Сказка о Горне Грусе
Часть первая
Глава первая.
Было раннее московское утро тридцать с лишним лет назад.
В городе гостило лето.
Оно приехало, как и положено доброй знакомой, с подарками.
Привезло солнце, теплые дожди и короткие ночи.
Взрослых одарило отпусками. Те, кому не досталось отпусков, получили заполненные пляжи Москва реки, или маленьких грязных прудиков в Чертаново. Загар до края коротких рукавов рубашек, очереди за мороженным и газировкой.
А детям?
Детям лето дарило каникулы.
Оно развезло малышню по дачам и пионер лагерям, скинуло их бабушкам и пионервожатым. Усеяло ими пляжи черного моря, выдало лопатки и ведерки и заставило лепить замки из песка.
Лето было в самом разгаре и мысли о школе еще не тревожили детские умы.
Не вспоминал о ней и Илюша.
Он выскочил из подъезда своего дома на улицу, где не было никого-никого.
Тихо было во дворе их дома.
И только скрип качелей, тихонько напомнил ему, что там, между песочницей и теннисным столом, ждет его верный друг Петька.
Он сидел на деревянном сидении, с отломанной доской, и отталкиваясь ногой от земли раскачивал качели и себя заодно.
Илюша рванул вперед, задыхаясь от восторга и желания удивить друга, а если получится, то и напугать.
Но он так топал ногами, так сопел носом, что не успел сделать и двадцати шагов, как Петька обернулся.
– Не вышло, – огорчился Илюша и собирался уже расстроится всерьез, а может даже и обидеться. Но друг улыбнулся ему так радостно и светло, что он тут же передумал обижаться и вместо этого заорал. что было силы.
– Петька, я приехал!!!!!
– Здорово друг!!! – Завопил в ответ Петя. – Ты из лагеря приехал?
– Да, приехал!!!
– И я приехал! Ты надолго?
– На все лето! Папе больше путевок не дают на работе!
– А на дачу к бабушке поедешь!!
– Нет. Она в больнице! Представляешь?!
– Урррааааа!!!!! Везука!!!!!
– А ты? Ты поедешь куда -нить?
– Нет!!! У мамки отпуск накрылся!
И счастливые они пустились в пляс. Они прыгали с качелей, стараясь улететь, как можно дальше, они пинали ногами песок в песочнице, они хлопали друг-друга по плечам.
Вдруг Петька остановился и даже замер. Глаза его сначала расширились, как будто он что-то вспомнил. Потом хитро сощурились, как если бы он придумал какую-то великолепную шалость. А потом нижние веки остались прищуренные, а верхние распахнулись. Получилось невероятно загадочно и интригующе.
– Слушай, Илюха! Я сейчас тебе такую штуку покажу – обалдеешь! Тоха с Аликом заикой, нашли подземный ход. За бойлерной люк. Там по лестнице слазишь и прям тоннель. Пошли?
– Ого! А ты уже лазил?
– Нет еще – они не пускают. Пошли пока нет никого.
Долго уговаривать Илюшу не пришлось. Не такой он был мальчик, чтобы не пойти и не посмотреть на подземный ход.
Ребята побежали мимо гаражей, взобрались по мокрой траве на горку, обогнули белую коробку бойлерной, и остановились перед открытым люком.
– Здоровско … А чего там?
– Я же говорю, подземный ход. Тоха говорил, что там прям лабиринт, можно заблудится. Один мальчишка навсегда потерялся. Они с Аликом его скелет видели.
Обоим от этой истории стало не по себе. Даже Пете, хотя он сам ее и выдумал только что.
Они некоторое время топтались вокруг груглой черной дыры входа в тоннель, не решаясь спуститься вниз.
Илюше стало немного страшно. Самую капельку. Но эта капелька, была в данный момент, гораздо весомее его желания полезть вниз, туда где лежал скелет какого-то мальчика.
– А давай потом, Петь? А то мне надо за хлебом. – И он ощупал карман шорт, котором лежал бумажный рубль. А в качестве доказательства, что слова его не выдумка, он достал из-под футболки полиэтиленовый пакет. Достал и даже залюбовался. На нем была нарисована новогодняя елка и свечка. С пакетом мама велела обращаться аккуратно. Он был тщательно ею вымыт и высушен на бельевой веревке.
– Зыкинский! – правильно оценил пакет Петя.
Они передавали пакет друг-другу, как полотно старинных мастеров. Что бы ничего не мешало любоваться красотой пакета, они старались держать его двумя пальцами. И завороженно замирали, глядя на елку и горящую свечу.
Илюша поднял пакет повыше и уже собирался сложить его и сунуть за пояс шорт, но подул ветер и пакет сделав прощальный кульбит, невероятным образом устремился в проем люка. Мальчики пытались его поймать, но только стукнулись лбами. И пока они терли ушибленные головы, пакет совсем пропал где-то внизу.
– Мама убьет.
– Ага. Чего делать будем?
Илья тяжело вздохнул – Чего? Ты уронил, ты и лезь.
– Я??? Ты сам его уронил…
– Я???? – Илюша постарался вложить в это "Я" максимум сарказма и презрения, но вдруг понял, что повторяется, потому что его друг только что это уже сделал.
Лезть было очень страшно, но лезть было необходимо. Такой пакет стоил не меньше тридцати копеек. Но с таким рисунком поди купи посреди лета. И мама, как назло, велела, перед выходом, пакета не терять. Зачем он только его взял? Батон и пол буханки можно и в руках донести. Что еще надо было купить. Ну вот – забыл.
– Петька. у тебя фонарика нет?
Тот начал старательно хлопать себя по карманам. Но и так было понятно, что фонарика у него нет.
– Погоди! Вон чего есть. – И Петя достал из карманов новенький коробок спичек. – Еще бы газету и можно было бы факел сделать.
Друзья стали вертеть головой вокруг себя, но газета или какая-нибудь бумага, не говоря уже о факеле, им на глаза не попались.
Илюша тяжело вздохнул.
– Я полез.
Внизу было не так уж и темно. Свет проникал через открытый люк и пакет нашелся сразу же. Он остановился, пораженный собственным мужеством, и уже представлял, как будет потом рассказывать в школе, что проник в секретный подземный лаз, который ведет от его дома, аж до самого кремля. В таком контексте воспоминании о школе не пугали, а даже наоборот …
Только коротенький выйдет рассказ. Куда же на самом деле ведет этот тоннель?
Илюша поднял голову наверх.
– Петь, спускайся.
И вот они уже вдвоем стоят внизу колодца и чиркают спичками пытаясь рассмотреть, что ждет их в темноте.
Постояли-постояли, и маленькими шажочками двинулись в темноту.
Никаких поворотов они не нашли. А потолок становился все ниже и ниже, пока идти дальше не стало никакой возможности. Над ними шумели машины, они поняли, что стоят под улицей Каховской. Спички кончились и довольные собой и собственной храбростью, они двинулись назад к открытому люку.
Уже почти дошли, когда свет померк и они услышали голоса. Кто-то спускался вниз по лестнице.
Друзья и рады были бы убежать или спрятаться. Но куда тут побежишь? И спрятаться негде.
Так они и стояли парализованные страхом.
Зажегся фонарик.
– А это еще кто? – Раздался знакомый голос.
– Д-д-да это сикильдявки из второго под-д-д-д-дъезда.
Алик заика и Тоха стояли перед ними и светили им в глаза фонариком.
– Блиииин! Я те-те-тебе говорил, что бы ты сюда не лазил! По морд-д-д-дасам захотел?
Алик, несмотря на заикание, был многословен и, говорить любил затейливо.
– Т-т-т-ты чего? На гандбол попер? – Он несколько месяцев прозанимался в спортивной секции, после чего у него появилась привычка сутулиться, покачивать при ходьбе плечами и бить малышню при любом удобном случае.
Вот и сейчас, он ударил Илюшу по лицу правой рукой.
– Алик, ты ему челюсть свернул. Надо выправить. – И уже Тоха, левой рукой бьет его по лицу.
Так они забавлялись некоторое время. Илюша не плакал. Было не сильно-то и больно, но ужасно обидно.
Особенно потому, что никто его ни о чем не предупреждал. Ведь он вчера приехал и только что узнал про этот тоннель.
Но ничего этого он не сказал. И Петька не сказал. Он прикрыл бы его от пуль, отдал бы ему свое сердце. Вызвал бы за него на дуэль сто гвардейцев кардинала сразу, и умер бы с улыбкой на лице, пронзенный сотней шпаг. Но тут было другое. Алик и Тоха были на четыре года старше. Какие уж тут гвардейцы. Тут он ничего и сделать не мог. – И шпаги нет. – думал он тоскливо. – Да, и не развернешься здесь со шпагой.
И Илюше было тоскливо. И болела у него челюсть. Он мял, в испуге, пакет. Он не жалел челюсть. Челюсть что? – Пройдет! А за пакет достанется дома. – А рубль-то! – Промелькнуло у него в голове. – Отнимут ведь! – и он рефлекторно сунул руку в карман, где лежал бумажный, аккуратно сложенный, рубль.
– П-п-погоди, Тоха! – Алик схватил руку с зажатым в ней рублем. – Т-т-ты где это взял?
Илюша пытался вырвать руку и спасти деньги, но сил не хватало.
– Это мое. Меня мама за хлебом послала! – Он все был готов потерпеть, унижение и боль, но за деньги с него сильно спросят – это он понимал и уже плакал.
– Блин, это же наш рубль! – Подключился Тоха – Мы его здесь спрятали.
– Т-т-точно. Вид-д-д-дишь, у него уголок надорван. – Алик внимательно рассмотрел рубль и указал на совершенно не надорванный уголок. – Я его специально здесь спрятал, чт-т-то бы не потерять.
– Так ты еще и вор. Знаешь, что за такое бывает? Алик, выдай ему еще раз.
Опять Илюшу бьют по лицу, рубль уже в руках у Антохи, и назад его он не вернет сколько ни плачь.
– А ну валите от-т-тсюда! Если наябед-д-дничаете, на улице лучше не показывайтесь
Мальчики вылезли наверх, подгоняемые пинками. Во дворе было сумрачно. Солнце скрылось за тучами, как будто не желая видеть слезы Илюши.
Они долго бродили вокруг дома, сходили к голубятне, покрутились вокруг булочной. Петя даже пытался просить у прохожих по две копейки, на телефон, надеясь насобирать целый рубль, но какая-то сердитая тетенька наругалась на них, пообещав, что пожалуется их родителям. И они убежали во двор.
– Что же делать – Вздохнул Илюша.
– Ну, скажи, что потерял. Только не говори про Тоху с Аликом. – Попросил Петя. – Тебе-то хорошо, а я сними в одной школе учусь.
Илюша вздохнул еще раз. Если сказать, что рубль отняли, придется рассказать и про то, что вместо магазина он полез в тоннель. Как ни крути, по любому накажут. Да и страшно. Алика с Тохой все боятся, и весь двор будет его презирать – Никто не любит ябед.
– Скажу, что потерял. – Вздохнул он еще раз.
– А знаешь, что надо сделать?
Илюша замер. Неужели выход есть? Он смотрел на друга, надеясь, что то, что-то придумал. У самого у него никаких идей не было, так он был растерян и напуган.
– Надо позвать Горна Груса!
– Кого?
– Мне в пионерском лагере ребята рассказывали. Есть такой волшебник, он по ночам превращается в черного дракона и летает над городом. Его никто не видит. Он может все-все! Если его позвать и сказать, кто тебя обидел, то он непременно того накажет.
Только надо оставить на ночь окно открытым и произнести заклинание.
– Какое заклинание? – спросил шепотом Илюша
– Сейчас .... Дай вспомнить.
Они уже подошли к подъезду, а Петька все не мог припомнить заклинание.
– Вспоминай же. Меня может из дома неделю не выпустят.
– Да, как же …
– Ну!
– Илья! – К ним шла его мама, которой надоело ждать хлеба к завтраку, и она вышла из дома что бы найти сына во дворе.
– Сейчас я огребу подзатыльников. – И он вжал голову в плечи.
– Вспомнил – И Петя затараторил заклинание.
Я опять в беду попал,
Я окно открыл, не спал.
Среди тысячи окон,
выбери мое, дракон!
Прилетай ко мне Горн Грус -
Дам оплату оплату на твой вкус.
Средь песков, среди снегов,
Разыщи моих врагов.
Петя повторял заклинание, еще и еще раз, пока мама не увела Илюшу домой, по дороге выдавая ему подзатыльники.
Глава вторая.
Досталось бедному Илье в тот вечер изрядно.
Ни мама, ни отчим не поверили в то что деньги он потерял.
И вот он стоит посреди большой комнате, а мама вдохновенно рассказывает ему о том, как тяжело достаются деньги. Иногда вступает и отчим.
Потом мама начинает рисовать ему страшные картины его ничтожного будущего.
Делает она это с удовольствием, не жалея черных красок. Многих слов Илюша не понимает, но по маминым интонациям догадывается, что ПТУ – это жуткое место, где ему не выжить. Ученики там пускают слюни и ковыряются в носу. И ни бабушка, ни дедушка, его там никогда не навестят.
А под конец обещают его отправить в детский дом, который находится через дорогу за забором, потому что рубль этот был в семье последний и кормить его теперь нечем. Илюша же был согласен на все: на ПТУ, на детский дом, на обед и ужин без хлеба…
Лишь бы отпустили его в свою комнату. Ни к книжкам, ни к игрушкам, а к тишине и одиночеству. Раз уж на улицу его не пустят, к другу Петьке, так лучше одному, чем вот эдак …
И мама, как будто прочла его мысли.
– А ну марш в свою комнату. Будешь до первого сентября там сидеть.
Сказано – сделано.
Не до первого сентября, но остаток этого злосчастного дня провел он в своей комнате.
Конечно его покормили. Сердито и недобро позвали на кухню. Со стуком мама ставила ему тарелку. Хоть и ругала, и называла нехорошо, но покормила. И даже хлеба дала. Потом велела готовиться к школе и даже пообещала заняться с ним уроками.
Походил Илюша по комнате, достал старые учебники, разложил на столе, посидел – посидел, да и бросил. Как готовиться? Учебники-то за прошлый год.
Мама тоже погрозила– погрозила, и забыла прийти заниматься.
Оно и хорошо. Оно и славно.
Как ни долог летний день, но ведь и он кончается. За окном стало темнее и решил Илюша ложиться потихоньку спать. Снял покрывало, разделся и забрался в кровать.
И уже в постели стал он вспоминать, что же случилось с ним сегодня. И как били, как грозили и пугали его. И так грустно и страшно ему стало. Таким одиноким и маленьким он почувствовал он себя. Стал он жалеть, что нет у него старшего брата или отца, которым он мог бы пожаловаться и попросить защиты. А лучше, чтобы и просить их не надо было бы. Хорошо бы сами поняли и заступились.
Или друга. Совсем взрослого. Было бы ему, скажем, лет четырнадцать. Он бы вышел с ним во двор. Увидели бы их с другом Алик-заика и Тоха, да как забоялись. А может даже, вышел он сначала один, те бы к нему подбежали, стали обижать, и бить, как сегодня. А в этот момент во двор выходит его взрослый друг, да как стукнет одного. Потом другого. И больше никто бы его не смел и пальцем тронуть.
Лежал Илюша и перебирал в голове все свои обиды, и всех обидчиков.
И чем больше он думал, тем больше убеждался, что такой друг ему очень нужен.
А пока у него только Петька, но разве он может помочь. За него самого еще надо вступаться.
– Погодите-ка! А чего сегодня Петька– то говорил? – Вспомнилось ему вдруг.
А говорил он про волшебника, который превращается в дракона. Про драконов Илюша знал. Была у Илюшиной бабушки салфетка из соломки. И на ней был нарисован именно дракон. Не черный, конечно, но выглядел, все равно, внушительно. Дракон – это вполне подойдет. Только надо позвать этого волшебника.
Сначала открыть окно. Тихонечко, что бы мама с отчимом не услышали.
Илюша забрался по одеяло.
Теперь заклинание.
Долго он вспоминал. Но никак у него не складывалось.
Даже имя не мог вспомнить. И начал он уже засыпать, как вдруг строчки сами сложились в его памяти.
Я опять в беду попал,
Я окно открыл, не спал.
Среди тысячи окон,
выбери мое, дракон!
Прилетай ко мне Горн Грус -
Дам оплату на твой вкус.
Средь песков, среди снегов
Разыщи моих врагов.
Прошептал Илюша заклинание, да и заснул.
И приснился ему чудной сон. Будто слегка приоткрытое окно тихонько вздрогнуло и открылось во всю ширь. Светит в окно луна, такая большая и круглая. И в свете этой огромной луны видит он, что сидит на подоконнике старый волшебник. Лицо все в морщинах, в руках трость, одет во все черное. В черные высокие сапоги, в черные штаны и черный камзол. И только волосы седые, почти белые, блестят в свете луны. Смотрит он на него внимательно, а глаза его, нет-нет, да вспыхнут красным страшным огнем. И жутко от этих красных глаз Илюше. Хочет он закричать и позвать маму, но не может. Оцепенел он, во рту совсем сухо и нет сил кричать. А волшебник ему говорит.
– Здравствуй. Ты звал меня? – Сказал он и блеснули в свете луны его железные зубы.
Только и может Илюша, что кивнуть головой.
– Я помогу тебе. Я найду тех кто обидел тебя. Я накажу их. Ты хочешь этого?
И опять Илюша кивает. Да только хочет он одного, что бы ушёл старик. И все его обиды кажутся ему сейчас таким ерундовыми в сравнении со страшным человеком на его подоконнике. Но разве может он отказаться? Ведь сам позвал. Сам открыл окно.
– А плату возьму на свой вкус. Согласен?
– Я согласен, Горн Грус – Прошептал Илюша.
– Что же, – Сказал волшебник – Когда я сделаю, то, о чем ты просил, я заберу свое. – Сказал и хлопнул в ладоши.
Илюша от хлопка зажмурил глаза, а когда открыл их то увидел, как летит в сторону огромной луны черный дракон, изредка взмахивая крыльями.
Что снилось потом, Илюша помнил плохо. Вроде бы Алик заика и Тоха о чем-то просят его. Тянут ему его рубль. Понимает Илюша, что произойдет с ними что-то нехорошее. И они это понимают, поэтому и тянут к нему руки в мольбе. Но помочь-то он им не может. Уже не может.
Глава третья.
Утром Илюша встал поздно. Чувствовал себя очень плохо. В квартире было тихо.
Он вышел в коридор и услышал, как мама с отчимом говорят о чем-то в кухне. – Дверь закрыли. – Стало Илюше тревожно.
Неужто и впрямь обсуждают, как меня отправить в детский дом? А дверь закрыли, что бы он Илюша не услышал. От таких мыслей, вдруг заныл у Илюши зуб. Он коснулся его языком. Нет, дырки – нет. А чего это он, тогда?
Дверь в кухню аккуратно открылась.
– Проснулся? – спросил отчим заботливо.
– Ох не к добру, он так ласково со мной говорит. – Подумалось Илюше.
Но и мама тоже смотрела, не ласково конечно, но и не сердито.
– Держи! – и отчим протянул ему рубль.
Тут уж Илюша испугался окончательно, и даже приготовился заплакать, на всякий случай, потому что видел в этом рубле, какую-то хитрую каверзу.
– Точно в детдом. – Пронеслось у него в голове. – Мол, вот тебе рубль и иди собирай вещи.
И вдруг отчим сказал такое, от чего замер Илюша.
– Приходил Отец этого, твоего, Алика.
Глаза у Илюши стали круглыми от ужаса.
– Принес рубль и извинялся. Обещал, что сыну уже всыпал по первое число.
– Надо было нам сразу сказать, что они деньги у тебя отняли! – Мама сняла с плиты турку и стала готовить яичницу. – Садись, будешь завтракать.
– Я им, еще вчера, уши бы оборвал. – Отчим уступил ему место за столом. – Они вечером избили еще одного мальчишку и у него деньги отняли. Хорошо. что тот сразу сказал родителям. Те скандал подняли – у паренька сотрясение. Теперь их на учет в детскую комнату милиции, а родителям еще оплачивать лечение избитого ребенка.
И они с мамой стали обсуждать, какие еще наказания могут быть несовершеннолетним преступникам и их родителям. О чем -то спрашивали его, но, не дожидаясь ответа, продолжали говорить друг с другом.
Илюша слушал и не верил. Вот ведь, как повезло! И Тоху с Аликом наказали, и рубль подарили, и мама с отчимом такие ласковые, какими он их давно не видел. Значит есть все-таки к кому обратиться за помощью. И не нужен ему никакой страшный волшебник. Илюша вспомнил сон и его передернуло от ужаса.
– Ох и балбес Петька! – подумал он. – Это же надо, такого на придумывать. Даже кошмары снятся от таких историй – Выдохнул он про себя с облегчением, уплетая яичницу.
Вот только зуб очень болит. Боль стала невыносимой, и Илюша схватился за щеку и даже замычал.
– Что случилось? – мама смотрела на него озабоченно. – Они тебе зуб сломали?
– Я им головы откручу – Грозно заявил отчим.
– Так, доедай, одевайся и идем в поликлинику – Сказала мама решительно.
И настроение у Илюши опять испортилось.
Глава пятая.
В поликлинике зуб ему удалили – треснул он от удара Алика-заики. Было и не больно. Страшно только. А потом пару дней место, где был зуб, болело сильно. И голова болела. Но это уж от заморозки, наверное, сотрясения не было.
И уже через два дня Илюша и Петька бродили по двору, довольные и веселые. А в кармане лежал рубль, который еще предстояло потратить. Они сходили к киоску с мороженным, в булочную, в кулинарию, где лежали в деревянном лотке пирожные орешек. Заглянули в магазин "Ковры", там на первом этаже был отдел сувениров. Чудесные железные шкатулки, рог для вина, который можно повесить на стену, и еще куча сего прекрасного. Но все это стоило значительно дороже рубля. В писчебумажном отделе были трехцветные ручки и импортные ластики. Но и их они купить не захотели – сильно напоминали о школе. Так, гуляя, они добрались и до метро.
– Смотри Илюха! – Петя показал на киоск спортлото. – Давай купим лотерейный билет? Выиграем двадцать пять рублей и купим этот рог. Представляешь, как все умрут от зависти!
Вот так идея. Как захотелось Илюше купить этот чудный рог. Он и выглядит красиво, и цепочка у него, чтобы на стену повесить. А можно и пить из него. Вот придут они в магазин, и попросят продавщицу посмотреть. А она на них снисходительно так посмотрит. Скажет – Это не игрушка мальчики. Он стоит двадцать два рубля. А они ей, как протянут деньги. Надо бы попросить, что бы выигрыш им дали одной бумажкой – что б солиднее.
– Да что рог? – Одернул себя Илюша – Чепуха это. Сколько всего можно купить на двадцать пять рублей.
Спроси, кто-нибудь, с чего они решили, что выиграют именно двадцать пять рублей. С чего они решили, что вообще, что-то выиграют? Но в том и беда, что спросить было некому. И некому было их остановить, когда протянули они рубль продавцу. Но некому было и посмяться над ними, когда развернули они билет и поняли, что рубль они потратили впустую. А ведь могли купить и мороженного, и газировки, и вкусных пирожных в кулинарии или импортных ластиков. Были еще утром они богаты, а теперь у них на булку хлеба денег не было. И конечно захотелось им до ужаса, именно этой булки за одиннадцать копеек. Обидно было, но детство штука чудесная и долго огорчаться не умеет. И вот, уже обнявшись, идут друзья к дому. Гордо проходят мимо булочной. Не смотрят даже на кулинарию. Хохочут они и хлопают друг друга по плечам. Уж если теперь им не надо бояться Тохи и Алика заику, то уж пирожные и булка – совсем ерунда. Велика важность! Потерпят. Сами не заметили, как оказались у бойлерной. Люк открыт по-прежнему. Замерли ребята. Стоят молчат.
– Петь, а представляешь, мне приснился этот твой Горн Грус. Страшный такой. Старый, волосы седые, зубы железные. Сказал накажу Тоху с Аликом и заберу плату на свой вкус. А потом, как хлопнет в ладоши и в дракона превратился.
– Илюша, а что он забрал? – Петя смотрел на него, как-то очень уж внимательно.
– Ты чего? Это ж просто сон.
– Илюш, а у тебя ничего не пропало? Ребята в лагере говорили, что он сам берет, что понравится.
– Нет – Ответил он, уже неуверенно – Наоборот, отчим рубль подарил. – Но как-то неуютно стало ему. И что-то мешало во рту. Он сплюнул. Слюна была красная. Опять кровоточила десна.
Часть вторая.
Глава первая.
Звонок разбудил Илью около восьми.
С трудом нашарил телефон, не открывая глаз.
– Да, я слушаю. – Проговорил он в телефон хриплым спросонья голосом.
– Илья Сергеевич, это Вика. Извините, что так рано, но мне только что звонил адвокат Светланы и сказал, что она готова вернуть деньги за квартиру в ближайшие дни. Это довольно неожиданно… И я решила сообщить вам хорошую новость
– Нет, Вика. – Мысленно усмехнулся Илья. – Это для вас неожиданно.
– С чего вдруг она передумала?
– Подробностей не знаю, но как я поняла, она поссорилась с бывшим мужем и он намерен продать квартиру, которая является совместно нажитым имуществом. Она хочет сохранить её, выкупив его долю, а поскольку на ней висит судебное решение о взыскании, то ей выгоднее выплатить деньги вам и спасти жилплощадь в Москве целиком. Так что думаю, тянуть она не станет и выплатит всю сумму, как можно быстрее. Это в ее интересах. Если ее долю арестуют и продадут на торгах Росимущества, то она получит смешные деньги.
– Спасибо, Вика.
Илья положил трубку.
Несмотря на то что ему было плохо и все тело болело, он улыбался.
Некоторое время назад он попался на покупке квартиры. У него после кризиса появилась солидная сумма, поскольку, заранее предупрежденный о скачке валюты, он перевел свои сбережения в доллары, а когда они предельно выросли, то обменял их на рубли. Рынок вторичного жилья замер, и он смог за небольшие деньги приобрести однушку в Подмосковье. Квартира досталась продавцу, приятной женщине Светлане, по наследству. Жить она там не собиралась и решила ее продать. Все было хорошо: И стоимость квартиры, и готовность продавца идти на уступки, и скорость с которой они совершили сделку. Но после того, как он заплатил деньги и готовился к ремонту, неожиданно всплыл еще один наследник и сделка была признана недействительной. И все бы было ничего, только возвращать деньги продавец отказался, заявив, что их у нее уже нет. А есть несовершеннолетний ребенок на иждивении, и отсутствует, какое бы то ни было имущество. Илья понимал, что его просто кинули и деньги будут ему выплачивать много лет небольшими частями, если вообще будут, поскольку Елена Геннадиевна была официально безработной, а жилплощадь, на которой она была прописана, принадлежала ее матери и несовершеннолетней дочери. Засада была по всем фронтам – его риэлтор оказалась полной дурой, для которой это была чуть ли не первая сделка и она не проверила других наследников. Потом забыла прописать нужные строчки в договоре. А адвокат, та самая Вика, не проверила бывших мужей Светланы Геннадиевны.
И вдруг такая удача!
– Нет, не удача. – Сам себя поправил Илья.
Ох, как плохо ему было!
– Встать бы. – Он стиснул зубы и спустил правую ногу на пол. Палка стояла у кровати.
Он хромая добрался до ванной комнаты, залез под душ и минут пятнадцать обливался то горячей, то холодной водой. Вылез. Долго стоял посреди комнаты.
– Смогу. – Уговаривал себя.
Аккуратно опустился на пол.
– Ещё! Еще! Сорок один, сорок два .... – Он отжимался из последних сил, но уже знал, что не доберется до пятидесяти.
Лежа на спине и пытаясь отдышаться, он мысленно анализировал, то что произошло. Дело было не только в деньгах. Обмани его государство или компания застройщик, было бы неприятно, но он бы, скорее всего махнул бы рукой. Но это был конкретный человек. Он видел её лицо, ее брезгливую ухмылку на этом самом лице. На суде она держалась уверенно и спокойно, а Илью трясло от бессильной злобы. Он пытался с ней поговорить, но она смотрела на него, как на мусор. – Я ничего не буду с вами обсуждать. – И деловито пошла по своим делам, толкнув его сумкой. Тут же крутился её брат, с которым она, якобы не поддерживала отношения. И Илья потерял контроль. Это его ахиллесова пята – неумение терпеть.
Он сделал то, что много раз, обещал себе не делать. А значит скоро придется платить.
Пора собираться. Обычно в одежде он был небрежен. То есть одевался опрятно, но как-то безлико, что ли. Вещи всегда чистые, но не глаженные. Одежду и обувь предпочитал удобную, и неброскую. От словосочетания модная одежда, он впадал в ступор.
– А сегодня надо будет одеться красиво. – Сказал он себе.
В шкафу был прекрасный черный пиджак, и тщательно отглаженная, итальянская рубашка. Залез на табуретку и достал с антресоли замшевые черные ботинки.
– Кой ляд я засунул их туда?! – Ругнулся он на себя. И тут же вспомнил, что последний раз он их одевал, когда у него было здоровое колено. Тогда же он их и положил на антресоль. Сколько же прошло с тех пор, как он охромел?
– Стоп! – Илья уже давно запретил себе подсчитывать потери. Но иногда эти мысли. нет-нет, да возникали в его голове.
– Мысли прочь! Пора готовить завтрак. – И он заковылял на кухню.
Все как всегда: Стакан минеральной воды, овсянка без сахара и соли, с вечера запечённая груша. Он уже давно не питался чем-то, что имеет вкус. Все на его столе было полезно, но пресно и мало съедобно.
До встречи с Асей оставалось несколько часов. Надо было чем-то себя занять.
Он уже сидел у компьютера, и собирался сыграть партию в шахматы, когда понял, что его завтрак просится наружу, и желудок сильно болит.
Какое-то время он боролся с приступом тошноты и болью. Это его не сильно удивило – он ждал чего-то подобного.
– Значит, теперь язва. – криво улыбнулся Илья. И значит опять придется идти ко врачу.
За тридцать с лишним лет он уже привык, что ничего утешительного не услышит. Просто прибавится еще одно хроническое заболевание. Он почти не пил. Курил редко. И врачи недоумевали количеству хворей Ильи Сергеича. Когда в детстве, он раз за разом терял коренные зубы, доктора беспомощно разводили руками, а бедная матушка начинала плакать, как только врачи заводили разговор о генетике и плохой наследственности. Он слышал иногда, как маме вполголоса сообщали очередной диагноз. И пытался запомнить новое слово на латыни.
Бедная мама. Теперь на расспросы о здоровье он уже научился бодро врать. И хотя она ему не верила, но разговор на медицинские темы затухал после его бравых реляций о самочувствии, и он начинал рассказывать о работе, о политике, и погоде. Он довольно рано ушел из дому, рано научился зарабатывать, и быстро привык к одиночеству. Разбогатеть не вышло, но на кусок хлеба и таблетки хватало. С семьей не сложилось. Женщины надолго не задерживались. На вопрос почему, он иронично отвечал, что никто не захочет жить с человеком, у которого денег меньше чем болячек. Но сам понимал, что виной всему, его мухоморный характер. Друзей тоже почти не было. Только вечный Петька, был всегда рядом.
Глава вторая.
Ожил мобильник.
– Только вспомни. – Расхохотался Илья. – Как он умудряется?
На экране высветилась фото друга, и зазвучала песня "Служили два товарища". Петька этот рингтон ненавидел и здорово разозлился, когда узнал, что Илья поставил эту песню на его звонок. Илья только хохотал, когда друг начинал смурнеть лицом и выговаривать за глупую шутку, но рингтон не менял.
– Привет дружище! – Радостно сказал он в трубку.
– Привет! – Петька отвечал сдержанно, но это была его манера. Он тоже был рад. – Сегодня у тебя ответственный день, если я ничего не перепутал.
– Ты никогда ничего не путаешь.
– Где вы с ней встречаетесь?
– Заказал столик в Пушкине.
– Богато. Как добираться будешь?
– Ох. Елки, а я чего-то не подумал. Ну, такси, наверное, вызову. А может и на метро. Народу мало, нога почти не болит.
– Это хорошо, что не болит. Но я не об этом. Было бы правильнее, если бы ты ее у подъезда подхватил и в Пушкин доставил с ветерком.
Об этом Илья не подумал. Как же неудобно ухаживать за девушкой, если не можешь водить машину.
– Ты ведь не собираешься на своей бибике ехать? – Петька перешел, на свойственный ему, саркастический тон. – Ножка ведь все еще бо-бо.
– Ой, бо-бо. – Решил подыграть Илья. – Но я могу нажимать на педали левой ногой, а правую в окно высуну. что бы не мешала.
– Лучше отрежь. И болеть не будет и за рулем удобно. А еще в магазинах на витринах ставят, иногда, только левый ботинок. За ними никто не следит – кому нужен только левый. Сопрешь вот и экономия на обувке.
– Я подумаю, Петь.
– Потом подумаешь, а сегодня я вот что предлагаю – Я тебя заберу из твоих выселок и сам тебя отвезу. Поработаю твоим водителем. Как тебе идея?
– Хреновая.
– Чего это? Я даже машину помою. Могу костюм одеть и фуражку шоферскую. Буду вам дверь открывать даже обещаю над тобой не сильно издеваться и называть Ильей Сергеичем.
– Ну, во-первых, у тебя не получится. А во-вторых, я же вас потом хочу познакомить. неловко выйдет, согласен?
– Резонно. Я бы тебе водителя дал своего, но я поздно сообразил, и он на дачу умотал. Ладно – на такси, так на такси.
– Как же мне повезло. – Подумал про друга Илья.
А тот, продолжал.
– Слушай, по поводу истории с квартирой. Увольняй эту Вику на фиг. Я нашел тебе хорошего юриста. Ну, как нашел … Это контора, которая мою компанию ведет. Мы у них на абонентском обслуживании. Дел у них по нашей теме почти нет, так что пусть разомнется, чтобы не застаиваться. Если бы ты сразу мне рассказал, вообще бы проблем не было. Но ты же молчал, как Тюленин. Короче, он, в общих чертах, с ситуацией знаком. Подключится к делу и первое, что сделает – это пробьет родню и бывших мужей этой Светланы Геннадьевны. Что-то мне подсказывает, что там стоит поискать. Ему даже самому делать ничего не придется, эта работа приставов. Но если они станут кота за яйца тянуть, то попрошу нашу службу безопасности. Там делов-то на пару телефонных звонков.
У Ильи опять заболел желудок. – Ох Петька, Петька , если бы ты раньше предложил. – Но он одернул себя. Петька был совершенно не причем. Надо было самому попросит ь помощи. И попросить друга. – Как же больно-то. – Казалось, что желудок режут ножом изнутри.
– Все нормально. Там все разрешилось уже. Вика позвонила и сказала, что эта коза вернет деньги в ближайшее время.
Петя помолчал в трубку. Было слышно его дыхание. Потом спросил.
– Само разрешилось?
– Ну … – И Илья вкратце обрисовал ситуацию.
– Ты как себя чувствуешь?
– В смысле?
– В физическом.
– Хорошо.
– Это хорошо, что хорошо … – Петя помолчал. – Было понятно, что он тоже не верит. – Ладно собирайся, там. Гладь носки. Чего еще положено делать перед свиданием? А вечером давай созвонимся. Идет?
– Идет, Петь.
В трубке давно было тихо, а Илья все прижимал ее к уху. Все-то Петька понимает. А что он может ему ответить? Что он слабый человек. Что Петька вырос. а он Илья, так и остался ребенком, который ищет помощи у доброго волшебника. Только не повезло ему, не попался ему по жизни добрый волшебник. Есть только злой. И Петька… Но каким бы он ни был крутым и сильным, разве он может помочь. За него самого еще надо вступаться.
Пора потихоньку начинать сборы. Надо одеться, побриться. Надо заказывать такси. Купить цветов по дороге. Сегодня и впрямь, ответственный день.
Глава третья.
Ася…
Сначала она была просто частью пейзажа. А потом, как-то во время обеденного перерыва подошла к нему.
– Пойдем пить кофе? – Он и имени её не знал. И кофе не любил. А через две недели понял, что каждый вечер садится к компьютеру, чтобы пообщаться с ней в сети. Если он знал, что не увидит её, то день считал испорченным. Он каждые пол часа, проверял, в сети она или нет. Хуже того, он стал ревновать её. Она звонила, писала, звала на прогулки и выставки. Он показывал ей Москву и знакомил с такими уголками города, о которых большинство, даже не слышали, сыпал фактами, датами, фамилиями архитекторов и прочих причастных. Наконец он понял, что бесповоротно влюбился. Сначала эта мысль обрадовала его, потом испугала, а потом впал в ступор.
– Я не хочу быть просто влюбленным. – Говорил он себе. – Я хочу быть счастливым.
Ему нравилась эта девушка. Нравилась очень сильно.
– Значит, надо сказать об этом ей, и пусть это будет её проблемой. – Решил он наконец.
Вчера он во время разговора позвал её на свидание. Позвал спонтанно. Он шутил, напирал, врал без устали. Он обещал ей цыган и катание на тройках.
– Сегодня не могу. – смеялась она в трубку. – Давай завтра. Точно! Обещаю! Не надо троек и цыган – хочу хороший ресторан.
Зазвонил телефон. Он взял трубку.
– Да заказывал. Мне нужно сначала заехать на улицу Усиевича, а потом уже на тверской бульвар. И по дороге остановиться у цветочного магазина. Хорошо, я сам с водителем договорюсь.
Нажал отбой. Потом обошел квартиру, проверил, по привычке, выключил ли свет, закрыл ли воду и вышел из дому.
Ну, вот – сегодня уже завтра.
– Я попробую начать все заново. – Размышлял он, сидя в такси и обнимая букет цветов. – Почему это не получится? Непременно получится! Если мне перечислят деньги, то я весьма завидный жених. – Илья усмехнулся. – Конечно, пока рано об этом, но нужно быть готовым.
– Всегда нужно быть готовым. Семейная жизнь такая штука. – Водитель проговорил, не поворачивая головы.
Илья понял, что все это время размышлял вслух.
– Я просто развелся на днях. Она родила второго недавно. Конечно, пахал с утра до ночи. Жили в Михнево, и я в Москву на работу мотался. Поссорились из-за ерунды. Вот она в порыве психа ляпнула, что ребенок не от меня. А я взял и съездил с образцами слюны сюда в клинику. Потом мне позвонили, сказали результат. Через месяц развелись. Да, нормально. Перебесился уже. Работу другую нашел. Комнату здесь снял, что бы какая-то смена обстановки была. Жизнь продолжается же.
Не понравился Илье этот рассказа таксиста. Сильно не понравился.
– Я позвоню? Сделайте пожалуйста музыку потише. – Он достал телефон.
Ехать оставалось двадцать минут, если верить навигатору водителя и Илья матернул себя, что не позвонил из дома. – Ей же собираться еще. Красится. Ладно буду ждать. Можно отпустить водилу, а потом заказать новое такси. Она долго не брала трубку, и он начал уже волноваться, но …
– Алло. – услышал он ее голос.
– Привет! Я уже подъезжаю. Столик заказан на два, так что можешь не торопиться – я подожду, если что. Мы вроде на это время вчера договаривались? Я ведь ничего не перепутал?
В трубке было тихо.
– Ася? – Нехорошая это была тишина.
– Да … Слушай, сегодня не получится. У меня подруга из Питера приехала. Ей надо тут помочь кое с чем. Может перенесём?
Что -то внутри у Ильи упало, с глухим стуком. Зачем-то заложило уши. Как-то некстати задрожали руки.
– Ну, давай возьмем подругу с собой. Я тоже приглашу своего друга …
– Не стоит. Ей надо решить всякие дела, а я с ней мотаться буду.
– Тогда вечером?
– Тоже не вариант. Мы потом поедем к нашей общей знакомой. Хотим посидеть в чисто женской компании. Прости, но давай в другой раз. Завтра или на следующих выходных. Спишемся, короче. Все целую.
– Но мы же послезавтра на работе увидимся?
Но это он уже говорил в пустоту. Ася нажала отбой.
– Ну, что едем на Усиевича? – Водитель смотрел на него и ждал. – Просто, если не едем, то я не буду разворачиваться.
– Нет. Едем на тверской бульвар. – Илья набрал Петьку.
– Привет. Ты занят сегодня?
Тот даже не удивился.
– Не очень.
– Приглашаю тебя в ресторан на дружеские посиделки. Я угощаю.
Весь оставшийся путь таксист молчал. И только на прощание, он сказал. – Всегда надо быть готовым.
Глава четвертая.
Когда Петька приехал в ресторан, Илюша был уже пьян. Он улыбался, говорил, как рад, что у него есть такой друг, заказывал закуски и выпивку. Порывался его обнимать и все вспоминал их детство, двор … Все благодарил его.
– Как мне повезло, что у меня есть ты!
– Илья, я здесь!
Илюша вернулся в реальность и понял, что держит за локоть официанта, а Петька сидит за столиком напротив него.
– Извините. – Он приложил руку к груди.
– Илюха, что произошло?
– Все нормально. Просто соскучился.
Голос друга звучал откуда-то издалека. И до него доносились только обрывки фраз. Обрывки ничего не значащих фраз от самого близкого человека. Он тонул в водочном тумане и никак не мог выплыть на поверхность.
Мудрый Петька говорил правильные вещи, но они не помогали.
– Надо собраться. – Уговаривал себя Илья. – Надо взять себя в руки.
В этот момент он отодвигал от себя рюмку и пьяно оглядывал зал ресторана, в поисках официанта, намереваясь заказать чая.
– Да, забей ты на неё! Илюша, ну продинамили тебя. На хрена так напиваться? Тебе же нельзя! Что тебе твой врач сказал?
– Действительно, – задумался Илья – А что он мне сказал?
" Илья Сергеевич, у вас внутренние органы, как у семидесятилетнего." – Вот чтосказала женщина гастроэнтеролог, рассматривая его узи. – "Биохимия нормальная, но …"
– Хрен с ней. Сказала, что все нормально… Надо чая попросить принести.
– Вон он стоит. Ты уже три чайника заказал.
И опять провал. А Петька что-то говорил и говорил …
– Петь, чего-то я накидался. – Он поднял руку и жестом показал официанту что хочет оплатить счет.
– Я сам расплачусь. – Петька полез в карман пиджака.
– Не надо. Это же я тебя пригласил. У меня есть деньги.
Они вышли на улицу.
И Илья с удивлением увидел, что уже темнеет.
– Сколько же я просидел в ресторане? – Удивился он.
– Илюш, давай я тебя довезу.
– Не, я сам. – И Илья махнул таксисту.
– Погоди. – Петька ударил его легонько по поднятой руке. – Ты бухой, конечно, но попробуй услышать меня. – И друзья встретились глазами, как будто впервые за сегодняшний вечер. – Мы никогда это не обсуждали… Но это же я тогда впустил в твою жизнь эту мразь!
Хмель улетучился от одной этой фразы.
– Ты о чем, Петь?
-" Я опять в беду попал,
Я окно открыл, не спал." – Процитировал Петька -
Помнишь? Алика-заику, Тоху? Тоннель этот гребаный? Он же у тебя все заберёт! Это, блять, моя вина!
– Брось. Это просто сказка.
– Ты на себя посмотри! Ты же калекой стал. Инвалидом! Чего ради?
– Я поеду, ладно? Завтра созвонимся.
Уже отъезжая, он видел, что друг так и стоит перед рестораном, опустив голову.
– На улицу Усиевича. – Бросил он таксисту.
Осенняя Москва включила фонари, и они, как бесконечное многоточие, были ответом на все его вопросы.
– Зачем же я еду? – Думал Илья – Просто посижу на лавочке?
И вдруг понял, что его бестолковая влюблённость – это самое сильное событие в его жизни, за последние годы. Ася привязала его к себе. Он не знал зачем это ей было надо, но очень хотел её об этом спросить.
– А почему я не поехал домой? – Спросил он себя. – А потому что не хочу. Потому что мне туда не надо. А куда мне надо? – Он задумался. – В том-то и проблема, что я этого не знаю. Давным-давно, не знаю.
Он попросил остановить у метро, потому что не знал номера дома, но помнил дорогу, которой однажды провожал Асю.
Вот и её дом. Четвертый этаж.
Странно, но в окне горел свет.
Он набрал её номер, но трубку не брали. Он набирал ещё и ещё раз, пока механическая девушка, не сказала, что аппарат абонента выключен или находится вне доступа сети.
На улице совсем стемнело.
– Хорошо, я позвоню в дверь. – Решил Илья.
Как назло, никто не входил в подъезд, а сам он не знал кода. Он бродил по двору и все смотрел на освещенное окно. Он понимал, что ему стоит уехать, а завтра извиниться перед Асей и … – А что "И"? Что будет потом?
– Зачем? – Бормотал он, шагая от одного угла дома к другому. – Зачем ей было это нужно? Я же не замечал её существования. Её для меня просто не было.
Его пьяные мысли не хотели цепляться одна за другую. В голове крутился бессмысленный поток обиды и жалости к себе.
– Если она хотела просто дружить, то что тогда я сейчас здесь делаю? Вот Петька – мой друг. И я не мерзну под его окнами, а он не отключает телефон, если я ему звоню. Или она решила пококетничать, но не рассчитала свои силы? Она от души приложила меня. Это нокдаун. Начинайте отсчет и на восьмом я встану. Какой же я дурак! Мне казалось, что я занял круговую оборону. Ощетинился колючей проволокой и пулемётами. Выстроил хитрою систему укреплений, но жизнь проходит сквозь них. Она всегда найдет лазейку. Она обходит мои редуты, как немцы обошли линию Мажино. Как я не кручусь, а у меня всегда за спиной Арденны.
Ему ужасно хотелось заглянуть в это освещенное окно. Увидеть, как Ася с подружкой пьет на кухне вино. Ему очень хотелось её увидеть.
– А хорошо бы написать на асфальте " Ася, я люблю тебя" – подумал Илья. – Или нет! Написать "Ася – дура". В сущности, это одно и тоже. Но где бы добыть краски?
– Пьянь! – Ругнулся он на себя – Совсем мозги пропил.
Он развернулся спиной к дому. Напротив, строился дом.
– Там наверняка есть, и масляная краска, и кисти.
И он пошел искать, где бы пролезть через забор.
Собственно, через забор лезть не пришлось. Он просто прошел мимо будки охранника. Тот смотрел маленький телевизор и не видел, как кто-то ступил, на охраняемую им территорию. На строительной площадке краски не было.
– В доме! Конечно. Кто же хранит краску по открытым небом? Где ни будь внутри они оставили все свое барахло, чтобы завтра, с новыми силами начать красить.
Он бродил по недостроенному дому, заглядывал во все углы, поднялся уже довольно высоко, но ни кистей, ни красок, нигде не было. Желание писать на асфальте уже пропало. Он понемногу начал трезветь.
– В какую глупость может впасть, иной раз, человек. – Процитировал, он что-то хорошо забытое … – Надо ехать домой. Есть в этом смысл, или нету его, но там, по крайней мере тепло.
Оставалось только вспомнить, как он сюда поднялся. Он повернул раз, другой, пошел на свет и вдруг оказался на открытой площадке, как раз напротив освещенного окна четвертого этажа. Окно было не очень далеко, и он мог разглядеть кухню, стоящую у окна женщину, с такими же светлыми до плеч, как у Аси, волосами, и мужчину в трусах, которого она гладила по плечу, пока он курил в форточку. Мужчина выбросил в форточку окурок, а женщина в шутку дала ему подзатыльник. Потом она обняла его и поцеловала. И взявшись за руки они ушли из кухни. На минуту в комнате зажегся свет и погас.
Внутри у Ильи образовалась такая пустота, что казалось, еще немного и в эту пустоту, как в черную дыру, должно засосать и самого Илью, и недостроенный дом, и весь город. Но и это её не заполнит. Он посмотрел вниз, туда где из земли политой цементом торчали куски арматуры.
– Прыгнуть что ли? Один шаг и все кончится …
Зазвонил телефон.
– Илюха, ты где? Ты слышишь меня? У меня один вопрос – Петька почти кричал в трубку. – Помнишь, когда я начинал историю с моей фирмой, на меня наехал Резо. Я здорово тогда попадал на деньги. Я рассказал тебе и через несколько дней Резо пристрелили. Абсолютно неожиданно. Володя Большой психанул на стрелке и … А ты через несколько дней попал в больницу с панкреатитом? Я тогда не сообразил, а потом все боялся спросить. Это ты? Это ты просил за меня?
Илья помолчал. Он подыскивал слова, но они никак не находились.
– Илья, твою мать, ты слышишь меня?
– Да, Петь. Я слышу. Я ничего не делал. Просто тебе повезло, а Резо – нет.
– Давай я приеду.
– Не стоит. Завтра, встретимся.
– У меня хреновое предчувствие. Не делай ничего сегодня, я очень тебя прошу. Если надо, я сам все сделаю. Я пока не знаю, что, но я придумаю. Я эту стерву по ветру разметаю. . Дождись завтра и мы все решим. Я обещаю.
– Спасибо, дружище!
Петька ещё, что-то говорил, пока Илья спускался по ступеням. Уже в машине он отослал ему смску – "Прорвемся."
Войдя в квартиру, он огляделся вокруг – в доме было прибрано. Илья разделся, аккуратно сложил вещи, откинул одеяло, и минуту постоял в задумчивости.
Он подошел к окну и открыл его.
Потом лег в кровать и прошептал:
Я опять в беду попал,
Я окно открыл, не спал.
Среди тысячи окон,
выбери мое, дракон!
Прилетай ко мне Горн Грус -
Дам оплату на твой вкус.
Средь песков, среди снегов
Разыщи моих врагов.
И сон в ту же секунду обнял его и глаза у Ильи закрылись.
Ему снилось, будто слегка приоткрытое окно тихонько вздрогнуло и открылось во всю ширь. Светит в окно луна, такая большая и круглая. И в свете этой огромной луны видит он, что сидит на подоконнике старый волшебник. Только какой же он старый? Это мальчик. Сидит свесив ногу и улыбается. Улыбка у него широкая, зубы белые, а в волосах ни одного седого волоса. И трости в руках нет. Да и зачем ему трость? Он так весело качает ногой.
– Здравствуй Илья. Ты звал меня? Тебе опять нужна моя помощь?
– Да, Горн Грус.
Смеётся мальчишка.
– Кого мне наказать в этот раз? Его или её? Ты можешь попросить только одного. И это будет последний раз. Потому что потом у тебя ничего не останется.
– Нет, не его и не её. Ты заберёшь моего самого главного врага. И за него я расплачусь всем, что осталось.
Смотрит волшебник на Илюшу и лаза его опять загораются красным огнем, да только Илюше не страшно. Он не боится больше волшебника.
– Что же, – Сказал волшебник – Когда я сделаю, то, о чем ты просил, я заберу свое. – Сказал и хлопнул в ладоши.
Илюша зажмурил глаза, а когда открыл их, то понял, что это он сидит на подоконнике. Он почувствовал, как вырастают у него огромные черные крылья. И вот он отталкивается и прыгает вниз, но не падает, а скользит черной тенью над городом. Проплывает под ним Москва, а он вслушивается, не послышатся ли из открытого окна заветные строчки.
Последние комментарии