Преследующий хаос (ЛП) [Никки Лэндис] (fb2) читать онлайн

Никки Лэндис Преследующий Хаоc

Переводчик_Sinelnikova

Термины, используемые клубом:

Мтоклуб BMC Royal Bastards (Королевский клуб бастардов) — Основан в Тонопе, штат Невада, в 1985 году.

Жнец — демоническая сущность, разделяющая тело каждого члена Королевского клуба бастардов в ордене Тонопа. Собиратель душ во время смерти.

Devil’s Ride (поездка дьявола) — смертельно опасная поездка на мотоцикле в пустыню Невада и посвящение в клуб.

Слово презедента клуба ЗАКОН.

Бар-клуб Перекресток, принадлежит отделению мотоклуба Королевские бастарды(ублюдки) в Тонопе, Северная Каролина.

Ol’ lady (Старушка) — женщина члена клуба, в статусе защищенной жены.

Muffler bunny Клубная девушка (Club girl) — шлюха, также называемая сладкой попкой.

Кровавые Скорпионы — враждующий клуб.

Церковь(часовня) — место сходки Королевских бастардов(ублюдков)

Перспектива — потенциальный, будущий член клуба, если пройдет обряд посвещения.

Пролог первый

Лаки

Пятью месяцами ранее

— Что у тебя запланировано на сегодня, детка? Что случилось? — Спросил я, проводя костяшками пальцев по гладкой, шелковистой коже Синди. Ее обнаженное плечо выглядело слишком аппетитно, чтобы я не опустил губы и не поцеловал его, задержавшись, когда мой язык скользнул по плоти, и она вздрогнула.

— Лаки.

— Да? — Я прижал ее спиной к матрасу, полностью сосредоточившись на ее прерывистом дыхании, ее глаза закрылись, когда я осыпал поцелуями тонкую колонну ее шеи.

— Ты знаешь, что это со мной делает, — простонала она, поднимая руку, чтобы ткнуть меня в грудь. — Я так никогда не успею вовремя.

— Ах, так у тебя действительно есть планы на сегодня. — Мои губы дернулись, когда я подавил усмешку.

— Ты точно знаешь, к чему я клоню, — засмеялась она, шлепнув меня по руке. — Ты такой дразнилка.

Это было правдой. Я был тем, кто спланировал эту ее прогулку.

— Тогда лучше тащи свою сексуальную задницу в душ, — объявил я, — прежде чем я продержу тебя в постели весь день.

— У нас есть дочь, которая этого не допустит.

— О, я могу быть креативным, детка, — ответил я со злым смешком.

— Лаки, — выдохнула она, шлепнув меня по руке.

— Что? Она не знает, что папа делает с мамой.

Синди покраснела, и я засмеялся сильнее.

— Иди в душ, детка. Я присоединюсь к тебе.

Синди толкнула меня в грудь, оттолкнув нас друг от друга, прежде чем с хихиканьем выкарабкаться с кровати.

— Нет. Я принимаю душ одна, а ты кормишь нашу голодную дочь.

Притворно надувшись, я плюхнулся на спину.

— Черт, я опять завелся.

— Ее смех эхом отдавался из душа, когда я поднялся с кровати, натянул одежду, прежде чем пересечь комнату и открыть дверь, чтобы проверить моего маленького монстрика.

— Привет, Зар-Медведь. Давай позавтракаем, пока мама принимает душ.

Час спустя мы помахали Синди на прощание, когда она выехала со стоянки, направляясь в спа.

***

— Блядь, — рыкнул я, снова нажимая на повторный набор.

Какого черта Синди не отвечает на звонки? Звонок продолжал поступать на голосовую почту, и это сводило меня с ума. Со всем дерьмом, через которое клуб прошел за последние месяцы, я забеспокоился, когда она не написала. Это ведь просто гребаный спа-визит. Волосы, ногти и немного ухода.

С тех пор, как она родила нашу дочь, она больше не чувствовала себя красивой. Я пытался убедить свою старушку, что это дерьмо не имеет значения через шесть месяцев после появления ребенка, но она не слушала, упрямая женщина.

Так что же я сделал?

Я купил ей сертификат в салон красоты. Все включено. Все дерьмо, которое она любила.

И да, мне нравилось ее баловать. Она это заслужила.

Взяв ключи, я решил съездить и проверить ее. Это не займет много времени, так как спа-салон был всего в пяти минутах езды. Я въехал на переполненную парковку, мой байк громыхал, когда я проезжал через переполненные ряды. Место было чертовски оживленным, женщины часто входили и выходили из здания, но не Синди. Осмотрев окрестности, я не нашел внедорожника Синди.

Ну и дерьмо. Должно быть, она пролетела мимо меня на перекрестке. А я уже начал скучать по ней.

Проверив здание, я вернулся домой, пролетая на каждый гребаный красный свет. Когда я приехал… Синди не было.

Паника охватила мою грудь. Какого черта?

Я не сказал ни слова парням, когда заметил, что несколько моих братьев с беспокойством смотрят в мою сторону. Они подняли брови, и пара встала, когда я выругался, обезумев от всех диких идей, витающих в моей голове. Нажав на газ, я выехал на улицу, направляясь к шоссе 95.

— Черт, детка. Куда ты подевалась? — Задался я вопросом вслух.

Ветер вырывал слова из моей взволнованной груди, когда я объезжал машины на дороге, лавируя в пробке и выезжая из нее, отчаянно пытаясь найти хоть какой-нибудь след своей женщины. Она бы так не поступила, не заставила меня так беспокоиться. Это было не похоже на Синди, она бы не ушла, не предупредив. Напряжение пробежало по моим плечам. Куда блядь делась моя старушка?

Тридцать минут спустя я обнаружил ее машину, припаркованную на обочине дороги, по направлению в Карсон-Сити. Я остановился позади внедорожника, спрыгнул и побежал к водительскому месту. Двери были закрыты. Внутри никого не было. Ни намека на кровь или еще что-то. Ни сумочки, ни телефона.

Мой взгляд опустился на землю, и я заметил многочисленные следы. Несколько пар, которые смещали песок, за которыми следовали следы, похожие на пару ботинок уходящие с дороги.

Среди отпечатков обуви, рядом с дверью со стороны водителя, изящная пара, в которой я узнал след Синди, что доказывало, что она вышла из машины добровольно. Следы от мотоциклетных протекторов также оставили следы на песке рядом с внедорожником. Я сжал руки в кулаки. Ни один байкер из моего клуба не сделал бы этого, и она явно не встречалась с кем-то из наших братьев.

Кто ее забрал?

У меня было слишком много гребаных врагов, чтобы сосчитать.

Мой Жнец, не колеблясь, двинулся вперед, захватив контроль. Ярость и беспокойство боролись за господство над моими мыслями, когда я поднял губы в рычании. Если кто-то причинил ей вред…

Следуя по следам, я нашел тропинку, прорезающую пустыню, ведущую в неизвестность.

— Я иду за тобой, Син. Клянусь, я найду тебя. Если кто-нибудь причинит тебе боль, они встретятся с моим гребаным Жнецом.

Я поднял подбородок, надевая солнцезащитные очки на глаза. Ослепляющий яркий свет беспокоил только меня, а не демона, который предпочитал голый дневной свет, чтобы охотиться на свою добычу с безжалостной точностью. Солнечный жар осел на моей шее и проник сквозь темную кожу моего жилета, усиливая мое возбуждение.

Мои ботинки шуршали по сорнякам, камням и песку, пока я шел по тропе, направляясь все дальше в безжалостную пустыню. Более часа спустя я все еще не нашел Синди.

Ее похитили?

А потом я услышал безошибочно узнаваемое и громкое, хриплое карканье ворона. Над моей головой вдалеке кружили несколько черных птиц, предупреждая хищников о мертвом теле. Паника сковала мою грудь, мои легкие отказывались расширяться и пропускать кислород. Нет, я ни за что не поверю в это.

Мое сердце выбивало жестокий ритм, стуча в ушах, когда я бежал на крики птиц. Массивный кривой кактус, вытянувшийся так высоко, что затмил окружающую флору, медленно сфокусировался в поле зрения. Толстые безлистные стебли, покрытые колючими шипами, тянулись к солнцу.

Привязанную к основанию толстым шнуром из плетеной нейлоновой веревки, я нашел тело Синди. Вой агонии моего Жнеца отражал муки, которые я чувствовал глубоко в своей почерневшей душе.

Шок. Ярость. Отчаяние.

Над головой кружили вороны, их становилось все больше.

— Ты не можешь, черт возьми, получить ее! — Закричал я, подняв кулак к небу. — Она моя! Ты, блядь, слышишь меня, ублюдок? Ты не доберешься до нее!

Я остановился прямо перед ней, вытаскивая свой телефон, чтобы отправить сообщение Гриму.

«Ко мне быстро. Синди мертва».

Я не стал дожидаться ответа, просто сообщил ему свое местоположение и засунул сотовый в один из карманов своей куртки.

С усталыми, убитыми горем глазами я наконец обернулся. Там, спереди и в центре, чтобы я мог прочитать, к ее рубашке была прикреплена записка черным маркером.

Око за око.

Пролог второй

Лаки

— Нееееет! — Зарычал я, моя спина согнулась, когда я понял, что мои враги нашли мою женщину и убили ее. — Люцифер! — Закричал я, потрясая кулаком. — Где ты, черт возьми?

Ответа нет.

Неудивительно. Этот сумасшедший ублюдок появлялся только тогда, когда чего-то хотел, обычно его контракт подписывался кровью.

— Давай! — Закричал я. — Ты знаешь, чего я хочу.

Тишина. Ветер.

— Черт! — Выругался я, пнув камень.

Я отправился в поездку дьявола в пустыню сегодня утром, сразу после похорон Синди, взбешенный, почти позволив своему Жнецу охотиться на того, кто причинил боль матери моего ребенка.

У меня болела грудь, и мои легкие горели с каждым вдохом, который я делал, зная, что Синди больше нет, и моей дочери придется жить и расти без своей матери. Ненависть, ярость и потребность выпотрошить пульсировали в моих венах. Мне нужно было возмездие, а не бездействие.

— Люцифер!

Как только я подумал, что этот хитрый ублюдок не появится, он появился передо мной, прислонившись к капоту ярко-вишнево-красного Ferrari.

— Я ненавижу, когда меня вызывают, когда я в разгаре гонки.

Да, точно.

Люцифер отряхнул свой костюм, поправил пиджак, чтобы он идеально облегал его подтянутое, атлетическое телосложение. Похоже, ему больше всего нравилась эта форма, появляясь либо на мотоцикле, либо на спортивной машине. Несмотря ни на что, он был развязным парнем.

Его ухмылка стала шире, когда он услышал мои мысли, шире, чем это возможно для человеческого рта. Чертовски странно.

— Чувствуешь себя разбитым? — Догадался он, очень удивленный.

— Пошел ты.

— Ой все. Если бы я думал, что ты это серьезно, я бы призвал тебя к ответу.

Неважно, мне похуй.

— Знаешь, — начал он небрежно, — если ты злишься из-за Синди, просто иди и забери несколько душ. Я всегда голоден.

— Я уже это сделал, — удалось мне сказать сквозь стиснутые зубы. То, как ему удавалось раздражать меня всякий раз, когда я его видел, было выше моего понимания. Я думаю, что он преуспел в этом умении, наряду с обманом. — Ты знаешь, почему я позвал тебя.

— Да. — Он равнодушно пожал своими широкими плечами, не заботясь о мире вокруг. Зачем ему это? Дьявол никому ничего не должен.

Его смешок удивил меня.

— Ты стал довольно циничным.

— Ты когда-нибудь любил кого-нибудь, Люцифер? Или тебя волнуют только следующие десять минут удовольствия?

— Ну друг мой, ты просто расстроен.

Ради всего святого.

— Ответь мне!

Он моргнул, появляясь передо мной, и его рука обхватила мое горло.

— Следи за своим тоном, юный Жнец.

— Зачем? Что ты собираешься со мной делать? — Бросил вызов я, столкнувшись лицом к лицу с чертовым дьяволом.

Он склонил голову набок. На секунду я подумал, что он перережет мне горло острым ногтем на мизинце, но потом он опустил руку.

— Умный, но искушение дьявола не всегда приносит желаемый результат.

— Мне все равно.

— Не искушай. Через шесть месяцев я вернусь к тебе, и ты согласишься со мной.

Мне не нужны были его загадки или предсказания.

— Я хочу, чтобы Синди вернулась.

— Невозможно.

— Тогда скажи мне, кто ее убил, чтобы я мог отомстить.

Он погладил легкую щетину на подбородке.

— Нет.

— Почему, черт возьми, нет? — Спросил я, когда мое терпение подошло к концу.

— Не то, чтобы мне нужно было что-то объяснять одному из своих Жнецов, но я отвечу.

Наконец-то. Дай мне хоть что-нибудь.

— Иногда нам приходится терять то, чего мы жаждем больше всего, чтобы обрести что-то лучшее.

ЧТО. ЗА. НАХУЙ.

— Теперь я действительно просто хочу врезать тебе по твоей самодовольной гребаной физиономии, — признался я, чувствуя волнение своего Жнеца.

Люцифер ухмыльнулся.

— Я дам тебе кое-что, но взамен ты должен подписать новый контракт.

— Почему?

— Потому что я их не исправляю. Такая утомительная, скучная трата времени. — Он щелкнул запястьем, и передо мной развернулся пергамент, свернувшийся в конце. Появились золотые буквы, вписывающие детали по мере чтения.

Новые способности для моего Жнеца и новое имя.

Взглянув на соглашение, я кивнул.

— Хорошо. Я принимаю.

— Как восхитительно.

На моем пальце появился тонкий порез, и я поднял руку, подписывая контракт своей кровью.

— Наслаждайся преимуществами, Хаос. Я с нетерпением жду душ, которые ты заберешь с этой новой силой.

Он щелкнул пальцами по моему лбу, и я рухнул, хлопнувшись на землю, он усмехнулся, перешагнул через мое тело и вернулся в свой Ferrari. Последнее, что я увидел, была пыль, поднимающаяся из-под его шин.

Глава 1

Хаос

За месяц до Хэллоуина

— Мне, блядь, все равно, президент. Мне нужно, чтобы это, черт возьми, произошло.

Грим провел рукой по лицу, коротко кивнул и откинулся на спинку кожаного кресла.

— Я понимаю, но это дерьмо линчевателя убьет тебя, Лаки.

— Не называй меня так, черт возьми, — выплюнул я, ненавидя свое старое дорожное имя. Сейчас я Хаос, и я устал напоминать об этом всему гребаному клубу.

Плечи Грима слегка напряглись, когда он наклонился вперед.

— Следи за тем, с кем говоришь. Я твой гребаный президент, Даниэль.

Было время, когда один взгляд Мрачного Жнеца мог заставить меня замолчать, эффективно наказывая меня за мой дерзкий язык, но я больше не был тем парнем.

Если он думал запугать меня моим настоящим именем, это не сработает. Меня, блядь, не волновало ничего, кроме моей потребности охотиться и проливать кровь.

— Не хотел проявить неуважение, президент, но я едва держусь здесь. Мне нужно найти тех ублюдков, которые убили Синди. Прошло пять чертовых месяцев. Я не могу, — я с трудом сглотнул, когда мой голос сорвался, эмоции застряли у меня в горле, которые я подавил, ненавидя слабость, которую я позволил показать. — Мне, блядь, нужно, чтобы эти ублюдки заплатили.

Мы до сих пор не знали, кто это сделал. Ни одна душа не вышла вперед и не заявила права собственности на душу Синди.

— Я думал, с этим дерьмом разобрались, — проворчал он, скрестив свои сильно испачканные руки на груди. — Мы обсуждали это чертову дюжину раз. Мы не можем просто повесить это на ведущего Скорпионов, и я не думаю, что русским не похуй на одну женщину, если они забрали десятки из Невады.

— Я не закончил разбираться, президент. Это убивает меня.

— Господи, — выругался он, вытаскивая сигареты и прикуривая одну, делая длинную тяжелую затяжку, поскольку он не потрудился скрыть свое волнение. — Я не знаю, чего ты хочешь, чтобы я сделал. Появиться в комплексе "Скорпион" и устроить там погром? Еще больше кровопролития в этой войне, которая никогда, блядь, не закончится?

— Нет, — прорычал я, стукнув кулаком по его столу. — Но как, черт возьми, я должен жить с этим? Я едва держусь за своего Жнеца. Он хочет убить всех на своем пути.

— Чертов ад, Хаос. — Грим наполнил легкие дымом, медленно выдохнул, прежде чем встать и начать расхаживать по своему кабинету. — Тебе никогда не будет достаточно, не так ли? Мы могли бы уничтожить весь мир, а ты все равно будешь хотеть отомстить.

Он был бесчувственным придурком, но он был прав.

— Ты потерял Триш так же, как я потерял Синди, а теперь читаешь мне эту гребаную лекцию, — кипел я. — Подумай, ты действительно думаешь, что этого достаточно?

Грим вздохнул, докурив сигарету, прежде чем раздавить окурок в пепельнице на своем столе.

— Я бы забрал каждую гребаную душу на этой земле, которая хоть что-то знала об этом, — признался он.

— Тогда ты понимаешь, почему я чувствую то же самое.

Раздался короткий стук в дверь, и она распахнулась, открыв нарциссическую улыбку Раэля, когда он вошел, со щелчком закрыв за собой дверь.

— Вы, ублюдки, выглядите серьезными. Что я пропустил?

Грим ущипнул себя за переносицу.

— Каждый из вас, придурков, думает, что это нормально, блять, выходить из себя, когда происходит дерьмо.

Раэль с усмешкой поднял руки.

— Только когда это касается моей Найлы.

Грим бросил на него взгляд.

— Хорошо. Да, я все время занимаюсь этим дерьмом. — Раэль тоже не выглядел виноватым.

Это была и моя точка зрения. Мы делали то, что должны были делать, и когда Жнец решал, что с дерьмом нужно разобраться, тогда больше нечего было сказать.

Грим открыл рот, чтобы ответить, когда Мамонт, вице-президент, постучал и просунул голову в комнату.

— У нас проблема.

— Конечно, это так, — выплюнул Грим, расправив плечи и хрустнув шеей. — В церковь. — Тон его голоса заставил нас отступить, и я знал, что лучше не рисковать его гневом.

Со вздохом я оторвал задницу от стула и направился в часовню. Мой двоюродный брат прислонился к стене, кивнув головой в мою сторону, когда я приблизился.

— В чем дело, Боди?

— Чувствую беспокойство. Что-то не так.

Ни хрена. Уже давно все было не так, как надо, но я не напоминал ему об этом.

— Да.

Его рука опустилась на мое плечо, сжав один раз. Его Жнец почувствовал боль и печаль, которые я пытался скрыть, почувствовав ярость моего собственного Жнеца.

— Я с тобой. Ты мой брат. Это кровное дерьмо.

Я знал это. Но это не меняло того, что я потерял свою старушку.

Сдержанно кивнув, я признал его попытку помочь.

— Спасибо.

Грим вошел первым, и мы за ним вошли внутрь, за нами последовали все офицеры клуба. Мамонт, должно быть, распространил слух, потому что прошло не более пяти минут, прежде чем Грим ударил молотком в форме черепа по массивному столу, и объявил, что собрание началось.

— Слушайте все. У нас творится дерьмо. Введи нас в курс дела, Мамонт.

— Было несколько случаев, когда наша собственность подвергалась вандализму. Оба случая произошли, когда Хаос работал в ночную смену.

Отлично.

— Ты думаешь, я мишень?

— Я думаю, что доказательства указывают на это, — ответил Мамонт, покачав головой. — Тебе нужно быть начеку.

— Мы повышаем безопасность, — объявил Раэль. — Ни один брат не передвигается в одиночку, пока это дерьмо не будет улажено.

Грим кивнул в знак согласия.

— Мы выясним, что происходит, но нам нужно действовать разумно. Выясните, кто трахается с клубом, и выясните, почему. Всем оставаться начеку.

Он отменил короткий сеанс, и я ушел, направляясь к бару. Мне нужно было выпить чего-нибудь покрепче. Рейт присоединился ко мне, наблюдая, как я потянулся за виски и сделал глоток. Ожог немного успокоил мои нервы, когда он ударил меня в живот.

— Ты в порядке? — Спросил он.

— Нет.

— Да, у меня тоже самое. Я здесь ради тебя, брат. Помни это.

— Я знаю, — признал я, не желая говорить об этом, когда повернулся на стуле лицом к остальной части общей комнаты.

Большинство семей были здесь сегодня, устанавливали украшения на Хэллоуин, готовясь к ежегодной вечеринке, которую мы устраивали в Перекрестке, приглашая всех детей на конфеты и игры днем, а затем поднимая дерьмо на ступеньку выше после наступления темноты.

Рейт остался справа от меня, прислонившись к барной стойке, его губы изогнулись вверх, его дерьмовая ухмылка была такой чертовски широкой, что я подумал, что он лопнет по швам и в конечном итоге деформируется, как враг Бэтмена, Джокер. Его взгляд сосредоточился на его семнадцатилетнем сыне Зейне и аде, через который он в настоящее время проходит. Я должен был признать, что это дерьмо было забавным.

Дочь Джины Оливия сидела на табурете лицом к Зейну, а на барной стойке в пределах досягаемости было разложено множество косметических средств. Ее ногти уже отливали ярко-фиолетовым, сверкая на свету. На ее голове множество цветных заколок-бабочек тянули пряди ее темных волос во многих направлениях.

Оливия взяла палитру с красками и провела кисточкой по ярко-розовому кругу в своей коллекции косметики. Хихиканье вырвалось из ее горла, когда она нанесла румяна на щеки Зейна.

— Субботний день, и что я делаю? — Спросил Зейн с кислым выражением лица. — Делаю прическу, макияж и маникюр девятилетней девочке.

— Ты чувствуешь, что это несправедливо, так Перспектива? — Голос Мамонта прогремел по общей комнате, когда он скрестил руки на своей бочкообразной груди, надеясь, что Зейн даст ему повод вывести его на улицу. Мамонт любил давать дерьмо потенциальным Перспективам.

— Нет, сэр, — быстро ответил Зейн.

Рейт усмехнулся.

— У тебя такая красивая кожа, Зейн. Розовый твой цвет.

Он нахмурился, когда собравшиеся братья разразились взрывами смеха. Никто не хотел пропустить это. Это была традиция трахаться с перспективными приемниками, и Зейн всем сердцем хотел пойти по стопам своего отца.

Вчера в церкви Рейт встал, склонив голову над столом и сказал:

— Открывайте сезон охоты на Зейна, братья мои. Он хочет стать перспективой. Давайте покажем ему, чего ожидать.

Последовали смешки, а также планы, которые будут мучить Зейна весь октябрь. Рейту нравился Хэллоуин, и он намеревался подарить своему сыну несколько страшилок на память.

— Будет дикий Хэллоуин, Хаос, — объявил он.

Пытаясь улыбнуться, я пожал плечами.

— Вероятно. Обычно так и есть.

Не уверен, что это будет больше, чем те испорченные, одинокие, злые дни, которые я пережил с тех пор, как нашел Синди.

Мой жнец согласился. Настроение испортилось, я взял бутылку виски в свою комнату и решил напиться. Может быть, тогда я почувствую себя немного менее дерьмово.

Глава 2

Скайла

— Шшш, маленькая принцесса, все будет хорошо, — успокаивала я, укачивая малышку Даниэля на руках, нежно успокаивая ее после очередной ночи бесконечных жалобных воплей, сопровождаемых кошмарами.

Она скучала по своей маме. Любой, у кого есть хоть капля мозгов, мог это понять. Бедная маленькая милая девочка.

Я была плохой заменой, у меня почти не было опыта, кроме нескольких лет работы няней в средней школе, но кто-то должен был утешить этого невинного ангела, и это оказалась я. Не похоже, что у меня был выбор лучше, кроме как раздвигать ноги перед членами клуба, когда они придут на зов своих желаний. Нет, я не была озлоблена. Или даже расстроена. Я принимала эту жизнь.

Я сделала свой выбор, и я бы сделала его снова без колебаний.

Эта жизнь была не для всех. Немногие могли справиться с Хаосом, его сексуальными требованиями и стрессом клубной девушки. Я не возражала против этого.

Иногда вы избегали одного ада только для того, чтобы попасть в другой, но даже тогда определение того, стоит ли риск того, зависит от вашего определения страдания.

У меня было именно так.

Здесь, в Перекрестке, у меня была крыша над головой, много еды и свобода делать все, что мне заблагорассудится. Никто не бил меня по лицу, не заставлял ложиться к ним в постель и не швырял пивные бутылки в мою голову, чтобы попрактиковаться в стрельбе. Никто не считал меня менее человечной, чем остальные. Я не была просто рабыней, киской, которую можно трахать, и сукой, которой можно командовать.

Это было что-то монументальное в моем мире.

Зара захныкала, и я погладила ее по спине, крепче прижимая к себе ее маленькое тельце. Я начала петь, бормоча колыбельную, которую моя мама пела мне, когда я была маленькой девочкой, которая прогоняла всех бугименов и монстров.

— Что ты здесь делаешь, Скайла?

Слегка раздраженный, но любопытный тон, сильно подчеркнутый сном, испугал меня, когда я повернулась в направлении двери спальни. Даниэль прислонился к ней, его накачанные татуированные руки вытянулись на груди, когда он сложил их ближе и сузил глаза.

— Ну?

Я забыла о радио-няне рядом с ее кроваткой. Он, должно быть, услышал меня.

— Извини, что разбудила тебя. Заре приснился еще один кошмар.

— И с каких это пор твоя работа врываться сюда и утешать мою дочь? — В его голосе звучали раздражение и намек на гнев, когда его темный взгляд скользнул по мне.

После смерти Синди около пяти месяцев назад Даниэль стал жестким, ожесточенным человеком. Что бы он ни чувствовал, потеряв любимую женщину, казалось, его поглотила ярость. Добрый, терпеливый байкер, с которым все любили быть рядом, исчез.

Он стал замкнутым, конфронтационным ослом. Все, что осталось, это жаждущий мести, вспыльчивый ублюдок, который редко говорил, кроме как рычал на тех, кто подходил слишком близко.

Я не винила его за то, что он так отреагировал. Синди не заслужила того, что с ней случилось, а его бедная маленькая девочка потеряла мать. Лаки, теперь Хаос, оправдывал свое новое дорожное имя. Человек, которого оставили позади, Даниэль, попал в безрассудную спираль, где только алкоголь и его братья, казалось, удерживали его от полного саморазрушения.

Мое сердце почувствовало его боль и потерю Синди. Я не была новичком в душевной боли. Моя мать умерла, когда я была маленькой девочкой, и я понимала, как трудно будет Заре, когда она станет старше. Может быть, я переступила черту, вмешавшись, но когда я услышала ее крики за пределами комнаты, я не могла стоять в стороне и ничего не делать, даже если я заслужила гнев Даниэля в процессе.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Я не собиралась позволять ей плакать бесконечно, пока ты не очнешься от своего пьяного ступора, чтобы успокоить ее.

Да, я была язвительной. Я не одобряла его баловство, даже если я сочувствовала причинам. Его маленькой девочке нужен был ее отец.

Он сделал несколько шагов по комнате, сжимая кулаки.

— Хочешь сказать, что я плохой отец?

— Нет, — выдохнула я со вздохом. — Я этого не сказала. Но ты не должен так много пить, когда ты ей нужен. Она всего лишь…

Я так и не закончила.

— Что за хрень? Кем ты себя возомнила, Скайла? Прихожу сюда и…

Маленький ротик Зары широко открылся, издав испуганный вой, и она начала плакать, расстроенная громкими голосами, которые внезапно заполнили комнату.

— Черт, — выругалась я, приглаживая ее волосы и шепча ей на ухо ласковые слова, чтобы успокоить ее. — Прости, малышка. Мы не хотели тебя будить.

— Даниэль съежился, осознав свою ошибку.

— Блядь, — прошептал он. — Я больше не знаю, какого черта я делаю.

Вероятно, это были первые честные слова, которые он произнес после похорон Синди.

— Я могу помочь, — предложила я, понизив голос. — Позволь мне присматривать за ней. Ей нужно постоянство и регулярный уход. Я могла бы помочь с этим бременем.

— Почему? — Он подошел ближе, провел пальцами по нежной коже щеки своей дочери, прежде чем его печальный взгляд встретился с моим.

— Я знаю, каково это потерять мать, — призналась я, с трудом сглотнув, когда раскрыла часть своего прошлого, которое я никогда не собиралась никому раскрывать. Информация давала людям власть, и, по моему опыту, она также обеспечивала контроль, лишая независимости. — Если ты не против, я могу сидеть с ребенком и помочь с кормлением и купанием.

Он склонил голову набок, не говоря ни слова, и я не была уверена, обдумал ли он мое предложение или просто хотел поставить меня в неловкое положение. Он преуспел в этом, но я не отступала. По причинам, которым я бы не стала потакать, мне это было нужно. Держа его милую маленькую девочку на руках, я обрела цель, повод улыбнуться и успокоить что-то внутри, что долгое время казалось не синхронизированным.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Я заплачу тебе…

— В этом нет необходимости, — начала я, прервав его.

Даниэль взмахнул рукой в воздухе, его челюсть щелкнула, когда он опустил голову.

— Я буду платить тебе. Конец дискуссии.

Кивнув, я решила не рисковать его раздражением дальше.

— Хорошо.

— Я тебе оставлю ключ от этой комнаты. — Он снял связку ключей, расстегнул кожаный ремень и вытащил серебряный ключ, который на мгновение блеснул в свете ночника. — Держи.

Я сунула ключ в карман, удерживая Зару, когда он взял ее из моих рук, прижимая свою малышку к груди.

— Спасибо. С этого момента я позабочусь о том, чтобы дверь была заперта.

Комната Даниэля соединялась со смежной дверью, занимая гораздо меньшее пространство, которое они с Синди превратили в детскую и игровую комнату для Зары. Когда-то это место служило дополнительным местом для хранения вещей, а теперь стало идеальной детской спальней. Он оставил ее незапертой сегодня вечером, без сомнения, забыв в своем нетрезвом состоянии. Не то чтобы это было большой проблемой безопасности. В Перекрестке не было ни души, которая причинила бы вред ребенку.

Хотелось бы, чтобы все мужчины были такими благородными.

— Я оставил дверь незапертой? — В его голосе звучала мука, он опустил подбородок и нежно поцеловал Зару в макушку светлой головы. — Прости, дорогая. Я не подведу тебя так снова.

Мое сердце дрогнуло от его искренности, и моя рука поднялась к груди. Зара была счастливой маленькой девочкой. Не все отцы любили своих дочерей и защищали их с такой яростью и убежденностью.

Прерывисто дыша, я отвернулась, тихо отступая, чтобы дать Даниэлю несколько минут наедине с Зарой. Ей нужно было это время со своим папой. Может быть, это поможет ей избавиться от кошмаров.

— Эй, — позвал он, когда я подошла к двери. — Спасибо, что проверила ее.

— Пожалуйста. Спокойной ночи. — Я открыла дверь и проскользнула в коридор, направляясь в комнату, которую я делила с Беккой и Лиэнн. Снуки и Харли жили вместе рядом с нами. Я обратила внимание на тихое, темное здание клуба, от которого у меня иногда мурашки пробегали по рукам, когда я проходила мимо их дверей. Что-то навязчивое и неестественное, казалось, преследовало интерьер глубокой ночью. Призрачное предупреждение, от которого у меня похолодела кожа, когда я ускорила шаги, оглядываясь через плечо.

Тихое, шепчущее шипение донеслось до моего правого уха, и я вскрикнула, пробежав оставшуюся часть расстояния до своей комнаты. Положив руку на ручку, я не осмелилась оглянуться, когда распахнула дверь и захлопнула ее, тяжело дыша, чтобы успокоить свое громко бьющееся сердце.

Комната была пуста. Я не сомневалась, что мои соседки по комнате сегодня вечером составляли компанию королевским бастардам в своей постели. Слегка потрясенная, я оттолкнулась от двери и приготовилась ко сну, оставив свет в ванной включенным, я уютно устроилась под одеялом.

Меня мало что пугало, но перекресток? Да, у него была сверхъестественная способность пугать меня, когда я меньше всего этого ожидала.

***

— Доброе утро, Скайла, — поприветствовала Снуки, когда я зашла на кухню. Я плохо спала, и мои глаза горели от недостатка отдыха. Мне нужен был кофеин.

Снуки протянула мне кружку, до краев наполненную вкусным мокко, как раз то, что мне нравилось.

— Спасибо, — пробормотала я, делая глоток. Совершенство!

— И…как твои дела?

Моргая, я пыталась понять, что она имеет в виду.

— Хорошо. Наконец-то я чувствую, что нашла свою точку опоры.

— О? — Она прислонилась к стойке, внимательно оглядывая меня с головы до ног, и я задалась вопросом, что вызвало этот странный разговор.

— Даниэль, Хаос, попросил меня помочь с Зарой. Она милая маленькая девочка, и это заставляет меня чувствовать себя полезной. — Поскольку Снуки отвечала за клуб девочек, я сочла разумным посвятить ее в организацию. — Он настоял на том, чтобы платить мне за это, поэтому я не уверена, как это влияет на все остальное.

Она фыркнула.

— Ты можешь делать все, что захочешь, чтобы заработать, детка, пока ты выполняешь свои обязанности с парнями. Ты знаешь, как это работает. Нет платы за аренду, коммунальные услуги или еду, то ты сама по себе во всем остальном. У большинства девушек есть какая-то побочная суета для получения дополнительных денег.

— Тогда мне не стоит волноваться?

— Нет, детка. — Она наклонила чашку, вылила содержимое в горло, прежде чем поставить ее в раковину. — Но у тебя все еще есть чередование уборки и приготовления пищи. Никаких исключений. Хорошо?

— Это не проблема. Я могу делать это, пока Зара дремлет.

— Вот и ладненько, похоже, все складывается отлично.

— Уверенна, что так.

Она пристально посмотрела на меня, как будто тщательно подбирая слова.

— Я знаю, что это был вызов, вступая в такую жизнь. У клубных девушек иногда плохая репутация, но это веселая, захватывающая жизнь, если ты можешь справиться со всем дерьмом, которое приходит в Перекресток. Ты здесь уже одиннадцать месяцев, и я думаю, ты заслужила свое место. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, дай мне знать. Я всегда помогу.

— Спасибо, — ответила я, проглотив толстый комок эмоций, который всплыл, когда я вскочила со своего места и обняла ее тонкую талию в сокрушительном объятии. — Ты как сестра, которой у меня никогда не было, Снуки.

Она засмеялась, когда я отступила.

— Я потрясающая. Я знаю. — С ухмылкой она вышла из комнаты, подмигнув, когда исчезла из виду.

Глава 3

Скайла

— Открывай, — тихо приказала я, неся по воздуху последнюю ложку детской овсянки, смешанной с бананами, и поднося ее ближе к маленькому рту Зары.

Ее губы приоткрылись, и она проглотила свой завтрак, одарив меня одной из тех милых, счастливых улыбок, которые скрашивали весь мой день.

— Ты слишком очаровательна. Ты это знаешь?

Ее крошечные ручки обрушились на поднос со стульчиком для кормления, раздавив несколько оставшихся хлопьев.

— Папа.

— Потерпи. Он скоро придет к тебе. Он всегда тебя навещает, как только просыпается.

Она, казалось, была довольна этим ответом, двумя своими маленькими пальчиками взяла кусочек хлопьев и засунула его в рот. За Зарой было интересно наблюдать, особенно когда она ела или играла со своими фигурками маленьких людей.

Буквально вчера она выстроила их все в длинный ряд, который вел к пластиковому домику, который она получила в качестве раннего подарка на день рождения.

Заре исполниться год на Хэллоуин, так же, как и сыну Боди Маверику. Приемной дочери Патриота и Мими Еве четырнадцать месяцев, а сыну Грима Криду десять с половиной месяцев. Ева уже бегала, спотыкаясь и постоянно натыкаясь на предметы. Крид сделал свои первые шаги пару недель назад, и Грим расхаживал по клубу, хвастаясь своим продвинутым, блестящим сыном.

Здесь в Перекрестке было много детей. Атмосфера может быть грубой и дикой по вечерам, но в течение дня на лицах байкеров преобладали смех и улыбки. Этот мотоклуб, уникально отличался от любого, который я когда-либо знала.

После того, как я умыла Зару и прибрала беспорядок после ее завтрака я села на пол рядом с ней, хихикая наблюдая как она катает резиновый мяч взад и вперед между нами. Каждый раз, когда он доходил до нее, она хлопала в ладоши. В ее темно-синих глазах того же оттенка, что и у ее отца, сверкал восторг. Ее светлая кожа и светлые локоны достались ей от матери, но изящный изгиб носа, высокие скулы и угловатая челюсть достались ей от отца.

Час спустя голова Зары начала качаться. Она ловила себя на том, что всякий раз, когда ее подбородок опускался, глаза почти закрывались, а затем она снова выпрямлялась. Зрелище было восхитительным.

— Моя маленькая Зара хочет спать?

Глубокий тембр Даниэля застал нас обоих врасплох, и я вскочила на ноги, отступая, чтобы дать ему пространство.

— Папа!

— Привет, дорогая. Как поживает моя малышка?

Она тараторила на своем языке, а Даниэль смеялся, целуя ее в мягкую маленькую щечку, когда поднимал ее с пола. Зевок вырвался, и ее ресницы затрепетали. Одна маленькая ручка лежала на темных чернилах на груди Даниэля над воротником его рубашки, а ее голова покоилась на его плече.

Он начал нежно укачивать ее.

Какое потрясающие зрелище.

Было ли что-нибудь сексуальнее, чем грубый, татуированный, мускулистый мужчина, держащий свою дочь и смотрящий на нее с обожанием?

Господи, как успокоить свое сердце?

Мои гормоны явно хотели поучаствовать во всем этом.

Он поймал мой пристальный взгляд, и на его губах промелькнула тень улыбки.

— Я думаю, что она вышла из игры, — заметил он.

В тишине комнаты раздавалось негромкое сопение.

— Ты прав.

— Я собираюсь уложить ее.

Кивнув, я согласилась. Её сон час давно наступил, она, вероятно, ждала визита своего отца, прежде чем, наконец, задремать.

Даниэль положил ее в кроватку, укрыл одеялом, прежде чем развернуться и направиться к двери, которая вела в его комнату, а не в главный зал.

— Знаешь, — начал он, открывая дверь, — мне кажется, ты что-то скрываешь.

— Что?

Бормоча, я не знала, что ответить.

— Свою улыбку. — Выражение его лица казалось задумчивым, а не обвиняющим. — Ты не так уж много улыбаешься, не так ли? — спросил он, застав меня врасплох.

— Что ты имеешь в виду? — Спросила я, удивленно глядя на его лицо.

— Я видел, как ты улыбалась больше за последнюю неделю, чем за все время, пока ты была в клубе, и это происходит всегда рядом с Зарой.

— Она милая, — ответила я, защищаясь. — Кто бы не улыбался рядом с ней?

— Да, но это не то, чего я не понимаю.

Сбитая с толку, я не поняла, что он имел в виду.

— А?

— Почему ты никогда не улыбаешься остальным в клубе, а лишь детям, Скайла? Кто украл это у тебя?

У меня отвисла челюсть, рот открылся, прежде чем я захлопнула его.

— Не понимаю о чем ты. — Солгала я.

Черт. Черт. Черт.

— Все ты понимаешь. — Он мягко подтолкнул меня в свою комнату, закрыв дверь, чтобы не мешать Заре нашей дискуссией. Никто из нас не хотел будить ее и прерывать ее сон. Капризные дети не были забавными. — Расскажи мне.

— Даниэль.

Он давил на меня и надвигался, пока моя спина не уперлась в стену.

— Ты не можешь убежать от этого. Я хочу знать.

— Почему? — Спросила я отчаянным шепотом, ненавидя то, что он так легко преодолел барьеры, которые я воздвигла.

— Потому что ты не можешь спрятаться от всего мира, Скайла.

— Это немного лицемерно. Тебе не кажется?

Даниэль закрылся ото всех после смерти Синди. Он никого не впускал. Единственным исключением была его дочь.

— Может быть, но я не скрываю своего дерьма. Это все, блядь, открыто. Я могу ненавидеть это, но это не держит меня в оковах.

В оковах. Он не знал, насколько близко к истине он подошел. Я не была свободна и никогда не буду, но это было не то, что я могла признать. Есть причины, по которым я должна хранить молчание. Мой подбородок приподнялся, и я пожала плечами.

— Ты ошибаешься. Я просто такой человек, Даниэль. Вот и все.

Он склонил голову набок, рассматривая меня свирепым, слишком острым взглядом, который не пропускал ничего вокруг него.

— Может быть. — Его ладонь прижалась к стене рядом с моей головой. — Или, может быть, ты действительно что-то скрываешь, как я и сказал.

— Повторяю, я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Может и так.

Между нами воцарилась тишина, а пропасть становилась все шире, открывая пропасть, которую я никогда не пересеку, даже ради такого хорошего человека, как Даниэль.

— У меня дежурство на кухне со Снуки, — наконец объявила я. — Я проверю Зару через час.

Он попятился, моргая, как будто только что заметил, как близко подобрался. Хмурый взгляд омрачил его красивые, грубые черты лица.

— Спасибо. У меня много дел, и, вероятно, я не вернусь до позднего вечера.

— Нет, проблем. С Зарой все будет хорошо.

Прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, я проскользнула мимо него, почти бегом направляясь к двери. Я не могла перевести дух, пока не вошла в зал, изо всех сил стараясь не думать о прошлом и всех ужасах, которые оно вызвало.

***

Растущая луна висела высоко в небе Невады, тусклая по сравнению с мерцающими, ослепительными звездами, разбросанными во всех направлениях, нетерпеливыми подхалимами богини ночи. Теплый ветерок немного остыл после захода солнца и трепал ткань моей рубашки. На моей коже мягкий материал ощущался скорее как ласка любовника, чем как одежда, когда я тихо вздохнула, игнорируя боль одиночества, которая пульсировала в моей груди.

Мои мысли обратились к Даниэлю, вспоминая меланхолию, которая облепила его тело, как вторая кожа. Он носил свое горе как дополнительный слой одежды, неся эту мантию каждую минуту дня, используя ее как опору, чтобы еще больше раствориться в гневе и подстегнуть свою жажду мести. Было ли это безумием, которое управляло его мыслями и определяло его решения? Или это были остатки разбитого сердца?

Я не могла сказать наверняка, но я сочувствовала ему гораздо больше, чем он мог подумать. Всю свою жизнь я жила за стенами, тщательно возведенными, чтобы защитить себя от мира без границ и отца, который не заботился о защите невинности своей дочери. Я всегда была марионеткой, используемой для продвижения его планов. И когда другие хотели того, чего он желал для себя, он предлагал эту драгоценную плоть за определенную цену, проницательно заключая союзы, которые расширяли его деловые связи.

Начались мои кошмары, икрошечная империя моего отца выросла. В результате я не впускала людей. Некоторые пытались прорваться за пределы моих барьеров, не заботясь о моей раненой душе. Но никогда еще мужчина не заглядывал сквозь эту стену, как будто ее не существовало, окно, которое обнажало самые темные стороны, обнажая слои стыда, боли и все последующие шрамы.

Даниэль увидел мертвеца.

По крайней мере, он сделал это сегодня.

По парковке разнеслись крики, которые привлекли мое внимание, я узнала знакомый баритон. Только одного байкера преследовало достаточно, чтобы бросить вызов всей вселенной. Отец-одиночка, который барахтался в отсутствие своей старушки. Весь его мир разрушился, он не знал, как справиться.

Мое тело остановило все движения, осознав, что шум возник где-то над моей головой. Выше, чем можно считать безопасным. Обеспокоенная, я оттолкнулась от стола для пикника, за которым сидела, глядя на звезды.

Мое сердце почти остановилось, когда у меня перехватило дыхание, и я уставилась на Даниэля, покачивающегося на крыше Перекрестка. Балансируя на грани, с бутылкой выпивки в руке, с его губ срывались всевозможные непристойности. Его слова были невнятными, что делало невозможным понять, что он говорит.

Мгновенное раздражение вспыхнуло в моих венах, за которым последовал страх, что он может упасть. Что, если он прыгнет? Или, что еще хуже, разобьется насмерть, и мне придется стать свидетелем этого?

А как насчет Зары? Разве он не думает о своей дочери?

Я хотела надрать ему задницу за это, пока не услышала агонию в его голосе, его отчаянную мольбу об ответах.

— Почему? — Услышала я, как он спрашивает, его голос дрогнул в конце слова.

Что-то внутри меня пробудилось, намек на девушку, которой я когда-то была. Боец, который не позволил моему отцу победить. Мне нужна была ее сила, ее решимость. Подключившись к этому резервуару, я сделала прерывистый вдох в свои легкие. Я была полна решимости и знала, что не могу позволить Даниэлю упасть. Никто из нас не сдастся. Мне просто нужно выяснить, как, черт возьми, он туда попал.

Мой взгляд обыскал стоянку и нашел лестницу, прислоненную к внешней стороне автомастерской клуба. Не останавливаясь, чтобы обдумать последствия, я бросилась к ней, хватаясь за перекладины, когда подтягивала свое тело вверх. Я никогда в жизни не лазила так быстро. Перевалившись через край крыши, я медленно встала, направляясь к Даниэлю.

Напротив меня спиной ко мне стоял Дэниел, его волосы были в диком беспорядке. Его кожаный жилет хлопал на ветру, когда он сделал глоток своего напитка, сжимая бутылку виски в руке, он споткнулся, выпрямляясь в последнюю секунду.

Черт!

Бросаясь вперед, осторожно балансируя на крутом склоне, я старалась не спугнуть его, когда тихо позвала его по имени.

— Даниэль.

Развернувшись, он фыркнул. Пьяный байкер сосредоточил свой пристальный взгляд на мне, эти темно-синие, почти черные глаза, оценивающие, вычисляющие, решающие что-то, о чем я не могла догадаться.

— Милая маленькая Скайла.

Нервничая, я прикусила нижнюю губу, надеясь, что смогу увести его с края крыши.

— Нам нужно выбираться отсюда, Даниэль.

Моргая, он казался смущенным. Слишком пьяный или слишком погруженный в свои мысли, Дэниел, вероятно, не понимал, где мы находимся.

— Какого хрена ты хочешь?

Отлично. Все должно пройти хорошо.

— Я слышала, как ты кричал, — призналась я. — У меня тоже много мыслей. Почему бы нам не пойти и не поговорить об этом?

— Поговорить? — Усмехнулся он, поднося бутылку к губам и делая глоток, половина ликера выплеснулась на его футболку, впитываясь в белый материал. Сквозь полупрозрачные кусочки ткани я уловила загорелые, рельефные мышцы его живота. И за этим темные завитки чернил.

— Конечно. Давай поговорим.

— Нет. — Его брови нахмурились, углубляясь в хмурый взгляд, когда он покачал головой. — Я не хочу говорить. — Горький, низкий звук, похожий на смех, вырвался из его рта.

— Тогда можно покричать. — Сказала я, пытаясь не отвлекаться на пугающего, привлекательного мужчину перед собой. Страх пробежал по моему телу, когда он снова оказался на грани. — Скажи мне, чего ты хочешь, — предложила я в качестве отвлечения.

Тактика сработала.

Даниэль сделал два шага в моем направлении. Его губы растянулись в обезоруживающей улыбке.

— Я бы трахнул тебя так, как тебе нужно, Скайла. Так, как тебя не трахали до меня. — Еще на шаг ближе. — Как ты, наверное, мечтаешь о том, чтобы тебя трахали в твоей постели, запустив свою нежную маленькую ручку в трусики, трогая себя, пока ты не кончишь. Но знаешь что?

Я не ответила, втянув воздух, когда мои щеки вспыхнули от смущения.

— Этого никогда не будет достаточно, ты никогда не будешь чувствовать себя и вполовину так же хорошо, как на моем члене.

Я не могла дышать. Даниэль был прав. Мне не хватало сексуального опыта. По правде говоря, меня часто использовали, но не более того, и определенно так, как я предпочла бы забыть. Весь мой опыт получен от вынужденных встреч, мне было не с чем сравнивать. Мои бедра сжались, когда я представила, каково это, отдаваться похоти, искать освобождения и исследовать эротические потребности своего тела. Мысль была одновременно ужасающей и интригующей.

— Я думаю, нам нужно уходить отсюда сейчас.

Он огляделся, ухмыляясь, когда его взгляд прошелся по крыше. Может быть, его трезвость скоро вернется.

— Ты беспокоишься?

— Что ты можешь упасть или прыгнуть навстречу своей смерти? Да.

Он смотрел на меня сверху вниз с выражением, которое я не могла расшифровать, его щеки ввалились, когда он сделал прерывистый вдох и облизал губы.

— Я бы так не оставил Зару.

— Я знаю.

— Тогда почему ты здесь? Преследуешь меня, как она?

Я никогда не слышала, столько боли и мучений, что это ощущалось как ощутимая, чудовищная хватка на моем сердце, сжимающая до разрыва.

— Я опять тебя не понимаю.

Его рука вспыхнула, рассекая воздух, как будто он мне не поверил.

— Прошлое. Все дерьмо, которое я натворил. Круг замкнулся, и теперь я должен отдать дьяволу должное.

— В твоих словах нет никакого смысла.

— Кроме того, что я дерьмо!

Мое сердце подпрыгнуло к горлу, когда Даниэль поскользнулся и полетел вниз, поскольку ему удалось упасть в правильном направлении, подальше от крутого обрыва внизу. Его большое тело врезалось в мое, мы оба упали на колючую черепицу, вдавливая ее в мой позвоночник, когда я закричала.

— Черт! Скайла!

Ему удалось не раздавить меня приземлением, удерживая себя своими сильно разукрашенными тату и мускулистыми руками, расположенными по обе стороны от моей талии. Его горячее дыхание, пропитанное виски, окутало мое лицо. Я почти почувствовала его вкус.

— Ты в порядке?

— Да, — смогла ответить я, тяжело дыша, чтобы отдышаться. — Я в порядке, Даниэль.

Его глаза потемнели, слегка расширились, в них появилось что-то, что я не могла определить, прежде чем его взгляд переместился на мои губы.

— Скажи мне, что ты не последовала за мной на крышу, чтобы преследовать меня.

— Конечно, нет, Даниэль. Я…

Его голова опустилась, пока его рот не коснулся моего, коснувшись губ, когда из него вырвался стон. Сладость ликера, который он пил, танцевал в уголках моего рта, умоляя попробовать на вкус, который я только что представила. Поддразнивание усилило мои чувства за несколько секунд до того, как его язык обвел мои приоткрытые губы. Меня мучал вопрос, намеревался ли он попробовать меня, как дорогое вино, позволить ароматам взорваться на его языке и смешаться, усиливая впечатление.

Мое сердце забилось быстрее, если это было возможно, угрожая прорваться сквозь грудь, и я на мгновение задумалась, может ли он почувствовать неуверенность и страх, которые угрожали поглотить меня. Прошло так много времени с тех пор, как я чувствовала настоящую привязанность, а не что-то условное или навязанное мне. То, что я чувствовала сейчас, не шло ни в какое сравнение.

Лицо Даниэля склонилось над моим, его язык скользнул мимо моих зубов, погрузился глубже и проник внутрь. В прошлом мне навязывали неряшливые, рвотные, доминирующие поцелуи мужчин. Его исследование было неторопливым, снимая напряжение в моем животе, пробуждая потребность в расцвете во мне, намек на похоть, которую я с трудом распознала из-за ее необычности.

Когда он крепко прижал меня к крыше, мне было все равно. Все связные мысли улетучились. Только связь между нами сохранялась, усиливая изысканную нежность его прикосновений. И тогда все, что изливалось из него, казалось, перетекло в меня — отчаяние, одиночество, которое соответствовало моему собственному, печаль и боль потери, и даже вина, которую он чувствовал за то, что не спас Синди.

Виски и тоска были на его губах.

Хныканье поднялось к моему горлу, переходя в низкий стон. Я не знала, что быть с мужчиной может быть так интимно и красиво. Дикая страсть разгорелась, когда два человека так сильно желали друг друга, соглашаясь на большее.

Мой разум жадно впитывал этот момент до ненасытного потребления. Я никогда не хотела забывать. Я не могла позволить этой сладкой пытке закончиться и никогда не вернуться. Часть меня заперла этот момент, запечатлев его поцелуй в памяти, где никто никогда не сможет открыть или уничтожить его. Я бы желала и защищала это, потому что мало что в моей жизни было прекрасным, но это было.

Даниэль внезапно оттолкнулся, разрывая нашу связь, когда его ноздри раздулись. В его глазах я увидела что-то темное и зловещее, шевелящееся в глубине. Что-то дьявольское. Опасное. Я не могла точно описать, что отразилось в его взгляде, но чудовищное шипение сорвалось с его губ, когда он попятился назад, почти дикий, он поспешно скользнул по черепице к лестнице.

— Даниэль?

Он не ответил.

— Даниэль!

Развернувшись, его пристальный взгляд встретился с моим, показывая проблески сожаления или отвращения. У меня не было места в голове, чтобы решить, что именно. Подавленная мыслью, что он не хотел меня или ненавидел этот поцелуй, я молчала.

Его суровые брови сошлись вместе, отказываясь выдавать свои мысли.

— Иди спать, Скайла. Забудь эту ночь и ее ошибки.

Он считал, что наш поцелуй был ошибкой — это больно.

— Я монстр, — продолжил он. — Держись подальше от меня. Я только причиню тебе боль. Я не такой как ты можешь подумать.

Возможно, он был прав, но это не помешало мне положить голову ему на грудь, бросить вызов нашему прошлому, искать то, в чем мы оба нуждались.

Побег. Прощение. Второй шанс.

Я знала монстров. Даниэль был совсем не похож на тех мужчин, которые брали без спроса и причиняли боль и страдания ради удовольствия. Такие люди, как мой отец, который продавал плоть других, чтобы создать свое богатство.

— Ты не монстр, Даниэль. Ты…

— Детка, ты ни хрена не знаешь. Беги. Прочь. Я не могу нести ответственность за то, что произойдет, если ты этого не сделаешь.

Его тело напряглось от гнева, Даниэль спустился по лестнице, протопал в здание клуба, а я медленно последовала за ним. До глубокой ночи я задавалась вопросом, что я сказала или сделала, чтобы разозлить его, прежде чем, наконец, решила, что дело вовсе не во мне.

Даниэль был потерян во тьме и тенях своего прошлого. Я знала это, потому что я была рабом своего собственного в течение многих лет, и, казалось, ничто не может этого изменить. Но в нем также было что-то враждующее, почти как две отдельные сущности, живущие в одном теле. Двойственность, борющаяся за контроль, рождающаяся во тьме с неутолимым голодом.

Агрессивный. Свирепый. Зверь.

Не монстр, а пожиратель, жаждущий удовольствий.

Даниэль предупреждал меня держаться подальше… но я только сильнее жаждала его.

Глава 4

Хаос

— Что, черт возьми, с тобой происходит? — Спросил Боди, наблюдая, как я пнул шину своего байка, разозлившись, что не могу ослабить чертову гайку заднего моста, чтобы снять шину, прежде чем я смогу поменять спущенную. Наблюдая, как рама качается взад и вперед, я был рад, что не забыл пристегнуть переднюю и заднюю части мотоцикла к домкрату, прежде чем начать. Мне не нужно, чтобы этот тяжелый ублюдок рухнул на землю, из-за потери равновесия, как только я сниму шину. Я видел, как братья трахались в прошлом из-за такой оплошности.

Десятью минутами ранее я вышел на улицу и обнаружил, что у меня спустило заднее колесо. Вчера я перевернул чертов гвоздь и не понял этого. Не говоря уже о том, что я слишком долго ездил на шине, и протектор был изношен.

К черту мою жизнь.

— Не в настроении, братан.

— Да я это вижу, пытаюсь понять почему.

— В этом весь гребаный смысл того, чтобы быть не в настроении. Я не хочу об этом говорить. — Я посмотрел на него, надеясь, что он поймет намек.

Ни единого шанса в аду. Мой двоюродный брат был любопытным ублюдком.

— Это то, о чем я думаю? — Он, ухмыляясь, погладил бороду. — Ты получил немного киски прошлой ночью, а теперь чувствуешь себя виноватым?

— Отвали.

— Послушай, это не значит…

— Прекрати болтать, — прорычал я, обрывая его.

— Что ж, если ты предпочитаешь отбиваться от всех кисок, это твое дело. Просто напоминаю, что у мужчины есть потребности…

Я встал с того места, где сидел на корточках, и бросил гаечный ключ. Мой кулак соединился с его челюстью. Боди отшатнулся, ухмыляясь, и кивнул головой в мою сторону.

— Хорошо. Покажи мне, на что ты способен, брат.

Я повел правой рукой, уклоняясь от удара, и ударил его в живот. Боди бросился вперед, врезавшись мне в грудь, когда мы упали на землю. Как и в детстве, мы катались по полу, нанося удары, пока нам не придется остановиться от изнеможения.

Нам удалось не позволить нашим жнецам взять власть в свои руки, что доказало, что ни один из нас не хотел навредить другому. Я был просто взбешен, а Боди достиг предела своего терпения. Теперь, когда мы выпустили часть дерьма, накопившегося внутри нас, мы были готовы поговорить.

Раэль появился в открытом отсеке гаража, его глаза заблестели при мысли о кровопролитии.

— Могу я поучаствовать в этом?

— Нет! — Закричали мы с Боди одновременно.

Раэль надулся.

— Хорошо.

— Уйди, — прорычал Боди. — Это касается меня и моего брата.

Раэль хихикнул, подняв руки.

— Хорошо.

Удивленный, что он ушел без возражений, я покачал головой.

— Он почти такой же любопытный, как ты.

— Ублюдок. — Боди вытер рукой рот, стирая кровь с губы. — Что на самом деле тебя так перекосило?

Я все еще не хотел говорить об этом.

— Давай. Держать дерьмо в себе тебе не поможет.

Да, верно.

— Я поцеловал Скайлу, — наконец признался я.

С его губ сорвался смешок.

— И это все? Ты, блядь, целуешь девушку, и ты, черт возьми, виноват? Она настоящая шлюха, братан.

Мне не понравился его тон, и то, что он говорил. Не о Скайле.

— Она приглядывает за Зарой. Не говори о ней такого дерьма.

Какого черта я защищаю Скайлу?

— Не хочу никого обидеть, просто называю все как есть. — Руки Боди поднялись, и он сверкнул широкой, глупой улыбкой. — Она тебе нравится.

— Она милая, и Зара ее обожает.

— И этот поцелуй? Должно быть, это было что-то особенное, чтобы завязать тебя в такие узлы.

Этот чертов поцелуй преследовал меня каждую минуту дня, отвлекая мое внимание от дерьма, на котором мне нужно было сосредоточиться. Я не мог перестать думать о мягкости губ Скайлы, о взаимном голоде, который она не скрывала, или даже о том, как ее изгибы идеально ложатся в мои руки.

Я не хотел другую женщину. Точно не из тех, кого можно легко трахать. И особенно заводить новую старушку.

К черту это.

— Отвали с этим дерьмом. — Наконец-то ответил я, возвращаясь к своему байку.

— Послушай, я понимаю. Если бы что-то случилось с Сашей, я бы испортил весь мир своим Жнецом. Она мать Маверика. Так же ценна для меня, как Синди была для тебя. Я чувствую тебя, кузен.

Он придвинулся ближе, сжимая мое плечо.

— Я здесь ради тебя. Я клянусь в этом. Ты хочешь все испортить? Давай выкатываться. Ты хочешь трахнуть всех кисок в перекрестке? Давай, я прикрою тебя. Тебе нужно надрать кому-нибудь задницу? Я рядом с тобой.

Кивнув, я оценил его лояльность.

— Только одну вещь я не делаю, брат.

Черт. Бьюсь об заклад, я понимаю.

— Я не собираюсь смотреть, как ты сдаешься, медленно угасаешь или отталкиваешь счастье, потому что ты думаешь, что не заслуживаешь этого. Ты слышишь меня?

Он тряс меня за плечо, пока я не поднял голову, глядя на страдальческое выражение его лица.

— Ты моя кровь. Так дело не пойдет, и я подозреваю, что ты сделал бы то же самое для меня.

Я бы сделал. Без колебаний.

— Так что прекрати все это гребаное дерьмо. Больше не мучай себя из-за того, что ты не можешь изменить. Хорошо?

Да, хорошо. Я понял его точку зрения. Была только одна проблема.

— Что, если я не могу отпустить Синди? Что тогда? — Спросил я, проглатывая боль, которая не утихала даже спустя пять месяцев. — Что, если она будет преследовать меня вечно?

Он притянул меня к себе, сильно хлопнув по спине.

— Один день за раз. Когда станет слишком много, поговори со мной. Мы, черт возьми, разберемся.

Вздохнув, все, что я мог сделать, это кивнуть головой в знак согласия. Мой мозг сказал, что время залечит все раны.

Мое сердце не верило ни единому гребаному слову.

***

— Привет, Даниэль.

Я специально ждал, пока придет время обеда Зары, чтобы не появляться, не желая втягивать Скайлу в кучу бесполезных, раздражающих разговоров. Моя маленькая девочка поест, примет ванну, и я улажу ее спать. Затем уйду как можно быстрее, чтобы избежать дополнительного времени со Скайлой.

Подняв подбородок, я поприветствовал вошедшую, посмеиваясь над перепачканным лицом Зары. Спагетти были ее любимым блюдом, и она никогда не переставала пачкаться. Она размазала соус по лицу, рукам и нагруднику. Когда я наклонился, она протянула руку и схватила меня грязными пальцами.

— Держись, малышка. Тебе надо сначала доесть все.

Я наклонился в талии, целуя ее в макушку. Она потянулась к волосам, скользя по прядям томатным соусом и лапшой. Смеясь, я сделал шаг назад.

— Я думаю, хорошо, что ты принимаешь ванну после еды.

— Она никогда не ест, не устроив беспорядок, — заметила Скайла, и уголки ее губ изогнулись в улыбке. — Это довольно весело и мило.

Я бы сказал то же самое о тайной улыбке Скайлы, которая часто появлялась при общении с Зарой. Что-то в моей маленькой девочке вызывает радость в Скайле. Может быть, именно поэтому я решил позволить ей стать няней Зары. Если бы я не мог быть рядом с дочкой, я хотел, чтобы кто-нибудь проявил такую же любовь, доброту и терпение к ней, как я. Скайла казалась самой способной из всех, кого я знал.

— Ну, она похожа на своего старика. Хорошие гены.

Скайла мимолетно взглянула в мою сторону.

— Верно.

Укол вины ударил меня в грудь. Зара также наполовину Синди.

Я позволил Заре доесть спагетти, пока снимал жилет и футболку, зная, что ее маленькие ручки испортят мою одежду.

— Как насчет того, чтобы принять ванну сейчас, моя маленькая Зара-медведь?

— Папа! — завизжала она, пытаясь выбраться из высокого стула. Ремень приковал ее к сиденью, и она ударила поднос. — Вава!

Зара любила принимать ванну так же сильно, как и есть. Она не могла сказать "вода", поэтому всегда выходило слово "вава".

Скайла рассмеялась, расстегнула ремень и потянулась к Заре, подняла ее и повернула в мою сторону. Я схватил свою дочь, подбросив ее немного в воздух, и она завизжала.

Мы вошли в мою комнату, чтобы войти в смежную ванную. Скайла открыла кран в ванной, проверяя температуру воды. Было установлено маленькое сиденье с присоской внизу, чтобы Зара могла играть со своими игрушками, пока я мыл ее.

Я сел на закрытое сиденье унитаза, как только она была закреплена, ухмыляясь, когда ее маленькие ладошки шлепали по воде, что вызвало многочисленные смешки.

— Она, так любит воду, — размышляла Скайла, опускаясь на колени перед ванной, поднимая одну из маленьких пластиковых рыбок Зары и размахивая ею перед собой.

— Вава, — объявила Зара с широкой улыбкой на лице.

— Вода, это так весело, да, милая?

— Вава, — повторила она, без сомнения, соглашаясь со Скайлой.

Я наблюдал за их взаимодействием, чувствуя, как тепло поселяется в моей груди. Синди играла с Зарой вот так, проявляя особую заботу и внимание к нашей малышке. Скайла никогда этого не видела, и все же она была здесь, проявляя такую же заботу о моем ребенке. Возможно, у всех женщин развиты сильные материнские инстинкты, особенно при общении с детьми.

Зара подняла руку и сильно ударила ею по поверхности, большие брызги пропитали рубашку Скайлы, лицо и волосы.

— Ааааа! — Завизжала она, смеясь. — Клянусь, ты каждый раз делаешь это нарочно, Зара.

Моя хитрая маленькая дочь подняла руку, проверила, чтобы убедиться, что мы оба смотрим, а затем снова ударила по воде, вызвав еще один огромный всплеск.

Мои джинсы промокли на бедре, и вода стекала по лицу Скайлы. Громкий смех вырвался из моей груди, когда Зара захихикала.

— Папа.

— Да, малышка. Я твой папа.

Она пошевелила своей маленькой попкой, окуная пальцы в теплую воду.

— Мама.

У меня сдавило грудь.

Она повернулась к Скайле, одарив ее сияющей улыбкой.

— Мама.

Черт.

— Нет, детка, это не…

У Зары не было мамы.

— Мама. — Ее бровь приподнялась, как будто она вызывала меня снова противоречить ей.

— Не мама, — тихо ответил я, убитый горем, что мне пришлось произнести эти слова. — Мама ушла.

Маленькое личико Зары сморщилось, а руки сжались в кулаки.

— Мама!

Крик был так не похож на нее. Моя малышка никогда не кричала, не в гневе. Я опустился на колени, притягивая ее ближе.

— Мне очень жаль. — Подавленный, я не знал, как заставить ее понять. — Я бы поменялся с ней местами, если бы мог. Мне так жаль, детка.

Маленькие ручки Зары вцепились в мои руки, когда она топала ногами, брызгая, когда она смотрела вниз. Легкая улыбка тронула ее губы, она уже забыла о нашем разговоре.

— Вава.

— Да, вода. Брызгай столько, сколько хочешь, — ответил я, изо всех сил стараясь не выдать слез, застрявших у меня в горле.

Черт. Что я буду делать? Как мне удастся вырастить ребенка самостоятельно и дать ей все, что ей нужно? Пропустит ли она, что у нее нет матери?

— Папа.

Я поймал Зару прямо перед тем, как она поскользнулась, подхватил ее на руки, не обращая внимания на то, что с нее на меня капала вода. Скайла взяла пушистое полотенце с маленьким капюшоном на одном конце в форме плюшевого мишки.

Она надела его на голову Зары, а я завернул свой маленький лучик солнца, прижал ее к себе и вернулся в ее комнату. Теперь она была слишком большой для своего пеленального столика, в основном потому, что она так чертовски сильно извивалась, что я боялся, что она упадет. Я положил ее на пол, положив одну руку ей на живот, когда потянулся за подгузником. Я застегнул его, когда Скайла вручила мне бутылочку с детским лосьоном.

— Сначала разогрей его в своих руках, иначе ее коже будет холодно.

Я знал это. Синди постоянно напоминала мне об этом. Каким-то образом эти слова меня успокоили. Я могу это сделать. Мне просто нужно было дышать и присутствовать здесь в данный момент.

День за днем.

Брызнув немного лосьона на руки, я свел их вместе, разогрев ароматную жидкость, прежде чем нанести ее на кожу Зары. Ей это нравилось, она ворковала со счастливым бульканьем. Запах детской присыпки напомнил мне о том, как она пахла при рождении и в первый момент, когда я взял ее на руках.

Как только я уложил ее в кроватке, я поднял ее и снова прижал к груди, укачивая, когда начал раскачиваться. Мои глаза на несколько секунд закрылись, и я подумал о Синди и о той ночи, когда мы вернулись домой из больницы новыми родителями. Я пообещал ей, что всегда буду рядом с ней и нашей дочерью.

Скайла положила руку мне на плечо, и я моргнул, глядя на нежное выражение ее лица.

— Спокойной ночи, Даниэль.

Я смотрел, как она уходит, еще долго смотрел после того, как она закрыла дверь. Я не знал почему, но в моей груди было легкое напряжение, толчок, чтобы вернуть ее, и я подумал, что, если я позову ее по имени, вернется ли она и заполнит ли собой одинокую пустоту.

Глава 5

Скайла

— Мы можем поговорить? — Спросил Даниэль, загнав меня в угол возле своей комнаты на следующий день.

Я выскользнула из детской после того, как уложила Зару послеобеденным сном, закрыв дверь с тихим щелчком, чтобы не разбудить ее. Когда я обернулась, я столкнулась со стеной сплошных мышц, почти издав крик, когда моя рука прижалась к сердцу. Он появился так быстро, что я не слышала, чтобы он издал хоть какой-нибудь звук.

Поговорим о причудах.

— Конечно. — Я последовала за Даниэлем в комнату, не зная, где мне сесть, пока он не начал ходить, а я стояла совершенно неподвижно, любопытствуя, зачем он привел меня в свою комнату. Мы могли бы обсудить все, что он хотел, где угодно в Перекрестке. Но здесь? Это было слишком интимно.

Его рука коснулась затылка, когда он прочистил горло.

— У меня есть для тебя предложение.

Моргая, я понятия не имела, что он имел в виду.

— Какого рода? Это о Заре?

Пожалуйста, не забирай у меня этого милого ребенка.

— Нет, это, э-э, личное.

Личное предложение?

— Я слушаю.

— Не секрет, что я борюсь со смертью Синди. — Он повернул голову, глубоко вздохнул, прежде чем снова посмотреть на меня. — У меня есть дочь, и мне нужно быть осторожным. Ее потребности превыше моих собственных, и это… непросто.

— Да, — согласилась я, слегка ободряюще улыбнувшись. Может быть, он хотел, чтобы я по-другому помогала с Зарой? Уборка в комнатах?

— На самом деле это не о моей дочери, — медленно объяснил он. — Это обо мне.

Хорошо.

— О моих потребностях.

Ну, ладно.

— Я потерял свою старушку, и я не хочу еще одну. — Он вздохнул, проводя рукой по своей короткой бороде. — Я также не собираюсь трахать ни одну из клубных девушек.

Моргая, я пыталась понять, что он имеет в виду.

— Ты, Скайла. Ты та, кого я хочу. — Он сократил расстояние между нами, приподняв мой подбородок и устремив на меня свои темно-сапфировые глаза. — Договоренность. Мы трахаемся. Мы радуем друг друга. Мы устанавливаем темп и правила.

Мои глаза расширились. Он хотел меня?

— У меня есть условия, — продолжил он. — Когда я хочу твою киску, ты не сдерживаешься. Я не буду вмешиваться в твои другие обязательства, но я ожидаю, что ты упадешь на колени, если я попрошу.

— Ух ты, — прошептала я, зная, что, вероятно, поклонялась бы его члену, если бы он тоже этого захотел.

— Это просто секс, Скайла. Больше ничего. Это все, что мне нужно. Никаких чувств, сложностей или прочей ерунды. Просто выход для освобождения.

Дырка. Или несколько отверстий. Чтобы заполнить их членом и кончить. Вот что он имел в виду. Это было все, чем я буду для него. Использовать так, как меня использовали раньше, но с Даниэлем все по-другому. Он не причинит мне вреда, но мне все равно нужно было установить правило.

— Никакой жестокости или унижения. — Я согласилась слишком быстро, но не смогла остановиться.

— Согласен. И последнее. Детали этого соглашения остаются между нами.

Я открыла рот, чтобы ответить, но он поднял руку.

— Подумай об этом. Не спеши отвечать.

Я уже знала, что хочу этого. Не было причин откладывать, но я позволила ему думать, что обдумала это, молча в течение нескольких минут. Параметры аранжировки были сосредоточены на его потребностях и желаниях, но они не просто принесут ему пользу. Потребность Даниэля в секретности обеспечит защиту для нас обоих.

Он не хотел, чтобы я видела под его шрамами. Скрывая боль, он жил в ярости и жажде мести, но под этой жесткой внешностью скрывался страстный, заботливый человек, жаждущий общения. Он никогда бы не признался, что глубоко переживал, самоотверженно отдавал и занимался любовью сильнее, чем большинство. Эти истины были частью его, даже если он отрицал их. Я знала это, потому что любой человек, которого преследовала потеря кого-то, кого он любил, отдал частичку своей души в процессе.

Даниэль не хотел, чтобы я поняла это той ночью на крыше. Но он предложил кое-что, что я не могла игнорировать. Подарок, который я никогда не забуду. Он обнажил свою душу одним поцелуем, открыв мир чувственных желаний, о которых я никогда не знала до сих пор. Он обещал удовольствие вместо боли и травмы, и я отчаянно жаждала его прикосновений, его поцелуев и даже его доминирования.

Потрясенная, я не могла поверить, что он предложил секс без обязательств.

Секс без обязательств? Без осложнений? Никаких чувств. Никаких ожиданий. Просто заставлять друг друга освобождаться, когда нам захочется, утешаться в контакте, не добавляя бремени эмоций или потери нашего умственного багажа.

Черт возьми, да.

Я могла бы хранить свои секреты, и мы оба были бы счастливы, ни одному из нас не придется иметь дело со стрессом в отношениях. Я положила руку ему на грудь, глубоко вздохнув, прежде чем решиться.

— Да, Даниэль. Я принимаю твое предложение.

***

Хаос

Скайла подняла маленькую ручку, положив ее мне на грудь. Ее глаза потемнели от той же потребности, которая шевельнулась у меня в паху.

— Да, Даниэль. Я принимаю твое предложение.

Я не трахал женщину пять гребаных месяцев. Не с тех пор, как умерла моя Синди, и теперь вся эта сдерживаемая потребность взяла верх, управляя моими мыслями и действиями, когда моя рука обвилась вокруг ее шеи, и я притянул ее к себе, убедившись, что она поняла, что произойдет дальше.

— Я собираюсь трахнуть тебя сейчас, Скайла. Последний шанс отступить.

— Я хочу этого, Даниэль. Я хочу тебя.

Эти три гребаных слова сотворили что-то ужасное с моим мозгом, вызвав в воображении все способы, которыми мой член заполнит ее, доставляя ей удовольствие часами в моей постели.

Я не думал ни о чем другом прошлой ночью, после того как она ушла из детской, и я уложил Зару спать. Была причина, по которой я выбрал Скайлу. С той ночи на крыше я не мог перестать переживать воспоминание о нашем поцелуе. Ее восторженный ответ. То, как она покорно позволила мне захватить контроль. Черт возьми, даже прерывистое дыхание, смелое желание, которое она не потрудилась скрыть.

Она вернула к жизни что-то мертвое внутри меня. Я почувствовал первые признаки возбуждения, мой член затвердел, когда я представил, как трахаю ее прямо там, под звездами. Желание чего-то другого, кроме смерти, кровопролития и мести, было почти чуждым. Я почти потерял себя во тьме, в Жнеце. Демон внутри меня начал жаждать чего-то нового. Скайлу…

Ее мягкий, страстный голос. Изгиб ее бедер и эта округлая, соблазнительная задница. Я не мог перестать представлять ее киску. Ее вкус. Будет ли она сжимать мой член, когда я наполню ее, крепко прижимаясь, когда она кончает на меня? И тогда мои желания пробудились к жизни, темные, которые я всегда скрывал от Синди, но я был бы рад исследовать все без осуждения со Скайлой. Бондаж. Весла и кнуты. Игра с ножом. Боль и удовольствие сочетаются, одно усиливает другое.

Жнец внутри меня возбудился. Мы хотели попробовать все эти новые впечатления и надеялись, что она нам позволит.

Мои губы коснулись мягких, дрожащих губ Скайлы.

— Раздевайся.

Она покачнулась на ногах, а затем подчинилась, сбросив туфли. Звук расстегивающейся молнии на ее джинсах заставил кровь приливать к моей голове. Я чуть не застонал, когда мой член набух, и мое внимание сосредоточилось на материале, оставляющем ее задницу и бедра открытыми.

Она вышла из джинсов и сорвала с себя футболку, а затем и лифчик. Щедрые, полные сиськи выскочили на свободу, темные соски затвердели под моим пристальным взглядом. Ее руки скользнули вниз по животу, потянулись к нижнему белью, когда я покачал головой.

— Нет. Я пока не хочу обнажать твою киску.

Она кивнула, закусив нижнюю губу, ожидая дальнейших инструкций.

Хорошая девочка.

— Ляг на кровать и широко раздвинь ноги.

Как только она устроилась, я попросил ее подвинуться ближе к краю кровати. Глядя на нее с расстояния в несколько футов, я быстро разделся, оставив только свои боксеры, натянутые моей эрекцией. Я хотел, чтобы она увидела, насколько я возбудился, насколько она, блядь, завела меня.

Скайла приподнялась на локтях, широко расставив ноги, наблюдая за мной. Ее грудь слегка вздымалась, выдавая волнение, которое она не могла скрыть.

— Ты мне доверяешь? — Спросил я, резко поворачиваясь, чтобы зайти в свой шкаф и вытащить черную коробку, в которой скрывалось содержимое.

— Да, — ответила она без колебаний, ее голос был уверенным.

Жнец наслаждался ее честностью. Иногда он чувствовал ложь и знал, что она говорит правду.

Я открыл коробку и вытащил расширитель.

Скайла тяжело сглотнула. Ее голос слегка дрогнул, когда она увидела это.

— Ты не будешь держать меня в этом слишком долго, верно?

Мне не понравилось, как она спросила, но я не стал вдаваться в подробности. Не сейчас. Позже я бы спросил.

— Нет, — пообещал я. — Достаточно долго, только чтобы доставить тебе удовольствие.

Она кивнула.

— Хорошо.

Я подошел к кровати, сначала поднял ее левую лодыжку и закрепил ее манжетой, а затем правую. Отступив на пару шагов, я надавил на свой член, почувствовав покалывание во всем теле, когда она откинулась на матрас, а ее ноги уперлись в простыни, оставляя ее уязвимой и незащищенной, неспособной сомкнуть ноги.

Черт возьми, это было прекрасное зрелище.

— У тебя все в порядке?

— Да.

Хорошо.

— Тебе нужно стоп-слово. Что это будет, дорогая?

— Э-э, я не знаю.

— Выбери что-нибудь. Все, что угодно, — подбодрил я.

— Гарри Поттер, — выпалила она.

Я не смог удержаться от смеха.

— Серьезно?

— Это просто пришло мне в голову.

— Хорошо. Ты говоришь, Гарри Поттер, я останавливаюсь и ухожу. Отнесись к этому серьезно, потому что, если ты не уверена и используешь стоп-слово, это может отсрочить удовольствие. Но также, не стесняйся использовать его, если ты чувствуешь себя в опасности или напугана.

— Хорошо. Я поняла.

Опустившись на колени, я устроился перед ней, заметив мокрое пятно над ее щелью, пропитавшее белый материал ее трусиков.

— Ты думаешь о том, как я трахаю тебя? Потому что ты вся мокрая, Скайла.

Она извивалась, когда я протянул руку через стойку и сорвал ткань, впервые обнажив ее киску.

Совершенно идеально гладкая. Мягкие, розовые губы. Возбуждение блестит. Черт. Мне нужно притормозить, иначе я возьму ее жестко и быстро, и все закончится слишком рано.

Прошло слишком много времени с тех пор, как я испивал киску, и я не мог удержаться, чтобы не попробовать. Каждая женщина обладала уникальным мускусом. Некоторые казались уникальными, и это была Скайла.

От нее пахло чистотой и чем-то еще, что мне сразу же захотелось съесть, спелый персик, идеально расцветшей под солнцем. Мой язык щелкнул, проводя по всей длине ее щели.

Святой. Черт.

Мой Жнец почти вырвался на поверхность, сразу же заметив мою потребность в ней.

Не так быстро. Это просто секс.

В моей голове разразился сардонический смех. Он был удивлен, слегка отступил, позволяя мне контролировать. Пока.

Слегка солоноватый, теплый, опьяняющий эликсир, которым я не мог наесться до предела, взорвал мои вкусовые рецепторы. Мне нужно было больше этого, скользнув пальцем в узкую киску Скайлы, я изогнул палец вверх, и она ахнула.

— Даниэль.

— Ты правильно поняла, — прорычал я. — Я собираюсь полакомиться твоей киской, и я хочу попробовать твое освобождение. Не сдерживайся детка.

Я нырнул, притягивая ее к своему лицу, я ласкал ее складки, добавляя еще один палец, когда я просовывал их в ее киску, и из нее. Она обвила меня так чертовски хорошо, что я знал, что мой член она обтянет еще крепче.

Моя рука легла на ее живот, а большой палец наклонился над ее клитором. Я начал кружить над ним, слегка надавливая, продолжая трахать ее своим ртом, языком и пальцами.

Скайла дернулась, ее бедра приподнялись, она подтолкнула их к моему лицу.

— Отдай мне все, Скайла.

Она застонала, мотнув головой в сторону. Ее движения стали более неистовыми, более интенсивными. Я мог бы сказать, что она балансировала на краю пропасти, готовая упасть за край. Ее бедра дрожали, когда она брыкалась, выкрикивая мое имя.

Затем ее сладкая, вкусная киска сжалась, сжимая мои пальцы, как тиски, когда я застонал, погружаясь в нее их, чтобы продлить ее удовольствие. Жидкость хлынула из ее сердцевины, пропитывая мои губы, когда я лизал и сосал, удерживая ее бедра на месте. Так чертовски хорошо, так идеально для меня.

Я поднялся на ноги, стягивая свои боксеры, и поднял ее ноги, подталкивая штангу вверх, чтобы у меня был доступ, не нужно было проверять, достаточно ли она мокрая. Скайла уже намочила мои простыни.

Мои бедра подались вперед, и я засунул свой член в ее сладкую киску, толкаясь сильно, быстро и удерживая планку так, что я достигал глубокого дна. Я хотел, чтобы она чувствовала меня позже, когда останется одна, погрузилась в воспоминания и чувствовала боль между бедер.

Я не беспокоился о презервативе или беременности. Снуки заботилась о девочках, регулярные визиты к врачу и анализы, а также контроль над беременностью. Никто не хотел ребенка без согласия, и это дерьмо не случалось с клубными девушками. Нет, если только брат не сделает из нее свою старушку.

Я трахнул Скайлу, как и обещал, вгоняя ее в матрас, одержимый ею. Ее сиськи подпрыгивали от движения, но я их не трогал. Не сегодня. Нет, прямо сейчас все, что мне было нужно, это почувствовать, как ее киска сжимает мой член, едва помещаясь, я был таким чертовски опухшим и возбужденным.

Вид ее такой, скованной моей милостью, вызвал Жнеца, и я зашипел, рыча, пока мы оба наслаждались стонами Скайлы. Я хотел больше этого. Сегодня вечером.

Распорная планка была моей новой любимой игрушкой, а базовая Y-образная позиция — постоянным требованием. Просто и сразу легкий доступ. Без проблем добраться до ее киски и раздвинуть ноги для моих толчков. На мой взгляд, одна из самых полезных штуковин.

— Черт возьми, милая. Посмотри, как твоя красивая киска принимает мой член. Смотри, — приказал я, медленно скользя туда и обратно. — Ты такая чертовски мокрая, что твоя смазка покрывает нас обоих.

Скайла выкрикнула мое имя, впиваясь ногтями в мои предплечья.

Мой оргазм ударил быстро, и я не мог перестать трахать ее, двигая бедрами, когда веревки моей спермы затопили ее, выливаясь и покрывая ее киску, когда я медленно вытаскивал, позволяя остаткам липкого беспорядка капать на ее измученное отверстие внизу.

Я бы владел ею всей, владел каждой дырочкой и разрисовывал бы ее своей спермой при каждом удобном случае. Я нашел свое новое развлечение. Симпатичная молодая девушка с аппетитной киской, покорная моему разврату. Я знал, что она будет в моей постели каждую ночь. Она чувствовала себя слишком хорошо. Взяла мой член, как будто она была создана для него. И это было чертовски идеально.

Глава 6

Скайла

— Заре нужна новая одежда. Она так быстро растет, — со смехом объявила я, сидя рядом с Даниэлем, когда кормила Зару следующем утром.

Он продолжал смотреть на меня с нескрываемым голодом, заставляя мой желудок сжиматься, а мою киску увлажняться.

— Я бы хотела сходить в торговый центр и купить кое-что для нее, — добавила я, зачерпывая еще хлопьев в миске. — Вот так, малышка.

Он не ответил, и я повернулась к нему лицом, когда он ухмыльнулся.

— Когда ты хочешь уйти?

— Во время сна Зары.

— Тогда у тебя есть время для моего члена, прежде чем ты уйдешь.

Черт. Прошлой ночью я выпустила зверя. Даниэль вообще не сдерживался.

— Хорошо.

Он поднял свою маленькую принцессу, вымыл ее, прежде чем положить на пол. Даниэль сидел рядом с ней, играл с ее игрушками и общался с Зарой, как это делал бы любой замечательный отец. Мое сердце сделало тот же забавный маленький скачок, который произошел несколько дней назад, и я не могла не задуматься о своей реакции. Тепло разлилось у меня в животе и опустилось ниже, когда я вспомнила, как смело он взял меня прошлой ночью. Не один раз, а три раза.

Заре не хотелось спать еще полтора часа. К тому времени, когда Даниэль положил ее в кроватку, я едва могла сделать больше, чем сжать бедра. Одна ночь, и он подготовил мое тело к своим прикосновениям.

— В мою комнату. Сейчас, — приказал он шепотом, закрывая за нами дверь, когда мы вошли. Его руки потянулись к поясу, расстегивая его, прежде чем он расстегнул верхнюю пуговицу джинсов. — Как ты хочешь? — Спросил он с рычанием, его взгляд был хищным. — Киска, задница или губы?

— Мне нужно, чтобы ты трахнул меня, — решила я, — потому что я не могу желать ничего другого.

— Тогда тебе лучше снять эти шорты, или я их сорву. Когда закончишь, встань на четвереньки на кровати.

Я не беспокоилась о своей рубашке или ботинках. Единственная часть, которую мне нужно было обнажить, это свою киску. Предвкушение скрутило мой живот, когда я стянула шорты и нижнее белье, позволив им упасть на пол. Забравшись на кровать, я поползла на четвереньках к центру, держа задницу в воздухе.

— Это чертовски идеально, дорогая. Киска розовая, влажная и готовая. Именно так, как мне нравится.

Даниэль определенно знал, как говорить грязные вещи.

— Отодвинься к краю кровати. Я хочу стоять, пока я трахаю тебя сзади.

Сготовностью повинуясь, я услышала, как он скинул ботинки, а затем пряжка его джинсов упала на пол. Мое дыхание участилось, пока я ждала, когда он отдаст мне еще один приказ.

— Поиграй со своим клитором, Скайла.

Мои пальцы опустились между ног, когда я держалась прямо другой рукой. Колени почти дрожали от предвкушения, я начала кружить по своему клитору, мягко покачивая бедрами.

— Блядь, какая же ты возбужденная, — пробормотал он, придвигаясь ближе. Одна из его рук покоилась на моей заднице. Без предупреждения он поднял и опустил ладонь с громким шлепком.

Вздрогнув, я вскрикнула, все еще теребя свой клитор.

Он осмотрел меня, просунув пару пальцев в мою киску.

— О, тебе это понравилось, не так ли? Ты течешь, моя маленькая кончающая шлюшка.

Я подавила стон, почувствовав знакомое покалывание в своей киске.

— Да.

— Продолжай играть, но пока не кончай.

— Я не буду, — выдохнула я, почти застонав в ответ.

Еще один шлепок пришелся по моей заднице, и я захныкала, откидываясь назад от желания.

— Ты хочешь этот член, дорогая?

— Пожалуйста, — умоляла я.

Он вошел в меня так быстро и сильно, что я врезалась в матрас, прижавшись щекой к простыням, пока он трахал меня, неумолимый в своем стремлении к удовольствию. Его руки сжимали мои бедра, притягивая меня к своему паху с каждым толчком.

— О, черт, — выругалась я, чувствуя, как он задел меня так глубоко, что я подумала, сможет ли он достать до моей души. Сочетание удовольствия и боли было потрясающим. Мои пальцы схватили простыни, вопя в них, чтобы не обозначить кому-нибудь о том, как хорошо Даниэль трахает меня.

— Давай, кричи, если хочешь. Покажи мне, как сильно ты любишь мой член.

О, Боже.

Я потеряла себя в экстазе, когда мое освобождение взорвалось, ударившись спиной о бедра Дэниела, когда я дрожала в экстазе. Стоны и неразличимые бормотания слетели с моих губ, когда я почувствовала, как мои соки брызнули на его бедра и простыни.

Он внимательно следил за мной, с ревом прижимаясь к моей заднице, когда он пролил свою сперму и опустошил меня. Истощенный, он накрыл мою спину, оставляя крошечные поцелуи на моем плече. Его тяжелое дыхание окутало мое ухо, когда он прошептал, все еще оставаясь внутри меня:

— Ты моя зависимость. Моя маленькая куколка. Я тебя не отпущу.

Как бы собственнически это ни звучало, я знала, что это были всего лишь слова, сказанные во время интимной близости. Мужчины никогда не сдерживали своего слова в таких случаях. Они просто хотели продолжать вставлять свои члены и говорили, что им нужно в данный момент.

Опыт научил меня, что немногие мужчины были благородными. Я цеплялась за крошечную надежду, что Даниэль был одним из них.

***

— Ну, ну, что у нас здесь, ребята?

Мое тело застыло, когда мой мозг дал сбой, внезапный всепоглощающий страх сжал мой желудок и заставил лед пробежать по венам. Самый страшный мудак, который когда-либо ходил по этой земле. Его безжалостность и смертоносное умение обращаться с клинком предшествовали ему, куда бы он ни пошел.

Громила. Правая рука моего отца.

— Скучаешь по мне, детка?

Черт возьми, нет!

Мой разум, наконец, попытался перезагрузиться, и я энергично покачала головой. Переполненный торговый центр не давал ни комфорта, ни шанса сбежать. Мне никогда не следовало приходить сюда, даже за вещами для Зары.

Это было слишком рискованно. Опасно.

Теперь я столкнулась с возможностью возвращения в ад, который я знала последние десять лет, с моего двенадцатого дня рождения, когда вечеринка моего отца превратилась в настоящий кошмар.

Громила загнал меня в угол возле магазина детской одежды, заталкивая в потайную нишу, где он мог уединиться. Я знала, что он будет допрашивать меня. Мой отец, должно быть, хотел получить ответы и устал их ждать.

Не то чтобы у меня было какое-то намерение предавать клуб. Я взялась за эту работу, чтобы сбежать от жизни, которую навязал мне мой отец, а не шпионить. Он предположил проникнуть в клуб, чтобы узнать о королевских ублюдках, но у меня не было дерьма, чтобы сообщить ему. Я бы никогда не стала этого делать.

— Что тебе известно, Мисси?

Мисси. Прозвище моего отца, которым он настоял, чтобы его самые близкие друзья называли меня, по крайней мере, все те, кому он позволял трахать меня.

— Немного.

— Это кажется невозможным. Ты там почти год. И ты не сообщала ни о чем уже несколько месяцев. Папа немного волнуется.

Пошел он.

— Они мало чем делятся с посторонними.

— Чушь собачья, Мисси. Что ты скрываешь?

— Ничего. Клубные дела не обсуждаются в присутствии девушек.

— Тогда я предлагаю тебе научиться сосать член немного лучше, дорогая, потому что, если ты не сделаешь что-нибудь полезное в ближайшее время, ты вернешься к папочке. Мы оба знаем, как он любит ломать тебя после того, как ты закончишь одну из его работ.

Желчь подступила к моему горлу, и я сглотнула, чуть не блеванув от напоминания.

— Я что-нибудь придумаю.

— Да, ты придумаешь. Иди сюда.

Неповиновение вспыхнуло, когда я попыталась не двигаться, но один из его приятелей толкнул меня ближе. Рука Громилы обхватила мою руку, когда он потащил меня к ближайшему туалету.

— Зайдите внутрь и вышвырните всех, кто там есть.

Его головорезы ушли, чтобы выполнить его приказы, выйдя через минуту, когда они сообщили нам, что внутри никого нет.

— Оставайтесь здесь и убедитесь, что никто не войдет.

Громила провел нас внутрь, втолкнув меня в небольшую уборную с парой диванов и столом.

— Тебе повезло, что все, чего я хочу, это минет. В следующий раз я трахну тебя в задницу, пока один из моих ребят будет получать твою киску. Ты ведь помнишь, каково это, брать нас двоих одновременно, верно?

Проглотив внезапную тошноту, я не ответила.

— Вижу помнишь. У тебя самые узкие дырки, детка. Я помню, как ты выглядела, когда моя сперма была на тебе. Такое трудно забыть.

Я закрыла глаза, игнорируя его, когда он толкнул меня на пол на колени.

— Эй, — прорычал он, хлопнув меня по щеке. — Открой глаза. Ты будешь наблюдать за всем, что я с тобой делаю. Слышишь меня?

— Да сэр.

Громиле нравилось, когда я называла его сэром. Он требовал этого, и я не забыла, что это обычно смягчает его жестокость, когда я становилась кроткой и покорной. Он увлекался этим. Громила был никем иным, как бандитом и насильником.

В его теле не было ни грамма доброты.

Игнорируя звук расстегивания его ремня, я старалась не позволять своим мыслям блуждать к Даниэлю. Это только испортило бы опыт, который мы разделили, и я не хотела думать о Громиле или своем отце, когда мы с Даниэлем были вместе.

Нас прервал пронзительный звонок мобильного телефона. Громила вытащил его из своей кожаной куртки, уставился на экран, прежде чем пролистать его, чтобы ответить.

— Чего ты хочешь? — Залаял он.

Я слышала, как кричал мужской голос, но у него был сильный акцент, из-за чего было трудно понять его слова.

— Прямо сейчас? Черт! — Громила уставился на меня сверху вниз, поправляя свой член. — Держи его. Я уже в пути.

Я почти выдала свое облегчение, но сдержалась, сдерживая свою реакцию.

— Похоже, на этот раз ты легко отделалась, Мисси. — Он поднял меня с пола, прижимаясь губами к моему рту в небрежном поцелуе. — Когда я увижу тебя снова, я хочу провести с тобой всю гребаную ночь.

Этого не случится, мудак.

— Береги себя, детка. Не забывай оставаться на связи.

После того, как он ушел, я опустилась на подушку ближайшего дивана, вытирая его слюну со своих губ. Мне нужно найти способ полностью разорвать отношения с моим отцом. Иначе я никогда не избавлюсь ни от него, ни от Громилы. Я так долго жила в страхе и боли, что потребовался год, чтобы понять, насколько все стало плохо.

Возможно, кому-то это покажется глупым, но, когда ты живешь в кошмаре, это становится твоей реальностью, и ты закрываешься от всего, что может украсть последнюю частичку добра в твоей душе.

Стоя на трясущихся конечностях, я подошла к раковине, плеснув холодной водой на лицо. Потребовалось несколько минут, чтобы восстановить контроль, и снова дышать нормально. Я собрала сумки, в которых были мои покупки, и вышла из торгового центра. Снаружи весь мир увидел бы счастливую молодую женщину с покупками. Внутри я собирала свой усталый дух и цеплялась за надежду на лучшее завтра.

***

— Привет, Скайла. — Снуки присоединилась ко мне на кухне, разделяя чередование, когда я нарезала овощи и мариновала курицу на ужин.

— Привет.

— Как все идет у тебя?

Я знала, что она имеет в виду.

— Зара, это радость. Я люблю эту маленькую девочку. Она милая. Почти никогда не капризничает.

— О, да, она такая. — Она прислонилась к стойке, наблюдая, как я нарезаю перец и лук. — Послушай, я знаю, что между тобой и Даниэлем что-то происходит.

Черт.

— Мне не нужны все подробности. — Она усмехнулась. — Действительно. Я хочу, чтобы вы знали, что я понимаю, почему вы оба хотите сохранить все в тайне. Он скрытный парень, и у него есть дочь, о которой нужно думать. Я уверена, что быть отцом-одиночкой это то, чего он никогда не ожидал.

— Да, — согласилась я.

— Итак, это подводит нас к текущей ситуации с твоим положением клубной девушки.

Нахмурившись, я не знала, что она собиралась сказать.

С тех пор, как я была с Даниэлем, я не хотела никого другого. Мысль о том, чтобы переспать с кем-нибудь из других парней, сейчас вызывала у меня отвращение. Я была избалована Даниэлем и его вниманием и привязанностью.

— Знаешь, — начала она, глядя на меня с пониманием, — нет причин встречаться с другими парнями. Не со всем, что ты делаешь для Даниэля.

Она подняла руку, когда я открыла рот, чтобы возразить.

— Я знаю, что ты не хочешь вдаваться в подробности, и это нормально. Все, что я говорю, это то, что ты заботишься и об отце, и о дочери. Это большой, — она сделала паузу, — вклад.

Я фыркнула.

— Верно.

Снуки ухмыльнулась.

— Я знаю, что ты заботишься о Даниэле и Заре. Я вижу это. Это может увидеть каждый.

Волнуясь, я сжала руки.

— Это будет проблемой?

— Нет, дорогая. Это не так.

— Ты уверена? Потому что я не…

— Эй, — перебила она. — Даниэль заключил с тобой это соглашение, верно? Он спровоцировал это.

Я кивнула в подтверждение.

— Тогда это превосходит любые обязательства клубной девушки. Если что-то изменится, мы сможем поговорить об этом. Хорошо?

— Хорошо.

— Сейчас ты позаботишься об этих двоих. Им это нужно, Скайла.

— Я знаю, — согласилась я.

— Я думаю, ты послана им, чтобы помочь им обоим исцелиться. Это тяжелая ноша, но это не только для них. — Она протянула руку и похлопала меня по руке. — Это и для тебя тоже.

Снуки не знала правды. Никто не знал. Это было невозможно.

Должно быть, она могла чувствовать трудности, травмы и страдания, через которые я прошла, потому что я иногда ловила ее взгляд в мою сторону, и в ее глазах была печаль, как будто она понимала. Возможно, она пережила что-то темное и ненавистное в своем прошлом, что позволило ей сочувствовать так, как другие не могли.

Снуки была мудрой душой. Ее сострадательная, интуитивная натура привлекла меня в тот день, когда мы встретились. Я считала ее своей лучшей подругой в Перекрестке, единственным человеком, который действительно заботился обо мне. Возможно, Даниэль тоже это делал, по крайней мере частично. Но, мы договорились не вмешивать эмоции или чувства в нашу договоренность.

— Спасибо, Снуки.

— Всегда пожалуйста, детка. Держи голову выше, хорошо? Дерьмо всегда находит способ рассосаться, даже если ты стоишь в большой куче.

Хихикая, я поняла, что она была права.

— Беспокойся о сегодняшнем дне и забудь о вчерашнем. У завтрашнего дня свои проблемы, так что даже не думай брать их на себя. Это всего лишь один день за раз. Живи настоящим моментом, Скайла. Это единственное, что мы можем сделать.

Глава 7

Хаос

Моя рука скользнула по бедрам Скайлы, упираясь во влажный шов ее трусиков.

— Всегда такая влажная для меня, — прошептал я ей на ухо, радуясь, что я держал весь контроль и что она желала меня так же бесстыдно, как я вожделел ее. — Ты непослушная девочка, Скайла.

Она весь день дразнила меня в этом чертовом маленьком платье, край подола задирался вверх по ее бедрам всякий раз, когда она наклонялась, чтобы почистить или поднять Зару. Я все надеялся, что мельком увижу ее трусики или эту сочную задницу, но она отказала мне.

Больше нет.

Потребность возросла до безумия, и я не мог больше ждать, чтобы обладать ею, брать то, что я хотел, пока она выкрикивает мое имя. Я жаждал этих воплей и стонов, того, как мое имя срывается с ее губ с благоговением и почти поклонением.

Прижав ее к стене, я развернул ее, положив ее руки на поверхность и приказал ей не двигаться. Подняв платье, я завернул материал вокруг ее талии, обнажив округлый наклон ее задницы.

— Когда ты носишь платья рядом со мной, ожидай, что я буду трахать тебя у стены или где поймаю тебя.

— Да, Даниэль.

Черт. Мне нравился ее сексуальный, хриплый голос, произносящий мое имя вот так. Это подтолкнуло монстра внутри, и я почувствовал, как Жнец выходит на поверхность, когда моя рука схватила ее за ягодицу.

— Я хочу попробовать тебя на вкус. — Голос, мой собственный и все же нет, звучал слишком низко и тяжело.

— Я твоя. Делай, что хочешь.

Это было чертовски неправильное предложение моему Жнецу. Любая власть, которую я имел над ним, исчезла. Он бросился на поверхность, зная, что она не может видеть его лица. В восторге он схватил материал ее трусиков и сорвал их.

— Я бы хотел, чтобы ты не носила нижнее белье.

— Ты хочешь, чтобы я истекала возбуждением, куда бы я ни пошла? — Насмехалась она, покачивая задом.

— Для облегчения доступа? Да.

— Но тогда другие мужчины могут увидеть мою киску и подумать, что могут ее получить.

О, непослушная, опасная маленькая девочка.

Мрачный смешок слетел с моих губ.

— Тогда ты предлагаешь мне себя минимум три раза в день, чтобы контролировать мою порочную потребность в твоей киске. Я трахаю тебя, по крайней мере, так часто как хочу, или я не смогу удержаться от того, чтобы заявить на тебя права перед всеми, моя драгоценная.

Действительно ли у моего жнеца был гребаный разговор с женщиной, которую я договорился трахнуть? И он назвал ее драгоценной? Что, черт возьми, это было?

Она ахнула, ее возбуждение наполнило воздух. Мы чувствовали это.

— Раздвинь ноги шире.

Она выгнула спину, предоставляя мне лучший доступ. Ее подтянутые бедра раздвинулись немного дальше, и мой Жнец одобрительно заурчал у меня в горле.

— Люблю эту упругую задницу. — Моя рука поднялась и шлепнула ее, наблюдая, как кровь прильнула на поверхность, она ахнула.

— Снова, — прошептала она.

Жнец усмехнулся. Ему нравилось, что она с удовольствием желала немного боли. Я шлепнул ее по заднице во второй раз, наслаждаясь шипением, которое вырвалось из ее маленького рта. Моя рука скользнула по ее ногам, обхватив ее холмик.

— Эта киска уже знает мои прикосновения.

— Да, — согласилась она, почти всхлипывая.

Два пальца медленно скользнули назад, проходя через ее дырочку, обводя ее киску, когда я покрыл свои пальцы ее влагой. Я упал на колени, посасывая ее, когда вырвался протяжный стон. Схватив ее за задницу, я сжал ее, когда наклонился, просовывая свой язык внутрь нее.

— О, черт, — выругалась она, конечности дрожали, когда она пыталась удержаться на ногах.

Высунув язык, я трахал ее им, одновременно разминая плоть ее задницы.

— Даниэль. Даниэль, — простонала она, покачивая бедрами. — Пожалуйста.

Мой Жнец зарычал, обхватил ее за талию и поднял, моя рука прижала ее к моему телу. Я перенес ее на стол, сбросив содержимое на пол, когда она легла на живот. Я держал свой член в руке, поглаживая его, прежде чем понял, что мой контроль Жнеца ускользает. Он намеревался трахнуть ее, и я не мог его остановить.

Один жестокий толчок, и я полностью вошел в нее, медленно начав двигать бедрами, наблюдая, как мой член входит и выходит. Мой Жнец был прикован, поглощен тем, как ее киска сжимала член. Он хотел попробовать ее задницу, но было слишком рано для этого.

Это не могло длиться долго. Я был слишком взвинчен. В сочетании с волнением и плотской похотью Жнеца у меня не осталось никакого контроля.

— Скайла, — прорычал я, двигаясь быстрее, покачивая бедрами. — Черт. Ты как?

Стол сдвинулся на пару дюймов, скользя по полу, когда она держалась за край, скуля и издавая сексуальные тихие звуки, которые только еще больше завлекли моего Жнеца. Он сосредоточился на том, где соединялись наши тела, наблюдая, как член исчез внутри нее, а затем вышел. Опьяняющая волна экстаза прокатилась по моей коже.

Жнец хотел забрать Скайлу. Я почувствовал его увлечение и стиснул зубы, не в силах предаваться такой фантазии. Я уже потерял того, кого любил однажды. Мое сердце не выдержит этого снова. Отказав ему, я выместил свою агрессию на Скайле и ускорил темп, трахая ее, пока мне не пришлось думать ни о чем, кроме как о том, что она доит сперму из моего члена.

Как только она кончила, я вырвался из ее тепла, прерывисто дыша, когда помогал ей перевернуться. Она сидела, прислонившись к столу, я отвернул голову, отказываясь позволить ей увидеть конфликт на моем лице или любой след моего Жнеца.

— Спасибо, дорогая. Это было именно то, что мне было нужно.

Да, я знал, что звучал как мудак, но я не мог позволить ей узнать, что она начала значить для меня. По правде говоря, и то, что она уже значила для моего Жнеца.

Я оставил ее там, пошел в ванную, где закрыл дверь и прислонился к ней, пока не услышал, как она вышла из моей комнаты. Дверь захлопнулась, и я заподозрил, что причинил ей боль своими холодом. Наверное, не помогло и то, что я ушел от нее, оставив ее в комнате, чтобы она сама приводила себя в порядок.

Сохранять дистанцию, это именно то, что нам нужно. Ей не нужна была моя чушь, и у меня не было возможности дать ей что-то большее, чем несколько оргазмов и искренней благодарности.

Это делает меня мудаком? Может быть.

Но я никогда не обещал большего, и это успокаивало любое чувство вины.

***

Громкая металлическая музыка ударила меня в грудь, когда запах травы, сигарет и выпивки пропитал общую комнату. Вечер пятницы и Перекресток, заполнен до отказа. Старушки и клубные девушки смешались, заявляя свои права на своих мужчин. У некоторых братьев уже была девушка на члене, либо сосущая, либо принимающая его в нетерпеливую дырочку.

Семьи не присутствовали в такие ночи, как эта. Вечеринки были дикими и неконтролируемыми. Каждый участник был волен делать все, что ему заблагорассудится, что означало, что киски и виски текли всю ночь напролет.

Мой взгляд блуждал по комнате, когда я вошел, осматривая местность. Боди передал мне в руку бутылку пива, когда он приблизился, указывая подбородком в мою сторону.

— Как дела, брат? Хочешь поиграть в бильярд?

— Конечно. Сегодня ни хрена не происходит.

Он хлопнул меня по плечу.

— Буду учить твою задницу.

— О, да? Хочешь сделать ставку? — Спросил я, чувствуя себя взволнованным и не совсем способным определить причину.

— Говорят я непобедим!

— Поднимаю ставку, дерзкий ублюдок.

Он рассмеялся, поставив свое пиво, обозначая что пошутил.

Через несколько партий я услышал мягкий, скрипучий голос Скайлы. Зная, что она рядом, я напрягся. Эта вечеринка была слишком дикой для нее. Она не должна быть здесь. Я не учел тот факт, что она посещала большинство из них с момента ее прибытия в Перекресток.

Я осмотрел комнату и обнаружил ее в баре, потягивающей напиток рядом с ублюдочным Экзорцистом. Этот мужчина-шлюха попытается соблазнить ее, прежде чем он сможет заказать другую. Это дико раздражало, но не это выбесило меня.

Нет, я разозлился, когда увидел, во что была одета Скайла. Короткие джинсовые шорты, которые обнажали нижнюю часть ягодиц. Обтягивающая футболка натянулась настолько, что, казалось, была готова разорваться при следующем вдохе. Сиськи, которые я так любил, угрожали вырваться из-за его голодного взгляда.

Ублюдок.

Она наклонилась ближе к Эксу, прислушиваясь к его словам. Должно быть, он отпустил какую-то шутку, потому что она откинула голову назад и засмеялась, демонстрируя колонну своего красивого горла. Мягкие губы приоткрылись, одарив его улыбкой, которую она обычно приберегала только для Зары или меня.

Мои зубы сжались, а руки сжались в кулаки.

— Хаос?

Рука Экзорциста скользнула по ее плечу, опустившись по всей длине ее руки до локтя. Я не мог поверить, что она позволяла ему так прикасаться к себе, ласкать то, что было, черт возьми, моим.

— Даниэль? Чувак, ты, блядь, рычишь.

Мне было все равно. Никто не прикоснется к Скайле, кроме меня.

Топая к бару, я услышал, как Боди выругался, следуя за мной. Я отошел на несколько футов от Скайлы и уставился на нее сверху вниз, скрестив руки на груди.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

Она медленно повернула голову, подняв подбородок. Вспышка неповиновения пробежала по ее хорошенькому личику, и мне захотелось шлепнуть ее по заднице, отшлепать, как она того заслуживала за неповиновение мне.

— Я выпиваю с другом.

Она одарила его еще одной яркой улыбкой, отпуская меня.

Черт возьми, нет.

Мой Жнец решил, что ему похуй, и я шагнул вперед, схватил ее и перебросил через плечо, когда она завизжала.

— Отпусти меня, ты, неандерталец!

— Нет, — ответил я, шлепнув ее по круглой заднице, которую я обожал. Повернувшись к ее уже бывшему другу, я посмотрел на него.

— Никто, блядь, не прикасается к ней.

Он поднял руки в воздух, смеясь.

— Ты утверждаешь, что Скайла твоя?

Я не ответил, но это было чертовски очевидно.

В комнате воцарилась тишина.

— Ну? — Спросил Экс, хрустнув костяшками пальцев. — Ты хочешь, чтобы она принадлежала тебе? Ты должен сделать какое-то заявление, или я трахну ее сегодня вечером вместо тебя.

Я видел красное.

Никогда в своей жизни я не реагировал с такой ревностью, теряя свое дерьмо с братом из-за женщины.

— Не выводи меня из себя, Экзорцист, — предупредил я.

— Не слышу, чтобы ты заявил свои права, брат. Клубная девушка, честная игра.

Черт. Он был прав.

Скайла стучала меня по спине, требуя, чтобы я перестал вести себя как дурак.

Слишком поздно, детка.

— Ее больше нет, — наконец ответил я, отказываясь вдаваться в подробности.

— Что? Она теперь не клубная? — Спросил придурок, подзадоривая меня. — Тогда кто она, Хаос? А?

Мои слова прозвучали чуть громче, чем рычание.

— Она ухаживает за моей дочерью…

Он фыркнул.

— И за мной.

Экзорцист, казалось, обдумал это.

— Тогда ее вечера свободны.

— Нет, — прошипел я.

— Она тебе не принадлежит. Она не твоя собственность, а это значит, что я могу взять ее в свою комнату и…

Он так и не закончил это предложение.

Я бросил Скайлу в Боди, который успел вовремя поймать ее, крепко обхватив за талию, когда мой кулак соединился с челюстью Экзорциста. Он отреагировал быстро, ударив меня в живот, когда я наклонился, переводя дыхание. Еще один удар в висок сбил меня с ног. Если бы я не напился, играя в бильярд с Боди, я бы не проиграл этот бой. Экзорцист знал это, посмеиваясь, когда он поднял меня на ноги.

Скайла позвала меня по имени, и я моргнул, одарив ее глупой улыбкой.

— Даниэль!

Экзорцист схватил меня сзади за шею, глядя мне в глаза, когда я повернулся, сфокусировав свой пьяный взгляд на нем.

— Брат, я знаю, ты прошел через дерьмо. Просто пытаюсь помочь тебе понять, чего ты хочешь. — Он кивнул головой в сторону Скайлы. — Она хорошая девочка. Я понимаю, почему она тебе нравится.

Я не отрицал этого.

— Ты потерял свою старушку, и это чуть не убило тебя, но прошло пять месяцев. Тебе нужно растить маленькую девочку. Никто не осудит тебя за то, что ты берешь то, что хочешь. Черт возьми, то, что тебе нужно.

— Тогда почему ты пытаешься трахнуть мою Скайлу?

Его губы изогнулись вверх.

— Это приятно слышать, брат.

— А?

— Теперь ее никто не тронет.

В замешательстве я не понимал, что он имел в виду, пока не заметил нашего президента, стоящего рядом с нами.

— Мы все тебя прикроем, Хаос.

Вздохнув, я понял, что сказал слишком много. Мой большой гребаный рот выдал правду, когда я попросил Скайлу не говорить ни слова. Она уставилась на меня, ее глаза наполнились слезами. Я не знал, что ее расстроило, но моему Жнецу это не понравилось.

Я кивнул Гриму и Экзорцисту, прежде чем присоединиться к Скайле. Боди отпустил ее, когда я потянулся к моей девочке, обхватил ее лицо, прежде чем я наклонил голову и поцеловал ее, не оставляя никаких сомнений в том, что именно я чувствовал.

Раздалось несколько свистов, когда я скользнул языком между ее губ, углубляя поцелуй, надеясь, что прогнал прочь все мысли, вызвавшие эти слезы.

Думаю, я все-таки сделал это гребаное заявление.

Глава 8

Скайла

В чем, черт возьми, заключалась проблема Даниэля? Разве он только что не понял, что все испортил?

Теперь все знают наш секрет.

Он стоял в центре своей комнаты, глубоко затягиваясь сигаретой, пока я ходила взад и вперед, разъяренная тем, как он обращался со мной в последний раз, когда мы были вместе. Я не могла понять, почему он ушел так быстро или что заставило его похолодеть, но я решила, что мне надоело быть его маленькой куклой для секса.

После нескольких часов расстройства я надела свой самый короткий наряд в бар и знала, что вскоре один из братьев будет флиртовать со мной. Как ни странно, это оказался Экзорцист. Он имел репутацию среди девушек как самый опытный и талантливый в спальне. Я никогда не спала с ним, чтобы знать наверняка, но он, безусловно, знал, как флиртовать.

Даниэль прервал нас, когда Экзорцист прикоснулся ко мне.

Я должна была признать, что это заставило меня чувствовать себя хорошо. Его ревность была неожиданной, но мне это понравилось. Впрочем, это не имело значения. Даниэлю нужно было разобраться с дерьмом, потому что я никогда не позволила бы сейчас другому мужчине воспользоваться мной.

— Скайла.

Я проигнорировала его, снова разозлившись, когда он докурил.

— Скайла, поговори со мной.

— Нет, — закричала я, все еще взволнованная.

— Расскажи мне, что происходит в этой хорошенькой головке.

Я перестала ходить, глядя на него:

— Ты не можешь предлагать мне секс и говорить, что это не более того, а потом ревновать, требуя, чтобы я больше никого не трахала и не уделяла внимания. Это не то, о чем мы договаривались.

— Серьезно, это то, что я там сказал? — Спросил он, ухмыляясь.

— Я серьезно. Ты сказал мне ничего не говорить. Что это был наш секрет. А теперь ты ведешь себя как сумасшедший.

— Я думаю, что это самое ясное, что я чувствовал за долгое время.

— Ты не можешь просто делать все, что хочешь, и не обсуждать это со мной. У нас была договоренность.

— Хорошо. Я хочу внести изменения в соглашение, — объявил он.

Слишком поздно.

— Нет.

— Нет?

— Нет. Абсолютно нет.

— Почему?

— Потому что ты был непреклонен в том что между нами. Ты сказал, что это не что иное, как только секс. Освобождение для нас обоих. Ты не можешь взять свои слова обратно из-за прихоти.

Он скрежетал зубами, шагая вперед, пока между нами не осталось всего несколько дюймов.

— Я был неправ.

Подняв подбородок, я не ответила.

— Я не знал, что это будет так чертовски трудно, — выплюнул он.

Раздраженная, я не была уверена, что хочу об этом слышать.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Делиться тобой, — прорычал он. — Я не думал, что буду чувствовать себя так.

Разочарованно выдохнув, я закатила глаза.

— Даниэль…

— Подожди. — Он мягко оттолкнул меня, прижимая к стене у дверного косяка. — Дай собраться мыслями.

— Хорошо.

Он наверно верит, что я спала с другими членами клуба, пока мы были вместе, иначе его реакция не имела смысла. Забавно, что я не была ни с кем, кроме Даниэля, с тех пор, как мы заключили это соглашение. Конечно, я не признаюсь ему в этом. Ему придется разобраться во всем самостоятельно.

Снуки лучше держать рот на замке. Ей не нужно говорить ему, что, как только я рассказала ей о соглашении, она разрешила, мне перестать встречаться с другими парнями. Поскольку я пытаюсь найти выход из положения клубной девушки, я, не колеблясь, согласилась.

Лоб Даниэля опустился на мой, ему нужна была эта передышка, он медленно дышал.

— Я не знаю, как это произошло и когда, но ты меня зацепила, Скайла. Рядом с тобой я чувствую себя счастливым. Черт возьми, ты даешь мне возможность сосредоточиться на чем-то, кроме всей боли, ненависти и ярости.

— Если это правда, почему ты так ушел от меня? — Я ударила его в грудь, ненавидя то, как уязвимо это прозвучало. — Ты обещал мне не быть жестоким, но именно так ты и поступил.

— Черт, Скайла, моя драгоценная малышка, — прошептал он, поднимая голову, чтобы посмотреть мне в глаза. — Я не знал, как справиться со своими эмоциями и чувствами к тебе. Они блядь напугали меня до чертиков.

— Почему? Из-за Синди?

Он сглотнул, на его губах появилась грустная улыбка.

— Я никогда не думал, что смогу снова испытывать к кому-то такие чувства. Что я начну думать о тебе так же глубоко, как и о ней.

Это не было признанием в любви, но мне это было не нужно. Я просто хотела его честности и уважения.

— Я тоже думаю и забочусь о тебе, Даниэль.

— Я знаю. Вот почему ты так разозлилась. — Он дерзко ухмыльнулся мне, а затем подмигнул. — Я не хочу, чтобы это заканчивалось. А ты?

— Нет. Я не знаю, — честно ответила я.

— Ладно.

— Я не хочу перестать быть частью твоей жизни, Даниэль и Зары тоже. Она особенная для меня. Я не могу представить, что не наблюдаю, как она растет сейчас. — Слезы наполнили мои глаза, и я почувствовала себя глупо из-за того, что стала эмоциональной.

Большой палец Даниэля коснулся моей щеки.

— Эй, я не планирую отпускать тебя, помнишь? Зара будет расстроена если ты уйдешь. Она привязана к тебе.

Она да. Но как насчет тебя?

— А ты?

— Думаю, я ясно дал это понять, — засмеялся он, запечатлев поцелуй на моих губах. — Ты мне тоже очень нужна.

Его сексуальные потребности перевешивали потребности его сердца, но я не винила его за это. Пытаясь убежать от своего прошлого, я понимаю его лучше, чем может показаться.

***

Хаос

— Скайла, — простонал я, сжимая ее задницу и прижимая ее бедра к своим. — Черт.

— Чувствуешь себя хорошо?

— Черт возьми, да.

Эта позиция позволила моему члену погрузиться глубоко, растягивая ее наилучшим образом, когда я схватил ее за бедра, наклоняя ее назад для лучшего угла.

— Боже, — простонала она, потянувшись, чтобы поиграть со своими сиськами. Ее пальцы ущипнули соски и покрутили их, потянув за чувствительные бутоны, когда они затвердели. — Ты так хорошо меня трахаешь.

— И ты принимаешь мой член, как хорошая девочка.

Перевернув нас, я поднял ее руки над головой, крепко сжимая запястья. Бедра погружаются, прижимаясь к ее мягкому холмику, я начал поглаживать внутрь и наружу, не торопясь. Я хотел, чтобы минуты, когда мой член будет погружен в нее, были незабываемыми.

Эта связь, которую я почувствовал, то, как ее киска схватила мой член, не походила ни на что, что я когда-либо испытывал. Она, казалось, была создана специально для меня. Тугая, влажная киска всякий раз, когда я прикасаюсь к ней. Смелая и открытая для любой позиции. Идеальные глаза в спальне, которые трахали меня так же жадно, как и ее киска. Она хотела меня, жаждала меня и моего члена. Это все чертовски опьяняюще.

Я уже понимал, что не могу потерять ее и то, что у нас есть.

Вначале это была одна похоть. Для нас обоих. Но потом все начало меняться, когда мой Жнец начал желать Скайлу. Он жаждал ее, присоединился ко мне, трахая ее, и стал безумно собственническим и ревнивым. Я был гребаным дураком, думая, что смогу удержаться от желания получить от Скайлы больше, чем мы договаривались.

Чувства и эмоции были неизбежны.

Чем больше я боролся с ними, тем сильнее мой Жнец отступал.

Теперь, когда Скайла устроилась на моих бедрах, оседлав меня, ее сиськи подпрыгивали при каждом толчке моего члена, я почувствовал толчок моего Жнеца, чтобы углубить нашу связь. Он хотел покрыть ее лоно нашей сущностью, поселить в ней наше семя, не дать ей когда-либо покинуть нас. Не то чтобы Жнец это гарантировал, но ему было все равно.

Я сделал паузу, глядя в лицо Скайлы.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя живым, — заявил я, чувствуя, как мой член дернулся, когда она застонала, поднимая бедра вверх.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя желанной и красивой.

— Потому что ты такая и есть, — хрипло прошептал я, вдалбливаясь почти до упора, а затем рванул вперед, когда мои яйца ударили ее по заднице.

Она зашипела, подняла голову, чтобы получить мой поцелуй, взяла мой язык и мой член, как идеальная маленькая шлюшка, которой она была, моя гребаная маленькая шлюшка. Я буду трахать ею киску и наполнять. Она моя.

Черт.

Мой Жнец почти всплыл, и мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем набрать темп, врезаться в нее, когда матрас заскрипел под нами. Я вонзился в ее сладкую, узкую киску, теряя себя в оргазме, который последовал, когда она залила нас обоих своими соками.

Черт.

Я действительно хотел сохранить ее навсегда, и это блядь напугало меня.

Глава 9

Хаос

— В церковь. Сейчас! — Прорычал Грим, топая из своего кабинета, когда я соскользнул с барного стула, присоединившись к остальным моим братьям, когда мы вошли в часовню.

Черт. Что-то происходило. Грим казался взволнованным и раздраженным, что никогда не было хорошей комбинацией. Он призвал собрание к порядку, кивнув Ксенону.

— Начинай.

— Я слежу за всеми в клубе, — начал он, потирая затылок, — но это для того, чтобы мы все были в безопасности. Я периодически проверяю клубных девушек больше, чем кто-либо другой. У многих из них яркое прошлое.

— Нет такого дерьма, которого мы бы уже не знали, — ответил Экзорцист.

— Да, ну, на этот раз я обнаружил кучу дерьма, о котором мы понятия не имели.

— На кого? — Спросил Раэль, наклоняясь вперед в своем кресле.

— На Скайлу.

Ни хуя себе. Я открыл рот, а затем закрыл его, избегая прямого взгляда с кем-либо, пока не услышал, что сказал Ксенон.

Грим прочистил горло.

— Ты справишься с этим, Хаос?

— Отчасти так и должно быть, не так ли? — На грани, я сжал кулаки под столом, надеясь, что, то дерьмо, которое нашел Ксенон, не навредит клубу.

— Что мы знаем о ней? — Спросил Грим, хлопнув стаканом по столу, прежде чем налить себе порцию своего любимого виски. Он не ответил мне, но мы оба знали, что у меня не было выбора.

Скайла впервые появилась в Перекрестке однажды ночью почти год назад, желая отсосать член и повеселиться, Раэль был первым, кто возразил, с подозрением относясь к любой цыпочке, которая появлялась из ниоткуда. Как член совета директоров клуба, он не валял дурака, когда дело касалось безопасности наших братьев. Он поспрашивал о Скайле, обратился к Ксенону за ответами и не нашел ничего, что могло бы вызвать беспокойство. Нет истории насилия, наркомании, проституции или незаконной деятельности. Абсолютно чиста.

Перенесемся почти на год вперед, и теперь казалось, что это дерьмо было намеренно скрыто от нас. Мы мало что знали о Скайле, и теперь это стало очевидным, если не сказать совершенно безрассудным. Какой-то части меня было все равно, что он найдет, потому что это не изменит того, как много она для меня значит. Но я не был уверен, как бы я отреагировал, если бы узнал, что она использовала меня или предала клуб.

Раэль зашипел сквозь зубы.

— Я немного покопался. Выяснилось, что она не из Невады. Я пошел в среднюю школу в южной Калифорнии.

Грим нахмурился.

— И?

Ксенон заговорил, прочищая горло.

— Она опасна, президент. Ее отец — сенатор. И гребанный ублюдок.

Сенатор? Что за черт?

— Какой сенатор? Что происходит? — Спросил я, стиснув зубы, борясь с растущим беспокойством, внезапно растекшимся по моим венам, как яд.

— Сенатор Джон Митчелл.

Этот гребаный придурок? Его обвиняли в каком-то мерзком дерьме, но из этого ничего не вышло. Богатые всегда находили способ скрыть свои преступления.

— Это не самое худшее, — объявил Ксенон, потирая затылок, когда случайно взглянул в мою сторону. — У него есть некоторые сомнительные связи.

— Просто выкладывай это нахуй, — рявкнул Грим, опрокидывая еще одну порцию янтарного ликера. Он так пил только тогда, когда был взволнован или обеспокоен.

— У него есть связи с клубом Кровавые Скорпионы. Разр просто оказался старым армейским приятелем. Они, блядь, служили вместе за границей, в Афганистане, после 11 сентября.

— Как, черт возьми, мы пропустили это год назад? — Грим стукнул кулаком по столу, сотрясая всю деревянную конструкцию своим ревом. — Начинай говорить, Ксенон.

— Я настолько осведомлен, насколько это дерьмо есть в Интернете, президент. Год назад там ничего не было. Стерто, черт возьми, начисто. Кто-то приложил немало усилий, чтобы раскрыть эту информацию, потому что я, блядь, ни за что ее бы не пропустил. — Он оттолкнул ноутбук, пыхтя и мрачно глядя вниз.

Экзорцист вздохнул, закурил одну из своих самодельных сигарет, пропитанных травкой, и передал ее Ксенону. Сильно ударившись, Ксенон затянулся, несколько раз задерживая дым, пока напряжение в его плечах не начало ослабевать.

— Это чушь собачья, — сказал Грим, проводя рукой по своим темно-русым волосам, запутывая густые пряди.

— Нам не нужно, чтобы на клуб обрушилось еще больше дерьма. Разр скоро выйдет, и я не собираюсь ждать, чтобы забрать его гребаную задницу.

Мы все знали о его личной вендетте против того клуба, в первую очередь за убийство нашего предыдущего президента Киса. Не то чтобы мы все не хотели того же.

— О, черт, — выругался Ксенон. — Чертов злобный ублюдок.

Теперь он привлек мое внимание.

— Что?

— Сенатор, — объяснил он с выражением отвращения на лице. — Он, блядь, всегда причинял боль своей дочери.

Мой Жнец услышал эти слова, и я вскочил на ноги.

— Объясни.

— Медицинские записи. Травмы. Сломанная тазовая кость в гребаные двенадцать. — Он покачал головой. — Многочисленные несчастные случаи. — Он посмотрел в мою сторону. — Ты не захочешь это слышать.

— Да, я, черт возьми, знаю! — Закричал я.

— Средства контрацепции в тринадцать и аборт в четырнадцать.

Весь воздух вышел из моих легких, когда я согнулся, готовый блевать. Она была изнасилована. Мой Жнец почувствовал правду. Ее гребаный отец скрыл это, вероятно, потому что он был ублюдком, который это сделал.

Я собираюсь убить его.

Ярость, которую я знал только один раз в своей жизни, в тот день, когда я нашел Синди, поглотила меня. Красная дымка окутала мое зрение.

— Хаос, — предупредил Грим.

Все мое тело тряслось от ярости.

— Нет. Я в норме, — удалось выдавить мне.

— Хорошо, так что сядь, черт возьми, потому что мы разбираемся с этим дерьмом.

— Черт, — прошептал Ксенон во второй раз.

— Просто говори блядь, — прорычал я, ожидая новых плохих новостей, пока стоял, не в силах ничего сделать, кроме как медленно представлять все способы, которыми я, блядь, заставлю страдать этого сенатора, прежде чем я заберу его душу.

— Псевдоним Скайлы Мисси. Мисси Митчелл. Есть несколько полицейских отчетов. — Он сделал паузу, выругавшись себе под нос. — Ее нашли в чертовой клетке в подвале клуба Скорпионов, спасли прошлой осенью, когда Твичи обнаружил, что все эти девушки были проданы русскими.

— Что! — Взорвался я. Это было всего за несколько недель до того, как она приехала сюда, присоединившись к клубу в качестве девушки на испытательном сроке. Она приехала сюда после того, как получила травму от Скорпионов? Почему?

— Как, черт возьми, дочь сенатора оказалась в руках Разра и Скорпионов?

Я взглянул на Мамонта, соглашаясь с его наблюдением.

— Если Разр и Джон Митчелл служили вместе и остались друзьями, как похитили Скайлу?

— Еще больше дерьма, которое нужно выяснить, — пробормотал Ганнибал, жуя палочку сахарного тростника. — Она скрывает что-то большое.

— Я думаю, ты прав, — добавил Диабло. Он молчал с начала собрания, но я чувствовал его мрачные мысли. — Свяжи меня с частью ее крови, и я получу все гребаные ответы, которые нам нужны.

Грим обдумал предложение.

— Я приму это к сведению, если она не заговорит. Мы дадим ей один шанс признаться во всем. Это, блядь, все.

Разумно, учитывая, что она проникла в клуб с какой-то скрытой целью. Мы все думали об одном и том же, просто не говорили об этом вслух, потому что это было решение Грима.

— Это чертовски просто, президент. Скайла — это проблема. Она, должно быть, шпионит за гребаным клубом для Разра, — предположил Раэль, сжимая кулаки. — Дай мне пять минут с ней, и я, блядь, узнаю.

Моя грудь как-то странно сжалась. Мне не понравилась реакция, и я проигнорировал ее.

— Нет, — прорычал я. — Я тот, с кем она близка. Она заботится о моей дочери. Позволь мне поговорить с ней, президент. Я, блядь, разберусь с этим.

Мысль о том, что Скайла лгала, обманывала меня после всего что было, и при этом заботилась о моей дочери, разозлила меня дотакой степени, что я хотел причинить ей боль, и это не предвещало ничего хорошего для маленькой дразнилки. Она вызвала мой гнев так же быстро, как и мою похоть, и часть меня ненавидела ее за это. Я возразил своим братьям, и противился их претензиям, теперь моим долбаным долгом было узнать правду и наказать ее, если это оправдано.

Мой Жнец зашипел, ему не понравилось, что его использовали и причинили вред. Он чувствовал что-то более глубокое, более тревожное под поверхностью, и все это было сосредоточено вокруг Скайлы.

Грим проглотил еще одну рюмку, опрокинул ее в горло, прежде чем повернулся в мою сторону.

— Хорошо. Сделай это сегодня вечером. Я не хочу сидеть, держась за свой член, без ответов, ожидая, когда начнется дерьмо.

— Я понял, президент.

Диабло не запятнает свои руки ее кровью, а Раэль не собирается запугивать ее, чтобы заставить сотрудничать. Ни хуя подобного.

Мне не нравилось, что я считал защиту Скайлы первостепенной задачей, а ее предательство отодвигал на второй план. Это какой-то пиздец если я признаюсь в этом самому себе, но мой Жнец был со мной солидарен. Его разочарование соответствовало моему собственному. Мы не хотели рассматривать идею о том, что она использовала нас, что она пришла сюда с намерением нанести вред клубу. Или что ее послали сюда, чтобы проникнуть внутрь, и шпионить за клубом.

— У нас есть еще одно дело, — объявил Грим, поворачиваясь к Рейту. — Кое-что, с чем я чертовски рад позволить нашему брату справиться.

Ожидая, я не мог скрыть свою улыбку. Мы все знали, о чем это, о новой перспективе, иначе говоря, о новом члене клуба.

— Мой сын Зейн заинтересован в том, чтобы пойти по моим стопам и присоединиться к королевским бастардам. — Его грудь немного выпятилась, соответствуя гордости, звучащей в его голосе.

— Что скажете, братья мои? Есть ли у него то, что нужно для изучения главы о Тонопе?

— Черт возьми, да.

— Он такой же сумасшедший, как и его старик.

— Малыш идеально подходит.

— Как раз вовремя, чтобы это всплыло в церкви.

Мои братья высказали свое мнение, некоторые похлопали Рейта по спине. Улыбки осветили лица большинства моих братьев.

— Тогда мы ставим это на голосование, — объявил Грим. — Кто будет его спонсором?

Рейт не мог этого сделать, поскольку он уже спонсировал Призрака.

— Я бы хотел над ним поработать, — вызвался Мамонт, вызвав смешок у Рейта. — Представлять его в клубе будет весело.

Последовал смех, когда Рейт удивленно покачал головой.

— Мой сын выдержит это.

— Черт возьми, да, он может, — согласился Раэль.

— Те, кто за то, чтобы Зейн занимался разведкой в клубе, говорят "Да".

Хор голосов "Да" обошел стол.

Грим кивнул.

— Кто-нибудь против?

Никто не сказал ни слова.

— Принято официально. Зейн — новая перспектива, спонсируемая Мамонтом.

Кулаки стучали по столу, и несколько ног топали, не оставляя никаких сомнений в том, что сын Рейта станет членом этого клуба в будущем.

Я попытался улыбнуться, чтобы поздравить его, но получилось пусто. Все мои мысли были сосредоточены на Скайле и беспорядке, который я должен был уладить. У нее не было ни единого шанса. Мой Жнец не отпустит ее, пока не раскроет все секреты до последнего.

Я вытрясу из нее ответы, которые мне нужны, и мне все равно, что это значит или как это может все испортить еще больше. Правда это все, что имеет значение. Если она передала информацию о клубе нашим врагам, она заплатит за это. Если она этого не сделала, тогда я знал, как действовать дальше.

Я точно знал, куда я ее отведу, в дом греха и обольщения, взяв ее на свою милость. Она может бороться со мной сколько угодно, но привязанная, голая, со всеми моими игрушками, дразнящими ее до возбуждения, Скайла в конце концов сдастся.

У «Линкед» была репутация игровой площадки с ограниченными правилами. Идеальная обстановка, в которой ее крики и мольбы только приблизят нас к непредсказуемому концу. На данный момент мы балансировали на острие ножа, связанные заявлением, которое я сделал.

Я мрачно встал и вышел из церкви, быстро подняв свой подбородок, когда уходил. Скайла понятия не имела, что должно было произойти, и мне нравилась идея ввести ее в мир своих самых темных желаний, независимо от результата.

Глава 10

Хаос

— Скайла.

Я стоял в дверях детской, глядя на нее через комнату с противоречивыми эмоциями, которые вели битву в моей голове. Она выглядела такой милой, такой счастливой, когда укачивала мою маленькую девочку. Я почувствовал ее нежность и тихое спокойствие, которые затронули мою черную душу. Забота о Заре склеило что-то внутри нее, сломанное человеком, которому она доверяла. Мне нужно было узнать, что сделал ее отец и как далеко зашла его связь со Скорпионами, Разром и этими проклятыми русскими торговцами людьми.

— Нам нужно поговорить, — объявил я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, без намека на смятение и гнев, которые я чувствовал.

— Хорошо. Она уже уснула. — Скайла опустила подбородок и поцеловала макушку кудряшек Зары. — Спокойной ночи, малышка моя.

— В моей груди что-то сжалось, и это доказало, что то, что я чувствовал к ней, не было просто мимолетным увлечением.

Еще одна причина узнать правду как можно быстрее.

Скайла медленно встала, осторожно укачивая мою малышку и укладывая ее в кроватку. Она накрыла ее одеялом, включив ночник. Звезды и созвездия проецировались на потолок, вращаясь по часовой стрелке, и играла тихая музыка.

— Пошли. Мы собираемся прокатиться.

— Хорошо.

— Хватай куртку. Сегодня вечером стало немного прохладно. Я жду тебя на улице у байка, как только будешь готова.

Она странно посмотрела на меня.

— Мне нужно всего пять минут.

Не отвечая, я кивнул, направляясь к кроватке. Дверь за Скайлой захлопнулась, и я встал перед кроваткой, нежно гладя Зару по спине. Она дышала спокойно и ровно, ее невинные мечты не были потревожены тьмой и монстрами, которые жили за этими стенами.

Я задавался вопросом, что бы я сделал однажды, если бы какой-нибудь мудак попытался причинить ей боль, забрать то, что ему не принадлежит, или продать ее мужчинам, которые намеревались сломить ее дух ради удовольствия. Я бы убил любого ублюдка, который попытался. Мой Жнец согласился, представив все способы, которыми мы заставим насильников, убийц и растлителей малолетних заплатить своей кровью, прежде чем мы заберем их запятнанные, почерневшие души. Люцифер был бы рад такому урожаю.

— Я всегда буду рядом с тобой, мой маленький Зар-медвежонок. Я разберусь с этим. Я обещаю, — прошептал я. — Папа любит тебя.

Развернувшись, я вышел из комнаты, заперев дверь, прежде чем направиться в комнату Снуки. Свет горел, отбрасывая мягкое желтое свечение внизу, поэтому я решил, что она не развлекает никого из моих братьев.

— Эй, Снуки, ты занята? Ты там? — спросил я, постучав несколько раз по дереву.

Она открыла дверь, одарив меня понимающей улыбкой.

— Нет не занята. Что тебе нужно, Хаос?

— Я беру Скайлу на прогулку. Нас не будет несколько часов, возможно, всю ночь. Не могла бы ты заглянуть к Заре? Если мы не вернемся к восьми, ей понадобится завтрак и смена подгузника.

— Конечно. Не волнуйся. Я люблю эту маленькую пухленькую задницу.

Я передал ключ от спальни.

— Спасибо. Напиши мне, если тебе что-нибудь понадобится.

— Ага. Иди, наслаждайся поездкой.

Она имела в виду это во многих смыслах.

— Я обязательно так и сделаю.

Ее смех сопровождал меня по коридору, когда я выходил из Перекрестка, на парковку. Скайла стояла рядом с моим байком, ее руки были засунуты в карманы джинсовой куртки.

— Небо красивое. Миллионы звезд. — Заметила она, слегка нервничая, принимая шлем, который я протянул.

— Да, — согласился я, перекидывая ногу через байк и устраиваясь на сиденье. — Давай, куколка. Мы должны двигаться.

Поездка до Голдфилда заняла около двадцати пяти минут, но обычно я добирался на своем Харлее за двадцать. Прохладный ветер хлестнул меня по шее, когда мы выехали на шоссе 95. В это время ночи на дороге было ограниченное движение.

Скайла прижалась ближе, ее голова покоилась на моей спине. Я потянулся к ее бедру, сжимая его. Моя ладонь осталась на ее ноге, собственнически отмечая ее как свою собственность. Жнец решил это дерьмо. Он действовал мне на нервы со всем своим вмешательством.

В моей голове раздался смешок.

Да…отвали.

Мы въехали на переполненную стоянку «Линкед», припарковавшись рядом с боковой дверью. Ни один из братьев не входил с фронта. У нас был отдельный вход, за которым следил член клуба в рабочее время.

Скайла встала, и я схватил шлем, который я ей дал, повесил его на руль, прежде чем дотянуться до ее руки.

Тень открыл дверь, когда мы приблизились. Его темный Жнец наслаждался этим клубом. Да, по сравнению с другими жнецами, Тень был темным. Это о чем-то говорило. Он один из самых молодых участников, но он точно заслужил свой титул.

— Линкед? — Спросила она, глядя на темно-розовую неоновую вывеску над нами.

— Клуб, — уклончиво ответил я, игнорируя низкий смех Тени.

Моя хватка на руке Скайлы усилилась, когда я зашел внутрь, пройдя по темному коридору с несколькими дверями, ни одна из которых не была игровой комнатой. Это были офисы, комната отдыха для сотрудников и склад. В конце коридора стоял вышибала, и я похлопал его по плечу.

— Кроха.

Он развернулся, сияя улыбкой, и хлопнул меня по плечу.

— Хаос! Где, черт возьми, ты был? У нас много новых кисок…

Скайла затаила дыхание.

— Сегодня вечером никаких дел, мой друг. Только удовольствие.

Его бровь выгнулась дугой. Я никогда не приходил сюда трахать девушек.

— Нужна карточка? Какой цвет?

— Синий, — решил я, принимая черную карточку с голубым бриллиантом в центре. — Я хочу уединения. Нам никто не должен помешать.

Он взглянул на Скайлу, губы его дрогнули.

— Я понял.

Скайла уставилась на Кроху, вероятно, удивляясь иронии его имени. При росте шесть футов семь дюймов он легко затмевал почти всех присутствующих. Добавьте к этому тот факт, что его семья происходила с Тихоокеанских островов, и он напоминал молодого Роки. Многие сравнивали его со знаменитым рестлером.

Я проигнорировал запах секса в воздухе, тела, кружащиеся на танцполе недалеко от нас, и переполненный бар. Мне не нужен был алкоголь ничего, что притупляло бы чувства или удовольствие. Мои мышцы слегка напряглись, когда я подумал о разговоре, который вскоре последует.

Пока мы шли, Скайла вертела головой, глядя на пары, занимающиеся сексом или целующиеся на диванах. Несколько ступенчатых уровней обеспечили достаточно места и столов для платежеспособных клиентов. Мы дошли до противоположного конца комнаты, обнаружив двух громоздких вышибал, преграждающих нам путь.

Я кивнул близнецам.

— Чудак. Кэш.

Они были наняты в одно и то же время, работая в клубе пять ночей в неделю. Поскольку они были братьями, мы дали им одну и ту же смену вместе. Никогда не жалел об этом. Они были добры с клиентами, но не принимали никакого дерьма.

— Хаос!

— Сегодня вечером я привел свою новую куклу, чтобы поиграть, — объявил я. — Будьте начеку, чтобы никаких проблем. — Подняв карточку, я сверкнул своим голубым бриллиантом.

Кэш кивнул, сразу все поняв. Чудак наблюдал за комнатой, хрустя костяшками пальцев. Они расступились, позволяя мне пройти, прижимая к себе любопытную Скайлу.

— Так то лучше.

Когда мы добрались до комнаты, я провел карточкой, получая доступ. Я молча провел Скайлу внутрь, плотно закрыв дверь и щелкнув замками.

— Раздевайся, — приказал я, шагая через комнату к стене с веслами, хлыстами и флоггерами, которые ждут, чтобы их использовали. Не потрудившись посмотреть на ее реакцию на комнату, я снял с себя жилет и повесил его на ближайший стул. Моя рубашка последовала за ним, оставив мою грудь обнаженной.

Раздался робкий голос Скайлы.

— Я обнажена. Ты хочешь, чтобы я встала на колени? — Она не могла скрыть дрожь возбуждения, когда я повернулся, уловив быстрый подъем и падение ее груди.

— На колени, — приказал я, взяв один из флоггеров, которые я всегда хотел попробовать.

Как только она подчинилась, я сократил расстояние между нами, глядя на ее кожу, наслаждаясь гладким, блестящим видом.

Тяжелые шары ее грудей задрожали, когда она положила руки на колени.

— Мы собираемся сыграть в игру.

Она не осмелилась открыть рот, чтобы ответить.

Хорошая девочка.

— Я хочу, чтобы ты встала на ноги, повернулась и медленно подошла к скамейке справа от тебя.

Она встала, двигаясь, как я приказал.

Я не мог перестать смотреть на ее задницу, покачивающуюся при каждом шаге.

— Ляг на живот. Приподними задницу. Руками сожми ручки снизу.

Эта конкретная скамейка была модифицирована. Просьба Раэля перед тем, как он построил свою личную темницу в доме, который он делил со своей старушкой Найлой. Достаточно высокая, чтобы заставить Скайлу встать на цыпочки, высота также привела ее задницу прямо к моему паху.

Чертовски идеально.

— Интересно, ты мокрая для меня? Будешь стекать по бедрам, когда я буду трахать тебя вот так?

— Даниэль, — простонала она.

Моя рука ласкала ее задницу, скользнула к внутренней стороне бедра, затем вверх через ее щель, обнаружив, что ее киска намокла и готова для моего члена.

Пока нет, драгоценная.

— Скажи мне кое-что, Скайла.

— Что угодно, — сказала она, совершенно не подозревая о том, что я собираюсь спросить.

— Почему твой отец, сенатор Джон Митчелл, отправил тебя в Перекресток? Шпионить за нашим клубом?

Вздох ужаса слетел с ее губ, когда она начала подниматься со скамейки.

— Нет, — прорычал я, мгновенно раздраженный. — Не двигайся, блядь. Просто ответь на чертов вопрос.

Глава 11

Хаос

— Он послал меня шпионить, но я этого не делала. Я клянусь, Даниэль!

Я хотел ей верить. Мне это было чертовски нужно, потому что я чертовски сильно рисковал, позволяя ей приблизиться к моей дочери и ко мне.

— Зачем?

— Могу я перевернуться и поговорить с тобой об этом?

— Нет, — прошипел я. — Ты, блядь, будешь держать эту задницу и киску там, где я приказал. При любом раскладе, я трахну тебя в этой комнате сегодня вечером.

Она вздохнула.

— Я не знаю всех причин, но я могу сказать тебе, что у моего отца и Разра много общих деловых интересов. Они оба ненавидят ваш клуб королевских ублюдков.

Причины Разра были очевидны. Его отец убил нашего предыдущего президента, Киса и еще одного члена клуба. В отместку мы уничтожили его отца, Шрама, и брата, Кислоту.

Наши клубы были в состоянии войны, и это продолжалось с 2002 года, когда все это дерьмо произошло.

— Я знаю, почему Разр ненавидит клуб. Расскажи мне о Джоне.

Крепко взяв древко флоггера в руку, я медленно провел локонами вверх по задней части ее правой ноги, позволяя хвостам щекотать ее кожу.

Скайла задрожала.

— Пожалуйста.

Это было не из-за возбуждения. Она не хотела говорить о своем отце.

Чертовски плохо для нее.

— Отвечай мне, — предупредил я, взяв флоггер и ударив им ее по правой щеке.

— Ай, — взвизгнула она, тяжело дыша, когда начал появляться красный рубец.

Я не ударил ее достаточно сильно, но так, чтобы она поняла, что я не дурачусь, задавая вопросы.

— Скайла?

— Мой отец ненавидит тебя, потому что ты убил его сына, моего сводного брата Боуи.

Моргая, я отшатнулся, чуть не упав на стул. Как это было возможно, черт возьми? Боуи Стэнтон атаковал Перекресток с самоубийственной миссией. Он был гребаным членом Кровавых Скорпионов. Когда он врезался на своем байке в забор, я был ближе всех к воротам. Боуи поднял пистолет и прицелился. У меня не было времени подумать. Я застрелил его, прежде чем он смог причинить вред кому-либо из моих братьев.

Его смерть вызвала шумиху. Сенатор Джон Митчелл лоббировал ужесточение законов об оружии и пытался сплотить граждан Тонопы, Хоторна и близлежащих городов против нашего клуба, ссылаясь на то, что мы были клубом вне закона. Я никогда не понимал, почему это казалось ему таким личным.

Теперь я знал.

Мы полагали, что хит был санкционирован из-за войны со Скорпионами. Казалось, что это отчасти правда. У сенатора были серьезные отношения с Разром, но зачем посылать своего сына в Перекресток? Это не имело никакого смысла.

— Зачем Боуи врезался своим байком в ворота? Зачем он вообще, блядь, пришел в Перекресток?

— Я не знаю. Может быть, он был под кайфом. — Она опустила голову на скамейку. — Или, может быть, это был вызов.

— Черт, — выругался я.

— Все, что я почувствовала, это облегчение, узнав, что он умер.

— Повернись, — приказал я, бросив флоггер на пол. — Как ты могла держать что-то подобное в секрете? — Мне нужно было знать это в первую очередь.

— Я ненавидела Боуи, — выплюнула она, перекатываясь на бок, прежде чем соскользнуть на пол, вздрогнув, когда ее нежный зад коснулся пола. — Его смерть стала моей выгодой.

Что, черт возьми, это значит?

— Объясни.

Ее подбородок приподнялся. Я знал этот упрямый взгляд.

Прекрасно. Я встал на ноги, целеустремленно подходя к ней.

— Вставай.

— Даниэль, есть некоторые вещи, которые ты не хочешь знать. Поверь мне. — Она не подчинилась, бросив на меня умоляющий взгляд.

— О? Ты думаешь, что это тебе решать? — Мой голос был напряженным.

Она знала, что зашла слишком далеко. Лежа на спине на скамейке, она широко раздвинула ноги. Ее пальцы опустились между ее бедер, касаясь своей киски.

— Трахни меня, Даниэль. Давай забудем всю эту чушь. Пожалуйста.

Я бы не смог этого сделать, даже если бы она меня соблазнила.

— Этого не случится. Пока нет. — Я прижал ее спиной к скамейке, мой пах прижался к ее клитору. Конечно, у меня был бешеный стояк, но я сохранял контроль. — Расскажи мне о Боуи.

Она прикусила губу, чуть не до крови.

— С детства он приходил в мою комнату и раздражал меня, ломал мои вещи и просто был злым. Мой отец никогда не останавливал его. — Она повернула голову в сторону, тяжело втягивая воздух в легкие. — Боуи надоело, что я рассказываю об этом нашему отцу. Он называл меня стукачкой.

Блядь. Мне не понравилось направление, в котором, казалось, развивалась эта история.

— Однажды ночью он пробрался в мою комнату. Мне было всего двенадцать.

Слова Ксенона прокручивались в моей голове. Сломанный таз в двенадцать лет.

— Что он сделал? — Спросил я, когда мои руки скользнули вверх по ее бедрам и остановились на талии. Я должен был продолжать прикасаться к ней, потому что желание что-то уничтожить поглотило меня.

— Я еще не знала, что такое секс. Когда он засунул в меня свой член, я подумала, что умираю. Было так больно, что я закричала. — Ее голос дрогнул, и она шмыгнула носом. — Он накрыл мой рот, врезавшись своим телом в мое. Я всегда была миниатюрной. Он был таким грубым, намного старше и крупнее меня, — она подавилась рыданием.

Я притянул ее в свои объятия, желая, чтобы Боуи был все еще жив, чтобы я мог, черт возьми, убить его снова.

— Мне очень жаль.

— Мой отец, — прошептала она, уткнувшись головой мне в грудь, — он мне не поверил. Его идеальный сын Боуи никогда бы не сделал ничего подобного, что означало, что я, должно быть, шлюха.

— Черт, — выругался я, обнимая ее крепче.

— Он хотел преподать мне урок. Чтобы показать мне, какой была бы моя жизнь в качестве проститутки. Именно тогда он начал посылать своих деловых партнеров в мою комнату. Череда проходящих в мою дверь мужчин, которые насиловали молодую девочку и никогда не видели в этом проблемы.

— Черт! — Ее отец был мертвецом.

— Это не самое худшее, — призналась она.

Ксенон сказал, что был аборт в четырнадцать лет.

— Твой отец тоже прикасался к тебе, не так ли? — Спросил я, ненавидя себя за то, что мне нужно знать ответ.

— Он напивался и, спотыкаясь, заходил в мою комнату, рассказывая мне, какой красивой я выросла. Я лежала там, уставившись в потолок, пока он катался на мне. А потом всегда приходил Боуи, и наступала его очередь.

Больной ублюдок!

— Отец всегда был пьян, обычно он никогда не был груб со мной. Боуи любил меня бить. Он получал удовольствие, заставляя меня что-то делать. — Она вздрогнула.

— Ты не должна больше об этом говорить, — прервал я, целуя ее в макушку. — Твой отец не может причинить тебе вреда сейчас. Ты со мной.

— У него есть куча парней, которые ему преданы, Даниэль. Один из них думает, что я его.

Приподняв ее подбородок, я посмотрел ей в глаза.

— Кто?

— Его зовут Громила. Он сильный, большой и очень злой.

Она казалась напуганной.

— Он заставлял тебя что-нибудь делать? — Спрашивал я, рыча от злости.

— Да. Он причина, по которой я перешла на противозачаточные. Мой отец, Боуи и Громила.

— Они мертвецы, — пообещал я.

— И он причина, по которой я сделала аборт.

Ублюдок!

— Мне так жаль, девочка моя драгоценная. — Мое сердце разбилось из-за этой молодой женщины, которая так сильно пострадала от рук мужчин, которые должны были ее защитить.

Скайла искала мои глаза, не подозревая о слезах, которые текли по ее щекам.

— Я никогда не доносила на клуб. Ни разу. Даже когда появился Громила.

Я верил ей.

— Когда? Сколько раз он приходил в Перекресток?

— В здание клуба никогда. Он наблюдает за мной и ждет. В прошлый раз он загнал меня в угол в торговом центре.

Нахмурившись, я опустил голову, не позволяя ей отвести взгляд.

— Теперь ты никуда не ходишь одна. Хорошо?

— Хорошо.

Мои губы коснулись ее в мягком поцелуе. Как бы мне ни хотелось трахнуть ее в этой комнате, это казалось неправильным после всего, в чем она мне призналась.

— Мы разберемся с этим детка, — пообещал я, ненавидя страх и неуверенность, которые все еще оставались в ее глазах. — Мне нужно поговорить с Гримом. Ты в опасности, и клуб уязвим. Мы возвращаемся в Перекресток.

Она провела пальцами по щекам, вытирая слезы.

— Одевайся, детка.

Она слушала, но ее взгляд казался далеким. Беспокойство грызло меня изнутри. Я должен был защитить Скайлу. Теперь она была моей. Я сделал этот выбор, но это не было причиной, по которой я нуждался в ее безопасности. Страдания Скайлы причинили боль моему Жнецу. Я едва мог дышать. У меня болела грудь. Ярость кипела под поверхностью, и я знал, что пролью кровь еще до того, как закончится ночь.

Скайла прислонилась ко мне, когда я выходил из комнаты, и я крепко обнял ее, обняв за талию. Каждый шум в комнате предупреждал моего Жнеца, и мне приходилось заставлять себя не реагировать. Не говоря ни слова, я положил ключ от комнаты в карман на другой раз и направилась к выходу.

Тень, должно быть, почувствовал мое настроение, потому что он повернул голову в мою сторону.

— Береги себя, брат. Если я тебе нужен, напиши.

— Обязательно.

Мы отъехали от «Линкед», по шоссе 95 обратно в Тонопу. Почти час ночи на дороге обычно не было пробок. Когда позади нас появились фары, у меня возникли подозрения. Мотоциклов не было, но несколько машин оставались близко друг к другу, набирая скорость по мере приближения, создавая эффект клетки.

Черт возьми.

Скайла была слишком уязвима на заднем сиденье моего мотоцикла, а я был слишком далеко от соседних городов, чтобы пытаться оторваться от них. Единственное, что я мог сделать, это набрать скорость и попытаться добраться до Тонопа как можно быстрее.

Эти планы изменились, когда на тротуаре справа от меня раздался выстрел. Мой Жнец всплыл, мгновенно разозлившись. Я должен был остановиться и встретиться с ними лицом к лицу. Это был единственный способ защитить Скайлу.

Что-то ударило меня по заднему колесу, и нас занесло, мы чуть не опрокинулись и заскользили по асфальту на задницах.

Ублюдок!

Скайла схватила меня за талию одной рукой, потянувшись за мою спину, чтобы вырвать мое оружие. Я кричал ей, чтобы она была осторожна, не имея понятия, умеет ли она стрелять. К моему полному шоку, я наблюдал через зеркала, как она повернулась, стреляя из пистолета. Первая машина позади нас свернула, потеряв управление, и уехала в пустыню. Теперь два придурка сзади наставляли на нас оружие.

Мы бы никогда не выжили, если бы остались на шоссе 95.

— Держись, — крикнул я Скайле, делая резкий поворот налево.

Если бы я не знал, как обращаться со своим байком, или если бы у меня было немного практики в подобных вещах в прошлом, я, вероятно, разбился бы. Скайла кричала, когда мы катились по пустыне, задевая кактусы, перекати-поле и песок. Позади нас рев двигателей доказал, что за нами следуют еще две машины.

Именно тогда я заметил заброшенное здание за пределами Тонопа. Старый военный ангар с ржавыми деталями и бесполезным хламом. Идеальное место, чтобы найти укрытие и убрать этих придурков.

Мой жнец рассмеялся.

Время веселиться.

Глава 12

Скайла

Громила нашел нас. Я узнала его черный "Шевроле Сильверадо", когда он несся по шоссе 95, намереваясь сбить нас. Кто знал, намеревался ли он убить меня или просто причинить еще больше боли? Громиле, вероятно, в равной степени нравилась идея обоих вариантов. Садисту хренову нравилось причинять людям боль, и ему нравилось, когда мой отец отправлял его убрать кого-нибудь.

Пистолет Даниэля был в моей руке, я без колебаний нажала на спусковой крючок, целясь в лицо Громилы через лобовое стекло. Ухабистое движение мотоцикла по пустыне нанесло ущерб моей способности оставаться на цели.

Никто не знал, что я умею обращаться с оружием. Несколько месяцев назад Снуки взяла меня в пустыню, с радостью научив всему, что мне нужно было знать, чтобы защитить себя. Навык, которого мне не хватало всю мою жизнь. Теперь я не была такой уязвимой и легко подавляемой.

Если бы только у меня был пистолет, когда Громила нашел меня в торговом центре. Но тогда я, вероятно, была бы сейчас в тюрьме за убийство. Снуки сказала, что я должна купить себе пистолет, как только научусь им правильно пользоваться, но в то время я не была готова. Глупо. Я должна была послушать.

Гигантский склад с разрушающимися, ржавыми стенами и рухнувшей крышей начал обретать форму перед нами. Чудовищная структура, раскинувшаяся на милю песка, разбитые части самолета и обломки, разбросанные вокруг здания. Я осмотрела местность, напуганная яркими звездами над головой, низко висящей луной и ветром, который шептал секреты.

Тонопа маленький городок примерно в семидесяти милях от зоны 51, и многие считали, что чистое небо открывает доступ к инопланетной активности и призракам, которые бродят по Большому бассейну в Неваде. Ходили слухи, что многие погибли, добывая серебро и золото. Если бы вы прислушались к ветру, вы могли бы услышать голоса тех, кто остался позади, взывая о помощи. Может быть, они просто хотели обрести покой.

Даниэль замедлил ход мотоцикла, остановившись за задней частью склада, скрывая нас от все еще приближающихся машин. Я отдала пистолет, чувствуя себя беспомощной без оружия. Он выдернул нож и вложил его мне в руку.

— Никто не прикоснется к тебе. Они не причинят тебе вреда. Никто. Ты слышишь меня? — Спросил он, притягивая меня в свои объятия.

— Да. Убью любого, кто попытается.

— Это моя девочка. — Его губы накрыли мои, скрепляя наше соглашение. — Что бы ты ни увидела, постарайся смотреть на это сквозь пальцы.

— А?

— Клуб, это нечто другое, Скайла. Я говорил тебе, что я не тот, кем ты меня считаешь. Мы скрываем это от девушек из клуба столько, сколько можем, но иногда случается дерьмо.

— Что ты имеешь в виду?

— Нет времени, куколка. Держись подальше от посторонних глаз. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Он не дал мне шанса ответить, бросившись к фасаду здания, а я стояла там, уставившись на нож в своей руке, задаваясь вопросом, убьет ли Громила единственного парня, которого я когда-либо любила. Заре нужен был ее папа. Он не мог умереть. Если бы у меня был шанс спасти его, предотвратить его смерть, я бы сделала это без колебаний, пожертвовав собой.

Машины подъехали к зданию, и я услышала вой вдалеке. Фары почти ослепили меня, я спотыкалась, пытаясь найти место, чтобы спрятаться, пока мои глаза не привыкнут. Дикие койоты и горные львы бродили по пустыне ночью, охотясь за добычей. Что-то зашуршало на дереве снаружи, в нескольких футах от того места, где я присела.

Черт. Люди Громилы окружили нас.

Я слишком крепко держала нож в руке, медленно отходя все дальше, надеясь, что не произвожу слишком много шума. Песок помогал, но было слишком много скелетов от ржавых механизмов, металлических деталей, труб и странных конструкций, чтобы остаться незамеченной. Я наткнулась на одну из, и вздрогнула, почувствовав, как что-то острое вонзилось мне в бедро.

— Черт, — тихо пробормотала я, проводя пальцами по ране. Когда я подняла руку, я увидел кровь, размазанную по пальцам.

Это совсем нехорошо. Кровь привлекает акул в воде. В пустыне запах крови привлек бы насекомых, птиц, летучих мышей и, возможно, змей. Хищники пойдут по следу, вскоре направляясь сюда.

Мне удалось выскользнуть наружу через большую дыру в стене на восточной стороне здания, оставаясь поблизости, когда я направлялась к месту нахождения Даниэля. Возможно, он уже не на улице, но я не останусь внутри после того, как поранила ногу об металл. Что, если от ржавчины у меня начнется заражение или что-то в этом роде?

Дрожа, я остановилась на углу, ненадолго высунув голову, чтобы посмотреть на Даниэля.

Большая ошибка.

Дуло пистолета прижато к моему лбу.

— Ну, Мисси, ты, конечно, все мне упростила.

Громила.

Он прижал пистолет к моей коже, зная, как сильно я волновалась, когда он наставлял его на меня в прошлом. В ту ночь я позволила ему делать все, что он хотел, включая его друга. Как бы я ни старалась отгородиться от воспоминаний о том, что он сделал и как он причинил мне боль той ночью, я не смогла.

— Брось нож, — приказал он.

— Нет. — Я не была уверена, откуда взялась смелость, но я стояла, наблюдая, как его челюсть открылась. — Ты больше никогда не причинишь мне боль.

Громкий смех, смешанный с гневом, сорвался с его губ.

— Ты никогда не училась достаточно быстро. Когда я трахну тебя, ты будешь истекать кровью, а потом вспомнишь этот урок. Брось чертов нож. Сейчас же.

Я покачала головой. Если бы я послушала, он бы уложил меня на землю, его член был бы во мне, возможно, одновременно избивая меня.

Больше никогда.

Дикий крик сорвался с моих губ, когда я бросилась в его сторону, используя инерцию, чтобы нанести удар в его живот. Моя рука болела от давления, но мне было все равно, я выдернула ее, чтобы снова ударить его. Он использовал пистолет, чтобы ударить меня сбоку по голове, чуть не сбив меня с ног, но я осталась в вертикальном положении. Если я упаду, он убьет меня.

Мы закончили борьбой за нож, когда из его живота сочилась темная кровь, вытекая из отверстия в его теле, которое я сделала. Что-то внутри меня слишком наслаждалось этим зрелищем. Я рассмеялась, когда лезвие вошло в его живот во второй раз, разрывая плоть, и он застонал.

Больше крови. Больше страданий. Мне нужно было, чтобы он знал, что я чувствовала и сколько боли мне пришлось вынести.

Громила споткнулся, упал на колени, когда я толкнула его назад, улыбаясь, он тяжело приземлился и ударился головой о ближайший камень. Больше крови.

Еще недостаточно страданий.

Высоко подняв нож, когда он пытался отбиться от меня, я сильно ударила его в центр его горла, зачарованно наблюдая, как кровь брызнула, как гейзер. Теперь он умрет слишком быстро.

Я скользнула вниз по его бедрам, расстегивая ширинку и спуская штаны. Его полустоячий член подпрыгнул в воздухе.

— Это за то, что изнасиловал меня, сукин ты сын!

Я нанесла удар, разрезая его ствол, с удовлетворением наблюдая, как он дернулся, пытаясь закричать, но все, что получилось, было бульканьем.

Он поднял пистолет из последних сил и нажал на курок.

Я не двигалась и не уклонялась от пули. Острый укол, сопровождаемый тупой пульсацией в левом плече, доказал, что он задел меня, но пули не было. Внезапная ярость охватила меня, и я продолжала опускать нож, нанося удары в пах и грудь, пока глубокое, тревожное рычание не привлекло мое внимание.

Подняв голову, я столкнулась с кошмаром.

Мужчина с темными волосами до плеч и маской дьявола на лице. Скелет, демоническое лицо, которое улыбнулось мне с фамильярностью определенного байкера.

Даниэль. Только… не совсем Даниэль.

— Встань, моя драгоценная девочка. Брось нож, — приказал он глубоким, гортанным, командным тоном, который я не могла игнорировать.

Нож со звоном упал на землю, бесполезно у моих ног.

— Кто ты?

— Смерть, — ответил он с сардоническим смехом. — Жнец.

Теперь это щелкнуло. Все, что Даниэль сказал о том, что многое скрывается от девушек в клубе обрело смысл.

— Мой Жнец.

— Да, — пророкотал он, глядя на меня с мрачным голодом.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Сделай меня своей.

— Да, — повторил он, не в силах скрыть выпуклость в джинсах.

Он шагнул вперед, подхватил меня и перешагнул через тело Громилы. Моя спина уперлась в сиденье его байка, когда он стянул с меня джинсы, срывая их вместе с ботинками. Его руки подняли меня за бедра, когда он нырнул в мою сердцевину, наслаждаясь моей киской, мои руки опустились на байк для равновесия. Он лизал, сосал и трахал меня своим языком, когда крик удовольствия слетел с моих губ.

— Нуждаюсь в тебе. — Рычал он.

— Пожалуйста, — умоляла я, открываясь шире.

Его член вырвался на свободу, когда он разорвал на себе одежду, отчаянно пытаясь соединиться со мной. У меня едва хватило времени сделать один вдох, прежде чем его бедра подались вперед, и его член врезался в меня. Я не знала такого Даниэля, он был больше повсюду, особенно внизу.

Он врывался в мою киску, сводя меня с ума. Мне не нужно было прикасаться к своему клитору, чтобы кончить. Сделав еще несколько мощных толчков от его бедер, я взорвалась, выкрикивая его имя. Сочетание имен Даниэля и Жнеца слетело с моих губ.

— Моя, — прорычал он.

— Да, — ответила я, мое тело приняло его член и сильно ударилось, еще один оргазм нарастал.

— Нет, услышь меня и повтори, — прорычал он. — МОЯ!

— Возьми меня. Заяви на меня права, — простонала я. — Я уже сказала тебе, что я твоя. — Сейчас он был скорее Жнецом, чем человеком. Больше демон, чем человек.

Мне понравилось.

— Я отдам тебе свое семя, и ты примешь все это.

— Отдай его мне… подожди!

Он приставил свой член к моему лицу, кончик его приоткрыл мои губы, прежде чем я смогла произнести хоть слово вслух. Я открыла рот, высунув язык, когда первобытный вопль, казалось, вырвался из его груди. Струи его спермы брызнули из члена, покрывая мои губы, горло и язык, когда я сделала все возможное, чтобы проглотить все это.

— Хорошая девочка, — похвалил он. — Моя.

— Навсегда, — ответила я, зная, что никогда не захочу другого мужчину. Даниэль был для меня всем.

Мы тяжело дышали, мы оба устали от напряжения последнего часа. Посмотрев вниз, я заметила, что все мое тело покрыто кровью. Когда я осмотрела Даниэля, я нашла то же самое. Мы искупались в бойне и трахались, как дикие животные.

Черт. Это было чертовски горячо.

Кто бы мог подумать, что я буду зависима от человека, который погружается в кровь, сражаясь со своими врагами? Жнец, который трахал так же жестко и жестоко, как и убивал?

— Я никогда не хочу оставлять тебя, — призналась я, наблюдая, как его лицо превращается в зловещую усмешку.

— И ты никогда этого не сделаешь, моя драгоценная. Я не отпущу тебя уже никогда.

Глава 13

Хаос

Я искупал Скайлу в крови ее врагов.

Глядя на алую жидкость, которая покрывала нас обоих, я наслаждался осознанием того, что она принадлежала моему Жнецу и мне. Здесь нет ошибки. Он заявил на нее права, трахнул ее и убедился, что она его.

Я хотел смеяться, пока не заметил ее травмы, рану на бедре и плече, с обеих капала ее сладкая кровь. Рычание сорвалось с моих губ, когда я поднял ее, поднеся ее близко к своим губам, я лизнул кожу ее плеча. Она зашипела, а затем успокоилась, ее глаза затрепетали. Я провел языком по ране во второй раз, отметив, как она еще больше расслабилась.

Моя слюна помогает справиться с болью. Полезно знать.

Я снова посадил ее на байк, наклонился, чтобы лизнуть глубокую рану на ее ноге. Металлический, ржавый привкус покрыл мой язык.

Черт! Токсин распространялся внутри ее тела. Я не мог допустить, чтобы что-то случилось с моей милой девочкой.

Мои губы прижались к ране, и я начал сильно сосать, втягивая кровь в рот. Моя голова повернулась, и я сплюнул, ощущая отвратительный привкус болезни на языке. Обеспокоенный, я повторил процесс несколько раз, пока не почувствовал, что ее кровь на вкус чистая. Вытирая рот рукой, я с юмором отметил, что в этот Хэллоуин я стал вампиром. Как иронично для моего демона. Моему Жнецу понравилась шутка, и он засмеялся у меня в голове.

С нежной заботой я одел Скайлу, заключив ее в свои объятия. В течение долгих минут я прижимал ее тело к себе, вспоминая, как я когда-то обнимал другую женщину. Эта будет жить. Другая умерла.

Цикл жизни. Я ненавидел это.

Скайла зашевелилась в моих объятиях, и я наклонил голову, целуя ее в губы.

— Готова идти домой, моя милая куколка?

— Да. — Ее глаза казались ярче, почти светились от эффекта моей слюны.

Возможно, Жнец положил начало легенде о вампире. Я не сомневался в этом, когда услышал мрачный смех, эхом отдающийся на ветру.

Чертов Люцифер.

Я не ждал, пока он появится. Я уже пожинал плоды забирая каждую душу, которая появилась сегодня вечером, за исключением Громилы, поскольку Скайла позаботилась о нем самостоятельно.

Такая красивая, верша справедливость.

Поэтично. Опьяняюще. Завораживающе.

Мы проехали небольшое расстояние до Тонопа, подъезжая к воротам комплекса, когда подъехал лимузин, припарковавшись всего в нескольких футах от того места, где стоял мой мотоцикл. Я мог догадаться, кому он принадлежал, когда Скайла напряглась позади меня.

Водитель открыл свою дверь, быстро вышел, чтобы открыть одну для пассажира. Сенатор Джон Митчелл выпрямился, застегивая безупречный пиджак, который он носил, когда его взгляд остановился на Скайле.

— Мисси. Я скучал по тебе, дорогая.

Держу пари так и есть. Чертов придурок.

— Готова вернуться домой?

Она слезла с байка, глядя на него с выражением, от которого у меня чуть кровь не застыла в жилах, если это было возможно. Зная, что она пережила, я не мог винить ее за желание закончить то, что она начала сегодня вечером. Месть горела глубоко в ее костях, и кто я такой, чтобы останавливать ее?

Она потянулась за спину, и я передал ей нож. Она схватила его, сжимая ручку так сильно, что костяшки ее пальцев побелели.

— Ты знаешь, — начал я тихо, шепча ей на ухо. — Если хочешь, мы можем отправить его душу в ад.

— Будет ли он страдать?

— Да.

— Как долго?

— Всегда, — пообещал я.

Ее улыбка стала шире, и я сделал шаг назад, давая ей возможность решить его судьбу. Мало у кого была возможность отомстить так тщательно.

— Папа, у меня есть кое-что для тебя.

Он протянул руку.

— Пойдем со мной. Все будет хорошо.

Он, должно быть, думал, что его деньги и связи могут спасти его. Или, возможно, он обманывал себя, думая, что все то дерьмо, которое он сделал со своей дочерью, не превратит ее в монстра. Дело в том, что мы все были способны стать монстрами. Требовался только один выбор, чтобы сделать это возможным.

Скайла не была монстром, но она заслуживала того, чтобы отомстить.

Дикий рев вырвался из ее груди, когда она подбежала к отцу, поднимая нож. Он попятился, врезавшись в капот лимузина, когда она подошла к нему, его тело дрожало от страха.

— Ты чувствуешь это? — Спросила она, глядя ему в глаза. — Этот ужас?

Он сглотнул, но не ответил.

— Это то, что я чувствовала каждый раз, когда ты входил в мою комнату. Каждый раз, когда Боуи или кто-то из твоих друзей прикасался ко мне и принуждал меня к сексу.

Он прищурился.

— Ты всегда была маленькой шлюшкой.

Скайла рассмеялась, качая головой.

— Нет, но я сейчас такая, для этого большого страшного байкера. Он моя жизнь или смерть. Я люблю его, — объявила она, шокировав меня до чертиков. — И он отправит тебя в ад, чтобы мне больше никогда не пришлось думать о тебе.

Она уронила нож, улыбаясь так, как будто заботы всего мира упали с ее плеч, рухнув на землю тысячами крошечных кусочков, полностью разрушенных.

Моя грудь наполнилась гордостью, и я почувствовал присутствие своих братьев и их жнецов позади нас, объединенное братство.

— Экзорцист?

— С удовольствием, — ответил он, используя свой уникальный талант.

Крик ужаса сорвался с губ Джона, за которым последовал еще один крик. Его тело сжалось, отрываясь от земли. Его ноги болтались в воздухе, когда я держал его там, ожидая Экзорциста. Если бы он захотел немного поиграть, мы бы это сделали.

— В чем заключаются твои преступления? — Спросил он, уставившись на Джона.

— Н-нет, — заикаясь, сказал он.

Неправильно.

Рот Джона открылся в крике ужаса, когда его душа вырвалась из тела, появившись рядом с ним в виде призрака. Ониксовые, дурно пахнущие усики окружали его тело, когда тень парила вокруг него. Доказательство его злого духа.

Трапеза,которой Люцифер всегда наслаждался в Аду.

— Скажи правду! — Зарычал я, заставляя его говорить. Один из моих многочисленных талантов заключался в том, что я мог представить его грехи перед его глазами так же ясно, как киноленту. Он видел все это, переживал это с точки зрения своих жертв и чувствовал каждую частичку их боли.

Эта боль, этот хаос, она проникала в его душу, скручивая и сжигая, разлагая его изнутри. Скайла наблюдала, как он, наконец, признался во всем.

— Я спал со своей дочерью, но она не моя кровь, — процедил он сквозь зубы. — Я взял ее в качестве оплаты. Она всегда должна была быть моей рабыней, и я позволял трахать ее любому, кто хотел. Русские согласились в качестве оплаты за мою помощь в сокрытии похищенной женщины в центральной Неваде.

Я чувствовал, что он все еще хранит еще один секрет.

— И?

— Я убил твою женщину за убийство моего сына.

Агония ударила меня в грудь. Я должен был понять это раньше. Око за око. Синди за Боуи.

— Ты заплатишь за это в аду.

Скайла сжала кулаки.

— Я надеюсь, что ты будешь вечно гнить в аду, и дьявол будет пировать на твоих костях каждую ночь. Во вселенной недостаточно боли, чтобы сравниться с тем, что ты причинил другим.

Его глаза округлились, почти вылезли из орбит, когда его тело в человеческой форме начало раздуваться. Я знал, что будет дальше, и начал смеяться. Этот больной ублюдок собирался пожалеть обо всех решениях, которые он сделал в жизни.

Громкий импульс потряс воздух, и его тело сгорело, распавшись на сотни крошечных кусочков, которые вспыхнули пламенем, прежде чем полностью сгореть дотла. Обугленные остатки погружались в землю, исчезая в почве.

Где-то близко, оседлав поток ветра, к нам присоединился жуткий смех Люцифера. В ужасе душа Джона наблюдала за разрушением, его стен, пытаясь вырваться из захвата, который мы с Экзорцистом наложили на него.

Ни хрена себе, мудак.

Земля начала дрожать у нас под ногами, и я подхватил Скайлу, прижимая ее к груди, пока мы болтались над землей. Все присутствующие Жнецы вышли вперед, встав в круг с косами наготове.

Трещина пробилась сквозь песок, разрывая землю на части, когда зашипели клубы пара, в воздух поднялся туман, а внизу бушевало адское пламя. Пламя адского пламени вырвалось на свободу, нагревая воздух вокруг нас, когда мы с нетерпением ждали жатвы Джона.

— Добро пожаловать в ад, ублюдок, — объявил я, когда Экзорцист отпустил душу, и все косы взмахнули в унисон. Рычание и смех моих братьев были сладкой, безумной музыкой для моего Жнеца. То, что осталось от духа Джона Митчелла, начало вращаться в воздухе, закручиваясь в воронку, засасываемую под наши ноги.

Скайла плюнула на последнюю оставшуюся часть, кусок исчез, когда земля внезапно закрылась. Трещина закрылась, не оставив никаких следов своего предыдущего существования. Никто не узнает, что случилось с сенатором, кроме тех, кто упивался его смертью.

Мои ноги коснулись земли, когда я приподнял подбородок Скайлы, опуская свои губы, чтобы завладеть ее губами в поцелуе, который я почувствовал до дрожи костей.

— Месть всегда сладка, моя драгоценная, но она более сладка, когда она исцеляет того, кого ты любишь.

Она вцепилась в темную одежду на моем теле, ее голос дрожал.

— Ты мой темный герой.

— Я твой соблазнитель, любовник и самый яростный защитник, — возразил я, — но ты можешь называть меня как хочешь.

Она засмеялась, и я повернулся к Перекрестку, провожая свою женщину внутрь.

Глава 14

Хаос

— Ты впервые здесь? — Спросила Скайла, когда я положил руку ей на плечи.

— Нет, но прошло довольно много времени.

— Это должно быть тяжело, — рассуждала она. — Я могу дать тебе немного уединения, если тебе это нужно.

— Нет, куколка. Я в порядке. — Я поцеловал ее в макушку, притягивая ее ближе. — Я всегда буду скучать по ней, но пришло время попрощаться.

— Тогда сделай это. Расскажи мне все, что ты не хочешь забывать.

Никто из тех, кого я когда-либо встречал, не был таким самоотверженным, как Скайла. Она заботилась только о моем благополучии, а не о том, как тяжело было слышать ей это от меня.

Глядя на могилу Синди, я улыбнулся.

— Она была замечательной матерью. Синди шла беременность, и она была так счастлива, когда родилась Зара.

— Понимаю. — Вздохнула она.

— Она готовила лучшее тушеное мясо и играла в покер как профессионал.

— Это довольно очаровательно.

— Так и было, — засмеялся я. — Она любила бои с попкорном и пиццу с пепперони. И она знала, как улыбаться, даже когда было тяжело.

Я так скучаю по тебе, Синди. Я всегда буду.

— Я знаю, что ты в лучшем месте, — продолжил я. — Ты должна быть, потому что ты была слишком хороша для этого мира. Покойся с миром, детка.

— Спасибо, что дала мне кого-то, кого я люблю, Синди. Я сделаю все возможное, чтобы помочь воспитать ее правильно. — Скайла шмыгнула носом, вытирая щеки. — Если ты мне позволишь, я позабочусь и о твоем Даниэле.

Легкий ветерок шевельнулся вокруг нас, поднимая случайные листья и кружа их по кругу. Клянусь, они изобразили улыбку.

На меня снизошел покой, и я больше не чувствовал бремени смерти Синди. Это была не моя вина. Я не убивал Боуи намерено. Он напал на Перекресток, и мне пришлось устранить угрозу для наших семей. Я не мог знать, как это повлияет на жизнь Синди.

Я знал, что она хотела бы, чтобы я снова обрел счастье. Теперь, когда я это сделал, я позволил чувству вины и печали исчезнуть. Я всегда буду помнить ее, и у меня всегда будут приятные воспоминания, но Синди не стало. Жизнь предназначена для того, чтобы ее прожить.

Я намеревался насладиться этим.

***

Скайла

— Медленно двигаясь, Даниэль глубоко погрузился, а затем перестал двигаться, обхватив мое лицо рукой.

— Я хочу сына, — объявил он, проведя большим пальцем по моей щеке, — и я хочу, чтобы ты подарила его мне.

Удивленная, я не могла поверить, что он озвучил тайную тоску моего сердца. С тех пор, как я ухаживала за Зарой, мне начала нравиться идея завести собственного ребенка.

— Товарища по играм для Зары и моего наследника. — Он коснулся моих губ самым нежным поцелуем, обещающим многое. — Ты уже замечательная мать, Скайла. Теперь ты весь мой гребаный мир. Ты и Зара. Подари мне сына, чтобы дополнить мою семью.

Я любила Даниэля, достаточно, я поняла это давно, чтобы дать ему все, что он хотел, независимо от жертвы. Даже если его причины держать меня рядом были эгоистичными, я все равно хотела иметь от него ребенка. Крошечная часть меня задавалась вопросом, сможет ли он когда-нибудь снова полюбить или его сердце навсегда закрыло эту возможность с тех пор, как он потерял свою Синди.

Наша поездка на кладбище успокоила мой разум и сердце. Он попрощался, поделился со мной воспоминаниями и ушел с улыбкой на лице. Даниэль наконец справился со своим горем. Возможно, я сыграла небольшую роль в том, чтобы помочь ему добиться успеха.

— Да, — ответила я, покачивая бедрами, дразня его, пока я скакала на его члене. — Отдай мне нашего сына.

В его глазах появился дикий взгляд, и он перевернул нас.

— Прекращай принимать противозачаточные средства. Ты нужна мне плодородной, драгоценная моя.

— Я уже это сделала.

Он ухмыльнулся, сжимая мою задницу, прежде чем начал толкаться, усиливая давление внутри, когда я застонала.

— Ты действительно преследовала всегда меня, Скайла. С той ночи на крыше. Я никогда не буду свободен от тебя, но мне все равно. Ты все, чего я хочу.

— Ты все, что мне нужно.

— Тогда стань моей старушкой.

— При одном условии.

— Что угодно, — прорычал он, используя свой талантливый член, чтобы вызвать у меня оргазм.

— Прекрати болтать и трахни меня как следует.

Его грудь грохотала от смеха.

— Как пожелаешь, любовь моя.

Любовь?

Слезы навернулись мне на глаза.

— Самое время, это сказать, а? Я люблю тебя, Скайла. Ты для меня весь этот гребаный мир. Люби меня. Люби мою дочь. Оставайся с нами навсегда детка.

— Я уже это делаю, — пообещала я, когда слезы проскользнули. — Я люблю тебя, Даниэль.

— Тогда трахни меня так, как ты это чувствуешь детка. Я чертовски возбужден.

Я хихикнула, шлепнув его по руке.

— Ты непослушный Жнец.

При упоминании его имени мой Жнец всплыл, одарив ее искривленной многообещающей улыбкой.

— Отдай мне все свои завтрашние дни, драгоценный моя девочка. У тебя уже есть все мои.

Жнец романтик? Кто бы подумал?

Конец

Перевод осуществлён TG каналом themeofbooks

Переводчик_Sinelnikova

Оглавление

Никки Лэндис Преследующий Хаоc

Термины, используемые клубом:

Пролог первый

Пролог второй

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14