Деревенские разговоры [Иван Полоник] (fb2) читать постранично

Иван Полоник Деревенские разговоры

Прошло три дня после большого ливня, который сопровождался сильнейшей бурей, которая своею силою проделала кое-где узкие коридоры в тайге, повалила вековые деревья, а там где выдержали корни деревьев, были видны сломленные кроны и кинутые за много метров от своих стволов на землю. Стена дождя не падала вертикально или чуть косо на землю, как обычно, она на глазах человека плыла почти горизонтально. Из многих построек буря сорвала кровлю и отнесла её за много метров от домов. Сорванный местами шифер, и он, как НЛО, проносился над землёю с треском ударяясь о постройки: дровников, изгороди и другие препятствия которые попадались на его пути. За полчаса таёжные дороги и областного значения трасса, в некоторых местах, были заваленные близ росшими деревьями. Люди тут же принялись распиливать такие завалы, без каких-то указаний из районного центра, стремясь наладить проезд транспорта. Спустя несколько дней жизнь постепенно возобновлялась в глубинке страны.

В одном из таких мест завала таёжной дороги, у деревни Соловки, копошился с бензопилой старик лет за семьдесят. Он старательно, при помощи мерки и пилы, разрезал на небольшие тюльки толстые стволы повалившихся деревьев, откатывал их чуть в сторону от дороги, готовя себе на зиму дрова, которые достались ему бесплатно. Отпилил штук двадцать кругляшей, он заглушил бензопилу, по-хозяйски смахнул подерюжкой опилки из её корпуса и присел на не допиленный ствол лесины. Достал курево, прикурил и с каким-то наслаждением, после выполненной им работы, затянулся сигаретой, выпустил струю дыма. После чего посмотрел вдоль дороги, где увидел приближающегося к нему односельчанина Митрофана Павловича Сорогина, на много лет старше его возраста.

Тот не спеша подошел к нему, присел на кругляш, протирая пальцами слезящиеся глаза и расправляя пегую бородку произнёс, – здоров был Лаврентий Николаевич!.. -Что, дрова заготавливаешь на холявку? – спросил он. Правильно, правильно и людям хорошо и себе доход. Путь освобождать нужно. Потом, отмахнувшись рукою от сигаретного дыма как некурящий, спросил,– ну что ты нашел хорошего в этой заразе? Указывая скорюченным, от крестьянского труда, указательным пальцем на сигарету в руке Лаврентия. Тот ничего ему не ответил. Прокашлявшись, Митрофан спросил, – пойдёшь завтра раненько на рыбалку? Вон сколько выползков по дороге видать… Чего-то ушицы захотелось и мнится мне, что рыбалка после ливня будет отменная… Лаврентий Медников попихивая сигаретой и разминая меж своих заскорузлых пальцев мелкие опилки которые подобрал с земли, ответил, – может, может… Вода чуть отстоится в реке и клев будет. Потом выбросил в сторону опилки с ладони и докуривая сигарету, спросил соседа, – ты смотрел вчера ночью по телевизору "Поединок"? Как тебе кажется?.. Сорогин с какой-то хитрецой хихикнул, кинул короткий взгляд на соседа, облизнул языком нижнюю губу прижимая её к вставленной нижней искусственной челюсти, ответил, – за свои годы я насмотрелся поединков Лаврентий, не по экрану, а в натуре,.. мать их забери на кладбище!.. Понастроили сейчас вышек, и давай в телевизоры людей мутить… Ораторы хреновы… Им как и дела другого нет в стране. Болтают одно и тоже. Что-то намечают, планируют и опосля сами подводят итоги своих работ. Не дурно… Но как оно в самом деле, леший знает. А то смотри и батюшки вмешиваются, показывают свои морды на экранах, всё грозят народу церковным троеперстием, – Кайтесь! Терпите! Повинуйтесь!.. И они туда же… Иудушки, Нахлебники. Нет,..Лаврентий, пусть народ и мало образованный, не как они там,.. но по жизни разбирается хорошо, только терпит, молчит… А молчание, как понимаешь, хуже крика, смотришь, и огонь возникнет в каком-нибудь месте, как в тайге, где по суше и жарче…

Медников слушая соседа, стал одевать подерюжки на руки, и не смотря на Сорогина произнёс, – так-то оно, так… Народ, что сухая тайга, со спичками не шали… Поговорил ещё немного о разном, Медников поднялся с не допиленного бревна, подошел к пиле и проговорил, – отрежу ещё с десяток тюлек и домой, – принялся заводить пилу. Сорогин встал с кругляша, прокашлявшись, произнёс, – с тобою Лаврентий ни посидишь, ни поговоришь, – и направился домой. Потом отойдя немного, оглянувшись, громко произнёс, – завтра по восходу у Громковской мельницы на омуте встретимся… Или как? Там ещё мужики наши будут, собирались давече идтить.

Лаврентий кивнул головою в знак согласия, потом дёрнул за стартер пилы и развивая обороты двигателя принялся пилить размеченный под метку ствол толстой сосны. Разрезая деловую древесину он жалел о том, что пустил такую красоту на дым, а не в строительство, хотя тут же успокаивал себя – дрова-то мне… Притом на дурку, а то отдавал бы тысяч десять за привоз дров и то за какую-то гниль.

На второй день, до восхода солнца, Медников пришел к речному омуту, который был ниже бывшей когда-то до революции мельницы богатея Громка Филиппа, от которой остались только