И лицо твоё в пламени вижу... [Мануэлла] (fb2) читать онлайн

И лицо твоё в пламени вижу...

1

-Смотри, Танита, - указала мать на пышный ряд садовых кустов с разлапистыми ветками, увенчанными крохотными жёлтыми цветочками- это Рута. Она защищает от злых духов, темных чар. Порча и сглаз уйдут, стоит лишь опустить в прохладную ключевую воду даже такую - она приподняла пальцами одно из соцветий- крохотную веточку и произнести правильное заклинание.

Малышка, на мгновение застыв рядом с матерью, вновь принялась ловить яркий солнечный лучик, что играл посреди небольшого огорода за их домом. Мама, покачав головой, усмехнулась:

-Егоза,- она потрепала дочку по ярко-рыжей макушке, наклонившись над грядкой с фиолетовыми колокольчиками окопника. Продолжив собирать необходимые для ведовства травы, женщина время от времени искоса любовалась дочерью. Сердце её переполняли любовь и гордость.

Девочка, весело перепрыгивая между растениями, добралась уже почти до изгороди, как вдруг за спиной раздался испуганный возглас матери:

-Танита!

Танита обернулась, оглядевшись вокруг - все было спокойно. На дороге через лес никого, большие деревья словно спящие великаны едва заметно шелестели листвой, где-то в самой глубине весело перекликивались лесные птицы.

И только когда взгляд ребенка упал на фамильяра матери, большого черного кота, она замерзла на месте- тот, выгнув спину, злобно шипел в сторону дороги.

-Танита!- с отчаяньем, проскользнувшим в голосе, звонко окликнула её мать- Беги в лес!- рванувшись к дочери, она с силой схватила её за руку, подтолкнув в сторону калитки- что бы ни произошло - не смей выходить до самых сумерек! Слышишь?!

Танита, испугавшись, заплакала:

-Мама, что случилось? Ты пойдешь со мной?- такой девочка не видела свою мать никогда. Испуганной, растерянной. На лице женщины за несколько мгновений разговора отразилась множество эмоций - от ужаса до тоскливой обречённости. Будто мама знала что-то страшное наперёд, уже смирившись с неизбежностью этого.

-Мама?!- рванула край материнского платья Танита, обращая на себя внимание- Ты пойдешь со мной?- переспросила, испуганно осознавая ответ.

-Нет- обреченно ответила женщина, вставая на колени перед ребенком - когда всё закончится, ты пойдешь прямиком в деревню. Найди там старосту, скажи ему:" Время пришло". Слышишь? Ты поняла меня?!- легонько встряхнула ее мать.

-Да. - рыдая, вымолвила девочка. Что происходит? Что им грозит? Уже привыкшая к молчаливому неодобрению сельчан девочка не могла взять в толк- неужели нечто может быть страшнее всеобщей тихой ненависти? Кому они нужны? И как идти за помощью к тем, кто их ненавидит?!

-А теперь иди! Иди и будь сильной, дитя!- мать немного отстранилась, удерживая дочь на расстоянии вытянутой руки, будто в последний раз любуясь ею- Фроло пойдет с тобой. Ничего не бойся. Иди же!- поторопила она.

Танита, переминаясь с ноги на ногу, чумазыми ручками растирала по лицу слезы и грязь, не решаясь поступить так, как велела мать.

-Иди!- громко крикнула женщина, поднимаясь. Она потащила дочь к калитке, вытолкнув ее прочь. Следом засеменил Фроло, с невероятной для его большого пушистого тела скоростью. По пути к лесу Танита несколько раз оборачивалась- первое время мать, замерев словно соляной столп, стояла, глядя ей вслед. По родному лицу текли слезы. А затем она , сжав руки в кулаки, повернулась и вернулась в дом.

В лесу раньше никогда не было страшно, Танита любила его- в мерном покачивании исполинских елей да лиственниц слышались ей древние как мир напевы, порой в прозрачном ручье с такой чистой и ледяной водой, что аж зубы начинало ломить, стоило поднести пригоршню ко рту, видела девочка чьи-то дрожащие размытые лица. Они улыбались ей, понимая, что этот ребенок- особенный. Что видит он мир духов, видит то, что недоступно простому человеческому взору. Пару раз Танита видела, как лесовик, вальяжно простукивая дорогу посохом, брел по лесу. Один раз, застигнутый врасплох, он мигом обратился в большой гриб- белая рубаха его стала толстой ножкой, темные лапти- испачканным в земле основанием, а большая голова - блестящей на солнце шляпкой гриба. Танита, сама того не понимая зачем, поклонилась тогда старичку, да и прошла дальше, вглубь леса. Мама никогда не ругала дочь за то, что та ходит в лес. Лишь просила брать с собой Фроло, ради безопасности.

Сейчас же лес, несмотря на солнечные лучи, то и дело проскальзывающие меж густых ветвей деревьев, больше пугал. Настороженно подобравшись, будто ожидал чего-то. Танита долго бесцельно блуждала по извилистым тропкам, чтобы убить время да хоть на мгновение успокоить мучительные раздумья - что же случилось? Почему мать велела поступить именно так? Нет, и раньше были дни, когда мама велела ей или спрятаться в лесу, или идти к себе, да не выходить, пока она за ней не придет. Но это означало одно- к матери приехали важные дамы или господа, не желавшие, чтобы их "инкогнито "( вот ведь смешное, право, слово, что девочка мельком услышала в одной из бесед матери с такими гостями) было нарушено даже маленьким ребенком. А иногда и просьбы были таковы, что мама, отказав, не взглянув даже на дары, что порой на одном или двух экипажах привозили просители, еще несколько дней ходила ахая да охая, причитая, что люди подчас сами в сто раз хуже тех, кого осуждают. Хуже них, ведающих. Раз смеют просить подобное!

Сейчас же было иначе. Совсем иначе. "Мать будто прощалась с ней!"- мелькнуло понимание в детской головке. Девочка, вставая с замшелого пня, служившего ей пристанищем последние несколько часов, выкинула на землю темные ягоды ежевики, которыми лакомилась. И бросилась бежать обратно. Уже смеркалось, если что, материн наказ наполовину исполнен - до сумерек она почти дотянула. Фроло, зашипев, бросился ей в ноги, будто не пуская обратно.

-Отойди! - попробовала обойти его девочка, но кот тут же вновь встал на её пути- Да уйди ты! - в сердцах бросила она, еще несколько раз попытавшись сдвинуть с места трясущего пушистым хвостом Фроло, что никак не желал пускать ее обратно. Вот ведь наглец! Девочка уже продумывала варианты, как обхитрить животное, как вдруг со стороны дороги донесся шум и цокот копыт. Стремглав рванувшись к источнику шума, Танита и не заметила, как Фроло отступил, замерев на месте. С мгновение кот тоскливо озирался вокруг, а затем бросился следом за девочкой.

Из-за густых зарослей низкорослого кустарника, где притаилась Танита, виднелась дорога и дом в отдалении. По дороге следовала группа мужчин на лошадях. Пять человек. Четверо из них были в длинных черных балахонах со скрытыми капюшонами лицами, они ехали немного позади главаря. Он, мужчина средних лет, с темными волосами, резкими чертами лица и холодным жёстким выражением на нём, был одет в черные брюки и сюртук, застегнутый под самое горло. Девочка не видела с такого расстояния, но чувствовала, как горят мрачной решимостью его глаза. Будто почувствовав это, мужчина остановил коня, некоторое время озираясь вокруг- будто выискивая её взглядом. Остальные всадники тоже замерли, ожидая, пока он, нахмурившись, осмотрится. Мужчина, втянув носом воздух, повернул лицо прямо в том направлении, где укрылась Танита. Задрожав всем телом, девочка упала вниз, распластавшись на остывающей земле. Несколько мгновений, показавшихся Таните вечностью, он буравил взглядом лес. Затем, отвернулся, пришпорив коня, сделал знак своим людям, чтобы следовали за ним.

Некоторое время Танита боялась даже поднять глаза- казалось, стоит это сделать, как она вмиг увидит того страшного незнакомца стоящим в шаге от себя. Затем страх за мать заставил подняться, выглядывая. Незнакомцы подъехали к дому, но заходить внутрь не спешили. С методичной монотонностью они доставали что-то из больших седельных сумок, сооружая у калитки нечто вроде... Танита никак не могла взять в толк, на что похоже это странное сооружение- внизу куски деревьев, ветки, а посередине- воткнутый в землю столб. И как это она не заметила его среди перевозимого?

Но тут сердце болезненно сжалось- главный из всадников, доствав из сумки огромную старинную книгу в потрепанном кожаном переплете, двинулся к дому. Остальные последовали за ним. Девочке со своего места не слышно было ни звука, хоть она отчаянно пыталась уловить хоть малейший признак того, что же происходит в доме. Долгое мучительное ожидание превратилось в сражение с самой собой- бежать со всех ног к дому, ведь творится что-то страшное, или же оставаться на месте так, как велела ей мать?

Но судьба решила всё за нее- из дома показались мужчины. Они тащили за собой какое-то ветхое бельё. Среди него мелькнул крохотный рыжий проблеск, едва уловимый в темноте, освещаемой лишь двумя тусклыми лампами в руках мужчин, что шли позади....От ужаса волосы на теле встали дыбом- это мама! Мама, что обнимала её, шутливо щёлкая по носу. Мама, что играла с ней в прятки в лесу, намеренно вставая за самое тонкое дерево, так, чтобы видна была почти полностью, а потом, округлив глаза в притворном удивлении, причитавшая- и как это Таните вновь удалось её так быстро найти? Мама, что каждый вечер перед сном обязательно рассказывала волшебные истории - про маленький лесной народец, танцующий на безлюдных полянах в самые лунные ночи. Их прозрачные крылышки серебрились в мертвенно-бледном сиянии луны. Про старинных великанов, за свою строптивость обращённых злой колдуньей в три дуба-исполина, что теперь, кряхтя, охраняют лес от незванных гостей, про подземный народец, что ростом едва ли больше самой Таниты- маленькие, приземистые, одетые в смешные кафтанчики и штанишки, охраняли они веками скрытое от глаз людских сокровище. Камни да золото.

И вот теперь грубые мужские руки тащат маму, словно мешок, к... Мозг озарила догадка, столь страшная, что девочка закрыла рот руками- чтобы не завыть раненым зверем. Один из мужчин вышел вперёд, с силой ударив лампой о столб. Стекло разлетелось, а масло стало литься вниз, горячей огненной струёй, озаряя сполохами неподвижную женскую фигурку, теперь лежавшую на земле, у ног этих страшных людей. Костер заполыхал, освещая столб, к которому мужчины подняли мать. Обвязав ее веревкой, они отошли, уступая место главарю. Тот, склонившись над матерью, будто что-то спрашивал у нее, надеясь на то, что теперь, под страхом смерти, она расскажет необходимое. Или согласится с его просьбой. Но мать лишь, запрокинув голову, плюнула ему в лицо- этого Танита не видела, но поняла по тому, как мужчина резко шагнул назад, едва не оступившись, а потом отер лицо краем рукава. Он взмахнул рукой- и один из его прихвостней принялся разливать на маму что-то из большого сосуда, поднятого с земли. Огонь вспыхнул, укрывая ярко-оранжевой стеной облик матери.

Танита от шока не могла пошевелиться. Всё казалось- вот сейчас она закричит, вот сейчас бросится к матери, вот сейчас остановит этих зверей в человеческом обличье. Но всего лишь крохотная доля мгновения - и спасать уже некого. Яростный рёв сам по себе вырвался из её горла, разрывая лёгкие, звеня в ушах. Мужчины, вздрогнув, как по команде обратили свои взоры к лесу, силясь понять, что же происходит. И остолбенели от ужаса - со стороны леса к ним шла огромная стена огня, пожирающего всё на своем пути. Один миг - и оно поглотило лошадей, чьё испуганное ржание еще с пару мгновений-отдавалось внутри адского пламени.

Мужчины, разом растеряв всю собранность, принялись бежать, спасаясь от огня. Один лишь предводитель с какой-то гордой обречённостью на лице, усмехаясь, глядел в сторону леса. " Она" - выдохнул мужчина за долю мгновения до того, как его самого поглотило пламя.

2

Танита очнулась от холода, сковавшего все тело. Каждая косточка ломила, умоляя о теплом доме, мягкой кровати, ласковых маминых руках И тут воспоминания обрушились с ужасающей силой- нет больше ни мамы! Ни дома! Ничего!

С трудом встав с земли, девочка, пошатнувшись побрела из леса, хриплым голосом зовя Фроло. Но кота нигде не было.

Уже рассвело, едкий дымок клубился повсюду, опускаясь всё ниже и ниже. Выжженаая трава, дорога, пепел- вот все, что встречалось ей на пути к дому.

И сам дом превратился в гору пепла. Не понять было, где огород, где калитка- лишь обугленные фрагменты то там, то тут попадались на глаза. Девочка дошла до того места, где вчера отлетела в мир духов душа ее матери. Лишь грязновато-белый клочок материи с одной из нижних юбок да крохотный железный полукруг, что мама так любила вплетать в свои густые косы, свидетельствовали о том, что всё произошло здесь. Закрыв нос и рот рукой, задыхаясь от запаха гари, девочка осела прямо на еще теплую землю.

"Мама"- еле слышно прошептала она. Сил плакать не было. Горло саднило, першило так сильно, что она то и дело кашляла, подрагивая худенькими плечиками.

И тут словно лёгкий ветерок коснулся её волос, а в воздухе запахло земляникой, которую мама так любила. Будто незримое мамино присутствие.

Пропустив сквозь тонкие пальчики черную сажу, девочка окинула взглядом всё вокруг- земля после леса была выжжена дотла. Огонь, видно, бушевал всю ночь. И почему деревенские не пришли? Не испугались, что он доберется и до них? Или просто не пожелали узнать, что же произошло. Разум сам подсказал горький ответ- они знали. Знали, кто и зачем идет к одинокой ведающей, что живем за темным лесом. Знали- и не желали мешать. Боялись ли или же наоборот, радовались, что их край наконец избавится от ведьмы и её отродья, как им вслед иногда кричали самые смелые сельчане, да только вот готовы были даже сами сгореть, лишь бы те страшные люди исполнили своё черное дело.

Когда Танита, окончательно замерзнув и устав, всё же встала, как сомнамбула побрела вперёд, к деревне, то на маленьком клочке чудом спасшейся от огня зеленой травы да земли заприметила цепочку следов, что вели прямо к костру. Неужто Фроло? Девочка слышала, что гримуары не переживают своих хозяев, но никак не думала, что они готовы умереть вместе с ними.

После долгой и трудной дороги по лесу Танита, наконец, вышла на тропу, ведущую к деревне. Пристально вглядываясь в сизый дым, размеренно плывущий из труб стареньких домишек, вслушиваясь в шум и трескотню местной ребятни, девочка никак не могла взять в толк- зачем мама отправила её туда? Туда, где она будет чужой. Где ее боятся, ненавидят, сторонятся. Но выбора не было, как и сил. Да и исполнить последнее желание матери для девочки было самым важным делом на свете- горькое чувство беспомощности и горя рвало сердце на части. Вот если бы повернуть время вспять! Вот уж тогда она наотрез отказалась бы пойти в лес. Или, может, призвала бы огонь как тогда, когда было уже поздно...

-Смотрите, смотрите, ведьмино отродье! Чумазая как демон! - наперебой загалдела уличная детвора, едва завидев Таниту у крайней избы. Девочка на негнущихся ногах прошла чуть дальше, глядя на них, затем, испуганно приложив руку к сердцу, словно то грозило выскочить из груди, хрипло прошептала:

-Я пришла к старосте. Время пришло...

И, зашатавшись, упала без чувств прямо на землю

***

-Накличешь в дом беду! Где это видано...- недовольно шипел высокий женский голос.

-Придержи коней, Грета! Сказано тебе - веление самого Князя! Разве я могу перечить? -отвечал ему низкий мужской

-А вот пускай бы сам её и забирал! Чего ей у нас бока отлеживать?- не унимался женский- Ты о наших детях подумал? Разве не знаешь...

-Грета! Замолчи, ничего боле слушать не желаю!- сердито оборвал мужской, и уже тише попытался успокоить - к Князю посланы люди, скоро девчонка покинет наш дом. А пока - голос стал строже - Если узнаю, что ты с ней плохо обращаться велела или ляпнула чего своим змеиным языком- Ты меня знаешь...

Он не продолжил, но Танита услышала тяжёлую поступь мужких шагов и громкий стук деревянной двери. Ушел, значит. А там, за дверью комнатенки, где она сейчас лежит, осталась лишь Грета, неизвестная женщина, невзлюбившая её не ясно за что.

Девочка пришла в себя, оглядевшись. Дом был богатый- резные ставни, высокие бревенчатые своды потолка. В углу два больших кованых сундука, видно, служивших и лавками. По одну руку небольшой стол да зеркало на нём, рядом- отороченный поверху мехом табурет- таких Танита ещё не видела. Впрочем, она ничего и не видела, довольствуясь прежде лесом да родным домом. От воспоминаний защемило сердце- больше не бежать ей с подолом, промокшим от ягод малины, собранных неподалеку от старой ивы, домой, где мама приготовит из них чудесный ароматный пирог. Не услышать, как мама, развешивая сушиться травы, тихо мурлыкает грустную песню о юной ведьме, что осмелилась полюбить самого Владыку Средиземья. Горькая то была любовь, с привкусом полыни- свергли Владыку, да казнили охотники ведьму, но перед смертью сумела она спасти своё дитя, что родила в холодных застенках подземелий Святой Инквизиции. Не гладить шёлковую шерстку Фроло, вальяжно развалившегося прямо на пороге дома в ожидании глупой мышки, что решится пробежать мимо

-Бедное дитя, - раздался с порога голос, пронизанный сочувствием. Танита, испуганно привстав на кровати, отерла слёзы. Низенькая полная женщина, одетая в простое домотканое платье, красно-белый передник, расшитый цветами, качая седой головой, прошла к ней, присев на кровать.

-Сейчас я покормлю тебя, а там и выкупаемся, хорошо? - легонько откинула она свалявшуюся рыжую прядь. Танита была благодарна, что женщина не стала говорить ничего о произошедшем. А ведь, наверняка, все знают. По крайней мере, догадываются.

-Где я?- хрипло спросила она, глядя в теплые карие глаза.

Женщина погладила её по голове, едва не вызвав такой внезапной нежностью новый поток слёз. " Будь сильной"- вспомнился материнский наказ. Сжав нижнюю губу зубами, Танита сдержала подступающие солёные капли.

-Ты у старосты, значит-то, у Брана. Я- Эльга- ткнула она морщинистой рукой себя в грудь- я здесь главная среди прислужниц. Ну, заболтала, старая тебя, а?- шутливо потрепала по щеке женщина, вставая- я проведать зашла, вернулась ты из забытья аль нет. Сейчас есть принесу да чан^[1] справить велю. А ты лежи пока.

Уже у дверей она, обернувшись, хитро подмигнула девочке:

-Лекарь-то был, смотрел тебя. Сказал - как придёшь в себя, так кормить легонько. А я уж тебе вкусненького-то кусочек принесу.

Дверь за Эльгой закрылась, и Танита вновь осталась наедине с мучительными воспоминаниями. Да и будущее казалось весьма туманным. Как теперь быть, что её ожидает? Зачем мама отправила её к старосте?

Дверь отворилась, Танита, с улыбкой повернулась к ней, думая, что это так скоро управилась Эльга. Но на пороге стоял высокий и очень толстый мужчина, будто ненасытный великан из сказки, что проглотил большой камень, лишь бы не испытывать вечных мук голода. Домотканая светлая туника, перепоясанная красным кушаком, темные штаны. Поверх туника- красная арка^[2] с яркими птицами да затейливыми узорами. "Любят местные красное"- невольно улыбнулась Танита, но от ледяного взгляда мужчины её улыбка тут же сползла.

-Вижу, ты уже пришла в себя- не ожидая ответа, сложил руки на огромном животе, придирчиво разглядывая её - Тогда запоминай- я исполню то, что мой отец обещал твоей матери ( и до Таниты вдруг дошло, что мать отправляла ее к прежнему старосте, отцу этого мужчины. Потому что когда-то раньше девочка несколько раз слышала, как мама называла его "старый Элрод". Вот тот был добрым человеком, иногда даже присылавшим припасы, если зима обещала быть очень суровой. А его сын...). Но и только. Ты не должна заговаривать ни с кем, в особенности с моими детьми, тебе ясно?- нахмурившись, он принял её кивок как согласие- По дому и во двор ходить можно, но дальше- никуда. О нас и так уже все трепятся!- в сердцах стукнул он большим кулаком по деревянной перекладине, будто во всем происходящем винил одну Таниту- Я приставил к тебе Эльгу, что будет нужно- спросишь у неё.

Удовлетворившись очередным кивком, он, хмыкнув, отлепился от порога. На мгновение задержав глаза на девочке, злобно буркнул:

-И если я узнаю, что ты посмела здесь любой волшбой заниматься- пеняй на себя!

Дверь вновь захлопнулась, сердито заскрипев петлями. А Танита горько усмехнулась- если бы она могла управляться с волшбой, разве мама сейчас не была бы жива! Люди! Как же они, подчас, глупы, как суеверны. Как боятся всего, чего не знают. А самое страшное - как дорисовывают себе, додумывают то, чего и нет на самом деле.

Спустя некоторое время вернулась Эльга с деревянным подносом в руках. Дымящаяся каша, пару ломтиков мяса и кусочек сыра- Танита набросилась на еду маленьким голодным волчонком, заставив глаза Эльги увлажниться.

-Как поешь, отдохни опять.- сунула ей в руки кружку с теплым молоком прислужница- я чуть позже приду. Ты слабая ещё.

Но Танита, решив больше не позволять себе быть слабой, решительно встала, сделав несколько шагов по комнате. Эльга плелась рядом, причитая что-то о непослушных девочках, которых утащит Лесной дух в свое волшебное царство.

Чуть позже двое парней принесли чан, воду, развели очаг, а молоденькая прислужница положила на кровать стопку чистых полотенец и одежду. Все с таким любопытством подглядывали на Таниту, будто у неё выросла на плечах вторая голова.

-Кыш, кыш, бездельники!- беззлобно разогнала их Эльга. Выкупав и переодев девочку, принялась толстым гребнем расчёсывать густые волосы, вполголоса восхищаясь ими: "Огонь. Чистое пламя". Затем, видно осознав, что сказала ребенку, у которого сгорела в этом самом пламени вся жизнь, примолкла, молча водя гребнем по рыжим прядям.

К вечеру Таните разрешили выйти на улицу. Столкнувшись в дверях с нянькой, что вела двух детей, девочку лет десяти и мальчика, лет пяти, девочка слегка отшатнулась от презрения, что было написано на лицах женщины и девочки. Мальчик был ещё мал, он несколько застенчиво улыбнулся Таните, но старшая сестра, зашипев " это же - ведьма, дурак!", с силой дернула его за рукав, утаскивая за собой вглубь дома.

Ослабевшая, поддерживаемая Эльгой, Танита всего-то и смогла дойти до лавки у одной из стен, да устало опуститься, вдыхая прохладный воздух. Эльга, заботливо накинув на ее плечи теплый пуховый платок, уселась рядом:

-Все образуется, маленькая,- тихо бросила она- Ты не слушай их- кивнула она рукой на дом - Кабы не мать твоя, так их, неразумных, и вовсе на свете не было бы. Когда Драгомира в родах мучилась, за к матери твоей Элрод поехал. Везти не решились- помереть в дороге могла бы. Но и знали, что мать твоя никогда не приедет сама. Хоть сам Король позовёт. Молил её Элрод тогда, в ноги кинулся, слуги только головами качали, видя, как убивается староста. А матушка твоя возьми- и согласись. Примчали сюда, выгнала она всех из комнаты, в особенности, лекаря,- скривилась Эльга, словно недолюбливала этого человека - Тот уже кровь пускать собрался. Ух, как ругалась она. Ну, значит, воды велела чистой принести, мыльный корень, травки заварила, что с собой привезла. К утру у Драгомиры Бран -то и народился. Да и сама она лучше стала. А то ведь лекарь этот- сплюнула на землю Эльга, вновь показывая своё отношение - говорит Элроду:" выбирай, жена или ребенок!". Виданное дело ли, выбор такой.

Она помолчала с мгновение, а затем обняла девочку, прижав к себе:

-Ты как речка будь - сказали что, с водой утекло. Глупые они, не понимают. Не ценят.

3

Еще три дня провела Танита в доме Брана. Надо сказать, на удивление счастливые дни. Да, пускай прислужники бесстыже глазели да перешептывались, пускай домашние сторонились, норовя уйти, едва она выходила из комнаты, но Эльга наполнила её дни любовью и заботой. Девочка даже запереживала - не будет ли Бран сердиться, что Эльга в ущерб своим обязанностям носится с этой " колдовкиной дочкой", как называли её между собой прислужники. Но Эльга лишь усмехнулась, ответив, что как раз наказ Брана-то она и исполняет. Велел он ей от Таниты не отходить- боится, что силу та применит.

Узнала она и о тех людях, убийцах в черных балахонах. Уже ночью, укладывая девочку спать, почти шепотом стала Эльга нехотя отвечать на вопросы ребенка:

-Мало что знаю я, с самой столицы они. Инквизиция. Гильдия Охотников. Ведьм да колдунов призваны ловить. Хотя, как по мне,- заозиралась вокруг, будто и в темноте могли быть пытливые до чужих разговоров уши- Сами они- куда как большее зло. Гораздо- осенила себя знамением во славу истинного Бога женщина. Затем, склонившись над девочкой, поцеловала её в лоб- Спи, не к ночи такое вспоминать.

На следующий день выдалось Таните столкнуться с той самой Гретой- высокая, дородная. На голове платок, перехваченный витой лентой. По бокам, у висков, покачивались рясны^[3] из мелких белесых бусин . На шее - разноцветные, в несколько рядов, бусы. Теплая кофта, отороченная блестящим мехом, да яркая юбка- видно, что Грета, что её муж, староста, любили показушничать, надевая и в простые дни на себя все самое лучшее.

Кисло поджав губы, Грета съежилась, прошмыгнув мимо Таниты так быстро, словно и дышать одним воздухом с ней боялась. Девочка, растерянно постояв немного, вернулась в свою комнату. Спустя некоторое время она услышала, как Грета на весь дом распекает нерадивых прислужниц- что не предупредили её о том, что "ведьмино отродье гулять вздумало".

" Да, если к маме относились вот с такой же любовью"- подумалось девочке-" То теперь ясно, почему она променяла всё на уединённое житье за лесом".

Немного позже пришла с подносом Эльга, а еще заглядывал тот смешной маленький мальчик. Сонно потерев глаза, он переминался на пороге, не решаясь войти внутрь, но с интересом озирая неожиданную гостью

-А ты и вправду колдовать умеешь?- вдруг выпалил он.

Танита усмехнулась - в его голосе не прозвучало осуждения, упрека. Только чистое детское любопытство.

-Нет, не умею,- честно призналась она, глядя на то, как разочарованно вытягивается лицо малыша.

-А мама говорит, что...

Но тут же прибежали две девушки-прислужницы, заохав, увели ребенка. " Ты что, Тихомир, разве не знаешь- не велено тебе заговаривать с этой!"- донеслось, как одна из прислужниц распекала своего маленького подопечного.

Ночью Таните приснился странный сон: будто она находится в каком-то большом и мрачном подземелье. Идёт длинными путанными коридорами, вдоль которых по стенам чадят тусклые светильники на кованых лапах. Спешит, движимая странной силой, что и страшит, и притягивает одновременно. Наконец, остановившись у больших деревянных дверей, она замирает. Двери сами собой распахиваются, и она оказывается в большой комнате. Великое множество книг на полках вдоль стен. Странные их обложки пугают- то словно из кожи человечьей фолиант сделан, то шерстью покрыт, да слабо слышно кряхтит да постанывает. Иные так и вовсе будто манят:" Подойди, открой!".

В комнате- лишь стол да стопка бумаг на нем , рядом с резной маленькой чернильницей. А, еще, кажется, кресло. Девочка делает шаг - в это время молния за большим куполообразным окном озаряет ярким светом всё помещение- и Танита замирает. Из кресла на нее глядит страшный человек. Темная кожа, длинные острые уши, мертвый взгляд красных глаз. Лицо его испещрено морщинами. На темном сюртуке нечто похожее на на странную вязь рун, руки мужчины закрыты черными перчатками, а в иссиня-черных волосах блестит несколько белых прядей. Вдруг по его лицу идёт рябь, черты меняются, заостряются, делая их обладателя похожим на живого мертвеца. Он привстает, хищно втягивая носом воздух, пристально глядит в то место, где стоит Танита, и изрекает:" Наконец-то! Я чувствую её!".

Танита проснулась, еще несколько мгновений испуганно озираясь вокруг- что же происходит, где она. Вспомнив, что она у старосты в доме, успокоилась. Но сердце, грозясь выскочить из груди, билось так сильно, что невольно она прижала к нему руку. " Это- сон! Это просто дурной сон."- твердила она себе, глядя в темноту.

Через два дня, поздним вечером, приехали люди Князя. Эльга уже объяснила девочке, что та будет жить при дворе Князя. Более старая прислужница и сама не знала, она и эти-то крохи случайно подслушала из перебранки хозяев.

Князь отправил за Танитой целый отряд: шестеро всадников да большой черный экипаж. Бран тут же было кинулся в дом гостей звать, а Грета лицемерно приобняла Таниту, будто всё это время только и делала, что заботилась о ней.

Рослый пожилой мужчина, что был во главе прибывшего отряда, лишь оборвал Брана, когда тот, покрикивая, гонял прислужниц накрывать на стол:

-Некогда. Обратный путь долог будет, неспокойно в Прилесье, объехать придется. Сейчас и выедем- отдал приказ готовиться воинам старший.

Танита видела, как промелькнуло облегчение на полном лице Греты. Вот уже кто, а она ни капли не расстроится её поспешным отъездом.

- Князь благодарен за помощь - один из воинов подошел, неся в руках увесистый кошель, в котором звенели монеты. Бран, жадно схватив его, принялся кланяться, бормоча слова благодарности. Грета тоже было забормотала, как тяжело расставаться, как прикипели будто к родной они. Но старший лишь, развернувшись, повёл Грету к выходу. Воины последовали за ним.

Грета, отчаянно пытавшаяся увидеть в последний раз Эльгу, то и дело поворачивалась назад. Но у дома никого не было- хозяева, наверняка, уже внутри, считают монеты. А слуг переполошили поздним ужином, так, наверно, Эльга на кухне распоряжается. А окно отсюда, жаль, не увидать.

Одинокая слеза скатилась по щеке, когда Грета подошла к экипажу, понимая, что больше не увидит старую женщину. Тогда она и не знала, как ошибалась.

В экипаже ее встретила сурового вида женщина,одетая в серое дорожное платье из толстого сукна и темную накидку. Она была застегнута на все пуговицы, да и сидела, словно кол проглотила.

-Здравствуй, Танита,- женщина откуда-то знала её имя- садись, сейчас я укрою тебе ноги, поставь их вот сюда, тут грелка - подняла она ноги Таниты, когда та, наконец, умостилась на высоком сиденье. Укрыв девочку большой меховой накидкой, женщина, чопорно поджав губы, продолжила:

-Меня зовут дайна^[4] Альвия, я буду сопровождать тебя в замок.

-Скажите, а что в замке? Зачем меня туда везут?- не выдержала девочка.

Дайна Альвия и бровью не повела:

-К сожалению, больше я ничего рассказать не могу. Потерпи пару дней, дитя,- и ты сама всё узнаешь. - строго отрезала она.

Танита опустила глаза, уткнувшись лицом в мягкий мех. Не расплакаться бы.

Два дня и две ночи ехали без происшествий, останавливаясь лишь чтобы поесть горячего в придорожных гостиницах да поспать несколько самых темных часов, выезжая задолго до рассвета.

Когда отряд приблизился к Прилесью, Танита услышала в приглушенном переговаривании мужчин, как те решали- ехать ли длинной дорогой, в объезд, либо же обогнуть прямо по кромке леса. Что было в любом случае короче. Но и опаснее, как поняла девочка. Воины стали чаще заглядывать в экипаж, а еще стали ехать гораздо ближе.

Дайна Альвия, хоть и сама развлекалась лишь тем, что сосредоточено бормоча возносила молитвы истинному Богу или выглядывала из-за бархатной шторки- посмотреть на дорогу, строго-настрого сейчас, почему-то, запретила делать то же самое Таните. Девочка, впрочем, и не печалилась- теперь, когда всадники ехали так близко, вряд ли что-то, кроме их лошадей да них самих, на которых Танита насмотрелась вдоль да поперек за эти дни, можно увидеть.

Девочка принялась про себя вспоминать все сказки, что когда-то сказывала мама, но это вызвало приступ такого острого отчаяния и скорби, что охватила, с головой погрузив в омут горя, что Танита тяжёлым усилием воли заставила себя перевести мысли на что-нибудь иное. Но как назло в экипаже все было изучено уже множество раз- вот небольшая дырочка, в обивке, справа от сиденья. Вот ровно двенадцать кнопок, что стягивают ткань по бокам, вот дайна Альвия тихонько похрапывает, сцепив руки в замок и откинувшись назад.

Танита, еще немного помучившись скукой, аккуратно отодвинула край шторки, прилипая лицом к стеклу. Вряд ли кто из всадников заметит, да и ей их наказов опасаться нечего - что увидишь сейчас, в опускающейся темноте. Эх, скорее бы в гостиницу какую доехали - хоть небольшое, а приключение.

За окном вдалеке виднелся лес. Да такой густой - ни просвета, ни проблеска. Казалось, что раскидистые деревья, подобравшись, встали подле друг друга, подготовившись к битве великой, что ожидала их впереди. Напряжённо, не шевелясь даже от малейшего дуновения ветерка, что пробегал по их кронам, всматривались лесные исполины в дорогу, бежавшую подле поля, вдоль леса.

Танита, уже устав и от этого, собиралась было отпустить ткань, зажатую меж пальцев, как вдруг какой-то отблеск впереди привлёк её внимание. Свет лампы? Но откуда она здесь? Путники? Странно - если суровые воины Князя долго сомневались, прежде чем решиться ехать, то кто же ещё есть такой бесстрашный?

Воины стали переговариваться, а Танита лишь всматривалась вперед. Уже виделись очертания небольшого экипажа, стоявшего наискось в одной из рытвин. Около него с лампой, и издававшей то свечение, громко охая, ходит крепко сбитый старик. Лица его не видно, но волосы белы как снег.

Когда подъехали чуть ближе, Танита увидела, что у экипажа сломано колесо.

Один из воинов направился к нему, они принялись чем-то тихо переговариваться, затем воин подал сигнал рукой остальным. Кажется, всеобщее напряжение тут же спало- Танита сделала вывод по тому, как один из воинов заметив ее любопытные глазенки в окне, ничего не сказал, лишь с усмешкой подмигнув ей.

-Колесо сломалось, а она с дитём. Я-то здесь побуду, подмогу подожду да вещи посторожу.- донесся дребезжащий голос старика, к которому уже подошел глава воинов.

-Женщина и ребенок поедут с нами!- отдал он приказ.

Из экипажа выбрались двое- маленького росточка хрупкая женская фигурка, одетая в дорогое платье да меховую накидку, и мальчик, лет пяти. В темноте, освещаемой лишь тусклым светом ламп экипажа, да парой- в руках воинов, разглядеть их лиц было невозможно. Женщина, что-то быстро сказав капитану, обняла ребенка и поспешила к ним. Таните вдруг подумалось - отчего они не взяли с собой никакого сундука из тех, что в избытке лежали на крыше, перевязанные канатами. Впрочем, видно мать взяла с собой лишь то, что пригодится - кошель с деньгами. А остальное привезут уже завтра, как подслушала Танита- из города пришлют подмогу, чтобы сделать экипаж, и он благополучно добрался до города.

-Сядь на место!- услышала Танита дайну Альвию. Та, проснувшись, совиным взглядом обводила всё вокруг, не преминув и Таниту снова упрекнуть. Вообще, за всё время путешествия дайна Альвия ни разу не была ею довольна, пеняла за всё - не так сидит, не так смотрит, не так идёт, не так держит деревянную ложку в придорожной гостинице, не так молчит. Вот и сейчас она, недовольно поджав губы, смотрела на то, как Танита, отпуская шторку, вновь устраивается на своем месте посреди сиденья.

Начальник стражи подъехал к ним, приоткрыв дверь:

-Дайна Альвия, я дал разрешение, чтобы с нами поехала дайна Мирослава с сыном. У них беда- сломалось колесо. Мы довезём их до Даттсбурга.

Дайна, ничего не ответив, лишь кивнула, подвигаясь на сиденье:

-Пересядь ко мне, - велела она девочке. Танита послушно пересела к дайне.

У дверей экипажа, наконец, показались мать с сыном. Поставив ребенка на подножку, женщина подняла взгляд на Таниту - и девочка закричала от ужаса. Лицо её было лицом мёртвого человека! Жуткие черные провалы на месте глаз, мертвенная бледность кожи, потрескавшийся сухой рот. Тонкие безжизненные пряди волос свисали с некогда милого лица. И ребенок...он тоже был мертвым! Глаза его еще не выпали из глазниц, но были подернуты тонкой белесой плёнкой. Хищно оскалившись, мальчик протянул свои бледные ручки вперед, будто пытаясь ухватить её.

Воины, тотчас кинувшиеся к экипажу, дайна Альвия с недоумением на лицах смотрели...на Таниту. Девочка, дрожа, обвела их взглядом - неужели не видят?

-Что случилось, дитя?- преувеличенно ласково спросила её дайна Альвия. Ее голос источал такой яд, что казалось, дай ей волю- и она сама придушит свою надоевшую подопечную куда как скорее нежити.

-Они...они мертвые!- указала девочка на ребенка и его мать трясущейся рукой, понемногу осознавая, что раз остальные не видят ничего, то всё может быть лишь игрой ее измученного сознания.

Дайна Альвия тут же изменилась в лице. Да и начальник стражи, оттолкнув одного из воинов, внимательно пригляделся к неожиданным гостям:

-Дайна, простите, но я должен...- он не продолжил, но поднял кверху, на тонкой серебряной цепочке, амулет в виде солнца, испещренный цепочкой рун и надписей.

-Я всё понимаю, - прошелестела в ответ мертвячка- Но ведь это- неразумное дитя- в голосе ее, никак не вяжущимся с таким жутким обликом, прозвучала улыбка - Моему Томашу спросонья тоже чудится многое, - она ласково потрепала своего ребенка по голове. Неужели только Танита заметила, что крохотный червяк при этом обнажился в маленьком гниющем черепе? Девочку передернуло от отвращения.

-И всё же, боюсь, я вынужден настаивать, дайна,- шагнул вперед капитан стражи, слегка коснувшись женщины амулетом. И тут произошло то, чего не ожидал никто- взыв, словно от боли, жуткая гостья прыгнула на него, явив всем ужасающую прыть. Воины кинулись было спасать мужчину, но женщина проявила столько силы, что и пятерым воинам трудно было оторвать её от его шеи.

Мальчишка же, хрипло завизжав, бросился в экипаж, с силой оттолкнув дайну Альвию- так, чтобы та не успела вытолкнуть его и закрыть дверь. Рыча как зверь, он набросился на её ногу, вцепившись бешеным псом. Запахло кровью.

Побелевшая от ужаса Танита впала в оцепенение- сейчас бы ту странную силу, что пришла к ней в день гибели матери. Но тело и разум были скованы страхом. Девочка с ужасом наблюдала, как маленький мертвец пирует над тем, что когда-то было дайной Альвией. Как бы не нравилась девочке женщина, но такой ужасной смерти она не заслужила. Впрочем, сейчас и сама Танита станет следующей- мальчик, с чьих острых маленьких клыков капала горячая кровь, уже поднял лицо от своего кровавого пиршества, принявшись нюхать воздух. " Они не видят! Лишь чуют живой запах да слышат!"- осенило девочку. Вытянув перед собой руку, она краем глаза покосилась на дверь позади ребенка. Не успеет - он загрызет ее раньше, чем она просто пошевелится. Девочка уже закрыла глаза, почти смирившись со своей участью, как вдруг услышала жуткий вой, а затем- то, как этот вой, странно булькнув, оборвался.

Танита испуганно открыла глаза- в дверь ввалился один из воинов. Отшвырнув от себя голову маленького мертвеца, он спрятал меч в ножны, протянув ей большую руку в перчатке, пропитанной кровью:

-Быстрее!- рявкнул он - Здесь могут быть не только они.

Танита увидела и обезглавленное тело женщины на дороге. Хищно раскинув руки, лежала она в пыли.

Это подстегнуло, дало надежду на то, что она может выжить. Прыгнув в руки своего спасителя, Танита позволила усадить себя верхом на лошадь. Ещё двое выживших воинов поскакали следом.

Почти к утру они смогли выехать на дорогу, ведущую к большому шумному городу. Полусонная Танита закопошилась, пытаясь хоть немного размять затекшие за ночь руки и ноги, да еще спина болела, неприятно потягивая. Эх, как глупа она была раньше, когда сетовала на неудобства поездки в экипаже.

-Сиди смирно, скоро приедем, - раздался голос стражника. Танита подняла голову- а он, при свете дня, оказался совсем молоденьким. Светлые волосы, чистые голубые глаза.

-Как ты их увидела?- вдруг спросил он девочку. Танита растерялась - как это объяснить? Да вот как его видит- так и их. Почему только никто другой не заметил.

-Не знаю, - наконец, выдавила из себя - Я сразу заметила, что они...ну, мертвые.

-Нежить.- скривился воин, покрепче перехватывая ее под ребра- Обычно их истинное обличие видно многим, да и далеко от леса эти твари не суются. Но в иных местах есть сила, вот и может оборотничать нежить, прежнюю жизнь возвращать. Видимость прежней жизни. - добавил он и замолчал.

Таниту так и подмывало спросить - а как же экипаж? Он из той жизни, призрачный? Или принадлежал каким-то менее удачливым горемыкам, что на свою беду рискнули поехать по этому гиблому месту до них? Куда делся старик? Она видела лишь женщину и ребенка. Впрочем, меж тел остальных, могла и не заметить. Но девочка не осмелилась расспрашивать.

4

В Даттсбурге их встретили весьма приветливо- сказывалась близость столицы, ибо сразу узнали воинов Князя по знакам Короны, расступаясь перед ними да перешептываясь. Низенький полный хозяин угодливо рассыпался в любезностях, конечно, причиной тому были золотые, что щедро выложил на деревянную стойку перед ним Вацлав, тот самый воин, что спас ей жизнь. Двое других сразу же бросились наверх- отоспаться после долгой дороги.

Вацлав, велев принести полотенца, ванну да теплой воды, неуловимо напомнил ей Эльгу - та тоже вот так заботилась о своей маленькой подопечной. Девочка улыбнулась, вспоминая её:

-Сейчас принесут все необходимое, прими ванну. Затем принесут еды. А я пока спущусь вниз- Вацлав не сообщил, зачем. Видно, считал бессмысленным объяснять это малому ребенку. А, может, по нужде или прогуляться желает? Танита, любуясь рослым статным воином, сама не заметила, как на лицо её набежала тень:

-Ты чего?- склонился он над ней, заглядывая в глаза.

Вздрогнув, она попыталась скрыть смущение вопросом:

-Я ...ты говорил, завтра мы прибудем в столицу.

-Не в столицу - поправил ее юноша- Князь живет недалеко от столицы, а мы едем к нему.

-Зачем?- тут же вставила Танита, надеясь, что хотя бы он расскажет ей об этом. Но и Вацлав был непреклонен:

-Этого я сказать не могу- он потрепал ее по рыжим кудрям- Сейчас всё принесут, и я закрою тебя. Так нужно. И поставлю Фарда у двери, потом отоспится. Вернусь я быстро, не переживай.

Он сдержал слово, обернувшись так быстро, что девочка едва успела вымыться да проглотить пару ложек вкусной каши с мясом, что принесли слуги. В руках Вацлава был небольшой свёрток. Положив его на стол, перед девочкой, он бросил:" Это тебе. Поешь- разверни".

Расправившись с едой в несколько мгновений и от голода, и от интереса- что же там, внутри, девочка вытерла руки о себя, вызвав тем самым тихий недовольный стон Вацлава, она принялась разворачивать сверток. Внутри оказались сапожки из самой нежной кожи, украшенные по бокам пряжками с камнями. Смешные нижние штанишки, сорочка и платье насыщенно зелёного цвета. А также теплый черный плащ, подбитый мехом поверху- по ночам уже холодало.

-Все, что удалось найти из готового - небрежно бросил Вацлав- переодевайся, потом пришлю служанку, чтобы причесала тебя.

Он, наспех съев свою порцию, вышел, вновь закрыв дверь. А Танита то гладилаплатье, то прижималась к его нежной мягкой ткани щекой, то любовалась им нм вытянутых руках, будто нн веря, что такая красота теперь принадлежит ей. И как это он сказал " что удалось найти"? Да оно ведь- самое чудесное в мире. Даже в деревне или городе, где несколько раз они были с мамой, никто из детей, встреченных ими, не был одет так прекрасно.

Платье было едва заметно велико, а вот сапожки - впору. Когда пришла худенькая болтливая служанка, заплела ей две косы, перевив их цветными лентами, вплетя туда бусины, Танита невольно бросилась к небольшому грязноватому зеркалу на стене, оглядывая себя. Неужели это- она? Даже выглядит намного старше, серьезнее.

"Ах, простите, дан!"- запрыгала она на месте, подражая тем богатым дайнам, о жизни которых толком-то и ничего не знала-" Я согласна потанцевать с вами"- и она принялась, смеясь, кружиться по комнате. Наконец, устав, она остановилась-" Что вы говорите, дан? Замуж?".

У порога раздался смех. Вацлав! Лицо Таниты запылало- какой позор! Он всё видел.

-Да вы- будущая сердцеедка, "дана",- на сердце девочки сделалось тепло от того, как он назвал ее. Не " данкой"- " даной". Словно бы она была уже взрослой. Сарказма в голосе юноши наивный ребенок не уловил. Но тут же воин вернул её с небес на землю:

-Я сейчас лягу спать, а ты можешь поиграть - он бросил ей невесть где найденную тряпичную куклу. Словно она в них играет! - Жаль, ты грамоте не обучена. Так бы принес что.

Наглец! Умудриться столько раз обидеть- и самому того не заметить даже. Вон как устроился поверх покрывала и заснул мигом!

"Грамоте не обучена"- мысленно передразнила она Вацлава. А где им было книги-то взять? Заклинания- и те мама в памяти лишь хранила, хоть читать да писать могла. Ну, разве что еще в старых свитках. Да и для них, как и для деревенских книги- дорогое удовольствие. Нет, конечно, мама собиралась начать ее обучение, говорила, что пришла пора. Вот только...и девочка, обняв куклу, тихо заплакала, свернувшись в углу на стареньком кресле.

Выехали утром. К вечеру уже были у Славина- так назывался город, где правил Князь. Город да несколько сел вокруг него - всё принадлежало Князю. Привратники, сперва сурово поинтересовавшись, кто там, тут же бросились открывать, едва заслышав имя Вацлава и его голос.

Танита во все глаза смотрела на шумную толпу вокруг, на дома, так непохожие на деревенские. На наряды, что казались ей подчас невыносимо яркими, но прекрасными. Мужчины были в брюках, красивых жилетах и рубашках, в подчёркивающих стать сюртуках поверх всего. Женщины- о, те словно стая райских птиц. Наряды, украшения. Танита пару раз едва с лошади не упала, зазевавшись на очередной. Не поддержи ее Вацлав вовремя- так и рухнула бы на мостовую.

В замок Князя, что возвышался над домами, прибыли, когда девочка уже порядком подустала от пестроты в глазах. Ох и далеко же живет этот Князь, очень далеко. Впрочем, это свидетельствует лишь о его богатстве - вон, один город какой большой. И, почитай, ему принадлежит. Нет, формально, конечно, короне. А Князю - земля с деревнями и селами. Но всё же. Наверно, мама сумела договориться, чтобы её, Таниту, приняли прислуживать в замок. Это, конечно, звучало невероятно. В городе и своих желающих наняться в замок, наверняка, с лихвой хватало. Но если учесть, какие важные господа подчас приезжали к ним, то вполне могло быть правдой.

Замок оказался просто невероятно огромным. Наверно, с половину города. Слуг по нему сновало превеликое множество. Танита, восхищённая великолепием, вертела головой точно флюгером, что крутится в месяц великих ветров. Бахранские^[5] ковры на полу и стенах, шкуры животных, картины в резных квадратных рамах из морёного, покрытого лаком, дерева. Большие лестницы, высокие арки, длинные галереи, по каждой стороне которых было множество дверей и не меньшее количество больших ваз с замысловатыми рисунками на пузатых боках. Узорчатые потолки, большие, качающиеся на длинной цепи светильники, с десятками свечей на витых подсвечниках в каждом, свисали сверху. Почти через каждый проход были окна, вокруг которых поистине волшебной рукой мастера размещены были железные драконы, львиные морды или головы диковинных чудовищ.

Великий Бог, сколько же здесь комнат? Вся деревня поместилась бы- да еще и место осталось.

Сурового вида слуга встретил их, кинув Вацлаву:

-Князь ожидает вас в главном зале.

Вот ведь быстро о них доложили!

Князь оказался седовласым мужчиной с пронзительным карим взглядом, будто в самую душу заглядывает. Вацлава он похвалил за героизм проявленный да новым начальником стражей сделал, а затем отпустил всё еще не верящего в произошедшее ошеломленного юношу лёгким кивком. Оставшись наедине с Танитой, что не знала, куда и деть себя от смущения - всё казалось " не так"- е так стоит, не так молчит, не так смотрит, Князь подозвал её к большому креслу, на котором восседал:

-Подойди ближе, дитя, хочу на тебя поглядеть.

Танита, нервно сглотнув, двинулась к нему. Взяв ее за руку, он долго всматривался в черты её лица, затем, хмыкнув, улыбнулся:

-Внешне на мать похожа, а взгляд - наш. Ну, поприветствуй же деда, внученька.

Танита, опешив, во все глаза смотрела на Князя, ища в нем признаки злой насмешки над нею, сироткой. Но тот был спокоен, даже слишком - молча глядел он на кроху перед собой, словно давал время принять его слова, осознать.

-Как же...- собственный голос показался жалким писком, дыхание сперло, посему больше вымолвить ничего не смогла. Только и стояла, хлопая большими пушистыми ресницами.

-Так вот. Дед я твой, родной дед. С матерью твоей, стало быть, несчастье, иначе не отдала бы тебя Рона ни в жизнь, верно?- прищурившись, он ожидал ответа, впрочем, уже ему известного от Вацлава, а ещё раньше- от деревенских. Разве ж кто бы посмел не всё Князю доложить?

-Да...Она...Эти люди, они убили её - горе поднялось изнутри, удушливой волной, заставив задрожать нижнюю губу, а глаза набухнуть от слех.

-Охотники. Псы инквизиции!- словно выплюнул Князь- я предупреждал Рону!- с горечью в голосе добавил он- предупреждал, но она не послушалась!

Князь отпустил ее руку, во взгляде его читалась мука.

-А ..мой отец?- осмелилась задать вопрос Танита.

-Он погиб спустя год после твоего рождения. Спасая твою мать- бросил Князь, будто бы небрежно, но Танита видела, что даже годы не смогли стереть из его памяти ту боль, что он испытал, потеряв сына.

Девочка, кивнув, всхлипнула- вот ведь как. Отец, о котором мать ни разу за всю жизнь не говорила, а вопросы обрывала, мёртв. И мама.

-Одни мы с тобой на белом свете остались, верно, внучка?- ласково потрепав её по голове тихо произнес Князь. И девочка, не выдержав, кинулась к нему в объятия. Мужчина, обнял ее, словно самое ценное в жизни.

-Ну, ну, полно! Никому я тебя в обиду не дам, запомни! И разлучить больше никому не позволю! До последнего вздоха защищать стану!

И Танита поверила - такой решимостью был полон его голос, таким огнем горели глаза.

Согласилась. Ровно до тех пор, пока не сказал Князь, что от матери отречься придётся. Всем говорить, что не ведала её - растили вдали от города няньки да кормилицы. Почему далеко так? Слаба была здоровьем совсем, вот и рекомендовали лекари на природе жить, вдали от суеты городской.

А мать? А мать погибла вместе с отцом в тот день. Оказывается, для всех оно так и было- помог Князь бежать невестке, хоть нежеланной, но клятвы его сыном были принесены перед лицом Бога истинного, а, значит, нерушимы. А всем сказал, что погибли сын с женой в страшном пожаре, что охватил весь дом. И только сам он да еще самые верные слуги знали- то были Охотники. Пришли они за Роной, чтобы убить. Драгар, сын Князя, сражался за свою жену до последнего. Но на глазах жены был убит. А затем ...затем ведьму пытались сжечь. Но огонь внезапно охватил помещение. Все сгорели, а мать, что держала на руках Таниту, невредимой спаслась. Поняла она, какой дар в дочери.

Князь с воинами подоспел лишь к пепелищу. Рону он нашел чуть позже, пряталась она у реки, не зная, что делать дальше. Отказалась она поехать в замок, под его защиту. Боялась, что и там найдут, не пощадят. Да и ребенка не пожалеют Вот и выхода не было- сказал Князь всем, что погибла невестка в том страшном пожаре. Лишь смог внучку живой объявить, еле уговорив Рону на это. Он, гордый мужчина, Князь, воин, а молил едва ли не на коленях невестку, ведь мог и силой принудить. Но не стал. Неправильно это было бы. Да ради памяти сына. Решили лишь, что когда станет взрослой дочь- заберет её в замок Князь. А пока мала- пускай хоть немного утешением матери послужит.

Нехотя, но Танита согласилась, вняла доводам деда- больше всего на свете мать хотела бы видеть дочь живой. И сама для этого готова была на любую ложь. Разве ж неправда изменит чувства Таниты к матери? Нет. Ибо дочь любит и будет помнить вечно Рону, зато для охотников никакой, почитай, связи с ведьмой нет больше. Всего лишь несчастный ребенок, лишившийся обоих родителей.

5

Спустя 11 лет:

-Танита, ты прекрасна!- Вацлав, замерев от восхищения, оглядывая Таниту.

Небесного цвета платье, украшенное на пышных у плечей рукавах и корсете сотнями крохотных лазурных жемчужин. Несомненно, старый Князь велел начать скупать их еще несколько месяцев назад на рынках Салезии, у самых искусных ныряльщиков, что не боялись нырять за такими сокровищами прямо вглубь опаснейших рифов.

Подчеркивая тонкую талию и пышную грудь, платье струилось вниз. Несколько слоев полупрозрачной ткани поверх светло-голубой юбки придавали наряду лёгкости и воздушности. Рыжие волосы были распущены, а голову украшал искусный обруч из белого золота. Множество крохотных синих цветов из драгоценных самоцветов на нем переливались всеми оттенками лазури, стоило свету попасть на их тонкие грани.

Но не это восхитило мужчину, отнюдь, - нежные алые губы, словно припухшие от поцелуев. Алебастровые плечики, тонкая жилка на нежной шейке, взмах длинных ресниц- когда же та маленькая девчонка, что танцевала в придорожной гостинице, волоча по полу дешевое зелёное платье, выросла и превратилась в эту прелестницу? Поистине, не зря о красоте её говорят едва ли не по всему Средиземью. Вспомнив, сколько женихов приезжали в замок сами или присылали гонцов с дарами, Вацлав невольно сжал кулаки. И ведь многие из них будут на приёме!

-Вот уж и правда?- игриво щелкнула его по носу Танита, искоса любуясь своим отражением в большом зеркале на колесах, что привезли утром слуги. Не замечая изменившегося настроения мужчины, она шутливо продолжила- А сказывают, что ты на дану Фреду заглядывался, да так, что едва с коня не упал,- намешливо протянула она, вовсю делая вид, что ей это все равно. На самом деле Вацлава она искренне, всей душой полюбила еще с того момента, как он, весь в крови, заглянул в двери экипажа, одним махом убив чудовище, что пыталось лишить жизни саму Таниту.

Оторвавшись от созерцания, Вацлав подошел ближе. Высокий, статный, светлые волосы зачесаны назад, темно-оливковый мундир, черные брюки и высокие сапоги - мечта любой женщины. Да и они, что почтенные замужние дайны, что смешливые и краснеющие едва ли не каждое мгновение даны, что прислужницы, нет-нет, да и косившиеся в его сторону- все находили его первым красавцем, тайно вздыхая о нем. Да что там, даже маленькие данки- и те были очарованы. Ведь, помимо внешности, он обладал поистине врождёнными манерами и характером. Тогда, когда дед назначил его, совсем еще юного двадцатилетнего мальчишку, начальником стражи, не удивился только ленивый. " Как же так?!"- возмущались мужчины вполголоса, боясь, что собственные прислужники могут донести-" Он бы ещё ребенка поставил!"; " Нет, ну, положим, красив и учтив- да ведь это совсем не то, что нужно "- поддакивали им жены, мечтательно закатывая глаза. Но Вацлав годами верного служения, да справедливости к воинам, сумел заработать всеобщее одобрение. Под его руководством замок и город стали будто неприступная крепость. И стену, что окружала город, проверил он, найдя множество мест, что нуждались в починке, и ров крепостной велел очистить да новой водой наполнить, принеся Князю долгими ночами продуманный вариант, как реку туда подвести, как и где подкопать.

-Танита, ты ведь знаешь - нет в моем сердца места никому, кроме тебя,- чуть насмешливо протянул он над ее ухом. Теплое дыхание овеяло шею, девушка поежилась. Так приятны были и речи его, и само присутствие. Хоть, зная Вацлава, говорил он подобное многим. Не из желания соблазнить- просто учтивость и галантность будто с молоком матери впитал. Но Танита упорно продолжала верить, что она для него- единственная, избранная. Даже дед смеялся над такой её слепой любовью, да говорил прежде - даже если бы осмелился Вацлав, то отказал бы он ему. Манеры да доблесть- дело, конечно, хорошее, но происхождения и статуса не заменяь. Но Вацлав своё место знает, и посему даже разговора о подобном заводить не станет. Да и прочил хитрый Князь Таниту в жены как минимум такому же родовитому и именитому князю или даже лорду, а, может, и министру. " Я в приданое твое всё отдам, не поскуплюсь"- объяснял ей, словно неразумному, капризному, но любимому ребенку, дед-" А о красе твоей слухи до столицы дошли, тут уж жди женихов". Но и Танита в деда да отца упрямством пошла- никого не желала видеть подле себя, кроме золотоволосого начальника стражи. Ни с кем не желала будущего делить, кроме как с ним. И дед потихоньку прогибался, вот уже сегодня, на приёме в честь её совершеннолетия, он разрешил присутствовать и Вацлаву.

Танита, крутанувшись на каблуках, взметнула ворох нижних юбок. Приподнявшись на носочки, она ловко ухватила мужчину за лацканы мундира:

-Скажи, я нравлюсь тебе?- выдохнула она в такие желанные губы. Вацлав слегка растерялся от такого напора, но тут же пришёл в себя:

-Нравишься, ты и сама то знаешь, - перехватил он ее руки у запястий, словно не желая дать совершить непоправимое.

-Тогда знай - я говорила с дедом. Он не будет против - пока ещё не до свадьбы, но, думаю, пару месяцев- и я его уговорю. На то, чтобы самой избрать друга по сердцу себе, - лукаво улыбнулась она Вацлаву. А тот, напротив, нахмурился:

-Я уже просил твоей руки и не знаю об этом?- едко выплюнул он, пытаясь отцепиться от девушки. Но Танита не позволила, она знала Вацлава уже многие годы, чтобы вот так просто взять и поверить в то, что он не скрывает за злым сарказмом иного, страха, в котором даже себе боится признаться:

-Вацлав, я люблю тебя,- в очередной раз озвучила она свои чувства мужчине- уже много лет. Как много лет - она прикоснулась пальчиком в белой перчатке к его рту, словно призывая мужчину молчать- Ты не позволяешь себе того же. Но я чувствую- и ты меня любишь.

-Я люблю тебя, Танита. Как дочь, как сестру, которой у меня нет, - начал было увиливать Вацлав. Но девушка не поддалась:

-Надо же, храбрый воин, а чувств своих боится!- усмехнулась девушка- Ну же, Вацлав, смелей! Это ведь так просто!

Вацлав, несколько мгновений размышляя, вдруг схватил ее в охапку, нисколько не заботясь о наряде, и жадно поцеловал в губы. Сердце Таниты забилось от восторга - их первый поцелуй! И когда - в день рождения! В день совершеннолетия! Нет, она и так не забыла бы этого чуда! Но теперь запомнит этот день на всю жизнь!

Тяжело дыша, Вацлав отстранился. Танита мудро решила не наседать - пускай привыкнет, раз уж решил поиграть в неприступную крепость. Это ей, девушке, впору бы. Но сердце пело от счастья - ах, скоро такой мелочью покажется, кто и когда первый заговорил о любви. Главное- то счастливое совместное будущее, что их ожидает.

-Танита, я был серьёзен, когда говорил об этом. Ты еще молода, ты никогда не любила, не знаешь, что это такое. Ты путаешь любовь и благодарностью - заладил своё Вацлав. Вот же чурбан!

-Я. Люблю. Тебя.- упрямо, едва ли не по слогам, повторила Танита.

-И потом, ты- внучка самого Князя. А я, не смотри, что начальник стражи, -я прислужник. Немного выше, чем остальные. Это сейчас тебе не важны драгоценности, приемы, наряды. Не важны люди, что входят в твой круг общения. А выйдешь за меня, пройдет время...

Танита вновь поднесла руку к его губам:

-Пожалуйста, хватит,- попытавшись сдержать себя, она вдруг вспомнила, что она- женщина. А, значит, можно и схитрить - Сегодня у меня такой чудесный праздник! - для убедительности она невинно похлопала пушистыми ресницами- Так давай не омрачать его разногласиями.

Видя, как Вацлав, слегка смутившись, кивнул, Танита усмехнулась про себя-" какие, все же, эти мужчины глупые. Как им важна внешность да то, что впишется в их картину мира. Построила из себя беззащитную и милую красавицу, что нежнее ветерка весеннего ? Получи соответствующее отношение. Вон, тот же Вацлав теперь кавалера из себя будет строить весь вечер".

-Я пойду, а то увидит кто,- забеспокоился о приличиях Вацлав, хоть сам факт того, что находился он в ее покоях, да без прислужниц или, на крайний случай, няньки, уже нарушал все мыслимые и немыслимые приличия.

Дурачок! Сам ведь не знает, что уже без году неделя как жених. Эх, осталось лишь деда подвести к этому решению . Пускай думает, что сам так решил.

-Иди, скоро начнётся приём.- легонько подтолкнула она мужчину к выходу. Едва за ним захлопнулась дверь, как Танита вновь затанцевала от радости- сегодня будет самый счастливый день в её жизни. Да, самый счастливый

6

" Сегодня будет один из самых тяжёлых дней в его жизни"- думал Рейвен, следуя за отцом. Орден Святой Инквизиции редко собирался вот так, в одном из тайных мест, вызывая всех членов. Значит, ведьму поймали. Будут пытать, а затем казнят. Сам Рейвен ни разу не принимал участия в пытках, но пару казней видел. Морщинистую старуху в лохмотьях, что едва прикрывали раны и синяки на теле, да низкую полноватую женщину, что, обессилев, повисла на руках двух братьев Ордена, пока её тащили во двор, на костер.

Нет, ни капли сочувствия в Рейвене они не вызвали. Даже когда одна из тех ведьм, старуха, вдруг зарыдала в голос, умоляя не убивать её. Чертовы ведьмы! Когда другим зло да смерти шлют- отчего же вот так не плачут!? Не жалеют чужих жизней? Когда ужасные дары Тьме преподносят- младенца, что выкрали из колыбели, прямо из под руки уснувшей от усталости матери? Деву юную, чистую, что омороком заставили за ними пойти?

Его мать тоже погубила их грязная сестрица, ведьма! Отец сумел спасти только Рейвена. Ненависть к ведьмам, что поселилась в душе еще совсем невинного ребенка, с годами только росла. Поэтому сам он вызвался пойти в Охотники, когда пришло время. Отец, кажется, остался бы доволен и если Рейвен был бы как все- простым членом Ордена. Но Рейвен стал Охотником. Притом, самым лучшим Охотником.

****

-Братья! Сегодня мы собрались, чтобы предать очищающему Огню еще одну из дочерей Тьмы! Это мерзкое отродье ...- услышав голос отца, что в черной сутане стоял за алтарем, Рейвен тихо хмыкнул. Отец был прекрасным оратором, люди слушали его, слушались, готовы были пойти, куда велит Глава Ордена, ибо искренне верили каждому слову, что исходило из его уст. А уж добавить драматизма отец мог как никто иной. Речи его могли пьянить получше любых фалернских вин, могли пугать, могли убеждать или дарить надежду - всё зависело от той цели, что поставил себе отец. Сегодня он решил еще раз напомнить всем сам смысл их дела. По мере перечисления тех злодеяний, что успела совершить неизвестная ведьма, даже Рейвен невольно нахмурился. " Отродье Тьмы!"- тихо выругался он, увидев, как несколько братьев Ордена выводят в центр нагую женщину. Лицо и тело ее были сплошь покрыты синяками, на ногах и руках- грубые железные это кандалы. Грязные засаленные волосы свалялись в тонкие сосульки, одну ногу она подволакивала так, словно та была несколько раз сломана. Но в её зелёных глазах горела усмешка, что блуждала и на потрескавшихся обескровленных губах. Высокая, статная- при жизни ( а то, что она отправится в мир теней, было лишь вопросом времени) она была красавицей. Даже сейчас она, гордо выпрямившись, шла, будто королева среди слуг, а не пленница. Тонкая нитка алых как кровь рябиновый бус, подрагивая, мелькала меж змеившимися по груди черными сальными прядями.

Да и в тот момент, когда Рейвен, спустя долгих два месяца, все же смог выследить эту ведьму и напасть, она повела себя как истинный боец- метала в него заклинаниями, пыталась затеряться в ею созданных иллюзиях, зверем или птицей опрокинуться чаялась, читая такие мощные заклинания, что земля вокруг сотрясалась. Но Рейвен выстрелил в нее смоченной в особом растворе пулей, что причиняла дочерям тьмы неимоверные страдания, не убивая плоти. А Азатем, когда Рейвен все настиг и, скрутив, накинул на неё рябиновые бусы, только усмехнулась в ответ, обреченно поникнув головой. Как будто признавала поражение. Всю дорогу, что он вёз ее в клетке, сделанной из осины, ведьма сидела ровно, стараясь не коснуться ни единого из прутьев, что причинили бы несусветные муки, но когда повозка тряслась на ухабах, падала она, невольно касаясь телом такого опасного для всех проклятых дерева- и лишь блеск глаз выдавал её боль. Сжимала зубы, лишь тихо шипя.

-Ну, ведьма, не желаешь ли что-то сказать в своё оправдание?- начал отец, а Рейвен усмехнулся. Что она скажет?! " Да, я продала душу Тьме"- это и так ясно всем собравшимся без исключения. Проклянет их всех до сотого колена- так ведь не она первая. И чего бояться проклятия того, кто сам проклят?

Но ведьма смогла удивить:

-Скоро вы все умрете. Все! Она обретёт силу, и всё будет в огне!- дико вращая глазами, женщина засмеялась в голос, отчего даже парочка из братьев, удерживающих её, вздрогнув, лишь покрепче перехватила цепи- А ты - повернулась она к отцу, прожигая его взглядом- Будешь вечно мучиться во Тьме, за каждую душу, что посмел вобрать!

О чем толкует эта сумасшедшая? Вобрать душу?

Отец поднял руку, призывая всех успокоиться:

-Ведьма произнесла своё последнее слово! А теперь ее саму ожидает Огонь!- ощерился он в ухмылке, а члены Ордена принялись тихо посмеиваться.

Все двинулись к выходу, следуя за ведьмой и её стражниками. Пока женщину привязывали к помосту, она не произнесла ни слова. Не плакала, не умоляла остановиться, сохранить ей жизнь, не клялась, что обрела истинного Бога, и больше в жизни не причинит зла роду людскому, не призывала проклятий на их головы- просто молча и слегка насмешливо взирала на суету вокруг неё. А затем, когда огонь заструился, пополз по сухим дровам всё выше и выше, подбираясь к ее ступням, подняла глаза к небу, словно вверяя свою душу Творцу.

Рейвен даже ощутил некое подобие уважения- так достойно умереть не каждый мужчина мог.

Отвернувшись, он не стал наблюдать за тем, как огонь пожирает столб и женское тело, к нему прикованное. Направившись к отцу, он с удивлением отметил, что знаменитое спокойствие Драгона дало брешь- нерво проведя рукой по волосам, отец кивнул на его приветствие.

-Пойдем в кабинет, сын мой. Нужно кое о чем поговорить. - прикоснувшись к плечу Рейвена, отец легонько похлопал сына- и благодарю тебя от имени Ордена за службу, ты достойно...

-Отец, довольно, - хмуро оборвал Рейвен его похвалы- Ты ведь знаешь, зачем я это делаю. Не растрачивай понапрасну красноречия.

Драгон хмыкнул:

-Ты всегда был честен и прям и в речах, и в деле, сын мой.

В кабинете отца Рейвен устало присел на кожаное кресло. Он не еще не успел отдохнуть с дороги, поэтому откинулся на спинку кресла, лениво прикрыв глаза.

-Сын мой, ты меня знаешь- ходить вокруг да около я не привык- начал отец, перебирая на полке одного из настенных книжных шкафов фолианты- У меня дурные вести. Истинная скоро вступит в силу, пророчество может сбыться.

Рейвен выдохнул, чтобы хоть немного успокоиться - и далось отцу это пророчество?! Разве есть хоть какие предпосылки того, что оно вообще правдиво!?

-Отец, ни ты, ни я,- вновь начал он то, что вот уже многие годы пытался втолковать ему- никогда не видели истинно рождённых, ведь так?

Отец недовольно кивнул, подслеповато вчитываясь в старые фолианты. Пальцы его дрожали.

-С чего тогда нам верить, что они действительно существуют? Все это- сказки их братии, для привлечения новых наивных дурочек, что отдадут души Тьме ради призрачного могущества- краем глаза поглядывая на отца, Рейвен не мог не удивиться - он будто становился моложе. С каждой пойманной ведьмой, с каждой душой, что освободил от гнёта Тьмы. Вот с кого сам он, Рейвен, сызмальства старался брать пример- такой одержимости призванием как у отца, он не видел нигде. Если других манило золото, что щедро платила корона, чувство власти над умами, ненависть или месть какой-то определенной ведьме, что встретилась в их жизни, то отец жил лишь идеей. Идеей избавления мира от этой нечисти. Нечисти, что опасна для всех и каждого.

-Смотри, сын мой, - отец, наконец найдя нужную книгу, раскрыл ее на столе, перед Рейвеном, ткнув пальцем в текст- Здесь говорится, что истинно рождённая вступит в силу в эту пору! Два из трёх презнаменований сбылись- солнце, что скрылось с неба, поглощенное Тьмой. И кровавый восход. А про знаки, что предшествовали её рождению, ты не хуже меня знаешь, - жадно всматриваясь в загадочные руны, смысл которых понимал лишь он сам, отец ожидал ответа.

Рейвен едва не выругался вслух- фанатичная убеждённость отца начинала действовать на нервы. Но вслух он произнёс:

-Если это - всё, за чем ты меня позвал, то извини- я очень устал.

-Да, хорошо, хорошо,- бормотал отец, уже поглощённый чтением книги. Но Рейвен понимал - все это лишь напускное согласие. Отец попросту счел необходимым отложить разговор до определённого времени.

Рейвен встал, и уже у самой двери отец его окликнул:

-Да, едва не забыл - Пришло приглашение к Тодеушу, Князю Славина, его внучка празднует вхождение в пору девичества. Завтра утром выезжаешь. Я ...пока здесь задержусь, передашь мои поздравления.

-Хорошо, - мрачно бросил Рейвен. Будь его воля, он не таскался бы по пирушкам да приёмам, впустую расходуя столько драгоценное время.

-Говорят, юная дана- настоящая красавица. Но не смей заглядываться- у меня есть пара идей насчёт достойной партии для тебя- не упустил случая старый сводник, что и во сне и наяву грезил- как бы обрести устойчивые связи со знатью. Что ни говори, а отец был лишь воином, своей храбростью и решимостью в негласной войне против ведьм, добившимся самого высокого места в Ордене, которого боялись даже короли. Все эти приглашения доставались ему без единого возражения. А многие и сами были готовы на многое, лишь бы их посетил сам член Ордена Святой Инквизиции. Это лучше любых заверений негласно демонстрировало благонадёжность дома, то, что в нем нет даже малейшего проблеска колдовства, опасности.

- Сестра короля спрашивала о тебе. А еще я говорил с министром Дагром, у него дочь. Чудо как хороша!- многозначительно повысил голос отец ему вслед

-А разве про знатных дан на выданье с богатым приданым хоть когда-то говорили иное?- с насмешкой осадил отца Рейвен, выходя за дверь.

***

Придя домой, Рейвен первым делом велел слугам принести воды. Откинувшись на золоченую спинку ванны, он наслаждался тёплом, снимающим напряжение с мышц, уставших за много недель, что он потратил на поиски. Закрыв глаза, он позволил себе немного задремать...

"Маленькая рыжая девочка бежала по лесу. Петляя меж деревьев, радостно смеялась она, кружилась, раскинув руки. Рядом с ней тяжело трусил большой темный кот. Лица ребенка не было видно, только светлое платье с оборками у худеньких плечиков. "Приди, приди, Огонь! Всё поглоти, укрой в себе! Очисти Земли от Тьмы и скверны"- жутко напевал звонкий детский голос. И вдруг все вокруг запылало, озарилось ярким пламенем. Исчезли в нём и дитя, и его маленький спутник ".

Рейвен, очнувшись от полудрёмы, резко привстал , ухватившись напряжёнными руками за края ванны. Вот и ещё одно видение. Вот и новая цель. Видения приходили к нему едва ли не с самого детства. Сперва - спутанные, туманные. В каждом из них вряд был какой-либо смысл. Затем видениях становились упорядоченнее, яснее, словно кто-то высший счёл Рейвена дланью своей на Земле. Потому-то и слыл Рейвен лучшим Охотником на ведьм среди трёх королевств- само провидение подчас, через эти странные сны вело его, являло новое задание.

Об этих снах не знал даже отец. Да и окружающие, кроме старой няньки, что давным-давно нашла свой покой в мире духов, даже не догадывались. Иначе ведь могут счесть за колдуна. Боялись люди любого проявления, которого объяснить не могли, понять. Потому-то Рейвен и не счёл не нужным распространяться об этом воистину чуде. Потому-то и уверился в правильности своей миссии- разве судьба посылала бы подобные видения, если не желала его, Рейвена, участия в очищении мира от этой заразы.

Немного потренировавшись во дворе, Рейвен приказал принести в комнату ужин. Спать осталось совсем немного, впрочем, долгий сон был едва ли не последнем месте в списке того, что необходимо годами учившемуся с достоинством терпеть тяготы и лишения ради результата Охотнику.

7

Танита, потихоньку выглядывая уже начинающих съезжаться гостей, самых важных из которых встречал лично сам Князь, пританцовывала от нетерпения. Ну скорей бы, скорей. Идея деда заключалась в том, что на приём она попадёт последней, когда все гости уже рассядутся за вереницей длинных столов, ломящихся от ихысканнейших кушаний ( дед не поскупился пригласить самых именитых поваров столицы, щедро осыпав их хозяев деньгами за временное отсутствие слуг), Князь произнесёт речь, слуги по его знаку слегка прикроют окна тяжёлыми шторами- и в зал войдёт она. "В сиянии свечей ее красота будет еще более совершенна"- хитро улыбался ей дед, делая своей изобретательностью честь любой дайне, у которой имелась дочь на выданье.

Танита видела и Вацлава - он сидел за вторым к выходу столом, там, где собирались все те, кто не обладал титулом, родословной- богатые торговцы, представители воинства, духовенства ( у последних принципиальной позицией были именно эти места, будто наказывать бренные дух и тело они начинали ещё при жизни. Что, впрочем, нисколько не мешало им отдавать должное еде и винам куда как усерднее других гостей).

Прием начался, Князь за центральным столом о чем-то тихо переговаривался с самим Главным Министром- именно его прислал Король вместо себя, так как сам на прошлой охоте упал с лошади, повредив ногу и спину, и сейчас несколько до лекарей под неусыпным контролем Королевы приводили его Величество в себя.

Танита невольно залюбовалась дедом- столько лет, а всё также силен, мудр, добр. Она уже собралась было отойти- скоро придет пора спускаться, чтобы в блеске огней войти в зал, как вдруг взгляд её упал на мужчину, что сидел по левую руку от деда. Темные волосы длиной чуть выше плеч, перехваченные у затылка черной лентой, суровые черты лица, тонкий рот, изогнутый будто в насмешке, большие плечи, руки в черных кожаных печатках. Сюртук из темного бархата - будто слуга самой Прародительницы-Тени пожаловал к ней на праздник. Было нечто такое в его фигуре, что приковало взор.

И вдруг мужчина замер, будто прислушиваясь к чему-то, а затем, повернув голову прямо в том направлении, где под высоким сводом потолка, у края лестницы, притаилась Танита. Его взгляд обжигал, притягивал. Будто время замерло, а никого меж ними не было- ни весело шумевших гостей, ни музыкантов, затянувших новую мелодию, ни слуг, что быстро и ловко сновали меж столов с подносами и кувшинами в руках. Никого. Только он и она.

Танита, замотав головой, попыталась стряхнуть то странное оцепенение, в которое впала. Мужчина, хищно улыбнувшись, отвернулся. Будто кот, лениво играясь, позволил маленькой неразумной мышке прошмыгнуть мимо себя- чтобы еще продлить наслаждение от охоты.

Князь, вставая, поднял кубок. Это означало начало речи, а также и то, что она должна уже стоять в дверях, готовясь войти в зал. Танита, подхватив юбки, рванула вниз по лестнице, огибая слуг.

Уже у самых дверей она, отдышавшись, быстро поправила платье.

Когда громким голосом дед пригласил ее в зал, слуги открыли дверь.

Едва войдя в зал, Танита услышала как вздох всеобщего восхищения прокатился по нему. "Так вот тебе, скользкая словно рыба Фреда"- злорадно подумала девушка, гордо проплывая меж столов -" Теперь пускай попробует твоя прислужница перед моей хвастать, как Вацлав на тебя заглядывался!".

Сам герой ее ежевечерних фантазий остался позади, и Таните буквально жёг спину его восхищённый взгляд. Но был и ещё один взгляд. Словно липкая тягучая смола обволакивал, заставляя тонуть в своих темных глубинах. Неизвестный гость, сидя рядом с Князем, жадно пожирал ее глазами. Танита едва не стала в нарушение этикета озираться по сторонам - неужели никто, кроме неё, не замечает его наглости?!

Как назло, Князь усадил Таниту на свое место, рядом с ним! То ли хотел без лишних ушей о чем-то пошептаться с Главным Министром, то ли демонстрируя всем вокруг, что он её равняет с мужчиной, прочит ей княжество? Не раз дед возмущённо бил кулаком по столу, когда опять доносили ему- ожидают свадьбы юной даны в княжестве, волнуются. Здоровье да годы ведь уже не те у самого Князя, чтобы не избрать уже сейчас себе преемника.

"А, может... Желает он её знакомства с этим мрачным мужчиной?"- мелькнула мысль, но Танита тут же одернула себя- зачем это старому Тодеушу? Разве не сказал бы он ей все прямо, как привык? Она ведь за эту честность и прямоту с ней его и ценила еще больше.

-Вы прекрасны, дана Танита,- девушка вздрогнула, услышав тихий низкий голос над своим ухом. Подняв глаза от тарелки, по которой она последнее время только и делала, что перекладывала кусочки еды тонкой изящной вилкой, она посмотрела прямо в лицо мужчине рядом.

-Меня зовут Рейвен,- немного наклонил он голову.

Танита промолчала, не зная, что ответить. Спросить, кто он и откуда прибыл? Так ведь ей это вовсе неинтересно. К тому же, Вацлав и так робеет, а увидит, что Танита вежливо общается с этим мрачным незнакомцем, да ещё сам Князь вольно или невольно поспособствовал тому, чтобы они были рядом - так и вовсе всю решимость потеряет. Она усмехнулась - как в бой идти, так Вацлав был во главе воинства. А как в любви- таился позади.

Пока дана томилась между этикетом и нежеланием, мужчина наклонился ближе.

-Что вас так рассмешило, дана?- его красивый мужской голос, казалось, таил в себе некую опасность? Да и вообще рядом с этим мужчиной странное волнение охватывало девушку. Будто внешнее его спокойствие, веселье - только оболочка, притворство?

Танита нашла взглядом Вацлава, краешками губ улыбнувшись ему. Будто в грозовую погоду осветил её лучик солнца- так действовал на нее Начальник стражей. Но на лице Вацлава она прочла некое недоумение. Откинувшись в поисках того, что же его так изумило, она наткнулась на собственнический взгляд наглеца рядом.

-Это ваш нареченный, Танита?- его раскатистый низкий рык заставил ее задрожать, но девушка продолжала упрямо молчать. Позади них вырос молчаливый прислужник, что наполнил их бокалы вином. Юная княжна воспользовалась этим как предлогом слегка отодвинуться от мужчины.

Тот хмыкнул в ответ, продолжив вполголоса свои догадки:

-Неет,- протянул он, скользя пальцем по краю бокала, отчего раздался неприятный скрип. При этом мужчина не сводил глаз с её лица, словно это по покрасневшей от смущения щеке властно проводит пальцем- Там не ровня княжеской крови- ведь так? - Таните послышалось, или он действительно сказал так, словно сомневался в её происхождении? Неужели он что-то знает?! Нет, вряд ли! Нужно успокоиться, успокоиться!

Но тут полилась спокойная незатейливая музыка, открывавшая увеселительную часть приема. Да и приёмом-то назвать происходящее можно было весьма отдаленно- вот в столице, слышала Танита, отдельные залы для танцев, огромные высокие потолки. А под ними - то райские птицы летают невиданные, разноцветным оперением, да маленькие- с мизинец величиной. Крылышки их быстро -быстро порхают. То артисты заезжие на огромных ходулях ходят да огнём дышат. Слух ходил, что одной княгине, признанной красавице двора, хоть и летах уже, даже причёску высокую подпалили- так дама, не будь дурой, парик сняла да выбросила. А на голове- волосенки седые да жиденькие. А на другом приеме один из генералов, желая поразить всех своей доблестью, кинулся показывать трюки с мечом, да и сам не заметил, как разрубил один из длинных тонких стеблей, увенчанных крупными соцветиями ярко-красных кровянок. Цветок тут же выпустил всю свою пыльцу на отважного глупца- и генерал еще с неделю ходил с багровым то ли от несмывающейся пыльцы кровянки, то ли от злости, лицом.

Танита усмехнулась, вспоминая, сколько нелепых слухов приходило к ним из столицы.

-Могу я пригласить вас, дана?- снова тот же мужской голос вторгся в мысли. Будто и не убежать никуда от него, не спрятаться. Достанет, настигнет.

Танита бросила быстрый взгляд на деда, он казался странно серьёзен. Но лишь едва заметно кивнул ей. Да и как отказать на глазах у всех, особенно, если танцы лишь начались. Эх, сказаться бы больной. Все лучше чем провести хоть мгновение рядом с этим до дрожи пугающим человеком.

Нет, Танита нравилась юношам, мужчинам. Некоторые из них шутливо подмигивали, другие с дарами и предложением руки приезжали, третьи лишь украдкой глядели да вздыхали. Но этот... Глядит так, будто он здесь- главный! Посмотрела бы она на него, взгляни он так на кого из дворца! Но, почему-то, осознавала дана, что и там не особо сдерживает себя этот странный человек.

Вопреки ожиданиям, танцуя, он молчал. Ни когда их руки и глаза встречались, проделывая очередную фигуру танца. Ни когда вел её по залу, слегка приобняв за талию. Ни когда, с поклоном, возвратил на место.

Но теперь не это заботило Таниту- шепотки, что слышала она, когда шли к столу. Глупая! Танцевала она ни с кем-нибудь, а с самим Главным Охотником! Вот почему душа ее трепетала, уходила в пятки. Вот почему такой страх сковывал, стоило лишь заглягуть в темные омуты глаз его. Неужели он приехал за ней?!

Его тихий шепот -благодарность за танец, его собственнический жест, когда он вёл ее- все приобрело новый смысл. Он играет с ней! Возможно, в Охотнике, вопреки молве, есть искра человечности - он не пожелал испортить её праздника. Её последнего праздника!

Шумно сглотнув, Танита поежилась от холода, сидя в жарко натопленном душном зале. Это конец! Князь не сможет спасти её! Никто не может - даже сам король. Реши сейчас кто из Охотников, имея веские на то основания, ворваться в покои короля, вытащить его , в одной ночной рубашке, на суд Огня, вряд ли кто-то встал на его пути. А уж про остальных и говорить не приходилось- не уйдет она сама, добровольно, приедут не только другие Охотники, но и король в подмогу гвардию пришлет, как было тогда, с тремя ведьмами, что в горах спрятались. Извели они двух Охотников, да два полка королевской гвардии вместо них пришли, возглавил их третий, в живых оставшийся.

8

Глядя на юную княжну Рейвен чувствовал невероятное- казалось, эти чувства давным -давно остались в той, прошлой, жизни- счастье, радость, желание жить, любить. Едва покинув пору юности вступил он в братство, по доброй воле, сам. И с тех же пор забыл о том, как может быть прекрасна жизнь. Он ел лишь по необходимости, не искал изысков или вкусной пищи- кусок вяленой зайчатины да горсть ключевой воды в те долгие дни, когда он, затаившись, выслеживал добычу, были для него ничем не хуже еды на самых богатых приемах во дворце. Женщины интересовали его лишь для своего прямого назначения, как не раз с ухмылкой повторял отец. Рейвен, конечно, не был настолько циничен - он понимал, что после гибели матери очерствело сердце отца, разуверилось вэ мире и справедливости, любви. Но и сам Главный Охотник ничуть не ценил все эти глупые переглядывания да вздохи- нет, он содержал то одну, то другую любовницу, старался искать лишь глубоко замужних дайн, либо вдовушек, которые счастливы были вдвойне - и годами холодная постель согрета, и щедр очень любовник. Некогда было размениваться ни на что иное, кроме как на охоту. В глубине души Рейвен даже себе не признавался - искал он ту ведьму, что извела его мать. Не позволяя себе думать ни об этом, ни о том, что давно уж гнилая плоть этой убийцы может кормить могильных червей. Столько лет прошло. От старости да смерти даже самая искусная ведьма долго бегать не смогла бы.

И сейчас, на приеме, отчаянно скучал он, желая скорей уснуть- может, еще что во сне придет. Узнает он, кто его цель.

Но эта огненноволосая красавица затмила собой всё - ледяная корка равнодушия, что покрыла его ожесточившееся с годами сердце, дала брешь. Даже просто сидеть рядом, наслаждаясь тем, что дана на расстоянии одной ладони казалось сродни изысканному удовольствию. Наблюдать то, как смешно она хмурит лобик, пытаясь выискать кого-то в зале, как нетерпеливо постукивает ножкой в башмачке, думая, что никто этого не замечает. Каким огнем загорелись её зеленые как лес глаза, когда она искала причины отказать ему в танце- да так и не нашла. И как гордо она шла рядом - будто так и нужно. Будто подле него - её место. Теперь Рейвен понял, как мать покорила сердце отца так, что ни одна женщина с моментах её смерти, не смогла занять её места.

Внезапно мужчину озарило- сон! Это была не цель, а пророчество. Иногда ему снились и такие. Предсказывающие нечто грядущее, не всегда понятные, часто сложные. Но затем, когда это происходило, понимал Рейвен- вот оно, случилось. Сопоставлял сон и реальность, соображая, какие детали были пророчеством, а какие- лишь его мыслями, что вплелись в подсознание.

В том странном сне он видел огонь . А еще- девичий силуэт. Рыжие волосы её вметнулись вверх, точно языки пламени, а сама она словно зависла в воздухе.

Значит, место даны действительно подле него? Иначе почему его сердце так отозвалось? Откликнулось?

Нужно выяснить у Князя, есть ли у неё нареченный! Впрочем, не так- нужно сказать Князю, что с этого момента есть у неё нареченный. Это он, Рейвен. Его Величество давно предлагал ему за верную службу и титул, и одно из отдаленных княжеств. Но Рейвен отказывался, не желая тем самым задевать честолюбие отца - того уж очень заботило, что король, при всем могуществе Ордена, не особо тепло настроен к его главе. А вот к Рейвену король благоволил, подчас даже слишком.

Но теперь Рейвен согласится на всё. Нужно завтра же ехать в столицу. Его жизнь коротка- кто знает, в сражении с какой ведьмой погибнет он, когда ? Медлить и тянуть некогда, на ухаживания времени тоже нет. Рейвен мысленно возблагодарил истинного Бога за то, что в их кругах и не приняты были долгие ухаживания как у простолюдинов. Главное- Князя одобрение получить. Да и без одобрения мешкать он не станет- послепервого внука, особенно, названного в его честь, старый Тодеуш обязательно сменит гнев на милость.

Он перевёл взгляд на место рядом с собой - и злобно сжал кулаки. Оно пустовало. Вот, что делает из него один лишь вид этой девицы- идиота! Он и навыки свои растерял рядом с ней. Будь на ее месте ведьма- давно лежал бы бездыханным.

Пройдясь глазами по залу, он мрачно усмехнулся- она танцевала. С этим ангелоподобным остолопом! Правда, лицо её было грустным, даже излишне. Не так подобает данам праздновать своё вступление во взрослую жизнь.

****

Танита, переодевшись ко сну, накинула халат. Теперь нужно было ей прошмыгнуть в библиотеку - там ее должен был ждать Вацлав. В покои её не мог он пробраться как раньше- когда в замок съезжались гости, Князь усиливал охрану, а Вацлав нес службу и днём, и ночью. Вот и порешили, что будто он решит проверить крыло, отведенное нескольким гостям. А Танита...а ей будто бы не спится, пришла книгу взять. Девушка усмехнулась, припоминая, как когда-то тот же Вацлав упрекал ее за неграмотность. Теперь, после лучших столичных учителей, была она умнее его самого, подчас ставя в тупик размышлениями или побеждая в словесном поединке.

Девушка, немного пригасив светильник, нервно мерила библиотеку шагами. Где же он? Ведь договорились! Скоро нужно идти обратно, чтобы прислужница, старая Ирма, что сегодня да и все дни, пока в замке гости, ночует в комнатке для слуг рядом с покоями Таниты, не заметила её отсутствия.

Раздался скрип двери, а затем быстрые, уверенные мужские шаги. Великий Бог, наконец-то!

-Вацлав!- облегчённо выдохнула она, рванувшись к мужчине. И тут же замерла, потому что ответом ей был знакомый насмешливый голос:

-Он не придет. - его большие руки обхватили её, прижимая к себе. Мужчина, зарывшись лицом в ее волосы, тихо застонал. Танита принялась отталкивать его, но это было всё равно, что бороться с горой- и с места ни на каплю не сдвинешь. Пройдясь рукой по спине, он привлёк её ещё ближе, так, что его жаркое дыхание опалило щеки.

-Ты не представляешь, как я хочу тебя- хрипло прошептал он ей на ухо, заставляя кожу на рвкпх покрыться мурашками.

Да он, верно, пьян? Возможно, он даже не признал её! Решил, что какая-то готовая на все дайна условилась здесь встретиться с Вацлавом и заменил его собой?

Девушка вновь стала вырываться с удвоенной силой- получается, теперь этот мрачный исполин ожидает от неё того, что...что думает, получил бы Вацлав!?

Но следующие его слова разбили догадки в пух и прах. Он знал, кто дрожит в его руках:

-Тише, Танита, тише. Я не обижу тебя, поверь- Рейвен прижал ее к себе, слегка покачивая, как малое дитя утешает мать- Без твоего желания я не стану ничего делать

Танита лишь горько усмехнулась- значит, бояться нечего. Ведь ее желание появится лишь тогда, когда с гор вечноснежной Северной страны сойдет лед, да когда слепые подземные гноллы^[6] выйдут наружу, разбрасывая подле себя веками хранимое золото. Вот тогда она станет его! Решил помучить перед смертью?!

-Отпусти!- хрипло бросила Танита, пытаясь извернуться. Но Рейвен лишь поднял её, словно пушинку, в два шага донес до стола, и поставил, прислонив спиной к его дубовой поверхности. Поправив светильник, он с мгновение любовался ею

-Не могу! - с ноткой грусти в голосе признал мужчина- Я сам не свой, как тебя увидел. Завтра же попрошу твоей руки у Князя.

-Отпусти! Пусти!- до Таниты ещё не дошел смысл сказанного им, но как слова точно яд проникли в воспалённое сознание, она замерла. Привстав на цыпочки, она пытливо заглянула в его глаза, пытаясь в тусклом свете различить, лжёт ли? Успокоить да поймать, пленить пытается? Но сама уже понимала - не лжет. Да и не те методы- воспоминания, что эти звери в человеческом обличье сделали с матерью, вновь всколыхнулись в памяти, выплывая на поверхность гадкой удушливой волной дыма и гари.

-Танита! Стой!- голос Рейвена пробился сквозь охвативший ее ужас. Он накинул на неё свой плащ, укутав словно в кокон. Полная тьма окутала их.

-Глупая- тихо прижался губами к ее виску мужчина- Ты опрокинула светильник и едва не сгорела.

"Светильник"- горько улыбнулась девушка. " Светильник!".

-Ступай к себе, иначе...я просто не смогу сдержаться - внезапно отпустил он ее, легонько подтолкнув к двери- И помни, ты- моя! Подумай, прежде чем назначать ночные свидания.

-Не стану - огрызнулась она, немного придя в себя. Дрожащей рукой держась за створку двери, она хотела было скинуть плащ- Ты мне не указ!

-Оставь- остановил ее мужчина - На твоем халате дыра. И я не о тебе говорил, я имел в виду твоего капитана. Если тебе дорога его жизнь - забудь его!

Танита затряслась от еле сдерживаемого гнева - вот он, всего мгновение назад, едва ли не в любви ей признается. А сейчас, не моргнув и глазом, угрожает лишить жизни человека. Впрочем, чего она ожидала от Охотника. Затворив за собой дверь, она побежала прочь, а в ушах всё еще стоял его мерзкий смех.

Всю ночь Танита промаялась бессонницей да пустым хождением по покоям, вызвав лишь головную боль у себя, а у Ирмы, что сопела в комнатке рядом, недовольное бормотание о девицах, что поспать не дают старым людям.

Клятвенно заверив Ирму, что сейчас же пойдет в кровать, Танита на цыпочках подошла к окну. Чуть приоткрыв створки, жадно вдохнула свежий ночной воздух. Наслаждаясь ночной прохладой, девушкп вдруг увидела едва заметную тень у сада. Наверно, стражи сменяют друг друга. Но тут из-за облаков вышла луна, осветив совершённое мужское тело. Широкие рельефные плечи, мускулистые ноги. "Это же Рейвен!"- тихо охнула она, заставив Ирму сердито завозиться в кровати.

Рейвен, на этот раз в светлой рубашке, закатанной до рукавов, и темных брюках, будто сражался с невидимым противником, размахивая длинным острым мечом. Настоящий Охотник. Про их суровую, полную тренировок и лишений, жизнь она была наслышана. Лишь лучшие из лучших члены Ордена удостаивались чести стать Охотниками. А Рейвен- он был одним из лучших. И он пришёл за ней.

Будто почувствовав на себе её взгляд, он замер, подняв лицо. Глаза его за мгновение нашли её окно. Танита, дернувшись в сторону, больно ударилась о маленькую табуретку для ног, что стояла у окна.

-Ты угомонишься сегодня, дана?- Ирма, и прислужница, и няня, и добрая тетушка, что вырастила её сызмальства, заменив так рано ушедшую мать, имела право и не на такую вольность в разговоре с нею. Могла и отчитать. Поэтому Танита, пискнув, "иду", бросилась к постели.

До самого рассвета она ворочалась, мучимая тяжелыми думами. Почему не пришёл Вацлав? Уж не сделал ли чего дурного ему этот мрачный Охотник? Как она за гулким стуком своего сердца не услышала, как падает светильник, как занимается огнём стол и часть её одежды? А, может, это - её огонь? Он появлялся иногда, в особенности - когда девушка испытывала сильные эмоции. Начиналось все с лёгкого покалывания на кончиках пальцев. Затем теплая волна охватывала ладонь ( пару раз Танита пыталась погасить ее, то прикасаясь к куску льда в погребе, то опустив в чан с водой- огонь, словно насмехаясь, проходил сквозь препятствия).

9

Танита шла по кромке воды. Светлая, почти прозрачная, мягко обнимала она голые ступни, журча, стремясь журчащим потоком вдаль. Лес позади шумел зелёной листвой, мерно покачиваясь, дремал. Будто в безвременье попала.

И вдруг буквально из воздуха перед ней появился силуэт мужчины. Сначала- лёгкое марево, дымка. Но чем ближе подходила Танита, тем большую четкость обретал он. Волевой подбородок, жесткие, словно вырезанные грубым резцом, черты лица, темные глаза, что смотрели, не отрываясь, следили за каждым движением, черные волосы. Охотник! Танита, подчиняясь неведомому порыву, подняла руку, кончиками пальцев касаясь видения. Оно, криво усмехнувшись, вдруг рассыпалось на тысячи черных маленьких бабочек, что рассекали воздух своими крохотными крылышками. Одна из них осела на руке девушки - и тотчас рассыпалась пеплом. А затем и другие, закружившись, осыпались на землю плавными рваными кусками. Пепел оседал на волосах, лице, лез в глаза, нос, мешая сделать вдох, прилипал, будто вторая кожа. Внезапно Танита словно со стороны на себя взглянула- она, вся обгоревшая, покрытая чёрным пеплом, стоит, обнимая себя почерневшими от копоти руками. Будто одна из тех несчастных, что отдали свои души на костре...

С тихим вскриком девушка проснулась, резко сев в кровати. С мгновение она непонимающим взглядом окидывала себя, свои руки- белые, чистые, ни единого ожога.

В двери постучали. Вошла прислужница, беспрестанно кланяясь, она передала Таните, что Князь желает видеть её.

Княжна встала, отпустив девушку. Дед не любит ждать, нужно скорей привести себя в порядок. Верная Ирма уже спешила на помощь- других прислужниц Танита избегала, а Ирма, если и замечала, как крохотные огоньки пламени бегут по ладоням подопечной, то предпочитала молчать об этом.

Когда Танита, одетая в темно-вишневое бархатное платье с низким поясом, спешила по коридорам замка к деду, на губах её была тихая молитва истинному Богу - пусть на ее пути не встретится Охотник. Но Бог решил иначе. В покоях для приемов важных гостей Князь был не один- с ним сидел тот самодовольный Охотник, что мучил теперь её и наяву, и во снах. С еще влажными от купания волосами, пронзительным взглядом темных глаз, он стоял у окна, наблюдая, как Танита медленно подходит к деду, усаживаясь в кресло напротив.

Князь не стал ходить вокруг да около:

-Танита, я позвал тебя, чтобы сообщить- он замолчал, медленно переводя взгляд с внучки на Охотника, а затем продолжил- Рейвен Найтмер, Главный Охотник его Величества, просит твоей руки.

В воздухе повисла тишина. Танита, оглушенная новостью, пыталась унять сердце, что грозилось вот-вот выскочить из груди. Как же так? Просит руки?! Она, забыв про все правила светского этикета, что втолковывали ей нанятые дедом учителя, повернулась к Рейвену, глядя ему прямо в глаза. Что пыталась отыскать? Ложь? Насмешку? Какую-то извращённую игру? Возможно, Охотнику прискучила однообразная охота? А, может, и наоборот - он решил взять ее хитростью? Увезет как невесту или жену к себе, вызовет братьев - а те уж и костёр сложили в ожидании.

Но в темном взгляде Охотника, как ни странно, она читала лишь восхищение. Жадно подался он вперёд, желая скорее услышать, что ответит юная дана. Впрочем, ответ дать она не могла- какая девушка, особенно, из благородных, вольна судьбой своей распоряжаться? За кого велит семья - за того и пойдёт. Сколько юных дан стали жертвами алчности своих родных? Сколько из них греют постели старым богатым развратникам? И несть числа таковым горемычным. Все было лишь лицемерной бутафорией, имитацией доброй воли девичьей. Правда, были семьи, где своих дочерей любили и ценили, действительно их испрашивая, к кому сердце девичье лежит.

-Охотник...- нервно вырвалось у неё. Испуганно, совсем по-детски, зажала она ладошкой рот, широко раскрыв глаза. Взгляд Князя посуровел, а вот в глазах Охотника неожиданно тепло появилось:

-Милая княжна, я понимаю и разделяю ваше удивление. Вы, конечно, достойны большего. Поэтому я сегодня же поеду в столицу, чтобы получить от короля бумаги и землю. Я стану Князем в Оверфи, а вы- моей женой, княгиней Оверфи.

Вот, значит, что. Он решил, что ей неприятен факт замужества с неродовитым и не знатным, пускай даже и обладающим могуществом едва ли не больше короля. Стало даже немного обидно- вот какой он её считает. Глупой, тщеславной и поверхностной.

Девушка тут же осадила себя- и слава истинному Богу! До тех пор, пока он считает её таковой, она в безопасности.

Ласково, почти нежно, коснулся Рейвен её руки, погладив. Танита, вздрогнув, убрала руку. Она осознала - раз он позволяет себе такие вольности, в присутствии Князя, то вопрос с их свадьбой - дело уже давно решенное. Впрочем, так поступали всегда. Очень редко девушке позволяли решать самой, но и то- лишь чтобы отказать неугодному родне кандидату. И родня, и сам неудавшийся жених понимали, что то- лишь озвученное устами девушки решение главы семьи.

Князь, от внимания которого не ускользнул невольный жест Рейвена, нахмурил брови:

-Что же, я даю своё согласие на этот брак. Вы планируете поехать сегодня?- прищурившись, он без стеснения изучал Рейвена.

Тот кивнул в ответ:

-Да, Князь. Я выеду немедля, вернусь через четыре дня. Тоже Князем. - усмехнулся он, почти игриво подмигнув дане, что сидела ни жива, ни мертва- свадьбу назначим сразу

-Это хорошо- откинулся на спинку кресла Князь- Я надеюсь, у меня будет время после попрощаться с внучкой?

Обманутый веселостью Рейвена Князь удивлённо приподнял брови, когда Охотник изменился в лице, грубовато бросив:

-Немного. Я увезу жену к себе сразу после свадьбы - но тут голос его немного смягчился- Но у вас будет целых четыре дня для прощания.

Князь молча кивнул. Рейвен встал:

-Мне пора.

Поклонившись Таните, он направился к выходу.

Едва за ним захлопнулись двери, как Танита бросилась в ноги деду:

-Я прошу, прошу!- задыхаясь от слёз цеплялась за его ноги - Он убьёт меня, убьёт!

Князь удивил - подняв её, от приложил палец к губам, кивнув на дверь:

-Ну, полно, полно! Всякая девушка перед свадебкой плачет - нарочито громко произнёс, кивая глазами на дверь подле одного из шкафов. Там был один из кабинетов деда. Танита всё поняла. Чуть всхлипывая, она подыграла:

-Так ведь не каждый день замуж-то выдают?

-Не каждый, не каждый,- согласился вслух Князь, следуя за ней к кабинету.

Зайдя внутрь, он зажег светильники, долго что-то искал в ящиках стола, а затем подошёл к внучке, обняв её. Ожидая, пока успокоится да выплачется, гладил по рыжей голове. Сердце его разрывалось от жалости. Когда-то давным -давно вот также невестку он успокаивал- мол, забудут люди, кто она. Будет жить тихо, мирно. Не забыли! Не только не забыли, но и жить не дали! Ни ей, ни сыну! А сейчас вот, единственной оставшейся в живых родной душе опасность грозит.

-Как давно у тебя не появлялись... признаки...Силы отблески? - отстранил он внучку на вытянутых руках, взволнованно оглядывая.

-Почти года два как, - тихо всхлипнула она, тут же вспомнив библиотеку. Было ли это случайностью? Или сила?

-Танита- усадил ее дед на небольшой диван рядом с собой - Тебе нужно бежать.

Девушка неверяще уставилась на Князя- бежать? Она не ослышалась?

-Ты-особенная, не такая, как другие. Может, в этом- твоё спасение, а, может, и погибель. Одно знаю- тебе нужно быть как можно дальше от Охотника. От Ордена.

Кивнув, девушка спрятала лицо на его груди.

-Переоденешься простолюдинкой. Я дам тебе денег и необходимое в дорогу, и двух воинов. Они проводят тебя до границы, но дальше ты поедешь одна. Нельзя им примелькаться. Доедешь до Лю́блина, ступай сразу к местному Князю, Славичу. У него побудешь месяца два, три- раньше нельзя дальше бежать, вокруг границ да на море искать сразу станут. Отдашь ему вот это - он протянул ей кольцо с печатью- Он знает, что да как сделать.

-Откуда?- не удержала любопытства Танита.

-Еще когда- голос Князя дрогнул- мой сын защитил вас с матерью ценой жизни своей, я понял, что нельзя глупо надеяться на судьбу, нужно подстраховать вас. Я думал, если что случится, вы с матерью сможете уехать из Империи. Он - родня Князю Граднова. Тот у самого моря, торгует со многими государствами. Он увезет тебя отсюда.

-Надолго?- спросила Танита, испуганная предстоящей разлукой с дедом.

Он как-то странно на неё посмотрел, а затем выдохнул:

-Навсегда

И, будто собрав всю решимость, слегка встряхнул её за плечи:

-Не смей возражать, Танита! Вспомни, что они сделали с твоей матерью! Вспомни! А до этого они убили моего сына! Их ничего не остановит, понимаешь, ничего! Пока ты здесь- только вопрос времени, когда тебя поймают. А сейчас твоей руки просит сам Главный Охотник! Я не могу даже отказать ему! Поверь, вместе с грамотами и деньгами он привезёт и благоволение короля! Перестрахуется! Как ты думаешь, долго ли мне княжествовать, да просто на свободе быть, решись я нарушить его?- Князь знал, что сейчас подло бьёт по больному, играет на любви внучки к нему, но иначе не мог. Ради её же блага- Посмотри на меня- он вытянул вперед испещренные морщинами руки- Долго ли смогу продержаться в тюрьме?! Я умру раньше, чем эти звери убьют тебя! А с тобой поеду- так нас изловят вмиг! Видано ли дело, Князь Славина сам на побег решился! Да и стар я- только обузой в дороге буду.

Танита, заплакав, принялась горячо шептать:

-Ты не умрешь, не умрешь! Я сделаю всё, что необходимо!

Обнимая, поверх её головы, Князь горько усмехнулся - он только что своими руками вырвал сердце из своей же груди!

-Вся в отца...- тихо прошелестел дед, обнимая её.

-Расскажи мне, каким он был?- отодвинулась Танита, с тоской глядя на деда. Тот не стал делать вида, что не понял, о чем она.

-С характером. Я, признаться, сперва был против их брака. Но мой сын сказал, что тогда просто оставит всё, уйдет жить в лес, к твоей матери, в одной рубахе,- он усмехнулся, глаза его затуманились воспоминаниями- И что было делать? Ну а потом родилась ты. Он был так счастлив, когда впервые взял тебя на руки, поцеловал огненную макушку-" кажется, отец, будто весь мир в руках держу"- говорил он мне тогда. Да и я ходил как хмельной - первая внучка родилась.

"Она же- и последняя"- невольно про себя додумала Танита. За что их семье беды такие? Дед ведь уже и не женится, и не обзаведётся детьми. А сама она- будет скитаться на чужбине, невесть где, как. Никогда не увидит его.

-А куда я...поеду? - сглотнув, тихо поинтересовалась.

-Куда Славич скажет. Есть у него договоренности во многих городах. Будешь там жить, денег я через него присылать буду. Прежней, конечно, жизни не ожидай сперва, - развел он руками- но дом и прислужницы будут. Действовать нужно на первое время очень аккуратно, чтобы ни одна живая душа не прознала - куда да что идёт. С собой я тебе дам много золота, будь аккуратна. Но если что случится- связь только со Славичем держи- не стал говорить ей Князь, что так будет лучше. Решат пытать его ( а и такое могло быть, все же королевскую волю нарушит. А в том, что подлый Охотник не преминет заручиться поддержкой самого короля, ни на мгновение не сомневался Тодеуш)- а он и вправду ничего не знает.

-А вдруг Охотник тебе что-нибудь сделает?- спохватилась Танита, испуганно глядя на деда.

-Не сделает,- усмехнулся дед- Я-то ведь первым тревогу-то и забью. Аккурат на четвертый день. Скажем, постилась да молилась дана в своих покоях, молила истинного Бога помочь, на пусть верный наставмтьь. Да потом дух ослаб её, решилась бежать! А, может, волнение перед торжеством. В крайнем случае, слух пустим, что сбежала с кем- уж лучше так, чем смерть. Всяко лучше...

10

-Что происходит, сын мой?- недовольно хмурясь, отец на ходу сбросил плащ и перчатки. Прислужники тут же кинулись их подбирать с пола. Драгон сделал нетерпеливый жест рукой- и те испарились, словно тени.

-И тебе здравствовать, отец,- ухмыльнулся Рейвен, уступая отцу дорогу. И как же слаженно работают шпионы Драгона, раз донесли весть, что Рейвен в столицу направился еще до того, как он был у короля. Это и дало отцу время , чтобы приехать в столичный дом Рейвена, застав сына.

-Что происходит? Слышал я, что ты теперь - Князь? - пройдя в зал, Найтмер-старший тут же направился к большому секретеру, где в пузатых затемнённых графинах с резными пробками хранились дорогие вина. Налив себе немного в высокий хрустальный бокал, отец уселся в кресло у камина. С притворным спокойствием положив ногу на ногу, он мелкими глотками дегустировал терпкое бовиньонское^[7].

-Верно слышал.- не спешил рассказывать всего Рейвен. Впрочем, это - отец. Он и так уже знает все, что произошло.

-Земли?- протянул отец, глядя на то, как переливаются грани бокала в отблесках огня.

-Земли.- эхом вторил Рейвен, уже понимая, к чему всё идёт.

-А ещё - какая-то дана вскружила голову, так ведь, сын мой?- обманчиво веселым голосом продолжил отец- Что там, Тодеуша, говорят, внучка так хороша собой? Руки просил?

-Верно говорят, отец.

-А что, дочка министра или сестра самого короля для тебя- плохая партия? Я ведь велел тебе подождать! У меня есть еще одна неплохая партия, нужно лишь разыграть...- Драгон пытался сдерживать гнев, делая вид, что ему всё равно, но мелко дрожащие уголки губ да жёсткий взгляд, что он вперил в сына лучше слов выдавал его недовольство.- Ты же знаешь, я всегда желал для тебя самого лучшего...

-Отец, уволь меня от своих игр, - воздел руки к небу Рейвен-Со своей жизнью я как-нибудь разберусь сам.

-Сам!? А ты не забыл, кому жизнью этой обязан?! Дважды! - задохнулся от гнева отец. Швырнув бокал в огонь, он встал- Сам?! Ты должен думать не только о себе! О нас, об Ордене! Ты считаешь, что тощий кошелёк Князя принесёт ему пользу?! Или его власть, особенно, теперь, когда ты и сам- Князь!? А представь, - теперь отец стал приторно-льстив- Какое могущество, власть нас ожидают, если ты породнишься с самим королем?

Рейвен, скривив губы в усмешке, лишь покачал головой:

-Отец, ты знаешь, я никогда не разделял твоих идей о власти, могуществе. Моей целью было лишь очистить этот мир от скверны. И ничего более, - продолжил он собирать оружие, с которым не расставался в любой из поездок.

-Глупец! Это взаимосвязано!- оборвал его отец- Или ты думаешь, что братство должно прозябать в нищете!? Сражаться палками, всё необходимое лепить из глины, а есть камни?

-Отец, для финансовой стороны у тебя есть Брохим- не остался в долгу Рейвен- Он- твой управляющий. Обратись с этим вопросом к нему,- Драгон обладал весьма солидным богатством, но проблема была одна- он не желал им ни с кем делиться. Даже с делом всей своей жизни, Орденом. Поэтому и искал вечно то власти, то денег, то земель.

-Рейвен, я ещё раз прошу, одумайся!- поняв, что ни один из его аргументов не сработает, отец вновь сменил тактику - Я любил твою мать. Искренне любил. И что мне дала эта любовь? Только горе и страдания, только их.- его плечи поникли, а голос стал тише.

-Пойми, отец, я знаю это. И знаю риск, на который иду. Ведьмы могут начать охоту и на мою семью, но я смогу их защитить. Я сделаю все для этого!-его темные глаза горели решимостью.

Драгон, видя, что сына не удастся уговорить, лишь сухо кивнул.

-Хорошо, поезжай. Ты ведь в Славин едешь?- получив утвердительный кивок, Драгон продолжил- Только свадьба пускай проходит в столице, да и потом не уезжай сразу. Раз ты смог добиться воли короля, покажем это всем.

Рейвен кивнул, нетерпеливо постукивая пальцами по потайной дверце шкафа, где хранилось оружие.

-Едь, я не стану задерживать,- понял его отец- но потом нам нужно будет обсудить вопрос с истиннорожденной. Она где-то рядом, я чувствую.

-Хорошо- заверил отца Рейвен, быстрым шагом покинув кабинет . Как, все же, замечательно, что он поехал на прием, нашел Таниту. Даже отцу стоило сказать "спасибо " за это. Теперь, кроме сотен тысяч средств, рун, амулетов и множества приспособлений против или для поимки ведьм в его жизни есть место любви. Такое- дороже золота, дороже власти, дороже всего на свете.

А о том, что Танита не любит его, Рейвен не печалился ни капли- нет ни одной даны во всей империи, что выходила замуж по сильной любви. И ничего- многие затем жили долго и счастливо. Вообще, женщина редко знает, чего хочет. Тут на ум пришел предмет воздыханий её невесты, ненавистный ему Вацлав. Рейвен, выругавшись, поспешил прочь из дома. Отдохнёт после, как они с Танитой обретут друг друга в браке , и истинный Бог благословит их союз

***

Драгон, хрустя тяжелыми сапогами по осколкам, пытался взять себя в руки. Рейвен давно демонстрировал ему свою непокорность. Никогда не понимал сын и одержимости отца древними сказаниями. Глупец! В них- истинная правда! Зачем нужны власть, деньги, титулы, если можно получить Силу?! Благодаря которой не королевство- весь мир встанет на колени перед тобой! Только найти Истиннорожденную- и пророчество сбудется. Великие сила и знания потекут по венам.

Впрочем, так даже лучше- Драгон даже сыну не желал подарить хоть частичку того могущества, что захватит. Поэтому и переживать не стоит, пускай бегает за кем угодно. Мужчина немного успокоился, направившись к выходу. Нужно найти какую-нибудь готовую на все ради золотой моменты прислужницу да спустить пар. Как он делал всегда. Правда, в своем хорошо оборудованном для подобного доме далеко от столицы. Да и " спустить пар" в понимании Главы Ордена означало лишь одно- смерть.

****

-Как зовут тебя, милая?-глаза Драгона блестели от предвкушения. Оглядывая юную девушку в стареньком изношенном платье, он едва ли не обмирал от восторга.

-Лисбетта, дан,- тихо ответила девушка, не зная, что делать дальше. Руки её, что держали сверток в грязновато-белой тряпице, едва заметно подрагивали.

-Ты прислуживаешь в этом доме?- обернулся он, приглядываясь, нет ли поблизости кого из слуг.

-Нет- потупив взор ответила девушка - я сестре, Катинке, принесла еды- она чуть подняла кверху сверток, заставив Драгона еле заметно поморщиться. От того исходил неприятный запах пареной репы, излюбленной пищи таких вот простолюдинов.

-Что же, а я хозяин здесь, Найтмер- намеренно упустил он пояснение, какой из Найтмеров. Сына, все же, простые люди боялись меньше, чем отца. И Драгон этого никак понять не мог, отчего? Неужто он, простой Глава Ордена страшнее, чем знаменитый Главный Охотник? Это и льстило самолюбию, и уязвляло одновременно - будто даже глупые простолюдины, и те видели его насквозь прогнившее нутро, котором клубилась беспросветная тьма.

Юная девушка, тихо ойкнув, тут же принялась кланяться:

-Простите, дан. Простите. Я ещё никого никогда не видела, кроме привратников да старой Зельды. Она, значит, по кухне главная. А я как к сестре хожу, значит, то и к Зельде захаживаю - тут девушка осеклась, испугавшись, что сболтнула лишнего. Посторонний человек, да на хозяйской кухне?

Драгон, хищно усмехнувшись, прибегнул к одной из своих личин. " Добрый дядюшка".

-Ну, что ты, что ты, дитя. Наоборот, я вижу, как ты сестру любишь. Ты из какого дома пришла? Хозяева не хватятся?- будто невзначай поинтересовался.

-Ох, что вы, дан,- слегка покраснев, ответила Лисбетта. Ей было приятно, что этот взрослый, слегка пугающий, такой властный мужчина решил, будто она - не неотесанная деревенщина, а аж в самой столице служит - Пешком я шла из самой Красовки. Некому ведь вот - вновь помахала она проклятой репой перед его лицом- Снести. Одни мы друг у друга-то, с сестрой. Мать и отнц померли давно

Глаза Драгона заблестели. Вот это-щедрый подарок судьбы.

-Послушай, Лисбетта, а что ты скажешь, если я тебя в услужение приму? С сестрой рядом будешь?- словно из жалости поинтересовался он у девушки- Конечно,- тут же добавил, для большей убедительности - Сперва мне нужно будет посмотреть тебя в деле, уберешь одни покои. А потом...

-Ой, дан!- всплеснула руками девушка, отчего злосчастный узел едва не упал на пол- Я к работе ведь сызмальства приучена! Я уберу все так - глазом моргнуть не успеете.

Драгон теперь немного нахмурился, будто бы ее щебетание утомило его, и вот-вот он заберёт свое щедрое предложение обратно:

-Ладно, меньше слов,- как ленивый аристократ взмахнул он рукой - Пойдем, покажу тебе, где предстоит уборка.

Лисбетта, едва ли не пища от восторга ( то-то Катинка удивится, когда застанет её тут, да в красивой черно-белой униформе), поспешила следом.

Уже у самого нижнего этажа, почти подземелья, девушка начала нервничать. Драгон бросил через плечо, идя впереди:

-Ты не пугайся. Тут у нас погреб с вином, был прием, гости решили сами спуститься, воочию богатство хозяина увидеть...Ну и ...- он горько вздохнул - Части бочек уже нет, а про бутылки и говорить нечего. Вот что я скажу - если ты справишься с этим погромом, считай, принята.

Лисбетта принялась снова радостно заверять, что управится вмиг. " Вот только где же всё необходимое для уборки?"- блеснула в голове мысль, но тут же была вытеснена ужасом, охватившим все члены. Найтмер открыл тяжелую железную дверь, за которой были... десятки жутчайших приспособлений для пыток. Девушка, вздрогнув, пригляделась- в тусклом свете лампы в руках мужчины она отметила, что на некоторых из них что-то очень похожее на запекшиеся капли крови.

-А где вино?- глупо переспросила она, пятясь назад, в темноту. Тут же вернулись все сомнения, что отступили в тень, освещенные мечтой о службе в таком доме - разве хозяин станет сам нанимать слуг? Даже самый бедный, но родовитый дан до такого не снизойдёт ни в жизнь! Да разве ж кто возьмёт бродяжку без рекомендаций? Катинка - и та долго по менее знатным домам мыкалась, прислуживала, прежде чем сюда попала. Бежать, нужно бежать!

-Сейчас будет!- усмехнулся мужчина, с силой рванув ее к себе. Узелок с репой выпал, он брезгливо отбросил его носком сапога в темноту, а затем с силой швырнул Лисбетту внутрь так, что девушка упала, больно ударившись боком о какой-то железный предмет.

Закрывая дверь, Драгон расплылся в безумной улыбке:

-Ну вот, как и обещал. Ты отныне всегда будешь в этом доме, рядом с сестрой, милая.

11

-Ты уверен, Вацлав? Ты рискуешь жизнью - смотрела в самые родные на свете голубые глаза Танита- Пойми, если это будут простые воины, никто не станет слишком уж спрашивать с них. Скажут, что приказала, подкупила княжна. Но ты- совсем другое дело- одетая в мужскую одежду, Танита спешно проверяла подпругу лошади. Поправив седельные сумки, она обернулась, ожидая ответа.

-Я уже сказал тебе и снова повторю- или мы едем вдвоём, или ты не едешь вообще! - грозно нахмурился Вацлав, удивляя Таниту таким поведением. Суровый в бою, с воинами, он всегда был добр к ней, подчас даже излишне. А сейчас- словно зло на неё держит - И хорошо, что Князь не успел сказать никому из воинов.

Решив, что спором только лишат себя такого драгоценного теперь времени, Танита кивнула. Вацлава не переубедить, если он что вобьет в свою голову. Впрочем, Танита искоса взглянула на него, за это и любила она Начальника стражей.

****

Рейвен в бешенстве шагал к конюшне- княжна сбежала! Она опозорила его, выставив влюбленным идиотом, что ради женской юбки как безумный нёсся в столицу, едва не загнав коня, потом- обратно. Всё-таки, нехотя признал он, прав был отец! И как могла эта девица поступить так?! Нет, тут явно замешан Князь! Но, с другой стороны, для него самого случившееся- позор. Просочится хоть малейший слух об этом- и все, никто не возьмёт в жены беглянку. Поступком своим опозорила она и род свой! Князя выставила слабаком, что не только не может поддаными управлять- он с женщинами своей семьи не может разобраться, не считают они его главным, раз такое неуважение выказала внучка, позор навлекла.

О замужестве теперь и речи не могло быть- будет постель ему греть, пока не надоест! Тодеуш, упустив дану, лишился всех прав на неё! Старый дурак! Жаркая волна желания пробежала по телу Рейвена при мысли о том, как он настигнет строптивую дану, увезет к себе, а там будет делать с ее покорным телом все, что пожелает. Не захотела видеть его мужем? Увидит господином! Может, прислужницей её сделать? Каково будет этими белыми изнеженными ручками золу выгребать из камина? Или на кухне большие котлы да чаны скрести?

Другая часть разума упивалась предстоящей охотой. Глупая! Он самых сильных ведьм выслеживал и ловил, а уж справиться с маленькой капризной девчонкой?!

****

-Нам нужно сделать привал, я больше не могу,- хоть страх и подстегивал сильнее любой погони, но Танита явно переоценила свои силы. Спина болела, нежные ноги натерло грубое седло, хоть и одета была она в мужские штаны для езды, сшитые из мягкой оленьей кожи. Они ехали уже пятые сутки. Изредка делая привалы, по несколько часов. Но в основном скакали, стараясь добраться до границы владений Князя.

-Нет- бросил Вацлав, не оборачиваясь. Какое-то нехорошее предчувствие снедало его. Да и лес, через который решено было ехать, словно наблюдал за ними. Молчаливый нахмурившийся хозяин, недовольный тем, что смертные посмели побеспокоить его. Когда-то давным-давно в самой чаще леса обитали лесные духи. Впрочем, сейчас это осталось лишь россказнями стариков. Одни из них били себя в грудь, утверждая, что некогда сей лес был священным. Охраняли лесных духов древние старцы, друиды, коим ведома была Сила. Другие же с пеной у рта доказывали, что был здесь маленький лесной народец, да и только. Дескать, кто с тайного свидания ночного возвращался аль путник простой заплутал, не успев выйти к вечеру до деревни - завлекали его духи танцевать с собой. Хмурые пни вдруг превращались в уродливых музыкантов, маленькие гномы плясали, позвякивая золотыми монетами в привязанных к поясам кошельках, сатиры высоко подкидывали копыта, в попытках соблазнить диковинным танцем дриад, что кружились легко, словно ветерок, едва касаясь тонкими ножками зелени травы. До самого рассвета плясал несчастный- ноги сами выкидывали чудные коленца, не в силах остановиться. А маленькие прозрачнокрылые мучители лишь звонко хохотали над его страданиями. С первым лучом солнца морок отпускал пленника- хохоча и пища, спешили исчезнуть его недавние собратья по веселью. Едва волоча ноги добирался путник до деревни, а там с ужасом отвечали ему, что не день прошёл - год, а то и два. Ну а третьи и вовсе лес этот темным считали- "Водится там только нечисть"- сплевывая через плечо говорили они, осенняя себя знамением истинного Бога.

Когда совсем стемнело - Вацлав сжалился, разрешив сделать привал. Он оглядел все вокруг того места, что выбрал для ночёвки. Развел костёр, устроив так, чтобы небольшой дымок стелился по земле. Затем повесил на костер освежеванную тушку зайца ( Танита только и ахнула- и когда успел? Днем не мог, а сейчас ведь только ненадолго отходил проверить, нет ли чего опасного поблизости). Решив, что не будет бесполезной, девушка взяла воды, положив туда трав, меда и немного сушеных ягод, что взяла с кухни, и в небольшой жестянке подвесила рядом с костром на вытянутой руке. Хоть пар и обжигал ладонь, но горячий напиток согреет и ее, и, главное, Вацлава- а ради этого она хоть в самом костре готова руку держать.

Заяц был таким аапетитным, хоть и немного пригорел. Танита, облизнув пальцы, замурчала от удовольствия. Впрочем, тут же спохватившись- не пристало княжне вести себя как простолюдинке. Правда, и сбегать из замка не пристало.

-Как ты думаешь, он поедет за нами?- задала мучивший с самого начала вопрос, потягивая вкусный отвар.

Вацлав, слегка отинувшись на одеяле, переложил меч рядом с собой. Нахмурившись, он смотрел на пламя костра:

-Да- коротко бросил, кивнув на теплое одеяло рядом с Танитой- Накинь на себя, промерзнешь.

-Мне даже жарко- покачала головой девушка.

-Это обманное тепло. Еда, питье, костер- все это ненадолго даст согреться.

Танита хотела было возразить, но вовремя вспомнила, что еще утром обещала во всем слушаться Вацлава.

-Хорошо- спешно набросила на себя одеяло, немного отдающее лошадиным потом. К седлу было привязано, все же.

-Куда они поедут? Откуда узнают, куда мы решили ехать?- снова поинтересовалась. Чуть зевнув, прикрыла рот ладошкой, кинув быстрый взгляд на Вацлава- увидит, отправит спать, как хотел сразу. Он сразу заявил, что как Танита закончит трапезу- нужно поспать, восстановить силы, а он будет охранять.

-Они?- хмыкнул Вацлав, принимая сидячее положение- Я думаю, Охотник не захочет посвящать никого в то, что его словно ребенка провела женщина. Да и его самолюбие- он скривился - не даст ему принять чью-либо помощь. Поверь, теперь он считает своим долгом лично поймать тебя.

-Откуда ты это знаешь? - не удержалась Танита- ты ведь его и не видел вовсе? Так, издалека?

-Зато слава о нём говорит больше, чем любой взгляд.- он взглянул на кружку в её руках, увидев, что та почти пуста- Ну, всё. Ложись спать. У тебя не так много времени- выезжать нужно до рассвета.

-А ты- с жалостью взглянула на него Танита, но он будто даже немного оскорбился.

-Дана Танита, я, как никак, начальник вашей стражи. Что я был бы за воин, если меня вымотает день без сна?

Положив руку под голову, Танита вглядывалась в отблески догорающего костра. Вот ведь как в её жизни- пламя то приносит горе, то тепло. Всегда знаменуя начало- счастливая жизнь с мамой оборвалась в пламени, и с пламени же начинается новая. Лес, костер, острое чувство присутствия Вацлава, страх перед неизведанным, перед новой жизнью- все смешалось, заставив непрошенную слезу скатиться по щеке. Девушка боялась- вдруг сейчас, в это самое мгновение, Охотник пытает Князя? Хоть Тодеуш и уверял, что не решится на подобное, но ведь даже сам король не стал бы препятствовать. Когда-то давно, когда Ордену нужно было изловить двух ведьм, что жили под видом простолюдинок в одной из деревень, братья Ордена запытали едва не половину деревни в попытках найти их. Но деревенских отличало странное упорство- даже полумертвые от мучений не желали многие говорить. В тот раз ведьмы вышли к Охотникам сами, вызвав у последних даже некое подобие уважения. Правда, ровно до очистительного Огня, где те уже, заходясь в благодатном экстазе, выкрикивали за Главой " смерть ведьмам!".

***

-Смотри, какой красавец,- Вацлав было подумал, что ему мерещится. Нежный девичий голос восторженно вздыхал, доносясь словно ветерок, шелест листвы.

Он обернулся вокруг себя, но так и не нашёл источника. Покрепче ухватив меч, Вацлав прошелся по полянке- никого. И в лесу вокруг ни движения, ни шороха. Но что-то не давало успокоиться- будто кто невидимый наблюдал за ним. Мужчина бросил короткий взгляд на Таниту, чувствуя, как сердце его сжимается от жалости- та лежала, положив голову на руку, на лице девушки застыло обиженное выражение. Чуть приподнятые, будто в недоумении, брови, надутые губы. Стойкая! Всего пару слезинок скатилось из прекрасных глаз даны, а ведь сегодня она вновь потеряла все- семью, дом. Вряд ли Князь, не привлекая внимания Ордена, что неустанно начнет следить за ним до самой смерти, хоть когда-то навестит её. Нет, это было бы равносильно смерти его любимой и единственной внучки. Князь знал это не хуже него, и то, что он обещал приехать- всего лишь ложь во спасение. Маленькая и невинная по сравнению с той судьбой, что уготована девушке Орденом.

-Крас-с-с-сивый, - будто прошелестела листва, Вацлав принял боевую стойку. Похоже на колдовство. Вдруг поляна озарилась бледно-зеленым свечением, а затем из темноты на нее шагнула девушка - длинные зелёные волосы, кожа словно кора дерева- от светло-коричневого до темных черных полос, будто трещины обвивающих тонкий стан. Прозрачный наряд из тонких, почти просвечивающих в отблесках костра, листьев, едва прикрывал женские прелести. Высокий лоб был украшен венцом с травами да цветами, на руках и босых ногах были аккуратно перевитые меж собой цветы да листья- маленькие колокольчики в них мелодично звенели, стоило девушке сделать малейшее движение. Любопытные черные глаза смотрели на него, не отрываясь, а пухлый девичий рот слегка приоткрылся, будто в удивлении.

-Как золото.. - восхищённо выдохнув, протянула она руку, кончиками пальцев едва коснувшись волос Вацлава. Тот, не двигаясь, процедил сквозь зубы:

-Что тебе нужно, дочь Леса? Ради чего нарушаешь покой путников?

Дриада, а Вацлав догадался, что это была не кто иная как она, звонко рассмеялась:

-Вижу, наглости тебе не занимать, " путник",- едко выделила она- Это вы посмели войти в наш Лес. Где мы с сестрами беззаботно танцуем, собираем цветы, возносим хвалу Отцу нашему. Вы нарушили наш покой. А ваш огонь?- она с отвращением взглянула на едва заметные язычки пламени- Ты, глупый, возложил несколько моих верных маленьких слуг в его жадное пламя- горько поглядела она на черные головешки больших сучьев, тлеющих к костре.

Затем, цепким взглядом прошлась она по мужчине. И вдруг щелкнула пальцами- из темноты на свет стали появляться другие дриады. Правда, их и без того скромные наряды ( или их почти полное отсутствие) были куда как беднее,чем у говорившей с ним. Да и сами они были статью попроще, словно прислужницы, обступив госпожу:

-Глядите, сестры, это наглец утверждает, что мы осмелились нарушить его покой!- со искорками смеха в глубинах темных глаз указала она на воина. Дриады, жадно сужая круг, дружно рассмеялись.

" Красивый" - восхищённо шелестели одни. " Смертный"- с грустью в голосе отвечали другие. Но жадные их взоры были прикованы к литым мускулам и светлым волосам- никогда еще такой красавец не нарушал уединения дев.

-Чего вы хотите?- нахмурился Вацлав, понимая, что он в опасности. Дриады слыли большими проказницами, да только и сила волшебная у них была велика.

-Нравишься ты нам, воин,- намешливо протянула главная, почти по воздуху подплыв вперед. Аккуратно, вскользь, прикоснулась она кончиками пальцев к груди мужчины- и Вацлав замер, не в силах скрыть изумления - словно в безвременье оказались они. Лес вокруг стал сплошной зеленой стеной. Ни поляны, ни лошадей, ни Таниты. Только вязкий, густой, похожий на марево, воздух да полупрозрачные фигуры зелёных дев.

-Убери свои чары!- грозно зарычал он, мотая головой, будто пытаясь стряхнуть наваждение. Но тело не слушалось, пребывая в странном оцепенении.

Внезапно лицо главной дриады потемнело, вытянулось, превратившись в уродливую деревянную маску. Даже спутницы ее испуганно стали жаться друг к другу, когда она низким раскатистым голосом заговорила:

-Я здесь- жизнь, и я здесь - смерть! Я- сам лес, суть и душа его! А ты, жалкий человечишка, смеешь выказывать такое неуважение?! Требовать?! Да я могу навеки оставить тебя в сердце леса!- обвела она крючковатыми пальцами безвременье вокруг - Будешь развлекать меня и моих сестер, пока не надоешь!-увеличившись в размерах, она написала над ним огромным раскидистым деревом, жутко разметав руки-ветки в стороны. Как вдруг, приняв свой прежний облик, дерзко усмехнулась, вновь зазвенев мелодичным девичьим голоском:

-Но так и быть, сегодня я щедра- если ты желаешь свободы- что же. Я готова подарить тебе её - лишь отгадай три моих загадки. Вечность слишком длинна, а нам с сестрицами так грустно!- нахмурив зелёные брови и въедливо усмехаясь, дриада отступила назад, к остальным- а не сможешь- так останешься здесь!

Вацлав, хоть и помнил правило, что в какие игры не играй с теми, кто Силой наделён, а всё равно в проигрыше останется человек, хмуро кивнул.

-Загадывай. И пообещай, что не тронешь княжну при любом исходе.

Недовольство, промелькнувшее на лице дриды, тут же сменилось льстивой улыбкой:

-Если это так важно для тебя, хорошо. Я готова поклясться, что её никто не тронет. Итак, первая загадка:" Надену весной свой лучший наряд, зимой лишусь покрова. Нагой простою, пусть другие дрожат - я летом закутаюсь снова".

Вацлав нервнооблизнул губы, что это могло быть? Земля, но ведь белый снежный покров укутывает её зимой. И тут взгляд его упал на одну из дриад, что стояла, едва дыша, в ожидании его ответа. Тонкая фигурка её отдаленно напоминала ствол днева, а зелёные волосы- листву.

-Дерево!- радостно вскричал мужчина, отчего дица у дриад вытянулись в разочаровании. Лишь главная, озорно качнув головой в знак согласия, продолжила: " Кто новым может быть и старым, кто может расти и убывать, кто полон может быть, но не бывает пуст. Кто виден лишь тогда, когда почти у всех глаза закрыты".

Вацлав, не в силах пошевелиться, лишь вскинул голову кверху, отчаянно пытаясь понять, что же это могло быть. Кто новым может быть и старым, кто полон может быть, но не бывает пуст. Но наверху лишь темный сумрак неба да край луны, торчавший из-за сизого облака, молчаливо взирали на него с высоты.

И снова Вацлав понял, будто само провидение помогает!

-Луна!- бросил он, вперившись вглядом в дриаду. Всеобщий вздох разочарования подтвердил, что он смог ответить верно. Главная дриада, придирчиво, с интересом, разглядывала его, будто открыла для себя нечто новое в воине, помимо бесспорной мужской красоты. Наконец, она хлопнула в ладоши, позвякивая браслетами:

-Хороше же. Вот моя третья и последняя загадка. Отгадаешь- и ты свободен, путник,: " Мертвых оживляет. Нас то смешит, то печалит. Рождается вмиг, умрет, лишь ты- старик".

Вацлав сжал челюсти до хруста. Эта загадка явно была сложнее предыдущих. Дриады снисходительно поглядывали , будто и не сомневалась в его проигрыше. Что же может оживлять мёртвых? Умирать, едва ты старик? Душа? Может, речь о бессмертной душе человеческой? Благодаря ей мы живем, испытываем и радость, и печаль. А где-то на Востоке, слышал он, есть черные маги пустынь и песков, что могут даже в мертвое тело душу вернуть. Правда, и просят они за свои услуги цену очень высокую подчас.

-Душа!- решительно бросил Вацлав. И вдруг почувствал, как царапает шею побег дикого растения, обвивая её будто ошейником. Тело вновь обрело подвижность, но стоило лишь сделать шаг или попытаться прикоснуться к острым шипам на шее, как растение затягивало петлю так, что лицо краснело, горло и легкие рвались, надсадно свистя, в попытках глотнуть хоть немного воздуха.

-Это память. - сделала легкий пасс рукой дриада, и растение ослабило зватку, воздух вновь стал попадать в легкие- Благодарю, что согласился. Без твоего согласия мои чары были бы невластны над тем, что ты назвал ответом. Над твоей бессмертной душой- и всё дриады засмеялись, потряхивая волосами-листвой.

Вацлав, судорожно глотая его, захрипел:

-Ты обманула меня!

-Все честно,- довольно замурлыкала дриада, уже потерявшая интерес и азарт- Ты мог не соглашаться. Тогда я исчезла бы с первыми лучами солнца. А после и ты вернулся на поляну, к своей " княжне". - скривилась она- Ну, да ладно. Сделанного не воротишь, ведь так у вас, людей, говорят?- усмехнулась она, но тут же стала серьёзной - Довольно развлечений. Теперь мы должны спешить в Лесное царство, скоро рассвет.

Дочь леса взмахнула руками, и морок сошел. Вновь стояли они на поляне, откуда, казалось, лишь мгновение назад перенеслись в безвременье.

Вацлав, услышав шорох, взглянул на Таниту - та, сонно хлопая ресницами, встала с одеяла, не понимая, что происходит. Испуганно переводя сонный взгляд с него на неожиданных гостий, сделала шаг вперед.

-А твоя княжна непроста... - с удивлением окинула взглядом девушку дриада.

-Что ты имеешь в виду- невольно буркнул Вацлав, не понимая, видит ли их Танита, или же просто страшится, что осталась в лесу одна.

-Она может нас видеть- нехотя ответила на его вопрос дриада- такие как ты, простые смертные, могут увидеть нас лишь тогда, когда мы сами того хоти. А она.... Ведающая? - пытливо приглядывалась дриада к девушке- Я не снимала чар для неё, а она нас видит...

Танита, вздрогнув, остановилась. Перед ней стояли с десяток лесных дриад. Мама рассказывала ей о них. Игривые, словно дети. Но и жестокие, порой бкссердечные. Под настроение дриады попасть нужно, либо дарами ублажить. И ни в коем случае не трогать в таком лесу даже палочки без первоначального принесения даров да просьб позволить это, смилостивиться над путниками.

Одна из дриад с жадным блеском черных глаз подошла ближе:

-Твой спутник со мной, ведающая. Он теперь мой. Навсегда!- хищно улыбнувшись, она стала таять в воздухе. А позади нее и остальные. Вдруг за их спинами Таните на мгновение причудилось искаженное мукой лицо Вацлава. Девушка бросилась к нему, сквозь туманные силуэты, что обращались в легкий дымок от соприкосновения с ней, и растворялись в ночном воздухе.

-Вацлав, Вацлав!- надрывалась она, бегая по поляне, пугая лошадей, не думая ни о том, что кто-то недобрый выйдет из леса, привлеченный ее криками. Пытаясь выдавить из себя хоть каплю Силы, о которой мать когда-то говорила, девушка вдруг принялась отчаянно хлестать себя по щекам руками, подвывая в голос от боли. Злость или страх всегда провоцировали небольшой всплеск . Но Сила молчала.

Упав на колени у затухающего костра, Танита горько разрыдалась. И эхом ей вторил насмешливый шелест деревьев.

Вдруг она почувствала уже знакомое покалывание в пальцах. Переведя затуманенный слезами взгляд, она с горечью увидела легкие дрожащие язычки огня на кончиках пальцах. " Вовремя"- со злостью подумала она, ударив рукой о землю. И тут же стена огня вспыхнула, окружая поляну, отделяя её от остального леса. Лошади, испуганно заржав, встали на дыбы, принявшись грызть удила. Танита, в ужасе, не зная, как ей спастись, укрылась одеялом, пытаясь пробежать сквозь огненную стену, как вдруг подняла- огонь не причиняет ей вреда. Даже не чувствуется. Дрожа всем телом, она откинула одеяло в сторону, стоя теперь прямо в пламени. Ни боли, ни жара! Она - первая ведьма, что не сгорит в пламени!

Эхом до нее донеслось отдаляющееся ржание- это лошади убегали все дальше и дальше в лес, сумев избавиться от привязи. Великий Бог! Там же- все ее монеты, все золото, да драгоценности, включая и кольцо. Девушка, выбежав из огня, спотыкаясь, кинулась следом, лишь изредка оглядываясь на поляну- огонь уходил в землю, оставиа все вокруг нетронутым. Только костер на поляне, набрав новую силу, жарко полыхал.

Через долгое время, выбившись из сил, Танита невероятно каким чудом, смогла вновь выйти к поляне. Усевшись на одеяло Вацлава, она неживым взглядом уставилась на пламя. Это конец!

12

Горько рыдая, Танита то впадала в несущее лишь кошмары подобие сна, то вновь просыпалась. Страшная реальность не давала покоя. Вацлава больше нет. Где он, что с ним? Придётся ли им свидеться вновь? Слышала Танита еше от матери, что дриады понравившихся мужчин холят да лелеят, словно племенных жеребцов пестуют. Тогда не понимала она значения слов, да и теперь они ей неведомы. Но хоть какая надежда, что Вацлав жив.

Да и ей самой бы выжить- осталась совсем одна. В лесу. Не зная даже, куда ехать. Ни единой монетки, ни крохи припасов- все унесли суматошные лошади. Да разве в лесу их сейчас найдешь, дозовешься? На себя беду накличешь только.

Долго ломала голову девушка, что делать. Наконец, пришла к решению- нужно попробовать выйти к ближайшей деревне, а еще лучше- городу. А там можно и в услужение наняться. Выдать себя за простолюдинку, что работу ищет. Сказать, мол, с дальней деревни пришла, в надежде место получить. Бывали и такие в городе, что на перекладных да пешком добирались- то подвезет кто на телеге немного, дальше- пешком. Оно, конечно, ни одна из этих отчаянных девушек одна не шла- собирались по три-четыре девицы, да и в путь пускались. Так ведь можно сказать, что с подругами-то в город ( Танита решила, что город лучше деревни- там на одинокую странную девицу в мужском наряде коситься станут, да внимание ненужное лишь привлечет) и пришла. Подруги места себе нашли, а она вот последняя осталась. А наряд мужской да богатый? Так это брату хозяин пожаловал за службу, а тот ей отдал, на время, оно ведь в дороге куда как сподручнее парнем быть, нежели девкой молодой красивой.

Едва забрезжил рассвет, как Танита была уже на ногах. Наспех умывшись холодной водой из фляги, что лежала у ее одеяла, кое-как переплела спутавшиеся длинные волосы, выбрав из них крохотные кусочки листьев да травинки - оказывается, это тяжело, когда делаешь всё сама, а не юркая прислужница своими проворными пальчиками.

Немного покружила Танита по лесу- сперва в безуспешных поисках лошадей, затем- выхода из самого царства деревьев. Дорогу смогла отыскать, следуя почти забытым материнским наставлениям. Нужно прикрыть глаза, постараться услышать лес, жителей его, деревья да травы. Они и подскажут. Да поблагодарить не забыть.

Будто кто повёл девушку, едва открыла глаза, в сторону небольшой тропинки меж густых кустов да высоких деревьев. Раза два прежде она проходила там, но не замечала тропки этой. А уже чем дальше шла по ней, тем лес реже становился. Меж стволов просвечивали лучи солнца, виднелось поле.

Долго шла дана по дороге, солнце высоко в небе пекло голову, если скинуть одеяло, прихваченое ею из лесу, или жарило тело до ломоты в костях и холодного пота, если покрыть им голову да плечи. Странная погода не была чем-то удивительным для королевства - днем часто было тепло, а ночь несла уж почти осенние холода в своем темном дыхании.

Недалеко позади послышался скрип колес да голоса. Танита, вздрогнув, стрельнула глазами в кусты у кромки леса- успеет ли добежать, укрыться в них? Но голоса были всё ближе, да больше походили на весёлые прибаутки да переучивания деревенских, чем на резкие отрывистые команды воинов, что могут быть посланы за ней. А Охотник - тот и вовсе о своем приближении никак не известил бы, на то и Охотник.

Девушка остановилась, дождавшись, пока телега подъехав ближе, остановится.

-Куда путь держишь, девица?- с интересом оглядывал её странный наряд крепко сбитый бородатый мужчина в возрасте, сидевший на облучке. Лихо перекинув поводья в одной руку, он выплюнул изо рта длинный стебель травы, что перекатывал меж щербатых зубов. Позади него сидело двое светловолосых парней в холщовых рубахах да светлых штанах, во все глаза глядевших на неё, да темноволосая, с густой косой, обвитой вокруг головы, синеглазая девушка в светлом платье . По её вздернутому кверху носику да слегка презрительному выражению лица было видно, что недовольна она таким вниманием спутников к незнакомке.

" Вот ведь как жизнь в один миг измениться может"- усмехнувшись про себя подумала Танита -" еще вчера- дана, а сегодня- девица^[8]", а вслух произнесла:

-Доброго дня, добрые люди,- слегка поклонившись, отметила, как мелькнуло удовольствие в глазах мужчины- одобрил и вежливость, и то, что приветила как полагается. Такое она часто видела, когда к слугам с города или деревни приходили родные, а старая Ирма всё ругалась, что не ровен час- выпадет юная данка из окна, "высматривая дребедень всякую да чужие разговоры подслушивая". А оно вот ведь как, пригодилось. И говор, и манеры, поведение- иду в город аль деревню, работы сыскать надобно.

-А пошто работа тебе?- с подозрением в голосе кивнула на белые нежные руки княжны, явно не знавшие работы прежде.

-Из дому сбежала- нашлась Танита - Отец старый совсем стал, мачеха им вертит как хочет. Удумала меня замуж отдать, за старика. Тот богат, а на одно ухо глух, да седой как лунь.

На лице девушки с телеги мелькнуло сочувствие. Она, уже менее враждебно, спросила:

-А ты, что же, как сбежала-то? Да откуда, не из Терновки ли?- махнула она рукой совсем в другую от леса сторону.

- Из неё. Брат помог. Он- единственный, кто меня любил да жалел. Дал он мне коня, да вот- указала она рукой на свою одежду - Да денег немного. Большего и не мог- разве мог он против воли отца-то пойти? Выгонит, неровен час, без наследства оставит - тут уже, заметила Танита, что и парни сочувственно закивали головами. У простолюдинов наследство ценилось ещё больше, чем у богатых- дом, куда привести жену, хозяйство. Родителей почитали до самой их смерти, конечно, и просто, любя. Но и угрозы " лишить наследства" прибавляли сыновней любви еще большего пыла, еще больше радели да заботились о родителях взрлслые дети.

-А лошадка-то твоя где?- прищурившись, цокнул языком лошадям мужчина с облучка, оглядываясь по сторонам.

-Я упала с неё, да она и сбежала. Ездить-то не умею, не учена.- стыдливо ответила Танита, и все заулыбались. Поверили, что глупенькая девушка из богатой по местным меркам семьи жила раньше в неге да довольстве, только женским премудростям учена была. Такая немудрено, что с лошади упала- и залезть -то, небось, боялась.

-Ну, садись, горемычная, подвезем в город, - похлопал по месту рядом с собой мужчина- Надобно будет стражам городским сообщить, про лошадь-то- добавил он, как девушка уселась рядом - а того и гляди, чужие изловят. Хотя- он с опаской взглянул в сторону леса- Не сунутся, в лес-то. И как только ты не побоялась даже рядом идти? Мы ж, перво дело, подумали, что ты- морок какой. Или Полудница.

-Да Полудница-то вся в белом, волосы золотые да коса в руках, - подал голос один из парней позади

-А ты, Воромир, знаешь, что кто болтает много да старших перебивает- пешком ходит?- осадил его мужчина, понукая лошадь.

Все, кроме Воромира и Таниты, засмеялись.

-Город, в который едем, называется Раёв. Местный Господарь, Князь Владимир, добрый дан. Всего у раёвцев вдоволь, не бедствуют. И работы там много, деревенским рукам всегда рады. Вот только... - он не дошоворил, с сомнением окинув её молчаливым вглядом, будто выражая мнение большинства задержав взгляд на ручках нежных. Не дадут ей работы. И не высокая, не крепкая она, как нужны были прислужницы. И по рукам да внешности определят, да белоручкой обзовут. Тут мужчина вдруг охнул, будто припомнив что-то:

-Да оно ведь, в замок -то такие как ты и требуются? Прислужницами при гостях да всякими там- он сделал неопределенное движение рукой, будто показывая, что не знает и половины сложных названий прислужников да прислужниц в замке- в

Вот там можешь попытать себя ? Ну, это если в городе не выйдет.

Всю дорогу Танита слушала добрые советы спутников, сопровождаемые примерами - как тот или иной их родственник работу нашел. Где искал, как сменил несколько хозяев, прежде чем хорошего найти, либо как сразу нашел себе место да теперь жил припеваючи, одетый, обутый, с жалованьем, выходным да едой.

-А еще Ганна говорила, что по празникам дают оранжины^[9] - мечтательно протянула Торма, темноволосая девушка.

Танита горько улыбнулась - в замок Князя эти оранжины поставляли свежайшими, с самых далёких провинций Фалерно и Медовии. Сочная спелая мякость, с кисловато-сладким привкусом. Девушка невольно облизнула губы, а мужчина рядом расценил этот жест по-своему:

-Сопрела? У нас водица-то есть, Торма, передай- чуть обернулся он назад. Девушка тут же передала ему большую, отделанную мехом, флягу. Танита, вспомнив, что в её собственной, висевшей на поясе, не осталось ни капли, с благодарностью приняла её. Выпив, закрыла флягу, возвращая её Торме. Девушка с сомнением во взгляде вновь оглядела руки Таниты:

-Тяжело тебе будет, ой, тяжело. Не знала ты работы совсем- поцокала она языком. Помолчав немного, добавила - В няньки пойти- так молода, не возьмут. А ты ведь грамоту знаешь?

Танита кивнула. Лишнего говорить не стоило- девушек здесь, даже из богатых семей, не учили тому множеству предметов, что знала она. Так, немного грамоте да счету, чтобы мужу помочь при необходимости могла да письмо написать родне. И достаточно.

Лицо Тормы просветлело:

-Ну, и дело с концом!- хлопнула она радостно в ладоши- не нужен ни замок тебе, ничего. Я тебя сведу к купцу Ингмару, он как раз ищет для своего сына учителя. Авось, тебя и возьмёт. Уж я-то словечко замолвлю. У меня там тетка работала, мир душе её. Ужо знакомкам^[10] -то её скажу- подсобят, порадеют за тебя перед хозяевами.

Танита видела, как на лицах спутников Тормы мелькнуло недоумение с недоверием- первую встречную да ребенку советовать? Но Торма остаток пути только и делала, что рассказывала, как красив и богат Ингмар. Как хорошо будет Таните в его доме- словно ту и правда уже приняли.

13

-Ой, тебе оно даже лучше, чем мне идёт - всплеснула руками Торма, глядя на Таниту в своем платье. Она отдала его просто так, от всего сердца, но Танита взамен сняла серьги золотые с каменьями, насилу вручив Торме ( понимая, какой щедрый дар - отдать одно из своих нескольких платьев для небогатой девушки). У той аж глаза на лоб полезли от такого подарка:

-Они же...- Торма словно рыба на берегу молча то открывала, то закрывала рот, с восторгом оглядывая небольшие золотые полукольца на своей ладони- Дорогущие! Ты ведь говорила, что из Терновки? Там на такое точно ни у кого монет не хватит...- с прищуром взглянула на княжну девушка.

-Это жениха подарок. - снова нашлась с ответом Танита- Я не говорила, он сам не из наших, богатый, знатный. Приехал к нам по делам, да меня на улице увидел и все. Дарами да подношениями родных и улестил, обещал, что заберёт меня- лучше самой королевы жить стану.

-Ой, бедная,- понимающе похлопала ее по плечу Торма- Оно, конечно, хорошо беззаботно жить, работы и нужды не знать. А ведь разве ж со стариком счастье? Молодую пару каждую взглядом завистливым провожать? Мечтать, чтобы Тени -то муженька побыстрей и прибрали. У нас девица одна была, Любляна, красивущая. Волосы черные, глазищи зелёные. Кузнеца дочка единственная. Мать у ней в родах померла, а отец один растил. Хорошая такая девка, добрая такая. Травки знала, лечила людей, помогала. Говорит, а я откуда такую премудрость знаю - какая трава да что лечит, и сама не пойму. Словно с детства знание было. А говорили, что прабабка кузнеца ведуньей какой была. Так или нет- уже и не узнать.

Так как-то приехали гости к Князю-то нашему, как-то катались на лошадях, а Любляна в кузницу шла, отцу обед снести. Увидели её - и обомлели, какая красавица. Там, говорят, сам сын Главного придворного лекаря был. Вот он влюбился, да так, что замуж её позвал. Он-де сперва хотел просто потешить себя её красотой да юностью, подошел лишь, речь издалека завел, а она строго так посмотрела на него, говорит:" Не губи не моей, ни своей душ таким". Сынок-то отшучиваться начал, мол, и не поняла его девка совсем- дорогу подъехал испросить. А она:" Не лги, у тебя на лице все написано". И ушла. Вот он с тех пор как чумной сделался - только Любляна, Любляна. Все гости уехали, а он тут. Ходит за ней как привязанный, а она и не привечает, но и не ругает. Иногда просит помочь чем, а иногда просто молча идёт впереди, а он следом несет то мешок с травами, то чьему ребеночку куклу с косточками вишневыми внутри, от живота-то, или снадобья какие. Чуть погодя уже смеялись, болтали они как пара хороших друзей. Да сынок-то и спесь свою подрастерял, человеком стал, поди.

Отец его прибыл. Аж из столицы приехал, узнать, что его сына тут держит. Слухи-де, и туда дошли. Али Князь гонцов сослал- негоже ведь дело для них, если знатный дан с простолюдинкой всерьёз спутался.

Ну, приехал этот лекарь. Седой весь как снег, руки трясутся, лицо красное от злости. Стражи рядом с ним- тьма. Я тогда маленькая была, думала, может, захватили нас- так много было их на улице. А нет, то лекарь сына приказал насильно схватить, в экипаж усадить да свезти в столицу. Тот дрался, как дрался-то. Лев, да и только. А их больше всё равно. Он Любляне кричит:" Вернусь я за тобой, жди". А она так тихо усмехнулась, говорит:" Не за кем будет".

А отец-то у нас остался. Стал сам у кузницы кружить, Любляну поджидать. Кузнеца боялся, стражу с собой брал, хоть и велел им чуть поотдаль стоять. Ну а как выйдет она- бежит следом, точно собачонка побитая. Глаза блестят, лицо лоснится, сам что-то болтает, сладкую жизнь ей обещает. Говорят, не слушала она даже. На дары не глядела, что наносил к дому ее, их кто угодно ходил, разбирал, едва старый дурень уедет за новыми. А дорогое было всё, страх.

Но в один день она ответила. Встала рядом с ним, говорит:" Что же ты натворил? Он ведь - сын твой, плоть от плоти!" - и в глаза ему так испытующе смотрит, что он аж задрожал весь, а стражи начали переглядываться. О чем это девица говорит? А лекарь будто и понял- покраснел еще больше, затрясся. Говорит:" Ты о нём думала, мешало это нам!". А она как засмеётся ему в лицо. " Нам, говорит, мешало то, что ты- жадный злой старик, а теперь ещё - и убийца!". Хлопнула дверью перед самым его носом. А тот постоял, не жив, не мертв, а потом как заорёт стражам своим, что обратно ехать надобно.

И уехал, прямо даже к Князю проститься не заехал, да вещей не забрал своих.

А спустя седмицу пришли Охотники- Торма передёрнула плечами, то ли от отвращения, то ли от страха- Любляну вытащили из дома, кузнеца впятером удержать не могли, да только она ему сказала что-то на ухо, он аж замер. С глаз слёзы льются, смотрит на неё, будто прощается.

Она как королева сама прошла к Охотникам, говорит:" Поехали. Только не через город- не пугайте людей".

Говорят, сожгли её. Старик этот, лекарь, выдал ее Ордену. Наплел с три короба, что ведьма, что и сына, и его влюбила в себя, а потом и сына родного, единственного, убила. Так вот, старые -то, они. До молодости жадные, а откажут- мстить начинают. Ты хорошо, что сбежала. Дорога одна была...

Торма, на мгновение замерев, тут же встрепенулась, ухватив Таниту за руку:

-Ой, я- глупая! Настращала тебя бреднями-то. Давай, пойдем потрапезничаем, а потом уж я тебя и к Ингмару сведу.

Ингмар оказался весьма серьёзным рассудительным мужчиной. Красивый мужской красотой- карие с медовыми прожилками глаза, темно-русые волосы, крепкая фигура, на которой ладно сидели белая рубашка, жилет, брюки и кожаные сапоги до колена, он разглядывал Таниту, ничем не выдавая мыслей на её счет. Выслушав о её знаниях и науках, которым обучена, он поднял взгляд:

-Так ты говоришь, из Терновки?- переспросил он, пристально глядя ей в глаза. Танита кивнула в ответ, нервно комкая в руках крохотный белый платочек, тоже подаренный Тормой.

-И что же, как там воевода Тихон? Все также буянит? Помнится, заезжал я как-то по торговым делам к вам, так в каждом трактире да гостинице только о его подвигах и речь шла. Познакомились мы с ним, волей-неволей потом, дружбу вести стали. Да вот что-то я совсем в делах, связь потерял. Как он там? Не женился ещё?

Танита не поняла, к чему этот вопрос, видно, проверяет, действительно ли из Терновки. Поэтому слегка неуверенно ответила:

-Да всё также. Женился- предположив, что раз друг Ингмара ещё тогда был в статусе воеводы, то сейчас в любом случае обзавелся и женой, и, если судьба пошлет, детьми- меньше теперь слухов о нем, остепенился, говорят. Но я ведь мало знаю - тут же добавила- день деньской в доме проводила- притворно охнула она, мысленно улыбнувшись. Князь никогда не ограничивал её свободы, разрешая ей, пусть и в сопровождении стражей, гулять где душа пожелает. Правда, в пределах города или земель.

-Хорошо- протянул мужчина, запустив руку в волосы - а что же фонтан золотой? В центре, тот, что для невесты Князевой устанавливали? Ну, когда она должна была проехать мимо вас, да чтоб глаз радовался. Много денег тогда Князь отдал за прихоть эту. Так и стоит? Или разграбили давно?

Танита не могла и уследить за мыслями мужчины, с чего это он спрашивает её не о том, чему обучена, а о всяких других вещах?

-А что ему сделается?- слегка улыбаясь, произнесла, краем глаза следя за реакцией мужчины, верно ли ответила - Стоит себе, людей радует. В волнении не заметила как немного прикусила губу- видно ли дело, золотой фонтан? Нет, причуды разные бывают, Танита и сама это знала по иным гостям Князя, что то требовали себе ванну золоченную, полную свежего молока с травами, то передавали, чтобы им прислуживали только девицы светловолосые да голубоглазые, а иных взашей гнали со своих покоев, то привозили с целую деревню свиты и слуг. Но золотой фонтан...

Вдруг Ингмар, вскочив, едва не опрокинул кресло. Ухватив Таниту за руки чуть пониже плеч, он рывком поднял её к себе. Ноздри его трепетали от гнева, брови сошлись к переносице:

-Я не знаю, кто послал тебя ко мне- он встряхнул её так, что зубы клацнули друг о друга- Но никакая ты не " Тара из Терновки", Тень тебя забери! И ты ещё думаешь, что я подпущу такую мошенницу и лгунью к моему сыну?!

Отпустив ее, он отступил на несколько шагов назад, словно даже стоять близко было для него неприятно.

-Убирайся из моего дома, поняла?! Тихон умер шесть лет назад, в Терновке это каждая собака знает! А про золотой фонтан- так это побасенка! Будто невеста замуж за Князя не хотела, но боялись родители отказом разгневать его. Вот и передали гейс^[11] дочери - пусть за ночь возведет он фонтан золотой, да чтоб то вином бил, то водой ключевой. Князь, такое услышав, лишь посмеялся, как ловко невеста обошла его. Да и посватался к другой.

Танита, обхватив себя руками, попыталась унять дрожь, остудить пылающие огнем щеки.

-Простите - хрипло произнесла она- Я не желала причинить зла ни вам, ни вашему сыну- всё еще не поднимая взгляд на мужчину- Я говорила правду обо всем, кроме того, кто я и откуда. Мне необходимо...- она сглотнула- укрыться. Клянусь, я не совершила ничего плохого.

Ингмар, отпустив ее, скрестил руки на груди, хмуро и недоверчиво глядя :

-Кто ты? Назови своё имя.

-Я не могу этого сказать. От этого зависит не только моя жизнь, я...- она осеклась, понимая, что мужчина сейчас попросту велит вышвырнуть её, потеряв терпение - Я могу лишь сказать, что все мои умения, знания - правда. И что я не сделала ничего плохого...

-Ты от кого-то бежишь?- вдруг спросил Ингмар, не в бровь, а в глаз.

-Да- понуро глядя в досчатый пол, призналась девушка.

-И ты искренне считаешь, что я взял бы тебя к своему единственному ребенку?- он уже открыто насмехается? Танита решилась поднять ресницы, искоса взглянув на мужчину. Но он был серьёзен.

-Я прошу- голос девушки дрогнул- Я знаю намного больше, чем говорила. Разным наукам обучали в родном доме. И я никогда не обидела ни единой живой души. Клянусь- сердце стучало, шум в ушах нарастал. Откажет- куда ей податься? Рискованно было даже ходить в поисках работы- нет-нет, да и примелькаешься. А у Ордена и своих осведомителей везде хватает.

-Отправляйся вниз!- ну вот, как она и думала. Выгнал. Девушка, почти пискнув слова прощания, заспешила к двери. Только бы не расплакаться при нём. Только бы не заплакать!

-Отправляйся вниз- уже у двери настиг её голос Ингмара- и скажи Ладе, чтобы разместила тебя. Завтра ты познакомишься со своим подопечным.

Танита, едва не задохнувшись от неожиданности, обернулась. Она силилась издать хоть какой-то звук, но не могла. Ей не послышалось?! Её действительно приняли? Или воспаленное сознание сыграло злую шутку?

Ингмар, казалось, уже растерявший все остатки былого добродушия, закатил глаза:

-Ну не стой столбом, иди! И впредь не смей обманывать меня, никогда! Слышишь? Ложь я уличу сразу, не зря столько дел с людьми разными имел. Можешь не говорить, если не желаешь. Но не лги!

-Хорошо- тихо ответила Танита, поклонившись и отступив к двери так, как делали это прислужницы из замка. Быстро да бесшумно, не отводя взгляда от хозяина дома. Спиной к нему повернуться было нельзя.

А Ингмар вновь сумел удивить:

-И можешь не лебезить, да не коверкать слов- вижу ведь, как сложно даётся? - ей показалось, или в его глазах блеснул намешливый огонёк- ступай, дана " Тара из Терновки".

Танита, сходя вниз по ступенькам, некоторое время обдумывала - нарочно или невольно он назвал её " даной"? Всем известно, что неродовитых никто так не кличет, пускай они будут даже богаче самого короля.

14

-Ты смотри, я не погляжу, что Ингмар сам тебя принял- ни свет, ни заря распекала Таниту старая Вария. Она была матерью усопшей жены Ингмара. После смерти дочери переехала к зятю да внуку, да так и осталась. Хозяйкой, почитай, в доме- Увижу, что глазки ему строишь - вмиг вылетишь, поняла!?- для пущего эффекта она потрясла своим узловатым пальцем перед лицом девушки. Затем, кинув на табурет, на котором лежало тёмно-коричневое платье и чепец, который уже лет сто как не носили и старухи, она велела- Вот в это переоденешься. А свое платье и надевать не смей!

Наконец, недовольная тем, что не видит ответного страха, она, бурча себе под нос, направилась к двери. Уже у самой двери обернулась:

-И к хозяину не смей бегать с вопросами или чем еще. Отвлекать его! Все только мне говори, поняла? Да и вообще, старайся меньше по дому слоняться. Тебя мальца наняли учить- вот и учи!

Танита кивнула, не желая затевать спор. Сегодня первый день, она познакомится со своим подопечным, нужно сконцентрироваться лишь на этом.

Наспех позавтракав с двумя молодыми прислужницами да кухаркой, Танита поспешила в гостиную, где ее уже ждали низкого роста степенный мужчина в сюртуке, высокий молодой слуга, которого Танита мельком видела снующим у дома в первый день, да вездесущая Вария.

-Пойдемте, Тара,- обратился к ней мужчина - Я- Доун, приказчик Ингмара. Он уехал по делам, велел вас к сыну проводить. -он подал ей руку, кивнув слуге следовать за ними. видно было, как покоробила Варию подобная вежливость приказчика по отношению к Таните. Ещё бы, ведь она считает её ничуть не выше прислужниц .

Мальчик оказался весьма смышленным. С жадностью схватывал юный Теодор все, что Танита рассказывала ему, задавал множество вопросов. И даже немного приуныл, узнав, что занятия на сегодня окончены.

-Не расстраивайся,- не могла не улыбнуться такому рвению в учебе Танита- скоро доставят краски и книги, начнутся занятия ещё интереснее.

-Куда уж интереснее?- ворчливо принялась собирать вязание Вария, что, выгнав слугу сторожить у дверей, сама как пернатый хищник на ветвь уселась напротив внука и Таниты, зорко следя за девушкой- И зачем мальцу премудрость вся эта? Вон, для расчетов такие как Доун есть, а остальное что? Куда ещё эта наука заведёт?- старая женщина, казалось, была вечно недовольна всем на свете. Взойдет солнце высоко жа пригреет - так заворчит, что жар кости плавит, уйдет в тень- так Вария начнет плакаться, что холод до дрожи пробирает. Знавала Танита раньше таких дам, что приезжали к Князю в гости со свитой слуг. С вечно недовольным выражением лица распекали они несчастных. Правда, у тех, видимо, в силу молодости и амбиций, это кислое выражение тут же сменялось на приторно -лицемерное, стоило рядом появиться Князю или любому другому неженатому знатному мужчине, обладающему властью да богатством.

Теодор, повернувшись к Таните, вдруг скорчил рожицу- закатил глаза и высунул язык, показывая, как и сам устал от вечного недовольства бабушки. Девушка едва успела замаскировать смех под легкое покашливание.

-Ну, ступай к себе, чего истуканом встала?!- прикрикнула Вария нахмурившись, - еще и просквозило, небось?- прищурившись, она окинула цепким взглядом Таниту - ступай, Фрол тебя проводит. Чтобы по пути чего не сперла. С вас станется - ходит, вся из себя, учёная.

Теодор прервал поток недовольства:

-Бабушка, я есть хочу. Сделай мне тот суп, с крупениками, как ты только умеешь?

Вария, тут же замолчав, засеменила к внуку. В её глазах светились нежность и гордость - вот ведь как любит супчик-то её, даже кухарка- и та угодить не может.

-Бегу уж, Тео,- ласково потрепала она внука по волосам- Пойдем со мной. Я готовить стану, а ты в гостиной с Ганушкой поиграешь?

Танита искоса взглянула на мальчика. Тео, хитро улыбнувшись, подмигнул в ответ. Затем, ухватив своей маленькой ручкой морщинистую руку Варии, потащил её за собой, к двери.

-Ты в голову не бери, - уже на полпути к её комнатке подал голос Фрол- Вария так со всеми сперва, особливо с девицами. Всё кажется, что вот-вот какая из них место её Аннэты да и займёт. Дочери её, то бишь, покойной,- он осенил себя знамением истинного Бога- Упокой Вечность ее душу.

-Да, знаю, погибла она как жизнь сыну давала,- невольно вполголоса ответила Танита, вспоминая, что говорила ей Торма.

Фрол несколько удивленно взглянул на девушку,по плицу его было видно, что он желает что-то сказать, да не решается. Наконец, дойдя до комнатки, он, будто с облегчением, выдохнул:

-Ну, пойду я. Больше мне не велено тебя стеречь. Да и вижу я, хорошая ты девка, скромная.

Он ушел, гремя сапогами, а Танита лишь усмехнулась - если бы в замке такая стража была, то врагам и думать не стоило, как захватить. Просто побольше миловидных " скромниц" отправить, нравом кротких, да стражники -то и поверят, что не подлые шпионки, которые и лазы тайные выведать норовят, и ночью ворота открыть могут, напоив стражу, а милые да скромные девицы приехали в замок.

-Чему улыбаешься, " Тара из Терновки"?- раздался позади низкий мужской голос. Ингмар! Танита, вздрогнув, обернулась. И как, ради истинного Бога, этот мужчина умел так неслышно подкрадываться? Ведь, почитай, не купец, а воин настоящий.

-Я ... думала о занятиях. Хотела бы вам сообщить, что Теодор- очень любознательный ребенок. Я думаю...- она замялась, видя, как Ингмар деловито проходит в комнату, усаживаясь на старое кресло в углу, грозившее вот-вот рухнуть под его весом.

-Продолжай..- пытливо уставился он на нее, будто ожидал, что не выдержит Танита тяжёлого взгляда, начнёт правду о прошлом своем говорить.

-Я думаю, письму и чтению прямо сейчас можно обучать, также я хотела бы узнать по поводу книг - девушка не знала, насколько богат хозяин. Дом и прислужники есть, но не так велик дом, да не так много прислужников. А книги - удовольствие дорогое. Подчас, очень дорогое. Девушка с тоской на сердце вспомнила огромную замковую библиотеку, где было великое множество различных книг. От старых, почти древних, фолиантов, до новых книг, сошедших из пастей на железных чудовищ- печатных станков.

-Что бы ты хотела узнать?- то ли насмехался, то ли действительно интересовался Ингмар, положив ногу на ногу- Могу ли я их позволить своему сыну?

Танита едва не подскочила на месте - да неужто мысли читает. Ингмар усмехнулся:

-У тебя на лице все написано, я ведь говорил. Эмоции, мысли.

Затем, посерьёзнев, сказал:

-Книги, какие нужно, и принадлежности пиши, я всё привезу. За деньги не беспокойся- хватит. Смог ведь тебя нанять?- и здесь показался девушке двойной смысл. Будто знает, догадывается, кто она, и намекает, что аж такую родовитую дану смог в услужение взять. Таните и без того было неловко, а теперь же присутствие Ингмара стало и вовсе тяготить. Раньше , в той жизни, мужчина и не посмел бы вот так войти в её покои. Хотя, здесь не покои- комната. Да и та ей не принадлежит, как и все остальное. Даже платье на ней- и то хозяйское.

Ингмар, перехватив её взгляд, направленный на платье, как-то странно облизнул губы, и вдруг встал:

-Список- напомнил он. Танита кивнула-И если Вария будет обижать, скажешь мне.

Он не просил, не спрашивал, почти приказал. Затем вышел, хлопнув дверью и загремев сапогами по лестнице- будто бежал от кого.

До вечера Танита решила занять себя вышивкой- одна из прислужниц с радостью передала девушке так нелюбимое самой ею занятие. Танита усмехнулась, принимая корзину с нитками да полотенца - что в столице, что в замке богатом, что у простолюдинов, а всё одно было в почёте. Каждый по-своему стремился украсить жизнь и быт вокруг - кто покупал дорогих лошадей, платья да гобелены, а кто- красиво расшивал одежду да полотенца. Но суть была одна- сделать жизнь хоть немного ярче, красочнее.

Тоска сдавила грудь, едва девушка вспомнила о замке- Князь, единственный родной человек. Сейчас, когда страх хоть немного отпустил, все чаще стала задумываться дана, не стоило ли им с Вацлавом пожениться? Тогда, глядишь, и Охотник бы признал святость брачных уз, и сам король не рискнул бы отнять чужую жену. Одно дело- выдать за своего человека чужую нареченную, а совсем другое- жену, перед истинным Богом обеты давшую. И Вацлав был бы сейчас с ней. Стирая непрошенные слезы ребром ладони, поклялась себе девушка, что будет в лес тот наведываться, пути искать, чтобы спасти его. Жив он! И не иначе! Она запретила себе даже крошечную мысль о том, что им с Вацлавом больше в этой жизни не встретиться

15

Спустя четыре недели:

-Тара, хозяин просит тебя прийти к нему. - запыхавшаяся Марта, одна из прислужниц, только заметила недовольное лицо Варии в углу. Девушка тотчас поклонилась ей.

-И что встала? Дел больше нет? Уйди с глаз моих!- рявкнула на неё Вария. Танита успела отметить, как блеснули слёзы на глазах девушка, когда она выбегала из комнаты.

-А ты...- Вария, обернувшись к ней, осеклась- и внук ловит каждое слово, и что она могла сказать сейчас, если сам Ингмар велел этой мерзавке прийти? Но все это не нравилось старой женщине, ох, как не нравилось!

-А ты ступай! Не заставляй хозяина- она специально выделила слово " хозяин" - Ждать. Все равно Теодору гулять пора.

-Но бабушка, мы же сговорились погулять с Тарой?- поднял расстроенное личико Тео, отложив в сторону большого тканевого медведя, что сшила ему Танита.

-Некогда ей!- отрезала зловредная старуха- Давай, Тео, не сиди! Пойдем одеваться, родной, - уже мягче поторопила мальчика.

В кабинете Ингмара тускло горела свеча, сам мужчина с красноватыми глазами и слегка взъерошенными волосами сидел за ворохом бумаг. Услышав легкий стук в дверь, он тихо бросил " войдите".

-Ты ведь разбираешься в премудростях письма? - начал он без предисловий, едва девушка села в большое дубовое кресло напротив стола.

-Да.- кивнула она, сцепив руки в замок. У Ингмара был очень уставший, недовольный вид. Неужто ею гневается? Или старая Вария рассказала что?

Ингмар лишь кивнул в ответ, словно она подтвердила его мысли. Устало потерев рукой переносицу, он указал на бумаги:

-У меня появился шанс делать поставки в столицу да еще в несколько других королевств. Ты ведь знаешь языки- и снова не спрашивал, почти утверждал.

Танита решила ответить честностью на честность:

-Да, лорнейский, язык трех королевств и немного- фарнилийский.

Ингмар хмыкнул, будто ответ даже превзошел его ожидания:

-Отлично. Иначе Доун и я как два деревянных ботинка - ни в переписке светской, ни в деловой. Одно дело- тут, среди своих продавать да с ближайшими соседями. И другое - такие поставки да дела. Я и Тео- голос его потеплел- Учить задумал, чтобы не был на меня похож. Не рос малограмотным- он замолчал.

Танита, не зная, что на это ответить, уставилась на пламя свечи, что дрожа откидывало на стену причудливые тени.

-Я ведь не всегда это, - он обвел рукой вокруг себя- Имел. Нищим подмастерьем был. Батюшка мой пил нещадно, да и бил нас с матерью смертным боем. А руки у него с пару пудов- кузнецом был Однажды вечером он снова избил мать, а утром...- голос мужчины слегка дрогнул - Утром она уже не проснулась. Тогда отца забрали вои^[12] Князя, ажно из столицы приехали, да казнили на главной площади. А я остался один совсем. Хотели было в приют забрать, да я не дался, сбежал. Много лет скитался, мучился. Пока не попался мне добрый человек, судья. Увидел он меня на конюшне, я тогда его седельные сумки обчистить собрался. Да не стал никуда сообщать. А мне предложил работу. Говорит: "Я по глазам всё вижу, честный ты, да в беде просто. Отчаяние так и плещется во взгляде ". Я даже сперва было не поверил- горько усмехнулся Ингмар, откинувшись на спинку кресла - а потом и согласился, выхода-то не было. Привел он меня к себе в дом, растил как родного. А потом и дочь замуж за меня отдал, как я на ноги поднялся.

Танита на мгновение замерла- значит, старая и злобная Вария была женой судьи, человека с большим и добрым сердцем, что, по сути, спас жизнь неизвестному мальчишке?

-Вижу, Варию вспомнила?- огорошил ее своей проницательностью Ингмар. Ухмыльнувшись, он продолжил- Да, невзлюбила она меня тогда страшно. Но как я стал богаче, смирилась. Ну да судья и сам о ней в шутку порой говорил, что каждому в жизни испытание даётся, и его испытание- жёнушка.

Танита искоса взглянула на Ингмара, желая узнать, зачем он завёл этот разговор. Ингмар не заставил себя ждать:

-Я у тебя в тот день тоже всё во взгляде прочёл - задумчиво протянул он- Отчаяние. Мольбу. Только у тебя дикий страх ещё. Точно лисица, что собаки загнали.

Он помолчал, а затем хлопнул рукой по столу:

-Ну да, обещал не допытываться, не стану. Позвал зачем- мне помощь твоя нужна. Будешь письма писать да отвечать на них. Само собой, отдельно платить стану за это. Согласна?

-Да, конечно. - кивнула с облегчением Танита, радуясь, что всё, оказывается, наоборот, хорошо.

-А ещё не бойся. - вдруг добавил он- Выходи из дома, гуляй. Можешь платок повязать, если боишься, что приметит кто- разгадал её страхи хозяин- Нельзя ведь в доме как в заточении сидеть, девица ты молодая - его глаза вспыхнули, когда он окинул её фигуру взглядом - Скоро ярмарка большая будет- добавил он- Много актеров, музыкантов съедется, купцов. Тео давно просился, да и тебя с собой возьму, хоть развеешься немного.

Пока Танита решала, как лучше отказать Ингмару, чтобы не обидеть его, да стоит ли- не спрашивал ведь, а намерение высказал, волю хозяйскую, Ингмар вновь погрузился в бумаги:

-Ступай. С завтрашнего дня к утру за тобой Доун зайдёт, а там уж условимся о времени, как станешь помогать.

16

"Ведьма мака боится, ежели в Юрьев день сильный духом не побоится тьмы ночной, да соберёт мак, что растет вдоль дорог да холмов безлюдных, принесет домой на рассвете, ни разу не оглянувшись за спину, что бы там ему ни казалось. Зовёт али кто, бежит следом- уверенно пусть вперёд идёт путник тот, не оглядываясь.

Дома мак высушит, зерна все черные достанет. Да особый наговор произнесет " как много зёрнышек здесь - так много причин у тебя, дочь Тьмы, не тревожить покоя моего, не чинить мне зла или ворожбы черной. Точно ключ слово моё - закрываю, на дно моря великого опускаю. Да будет так!".

А утром эти зерна рассыпет вокруг дома ведьмы предполагаемой да на земле рядом. Не убоявшись, ибо днём эти дети мрака слабы и почти бессильны. А то и гляди потом, как лунной ночью, плюется да ругается такая ведьма, а все выйти из дому не может- зёрнышки считает. И пока не сосчитает все до одного- не покинет жилища своего ночью, абы зло творить роду людскому.

Аще есть плакун-трава. Та тоже - помощница древняя в делах супротив нечисти. Ежели поутру собрать цветки той травы, росой напитанные, домой принести да истолочь в ступке, а затем следы ведьмины посыпать ими - потеряет ведьма способность по земле ходить, лежать станет, точно хворая. "

Из книги " Трактат о ведьмах" Брата Фомы Марлийского"

****

Рейвен словно охотничья собака шёл по следу. Кое-кто из стражей, услышав сладкий звон монет, выдал ему, какнаправился ночью неизвестно куда начальник стражи, взяв с собой лишь одного хлипкого паренька в сопровождение. В близлежащих деревнях нашлись местные, что видели краем глаза двух всадников, мчащихся во весь опор.

Всё привело его к древнему как мир лесу, меж городами. Решив сперва обследовать его, Охотник спешился, привязав коня у дороги. Азарт и предвкушение скорой добычи горячили кровь. Рейвен и злился на юную дану, и отчасти был ею восхищен, доволен - слишком легкая добыча пресытила бы его спустя несколько месяцев. Уставал же он от скучных однообразных любовниц, требовавших внимания или начинающих претендовать на нечто большее, нежели ни к чему не обязывающая интрижка. Но и от тех, кто неотступно следовал всем правилам, заранее им установленным, радовался лишь щедрым подаркам да в постели готовых согреть без промедления, уставал не меньше. Рейвен даже не проводил ни с одной женщиной ночь до самого утра- получив свое, спешил отправить красавиц по домам в дорогих экипажах, обитых черным сукном, предпочитая одиночество не интересной уже компании.

Услышав легкий шорох позади, Рейвен медленно повернул голову- никого. Но чужое присутствие явно ощущалось, не зря столько лет он обучался у лучших мастеров, братьев Ордена. Отступив за широкий ствол большого дерева, Рейвен сделал вид, что остановился передохнуть. Нарочито медленно и скурпулезно принялся он перебирать вещи в сумке, что висела на поясе.

Шорох вдали усилился, из-за маленького куста с ярко-алыми гроздьями ягод показалось рыжее ухо с кистью, а затем мелькнула и морда. То ли лисица, то ли какой-то схожий зверь. Рейвен привалился к дереву, искоса поглядывая на кусты, что стали шевелиться ещё больше, сотрясая зелень на ветках. Наконец, диковинный зверь выпрыгнул оттуда, втянув длинным носом воздух. Туловище мощное, волчье. На ногах вместо когтей- черные копыта. Морда лисья, с кисточками на вытянутых ушах. Глаза словно огнем горят. А длинный хвост без единой шерстинки, гладкий, словно чешуя, змеится по траве, нервно подрагивая. Рейвен замер, вспомнив один рисунков в древнем фолианте, по которому обучал его в юности брат Фома- химера! Вот ведь удалось как встретить! Иным и за всю жизнь не удается увидеть, да что там, свидетельств о встрече с ней за несколько тысяч лет всего три или четыре. Такой шанс упускать нельзя!

Химера, тихо заскулив, вновь принялась принюхиваться, оскалив острые клыки. Пытясь меж деревьев она, сама того не зная, подошла прямо к дереву, за которым прятался Рейвен. В один бросок он поймал её, накрепко ухватив, сдавил руками туловище. Химера принялась рыча извиваться, пытаясь обрести свободу, но Рейвен лишь усилил хватку. Тогда химера с шипением превратилась в огромную змею, ее тело кольцами обвилось вокруг мужчины, сдавливая в ответ. Рейвен не расцепил рук. Химера тут же превратилась в огромного льва, рыча, она трясла огромной гривой, когтистой лапой пыталась добраться до лица Охотника. Но Рейвен держал крепко, уворачиваясь от нападения. Химера, обернувшись быстрокрылой птицей, попыталась было взмыть в воздух, но Охотник накрыл ее сверху большой ладонью.

-Спрашивай!- раздался глухой голос из-под ладони. Рейвен торжествующе ухмыльнулся- сдалась. Теперь можно узнать то, что волнует. Будущее узнать, уготованное. Судьбу. Согласно преданиям, если человек смог изловить химеру, то не откажет чудное дитя природы ему в этом, ведомо ей многое. Да и свое будущее изредка могут видеть они- поэтому так сложно поймать.

-Что меня ожидает? Скажи судьбу мою! - не разжимая рук потребовал Рейвен.

- жутким монотонным голосом принялась вещать химера. Затем, замолчав, зашевелилась. И стала еще меньше, да так, что на ладони ничего не чувствовалось. Рейвен, приподняв руку, обнаружил, что ладонь пуста. Ну, или почти- мелкая темная точка скакнула с нее в траву. Жучком обернулась, видно, настолько крохотным, что и не найти теперь. Да и ловить зачем? Пускай себе живёт, химеры никогда людей не обижали. В отличие от ведьм- даже малейшее напоминание об этих мерзких дочерях Тьмы испортило все настроение от встречи с химерой. Рейвен усмехнулся, вставая с земли,- как удивится старый и полуглухой Фома, услышав рассказ о встрече с химерой. Как будет требовать мельчайших подробностей, да трясти куцей бородкой, то и дело охая. А потом, выслушав, потребует пересказать ещё раз - для истории. И примется записывать старым скрипящим пером.

Обходя лес, Рейвен не мог выбросить из головы странное предсказание. Да, он умрет- это было известно с самого начала. С самого первого дня, когда он, с горящими жаждой мести глазами, потребовал у отца принять его в Орден. На обучение. Уже тогда отец, тяжело вздохнув, объяснил ему, что тем самым Рейвен подпишет себе смертный приговор - никто не знает, когда она встретится, та ведьма, что окажется сильнее или проворнее, хитрее или опаснее. Та, что лишит тебя, Охотника, жизни. Но для Рейвена это не имело значение, он стоял на своем, и , наконец, отец вынужден был согласиться.

И все же- что означали слова про новый и старый мир? Любовь, что спасет? "Химеры на то и химеры" - вспомнились наставления Фомы-" Обмануть во всем хотят, заморочить, ум отвести. Никогда не скажет как есть, если изловите. Крутить вокруг да около станет, или так витиевато да премудро ответит, что лишь опосля, как случится всё, поймёте, о чем было предсказание. То ( тут Фома многозначительно поднимал кверху палец)- не всегда злая воля химер. Сама природа так задумала, чтобы не выдавать волю Бога Истинного созданиям его".

****

Вария с самого утра ходила словно на иголках- подумать ли, этот дуралей, Ингмар, чего удумал?! Девку-прислужницу с собой да сыном на ярмарку тащить. А та и рада - влезла к нему в дела, дескать, пособлять будет, шибко грамотная. А сама, видать, глаз на дом да богатство его положила. О том и рассказывала Вария своей давней подруге, старой Готбе, за чашкой ароматного чая да пирогом с почками. Готба, женщина суровая, под стать приятельнице, да еще и закалённая потерей аж трёх мужей, сурово нахмурив брови, прожевала кусок пирога, да и посоветовала Варии:

-Ну а ты на что? Разве не оставила тебя, почитай, Аннэта за мужем да сыном заместо себя приглядывать? - она потянулась за вторым куском пирога, Вария согласно закивала, смахнув непрошенную слезу с морщинистой щеки.

-Ну так вот, скажу я тебе, исполняй дочкин наказ -то- вновь откусила от маслянистого бока Готба - Не дай этой змее влезть в семью, да Ингмара охомутать. Не гляди, что прислужница- ушлые они, враз ребёночка заделает, да и потребует.

-А как же...Как же!?- злобно бросила Вария, стукнув чашкой из самого дорогого да диковинного в их краях тонкого фарфора, аж из самых восточных земель зятем привезенного. Выставляла Вария его лишь по празникам да перед Готбой, показывая, как уважает подругу да дружбу их чтит- Она что ни слово, то молчит. Не боится меня совсем, в глаза так нахально смотрит, словно сама хозяйка тут, а я так, прислужницами последняя!

-А ты вот что...- и старая Готба принялась обучать коварству да хитрости ту, что в этом особо и не нуждалась. Но Готба, что извела двух из трех нелюбимых супружников, была как никак мудрее по этой части, поэтому Вария слушала, не перебивая.

***

Танита, искупавшись в большой хозяйской ванне ( так настоял сам Ингмар), почувствовала себя словно заново родившейся. Как же, оказывается, немного нужно для счастья - пуховые мягкие перины вместо жестких, набитых шелухой гречаника, подушек, теплая уютная ванна вместо большого чана с водой для слуг, да удобное платье по размеру, а не тряпка с чужого плеча, да ещё на несколько размеров больше - словно специально Вария выдала ей такое.

Сегодня предстояла прогулка с Ингмаром и Тео на ярмарку. Хозяин настоял, с улыбкой пояснив, что там она сможет и жалованье потратить, что вчера получила. Девушка давно хотела взять себе немного из необходимого- Ингмар пару раз предлагал принести всё из одной из своих лавок, но Танита не желала такой доброты. Что ни говори, а знала она, хоть и не с прислужницами росла, но много чего слышала, бегая по тайным коридорам замка в детстве. Как жаловалась Ирма одному из кастелянов- мол, приедет снова Князь Ротарико, девок красивых прятать нужно. Сманит их побрякушками. Аль к себе заманит, а потом в подоле принесет такая несчастная, да еще и побрякушки подделками дешёвыми окажутся, камешками речными.

От Ингмара подобной подлости Танита, конечно, не ожидала. Но несколько раз замечала, как жадно он глядит на нее, когда думает, что девушка не замечает. Как иногда дольше положенного держит руку на её талии, провожая до дверей. Как молча стоит рядом, не отпуская её, но и не делая шага ближе.

Нет, Ингмар был весьма красивым мужчиной, и в этой её новой жизни даже не ровня ей, а гораздо выше. Но и жизнь её не здесь, не с ним. Нужно лишь немного переждать, да заработать. А там к Князю Лю́блина поехать, жаль, перстня нет. Да и так он поверить должен, дед не раз говорил, что с отцом глазами, вглядом схожа она. И тогда не придется ждать- отправит сразу Князь ее через море. И схорониться здесь гораздо надежднее- старые связи Князя проверять станут, да и кому в голову взбредёт, что внучка Князя в прислужницы податься решит?

Много раз за ночь, пересчитывая монеты, порывалась девушка бежать прямо так. Но здравый смысл одерживал победу- на коня едва хватит, а уж о еде и необходимом и речи быть не может. Да и после всего, что сделал для неё Ингмар, какое доверие оказал, было бы подло вот так отплатить ему. Нет, она уйдет немного позже, объяснив ему. Не все, конечно, но часть правды.

***

-Смотри, смотри, Тара!- хвалился маленький Тео, рамахивая перед ней большим светло -красным леденцом на длинной палке- Отец купил!

-Какой красивый да большой,- польстила ребенку Тара, видя, как загораются удовольствием его глаза.

-А еще он сказал, что возьмёт игрушек и свистулек, если слушаться стану,- скосил глаза на отца Тео, будто ожидая подтверждения его слов.

Ингмар с улыбкой потрепал сына по голове:

-Возьму, все возьму, что пожелаешь. А ты чего не выбираешь себе обновок или нужного?- задумчиво окинул он взглядом Таниту. Та, любуясь разношёрстной толпой, продавцами, что выкрикивали похвалы товару, зазывалами, что приглашали посетителей попытать счастья или силушкой помериться, и не сразу услышала. С виноватой улыбкой обернулась к Ингмару:

-Я ... Позже чуть- вспомнив, сколько денег дал ей мужчина, Танита вздрогнула. Вот теперь у нее хватило бы на всё задуманное- перед выходом из дома Ингмар, не желая слышать и малейшего возражения, вручил ей ещё один кошель со звонкими монетами. " Твоя помощь очень кстати пришлась"- довольно заявил он- " Это на ярмарку потратишь". Видя, как завистливо взглянула одна из прислужниц на их троицу, выходившую из дома, Танита поняла- не в правилах Ингмара и прислужников с собою брать, и уж точно не такими суммами одаривать. Хоть она действительно в последнее время много помогала, порой с утра и до ночи, а всё же Ингмар выделял её. И Танита не знала - нравится ей это или нет. И так Вария ненавидит, а теперь и прислужницы станут- и так косо глядели, перешептываясь, чем же таким она хозяину пособляет, наедине-то. Да и сам Ингмар- он, хоть и был весьма красивым мужчиной, но не заставлял её сердце трепетать так, как оно билось от одной улыбки Вацлава. Вот бы Сила, что отметила её, пришла сама собой- тогда и в лес можно было бы вернуться. Таните вспомнилось удивление одной из дриад, что она может видеть их, духов леса. Может, Сила уже с ней? Всегда была с ней. А она просто просто не развивает Силу, не знает, как. Когда-то, совсем маленькой, слышала Танита от мамы про Озерных ведьм. Жили те общиной, неизвестно где, показываясь лишь тем, кто приходил к ним с самой важной просьбой. Или сестрам, чья сила пробудиться должна была, да чистой была, не темной. Долго искали такие странницы деревню у озера, на слухи , предания да внутренний голос только и опираясь. И единицы лишь находили. Но зато счастливиц принимали радушно, помогая себя да Силу обрести, наставляли, обучали.

17

-Тара, Тара!- раздался звонкий девичий голсок откуда-то позади. А затем, за спинами горожан, появилось улыбающееся синеглазое лицо с вздернутым к небу носиком. Торма! Ловко орудуя локтями принялась та прокладывать себе путь через толпу к Таните.

-Фух, насилу пробралась. - кажется, весь Раёв на площади собрался-то- принялась обмахивать себ ладонями девушка, косясь вокруг себя - Я слышала, ты не одна сегодня? А где...хозяин твой?- по ее глазам, что сперва засияли надеждой, но тут же потухли, уверилась Танита в своих догадках- нравится Торме Ингмар. Даже в тот день, когда собирала девушка княжну у себя дома, с таким восхищением рассказывала она о купце, что сразу ясно было- люб ей.

-Он с Тео представление смотрит, а я вот,- подняла она кверху тонкую золотую ленту, что купила с одного из прилавков.

Торма удивленно скривилась:

-И всё? Неужто Ингмар скуп так?- протянула она разочарованно.

-Нет- улыбнулась Танита- просто я...Храню жалованье.

-А, ну и то дело верное- одобрила Торма. Чуть наклонившись к Таните, она шепотом принялась расспрашивать - Ну, как у Ингмара в услужении? Хорошо?

-Да, справедлив, не обижает ничем- отделалась общими фразами Танита, ступая рядом с Тормой вдоль торговых рядов.

-А родные-то? Хоть с братом связь держишь?

Танита едва не возразила, что нет у нее ни сестер, ни братьев. Вспомнив ту версию, что выдала Торме и спутникам, сделала она грустное лицо:

-Нет. Следить ведь за ним станут...

-Это оно верно, права ты.- завздыхала Торма, перебирая разноцветные яркие бусины.

-Бери, девица. Настоящие самоцветы из Малороссии! - тут же принялся нахваливать свой товар седобородый торговец в красном кушаке да рыжей шапке. Подбоченясь, он с хитринкой в глазах поглядывал на покупательниц, словно бы решая для себя, какими речами улестить.

-Уж так и с Малороссии прямо?- подняла кверху один из камней Торма, уставившись на него через просвет, словно бы разбиралась в подобном. Для пущей убедительности бровки намурила, придирчиво разглядывая самоцвет.

-Обижаешь! Из неё самой!- крякнул, выискивая что-то короткопалой мощной пятерней в лежавших на прилавке самоцветах да бусах торговец. Наконец, победно ухмыльнувшись, сунул он почти под нос Торме ярко-лазурное ожерелье из крупный бусин вперемешку с камнями, переливающееся всеми оттенками неба:

-Гляди, лазуритом зовётся. Аккурат под глаза твои, - увидев, что Торма живо заинтересовалась товаром, торговец принялся расписывать ей о полезных свойствах диковинных камней. Танита, слегка заскучав, принялась обводить взглядом разношёрстную толпу на площади. Вот низкого роста полный пожилой мужчина в дорогом наряде, то и дело нервно озираясь вокруг, выбирает украшения - явно не дражайшую супругу желая ими обрадовать. Вот трое ребятишек с визгом тянутся за куклой- драконом, что в умелых руках кукловода ловко взмывает над их головами, не давая ухватить свой разноцветный хвост. Вот молодые парень и девушка, одетые нарядно, но бедно, не видят ничего вокруг кроме друг друга. Держась за руки, замерли они в отдалении от помоста, где задиристо кукарекая ходят друг напротив друга большие петухи. Рядом народ суетится и шумит, пытаясь успеть сделать последние ставки.

Вот на другой сцене заезжие актеры рызыгрывают сценку из жизни Марки и Януша- знаменитой на всё королевство семейной пары кукол. Слов в гомоне вокруг не слышно - видно лишь как толстая краснолицая Марка отчаянно ругает своего низенького щуплого муженька, а тот, с ужимками да прыжками, пытается её усмирить. Толпа у подмостков заливается хохотом.

В другой стороне дородные женщины с дочерьми да прислужницами, недовольно морща носы, вальяжно прогуливаются вдоль рядов с заморкими тканями. Делая вид, что совсем не заинтересованы в покупке, тем самым подстёгивают торговцев заходиться криками в соревновании - кто больше скинет за свой товар, предлагая подойти, посмотреть.

-Ну, как тебе?- Торма, оказывается, дёргала ее за рукав уже какое-то время - Идёт? - приложив украшение к груди, она с такой надеждой взирала на девушку, что та не смогла бы ее разочаровать даже в том случае, если бы на груди Тормы лежала огромная зелёная жаба.

-Очень красиво- кивнула Танита.

-Да, и стоит красиво- печально вернула обратно украшение Торма- мне за такое много месяцев работать...

Лёгкий стыд кольнул Таниту- раньше она и не думала о том, как тяжело живётся простому народу, каким трудом даётся то, что было у неё благодаря заботам деда.

-Я уступлю, в цене-то, синеглазая! - подмигнул торговец, вновь отвлекая Торму. Та с жаром принялась торговаться, шепнув Таните меж делом, что сейчас ожерелье купит да пойдут вместе пить горячий грог в " Веселого лавочника".

Танита приподнялась на цыпочки, выискивая среди толпы Ингмара и Тео- они должны быть неподалеку, смотреть игрушки из дерева. И вдруг взгляд девушки упал на странную девушку, что стояла у мясного прилавка напротив, где лежали свежайшие ( по выкрикам торговца) мясные отрезы. Одетая в дорогое темное платье со старомодным темным капором на светлых волосах, с бледновато-серой кожей, покрытой испариной, жадно втягивала она воздух, облизывая пересохшие губы. Руки её едва заметно подрагивали. Что-то хищное было во всей её фигуре, чертах лица. Танита невольно подалась чуть вперёд- и едва не упала, задетая молодым прислужником.

-Аккуратней, девица!- хохотнул он, помогая ей подняться-Рано на меня бросаться, на службе я. Вот вечером приходи- может, и сговоримся на что!

Его друзья весело загоготали, принявшись хлопать хохмача по плечу. Но тут же стали размашистой походкой шагать дальше - сзади напирало множество людей.

Нахлынувшая толпа отрезала странную девушку на время - прислужники несли покупки хозяев к экипажам или домам, горожане спешили сменить прилавок или представление. Когда людское море схлынуло, девушки уже не было.

-Пойдем?- Торма, подмигнув ей, выпятила грудь, на которой красовалось ожерелье. Под тихие , лишь для вида, возмущения торговца, что " обобрала его красавица как ту липку", направились они в таверну.

-Ну, расскажи хоть, как тебе у Ингмара служится?- снова задала один и тот же вопрос Торма, потягивая густой грог.

-Хорошо- не стала вдаваться в подробности Танита.

-А Вария?- прищурила глаза Торма- Она двух девиц придирками да руганью извела, говорят. Да так, что одна даже жалованье за месяц не забрала - сбежала ни свет, ни заря. Не придирается зазря?

-Все хорошо, уживаемся. Да и особо мы не разговариваем-она хозяйка, а я ведь - лишь прислужница.- Танита с малых лет благодаря стараниям преподавателей помнила, что из дома сор выносить не стоит. Хоть знатная дана ты, хоть прислужница распоследняя.

-Твоя правда, - кивнула головой Торма. Отставив в сторону большую деревянную кружку, она принялась отщипывать кусочки от пирога, но не ела, а клала на тарелку рядом. Затем, набравшись решимости, спросила словно меж делом:

-А что Ингмар? Говорят, он аж самой дане Ровене хотел предложение делать?- голос ее слегка дрогнул, выдавая истинные чувства.

-Разве я то знаю?- попыталась успокоить Торму Танита, перехватив руку девушки и слегка сжав в знак поддержки- Но пока ничего такого не слышала,- решила она немного приврать, во благо- Дела я у него веду, переписку. Уж хоть немного бы, да знала ( не стала уточнять, что личную переписку никто бы ей не доверил).

-Значит, один он.- с облегчение выдохнула Торма, вновь принявшись весело щебетать о своём, не давая Таните и слова вставить. Впрочем, это княжне было даже на руку- можно было лишь улыбаться да изредка кивать, поглядывая через резное окно на улицу.

И тут она снова заметила ту странную девушку в темном одеянии. С неизъяснимой тоской в темных глазах стояла она у другого прилавка с мясом, нетерпеливо постукивая ножкой в изящном башмачке. Будто ожидала чего.

Через некоторое время к ней подошёл торговец Появившись будто ниоткуда из-за прилавка он, озираясь, быстро всучил ей небольшую бутыль из тёмного стёкла. Девушка бросила ему кошель, нервно озираясь вокруг, вынула пробку из бутыли, принюхалась- и на лице ее проступила хищная гримаса, зубы заострились, а глаза загорелись огнем. Жадно принялась она пить из бутыли, и лицо меняло выражение от жуткого голода и нетерпения к расслабленному насыщению. Будто жажда, что мучила её много, много дней, наконец была утолена. Рука с бутылью безвольно упала, красная маслянистая капля скатилась из горлышка на землю

Нелжиданно, резко повернувшись, девушка уставилась прямо на Таниту. Словно все это время знала, что за ней следят. Ощерившись, она стала похожа на волка. Страх невольно затопил княжну, отпрянула она от окна, а когда решилась выглянуть вновь, никого у прилавка уже не было.

-ЧуднАя ты! - ворвался в сознание смешок Тормы- вы, богатые, все такие. Я раньше думала, строят из себя- она скривила личико, смешно высунув язык - А потом прислуживать стала, да поняла. И взаперти вас держат. Девиц, я имею в виду, и правил столько соблюдать должны, да молчать всегда почти. Ай, ладно,- весело махнула она рукой - Побегу я, а то наши ждут, сговорились вместе пойти домой. Ну, ты это,- она легко коснулась щекой щеки Таниты, обнимая,- К нам приходи, ежели что. Дома я вечерами. Знаешь ведь, где служу.

И упорхнула будто бабочка быстрокрылая.

***

Ингмара и Тео Танита нашла стоявшими возле большого экипажа с причудливыми вензелями по бокам. Важного вида кучер, словно кол проглотив, сидел, глядя вперёд. Чуть поотдаль тихо переговаривалась пара рослых прислужников. А из приоткрытой дверцы виднелся край так хорошо знакомого темного платья.

-Тара, подойди сюда,- улыбнулся, завидев ее,. Ингмар. Когда Танита приблизилась, то увидела в карете ту самую девушку, что недавно так жадно опустошала бутыль. Ее злобные желтовато -кошачьи глаза вперились в Таниту, руки сжались. И вдруг произошло то, чего Танита не ожидал - прямо на ее глазах девушка стала превращаться ...в волчицу! Крохотные волоски принялись вспарывать нежную кожу, вылезать то тут, то там, пока не покрыли все лицо, шею и руки. Зубы заострились, а лицо вытянулось вперёд. В воздухе повис железный аромат крови. Танита, отшатнувшись, попала прямо в кольцо рук Ингмара. Легонько вдохнув воздух у ее головы, он тихо и слегка насмешливо выдохнул " Грог?". Лошади в экипаже принялись нервно переминаться с ноги на ногу, тихо ржали, будто испугавшись чего. Кучер и прислужники насилу успокоили их.

-Ингмар, у вас какие-то совершенно хлипкие прислужницы! - раздался насмешливый женский голос из кареты. Танита, отстранившись от Ингмара, подняла глаза, встретившись взглядом с девушкой - та уже приняла свой обычный вид. Впрочем, сейчас она выглядела гораздо лучше, нежели тогда, у прилавка- здоровый яркий румянец окрашивал нежные щечки, ярко-алые губы, золотистые омуты глаз, светлые пряди волос, выбивающиеся из-под капора - ну просто образец невинности и кротости, ангелоподобной женской красоты. Словно бы и не она недавно, трясясь от нетерпения, будто заправский пьяница, стояла перед торговцем, ожидая свое странное питьё. Будто и не в её чертах волчица проглядывала.

-Папа, пойдем, я устал!- по-детски непосредственно возвестил Тео, захныкав. Ингмар, неожиданно изящно для его рассказа о себе, поклонился девушке:

-Прощу прощения, дана Ровена. Нам пора. Было очень приятно встретить вас сегодня.

-Да, конечно,- растянув рот в улыбке, так и не коснувшейся глаз, протянула дана Ровена- Тогда я на днях заеду на склад, известите меня как будете там ( Танита поняла, что на её глазах происходит нечто странное. Разве стала бы такая дана, даже развлечения ради, посещать ярмарку? А уж напрашиваться самой на встречу, не посылая по малейшей своей прихоти прислужников?). Пока, Теодор. Если будешь хорошим мальчиком, то в следущий раз я привезу тебе большой подарок.

И, не дожидаясь ответа, дана Ровена отсела вглубь экипажа, закрыв шторками окна. Прислужники ловко вскочили на задворки, а кучер дернул вожжи.

-Это...Дана Ровена, она - дочь бургомистра. Но ее мать приходилась роднёй самому Главному министру, поэтому она и... - Ингмар сделал неопределенное движение рукой, которое, по-видимому, означало, что дана обладает богатством и властью. По крайней мере здесь, в Раёве.

Танита, бросив быстрый взгляд на Ингмара, решила ради Тормы спросить ( вообще, даже то, что Ингмар снизошёл до объяснений, уже было вопиющим нарушением отношений между хозяином и прислужницей, но ведь у них с самого начала сложились весьма странные взаимоотношения):

-Говорят, ждет она от вас предложения? - покрепче сжав маленькую ручку Теодора, уставилась себе под ноги, поэтому не увидела, каким восторгом загорелись глаза мужчины. Едва скрывая эмоции, он словно бы просто так бросил:

-Интересовалась, значит?- взгляд его упал на ручку сына, что крепко ухватилась за нежную руку девушки. Ингмар вновь почувствовал себя молодым, влюбленным и неловким. Дар речи, что помогал много раз в торгах да делах, оставил его. Сердце забилось чаще. Еще тогда, когда стояла она перед ним, хрупкая, с рыжими как пламя волосами, нежная,но в то же время с сильным стержнем внутри, почувствовал он некое влечение. Оттого и разозлился - не на ее ложь, а на себя. Казалось, после стольких лет предает он память жены, позволяя себе любоваться красотой девичьей.

-Нет, - решила Танита спросить напрямик, конечно, не надеясь на успех, но уж чтобы у Тормы мечты, ведущие в никуда, выбить из темноволосой головки - Торма спрашивала. Та, что меня к вам привела.

-Торма?- переспросил Ингмар, тут же посуровев. Та навязчивая темноволосая пигалица, что всегда смотрела на него глазами олененка, бегая к тетушке, которая работала когда -то у него на кухне. Как старая Ганна умерла , мир душе её, так и у Тормы повод для того, чтобы в дом его прийти, да выжидая, будто случайно встретить его, а потом замереть, едва дыша, пропал. Думал тогда Ингмар, что всё - переболела девка. Молодая, красивая- нашла себе парня по душе, да давно счастлива замужем. Оказалось, нет. До сих пор помнит. Не может ведь быть, чтобы замужней спрашивала - вряд ли кто рискнет так. Слухи пойдут- век не отмыться.

-Да, она. Мне показалось, вы ей нравитесь - подтвердила опасения Ингмара Танита. А, может, через подругу подобраться к нему решила? Хотя, сильно сомневался в этом Ингмар - Танита и Торма чтобы подругами были? Это как грациозный нежный лебедь да крикливая дворовая утка.

18

Танита шагала рядом с Вацлавом и Тео уставшая, но счастливая: они еще немного прогулялись по ярмарке, а Тео, сидевший на шее у отца, как кормчий на корабле указывал путь. Сперва все съели по печеному яблоку в диковинных специях, потом полюбовались чудным танцором, что выделывал коленца, балансируя на толстом шпагате, натянутом между двумя телегами, а после Ингмар, уложил сонного Тео в повозку. Мальчик, поудобнее устроившись на соломе, обхватил ручками игрушки, купленные ему сегодня. Ингмар, расплатившись с конюшим, помог Таните усесться на сиденье, а затем ловко запрыгнул сам.

-Скажи, Тара,- он немного поморщился, произнося это имя- Ты... Надолго у нас?

Танита, сложив руки на коленях, глядела перед собой- люди начали расходиться, торговцы сворачивали палатки, погружали товар на телеги. Собаки с лаем бегали меж прилавков, выпрашивая остатки мяса или рыбы.

-Я не знаю. - честно ответила, оглянувшись на Тео- спит ли. Малыш безмятежно посапывал, утомленный сегодняшним весельем.

-У меня свой путь, через месяц я должна буду...Уйти- на сердце стало так легко, когда сказала правду. Хотя бы половину её.

Ингмар, нахмурившись, кивнул. Некоторое время ехали молча. Затем он, не поворачивая головы, бросил:

-Я не знаю, кто ты, откуда. Одно вижу- не чета нам, не ровня- чуть подняв руку, он остановил возражения девушки- Не спорь - это видно и в том, как ведёшь себя. И как глаза твои вспыхивают, ежели отчитывает Вария тебя- остальные прислужницы молча голову склоняют или дрожат. Да и то, как иногда ты глазами сама прислужниц ищешь- словно ждешь, что купаться тебе принесут или еды, платье. Пара мгновений, потом вспоминаешь, где ты и кем прикидываешься. Я не вижу в этом дурного, наоборот, понимаю, что пытаешься всеми силами защитить себя от чего-то страшного. Если бы ты позволила...- его голос немного дрогнул, но мужчина продолжил- Помочь тебе. Я могу поклясться защищать тебя ...

Танита оцепенела - неужто сейчас он предлагает ей защиту взамен на благосклонность? Нет, честь- единственное, что у неё осталось. Она уже было собралась решительно окончить этот разговор, начавший клониться совсем не туда, как вдруг на дороге, словно из воздуха, появился маленький мальчик. Испуганно взглянув на лошадь, что при его резком появлении встала на дыбы, мальчишка бросился бежать обратно. Лошадь, втянув ноздрями воздух, опустила копыта, недовольно фыркнув- не увидев опасности, стала понемногу успокаиваться. Мальчик испугался ещё больше. Не зная, что делать, он сначала замер, а затем, вновь рванув с места, едва не упал под ноги лошади, зарыдав в голос,

Ингмар, побелевшими от напряжения пальцами вцепившись в поводья, пытался успокоить лошадь, но теперь та испугалась ещё больше- зеваки, выйдя из оцепенения, стали пытаться приблизиться, спасти ребенка из-под копыт.

И тут произошло нечто, чего никто не ожидал- огненная стена укутала ребенка будто сферой. Танита, стоявшая на сиденье, протягивала руки перед собой, а из них лилось золотое свечение. Без жара, огня. Заволокло оно сперва лошадь, что будто завороженная, стояла в его лучах, не шевелясь, а затем и лежавшего на мостовой сорванца.

Тео, сонно потирая глаза, удивлённо смотрел на происходящее. Танита, спрыгнув с повозки, шла вперёд на глазах у изумленных людей. С каждым её шагом свечение становилось чуть слабее, пока вовсе не потухло, открыв взорам лошадь, пребывающую в странном спокойствии, и мальчишку, что растерянно озирался вокруг, вставая. На его покрытых пылью щеках высыхали тоненькие дорожки слёз.

-Ведьма!- раздался выкрик откуда-то с обочины. Ингмар нахмурился, желая придавить крикуна своими собственными руками. Но тут полная женщина в дорогом платье, распихав всех зевак, бросилась к мальчику. Обняв его, она подняла ребенка на руки, прижав к себе. За ней следом пробился и высокий худой как жердь мужчина, чьи усы трепетали от негодования:

-Юстин, дрянной мальчишка! - принялся он ругать мальчика, который, плача, прижался к необъятной материнской груди- Как ты посмел убежать?! Ты чуть не довёл свою мать до смерти!

Но женщина, отмахнувшись от мужчины рукой, быстро бросила ему:

-Дорогой, наш сын только что едва сам не погиб!

Мужчина сконфуженно замолчал, кивнув. А женщина принялась благодарить Таниту:

-Я не знаю, как вы это сделали, и знать не хочу. Но вы спасли моего ребенка. Я буду вечно вам благодарна! Вечно!

Велев мужу и подоспевшим прислужникам разогнать зевак, женщина не успокоилась, пока не выяснила, где живёт Танита , обещая навестить с благодарностью, а затем, поддерживаемая заботливой рукой мужа, ушла. Оказалось, что Танита спасла сына городского лекаря.

До дома ехали в молчании. Все счастье, испытанное Танитой на ярмарке, померкло. Поблекло как застарелая скорлупа золоченых орехов после Зимнего дня^[13]. Теперь ей нужно уходить, и как можно быстрее.

Это происшествие ещё больше уверило Таниту в двух вещах- что она верно поступила, сбежав. Ей не скрыть Силы, не научиться самой ею управлять. Горько усмехнулась девушка- ей нет места нигде на всем белом свете. И тут на ум вновь пришли Озёрные ведьмы - что, если попытаться?

****

Рейвен, глядя на то, как на глазах рассыпается его единственная мечта, мысленно обрушивал на свою голову проклятия. И как он мог?! Как он мог не заметить в этом темном отродье Силу?! Хотя бы малейшие её проблески! Как же будут захлебываться в дикой радости её сестрицы - ещё бы, самого Главного Охотника вокруг пальца обвела, заставила бегать за собой как слюнявого парнишку, привязала к себе как преступника крепкая пеньковая веревка приковывает намертво к столбу на площади!

Как она его околдовала! Как отвела глаза! Как заставила желать себя, потерять голову от страсти! Теперь в его сознании всё встало на свои места- это не страсть, не любовь истинная двигали им, когда такие поступки странные совершал. Когда дыхания лишился, едва увидав ее на том приёме. Когда готов был дану, что доселе пару раз видел, замуж взять. Когда принципы свои преступил, от короля награду принимая. Это самое что ни на есть чёрное колдовство! Приворот!

Чертова девка! А сейчас она проделывала то же самое и с другим глупцом- вон какими влюблёнными глазами смотрел на неё идиот рядом с ней. Как встал меж ней и толпой, едва кто выкрикнул о ведьмовстве её! Грудью закрывая ведьму от остальных!

Укрывшись полами темного плаща, Рейвен скользнул за дверь постоялого двора. Ничего- уже сегодня он вытащит эту мерзость за волосы из уютного домишки, где она так ловко устроилась! И до самого Ордена, если понадобится, так протащит! Она еще и не того заслуживала за то, что вздумала чары свои на Охотника напускать!

19

-Ингмар, мне нужно с тобой поговорить!- Вария с невольством на лице поспешила к Ингмару, едва он с сонным Тео на руках переступил порог. Позади нее стояли несколько прислужниц, и Таните показалось, что все смотрят на неё с каким-то странным сочувствием на лицах.

-Позже,- отрывисто бросил Ингмар, подходя к лестнице.

-Но это очень важно!- чуть понизила голос Вария, вперившись в Таниту ненавидящим взглядом - у нас пропали украшения Аннэты, и я...

-Позже, я сказал!- впоголоса грубо оборвал её Ингмар, поворачиваясь спиной к ней. Он кивнул Таните, чтобы поднималась следом.

Такой обжигающей ненависти, что скользнула по лицу Варии при этом, Танита не видела никогда в жизни. Почему эта женщина выбрала объектом нападок именно её? Хотя, если послушать остальных, многие из молодых прислужниц хлебнули горя в этом доме. А Торма, что на все лады расхваливала услужение здесь, просто хотела быть ближе к хозяину. Хоть через подругу, что станет здесь ее ушами и глазами. Как Танита поняла, Ингмар был мимолетом знаком с девушкой, догадывался о чувствах Тормы- оттого и не желал брать ее в услужение. Да и кто, даже будучи с таким прошлым, как у Ингмара, женится на простой прислужнице? Так, себя потешить развлечения ради, но свадьба? Танита всегда зорко следила в замке, чтобы не обидел никто из гостей девушек -прислужниц, всегда хитрила, если требовал вдруг гость помоложе да покрасивее, отправляя ему то старую Сорчу, у которой один глаз с бельмом, а зубов и вовсе - всего пара, то ей под стать Райю, что была так сурова и набожна - у гостя при одном ее чопорном виде мигом вылетали из головы все непристойности, что он планировал.

-Зайди ко мне в кабинет, как уложишь- коротко наказал Ингмар, положив Тео на кровать. Танита кивнула, глядя ему вслед.

Тео, утомленный насыщенным днём, уснул быстро. Потребовав к себе одну из игрушек, купленных на ярмарке, он едва дал себя умыть и почистить зубы. Затем, переодетый в тонкую рубашечку для сна, обнял солдатика и уснул, даже не дослушав сказки.

Танита тихонько прикрыла дверь, выскользнув из комнаты- и едва не упала, почти врезавшись в Варию. Та, ухватив её за предплечья, обдала горячим шёпотом:

-Доигралась? Теперь вылетишь отсюда словно пробка!

Танита, дернув плечами, освободилась от цепких рук:

-Прочь с дороги!- с достоинством бросила она Варии так, как приказывала не в меру зарвавшимся гостям или наглым новым стражникам, не знавшим, что княжна имеет обыкновение помогать прислужницам в большой уборке лично, переодевшись в простое платье.

Вария, зло вращая глазами, так и замерла на месте. Бормоча что-то про наглых нищенок, мнящих из себя родовитых дан, она вошла в комнату к внуку.

Ингмара Танита нашла у камина- переодетый в легкую рубашку и брюки, он задумчиво протягивал руку к огню, словно бы вспоминал происшествие на ярмарке. Стоило ей войти, как он обернулся, как если бы почувствовал присутствие.

-Как он?- спросил тихо, кивая ей на кресло напротив.

-Уснул, очень довольный.- ответила девушка, усаживаясь. По лицу Ингмара не было ясно ничего- никаких эмоций не могла прочесть девушка. Что сообщила ему Вария? Зачем он позвал её к себе?

-Ты знаешь, что Вария обвиняет тебя в краже драгоценностей моей жены?- без предисловий начал Ингмар, заставив Таниту оцепенеть от возмущения. Эта женщина была поистине безумна- обвинение в таком могло привести к тюрьме или даже изгнанию из города. И Вария не могла этого не знать. Будь Танита действительно прислужницей- такая ложь могла сломать ей жиэнь. Но сейчас, когда это уже успешно сделал Главный Охотник, Танита лишь покачала головой, не сумев подобрать слов.

Ингмар нахмурил брови:

-Я знаю, что ты ничего не брала. Как знаю, и где те самые драгоценности- Доун уже велел осмотреть твою комнату,- он горько улыбнулся- Они были в одном из бельевых ящиков. И он даже нашел прислужницу, которую Вария заставила их туда подложить- Я не знаю, что она преследовала этим, но мне эти игры надоели! - выражение его лица стало суровее - Завтра же утром я отправлю её обратно, в старый дом.

-Но ведь Тео её любит- тихо возразила Танита, наблюдая, как Ингмар проходит к креслу напротив, усаживаясь.

-Но это не оправдывает её поступков!- гневно бросил Ингмар- Я давно подозревал ее в подобном. Доун считает также- эта ведьма ( в пылу Ингмар и не заметил, как использовал это слово. То, что вслед Таните тихо бросали из толпы на площади) извела не одну прислужницу- он откинулся назад, не сводя взгляда с Таниты- но то, в чем она обвинила тебя...Ты хоть понимаешь, чего это могло тебе стоить?!-казалось, он гневается ее спокойствию.

-Не большего, чем когда слухи распространятся до столицы, - решилась говорить начистоту Танита- тогда Орден придет за мной. И будет гораздо хуже, нежели....- она не продолжила, но, судя по тому, как потемнело лицо мужчины, Ингмар всё понял.

-Ты-ведьма?- без обиняков спросил он, наблюдая за девушкой.

-Я не знаю, - честно призналась Танита - моя мать была ведающей. А я...я чувствовала лишь небольшие признаки Силы. И то, лишь в минуты волнения или сильных чувств- она отвернулась, глядя в огонь.

-Можешь ли ты дать клятву Истинному Богу, что не причинишь никому зла? Никогда?- продолжил допытываться Ингмар.

Танита, удивлённая тем, какое направление принял этот и без того странный разговор, не стала увиливать или удивляться:

-Конечно. Будь я ...темной, разве бы я не нашла для себя обстоятельств лучше, чем быть прислужницей, да и с Варией вопрос решила бы мигом,- Танита осеклась, но Ингмар лишь расхохотался, довольный таким прямодушием собеседницы.

-Ты так и не желаешь рассказать мне о своей жизни, дана Танита?- вдруг заставил её замереть от неожиданности мужчина, явно довольный произведенным эффектом. Откуда? Как? Как он мог узнать?!

Ингмар, ухмыльнувшись, пальцем обводил края резной ручки кресла, глядя на неё.

-Все оказалось проще простого- слава о непокорной внучке Князя Тодеуша гуляет по городам. Не каждый день такая дана сбегает из дома. Ну а по описанию...- он не продолжил, зная, что Танита и так все поняла-Ты знаешь, что Князь отрекся от тебя?- вдруг неожиданно спросил

Танита кивнула- дед обязан был это сделать. Не ради себя, ради неё - возможно, он даже активно помогает с ее поисками Охотнику. Только вот идеи, куда могла бежать беспутная внучка, подает совсем противные тому, куда она истинно путь держит. Тодеуш- умный человек. И самый лучший дедушка. Одинокая слезинка скатилась по щеке девушки.

Ингмар вдруг встал, направившись к ней. Присев у ее ног, он смахнул слезу пальцем и с жаром заговорил:

-Я снова предлагаю тебе защиту и кров- он сжал своей большой ладонью обе руки девушки, заглядывая ей в глаза- выходи за меня замуж.

Танита, сморгнув, не могла и слова вымолвить от удивления - стало быть, и тогда, на ярмарке, Ингмар предлагал ей не унизительную тайную связь, а замужество? Слезы потекли сами собой- добрый, благородный человек. Как и её дед. И таких она теперь всегда будет вынуждена оставлять. Уходить без сожаления, чтобы не подвергать опасности.

-Я ...мне нужно подумать- произнесла она, и сама убедилась, как фальшиво и наигранно звучит ответ.

-Ты желаешь отказать потому, что боишься за меня? За Тео?- снова удивил своей проницательностью Ингмар- Поверь, страшиться нечего- я смогу защитить то, что моё! - такая решимостью горела в его глазах, что Танита невольно поверила- Страшиться стоит лишь потери удобств и положения - беззлобно поддел её Ингмар-уж извини, но дворца и армии прислужниц предложить не смогу - шутливо потряс ее руки мужчина.

Танита про себя упивалась горькой правдой - уже двое мужчин сделали ей предложение. Но в её судьбе был лишь один мужчина - любимый, добрый, единственный! И он потерян для неё!

-Я ...согласна. - вдруг утвердилась в решении-Да , я принимаю ваше предложение - благосклонно, будто королева, склонила она голову, видя, какой радостью загораются глаза Ингмара.

-Ты не представляешь, каким счастливым сделала меня! Я обещаю, что буду относиться к тебе с любовью и уважением. Ты никогда не пожалеешь о своем решении - он поднял ее к себе, обнимая. Терпкий мужской аромат окутал Таниту, теплые губы прижались к ее губам. Поцелуй был нежным словно крылья бабочки. Но сердце девушки молчало, а в голове роилтсь сотни тягостных мыслей. Ее жизнь напоминала распрямившуюся пружину- то медленно и спокойно текла в безопасности замковых стен, то вдруг рванула вверх, события посыпались на нее с ужасающей скоростью.

Ингмар, отстранившись, переводил дыхание. Такого он не ощущал давно, немой укор совести добавил- никогда. Как бы ни любил он кроткой и всегда послушной Аннеты, но то, что он испытывал к Таните. Гамма чувств- тихая радость, страстная любовь, едкое недоверие. Нет, ни к девушке- к себе самому. Что если она, спустя время, разочаруется в такой жизни? Привыкшая к роскоши и приемам, будет пенять ему за бедность по её меркам? Это сейчас она напугана и растеряна, но это состояние не вечно.

Решительно отбросив все страхи и сомнения, Ингмар улыбнулся ей:

-Ступай к себе. Завтра я объявлю о нашей помолвке домашним. Варию не бойся - она, вместе с драгоценностями,- криво улыбнулся он- Уедет к себе. Не стоит за нее переживать- отмёл он все возражения девушки- С ней поедут прислужницы, естественно, я стану содержать её. И внука навещать не запрещу, хоть и стоило бы. Мне повезло, что Тео унаследовал характер деда, его не обольстить хитрыми речами.

***

Танита, тихо ступая по коридору уже погруженного в сондома, приоткрыла дверь в комнату Тео. Грустно окинув взглядом мальчика, что мирно спал, она чуть прикрутила лампу. Услышав шаги на лестнице, Танита поспешила к себе в комнату. Через некоторое время из комнаты Тео донеслось едва слышимое бормотание Варии- то оно выражало любовь к внуку и готовность его защищать до последнего, то - возмущение " глупостью зятя".

Что ни говори, а Вария любила внука, искренней любовью. Возможно, она и к Ингмару питала некие добрые чувства, просто не привыкла открыто выражать их, но ведь всеми силами пыталась уберечь его от опасности, каковой ей сейчас виделась Танита.

Это стало еще одной причиной из великого множества причин, побудивших Таниту принять такое непростое решение

20

"Определить ведьму - трудность великая, но ежели сподобится кому такое, то вот советы, помочь в деле таком призванные.

Коли в гости приходит к вам та, что нечистое замышляет, возьмите нож, на кузницу отнесите, да упросите кузнеца местного наковать его, остудив в четырех водах. А сами приговаривайте при этом ' Бог истинный отведи зло, как вода стекает с острия- так пусть с меня уйдут чужие наговоры. В огне да воде, до красноты, до чистоты. Пускай ведьма чистоты не выдержит, красноты не вынесет! Вели так!'.

И как придёт та ведьма к вам, так незаметно под лавку положите, где сидеть вздумает. Да и смотрите- будет мучиться она, точно огнем жжет. Да уйти захочет, а встать не сможет, точно не пускает что. Пока ножа не уберете- не уйдет.

Аще вот какой способ есть. На рассвете, до того, как петухи пропоют, возьмите рябины веточку, да загляните в дом ведьмы. Ежели ходит кругами та, да ни на что не глядит вокруг, в землю очи вперив- колдовство темное, знать, творит. Тогда следует вам крадучись домой пробраться обратно, чтоб не завидела ведьма. А ежели заметила да вышла навстречу- в левой руке ветку рябины зажмите, ведьму хлестните ею, да промолвите " Как ночь уходит, как день приходит- так зло добра слабее, так Тьма перед истинным Богом расступается ".

" Из книги " Трактат о ведьмах" Фомы Марлийского ".

****

Танита, переодевшись в мужские брюки, что, оказалось, не зря решила не оставлять у Тормы, тонкую рубаху и старый теплый кафтан одного из прислужников по комплекции близкого к ней ( взамен она бросила золотую монету на кровать, поверх записки Ингмару), окинула взглядом небольшую сумку за плечами, в которой находились все её нехитрые пожитки. На кухне удалось разжиться куском сыра, хлебом и парой яблок. Смена белья, монеты Ингмара, старый гребень да пару лент для волос с ярмарки, кусок ароматного лавандового мыла- вот и всё, что она брала с собой в новую жизнь. Сейчас главным было договориться на конюшне, скорее всего, большая часть денег уйдет за лошадь. Но иначе никак. Пешком ей далеко не уйти.

Отворив окно, Танита в в последний раз обернулась, мысленно прощаясь с домом. Как вдруг позади ей послышался какой-то шорох, будто легкое дуновение ветерка. И вдруг сильные руки в кожаных перчатках обхватили ее- одна рука сжала рот и часть носа так, что девушка едва дышала, а другая крепко держала нож у горла.

-Ну вот мы и снова встретились, ведьма!- с ненавистью в голосе бросил Главный Охотник. Танита не видела его, но то, что он разъярен, могла понять без труда. Столько рвущейся на волю ярости было в его обращении с ней. Ведьмой, что посмела сбежать. Опозорить перед самим собой.

-Пикнешь- и найдешь не только свою смерть, но и обречешь весь дом на суд Ордена. За то, что помогали скрыться ведьминскому отродью!- нож вонзился ещё немного глубже, капелька крови выступила на коже. Охотник позади сузил глаза, в тусклом свете лампы зачарованно, со звериной жадностью, следя за тем, как она стекает вниз- Ты погляди, кровь у вас, ведьм, как у простых людей ,- выплюнул он- Такая же горячая и красная... Этот клинок - с легкой гордостью продолжил он- выкован лучшими мастерами в Предгорьях. Девять жрецов храма Истинного Бога день и ночь молили Небо наделить его силой против Тьмы. В серебро окунали да настоями напитывали.

Он чуть отступил, увлекая девушку за собой, и тут же с силой встряхнул её:

-Я долго тебя искал, но ты сама помогла мне, -оскалился он в злой улыбке-

Танита, пытаясь собрать рой мыслей воедино, и не понимала - он о том, что сейчас она стояла, готовая к дороге, или же просто слухи о сегодняшнем привели его прямиком к ней. Впрочем, это уже не имело никакого значения. Это конец.

-Сейчас ты спокойно выйдешь со мной, - он кивнул в сторону окна- Как и собиралась. Иначе, - его голос лениво принялся объяснять - Ты оставишь милого юного Теодора совсем без родни. И твой защитник, и милая бабушка малыша сгниют в застенках за помощь тебе. Я лично это устрою!

Танита, знающая, какой силой и властью обладает Орден, как жестоко подчас он расправляется с теми, кто рискнул укрывать ведьм, кивнула, опустив плечи. Она проиграла. Будущего больше нет. Перед глазами мелькнул образ Вацлава, сменяясь лицом деда. Танита тихо всхлипнула, но это лишь разозлило Охотника:

-Заткнись, тварь! - зашипел он ей прямо в ухо, потащив назад, к окну- Помни о мальчишке!

Рейвен поймал себя на мысли, что противоречит сам себе- то называет ее ведьмой, отродьем Тьмы, не знающим ни жалости, ни сожаления, ни человечности, то- запугивает тем, что причинит зло невинному ребенку, лишив его семьи. Словно бы единственное зло здесь- он сам. Выругавшись вполголоса, Охотник со злостью рванул рукой рыжую косу, пригнув голову девушки к своему плечу. Лёгкий, едва уловимый аромат лаванды и чего-то щемяще-девичьего, нежного, обдал ноздри, заставив крылья носа подрагивать, принюхиваясь. Неужто колдует, чарами опутывает? И Рейвен, прижав её к стене одной рукой, быстрым движением достал флягу:

-Пей, - сунул он ей прямо в дрожащие губы горлышко фляги - Пей!- нажимая на них, повторил громче. Девушка повиновалась, с вызовом глядя ему прямо в глаза. Когда, спустя несколько мгновений, она обмякла, упав на него всем своим почти невесомым телом, он подхватил ведьму на руки, шагнул на подоконник- и скрылся с ней в темноте ночи.

***

-Ты представляешь, отец!- недовольно нахмурила брови Ровена, любуясь своим отражением в резном золоченом зеркале, что держала на вытянутой руке- Та девица, прислужница, о которой я тебе говорила. Что видела мою суть на ярмарке. Ведьмой оказалась. Вся площадь, говорят, колдовство её видела.

Бургомистр поднял глаза от бумаг, прищурившись, некоторое время разглядывал дочь- не сочиняет ли? Ровена была его единственным и любимым ребенком, но взбалмошной и подчас жестокой даже в своей человеческой ипостаси. Сказывается излишняя родительская любовь, которой он окружил дочь, стоило им потерять жену и мать. Его Ядвига была волколаком. Волчицей и человеком одновременно. Давно, ещё в пору юности, взял его с собой отец, тогдашний бургомистр, на охоту. Славно загнали они тогда волчицу, пустив стрелу прямо под ребра. Но тут прибежал гонец- в город наведался Князь, нужно было принять со всеми почестями. Отец, приказав остальным тут же бросить все и следовать за ним, и думать забыл о сыне. А тот, едва топот копыт стал еле уловим, спешился, аккуратно подойдя к истекающему кровью животному. Волчица, тяжело дыша, лежала на одном боку, вывалив на траву длинный красный язык. Ее желтые глаза с удивительной, почти человеческой, обреченностью глядели на него. Ни страха, ни злости. Медленно двигаясь по направлению к ней, он вытянул перед собой руку:

-Ну же, ну же, не бойся,- приговаривал паренёк, едва не плача - Я не сделаю тебе ничего дурного.

На охоте юный Михай был впервые, и невероятная человеческая жестокость поразила его в самое сердце. Загонять обезумевшего от ужаса зверя, с радостными криками нестись следом, стреляя в спасающее свою жизнь животное...

Осторожность присев рядом со зверем, он дотронулся до стрелы, с опаской глядя на волчицу- вдруг извернется, ухватит за руку. Но та лишь устало придавида мордой мягкую зелень, тихо поскуливая, когда Михай пытался вытащить здосчастную стрелу, разломив ту пополам. Когда ему это удалось, он прижал обе руки к рваной ране в боку волчицы. Захлебываясь горькими слезами, упрямо не убирал он рук, почти лежа рядом со зверем. Говорил юный Михай. Как выздоровеет она, как станет он приходить, навещать, будут вместе бегать по зеленым лугам, лесу.

Утром соннного и упирающегося Михая с громким хохотом утащила городская стража- его и так дурнем считали, а теперь и вовсе повод для потешек был. Видано ли дело, сидел один на примятой траве, откуда до леса след кровавый волочился, а всё своё гнул - до самого утра с волчицей, дескать, лежал. Так и стали называть его в шутку, оборотнихин муж. Знали бы, что как в воду глядели.

Через несколько лет прибыло к местному Князю несколько Министров да данов важных. Каково же было удивление Бургомистра, когда и их с сыном на прием в замок позвали. А уж там Михай, что во все глаза рассматривал великолепие покоев да залов, встретился с насмешливым взглядом золотисто -желтых глаз. И пропал. Молодая девушка, прекрасно одетая, сидела рядом с Главным Министром. С ленцой потягивая вино из золоченого бокала, скучающе оглядывала зал, пока не остановилась на нём. И Михай мог бы поклясться- в это время глаза ее вспыхнули точь -в -точь огонь из сухих дров. Тонкие крылья аккуратного носика еле заметно подрагивали, принюхиваясь. Она первой подошла к нему, почти наощупь поймав в темных коридорах замка. В этот вечер они гуляли вдоль замковых стен, вызывая у стражей недоумение- отчего такая молодая и знатная красавица гуляет с простым городским жителем.

Ночью к нему в покои постучала молоденькая прислужница, и тайком провела к своей госпоже. В покоях даны, когда Ядвига, уткнувшись Михаю в плечо, призналась тихим голосом во всём, а затем вдруг отступила и стала снимать платье, Михай невольно задрожал, пытаясь побороть накативший страх,- рваный белесый шрам на том же самом месте, куда ранили волчицу, лучше любых слов уверил его в том, что ее на первый взгляд безумный рассказ - правда.

" Если бы не серебряный наконечник - то и шрама бы не осталось"- усмехнулась Ядвига, вновь прильнув к нему-" Я помню, как жарко ты шептал в ту ночь, как обнимал. Позволь же теперь отплатить тем же".

На следующий день Ядвига затребовала, чтобы Михай мужем её стал. Намекнув дяде, что может ребёнка носить. Михай тогда ещё и знать толком не знал, когда становятся заметны признаки беременности, но судя по вспыхнувшим таким же жёлтым огнем глазам Главного Министра и его неожиданно скорому согласию, у оборотней это было намного быстрее, чем у простых людей.

И правда, Ядвига родила ему чудесную дочь. И жили они в счастье и согласии после этого три самых лучших года в его жизни. Пока одной ночью, при полной луне, жена не вернулась из лесу, куда каждую такую ночь уходила. А спустя два дня приехали в город приехали гордые крестьяне с до боли знакомой волчьей головой , насаженной на пику, да стали требовать с Бургомистра, отца Михая, деньги за поимку волка, что всё окружные деревни мучил набегами- скот воровал, курей грыз.. Отец денег дал, наградив сверх меры. Правда, той ночью Михай о чем-то сурово и долго сговаривался со стражей местной, а после слухи принесли, что на освободивших людей от напасти, волколака злобного, разбойники напали, ограбив да убив всех до единого

-Ты уверена?- нахмурившись, потер он ноющие виски большими пальцами.

-Отец, Бургомистр ты, не я. А того, что в городе творится, и не знаешь. - хохотнула Ровена, тряхнув золотоволосой головкой.

-Язва!- беззлобно бросил Михай- Значит, говоришь, ведающая?

Дочь, сморщив маленький носик, исправила:

-Ведьма!

-Нет- покачал головой Михай- Простая ведьма как и человек - никогда ипостаси твоей не увидит, ежели ты сама не захочешь, ну уж, или луна не велит, - развел он руками, заметив, как поморщилась при этих словах дочь. Ей до сих пор трудно давались взаимоотношения с прародительницей, луной. Порой, чтобы замедлить оборот, не выходя на безумную охоту лунной ночью, прибегала Ровена к малоприятному в человеческом обличье занятию - кровь пила, тело утомить старалась, приболеть. Но всё это еле-еле сдерживало волчицу внутри. Вот и сейчас дочь была возбуждённой до предела.

-Значит, она видела меня и может всем растрепать?- девушка встала, принявшись нервно мерить шагами комнату- Ты знаешь, чем это мне грозит?

Михай, не разделявший пессимизма дочери, напомнил ей:

-Ну, ты сама сказала, что вся площадь в свидетелях, а, ежели так, то короткой жизнь её будет. Очень короткой. Орден ни единой ведьме не позволит так прилюдно себя в бессилии обвинять. Видано ли дело- среди бела дня колдует.

-Ну, видеть-то видели...- с хитринкой в глазах протянула дочь- Но я немного ускорила всё, гонца в столицу послала, ты ведь не возражаешь?

Михай непонимающе хмыкнул, переспросив:

-Гонца?

-Ну да. Пускай в Ордене узнают, что у нас тут ведьмы разгуливают вольготно -скривила она губы в усмешке, а Михай вдруг подумал- когда же он упустил дочь? Когда из маленькой любопытной девочки, что плакала даже на смертью бабочки на окне, она превратилась в жестокую к окружающим женщину? Ведь неспроста она гонца отправила, Ровена вообще ничего не делала просто так.

-Зачем?- попытался было вразумить он дочь- Неужто не разумеешь, что ведьмы те- почитай, собратья наши по несчастью. Думаешь, с тобой церемонились бы, узнай люди...- Михай, увидев что дочь меняется в лице, осекся, замолчав.

Ровена вдруг, вздрогнув, начала тихо поскуливать, оседая на пол прямо на слой пышных нижних юбок. Одной рукой она держалась за горло, точно оно болело. А глазами, наполненными мукой, обратилась к окну, где на небосводе уже сияла полная луна.

Михай понял все без слов - он кинулся к дочери, подхватив её на руки. А затем, бросившись со своей ношей к стене, плечом нажал на один из камней на ней. Одна из полок для книг, натужно заскрипев, стала поворачиваться, пока не открыла тайную дверь за собой. Толкнув дверь плечом, Михай в полной темноте стал сбегать вниз, по витой лестнице, уже наизусть знакомым маршрутом.

Наконец, уложив дочь в подвале на набитый соломой мягкий тюфяк, он подвинул к стене столик со свежим мясом и водой для неё. А затем поспешил наверх, закрыв за собой обитую изнутри серебром дверь

21

Танита постепенно приходила в себя - в горле нещадно пекло, шея саднила. На лесной поляне, где она и Охотник сейчас находились, было темно- лишь небольшой костер тускло лизал языками пламени дрожавший воздух. Она обвела взглядом вокруг себя - ни души. Казалось, даже лесные жители примолкли, напуганные близостью Охотника.

Девушка снова прикрыла веки, замерев - глаза резало, да и малейшее движение затекших рук и ног причиняло боль.

Чуть придя в себя и бесшумно попытавшись встать, она оперлась коленом о холодную землю под собой- и едва не упала лицом вниз. Цепь, что надежно приковала ее горло к дереву позади, натянулась. Девушка неверяще коснулась тонких серебряных звеньев пальцами, всё еще не понимая, как могла сразу не почувствовать оковы? Оглядевшись вокруг, сделала вывод, что ошиблась сперва- не вечер сейчас, а глубокая ночь. Напряжённая спина Главного Охотника, что сидел чуть поотдаль, у костра, ясно давала понять- он знает, что ведьма пришла в себя. Немного дальше костра был привязан к дереву, как и она, только в менее унизительной позе, большой черный конь с несколькими сёдельным сумками по бокам да черными словно сама ночь шорами на морде. Конь не шевелился вовсе, лишь тонкие облачка пара мерно вырывались из его ноздрей да по ногам проходила еле заметная судорога, будто сонный паралич обуял.

Танита устало опустилась на землю вновь, прислонившись спиной к большому стволу. Нужно копить силы. Хотя бы для того, чтобы не дать этому жестокому человеку упиваться её слабостью. Не только молва говорила о том, что он безжалостен к своим жертвам- все в его облике кричало о жестокости. Да и то, как он обращался с ней - нет, такого мольбами и слезами не пронять. Запомнит такой лишь то, как смеялась несчастная жертва в лицо ему, зная, что скоро встретится с Вечностью.

Вдруг Охотник одним ловким, даже излишне грациозным для его большой фигуры, движением встал с земли. Подойдя ближе, он остановился в паре шагов от неё, буравя девушку тяжёлым взглядом. Прошёлся он и по цепи:

-Как ты это делаешь?- грубо спросил, кивнув на цепь.

-Что?- не поняла Танита. Собственный голос оказался хриплым и дрожащим, хоть и не хотела она показать своей слабости.

-Не играй со мной, ведьма!- рявкнул он, раздражаясь,- Почему ты не боишься серебра?!

Танита, вздрогнув, опустила взгляд на цепь - видно, из чистого серебра. Ярко переливалась та стальными отблесками в свете луны.

-Откуда мне знать? Я с детства его не боюсь, не боялась никогда- решила не злить своего палача. Какая-то странная решимость бороться, даже если исход известен заранее, овладела ею. Нет, не даст она ему ощутить вкус победы! Наверно, самым большим развлечением этого мрачного и злого мужчины была не охота - больше этого ему нравилось ломать своих жертв. Мучить их так, что муки " Очищающего Огня" спасением казались.

Танита поежилась, представляя, как он входит темное подземелье с низкими сводами, где она висит почти под потолком, прикованная на цепях. С жуткой ухмылкой начинает Охотник раскладывать перед ней орудия пыток ....

-Никогда не боялась?- эхом повторил Рейвен, усаживаясь перед ней на корточки. Грубо повернув её голову, он осмотрел шею Таниты, а затем оттолкнул.

Размашисто зашагав обратно к костру, Охотники взял с лежавшего на земле большого куска ткани краюшку хлеба, наколол на длинный прут ароматное мясо ( Танита лишь сейчас, скинув с себя оковы липкого страха, услышала такой манящий аромат жареного мяса, желудок предательски заурчал. Вечером она так и не успела поесть, спеша к Ингмару. А потом решила, что наспех перекусит уже тогда, когда уйдет как можно дальше), а другой рукой ухватил фляжку. Подойдя к девушке вновь, бросил фляжку рядом с ней. Затем, наклонившись, он всучил ей мясо и хлеб, отрывисто приказав " ешь!".

Танита, пошевелив опухшим пересохшим языком, почувствовала нестерпимую жажду. Покосившись на фляжку, она нервно закусила губу- можно ли ему доверять? Там, наверное, новая порция сонного зелья. Перехватив ее взгляд, мужчина усмехнулся, вставая:

-Там обычная вода. Мне было бы сподручнее всю дорогу везти тебя так, как сейчас. Но тогда ты можешь умереть прямо на пути. А Ордену ты нужна живой. Ешь!- снова приказал, выпрямляясь.

Танита осторожно взяла фляжку, принюхавшись к содержимому - чистая вода. Впрочем, будто бы у Охотников нет своих хитростей? Да и то зелье, которым он опоил её, было почти безвкусным. Мысли метались между нестерпимой жаждой и осторожностью. Но победило бренное тело- Танита, жадно сделав первый небольшой глоток, затем опорожнила половину фляжки.

Охотник, игнорируя ту часть поляны, где сидела ведьма, достал из ножен меч с замысловатыми узорами на ручке. Прислонившись спиной к дереву, он стал вглядываться в темноту. Сегодня только ради этой девки он зажег огонь, хоть это противоречило кодексу Ордена- могло привлечь и непрошенных гостей, и выдать его самого. Часто, в последнее время, почти каждые несколько седмиц, ведьмы хитрили- одна едва ли не сама сдавалась в плен, приманкой выступая. А затем ее сестры нападали на ничего не подозревающего Охотника, убивая того всей своей мерзкой толпой. За другой фамильяр летел, черный ворон или скакал вдоль кустов черный кот, ни на мгновение не выпуская Охотника и ведьму из виду. А как только привал решил сделать тот- так и подал знак остальным ведьмам фамильяр.

Но иначе было нельзя - ни один отряд стражей во всём королевстве не мог похвалиться тем, что поймал ведьму, помогая Охотнику. Наоборот, лишл ненужное внимание привлекали, под угрозу ставя всю миссию. Потому-то очень давно отказался Орден от любой помощи. Поэтому и действовали Охотники в одиночку, даже друг от друга редко помощь принимая.

Рейвен искоса взглянул на Таниту- так и не прикоснувшись к еде, она сидела безвольной красивой куклой у подножия дерева, раскидав руки по обе стороны от тела. Интересно, какова ее истинная внешность? Сколько ей на самом деле лет? Возможно, за милым личиком скрывается древняя как сам мир старуха, что беззубо смеялась, видя, как сгорает от страсти Охотник, попавший под её чары. Это разозлило и смутило одновременно. Отвернувшись, он попытался воспроизвести в уме несколько положений из кодекса Охотников, чтобы хоть немного прийти в себя. Глаза начали слезиться от дыма костра. Наверно. Не от постоянного же прокручивания в голове вида ее жалкой маленькой фигурки, прикованной к дереву на цепь, что годна лишь для диких зверей.

Да что с ним происходит? Это ведьма! Она почище любого зверя будет. Тот редко нападёт, вред причинит без причины. Нет, только если голоден, если детям своим опасность чувствует, либо если безумием поражен. Но ведьма....

И всё же, обернувшись, он с неизъяснимой тоской на сердце хмуро смотрел, как пытается она занять положение поудобнее, как старается не задеть хлеба с лежащим на нем мясом, как испуганно косится на него, думая, что он не замечает этого.

-Сколько лет тебе, ведьма?- помимо воли вырвалось у него.

Удивленно вскинула она на него длинные ресницы, но ответила тихо:

-Двадцать.

-Настоящих!- злобно бросил Рейвен. Но она лишь, слегка нахмурив брови, будто и вправду не понимая, о чем он, тихо повторила:

-Мне двадцать, - упрямо повторила и отвернулась, помощившись от боли. Забыла, видно, об ошейнике.

Отвернувшись, Рейвен потянулся к одному из одеял, брошенных на землю. Отнеся его к дереву, он остаток ночи убеждал себя, что сделал это лишь для того, чтобы ведьму здоровой и невредимой привезти в Орден. И никак иначе.

22

-Вставай, ведьма!- дёргал Рейвен цепь, хмуро глядя на свернувшуюся клубочком девушку. Рыжая коса разметалась по земле, ресницы тихонько подрагивали. Плечи, укрытые шерстяным одеялом, плавно вздымались и опускались, вызывая смятение внутри. Рейвен никак не мог забыть, как унизил себя. Как желал её- коснуться белой нежной кожи, запустить пальцы в огненное пламя волос, смять губы в поцелуе. Виски заломило. Сжав челюсти так, что зубы едва не раскрошились, Рейвен тряхнул головой, освобождаясь от наваждения.

-Вставай!- разозлившись, с силой дернул он цепь. Ведьма, вскинув голову, тут же скривила губы от боли и устало оперлась на локоть, будто голова ее весила несколько пудов. Пряди волос у лица безжизненно повисли, закрывая лоб. Ведьма тяжело дышала, мутным взглядом обводя вокруг себя. Притворяется? Но когда Рейвен, опустившись на корточки, прижал руку к ее лбу, то замер в нерешительности - кожа девушки пылала, словно камин в морозную зимнюю ночь. Зря он так далеко от костра ее уложил. Это ведь он, Охотник, благодаря годам тренировок выносливее стал. А это- дана молоденькая совсем, хоть и ведьма, а росла в роскоши да неге. Таким камины и теплым летным днем без устали топили прислужницы. А с ног свалить и легкий ветерок мог, что гулял вдоль стен замка. А каким же он был глупцом, когда считал, что ей много лет. Нет, у древних, несмотря на юную внешность, глаза всё выдают. Годы прожитые лишают глаза сияния, присущего лишь юности, тускнеет взгляд. У этой же глаза юные, чистые, хоть и дымкой болезни подернуты.

. Выругавшись, Рейвен вытащил из кармана ключ, открыв замок на ошейнике. Ничего её не берёт - ни серебро, ни рябина, что он добавил в отвар. Не видел бы он сам пламени, льющегося из ее ладоней - решил бы сейчас, что весь Орден опозорил, простую девицу поймал. Да ещё и непростую, очень непростую- если бы выяснилось, что дана - не ведьма, то огромная опасность грозила уже самому Ордену. Рейвен невольно впервые задумался- а не было ли среди обреченных на смерть невиновных? Ордену нужно было, после всех допросов и пыток очередной несчастной, обвинить ту в ведьмовстве, придав огню. Дескать, всё признала, повинилась. И себя так спасали, и авторитет свой укрепляли, славу великих Охотников на ведьм, что никогда не ошибаются, не упускают жертв своих. А на самом-то деле- и упускали, и гибли, и даже была пара предателей, что пытались помочь. Их имена стерли из всех записей братства, а самих казнили вместе с теми, кого они так рьяно пытались спасти.

Девушка на руках застонала, прислонившись к нему дрожавшим в лихорадке телом. Рейвен понял- дело плохо. Нужно искать лекаря, иначе никак.

В первой же деревне, что оказалась, хвала Истинному Богу, довольно большой, с крупный город размером, спрыгнув с коня с тихо постанывающей Танитой, в беспамятстве прильнувшей к его груди, Рейвен заплатил конюшнему, чтобы тот увел лошадь. Люди вокруг озирались, замирая на середине пути. " Охотник"-; то и дело слышался тихий испуганный шепот. Да, Охотников люди боялись не меньше, чем ведьм. Многих охватывал жуткий, запредельный страх, стоило лишь увидеть запутанную в темное фигуру Охотника- а вдруг и в нём самом что разглядит? В женщинах - искру силы, а в мужчинах- пособничество ведьме? Да и на слуху была жестокость Ордена- какую-то ведьму как бешеную собаку тащил Охотник из дому, приковав к длинной палке серебряным ошейником. Позади рыдала её маленькая дочь, оставшаяся полной сиротой. Плакала девочка, маленькой ручкой своей хватаясь за воздух, словно бы пыталась за мать ухватиться. Даже сурового вида вдова, что до этого выдала Охотнику ведьму, и та украдкой слёзы отирала, сминая побелевшими пальцами белый передник. Другую на месте решено было проверить Орденом, примет ли вода её душу, или настолько грешна, что не сомкнется река над её головою, вытолкнув дочь Тьмы на поверхность. Вот только пара Охотников, что выслеживали ведьму, так и не смогли прийти к единому решению- один считал, что с помощью чар выплыла ведьма все же, задыхаясь и исторгая воду из легких, к тому моменту, как ее подхватили на руки и затащили на мостки деревенские жители. Другой считал, что едва не утопла, и была спасена лишь чудом. В этот день испытание проводили четыре раза, пока несчастная и в самом деле не утопла. За это оба Охотника получили выговор от Ордена с разжалованием в прислужники. Но и тогда каждый обвинял другого, считая, что был прав лишь он сам. Или как старый Охотник, что находился в Ордене больше как учитель для юных братьев, все-таки выследил не менее древнюю годами ведьму, за которой охотился, да решил устроить ей казнь прямо на месте. Ночью он и еще несколько мужчин, что жили в деревне неподалеку, закрыли да подперли двери и окна ее хлипкой лачуги- да и подожгли. Дико выла ведьма, умирая. Сыпала проклятиями на всех, ко повинен в этом. И огонь перекинулся сперва на лес, а потом и на саму деревню. И все равно, что она была за много миль до леса. Когда вернулись в деревню мужчины- одни угольки черные остались. Заголосили они, сообразив, что своими руками сотворили сие, а делать было уже нечего...

Что из того правдой было, а что глупый человеческий ум выдумал- не знали даже старожилы Ордена. Да и обсуждение подобного каралось строго, вплоть до изгнания

-Мне нужен лекарь. - неожиданно севшим голосом бросил Рейвен полноватой женщине в темно-красном платье, испуганно взирающей на него с крыльца большого двухэтажного дома. Для такой деревеньки дом лекаря, на который указал испуганный прохожий, был весьма неплох. Это могло свидетельствовать о том, что лекарь дело своё знал- значит, и с городов близлежащих наведывались. Со звонкой монетой, ведь деревенские обычай имели расплачиваться животными, мясом, молоком или продуктами какими.

-Я...сейчас позову, - замялась женщина в дверях, поглядывая то на обескровленное лицо Таниты, то на внушавшего ей страх путника, что походил на самого всадника Тьмы. Высокий, мощный, с жестким выражением на лице, весь в темном- будто в ночь одетый. Наконец, милосердие победило- Проходите в дом, я провожу вас в гостиную. Сейчас лекарь спустится.

Прыти, с которой старая женщина взбежала по лестнице, позавидовала бы и молодая прислужница.

Лекарь спустился быстро- заспанный, в старом, наспех накинутом халате и с всклокоченными седыми волосами, размахивая небольшим черным саквояжем, он протиснулся в дверь, обдавая Рейвена стойким ароматом алкоголя.

-Что с ней?- хрипло прокаркал мужчина, кашлянув в кулак.

Рейвен зло бросил:

-Лекарь здесь не я,- он достал из сумки мешок с монетами - Мне нужно, чтобы она выздоровела и как можно скорее!

Отвернувшись, он нарочито внимательно принялся изучать скудное убранство помещения, предоставив лекарю осмотр больной.

Танита, лежавшая на маленькой кушетке, что не вписывалась во всеобщую небогатую обстановку ( видно, лекарь намеренно купил ее и два кресла в тон, поставив их там, где принимал больных) в центре комнаты, тихо застонала, когда лекарь принялся её осматривать. Цокая языком, он покачивал головой, то слушая ее сердцебиение через продолговатую деревянную трубочку, расширяющуюся с двух концов, то поднимал дрожащими пальцами её веки, пытаясь уговорить, чтобы следила за предметом в его руке, то осматривал кожу, ощупывал шею и область за ушами.

Рейвен еле сдерживал себя от того, чтобы не повернуться и не броситься на клятого старикана- чего он медлит, молчит? Тщетно пытаясь успокоить себя, что смерть - даже лучший расклад, ведь не нужно будет тянуть ведьму за собой до самой столицы, Охотник нервно прислушивался к происходящему за его спиной. Почему тишина?

-Простите, любезный,- немного испуганно начал лекарь. Рейвен, обернувшись, в один миг оказался рядом.

-Что с ней?- вернул он вопрос лекарю. Танита, в расстегнутой до середины груди рубашке, слегка порозовевшая, лежала на кушетке, не открывая глаз. Тонкая кисть руки безжизненно свесилась вниз.

-Это ...- казалось, лекарь не решается озвучить страшное предположение вслух- Лихорадка. Она...Возможен самый трагический исход, но...

Пока лекарь сосредоточенно подбирал слова, Рейвен замер- лихорадка! Вот и всё! О коварстве этой напасти знал в королевстве и стар, и млад. Никого не щадила она, различий не делала- ни богатым горожанам или владельцам земель да замков, ни бедным жителям деревень не спастись было от её горящих адовым пламенем жадных лап . В считанные мгновения уносила она больных. Вот ведь ирония - умрёт все же ведьма, сгорит. Да только не в пламени Огня Очищающего, а от жара сгорит. Словно спичка вспыхнет- и нет юной жизни.

Приступ неожиданной для самого себя злости окатил - ну уж нет! Он- Охотник, что всегда свою миссию исполнял! Ни единого раза уйти ведьме от него не удалось! И эту на тот свет не отпустит! Суд Ордена её ждет- и он доставит туда эту ведьму во что бы то ни стало! А там уже- и не его дело!

Рванув к себе за халат лекаря так, что с ног старика слетели мягкие тапки, Рейвен зарычал:

-Ты вылечишь её! За ценой не постою!

Лекарь, испуганно заикаясь, зачастил:

-Я попытаюсь, дан, попытаюсь,- было видно, как страшится он и Охотника ( Рейвен знал, что лекарь сразу понял, кто перед ним), и исхода, что ожидает его, если не справится со своей задачей.

****

Рейвен измерял шагами комнатку, что отвел ему лекарь- ещё один мешок с золотыми поубавил страхи старика, сделав его чуть более покладистым.

По лестнице раздались шаги, Рейвен сразу определил, что поступь женская. Чуть позже в дверь робко постучали. Затем, скрипнув несмазанными петлями, дверь открылась. На пороге стояла все такая же испуганная прислужница, державшая в руках поднос с дымящимся тарелками, парой кусков черного хлеба и кружкой.

-Я...поесть принесла, дан,- она не решалась войти, а по всему виду женщины было заметно, что больше всего на свете хотелось бы ей бросить поднос да убежать куда подальше.

-Поставь на стол,- велел Рейвен.

Женщина, косясь на него, словно бы он мог в любой момент накинуться, прошла к столу, поставив поднос. И тут же поспешила обратно. Уже у самой двери её настиг вопрос:

-Как она?

Прислужница, обернувшись, попыталась найти в ничего не выражающем взгляде мужчины хоть каплю жалости. Но лишь уверилась в первом своем мнении об этом странном незнакомце- нет у него сердца.

-Господин сказал, что два дня следить нужно. Завтра ночью должно решиться всё...- она замялась, вспомнив, какой хрупкой и безжизненной была та бедная девочка, что принёс этот страшный человек. И волна ненависти окатила женщину помимо воли. Что за злодей? И ни капли такую юную не жаль?! А затем, вдруг вспомнив, как отцы или мужья за жен или деток своих переживая, слезы прятали, пытаясь не показывать слабости своей другим, устыдилась своих предубеждений, решив, что просто этот мужчина вот так горе свое переживает, в себе. Ни единой душе человеческой не желая показывать того, что творится в его собственной. И взгляд её против воли потеплел:

-Если ночь вторую переживёт - жить будет. Она молодая, справится,- добавила она, желая утешить. Не получив ответа, кивнула, а затем еще раз поклонившись, вышла.

23

Рейвен вот уже второй день упорно, до отвлекающе тянущей боли в мышцах, тренировался в поле за деревней. Это помогало ему и уйти от рыжей ведьмы, отголоски странной привязанности к которой он все еще ощущал, и занять день, так тоскливо тянувшийся к закату. Каждое утро лекарь неизменно докладывал о состоянии больной. В это мужчина, хмурясь, сообщил ещё раз, что исход должен быть ночью. Что решил Бог Истинный, чьи пути неисповедимы: дарует ли жизнь недостойной дочери своей или заберёт за кромку Тени?

Рубанув мечом воздух, Рейвен увернулся от невидимого противника. Солнце клонилось к закату, алыми лучами окрашивая кроны деревьев в лесу неподалёку, золотые колосья пшеницы мерно шевелились, покачиваясь словно многоликое немое войско. Наступала пора идти обратно. Непонятная сила, названия которой мужчина и сам не знал, толкала его в дом, тянула к мечущейся в бреду девушке. Он мог лишь надеяться, что то бесновался внутри Охотник, не желающий дать ведьме уйти от суда справедливого.

, ,

Рейвен оплатил лекарю несколько прислужниц из местных. Одни беспрестанно готовили отвары из трав, висевших под потолком одной из комнат, на которые мясистым пальцем указывал лекарь, да таскали ведра с чистой водой. Другие то и дело обтирали смоченными в той самой воде полотенцами стройное тело девушки, разметавшееся на постели. Хоть и рады были деревенские возможности заработать, а всё же при его виде робели, старались улизнуть бесшумно в людскую. Но Рейвен знал ещё со времен обучения - люди глупы. Они верят глазам больше, чем истине. Вот и сейчас они больше сострадали юной ведьме, а его, их защитника, того, кто осмелился встать меж силами зла и человечеством, боялись словно самого темного мага. Глупцы!

Правда, были и несколько деревенских, что старались лишний раз мимо дома лекаря пройти в надежде чуднОго всадника воочию застать, чтобы потом длинными холодными вечерами, сидя у жарко натопленной печи рассказывать на вечерьях^[14], как же выглядел тот самый Охотник из Ордена, заглянувший как-то в их деревню с огненноволосой девицей на руках.

Танита! Что за насмешка судьбы? Почему именно она?! Почему та, что пленила его со страшной силой? Даже сейчас, когда она лежала при смерти, чары её развеиваться не желали. Тянулось его сердце к ней. Желал он вместо лекаря да прислужниц длинными ночами у кровати ведьмы проклятой сидеть! Потому-то и изнурял себя тренировками до одурения- чтобы слабого тела дух перебить, усмирить хоть ненадолго. А вот над разумом, увы, был невластен - в мучительных грёзах приходило ему нежное лицо княжны, улыбалась она ему. Так улыбалась, как никогда в реальности. С нежностью, а не затаенным страхом во взгляде. С любовью. Так, как на своего золотоволосого смотрела!

А с ним же она ...С ним вела себя так, словно бы сызмальства знала, что ожидает её. Готовилась.

Молча приняла она свою участь. Не пыталась молить как другие, или сулить богатства да власть. Не пыталась извернуться, дескать, не она вовсе, морок на него навели, показалось. Нет. Молча выносила она то, что уготовано было. Ни разу за все время пути даже не пошевелилась. Словно каменное изваяние, а не человек. А на поляне, глупая, замерзнуть предпочла, нежели ворожбу использовать или просто попросить его.

Уже в дома Рейвен почувствовал мучительную обреченность, что молчаливо повисла в воздухе - теперь прислужницы сновали мимо, то и дело бросая на него то сочувствующие, то озлобленные, то задумчивые взгляды- видно, каждая думала, что же связывает Охотника и эту умирающую незнакомку на кровати? Ведьма? Невеста? Жена?

Лекарь нашёлся в его кабинете, нахмурившись, нервно листал он книгу, стоя у одной из небольших полок. Услышав шаги позади, он повернулся. Поклонившись Охотнику, он начал без предисловий, более смело, чем обычно. По одному его поведению Рейвен понял- это конец:

-Я должен сообщить вам, дан, что я не всегда жил вот так. - обвел старичок чуть трясущейся рукой вокруг себя- Я был единственным сыном довольно богатого человека. Но жили мы в небольшом городке, где даже будучи богат, ты не сможешь купить того, что действительно необходимо. Так, однажды, моя матушка заболела, а отец истратил множество денег, приглашая к нам лекарей, оказавшихся или шарлатанами, или едва знающими своё дело проходимцами. Когда же он, отчаявшись, решился везти её в столицу, она не вынесла пути,- осенил себя знамением Истинного Бога лекарь, вздохнув,-И тогда отец поклялся, что не допустит подобного более. Он лично оплатил тем горожанам, что пожелали учиться, обучение в столице. Многие тогда вернувшись, стали больных принимать у нас, доброта отца спасла многие жизни. Я же...- он устало прислонился плечом к полке- стал пьянствовать, не желая ничего. И меня отправил на обучение отец, вот только учиться я совсем не желал, предпочитая оправдывать своё желание разгульной жизни скорбью по матери да обидой на весь свет. А когда отец заболел, то решительно отказался от всех лекарей, кроме меня. " Я не зря сына на обучение послал!"- гремел тогда он на весь дом. А я...Я не смог, тогда я не обладал и толикой тех знаний, что обладаю сейчас. Он умер, успев сорвать с моих уст клятву, что я стану достойным человеком, пройду обучение, и стану помогать тем, кто не может себе позволить хорошего лекаря. - минуту помолчав, собираясь с силами, лекарь продолжил- Я продолжил пить и веселиться, спустив почти всё отцовское состояние. Пока однажды не очнулся посреди большой телеги, в окружении трупов. Как я не сошел с ума от ужаса в тот день- он развел руками - оказалось, в городишке, куда занесла меня любовь к выпивке и доступным женщинам, свирепствовала эпидемия. И, считая, что бедным не нужно ни лечение, ни сама жизнь, прежний король вместо лекарей отправил туда стражу. Полуживых людей вытаскивали из домов, сгружая на телегу, везли к большой яме, куда сбрасывали тела.... Меня спасло лишь чудо- одного стражника удалось уговорить помочь мне. С собой у меня было мало золота, но он знал моего отца, согласился помочь ради него.... Ну и за те монеты, что я пообещал ему после спасения.

Когда я уже был в относительной безопасности- лежал в телеге, прикрытый старыми мешками да сеном, я видел и слышал стоны несчастных, что живыми сбрасывали в яму.

Пережив подобное, я изменился. Как бы то ни было, я исполнил данное отцу обещание. Я стал учиться, много учиться. Я переехал жить и учиться в столицу, богатым и успешным лекарем я стал. А потом я стал жить по маленьким городам да деревням, помогая местным, пока не осел здесь. Поэтому, я скажу вам честно- я обладаю довольно большой долей знаний, практики. И...- он обошел гостя, проходя к столу. Едва уловимый аромат вина обдал Рейвена, заставив сжать кулаки- что несёт этот пьяница?! Что хочет сказать ему?! К чему это неуместное затянувшееся самобичевание?

-Она не проживет долго. Она обречена, еще несколько ночей- и все кончится, - наконец, выдавил из себя лекарь, устало опустившись на стул- Ни в городах, ни в столице, нигде вы не найдете того, кто бы помог. Это....за гранью человеческих способностей!- его голос сорвался на вскрик.

Рейвен почувствовал, как кровь внутри закипает. Взять бы этого старикана, что вещает- Танита умрёт, да сдавить его дряблую шею руками! Едва успокоив вспышку гнева, Рейвен подошёл ближе, нависнув над столом:

-Ты ведь знаешь, кто я?- бросил он, пристально всматриваясь в старика. Но тот взгляда не отвел, не задрожал- не лжёт. Уверен в своей правде.

-Знаю, дан, - кивком подтвердил мысли Рейвена лекарь.

-Значит, догадываешься, и кто она?- продолжал Рейвен.

Чуть подернув плечами, словно бы от холода, лекарь вновь кивнул:

-Ведьма?- едва слышно выдавил он из себя, словно одно это слово могло заставить Охотника обезуметь.

-Ведьма,- вторил ему Рейвен, хищно приблизившись к лекарю, он лениво и нарочито медленно провёл пальцами по пуговицам на грязновато-сером сюртуке старика- А ты знаешь, что бывает, когда пособничаешь ведьме? Например, бежать? От наказания справедливого. И не важно, на этом свете или на тот?

Старик весь сжался, испуганно отпрянув назад:

-Помилуйте, дан! Но разве ж я властен над жизнью или смертью? Кто я- всего лишь лекарь простой...

-А мгновение назад ты убеждал меня, что - самый лучший лекарь,- ядовито бросил Рейвен, любуясь тем, как изменился в лице лекарь.

-Но я ведь...я ведь...не могу, не обладаю....Как я... Помилуйте...- запричитал лекарь, отстраняясь всё дальше.

-Спаси её!- вдруг бросил Рейвен, почти с отчаянием в голосе. "Спасти! Выдернуть из цепких лап Смерти! Спасти"- набатом в его голове бились мысли.

-Как, как, господин?! Я ведь невластен над жизнью и смертью! Это под силу разве что Богу Истинному! Или сестрам её, самым сильным! Навроде старой Дотцы - задыхаясь, пытался отцепить пальцы Рейвена от своего горла старик. Рейвен, с удивлением взглянув на то, что бессознательно творил, разжал ладонь, отступив.

-Дотцы?- хрипло переспросил Рейвен, отступая назад. Он, как оказалось, не контролировал себя, когда речь заходила о Таните. И те, кто оказывался в эти мгновения рядом , могли пострадать от несдержанности его. Того, кто годы на тренировки да самоконтроль потратил

Лекарь, испуганнно потирая шею, не решался отвечать. Видно было, что разум его мечется между страхом разозлить Охотника ответом или молчанием.

-Говори, Тень тебя забери!- рявкнул Рейвен, теряя терпение.

-Дотца, за лесом живёт. Ведьма она! - бросил косой взгляд на Охотника лекарь, но увидев, что тот не изменился в лице, уже намного охотнее продолжил - Она, говорят, помогает, когда человек уже у кромки. Помогает не всем - многие, кто ходил, вернулись ни с чем. Но у некоторых получалось...

-Что получалось?!- зарычал Рейвен, недовольный медлительностью лекаря.

-Ну, близких своих вернуть...- отступил тот назад, затравленно взирая на Охотника. Лекарь дрожал, не решаясь больше говорить- вдруг на страшные муки обрекает деревенских? Придут за ними Охотники даиспросят за то, что с ведьмой спанибратились местные.

Вот как?! Да здесь целая деревня к ведьме бегает?! И почему о ведьме этой никто не знает, Орден, например?

Как ни странно, но эти вопросы мелькнули и тут же погасли в мозгу. Главным было то, как это поможет спасти ведьму, что сейчас угасала на больший кровати наверху.

-Как её найти?- выдавил из себя Рейвен, хоть вся суть его и противилась. Еще бы, годами обучаться тому, как без жалости ловить и предавать Огню ведьм, а теперь - искать с одной из них встречи, да не просто так, а ради спасения другой

-Я не знаю! - затряс головой лекарь - Те, кто ходил к ней, никогда в том не признаются. Даже близким своим.

-Тогда откуда ты это знаешь?!

-Я...ммм...- облизнув пересохшие губы, лекарь признался - Был у меня больной один. Мальчишка совсем, ещё усов даже не проклюнулось. На лошади отцовской без спроса катался- та и сбросила. Не жилец совсем, принесли, а я и не в силах помочь уже- синий он весь, дыхание едва слышно. Отец его " к Дотце пойду"- слышу, цедит так, сквозь зубы. Потом мне велел за сыном глядеть, ушел сам. А как пришел, спустя два дня - ровно той ночью лучше парню стало. Как из Тени вернулся - и дышит, и глаза открыл, и есть требует - усмехнулся старик воспоминаниям- Жадно так, говорит, неси все, что есть. Его отец мне денег ещё дал, да велел собирать сына. Я говорю как же, слаб ведь ещё, да и лечение нужно. Но он лишь ухмыльнулся, да говорит:" Вылечил я его уже, долго жить будет". И забрал. И правда - жив до сих пор парнишка тот, уже степенный отец семейства. До вот его самого отец, тот, что к Дотце ходил, помер. Через год в реке утонул, как у меня были... А про то, как найти старую- лишь посмеялся отец-то в тот вечер, да сказал мне:" Нужно желать отчаянно этого, а уж она сама найдет, по силе желания".

Рейвен уже не слушал его, выйдя из кабинета, он бросился наверх. Значит, судьба такая у ведьмы этой? Сгореть, но не в Огне Очищающем?

Прислужница, что отирала лоб Танита сложенной вдвое влажной белой тканью, испуганно замерла при виде Охотника. Не зная, что делать, она осторожно поклонилась, а затем, кажется, облегченно вздохнула, когда тот отослал её.

24

Ведьма лежала на кровати, тонкие веки её подрагивали, грудь еле заметно поднималась и опускалась, силясь вобрать в себя побольше воздуха.

Сам того не заметив, Рейвен оказался у кровати, опустившись на колени. Сжал он своей большой рукой ее тонкую нежную руку, глядя на княжну. Чувство несправедливости происходящего затопило душу- почему она не была обычной женщиной? Той, что можно взять в жены? Той, с которой можно создать семью. Но ведь и он не был простым человеком - Охотник. Лишь единицы из них создавали семьи, остальные же ,зная, какое будущее бы ожидало их близких, предпочитали перебиваться случайными ни к чему не обязывающими связями. Как и сам он раньше. До той поры, пока эта зеленоглазая не ворвалась то ли лучиком надежды, то ли самым жутким из ночных кошмаров в его жизнь.

Сейчас она выглядела гораздо хуже- бледная кожа, пересохшие от жара губы, разметавшиеся волосы, прилипающие тут и там рыжими завитками к лицу. Тень болезни сделала ее красоту мертвенно-жуткой, почти призрачной.

Но вот так, вблизи, Рейвен остро осознал, насколько важна ему жизнь ведьмы. Зачем? Это следующий вопрос, а он как Охотник привык делать всё поэтапно, чтобы не дать глупым и ненужным сомнениям одолеть решимость.

Ласково погладив её щёку, Рейвен встал с колен, поправив тряпицу на горячем как плита лбу княжны.

***

Заплатив лекарю вперед, Рейвен направился за конём, оставив мужчину гадать в недоумении- что же происходит с Охотником. То ли он волнуется о ведьме, то ли - боится, что из Ордена выгонят, увидев, что не справился с задачей своей, не доставил ведьму живой на суд.

****

Рейвен обыскал лес и его окрестности вдоль и поперек- ничего, даже отдаленно напоминавшего жилище ведьмы и в помине не было. Охотник еле слышно выругался- поверить старому пьянице, невесть что выдающему за воспоминания, а не грёзы затуманенного вином разума. Но какая-то часть разума упорно не желала сдаваться - Рейвен ведь знал людей. Знал благодаря годам своей работы, мог полагаться на первое суждение о них, что почти всегда оказывалось безошибочным. Вот и сейчас он знал, что лекарь по крайней мере не лгал- он действительно верил во всё, что говорил. Да и ведьмы обладали колдовством, разным. Темным и могучим, что могло творить дела разные, страшные да великие. Конечно, часть из них была лишь выдумкой людской, но часть- правдой.

Спешившись, Рейвен бродил у кромки леса. Ничего. Никого. Развернуться и ехать обратно? Просто ожидая, как лихорадка забирает жизнь Таниты, капля за каплей?

Охотник горько усмехнулся, направляясь обратно в лес, - Танита. Он сразу стал называть её по имени, хотя бы в мыслях, напрочь запамятовав одно из основных правил Ордена- не делать подобного. " Не стоит отродье Тьмы равнять с человеком - тем и против воли Бога Истинного согрешите, и наделите ведьму человеческими качествами, коих лишена она!"- важно вещал когда-то наставник, брат Тихон,- " Оттого и вам станет жаль её".

Жаль? Если то грызущее, тянущее чувство в груди, что поселилось с недавних пор в его груди- жалость, то он- самый чувствительный человек во всем королевстве! Опутала чарами проклятая ведьма!

Рейвен представил себе лицо отца, узнай тот, что сын сейчас слоняется по лесу в поисках одной из тех, с кем Орден боролся многие годы, да не просто так, а чтобы спасти жизнь другой.

Непонятная тревога лишь подстегивала, заставляя отметать прочь мысли о том, что Дотца может оказаться всего лишь нелюдимой или выжившей из ума старухой, сторонящейся людей- таких досужие языки вмиг записывали в дочери Тьмы. Или Дотцы давно уж нет на свете- столько лет прошло, даже у ведьм есть свой час. Возможно, именно в эту минуту и юная дана испускает свой последний вздох.

Сцепив зубы, Рейвен обмотал вокруг лица кусок ткани, затем, взяв в руки факел, ударил куском стали о трут, отчего возникшая искра мгновенно воспламенила смолу. Освещая себе путь, Рейвен снова и снова исследовал лес и его окраину.

Где-то вдалеке гулко заухал филин, ему вторил волчий вой. Деревья угрожающе закачали кронами, увеличившись почти вдвое. Молчаливой темной массой нависали,не желая пропускать странного путника. По небу медленно плыла луна, окруженная молочно-серыми облаками, цепляющимися за высокие макушки исполнинских деревьев.

Вдруг Рейвен ощутил чьё-то незримое присутствие, будто бы сам лес молчаливо наблюдал за ним. Он остановился подняв кверху руку с зажатым в ней факелом. Тот чадил, освещая лишь пару поваленных стволов, поросших мхом, деревья и кустарники.

-Что потерял, Охотник? Или что ищешь? - раздался намешливый старческий голос.

Рейвен крутанулся вокруг себя, но только лес был вокруг- угрюмый, нелюдимый. Будто недовольный тем, что простой смертный потревожил его покой ночью, когда самое сердце леса просыпаясь, жило своей жизнью. Голос, казалось, звучал отовсюду.

-Мне нужна помощь!- крикнул он, застыв в ожидании. Спустя несколько мгновений, показавшихся ему вечностью, на поляну вышла старая сгорбленная женщина, одетая в домотканную грубую рубаху, поверх которой был накинут платок. Седые длинные волосы были заплетены в две косы, спускавшиеся до пояса. В одной руке она держала корзину, из которой свисали травы и соцветия.

-Ты не лжешь, - с интересом разглядывая его бросила ведьма- Сперва я было подумала, что пробил мой час. Орден пожаловал в гости. Но теперь вижу,- засмеялась ведьма каким-то лишь ей известным догадкам- пламя, что бушует внутри тебя, гораздо реальнее того, в котором когда-то суждено сгореть мне.

Она шагнула вперёд, щёлкнув в воздухе пальцами - и факел тотчас погас, а вокруг стало гораздо светлее.

Рейвен опустил ткань с лица, внимательно глядя на ведьму - Охотник внутри него бесновался, требуя крови. Он не понимал, как можно договариваться с ведьмой, как можно вообще считать ее кем-то иным, кроме отродья зла? Он желал лишь увидеть, как беспомощная ведьма волочится по земле, скованная серебром.

-Значит, ты ищешь помощи?- медленно обошла вокруг него ведьма. Остановившись, скрестила руки на груди, тихо засмеявшись,- Помощи ведьмы? Разве вас не учили тому, что ведьмы- зло? - приподняла она одну бровь - Что мы не помогаем никому, кроме себя и Темных сил?

Рейвен не ответил, ведьма, покачав головой, продолжила:

-Я бы никогда не вышла к тебе, но я многое вижу. Многое.

-Что ты видишь?- спросил он, следя глазами за тем, как она вновь взмахнула рукой.

-То, что ты сейчас на перепутье. И это правильно- только так ты сможешь узреть истину.

Перед глазами Рейвена в воздухе заискрились полупрозрачные картинки, вспыхивая и угасая - ведьмы на поляне танцуют под полной луной. Их волосы распущены по спинам, а тела наги. Вдруг из-за деревьев выходят мужчины, тоже обнажённые. А вот молоденькая ведьма в мужском наряде сражается с несколькими воинами. Уже обессилевшая, она падает на колени, а один из воинов заносит над её головой меч, но тут же его удар отражает мужчина, невесть как появившийся перед ней. С молниеносной скоростью он сражается, защищая ведьму. Его темное одеяние, сливаясь с темнотой ночи, становится сплошным черным пятном, мелькающим перед глазами. Чуть позже являются ему двое, старик в темной одежде, да старуха в рваном домотканом платье. Седые как снег волосы старика всклокочены, взгляд полубезумный. Прикрывает он собой женщину, что обречённо опустила взгляд. И тут Рейвен будто его глазами увидел- перед ними стоял Охотник. Молодой, глаза злобой горят, рука нетерпеливо сжимает меч...

Наконец, образы угасают, оставляя лишь лёгкую дрожащую дымку, а затем и вовсе исчезают, словно бы и не было.

Рейвен встряхнул головой:

-Что это?

Ведьма приподняла брови в удивлении, мало похожем на притворное:

-Ты о чем, Охотник?- она, казалось, искренне не понимала, о чем речь. Тут же мощная рука Рейвена выбросилась вперёд, ухватив шею женщины. Ведьма взвыла от боли - острые серебряные шипы с внутренней стороны перчаток вонзились в кожу, заставляя корчиться от боли.

-Хватит игр, ведьма!- зарычал Рейвен - мне нужна твоя помощь!

Он и сам понимал, насколько безумно выглядит со стороны - требует помощи той, чей род истребляли веками. Никогда ведьма не поможет Охотнику, да еще насильно, разве что по доброй воле.

Отпустив Дотцу, он сделал шаг назад. А она, прижав морщинистую руку к шее, лишь хрипло рассмеялась - и исчезла в воздухе.

Идиот! Глупец! Он упустил последний шанс! Охотник внутри метался- найти и за седые волосы протащить прямиком в Орден! А вторая пускай умрёт - наверно, ещё силу не обрела. Не сможет вырвать свою жалкую душонку у Тени.

***

После нескольких часов бесцельного брожения по лесу, Рейвен уселся на землю, прислонившись спиной к стволу большого раскидистого дуба. Он проиграл, пора это признать. Перед глазами возникло бледное личико княжны, а глаза защипало от странной влаги.

-Неужто мне довелось быть свидетелем слёз Охотника?- раздался из-за поваленного и заросшего мхом дерева вперед насмешливый голос ведьмы.

Рейвен не шелохнулся, равнодушно глядя перед собой.

Дотца, вновь появившись перед ним, обошла дерево, с интересом разглядывая его:

-Вот теперь ты почти готов, пойдем!- она подошла ближе, а затем развернулась и побрела вперёд. Рейвену ничего не оставалось, как последовать за ней.

Освещаемая призрачным светом луны небольшая тропка меж деревьев привела их к маленькой избе, бревна которой подгнивали от старости. Дверь сама собой открылась, приветствуя хозяйку. Дотца, не оборачиваясь, бросила Рейвену:

-Зайди и сядь у стола.

Внутри убранство избы было скромным- большой деревянный стол, печь с поеденной молью занавесью, маленькая давка, натужно заскрипевшая под непривычным для нее весом Охотника. Напротив- большая лавка, видно, служившая ведьме кроватью. Под потолком на длинных нитях висело множество трав, ягод и корений. На полу и самодельных полочках на стенах- множество склянок и утвари, одни были пусты, другие наполнены разноцветными жидкостями.

Рейвен еле мог сдерживать Охотника, что не желал находиться в ведьмином логове.

-Вот !- бухнула перед ним на стол Дотца резной ковш с приторно пахнущим питьём - Хочешь её спасти- пей.

Рейвен нахмурился- что еще ведает ведьма? Откуда столько известно ей? Принюхавшись, отпил небольшой глоток. Дотца усмехнулась:

-Не бойся, я не из чёрных.

О чёрных ведьмах ходило множество легенд- и что детей из колыбели похищают, чтобы потом творить самое темное колдовство; и что юных дев своему Господину темному дарят, одурманивая да лестью соблазняя; и что на крови все чары их замешаны. И как ведьмы людей с пути истинного сбивают- сулят многое, призывая души Тьме подарить взамен. Да только горькой полынью отдают их медовые речи- не принесет счастья то, что у такой ведьмы взамен на душу бессмертную выменял. Правда, и шли к ним лишь самые отчаянные. Ну, или отчаявшиеся. Те, у кого пути больше не было много.

Рейвен выпил залпом остальное, поморщившись от горьковатого привкуса.

Пока Дотца, ни слова ни говоря, хлопотала по избе, переставляя склянки да развешивая новые травы, Рейвен хмуро наблюдал за ней. Его самочувствие становилось всё хуже- озноб пробежал по телу, казалось, сама кровь по венам стала бежать медленнее. Глянув на свои посиневшие руки, он тряхнул головой, попытавшись прийти в себя. Но от этого мир вокруг лишь завертелся, закружился с немыслимой силой.

-Отравила, ведьма!- захрипел он, силясь дотянуться до Дотцы. Убить проклятую, утащив с собой в Тень! А та лишь засмеялась в ответ:

-Не отравила, глупый. А дала то, чего хотел!

Рейвен, собрав последние силы, опрокинул стол, рванувшись к ней- и с грохотом упал бездыханным.

-И запомни- не подпускай её к воде!- несся вслед каркающий голос.

25

Рейвен пробирался по стылому осеннему лесу. Увядшие рыжие листья облетали с деревьев, кружились в волшебном танце, опадая под ноги. Холодный стылый воздух дрожал призрачным маревом. Прозрачные капли росы дрожали под редкими солнечными лучами, отражая в себе кусты и травы. Неподалеку журчала вода. Рейвен, выпустив легкое облачко пара изо рта, с удивлением огляделся. Он не умер? Где он сейчас? Это явно не тот лес, где лишь недавно искал Дотцу.

Внезапно его вниманием привлекла тихая песня, нежный женский голос что-то нежно мурлыкал. Рейвен аккуратно, стараясь, чтобы пожухлые листья не хрустели под сапогами, направился на звук.

Картина, что предстала перед ним, была на первый взгляд довольно обыденной: молодая девушка с длинными белыми как молоко волосами, в простеньком темно-зеленом платье, сидела на камне спиной к лесу и что-то стирала в небольшом озере. Рядом с ней стояла большая плетеная корзина, полная мокрого белья, Рейвен успел заметить, что в ней лежала довольно разная одежда- и детские рубашечки или штаны, и взрослые платья да рубахи.

Девушка, продолжая напевать, расправила в руках тонкую ночную рубашку, принадлежавшую явно какой-то степенной дородной дане- множество оборок, длинные рукава, вышивка и пышный ворот. Вот только теперь посередине этого одеяния расплывалось большое алое пятно, похожее на кровь. Оно на глазах увеличивалось, отвоевывая всё больше ткани. Девушка же только удовлетворенно хмыкнула, пару раз сильно встряхнув рубашку, а затем, довольная, положила ее в корзину. Когда странная незнакомка это делала, то повернулась так, что Рейвену стало видно её лицо- это лицо принадлежало не девушке, а ужасной мёртвой старухе. Ее подернутые белесой плёнкой безжизненные, некогда синие, глаза равнодушно скользили вокруг себя. Мертвенно-бледный рот искривился точно в посмертной судороге, крючковатая рука с синими венами подоткнула платье так, что стали видны ноги- худые, с синими ручейками вен, а вместо ступней у этого чудовища были большие красные лапы, точно утиные - с перепонками меж пальцев. Выудив откуда-то сбоку, из вороха вещей, лежащих прямо на камне, светло-голубое платье, она вновь наклонилась вперед, к воде, на удивление чистым девичьим голоском затянув новую песню.

Рейвен , глядя на то, как она поднимает и опускает небесную ткань в прозрачную воду, вдруг вздрогнул- это было платье Таниты! То, в котором он впервые её увидел тогда, на приёме! И по нему тоже теперь расползалось отвратительное красное пятно.

Не успев обдумать своих действий, он бросился вперёд, ухватив чудовищную Прачку пятерней за волосы. Та взвыла, пытаясь извернуться, забила своими ледяными лапами по скользкой поверхности камня, зашипела змеёй, зарычала рассерженным диким зверем.

-Отпусти, смертный! - сотни тысяч голосов были в ее рычании. Будто души тех, чьи одежды стирала она, обрекая тем самым на смерть, силились наружу вырваться- Отпустиии!

-Нет!- Рейвен лишь сильнее ухватил её, чтобы не сбежала - Отдай мне платье! - он будто каким-то внутренним чутьем понимал, что нужно делать.

Но Прачка лишь захохотала, меняясь в лице- теперь перед ним стояла совсем юная девушка. Но все также мертвенно синие глаза с обжигающей ненавистью глядели на него, а волосы её стали ещё белее- словно снег зимний.

-Путник, разве ты не знаешь? - грустно и торжественно начала она- Я лишь исполняю волю Бога Истинного. Те, чьи одежды я стираю, обречены.

Она мотнула головой, попытавшись избавиться от его хватки, но это было бесполезно. Тогда Прачка разжала руку так, что платье упало вниз, а поток стал уносить его всё дальше и дальше.

Рейвен не знал, что делать- нужно ли броситься в воду? Или же взять с этой твари обещание не причинять зла княжне? Впрочем, разве оно, обещание, не будет сродни ведьминскому?

Прачка захохотала, вновь приняв свой старушечий облик. Уставившись немигающим взглядом в область его груди она захохотала:

- Я чувствую как горит твоё сердце! Жар его опаляет, согревает мои замерзшие члены,- легко коснулась она своей костлявой рукой его груди- Я не могу вернуть душу, что обречена. Это нарушит равновесие. Но я- она поиграла пальцем с отворотом его рубашки- Могу заменить её другой. Редко, но это позволено. Мало кому дарю я такую возможность, мало кому....- она вдруг стала белеть, точно инеем покрылась. Руку Рейвена стало нестерпимо жечь от холода - ее волосы превратились в льдинки, даже поверхность озера - и та покрылась тонкой коркой льда. Рейвен сжал руку ещё сильнее, с угрюмой решимостью глядя на Прачку.

-Одна жизнь на другую...- она шутливо описала в воздухе круг своим кривым пальцем- Но жизнь чистая, безвинная. Я могу дар и не сейчас принять- вернёшься, отблагодаришь. Вот только тогда убить своими руками придется, ты готов? - осклабилась она, вытирая мокрые руки о платье.

Рейвен сильнее сжал ладонь, притянув Прачку так близко, что её смрадное дыхание обдавало его. Вспомнив, что кричала старая Дотца, Рейвен резко крутанулся вместе со своей добычей - так, что теперь стоял между ней и водой. Прачка взвыла, принявшись брыкаться с неведомой доселе силой. Рейвен сделал еще два шага вперёд, к лесу, вместе с ней- и увидел, как кожа старухи начала ссыхаться, волосы поредели, обнажая старый череп. Руки стали похожи на высушенные птичьи лапки. Хриплым усталым голосом она взмолилась, обнажив свой страх:

-Пусти...к воде....там жизнь...

Надо же, а старая ведьма и сама зависит от воды- вдруг понял Рейвен. Точно также, как другие обречены погибать от ее рук, и она обречена вечно стирать вещи приговоренных к смерти судьбой да роком. Чтобы проверить догадку, он шагнул еще вперёд, и ещё - Прачка, закатив глаза, обмякла в его руках. Тело ее стало легким словно пушинка. Глазницы запали, а вместо рта остался провал с гнилыми желтыми зубами.

-Мне нужно ее платье!- рявкнул Рейвен, вернувшись на пару шагов назад. Прачка лишь обессиленно мотнула головой в согласии, тотчас же лед, сковывавший края озера затрещал, крошась на мелкие кусочки. А по чистой как слеза воде, плавно покачиваясь, возвращалось платье, споря своей лазурью с небом над их головами.

Охотник тут же бросился вперед, отшвырнув старуху так, что та с силой ударилась о скалу. Выудив платье, Рейвен трясущимися пальцами расправил его- крови не было.

-Я решила взять иной долг!- захохотала Прачка. Ловко, как дикий зверь, в один бросок, она ухватила корзину, а затем растворилась с ней в воздухе.

Рейвен крутанулся вокруг себя- ничего не выдавало даже следов присутствия Прачки. Ни единой вещи, ни мокрых следов ее перепончатых лап на камне. Если бы не влажная ткань небесного цвета в его руках- он и вовсе бы решил, что все это могло ему привидиться. Мало ли чем опоила ведьма.

Путь обратно был длиннее- Рейвен пару раз заплутал в лесу, хоть и помнил, как шёл сюда. Правда, что делать дальше, он не знал. Вернуться на то место, с которого помнит себя здесь, в этом странном полусне- полуправде? А потом? Может, он уже умер, а глупое сознание не желает этого признавать? Всполохами выдавая желаемое за действительное?

Но тогда бы явилась ему та, ради которой Охотник всё это затеял, княжна. Разве не её лицо желал бы он увидеть за кромкой? Там, где лишь холод и мрак?

Охотник внутри взбесился, жаркой ненавистью окутав все нутро - ведьма порабощает его, превращает в прислужника Тьмы! Рейвен зло выругался, согнувшись, обхватил голову руками. Он делает это только для того, чтобы довезти ведьму в Орден, где её ожидает суд! И не больше!

26

"Ведьмы, ведающие, не всегда злобны по природе своей. Веда ведь- Природы-Матери дитя, неразумное, любопытное, бесхитростное. Рождается она, растет, сила ее крепнет. И начинают добро и зло борьбу за душу юную, каждый старается на свою сторону веду обратить.

А и люди помнить должны, что от них зависит многое- какой мир веде они покажут да как отнесутся, та сторона по итогу и победу одержит."

" Трактат о ведах" ,монах Тихон

***

Танита шла по зеленой тропинке к дому, где провела самые счастливые годы жизни. Неверящим взглядом обводя всё вокруг, неспешно приближалась к воротам . Вот те же маленькие кусты диких ягод, что безжалостно раздирали ее руки и коленки, когда еще совсем малышкой она желала полакомиться спелыми сочными ягодками. Вот кривое дерево, под раскидистой кроной которого она любила сидеть, глядя на небо, гадая, на что похоже то или иное пушистое облако, неспешно проплывающее мимо. Чуть покосившийся забор, за которым раскинулась мамина гордость- большой огород, что не только кормил их долгими холодными зимами, но и давал необходимые лечебные травы для отваров и заклятий. Многие деревенские, кланяясь да благодаря, уходили то с несколькими пучками сухой травы да заученными словами наговора, то с отваром целебным. Правда, быстро забывали они свою благодарность, вторя глупцам, что не желали мириться с ведьмой, живущей хоть и далеко от деревни, но все же.

Вдруг страх ледяной рукой сжал сердце- вот и то место, где когда-то в пламени огня погибла мама. Опустившись на колени, девушка коснулась ладошкой зелёных травинок. Слёзы покатились сами собой. Долго сидела несчастная, согнувшись, будто отдавая последнюю дань потере, неизбывной печали, что с годами никуда не исчезли, таясь на самой глубине души

-Тагила? - мамин голос будто прорвавшись сквозь толщу эмоций, зазвучал в ушах- Танита, это ты?

Не веря самой себе, девушка подняла голову, обернувшись на источник такого желанного голоса- от дома к ней спешила мама. Молодая, красивая. В темно-сером платье с белым передником с большим карманом впереди, в котором так любила возиться в саду. Волосы не были схвачены сзади, нависая на лицо непослушными прядями.

-Ма-ма- еле слышно выдохнула Танита, попытавшись подняться, но едва не упала- ноги перестали ее слушаться. Ухватившись за ворота, девушка с ужасом и нетерпением одновременно глядела на мать.

Выбежав за ворота, мать кинулась к ней, помогач подняться:

-Доченька! Доченька! Это ты! - всхлипывала она, оглаживая руками её лицо. Обе они плакали навзрыд, обнимаясь с неистовой силой, не могли налюбоваться друг другом мать и дочь.

Затем мама, отстранившись, нахмурилась. Отирая слёзы рукавом, она покачала головой:

-Как давно ты умерла? - спросила она, пристально разглядывая дочь. Танита удивленно вскинула брови, не понимая, о чем та ведёт речь:

-Умерла? Я жива, мама, - ответила она, шагнув ближе к ней, а та, сперва на полшага отступив назад, тут же улыбнулась, радушно обнимая дочь снова:

-Не важно, это не так важно, милая. Главное, чтобы мы были вместе, верно? Значит, сон видишь ты, а я- порождение желаний твоих сокровенных. Так тому и быть.

Вхлипнув, Танита лишь кивнула в ответ.

-Пойдем, пойдем в дом милая. Я так соскучилась, так соскучилась.

По пути к дому Танита встретила и Фроло, что вальяжно семенил навстречу. Но, замерев в паре шагов от неё, вдруг вздыбил шерсть, выгнув спину, и угрожающе зашипел, сверкая жёлтыми глазами.

-Фроло, ты что? Это же я- Танита медленно наклонилась, осторожно протянув руку, чтобы кот смог обнюхать гостью, узнать. Может, совсем старый стал, глаза не видят.

Фроло лишь, злобно заурчав, заострил клыки. Мазнув когтистой лапой в воздухе прямо перед её лицом, он не желал узнавать подругу по играм и веселью.

-Пшел вон! - пихнула мама кота ногой так, что тот молнией полетел в густые кусты на огороде- Пойдем, старый он стал, совсем дурной!

Танита позволила матери обнять себя. Но на душе было неспокойно- разве её добрая сердцем мама смогла бы вот так повести себя с животным? Да и с кем- с любимым, обожаемым ею фамильяром. Девушка помнила, как мама с гордостью рассказала о том дне, когда впервые встретила она своего верного спутника. Как гордилась тем, что стала настоящей ведающей.

Да и просто мама ни одному живому существу зла не желала. Много заговоров и заклятий сильных могла бы использовать она, да не желала- в большинстве из них нужна была жертва. Даже дом свой защищать от глаз чужих не стала, оморок наводить, ведь ради того стоило у порога прикопать лисицу, живой ещё. Чтобы хитрость да умение скрываться её защитили хозяев.

В доме мать усадила Таниту за стол, принявшись суетиться у печи.

-Держи, свежий, только сварила,- поставила она перед дочерью большую кружку с теплым настоем из ароматно пахнущих трав. Пододвинув к ней плетеную корзинку с выпечкой, мать села напротив:

-Ешь, силы нужно подкрепить тебе. Большая совсем стала...- глаза матери вновь влажно заблестели- Это ж сколько мы не виделись.

Отпив немного настоя, Танита вдруг ощутила, как усиливается гнетущее беспокойство в груди - что-то было не так. Совсем не так.

-Расскажи хоть, дочь, как ты? - спросила мать, улыбаясь сквозь слезы. Протянув руку, она ласково погладила девушку по щеке.

Танита, отчаянно жалея, что это- лишь сон, прижалась щекой к ладони. Взгляд девушки упал на корзинку, где лежали блестящие масляными боками сдобные булки да пирожки. Мать, перехватив взгляд, криво улыбнулась:

-Долго не было тебя, научиться время было, - глаза её при этом стали злыми, будто насквозь прожечь желали. Танита моргнула- нет, показалось. Мать все с той же улыбкой жадно глядела на дочь, будто стараясь впитать любимые черты, сохранить в памяти надолго.

Девушка вспомнила, что маме никогда не удавалась выпечка. То полусырыми выходили её кулинарные изыски, то подгоревшими. Сколько веселых вечеров провели они вместе, обгрызая такие творения, когда деревенские хлеба не приносили готового...

Вдруг мать отняла руку, лицо её изменилось- осунулось, взгляд стал испуганным. Она сбивчиво зашептала, притянув к себе дочь, обжигая ту горячим дыханием:

-Уходить нужно тебе, не время ещё.

Танита качнула головой в недоумении:

-Куда уходить?

-В мир живых. Ты видишь, как слабеешь с каждой минутой? Здесь, в Тени, время идет совсем по-другому, живым здесь не место...

И вдруг она замерла, открывая и закрывая рот словно рыба- силилась сказать что-то, но будто язык не желал слушать хозяйку. Мать хрипло задышала, схватившись за горло обеими руками. Танита, вскочив, опрокинула лавку.

-Мама, мама, что с тобой?

Вдруг мать, опустив руки, расслабилась. Её лицо приняло неестественно счастливое выражение:

-Сон это, милая. Глупый сон!- отмахнулась она от испуганной дочери- Дай же мне хоть в твоем сновидении насладиться тобой, родная

На ум девушке вдруг пришло старое поверье- когда жуткий ночной кошмар поглощает тебя, страшное что надвигается , неведомое, принимая любые обличия, вытяни перед собой указательный палец, смело глядя прямо на него.

-Садись, доченька, кто знает, сколько нам осталось? - почти силой усадила её мать рядом с собой. Танита стала чувствовать себя еще хуже- кружилась голова, очертания матери да и дома вокруг плыли перед глазами- Расскажи о себе. Хочу знать, какой выросла дочь моя.

Подняв руку из последних сил, Танита вытянула вперед указательный палец, направив его прямо на мать, чьи черты лица мгновенно исказались злобой:

-Глупая девчонка!- зашипела она почти как Фроло- Я предлагаю тебе вечность! Ты и так одной ногой в Тени! Я могу подарить тебе быстрый и безболезненный переход. Чем дольше ты здесь- тем быстрее ты умираешь.

-Но ты- не моя мать!- дрогнувшим голосом ответила Танита, не опуская руки. Существо рядом вдруг задрожали, покрывшись рябью, а затем изменилось- вместо матери перед девушкой сидело нечто в черном балахоне. Вместо лица у существа клубилась сизая тьма.

-Ошибаешься, смертная!- свистящим шепотом возразило существо- Я- она. И еще великое множество душ, вместилище памяти и чувств. Я живу ими, тогда как они вечно будут жить во мне. И ты- моя! - подняв кверху худые костлявые руки с длинными острыми когтями, оно обхватило девушку за плечи, повернув к себе. Танита настолько ослабла, что безвольной марионеткой подчинилась. Со свистом втянув в себя воздух, существо исторгло из уст юной княжны тонкую белую струйку пара, что вьющейся ниткой потянулась к провалу в его капюшоне.

Танита, зачарованная им, и не пыталась вырваться, освободиться. Без боя отдавала она свою душу, желая только одного- покоя. Вечного умиротворения.

Но вдруг струйка прервалась, рассыпавшись крохотными капельками пара меж ними. Существо захрипев, вскочило с лавки, оттолкнув княжну:

-Не может быть...- в удивлении зарычало оно- Прачка никогда не отпускает души просто так.... Не может быть...

Откинувшись на щербатую стену, Танита сквозь полуприкрытые веки наблюдала, как беснуется, корчась, существо, растворяясь в воздухе.

А в следующий момент перед её глазами появилось призрачное лицо того ужасного человека, что преследовал её в детских кошмарах- кожа цвета серой стали, длинные острые уши, жадный взгляд красных глаз. " Я найду тебя, ведьма!"- в голосе его звучала не только угроза, но и нечто странное, темное.

Закричала Танита, чувствуя, как руки ее стало нестерпимо жечь, взглянула на них- чистое пламя лилось с кончиков пальцев, а затем, поглотив всю её, заструилось огненным потоком по венам, коже, становясь мягче, причиняя лишь лёгкое покалывание вместо боли.

27

"Ведьма номер один на метле летела,

Ведьма номер два на костре сгорела,

Ведьма номер три к детской пробиралась,

Ведьма номер четыре в озере купалась.

Ведьма номер пять с небес луну украла,

Ведьмой номер шесть ты, глупенькая, стала"

"старинная детская считалка "

Рейвен пришел в себя от яркого, почти слепящего света солнца. Прикрыв ладонью глаза, он встал, отчего полуистлевшая лавка под ним тяжело охнула, заскрипев.

Пару мгновений свыкаясь с реальностью, Рейвен огляделся вокруг- от дома ведьмы остались лишь старая лавка, в которую уже пророс мох и опутали стебли диких побегов, часть каменной стены от печи, покрывшийся ржавчиной железный ковшик в углу, у пары развалившихся бревен одной из стен, да раскрытый пустой сундук неподалеку. Судя по запущенности всего, ведьма покинула дом не вчера и даже не несколько лун назад- годы!

Рейвен выругался сквозь зубы- с ведьмы станется и подшутить над Охотником. Отправить его во времени вперёд или в сон колдовской погрузить. Чтобы явь с мавью путал.

Но и он- глупец из глупцов. Доверился кому? Вдруг взгляд его упал на лавку, на которой лежал кусочек ткани. Небесного цвета! Взяв его в руку, Рейвен понял- то был не сон. Это действительно кусок ткани от платья Таниты.

****

Когда Рейвен добрался до деревни, уже смеркалось. Конь его или сбежал, или ведьма приглянулся- этого Охотник уже никогда не узнает. Ну да и неважно, остались монеты, за которые можно купить нового, да и в каждом городе любой зажиточный купец или дан был бы только рад услужить Короне в лице Ордена, поделиться своими богатствами на благое дело. И дело даже не в том, что все как один понимали- Охотники, самую опасную, самую черную работу исполняя, их жизни защищают от Тьмы и зла, а больше даже в том, насколько показательны были действия Короны в отношении тех, кто Ордену не желал помощи оказать. Одного такого упрямца ( или глупца) лишили всех титулов да сослали в дальние земли в услужение, пожалев лишь семью да детей- им оставили самый бедный из домов за городом да немного монет, другому- и вовсе не повезло упрямиться, не желая коней да провизии дать Охотникам, отчего те потеряли время и след ведьмы. Его лично Глава Ордена ( конечно, с одобрения Короны) хлыстом на Главной площади отходил. Естественно, все его богатства, земли, люди отошли ...нет, даже не Короне- Ордену.

У дома лекаря было необычайно тихо. Рейвен замер- вдруг всё? Нет больше зеленоглазой ведьмы, что с молчаливым вызовом решалась смотреть ему прямо в лицо?

Но тут краем глаза он увидел рыжее пламя волос, мелькнувшее в одном из окон. Неужто она!? Оттолкнув с пути ничего не понимающую сонную прислужницу, Рейвен буквально взлетел вверх по лестнице. Распахнув дверь комнаты, он почувствовал, как сердце сделало кульбит- Танита в тонкой ночной рубашке стояла у окна, выглядывая на улицу. В комнате ещё стоял тот болезненный дух хвори, что присущ всем комнатам, где находятся тяжелые больные, но уже сейчас, глядя на то, как Танита медленно оборачивается к нему, сверля взглядом, в котором загорается вызов, он понял- княжна будет жить. Охотник поправил:" Не княжна, ведьма!".

-Ты...- шагнув вперёд, Рейвен замер, не зная, как продолжить- жива.

Он в порыве протянул руку к ней, но тут же одернул себя, опустив.

Танита, ни капли не стесняясь, что ее застал мужчина, да ещё в таком виде, шагнула вперёд, грустно усмехнувшись:

-Надолго ли?

Смутить хочет? Намекает на то, что по прибытию в Орден долго ей не прожить?

-Если ты - ведьма, то нет. Но если я ошибся...- Рейвен и сам не понимал, что заставило его буквально молить княжну, чтобы она солгала. Пускай скажет, что его оморочила другая ведьма! Пусть начнет заверять, что никогда и мысли не было колдовской в ее рыжеволосой головке. Да что угодно скажет, лишь бы не молчала, вот так, с немой усмешкой во взгляде.

Но Танита вела себя так, будто это она все решила, позволила ему. Не взять себя в плен- сопровождать в Орден. Высокомерная стерва!

-Собирайся, у нас мало времени- буркнул он, поворачиваясь к ней спиной и убирая тонкий лазурный кусочек ткани в карман.

***

-Дан, как же вы?- невысказанный вопрос лекаря повис в воздухе, стоило ему увидеть, каким тяжёлым взглядом окинул его Охотник- Простите, простите, конечно же я глуп. Старость, знаете ли...

-Держи, это тебе за лечение- бросил ему кошель с монетами Рейвен, а затем, выкинув другую руку вперёд, молниеносно ухватив того за грудки, притянув к себе- и за молчание. Если что кому скажешь...

Он не закончил, но лекарь тут же принялся давать клятвы, что будет нем как рыба.

Когда Танита, надев те же вещи, в которых он, как оказалось, уже седмицу^[15] назад привез её сюда (проклятая Дотца не говорила, что по ту сторону время течет иначе), Рейвен хмуро кивнул ей:

-Пойдем.

-А как же ошейник да цепь?- с усмешкой спросила его княжна, заставив охнуть от ужаса старую прислужницу, что и так умоляла " доброго дана" не забирать девушку, пеняя тем, что слаба ещё та для дороги. Да и что на ночь ехать опасно (хоть и понимала, что перед ней- Охотник, а гнула свое упрямо- с утра хоть в путь собрались бы). То, как ещё недавно боявшаяся даже его тени женщина теперь словно медведица за своего медвежонка бросилась на защиту ведьмы, разрушило и без того шаткое спокойствие Рейвена. Пригрозил он, что и за ней явятся за пособничество, да и тогда она лишь обдала его полным презрения взглядом, да пошла наверх, помочь бывшей подопечной своей собраться.

А теперь вот и ведьма- голосок прорезался? Вроде, никаких изменений не произошло, а что-то не давало Рейвену покоя. Что-то было не так

-Нужно будет- надену- рванул он Таниту за руку к себе, потащив к выходу.

Пока они шли к конюшне, где он собирался купить лошадь, Рейвен мельком поглядывал на неё- будто и не княжна лежала при смерти недавно. Неужели это он смог ее вытащить из-за кромки? Или все в руках Бога Истинного, а ведьма лишь посмеялась над ним? Но кусочек платья, даже через карман обжигавший кожу, говорил об обратном.

Словно пушинку Рейвен дёрнул ведьму наверх, на коня. Тот, почувствовав вес седоков, зафырчал, раздувая ноздри, стал беспокойно переминать ногами.

Конюший, жадно блеснув глазами, убрал монеты в прохудившиеся штаны:

-Ветер у нас - лучший, задарма, считай, отдаю.

Рейвен лишь ухмыльнулся в ответ- и золотых за коня достаточно получил жадный старик, и пусть радуется, что правом Охотника не воспользовался- вот тогда было бы действительно задарма.

Ведьма мелко дрожала, но предпочла отстраниться, покачиваясь в седле. Рейвен притянул её к себе, несмотря на возражения. Укрыв их обоих полами плаща, буркнул " ты мне живой нужна". Княжна лишь засопела, завозилась в ответ, пытаясь снова отодвинуться, что послужило Рейвену мукой на протяжении этих мгновений- ее волосы скользнули по его щеке, мягкой волной лаская горящую кожу. Лаванда? Видно, искупаться успела. И сразу же мысли о ней, обнаженной, поливающей свое нежное тело струёй прохладной воды, заполнили разум.

Больно ухватив ее за косу, он рванул лицо ведьмы к себе, зарычав:

-Я не шутил насчёт цепей! Прекрати!

Танита, врасплох застигнутая этой вспышкой гнева, лишь вздернула подбородок:

-Что прекратить?- попыталась она отвернуться, но мужская рука, крепко держащая волосы, не дала этого сделать.

-Чары свои наводить, ведьма!- выплюнул он с презрением, ища что-то в ее лице, видно, подтверждения своим догадкам.

-Какие чары? Ты, верно, плохо дело своё знаешь, Охотник,- насмешливо ответила княжна, чуть отодвинув руку, что лежала на гриве коня- Нельзя ведьмой стать, силу полную обрести, пока инициации не будет?

Рейвен даже замер от такого заявления. Неужели она...Ни с кем, ещё совсем ни с кем, словно для него себя берегла. Но Охотник лишь ухмыльнулся- разве словам ведьмы доверие есть.

-Я предупредил тебя!- рявкнул он, отбросив ее косу, будто склизкого жука, с отвращением в голосе.

Ехали долго и молча, лишь изредка Рейвен останавливался, позволяя Таните отойти в кусты на длинной цепи, что приковывал к своей руке, и, как ни странно, больше ни к ее шее, а к талии, соорудив из кожаного ремня некое подобие обруча.

Когда стало совсем смеркаться, Рейвен, подъехав к ближайшему городу, перекинулся парой слов с привратниками, и уже спустя пару мгновений к ним прибежал взъерошенный городничий, что стал уговаривать их остаться на ночлег в его доме. Но Рейвен, то ли памятуя, как ведьма воздействует на окружающих, то ли заметив любопытные взгляды, искоса бросаемые городничим на ведьму позади, отрицательно покачал головой. Тогда их отправили на заимку, где жил местный лесник. Сейчас он был на родах у дочери, в далёком селении, но за домом его приглядывала местная вдова. Один из стражников побежал к ней, и , спустя некоторое время, привёл за собой сонную и ничего не понимающую женщину. Та сбивчиво стала рассказывать, как пройти к заимке, Рейвен, поблагодарив её золотым, криво усмехнулся, увидев, как вытянулось лицо городничего- тот, видно, сожалел, что не стал долго уговаривать Охотника остаться на постой, а наоборот- был даже рад, когда тот решил уехать.

-Доброй дороги, дан, доброй дороги. - наперебой заголосили присутствующие.

Перехватив заинтересованные и излишне сочувствующие взгляды стражников, скользившие по Таните, Рейвен будто вскользь бросил:

-А, да, забыл сказать- смотреть на ведьму нельзя. Наслать мужскую немощь может. За это и на суд везу- одного князя прокляла так, за взгляд лишь на неё.

И довольный тем, как в ужасе вытянулись лица мужчин, повернул обратно к лошади, где Танита странно косилась на него, будто открывала с доселе неведомой для себя стороны. Словно не верила, что может быть и таким- подшучивать, веселье разделять.

Взглянув на нее, красивую и гордую, даже с руками, что были стянуты перед собой ремнем, Рейвен решил, что стоит купить какой-нибудь плащ- нечего ей так ездить, людей смущать! Да и поездка гораздо спокойнее станет, глаз любопытных хоть и не удавится, но доброхотов, что очарованные красотой ее пожелают помочь, меньше точно будет.

28

На заимке у лесника было довольно -таки гостеприимно, что, впрочем, не было новью. Дома такие содержали в порядке да чистоте не только лесник или прислужники городничего, что нанимал на работу лесников, ценившихся кое-где, где лес был особо дремуч да опасен, на вес золота, но и сами деревенские или городские. Станется через лес дорогу держать, коль лесника не будет, так хоть переночевать там можно будет, припасы есть. Главное правило, и самому хоть немного, да оставить своего. Для следующего путника.

Рейвен дал лошади напиться из большой бочки с дождевой водой, а затем, сурово подтолкнув в спину, указал на дверь:

-Пойдем! - отрывисто бросил, закидывая на плечо котомку с провизией.

***

Ведьма заинтересованно следила за каждым его движением- как топил маленькую печь, как заваривал травяной настой, как выкладывал на стол хлеб, яблоки, сыр, а затем, вогнав в стол большой нож, бросил ей:

-Нарежь,- и потянулся к банке с медом, что стояла на небольшой полке.

Танита повела головой- не ослышалась она? Действительно ли ей говорил, или оморок уже? От слабости да усталости?

-Быстрее, ведьма!- недовольно бросил Охотник, увидев, что та так и осталась сидеть на низкой широкой лавке, прижавшись спиной к бревенчатому срубу.

Все ещё не веря своим ушам, княжна встала, медленно подошла к столу. Бросив быстрый косой взгляд на Охотника, увидела, что тот на неё и внимания не обращает, занятый тем, что мед в кипящий настой добавляет. Рука девушки невольно сама потянулась к ножу, да вот только не с правильной мыслью...и тут же ее руку накрала сильная ладонь, сдавив до боли:

-И не думай.- обманчиво спокойны голосом произнес он, обжигающегорячее дыхание Охотника овевало шею- Ты не сможешь, а мне придется убить тебя.

Дёрнув рукой, княжна с удивлением отметила, что Охотник убрал свою:

-А что же, если не стану этого делать, стало быть, отпустишь восвояси?- дерзко взглянула она ему прямо в лицо, приблизившись так, что почти ощущала биение его сердца. И добавила с усмешкой - Ещё и напоследок поцелуешь?

И откуда только силы и смелости в себе взяла?

Охотник лишь, скрипнув зубами и сжав до побеления пальцы, отвернулся да прохрипел странно осипшим голосом:

-Нарежь.

Остальное время они работали молча, но довольно слаженно. Охотник разлил крепкий чай в две грубо стесанные деревянные кружки, что Танита до того вымыла и протерла чистым куском ткани из его сёдельной сумки. Нарезанные продукты лежали на столе, в кружках дымился ароматный травяной отвар.

Рейвен, придвинув лавку к столу, грубо окрикнул замешкавшуюся у стола девушку:

-Не тяни. Выезжать будем с рассветом- и принялся за еду.

Решив, что нет смысла в том, чтобы истязать себя голодом, княжна отщипнула небольшой кусочек сыра, затем - хлеба, а через мгновение уже ела с таким аппетитом, что Охотник лишь брови вскинул, усмехаясь. Словно бы сомневался- действительно ли родовитой Даной была она раньше? Разве так едят на людях они? Нет, аккуратно, нежными пальчиками возьмут приборы, отведав лишь немного кушанья, и отустят глаза, ожидая, пока прислужники заменят блюдо. И из золоченых с каменьями или диковинных хрустальных бокалов отопьют, лишь пригубив. Только для алых щечек да влажного блеска глаз.

-А теперь раздевайся,- вставая из-за стола приказал Охотник, подвигая лавку обратно к стене. Не глядя на Таниту он подошёл к печи, закинув ещё дров.

Княжна, с ухнувшим куда-то вниз сердцем, встала, озираясь по сторонам -неужели он собирается насилие творить? Страх охватил, заставляя кровь быстрее бежать по венам, но, как ни странно, даже отголосков Силы не чувствовала она. А та сейчас бы пригодилась.

-Раздевайся- или я раздену тебя сам. - не желая ждать рванул ее к себе, угрожающе нависая над ведьмой.

-Я не ... зачем?- Танита попыталась извернуться, но он лишь сильнее удерживал её за плечи.

-Чтобы не сбежала, иное на тебя ведь не действует - хмыкнул он, стараясь не смотреть на неё.

-Ты можешь снова связать меня, - она покорно вытянула перед собой руки, невольно шагнув ближе к своему мучителю. Рейвен застыл, словно ожидал чего угодно, любого коварства и подлости от нее в этот момент. Но лишь обречённость звенела в её тихом голосе. Впервые в жизни Рейвен ощутил сомнения - будто он что неправильное делает, неверное.

-Я не буду повторять дважды, ведьма!- бросил он, злясь на самого себя за такую реакцию на ее близость. Ворожит снова, проклятая?

Темные волосы цвета меди в тусклом свете лучины рассыпались по плечам, когда ведьма распустила их, желая хоть немного прикрыть будущую наготу. Длинные ресницы дрожали, едва та, стыдливо опустив их, принялась избавляться от одежды. Рейвен и сам не понял, как оказался так близко к ней, что она вздрогнула. Ухватив ее за талию, он прижал ее стройное тело к себе:

-Что ты со мной делаешь, ведьма?- и впился в ее губы жадным поцелуем. Девушка, сперва отпрянув, безвольной куклой повисла в его объятиях, позволяя себя целовать. Рейвен впечатал ее нежные изгибы в свое большое жесткое тело, лаская грубыми пальцами шелковистую кожу. Ее тихий полустон заставил его почти потерять ощущение реальности - подхватив ее на руки, Рейвен в несколько шагов преодолел расстояние до лавки, опустив ее на мягкое одеяло. Проведя пятерней по шёлку волос, пропустил тонкие пряди меж пальцев. Как же она отличалась от него, большого и грубого. Точно изысканный тонкий костяной фарфор, что привозят из дальних восточных земель, за огромные деньги, и дешёвая, наспех выструганная деревянная посуда- большие уродливые ложки, тарелки да кружки, что годны лишь для того, чтобы пить из них брагу, с силой опуская их на стол, едва допьешь.

Ведьма чуть заметно дрожала, но не отстранялась от прикосновений. Рейвен прошёлся пальцами по груди, ощутив, как набухли ее соски, скользнул пальцами вниз. Ведьма отвернула голову набок - стесняется? Или прикидывается? Ведь Охотник знал, до чего те сладострастны. Часто многие даже предлагали себя, желая заслужить тем самым спасение. Ну а о том, что творилось на шабашах их при полной луне, и думать не хотелось. Интересно, а княжна тоже раздевалась, предлагая свое тело слугам Тьмы? Лежала вот также, почти без движения, отвернувшись? Или же со страстью отдавалась...

Насилу отогнав эти мысли, он отстранился, чтобы избавить свое горящее огнем желания тело от одежды, но тут же заметил, как, повернувшись, полоснула ведьма взглядом, полным...нет, не ответного желания и истомы, а ненависти. Это точно ушат ледяной воды подействовало на мужчину. Что он творит?! Это- ведьма, противница всего рода людского. А он- Охотник.

Не осознавая, что его задело больше- собственная слабость или же ненависть, плескавшаяся в ее глазах, Рейвен с силой схватил ее за волосы, стянув со скамьи так, что ведьма упала, больно ударившись коленками о досчатый пол.

-Колдовать вздумала, отродье тьмы?- его голос глухо отражался от стен, нависая темным облаком над головой обречённой. Протащив ее до стола, Рейвен ухватил нож, в бешенстве принявшись кромсать ее волосы, что ещё зажимал в руке. Наконец, когда он остановился, голова ведьмы стала похожа на землю, что не в одно время засадили всходами - где-то были маленькие рваные кустики волос, где-то- только крохотные пучки, сквозь которые проглядывала светлая кожа. Опустившись на колени, ведьма обхватив себя руками, беззвучно плакала, глядя в пол.

Рейвен, отбросив нож в сторону, с ужасом взглянул на свои руки? Неужели это он?! Никогда в жизни он не отличался жестокостью по отношению к пленненным ведьмам! Никогда. Да, он был безжалостен, глух к их мольбам отпустить. Но никогда не позволял себе измываться над потерявшей силу ведьмой, женщиной, наконец!

Впрочем, никогда он не терял и голову от желания обладать таковой.

Выругавшись, он снова подхватил плачущую ведьму на руки, и наступая на шелковистые пряди, которыми был усыпан весь пол, понес ее обратно к лавке. Обернув ведьму в одеяло, он бросил на лавку её одежду:

-Можешь одеться!- глухо бросил, ещё больше ощущая свое ничтожество. Вид ее маленькой фигурки с остриженной головой рвал железными когтями сердце, заставляя его кровоточить сочувствием.

Ведьма никак не отреагировала, продолжая упрямо глядеть в сторону. На её щеках подсыхали мокрые дорожки слез. Но даже такую, раздавленную, измученную и напуганную, он желал больше всех женщин на свете.

Не думая про оставленный нож, ведьму, свои вещи, он направился к выходу. Оставаться с ней было опасно. Нет, не для него- для нее самой.

-Если бы у меня была сила, я бы убила тебя не раздумывая! - в спину припечатала тихим, полным бессильной злобы голосом ведьма.

Рейвен обернулся, долго всматриваясь в нее. Та, обнаженная, обернулась, выдерживая его взгляд, не прикрываясь стыдливо как раньше.

Наконец, Охотник лишь кивнул в ответ, и покинул дом.

29

Когда Рейвен вернулся обратно, было уже глубоко за полночь. Он уходил так далеко, что и не надеялся, вернувшись, застать ведьму в доме. Будто негласно дал ей шанс уйти, спастись.

И сейчас, открывая скрипучую дверь, он внутренне приготовился к погоне- конечно, он настигнет Таниту ещё до рассвета, Охотник внутри не даст отпустить добычу. Но человек хотя бы дал ей шанс. Глупый, сиюминутный порыв. Шанс, что заранее обречён на неудачу.

Вопреки ожиданиям ведьма все ещё была внутри. Отвернувшись к стене, она тихо лежала под одеялом, одетая в те же вещи, в которых ушла от лекаря. Поменяв лучину, Рейвен подошел к ней, усевшись прямо на пол рядом со скамьей. Ведьма даже не шелохнулась.

-Скажи, как давно ты почувствовала силу? - начал он издалека, не надеясь на ответ. К его удивлению, ведьма повернулась к нему, глядя прямо в глаза. Точно боялась быть здесь одна, и даже рада теперь его приходу.

-В детстве, - ответила она, немного помедлив,- Когда Охотники убили мою мать. Сожгли прямо перед нашим домом.

Охотники?! Немыслимо! Снова лжет! Но вопрос словно сам собой вырвался:

-Как это произошло, расскажи?

И снова ведьма удивила- глядя на танцующие отблески лучины на стенах, она тихо начала:

-Моя мать и я жили далеко за лесом, рядом с деревней и небольшим городом. Очень многие из жителей приезжали к маме за помощью - когда Охотник еле заметно хмыкнул, тем самым обозначая, что понимает, за какой именно помощью приезжали те, ведьма грустно покачала головой- Я помню и маму, и то, чему она меня учила. Никогда не творить зло, не нарушать ход вещей. Мама не только не делала ничего плохого, она отказывалась помогать в таком деле кому бы то ни было. Вот вы, Охотники, думаете, что все ведьмы - сплошь злые да ненавидящие весь род людской существа?- она горько усмехнулась- Я могла бы тебе рассказать очень много о том, с какими ужасными просьбами порой приходили к маме люди. Я должна была в это время или гулять в лесу, или прятаться наверху, на чердаке. Но я наловчилась перебираться через окно в комнату, где мама хранила припасы для ворожбы. И развлекалась тем, что подслушивала разговоры с визитерами. Убить мужа, сделать так, чтобы соперница родила мертвого ребенка, приворожить могилой человека- так, чтобы тот медленно умирал, если осмелится чувствам насланным противиться. Болезнь тяжёлую наслать на соперника или смерть. И все они как один были очень злы, стоило маме отказать в подобном. Я даже...- голос ее немного дрогнул - Я думаю, что на маму донесли. Незадолго до этого к нам лично приезжала одна очень знатная дана, просила что-то такое, что мама без промедления выставила ее из дома. Я не знаю суть просьбы - тогда я заигралась с Фроло, нашим котом, в лесу, и вернулась лишь тогда, когда дама, осыпая мать проклятиями, уезжала, подгоняя слуг и лошадей.

Танита замолчала, будто пытаясь унять эмоции, а затем продолжила:

-А вскоре после этого приехали Охотники. А ведь вы, Охотники, - она смело взглянула ему прямо в глаза- Не приговорили ни единого человека, кто зло ближнему творил, ведь так? Ни единого, кто извел другого? Кто болезнь наслал, кто чёрное дело совершил ради выгоды своей. Только ведьм? А люди для вас, получается, сплошь добрые да чудесные? Так?!- ее голос зазвенел обидой.

Рейвен не ответил, осознавая убийственную правильность её слов. В таких случаях расплачивались лишь ведьмы, как инструмент злодеяния. Причем, не всегда ведьма виновна была в чем-то определенном, зачастую причиной был простой донос или месть от тех, кто обозлился, обратившись, но не получив помощи в деле злом. Рейвен это знал, понимал как никто другой. Часто, совсем в глубоком детстве, когда мир ещё делится на чёрное и белое, он задавал этот вопрос и наставникам, и отцу. Но не только ответа не получил, но и был посажен на седмицу в келью, на хлеб и воду, чтобы не смел сомневаться в их предназначении, а ещё в святости миссии. " Наша задача- ведьм остановить! Злу не дать проникнуть в мир! А для людей суды есть королевские да местные"- назидал тогда ему отец, недовольно качая головой. Словно бы разочаровался в сыне. И Рейвен, отсидев в тесной комнатенке с единственным окошком высоко под сводчатым потолком, вышел оттуда с твердым убеждением никогда не подводить отца и Орден, никогда не ставить под сомнение главные цели братства.

-Ну а потом меня забрал Князь. Он оказался моим родным дедом,- заломила руки ведьма.

-Он знал, кто ты на самом деле?- поинтересовался Охотник, уже полагая, что та станет выгораживать деда. И ведьма не разочаровала:

-Нет. И никогда не догадывался. Я скрывала проблески Силы, да и их было не так много.

-Почему? - живо переспросил Охотник, замечая, как краснеет ведьма. И тут же понял, отчего.

-Ты действительно ещё ни с кем не спала?- спросил в лоб. Возможно, внучка Князя и хранила себя для брака, но ведьма? Вряд ли. Отчего же внутри все переворачивалось, страшась услышать не тот ответ?

-Нет.- тихо ответила ведьма, покачав головой.

Рейвен замолчал, переваривая полученный ответ. Что-то глубоко внутри отчаянно кричало, что ведьма не лжет. Наконец, решив не мучить себя, он отрезал, заканчивая эту ставшую уже довольно странной, беседу:

-Ложись спать, вставать будем рано.

Ведьма, ни слова не проронив, опять улеглась на лавку, повернувшись к нему спиной.

А мужчина до самого утра не сомкнул глаз, мучаясь то видением ее коротко остриженной головы, то немного упрека во взгляде, то - той стыдливости, с которой она ответила на его последний вопрос.

Пару раз ведьма во сне с отчаяньем в голосе тихо звала какого-то Вацлава. Наверно, своего золотоволосого ухажера. Глупая ревность уколола в самое сердце- его, значит, простым Охотником видеть в мужьях не желала, а какого-то начальника стражи во снах звала, мечтая о нем. Да и вообще, странная ведьма, разве желают они чего либо, кроме Силы да знаний?

И тут же другая, человеческая сторона души Охотника, тихо возразила- желают. Если не ведьмы это злые, а юные девушки или женщины, силой обладающие. Желают они обычных человеческих радостей- мужа, семью, любовь. Неужели и вправду могут быть ведьмы добрыми? Рейвен в удивлении будто со стороны наблюдал за борьбой в нем Охотника и человека. Один бесновался, требуя не поддаваться чарам ведьмы, другой же тянулся всем сердцем к той, что лежала совсем рядом- лишь руку протяни.

Рейвен вскочил, принявшись мерить шагами дом. Затем, схватив нож, запихнул его в голенище сапога, и вышел наружу. Сердце его разрывалось от боли, едва вспоминалось ее личико, искаженное страхом. Иррациональное чувство жалости схватилось в буйной драке с чувством долга.

30

Ингмар места себе не находил, он буквально осязал ту опасность, что нависла над Танитой. Рассказывая ему о прошлом, в тот, последний их разговор, девушка невольно выдала то, как называла её мать, ласково обращаясь к дочери. Настоящее свое имя. А сопоставить всё со слухами о побеге юной княжны труда не составило. Ингмар горько усмехнулся - знала бы старая Вария, кого шпыняла, гоняя простой прислужницей. Да и сам он хорош - руку и сердце предлагать такой дане знатной. А то, как она ни разу не повела себя так, словно он ей- не ровня? Мало ведь времени прошло с той её жизни, богатой да знатной, значит, душа добрая у нее была. И там, и здесь могла она главное хранить- человечность да доброту. Оттого ещё более тоскливо на душе было, оттого и боялся, что в беду попала дана большую.

Все внутри комнаты ее свидетельствовало о том, что сама ушла она. И деньги, и провизию взяла с кухни, крохи, а прислужница утром заметила, думая было обругать полноватого парня, что помогал по дому- не он ли на кухню ночью пробирался. Но Ингмар сказал, что это- он сам, спустился, когда не спалось.

Но лента, которую он купил ей тогда, на ярмарке, тонкой змейкой лежащая у окна, настойчиво привлекала внимание. Неужто не взяла с собой? Как светились ее глаза от подарка нежданного тогда. Оно, конечно, княжне такие дары приносили, что ему и в жизнь не достать, а ведь рада была. Даже в щеку поцеловала. Может, просто одиночество да постоянные придирки Варии заставили бедную дану радоваться хоть такой толике доброты да внимания? Поди ж теперь, узнай. Нет, зачем ей простая лента от глупца влюбленного.

Вот только душа на месте не лежала. Наверно, стоит послать к Князю, чай, интересно будет, где внучка его. Хоть он, по слухам, и отрекся публично от опозорившей его внучки, да визитера могли не то, что в замок не пустить, а и из города погнать, решил Ингмар, что верным это решение будет.

Да ещё на днях приходила темноволосая Торма, подруга Таниты. Правда, подруга даже имени княжны не знала, но то объяснить просто- на месте Таниты каждый бы так поступил, не раскрываться же первому встречному. А после и неловко уж было имя называть верное. Да и опасность грозила если? Вопросов было больше, чем ответов.

Окидывая его взволнованным взглядом, Торма заохала, узнав, что подруга ушла.

-Неужто все? Выследили- и придется ей, бедной, за старика выйти?- всплеснула руками девушка, расстроенно качая головой - Вот ведь бедная, какая судьба несправедливая.

Ингмар, расспросив Торму, не только к истине не приблизился, а даже ещё больше запутался. Конечно, про родителей княжна солгала, но что если о замужестве речь- правда? Что, если действительно томится она сейчас в замке, а Князь заставляет её согласие дать. Да и какое согласие, разве оно нужно? Нет, просто свадьбы ждёт, если жених ещё не передумал.

Тогда и в замок идти сообщать смысла нет, если Танита уже там. Только посмеются над ним, да выкинут взашей как дурачка блаженного. Какой Князь когда признает добровольно, что родня его в прислужниках маялась?

В дверь кабинета постучали, вошла юная прислужница, неловко переминаясь с ноги на ногу:

-Там дана Ровена приехала, поговорить желает.

И не успела девушка закрыть за собой дверь, как та, о ком шла речь, уже застучала каблучками по лестнице. Войдя в кабинет, она без приглашения уселась на кресло, стягивая со своих тонких пальчиков темные перчатки и буравя его взглядом светло-карих глаз.

Ингмар выругался про себя - что она себе позволяет? Словно нарочно делает все так, чтобы у окружающих создалось мнение об их излишне теплых взаимоотношениях. А там пару слов отцу- и Ингмар даже противопоставить ничего не сможет, если решит тот - браку быть.

-Дан Ровена, какой приятный сюприз- начал он, косясь на дверь. Прислужница оставила ту приоткрытой, но здесь, скорее всего, простая неловкость нежели забота о правилах приличия- Я как раз собирался выйти в город, не желаете ли сопроводить меня? Конечно, если вы приехали без сопровождения, то мы можем сперва спуститься вниз, там будет моя свекровь и прислужницы, выпьем немного чаю. А я пошлю слугу за одной из ваших прислужниц?

Но светловолосая головка лишь отрицательно качнулась:

-Не стоит. - жадно, не чета Торме ( Ингмар знал, что нравится прислужнице этой, но она никогда не показывала даже крохи симпатии. В отличии от Ровены, что привыкла идти напролом) скользила по нему взглядом нежданная гостья- Я зашла ненадолго. Проговорить с вами.

Она подалась вперёд, будто боясь, что их могут подслушать:

-Речь пойдет о ...- она замялась, будто бы не зная, стоит ли продолжать - О вашей прислужнице, которой вы доверяете самое верное, жизнь маленького Теодора.

Ингмар взволнованно привстал, немного отвернувшись, чтобы не выдать чувств.

-Да, и что же в ней такого, что заставило вас наперекор всем нормам приличия- не упустил он шанса поддеть Ровену- Приехать прямо ко мне домой?

Ровена не поддалась. Обеспокоенно сложив руки на коленях, она начала:

-Вы, видно, не знаете, что она ....ведьма!- выплюнула Ровена, кривясь так, будто само это слово может очернить любого, кто его произнес.

Рейвен лишь широко улыбнулся, поворачиваясь к названной гостье:

-Отчего же, знаю. Только я предпочитаю слово " ведающая".

С наслаждением отметив, как изменилась в лице Ровена, он продолжил:

-Я считаю, не стоит преждевременно ставить клеймо на людях. Я ведь и сам когда-то был простым нищим вором, умирающим от голода. И если бы не отец моей покойной супруги, то неизвестно, кем бы я стал в данное время.

Но Ровена не отступала:

-Вы, видимо, не знаете. Её сила огромна! Тогда, на ярмарке...

Но Ингмар не дал ей закончить:

-Она спасла жизнь человеку. Тогда я был рядом с ней и видел всё своими глазами!- отрезал он, пытаясь успокоить бушующую внутри неприязнь. Внезапно он осознал, что попросту не может дальше терпеть эту женщину, какое бы высокое положение она не занимала.

-Извините, если у вас- всё, то я должен спешить. Я тут вспомнил об одном крайне важном деле.

-Но я...вы же говорили, что мы можем прогуляться.. - лицо Ровены вытянулось, приобретая какой-то поистине волчий оскал, а глаза недобро засверкали из-под нахмурившихся бровей.

-Я сейчас велю прислужниках разыскать Варию,- Ровена знала его свекровь, более того, они питали к друг другу взаимную неприязнь - И она с удовольствием проведет с вами время. Все же, это гораздо лучше, чем в моей скучной мужской компании. А я очень спешу, прошу простить меня.

Схватив с кресла сюртук, Ингмар быстрым шагом покинул свой же кабинет, ничуть не смущаясь того, как некрасиво и негостеприимно сейчас поступил.

Ровена согнулась в кресле, сцепив пальцы на руках так, что отросшие когти впились в ладонь, отчего капли крови забрызгали платье. ' Хорошо, что одела темное'- мелькнула ни к месту мысль в затухающие сознании. Языком девушка нащупала пробивающиеся клыки. Бежать! Нужно срочно бежать, пока никто не увидел. Это стало происходить все чаще, теперь даже днём. Ведь Ровена упорно отвергала свою натуру. На мгновение ощутив искру сочувствия к ведьме, которой приходилось вести такое же мучительное существование-пытку, жить, скрываясь и скрывая свою суть от людей, Ровена вскочила на ноги, и бросилась к выходу, согнувшись вдвое, чтобы никто не заметил происходящих с ней изменений. Сошлется потом на дурное самочувствие.

До экипажа добралась, не встретив на пути никого. В коем-то веке то, что Вария ее ненавидела, будто чувствуя вторую суть, сыграло на руки. Закрыв дверь, задернув шторы, она постучала в потолок, и прислужник хлестнул лошадей.

Ровена трясущимися руками достала из плотного темного мешка сосуд с непрозрачными стенка, открыв пробку, она принялась жадно пить красную тягучую жидкость, понемногу приходя в себя. Ну, ничего! Она сделает так, что Ингмар станет думать об этой рыжей с оттенком лёгкой грусти. Так, как думает сейчас о жене. О мертвых ведь иначе никак.

31

Со стороны оставшихся позади деревенских домов донеслась звонкая детская песенка. Танита зябко повела плечами, поплотнее запахнув темный плащ, что бросил ей с утра Охотник, невесть откуда взявший его. Вот такие невинные напевы спустя годы превращались в полубыль, сказания. В каждой деревне находился кто-то, споривший , что его родители в детстве даже знали героев напева. А у другого дальняя родня, всенепременно, и сама пострадала от ведьминых происков.

С каждой песней росли и страхи людей перед ведьмами- все, что живой пытливый ум человеческий придумывал, чтобы отвадить наиболее озорных детей от леса, полей, колодцев ( не ведьм боясь, а реальных опасностей), приписывалось позже ведьмам. Девушка вспомнила, как Князь по праздникам самолично суды вершил да жалобы слушал с ещё двумя судьями. И сколько приходило тогда " жертв" колдовства - то жена придет на одинокую молодую соседку, которой ее добряк- муж изгородь починил, доносить. Дескать, темной ночью под луной самолично видела, как та, полностью голая, из окна бросается на холодную траву, перекидывается кошкой черной да в сторону леса бежит. То крестьянин жаловаться - сосед да мать его, соседа, старая, седая как лунь, с бельмом на глазу, ворожат. А то как еще- то град был, с голубиное яйцо размером, то посевы не взошли. Оно и ясно - ведьма! А потом выясняется, что с соседом у них- давняя вражда за кусочек земли меж заборами. То молодая девушка, стесняясь да глаза пряча, расскажет, как знает, что купец зажиточный посылал прислужников к ним в лавку, да требовал от отца ее невозможное - чтобы тот живого трёхдневного младенца к нему доставил, для ритуала темного. Правда, после допроса Князем, девушка в слезах признаётся, что, мол, любит сильно прислужника молодого. А старый купец засватать ее решил всего-навсего, увидев пару раз в лавке. Отец добро дал, скрепили рукопожатием договоренность. Да вот девица решила судьбу в свои руки взять. Оболгать нелюбого жениха, на преступление пойти ради счастья своего.

Князь, умело лавируя между добротой и ленивым радушием и строгостью вкупе с угрозами за навет посадить в яму на седмицу , заставлял людей правду говорить. Так и выяснялось, что почти все то лгали, то принимали совершенно обычные вещи за темную волшбу, не желая упорно видеть силы природы или даже свою вину в случившемся.

-Тебе холодно?- низкий голос Охотника заставил вздрогнуть. Отвечать не хотелось- разве он о здоровье её печётся? Нет, боится, как бы повод для похвалы перед Орденом не потерять.

***

Почти весь день скакали они, остановившись лишь раз, чтобы перекусить спешно да омыть разгоряченные лица из старого колодца слегка затхлой водой.

За все время Охотник лишь пару раз спросил ее о чем-то, но девушка лишь мимо ушей пропустила- что толку говорить с тем, кто скоро убьет тебя? Кто не только слушать не станет, а уже и собственное мнение сложил, задолго до встречи, о том, кто ты есть на самом деле.

Девушка устало откинулась назад, коснувшись спиной груди Охотника, даже не коря себя за эту слабость. Силы оставляли, веки закрывались сами собой. Но Охотник был странно бодр, тело его было натянуто будто струна. Словно чувствовал что.

-Если на нас нападут, ведьма, - вдруг бросил Охотник, не отрывая глаз от дороги - Не вздумай этим воспользоваться и сбежать! Только силы истратишь! Я всё равно найду тебя! Только тогда уже не буду столь добр!

Танита собралась только пожелать, чтобы Охотник сам свои на болтовню пустую не тратил, раз опасность чует, как вдруг невдалеке показалось пятеро мужчин на лошадях. Их разношёрстная одежды как нельзя лучше отражала род их занятий - разбойники! Грабят люд честной, оттого и вразнобой одеты- не будет ведь путник подбирать одежду прям под грабителя своего. Да и делёжка всё равно сделает свое дело- кому шапка соболья, кому- кафтан дорогой расшитый каменьями, кому- сапоги из чистой кожи.

-Куда дорогу держите, путники?- насмешливо произнес большой крупный мужчина, ощерив почти беззубый рот. Четверо его приятелей остались чуть позади, немного нервно озираясь на кусты вокруг леса. Видно, их приятели, притаившись там, ожидали условного знака, чтобы напасть.

-О том тебе знать не надобно!- бросил Рейвен, аккуратно ссаживая Таниту с лошади. Глазами же следил за мужчинами, что стали медленно приближаться.

-Оно и верно, Охотник,- презрительно сплюнул на землю главарь разбойников -Меньше знаем - меньше в остроге^[16] на себя возьмём, а, ребята?- он оглянулся на спутников, что тотчас же загоготали в ответ.

Но стоило главарю повернуться обратно, как его глаза в ужасе раскрылись , а руки метнулись к шее. Изо рта вылетел странный булькающий звук, а затем он сам повалился набок, так и не отрывая рук от горла. С глухим звуком упав с лошади на землю, он раскинул руки, точно птица, что пытается взлететь да не может, явив всем вокруг причину падения - из его горла торчал наконечник небольшой стрелы. Рейвен, не опуская арбалета, слегка пришпорил лошадь, двинувшись к растерявшимся разбойникам, брезгливо объехав труп их предводителя. Но тут из-за кустов и деревьев послышался шум- то подельники разбойника выбегали, чтобы дать отпор убийце главаря. И Рейвен совершил то, чего не ожидал от себя- обернулся, чтобы крикнуть Таните ' Беги в лес!'. Вопреки всем заученным правилам боя, вопреки кодексу Охотников, что никогда бы не позволил жизнь ведьмы выше своей ставить, вопреки рассудку и здравому смыслу.

Княжна, с пару мгновений почему-то растерянно перевозившая взгляд с него на свои ладони, будто в сознание пришла. С презрением тряхнув покрытой капюшоном головой, она явила всем коротко остриженные рыжие пряди и решимость в зелёном взгляде.

Глупая! Ему не справиться с теми, кто надвигался, мрачновато пересмеиваясь. Уверенные в своем численном превосходстве, разбойники продвигались всё ближе, с каждым шагом все меньше страшась арбалета в руках Охотника. Всё равно всех за раз не победить.

-Беги, Тьма тебя забери!- рыкнул Рейвен, но ведьма упрямо стояла позади, одними губами что-то ответив. " Жизнь за жизнь"!? Что она несёт?

То, как сосредоточенно она глядела на свои руки, привлекло даже часть разбойников - они стали переговариваться, что девица, видно, чудная. С такой лишь поразвлечься, когда Охотника убьют, да и следом за ним отправить.

Как вдруг с кончиков пальцев княжны вырвались лёгкие потоки оранжевого пламени, сперва тонкие и еле заметные, а затем, точно всполохи, разрезав воздух, взметнулись к небу. Лошади разбойников заржали, испуганно попятившись назад. Седоки еле удерживали перепуганных животных. Те же из разбойников, что шли пешком, настороженно замерли, не решаясь ни подойти ближе, ни отступить- вдруг в спину полетит всепожирающее пламя!?

"Ведьма!" , " Ведьма!"- послышались напуганные голоса. Охотник, хмыкнув, придержал лошадь, что тоже начала вести себя беспокойно, не зная, что творится за ее спиной, но чувствуя странное поведение товарок.

Достав из сумки пару самодельных пороховиков^[17], он натянул уздечку так, что лошадь отступила назад. Быстрым движением поднеся пороховики в руке к пламени, что вырывалось из ладоней перепуганной этим насмерть, но такой упрямой, ведьмы, он резко бросил их вперёд. Один за одним раздались взрывы, крики разбойников заполнили до того почти осязаемую тишину, когда каждый считывал противника, не решаясь действовать. Куски земли с частями человеческих тел взлетали в воздух, жуткую картину едва скрывал чёрный едкий дым, что клубился в воздухе.

-Дай руку!- бросил Рейвен, подъехав к княжне- Руку!

Но та, ошеломлённая произошедшим, просто с ужасом смотрела вперед, куда-то сквозь пламя, что все также вырывалось из открытых ладоней.

-Остановись!- Рейвен, спрыгнув на землю, обернулся- дым позади понемногу рассеивался, являя неподвижные тела разбойников, лежащие на земле. Кто-то, откашливаясь, уже встал на четвереньки, ползком и наощупь пытаясь выбраться, кто-то в голос выл, держась за обрубок руки, откуда фонтаном хлестала кровь. Один разбойник лежал на боку, придавленный телом лошади, устремив остекленевший взгляд прямо на них. Горстка тех, что не попали в самое сердце взрыва, боязливо жалась назад, оглядываясь в поисках сбежавших лошадей.

-Танита!- подойдя сбоку, Рейвен с силой встряхнул княжну - Прекрати это!

Сморгнув, она перевела взгляд на свои руки- туда, куда указывал Охотник. И, словно придя в себя, еле заметно кивнула. Пламя стало потихоньку угасать. Не дожидаясь, пока оно угаснет полностью, Рейвен схватил княжну поперек талии, почти волоком дотащив до коня. А затем с удивительной ловкостью забросил на лошадь, запрыгнув следом. И пустился вскачь, не оглядываясь назад. Впрочем, разбойники, оглушенные и ослеплённые взрывами, вряд ли бы стали преследовать их.

Скакали они до самой ночи, не останавливаясь, не давая отдыха ни себе, ни лошади, что уже выбивалась из сил под двумя всадниками, фырча и жадно втягивая воздух подрагивающими ноздрями.

32

-Привести ведьму!- бросил младшим братьям Ордена Драгон, недовольно морщась. Ладонь все ещё саднила от раны, что он нанес себе сам, проведя серебряным клинком наотмашь.

Спустя несколько мгновений прислужники притащили молодую девушку- худенькую, темноволосую, напуганную так сильно, что звон кандалов на руках и ногах отдавался в такт дрожи её тела.

-К стене её! И оставьте нас!- отдал приказание Драгон, отворачиваясь. Нужно держать себя в руках! Выждав немного времени, он услышал, как закрывается за братьями толстая дубовая дверь. Бросившись к ней, опустил тяжёлый железный засов. Ну вот, теперь никто не сможет им помешать!

Он перевёл взгляд на ведьму, что висела, прикованной за руки и ноги к каменной стене. Совсем ещё девчонка! Черт! Силы будет мало! Очень мало.

-Прошу ...вас...- зазвенел почти детский голосок, а светло-голубые очи стали испуганно ловить каждое его движение.

-О чем же ты просишь, дитя моё?- ухмыльнулся Драгон, нажимая на тайный камень в стене. Тотчас остальные камни вокруг пришли в движение, образовав странный рисунок. А затем большая часть стены стала двигаться вправо, открывая за собой винтовую лестницу, устремившуюся вниз.

Ведьма, тихо всхлипнув, перевела полный ужаса взгляд на Главу Ордена:

-Я всё скажу, не пытайте, умоляю!

Мужчина только рассмеялся в ответ:

-Ну что ты, милая, никто и не думал тебя пытать, - повернувшись, он стал спускаться вниз, слегка приподняв край мантии- Ты просто умрёшь в муках, как и твои сестры. Вот и всё. Но прежде...- его глаза загорелись жадным блеском, когда внизу, в тайной комнате, вход куда был известен лишь ему одному, он стал собирать всё, что пригодится для обряда. Артефакты, ингредиенты для зелья, фолианты с заклинаниями.

Вернувшись назад, он плечом нажал на камень, отчего проем в стене с глухим скрипом стал закрываться. Не спеша выложив на стол всё, что принес снизу, он обернулся к ведьме, чьи глаза были полны слёз.

-Ну, расскажи мне, дитя, какой у тебя дар?- прищурившись, он упёрся руками о край стола.

Ведьма, тряхнув мокрыми темными прядями волос, глухо ответила:

-Я - травница. Не веда^[18] почти, только...- она скользнула краем глаза по предметам за его спиной, съежившись от ужаса- Только заговоры простые да снадобья, настои знаю.

-И что же, никакой ворожбы? Никакой силы иной?- лениво протянул руку к длинному ножу с серебряными зазубринами на лезвии, играючи пройдясь по ним пальцем.

-Нет!- ведьма испуганно затрясла головой - Клянусь вам, нет!

Охотник, резко повернувшись, потерял к ней интерес, принявшись что-то делать на столе, шепча странные заклинания на неизвестном ей языке. А затем ведьме показалось, что слышит она плач детский. Но откуда? Неужто с ума сходить начинает от страха? Вытянула она шею, чтобы хоть немного заглянуть за плечо Охотнику- и обмерла. В небольшой корзине, из груды тряпья выглядывала маленькая детская пяточка. Розовые скукоженные пальчики подрагивали, изредка дергаясь в воздухе.

Глава Ордена, не оборачиваясь, хмыкнул:

-Видно, сонный настой был слабоват.

Прикрыв ножку младенца ветхой тряпицей, он с ненавистью бросил:

-А ты не сверли меня взглядом, отродье тьмы! Ради высшего блага всё творю я! И только мне отвечать за деяния свои!

Чуть позже в воздухе мелькнуло серебристое лезвие клинка, и от стен отразился пронзительный детский крик. Ведьма в ужасе забилась в цепях, завывая точно побитая собачонка, от страха и жалости. К себе, к тому невинному дитю, что стало жертвой того, кто призван мир от зла очистить. К несправедливости этого мира- дитя, чистое, невинное дитя, никому в жизни не причинившее зла, даже и не разумеющее, что это такое, погибло такой ужасной смертью. И она сама скоро последует за ним, та, что даже срывая травы или срезая немного коры с нужного дерева, обязательно совершала обряд прощения, моля мать-природу простить за то, что взяла необходимое для отвара или настоя, которым станет лечить людей.

-Глупая маленькая ведьма! - оскалившись точно дикий зверь, с безумием в глазах повернулся к ней Охотник, поднимая в руке окровавленный клинок - Чем больше ты страдаешь- тем чище сила...

И обернулся, продолжая и дальше мерно напевать заклинание.

***

-Что там ещё!?- озлобленный тем, что слова маленькой ведьмы отказались правдой - силы в ней действительно было лишь несколько капель, Драгон сердито встал из-за стола в кабинете, где принимал посетителей.

-Учитель,- низко поклонился один из младших прислужников, Драгон не утруждал себя запоминанием ни их имён, ни лиц- К Вам прислужник Бургомистра из Раева, говорит, что у него для Вас важная информация.

-И?- лениво махнул рукой Драгон, побуждая юного брата говорить быстрее- Что за информация?

-Он сказал, что передаст её только вам,- ещё ниже склонился брат, видно, испугавшись, что за наглость прислужника, требующего встречи с самим Главой Ордена, пострадает и он сам- за то, что посмел потревожить этой глупостью . Люди часто шли в Братство - просить помощи и защиты от ведьм, но никогда- с требованием увидеть Владыку. Обычно, пришлые готовы были о горестях своих едва ли не привратнику начать жаловаться, проникаясь духом Ордена, едва лишь ступив на его землю.

-Важное, говоришь?- протянул Драгон, откидываясь назад в высоком кресле с кованой спинкой- Ну, коли так, пускай входит, - с кривой усмешкой наслаждался страхом глупого юнца.

Юноша, растерявшись, поднял взор, проверяя- не ослышался ли. Действительно ли велено впустить путника?

-Да, Владыка. Сейчас,- снова поклонился он, прикрывая дверь.

****

-Так ты говоришь, пламя прямо на руке держала?- хищно наседал на перепуганного прислужника Драгон, не веря своим ушам. Он, что решил было, ещё одной ведьмой пополнить силы свои- Бургомистр-де не пошлет просто так прислужника, если действительно ведьма только объявилась. А тут вон оно как, сама истиннорожденная ! Столько лет ожидания! Столько надежд! Драгон едва сдерживался, чтобы не схватить слугу прямо сейчас да не велеть ему привести себя к ней. Туда, где в последний раз её видели. Глаза его потемнели, челюсти сжались- лицо приобрело жесткое, звериное выражение- заострилось, губы вытянулись в тонкую линию.

-Да, ажно люди да лошади перепугались - прямо в небо било, как столб, - закивал прислужник, с испугом глядя на то, как теряет человеческий облик Глава Ордена. Он хозяйку -то свою, Дану Ровену, боялся пуще некуда - странная она, тоже точно звереет порой. Но сейчас бы и не мог сказать, кто из них двоих страшнее.

-Хорошо, я сегодня же отправлюсь сам, раз Бургомистр того просит,- вдруг почти ласково бросил Глава Охотников, а лицо его вновь приобрело то благожелательное выражение, с которым он встретил прислужника- Ступай, я велю тебя накормить и отдохнуть отвести. К вечеру будь готов- выезжаем.

Прислужник с невиданной для уставшего путника прытью вскочил, кланяясь, точно только того и ждал- чтобы как можно скорее покинуть кабинет, и пятясь назад спиной, выскользнул за дверь.

33

-Отчего ты не оставила меня?- задал мучивший его всё это время вопрос Рейвен. Он никак не мог взять в толк, зачем ведьма встала с ним, плечом к плечу против разбойников. Что ею двигало? Неужто действительно правдой были её слова о том, что ведьмы - как люди. И плохие, и хорошие среди них встречаются.

-А отчего ты мне жизнь спас?- тихо вернула ему вопрос Танита, кутаясь в тонкий плащ. Костер Охотник разводить не стал, чтобы не привлекать ненужного сейчас внимания. А ночь была стылой.

Оба замолчали, придавленные осознанием того, что противник не такое уж и средоточие зла, как каждый из них думал прежде.

Вдруг Охотник встал, скидывая с плеч покрывало. Подойдя ближе к дрожавшей от холода Таните, он укрыл им дану, что подняла на него удивлённый взгляд зелёных глаз, даже в полутьме проживавший насквозь, в самое сердце. Вздрогнула она, принимая неожиданный дар, но лишь голову склонила, подставляя плечи и спину под мягкую шерсть покрывала.

Неизбывная тоска защемила сердце Охотника, едва взгляд упал на рваные рыжие пряди. Если посмотреть, кто из них- зло....Она ведь, в отличие от товарок, никакого зла ему не причинила. Даже не пыталась. Более того, не сбежала, жизнь свою спасая, оставив его наедине с разбойниками.

-Прости меня...- невольно вырвалась хриплая просьба. Охотник протянул пальцы к ее голове, но тут же отдернул. Ведьма подняла голову, пытаясь найти его лицо в темноте. Он сел рядом, прислонившись спиной к стволу дерева, возле которого она сидела на свернутом вдвое тонком настиле^[19]. Нащупал рукой её тонкую кисть, переплетая тонкие пальцы княжны со своими. Та не сопротивлялась, даже как-то слегка наклонившись к нему, замерла неподвижно. Лишь тонкая жилка пульса неистово забилась под его ладонью.

-Расскажи мне... Расскажи о том, как вы ...жили. Как ты силу почувствовала?- обратился он к ведьме, больше за тем, чтобы она ложью развеяла мучающие его сомнения.

Княжна не пошевелилась, слова глухо зазвучали откуда-то снизу, горькая насмешка звучала в голосе:

-Что рассказать? Ты слышал о моей матери, ничего больше добавить не смогу из того, чего ожидаешь. Дел темных не творила она, колдовства черного не знала.

-А ты?- жадно повернул он голову, ловя каждый вздох, каждое малейшее движение губ. Ну же, солги! Солги, ведьма! Ложь он сразу распознает, почувствует.

-И это ты знаешь. Разве удержишь молву людскую? Будь я хоть на каплю той, кем ты считаешь меня, разве не шли бы слухи по замку да городу? Деревне ближней? Вотчинах близлежащих? Разве случалось хоть что-то? Разве жители о проделках ведьм говорили?

Охотник отрицательно покачал головой, прекрасно понимая, что желает донести до него юная дана- обычно, ведьма злодеяния свои творила там, где жила. Или неподалеку. Будто силу теряла, если перемещалась чуть дальше от дома.

-А ты? - вдруг обернулась к нему княжна, так близко, что ее нежное дыхание овеяло его щеку, а губы едва не коснулись лица- Ты что плохое творил? Пытал невинных? В ведьмовстве обвинял?

Рейвен сжал челюсти, невольно задумавшись. А что, если она хоть на малую толику, но права? Разве ж под пытками, что устраивали в подземельях Ордена самым сильным духом ведьмам, не признаешься в чем угодно?

-Я не пытал ни единой,- наконец, выдал он, сам замечая, как нелепо звучит его попытка извернуться. ' Не пытал ни единой - лишь на пытки доставлял'. Перед глазами вдруг возникло лицо Таниты, в синяках и потеках крови. Такой она станет, если попадет в руки Ордена.

-Зато на суд честный!- она выплюнула последнее слово, с обидой и горечью в голосе- Десятки отвозил, если не сотни, так ведь?

И Охотник не стал лгать.

-Так,- подтвердил он, крепче сжав ее руку.

Некоторое время они сидели молча, вслушиваясь в звуки ночного леса. Где-то далеко ухал филин, сверчки трещали в густых зарослях, большая ночная птица, хлопая крыльями, пролетела высоко над их головами. Луна взошла на небосвод, заливая тусклым светом лес. Лошадь испуганно всхрапнула во сне, переминаясь с ноги на ногу, но тут же замерла, снова погрузившись в дрёму.

-Скажи, почему ты сбежала? От меня? Или от Охотника?- задал Рейвен второй из разъедавших душу вопросов - С этим, золотоволосым, хотела быть?- насмешливо протянул он, не давая себе и времени осознать, как жаждет услышать ответ.

-Нет,- с грустью ответила Танита- Я молила его не ехать, он навязался сам. Сказал, что не отпустит одну, защитит...ай...- тихо вскрикнула. А Рейвен, опустив глаза, заметил, что сжимает до боли ее ладонь. Выругавшись, он отпустил руку девушки - и тотчас тоскливое одиночество ощутил, словно нечто родное, дорогое потерял. Охотник вновь забесновался- неиначе как оморок, чары. Но Рейвен усилием воли подавил в себе то, чему обучался многие годы.

-И где же твой защитник сейчас?- ухмыляясь, спросил. А княжна лишь тяжело вздохнула в ответ:

-Последний раз я видела его в самый первый день. Вернее, ночь. Лесные девы забрали его к себе- видя, что Рейвен не спешит с ответом, она добавила -Это правда. Я видела их своими глазами. И то, как он исчез с ними.

-Ты видишь подобное...- то ли отметил для себя, то ли удивился Охотник, но ничего не добавил. Просто нахмурился, вглядываясь прямо перед собой, в темноту ночи.

-Скажи, куда ты бежала?- ночной холод будто сам заставлял узнать друг друга ближе, толкал на вопросы и откровения, чтобы хоть капля тепла человеческого появилась меж ними.

-За море. Я никогда бы больше не появилась здесь, если бы не ты!- в сердцах Танита отбросила его руку, но Охотник лишь бросил очередное, несвойственное ему " прости".

А затем, неожиданно обняв ее за плечи и повернув к себе, он попросил:

-Покажи мне это...то, как ты огонь вызываешь.

-Я не могу....вот так, просто. По желанию. - княжна была напряжена в его руках.

-Что для этого нужно? Как это получается?- нетерпеливо поинтересовался мужчина. Танита повела плечами, пытаясь скинуть его руки, но он держал крепко.

-Я не знаю... Наверно, какие-то сильные чувства.

И тут его губы накрыли её, жадно целуя. Рейвен придвинул дану к себе, одной рукой взявшись за затылок, не позволяя ей отодвинуться. И целовал с такой страстью, что Танита невольное стала отвечать ему. На кончиках пальцев запылало пламя, еле заметное, дрожащее и неровное, со слабым зеленоватым оттенком. Но тут же образ Вацлава встал перед глазами. Она предает его! Да ещё и кем! Княжна принялась сопротивляться, но Охотник лишь крепче прижал ее к себе. Его терпкий мужской аромат и пугал, и будоражил. Никогда ещё она не была настолько близка с мужчиной. Пламя, помимо ее воли, вырвалось из центра ладоней, окутывая их огненной стеной. Охотник разомкнул объятия, с удивлением наблюдая, что пламя не причиняет им двоим никакого вреда.

-Невероятно....- выдохнул он восхищённо - Истиннорожденная.

И взглянул на княжну так, словно заново для себя открывал. Его жадный взгляд скользил по её лицу, губам. Княжна, вздрогнув, отвернулась. Пламя вспыхнуло, рассыпавшись искрами в ночном воздухе, и исчезло, не оставив после себя и следа.

-Ты поедешь со мной, мы поженимся и уедем,- вдруг выдал Охотник, притягивая девушку к себе- Туда, где нас никто не найдет. У меня есть небольшой дом по ту сторону границы. Там власть Ордена - ничто, пыль.

-Нет!- решительно произнесла Танита, осознавая, что всё меньше и меньше боится Охотника. Словно эти вечер и ночь все расставили по местам, сравняв их. Помогли осознать, что человечность есть в каждом из них.

-Нет? - зло выплюнул Охотник- Ты что же, в Орден желаешь попасть? Знаешь, что с тобой там будет?Или всю жизнь бегать собралась? Учти, я не отпущу. У тебя два выбора - Орден или жизнь со мной! - слегка резко бросил он, словно сам факт того, что его не желают, что приходится вот так запугивать, был обиден для него. Человека, что без малейшего колебания мог послать стрелу прямо в горло другого. Что слыл самым безжалостным Охотником на ведьм. Таните отчего-то вдруг сделалось смешно, точно истерика случилась. А вдруг он и тех несчастных вот так заманивал? Лаской да признаниями в любви? И бедные женщины шли за ним в надежде на счастливую семейную жизнь? А что, и никакого насилия не нужно, навыков- только лишь страстно поцеловать да наобещать золотых гор.

-Три. Я ведь - ведьма,- скривилась в злой усмешек дана, будто желая задеть Охотника, чтобы не думать о тех странных чувствах, которые всколыхнул он своим неожиданным предложением.

-Ты не причинишь мне зла, - с ленивой уверенностью Охотник вновь обнял её.

-Отпусти меня,- сдалась княжна, прекратив пустую браваду, что помогала ей выжить все это время, не сойти с ума от страха и ожидания смерти от рук Ордена- Отпусти - и клянусь, ты меня больше никогда не увидишь! Я уеду за море, стану жить там, а сюда ...

-Нет!- поспешно вскрикнул он, прижимаясь щекой к ее волосам. И уже тише добавил - Я не смогу. Не смогу.

-Конечно...- едко бросила она в ответ, пытаясь отстраниться,- Великий Охотник, что ни разу не упускал добычи, ведь так?

-Нет,- хрипло простонал он- Не в этом причина.

Он обнял её крепче, наслаждаясь близостью своего заклятого врага, вечного врага всех Охотников и рода людского. Странно, но когда она рядом, ощущение, что наконец обрёл дом, не покидало. Неужто, любовь? Рейвен не мог дать ответа, он никогда прежде не любил.

-Разве ты не чувствуешь того же?- севшим голосом озвучил терзающие сомнения, и ведьма их подтвердила. Ее проклятая честность обезоруживала:

-Нет. Я боюсь тебя, вот и всё. Да и...ты думаешь, вот такое,- она коснулась дрожащими пальцами кончиков волос- " знакомство" кому по нраву придется?!

Даже в темноте она почувствовала, как заиграли желваки на лице Охотника.

-Я...- он обнял её ещё крепче - Я могу защитить тебя. Я не обещаю любви, заботы - я их не ведал и сам, но клянусь - ты будешь под моей защитой до самого конца.

-Нет!- вскрикнула ведьма, резко сбросив его руки и поднимаясь- Нет! Странный выбор ты предлагаешь мне, Охотник! Смерть или вечную тюрьму, плен с ненавистным мне человеком, что станет решать мою судьбу, так?! Я не согласна! Вези меня в Орден! Лучше смерть!

Вдруг сильная рука обвилась вокруг ее талии, Охотник встал так быстро и бесшумно, что она и не заметила. Прижав её к себе, он с ненавистью выдохнул прямо в дрожащие губы:

-Значит, смерть предпочитаешь?!- и поцеловал. Грубо, жёстко, сминая губы напором своих губ. Его горячий язык проскользнул в ее рот, жадно исследуя, подчиняя себе. Танита, задыхаясь, прижалась ближе к нему, ощущая где-то внизу живота, как сильно его желание. Жар стал разливаться и по ее телу, вопреки рассудку, вопреки всему. Поймав себя на мысли, что уже сама целует в ответ, ласково поглаживая мощную спину мужчины, она забилась в его объятиях.

-Отпусти!- в который раз потребовала, задыхаясь, пытаясь увернуться от его горящих страстью глаз, что даже в темноте ночи будто насквозь прожигали.

***

Ночью княжну снова мучили сны, ставшие почти постоянными спутниками с тех пор, как Охотник похитил её. Старая женщина, что улыбалась ей точно доброй знакомке, протягивала руки, маня за собой. В светлый край, где озера сливались с голубизной неба. Женщина что-то говорила, но Танита никак не могла разобрать, что именно.

А ещё...ещё казалось, что огонь струится по всему телу, наполняя силой, знанием, что всё время таилось где-то глубоко внутри, ожидая той поры, когда княжна сможет заглянуть в себя, признать свою истинную натуру.

34

Спустя неделю:

-Значит, вы утверждаете, что Охотник был на площади?- сжал пальцы на золоченом бокале Драгон, сверля взглядом собеседника. Бургомистр , выдержав взгляд, отрицательно покачал головой:

-Я не могу утверждать этого, дан. Меня там не было. Все, что могу сказать - его видели некоторые местные. Но вы и сами понимаете- они любого чужака, да ещё высокого, крепкого, в темное одетого, примут за Охотника.

-Зато ведьма точно была!- вставила его дочь, метнув золотистый взгляд в него. Идиотка! Она думает, что Глава Ордена не способен ее ипостась другую разглядеть?! Почувствовать то, как псиной разит от нее за версту?! Да будь его воля- он бы и таких к смерти приговаривал. Ошибки Матери Природы! Сейчас же, ради высшей цели, приходилось сдерживаться. Правда, есть у него пара мыслей на её счёт.

-Она прямо на площади всё сотворила. Огонь призвала, да ещё едва ребенка не загубила!- продолжала дана, с невероятной жадностью при этом поглощая кусочки едва прожаренного мяса. Точно этикету и не обучена, будто вилланка^[20] простая.

-Неправда, Ровена,- тихо поправил дочь Бургомистр - она наоборот - спасла жизнь ребенку.

-Спасла?- фыркнула в ответ дочь, а глаза ее загорелись жёлтым огнем, выдавая звериную сущность- Да кто знает, может, она и лошадей заговорила!

-Ровена!- стукнул кулаком по столу её отец - Ступай к себе! - лицо его покраснело от гнева.

-Прости, отец,- тут же покорно опустив глаза, прошелестела она. Но Драгон видел, что хитрая сучка и капли вины не чувствует за собой. А ещё - что на ведьму она странную обиду держит.

-Простите свою дочь, Бургомистр. Молодая девушка, впервые с подобным столкнулась- естественно, эмоции через край. Скажи, милая, - он повернулся к Ровене, что вся засияла, не ожидая такой поддержки от самого Главы Ордена -А что ведьма здесь делала? Больше нигде не видели её? Лишь в тот день?

-Нет, конечно, нет. Она нанялась в услужение в городе, - заметив, каким внимательным стал взгляд Главы Ордена, Ровена, воодушевившись, продолжила- К Ингмару, местному торговцу.

-Ингмару, говоришь?- Драгон пару мгновений раздумывал, а затем резко встал, так, что тяжёлое дубовое кресло заскрипело по покрытым лаком доскам пола- Что же, не буду больше докучать Вам своим присутствием, благодарю за ужин,- он слегка наклонил голову, и, даже не дав Бургомистру сказать что-то вежливое в ответ, покинул залу.

-И чего ты радуешься?- устало потирая виски, повернулся отец к Ровене. Вглядываясь в дочь, он никак не мог взять в толк, откуда в ней столько жестокосердия? Ни он, ни ее мать, мир душе её, такими не были. Наоборот, учили лишь добру да человечности. Тому, что даже самая сильная связь с луной- не повод, чтобы на человека напасть.

-Ингмар будет моим!- звонко бросила Ровена, отпивая из бокала вино.

-Дура!- вдруг вспылил Бургомистр, заставляя дочь съежившись, уцепиться побледневшими пальцами за стол, расплескать вино из бокала по белоснежной скатерти. Когда отец редко, но злился, Ровена впадала в ступор, не понимая, как быть с таким родителем. Незнакомым ей, жёстким и сильным - Он запытает его до смерти, а ты получишь лишь хладный труп в качестве жениха!

Со злостью бросив бокал о стену, Михай оттолкнул кресло, направившись к выходу. А Ровена, ни жива, ни мертва, сидела, глядя на то, как кроваво-красные капли стекают вниз, словно знаменуя то, что может приключиться из-за её глупой ревности.

Ну уж нет, она не даст этому произойти! Какой бы она ни была, а она искренне любит Ингмара! Искренне! И даже жизнь готова отдать за него.

Вскочив с кресла, она побежала к выходу, но едва ступив на порог, покачнувшись, ухватилась рукой за массивную резную дверь. Руку обожгло точно огнем. Вскрикнув от боли, она прижала ладонь к груди. Оепенело втянула носом воздух, а затем вновь попыталась сделать шаг вперёд, но обессиленно упала на пол. Аконит! Весь порог, двери был щедро облиты им, чистейшим настоем аконита. Смертью для таких как она.

-Отееец, от-ее-ее-ц, - хрипела Ровена, задыхаясь. Руками с отросшими длинными ногтями рвала платье у горла, силясь сделать хоть глоток свежего воздуха, но лишь рассекала нежную кожу до крови...

Прислужницы, что весело переговариваясь, шли в зал убрать со стола, в ужасе замерли, увидев на пороге хозяйку- бездыханной, лежащей в луже собственной крови. Дикий крик огласил своды дома.

35

Две недели спустя:

-Никогда бы не подумал, что увижу княжну за таким занятием,- раздался позади насмешливый голос Охотника. Танита, отложив вымытую тарелку в сторону, сдула со щеки короткую прядь еле заметно отросших волос, и улыбнулась:

-Лучше поступиться принципами, чем жизнью,- в тон ему ответила Танита, намекая на то, что постоянных слуг нанимать рискованно, а каждый раз брать разных из деревни неподалеку - порождать лишние слухи. Достаточно и того, что Рейвен, оставив её в одной из гостиниц там, в королевстве, съездил за золотом , которого, как оказалось, накопил весьма прилично. Вот только память никак не желала забыть, за что он получал это золото.

Пока она ждала его, тогда, в гостинице, мысли о побеге не раз посещали. Но ни решимости, ни денег, чтобы осуществить задуманное, не было. Да и странное доверие к Охотнику пустило крохотные корни глубоко в душе. Он ведь пошел наперекор Ордену, пряча от них ведьму. А это разве означает, что теперь он для них - предатель?

Танита никак не могла взять в толк, отчего он так поступил? За эти две недели, что они провели вместе в почти пустующем поместье, в полном значении слова вместе они провели от силы половину дня, если собрать воедино спешные завтраки, обеды или ужины, да то время, когда он что-то показывал ей в доме, либо же пару раз заводил короткий разговор, завидев ее с книгой в руках на кушетке у окна или в заброшенном и поросшем травой саду. В остальное же время его точно и в доме не было. Изредка приходящие прислужники, глухонемая вдова да сын её, подчас пугались, стоило Рейвену будто ниоткуда материализоваться перед ними. Мрачный, с жёстким, будто недовольным всем миром, выражение лица, он заставлял их трепетать. И никакая одежда не могла скрыть саму его суть.

Но самым главным страхом была неизвестность. То, зачем Охотнику это всё - в благодарность за спасение жизни? Вряд ли, Охотники излишней сентиментальностью испокон веков не отличались. Да и ведь, если хоть крохотную мысль о том, что так Охотник решил отплатить ей за свою жизнь и то, что не оставила- мог бы просто отпустить. А не рушить свою жизнь, пряча ведьму.

Поэтому и терзали смутные догадки- верно, он ожидает чего-то. Братья должны приехать, или же просто поиграть решил с глупой ведьмой.

Но и его поведение, и то, что дом был практически заброшен, опровергали эту версию- здесь ни ведьма, ни человек не жили очень давно Что же ему нужно?

Вот и сейчас Охотник лишь бросил на нее странный быстрый взгляд, кивнул и вышел из кухни. А спустя время послышался цокот копыт- снова уезжает.

****

Иногда Танита смотрела из окна, как Рейвен тренируется на заднем дворе. Он двигался грациозно, точно хищный зверь. Ловкость, сила, быстрота сквозили в этом смертельном танце. Княжна оправдывала то, что никак не может отвести взгляда от его плавных быстрых движений одиночеством и скукой. Библиотеки в доме не было, да и сам дом был почти не обставлен. Одиночество, знать, и толкало её на подобное, заставляло душой тянуться к другой живой душе.

В этот раз Рейвен был в одних брюках. Мышцы на руках и груди напрягались, когда он делал очередной выпад с оружием в сторону воображаемого противника. Заворожённая зрелищем, Танита и не заметила, как прижалась лбом к тонкому прохладному стеклу, жадно впитывая каждое его движение. Но Охотник вдруг остановился, повернувшись к дому, он с блуждающей ухмылкой посмотрел прямо на окно ее спальни. Юркнув за тяжёлое полотно занавеси, что так и не решилась снять и выстирать, она замерла неподвижно - заметил! Дыхание сбилось, точно бежала она много миль без отдыха, сердце стучало, грозясь вырваться из груди. Что же этот Охотник с ней делает!

***

В один из дней Танита решила набрать цветов и трав в лесу, что стеной окружал дом. Выйдя из дома с маленькой плетёной корзинкой, она зашагала в направлении леса. Охотник, что вышел из-под навеса амбара, служившего сейчас и конюшней, ничего не спросив, лишь проводил её мрачным взглядом, а потом и сам пошел следом. Пока собирала она букет, мужчина по сторонам глядел, точно опасность какую чуял. Но, спустя время, расслабился, уже с интересом поглядывая на неё. А затем вдруг принялся расспрашивать о цветах. Подумать только- грозный Охотник да о цветах речи ведёт, интересуется, что означает тот или иной, что лечит, зачем нужен. "Точно девица на выданье"- улыбнулась тогда своим мыслям Танита, не заметив, как жадно вспыхнул взгляд мужчины, скользя по ее губам. Вспыхнув, она отвернулась, принявшись с удвоенной силой рассказывать ему о цветах, о травах- всё, чему учила когда-то мать. Лишь бы избежать неловкого молчания или его странных взглядов.

Поставив букет в старую, все в паутине мелких трещинок, вазу в гостиной, девушка принялась заниматься домашними делами.

А вечером решила цветы в комнату себе забрать, подошла к дверям- и обомлела. Охотник, будто не замечая ничего вокруг, задумчиво поглаживал белые лепестки дикой розы. Едва заслышав её, он обернулся, приняв выражение своей обычной мрачности, и спешно покинул гостиную, обдав Таниту потоком воздуха.

****

Эти сны, они мучили, не давая спать почти до утра. Озера, чистые, как слеза. Множество озёр. Высокие мохнатые ели, окружающие их. Синее, почти лазурное, небо. Птичий гомон...И умиротворение. Точно далёкий дом, что забыла когда-то, оставив в прошлом. Изредка в них виделись жуткие, пугающие женские фигуры, что тянули к ней руки, медленно идя вперёд. Губы их дрожали, будто силясь что-то сказать, но лица ночных гостий были почты размыты. Длинные волосы, темные длинные одежды...

Танита проснулась от холода, что сковал все тело- пламя в небольшом камине, жадно потрескивая, лизало темные головешки дров. И это тоже было странностью Охотника - каждую ночь он заботился о ней, подкидывая дров в угасающий огонь. Бесшумно, неслышно, точно тень. Каждую ночь она брала с собой в кровать нож с кухни, не зная, чего ожидать от Охотника. Первые несколько ночей почти до рассвета не смыкала глаз, вот только Охотника тогда и в доме, кажется, не было. Одинокая его фигура бродила вдоль дороги к дому, то ли охраняя ее покой, то ли сторожа пленницу.

Девушка, поежившись, сползла с кровати, всунув ноги в кожаные сапожки, что привез Охотник. Укутавшись в покрывало, поморщилась- пальцы рук неприятно заныли, стоило их согнуть. С непривычки они ломили каждый раз, как она мыла посуду или стирала что-то из своего скудного гардероба. Охотник, хоть порой и нанимал деревенских , но также как и она понимал, что не стоит этого делать слишком уж часто. В доме изредка прибиралась и готовила на несколько дней вперёд, так, чтобы не умеющая этого делать княжна могла лишь разогреть, глухонемая вдова из деревни, а часть мужской работы помогал исполнять ее сын, шестнадцати вёсен от роду.

Проскользнув мимо помутневшей глади зеркала, что висело на стене, Танита невольно зажмурила глаза, лишь бы не видеть то, во что превратилась некогда " ледяная красавица". По крайней мере, кто-то из женихов назвал её так, вернувшись в столицу и без её согласия на брак, и с пошатнувшейся уверенностью в собственной привлекательности на брачном рынке.

Проведя рукой по коротким волосам, вздохнула. Злости на Охотника, что сотворил с ней подобное, отчего-то не было. Не было и обиды. Только странное спокойствие поселилось в сердце. Странное от того, что чувствовалось- грядет нечто плохое. Вот оно, надвигается. Слышится в громком клекоте птиц, вспугнутых порывом ветра. В каплях дождя, что стучат по черепичной крыше, в скрипе половиц под ногами. В сквозняке, гулявшим по длинным коридорам.

Танита, подобрав длинную ночную рубашку, проскользнула к кухне. Сейчас она зажжёт очаг, поставив на него закопченный медный чайник, заварит вкусный травяной настой на меду- согреется хоть немного.

Щурясь в темноте, она водила рукой по стене, нащупывая светильник. Вдруг её руку накрыла теплая большая ладонь, а над самым ухом раздался хриплый голос Охотника:

-Не спится?- он обнял её, прижавшись подбородком к ее макушке. Девушка замерла, прислушиваясь к собственным ощущениям. Близость Охотника больше не пугала до дрожи, как раньше. Но всё также подавляла, поглощала полностью.

Его рука скользнула вниз, откинув покрывало. Накрыла дрожащий живот пятерней, посылая странные импульсы по её телу.

-Ты замёрзла?- его голос звучал так глухо и сердито, словно мужчина испытывал мучения, борясь с самим собой.

-Нет, я...ты ведь приходишь поддержать огонь, спасибо,- ее щеки окрасились румянцем, но в темноте, хвала истинному Богу, этого не было видно.

-Прихожу...- хмыкнул Охотник - Но вряд ли за этим...

Танита сглотнула, попытавшись отойти, но Рейвен удержал.

-Что тебе нужно?- осмелев, повернулась к нему, почти уткнувшись носом в мужскую грудь. От Охотника пахло мыльным корнем, свежестью и ещё чем-то еле уловимым, мужским.

Впервые почувствовав его как мужчину- не дрожа от страха, не принуждаемая его грубостью, а на равных, как женщина, Танита невольно качнулась вперёд, втягивая его аромат, наслаждаясь им.

-Ты,- выдохнул Охотник, прижимая её к себе. Но не так, как раньше, а ласково, с неизбывной нежностью - Я устал бороться с собой.

И прежде, чем она успела что-либо ответить, он наклонился, проведя губами по ее губам, обводя их языком, пока те сами не раскрылись навстречу. Поцелуй его, как ни странно, был нежным. Он не целовал - поклонялся ей, словно прощения просил за все, что с ней произошло по его милости. Танита, влекомая неведомым доселе ощущением, несмело подняла руки, обхватив его мощную спину, принялась поглаживать ее сквозь тонкую ткань рубашки. Рейвен замер на мгновение, точно не верил себе, решил, что ему это кажется. Отстранившись, он взглянул в ее замутненные страстью глаза, а затем снова поцеловал. Со всей страстью, что таил в себе долгое время.

Подхватив ее на руки, он вышел с ней из кухни, направившись к лестнице. Но не поднялся, а прошел куда-то за неё. В его маленькой комнатке повсюду лежали непонятные приспособления, на стене висело оружие. Дрожащее пламя сквозь мутное стекло светильника падало танцующими отблесками на кровать у дальней стены.

Точно очнувшись от наваждения, Танита принялась сопротивляться. Но Охотник, на этот раз до странного нежный, лишь крепче обнял её, шепнув на ухо:

-Я не обижу тебя.

И Танита сдалась. Поверила ему? Нет. Они все также неизмеримо далеки друг от друга, точно зима и лето, точно первая песнь соловья поутру да гулкое уханье совы в ночной темноте. Но она так устала быть одна, одиночество разъедало душу.

Бережно, точно хрупкую драгоценную ношу, Охотник поставил ее на пол, у кровати. Одной рукой он легко сжал ее шею, точно подчиняя своей силе, власти над её телом, а другой, не отрывая жадного взгляда, снял накидку, отбросив ту на пол. Его темные глаза скользили по её фигуре- ненасытно, ласкающе. Точно клеймя собой, признавая своей.

Склонившись над ней, он прижался щекой к её щеке, слегка прикусил шею- и тут же ласково прошёлся языком по этому месту. Танита лишь крепче ухватилась за его плечи, не понимая, что с ней происходит. Жар охватил всё тело, тянущее чувство внизу живота, пульсируя, распространялось все выше и выше. Точно... голод, что мог утолить лишь этот мужчина.

Другой рукой Охотник скользнул вверх по бедру, приподнимая полы ночной рубашки. Добравшись то того тайного местечка, что изнывало без его ласк, он провел пальцами по влажным лепесткам, лаская их. Танита прикусила губу, упрямо не желая показывать, как ей это нравится. Но тут он нажал большим пальцем на набухшую вершинку ее лона- и девушка, уткнувшись лбом в его грудь, хрипло застонала. Даже не видя, она поняла, что Охотник ухмыльнулся, довольный ее реакцией.

Одно мгновение- и ее ночная рубашка оказалась на полу, рядом с накидкой. Стыдливо прикрывшись руками, княжна задрожала. Но Охотник, восхищённо прошептав "ты прекрасна, не прячься от меня", наклонил голову, прижавшись горячими губами к ее груди. Целуя, вбирая в себя, его рот и руки творили с ее набухшей грудью нечто невероятное. Зажав соски между пальцев, он слегка покрутил их. Танита и не заметила, как сама стала выгибаться навстречу, предлагать его сильным рукам своё тело.

36

Уложив княжну на кровать, Охотник навис над ней. Как же она прекрасна, точно создана из всех его самых заветных фантазий. Нежное белое тело, покрытое едва заметными золотистыми точками. Таких называли "поцелованные Солнцем", и Охотник понимал, отчего - хотелось целовать до умопомрачения, ласкать ее стройное гибкое тело, отдавая дань природе, что сотворила подобное чудо, невероятной женской красоте, издревле пленявшей мужчин.

Скользнув рукой к желанному местечку меж ее бедер, он накрыл губы девушки властным поцелуем. Войдя в неё двумя пальцами, едва не застонал - внутри нее было так влажно, так туго, что его мужское орудие бешено запульсировало, отчаянно желая войти в нее, сделать своей.

Прервавшись на миг, Охотник спешно избавился от одежды, и лег на кровать рядом с княжной. Та тут же задрожала всем телом. Отодвинувшись, попыталась ухватить край светлого покрывала, чтобы прикрыться, но он не позволил.

-Ты прекрасна!- восхищение в его голосе заставило княжну замереть, вглядываясь в его лицо из-под дрожащих длинных ресниц. Глупая! И как он только мог думать, что она чары на него напустила, если даже сейчас не верит его словам, сомневаемся, пытается прочесть правду во взгляде? Смущается его и своей наготы. Но, в то же время, цепкий взор с любопытством подмечает отличия мужской фигуры, скользит, изучает.

Что же, он с удовольствием покажет ей то, как сильно желает. Губами, руками, телом.

Сжав молочно-белые холмики грудей, он припал ртом к их нежно-розовым вершинам. Всасывая, втягивая их, лаская горячим ненасытным языком, упирался напряжённым членом в ее бедро, слегка толкаясь, словно приучая к тому, что будет в скором времени. Княжна лишь тихо постанывала, прикрыв глаза и сжимая дрожащими пальцами простынь.

Сгорая от нетерпения, Охотник лег сверху, раздвинув коленом ее стройные ноги. Проведя рукой по шелковистой внутренней поверхности бедер, он медленно продвинулся вперёд, к жаркому, пульсирующему от страсти лону. То, какая она влажная, жаждущая, как её тело принялось невольно придвигаться к его пальцам, желая заполнить отчаянную пустоту внутри себя, подсказало ему, что она готова. Но странно - именно с этой женщиной ему не хотелось только брать. Нет, подарить ей наслаждение - вот то, чего он желал больше, чем собственного удовольствия.

Скользнув в ее лоно пальцами, он стал двигать ими так, как желал бы сделать это членом. Вперёд - рваный вздох слетел с её губ, назад- острые вершинки сосков затвердели, поднялись вверх. Княжна принялась сама насаживаться на его пальцы, двигая бедрами, постанывая всё громче.

Но тут он остановился, внимательно наблюдая за ней. Сперва лёжа неподвижно, с закрытыми глазами, она несколько мгновений ждала продолжения ласки. Потом приоткрыла глаза, поймав его горящий взгляд, засмущалась, и в то же время в её глазах он прочел жажду не меньше собственной. Усмехнувшись, он обвел пальцами нежные лепестки ее лона, а затем приблизил их к своему рту, и, не отрывая взгляда, жадно облизал. Княжна задышала чаще, заворожённая этим зрелищем.

Рейвен опустился вниз, накрыв губами исходящий соками розовый цветок ее женственности. Слегка прикусил набухший бугорок, он тотчас вобрал его в рот, обводя языком круги. Княжна, уже не сдерживая себя, стонала всё сильнее, по ее телу прошла дрожь. Охотник ещё раз с силой вошёл в неё пальцами, одновременно лаская языком - и ощутил, как её тело сотрясается от нахлынувшего блаженства. Слегка отодвинувшись, он с мгновение с невероятным удовольствием наблюдал, как ее губы жадно ловят глоток воздуха, голова слегка запрокинута, грудь подрагивает от движения.

А затем, рывком подтянув себя наверх, лег на нее, прижав к себе. Скользнув головкой члена меж ее пульсирующих складок, сам едва не застонал - так желал скорей войти, соединиться с ней. Выпад- Тьма, какая же она узкая! Ещё, с силой- и в её распахнувшихся от боли глазах, и в том, с каким усилием он смог прорвать ту преграду, что отделяет юную девушку от женщины, он понял- она не лгала. Она действительно ни с кем не была до него. От осознания этого животное желание затопило его- заклеймить ее собой, сделать своей, чтобы ни один другой мужчина никогда и не смел посягнуть на нее. Он никому её не отдаст- ни Ордену, ни сопляку-жениху, ни этому , так вовремя сгинувшему золотоволосому красавцу! Это его женщина! Его ведьма!

И он принялся ритмично двигаться, припав к ее губам в поцелуе, языком повторяя движения своего тела.

***

Уснули они только к рассвету. Ночью он брал княжну ещё несколько раз. Каждый - кляня себя за ненасытность. Она только этой ночью стала женщиной, он должен быть сдержан. Но стоило лишь взглянуть в ее зелёные манящие озера глаз - и хотелось подмять под себя, целовать дрожащие розовые губы, ласкать такое совершенное, прекрасное девичье тело...

***

Охотник проснулся первым. Жадно окинув взглядом её тело, в дрожащих лучах солнца из маленького окошка под потолком казавшееся великолепной, совершенной скульптурой, высеченной рукой какого -то древнего божества, он укрыл ее одеялом, бесшумно поднявшись.

Одевшись, он ещё раз взглянул на девушку- она безмятежно спала, прижав ладонь к щеке. Острое чувство нежности затопило его. Разве он сможет отдать её? После того, как она стала частью его? То, что произошло между ними ночью- такого он не ощущал ни с одной женщиной. Казалось, они подарили друг другу часть души.

Выйдя из комнаты, он направился на кухню. Из них двоих готовить, пускай и самые простые блюда, мог только он. Вчера он не дал ведьме провести и мгновения на кухне, утащив точно варвар к себе. Сегодня исправится.

Приготовив нехитрый завтрак из яиц, свежего бекона, сыра и зелени, Охотник усмехнулся - сколько раз он, глядя на влюбленных, жалел их . Их жизни просты и примитивны, отданы в угоду простым человеческим желаниям. Тогда как его, Охотника, жизнь посвящена высшей цели. Цели, ради которой и пожертвовать вот этим нездоровым блеском глаз да желанием угодить объекту своей влюбленности, можно. И как же посмеялось над ним провидение, ниспослав эту зеленоглазую ведьму.

Краем глаза скользнув по чайнику, висевшему над огнем, недоуменно перевёл взгляд на кресало, трут и камень для розжига, что лежали на столе- неужели настолько опьянен прошедшей ночью, что сам не заметил, как развел огонь?

***

-Теперь ты слышишь!- с лукавой улыбкой смотрела на Таниту старая женщина из её снов. Княжна села в кровати, не осознавая, сон это или явь? Рейвена рядом не было, о том, что все прошедшее было не сном свидетельствовала лишь примятая с его стороны подушка.

-Кто вы?- прислонившись к стене, укрылась одеялом от будто всевидящего взора кристально -голубых глаз нежданной гостьи. Странно, хоть лицо ее и было сплошь испещрено морщинами, длинные волосы, заплетённые в косу- белыми точно скрипучий первый зимний снег, а глаза...они были ясными, точно у молодой девушки.

-Я - ведающая. Как и ты.- ответила женщина- Ты же...Наше спасение. Ты- истиннорожденная.

-Что?- покачала головой Танита, надеясь, что с сонным мороком исчезнет и гостья, что такие странные речи ведёт. Но та осталась, пристально глядя на княжну:

-Я не исчезну,- криво усмехнулась она, подходя ближе,- Теперь, когда ты соединилась с защитником, ты обрела силу.

" С защитником? О чем это она?"

-Великая Мать-Природа,- затянула почти заунывно женщина- Дала миру не только ведающих, она дала каждой из них защитника. Чтобы тот оберегал её, защищал, помогал в ее деле нелёгком - нести добро в мир.

Танита вздрогнула- что за глупости говорит эта старуха? В ее речах все выглядело так, словно и ведьм не было в помине, а сплошь- ведающие да их защитники.

Но та продолжала:

-Раньше Орден готовил лишь защитников для ведающих. Каждой семье, где рождался отмеченный знаком мальчик, надлежало передать его в Орден по достижению десяти лет. Чтобы тот учился. Ждал. Пока повзрослеет да веду свою найдет.

-А если семья противилась?- невольно вырвался вопрос у юной даны.

Гостья лишь покачала головой:

-Выбора у них не было. Мальчики те отмечены знаком непростым, самой Тьмы служители. Сдерживали они темную силу в своих ведах, чтобы те зла не творили. Такой союз природа предопределила. Вот только если мальчика прятали, не давая ему исполнить предназначения, с ведой своей соединиться- не дожить ему до срока тридцати вёсен. Погибал он. Разные смерти настигали, да всё одно- давала ему Мать-Природа шанс найти свою веду. Разрасталась отметина, мучила, пока не найдет ту, что снимет с него знак особый. Но ждала Тьма до поры до времени, а коль не находил или, того хуже, семью заводить вздумал с той, что судьбой не предопределена- Тьма забирала себе его жизнь. Вдыхая ее в нового младенца.

Танита уже протянула руку, чтобы ущипнуть себя да прогнать это назойливое сновидение, как вдруг замерла, точно громом поражённая - ночью у Рейвена она краем глаза увидела отметину. Точно след от чернил на плече, словно кто неосторожный разлил темную жидкость, опрокинув чернильницу.

-Верно думаешь, девочка. Твой защитник это. Соединилась ты с ним, да силу истинную обрела,- закивала женщина, смущая княжну- Оттого и меня увидеть, наконец, смогла. Услышать.

-Получается, все Охотники - защитники?- не сдержала любопытства Танита.

-Нет. Давным-давно это было так. Но потом одна жадная до сил и власти веда убила своего защитника, чтобы не сдерживал он ее стремления к Тьме. Да и других смогла на путь неверный сманить. Поймали нескольких из них тогда, казнили. Но те веды, что остались, принялись переманивать сестер на сторону Тьмы. И, раз только защитники могли остановить своих вед на пути к силе, то принялись веды их истреблять. Да не только своих- чужих. Орден тогда принял непростое решение - вместо защиты обучать молодых братьев охоте. Чтобы жизни могли уже свои защитить, поймать всех, кто жаждет их смерти. Вот только не знали, в какое великое противостояние это выльется. Как самой Матери-Природы волю тем нарушают.

Грустно поникла голова старой женщины, а образ стал почти прозрачным:

-Все реже и реже появлялись метки, стали в Орден брать любых, кто желал пойти в услужение, а после...

Но что было после Танита так и не узнала. Тяжёлая поступь шагов отвлекла - Охотник. А когда она перевела взгляд от двери обратно, на то место, где ещё совсем недавно стояла призрачная гостья, той уже и в помине не было.

37

-Доброе утро, - с непривычной лаской во взгляде смотрел на неё Охотник, опираясь плечом о дверной косяк.

-Доброе,- пряча взгляд, отвернулась к стене дана, ожидая, когда уйдет Охотник. Но шаги стали все ближе, а затем и сильные руки ухватили, поднимая вверх. Вздрогнув, Танита опустила глаза вниз, на кровать. Красное пятно крови, точно алый цветок, расползалось по простыне. Вот и всё. Нет более той достойной даны, что растил Князь. Нет девушки, что подарит невинность мужу, в первую брачную ночь. И, хоть и сознавала она, что для неё это потеряно было изначально, в тот злосчастный день, когда впервые темный взгляд Охотника настиг её на приеме, а все равно обида и злость подкатили к горлу.

-Тише,- будто почувствовал её состояние Охотник, крепче прижав к себе- Я всего лишь приготовил ванну.

Он отнес ее в ванную комнату, где на пузатых золоченых ножках стояла большая ванна, от которой исходил манящий пар. Рядом стоял большой чан с водой и плавающим в нем серебристым ковшом. На табурете уместились нехитрые приспособления для купания - мыльный корень, пара непрозрачных коричневых бутылей из толстого стекла, да чистое полотенце.

Придерживая рукой одеяло, в которое, точно лесная гусеница в кокон, была завернула, она подняла глаза:

-Благодарю. Теперь...я сама,- точно властная дайна велела прислужнику, ожидая, что Охотник даст ей уединиться. Но тот лишь улыбнулся, аккуратно приподняв края одеяла у ее ног, а затем жадно поцеловал, лишая воли и разума. Сама не заметив того, Танита оказалась сидящей в ванной, мокрое одеяло лежало на полу, а Охотник нависал над ней, сжимая мыльную мочалку в большой ладони.

-Я сама!- взвизгнула она, выхватывая мочалку из его руки. Он не противился. Лишь с почти безумным взглядом следил за каждым её движением, вгоняя в краску, заставляя злиться ...и чувствовать себя прекрасной, желанной. Если бы он не был Охотником, то, стоило признать, Рейвен ( Танита мысленно попробовала произнести его имя)- очень красивый мужчина. Рядом с ним она и забыла о своей влюбленности в Вацлава.

Вацлав! Стыд за то, что так легко предала и чувства, и мужчину, что почти отдал жизнь, помогая ей, точно подкинул дров в тлеющие угольки злости. Глядя прямо в глаза Охотника, что уже успел снять мокрую от брызг рубашку, она подняла руки, направив на него:

-Лучше уйди!- бросила, с ненавистью глядя на мужчину. Но нежность в его ответном взгляде заставила тело предательски задрожать. Они словно поменялись ролями. Теперь она ненавидит, злится, желает наказать.

На ее ладони возникло пламя, дрожа и покачиваясь, принялось расти. Как вдруг Рейвен, протянувший было руку к ней, чтобы успокоить, поймал пламя на свою ладонь. Пока оба, замерев от неожиданности, смотрели, как продолжает своей неспешный танец пламя на его руке, время точно остановилось. Кап-кап...Стекают капли с мочалки, брошенной на край ванны. Игривый солнечный зайчик скользит по стенам и поверхностям, пар поднимается вверх, причудливо клубясь. А мужчина и женщина заворожённо глядят на то, как стремятся друг к другу огоньки с их ладоней.

Первой пришла в себя Танита. Вздрогнув, она перевела взгляд в сторону, но тихо ахнула- на плече Охотника больше не было и следа от того пятна, что она видела ночью. Пламя на ее ладони погасло, а после исчезло и пламя с ладони Охотника.

Перехватив ее взгляд, Рейвен понимающе кивнул:

-Это родимое пятно было со мной с младенчества. - подтвердил он- А теперь его нет.

Не желая говорить ему, все ещё совершенно чужому человеку, врагу, того, что и сама узнала совсем недавно, она лишь кивнула, обхватив себя руками:

-Можно я ...сама дальше?- не веря в успех просьбы вновь обратилась к нему. Рейвен, как ни странно, согласился.

-Хорошо. Я приготовил завтрак. Твою одежду я оставил там,- кивнул он на незамеченный раньше Танитой свёрток на подоконнике- Жду тебя внизу.

***

Разливая ароматный медовый настой по кружкам, Рейвен мучил себя вопросами- отчего исчезло родимое пятно? Что происходит с ними? Это - не простая тяга к женщине. Не ведьмины чары. Это даже будто и не любовь - нечто большее. Нечто, чего он не мог объяснить.

В тайных библиотеках Ордена он читал многое, но ничего - о странном, противоестественном влечении Охотника к ведьме. Да и вряд ли хоть какая-то ведьма обладала столь могущественной силой, чтобы это влечение поддерживать так долго. Да ещё и на расстоянии - будучи в столице, у короля, Рейвен рвался обратно, к юной дане в платье цвета небесной лазури.

Танита робко вошла на кухню, взволнованно поправляя прядь волос, и у Рейвена сжалось сердце- что он сотворил с ней?! Точно и не он был, а что-то темное, сама Тьма. Сейчас он лучше отдал бы руку на отсечение, чем причинил ей хоть какое-то зло. Сердце больно оцарапало сознание того, что неверно началось все у них. Очень неправильно. И ничего хорошего, стало быть, не выйдет, как бы он ни мечтал об обратном.

Грохнув кружкой о доску, где недавно нарезал зелень, он бросил:

-Еда на столе,- и почти выбежал из кухни, мучимый призраками содеянного.

Танита печально взглянула ему вслед- видно, корит себя за то, что проявил слабость, связался с ведьмой. Мстительная радость заполнила всё ее существово- ну и пусть. Пусть почувствует себя не великим Охотником, а простым слабым мужчиной, что не может устоять перед той, кого презирает.

Настроение улучшилось настолько, что она с аппетитом съела завтрак, к слову сказать, весьма вкусный, если учитывать, что готовил его Охотник. А затем решила прогуляться у дома, думая, что снова будет по-прежнему - Охотник или будет молча наблюдать издалека, или же его вовсе не будет видно.

***

Рейвен с силой сжал кулаки, глядя на то, как лёгкой походкой молодая княжна выходит из дома. Он сам всё испортил! Сам! Своими руками! Те унижение и страх, что перенесла по его воле Танита, вечно будут стоять меж ними, безмолвными призраками возвращая в жуткую ночь. Подпитывая её ненависть к нему, и его презрение к самому себе.

Он уже собрался вернуться в дом, чтобы наблюдать за ней оттуда, как вдруг точно оцепенел- угроза! Она чувствовалась отовсюду, точно повиснув в воздухе. Обжигала нутро, заставляя взвыть все инстинкты Охотника. Выругавшись вполголоса, он метнул быстрый взгляд на княжну - успеет ли добраться до неё? Или нужно броситься в дом за оружием, что единственный раз не взял с собой, будучи всё ещё под впечатлением прошедшей ночи.

Приняв верное для себя решение, он быстрыми шагами стал сокращать расстояние между собой и Танитой. Если за ними наблюдали, то нельзя показать противнику, что он заметил.

-Танита,- его голос прозвучал хрипло. Княжна обернулась, брови её удивлённо взлетели вверх- ещё бы, они ни разу не называли друг друга по имени с тех пор, как Охотник ведьму в ней увидел, - Пойдем в дом, мне...нужно кое-что показать тебе.

Гамма чувств проскользнула по ее лицу- от сомнения к встревоженности. Глупая, видно, решила, что ему мало минувшей ночи. И, хоть Рейвен действительно мечтал всё повторить, но сейчас важнее всего была её безопасность.

Ухватив ничего не понимающую девушку за руку, он буквально потащил ее за собой.

Войдя в дом, он вдруг нахмурился, сделав ей знак молчать. Она испуганно кивнула, двигаясь след в след, бросая взволнованные взгляды то на него, то вокруг себя. Что происходит?

Рейвен медленно продвигался вперёд, к тому, что сейчас спасет их жизни, оружию. Дом казался безмолвным, но Охотник внутри отчаянно кричал, что это не так.

И в доказательство его правоты откуда-то сбоку послышался до боли знакомый голос:

-Что же, сынок, и не поприветствуешь отца, который так долго искал тебя?

38

Вальяжно развалившись в кресле, отец с кривой усмешкой пронзал его цепким взглядом, точно открывая заново для себя нечто важное, нечто, что упускал ранее.

Рейвен остановился, спрятав ведьму за своей спиной. Та дрожала, сжав ледяными пальцами его руку. Он слегка пожал ее пальцы, будто уверяя, что он рядом, что не даст ее в обиду.

-Чем обязан, отец,- Рейвен огляделся вокруг ещё раз, никого. Но это впечатление обманчиво, где-то совсем рядом притаились другие Охотники. Вот только зачем он пожаловал?

-Это она?- кивнул отец на ведьму позади него-Та, ради которой мой сын сошел с ума?

Рейвен, с мгновение раздумывая, отрицательно покачал головой. Если отец знает все о юной дане, то знает и о том предоставлении, что она устроила на площади. Связать описания сбежавшей внучки Князя и огненноволосой ведьмы в наряде прислужницы вряд ли кому пришло бы в голову, но на то отец и Глава Ордена, чтобы знать, понимать больше простых людей.

-Нет, это...Местная девушка, что немного скрасила печаль от потери нареченной, - нарочито презительно усмехнулся Рейвен, но отца было не провести.

-А что с ее волосами?- стрельнув глазами за его спину, хищно разглядывал дану Драгон.

-Это...- начал было Рейвен, но отец прервал его:

-Она что, немая? Пускай ответит сама! Выйди, дитя, я хочу взглянуть на тебя!- приказал он точно прислужнице.

Танита, отпустив руку Рейвена, вышла вперёд. Мужчина, что сидел перед ней, точно дикий зверь, уловивший желанный запах добычи, подался вперёд,хищно втягивая носом воздух.

-Так что с волосами?- низко рыкнул он, будто не в силах сдержать внутренней злобы.

-В жертву Богу истинному принесла. Когда ...родные болели,- ответила Танита.

-Ну да, ну да...- кивнул Драгон, вставая- Складно лжешь... ведьма!- вдруг озлобленно бросил он, приближаясь к ней. Задев сына плечом, он заставил того, сжав с силой кулаки, подвинуться, уступая ему дорогу. И лишь взглядом следить за каждым движением Главы Ордена.

Драгон медленно обошел девушку вокруг, а затем вдруг рванул за руку прямо на себя.

Рейвен кинулся к отцу, но его тут же окружили ворвавшиеся в гостиную Охотники.

-Благодарю тебя, сын мой. Ты сослужил хорошую службу, найдя Истиннорожденную,- с силой ухватив Таниту за подбородок, он заставил ее приподняться на цыпочки. Вглядываясь в ее лицо, Драгон вдруг заулыбался точно малое дитя.

-Это она, я чувствую!

-Отец, нет!- рванулся Рейвен, но Охотники отрезали ему путь.

-Достаточно лжи, сын мой!- остановил его Драгон, удерживая княжну- Ты сослужил отличную службу. Нашел, помог силу обрести,- он сально засмеялся, проведя локтем по холмикам девичьей груди-Хотя, думаю, последнее было не особо сложным. Даже, я бы сказал, весьма приятным, ведь так?

-Не верь ему!- вскрикнул Охотник, понимая, что проиграл. Его отец годами придворных игр за власть научился манипулировать людьми так, что те верили ему беспрекословно.

-Ну же, а откуда тогда я узнал о том, - глаза отца радостно блеснули, точно происходящее доставляло ему неизъяснимое удовольствие - Где вы находитесь? А? Скажи девице, кому ты сообщил обо всем, когда приехал за золотом?

"Драгон следил за ним!"- осознал Рейвен. И не удивительно - сеть шпионов и доносчиков, которым за разные сведения щедро платили, помогала отцу в поиске ведьм и их помощников.

Отец, криво ухмыляясь, наслаждался немой сценой, разворачивающейся на его глазах.

А Танита - столько боли в ее взгляде он не видел даже в ту ночь. Она смотрела на него, точно птица с подбитым крылом - осознавая, что больше никогда не сможет летать, наслаждаться шумом ветра и тёплыми лучами солнца. Глупая! Неужто действительно верит, что он предал её!? Неужели не чувствует того же, что и он?

-Танита, я не...- вскрикнул он, но крик его утонул в золотом сиянии, поглотившем комнату. Отец, что ещё мгновение назад удерживал дану в своих руках, вдруг взвыл, отбросив её, безумными глазами глядя на пузырившиеся на покрасневших ладонях ожоги.

-Схватить ведьму!- скомандовал он Охотникам, но лишь те приблизились, как золотое свечение усилилось, обдавая каждого, кто смел приблизиться к ней, нестерпимым жаром. Запахло палёным, один из Охотником, вскрикнув, принялся сбивать пламя с одежды и волос, другой же, морщась, прижимал к себе обожжённую руку.

Поймав его взгляд, Танита, отступая к окну, одними губами прошептала " ненавижу" . А затем рядом с ней появилась призрачная фигура старухи, дрожа в мареве огня, что стеной встал меж Охотниками и ведьмой.

-Ты обрела силу - старуха, глядя только на ведьму, ухватила ее за руку, не боясь жара и огня,- Просто представь себе Озёрный край,- прошептала она Таните. Девушка, вздрогнув, бросила последний взгляд на Охотника, а затем закрыла глаза- и обе они растворились в воздухе. Огонь погас тотчас, стоило лишь их силуэтам исчезнуть.

Рейвен, радуясь в душе спасению той, что стала дороже своей жизни, обернулся к отцу. В его глазах сквозила неприкрытая ненависть. Охотник невольно усмехнулся- сегодня его ненавидят всё.

-Ублюдок!- Драгон подлетел к нему, со всей силы ударив в лицо. Кровь из разбитой губы хлынула фонтаном, но Рейвен даже не пошевелился, чтобы прикрыться. И уж, тем более, дать ответ. Поднять руку на родного отца он не мог- Проклятое ведьминское отродье!- плевался ядом Драгон, прижимая к себе обожжённые ладони - Нужно было убить тебя вместе с грязной ведьмой, твоей матерью!

О чем это он?

-Да, представь себе. Я взял силой эту дрянь, твою мать! Она была ещё совсем юной девушкой, девицей, что не знала мужчин! Знаешь, как она кричала, как сопротивлялась?!- его глаза горели поистине безумным огнем- И как сладко мне было от этого?! Вот только пока ожидали суда, она понесла от меня! И я, прокляни тебя Хаос, решил оставить нашего ублюдка жить! Если бы родился мальчик, естественно,- усмехнулся он- Как только ты появился на свет, я своими руками,- он поднял покрасневшие, сочащиеся от лопнувших пузырей, кисти рук кверху- Задушил эту дрянь, а затем сжёг. И знаешь, сын,- это слово он выплюнул с ненавистью - Я считал, что воспитаю тебя достойным воином, Охотником. Но теперь я вижу, что следовало убить и тебя, ещё тогда!

Рейвен смотрел на отца, не в силах осознать происходящего. Все, что годами говорил ему Драгон - ложь? Та чистая искренняя любовь отца к матери? То горе, с которыми он всегда говорил о ее смерти! Та фанатичная убеждённость в том, что очистив мир от ведьм он сделает его лучше, ведь одна из этих отродий Тьмы убила его любимую, мать Рейвена? Всё это- лишь спектакль одного безумца?

-Собираемся!- вдруг заорал Драгон, недовольный тем, что не смог вывести сына из равновесия. Чертов ублюдок всегда был себе на уме. Иногда Драгон даже боялся его, того, как он внимательно буравил его своими темными глазами, точно догадываясь обо всём. Ничего, настала пора положить этому конец.

-Его в подземелье, я лично буду пытать!- бросил он, зашагав к выходу.

39

-Она пришла в себя,- склонившееся над Танитой круглое румяное лицо темноволосой девушки неуловимо напоминало Торму. С интересом разглядывая ее, девушка вдруг обернулась, сообщив кому-то за спиной, что их подопечная пришла в себя.

-Хорошо, Радуница, ступай,- раздался мягкий старческий голос. Спасшая ее от Ордена старая женщина, подошла, с нежностью прикоснувшись слегка трясущейся рукой к коротким волосам.

-Это он?- задала совсем неожиданный вопрос.

Танита не стала делать вида, что не понимает, о чем та ведёт речь:

-Да,- хрипло произнесла, привстав на небольшой деревянной лавки, служившей здесь, видно, кроватью. Поверх лавки было наброшено толстое одеяло.

Женщина лишь, поджав тонкие губы, сухо кивнула, ничего не сказав.

-Меня Градарикой кличут, - бросила она, нагнувшись над княжной. Бегло осмотрев, кивнула каким-то своим мыслям.

-Давай подсоблю, совсем ты ещё слаба,- не принимая отказа, она с невиданной для своего немощного тела, подхватила Таниту, помогая ей сперва всунуть ноги в широкие домашние туфли, а после- пройти к двери- Пойдем, с сестрами познакомишься да поешь, сил надобно набираться. - и, отвечая на невысказанный вопрос, мягко похлопала девушку по плечу- Не бойся, здесь время течет иначе. В вашем мире тебя нет где-то несколько седмиц. Здесь же прошло лишь пару часов.

Окинув себя беглым взглядом, Танита увидела, что переодета в такую же одежду, как и женщина рядом,- лёгкое домотканное платье темно-серого цвета. Осознание, что ее переодевали чужие люди, вспыхнуло, но тут же угасло- будто в той, беззаботной, жизни единственной внучки Князя не привыкла она к тому, что принимать ванну или одеваться ей всегда помогали прислужницы?

При воспоминании о ванной против ее воли возник перед глазами образ Рейвена. Как жадно глядел, как ласкал взглядом. Подлый предатель! И она тоже хороша - поверить в то, что Охотник снизойдёт до ведьмы? Да он поутру вон как сбежал из кухни, лишь бы рядом не находиться. А она, глупая, под гнётом внезапно проснувшейся женственности, и не придала тому значения.

Но отчего пальцы пожимал ей так, словно пытался уверенность придать? Тогда, в гостиной? Она ведь чувствовала, что не ошиблась...Точно не умом, не сердцем даже, а всей натурой своей. Будто переплелись в той жаркой ночной страсти не только их тела, но и души.

-Вот и сестры твои, - улыбнулась старуха, кивнув на добрый десяток молодых и не очень женщин, что с интересом разглядывая её, стояли в большой комнате дома. Справа же нещадно бил в глаза солнечный свет. Повернув голову, Танита прикрыла глаза ладонью,- и ахнула, не веря себе. За большими, распахнутыми настежь ставнями окна расстилался до боли знакомый пейзаж. Тот, что приходил во сне. Тот, куда так отчаянно стремилось сердце.

Среди женщин послышались понимающие смешки да перешептывания. " Истинная", " А с волосами что?", "Бедняжка" .

-Не обращай внимания, - шикнула на них старуха, отчего женщины тотчас присмирели- У каждой, что очутилась здесь, своя история. Вас роднит только две вещи- всякая из вас- веда. И Озёрный край. Каждой он во снах виделся, когда разум дремал, а душа на свободу вырывалась. Тянуло вас, голубки мои, сюда-то. Место силы здесь великое.

" Озёрный край!". То, о чем когда-то говорила мама? Почти вымысел, фантазия или добрая сказка для наивных ведьм, впервые столкнувшихся с жестокосердием людским?

-Теперь ты среди нас, среди своих сестер,- приветливо улыбнулась ей высокая светловолосая девушка- Меня Агнешкой кличут, это - Лория, а эта егоза- указала она пальцем на молоденькую, совсем ещё ребенка, девочку, -Сорча.

Остальные тотчас стали представляться сами, подходя ближе.

-Ну, а теперь- за стол,- точно командир воев скомандовала старая Градарика.

***

За столом веды шумно беседовали, перебивая друг друга, смеясь, вспоминая смешные или грустные случаи, что происходили с ними, но все больше - с жадностью выпытывали хоть крохи о жизни новой веды, там, за пределами их скрытого от чужих глаз мира.

-А как живётся во дворце? - простодушные веды и не знали, что сроду там не бывала Танита, так и не представленная ко двору. А жила в замке, что и замком назвать-то можно было с натяжкой. У них особняки загородные поболее были. Все оттого, что Князь считал, что не показная роскошь характеризует доброго властителя, а благополучие людей, вверенных ему.

-А ты действительно огня не боишься?

-А как ты сюда попала? Действительно, перенеслась?

Шквал вопросов, почти разом, обрушился на голову Таниты, пока старая Градарика, несколько раз ударив деревянной ложкой о высокую жестяную кружку не призвала всех к молчанию.

-Вижу, все уже наелись?- скосила она глаза на стол, и веды тотчас опустили глаза в тарелки, принявшись есть- То-то же,- хмыкнув, и Градарика принялась есть мягкое тушёное мясо с картофелем и травами.

После обеда разрешено было прогуляться, и почти все девицы, за исключением сурового вида темноволосой и светлокожей девушки, что с некоторым оттенком презрения глядела на Таниту с самого начала, пошли показывать новой сестре свою скромную лесную обитель. Надев ярко-алую, подбитую мягким мехом накидку, сапожки на меху, Танита невольно крутанулась вокруг себя, оглядывая вещи. Раньше девушка считала, что тщеславие обошло ее стороной, ну, разве что благосклонно принимала комплименты по поводу внешности. Но ведь это так, игра, дань этикету. А сейчас же, с тем скудным гардеробом, что был после побега, она и позабыла, какое прекрасное чувство- любоваться красивой вещью, что надета на тебе.

***

Помимо основного большого дома, было ещё два маленьких, больше проходивших на амбары. В одном, сообщили ей сестры, хранились травы да все необходимое для снадобий и настоев, во втором - все, для хозяйства необходимое.

Из курятника за домом слышался хлопот крыльев, а по соседству за небольшим заборчиков в луже отдыхала большая свинья, нежась под лучами солнца. Вокруг нее визгливо бегали поросята, смешно подергивая своими круглыми розовыми пятачками. Ещё здесь было несколько коров, но их Танита не увидела. Девушки сказали, что Огрэст, местный работник, повел их пастись на луг. Танита удивилась, разве ж можно здесь людям находиться, но Радуница ответила, что Огрэст - не совсем человек. Когда-то давно одна из крестьянок с далёкой деревни принесла к изножью гор маленький кряхтящий свёрток, плод своей короткой любви с огром^[21]. Видно, думала, что либо отец найдет, раз уж огры в горах живут, да заберёт себе, либо дикие звери растерзают- всё одно, не будет ей ни обузы, ни позора среди односельчан. Вот только одно не учла жестокая сердцем мать- немым было дитя. И если бы не Градарика, что изредка, одной ей известной тропой, выбиралась на ту сторону, забрать товары да продукты, что местные жители взамен за небольшие услуги оставляли ей в условленном месте, - так и помер бы младенец. Дар у Градарики позволяет судьбу видеть, тех, кто месту этому дарован. Огрэст одним из таких оказался. Вырастила его как родного, вот только умом слаб оказался он. Да и это поправимо - не выгонять же, вот и оставили по хозяйству помогать. Силы у него- будь здоров, а что до ума- так зато добр он точно дитя малое. Никому зла не сделает.

****

Девушки надели такие же накидки, как и у Таниты, вот только у всех они были темными. Одна из сестер, заметив взгляд даны, скользнувший по её руке, с грустью покачала головой, поднимая рукава, чтобы та могла увидеть страшные опоясывающие руки до локтей ожоги.

-Это Охотники,- с ненавистью в голове бросила она- Когда я была совсем маленькой, мы с матерью жили в общине вместе с другими вещами. Но однажды пришли они! Я не знаю, кто рассказал о нас, ведь мы почти не общались с местными жителями. Но Охотники прознали и ворвались в деревню. Женщины спрятались, где могли. В лесу, в погребах домов. Моя мать не успела ...Поймали меня, когда я возвращалась с прогулки. Ей пришлось вернуться. И чтобы она ...- голос девушки дрогнул, отвернувшись, она завозилась с рукавами- Чтобы заставить ее рассказать, где другие веды, Охотники развели огонь посреди дома, и опускали туда мои руки.

Танита замерла, с ужасом переживая услышанное. Если есть всеобъемлющее истинное зло, то имя ему - Инквизиция!

-Мне так жаль,- вырвалось у нее, когда она, под пристальными взглядами других вед, подошла к девушке, что, отвернувшись, смотрела вперед, на высокие горы, окружавшие их тайное убежище. Каменные великаны, скрывавшие несчастных женщин, виновных лишь в том, что родились не такими, как все.

-Ничего, все уже...Я почти и забыла,- всхлипнула та, поворачиваясь к Таните- Меня Навия зовут, а то ты, верно, и не запомнила. В светло-голубых глазах Навия застыли слезы, но девушка дружелюбно улыбалась Таните. Княжна улыбнулась в ответ, чувствуя некое родство душ- нет, то, что с ними обоими произошло в детстве, не забывается. Никогда. Мучает, рвет душу и сердце на части, приходит в ночных кошмарах, с годами остаётся тянущей болью в сердце, рваными воспоминаниями и светлой грустью.

-Ну, тогда к озёрам пойдем? - улыбнулась ей Навия, кивнув вперёд.

Мохнатые еловые лапы, покрытые влажной моросью, тянулись к одежде, точно приветствуя старых знакомиц. Над головой пели птицы, перепрыгивая по ветвям деревьев. Точно обычные девушки, что вышли прогуляться, нарвать трав да цветов, шли веды по тропинке меж высоких деревьев.

Большие овальные камни вдоль озера были будто родными братьями тех, что мирно покоились на самом дне озера. Прозрачная, светло-голубая вода совсем не скрывала каменистого дна. Озеро дремало, лишь мерная рябь спокойно расходилась по поверхности от еле уловимого дуновения ветра. И всё это великолепие окружали горы, покрытые изумрудной стеной деревьев. На самых высоких вершинах гор виднелись шапки белого снега, сливаясь с перистыми пушистыми облаками, они точно держали небо на своих сильных плечах.

Шутя и смеясь, веды перескакивали по скользким камням у края озера точно маленькие горные козочки- аккуратно, но уверенно, маленькие ножки их порхали, плавно и быстро опускаясь на серые каменные спины.

Танита стояла чуть позади всех, наблюдая за тем, как веды веселятся словно дети малые. Да только вот веды, встав в некое подобие полукруга на влажных камнях, вдруг разом замерли, обернувшись к ней. Большой камень в середине будто одиноко ожидал свою веду. И Танита, прочтя все в лицах сестер, медленно зашагала вперёд. Боясь оступиться, она, под одобрительными взглядами вед, аккуратно поднялась на камень, подбирая руками плащ и платье.

Наконец, выпрямившись, она тоже замерла, ожидая, что произойдет дальше. Отчего-то происходящее совсем не страшило её, наоборот, девушка чувствовала себя так, словно происходило то, что должно было, для чего она пришла когда-то в этот мир.

Веды, сбросив капюшоны, подняли руки вверх, зашептав незнакомые заклинания. Мерно, размеренно покачивались они, распущенные волосы их вдруг зашевелились подобно змеям, плавно поднимаясь в воздух. Лёгкий ветер прошёлся меж ними, устремившись к озеру. И вдруг точно время замерло- вода в озере, превратившись в мелкие капли пара, стала подниматься ввысь, зависнув в воздухе будто россыпь прозрачных искрящихся бриллиантов.

Танита невольно покачала головой, чтобы стряхнуть с себя странный морок, но всё осталось также- тишина, безмолвие. Ни крика птиц, ни шелеста листвы, ни движения вокруг. Капли воды поблескивали солнечными бликами.

Испуганно озираясь вокруг, девушка не знала, что ей делать. Веды каменными истуканами замерли, вздымая кверху руки. Не шевелились, даже грудь каждой не поднималась и не опадала от дыхания.

И вдруг точно неведомая сила подтолкнула Таниту, на путь верный направила. Не веря себя, постоянно поглядывая вверх- а вдруг капли разом схлынут вниз, наверно погребая глупую веду под толщей воды, девушка, спустившись с камня, зашагала прямо в озеро.

Дойдя по камням до самого песчаного дна, Танита вдруг увидела, что оно все покрыто странными знаками и рунами. Невольно потянувшись к ним ладонью, девушка отшатнулась - знаки, задрожав, вспыхнули и засветились огнем. Они вели себя точно псы, почуявшие приближение хозяина- тянулись, стремились к веде. И вдруг воздушный вихрь вырвался из самой середины, подхватив их огонь, и с силой вошёл в Таниту, а от нее устремился сильными яркими лучами в вед на берегу. Раскинув руки, дрожа всем телом, Танита принимала в себя силу, что буквально хлестала через край.

****

-Танита, ты чего?- круглолицая Радуница, нахмурившись, вглядывалась в неё. Танита, придя в себя, с удивлением увидела, что они с сестрами только пришли на берег озера. Часть вед разбрелась вдоль кромки леса, собирая травы в небольшие корзины, что прихватили с собой, а несколько остались рядом с Танитой.

-Я...-понимая, что странно будет сказать знакомицам о том, что несколько мгновений назад она уже была здесь, видела и этот берег, и камни, и прозрачную словно слеза гладь озера. Расстегнув пряжку плаща, Танита сняла его с плеч, почувствовав некую лёгкость- Устала немного.

-Отстань ты от нее, Радуница,- фыркнула высокая светловолосая веда, Агнешка, - Отдохнуть ей надобно, переход и так сил много отнимает, а мы-то ещё....- вдруг веда замолчала, точно лишнего сказала, а потом ласково кивнула Таните- Плед мой возьми, вон там, в котомке. И присядь, отдохни.

Танита, кивнув, пошла к дереву, под которым лежала тёмно-серая котомка, какая-то неуловимая мысль навязчиво билась в сознании, то приближаясь, то ускользая. Словно что-то не так вокруг, только вот что.

40

-Спасибо, отец, что почтил своим присутствием,- Рейвен выплюнул вязкую, смешанную с кровью слюну. Один глаз его заплыл, а другим он с издевкой глядел на отца- Прости, что не могу подать руки.- слегка потряс над головой запястьями, скованными железными кандалами, державшимися на цепи, что крепилась за крюк в каменной стене.

Редкий солнечный свет падал сквозь решетку сверху- Охотника то спускали в подземелье, то, полумертвого, тащили в башню, чтобы приковать цепями к холодной влажной стене, оставив то дрожать от ночного холода, то исходить потом под жаркими лучами полуденного солнца. Иногда его обливали водой, но не давали пить несколько дней, смеясь над тем, как он жадно ловил ртом драгоценные капли живительной влаги. Рейвен не обращал внимания - он должен копить силы. Должен выжить. Любой ценой. Теперь ему есть, ради чего жить.

-Смейся, смейся, ублюдок,- процедил Драгон, явно раздраженный чем-то. Значит, ведьмы пока не нашел. Пройдя мимо сына, Драгон брезгливо придержал полы мантии- будто даже краем одежды коснувшись мог себя осквернить.

Дойдя до противоположной стены, Драгон вдруг нажал на один из камней в ней- и стена начала разъезжаться. Рейвен, закашлявшись, и не заметил, как отец скрылся в недрах тайного помещения. Что там? Он знал, что в подземельях у отца есть тайные комнаты - об этом как-то давно проболтался один из братьев, исчезнувший почти сразу после этого. На вопросы о том, где же брат Собер, Глава Ордена лишь отмахивался, что сам лично отлучил его от Ордена, велев уезжать. Вот только все лошади на месте были, да и в тот день и позже никто из обители, где обитало братство, не уезжал.

Спустя время отец вернулся. Вот только, отец ли? Кожа его его словно сморщилась, покрывшись сетью морщин, тонкими ручейками разбегавшихся по всему лицу. Длинные заострённые уши, цепкий взгляд красных глаз. В длинных скрученных пальцах он нес корзину с каким-то тряпье. Поставив ее у стены, он жадно вдохнул воздух:

-А я вижу, что ты вкусил прелести Истинной,- мерзко засмеялось чудовище, шагнув ближе к пленнику, обдавая гнилостным запахом изо рта, - Стало быть, от тебя мне не спрятать своей сути, что же... Так даже лучше.

Теперь Рейвен понимал, о чем речь. В те безумно долгие ночи, что отец проводил, истязая его, Драгон рассказывал ему старые легенды - про Истиннорожденную. Ту, что сможет управлять Огнем, которой сила будет подчиняться без заклинаний и слов лишних. Про ведьм и Защитников, которыми когда-то были Охотники. Что каждый Защитник, нашедший свою ведьму, свою истинную, начинает как и она мир по ту сторону видеть- духов, призраков, порождений Тьмы. Истинную суть узрит мироздания. А как соединится с ведьмой своей- станет связь их вечной, нерушимой. Начнут они друг друга чувствовать даже за сотни верст. Вот только ошибается нечисть- не чувствует Рейвен ничего. А что до сути- не мог взять в толк Охотник, о чем говорит это отродье Тьмы? Как и та ведьма, что спасла Таниту, говорило оно о некоей способности видеть...Но никак не мог связать воспалённый мозг всё воедино , мысль ускользала...

Много ночей до этой мучил его отец , чтобы Рейвен выдал, где ведьма. Но каждое утро уходил все более злым, оставляя искалеченного сына до следующей ночи.

Существо провело острым узловатым пальцем по щеке Охотника, с сожалением протянув:

-Дааа, жаль, не ты призвал меня в этот мир...Отличное тело... Молодое, сильное...- отвернувшись, чудовище подошло к корзине, что принесло с собой. Как вдруг оттуда послышался детский плач- младенец? Откуда бы ему здесь взяться. Но это было дитя- поплакав ещё немного, дитя, засопев, заворочалось. Что-то блеснуло на каменном полу- кинжал! Огромный кинжал с обернутой тканью рукоятью лежал рядом с корзиной, без слов символизируя намерения темного существа, что вселилось в его отца. Вернее, что призвал его отец!

-Да, я весьма привередлив в еде. - гнусно захихикав, протянуло руку к младенцу, разворачивая тряпье, в котором находился малыш, отродье тьмы в теле Драгона- Я предпочитаю только свежие, чистые души.

Наклонившись над корзиной, чудовище жадно втянуло носом воздух. Его глаза загорелись адским огнем.

-Кто ты?- Рейвен напрягся, попытавшись извернуться в кандалах- израненные запястья уже достаточно напитались кровью, чтобы облегчить скольжение. Нужно выиграть хоть немного времени! "Пожалуйста, истинный Бог!"- мысленно взмолился Охотник.

-А он не услышит,- хищно обернувшись, принялось кривляться существо - Вот твоя ведьма- да. Она услышит призыв своего защитника. Вернее, услышала бы...- он комично развел руками- Если бы вы сами всё не испортили! Вместо защиты своих вед вы стали их истреблять. А тем самым - и себя, саму свою суть! Вы, глупцы, Охотники с отметиной, призваны в этот мир не просто так! Впрочем, это уже не важно,- вдруг потерял он интерес, снова оборачиваясь к ребёнку.

-Зачем тебе мой отец?- выкрикнул Рейвен в его спину, отчаянно силясь потянуть время. Руки не проходили в кандалы, но он придумал кое-что ещё. Только получилось бы.

Чудовище проглотило наживку- видно, тысячелетия во Тьме , в одиночестве и вечном скитании, вынудили даже такое отродье Хаоса искать собеседника:

-Мне? Твой отец сам искал меня, призывал. Знаешь, силу скольких ведьм он получил? - жадно взглянув на кровь, капающую с запястий Рейвена, чудовище все же продолжило - Десятков! А убил - сотни!- ощерилось в улыбке лицо, некогда бывшее Драгоном Найтмером,- Не ведьм, простых женщин. О, как он их пытал!- сладострастно прикрыло глаза чудовище- Их стоны до сих пор звучат музыкой в моих ушах! Никто не служит Тьме лучше, чем те, кто жаждет власти, знаний, богатства, силы...

Ребенок снова заплакал, принявшись сучить ножками в воздухе.

-Предлагаю продолжить наш увлекательный диалог после ужина, если ты не возражаешь?- зашелестев мантией, чудовище двинулось вперёд, к ребенку.

Собрав последние силы, Рейвен рванулся вперёд, вырвав из стены крюк, на котором крепилась цепь. Накинуть ее на шею отцу, вернее, тому, что некогда им было, он с силой сдавил её сзади. Чудовище захрипело, красные белки глаз выкатились, а рот раскрылся, силясь вдохнуть хоть намного воздуха. Пытаясь прохрипеть слова заклинаний, оно извивалось в руках Охотника, но, наконец, обмякло. Изо рта тонкой черной струйкой в воздух взвился дымок, взлетая всё выше и выше, пока не растаял окончательно.

Отпустив тело отца, что с гулким звуком осело на каменный пол, Рейвен бросился к младенцу. Откинув в сторону грязные тряпки, которыми он был закутан , Рейвен замер от неожиданности- на него смотрело точно такое же лицо, что лишь мгновение назад овладело его отцом. Маленький, серый, точно скукоженный, со злобными красными глазами:

-Ну, спасибо, Охотник! Сам бы я никак не выбрался из того дряхлого тела, но грех отцеубийства помог!- и чудовище бросилось на него, вцепившись прямо в лицо острыми когтями

***

-Смотри,- толкнул один брат другого, когда Рейвен вышел из башни, направляясь прямо к ним. Оперевшись ногой на лопату, которой вскапывал землю вокруг входа, он замер, глядя на приближающегося Охотника.

-Но как же... Драгон велел не выпускать его, там ведь охрана...- растерянно почесал голову другой брат, озираясь по сторонам. Как назло, ни единого Охотника, кроме самого Рейвена, вокруг не было. А они ещё послушники Ордена, им никогда не справиться с Главным Охотником!

-Драгона больше нет!- бросил Рейвен, поравнявшись с ними- Теперь я- новый Глава Ордена- откуда -то из-за спины он достал руку с ...зажатой в ней окровавленной головой Драгона Найтмера, своего отца. Его рот был открыт, точно в безмолвном крике. Глаза почти вылезли из орбит- Мой благородный родитель был так добр, что раньше срока уступил свой пост- капли крови алыми рубинами падали с рваных краев обрубка на конце шеи, тут же впитываясь в рыхлую влажную землю.

Глаза жуткой ноши его блеснули в кровавых лучах заката, мертвенно-бледное лицо будто молило братьев, что оцепенев, уставились на него, бросить все и бежать как можно скорее.

А вот лицо самого Рейвена, чудесным образом избавившееся от всех следов избиений и пыток, было странного , почти землистого, цвета. В злых темных глазах то и дело проскакивали красные огоньки. Темная мантия на нем, пропитанная влажными пятнами с характерным железным запахом крови, не скрывала его босых грязных ног с удлиненными ногтями, что точно когти дикого зверя выступали вперёд.

-Это же...брата Михаила,- растерянно обернулся назад один из братьев, кивая другому на одежду, что раньше принадлежала сторожившему пленника охраннику.

-Была брата Михаила,- с усмешкой поправил его Рейвен- Он отдал свою жизнь, сражаясь с Тьмой. Как и мой отец,- Охотник кивнул на голову в руках- А теперь подготовьте мне лошадь. Мне нужно кое-куда съездить! И сегодня ночью состоится совет братства. Все обязаны быть. Я приму бразды правления Орденом.

Наперебой закивав, оба брата бросились к конюшне, лишь бы не оставаться с пугающим новым Главой Ордена и его жутким трофеем.

41

В большом зале, под теплым светом огромной лампы в несколько десятков свечей, устремивших жадное пламя вверх, прямо под каменный свод потолка, собрались Охотники и послушники Ордена Святой Инквизиции. Рассевшись вдоль лавок, за широкими дубовыми столами, они даже не обращали внимания на дорогие вина и ароматные блюда, коими вдоволь изобиловал каждый стол. Все словно предчувствовали - грядет нечто плохое. Напряженно и скованно вели себя младшие братья, жёстко глядели перед собой Охотники.

Братья, что сообщили остальным весть о гибели Драгона, и о том, что Рейвен провозгласил себя новым Главой Ордена, сидели сейчас, бледные и напуганные, в самом конце стола. Будто пытались находиться как можно дальше от того, кто сейчас войдёт в зал, усевшись на высокое кресло, стоящее на круглом каменном возвышении.

Через некоторое время послышались шаги- новый Глава Ордена с презрительной усмешкой на губах прошествовал к креслу. Высокий, мощный, в простой темной одежде, брюках да рубашке с сюртуком, высоких кожаных сапогах, он казался все тем же Главным Охотником, что без устали и отдыха ловил ведьм, доставляя их в Орден. Но стоило ему, усевшись в кресло, обвести глазами зал, как все замерли - точно некто другой, злой и темный, предстал перед ними. В глубине темных глаз плескался хищный красный огонь, и тому причиной не были отблески свечей.

-Поприветствуем нового Главу Ордена!- запоздало вскрикнул брат Малор, что часто выступал в роли церемонимейстера. Все тут же стали, поклонившись Рейвену. Один лишь Охотник, Волгар, что был старше и опытнее всех, остался сидеть на лавке, недоверчивым хмурым взглядом сверля того, кто сидел в кресле Главы.

-Что же, Волгар? Никак изволишь несогласие выразить?- дав знак рукой, чтобы все садились, насмешливо протянул Рейвен, подавшись вперёд.

-Изволю!- бросил Волгар, смело встретив его взгляд, и лишь крепче сжав рукоять меча на поясе.

-Ну же, поделись с братьями своим недовольством?- точно игру вел Рейвен, пристально глядя на Волгара.

Тот, насилу отведя взгляд, обернулся к братьям:

-Я не видел ничего, что бы свидетельствовало о нападении нечисти на Драгона! Ничего, кроме того, что убит был он предательской рукой сына! - обвиняюще выставив вперёд палец, он уставился на Рейвена. По рядам прошли шепотки и волнение, но никто не осмелился озвучить догадки, терзающие многих из них.

-Значит,- лениво откинулся назад в кресле Рейвен, положив ногу на ногу,- Я, по-твоему, - убийца? Так, Волгар?

Тот лишь кивнул, вновь ухватившись за меч.

-И столько лет я исправно служил Ордену, а, получается, всего лишь ждал момента?

Уже менее уверенно Волгар кивнул, оглядываясь на братьев, точно пытаясь поддержку найти в них. Затем, заметно осмелев, выхватил меч, направив его на Рейвена.

И тут произошло то, чего не ожидал никто- Волгар, выпустив меч, ухватился за горло, точно дышать не мог. Тяжело хрипя, он выпучил глаза, скребя руками по шее, лицу, бороде. Шагнув назад, он споткнулся о лавку, упав на пол. Братья тотчас же кинулись к нему, но раздавшийся рёв " Сидеть на месте!", отразился от стен, обрушившись на их головы. Лишь несколько Охотников, многое повидавших на своем веку, не боявшихся подобного, кинулись к Волгару. Но тот уже лежал без движения, в застывшем взгляде отражалось дрожащее пламя свечей.

Обнажив мечи, Охотники развернулись к Рейвену:

-Кто ты?- выплюнул один из них, следя за каждым движением бывшего Главного Охотника.

-Я?- все с той же ленцой в голосе протянул Рейвен- Я есмь посланник Бога истинного. Вы, жалкие ублюдки,- его голос постепенно наполнялся гневом- Посмели отойти от своего основного предназначения, посмели скрывать то, зачем нужен Орден, зачем в этот мир приходят дети с отметиной?!

Несколько младших братьев недоуменно переглянулись - о чем это ведёт речь новый Глава Ордена, да и многие Охотники все также не понимая, хмуро смотрели на него. Зато другие Охотники, более старые да опытные, как раз те, что обнажили мечи, стали хмуро переглядываться меж собой.

-Да, вы верно поняли- я нашел и тайный зал в лабиринте подземелий, где хранятся все старые записи братства, и тела несчастных ведьм, из которых вы пытались черпать силу, - он встал, медленно спускаясь по каменным ступеням- И ещё много из того,- он приблизился к Охотникам так, что острия их мечей были направлены прямо в его грудь- Что делает злом нас, а не этих несчастных! - выдохнул Рейвен, и вдруг взмахнул руками- и тотчас пламя свечей разом погасло, в зале повисла кромешная непроглядная тьма.

И тут дрожащую тишину разбил жуткий человеческой вопль, затем - хруст костей, а следом - ещё один вопль, полный ужаса.

Молоденькие братья, бросившись наперебой из-за столов, цеплялись мантиями за лавки, толкали друг друга, кричали от страха...

Когда вдруг, точно повинуясь неведомой воле, свечи вновь озарились пламенем, младшие братья и Охотники, что в ужасе небольшими группками теснились у стен, в поисках выхода, увидели страшную картину. Рейвен, с брезгливостью оттирая белоснежным платком свои пальцы от крови, хищно улыбался, глядя прямо на них. А на полу перед ним возвышалась ужасающая груда частей человеческих тел- руки, ноги, головы. Обрубки, сочившиеся кровью. Точно дикий зверь в неистовстве своем устроил пир кровавый.

Приветливо, точно ничего и не произошло, кивнув остальным, Рейвен, пнув носком сапога окровавленный меч, объявил:

-С этого дня начинается новая история Ордена! История настоящая, а не та, которую нам скармливали много десятков лет! Никто из нас более не причинит вреда ведьме, что не продала душу Тьме.

Пораженно застыв, присутствующие даже не высказали изумления, что, без сомнения, посетило каждого при этих словах.

Рейвен, сморщившись на мгновение, кивнул, довольный их покорностью.

Повернувшись, он бросил дрожащим от страха братьям:

-Приберитесь здесь!

И покинул залу под испуганными взглядами оставшихся в живых членов Ордена.

****

"Глупееец, подчинись мне! Только представь, какую безграничную власть мы сможем получить! Я- Хиддукель, Принц Лжи, повелитель самых темных дел! Мы с тобой сможем править миром! Щепотка хитрости, доля лести, сила ведьм- и ты станешь непобедим! "- Рейвен с силой сжал голову ладонями, отчаянно желая заглушить ненавистный голос темной сущности, что всё больше завладевала его сознанием. Она мучила его днём и ночью, не оставляя даже во сне. Жуткие сновидения, в которых он то и дело убивал ту единственную, что стала дороже всех на свете, словно в насмешку повторялись, стоило лишь смежить усталые веки.

Зеркала отражали усталого человека с потемневшей кожей и красными прожилками в глазах. И Рейвен уже не мог ответить с уверенностью- была ли то усталость, или же подселенец всё больше подчиняет его себе.

Днями Рейвен пропадал в огромной тайной библиотеке, что обнаружил в подземельях отца, читая множество книг и трактатов о том, как темные существа издревле стремились получить людские души, развращая и прельщая слабые умы смертных. Он узнал, что Хиддукель, если то, что грызло его изнутри, не лжет,- один из Темных богов, ушедших во Мрак давным- давно, ещё за сотни лет до сегодняшнего дня. Хитрый, жадный до власти, он подчинял себе души, манипулируя не только людьми, но и древними Богами. Хиддукель родился в ночь Самайна, на склоне Черной горы. Его мать, Богиня Тьмы Эрида, зачала свое дитя от огромного волка с золотой шкурой. В образе того волка встретился ей, несущей мрак и смерть всему живому, Бог хитрости,обмана и лжи Вариэль. Странствуя от земли к земле, от королевства к королевству, сеял он вражду, хаос и войны, науськивая брата против брата, заставляя людей лгать, обманывать да черные дела творить. Те, рядом с кем вставал этот темный Бог, те, на кого падала тень его призрачной фигуры, вмиг становились хитрыми изворотливыми лжецами, готовыми на всё ради своей выгоды. Много нечестных на руку торговцев да хитрых купцов тайком поклонялись Вариэлю. Тайные руны его под одеждой носили на ярко-алых шнурках, богатые дары в надежно скрытых комнатах с алтарями в домах своих приносили.

Пораженный мрачной красотой Эриды, Вариэль попытался было молить богиню о любви, но та лишь жутко рассмеялась в ответ. Кто он такой, что смеет ее расположения просить?! Тогда отвергнутый и обиженный Вариэль затаил обиду. Узнав у сонма древних богов, что Эрида давно и безответственно неравнодушна к самому богу солнца, Аэру, хитро усмехнулся Вариэль. Ведь тот был его дядей.

Направился он прямо в небесные чертоги Аэра, где в ноги упал дяде, да стал молить его уступить на время дивные доспехи золотые, в которых Аэр иногда на Землю спускался. Доспехи те были выкованы в жерле вулкана, да в семи водах реки Смерти остужены, что протекала меж мирами. Давали они своему обладателю не только неуязвимость, но и силу превращаться в любое из существ земных. Знали боги да люди, что изредка в образе золотого волка с горящими небесным огнем глазами спускаться к смертным сам Аэр.

Обещал Вариэль лишь покрасоваться на празднике в честь ночи духов, да и вернуть их. Уступил Аэр просьбе своего хоть и непутёвого, но любимого племянника. А тот и рад- надел доспехи, да на землю поспешил, где в серых одеждах скорби уныло бродила прекрасная Эрида, роняя горькие слезы, тут же прорастающие бледными цветами асфодела. Волком спустился к ней хитрый Вариэль, взяв желанную добычу прямо под сенью ласкающих слух тихим шелестом листвы вековых дубов Леса древних богов.

А спустя время, в грозовую ночь Самайна, принесла в этот мир Эрида дитя его, темное, злое. Возопила тогда богиня, понимая, что обманул её Вариэль, едва вгляделась в красные глаза младенца, что лежал у нее на руках. Лишь громовой хохот Вариэля, что сверху любовался своим творением, был ей ответом.

Обозленная и униженная, доползла богиня до края горы, намереваясь дело темное совершить. Занесла на вытянутых руках младенца - да только молния сверкнула, и исчезло дитя. Лишь отзвуки смеха остались вторить её стенаниям.

Вариэль растил сына по своему образу и подобию. Вот только Аэр, разгневанный ложью племянника да жалобами богини, изгнал их из небесных чертогов, а Хиддукеля и вовсе пригрозил лишить божественной силы.

И тогда Вариэль с сыном решили свое царство создать. На Земле. Царство лжи и обмана.

42

"Старинная детская песенка про ведьму".

Рейвен, почти не замечая людей перед собой, спешил к выходу из дворца. Несколько Охотников, недовольные новым кодексом жизни Ордена, что Рейвен как Глава повелел создать, донесли королю о творящемся в Ордене. Но король, как ни странно, поддержал начинания Рейвена. По его лицу новый Глава Ордена понял, что тот даже рад ослаблению влияния Ордена, "да и сердобольная его половина, королева, давно говорила о том, что не стоит губить всех без разбора да вины"- добавил король, вглядываясь в лицо Рейвена.

В тот момент чудовище, сидевшее внутри него, вновь встрепенулось, хищно перехватив взгляд монарха. " О, как жаль, что он стар! Чудесное тело с такими потрясающими возможностями..."- с ноткой печали в голосе затянуло оно- " Впрочем, я могу сделать так, что прямо сейчас он отдаст за тебя дочь....А потом....Бывают ведь несчастные случаи?"- насмехалось чудовище, заставляя Рейвена прилагать неимоверные усилия, чтобы не выдать даже крошечным движением той внутренней борьбы, что шла внутри мужчины сейчас. Ещё несколько дней назад он без труда загнал бы в самые глубины разума этот разъедающий душу голос, сейчас же....Сейчас он некоторое время даже раздумывал над тем, что сосредоточенная в его руках власть поможет усилить Орден, заткнет рты недовольным, тем, кто считал, что ведьмы не заслуживают ни честного суда, ни спасения.

И лишь искорки угасающего сознания натолкнули на мысль о том, что не за это радеет чудовище. Отнюдь. Желает оно словно по ступенькам взобраться к власти. Королевство, мир, Земля...

-Что такое, не по нраву горный чай пришелся?- ласково спросила тогда королева, глянув на казавшую несуразно маленькой фарфоровую чашку в дрожащей руке Рейвена. Тот, недоуменно перевёл взгляд на нее, и Хиддукель вновь протяжно зашептал " Давай соблазним эту старую корову? А? Что скажешь? Если ты предпочитаешь не юных девиц, а опытных женщин- что же, я вполне разделяю твои предпочтения!"- гнусно захихикал его голос в голове мужчины.

-Прошу прощения, Ваши Величества, позвольте Вас покинуть- дела Ордена ждут,- поднялся Рейвен, отставив чашку на сервированный для чайной церемонии низкий столик посередине огромной залы.

-Мы позволяем,- кивнул король, переглянувшись с женой. Та растерянно протянула руку для поцелуя. Почувствовав, как нежно коснулись ее губы Главы Ордена, зарделась точно девица.

"Глупееец! "- визгливо билось в истерике существо, изгнанник из сонма богов, пока Рейвен спешил к выходу в хитросплетении длинных ккоридоров дворца -"Ты мой! Мооой!"

****

Спустя несколько дней Рейвен велел братьям поднять тайную библиотеку на поверхность. Долгая и тяжёлая работа по переносу содержащих тайные знания книг началась. Некоторые книги приходилось переносить аккуратно обложенными тряпицами- солнечный свет был губителен для их обветшавших от старости фолиантов.

Многих братьев -наставников оставил Рейвен, тех, что со временем стали если и не одобрять действия нового Главы Ордена, то понимать их. Других же, кто не смог примириться с мыслью о том, что каждая ведьма- такой же человек, как и они сами, освободил от службы, щедро и по справедливости наградив. Слухи об этом быстро поползли по Ордену, и вот уже многие Охотники украдкой рассматривали его, силясь понять, что же скрывается за красными искрами в глубинах его темных глаз? Что он несёт для Ордена? Королевства? Впрочем, ни один не осмеливался даже возразить, памятуя, что произошло с их братьями, посмевшими выступить против Главы. Да и Рейвен, в отличие от своего отца, тело которого успокоилось на кладбище Ордена, был более справедлив.

Но переломный момент произошел тогда, когда один из Охотников доставил в Орден ведьму. Маленькую, напуганную, совсем ещё девчонку на вид. Рейвен, велев привести ее, оставил и брата Гавриила, и Охотника, что пленил её.

-Присядь, дитя. Не бойся. - сцепив зубы, проговорил,стараясь не слышать визга Хиддукеля, что бесновался вот уже несколько дней. Не ожидавший такой силы воли от человека Хиддукель не знал, что и предпринять, чтобы завладеть этим телом окончательно. Выл, визжал, угрожал, прельщал, скулил, что сам оказался в ловушке, молил- но Рейвен не обращал внимания. Вернее, пытался не обращать- с каждым днём это становилось сложнее. Часто Охотник ловил себя на том, что не знает- чья мысль была основной того или иного решения. Его собственная или того существа, что сидит внутри.

Ведьма, кинув испуганный взгляд на Рейвена, села на краешек кресла напротив.

-Скажи, ты знаешь, почему ты здесь?- задал вопрос, едва заметно скривившись от очередного дикого вопля Хиддукеля.

-Я...д-да, - девочка сидела неестественно прямо, держа перед собой на коленях вытянутые руки, на которых явно проступали следы ожогов от серебра. Сердце Рейвена тоскливо сжалось- неужели и он был таким чудовищем?

"О, бы был гораздо хуже!"- не преминул воспользоваться слабостью Хиддукель-"Вспомни, как ты тащил их на смерть?! Как умоляли, просили дать им хоть один день, всего миг- повидать семью, проститься!" - исходил ядом Бог лжи.

-Скажи мне, ты действительно творила зло?- устало поинтересовался Рейвен, вызвав недоумение на лицах мужчин позади кресла.

Девочка тоже опешила- видно, не ожидала, что ее будут вот так мягко расспрашивать, а не пытать и мучить.

-Нет...я...Я даже силы своей не знаю. Все, что могу- это животных заговаривать. Ну, чтобы слушались, смирными были. или вот чтобы слышать их...- затараторила вдруг она, бросая быстрые косые взгляды на Рейвена, точно боясьч что прервет в любое мгновение, отправив на смерть.

-Слышать?- переспросил тот.

-Да,- подтвердила девочка - Это как будто я понимаю, что они хотят. Или что пытаются сказать. Не словами...

-И больше никакого зла?- перебил ее Глава Ордена, продолжив спектакль лишь для окружающих. Сам он прекрасно понимал, что силы нет у ребенка, не доросла ещё, да инициации не прошла.

-Нет, клянусь вам. Клянусь!- с отчаянием в голосе почти выкрикнула маленькая ведьма.

-Что же...У нее есть семья? Где вы её нашли?- обратился он к мужчинам.

-Нет, дан Рейвен, она - сирота. В приюте жила королевском, там и приметили дар её. А как увидели, что она смогла узнать у вороны, куда та унесла браслет одной из наставниц, так и отправили за нами.- ответил Охотник, высокий темноволосый мужчина, Грац. Среди других он нравился Рейвену немногим больше остальных. Одно то, что ребенка не тронул и пальцем, не обидел, уже говорило о том, что Грац больше других готов к переменам.

-Что же, Грац, определим девицу...На конюшню. На первое время пускай помогает там.- с ухмылкой отметил, как вытянулось лицо брата Гавриила при этих словах, и добил его окончательно - А ещё нужно одежду для нее справиться, пускай приедет швея, да учителей нанять. И, Грац, за её безопасность отвечаешь головой.

Грац кивнул, кажется, даже не сильно -то и удивившись. А вот Гавриил хотел возразить, но едва глянул в разгорающиеся красным глаза Рейвена, то счёл необходимым отступить к двери, скрывшись за ней со скоростью молнии.

Ну а вскоре и случилось то, что Рейвен желал проверить. Грета, первая подопечная Ордену ведьма, освоилась, стала действительно помогать на конюшне - лошади стали спокойнее, одному жеребенку Грета и вовсе спасла жизнь, верно определив, отчего тот не может принимать молоко матери. Пересказала симптомы конюшему, а тот и смекнул, чем бы это могло быть. Так вместе и лечили его, Грета подскажет, а Доврич, конюший, лечит.

И вот в один день в Орден прибыл новый брат. Мальчик с отметиной Охотника. Когда Грета увидела его, пробегая мимо с ворохом тряпок в руках для кобылы, что собиралась вот-вот ожеребиться, она так и замерла. Замер и новоприбывший, Архим, что вот уже две недели находился в качестве послушника в Ордене. Так и поедали они глазами друг друга, точно молча вели беседу, чужим ушам неподвластную. А после подружились, точно родные.

Глядя на эту чистую невинную детскую дружбу даже самый чёрствый Охотник не мог не поверить в то, что говорилось в книгах, найденных Рейвеном. У каждого Охотника веда своя есть. Ведьма, то бишь. И призван он ее защитить, а не охотиться. От зла. В том числе и от себя самой.

А дальше стали Охотники ведьм приводить в Орден, да обучать по тем самым книгам, да и вместе с ними обучаться. Жить, миру новому. И ведьмы не противились, понимая, что там, среди людей, ныне опаснее им, нежели здесь, в Ордене. Бывало иные всплакнут о семье или о детках, но упрямо сжимают руки, запрещая себе плакать. Ибо знают - вернутся, так и детей под удар поставят. Не Охотники - сами люди накажут за ведьмовство и ведьму, и семью её.

Смело и люди потянулись в Орден, за помощью ведьм. Раньше, оно ведь, также ходили, да скрываться приходилось, а ещё боялись. До дрожи боялись ведьм, а теперь народ видел, что под защитой Ордена, стало быть, они, просители, находятся. Разве какая ведьма зло рискнет причинить им прямо в стенах Ордена?

Потянулась в Орден и знать, своим примером ещё больше уверив народ в том, что время гонения ведьм подходит к концу. Непримиримые ко всему простонародному и грубому, стали знатные дайны и даны ведьм ведами называть, а следом и народ подхватил.

43

Танита уже несколько седмиц жила в Озерном крае. Новообретенные сестры наперебой (кроме Мары, той, что в первый день отказалась идти со всеми к озеру) старались помочь ей освоиться. Объясняли о силе, об умениях своих рассказывали. Но и о горестях тоже. Танита, оглушенная услышанным, несколько дней пыталась свыкнуться с поистине ужасающими подробностями их пленения.

Так Агнешку продал Ордену собственный муж. За мешок со звонкими монетами поехал он в город да и рассказал местному осведомителю, что де жена его ворожбой занимается. Сам он видел, как душу вдохнула обратно в умирающего соседского мальчишку, а ещё заговорила от пьянства мужа лавочницы так, что несчастного тошнило, стоило лишь слово сказать про выпивку -то. К слову, муж лавочницы и был приятелем Агнешкиного ненаглядного по неумеренным возлияниям. А за несколько дней перед тем, как в город поехать, сильно они оба с женами поругались - те снова заставляли благоверных бросить пить. Лавочница на крайние меры пошла, а Агнешка своего жалела, считала, что сам одумается. А оно вон как вышло...

Женщину в годах, Уллу, невестка выдала. То ли глаз положила на сундук с украшениями, что в семье переходил от старшей женщины рода к младшей (так ведь, все равно ей досталось бы. У Уллы один только сын и был). В тот день Фредерика, невестка, веселой да сговорчивой на диво была. Обычно она характер показывала, стоило что не так сказать или сделать, но Улла терпела, видя, что сыну та люба. А в этот же день соловьём разливалась юная Фредерика, точно чувствуя, что скоро станет всё так, как она того желает. В этот день к вечеру в их дом Охотник вошёл. Странно, что ни одного слуги не было- видно, невестка всех отослала, зная заранее, что не поверят они наветам ее, защищать добрую хозяйку, которой годами служили, станут.

А Охотник хитрый был- пришел как проситель. Будто в дружине купца богатого он, да ранили его на тренировке, лезвие заговоренное- рана не заживает. Пожалела тогда Улла мужчину, с помощью заклинаний и трав вылечила огромную рваную рану на груди его. А тот ее рябиной-то и опоясал в ответ. А когда к выходу тащил, показалось Улле, что сын родной с верхнего этажа смотрел, да выйти не решился, жене перечить. Та вот даже сильнее духом оказалась- прямо у порога стояла да с улыбкой смотрела, как ненавистную свекровь словно скотину на убой ведут.

Сорчу мачеха привела сама к Охотникам привела, едва о тайне её узнала, даре ведовском. Солгала, будто бы платья едут заказывать аж в столицу, ко дню рождения готовиться. А сама слуг подкупила- обставили всё так, с помощью Ордена, будто напали на на экипаж их разбойники, ограбили да похитили девицу. Когда измученную заточением девицу перевозили в логово Ордена, удалось ей заметить на столбе объявление - ищет её отец! Награду обещает тому, кто пособит дочь найти.

Навия- та, которой руки обожгли, когда мать пытали Охотники. Единственная, кто путь сюда искала сама, долгое время. Чей зов Градарика слышала сильнее остальных.

Илию сами деревенские, свои же соседи, пытали да топили, привязав рябину к связанным веревкой запястьям. Узнать хотели, ведьма аль нет, прежде чем с Охотниками связываться. Да едва жизни не лишили, и было оставили уже, развязать несчастную хотели....Глядь, а следы-то на руках от рябины.

Рыжеволосую Лорию богатый молодой сын местного Князя приметил. Долго ходил, сватался. Да все не верила она, зачем дочь простой пряхи да кузнеца нужна ему. А он настойчивым оказался, даже отца уговорил, что тот лично в их деревеньку пожаловал, с дарами богатыми да свитой. То-то тогда народу на улицу повыскакивало- бросили деревенские все дела, глядеть побежали, что ж творится такое. Лории тогда все девицы местные завидовали. А она, хоть и сомневалась, но решила- не в полночь ведь на к реке на свидание зазывает, а при всем народе руки просит- знать, и правда влюбился. Да и согласие дала. Свадьбу пышную сыграли, он даже мать с отцом ее не постеснялся позвать, да нескольких деревенских. Так и сидели те, смущаясь высокородных гостей да своего неумения себя за столом держать. А гости высокородные с лёгким оттенком презрения на них взглянули лишь раз, да и стали делать вид, что нет их. Княжескому сынку же все равно было- такими влюбленными глазами на Лорию смотрел, что она таяла просто.

Вот только первая брачная ночь в ней силу-то и пробудила. Силу, о которой сама девушка не знала, никогда и отблесков не было до этого. А тут она полилась через край, подняв в воздух все, что в покоях княжеских было, включая их самих вместе с кроватью. А затем все резко упало. Разлетелись на осколки вазы из тонкого фаянса, набок рухнула большая тумба у кровати, да и сама кровать, заскрипев, лишь чудом не перевернулась.

Испуганная произошедшим Лория потянулась было к мужу, но тот лишь злобно оттолкнув её, стал кричать о том, как его подлая ведьма провела, околдовала, вокруг пальца обвела. Наспех оделся, не глядя на плачущую, ничего не понимающую жену, да вылетел из покоев, громко стражу позвав, велел им охранять покои.

Когда же, спустя время, послышались шаги мужские, Лория, уже немного успокоившись, решила поговорить с мужем, объясниться. Он ведь просто от неожиданности так себя вел. А на самом деле-то любит, она видела - глаза лгать не могут. Но едва двери покоев отворились, вошёл суровый мрачный Охотник. А за его спиной муж с ненавистью смотрел на неё. Ненавистью и злобой, и даже капли любви в том взгляде не было. Так и не пошевелился он ни когда жену связал Охотник, ни когда рыдающую и молящую помочь мимо протащил как куклу сломанную.

Радуница дольше всех дар скрывать смогла. Ее бабка сильной ведой была, видела внучкин дар спящий, оттого-то и обучать начала девочку рано, даже дар не открылся ещё. Особливо тому, как от людей скрыться, спрятаться, да от Охотников. Да беда, оказалось, рядом ходила, выжидала. По нраву пришлась она чужому жениху. Да так сильно, что помолвку тот разорвал - почитай, невесту опозорил навсегда. Это у богатых да знатных такое пустым считалось - много таких помолвок отмененных было. А для бедноты- все, клеймо на девице. Считалось негласно, что или хворь какая- работать не сможет, или характер скверный раньше времени открыла, или вообще, ленива да не быту обучена- были и такие, за которых всё глупые матери делали, не понимая, что лишь худо дочерям творят. Как она потом с домом своим управляться станет? С хозяйством. Разве кто за красу ее во дворец возьмёт? Нет, быть такой бедняжке женой простого виллана. Вот так и с той девицей- слухи поползли сразу, но то полбеды ещё. Донесли потом ей подружки заклятые, что ходил -де Дмитро ее свататься к Радунице. Смекнула тогда девица, в чем дело. Да обозлилась не на жениха пуще, а на Радуницу. Со зла к старосте поехала, да и сказала, что Радуница- ведьма, ее жениха приворожила, да ещё всякого наговорила, чтобы уж точно ведьмой выставить. Да потребовала, чтобы он Охотников позвал. Староста мужиком смекалистым был- разом догадался, чего девка-то о Радунице так "печётся ". Отругал ту, да велел домой ступать. " Нечего"-говорит- " Тебе, девица, напраслину на других возводить, коль не люба ты, так хоть всех девок в округе изведи- а все равно не полюбит он тебя".

Но девица не отступилась. Через несколько дней она с телегой в город поехала, да там в дом городничего-то и пробиться смогла. И уже ему выложила эту историю, снабдив подробностями новыми, все более жуткими. Тот, нахмурившись, выслушал. А потом велел гонца послать в столицу. Ну а спустя две седмицы и Охотник в деревню приехал.

Софру, стройную темноглазую женщину, в деревне хоть и побаивались, но не трогали. А уж тайком к ней почти каждый бегал, на край деревни-то, в дом. Просить помощи. Вот только не все с добрыми делами шли к ней. Однажды пришла старосты дочка- приворожить чужого мужа хотела. Уж и просила, и сулила много всего, а Софра ни в какую. Таким темным ведовством не занималась она. Да и девице сказала, что от огня, который темные силы разожгут в груди того, кому не мила, сама девица и пострадает- Тьма никогда не даёт ничего просто так . Разгневалась тогда девка, да и в сердцах бросила:" Ну и гореть тебе в огне!". Слова-то, оказалось, не просто так были- Охотникам и выдала девка её. Да для жути рассказала такого, глупая, что и половину деревни забрали - за то, что дела с ведьмой имели. Сказывали, что ночью и повесилась девка, когда ненавидеть да проклинать всяк сосед стал её- почти в каждом доме кого-то да и забрали Охотник и подоспевшая стража городская. Но то Софра краем уха лишь услышала из разговора двух деревенских, когда на следующий день рано поутру увозил Охотник её саму.

Одна лишь Мара не была столь словоохотливой, как остальные. Ни историей своей делиться не спешила, ни просто общества Таниты искать. Ходила она, мрачная, хмурая, изредка бросая странные быстрые взгляды на гостью новую. Будто изучала её, не составив пока определенного мнения.

А вот Огрэст оказался действительно большим и добрым парнем, да к тому же очень трудолюбивым. И воды принести мог, едва просили, и дрова рубил так, что полно было их в небольшой пристройке сбоку дома. Вот только веды его, отчего-то не жаловали. Нет, не обижали, но и считали кем-то навроде скотины рабочей. Таните даже жаль его стало, ведь он так старался всем услужить. Но веды упорно видели в нем грубоватого и нелюдимого полуогра.

Однажды заметила она, что на раскрытую книгу заклинаний смотрит он, жадно так, картинки да буквы глазами поедает.

-Ты не умеешь читать?- спросила Танита, и тут же поняла, какую глупость сказала. Кто бы его учил? Здесь и вед часть не умела, заклинания лишь по символам да картинкам понимая. Да и говорил-то он с трудом.

Огрэст помотал головой:

-Эээ...эээ...рррр- невнятный рык вырвался из его груди. Он печально покачал головой и развел руками.

-Вот, смотри, это- буква " ар", она означает " землю", вот это - " о", начало, круг, всего живого круговорот...

Огрэст, как ни странно, с удовольствием слушал, глядел на буквы, даже иногда промычать их пытался, скаля клыкастые зубы. Так и пошло у них- каждый вечер поздний выходила Танита во двор, не обращая внимания на беззлобные смешки остальных вед, в одной руке лампу несла, в другой- книгу. Садились они с Огрэстом на большой валун, что притащил он прямо к подножию холма, на котором стоял дом, да и в тишине да покое то буквы изучали, то просто точно дитю малому сказки сказывала. А уж каким счастьем глаза его блестели. Да как он аккуратно, стесняясь, стелил на камень большой кафтан верхний свой. И жестами показывал, чтобы Танита первой садилась. А после, весь подобравшись, усаживался сам. И сидел ровно, боясь даже малейшим движением спугнуть ту, что не стала чураться, дружбу предложив.

С сестрами девушке тоже было хорошо, спокойно. Понимали они ее, хоть из разных слоев, а беда одна. То, что Градарика внушала каждой- дар это, великий да могучий, не каждая принять и оценить может, было лишь словами. А на деле же каждая пострадала из-за него. Приняла- не приняла, разницы нет. Да и сила у всех была слабая. Зелье или заклинание лучше всего у Радуницы выходило, природу слышать могла да зверей, погоду- маленькая Сорча. Улла больше лекаркой была да травницей хорошей. Софра могла в делах удачу накликать да иногда, если руны того желали, в будущее заглянуть. Лории хорошо удавались заговоры. Навия с Агнешкой успехи делали в омороках да нави^[22]. Раньше никто из них особо силой не владел, так, "верхушничали^[23] лишь", как сказала однажды Улла. У Мары чары получались темные, ей самой подчас неподвластные- то душу неупокоенную призовет ненароком, то будто разом счастье и радость исчезнут из тихой обители, оставив вед печалиться. Оттого и запретила Градарика ворожить да силу пробовать Маре. Пока, до поры, до времени. И та лишь с проскальзывающей во взгляде завистью глядела на то, как веды друг дружку обучают или Градарику слушают.

44

Нравилось Таните в Озерном крае. Все хорошо и спокойно, кабы не напасть одна- по ночам сон то не шел к ней . Под утро лишь приходил рваными урывками, принося одни кошмары с собой. А иногда в глубокое тяжелое забытье проваливалась, без сновидений. С рассветом же всё одно - поднималась уставшая, разбитая, сил еле хватало ноги в мягкие гамаши всунуть, чтобы не мёрзли на холодном полу.

Да ещё Охотник- сколько ни пыталась забыть его веда, а лишь больше погружалась в мучительные раздумья. А что если он действительно не знал о том, что приедет Глава Ордена? Нет, это невозможно. Зачем пытаться обмануть себя - он не только знал, но и ждал их. Ждал, пока не натешится с ней. Он ведь- такой же мужчина из плоти и костей, как и мужья да женихи сестер её новых. А что сперва ненавистью да презрением брызгал- так то, видно, с собой боролся. Охотник, все же. Но мужское начало перевесило, оттого и решил напоследок вот так...

Иногда, во сне, видела она его темную фигуру. Из-под капюшона глаза сверкают, но вместо лица лишь темный дым клубится - точно и не человек вообще. Протягивал к ней руку в черной кожаной перчатке, словно схватить силился, но лишь воздух меж его пальцев струился. Тогда звал он, странные слова говорил - будто, не так всё, как прежде. Будто Охотники на самом деле рождены для защиты вед. У каждой веды Охотник свой- так Бог истинный завещал. Да сами веды нарушили волю его.

Молил Рейвен поверить ему, довериться Ордену. Просыпалась веда, сетуя на слабость да сны мучительные, невозможные. Видно, то, что сердцу её так желанно, разум ночами во сны впускал. Мир между ведами и Охотниками, да Рейвена....Отчего он так нужен ей? Отчего так стремится к нему душа её, пока тело спит?

***

Часто задумывалась Танита и о том, что не вечно ей здесь находиться. Спрашивала о том старую Градарику, а та лишь усмехалась в ответ и как-то расплывчато отвечала, что всё от нее самой, от Таниты, зависит, сколько здесь пробудет. Может, и вечность, а, может, и миг.

Часто у озера гуляли, и вот что, поняла Танита, смутило ее в первый раз как там оказались- ни зверя лесного, ни птицы. Тишина да спокойствие у озера. Ни рыбьих всплесков не слыхать, ни звуков леса, ни птичьих трелей- едва только к озеру подходишь, как все замолкает, будто в безвременье попадаешь. Веды объяснили это тем, что сила великая сокрыта в озере- вот и сторонится ее природа, боится да уважает.

Одинокими вечерами, когда другие девицы шумно болтали в передней^[24] , уходила Танита в спальню, прихватив с собой книгу из того небольшого количества, что как драгоценность хранила старая Гардарика в чулане, переделанном под небольшую библиотеку. Иногда Мара к ней присоединялась- хоть и молчаливо, рядом на кровать пустую садилась да то вязала, то куколок странных из ткани шила, а отчего-то рядом с ней спокойно было княжне. Так, в тишине, проходили вечера, когда Огрэст работал в поле или огороде.

****

-Зачем ты с ним возишься?- непонимающе взглянула на Таниту рыжая Лория- Даже Градарика- и та перестала пытаться. Дурной он, да и все тут.

Танита, отставив кружку со взваром, покачала головой:

-Разве это- повод ему в тепле человеческом отказывать?

Лория лишь хмыкнула в ответ, принявшись размазывать по тарелке холодную кашу. Танита, потерпев рукой ноющие виски, устало наклонилась над тарелкой.

-Тебе плохо?- тонкий голосок Сорчи будто пила по металлу прошёлся по воспаленному сознанию. Да что же это такое?! Боль и слабость стали усиливаться. Почти каждый день Танита мучилась, а сестры и помочь не могли- не действовали ни заговоры, ни отвары. Может, это сила так нарастает? Но отчего тогда не проявляется никак?

-Немного голова болит,- кивнула Танита, ощущая новый приступ боли.

-Ты ....-Сорча помедлила, точно раздумывала, сказать или нет- Ты бы пару дней с нами-то не ходила, полежала немного, в себя пришла.

-Ты что мелешь?!- неожиданно рявкнула на нее прежде немногословная и тихая Навия, удивив такой вспышкой Таниту да и нескольких наиболее чувствительных вед. Ее светло-голубые глаза со злостью вперились в испуганное личико Сорчи. И тут же, охнув, Навия, вскинув руки, взлетела с места, а потом с силой впечаталась спиной в деревянную стену позади стола.

-Что происходит?!- визжала она, дёргая руками и ногами. Но так и висела почти под самым потолком. Веды тотчас бросились к ней, все, кроме Сорчи и Градарики. Первая испуганно замерла, сжимая побелевшими пальцами скамью, а Градарика, прищурившись, разглядывала Таниту. Та встала, пошатнувшись.

-Отпусти её.- сурово нахмурив седые брови, приказала Гардарика.

Танита повернулась к старой веде:

-Вы считаете, что это я?- она не могла понять, отчего Гардарика так решила.

-Отпусти. Подумай о чем-то хорошем, о том, что тебе дорого. Вспомни счастливые времена - уже мягче велела веда, точно ни капли не сомневаясь, что висящая в воздухе Навия- дело рук Таниты. Остальные веды, прекратив попытки снять Навию со стены, с интересом наблюдали за происходящим за столом.

Танита, все ещё плохо соображая, кивнула. Хорошо, она сделает это. Голова трещала так, что она готова была сделать что угодно, лишь бы её отпустили. Она должна выйти, какое-то странное чувство гнало девушку прочь из дома, на улицу, где свежий воздух, лёгкий ветерок.

Вспомнив, как она впервые увидела деда- такого доброго, такого любящего, Танита вдруг ощутила, как боль понемногу уходит. К этим воспоминаниям веда прибавила те драгоценные минуты с мамой, когда они что-то готовили вместе или же занимались небольшим огородом, выпалывая сорняки или сажая семена

Послышался гулкий стук- это Навия упала оземь точно мешок с картошкой. С ненавистью взглянув на Таниту, она отпихнула от себя руки других вед, что пытались помочь ей встать. А затем гордо направилась к выходу, хлопнув напоследок дверью.

-Даже накидки не взяла...- грустно вдруг констатировала Сорча.

-Ничего, не замёрзнет.- отрезала Градарика- Ее такой огонь внутри греет...- хитро усмехнулась старуха. А затем повернулась к сестрам- Собирайте ужин и пора вечорничать. А ты- повернулась она к Таните- Пойдем со мной.

Когда Танита шла за старой Градарикой к двери, то услышала, как вскрикнула Сорча. Нервно обернувшись, она хотела было вернуться, но её провожатая остановила:

-Перенервничала девка. Будет, сейчас с сестрами посидеть да и отойдет. Пойдем.

Градарика привела Таниту на второй этаж, где располагалась лишь она одна. В одной комнате была ее спальня, а в другой хранилось все, что нужно для ворожбы. Туда не допускала Градарика никого, разве что изредка убраться, но только Навию отчего-то.

А сейчас она вела Таниту прямо туда.

***

" И почему не пускала никого прежде?"- невольно мелькнула мысль у княжны, когда она увидела, что комната ничем не отличается от простого ведовского жилища, о которых и в книгах Градарики много говорилось, да картинок несколько было, и веды другие рассказывали, особенно Радуница- как у них с матушкой все было устроено. Что и где держать надобно было, какие травы да принадлежности хранить требовалось определенным образом.

В комнате сверху свисали пучки трав да самоцветов сухих. На двух больших столах склянки, кувшины, банки с разной жидкостью или берестяные короба с неизвестным содержимым. Тусклый свет из большого окна, затянутого рыбьим пузырем, освещал большие клочья паутины по углам- точно борода домового, что не успел с наступлением дня спрятаться в стене, да так и остался замурованным солнцем наполовину.

На нескольких шкафах лежали разные и не особо приятные ( да и понятные) вещи и предметы, видно, тоже для ворожбы надобные. Танита горько усмехнулась - могла ли она раньше представить, стоя в изысканном платье посреди бальной залы, что когда-то будет вот так жить, с ведами, постигать ведовство. Что сама станет помогать и по хозяйству, и по дому? Нет, скажи кто ей раньше подобное- сумасшедшим сочла бы...А вот оно, как причудливы дороги судьбы.

-Садись,- кивнула ей Градарика на лавку подле стола. Танита послушно присела-Скажи, что особое чувствуешь? Помимо слабости да боли?- и тут же, не дожидаясь ответа, принялась что-то выискивать в горшках да коробах.

-Нет. Если вы о силе- не ощущаю я её. Вообще. И там...с Навией...

-Ты это!- резко обернулась Градарика- Ты действительно Истиннорожденная!- повторила старая вела слова Главы Ордена - Тебе сила подчинится без заклинаний, без жертв, без всего. Просто ты не можешь принять её. Себя отторгаешь- оттого и мучаешься!- припечатала словами, вновь продолжив что-то искать.

-Но я...Как же, разве я не приняла того, что теперь - веда? Живу здесь, учусь...

-От безысходности!- буркнула Градарика, поднимая наверх маленький прозрачный пузырек с синеватой жидкостью внутри. Чуть встряхнув, она с прищуром наблюдала, как оседают вниз крохотные серебристые хлопья внутри жидкости- А так ты все по прошлому горюешь. Отпустить не можешь. Оно и понятно- среди нас всех ты самой знатной была. Такое забыть трудно- усмехнулась она, доставая из короба...лягушачью лапку.

Танита отвернулась, чтобы не видеть, что с этой самой лапкой наставница будет делать дальше.

-У каждой веды сила своя. Есть внутренняя, она небольшая, развивать стоит ее. Не сила даже - дар. Вот я- Слышащая. Я могу сестер своих слышать. Особливо, когда в беде те. Но...- грустно вздохнула Градарика- Не всегда и не всех. Да и часто ничего уж не поделать- разве могу я спасти кого из огня или застенок Ордена? Ты вот силу мне дала, но ты- Истиннорожденная. А другие ...так они, слабые.

-Как вы оказались в доме?- задала Танита так долго мучивший её вопрос.

-Сила твоя помогла, говорю же. До этого приходилось мне к другим ведам целое путешествие совершать, да обратно плелись. Лишь с Навией получилось как с тобой. Сильна у неё...- замялась Градарика - Сила у нее большая тоже- исправилась.

-Отчего я- Истиннорожденная? Что это такое? В ваших книгах ничего нет об этом.

Градарика каркающе рассмеялась:

-Ты, девка, насмешила. Мои книги- так, шелуха. Книги тайные знания хранящие все давно изничтожены. Или хранятся там, где не достать их никому, хоть самой могущественной веде аль самому богатому властелину. А Истиннорожденная - это сказание древнее, неужто не говорили тебе?- она, казалось, была искренне удивлена.

Танита, с тоской глядя на рваные края пузыря в окне, покачала головой:

-Нет. Некому было.

Градарика сочувственно зацокала языком:

-Эх...Ну, древнее сказание, что однажды в мире все жили. Веды, Охотники, люди. Да и не были те Охотники такими как сейчас. Уж и не помню точно, что да как, но мир и согласие царило. Пока кто-то большего не захотел. То ли богатства, то ли власти, то ли силы. Веда одна, решила она призвать на помощь Тьму. Пообещала той все, что пожелает, а взамен просила силу себе такую, чтобы всех сестер ею превосходить. Тьма одного из своих мрачных созданий, древних богов, направила к той веде в ответ на призыв. Сделку заключили они, впустила в себя веда Тьму. Да и стала ...- голос Градарики стал глухим, точно ей было больно о подобном говорить- Сестер истреблять, чтобы силу забрать. Да угодное Тьме зло творить взамен. Ну а люди стали тогда против вед подниматься. Коли они им зло - так ответить надобно, истребить вед- так считали они. Ну а дальше ...Сами веды сестру свою изловили, Тьмой помеченную. Зло изгнали из неё. Вот только вместо молодой веды стояла перед ними древняя старуха- так разрушительно действует зло на того, кто осмелится его впустить.

Но люди все равно желали ведам лишь смерти, ибо боялись. Страх был столь велик, что создали Орден. Ну а дальше....ты знаешь. Разделились веды по всему свету, не доверяя и друг другу. Но гласит сказание, что придет когда-то веда, в которой будет сила большая, да вернёт мир к тому времени, когда согласие да дружба были...Но так это, слова...На, выпей,- вдруг обернулась к Таните Градарика, протягивая кружку с дымящейся жидкостью- Пей, не бойся,- не отравлю.

Танита приняла кружку, тихонько, по глотку отхлебывая горячий отвар. Почти сразу стало немного полегче, голова перестала болеть, да и силы немного прибавилось. Хоть не шатает больше - и на том спасибо.

-Ну так вот,- вернулась к столу Градарика- Стало быть, Истиннорожденную почувствует любая мало-мальски сильная веда. Знаком это будет, что новые времена начинаются.

45

-Ноги?- Танита, стараясь не показывать и капли сочувствия, чтобы не задеть Огрэста, силилась разобрать те рисунки, что он, с трудом зажав в огромной руке ветку, неаккуратно вывел на влажной после дождя земле.

Огрэст тихо зарычал, кивая головой, с которой свисали мокрыми сосульками мышиного цвета волосы. " Но-но"- "Гииии"- выдал он, заглядывая в глаза девушке. Наконец, с отчаянием во взгляде, Огрэст махнул рукой в сторону леса.

-Ноги...идти? В лес?- нахмурилась Танита, переведя взгляд на уже исчезающий рисунок. Огрэст стал сердито трясти головой, так, что брызги с волос стали разлетаться во все стороны.

-Я должна пойти в лес?- но снова мимо. Огрэст, вытянув перед собой большой палец, на удивлением легко ткнул им в грудь Таните. А потом перевел его на область над лесом.

-Я должна полететь туда? Но у меня нет крыльев, как видишь.- чуть повернувшись, шутливо бросила Танита, решив его немного развеселить. Уж очень угрюм огр был сегодня, а ведь девушка так радовалась, что угрюмый и нелюдимый огр начал оттаивать благодаря общению.

-Огрэст! Где тебя носит?! Градарика послала за тобой!- раздался недовольный крик Навии со стороны дома. Великан, вздрогнув, замер. Вытянув шею, он некоторое время всматривался в горизонт, а затем, зарычав, хлопнул себя по коленям да вскочил так проворно, что Танита едва не упала с другой стороны бревна. И , не оборачиваясь, зашагал обратно, в сторону дома.

Танита же осталась ещё немного посидеть. В дом возвращаться не хотелось - Навия то и дело стреляла в нее недовольным взглядом, Сорча едва в стену не вжималась, стоило ей завидеть Таниту. Градарика как-то странно просматривала, точно ожидая чего.

Любуясь лесом, Танита вдруг вспомнила Вацлава. Вот бы действительно сила к ней пришла- тогда бы она, ни мгновения ни медля, направилась его спасать. И не важно, что могла погибнуть, обнаруженная Орденом- главное, его найти и в мир людей вернуть. Не заслужил он такой горькой судьбы!

И так тоскливо, так гадливо на душе стало. Никому она и не поможет, и ничего не сделает. Останется век куковать в этом странном месте. Где непонятно, что происходит. Как и на что живут веды, если Градарика может смело заплатить деревенским за то, что те к подножью гор целую повозку со снедью притащат, которую потом Огрэст разгрузит да переносит. Что веды делают, если учат они отнюдь не то, что торопливо порой объясняет им всем Градарика. Несколько раз замечала Танита- словно замирали все, стоило ей войти в дом. А, может, ей уже казаться начинает? С ума сойти можно, силу отторгая- так, кажется, говорила Градарика? Но разве можно отторгать то, чего и не ощущаешь?

-Можно?

Танита подняла голову, с удивлением глядя на Мару, что как всегда отрешённо глядела на неё, стоя рядом.

-Да, конечно, присаживайся.- Танита подвинулась почти на самый край, с лёгким интересом ожидая, что же понадобилось от нее девушке, с самого начала отнюдь не радушно настроенной по отношению к ней.

-Ты должна уйти.- без предисловий бросила ей Мара -Если хочешь жить.

Темные глаза девушки бегло пробежались по лицу Таниты, будто подмечая что-то для себя.

-Я не понимаю, подожди,- Танита нахмурилась- Ты угрожаешь мне.

-Я?- Мара усмехнулась- Поверь, я...

Но тут она осеклась, увидев что-то вдалеке, позади Таниты. Верно, у дома. И тотчас покинула девушку, как и Огрэст, несколькими мгновениями раньше.

***

Этой ночью впервые сила пришла к Таните. Ей снова снился Охотник. В этот раз он оставался неподвижным, лишь смотрел на неё печальными глазами, точно прощался. И ещё раз повторял, что отныне всё по-другому. Молил верить. Танита проснулась в слезах- странно, но чем больше она жила здесь, в безопасности и относительном удобстве, тем больше жаждала вернуться обратно. Хоть на миг увидеть снова его, Охотника. Глупая, глупая веда, будто мотылёк стремившаяся на пламя свечи, что так влечет своим ярким сиянием. Но стоит лишь подлететь ближе- и вот уже жадные языки пламени тянутся к трепещущим крыльям, опаляя огненным дыханием. Миг- и один пепел остаётся от изящного создания Матери-Природы.

Вытирая слезы краем ночной рубашки, Танита выскользнула из спальни. Ухватив накидку и сапожки, наскоро оделась, выйдя из дома. Что-то будто гнало её оттуда, влекло за собой. Воздуха. Ей не хватало воздуха.

Оступившись в темноте и едва не упав, Танита взмахнула рукой, пытаясь удержать равновесие. И тут же яркое пламя озарило лес, едва заметную тропу к озеру. Девушка с широко открытыми глазами наблюдала за игрой пламени на ладони. Затем, мысленно приказав пламени погаснуть, радостно вскрикнула, когда оно послушно опустилось вниз, а затем и вовсе исчезло. Ещё несколько раз Танита повторяла это, и каждый раз- более успешно. Но самое удивительное ожидало её впереди- ноги девушки легко оторвались от земли, и она воспарила в воздухе. Выше, ещё выше. Страх обуял, когда она поравнялась высотой с серединой вековых елей. Попытавшись успокоиться, она также молчаливо стала представлять, как опускается вниз. Медленно, очень медленно и плавно. И сила послушалась.

Едва оказавшись на твердой земле, Танита хотела было уже вернуться к дому, но вдруг замерла, не в силах пошевелиться. А затем ноги сами понесли её через густой лес, в темноту. Острые ветви царапали руки, веда спотыкались, падая, но тут же вставала - и неведомая сила гнала ее дальше.

Пришла в себя она уже в знакомом месте - на берегу озера, там, куда часто ходила с остальными ведами. Вот только и все веды были там. В темных накидках, с распущенными волосами и светившимися злобным блеском глазами. Вокруг вед в землю по кругу были воткнуты длинные палки, чьи концы были обмотаны горящим тряпьем.

Невозможно! Она ведь сама видела, как все другие спали, когда вышла из дома.

Градарика, выступившая вперёд, злобно усмехнулась, верно истолковав недоумение на лице Таниты:

-Оморок. - просто бросила она, переглянувшись с невероятно довольной на этот раз Навией. Все будто местами поменялись- теперь вечно угрюмые Навия и Градарика скалили зубы в радостных усмешках, а другие веды были невероятно серьёзными. Маленькая Сорча испуганно глотала слезы, не смея поднять взгляда на Таниту.

-Привяжите её!- отдала приказ Гардарика, и несколько вед двинулись к Таните. Та попыталась призвать силу, но Навия и Градарика стали громко бормотать заклинания на древнем языке, отчего Танита вновь не могла пошевелиться. Только наблюдать, как её тащат куда-то, к большому столбу ....посередине озера. Воды в нем не было ни капли. Странные руны на дне, которые видела Танита прежде, слабо мерцали золотым свечением.

-Сестры, сегодня мы с вами разделим силу Истинной. Обретём былое могущество и сможем , наконец, отомстить тем, кто веками убивал нас, кто пытал и мучил нас и - Градарика, выпростав из-под плаща свою тонкую морщинистую кисть, подняла вверх обожжённую руку Навии- Наших близких. Мы отомстим и людям, и Охотникам.

-Нет, стойте!- вскрикнула Танита, роняя слёзы,-Не все люди желают нам зла, поверьте!- она попыталась освободить руки, но веревка держала крепко, а сила безмолвствовала, не откликаясь на призыв- Разве у каждой из вас не остался человек, которого вы любили? Родной, близкий, который никогда не желал вам зла?! А родители ваши, близкие? Вы и им тоже смерть уготовили?!- скользила она взглядом по лицам вед. Но никого, кроме испуганной Сорчи да старой Уллы, не проняла её речь.

Градарика лишь хрипло рассмеялась, доставая из складок накидки огромный острый клинок. Подойдя ближе к Таните, она повернулась к остальным:

-Эта глупая веда не знает, что стоит ровно на том самом месте, где сотни лет жестокие люди убивали наших сестер. Убивали - её голос звенел гневом, эхом отдаваясь от гор,- Ради развлечения или желая силу их получить, убивали от страха или от того, что не желала веда зло творить! Но настала пора вернуть им всё, что они нам причинили.

Веды одобрительно загомонили, подступая всё ближе:

-Мы дождались, когда Истинная, наконец, вступит в силу. И сегодня примем её жертву во славу нового мира! Во славу Тьмы!

Её глаза загорелись адским огнем, когда Градарика шагнула ближе, вытянув клинок перед собой.

-Пожалуйста, прошу вас! Одумайтесь, я ведь- одна из вас! Вы делаете то же самое, в чем упрекаете людей!- Танита, делая вид, что пытается вызвать сочувствие у сестер, отчаянно старалась призвать силу. Что бы ни произошло, погибнет она или останется жить, но силу с собой заберёт. Никак нельзя допустить, чтобы ей завладела Градарика.

-Пойте, веды! Пусть боль, страдания, страх, что впитало это место, выльются в силу великую, что войдёт в нас, смешавшись с силой Истинной.

Веды, покачиваясь как полуночницы^[25], жуткими голосами затянули монотонный напев. Но на лицах некоторых из них Градарика с недовольством прочла сомнения. Встряхнув седой головой, она заорала:

-Эта великая жертва не будет напрасной! Погибнет одна, чтобы выжили тысячи!

-Позволь мне стать той, кто принесет новый мир?- вперёд выступила Навия, мрачно сверкнув глазами. Градарика, довольная этим, подняла вверх клинок, выкрикивая похвалы смелости их сестры. Навия сделала пару шагов вперёд, с ненавистью глядя на привязанную к большому столбу в центре озера Таниту.

Но тут подала голос Мара:

-Позволь же и мне выказать свою преданность. Навия не раз подтверждала свою делами, я же желаю показать пример остальным. Тем, кто сомневается.

Градарика, ощерившись в улыбке, кивнула, протянув ей клинок. Чем больше вед на стороне Тьмы добровольно да полностью - тем больше Силы она получит. А Навия? Та и так погрязла в Тьме по уши, как и сама Градарика.

Мара, медленно двинувшись вперед, занесла нож. Танита закрыла глаза, прощаясь с этим миром. Как ни странно, но не лицо матери или деда, не лицо Вацлава видела она перед собой- Рейвен печально улыбался ей, одними уголками губ. Лицо его было измученным, у висков серебрились седые пряди.

Дикий вопль заставил девушку открыть глаза- Мара лежала чуть поотдаль, на песчаном дне, безжизненно разметав руки. А рядом с Танитой, визжа от боли, пыталась вытащить из груди острие клинка Градарика. Навия тут же метнулась вперёд, но её сшиб с ног Огрэст, размахивающий перед собой одним из столбов с огнем.

Бросившись к Таните, он встал перед ней, угрожающе зарычав. Выставив вперёд огненный факел, он сделал шаг в направлении ведьм, утопая ногами в песке и иле.

-Ублюдок!- захрипела Градарика, вытащив кинжал из груди, -Нужно было задушить тебя сразу, как родила!

Она зашептала слова, заставившие даже Навию замереть от неожиданности. Язык мертвых ведьм. Чёрное колдовство, которого побаивалась даже самая темная ведьма. Вдруг из ее груди вырвались черные струйки крови, устремившись в воздух, приняли облик огромного черного змея. С шипением набросился он на полуогра, войдя в его тело. Огрэст, дёрнув конечностями, захрипел. Упав на четвереньки, он затрясся точно в лихорадке.

Танита, с ужаслм вспомнив, как вот точно также на её глазах умирала мать, а она была не в силах её спасти, вдруг ощутила, как сила наполняет ее тело. Пошевелив руками, она разорвала веревки так, словно бы были сплетены из лёгких тонких травинок, а не из толстых пеньковых нитей.

Сделав пасс ладонью, она заставила тело Градарики воспарить, а затем, с жутким треском упасть вниз, вмиг разлетевшись на сотни мелких чёрных змей, слизней и червей, которых, в свою очередь, тут же жадно поглотил ил.

Навия, отступив назад, дрожала. Рядом с ней встали остальные веды, кроме Сорчи и Уллы, что отошли в сторонку. Улла заботливо обнимала девочку за плечи, повернувшись к лесу. Будто позволяя Таните заняться присягнувшими Тьме ведами

Спустя пару мгновений все было кончено. Оргэст в беспамятстве лежал на берегу, перенесенный туда силой Таниты. Чуть поотдаль лежала Мара, над которой горько плакала Сорча. Улла с сожалением вглядывалась в темную гладь озера, жалея глупых сестер, что оказались навеки погребены под толщей воды.

Танита, обернувшись к ним, заставила Уллу вздрогнуть- глаза девушки стали полностью огненного цвета, точно раскаленный жидкий металл в горне.

-Предадим земле Мару- и покинем Озёрный край навеки.- заявила Истинная, понимая, что спорить с ней никто не решится- Это место нужно запечатать, чтобы ни одна злая душа более не попала в его власть.

Сорча, всхлипывая, поднялась с колен:

-Но куда мы пойдем? Нам нигде не рады.

Танита в ответ бросила :

-В Орден.

Лица вед исказились в ужасе.

46

Рейвен трясущейся рукой пытался попасть в рукав рубашки. Тело слабело с каждым днем- носить в себе не демона, Бога Темного, для человека задача невыполнимая. А сопротивляться ему - вдвойне тяжелее.

Бросив быстрый взгляд на себя в зеркало, Рейвен покачал головой - он умирает. Морщины, дряблое лицо землистого цвета, наполовину седые волосы, слабость- древний старик. Хиддукель, что притих в последние месяцы, пораженный силой воли Главы Ордена, что никак не отвечал ему, пару недель назад вновь принялся за свои стенания, упрёки, посулы и угрозы.

"Я, Древний Бог, и вынужден прозябать в этом дряхлеющем теле?! Жалкие людишки, как же вы слабы! "- верещал он, понимая, что и сам попал в западню. Освободить его могла только смерть Рейвена, но, кажется, осталось недолго ждать.

Тяжело волоча ноги по коридорам Ордена, Рейвен шел в свой кабинет . Там его ужеожидал Грац, который за эти два года показал себя самым лучшим преемником на место Главы Ордена. Понемногу готовил его Рейвен к этому, передавая дела, правой рукой своей поставить.

Скоро, уже скоро всё закончится. Его, Рейвена, мучения, путь земной. Жалел лишь об одном бывший Охотник - что никогда не увидеть ему наяву той, что каждую ночь приходила в грёзах несбыточных. Пытался тогда он удержать её, даже во сне понимая, как это важно, как этого душа желает. Руку протягивал, ухватить пытаясь, но только воздух меж пальцами струился.

Молил он Таниту услышать, прийти. Рассказывал, как ведам теперь безопасно. Как Орден сделался другим совсем, как люди перестали их бояться. Да как Охотники все чаще стали вед своих находить.

А днём иногда закрывался в кабинете, крепко сжимая в руке прядь огненно-рыжих волос, что сохранил ещё с той ночи в доме лесника, незаметно положив в карман. И представлял, что было с ними, если бы он сразу поверил веде своей? Не позволил лжи и чужим наветам управлять им. Если бы ухаживал за даной как полагается, если бы не перенесла она от него жестокости той....Возможно, сейчас бы жили они за морем, простой жизнью. Такой счастливой и недосягаемой для них обоих!

***

Как-то вычитал Рейвен в одной из старых книг из подземелий отца, если Охотник веду не встретит свою, а и такое редко, но бывает, то проживет обычную жизнь, спокойную да тихую. Но ежели увидел тебе судьбой предназначенную, да не смог удержать - не жить тебе. Тоска снедать станет, точно самое ценное в жизни потерял, упустил по своей глупости аль невниманию.

***

-Грац, - откашлявшись, продолжил Рейвен- Ты же знаешь о моем отношении к столице.

Грац с кривой усмешкой кивнул, лениво взбалтывая вино в кубке. Он смотрел на Рейвена - и сердце мужчины непривычно сжималось. Понимал он, что недолго Рейвену осталось на этом свете. И отнюдь не радовал его факт, что сам он новым Главой Ордена станет после. Великая это ответственность.

-Хорошо, я сам навещу его высочество,- позволил себя уговорить Грац - Но тогда твое присутствие нужно будет на ярмарке, что устраивает Князь Жданова. Я, увы, не смогу быть одновременно в нескольких местах - шутливо развел он руками.

Рейвен хмыкнул:

-Бритту попроси- подсобит.

Грац, покраснев как мальчишка, опустил глаза, едва не расплескав вино. Все в Ордене знали, что Грац влюблен в юную веду, дочь богатого купца одного из близлежащих городов. Та, вроде, и ухаживания принимала, и отвечать на них не стремилась. Все шутила молоденькая Бритта, что вот станет он Главой Ордена - точно замуж пойдет за него. А пока лишь мучила этого сурового и непримиримого с врагами, и такого мягкого с ней мужчину, упиваясь властью над ним.

А ещё цепкий взор Граца, когда тот вставал, чтобы уйти, подметил платок в пятнах крови, лежащий в приоткрытом ящике стола. Рейвену становилось всё хуже и хуже....

***

-Дан Рейвен,- почтительно склонился мальчишка-послушник. Там веды три пришли, а с ними...огр!- выпалил он.

Сморщившись от его крика, Рейвен устало поднял глаза от книги, лежащей на столе в библиотеке. Стараясь не выдать предательской дрожи в руках, что стала в последнее время постоянным спутником его дряхлеющего тела, Рейвен буравил взглядом послушника.

-И? У нас что, внезапно исчезли все люди? Некому новоприбывших встретить?- нахмурился он, недовольный тем, что его отвлекли от поисков. Вот уже много дней он искал, как избавиться от духа внутри, но ни одна книга не могла ответить на вопрос- что делать, если твоим телом завладел Древний Бог.

"Казни мальчишку за непослушание!"- лениво бросил Хиддукель, понимая, что Рейвен не ответит. Как только он, Хиддукель, не изощрялся в издевках или попытках соблазнить властью, силой, девами или богатством- этот твердо решивший умереть идиот не поддавался на его уловки. "Ну, ничего"- мрачно думал в такие моменты Древний Бог - " Его смерть освободит меня" .

-Они...они просят вас, дан.- выдохнул послушник, испуганно отступая.

Рейвен вскинул брови- такой наглости он ещё не встречал.

-Хмм... интересно. Опиши-ка мне гостий^[26].

Он отложил книги в сторону, подумывая, что стоит, наверняка, ещё раз объяснить всем в Ордене, что его не стоит беспокоить по пустякам. Но тут его слух вырвал из почти бессвязной нервной речи мальчишки, что бросился описывать внешность прибывших, слова " а волосы точно огонь". Сердце забилось со страшной силой, Рейвен и сам не смог бы объяснить, отчего, кивнув мальцу, что тот свободен, бросился с невероятной для дряхлого тела прытью из кабинета, а потом- наверх по винтовой лестнице.

Едва он вошёл в просторный зал, где принимали просителей, как почувствовал - это она. Она!

Три женщины сидели на диване, спиной к нему, о чем-то тихо переговариваясь. А сбоку возвышался большой зеленоватый огр, чуть более похожий на человека, чем остальные его собратья. Он сердито проводил настороженным взглядом Рейвена, точно готов был броситься на него в любую минуту.

Услышав шаги позади, две из трёх женщин обернулись. Рейвен жадным взглядом скользнул по их лицам под капюшонами -не она. Но сердце отчаянно тянуло его вперёд, отдавая приказы телу.

-Добро пожаловать, чем могу служить?- хрипло произнес он, не в силах ждать, пока обойдет диван, чтобы заглянуть в лицо последней из вед.

-Мы пришли просить помощи. - поднялась она с места, повернувшись и сняв капюшон. Танита! Рейвен замер, любуясь её таким родным , таким желанным обликом. Он не мог поверить в то, что всё происходит наяву. И даже Хиддукель будто дремал, не произнося ни слова.

Танита выглядела так, словно бы они расстались ещё вчера. Те же короткие рыжие пряди, та же россыпь светло-золотистых веснушек, только разве что глаза изменили цвет, став насыщенно карими с отблесками огненных искорок.

-Ты?...- он шагнул вперёд, протянув руку к чудесному видению . И силы разом оставили его- падая бездыханным на пол, Рейвен улыбался. Его смерть была самой лучшей на свете, он и мечтать не мог о подобной щедрости судьбы.

-Рейвен!- закричала Танита, бросившись к нему. Обняв его голову, она целовала его лицо, волосы, губы, содрогаясь в рыданиях. Улла, опешившая от подобного, первой из застывших в ужасе и недоумении людей, пришла в себя. Подтолкнув вперед, к выходу, Сорчу, она увела девушку за дверь, бросив сочувственный взгляд на Таниту. Огрэст же замер, не решаясь пошевелиться, но его глаза были полны страдания, а лицо искажено мукой. Страдания Таниты причиняли боль и ему, ведь несмотря на свой жуткий облик, Огрэст обладал тонкой ранимой душой, умеющей чувствовать, сопереживать.

-За что....за чтоооо?!- тихонько рыдала Танита, обнимая Рейвена. И даже когда в зал вошли другие Охотники, что едва смогли оттащить рыдающую веду от тела Главы Ордена, она бросилась за ними, умоляя дать ей с ним попрощаться

Высокий мужчина, Грац, нахмурившись, разрешил ей это, прочитав в глазах девушки терзавшую ее душу любовь. Уж кто-то, а он это мог определить это, мужчина, которого также мучила любовь к капризной и непостоянной как майский ветерок дочери купца. А ещё Грац вдруг вспомнил, как однажды застал Рейвена в его кабинете. Тот, замутненным взглядом глядя перед собой, подносил к губам локон рыжих как огонь волос. Именно такого оттенка как у рыдающей сейчас над его телом веды.

***

Охотники положили Рейвена на кровать в его покоях и вышли. Танита, упав на колени, прижалась лбом к его груди. Почему!? Почему теперь? Она пыталась призвать силу, но та лишь вспыхивала небольшими языками пламени или сбивала точно дуновением ветра предметы со стола у стены.

Рука Рейвена, безвольно свесившись с кровати, разжалась. Из нее выпал ...ее локон. Он ...все время хранил его! Помнил! Девушка даже на мгновение не задумалась о том, каким ужасающим образом он достался Охотнику. Они оба ошибались. И помнилось ей только хорошее - те чудесные дни вдвоем. Пускай Охотник и вел себя точно влюбленный стеснительный мальчишка, избегая её общества. Но зато она точно знала, что Рейвен ее не предавал, любил. Это знание разливалось в крови вместе с силой, становясь все больше, все сильнее. А потом, уже в королевстве, она из разговоров и слухов узнала, что отец Рейвена был ужасным человеком, что хотел владеть колдовской силой всех ведьм единолично. Если бы Рейвен был с ним заодно, то никогда бы не придал этому огласки. Да и именно он сделал так много для ведьм, что теперь их не боялись.

Танита ещё помнила, как с ужасом Сорча, сгорбившись и прикрыв лицо капюшоном, входила на местный рынок. И каково же было ее удивление, когда там обнаружилась очередь к старенькой " веде" (теперь здесь называли ведьм лишь так). А потом и ещё одну увидели, смело продавала она настои и эликсиры, шутила и смеялась с покупательницами, ни капли её не боявшимися.

Женщина, у которой они остановились на постой, оказалась весьма общительной. За скромным ужином она рассказала им едва ли не всю двухлетнюю историю отношений нового Главы Ордена и ведьм. Вернее, вед.

Теперь веды были под защитой Ордена. Никто не смел их и пальцем тронуть- Орден на расправу скор. А ещё помогали людям веды вместе с Охотниками. Случится нежити на дорогах хозяйничать - едет туда веда сильная да Охотник её, что в обиду не даст свою подопечную. Или хворь какая приключилась- отсылает Орден подводы с провизией в город да пару вед с Охотниками. Глядишь - и нет хвори в городе или деревне, а до того как мухи мрут да мрут. Да и просто хорошо с ведами стало всем, не нужно прятаться.

А темных ведьм- так тех почти не осталось. Да и не могут они светлым сестрам своим противостоять ни силой, ни числом. Последнюю черную ведьму, нахмурив брови, вспоминала тогда не в меру болтливая хозяйка, почитай, года три как назад казнили, аль больше чуть

***

Гладя рукой изменившиеся почти до неузнаваемости черты Рейвена, Танита всё больше понимала, что это- конец. Слезы градом катились по щекам. Что с ним сделало проклятье!? Отчего молодой здоровый мужчина в одночасье стал дряхлым немощным стариком?

"Оттого, что меня не пожелал принять"- раздался мерзкий насмешливый голос прямо у нее в голове.

Танита, вскочив на ноги, испуганно обернулась, оглядывая покои:

-Кто здесь?!- крикнула она. Ответом была лишь тишина.

Вновь опустившись на колени у кровати, Танита встряхнула головой, чтобы избавиться от морока.

"Глупая, я никуда не исчезну! Я внутри него!"- повторил голос в её голове.

"Кто ты?"- также мысленно спросила она, ещё раз оглядевшись.

"Я? Ну, скажем так, такой же несчастный пленник этого тела, как ты- пленница своих чувств к нему"- издевательски протянул голос- "Но мы могли бы помочь друг другу. Ты ведь хочешь, чтобы он жил?".

Танита, вздрогнув, отстранилась. Может, этой дух склоняет ее на сторону Зла? Когда-то она слышала о том, что возвращать к жизни могут жуткие темные маги, некроманты. Но взамен они требовали слишком высокую плату. Душу. А ещё -лгали и хитрили, умело манипулируя горем тех несчастных, что потеряли родных и близких. Часто хитрые слуги Тьмы получали обе души- и воскрешенного, и того, кто молил о воскрешении.

"Глупая, я- Древний Бог!"- завизжало существо в ее голове-" И я предлагаю тебе договор! Его жизнь в обмен на силу!".

Танита, даже прежде, чем успела что-либо подумать, выпалила, прижимая руку Рейвена к своей груди:

"Как мне узнать, не лжешь ли ты? "

Зачем?! Зачем она это спросила? Разве и так не ясно, что или духа какого привлекла душа, что тело покидает, или же она от горя умом помутилась.

" Печать истины"- прошелестел ответ.

Печать истины. Великая клятва, которую может дать лишь обладающий божественной силой. Лишь Бог Истинный или некоторые наиболее сильные Древние могли такую клятву дать...

Но взамен он просит силу...Танита понимала, что силу свою она ещё не изучила, не подчинила себе. Велика та и опасна, что будет, если такой станет обладать злобный Древний Бог?

Нет, она сходит с ума....Горе захлестнуло...

"Печать истины"- билась раненой птицей шальная мысль, озаряя сердце надеждой.

47

"Чары любви"

***

Печать истины калёным железом жгла плечо, но Танита, закусив до крови губу, не отрывала глаз от Рейвена. Его облик менялся на глазах- исчезла седина, разгладились морщины, лицо обрело краски жизни, грудь едва заметно опадала и поднималась. Изо рта тоненькой темной струйкой вился дым. Увеличиваясь в размерах, он приобретал очертания мужской фигуры.

В двери покоев постучали. Танита, вздрогнув, бросила взгляд на небольшой диван, который она, собрав последние силы, придвинула, заградив выход.

За дверями послышался шум, гомон мужских голосов. "Откройте!" .

Веда, испуганно повернувшись, едва не упала- Рейвен, живой и здоровый, сидел на кровати, хмуро потирая виски. Но стоило ему поднять взгляд, заметив Таниту, как он бросился к не помнящей себя от счастья веде, с силой обняв, зашептал ласковые слова. Отстранив ее, он будто не доверяя своим глазам, горящими любовью глазами скользил по её фигуре.

-Я люблю тебя!- выдохнул он, прижимая к себе ту, о которой столько мечтал.

Танита, не в силах вымолвить и слова, лишь горько плакала, уткнувшись лицом в его грудь.

Двери, отодвинув диван к стене, с силой распахнулись, явив влюбленным шокированные лица Охотников и послушников.

-Оставьте нас.- приказал Рейвен. Он не желал тратить и капли времени, что проведет с ведой. Может, это его предсмертная агония, чудное видение из фантазий. Насмешка судьбы. Не важно.

Он снова обнял Таниту, прошептав:

-Я так долго ждал...

Внезапно высокая, почти с два человеческих роста, мужская фигура шагнула к ним из угла покоев, громко хлопая в ладони. Темный сюртук, брюки, высокий цилиндр на столичный манер, длинные заострённые уши и хвост, увенчанный острой пикой на конце.

Его жёлтые вертикальные зрачки насмешливо созвонились:

-Как же это романтично! - подойдя ближе, он склонился над ними, втянув носом воздух - Мммм, человеческие эмоции...Как я по ним соскучился в этом - он указал пальцем с острым точно клинок ногтем на Рейвена, заслонившего собой Таниту.

-Да, это я.- кривляясь, помахал рукой перед лицом Рейвена Хиддукель - Тот, кого ты отказывался слушать!- его голос заполнял пространство, звеня гневом-Ты, жалкий смертный, носил в себе Бога! И смел отказываться от его великого дара!

Рейвен, оттолкнув Таниту к стене, кинулся к оружию, висевшему на стене. Но вдруг мощная сила отбросила его назад. Хиддукель лишь усмехался:

-О, приношу свои извинения. Я ведь -Хиддукель расплылся в злой улыбке- Совсем забыл- глупая маленькая веда отдала ради спасения твоей жизни всю свою силу- воздух вокруг Хиддукеля завихрился темными воронками, устремившись к Рейвену- Не бойся,- вкрадчиво продолжил Хиддукель - Я ведь поклялся Печатью Истины, что не трону тебя.- и тут черные потоки ветра, резко обогнув Рейвена, протянулись зловещими черными щупальцами к горлу Таниты, заставив её захрипеть- А вот о ней речи не шло.- и он гадко засмеялся, удерживая ненавистного ему Главу Ордена в плену своего новообретенного колдовства. Он так долго ждал, когда сможет отомстить смертному за то, что тот посмел отказать Принцу Лжи, Великому Хиддукелю!

Теперь пускай наблюдает, как на его глазах умирает любовь всей его жизни. Это, пожалуй, даже лучше, чем просто смерть самого Рейвена. Хиддукель и без клятвы оставил бы его в живых - сотни дней раз за разом вспоминать этот миг.

-Хиддукель! - раздался громовой голос позади, а комната осветилась золотым светом.

Задрожав, Хиддукель визгливо вскрикнул, бешено завращав глазами- неужели Аэр здесь?! Не может быть!

Но действительно - Аэр в своих сияющих золотом доспехам появился посреди покоев. Хмурясь, он взмахнул рукой, в которой появился яркий луч солнца. Направив его на Хиддукеля, он гневно потребовал:

-Отпусти их! Жалкий щенок, я устал бегать за твоим отцом, что вечно пытается разжечь войну между нами и людьми, так ещё и ты?! - ударив волной света, Аэр заставил Хиддукеля завизжать от боли-Еще и тебя я должен искать по миру!? Из-за тебя и твоего глупого отца люди и отвернулись от нас! Нам больше не поклоняются, не приносят дары, наши храмы разрушились, поросли дикой травой! А всё - ложь и обман! Теперь ты присоединишься в заточении к своему глупому отцу!

Направив луч вверх, Аэр что-то сказал на древнем языке- и вокруг Хиддукеля тотчас образовалась яркая огненная клетка. Принц Лжи, вцепившись в ее прутья, заорал от боли. Аэр, ещё раз ударив оземь лучом, исчез вместе с изрыгающим проклятия Хиддукелем.

Подхватив на руки Таниту, Рейвен уложил её на кровать. Он не может потерять её! Не сейчас, когда они только обрели друг друга ...

В дверях снова показались Охотники, позади, из-за их мощных спин выглядывали напуганные веды, что пришли с Танитой. Глаза их были полны слёз.

Но вдруг в воздухе образовалось золотое свечение, охватившее полностью тело Таниты. Искорки входили в нее, ярко вспыхивая и тут же исчезая. Слабо вздохнув, Танита открыла глаза, ставшие теперь зелёными как и раньше, когда сила дремала глубоко внутри неё...

Эпилог

Предсказание химеры сбылось:

Кончится смертью начало любое,

Огонь да пребудет чистый с тобою.

Новая жизнь новый мир принесёт,

Но только любовь мир старый спасёт.

Для Рейвена, которого любовь к ведьме изменила, заставила увидеть истинный мир, правду, она стала спасением. Тем маяком света, что вел эти годы его на пути к правде. Новый мир был создан им самим. Мир, в котором не было больше жестоких Охотников и жутких ведьм. Были лишь мужчины и женщины, что предназначены друг другу самой судьбой.

Танита, что полностью лишилась силы, была даже рада. Много раз она твердила Рейвену, винящему себя в этом, что не раздумывая отдала бы ещё раз всю силу до капли, лишь бы только он жил. Их новый мир, мир, в котором были только они двое, начался со смерти каждого. И с подарка Древних Богов. Аэр, восхищённый мужеством и силой Рейвена, как-то навестил ныне простого землевладельца Рейвена Найтмера, единственного из смертных, кто оказался в силах противостоять и Древнему Богу Лжи и обмана, и сразу двум титулам Князя ( женившись на Таните, Рейвен получил в наследство княжество старого Тодеуша, что лишь несколько седмиц не дожил до возвращения любимой внучки. Но Рейвен отказался от него, как отказался и от того, что было даровано королем).

Аэр, обещавший исполнить одно желание Рейвену, лишь грустно улыбнулся, будто зная, о чем тот попросит. Печально покачал он головой, сообщив, что Бог Истинный не желает мироздание вспять поворачивать, судьбы переписывая. Возвращать к жизни Князя, деда Таниты. Им самим, Рейвену и его жене, судьбой было записано точно фениксам погибнуть и воскреснуть, а вот нить земной жизни Тодеуша оборвалась навсегда.

Но Аэр при этом многозначительно подмигнул мужу и жене, сказав, что они ещё встретят новое перерождение души Князя, и довольно скоро.

***

-Я люблю тебя.- прошептала Танита, обнимая мужа. Тот, ласково гладя ее по волосам, замер. Улыбнувшись, он склонился над ней, подарив страстный поцелуй.

-Я и люблю тебя, ты- моя жизнь.- Рейвен не лукавил, не преувеличивал. Он действительно знал, что не было бы Таниты- и его существование на этом свете потеряло бы смысл.

В детской кроватке раздался плач. Танита, быстро встав с кровати, поспешила к сыну, что лежал там, сморщившись от недовольства.

-Ну же, Тодэр, тише, тише. Сейчас мама тебя покормит, малыш.

Отказавшись от нянек и кормилиц, Танита всё время посвящала лишь мужу и сыну, наслаждаясь каждым драгоценным мгновением.

Сам король изъявил желание крестить младенца, устроив невероятно пышные крестины, где ещё раз поблагодарил Рейвена за мудрость и дальнозоркость. Теперь в королевстве стало гораздо спокойнее. Дружными действиями вед и их Защитников ( так стали именоваться бывшие Охотники) нечисть удалось вытеснить за его границы, и теперь дороги и леса были безопасны для любого путника.

Тодэр, ухватив беззубым ртом грудь матери, довольно прижался к ней щекой. В самой глубине его темных глаз на мгновение вдруг замерцали яркие золотые искры- подарок Аэра. Но малыш моргнул- и глаза вновь приобрели свой обычный оттенок.

Примечания

1

Чан- большая деревянная бочка, в которой мылись в деревнях и селах.

(обратно)

2

Арка ( авторское)- аналог нынешней безрукавки. Носилась в основном небогатым сословиями. Была украшена вышивкой и/или шилась из ярких цветов, чтобы показать достаток человека либо его верховенствующее над остальными положение. Часто арку делали невесты к свадьбе, в подарок жениху- долгими ночами расшивали девушки ее затейливыми узорами, чтобы " рукодельство свое показать да любовь большую".

(обратно)

3

Рясны- женские украшения. Состояли из нескольких рядов бусин, каменьев. Привязывались к головному убору или ленте на голове.

(обратно)

4

Дайна( авторское) - обращение к благородным замужним дамам. Аналог " миссис". Незамужних называли " дана". Маленькую девочку могли ласково назвать " данка", что, по сути, означало " девочка, дитя".

Мужчин же всех возрастов называли "дан". Впрочем, детям мужского пола не полагалось никакого обращения. Их звали просто по имени до поры вступления в мужской возраст

(обратно)

5

Бахран ( авт) - государство на востоке, славится лучшими шелками, дорогими коврами, изысканными тканями

(обратно)

6

Гноллы( авт-инт)- помесь " гномов" и " троллей*, полуслепые, злобные, живущие во тьме подземелий

(обратно)

7

Бовиньон (авт)- провинция, где делают вина. Га втором месте в виноделии после провинции Фалерно.

(обратно)

8

Девица - обращение к незнатным девушкам.

(обратно)

9

Оранжины ( авт)- апельсины

(обратно)

10

Знакомки- знакомые, подруги

(обратно)

11

Гейс - своеобразный выкуп жениха за невесту. Часто исполнялся в виде пожелания невесты. Бедные просили немного, в основном так, шутки или приятного ради. Среди богатых были распространены построенные замки в виде гейса, драгоценности, лошади тд.

(обратно)

12

Вои - воины

(обратно)

13

Зимний день (авт) - аналог нашего Рождества

(обратно)

14

Вечерье (авт)- аналог русского " вечорки". Когда собирались в одной избе или доме, да развлекали друг друга сказаниями да полубылью, песнями.

(обратно)

15

Седмица- неделя

(обратно)

16

Острог - тюрьма

(обратно)

17

Пороховик - самодельная граната на основе сухого пороха

(обратно)

18

Веда - ведающая, то, как верно называть обладающую даром.

(обратно)

19

Настил - тканевое тонкое покрывало, что брали с собой вои в длинные поездки. Раскатывая его на земле, ложились на настил спать на привалах.

(обратно)

20

Вилланка - крестьянка

Виллан- крестьянин

(обратно)

21

Огр- горный великан.

(обратно)

22

Навь - наведенное видение.т.е., вы видите то, что пожелает ведьма, верите в это.

(обратно)

23

Верхушничали - собирали верхи. Т.е., из всего объема знаний и умений лишь мелочь сверху удавалось ухватить.

(обратно)

24

Передняя - аналог гостиной сейчас, в простых домах - сквозная комната сразу от двери, заканчивалась небольшим коридором, по обе стороны которого спальня, комнаты. В передней и трапезничали, посередине нее обычно стоял большой стол с лавками по бокам, куда и гостей приглашали.

Кухня обычно находилась позади дома.

(обратно)

25

Полуночницы - лунатики, что ходят, покачиваясь, во сне.

(обратно)

26

Гостия - гостья

(обратно)

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

Эпилог

*** Примечания ***