Рассказы про жизнь [Анатолий Николаевич Комаров] (fb2) читать онлайн

Удачная охота…

Сколько всяких страшных историй рассказано про встречи людей с волками. Человек и волк, вечные соперники и враги. Но, бывало, и дружба между ними случалась. Многие из вас читали или слышали об удивительных случаях взаимоотношений волка с человеком. Вот одна из таких историй, которую мне рассказал участник подобной, а скорее бесподобной встреч с волчьей стаей. Она, история, стоит того, чтобы её пересказать ещё раз. И поскольку сам рассказчик жив и здравствует, то мне нет смысла что ни будь к ней прибавлять или что-то в ней от вас утаивать. Перескажу всё как есть, а вы уж рассудите.

Дело было в нормальный зимний день, до наступления темноты, но в её преддверие. На приличном расстоянии от развитой цивилизации средней полосы России. Трое закадычных охотников решили взять лося. Методика обычная – хиленький снегоход "Буран", пара лыж и охотничьи снасти. Объехали они окрестные распадки (выемки в местности типа небольших оврагов) с мелким, почти кустовым лесочком в низинах, проверяя оставленные на неглубоком снегу следы.

– Есть свежий след.

Скороговоркой выпалил Мишка, подкатив на лёгких спортивных лыжах к саням снегохода, от усталости плюхнулся на мягкую подстилку из пучка свежей соломы и слегка отдышавшись, добавил:

– Там, он, в конце кустарника вошёл и обратно не выходил. На днёвку видать устроился.

– А осинник обглодан, не глянул случаем.

Переспросил его Николай, внештатный руководитель охотничьего звена.

– Есть, явно питался, нет сомнений, в кустах залёг. Что, будем брать?

Пусть читатель не сочтёт меня извергом, у охотников свой привычный для них сленг и от него нет смысла отступать. Если кто сочтёт слово «брать» слишком жестоким, то мысленно замените его на другое, которое сами легко выдумаете и правда жизни станет намного мягче, чем она есть на самом деле.

Молодцы спешно договорились о дальнейших планах. Всё было расписано, как по нотам и добытое животное лежало поверженным в самом верхнем конце распадка. Площадка небольшая, но удобная и представляла собой ровное место, практически у выхода на открытый участок поля.

Рядом редкие молодые осинки, толщиной чуть более черенка лопаты. Сюда легко доберётся приготовленный заранее трактор ДТ-75, который служил охотникам в качестве транспортного средства по доставке трофеев от места охоты к месту стоянки, то есть к посёлку, где в обычном крестьянском доме жил отец одного из охотников. Место было подобрано с умыслом, зверь добыт, осталось его освежевать и вывезти. Всего делов-то…

Николай скомандовал братии «по коням» и нахлобучил стрелянную гильзу на острый конец лосиного рога. Так поступают все охотники, что бы в их отсутствии к добыче не приближались мелкие хищники, которых в округе также в достатке.

Двое парней уселись в сани, прицепленные к снегоходу, на мягкую пахучую солому, третий за руль и друзья на снежном агрегате, треск и грохот которого соответствовал названию – "Буран", а тяга едва доходила до лёгкого "Бриза", взяли направление к посёлку, что бы через некоторое время вернуться за добычей на том самом тракторе, который с утра в готовности стоял под парами. Приехав к дому охотники быстренько собрались, уселись в кабину ДТ-шки и, прихватив с собой топорик, разделочные ножи тряпки, для упаковки мяса вновь выдвинулись к оврагу, где их ждало радостное событие – разделка туши добытого лося. Такое, честно говоря, случается довольно редко. Никто ведь не голодает, продуктов в достатке, даже в этой самой деревне, но пару кабанчиков и лося охотники добывали практически каждую зиму. То ли обычай, то ли страсть, одним словом – ОХОТА. Вот и сегодня всё шло в обычном порядке, но вмешались волки и дела пошли наперекосяк.

Трактор, тем временем, скрипя и лязгая гусеницами, подкатил к краю распадка и остановился чуть поодаль на пригорке. С этого пригорка можно было, спустив тормоза, скатиться и накатом завести его перед отъездом в обратный путь. Это был привычный порядок, так они действовали практически всегда.

Только приступили работнички к разделке добычи, как вдруг вдалеке послышался протяжный волчий вой.

– Фу, нечисть какая.

Брезгливо фыркнул Мишка и, на выдохе, добавил.

– Давненько тут не слыхивали про волчьи дела.

– Давненько не слыхивали, говоришь, так послуХай. Да, не повезло сегодня лосю, если бы не мы, то его слопали бы волки.

Не сбавляя темпа в привычной работе по свежеванию туши отшутился Сашка-тракторист.

– Парни, шутки в сторону, навались и побыстрее. Вой далёкий, наверняка тут не появятся, но чем чёрт не шутит, когда Бог спит.

Напутствовал Николай своих сотоварищей.

Про себя смекнул, что до источника страшных новостей километра три или больше, но шутить с этим не стоит. Волки они и в «Африке» волки, тем более ветерок направлял запахи разделанной туши именно в том направлении. Опять же, по следу самого лося могут выйти прямо на нас, а это совсем плохо.

Охотники не подавали друг дружке и намёка на испуг, но в душе каждого зародился колючий ёжик, который выражался в излишней суетливости и известными всем «мокрыми колючками» вдоль позвонков спины. Фирменным холодком пахнуло на всех.

Слегка, но часто озираясь, каждый из охотников, как мог пытался делать вид, будто бы ничего не произошло, однако общего волнения было уже не скрыть. Работы ещё минимум на полчаса, а где там наши волки, кто бы знал. Как говориться: «У страха глаза велики, да руки коротки». Каждый из них, в конце концов, понимал, что зимой волки охотятся стаями и если вой услышал, то знай – стая рядом. Казалось бы, чего охотнику трусить, ведь на то он и охотник, чтобы дичи не боятся, ведь так? Тем более охотник не один, а целых три. Но в том-то и дело, что охотниками они сейчас только числились, в это время и в этом месте они оказались в роли статистов или, проще говоря, рядовой добычи, поскольку ружья и патроны оставили в доме Сашкиного отца. Опять же, так они поступали всякий раз при каждой охоте и в этот, не отступили от обычая. Ведь правда, зачем охотнику ружьё, когда добыча уже обездвижена и никуда не убежит? Вот такая карусель…

Не успели они опомниться, спустя минуты три по времени, словно снег не голову, волчий вой раздался совсем близко, сказать рядом, это означало ничего не сказать. Воем, с их бедных голов, чуть шапки не по сдувало, это определение было бы правильнее. В этот раз парней так проняло, что на мгновение они оцепенели. Секунд пятнадцать, замерев, они смотрели только друг на друга, боясь бросить взгляд по сторонам. Их предчувствия рисовали страшные картины. И правильно рисовали. Когда первый ступор их отпустил, сразу навалился второй… По краю овражка на расстоянии не более десяти метров засветились волчьи глаза и проявились их серые силуэты. Волков было не меньше полутора десятков и к ним ещё присоединялись собратья.

– Нифига себе! Это ещё вопрос, кому сегодня больше не повезло, лосю или нам.

Только и смог произнести Мишка, обалдевший от происходящего. У всех разом вновь пропала охота шевелиться. Троица вновь, как по команде, замерла. Сам собой возник вечный вопрос: «Что делать». Час назад ты был охотник, но ситуация переменилась настолько, что в миг сотворила из тебя добычу.

Волки пока что вели себя довольно смирно, просто стояли, охватив место разделки цепью напоминающей подкову и до поры не предъявляли собственных прав на тушу, то есть, никаких намёков на атаку схода не было. Мирная картина, да и только. Стоят себе два десятка сереньких пёсиков и смотрят на парней, размышляя: «В чём бы им, сирым, пособить?» Однако так судит тот, кто не встречал волка в дикой природе. Это в учебниках он санитар природы, а в натуре это кровожадный и беспощадный убийца. Или целых два десятка кровожадных беспощадных убийц, а в центре три перепуганных мужика, не считая туши лося, которому бояться было уже нечего.

Николай, либо по опыту, либо со страха приказал всем встать и выпрямится в полный рост.

– Ну-ка встали, братишки, повернулись лицом к ним, ножи вперёд и…

Не успел он проговорить последнюю фразу, как волки, словно по команде, развернулись и отпрянули шагов на десять пятнадцать от перепуганных охотников. Это и поразило парней, даже можно сказать слегка воодушевило на дальнейшие действия. А, собственно, какие ещё дальнейшие действия? Что, пуститься в погоню за кучей страшных острых клыков, или напугать их криками, что бы те драпанули на километр и более? В общем, решение не приходило, а волки тем временем стали возвращаться к первоначальным позициям. Они увидели главное, агрессии со стороны людей нет и им собственно бояться то и нечего. Первый волчара огромный, с выразительными шрамами на морде, принюхиваясь и осторожничая, подошёл шагов на пять или ближе. Николаю пришлось сделать выпад в его сторону и тот, слегка, отпрянул назад. Но это вовсе не была победа, это не был даже намёк на неё, ещё трое волков также подошли с другой стороны и уже отходить не собирались, даже вид ножей их не заставил отпрянуть. Сашка замахнулся топором и сделал шаг навстречу, но первый волк только оскалился и прижал уши, двое других не шелохнулись. В воздухе смачно пахло свежей кровью и мясной тушей лосятины. Этот, дурманящий разум зверей запах, вынуждал их применить наглый натиск, обещая в награду лёгкую поживу. В предвкушении скорого пиршества у волков разгоралась страсть и они всё чаще и чаще приближались к трём попавшим в беду окружённым людям.

– Мы почему ружья дома оставили, заскулил тихонечко Мишка. Я ведь знал, что так выйдет, Господи, да что же это такое?

Не унимался нытик. Кольку это разозлило и он энергично локтем пихнул хлюпика в бок.

– Нашёл время ныть, заткнись, а то волкам скормлю.

Грозно, как мог, проговорил старший, но сразу же осёкся и понял, что шутка не удалась, они все были в одинаковой роли и преспокойно могли попасть именно на корм. Тем временем в стае стало всё заметнее некое движение. Волки начали часто меняться местами, они приближались к туше и после сразу отбегали. В ситуации назрели явные перемены. Это было уже видно, как говорится, не вооружённым глазом.

– Вот попали, братцы, хоть бы кол, что ли, или дубину какую…

Наконец подал голос Сашка.

– А что, дубина как раз к месту булла бы, может, рванём сквозь стаю, к трактору. Если повезёт, они на тушу набросятся, а мы смоемся.

Мишкина мысль, в этот отчаянный момент, нашлась очень к стати. Не известно повезло бы или нет, но шанс к спасению именно таким способом, как вариант, теперь появился. Уж если продолжать стоять в круговой обороне, то окончание пьесы можно было бы писать заранее. Наконец шеф пришёл в себя и начал давать остальным свои указания:

– Саня, давай, понемногу, кочегарь к осинкам, топор оставь Мишке, если они за тобой не увяжутся спустись ниже по тропинке, а там… рви полем и, может, в кабину ДТ-хи заскочишь. Тогда и нас вытащить сумеешь. Саня, что с тобой? Чего молчишь? Саня, нам минута осталась, от силы. Видишь, крупный уже слюной изошёл.

Николай говорил, и в то же время не отводил взгляда от самого крупного самца, того, что стоял метрах в семи, восьми и изучающее наблюдал за происходящим. Это был вожак стаи, явного превосходства над остальными он вовсе и не скрывал. Матёрый зверюга видно ждал момента, что бы отдать всей стае команду ФАС.

А Саня всё молчал, будучи не в состоянии обронить хоть слово.

– Ты, скотина, чего молчишь, к тебе обращаюсь или к столбу.

Николай толкнул в бок обмякшего тракториста. Тот встрепенулся и сбивчивым голосом забормотал.

– Коль, да ты ЧЁ такое придумал, это как… я один сквозь стаю… Не могу я, у меня радикулит, Коля, не могу, я.

Чуть не плача взмолился Сашка.

– Если не пойдёшь, то через пару минут твой радикулит будет в желудке вон той падлы, что слева на тебя пялится. Иди, сказал, мухой туда и обратно, за нами. Мы тут их пока придержим. Иди, братишка, нет выхода больше, иди, родной.

Санька словно заворожённый протянул топорик Мишке и, почти не глядя по сторонам, поплёлся в сторону ближайших осинок. Он думал так, если вообще можно было думать в его ситуации:

– Осинка хоть и тоненькая, а всё же дерево, а на дереве безопаснее, чем возле лося, правильно ведь. Если что, на неё можно и взобраться, можно и отсидеться, можно и…

Так увлёкся Санёк рассуждениями, что в первую попавшуюся осинку треснулся лбом. Это привело его, наконец, в частичное сознание. Он мгновенно вспомнил родной дом, родную маму, сестру, тётю Лизу и её сыновей и ещё много чего вспомнил. В общем, вся жизнь сейсекунд пролетела перед его взором. Неожиданно для самого себя Санька сообразил, что этакое бывает только перед смертью. Как эта мысль проникла ему в голову, он не понял, но точно знал, что смерть пришла сейчас именно за ним. Он всё так же не смотрел по сторонам, но всем своим телом ощущал на себе пристальные взгляды оголодавших волков, более того, он ощущал их прикосновения к собственному телу. Ему чудилось, что вот волки тронули его своим влажным носом за бедро, вот за поясницу, а вот коснулись его валенка. Душа Снькина в эти моменты обитала в пятках, и к тому же готовилась к отплытию в бесконечность. Ничего рядом с собой он в эти мгновения не ощущал, реальность отплыла куда-то за горизонт и больше его не посещала.

Троица теперь стала парой. Оказалось, что волки умеют считать до трёх, увидев перемены в обстановке они ещё более воодушевились, их напор всё нарастал. Попарно и поодиночке они всё ближе и ближе стали прижиматься к перепуганным парням. Первый самый смелый скакнул вперёд и ухватил тушу лося за кость повыше копыта. Напрягся, потянул её на себя, но тут же отскочил, показав оторопевшим охотникам свой фирменный оскал.

– Всё, началось, теперь только держись… Мишка, не дрейфь, прорвёмся.

Пробормотал Николай, а сам даже и не подумал, что говорил он сейчас сам с собой. Его Мишка был настолько взволнован, что вообще не ощущал, что происходит вокруг . Ещё секунда и он брякнется ничком в снег. Когда Николай краем глаза посмотрел на него, сам чуть не рухнул в тот же снег. Представьте, его бледное лицо, на нём ни единой кровиночки, и взгляд почти обездвиженных мутных глаз не понятно во что смотрящих. Ни портрет, ни икона, вообще нет человека и всё тут. Николай только и успел, тронуть его за обмякшую руку и взять из неё переданный Сашкой раньше топорик.

– Держись Мишаня, держись, сейчас всё наладим.

Успокаивал его Николай, в общем, он сам себя так успокаивал, но заодно и Мишу. Волк, что сперва крался справа, теперь спокойно подошёл к голове лося и нагло стал её обнюхивать. Николай, видя всё это, уже не осмелился ему помешать, он тем временем подхватил под руки Мишку и встряхнул его что было сил. Ещё один волк, видно молодой самец, подошёл вплотную к самому Михаилу и начал скалится почти у его ног в готовности вцепиться в его тело. Николай поздно заметил этот маневр, но успел резко махнуть топором в его сторону. Топор слегка задел паршивца, тот отскочил и заюлил кругами почувствовав собственное ранение.

– Неужели конец, в голову Николая закралась крамольная мысль. Это что, так всё просто, раз и тебя нет? Нужно гнать такие мысли. Нужно! Гоню! А где Сашка, что с ним? Вдруг припомнил он, всего пару минут назад, поставленную перед товарищем задачу,.

Не успел он опомниться, как воздух вокруг всей свары разрезал пронзительный душераздирающий вопль.

– А-а-а-а-а!

Нескончаемо вопил человеческий голос.

– А-а-а-а-а!

Ему показалось, что этому воплю не будет конца. Внутри у Николая всё оборвалось. В этом диком крике он явно расслышал Сашкин голос.

– Сашка!

Заорал в ответ он сам.

– Сашка-а-а-а!

Эти события и, в основном, громкие крики встряхнули и, отчасти, привели в себя Михаила. Оказалось, что Николай, от отчаяния, так гаркнул, что даже матерый волчара вновь отпрянул метров на десять, а за ним последовали и остальные. Вокруг парней на некоторое время вновь образовалось чистое пространство. Нерешительность стаи можно было бы объяснить ещё и тем, что, рядом пока присутствовал запах стрелянного патрона и волки подспудно это чувствовали, а возможно и нечто другое удерживало их от решающего натиска, как знать. Разбираться в причинах было некогда, но в этот момент можно было немного передохнуть, что мужики и сделали. Однако, страх и ужас, царивший над ними, не отступил даже на время так, как это сделали волки. Жуткий, он и дальше продолжал держать в полном напряжении умы и тела горе-охотников. Прошло всего несколько минут, не больше десятка, как троица столкнулась с волками, а ощущения были – будто бы полжизни минуло или более того.

– Коль, а что с нашим Сашкой, это он кричал?

Мишка наконец-то вразумительно проговорил. Но Николай не нашёлся что ему ответить, поскольку этот крик его самого полностью выбил из колеи, погрузив почти в полное уныние. Только вопросов ему сейчас и не хватало. Поэтому он ответил резко и бескомпромиссно.

– Он, ни он, откуда я знаю, что я провидец, что ли. Поживём, увидим, может он, а может и не он.

Измученным и резким тоном проговорил Николай, сам не ожидая от себя такого бреда, но слово не воробей… Возможно, ему хотелось поддержать друга, что, мол, не всё ещё потеряно, что, мол, Сашка ещё проявит себя. А может быть предчувствие безысходности в его мыслях сотворил с ним такую штуку. Что-то нужно было срочно предпринимать, стоять здесь означало немедленно погибнуть и Николай заговорил:

-Я вот, что тебе скажу…

Едва начал он свою речь, как вдруг метрах в ста от них резко затарахтел мотор того самого трактора, который они с этого момента могли считать собственным ангелом-спасителем. А вместе с трактором и Сашку, что чудесным образом всё же остался жив и подарил им то, самое дорогое, что только можно себе представить – жизнь. Опасность до конца ещё не отступила, стая была по прежнему вокруг и рядом, но парням уже было не до них, лохматых, они, от счастья и высокой радости спасения, парили теперь на уровне седьмого неба, вот только что зайчиками не скакали.

Волки разом развернулись на звуки грубо работающего дизеля, сгрудились в кучку чуть поодаль границы овражка и отвлеклись от добычи. Тем временем Мишка накинулся на только что освежеванную тушу и стал отрезать от неё окорочную часть. Николай, одновременно наблюдая за стаей и за надвигающимся трактором, сквозь зубы процедил:

– Да брось, ты, его, что жизнь не дорога, что ли. Прыгаем и… «ноги» отсюда, живее.

– Но, уж фигушки, я им самое вкусное оставлю, «Это моя добыча!»

Уподобившись известному Шерхану прорычал Мишка. От былого испуга у него не осталось и следа. Словно он находился не в окружении волчьей стаи, а на шуточном рождественском спектакле. Он сноровисто отхватил обе задние части лося и ловко набросил их на рычаги гидравлической подвески за кабиной трактора, который к этому моменту подкатил к ним и, развернувшись практически на месте, чуть сдал назад, аккурат для мгновенной операции под названием – погрузка. Едва парни запрыгнули в кабину трактор тут же тронулся и покатил по снежному насту в сторону посёлка, выхватывая тусклыми фарами маленький участок поля, по которому пока ещё никаких следов не было.

Что творилось там, позади уже никто не видел, но можно легко себе представить эту картину. Волчья стая пиршествовала. Волки-то пировали, а победу праздновали охотники. Это ведь они, преодолев страх, не спасовали перед смертельной опасностью и вырвали из её мохнатых лап свои грешные души. Однако, победители почему-то ехали к дому в полном молчании, только грохот двигателя и лязг стальных гусениц нарушали гробовую тишину окрестных полей. По странному обстоятельству никто не обронил ни единого слова. А раньше – шутки приколы сыпались как из рога изобилия, смешкам и веселью не было конца. Николай, сам находясь в состоянии стресса и не в силах справится с адреналиновым сердцебиением, заметил, как на рычагах управления трактором нервно дрожат Сашкины руки. Вот что творит с человеком реальный мир живой природы. Философии есть над чем задуматься.

Прошло ещё несколько минут и они подъехали к самому дому Сашкиного отца. Тот вышел на знакомые звуки трактора, встретить добытчиков, однако, был сильно удивлён отсутствию обещанной дичи.

– Молодёжь, а где наше "богатство"?

С ухмылкой и сарказмом в голосе переспросил он. Ответа ни от кого не последовало. Лишь Мишка неопределённо вскинул руку в указании на трактор. Хозяина сильно удивила такая необычная обстановка и странное поведение охотников. То шуму и веселью не было конца, а тут поминальный вид и понурые головы.

– Да что случилось, что-то, братва, на вас глядеть страшно, лося, штоль, у вас отняли, али ещё чего по хужее приключилося?

Дед, Макар, и впрямь перепугался:

– Что ещё за чертовщина такая, уехали люди, а воротились привидения…

– Батя, у тебя самогон есть? Плесни стаканчик, да поскорее.

Выговорил Николай, а сам присел на лавку перед входом в дом. Михаил так же спустился на землю и, потирая ладонью шею, молча в растерянности стоял, не зная что делать дальше. Только один Сашка так и не вышел из кабины трактора. Он находился всё там же в заторможенном состоянии, кисти его рук нервно подрагивали на рычагах управления дизеля. Оглядываясь по сторонам, он как бы проверял, нет ли по близости той самой стаи, что так сильно им нынче досадила.

– Всё понятно, подумал Николай, стресс и колотун. Ничего сейчас поправим, теперь уж всё наладится.

Тем временем, на крыльцо, почти бегом, вылетел дед Макар. В руке он нёс гранённый стакан с самогоном и кусок ржаного хлеба. Тут же подойдя к Николаю, он проговорил мягким голосочком, сердцем понимая, что тут творится нечто неладное.

– На, соколик, глотни, полегчает.

Николай молча взял стаканище и подойдя к трактору протянул его Саньке.

– Держи, спаситель, нынче твой праздник, пей.

Саша послушно принял из его руки тот самый пресловутый гранённый стакан и, приложившись, залпом осушил всё до последней капли. На лице его не промелькнуло ни единой эмоции, словно простого воздуха вдохнул. Но самогон есть самогон, и результат был вполне отрезвляющий. Саньку понемногу стало отпускать. Он медленно спустился во двор и так же медленно пошёл в дом. Было видно, что бедняга и впрямь постепенно приходил в порядок. За ним последовали напарники, а замыкающим, и сам хозяин. Войдя в комнату все трое как подкошенные рухнули по скамейкам и, опершись на стены комнаты, тупо смотрели друг на друга с неким немым вопросом во взглядах. После эдакого сверх напряжения у везучей троицы наступило внутреннее опустошение. Первые слова произнёс чуть захмелевший Сашка:

– Как, ты сказал, спаситель?

Ухмыльнулся он, глядя не на Николая, а тупо в пол. И, покачав головой, хихикнул себе под нос.

– А кто же ещё, как есть, спаситель.

Повторил свою фразу Николай и хихикнул ещё громче.

– Спаситель?! Ты чего разорался-то, спаситель?

С ехидством произнёс Михаил и, немного помолчав, серьёзным голосом добавил:

– Я от твоего вопля чуть концы не отдал.

И, тыча пальцем в Сашкину сторону, сорвался на истерический хохот. А Сашка, засмущавшись, как школьник, начал было оправдываться.

– Чего, чего, со страху, думал, заору, волки испугаются и не кинутся за мной. Ишь, так оно и вышло.

– Чего ржешь, лошадина,

Одёрнул его Николай.

– Испугался человек, что тут такого. А ты бы не испугался?

С укором в голосе сказал Николай и сам начал безудержно хохотать. Следом, глядя на них, сорвался в дикий хохот и сам Сашка. Их истерический приступ поставил в полный тупик Деда Макара. Тот ровным счётом ничегошеньки не понимал из увиденного.

– Сидят, ржут, как очумелые, чего ржут, леший их разберёт.

Бормотал себе под нос хозяин дома, а сам тихонечко пошёл на кухню за банкой самогона и солёными огурцами.

– Видать «Лихо» их прихватило, лечить будем.

Спустя пол часика в компании настало полное выздоровление, вновь посыпались шутки и приколы.

– Вот так вот взял и спас, со страха. Ха-ха-ха!

Жизнь продолжалась, земным радостям не было конца.

Не повезло

Эту историю про везунчика Василия Максимова рассказал человек лично знавший его. Ведь только такой, близкий знакомый мог привнести в заурядную сценку сельского быта эдакие подробности, которые редко бывают достоянием общественности.

Случилось всё это в северной части огромного Казахстана, в тех местах, где столь же огромный трактор, тянущий за собой преогромный плуг утром начинает пахать борозду, а вечером её же заканчивает. Расстояния таковы, что диву даёшься, как можно мыслить такими категориями – полевая карта № 347, площадь – 63,8 тыс.га. Такой замечательный тракторище, как Кировец, пройдя одну борозду вспахивает по 200га. Утром отправляется туда – к вечеру обратно и так каждое утро и каждый вечер.

Ах, да о чём это я, причём тут Везунчик? Он к пахоте полей не имел никакого отношения, однако прославился так, что стал именем нарицательным. Работал Василий шофёром в обычном совхозе. Гонял свой газик с будкой за продуктами в райцентр и обратно, снабжая продовольствием местный СельПО. Работёнка не пыльная, да ещё и «калымная». Мало ли кто попросит привезти мебель из районного универмага, или телевизор в починку доставить, опять же рублик или трёшку всучит, это не считая уважения, которое тоже капитал. Так и жил себе Василий припеваючи. Нередко захаживал на танцы в местный клуб. Щёголем барражировал перед местными барышнями, показывая им своё превосходство в нарядах и осанке. Про таких говорили: «Первый парень на деревне, вся рубаха в петухах». Эксплуатируя свою внешность подобным незамысловатым образом, Василий не брезговал побочными любовными контактами. В общем, тот ещё ходок. Махнёт какой ни будь простак в командировку на недельку, подработать на перевозках угля или стройматериалов, Василий шасть к его жене и… Народ знал про евойные шалости, и время от времени простофилям подсказывал на опасное соседство с этим франтом, но кто-то попросту не верил доброхотам, другие боялись огласки и Василию всё это сходило с рук. Ряды простофиль множились, но всё имеет свой предел.

Андрюха Громов, узнав, что к его жене рядится Везунчик, та на днях пожаловалась мужу о хамских притязаниях Васьки, не стерпел такой наглости и решил проучить самоуверенного хама. Ничего не сказав об этом своей жене, при том в гараже на весь свет раструбил, что уезжает на три дня в Есиль на базу, возить доски, которые вчера притаранили вагонами. Что мол база обещает золотые горы и досок в придачу, что само по себе ценнее золота. Степь, леса нет, строится нечем, доски – большая ценность, это знал каждый. Вот и Василий поверил в оную версию.

– Ну, думает, я этой Ленке, покажу, как морду от меня воротить. Ха! Ха!

Андрюха с приплясом вскочил на подножку своего авто и лихо хлопнув дверью помчался прочь со двора от конторы. Только пыль серыми клубами обозначила его мчащийся вдаль драндулет. А Василий, убедившись, что будущий простофиля отбыл в своё позорное турне, побежал к механику Сергеичу доложить, что будет менять масло в моторе, чинить дворники и т.п. В общем, механик громко выругался и сразу позвонил в магазин с сообщением, что сегодня поездка за продуктами отменяется, «Васька забарахлил», это была та самая волшебная фраза, после которой, продавщица теряла последнюю надежду – отоварится сегодня в универмаге районного центра.

Васька вышел на охоту! Его действия были незамысловаты, но срабатывали крайне эффективно. Он брал в руки старый полушубок или телогрейку и шёл в квартиру к будущей жертве с, якобы, поручением от её мужа.

– Лен, открой, это я Вася, тут твой Андрюха вещи передал, просил занести.

– А что сам не мог занести, что тебя, барина, попросил?

Так его иногда дразнили местные девчата, за наглый взгляд и хамское поведение.

Лена, ничего не подозревая, открыла входную дверь, которая располагалась на общей коридорной площадке, среди таких же трёх убогих дверей. Стандартный домик с одним подъездом на четыре квартиры, общая печка в конце коридора и стальные трубы отопления от этой печки в разные стороны – рядовая картина для жильцов этих посёлков. Да ещё тусклая лампочка под потолком, которая никогда не выключалась, иначе можно было расшибиться в темноте.

Молодая женщина, у открытой двери не успела и рта раскрыть, как Василий шмыгнул внутрь квартиры. Ошарашенная такой наглостью она, Лена, кинулась его выпроваживать.

– Ты чего, озверел, что ли. А ну вали отсель, иначе скалкой огрею.

– Скалкой, это хорошо, скалкой это лучше, чем кочергой, огрей, так уж и быть.

Оскалился в хитрой улыбке Василий, и полез обниматься к растерявшейся молодке. Его натиск был таким неожиданным и мощным, что Лена попятилась назад и шмякнулась на диван, а Василий оказался на ней. Ей стало одновременно и больно, и страшно, хотелось орать, но горло перехватило, и она смогла лишь неуклюже барахтаться, а Василий всё напирал, и всё пытался задвинуть её тело на диван. Известно, чем бы всё это закончилось, если бы не муж Лены, который зная, что наглец в капкане, а это был именно капкан, с грохотом подкатил к своему дому и нарочито громко хлопнув дверцей тарантаса направился к дверям собственной квартиры. Василий, только что ощущавший себя победителем, чуть ли не Наполеоном, вдруг превратился в напуганного птенчика и запорхал по квартире от окна к двери. В окне видит Андрюху, кидается к двери, а там тоже Андрюха. Мысли наперебой…

-Везде Андрюха, а уж он не спустить, он отмутузит. Не хочу!

В голове у Василия засвербело, спина взмокла, ладони затряслись. Колени подкосились.

-Что делать? В окно! Рамы двойные, створки узкие не пролезть! В коридор и к входной двери? Там Андрюха!

Паника охватила Василия ни на шутку, положение сложнее не придумаешь.

-Дверь, закрыть дверь, срочно.

Щёлкнул замок и дверь заперлась. За дверью послышались шаги хозяина.

– Лена открой, золотце, я домой на обед, открывай.

У Лены, после этакого стресса, вдруг вновь прорезался голос и услышав родную речь своего спасителя она, что есть мочи, завизжала. Такого визга округа здесь ещё не слышала.

Андрей всё понял сразу и силой толкнул дверь, та оказалась запертой. Вышибить дверь ему было просто, но трезвый разум говорил, что ремонтировать её придётся самому, ведь Везунчику светят как минимум, костыли, а про максимум и говорить не приходится. Решил Андрей действовать хитростью. Как можно нежнее настроив нотки своего голоса, он заговорил, обращаясь, как бы к запертой двери.

– Василий, гнида, я знаю, что ты там, выходи. Если выйдешь, покалечу немного, а если сам не выйдешь, то до больницы поползешь без моей помощи, едва ли осилишь. Васю заколотило так, что дрожь передалась на подпёртую его спиной дверь. Но страх, есть страх, и он наконец включил Васины способности к взаимному диалогу.

– Знаю я тебя, только кулачищами махать умеешь, а чего доброго, так от тебя бугая не дождёшься.

– Уверяю, Вася, ты дождался, ДОБРЕ от меня получишь, добро моё помнить будешь всю оставшуюся искалеченную жизнь. Открывай, иначе дверь вышибу, ну!

И Андрюша шандарахнул по собственной двери собственным кулачищем, да так, что меж лопаток у Василия, намекающе, заболело.

– Крупный кулачёк.

Автоматический вывод сделал Васин разум и скороговоркой просипел:

– Не открою. Отойди подальше от двери, тогда открою.

Одновременно с этими словами в голове у Василия – Везунчика созрел спонтанный план.

– Если Андрюха отойдёт за печку, то я успею выбежать из двери и через входную… удеру, он не быстрый, я его запросто обгоню. Андрей, отойди за печку, сказал, а то не открою, отойди.

Ещё более дрожащим голосочком промямлил Вася.

Андрей сразу раскусил сей не изысканный замысел, и в контр меры задумал своё.

– Рвануть порешил, паскуда, думаешь не догоню, ничего я не догоню, мой дружок догонит.

Процедил сквозь зубы Андрей и слегка присев у печки крепким хватом взял в руку кочергу. Подумав при этом:

– Если догнать не получится, то метнуть всегда успею.

Везунчик, слегка приоткрыл дверь и в щелку стал наблюдать за действиями грозного мужа, а пришедшая в себя Елена, тем временем вскочив с дивана, оправила на себе халатик и шмыгнула на кухню за своим вооружением. Открыв ящик стола, словно ворота арсенала, выхватила оттуда крупную скалку, калибра так эдак восемьдесят пятого, что ствол у Т-34. Тут Василий мгновенно понял, что войну на два фронта ему не выиграть. Ещё Черчиль учил, что война на два фронта – проигрышный вариант.

Василий выбрал момент и распахнув двери кинулся к выходу. Спасение его было очень близко, но не в этот раз! Не повезло!

На крики и скандальные фразы среагировал сосед Андрея и он приоткрыл свою дверь как раз в тот момент, когда Вася находился в движении по направлению EXID, а взоры его были обращены на злого дядьку у печки, то есть на Андрея, поэтому открытой двери Вася и не заметил. На полном ходу бедный Невезунчик, несясь со скоростью курьерского поезда, хлопнулся о торец двери соседа. Хлопнулся так, что стены в помещении задрожали. От торца той двери он отлетел на метр назад и ещё крепче грохнулся на половые доски, навзничь, вдоль входа в квартиру Андрея. Здесь он и огрёб по полной.

– Как же это больно!

Подумал Вася летя от двери к полу.

– Ой как больно…

Крутилось в голове Василия, когда он приземлился на голые доски пола, но оказалось, что это было ещё не больно. В один момент с двух сторон и одновременно над ним появились разъярённый муж, вооружённый кочергой из несгибаемой арматуры и не менее разъярённая жена, которая в руках держала столь же "пластичную" скалку артиллерийского калибра.

Под этими двумя несгибаемыми аргументами прогибаться пришлось Васиному телу. Тут ему стало по-настоящему больно. Больно раз… Больно два и ещё на много больнее раза, так после десятого. Далее он потерял счёт острым болевым приступам.

В конце экзерсис"а Андрей, напоследок, пнул его ногой и проговорил:

– Отвадили паразита.

Прямо скажем – как в воду смотрел. Вася, после спаренной обработки его тела скалкой и кочергой, в самом деле стал другим Васей. Даже в библиотеку записался. Да! Это "событие" случилось ещё во время двухмесячного лечения в райбольнице. А любимой книгой, которую он прочёл после этого случая, стала «Анна Каренина».

– Так тебе, стерва, и надо, зло бормотал он себе под нос, когда в третий раз дочитывал финал незабвенного бестселлера Л.Н.Толстого.

А народ села, да и округи, с той поры, при оценке будущей взбучки, постоянно прибегал к Васиному именному сравнению:

– Ну! Тебе навалять как «везунчику», или пожалеть?

экзерсис  – франц. упражнение (exercice)

Сколько в России поэтов?

Меня удивляет страница каждого поэтического литературного сайта. Смотрю на списки поэтов, прозаиков и вообще влюблённых в творчество людей и поражаюсь сегодняшнему дню. Тысячи (или десятки тысяч) активных участников всех видов сайтов.Такое когда ни будь в мире случалось? Каждый день сотни или тысячи стихов опубликованы!!! Я не могу понять у нас в России кризис или процветание нации. Искал нечто подобное в интернете про другие государства, включая исторических Грандов культуры и ничего не нашёл (ничего подобного). А сколько песен публикуется каждый день и мы их слышим по радио в авто. Путь масса гадких песен, ни-к-чемушних, даже пошлых, но ведь это есть и это факт. Если страна на грани краха, как это описывают либералы, если нашу политику и экономику порвали на 333 маленьких клочка, то как понять такой взрыв народного творчества? Культурологи А-У-У!

Забыл (Детектив – фарс)

У Андрея Остапчука радость!

Ровно в 11-00 по Южно-Сахалинскому времени позвонил из Облуправления милиции подполковник Ремезов и озвучил своё незыблемое согласие на его двухнедельный отпуск. Андрей не сразу поверил, сначала опасливо переспросил:

– Иваныч, это точно? Без шуток? Первое апреля не в счёт? И затаился в ожидании насмешек опытного кадровика со стажем.

– Не в счёт.

Утвердительно ласковым голоском сказал начальник и рассмеялся в телефонную трубку.

– Нам тут не до шуток, гуляй Андрюша, заслужил! И ещё зайди в финотдел, получи доплаты за два не отгулянных отпуска, но имей в виду, через два понедельника, как штык, прямо ко мне в управу, лично проверю.

Назидательно, с командирской ноткой в голосе, прохрипел в трубку начальник кадровой службы.

Одна первая приятная новость чуть не сшибла Андрея с ног, а две новости, да ещё такие, заставили молодого начальника районной милиции буквально парить над грубой окружающей действительностью. Андрей вырвался из стен своего кабинета, как водяной поток, прорвавший ненавистную платину, на пути едва на сбив с ног своего зама и друга Виталия Крючкова.

– Андрюха, ты что, такой взъерошенный, инвалидом меня сделаешь, а кто тогда моих детишек кормить будет, ты что ли…

– Не злись, Витася, я сегодня гуляю.

– А я с тобой гуляю или как?

– Со мной, а то как же. Отпуск дали Витася, тащи огурцы тёщины и сальца не забудь фирменного в луковой шелухе мореного. С меня простава!

Почти проорал Андрей и метнулся вдоль по улице. Только его и видали.

– Да, ну! Раз такое дело нужно поддержать товарища, иначе ему такого счастья в одиночку не осилить.

Со смешком в голосе отреагировал Виталий и пошёл к себе в кабинет готовить бумаги о временной передаче командирских обязанностей.

Андрей пришёл домой необычно рано, ещё не стукнуло и семи часов вечера, жена удивлённо переспросила:

– Ты совсем или сапоги переобуть.

По обычаю, Андрей на службу в кабинет ходил в ботинках, а на разного рода выезды переобувался в сапоги. Кстати, жена так и узнавала о его ближайших намерениях.

– Совсем, Любушка, и на целых две недели! Иваныч меня в отпуск спровадил, так, что гуляем и спим, спим и гуляем. А может и наоборот, как выйдет.

– Значит, мы теперь и к маме съездим?

– Ещё как съездим, ещё как!

– Любань, простирни мою робу, пусть просохнет, а я наконец-то в свой камуфляж и на рыбалку!

– Как на рыбалку, а к маме?

– Мама не во…

Предусмотрительно замолчав, недоговорил фразу Андрей, и правильно сделал. После вздоха продолжил:

– никуда не денется за один день.

– Так ты на один день и всё?

– Клянусь, женушка родненькая, вот те крест. День и всё, замётано!

– Слушай, муженёк, а мне ведь только сейчас стукнул… Не первое ли апреля ты решил со мной разыграть? Я ведь тебя, урода, за такие шутки в порош…

– Нет! Нет! И ещё раз нет, нет, нет! Клянусь тёщиным здоровьем, и урожаем на её грядках, истинная правда. Даже деньги получил, все как есть до копейки… и рубля. Ля-ля-ля, ля-ля-ля.

Закончил песней свою клятву радостный отпускник и жена вконец убедилась, что сегодня хоть первое апреля, но время шуток ещё не настало.

А оно, на самом деле, приближалось, но потихоньку.

Соседом Андрея и его семьи, состоящей из жены Любы и двух сорванцов Сергея и Антона, был пожилой холостяк Терновой Григорий Прокопьевич. Спокойный уравновешенный труженик, работающий на лесопилке сторожем. Но сторожить лесопилку, это было хобби, а смысл трудовых устремлений был в следующем: неподалёку в лесочке стоял его сверхсекретный сруб, а в секретном срубе особо секретнейший самогонный аппарат, который производил общеизвестный и общепризнанный местный самогон. За это Тернового прозвали Проколычем, типа, когда ни будь да проколется на своём самогоне и «загремит под фанфары».

Так вот этот самый сосед, как и всем соседям положено, сквозь стену квартирки отчётливо слышал громкие возгласы Андрея про полученные отпускные и у него, спонтанно, созрел отличный план:

– Зайду-ка я к Андрюхе и займу-ка четвертной, чай не обеднеет, а геологи за две фляги самогона расплатятся, я ему и возверну заёмчик-то. Ох и лихо придумано. Иначе три раза брагу ставить придётся, боюсь к сроку родимую не «выгоню».

Пока суть да дело, Андрей пошел к другу Мишке договариваться по поводу выезда на завтрашнюю рыбалку, а жена тем временем швырнул в стиральную машинку «Волга» все его верхние вещи включая китель и бушлат и с чувством выполненного долга расселась у экрана телевизора.

Андрей, возвращаясь к себе с мыслями о рыбалке, туго припоминал, где лежат его рыболовные снасти, ведь за год к ним так и не притронулся. Полон планов и мыслей вдруг видит он на кухне своё шмотьё, всплывающее и вновь тонущее в мутном рассоле стирального порошка, воды и профессиональной милицейской грязи. С тоской во взгляде и кучей плохих предчувствий Андрей спрашивает жену, срывающимся на шёпот голоском:

– Любаня, золотце, а отпускные ты куда убрала?

Голос его был слаб и настораживающее ласков. Его чутьё пророчествовало, что сейчас произойдёт нечто неожиданное, то, что можно вполне отнести к пресловутому дню приколов. Так ислучилось.

– Какие отпускные, ты мне их давал?

И Любаня тут же появилась в проёме кухонной двери, словно судьба перед смертным приговорённым.

Взглянув друг на друга, они почти одновременно кинулись к стиральной машинке, выхватывая из неё мокрые набрякшие водой вещи. В общем, так оно и произошло, вместе с бушлатом было простирано и всё содержимое его карманов, а это означало, что все отпускные и секретная заначка на рыбалку, всё приобрело сущность «мокрой курицы».

Хорошо то, что скандала не получилось, нужно было спасать дензнаки и семья скоренько приступила к самому главному, выгребанию мокрых купюр из карманов офицерского бушлата. В полной бессловесной тишине прозвучал Любанин вопрос:

– Сколько?

Сквозь зубы проскрипела жена, готовая взорваться, как граната с сорванной чекой.

– Восемьсот сорок три.

Столь же сковано ответил Андрей. Впопыхах назвав полную сумму наличности, включая и четвертной, заначеный впрок, для рыболовных приятельских утех. И жена обалдев от названной суммы вставила «чеку» вновь в гранату, туго сглотнув колючий комок у горла.

Что делать, не хочется, а нужно, Андрей протянул все шнурки и верёвки, что были в квартире, от стен к стенам и стал развешивать на них свой опороченный отпуск, а с ним вместе и собственное испорченное настроение.

Дело уже близилось к концу, как вдруг в квартиру к неудачнику вошёл его сосед, Проколыч. Обалдев от увиденного, развешенных на верёвках огромных денежных сумм, ему моментально припомнилось его далёкое детство, когда вокруг Новогодней елки развешивали разноцветные флажки и гирлянды, вот только в этот раз без красавицы ёлки. Сердце его заколотилось, поскольку купюры выглядели куда привлекательнее, чем бумажные флажки. В горле у него пересохло, коленки и ладони вспотели.

– Ой, чё этот-ти, ты чё обвешалси деньжищами, это как такое понимать?

Растерянным голосом пробормотал ошарашенный Проколыч.

Андрей и без того злой на весь белый свет, да ещё и сосед задал самый дурацкий из всех возможных вопрос, взял да ляпнул сгоряча:

– Чё, чё, видишь деньги сушу, краска свежая, только напечатал, подсохнут чуток в магазин побегу, машину покупать. Сказав такое, Андрей продолжил свое действо, как ни в чём не бывало.

Соседа слегка шатнуло от этих слов. Но он постарался не подавать виду, до того он был испуган и ошарашен. Ведь когда ещё придётся увидеть, самолично, фальшивомонетчика таких масштабов, да ещё в должности и при погонах. Внутри грудной клетки у него нечто засвербело. Проколыч понял:

– Вот это я вляпался, мне конец!

Что бы не привлекать особого внимания и попытаться уйти живым из этакой передряги, Проколыч решил продолжить светскую беседу, как ни в чём не бывало. Голос его сбивался, руки задрожали, ноги подкосились, но по его собственным впечатлениям держался он молодцом. В голове зрел новый подход:

– Мне всё нужно делать спокойно и по ранее намеченному плану, тогда Андрей не заподозрит меня в … А в чём, собственно, не заподозрит?

Впопыхах соображал Проколыч. И на полном автомате проговорил:

– Андрюш, дай, в займы, четвертной, в среду отдам, как пить дать отдам.

– А на что тебе четвертной?

Неожиданно, для Проколыча, спокойным голосом спросил Андрей, продолжая развешивать последние купюры.

-Так сахарку купить, потом возверну, вот те крест.

– А, опять в своей секретной избушке химичешь, гляди у меня, вконец разорю и голым в Африку отправлю.

Пробурчал Андрей, сам не придавая значения своим словам. Так же автоматически снял с верёвки двадцатипятирублёвку и отдал её соседу, который мгновенно растворился с такой скоростью, что будто бы и не стоял тут вовсе. Андрей завершил свой сизифов труд, и пошёл искать горе-снасти, а жена демонстративно отвернувшись, уселась у экрана телека, старалась не смотреть в сторону мужа, демонстрируя ему свое временное презрение.

Тем временем, добрый Проколыч, радуясь, что остался жив, семеня ножонками, чесал в райотдел милиции. Буквально впрыгнув в коридор, запыхавшись от скоростного марш-броска, уткнулся в стекло дежурки и вкрадчиво спросил:

– А у вас премии за преступления дают?

– За преступления у нас сроки дают, а премии за раскрытия и не таким, как ты.

– Так я, это, о преступнике хочу заявить.

– О преступнике-е-е.

Протянул дежурный, заранее не доверяя запальному мужичонке.

– Тогда давай я за чемоданом сбегаю, денег тебе принесу с пол мешка, хватит, али как?

Расхохотался дежурный и повернулся к столику за его спиной, на котором стоял термос и лежал свёрток с бутербродами.

– Да я честно, давай за мной, там деньги мешками шлёпают, то есть печатаю и потом на верёвках сушат, а ты …, Вы меня тут…

– Ну, коли так, то давай в дежурную машину и айда, на ловлю фальшивомонетчиков особо крупного масштаба.

Проговорил дежурный капитан и взял в руки трубку внутренней связи:

– Дежурный говорит, машину на выезд, оружие по форме номер один.

От этих слов Проколыча передёрнуло, но он сдюжил. А ещё подумал:

– Вот поймают преступника и премируют меня на полтину, а то и больше, тогда и Андрюхе долг отдавать не придётся.

А то что деньги могут быть фальшивые, и в голову не пришло. Это у других они фальшивые, а у меня лично такого быть не может. Так работаю мысли почти у любого из нас, так думал и Проколыч.

УАЗик с вооружённым нарядом на борту летел к месту происшествия, визжа и мигая, как взбесившаяся новогодняя ёлка. Молодые сержантики ловко вбежали в подъезд, не задумываясь влепили по входной двери, указанной Проколычем, которая, почти без сопротивления, рухнула на пол прихожки, чуть не до смерти перепугав взъерошенную хозяйку. Андрей, тем временем, услышав грохот кинулся к кобуре с оружием, но набегу вспомнил, что перед отпуском оружие сдал в оружейку, автоматически схватил в руки стул и выскочил в прихожку, готовый принять бой с недругом за честь и жизнь своей семьи. Однако, увидев своих подчинённых сержантов  ДПСников, был нимало удивлён.

– Кирилов, Самойлов, вы что здесь делаете?

Сержанты, в свою очередь, уткнувшись взглядами в своего начальника, вытянулись в струнку и почти хором прокричали.

-По наряду дежурного ловим фальшивомонетчиков.

Голоса их с каждым словом становились всё тише и прерывистый, а выправки из строгих уставных всё сутулее и сутулее. Словно невидимая сила всё сильнее и сильнее гнула их к земле, заставляя, под стать черепахам, втягивать шею и голову в плечи и туловище.

– Каких фальшивомонетчиков? Кто вас ко мне послал? Доложить по форме, вашу медь…

Тут всё сразу и прояснилось. Первым рассмеялся сам Андрей, поняв причину столь неожиданного «первоапрельского» розыгрыша. Хохоту далее было много, выбитая дверь, перепуганная жена, всё как-то отошло на второй план и сушёные деньги, которые все увидели, только прибавили веселья. Даже Любаня, оттаяв душой, смеялась словно дитя над всеми и над собой в том числе.

-Ну и первое апреля, ну и шуточки!

Корчась от смеха, повторял Андрей.

– А кто заявил-то, кто же такой бдительный оказался.

Утирая слёзы спросил Андрей своих сержантиков.

– Так кто, кто, Проколыч, прибежал и в крик, деньги, мол, мешками шлёпаю. Вражины народные.

И снова все в хохот, все в покатуху. Первым, как и положено, очнулся Андрей. Совершенно серьёзным голосом, тоном, который ничего хорошего Проколычу не сулил, проговорил:

– Ах, ты ж стерва, ах, ты ж паскудина, ах, ты ж… А ну-ка, парни, заводи драндулетку, поехали, покатаемся.

И дежурный уазик вновь мигая и вереща помчал к лесопилке. На самой лесопилке машина не стала задерживаться, а пролетела дальше в лесок, к секретному срубу, где дрожал в ожидании расправы перепуганный Проколыч. Дверь, как и водится, вышибли, самогон, как и полагается, изъяли, аппарат, как положено, уничтожили, Проколыча не тронули, а, может быть, и стоило.

Бедолага Проколыч так перетрусил, что при экзекуции над своими запасами зелья и чудом собственной техники, не проронил ни слова. Вот так он и «прокололся».

На третье утро, всё же заглянул он к своему соседу, видно совесть замучила, да и невостребованный четвертной вернуть полагалось.

– Что же ты, Андрюша, так меня опростоволосил, зачем про «крашенные деньги» сказал, я ж ведь и поверил, вот дурачёк.

Вздохнул тяжело Проколыч и присел на краешек стула, рядом с Андреем.

– Зачем, зачем, так первое апреля было, вот зачем.

Махнул рукой Андрей и отвернулся от грустной физиономии соседа.

– Точно, первое апреля, а я ведь и забыл…

Махнём не глядя… масками (пародия в стихах на телепередачу ДЕЛО-Х)

ПРОЛОГ

«Весь мир театр, а люди в нём актёры»

Примерами я смог бы пренебречь,

Велик соблазн, портьер раздвинуть шоры

И с вами повести об этом речь.

Но я не стану слишком утруждаться

Силён я в этом, худо дело, не весть как.

Срок не велик мне выпал заблуждаться,

И просветил меня один смешной чудак:

Москва не Рай, здесь много не поездишь,

Что б хоть куда-то вовремя попасть.

В трамвай, в метро в толпу без шкуры влезешь,

Всё только что б "на бабки не попасть".

Сижу один, как скромный Римский Папа

Своих «коней» оставил у метро.

Вдруг рядом ОН, протягивает лапу,

Давай, друган, знакомится – Петро.

На вид суровый, грозный был детина,

Но видно сразу, что наивен как простак.

Присел и сходу, прислонивши к стенке спину,

Завёл беседу без разминки, просто так:

……………………………………………..

На днях с экрана нам жена Гуськова (ведущая Лидия Вележева жена актёра Алексея Гуськова)

Поведала такое – стынет кровь…

Что в кому впал мужик один толковый,

Совсем другим он стал, очнувшись вновь.

То он поэт, то музыкант, то повар.

Подумаешь, так кругом голова…

Жена евойная, гласит народный говор,

Ни музыкантша, ни поэтова вдова.

Вот это да, могло ж такое статься,

Снести всё енто – значит уступить.

Без литры с закусью, навряд ли разобраться

А что поделаешь, ведь я же бросил пить.

«Пить иль не пить», вопрос стоял суровый,

Но как-то сразу сам собой отпал.

Ведь ждёт народ ответ напасти новой,

И я мудрить особенно не стал.

Сгонял, купил, позвал, накрыл, расставил.

Ждать не пришлось, «совет» собрался в срок.

Не я тот сыр, скажу по правде, плавил,

Но на УРА прошёл под ПЕРВУЮ сырок.

-Пора начать дебаты Чин, по Чину…

(На них давление действует порой).

Затяжкам всё ж была одна причина:

ТАБУ на мысли между первой и второй.

Собраться смог Степан как будто первым

Насупил брови и откашлялся в кулак

Я так скажу ребята, это нервы,

В мозгах всегда порядка нет один бардак.

Мудрёно, в тему брякнул и толково,

Но есть вопросы не понятно мне,

Какие нервы – после пол-литровой,

Какой бардак, тем более во сне.

По кругу дальше был Попов Серёга.

«Кота за хвост тянуть» естественно не стал:

-Мужик до комы был совсем не тем, кем надо,

А после комы кем не надо – перестал».

Спор завязался с хрипотой до драки.

-Не надо кем… а кто с его женою спал?

Что смузыкантился дружок, так это враки.

Я нож и вилки со стола убрал.

Второй гипотезе меж нами стало тесно,

С такой нетвёрдостью ей долго не прожить.

Мне жутковато стало, если честно

И я ребятам предложил налить.

Голосовали дружно мы – единогласно!

Разлив рюмахи осадили огурцом.

Не сбавив темпа, слово взял Замахин,

Петруха бравым, был когда-то, молодцом.

-Гляжу на вас, братва, и удивляюсь,

Ни дать, ни взять, сплошная «темнота».

Вы где муры подобной начитались,

Слова народные, но музыка не та.

-Мужик скорей был должен по кредиту.

Смикитил ловко, а подручными – семья.

Ведь с человека, коль не тот, и спросу нету.

Мол я не он теперь, и хата не моя.

Народ вдруг начал заступаться за транжиру.

-Чаво хулить, когда не знаем мы его.

Дорогу к банкам он не видел может сроду

И денег вовсе не бывало у него.

Кранты, братва, тупик, облом, засада.

Кто хочет версию опробовать свою?

Пустых речей, прошу, крошить не надо.

А я покуда по чуть-чуть ещё налью.

Сырки, огурчики, мочёная капустка…

Хруст за ушами и молчанье над столом…

Ну, шо робятЫ, али в мыслях пусто,

Аль ентот спор тады оставим на потом?

Да, что потом, откладывать на завтра?

Я, братаны, к таким афёрам не привык.

Аль выдай мысль, что б только было складно,

А коль не в силах – вырви свой кадык.

Цыц, хлопцы, кадыки мы драть не станем,

А, ну, придвиньте к серединочке сырок.

Нальём братишки, от «нужды» себя избавим,

Мысля объявится, лишь дайте только срок.

Объём распитого шагнул за половину,

Объём гипотез явно близился к нулю.

Я не горбачу мысли словно спину,

Всё ж двинул в массы версию свою.

Не стану парни я рассказывать вам сказки,

Картину маслом я не буду рисовать.

Весь мир ТЕАТР в нём люди носят МАСКИ

И, значит, маске нужно СООТ-ВЕТСТВО-ВАТЬ.

Серёга вынул морду из салата,

Иван с испуга перестал икать.

Кирилл с Мифодием, два неразлучных брата

Скривили рожи,кончили жевать.

А что робяты, гениальная идея

Её немедля дружно надо обсудить,

Хоть я к идее той претензий не имею,

Но предлагаю всем по стопочке налить.

Голосовали дружно, вновь – единогласно!

Разлив рюмахи на капусту налегли.

Что б заглушить мотоциклетный рёв ужасный,

Андрюха вынул из кармана сухари.

Под хруст зубов и рокот мотоцикла,

Мы плавно к прениям по теме перешли

В круговороте ГОМО-МАСКО-ЦИКЛА

Мы что-то очень трезвое нашли.

Представим братцы маску прокурора…

Сидит напыщенный, пагоны, как в кино,

Но вот покинута евойная контора

Другая маска – он директор казино.

Я б разменялся маской с ревизором,

Он на коровник бугаям хвосты крутить,

А я по рынкам, базам, складам, гастрономам-

БылО б что выпить, чем бы закусить.

Прошу внимания, братва, не в этом дело

Жизнь не единой пьянкою крепка,

Там в телевизоре ещё не «закипело»,

На букву «Х» пока у них ДЕЛА.

Так, что ж поможем им науки ради,

Всё разукрасим и под дуб и под орех.

Тащите быстро чистый лист тетради,

Таланты в землю прятать – это грех.

Росла теория и множились заметки,

Мифодий стёр до «ручки» карандаш,

Что люди-маски, я подметил метко…

Не канет в лепту труд почётный наш.

Обосновали первой маску арестанта

И подтвердили вывод опытным путём.

-Возьмём Миколу ну, откуда столь таланта:

Три ходки было, нынче знает, что почем.

Довольно просто было с маской демократа

И демократ на это сам бы не пенял.

Толпятся в КРАТИЮ, в толпе одежда смята,

А ДЕМО в общем-то и рядом не стоял.

Достиг народ пределов перевоплощенья.

Народу, в общем, не досуг, какая власть.

С утра сосед сияет Боговым крещеньем,

Ты зеванул, он в маску вора – в погреб шасть.

Полны анналы наши всяких разных масок.

Меняем лица, словно в сказке – чудеса.

У всех на рожах тонны ярких красок,

А скинем маски – вот и кончилась «краса».

Перечисляли свойства масок бесконечно,

Когда совсем карандашей иссяк запас

Нам стало ясно, поступили мы беспечно,

Как эта мысль не посетила раньше нас…

А те, которые…, что тоже носят маски?

А если носят, с кем меняются они?

Настолько радужны на ихних лицах краски-

Чтоб столь цветущими сей жизни были дни.

Мы в затруднении, "наверху" свои законы.

Там маски вместе с должностями раздают.

И грима с лаком в них несчитанные тонны,

А что под маской ни за что не выдают.

Вот с одного на днях насильно соскоблили

Всё, что когда-то аккуратно нанесли.

Его и чистили и с порошками мыли,

Узнать в нём ПРЕЖНЕГО пытались, не смогли.

В труды научные мы это не вписали

Совсем ни кстати нечем стало записать.

Но впечатление, что надо, испытали.

Чтоб закрепилось, стали разливать.

Разлили всё и даже выжали бутылки

Сырки, капуста, всё исчезло со стола.

Тогда пошкрябали слегка свои затылки…

Ну-у-у, что закончили, по хатам, знать, пора.

Конец собранью наступил внезапно.

Как ни крути, а без «поллитры» никуда.

Отложен диспут, как и водится на завтра.

А завтра в нашем понимании – никогда.

……………………………………………

                 ЭПИЛОГ

Вот так нежданно кончилась беседа.

Мой спутник тихо, ласково уснул.

Я не нашёл в его сужденьях бреда,

И на прощанье другу подмигнул.

«Весь мир театр и люди в нём актёры»,

Об этом все устали повторять.

Актёры все, а кто же режиссёры?

Нам режиссерами ВОИСТИНУ не стать.