Миранда [Джули Дювер] (fb2) читать онлайн

Джули Дювер Миранда

Конец мая выдался жаркий, солнце стоит высоко в небе. Полдень печет макушку. Одинокий всадник, мчится по дороге, не шадно настегивая лошадь, поднимая клубы пыли. По обе стороны от дороги, куда хватает глаз, раскинулись пологие горы. Да какие это горы. Вон красавец Эльбрус, белыми шапками виднеется вдали. Кавказский хребет не отстаёт, соперричая с макушками горы, снежными покровами. А это так холмы, да луга. Ветерок гуляет по полю, колышет ковыль. Тот стелется, искрится на солнышке, как водица в озерце, волны мерно перекатываются, поле живет.

Аромат луга мощно бьет в нос. Чабрец и душица спорят с запахом мяты и полевыми цветами. Дышишь, не надышешся. Мелкий кустарник выглядывает в изгибах да впадинах на холмах. По обочинам, листочки осины дрожат, отсвечивая белесой изнанкой.

Неподалеку от казачьей станицы, за макушками ветвей прячется балка. Веточки, тянутся к солнышку, переплетаются, сливаясь с разбросанными по сторонам пятнам кустарника, надежно укрыв от посторонних глаз расщелину. В самом низу падины, под деревьями притаился стан казаков самостийников. Только замолкающая трель птичек может выдать тайное место сбора заговорщиков.

Кличут место в народе "Сухою падиною". Дожди боятся её потревожить, талая вода по весне стекает мелкими ручейками, обходя ее стороной.

Каток репресий не пощадил, ни детей ни стариков. Расказачивание. Кровавый тридцатый год загнал казаков в банды к атаманам, в леса.

Всадник, замахнулся нагайкой, лошадь чуя норов хозяина, прижала уши и понеслась шибче. Впрочем, искорки на кончике сабли далеко видны. Над падиной пронеслось кукование кукушки.

В низу все замерли. Казаки бросились зажимать пасти лошадям, а то выдадут схрон, приветственным ржанием.

Путник пронесся, мимо нахлестывая коня плеткой. Когда пыль улеглась, кукушка закуковала вновь. Только опытный казак поймёт, опасность миновала.

В станице, в просторной хате Мирана мурлыкая песенку под нос, собирает узелок. Крынка молока, большой ломоть хлеба, полголовки домашнего сыра. Скудная крестьянская еда, но больше не возьмешь, свои же и сдадут пришлым большевикам. За окном выводит трели соловей, вторя переливам песни. Детвора, носится по двору, гоняя самодельный мяч. Пальцы пробежались по голове, собирая длинные чернявые волосы на затылке. Не послушные пряди выскальзывали, падая завитками на лицо. Ловкими движениями молодая женщина заплела толстую косу и повязала, поверх цветастый платок. Мира потянулась ручку сундука. Маленькое зеркальце, надежно спрятано под крышкой. Последний подарок мужа. Залюбовалась. Глаза в обрамлении густых ресниц, с ухмылкой смотрели из под гордо изогнутых густых бровей.

Хороша. Недаром, Флигон кругами ходил вокруг, глаз не спускал. Гордый казак, а краснел, как юнец при виде Мираны. Сколько лет минуло с их первой встречи.

Тогда Мирана шла по воду, и два полных ведра мерно покачивались на коромысле. Не расплескала ни капельки. Высокая, худощавая, завораживала тонким станом, высокой грудью и взглядом. Взгляд темно карих, широко распахнутых глаз, гипнотизировал. За спиной завистницы шептались, ведьма, приворожит любого. Флигон, завидный жених станицы, прикипел. Сколько девичьих слез замочили подушку. Сколько злых шепотков ночью пускали по ветру соперницы. Мирана только посмеивалась, от кого пришло, к тому и вернется, к ней не чего не прилипнет.

Свадьбу гуляли всей станицей. Богатая, веселая. Мать украдкой утирала слезу. Единственную дочь уже и не мечтала увидеть замужней. Двадцать пятую весну уже встретила. Жаль отец не увидел счастья дочери. Крик первенца раздался на «Петра и Павла», так и нарекли, Петей. Мальчишечка рос крепким, здоровым, всей статью в отца. Глазки только от матери, черные словно угольки, буравили, просачивались в душу и подчиняли. Всяк хотел угостить, побаловать мальчугана.

Время бежало неумолимо. Беда постучала в двери. По стране огромными шагами неслась, как скорый поезд коллективизация и разкулачивание. Тяжелые времена, загнали мужа к казакам— самостийникам. Редко теперь доводилось свидеться.

От предвкушение встречи с мужем за спиной словно выросли крылья. Оглядывалась, украдкой, привела сына матери и пробралась за станицу. Не спеша пошла в Сухую падину. Солнце близилось к закату, уже и петухи отпелись, куры устроились на насесте. А Мирана тайком крадется вдоль дороги. Сердце каждый раз останавливается в груди от малейшего шума или шороха.

Стук копыт послышался в ночи. Мира сошла с дороги и затаилась в кустах. Зачем, дуреха, надела белую рубаху. Всадники медленно плетутся по дороги. Мирана боялась вздохнуть, противная мушка кружит возле лица, норовит влететь в рот, глаза. Села на щеку и ползет к носу. Мирана жмурится, отмахивается от надоедливой мошки. Вторая влетела в нос. Мира громко чихнула и зажала рот рукою. Всадники вздрогнули, кони пренебрежительно фыркнули и встали. Красные спешились и пошли кругами в ее сторону. Мира припала к земле, и замерла. На плечо легла мужская рука, Мира набрала в грудь воздух готовясь визжать кусаться и отбиваться. Вторая рука прикрыла рот. Знакомый говор прошептал в ухо:

— Молчи.

Флигон прижал жену к земле, накинул полог. Сам пополз, шурша листочками и сухими веточками уводя в сторону не званных гостей. Мира лежит не дыша, слезы щиплют глаза. Руками зажала рот, всхлипы вернут преследователей назад. В полной тишине вдалеке раздался крик боли и отчаянья. Встрепенулась и каркнула разбуженная ворона. опять тишина. Ком в груди не давал вздохнуть, темные пятна поплыли перед глазами.

Чего тут лежать, может, кричал Флигонушка. Муж один сражается с двумя. Мира отняла руки от лица и несколько раз вдохнула свежий вечерний воздух. Страх притуплялся, туман в голове рассеивался. Нож сам прыгнул в руки из сапожка. Пальцы судорожно сжались, крепко обхватив рукоять. В ночи хрустнула веточка, совсем рядом скрипнула подошва, щелкнул и рассыпался камушек. Полог потянули. Мира взвизгнула и замахнулась ножом. Руку сдавило, родной голос шепнул:

— Тихо, тихо это я.

Пальцы разжались, нож звякнул оземь. Флигонт притянул жену и поцеловал висок. Тело вздрагивало от бесшумных всхлипов. Мира дала волю слезам, уткнувшись в плечо мужа. Мозолистая рука, привыкшая держать и саблю, и соху, нежно гладила голову жены.

Флигонт поставил Миру на ноги, подхватил полог и узелок с едой. Повел жену тайными тропками подальше от дороги, в овражек скрытый от людских глаз. Чиркнуло, полетели искры. Сухие травинки, веточки зашлись нерешительным огоньком. Дым стелится по земле, рассеивается, через пару шагов и не видно.

Разнежившись в объятьях мужа, Мира болтала без умолку. Как сыночек скучает, но растет настоящим казаком. Как заживут, когда вернется с победой, нарожают детишек, Мира хочет доченьку. Сад заложат, хозяйство расплодится.

Рассказала новости станицы. Как сначала деда Митрофана посадили на телегу и увезли, он так и не вернулся, а потом и всех его домочадцев забрали, добро их забрали. Новым словом называют воровство, "раскулачили". Началось это все, когда в станицу прибыл новый отряд красных.

Флигон задумчиво слушал. Промолчал, не сказал, что и у них в отряде не все гладко. Змею пригрели, а та шпионит. Два раза отряд попал в засаду. Подбирались к ним, совсем близко, еле ноги унесли. Загнали в угол. Атаман мечется, толку нет.

Летние ночи короткие. На зорьке провел Флигон, тайными тропками, жену на окраину станицы. Обнял крепко, хрустнули тонкие косточки. Нежно коснулся губ и растворился в предрассветном тумане.

Мира тихо прокралась к своей избе, постояла у околицы. У соседей на дворе запел петух, баба загремела пустыми ведрами, шла доить корову. Во время вернулась.

Бесшумно приоткрыла дверь и шмыгнула в хату. Первые лучи солнца высветили перевернутые лавки. Крышка сундука выломана, вещи разбросаны. В углу за печкой, на корточках притаился мужик.

Военная коричневая форма сидела, как влитая, гладко выбритый подбородок в потемках казался синим. Мира узнала командира прибывшего отряда. Он в упор смотрел на женщину, в руках крутил револьвер.

— Сама расскажешь, где твой муж с дружками засел? Или мои хлопцы, и помочь могут.

Мира молча пятилась, пока спиной не почувствовала холодок лезвия ножа.

Женщина замерла, а сподручный командира грубо схватил за шею и выволок на двор. Выдернул ремень, заломил руки и туго стянул за спиной. Мира вскрикнула, запястья ожгло болью.

— Где засел отряд отступников. Что они затевают?

Хлесткий удар, кровь брызнула и тонкой струйкой потекла из уголка рта. Второй, третий, слезы текли по щекам, смешиваясь с кровью. Мира молчала.

— Говори, тварь. А то сына не увидишь. Не гоже врагам народа воспитывать ублюдков. Смотри, в городе приютов много.

Миранда молча закусила губу. Настегивая лошадь, во двор влетел безусый юнец.

— Как сквозь землю провалился, нигде нет. — Гарцуя на разгоряченном коне, крикнул мальчишка.

Вздох облегчения вырвался из груди Мираны. Муж ушел, спасся.

Миру привязали к коню и как безродную скотину поволокли в пыли следом за командиром. Во дворе беглого атамана, расположился на "постой" красный командир.

— Запри ее в погребе. — Вскользь крикнул он часовому.

Темно, сыро, сесть не на что. Забилась в угол, опустилась на корточки. Рой мыслей теснились в голове. Где теперь муж, ушел или подловили? Кто предал, кто донес? Голова гудела, разбитая губа соднила, но больше болела душа. Слезы обиды тихо скатывались по щекам.

Солнце поднялось высоко в небе. Полдень. Цокот копыт послышался со двора. Приветственно заржали кони, значит, приехали свои. Дверь в погреб распахнулась, поток свежего воздуха ворвался внутрь. Донеслась брань, смешанная со стоном. Двое архаровцев выволокли женщину во двор.

Яркий свет ослепил, Мира прищурилась. Запах свеже пролитой крови ударил в нос. Казаки, с туго стянутыми руками, из отряда мужа, стояли у стены дома. Спины исполосованы плетьми. Кровь сочится, мясо рассечено почти до кости. Мира замерла. Флигонта нет среди них. Шумно выдохнула.

Командир стоял поодаль и вытирал окровавленные кулаки о белоснежный полотенец. Местный казак Микола, подошел к нему, старательно отворачивая голову, смущенный видеть бывших друзей. Мира вся превратилась вслух, но шепот Миколы не разобрала. Видно, что тычет пальцем в ее сторону, наконец, начальник махнул рукой и крикнул в сердцах.

— Забирай, и что бы духу ее здесь не было. А этих к стенке.

Мирана взвизгнула, глаза распахнулись в ужасе. Микола подскочил, схватил в охапку и поволок со двора. Женщина кричала и вырывалась. Парень зажал рот рукой и упрямо тащил со двора. За спиной раздались выстрелы, мгновенье и тишина. Стоны оборвались. Мирана обмякла, потеряла сознание.

Очнулась на лавке в чужой хате. У печи мать Миколы отчитывала сына.

— Зачем приволок сюда. Беду накличет. Пусть бы стреляли с теми разбойниками. Не пара она тебе, да еще и с дитем.

— Коварный! У меня муж есть! — крикнула Мира, вскакивая с лавки.

— Где, он муж то твой? По балкам прячется, не сегодня— завтра пристрелят, как собаку. А со мной не пропадешь, и сына твоего не обижу.

Мирана метнула взгляд из— под лобья на Миколу, покачала головой и направилась к выходу.

— Если сейчас уйдешь, на меня не рассчитывай.

Мира взялась на ручку двери и потянула.

— Подумай о сыне, сиротой оставишь, уже без отца растет, а будешь в Падину бегать, то и без матери оставишь.

В спину зашипел Микола.

— Это ты их предал, сдал большевикам. Ни приближайся, ни ко мне ни к моему сыну. Слышишь, Ни когда, ни смей.

Мирана выскочила на улицу. Слезы слепили. Губа опять лопнкла. В голове бились мысли. «Где Флигон?» А другая повторяла за Миколой: «Думай о сыне».

Доплелась домой. Изба разграблена, посуда побита, корову и кур увели, только пес воет на цепи. Правду не найти, нет справедливости. К старосте не пойдешь, атаман в бегах, командир пристрелит. Может забрать сына от матери и податься к Флигону. Испортит жизнь и себе и сыну. Слезы душили, мысли путались. Сердце рвалось к мужу, разум шептал о судьбе сына.

Мира зашла в избу, заперла дверь изнутри. Забралась на печь и уткнулась носом в угол. Даже подушки в доме не оставили. Лишь бы мать не тронули, но там брат, не посмеют. В раздумьях забылась тревожным сном.

Проснулась неожиданно. Сон ушел мгновенно. В окно светит полная луна, на небе не облачка, звезды тихо мерцают. Пес на дворе, скулит, ластится. И тихий скрежет у двери.

Мира подорвалась с печи и отварила дверь. Флигон, весь залитый кровью упал ей на руки. Затащила в хату и затворила дверь. Кровь текла по спине, сочилась из рубленой раны. Пуля в плече, прошла на вылет. Разорвав подол рубахи, туго перетянула, останавливая кровь. Глаза мужа впали, руки не держали ногайки.

— Мирочка, прости меня, родная. Не смог защитить ни тебя, ни сына. Береги его. Вырастит знатным казаком. Беги со станицы, здесь вам жизни не будет. Не простят тебе меня.

Флигон впадал в забытье, потом приходил в себя и опять шептал, просил, уговаривал.

— Разбили нас. Явсех до единого посекли. Атамана убили. Утром пойдут с облавой по станице. Уходи. Уходи сейчас, схоронись у матери. А потом уезжай. Вот, возьми, на первое время хватит.

Мира, дрожащей рукой взяла кошель перепачканный кровью мужа, и, всхлипывая, спрятала за пазуху. Прижалась в последний раз к мужу, поцеловала холодеющие губы. Флигон закрыл глаза и отвернулся. Украдкой смахивая скупую мужскую слезу. Мира шатаясь, не видя не чего перед собой, вышла во двор. Собака рычит, кидается на задворки двора. Мира притаилась у околицы. Через огород к избе бежали Микола и командир. Первым во двор забежал командир пришлого отряда.

Флигон ногой толкнул дверь и оперся о косяк. Повязки пропитались, кровь текла по руке. В другой держал револьвер. Выстрел. Командир рухнул. Второй. Флигон сполз по косяку, завалившись в избу.

Мира кинулась к мужу. Микола с размаху ударил по лицу.

— Дура! Тикай отсюда.

— Ты его убил! Ты убил его!

— Спасай сына, беги!

Мира бросила последний раз взгляд на дом, на мужа. Отвернулась и побежала, как в тумане, к хате брата. Слезы все выплакала. Больше не проронит ни слезинки. Она должна жить. Жить ради сына. Жить в память о муже.

За спиной вспыхнула изба. Завыла собака.

Она и Флигон теперь для всех умерли.