Академия для Кэт: Найти координаты (СИ) [Виктория Серебрянская] (fb2) читать онлайн

Академия для Кэт: Найти координаты

Глава 1

Обычно мне везло. Для меня всегда находилось место в льготных программах оздоровления или выделялись бесплатно и без очереди дорогостоящие лекарства. А в той, прошлой, здоровой и счастливой жизни я почти всегда успевала на последний автобус, купить что-то, что на мне и заканчивалось, например, булочку в буфете, умудрялась упасть и не то чтобы не покалечится, а даже не расшибиться. Да я даже периодически выигрывала в лотерею! И вот сегодня мое везение закончилось. Выдохлось. Испарилось как лужа на полуденном солнце.

Июльский зной фантастическим маревом плясал над асфальтом. Разомлевшие от жары голуби лениво полоскались в натекшей из кондиционера луже. Редкие прохожие торопились перескочить открытое пространство, залитое полуденным солнцем, казалось, сжигавшим все живое на своем пути.

Выйдя из охлажденного кондиционером холла больницы, я жадно хватанула раскаленный воздух ртом и тоскливо посмотрела на разделяющий поликлинику и подъезд моего дома отрезок пути. Инна Афанасьевна, мой лечащий врач, знала, насколько плохо я переношу жару, но выбора не было ни у нее, ни у меня. Сегодня Инна Афанасьевна работает последний день перед отпуском, а у меня вчера был последний день приема лекарства, после которого нужно было обязательно показаться своему врачу. Вот и вышло, что мне пришлось в самую жару выйти из квартиры.

Изучив меня, ощупав, прослушав и осмотрев везде, где только можно, Инна Афанасьевна вздохнула и покачала головой:

— Положительной динамики практически нет. Катюш, может, у вас все же получится насобирать нужную сумму? Сейчас же очень много различных программ и благотворительных организаций! Мне жаль это говорить, но болезнь прогрессирует катастрофически, а очередь на бесплатную операцию тянется годами …

Она недоговорила. Но я и так все поняла. Я все знала о своей проклятой болячке, начиталась за истекший год. Мое сердце умирало. И сделать ничего было нельзя. Только операция, но… Кроме меня, самой старшей, в семье еще трое детей. Папа надрывается на двух работах. И все равно в сложившейся ситуации потребуется не один год, чтобы наскрести нужную сумму на внеочередную, коммерческую операцию. А «благотворительные» организации одна фикция. Может быть, где-то там далеко, где нас нет и быть не может, они и функционируют как положено. А у нас это всего лишь красивая ширма для мошенничества. Год назад, когда стало понятно, что медикаменты и консервативное, как говорят врачи, лечение меня не спасет, я попробовала обратиться в некоторые фонды… Там скромно промолчали. Будто моего обращения и не было. Но зато на пороге квартиры начали появляться некоторые, скажем так, личности, предлагающие свою помощь в сборе средств на операцию. За просто конский процент. Я должна была отдать «помощникам» от семидесяти до восьмидесяти процентов собранных средств. И если я, семнадцатилетняя девчонка, еще могла на что-то надеяться и согласиться, то нечаянно услышавший «предложение» папа рассвирепел и едва не покалечил «помощничка», вышвыривая того из квартиры. А после популярно мне объяснил, куда пойдут отданные в эти, так называемые, фонды деньги. Поэтому, нет. Этот путь для меня закрыт.

Лучезарно улыбнувшись лечащему врачу и пряча за сияющей улыбкой отчаяние, я кивнула:

— Так и сделаем! — Но мы обе хорошо понимали, что я солгала.

Инна Афанасьевна снова вздохнула и уже осуждающе покачала головой:

— Катя-Катя! Ты же молодая! Восемнадцать лет едва исполнилось! Вся жизнь впереди! Нельзя же так…

Я тоже перестала улыбаться и неожиданно даже для самой себя призналась:

— Инна Афанасьевна, у меня не получается выйти на настоящие благотворительные фонды. Все, что нахожу в интернете — мошенники и шкуродеры, наживающиеся на чужой беде и доверчивости. А родители из шкуры вон лезут, чтобы накопить мне на операцию. Даст Бог, все будет хорошо.

Инна Афанасьевна долго молча смотрела на меня в упор. А потом все-таки взялась за ручку и открыла мою амбулаторную карту, чтобы сделать запись о приеме, одновременно пробормотав:

— Иногда я смотрю на тебя, слушаю и забываю, что ты еще сущий ребенок, что тебе всего восемнадцать лет. Что с людьми делают проклятые болячки! Ты рассуждаешь, словно пожившая свое старушка.

Некоторое время мы сидели в тишине. Только быстро бегающая по бумаге ручка издавала тихий, на грани слышимости звук, да иногда вздыхал натружено кондиционер.

Дописав и поставив в конце точку, Инна Афанасьевна закрыла карту и достала бланк:

— Пока я буду в отпуске, попробуй еще вот это, — она стремительно начала заполнять рецепт. — Лекарство очень дорогое. Но весьма и весьма действенное. Если нам повезет, то у тебя появится лишний год или даже два. Встретимся через месяц, когда закончится мой отпуск, — Инна Афанасьевна устало и заученно улыбнулась, протягивая мне рецепт. А когда я его взяла, то неожиданно выудила из ящика стола связку ключей и протянула мне с извиняющей улыбкой: — Извини, Катюш, я понимаю, что тебе тяжело двигаться, но ты все равно идешь домой, а там кого-нибудь из младших попросишь, — на ее раскрытой ладони лежала немаленькая связка ключей странного вида, будто прямиком из витрины музея. — У меня вчера на приеме была Матильда Генриховна, которая живет на верхнем этаже в соседнем с тобой подъезде. Старушка уже в почтенном возрасте, забыла нечаянно у меня ключи, наверное, от дачи. Верни ей, пожалуйста! А то я вчера забегалась и не успела, а сегодня с утра вообще торчала у главврача…

Недоуменно моргнув, я нехотя забрала связку с ладони лечащего врача:

— Хорошо, Инна Афанасьевна, попрошу кого-то из мелких. А какая квартира-то? А то я что-то не помню у нас бабулек с таким именем…

— Так, семидесятая! — врач удивленно округлила глаза. Но в этот момент в кабинет заглянула строгая тетенька в таком белоснежном халате, словно только-только пришла со съемок рекламы стирального порошка, и Инне Афанасьевне резко стало не до меня. Скомкано попрощавшись, я вышла из кабинета.

И вот теперь я стояла на крыльце поликлиники, пыталась вдохнуть расплавившийся от жары воздух и никак не решалась сойти со ступеней. Хоть бери, возвращайся назад и проси кого-то из мелких прийти и встретить меня! Что-то я сомневалась, что по такой жаре смогу пройти больше, чем пару метров. Сердце уже сейчас заходилось в попытке протолкнуть по венам кровь, чтобы доставить органам жизненно необходимый им кислород. И мне отчаянно, до истерики, вдруг захотелось оказаться там, где нет болезни и виноватых глаз родных, где воздух чистых и хрусткий. Вкусный, а не расплавленный от жары и пропитанный выхлопными газами…

В этот момент чей-то ворчливый и надтреснутый, неопределимого пола голос за спиной проворчал:

— Стала и стоит как на приеме у английской королевы! Ишь, ты!.. Пройти дай, разиня!

Я не успела огрызнуться, что вообще-то, ступени широкие, метра три, и я никому не мешаю, в какую бы сторону человек ни собирался идти, как ощутила сильнейший тычок между лопаток, с сипом хватанула раскаленный воздух ртом и полетела вниз, на тротуар. Сердце в груди, и без того барахлившее, болезненно сжалось в предчувствии неминуемой катастрофы.

Падать было вроде и недалеко. Но я почему-то все летела и летела, а тротуар все не приближался и не приближался. Словно опасался меня и старался держаться на расстоянии до последнего. А я все никак не могла набрать воздуха в легкие, чтобы заорать. А потом и вовсе случилось нечто очень и очень странное: все вокруг вдруг утратило краски, будто у меня потемнело в глазах перед очередным приступом. Далее все смазалось, как изображение за залитым дождем окном. А потом наоборот, начало наливаться светом и стало так пронзительно-холодно, словно меня в моих серых бермудах и легкой футболке с выложенной стразами на груди хитрой кошачьей мордахой резко засунули в холодильник. Нет, даже не в холодильник, а в морозильник!

Если в первые мгновения я возмущалась и была зла на того, кто так подло и некрасиво столкнул меня вниз, то сейчас мне стало страшно. Ни один из приступов не давал даже намеков на галлюцинации, не то чтобы рисовать такие яркие по ощущениям картины! Но, как оказалось, пугаться я поспешила. Настоящий страх накрыл меня через пару секунд, когда в жутком холоде, словно посреди лютой зимы, зрение у меня внезапно прояснилось и я смогла разглядеть заснеженные деревья и кусты. И сугробы мне по колено!

Меня затрясло. То ли от холода, то ли от ужаса. Но наконец-то прорезался голос. И я, набрав полные легкие воздуха, чего уже очень давно не могла себе позволить, заорала во весь голос и забарахталась в том вязком мареве, которое держало меня получше, чем морская вода пловца.

Мое больное, измученное сердечко вдруг сделало в груди такое заполошное сальто, что мне подумалось: вот он, мой конец и последние мгновения жизни! Так и не отдам я Матильде-как-ее-там ее ключи. Но с выводами, как оказалось в следующее мгновение, я опять поторопилась. Потому что меня с размаху впечатало в непонятно откуда возникшее тело…

Удар вышиб весь драгоценный воздух из груди, потому вопить я перестала слишком резко даже для самой себя и изо всех сил вцепилась в препятствие. К тому же, у тела, оказавшегося у меня на пути, на плечах имелась весьма симпатичная голова с длинными, разметавшимися по плечам черными кудрями, точеными чертами лица и удивительной красоты голубыми глазами, сейчас в шоке округлившимися. Я бы охотно полюбовалась не только этой головой, но и всем остальным, но вокруг почему-то было чертовски холодно, словно меня с размаху зашвырнуло из июля в февраль, и у меня уже зубы начали отбивать чечетку. К тому же при ударе я сильно прикусила язык. Все это привело к тому, что я, второй раз клацнув кусалками по многострадальному языку и, не отрываясь, глядя в шокированные голубые глаза, непроизвольно выругалась:

— Вот гоблин горбатый!

Любовь к фэнтези сыграла со мной дурацкую шутку: обладатель прекрасных голубых глаз обиженно дернулся, оступился и… сел на пятую точку, прямиком угодив в самый глубокий сугроб! Наверное, специально выбрал! В отместку.

Вокруг нас в воздух взметнулась туча холодной, мелкой, снежной пыли. Она жалила кожу, слепила глаза, забивалась в рот и нос, мешая дышать. Я мгновенно замерзла до состояния хорошо промороженного куска мяса еще когда врезалась в незнакомца. Даже руки и ноги чувствовать перестала. Но едва мы оказались в сугробе, а мои несчастные голые ноги, обутые в босоножки через пальчик, по колено или выше погрузились в снег, как чувствительность вернулась и я снова непроизвольно завопила.

— Да отцепись ты от меня, дура! — Вдруг совершенно неэлегантно рявкнул на меня голубоглазый незнакомец, и резким, болезненным для меня тычком оттолкнул меня от себя с такой силой, что я отлетела в сторону, будто отброшенная пружиной. — Как ты вообще смеешь?.. Не знаешь, кто я такой? Или рассчитываешь, что если тебя обнаружат на мне в таком виде, то я на тебе женюсь?..

Если честно, то я почти не вслушивалась в слова красавчика-незнакомца, тем более что слова эти были для меня совершенно нелестны. Я больше была занята тем, что пыталась выбраться из другого сугроба, в который меня закинул этот черноволосый гад. Точно, гоблин горбатый! Хоть и красивый невероятно. Я раньше таких даже по телевизору не видала.

Вокруг было настолько холодно, что я уже почти не чувствовала собственного тела. И чтобы выбраться из сугроба, мне пришлось основательно побарахтаться. Вследствие чего снег оказался везде: набился в босоножки и в вырез футболки, облепил штанины, залез в волосы, уши и нос. Кое-как утвердившись на двух ногах на протоптанной дорожке, я чихнула, одновременно пытаясь вытрясти снег откуда можно, и… Вообще-то, этого следовало ожидать. Подошвы босоножек не приспособлены для хождения по снегу и имеют скользкую подошву, так что закономерно, что, чихнув во время попытки выбить из уха снег, я поскользнулась и потеряла равновесие. А в следующий миг снова обнаружила себя распластанной на груди странного парня. И мы снова полетели в сугроб под яростную ругань синеглазого на совершенно незнакомом мне языке.

Я еще успела задуматься над тем, кто же этот хамоватый красавчик по национальности, слишком уж странными показались его ругательства, но в следующее мгновение раздался какой-то странный звук. Словно одновременный многоголосый свист. Даже парень умолк, а в его голубых глазах появилось очень странное выражение. Не то удивление, не то паника. Мешало разобрать мое дрожащее отражение в его зрачках. А в следующий миг в спину ударила жуткая, разрывающая, острая боль. Перед глазами мелькнуло нечто радужное. Я еще подумала, что это крыло Крестной Феи, и она сейчас исполнит мое самое заветное желание. Но потом все погрузилось во тьму.

***

— Почему она до сих пор еще без сознания? — полоснул по ушам резкий, властный, нетерпимый и такой знакомый голос.

Голубоглазый парень из парка? Надо же, каким мерзким он может быть. Явно, мажор. Интересно, чей сын? Лишенная возможности гулять или работать из-за болезни, я от скуки читала все подряд. И всех, кто хоть раз попадал на странички таблоидов, знала в лицо. Но это парень мне был незнаком. Неужели, сын нового заместителя начальника полиции? Того вроде бы назначили к нам из другого, отдаленного региона и он еще ничем не успел «отличиться» …

— Ваше Высочество, — противно залебезил другой голос, принадлежавший, судя по всему, мужчине постарше, — но ведь девушка почти выжгла себя, спасая вас! У нее крошечный резерв, но даже это ее не остановило! Будьте хотя бы немного ей благодарны и запаситесь терпением…

— А я и так благодарен! — перебил угодничающего мужчину голубоглазый, оказавшийся… принцем? Я что, сошла с ума, перечитала фэнтези, разбила голову об асфальт и теперь валяюсь в коме? (нужное подчеркнуть) — Если бы я не был ей благодарен, то не тратил бы дорогостоящие амулеты на посещение вашей затюханной академии, Виллерт! Мне необходимо, чтобы с девицей пообщался менталист! Она упоминала гоблинов! Да и одежду ее вы видели? Какая здравомыслящая магичка или тем более леди позволит себе такую низость?

— И все же, Ваше Высочество, — собеседник голубоглазого хама вдруг резко перестал заискивать, голос его обрел твердость, — вам придется считаться с тем, что девушка спасла вас, рискуя всем. Даже если она и агент гоблинов, в чем лично я сомневаюсь, ни одно здравомыслящее существо не рискнет ругаться теми, кто ее кормит и владеет ее жизнью, у вас перед ней долг жизни. Поэтому вам придется дождаться, пока она выздоровеет и наберется сил перед допросом в тайной канцелярии. Сейчас, даже если она и придет в себя в эту минуту, это совершенно невозможно! Любая манипуляция менталиста ее убьет!

Ехидца, с которой собеседник голубоглазого передразнил принца, насмешила. Пришлось прикусить язык, чтобы не захихикать. Что-то я опасалась показывать, что уже вполне пришла в себя. Однако все веселье пропало, будто вчерашний кошмар, когда я услышала голос третьего собеседника этой дивной парочки:

— Ваше Высочество, — вкрадчивый и негромкий голос, казалось, проникал не просто под кожу, а в самую душу, ощупывая ту холодными пальцами, — вам совершенно необязательно ежедневно наведываться сюда. Я могу и сам, как и все обычные люди, добраться в академию верхом, когда девушка будет готова к беседе. А уважаемый магистр Виллер сообщит мне об этом магической почтой. Не так ли?

Тот, который Виллерт, промолчал. Возможно, кивнул в ответ. Зато голубоглазый недовольно пробурчал:

— Я хочу лично присутствовать при беседе! Ответы этой девицы касаются меня напрямую! И я хочу знать, кто она такая и откуда взялась! И что знает о покушениях!

— Не хочу вас расстраивать, Ваше Высочество, — тип с вкрадчивым голосом подпустил в него ледку, — но девушка, скорее всего, ничего не знает о покушениях. В противном случае, зачем ей вас спасать, не находите?

На некоторое время установилась настораживающая тишина. В какой-то момент мне даже показалось, что в комнате я осталась одна. Но ведь шагов слышно не было? И дверь не хлопала!

От любопытства появилось ощущение, что лежу на муравьиной куче. Я даже едва не заерзала и не выдала себя! Хотя… Это же не по-настоящему, верно? Значит, мне ничего не угрожает в любом случае. Или… Или я попросту где-то валяюсь в коме, а мое подсознание развлекает себя и хозяйку вот такими мини-сериалами…

— Ладно, я понял, — недовольно вдруг заговорил мой хамоватый знакомец. — Но у меня остается последний вопрос. Я собирался принять решение о судьбе девчонки по результатам беседы с ней. А как вы, Виллерт, планируете поступить с ней, когда она очнется?

У меня создалось впечатление, что тот, кого называли Виллертом, пожал плечами:

— Магическая искра у девушки точно есть. Проверим, какой у нее дар и зачислим в академию. Одаренных в королевстве с каждым годом становится все меньше и меньше. Мы и так уже начали обучать ведьм, потому что целителей очень мало, а маги жизни исчезли вообще. Поэтому, откуда бы девушка к нам ни прибыла, считаю необходимым оставить ее у нас. Нам даже слабая магичка лишней не будет.

Обладатель вкрадчивого голоса веско добавил:

— Виллерт прав, Ваше Высочество. Это самый лучший и самый подходящий выход в данной ситуации…

А я задохнулась: академия? Магическая академия? А я точно еще жива?

Словно ставя точку в надоевшем и ставшем бесполезным диалоге, хамоватое высочество отрезало, перебивая вкрадчивого:

— Зачисление — только после беседы с менталистом! Когда станет понятно, кто она такая! До тех пор держите ее взаперти, понятно?

Тишина и слабая волна чего-то трудноопределимого, не то запаха озона и цветочных лепестков, не то весеннего ветерка, не то просто какое-то незнакомое и непонятное воздействие налетели на меня одновременно. Я замерла на месте, пытаясь понять, что это. Даже затаила дыхание. Но как бы ни старалась, а разобраться не выходило. А потом еще и голос этого Виллерта, уже полностью лишившийся заискивающих ноток, строго скомандовал:

— Ну-с, юная леди, открывайте уже глаза! Я знаю, что вы пришли в себя и бессовестно подслушивали! Уверен, менталист это тоже знает! Так что, сколько у вас есть еще спокойного времени на то, чтобы осмотреться в академии, привыкнуть и окрепнуть — зависит только от вас!

После такого напутствия глаза я распахнула мгновенно, с готовностью, не особо вслушиваясь в то, что мне говорилось дальше. Распахнула, с жадностью осмотрелась и…

Наверное, вот так и выглядит шок. У меня перехватило дыхание, а глаза, я это прям ощутила физически, выпучились и полезли куда-то на лоб. Одного быстрого взгляда хватило, чтобы понять, что нахожусь я в огромном, наверное, с полстадиона размером, светлом помещении, заполненном кроватями с железными спинками. Почти такими же, как и привычные мне больничные кровати с панцирными сетками. Сколько их здесь было, я не могла сказать. Но много. Это точно.

Над головой потолок через равные промежутки зонировался арочными выступами. Не знаю, как называется эта архитектурная деталь, но если бы не белый цвет потолка, можно было бы подумать, что комнату сверху накрывает перевернутая лодка. Правда, без скамеек. Я растерянно повернула голову на подушке, чтобы изучить как можно больше, и… Повторно провалилась в ступор.

Рядом со мной стоял настоящий сказочный… гном! Полтора метра в прыжке, это если прыгать с табурета, нос картошкой, усы и бородища, словно позаимствованные у Бармалея и Дуремара. Только рыжие как огонь. И вишенкой на торте этого персонажа было… одеяние доброго доктора Айболита! То есть, белоснежный колпак на голове в виде перевернутого ведерка и такой же белоснежный халат с воротником стоечкой, застегнутый на все пуговки. Огонь бороды на белом халате пламенел, как пожар.

— Обалдеть, — растерянно выдохнула, таращась на странного персонажа. — А вы кто? Доктор Айболит? — В голову сразу же пришло «Собачье сердце» по аналогии с моей проклятой болячкой, и я бездумно исправилась: — Нет, профессор Преображенский!

В карих глазах стоящего рядом со мной медика появилась растерянность:

— Вообще-то, магистр Виллерт. Филлипус Виллерт, к вашим услугам! — Он по-гусарски кивнул головой, да так, что я испугалась, что его колпак улетит куда-нибудь в другой конец комнаты. Но тот удержался на рыжей голове. Зато я с изумлением заметила, что сзади волосы почтенного медика заплетены в толстую как канат косу. Пока я хватала воздух ртом от изумления, меня вежливо, но настойчиво спросили: — А вы, юная леди?.. Кто вы, откуда, из какого рода и каких земель?

— Катерина Калинина, Катя, — все еще под впечатлением от увиденного зачарованно протянула я в ответ. — Профессор Филлипус, а вы вылечите мне сердце, правда?

— Кэ-этари-ина… — непривычно вывернув гласные, доктор покатал на языке мое имя. Я хмыкнула. Неужели я и вправду оказалась в каком-то фэнтезийном мире? Неужели они существуют взаправду? Почему-то именно мое исковерканное имя натолкнуло меня на эту мысль. — А что с вашим сердцем, Кэ-этари-ина? — изумленно округлил глаза гном. — Вы абсолютно здоровы! Даже простуда, и та уже прошла, пока вы спали магическим лечебным сном…

Не слушая, что продолжает говорить сказочный доктор, я с воплем радости подскочила на кровати, на добрых полметра:

— Йе-ес! Ради того, чтобы выжить, можно было попасть! — И мгновенно рухнула обратно, почти заорав от боли: спину в районе лопаток пронзило жуткое, невероятно болезненное, одновременно горячее и ледяное ощущение.

— Сумасшедшая! — тоже подскочил доктор и бросился ко мне. — Ты чего скачешь, как коза за яблоком, висящим на ветке? Хочешь, чтобы все мои труды пошли насмарку? Три болта с ядом генгеры в спину — это тебе не шутка! И как только жива осталась!

Сердито выговаривая мне и яростно топорща огромные, пышные, просто-таки призовые усищи, рыжий гном тем не менее быстро и аккуратно перевернул меня на бок. Задрал мне рубашку, в которой я лежала, и что-то там начал делать у меня за спиной. Ни лекарств, ни шприцев, ни тем более каких-то медицинских аппаратов в руках у него не было, так что мне показалось, что доктор просто водит руками у меня за спиной, не касаясь ими кожи. Но постепенно боль стихла. Сама по себе или благодаря доктору, я не знала. Зато, наконец, осознала услышанное и растерянно переспросила:

— Болты с ядом генгеры?.. А что это?

Нет, что такое «болты», я догадывалась. Поти знала наверняка, все же немало фэнтезийных книг прочитала, хоть разум и категорически отказывался принимать тот факт, что я нечаянно оказалась мишенью какого-то сумасшедшего арбалетчика. Но вот чем была загадочная «генгера», следовало уточнить…

Доктор, в этот миг поправивший на мне рубашку и перевернувший меня назад на спину, поперхнулся воздухом и выпучил карие глазищи под кустистыми рыжими бровями:

— Как это что? Арбалетные болты. Их смазали ядом генгеры, чтобы даже от крошечной ранки у Его Высочества не осталось шансов выжить. Удивительно, как ты смогла это пережить! Противоядия от этого яда нету… Постой-ка, — нахмурился рыжий, — это знают все. Не только в Торвии. Но и в других королевствах. Тогда откуда же ты, Кэт, что не знаешь элементарного?

Именно в эту минуту реальность обрушилась на меня со всей беспощадностью, на которую только была способна, и я, наконец, осознала, что все это не бред моего воспаленного сознания, что я действительно оказалась где-то очень далеко от дома и родных. Не просто в другом городе и стране. А в каком-то другом измерении, в другом мире и времени. Здесь обитают какие-то генгеры и имеются арбалетные болты. А еще здесь есть магия. И… И, кажется, здесь мое сердце абсолютно здорово…

Не замечая, как по лицу ручьями катятся слезы, я судорожно пыталась осмыслить произошедшее: я — в другом мире. В другом мире с другими законами, привычками и обычаями. И родным никак не подать весточку, что я жива. А в своем мире… Наверное, в своем мире я умерла, свалившись с крыльца поликлиники от чьего-то недоброго тычка в спину. Или доброго? Что лучше: другой мир и здоровое сердце или привычное окружение и неминуемая смерть в ближайший год-два?

— Я с… Земли, — вместе со всхлипом вырвался у меня ответ на заданный вопрос. — Наверное, из другого, неизвестного вам мира. Во всяком случае, я про Торвию никогда не слышала и не читала.

Рыжий замер надо мной в нелепой позе на несколько секунд. А потом растерянно плюхнулся как подкошенный на край моей кровати:

— Иномирянка… Вот оно что… Это объясняет и твою странную одежду, и незнание элементарных вещей, и… Давно к нам не попадали иномиряне… Надо срочно сообщить во дворец!..

Доктор-гном сорвался с места с такой скоростью, что я едва успела крикнуть ему вдогонку:

— Подождите! Не нужно сейчас ни о чем сообщать! — Рыжий застыл, словно это в него, а не в меня попали арбалетные болты. А потом осторожно, как-то испуганно оглянулся, и я поторопилась пояснить свою мысль: — Меня же тогда, наверное, заберут отсюда… А у меня спина болит…

Доктор еще некоторое время постоял на месте в той же напряженной позе, а потом как-то нехотя вернулся назад:

— Да, ты права, раны от болтов еще не зажили до конца. У тебя слишком медленная регенерация из-за маленького резерва. А в застенках тайной канцелярии вряд ли найдется для тебя лекарь… Что же делать? С меня голову снимут, если ты сбежишь…

Если бы я могла, я бы покачала головой. Вот где, спрашивается, логика? Только что снимал мне болевой синдром собственными руками, но едва узнал, что я из другого мира, сразу предположил, что я готовлюсь сбежать! Куда?! Зачем?! Я же здесь совершенно ничего не знаю! А кроме всего прочего, если это был не глюк, то в этом мире сейчас самый разгар зимы, а у меня летние вещи! Которые, кстати, еще нужно найти…

— Знаю! — вдруг вклинился в мои мысли торжествующий голос профессора-коротышки. — Торгард вечно ноет, что для его боевиков не хватает настоящей практики! Вот я им и предоставлю возможность попрактиковаться: пусть охраняют тебя!

Я только глаза закатила, глядя на сияющего, как новенькая монетка, рыжего лекаря.

В том, что рыжий доктор всерьез вознамерился не оставлять меня без присмотра, я убедилась почти сразу: едва его шаги затихли в отдалении, а я осторожно, чтобы не разбудить снова боль в спине, сменила позу и вознамерилась подремать, в конце прохода между кроватями возникло… видение. Если бы я не лежала, то моя челюсть наверняка с грохотом упала бы на пол и укатилась куда-нибудь в самый дальний и темный угол. Девушка в развевающихся белых одеждах не шла ко мне, а плыла по воздуху.

Когда девушка приблизилась ко мне на достаточное расстояние, чтобы я могла различать детали, стало понятно, что она все-таки идет, а не плывет. Просто бесшумно и плавно ступает по полу. Длинные прямые светлые волосы прикрывала скорее кружевная диадема, чем медицинская шапочка. Летящее платье, словно составленное из отдельных полос полупрозрачной ткани, обнажало изящные руки и ключицы девицы. Кстати, кисти и запястья рук были настолько густо унизаны украшениями, что в какой-то момент мне показалось, что бедные руки не выдержат такой тяжести и вот-вот оторвутся от тела.

Наверное, вид у меня с вытаращенными от изумления глазами был дурацким. Потому что, подойдя к моей кровати, девица хихикнула и так изящно присела на край соседней постели, что я очень остро позавидовала ей: танцовщицы, всю жизнь занимающиеся танцами, выглядели бы рядом с этой блондиночкой неуклюжими коровами на льду, да еще и под седлом. Наверное, это эльфийка, подумалось мне. А девица, сверкнув любопытными голубыми глазами, пропела нежным серебряным голосочком:

— Илидана Ньерс, пятый курс целительского факультета, владею целительской магией. Магистр Виллерт велел посидеть с тобой, пока он не договорится о твоей охране.

В ответ я просто передернула плечами, возразить было нечего. Хотя и было немного обидно. За кого они меня принимают? Но я постаралась отгородиться от этого неприятного чувства, переключиться на что-то другое, за последнее время я в этом поднаторела, стараясь поддерживать в себе и в своих близких хорошее расположение духа и не допуская упаднических мыслей о собственном безвременном конце. Рассматривая тонкие, словно выточенные из драгоценного минерала черты лица Илиданы, я словно невзначай поинтересовалась:

— Ты эльфийка? А почему в больнице ходишь с растрепанными волосами? А если волосы попадут кому-нибудь в рану?

Голубые глаза красивой миндалевидной формы мгновенно округлились и стали размером как плошки.

— Что-о-о?

Я, грешным делом, подумала, что оскорбила блондиночку. Но та вдруг откинула голову назад и расхохоталась. А отсмеявшись, щелкнула пальцами.

В огромном помещении щелчок прозвучал как выстрел. Я вздрогнула. А длинные, наверное, по самую попу волосы Илиданы вдруг взметнулись в воздух, словно подхваченные ветром, и сами собой принялись резво заплетаться в косу. Спустя пару секунд блондиночка небрежным, но красивым жестом перекинула ее на грудь:

— Вот и все! — весело констатировала. — Магистр Виллерт, конечно, ругается за несоблюдение формы, но все равно позволяет целителям, особенно владеющим и универсальной магией, больше, чем ведьмам. Ведьмы даже на выпускном курсе никогда не дежурят в лазарете одни. Только вместе с целителями. У нас, конечно, редко когда что-то серьезное случается, вот как в случае с тобой, но если вдруг случится, то ведьмы даже диагностику нормально произвести не смогут. Дара нет, а амулеты всегда более ограничены в возможностях, чем люди, владеющие целительской магией. И да, я не эльфийка. Хотя спасибо за комплимент!

Я слегка прифигела, но кое-какие выводы из услышанного сделала. А также решила хотя бы попытаться вытянуть из новой знакомой, пользуясь ее хорошим настроением, побольше информации о месте, куда меня занесло. Но едва я собралась с мыслями и открыла рот задать первый вопрос, как Илидана вдруг выпалила:

— А ты и правда из другого мира? А какой он, другой мир?

Голубые глаза Илиданы сверкали таким любопытством и такой решительностью выпытать всю известную мне информацию, что я поперхнулась воздухом. Собиралась расспрашивать сама, а в итоге оказалась в роли интервьюируемого. Это в местном воздухе летает какая-то зараза? Или с таким талантом нужно родиться?

— Ну-у-у… — задумчиво протянула, прикидывая, как можно описать свой мир в двух словах, а потом побыстрее задать интересующие меня вопросы. — Обычный. Города и деревни, заводы и фермы, растения и животные. Вот магии у нас нет, только технологии, и живут у нас только люди. А у вас, я смотрю, рас множество. Вот толь же профессор Виллерт — гном…

— Ты смешная! — безапелляционно перебила меня Илидана. — Ты мне нравишься! Надеюсь, ты не откажешься дружить со мной, даже когда тебя зачислят на другой факультет! А магистр Виллерт не гном! — подчеркнула она интонацией ученую степень медика. — Такой же человек, как ты и я. Гномы, как и эльфы, давным-давно покинули Торвию и закрылись у себя в горах. Даже моя бабушка не видела живого гнома.

Я сразу же обратила внимание на то, что Илидана даже ухом не повела на мое заявление о том, что в моем мире нет магии. Значит, здесь в курсе, что миров много, и что не все из них магические. Занятно. Вслух же я проворчала нечто совершенно иное:

— То, что сейчас среди вас нет гномов и эльфов, не означает, что они не потоптались по твоей родословной и родословной досточтимого Виллерта. Просто гены проявились через несколько поколений, только и всего.

— Ты разбираешься в лекарском деле? — ошарашенно округлила глазки блондиночка. — Но… как?..

Ха! С тем количеством статей, что я прочла в интернете про заболевания сердца, и причины, к ним приводящие, в этом мире я, наверное, тоже могу быть лекарем. Даже если у меня нет дара. Но вслух я высказалась скромнее:

— В своем мире я была неизлечимо больна, — признаваться в том, что моя болячка в принципе лечится, просто на это нужна прорва денег, которых не было у семьи, почему-то отчаянно не хотелось. — И в поисках средства продления жизни перечитала очень много информации…

Я не знала, как объяснить этой куколке, что в моем мире в принципе любой знает, что такое генетика и как она влияет на наследственность. Не в деталях, конечно, в общих чертах, но все равно. Впрочем, девушку подробности происхождения моих знаний явно не интересовали. Зато заинтересовала информация про то, что я была больна:

— Да-а-а? А чем ты болела? Можно, я тебя осмотрю? Магистр, конечно, все уже сделал сам, но все же… — И чуть поколебавшись, призналась: — Мне просто любопытно, насколько сильно ты отличаешься от нас.

Отказываться я не стала, от меня не убудет. В недалеком прошлом меня постоянно тыкали иголками, обвешивали присосками и просвечивали, от еще одного раза не умру. Тем более что здесь точно нет присосок и приспособлений для просвечивания. Так что я кивнула в знак согласия, прикусив нижнюю губу, чтобы не расхохотаться при виде энтузиазма, с которым блондиночка вскочила со своего места и ринулась ко мне.

С горящими от азарта глазами, Илидана попросила меня лечь на спину и расслабиться, сдернула с меня одеяло, собственноручно поправила на мне рубашку, чтобы та закрывала собой как можно больше тела, а затем словно в предвкушении потерла руки. Я удивилась этому жесту. Но промолчала. А через мгновение поняла, что этим жестом девушка то ли активировала какие-то чары, то ли просто запустила свою магию в мое тело. В общем, блондиночка перестала улыбаться и с усилием повела вдоль моего тела напряженные руки. А добравшись до области сердца и солнечного сплетения и вовсе нахмурилась. А я похолодела: гном мне соврал? Я не выздоровела?

Глава 2

— Что? — невольно вырвалось у меня. Тело непроизвольно сжалось как пружина в ожидании неприятных известий.

Илидана нахмурилась еще сильней, одарила меня напряженным взглядом и повелительно скомандовала:

— Расслабься! Твое тело и так почему-то с огромным трудом пропускает мою магию, хотя так быть не должно, целительская магия близка к магии жизни, ее принимают все расы, но ты почему-то оказалась исключением. А когда ты так напряжена, то я вообще трачу прорву сил, а увидеть ничего не могу. Тебя словно какая-то завеса от меня скрывает.

— Но ведь я из другого мира, — неуверенно отозвалась, изучая словно застывшее лицо блондиночки. — Это же, наверное, нормально?

Илидана, поколебавшись, покачала головой:

— Ты не первая иномирянка в нашем мире. И пусть последний разрыв пространственной материи случился очень и очень давно, свидетельства и монографии сохранились. Я читала их все, которые смогла найти. И нигде не упоминалось о том, что иномиряне отторгают целительскую магию. Наоборот, везде подчеркивалось, что мы похожие по строению тела и магических каналов.

Услышав эти слова, я приуныла. И здесь я не такая, как все. Блондиночка, заметив мою реакцию, шумно и напоказ вздохнула, подкатив глаза:

— Слушай, да расслабься ты уже! Я же не сказала, что у тебя все плохо! Дай закончить обследование, потом я тебе все расскажу!

— Точно расскажешь? — Я прищурилась. — Не будешь ничего скрывать ради блага и спокойствия пациента?

— Клянусь! — Илидана торжественно сделала какой-то жест, и между мной и блондинкой слабо сверкнула бледно-голубая молния. Илидана кивнула на нее: — Увидела? Магия приняла мою клятву, соврать или умолчать о чем-то я не смогу. Давай уже, расслабляйся! А то магистр придет и может выгнать, чтобы не мешала тебе спать!

Хихикнув, я снова откинулась на подушку. Расслабляться по команде, под чужим ожидающим взглядом, занятие еще то. Так что я прикрыла глаза, глубоко вздохнула и начала медленно выдыхать, стараясь не думать о том, что на меня устремлен жадный, предвкушающий взгляд блондинки, словно на последний кусок свежей пиццы.

В первый раз, когда блондиночка начала водить надо мной руками, я не почувствовала ничего. Да и когда доктор-гном снимал мне болевой синдром, я тоже не чувствовала ничего, кроме облегчения. Сейчас же в какой-то момент у меня появилось ощущение, что на меня светит солнышко: жаркое, весеннее, проникающее в каждую клеточку, согревающее и омывающее ее своим теплом. Казалось, живительное, пробуждающее тепло растекается по моему телу во все стороны горячими, но не болезненными ручейками. Опешив, я резко открыла глаза. И практически не удивилась, когда поняла, что тепло, которое я ощущаю, исходит от рук Илиданы.

— Любопытно! — устало выдохнула заметно побледневшая блондиночка, доведя свои ладони до кончиков пальцев на моих ногах. — Я не помню, чтобы о таком где-нибудь упоминалось, — утомленно распрямившись, она сделала шаг назад и как подкошенная свалилась на край соседней кровати. Хорошо хоть не промахнулась. От былой грации и изящества движений не осталось и следа. — Интересно, магистр тоже это увидел и почувствовал? — задумчиво задала она вопрос потолку.

— Что увидел и почувствовал? — Девушку было жалко, но мое жадное любопытство не желало считаться ни с чем. Даже с тем, что у меня все еще не зажила толком спина, и когда я приподнялась, опершись на локоть, между лопаток болезненно заныло. Но я решительно отмахнулась от неприятных ощущений. Спина рано или поздно заживет, а здесь и сейчас решается моя будущая судьба: — Объясни уже толком! Ничего не понимаю!

Блондинка скользнула по мне отрешенным взглядом, но потом встрепенулась:

— Слушай, а можно я буду тебя периодически осматривать? Скажем, раз в неделю? Уж очень интересно, как у тебя будут и дальше складываться дела! Пожалуйста! — Совершенно неожиданно для меня Илидана молитвенно сложила на груди руки: — Клянусь, что буду помогать во всем! И материально в том числе, чтобы нормально устроиться в нашем мире! Ты не подумай, — вдруг торопливо зачастила она, — моя семья очень богата и занимает видное место при дворе! Да и жених едва ли не самое важное лицо в королевстве после Их Величеств! Я точно смогу помочь с обустройством! Ну, там, с работой после окончания академии, если нужно будет — с жильем и прочими необходимыми вещами.

Я сощурилась. Помощь мне точно не помешает, я же сейчас вообще ничего не знаю. Ни что можно, ни что нельзя, ни какие у меня перспективы. Но реакция блондиночки не то чтобы пугала, скорее настораживала. Что же со мной не так?

— Хорошо, — медленно протянула, лихорадочно обдумывая, как же я могу подстраховаться от неприятностей, — я согласна. Но прошу тебя дать мне в этом клятву в присутствии профессора Виллерта…

Блондинка мне даже договорить не дала, закивала с энтузиазмом, так что кончик толстой косы у нее на коленях зашевелился как живой:

— Конечно! Я согласна! А чтоб ты не сомневалась: я клянусь сразу же, как только магистр Виллерт вернется в лазарет, в его присутствии принести клятву покровительства и защиты иномирянке, которая сейчас лежит на кровати передо мной!

Я еще успела подумать о том, что Илидана как-то уж слишком легко разбрасывается магическими клятвами. В тех книгах, что я прочла, заполучить такую клятву еще нужно было постараться. Вот и выходило, что либо я очень ценный кадр, либо…

— Слушай, а как тебя зовут? — вдруг вклинился в мои мысли вопрос Илиданы. — А то я даже клятву правильно не смогу тебе дать.

— Катя Калинина, Катерина, — машинально отозвалась, вспоминая, как доктор-гном забавно перекрутил мое имя. И улыбнулась: — Профессор Виллерт назвал меня Кэтариной.

Илидана в отличие от гнома сумела правильно повторить мое имя:

— Ка-а-атя-я-я… — протянула она. И сразу же вынесла вердикт: — Непривычно звучит. И слишком просто. Маги все носят дворянское звание, лучше будет, если ты выберешь себе другое имя. — И, поймав мой недовольный взгляд, пояснила: — Чтобы не оскорблять Его Величество необходимостью произносить простонародное имя, когда он пожалует тебе личное дворянство после окончания академии.

Имя мне почему-то казалось последней ниточкой, связывающей меня с домом и родителями. Катей меня назвал папа. Мнилось, что если я откажусь от этого имени, то умру для них окончательно, не оставлю после себя даже памяти. Наверное, это было глупо. Но для меня почему-то очень важно. И я начала вспоминать, какие еще формы моего имени существуют на Земле:

— Катарина, Каталина, Кэтрин, Кэт, Катаржина…

— Каталина, — уверенно выбрала Илидана. — Звучит почти как наши, местные имена. И благородно. Леди Каталина, — она улыбнулась. — А сократить можно Кат.

Каталина Калинина? Немного, конечно, по-дурацки, но вполне ничего. И я улыбнулась блондиночке в ответ:

— Тогда уж лучше Кэт, в моем мире это значит: «Кошка». Или «Китти» — котенок. — И сочтя тему с моим именем закрытой, жадно поинтересовалась: — Так что со мной не так?

Илидана больше не колебалась и не увиливала от ответа:

— Понимаешь, у тебя есть магические каналы, как у всех нормальных магов. И они на удивление развитые. Я читала, что у иномирян магические артерии обычно в очень плохом состоянии: недоразвитые, наполовину перегоревшие или иссушенные. Это связано с тем, что попавшие к нам иномиряне как и ты, Кэт, были из немагических миров. Это была первая неожиданность. Но добило меня то, что твой источник магии, — Илидана приложила ладошку к собственному солнечному сплетению, — не как у магов, а как у ведьм. — Я недоуменно заморгала, и блондинка начала пояснять: — Понимаешь, маги колдуют за счет собственного резерва, то есть источника, хоть и наполняют его извне, поэтому чем больше резерв, тем более сильные и объемные заклинания подвластны магу, потому и магические артерии у нас сильно развиты. Мы их постоянно прокачиваем, опустошая и наполняя резерв. А вот у ведьм все по-другому: у них есть источник, но они его не заполняют, он скорее служит ведьмам проводником и связующим звеном с силами природы, которыми они повелевают. В связи с чем, как ты, наверное, понимаешь, магических артерий у ведьм практически нет, они им попросту не нужны. А у тебя источник, как у ведьм и есть сильные, прокачанные артерии. Вот я и теряюсь в догадках, кто ты…

Поначалу я опешила. А потом, осознав услышанное, грустно усмехнулась:

— Уродец. И здесь я не такая, как все. — Поймав на себе вопросительный взгляд Илиданы, пояснила: — В своем мире я была бракованной, не такой, как все, с больным, нежизнеспособным сердцем и должна была вот-вот умереть. Наверное, поэтому мой мир от меня и избавился. Выплюнул как пережеванный, отработанный материал. Так и здесь: не такая и тожебракованная…

— Глупости! — вдруг плетью свистнул над головой мужской голос.

Мы с Илиданой вздрогнули, блондинка вскочила на ноги, одновременно резко разворачиваясь. На кончиках ее пальцев как-то угрожающе засветились оранжевые, словно брызги огня, искры.

Оказалось, что мы с ней настолько увлеклись болтовней, то не заметили, как к нам подошел профессор с каким-то высоким, плечистым парнем, который сейчас, не стесняясь, таращился на Илидану.

Рассмотрев, кто с нами разговаривает, Илидана шумно вздохнула и погасила искры, попросту стряхнув их с рук.

— Магистр, — деловито заглянула она коротышке-профессору в лицо, игнорируя пришедшего с доктором парня, — я предложила Кэт покровительство моего рода в обмен на разрешение периодически ее осматривать и наблюдать за развитием ее магии. Кэт согласилась, но хочет получить магическую клятву в присутствии свидетеля. Прошу вас засвидетельствовать.

Профессору Виллерту явно не понравились слова блондиночки, хоть я и не поняла почему. Он скривился, словно ему на язык капнули уксусом, и вздохнул. Но отказывать не стал, кивнул:

— Хорошо. Мы с Фероном оба будем свидетельствовать.

Я с любопытством и некоторым недоумением наблюдала, как Илидана бросила на пришедшего с профессором парня косой, недовольный взгляд, а потом подошла ко мне поближе и сложила в замысловатую загогулину пальцы правой руки:

— Я, Илидана Ньерс, дочь маркиза Ньерс Эусу, клянусь магией и призываю ее в свидетели, что никогда не оставлю без помощи Каталину Калинину, пришедшую в Торвию через разрыв материи иномирянку, буду помогать ей советами и подсказками, оказывать любую необходимую помощь, будь это материальное довольство для обустройства в мире или помощь в освоении и обучении магии! Клянусь, что никогда не нанесу Каталине вреда ни вольно, ни невольно, ни словом, ни мыслью, ни действием, ни бездействием! Да будет так!

Едва только отзвучал в помещении последний звук, как я ощутила протянувшуюся от моей руки к руке блондиночки невидимую и невесомую, но ощутимо горячую цепь. Других физических проявлений данной Илиданой клятвы я не ощутила и не увидела. Хотя прошлый раз сверкала бледная молния. Зато профессор и пришедший с ним парень дружно поежились. Парень несколько смущенно потер шею:

— Ну и сильна же ты, Илли! И детей родишь сильными магами!..

— Вот только их отцом будешь не ты, Фер, — недовольно перебила парня блондиночка.

Рыжий доктор вообще не обратил внимания на препирательства парня и Илиданы. Он в упор смотрел на меня, поджимая губы. Будто… прощался, сожалел об утраченных возможностях. И я просто кожей ощущала: он недоволен, но возразить не посмел.

— Повезло вам, Каталина, — в отличие от моего настоящего имени, модификацию профессор-гном произнес легко и без запинки, — сразу же по прибытии в новый для вас мир вы заполучили покровительство одного из самых влиятельных родов Торвии. Цените! — Доктор, важно задрав подбородок, повернулся уходить и через плечо добавил: — Ферон остается с вами, Каталина, до ужина. Затем его сменит другой студент-боевик. И если ваша рана до завтра заживет в достаточной степени, чтобы вы могли встать, то тогда ректор академии проведет для вас церемонию определения принадлежности и предрасположенности вашей магии, по результатам которой вас зачислят на какой-нибудь факультет. Так же, если вы будете в состоянии, а милорд герцог свободен, то уже завтра состоится и ваша с ним беседа.

Огорошив меня новостями, доктор с надменным видом зашагал прочь. Илидана бросилась следом, на ходу задавая вопросы:

— Магистр Виллерт, а вы тоже видели несоответствие источника Кэт и ее магических артерий? А как вы думаете, что бы это могло значить? Я читала…

Их шаги и голос блондинки затихли, будто бы за ними закрылась дверь. И сразу же пришедший с коротышкой-доктором парень расслабился, плюхнулся на то место, где до него сидела блондинка, и развалился на кровати, расхлябано опершись спиной о спинку кровати:

— Ну давай, что ли, знакомиться, иномирянка, — похабно подмигнул он мне. — Я Ферон, третий сын графа Марвеона. А тебя как по-настоящему зовут?

Парень мне не понравился. Мазнув по нему насупленным взглядом, я поджала губы. Нет, внешне он был очень даже ничего: вьющиеся волосы, слегка не достающие до плеч, между каштановым и темно-рыжим, аккуратный овал лица, гладковыбритые щеки (это если там уже есть чему расти), прямой нос, красивой формы глаза зеленовато-карего оттенка, опушенные густыми ресницами в тон волосам, негустые и правильной формы брови, широкие плечи, затянутые плотной темной тканью камзола без каких-либо украшений, стыдливо выглядывающая из-под него белая рубашка, серовато-бежевые штаны и начищенные до блеска сапоги. Мне только губы парня не понравились. Хоть и красивой формы, но какие-то слишком пухлые, словно уже насквозь пропитанные пороком.

— Так и зовут, — буркнула в ответ, — Каталина — это имя из моего мира.

Почему-то мне категорически не хотелось признаваться, что на самом деле я — Катя. Что-то во мне этому сопротивлялось.

— Наделала ты шороху своим появлением! — жизнерадостно заявил в ответ парень, ничуть не обидевшись на мой нелюбезный ответ. Академия на ушах стояла! Про визит к нам Его Высочества никто заранее не знал, и вдруг нападение на принца в академическом парке! Не знаем, что и думать! Ректор и преподы наверняка что-то знают, но молчат. А мы, простые студенты, теряемся в догадках. Не просветишь, как это ты так удачно появилась на месте? Да еще и выжила после трех болтов с ядом генгеры?

— Не поверишь: самой очень хочется знать, — снова буркнула я в ответ. Парень начинал почему-то раздражать.

— А правда, что ты появилась в неприличной, слишком обтягивающей и слишком открытой одежде? И что обхватила принца руками и ногами так, что ему пришлось тебя от себя отрывать как пиявку? — ничуть не смущаясь, задал парень следующие вопросы.

И я не выдержала этой наглости, возмутилась:

— Слушай, ты на кого учишься? — раздраженно поинтересовалась.

— Боевая магия, основное направление дара — огонь!

Кажется, этому нахалу не испортит настроение даже ведро с помоями на голову. Я с неудовольствием наблюдала, как оказавшийся боевиком парень зажигает на раскрытой ладони огненный, будто оплетенный сотнями крохотных язычков пламени, шар, размером с грейпфрут. И легко, будто теннисный мячик, подбрасывает на ладони. В груди родилось почти неконтролируемое желание сказать гадость. Хотя бы сказать. Если сделать ничего не могу.

— А я думала, что основное направление твоего дара — болтовня! Забалтываешь врага до смерти…

Закончить фразу не получилось. Подбросивший в очередной раз шар, парень, услышав, что я сказала, не смог его поймать. И огненный шар плюхнулся ему туда, где обычно на штанах находится ширинка. Какое-то мгновение мы с ним оба наблюдали, как расползается ткань под действием огня. Я злорадно, боевик — недоуменно. А потом под сводами огромного помещения раздалось басовитое и полное боли:

— Уа – ау!..

Глаза примчавшихся на вопль боевика доктора-гнома и Илиданы нужно было видеть! Наверное, нечасто боевикам случается собственноручно припечь самое ценное. Но это было еще ничего. Профессор Виллерт, витиевато и свистяще выругался, с отвращением глядя на боевика, так что Илидана залилась багровой краской от макушки и до кончиков пальцев. Даже мне стало как-то неловко и стыдно. Будто нашкодила я, а не Ферон. И махнул рукой, тем самым гася разгорающийся огонь на штанах нерадивого боевика. Но никто из нас, в этом я абсолютно уверена, не ожидал того, что рыжий доктор, возмущенно тряхнув толстой косой и едва не потеряв при этом свою медицинскую шапочку, процедит в пространство:

— И это выпускной курс боевого факультета! Без полугода боевой маг, который должен встать на страже границ нашего королевства!.. — Не уверена, но, кажется, доктора аж трясло от возмущения и негодования. — Какой позор! Даже беспомощную девушку не смог охранять без глупых приключений на свою голову!

Ну, допустим, не на голову, а на кое-что другое. Но сути это не меняло. Коротышка-доктор развернулся на каблуках и, чеканя шаг, покинул нас, оставив тихо поскуливающего боевика на попечение Илиданы.

Несколько мгновений мы с блондинкой потрясенно смотрели доктору вслед. Я так даже, кажется, рот от удивления приоткрыла. Что это было? Почему доктор сбежал и бросил пострадавшего на произвол судьбы? Понадеялся на Илидану? Или настолько взбесился, что позабыл обо всем? Я покосилась на блондинку:

— Илидана…

Но блондинка, даже не глянув в мою сторону, развернулась к пострадавшему от собственной глупости боевику и словно не леди, а рыночная торговка уперла руки в бока:

— Вот скажи мне, Фер, ты хоть когда-нибудь сможешь сделать что-то правильно? Так, как делают все нормальные маги? Без своего красования и хвастовства, которое все равно приводит к одному: беде?

Вместо ответа на справедливые, наверное, но довольно обидные упреки, парень прохныкал как малыш:

— Илли, помоги, а? Больно же!

— Зато бесплатно! — яростно огрызнулась девушка. — Иди и уговаривай магистра, чтобы оказал тебе помощь! А я не хочу, чтобы мой жених внезапно вошел сюда и увидел, как я накладываю руки на чужое мужское достоинство! Любой нормальный мужчина после такого разрывает помолвку!

— Ну так зачем он тебе нужен, если вы не доверяете друг другу? — Боевику явно было больно: он побледнел и кусал губы, на висках выступили бисеринки пота. — Есть много других. Которые будут просто счастливы даже просто касаться земли, по которой ты ступаешь! И никогда не оскорбят беспочвенными подозрениями, не говорю уже о разрыве помолвки!

— Конечно, не оскорбят и не разорвут, — едко отозвалась Илидана. — Кто ж в здравом уме откажется от невесты, у которой в приданом маркизат и второй по силе в королевстве целительский дар! Да эти твои с благостной улыбкой закроют глаза на все мои выходки даже в том случае, если мне вздумается танцевать голышом на ярмарочной площади наутро после Ночи Обновления зимы!

Несчастный боевик уже почти позеленел. И мне неожиданно стало его жаль. Да, дурак и мерзкий нахал. Но ведь он уже наказан за свою глупость! Думаю, ожог в интимном месте — это то, что раз и навсегда научит его технике безопасности.

— Илидана, — тихо позвала блондинку, пока свара не вышла на новый виток, — ты же медик, а значит, обязана помогать всем страждущим, независимо от их половой и расовой принадлежности. Неужели твой жених этого не понимает? Если хочешь, я буду свидетельствовать о том, что это действительно оказание медицинской помощи, а не что-то другое.

— Да, Илли, — жалобно поддакнул боевик, цвет лица которого медленно, но уверенно выцветал до серого, — я тоже поклянусь на камне истины, что ты меня лечила, а не играла со мной в любовные игры…

— Да заткнись ты, ради магической силы! — с досадой прикрикнула на болезного Илидана. — Поклянется он!.. А ты, Кэт, — блондинка фурией развернулась ко мне лицом, — слишком жалостлива! Боевиков учат оказывать себе первую помощь самостоятельно!..

— Первая помощь и полноценное лечение — это слишком разные вещи, — тихо возразила я. — И это Ферон может не понимать разницу между этими понятиями, а ты ее знать просто обязана.

Илидана скривилась и с отвращением покосилась на молча страдающего парня, с лихорадочной надеждой переводящего взгляд с меня на блондинку и обратно. Но больше не сопротивлялась, сухо скомандовала:

— Ферон, ляг на кровать, вытянись и постарайся не напрягаться, а то я сильно выложилась на диагностику Кэт. — И не удержавшись, уколола: — Откуда мне было знать, что некоторые пятикурсники не знают элементарных правил обращения с пульсаром!

Наверное, Илидана и вправду опасалась появления своего жениха. Потому что, хоть ей и было неудобно, но девушка стала так, чтобы мне с моего места был хорошо видно, что она делает.

***

Остаток вечера прошел мирно. Излеченный боевик каким-то образом связался со своим начальством и отпросился переодеть испорченные штаны. Я не поняла, как именно Ферон с кем-то общался, так как вслух он ничего не говорил и ничего не писал, просто какое-то время сидел, вытянувшись в струнку и глядя в пространство перед собой расфокусированным взглядом. Просто попеременно то бледнел, то густо, почти до оттенка спелой черешни краснел. Видимо, разговор вышел нелицеприятным для него. Но в итоге он вскочил с места и сообщив, что скоро вернется, умчался.

Пока он отсутствовал, Илидана сводила меня в местную уборную, совмещенную с чем-то вроде ванны и сауны одновременно. «Удобства» нового мира приятно поразили: да, отхожее место мало напоминало привычный мне унитаз, скорее оно было похоже на деревянное сидение в хорошо обустроенном дачном септике, но вот функция очищения у него была покруче. Заглянув в него из любопытства после того, как сделала свои дела, я увидела, как в темном зеве закручивается разноцветная туманная спираль, в которой и исчезают без остатка отходы жизнедеятельности моего организма. Илидана, когда я, краснея, задала ей вопрос, спокойно пояснила, что все туалеты в академии снабжены очищающими заклинаниями, без следа удаляющими то, что в них попадает. Нужно только вовремя их подпитывать. Как это делается, я спрашивать не стала. Решила, что на первый раз информации о быте нового мира мне хватит. Сполоснула руки под несильной струйкой тепловатой воды, текущей из раззявленной пасти какого-то монстра с вытянутой мордой, я поспешила назад в кровать. Глаза уже слипались от усталости, а мне еще был обещан ужин.

Молочную кашу, чем-то напоминающую цельную пшеницу, я жевала с полузакрытыми глазами. То ли просто силы подошли к концу, то ли это моя рана давала еще о себе знать, но Илидане пришлось контролировать каждую мою ложку, зачерпнутую в небольшом миленьком горшочке. Наверное, чтобы нечаянно спросонья не сунула ее себе в ухо. На булочку и травяной настой, который Илидана назвала «Шерти», и который дожидался меня на тумбочке, исходя ароматным паром, сил не хватило. Кажется, я уснула тогда, когда блондинка заботливо забрала у меня ложку и опустевший, в конце концов, горшочек, и отвернулась, чтобы поставить их на поднос, а мне дать чашку с горячим напитком. Вернулся ли Ферон, я так и не узнала.

***

Когда я проснулась поутру, Илиданы уже не было. Видимо, ее дежурство уже завершилось. Как не было и Ферона. Меня разбудила смуглая девушка лет девятнадцати на вид, одетая гораздо более консервативно, чем Илидана. Ее одежда была чем-то средним между нарядом доктора-гнома и формой сестры милосердия из прошлого в моем мире: косынка или головной убор, похожий на косынку, из плотной белой ткани полностью скрывал волосы, белое платье, закрытое и застегнутое до самого подбородка, белый передник поверх. Девушка была красива, как на мой вкус: кукольный овал личика, чистая кожа цвета светлой карамели, аккуратный носик, большие темно-карие, «оленьи» глаза, опушенные густыми темными ресницами.

Дождавшись, пока я ее изучу, девушка сдержанно представилась:

— Я Тиора, выпускной курс ведовского. Он, — девушка кивнула себе за спину, и я увидела еще одного боевика в точно такой же одежде, в которой вчера щеголял Ферон, — Эндрад. Вставай, у тебя мало времени. Приведешь себя в порядок, позавтракаешь, потом осмотр у магистра Виллерта. А потом он скажет тебе, что будет дальше. Ну? Чего медлишь? — недовольно поинтересовалась она, видя, что я не тороплюсь вставать.

Я вообще-то уже давно лишилась особой стеснительности. В принципе, могу встать и при боевике. Но что-то мне подсказывало, что так делать не стоит. И без того обо мне уже шептались на каждом углу, судя по реакции Ферона. Слишком уж «эффектным» оказалось мое появление в этом мире. А надетая на мне сорочка хоть и была плотной, все же много чего не скрывала. Насупившись, я буркнула неприветливой девице в ответ:

— Пусть он отвернется!

Тиора, лишь самую капельку смягчившись, обернулась через плечо:

— Слышал? Отвернись! Нечего пялиться!

— Еще чего! — нагло отозвался боевик. — Хватит вчерашнего! Декан сегодня полчаса на утреннем построении разорялся! Иномирянка обвела вокруг пальца опытного боевика! А я сейчас отвернусь, и она сбежит? Захватит тебя, ведьма, в заложницы?

Вытаращила глаза не только я. Впрочем, Тиора была удивлена, но не до такой степени, как я. У меня аж дыхание, как говорится, «в зобу сперло» от такой наглости. Не сдержавшись, я возмутилась:

— Что-о-о? Ферон вообще страх потерял? Сам напортачил, а меня во всем обвиняет? Да я вообще еще не знаю, есть ли у меня ваша магия!

Тиора, от любопытства позабывшая про свою неприязнь ко мне, заинтересованно переводила взгляд с меня на боевика:

— Да? А что случилось на самом деле? Расскажи, Каталина!

Рассказать не вышло. То ли Эндрад был в курсе того, как все случилось на самом деле, то ли догадался, что сейчас прозвучит нечто порочащее его коллегу, но он мне не дал и рта раскрыть, проворчал торопливо:

— Ладно, ладно! Я отвернусь! Но имей в виду, Тиора, если иномирянка куда-то денется, виноватой будешь ты! Как та, что отдала приказ отвернуться! И я еще подумаю, прощать тебя или нет, — и боевик многозначительно ухмыльнулся, делая странный жест рукой. Явно не магический. Я бы сказала, что обычный, намекающий на интим.

Тиора побагровела. Возмущенно выпрямилась. Но боевик уже повернулся к нам с ней спиной. И девушка выплеснула свое возмущение на меня, прошипев:

— Ну? Чего разлеглась? Думаешь, он будет вечно носом в стенку стоять?

Под конвоем Тиоры я протопала в ту же туалетную комнату, что и вчера, где мне показали, как пользоваться замаскированным и незамеченным вчера душем: в потолке была вмонтирована какая-то странная пластина, вторая — в стене на уровне моих глаз. Прикосновение к пластине в стене с мыслью о том, какой водой хочу помыться, активировало разбрызгивание воды с потолочной пластины. Достигнув пола, влага бесследно куда-то исчезала.

Мне было любопытно, как все это возможно. Но Тиора не была и в половину такой любезной, как Илидана вчера, так что я поостереглась задавать вопросы. А ведьма, сунув мне в руки три горшочка, по очереди ткнула в каждый пальцем:

— Для чистки зубов, мыло и бальзам для волос, если надумаешь мыть голову. Отсюда не высовывайся, пока я не приду, за дверью стоит и сторожит Эндрад. А я пошла принесу тебе одежду и завтрак. И не тяни время! Магистр не любит ждать!

Я еще долго стояла в обнимку с горшочками, недоумевая, почему девушка так ко мне отнеслась. Я же вроде ей ничего не сделала. Но потом все же стащила с себя сорочку из плотной хлопчатобумажной ткани (или ее иномирного аналога) и встала под струи воды. Интересно, что оказалось достаточно одного прикосновения к настенной пластине, потом стоило мне подумать, что хочется воду погорячей или попрохладней, как температура менялась сама собой.

Тиора вернулась довольно быстро. Со стопкой сложенной ткани в руках. Сверху лежали чистые и выглаженные мои собственные штаны и футболка, ниже — нечто не опознаваемое. Но Тиора быстро меня просветила на этот счет:

— Тут твоя одежда, в которой ты пришла в наш мир. Однако, я не советую тебе ее надевать. Если, конечно, не хочешь восстановить против себя всю академию. — У меня челюсть отвисла от удивления. Но Тиора проигнорировала мое изумление и продолжила: — Я принесла тебе приличное платье и белье. Советую тебе надевать его. Я жду тебя снаружи.

Проводив Тиору взглядом, я озадачилась. Почему она так ко мне относится? Где я успела перебежать ей дорогу? Ответов на эти вопросы у меня не было, и я со вздохом принялась разбираться, что мне выделили в качестве стартового капитала в новом мире.

Я почти не удивилась, обнаружив, что пожертвованное иномирянке платье оказалось уродским: отрезное и с завышенной талией, без вытачек, подгоняющих его по фигуре, цвета, который поэтически когда-то называли «цвет брюшка блохи, вымоченной в молоке». Проще говоря, серо-буро-малиновое. На груди оно застегивалось до самого подбородка на деревянные, плохо обточенные пуговицы. Жесткие рюши на воротнике не придавали кокетливости, а наоборот царапали подбородок. Ну и в целом на моей худощавой фигуре, оно болталось, как мешок на перекладине, изображающий пугало. Я вздохнула, глядя на себя в зеркало. Расчески у меня не было, и коротко остриженные волосы соломой торчали в разные стороны. Но тут я ничего поделать не могла. Пойду пугалом, делать нечего. Надеюсь, мне удастся найти Илидану достаточно быстро и с ее помощью решить бытовой вопрос.

Эндрад окинул меня изучающим взглядом с головы до пят, уделив особое внимание болтающейся на боку сумке в виде наволочки с одной длинной ручкой, обнаруженную в стопке с одеждой, в которую я и сложила собственные штаны, футболку и выданное Тиорой белье, и разочарованно вздохнул. Отлепился от стены, которую подпирал, поигрывая каким-то ножичком и кивком пригласил следовать за собой.

Завтрак и Тиора ждали меня в маленькой светлой комнате, в которую мы с боевиком свернули, едва выйдя из огромной палаты. Комнатка смахивала на сестринскую в моем мире. В ней поместились лишь стол, пара стульев и скромный топчан в углу. Тиора, стоявшая у окна, кивнула на стол, на котором стояла тарелка с кашей, лежала ложка, кусок хлеба и стояла кружка с чем-то темным:

— Садись и ешь. У тебя пятнадцать минут. Потом придет магистр тебя осматривать.

Завтрак не выглядел аппетитным, а приглашение не грешило любезностью, но я заставила себя сесть и взяться за ложку. В желудке противно сосало, а я не знала, когда предоставится следующая возможность поесть. Впрочем, все оказалось не настолько ужасно. Если не считать того, что каша оказалась сварена из ненавистной мне овсянки, а травяной настой, налитый в кружку, едва теплым и почти не сладким. Однако я заставила себя все съесть и выпить. А едва я набрала в рот последний глоток напитка, как тиора сухо скомандовала:

— Время! Заканчивай, у магистра Виллерта нет возможности тебя ждать, он будет осматривать тебе в перерыве между занятиями.

Глава 3

С доктором-гномом мы столкнулись в коридоре. Едва я только вышла из «сестринской» в сопровождении своих конвоиров, как он влетел в помещение в противоположном конце:

— Светлого дня, Каталина! — прокричал он через весь коридор, размашисто шагая к нам, так, что полы белого докторского халата развевались позади него как крылья, а борода и усы топорщились, словно наэлектризованные. — Успели позавтракать? Чудно! Тиора, плюс полбалла к оценке за курсовую, за то, что сумела все грамотно организовать! Каталина, идемте со мной!

С этими словами рыжий лекарь нырнул в какую-то дверь слева. А я застыла, запнувшись на месте. Почему-то стало до безумия неприятно, что Тиора получила поощрение. Я не могла сказать, что она его не заслужила, ничего не знала о выданных ведьме распоряжениях, просто ее отношение ко мне больно меня зацепило. Я не привыкла к такой, ничем не прикрытой неприязни.

— Чего застыла? — вдруг буркнула Тиора и неласково пихнула меня в плечо. — У магистра нет времени с тобой нянчиться! У него сейчас четвертый курс! Бегом к нему! А не то мы с Эндрадом тебя сами доставим на осмотр, но тебе вряд ли это придется по вкусу.

Не ожидавшая тычка, я потеряла равновесие и запуталась в подоле балахона, в который меня обрядила Тиора. И под ехидный гогот боевика едва не влетела головой в стену. В последний момент каким-то чудом сумела избежать столкновения и выпрямиться. Скрипнула зубами от злости и мельком оглянулась через плечо, запоминая, как выглядит ведьма. В прочитанных мною книгах героиням тоже не всегда было с самого начала сладко жить в новом мире. Налаживалось у них все постепенно. Может, и у меня будет так? Тогда просто нужно потерпеть чуть-чуть и обходить десятой дорогой тех, кто почему-то записал тебя во враги. Ну а если недруги будут упорствовать, то позже, когда все наладится, отомстить. Не спеша и со вкусом. Месть ведь хороша в холодном виде, верно?

Обменявшись с Тиорой «теплыми» взглядами, я юркнула в комнату к рыжему доктору и закрыла за собой дверь. «Ординаторская», как я окрестила про себя комнату, была похожа на «сестринскую», только мебель была побогаче и поновее. А окно прикрывала кокетливая занавеска из полупрозрачной ткани, с одной стороны подхваченная пышным, игривым бантом из более плотной ткани. На подоконнике стоял горшок с каким-то странным, незнакомым мне растением.

— Ложитесь, Каталина, — с ходу скомандовал доктор-гном. — И постарайтесь как можно полнее расслабиться. Я должен быть уверен в том, что вы уже готовы пройти церемонию определения принадлежности магии. А она, знаете ли, порой бывай очень и очень тяжелой для тех, у кого маленький магический резерв.

Я спорить не стала. Пожала плечами, пристроила на край кушетки сумку с вещами и летними босоножками, одновременно подумав о том, что сумку, которая была со мной во время падения с крыльца поликлиники, мне не вернули. То ли я ее потеряла в снегу, то ли ее кто-то «прихватизировал». И растянулась на кушетке так, чтобы ноги в грубых башмаках, тоже выданных мне Тиорой, свисали вниз. Снимать их, а потом надевать снова не было никакого желания. Слишком уж неудобно было обуваться без обувного рожка.

Едва я только обмякла на неудобном ложе, как доктор шагнул ко мне, уже знакомым жестом потер руки и разместил раскрытые ладони у меня над головой. А я закрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях, стараясь расслабиться и не мешать коротышке-доктору. Но словно в насмешку над моими усилиями, в голову лезла всякая гадость.

Спустя некоторое время, когда я мысленно уже во второй раз роняла Тиору в грязную лужу с помощью сформированной из воздуха и невидимой ведьме подножки, доктор хмыкнул:

— Вставайте, Каталина! Как себя чувствуете? — задал он вопрос, глядя мне в глаза, когда я их распахнула.

По-моему, этот вопрос нужно было задавать раньше, но кто я такая, чтобы диктовать свои условия? Послушно прислушалась к себе, а потом села и пожала плечами:

— Вроде бы все хорошо. Даже спина больше не болит.

Коротышка-доктор кивнул, то ли собственным мыслям, то ли принимая ответ:

— Хорошо. Тогда ступайте за мной. — И доктор шустро для длины своих ног направился на выход.

Я едва успела цапнуть сумку, а он уже скрылся из виду. Пришлось мчаться за ним едва ли не вприпрыжку под изумленным взглядом скучавшего под дверью боевика. Впрочем, Эндрад очень быстро сориентировался и устремился следом за мной.

Доктор развил такую скорость, что я едва за ним поспевала. Будто в попе у него был моторчик. Где уж тут осматриваться по сторонам! Лишь бы только не потеряться, не хотелось оставаться в компании дышащего мне в затылок боевика. Утешала себя тем, что у меня еще будет масса времени на экскурсии и осмотры, а сама старалась не потерять из виду толстую рыжую косу, как бешеная мотающуюся по затянутой белым халатом спине.

Впрочем, добравшись до конечной цели своего пробега, шустрый коротышка остановился и подождал, пока я его нагоню. И только после того, как я с ним поравнялась, он толкнул, распахивая, богато изукрашенную резьбой деревянную дверь медового цвета:

— Проходи, Каталина, тебя уже ждут, — скороговоркой выпалил доктор, другой рукой перехватывая за моей спиной боевика. — А ты, Эндрад, жди здесь! Тебе там делать нечего!

Честно говоря, я почему-то думала, что лекарь и дальше будет меня сопровождать. А осознав, что это не так, внезапно и неожиданно оробела. Но делать было нечего. Памятуя о занятости коротышки-доктора, осторожно переступила порог. Дверь за мной сразу же захлопнулась, отрезая шум гудящей академии. Оставляя меня наедине с теми, кто сидел, жадно разглядывая меня.

Комната, в которую я вошла, была… странной. Первое, что бросалось в глаза, это стены: они, словно живые или состоящие из подвижного, пластичного, разноцветного дыма, двигались, текли, изменялись, играя всеми красками радуги. Я потрясенно уставилась на них, позабыв обо всем. В чувство меня привел чей-то мелодичный, полный скепсиса голос:

— Магию и потоки она явно видит, уже хорошо… Эй ты! Подойди сюда, не стой у порога!

Пренебрежительное обращение словно выбило весь воздух из легких. Я закашлялась и, наконец, оторвала взгляд от странных стен. И уставилась на… ну, наверное, это была экзаменационная комиссия. В прочитанных мною книгах экзамены у поступающих в академию обычно принимало несколько существ. По количеству факультетов или направлений. Так что сидящие за длинным, застланным дымчато-фиолетовой атласной скатертью в пол столом, скорее всего, были деканами или кураторами. Хотя я с изрядной долей сомнения скользнула взглядом по молодым и надменным лицам: пять мужчин и три женщины. Здесь столько факультетов и направлений? Или поглазеть на меня сбежались все, кто свободен?

— Бриар, вы пристрастны, — ответил собеседнику женский голос, неизвестно кому принадлежащий.

Я как раз смотрела на сидящих рядышком молодых преподавательниц, и могла поклясться, что никто из них не открывал рта. Так откуда же голос? Я невольно завертела головой по сторонам. Может, здесь есть еще кто-то, а я не заметила?

— Как тебя зовут? — раздался еще один прохладный мужской голос. И на этот раз я успела засечь того, кто это спросил.

— Каталина. Каталина Калинина или Кэт, — ответила, в упор разглядывая мужчину в черных одеждах и с черными длинными волосами, прихваченными надо лбом металлическим обручем.

Он был похож одновременно на профессора Северуса Снейпа и черноволосого эльфа. И не мигая наблюдал за мной. Как змея за своим обедом.

— Что ты увидела на стенах, Каталина? Опиши, — скомандовал он.

А я сглотнула. Как можно описать вот то непрерывное ртутное движение непонятно чего, играющее здесь роль стен? Недоуменно оглянулась по сторонам. Может, это неудачная шутка? Но наткнувшись на ждущие, напряженные взгляды, поняла: это не шутка. Нужно как-то описывать. Может, это часть теста на имеющуюся магию?

— Ммм… — неуверенно начала, не зная, какие подобрать слова. — Это сложно описать. На стенах столько цветов и оттенков, что я не всем им знаю название. Плюс, оно еще все непрерывно движется, словно волна в море играет…

Лица у присутствующих вытянулись так, что я трусливо умолкла. Теперь-то что не так? Почему они уставились на меня, словно я — мифическая химера?

Глядя на потрясенные лица преподавателей, принимающих у меня экзамен, я предполагала, кажется, все — от суперспособностей до владения какой-нибудь запретной магией, за которую положена смертная казнь. Но я как-то не предполагала услышать обвинения в свой адрес:

— Лжешь! — возмутился тот, который заговорил со мной самым первым. Бриар, кажется. А у меня вытянулось от обиды лицо. — Кто тебя подговорил рассказать нам эту сказочку? Думаешь, что, соврав, сумеешь устроиться получше? — Я открыла рот, чтобы возмутиться произволом и несправедливыми обвинениями, но кто бы мне позволил высказаться! — Ну так я тебя огорчу! То, что ты якобы видишь весь спектр магии, еще не делает тебя универсалом! Да и проверяется сказанное очень легко и просто!..

— Бриар, погоди, — на руку беснующегося препода вдруг легла женская ладонь. Будто успокаивая. — А вдруг девочку просто некрасиво разыграли? Ты же знаешь наших шутников: заморочили ей голову, пользуясь тем, что она еще ничего не знает, подговорили сказать именно так. Я не удивлюсь, если это окажется правдой. После того как Ферон Толшен так опозорился, он вполне мог отомстить. Это в его стиле.

Бриар больше не сказал мне ни слова. Только яростно сверкал глазами да по его красивому лицу гуляли желваки. Остальные смотрели на меня… скептически. И эта томительная тишина действовала мне на нервы. Стоять вот так, словно я провинилась, перед всеми навытяжку малоприятно. А присесть мне никто не предложил. Впрочем, очень скоро я поняла причину.

Тот, который был похож на эльфа и Северуса Снейпа одновременно, вздохнул:

— Что ж, так или иначе, но нам нужно провести проверку и определить принадлежность магии девушки. В отличие от жителей Торвии, ей некуда пойти в этом мире…

— Она уже успела заключить договор с родом Ньерс! — желчно вклинился в монолог «Снейпа» Бриар. Видимо, долго молчать он по определению не умел.

«Снейп» молча покосился на исходящего желчью и ядом коллегу, дождался, пока тот угомонится, а потом спокойно продолжил:

— Итак, у девушки в этом мире нет родных и близких, нет золота и крыши над головой. А значит, мы обязаны помочь ей максимально раскрыть ее способности, обучить и помочь найти свое место в этом мире. Если Демиурги привели ее в наш мир, значит, она им необходима. Необходима нашему миру. Особенно на пороге войны с гоблинами. Уверен, что нас не погладят по голове за то, что мы будем предвзято относиться к иномирянке и тем самым, возможно, лишим наше королевство шанса выстоять против более сильного и более многочисленного противника. — «Снейп» умолк и обвел коллег взглядом. Те молча опускали глаза под его взглядом. В конце концов, «Снейп» тяжело вздохнул: — Ладно. Если других желающих нет, начну я. Хотя я практически уверен, что у девушки нет способностей к моему предмету. Она слишком мягкая и сочувствующая для боевки.

Я едва не икнула, осознав, что утонченный красавец с шикарной гривой ухоженных волос — боевой маг. Я их себе представляла не такими — скорее, обычными, несколько грубоватыми солдафонами. Но обдумать это как следует мне никто не дал. «Снейп», так и не представившись и не объяснив, что от меня требуется, взмахнул рукой, и вокруг меня быстро закружились какие-то предметы.

Я растерялась. Что я должна с этим сделать? Скорость вращения была такова, что некоторые предметы я вообще не могла рассмотреть. Глаз цеплялся только за относительно крупные: кувалда или топор, не смогла понять точно, что передо мной мельтешит. Шаровая молния или что-то наподобие, размером с приличный футбольный мяч, арбалет и вроде бы меч. Остальное все было слишком мелким, и я не успевала рассмотреть.

— Ну что же ты, — мягко позвал «Снейп», когда ему надоело ждать. — Не стой, попробуй что-то взять в руки. И не бойся, больно точно не будет, обещаю.

Ну не будет, так не будет. Пожав плечами, я шагнула вперед с намерением что-то поймать. Что успею. Даже руку вперед протянула. Но забыла про тот проклятущий балахон, в который меня обрядила Тиора. Я не привыкла ходить в таких вещах, подол которых мел собою пол под ногами. Да еще и башмаки, которые точно нельзя было назвать ботинками или туфлями, словно выкраденные из сказки про Золушку, серьезно осложняли задачу прохода. Так что я снова, уже без чьей-либо помощи со стороны, запуталась в юбке, споткнулась и рыбкой нырнула в мельтешащую перед глазами карусель из предметов…

Перепуганное воображение уже успело нарисовать мне, как я падаю, а замеченная ранее кувалда тюкает меня по темечку, я даже успела попрощаться с новой жизнью. Но к счастью упасть мне не дали. Я зависла в неудобном положении в воздухе. Под углом где-то градусов сорок пять. А потом медленно опустилась на пол. Словно под действием силы тяжести в вакууме. Предметы, кружащиеся надо мной, исчезли, словно их и не было.

Подниматься пришлось в неловком молчании под чужими ошеломленными взглядами попой вверх. Я не покраснела, я побагровела от унижения. Но по-другому встать не получалось. Проклятая юбка так захлестнулась вокруг ног, что я почти не могла ими пошевелить. А помочь мне никто и не подумал. Только в потрясенной тишине женский голос, до этого молчавший, задумчиво протянул:

— Мде-е-е-е… Экземпляр, однако.

От унижения захотелось провалиться сквозь землю. Но жалеть меня никто не стал. Наоборот, на меня, словно из рога изобилия, с разных сторон посыпались задания: пройти туда-то, взять то-то, перелить то-то, а что-то просто потереть. Я не знала, за что хвататься в первую очередь, голова шла кругом, задания путались между собой. И, как следствие, у меня ничего не выходило. Я ничего не хочу сказать, может, так было и правильно. Может, нужно было меня дезориентировать, чтобы я вслепую, инстинктивно выбрала именно то, к чему у меня лежала душа. Но мне так хотелось сделать все как можно лучше, получить свой кусочек могущества, устроиться в этом мире, что получилось все как в одной очень известной в моем мире пословице: благими намерениями вымощена дорога в ад. Я перепутала два или больше задания, слила все в единое действие, и как-то умудрилась смешать то, что смешивать в принципе было нельзя. Натирая одной рукой камень, на котором стояла обычная лабораторная колба литра этак на полтора, другой рукой я заливала в нее какую-то белую, как молоко и густую, как карамель жидкость, одновременно пытаясь прочесть пляшущие в воздухе перед глазами огненные буквы. Текст читаться не хотел. Жидкость словно издевалась надо мной, отказываясь заливаться в колбу. А рука, натирающая камень, уже немела от усталости. Я вообще не понимала, что это действие должно было мне дать. Высечь огонь? Да еще и эта белая гадость, словно застывающая на ходу… Текла бы она уже быстрее, что ли!

Вокруг струйки густой белой субстанции родились какие-то шустрые багровые искорки, у меня даже рука дрогнула, когда я их рассмотрела. Это уже от усталости мерещится, что ли? Сколько я уже мучаюсь с этими дурными заданиями?

Предостерегающе крикнула та, что высказалась про экземпляр. Я даже не поняла, что она имела в виду. А в следующее мгновение колба у меня в руках рванула, как мини-бомба, разбрызгивая во все стороны осколки и свое содержимое…

— Мама дорогая… — невольно вырвалось у меня, когда все улеглось и успокоилось, а я получила возможность осмотреться, пока преподаватели отходили от шока.

А отходить было от чего. В душе родилась совершенно неуместная гордость, что местные наверняка так бы не смогли: чистыми в помещении оставались лишь стены из живых, разноцветных потоков. Остальное, особенно стол передо мной и сидящие за ним преподаватели были весьма креативно украшены белесыми неаппетитными потеками и посаженными на них, будто на клей, осколками лопнувшей колбы. Причем осколки почему-то были разноцветными. Хотя я точно помнила, что колба была из обычного, прозрачного стекла…

Краше всех была одна дамочка, сидящая рядом с Бриаром и явившаяся на экзамен в кокетливой шляпке-цилиндр. Подобные шляпки носили наездницы в моем мире в комплекте к костюму для верховой езды. Не хватало лишь вуали для полноты сходства. Впрочем, лгу. Вуаль была. Правда, спереди. Ее роль с успехом играла бахрома застывшего вещества из колбы, мелко подрагивающая, словно все еще пытающаяся стечь вниз. На роскошный бюст дамочки. Тихо позванивали, сталкиваясь друг с другом, прилипшие на потеки осколки от колбы, почему-то принявшие у дамочки оттенок сирени…

Подобным образом оказались «украшены» все преподаватели. Кому, куда прилетело. Но больше всех «повезло» злюке-Бриару: ему достался только один потек. Зато длинный, наверное, сантиметров десять в длину, и облепленный мелкими стекляшками грязно-желтого цвета. Он дрожал словно от возмущения, начинаясь… с кончика носа невыносимого мага! Перед глазами почему-то возник виденный как-то в детстве индюк. У того кожный нарост над клювом трясся точно так же, как прилипший к носу вредного препода потек.

Я сглотнула при виде этой картины. Бриар и без этого относился ко мне как к третьему сорту, как к навязанному грузу, чемодану без ручки. Теперь же он меня попросту возненавидит и при первом же подходящем моменте прикопает где-нибудь под кустом! Вон какой яростью глаза сверкают!

Самое удивительное было то, что на меня не попало ни капли этой адской тягучей субстанции, которую раскидало по комнате взрывом. Я стояла перед преподавателями в своем кошмарном балахоне такой же чистой, какой вошла в помещение. Хотя колба взорвалась практически у меня в руках. И кроме меня, был еще один чистенький: «Северус Снейп». Боевой маг широко улыбнулся, столкнувшись с моим потрясенным взглядом и любезно пояснил:

— Хороший боевой маг отличается от простого боевого мага тем, что умеет очень быстро ставить щиты и еще быстрее удирать, когда возникает реальная опасность для жизни.

— А что ж ты, хороший боевой маг, — кисло поинтересовался один из молчавших до сих пор мужчин с усталым лицом и длинными жидкими прядями обыкновенного русого оттенка, — не позаботился о товарищах? Вроде как первейшая обязанность боевиков — защищать гражданское население? Или я ошибаюсь?

Русоволосому досталось не сильно. Только на волосах повисли несколько застывших капель белой субстанции. «Северус Снейп» усмехнулся еще шире, подмигнул мне и преувеличенно-скорбно ответил коллеге:

— Да разве ж я мог предположить, что лучший артефактор Торвии забудет активировать свой знаменитый пластичный щит?

Русоволосый опешил, а потом раздраженно прошипел боевику в ответ:

— Тьфу ты! Вот что значит, нечистая кровь! Смерд смерда видит и понимает издалека!..

Улыбка боевого мага словно примерзла к его губам. А я не могла понять, как мне на все это реагировать. Неужели боевой маг тоже иномирянин? Или русоволосый намекал на что-то другое?

— Дохлый гоблин! — возмутилась наконец ожившая дамочка в кокетливой шляпке. — Викторус, ты с ума сошел? С каких пор ты на вступительных устраиваешь проверку на артефакте Григса?

Русоволосый огрызнулся в ответ:

— С тех самых, с которых ты даешь необученным ведьмам алхимическую основу номер три!

— Ну а как мне, по-твоему, еще быстро проверить ее на все вероятные таланты и направления? У меня нет недели вступительных экзаменов, когда можно все проверять по очереди и постепенно! Мне дано несколько жалких часов!..

— Часть из которых ты потратила, наряжаясь у зеркала, — огрызнулся русоволосый. — Я по той же причине дал девчонке артефакт Григса. Только он чутко реагирует на любое и малейшее проявление таланта будущего артефактора.

— Мда-а-а-а… — Отозвался еще один мужчина, сидевший с самого края стола, слева. У него запачканным оказался только рукав. Да и то не сильно. Всего три брызги я насчитала. Зато они оказались очень густо утыканы ярко-синими крупными и мелкими осколками колбы. — Похоже, это не иномирянка отличилась, а мы. Надо было хотя бы между собой заранее договориться, что ли…

— Договоришься тут, — проворчала та, которая унизительно окрестила меня экземпляром. — Ректору же нужно очень быстро. Чтобы успеть определить иномирянку на какой-нибудь факультет до того, как ее заберут в тайную канцелярию на допрос. А товернется она или нет — вопрос. Может, устранят физически, а может, отправят в другую академию. А так она уже будет адепткой нашей академии, и все преференции перепадут нам. Хотя бы награда за то, что она спасла принца от смерти. Кстати, что хоть показали тесты? Кому это счастье достается?

Дамочка снова походя оскорбила меня. Но я уже была настолько вымотана морально, что почти не обратила на это внимание. Меня проняло, когда Бриар ехидно ухмыльнулся дамочке в ответ:

— Так, тебе и достается! Способности к магии в ней едва теплятся, она не сможет ни стихиями управлять, ни артефакты освоить. Про боевой факультет вообще молчу! Так что в твоем сборище ведьм-недоучек, Диона, прибыло!

Я потрясенно уставилась на безымянную пока дамочку. Она с брезгливостью вернула мне взгляд:

— Вот счастье-то! Все преференции ректор, как всегда, распределит на боевой факультет и факультет артефакторики, а мне мучайся с ней!

— Ну почему сразу «мучайся», Диона? — миролюбиво встрял «Снейп». — Я слышал, как магистр Виллерт говорил, что девчонка неплохо разбирается в лекарском деле…

— Ты себя слышишь, Жиар? — возмутилась дамочка, метнув в боевика огненный взгляд. — Ты же видел, что она здесь устроила! А если нечто подобное она устроит в лекарском крыле? Да Виллерт меня тонким слоем по всем стенам размажет за свою драгоценную лечебницу! Нет уж! Мне такого счастья не надобно! Будет учиться заговорам и травничеству. Для какой-нибудь забытой деревеньки в глуши сойдет!

Дамочка мне активно не нравилась. Более того, она меня просто бесила. Я всегда хорошо усваивала новые знания. И в своем мире до пятнадцатилетия, до того момента, пока развившаяся в качестве осложнения после простуды болезнь сердца не сделала из меня полутруп, я очень хорошо училась, была почти круглой отличницей, активно участвовала в жизни класса и общалась с друзьями, помогала родителям. А эта, вот так, походя, толком меня не зная, сразу же записала меня в бездари! Даже толком не пообщавшись со мной! Да, болезнь основательно подточила мои силы и уверенность в себе, но ведь я не совсем же бездарность! Я обязательно научусь… И отомщу этой Дионе! Чего бы мне это ни стоило! Например, создам какое-нибудь слабительное и угощу мадам пирожками с секретной начинкой…

Из бунтарских мыслей я вынырнула как раз вовремя, чтобы услышать, какая судьба меня ждет дальше:

— Диона, я бы тебе советовал еще раз ее протестировать уже по своему профилю, — сдержанно произнес Бриар, но я успела заметить в его глазах настоящий пожар торжества. — Сама знаешь, до полугодовой сессии осталось всего ничего, чуть меньше месяца. Если ошибешься с направлением, на которое определишь иномирянку, а Их Величества поинтересуются ее судьбой…

— Без тебя знаю! — раздраженно огрызнулась Диона.

А меня накрыло холодной и удушающей воной понимания всей глубины ямы, в которую я угодила.

Почему-то до этого момента я не задумывалась о том, что меня ждет и как дальше сложится моя судьба. Я просто плыла по течению. Даже тот факт, что за окном зима, как-то прошел мимо меня. Что сейчас примерно середина учебного года. И да, мне даже в кошмарном сне не могло присниться, что меня зачислят на учебу буквально накануне первой сессии. Открытие настолько оглушило, что я забылась и потрясенно спросила вслух:

— В смысле, сессия?! Я же про вашу магию знаю только то, что она есть! Я же ее не сдам!..

— Не сдашь, значит, будешь отчислена! — едко отрезала в ответ та, которая, кажется, теперь будет моим деканом. — С запечатанной магией! Но тебя это ведь не должно волновать, правда? Найдешь себе покровителя и…

Внутри меня поднялась удушающая волна ненависти. Настолько сильная и не рассуждающая, что мне безумно захотелось удавить гадину, с самого начала предвзято отнесшуюся ко мне. Моя ненависть к этой дамочке была настолько сильна, что мне в какой-то момент показалось, что я могу голыми руками проникнуть внутрь ее тела и вырвать ее ядовитое сердце из груди. Чтобы она больше не смела обливать ядом тех, кто точно недостоин подобного отношения!

Мои ощущения были яркими и красочными, совершенно реальными. Настолько реальными, что я почти не удивилась, когда Диона вдруг захрипела, посинела и начала заваливаться набок…

На краткий миг все вокруг замерло. Преподаватели потрясенно уставились на задыхающуюся Диону, словно пораженные громом. Через секунду началась невообразимая суматоха.

Каждый из присутствующих счел свои прямым долгом оказать злючке посильную помощь. Каждый что-то настойчиво советовал и совал Дионе под нос. А в итоге все просто мешали друг другу, выбивая из рук какие-то предметы и заглушая советы друг друга. Позабытая всеми, неимоверно уставшая и уже жутко голодная, я тоскливо наблюдала за суетой, гадая, когда же наконец кто-то сообразит, что мне здесь места точно нет. Отчаянно хотелось сесть. Хотя бы на пол. Потому что ноги уже дрожали от напряжения. То ли я еще не до конца выздоровела, то ли «экзамен» оказался слишком энергозатратным.

Обо мне вспомнили, когда странный приступ у Дионы прошел. Отдышавшись и жадно выхлебав полстакана воды, преподша первая нашла меня взглядом и подозрительно прищурилась:

— Ты что сделала?

Я не сразу сообразила, что это было сказано мне. Поначалу решила, что Диона обращается к той, в шляпке, которая сейчас заботливо водила каким-то камнем вдоль тела Дионы. Но потом до меня дошло, и я ошарашенно округлила глаза:

— Я!? Ничего. После того, как колба взорвалась, а все предметы, висящие передо мной в воздухе, исчезли, я просто стояла. Да и что бы я могла сделать? — запоздало возмутилась в ответ. За кого они меня здесь принимают?

Диона подарила мне еще один долгий, исполненный вселенского подозрения взгляд. А потом скривилась, словно вместо воды из стакана хлебнула хлорки, да только сейчас это поняла:

— Ладно. Пока поверю. Но учти: если окажется, что это ты напала на преподавателя, мало тебе не покажется! Торвия — не дикое королевство! У нас во всем царит закон и порядок! Если будет доказано, что ты виновата, то в самом лучшем случае ты можешь надеяться на каторгу с запечатанной магией! Ясно? — Я молча смотрела гадине в глаза. Как-то мое попадание не похоже на сказку. Даже на страшную. — Не слышу! — позвала властно Диона, не дождавшись от меня хотя бы какой-нибудь реакции.

Пришлось, скрипя зубами, процедить в ответ:

— Я поняла.

Про себя же я поклялась, что как только доберусь до библиотеки, первое, что изучу, будет местный свод законов. Кажется, постулат: «незнание законов не освобождает от ответственности», здесь актуален, как никогда.

Диона удовлетворилась моим ответом, выудила откуда-то из складок одежды похожий на орех камень и сжала его в кулаке. Прислушалась к чему-то, а потом удовлетворенно кивнула:

— Отлично! Сейчас придет староста твоего курса, — Диона бросила в мою сторону острый, пронзительный взгляд, — она отведет тебя в общежитие и покажет комнату, в которой ты отныне будешь жить, поможет с получением учебников и всего необходимого. Даст расписание занятий. В эту сессию с тебя никто ничего не станет требовать, кроме присутствия. Но экзамены в конце первого курса будешь сдавать наравне с остальными, понятно?

Я просто кивнула в ответ. Да и что здесь говорить? Будущее на глазах становилось все чернее и неприятнее. А если вспомнить, что меня еще ждет визит в тайную канцелярию, то вообще возникает желание вернуться в свой мир, пусть и с больным, умирающим сердцем.

Староста появилась довольно быстро. Большинство преподавателей еще не успело разойтись по своим делам и сдержанно обсуждали между собою проведенный экзамен. И я ничуть не удивилась, что в приоткрывшуюся дверь проскользнула невысокая худенькая девчонка в огромных «стрекозиных» очках и с двумя толстыми русыми косами на груди. Серьезное выражение лица делало ее похожей на маленькую девочку, принимающую гостей в отсутствие родителей и старательно копирующей поведение мамы. Я с любопытством скользнула взглядом по ее одежде: темно-коричневое платье, чем-то, наверное, круглым отложным воротничком, длинным рядом пуговиц на груди и юбкой в широкую складку напоминавшее виденную по телевизору школьную форму времен советского союза, полосатые красно-белые чулки и ботинки, выглядящие вполне современно для моего мира. Для полного соответствия с внешним видом ведьмочки, придуманным фэнтезистами моего мира, не хватало лишь метлы в руках и остроконечной шляпки на голове.

Староста вопросительно покосилась на важную Диону, что-то обсуждающую с Бриаром и дамочкой в шляпке. Словно ожидала каких-то дополнительных инструкций. Но та лишь повелительно кивнула головой в мою сторону. Староста покосилась на меня и жестом пригласила следовать за ней.

Коридор просто оглушил шумом и гамом. Сюда я бежала настолько быстро, что не успела осмотреться по сторонам. А сейчас, когда дверь в помещение, где проходил странный «экзамен», закрылась за моей спиной, мне показалось, что передо мной волнуется настоящая толпа. Что вся академия сбежалась поглазеть на иномирянку. Хотя на самом деле, когда слегка успокоилась, я это поняла, перед дверью стоял лишь охраняющий меня боевик да человек шесть девушек, одетых одинаково со старостой. «Однокурсницы» — мелькнуло в моей голове. Да так оно и оказалось.

— Меня зовут Майя, — строго представилась староста, сосредоточенно поправляя очки на тонком носу. — Сейчас пойдем сначала в библиотеку, получишь необходимые учебники. А то в послеобеденное время там не протолкнуться. А уже потом сходим к кастелянше, возьмешь все необходимое, и пойдем в комнаты в общежитии.

Я пожала плечами. План был вменяемый. И назвалась в ответ:

— А я — Каталина, Кэт. Ну, показывай, куда идти.

Коридоры и галереи академии были просторными и светлыми. С огромными арочными окнами, белеными стенами, какими-то растениями в кадках и чьими-то портретами на стенах. Обычное учебное заведение. Разве что архитектура из-за очень высоких потолков и большого количества арок, где нужно и не нужно, была непривычной. И мне очень быстро надоело ее изучать. Я переключилась на своих однокурсниц. И только сейчас заметила то, что, в общем-то, должно было броситься мне в глаза сразу: все девчонки выглядели очень юно: лет на пятнадцать-шестнадцать. Может, так просто казалось из-за непривычной одежды? Чуть поколебавшись и покосившись на тенью идущего за спиной сосредоточенного боевика, я тихо поинтересовалась у старосты:

— Майя, а сколько тебе лет? Со скольки лет вообще поступают в академию?

Староста с подозрением покосилась в мою сторону:

— Мне уже восемнадцать. А поступают по-разному. Мы, ведьмы, имеем право поступать с шестнадцати лет, при условии, что дар уже стабилизировался. А вот боевики могут поступать только с восемнадцати, — Майя ухмыльнулась, бросив быстрый взгляд через плечо. — У них даже в восемнадцать не всегда дар стабилизируется, так что требуются особые методы воспитания.

— Говори за себя, ведьма, — лениво отозвался из-за спины Эндрад, без труда выдерживая заданный Майей темп. — Нам же не нужно с травками и цветочками возиться, нам нужно учится вас защищать и истреблять нежить. А дети к этому редко бывают готовы.

Кажется, Эндрад собирался добавить что-то еще, явно красуясь перед юными ведьмочками, которые следовали за нами и восхищенно поглядывали на боевика, но за очередным поворотом перед нами открылся тупик и огромные, тоже выполненные в форме остроконечной арки, двери из двух половинок, богато украшенные резьбой. Я успела рассмотреть лишь оскаленную морду чудовища, возвышающуюся над всем остальным в верхней точке арки. А потом Майя толкнула одну половинку, и передо мной открылось сказочное пространство: настоящее царство книги. Я ахнула и замерла на пороге. Боже мой, сколько же тут всего!

Глава 4

В первый момент помещение библиотеки мне показалось громадным. Размером с крытый футбольный стадион. Заполненное высокими, теряющимися где-то в высоте шкафами с книгами, передвигающимися вдоль них каким-то секретным способом лесенками (я не заметила, чтобы их переносили или передвигали на колесах) и приглушенным гулом сотен и сотен голосов, снующих туда и сюда существ.

— Нам сюда! Не стой столбом на пороге, — проворчала, утаскивая зазевавшуюся меня от входа влево Майя. — Во-первых, мешаешь другим, во-вторых, рискуешь стать мишенью дурной шуточки какого-нибудь выпускника. Увы, у нас это любят, — продолжала ворчать староста, подтаскивая меня за руку, будто на буксире, к одному из ряда длинных столов. Спустя некоторое время я с изумлением поняла, что это выдача книг, ресепшен, место, где заседали библиотекари. — Запоминай давай, — ворчливо скомандовала мне староста. — Я с тобой постоянно ходить не буду, должна сама уметь ориентироваться! Вот за этой стойкой обслуживают ведовской факультет. Сунешься за другую — в лучшем случае останешься ни с чем. В худшем — найдешь себе приключения. Кстати, три визита в кабинет ректора по причине плохой дисциплины означают автоматическое исключение и запечатывание магии, поняла?

Я все еще плавала в эйфории от обилия вполне доступных книг. В последние четыре года я была лишена возможности посещать библиотеку из-за болезни, а денег на покупку бумажных книг в семье никогда не водилось. Поэтому мне приходилось довольствоваться тем, что я находила бесплатно в интернете, и читать с экрана старенького смартфона. Так что доступ к книжному богатству для меня оказался настоящим билетом в рай. Однако, это не помешало мне услышать про отчисление. И я мгновенно вспомнила про то, что первым, что я буду учить в этом мире, будет свод законов.

— Заведите формуляр новенькой! — категорично заявила Майя молоденькой девушке в платье, похожем по крою на платье старосты и других ведьмочек, только грязно-желтого цвета. Повернувшись ко мне, староста сухо сообщила: — Ведовской факультет редко обслуживают работники библиотеки, в основном за стойкой стоят те, кто учится в нашей же академии на архивариусов. Библиотечное дело — это подвид их специальности. Так что кто-то просто проходит практику, как мы в целительском крыле и лаборатории госпожи Эддет, кто-то отрабатывает наказание, а кто-то даже подрабатывает. Кто перед тобой: библиотечный работник или студент академии, узнаешь по внешнему виду.

Девушка за стойкой сияла профессиональной улыбкой, но смотрела с крайней степенью удивления:

— Новенькая? За месяц до первой сессии? Вы меня разыгрываете?

Староста нахмурилась и с таким видом задрала вверх подбородок, что я нутром почуяла: сейчас будет что-то нехорошее. И поспешила вмешаться:

— Вовсе нет! Мне самой еще пока дико, что меня зачислили на обучение посреди учебного года, но правда в том, что я иномирянка и оказалась в Торвии всего несколько дней назад…

Майе мое самоуправство по вкусу не пришлось. Но она промолчала. Зато девушка в желтой форме стала улыбаться намного искренней и дружелюбнее:

— Вот оно что! Я слышала о вашем триумфальном и таком своевременном появлении! От имени всех архивариусов благодарю вас за то, что спасли Его Высочество! А формуляр сейчас заведем, это быстро и не больно!

У меня брови дернулись от удивления, когда я услышала про «не больно», но я все поняла, когда девушка вместо того, чтобы спросить мое имя, фамилию и так далее по списку, просто выставила на стойку странную конструкцию в виде лежащей на грубой подставке глиняной книги в раскрытом виде и попросила приложить ладонь к одной из страниц: слева — если буду брать только учебники и учебную литературу, и заниматься только в читальном зале. Справа — если буду читать и другие книги, не относящиеся к учебному процессу, или если планирую брать книги к себе в комнату.

— Прикладывай справа, — проворчала надувшаяся как мышь на крупу староста ведьм. — Иногда в библиотеке совершенно невозможно заниматься. Или если задают специальные задания и нужно нести книгу в лабораторию, тогда потребуется подтверждение права выноса фолианта из библиотеки.

Я и без подсказки Майи собиралась приложить ладонь к глиняной страничке справа. Потому что уже сейчас собиралась попросить, кроме учебников, какую-нибудь конституцию или кодекс законов с собой. Но старосту с улыбкой поблагодарила. Ведьма слегка оттаяла.

Прохладная глина оказалась на диво шершавой. Даже слегка покалывала ладонь. Девушка за стойкой на мой недоуменный взгляд пояснила:

— Артефакт считывает слепок вашей ауры. Это и есть формуляр читателя в нашей библиотеке. Впоследствии достаточно будет лишь заявить о своем желании взять ту или иную книгу, как библиотечная магия считает ауру и внесет в список нужную литературу. Если этого не сделать, то чары на выходе не выпустят из помещения библиотеки с книгой. Ну вот, уже все. Я сейчас соберу необходимые учебники, — девушка мельком покосилась на все еще лежащий на стойке артефакт, а потом с улыбкой спросила: — может быть, что-то нужно сверх стандартного набора учеников? Что-нибудь легкое, почитать перед сном, чтобы расслабиться?

У всех сделались совершенно неописуемые лица, когда я с энтузиазмом отозвалась:

— Да-да! Я бы хотела получить свод местных законов, конституцию или какой-нибудь кодекс, регламентирующий мои права в Торвии…

Майя и стоявшие рядом ведьмочки уставились на меня так, словно у меня внезапно выросла на плечах вторая или даже третья голова. Боевик окинул заинтересованным взглядом, будто впервые увидел. А бедняжка, которая предложила почитать «что-то легкое перед сном», едва икать не начала от услышанного. Но она же и первая сумела взять себя в руки. Как настоящий профессионал:

— А… Ага… Ой, да-да, конечно, я сейчас!

С этими словами девушка в желтом платье метнулась куда-то вглубь библиотеки, исчезнув из виду между шкафами. А я повернулась к подозрительно рассматривающей меня старосте.

— Зачем тебе законы? — Майя смотрела на меня так, словно подозревала, что я планирую совершить какое-то преступление. Равно как и остальные, стоящие в очереди и ждущие возможности получить необходимую литературу.

Я пожала плечами в ответ и слегка отодвинулась в сторону, к краю стойки, чтобы иметь возможность быстро уступить свое место другим, когда получу вожделенные книги:

— По поводу обязанностей меня уже просветили. Теперь я хочу знать, какие у меня есть права. К тому же, мой папа всегда говорил, что незнание законов не освобождает от ответственности. А я ему верю. Поэтому…

Договорить не получилось. От сильного тычка в спину воздух вместе со словами застрял у меня в горле, а я рыбкой полетела вперед. Прямо на угол шкафа, сверху донизу заполненного толстенными томами, с ужасом понимая, что в лучшем случае сейчас попросту расшибу себе голову об него. О худшем варианте развития событий думать не хотелось. Но в тот момент, когда я уже почти смирилась с новым визитом в лечебницу, из-за шкафа неожиданно вынырнул странный субъект. Не успев даже попытаться избежать столкновения, я врезалась в него с такой силой, что нас обоих отбросило на шкаф. После секундной заминки, откуда сверху на голову моей нечаянной жертве упала огромная книга. А у меня сердце укатилось куда-то вниз: неужели я убила человека?!

Все случилось так быстро, что я толком не могла отделить одно действие от другого. Сначала мне стало до жути холодно от одной только мысли, что запрошенные книги по законодательству Торвии придется изучать не на предмет моих прав, а с целью хоть как-то защититься от несправедливых обвинений. Я не планировала и не собралась никого убивать! Но кто мне теперь поверит после того, как я заранее озаботилась изучить свод законов? Наверняка подумают, что подготовилась заранее. А доказать, что меня толкнули в спину в мире, где нет видеокамер, совершенно нереально, как мне кажется.

Этот жуткий, подчас противоречивый клубок мыслей, прокатился внутри моей головы в течение какого-то мгновения. Я с моей невольной жертвой все еще находились в состоянии падения, по-другому и не скажу. Но потом я замерзла до такой степени, что думать стало очень сложно. Я словно снова нырнула в босоножках и футболке в сугроб. А потом с глухим ударом мы врезались в шкаф. И не успела я осознать, что все, мне, кажется, пришел конец, безвременный и бесславный, как откуда-то сверху на голову моей невольной жертве свалилась огромная толстенная книга. Открылась, чуть-чуть пошелестела перелистываемыми страницами, да так и замерла. В наступившей звенящей тишине чей-то тоненький голос с восторгом протянул:

— Ой! Первое издание «Запрещенных проклятий»! А я его уже неделю ищу!..

Дурацкое восклицание разбило наступившую зачарованную тишину в библиотеке. Посетители и работники за моей спиной зашевелились, зашушукались, но вот странность: ни один из них не поспешил помочь мне подняться, не захотел проверить, как себя чувствует моя невольная жертва. Я не сразу это осознала, а когда поняла, то испугалась почти до судорог. Они что же, уверены, что я убила, и ждут правоохранительные органы, чтобы зафиксировать факт убийства? А если человек подо мной еще живой?..

Тело после такого пролета, все еще наполовину парализованное от страха, слушалось плохо. И мне только с третьей попытки удалось поднять правую руку и спихнуть на пол проклятый том «Запрещенных проклятий». Нужно хотя бы проверить, что там с тем, в кого я врезалась, а потом уже…

Книга с глухим стуком свалилась на пол, а на меня с ледяной яростью уставились странные глаза с белого от инея лица. И я, наконец, осознала почему мне так холодно. Брови от удивления поползли куда-то на лоб, а рот открылся словно сам по себе: я лежала на странном незнакомце. И если бы не сверкающие от бешенства вполне себе живые глаза, то можно было бы предположить, что кто-то жестко прикололся и подсунул вместо живого человека полностью замороженный труп: бесцветная кожа и сероватые волосы, тщательно заплетенные в длинную косу, змеей свернувшуюся рядом с хозяином, покрывал толстый слой инея. Словно кусок мяса в морозильной камере.

Меня настолько шокировал внешний вид незнакомца, а я была уверена в том, что это парень, что я позабыла обо всем на свете, даже о том, что на нас сейчас таращатся десятки, если не сотни глаз. И вздрогнула, когда у меня едко спросили:

— Удобно?

Меня хватило лишь на то, чтобы глупо захлопать глазами:

— А?..

— Да слезь ты уже с меня, идиотка! — рявкнул в бешенстве в ответ незнакомец и так меня пихнул, что я скатилась по его телу на пол как по ледяной горке. Села, ошеломленно тряся головой в попытке понять хоть что-нибудь, и посмотрела на своего не то спасителя, не то обидчика снизу вверх.

Парень легко вскочил на ноги и тоже одарил меня ледяным, полным ярости взглядом. Несмотря на столкновение и незапланированный полет, он выглядел как манекенщик на показе высокой моды: прическа волосок к волоску, одежда будто только что отглажена и без единого пятнышка, а самое главное, внешних признаков травм я не заметила. И облегченно перевела дух:

— Извини, что так получилось! — Подниматься на ноги я не рискнула. Не то, чтобы я опасалась выглядеть смешно в глазах странного бесцветного парня, скорее боялась запутаться в проклятущем балахоне и снова сбить его с ног. — Я не нарочно! Меня кто-то толкнул в спину, когда я разговаривала со старостой возле библиотечной стойки! Можешь спросить у не… — Я обернулась туда, где по моим расчетам должны были стоять ведьмочки, и слова застряли у меня в горле: за спиной не было ни единой живой души.

Растерянно повернувшись лицом к странному парню, я судорожно пыталась сообразить, куда все подевались, что здесь происходит и кого, в конце концов, я умудрилась сбить с ног? И что теперь делать, как доказывать свою невиновность? Впрочем, как мгновенно выяснилось, напрягалась я зря. Замороженный парень, в которого я так неудачно врезалась, презрительно скривился, едва не сплюнув мне на подол, развернулся и пошел прочь, оставив меня растерянно таращиться ему вслед.

Все ожило сразу же, едва за странным парнем мягко захлопнулась входная дверь. Из-под стоек начали выбираться библиотечные работники и архивариусы-практиканты, глядящие на меня со священным ужасом. Из-за шкафов стали выходить студенты академии, тоже косящиеся на меня в полном шоке. Откуда-то из-за спины вынырнула Майя и возбужденно прошипела мне:

— Ну ты и ненормальная! Нашла на кого набрасываться! Это же Ледяной Эйдан! — и староста округлила глаза.

Я в ответ пожала плечами и с некоторой опаской поднялась на ноги. Надеюсь, лимит неприятностей на сегодня уже исчерпан. Еще одно подобное происшествие я уже могу и не пережить. Майя, не дождавшись от меня хоть какой-нибудь вменяемой реакции, вцепилась мне в руку:

— В следующий раз смотри, на кого падаешь! — Теперь уже я округлила от удивления глаза. Она нормальная, вообще? — Это хорошо, что Эйдан по жизни отмороженный! А если бы это был кто-то другой? Кто-нибудь с факультета огня?

— Можно подумать, что я могла как-то повлиять на траекторию своего падения, — презрительно огрызнулась я в ответ. — Ты же должна была видеть, что меня толкнули в спину! Я не специально!

— Конечно, можешь! — вскинулась староста. Но сразу же сдулась: — Ах да! Я забыла, что ты только-только прибыла к нам из другого мира. — Она поскучнела и потянула меня к стойке за уже приготовленными для меня стопками учебников со словами: — Ну вот тебе и дополнительный мотив побыстрее осваивать магию. «Я нечаянно» у нас не прокатывает. Даже если тебя и толкнули, ты как минимум можешь упасть на пол, а не на кого-то. А то боевики такое могут расценить, как приглашение к более близкому общению. А кто-то может оскорбиться и проклясть в ответ, если ты на него свалишься.

— А если я не хочу падать на пол? — хмуро поинтересовалась, забирая двенадцать книг разной степени толщины и потрепанности, и взглядом благодаря девушку-архивариуса. На самом верху лежал толстенный, в мою ладонь толщиной, «Справочник юриста Торвии».

— Тогда учи заклинание левитации, — пожала равнодушно плечами староста. — Только у ведьм почти ни у кого не хватает объема резерва для воздушных плетений. Они слишком объемные.

Обалденная перспектива! Я сердито сверлила взглядом затылок идущей впереди Майи. Книги оттягивали руки. Хорошо хоть пара ведьмочек робко предложили помочь и разделили между собой вторую стопку книг. А не то пришлось бы потом за ними возвращаться. И не факт, что они меня бы дождались, если учесть местные нравы.

Из библиотеки мы направились в комнату общежития, а которой мне предстояло отныне жить. Я особо не обольщалась. Судя по тому, что я уже видела и пережила, вряд ли у меня будет персональная комната с персональной ванной и туалетом. Крепко прижимая к себе книги, я почти бежала за старостой и мрачно размышляла о том, что если в комнате будет вместе со мной две жилички, то это уже будет счастье. Даже если удобства будут «на этаже», общими. И увы, предчувствия меня не обманули.

Майя почти бежала впереди. Наверное, мы потеряли в библиотеке слишком много времени, а у старосты были еще какие-то невыполненные обязанности, вот она и торопилась. Я и девчонки, вызвавшиеся помочь мне донести книги, отставали от Майи почти на пару метров. Но в конечном итоге, именно это нас и спасло.

Подбежав к одной из целого ряда обыкновенных, безликих дверей, староста схватилась за ручку и распахнула ее не глядя, со словами:

— Вот здесь ты будешь жи…

Концовка фразы потонула в глухом шуме удара и приглушенных хлюпах: откуда-то сверху, будто из ниоткуда, Майе на голову свалилось обыкновенное ведро, расплескивая вокруг отвратительную, вонючую буро-зеленую слизь. Староста зашаталась под весом «сюрприза», а потом плюхнулась там, где стояла, смешно раскидав в стороны ноги. Вот только смеяться ни мне, ни сопровождавшим нас девчонкам не хотелось. В голову медленно-медленно пробралась неприятная мысль, что «сюрприз» предназначался вовсе не Майе. И точно.

Из комнаты высунулась потрясенная, насмерть перепуганная девица и, не глядя по сторонам, бросилась стаскивать со старосты импровизированную шляпу из ведра, захлебываясь причитаниями:

— Прости! Прости! Прости, это было не для теб-бя-я-я-я!.. — Поскользнувшись на разлитой вокруг слизи, девица шлепнулась на старосту сверху. Основательно приложившись челюстью о край ведра, которое благополучно наделось обратно. Раздалось глухое «Бум-м-м…», а потом сдвоенный горестный вой старосты и той, которая свалилась на нее сверху.

Я помрачнела, осознав, что меня от ведра слизи на голову уберегло лишь чудо и торопливость старосты. Но дальше стало еще «веселее». Откуда-то из-за моей спины вынырнула парочка девиц в похожих, коричневых платьях, как у Майи и моих будущих однокурсниц. Разве что длина юбки была существенно покороче. И у обеих в руках были метлы. Одна длинно присвистнула:

— Ого! Слизь курвага! И где только столько достали?

Вторая молча сделала какой-то жест рукой, а ведро само собой снялось с головы старосты. Несчастный хозинвентарь отлетел в сторону, а Майя, отплевываясь и отфыркиваясь, рукой счистила с лица слизь и гневно уставилась на сидящую перед нею девицу:

— Шилли, ты рехнулась?! Что мне теперь делать с этой слизью?!! Она ведь не отстирывается и не удаляется обычными бытовыми заклинаниями! — Мне стало совсем худо. А чтобы делала я, если бы это ведро свалилось мне на голову? — А если бы вместо меня иномирянку сопровождала магистр Диона, и ведро свалилось бы на нее?

В коридоре на мгновение повисла перепуганная тишина. Которую разорвала спустя всего миг моя будущая сокурсница:

— Да не сопровождала бы она иномирянку, — вяло огрызнулась девица, с которой, судя по всему, мне предстояло делить жилплощадь. — Ей это не по статусу и не почину. — Но несмотря на собственные аргументы, Шилли начала колотить крупная дрожь. Видимо, представила последствия падения ведра на голову вредной ведьмы.

— Мда-а-а… — протянула одна из двух девиц с метлами, видимо, старшекурсница. — Мы на первом курсе развлекались куда как безобиднее. Верно, Милли?

Вторая девица фыркнула:

— Ну да, если не считать того, что ты подлила зелье для удаления волос с тела в воду, которая пошла на душ для боевиков!

— Ты знала?! — ахнула первая. И сразу же подбоченилась: — Ну, во-первых, я хотела как лучше. Согласись, некоторые из боевиков излишне волосатые. А во-вторых, я же не знала, что магистр Жером имеет привычку принимать душ вместе со своими студентами!

Милли снова ехидно фыркнула:

— Сомневаюсь, что ты думала о всеобщем благе! Скорее, мстила одному небезызвестному боевику, что он предпочел тебе целительницу…

Не дожидаясь, пока Милли выложит всем желающим еще какие-нибудь пикантные подробности про нее, первая девица сердито наморщила нос:

— Я-то всего лишь обрила налысо первый курс боевого факультета и их декана! А вот когда ты влюбилась в кое-кого и решила подлить ему приворотное, вся академия дружно оккупировала толчки по причине того, что кое-кто вместо того, чтобы отсчитать положенное количество капель в стакан объекта, не стал напрягаться и попросту вылил весь флакон в котел с похлебкой!

Мы с девчонками только с открытым ртом переводили взгляд с одной старшекурсницы на другую, не зная, что сказать и стоит ли вообще вмешиваться. С одной стороны книги уже изрядно оттянули руки и стоять было с каждой минутой все тяжелей и тяжелей. С другой — казалось, что привлечь сейчас к себе внимание будет себе дороже. Вон — Майя и Шилли сидели в луже вонючей слизи и вообще не жужжали! Даже, казалось, не дышали, чтобы на них лишний раз не смотрели.

Старшекурсницы, обменявшись сомнительными комплиментами, хмуро посмотрели друг на друга, а потом — на Майю и Шилли, все так же мышками сидящих на полу в луже. Милли вздохнула:

— Надо все это убрать. А то если дойдет до Дионы, накажут весь факультет. От первого до последнего курса. Диона сегодня злющая, как генгера во время линьки.

Вторая старшекурсница тяжко вздохнула:

— Ладно. Пожертвую мелким алхимический сбор. Будете должны, ясно? — старшекурсница вперила грозный взгляд в старосту и Шилли.

Те испуганно согласно кивнули. А мне стало понятно, что количество моих врагов в этом мире только что увеличилось на два. И почему мне так «везет»?

Дальше все было относительно просто: старшекурсница откуда-то, непонятно откуда, выудила небольшой мешочек, напоминающий кисет размером с детский кулачок. Вытряхнула из него на ладонь какой-то сероватый порошок, что-то прошептала и дунула. Порошок взлетел с ладони и плотным серым облаком облепил Майю, Шелли и слизь. Потом порошок замерцал, словно в его состав затесался перетертый в пыль бриллиант, а потом словно растаял в воздухе, забирая с собой слизь и вонь. После этого старшекурсницы обошли Майю, Шелли и ведро, и отправились по своим делам.

Староста дождалась, пока девицы скроются за одной из многочисленных дверей, а потом вперила в Шелли грозный взгляд:

— Я с тобой еще поговорю! А пока марш к целителям! И меня не волнует, как ты будешь объяснять происхождение своих боевых ран, главное, чтобы все это не дошло до магистра Дионы, понятно? — Не дожидаясь реакции Шелли, Майя повернулась ко мне: — Теперь с тобой! Жить будешь в этой комнате, — она ткнула пальцем в до сих пор распахнутую дверь. — Оставляй учебники и бегом за мной к кастелянше за бельем и формой! У тебя тридцать секунд!

Я молча отправилась выполнять распоряжение. Вряд ли Майя рискнет уйти и пренебречь распоряжением магистра Дионы, но так это или нет, проверять на собственной шкуре не хотелось. Кастеляншу без подсказки найти будет проблематично. Да еще и не факт, что она мне самой выдаст все необходимое.

Разглядывать комнату было некогда. Я только и успела заметить, что в комнате находятся четыре кровати и два стола. Рассудив, что самая ближняя к двери кровать, скорее, всего свободная, я сгрузила на нее учебники и поторопилась вон.

Девчонки, которые были с нами в библиотеке и которые помогли мне донести стопки книг, к кастелянше с нами не пошли. То ли и вправду время поджимало, то ли решили, что безопаснее будет держаться подальше от меня. Это удручало. Но и в конечном итоге оказалось мне на руку.

Владения кастелянши против того, что мне представлялось, оказались едва ли не под самой крышей. Пока я добежала до них вверх по лестнице, ориентируясь на спину Майи, думала, что задохнусь. Нетренированное, привыкшее за четыре года к безделью тело отчаянно сопротивлялось тому, что я заставляла его делать, мышцы до жути не хотели сокращаться. Но вот сердце, к моему невероятному счастью, работало как часы. Так что, согнувшись в три погибели под дверью кабинета кастелянши и пытаясь восстановить дыхание после забега, я молча дала себе зарок: даже если здесь и не будет уроков физкультуры, я буду заниматься сама! До начала болезни, до пятнадцатилетия, я была довольно развитым подростком, хоть и не особо спортивным. И подобную лестницу могла преодолеть совершенно спокойно. Значит, форму нужно возвращать. Может, еще придется побегать от врагов и неприятелей. Или, может быть, окажется, что в фэнтезийных книжках моего мира пишут правду, и от физической выносливости тела напрямую зависит магический резерв.

Я уже почти отдышалась и как раз собиралась распрямиться, когда над головой вдруг раздался поначалу довольный, а потом слегка встревоженный голос Илиданы:

— Вот ты где! Так и знала, что найду тебя у кастелянши! Кэт, что с тобой? Тебе плохо?

Слова целительницы райской музыкой коснулись моих ушей. И я выпрямилась, улыбаясь широко и от души:

— Нет. Все в порядке. — Говорить пока нормально не получалось, я все еще не до конца восстановила дыхание и из-за этого фразы выходили короткие и будто рубленные. — Слишком быстро бежала по лестнице. Вот и все.

Дыхание с каждой секундой успокаивалось все больше и больше, постепенно приходя в норму. Но Илли все равно подозрительно прищурилась:

— Точно?

Ответить я не успела, встряла забытая всеми Майя:

— Каталина, потом поговоришь! У меня мало времени и некогда с тобой нянчится!..

У меня в голове мелькнула мысль, что староста у ведьм хоть и исполнительная, но не особо умная. Даже если она и не знает, кто перед ней, все равно по внешнему виду должна была догадаться, что я разговариваю не с кем-то с улицы, а со старшекурсницей, целительницей и аристократкой, которая находится явно выше ведьмы на социальной лестнице. И хотя бы немного сбавить обороты. Но Майя не догадалась. За что и получила.

— А мы вас и не задерживаем, — холодно отрезала Илидана, отвечая сразу за обеих. Лицо ее будто бы окаменело, приобретя выражение ледяной надменности. — Я и сама способна помочь своей подопечной получить белье, обжиться в комнате и показать, что и где находится в академии! Можете идти!

Мне показалось, что от этой отповеди вытянулось не только лицо старосты, но и вся Майя. Однако ведьма оказалась неробкого десятка и, справившись с собой, поджала губы:

— Я отвечаю за новенькую перед деканом Дионой!..

— Ну отвечайте, кто ж вам не дает, — с теми же презрительными интонациями перебила ведьму Илидана. — А сейчас не тратьте зря ни свое, ни наше время на бесполезные споры! И если у магистра Дионы возникнут какие-то вопросы по поводу получения Каталиной белья или ее умения ориентироваться в академии, можете смело говорить, что Кэт находится под опекой рода Ньерс. И за нее головой отвечаю я, Илидана Ньерс, дочь маркиза Эусу. Еще вопросы?

На лице у старосты появилось совершенно неописуемое выражение. Однако, больше спорить она не стала. Поджала губы и сообщила:

— Каталине еще нужно получить расписание. На сегодня она освобождена от занятий, день выделен ей на обживание и обустройство. Но завтра…

— Какая щедрость, — снова едко перебила ведьмочку Илидана. Майя вспыхнула. — Не извольте беспокоиться, госпожа староста, — снова настолько едкий сарказм, что кажется, будто слова целительницы насквозь пропитаны щелоком или кислотой. — Завтра Кэт будет на занятиях без опозданий, вам не придется краснеть перед деканом, обещаю!

Кажется, только теперь до Майи дошло, что ее не слишком вежливо выпроваживают. Она вспыхнула, прикусила губу, нерешительно и как-то подозрительно покосилась на меня и Илидану, но больше ничего не сказала. Развернулась на каблуках и вскоре скрылась на лестнице. Илидана выдохнула:

— Наконец-то! Хуже дураков только исполнительные дураки, облеченные властью! У меня ощущение, что Диона нарочно таких подбирает на должность старост! Идем быстрее! А то у нас в самом деле не так уж и много времени. Я еще хочу тебя осмотреть, чтобы понять, как стресс влияет на твое состояние и резерв. — Илидана толкнула дверь в царство кастелянши и, проходя вперед первой, на ходу пояснила: — Сейчас получаем то, что тебе причитается от академии, а потом зайдем ко мне за одеждой для тебя и другими необходимыми мелочами. Я потому утром и убежала так быстро, не дождавшись, пока ты проснешься, что мне нужно было многое успеть. Зато я перед началом занятий успела переместиться домой. Сообщила отцу и деду о том, что у рода теперь есть подопечная, они, кстати, оба одобрили и поддержали мое решение. И велела горничной собрать для тебя все необходимое. А то тебе даже на ночь переодеться будет не во что, я же знаю…

— Илидана, зачем тебе это все? — тихо спросила, подходя следом за целительницей к длинной стойке, наподобие прилавка, перегораживающей огромное и неуютное помещение на две неравные половинки. — Ну, опека, вещи, помощь. В конце концов, ты могла отдать мне что-то из ненужных тебе вещей.

Я пытливо заглянула в лицо блондинки. Илидана же, бегло мне улыбнувшись, просияла куда более яркой и приветливой улыбкой в сторону дородной женщины с зеленоватой кожей, рассматривавшей нас, уперев кулаки в мощные бедра. Рыжеватые волосы ее были гладко зачесаны наверх, скручены в узел и скреплены… парочкой карандашей. В зеленоватых ушах с огромными мочками болтались серьги в виде золотых колец. Опрятное закрытое платье темно-серого цвета с огромным белым кружевным воротничком навевало мысли об экономках викторианской эпохи на Земле.

— Иномирянка? — вместо приветствия поинтересовалась она, подозрительно оглядывая меня с ног до головы прищуренными темными глазками.

— Совершенно верно, госпожа Годдарт, — еще сильнее разулыбалась Илидана и положила обе руки на стойку. — Вы же нам поможете, верно? — Внезапно в тонких пальчиках Илиданы я заметила золотой блеск. — А мы вам будем очень-очень благодарны, госпожа Годдарт. Вы же знаете, род Ньерс умеет быть благодарным.

Дорожная кастелянша хмыкнула, и неожиданно быстро, сильным движением руки смела под стойку лежащую недалеко от меня стопку какой-то аккуратно сложенной ткани сероватого цвета, на которую я сразу не обратила внимания. А сама направилась куда-то вглубь помещения.

Илидана выдохнула, будто на краткое время задерживала дыхание и наградила меня острым взглядом:

— Я не буду тебе врать, Кэт, будто решила опекать тебя из благих побуждений. Не люблю заниматься благотворительностью. Будь моя воля, я бы и после выпуска работала бы целительницей. Но… Я аристократка, из высших. Да еще и с очень сильным и ценным даром. Мне никто не позволит работать. Моей первейшей обязанностью является рождение сильного и магически одаренного потомства. Мне уже даже и жениха подходящего подобрали, — Илидана скривила в горькой усмешке совершенные губы. — Так что я пытаюсь отвоевать себе право заниматься хотя бы исследовательской деятельностью. Понимаешь? Если все сложится удачно с тобой, если я смогу вывести какие-то закономерности из твоего развития в нашем мире, то смогу стать аспирантом академии и тогда уж ни замужество, ни материнство не станут помехой моей научной деятельности. Поэтому, извини, но ты мне нужна в качестве испытуемого, подопытного. И я постараюсь максимально облегчить тебе жизнь в академии, в обмен на право наблюдать за тобой и использовать эти наблюдения в научной работе.

Ответ Илиданы был не особо приятен, но вполне ожидаем. Что-то вроде такого я и предполагала. Поэтому только пожала плечами:

— Да я не против. Наблюдай. Может, сможешь дать дельный совет, как развивать свой дар. Или подскажешь, как защититься от дурацких шуточек, — добавила, криво усмехнувшись и вспомнив Майю, облитую вонючей слизью, и как сама едва не убила странного замороженного парня в библиотеке. — Мне кажется, уже одного этого было бы достаточно, в качестве ответной любезности…

Илиданаперебила меня:

— Кэт, перестань! Ты же совершенно одна в этом мире! Ну вот тебе сейчас выдадут полотенце и постельное белье. А нательное белье? А ночная рубашка? Да элементарно: у тебя же даже нет теплых вещей, чтобы выйти во двор академии! У нас сейчас зима, а ты прибыла в открытых и, прости, весьма провокационных вещах! Мало того что они сейчас непригодны к ношению по причине холода, так их вообще не стоит носить, чтобы не найти на свою голову неприятности! А от рода Ньерс не убудет, если я подарю тебе белье, пару платьев, сапожки…

В этот момент возле стойки возникла госпожа Годдарт и с легким хлопком сгрузила другую стопку материи:

— Все новое, — самодовольно сообщила, с легкостью выдергивая из пальцев Илиданы золотую монету. — Простыней и полотенец двойной комплект. Форма ведовского факультета и спортивная форма — как положено. Но ежели чего, то заходите, госпожа Ньерс, что-нибудь придумаем.

От меня не укрылось, что приглашают именно Илидану. Видимо, сыграло свою роль золото, данное кастелянше целительницей. Илидана горячо поблагодарила кастеляншу, еще раз заверив, что благодарность ее рода не знает границ, а потом кивнула мне:

— Забирай! Сейчас заглянем ненадолго ко мне в комнату, потом к тебе, сложишь все. Потом сходим за расписанием, на обед и я проведу для тебя экскурсию по академии. И не забивай голову глупостями, Кэт. Я лучше знаю, какой ответ адекватен услугам, запрошенным мной у тебя.

Глава 5

Комната Илиданы по размерам была примерно такой же, как и та, в которой отныне буду жить я. Однако в ней стояли только две кровати и было гораздо больше свободного места. Вот тебе и социальное неравенство налицо, хмыкнула я про себя в то время, когда Илли торопливо выуживала из шкафа небольшой баул и одновременно окликала сидящую за столом у окна миловидную брюнетку с гладко зачесанными волосами:

— Тамина, знакомься, это подопечная моего рода, иномирянка Каталина. Кэт, — пропыхтела целительница, — это моя подруга Тамина Да Виэр, артефактор по специальности. Если вдруг я буду срочно тебе нужна, но меня не будет в академии, обращайся к Тамине. Она поможет. А мы потом с ней сочтемся по-дружески. — Вынутый из шкафа баул величиной с арбуз-переросток лег у моих ног. Илли покосилась на брюнетку: — Тамми, а ты могла бы ненадолго все это уменьшить в объеме и весе? Ну, чтобы Кэт без проблем донесла одежду и белье до своей комнаты?

Брюнетка безразлично пожала плечами и выскользнула из-за стола, отложив в сторону то, с чем до этого работала:

— Могу, почему и нет. Могу даже пространственный карман подарить. — Тамина выжидательно уставилась именно на меня.

Хмм… То есть, решать мне? А в чем подвох? Я растерянно покосилась на Илидану:

— Это тебе потом придется за мой пространственный карман что-то важное или дорогое отдать?

Целительница тоже почуяла подвох, но все же покачала головой:

— Вряд ли. Мы с Тамми действительно подруги с самого первого курса. И часто друг друга выручали. Думаю, что, скорее всего, этот артефакт с каким-то изъяном и продать его Тамми не сможет. Я права?

Брюнетка ухмыльнулась, разом растеряв всю свою важность:

— Права. Я допустила ошибку в матрице, когда вплетала обязательный охранный контур, Ирнад, чтоб его гоблин пожевал и выплюнул, отвлек. Так что на хранение вещей артефакт работает отменно, а вот с охранкой вышла засада. И переделать уже невозможно. Только разрушать полностью матрицу и заново переделывать. А я вживила ее в жемчуг. Жалко.

Я ничего не понимала из того, о чем говорит брюнетка. Но Илидану, кажется, слова Тамины успокоили, и она поинтересовалась:

— Так что с охранкой? Не работает совсем?

— Если бы! — отозвалась Тамми с горящими глазами и чуть виновато улыбнулась. — Охранка работает тоже. Но если вдруг кто-то чужой рискнет сунуться в пространственный карман, то охранка стреляет в него мелкими шариками наподобие пульсаров. Но не огненными, а наполненными алхимической слизью на основе ягод фиделики. Так что незадачливый воришка будет ходить в лучшем случае с синяками от прицельных ударов. Это если защита попадет по одежде. А если по голой коже, то в радужную кляксу…

— Сок фиделики жжется, — нахмурилась Илидана.

— За это мне и пришлось отдать пареньку с первого курса боевого три золотых, — вздохнула Тамина. — Мы же не знали, что охранка криво работает, пацан сунулся без алхимической защиты и заработал ожог на полщеки. Еще и тебя не было, пришлось к Надии идти на поклон.

Илидана осуждающе покачала головой и уже открыла рот что-то сказать, но я ее перебила. Меня волновало другое:

— А если злоумышленник не забрать мои вещи захочет, а что-то подложить? Скажем, чтобы потом меня обвинить в воровстве?

Тамина пожала плечами:

— Если возьмешь, то узнаешь. Мы не испытывали на подлог. Но вообще охранка должна работать в обе стороны: что бы нельзя было ни взять без хозяина, ни положить.

Мы с Илиданой переглянулись, и целительница хищно прищурилась:

— Берем! А охранного амулета для самой Кэт у тебя, случайно, нет? А то зная, как у нас любят дурацкие шутки, я бы и ее с удовольствием обезопасила. Кэт пока вообще ничего не умеет, ее любой может легко обидеть, а я обещала ей помощь и защиту…

Тамина поскучнела:

— Извини, Илли, но ничего нет. Охранные амулеты продаются сразу же, как я заканчиваю над ними работу.

— Жаль, — протянула в ответ целительница. Но потом вдруг оживилась: — А в работе есть что-то?

Брюнетка покачала головой:

— До выпуска осталось всего ничего. Я больше не буду изготавливать артефакты и амулеты на продажу, времени не хватает. Надо над дипломной работой поломать голову. Хотя…

Не только Илидана жадно уставилась на приятельницу. Мне тоже до чертиков захотелось заполучить амулет, могущий предохранить от дурацких шуток вроде ведра со слизью, которое досталось сегодня Майе вместо меня.

— Хотя?.. — поторопила подругу блондинка.

— У меня есть недоработанный амулет. Он задумывался в качестве щита на основе «Плевательницы». Но он действительно недоработан. То есть, щит работает как часы: отражает все, что швыряют во владельца амулета. А вот с атакующей частью беда. Атакующая часть должна была по задумке отражать все, что применили против владельца амулета, и возвращать тому, кто атаковал в неизменном виде. Но так как я перерабатывала запрещенное заклинание… — Тамина вздохнула: — В общем, я где-то ошиблась и так и не смогла вычислить где. А из-за этой ошибки амулет почему-то словно накапливает все уловленное, а возвращает не всегда. И даже если возвращает, то это может быть совершенно не то, чем атаковали. Например, на испытаниях боевик четырежды атаковал меня, когда я была с активной охранкой. Последовательно пульсаром, воздушным кулаком, ледяной стрелой и проклятьем несварения. Амулет вернул только ледяную стрелу. Так что обидчикам твоей подопечной может очень здорово достаться, будут неприятности с ректором.

— С ректором решить вопрос несложно, — решительно отозвалась Илидана. — Зато Кэт будет в безопасности. Давай свои артефакты!

Настройка двух артефактов оказалась предельно простой: на оба пришлось капнуть своей кровью. После чего защитный артефакт в виде подвешенного на кожаном шнурке прозрачного кристалла я надела на шею. Пространственный карман же состоял из двух частей, связанных между собой: браслет с подвешенной к нему жемчужиной предполагалось постоянно носить если не на руке, то при себе, чтобы она касалась тела. Вторая жемчужина являлась головкой длинной шпильки. Ее я должна была закрепить в стене, шкафу или на спинке кровати. Возле этой шпильки будет открываться вход в пространственный кошелек. Не очень удобно, как на мой взгляд. Но все перекрывало то, что никто, кроме меня, не доберется до моих вещей. А в случае переезда достаточно вынуть шпильку и перенести в другую комнату. Пространственный гардероб переедет сам собой.

После активации артефактов Тамина по очереди коснулась баула и стопки вещей, принесенных от кастелянши. И то и другое сразу же уменьшилось в объеме раз в десять, если не больше. И почти утратило вес. То, что я взяла в руки, весило чуть-чуть побольше перышка. Глядя на мое ошарашенное лицо, брюнетка-артефактор ухмыльнулась:

— Беги к себе! Я силы экономлю, так что у тебя десять минут. Потом все станет такого же веса и размера, как было. Илли, — она повернулась к целительнице, — с тебя бодрящее зелье!

Блондинка без слов подошла к шкафу, открыла его, покопалась среди кучи скляночек и бутылочек, и вручила одну Тамине со словами:

— Не увлекайся! А то будет откат и вообще можешь выгореть!

Тамми кивнула, и мы с Илиданой почти побежали ко мне. Время поджимало.

По коридорам академии я мчалась словно камень, выпущенный из пращи, не проверяя, поспевает ли за мной целительница. Но дверь в комнату открывала осторожно и с опаской. А вдруг меня поджидает еще одно ведро с мерзкой слизью? Или какая-нибудь другая пакость?

Ведра не было. И вообще, к счастью, обошлось без неприятных сюрпризов. То ли девчонки больше не успели ничего подготовить, то ли испугались проблем с главной ведьмой. Они, все трое, сидели каждая на своей кровати и настороженно наблюдали, как входим мы с Илиданой. Целительница обвела комнату взглядом и хмыкнула. Я же швырнула на кровать к учебникам облегченный баул и стопку с бельем.

— Приветствую, девочки, — сдержанно обратилась к присутствующим в комнате ведьмочкам Илидана. И скомандовала мне: — Кэт, запихни пока все в пространственный карман, потом разберешься, время, увы, действительно поджимает. Вечером сможешь спокойно и без спешки распределить вещи по своим местам.

У меня и тени мысли не возникло спорить, Илидана явно была права: с вещами лучше разбираться без спешки. А потому, оглядевшись, я выудила шпильку с жемчужной головкой и воткнула ее рядом с подушкой. Рядышком почти сразу заклубилось какое-то марево. Словно открылся портал. Не раздумывая, я запихала туда баул, стопку выданных кастеляншей вещей и учебники. Пусть на кровати будет порядок! А когда разберусь, что и куда, тогда переложу книги в более удобное место. Выходя из комнаты следом за блондинкой, я успела перехватить потрясенные взгляды, которыми обменялись оставшиеся в комнате девчонки.

Поторапливала меня Илидана не зря: нам еще нужно было зайти в деканат за моим расписанием, а уже вот-вот должен был начаться обед. Как пояснила целительница, опоздавшие на него вынуждены были довольствоваться тем, что оставалась. Или же и вовсе ходить голодными до вечера. Правила академии были весьма строги. Потому в деканат мы тоже бежали, а я так вообще просто ввалилась туда. Где и напоролась на пристальный и подозрительный взгляд магистра Дионы, оказавшейся деканом ведовского факультета и по совместительству преподавателем по ядам и противоядиям. Я невольно втянула голову в плечи, когда узнала предмет вредной ведьмы. И не смогла сдержать вздох облегчения, услышав, что яды и противоядия у меня будут только на последнем курсе. Слишком уж меня напрягал взгляд Дионы. Чем-то я ей пришлась не по вкусу. Может быть тем, что я так и бегала в балахоне серо-бурого цвета, пожертвованном мне целительницей Тиорой? Но ведь я вроде как сегодня еще официально не приступила к учебе…

Получив листок с расписанием и услышав, что мне желательно иметь для каждого предмета отдельную тетрадь, я округлила глаза. А декан разве не в курсе, что я иномирянка? Где я возьму канцелярские принадлежности? Но Диона и присутствующая в помещении еще одна молодая девушка дружно сделали вид, что ничего не знают и не понимают. Пришлось идти на поклон к Илидане, и в эти минуты я, пожалуй, по-настоящему оценила клятву, что дала мне целительница. Пусть у меня проблемы с магией, ну так хоть с бытовыми вопросами затруднений нет.

Илидана от меня отмахнулась. В бауле, который я сунула в пространственный карман, меня дожидались два десятка тетрадей, карандаши, ручки и прочая необходимая в процессе обучения мелочевка. Я выдохнула с облегчением и поплелась за целительницей в столовую, старательно запоминая маршрут. На мое счастье, котелков, волшебных палочек и сов в списке необходимого не было.

Столовая академии меня просто оглушила. Огромное, наверное, с футбольный стадион площадью, помещение было уставлено столами и столиками: вдоль стен стояли длинные столы, рассчитанные на десятки студентов одновременно. Возле них стояли такие же длинные и тяжелые на вид лавки, изготовленные, как мне показалось, из целых половинок огромных бревен. Студенты, желающие обедать за такими столами, без особых церемоний подходили к свободному месту, перешагивали через лавку и устраивались за столом. В принципе, удобно.

Пространство посреди зала было заставлено небольшими столами на четверых. Возле таких столов стояли стулья, до боли напомнившие мне мебель из старого мультика «Маша и три медведя»: круглые сидения выглядели так, словно бревно тонко порезали как колбасу. А потом к кругляшам присобачили ножки и спинки. Я так засмотрелась на мебель, что едва не растянулась на полу, когда Илидана за руку, как маленькую потащила меня к стойке. Кто-то противненько хихикнул. Но мне было не до этого. Целительница вручила мне в руки поднос.

В целом, столовая академии магии не особо отличалась от десятков подобных заведений в моем мире. Разве что поварихи были заметно зеленокожие, с крупными клыками, пугающе выступающими над нижней губой. Но я забыла про пугающий вид поварих, когда на подносе появилась миска с вполне узнаваемым куриным супчиком, аромат которого тараном ударил по моему обонянию. Илидана хмыкнула, ткнула куда-то пальчиком, и рядом с супом появилась тарелка с чем-то, напоминающим жаркое в моем мире. Только овощи в нем были подозрительно красного и оранжевого цвета. Но пахло тоже одуряюще.

Дополнив свой обед пирожками и компотом, я следом за Илиданой прошла к одному из столиков на четверых. Целительница, пододвигая к себе горшочек с чем-то горячим и травянисто пахнущим, попросила:

— Доставай листок с расписанием. Посмотрим, что у тебя будет. Может, с кем-то из преподавателей строит встретиться заранее и поговорить, чтобы не слишком зверствовали, пока ты втянешься.

Я кивнула, а потом взмолилась:

— Давай сначала поедим!

Илли фыркнула. И мы дружно зачерпнули ложками горячее.

На некоторое время я просто пропала для окружающих. То ли настолько проголодалась, то ли привыкшая к диетическим блюдам, уже забыла, как может быть вкусно, если не жалеть приправ и соли, а также греховной зажарки для супа. Мне было настолько вкусно, что я даже не обращала внимания на гримасы каких-то парней, поглощающих свои обеды сидя за длинным столом, за спиной Илиданы. Однако парней такое положение вещей не устраивало.

Мы с целительницей уже расправлялись каждая со своим вторым блюдом, когда я неожиданно ощутила короткий горячий толчок в грудь. Туда, где под отвратительным платьем болтался на шнурке амулет, отданный мне Таминой. От неожиданности я уронила ложку обратно в тарелку и схватилась на грудь.

Илидана настороженно прищурилась и опустила и свою ложку:

— Что? Кэт, что-то не так? Тебе плохо?

Я мотнула головой, прислушиваюсь к ощущениям. Жар уже прошел бесследно, будто мне все пригрезилось. Но только я открыла рот, чтобы все это объяснить, как за спиной Илли с диким воем вскочил, зацепился за лавку и мгновенно растянулся во весь рост один из парней, пытавшихся с самого начала обеда привлечь наше внимание. Словно в дурном сне я широко открытыми глазами наблюдала, как нелепо размахивающий в полете руками парень нечаянно задевает Илидану по голове. Как вскакивает на ноги уже знакомый мне Ферон и с яростным воплем набрасывается на несчастного, которому и так не повезло перецепиться, когда вставал из-за стола. В полнейшей, шокированной тишине кулак боевика с хрустом врезался в челюсть несчастного. Бедолага даже не пискнул, как подкошенный, грохнувшись на пол. И почти сразу же обоняния коснулся запах, скорее уместный в уборной, но никак не в столовой.

Озадаченная Илидана потерла затылок, оглянулась на сидящих за спиной парней, болезненно поморщилась и едва слышно шепнула мне:

— Мда-а-а… Амулет Тамины явно работает. Интересно только, чем же в тебя швырнули, что получили отдачу в виде проклятия несварения?..

Судя по всему, меняя имя в новом мире, мне нужно было сменить и фамилию. Назваться мисс Неудачница или госпожа Неприятности. Очень точно отображало бы суть. Меня в новом мире будто кто-то проклял. Из всех плюшек, которыми мироздание обычно наделяет попаданку, мне досталось только покровительство Илиданы. И то, это чисто условная плюшка: я ее получила в обмен на то, что позволю себя изучать.

Из столовой нашу теплую и слегка попахивающую компанию забрали прямиком в кабинет ректора. Илидана только и успела мне шепнуть, чтобы молчала про амулет и ни в коем случае ни в чем не признавалась. И вот теперь мы стояли неровным строем, опустив головы, в ожидании ректора. Из-за стола в углу на нас подозрительно косился странный персонаж: не то молодая и красивая девушка, не то умудренная жизнью женщина. Она одновременно писала что-то в толстенной книге, перебирала какие-то бумажки в двух папках, составляла какой-то список на отдельном листке и… делала маникюр… Я откровенно и потрясенно пялилась на нее. Что за жертва чудовищного эксперимента с четырьмя парами рук? Спросить бы у Илиданы. Но неловко. Жертва эксперимента имела всего одну пару глаз, но и их не отрывала от провинившихся студентов. Стоило только Ферону попробовать склониться поближе к Илидане, как его пригвоздили к месту таким взглядом, что я едва-едва не попросила гвоздодер. А как еще незадачливого боевика оторвать от пола, когда придет ректор?

Впрочем, гвоздодер не потребовался. Вихрем ворвавшийся в кабинет ректор наградил нас та-аким взглядом, что мы все дружно сделал шаг назад.

— Та-а-ак… — Ректор на удивление оказался молод. Изумленно разглядывая его, я с удивлением поняла, то ему, наверное, не больше сорока лет. А может, и того меньше. — Что здесь у нас? Влюбленный боевой маг в очередной раз попытался завоевать предмет своих грез? — Я как раз вовремя успела оторвать взгляд от тонких, породистых черт ректора, чтобы заметить, как Илидана и Ферон синхронно поморщились. — Нет? Я ошибаюсь?

Маг остановился как раз напротив Ферона, и тому пришлось волей-неволей что-то отвечать:

— На этот раз все затеял не я, магистр Дориус, — недовольно буркнул боевик. — Я всего лишь защищал девушку, которую некоторые зас… — Глаза ректора опасно сверкнули, и Ферон поспешно проглотил конец фразы. А потом нехотя исправился: — Этот вонючий недоумок ударил Илидану по голове! Я думаю, магистр Дориус, вы бы тоже не смогли сидеть на месте спокойно, если бы вашу любимую обижали!

— Я не специально! — отчаянно выкрикнул тот несчастный, которому, увы, даже не дали привести себя в порядок, тем самым вынуждая нас всех страдать от невыносимого запаха. — Я просто торопился покинуть столовую по важным делам и нечаянно зацепился за край скамьи! А когда падал, видимо, задел леди! Я сам не понял, как это получилось, но готов извиниться!

Ректор отошел от Ферона и уставился на несчастную жертву проклятия. Мы почему-то дружно затаили дыхание. А Ферон даже голову в плечи втянул.

— Та-а-ак… — снова протянул ректор. — Очень интересно. Габар Вирлах, безусловно, является лучшим, сильнейшим и талантливейшим проклятийником, с которым я в свое время намучился. Вот только он в прошлом году завершил обучение в нашей академии… И вот вопрос: откуда, студент Витор Стиуц, на вас его проклятие? Кстати, оно слабенькое, но очень гадкое: то, что случилось с вами в столовой, студент, повторится еще… — ректор прищурился еще сильнее и даже наклонил голову к левому плечу, будто что-то разглядывая в пространстве. — Проклятие сработает еще минимум десять раз через определенные промежутки времени.

В наступившей тишине испуганно вжикнула пилка, которой жертва магического эксперимента делала себе маникюр, да горестно застонал пострадавший от проклятия и от кулака Ферона студент.

Я никогда не была злой по натуре. Вот и сейчас мне стало безумно жаль парнишку, подцепившего гадкое проклятье. Я даже успешно позабыла о том, что этот паренек, скорое всего, начал первый, запулив в меня какой-то гадостью. Амулет же, защищая меня, всего лишь вернул ему причитающееся. К счастью, я не успела как-то выдать себя, Илидану и Тамми. Потому что ректор резко развернулся на каблуках к жертве магического эксперимента:

— Калли, у тебя совесть есть? Или тебе мало работы? Могу добавить!

— Нет-нет! — Та, которую назвали Калли, резво убрала маникюрные принадлежности, выудила откуда-то еще одну стопку папок и резво принялась ее перерывать.

Ректор поморщился и резко отвернулся от Калли к нам. Но видимо, настроение поучать у него уже все испарилось. Осмотрев нас еще раз и задержав взгляд на мне и Илидане, мужчина вздохнул:

— Как знал, что от иномирянки будут одни проблемы…

— Да мы-то тут при чем? — громко возмутилась услышавшая слова ректора целительница. — Мы с Кэт просто обедали! Я даже не видела, что творится за спиной! А Кэт, и вы это хорошо знаете, господин ректор, пока не может никого проклясть! К тому же вы сами определили автора проклятья!

Ректор снова скривился. Но махнул рукой, давая понять, что мы можем идти. Только буркнул напутственное нам в спину:

— Девушки, постарайтесь не влипать в неприятности! Иначе, леди Эусу, вас даже помолвка с герцогом не спасет. Будете наказаны вместе со своей подопечной. Да-да! Я в курсе заключенного вами договора, но ничего не имею против. Каталина, завтра после занятий я жду вас в этом кабинете, с вами будет беседовать менталист! А теперь идите!

Я настолько растерялась, услышав про менталиста, что безропотно позволила целительнице подцепить меня под локоток и вывести из кабинета ректора. И лишь только когда следом за Илиданой, идущей словно с окаменевшим лицом, я отошла на приличное расстояние, блондинка вдруг разразилась потоком неистовых и незнакомых мне слов. Как я поняла, ругательствами. А отведя душу и спустив пар, блондинка с отвращением процедила, начиная спуск по лестнице:

— Вот же гнусный червяк! «Одни неприятности от иномирянки», — передразнила она, цедя слова сквозь крепко стиснутые зубы. — «Но я не против»! Еще бы ему быть против! Корона наверняка отстегнула за тебя немалые деньги, ведь ты как минимум спасла жизнь кронпринцу! К тому же всегда, когда появляются иномиряне, жизнь в королевстве меняется в лучшую сторону! Поэтому уверена, что не ошибусь, если предположу, что тебе выделено содержание. Которое на деле оседает в кармане ректора! Ну ничего! — мстительно выдохнула девушка. — Пусть только тронет тебя или меня, я молчать не стану! Пожалуюсь жениху! А там, я в этом уверена, дойдет и до короля!

Вот так, под злобное бурчание Илиданы, мы и дошли до моей комнаты. Я мало что поняла из ругани целительницы, но сочла за благо не расспрашивать. Пусть успокоится, потом и поговорим. А пока разберусь с вещами и расписанием. А на ужин можно и с девчонками из моей комнаты сходить. Коротко простившись с целительницей, я толкнула дверь в свою комнату. И чуть не упала на пороге:

— …да хватит уже плеваться, мерзкая отрыжка темной магии! — яростно прошипел кто-то, а следом с характерным свистом от моей кровати что-то пролетело в воздухе и врезалось в противоположную стену.

— Ниата, осторожнее! — взвизгнул кто-то.

Но предостережение запоздало. Обведя комнату взглядом, я икнула. Ой, мамочки! Мне же ректор велел ни во что не влипать! Интересно, он поверит в то, что комната и живущие в ней приняли такой внешний вид без моего непосредственного участия?

***

— Ты чего такая хмурая? — вместо приветствия поинтересовалась Илидана, когда мы на завтраке столкнулись с ней у стойки.

Вместо ответа, я дернула плечом и преувеличенно-бодро принялась рассматривать, что нам предлагалось на завтрак. Настроения не было, и говорить об этом не хотелось. Как-то все складывалось… нехорошо.

Целительница тоже сегодня выглядела не самым лучшим образом: тени под уставшими глазами и поджатые губы делали ее старше на вид. Не сговариваясь, мы обе взяли себе по порции омлета с грибами, булочки и местный аналог какао, который здесь смешно назывался «шотти». А потом Илидана кивком головы позвала меня за собой в самый дальний конец столовой. Тоже за столик на четверых, но почти у самого входа. Остальные были уже оккупированы оголодавшими за ночь студентами.

— Рассказывай! — велела целительница, едва мы только устроились за столом и дружно нанизали на вилки первые ломтики пышной и ароматной массы. — Ты вчера даже после визита в ректорский кабинет выглядела бодрее. Что не так, Кэт?

Прежде чем ответить, я положила в рот то, что было на вилке, не спеша прожевала и проглотила. Омлет был вкусным. Но аппетита у меня не было. Ела только потому, что так было надо. День только начался, и силы мне точно были нужны. Потому пренебрегать завтраком я не стала, потому и выбрала самое калорийное блюдо из предложенного в меню. Но проглотив первый кусочек, поняла, что вряд ли смогу все осилить. Вздохнула и сложила руки перед собой на столе, словно примерная школьница:

— Илли, скажи мне, пожалуйста: почему меня здесь сразу же все возненавидели?

Блондинка замерла, не донеся вилку с омлетом до рта. Внимательно на меня посмотрела, вздохнула:

— Это не так, Кэт. Тебя не ненавидят.

— А тогда почему, еще даже не увидев меня, но уже узнав, что я буду жить с ними, девчонки подготовили мне «сюрприз» в виде ведра какой-то гадости, и я лишь чудом избежала его? Почему, когда я вчера вернулась к себе в комнату, то увидела «чудную» картину: стена напротив моей кровати вся была изъедена словно старый мех молью какой-то дрянью, а одна из трех девиц упорно пыталась что-то подсунуть в пространственный карман с моими вещами? И у меня есть подозрение, что поначалу из кармана что-то хотели забрать. Но поняв, что ничего не получается, начали пытаться что-то подложить, я, кстати, так и не знаю что. Девицы со мной не разговаривают, обиделись, что магия, защищающая мои вещи, наставила им синяков и ожогов…

На этот раз Илидана с отвращением скривилась:

— Это просто зависть. Ты и с принцем успела близко пообщаться, и с очень знатным родом заключила договор поддержки. Тебе просто завидуют, потому что, несмотря на слабенький дар, у тебя гораздо больше шансов устроиться в этой жизни лучше, чем другие ведьмы.

— С принцем… — Я вздохнула и передернулась, воскрешая в памяти момент прибытия в новый мир. — Всем бы так общаться с принцем, как мне! Чтоб он их швырял как переспевшие грушки в сугробы, а они при этом были одеты в летние открытые вещи!

Блондинка примирительно улыбнулась:

— Ну они-то этого не знают! Потерпи немного, я понимаю, что тебе неприятно и обидно. Но вот увидишь: пройдет совсем немного времени, и они позабудут про то, что ты иномирянка…

— Не знаю, Илли, — вздохнула в ответ. — У меня ощущение, что меня ненавидят все, начиная с главной ведьмы.

Целительница окинула меня долгим взглядом и покачала головой:

— Ты преувеличиваешь. Ну да ладно. Ешь, потом я тебя осмотрю и дам успокоительное. Чтобы ты не накручивала себя и могла адекватно оценить происходящее. Что у тебя сегодня по расписанию?

Я снова воткнула вилку в несчастный омлет и вздохнула:

— Сдвоенная пара по зельеварению, потом История магии, потом Основы универсальной магии, а потом физвоспитание.

— Ну вот. На зельях будешь зрителем, пока не догонишь остальных, — улыбнулась Илидана. — История магии для тебя будет интересным предметом, ты же ничего не знаешь про Торвию, вот и послушаешь. А универсальная магия для вас, ведьм, это вообще формальность. Даже у самой сильной ведьмы на заклинания из универсальной магии не хватает резерва. Поэтому курс для вас чисто теоретический. Успокойся, все будет хорошо!

Меня успокоили не слова Илиданы, а перспектива получить успокоительное, и я относительно быстро справилась с завтраком.

Осматривала меня Илли в ближайшем пустом кабинете. Ни у нее, ни у меня не было времени бежать в целительское крыло. Так что мне пришлось растянуться на нескольких сдвинутых вместе стульях, пока Илидана водила вдоль моего тела руками, хмурилась, кусала губы и что-то записывала в блокнот. Напоследок девушка что-то сотворила, немыслимым для меня способом изогнув безымянный и указательный пальцы левой руки. Легкое золотистое свечение, образовавшееся между ее пальцев, без остатка впиталось в меня, и только тогда Илидана скомандовала мне подниматься:

— Кэт, у тебя на редкость сильные и развитые магические артерии, — сообщила целительница, пряча в сумку блокнот, — но, когда ты находишься в таком угнетенном состоянии, они почти полностью спадаются, и это плохо. Ты же магичить в ближайшее время точно не будешь. Постарайся контролировать свое настроение. Сейчас я скастовала на тебя довольно сильное успокоительное заклинание, но к его помощи часто прибегать нельзя. Поэтому ищи что-то другое, что будет тебя поддерживать: читай книги, гуляй в парке. В общем, следи за своим состоянием. И вот еще что. Я дам тебе одну книжицу, сборник простейших бытовых заклинаний. Тебе это и в жизни пригодится, и поможет уже сейчас хоть немного нагружать магические артерии. Попробуй разобраться сама. Но если вдруг что, то сразу ко мне, поняла?

Я кивнула. Мне и в самом деле полегчало после того, что Илидана со мной сделала. Даже дышать стало как-то легче. До вечера продержусь. А потом, наверное, пойду заниматься в библиотеку. Кажется, там мне будет попроще и поспокойнее, чем в комнате. Вот бы ее сменить!

— Илли, скажи, — я пожевала в задумчивости нижнюю губу, подбирая более корректные выражения, — а я могу сменить комнату проживания? Ну, если не сойдусь с девчонками характером?

Блондинка остро глянула на меня, выходя из кабинета, ей сейчас нужно было бежать на какой-то странный предмет, который мне показался аналогом земного посещения морга:

— Кэт, попробуй все же ужиться с девчонками, тебе же будет проще. У нас не принято переезжать из комнаты в комнату. Но если все будет плохо, — торопливо добавила она, заметив мое выражение лица, — я подумаю, что можно будет сделать. А пока беги! Времени уже осталось мало, не стоит опаздывать в первый же день!

На этом мы и расстались. Илидана помчалась куда-то в подвал, я поплелась на третий этаж южной башни, лаборатории ведьм находились именно там. И по дороге, ловя на себе странные взгляды, радовалась тому, что Илидана не пожалела для меня успокоительной магии. Особенно сильно я этому порадовалась, когда оказалось, что блондинка ошиблась с прогнозом, и зрителем на зельеварении мне не быть. Преподавательница отмахнулась от того, что я ничего не знаю, и велела работать в паре с… Шилли, которая вчера готовила мне «сюрприз» со слизью. Девица скривилась, получив меня в напарницы. Я безмятежно улыбнулась в ответ и встала к столу, на котором лежали необходимые ингредиенты, стояла магическая горелка, небольшой котелок и листок с рецептом. Ну я им сейчас наварю зельев!

Глава 6

Меня подсунули Шилли по той простой причине, что она была лучшей в группе по зельеварению. По замыслу преподавательницы, мастера Янтины, Шилли должна была мне помочь там, где я не справлюсь сама. Зелье мы сегодня варили несложное (для ведьмочек) и крайне нужное (для меня) — зелье хорошего настроения.

Заклинание Илиданы действовало, а потому рецепт зелья я взяла в руки без особого трепета. И очень удивилась, увидев знакомые названия трав: ромашка, пустырник, зверобой, лаванда, шафран. Я хмыкнула. Если бы не горелка совершенно жуткого вида в виде пластины с несколькими изогнутыми ножками для того, чтобы ставить на них котелок, напоминавшая по виду перевернутого на спину жука, можно было бы подумать, что я дома. Хотя в конце списка ингредиентов значились парочка совершенно незнакомых: сушеные ягоды акаристы и порошок хламидиомы. Последнее вызывало какие-то смутные стыдные ассоциации, но сосредоточится на этом мне никто не дал. Шилли яростно прошипела уголком рта:

— Попробуй только что-то мне испортить! Я тебе мигом припомню все! Это семестровая лабораторная работа, если запорем, не допустят к экзамену!

Я пожала плечами в ответ. Мне в любом случае экзамен не сдавать. А Шилли пусть наблюдает. Ведь должна же понимать, что я ничего не знаю и не умею?

— Итак! — хлопнула в ладоши преподавательница, привлекая к себе наше внимание. — Сегодня готовим зелье радости и хорошего настроения. Тщательно изучите рецепт! Результаты будете пробовать на себе! Так что будьте внимательны! Если что-то непонятно или не получается — сразу зовите меня! Шилли Крестонс, тебя и твоей напарницы это особенно касается! Спрашивать, в случае чего, буду с тебя! Приступаем!

Естественно, подобное заявление любви ко мне Шилли не добавило. Она скривилась, но промолчала. А я подумала почему-то, что девчонка за сегодня либо заработает косоглазие, наблюдая за мной, либо мы с ней, вернее, я, нахимичим.

В целом, рецепт действительно не выглядел сложным: отмерить четкое количество указанных ингредиентов, ромашку залить холодной водой, остальное добавлять постепенно уже в кипящую воду, четко отслеживая время, какую травку сколько кипятить. Сколько я ни вчитывалась в рецепт, а магического воздействия я не нашла и слегка успокоилась. С таким я справлюсь. Хоть и не верится, что это зелье сможет в итоге сделать меня счастливой. Хотя, если успокоит, уже будет хорошо.

Поначалу все шло нормально. Шилли, играя желваками и сжав губы в тонкую ниточку, показала, как пользоваться лабораторными весами: почти привычного мне вида рычаг на подставке, к краям которого качельками подвешены две плошечки. На одну клались травки и порошки, на другую — похожие на гальку гирьки. На каждой гирьке желтой светящейся краской были проставлены цифры — номинал веса. Немного помучившись, я приловчилась пользоваться ими и отмерила необходимое количество трав и порошков. Шилли щелчком заставила горелку зажечься, принесла откуда-то из задней части кабинета воды и водрузила на магический оранжевый огонь котелок. Она уже слегка успокоилась. Видимо, то обстоятельство, что я хоть что-то, но умею, ее успокоило.

Меня интересовало, как в этом мире отсчитывают время. Я с нетерпением ожидала, пока в котелке забулькает вода с ромашкой. Но все оказалось до обидного просто: на столе появились банальные, хоть и не совсем привычного вида песочные часы. Я разочаровано вздохнула.

Все пары в лаборатории работали, перешучиваясь и обмениваясь мнением друг с другом, и только мы с Шилли работали молча. И это было обидно. Хотя в чем-то я ведьмочку понимала: у нее же наверняка была до этого другая напарница, а тут преподавательница взяла и навязала ей меня, неумеху. Но самым обидным оказалось то, что прохаживающаяся по лаборатории между столами мастер Янтина остановилась возле нашего стола, понаблюдала, как я осторожно всыпаю в бурлящий котелок порошок лаванды, непрерывно помешивая кипящую жидкость, как быстро переворачиваю песочные часы, замеряя очередной отрезок времени, хмыкнула и выдала:

— Молодец, Шилли!

Шилли?! Молодец Шилли?! У меня от обиды дрогнула рука и я упустила ложку, которой помешивала варево, в котелок. К счастью, преподавательница этого уже не увидела. Зато «напарница» яростно зашипела на меня:

— Ты что творишь, бестолочь?

Я пожала печами:

— Я не специально! — А у самой при виде того, как Шилли, обжигая пальцы, вылавливает из кипятка ложку, в груди родилось какое-то горькое удовлетворение.

Выудив ложку, ведьмочка сердито сверкнула на меня глазами:

— Ничего без меня не делай! Ясно? Пока я не вернусь, ничего не добавляй в отвар! — И с этими словами направилась куда-то в заднюю часть лаборатории.

Поначалу я твердо решила, что дождусь возвращения Шилли, чего бы мне это ни стоило. Хватит, и так уже набокопорила. Хотя, насколько я понимаю, ничего непоправимого еще не произошло. Но время шло, Шилли не возвращалась, а на поверхности котелка начала образовываться плотная пена из травянистых остатков, грозясь выплеснуться на горелку и на стол. Нервно оглянувшись, я не увидела Шилли. А тут еще, как назло, в песочных часах осталось с десяток последних крупинок…

— Чего вертишься? — хмуро поинтересовалась девица из-з стола, который стоял у меня за спиной.

Девица была мне не знакома и особого дружелюбия не демонстрировала, но я внезапно даже для самой себя обрадовалась и такому вниманию, с облегчением выдохнув:

— Шилли пошла помыть ложку и задерживается…

Мне не ответили. Просто молча сунули в руки другую ложку. Я с радостью вцепилась в инвентарь. Аккуратно размешала пену, потом так же аккуратно и не спеша, тоненькой струйкой всыпала размолотые в порошок ягоды акаристы. Из котелка запахло шоколадом, а я, удовлетворенно улыбнувшись, снова перевернула часы.

Шилли вернулась, когда я уже осторожно всыпала в котелок последний ингредиент и, как было сказано в рецепте, размеренно помешивала бурлящее варево по часовой стрелке.

— Извини, — буркнула она, подозрительно осматривая стол и котелок, принюхиваясь к запаху варева, — Митина задержала, ей нужно было помочь. Дальше я сама. Хочу добавить магический усилитель в отвар, чтобы продлить и закрепить время его действия.

Я не рискнула в этот раз ни кивнуть, ни пожать плечами. Хватит и одного прокола с ложкой. Может, если все будет хорошо, Шилли хотя бы перестанет на меня смотреть как на муху в своей тарелке с супом?

Дождавшись, пока в часах упадет последняя песчинка, ведьмочка ловко затушила огонь под котелком и одним движением отодвинула меня в сторону. А сама расположила обе раскрытые ладони над все еще булькающим зельем. Я содрогнулась: и как ей пар ладони не обжигает?

Мы закончили едва ли не самыми первыми. Заметив, что Шилли уже переливает зелье в две склянки, мастер Янтина снова подошла к нашему столу. Принюхалась, потом взяла одну склянку и посмотрела на свет:

— Что ж, Шилли, на вид все верно. И очень быстро. Мне нравится, как ты работаешь. Если будешь и дальше так стараться, я дам тебе рекомендацию в королевскую гильдию зельеваров. — Получив похвалу, Шилли вся буквально засверкала от радости, будто новогодний фейерверк. Только что не запрыгала на месте и не захлопала в ладоши. Преподавательница благосклонно кивнула: — Можете пить зелье и быть свободными. Если до конца дня не обратитесь в лекарское крыло с симптомами отравления, получите обе высший балл. И вот еще что, Шилли, подумай о том, чтобы работать с иномирянкой в паре на постоянной основе. — Лицо ведьмочки вытянулось от шока, но преподавательница упрямо продолжила: — Я заметила, что иномирянка очень аккуратно работает. Если она будет готовить для тебя заготовки, у тебя в разы повысится производительность…

То ли у меня и в самом деле расшатались нервы от всех приключений, то ли слова преподавательницы были и в правду настолько оскорбительными, но в груди снова расцвели горечь, обида и разочарование. Не вслушиваясь дальше в слова мастера, я молча взяла свою склянку, издевательским жестом отсалютовала Шилли и сразу же, не давая себе времени подумать, опрокинула ее в рот. Мастер Янтина, Шилли и девчонки из-за соседних столиков внимательно за мной наблюдали.

Жидкость неожиданно оказалась кисло-сладкой и вполне приятной на вкус, хоть слегка и пощипывала язык. Я удовлетворенно хмыкнула, сгребла свои вещи и направилась на выход. Подальше от этого гадюшника. На донышке сердца стыл неприятный осадок. И именно на это острое разочарование я и списала то, что на выходе у меня неожиданно закружилась голова.

От злости и расстройства дико хотелось хлопнуть дверью так, чтобы побелка, если она здесь есть, посыпалась с потолка на голову мастерице и ведьмочкам. Но я не позволила себе этого. Лишь аккуратно притворила за собой дверь и поспешила прочь от проклятой лаборатории. А зря. Может, если бы я так не торопилась убежать от неприятных мне одногруппниц, ничего этого бы и не случилось. Но остановить меня, подсказать было некому.

Мысли путались. С каждым шагом мне становилось все хуже и хуже. Лестницу из башни вниз я преодолевала на чистом упрямстве, изо всех сил цепляясь за перила. И если бы кто-то сейчас меня остановил и спросил, куда я так тороплюсь и зачем мне это нужно, ответить я бы не смогла. Я словно горела изнутри. Сознание плыло. Было очень жарко, хотелось пить и еще хотелось… Чего-то.

В ушах гудело и выло. А еще казалось, что кто-то поблизости меня обсуждает. Что, мол, от иномирянки одни только проблемы. Я замерла на предпоследней ступеньке лестницы и выглянула из башни. Зачем? И сама не знаю. Но в этот момент жар и духота вышли на новый виток, и мне уже совсем перестало хватать воздуха. Чувствуя, как пол уплывает из-под ног, я сдавленно пискнула и сделала шаг, чтобы выйти из замкнутого пространства в надежде, что там, за пределами башни будет легче дышать. Но, то ли головокружение окончательно меня одолело, то ли я запуталась в подоле проклятого балахона, но вместо того, чтобы сойти с лестницы, я с нее полетела… И врезалась в высокого темноволосого парня с яркими голубыми глазами…

Дежавю… Я поняла это спустя всего секунду. Не хватало лишь снега вокруг, куда меня мог бы зашвырнуть этот красавчик. А так все это уже в моей жизни было: черноволосый мачо с немым потрясением в голубых глазах, и я, камнем висящая у него на шее. Ощутив, что в этом сумасшедшем мире хоть что-то, но остается неизменным, я расплылась в улыбке и счастливо выдохнула в лицо ошеломленному красавчику:

— Гоблин ушастыы-ы-й-й!.. — И даже протянула руку от переизбытка чувств, и зарылась пальцами в густые блестящие пряди, перехваченные на затылке затейливой заколкой.

В голубых глазах появилась мука. Брюнет закатил глаза и досадливо простонал в ответ на мое своеобразное приветствие:

— Да откуда же ты свалилась на мою голову?

Я радостно хихикнула. Ощущение ухоженных, густых, атласных на ощупь волос кружило голову и пьянило не хуже шампанского. Захотелось еще к чему-нибудь прикоснуться, пока красавчик не опомнился и не скинул меня в снег, как он это умеет. Взгляд остановился на красивых, не полных, но и не тонких мужских губах. Брюнет, заметив мой взгляд, неожиданно дернулся, в глазах появился испуг:

— Не вздумай! — от беспокойства красавчик даже пустил в конце фразы«петуха»

Я умилилась. Какой же он забавный! Кто-то рядом коротко хохотнул:

— Не нервничайте так, ваше высочество! Ну подумаешь, девушка вас поцелует! Неужели для вас это будет в первый раз?

— Представь, себе, Ян, да! — огрызнулся мой «спаситель». — Обычно, я сам решаю кого целовать, а кого нет! Да хватит уже ржать! — теряя терпение, прикрикнул брюнет. — Лучше сними ее с меня! Прошлый раз я до такой степени растерялся, что сбросил ее в сугроб. Но сейчас вокруг снега нет, и я достаточно хорошо соображаю, чтобы понять, что о каменный пол она может зашибиться до смерти!..

Увы и ах, но предатель-Ян и не подумал возражать или сопротивляться. Послушно ухватил меня за талию и потянул на себя. Но я не собиралась так просто отдавать свою добычу. Не знаю, как выглядит этот Ян, а брюнетик всяко будет покруче и покрасивее!

— Ты мне нравишься больше! — капризно вскрикнула, покрепче цепляясь за брюнета и преданно заглядывая ему в голубые глаза. — А давай будем дружить?

Брюнет испуганно задохнулся. Тот, который Ян, и который до сих пор был где-то у меня за спиной, в очередной раз поперхнулся смешком, но отрывать меня от так полюбившееся парня перестал:

— Похоже, ваше высочество, не все так просто. По-моему, девушку или отравили, или опоили.

— Да я уже и сам это понял, — проворчал в ответ начавший успокаиваться брюнет. — Надо ее к лекарям отправить.

— Согласен, — отозвался Ян. — И лучше всего отнести ее самим. Во-первых, точно будем знать, что она попала в руки к лекарям, а не нашла другие неприятности на свою з… голову. А во-вторых, я бы предпочел, чтобы и вас сразу же осмотрели. Мало ли чем накачали девчонку? Магии я не ощущаю. Но ведь привороты могут быть и без магической составляющей…

Я ощутила, как брюнет содрогнулся всем телом:

— Ты думаешь?.. — В красивых голубых глазах появилось напряжение, и мне захотелось парня утешить и успокоить. Однако, стоило мне лишь потянуться к его губам, как он раздраженно от меня отмахнулся и рыкнул уголком мужественных губ: — Да угомонись ты! Радуйся, что удалось оседлать наследного принца, и что я тебе это позволяю! Пока! — многозначительно добавил он. И мстительно припечатал: — На большее можешь не рассчитывать!

Да подумаешь! Я решила обидеться, но в этот момент за спиной снова фыркнули от смеха:

— А она забавная! И как мне кажется, безобидная. Во всяком случае, я ничего не ощущаю. Либо ее используют втемную, пользуясь тем, что она здесь чужая и ничего не знает, либо… Впрочем, в любом случае нам следует поторопиться. В любой момент может прозвучать сигнал окончания занятий, и тогда у нас возникнут проблемы. Вы же не хотите, ваше высочество, чтобы вас застали в такой компрометирующей ситуации?

— Не хочу, — буркнул брюнет, поворачиваясь вместе со мною и начиная куда-то шагать. Одновременно поудобнее перехватывая меня под попу. И я послушно обхватила талию парня ногами. Чтобы ему было проще.

Рядом послышался сдавленный, но очень веселый смешок. Я поискала глазами весельчака, но почти сразу отвлеклась. Голова кружилась все сильней и сильней. И вскоре мне уже начало казаться, что парень не идет по коридорам академии со мной в обнимку, а вальсирует. Окружающие стены раскачивались словно пьяные, вызывая у меня в голове дикий диссонанс. Чтобы не смотреть на это безобразие, а то еще стошнит прямо на черноволосого, я обхватила его шею руками и положила ему на плечо голову, сдув мешающую мне прядку шелковистых волос.

От одежды и тела брюнета пахло каким-то умопомрачительным горьковатым парфюмом. Я втянула его носом, наслаждаясь каждым мгновением, раз, другой, а потом третий. А потом счастливо улыбнулась и потерлась носом о его плечо, на котором лежала до этого.

— Гоблин ушастый, — с тихим восторгом вырвалось у меня. — Какая же ты прелесть!..

Парень споткнулся. Да так, что мы оба едва не свалились на пол, и я просто была вынуждена оторвать голову от так полюбившегося плеча. Кстати, очень вовремя. Мы уже стояли на пороге знакомого мне лекарского отделения. А в полуметре от нас застыл в немом потрясении с раскрытым ртом уже знакомый мне доктор-гном и яростно дергал себя за бороду.

В это мгновение больше всего на свете профессор Виллерт почему-то мне напомнил не профессора из «Собачьего сердца», а… Старика Хоттабыча! Очень похож, хоть халат и не полосатый! Настолько похож, что показалось, если я вырву у него из бороды волосинку и скажу заветные слова, то хотя бы одно мое желание, но исполнится. Обязательно.

Полностью захваченная новой идеей, я поудобнее обхватила шею брюнета, чтобы нечаянно не упасть, и, не обращая внимания на раздраженное шипение, потянулась рукой к волшебной бороде…

Увы, но мой жест оценили неверно. Брюнет как-то странно дернул головой, будто в попытке избавиться от меня, и жалостливо выдохнул:

— Ну хоть магистра Виллерта ты признаешь! Филлипус, снимите, наконец, с меня это чудовище! Что-то нам с иномирянкой не везет. Каждая наша встреча происходит почему-то по одной и той же схеме: она пытается меня удушить и обзывает при этом ушастым гоблином, — оскорблено пожаловался этот… принц!

Полностью растерянный и дезориентированный профессор заторможенно шагнул к нам:

— А… Да-да, ваше высочество!.. Я сейчас…

По-прежнему остающийся для меня вне зоны видимости предатель-Ян гнусно хихикнул:

— Осторожнее, магистр! Девушка явно не в себе. И в относительной безопасности рядом с ней почему-то остается только его высочество. Лучше бы вы просто показали принцу, куда ее отнести…

Предупреждение запоздало. Или профессор-гном его просто проигнорировал. Но так или иначе, а едва он оказался в зоне действия моих рук, я с радостным воплем нагнулась и выдернула из бороды коротышки целый жмут волос:

— Супер! — торжествующе продемонстрировала всем свою добычу. — На все желания должно хватить!

Наверное, если бы я была в более адекватном состоянии, то меня бы насторожило то, как захлебнулся смешком невидимый мне Ян. Как выругался сквозь зубы голубоглазый красавчик, шею которого я все еще удерживала в стальном захвате. Как ярость огнем застлала глаза спокойного обычно профессора. Хотя, если бы я была в более адекватном состоянии, то этой ситуации вообще бы не случилось. А так я, выпустив наконец из удушающих объятий шею брюнета, потянулась второй рукой, чтобы порвать первый волосок. И не заметила, как коротышка-доктор в бешенстве замахнулся кулаком. Только в удивлении подняла глаза, когда услышала яростный рев. И увидела летящий в лицо кулак. В следующее мгновение брюнет разжал руки под моей попой, и я кулем свалилась на пол. Вспышка боли. Причем, почему-то не только в том месте, которое вечно ищет себе приключения, и я улетела куда-то во тьму, успев подумать, что вот теперь все правильно: поймал, подержал, отшвырнул от себя. В этом весь синеглазый…

***

— Открывай уже глаза, горе ты мое, — устало прозвучал над головой голос Илиданы. — Я знаю, что ты уже проснулась. Да и плетение лечебного сна уже закончило свое действие. Еще полчаса назад. Так что открывай глаза. И поговорим.

Юлить я не стала. Что-то такое звучало в голосе блондинки, что веки распахнулось словно сами собой. Илидана сидела на краю кровати у моих ног. Какая-то уставшая, измученная, потускневшая. И мне вдруг стало ее безумно жаль.

— Прости! — порывисто шепнула, потянувшись и схватив тонкую кисть. — Не помню, что натворила, но прости! Я не хотела, чтоб у тебя были неприятности!

Блондинка удивленно моргнула. Потом фыркнула. И наконец расплылась в усталой, но шальной ухмылке:

— Неприятности? У меня? С чего ты взяла? А-а-а-а… Тебя мой внешний вид озадачил… — Илидана вздохнула, но в ее вздохе не было ни грамма сожаления. Скорее, удовлетворение: — Нет, это просто магическое истощение. Мне пришлось самой заниматься твоим лечением, магистр Виллерт категорически отказался иметь с тобой дело. И… Кэт, а ты хоть что-нибудь помнишь?

Я мотнула головой так, что носом зацепила подушку. Мысли в голове были вялыми и отказывались шевелиться.

— Последнее, что помню, это как мастер Янтина за выполненную мною работу похвалила Шилли. Мне стало безумно обидно. А мастер еще и посоветовала Шилли подумать о том, чтобы взять меня в пару на постоянно. Чтобы я за нее выполняла всю грязную работу, а она получала за это деньги.

Горечь снова уже как-то привычно толкнулась в сердце. В глазах Илиданы появилось сочувствие:

— Некрасивый поступок, согласна. Но, знаешь, тебя ведь никто не может заставить. Так что подумай: может, стоит договорится с этой Шилли и как равный партнер с ней работать? В случае чего ты всегда можешь воспользоваться моей протекцией, если будут нужны какие-то редкие ингредиенты...

— Не выйдет, — со вздохом перебила я блондинку. — Шилли никогда на это не согласится. Это она готовила мне «сюрприз» с ведром слизи, когда я заселялась в комнату. Хоть я и не понимаю, что ей сделала, — и я снова тяжко вздохнула.

Если честно, то я думала, что Илидана начнет уверять мня, что мне показалось и что Шилли ничего не имеет против меня, что с ней можно договориться. Но блондинка только сочувствующе покачала головой и перевела разговор на другое:

— И все, больше ничего не помнишь? Как выходила из лаборатории? — с непонятной робкой надеждой поинтересовалась. — Как встретила его высочество?.. — Словосочетание «его высочество» слабо толкнулось в грудь, эхом прозвучав в голове. Но память вернулась лишь тогда, когда Илидана с каким-то непонятным отчаянием спросила: — Магистр Виллерт?..

Вот звук имени коротышки-доктора словно сорвал пелену сокрытия с воспоминаний. Перед глазами завертелись картинки, как я «ехала» в целительское крыло у брюнета на руках, как увидела рыжую бороду и решила загадать желание, как…

Стыдно стало до такой степени, что я застонала и накрылась одеялом с головой. Докатилась ты, Катюха! До ручки! А ведь там этот черноволосый «высочество» был не один… Откинув назад одеяло, я внимательно посмотрела на разглядывающую меня с любопытством блондинку:

— Что мне за это будет, Илли? Как за такое наказывают?

— Ты про бороду магистра Виллерта? — недогадливо переспросила целительница. — Ничего, но болеть или по какой-либо другой причине обращаться к целителям в мое отсутствие я тебе не советую. Магистр очень обижен, ему пришлось сбривать бороду, ибо ты умудрилась вырвать такой клок, что на подбородке слева образовалась проплешина. Конечно, с помощью зелья магистр отрастит себе новую примерно за неделю, но гордость его пострадала…

— Можно подумать, — проворчала я в ответ, пряча за бухтением смущение, — что он скрывал под бородой безвольный подбородок. Тоже мне еще, эталон красоты. Подпорченный. И нет, я спрашивала не про бороду, а про принца…

Илидана усмехнулась в ответ:

— Ничего. Его высочество предпочел не разглашать детали произошедшего. Но хочет все-таки побеседовать с тобой. После того, как тебя проверит менталист. — Чуть поколебавшись, блондинка с любопытством спросила: — Кэт, а тебе что, принц Эльдан вообще не нравится? Почему ты его называешь «гоблин ушастый»?

Вопрос настолько потряс, что я невольно вытаращила глаза и приоткрыла рот. Объяснять этой блондиночке, что в первый раз это получилось случайно, что я просто выругалась, поостереглась. Еще неизвестно как верноподданная отреагирует на такое. А почему этот проклятый «гоблин ушастый» вырвался у меня во вторую нашу встречу с принцем, я не знала и сама. Никогда ранее с такой силой мне не хотелось провалиться сквозь землю, как сейчас.

***

Покидать лазарет, или как здесь говорили, целительское крыло, было страшно до одури. Но от проблем под одеялом не спрячешься. Пришлось вставать, приводить себя в порядок и следом за Илиданой выходить в «мир».

Впрочем, за дверью целительского крыла ожидало меня совершенно не то, что я так боялась. Никто не ждал, пока я выползу, чтобы за ухо отволочь меня к ректору на ковер. Не было и представителей местных органов правопорядка, жаждущих запроторить меня в тюрьму за оскорбление представителя власти. Мы с блондинкой спокойно вышли и совершенно спокойно добрались до столовой. Выяснилось, что времени я потеряла не так уж и много, и сейчас в академии обед. Набирая еду на поднос и выбирая самые калорийные блюда, Илидана деловито сообщила мне:

— Ты пропустила Историю магии, пока я тебя лечила, но это не страшно. Она у всех факультетов одинаковая. Так что я просто отдам тебе свои конспекты, подготовишься по ним. Куда хуже было бы, если бы пропустила Основы универсалки. Потому что для ведьм ее читают по особой программе. Пришлось бы договариваться с кем-то из твоих… — Илидана прервалась на короткое мгновение, отвернувшись от раздачи и прищуренными глазами выискивая свободный маленький столик. Как назло, сегодня их почти все уже заняли. Отыскался один. Практически у самого входа. Блондинка поморщилась, но кивком позвала меня за собой к этому столику. И только когда мы его достигли, сели и расставили выбранные блюда, продолжила: — На физвоспитание сегодня не ходи, я уже отправила преподавателю освобождение для тебя магвестником. — Илидана на мгновение замолчала, кладя в рот содержимое ложки, чуть прищурилась от удовольствия, как кошка, которой удалось подлизать сливки с хозяйского блюдца, сглотнула и снова продолжила говорить: — Если честно, то я так и не поняла, что с тобой приключилось. Мне передали рецепт, по которому вы варили зелье. Там даже если перепутать дозировки, все равно такого эффекта не добиться! Кэт, ты точно ничего лишнего не добавляла? Припомни, пожалуйста, это важно. Мало ли, вдруг твоему организму, как иномирному, не подходят какие-то наши травки?

Отвечать я не спешила. Обвела взглядом гудящую столовую, полную оголодавших студентов, задумчиво проглотила пару ложек какого-то супа. На вид он был похож на обычные земные щи. На деле оказались каким-то странным рагу, где мяса было больше, чем овощей. Но вкус был не противным, просто непривычным. Вот я и пережевывала сейчас задумчиво ложку за ложкой, пытаясь понять, из чего он сварен и что я могла натворить на зельеварении.

— Знаешь, Илли, — наконец заговорила я, когда блондинка уже подчистила свое первое блюдо, — почти все травки, указанные в рецепте, встречаются и в моем мире. Кроме ягод, как-их-там, и порошка нехорошей болезни, — неуклюже пошутила. — Не понимаю, что могло пойти не так. Магистр Янтина пристально наблюдала за нами. Да и Шилли контролировала, как я отвешиваю необходимые порции травок. То есть, дозировку перепутать я никак не могла.

— А перепутать последовательность действий? Или передержать отвар? Ошибиться с временем? — поинтересовалась Илидана, подтягивая к себе поближе одуряюще пахнущий специями горшочек.

Я опять отрицательно качнула головой, посмотрела на странный суп и отодвинула от себя его остатки. Слишком уж он сытный. Не осилю. Вообще уже есть не хочется. Взяв пирожок и компот, я прищурилась:

— У нас на столе стояли песочные часы. И я почти не сводила с них глаз.

— Может, кто-то что-то подсыпал в котелок с варящимся зельем?

— Тоже нет, — я опять мотнула головой. Мы с Шилли работали за самым первым столом. Впереди была лишь преподавательница. Да и от котелка я отвела глаза лишь раз.

— Когда? — Блондинка даже про еду забыла, словно собака вдруг почуяв след.

Я в этом криминала не видела и честно ответила:

— Шилли ушла помыть ложку, которой я размешивала отвар. Но ее долго не было, время уже заканчивалось, и когда я обернулась, чтобы найти ее и позвать, девочки из-за соседнего стола одолжили мне другую ложку…

— Кэт! — Я дернулась и замолчала, недоговорив. — Ну что ж ты как маленькая! Разве можно брать у других ведьм инвентарь? Особенно, если вас до этого похвалил преподаватель! А если на ложке было какое-то проклятие? Это хорошо, что все так получилось, и что никто не станет предъявлять тебе обвинения…

В этот момент я вспомнила наконец то, о чем должна была подумать сразу, и бесцеремонно перебила блондинку:

— Илли! Зелье было разлито на две порции! — Целительница недоуменно замолчала, уставившись на меня и не явно не улавливая ход моих мыслей. И я нетерпеливо пояснила: — Вторую порцию должна была выпить Шилли…

На этот раз Илидана все поняла сразу. Ложка выпала из ее рук, а сама целительница, привстав, изучала столовую. Я тоже начала нервно оглядываться по сторонам в поисках Шилли. Может, мне хоть раз в этом проклятом мире повезет и ведьмочка еще не выпила сваренное на уроке зелье? Хотя в глубине души я уже понимала, что влипла. И на этот раз покруче, чем с принцем.

Девчонки, с которыми я делила комнату в общежитии, нашлись за одним из маленьких столов. Вот только Шилли с ними не было. А сами девчонки выглядели злыми, хмурыми, озабоченными. Я молча дернула Илидану за руку, привлекая ее внимание к ведьмочкам. Целительница же, не раздумывая, встала и направилась к ним:

— Где Шилли? Сухо и повелительно поинтересовалась, едва подойдя к чужому столу.

За столом сидели три моих одногруппницы, с двумя из них я делила комнату. Ответила Илли та, которая проживала в другой комнате, я никак не могла вспомнить ее имя:

— Не твое дело, — злобно огрызнулась ведьмочка с толстой рыжей косой. — Иди, куда шла, и не лезь не в свое дело!

Ответ был грубым даже по меркам моего мира. И я уже думала, что Илидана сейчас зарвавшихся ведьмочек закатает в асфальт. Но блондинка лишь ехидно хмыкнула:

— Могу и пойти. Но потом вы будете на коленях меня упрашивать, чтобы я помогла вашей подружке. Она ведь уже выпила зелье, да? Она же примерная студентка и так хочет выслужиться перед преподавателем…

Ответом Илли было ошеломленное молчание, а целительница, подождав несколько секунд, словно чтобы увериться, что до ведьмочек точно дошел смысл сказанного, взяла меня повелительно за руку:

— Идем, Кэт. Если ведьмы отказываются от предложенной помощи…

Уловка сработала. Одна из ведьмочек вскочила на ноги, едва не перевернув миску с супом:

— Мы не отказываемся! Но что ты можешь?..

Хоть убей, я не понимала, какую игру затеяла Илидана и зачем ей понадобилась Шилли. Поначалу я думала, что она надеется успеть перехватить ведьмочку до того. как она выпьет мое варево. Но если она уже выпила…

Целительница равнодушно пожала плечами в ответ:

— Например, вылечить. Кэт-то я уже избавила от последствий.

Ага. И сидела потом на краю кровати с видом ожившего мертвеца. Но вслух я ничего не сказала. И правильно сделала. Так как одна из тех, с кем я делила жилплощадь, решительно поднялась на ноги:

— С Шилли происходит что-то странное и мы заперли ее в комнате ради ее же блага. Вот, думали, что сказать целителям, и можно ли говорить вообще. Ведь если у лекарей будет зафиксирован факт обращения с отравлением, мастер Янтина не засчитает практикум.

— Не засчитает обеим, — многозначительно добавила Илидана. — А я в этом не заинтересована. Я хотела бы, чтобы у моей подопечной было как можно меньше проблем. Так что ведите. Пока слух о произошедшем не дошел до декана Дионы.

Глава 7

Обед заканчивать никто не стал. Мы с Илиданой уже успели насытиться, а ведьмочкам, видимо, от беспокойства кусок не шел в горло. Так что, торопливо избавившись от посуды, мы впятером ринулись по коридорам в сторону жилой территории ведьм.

Нам вслед ругались, гневно шипели, ибо мы неслись, не разбирая дороги и с сталкиваясь с другими студентами. Даже швырялись какой-то гадостью. Однажды у меня сработал висящий на шее защитный амулет. Но даже мгновенный резкий жар на грани ожога на заставил меня остановиться. Меня, думаю, как и остальных, подхлестывало ощущение приближающейся катастрофы. Мы очень хотели успеть. Но все равно опоздали…

Я первой достигла двери в комнату и, задыхаясь почти как в прежние времена, приложила ладонь к дверному полотну, давая возможность магии считать мою ауру. Две секунды, необходимые для этого действия, показались мне вечностью. А когда дверь все-таки распахнулась…

От острого разочарования подкосились ноги. Комната была пуста. Но по ней будто торнадо промчался. Перевернутые, переворошенные, скомканные постели, две кровати сдвинуты с привычных мест практически на середину комнаты, опрокинутые стулья, содержимое шкафа на полу и ветер, ворошащий какие-то бумажки, дотягиваясь до них из распахнутого окна…

— Дохлый гоблин! — взвыла одна из тех, с кем я делила жилплощадь. — Шилли сбежала через окно! Нам конец!

У меня желудок скрутило судорогой: мы же жили не на первом и не на втором этаже! А если ведьмочка сорвалась и упала при попытке побега? Спотыкаясь об разбросанные по комнате пожитки, я бросилась к открытому окну. И сама едва не вывалилась из него, увидев, что творится внизу…

Наверное, это могло бы быть смешным. Во всяком случае, собравшаяся под нашим окном немаленькая толпа радостно галдела и давала скабрезные советы, заливаясь от них гадким хохотом. А мне смешно не было. Ни капельки. Наоборот, горло перехватил спазм ужаса. Потому что там, внизу, на изрядно вытоптанной клумбе, слегка запорошенный снегом, лежал… тот, кто напоминал мне Северуса Снейпа. Проще говоря, преподаватель боевой магии, которого я запомнила по моему идиотскому вступительному экзамену. И лежал он в очень страной позе. Словно… Словно был распят на клумбе за руки и за ноги. А Шилли ползала вокруг него на четвереньках и методично превращала преподавателя в клумбу, втыкая ему цветы везде, где они могли держаться. Цветы… Зимой… Я икнула.

Я была настолько поглощена зрелищем, что подпрыгнула, когда над ухом внезапно раздался чей-то обреченный голос:

— Влипли…

Влипли — это было еще мягко сказано. Потому что ровно в этот момент откуда-то из-за кустов вывернули… магистр Диона и ректор.

В воздухе еще кружились одинокие любопытные снежинки. Кто-то обречено застонал у меня за спиной. А главная ведьма, мигом оценив происходящее, вскинула голову и прищуренным взглядом нашла единственное настежь распахнутое окно. В тот миг, когда наши взгляды встретились, мне показалось, что на шее туго затянулась петля и не дает сделать даже глоток воздуха…

Ректор, ехидно улыбаясь, дождался пока кто-то из попавшейся на горячем толпы, освободил преподавателя боевой магии и исчез вместе с ним в глубинах академического парка. Толпа любопытных как-то очень быстро и умело рассосалась. Осталась лишь расплакавшаяся из-за того, что у нее отняли игрушку Шилли, Диона и мы, стоящие у окна. И мне вдруг стало так жутко, словно я не в магическую академию угодила, а как минимум в лапы зомби из фильма про зомби-апокалипсис в самом его начале, когда героя еще даже на горизонте не видать.

Лютовала на самом деле Диона не долго. Может, минут пять, может, десять. Но этого времени вполне хватило, чтобы нагнать на ведьмочек такого ужаса, что они сами, без моего участия, выложили главной ведьме историю с ложкой. И даже отдали склянку, из которой пила Шилли. Я только горестно вздохнула про себя. Вот же дурочки! Теперь нас Диона под асфальт закатает. Так и вышло.

Сжав склянку в руках и что-то прошептав себе под нос в течении минуты, главная ведьма уставилась презрительным взглядом на меня:

— Тупица! Ты что же не знаешь, что магическое серебро и порошок хламидиомы не сочетаются совершенно?! Куда Янтина смотрела? А Шилли?.. — Ответы явно требовали с меня. Но я упрямо молчала. Если Дионе выгодно делать вид, что я все знаю, просто не хочу пользоваться своими знаниями, то возражать бесполезно. Только нервы себе трепать. — Молчишь? — главная ведьма скривилась, словно глотнула мышьяку. — Ладно, можешь молчать и дальше! — в ее глазах загорелось торжество. — Но от практических занятий я тебя отстраняю до тех пор, пока не сдашь всю теорию, и мне плевать, как ты будешь зарабатывать себе допуски на экзамены, ты меня поняла? Далее. За то, что натворила и сварила катализатор, месяц будешь мыть полы в коридорах главного корпуса. Мастер Нирен покажет, где и чем. Узнаю, что тебе кто-то будет помогать магией — останешься поломойкой до самого конца: либо до окончания академии, либо, что более вероятно, до отчисления! А теперь вон с моих глаз!

Я молча, гордо задрав подбородок и до боли расправив плечи, пошла на выход. Не торопясь, с чувством собственного достоинства, зная, что бешу этим Диону еще больше. И отчаянно желая ей в качестве благодарности от меня получить чем-нибудь не слишком тяжелым по голове. Чтоб не убить, но остудить преподавательское рвение.

Выходя из кабинета, я еще успела услышать, что Шилли свое получит по возвращению от целителей. А девчонки, за то, что покрывали чужую ошибку, должны были неделю помогать кухонным работникам. Тоже без магии.

Отчитывала Диона нас в собственном кабинете. Открыв дверь, чтобы покинуть его, я на мгновение замерла на пороге и нашла глазами главную ведьму. Сама не знаю, зачем. Диона как раз стояла у шкафа, доверху набитого какими-то документами. На самом верху, будто бы придавливая собственной тяжестью кипы бумаг, стоял горшок с каким-то странным и подозрительно казавшимся опасным растением, усеянным крупными багрово-синими цветами. Подумалось почему-то, что Диона и этот цветок в горшке похожи между собою. Хотя главная ведьма в своем черном узком платье с широкими шифоновыми рукавами и умопомрачительным разрезом на бедре, обнажавшим не только стройную ножку в высоком блестящем сапожке, но и резинку наверху чулка, ни капельки не напоминала разлапистое и полное неясной угрозы растение.

В тот момент, когда наши взгляды встретились, Диона скривилась, нервно дернулась и… почему-то потеряла равновесие, резко опершись на шкаф, чтобы не упасть. Она и не упала, устояла на своих опасных шпильках. Упал цветок. Будто его кто-то толкнул. Прямо на голову ведьме…

***

После такого феерического появления в Торвии и не менее фантастического начала обучения в академии, я, честно говоря, ожидала, что вся моя дальнейшая жизнь превратится в путешествие барона Мюнхаузена на пушечном ядре. Особенно после того, как на голову декану ведовского факультета у меня на глазах свалился цветочный горшок. С моей нынешней удачей Диона вполне могла обвинить меня в покушении на убийство ее драгоценной особы. Но, к превеликому моему удивлению, обвинять меня никто не стал. Хоть главная ведьма и попыталась. Вызывала к себе в кабинет ректора, захлебываясь визгом и желчью, яростно потрясая единственным уцелевшим цветком, который застрял у нее в прическе на манер испанских танцовщиц. Я удивлялась этой милости судьбы ровно до того момента, как Илидана пояснила мне, почему ректор счел обвинения Дионы в мой адрес беспочвенными: оказалось, что после воздействия на горшок с цветком на расстоянии, в кабинете должны были остаться магические следы. А их не было. Лишь след вызова самой Дионы. Потому ректор только зыркнул раздраженно на ведьму и посоветовал попить успокоительного и перестать носить такие опасные для жизни высокие каблуки. Лицо Дионы в этот миг нужно было видеть.

Естественно, этот факт не добавил мне любви декана ведовского факультета. И жизнь моя, скажем так, сладкой не была. Мне пытались вставлять палки в колеса даже на чисто теоретических предметах. Там, где у меня заведомо не могло быть проблем. Потому что теорию я поглощала жадно и быстро. Да и откуда бы им взяться этим проблемам, если я в своем прежнем мире очень любила читать. И читала много, запоем. Пусть по большей части это была развлекательная литература. Но, положа руку на сердце, история магии Торвии для меня тоже была словно увлекательный фэнтезийный роман. С такой же жадностью я читала и обычную историю развития торвийского общества, и географию. А вот биологии здесь не было в принципе. Вместо нее существовали травоведение и твареведение. С последним поначалу у меня возникли некоторые сложности, потому что твареведение подразделялось на живых и неживых. И фауна Торвии примерно на три пятых кардинально отличалась от живности земли. Нет, здесь тоже были коровы, козы, куры и прочая одомашненная живность. Но вот с изучением мантикор, василисков и прочей фантастической фауны возникли трудности. Ну не могла я себя заставить поверить в то, что они есть и в любой миг готовы оттяпать мне голову или какую-нибудь лишнюю конечность. А уж про всякую нечисть даже заикаться не стоило! Даже лекции Илиданы на эту тему меня не спасали. Пока однажды в дело не вмешался случай…

Шел предпоследний день каникул и предпоследний день тишины в академии. Практически все студенты разъехались после экзаменов по домам, а те, кто оставались в стенах альма матер не могли нанести столько грязи, чтобы моя трудовая повинность превратилась в каторгу. В целом, я очень удачно, если так можно только сказать, вляпалась в наказание: если бы основное время наказания пришлось на период обучения, я бы замучилась мыть полы в основном корпусе. А так только подтирала их по чуть-чуть, если кто-то заходил с улицы. И большую часть дня я оставалась предоставленной самой себе. Девчонки из моей комнаты тоже разъехались по домам. Илидана все каникулы обязана была присутствовать в королевском дворце в качестве помолвленной невесты и сильнейшей целительницы королевства. Блондинка не говорила, кто ее жених. Только обмолвилась, что он очень важная шишка в королевстве. По скупым пояснениям я поняла, что Илидана не в восторге от своего будущего замужества. Но и перечить не смеет. Мне это было непонятно.

Сегодня утром я торжественно закрыла последний учебник по философии магии. Всю теорию я уже вызубрила наперед, до конца года. Осталось лишь укротить свою магию. А она мне никак не желала поддаваться. Еще и из-за запрета Дионы я не могла практиковаться. Вернее, я практиковалась, но втихаря от преподавателей собственного факультета. На полигоне у боевиков. Заключила договор с Северусом Снейпом, который в жизни оказался деканом боевого факультета магистром Торгардом. Некоторые из его подопечных тоже остались на каникулах в академии. Кто-то из-за того, что завалил экзамены. Кто-то по причине слишком дальней и трудной дороги домой. Но так или иначе, а эти будущие боевые маги ежедневно занимались на маленьком закрытом полигоне. Именно на этом полигоне была наивысшая степень защиты и поглощения избытком магии, что было весьма актуально при тренировках в отсутствие преподавателя. Но также порождало проблему: защита подавляла все виды магии, не только боевую. Поэтому убирать на этом полигоне приходилось ручками. И вот за то, что я буду там убирать, Торгард разрешил мне тоже практиковаться на полигоне, клятвенно заверив, что Дионе не сдаст. А защиту я, как бы ни старалась, не проломлю. Ее сильнейшие боевики пробить не могут.

И вот я, в восемь вечера пошла сделать обход главного корпуса с целью проверить не нанес ли кто грязи, намереваясь потом потренироваться на полигоне. С магией у меня было все печально. Мне не давались даже простейшие бытовые заклинания. Словно стояла внутри меня какая-то заслонка. Вроде и сплела заклинание, а наполнить нормально энергией у меня не получалось, хоть умри. Я даже как-то заловила Торгарда и, пользуясь его добродушным характером, попросила объяснить, что делаю не так. Проследив, как я кастую заклинание осветительного огонька, боевик недоуменно захлопал глазами: после того, как я влила энергию в плетение, он, вместо того. чтобы загореться веселым и ярким огоньком, пшикнуло, как мокрая спичка и погасло. А ведь сделано все было верно. Но я все равно не собиралась сдаваться. Тем более, что Торгард обещал проконсультироваться по поводу моих неудач с каким-то своим знакомым.

С началом нового семестра меня ожидало и еще одно испытание, о котором я раздумывала, бредя по пустынным коридорам вечерней академии. А именно, встреча с менталистом. Дважды достойный маг прибывал в академию чтобы побеседовать со мной, и оба раза я оказалась совершенно к этому не пригодна — валялась в целительском крыле. А вот сейчас менталист был занят и не мог вырваться в академию. Его присутствие во дворце было совершенно обязательным не только в виду праздничных мероприятий и наплыва придворных, не всегда имеющих честные намерения. Но и в виду того, что накануне начала каникул во дворце был вскрыт очередной заговор. Так днем менталист присутствовал на допросах, если не сам их проводил, а по вечерам «веселился» на балах и прочих развлечениях. Почему нельзя было прислать на беседу со мной другого мага, я спрашивать не рискнула.

Коридоры главного корпуса оказались девственно-чистыми. И даже частично уже были погружены во тьму. Ну и отлично. Значит, не придется мыть полы. А через четыре дня повинность вообще закончится, месяц уже почти прошел. Удовлетворенно вздохнув, я направилась к полигону боевиков. Сегодня я вычитала, что если имеются трудности с наполнением готового плетения магией, то следуют начать тренировку с более «грубых» плетений. Например, с разжигания обычного огня. Именно поэтому у меня в кармане лежала обычная свечка, над которой я и собиралась попробовать поиздеваться. Однако, потренироваться сегодня мне оказалось не судьба: едва я установила свечу у своих ног на покрытом странным камнем, напоминающим сталь по блеску, полу, едва только сформировала плетение и принялась наполнять его магией, как посредине полигона что-то ярко засияло. Я вздрогнула. И как следствие, плетение сорвалось с пальцев…

Это было странно и страшно: за одно короткое мгновение сначала тусклое пятно стало ярким, а потом начало стремительно разрастаться в размерах. Будто гонимая ураганным ветром волна, заливающая собой помещение. Мне даже в какой-то момент показалась, что я захлебываюсь ею и задыхаюсь. Светильники, освещающие полигон, по сравнению со свечением этого пятна казались головешками, не дающими никакого света. От страха сердце в груди грохотало так, что пульс болью откликался в ушах. Тело будто парализовало. Естественно, о собственной тренировке я забыла, как о страшном сне.

Где-то на краю сознания мелькнула паническая мысль, что нужно бежать, нужно позвать кого-то на помощь, хоть я и не понимала, как буду объяснять свое присутствие на полигоне в такое позднее время. Но в этот миг из центра ярко горящего пятна вывалилось нечто темное, огромное, яростно рычащее и конвульсивно дергающееся. И полетело прямо в меня.

Если в моей голове и были какие-то умные мысли, то они испарились мгновенно. Инстинкты, которые по идее должны были помогать выживать, словно окаменели. Я смотрела на летящее в меня нечто и вообще не понимала, что мне нужно делать. Ноги будто вросли в покрытие полигона. Руки сами собой прижались к груди. Ну все, Катюха, допрыгалась ты! Не останется от тебя даже мокрого места, и свечку за упокой души никто не зажжет…

Наверное, стресс выводит в нас на первый план то, что мы сами в повседневной жизни старательно прячем в себе, давим, как недостойное и неприличное. Избавляемся и безжалостно кромсаем в угоду обществу и этике. В тот миг, когда в моей голове всплыла идиотская мысль о свечке, нечто внутри меня словно подняло голову и хмыкнуло: «Зачем кто-то, когда я могу сама?» И сразу же руки поднялись, словно сами по себе, пальцы сложились в зазубренный насмерть жест, а свободно разлитая вокруг магическая энергия радостно устремилась в мое тело. А дальшес моих пальцев сорвалась настоящая огненная волна…

Я даже не поняла, что огонь с моих рук летит прямо в тот непонятный рычащий клубок призовых размеров. Просто стояла и тихо офигевала, глядя на творение своих рук. Значит могу? Стоит только по-настоящему захотеть? Или… Или внутри меня действительно была какая-то заслонка, которую я только что сломала сама, от ужаса? А смогу ли повторить?

Стоило мне только подумать о том, что надо бы попробовать воспроизвести огненную волну снова, как поток огня с моих рук прекратился, будто кто-то перекрыл краник на огнемете. Вот только это случилось слишком поздно: огонь долетел до того, что вывалилось из сияющего пятна и это что-то взревело от боли жутким голосом, мгновенно распадаясь на два человеческих силуэта. Один остался лежать у моих ног, второй заметался по помещению, пылая, как факел и исторгая из своей глотки жуткий ор, пополам с ругательствами. Я медленно осела на пол.

Я.

Убила.

Человека…

По сравнительно небольшому помещению очень быстро распространилась отвратительная вонь паленых волос. И я зажала себе рот, чтобы меня не вывернуло прямо там, где я сидела. Изрыгающий ругань и вопли боли живой факел, хаотично перемещаясь по помещению, неожиданно наткнулся на все еще ярко сияющее световое пятно, запнулся, потерял равновесие и головой веред нырнул туда, откуда появился. А тот, кто остался лежать рядом со мной, со свистом выдохнул и хрипло похвалил:

— Молодец! Не растерялась… А вот я оказался захваченным врасплох. И, мало того, что не смог защититься, так еще и перепутал амулеты… Если бы не ты и не твой огонь…

Голос был хоть и жутко хриплый, но смутно знакомый. Словно я уже сталкивалась с его обладателем. Я невольно нахмурилась, пытаясь вспомнить, кто же это мог бы быть, но в этот миг из центра все еще сияющего пятна света, от которого волнами распространялось по помещению яркое, перламутровое свечение, донеслась новая волна взбешенной ругани. Во всяком случае, всякие «брыхи» и «штрайуги» я причислила к иномирным матам. А потом вдруг наступила такая тишина, что у меня невольно пробежал по коже озноб от ужаса. Показалось, что там, за световой завесой, готовится нечто ужасное. И, похоже, что субъект, который валялся на полу рядом со мной, тоже это почувствовал. Потому что он мигом напрягся, приподнялся, опираясь на локти и напряженно глядя в сторону светового пятна, натужно прохрипел:

— Валим отсюда, пока не поздно!..

Но он даже встать не успел. Потому что из-за световой завесы до нас донесся полный бессильной ярости и какого-то темного удовлетворения скрипучий голос:

— Ловите «подарочек», ваше высочество! За побратима! И вообще, за все!..

Практически одномоментно со звуками скрипучего голоса из света вынырнула и полетела в нас какая-то небольшая и извивающаяся в полете тень. Продолговатая, как… как ящерица!..

— Василиск! — с таким бесконечным ужасом выдохнул тот, который валялся возле меня, что я похолодела, еще не осознавая, что это слово для нас означает.

Почти сразу же горящее посреди полигона пятно погасло. И после его яркого свечения я будто ослепла. Хотя на полигоне по-прежнему горели настенные светильники.

— Бежим, дура! — заорал тот, кто остался со мной. — Чего расселась?!

Меня резко вздернули на ноги за руку. Боль прострелила плечо, заставив меня зашипеть. Абсолютно дезориентированная, я пошатнулась. И внезапно ощутила, как щеки коснулось что-то живое. Ужас петлей перехватил горло, не давая ни вздохнуть, ни слова сказать. Но еще до этого на одних инстинктах и эмоциях, я махнула рукой и заорала, срывая горло. Впрочем, почти мгновенно крик перешел в хрип, а потом и вовсе застрял у меня в горле. А я, кажется, нечаянно наступив на собственный подол, потеряла равновесие и начала падать. Зато, словно в компенсацию за потерянный голос, или в насмешку, ко мне вернулось зрение. Только для того, чтобы, падая, я увидела, как подбиваю ноги смутно знакомому брюнету. Как он, яростно выплевывая все те же «брыхи», теряет равновесие и тоже падает, цепляясь за меня. И мы клубком, вцепившись друг в друга, катимся куда-то в сторону входной двери. Очень невовремя открывшейся входной двери…

У меня от ужаса внутри все словно слиплось в тошнотворный ком. В голове мелькнуло, что даже если бы я захотела сделать намеренно нечто подобное и тщательно все распланировала, то у меня все равно бы ничего не вышло. По закону подлости… А потом я и брюнет торпедой врезались в того, кто открыл входную дверь. Вошедший от неожиданности зашатался, поперхнулся фразой:

— Что здесь проис… — и грохнулся сверху на нас…

От удара у меня вышибло весь воздух из легких. А навалившуюся удушливую тьму я сочла избавлением…

***

Щеку обожгло такой болью, что где-то в глубине черепушки она отозвалась мучительным эхом. И одновременно знакомый голос совершенно безэмоционально потребовал:

— Давай, Каталина, открывай уже глазки! Нет времени деликатничать с тобой! Да и не умею я это делать…

Глаза распахнулись сами собой. А рука так же по собственной воле ухватилась за пострадавшее место. Потерев щеку, я обиженно уставилась в карие глаза магистра Торгарда:

— Надо попросить Илидану, чтобы она вас научила приводить в чувство обморочных!

Ляпнула, и прикусила язык. Похоже, я крепко приложилась головой об пол при падении. Иначе с чего бы мне вздумалось критиковать преподавателя и декана? Есть более простые способы самоубиться…

— Раз огрызается, значит, с ней все в порядке, — послышался другой, до крайности недовольный и так же до крайности знакомый голос. — Интересно, откуда она прибыла, что в ней нет ни капли почтения к старшим и родовитым…

Я чуть не брякнула в ответ, что почтение и уважение еще нужно заслужить. Но в этот момент очнувшийся от обморока мозг идентифицировал говорящего гадости как принца, и я прикусила язык. Законы толком изучить еще не успела, а наболтать на пожизненный срок на каторге вполне могла.

— Каталина, — склонился ко мне магистр Торгард, и только в этот момент я сообразила, что сижу на полу в коридоре, прислонившись спиной к стене, — как вы себя чувствуете? Помните что-то из того, что произошло на полигоне после открытия портала?

Портала?! Я ошеломленно распахнула глаза и почти сразу же беззвучно выругалась. Ну конечно, на полигоне был открыт портал! Это только я могла не додуматься сразу, что это за световое пятно! Откуда еще могут появляться люди и животные, как не из магического перехода? Стыдно, Катюха, упрекнула я сама себя, перечитать столько фэнтези и не понять, что происходит!

— Каталина, вы можете подтвердить, что из портала гоблины выбросили на полигон василиска? — нетерпеливо потормошил меня декан боевиков.

Все еще под впечатлением от произошедшего, я хмуро кивнула:

— Что-то было. Что-то живое, длинненькое, вертлявое. Я толком не рассмотрела, сияние портала было слишком сильным. Его высочество сказал, василиск. И я ему верю.

Магистр Торгард скривился:

— Вот потому вы и не боевой маг, Каталина. Боевики не имеют права верить на слово даже демиургу. Обязаны все проверять… — Я скривилась и хотела возмутиться, что оказалась на ведовском совсем не поэтому, а потому, что резерв у меня, как у мухи. Но декан боевого факультета вдруг выдохнул: — Все, заклинаниерассеялось! Ели на полигоне и было что-то живое, то теперь оно точно перешло в разряд трупов. Ну что ж, пойдемте, детки, посмотрим, каким василиском вас наградили гоблины! Пока тайная канцелярия не запретила туда входить! А то обидно будет: мой полигон и мое заклинание, а полюбоваться на вымирающую тварюшку не дадут.

Высочество с отвращением фыркнуло, легко поднимаясь на ноги. Только теперь я поняла, что принц все это время по-простецки сидел на полу рядом со мной. Меня же магистр Торгард без усилий ухватил за плечо, ставя на ноги. Впрочем, за собой не потащил, и на этом спасибо. Хотя, потоптавшись на месте и глядя на приоткрытую дверь, за которой исчезли мужчины, я сама осторожно подобралась к ней и заглянула внутрь. И это того стоило. Недаром мое любопытство просто зудело внутри, чтобы я заглянула.

И декан, и принц замерли в напряженных позах под левой, глухой стеной полигона. Там, где стояло несколько скамеек для зрителей и преподавателей, и в углу лежала небольшая стопка мягких матов. Стараясь не шаркать ногами и вообще не шуметь, я осторожно подобралась к ним поближе. Интересно же, что их так поразило? На что оба уставились так, что позабыли обо мне? В следующее мгновение статуй на полигоне стало на одну больше. Потому что я тоже застыла от удивления там, где стояла.

На стене, а вернее, в стене торчало небольшое, наверное, чуть побольше моей ладони, тело серовато-голубоватой ящерицы, слабо подергивая на весу лапами и хвостом.

— Это… что?! — невольно вырвалось у меня при виде этой картины.

— Василиск, — не оборачиваясь, глухо отозвался магистр. — Хотел бы я знать, кто его так… Похоже на неправильно построенный портал… Может быть, намеренно неправильный, если учесть, что ящерицу вмуровали в стену именно головой. То есть, полностью обезопасили присутствующих на полигоне…

Я вспомнила летящее от светового пятна тельце, свою мгновенную слепоту и то, как что-то мазнуло меня по щеке, а я инстинктивно отмахнулась. Это что же, я ее туда… того?.. Да ну, бред! Однако по позвоночнику вниз уже бежал неприятный холодок. Влипла ты, Катюха! Теперь Диона обязательно узнает о том, чем я здесь занималась, и запретит тренироваться в применении магии навсегда. Эта ведьма может… Я горестно вздохнула.

— Не бойся, — на плечо вдруг легла тяжелая теплая рука магистра Торгарда, — уже все позади. Василиск не опасен, когда он тебя не видит. А мы извлекать ящерицу из стены не станем до тех пор, пока она не издохнет окончательно. Главное, чтоб гоблины, демон их пожри, не открыли новый портал и не подбросили нового василиска…

— Допустим, портал открыл я, — ворчливо отозвался принц, стоящий чуть дальше магистра Торгарда. — Только я перепутал в спешке амулеты. Хотел открыть в то крыло дворца, где располагается тайная канцелярия, а под пальцы попал тот, которым я переносился на полигон. Так что я не думаю, что гоблины в состоянии открывать переходы. Но вот наличие у них василиска пугает. Если гоблины заключат договор с орками, людям конец. Нас просто задавят массой.

В этот момент по стене, из которой торчало тело издыхающей ящерицы, побежали яркие блики. И прежде, чем я сообразила, что происходит, за спиной раздалось нервное:

— Ваше высочество! Вы целы? Что происходит?

Покосившись на принца, я успела заметить, как высочество скривилось в отвращении. Но когда он повернулся к вновь прибывшему, его лицо снова было надменным и спокойным:

— Уже ничего, Баскес, я цел, все хорошо, мне помогли отбиться от гоблинов. Но это не значит, что их нет во дворце! Напали на меня на территории дворцового парка. Это потом я перенесся в академию порталом. Так что будьте так любезны в первую очередь поднять по тревоге гвардию и обеспечить безопасность короля и королевы! И да, Баскес, — повелительно взмахнул рукой принц, видя, как упомянутый Баскес схватился за какую-то штуку, висящую у него на шее, на тонкой цепи, — Яна сюда! Немедленно! Мне надоели загадки иномирянки! Нужно разобраться с ней наконец и решить, опасна она для королевства или нет! А то каждая наша с ней встреча проходит практически по одному и тому же сценарию!

Я только зубами скрипнула. Вот же… Морда неблагодарная, а не принц!

Глава 8

Дальше все завертелось, как в безумной ярмарочной карусели. В коридоре рядом с входной дверью на полигон установили маяк. Это я узнала из переговоров магистра Торгарда и новоприбывшего Баскеса. Последний уточнял, где можно установить маяк для переходов.

Едва только маяк заработал, один за другим открылись несколько порталов. Их открытия я не видела. Только слабые блики пугливо пробегали по полу полигона. Словно боялись кого-то. Но каждое открытие отзывалось внутри меня каким-то странным, слабым всплеском. Узнавание? Сродство? Приязнь? Я не могла подобрать определения, чтобы описать свои ощущения. Но даже не видя бликов от свечения магических переходов, я все равно знала, когда они открывались, а когда закрывались.

Постепенно полигон заполнился настоящей толпой людей. Здесь были и прибывшие через портал служащие в неприметных темных камзолах и со зловещим свечением на концах пальцев, они медленно обходили по периметру полигон. И спешно вызванный ректор академии. Этот нервно топтался под стеной с уже окончательно издохшей ящерицей и раз за разом утирал пот со лба огромным, размером с ковер-самолет, платком в крупную красную и коричневую клетку.

Кроме ректора у стены отирались еще парочка служащих в скромных темных камзолах с какими-то непонятными нашивками на воротничках-стойках, магистр Торгард, принц и какой-то тип в светло-серой одежде и с темными волосами, забранными на затылке в небрежный хвост. Скамейки и маты уже куда-то исчезли, а мужчины бурно обсуждали, как извлечь из стены труп. Всеми забытая я нетерпеливо топталась на месте неподалеку, прислушиваясь к набиравшей обороты словесной перепалке. Я устала и хотела спать, но приходилось оставаться на полигоне в ожидании менталиста Яна. До беседы с ним мне запретили уходить. И я даже не могла себе позволить присесть у сены на пол. Не потому, что, это было неприлично, нет. Когда гудят от усталости ноги, а мозг медленно, но уверенно сворачивается как прокисшее молоко на огне, не до приличий. Я банально боялась, что кто-нибудь из слишком усердных служащих попросту на меня наступит в трудовом порыве выслужиться перед принцем. Вот и развлекала себя, как могла набирающим обороты скандалом:

— Нет! — в какой-то момент особенно громко взвизгнул магистр Торгард, видимо, окончательно позабывший про честь и достоинство боевого мага. — Не позволю рушить защиту полигона! Начинается учебное полугодие, на улице снега по пояс, а мне где-то нужно отрабатывать с будущими боевыми магами приемы и плетения! Или вы, ваша светлость, пустите нас на время в свой кабинет?

«Светлостью», насколько я поняла, был вот тот тип в сером камзоле и с темными волосами хвостом. В ответ на реплику магистра он насмешливо фыркнул:

— Да пожалуйста! Но все же лучше в камеру на нижнем этаже. — Голос типа показался знакомым. Но магистр Торгард гневно икнул, его лицо вытянулось, и я отвлеклась. А светлость невинно пояснила: — Там все-таки какая-никакая защита от магии стоит. А мой кабинет — обычная комната.

Я не засмеялась только по той причине, что от усталости не сразу поняла юмора. Зато другие охотно зафыркали. А ехидина-принц еще и съязвил:

— Берите камеру, магистр! Это безопаснее! А то представьте себе, что будет, если вдруг, скажем, в тайную канцелярию наведается посол какого-нибудь королевства… Или король. И в самый ответственный момент ему прилетит в лоб от будущего боевого мага. Это же будет скандал! Король потом вам собственноручно вернет должок…

Типы в неприметных камзолах подобострастно захихикали. А вот лицо магистра Торгарда словно окаменело. И мне вдруг стало так жалко боевика! В голове мелькнула дурацкая и раздраженная мысль: «Тебе бы в лоб, ехидное ты высочество! Ящерицей дохлой!» Воображение мигом подхватило эстафету дурости и нарисовало картину, где ящерица вылетает из стены как пробка из бутылки с шампанским и бьет принца в лоб с такой силой, что тот теряет равновесие и шлепается перед всеми на пятую точку.

— Все равно не позволю курочить полигон! Восстанавливать защиту некому…

Нарисованная моим воображением картинка слегка остудила злость на голубоглазого венценосного красавчика. Я даже смогла себе сказать, что не стоит обращать внимания на хама, ему все дозволялось от рождения, вот теперь и не видит берегов. Но мое спокойствие долго не продлилось. Потому что уже в следующую секунду принц высказался снова:

— Жизни королевской семьи важнее защиты какого-то полигона!..

— Если не будет полигона, — в запальчивости перебил принца магистр, — то в итоге не будет и боевых магов, которые должны охранять жизни королевской семьи!..

Смысл спора от меня ускользал. Ну, то есть, я знала, что защита у этого полигона уникальная и аналогов ей нет. Догадывалась, что восстановить ее, в случае чего, будет непросто. Если вообще возможно. Я не понимала, почему принц так вцепился в эту дохлятину. Зачем ему труп почившей ящерицы?

— Вы забываетесь, магистр! — вдруг леденючим тоном процедило голубоглазое чудовище. — Ваша академия далеко не единственная и уж точно не лучшая, чтобы вы могли себе позволить разговор с наследным принцем в подобном тоне! И раз здравый смысл вам отказывает, решение за вас приму я! — и с этими словами гадкий красавчик вдруг зажег на ладони небольшой, ослепительно-белый шар огня.

Народ испуганно отшатнулся от взбесившегося принца. Позеленевший ректор в три раза активнее принялся стирать со лба пот, нервно при этом приговаривая:

— Ваше высочество! Остановитесь, пожалуйста! Это же… — И в этот момент принц все-таки метнул белый огненный шар в стену. Рука ректора с зажатым в ней платком медленно опустилась, ректор обреченно закончил начатую фразу: — …полигон…

О том, что мы все находимся на защищенном полигоне, все вспомнили сразу в тот момент, когда огненный шарик обиженно пшикнув, столкнувшись с пресловутой защитой, растаял, выпустив вместо себя небольшое, но плотное облачко копоти, которая на миг заслонила собой трупик издохшей ящерки. А когда копоть рассеялась…

Я ошарашенно вытаращила глаза, когда ящерица, бодро вращая средне подкопченным хвостом, выкрутилась из стенки и пулей метнулась к принцу. Это произошло настолько быстро, что никто даже пикнуть не успел, а его высочество уже взревел обиженным лосем:

— Уау!

Высочество схватился за голову, почти одновременно плюхнулся на пол, кажется, при этом отбив себе копчик, и жалобно потер себе лоб, сжимая в другом кулаке хладный трупик. В том, что василиск мертв, сомнений не было даже у меня: слишком вялой тряпочкой висела в кулаке наследника трона дохлая ящерка. На полигоне повисла мертвая, тяжелая и плотная тишина…

Всеобщее потрясение длилось недолго. Я даже дух перевести не успела. Лишь задалась вопросом, что это было. А в следующий миг пространство будто взорвалось: служащие в неприметных камзолах, побросав свои занятия, плотной толпой окружили сидящего на полу принца с ящеркой в кулаке. Часть из них стояли к высочеству спинами и на кончиках их пальцев зловеще светились синим и красным какие-то боевые заклинания. Несколько человек суетились внутри образованного островка безопасности. Мне плохо было видно, что они там делают, но от странной горечи и пустоты в душе родился безмолвный дурацкий совет: «Носик принцу еще вытрите, а то небось от ужаса засопливел!» Как между собой связаны нос и страх, я вряд ли бы смогла объяснить внятно даже себе.

Следующим отмер тип в светло-сером камзоле. Тряхнул головой так, что хвост темных волос на мгновение взлетел над спиной, и потрясенно выдал:

— Портал… Но… Откуда?! Как?.. — В два шага покрыв расстояние до по-прежнему сидящего на полу принца, он присел на корточки: — Эльдан, ты цел? Все в порядке?

— Цел, — ворчливо отозвалось голубоглазое высочество и наконец, с помощью одного из неприметных типов, поднялось на ноги. — И даже слышал, что ты сказал про портал. Уверен?

— Абсолютно, — «серый» тоже встал и выпрямился. — Я видел момент, когда ящерица вывинтилась из стены. Потом она словно растворилась в пространстве. А потом возникла снова. Уже у тебя в кулаке. Так что это однозначно малый магический переход. Вот только непонятно, как…

Момент, когда в коридоре снова сработал маяк и открылся очередной портал, я почувствовала всей кожей, даже несмотря на то, что стояла спиной к двери. Так что появление нового действующего лица, в отличие от принца, врасплох меня не застало.

— Что у вас здесь произошло? Королева в обмороке: второе за вечер покушение на наследника. Его Величество в бешенстве. Это точно гоблины?

Он вошел размашистым, широким шагом человека, имеющего тысячу и одну обязанность, и никогда никуда не успевающего. И со спины напомнил мне доброго волшебника из старых сказок: длинный, волочащийся по полу лиловый балахон, седые растрепанные волосы, на голове колпак в тон одежде. Челюсть сама по себе устремилась на свидание с полом.

— Совершенно точно, — скривился, поворачиваясь лицом к новоприбывшему, принц. — Поскольку я побывал в руках у лазутчиков, дергал их за их длинные уши и чувствовал их вонь, то могу утверждать с уверенностью: этим вечером гоблины каким-то образом сумели пробраться на территорию дворца. Если бы не счастливая случайность… — Принц недоговорил, скривился и с безнадежностью махнул рукой. — Сейчас уже не это важно, Ян уже отдал распоряжение на усиление охраны дворца. Сейчас в первую очередь нужно разобраться со странностями этого дела. Ян вот утверждает, что василиском мне прилетело посредством портала. Но не может понять, как такое могло случиться.

Ян?! Я прищурилась, разглядывая окружение принца. Нежели вот тот тип в дорогом сером камзоле и с небрежным хвостом темных волос и есть менталист? Я прищурилась, изучая типа от макушки до пят. Но он никак на мой взгляд не отреагировал. Как ни в чем ни, бывало, вернулся назад к стене, в которой еще недавно торчала дохлая ящерка, и стал внимательно наблюдать за манипуляциями новоприбывшего, которого я про себя окрестила «Мерлином».

«Мерлин» подошел практически вплотную к стене. Какое-то время неподвижно стоял, задрав голову так, что колпак только чудом не свалился с него. Потом поднял руки и начал водить раскрытыми ладонями вокруг оставленной телом василиска дырой. Все, затаив дыхание, чего-то ждали.

— Хмм-м-м… — задумчиво выдал в конце концов «Мерлин». — Хм-м-м-м… Сейчас сложно уже что-либо утверждать однозначно. Защита полигона уже успела частично поглотить следы. Но могу предположить, что портал был закреплен на василиске. Вероятно, предполагалось, что после того, как василиск сделает свое черное дело, он должен был вернуться к свои хозяевам. Либо это чья-то любимая игрушка, либо подобных зверушек у гоблинов в принципе мало. Но что-то пошло не так. Возможно, в дело вмешалась защита полигона и исказила вектор переноса. Может, даже частично поглотила энергию запечатанного портала. А может быть и поглотила полностью.

— А как же тогда сработал портал? — недовольно поинтересовался внимательно слушающий пояснения принц.

«Мерлин» пожал плечами:

— Я вижу здесь значительные следы высшей магии… Вы создавали на этой магии пульсар, ваше высочество?

— Да, — так же недовольно отозвался голубоглазый.

— Ну вот вам и ответ! Высшая магия способна напитать пустой портал, если он рассчитан на короткий переход. А вектор, как я уже говорил ранее, исказила защита. Ничего необычного.

Я видела, что присутствующих не удовлетворяют пояснения «Мерлина». Но и перечить почему-то ему никто не решался. Ректор вообще, позабыв про свой платок, неизвестно почему старался слиться со стенкой. Магистр Торгард смотрел с некоторым недоумением. Неприметные типы таращились на «доброго» волшебника с благоговением, как на диковинную и редкую икону.

Тишина длилась, наверное, с минуту. Потом ожил принц:

— На василиске, так на василиске. — Голубоглазый требовательно уставился на «Мерлина»: — Архимаг Гриннел, вы мне скажите одно: повторить любой из открытых сегодня вечером порталов гоблины смогут?

— Только если у них есть опытный и умелый портальщик, — сухо и авторитетно отозвался тот.

— Будем надеяться, что его у гоблинов нет, — скривился в ответ принц. А потом хлопнул в ладоши: — Раз так, тогда, Ян, пусть твои спецы все здесь заканчивают, а ты забирай мисс Иномирянку. Утром я хочу получить полный отчет по ней! Если потребуется, выпотроши ее очаровательную головку, но я хочу знать, откуда она к нам прибыла, кто ее послал и с какой целью! С ее появлением у нас возникла одна огромная куча проблем!

Я скривилась, с трудом удержавшись от того, чтобы не показать высочеству язык, но возражать не стала, даже не смотря на усталость. Менталист, так менталист. Мне скрывать нечего, пусть копается себе на здоровье. Может, после этого меня наконец оставят в покое?

— Мне кажется, Эльдан, ты преувеличиваешь значимость появления иномирянки, — мягко начал тип в сером, и я уверилась в том, что это и есть тот самый менталист, с которым я никак не могла встретиться. — По-моему, это все странные, но совпадения…

— Три портала за один час при том, что в королевстве уже не одно столетие портальщики вообще не рождались? — Голубоглазый сердито уставился на «серого». — Ян, по-моему, ты уже слишком устал и не понимаешь, что говоришь! Раскроем заговор, забирай невесту, и чтоб я тебя месяц во дворце не видел!

— Как скажете, ваше высочество! — Менталист тонко улыбнулся и низко склонился в изящном поклоне. — Но уверен, вы же сами и недели без меня не проживете.

Принц никак не прокомментировал выходку своего подданного, только скривился. И повернулся к «Мерлину»:

— А мы с вами, уважаемый архимаг Гриннел, вернемся во дворец.

«Мерлин», оказавшийся ни много и мало, если я все верно поняла, придворным архимагом, только слегка склонил голову в ответ. В отличие от волшебника из моего мира, именем которого я его окрестила, он был довольно молод: на вскидку лет сорок пять-пятьдесят. Имел сухощавое, замкнутое лицо с резкими и немного неправильными чертами и слишком темные для светлых волос глаза — почти черные. А вот обязательной в моем понимании бороды не было. Подбородок архимага оказался гладко выбит. Словно он тщательно обработал его бритвой за минуту до перехода в академию. Это я разглядела в тот миг, когда волшебник, по пути с полигона, на минуту подошел ко мне, взял за подбородок сухими и цепкими пальцами, вгляделся мне в лицо:

— Хм-м-м… — Похоже, это было его любимое выражение эмоций. — Хм-м-м… Любопытно…

Я напряглась в ожидании продолжения, гадая, что так заинтересовало архимага во мне, но он не торопился давать пояснения. Отпустил меня, подхватил хмуро глядящего на меня принца под локоть и повел прочь. А вскоре по моей коже пробежались крохотные горячие иголочки, уведомляя о том, что в коридоре был открыт портал и архимаг с принцем покинули академию.

— Пойдемте, Каталина, — вдруг прозвучало мягкое над ухом. И я ощутила аккуратное прикосновение к руке повыше локтя. — Чем быстрее начнем, тем быстрее сможем оказаться в кровати…

— В вашей? — съязвила я, перебивая менталиста, быстрее, чем подумала, что говорю и кому. А осознав, залилась удушливой краской стыда до бровей. — Простите, — пробормотала, опуская голову и пряча взгляд. Ну я и дура!

— Каждый в своей, — мягко усмехнулся мужчина в ответ, увлекая меня в коридор. И провокационно добавил: — Я вторую неделю не могу нормально выспаться, не хотелось бы опозориться… — Я опять покраснела.

То ли я слишком долго ожидала «свидания» с этим магом и весь страх перед ним во мне уже перегорел, то ли он как-то на меня воздействовал чтобы успокоить, но все, что я сейчас испытывала — это неловкость и стыд за свое дурацкое поведение. Вот кто меня тянул за язык? Зачем болтала двусмысленности? Это в моем мире такое могли принять за остроумную остроту, а здесь…

Далеко меня не повели. Мы вышли в коридор, а через несколько метров, в тупике, мой сопровождающий толкнул неприметную узенькую дверь. И мы оказались в чьем-то небольшом кабинете. Войдя следом за менталистом внутрь, я замерла на пороге и огляделась.

Помещение было маленьким и квадратным. Напротив входа и слева два узких и длинных, почти до потолка, темных окна, вверху острой аркой стремящиеся прорасти на следующий этаж. На подоконнике одного окна, рядом с которым стоял стол, стопки не то книг, не то папок. На двух их трех стульях под стенкой, по другую сторону от стола, тоже валялись книги, бумаги и папки. Стену напротив стола, слева от входа, занимали два больших, грубо сколоченных шкафа. Что в них лежало, я не знала. Но магией они были оплетены так, что у меня рябило в глазах.

— Ну что же вы, Каталина? — позвал меня менталист, устав ждать, когда я насмотрюсь на обстановку вдоволь. — Присоединяйтесь! — Он махнул рукой на свободный стул. — Или вы меня боитесь?

В ответ я отрицательно махнула головой и решительно шагнула к свободному подоконнику. Сам менталист расположился за столом. Если сяду на стул, окажусь в очень неудобной позе, когда придется постоянно выворачивать голову под неудобным углом, чтобы посмотреть на собеседника. Устроившись на подоконнике, я с победной улыбочкой посмотрела на мага. Тот ответил мне веселым, понимающим взглядом:

— Итак, — манталист положил на стол руки и переплел пальцы, располагая ладони «домиком», — Каталина Калинина, расскажите мне о себе: кто вы, откуда, сколько вам лет, какое получили образование, как у нас оказались…

Нечто подобное я и ожидала, поэтому вопросы не напрягали. Чего я не ожидала, так это того, что менталист окажется очень молод. Я бы даже сказала, безобразно молод. На вскидку ему было около двадцати пяти лет. А еще он был какой-то… обыкновенный, что ли. В моем мире по улицам таких ходило на рубль ведро. За месяц пребывания в академии я уже как-то привыкла, что все здесь отличаются какой-то непривычной правильностью черт лица и фигуры, утонченностью и изящностью. Даже боевые маги, по большей части напоминавшие качков из моего мира, и те могли похвастаться аристократизмом. А этот маг был… ну… обыкновенным. Столкнись мы с ним на улице, я бы прошла мимо и даже мимолетного взгляда на него не бросила бы.

— Каталина?.. — В голосе менталиста ярко звучало недоумение. — Что-то не так?

Осознав, что уже слишком долго молча таращусь на мага, я тряхнула головой в попытке избавиться от лишних мыслей и эмоций:

— Все в порядке. Я просто задумалась. Как вы уже знаете, меня зовут Каталина. Мне девятнадцать лет, я с Земли. Город нужно называть? — я вопросительно уставилась на пристально наблюдающего за мной менталиста.

Тот качнул головой:

— Рассказывайте то, что считаете нужным и важным. С остальным разберемся потом. Я думаю, это будет не единственная наша встреча.

С подозрением покосившись на менталиста, я неуверенно продолжила:

— В своем мире никакого специального образования получить я не успела…

— Почему? — живо заинтересовался мужчина, даже уставшие темные глаза блеснули интересом.

— Потому, — я невольно прерывисто вздохнула, воспоминания причиняли боль, глухую и ноющую, как больной зуб, — что после перенесенной в пятнадцать лет тяжелой простуды, получила серьезное осложнение, и мое сердце начало медленно и уверенно умирать. Клетка за клеткой, мышца за мышцей…

Что-что, а болезнь вспоминать было неприятно. Когда молодой девчонке даже в туалет нормально сходить было нельзя. Постоянная усталость, одышка, боли за грудиной нельзя было назвать приятными воспоминаниями. Я снова тряхнула головой, отгоняя от себя призраки прошлого. И невольно обратила внимание на то, как пристально, жадно следит за мной менталист. Невольно вспомнилась его специализация. Это он что, сейчас копается у меня в голове?

— Да… — легким эхом пролетело по комнате. — Ты против? — Я отрицательно мотнула головой. Менталист слегка усмехнулся, видимо, заметив мое недоумение: — Видишь ли, Каталина, гораздо проще считывать мысли и эмоции человека, когда они находятся на поверхности разума. А самый простой способ их туда поднять — заставить человека все это вспомнить и пережить заново. То есть, рассказать вслух. Например, сейчас я точно знаю, что ты не солгала мне ни словом. Я вызываю у тебя лишь любопытство, недоумение и легкую растерянность. Но ты меня не боишься. Как и не опасаешься того, что я могу разглядеть в твоей голове. Пока единственное плохое — это воспоминание о твоей болезни. Но этот негатив настолько силен, что у меня самого ломит виски от твоих эмоций…

Я смутилась:

— Простите. Постараюсь быть более сдержанной.

— Не стоит. — Мне грустно улыбнулись. — Буду с тобой откровенен: у меня сегодня уже был полновесный допрос. И восстановиться я не успел. Так что, во-первых, любая твоя отрицательная эмоция причинит мне боль, как бы ты ни старалась сдерживаться. А во-вторых, твоя «несдержанность» помогает мне без особых затрат энергии выполнять приказание его высочества Эльдана…

Менталист снова поморщился, словно висок ему прострелило болью. И мне вдруг стало его безумно жаль. Голубоглазое эгоистичное высочество вообще не считается со своими подданными! Думает лишь о себе! Ну встретилась бы я с менталистом не сегодня вечером, а завтра! Чтобы от этого изменилось? Месяц ждал отчета, подождал бы еще несколько часов, пока человек бы отдохнул! Совершенно неожиданно для самой себя, я вдруг выпалила:

— А хотите я вам массаж головы сделаю? Сил это вам вряд ли добавит, но головная боль пройдет точно!

Мое нестандартное для этого мира предложение застало мужчину врасплох. Усталая улыбка медленно стекла с его губ, он некоторое время пристально вглядывался мои в глаза, и я уже думала, что откажется от предложенного. Но он вдруг тряхнул головой:

— Головная боль — это, если так можно выразиться, у меня профессиональное. От перенапряжения и переизбытка чужих эмоций и мыслей. И ни один целитель в Торвии не в состоянии ее снять. Разве что облегчить слишком острый приступ. Недаром же девять из десяти менталистов просто не доживают до зрелого возраста и сходят с ума. — Я содрогнулась от услышанного и от того, как спокойно это было озвучено. — Но давайте попробуем: а вдруг?

В первую секунду я даже ушам своим не поверила. Но потом соскользнула с подоконника, осторожно зашла за спину сидящему у стола мужчине и положила пальцы ему на голову, привычно находя акупунктурные точки. В своем мире, не имея возможности помочь близким материально, я старалась поддержать их по мере сил. В частности, изучила точечный массаж головы, так как и мама, и папа часто жаловались на головную боль от усталости и напряжения. Родители… Светлая грусть летним дождиком окропила мне душу. Вряд ли я когда-нибудь еще увижу свою семью, но для них так будет лучше. Не придется надрываться в попытке заработать денег мне на операцию и переживать, доживу ли я до нее.

В полной тишине я по очереди массировала нужные точки на затылке, висках и лбу менталиста, зарываясь пальцами в густые, жестковатые темные волосы. А когда мои пальцы скользнули по его лицу вниз, нащупывая предпоследнюю пару акупунктурных точек, находящуюся в районе носогубного треугольника, теплые руки мужчины вдруг перехватили мои ладони и слегка их сжали, не давая продолжать:

— Я не знаю, кто ты такая, Каталина, — едва слышно прошептал в тишине комнаты мужчина, — но впервые с того времени, как я стал осознанно пользоваться своим даром, кто-то начисто снял мне не только головную боль, но и усталость. Я словно проспал двое суток подряд.

В голосе менталиста слышалось не то недоверие, не то нешуточное потрясение. И я вдруг словно со стороны увидела нас: поздний вечер, пустой центральный корпус засыпающей академии, мы вдвоем в небольшом кабинете, мои ладони в его руках, а я сама почти прижимаюсь к его спине. Как неловко. Еще подумает, неизвестно что! Смущенно прочистив горло, я попыталась отнять у мужчины руки:

— Я очень рада, что сумела помочь…

Отойти мне не дали. Вернее, одну руку я все же сумела освободить. А вот на запястье второй словно горячий стальной капкан сжался. Мужчина резко повернулся ко мне лицом, наши взгляды встретились и… Я словно в бездонный темный колодец ухнула. Даже дыхание перехватило! Причем, ощущение полета было до того натуральным, что я даже задержала непроизвольно дыхание, наблюдая за тем, как по стенкам колодца с бешенной скоростью скользят какие-то тени. В какой-то момент мне даже показалось, что я разглядела себя. Такой, какой я была незадолго до последнего визита в поликлинику: серо-синяя, худющая, задыхающаяся от малейшего движения. Потом вроде бы мелькнула наша запущенная квартира, усталые лица родителей снова царапнули по сердцу когтистой лапой боли, но картинка быстро сменилась июльской жарой на крыльце поликлиники. Падение, и вот я уже, стуча зубами сижу в сугробе, чтобы в следующий миг чихнуть, снова повиснуть у принца на шее и получить бодрящий заряд болтов в спину, боль от которых окончательно опрокинула меня куда-то в темноту…

— …Каталина!.. Каталина, открывайте глазки! Простите, я слишком увлекся и нечаянно заставил вас снова пережить болевой шок от ранения… Каталина…

В мужском голосе четко слышалась вина, забота и легкая тревога за меня. Не сразу, но я поняла, что голос знакомый. Почему-то вспомнилось тепло, и я улыбнулась, не открывая глаз:

— Ян…

Рядом со мной кто-то закашлялся, а потом чуть насмешливо поправил:

— Вообще-то, Себастьян Оррего, герцог Шалиньян. Я теперь многое понимаю, но все же не стоит фамильярничать в общении со мной. Люди поймут неправильно, и от твоей репутации, Каталина, не останется даже тени.

Глаза открылись сами собой. Будто кто-то дернул за ниточки. Мгновение ушло на оценку окружающей обстановки, и вот уже щеки словно обжигает огнем: я полулежу на стуле, а надо мной склонился, опираясь одной рукой на крышку стола, менталист. Так низко, будто собрался поцеловать. Вот только насмешливое веселье, танцующее ламбаду в темных глазах мага, никак не вязалось с романтикой позы.

Заметив, что я очнулась и достаточно пришла в себя, менталист выпрямился и на шаг отодвинулся от меня. Улыбнулся:

— Очнулась? Извини, — но в голосе ни капли раскаяния, — это получилась как-то очень легко, я даже не сразу понял, что полностью провалился в твое сознание. Еще ни разу у меня не было такого легкого контакта, и я, не смотря на весь свой уже немаленький опыт, скажем так, опростоволосился. Голова не болит? Как вообще самочувствие? Может, к целителям?

Несколько дезориентированная, не успевающая отслеживать смысл услышанного, я тем не менее послушно прислушалась к себе: организм не бунтовал и, кажется, все было в порядке. Чтобы увериться в этом на все сто процентов, я оттолкнулась и резко поднялась на ноги. Менталист побледнел:

— Ненормальная! Ты что творишь?!

Он дернулся в мою сторону, словно готовясь меня ловить. Но падать я не собиралась. Да, в теле была небольшая слабость, будто я только что проснулась, и то не до конца. Но в целом самочувствие было нормальным. Настороженно покосившись на мужчину, я нерешительно отозвалась:

— Ничего. Встала со стула, чтобы точно знать, что со мной все в порядке… — Я почти ожидала увидеть в лице менталиста напряжение, настороженность, недоверие. Но ничего этого не было. Он, как стоял, так и продолжал стоять. И я вдруг осознала, что маг вовсю пользуется сейчас своим даром. От непонятной досады слова слетели с губ словно сами собой: — Голова опять разболится!

В темных глазах появилось недоумение, а потом мужчина весело засмеялся:

— Ну так ты же здесь пока! Не откажешься ведь полечить еще раз?

Я опешила. А спустя пару мгновений мы уже неизвестно почему оба хохотали до слез.

Смех смыл собой напряжение и все непонятки, которые возникли между нами. Отсмеявшись и смахнув с глаз набежавшие слезы, маг широко усмехнулся:

— Давно не веселился так! От души! Спасибо, Каталина!

Я непочтительно фыркнула в ответ:

— Обращайтесь!

Себастьян только махнул рукой. Видимо, намекая на то, что я безнадежна. А вслух сказал нечто совсем иное:

— Иди отдыхать, Каталина, у тебя завтра явно будет не самый простой день. И ничего не бойся: принц Эльдан утром получит мой отчет, что ты никак не связана с гоблинами и не представляешь опасности для королевства и королевской семьи. Живи, учись, налаживай свою жизнь в Торвии. Уверен, у тебя теперь все будет хорошо!

Прощальные слова менталиста еще долго звучали у меня в ушах. И когда я шла в одиночестве по спящей академии, а маг не стал меня провожать, ушел порталом сразу же, как мы вышли из кабинета. И когда торопливо полоскалась под душем. И когда укладывалась спать под ворчание Шилли, что ей некоторые несознательные личности не дают спать. Хорошо хоть Эвика и Горяна не проснулись, не обращая на шум и свет, продолжали мирно посапывать носами. А я еще долго ворочалась без сна от странной горечи и беспокойства.

Утро для нашей комнаты началось «весело». Девчонки приехали с каникул заранее не просто так. Первое полугодие обучение для первого курса было вводным. А со второго полугодия уже можно было записываться на различные факультативы и дополнительные занятия для развития дара. Особенно это касалось тех, кто уже точно определился со спецификацией и знал, чем будет заниматься в будущем.

Мне записываться было еще в общем-то рано, мне бы основную программу догнать к концу полугодия, поэтому я утром вставать не торопилась. До завтрака было еще полно времени, а я слишком поздно уснула накануне, выспаться не успела. Но у девчонок на этот счет было свое мнение:

— Эй, ты! — То, что обращаются ко мне, я поняла сразу. Друг к другу девочки обращались сугубо по имени. — Вставай давай! В комнате бардак, сегодня твоя очередь наводить порядок!

Вставать не хотелось. Я не выспалась. Да и беспорядок в комнате девчонки навели сами в мое отсутствие. Пока они были на каникулах, у меня даже пыль на подоконнике не залеживалась.

— Да что же это такое! — присоединилась к Эвике Шилли. — Ты оглохла? Вставай! — И с этими словами в спину мне что-то больно врезалось.

Надеясь, что у девочек мало времени, и они быстро от меня отстанут, умчавшись по своим делам, я лежала спиной к ним. Но после того, как в меня чем-то швырнули, резко силе на кровати и повернулась лицом к обидчицам:

— Какого дохлого гоблина? Девочки, вам нечего больше делать? — Прищурившись, уставилась на трех ведьмочек разной степени собранности: Шилли уже доплетала косу, Эвика только собиралась идти умываться, а Горяна и вовсе щеголяла по комнате в ночной рубашке. В груди начала медленно вскипать злость. — Чего вы ко мне прицепились? Пока вас не было, в комнате был идеальный порядок! А раз намусорили, то убирайте за собой сами!

Ведьмочки дружно охнули, услышав мою отповедь. Горяна нехорошо прищурилась:

— Ты смеешь называть нас неряхами?

Я прищурилась в ответ:

— Заметь, ты это сказала сама, я молчала!

— Ах ты ж!..

Кто это сказал, я не поняла. Так как не отрывала глаза от Горяны, на кончиках пальцев которой угрожающе засветились яркие синие искры.

Глава 9

Ни на пальцах, ни на искрах указателя, какая это магия, не было. И тем не менее, каким-то неведомым мне образом я знала, что призванная соседкой по комнате магия — боевая. И если Горяна ударит, мало мне не покажется. Откуда у ведьмы боевая магия — я не знала. Да и выдержит ли защитный амулет, я тоже понятия не имела.

— Думаешь, это смешно? — тихо спросила, не отрывая глаз от страшных искр. — Думаешь, кто-то в академии поверит, что я сама нарвалась на неприятности, не умея даже элементарного: зажечь огонь? Так хочется в первый же день второго полугодия отхватить наказание за нападение на беззащитную? А я беззащитна перед тобой, Горяна…

Соседка по комнате колебалась долго перед тем, как погасить на пальцах магию. Но в итоге здравый смысл победил. Злобно фыркнув и стряхнув с пальцев остатки синих огней, ведьмочка наградила меня ненавидящим взглядом, схватила умывальные принадлежности и рванула на выход:

— Эвика, подожди, я с тобой!

Едва за ведьмочками закрылась дверь, как Шилли молча доплела свою косу, подхватила зачем-то сумку, с которой обычно ходила на занятия, и так же молча тоже вышла из комнаты. Я осталась одна.

Когда-то давно, мне тогда еще не было даже четырнадцати, в моем классе одной девочке решили объявить бойкот за то, что она стучала на одноклассников преподавателям. Весь класс, включая мальчишек, перестал с ней общаться и разговаривать. Игнорировали, будто пустое место. Тогда я даже на минуту не задумалась, насколько это жестокое наказание, когда человек в одночасье вдруг словно превращается в невидимку. И вот сейчас, будто в наказание за тот грех, я сама угодила в подобное положение. Я не знала, какой проступок в глазах однокурсниц совершила, не могла понять, за что меня сразу же возненавидели, и от этого было еще хуже.

Валяться в постели резко перехотелось. Пользуясь отсутствием соседок по комнате, я выудила из своего пространственного кармана форму и переоделась. Строго говоря, сегодня академическая форма еще не была обязательной к ношению. Но только форменная юбка ведовского факультета предусматривала юбку длиной до середины лодыжки, цивильные платья все как одно мели подолом пол. А к этому я все еще никак не могла привыкнуть.

Когда шла умываться, Горяна и Эвика как раз вернулись назад. А когда я закончила с гигиеническими процедурами и вернулась в комнату, девчонки уже собирались уходить. Мне они не сказали ни слова, даже не посмотрели в мою сторону. Но как раз тогда, когда ведьмочки поравнялись с моей кроватью, над нашими головами вдруг раздался сердитый голос Дионы:

— Иномирянка Каталина, немедленно в деканат!

От неожиданности вздрогнули все трое и дружно. А потом легкий испуг на лицах соседок по комнате сменило злорадство. Горяна торжествующе прошипела, не глядя в мою сторону:

— Есть еще справедливость на этом свете! Желаю, чтобы тебя немедленно вышвырнули из академии, и я тебя больше никогда не видела!

Поджав губы на столь «дружественное» пожелание, я не удержалась и спросила:

— Слушай, что я тебе такого сделала? За что ненавидишь?

Я не думала, что Горяна ответит. Но видимо злость на меня, ненависть оказались сильнее, и ведьмочка прошипела, сузив глаза:

— Никто из нас даже рядом с принцем Эльданом не стоял! А ты только появилась, и сразу побывала у него на руках! Спасла от нападения, «героиня»! Получила кучу бонусов, которые по праву должны были достаться кому-то и нас!

Это была зависть в самом чистом виде. У меня вырвался вздох. Понятно, что объяснять что-либо бесполезно. Девчонкам наплевать на то, что я не рвалась спасать голубоглазого хама, что даже если я и заняла чье-то место, то у меня это вышло случайно, ненамеренно. Они видят только то, что хотят видеть. Так что я молча развернулась и пошла на выход из комнаты. И это была моя большая ошибка.

— Я все же рискну нарваться на наказание! — вдруг яростно прошипела Горяна у меня за спиной. — Не могу смотреть, как она здесь ходит с видом оскорбленной невинности! — И с этими словами мне в спину что-то влетело.

Прикосновение было легким, будто поток воздуха толкнулся мне между лопаток, я даже не замедлилась. Вышла в коридор, закрыла за собой дверь и поплелась в деканат. Ни на секунду не задумалась, а что же это могло быть. И только открывая двери в деканат и встречаясь взглядом с сердитой Дионой, вспомнила о своем защитном амулете. Пальцы дрогнули. Что же Горяна швырнула в меня? А самое главное, чем амулет ей ответил? Но раздумывать над этим было некогда.

— Пришло уведомление из дворца, — кисло сообщила мне главная ведьма, отворачиваясь к окну, словно не в силах смотреть на меня. — Менталист признал тебя невиновной по всем пунктам обвинения. — Я вздрогнула. Меня обвиняли? — С гоблинами ты никак не связана, на принца не покушалась, против королевской семьи не злоумышляла.

В деканате кроме меня и Дионы никого не было. И когда главная ведьма умолкла, в помещении повисла какая-то странная, жгучая тишина. Диона стояла ко мне вполоборота и смотрела в окно. Я рассматривала Диону. В последний раз мы с ней виделись, когда на нее со шкафа опрокинулся горшок с цветком. Ректор тогда еще посоветовал ведьме сменить каблуки. И, кажется, Диона к совету прислушалась. Сейчас на ней были мягкие сапожки на плоской подошве, украшенные каким-то замысловатым золотистым узором, стройные ноги обнимали кожаные штаны, короткая темно-синяя туника не скрывала изящества талии ведьмы. Диона была красива. Но в моих глазах все портила ее беспричинная злость.

Видимо, я как-то должна была отреагировать на слова декана ведовского факультета, но я молчала. И Диона не выдержала первой:

— Ну, чего застыла?

Мне вдруг послышалось в ее голосе нетерпение. Диона явно торопилась спровадить меня. И мне почему-то показалось это подозрительным. Понимая, что рискую нарваться на неприятности, я тем не менее недоверчиво спросила:

— А что мне нужно делать? Вы же меня вызвали в деканат, вот я и жду, что вы мне скажете.

— Я уже все сказала! — с еще большим нетерпением отрезала Диона.

Честно говоря, после этого я невольно вытаращила глаза на ведьму. Меня что, выдернули из постели и срочным образом вызвали в деканат только для того, чтобы сообщить, что я теперь вне подозрений? Я понимаю, меня здесь, мягко говоря, не любят. А поднять с постели в несусветную рань — это какая-никакая, но пакость. И все равно мне не верилось, что главная ведьма академии могла опуститься до такой ерунды. Нет, что-то здесь было не так.

— То есть, вы меня срочно вызвали в деканат, — скептически поинтересовалась я, — только для того, чтобы сообщить о том, что с меня сняли все подозрения?

Вот не верилось мне в это почему-то, хоть убей! И я оказалась права.

От моих слов Диону словно судорогой скрутило. Она скривилась и вдруг, повернувшись к столу, что-то выхватила из ящика и швырнула мне:

— Еще чтобы передать тебе вот это! — Почти прорычала декан. — А теперь вон отсюда!

С трудом поймав довольно увесистый сверток, совершенно дезориентированная и не понимающая, что происходит, я молча подчинилась. Но когда закрывала за собой дверь, то услышала, как мне вспину прошипели:

— Шлюха иномирная!

Это было обидно. Тем более, что я из-за своей болезни так и не успела в прежнем мире вкусить прелести интимной близости. А здесь вообще толком еще не успела ни с кем познакомиться.

Сбитая с толку, запутавшаяся в логике декана, я как-то позабыла о том, что коридор академии является общественным местом. И, вывалившись из деканата, неожиданно врезалась в…

— Смотри, куда прешь! — ледяным тоном прошипели мне в лицо, синие глаза обожгли нечеловеческой ярость.

Говорят, что это бомба дважды в одну и ту же воронку не попадает. А вот я легко могу сбить с ног одного и того же индивидуума два раза подряд.

Силы удара от столкновения с чьим-то телом хватило, чтобы вышибить из легких весь кислород и сбить меня с ног. Судорожно хватая так необходимый мне воздух ртом, я нелепо замахала руками, отчаянно надеясь удержаться на ногах. И…

— Опять ты?! — ледяная ярость, казалось, обожгла холодом само сердце.

Но я даже не дернулась. Медленно приходила в себя, лежа на чем-то очень-очень холодном. Пульс грохотал в висках отбойными молотками. Воздух все еще застревал в горле. И почему-то ныли костяшки на правой руке.

Чуть-чуть придя в себя и растерянно оглядевшись по сторонам, я вздрогнула от ужаса. Потому что все это практически один в один в моей жизни уже было. Только тогда я свалилась посреди библиотеки.

— Да ты встанешь, наконец, или так и будешь валяться, пока не превратишься в кусок свежемороженого сала? — в бешенстве прошипели мне на ухо, и я вздрогнула в очередной раз от дуновения холодного воздуха, проникшего в ушную раковину.

Женская психика — очень странная вещь. Я практически не среагировала, когда Диона обозвала меня шлюхой. Так, слегка обиделась. Но одно упоминание о сале почему-то привело меня в бешенство.

Я буквально взлетела на ноги от злости, с трудом удержалась от желания пнуть лежащее передо мной тело и в бешенстве уставилась в уже знакомые бесцветные глаза, опушенные покрытыми инеем ресницами:

— Я не толстая!

— А сшибла с ног, будто таран, — презрительно отрезал тот, кого я знала, как Ледяного Эйдана, поднимаясь на ноги следом за мной. — Даже лоб в кровь разбила!

Злость мгновенно испарилась. Я растеряно застыла, отыскивая глазами упомянутую ссадину. Он что, разыгрывает меня? Оказалось, нет. На белоснежном лбу парня ярко выделялись рубиновые бусины крови, уже прихваченные по краям изморозью. У меня от удивления непроизвольно приоткрылся рот.

— Ты что, Дед Мороз, красный нос? — вместо того, чтобы извиниться спросила растерянно.

У парня от возмущения даже коса затряслась, как живая. Пару секунд он в шоке таращился на меня, а потом нехорошо выругался и обозвал меня идиоткой, потребовав на прощание:

— Держись от меня подальше! Иначе в следующий раз меня даже угроза обвинения в преднамеренном убийстве не остановит!

С этими словами странный парень развернулся и, хлестнув меня напоследок косой по руке, вихрем умчался по коридору. А мне показалось, что вокруг него не только ледяной воздух закручивает свои петли, но и снежинки танцуют. Что за ерунда?

На всякий случай дав себе зарок держаться подальше от странного парня и расспросить о нем Илидану, когда целительница вернется в академию, я поплелась в столовую. Приближалось время завтрака. После него я намеревалась сходить в библиотеку. В комнату возвращаться не хотелось. И раз уж у меня сегодня свободный день, можно провести его с пользой для себя любимой. То есть, что-нибудь прочитать. Белых пятен в моих знаниях нового мира пока было больше, чем самих знаний.

Столовая была полупустая. Часть студентов еще вообще не вернулась. А из тех, кто находился в академии, половина не торопилась вставать. Я не спеша выбрала себе пышный омлет, булочку с любимой персиковой начинкой и взяла стакан полюбившегося мне шотти. Почти как какао в моем мире. Только с добавлением специй.

Я по-прежнему не стремилась садиться за длинный стол. Друзей здесь у меня не было. А боковые столы в основном занимали большие компашки, чтобы поесть, пообщаться и подшутить над товарищами. Так что я выбрала один из маленьких столов, стоявший дальше всех от раздачи и прохода, и взялась за вилку, одновременно прожигая взглядом сверток, который получила от главной ведьмы.

Любопытство грызло изнутри. Но осторожность требовала не разворачивать сверток при всех. Мало ли что там могло быть? Конечно, из дворца вряд ли пришлют какую-то гадость. Но все равно лишних свидетелей не хотелось. А потом я забыла не только про сверток, но и про остывающую на тарелке еду. В столовую вошли девочки, с которыми я делила комнату. И все бы ничего, но Горяна почему-то шла задом наперед и вытянув перед собой руки. Словно зомби в дешевом американском фильме. А когда ведьмочки подошли к раздаче, я вообще забыла обо всем. Потому что стоило только Горяне опустить руки и повернуться к стойке, чтобы взять себе завтрак, как она… споткнулась и упала лицом вперед! Только чудом промахнувшись и плюхнувшись в корзинку с нарезанным хлебом, а не в блюдо с какими-то подозрительно подрагивающими студенистыми кусками непонятно его.

От открывшейся поразительной картины вилка выпала из моих ослабевших пальцев. Повара остолбенели и неодобрительно посмотрели на однокурсницу. Но на это никто не обратил внимания. Потому что Горяна яростно и неприлично выругалась, кое-как поднялась на ноги и повернулась к раздаче… спиной! А потом жалобно попросила:

— Эвика, помоги, а? Мне хватит бутербродов и чая!

Вторая ведьмочка молча поставила на поднос требуемое. Потом посмотрела на Горяну, покачала головой и убрала свой поднос, доставив к бутербродам тарелку с кашей и еще одну чашку с чаем. Подумала, и добавила несколько пирожков:

— Идем, Горяна, я все уже взяла, — позвала незадачливую подружку. — Только… А как ты собираешься есть? Вдруг к столу тоже нужно поворачиваться спиной, чтоб не падать?

Я поперхнулась воздухом и закашлялась. Вот это номер! И позабыв про собственный завтрак, жадно уставилась на бесплатное представление, уже предвкушая зрелище. И не я одна. Следом за ведьмочками в столовую пришли несколько боевиков, парочка знакомых в лицо алхимиков и почти половина первого курса ведовского факультета. Все хищно таращились на Горяну в ожидании развлечения. От обилия внимания ведьмочка попеременно то краснела, то бледнела, но все равно была вынуждена повернуться к залу спиной и идти к столу задом наперед. Только таким образом, неуклюже, но она могла передвигаться без риска упасть. Это я поняла в тот момент, когда девчонки добрались до стола.

Едва только Горяна повернулась к столу лицом и отодвинула стул, чтобы присесть на него, как по столовой словно теплый ветерок пролетел. И когда попа ведьмочки была уже сантиметрах в пяти над сидением стула, тот словно живой скользнул в сторону. Горяна села на пол.

Кто-то сдержанно хихикнул. Но большинство зашептались между собой. Что происходит я поняла в тот момент, когда заметила, как из рук в руки кочуют золотые монеты. На Горяну делали ставки!

Эвика тяжело вздохнула, поставила поднос на стол, протянула руку и помогла Горяне подняться. Горяна, уже заметившая меня, злобно покосилась в мою сторону, вскочила, схватила стул и, опираясь рукой на спинку, снова попыталась сесть на него. На этот раз ведьмочка не только села на пол, но и получила упавшим сверху стулом по голове. Смешки в столовой стали громче. Новые золотые монеты пошли по рукам. А я покачала головой и вернулась к завтраку.

В какой-то мере Горяну мне было жалко. Но ведь если бы не защитный амулет с придурью, то ведьмочка не только меня бы прокляла какой-то гадостью, но и осталась безнаказанной за эту пакость.

В конце концов моим соседкам по комнате надоело развлекать общественность. Скорчив злобную рожу, Горяна отвернулась от стола, и оседлала стул. Вот спиной к завтраку сесть у нее получилось совершенно без проблем. Зато она теперь прожигала меня яростным взглядом, отчего последний кусок омлета едва не застрял у меня в горле. Сообразив, что нормально доесть у меня теперь не получится, я подхватила нетронутую булочку и отданный Дионой сверток, отнесла грязную посуду и пошла на выход. Не хочу наблюдать, как будет мучится с Горяной Эвика. И без того их злость на меня выросла размером с академию.

Стажеров в библиотеке сегодня не было. Если судить по одежде, то меня обслуживала работница библиотеки лет сорока пяти, в белой блузке с таким пышным бантом, что у меня при виде него почему-то в голове возникла ассоциация с кошкой, лежащей на атласной подушке. Как-то странно на меня поглядывая, женщина тем не менее принесла две толстенные книги на мою робкую просьбу «почитать о причинах конфликта с гоблинами». Меня достало, что меня обвиняют непойми в чем, а я даже толком не знаю, из-за чего весь сыр-бор.

Книги оказались тяжеленными, с обтянутыми темной кожей обложками, окованными металлом уголками и каким-то тиснением, которое почти стерлось от времени и частого использования. Я унесла их за самый дальний столик в читальном зале и задумчиво уставилась на свою добычу. Неужели эти книги магические? Или конфликту очень много лет? Просто он раньше зрел, как нарыв. И вот теперь готов прорваться гноем войны?

Задумчиво погладив кончиками пальцев обложку ближайшей ко мне книги, я решительно отодвинула талмуды. Сначала нужно разобраться, что мне прислали из дворца. Может, пойму, почему на меня взъелась Диона и почему так странно вела себя утром.

Вскрыть пакет оказалось не так просто. Я мучилась с ним минут десять. Упрямая упаковка ни в какую не хотела поддаваться, словно живая, выскальзывая из рук. Пока в какой-то момент я нечаянно не поранила палец о бумажный край. Возмущенно отдернув пострадавшую конечность и механически сунув раненный палец в рот, я с огромным удивлением наблюдала, как без следа кровь впитывается в желтоватую обертку, как потом шустро бегут по бумаге желтоватые искры, и как в итоге упаковка сама по себе распадается на две половинки. И на столе передо мной появляются бархатный мешочек бордового цвета, холщовый мешочек неопределимого цвета поменьше первого и сложенный вдвое листок бумаги.

Бумагу я схватила в первую очередь. Развернула подрагивающими от нетерпения пальцами и…

Каталина, ничего не бойся и ни о чем не волнуйся! Теперь ты полноправный житель Торвии. Королевская семья получила все необходимые ответы на волнующие их вопросы и претензий к тебе больше не имеет. Живи, учись, обустраивайся в новом для тебя мире. На это королевская казна выделила тебе пятьсот золотых монет. От себя хочу добавить горячую благодарность за помощь! Прими, пожалуйста, скромный дар за то, что избавила меня от страданий. Я долго думал, как можно тебя отблагодарить за то, что ты для меня сделала, и пришел к выводу, что наилучшим образом мою благодарность выразит накопитель магической энергии. Я слышал, что резерв у тебя более, чем скромный, а значит, такая вещичка тебе понадобится даже в учебе. Пользуйся себе на удовольствие и на радость другим.

Себястьян Оррего, герцог Шалиньян

Сворачивала я послание, испытывая какие-то непонятные, смешанные чувства. Вроде и приятно, что дали денег, подарили какой-то накопитель. И в то же время мучительно хотелось отправить все это назад. Я же лечила Себастьяну голову не за плату! А просто так, потому что пожалела. А он…

Я сразу поняла, что бархатном мешочке золото. Интересно, пятьсот монет, это много или мало? Что я могу на них себе купить? Как далеко простирается щедрость монаршей семьи? Особенно с учетом того, что я фактически поймала собой отравленные болты, предназначавшиеся принцу. Надо спросить у Илиданы.

Если кошелек развязывать я не стала, то над холщовым мешочком зависла надолго. Мне и хотелось посмотреть, во сколько оценили мою помощь, и не хотелось. Ценности накопителю я все равно явно не знаю. Разве что только из любопытства заглянуть…

В конце концов мелочная, какая-то детская обида взяла на до мной верх, я сгребла мешочки и послание в кучу, кое-как впихнула назад в обертку и отодвинула на край стола. Я сама себе не могла объяснить, что же меня так задевает во всей этой истории, такое поведение для меня не было характерным, но почему-то развязать холщовый мешочек и заглянуть внутрь оказалось выше моих сил. Преследовало гадкое ощущение, что от меня словно откупились содержимым мешочка. И я старательно глушила в себе голос совести, настойчиво нашептывающий, что в общем-то герцог и королевская семья ничем мне не обязаны. Особенно герцог.

Проще всего было игнорировать голос разума, с головой погрузившись в чтение. Что я и сделала. Поначалу вникать в дебри истории было сложно. Но постепенно я успокоилась, приспособилась к высокопарному слогу и поняла, что библиотекарша ни много, ни мало, выдала мне летопись. Или как здесь называется хронология исторических событий. А вскоре я увлеклась.

Если закрыть глаза на то, что текст был довольно своеобразным, отличающимся от того языка, на котором я разговаривала с Илиданой и остальными, как отличается древнеславянский от современного русского, то чтиво оказалось очень и очень занимательным. В книге описывалось все. Не только зарождение Торвийского королевства после ухода эльфов из этих земель, но и становление магии, ее распределение между людьми и распределение по классам. Я с жадностью вчитывалась в витиеватые строчки, чтобы узнать о том, что раньше, на заре времен в Торвии были не только стихийники, целители, универсалы и ведьмы. Было очень много узких специализаций магии, в которых люди добивались невиданных высот. Например, портальщики. Я как зачарованная, словно волшебную сказку читала описание тех переходов, которые с легкостью открывали маги древности. Как они переносились не только из поселения в поселение за считанные мгновения, но и запросто строили переходы на другие континенты. И в другие миры.

А некроманты? Я на мгновение оторвалась от хитроумного текста, пытаясь вспомнить, есть ли в академии отделение некромантии. Мне почему-то казалось, что нет. А вот на заре Торвийского королевства некромантов было много. Именно некроманты стояли между жителями молодого королевства и нечистью, так и прущей из западных болот.

Я настолько увлеклась чтением, что забыла не только про время, но и про то, по какой причине я вообще сюда пришла и попросила эту книгу. Чтение увлекло настолько, что я нервно дернулась, когда над головой раздался насмешливый голос:

— Оу! Иномирянка решила наконец выучить историю государства, в котором будет отныне жить! Ну на до же! А хочешь, я тебе все расскажу доступными и простыми для понимания словами? — вкрадчиво поинтересовался… Ферон.

Я хмуро уставилась на замершего в расслабленной позе у моего стола боевика:

— Чего тебе? — Знаю, что некультурно, но именно этот боевой маг достал меня еще тогда, когда я лежала беспомощная в лазарете. К тому же, вот хоть убейте, а я не верю в бескорыстность некоторых наглых лиц. Не похож наглец на альтруиста, готового помогать только лишь из бескорыстия.

— Говорю же, могу стать репетитором! — мне нагло подмигнули.

И я просто не смогла не спросить:

— А взамен что?

Хитрость на кое-чьей морде стала просто запредельной:

— Ну-у-у-у… Поможешь мне кое-что провернуть, чтобы остаться с Илиданой наедине…

— Нет! — Отрезала я быстрее, чем подумала. Но даже подумав, решения бы своего не изменила.

Илидана ясно дала понять, как относится к этому боевику. И поступать вопреки ее желаниям я не собиралась. Только идиот кусает ту руку, которая ее кормит.

— А если подумать? — сощурился Ферон. — Я же могу и не быть настолько добрым.

— А я просила твоей доброты? — в тон боевику задала я вопрос. — Сидела себе, читала, никого не трогала…

Всю развязность боевика словно ветром сдуло. Он угрожающе наклонился над моим столом:

— Мне плевать, что ты просила, а что нет. Главное, что мне нужно подобраться к Илидане, пока эта дурочка не загубила себе жизнь!.. И ты мне поможешь!

Мы с Фероном находились в библиотеке, у всех на глазах. То есть, боевик вряд ли бы решился причинить мне вред при свидетелях. Но все равно от его тона мне сделалось настолько страшно, что я невольно затаила дыхание. Я не смела отвести взгляд от мрачного лица боевика, и в то же время пыталась судорожно придумать, как избавить себя от его общества. Спасло меня чудо. Если так только можно сказать.

Широкая спина Ферона заслоняла мне обзор, и я не видела, что творится в библиотеке. А потому просто оторопела, когда вдруг раздался какой-то шум, потом невнятное восклицание, а потом боевик вдруг резко наклонился вперед, будто кланяясь мне, и впечатался лбом в лежащую передо мной раскрытую книгу. И почти одновременно раздался полный облегчения вздох Горяны, которая растянулась у Ферона на спине. Причем, рука ведьмочки располагалась у боевика на затылке, словно она помогала Ферону покрепче приложиться лбом об стол:

— Вот ты где! Сними уже с меня свое проклятие!

Я вытаращилась, испуганно ловя воздух ртом.

— Горяна! — в ужасе выдохнула спешащая следом за подругой Эвика, и запнулась на месте.

В какой-то момент мне даже показалось, что она тоже свалится на несчастного невезучего боевика. Но нет, Эвика удержалась на ногах. И даже сумела поймать Горяну, которую разъяренный боевик, поднимаясь, стряхнул со спины, как собака блоху.

Ферон с такой яростью уставился на меня, что на мне едва не задымилась одежда. Если бы взглядом можно было поджечь, то в библиотеке точно начался бы пожар. А так боевик лишь процедил сквозь зубы:

— Мы еще не закончили, — развернулся, прожег таким же злым взглядом Эвику и Горяну, и скрылся между стеллажами в направлении выхода.

Ведьмочки с облегчением проводили парня взглядом, потом Эвика подтащила к моему столу дополнительный стул. Поставила его задом наперед и усадила на него верхом Горяну, сама села рядом со мной и выдохнула умоляюще:

— Сними свое проклятие! Пожалуйста! Мы больше не будем пакостить! Это же совершенно невыносимо! Горяна самостоятельно ничего не может сделать, из-за этого не смогла записаться на дополнительные занятия. Преподаватели смотрят на нас как на умалишенных. Стоит Горяне взять в руки перо, как оно либо начинает выстреливать в окружающих чернилами, либо пишет такой бред, что от него бумага рвется. Горяна же учится не сможет!

Я смотрела на мрачно взирающую на меня Горяну, на измученную Эвику, и думала о том, пришли бы ко мне ведьмочки, если бы проклятие не угрожало их учебе. Наверное, нет. Отчаянно захотелось послать их, но я только тихо прошептала:

— Я не умею. И хотела бы, да не знаю, как. Да и проклятие не мое.

Девочки опешили. Эвика настороженно поинтересовалась:

— Это как?

Пришлось мне рассказывать про амулет. Слово за слово, ведьмочки пришли к выводу, что Горяне досталось то проклятие, которым в меня швырнули в столовой в первый день. Как, из чего она сделала этот вывод, мне никто не объяснил. Но пришлось сдавать книги, забирать сверток и идти с ведьмочками на поиски того боевика, который швырнул в меня проклятием, заработав проклятие взамен. И все бы ничего, но, когда мы, спустя почти час поисков, все-таки настигли парня на одном из крытых полигонов для занятий спортом, он при виде меня вытаращил глаза и бросился наутек с такой скоростью, словно вместо вполне симпатичных девушек увидел свою смерть. Трое парней, с которыми он тренировался, заржали как кони при виде этой картины. И одного из них немедленно настиг злой рок.

Я слишком поздно поняла, что невысокий рыжий крепыш, хохотавший почти до икоты и тыкавший в сторону сбежавшего товарища пальцем, слишком близко приблизился к Горяне. Я бы сказала, смертельно близко. Одно неловкое движение ведьмочки, и проклятие вновь срабатывает. Она падает, по дороге подбивая ноги пареньку. И несчастный почему-то покатился по полу, словно тот был под уклоном. Прямо на лежащие в углу полигона какие-то веревки. Что это за веревки мы узнали в тот миг, когда рыжик вдруг с визгом взлетел под потолок, отчаянно размахивая руками в воздухе. Оказалось, что он угодил ногой в петлю и каким-то неведомым образом активировал механизм для подвешивания в воздухе различных целей для тренировки ударов как руками, так и оружием.

Помучившись пару минут, мы спустили живую «грушу» на пол. Потом разыскали и вернули сбежавшего. Предварительно взяв с Горяны слово, что ведьмочка будет смирно сидеть в уголке и ждать нашего возвращения. Мне показалось безопаснее передвигаться по академии без нее. Не только для окружающих, но и для самой Горяны. Но ведьмочка нашла приключения, даже сидя в углу.

Мы вроде бы недолго искали сбежавшего, но за это время Горяна сильно захотела пить. Осознавая, чем чреват ее поход за водой самостоятельно, ведьмочка попросила об услуге отиравшегося поблизости боевика. И тот даже снизошел до просьбы, принес Горяне флягу с водой. А вот дальше в дело вступило проклятие. Едва ведьмочка открутила крышку на сосуде, как фляга будто живая выскользнула у нее из рук. И в попытке ее удержать Горяна активировала элементарное воздушное заклинание — петлю. Но вместо того, чтобы вернуть флягу Горяне, заклинание почему-то швырнуло ее в окно. Но и это было еще не все. Разбив оконное стекло, фляга в полете сбила с дерева старое птичье гнездо. И, как назло, именно в этот момент по аллее под деревом проходила главная ведьма. В общем, когда мы вернулись на полигон, то так и сели там, где стояли: на пороге. Потому что в дыре вместо оконного стекла торчала украшенная вороньим гнездом голова Дионы и самозабвенно орала.

Огребли все. Диона не стала разбираться, кто прав, а кто виноват. Все получили по отработке, раз уж нам так скучно. Но было во всем этом и положительное. То ли от испуга, когда разъяренная ведьма содрала «шляпку» с головы и метнула в Горяну, то ли просто вышло время, а проклятие перестало действовать. И когда ведьмочка пошатываясь выбралась из угла, то уже не спотыкалась, не падала и поворачиваться спиной вперед тоже нужды не было. Хоть что-то хорошее. Ибо не представляю, как бы Горяна с таким проклятием отрабатывала бы свое наказание на кухне. Наверное, все котлы бы переколотила и оставила академию без еды.

Это приключение в какой-то степени примирило меня с Шилли, Горяной и Эвикой. Мы не стали резко подругами, нет. Но девочки перестали шипеть в мою сторону гадости и больше не пытались делать мне подлянки. Видимо, опасались отдачи от амулета. Мне стало как-то даже легче дышать. На целых два дня. А потом случилась очередная подстава от жизни.

Глава 10

После того, как с Горяны спало проклятие, в моей жизни наступило относительное затишье. Я спала, ела в столовой, училась, отрабатывала вечером наказание. Было не легко, но и особых проблем не возникало. А потом пришел он. День практических занятий.

С самого утра мы должны были отработать остановку кровотечения при помощи малого алхимического набора в условиях отсутствия воды, магии и перевязочного материала. Девчонки шептались с возмущением, что нам, ведьмам, это точно без надобности. Но… В программе обучения это было, так что хочешь-не хочешь, а отрабатывать навык надо.

После этого должен был состояться практикум по зельеварению. После того неудачного раза на практику к мастеру Янтине я не ходила. Так что сегодня в какой-то степени должен был состояться мой дебют. Ну а потом в расписании значилась сдвоенная пара медитации и визуализации. Что это за зверь, я вообще не знала, так как в первом полугодии этого чисто практического предмета у ведьмочек не было. Но почему-то заранее, так сказать превентивно, готовилась к тому, что ничего хорошего там меня не ждет.

В кабинет, в котором должен был проходить практикум по остановке кровотечения, я входила как в клетку ко льву: настороженная, собранная и не знающая, чего ожидать. На Земле подобное занятие проводилось бы обязательно на манекене. На одном, или, если бы сильно повезло, то на двух. А мы бы по очереди подходили бы к ним и отрабатывали навык. В мире же, наполненном магией, оказалось, что создать истекающий кровью фантом не проблема. По одному на каждую ведьмочку. Да еще и с разными ранениями. Наверное, чтобы не подглядывали друг у друга, как правильно нужно все делать.

Едва только простыни, прикрывающие «учебный» материал, взлетели одновременно с раздавшимся сигналом к началу занятия, случился первый казус. Милитина, одна из наших лучших сокурсниц, которой достался разорванный живот жертвы, не сумела сдержать тошноту. Ее вывернуло прямо на ботинки прохаживающегося между столами лаборанта.

Несчастной ведьмочке пришлось самой убирать «свои художества», как изволил выразиться преподаватель: сухощавый и еще не старый мастер Пайтен. Который с едкой и предвкушающей улыбочкой, едва Милитина закончила отчищать пол в лаборатории и ботинки лаборанта, взмахнул рукой и… Из разорванного илюзорного живота фантома, лежащего на столе Милитины, полезли кишки пополам с червяками, а над всей этой «радостью» закружились жирные зеленые мухи. Еще человек шесть позеленели и зажали себе рты. А мастер Пайтен, жизнерадостно усмехнувшись, неожиданно откуда-то из воздуха достал бутерброд с плохо прожаренным мясом, с которого капал на пол кровавый сок, откусил и с энтузиазмом начал занятие:

— Итак, мои дорогие будущие лекарки! Алхимический набор для остановки кровотечения прост в использовании. Но все же некоторые хитрости вам стоит знать. — Мастер откусил еще один кусок от бутерброда, при том едва не проглотив одну из кружащихся в воздухе мух. В последний момент заметил ее и сдул в сторону. — Все, что при этом вам нужно сделать: это активировать сам набор и правильно расположить его на ране. Но при этом нужно помнить, на какие раны его накладывать нельзя! Начнем с того, что посложнее: с активации. У вас у всех на столе лежат небольшие серые коробочки. Видите их? — Коробочка действительно лежала. Размером со стандартный кубик-рубик. — Возьмите ее в левую руку, аккуратно взболтните против часовой стрелки… Да не трясите вы его словно спелую грушку! — вдруг взвизгнул мастер и отбросив в сторону бутерброд, направился куда-то в заднюю часть лаборатории. А я, опешив, проводила взглядом обкусанный бутерброд, который, не долетев до пола, вдруг превратился в нечто омерзительно-зеленое, напоминающее гниющую капусту.

Теперь затошнило и меня. Позабыв про зажатый в руке кубик, я прижала обе руки ко рту и едва не выбила себе глаз проклятым набором. Опомнившись, оторвала руку с кубиком от лица и застыла, будто ничего и не было. Как ни странно, шокотерапия помогла. Тошнота отступила.

Мастер Пайтен, закончив с кем-то из девчонок, снова вышел вперед и цепко оглядел нас:

— Все встряхнули? Отлично! Помним о том, что алхимический набор встряхивать нужно правильно. Если что-то пойдет не так, то ингредиенты внутри могут смешаться неправильно, не в той последовательности, с избыточной или недостающей силой. Это может привести к очень печальным последствиям. Если вдруг так случилось, что вы что-то сделали не так, то ни в коем случае не открывайте такой набор. Можете пострадать и вы, и окружающие! — Мастер снова оглядел нас, словно желая убедиться, что мы прониклись. — Итак, если все сделано верно, тогда открываете правой рукой набор, вот так, — и мастер продемонстрировал движение, которым в моем мире открывали жестяные банки с напитками, — а потом сразу же выливаете содержимое набора в центр раны! Не промахнитесь! Содержимое набора само распределяется по поверхности раны и запечатывает ее. Но если нанести набор на здоровую кожу, то можно заработать ожог. Так что будьте внимательны и аккуратны! Приступаем!

Напуганная предупреждениями преподавателя, я с некоторым недоумением и опаской осмотрела зажатый в руке кубик. Петельки, за которую удобно ухватиться, чтобы его открыть, как на жестяных банках в моем мире, не было. Но на одном из его ребер я обнаружила нечто, выступающее из кубика, как закладка из книги. Не найдя более ничего подходящего, я осторожно ухватилась за него и потянула. И в этот же момент открылась находящаяся поблизости от меня входная дверь:

— Каталину Калинину немедленно к ректору! — прозвучал чей-то запыхавшийся голос.

Я дернулась от неожиданности. «Закладка», оказавшаяся привязанной нитяным хвостиком к кубику, вылетела из своего паза, следом отрывая и крышку куба, мое предположение оказалось правильным. Но дальше все пошло наперекосяк.

— Каталина! — в ужасе выдохнул лаборант и бросился ко мне, пытаясь перехватить мою руку. Я как раз примерилась вывернуть содержимое кубика на фантом. Выполню лабораторную, потом пойду, узнаю, что ректору от меня потребовалось.

— Нет!!! — истерически взвизгнул преподаватель. И тоже бросился ко мне.

Но ни лаборант, ни мастер не успели. Содержимое кубика, показавшееся мне разновидностью жидкого маршмелоу, лениво повисев на краю своего сосуда, нехотя вывалилось на мой фантом в виде разорванной почти до кости чьей-то ноги, заливающий стол и капающий с него на пол призрачной кровью. Полежало чуток, словно прислушивалось к чему-то. А потом…

«Маршмелоу» неожиданно резко увеличилось в объеме, будто его кто-то надул как шарик. Покачалось на фантоме, который от удивления, казалось, забыл, что ему положено все заливать кровью. А потом будто кукуруза на раскаленной сковороде, прыгнул в сторону того, кто так неосмотрительно открыл входную дверь. У меня волосы на затылке зашевелились от ужаса, когда переросток-«маршмелоу» растекся по лицу вошедшего, перекрывая глаза, рот и нос…

От ужаса при виде дела рук своих я разучилась дышать. Замерла на месте, не зная, куда бежать, кого звать и что делать. Но, видимо, нечто подобное студенты вытворяли не в первый раз. Потому что преподаватель с лаборантом точно знали, что нужно сделать. Они слаженно бросились к моей несчастной невольной жертве, пытающейся содрать с лица пленку, перекрывшую доступ ко всему. И пока лаборант удерживал беднягу за руки, преподаватель аккуратно встряхнул непонятно откуда появившуюся коробочку, а затем резко сжал между большим и указательным пальцем. На пленку, залепившую лицо вошедшему, полетело густое облачко какой-то грязно-зеленой пыли. И буквально через мгновение под действием распыленного порошка пленка начала растворятся и отваливаться кусками.

Убедившись, что помощь не опоздала, что с пострадавшим все будет хорошо, мастер Пайтен развернулся с самым разъяренным лицом ко мне:

— Калинина, что непонятно я объяснил? Аккуратно встряхнуть — это не значит, что нужно трясти набором как погремушкой! Чем ты слушала? Марш к ректору! И пока не выучишь правила техники безопасности при работе с алхимическими веществами, и не сдашь их мне, чтоб я тебя на практических занятиях не видел! И меня не волнует, как ты потом будешь догонять группу! Вон!

Пока преподаватель отчитывал меня, лаборант принес какой-то очередной кубик, вернее, многогранник с разноцветными гранями, и очень осторожно выдавив его содержимое, смазал лицо парню, так неосторожно сунувшегося в алхимическую лабораторию. Собирая свои вещи, я услышала, как лаборант тихо отчитывал его:

— Ты совсем сдурел? Или забыл, что во время занятий в лабораторию можно входить лишь после разрешения преподавателя?..

Выходя из кабинета, грустно подумала, что вины в произошедшем наверняка поровну как моей, так и того, кто пришел меня звать к ректору, но накажут меня одну. Студент, как ни крути, пострадавший. На душе стало как никогда гадко. И отчаянно захотелось увидеть маму. Сердце сжалось до боли, огненным скальпелем полоснувшей грудь. Захотелось прижаться к ее груди, рассказать, как мне здесь тяжело и одиноко. Пожаловаться, что в этом неправильном мире почему-то никто не озаботился тем, что у меня нет не только начального магического образования, но и вообще полгода в академии пропустила. На глаза навернулись слезы от жалости к себе…

Мне так было жалко себя, я до такой степени себя накрутила, что, подходя к кабинету ректора уже едва не плакала. Шла, не разбирая дороги и не замечая, происходящего вокруг. И нервно дернулась, неожиданно услышав знакомый, но до крайности уставший голос:

— Каталина?.. Что произошло? Почему вы плачете?

Испуганно огляделась по сторонам, судорожно размазывая слезы по лицу ладошкой, и обомлела. Неподалеку, у окна, стояли… принц и менталист Себастьян! Голубые глаза хамоватого высочества с подозрением оглядывали меня с головы до ног. А Себастьян…

Ментлист выглядел просто ужасно: серое землистое лицо, черные мешки под глазами, собранные сзади в хвост волосы растрепаны, будто их долго ерошили руками, наплевав на прическу, одежда мятая и в беспорядке. Мазнув взглядом по темной неопрятной щетине на мужском подбородке, я уставилась в уставшие, словно потухшие темные глаза. Себастьян слегка приподнял уголки губ в печальной усмешке:

— Каталина, скажите вслух, я не в состоянии сейчас пользоваться своим даром, слишком… устал.

— Лучше скажи, что на грани выгорания, — проворчало голубоглазое высочество, безцеремонно перебивая измученного мага. — Мисс Калинина, Себастьян признался, что вы в прошлый раз начисто сняли ему головную боль. Можете еще раз это сделать? Корона не останется перед вами долгу. А менталист сейчас нужен просто отчаянно. Ночью была очередная попытка нападения на дворец, и есть подозрения, что сегодня вечером эта попытка будет повторена. Себастьян очень нужен, но после серии допросов за несколько часов он просто не успеет восстановиться.

Прерывистый вздох сам собой вырвался из груди:

— Сделаю все, что в моих силах. Но сейчас мне нужно к ректору…

— Не нужно, — отрицательно мотнул головой принц, — ректор вас не звал. Это я воспользовался его именем для ускорения событий. Вопрос с вашим отсутствием на занятиях тоже решу.

Я прикусила губу, не зная, как объяснить, что натворила, и надо ли вообще что-то говорить по этому поводу. А менталист вдруг устало усмехнулся:

— Похоже, ваше высочество, наша Каталина успела что-то натворить. От нее так и веет тревогой и страхом перед наказанием. Даже в таком выжатом состоянии я это хорошо чувствую.

Я невольно покраснела. А принц внимательно на меня посмотрел, помолчал и…

— Потом со всем разберемся! Идемте в учебный парк, что ли. Нужно тебя как можно быстрее привести в порядок.

У меня возник, как мне показалось, вполне резонный вопрос: почему в парк, а не в кабинет к ректору или в какую-нибудь пустующую аудиторию? Но принц уже повернулся и пошел в сторону лестницы, увлекая за собой и менталиста. Так что я молча захлопнула рот и потопала следом. В сад, так в сад. Ой, то есть в парк. И мне даже в голову не пришло, что сейчас зима, а мы все раздеты.

Спустя минут семь я уже знала, что учебным парком в академии называется огромное крытое пространство, в котором стихийники упражняются в поддержании определенного климата и выращивании некоторых растений. Здесь же находилось нечто, смахивавшее одновременно на болото, бассейн и аквариум. На поверхности странной жижи находились десятки выпученных глаз, с подозрением провожавших нас.

Принц очень неплохо ориентировался в этом пространстве. И спустя некоторое время, даже несмотря на то, что я шла, абсолютно не глядя под ноги, а вертя головой по сторонам, мы все оказались в какой-то уединенной беседке, сверху до низу увитой каким-то ползучим растением, усеянным мелкими цветками. Принц первый вошел в нее. Огляделся. Притянул к лицу веточку растения и с видимым удовольствием понюхал, на мгновение прикрыв глаза. А потом открыл их и выдохнул:

— Отлично! Заодно и сам восстановлюсь.

Наверное, у меня были круглые от удивления глаза, когда я входила в беседку следом за менталистом. Себастьян, буквально падая на стоящую в центре беседки круговую скамью без спинки, понимающе усмехнулся и пояснил:

— Его высочество принц Эльдан — маг земли. Цветущая цирейя помогает ему, как и другим магам этой стихии быстрее восстанавливать резерв и жизненные силы. — И, помолчав, тихо добавил: — У нас у всех были очень тяжелые ночь и утро.

Мне стало как-то неловко, если не совестно от этих слов. Менталист явно был измучен до крайности, а я ворон ловлю по сторонам. Шагнув вперед и перебравшись через скамейку, я расположилась за спиной у мужчины, привычно подняла руки и нащупала первую пару точек…

На этот раз Себастьян не прерывал меня до конца, позволив даже найти и помассировать точки, расположенные на носогубном треугольнике. Видимо, ему в этот раз было во сто крат хуже, чем тогда, когда он прибыл на полигон. И я испытывала странное удовлетворение от осознания того, что помогаю этому сильному магу. Массируя ему голову, я так увлеклась, что даже позабыла о том, что мы в беседке не одни.

— Любопытно… — вдруг протянул принц. — Ни капли магии, но тебе, Ян, явно лучше. Это вижу даже я. Как тебе это удалось? — спросил у меня принц, подозрительно впившись в меня темнеющим взглядом.

От взгляда голубоглазого красавчика было дискомфортно. Я физически ощущала, как в меня впиваются синие подозрительные иглы его взгляда. От неловкости, не зная, что делать и куда деть руки и глаза, положила пальцы на затылок менталиста, туда, где начиналась зона роста волос, и принялась массировать, делая вид, что массаж еще не закончен. А сама пожала плечами и посмотрела в сторону, за пределы беседки. Туда, где огромный, в пару человеческих ростов куст пышно цвел яркими бело-желтыми звездами.

— Это методика моего мира. Называется «акупрессура». Воздействие на определенные зоны человеческого тела путем надавливания. Я дома мало чем могла помочь своей семье из-за слабого здоровья. Старалась делать все что могу. Эту технику изучила специально, чтобы снимать головную боль родителям. — Я размеренно говорила, массировала затылок Себастьяну и не отрывала глаз от цветущего куста. Чем-то он меня привлекал. И вдруг… — Ой!.. — нечаянно вырвалось у меня. — Он… он… живой?..

Мужчины опешили. Я почувствовала, как вздрогнул у меня под руками расслабленный менталист. Принц недоуменно поинтересовался:

— Кто живой?

— Куст. — Я не могла точно сказать, что именно меня пугало в цветущем монстре, он в принципе, не особо отличался от остальных, но у меня почему-то было ощущение, что растение смотрит на меня злыми глазами. — Может, это и звучит по-дурацки, — севшим голосом продолжила я, безвольно опустив ладони на плечи менталиста, — но мне почему-то кажется, что он за мной наблюдает как за своей законной добычей…

Не представляю, как после этих слов на меня посмотрел принц. Себястьян же накрыл мою ладошку, лежащую у него на плече, своей рукой:

— Кэт, здесь нет хищных и опасных для студентов растений. Потому что здесь студенты, как правило, занимаются самостоятельно, без надзора преподавателей. А потому опасн…

Он недоговорил. Неожиданно застыл, будто окаменел, а в следующий миг заорал, одновременно падая со скамейки на пол и утягивая меня за собой:

— Эльдан, вниз! Это нападение!

Я больно ударилась ногами о скамейку, перелетая через нее, сильно приложилась об пол беседки, и в довершение всего Себастьян свалился на меня сверху, окончательно сбивая мне дыхание. Но еще до того, как в глазах потемнело, я увидела, как напугавший меня куст вдруг словно взрывается изнутри, ощетинившись как дикобраз каким-то иглами. Не сразу, но я поняла, что внутри куста была засада, а иглы — это арбалетные болты…

— Постарайся спрятаться за скамейку, — выдохнул мне прямо в ухо менталист, возвращая в реальность. И сразу же скатился с меня в сторону.

Воздух словно бы загустел. Широко раскрытыми от шока глазами я наблюдала, как болты замедляются в воздухе, зависая в направлении принца. Я не знаю, было ли это на самом деле или просто так мне показалось от ужаса, но их было много. Очень много. Наверняка, не один десяток.

— Эльдан, уходи! — сдавленно воскликнул Себастьян. Так, словно бы у него во рту что-то было, и это что-то мешало ему говорить. — Я не удержу долго…

Чуть повернув голову, я с ужасом увидела, что по лицу лежащего рядом со мной менталиста широким ручьем течет кровь. Ранен?! Страх ледяными иглами вонзился в позвоночник. Спазмом сжал горло. Темной судорогой скрутил тело. До боли. До невозможности двигаться и дышать. Нет! Нет! Нет! Этого просто не может быть! В сказках всегда счастливый конец! В сказках никто и никогда не умирает! Ян тоже не может умереть!

Болты все еще висели в воздухе, но было ощущение, что они словно собаки, чующие хищного зверя, отчаянно рвутся с поводка. Я кожей ощущала, что Ян долго их не удержит. И не знала, как ему помочь. Потому что в добавок ко всем нашим бедам загустевший воздух в беседке словно начал закручиваться в жгуты. Что это за явление, я не знала. Но мне вдруг так отчаянно захотелось, чтобы все вот эти болты, которые жаждали вонзиться в принца и нас с Яном, развернулись и воткнулись в задницы тех, кто их выпустил. Чтоб месяц на стул сесть не могли! Чтоб неповадно было пулять в нормальных людей всякой гадостью!

— Это еще что за?.. — принц Эдьдан запнулся, словно не знал, каким словом назвать то, что он видел.

Такая реакция опытного, как я надеялась в глубине души, мага пугала. Но я даже не сделала попытки повернуть голову и посмотреть, куда вляпался голубоглазый хам. Меня беспокоил стремительно бледнеющий Ян. Менталист был уже не белого, а какого-то серого цвета. И от страха за него у меня кружилась голова.

Я с тревогой наблюдала за Себастьяном. И по этой причине пропустила тот момент, когда висящие в воздухе болты сначала начали медленное движение в сторону принца. Услышала только:

— Ян, да брось ты их! Пусть летят, я активировал щит! А то выгоришь полностью! — А потом потрясенное: — Что?!. Опять портал???

И внезапно, перекрывая голос Эльдана, раздался хриплый, полный боли и ярости вопль, вырвавшийся из нескольких глоток одновременно. Я вздрогнула и невольно отвела взгляд от лица менталиста. Только для того, чтобы увидеть, как из куста практически одномоментно в разные стороны выпрыгивают несколько невысоких, с серо-зеленой кожей и по-эльфийски острыми ушами мужчин, изрыгая такие ругательства, что я невольно покраснела.

Сложно сказать, что меня шокировало больше. С губ как-то невольно сорвалось потрясенное:

— Что это?

Ян к этому моменту уже потерял сознание. Так что ответил мне, на мгновение скосив на меня хмурый взгляд, производящий какие-то манипуляции с висящей у него на шее подвеской принцЭльдан:

— Не что, а кто! Гоблины это! И как только вычислили?.. — Голубоглазый вдруг шагнул ко мне и схватив за руку, впихнул в ладонь какой-то камешек. — Держи крепче, не потеряй. И сядь поближе к Яну. Это маяк. По нему вас найдет архимаг Гриннел. Он поможет Яну. А мне нужно…

Я так и не узнала, что же именно нужно принцу. Потому что именно в этот момент на пороге беседки появилось новое действующее лицо в сером неприметном камзоле. Такую одежку я уже видела, когда столкнулась с принцем и василиском на полигоне. Вот только те, кто тогда был на полигоне, казались невозмутимыми и выдержанными. Словно ничто в том мире не могло поколебать их выдержку и хладнокровие. Этот же…

Прибежавший, словно за ним гнались все черти ада, «серый камзол» глядел потрясенно и жалобно. Я даже невольно отвлеклась от обморочного менталиста. А дышал так тяжело, словно на собственных плечах тащил на сотый этаж без лифта корову.

— Ваше высочество! — выдохнул он. — Вам нужно это увидеть!

— Что именно? — нахмурился Эльдан.

Вместо ответа «серый камзол» взмахнул рукой и… Между ним и принцем возник призрачный бассейн-болото, виденный мной по дороге сюда. На его поверхности еще плавали десятки пар выпученных глаз. Словно их обладатели никак не могли сходить в туалет по большому. Сейчас же, в созданной «серым камзолом» иллюзии, на поверхности странной жижи вместо глаз плавали какие-то подозрительные штуки, похожие на утыканные иглами подушки-игольницы, подвергшиеся радиационной мутации.

У меня челюсть отвисла при виде этой картины. Принц вообще выдохнул потрясенно:

— Кто их так?

— Не могу знать, ваше высочество! — браво отрапортовал «камзол». — Наши уже их вылавливают. Может, хоть кто-то выживет и сможет рассказать, что случилось…

Ошарашенно слушая «камзол», я пригляделась и… Поняла, что в болоте плавают никакие не игольницы. А самые что ни на есть настоящие… попы, утыканные арбалетными болтами. Хорошо, что я и так сижу.

***

— Итак, — сухо начал принц, обводя взглядом всех собравшихся в кабинете ректора академии, — снова нападение гоблинов. И снова на территории именно этой троллевой академии. Вопрос: почему? Почему, когда я три дня назад на целый день застрял в Королевской академии, то туда даже никто и не пытался проникнуть? Только на территорию дворца и этой академии!

Эльдан злился. Его злость горечью разливалась в воздухе, заставляя присутствующих отводить в сторону глаза. И молчать. А я вообще ощущала себя не в своей тарелке, недоумевая, как могла оказаться в кабинете ректора. Вроде вот только недавно сидела возле неподвижного Себастьяна в то время, как архимаг Гриннел, склонившись над менталистом, сосредоточенно водил руками вдоль его тела. И вот уже сижу в кабинете под прицелом нескольких пар недобрых глаз.

В кабинете кроме меня, принца и Себастьяна, так же находились архимаг Гриннел, сейчас расслабленно сидящий на стуле у стола ректора и что-то потягивающий из чашки, собственно, сам ректор Дориус, декан боевиков магистр Торгард и «серый камзол», имени которого я не знала.

— Это все иномирянка, — процедил сквозь зубы ректор, недобро на меня поглядывая со своего места у окна. — На территории вверенной мне академии нападения начались только с ее появлением!

Принц вздохнул и двумя пальцами потер переносицу, выдавая этим жестом, насколько он устал.

— Верно, магистр Дориус, ранее я без опаски мог посещать вашу академию. — Дориус хищно усмехнулся мне, заставив содрогнуться от нехороших предчувствий. Но принц Эльдан еще недоговорил: — Вот только иномирянка прошла глубокое ментальное сканирование. — Присутствующие, кажется, даже дышать перестали, когда это услышали. — Герцог Шалиньян абсолютно уверен в том, что девушка никак не связана с гоблинами. Поэтому я требую, чтобы настоящие причины были обнаружены в кратчайшие сроки. Вы меня слышали, господа?

— Для начала неплохо было бы найти брешь в защите академии, — послышался негромкий голос архимага. — Думаю, это вполне по силам магистру Торгарду.

— И еще, — подал голос «серый камзол», — нужно понять, как гоблинам становилось известно о том, что принц вообще появлялся на территории академии. Ладно, дворец. Там очень сложно вычленить новые лица, обиженных или жаждущих власти. Дворец — это муравейник, жизнь в котором кипит круглые сутки. Но академия с ее правилами и ограниченным входом-выходом в город — это совсем другое. Здесь должно быть проще выявить заинтересованных в сотрудничестве с врагом...

— Вы правы, Эмери, — вдруг тихо заговорил Ян, который поминутно морщился от боли, массировал виски пальцами и все никак не мог найти позу, в которой головная боль терзала бы его меньше. Мне хотелось ему помочь, в конце концов, пальцы от дополнительного сеанса массажа не сотрутся. Но я боялась высовываться с инициативой, помня еще со своего мира простой постулат: «Инициатива всегда имеет инициатора». Проще говоря, я не хотела привлекать к себе лишнее внимание. — Это все важно. Но меня беспокоит другое: уже второй раз в моем присутствии гоблины используют короткие порталы. Вы понимаете, господа, что это значит? — Я видела, как Себастьян обводит внимательным взглядом всех, кто был в кабинете. И как болезненно сморщился, наткнувшись на стоящего у окна ректора. — Дориус, будьте так любезны, зашторьте окно. Солнечный свет меня сейчас просто убивает!

Ректор молча выполнил просьбу. А потом, бесшумно ступая, вдруг приблизился к своей двери и распахнул ее. Того, что произошло дальше, уверена, не ожидал никто.

Дверь открылась бесшумно. Так же бесшумно, как к ней и приблизился маг. Зато потом раздался грохот практически невероятный! Я вздрогнула, когда на пороге ректорского кабинета растянулся… кто-то. Во все стороны со звоном и лязгом разлетелись какие-то предметы. Магистр Торгард вскочил на ноги, загораживая собой сидящего за ректорским столом принца. На обеих его руках загорелось по огромному огненному шару. Архимаг развел две руки в стороны так, словно растягивал на них эластичные колготки. Но всех превзошел «серый камзол». Он что-то швырнул в тот предмет, который катился в сторону стола ректора и соответственно сидящего за ним принца. И это что-то взорвалось, обдав всех присутствующих брызгами с ароматом клубники и ванили. Последовала ошеломленная тишина.

Первым опомнился принц. Отмер, ладонью стер с лица то, что на него попало. Понюхал, брезгливо скривился и стряхнул на пол то, что налипло на ладонь.

— Ненавижу клубнику! — сердито прокомментировал и уставился на полуживого Себастьяна. — Кто бы мог предположить, что искреннее сочувствие и желание помочь своему менталисту обернется в итоге попыткой убийства! И чем? Пирогом!

Себастьян бледно улыбнулся в ответ:

— Лучше пирогом, чем арбалетными болтами. Но я согласен, в этой академии творится демон знает что!

— Я только хотела предложить чаю! — послышалось от порога жалобное. И все уставились в ту сторону.

Калли, помощница ректора, почти лежала на пороге кабинета. Четыре пары согнутых в локтях рук паучьими лапами торчали кверху. Зрелище было бы несколько жутковатым. Если бы не невесть каким чудом уцелевший кремовый цветок от торта, красиво расположившийся на оттопыренной кверху попе ректорской помощницы. Ректор Дориус побагровел.

Принц Эльдан устало вздохнул, на миг прикрыл глаза, словно безмолвно пытаясь донести до нас, как мы ему все надоели. А потом сухо скомандовал:

— Магистр Дориус, будьте так любезны разобраться с бардаком в своем кабинете! Ну и со своими служащими разберитесь. Никуда не годится! Она такая дура, что решила сама угостить нас чайком? Или подслушивала, а поднос с пирогом всего лишь отвлекающий маневр? Я бы хотел, чтобы девицу проверил Себастьян. Кстати! Ян, забирай иномирянку, найдите какое-нибудь тихое местечко и пусть она тебя приведет в порядок! Видеть не могу, как ты мучаешься!

— Я не могу бесконечно использовать Каталину в своих прихотях, — тихо отозвался… Ян.

Мне захотелось его прихлопнуть. Чтоб не мучился. Использует он меня! Тоже мне еще, рабовладелец нашелся!

— Что значит, в своих прихотях? — мгновенно отреагировал его высочество Эльдан, впиваясь в менталиста злым холодным взглядом. — Она приводит тебя в рабочее состояние, давая возможность послужить своему королю и своему королевству! А значит, тоже служит короне! И ее служба будет оплачена соответственно! Все равно, если я правильно все понимаю, как от мага, от нее толку не будет! Вот и припишем ее к тебе на постоянной основе! Эмери! — повернулся принц к «серому камзолу». — Иномирянку необходимо в кратчайшие сроки приписать к тайной канцелярии в качестве личного лекаря герцога Шалиньяна. Выдать амулет связи и амулет переноса. Она должна быть на связи и готова приступить к своим обязанностям в любое время суток! Дориус! — Ректор, все еще стоящий у двери и прожигающий взглядом несчастную Калли, задом отползавшую на свое рабочее место, вздрогнул и преданно воззрился на принца: — Что у иномирянки с магией?

— Две единицы, — кратко отчитался ректор. — Самый нижний проходной балл. Максимум, что из нее выйдет — это травница. Магические артерии хорошие, развитые. Но резерв почти на нуле. Постоянными тренировками можно достичь его увеличения. Но не более, чем на одну-две единицы.

— Тем более! — удовлетворенно кивнул Эльдан. — Возможно, высшие силы потому ее к нам и перекинули, что она необходима для поддержания здоровья королевского менталиста.

Не сказать, что меня сильно обрадовала такая перспектива. Но уж лучше лечить Себастьяна, чем вообще не понимать, что вокруг тебя происходит и для чего ты оказалась здесь.

Глава 11

Себастьяна откровенно шатало, когда мы с ним выходили из ректорского кабинета. Позади архимаг Гриннел, неодобрительно косясь на нашего ректора, кастовал какое-то заклинание. Ректор Дориус попеременно то краснел, то бледнел, что-то надиктовывая в амулет, зажатый в кулаке. «Серый камзол» Эмери тоже колдовал. Правда, я не поняла, что он делал. И только принц Эльдан с неожиданной для меня тревогой наблюдал, как я с менталистом выходила из кабинета.

В приемной ректора Калли с недоумением разглядывала кресло на своем рабочем месте, на которое уселась было, исчезнув с глаз присутствующих в кабинете, и принюхивалась к пальцам, которыми на наших глазах мазнула по сидению. Даже думать не хочу, что она заподозрила. Себастьян же, несмотря на свой желто-серый, разобранный вид, бледно улыбнулся и лукаво подсказал:

— На вашей попе тоже есть остатки пирога.

Калли побагровела и схватилась за… Ну за то место, на котором все обычно сидят.

Выйдя в академический коридор, сейчас абсолютно пустой, Себастьян постоял секунду, а потом обессиленно прислонился к стене и виновато посмотрел на меня:

— Я не в состоянии сейчас искать пустое помещение. Может, выйдем на улицу? Морозный воздух придаст мне хоть немного сил…

Я пожала плечами в ответ. На улицу, так на улицу:

— Мне нужно только сбегать в комнату за верхней одеждой…

Менталист вяло махнул рукой:

— Найдем, не нужно никуда ходить.

Себастьян шел медленно, я даже в какой-то миг начала опасаться, что он попросту где-нибудь упадет и отключится. А мне придется искать кого-то, кто поможет с ним разобраться. Но нет. Мы без приключений спустились на первый этаж, так никого по дороге и не встретив. Академия будто вымерла. Нас сопровождало лишь легкое эхо наших шагов. А вот холл у входа наоборот, почти кишел серыми и черными камзолами. И едва мы показались на лестнице, как к нам, вернее, к Себастьяну, метнулся один из «серых камзолов». Именно его Ян озадачил добыванием верхней одежды для меня и него.

«Серый камзол» не подкачал. И спустя всего пару минут я уже выходила наружу, укутанная в чей-то тяжелый, длинный, но очень теплый плащ с головы до пят. Как в паранджу.

Морозный воздух с кружащимися в нем снежинками ударил в лицо, на мгновение сбил дыхание, укусил за щеки и нос. Но уже в следующий миг подарил легкость и четкость мысли. За спиной будто расправились крылья. Я развернула плечи и полной грудью вдохнула холодный вкусный воздух, улыбнулась серому хмурому небу.

Себастьян, которому, кстати, тоже стало легче, и который с ухмылкой за мной наблюдал, вдруг доверительно сообщил:

— Ты, Каталина, тоже маг зимы!

— Что-о-о? — Я невольно вытаращила глаза. — Мне же сказали, что я ведьма! А теперь выходит — какой-то маг зимы? И что я могу делать?

Улыбка менталиста стала мягче, он качнул головой:

— Одно другому не мешает. А подразделение на магов зимы и магов лета неофициальное. Большинство — маги лета. Солнце и зелень, тепло придают им сил дополнительно к магическому эфиру. Но есть и маги зимы. Им придает сил холод, мороз и метель. А зимний воздух кажется необычайно вкусным. Так? — Я смущенно кивнула. А Ян, слегка поколебавшись, вдруг тихо добавил: — Я тоже маг зимы. Потому сейчас и потянуло на улицу. Знал, что быстрее приду в чувство и тебе будет проще. Пойдем, найдем лавочку? Будешь замерзать — говори, не молчи. Хорошо?

Я лишь кивнула в ответ головой.

Некоторое время мы шли молча по аккуратно расчищенным дорожкам. Ветер нахально трепал одежду, норовил сдернуть с головы капюшон пожертвованного мне плаща, швырял в лицо пригоршни мелких снежинок. Но я все равно наслаждалась прогулкой. Ведь с момента попадания в Торвию и первой встречи с принцем я больше ни разу не была на улице и не дышала чистым и вкусным воздухом. Действительно вкусным. Не отравленным выхлопными газами и прочими отходами цивилизации. Наслаждалась до тех пор, пока неожиданно не узнала место, на котором появилась в Торвии и столкнулась с принцем. Вопрос скатился с губ раньше, чем я сообразила и успела прикусить язык:

— А по какой причине вообще гоблины нападают? Я взяла в библиотеке исторические хроники, но пока еще не нашла там ответа.

Ляпнула и смутилась: нашла кому задавать вопросы! Лучше бы у преподов спросила. Но Ян не зло хмыкнул в ответ:

— Хороший вопрос. А по какой причине вообще затеваются войны?

Я даже слегка опешила. А потом напрягла память. Про Торвию я практически ничего еще не знала. Но в моем мире по какой причине происходили войны?

— Чтобы что-то завоевать? — неуверенно спросила в ответ. — Женщину, территорию там…

Ян даже не удивился ответу, хотя я ожидала, что он поднимет меня на смех с моим предположением, что война может быть начата из-за женщины. Даже начала лихорадочно вспоминать, что я знаю о Троянской войне. Но менталист всего лишь удовлетворенно кивнул:

— Вот видишь, ты сразу же все поняла. Да, все верно. На западе Торвия граничит с королевством гоблинов. И там же есть обширная территория, на которой когда-то добывали редчайшие розовые сапфиры. Потом территорию накрыл оползень со стороны гоблинского королевства. И гоблины почему-то решили, что теперь эта территория принадлежит им. Они уже очень давно предпринимают попытки так или иначе завладеть месторождением. Последовательно попробовали подлог документов, женитьбы нашего принца на их принцессе, их принца на нашей принцессе, вооруженный конфликт. Потом, потерпев во всем неудачу, на несколько столетий притихли. И вот все началось сначала. В прошлом году Эльдан получил от гоблинов брачное предложение. Причем, Кэт, ты должна понимать, что гоблины сватаются по своим обычаям. А у них принято платить выкуп за невесту. Чем знатнее или красивее, тем больше выкуп. Понимаешь?

— За принцессу выкуп — месторождение сапфиров, — вздохнула я, представляя, как выглядела бы рядом с черноволосым красавчиком Эльданом зеленокожая и ушастая супруга. — А когда их послали, то решили угробить принца, посмевшего отвергнуть столь щедрый дар.

— Не совсем так, — хмыкнул в ответ менталист. — Они, как мне кажется, решили угробить весь королевский род. И пока будет идти грызня за трон, захватить под шумок королевство.

— А почему тогда начали с Эльдана? — несколько недоуменно поинтересовалась я. — Логичнее в таком случае начать с короля.

Ян тяжело вздохнул:

— Король и королева лишены магического дара. Эльдан сильнее. Потому от него нужно избавляться в первую очередь. Присядем здесь? — И он указал на едва заметную скамейку посреди группы заснеженных кустов.

У меня возражений не было. Я думала, что менталист магически очистит и согреет себе скамейку, но Себастьян по-простецки сгреб рукой снег, замотался плотнее в плащ и сел, с облегчением откинувшись на спинку. Посмотрев на все это, я прикусила губу и обругала себя идиоткой: Ян совсем недавно вычерпал свой резерв до дна, а я ожидаю, что он будет согревать себе скамейку!

Осознав, что по моей вине менталист может еще и простудиться, я решительно шагнула за спинку скамьи, благо, что снег был вычищен везде, не только на дорожках.

На этот раз мне пришлось дважды выполнить полный цикл массажа, прежде чем напряжение начало уходить из тела Себастьяна. А значит, боль начала отступать. Снежинки все так же кружились в воздухе, оседали на темных волосах менталиста, на его плечах. Мороз игриво покусывал за открытые участки тела. Руки у меня начали замерзать. Но я не останавливалась. Хотелось сделать свое дело как можно лучше. Чтобы ни Себастьяну, ни принцу не пришлось жалеть о том, что здоровье менталиста будет зависеть от меня.

— Достаточно. Боль уже прошла. — Ян остановил меня в тот момент, когда я уже собиралась начать третий цикл. Взял за руку и неожиданно прикоснулся теплыми губами к продрогшим пальцам: — Спасибо. Я понимаю, что у тебя в твоем мире осталась семья и уже налаженная жизнь, — тихо добавил он, согревая дыханием мои озябшие пальчики, — но я рад, что ты оказалась здесь и в состоянии вылечить мне головную боль. Правда, рад. И подумаю, как смогу компенсировать тебе твои потери.

Я покраснела отчаянно, не зная, как отреагировать на эти слова и малодушно радуясь, что стою за спиной у мужчины, и что он не видит моего полыхающего от смущения лица. А потом вспомнила о его магическом даре… Но еще до того, как я сотворила какую-то глупость, в глубине парка послышался чей-то звонкий смех:

— Ах, так? А вот тебе! Вот! Вот!

— Кто-то прогуливает занятия, — добродушно усмехнулся Себастьян, меняя тему разговора и поворачивая голову в сторону звуков. — И не знает о распоряжении Эльдана. — И вдруг менталист обернулся и лукаво посмотрел мне прямо в глаза: — Хочешь, сейчас подшутим над прогульщиками? Заодно напомним, как нехорошо отлынивать от занятий!

В карих глазах менталиста, сейчас, на хорошем освещении, казавшихся шоколадными, зажглись предвкушающие огоньки, разом сделав его обыкновенное и ничем не примечательное лицо необыкновенно притягательным. Захваченный идеей, он, кажется, даже не заметил моего смущения.

— Я тоже прогуливаю, — сконфуженно напомнила.

Но Себастьян, пристально вглядывающийся туда, откуда слышались постепенно приближающиеся к нам голоса, отмахнулся:

— Ты не прогуливаешь. Ты занята делом, ради которого Его Высочество и снял тебя с занятий! Потом нагонишь, преподы зверствовать не будут.

В голове мелькнула грустная мысль, что преподы как раз-таки будут только рады меня утопить, и что меня достаточно не любят в академии по неизвестной мне причине, чтобы охотно помочь «пойти ко дну». Но я даже испугаться не успела, что Ян прочитает эту мысль: в конце аллеи появились три совершенно незнакомых мне парня. Даже если я и стакивалась с ними в коридорах академии, то лиц их не запомнила.

Себастьян азартно потер ладони:

— Стихийники! Просто замечательно! Та-ак, господа прогульщики, для начала устроим вам встречу со снежными големами… — Менталист сделал движение рукой, словно кого-то осторожно приглашал: — А-а-ап!

Мгновенно снег с клуб взметнулся тремя довольно высокими вихрями, закрутился воронками, разбрызгивая во все стороны снежную пыль, а когда осел, то возле каждого из парней стояло по грубо слепленному снежному человеку. Я разинула рот. Это выглядело так, словно на два цилиндра из снега, изображавших ноги, был поставлен третий, более толстый цилиндр — тело. К телу крепились цилиндры потоньше — руки. Сверху покоился крупный снежный шар — голова без шеи. Ни глаз уголькам, ни носа морковкой. Но я невольно присела от страха, когда увидела, как на одном их шаров, том, который стоял ко мне «лицом», образуется темный провал «рта», исторгая совершенно жуткий, нечеловеческий рев. Впрочем, ревели все трое големов. А от страха присела не только я.

— Упс! — весело оглянулся на меня Себастьян. — Слегка перестарался, извини! Не сильно испугалась?

Я еще только подбирала слова для ответа, лихорадочно собирая в кучку мозги, как парни-прогульщики сознали опасность и… тоже заорали! А потом бросились наутек.

Себастьян встал, за руку привлек меня к себе, словно собираясь защищать, и осуждающе покачал головой:

— И это будущие защитники королевства! Не способные защитить даже себя от элементарной опасности! Снежных големов они испугались!

Я задрала голову и удивленно посмотрела менталисту в лицо, наслаждаясь теплом его тела:

— Это элементарная опасность?

— Это просто снег, склеенный магией, — ответно улыбнулся мне Ян. — Так что да, максимум, что грозит парням — это быть вывалянными в снегу. Големы способны только на то, что вкладывает в них создатель, а я хотел всего лишь пошутить и попугать. Кстати, в той академии, которую заканчивал я, подобные забавы были в порядке вещей. Преподаватели сами, с самых первых дней обучения, учили первокурсников защищаться от подобных шуточек. Ну а как их создавать, учились сами. Тайком, по ночам читая книги и конспекты, передаваемые по рукам. И это очень помогало и способствовало учебному процессу. Мы хотели учиться. А эти…

Себастьян скривился. И в этот самый момент мальчишки пробежали мимо нас, даже не глянув в нашу сторону. Видимо, менталист позаботился о том, чтобы нас не заметили. Но шокировало не это. А то, что кто-то из парней на бегу выкрикнул:

— Это гоблины! Снова нападение гоблинов на академию! Бей гадов!

И с этими словами развернулся и… швырнул в ближайшего снежного человека снежком! Я икнула. Со снежками на гоблинов? Ух ты!

С этого момента все изменилось. Парни осознали, что нужно не убегать, а защищаться, остановились и начали забрасывать големов чем попало: в основном снежками. Но попадались и какие-то заклинания. Один из снарядов просвистел мимо меня. Но я даже испугаться не успела. А вот второй… Второй снежок угодил менталисту в лицо, снежной кашей брызнув во все стороны. Я испуганно охнула. А вот Яна, несмотря на неприятности, охватил азарт:

— Ах так! — со зловещей ухмылкой протянул он, стерев с лица остатки снежка. — Ну ладно!

Повинуясь движению его руки, големы вдруг ускорились, каждый выбрал себе по жертве и… Первого настигнутого парня голем крепко обнял и, на ходу рассыпаясь в кучу снега, упал с ним в сугроб, практически с головой засыпая прогульщика.

Второй без затей подхватил свою жертву, перевернул в воздухе и под аккомпанемент перепуганного визга парнишки сунул того головой в самый большой сугроб. А после этого рассыпался сам.

Третий из лодырей, увидев, какая участь постигла товарищей, вспомнил наконец, что он маг и начал отбиваться магией. Однако, было уже поздно. Голем ловко ловил все, что студент в него швырял, и возвращал обратно. И в итоге я имела сомнительное удовольствие наблюдать, как прогульщик с воплями, держась за пятую точку и подскакивая так, словно его чем-то острым тыркали под зад, удирал от собственного самонаводящегося снаряда.

Когда вопли несчастного затихли вдали, а его товарищи начали подавать признаки жизни из-под толстого слоя снега, Себастьян весело хмыкнул:

— Пошли отсюда, пока они не выбрались. Они нам, конечно, ничего сделать не смогут, но вот если слух об этом побоище дойдет до Эльдана, он мне всю плешь проест за то, что устроил забаву без него. — Я аж запнулась от этих откровений и потрясенно уставилась в лицо Себастьяну. Тот смешливо фыркнул в ответ: — Эльдан хоть и принц, но тоже любит забавы. Во дворце его окружают только взрослые и умудренные мужи. В товарищи по возрасту подхожу только я. Так что он мне не простит, что развлекался без него.

Наверное, от потрясения, я ошарашенно поинтересовалась:

— А… а сколько вам лет?

Менталист обнял меня за плечи, поправил на мне капюшон плаща, чтобы ветер меньше задувал и повел в сторону академии:

— Маленькие мы еще, — хитро фыркнул. — Особенно, править королевством. Вот только, погрустнел Ян, — спрашивать нас никто не станет.

— И все же? — рискнула настоять и удовлетворить любопытство, раз на меня не сердятся за вопросы.

— Мне — двадцать четыре. Эльдан на два года старше. Мы с принцем, собственно, в академии и познако…

В этот миг земля ушла из-под наших ног. И я даже ахнуть не успела, как растянулась… на Яне. Менталист в полете как-то смог извернуться, чтобы я упала на него.

Некоторое время мы оба ошеломленно молчали, восстанавливая дыхание после падения, не понимая, что вообще произошло. Карие глаза менталиста смотрели на меня, не отрываясь. Кажется, заглядывали мне в самую душу. Но странное дело: даже помня о том, что у Себастьяна имеется нехорошая привычка шарить по головам и узнавать все секреты, я не испытывала дискомфорта. Только холодно было. Плащ задрался. И теперь ветер с любопытством трогал меня за ноги холодными пальцами.

— Не бойся будущего, — вдруг шепнул Себастьян. — Оно у тебя теперь обеспеченное благодаря распоряжению Эльдана. А крыша над головой… Пока ты в академии, дом тебе не нужен. А потом что-нибудь придумаем.

Меня не напугало, не смутило и не расстроило то, что менталист даже сейчас шарил у меня в голове. Нравится ему — да ради бога. Зато он знает о моих проблемах. И не нужно мучится и подбирать слова, чтобы рассказать, что больше всего пугает и расстраивает. А если еще и поможет приобрести свой дом… Тогда пусть хоть поселиться в моей голове, плевать! Мне скрывать нечего.

Лицо Себастьяна неожиданно стало грустным. Но спросить, что испортило ему настроение, я не успела. Возле нас бесшумно появились чьи-то ноги в начищенных до зеркального блеска сапогах, над нами раздалось возмущенное:

— Ян, у тебя совесть есть? Я тебя куда отправил? — С этими словами Его Высочество, а это был принц, нагнулся, взял меня за шиворот как котенка и резким рывком поставил на ноги. — Как от гоблинов отбиваться, так Эльдан. А как снежного голема насылать на ректора академии, так Ян развлекается в одиночку!

Я поперхнулась воздухом от удивления. А Ян, самостоятельно вскочив на ноги, подмигну мне и с живым любопытством спросил:

— А что голем ректору сделал? Я его вообще-то на прогульщика натравил…

Эльдан прищурился:

— И какую задачу ты в него вложил?

— Чтоб догнал и поцеловал, — широко ухмыльнулся менталист. — А потом самоуничтожился.

Принц только головой покачал:

— Ну голем и догнал. И поцеловал. Дориуса. На глазах у архимага и выбежавших проветриться студентов. Представляешь его лицо?

Не знаю, как Ян, а я представила. И впечатлилась картиной снежного человека, целующего злющего ректора взасос на пороге академии.

— И что теперь будет? — спросила испуганно.

Я имела в виду, что будет со студентами. Но Эльдан все понял не так. Пожал плечами:

— А что ректор может сделать с сильнейшим менталистом королевства? Ни-че-го. Побесится и забудет. — И посмотрел на менталиста: — Ты как? Пришел в себя?

Ян улыбнулся. Щелчком пальцев заставил снег стряхнуться с наших плащей, пригладил растрепавшиеся волосы. И только потом ответил:

— Кэт обладает невероятными навыками: после ее ручек я себя чувствую заново родившимся и никогда не знавшим ментальных навыков. — Эльдан непонимающе нахмурился. И тогда Себастьян пояснил: — Ментальное поле не доставляет вообще никаких неудобств. Словно его и нет. Хотя стоит лишь немного напрячься, и шум возвращается. Но без болезненных ощущений. Так что я готов снова провести глубокое сканирование. Кстати, — Ян заколебался, покосился в мою сторону, потом посмотрел на принца. И все-таки сообщил: — Глубокое сканирование Каталины мне далось совершенно без каких-либо усилий. Предполагаю, что иномирное сознание устроено иначе. Оно более пластичное, не сопротивляется при проникновении в него. Не знаю, важно ли это для тебя.

— То есть, — уточнил задумчиво принц, — ты хочешь сказать, что Каталину можешь сканировать постоянно и не истощаться при этом?

Ян просто кивнул в ответ.

***

С этого дня моя жизнь изменилась. Не так, чтоб уж совсем круто и кардинально, но изменения были налицо. Самым важным изменением для меня оказалось то, что преподавателям пришлось теперь стать лояльными. Меня часто теперь дергали с занятий. Иногда Ян приходил в академию сам. Но чаще всего за мной с амулетом переноса являлся кто-то из «серых камзолов». Так стали поступать после того, как меня вызвали по амулету в тайную канцелярию, а Диона, на уроке которой это случилось, не разрешила мне покинуть аудиторию раньше, чем прозвучит сигнал окончания занятия. В тот раз Его Высочество Эльдан, не дождавшись, пока я приду и приведу в порядок Яна, чтобы он мог продолжать допрос, явился в академию сам. И нашел меня в компании ректора, которого вызвала главная ведьма. У магистра Дориуса был очень бледный вид, когда всплыл поступок Дионы. А я потом долго не могла понять, чем руководствовалась декан ведовского факультета. Неужели она до такой степени не умная, что рассчитывала свалить всю вину на меня? Да быть такого не может!

И да, у меня теперь был амулет связи, который мне разрешили при необходимости использовать в личных целях. И амулет переноса, который в одну сторону переносил меня к Себастьяну, где бы менталист не находился, а обратно — на ступени перед входом в центральный корпус академии. Помимо этого, у меня теперь был собственный счет в банке, на который отныне будет поступать положенное мне жалование. И на который я положила то золото, которое мне выделила на обустройство в новом мире корона. С учетом того, что моя стипендия составляла два золотых в месяц, и то при условии, что у меня не будет хвостов, я была баснословно богата. Хотя на дом мне пока не хватало. На дом в столице. Если бы я пожелала поселиться где-то на периферии, то дом можно было купить за пятьдесят-сто золотых.

В остальном моя жизнь почти не изменилась. Два раза в неделю Илидана осматривала меня и вела какие-то записи. Однако, судя по ее хмурому лицу, того, на что она надеялась не происходило, мое магическое развитие застопорилось на том уровне, на котором оно было в день моего появления в Торвии. Меня саму мучило какое-то непонятное чувство, что мне чего-то не хватает, что что-то в моем обучении не так. Я вызубрила всю теорию, благо, что в отличие от книг моего мира, в книгах Торвии шрифт был крупным и жирным, а картинки занимали подчас всю страницу. Соответственно, пугающего размера фолианты я прочитывала за пару вечеров. И не просто прочитывала. Информация прочно оседала у меня на подкорке. Я только с датами по-прежнему, как и в своем прежнем мире, не дружила. Так что история была единственным предметом, по котором у меня не стояло «отлично». Но так радужно у меня было только с теорией.

Практика мне не давалась от слова «совсем». Резерв не прокачивался и не увеличивался в объеме, несмотря на то что я в последнее время часто стала под присмотром Илиданы вычерпывать его до дна. До обмороков, до носового кровотечения. У других магов после такого резерв должен был расти, я об этом сама читала в фолиантах, посвященных лекарскому и боевому делу. Мой же стоял на месте словно зачарованный. А из-за размера резерва мне не подчинялось ни одно защитное заклинание, даже простейшее. Оставалось надеяться лишь на бракованный амулет, подаренный мне подругой блондинки-целительницы. И я уже всерьез начала опасаться, что однажды это сыграет со мной очень скверную шутку. Увы, я будто напророчила сама себе.

Самыми худшими днями недели для меня были дни, когда в расписании стояла сплошь одна практика. И если с зельеварением я худо-бедно в конце концов нашла общий язык, то бытовая магия, и все остальное, что требовало хотя би минимального магического воздействия, для меня, по-прежнему, находились за гранью добра и зла. И часто дни практики заканчивались для меня в худшем случае визитами к Илидане, или просто попорченными нервами и внешним видом, если все было относительно хорошо. Дни бежали за днями, зима уже почти завершилась, и в окошки академии все чаще стало заглядывать почти по-весеннему яркое солнышко. Но чем больше улучшалась погода, тем мрачнее становилась я. Ибо приближались экзамены. Которые в отличие от зимних я должна была уже сдавать вместе со всеми на общих основаниях. И по торжествующему выражению лица Дионы было понятно, что практику я не сдам, как ни крути. Особенно ясно я поняла это в один из последних зимних дней.

Сдвоенная пара зельеварения, на которой мы учились готовить простейшее зелье бодрости, вымотала меня до предела. Выходя из лаборатории в обнимку с бутылью зелья собственного приготовления, я ощущала себя выжатым лимончиком. Впору было основательно приложиться к горлышку заветной бутылки, ибо мне все рано нужно было протестировать на себе зелье. Но… я опасалась. Потому что после прошлого раза, когда я варила косметическое зелье для усиления блеска глаз, после его употребления мне пришлось срочно звать Илидану. Глаза после закапывания зелья блестели, еще и как. От непролитых слез. Ибо жгло просто неимоверно. Мастер Янтина по итогам практики поставила мне неуд. И с удовольствием сообщила мне, что практикум мне придется пересдавать. А я даже понять не могла, что сделала не так. Илидана, проведя анализ той отравы, что я сварила, сказала, что ошибки не видит, все согласно рецепту. Но при этом пользоваться зельем было нельзя. Илли тогда усмехнулась и «утешила» меня тем, что мое варево можно использовать как оружие массового поражения против гоблинов. Оставалось лишь придумать, как заставить наших врагов закапать его в глаза. Если Илидане и было смешно от ее шутки, то я тогда не нашла в себе сил даже улыбнуться.

Следующей сдвоенной парой в расписании значилась проклятущая бытовая магия. Она мне была нужна. Очень. В академии все бытовые нужды удовлетворялись магически. Неважно, что: наведение порядка в комнатах, стирка, вернее, чистка одежды, или даже нанесение макияжа, все можно было сделать при помощи магии. Если она тебе подчинялась. У меня же почему-то все заклинания словно жили собственной жизнью. На прошлом практическом занятии, например мы разучивали заклинание, позволяющее одномоментно выстирать все накопившееся белье, не тратя силы на стирку каждой вещи отдельно. Ради того, чтобы ведьмочки попрактиковались в этом заклинании, нам было велено принести с собой на практикум не менее трех грязных вещей, нуждающихся в чистке либо стирке. Я не рискнула нести свою одежду или белье. Попросила у Тамины, подруги Илли, платочки, которые она использовала для очистки деталей при изготовлении артефактов. И правильно сделала.

Преподавательница бытовой магии, уже зная мои «таланты», стояла буквально у меня над душой, контролируя каждое мое движение, каждый произнесенные мной звук. Все было верно. И плетение, и речевая формула. Однако, стоило мне только взяться за накопитель, подаренный мне Себастьяном, и напитать плетение магической энергией, как пространство словно сошло с ума. Мое заклинание по какой-то причине охватило не только мой стол с горкой грязных платков, но и всю аудиторию. Все, хоть сколько-нибудь загрязненные, вещи в пределах комнаты взлетели к потолку, втягиваясь в очищающее плетение. Те, кто еще не успел сдать практикум, молча «порадовались» возвращению абсолютно чистых вещей. Из противоположного угла раздался визг старосты, Майи: с ее ноги каким-то невероятным образом сполз чулок, на который она за завтраком капнула растопленным маслом. Но круче всех попала преподавательница. Она стояла передо мной и прожигала ненавидящим взглядом. А с нее отваливались какие-то бурые отвратительные куски и с глухим звуком падали на пол. Только спустя несколько бесконечных секунд до меня дошло, что я умудрилась каким-то невероятным образом собрать всю имеющуюся в аудитории грязь и отправить на белоснежный халат мастера. Но как я это сделала, я так и не поняла. И встречаться с мастером Брианной после такого демарша было откровенно страшно.

В попытке отсрочить неизбежное, по дороге в аудиторию, в которой должно было проходить занятие по бытовой магии, я забрела в столовую. Обедать было еще рано. Но тем студентам, кто на практических слишком сильно тратился в плане магии и энергии, в столовой выдавали очень невкусную и очень питательную болтушку. Я ее еще ни разу не пила. И вот теперь, кажется, пришло время с ней познакомиться.

На удивление, народу в столовой оказалось много. Но в основном это были боевики и стихийники. Именно на этих факультетах шел самый большой расход магической энергии, туда вообще не принимали с маленькими резервами. Сжимая в руках бутыль с моей экспериментальной настойкой, я опасливо огляделась по сторонам, подошла к стойке, взяла одну порцию болтушки и приблизилась к крайнему столику, на ходу размышляя, что легче и безопаснее: выпить невкусную по словам студентов болтушку или попробовать зелье собственного приготовления?

— Эй, иномирянка! — вдруг окликнул меня знакомый голос, и я вздрогнула. Я неосмотрительно подошла к столу, за которым сидел Ферон с приятелями.

Боевика я не видела с того самого дня, как он в библиотеке угрозами пытался склонить меня помочь ему с Илиданой. И вот теперь по глупости я сама пришла практически к нему в руки. Осознание подставы буквально огнем обожгло. Но было уже поздно. Боевик видимо заметил меня давно и попросил приятелей ему помочь. В столовой стало как-то уж очень подозрительно тихо.

— Ты помнишь, что я тебе говорил? — нагло прищурившись, поинтересовался у меня Ферон. — Садись, будем решать, как и когда ты мне поможешь остаться с Илиданой наедине.

Парни рядом с ним одобрительно загоготали. Один, незнакомый мне, бесстыдно ухмыльнулся:

— А я б с иномирянкой остался наедине! На все выходные!

Ферон пожал плечами:

— Сначала мое дело, Тимуш, а потом уже… Впрочем, если иномирянка попросит у меня защиты, то извини. Илли ее почему-то ценит, и я свою девочку расстраивать не хочу.

Самым отвратительным в этой ситуации было то, что никто не спешил приходить ко мне на помощь. Я было попыталась отойти от стола. Но кто-то сзади не слишком любезно толкнул меня в спину так, что я едва не разбила бутыль со своим зельем и разлила на стол болтушку. Ферон скривился при виде мутной белесой лужицы:

— Фу! А ну, убирай давай за собой!

Я чуть не ляпнула, что боевикам же будет хуже, если я попробую применить здесь магию. Но вовремя прикусила язык. План мести родился в голове будто по щелчку пальцев. Я уже поняла, что как бы сейчас не повернулись дела, а неприятности у меня будут в любом случае, так почему бы не проучить зарвавшихся боевиков?

Со вздохом поставила бутыль на стол и принялась плести единственное известное, и ни разу не удавшееся мне заклинание, тихо радуясь, что накопитель полон. Но в тот момент, когда я начала напитывать плетение магией, кто-то из дружков Ферона вдруг схватил бутыль с настойкой бодрости со словами:

— А это что такое? Вода или самогон?

Кто-то грубо хохотнул:

— Нет, это одеколон, чтобы приятно пахнуть! Побрызгайся, Видар, и все девки будут твои!

Я держалась из последних сил. Чтобы не дай бог не допустить ошибки. Но в этом месте не выдержала и процедила сквозь зубы, благо, плетение уже было почти полностью готово:

— Это зелье бодрости, идиот!

Вот интересно, почему никому из боевиков не пришло в голову, что если бы в бутылке было настоящее зелье, то я не пришла бы в столовую за болтушкой? Об этом не подумал никто. Зато бутылка была откупорена и пошла по рукам. Спуская на лужицу опасное, как бомба с зажженным фитилем, зелье, я с мрачным удовлетворением подумала, что в этот раз хотя бы наказание получу заслужено.

Глава 12

Мне кажется, что морально я была готова ко всему. Абсолютно. Но это только так казалось. На деле же вышло, что я никак не ожидала, что грязным окажется не только стол, залитый мной болтушкой, и не только рубашки боевиков после тренировок. Я сделала первый шаг назад, когда передо мной на стол легли чьи-то покрытые подозрительными пятнами штаны. И еще два, когда из ниоткуда спланировали следующие. А потом…

Потом грязная одежда посыпалась на меня и на стол как из рога изобилия. А чей-то сапог едва не сбил с ног. Но это было только начало. И я это хорошо понимала. Поэтому дружный горестный вопль боевиков встретила практически не дрогнув. И спокойно смотрела на то, как они вскакивают, хватаясь за животы. Нечто подобное я и ожидала. Чего я не ждала, так это того, что в дверях боевики, в своем стремлении поскорее добежать до туалета, собьют с ног и практически затопчут ректора академии…

Умом я понимала, что меня все равно вычислят и накажут. Ведь моей магией в столовой наверняка все буквально пропитано. Но все равно тихо сползла на пол, увидев, как первая волна полуголых парней с перекошенными зверскими лицами, стремящихся в туалет, как птица в гнездо, буквально сметает с дороги препятствие в виде пытавшегося войти в столовую ректора и стадом топчется по нем. А потом и заползла под стол в наивной надежде там отсидеться. Если ректор не успел активировать щит, мне точно конец. И заступничество Себастьяна не поможет.

Боевики удирали из столовой недолго. Но очень шумно. С криками, проклятиями, обещаниями и стонами. Сидя под столом, я видела, как проклятия сизой пылью оседают на полу, словно обрисовывая дорогу, по которой бежали боевики. Словно надпись на бетонной стене в моем мире: «Здесь был Вася…» Своеобразный указатель. А особенно позабавили обещания побрить налысо того, кто заставил их выпить непроверенное зелье. Я в них его заливала, что ли, при помощи воронки?! Сами взяли без спроса, сами выпили, а я виновата в том, что у них запустился процесс очистки организма от излишков наглости?!!

Спустя несколько очень мучительных для всех минут топот боевиков и смежных с ними факультетов затих вдали. Так же, как и проклятия, стоны и обещания. В наступившей тишине раздался осторожный, словно не верящий сам себе, что все обошлось, голос ректора:

— Я жив?.. Что это вообщебыло?..

Я затаилась под столом, не понимая, кому адресован вопрос. Неужели ректор меня заметил? Но оказалось, что Дориус шел в столовую не один. Правда, его спутнику повезло больше.

В тишине раздались едва слышные шаги и:

— Сам не понял. Давай руку, помогу встать. Не сильно пострадал?

Со своего места я увидела, как в дверном проеме возник очередной «серый камзол», ухватился за протянутую руку и легко поставил ректора на ноги. Дориус встряхнулся, словно мокрый ворон и потер рукой затылок:

— Кажется, только головой приложился, когда падал. От неожиданности.

— К лекарям не нужно? Поможешь найти девчонку?

— К лекарям с контуженной гордостью? — как-то обиженно переспросил Дориус у собеседника. — Нет уж, уволь! Честь они могут только ампутировать. Вместе с совестью. Чтоб уже точно больше ничего не беспокоило. — Ректор снова потрогал шишак, и я заметила, как он болезненно поморщился. — А девчонку искать нечего. Раз иномирянки в этой толпе озабоченных бабуинов не было, значит, все еще в столовой. Нет, Вилхам, ты это видел? Я все понимаю, но почему мои боевики были все поголовно без рубашек и камзолов, частично без штанов, а некоторые босиком?

«Серый камзол» мягко усмехнулся, входя в столовую следом за Дориусом:

— Меня больше интересует, куда они с такой скоростью и с такими воплями помчались. Я бы на твоем месте, Дориус, задумался. Это же столовая! А вдруг студентов отравили? Тебе мало нападений гоблинов в академии?

Меня словно током ударило, когда я узнала, что ректор и «серый» пришли в столовую за мной. А когда высказался «серый», то поплохело окончательно. Понимая, что сиди не сиди, а меня все равно вычислят и вытащат из моего убежища, я вылезла из-под стола сама. Надеясь на то, что «серый» пришел за мной, а пока я буду в очередной раз приводить в порядок Себастьяна, ректор уже перебесится и сильно меня не накажут. Но, как бы ни было страшно, совсем промолчать я не смогла:

— Ваши боевики осмелились явиться в столовую в грязной одежде, — проворчала, не смея поднять на Дориуса глаза. — Но при этом возмутились из-за пролитой на стол болтушки и заставили меня убирать лужу магически. А у меня пока проблемы с магией, мое плетение чистки каким-то образом собирает всю грязную одежду в помещении, вместо того чтобы чистить строго отведенное место.

Поднять взгляд на мужчин было откровенно страшно. Поэтому недоверчивый смех спустя длинную и ошеломленную секунду тишины оказался сюрпризом:

— То есть, ты хочешь сказать, Каталина, что это твое заклинание раздело почти две группы боевых магов? — это «серый камзол».

— Не девчонка, а стихийное бедствие! — проворчал ректор Дориус. — Ее бы к гоблинам, зеленомордые точно бы тогда запросили пощады! — И уже мне, сердито: — Ты чем думала? Зачем создавала плетение, если понимала, что из этого выйдет?

Я хотела огрызнуться, что попробовал бы он сам на моем месте отказать боевикам, но меня опередил «серый»:

— Погоди, Дориус. Я не уверен, что девочку нужно обвинять. Если все так, как она говорит, и у нее проблемы с магией, то спрашивать нужно с боевиков. С них вообще-то в любом случае нужно спросить, ведь они — будущие защитники королевства! У них нет права обежать тех, кто слабее. Да и толика твоей вины в этом тоже есть: почему у иномирянки до сих пор нет репетиторов?

От такого поворота событий опешила не только я. Ректор, выпучив глаза, хватал воздух ртом, глядя на «серый камзол»:

— Вилхам, ты что же…

«Серый камзол» отмахнулся:

— Я не собираюсь никому жаловаться, Дориус! Своих забот хватает. Но и ты, друг мой, будь так любезен, хоть как-то в судьбе иномирянки поучаствуй! На твою академию достаточно дотаций начисляют ради того, чтобы Каталине комфортно жилось. А ты даже не знаешь, почему ее магия пошла вразнос! Ты проверял ее на принадлежности? Обычно такое бывает, если есть узкоспециальном дар запредельной силы.

— Да какая запредельная сила! — скривился ректор. — У нее резерв как у блохи!..

«Серый» осуждающе покачал головой:

— Ладно, сейчас некогда этим заниматься, присутствие Каталины жизненно необходимо у нас в канцелярии. А потом я, пожалуй, попрошу архимага посмотреть на нее. Не бывает такого на ровном месте. Тем более, если, как ты говоришь, у девочки маленький резерв. А как у нее тогда вышло столь масштабное заклинание со сбором одежды? Пойдем, Каталина, — и «серый» протянул мне руку.

Как бы мне ни хотелось поскорее покинуть столовую, я не успела ухватиться за мужскую ладонь. Ректор вдруг возмутился:

— Стойте! А это добро кто будет разбирать? — И он махнул на кучу вычищенной заклинанием одежды и обуви, неопрятно громоздившуюся на краю стола, лавках и даже частично на полу. — Каталина!

Я вздрогнула:

— Я?! Вы хотите, чтобы я разбирала кучу?! Но если я применю магию…

Дориус сначала опешил, а потом схватился за голову:

— Все! Все, я понял! Прочь с моих глаз!

«Серый камзол» мне подмигнул, взял за руку, и мы провалились в мгновенно открытый им портал.

У меня болезненно екнуло сердце при виде ожидавшего меня по тут сторону портала менталиста. Маг снова, как в тот день, когда ему пришлось удерживать в воздухе арбалетные болты, был серо-зеленого цвета и неподвижно лежал на каком-то диване. В какой-то момент мне даже показалось, что он неживой. Но Ян медленно моргнул, одновременно приветствуя меня и давая понять, что живой. А у меня от облегчения подкосились ноги. И я едва не села там, где стояла. Спас от позора меня «серый камзол», не выпускавший из руки моего локтя.

— Наконец-то, — недовольно проворчал незамеченный мною сразу принц Эльдан. — Вилхам, когда придет мое время уходить за грань, за проводником я пошлю именно тебя. Глядишь, еще пару лет выиграю.

— Простите, ваше высочество, — повинился «серый камзол» и тонко улыбнулся. — Но моей вины в задержке нет. Так сложились обстоятельства.

— Дипломат, чтоб тебе… — ворчливо отозвался принц. — Из любой ситуации выкрутишься. Вот направлю тебя послом к гоблинам…

Что произойдет в таком случае, принц договаривать не стал. Приблизился к нам, демонстративно отодрал руку «серого» от меня и с тонким намеком предложил:

— Пойдем, выйдем. Пусть Каталина наконец займется своими обязанностями. Себастьян мне нужен в рабочем состоянии. И как можно быстрей.

Принцам не возражают. Это аксиома. Вот и Вилхам подчинился без звука. А мне вдруг так безумно захотелось взять что-то потяжелей и треснуть противное высочество по темечку, что даже ладони зазудели. Пришлось сжать руки в кулаки. А то еще действительно чем-то огрею принца. После приключений с боевиками и ректором самое то, чтобы торжественно и с гарантией свести счеты с жизнью.

Слишком ошарашенная происходящим со мной, я не заметила, как закрылась дверь за принцем и «серым». В последнее время я встречалась с Себастьяном практически ежедневно: тайная канцелярия выявила во дворце заговорщиков, допросы происходили каждый день. И единственным достаточно сильным менталистом, способным проводить такой допрос, был Себастьян. Только он мог считывать мысли в тот момент, когда допрашиваемому задавали наводящие вопросы. Но и выматывало его это невероятно. Хотя до такого состояния он себя обычно не доводил.

Чувствуя, как сердце разрывается на клочки от острой жалости, сделала шаг вперед. Запнулась, потому что не смотрела под ноги, потому что не отрывала взгляда от глаз менталиста, и упала возле дивана на колени, едва ли сообразив, что произошло.

— Что случилось? — надрывный шепот сорвался с губ сам по себе. А пальцы уже нащупывали первую пару точек, к которым требовалось приложить усилие.

Было неудобно. Подлокотник мешал правильно расположить руку. Но у меня и в мыслях не возникло, попросить Яна встать. Я почти сердцем ощущала, как ему плохо.

Когда мои пальцы надавили на первую точку, Себастьян с облегчением прикрыл глаза. Словно стараясь спрятать от меня свою боль. Но его состояние выдавали мелкие бисеринки пота на висках и лбу, слипшиеся от влаги волоски и напряженное до состояния натянутой струны тело. Менталисту было очень плохо. Очень. И мне вдруг захотелось заорать на весь белый свет от отчаяния. Как никогда остро и четко я вдруг поняла, что однажды вот такой вот допрос станет для Себастьяна последним. Вспомнилось, как Себастьян однажды рассказывал, что менталисты редко доживают до зрелого возраста. Тогда я как-то не вникла в его слова. А сейчас…

Я уже закончила один полный цикл и перешла ко второму, когда Ян, наконец, с некоторым облегчением вздохнул и ответил на мой вопрос:

— Спецы недоглядели, у задержанного при себе оказался очень опасный артефакт, который он и активировал во время допроса. Я прикрыл Эльдана и себя, но воздействие оказалось очень мощным. Задержанный, — Ян с неприязнью поморщился, и я не сразу поняла, что это относится к допросу, а не к тому, что Яну сейчас плохо, — теперь счастливо пускает пузыри, напрочь лишившись разума. А я уцелел только потому, что Эль вовремя сориентировался и смог пульсаром уничтожить эту гадость.

Смысл сказанного я осознала не сразу. Не сразу осознала, что это означает. А когда до меня дошло…

— Ты мог умереть!

Слова слетели с губ как-то сами по себе, и я испуганно замолчала, когда эхо легким ветерком подхватило их. А когда распахнулись серые глаза менталиста, я съежилась в комочек от смущения, ощущая такую неловкость, что хотелось бросить все и сбежать. Да, я помнила, что Ян очень легко считывает мои мысли. Вот только до этой минуты и сама не догадывалась, насколько он мне стал дорог и близок.

Себастьян долго смотрел на меня в упор. Так долго, что мне показалось — вечность. От его взгляда почему-то стало сухо во рту. А руки ослабели настолько, что пальцы соскользнули с положенного им места. И нечаянно задели мужские губы. Касание вышло случайным, легким, мимолетным как сновидение. Но меня словно током ударило. Я отчаянно залилась краской.

Сложно даже предположить, во что бы это все вылилось. Но в тот момент, когда я уже почти собралась вскочить и бежать куда глаза глядят, лишь бы серые глаза перестали заглядывать мне в душу и смущать, открылась входная дверь. И с деликатностью бегемота в комнате появился принц Эльдан.

Подозрительно окинув нас взглядом, скептично поинтересовался:

— Что у вас происходит? — Я чуть не ляпнула, что только что узнала о своих чувствах к менталисту. В последний момент прикусила язык. А принц недовольно добавил: — Каталина, почему сидишь на полу? Простынешь! А мне нужно, чтобы ты была в форме. От твоего здоровья напрямую зависит жизнь Яна. Вставай давай!

Его высочество собственноручно принес мне стул из противоположного угла комнаты и стоял надо мной до тех пор, пока я не поднялась с пола. А потом отошел к столу, присел у него и устало поинтересовался:

— Долго еще? Ян сможет продолжить допросы? Я выдал плюх тому, кто проворонил артефакт у задержанного, и его начальнику. А также заставил еще раз обыскать всех задержанных. — Эльдан говорил словно сам с собой, глядя перед собой в пустоту и не обращая на нас ни малейшего внимания. Но оказалось, что все же говорил принц если не для меня, то для менталиста точно: — И знаешь, что, Ян? При повторном обыске найден еще один странный и очень мощный артефакт. Гриннел сейчас помогает артефакторам тайной канцелярии разобраться, что это за гадость. А у меня есть стойкое ощущение что время играет против нас. Что очень важно как можно быстрее вытрясти все, что есть в головах у арестованных.

Дослушав принца, Себастьян попытался встать. И я наконец опомнилась. Пришла в себя, смогла задвинуть всю свою рефлексию в самую глубину души. Потом подумаю о том, что теперь делать со своими чувствами. А пока…

Я нажала на плечи Себастьяна, заставляя его лечь назад, на диван:

— Еще два цикла, ваше высочество, — твердо потребовала, глядя Эльдану в глаза. — Себастьян пока не готов продолжать допросы без риска для собственного здоровья.

По-моему, от моих слов офигели оба: и принц, и менталист. Его высочество пристально смотрел на меня какое-то время. А потом неожиданно согласно кивнул:

— Хорошо. Я на тебя полагаюсь, Каталина. И, пожалуй, на сегодня ты останешься здесь. Чтобы лишний раз не расходовать заряд портального амулета. Скорее всего, твоя помощь Яну сегодня еще понадобится.

Ожидание — страшная пытка. Ждать, наверное, тяжелее всего. Особенно, ждать и гадать, придет к тебе за помощью тот, кто стал неожиданно дорог или его принесут. Успеешь ему помочь или…

Небольшая комната, в которой я осталась после ухода Яна и Эльдана, видимо, была чьим-то кабинетом. Несмотря на всю серость и неприглядность, здесь стоял удобный диван, рабочий стол, несколько стульев, запертый шкаф, одному богу известно, что в себе содержащий, и тумбочка, на которой покоились графин, кувшин и пара стаканов. Мне сюда принесли пирожные и шотти, а также молодой, смущенный паренек принес большой фолиант, чтобы мне не было скучно. Но читать я не могла. Тупо смотрела на затертую кожаную обложку с едва читаемой надписью: «Магические хроники» и прислушивалась к происходящему за дверью. Если раздавались чьи-то торопливые шаги, то я вся буквально обращалась в слух: сюда идут или нет? Какое уж чтение в таком состоянии.

Мне еще дважды пришлось делать Яну массаж, снимая болевой синдром. Оба раза менталист приходил сам, был бледен и напряжен. Но неизменно, когда я заканчивала, молча целовал мне руку и только после этого уходил.

День за окном неумолимо клонился к вечеру, а в кабинете начало уже смеркаться, когда Себастьян появился снова. От его внешнего вида у меня болезненно стиснулось сердце в груди. Менталист опять был бледен до серости, глаза погасли и ввалились, а его самого шатало словно пьяного. Нащупывая первую пару точек, я с жалостью спросила:

— Ты хотя бы что-то ел сегодня?

Ян было дернулся под моими руками. Но потом видимо вспомнил, что я делаю ему массаж. Застыл на месте и прохладно напомнил:

— Я вообще-то герцог и ко мне нужно обращаться «ваша светлость».

Такого я не ожидала точно. Хотя в чем-то менталист был прав. Мы с ним стояли на совершенно разных уровнях социальной лестницы. Но больно мне стало не от этого. А от того, как он ответил на мою искреннюю заботу. Не найдя, что на такое ответить, я молча продолжила массаж.

Когда я закончила и отступила в сторону, Себастьян впервые молча встал и вышел из комнаты, не поцеловав в знак благодарности мне руки. И мне показалось, что в комнате сразу стало темнее и стало нечем дышать. Было больно. Очень. Гораздо больнее, чем когда я осознала, что умру в своем мире и никто не сможет мне помочь. И куда более больнее, чем когда осознала себя изгоем в академии. За что он так со мной? Я ведь ничего не требовала от него…

Дверь внезапно снова открылась, и я ошеломленно заморгала, увидев на пороге комнаты Себастьяна с двумя тяжелыми темными плащами в руках:

— Ты совершенно права, Каталина, я сегодня еще вообще ничего не ел. Утром не успел, а сейчас… Насколько я знаю, ты тоже еще не обедала, даже шотти с пирожными не взяла. Предлагаю сейчас ненадолго от всего отвлечься и пообедать. — В груди робко трепыхнулась надежда. И, кажется, Ян об этом узнал. Потому что безжалостно раздавил ее: — Заодно и поговорим.

Это было сказано таким тоном, что я сразу же поняла: тема разговора мне не понравится. Тем не мнее, я послушно приблизилась к Яну и позволила ему набросить мне на плечи плащ. Потом он вывел меня в коридор, закрыл за нами двери в кабинет и сразу же, без предупреждения, активировал портал…

…Шум моря ворвался в уши одновременно с порывом ветра, швырнувшем в лицо запах соли и водорослей. Где-то сварливо кричала чайка. Я распахнула глаза и…

Передо мной было море. Огромное, бескрайнее, пронизанное до самого дна золотыми солнечными лучами. Ленивый рокот волн, шум ветра и крики чаек звучали для меня симфонией счастья. Даже как-то забылось, что случилось всего минуту назад. Глубоко втянув в себя вкусный воздух, невольно потрясенно выдохнула:

— Поверить не могу! Я на море!.. Я так об этом мечтала!

— Знаю, — тихо отозвался стоящий рядом менталист. — Когда я тебя сканировал, то нечаянно провалился слишком глубоко и увидел все. Даже самые потаенные мечты и надежды. Потому и привел сюда. Я тоже люблю море. Но в последнее время все реже и реже бываю здесь. Присядем?

Себастьян кивнул в сторону, и я заметила лежащее в отдалении, побелевшее от солнца и морских ветров бревно. Рядом с бревном стояла корзинка. Я удивленно посмотрела на менталиста. Корзинка вряд ли появилась случайно на этом диком берегу. Неужели Себастьян сначала доставил сюда ее, а потом вернулся за мной? Менталист едва заметно кивнул, подтверждая догадку, и за локоть повел к бревну.

Из корзинки были извлечены холодное мясо, сыр, хлеб, зелень, бутылка с чем-то, напоминающим вино, и два бокала. Усадив меня на один край бревна и всунув мне в руки корявый бутерброд, Себастьян присел на другой его край. Некоторое время мы молча жевали.

Я уже думала, что менталист отказался от идеи поговорить со мной. Или забыл про свое обещание. Но когда был съеден последний кусочек, а у нас обоих оказались в руках бокалы, Себастьян вдруг, глядя куда-то прямо перед собой, горько обронил:

— Я помолвлен, Кэт. — Я оцепенела. Как заяц в свете фар. Словно в меня сейчас летел арбалетный болт. — В конце лета поведу невесту к алтарю. Я ничего не могу тебе дать. Хотя видят демиурги, больше всего на свете хочу этого. — Неожиданно Ян повернулся ко мне лицом, и я, захваченная врасплох его словами и его действиями, не успела отвернуться. Глянула в потемневшие серые глаза. И утонула в них, едва ли понимая смысл следующих слов Яна: — Радуйся, Кэт, что ты очень слабый маг. Что твоя магия не представляет интереса для короны. Ты сможешь еще полюбить и выйти замуж за того, кто поселится у тебя в сердце. А я… Менталистов мало. Еще меньше, чем целителей. Потому мой брак устроен самим королем. Считается, что от сильных в магическом плане родителей родятся еще более сильные дети. Вот мы с моей невестой и будущей супругой обязаны родить не менее трех детей. А на наши чувства всем вокруг наплевать. — Ян вдруг опустил голову и едва слышно добавил: — Ты не представляешь, как я жалею, что стал аристократом. Лучше бы я так и остался сыном простого мясника. Тогда бы я смог соединить свою жизнь с той, которая прочно поселилась в моем сердце. С той, ради которой хочется жить. А не с той, которая воротит нос от моих родителей и до смерти боится моих способностей…

Слова Яна оглушили. Я растерянно сжимала в пальцах ножку бокала, дышала от душевной боли через раз и не знала, как на это все реагировать. В душе царили отчаяние, растерянность, безысходность и боль. Я не знала, правильно ли истолковала слова Яна о том, что он в кого-то влюблен. Но понимала одно: мне можно только помечтать перед сном, что у нас с ним все могло бы сложиться. Мы слишком поздно с ним встретились. Но даже если бы и познакомились до его помолвки, то, судя по его словам, король все равно не допустил бы брака сильного мага и недоведьмы, которая даже чистящим заклинанием не в состоянии правильно пользоваться.

Солнечный весенний денек на морском берегу для меня будто почернел. Но то, что потемнел он не от моих эмоций, а от того, что солнце заслонила собой чужая, появившаяся будто из ниоткуда, фигура, я поняла в тот момент, когда Ян внезапно вскочил на ноги, расплескивая вино из бокала. Но он не успевал. Категорически. Даже применить свои способности по отношению к тому, кто так грубо вторгся в нашу беседу. Вино, выплеснувшееся из бокала Яна, еще не коснулось песчаного берега, а в воздухе уже раздался сдвоенный свист. Мой мозг все еще пытался найти пояснение тому, что Ян начал медленно оседать на землю, а кто-то огромный, замотанный в черные тряпки по самые брови, со смешком протянул руку ко мне:

— Не боись, мне твоя жизнь не нужна, я пришел лишь за менталистом, он слишком мешается. А ты отдай портал, и можешь хоть утопиться от горя!

Шею обожгло болью. Потом на мгновение незнакомец склонился над Яном. Я еще соображала, что происходит, а темная фигура уже пропала в завихрениях магии и солнца. Я осталась одна. Рядом с лежащим на песке сломанной куклой Яном. И только в этот момент до меня дошел смыл происходящего.

Бокал с глухим стуком упал на песок, заливая его такой же багряной, как и кровь менталиста, жидкостью. Следом упала на колени и я. Осторожно коснулась любимого лица, с отчаянием позвала:

— Ян!..

Менталист не отозвался. Даже ресницы не дрогнули. Но он еще пока дышал. И только в этот момент я заметила торчащие из его груди наконечники двух болтов.

— Не-е-ет!..

Мой вопль напугал чайку, спешащую посмотреть, что происходит на ее берегу. Вот только я едва ли это заметила. Меня буквально опрокинуло осознание того, что мы находимся вдвоем где-то на краю света. Портального амулета нет. Незнакомец отобрал и мой, и тот, который был у Яна. Амулет связи тоже исчез. Вместе с амулетом защиты. Видимо, срывая с меня портал, злоумышленник не стал мелочиться и сорвал все, что болталось у меня на шее. Оставалось только порадоваться, что, не желая походить на увешанную бусами туземку, амулет пространственного кармана я хранила в другом месте. Но это не радовало. Я осталась один на один с умирающим от ран менталистом, без возможности ему помочь или позвать того, кто поможет.

От отчаяния я почти перестала соображать. Мир словно расплылся перед глазами, а потом свился назад в цветные жгуты, которые я видела на стенах комнаты во время своего вступительного экзамена. Я обняла Яна, крепко прижала к груди, словно от этого зависели наши жизни. Не оставлю его. Пусть сдохну, но рядом с ним! Эх… К архимагу Гриннелу бы сейчас… Он бы точно помог…

Внезапно перед глазами предстал Гриннел. Таким, каким я его запомнила на тренировочном полигоне, когда он изучал издохшего василиска. Я видела архимага настолько четко и ясно, что в голове мелькнула мысль о сумасшествии. Но я отмахнулась от нее и из последних сил прошептала немеющими губами:

— Яна ранили!.. Спасите его!..

В следующее мгновение на меня обрушилась темнота.

Конец первой книги

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12