес к минеральным источникам был во второй половине XVI-го столетия – как показывает Антипарацельсист Эрастус (Erastus) (см. стр. 215). Вначале трактат Соленандра – его защиты Аргентериуса (Reineri Solenandri Medici Apologia
qua Julio Alexandrino respondetur pro Argenterio Florentiae 1556), содержит ряд схоластических аргументов, которые неинтересны в нашем контексте. В конце, однако, он имеет нечто, заслуживающее интерес, указывающее о необходимости прогресса в медицине вне пределов Галенической системы. Такой прогресс, говорит он, был сделан в своё время в
materia medica, в хирургии, в анатомии, в использовании минеральных вод – он датирует книгу из Лукка – и в приготовлении Quinta Essentia. Это называет он искусным изобретением, которое посредством разложения всех видов объектов теплом, дистилляцией, путрефикацией и имбибицией с различными соками и ликёрами, достигают приготовления субстанций, которые незаменимы не только в медицине (и особенно в хирургии), но также во многих других искусствах. Во всём этом медицины продвинулась выше Галена, чьи ошибки были общепризнанными. Почему должен
один лишь Аргентериус быть лишён права выявления дальнейших ошибок древних? (loc. cit., стр. 176-177). – Об
Joubert см. Jul. Pagel в Biographisches Lexikon hervorragender Ärzte, vol. III, стр. 417. – Касательно его склонности к суеверию и его работы о “Общеизвестных Ошибках (Popular Errors)”, см. Thorndike, Lynn: Hist, of Magic, vol. VI, стр. 220.
314
Joannis Argenterii Castellonovensis Medicinae in Academia Pisana Professoris Varia Opera de Re Medica ad Magnanimum
Principem Cosmum Medicem. Florentiae. In officina Laurent. Torrentini 1550. Fol. Переиздана в октаво как De Morbis Libri
XVI. Florence 1556; Lyons 1558 (только октаво издания приведены в литературе. Представленное рассмотрение базиру-
ется на фолио издании во владении автора).
315
De Consultationibus medicis sive de collegiandi ratione. Florent. 1551. Haeser даёт 1549 год (Geschichte der Medizin, 3rd
ed., vol. II, Jena 1881, стр. 124), другие – 1553 год.
316
De Erroribus Veterum Medicor. Florent. 1553. – In Artem Medicinalem Galeni commentarii tres nempe de corporibus, de
signis et de causis salubribus. Paris 1553. Monte Reggio 1556.
317
De Somno et Vigilia. Lib. duo. Florent. 1556.
318
“ex propriis rei principiis et rationibus.” Varia Opp. de Re Medica, 1550, loc. cit. Preface ad Lectores, стр. 16.
210
позвольте нам следовать испытанному пути этих классиков и искать подтверждение в наших чувствах и умах, позвольте нам никому не верить, но свободно предлагать всё, что мы находим быть
истинным. Позвольте нам отвергать тех, кто находится в высокой репутации и чей авторитет в слабых умах может вызвать благоговение. Позвольте нам избавить этот божественный метод от софистического растления и непонятности.319
Определение болезни Галена как расстройство функциональности является неудовлетворительной – ибо такое расстройство является всего лишь следствием изменения состава и структуры тела.
Поэтому здоровье является симметрией – серединой между крайностями; а болезнь “ametria” – нарушение природного баланса в составе структуре.320
Из этого следует, что мы не можем принимать такие доктрины, как та, которая локальные опухоли излагает через истечение гуморов. Некоторые, по крайней мере, являются локальными отложениями вещества, которые не проистекали, откуда бы то ни было, но постепенно накапливались в
определённой части, которая не смогла должным образом справиться со своим питанием. Такие
вялотекущие поражения, как скирры (scirrhi), бородавки или асцит не могут быть отнесены к гуморальному истечению, поскольку “горячие” – воспалительные – изменения, могут развиваться в течение весьма короткого времени. Ибо гуморы, которые являются горячими, являются подвижными
и не могут медленно собираться в одном месте; они склонны к гниению, когда удерживаются в сосудах или к причинению боли – результат, который не сопровождает хронические заболевания.
Отёк является отдельным случаем; его ежедневное возрастание и убывание показывает как его
причину, гумор втекающий в ту часть из откудо-либо.321
Болезнь является, поэтому, локальным, а не метастатическим поражением – во всяком случае,
чаще, чем догматический гуморализм допускает. К тому же, Аргентериус поддерживает единую
жизненную силу – присущее тепло – вместо различных духов Галена. Он также выступает против
элементных качеств (горячее, холодное, сухое, влажное), как факторов, отвечающих за форму,
внешность и состав тела (его так называемые “вторичные качества”).
Всё же Аргентериус всё ещё твёрдо верит в значение гуморов для здоровья и болезни.322 В этом
он соглашается с Галеном – кого он критикует, однако, в отношении его недостатка в его рассмотрении предмета методически и в отношении ошибок во всех подробностях.
В целом его критика является сугубо негативной; он не имеет ничего нового для представления
вместо теорий Галена и поэтому не может быть сравнен с Парацельсом.
Более важным для нашей цели, чем Аргентериус, является его непосредственный современник
Paulus Mazinus. Трактат последнего предшествует на несколько лет основным анти-Галеновым работам первого, с которым у него есть некоторые общие черты в целом, а также в подробностях.
Оппозиция к традиционной доктрине Элементов в середине XVI-го столетия
Mazinus, Фернель и Парацельс
Paulus Mazinus опубликовал свои неортодоксальные взгляды (“Paradoxa”) об элементах в не-
большом, практически малозамеченном, трактате в 1549 году.323 Это скромная работа и никоим
образом не сравнима с титанической борьбой, которую вёл Парацельс против античных элементов
и гуморов. Она просто излагает инакомыслящую точку зрения в общих чертах. Но его идеи необычно близки к Парацельсианской оппозиции. Mazinus говорит, что ни один из философов справедливо не оценил различие между природными действиями и теми, которые являются божественной и сверхприродной прерогативой. Ибо все искали причины вещей в материи, а не на небесах.
319
Там же, стр. 19.
320
De Morbi generibus, cap. 1, loc. cit., стр. 4.
De Causis Morborum. Lib. II, cap. 6, loc. cit., стр. 81.
322
“Sunt porro inter causas sanitatis et morbi praecipue humores.” De Signis Demonstrativis. Lib. II, cap. 7, loc. cit., 1550, стр.
321
201.
323
Pauli Mazini Aruemi: De Elementorum Natura et eorum Situ Paradoxa ad Carolum Toumemine abbatem de Boumet Regisque
Eleemosynarium. Parisiis. Ex typographia Matthaei Davidis via amygdalina ad Veritatis insigne. 1549, 46 pp. Этот трактат был
издан вместе с умопянутым автора: De Rerum Naturalium Generatione Paradoxa. Paris 1549 (Brit. Mus. 536 a 2).
211
Поэтому они избавились от творения и не искали проявления следов и работ “высшего архитектора”, который основал и всё ещё управляет космосом.324
Многие из древних получили фрагменты божественного завуалированного знания, как бы в тени,
через Египтян, Халдеев и Евреев.325 Разве это, само по себе, не указание того, что те, кто видел
свет истины во Христе, должны, наконец, превзойти ограниченное знание древних? Природа и место элементов не должны быть изучаемы из гнилостных и денатурированных продуктов, но из
чистейшего и наиболее плодородного источника знания, который находится вне Гиппократа и
Аристотеля. Именно в Силе Божьей творение элементов более многочисленных и утончённых, чем
те, которые видимы. Поэтому должно быть однозначно утверждено, что мы состоим не из смеси
видимых “элементов” и качеств (как предполагаемо древними), но из истинных элементов, которые явно разделены.326 Что показывается нам, поскольку огонь и вода не истинные элементы. Первыми истинными элементами были эфирный огонь и воздух. В отличие от нашего видимого огня,
который является сугубо горячим и разрушительным, эфирный огонь оживляет, питает и заботится. Воздух посредством своей жирной влаги поддерживает эфирный огонь, в то время как видимая
влага (вода) гасит и противодействует ему. Поскольку, как эфирный огонь, так и воздух были
слишком тонкими и лёгкими, чтобы дать субстанцию объектам, Бог создал видимый огонь и воду.
Однако они не являются элементами, но из элементов; огонь от эфирного огня и вода от воздуха.
Теории, выдвигаемые античными философами касательно элементов и их качеств, явно принадлежат видимым – вторичным – продуктам истинных – первичных – элементов. Как это могло оставаться незамеченным так долго, и любое дополнение или исправление Аристотелевской догмы
осуждалось как кощунственное?327
Рис. 34. Полемический трактат середины XVI-го столетия против традиционной доктрины
элементов, появившейся восемь лет спустя после смерти Парацельса. Paulus Mazinus Aruemus, De Elementorum Natura et Situ Paradoxa. Paris 1549. Титульный лист.
Вторичные “элементы” могут порождать и ничего не питать, либо сами по себе, либо когда смешаны, либо действуя вместе. Поэтому, античная система была основана на теории перманентного
процесса “разложения (corruption)”: из разложенной земли, вода, как предполагалось, происходила, из разложённой воды воздух, из разложённого воздуха огонь и из разложённого огня воздух.
Также предполагалось, что противоположные принципы присутствовали в том же самом субъекте
и, что всё содержалось во всём потенциально. Другие утверждали, что лишь смесью качеств, а не
субстанций вещи сформированы, а некоторые даже предполагали воздух и воду, возникающие из
земли.328
Из всего этого вытекает вера в гармонию – где есть лишь перманентный ужас.
Mazinus, с другой стороны, полагает, что качества так же точно разделены, как элементы.
Нет там места для чего-либо тёплого и сухого, влажного и тёплого, сухого и холодного, холодного и влажного. Вода из всех элементов является самой тяжёлой и всегда имеет тенденцию течь
вниз. Потому это должно быть для того, чтобы обеспечить более широкое допустимое отделение
самого холодного, начиная с самого горячего (т. е. огня) – и тем самым избежать разрушения мира.
Поэтому жизнь является даром свыше – сферы эфирного огня, в то время как смерть приходит их
холодных областей ниже. Следовательно, активные силы в природе – горячие и холодные – занимают положения в крайностях, в то время как пассивные качества – влажность и сухость – расположены в центре. Поэтому Библия говорит нам, что земля находится выше вод, и они в должное
время появляются, когда земля вскопана.329 Вода является также самой тяжёлой, так как она является, в то же самое время, самой холодной и самой плотной среди элементов. Однако, тяжесть не
находится под влиянием влажности или сухости. Ибо горячая вода легче, чем холодная вода, хотя
точно так же влажная, как и последняя.
Точно так же горячее железо легче, чем холодное железо, и человек тёплый и живой легче, чем
его холодное и мёртвое тело. Горячие объекты больше изобилуют “духами”, чем холодные вещи.330
Огонь является наиболее благородным элементом – преимущественно тёплый и хорошо сбалансированный во влажности и сухости. Воздух следует, пребывая преимущественно влажным и хорошо сбалансированным в температуре. Вода, а не, как полагают некоторые, воздух, является преимущественно холодной, а не преимущественно влажной, но сбалансированной во влажности и
сухости. Земля является преимущественно сухой и сбалансированной в температуре.331
Огонь и вода как активные элементы являются горячими и холодными “фактически” и сухими и
влажными “потенциально”, в то время как пассивный воздух и земля являются горячими и холодными “потенциально” и влажными и сухими “фактически”. То, что является “фактическим” в активности – “мужское” – и “потенциальным” в пассивности – “женское” – действует в зарождении –
подлинная Аристотелевская доктрина, которым заканчивается трактат.
Однако, несмотря на его приверженность определённым особенностям Аристотелевской доктрины элементов, Mazinus в основном выступает против интерпретации видимого огня, воздуха, воды
и земли как “элементов”. Его последовательное неприятие традиционных теорий качеств, смешения, разложения и возникновения, и его аппелирование в пользу поиска невидимых подлинных
элементов и истины, сильно напоминает нам Парацельсианскую космологию, подробно изложенную в Философии Афинян (Philosophia ad Athenienses) и других трактатах.332 Автору этих строк не
328
Стр. 26.
Стр. 30.
330
Стр. 32.
331
Стр. 35-36.
332
См. выше, стр. 70. Касательно источников Mazinus, простое возражение античной доктрине элементов само по себе не
указывает на Парацельсианское влияние. В отношении Дорна (Dorn), убеждённого Парацельсиста, Торндайк говорит, что
его различение двух подлинных и двух производных элементов “могли представляться больше в манере шестнадцатого столетия, когда различные, подобные модификации теории четырёх элементов были предложены”. С другой стороны, такие
средневековые авторы, как Morienus и Albertus уже рассматривали огонь и воду как подлинные элементы и родителями
земли и воздуха (History of Magic vol. V, стр. 633). – В это связи может быть упомянута модификация античных теорий об
элементах Джироламо Кардано (Jerome Cardan) (1501-1576), (De Subtilitate – 1550 – Lib. II, Lugd. 1559, стр. 44; De Rerum
Varietate Basil. 1557, Lib. I, cap. 2, стр. 21). Это, однако, представляется, не повлияло на его раннюю критическую работу по
современной ему медицине (Hieronymi Castellionei Cardani Medici Mediolanensis De Malo recentiorum Medicorum Medendi
329
213
удалось проследить любое внешнее свидетельство в качестве связи Mazinus с Прпцельсианским
знанием. И при этом он не смог найти никаких других данных, указывающих место Mazinus в
мысли XVI-го столетия. Представляется вероятным, однако, что он принадлежал группе “juniores”,
которую раскритиковал Фернель.333 По их мнению, истинные элементы не встречались как таковые в природе, и они не имели бы объединения и смешения. Поэтому в нас не субстанции, но лишь
качества элементов присутствуют. Материя, использованная в новой комбинации, тем самым теряет свои “разновидности (species)”, как только это возникает.
Против этого Фернель возражает, есть лишь несколько тел, которые проявляют качества в полной чистоте – а именно земля, вода, воздух и огонь, тогда как большинство тел содержат те же самые качества “подавленными”, т. е., смешанными, а не явно различимого состояния. Таким образом, мы называем хлеб, мясо, вино, перец и многие другие вещи горячими, равно как и мы называем хрящевину, оболочки нервов и кость сухими. Во всём этом тепло и сухость не очевидны – поскольку они находятся в огне или земле. Всё же чистые элементы и качества действительно существуют и формируют принципы и источники, из которых составляющие многочисленных тел
сформированы. В центре вселенной чистая земля может быть найдена – самая тяжёлая, самая сухая
и полностью лишённая любого гумора; в полости и во внутренней поверхности небес, огонь – самый лёгкий и жгучий, всё же не прозрачный и светящийся как наш огонь, который является лишь
горящим дымом. Ибо свечение является следствием при смешении огня с некоторым плотным горящим телом. Элементы, поэтому, сохраняют свою чистую подлинную субстанцию лишь в крайних сторонах космоса. Всё же элементы остаются как таковые вследствие преобразования одного
объекта в другой. В частности, те, которые составляют растение, остаются, когда последнее превращается в кровь и плоть посредством переваривания. Аристотель рассматривал это при определении элемента как первого, составляющего всякого составного тела, и последнего, при котором
последнее разделено.334 В другом месте он утверждает335 то, что в плоти и дереве огонь и земля содержатся потенциально и извлекаются из них явно. Как спрашивает Фернель, может ли такое произойти, если они были утрачены, когда составляющие плоти и дерева были смешаны, как “juniores” утверждают.
“Смешение” следует отличать от “зарождения (generation)”. Это, в отличие от первого, происходит из-за комбинации противоположных качеств, наделённых неравной силой и объединённых в
неравных пропорциях. В простом “смешении” противоположные качества комбинированы друг с
другом – точно так же, как в зарождении. Такое, однако, достигается, когда различные вещи комбинированы таким образом, что одна из них подавляет другую и вынуждают её стать чем-то ещё.
Поэтому нет никакого зарождения одного без разрушения другого – как учит Аристотель. При
смешении, однако, хотя и создаётся нечто новое, ничего из подлинных составляющих не погибает
или исчезает.
Хорошо известная непоколебимая приверженность Фернеля античной традиции, пожалуй, лучше
всего воплощена в критике, которую он направляет против любого противоречия в античной доктрине элементов и качеств, их комбинации (“смешения”) и зарождения и разрушения. Насколько
критика Фернеля была направлена против Парацельса, трудно сказать. Он мог иметь во владении
небольшое литературное наследство, изданное его смерти (1558 г.). Более вероятно, что он был
знаком с Mazinus – соотечественником, писавшим во время наибольшей продуктивности Фернеля.
Правда, по обычаю его времени, Фернель даёт лишь редкие цитаты из своих современников. Например, Леоничено – единственный современник, упомянутый в “Диалогах”, а Монардес
Usu. Venet. 1536; второе изд. – зачастую ошибочно рассматривается как первое изд. – там же, 1545). Кардано не был под
влиянием Парацельса.
333
“Contra juniores, qui elementorum solas vires, non idem substantias in nobis putant inesse”. De Elementis. Lib. II, cap. 6. Universa Medicina Trajecti ad Rh. 1656, стр. 60. Heurnius, редактор издания 1656 г. Universa Medicina Фернеля, выдвигает
Авиценну в качестве представителя этого мнения (вменённого ему Аверроесом – lib. 3, de Coelo I, 67), но говорит, что
критика Фернеля фактически направлена против Фомы (Thomas) (De generatione et corruptione, cap. 10) и Скотта (Scotus) (2 Sent. Distinct. 15). Хорошо известно, что Фернель выступал против Аргентериуса особенно касательно природы
лихорадки. Вероятно, что группа “Juniores” включала всех анти-Галенистов – Mazinus, Аргентериуса, а также Парацельса и их соответствующих учеников.
334
V, metaph., cap. 3.
335
III, De Coelo, cap. 3.
214
(Monardes) и Антоний Муса (Antonius Musa) упомянуты в трактате о Сифилисе.336 Другие, такие
как Монтанус (Montanus) представляются как “quidam (некие)”.337
Во всяком случае, Mazinus представляет вопросы особого интереса в своих ранних Парацельсианских взглядах на элементы и его неприятия античной доктрины, хотя отвергнуто, в свою очередь, Фернелем. От Mazinus мы можем получить косвенную информацию об реакции Фернеля на
Парацельсианские идеи.
Парацельс и “Оккультные Качества” Фернеля
Парацельс возражает против любого объяснения биологических процессов с точки зрения античных качеств и гуморальных смешений, которые он рассматривает как фальшивые. Вместо этого он
исследует истинную движущую силу, которая скрыта в объектах и феноменах природы. В этом он,
по-видимому, преследует цель аналогичную реформации Галеновой Медицины, которая вскоре
после этого была представлена Фернелем.
Последняя связывает биологические феномены с “Оккультным Качеством (Occult Quality)”, исходя из бесчисленных возможных способов, которыми качества и гуморы могут быть смешаны и
комбинированы. Возможности слишком многочисленны, чтобы быть охваченными. Подобное обсуждал Арнольд из Вилланова за триста лет до Фернеля.338
Есть, однако, фундаментальное идеологическое различие между “Оккультным Качеством” Фернеля и его средневековыми предшественниками, с одной стороны, и “Невидимой Силой” Парацельса с другой. Первые авторы в основном остаются Галенистами: их оккультное качество всё же
противостоит смешению гуморов и качеств – хотя трудно понимаемо. В то же время Парацельс
заменяет гуморы и качества полностью нечто другим. Это – специфическая субстанция. Как таковая, она определима в химических терминах и поэтому реальная. Она не имеет ничего общего с
сущностями разума, распознаваемыми между объектами и феноменами посредством логики и аргумента, т. е., она не является Ens Rationis – ибо это не относится к данности Природы. Она является “оккультной (occult)”, так как она одновременно невидима, но может быть сделана явной посредством искусства химии. Но она не является “оккультной” в смысле Фернеля, т. е., так как она
не может быть постигнута разумом.
Критическая оценка Эрастусом (Erastus) Парацельса
Томас Либлер (Любер (Lüber)) (Thomas Liebler), называемый Эрастус (1523-1583), из Бадена в
Швейцарии, представлял укрепившееся академическое мировоззрение, каковым оно было в конце
шестнадцатого столетия.339 Учившийся в Италии (1544-1555) в качестве философа, теолога и вра336
См. Sherrington, C.: The endeavour of Jean Femel. Cambridge 1946, стр. 131, 183. В своей восхитительной книге Шеррингтон ограничивается общими замечаниями по Фернелю и Парацельсу, и при этом он не упоминает критику Фернеля “juniores” в доктрине Элементов. В самом деле, Фернель, представляется, был знаком с идеями Парацельса через Жака Гохори
(Jacques Gohory) (Leo Suavius), известного Парацельсиста – комментатора “De Vita Longa” и автора компедиума Парацельсианской Философии и Медицины, предшествующего подобной работы Петра Северинуса (Peter Severinus) тремя годами
(Basil.1568). См. подробно: Walker, D. P., Spiritual and Demonic Magic, loc. cit. 1958, стр. 101. “Диалог” Фернеля Об Оккультных Причинах впервые появился в 1548 году – возможно, прежде любого такого влияния, могущего сделать себя очевидным. Всё же широкое признание в этом “Диалоге” божественной, не-элементной (“астральной (astral)”) субстанции, и её
решающего влияния на природные объекты, функции, болезни и, в частности, душу, может быть в какой-то мере обязано
этому влиянию.
337
De medicamentorum praeparatione. Lib. IV, cap. II, ed. 1656, стр. 362.
338
См. пишущего эти строки в: Religious Motives in the Medical Biology of the XVIIth Century. Bull. Hist. Med., 1935, 3, 97-128.
339
Касательно биографических подробностей см.: Melchior Adam: Vitae Germanorum Medicorum. Haidelbergae 1620, стр.
242. Касательно трактатов Эрастуса, помимо Диспутов против Парацельса: Thorndike, Lynn: A History of Magic and Experimental Science. Vol. V, NewYork 1941, стр. 652-667. Среди них был особо отмечен его трактат против Астрологии (1569
г.). Он посвящён графам Хеннеберга Вильяму (William) и Джорджу Эрнесту (George Ernest) в Майнингене, к которым Эрастус поступил в качестве лейб-медика, пока он не был призван на кафедру в Гейдельберге (1558 г.). Он оставался врачомконсультантом у Джорджа Эрнеста, которого он сопровождал на курорт с минеральными водами в Киссингене. Из письма к
Камерарию (Camerarius) мы знаем, что Эрастус проанализировал минеральную воду с водой чернильного орешка (oak-gall)
для купороса и квасцов. Письмо выдержано в наблюдательных терминах и является одним из ярких документов ранней и
исследовательской бальнеологии. См. для справки: Heffner, L.: Kissingen, seine Salz- und Mineralquellen. Arch. hist. Verein von
Unterfranken. Würzburg 1854; Pfister, H.: Bad Kissingen vor vierhundert Jahren. Würzburg 1954, стр. 24-26. – “Erastianism
215
ча, он стал профессором этих предметов в Гейдельберге. Он также служил на протестантских церковных соборах в качестве делегата от Пфальца и Вюртемберга.
Рис. 35. Томас Эрастус. Из: Pantaleone Prosopographiae Part
III, стр. 545. Basle 1566.
В этом качестве он положил начало своей церковной догме – “Эрастианству (Erastianism)”. Сообразно следованию этой религиозной догме происходит его непоколебимая защита традиционной
гуморальной доктрины и его гневное нетерпение к “оккультному” – астрологии, магии и алхимии.
В этом он не был наполнен духом просвещённого исследования в природе, ибо он также верил в
Сатану, демонов и ведьм, преследование которых и казни он рьяно требовал. Как и во многих церковников его убеждения были продуктом логической дедукции, а не вдохновения. И при этом он
не был в целом настроен против использования здравого наблюдения и рассуждения. Это показано, например, в его трактате об “Occult Virtues of Pharmaca”, а также во многих местах его всеобъемлющих “Диспутах о Новой Медицине Парацельса” – предмете этой главы.340
Характер, достижения и методы Парацельса
Эрастус предоставляет критический обзор работы Парацельса в целом, исследуя его общую философию, а также его научные и медицинские предположения и умозаключения. Он повторяет и
передаёт множество сообщений нестандартного поведения Парацельса и изменчивой карьеры, и
подробно останавливается на его неудачах в громких делах.341 В свете собственных высказываний
Парацельса против евреев представляет особый интерес, что он был раскритикован Эрастусом за
его постоянные дела с евреями и простыми людьми.342 К тому же, из письма от Крато (Crato), Эрастус отмечает, что император Фердинанд рассматривает Парацельса как самого лживого и дерзкого самозванца, кто всегда отвергал отношения с проверенными учёными.
(эрастианство)” касается главенства государства в церковных делах. Эрастус, например, поддерживает право гражданской
власти наказывать за грехи христиан (Explicatio gravissimae questionis. Pesclavii – London – 1589; написано в 1568 г.).
340
Disputationes de Medicina Nova Paracelsi. Pars I in qua quae de remediis superstitiosis et magicis curationibus prodidit
praecipue examinantur. Basileae apud Petrum Pernae s. a. (1572). – Pars Altera in qua Philosophiae Paracelsicae Principia et Elementa explorantur, s.l. 1572. – Pars Tertia in qua Dilucida et Solida Verae Medicinae Assertio et falsae vel Paracelsicae Confutatio
continetur, s.l. 1572. – Pars Quarta et Ultima in qua Epilepsiae, Elephantiasis s. leprae, Hydropis, Podagrae et Colici doloris vera
curandi ratio demonstratur et Paracelsica solidissime confutatur. Basileae 1573.
Работа стала редкой, особенно четвёртый том, который имеет дело с доктриной специфических болезней Парацельса, прежде всего эпилепсии, асцитах, подагре и колика. Нет копии IV части в Лондонской библиотеке Всемирной Истории Медицины (Wellcome Historical Medical Library), и Темкин сетовал на её отсутствие в американских библиотеках. (The Falling Sickness. Baltimore 1945, стр. 161). Никакой копии полной работы в каталоге библиотеки Королевского Колледжа Врачей (Royal
College of Physicians), London 1912, в котором, однако, другие работы Эрастуса перечислены. Для приведённого ниже рассмотрения автор использовал свою собственную копию всех четырёх частей.
341
См. ниже, стр. 225.
342
Disp. IV, стр. 160: “Semper illi negotium fuisse cum Iudaeis et vilissimis hominibus.”
216
Для Эрастуса Парацельс является классическим примером мракобеса, кто наслаждается неясностью выражения, а также выражением неясности.
Есть различные рассуждения у Эрастуса – всего, представленного Парацельсом. Такие рассуждения
включают осознание того, что доктрины изложены ошибочно; есть также желание поместить читателя в ту
же самую проблему, через которую автор прошёл сам, прежде чем он понял, что он тратил впустую “масло
и труд”. Он также побуждаем желанием считаться изобретателем вещей, которые он никогда не изобретал.
Поэтому он щедро предлагает другим сокровища, которые он сам не сумел найти.
Среди них инфернальные – “тартарические (tartaric)” – имена, используемые Парацельсом и его
учениками, чтобы сделать вкусными такие небезопасные и ядовитые вещества, как ртуть, сурьма и
сулема (sublimate).343 То немногое, что он знал о лучшей медицине, однако, Парацельс выражал в
терминах, которые были просты и достаточно понятны. Остальное он преднамеренно излагал в загадочных нелепых терминах, дабы прикрыть своё мошенничество, и именно это была той самой
причиной, которая гнала Парацельса с места на место.
В итоге: Парацельс, движимый безграничным честолюбием и тщеславием, “раздражал (vexed)”
людей – как видно из его нелепой “Liber vexationum (Книга о Раздражении)” – и губил их. Он был
оригинален, однако, упразднял знания древних и заменял разумное обучение безумным заблуждением, определенное неясным, понятное малопонятным, истину фальшивыми именами и доктринами, полезное бесполезным, целебное лекарство пагубным ядом.344
Рассматривая работу Парацельса как систему, Эрастус был вынужден с горечью осознать то, что
представляется современнику как постоянная и “фатальная привычка противоречия себе”345 у
Парацельса. Это побуждает Эрастуса к таким выпадам, как “животное” и “хрюкающая свинья”346 –
брошенным в отношении человека, который опровергает астрологию при одном моменте, и всё это
лишь для того, чтобы признать и поддержать её при следующем.347
Эрастус бранит невежество Парацельса в “Свободных Искусствах (Liberal Arts)”. Он был “Магом”, чья связь с Дьяволом неизменно всплывает из его суждений и уверований. Эрастус признаёт,
однако, что он был также студентом Химии, кто научал приготовлению определённых pharmaca и
лечебных средств. “Мы можем признать, что он был Химиком и Магом. То, что ещё он знал, представляется трудным указать”348, ибо он не знал языков и объявил логику вредной. Категории не
существовали для него. Поэтому никакого должного определения болезней не может быть ожидаемо от него, и никакого упорядоченного выстраивания симптомов.
Поскольку болезни по своей природе не воспринимаются чувствами, их присутствие должно
быть выявлено из симптомов – например, при плеврите от боли в боку, одышке, озноба, пульса и
мокроты. Лишь невежественный крестьянин диагностирует их посредством простого утверждения
– это, однако, является вполнедиагностическим методом Парацельса, кто, к тому же, путает причину и следствие в болезни. Так он идентифицирует патологическое состояние мочевого пузыря
препятствием субстанции камня, который причиняет такое – хотя Гален, а также простая логика,
могли бы научить его, что последний не важен в качестве субстанция и интересует лишь как причина состояния. Парацельс, однако, не имел никакого учителя – бахвалясь лишь обучением от Бога, ангелов, змеев, магии, миром в целом, “Evestrum” и Кабалой (Cabalah). Они – источники для его
“Света Природы” – в глазах Эрастуса свет Дьявола, злых духов и ада.349
Взгляды на Творение Парацельса
Они для Эрастуса являются чистой ересью, означающие прямое отрицание творения. Парацельс учил, что
объекты не были результатом творения, но лишь разделением и обособлением от материи нетварной и су-
343
Disput., pars quarta. Basileae 1573, стр. 11.
IV, стр. 15.
345
Pars I, стр. 14, 16, 228. “Fatale est huic bestiae sibi ipsi contradicere.”
346
Там же, стр. 249: “Quam turpis sit oratio Paracelsi et quam foede in tam pauculis versibus sibi contradicat ... lege, quae in hoc
capite sequuntur et quae deinde in eodem hoc lib. 2 capite 3 de libero arbitrio porcus ille grunnit.”
344
347
Там же, стр. 233.
348
Part II, стр. 4.
349
Там же, стр. 16.
217
ществующей вечно. 350 Так, согласно Парацельсу, Адам не был сотворён Богом, но произведён дьяволом;
Христос, являясь непосредственно грешным и подверженным суду Божьему, рассматривается как “Разделитель (Separator)”, а не “Творец (Creator)”. Из этого следует, что Человек должен быть лишён свободной воли.
Парацельс, как реставратор Гностической ереси
Во всём этом Эрастус находит “тлетворную Арианскую и Магометанскую ересь”, которую Парацельс
унаследовал.351 Он хуже, чем язычники, такие как Аристотель, кто соблюдал почтение к Богу и творению.
Фактически Парацельс возобновил тлетворные ошибки Гностической ереси, исповедуемые Симоном Магом, Менандром, Сатурнином (Saturninus), Василидом, Карпократом, Керинфом – всеми, кто приписывает
акт творения ангелам. И при этом он не постеснялся присоединиться к догме Маркиона, который постулировал три изначальных принципа. Ни, наконец, он не отбросил безумный вздор Кердона (Cerdo) и Манеса
(Manes), которые говорили, что “Мать Жизни” – сила, которая сделала всё – исходит от Бога. Нет, Парацельс превзошёл все эти ереси – изготавливая многочисленные те “deunculi”, которые были способны привести человека к преступлению и злу. В этом он почти сравнялся с наиболее мерзкой ересью Египтянина
Валентина.
Вера в Чудеса
Вера Парацельса в чудеса представляется Эрастусу как другая чудовищная ересь. Парацельс приписывает
чудеса определённым природным силам, которые дают возможность любому – даже собаке – вводить в
действие их. Такие силы, как правило, врождённые, как например, “Evestrum”, которая придаёт пророческую одарённость; другие, приводящие к чудесному исцелению от неизлечимой болезни, например, чудотворные присущие качества (virtues) определённых лекарственных трав. Такие чудеса относятся к области
“магии”, которая учит нас делать кровь из трав и хлеба, и молоко из сухого дерева, изгонять демонов иероглифическими символами и заклинаниями, и сохранять всё что угодно от разложения с помощью амулетов.
Для Эрастуса, однако, это является типом магии, которая посредством заклинаний старой ведьмы может
разрушить плоды труда целого года в течение часа.
Это видно из приписывания чудодейственных действий Парацельсом даже трупам – вызывающих симпатию, при которой части мёртвого тела привлекают свои аналоги во внешнем мире. Согласно Эрастусу, таких действий просто не существует. Вкратце: Природа не допускает никакого чуда – это чуждо Природе, и
возможно лишь для одного Бога.
Сила Воображения
Парацельс рассматривал это как одну из основных движущих сил в природе. Эрастус решительно
отрицает её значимость, её единственная функция сохранять и воспроизводить образы отсутствующих объектов. Она действует, приводя в движение тепло и духов, и тем самым может проявлять определённые действия на здоровье и болезнь – точно так же как может любое другое психическое влияние. Парацельс, однако, и точно также Помпонацци, в своей “богохульной книге: О Заклинаниях” утверждает, что она может быть производящей реальный объект. Это должно быть отвергнуто, ибо идея не может быть действенной причиной любого конкретного объекта, или события. Таким образом, искусство медицины является общей нормой и критерием (“norma et regula”),
но не действенной причиной – “principium” – лечения, точно так же, всего лишь, как представление
дома в уме строителя является действенной причиной домостроения в общем, или индивидуального дома в частности.352 Ни воображение матери не является действенной причиной родимых пятен у ребёнка. Воображение предполагает желание, что нечто должно случиться. Где, однако,
мать, которая желала353 бы своему ребёнку нести уродующую метку? Причиной таких родимых
пятен является случайное событие, как например, неожиданное падение или лёгкая травма, незамеченная матерью, которая вызывает аномальное движение духов и крови на ранней стадии беременности, когда ткани эмбриона всё ещё мягки.354 Другое такое представление – испускание духов
350
351
Disputat, de Medicina Nova Paracelsi. Pars I. Basileae apud Petrum Pemae. s.a. (1572), стр. 4.
Там же, стр. 20, 29, 41.
Стр. 78.
353
Имеется “Appetitus”.
352
354
Стр. 87.
218
из глаза менструирующей женщины предполагает сделать зеркало непрозрачным. Это полностью
выдумано: во-первых, так как зрение не происходит посредством испускания духов, но посредством поступления чего-то извне. Во-вторых, зеркала не становятся непрозрачными таким образом:
если бы они сделались такими, то не из-за действия духов, но испарениями, выходящими из носа и
рта. Не может быть менструальная кровь столь вредной, как считается, так как она обеспечивает
изначальную материю, в которой развивается зародыш.355
Очарование - Заклинание – Заразное Начало
Отчётливое различие должно быть сделано между выдуманными идеями, такими как очарование
и заклинание с одной стороны, и реальным событием, таким как Заразное Начало (Contagium) с
другой. Заразное начало – гнилостная материя, выделяемая из гнилостного гумора. Оно может
быть источаемо из всякого и будет вредно всякому. Будучи выдыхаемой, оно может действительно
оставить тело. Сила очарования, однако, по определению, ограничена для отдельных людей, наделённых особыми дарованиями. Очарование затрагивает лишь тех, кого оператор желает. Наконец,
“духи” являются сущностной частью объекта и, поэтому, не могут оставить его, и превратить себя
в независимых агентов, таких как contagia (заразные начала).356
Парацельс рассматривал силу и действия воображения как неограниченные. Эрастус строго ограничивает их узкой областью представления образов. Эта функция лишена любых прямых действий на материю или события. Ибо, если бы это имело такие действия, то параноик действительно
был бы тем, что он думает, что он является, например, птицей, королём, или мёртвым. Эрастус отрицает существование заклинания и очарования. То, что он не может отрицать – это возможное
действие дьявола. Даже при этом, однако, вредящие действия дьявольских церемоний являются
вредящими, а не в действительности таковыми.357
Натуральная Магия – Неоплатоническое заблуждение
Вместе с Парацельсом, Неоплатонизм в целом и Помпонацци в частности, являются объектами
порицания Эрастуса. Подобно Парацельсу, Помпонацци допускал, что люди с пророческими дарованиями могут оказывать силу даже на звёзды.358 Неоплатоник верит в переходы между духом и
телом, отсюда и его вера в чудеса, производимые “Логосами (Intelligences)” при помощи сил небесных и демонов. Отсюда и вера в магию, которая “венчает Небеса с Землёй”.359 Но, говорит Эрастус, Небеса не могут действовать на Землю, кроме как посредством движения. К тому же, свет
может лишь нагревать и освещать; он не может переносить ничего бестелесного, как например
идеи. “Натуральная Магия” является лишь совокупностью действий, наблюдённых крестьянами
и ещё не объяснённых с научной точки зрения.360 “Магия” в традиционном смысле имеет два основных источника: (i) вера в демонов, – от которой даже Фичино не смог освободиться,361 и (ii)
приписывание специфических и индивидуальных действий небесному влиянию, – что является
основным заблуждением. Ибо Небеса действуют в соответствии с общим паттерном, затрагивающим всё аналогичным образом.362 Например, в самопроизвольном зарождении небеса предоставляют тепло, которое поддерживает процесс, фактически вызванный формами, видами и
идеями, которые не передаются Небесами. На Земле каждый объект обладает своим собственным
специфическим присущим качеством (virtue), которое является врождённым, а не свойством определённой звезды, возложенный на объект извне – поистине Неоплатоническая вера, которой Парацельс придерживается.
355
Стр. 91-92.
Стр. 93-101.
357
Стр. 108.
358
Стр. III; см. также стр. 128.
359
См. выше нашу главу о Пико, стр. 200.
360
Стр. 132.
361
Стр. 118.
362
Стр. 141.
356
219
Природа и Химическое Искусство
Опять же, ничего специфического не выявлено Искусством Химии, такого, которое заслуживало
бы для её привилегированного положения в природе. Ибо “Искусство” не является “Подражанием (Ape) Природы”363, но всюду оно отображает любое реальное действие, оно – “сама Природа ”.
Амулеты и Гадание (Augury)
Слухи о помощи, полученной от свинцовых амулетов, носимых эпилептиками,364 точно такие же,
как “отвратительный обман”, как и “авгуральные (augural)” силы птиц, о которых Парацельс говорит немало и ничего не доказывает.365
“Сила” Слов
Слова, предполагаемо производящие мощные специфические силы (virtue), являются результатом человеческого соглашения, а не “Природы”.
Они происходят от “Небес”, т. е., врождённые, немой должен быть в состоянии заговорить без предварительного знания речи. Если бы это было при вызывании демонов, которые силой Слов были явлены, то никто не смог бы одобрить такую богохульную практику – не говоря уже о признанной недейственности ничего, приписанного действию демонов.366 В действительности слова являются результатами Разума (Intellect) и в этом, как философы соглашаются, Небеса не могут действовать. Фичино, одурманенный причудами
Плотина, уверовал в то, что, если не сами слова, то особые комбинации слов, могут иметь особые действия,
как делает комбинация (“mixture”) субстанций. Но всё это уже давно опровергнуто, и Фичино сам не смог
подтвердить это.367
Магнетическое действие – паттерн Натуральной Магии
Немалая критика направлена против использования Парацельсом Магнита как общего паттерна,
иллюстрирующего действие лекарственных средств, как говорит Парацельс, “притягивающих”
агентов болезни. Они, возражает Эрастус, недвижимы, в то время как кусочки железа, которые
магнит притягивает, движимы. Из явного существования электрического угря не следует, что
должны быть растения или камни с подобными свойствами.368
Дьявол и Колдовство
Эрастус посвящает много места и умственной гимнастики для доказательства того, что Парацельс был
учеником Дьявола,369 то, что колдовство реально, и то, что ведьмы должны быть покараны без пощады.370
Он утверждает, собственно, что любое гадание и магия являются работой Дьявола.371 С другой стороны,
фактический ущерб, который ведьмы могут причинить, является, по мнению Эрастуса, малым. Ведьмы заслуживают наказания, прежде всего потому, что это предписано Священным Писанием. Ведьма не находится в той же самой категории, что и душевнобольной, и поэтому не защищена от наказания, ибо есть преднамеренная богохульная цель в магии и гадании, которая задумана представить Бога ненадёжным и слабым.
Ведьмы не действуют непосредственно, но побуждают и подстрекают злых демонов к пагубным действи363
364
Стр. 160.
Стр. 153.
365
“Multa passim dicit Paracelsus at nihil probat”, стр. 169.
Стр. 177.
367
Там же. Сравни: Ficinus: De Virtute Verborum atque Cantus ad beneficium coeleste captandum; в: De Vita coelitus comp.,
cap. XXI. Venet. Aldus 1516, стр. 164. Серия тонов, отобранных и составленных согласно определённым отношениям, представит новую гармоническую форму, наделённую “небесными” силами (virtues) – так же, как и смесь трав, приготовленная
искусством врача-астронома, производит новую форму, которая гармонична в составе и проявляет звёздную силу (astral
power).
368
Стр. 189.
369
Disputat., part II, Basileae 1572, стр. 16.
370
Disputat., I, стр. 198, 204, 208, 211, 215.
371
Стр. 221.
366
220
ям.372 Дьявол действует в основном посредством обмана; всё же он изредка способен на истинное пророчество.373
При этом, хотя и значительно ограничивая силу бесов, демонов, ведьм и магов, Эрастус поддерживает их реальность.
Материя и Элементы
Парацельс полагал, что природные объекты не созданы как таковые, но сформированы посредством разделения и обособления (segregation) из материи – “Mysterium Magnum”, несотворённой и
извечной.
Независимое и наиболее фундаментальное место в мире Парацельса занимают три “принципа”,
Соль (Salt), Сера (Sulphur) и Ртуть (Mercury): именно против них Эрастус сосредотачивает свои нападки.374
Прежде всего, Парацельс не имеет никакого права называть их “Принципами”. Ибо они являются телесными – каждый, представляющий индивидуальную субстанцию, принадлежащую к виду (species).
Принцип, однако, является нечто не-телесным, отличающийся от индивидуальной субстанции, “principiatum”, на которую он действует.
К тому же три “Принципа” не могут иметь происхождение из Элементов Воздуха, Воды, Огня, Земли, как
Парацельс полагает – ибо никакое телесное не может быть создано из чего-то бестелесного. Это относится
ещё больше к смешанным (“mixed”) телам, которые вовсе не состоящие из Соли, Серы и Ртути, в действительности составлены из Элементов.
Парацельс утверждал, что все тела состоят из тех субстанций, в которые они могут быть разложены. Поскольку он считал себя способным отделять Соль, Серу и Ртуть от любой данной субстанции посредством
химической манипуляции, он пришёл к заключению, что все природные объекты должны состоять из этих
трёх. Против этого Эрастус возражает, что тела не состоят из тех частей, из которых они были порождены,
и ни являются продуктами порождения, как например черви, составляющие гниющее тело, из которого они
развиваются. Следует ли рассматривать гной как составной частью лёгкого просто потому, что последнее
может выродиться в абсцесс?
Посредством действия тепла твёрдые тела могут быть преобразованы во множество различных – гетерогенных – субстанций, такие зола, жидкости, селитра, которые не могут рассматриваться как компоненты
изначальных тел.
Сам Эрастус считает, что степень разложения субстанции изменяется в прямой зависимости от силы принимаемого тепла. Ни один из получающихся продуктов не был предсуществующим в изначальном составном теле. В нём потенциальная возможность материи проявляет себя – она представляется неисчерпаемой и
представляет широкую индивидуальность, и видовые различия в переваривании пищи, например. Тепло
является фактором наивысшей значимости во всех таких процессах – точно так же как успешное воспроизводство любого лабораторного эксперимента зависит от нашего точного знания градуса тепла, который
должен быть применён в каждой индивидуальной операции.375
Никто, однако, вообще не видел соли, серы и ртути, образовывающихся в качестве конечных продуктов
термического разложения любой субстанции. И не правда, что всякий дым является “ртутью”, всякая горючая материя “серой” и всё, что становится твёрдым, “солью”. И не верно обратное, что всякая ртуть является дымом, всякая сера горючим веществом, и всякая соль твёрдым веществом.
Если эти три были в действительности элементными компонентами всего, то почему бы ни обеспечивать
исключительно на них, и почему все усилия направлены на поиск “Arcana” и “Quintae Essentiae”?
Парацельс говорит, что различия в объектах происходят от различной пропорции, в которой “Три” объединены – например, “ртуть” в вине, яблоках, мясе и металлах представлена в различной пропорции, чем
“ртуть”, находящаяся в ртути (quicksilver). В этом, однако, Парацельс непоследователен в принятии другого
принципа наряду с “Тремя”, а именно пропорции. Более того, поскольку обычные субстанции, соль, сера и
372
373
Стр. 204.
Стр. 227.
374
Disputationum de Nova Philippi Paracelsi Medicina, pars altera in qua Philosophiae Paracelsicae Principia and Elementa explorantur. Basilieae 1572, стр. 37-39.
375
“Per variatam ignis operationem ex mistis res dissimillimas gigni: ex quibus impossibile sit mistum conflatum fuisse, tamquam
ex miscibilibus. Generantur enim talia pleraque propter materiae potentiam: actu neque ante compositum extiterunt, neque in
com-posito fuerunt.” “Summam prope artem in eo consistere, ut ignis rite temperetur ... Quinimo nunquam bis idem ex una et
simili materia effecturum (nisi casu contingat) qui temperandi ignis rationem non probe teneat, asseverant (sc. qui in Chemia exercitati sunt)”, стр. 72.
221
ртуть имеют свойства, которые из вышеизложенного, возникают как результат различных пропорций, в которых принципы заключены, следует, что они должны быть составными.376
Согласно Эрастусу, свойства индивидуального объекта – такие как твёрдость, горючесть и летучесть – не предоставлены присутствием определённых субстанций, но пропорциями, в которых
элементы воздух, огонь, вода и земля “смешаны” в нём. По этой причине составное тело имеет
свойства, не находящиеся в простых элементах, составляющих его.377 Это особое смешение воды и
утончённых землистых частиц, которое делает ртуть склонной улетучиваться. Сера является горючей из-за тонкого и горячего воздуха, который она содержит. Без этого “воздуха” сера стала бы
инертной и потеряла бы свою “сернистость”. Соль указывает на свою связь с землёй своей твёрдостью.
Независимо от того то, что сделано с объектами “Искусством” или “Природой”, заключает Эрастус, все они, в конечном счёте, возвращаются к Элементам Древних: Воздуху, Огню, Воде, Земле,
но не в “Semina”, и ни в соль, серу и ртуть.378
Что, в таком случае, имел Парацельс сказать об Элементах, и где он мог сбиться в пути в этом?
В этом Эрастус не смог обнаружить дальнейшие противоречивости. Парацельс, говорит он, визуализировал элементы как клетки не-телесной души – как бы они были капсулами или “матерями”, предназначенные для сохранения живых существ. Как “матери”, однако, элементы являются
не только лишь вместилищами, но и истинными создателями (genitors) и родителями бесчисленных творений. Таковы “плоды” элементов, как например, растения, металлы и, наконец, сам человек.
Изменяя значение термин “Элемент” всё более и более, Парацельс в итоге приходит к неприятию
его телесной природы. В книге: “De Medicina Coelesti” Элемент не считается телом вообще, но ветром, воздухом и духом. В нём нет тепла или холода, но соль является действенной. Аналогично
есть невидимый дух в земле, который ответственен за её продуктивность плодов. Это не огонь, но
дух в огне, который разрушает и разлагает. Элементы, таким образом, живые, ибо дух является
жизнью. Подобным образом человек живой не через плоть и кровь, но присущим качеством (virtue)
духа в нём. Это не язык, который наделён речью, но дух в нём.
Тем самым “Элемент” воспринимается даже не как телесный сосуд, но как подобный душе живой дух, находящейся в теле. Во второй книге “Ad Athemenses” “Элемент” представлен как “Жизнь всех Творений”
или как “Prime Matter”, творящая обычные элементы. Последние – воздух, огонь, вода, земля – принимают
на себя роль тел, которые содержат истинный “Элемент”, который является их невидимой “душой” или
“жизнью”. Например, обычная вода не является “Элементом Вода” – ибо последняя наделена влажностью
гораздо более сильной, чем таковая простой воды, и поэтому способна размягчать минералы и металлы. Она
[влажность] уменьшена и ослаблена в своей силе в простой воде. “Элемент огонь” содержится в сырой древесине ровно столько же, сколько в простом – телесном – огне, с той разницей, что является “живым” и горящий в последнем, а не в первом, в котором он лишь отдыхает как его “душа”.
Для Эрастуса всё это является многоречивостью для хорошо известной разницы между скрытыми и явными качествами. Огонь, когда разреженный смешением с другими элементами, не является видимым, но
истинный огонь присутствует под поверхностью. Он горит в растениях и деревьях без испускания света или
тепла.
Из этого следует, что вся доктрина Элементов Парацельса основана на явном неправильном
употреблении слова “Элемент”. Это, как показано в работах Аристотеля о Небе и Метеорология,
не может быть всем чем угодно, но мельчайшей частью материальных компонентов объекта. Чтобы называть их – как делает Парацельс – “обители” или “loca” означает отрицать то, что они являются частями составного тела вообще. Ибо “locus” не является частью того, что находится в нём –
точно так же, как всего лишь форма (matrix) является частью плода.
376
Стр. 78. См. также стр. 89-93.
377
“Ego in compositis aio plurimas inesse constantes minimeque fugaces proprietates, quae in componentihus non insunt, стр. 79.
“Non datur regressus ad formam a privatione: nec retrorsum in generando vadit natura. Prorsum semper progreditur in mistis:
et tanquam circulo quodam mutationes suas ahsolvit, ex priore semper efficiens posterius, nunquam a posteriore prius, antequam
ad elementa prima perventum fuerit.” Erastus II, стр. 43, ссылаясь на Аристотеля, Метафизика, I, 2.
378
222
Semina
Парацельс учит, что физические объекты могут возникнуть от вещей бестелесных, таких как
страстность и воображение. Эрастус признаёт, что то, что является действенным в теле, не является последним непосредственно, но имманентной бестелесной силой (virtue). “Если он чувствовал
это, то он чувствовал весьма точно, но то, что он правильно чувствовал, он изложил по неосведомлённости”379, и характерным образом выразил старую истину в малопонятных терминах. Однако,
душа в теле не может действовать без последнего – это составной объект, который действует,
“формой” или “душой”, служащей в качестве его инструмента. Нет никакой формы или специфической органической жизни без её материального субстрата, и именно наследованием индивидуальных составных тел формируются и сохраняются свойства индивидуальных видов. Парацельс,
однако, предусматривает бестелесные “Semina” или “Жизненные Силы”, парящие вокруг и внезапно овладевающие.
Всему этого Эрастус возражает, что это не независимое семя извне создаёт тело, но, что это индивидуальное тело растения или животного, в котором Semina порождено. Это их истинное происхождение; не загадочный “abyss (первозданный хаос)” или “хаос (chaos)”, из которого Парацельс допусает их возникновение, подобно актёрам, входящим на сцену в определённый момент в спектакле.
Квинтэссенция (Пятая Сущность) (Quinta Essentia)
Нет такой вещи, как “Квинтэссенция” Парацельса. Во всяком случае, последняя отличается в
принципе от того, что Аристотель подразумевал под этим термином, а именно, нечто в semina, которое является подобным теплу небесных тел; Парацельс сделал это идентичным с частью небес
или эфиром и рассматривал её в качестве источника жизненного духа.380
Но как она могла произойти из простого качества, такого как небесное тепло?381 Следовательно,
точка зрения Парацельса снова означает богохульство. Ибо это подразумевает, что дух мира и
жизни менее чист и прекрасен, чем солнечное тепло – что хуже, чем Магометанская дерзость и попросту “tartaric”.382 К тому же, если “Квинтэссенция” Парацельса является самим духом жизни, то,
как она может выдержать тщательное разкрошивание, измельчение, сушку и гниение, которое Парацельс предписывает для её приготовления из его источника в различных субстанциях? Или эти
практики должны делать её ещё более действенной и живой? То, что Парацельс извлекает, является лишь внутренним теплом тела; никакая небесная субстанция, которая вечна, не может быть найдена в подлунной материи, которая изменчива и тленна.383
Зарождение
Зарождение для Парацельса является лишь отделение объектов предварительно сформированных
в Анаксагоровом “Хаосе”. Поэтому в его мире есть место и для разложения и для трансформации
вещей.384 Так, согласно Парацельсу, хлеб, который мы едим, не преобразовывается в кровь, но уже
содержит её. Если это было бы так, однако, где то искусство, которое преуспевает в делании крови
из хлеба? Парацельс в своей тлетворной ереси помещает безграничную веру в своё искусство, которое является лишь подражанием (ape) природы, и, в отличие от последней, не имеет ничего Божественного.
379
380
Там же, стр. 126.
Erast, disput. II, стр. 168.
381
Disputationum de Nova Philippi Paracelsi Medicina. Pars Tertia in qua dilucida et solida verae medicinae assertio et falsae vel
Paracelsicae confutatio continetur. N. стр. 1572, особенно стр. 23 и далее.
382
Т. е. из ада, а также высказывание выдумщика “tartar” и “tartaric (тартарической) болезни”, стр. 43.
383
III, стр. 28.
384
III, стр. 133.
223
Микрокосм
Концепция микрокосма Парацельса заслуживает решительного опровержения. Она может приниматься как весёлая аллегория; но просто глупо предполагать, что человеческое тело содержит
присущие качества (virtues) и материи всех частей внешнего мира.385 Она полностью исключает
различия между растениями, животными и человеком – различия, которые достаточно реальны и
отражают различие элементных смешений.386 Или, как многие из неисчислимых микрокосмов, которые должны существовать, содержит человек? Или, почему он не может летать, откладывать яйца, жить в море, стать плодом или восстанавливать тайну (arcana), если он действительно содержит
все другие объекты природы?
Болезнь
В определении болезни Парацельс совершает ошибку, худшую, чем Манихейская ересь. Он рассматривает её как сотворённую субстанцию, введённую после творения мира. Очевидно, он путает
“болезнь” и “причину болезни”. То, что Парацельс называет болезнью, является агентом, который
входит извне, изменяя затронутую часть, и лишь затем затрагивает её функцию. Болезнь, однако,
обычно понимаемую, является нарушением нормальной функции.387
Неспособность Парацельса различить должным образом болезнь и её причины приводит к таким
ошибкам, как идентификация головной боли с внутренним ветром, который дует против мембран
мозга.388 Подобно тому он идентифицирует эпилепсию с “Аурой (Aura*)”. Это, однако, не эпилепсия, но её причина, ибо, если “аура (aura)” предотвращено от восхождения к голове, то эпилепсия
не будет появляться. К тому же, если бы аура (aura) было эпилепсией, то она должна была бы вызвать потерю чувства и движения, даже не находя доступа к голове и мозгу. Простое присутствие в
теле причины определённой болезни, однако, невозможно будет называть болезнью, до тех пор,
пока она не достигла того органа, который является нормальным “местом” рассматриваемой болезни. Человек, который лишь вынашивает гумор, который является смертоносным, когда получает доступ к сердцу, не может по этой причине быть назван умирающим или мёртвым.
Место Болезни
Есть глубокий раскол, говорит Эрастус, между традиционной Галеновой концепцией места болезни и таковой Парацельса.389 Первая использует “место (locus)” для указания тех частей тела, которые источником и инструментом функции. Любая специфическая болезнь зарождается в этих
частях и этими частями, и препятствует их функции. Поэтому различные симптомы должны быть
ожидаемы, когда та же самая причина затронет различные органы. Тот же самый патологический
гумор вызывает слепоту, когда затруднено ухо, и так далее.
В доктрине Парацельса, однако, “места (loci)” являются выращивающими местами semina болезни; они являются их “коробочками” и обитающими местами, в которые semina входят снаружи.
Части тела – лишь пассивные реципиенты болезни, а не производящие патологическую функцию.
Здесь вновь Парацельс раскритикован за его тенденцию сделать внешнюю причину основным
фактором в болезни и даже за идентификацию её с болезнью. Болезнь, согласно Парацельсу, является нечто сделанным во внешнем мире, и как таковая получает доступ к телу, хотя она лишь распознаваема в дальнейшем по её “плодам”, патологическим изменениям и симптомам. Поражённые
органы представляют лишь площадку и материал.
385
Disput III, стр. 63.
386
Стр. 64-65 в отношении Парацельсианства: “точно так же, как печень, когда она нуждается в пище, берёт её из печени
земли и сердце из сердца земли, желчь земли кормит желчь тела и мозг земли восстанавливает и кормит мозг тела ... ибо
небеса и земля есть человек”. De modo pharmacandi. Lib. I, tract. 3. Ed. Sudhoff, vol. IV, стр. 457.
387
Disput. III, стр. 173.
388
Disput. III, стр. 180.
*
Aura – предшествующее эпилептическому припадку. (прим. перевод.)
389
Disput., vol. IV, стр. 92.
224
Эта теория является результатом оппозиции Парацельса к традиционной гуморальной патологии,
в которой болезнь была оценена на фоне здорового тела и обусловлена к простой чрезмерности
нормальных функций. Следовательно, Парацельс рассуждал, это должна быть нормальная функция
задних желудочков головного мозга для вытеснения примесей питания, дабы тем самым избежать
эпилептических конвульсий. Это Парацельс отрицал. По его словам, функция сама по себе недостаточно сильна, чтобы не пустить или нейтрализовать патогенные факторы. Где они получают точку опоры, функция просто прекращает работать и рассматривает, как бы это было оцепенение, в то
время как тело разрушено чужеродными силами сильнее, чем собой.
Таким образом, по мнению Парацельса, Гален был не в состоянии “разнюхать” истинные корни
болезни.
В действительности Эрастус здесь освещает существенное различие между традиционной концепцией болезни и таковой Парацельса. В первой тело является всем, а внешней причиной лишь
малозначимой. Тело, хорошо сбалансированное в своём гуморальном смешении, оказывается устойчивым к внешним факторам, которые будут лишь нарушать баланс, где уже существует соответствующая тенденция для одного гумора быть патологически преобладающим. Болезнь в этой
концепции сама по себе является ничем иным, но её реальный “Ens” является человеком и его гуморальной конституцией, его “темпераментом”. Для Парацельса, однако, болезнь является реальным объектом и входит в тело в качестве таковой, навязывая свой собственный распорядок жизни.
Она является паразитом, видом животного, “гомункулом” или демоном. Это хорошо известная
“онтологическая” концепция болезни, которая стала зародышевой клеткой современной патологии.390 Для Эрастуса и, фактически, для профессиональной медицины ещё в течение двух столетий
это было полнейшим вздором и безумием, так как это не является причиной, которая определяет
особенности и ход болезни, но поражёнными функциями. К тому же, представляется, что нет никакой надежды на медицину, если болезни происходят из-за “semina”, которая совершенно неизвестна и приходит к нам словно из ниоткуда. Парацельс извлёк из своей концепции неограниченную уверенность в наркотические и другие лечебные средства – и игнорировал целительную силу
природы. Амулеты и оккультные качества – как рекомендованы Парацельсом при эпилепсии, например, не проявляют действие на гуморы и гуморальные смешения; поэтому для Эрастуса они
совершенно бесполезны.
Роль диеты при Болезни
Из его игнорирования гуморального баланса, казалось бы, что Парацельс не приписывает никакого значения диете.391 Однако это ещё один предмет, в котором он противоречит самому себе.
Фактически, он относит нашу сущую жизнь к еде392, заявляя, что слишком много еды и питья ядовиты, осуждает пресыщение тела, как неблагоприятное для больного, и осуждает неправильную
диету, делающую язвы, равно и как вредна сексуальная и мускульная активность.393 Наконец он
рассматривает все продукты питания как патогенные, поскольку они содержат ядовитые эквиваленты мышьяка, жгучей крапивы, болиголова, тартара (tartarus), соли, бореца (napellus).394
Терапия
Парацельс рекомендует металлизированный лекарства. Но как, спрашивает Эрастус, могут дух и
гуморы жизни быть восстановлены и усилены всем, что не усвояемо? Металлы, включая золото, в
любой форме или приготовлении не могут быть усвоены. Будучи неизменяемыми и неспособными
к привлечению или изменению гуморов, все химикалии наносят больший ущерб, нежели пользу.395
390
См. выше, стр. 100 и 114.
391
“Victus ratio nil prodest”. Spitalbuch, part I, tract. 3. Ed. Sudhoff, vol. VII, стр. 400. Наблюдение за воздухом и регулирование
диеты является “macula medicorum (пятном врача)”.
392
Lib. de Longa Vita. Ed. Sudhoff, vol. III, стр. 236-237, также стр. 222.
393
Das Erste Buch der grossen Wundartznei, cap. 4. Ed. Sudhoff, vol. X, стр. 41, особенно cap. 9, стр. 55.
394
Disput., III, стр. 176.
395
IV, стр. 195; стр. 255: “Что, посему, грязный мясник бормочет о силе золота в усилении врождённого гумора?” (“Quid
igitur de viribus auri in augendo humore congenito garrit impurus camifex?”). Также стр. 306.
225
Нет никаких подтверждений, что, то, что очищает металлы, также очищает тело.396 Все Парацельсианские лекарства, обозначенные разными непонятными и звучными именами, являются, в крайнем случае, ничем иным, лишь чистой и простой ртутью.397 Где Парацельс не использует металлы,
но чемерицу (hellebore), как при подагре, действие происходит через гуморы, как во всей легитимной терапии. Ибо чемерица очищает гуморы и так же действует кровопускание, которое он также
рекомендует. Фактически, сутью терапии при подагре является очищение.398
Лечение Парацельса
Из записей, переданных Крато (Crato), Эрастус воспроизводит ряд случаев, в которых Парацельс показан
полным неудачником.399 В Кромау (Cromau) он не смог оказать помощь John of Leippa, страдающего от артрита. Его сын, Бертольд, страдал от лёгкой болезни глаз, которую Парацельс, как говорят, перевёл её в постоянную слепоту. Жена барона Johannes of Zerotin, сначала, страдающая от колика, заболела фатальной
эпилепсией, несмотря, или вернее, благодаря терапии, осуществляемой Парацельсом. Теодор Цвингер и
другие, наиболее заслуживающие доверия и учёные доктора, подтвердили, что все пациенты, лечимые Парацельсианскими методами в Базеле, умерли в течение года, несмотря на явное первоначальное облегчение.400
Эпилепсия
Критика Эрастусом патологии отдельных болезней Парацельса занимает четвёртую часть Disputations401, которая подробно излагает трактат об Эпилепсии.
Эрастус вначале подвергает сомнению традиционную локализацию чувствительности и умозаключения в
мозговом веществе. Он ссылается на эксперименты, проведённые и сообщённые ему его другом Волхером
Койтером (Volcherus Coiter), кто преуспел в извлечении мозга без каких-либо вредных эффектов, пока нервы и желудочки оставались невредимыми.402
Эрастус приходит к выводу, что мозг, хотя и сам без чувствительности, должен быть инструментом ощущения и движения, не столько посредством его субстанции, как посредством его структуры и духов, которые он производит. Он сознаётся в незнании, какие части мозга являются основными для этой цели. Гален
предполагал, что густая жидкость, восходящая к мозгу, препятствует проходам духов к нервам. Если бы это
было верным, однако, то должна быть полная приостановка движения при эпилепсии. Вместо этого развивается оцепенение. Это чувствительность, которая устранена, в то время как движение остаётся незатронутым. Поражённой является одна из “Sensus communis”. Поэтому напрасно, что “управитель движения”, пока незатронутый, рассылает духов через члены и органы.403 Это должно быть, поэтому, весьма тонким повреждением мозга, нераспознаваемым при патологоанатомическом вскрытии – в отличие от апоплексии,
которая происходит из-за видимой преграды проходов. Поражённые места являются те же самыми при обоих случаях, но причины различны: При апоплексии присутствие густого вязкого гумора предполагается
длительным поражением, тогда как при эпилепсии краткость поражения предполагает действие некоей легко проникающей и коррозийной субстанции. Фактически, такие преходящие явления, как головокружение и
даже икота (singultus) и сильное чихание означают слабый приступ эпилепсии.404 Эти доводы поддержива-
396
Там же, стр. 303.
Стр. 301.
398
Disput. IV, стр. 286.
399
Disput. IV, стр. 159.
400
Там же, стр. 253.
397
401
Pars Quarta Basileae 1573: in qua epilepsiae, elephantiasis s. leprae, hydropis, podagrae et colici doloris vera curandi ratio demonstratur et Paracelsica solidissime confutatur.
402
Стр. 31. В своей монографии о Волхере Койтере, Р. Херрлингер (R. Herrlinger) описывает этот эксперимент на стр. 89 и
118, однако, без упоминания указания на Эрастуса. (Nürnberg 1952.) – См. также Neuburger, M.: Geschichte der Hirn- und
Rückenmarksphysiologie. Stuttgart 1897 и Pagel, W.: Mediaeval and Renaissance contributions to the knowledge and philosophy
of the brain, loc. cit. Symposium Wellcome Foundation. London 1957, в печати (Blackwell. Oxford 1958).
403
Стр. 47.
404
“Stemutatio magna est parva epilepsia.”
226
ют отнесение эпилепсии к испарениям и парам (а не гуморам).405 Судороги выражают тенденцию мозга к
вытеснению таких пагубных паров.406
Эрастус, таким образом, приходит к следующему Определению Эпилепсии: поражение желудочков мозга, точнее, сотрясение, вызванное усилием мозга вытеснить коррозийные или, иначе,
пагубные испарения.407 При этом он противопоставляет идеи Парацельса:
(i) то, что болезнь является “гомункулом”, порождённым и внедрённым в человека разъярёнными душами, побуждаемые желанием отомстить за страдания, которое они понесли на земле, (ii) то, что эпилепсия
является эквивалентом грозы, имеющей место в микрокосме. Её механизм, как предполагает Парацельс,
является тем же самым, как в большом мире: пар сжатый внутри пузыря и, извергающийся через его кожух
со вскипанием, (iii) то, что Эпилепсия происходит из-за возрастающего движения жизненной внутренней
силы (“Faber”, “Archeus”, “Ascendens”), посредством чего семена болезни, присущие телесной сере, воспламенены и приведены к “полости умозаключения (sinuses of ratiocination)” в мозгу, (iv) то, что поражённая
часть является духом в желудочках мозга, который обычно управляет ощущением, (v) то, что причина кроется в гнилостных испарениях, восходящих к мозгу. Такие испарения подобны таковым купороса (vitriol)
(sulphur chalcanthum), которые одурманивают и разъедают.
Эрастус проявляет нетерпимость к любой из этих гипотез. Если болезнь является внутренним
“гомункулом”, то, что движет тело пациента с его руками и ногами, как это может быть продуктом
воображения и страха, поскольку Парацельс говорит, что это находится в других местах? Или “гомункул” одновременно является и громом и продуктом болезненного воображения? К тому же, если эпилепсия происходит от специфического семя болезни, то, как она может быть из-за воображения?
Здесь вновь Эрастус выдаёт своё полное нежелание понять один из главных принципов Парацельса: далеко идущие воздействия чисто духовных сил на тело, которые приводят к преобразованию духов – идея или воображение – в телесную субстанцию.
Что касается причины эпилепсии он готов признать существование по Парацельсу губительных
испарений или дыма, а не препятствование флюиду Галена. К тому же, он соглашается с тем, что
пароксизм происходит, когда дым входит в клетки головного мозга, контролирующего сознание.
То, что должно быть своего рода пузырём, восходящим к мозгу и лопнувшим в мозгу, Эрастус
находит совершенно нереальным, безрассудным, придуманным. Существует множество случаев, в
которых тяжёлая болезнь вызвана разрыванием органа через эрозию гнилостной материи, собравшейся в его стенках – но нет и тени доказательства, что такое происходит при эпилепсии.408
Это предоставляет ещё одну возможность для выпада против: “Наглой скотины, которая намеревается всё извратить и исказить то, что он не смог извратить разбрызгиванием своей зловонной
слюной” – брань не хуже уровня таковой, которую Парацельс сам обрушал против своих современников.409
Терапия эпилепсии Парацельса непосредственно заимствована от дьявола – это касается, в частности, таких омерзительных pharmaca, которые приготовлены из “mummy”, человеческого черепа
и человеческой крови.410 Это весьма суеверное лечение. По мнению Эрастуса все определённые
действия являются результатом органа, а не любого качества, присущего в лекарстве.
405
Как предположено Аверроэсом и Фернелем, кто, в некоторых случаях, обвиняют ртутные (mercurial) испарения, поступающие в мозг через ухо (lib. 2, De abditis morb. caus.).
406
Однако это не связано с движением мозга – ещё Волхер Койтер показал, что все движения, прослеженные за мозгом,
происходят из артерий, но не мозгового вещества. В случае такого движения это бы усугубило положение, так как это сузило бы проход через желудочки. Стр. 63.
407
“Est cerebri ventriculoram affectus, in quo propter vaporem vel mordacem vel aliter inimicum et peregrinum ita illius exturbandi causa concutitur, quomodo ventriculi os commovetur, cum expellere nititur, quae molestiam ipsi adferunt”. Стр. 62.
408
Стр. 85.
Стр. 85: “Impudens bestia cum omnia pervertere statutum erat, quae evertere propter evidentiam non potuit, additione aliqua
depravare, foetidaque saliva sua aspergere et conspurcare studuit”. Его ученики даже хуже в этом, они не только бредят с безумным рассуждением, но и просто подготавливают чуму и погибель для всех.
410
Стр. 140.
409
227
Водянка и Подагра
В причинной обусловленности водянки Парацельс не признаёт ни фриги дность (frigidity), ни любую другую роль печени. Вместо этого он приписывает это небесному семени, которое вызывает дождь. Это не просто накопление воды, но телесной сжиженной субстанции – точнее это соль, сжиженная астральным действием (astral action).
Против этого Эрастус возражает411, что Парацельс перепутал симптом, накопление воды, с самой болезнью. Получению её из небес виновна астрология. К тому же, если это небесная вода, которая накоплена, как
она может сжижать небесную соль, которая вызывает асцит?
Парацельс рекомендует очищение сжиженной соли осаждающей ртутью – но для Эрастуса ртуть является
смертельным ядом.412
Касательно подагры Парацельс не в состоянии решить является ли она ртутной, серной или солёной болезнью.413
В любом случае он предпочитает внутренне противоречить простой истине, что подагра обусловлена “катаральным” истечением водянистой слизи, вначале образовавшейся в желудке.
Комментарий
Подытоживая, мы должны признать, что Эрастус не жалеет усилий в выстраивании внушительного массива аргументов, которые, должно быть, представляются неопровержимыми для его
коллег. Даже сегодня, когда развитие медицинской науки подтверждает Парацельсианскую реформу, мы находим трудным разделить в деталях наше согласие с аргументами Эрастуса или противокритику их. Его критика неясностей Парацельса и внутренних противоречий может быть поддержана без сомнения, хотя то, что казалось неясным и противоречивым тогда, может не так казаться сегодня.
Во второй половине XIX-го столетия, когда лингвистическая и литературная критика затмила любую попытку понять доктрины Парацельса как целое, их неясности и противоречивости были просто приписаны подлескам поддельных трактатов. Это было переоценено как по объёму, так и по
возможному влиянию. Да и неясности в трудах Парацельса были из-за отказа ему судьбой дать
восполнить обещанные объяснения позже или тем фактом, что многие из его писаний были утеряны иостались во фрагментах. Множество полных и хорошо известных текстов, в которых его
трактаты дошли до нас, противоречат этому. К тому же, то, что проявляется как преднамеренные
неясности, как например, отсутствие необходимых связей в описании химических методов, было
показано414, в то время как в других местах мы находим точные рецепты и объяснения терминов.415
Уже ранние Парацельсисты, такие как Северин, Дорн, Токситес (Toxites), Гохори (Gohory), Кролл
и другие, должны были найти свой собственный путь через клубок сложных и, по всей видимости,
противоречивых доктрин. Эти являются, поэтому, достаточно подлинными.
Спустя приблизительно половину столетия после Эрастуса, Зеннерт рассмотрел отчасти аргументы, которые приводят на современного исследователя впечатление как довольно разумное, во
всяком случае, с точки зрения собственного времени Зеннерта. Однако многое говорит в пользу
Парацельса, когда рассматривать в свете дальнейшего развития медицины. Мы приведём отсчёт о
критике Зеннерта в следующем разделе.
Не принимая во внимание явную брань, в которой Эрастус соперничает с самим Парацельсом
весьма эффективно, его критика во многом опирается на религиозные аргументы и в рассуждении
применяется толика наблюдательного опыта. Кроме того, он убедительно излагает важные моменты, в которых Парацельс расходится с основами учений традиционной философии и медицины.
411
Vol. IV, стр. 206.
“Exitiosus et noxius”, стр. 220.
413
Vol. IV, стр. 269.
414
Darmstadter, E.: Arznei und Alchemie, loc. cit. (сноска 237), стр. 25, в отношении воспроизводства Arbor Dianae (Дианово
древо). Archidoxis. Lib. VI. Ed. Sudhoff, vol. III, стр. 157.
415
Например о “Laudanum”. Это не опиум, но смола Laudanum фармакопеи (pharmacopoea) или составляющая лекарства
(“arcanum”), которое содержит жемчуг, как один из главных ингредиентов. Sigerist, H. E.: Laudanum in the works of Paracelsus. Bull. Hist. Med. 1941, IX, 530-544; частично стр. 540. Strebel, J., Azoth. Nova Acta Parac. 1947, IV, 67.
412
228
(1) Одним из таких моментов является Неоплатоническое слияние духовного и материального –
создающее условие для их постоянного перехода и преобразования друг в друга. Отсюда и вера
Парацельса в безграничную творческую силу воображения. Это является центральной точкой в
критике Эрастуса философии Парацельса. Именно с этой точки зрения он атакует оккультные
склонности Парацельса – его натуральную магию, демонологию, астрологию и алхимию.
В отличие от монизма и плюрализма Парацельса, позиция Эрастуса является дуализмом. Строгое
разделение духовного и материального в его случае связано с неверием и отвращением всего, что
является “оккультным”. В этом он, представляется, показывает себя просвещённее для современности и прогрессивнее – намного превосходящим общепризнанный обскурантизм Парацельса. Однако мы находим Эрастуса здесь в подобном положении, как иезуиты, противостоящие Ван Гельмонту полвека спустя. Они, подобно Эрастусу, были решительно скептичны к любому “чуду” в
природе, особенно к действиям, произведённым чисто духовными силами или магнетическим действием на расстоянии, исходящим из “успокаивающего оружия (weapon-salve)”. Всё же они оставили дверь открытой для таких действий, как возможных результатов действия дьяволом, чью реальность они поддерживали так рьяно, как таковую ведьм.
Отношение Эрастуса, тем самым, производит впечатление на нас, как на странную смесь здравого скептицизма и легковерия, едва ли менее сильного, чем таковое его оппонента. У Эрастуса, однако, это имеет юридическую и догматическую, безличную и бесстрастную религиозную направленность, которая ведёт к легковерию и суеверию – в отличие от пантеистического и монистического религиозного опыта, из которого и вера Парацельса в чудеса и магические мотивы. Мы действительно должны признать, что вера и личный религиозный опыт сформировали ядро мира Парацельса, тогда как суеверие и легковерие были лишь побочными в критическом и логическом
мышлении Эрастуса.
(2) Второе основное расхождение Парацельса от традиционной доктрины Эрастуса находится в
его философии патологии, а точнее в вопросе места болезни (disease-seat).
В традиционной медицине болезнь является нарушением нормальной функции в органе. Одинаковая причина, разрушающая различные органы может, тем самым, произвести совершенно разные
болезни.
По Парацельсу, однако, орган является лишь пассивным вместилищем для болезни. По сути, это
“семя’, которое поступает извне и овладевает тем или иным органом. В “семени’ болезнь уже заключена подобно эмбриону, которая нуждается не более чем в инкубации в подходящей среде.
Другими словами, Парацельс смещает акцент от органа к внешней причине, от организма к паразиту.
Эрастус предоставляет яркое изложение основных различий между Парацельсом и современной
ему профессиональной медицины, и тщательным аргументированием опровергает первого. Однако
он, представляется, больше озабочен доказательностью логической дедукции, чем действительностью его предположений. Там, где его критическое исследование встречается с противоречием или
неясностью, он больше не заботится о возможном разрешении таких противоречий или истины,
которая, возможна, была сокрыта в такой неясности. Сам он использует свои допущения, особенно
античный гуморализм, как само собой разумеющийся.416 Любое новшество было бы ненавистно
ему, догматическому профессору и священнослужителю, в любом случае. В настоящее время мы
не имеем необходимости выразить нашу симпатию или сказать, кто был “прав” – Парацельс или
Эрастус. Мы не могли, конечно, отказать последнему в нашей симпатии или чувстве, что с точки
зрения профессиональной медицины в его время он был “прав”. Тем более, поскольку потомство,
как представляется, дало свой вердикт в пользу Парацельса, чья многогранная деятельность и учение предоставила один подход к будущей научной медицине – развитию, ставшей возможной и
осуществлённой посредством работы Яна Баптиста Ван Гельмонта. Именно благодаря последнему,
416
Книга Эрастуса исполнена в форме диалога – его собеседник весьма поверхностно защищает Парацельса, мера, которая
составляет не более чем притворством беспристрастия. Имя защитника Парацельсианских доктрин – “Furnius” (“Печной
Человек (Man of the Furnace)”) – является показательным в этом отношении. К тому же, в посвятительном послании к четырём частям своей книги, Эрастус не оставляет никаких сомнений в том, что целью при их написании не было такой необходимостью, чтобы опровергнуть работу Парацельса, но предостеречь против её присущего безбожия и вреда, что она обязательно причинила бы телу и уму человечества.
229
кто из путаницы Парацельсовых взглядов развил ростки научной биологии и медицины, особенно
этиологическую концепцию болезни, истолкование природы и жизни в химических терминах, и с
точки зрения живых “монад”, тесно переплетёнными физическими и психическими элементами.
Эрастус был готов согласиться с некоторыми отдельными пунктами Парацельса, такими как познание и пробуждение химии, и допущение случайной ошибки Галена, например, в причинной
обусловленности эпилепсии. Всё же, он не видел будущего в работе Парацельса в целом, и, вероятно, не мог сделать так.
Наша цель подробно остановиться на его критической оценке Парацельса не является содействовать истории Эрастуса или принятию работы Парацельса в руки потомства. Это должно открыть
ещё один источник понимания его новшеств через аргументы, поднятые против них живущим поколением и мышлением в том же самом интеллектуальном климате, что и Парацельс.
Критическая Защита Парацельса Даниила Зеннерта
Намерение Зеннерта состоит в том, чтобы примирить новую ятрохимическую школу Парацельса
с Галеновым Гуморолизмом – проект, который предполагает, что он не был полностью против Парацельса. Название его книги соответствующее: “О согласии и разногласии между Химиками и
Последователями Аристотеля и Галена”.417
Всё же Зеннерт является серьёзным критиком Парацельса. Его время жизни (1572-1637) примерно совпадает с таковой Ван Гельмонта (1579-1644). Его работа, однако, появилась в 1619 году, т. е.,
задолго до основных трактатов Ван Гельмонта (1644 г. и 1648 г.) и их работы совершенно независимы друг от друга.
Хронологически говоря, критика Зеннертом Парацельса находится между таковой Эрастуса
(1572 г.) и Фонтанусом (Fontanus) (1657 г.).418 Он перенимает ряд аргументов от Эрастуса, хотя и
не без оценки и резкой критики их.
Пёстрая Жизнь и сомнительный Характер Парацельса
Зеннерт признаёт, что Парацельс был удачным в лечении язв: посредством использования ртути
он достиг лучших и более впечатляющих результатов, чем его Галеновы коллеги. Его излечения,
однако, были сопряжены с опасностью. Не следует доверять всякому успеху, который он заявлял в
“безнадёжных” болезнях, таких как проказа и эпилепсия. Ибо неопределённость его терминологии
исключает всякое представление о том, что он лечил и как.419 Нельзя удержать волнение, что он
лечил все болезни сублимированной и кальцинированной ртутью без разбора. К тому же он обильно использовал прикрытие “Магией” – расхваливая “Тешеллуса” и других его сородичей.420 Всё
это нашло отражение в непоседливой жизни некультурного странствующего пьяницы, которую
Парацельс вёл.421 Его работы полны невероятных глупостей, например, то, что наступление ночи
происходит не из-за захода Солнца, но при восходе ночных звёзд, то, что некоторые звёзды имеют
форму подобную тыквы, и флаконы, содержащие соль, серу и ртуть, и испускающие ветры подобно человеку.422
417
De Chymicorum cum Aristotelicis et Galenicis consensu ac dissensu liber cui accessit appendix de constitutione chimiae. Wittenberg 1619. Издание, используемое здесь, является третьим изданием. Париж, 1633 год.
418
Никакого подробного описания Фонтануса и его работы не будет дано: D. Gabrielis Fontani Jacobi Filii de Veritate Hippocraticae Medicinae firmissimis rationum et experimentorum momentis stabilita et demonstrata. Seu Medicina Anti-Hermetica.
Lugduni 1657. Его основной аргумент против Парацельса и его последователей состоит в том, что им было нечего предло-
жить из того, что было бы действительно новым. “Эликсиры” и “Пятые Сущности”, выделяемые распределением частиц,
которые тоньше, чем в исходной материи – без, однако, затрагивания роли элементов, как основных составляющих материи.
Независимо от того, что химик делает, он не может уйти от элементов и гуморов древних. С незапамятных времён они предусматривали землистые, маслянистые и водянистые субстанции, представленные во всех природных объектах. Поэтому
нет никаких оснований возводить их в ранг “Принципов” под именами “Соль, Сера, Ртуть”. Не могут “новые” Парацельсианские названия для болезней иметь никаких прав на существование. “Тартар” Парацельса, например, просто указывает гуморы, которые сгущены и вызывают непроходимость природных каналов.
419
Стр. 48-50.
420
Стр. 50. Об “Тешеллусе” см. нашу главу, стр.152.
421
Для иллюстрации этого Зеннерт добавляет письмо Опорина к Вейеру и Соленандру; что касается подробного обсуждения
этого письма см. выше, стр. 27.
422
Стр. 39, ссылаясь на cap. III. Lib. meteor.
230
Рис. 36. Даниил Зеннерт. Из штриховой гравюры в Wellcome Collection NoPD 304-4-40.
Наконец, Парацельс выдвигал святотатства и непочтительность. Среди них принадлежит ему
бахвальство создания гомункула, его заявление о том, что исконное население не происходит от
нашего прародителя Адама, и, следовательно, не имеет кровного родства с нами, и что Адам и Ева
приобрели половые органы лишь после падения так же, как и зоб, получаемый людьми в Каринтии
вследствие питья талой воды, и наконец, множество новых творений, которых он представляет, как
например, нимф, сирен, мелюзин, гномов, лориндов (lorinds).423
Критика теории Микрокосма
Особая критика направлена против теории микрокосма. Эрастус обоснованно упрекал Парацельса по поводу ограничения микрокосма аналогией с человеком, тогда как в некоторых местах424
распространял её на все объекты в природе с последующим постулированием бесконечного числа
микрокосмов.425
Верно то, что человек состоит из той же самой материи, что и все другие объекты в природе. Немыслимо,
однако, что человек должен содержать каждую разновидность природных объектов или эквивалент каждого
объекта, как такового. Есть “растительное присущее качество (vegetative virtue)” в человеке, как есть и в
растениях, и человек наделён чувствами, как и животные. Но это абсурдно рассматривать в человеке, что
касается мелиссы, сапфира, ртути или flos cheiri, как Парацельс предписывает делать врачу в четвёртой главе своего “Лабиринта Врачей”.426 Северин, хотя и ортодоксальный Парацельсист, видел присущую трудность в этой догме, когда он говорит427: нет никакой необходимости искать формы и “сигнатуры” внешних
объектов в анатомии человека. Те материи являются их присущими качествами (virtues), “семенными тинктурами” и свойствами; тот, кто ищет свойства и активные составляющие428 пшеницы, винограда, ржи, роз,
золота, изумрудов, а также ядов, минералов и растений в человеке, найдёт их.
Симпатия и Антипатия
Зеннерт также верит в “оккультные качества”, которые человек разделяет со всеми объектами в
природе. Отсюда и необыкновенные феномены симпатии и антипатии – такие как сродство между
определёнными звёздами и определёнными органами, вредоносное действие шпанских мушек на
пузыре (bladder), благотворное действие пиона, носимого вокруг шеи при эпилепсии, и индивиду423
Стр. 41.
424
De Caduco Matricis. 2. De Modo pharmacandi. Tract. 2.
425
Стр. 62.
426
Стр. 62.
427
428
Idea medicinae. Cap. 13, стр. 319.
“Tincturae radicales, actionum fontes.”
231
альные идиосинкразии в отношении кошек, рыбы, вина или сыра. Чрезвычайно сложно дать причину этим феноменам.
Северинус полагает, что они происходят из-за постепенного проникновения человека, не действующими
природными объектами вне его, но бесформенными semina этих объектов или их отпечатками. Однако это
подразумевало бы, что симпатия и антипатия являются приобретёнными свойствами – тогда как они являются фактически врождёнными и даже наследственными – “a primo ortu”. Зеннерт, поэтому, полагает, что
более разумно объяснить их врождённым теплом или имманентным духом, наделяемым изначальным сродством или антипатией к внешним объектам.
Критика Методов Парацельса
Даже после такого критического смягчения Парацельсианских догм некоторые фундаментальные
возражения остаются: Парацельс пытался заменить освящённые веками методы научного изобретательства, а именно рассуждение и эксперимент, представлением подобия в природе. Однако, в
природе нет ничего подобного чему-то ещё, которое не является в определённом отношении несходным с ним.429 Регистрация подобных черт, не приводит ни к какому научному результату. То,
что вопросы в научном исследовании являются поиском причин. Это требует активного исследования и изучения, а не простого ожидания вследствие озарения Божественной благодатью (“lumen
gratiae”) или вследствие пассивного опыта “света Природы”.430
Говоря вкратце, мы должны согласиться с Эрастусом431, то, что невозможно, чтобы свойство и
функция одного объекта в природе также существовала в другом. Человек проявляет свойства элементов, таких как тепло, холод, влажность и сухость, так как он состоит из этих элементов. Его
жизненное тепло может быть даже получено от Солнца и его аналога в теле, сердца. Но, если Парацельсианский философ утверждает, что все другие объекты в природе – например, Мелисса –
находятся в человеке, то он обязан продемонстрировать, где эти объекты расположены в человеческом теле. До сих пор этого не было сделано.432
Первичная Материя (Prime Matter), Mysterium Magnum, Элементы, Semina
В этих Парацельсианских концепциях Зеннерт признаёт “Мировую Душу” Платона.433
“Prime Matter” является нетварной, неощутимой “Матерью” всех природных вещей. Она содержит все
“Semina” и посредством них действует на каждый индивидуальный объект как сила, сокрытая в них. В то
же самое время она является силой, которая движет Вселенную. Она является одновременно и источником
всей субстанции, материи, формы, сущности, природы и предназначения вещей смертных и тленных. Даже
Аристотель вмещал такое, как всепроникающая “Пневма” и производящая сила, хотя он выделял индивидуальную “душу”, как проявление специфичности, совершенства и предназначения.434
Тесно связанными с его “Primary Matter” являются “Элементы” Парацельса. “Элемент” является для индивидуального объекта тем, что “Prime Matter” является для мира в целом, т. е., “матерью” индивидов и
видов. Оба невидимы и неощутимы. Видимые, так называемые элементы земля, вода, воздух и огонь, являются лишь грубыми вместилищами, содержащими истинные элементы, точно так же как тело содержит душу. “Тело” элемента является безжизненным и тёмным, но истинный элемент живой. Эта та сила, которая
дарует существование, жизнь и деятельность для каждого объекта в природе. Каждый из невидимых элементов чеканит свою специфическую печать на природных объектах. Последние являются “плодами” истинных элементов, точно так же, как индивидуум является плодом земли, металлов и камней воды, росы и
“манны (manna)” воздуха, и дождя, снега и звёзд огня.
Критикуя эти объекты, Зеннерт вначале использует слово “Элемент” для нечто того, что не имеет
ничего общего с тем, что “Элемент” означал со времён античности, а именно наименьшую часть
материи из которой состоит объект. Вместо этого Парацельсисты путают с материей вещи их рас429
430
“Nullum est simile quod non etiam aliqua parte sit dissimile”, стр. 66.
Зеннерт особенно критикует Парацельсистов Кролла, Валентина Вейгеля и Розенкрейцеров за практику и рекомендацию
этих методов: стр. 56; 63.
431
Part 3, Disput. contra Paracelsum.
432
Стр. 65.
433
Стр. 70.
434
De Gen. Anim. III, 11; De Mundo 4.
232
положение, формы (matrices) и вместилища. Во-вторых, Парацельс даёт предпочтение своим трём
принципам, соли, сере и ртути, без чёткого понимания их взаимосвязи с элементами древних. Некоторые Парацельсисты полагают, что внешние, т. е., видимые элементы состоят из соли, серы и
ртути. Так, согласно Кроллу, последние [видимые элементы] составляют “Corpus Elementi”. Кролл
постулировал, что различия между землёй, водой и воздухом проявляются из-за различных пропорций, в которых соль, сера и ртуть смешаны. Северин, однако, представляет три принципа лишь
как пособников невидимых элементов в порождении природных объектов.
Во всём этом кроется тенденция лишить элементы высокого ранга, который они имели в натурфилософии. Зеннерт осуждает любую такую тенденцию, которая видит в элементах лишь пассивную и инертную материю. В противоположность этому он рассматривает их как необходимыми
для жизни и творения, чьи действия достаточно очевидны в здоровье и болезни. Если тонкость
структуры и невидимость принимаются в качестве критерия активности, то огонь и воздух должны
быть весьма активными, даже если земля и вода будут в меньшей степени. И при этом любой из
элементов не может быть назван “мёртвым”, так как они никогда не были живыми.
Наконец, Парацельсианская концепция “Semina”, распространяемая поверх элементов или взятая
под их опеку, не должна быть поддержана. “Semina” тесно связаны с разновидностями природных
объектов. Зарождение из semina происходит посредством действия родителей, а не непосредственно из элементов. До рождения душа Буцефала не была в видимых элементах, но в своих родителях.
Нет элементного хаоса (abyss) или “элизиума (elysium)”, из которого semina отправляется в мир.
Можно признать, однако, что количество истинных элементов является предметом спора для
всех натуралистов всех убеждений, не только Парацельсистов. К тому же, элементы не являются
только центрами деятельности, которые должны быть рассмотрены. Но, в таком случае, никакой
монополии элементов не было предоставлено в системах Аристотеля и Галена. Об этом свидетельствует, например, роль, приписываемую Аристотелем духу более “Божественному”, чем элементам, который ответственен за плодовитость Semina, откуда не простое тепло и огонь, жизненный
“Солнечный” принцип является производящих животных.435
Подобным образом “Оккультные Качества” и феномены Симпатии и Антипатии были пристально изучаемы древними. Гален вполне осознавал различие в действии между обычных элементных качеств и таких
специфических действий, которые создаются минимальным количеством яда.
Парацельсисты назвали души и формы, которые управляют функцией тела “Astra”; главным образом из-за
периодических времени-интервалов, которые биологические феномены имеют вместе с движением звёзд.
Цветение растений связано со временами года; девять месяцев требуется для беременности у человека.
Здесь, опять же, нет ничего нового в этой концепции: функция органов, действие души и ход, и влияние
звёзд и божества на них были связаны друг с другом с незапамятных времён.
Несмотря на все эти оговорки, Зеннерт в принципе поддерживал концепцию Semina и их универсальное значение в природе. Он возражает, однако, к Парацельсианской идеи то, что они прибывают на сцену откуда-то, Небес или Оркуса (Orcus), а затем овладевают любым объектом в природе, как это делает актёр, кто надевает одеяние или маску перед выходом на сцену. Напротив, нет
никакого времени, когда semina не связаны с соответствующими видами.
О Жизни и Трёх Принципах (Соли, Сере и Ртути)
Возражения должны быть подняты к всеобъемлющему приписыванию “жизни” звёздам, минералам и драгоценным камням. Так, “жизнь” магнита, по мнению Парацельсистов, находится в “духе”
железа, таковая мышьяка в ядовитом “ртутном духе”. “Пагубное зловоние”, как полагали, было
жизненной силой экскрементов и таковая ароматических субстанций, как полагали, заключалась в
их запахе. Во всём этом Парацельсисты путают “Жизнь” с “Действием”. В то время как последнее
существует везде, “жизнь” принадлежит только лишь оживлённым существам. Это не является, по
мнению Зеннерта, исключением минералов, металлов и камней из имеющейся специфической “органической” структуры, которая нуждается и достигается своим собственным питанием, развитием
и восстановлением. Поэтому не является абсурдным то, что “дух”, производящий золото или серебро, должен соединиться с соответствующей материей, затвердевая её, и тем самым поддержи435
De Gener. Anim. II, 3.
233
вать запасы драгоценных металлов в земле. Наличие и выделение таких минеральных духов подтверждается наблюдением металлических частиц в лёгких рудокопов. Такие отложения являются
результатом того же самого затвердения “духовной” и жидкой минеральной материи, как это происходит в земле.
Проникновение “Жизни” во все объекты в природе, в конечном счёте, побудило Парацельсистов называть
их химическую философию “Philosophia Vitalis”. Особенно это было указано в отношении трёх принципов,
Соли, Серы и Ртути. В этом представлении сера олицетворяет Солнце, наделённая способностью переваривания, сгущения, питания, формирования, порождения запаха, поглощения любого избытка и привлечения
материи в целом. Ртуть рассматривалась в качестве духа мира, возникающего из “Mysterium Magnum” и
сохраняющего, восстанавливающего и оживляющего животную, растительную и минеральную материю.
Соль, наконец, рассматривалась как та, которая удерживает вещи вместе – в основном посредством препятствования ртути и сере стать растекающимися.436
Зеннерт не имеет никакого намерения отрицать существование Соли, Серы и Ртути или их значимость для всех объектов в природе. Сера, например, может быть обнаружена во всех растениях и
металлах.437 Она является составной частью всего, что является горючим, и как таковая отличается
от водяного пара. Это видно когда сырое дерево сжигается. Влага первая, которая улетучивается,
но она не является лишь единственной частью, которая проявляется в этом процессе (как Фернель438 ошибочно полагал). Водянистые испарения сопровождаются маслянистой и жирной “серой”, которая поддерживает чистое бездымное пламя. Оставшийся пепел является “солью”.
Это является составной частью большего количества объектов, чем те, с солоноватым вкусом.
Невзирая на значимость соли, серы и ртути как составных частей всех объектов в природе, три
“принципа” не могут претендовать на ранг высший, чем элементы. Последние являются “простыми”, когда как соль, сера и ртуть являются “смешанными”, хотя и сравнительно простых тел. С
другой стороны, их свойства не следуют из различий в элементном смешении, но происходят из-за
специфической “формы”, с которой каждый из них был создан.
В этом контексте Зеннерт обсуждает главный аргумент, который Эрастус выдвинул против Парацельсистов. Химики полагали, что каждый объект может быть сведён к его компонентам химическими методами.
Против этого Эрастус возражал, что продукты могут быть получены посредством разложения, которые являются удалёнными из компонентов исходной субстанции. Так, разложённые фекальные продукты могут
образовываться из гуморов или черви из мяса. Здесь, говорит Зеннерт, Эрастус путает вопросы. Обсуждать
элементный состав объекта – это одно дело, а размышлять об его возможной трансформации – другое. Масло (butter), сыр и сыворотка являются действительными компонентами молока, точно так же, как масло (oil)
является компонентом миндаля и мускатного ореха. Компоненты, подобные таковым, относятся к имманентной или перманентной материи объекта. По отношению к этому вопросу, верно, что объект разделён на
те субстанции, которые составляют его. Трансформация, с другой стороны, касается преходящей, а не перманентной материи, когда, например, кровь теряет свою исходную форму и принимает таковую плоти.439
Если соль, сера и ртуть могут быть получены из объектов, то из этого действительно следует, что они являются его составными частями.
Сера является реальным компонентом, которая придаёт воспламеняемость. Объект горит не потому, что он содержит воздух, но поскольку он имеет примесь серы. Сера является его “флогистоном”.440 Сера также отвечает за запах объекта, поскольку она проявляется не только как масло или
жир, но также и в “духовной форме”, например, в духе вина (spirit of wine).
Подобным образом соль может показывать присутствие во многих природных объектах независимо от вкуса или формы. Соль обычно либо приводит к кристаллизации – “Schiessen” (проявля-
436
Стр. 129. Зеннерт цитирует здесь: (1) Quercetanus: De Rerum Signaturis Extemis и Defensio contra Anonymum, c. 14. (2)
Beguinus: Tyrocinium Chymicum, lib. I, cap. 2; (3) Scheunemann: Paracelsia de Morbo Mercuriali Contagioso.
437
Стр. 148.
438
Phys. IV, 3.
439
Стр. 149-151.
440
“Sulphuris autem proprium est esse φλογιστόν et nihil sine sulphure inflammatur”. стр. 182. См. также стр. 164. Мы упоминали выше (стр. 67) использование термина Флогистон Парацельсинским алхимиком Гапелиусом (Hapelius) (1559-1622) в
1606 г., т. е., до Зеннерта. Это показал фон Липпманн (von Lippmann), E. O.: Entstehung und Ausbreitung der Alchemie. Vol.
III, Weinheim 1954, стр. 105.
234
ясь) кристаллами – либо, иначе, она содержится в объектах в качестве затвердевающего духа, который придаёт твёрдость, например, в камнях.
Положение ртути не настолько ясно, и не бесспорно, существует ли вообще третий “принцип”.
В заключение: Зеннерт соглашается с Парацельсистами, предоставляющими для соли, серы и
ртути высокий ранг в природе в качестве компонентов, общих для всех её объектов. В этом он выступает против Эрастуса, кто не признаёт ничего, кроме четырёх элементов древних. Зеннерт не
соглашается, однако, с Парацельсистами, отвергая их утверждение, что соль, сера и ртуть являются “принципами”, а не материальными составляющими объектов, и, что они возвышены в ранге
над элементами, которых Парацельсисты лишили фундаментального положения, которое они имели в античной натурфилософии. По мнению Зеннерта элементы не могут составлять такие качества, как цвет, вкус, запах и горючесть объектов – все качества, которые должны быть отнесены соли, сере и ртути. Последние по своей природе, однако, состоят из элементов. Фактически, есть три
стадии или градации в природе: первая, Форма и Материя недифференцированные, вторая элементы и, появляющаяся от них третья стадия, соль, сера и ртуть.
О Зарождении
Подобную соглашательскую позицию занимает Зеннерт в обсуждении зарождения. И в этом случае Эрастус отвергает любое действие иного, чем таковое элементов. В отношении этого Зеннерт
поддерживает акцентирование, возложенное Парацельсом на специфические semina и формы.
Особые семенные силы (virtue) являются незаменимыми при порождении видов и, фактически,
для любой специфичности в природе. Гниение может лишь обеспечивать тепло, которое необходимо для развития семени. При этом может быть самопроизвольное зарождение, но даже здесь определённая специфическая среда является необходимой для порождения определённых действий.
Некоторые черви развиваются в сыре, другие в навозе лошади.441
Зеннерт находит в монополии, предоставленной элементам и их произвольной смеси материалистического элемента, которое не в состоянии отдать должное славе творения. Ибо душа со своими вспомогательными способностями, таким как тепло и присущий дух, была создана, и именно под её руководством элементы
были собраны вместе и образовывались в форму каждого индивидуального объекта, процесс, который не
ограничен периодом творения, но продолжается на протяжении всего времени. Из этого следует, что разложение и новое формирование тел обычно не возвращается к исходным элементным компонентам.442
Это, однако, было представлением древних, особенно Аристотеля, кто отрицал непрерывное творение
объектов из ничего. Согласно ему зарождение является ничем иным, но лишь изменением и преобразованием материи, что постоянно присутствует; зарождение является, поэтому, нечто несущественным (accidental),
и нет никакого места для небесных “semina”, которые сверхдобавлены к материи. И в этом случае Зеннерт
на стороне с Парацельсистами, которые верят в скрытые semina и их непосредственное втекание в материю,
когда объекты порождаются.443
Патология
Основная ошибка Парацельса, согласно Зеннерта, лежит в его неприятии гуморов, само существование которых он иногда отрицал444, а иногда признавал. Он последователен, однако, хотя совершенно неправильно отрицать их любое значение в болезни. Взамен, Парацельс приписывал болезни предварительно образованные “семена”, которые были уподоблены минеральному и растительному яду. Болезнь в доктрине Парацельса, тем самым, принимает характер сущности, по своей
сути, которая идентична с её “семенной’ причиной. Болезни рассматриваются как субстанции, а не
как нечто, происходящее с телом. Так, согласно Зеннерта, это является ошибочным. Болезнь не
может быть сравнена с порождением растения или животного из семени, ибо болезнь является
процессом разрушения, тогда как зарождение является неким совершенствованием. Болезнь про441
Стр. 205.
Стр. 209.
443
Различие во мнениях между древними и последователями Парацельса в вопросе зарождения хорошо выражены Фонтанусом в его работе об Истинности Гиппократовой Медицины, loc. cit. В сноске 418. Фонтанус, несомненно, полностью поддерживает античный взгляд.
442
444
Labyrint. Medic., cap. III.
235
исходит вследствие патологического изменения гуморов, заражающих и разрушающих хорошие
гуморы. Никакая формирующая сила (virtue) не распознаваема там, как при зарождении.445
Парацельс ошибался в предположении предобразования наследственных болезней, которые, как он полагал, произрастают из семени, подобно растению, приносящему свой плод в определённое время. В действительности, однако, наследственная болезнь передаётся как болезненная предрасположенность к гуморам, в
которых патологические ингредиенты накапливаются и, наконец, приводят к болезни.
Зеннерт критикует Парацельсианскую классификацию болезней. “Ens Deale” как патогенный
агент немыслим – ибо совсем не может непосредственно божественное войти в человеческое тело.
В отношении “Ens Astrorum”, небесное влияние в причинной обусловленности болезни не может
быть отрицаемо, но нет представления относительно звёзд, передающих человеку нечто из своей
субстанции. Подобно этому, “Ens Veneni” является концепцией полной путаницы, так как многие
безвредные субстанции называют “ядом”, просто потому, что они бесполезны в питании и поэтому
выводятся, как таковые.
Есть особенность в различении болезней согласно распространённому действию либо соли, либо серы,
либо ртути, но даже здесь возникают трудности. Воспаление и изъязвление не происходит просто из-за выделения соли, которая разъедает ткани, но через скопление гуморов, которые, вместо того, чтобы быть выведенными через природные каналы, продвигаются к труднодоступным местам, прежде всего к лимфатическим узлам и поверхности тела. Они, в таком случае, принимают цвет вытекающей из сосудов в ткань крови
и подвержены разложению. Поэтому, воспалительные продукты, такие как гной, варьируются в соответствии с качеством связанных гуморов. Совершенно очевидно, что в этих процессах соль и сера также выделяются, изменяя внешний вид по-своему. То, что наружное применение мышьяка, купороса или квасцов к
коже вызывает воспалительные изменения, отличающиеся от обычного воспаления и язвы, не является аргументом против исполняемой роли соли и серы в последнем. Такие различия во внешнем виде происходят
из-за химических отличий между серой и солью, находящихся во внешнем мире и теми, которые действуют
в человеческом теле. Аналогично, дух соли или любой другой солёной или вяжущей субстанции, растворенной в гуморах, вызывающих боль. Есть, однако, и многие другие причины боли, такие как механическое
давление и особенно жар. И в этом случае заблуждение химиков лежит в монополии, которую они утверждают для субстанций, определяемых с точки зрения химии.
Зеннерт продолжает эти линии посредством презентации медикаментозной терапии. Можно заметить между делом, что он верил в магнетическое излечение ран. Подобное привлекает подобное.
Есть оккультные качества, и есть сферы деятельности без необходимости действия прямым контактом с объектом. Они относятся к тем моментам, которые были необоснованно отклонены Эрастусом. Магнит притягивает частицы железа через плоть и кожу, как показал Паре (Paré) в 15-ой
главе 7-ой книги своей “Хирургии”. Все эти действия совершенно рациональны и не имеют никакого отношения к магии.
Аптекарь отвергает лекарственные составы, так как для него каждая болезнь имеет своё собственное специфическое лечебное средство. Он полагает, что нет никакой потребности в ослаблении,
усилении и направлении добавлений. Против всего этого Зеннерт возражает, что большинство болезней не являются простыми, но сложными и поэтому недоступны для единого лечебного средства. На самом деле, сами аптекари имеют обыкновение прописывать сложные смеси лечебных
средств. В заключение, Зеннерт отстаивает сильное и зачастую благотворное действие химикалий,
в частности металлов, особенно при таких серьёзных болезнях, как эпилепсия, меланхолия, слоновая болезнь, паралич, подагра. В то же самое время, однако, пагубное побочное действий может
произойти.
Подводя итоги критики Парацельса Зеннертом в целом, он, как представляется, стремится к
лучшему из двух противостоящих миров. Он не отвергает ни Галенову, ни Парацельсианскую медицину, но желает использовать обе, хотя и не без критической оценки. Для Зеннерта всегда есть
две стороны в медицинской проблеме, как показано, например, в “Исцеляющей Силе Природы”.
Некоторые болезни доступны для неё, тогда как другие требуют медицинского вмешательства. То
же самое относится и к принципам “Similia similibus” и “Contraria contrariis”. В сущности сам Зеннерт является проницательным “ятрохимиком”. Поэтому, в целом, он более склонен принимать,
чем отвергать практические принципы и достижения Парацельсианской Медицины.
445
Стр. 259.
236
Заключительная Оценка
Подводя итог нашего обзора творчества Парацельса – его философии, его медицины и его источников – мы должны теперь попытаться ответить на следующие вопросы:
(1) Был он учёным или искусным врачом в современном смысле?
(2) Насколько он был оригинален?
(3) Каково отличие было бы при его отсутствии на исторической сцене, если таковое было бы?
(4) Какова картина его миссии и мудрости?
(1) Был он учёным? Парацельс работал в химической лаборатории при наличии опыта, мастерства и искусности. Он разработал новые методы, приготовил новые минеральные составы и значительно обогатил запас медицинских химикалий – прежде всего своей заботой и успехом в детоксикации тяжёлых металлов. Он, наконец, составил то, что может быть названо основой изложения
неорганической химии, системы, из которой он стремился предоставить химическую интерпретацию – однако грубую – процессов жизни и болезни.
В этом научные элементы деятельности Парацельса достаточно явно выделяются, и может быть
проведена линия, соединяющая его с такими умелыми и ранними химиками, как Либавий, Освальд
Кролл и Я. Б. ван Гельмонт.
Рассматривая его в целом, однако, его химия сформирована лишь одним аспектом космологии и
философии, который является символическим, “мистическим” и явно ненаучным. Однако немалое
вдохновение и фактическое дополнение к химическому знанию может быть обязано ему, Парацельс не был ни учёным, ни химиком в современном понимании.
Его положение в медицине является подобным. Он оставил проницательные наблюдения и описания болезней и патологических состояний. В качестве известного примера мы напомним “Лёгкие
Рудокопов” и его первые попытки установления “Профессиональной Медицины (Occupational
Medicine)”. Есть также его современно звучащее понимание роли питьевой воды и минералов в
этиологии зоба и кретинизма. Есть рекомендация ртути в качестве мочегонного средства и демонстрации белка в моче. Есть, помимо всего, его непрекращающаяся борьба против традиционной
системы Патологии и его попытки заменить её новой системой. В этом – особенно в его патологии
“Тартара” – мы распознаём тенденцию отослать болезни к локальным анатомическим изменениям,
вызванным питательным расстройством органа. Связанное с этим является значимым, приписанное внешним патогенным агентам.
Извлечённые из своего контекста таким способом, эти идеи производят впечатление на нас, как
движение к современному представлению, в котором болезни распознаются как объекты, классифицируемые характерными анатомическими изменениями и специфическими причинами. Такое
должно было заменить традиционный гуморализм, который делал индивида в целом ответственным за болезнь – общее гуморальное расстройство, следующее единому образцу.
Иначе говоря, Парацельс не только разрушал управляющую систему медицины, но и заменял её
теорией, в которой зародышевые клетки современной патологии могут быть предугаданы. Насколько он опередил своё время в этом отношении, показывает сравнение со слабыми реформаторскими усилиями таких его современников и ранних последователей, как Фернель, Аргентериус и
Mazinus.1
Однако он решительно выступал против традиционного построения рациональной медицины на
основе анатомии и физиологии – предметы, в которых он имел небольшой интерес и знание. К тому же, то, что мы говорили касательно его химической теории, в равной степени относится и к его
медицинской доктрине. Это не является научным – взятое как целое. Это система аналогий и метафор, которая основана на его теории Микрокосма. При этом наблюдение и протонаучные элементы, широко заросшие мешаниной домыслов, поражают нас, как фантастические. Именно такие
продукты несдержанного воображения делают личность и учение Парацельса таким “иллюзорным” для современного мышления.2
1
См. выше, стр. 209-215.
2
Temkin, O.: The Elusiveness of Paracelsus. Bull. Hist. Med. 1952, XXVI, 201-217.
237
До некоторой степени нужно признать, что Парацельс сделал Природу основным субъектом своего умозрения, и то, что единство Природы и Души в Боге, и тождество природы и духа были среди главных принципов его философии.
Однако мы не можем согласиться, что это привело к высвобождению материального мира из религии и философии, уже в собственной работе Парацельса – доходящей до освобождения научного
(химического) исследования от его собственной “астрософии” и космологии.3
Сегодня мы не имеем методов следования в подробностях его шагами, которые привели его от
одной аналогии к последующей, или полагания, почему он выбрал один космический феномен или
другой для объяснения того или иного факта в биологии или патологии.4
Однако можно проследить общее направление его мышления и найти систему там. Такое предоставит методическую попытку развенчания рационалистического представления мира, как основанного на формальной логике в схоластике. И при этом Парацельс не заботится о теории экспериментальной науки, в которой установление фактов было соотносимо с рационалистической философией – идеалом позднего Средневековья и основой “методологической революции, которой современная наука обязана своим происхождением”.5 Парацельс не формирует связь в этом
развитии.
И всё же его система метафор, аналогий и мифов представляет интерес для историка науки и медицины в настоящее время. Ибо она формирует установление правомерных научных и медицинских наблюдений и обоснований. Более важная, чем таковая, и это не случайно, что такие “современные” элементы предстают в “мифическом” установлении. Его отрыв, в значительной степени,
от силлогистической медицины и возвращение к неортодоксальной побочной алхимии и магии запустил перекрёстный поток, который косвенно просочился в широкую реку современной науки и
медицины.
Парацельс, в таком случае, хотя сам и не “научный”, произвёл научные результаты из не научного мира мотивов и мыслей. В этом и кроется неувядаемый интерес его деятельности для историка.
3
Это тезис Фогта (Vogt, A.): Theophrastus Paracelsus als Arzt und Philosoph. Stuttgart 1956. Как замечает Фогт, Парацельс
склонился к замене алхимии химией и к основе патологии на физико-химическом исследовании горения. “В отношении распознавания того, что абсолютно мёртво – ultima materia – является заслугой, на которую Парацельс может претендовать в
истории медицины и науки ... начиная с Парацельса, история химии стала историей “Entorganisierung” (нарастания применения неорганической науки к биологическим проблемам), история поиска мертвенности в живом” (Vogt, стр. 100). Слишком простое решение проблемы Парацельса! Парацельс выполнял с одинаковой энергией поиск жизни вмёртвом неорганическом мире, как и свою виталистическую концепцию – например, таковую Археуса (Archeus) – демонстрирует. К тому же,
попытка установить любую простую формулу для Парацельса, как феномена в истории, предполагает смирение с задачей,
противостоящей историку; которая должна объединить религиозный и умозрительный элемент с его прото-научными тенденциями и достижениями, даже в химических, физиологических и патологических деталях. Фогт придаёт чрезмерное значение дуалистического “разрыва” в мире Парацельса – разрыва между сферой духа и таковой природы, с его собственными
и независимыми правилами; ибо, как мы попытались показать на предыдущих страницах, Парацельс находится во власти
монистического мировоззрения – визуализации духа в теле и наоборот.
Ранее Христоф Зигварт (Christoph Sigwart) предостерегал против предположения, что Парацельс рассматривал органическую жизнь в исключительно механической и химической перспективе, так как он приписывал личную природу жизненной
силе в микрокосме, Archeus. Theophrastus Paracelsus в: Kleine Schriften. 2nd ed., vol. I, Freiburg 1889, стр. 46.
См. также: J. D. Achelis в предисловии к Volumen Paramiram, loc. cit. 1928, стр. 3, против одностороннего взгляда на Парацельса, либо как незаменимого звена в развитии современной науки, либо как “оккультного” и “магического” философа.
Оба представления принимают часть за целое и поэтому ошибочны.
4
Temkin, loc. cit. 1952, стр. 210.
5
Crombie, A. C.: Robert Grosseteste and the Origins of Experimental Science 1100-1700. Oxford 1953, стр. 9. – Как говорит Зигварт (loc. cit., стр. 46), гению Парацельса, как и таковому многих из его современников, не удалось поднять вопрос метода
для изучения природы. По мнению данного автора, из этого следует, что наши трудности в понимании Парацельса в целом и в распознавании последовательности в его философии, происходят в значительной степени из-за нашей изменённой концепции действительности. Для Парацельса это было лишь символическое – интуитивное – мышление, которое
привело бы к реальности – реальности намного более истинной, чем любой, в пределах досягаемости рационального и интеллектуального мышления. Это есть скрытая реальность космических соответствий, которая отражает идею Божественности и может быть показана в феноменах, производимых природой, а также в сверхприродной мудрости мага, кто знает, как
направить духовную силу на объекты и образы. Символическое мышление, тем самым, неизменно вытекает из веры в космические соответствия и во всепроникающий дух мира. Благодаря этому Маг проникает в Божественные сферы и воспаряет
высоко над ограниченным знанием и силой самодовольного человеческого разума. См. также: Gombrich, loc. cit., в сноске
279, стр. 201.
238
(2) Был он оригинален? Предшественниками Парацельса были средневековые алхимики и травники, которые разработали методы для извлечения Квинтэссенции (Quinta Essentia). Он расширил
и значительно обогатил их знание, но мало что мог предложить нового, в принципе.
Его символистское мышление – поиск более глубинной реальности, скрытой за видимыми объектами – было складом ума, которое он унаследовал из Средневековья. Не было антропоцентрической доктрины Парацельса чуждой средневековому мышлению. Напротив, в Средневековье человеку предоставляется возвышенное положение – как получателя Божественной души. Его положение, как посредника между духовным и материальным мирами, как представлялось, делает человека особенно подходящим для активного изучения влияния на работу Творца – тем самым, преодолевая узкие ограничения, очерченные античным детерминизмом.6 К тому же, унификация “Природы” и “Духа”, натурфилософии и религии, которую Парацельс осуществил в своей величественной
перспективе человека, как микрокосма, было принято Неоплатоническим и Ренессансным учением. В этом, опять же, никакого оригинального принципа не было введено Парацельсом.
И всё же он не лишён оригинальности. Для пишущего эти строки, это, представляется, лежит в
его систематической интеграции алхимических и Неоплатонических идей с медициной и её результатом: возведение новых подмостков для замены традиционной медицины, при помощи того,
что было ранее рассматриваемо как “инородные” элементы. Здесь была цельная доктрина медицины и натурфилософии – однако, не научная – к которой никто из его алхимических предшественников или современников не пытался подходить.
Галенова и Арабская медицина утеряла космологический фон, видимый в некоторых из относящихся к Гиппократу трактатах. Его связь с религией никогда не была так сильна или заметна даже
у таких авторов, как Арнольд из Виллановы или Раймонд Луллий. Не более чем пустые слова было
обращение к религии докторами и хирургами Средневековья. Была религия и была медицина – подобно философии “служанки” для первой, а не её частью, не говоря уже о её равноправном партнёрстве. У Парацельса, медицина достигла такой высоты – как и теология, которая была отождествлена им с космологией. Медицина тогда включила в себя полное человеческое знание и особенно
знание Природы и Человека.
Такая медицина Парацельса базировалась на “Космологической Антропологии”7, и только через
неё она открылась нашему пониманию.
В оценке достижения Парацельса мы не должны забывать обращение, которое он имел к своим
современникам и последующим поколениям. Неистовый антагонизм, который он также вызвал,
является лишь косвенным проявлением этого обращения. Его излечения, по крайней мере, непременно имели негативный успех, который должен был ожидаться от опущения традиционной терапевтической процедуры. Теперь выясняется, что последняя должна была быть крайне неэффективной, если не зачастую фатальной – тогда как применение эмпирических лечебных средств, включающих сильнодействующие химикалии, разработанных Парацельсом, вполне могло добиться
большего. В этом контексте мы должны не забывать внимание, с которым он подходил к детоксикации и избегал неизбирательного применения металлических и минеральных лечебных средств.
Однако, на сегодняшний день невозможно установить понимание его рецептов и “consilia” в деталях.8 Современные доклады являются весьма спорными и эмоционально приукрашенными.9
Поэтому мы приходим к заключению, что Парацельс должен быть найден оригинальным в своём мышлении об аналогиях, которые в его случае представляли необычный синтез медицины, алхимии, химии, религии и космологии – синтез, который является полностью его собственным. Но
может наступить время, когда его аналогистическое (analogist) учение будет звучать менее фантастично, даже для учёного, чем это есть на сегодняшний день.
(3) “Был ли Парацельс в действительности необходим?” Те, кто задаёт этот вопрос, подспудно
отрицают, что он занимает место среди реформаторов и основателей современной медицины, и
пусть его слава известности остаётся на его своеобразной напористости и нетрадиционном успехе.
6
См., например: Crombie, A. C.: Augustine to Galileo. The History of Science. A. D. 400-1650. London 1952, стр. 140-141.
Как сформулировано Гансом Фишером (Hans Fischer) в: Die kosmologische Anthropologie des Paracelsus als Grundlage seiner
Medizin. Verh. Naturforsch. Ges. Basel 1941, LII, 189 et seq.
8
Temkin, loc. cit. 1952, стр. 204.
9
См. выше, стр. 93. Адам фон Боденштайн против Геснера, Вейера (Wier), Эрастуса и других критиков Парацельса.
7
239
В частности, восхваление, оказываемое ему некоторыми, за открытие химической медицины, было
подвергнуто в последнее время осуждению. “Парацельсисты”, такие как Освальд Кролл – как было
сказано – фактически продолжили то, на чём средневековые алхимики и химические травники шестнадцатого столетия остановились, и приписали лишь малое, давшему им своё имя кумиру.
Это может быть так. Фактически, однако, Парацельс не только предоставил своё имя революционному движению, но также начал его самостоятельно. Это движение кульминировало в популярности, оказанной химической медицине во второй половине шестнадцатого столетия и на протяжении семнадцатого.
Во второй половине XVI-го столетия использование Парацельсианских лечебных средств создало
цель энергичной компании. К 1570 году эта компания широко затронула академические круги
Швейцарии и южной Германии с Базелем и Страсбургом в качестве центров. Под давлением движения Парацельсистов, гуманистические врачи, такие как Крато, Цвингер, Эрастус и другие, кто,
по своей собственной воле вряд ли бы обратились к средневековым или современным им алхимикам и травникам, должны были возложить на себя тщательное изучение Парацельса и определить
свою собственную позицию касательно его химической медицины.10
Это Парацельс, кто основал “Ятрохимию”, и Парацельстсты просто не мыслимы без него. Это
касается, в частности, и Я. Б. ван Гельмонта, величайшего из последователей Парацельса. Именно
Ван Гельмонт направил идеи Парацельса в научные каналы – однако изначально он был обязан
ему и его борьбе против господствующей традиции.
Рассматриваемый в исторической перспективе, Парацельс был в действительности “необходим”.
(4) Как, в таком случае, мы должны классифицировать человека и его миссию?
Наука должна быть в полной мере передана всем. Её результаты могут быть повторены, подтверждены, опровергнуты и индексированы, независимо от человека, кто первым постиг и выявил
их. Не такая научная проницательность Парацельса. Ибо это является частью личного откровения.
Это касается космоса в целом и Творца. Его целью является знание, которое позволяет философу
вознестись, превзойти пределы и общаться с Вселенной вне себя – знание, которое освобождает
его от оков пристрастия и предопределения. Это личная мудрость, а не научная и, собственно, интеллектуальное знание – личное и непередаваемое овладение.
Среди более ярых выпадов, брошенных против Парацельса “Принцем” его противников, Эрастусом, было обвинение в гностической ереси. Действительно, позиция Парацельса, представляется,
что показывает “Духовного Человека”, “Pneumatikos” Гнозиса. Во главе его превосходящей проницательности гностического мистагога (mystagogue) заложен путь от низшего слоя плоти и вегетативной души к высшей сфере духа. Он охватывает в одном видении всё, что происходит от начала до конца. В Эллинистические времена это было состояние Мага и Алхимика.11 В эпоху Ренессанса это был идеал “Священника-Врача (Priest-Physician)”, как было превознесено Фичино.12
То, что делает Парацельса неповторимым в этой традиции, является его широкие экскурсы в наблюдаемую Природу. Есть периоды в его жизни и объёмистых трактатах среди его работ, в которых он проявляется только лишь натуралистом исследователем и врачом. И это не случайно, что
10
Обстановка была хорошо резюмирована Мултхауфом (Multhauf): “С появлением Парацельса медицинская профессия была вынуждена познакомиться с существованием соперничающей школы, которая оспаривала утверждения традиционной
медицины. Такое развитие было в немалой степени из-за появления на сцене самого Парацельса”. The significance of Distillation in Renaissance Medicine and Chemistry. Bull. Hist. Med. 1956, XXX, 336. – О движении Парацельсистов в Швейцарии см.:
Milt, B.: Chemisch-alchemistische Heilkunde und ihre Auswirkungen in Zürich. Vjschr. naturforsch. Ges. Zürich 1953, XCVIII,
178-215; с дополнительным указанием на Базель: Karcher, Joh.: Theodor Zwinger und seine Zeitgenossen (Stud. Gesch. Wissensch. in Basel, vol. III). Basel 1956, стр. 44. – Случай Конрада Геснера (Conrad Gesner) (1516-1565) общепризнано отличается. Подобно Крато, Цвингеру и Эрастусу, он не имел симпатии к Парацельсу, но, являясь, главным образом, натуралистом,
он обращался к таким традиционным алхимикам и травникам, как Бруншвиг и Ульштадиус, и продолжал их работу. Это был
Геснер, кто подчеркнул ограниченности дистилляции в приготовлении лекарственных средств – метод, который занимал
почётное место в Archidoxis Парацельса (см. Multhauf, loc. cit., стр. 341).
11
См. Reitzenstein, R.: Die hellenistischen Mysterienreligionen. 2nd ed., Leipzig and Berlin 1920, стр. 165. О возрождении, у Парацельса, древнего Христианского слияния пасторских (миссионерских) и медицинских призваний, см. Goldammer, K., Neues zur Lebensgeschichte und Persönlichkeit des Theophrastus Paracelsus. Theolog. Zeit. 1947, 191-221 и Eis, G., Laecna Sidr in
der Thidrekssaga. Lychnos 1954-55, 295-299.
12
См. выше нашу главу о Парацельсе и Неоплатонизме, стр. 158.
240
он смело охватывал природу, как объект изучения в то время, которое было особенно восприимчиво для этого.
Было бы неправильно забывать, однако, что даже там, где натуралистические аспекты превалировали у Парацельса, это являлось стремлением к исследованию и проверке Природы для обоснованности его космологической и религиозной философии, которая формирует движущий мотив
для его исследования. Именно в конце своей жизни, в период печального ухода, он написал свою
основную метафизическую работу – “Philosophia Sagax (Проницательная Философия)”. И всё же
она не выдвигает ничего того, что является новым свыше общих идей, которые он передал в своих
других и более ранних работах.
Парацельс, тем самым, остаётся верен своему девизу: “Alterius non sit qui suus esse potest (Кто
может принадлежать себе, да не будет принадлежать другому)”: Для его современников это отмечало его как “отважного” человека, а не “крепкого” человека, и того, кто был склонен к “истине”
(как он её видел), а не к “хорошему вкусу”. Для современного мышления он выделяется не как звено в цепи изучающих Природу, которым современная наука обязана происхождением, и ни как
врач с современными и революционными идеями, и ни как один из когорты религиозных проповедников, этических мыслителей или социальных реформаторов – но как “Маг”, кто ковал новый
синтез из личного опыта. Хотя этот синтез в целом не легко доступен для нас, всё же отдельные
части и обособленные афоризмы, предлагают посредством своего великолепия современному
мышлению силу целого, и его влияние в своё собственное время.
241
Дополнения и Опечатки
Страница 15, строка 19
Кристоф Клаузер (149?-1552) как студент и Доктор Медицины – Феррара (1514)
Что касается документированной записи см.: Wehrli, G.A.: Der Züricher Stadtarzt Christoph Clauser und
seine Stellung zur Reformation der Heilknnde im 16. Jahrhundert, Zürich 1924. Клаузер, муниципальный врач в
Цюрихе, как известно, получил доктора медицины в Ферраре в 1514 году (Wehrli, 1924, стр. 10). Он должен
быть, поэтому, учеником Манардо (Manardus). С другой стороны, Клаузер лишь довёл своё обучение до завершения в Ферраре, и это 1 год спустя, как Манардо уехал оттуда. Клаузер встречался с Парацельсом в Базеле и, вероятно, в Цюрихе в 1527 году. Парацельс посвятил Клаузеру свою работу ‘De gradibus’, тем самым, указывая на свою надежду, что Клаузер поспособствовал бы её публикации. Однако он не смог сделать этого, и в своём трактате о моче (Zürich, 1531 г.) резко раскритиковал Парацельса. Этот ‘Lutherus
medicorum’ может знать нечто о хирургии и ‘алхимической софистике’, но то, что он сделал в Базеле, было
‘вопиющим безумием и невежеством’ (‘grosse toubsucht und unwussenheyt’, sig. Biii). В той же самой работе
Клаузер упоминает Манардо и Леоничено, как переводчиков Авиценны. Нет никакого намёка, однако, что
он (не говоря уже о нём и Парацельсе) получил обучение от этих мужей.
Страница 10, строка 24 и примечание 25
Возможная докторская степень Парацельса в Ферраре
Собственное показание Парацельсом этого действия, ‘Eyd den er an sin doctorat der löblichen Hohen
Schul zu Ferraria getan’, было дано в иске, относящемуся к гражданскому праву, между двумя гражданами
Страсбурга (Burckhardt, A.: Nochmals der Doktortitel von Paracelsus, Korresp Bl. schweizer Ärzte 1914, XLIV,
885, 754). Судья (magistrate) принял это вместо судебной присяги. В своём вступительном послании к
‘Grosse Wundarztney’ Парацельса, муниципальный врач в Аугсбурге, Вольфганг Тальхаузер, рассматривает
автора, как ‘Beider Arznei doctor’. Возможно, Парацельс получил лишь одну из малых степеней в медицине,
в то время, предоставленную в Ферраре. В том же самом послании Тальхаузер упоминает Манардо (уже
умершего – 1536 г.), как Учителя Истинной Медицины, чьё разумное наставление не было внято и было забыто. Сомнительно, однако, написано ли это действительно в настроении, напоминающем студенческие
дни, проведённые у ног Манардо. Ибо Манардо уже покинул Феррару в 1513 году ради Венгрии и всё это
лишь для того, чтобы возвратиться в Феррару в 1526 году. Herzog, A.: Joh. Manardus, Hofarzt in Ungarn und
Ferrara, Janus 1929, XXXIII, 52-78, 85-130. Bugyi, B.: Paracelsus in Ungarn, Salzb. Beitr. Paracelsus-Forsch. 1972,
XI, 57-72, Telle, J.: Leben und Werk eines Augsburger Stadtarztes; Beziehungen zu Paracelsus und Schwenkfeld,
Med.-hist. J. 1972, VII, 1-30. Münster, L.: Besteht noch eine Möglichkeit, das notarielle Privileg des Doctorexamens von Hohenheim in Ferrara aufzufinden? Salzb. Beitr. Paracelsus-Forsch. 1971, VIII, 173.
Страница 18, строка 38
Врач и хирург неделимы
Парацельс считает, что ‘не может быть никакого хирурга, который не является также врачом – последний порождает хирурга, а хирург проверяет врача результатами своей работы’ (Liber de podagricis et suis
speciebus et morbis annexis, III, Cura, Sudhoff, vol. I, стр. 341-342; De gradibus, Schüler-Aufzeichnungen, ad V,
7, Sudhoff, vol. IV, стр. 120).
Станица 20
Зальцбург
Доказательством первого пребывания Парацельса является небольшой документ, касающийся имущества, которое он оставил после того, что представляется, было поспешным отъездом. Текст допускает различные толкования, равно как и роль восстания крестьян является очевидным случаем, либо является вероятное увольнение Парацельса после судебного разбирательства против него. Открытое столкновение крестьян вспыхнули лишь после его убытия. Остаётся, однако, то, что это было, по крайней мере, ‘в воздухе’ –
это упоминается в документе, как имеющее отношение к продаже имущества. Действительно, восстание
было реагирующим на наказание, назначенное архиепископом некоторым рудокопам, проповедующих
ересь в словах Себастьяна Франка: des ‘glaubens halben’. Возможно, опасались, что напавшие крестьяне
могли бы утвердить его как своего героя, отвечающего за то, что произошло. Такое было предложено Rosner, E.: Hohenheims Weg von St. Gallen nach Augsburg (1531-1536), Salzb. Beitr. Paracelsus-Forsch. 1977, XVI,
60-63. В любом случае обстоятельства этой истории до сих пор не однозначны.
242
Страница 24, строка 10
Парацельс, Кардинал Ланг (Lang), Фуггеры и гваяковое дерево
Вопрос причастности Фуггеров в торговле гваяковым деревом, как полагалось Парацельсом, является
открытым для сомнения. Парацельс, пожалуй, во многом опирался на Гуттена, Пола (Poll) и Шмауса
(Schmaus). То же самое относится к его полемическому выпаду против Кардинала Ланга, ср. Weimann, K.H.: Paracelsus und Kardinal Matthäus Lang als Gegner im Guajakstreit, Arch. Gesch. Med. 1961, XLV, стр. 193200 и, в частности, касательно прояснения Toellner, R.: Matthäus Kardinal Lang von Wellenburg und Paracelsus; Zur Polemik des Paracelsus gegen Kardinal Lang und die Fugger, Verh. XIX. int. Kongr. Gesch. Med., Basel
1964, стр. 489-497. См. также Rosner, E.: Hohenheims Weg von St. Gallen nach Augsburg (1531-1536), Salzb.
Beitr. Paracelsus-Forsch. 1977, XVI, 59-60, что касается критики истории, касающейся ЛейпцигоНюрнбергской цензуры Парацельсианской работы о сифилисе.
Страница 25, строка 3
Парацельс и Вадиан
Литературная и гуманистическая известность Вадиана была обеспечена его комментарием к географической работе Помпония Мела. В нём он выразил свою веру в наблюдаемые законы природы и свою неприязнь к спекуляции. Временно преподавая в Филлахе (1507 г.), он, вероятно, встречал отца Парацельса. Вряд
ли он обучал Парацельса – ни тогда, ни позже, когда вернулся в Вену. И всякие допущения не заслуживают
поддержки или приёмы, предоставляемые Парацельсу в Санкт-Галлене, в любое время. К тому же, Вадиан,
церковный реформатор, стоящий на строгих Лютеранских и Цвинглианских линиях, должен был выдвигать
возражение против спиритуалистических тенденций Парацельса и раннехристианских социальных идеалов,
в которых даже Католической Церкви была отведена роль. Касательно литературы: Näf, W.: Vadian und seine Stadt St. Gallen, 2 vol., St. Gallen 1944-1957. Milt, B.: Vadian als Arzt; in Bonorand, C. (ed.): Vadian-Studien,
vol. VI, St. Gallen 1959, стр. 24 и далее, также стр. 128-139, стр. 135 о доктринальных теологических расхождениях между Вадианом и Парацельсом, и отъезде последнего из Санкт-Галлена. Milt, B.: Conrad Gesner und Paracelsus, Schweiz, med. Wschr. 1929, LIX, No. 18/19.
Страница 24 и след.
Санкт-Галлен и после
Алхимические склонности влиятельных Шобингеров должны быть, несомненно, привлекательными
для Парацельса и способствовать продлению его пребывания в городе. Предлагаемые 2 года, возможно, относились к окружающей области, а не точно к городу. Однако, существует мало убедительных доказательств для установления всех мест на пути, который предпринял он со временем, к Аугсбургу, где он контролировал издание ‘Practica (Практики)’ прорицания и ранней версии его ‘Большой Хирургии’ (1536 г.). В
значительной мере это является неизведанной территорией, что вызывает множество домыслов. Они были
критически проанализированы E. Rosner (Salzb. Beitr. Paracelsus-Forsch. 1977, XVI). Он подтверждает маршрут, который проходил через Вальтеллин и Санкт-Мориц (1532-1533) к Штерцингу (Sterzing) (июнь 1534
г.), Мерано (Meran) (июль), Аугсбургу (1534-1535 гг.), Пфеферсу (лето 1535 г.) до Ульма (зима 1535-1536
гг.). Он включал в себя ряд более мелких мест и Альпийские перевалы до Инсбрука (весна 1534 г.). Касательно алхимических интересов Шобингера, Goldschmid, G.: Zur Sichtung und Erforschung der alchemischen
Handschriften, Ciba Fdn Symp. 1938, V, 1980 г. по рукописям в библиотеке Вадиана, собранных Шобингером. Huggenberg, F.M.: Alchemisten und Goldmacher im XVI. Jahrhundert, Gesnerus 1956, XIII, 97-163.
Страница 25, строка 19; страница 76, примечание 268; страница 143, строка 31
Горная болезнь, датировка трактата Парацельса
По текстуальному и внешнему свидетельству эта дата должна быть возвращена назад к приблизительно 1520 году (Парацельс работал у З. Фуггера в Шваце), вместо принятой даты 1533-1534 гг., ср: Rosner, E.:
Hohenheims Bergsuchtmonographie; в Dilg-Frank, R. (ed.): Kreatur und Kosmos, Fischer, Stuttgart 1981, стр.
20-52, где он столь же убедительно показал, что книги II и III являются поздними добавлениями к I, возможно из-за пересмотра самим Парацельсом. Beer, G.: Schwaz zur Zeit des Paracelsus, Salzb. Beitr. Paracelsus
Forsch. 1972, XI, 37-46. Парацельс в Страсбурге: Ulrich Gyger (Geiger-Chelius из Пфорцгейма, ассистент у
Парацельса и, в конечном итоге, ‘archiater (главный врач)’ там, (умер в 1558 г.). Blaser, R.-H.: Ulrich Gyger,
sin diener; в Dilg-Frank, Kreatur and Kosmos, 1981, стр. 53-66.
Страница 28, примечание 71
Письмо Опорина, сожаления и извенение, текст и мотивы
Печатный латинский текст до Зеннерта (1619 г.) находится у Михаила Дёринга (Michael Döring) (зятя
Зеннерта); De medicina et medicis adversus Iatromastigas et Pseudiatros libri II, in quibus non solum generatim
medicinae origo ... asseritur, sed etiam particulatim tarn Hippocraticae et Galenicae praestantia quam
243
Empiricae, Magicae, Methodicae et Paracelsicae usus atque abusus excutitur ... omnium Facultatum studiosis
nec ingrati nec infructuosi, Giessae Hessorum 1611 (I, cap. 7, стр. 158-163: De Paracelsi vita et moribus). Известное письмо Опорина, содержащее его реалистичный словесный портрет Парацельса, был ‘выманен’ у
него (‘emendicatym’) Вейером и опубликован против его воли – так Опорин сказал Токситесу. То, что Опорин испытал сам сильнодействующее – очистительное – действие Парацельсианского ‘precipitate’ хорошо
известно (Sudhoff: Paracelsus-Handschriften, стр. 193 также по отношению к Jocisci: Vita Oporini, 1569, sig.
Bii verso). Он также использовал ‘Laudanum Theophrasti’ для успокоения и другие ‘пилюли’ на себе и других с хорошими результатами. О мотивах Опорина см. Domandl, S.: Paracelsus, Weyer, Oporin. Die Hintergründe des Pamphlets von 1555. Der lateinische Text als Nachtrag in Domandl, S. (ed.); Paracelsus, Werk und
Wirkung, Wien 1975, стр. 53-70, стр. 391-393.
Страница 29, строка 27
Издание Зудгофа, индекс
Издание Зудгофа, не издававшееся в течение долгого времени, в настоящее время переиздано с предисловием Dilg-Frank (G. Olms, Hildesheim). Там же кварто издание Хузера было переиздано с предисловием
Голдаммера (K. Goldammer) в шести томах, в последнем томе переиздания хирургические книги и труды
Страсбургского фолио тома 1605 года.
Использование издания Зудгофа было в значительной степени облегчено предоставлением индекса тома: Müller, M.: Registerband zu Theophrastus von Hohenheim gen. Paracelsus, Sämtliche Schriften, Nova Acta
Paracels, 1960, suppl., XII. Этот индекс, хотя и не без заметных опущений и ошибок, неоценим.
Страница 31, примечание 90
Теологические труды и Парацельсова литература после 1958 года
Пять томов критического издания Голдаммера дошедшего до нас (vol. II-VII, Steiner, Wiesbaden 19551965), см. Weimann, K.-H.: Bibliographie Goldammer; в Domandl, Paracelsus, Werk und Wirkung, 1975, стр.
353-362; дополнительный том: Religiöse und sozialpolitische Schriften в Kurzfassungen, Wiesbaden 1973 и
Goldammer, K.; Paracelsus, Osiander and Theological Paracelsism; в Debus, A.G. (ed.): Science, Medicine and
Society в the Renaissance, New York 1972, vol. I, стр. 105-120.
Часть недавней литературы упомянута и обсуждена в настоящем ‘Addenda’, но не было попыток, обеспечивающих перечень. Напротив, справочная информация предоставлена Weimann, K.-H.: ParacelsusBibliographie 1932-1960 mit einem Verzeichnis neu entdeckter Paracelsus-Handschriften (Goldammer, K., ed.,
Kosmosophie, vol. II), Steiner, Wiesbaden 1963 и Weimann, K.-H.: Paracelsus-Lexikographie in vier Jahrhunderten; в Dilg-Frank, Kreatur und Kosmos, Stuttgart 1981, стр. 167-195. После 1960 г. английским Парацельсианам было дано всестороннее обсуждение в работе A.G. Debus. Отметим: The Paracelsian Compromise в
Elizabethan England, Ambix 1960, VIII, 71-97. An Elizabethan History of Chemistry, Ann. Sei. 1962, XVIII, 1-20.
Solution Analyses prior to Rob. Boyle, Chymia 1962, VIII, 41-60. John Woodall, Paracelsian Surgeon, Ambix 1962,
X, 108-118. Paracelsus and the Aerial Nitre, Isis 1964, LV, 43-61. The English Paracelsians (Oldbourne History of
Science Library), London 1965 (к этому: Pagel, W.: Hist. Sei. 1966, V, 100-104 и Pagel, W.: The Prime Matter of
Paracelsus, Ambix 1961, IX, 117-135). The Chemical Philosophy; Paracelsian Science and Medicine, New York
1977, 2 vol. Stensgaard, R.; Shakespeare, Paracelsus and the Plague of 1603, Shakesp. Res. Opportunit., 1968-69,
Nr. 4, 73-77. Stensgaard, R.: All is Well that Ends Well, and the Galenico Paracelsian Controversy, Renaiss. Q.
1972, XXV, 173-188. Rattansi, P.M.: Paracelsus and the Puritan Revolution, Ambix 1963, XI, 24-32. Webster, C.:
The English Medical Reformers of the Puritan Revolution, Ambix 1967, XIV, 16-41. Pinero, J.M. Lopez: Paracelsus in 16th and 17th Century Spain, Clio med. 1973, VIII, 113-141. Klein-Franke, F.: Paracelsus Arabus, Med.-hist.
J. 1975, X, 50-54. Trevor Roper, H. (Lord Dacre): The Sieur de la Riviere, Paracelsian Physician of Henry IVth
(Roch de Bailiff); in Debus, Science, Medicine and Society in the Renaissance, New York 1972, к этому II, стр.
227-250.
Страница 36, примечание 122
Религиозный скептицизм в отношении человеческого мышления и учёности
Фрагменты, сопоставимые с афоризмами Себастьяна Франка: ‘also macht sich jeder selbst gelehrt, und
nit von got’ (Philosophia sagax, I, 9, Sudhoff, vol. XII, стр.224). ‘Je mer wiz, je mer irgangen. dan des menschen
verstant gibts nit’ (Labyrinthus medicorum, 2nd (предисловие, [Sudhoff, vol. XI, стр. 168). ‘Muss man gross
ermessen, nicht den wolstand oder hüpsche Ordnung, sondern die einfalt alein .. darauf dan anch folgt, ie gelerter ie verkerter. dan der glaube darf keiner gelerten, Weisheit; nur einfalt ...’ (Ausarbeitungen zu den fünf Büchern von den unsichtbaren Krankheiten, Sudhoff, vol. IX, стр. 355).
244
Страница 37
Паврацельс religiosus et theologus
Rudolph, H.: Kosmosspekulation und Trinitätslehre, Weltbild und Theologie bei Paracelsus; в Domandl. S.
(ed.): Paracelsus in der Tradition, Salzb. Beitr. Paracelsus-Forsch. 1980, XXI, 32-47. Rudolph, H.: Schriftauslegung und Schriftverständnis bei Paracelsus; в Dilg-Frank, Kreatur und Kosmos, Stuttgart 1981, стр. 101-124. Rudolph, H.: Einige Gesichtspunkte zum Thema Paracelsus und Luther, Arch. Reformat Gesch. 1981, LXXII, 34-54.
В отличие от Лютера и Спиритуалистов Парацельс имеет отношение к человеческому телу – ‘плоти’ земной, а также небесной, последняя, как приобретённая посредством Евхаристии. Это отражает его ‘евхаристический реализм’ (Goldammer). Miller-Guinsburg, A.: Paracelsian Magic and Theology. Комплексный анализ
комментариев на Матвея, Arch. Reformat Gesch. 1981, LXXII, 125-139. Baron, F.; Der historische Faustus, Paracelsus und der Teufel, Paracelsus in der Tradition, Salzb. Beitr. Paracelsus-Forsch. 1980, XXI, 20-31.
Мессианские и хилиастические идеи у Парацельса: Будущее царство равенства и справедливости – новый Иерусалима и Золотой Мир далее – должно следовать за ‘Платоническим Годом’ из-за разрушения мира; есть также Божественная цель в истории, отражённая в ‘монархии’, достигаемая тварным объектом – его
полнотой совершенства – в определённый момент времени. Последняя, таким образом, не интерпретируется
как ряд последовательных ‘пустых’ течений, ср. Goldammer, K.: Paracelsische Eschatologie, I-II, Nova Acta
Paracels. 1948, V, 61; 1952, VI, 90; Goldammer, K.: Natur und Offenbarung, Hannover 1953, стр. 92; Pagel, W.:
Das medizinische Weltbild des Paracelsus, Wiesbaden 1962, стр. 101-105; Pagel, W.: Paracelsus als Naturmystiker; в Faivre, A.; Zimmermann, R.C. (ed.): Epochen der Naturmystik, Berlin 1979, стр. 59. Достижение алхимического идеала трансмутации (‘искупления) неблагородных металлов в золото в будущую эпоху после разрушения выражено Парацельсом в мессианских терминах, связанных с Илией и Елисеем, ср. Pagel, W.: The
Paracelsian Elias Artista and the Alchemical Tradition; в Dilg-Frank, Kreatur und Kosmos, Stuttgart 1981, стр. 619 (и Med.-hist. J. 1981, XVI); Paracelsus, ‘Speculum alchimiae Heliae’; Eglinus Iconius (Niger Hapelius) в ‘Cheiragogia Heliana de auro philosophico necdum cognito’, R. Glauber and the Esch m’zareph of Knorr v. Rosenroth’s ‘Kabbala denudata’.
Страница 44, строка 20
Природа действует посредством творения образа объекта – природа как ‘Abbildner’ и ‘Пророк’ –
Novalia и praesagia
‘Die Natur beherrscht die Kunst der Abconterfeiung’ (Philosophia sagax, Von dem Dono Novalium, ed. pr. Argentor. 1571, fol. 95 verso, Sudhoff, vol. XII, стр. 262).
Страница 49, строка 3
Знание, приобретённое через союз с объектом – ‘подслушивая’ (‘Ablauschen’) его внутренний план
строительства формы и исполнения функции, т. е., scientia объекта
То, что это является подлинной идеей Парацельса королевского пути к приобретению знания, свидетельствуют следующие утверждения: ‘so du nun der scammonea ir scientia ablernst also das in dir ist wie in
der scammonea, so hast du experientiam cum scientia’ (Sudhoff, vol. XI, стр. 191, Labyrinthus medicorum, cap.
VI). ‘Haben wir ein sinn, der fleugt aus uns ... ich gedenk zu erfaren den himel, zu erfaren die kreuter so ist mein
geist in kreutern ... dieselbigen geist und mein geist komen zusamen’ (De lunaticis, Philosophia magna, I, Sudhoff, vol. XIV, стр. 58). Именно посредством воображения врач вынуждает растения проявить их оккультную
природу. Тем самым специфический дух рождается внутри врача (Erklärung der gantzen Astronomie, Probatio in scientiam incertarum artium, Sudhoff, vol. XII, стр. 484): ‘der imaginiert zwmgt die kreuter das ir verborgene natur herfür muss komen, was in inen ist’. Этот процесс воображения, таким образом, относится к
взаимодействию астральных тел или звёздных духов, происходящему между духами объектов друг с другом и, раскрывающих себя в человеке, особенно во сне (Philos., tr. V, Sudhoff, vol. XIII, стр. 350-354). Поэтому предельно ясно, что знание, согласно Парацельсу, приобретается не просто эмпирическим наблюдением,
с умозаключением или без оного, но намного более сложным процессом. Это подтверждается в Парацельсианском наследии, как передано Северином, Вейгелем и Ван Гельмонтом.
Страница 51, примечание 169; страница 64
Загадка восьми матерей и Gamathea – брачный союз четырёх элементов (женщина) с четырьмя
астральными силами (мужчина)
Концепция матери в элементной и материальной теории имеет свои источники у Платона, Сефер Йецира, Иегуда Галеви, ‘Lauteren Brüder (Братьев Чистоты)’, аль-Казвини, Шломо ибн Габироля и некоторых
алхимических традициях. Парацельс обычно говорит о четырёх матерях, но есть, к тому же, восемь (Von
den podagrischen Krankheiten, I, Vom limbo, Sudhoff, vol. I, стр. 355), четыре небесных, соответствующие
четырём земным matrices. Эта модель соединяет ‘верхние’ (тонко-эфирные) и ‘нижние’ (плотно-
245
материальные) элементы – доктрина, общая для Неоплатоников Ренессанса (Фичино, Пико, Zorzi, Агриппа).
Элементы двух четвертичных групп идентичны в сущности, но различны в тонкости и аллегорическом значении. Парацельсианские восемь матерей умений представляют элементное знание, которое врач должен
иметь в своём распоряжении, а именно, четыре философии для земного и четыре астрономии для небесного
участия. В то же самое время эти восемь матерей указывают на совокупность semina сотворенных объектов,
limbus, в котором верхне-небесные и нижне-физические элементные принципы всё ещё находятся соединёнными. Поэтому Адам был сотворён из восьми частей – старая характерная черта гностицизма, которая
возродилась в Парацельсианском корпусе (см. примечание к стр. 145). Средневековым предшественником
‘восьми астрономий’, также упоминаемых Парацельсинами, является ‘Liber de naturis inferiorum et superiorum’ Даниэля Морли (Daniel of Morley). Парацельсианские pater elementatus и mater elementata (Тритемия) должны быть сопоставимы с ‘верхними vulcani’, мужьями, от которых ‘элемент-женщина’ забеременеет (Labyrinthus medicorum, XI, Sudhoff, vol. XI, стр. 213). Полная идея восьми матерей и соответствие четырёх верхних и четырёх нижних элементов принадлежит Гностическому наследию преобладания Восьми
(Ogdoas). Pagel, W.: Das Rätsel der Acht Mütter im Paracelsischen Corpus, Sudhoffs Arch. Gesch. Med. Naturw.
1975, vol. LIX, стр. 254-266. Pagel, W.; Winder, M.: The Higher Elements and Prime Matter in Renaissance Naturalism and in Paracelsus, Ambix 1974, XXI, 93-127. Pagel, W.; Winder, M.: Die Konjunktion der irdischen und
himmlischen Elemente in der Renaissancephilosophie und im echten Paracelsus, Salzb. Beitr. Paracelsus-Forsch.
1975, XI, 187-204. Pagel, W.: Paracelsus als Naturmystiker; in Faivre, Zimmermann, Epochen der Naturmystik,
Berlin 1979, стр. 52-104 (стр. 63-67).
Страница 59, строка 7 и примечание 201
‘Свет природы’, выражающий завершение ‘жизни’ определённого объекта и как мера времени
‘Sieben Defensiones’ (1537/38), Erste Def., Sudhoff, vol. XI, стр. 127-128. Свет природы как действие
звёзд: Philosophia sagax, lib. I, cap. 1, Sudhoff, vol. XII, стр. 23. Астрономическое и другое время: Sudhoff, vol.
XII, стр. 19.
Значение этого в натурфилософии Парацельса было преувеличено и искажено. Его значение не определённое: естественная наука. Это, скорее, совокупность неисчислимых ‘наук’, содержащихся в каждом из
неисчислимых объектов природы. Подобное выражено многими путями, в которых каждый из объектов
реализует построение своей формы и исполнение своей функции. Как Голдаммер выражает это: Свет природы не является светом, зажжённым и излучённым природой, но принципом, который составляет и пронизывает природу, ср. Goldammer, K.: Lichtsymbolik in philosophischer Weltanschauung, Mystik und Theosophie vom 15. bis zum 17. Jahrhundert, Stud, gener. I960, XIII, 670-682; Goldammer, K.: Der Beitrag des Paracelsus zur neuen wissenschaftlichen Methodologie und zur Erkenntnislehre, Med.-hist. J. 1966, I, 75-95. Свет природы является принципом ‘позади природы’, вследствие которого конституция отдельного человека и вещей делается значимой (стр. 78). Он связан с невидимым астральным телом в человеке (стр. 79). Подобно
последнему он освещён Святым Духом (стр. 80). Как scientia он не светит в исследователе, но в объекте исследования (стр. 88). Наиболее непротиворечивое истолкование – entelecheia (энтелехия), которая приводмит индивидуума к совершенству, его ‘монархии’, в определённый момент времени – свет природы находится и действует в центре индивидуума (Sieben defensiones, I, Sudhoff, vol. XI, стр. 127-128; Philosophia sagax, I, 3, Sudhoff, vol. XII, стр. 67; Pagel, W.: Das medizinische Weltbild des Paracelsus (Goldammer, K., ed.,
Kosmosophie, vol. I), Steiner, Wiesbaden 1962, стр. 101-102, стр. 54 и в других местах; Pagel, W.: Paracelsus als
Naturmystiker; in Faivre, Zimmermann; Epochen der Naturmystik, Berlin 1979, стр. 63-67).
Страница 67, строки 4-5; страница 189, строка 9
Был ли Парацельс оригинален в добавлении третьего принципа – соли – к сере и ртути?
Ответ – да и нет. Способ, в котором он сопоставлял соль в качестве третьей триумвирата, которая была
действенной во всех сферах природы, был в действительности оригинальным и сущностным для его космософического синтеза. Однако, соль в качестве отделённой от серы и ртути металлов, была характерной чертой в средневековой алхимии, а не просто лишь (как было предположено) формой серы. Яснее, чем у Гебера
(где идея, возможно, возникла) соль даже получает возвышенное положение, как первичный – затвердевающий – принцип, который производит действие в природе, вероятно, в первую очередь. Другими словами, она рассматривается как высшая, а не сопоставима к сере и ртути. На её долю приходится формирование тел, позволяя им пронизывать материю – отсюда и её предназначение в качестве почётной и оживляемой в силу её возвышенных и благородных свойств проникновения и вытеснения. В сравнении с огнём она
действует подобно ремесленнику в его мастерской – она является самой природой, увлечённой искусством.
Так, мы читаем у Луллия, где также дан перечень вещей всех сфер с солью в качестве сущностного компонента, от морской воды, яичного желтка, облаков, огня, горькой соли, мочевой соли, золы, буры, щёлочи
вплоть до ‘серы возвышенной’ и ‘ртути сублимированной’ (Raym. Lullii Testamentum novissimum, cap.
246
XXVII; в Libelli aliquot chemici op. Doct. Toxitae, Basil. 1572, стр. 166-168, 21). Боррихиус (Borrichius) интерпретировал это верно как ‘соль во всех вещах’ и добавил более строгую цитату из Исаака, с солью как компонентов всех металлов (Hermetis et Aegyptior. sapientia, Hafniae 1674, стр. 394). Аналогично у Михаила
Скотта (Michael Scotus) третий компонент металлов назван ‘землёй’ (металлы, порождённые из соединения
ртути, серы и terra). Она появляется как faex в средневековом арабском ‘Septem tractatus Trismegisti aurei’ в
‘Ars chemica’, Argentor. 1566, стр. 17-18, и более значимой как присущая unicuique materiae . Парацельсисты
отождествляли faex с terra (Penotus, De denario medico, Bern 1608, 103) и с Парацельсианской солью
(Dorneus, Physica genesis, Theatr. Chem., Argent or 1613, vol. I, стр. 376). Ко всему этому: Pagel, W.: Paracelsus, Traditionalism and Medieval Sources; в Medicine, Science and Culture (сборник статей в честь О. Темкина),
Baltimore 1963, стр. 51-75 (стр. 58 и далее). Вероятный автор Схолий к Septem tract – Israel Harvetus –: Gilly,
C.: Zwischen Erfahrung und Spekulation, Theod. Zwinger und die religiöse und kulturelle Krise seiner Zeit, Basler Z. Gesch. AltertKunde 1977, LXXVII, 57-137 (74-75). Dorneus был, возможно, редактором (‘Gnosius Belga’),
а не автором, как предположено Pagel, W.: Paracelsus, Traditionalism and Medieval Sources, Baltimore 1963;
другим ‘Belga’ мог быть E. Vogelius.
Страница 69, надпись к рисунку 9
Иконография Парацельса
Портрет, ранее приписываемый Ян ван Скорелу и совсем недавно Квентину Массейсу (Quentin Matsys)
был скопирован и изменён в серии, претендующей показать Парацельса в первый Эльзасский период в середине двадцатых годов. Вероятный прототип находится во владении Loevenitch коллекции в Нью-Йорке.
Он рассматривается как копия с утерянного портрета Ганса Гольбейна (Hans Holbein). Он показывает молодого достаточно полного Парацельса, возможно, из его Базельского периода в 1527 году. Касательно дополнительной информации следует справиться с Blaser, R.: Beiträge zur Geschichte der Naturwissenschaften
und Technik in Basel, Olten 1959.
Страница 72, примечание 251
Открытие газа Ван Гельмонтом и возможные предчувствия Парацельса: ‘хаос’ – газ
Ван Гельмонт обнаружил ‘новую’ летучую субстанцию, т. е., то, что отличается от воздуха и водяного
пара. Он назвал её ‘газ’. Так как он не мог спокойно удерживаться в сосуде, он также назвал его ‘дикий дух’
(spiritus sylvestris). Возможно, он был туманно предвещён со следующим отрывком из ‘Opus paramirum’,
заключающимся в том, что есть дух, который делает инертный материал ‘мужским’, т. е., активным, живым
и чувствительным. Так, сера активируется возгоранием, а ртуть сублимацией. Соль активируется растворением, благодаря чему кислоты образовываются ‘mit aller ungestumikeit’. Однако последняя фраза не представлена в латинских переводах фрагмента sylvestre, но tumultuose (Opus paramirum, I, 3. Sudhoff, vol. IX,
стр. 52). Всё же отрывок в ранней Гельмонтианской работе может быть напоминающим эту Парацельсианскую концепцию: ‘во всём растворе ... некоторые испарения возмущаются, пребывая прежде в спокойствии,
которые, как они становятся дикими, они больше не подчиняются коагуляции; поэтому воды (то есть, кислоты такие как aqua fortis) были вынуждены улетучиваться или, пребывая удерживаемыми, разрывают сосуды (Supplementum de Spadanis fontibus, IV, par. 6, Ortus Med. Amstelod 1652, стр. 552; Oriatrike of Physic
refined, trans. J. Chandler, London 1662, стр. 697). Вполне может быть, что термин газ этимологически происходит от Парацельсианского термина хаос. Смысл последнего, однако, совсем иной. У Парацельса он означает любую среду или обиталище, из которого объект черпает свои средства существования или определённые качества (примеры собраны в Pagel, W.: The Wild Spirit (Gas) of J.B. Van Helmont and Paracelsus,
Ambix 1962, X, 1-13, 4). Наконец, заманчиво, хотя и не убедительно связать Гельмонтианские spiritus sylvestris с теми элементальными духами, которые Парацельс называет sylvestres.
Их свойства могут быть соотнесены, как следует далее: I. Парацельс: sylvestres – духи; Ван Гельмонт:
газ – летучий дух. II. Парацельс: они грубые по внешности и поведению; Ван Гельмонт: газ – ‘дикий’, так
как он применяет особое усилие для удержания в in vitro (в колбе). III. Парацельс: они не полностью духовные, но имеют материальное тело из ‘утончённой плоти’, которая специфическая сама по себе; Ван Гельмонт: газ имеет материальную основу, а именно воду – материальную основу всех объектов в природе; в
действительности он является водой до такой степени, до которой она является материей, но вода, которая
получена, почти неизгладима печатью специфичности – ‘seminalis concreti proprietas in Gas perseverat’
(Complex, et mistion. elemental, figmentum, 29, Opp., Francofurti 1682, стр. 129). IV. Парацельс: их среда
обитания и происхождения – воздух; Ван Гельмонт: газ является ‘воздушным’ вследствие своей летучести,
хотя, определённо, не воздух. V. Парацельс: эта среда обитания названа хаос; Ван Гельмонт: специфичность
газа и его отличие от воздуха и водяного пара выражена использованием ‘нового’ термина, а именно хаос
или газ. Это указывает на специфичный дух для одной индивидуальной субстанции (Pagel, Ambix 1962, X,
10). Относительно специфичности газа, который имеет важное значение в концепции Ван Гельмонта Arcana
247
Парацельса – можно упомянуть: они являются астральными факторами в объектах, которые специфичны
для каждого индивидуального объекта и в то же самое время ‘направляемы astra, подобно пёрышкам на
ветру’, т. е., они летучие (Paragranum, III, Sudhoff, vol. VIII, стр. 185 и стр. 182-185). Парацельс также говорил
о wesentliche Geister, которые имманенты в каждом объекте (wesentlichen Ding). Есть столько же духов,
сколько есть тел и объектов в природе (De natura rerum, lib. IV, Sudhoff, vol. XI, стр. 329-330). В концепции
Ван Гельмонта газ является непосредственно объектом, лишённого своего грубого материального покрытия, тем самым раскрывающий своё сущностное и специфическое летучее ядро – внутреннюю ‘пружину’,
которая делает объект ‘действующим (tick)’.
В заключение: газ остаётся открытием Ван Гельмонта. Он довольно сильно отличается от Парацельсианского хаоса, хотя последний, возможно, имел влияние на создание Ван Гельмонтом ‘нового’ термина газ.
Аналогично Парацельсианские ‘пневматические (pneumatic)’ обсуждения и наблюдения сформировали
благоприятную почву вдохновение для Ван Гельмонта, не умаляя его оригинальность в раскрытии и закладывании основ нашего знания о газах и пневматической химии.
Страница 76, примечание 268
Ртуть – ‘матерь’ всех металлов
Von der Bergsucht, III, 1, 2, Sudhoff, vol. IX, стр. 522 и далее, и vol. III, 2, 1 cap. 5. Sudhoff, vol. IX, стр.
526-527. ‘So ist auch nicht minder das Mercurius vivus die muter ist aller siben metallen und bilich sei ein muter
der metallen genennet werden, dan er is ein ofnes metal’ (De natura rerum, lib. I, Sudhoff, vol. XI, стр. 318).
Страница 80, примечание 287
Металлы, вода и земной Archeus (Erdgeist)
Правильные места из Парацельса: De natura rerum, lib. I, Sudhoff, vol. XI, стр. 318; Das Buch de mineralibus, Sudhoff, vol. III, стр. 37; Philos. de gener. et fruct. quatt. elementor. Sudhoff, vol. XIII, стр. 105 (tr. III, cap.
10), Huser (fol. ed.), vol. II, стр. 53-56.
Металлы являются порождением элемента вода (стр. 97), но произростают и развиваются в земле посредством земного археуса (Erdgeist; De natura rerum, I, Sudhoff, vol. XI, стр. 318). Выражено иначе: природа порождает в элементе вода дерево, которое проникает в землю и здесь производит свои ‘плоды’ – металлы (Buch de mineralibus, Sudhoff, vol. III, стр. 37). Или наконец: ‘Ares’ распространяет ‘первичную материю’
металлов в земле (‘in der globul’, De gener. et fruct. quatt. elementor., tr. III, cap. 10, Vom archeus der metallen, Sudhoff, vol. XIII, стр. 105). Все семь металлов рождаются посредством archeus terrae, а не от всякой
серы или ртути, или посредством камня философов алхимика. Последний может трансмутировать, но – в
отличие от природы – не породить заново (De natura rerum, I, Sudhoff, vol. XI, стр. 318).
Страница 81
Монистические идеи Парацельса: динамическая работающая материя (Wirk-Stoff)
Это заменяет дуалистическое представление о душе, входящей и действующей извне. Вместо этого акцент делается на динамические импульсы, которые неотделимы от материи и действуют в материи. Об Аристотелевских корнях этих монистических идей и их развитие Ван Гельмонтом, Гарвеем и Глиссоном (Glisson) см. Pagel, W.: William Harvey’s Biological Ideas, Basel 1967, стр. 252-272; Pagel, W.: Harvey and Glisson on
Irritability with a Note on Van Helmont, Bull. Hist. Med. 1967, XLI, 497-514; Pagel, W.: Chemistry at the CrossRoads: The Ideas of Joachim Jungius, Ambix 1969, XVI, 100-108 (ä propos Kangro, H.: Joachim Jungius’ Experimente und Gedanken zur Begründung der Chemie als Wissenschaft, Steiner, Wiesbaden 1968); Pagel, W.: New
Light on William Harvey, Basel 1976, стр. 34-36, 52-54, 77-80. Что касается Ruchni-gaschmi, как средневековопантеистической версии ‘работающей материи (working-matter)’ у Шломо ибн Габироля, см. Joel, M.: Ibn
Gebirols Bedeutung für die Geschichte der Philosophie, Breslau 1857, стр. 36; что касается микрокосма, стр.
29. По отношению к Mechor chajim, III, 6, см. также Munk, S.: Melanges de Philosophie Juive et Arabe, Paris
1859, стр. 39.
Страница 83, строка 20
Теории элементов и материи
Goldammer, K.: Bemerkungen zur Struktur des Kosmos und der Materie bei Paracelsus; в Eulner et al.,
Medizingeschichte in unserer Zeit, Stuttgart 1971, стр. 121-144. Фрагменты о Божественном‘fiat’ как несотварённой первичной материи необходимы для пересмотра в свете Pagel, W.: The Prime Matter of Paracelsus,
Ambix 1961, IX, 117-135; Pagel, W.; Winder, M.: Die Konjunktion der himmlischen und irdischen Elemente in
der Renaissance-Philosophie und im echten Paracelsus; in Domandl, Paracelsus, Werk und Wirkung, Wien
1975, стр. 197-204; Pagel, W.: Paracelsus als Naturmystiker; в Faivre, Zimmermann, Epochen der Naturmystik,
Berlin 1979, стр. 67-69. В последнем аргументация во многом основана на действительных работах, а не на
‘Deutero-Paracelsica’. Кратко: мир как целое – илиастер – ‘является первичной материей перед всем творе-
248
нием’ (‘Iliaster ist die erste materia vor aller Schöpfung’, Von dem Bad Pfäfers Tugenden, Sudhoff, vol. IX, стр.
658). См. Также примечание к странице 204.
Goldammer, K.: Die Paracelsische Kosmologie und Materietheorie in ihrer wissenschaftsgeschichtlichen
Stellung und Eigenart, Med.-hist. J. 1971, VI, 5-35 – оригинальность теорий Парацельса по сравнению с таковыми Фичино, Пико и Агриппы Неттесгеймского через их специфические антропологические, медикохимические и микрокосмические значения. Признательность перед Неоплатонизмом и Гнозисом допускаема, но несколько приуменьшена в их участии для многих доктрин, которые на первый взгляд выглядят как
оригинальные Парацельсианские.
Страница 84, примечание 301
Cagastrum
Концепция, связанная с идеями, известными в гностицизме – материальный и элементный мир –
pleroma tes kakias, наполнен злом. В Парацельсианском корпусе это остро выражено в трактатах, рассматриваемых как подложных, прежде всего тех, пожалуй, исходящих из круга Валентина Вейгеля (напр., De
secretis creationis – о его традиции см. Lieb, F.: Val. Weigels Kommentar z. Schöpfungsgeschichte, Zürich 1962;
также, пожалуй, ‘Secretum magicum de lapide philosophorum’ как процитировано в примечании 301, стр.
84). Вейгель заимствовал из ‘Philosophia ad Athenienses’ (напр., тела как ‘экскременты’ или ‘коагулированный дым’ astra; элементы как местопребывание дьявола и ада, ср. Peuckert, W. E.; Zeller, W., eds.: Weigels
Werke, vol. I, Stuttgart 1962, стр. 46-55). Что касается в большей степени подлинных Парацельсианских мест:
Liber meteororum, Sudhoff, vol. XIII, стр. 243, стр. 253-254, стр. 260 – местоположение четырёх элементов как
‘небес’ Люцифера, как ранее представлено у Оригена (De principiis, III, 5, 4).
Полное исследование Cagastrum и его принадлежности к гнозису и каббале (cabbala) было обсуждено
Pagel, W.: Das medizinische Weltbild des Paracelsus, Wiesbaden 1962, стр. 89, стр. 95-98; Pagel, W.; Winder,
M.: Gnostisches bei Paracelsus und Konrad von Megenberg; в Fachliteratm des Mittelalters (Festschrift für G.
Eis), Stuttgart 1968, стр. 359-371 (стр. 362); Pagel, W.: Paracelsus als Naturmystiker; в Faivre, Zimmermann, Epochen der Naturmystik, Berlin 1979, стр. 95-99.
Страница 85, строка 22
Элементальные духи (духи стихий)
Источники (ср. Pagel, W.: Paracelsus als Naturmystiker; в Faivre, Zimmermann, Epochen der Naturmystik,
Berlin 1979, стр. 80-83): Psellus (1018-1078 De daemonibus), Фичино, Агриппа опирались на Библию: бракосочетание Сынов Божьих (гигантов) с Дочерьми Человеческими. Об этом у Парацельса, Philosophia sagax, I,
5, Sudhoff, vol. XII, стр. 113, 468; Isidorus, Etymol., VIII, 11, 15: в ‘daemonibus est omnis scientia’; у Парацельса: ‘so wissen die geister die ding all auch, sie können alle die künst’ (De invent, artium, I, Sudhoff, vol. XIV, стр.
251); они общаются с ними во сне и сновидении (Philosophia magna, V, Vom schlafen und wachen der leiber
und geister, Sudhoff, vol. XIII, стр. 354-357).
Элементальные духи – их литературная дальнейшая жизнь: Центральная фигура, водный дух Ундина,
был увековечен в опере Хоффмана (E. T. A. Hoffmann) с либретто Фуке (Fouquet). Это во многом представляет признательность Парацельсу в Немецком Романтизме, ср. Goldammer, K.: Paracelsus in der deutschen
Romantik, Salzb. Beitr. Paracelsus-Forsch. 1980, XX.
Страница 86, строка 34; страница 102, строка 12
Зарождение и гниение
Аристотель отводит важную роль гниения в самопроизвольном, в частности абиогенетическом, зарождении. Эта роль, однако, была вспомогательной. Он говорит: ‘ничего не является зарождающимся разлагаясь, но подверженное действию тепла (cooked) и лишь отходы подверженного действию тепла гниют’ (De
gener. anim., III, 2; 762al5). Гарвей не отрицает существования абиогенетического зарождения, но намного
уменьшает её значимость, хотя подробно обсуждает сомнительное зарождение от неспецифических или
разнородных родителей или предвестников (метаморфозы), как происходящее у насекомых. Парацельс также предоставляет положение для органического зачатия – семя, порождённое в навозе, из которого черви
произрастают – вместо прямого (абиогенетического) преобразования гниющего материала в живые существа (Labyrinthus medicorum, XI, Sudhoff, vol. XI, стр. 215).
Страница 87, строка 30
Жизнь – процесс горения; существенная роль воздуха
Жизнь является горением – ‘как, если я скажу, это не может гореть, то это равносильно тому, что я говорю, это не может жить’ (Liber Azoth de ligno et linea vitae, Sudhoff, vol. XIV, стр. 549). В равной степени,
что ‘в воздухе то есть, что является силой всей жизни’ (Sudhoff, vol. XIV, стр. 558). Огонь – это ‘тело души’
или ‘дом, в котором душа человека пребывает’. Этот огонь является ‘истинным человеком’ (там же). Жизнь
249
– невидимый небесный огонь, воздух, заключённый в теле, ‘окрашенный дух соли’ (De natura rerum, Sudhoff, vol. XI, стр. 330). Именно в воздухе и через воздух духи и астральные тела взаимодействуют друг с другом (Philos, tract, quinque, tr. V, Sudhoff, vol. XIII, стр. 354-357; Liber de Nymphis, tr. III, Sudhoff, vol. XIV, стр.
133). Об Аристотелевских, Стоических, Неоплатонических, герметических и Гностических источниках этих
концепций см.: Pagel, W.: Paracelsus and the Neo-Platonic and Gnostic Tradition, Ambix 1960, VIII, 125-166
(особенно стр. 150) и Pagel, W.: Das medizinische Weltbild des Paracelsus, Wiesbaden 1962, стр. 57-58 и 113115. Там же, стр. 90: Следует отметить, что комментарий к герметическому Асклепию, приписываемый Фичино, является, вероятно, работой Якоба Фабера (Jac. Faber Stapulensis).
Страница 89, строка 33; страница 148, строка 22
Tereniabin
– сладкая небесная роса (drosomeli, aeromeli) Персо-Арабского происхождения, ср. Lippmann, E.O. v.:
Geschichte des Zuckers, Leipzig 1890, стр. 83-87 (2nd ed., Berlin 1929, стр. 145-153).
Страница 89, строка 35; страница 160, строка 29
Астральное тело и бессмертная душа
Хотя невидимое астральное тело не является бессмертным – в отличие от бессмертного и Божественного духа (души), оно исчезает вместе с элементным телом, чтобы вернуться к звёздам, откуда оно пришло.
С другой стороны: ‘spiraculum vitae ... aus dem munt gottes ergangen zu dem er wieder gehet’ (Philosophia
sagax, II, 1, Sudhoff, vol. XII, стр. 288) и: ‘wie gott selbs und prima materia und der himel, die drei ewig und unzergenglich sind, als ist auch das gemüt des menschen’ (Liber de imaginibus, 12, Sudhoff, vol. XIII, стр. 383) и:
‘die sei aus got und wider zu got get’ (De vera influentia rerum, I, Sudhoff, vol. XIV, стр. 221).
Страница 92, примечание 347
Вода, поддерживающая воображение
‘eine jegliche imagination geht durchs wasser am krefftigsten’ (De causis morborum invisibilium, III, Sudhoff, vol. IX, стр. 288) повторяет почти дословно высказывания Пико и Georgius Venetus (Zorzi): ‘ad aquas
imaginationis affectus referamus’ (Pico, Heptaplus, V, Opp., Basil. 1557, стр. 33); ‘anima omnium rerum similitudo ... similis est aquae per imaginationem’ (Georg. Venetus (Zorzi), Harmonia totius mundi, cant. I, ton. 6,
cap. 5, fol. 103r, Venet. 1525). Pagel, W.: Gedanken zur Paracelsus-Forschung, Salzb. Beitr. Paracelsus-Forsch.
1980, XXI, 1980, 11-19 (стр. 12 и примечание 2). Идея находится в нео-Пифагоро-Платонической традиции.
Она была кратко выражена Нумением из Апомеи (2-ое столетие): Все души находятся у воды, которая пронизана духом Божественным (‘proshi zanein to hydati tas psychas theopnoo onti’) (Porphyry, De antro nympharum, 10, Holstenius-Van Goens, ed., Traj. ad Rh. 1765, стр. 11).
Страница 100
Онтологическое представление болезни
Это составляет центральную часть медицинской реформы Ван Гельмонта – болезнь есть entia, реальные случаи, которые случаются с человеком, нападающие на него извне, а не просто лишь продукт дисбаланса гуморального смешения, присущий индивидууму изнутри. Во всём этом и большую часть своих подробных аргументов были предвосхищены Парацельсом. Оба постулируют специфические semina в качестве
болезни-entia – они хранят план, предварительный план, идею или образ, согласно которому болезнь получает свою ‘чуждую форму’ (‘solch seltsam biltnus der krankheiten’, Opus paramirum I, 5, Sudhoff, vol. IX, стр.
63), ‘разновидность болезни в её анатомии’ (там же, стр. 64). Оба приписывают существенную роль в формировании semen болезненному воображению (fantasei), вынашиваемому в жизненном принципе (archeus),
но последний является лишь родителем, от которого semen вскоре отделится для нападения извне. Страсть,
вожделение, грех и желание, таким образом, трансформируются в ‘тело’, в некотором смысле ядом или ens
morbi. Вне патогенных агентов отпечатки их специфических ‘печатей’ на semen наделяются от их родителя, и становятся ‘чуждым гостем’ для него (Pagel, W.: Van Helmont’s concept of disease – to be or not to be?
The influence of Paracelsus, Bull. Hist. Med. 1972, XLVI, 419-455).
Онтологический принцип, как задуман Парацельсом, и закреплён и дополнен Ван Гельмонтом, сохранился живым у Гарвея, Сиденхема (Sydenham), натуралистов начала 19-но столетия и цитопатологии Вирхова (Virchow) (Pagel, W.: Paracelsus, Van Helmont, Virchow und die Wandlungen im ontologischen Krankheitsbegriff, Virchows Arch. Abt. A Path. Anat. 1974, CCCLXIII, 183-211).
О роли исторического периода (болезни более плохие в наше время, чем в дни Гиппократа и Разеса) в
Volumen paramirum, Ens dei, Sudhoff, vol. I, стр. 228.
250
Страница 100
Воображение и болезнь
Из общей значимости учитываются в первую очередь болезни духовной природы: ‘krankheiten sind nit
corpora, darumb geist gegen geist gebraucht sol werden’ Paragranum, II, Sudhoff, vol. VIII, стр. 177-178). Это
важно в таких ярых болезнях, как бешенство и чума (Grosse Wundarztney, I, 3, 1, Sudhoff, vol. X, стр. 169,
Opus paramirum, IV, Sudhoff, vol. IX, стр. 225-226; De natura rerum, IV, Sudhoff, vol. XI, 329, Volumen paramirum, Sudhoff, vol. I, стр. 217-218).
Страница 101, строка 30 и страница 104, строка 37
Парацельс и анатомия
Ближайше Парацельс подходит к применению этого термина в его обычном использовании, когда он
говорит, что раны должны быть рассматриваемы в свете различных членов и систем (Buch serogolia,
Sudhoff, vol. V, стр. 413 и далее). Он иногда использует этот термин для патологической анатомии (Kolleg, d.
Paragr., 14 Bücher, Sudhoff, vol. V, стр. 215). Другие значения включают: патологическая предрасположенность отдельных органов, внутренне присущая сила объекта, действующий механизм и состояние различных видов соли, серы и ртути, состояние растений и минералов в ‘анатомии’ археуса (archeus) (vulcanus),
когда её лечебное (‘алхимическое’, ‘магическое’) действие направлено. Наконец анатомия может представлять построение формы, которая делает объект, каков он есть. В любом случае надлежащая анатомия, согласно Парацельсу, касается соответствия макрокосмических объектов (сапфира, ртути, кипариса, желтофиоли и т. д.) с членами и органами – ‘это является анатомией человека, а не та, которая изучается посредством препарирования, а также переосмотром частей после кипячения’ (Labyrinthus medicorum, IV, Sudhoff,
vol. XI, стр. 182-184). Что касается подробного изложения и дополнительных мест см.: Pagel, W.; Rattansi, P.:
Vesalius and Paracelsus, Med. Hist. 1964, VIII, 309-328 (стр. 311); также о Парацельсианском происхождении
термина synovia (Elf Traktat, Sudhoff, vol. I, стр. 132; Liber paragraph., VII, 1, Sudhoff, vol. V, стр. 244).
Страница 103, строка 34
Гален, предвосхищающий гомеопатический принцип
De simpl. medicament, temperam. et facult., lib. III, 24-25, Kühn, vol. XI, стр. 613: ‘purgantia ea attrahunt,
quae ipsis similia sunt in corpore’. Против принципа: Hippocr. Epidem. et Galeni Comment., II, Kühn, vol.
XVII, A, стр. 911 и далее, стр. 915.
Страница 106, строка 4
Роль дозы
‘Alle ding sind gift und nichts ohn gift; alein die dosis macht das ein ding kein gift ist’ (Defensiones, III,
Sudhoff, vol. XI, стр. 138). В той же самой вене (там же): ‘es ist nicht zu vil noch zu wenig, der das mittel trift
der entpficht kein gift’. С другой стороны есть агенты столь сильные, что доза не имеет значения (Ursprung
und herkunft der frantzosen, V, 11, Sudhoff, vol. VII, стр. 300 и далее, vol. VI, стр. 11, стр. 320; Spitalbuch, I,
Sudhoff, vol. VII, стр. 383).
Страница 109, строка 11
Доктрина темпераментов у Парацельса
К этому: Goldammer, K.: Der cholerische Kriegsmann und der melancholische Ketzer, Psychologie und Pathologie von Krieg, Glaubenskampf und Martyrium in der Sicht des Paracelsus, Psychiatrie und Gesellschaft,
Stuttgart 1958, стр. 90-101.
Страница 109, строка 11
Парацельс о глупцах
Cranefield, P.F.; Federn, W.: The Begetting of Fools. Аннотированный перевод Парацельса, De generatione stultorum, Bull. Hist. Med. 1967, XLI, 56-74, 161-174. О Гностических идеях, узнаваемых в эом трактате
– ‘der Idiota wird den Weg zur sapientia weisen, die den Sternen überlegen ist’ в силу его близости к Богу и
свободы от астрального рассуждения – см. Pagel, W.; Winder, M.: Gnostisches bei Paracelsus und Konrad von
Megenberg; in Fachliteratur des Mittelalters, Festschr. für G. Eis, Stuttgart 1968, стр. 368. О Гностических источниках касательно глупости vulcani, ‘небесные подмастерья и незрелые мастера ремесленники’ ответственны за создание глупцов, см. Pagel, W.; Winder, M.: The Eightness of Adam and Related Gnostic Ideas in the
Paracelsian Corpus, Ambix 1969, XVI, 136.
251
Страница 110, строка 8
Пляска святого Витта, зоб, кретинизм, истерия, чума
Парацельс может притязать на заслугу установлением пляски святого Витта в ранг природных болезней (natural diseases) (Proksch, J.K.: Paracelsus als medizinischer Schriftsteller, Wien 1911, стр. 36). Кроме того,
Прокш обращает внимание на истерию, которая, согласно Парацельсу, начинается в мозге, а не в матке (стр.
38), на вид истерической слепоты (стр. 65) и вездесущность эпилепсии (caducus) в теле. О кретинизме и
зобе: Cranefield, P.F.: The Discovery of Cretinism, Bull. Hist. Med. 1962, XXXVI, 489-511. Cranefield, P.F.; Federn, W.: Paracelsus on Goitre and Cretenism. Перевод и обсуждение De Struma vulgo, der Kropf, Bull. Hist.
Med. 1963, XXXVII, 463-471. Merke, F.: Hat Paracelsus als erster über den Kretinismus berichtet und den Zusammenhang mit dem endemischen Kropf vermutet? Karger-Gazette 1964, No. 9/10. Dilg-Frank, R.: Begriff und
Bedeutung von ‘pestis-pestilentia’ und ihre Verwendung bei Paracelsus, Salzb. Beitr. Paracelsus-Forsch. 1980,
XXI, 48-66. Mora, G.: Paracelsus’ Psychiatry, Am. J. Psychiat. 1967, CXXIV, 803-814.
Страницы 111, 217, 228
Парацельс внутренне противоречивый?
Кажущиеся расхождения обусловлены противоречивостью, присущей фактам, как например, лекарственная доза, существенно важная в некоторых, но без значимости в других лекарственных препаратах (Sieben Defensiones, III, Sudhoff, vol. XI, стр. 138; Herkunft der Frantzosen, Y, 11, Sudhoff, vol. VII, стр. 300, vol. VI,
11, стр. 320; Spitalbuch, I, Sudhoff, vol. VII, стр. 383). Медицина, когда правильно практикуется, является обязательной для всех наций (‘ir mir nach, ich nicht euch nach’, Paragranum, Sudhoff, vol. VIII, стр. 56, 76, 140), и
всё же есть географические различия (‘was nutzt Rhazes in Wien’, De gradibus, Brief an Cluser) и изменения
болезней во времени (Sieben defensiones, II, Sudhoff, vol. XI, стр. 135). Природа должна быть рассматриваема
в её видимых, а также невидимых проявлениях (Pagel, W.: Das medizinische Weltbild des Paracelsus, Wiesbaden 1962, стр. 5-12). Некоторые противоречия должны быть объяснены в терминах, связанных с развитием: традиционные взгляды, которые удерживались ранее в жизни Парацельса, были оставлены в более
поздние периоды, когда гуморолистические следы были уменьшены, как в оценке желчи, как важного средства, а не экскремента (Pagel, W.: Gedanken zur Paracelsus-Forschung und zu Van Helmont, Paracelsus in der
Tradition, Salzb. Beitr. Paracelsus-Forsch. 1980, XXI, 11-19). Подобные доводы относятся к противоречивой
оценке безумия в соматических терминах в ранний период его жизни, и в религиозно-космософических
контекстах в последние годы его жизни. Это изменение, казалось бы, должно было следовать из изменения
в интересе, применении и роде деятельности в целом, а не изменения в философской и космософической
теории (как предположено Midelfort, H.C.E.: Anthropological Roots of Paracelsus’ Psychiatry; in Dilg-Frank,
Kreatur und Kosmos, Stuttgart 1981, стр. 67-77). То, что некоторые противоречия не были доступны к объяснению в таких биографических терминах, было отмечено в отношении книги о сифилисе Keil, G.: Daems,
M.F.: Paracelsus und die ‘Franzosen’, Beobachtungen zur Venerologie Hohenheims, I. Pathologie und nosologisches Konzept, Nova Acta Paracels. 1977, IX, 99-151 (стр. 122). Время, имеющее место между формулировкой противоречащих утверждений, было слишком непродолжительным, чтобы допустить связанные с развитием направления, объясняющие их.
Страница 117, примечание 98
Фабиус Виолет и Иог. Валеус (Joh. Walaeus) о ‘hungry acid’ как агенте желудочного пищеварения
Непосредственным источником для Виолета, видимо, был Кверцетанус (Quercetanus) (De priscorum
verae medicinae materia, 1603, tr. II, De signaturis rerum, Col. Allobrog. 1609, стр. 110-112) и Petr. Castellus
(Epist. medicinal., V, Romae 1626, стр. 141). Влияние Кверцетануса на Ван Гельмонта и других Парацельсистов очевидно. К ним также принадлежит крипто-Парацельсист Stephan Rodericus de Castro (Pagel, W.: Wm.
Harvey’s Biological Ideas, 1967, стр. 98). Желудочное пищеварение в Severinus: Idea medicinae philosophicae,
1571, стр. 241 (прим. 141) и 184. За 3 года до посмертной публикации работы Гельмонта, Иоганн Валеус описал свою количественную временную серию экспериментов на собаках, доказывающих кислотное желудочное пищеварение (Epist. duae в Th. Bartolinus, Instit. anat., Lugd. Bat. 1645, стр. 445-447). Pagel, W.: New Light
on Wm. Harvey, Basel 1976, стр. 115-116, 130-131.
Страница 123, примечание 112
Непроходимость посредством тартара в лёгких
Galen: De difficult, respir. I, 11, Kühn, vol. VII, стр. 781 и далее; De locis affectis, IV, 10 и 11, Kühn, vol.
VIII, стр. 272-296.
252
Страница 127, примечание 137
Агриппа об иммунитете мест от чумы
Лучшее предохранение это поиск тех мест, из которых чума отступила более чем год назад. Более
опасно возвращаться к месту слишком рано, чем оставаться в нём. Об Агриппе и его мире см. Zambelli, P.:
Agrippa in den neueren kritischen Studien und Handschriften, Arch. Kulturgesch. 1969, LI, 264-295. Касательно
всесторонней оценки, включая задолженность Агриппы перед Georgius Venetus (Zorzi): Müller-Jahncke, W.D.: Magie als Wissenschaft im frühen 16. Jahrhundert, Beziehungen zwischen Magie, Medizin und Pharmacie im
Werk des Agrippa; Diss. Marburg 1973.
Страница 139, строка 12
Леонард Турнейссер – его приоритеты и заслуги в химическом анализе мочи и минеральной воды
Приоритет спора между Дорном и Турнейссером касается идеи химического анализа мочи, главным
образом, взвешиванием и дистилляцией. В своих двух соответствующих трактатах 1571 и 1576 годов
(Moehsen, I.C.W.: Beitrag zur Geschichte der Wissenschaften in der Mark Brandenburg, Berlin 1783, стр. 189,
no. III и стр. 191, no. IX, соответственно) Турнейссер, возможно, следует за более старой моделью, как Дорн
намекает, а Зудгоф верит (Bibliographia Paracels., стр. 302). С другой стороны оба трактата Турнейссера
предшествуют трактату Дорна, опубликованного под именем Парацельса, но, наиболее вероятно, написанным самим Дорном. Следует добавить, что те же самые иллюстрации, которые украшают трактат Дорна
(особенно весы и ‘человеческая печь’), находятся во второй работе Турнейссера, предшествующей работе
Дорна около 1 года, тогда как никаких рисунков не находится в первом трактате 1571 года. Это поддерживает первенство Турнейссера. Именно Турнейссер упомянут как единоличный разработчик ‘химической
уроскопии’ авторами конца XVI-го и XVII-го столетий, в частности Иеронимом Ройснером (Hieronymus
Reusner), Джеймсом Хартом, Я. Б. ван Гельмонтом и другими. Взвешивание мочи, как внедрено Турнейссером, пребывало разумным подходом анализа мочи, и было принято в качестве такового Ван Гельмонтом.
Рассматриваемый с этой точки зрения, Турнейссер был производящим некоторые прогрессивные идеи и
результаты, однако весьма обросший плодами буйной фантазии и преднамеренного обмана (о химической
уроскопии и химическом препарировании мочи, см. стр. 136-142). В этой области положение Турнейссера,
как представляется, уравнено его заслугами в химическом анализе минеральных вод. Хотя и не первый в
этой области, это был Турнейссер, а не Парацельс, кто проводил такие исследования, и он делал такое в
систематическом охвате. Касательно подробных и добавочных указаний см. Debus, A.G.: The Paracelsian
Aerial Niter, Isis 1964, LV, 43-61 и Debus, A.G.: Solution-Analyses prior to Boyle, Chymia 1962, VIII, 41-61.
О химической уроскопии в медико-исторической перспективе: Bleker, J.: Die Harndiagnostik des Leonhard Thurneysser zum Thurn, Dt. Ärztebl. 1970, LXVII, 3202-3209, Bleker, J.: Die Geschichte der Nierenkrankheiten, Mannheim 1972, Bleker, J.: Chemiatrische Vorstellungen und Analogiedenken in der Harndiagnostik
Leonh. Thurneissers (1571, 1576), Sudhoffs Arch. Gesch. Med. Naturw. 1976, LX, 66-75.
Касательно новой, всесторонней и окончательной оценки Турнейссера во всех аспектах: Morys, P.:
Medizin und Pharmazie in der Kosmologie Leonhard Thurneissers zum Thurn (1531-1596); Diss. Marburg 1981
(машинописный текст). Не следует забывать, что источником для человеческой фигуры в виде мочевой печи
является, в первую очередь, подлинная Парацельсианская: ‘im ham ist der ganze microcosmus für gebildet’
(Opus paramirum, III, tr. 5, Sudhoff, vol. IX, стр. 164).
Страница 142, строка 26
Прогрессивные аспекты медицины Парацельса
По самым скромным подсчётам короткий список вклада Парацельса в развитие достижений современной медицины должен включать следующие пункты: (1) Парацельс посвятил немалый труд для исследования болезни рудокопов и был первым, кто показал её в качестве профессионального заболевания (?15331534), достижение омрачено лишь тем фактом, что его трактат впервые появился намного позже после его
смерти (1567 г.), и немного производств работало до того времени. (2) Оригинальные и передовые клинические описания Парацельса разносторонних проявлений сифилиса – в то время новая болезнь и, как полагали, была единой в типе и проявлении. Парацельс выявил врождённый сифилис, отвёрг гваяковое масло, а
также метод лечения с повышенной опасностью при помощи ртути и признал последнюю в качестве истинного лечебного агента, как металла. (3) Сведение о мочегонном действии ртути и её эффекта при водянки.
(4) Связь зоба с минералами и питьевой водой. (5) Прогрессивное исследование минеральных вод, которое,
хотя и не совсем дополненное химическим анализом, привело к предвосхищению геологического знания.
(6) Признание экзогенных агентов в болезни и локальных анатомических изменений в результате их действия. Парацельс, тем самым, заложил основы современной этиологии и патологической анатомии, и составил
обзор классификаций болезней, каждой с определённым лечением. (7) Приготовление и использование новых химических лечебных средств, таких как рвотный камень (tartar emetic) и эфир (ether), последний экс-
253
периментально проверялся на курицах и рекомендован в качестве успокоительного агента при судорогах,
особенно при эпилептических припадках. (8) Парацельс разработал методы для детоксикации химических
лечебных средств, добиваясь, например, преобразования сульфидов в сульфаты, посредством нагревания с
селитрой. (9) Положил начало ятрохимии, так успешно подхваченной Парацельсистами и, появившейся в
первой ‘London Pharmacopoea’ 1618 года. (10) Демонстрация осаждения белка посредством кислоты. (11)
Признание кислоты в желудке некоторых животных и в определённое время, и восхваление, данное кислотным минеральным водам в качестве средства, усиливающего аппетит и регуляторов метаболизма. (12) Признание целительных сил природы, вызывающее Парацельса к проповедованию и практическому применению антисептических принципов.
Его подробные описания сифилитических заболеваний – из них мы можем заключить, что они были в
принципе идентичны с теми, которые встречаются сегодня – превосходят любые предыдущие или современные ему описаниями. Они содержат венерическую язву – cambucca, – хотя первичные и вторичные поражения не различаются. Висцеральный сифилис, особенно костного и головного мозга, особо хорошо излечим и также врождённый сифилис, включая его поздние проявления. Парацельс наблюдал меркуриализм
(hydrargyrosis) и интерпретировал его как результат удержания ртути в органах (Proksch, J.K.: Paracelsus
über die venerischen Krankheiten und die Hydrargyrose, Med.-chir. ZentBl. 1882, XVII, 67). Он усовершенствовал ртутную терапию и исключил излишние диетические ограничения в этом отношении. Его интерес к
анатомии не был таким малым, как обычно думают. Он проявлял большой интерес к раздражению зрительных нервов и причастен к введению термина синовия (synovia). Он впервые описал танцевальную манию
(dancing mania) и хорею (chorea) в медицинских терминах, как из-за естественных, а не демонических причин, также зоб и кретинизм, истерию и истерическую слепоту, разнообразные истеричные проявления и
роль мозга в них (хотя, всё ещё рассматривая матку в качестве основного источника). Он допускал воздух и
свет в комнату больного и, как представляется, оставался в стороне (или возможно не знал) от таких жёстких методов, как вливание кипящего масла в раны. С другой стороны он отвергал сшивание ран. Он мог
знать колостому (colostomy) и введение серебряной трубки в кишечник. Всё это, в конечном счёте, перемешано с вульгарными архаичными методами, такими как прикреплённая сушёная жаба при моровой язве для
высасывания чумного яда – в частности, лишайник из черепа для гемостаза и неразбериху астрологических
предписаний в хирургии (стр. 56 и Proksch, J.K.: Paracelsus als medizinischer Schriftsteller, Safar, Wien 1911).
См. также Proksch, J.K.: Paracelsus-Forschung; Eine Antwort auf die Rezension des Prof. Karl Sudhoff, Wien
1912 (в основном о последних иррациональных и желаемых утверждениях о предполагаемом отсутствии
астрологии у Парацельса; к этому: Pagel, W.: Das medizinische Weltbild des Paracelsus, Wiesbaden 1962, стр.
5-6). Традиционная ‘Dreck-Apotheke’ была живым источником в Парацельсианской терапии.
Новый всесторонний и авторитетный отчёт о сифилисе в более широкой перспективе биологических и
медицинских идей Парацельса – Keil, G.; Daems, W.F.: Paracelsus und die Franzosen, Beobachtungen zur Venerologie Hohenheims. I: Pathologie und nosologisches Konzept, Nova Acta Paracels. 1977, IX, 99-151. Он предварён достаточно документированным критическим обзором происхождения и эпидимического распространения болезни.
Страница 145, строка 26
Парацельс и гностицизм
Вся эта тема разобрана подробно в следующих работах: Pagel, W.: Paracelsus and the Gnostic and NeoPlatonic Tradition, Ambix 1960, VIII, 125-166. Pagel, W.: The Prime Matter of Paracelsus, Ambix 1961, IX, 117135. Pagel, W.: Das medizinische Weltbild des Paracelsus. Seine Zusammenhänge mit Neuplatonismus und
Gnosis, Wiesbaden 1962. Pagel, W.: The Wild Spirit (Gas) of Van Helmont and Paracelsus, Ambix 1962, X, 1-13.
Pagel, W.: Paracelsus: Traditionalism and Mediaeval Sources; в Medicine, Science and Culture, Essays in honour
of O. Temkin, Baltimore 1968, стр. 51-75. Pagel, W.; Winder, M.: Gnostisches bei Paracelsus und Konrad v. Megenberg; in Fachliteratur des Mittelalters, Festschr. f. G. Eis, Stuttgart 1968, стр. 359-371. Pagel, W.; Winder, M.:
The Eightness of Adam and related Gnostic Ideas in the Paracelsian Corpus Ambix 1969, XVI, 119-139. Pagel, W.:
Das Rätsel der Acht Mütter im Paracelsischen Corpus, Sudhoffs Arch. Gesch. Med. Naturw. 1975, LIX, 254-266.
Гностические концепции, находящиеся в Парацельсианском корпусе, прежде всего, включают:
(1) пессимистическую оценку материального мира элементов и творений как нечто низменное и фекальное
(‘pleroma tes kakias’, ад);
(2) различие между Всевышним Богом спасителем от низших сил астральных demiurges (демиургов) (archontes (архонтов), управителей – dioiketes), которые ответственны за творение;
(3) separatio в материи нетварной, в отличие от творения de novo из ничего;
(4) роль воды как универсальной материи, место Бегемота или дьявола;
254
(5)
сотворение Адама из восьми частей, восемь астрономий и философий, восемь матерей, тёмный огонь,
среднее тело, планеты в качестве кузнецов, неумелость низших создателей, таких как vulcani и demiurges.
Эти Гностические идеи заметны в работах, которые считаются подложными, особенно такие как ‘Philosophia ad Athenienses’. Однако, они также встречаются в подлинных трактатах, хотя и в размытой форме,
напр., планеты и их роль в качестве ‘кузнецов’ и создателей меньшей степени и нижестоящего действия
(Philosophia sagax и De generatione stultorum), идея ‘среднего тела’ или ‘средней Жизни’ (Opus paramirum)
и бракосочетание низших – женских – элементов с – мужскими – астральными силами (‘Vulcanischen’ в
Labyrinthus medicorum, см. выше на стр. 63). Вполне вероятно, что есть случаи, в которых имя Парацельса
было использовано для изложения еретических идей, но иногда это было не без исторического основания, а
иногда и еретического и, что примечательно, пантеистические концепции были подлинно Парацельсианскими.
Первичная материя и пантеистические взгляды: Здесь два направления должны быть выделены: (1)
первичная материя мира и (2) первичная материя индивидуальных объектов.
(1) Первичной материей мира было fiat – слово Бога (Opus paramirum, I, cap. 2, Sudhoff, vol. IX, стр.
48). Она, поэтому, не является материей в современном смысле, но нечто нетварное и в Боге. Лишь в дальнейшем слово fiat было ‘сделано материальным’ – iliastrum, и из него три строительных принципа соль,
сера и ртуть появились (De mineralibus, Sudhoff, vol. III, стр. 34; Liber Azoth, cap. 1, Sudhoff, vol. XIV, стр.
549). См. выше примечание (на стр. 83) о iliaster, как ‘материи до всего творения’.
(2) Первичная материя индивидуальных объектов является семенем этого объекта (Labyrinthus medicorum, cap. 5, Sudhoff, vol. XI, стр. 187, De mineralibus, Sudhoff, vol. III, стр. 33-34). Семена были сотворены
Богом из ничего, после чего должно быть передано развитие их врождённым ‘кузнецам’ – vulcani или archei.
Пантеистическое воззрение, выражаемое Парацельсом, состоит в том, что Бог, prima materia, небеса и
человеческая душа (‘gemüt’) неразрушимы и вечны (De imaginibus, Sudhoff, vol. XIII, стр. 383). Более подробно см. Pagel, W.: Das medizinische Weltbild des Paracelsus, Wiesbaden 1962, стр. 79-84; Pagel, W.: The
Prime Matter of Paracelsus, Ambix 1961, IX, 117-135; Pagel, W.: Paracelsus als Naturmystiker; в Faivre, Zimmermann, Epochen der Naturmystik, Berlin 1979, стр. 67-69.
Страница 150, строка 7
Средневековые источники – Хильдегарда Бингенская
Касательно знакомства Парацельса с работами Хильдегарды мы имеем лишь скудные доказательства:
Fragmente ad lib. de fundamentis sapientiae (Sudhoff, vol. XIII, стр. 334).
В фольклоре звёздные выбросы (star-shoots) рассматриваются как продукты их самоочищения
(‘schneuzen und putzen’). См. Humboldt, A. v.: Kosmos, Stuttgart 1845, vol. I, стр. 393 и примечание 28 к стр.
121. Земля как клоака небес: Leibniz, G.W.: Theodicee, Reclam, Leipzig, vol. I, стр. 456.
Касательно Гностическо-средневековой принадлежности и magia naturalis у Парацельса ср. Goldammer, K.; Magia naturalis und die Entstehung der modernen Naturwissenschaft, Studia Leibnit., 1975, 7, 30-55.
Schipperges, H.: Magia et scientia bei Paracelsus, Sudhoffs Arch. Gesch. Med. Naturwiss. 1976, LX, 76-92. Schipperges, H.: Medizinischer Unterricht im Mittelalter, Dt. med. Wschr. I960, 856-861, Schipperges, H.: Paracelsus.
Der Mensch im Licht der Natur, Stuttgart 1974. Lauer, H.H.: Taumellolch (sailam) in einem arabischen Zauberrezept, Sudhoffs Arch. Gesch. Med. Naturw. 1965, XLIX, 37-49. Lauer, H.H.: Elemente und Kräfte im Naturverständnis des Paracelsus, Antaios, 1969, XI, 321-334.
Страница 151, строка 17; страница 187, строка 24
Герметическая доктрина среднего положения серной души между духом и телом
Согласно Зосимы (Zosimus) ‘душа’ имеет серный и каустический (caustic) состав. Она соединяет две
противоположные вещи – дух и тело – и превращает их в одну сущность (Berthelot, M.P.E.: Collection des
anciens alchimistes Grecs, 1888, Zosimus, III, 12, vol. I, стр. 152, и III, 152). Более близкий к Парацельсу и более
вероятный источник для него: Lullus, R.: Potestas divitiarum; в Artis auriferae, 1610, vol. III, стр. 67: в душе и
сере, извлечённой из ‘оккультного камня (occult stone)’ вдохнуто то присущее качество (virtue), которое
объединяет две противоположности. Касательно дополнительной информации и общего положения Гермеса
и Архелая в Парацельсианском корпусе см.: Pagel, W.: Paracelsus, Traditionalism and Mediaeval Sources; в
Medicine, Science and Culture, Essays in honour of O. Temkin, Baltimore 1968, стр. 53, 56, 62.
255
Страница 151, примечание 37
Эфирный и материальный огонь
Процитированное предложение из: Liber de renovatione et restauratione, Sudhoff, vol. III, стр. 209. В
Liber Azoth (Sudhoff, vol. XIV, стр. 577) саламандра, как утверждается, живёт в эфирном огне. Традиция существ, живущих в огне, по крайней мере, столь же стара, как и Аристотель (Hist. Animal., V, 19, 552b10; также Pliny: Nat. hist., X, 42; Aelian: Nat. anim., II, 2; Apuleius: De deo Socratis 8; Kore kosmou, Stobaeus I, 996;
Philo: Noae Plant. 12, De aeternit. mundi 45). Аристотель упоминает Pyrigona (? Empedoclean; De respirat.,
XXI, 478a16 об pyr psychikon). См. Leisegang, H.: в Cohn, Heinemann, eds., Philo, Philosophische Werke, vol.
IV, Breslau 1923, стр. 59, примечание 2 (De gigantibus).
‘Тёмный’, материальный огонь: Источники собраны в Pagel, W.: Das medizinische Weltbild des Paracelsus, Wiesbaden 1962, стр. 71, дополнены из Аристотеля, Неоплатоников, Гнозиса, Раввинов, Исаака Слепого
(Isaac the Blind), Альстеда (Alstedius) в Pagel, W.; Winder, M.: The Higher Elements and Prime Matter in Renaissance Naturalism and in Paracelsus, Ambix 1974, XXI, 102-105. Дополнительно: Cahbala denudata, 1684, II,
pars 2, tract. 4, Siphra de zeniutha, comm. R.C. Vital, p. 128; Hippolyt. Refutatio omn. haeres., VI, 9; Bousset,
W.: Hauptprobleme der Gnosis, Göttingen 1907, стр. 230, 232. Ignis alacer (небесный) в противовес ignis vaporosus (земного) у Venceslaw Lavinius, ‘De coelo terrestri’ у Nicolaus Niger Hapelius (Raph. Eglinus), ‘Cheiragogia Heliana de auro philosophico necdum cognito’ (Marpurgi 1612, стр. 98).
Страница 152, примечание 43
Techellus/Konrad von Megenberg (Тешеллус/Конрад Мегенбергский) как средневековые источники
Парацельса
Источник о Тешеллусе: von Megenberg, K.: Buch der Natur. Он идентичен с, и более известен, как Zahel,
Thetel, Cheel, Theel, и сомнительный автор книги о камнях с резными образами. Он представляется как: Techelsbüchlein – büchlein eines grossen meisters in der jüdischheit der hiess Techel (Megenberg, Pfeiffer, Stuttgart 1861, стр. 469-472). См. Choulant, L.: Graphische Incunabeln in Naturgeschichte und Medizin, Leipzig 1858,
стр. 99-122 и Pagel, W.: Paracelsus and Techellus the Jew, Bull. Hist. Med. 1960, XXXIV, 274-277.
Надо признать, что трактаты, в которых Тешеллус появляется, скорее всего, не являются подлинными
Парацельсианскими. Однако, основной мыслью у Techellus/Megenberg является природное – божественное
– происхождение резных образов на камнях. Эту же самую мысль Парацельс сделал своей собственной в De
imaginibus, cap. 7, Sudhoff, vol. XIII, стр. 373-375, подлинном трактате. Вполне вероятно, что Парацельс был
знаком с энциклопедической работой Мегенберга (Megenberg), ибо она дошла до нас в нескольких инкунабула изданиях и один раз переиздавалась при жизни Парацельса (Egenolph, Francof. 1536). Есть ряд Парацельсианских доктрин также находящихся у Мегенберга, особенно об элементарных духах, монстрах, чудотворцах, звёздах, грехе и лунатиках и глупцах, притом с типично Парацельсианскими модификациями
(Pagel, W.: Paracelsus, Traditionalism and Mediaeval Sources; в Medicine, Sciences and Culture, Baltimore 1968,
стр. 71-72; Pagel, W.; Winder, M.: Gnostisches bei Paracelsus und Konrad v. Megenberg; в Fachliteratur des Mittelalters, Festschr. fur G. Eis, Stuttgart 1968, стр. 366 и далее). Впрочем, Парацельс, возможно, использовал
другой источник, нежели Мегенберга, ибо этот материал был общим достоянием традиции, восходящей к
досократикам и Аристотелю.
Страница 153, примечание 52
Каббала (cabbalah) и гомункул
Самые важные и, пожалуй, подлинные места: On terpentin und honig, Sudhoff, vol. II, стр. 195, в De vita
longa, Sudhoff, vol. III, стр. 304 и De natura rerum, lib. I, De gener. rerum naturalium, Sudhoff, vol. XI, стр. 316317. Его ингредиенты сперма и кровь (нет: моча). Использование числа 40 для дней созревания в пробирке
является древнегреческим: 40 дней требуется для typosis, т. е., время, в течение которого эмбрион приобретает свою форму (Roscher, W.: Die Zahl 40 im Glauben, Brauch und Schriftum der Semiten, Leipzig 1909, стр.
13). Согласно Майстеру Экхарту это происходит на сороковой день, что душа входит в эмбрион (в Pfeiffer,
ed., Deutsche Mystiker, vol. II, 1857, стр. 260-261).
Касательно значимости осадков, как показывающих различие земного от небесного мира в каббалистической традиции см. Preis, K.: Die Medizin im Sohar, Mschr. Gesch. Wiss. Judent. 1928, LXXII, 167-184 (стр.
170). Вещи создаются посредством процесса коагуляции или кристаллизации, оставляя осадок жидкости,
содержащей отходы. Так, в творении небеса появляются как продукт кристаллизации верхних вод – оставляющий осадок ‘мутных вод’. Последние символизируют тёмные силы, которые порабощают мир – хаос,
выделанный грубой материей. По моему мнению, это тесно связано с Парацельсианскими идеями о Cagastrum (Pagel, W.: Das medizinische Weltbild des Paracelsus, Wiesbaden 1962, стр. 98-99).
256
Страница 166
Мистический монокулярный и Розенкрейцеровский портрет Парацельса
Символы позади изображения Парацельса впервые встречаются в Парацельсианском ‘Prognostication’
1536 года (Sudhoff, Bibliogr. Paracels. No. 17, стр. 26). Их ‘Розенкрейцеровские’ модификации включают
символы воскрешения с печатью: Rx Rosa, лестница Иакова и, прежде всего, закрытый левый глаз адепта,
предопределяющий перерождение в lumen supranaturale. Этот cagastric глаз для восприятия нижнего мира,
преходящего и эфемерного. Он должен быть закрыт, чтобы позволить мистику сконцентрироваться на мире
вечном. Есть ‘zweien geistlichen ougen mit den der mensch sihet in die ewigkeit und in die zit, und wie eines
von dem anderen gehindert wird’ (в Pfeiffer, Theologia deutsch, 3rd ed., Gütersloh 1875, cap. VII, стр. 24). Мы
также ссылаемся на Suso: Horolog. sapientiae, Cologne 1503 (титульный лист), показывающий мистический
монокуляр. Это – несомненно, предшественник к обсуждаемым ‘Розенкрейцеровским’ символам, а не из-за
прихоти или ошибки печатника. Для других такие предшественники могут быть, в частности, представлены
изображением Бога Отца в Monte der Orazione, Venet. Bernard. Benalius, before June 11th 1493 (Cat. Schab,
1964, No. 7). См. далее: Hildegard, Welt und Mensch; в Schipperges, Salzburg 1965, гравюры на стр. 16, 264.
Dallett, J.B.: Hohenheims Labyrinth; в Domandl, Paracelsus, Werk und Wirkung, Wien 1975, стр. 29-44 (стр. 31,
39-40) к: ‘Розенкрейцеровскому Портрету’. Наконец, G. Randall опубликовал свой перевод ‘De visione dei’
Кузанского под названием: The Single Eye (Единый Глаз) (1646; Wind, E.: Pagan Mysteries in the Renaissance,
London, 1958 стр. 182, примечание 1).
Страница 168, строка 5
Утроба – микрокосм
Страница 169, примечание 117
Матерь земля
Ева была сотворена из Адама, кто был воплощением целостного мира и как таковой подобен Богу
(Adam Kadmon). Ева развивает утробу, которая становится зеркалом целостного мира: ‘таким образом, все
свойства большого и малого мира объединяются в животе женщины – она несёт малый мир в животе своём’
(Philosophia sagax, I, 2, Sudhoff, vol. XII, стр. 49). ‘Дух Божий находится в нём, чеканит себя в нём и плоды
растений в нём’ (Opus paramirum, IV, De origine morborum, matricis, Sudhoff, vol. IX, стр. 191, стр. 183 и далее).
О земле и утробе см.: Dieterich, A.: Mutter Erde, Ein Versuch über Volksreligion; 3rd ed., Leipzig 1925; и
Ziegler, K.: Menschen- und Weltenwerden – Ein Beitrag zur Geschichte der Mikrokosmosidee, Leipzig 1913 (Jb.
klass. AlterKde. XXXI, 529-573).
Страница 172, примечание 122
Парацельс и немецкий язык
Его обогащение благодаря Парацельсу, зачастую поддерживаемое, пожалуй, сомнительно (Telle, J.: Die
Schreibart des Paracelsus im Urteil Deutscher Fachschriftsteller des 16. und 17. Jahrhunderts; в Dilg-Frank, Kreatur und Kosmos, Stuttgart 1981, стр. 78-100).
Страница 172
Собственная версия Парацельса ‘элементного’ градуирования
‘Градусы (grades)’ тесно связаны, не как традиционно с количественными различиями в одном из качеств или их комбинаций (опий ‘холодный’ и перец ‘горячий’ в ‘четвёртом градусе (degree)’), но с самими
элементами, ‘матерями’. Их продукты (‘плод’) несут каждый сигнатуру ‘матери’ – те от земли, все ‘первого
градуса’, те от воды, ‘второго градуса’, от воздуха, ‘третьего’, и от огня, ‘четвёртого градуса’. Градус, тем
самым, не мера ни качества, ни количества, но той интенсивности действия, которой объект делится со всеми теми, которые развиты из той же самой утробы. Земля-рождающая растения несёт медленно действующее и мягкое действие, и, сами по себе, потомки земли ‘первого градуса’, в отличие от мышьяка, огнёмрождённого, и поэтому ‘четвёртого градуса’ (De gradibus et composit. receptor, et naturalium, I, 4-7,
Sudhofif, vol. IV, стр. 9-12). Против традиционных ‘градусов’: Paragranum, I, Philos., Sudhoff, vol. VIII, стр.
155.
Страницы 174, 178
Луллий и Арнольд из Виллановы о силе воображения
Луллий сравнивает способность формирования образов и идей (imaginativa) конкретных объектов с
магнитом, который притягивает железо. Это связано с микрокосмической структурой человека, в которой
все принципы дублированы – две добродетели, значимости, продолжительности и так далее (Opusculum
Raymundinum de auditu kabbalistico, Petr. Maynardus, ed., Venet, 1518, sig. c4r).
257
Арнольд рассматривает в amor heroicus не продукт болезни, но сильное и усердное воображение (cogitatio) над желаемой вещью, уверенное в её последующем обладании. Поражение мозжечковой части, относящейся к воображению, может привести к его высыханию и переносу его нагретых духов в место осуждения (Opp., 1585, col. 1523 и 1528). По Парацельсу amor hereos является ‘aus der imagination geboren’ (Bücher
von den unsichtbaren Krankheiten, III, Sudhoff, vol. IX, стр. 300-302). К этому ср. Koch, R.; Rosenstock, E.: Th.
v. Hohenheim, Fünf Bücher über die unsichtbaren Krankheiten, Frommann, Stuttgart 1923, стр. 63: ‘sperma, das
aus der Vorstellung kommt, wird in amor heroicus geboren’. Красные объекты стимулируют движение крови,
и не из-за схожести цвета, но посредством силы воображения (De dosib. theriacal., Opp., col. 497c-498b и
500d).
Страница 177, строка 16
Арнольд из Виллановы – поиски медицинской реформы в новом веке
Парацельс обычно считает себя отчуждённым от идей и достижения Арнольда и других средневековых предшественников. Он даёт, однако, определённое одобрение Арнольду, кто знал нечто о anni Platonis,
когда вещи будут возобновлены, как будто он понимал это – и всё же он вскоре отклонился от фундамента
(‘grunt’) (Opus paramirum, I, De origine morborum ex primis substant., Sudhoff, vol. IX, стр. 54; см. Pagel, W.:
Das medizinische Weltbild des Paracelsus, Wiesbaden 1962, стр. 102).
Страница 185, строка 6
Эликсир и Парацельс
Эликсир предотвращает гниение (Archidoxis, lib. VIII, Sudhoff, vol. III, стр. 184-186). Он ‘направляет’
тело таким же способом, которым брожение делает хлеб (там же, стр. 187). Соответствующие материалы
были собраны Diepgen, P.: Das Elixir, Bohringer, Ingelheim 1951, стр. 14 и далее, и следующие сорта рассматриваются: elixir balsami (из бальзама, золота и спирта), elixir salis (из соли, квинтэссенции золота и вина),
elixir dulcedinis (основан на сохраняющих свойствах мёда, манны и сахара, добавленных к квинтэссенции
золота), elixir quintae essentiae (chelidonia, меллиса, шафран, золото, ртуть, myrobalsamum плюс вино),
elixir subtilitatis (оливковое масло, мёд, спирт и упомянутые субстанции в рафинированном виде). Парацельс весьма критически настроен по отношению к quinta essentia Арнольда, Рупесцисса и Луллистов (Imposturenbuch, Sudhoff, vol. VII, стр. 124).
Страница 187, строка 12
Парацельсианская ‘алхимия’ - не получение золота
‘alchimia .. fümemen mache arcana gegen den krankheiten aus anweisung der natur’ (Paragranum, III,
Sudhoff, vol. VIII, стр. 185). Когда шлаки убраны, лечебное средство появляется: это врач, работающий подобно плавильщику из arcana – ‘через огонь’ (Grosse Wundartzney, II, 2, Sudhoff, vol. X, стр. 287; алхимия,
Labyrinthus medicorum, V, Sudhoff, vol. XI, стр. 187-188). Алхимия работает со всеми материалами. Включая
дерево, не только с металлами и золотом (Sudhoff, vol. XI, стр. 188-189). Питьевое золото: Von den natürlichen Dingen, 1, 4, Sudhoff, vol. II, 106. Однако Парацельс верил в трансмутацию металлов, как например, из
железного купороса в медь. Касательно золота см. выше добавочное примечание к стр. 37 (Elias artista).
Пред-Парацельсианское биологическое объяснение в неорганических терминах: natura mercurialis столь же
важна для жизни животных и растений, как и ‘fermentum vitae et existentiae rerum universarum’ (Clangor
buccinae в De alchimia opuscula, Francofurti 1550, 32v.).
Страница 187, примечание 209
Роджер Бекон – серебро, ртуть, их тело, душа и дух
Rosarium Philosophorum в Manget, vol. II, стр. 94 о ‘живом серебре’. Roger Bacon: De arte chymica, Francofurti 1603, стр. 46 о ртутном холоде в теле и тепле в духе.
Страница 187, примечание 211; страница 190, примечания 221 и 223
Тройственность металлов и ‘камня’
Rosarium abbreviat., tr. I, Theatr. Chem. 1613, vol. III, стр. 681 и Ripley, G.: Liber duodecim portarum,
Theatr. Chem. 1613, vol. III, стр. 853 в Porta IV de conjunctione.
Страница 190, примечание 221
Albertus Magnus: De alchimia, Theatr. Chem. 1613, vol. II, стр. 462. Lullus: Theorica, cap. 14, Theatr.
Chem., vol. IV, стр. 28, 71.
Примечание 222: Tr. micreris, Theatr. Chem., vol. V, 1622, стр. 109.
Примечание 223: Lullus: Theorica, cap. 45-52, Theatr. Chem. 1613, vol. IV, стр. 76-85.
258
Страница 190, строки 16-18
Язва сравнима с ржавчиной на железе и идентичность причинности
Ursprung und herkomen der Frantzosen, VIII, 3, Sudhoff, vol. VII, стр. 361. Entwürfe z. Syph., VIII, Sudhoff, vol.
VII, стр. 438. Von blatern, IX, 4, Sudhoff, vol. VI, стр. 446. У Галена: aerugo (медная окись) в причинности и терапии язв: Kühn, vol. X, стр. 202; vol. XII, стр. 218; vol. XIII, стр. 367, 660, 732. В Талмуде: chaludah – ржавчина –
кожи, напоминающее экзему и, в результате, например, повышенная чувствительность к капусте (charob):
Preuss, J.: Biblisch-talmudische Medizin, Berlin 1911, стр. 405 (ссылаясь на Шимона бар Иохай (Simon b. Jochai),
скрывающегося в пещере полной charob в течение 13 лет). Что касается chaludah-rubigo (‘flos ferri, cupri
etc.’) ср. Buxtorf-Fischer (Lexicon Chald., Talmud, et Rabbin., 1875, стр. 390): ‘donee corpus eorum rubiginosum fieret – guphcha chaludah’.
Страница 191, строки 31-32
Спирт посредством вымораживания из жидкости
Парацельсианское изобретение было оригинальным для Ренессансной Европы. Оно было предвосхищено в Китае задолго до этого – самое позднее около 700 г. н. э. Лян Сы Гуном (Liang Ssu Kung) и его ‘вымороженным вином’ (tung chin). В конце 14-го столетия чистота спиртов была проверена на высокогорье
Шао Му Цзы (Tshao Mu Tzu), когда чистый спирт, как было продемонстрировано, не замёрз. Возможные
намёки на этот вопрос могут быть прослежены до Ли Ши Чженя (Li Shih Chen) около 200 г. до н. э., (Jos.
Needham, Gwei Djen, N. Sivin, vol. V, part 4 of Science and Civilisation in China, Cambridge 1981, стр. 151-154) с
дальнейшим прослеживанием от Бэкона и Томаса Брауна до Глаубера и Бойля.
Страница 192, примечание 237
Древо Дианы (Arbor Dianae)
Правильное место: De natura rerum, lib. II, De crescentibus rerum (Sudhoff, vol. XI, стр. 321).
Страницы 191, 192
Химикалии Парацельса, старые и новые
Тема была освещена в ряде работ Шнейдером (W. Schneider), например: Grundlagen für Paracelsus’
Arzneitherapie, Arch. Gesch. Med. 1965, XLIX, 28-36. Schneider, W.: Der Wandel des Arzneischatzes im 17. Jahrhundert und Paracelsus, Arch. Gesch. Med. 1961, XLV, 201-215. Schneider, W.: Arzneirezepte von Paracelsus; в DilgFrank, Kreatur und Kosmos, Stuttgart 1981, стр. 151-166. Fehlmann, H.-R.: Paracelsus und die Rezeptiergewohnheiten
seiner Zeit; в Domandl, Paracelsus, Werk und Wirkung, Wien 1975, стр. 77-92. См. также: Lauer, H.H.: Taumellolch
(sailam) in einem arabischen Zauberrezept, Arch. Gesch. Med. 1965, XLIX, 37-49.
Страница 193, строка 12
Эфиро-подобные препараты Парацельса – их фармакологическое опробование на человеке
В качестве примера предвосхищения Парацельсом немаловажного химиката посредством его мастерства в лаборатории должны быть упомянуты одурманивающие соли купороса. Парацельс отделил вещества,
которые проистекали из взаимодействия спирта и витриола (vitriol) (серной кислоты) и продемонстрировал
их наркотическое действие на человека, а также на кур. Единогласный вердикт историков химии – единственных компетентных судей в этом вопросе – был тот, что этими продуктами был эфир или родственные
препараты. В их получении Парацельс, видимо, был предвосхищён Луллистами – ещё одним свидетельством средневекового влияния на работу Парацельса. Однако, онфигурирует первым, кто признал их наркотические свойства и приложил их к экспериментальной проверке и терапевтического использования на ч еловеке (стр. 276-278; Pagel, W.: Das medizinische Weltbild des Paracelsus, Wiesbaden 1962, стр. 22-24; Pagel, W.:
Paracelsus, ätherähnliche Substanzen und ihre pharmakologische Auswertung an Hühnern: Sprachgebrauch
(henbane) und Konrad von Megenbergs ‘Buch der Natur’ als mögliche Quellen, Gesnerus 1964, XXI, 113-125). В по-
следнее время это оспаривается на основе новых рукописных материалов позднего Средневековья и особенно периода, непосредственно предшествующего Парацельсу (Eis, G.: Zur Beurteilung der Tierversuche des
Paracelsus, Forsch. Fortschr. 1964, XXXVIII, 16-20, переиздано в Vor und nach Paracelsus: Untersuchungen über Hohenheims Traditionsverbundenheit und Nachrichten über seine Anhänger, Fischer, Stuttgart 1965, стр. 1-10). Из них
выясняется, что различные животные, включая птиц, угощались разнообразными веществами – с целью вызывания сна или бессознательного состояния – охотниками и рыбаками, кто использовали их в качестве
приманки. Мысль о том, что он мог быть под влиянием экспериментального и практического опыта предыдущих поколений в опробовании ещё раз новых веществ на животных, является вероятной. Всё же рукописный материал не доказывает, что вещества, опробованные Парацельсом, не имеют никакого отношения
к эфиру или, что он не был оригинален в опробовании их на курах, в дополнение к использованию их терапевтически на человеке.
(1) Можно предположить, что простой спирт (в форме вина), а не эфир, использовался убеждёнными
Парацельсистами. Однако он не использовался в том случае (наряду с беленой и белладонной) в качестве
259
приманки ‘для ловли рыбы вручную’. Такое заключение предполагало бы противоположность того, что
предназначалось для демонстрации, ибо Парацельс использовал свой новый продукт не только для прозаической цели поймать добычу, но для лечения болезни у человека, особенно эпилепсии и других нервных
недугов, требующих успокоения. Напротив, в таком случае, использование вина, а не эфира Парацельсистом для приманивания, произвело бы в облегчении дополнительное уклонение от Парацельса, а не его зависимость от позднесредневековой практики приманивания в этом вопросе.
(2) Ни один из многочисленных ингредиентов приманки, опробованных средневековыми авторами на
животных, не пребывает в какой-либо степени эфиро-подобными веществами Парацельса – ближайшим
пребывает пиво.
(3) Действительно, первые экспериментировали с птицами, включая фазанов, но куры не использовались. В этом отношении намного близкий контакт с Парацельсом может быть найден в средневековом английском обозначении наркотической белены (hyoscyamus), как henbane (белена). Такое использование принималось во Франции (hanebane, mort aux poules). О деталях следует обратить к Gesnerus 1964, XXI, 113-125.
(4) То, что птицы, поевшие henbane, могут быть пойманы вручную, встречается в ‘Buch der Natur’
Конрада Мегенбергского (ок. 1350 г.). Она имела хождение благодаря шести печатным изданиям в предПарацельсианский период (т. е., до 1500 г.), и мы имеем достоверные свидетельства знакомства Парацельса
с ней (Bull. Hist. Med. 1960, XXXIV, 274-277 и Gesnerus 1964, XXI). Другими словами, нет необходимости
прибегать к рукописным материалам в рассматриваемом вопросе.
В заключение: Парацельс, вероятно, был под влиянием средневековой терминологии, а также приманивающей практики, как передано в печатном источнике (Конрад Мегенбергский), с которым он был знаком. Это, однако, никоим образом не затрагивает его оригинальность в (a) использовании эфиро-подобных
продуктов в человеческих заболеваниях, требующих успокоения, таких как, особенно, эпилепсия, и (b) разработке истинной фармакологической проверки на экспериментальном животном, которая вышла далеко за
пределы средневековых приманивающих экспериментов.
Наконец spiritus vitrioli antiepilepticus сформировал запас препаратов в фармакопеях ятрохимиков
XVII-го и XVIII-го столетий (Кролл, Ренанус (Rhenanus), Ван Гельмонт, Анджело Сала (Angelus Sala), Ролфинк (Rolfinck) и другие). То, что это было действительно эфиро-подобным веществом, было продемонстрировано, например, Robinson, T.: On the nature of Sweet Oil of Vitriol, J. Hist. Med. 1959, XIV, 231-233 и Gravenstein, J.S.: Paracelsus and His Contributions to Anesthesia, Anesthesiology 1965, XXVI, 805-811 (эксперименты на
курах). См. также утверждение Парацельса в отношении приоритета в локализации эфиро-подобных веществ: Leake, C.D.: Isis 1925, VII, 14-24 и Sudhoff, K.: Valerius Cordus, der Äther und Theophrast von Hohenheim,
Sudhoffs Arch. Gesch. Med. Naturw. 1929, XXI, 121-130.
Страница 193, примечание 247
В дополнение к этому Sudhoff, vol. II, стр. 133, предписание Парацельса для ‘вываривания (digestion)’
витриола со спиртом, Sudhoff, vol. II, стр. 154 и использование при эпилепсии, Sudhoff, vol. II, стр. 156. Зудгоф
не опускает упоминание об издании Боденштейна ‘Kranckheiten so die vemunfft berauben’ (предисловие к Sudhoff, vol. II, стр. XV).
Страница 194, примечание 253
Парацельс и приготовление рвотного камня
См. критическую оценку Schneider, W.: Paracelsus und das Antimon, Veröff. int. Ges. Gesch. Pharmazie 1960,
XVI, 157-166.
Страница 215, примечание 339; страница 219, строки 25 и 26; страница 221, line 21
Эрастус – жизнь и теология
Karcher, J.: Thomas Erastus (1524-1583), der unversöhnliche Gegner des Theophrastus Paracelsus, Gesnerus
1957, XIV, 1-13. Wiesel-Roth, R.: Thomas Erastus, Beitrag zur Geschichte der reformierten Kirche und zur Lehre von
der Staatssouveränität, Lahr 1953. Эрастус говорит (Disputat., I, 1572, стр. 117): Подобно Парацельсу, Помпо-
нацци полагал, что люди с пророческими дарами могут присваивать себе власть звёзд. Он уверен, что никогда не было таких больших поклонников демонов, чем Платоники, особенно Фичино. Так называемые чудеса перестают быть чудесами, когда объяснены посредством человеческого интеллекта.
Утверждение Парацельса, что все тела состоят из тех субстанций, в которые они могут быть разложены, основано на Aristotle, Physics III, 5, 205a: ‘hapanta gar ex hou esti kai dialyetai eis touto’. Это стало алхимическим постулатом, как например, в ‘Correctio fatuorum’, cap. 3, ‘De alchimia opusc.’, Francofurti 1550, fol. 3v
(‘omnis res de eo est in quod resolvitur’), и зачастую повторяемым (Edward Jorden, Disc, of nat. bathes, 1632, стр.
77, Bacon, Baader и другие).
Страница 222, примечание 378
Aristotle, Metaphys., I, 2, 994al.
Последние комментарии
3 часов 57 минут назад
11 часов 46 минут назад
14 часов 17 минут назад
14 часов 25 минут назад
2 дней 1 час назад
2 дней 5 часов назад