Светлая грусть [Ольга Эдуардовна Байбулова] (fb2) читать онлайн

Смерть. Любовь. Судьба.

В жизни должно быть место сказке – доброй, волшебной или страшной, зависит от нас самих.

Смерть¹*

«Часто протягивал он к изваянию руки, пытая,

Тело пред ним или кость. Что это не кость, побожился б!

Деву целует и мнит, что взаимно»

Публий Овидий Назон «Метаморфозы»,

миф о Пигмалионе

-Друг мой, оставьте демагогию, раз вы здесь, значит, мысленно уже готовы у нас работать.

–На самом деле, я думал, – попытался объяснить свой поступок пришедший на собеседование молодой человек, но директор не дал ему закончить:

–Думать вы могли лишь о том, что я делаю удивительно выгодное предложение: вы не будете впаривать мобильники или кричать «свободная касса», рискуя попасться на глаза своим товарищам, устроившимся в жизни с большим комфортом. Напротив, каждый день придется облачаться в дорогой черный костюм, пошитый за мои деньги, и скрываться в здании бизнес-центра. Мало ли, кем вы тут трудитесь, – мужчина опустил глаза в резюме, напомнил себе профессию соискателя и продолжил:

–Возможно, работаете в одной из адвокатских контор или имеете свою юридическую практику. Свести со знакомыми может разве что печальный случай. А уж если говорить о зарплате…

–Сергей Олегович, меня смущает сама работа.

–Бросьте, Денис. Настоящая мужская работа. Ничего сложного, зато вполне ответственно и в какой-то мере уважительно. Опять же, мышцы подкачаете. А найдете что-то соответствующее образованию, мы вас отпустим. Менять место службы – не преступление.

–Не уверен, что мне легко удастся каждый день сталкиваться с подобным … негативом, – деликатно формулировал Денис.

–А если станете трудиться юристом и заниматься делами о кражах, убийствах и изнасилованиях, думаете, позитива будет больше?

–Разве что в порядке исключения. Моя специальность – бездушные бумажки…

–Вот видите, в плане бездушности мы уже сходимся, – рассмеялся потенциальный начальник.

Противостоять напору красноречивого директора похоронного бюро «Вечная память» было не просто, притом, что на это собеседование молодой человек попал случайно. В поисках работы он увидел объявление от ритуального агентства, набиравшего «специалистов своего дела» и в обязательном порядке требовавшего диплом о высшем образовании. Денис подумал, раз не уточняется, кто именно нужен, скорее всего, речь идет о формировании коллектива для нового филиала, ведь подобной конторе наверняка нужны юристы, экономисты и административные сотрудники. В телефонном разговоре заверили: его юридическое образование вполне подойдет и пригласили на очное собеседование, где директор лично вербовал Дениса в простые рабочие похоронной бригады, причем делал это так искусно, что молодой человек почти решился попробовать.

–Я вам обеспечу полный соцпакет, а занятость, разумеется, только при наличии заказов – никто не заставляет сидеть тут и дежурить, – Сергей Олегович с хитростью старого лиса затягивал в свое бюро каждого нового сотрудника.

Он позиционировал «Вечную память» как агентство премиум класса, хотя не чурался любых заказов – для бабушек из окрестных домов у него был один прайс, а для зашедших на оформленный с траурным шиком интеренет-сайт состоятельных клиентов – другой.

Все в районе не раз видели у дороги рекламный щит с крупной надписью «Проводим в последний путь с лоском» и небольшой припиской о скидках для местных жителей. А приезжавший на похороны черный катафалк-лимузин неизменно повышал в глазах собравшихся статус родственников умершего. Сергей Олегович успешно играл на человеческом желании за небольшие деньги казаться лучше других. И следующей после лимузина фишкой, в его представлении, был внешний вид бригады – он не мог позволить себе набрать птушников, готовых за предложенную зарплату жить в «Вечной памяти». Директор был уверен: минорной ноте похоронного обряда должны соответствовать осененные печатью интеллекта лица – своих сотрудников он видел в роли земных апостолов, а катафалк именовал черной колесницей смерти. В эту высокую поэтику Сергея Олеговича могли вписаться исключительно люди с высшим образованием. Они и выглядеть будут интеллигентно, и вести себя культурно, и работу выполнять аккуратно, но заманить их в похоронное бюро – дело нелегкое.

Денис был удачной кандидатурой на роль «апостола» – молодой, крепкий, широкоплечий – в черном костюме будет представительно смотреться. Его короткие волосы немного торчали, как бы хозяин ни старался их причесать. Эта невольная небрежность несколько стесняла его еще во время юридической практики, но она терялась на фоне незаурядных способностей. А умные зеленые глаза поистине были зеркалом души Дениса – отражали необходимую сотруднику «Вечной памяти» печать интеллекта и заодно все эмоции молодого человека – опытный глаз Сергея Олеговича без труда смог прочесть, что парень место по профессии ищет упорно и безуспешно, потому и не ушел сразу, узнав о предлагаемой здесь работе – задумался, что-то взвешивает… Оставалось чуть надавить и склонить к земле нужную чашу весов.

А выбирал Денис между предложенной директором похоронного бюро хорошей зарплатой и возможностью за бесценок трудиться юристом, несколько лет набираясь опыта у старших коллег – едва получивший диплом выпускник не был востребован. Каждое собеседование по специальности спотыкалось об одно и то же – почти полное отсутствие практики. Но позволить себе работать даром Денис не мог, потому что вместе с дипломом заимел необходимость стать главным добытчиком в семье – мама неожиданно попала под сокращение по возрасту, и теперь ее пенсии вместе с небольшими алиментами, неохотно присылаемыми бывшим мужем, ей, сыну и дочери-старшекласснице еле хватало, чтоб свести концы с концами.

–Хотите, в трудовой мы запишем, что вы наш штатный юрист? – добил предложением Сергей Олегович. Получалось, вдобавок к неплохому заработку по документам окажется, что по мере того как Денис орудует лопатой, его профессиональный юридический опыт растет.

Посчитав все озвученные плюсы, молодой человек перешагнул через свою брезгливость к мертвецам и остался в «Вечной памяти» в компании таких же образованных апостолов-неудачников, дипломы которых почему-то лучше всего смог оценить директор похоронного бюро.

Работа Денису поначалу не просто не нравилась, а внушала отвращение и чувство беспомощности. Холодные желтые лица мертвецов и красные, разбухшие от слез физиономии их родственников и друзей плыли перед глазами, а порой являлись во сне. Прекратить это Денис возможности не имел: он не мог уйти из «Вечной памяти», поставив семью на грань выживания, не мог хоть как-то помочь потерявшим близкого людям и не мог изменить своего сознания, вновь и вновь возвращавшего его к увиденному на похоронах. В глубине души молодой человек понимал, что нужно либо начать проще относиться к своей работе, либо вовсе ее бросить, иначе он сойдет с ума.

Но с ума он не сошел: постепенно покойники перестали казаться такими уж мерзкими. Другое дело, что смерть никого не красила: расправляя улыбки, ямочки и морщинки, придававшие самым обычным людям удивительное очарование при жизни, она делала их однообразными восковыми фигурами. Порой Денис даже не мог понять, какого возраста был умерший. Особенно молодых хоронить не приходилось, но он помнил, как лицо не дожившего и до сорока человека принял за шестидесятилетнего. И тогда в его молодой голове мелькнул вопрос: «Каким же буду я?»

Но постепенно Денис научился отгонять от себя подобные мысли, а печаль родственников и вовсе стал принимать за неотъемлемую часть обряда. Свою работу молодой человек не полюбил, но почти за три года свыкся с ней. Возможно, он стал черствее и циничнее, а может, прятался от действительности за не всегда смешными шуточками про погребение, покойников и их близких. К тому же в офисе тремя этажами выше он сумел найти небольшую отдушину – напросился в помощники к опытному адвокату Абрамову. Денег тот не платил, зато возможности попрактиковаться предоставлял чуть ли не безграничные – на этой бесплатной работе частенько приходилось задерживаться до поздней ночи, с каждым часом выпивая все более крепкий кофе, который помогал вникать в бумаги, наполнявшие молодого человека новым опытом. Несколько раз Дениса за хороший труд отправляли на курсы повышения квалификации – ведь по документам «Вечной памяти» он был юристом и имел полное право на обучение, даже умудрился получить адвокатскую лицензию и начал подумывать, что теперь может вновь попытать удачу в поиске работы по специальности.

И вдруг небывалой ответственности дело настигло его в «Вечной памяти». Так уж повелось, что по большей части хоронили там простой люд, живший по соседству, а дорогие заказы были скорее счастливой случайностью, нежели закономерностью, и получала их обычно первая бригада бюро – тамошними апостолами Сергей Олегович особо гордился, наверное, как дядька Черномор своими 33-мя богатырями. За верность службе шеф пообещал, что на майские праздники они будут отдыхать, а если уж кому и приспичит умереть, им займутся коллеги из второй бригады. И мало того, что случай такой наступил, так еще и заказ был от идеального клиента – требовал он всего самого лучшего, но платить готов был за каждую мелочь. Чтобы удовлетворить состоятельного заказчика, на работу вышли все, кто только мог – секретарь обзванивала интернет-магазины и быстренько выкупала траурные принадлежности, которых в их ритуальном агентстве отродясь не водилось, плотник на всякий случай съездил к клиентам снять мерки, хотя гроб нужно было тоже заказывать в более серьезной конторе, чем «Вечная память». Директор координировал процесс, боясь малейшей осечки, и отправил бригадира похоронной команды Андрея Юрьевича в гробовую мастерскую, поподробнее разузнать у плотника, что за богачи их наняли и к чему готовиться на похоронах.

Крышка самого дорогого из имевшихся в ритуальном бюро гробов была открыта, из него торчали ноги и держащие газету руки. Бригадир улыбнулся и деланно строгим тоном спросил:

–Работаем, значит, Фомич?

Ноги в гробу дернулись, руки отпустили газету, и она накрыла лицо плотника, напугав его даже больше, чем неожиданный оклик. Фомич откинул ее и поспешно сел в гробу.

–А, Андрюша, это ты, – проговорил он, обидевшись на шутку младшего товарища, – чуть до смерти меня не напугал!

–В этом бы гробу тебя и зарыли.

–Могильщик ты и шутки у тебя похоронные. А думать надо о…

–Хватит демагогию разводить, – сразу оборвал его гость, прекрасно знавший, что Фомич лет двадцать преподавал философию в университете, поэтому профессионально умел говорить много и ни о чем, а работу в «Вечной памяти» воспринимал как подготовку к переходу в мир иной и об этом, если получалось, тоже мог разглагольствовать часами.

–Расскажи лучше, куда мы завтра направляемся? – четко спросил мужчина, надеясь на прямой ответ.

–Вы завтра направляетесь к Стасику, – размеренно ответил плотник, вылезая из гроба. – Такой хороший парень! И жена у него – прелесть!

–Так мы же ее хороним!

–И что дальше? – плотник мутными глазами посмотрел на собеседника. – Будь я помоложе, а она живая…

–Ты, видимо, уже хорошо помянул эту, – бригадир посмотрел на полученный от шефа листок, – Олесю.

–Ну, не то что бы… Понимаешь, мы коньяком поминали… настоящим… а у меня организм к нему не приучен…

–Бросил бы пить на старости лет!

–Да я и не пью, я поминаю, – он несколько раз попытался завернуть левый рукав. Когда это, наконец, получилось, долго пристально вглядывался в циферблат, а потом произнес:

–Вот через час гроб для нее принесут, я опять туда…

–Да ну тебя, Фомич, никакого толка не добьешься.

–А тебе что надо-то?

–Хоть как проехать туда, объясни.

–Прямо, прямо, – он задумался, – прямо, а потом направо, а там въезд во двор … минут через двенадцать…

–Спасибо, я сам разберусь, – он повернулся и вышел.

–Фомич в своем репертуаре, – резюмировал Андрей Юрьевич своей бригаде, – говорит много, но все без толка.

–Значит, хорошо помянул кого-то, – заметил здоровяк Лешка, в его голосе вместе с иронией были нотки зависти.

–А мы завтра хороним девушку двадцати двух лет. Смотри, Денис, не скажи между делом, что ей под полтинник, а то безутешный вдовец тебе голову оторвет.

–Глупые у тебя, Юрьич, шутки – тот мужик на все шестьдесят и выглядел!

–Но тебя никто не просил его вдову дочкой называть, – ухмыльнулся Лешка.

–Случайно вырвалось, с кем не бывает…

–Бывает-то оно бывает, но проследи, чтоб завтра не вырвалось, потому как муж покойной требует всего по высшему разряду, – продолжил бригадир.

–А едем-то куда? – спросил худой и деликатный Вовчик – он недавно трудился в похоронном бюро и все еще болезненно воспринимал свою работу.

–Разберемся…

Следующим утром вторая бригада «Вечной памяти» отправилась туда, где шумные дороги и чадящие заводы отступали перед великолепием живой природы. Коттедж их клиентов находился практически в лесу. Его черепичная крыша горделиво возвышалась среди обильной зелени. Для катафалка путь к дому был закрыт дорогими автомобилями всех возможных мастей, так что Андрею Юрьевичу пришлось прогуляться пешком по дорожке аккуратного палисадника вокруг дома. Это было настоящее царство роз. Цветущая сказка, что раскинулась здесь, опровергала все законы логики – то, что розы прихотливы и не цветут в это время года; то, что ими практически невозможно украсить живую изгородь и даже то, что многие сорта вообще не пахнут, а лишь радуют глаз. Мужчина шел сквозь королевство белых, нежно-розовых и бордовых цветов, источавших божественный аромат. На яркой газонной траве, листьях и лепестках сверкали капли росы (или воды от недавнего полива), и среди всего этого великолепия возвышался дом, густо овитый неизвестным похоронному бригадиру растением. Все это создавало впечатление величественной и дикой красоты. Мужчина невольно залюбовался ею, но потом опомнился и позвонил в дверь. Открыла женщина в форменной одежде. Узнав о цели визита, она попросила обождать и куда-то скрылась.

«С жиру бесятся», – подумал Андрей Юрьевич.

Через несколько минут он увидел того, кто бесился с жиру: светловолосого молодого человека в безупречном черном облачении. Его правая щека была скрыта под пластырем, кое-где испачканным кровью – повязка закрывала большую свежую рану.

–Вы документы принимаете? – спросил его бригадир.

–Я, – коротко ответил тот и поспешил спрятать карие глаза в принесенных бумагах – слишком много боли, которую хозяин дома старался скрыть от посторонних, читалось в его взгляде.

Уладив формальности, мужчины договорились о выносе тела на полдвенадцатого, и Андрей Юрьевич вернулся в катафалк.

Денис всегда с интересом изучал обстановку дома умершего и тех, кто пришел его проводить. На этот раз бригада вошла в большой зал, где находились преимущественно молодые люди, одетые с продиктованным дорогими магазинами вкусом. На лицах некоторых читалась искренняя печаль, на других – полнейшее непонимание ситуации и вопрос: «Что я здесь делаю? Я ведь тут ни при чем!»

Внимание Дениса привлекла стоявшая у окна дама, голова которой была закутана в черную, почти непрозрачную шаль, а плечи периодически вздрагивали – это выдавало, что женщина беззвучно плачет. К ней подходили гости, перекидывались парой фраз и вскоре отходили. Похоже, беседа не клеилась – хозяйка дома была поглощена горем и сейчас не могла поддерживать разговоры, как ни старалась это делать. Все слова застилали слезы, которые она пыталась унять, но не могла.

Андрей Юрьевич давал собравшимся указания, кому выносить венки, в какой последовательности выходить и как держаться, а его подчиненные приблизились к гробу. Денис из любопытства посмотрел в него и хотел отвести глаза, но не смог. В дорогом гробу на шелковой подушечке красовалась покойница.

Обрамлявшие нежное круглое лицо каштановые волосы, черные брови и ресницы закрытых глаз, легкий румянец, слегка тронувший щеки, и полуулыбка застывших губ – все это противоречило тому, что девушка была мертва. Казалось, вот-вот она потянется, откроет глаза и выйдет из этого неуютного ящика.

Нанятые мужем визажисты честно отработали свой гонорар.

Но Денис про это не думал – он не мог игнорировать другую странную мысль: «Может, я сплю? Может, сейчас она оживет, и я проснусь? Ведь мертвецы не бывают так хороши!». Но он нес ее в катафалк, он оставил ее там вместе с двумя близкими – мужем и женщиной, стоявшей у окна. Он вместе с другими также уселся в машину, и до кладбища они доехали в тишине, прерываемой всхлипываниями этой стройной женщины в черном платье.

На кладбище гроб снова вынесли, чтобы все могли проститься с покойной, а она все также безмятежно «спала», и ни плачи, ни последние поцелуи не будили ее. Денису казалось, она все-таки проснется и скажет, что вся эта церемония – глупая шутка. Но вот уже все с ней простились, а она и не шелохнулась.

Молодой человек отчетливо понял, что не сможет закрыть и забить гроб. Он тихо перепоручил это Лешке, а потом, стиснув зубы, засыпал могилу, так и не сумев избавиться от ощущения, будто хоронит живого человека.

В «комнате отдыха» «Вечной памяти» Денис сидел, уставившись в стену, и крутил на пальце брелок. Прошедший погребальный обряд слишком сильно его впечатлил. К тому, что смерть ужасна и отвратительна, мужчина уже привык, а теперь он впервые увидел другие похороны. Сказочно красивый дом, дорогие иномарки, стильно одетый молодой вдовец и совершенно прекрасная покойница – все это внушало Денису в разы больший ужас, чем привычные похороны. Еще ни разу он ничем не любовался, будучи на работе. А сейчас в сознании застыло красивое мертвое лицо, которое теперь навеки было скрыто под землей. Поразило его и великолепие самого обряда – официанты, вежливо предлагавшие поминальные напитки и закуски, отливающий черным блеском дорогих машин погребальный поезд и целое море цветов. На венках и в букетах, ставших последними подарками для покойной, были исключительно живые цветы… теперь Денису пришло в голову, что срезанные бутоны – это, как и Олеся, мертвая красота. Мир роз, действительно живущих в саду, девушка покинула вместе с такими же страдальцами – навеки погубленными созданиями, всё еще способными радовать глаз.

Денис был ослеплен струящейся отовсюду траурной красотой, но вместе с тем он видел, как страдали двое самых близких покойнице людей, и не знал, кого сильнее жалеть – рыдающую женщину или мужчину, который не мог позволить себе такой роскоши, как выплакать свалившееся на него горе. Надо бы им завидовать, этим богачам из пафосного коттеджа, но даже тени такого чувства не зародилось в душе у Дениса – лишь глубокое сочувствие и желание хоть чем-то помочь, а вместе с тем – гнетущее осознание того, что поможет им только время, которое постепенно сгладит горечь утраты.

Пока коллега предавался меланхолии, Лешка горячо делился впечатлениями с Вовчиком – обсуждал каждую увиденную на похоронах мелочь – ухоженные розы, дорогие ковры, уютный камин и даже золотые запонки хозяина дома. Казалось, Леша хочет все это удержать в памяти, чтобы потом еще красочнее рассказать жене, в каком роскошном доме он побывал. Вовчик едва успевал поддакивать, чем, видимо, надоел собеседнику, и тот обратился к Денису:

–А ты что об этом думаешь?

–Что? – Денис дернулся от неожиданного вопроса и уронил брелок.

–Понравилось тебе?

–Да, – отчужденно ответил он, нагибаясь за брелоком. Молодой человек попытался понять, из-за чего ответил «да», но вспомнил незнакомых людей, грустные карие глаза хозяина дома, вздрагивающую черную фигуру у окна и очаровательное мертвое лицо.

–Я уволюсь, – резко проговорил он.

–С ума сошел?! – воскликнул Вовчик.

–Не могу больше здесь работать: я не хочу каждый день видеть плачущих людей, которым невозможно помочь, – сформулировал он то, что прятал в себе не первый год.

–Ты перегрелся что ли? – с иронией спросил Лешка.

–Здесь твои шутки ни к чему! – Денис швырнул на стол брелок и попытался объяснить коллегам свои чувства. Но на то они и чувства, что их нелегко облечь в слова:

–Ты видел, как она рыдала и как она скрывала это?

–Кто?

–Эта женщина у окна. Она отвернулась, чтобы не видели ее слез, но не могла их остановить. А эта умершая… она же… она же как живая! Она так молода и прекрасна!

–А мы ее зарыли, – зачем-то подытожил Вовчик.

–Да мы вообще там не нужны, – воскликнул в сердцах Денис, – и гости их – толпа зевак, которых должны были развлечь эти двое несчастных… все мы стали лишними свидетелями в тот момент, когда им нужно остаться одним и пережить это горе…

–Стой, стой, стой, – пренебрежительно оборвал его Лешка, – если не будет похоронных бюро, то людей хоронить станет некому, а как без этого обойтись?! Или нам каждую семью утешать надо?! – мужчина был уверен, что говорит прописные истины, поэтому тон его становился все более и более издевательским:

–И красавица твоя – мертвая! Значит, нам нужно свою работу сделать, а не впадать в истерику, как баба какая-то!

–Неужели тебя ничто не трогает? – спросил Денис, все еще до глубины души потрясенный тем, что слово «красота» легко можно сочетать даже с такими страшными словами как «смерть» и «горе».

–Меня трогает, что у меня сын болеет и мне надо ему лекарства покупать, еще жену и дочку маленькую кормить. А другую нормальную работу я найти не могу! И чужие семьи, чужие радости и печали меня не волнуют. Главное, чтобы у меня, понимаешь, у МЕНЯ все было в порядке.

–Какой же ты грубый и приземленный! – воскликнул Денис, встал и собрался уйти, но столкнулся в дверях с Андреем Юрьевичем, развернулся и добавил:

–Мы скоро все такими станем, совсем разучимся сострадать, – и он направился в кабинет директора «Вечной памяти».

–Сергей Олегович, я намерен уйти, – без прелюдий заявил Денис.

–Ты выпил? – спокойно спросил шеф, строго поглядев сквозь стекла очков в золотой оправе.

–Нет. Я просто хочу уйти, больше так работать я не могу.

–Ты это сейчас придумал или раньше?

–Я и раньше думал, но сейчас вдруг…

–Ты поработай лучше, подумай еще, может, изменишь мнение. «Вдруг» – не аргумент.

–Да я все решил!

–Не важно, что ты, Денис, решил. Здесь все я решаю. И я тебя отпускать не хочу, а ты уйти не можешь, потому что другую работу не нашел.

–Вы знаете, я тружусь у Абрамова в 705 кабинете.

–Ты мне трудовой договор, подписанный Абрамовым, принеси, тогда и поговорим.

Они оба знали, что официально оформлять у себя Дениса, обязуясь этим платить за него налоги и делать пенсионные отчисления, бывалый адвокат Абрамов не согласится. Потому Сергей Олегович уверенно продолжил:

– Новая работа – это единственное условие, при котором ты можешь разорвать наш трудовой договор. Или подожди, пока он сам в декабре закончится, на дворе уже май, – шеф расплылся в улыбке, решив, что удачно пошутил.

Денис покинул кабинет, оглушительно хлопнув дверью, уверенный, что добудет-таки нужный договор тремя этажами выше. Хоть на месяц. Но не сложилось. И с адвокатом, отказавшимся поучаствовать в спасении от «Вечной памяти», молодой человек сгоряча расстался – организовал-таки себе увольнение, правда, не с той работы.

После поминок, проходивших в том же ресторане, где играли свадьбу Стаса и Олеси, ее сестра и муж вернулись домой. Женщина в черном поспешила запереться в своей комнате, чтобы в одиночестве поплакать в подушку – наконец, можно было позволить себе не озираться на гостей, перед которыми весь день приходилось крепиться.

Но услышав звук дверного замка, из соседней комнаты вышла маленькая голубоглазая девочка с непослушно вьющимися белыми волосами.

–Мама, ты пришла? – тихо спросила она через дверь.

–Да, зайка.

–А почему у тебя закрыто?

Пришлось отпирать. Дочка вошла и деловито сказала:

–Дарья Петровна не пускает меня на первый этаж, а ты говорила, что вечером уже можно будет!

–Можно, заинька, можно, – украдкой утирая слезы, ответила женщина.

–Мам, а почему ты плачешь?

–Я… знаешь… тетя Олеся нас покинула, – она с трудом находила слова, чтоб не испугать и не расстроить ребенка.

–А она скоро вернется?

–Она не вернется, поэтому я и плачу, – женщина снова промокнула глаза и даже попыталась улыбнуться дочери, – не волнуйся за меня.

–А ты никуда не уйдешь?

–Пока не собираюсь…

–Знаешь, – серьезно проговорила малышка, – если решишь искать тетю Олесю, обязательно возьми меня с собой.

Ответить на страшные слова детской логики мама не успела – после негромкого стука в комнату вошел Стас.

–Ксюшенька, по-моему, тебе пора спать, – мягко сказал он.

–Я маму ждала! – воскликнула девочка.

–Идем, я тебя уложу и отпущу, наконец, твою няню.

Вскоре женщина вернулась. Стас ждал ее.

–Я не могу так! – заговорила она. – Знаешь, что я Ксюше читала? Сказку о мертвой царевне, – слезы сами потекли по щекам, – не могу поверить, что Олеси нет!

–Алиса, успокойся, ты ее не вернешь, – проговорил Стас, глубоко вздохнул и добавил, – и я не верну. А Ксюше лучше было всё рассказать, она бы поняла.

–Ей даже нет четырех! Я считаю, ей рано знать, что такое смерть.

–Ты думаешь, так лучше?

–Надеюсь. Пусть хоть ей будет хорошо, – Алиса помолчала и добавила:

–Мы скоро переедем отсюда, я уже думаю об этом…

–Не понимаю, о чем ты?

–Олеси нет, и мы с Ксюшей не можем больше жить в твоем доме.

–Что за глупости ты говоришь? – его щеки вспыхнули. – Мы давно уже одна семья!

–На работе пойдут слухи…

–Плевать я хотел на слухи! – было видно, что Стаса удивило и обидело заявление Алисы. – Да и кому нужен этот дом с этим садом с розами и качелями, если не Ксюше? Это они с Олесей здесь жили, а мы все на работе пропадали – разве не так?

–Так, – тихо ответила Алиса.

–Тогда к чему весь это разговор?

–Я думала…

–Прекрати, мы еще только сегодня ее, – он запнулся, но нашел понимание в опухших от слез глазах собеседницы и продолжил, – а ты уже думаешь о каких-то грязных мелочах. Нельзя так, Алиса, ты слишком расчетлива.

–Ты же не знаешь, почему.

–Я знаю, что Олеся тут ни при чем, так что не распространяй это свое качество на нее. Спокойной ночи, – отрывисто проговорил он и вышел.

Говорят, что дух умершего еще 40 дней не покидает свой прежний дом. Никому из живых проверить это не удавалось, но задержись душа Олеси на Земле, она непременно бы попыталась утешить сестру:

–Ну, чего ты беспокоишься? Вы все тут плачете, потому что со мной одной расстаетесь, а я – я вас всех теряю! – Алиса подняла голову и посмотрела точно в глаза Олесе, сама того не подозревая, – Но я не плачу – о чем? Мне с вами всегда было хорошо, и о вас я сохраню самые светлые воспоминания, – она примолкла, – если, конечно, это полагается душам…

–Эх, сестра-сестра, – тихо проговорила Алиса.

–Неужели ты меня слышишь? Да нет, этого быть не может… тебе, кстати, пора спать: даже Стас уже заснул, бедняжка, – Олеся была единственным, хоть и незримым, свидетелем того, что ее муж две ночи вообще не смыкал глаз.

И Алиса задремала – в кресле, опершись мокрой щекой на ладонь – то ли взяла свое навалившаяся за эти дни усталость, то ли магически подействовали пожелания незримой сестрицы…

–Так-то лучше. И не вздумай мою любимую племяшку из этого замка забирать, – довольно произнесла Олеся и пошла на свое законное место – к любимому мужу.

Денис был нервным и раздражительным который день. С товарищами из бригады почти не общался, работу хоть и делал, но уже с полнейшим отвращением и к семьям умерших, и к самой работе, и к покойникам, потому что те не были столь прекрасны, как Олеся.

Своим поведением он злил всю «Вечную память», но директор из принципа его не увольнял. В ближайшие выходные Денис выбрался на кладбище – навестить Олесину могилку, на которой уже возвышался памятник, поражающий воображение.

Над скромным холмиком появилась черная беседка, выполненная из ажурно сплетенных металлических прутьев. Войдя в этот необыкновенный шатер, мужчина удивился еще больше.

Внутри «поселились» трое ангелочков, виртуозно выполненных из белого мрамора. У одного из них в руках был развернутый свиток, на котором можно было прочесть имя покойницы и необходимые здесь даты. Двое других держали портрет Олеси. Ангелы застыли в таких позах, будто вот-вот унесут в небеса тяжелую мраморную плиту, на которой изображена очаровательная девушка, сама похожая на небожительницу. Голова её слегка выглядывала из-за решетки, руки крепко сжимали прутья, а лицо весело улыбалось. Поверх не так давно оставленных здесь венков уже лежала охапка свежих алых роз. Чувство вкуса не изменяло Стасу ни в чем – начиная от одежды и заканчивая последними почестями для любимой супруги.

Денис присел на стоявшую здесь же черную резную скамейку и долго любовался лицом на памятнике. Оно притягивало своей неприсущей случаю живостью, и молодой человек так и не смог поверить, что эта девушка на самом деле умерла.

-Видела, что я на ее могиле устроил? – с нескрываемой гордостью спросил Алису Стас.

–Господин директор, вы скоро вовсе бросите работу и переселитесь на кладбище, – серьезно ответила она, подняв глаза от бумаг.

–Вы считаете, в рабочее время мысли о сестре запрещены?

–А ты думаешь, легко их отогнать, чтобы проверить всю бухгалтерию?

–У тебя же полно подчиненных!

–Вот я и пытаюсь разобраться, где они напортачили.

–Такова работа финансового директора…

–Я в курсе, – она слегка смягчилась, – раз уж ты меня отвлек, отвечу. По-моему, это перебор. Ну, ладно еще беседка; ну, ладно, мраморные статуи, но зачем было изображать Олесю за решеткой?! Где смог такую фотографию добыть…

–Это мы в парке гуляли, пошутили, – он глубоко вздохнул, – но она же там и впрямь как за решеткой: смерть лишила ее свободы.

–Прости, но смерть лишила ее жизни, – зло проговорила Алиса, – а теперь иди в свой директорский кабинет и не мешай.

Стас ушел, но цифры поплыли у Алисы перед глазами, и сосредоточиться на работе она больше не смогла. Потерзав себя с полчаса попытками мобилизоваться, девушка сама пошла к свояку:

–Раз уж ты мне с самого начала недели отбил всё желание работать, скажу, что нам надо думать о поминках, – проговорила она Стасу.

–А зачем о них думать? – размеренно произнес он. – Соберем всех еще раз в ресторане, и делу конец. А вот о… беседке я хотел у тебя спросить.

–Может, не стоит?

–Нет, Алис, я хочу внутри ее засеять газонной травой и посадить розы. Олеся их так любила!

–Думаешь, они там будут расти?

–У нас в саду они теперь с ранней весны до поздней осени, Олеся этого добилась. Вот мы туда пошлем ее садовника…

–Стас, – прервала его Алиса, вздохнула и продолжила:

–Это тебе и мне она дорога! Больше никому. И никто не станет дневать и ночевать на кладбище, чтобы ухаживать за розами должным образом, – она немного помолчала и более мягко добавила, – а траву посадить можно… но не выдумывай глупостей. Олеся была обычным человеком. Хорошо, что ты еще почетный караул там не выставил.

–Почему ты всегда так практична и жестка?

–Жизнь заставила, – она опустила глаза.

–Ну, прости, мне лишь хочется для нее что-нибудь сделать, а больше поговорить не с кем.

–Стас, ты не хуже меня знаешь: мы должны смириться. Мне тоже ее не хватает, но я стараюсь переключиться на работу, а ты, по-моему, и вовсе забыл о своих обязанностях.

В последние дни Алиса стала серьезно переживать за Стаса. Она видела, что мысли его были где-то далеко на кладбище – рядом с женой. На работу он приходил для того, чтобы сидеть в своем кабинете, созерцая стоящий на столе Олесин портрет. Никаких деловых встреч, звонков и переговоров. Все документы, принесенные замами и секретарем, директор подписывал, не читая. Казалось, Стас потерял ту деловую хватку, которая помогла ему так легко добиться успехов в бизнесе. И именно сейчас на предприятии начались проблемы. У Алисы возникла догадка, что кто-то решил воспользоваться горем гендиректора ради собственной выгоды. Но если сама она с трудом, но могла заниматься работой, то растормошить Стаса казалось чем-то запредельным.

–Я делаю, всё, что должен, – сухо ответил он на её упрек.

–Не можешь думать о работе, отвлекись на друзей: ребята же готовы тебя поддержать, ты сам от них отстранился!

–У тебя вроде как много дел? – девушка кивнула. – Так займись ими, а не моим воспитанием.

Алисе ничего не оставалось, кроме как вернуться к финансовой отчетности и вновь попытаться понять, что же там не срастается.

-Ну, передумал, что ли, увольняться? – спросил у Дениса Лешка, когда их бригада вернулась с очередных похорон.

–Да вроде, – невнятно ответил молодой человек, – мне кажется, я схожу с ума, но ведь с этим ничего нельзя поделать?

–Простой такой, – засмеялся Андрей Юрьевич, – а главное – самокритичный! Влюбился что ли?

Последовала пауза. Денис обвел сослуживцев серьезным взглядом, а потом ответил:

–Скорее всего, да.

–И кто она? – спросил Вовчик.

–Она из хорошей семьи и очень-очень красива, – ответил Денис, а про себя подумал: «Я и правда схожу с ума – люблю образ, с которым никогда не встречусь, и теперь уже не могу без этого образа жить».

Коллеги не подозревали, о ком он рассказывал, поэтому поздравляли Дениса и были искренне рады за него.

На следующий после поминок день Алиса на работу не пошла, вновь боялась своим расстроенным видом поколебать образ эдакой железной леди, который не особенно шел к ее молодому миловидному лицу, но был неотъемлемой частью жизни, равно как строгость в одежде и манерах.

Утром она немного поиграла с дочкой, потом вместе с ней уселась смотреть мультики. Вернее, пока этим занималась Ксюша, Алиса думала о своем, к реальности ее вернул дверной звонок, и хозяйка оказалась у двери раньше горничной Гали. На пороге стоял человек лет тридцати, поспешивший предъявить красные корочки. «Капитан Геннадий Иванович Мусовский», – успела прочесть Алиса, прежде чем вошедший убрал удостоверение и представился вслух.

–Алиса Калинина, – ответила она.

–Потрудитесь подтвердить документами, – попросил капитан, недоверчиво посмотрев на нее.

–Галя, проводи гостя в зал, – велела Алиса, а сама пошла наверх за паспортом, через несколько минут она вернулась и предложила начать разговор.

–Я, Алиса Евгеньевна, по поводу смерти вашей сестры.

–Что-то не так?

–Да все не так: в машине были неисправны тормоза, это не оставляло шанса избежать аварии. А система безопасности была безнадежно испорчена – подушку вырвали с корнем и расшатали паз от ремня.

–Какой паз?

–Гнездо, где крепится ремень.

–И вы узнали это через десять дней после ее гибели? – возмутилась Алиса.

–Так майские праздники, – начал было капитан, потом придумал новый аргумент, – у нас были накладки с экспертами… но не в этом дело. Мы расследуем обстоятельства гибели вашей сестры, поэтому расскажите о катастрофе.

–Я не могу ничего вам сказать, поскольку знаю эту историю со слов Стаса – вот его и спросите.

–С ним уже общается мой коллега.

-Я уже всё рассказывал, – негодовал Стас, тем временем беседовавший с лейтенантом Николаем Крышкиным.

–Понимаете, сейчас мы ведем новое расследование, и ценно каждое слово…

–Ну, если хотите посыпать мне соль на рану, слушайте. Мы вернулись из путешествия. На вип-стоянке аэропорта нас ждала машина, оставленная перед отлетом. Я собирался вести сам, но Олесе вдруг захотелось сесть за руль, – он вздохнул, – и я разрешил. Она неплохо водила, да и я думал, смогу помочь, если что. В самом неудачном месте дороги – на повороте вдоль небольшого обрыва – появился грузовик. Он почему-то ехал по нашей полосе. Олеся занервничала, но успела вывернуть руль и обогнуть грузовик. Если бы не поворот, всё бы сложилось иначе, – Стас замолчал, но пытливый взгляд лейтенанта заставил его говорить дальше. – Машина кувыркнулась через ограждение и полетела вниз. Олеся от испуга бросила руль и закрыла лицо руками. Мы несколько раз перевернулись, – Стас не мог больше говорить. Он отвернулся и закрыл глаза рукой. В этот момент лейтенант увидел огромный рубец на правой щеке собеседника – след той самой аварии. Стас сжал руку в кулак и из последних сил продолжил:

–Выбирая машину, я особое внимание уделил безопасности в случае ДТП. Но в тот момент произошло необъяснимое. Ее подушка не сработала. А когда мы врезались в ограждение, Олесин ремень на какое-то мгновенье притянул ее к сидению, а потом и вовсе расстегнулся. Поэтому, пока мы летели вниз, ее кидало по салону из стороны в сторону. Я видел это и не мог помочь. Как только машина остановилась, я бросился к жене, но было поздно, – он сделал паузу, после которой подвел печальный итог, – четыре перелома позвоночника, не считая мелких травм. А я совсем легко отделался, – он указал на свою обезображенную щеку и замолчал.

–Вы думаете, кто-то мог заведомо желать зла вашей жене?

–Я вообще не верю, что такое возможно спланировать. Преступник не мог знать, что поведет Олеся и что вывернется грузовик… А если бы за рулем был я, то уж как-нибудь выровнял бы машину. Вероятность смертельного исхода минимальна.

–Станислав Михайлович, вы серьезно думаете, что на дороге с двойным железным отбойником между полосами грузовик может случайно заехать на встречку?

–Откуда мне знать? Я рассказал, как было, – пожал плечами Стас. В своей печали он не помнил и не думал про какой-то там отбойник. – Может, кто-то накануне хорошо отметил Первомай и поленился ехать до ближайшего разворота, решив, что ранним утром никого не встретит на дороге…

–Неплохая версия, но не безупречная…

-Олеся была беззаботным и жизнерадостным человеком: врагов у нее быть не могло, а в плане друзей сестре можно только позавидовать…

–И вы завидовали?

–Как вы можете такое спрашивать? – грозно сверкнула глазами Алиса. – Кроме сестры, ну и дочери, у меня вообще не осталось родственников… то есть, не оставалось… а с Олесей мы с детства неразлучны, – она замолчала, капитан смотрел на ее раскрасневшееся от волнения лицо и ничего не спрашивал. Алиса внутренне собралась и более спокойно продолжила:

–Я сомневаюсь в запланированном покушении на Олесю. Убийца не мог знать, кто именно будет за рулем. Вернее, что это будет не Стас. Думаю, именно он и был мишенью.

–Тогда попытка должна повториться? – девушка неуверенно кивнула. – Но почему этого до сих пор не произошло?

–Откуда мне знать?

–Вы уверены, что у вашей сестры не было врагов?

–Конечно, не было.

–А с мужем они ладили?

Алису осенила страшная догадка, она серьезно посмотрела на Мусовского, хотя серьезно она смотрела всегда, а к этой ситуации лучше применить выражение «обожгла взглядом», и спросила:

–К чему вы клоните, капитан?

-Мне кажется, вы меня подозреваете в убийстве Олеси, – решил Стас после нескольких вопросов Крышкина.

–Понимаете, – немного смущенно ответил лейтенант, – вы в нашем деле можете проходить либо как жертва, которую убить не удалось, либо как основной подозреваемый. В первом случае на вас должно было совершиться новое покушение, поэтому все эти дни мы за вами следили, то есть, охраняли вас, – степень и без того недовольного лица Стаса возросла вдвое, – но никто не предпринимал попыток посягнуть на вашу жизнь.

–Возможно, они предполагают такую реакцию с вашей стороны и ждут, пока страсти улягутся.

–Но улечься они не могут, ведь есть второй вариант… И мы его прорабатываем. Особенно учитывая, что ваша версия произошедшего: этакий грузовик-призрак на встречке… выглядит, как минимум, странно…

–То есть, вы посадите меня, если не найдется желающих меня прикончить? Зачем мне убивать Олесю?!

–Мотивы выясняются.

-Чтобы Стас убил сестру?! – Алиса разгневалась, и Мусовский не мог не отметить, что гнев ей к лицу. – Да он в ней души не чаял. Он и сейчас на кладбище почти каждый день бывает. Я уже бояться за него стала, хотя и сама там порой появляюсь… Понимаете, у меня ближе Олеси никого не было, а сейчас будто половинку меня отрубили…

–Значит, вы все были в хороших отношениях? – перебил ее горячую речь капитан.

–Я не собираюсь еще раз это повторять, если до вас до сих пор не дошло, – холодно ответила Алиса, – по-моему, нам больше не о чем говорить.

–Пока не о чем.

–Тогда до свидания, – она встала и вышла из зала, поручив Гале проводить гостя. А он воспользовался этим, чтобы узнать у горничной что-нибудь еще о взаимоотношениях хозяев дома.

О своей навязчивой идее, то есть, большой любви к Олесе, Денис ненадолго забывал, когда читал. Он даже порой задерживался впохоронном бюро, увлекшись книгой. Как-то от этого занятия его отвлек Фомич:

–Хорошо, Денис, что ты еще здесь, – проговорил он.

–А в чем дело?

–Я у тебя совета хотел спросить…

–Ну?

–Знаешь, у меня внучка есть? – Денис кивнул. – Она в этом году школу заканчивает, и они с матерью платье на выпускной который день обсуждают.

–А я-то здесь при чем?

–Так у тебя сестра в прошлом году закончила.

–Ладно, выкладывай, что хотел спросить, – улыбнулся Денис, – все равно не отстанешь.

–Она у меня, внучка-то, такая черноволосенькая, темноглазенькая сама, а кожа белая, – издалека начал Фомич, – секретарша наша говорит, ей красный цвет пойдет.

–Тут я тебе точно не советчик.

–Так я ей могу любого красного материала принести: от розового до вишневого, – не замечал его слов Фомич, – мне же гробы обивать дают – выбрать надо…

–Ты думаешь, она наденет платье из такой материи?

–А почему нет? У нас такой шикарный бархат есть!

–Ну тебя, иди – решай свои семейные дела с семьей, – молодой человек еле сдерживал хохот, представив, как девчонки хвалятся друг другу платьями, и одна заявляет, что ей дедушка гробового материала на наряд принес.

–Ну и пойду, – слегка обиделся Фомич, потом вспомнил недавнюю новость, и снова заговорил:

–А ты слышал, одну клиентку нашу убили?

–Наши клиенты всегда уже мертвы.

–Нет, в смысле, все говорили «несчастный случай, авария», а на самом деле оказалось, всё подстроено. Так у них, у богатых.

–Это у тех самых, где девушка молодая? – кольнуло Дениса в самое сердце. Он пристально посмотрел на плотника, ожидая ответа.

–Ага, ты еще после ее похорон увольняться хотел, – непринужденно продолжал тот. – Поговаривают, ее убили, но не знают кто: то ли муж, то ли в мужа метили, а она умерла.

–Да, странно, а ты откуда узнал?

–Сегодня утром к шефу следователь приходил, о чем-то спрашивал, а новости быстро расходятся.

–Не наше это дело, Фомич, – Денис захлопнул книгу и встал с дивана, – идем лучше домой.

–Ты иди, у меня еще работа есть.

Через час Денис был у памятника Олесе и клятвенно обещал узнать, кто ее убил. Он помнил несчастное лицо Стаса на похоронах и сомневался в его виновности, да и в принципе с трудом верил, что кто-то желал зла такому ангелу, как покоившаяся здесь девушка.

-Что на стоянке говорят? – спросил коллегу Мусовский. Прежде чем разойтись по домам, надо было подвести хоть какие-то итоги минувшего дня.

–Да ничего не говорят, – раздраженно ответил Николай – подводить было практически нечего:

–Тоже мне, вип-парковка! Один плюс, что крытая.

–Ты не отвлекайся на эмоции, спросил у них записи с камер наблюдения?

–Спросил – стирают они записи каждые две недели, так что ничего интересного про машину наших пострадавших показать не смогли. По крайней мере, на тех записях, что я видел, ничего подозрительного не происходит.

–Это за сколько дней?

–За три, а потом ее хозяева забрали.

–А сами чего говорят?

–Директор их сказал, за машиной Лотарёва у них следили как за собственной, поэтому плохого с ней произойти не могло. Во-первых, она стояла прямо под камерой, так что охранник за пультом увидел бы неладное, а во-вторых, там еще один по стоянке ходит, тоже заметил бы чужого.

–Значит, Стас сам ее испортил, когда ставил.

–По-моему, у него мотива убивать жену не было, – усомнился Коля.

–Не думаю, – постукивая карандашом по столу, проговорил Геннадий, – он мог убить ради денег. Я навел справки: и машина, и жизнь жены были застрахованы.

–Глупо так считать, учитывая его прибыли. И, несмотря на страховку, похороны, поминки и памятник влетели ему в такую копеечку, что дух захватывает.

–Ты же суммы страховки не знаешь…

–Не важно, мне кажется, его заказали. Посуди сам, у молодого, да еще настолько преуспевающего бизнесмена врагов не быть не может. А этот грузовик! Откуда он взялся на дороге?

–Вот. Ты сам подтверждаешь мои слова – водитель грузовика знал, когда нужно вывернуть из-за поворота – встречал их машину.

–Глупо – в этом случае Лотарёв сам крупно рисковал – если бы машина вписалась в КамАЗ, они бы оба погибли.

–Да ты знаешь, какая у него система безопасности? Если все исправно, он там как в танке. В эту же аварию плюхнулся в подушку и цел-невредим!

–Ты бы видел его шрам на щеке, – заспорил лейтенант, – пройди стекло на пять сантиметров ниже – перерезало бы горло, и никакая система безопасности не спасла. А ты говоришь, риска не было!

–Ну, давай проверять оба варианта, все равно пока у нас мало зацепок.

–Мне кажется, надо искать грузовик, – предложил Николай.

–Ищи, – безучастно ответил Геннадий.

–А ты?

–Я считаю, далеко ходить не надо – это или муж, или даже сестра. Поверь, они себя выдадут: надо посильнее их прижать. А искать грузовик в этой ситуации все равно, что иголку в стоге сена. Если он вообще был.

–Но это нить.

–Может быть, но я по опыту знаю: моя версия правильнее.

–Ты уперся как баран: «Я думаю, я знаю…» Дальше своего носа не видишь! – выпалил Коля и вышел вон.

У выхода с кладбища Дениса остановил один из знакомых сторожей.

–Знаешь новость? – спросил он.

–Смотря какую.

–У нас тут привидение появилось.

–Где?

–Помнишь, вы эту богатенькую красотку хоронили?

–Ну?

–Так вот ее привидение и есть: бродит по кладбищу, а потом у своей могилы сидит, иногда ходит вокруг нее – видно, душа по телу истосковалась.

–Ты один видел?

–Да нет, люди тоже говорят. Многие.

–Ну и страсти у вас тут творятся! Ладно, некогда мне, пока.

–Счастливо.

Это заявление сторожа совершенно ошарашило Дениса. Он знал легенду, что привидениями становятся души людей, у которых на земле есть незаконченные дела. Значит, Олесю, в самом деле, убили и теперь ее дух не успокоится, пока не накажут виновного.

Денис почувствовал: спасти несчастную душу должен именно он, и отправился на поиски истины. Для начала, решил осмотреть место аварии – его было легко узнать из окна маршрутки до аэропорта. Но вблизи найти что-то обнадеживающее на успех расследования не получилось: сломаны какие-то заграждения, примята трава – вот и все, что осталось. Денис беспомощно озирался вокруг, когда его окликнул незнакомый голос:

–Вы тут что-то забыли?

–Нет, – он обернулся и увидел у края дороги молодого человека с ехидными усиками.

–А что тогда вам надо?

–Интересно… в новостях показывали, тут машина гендиректора «Айсберга» перевернулась.

–Так и есть, но как видите, интересного ничего, а жаль, – он окинул взором место преступления и себе под нос пробурчал:

–Никаких улик.

–Что вы сказали?

–Ничего, идемте отсюда, говорю.

Денис догадался: перед ним был следователь и, пока они вместе возвращались к автобусной остановке, в ненавязчивой беседе попытался разузнать хоть какие-то детали Олесиной гибели. Но попутчик не порадовал – он жаловался на долгие и безрезультатные поиски прямых доказательств и наличие настолько сомнительного подозреваемого, что его скорее хочется жалеть, нежели наказывать.

-Представляешь, он меня почти обвинял, – зло проговорила Алиса за завтраком.

–Не волнуйся, меня тоже. У них нет ничего существенного ни против нас, ни против кого-то другого, вот и хотят поиграть на нервах.

–Долго?

–Судя по всему, да, так что крепись.

–И что же теперь нам делать?

–Не знаю, конечно, к чему приведет это расследование, но давай для начала дождемся его результатов, – предложил Стас.

–Если оно пойдет в том же ключе, мы будем ждать результатов в тюрьме.

–Мам, а вы о чем? – вмешалась Ксюша.

–Понимаешь, детка, полицейские помогают нам решить один вопрос, но мы не уверены, что у них это получится.

–Так помогите им сами! – как само собой разумеющееся посоветовала девочка.

Этот простой до гениальности совет Алиса решила воплотить в жизнь, едва приехав на работу, где принялась изучать базу данных предприятия, пытаясь определить, кто из конкурентов или партнеров мог желать Стасу зла.

–Ну, как дела? – спросил он, зайдя к свояченице в кабинет.

–По сравнению с тобой – неплохо: оказывается, ты стольким людям дорогу перешел на пути к своему лидерству. Вот, накидала 12 фамилий, и это, видимо, не предел…

–Честный бизнес серьезно подставляет тех, у кого рыльце в пушку, – на секунду улыбнулся Стас, – а возможности у всех есть?

–Я тебе не ФСБ, чтоб говорить наверняка, но думаю, да. Держи список и уж сам подумай, кому в большей мере насолил.

Денис взял отпуск и отправился в аэропорт, вернее, теперь уже на вип-парковку. Она была почти пуста, и подробно ее разглядывавший «безлошадный» мужчина выглядел странно. Когда он в очередной раз задумчиво прогуливался вдоль стены, подошел охранник и спросил:

–Вы что-то хотели?

–Я… проверяющий, – неправдоподобно протянул Денис.

–Да сколько же вас?! После этой аварии табунами прямо ходите, до нее приходили…

–Я?

–Нет, другой какой-то, все что-то вынюхивал, теперь вы вот.

–Значит, он ничего не нашел?

–Вам лучше знать. Документы, кстати, предъявите.

Денис был плохим актером, но сцену «забытое удостоверение» разыграл поистине гениально, после чего быстренько скрылся со стоянки, решив больше там не показываться.

Тем не менее, он был почти уверен: именно в этом месте пустила корни та страшная авария. В голову одна за другой приходили идеи, как выведать правду у служителей парковки, но все они казались мало исполнимыми. Дорога до дома была окутана путаными размышлениями, а там ради прикрытия от лишних вопросов Денис включил телевизор и продолжил напряженно думать. «А если с кем-то из работников подружиться, – осенило его, – он расскажет что-нибудь полезное об остальных!»

–Денис, ты обедать идешь? – раздался из кухни голос сестры.

–Ален, а ты не хочешь мне помочь? – за столом неожиданно пришла нужная идея.

–Я копать не умею.

–Это я и сам умею. Ты мне помоги кое-что узнать.

–Ты же бросил Абрамова, какие знания вдруг потребовались в похоронном бюро?

–Тебе это надо?

–Вообще-то, хочется быть в курсе, во что ты меня втягиваешь…

–Не волнуйся, просто мне нужно распутать одно убийство.

Алена чуть ни выронила тарелку из рук, но ее зеленые глаза загорелись азартом, и девушка уверенно спросила:

–Рассказывай, в чем дело.

Алиса, знавшая лично всех, с кем их фирма сотрудничала и конкурировала, по телефону ненавязчиво проверяла алиби «подозреваемых». Ее статус позволял звонить даже на мобильники гендиректоров, не вызывая подозрений. За этим делом ее и застал капитан Мусовский:

–Да, я тогда не могла дозвониться… и сотовый молчал, – деловым тоном говорила в трубку Алиса, – вы понимаете, мне необходимо было вас найти…

Затем она внимательно слушала ответ, содержавший объяснение о том, где в тот злосчастный день был собеседник. В это же время девушка внимательно смотрела в глаза вошедшему Геннадию и мысленно его проклинала. Когда она повесила трубку, капитан сказал:

–Бросьте это бестолковое занятие. Если кто-то из конкурентов и хотел убить вашего свояка, то уж вряд ли сам бы сел за руль грузовика.

–Люди вообще-то сначала здороваются, но вы, похоже, этому не обучены.

–А вы-то сами в машинах разбираетесь? – проигнорировал упрек Мусовский.

–Поскольку сама езжу за рулем, вынуждена разбираться, – ответила она и недовольно поджала губы.

–Могли бы повредить тормоза?

–А смысл?

–Ну, мало ли…

–Понимаете, – встав из-за стола, вкрадчиво начала Алиса, – у меня мотива убивать сестру не было, так что возвращайтесь к себе и ищите настоящих убийц. Могу дать ценный совет – проверьте алиби людей из этого списка, – она сунула ему в руку лист с фамилиями и добавила, – и раз вы считаете, что сами они не стали бы мараться, подумайте, кто и кому мог это поручить, – она села и отвернулась к компьютеру. Капитан не спешил уходить, тогда Алиса добавила последнее разгромное слово:

–Думаю, временное отсутствие на месте нашего секретаря не должно было вам помешать постучать, прежде чем войти ко мне в кабинет. А теперь вы свободны.

–К вам еще из полиции, – проговорил селектор.

–Зовите, – выдохнула Алиса.

В дверь постучали, открылась она после того как девушка пригласила войти.

–Извините, можно? – робко спросил посетитель.

–Да-да.

–Ой, а Гена тут уже, тогда я пошел.

–Да проходите, – разрешила Алиса и обратилась к капитану, – он с вами работает?

–Да, это лейтенант Николай Крышкин.

–Поучились бы вежливости у младшего по званию, – она повернулась к Коле, – мы с Геннадием Ивановичем уже закончили, а у вас ко мне какое дело?

–Я вообще-то к вашему… мужу сестры пришел, но секретарь сказала, что Станислава Михайловича нет, и предложила…

–Я, пожалуй, пойду, – вмешался Геннадий.

–Давно пора, – огрызнулась Алиса и, когда он вышел, добавила, – хам! А Стас у себя, – уже совершенно другим тоном сказала она Николаю, – идемте со мной.

По дороге к директору она объяснила, что сейчас в «Айсберге» сложное время, и Станиславу Михайловичу нужно много работать, а частые посетители его отвлекают. Это была лишь официальная версия происходящего – на самом деле Стас настолько не мог сосредоточиться на работе, что попросил секретаря оградить его от лишних визитов. А сам предавался воспоминаниям о любимой жене вперемешку с размышлениями о том, кто же мог подстроить аварию.

Лейтенант Крышкин изложил версию о необходимости найти грузовик – тогда убийца сам выплывет:

–Именно он давал гарантию смерти водителя, – подытожил Николай, – ваш автомобиль мог врезаться в грузовик – и, скорее всего, вы бы вместе умерли; а мог обогнуть его, но свалиться с дороги – при испорченном ремне и отсутствии подушки – это верная смерть водителя.

–Это и я понимаю, – холодно сказал Стас.

–Вы, конечно, не помните номера грузовика?

–Нет, хотя, – он сосредоточенно сдвинул брови, некоторое время помолчал, а затем проговорил, – две последние буквы – ок, я запомнил, так как увидел их и подумал: «Тоже мне, дважды о'кей!» А потом мы полетели…

–Почему дважды? – удивилась Алиса.

–А перед буквами была двойка.

–Но этого маловато, – робко заметил Коля, – вот если бы вы в него все же врезались, мы бы искали помятый грузовик, а так придется про…

–Так он был помятый, – перебил лейтенанта Стас, – такая большая голубая кабина с вмятиной с левой стороны, а над ней приклеена красная клякса… знаете, такие – пережиток девяностых?

–Я где-то это авто уже видел, – задумчиво протянул лейтенант, – спасибо вам за информацию. До свидания, – он сорвался с места и выскочил из кабинета.

Денис в последний раз давал сестре наставления:

–Всё запомнила? Ты должна выяснить…

–Где эта машина стояла, кто к ней за все это время подходил, достаточно ли хорошо там следят за автомобилями и всякую подобную ерунду, – закончила за него Алена.

–Смотри, не упусти какую-нибудь деталь.

–А на что мне диктофон в телефоне? – хитро улыбнулась девушка. – Но мне не нравится легенда, что я хочу у них работу найти.

–Говори, как хочешь, главное, добудь информацию.

–Все будет о'кей! – обнадежила Дениса сестра. – Мне ведь самой любопытно, значит, буду стараться.

-Я же говорил: надо искать машину, – гордо заявил Николай, войдя в свой кабинет.

–Что случилось? – без энтузиазма отреагировал Мусовский.

–Вот, – он протянул коллеге какой-то листок, – этот грузовик был на нашей стоянке после того как врезался в ларек: и кусок номера, и описание совпадают. А зарегистрирован он на фирму «Кристалл».

–Ну и?

–Дай-ка глянуть список конкурентов.

–Бери, – Геннадий все так же безучастно подал список Николаю, тот взглянул туда и радостно проговорил:

–Директор этой фирмы – первый, он и заказал нашего Стасика!

–Лейтенант, если хочешь дослужиться хотя бы до капитана, читай внимательно все документы: здесь написано, что этот грузовик десять дней находился на нашей стоянке. И в день убийства тоже.

–Не может быть! – Николай вырвал сводку из рук коллеги и лично убедился в его правоте. – Что же это значит?

–Это значит – подстава, – невозмутимо ответил капитан, – Стас сам убил жену и решил свалить вину на конкурента, для этого описал его грузовик и составил список. Ты камеры наблюдения с дороги проверял?

–В том месте камер не установлено.

–Тем не менее, грузовик не мог раствориться в воздухе. Он хоть где-то всплыл?

–На ближайших к месту аварии участках под наблюдением мы его не обнаружили. Возможно, водитель знал, где стоят камеры, и не светился…

–А если Лотарёв его придумал?

–Зачем? Не было у него мотива!

–Думаю, ради денег … или ради сестры жены. Я говорил с сотрудниками фирмы – все заметили, что Алиса и Стас стали ближе: на работу в одной машине приезжают, чаще друг к другу в кабинеты заходят, общаются больше, да и не съезжает она…

–Не верю, что он… да ему смысла нет!..

–Все на него указывает: надо же было фамилию этого мужика первой написать! – ухмыльнулся Геннадий. – В одном Стас прокололся: он был в путешествии и не мог знать, что в тот день машина была у нас.

–Никогда бы на него не подумал!

–На это он и рассчитывал.

Умничка Алена добыла полезную информацию, благодаря которой все запуталось еще больше. Денис уверился, что машина на стоянке была исправна. Теперь ему не хватало какой-то детали: того, что могли знать лишь близкие Олесе люди. И молодой человек решил познакомиться с ее семьей. Предстояло придумать, как это сделать. Ради Олеси Денис был готов на все – его фантазия никогда прежде не работала так продуктивно. Все свободное время он тратил на мысли об этой таинственной истории, даже засыпал с трудом: «Я очень близок к разгадке твоей смерти, – думал он, ворочаясь в постели, – скоро твоя душа найдет покой. Столь прекрасная девушка достойна этого, – он перевернулся на другой бок, – а до того, как я найду убийцу, надо сходить на кладбище – вдруг мне повезет встретить твой призрак. Ты сможешь со мной познакомиться, а я, наконец, узнаю, какой у тебя характер. Ведь ни одну девушку на земле я не смог бы полюбить за красивое лицо… а тебя полюбил».

«Полюбил… полюбил… полюбил», – завертелось в голове, и Денис сам не заметил, как уснул.

Алиса, будучи финансовым директором предприятия, где сейчас все шло не очень гладко, вынуждена была работать дома. Но и здесь баланс не сходился, а цифры путались в голове.

–Не могу больше, – проговорила она, со злостью швырнув ручку на диван. – И надо же было ей умереть?!

–Как выяснилось, не я в этом виновата, – обиженно высказалась Олесина душа, сидящая неподалеку, а Алиса продолжила:

–Я целыми днями пытаюсь сосредоточиться, но не могу: то эти ищейки докучают, то составляю какие-то дурацкие списки, то…

–Да как ты можешь?! – не дал ей закончить Стас, читавший все это время газету. – Как у тебя язык повернулся обвинить Олесю?

–Стас, милый, не ругай ее, она тоже страдает, – попросила душа, но муж ее не слышал:

–У тебя одна работа на уме. Кроме нее ты ни о чем не думаешь, ничему не радуешься, ни о чем не переживаешь. Даже дочерью твоей Олеся занималась гораздо больше, чем ты сама! Будто ты вообще не способна чувствовать.

–Ну вот, ты ее обидел!

Алиса зло посмотрела на свояка, поджав губы, подняла ручку и снова разложила бумаги перед ноутбуком. Стас попытался вернуться к чтению.

–Если она промолчит больше минуты, это не моя сестра! – едва успела сказать Олеся, как Алиса захлопнула ноутбук:

–Стас, ты прекрасно знаешь, я не люблю нагружать других личными проблемами, сам взял меня на работу за то, что я ответственна и хорошо знаю свое дело! И нечего меня ругать за это чувство долга…

–Похоже, работу ты полюбила больше, чем сестру, – огрызнулся молодой человек.

–Да как тебе не стыдно такое говорить?! – вспыхнула Алиса. – Ты же видел, сколько я сделала ради ее счастья!

–Но твое помешательство на делах мне кажется неуважением к ее памяти.

–Знаешь, я думала, у тебя такта хватает не спрашивать, но ты все понимаешь. А сейчас вижу, что ошибалась, – Стас вопросительно на нее посмотрел.

–Однажды меня предали, – глядя в стену, продолжила девушка.

–Сестренка, не плачь, – Олеся уже знала, о чем пойдет речь.

–Предали неожиданно и совершенно незаслуженно… Меня носили на руках, водили по клубам и кафе, обещали пышную свадьбу по окончании универа, – она нервно поправила волосы, – а потом так сложилось, что я осталась одна с маленькой дочкой и совершенно разучилась доверять людям. Наверное, я больше никого не полюблю, потому что теперь слишком хорошо вижу, чего от меня хотят мужчины, как оценивающе смотрят. И это так противно!

–Тебя, похоже, по-настоящему не любили, – тихо проговорил Стас, перед мысленным взором которого все еще стоял его возлюбленный образ.

–Возможно… но я верила его словам, а он не стеснялся врать, уж не знаю, почему.

–Да ладно, а то ты не знаешь, как статусно ему было встречаться с такой умницей-красавицей?! – обняв сестру невидимыми руками, заметила Олеся. – Весь курс ему завидовал! Жаль, ты это поздно поняла…

Алиса раскраснелась от воспоминаний, она теребила в руках прядь волос и периодически облизывала губы, в глазах уже блестели слезы. Стас налил ей стакан воды и присел рядом.

–Ты вот на Олеську не так смотрел, – немного отхлебнув, проговорила девушка, – такое обожание во взгляде я видела впервые и дорого б отдала, чтоб на меня кто-то хоть разок так поглядел.

–Неужели ты ей завидовала?

–Как ты можешь?! Я буквально жила ее проблемами, старалась уберечь от собственных ошибок, от души радовалась, осознав, как ей повезло, – она невольно заплакала, заговорив о сестре, – пока она была, я будто и забыла о своих неурядицах. А теперь…

–Но у тебя же есть Ксюша.

–Она еще совсем малышка, милая умная куколка, которую я обожаю, а сестра – это совсем другое. Я привыкла с ней всем делиться, заботиться о ней, порой даже поучать… вы оба вечно расчетливой и практичной меня называли, а я вот один раз обожглась и научилась сначала думать, а потом делать. Но теперь без Олеси, как в пропасть упала – так страшно, так пусто…

–А подруги?

–Они же сами вечно плачутся мне в жилетку, – грустно улыбнулась Алиса, – без работы я бы совсем с ума сошла. Пока мозг занят цифрами, чувства на время засыпают, и практическая польза от этого есть.

–Ты вся в практичности! – засмеялась Олеся. – Это уже не изменить…

–А ты меня попрекаешь!

–Прости, я напротив не могу думать о делах, вообще ни о чем кроме нее думать не могу. Вот сейчас смотрю в газету, а все мысли о ней… И чувствую, будто предаю ее, если пытаюсь заняться чем-то другим.

–Как же мне вас жалко! – воскликнула Олеся. – Так обидно быть рядом и не уметь рассказать, что со мной все хорошо…

–Стас, так нельзя, тебе тоже нужно «лекарство». Поверь, уйти в дела легче, чем терзать себя воспоминаниями!

–Вот, теперь ты меня попрекаешь!

–И ты прости, – она прижалась к Стасу и зарыдала, – пережить бы это все…

На следующий день Денис собрался искать привидение: купил цветы и отправился на кладбище. Он шел по центральной дороге, когда увидел, как по узкой тропе между памятников, одетая в белый костюм, легко шла, почти плыла Олеся. Мелкая дрожь пробежала по телу Дениса. Он застыл на месте, не смея ступить шага. А девушка, как и рассказывали, направлялась к собственной могиле. Мужчина собрал волю в кулак и все-таки двинулся в сторону призрака. «Боже мой, она как живая, – подумал он, – хотя я никогда не видел ее живой…»

Он уже был в паре шагов от нее, когда решился окликнуть:

–Олеся.

Она обернулась, удивленно улыбнулась совершенно очаровательной улыбкой и ответила:

–Алиса. Вы, похоже, не знаете, что сестра умерла.

–Знаю, – бледный как мел, проговорил Денис, – а вы ее сестра?

–Разве не заметно? Мы же близнецы.

–Я не знал…

–А вы знали Олесю?

–Нет.

–Кто же вы тогда?

–Я Денис.

Он постепенно отходил от шока, а взгляд его из испуганного превращался в очень влюбленный. Денис начал отдавать себе отчет в том, что тот недосягаемый образ, который поразил и терзал его сердце, теперь был перед ним в облике прекрасной сестры Олеси. И он уже всей душой любил ее и готов был все отдать за то, чтобы зажечь в ней ответное чувство.

–Что за Денис? – удивилась Алиса.

–Вы будете смеяться или сочтете меня сумасшедшим, если я расскажу.

–Вы тоже пришли к сестре?

–Да…

–Идемте вместе. И расскажите мне все. У нас с Олесей не было секретов.

Поначалу Денис стеснялся. Он боялся напугать девушку рассказом о работе в похоронном бюро, попытался начать с того, что трудился помощником адвоката и случайно узнал про смерть Олеси. Развивая эту тему, он запутался в деталях и выложил все, как было.

Пока молодой человек, заикаясь, подбирал слова и думал, не допустил ли нестыковок, Алиса недоверчиво хмурилась и искала подвох. Но когда он выдохнул: «Ладно, на самом деле я увидел ее на похоронах и был до жути очарован», рассказ его приобрел плавность и спокойствие, а собеседница интуитивно почувствовала искренность и прониклась доверием к каждому его слову – Денис больше не пытался выглядеть лучше в ее глазах, а рассказывал о честных и чистых чувствах. Алисе давно не приходилось слушать о чем-то красивом и светлом – настоящей бескорыстной любви, в которую она уже перестала верить.

–Вы, наверное, считаете меня сумасшедшим? – спросил Денис, окончив рассказ.

–Нет, – улыбнувшись, ответила она.

–Вы просто смеетесь над моей глупостью…

–Да нет, – она опять улыбнулась, – я улыбаюсь потому, что мне с вами хорошо: вы интересно рассказываете. И мне приятно слушать о такой чистой любви как ваша, – Алисе было удивительно спокойно рядом с этим незнакомцем, который изливал ей душу. Впервые за несколько лет она забыла о своем грустном прошлом и сложном настоящем. Сейчас она была обычной девушкой, которая мило болтает с парнем на лавочке, и так увлечена разговором, что даже не задумывается, где эта лавочка находится.

–Знаете, я так рада, что встретила вас, – искренностью на искренность ответила Алиса.

–И я. Но почему вас не было на похоронах?

–Я была. Я ни на минуту не отходила от Олеси, пока не, – ее речь оборвалась, – не могу я об этом говорить…

–Понимаю. Простите, не хотел вас обидеть.

–Да ничего. Давайте сменим тему. Говорите, вы пытались помочь следствию?

Девушка прониклась последующим рассказом и расследованием Дениса настолько, что поспешила привезти его «Айсберг» познакомить со Стасом, но у самой двери кабинета гендиректора посетителей окликнула секретарша:

–А Станислава Михайловича нет.

–Как нет? – удивилась Алиса.

–Его полиция забрала, – тихо проговорила секретарь.

–Я чего-то не понимаю, или его арестовали?

–Скорее последнее…

–Ясно, – девушка повернулась к Денису, – идем, здесь нам делать больше нечего.

–В этой истории чего-то не хватает, нам нужно поговорить с ним.

–Значит, поедем в полицию.

А полиция Алису к Стасу не пустила. Капитан Мусовский окрестил ее возможной соучастницей, желающей согласовать показания. И пока девушка соображала, как отвечать на подобные утверждения, Денис воспользовался паузой и серьезно спросил:

–А мне можно к нему?

–Вы-то кто?

–Я его адвокат, пришел поговорить с моим клиентом, но хотел пропустить даму вперед, а раз уж вы…

–Довольно, – оборвал его капитан, – вы можете его увидеть.

Через некоторое время молодой человек познакомился со Стасом, представившись знакомым Олеси и Алисы адвокатом.

–Понимаете, Денис, Мусовский хочет меня подставить, – почти сразу заявил арестант.

–Не думаю, что простому капитану полиции нужно подставлять такую шишку, как вы – ему же никакой выгоды!

–Да мы с ним в одном дворе выросли, – воскликнул Стас, – я с его сестрой пять лет встречался. За это он меня и ненавидит!

–Похоже, это уже не мое дело…

–Вам же нужно знать, на чем строить мою защиту?

–Тогда рассказывайте с самого начала.

–Наверное, началось все с того, что я решил встречаться с Настей. Мы в десятом классе учились, она была в меня по уши влюблена, – немного смущаясь, проговорил Стас, – я это знал. А мне тогда как-то неловко было, что у многих друзей уже есть девчонки, а у меня нет. Вот и завел, – он немного помолчал, – она была симпатичной, неглупой и, главное, меня любила, мне тогда этого было достаточно. Вроде вместе и вместе … время неплохо проводили … и так лет пять или шесть. А потом я вырос. Вырос и понял, что все эти годы ее обманывал. Я позволял ей себя любить, хотя сам в глубине души понимал: у нас нет будущего – с ней я не мог представить эдакую пасторальную картинку, на которой мы в окружении детей и внуков. Я не любил ее, а семью хотел создать с любимой. Хотел испытать это волшебное чувство, про которое столько пишут и говорят – когда сердце замирает и ради кого-то хочется горы свернуть. Вот с Олесей – другое дело, – Денис заметил, с каким обожанием Стас произнес имя жены, немного помолчал – похоже, вспомнил их первую встречу, день свадьбы или еще что-то, трепетно хранимое в сердце – а затем продолжил:

–Но я отвлекся. Простите.

–Итак, вы повзрослели, – напомнил собеседник.

–Да, мне так мерзко стало, что я все эти годы Настю обманывал, и сам тоже обманывался. Я ей честно во всем признался и, конечно, сказал: нам надо расстаться. Мне-то легко это далось. Даже больше – прямо гора с плеч. Я как раз окончил университет и увлеченно погрузился в работу… Много всего сразу навалилось – строить бизнес не так легко, как кажется: не то что о личной жизни, когда последний раз обедал, не думаешь… В будущем я, конечно, хотел завести семью, но для этого мечтал встретить ту единственную, – Стас снова замолчал, вздохнул и проговорил. – Похоже, я опять отвлекся. Итак, мне было хорошо. А Насте нет. Хотя я никогда даже не заикался про потенциальную свадьбу, она, похоже, всё придумала за меня – и нашу счастливую семью, и троих маленьких ребятишек, и пушистого персидского кота на диване. Тут я взял и разрушил все ее планы. Говорят, она сильно горевала. Я не знаю, меня тогда это мало заботило. Ко мне приходила ее подруга, просила вернуться, но я был непреклонен. Сказал, она еще молода и встретит своего настоящего принца, а я создан для кого-то другого. Думал, этим все завершится. Но тут Настя взяла и решила покончить с собой.

–То есть, вы косвенно повинны, – начал было Денис, но Стас прервал его:

–Ни в чем я не повинен – брат ее буквально из петли вытащил. Мне кажется, она специально так сделала, чтоб я узнал и вернулся. Но разве теперь докажешь… я ж не вернулся. А вот Мусовский после этого случая как с цепи сорвался – достал меня совсем. Что он только не делал, чтобы вернуть сестре любимую игрушку. Он и разговаривал со мной, и ругался, и запугивал. Подраться со мной пытался, с какими-то амбалами вечером встречал: меня одно каратэ и спасло. Он даже поклялся меня убить, если не вернусь к Насте, но, как видите, это ему тоже не удалось. От его преследования спасла годичная стажировка в Швейцарии. Когда я вернулся, все это подзабылось, и Генка как-то пропал с горизонта. А теперь, видимо, вспомнил прошлое и решил отомстить – повесить на меня несуществующую вину.

–Вы сказали, его Гена зовут? – неожиданно спросил Денис.

–Да. Геннадий Иванович Мусовский, но это неважно…

–Нет, Станислав, это очень важно. Похоже, теперь я буду строить не защиту, а нападение.

–Не понимаю…

–Мне нужно проверить несколько фактов. Если моя догадка верна, уже к вечеру вы будете свободны, а преступник наказан.

–Что ж, до встречи, – пожал плечами Стас, и Денис ушел.

Едва в кабинет вошел Николай, Мусовский сразу оставил его с Алисой – их антипатия явно была взаимной.

–Я сперва тоже не верил в его виновность, – попытался начать разговор лейтенант.

–Да почему вы вообще решили, что он мог так поступить с Олесей? – с пол-оборота завелась девушка.

–Это не я, это капитан…

–Не мог это быть Стас, – вмешался в беседу вошедший без стука Денис.

–Видать, не случайно вы были на месте аварии, – узнал его Коля.

–Я тогда не стал говорить, что веду свое расследование как адвокат Станислава Лотарёва, а сейчас уже хочу поставить все точки над i в этой истории. Скажите, Николай, кто первым заподозрил, что та автокатастрофа пахнет больше чем несчастным случаем?

–Мусовский, – уверенно ответил лейтенант.

–Он хотел, чтобы Стас оказался виновным, разве не так? – спросил Денис.

–Вы правы, Гена и меня убедил, что все на него указывает.

–Зачем вы меня обманываете? У вас нет прямых улик. А главное играет на Стаса – как мог он испортить тормоза, если, в аэропорту поставил исправную машину, а в следующий раз сел в сломанную? До этого он там не появлялся – я проверял.

–Мусовский говорит, такие повреждения нанести – дело нескольких минут, так что Лотарёв мог это сделать, когда ставил или забирал машину.

–Вы сами-то в это верите? – насмешливо спросил Денис. – Да если бы он хотел убить жену, то заплатил бы киллеру, столкнул бы ее с балкона, на худой конец, испортил бы тормоза в ее машине – и дело с концом. А авария, в которую сам попадешь – большой риск для обоих.

–Это тоже верно, я сам так думал, – стал оправдываться собеседник, – но директор стоянки сказал, за машиной хорошо следили, никто чужой к ней не подходил.

–Знаете, Николай, иногда симпатичной восемнадцатилетней девушке удается узнать больше, чем лейтенанту полиции, – ответил Денис, доставая телефон. И, пока искал присланный Аленой файл, пояснил:

–Я туда сестру свою отправил. Она придумала замечательную историю – сказала, пишет научную работу на тему «Психологический портрет охранника». И директор разрешил ей пообщаться со всеми сотрудниками стоянки. Аленка под видом психологических тестов задала нужные вопросы – приходилось ли им сталкиваться с грабителями, всегда ли они хорошо следят за машинами, может ли кто-то незаметно подойти, обо всем ли они докладывают директору. И они отвечали честно, поскольку девушка пообещала полную анонимность.

–Ну и? – нетерпеливо спросила Алиса.

–Все впустую. Выходило так, как говорит Николай – на этой стоянке машины под отличным присмотром, – Алиса недовольно скривилась, мол, зачем тогда было начинать такой разговор. Денис заметил это, выдержал паузу и с улыбкой продолжил:

–Но после опроса они пошли пить чай к директору и как бы случайно разговорились о необычных происшествиях на стоянке. Предлагаю послушать.

И он включил аудиозапись.

-По-моему, я достаточно материала набрала, – проговорила Алена, – спасибо.

-Понравилось вам у нас? – спросил директор.

-Знаете, я бы у вас заскучала, – честно призналась девушка, – по-моему, тут один день похож на другой, ничего экстраординарного не происходит.

-Хотите, попробую вас разубедить?

-Вам придется постараться. Сможете вспомнить что-то из ряда вон выходящее за последний месяц?

-Да без проблем. Как раз месяца не прошло, как у нас была проверка.

-Очень интересно, – съязвила Алена.

-Вы послушайте, а потом уж выводы делайте, – настоял директор, – как водится, пришло несколько полицейских, стали смотреть, как у нас тут машины содержатся, спрашивать, работают ли камеры наблюдения, долго ли мы храним записи и прочее. А их старший засмотрелся на шикарную иномарку – не смог мимо пройти, заглянул в салон и как засмеется. «Что такое, – говорю, – товарищ капитан?» А он сквозь смех отвечает: «Это же надо, в такую тачку крыса забралась и дрыхнет! Вот вам и санитарное состояние на парковке!» Я перепугался, подбегаю к машине. Смотрю, и правда – хозяева на переднем сидении пачку печений забыли. А эта тварь как-то успела в машину проскочить. Они ж пока вещи вынимали, двери все открыты были. Крыса налопалась печений, свернулась калачиком и заснула. Слава богу, машину только утром оставили, а то б эта зверюга весь кожаный салон поела и машину загадила! «Лотарёв меня убьет!» – воскликнул я, а капитан тут и спрашивает: «Уж не Станислав ли Михайлович?». «Он самый, – говорю, – а вы что, знакомы?», «Это мой давний приятель», – ответил он, поглаживая бородку. Мне еще страшнее стало. Мало того, что проверяющий крысу увидел, так еще и такому серьезному клиенту про нее расскажет. Ну, я как мог, его задобрил и говорю: «Станислав Михайлович всегда ключи у нас оставляет, чтоб в поездке их не потерять. Я сейчас в салоне порядок наведу, вы, главное, ему ничего не говорите». Капитан вроде согласился, пошел чего-то еще проверять, а мы бросились машиной заниматься. Потом он подошел узнать, все ли в порядке. «Так точно», – говорю, а он спрашивает: «Вы не боитесь, что она провода пожрать могла?». «Боюсь, – отвечаю, – но я, что мог, проверил. Вроде все целы». Так он мне не поверил, сам решил убедиться. А мне-то – хозяин-барин, главное, чтоб не выдал меня. Вот он сам в машине поковырялся, все провода проверил, в салоне чего-то посмотрел и говорит: «Ладно, раз машину моего приятеля спасли, напишу, что у вас тут порядок». «Спасибо, – говорю, – Геннадий Иванович, а то такого клиента как Станислав Михайлович, терять не хочется». Он меня по плечу похлопал и ушел. Так вот, еле выкрутился. А вы говорите, ничего интересного.

-Да, забавная история, – согласилась Алена.

-А самое забавное, что машина эта разбилась, почти сразу, как от нас уехала. Получается, зря ее так берегли – глаз с нее после этой крысы не спускали…

Денис остановил запись:

–Ну как, впечатляет? Некий Геннадий Иванович, капитан полиции, был единственным, кому разрешили покопаться в машине Станислава Лотарёва, пока она была в аэропорту.

–Так почему директор стоянки мне этого не сказал? – удивился лейтенант.

–Он же был уверен, что ваш коллега лично убедился в исправности машины, а сам еще раз светиться с крысой не хотел. Чего доброго, и вас задабривать потом пришлось бы – накладно.

–Да, помнится, Гена ездил в аэропорт вместо нашего коллеги, – вспомнил Николай, – еще ругался сильно, что не своим делом будет заниматься. Но зачем ему убивать Лотарёва?

–Впервые прослушав это, я подумал, они настоящие друзья, – продолжил Денис, – потому и не мог понять, как машина сломалась, если приятель хозяина, да еще полицейский, засвидетельствовал ее исправность. А сегодня я узнал от Стаса, что Мусовский мог назвать его дружком с большой иронией.

И Денис в двух словах рассказал, почему.

–А как же грузовик? – все еще сомневался Коля. – Он ведь в это время на нашей полицейской стоянке был после того как врезался в ларек.

–А был ли? – вкрадчиво спросил Денис. – Позвоните и спросите, не брал ли капитан этот грузовик в тот злосчастный день?

Лейтенант снял трубку и набрал какой-то номер. Обменявшись несколькими фразами с дежурным на стоянке, он сказал:

–В тот день Геннадий брал грузовик для следственного эксперимента и отсутствовал с ним около двух часов – рано утром.

–Как раз во время аварии, – заметил Денис.

–Вот сволочь! – вспыхнула Алиса. – Значит, он Стаса убить хотел, а как не вышло, решил на него еще вину за эту случайную смерть повесить! Да я его сама удушу! – она сорвалась с места и понеслась к выходу, но Денис притормозил девушку, крепко обхватив ее руками. Именно в этот момент в кабинет вошел совершенно спокойный Мусовский.

–Что за шум? – как всегда надменно спросил он.

–Похоже, вы арестованы, – тихо ответил Коля.

–Полагаю, бежать бессмысленно? – попытался отшутиться капитан. – Хоть расскажите, в чем моя вина.

Ему рассказали. Он пожалел, что отказался бежать.

–Увидев его машину, я не смог устоять перед соблазном отомстить, наконец, – сказал Геннадий Алисе. – Я не знал, что Стас с кем-то еще уехал.

–А вдруг это была машина другого Станислава Лотарёва? – перебила его девушка.

–Я вас умоляю, такая навороченная тачка может быть лишь у одного Лотарёва в этом городе! К тому же, у меня было время проверить, мой ли это Стас, куда он улетел и когда вернется. Я ждал за поворотом их машину – оттуда хорошо просматривается приближающийся транспорт, но не разобрать, кто за рулем. Вот и махнул не глядя. Все сходилось, будто мне помогал кто-то свыше: утро после праздника – замечательная возможность оказаться на дороге без свидетелей – ненадолго вынырнуть и скрыться в лесочке. Потомспециально маршрут свой спланировал, чтоб ни под одну камеру не попасть. Если б Стас погиб, я бы замял расследование и списал все на несчастный случай, а тут пришлось еще попотеть, чтоб его-таки наказать. И, похоже, всё впустую, – с обидой в голосе проговорил он.

–Неужели вы не поняли, насколько его наказали, лишив Олеси?

–Откуда мне знать, сильно ли он ее любил? Настю вон как легко бросил!

–И она до сих пор несчастна? – не унималась Алиса, безуспешно пытавшаяся увидеть хоть какое-то раскаяние у этого человека.

–Да нет, в прошлом году замуж вышла, ребенка ждет…

–Так зачем было ворошить прошлое?

–Он слишком сильно нас тогда обидел, я не мог этого так оставить.

–Это не повод убивать! – воскликнула девушка и влепила капитану звонкую пощечину. К сожалению, это была единственная возможная для нее месть за любимую сестру.

Больше с Мусовским они не встречались.

Вечером в узком кругу друзей отмечали спасение Стаса, а Олесина душа довольно наблюдала за радостью близких людей:

–Я его знаю, – была ее первая реакция на Дениса, – это он унес мое тело отсюда. Стасик не вспомнит, а Алисе он все уже рассказал…

–Так вы сейчас без работы? – спросил Дениса Стас.

–Да, как-то не могу найти свою нишу в плане цена-качество…

–А идемте в «Айсберг», нам знающий человек сейчас особенно не помешает.

–У вас и так финансовые трудности, а еще мне платить.

–Нет уж, идем, – проговорила Алиса, сама не заметившая, когда перешла с Денисом на ты, – Станислав Михайлович сейчас о работе думает в последнюю очередь, оттого у нас и проблемы.

–Алиса, не начинай, – одернул ее Стас.

–Я правду говорю: мне бы хотелось, чтобы какой-нибудь надежный человек читал документы, которые приносят тебе на подпись, раз уж ты сам перестал это делать. Что-то сомневаюсь я в нашем юридическом отделе…

–Ну, если все, так серьезно, я согласен, – улыбнулся Денис.

–Вот он ломается, вот ломается! – всё больше веселилась Олеся. – Ты погляди, какими глазами на тебя сестренка смотрит. Она последний раз так на Ксюшиного отца пялилась. Разве она тебя куда-нибудь отпустит?!

–Слава Богу! – просияла Алиса. – В команде спасителей Стаса и «Айсберга» прибыло!

–Сделаю всё возможное…

–Ой, а сам-то покраснел, – умилялась Олеся, – жаль, свадьбы вашей не увижу: до сорока дней всего ничего осталось, а там мне улетать. И вам до последних поминок праздников устраивать нельзя. Обидно…

–Тогда переходим на ты, – предложил Стас, – Денис мне буквально жизнь и репутацию спас.

–Да что уж там, мне просто справедливости хотелось.

–Как же я рада, что тебя встретила, – восторженно выпалила Алиса, потом вспомнила: Стас считает его другом семьи, и добавила:

–Сколько же лет прошло, как ты уехал?

–Уж и не помню, я непозволительно долго в каком-то небытии пропадал, – подыграл ей Денис, хотя сам при этом не соврал ни слова.

–Ты больше так не делай, – совсем по-детски, глядя ему в глаза, попросила Алиса. На губах ее цвела нежная улыбка, а красивые карие глаза светились неподдельной радостью.

–Ты и впрямь похожа на Олесю, – не выдержав, сказал Стас.

–А раньше ты не замечал? – одновременно спросили сестры.

Стас засмеялся и ничего не ответил, а Алиса еще раз уточнила у Дениса:

–Так не уедешь больше?

–Ни-ког-да, – с уверенностью в голосе отчеканил он.

Любовь

If only I could turn back time…

Aqua

Олеся забежала в аудиторию за несколько минут до начала пары. Едва она заняла место между двумя бывшими одноклассницами, как вошли научный руководитель сестры Виктор Петрович и светловолосый молодой человек в белоснежной рубашке и сером деловом костюме.

–Какой симпатяга, – прошептала Олеся.

–Алиса Евгеньевна заезжим молодым людям глазки не строят! – язвительно напомнила сидевшая рядом Катеринка.

–Плавали – знаем…

Тем временем, профессор представил аудитории своего выпускника Станислава Лотарёва и дал ему слово. Олеся приготовилась услышать набор умных фраз об инвестициях, фондах, кредитах и прочих вещах, в которых она ничегошеньки не понимала. Но Станислав простым человеческим языком заговорил о том, как у него зародилась идея создать свою фирму, добавил несколько забавных историй про поиск средств на ее открытие и не забыл упомянуть о главной фишке своего проекта:

–Идея предприятия не нова, но мы внедрили туда самые современные технологии. Мой школьный друг блестяще окончил физмат: он с детства с железками возился, даже сам роботов делал – маленьких таких – они ему утром кофе варили и приносили в комнату, – по аудитории прошел смешок, – а уж какие у него проекты были – закачаешься. Только вместо того, чтоб эти идеи воплощать, Ванька решил остаться в аспирантуре и за копейки нести студентам разумное-доброе-вечное… я ему предложил перевестись на заочное и нести то же самое обычным людям, но не в теории, а на практике. Так в нашей команде появился супер-специалист, который практически своими руками запустил производство. Запомните, талантливых людей надо замечать и поощрять…

–А что ваши конкуренты? – раздался голос из аудитории, профессор хотел отчитать студента за невежливый выкрик, но его выпускник уже начал отвечать на вопрос:

–Я считаю, у нас нет конкурентов. Не пройдет и пары лет, как мы обойдем по продажам «Кристалл» – они пользуются тем, что стары и узнаваемы, но потребители не дураки – видят, что наш товар качественнее и дешевле, поэтому и продажи у нас растут с каждым днем. А остальные мелкие фирмочки, которые пытаются нам подражать, я пока не склонен причислять к конкурентам.

У гендиректора «Кристалла» Андрея Борисовича Кристаллинского было совсем другое мнение по поводу того, считать ли «Айсберг» своим конкурентом. За последний год существования этой фирмы, бывший бесспорный лидер отрасли от злости выщипал половину своих роскошных усов, но так и не придумал, что сделать с наглым молодым конкурентом.

–Их продажи опять выросли, – негодовал он на совещании совета директоров по итогам первого квартала года, – так не может продолжаться, мы должны сохранить лидирующие позиции! Что мы для этого делаем?

–Все возможное, – скромно проговорил его первый зам.

–Что именно? Я хочу знать, чего нам не хватает.

–Слегка понизили цены, провели пару конкурсов для привлечения внимания потребителей…

–Какие, к черту, конкурсы?! Нас все и так прекрасно знают, но покупают их товар!

–У них новые технологии, – ответил замдиректора по производству, – это позволяет снизить цену и повышает качество товара, нам не помешало бы тоже переоснастить завод.

–Они с нуля начинали, а нам придется миллионы вбухать в это обновление и на время остановить производство, – возразил гендиректор, – как раз позволим Лотарёву нас догнать и перегнать. Мы сейчас не в лучшем положении, чтобы так бездумно тратить время и деньги.

–Значит, надо пустить о них негативный слух, – вмешался начальник отдела пиара Дмитрий, – потребители на подсознательном уровне откажутся покупать то, о чем плохо говорят СМИ.

–Да к ним не придерешься, – усомнился в этой идее первый зам, – идеальное состояние производства, куча патентов получено, все санитарные нормы соблюдены. Качество товара и впрямь отменное, чего лукавить! Если мы пустим ложный слух, они легко его опровергнут и еще обвинят нас в клевете – сыграем в свои ворота…

–А если глубже копнуть? – проговорил Андрей Борисович. – Раз мы не можем придумать, что у них не так, надо это найти и обнародовать.

–Кто же это станет искать?

–Ты, Дима, и будешь, – усмехнулся шеф, – ты же наш имидж блюдешь, вот и займись. Звони от моего имени во все возможные инстанции и добывай информацию. Не могут они быть безупречны!

Андрей Борисович очень злился потому, что сам отчасти был виноват в успехе Станислава. В свое время опытный бизнесмен не отнесся серьезно к молодому предпринимателю, решившему с ним потягаться. «Прогорит», – махнул рукой генеральный «Кристалла» и даже не попытался ставить палки в колеса зародившейся фирме. В итоге, буквально у него под носом выросли достойные конкуренты, стремительно завоевывавшие сердца покупателей.

-В последний год доходы стали настолько внушительными, что мы даже позволили себе заняться благотворительностью – спонсируем пять детских приютов, – закончил свое выступление Станислав, – пожалуй, это все, о чем я хотел рассказать, теперь слушаю ваши вопросы.

Олеся не заметила, как прошло больше часа занятия. Все это время она внимала каждому слову рассказчика, теперь быстро пробежала глазами по вопросам, подготовленным для него сестрой, мысленно повторила самый внушительный и подняла руку.

–Алиса Калинина, – представилась девушка, когда ей дали слово. Умные карие глаза молодого бизнесмена устремились в ее сторону и заинтересованно посмотрели на Олесю. Она отчего-то смутилась, спрятала взгляд в листке с вопросами и что-то невнятно прочитала про паевые фонды и международное сотрудничество на рынке. Станислав с благодушной улыбкой попросил повторить вопрос. «Алиска меня убьет!» – пронеслось в голове у девушки. Она собрала все душевные силы и, как могла, повторила. Молодой человек сделал вид, что понял и даже начал отвечать. Олеся сидела, красная, как помидор и совершенно не слушала бизнесмена. Она нервно рисовала в блокноте витиеватые орнаменты, думая, как спасти ситуацию. Тут ее неожиданно отвлек Станислав:

–Я по всем интересующим вас пунктам ответил?

–Да, – растерянно улыбнувшись, сказала девушка и, решив, что это последний шанс заработать сестре автомат, добавила:

–У меня к вам еще один вопрос, – мужчина не сводил с нее глаз, но на этот раз Олеся более уверенно воспроизвела написанные Алисой строки и, зачем-то снова улыбнувшись, села на место. Сути ответа она не поняла, потому что сейчас думала исключительно о том, что представила сестру дурой перед всем курсом и ее научным руководителем.

–Ну, ты жжешь! – вдобавок не сдержалась Катеринка.

–Я горю…

В конце семинара профессор сказал, что на следующем занятии назовет авторов лучших вопросов, которые получат автомат по его спецкурсу. Олеся поспешила сбежать из аудитории, чтобы не разговаривать с недоуменно глядевшими на нее во время пары подругами.

Сестры частенько подменяли друг друга на университетских занятиях. В школе этот номер не проходил, потому что девочек все знали с первого класса. И каждый учитель пусть с трудом, но мог их различить. Потом же Олеся решила развивать свою творческую натуру, обучаясь на ландшафтного дизайнера, а Алиса захотела применить математические способности в сфере финансов. Теперь каждая была сама за себя, а порой – сама за сестру. В вузах лишь близкие подруги знали, что у студентки Калининой есть сестра-близняшка. Девушки не делали из этого тайны, но и не афишировали, что играло на них – ведь все без исключения гуманитарии проходят высшую математику, а среди приверженцев точных наук нет тех, кому удается скрыться от занятий по культуре речи или философии. Сестрам Калининым удавалось. Расписания всегда получалось состыковать оптимальным образом. Даже когда Алиса была беременна и неважно себя чувствовала, Олеся брала диктофон, подкладывала под свитер подушку и приходила просто посидеть на самых важных для сестры занятиях, ведь многим преподавателям номинальная посещаемость гораздо важнее того, понимают ли студенты, о чем лекция. С появлением Ксюши девочки особенно старались хорошо учиться, чтобы получать повышенную стипендию – ее хватало хотя бы на памперсы…

Недавно Олеся умудрилась в середине апреля добыть сестре автомат по философии – предмету, который иначе как «эта муть» Алиса не называла. Поэтому девушка бесстрашно пустила сестру на бизнес-семинар, снабдив ее списком вопросов для гостя аудитории, и спокойно отправилась с дочкой к врачу: «Пусть это плановый осмотр, но я сама предпочитаю услышать, что у нас все в порядке», – считала она.

–Если бы я не притворялась тобой, все было бы иначе, – Олесе впервые пришлось оправдываться перед сестрой, которой подружья «разведка» быстро донесла, как близняшка отличилась на семинаре, – я ничего не смыслю в твоих фондах и прочей дребедени, поэтому и опростоволосилась…

–Да-да, ты за все время пары не смогла выучить и воспроизвести вслух два предложения, – снисходительно улыбаясь, проговорила Алиса. Ксюша спала, и девушка наслаждалась редкими минутами покоя за чашкой чая.

–Там же ни одного слова нормального нет! Вот я и запуталась.

–Я верю, солнце, верю…

–Вот если бы я была собой, я бы подошла к нему после пары и спросила про создание своего маленького дизайнерского агентства…

–И он бы разбежался давать тебе советы!

–Он бы ответил. Он такой умный и внимательный. Он даже на ту чушь, о которой я его спросила, что-то внятное ответил…

–Это, безусловно, показатель большого ума!

–Чего ты издеваешься? – надула губки Олеся. – Мне, правда, хотелось его о многом спросить. Он такой простой в общении. Я все-все поняла, о чем он говорил, не то что твои вопросы дурацкие! Может, мы бы с ним совместную фирму открыли…

–А ничего, что твой дизайн никаким боком не касается его производства?

–Да какая ему разница, какой бизнес вести?! Он такой добрый – это по лицу видно, и глаза такие внимательные…

–О, да тебе видать не его бизнес понравился, а сам господин Лотарёв, – прищурила глаза Алиса.

–Глупости ты говоришь,– Олесины щеки покрылись легким румянцем, – просто хороший человек…

–Да плохой бы тебе не понравился, не спорю. Но такие мальчики не для нас…

–Я его видела первый и последний раз в жизни! Почему я не могу отметить ум и талант красивого мужчины?!

–Ах, так он еще и красивый? – продолжала язвить сестра.

–А ты что не видела фоток в интернете, когда вопросы придумывала? На одни свои инвестиции и фонды смотрела?

–Видела, солнышко. И хочу тебе сказать, что такие мальчики долго одни не бывают. И у этого наверняка есть девочка, которая распоряжается его миллионами…

–Не нужны мне его миллионы! – выпалила Олеся, сообразила, что сказала лишнее, залпом выпила свой кофе и торопливо вышла из кухни.

–Хоть бы чашку помыла, – ухмыляясь, вздохнула сестра.

Сразу после семинара Виктор Петрович и его любимый выпускник отправились на кафедру выпить рюмку чая за успех мероприятия, новую публикацию профессора, процветание фирмы «Айсберг» и много чего еще.

–На редкость хороший курс попался, Стас, много ребят толковых, думаю, дельные экономисты получатся. Поэтому я тебя и пригласил перед ними выступить, не жалеешь?

–Разве лишний раз повидаться в тягость? – ответил молодой человек. – А из студентов ваших мне особенно понравилась девушка Алиса с очаровательными кудряшками и испуганным взглядом. Она так мило краснела и путалась, задавая вопросы, как если бы их придумал кто-то другой.

–Признаться, она меня удивила. Это очень умная девочка – она в моем спецсеминаре занимается – уже проект курсовой сдала, так там столько ценного материала – на целый диплом хватит. Не представляю, что она будет дальше в университете делать – ей уже работать пора – как ты говоришь, на практике расти, а не в теории.

–Значит, у вас есть ее координаты?

–Ну да, я частенько своих студентов предупреждаю о переносе занятий, по поводу их работ звоню… а тебе-то что?

–Хочу поговорить с ней о паевых фондах и инвестициях: что еще может быть нужно мужчине двадцати пяти лет от симпатичной студентки третьего курса?

–Ой, брось это, – понял, к чему клонит Стас, профессор, – не морочь девочке голову. Ведь поиграешь и бросишь, знаю я вас, богатых.

–Обижаете, Виктор Петрович, у меня самые благие намерения, – вполне серьезно проговорил молодой человек и замолчал. Профессор попытался сменить тему, но разговор не клеился.

–Ну что ты за человек такой: если чего захочешь, всеми правдами и неправдами добьешься?! – воскликнул Виктор Петрович, доставая из одного кармана очки и телефон из другого. – Записывай ее номер.

–Я номер-то запишу, но ведь умные красивые девочки обычно не ходят на свидания с практически незнакомыми молодыми людьми, поэтому вы сами ей встречу назначьте, а?

–Вот, пошло-поехало! Ну, раз уж начал, сделаю, – он набрал номер и предложил своей студентке прийти на кафедру обсудить курсовую:

–Нет, по телефону не получится … я бы хотел, чтоб вы кое-что доработали до следующего семинарского занятия … сколько у вас завтра пар?.. Отлично, до встречи! Завтра в пять она будет здесь, – сказал он Стасу, повесив трубку.

На следующий день Алиса зашла на кафедру, но не нашла там никого кроме незнакомого молодого человека.

–Виктор Петрович скоро будет, не знаете?

–А где же Алиса? – спросил он таким тоном, будто перед ним стояла не точная копия увиденной накануне девушки, а переодетый в нее мужчина.

–Я Алиса, – недоуменно улыбнувшись, ответила она.

–Нет, у нее глаза чуть ближе посажены и улыбается она совсем не так!

–Ого! – девушка даже не нашлась, что ответить от удивления. Теперь лицо молодого человека показалось знакомым, постепенно в памяти всплыли недавно прочитанные статьи, Алиса начала потихоньку понимать происходящее и вслух сделала вывод:

–Да вы наглец, Станислав! А Виктор Петрович – старый сводник!

Алиса закрыла дверь и сделала несколько шагов к молодому человеку. Когда она оказалась так близко, что Стас невольно сделал шаг назад, девушка шепотом спросила:

–Его точно здесь нет? – мужчина отрицательно покачал головой. – Я и правда Алиса, а на семинаре вы видели мою сестру. Я не могла туда пойти.

Повисла пауза, оба переваривали произошедшее.

–Нас еще никто так быстро не раскрывал…вернее, вы первый, кто нас рассекретил за три года универа! Я поражена! – нарушила тишину Алиса. Молодой человек пожал плечами и не нашелся, что ответить, кроме как:

–А с курсовой у вас все в порядке, профессор ее хвалил…

Алиса улыбнулась:

–Знаете, вы, пожалуй, заслужили возможность еще раз увидеть ту, ради кого сюда приехали, – она помолчала, – если, конечно, еще не передумали.

–Как я мог…

Его щеки слегка покраснели, девушка достала сотовый и набрала номер сестры:

–Солнце, я сейчас приеду не одна, так что готовься к гостям… какая разница? Сюрпризом будет, целую.

На самом деле, Алиса даже жалела, что пропустила семинар с такой интересной личностью как Станислав Лотарёв. Она много о нем прочла и действительно хотела задать огромное количество вопросов о его бизнесе. Сейчас у нее была такая возможность. Девушка увлекла его разговором на близкую обоим тему. Стас убедился в словах профессора, что Алиса умненькая девочка и толковый экономист. Молодые люди незаметно перешли на ты и горячо спорили о сферах вложения финансов, когда Алиса резко сменила тему разговора:

–Мы скоро приедем, хочу тебя предупредить: если папа будет дома, не заговаривай о нашей маме, он это всегда тяжело воспринимает. Если сразу испортишь ему настроение, он тебя точно невзлюбит.

–Они в разводе?

–Нет. Она умерла при родах. У родителей был сын. Он утонул в двадцать лет, и они решились на второго ребенка. Мама не смогла родить близнецов, вернее, родить смогла, а выжить нет. Ей было сорок два, в этом возрасте риск такого исхода велик, тем более в то время…

–Можешь дальше не продолжать…

–Да мне-то что – я не знала маму, мне не больно. А он ее сильно любил, сейчас обожает нас…

Евгений Иванович в прямом смысле жил своими дочками, а теперь еще и маленькой внучкой. Близнецов он принял как награду за потерю любимых жены и сына. Отец всегда старался дать девочкам все самое лучшее. Дослужившись до пенсии, он променял долгожданный отдых на возможности его дочерей вкусно есть, модно одеваться и ходить с подругами в кафе. С его зарплатой и пенсией шиковать не приходилось, но на безбедное существование их вполне хватало.

С появлением Ксюши жизнь семьи изменилась. Алиса удачно родила ее в середине лета и могла не прерывать учебу. На няню денег не было, отказаться от работы Евгений Иванович не мог. Но чтобы оставаться с внучкой, пока Алиса учится, новоиспеченный дед в шестьдесят три года умудрился найти новую работу с гибким графиком – благо, опытный инженер-строитель был востребован. Теперь утром он нянчился с Ксюшей, а когда одна из сестер приходила домой, отправлялся на работу – по договору он должен был трудиться восемь часов в любое время дня. В дополнение к этому, Евгений Иванович устроился ночным охранником в супермаркет и дежурил там сутки через трое.

Девочек серьезно заботило здоровье отца – однажды у него случился сердечный приступ. Врачи констатировали – в этом возрасте нельзя столько трудиться. Сестры решили сами начать зарабатывать. Олеся разместила в интернете объявления, что принимает заказы как ландшафтный дизайнер, Алиса же предлагала бухгалтерские услуги.

В итоге, их отец оклемался и наотрез отказался что-либо менять в своей жизни. Теперь семья кормилась его заработками, а также редкими, но дорогими заказами, выполненными Олесей, и постоянными подработками Алисы. В начале года их было особенно много – предприниматели всех мастей спешно облагораживали бухгалтерию перед сдачей налоговой декларации. Алису считали недорогим и высококлассным специалистом и передавали ее координаты «из уст в уста».

–Ты всех ухажеров своей сестры так предупреждаешь? – спросил Алису Стас.

–Это бонус за то, что ты нас не перепутал. А если совсем честно, не для тебя стараюсь, для сестры – ты ей тоже понравился.

Сердце бешено забилось под дорогой шелковой рубашкой. Стас мысленно считал минуты до встречи с Олесей. Благо, их оставалось не так много. Попетлять по дворам, умудриться припарковать машину и без лифта подняться на пятый этаж – вот и все, что предстояло сделать.

Алиса отперла дверь своим ключом, сестра выбежала вслед за выползшей к порогу Ксюшей и столкнулась со Стасом.

А дальше – немая сцена, которой позавидовал бы сам Гоголь. Станислав круглыми от удивления глазами смотрел на ребенка, а Олеся – на Стаса. Алиса с трудом сдерживала смех, она взяла дочь на руки и проговорила:

–Не бойся, Стас, это мое счастье, – девочка радостно прильнула к маме, подтверждая ее слова, – а это – твое, – она глазами указала на сестру в растянутой домашней майке и бриджах. Стас не знал, что сказать, и глупо улыбнувшись, кивнул.

–Хоть бы предупредила, – промямлила Олеся, чувствуя, что непреодолимо заливается румянцем, – я думала, ты с кем-то из девчонок приедешь.

–Если ты настаиваешь, попросим господина Лотарёва уйти и позовем Катюшу.

–Не стоит, – тихо проговорила Олеся. Она теребила в руках край майки и старалась не смотреть на Стаса. Ей хотелось прыгать от счастья и обнимать сестру за такого гостя. Но девушка даже представить не могла, что привело его к ним в дом, поэтому не знала, как реагировать на этот визит – показать свои чувства от новой встречи с этим красивым и умным мужчиной она стеснялась. Стас же по ее поведению не мог понять, рада ли она его видеть, поэтому тоже слегка растерялся.

– И как вас можно перепутать? Вы же совсем разные! – проговорил он первое, что пришло на ум.

–Вы первый, кто так считает, – от удивления Олеся подняла глаза на гостя. И в ее восторженно-испуганном взгляде он прочел все, что хотел – здесь ему рады.

–Переходите сразу на ты, – вмешалась Алиса, – а то оба вежливые: будете две недели друг другу выкать. Солнце, держи Ксюшу, сейчас я выберусь из своих сапог, и пойдем чай пить. Стас, а ты пока руки помой.

–Как ты его добыла? – шепотом спросила Олеся, когда молодой человек скрылся в ванной.

–Он сам, – улыбнулась сестра, – не робей, он не кусается.

Через несколько минут они все вместе пили чай на кухне. Ксюша, сама того не подозревая, веселила взрослых – восседая на стульчике для кормления, девочка клянчила печеньки, ломала и размазывала их по своему столику, после чего с удовольствием поедала крошки и просила новое угощение – слово «Дай» было первым, что внятно сказал этот ребенок.

Олеся все еще стеснялась своего «домашнего» вида и скромно сидела между сестрой и гостем, стараясь лишний раз не смотреть на него. Алиса взяла на себя роль тамады и рассказывала забавные истории. Начала с того, как Станислав с профессором заманили ее на кафедру, а потом перешла к дочкиным достижениям. Последним из них была необычная игра с соседским мальчиком: Ксюша вытащила у него изо рта соску, повертела в руках, попробовала на зуб и засунула обратно, да еще с таким недовольным лицом, будто хотела сказать: «Ешьте сами эту дрянь, а я печеньки буду!».

Стас от души смеялся и вспоминал свое детство – рассказал, как спас щенка от трех откормленных наглых кошек, и эта собака прожила у него двенадцать лет. Потом вспомнил друга Ваньку, смастерившего для своего хомячка карусель – покатавшись на ней, зверок обленился и наотрез отказался крутить свое пластиковое колесо.

Олеся постепенно оттаивала и расцветала. Над рассказом гостя о поездке в деревню девушка хохотала, забыв, наконец, про свои бриджи и футболку, неподобающие случаю.

–А дело было так, – посмеиваясь сам, говорил Стас, – Ванька летом пригласил нас троих в деревню к деду с бабкой. Это самое место для двенадцатилетних пацанят, жаждущих приключений. А у Ваньки всегда бзик был по разным придумкам. Вот мы с ребятами на речке пузо грели, а он все с какими-то железками ковырялся. Потом приходит – довольный такой – говорит, что изобрел штуку, которая в лодке дно обследует и, если надо, дырки заливает какой-то специальной дрянью, что потом спокойно плавать можно. Мы решили этот агрегат испытать – поставили машинку в лодку, она по ней туда-сюда поездила и зажгла зеленую лампочку – значит, все в порядке. Тут Олег протянул: «Ну, так не интересно, если лодка целая, как же ты нам докажешь, что робот дырки латает?». И мы решили лодку проковырять. Сделали в ней штук пять дырок и снова запустили робота. Он туда-сюда поездил и начал что-то на дно разливать. Мы спрашиваем: «А чего он не в дырки-то льет?», Ванька репу почесал и говорит: «И в дырки попадет». В итоге, дно покрыла тонкая пленка зеленоватого цвета, похожая на плесень. Мы решили испытать лодку на прочность: забрались в нее вчетвером и погребли к середине реки. Минут пятнадцать пленка продержалась, а потом начала отклеиваться. Пока Ванька старался ее обратно приклеить, в лодку полилась вода: мы стали тонуть – вычерпывать нечем, обратно не догребем – пришлось прыгать и вплавь добираться до берега. В итоге, лодка утонула вместе с Ванькиным изобретением. А мы все получили по первое число от его деда. После этого Ваня вместе с нами грел пузо на пляже и не проводил экспериментов с сельской собственностью.

–А помнишь, как ты в деревне у нашей бабушки потерялась? – отсмеявшись, проговорила Олеся. – Мы совсем мелкими были, когда нас папа туда впервые привез, лет по пять. Алиска выскочила местность разведать – прошла туда-обратно по улице и стоит-плачет. А я в окно смотрю, понять не могу, кто ее обидел. Оказалось, она среди непривычных маленьких домиков заблудилась и понять не может, какой из них бабушкин, а сама, дуреха, возле него стоит.

Вот теперь Олеся была собой – в глазах горели задорные огоньки, щеки разрумянились от веселья, такой она очаровала Стаса еще больше. Ксюша наелась печенек, раскидала все игрушки, которые мама ей подсовывала, чтобы не прерывать чаепитие, и начала засыпать прямо в стульчике. Алиса посмотрела на часы:

–А папа сегодня в ночь что ли?

–Ага.

–Его нет, и мне все кажется, что времени мало, а нам уже спать пора – пойду купать, пока не заснула, – она достала дочь из стульчика, – счастливо, Стас, приятно было познакомиться.

–Взаимно.

Теперь молодые люди остались наедине. Это радовало и слегка пугало обоих.

–Замечательная у тебя сестра, – проговорил Стас, чтобы поддержать беседу. Олеся кивнула и спрятала глаза, начав выкладывать в рядок конфеты на столе.

–И ты замечательная…

–И ты, – робко проговорила она, прокручивая в голове одну и ту же мысль: «На первом свидании целоваться не принято».

Но Стасу было двадцать пять, и он сам прекрасно знал, что приличные девушки сразу не позволяют себе лишнего, да еще на свидании с человеком, которого знают меньше двух дней. Он взял Олесю за руку, заставив этим отложить конфеты и посмотреть на него. В круглых красивых глазах снова был испуг:

–На первом свидании целоваться не принято, – проговорил Стас, – поэтому я очень хочу еще раз тебя увидеть.

–И я, – застенчиво улыбнулась Олеся, слегка пожав его руку – от простого прикосновения она уже чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете.

-Если бы я верила в любовь с первого взгляда, то решила бы, что вы попали под ее чары, – было первое, что проговорила Алиса, осторожно закрыв дверь в комнату, где спала Ксюша.

Олеся в пижаме, разрисованной котятами, лежала на диване, обняв любимого плюшевого зайца, и восторженно-мечтательным взором смотрела сквозь экран телевизора. Слова сестры заставили ее встрепенуться:

–Что значит, «если бы верила»? Да я по уши в ней!

–Считаешь, ты любишь его?

–Я в восторге от него!

–Это видно также как и то, что ты ему очень нравишься. Но, по-моему, любовь – куда более сложное чувство, которое невозможно испытать к малознакомому человеку.

–Знаешь, как мне хорошо рядом с ним? Я сегодня наслаждалась одним его видом, а как занятно он рассказывает, как элегантно одевается… Мне хочется видеть его снова и снова!

–Можно с не меньшим успехом ждать любимую телепередачу и восторгаться видом маленького котенка…

–Совсем некорректное сравнение!

–А можешь ли ты прямо сейчас уйти к нему жить, если он позовет? – Олеся молчала, понимая, что не готова ответить «да» на этот вопрос.

–А хочешь выйти за него замуж и родить пару-тройку детей?

–Рано еще об этом думать, мы знакомы-то два дня!

–В том и дело! Я считаю, что до любви нужно дорасти: не возникает она на ровном месте! С первого взгляда могут появиться симпатии и взаимные восторги, а уж они, если повезет, вырастают в настоящее большое чувство по мере того, как люди лучше узнают друг друга.

–К чему ты это говоришь?

–К тому, чтоб ты не спешила в омут с головой, дай чувствам окрепнуть…

–Кто бы говорил!

–Потому и говорю, – Алиса опустила глаза и нервно облизала губы, – я последние полтора года в любви – великий теоретик…

–Переходи уже на практику, – Олесе было слишком хорошо, и портить настроение воспоминаниями о несчастной любви сестры не хотелось.

–Неохота что-то: я больше не верю мужчинам – все они одного хотят…

–Нет, Стас не такой, я вижу!

–Ладно, все, кроме Стаса, но он создан для тебя, так что я в пролете, – Алиса решила свести на шутку разговор, начинавший ее расстраивать, – знаешь, я на вас сегодня посмотрела и, кажется, поняла, почему говорят, будто любовь с первого взгляда существует. Те, кому повезло вырастить первые восторги в настоящие чувства, уверены, что сразу испытывали именно их…

–А я понимаю, что кто-то хамски прогуливал пары по философии, притворяясь, будто ничего в ней не понимает! Халтурщица! – расхохоталась Олеся, и в Алису полетел плюшевый заяц, девушка увернулась, а игрушка сбила вазу возле телевизора. Шум разбудил Ксюшу – Алисе предстояло успокоить ребенка, а Олесе ликвидировать осколки разговора о любви и придумать, как объяснить папе, куда делась ваза, подаренная им с мамой на десятую годовщину свадьбы.

Меньше чем через месяц общения со Стасом Олеся могла с уверенностью ответить «да» на казавшиеся недавно каверзными вопросы сестры. Они виделись каждый день – после работы Стас забирал девушку из дома или с занятий и вез ужинать в ресторан. Первую неделю молодой бизнесмен посвятил тому, что приучал Олесю читать меню слева направо и выбирать все, что душе угодно:

–Скажу по секрету, я сам могу купить маленький ресторанчик, поэтому не стесняйся.

–Это хорошая идея – нас бы там кормили бесплатно, и я бы не думала, что тебя разоряю.

–Милая, чтобы меня разорить, нужно постараться. Можешь начинать прямо сейчас.

–Ты также убеждал спонсоров дать денег на фирму?

–Это не совсем спонсоры, – начал было Стас, но потом решил не вдаваться в подробности ведения бизнеса, – по сути ты угадала – когда мне потребовались дополнительные средства, я на последние деньги стартового капитала пригласил потенциальных инвесторов в шикарный ресторан – на совещание. Они все люди богатые – едой их не купишь, но увидев, как я легко трачу большие суммы на деликатесы, они поверили, что у меня достаточно собственных средств, и я не прогорю. И решили: в мое предприятие можно вкладывать деньги.

–Аферист, – смеясь, проговорила Олеся. Спустя неделю, она уже не смотрела на цены в меню и выбирала самые вкусные названия.

Когда девушка впервые пришла к Стасу в гости, переступив порог, она застыла и невольно поежилась. Большой коридор и открывавшийся вид на ближайшую комнату поражали холодной стальной строгостью: здесь были собраны вещи всех оттенков серого, какие бывают между белым и черным. Сам Стас с добродушным лицом, пылающими нежностью карими глазами и золотисто-пшеничными волосами на фоне своей квартиры казался солнечным зайчиком, попавшим на экран черно-белого телевизора.

–Не думала, что у тебя такой неприветливый дом, – протянула гостья.

–Это комната для нежеланных гостей, – улыбнулся хозяин, – они долго не задерживаются в серебристом полумраке, а я здесь смотрю телевизор – на экран, не на мебель… да ты не стесняйся, проходи дальше знакомиться с моей олимпийской квартирой.

Олеся сначала удивилась такому названию, но, заглянув в другие комнаты, поняла, что имел в виду ее любимый. Спальня искрилась золотом – там, по аналогии с серым залом, все было подобрано в желтых тонах. Рабочий кабинет хозяина отливал бронзой красного дерева. В этих комнатах, оформленных в теплой гамме, было приятно находиться.

–Какой дизайнер придумал это цветовое решение?

–Я еще морально не дозрел до дизайнерских услуг – сам покупал вещи нужных цветов, пока здесь ремонт делался.

И действительно, присмотревшись к обстановке квартиры, можно было заметить, что все в ней сделано исключительно для удобства, а не для красоты – лишних вещей не было в принципе. В зале – огромный диван с несколькими подушками, стеллаж для домашнего кинотеатра, мини-бар, пара тумбочек и журнальный столик с зачехленным ноутбуком на нем. В спальне – кровать, платяной шкаф с зеркалом от потолка до пола, прикроватная тумбочка, ночник и плазма в полстены. В кабинете – стол красного дерева, рабочий «трон» хозяина, два кожаных кресла и целая домашняя библиотека в длинном шкафу вдоль стены. Пол везде устилали мягчайшие ковры, ступать по которым было отдельным удовольствием.

–Почему у тебя повсюду голые стены? – удивилась Олеся.

–Нечем их украшать – в картинах я ничего не понимаю, а чьи фото вешать до встречи с тобой понятия не имел…

На полках и столах тоже не было бесполезных безделушек, которыми люди так часто захламляют свои дома. Стас признался, что все подаренные пылесборники держит в тумбочке в зале:

–Мне они не нужны, а их отсутствие здорово облегчает труд домработнице, которая блюдет чистоту дома и моего гардероба.

Олеся всегда мечтала о жизни, когда заботу об уборке можно поручить кому-то другому…

Кухня сияла белизной: сквозь кружевную занавеску яркие солнечные лучи просачивались на белоснежную скатерть и весело сновали по стенам и шкафчикам.

–В этом светлом уголке я по утрам заряжаюсь позитивом, – признался Стас, – до тех пор, пока кто-нибудь на работе настроение не испортит… иногда на весь день хватает.

–А можно я у тебя идеи оформления квартиры для какого-нибудь проекта стырю? – не сдержалась Олеся. – У меня сейчас кризис творчества, а тут все так концептуально!

–Такое модное словцо сочту комплиментом, но я думал, ты ландшафтный дизайнер…

–Милый, это же специализация, азы которой можно постичь на трехмесячных курсах. А я-то в архитектурном учусь! Нас стараются всесторонне образовать – дают представления не то что о внутреннем дизайне помещений, даже о высшей математике, философии и земледелии!

–Тогда мне для тебя никаких идей не жалко – тырь на здоровье!

Олеся уже не стеснялась целовать Стаса при любом удобном случае, да и без него.

Вскоре она уговорила любимого пойти тырить идеи у других людей: в преддверии сессии Олесе нужно было срочно нахвататься как можно больше свежих мыслей для собственно курсового проекта. Искать их решено было на какой-нибудь молодежной выставке. Современные художники привыкли называть их модным иностранным словом «биеннале». Одна из них очень удачно началась в мае, и Олеся поспешила туда. Стас долго отказывался от этого культпохода, утверждая: он и современное искусство не созданы друг для друга, но в итоге сдался, решив, что в любом месте неплохо проведет время рядом с любимой.

В центре небольшого выставочного зала модерновые творцы выстроили нечто огромное, обернутое материей черного цвета. Сбоку этой махины красовалась распечатанная на принтере табличка «Лабиринт фантазий художника». Молодые люди нырнули за нее. Внутри, и правда, оказался разгороженный черными тряпками лабиринт, слегка подсвеченный тусклыми лампочками под потолком. Пройдя несколько шагов, Олеся и Стас оказались в комнате, где на усеянном яблоками полу под пластиковым деревом сидел манекен в камзоле, по лицу его беспорядочно ползали уши, нос, глаза и губы. Стас поморщился, в этот момент на голову манекена упало яблоко, Олеся вздрогнула, зато все части лица резко перепрыгнули на свои места, но потом вновь начали расползаться – до следующего яблока. «В творческом поиске», – такое название прочли посетители на пришпиленной к черной занавеске бумажке.

Следующая инсталляция, возникшая в лабиринте, называлась «Интернет». Внутри мрачного помещения молодые люди увидели макеты разных башен мира – Эйфелевой, Пизанской, Останкинской и нескольких других, менее известных широкой публике. Между башнями были натянуты веревки, на которых якобы сушилось белье.

–Концептуально, – протянула Олеся.

–Может быть, – уклончиво согласился Стас.

За соседним полотном посетителей ждала «Битва полов» – в маленьком павильоне встал на дыбы кусок линолеума, защищавшийся, видимо, от осыпавшего его мелкими деревянными планочками паркета. Вся композиция так и зависла в воздухе.

–Какой-то бред, – проговорил Стас.

–А по-моему, забавно…

Они блуждали по темным комнаткам, сталкиваясь то с залитым алыми пятнами газетами, то с крутящимся на древнем тренажере-диске «Грация» кинопроекторе, то с непонятного вида железными арматурами. Когда Стас увидел выпиленные в деревянной доске силуэты мужчины и женщины, заполненные колючей проволокой, а снизу надпись «Совет, да любовь», его терпению пришел конец:

–По-моему, мы достаточно насмотрелись!

–Там еще снаружи картины…

–Давай, ты их посмотришь без меня.

–Стас, что с тобой? – Олеся, наконец, заметила, что ему не по себе.

–У меня перенасыщение искусством, – попытался отшутиться он, чувствуя, что хочет разнести это мрачный павильон бреда, от которого к тому же болели глаза.

–Ладно, не будем досматривать: я уже подметила кое-какие цветовые решения, так что не зря сходили, – спохватилась девушка, обратив внимание, что спутник уже давно не обнимает ее за талию, а, поджав губы, нервно теребит запонку и ремешок от часов.

–Это радует, – глубоко вздохнул Стас и за руку потащил Олесю к выходу, – Шишкин и Саврасов мне как-то ближе, – проговорил он уже в машине.

–Обещаю, в следующий раз пойдем на классику!

–Неужели ты тоже придумываешь подобные проекты?

–Что ты, совсем нет! Все мои работы связаны с цветами – в обоих смыслах слова – обожаю колористику во флористике.

–Милая, не запутывай меня еще больше – после этой выставки мозг плавится, а я еще за дорогой слежу.

–Проще говоря, во всех проектах я использую естественные украшения – цветы. А на выставке хотела посмотреть оригинальные цветовые сочетания. Знаешь, порой и в голову не придет, что пурпурный, сиреневый и оранжевый могут сочетаться, а на каком-нибудь удачном примере увидишь и примешь к сведению. Поэтому я картины тоже посмотреть хотела – современные художники не боятся экспериментов с цветом.

–Исключительно ради тебя, – Стас резко развернул машину.

Кристаллинский негодовал и щипал свои пышные усы. Его главный пиарщик двухметрового роста, казалось, в полтора раза съежился, стоя перед гендиректором.

–Уже месяц прошел, продажи опять упали, а ты так ничего и не нашел!

–Я проверил все возможное.

–Не может такого быть! Все наверняка отписались от твоих запросов и отбрехались от тебя по телефону. Ногами ходить надо, Дима, а не в офисе зад греть!

–Да что я только не делал: подружился ссанипедемстанцией, пил с ростехнадзором, дарил цветы начальнице роспотребнадзора и конфеты – инспекторше из налоговой. Они чисты – прикопаться не к чему! Проще убить вашего Лотарёва, чем найти о нем что-то плохое!

–Убивать раньше надо было, а теперь не сработает – их производство налажено и перейдет в надежные руки, – шеф настолько серьезно рассмотрел и отмел сказанное в сердцах предложение пиарщика, что Дмитрий побоялся доказывать обратное, – значит, глубже копать надо – не в одном производстве, но и в его биографии. Разузнай что-нибудь о его товарищах, которые теперь у него в замах: проверь, не мухлюют ли они с банками, не принимают ли наркотики, не пьют ли кровь младенцев…

–Последнее сложно будет выяснить, – улыбнулся Дима.

–Ничего смешного! Нам важно найти любую мелочь, которая поможет переманить обратно часть покупателей. И чем больше таких мелочей ты найдешь, тем больше людей откажутся от «Айсберга».

Стас задерживался на совещании. Олеся уже порядочно соскучилась, когда он позвонил и сказал, что едет за забытым дома кошельком. Правом данным ей любовью, девушка приказала разворачиваться к ней – кошелек подождет их обоих, а ресторан, тем более, никуда не убежит! Зато Олесе лишние полчаса, проведенные в машине с любимым – это хоть какой-то кусочек позитива в конце пасмурного майского дня.

–Я тебя в коридоре подожду, – проговорила Олеся, присаживаясь на пуфик возле зеркала в резной серебристой раме. Вернувшийся с портмоне в руках Стас застал возлюбленную крепко спящей в обнимку с собственной сумочкой. Молодой человек бережно перенес девушку в спальню, а сам заказал пиццу и провел вечер в обществе телевизора.

Он уже досматривал второй фильм, когда из Олесиной сумочки настойчиво запищал сотовый. Хозяйка его не услышала, а Стас проигнорировал. Не прошло и минуты, как затрезвонил его телефон – звонила Алиса:

–Вы что с ума сошли что ли? Время скоро полночь – вас все нет, – выпалила она в трубку, – почему Олеся не отвечает?! Чем вы там вообще занимаетесь?! – она запнулась. – На это можешь не отвечать…

–Алис, успокойся, я сам тебе хотел звонить, как фильм закончится…

–Какой, к черту, фильм?! Предупредить не могли, что задерживаетесь? На улице ливень, дорога скользкая, видимость никакая – аварий полно!

–Да успокойся ты! Во-первых, я слишком хорошо вожу, чтоб испугаться какого-то дождя, а во-вторых, Олеся заснула часа три назад, и я не знаю, будить ее или оставить до завтра…

–Доучилась…

–В смысле?

–Она все ночи напролет с книжками сидела, вот и не выдержала – заснула под дождик.

–Что же ты мне не сказала? Я б ее меньше отвлекал…

–Я думала, ты в курсе… ну да ладно…вы у тебя что ли?

–Ага.

–Она по четвергам обычно с Ксюшей утром сидит – учиться после обеда идет. Так что пусть отоспится пока, а я с дочкой папу оставлю…

–Ты уверена?

–Еще как – во-первых, сестра хоть одну ночь поспит больше двух часов, а во-вторых, я все-таки боюсь этого дождя – нечего тебе лишний раз под ним скользить.

–Тогда, спокойной ночи, мамочка.

–Осторожнее, Ромео, обижусь, – уже совсем веселым тоном проговорила Алиса и повесила трубку.

Будучи гендиректором, Стас мог приходить на работу в любое время. Но именно в этот четверг на девять утра у него была запланирована встреча с японскими коллегами – представителями вежливой нации, которые могли счесть опоздание оскорбительным. Полвосьмого утра интернет-карты показывали, что все дороги забиты. Олеся еще спала. Второго комплекта ключей не было. После ночного разговора с ее сестрой Стас не решился будить любимую. Он написал романтичную записку с обещанием вернуться после совещания и отправился на работу.

Олеся выспалась на славу, но постепенно осознав произошедшее, сильно забеспокоилась – она не ночевала дома, не предупредила родственников, не подготовилась к семинару и не могла выйти из квартиры – это попахивало большими неприятностями. Особенно для Стаса.

–Почему ты меня не разбудил? – услышал он в трубке обиженный голос.

–Перезвоню через полчаса, я занят.

За эти полчаса Олеся позавтракала, залезла в Интернет за полезной информацией к семинару и от всей души обиделась на любимого то ли за нежданно подаренный сон, то ли за неласковый ответ по телефону. В любом случае, когда он перезвонил, трубку она не взяла. Вскоре Стас был дома и оправдывался:

–Ну не мог же я позвонить горничной и просить ее тебя выпустить? Это какое-то неуважение к тебе, – Олеся молча смотрела в пол и дула губки, – и не мог я ослушаться твою сестру – разбудить тебя и в грозу везти домой! Это жестоко, – она бросила взгляд исподлобья и продолжала молчать, – а разве мог я при японских гостях начать задушевный телефонный разговор? Это против деловой этики, – Олеся набрала воздуха в грудь и отвернулась к окну, – а если кто-то будет продолжать дуться, я уйду обратно на работу…

–Тогда я пропущу семинар, не получу автомат, стану больше готовиться и реже с тобой видеться! – проговорила она, резко обернувшись. – Это плохо…

–Тогда поехали в универ, – Стас обнял любимую, она крепко к нему прижалась и проговорила:

–Я не хочу потерять ни минутки общения с тобой, а ты…

Не зря кто-то великий сказал, что поцелуй – лучший способ заставить женщину замолчать…

После пар Олеся собиралась идти домой, но Стас встретил ее у ворот университета с ароматным букетом роз.

–Я с тобой сегодня не поеду.

–Продолжаешь меня наказывать?

–Нет. Я почти сутки не была дома – надо задобрить папу.

–Тебе ведь уже есть восемнадцать?

–Не хочу рисковать…

–Брось, ты уже большая девочка, – Стас взял ее за руку, – поверь, мне ты нужна больше, чем папе. Поехали ужинать…

–Это мои любимые, – после небольшой внутренней борьбы, Олеся приняла цветы и села в машину.

Евгений Иванович в тот день на работу не пошел – поменялся на выходной, чтобы, наконец, поговорить с дочкой. Он уже больше месяца почти не видел Олесю. Дома ей вечно было некогда общаться с отцом – она спешила дочитать конспект, дочертить проект и убежать на занятия или к таинственному молодому человеку. «Серьезно говорить надо не впопыхах», – отмахивалась она, предвкушая нравоучения от престарелого родителя.

–Что это за парень, с которым нельзя один день не встречаться? – недовольно спросил он Алису.

–Фамилия Лотарёв тебе о чем-нибудь говорит?

–Это молодой выскочка, который теснит хорошую уважаемую компанию?

–Почему сразу выскочка? Перспективный бизнесмен, между прочим, лучший молодой предприниматель прошлого года, апгрейдивший на своем производстве старую идею…

–Что-что сделавший?

–Ну, модернизировал он ее…чего в этом плохого? По-моему, в век прогресса даже похвально…

–К чему это ты о нем заговорила?

–Так он и есть кавалер нашей Олеси. И он ее обожает! – Алиса хотела похвастаться за сестру, не получилось:

–Не везет – так не везет, – недовольно пробурчал отец.

–Не понимаю тебя.

–Он же хитрец, он ее одурачит.

–Пап, у них все серьезно, я же со стороны вижу, – Олеся все уши сестре прожужжала рассказами о возлюбленном. К тому же, они порой приезжали вместе попить чайку. Папа девочек в эти дни по странной случайности бывал на ночном дежурстве. Стас не знал, что Олеся стеснялась их познакомить.

–Кто бы говорил, видит она! Я вторую внучку не потяну!

Алиса вспыхнула, собиралась что-то ответить – как всегда громко и безапелляционно – но вовремя вспомнила, что дочка спит, и прошептала, вернее, метая глазами молнии, прошипела на отца:

–Даже если бы ты не стал мне помогать, я бы не отказалась от Ксюши. Я бы бросила универ, нашла работу и хоть что-то да заработала б. Можешь сколько угодно упрекать меня, что я не стала прерывать беременность!

–Не горячись, дочка, я ничего такого не имел…

–Представляешь, что ее сейчас не станет? – не слышала его оправданий Алиса, на глазах у нее сверкнули слезы. – Какой-нибудь врач сделает ей укольчик – и все…

–Что за ужасы ты говоришь? Это бесчеловечно!

–А ты представь: не будет ее белобрысеньких кудряшек, веселых глазок, мелких шалостей…

–Прекрати! Ты же знаешь, я обожаю Ксюшу!

–Сделать аборт – равносильно тому укольчику, который ты назвал бесчеловечным, поэтому я на него и не решилась.

–Ладно, забудем-забудем, – отец обнял дрожавшую от собственных слов Алису и постарался перевести тему разговора обратно, – если у них все так серьезно, отчего они скрываются?

–Никто не скрывается, но им за пределами дома куда интереснее…

–Мне это не нравится, – он с трудом сдержался, чтобы вновь не заговорить о недобропорядочности Стаса, побоявшись опять нечаянно обидеть дочь.

От чтения меню Олесю отвлек звонок сотового.

–Папа недоволен, – сказала девушка, закончив телефонный разговор, – злится, что не видит меня дома и, что в принципе ни разу не видел тебя…

–Не понимаю, ты хочешь меня напугать своим отцом?

–Скорее, пристыдить: ты меня украл, и Алисе пришлось отдуваться.

–Давай тогда ее спасать, – Стас встал из-за стола.

–Ты собираешься к нам?

–Я не собираюсь прятаться от твоего отца – родителей девушек боятся лишь мальчишки, у которых дурные намерения относительно их дочерей, а у меня их нет. Поехали, милая.

Меньше чем через час влюбленная парочка с тортом и пакетом сладостей прибыла в квартиру Калининых.

–Это к чаю, – Стас протянул гостинцы встретившей их Алисе.

За ее спиной появился высокий пожилой человек с газетой в руках. Евгений Иванович выглядел старше своих лет. Его седые волосы были коротко острижены, открывая все морщины, исписавшие лоб и виски. Строгие карие глаза оценивающе смотрели на Стаса поверх очков в тонкой черной оправе.

–Это наш папа, – проговорила Олеся.

–Решили купить меня конфетами?

–Я Станислав, – не замечая колкости, молодой человек протянул руку, Евгений Иванович нехотя ее пожал и представился.

Маленькая Ксюша тоже встречала гостей. Она несколько дней назад научилась ходить сама и теперь неуверенной походкой, качаясь и спотыкаясь, вышла в коридор и протянула ручки к знакомому дяде, который частенько подкидывал ее к потолку, вызывая этим неописуемый восторг у девочки и такой же страх у ее мамы.

–Здравствуй, зайка, – ласково проговорил Стас, – хочешь полетать? Идем, – он уже собрался поднять девочку, когда Евгений Иванович заметил:

–Хоть бы руки помыл!

Олеся покраснела и закусила губу, Алиса поспешила на выручку гостю:

–Папа, ей уже не два месяца! Она в песочнице готова все формочки вылизать, пока я не отниму!

–Где уж нам, дуракам, чай пить!

–Ой, а идемте, правда, чай пить, – вставила-таки слово Олеся, – мы руки помоем, – улыбнулась она, заглядывая отцу в глаза. Он же нахмурил брови и пошел на кухню. Ксюша захныкала, Стас устроил-таки ей веселый полет, чем еще больше настроил против себя хозяина квартиры.

–Ну, рассказывайте, Станислав, что за папа-олигарх купил вам такую игрушку как собственный завод? – проговорил Евгений Иванович, отхлебнув чая.

–А вы слышали какое-то другое имя с фамилией Лотарёв?

–Я вообще не особенно много слушаю про вашу фамилию.

–С чего вы тогда взяли, что мне кто-то подарил это предприятие?

–А где такому юнцу взять на него денег?

–Я нашел способы…

–Наверняка нечестные.

–Папа! – вспыхнула Олеся.

–Не мешай, дочь. Или вам все-таки дал денег богатый папочка, который теперь умиляется, глядя, как вы играетесь в роли гендиректора?

–Я своего отца последний раз видел несколько лет назад, потому что живет он за тысячи километров отсюда. И если уж говорить о материальной помощи, то скорее, я его поддерживаю, а не наоборот, – Стас говорил спокойно, внимательно смотрел в глаза собеседнику, всем видом давая понять, что он настроен миролюбиво, но если Евгений Иванович хочет словесной баталии, он ее получит и проиграет.

–Так вы неместный?

–Почему, вполне себе местный. Просто родители развелись, когда мне шесть лет было. Отец у меня военный – его распределили на север, и мама не захотела с ним ехать. Правда, она чересчур быстро снова вышла замуж: похоже, папин отъезд стал хорошим поводом, а истинной причиной их разрыва был мой отчим… Он ненавидел все, связанное с ее первым браком, включая меня, вечно твердившего, что папа то и се делал совсем не так как он. В итоге, мама сдала меня своим родителям и стала строить собственную счастливую семью.

–А вас воспитала улица…

–Почему сразу улица?! У меня были замечательные дед с бабкой, которые мне вполне заменили родителей. Первое время мама часто нас навещала. Потом родила сестренку, и я почти перестал ее видеть – до нас ей ехать больше часа – с малышкой тяжело, меня бабушка одного к ней тоже не пускала, да еще в школу ходить надо было, уроки делать, с друзьями гулять… А потом я и сам как-то отвык. С мамой мы по телефону общались. Но она звонила все реже и реже, похоже, тоже отвыкла… Потом родила еще одну сестренку…Теперь мы встречаемся на семейных праздниках и похоронах. И конечно они мне звонят и пишут по электронке. Последние пару лет тема одна – дай денег…

–Вы же можете себе это позволить…

–В разумных пределах: недавно моя восемнадцатилетняя сестренка потребовала, чтоб я ей купил отдельную квартиру – тесно ей, видите ли, в трешке с родителями и сестрой. Я отказал. Мать со мной четвертый месяц уже не разговаривает – узнала, что я отцу квартиру купил, а Машеньке ее нет, вот и дуются теперь втроем на меня.

–А что ж это вы так? Жалко сестре от своих богатств кусочек?

–У отца на севере тоже семья – жена и еще две дочки. Жили они в старой двушке с тещей и тестем. Грех не помочь было, раз средства есть. Я вообще считаю, что деньги не должны копиться где-то на банковском счете: если ими можно решить проблему, почему бы не воспользоваться. Но я их сам заработал, сам трачу. И Машеньке пытался объяснить, что в этом мире надо всего добиваться самой – не всегда рядом будет богатенький брат, не факт, что он всегда будет богатеньким, да и не все проблемы можно решить деньгами. Я ей могу помочь найти работу или подработку, могу дать ценный совет, но не хочу приносить все на блюдце с голубой каемочкой.

–По-моему, правильно, – проговорила Алиса.

–А по-моему для близких ничего не надо жалеть, – сурово посмотрел на Стаса Евгений Иванович.

–Мне кажется, близкие – это те, кому все равно, сколько у тебя денег. Таких людей со мной рядом уже давно нет – с тех пор как четыре года назад не стало бабушки.

–А от моей дочери вы чего хотите?

–Свою семью создать.

Олеся подняла на любимого удивленно-восторженный взгляд, Алиса улыбнулась и дала дочке очередную печеньку. Евгений Иванович снял очки, дрожащей рукой поднес ко рту чашку и, сделав большой глоток, произнес:

–Сколько вы ее знаете – месяц, два? Не верю, что за это время можно дозреть до женитьбы!

–Мне не надо встречаться с девушкой пять лет, чтобы понять, хочу ли я стать ее мужем. Олеся замечательная, – когда Стас заговорил о любимой, в его голосе исчезли все воинственные нотки, он с нежностью глядел на нее и продолжал:

–Чем больше я узнаю ее, тем больше влюбляюсь. И с каждым днем понимаю, что хочу быть с ней одной.

–А я не хочу такого зятя как вы.

–Папа! – на этот раз девочки воскликнули хором.

–Отчего же? – выдавил из себя Стас, с трудом сохраняя спокойствие.

–Вы хитрец и обманщик. Вы завели собственное дело, хитростью обошли известную и уважаемую фирму. И сейчас морочите голову моей девочке. Правильнее сказать, всем моим девочкам. Задарите их глупыми безделушками, поиграете и бросите…

–Что за бред?! – не сдержался Стас, получил пинок под столом от Алисы, извинился и более сдержанно продолжил:

–Конкурентов я еще не обошел, но близок к этому. И никакой хитрости кроме новых энергосберегающих технологий производства и честных сделок с другими серьезными предприятиями нет. В бизнесе я абсолютно чист, можете проверить, если хотите! А голову я никому не морочу: стал бы я тут с вами откровенничать, если бы не был серьезно настроен!

–Вы выросли без родителей, вам чужды семейные ценности, вы сейчас не хотите помогать матери и сестрам, как вы можете говорить о собственной семье, если не знаете, что это такое?! Даже если вы женитесь на Олесе – надоест куколка через год-два – разведетесь, купите новую…

–Похоже, я зря вам все рассказал: вы поняли это по-своему, – Стас глубоко вздохнул и крепко сжал руку в кулак, – я же не говорю, что вы без жены воспитали плохих дочерей, которые не смогут стать хорошими женами и матерями!

Алиса еще раз пнула его под столом, но было уже поздно, запретную тему затронули, и Евгений Иванович негодовал:

–Да где тебе, сопляку, понять, почему я не женился?! У них не было матери и не должно было появиться мачехи…

–Люди из приютов чужих детей берут и любят как своих, – сквозь зубы процедил Стас, – а с материнской любовью ничто не сравнится.

–Не смей осуждать меня и моих дочерей!

Маленькая Ксюша уже несколько минут как отложила печеньку и с любопытством наблюдала за дедушкой и добрым знакомым дядей, которые исподлобья глядели друг на друга и разговаривали все громче и громче. Скорее всего, девочка ни слова не понимала из того, о чем они спорили, но она чувствовала, как обстановка за столом накалялась. Когда Евгений Иванович закричал на Стаса, малышка громко расплакалась. Алиса взяла ее на руки и, пронзая взглядом мужчин, зло проговорила:

–Не смейте орать при ребенке. Не о чем ссориться было, – Ксюша хныкала и прижималась к маме.

–Пожалуй, знакомство не получилось, – молодой человек вышел из-за стола. Пока Олеся выбиралась из самого угла кухни, Стас уже был в подъезде. Девушка догнала его на третьем этаже, обняла и, рыдая, прижалась к любимому:

–Ты теперь бросишь меня? – всхлипывала она.

–Что за глупости, милая? Мне совершенно не важно, насколько у тебя вздорный отец, – Стас обнял ее, – я ушел, чтоб не наговорить ему грубостей.

–Он у нас уже старенький и понятия не имеет об энергосберегающих технологиях и выгоде от них. Он не верит, что можно честно разбогатеть. У него обо всем свое мнение, и его ужасно сложно переубедить…

–Главное, чтоб ты меня не бросила после всех его слов.

–Но ведь ты правда-правда не хитрец и не обманщик? – Олеся глядела на него по-детски доверчивыми глазами.

–Конечно, нет.

–Смотри, если ты меня обманешь хоть в чем-то, я не прощу, – серьезно проговорила девушка.

–Мне нечего скрывать. Я тебя очень люблю, и поехали, наконец, поедим!

Ужин в ресторане сорвался, а в гостях Стас весь вечер был так увлечен спором, что почти не притронулся к чаю и пирожным. Теперь он почувствовал зверский голод.

–Только обуюсь…

Олеся поспешила наверх. Стас лишь сейчас заметил, что она выбежала за ним босиком. Он подхватил девушку на руки и донес до квартиры.

–Внутрь не пойду.

Отец не слышал, как она вошла: он горячо спорил с Алисой:

–Она его любит и выберет его, так что смирись, – говорила девушка.

–Он мне не нравится. Слишком хорош, чтоб быть таким на самом деле.

–Он ее любит. Это видно, и это главное…

Дальше слушать Олеся не стала, ее ждал любимый – сегодня он еще больше вырос в ее глазах.

Ночью Евгению Ивановичу стало плохо. Олеся позвонила Стасу уже из скорой, и он приехал в больницу.

–Он в реанимации, меня туда не пускают, – пролепетала заплаканная девушка. Она бессильно уткнулась в плечо любимого. Из палаты интенсивной терапии вышел врач лет тридцати пяти. На лице его читалось, что нежданный пациент сорвал мирный здоровый сон во время дежурства: минимум сострадания, максимум эгоизма. Стас направился к нему:

–Вы здесь главный?

–До конца дежурства – да.

–Что скажите про пациента?

–А вы, собственно, кто?

–Какая сейчас разница, кто я? Меня интересует, как он себя чувствует.

–Но все же…

–Как вы думаете, многим в два часа ночи любопытно справиться о здоровье малознакомого человека?

–Ситуация небезнадежная, но ему нужен особый уход…

–Это мне ни о чем не говорит. Вы обеспечите такой уход?

–Думаю, мы уже завтра переведем его в обычную палату. Но хороших мест там нет, больница переполнена…

–Я вас озолочу, если почините этого деда, – Стас проговорил это так тихо, что даже стоявшая неподалеку Олеся не смогла разобрать ни слова. Мужчины продолжили разговор в кабинете врача:

–Как вас величать?

–Сергей…Михайлович…

–Я тоже Михайлович, так что мы почти братья. Родственничку поможешь? – Стас достал из кошелька несколько крупных купюр и положил их перед врачом. Тот не мог решить, как вести себя с этим настойчивым человеком – Стас выглядел молодо, но беседу вел нешуточно взрослую, в джинсах и футболке он совсем не производил впечатления богатого человека, но с легкостью расставался с кругленькой суммой. Он вел себя на удивление спокойно для человека, с близким которого произошла беда, и как-то странно деловито проявлял заботу. «Вдруг подстава какая?» – мелькнула у врача мысль, с другой стороны, вряд ли милиция решила поймать его на взятке ночью. Сергею Михайловичу искренне хотелось верить в это и получить вознаграждение за бессонное дежурство.

–У нас есть люкс, но он для ветеранов Великой Отечественной…

–Ты его видел? Ну, чем не ветеран?

–Это надо с заведующим согласовать, он завтра утром будет…

–А ты не наглей, поделись с заведующим. Или я с ним сам поговорю, – Стас протянул руку к пачке купюр, доктор глазами показал, что забирать их не стоит, и проговорил:

–Да он выкарабкается: перенервничал, похоже, а сердце у него слабое совсем… оклемается… курс лечения у нас пройдет – нервы подправим, сердечко подлечим слегка, и как новенький будет! Главное, ему потом не напрягаться лишний раз и не переживать по мелочам.

–Так, с этим разобрались… и еще: почему девочку к отцу не пускаете?

–Нельзя в реанимацию посторонним…

–Что, прикажешь ей всю ночь в коридоре куковать?

–Правила такие, там все стерильно…

–Слушай, братишка, – Стас достал еще пару купюр, – добудь нам с ней халаты, бахилы и что там у вас еще положено, чтоб мы около него смогли остаться.

Сергей хотел было возразить, но Стас не дал ему вставить и слова:

–Думаю, здесь многие правила нарушаются, если поглубже копнуть, – почти шепотом сказал он, впиваясь взглядом в лицо молодого доктора, – мне сейчас проще тебя купить, чтоб у нас все хорошо сложилось. Но если ты мне откажешь, поверь, я найду возможности устроить здесь глобальную проверку, и тогда все сложится плохо, но не только у старика с больным сердцем и его дочки, но и у всего вашего дружного коллектива.

Вскоре Олеся дремала на плече у любимого в палате интенсивной терапии. Конечно, кушетка, которую там организовал Сергей Михайлович, была тесновата для двоих, но, как говорится, чем богаты…

Стас спал чутко и проснулся, едва Евгений Иванович пошевелился, придя в сознание.

–Продолжаешь меня покупать? – слабо проговорил он, увидев, что молодой человек открыл глаза. Умудренный годами мужчина понимал: посетителей просто так не пустили бы в реанимацию.

–Обычно покупают то, что нужно, – Стас помолчал, – вам нужно здоровье, вы нужны девочкам, а мне – чтоб они были счастливы. Такая нехитрая цепочка.

Евгений Иванович не успел ответить: негромкий разговор мужчин разбудил Олесю:

–Папочка, как ты себя чувствуешь?

–Жив, да и ладно.

–Доктора пообещали, что вернут тебя домой новеньким.

–Думаю, им можно верить, выздоравливайте. Мне пора на работу.

Стас чмокнул в щеку любимую, зашел пообщаться с заведующим, и, будучи уверенным, что Евгений Иванович будет лечиться по высшему разряду, с легким сердцем и кошельком поехал домой. Он разрешил себе выспаться и не ходить на работу, но в больнице оставаться не хотел, чтобы лишний раз не нервировать своим присутствием отца возлюбленной.

Врачи прописали Евгению Ивановичу серьезный курс лечения, который должен был продлиться целый месяц. Он бурчал, будто Лотарёв подкупил весь медперсонал, чтобы его подольше держали в больнице, но послушно пил таблетки, принимал процедуры, чувствовал, как его здоровье улучшается, и продолжал ворчать.

В его отсутствие Стас стал чаще бывать дома у Калининых – теперь Алиса могла оставить дочку лишь с сестрой: в эти дни влюбленная парочка заменяла поездки в рестораны веселыми домашними посиделками. Потом у девочек началась сессия, и Стас старался как можно меньше отвлекать Олесю от занятий, ссылаясь на собственную занятость – а сам в это время развлекался с друзьями или скучал в обществе телевизора.

–Милый, ты должен нас спасти, – проговорила однажды Олеся, глядя, как Стас возится с обожавшей его Ксюшей.

–Что за ЧП? – спросил он, кружа девочку в воздухе, она радостно визжала и смеялась.

–У нас экзамен в один день…

–И что?

–Посидишь с Ксюшей? Вы так здорово ладите…

Стас опустил девочку на пол и, удивленно глядя на Олесю, сам сел рядом:

–А подруг попросить не можете?

–Так у всех экзамены сейчас… Причем по очереди сходить мы с Алиской не сможем – у меня защита проекта, а это значит, что вся группа будет долго и упорно сидеть в аудитории и слушать друг друга, потом комиссия обсудит наши выступления и решит, кто что заслужил. В общем, у меня получится уйти, когда после всего этого шоу объявят оценки и поставят их в зачетки. Если Алиса рискнет дожидаться меня дома, то, скорее всего, опоздает на свой экзамен.

–А если няню нанять?

–Никаких няней! – с порога проговорила только что вошедшая Алиса. – Как я узнаю, хорошо ли она обращалась с малышкой? – Ксюша уже была около мамы и просилась на ручки. Алиса поставила на пол сумку, и ее содержимое увлекло дочь больше, чем мама.

–Нет, малыш, это тебе пока не надо, – мягко проговорила девушка, забирая у дочки блеск для губ, девочка захныкала, – идем лучше, посмотрим твои игрушки, – она дала Ксюше нечто круглое с кнопочками – быстро увлекающее детей и раздражающее взрослых кваканьем и пиликаньем.

–Я не доверяю няням. По крайней мере, до тех пор, пока Ксюша не сможет внятно рассказать, как они провели время…

–Стасик, ты же с ней постоянно играешь, она тебя обожает…

–Будет ли она меня обожать в ваше отсутствие?

–Ты же знаешь подход к прекрасному полу, – Олеся ласково обняла его и, улыбаясь, заглянула в глаза.

–Скоро защита?

–Послезавтра.

–Имейте в виду, что у меня в два важная встреча. Справитесь до этого?

–Должны.

-Пока она спит, – обрадовала Стаса Алиса, – если повезет, проснется часов в десять. А если повезет вдвойне, то к этому времени я уже отстреляюсь и вернусь.

–Твоими бы устами…

Девушка дала няню подробные инструкции, чем кормить и как развлекать ребенка, на всякий случай рассказала, во что одеть девочку на прогулку:

–В песочнице она совсем мирная, главное – следить, чтоб камни и формочки не облизывала и окурки не собирала…

–Мы лучше дома тебя подождем…

–А ты памперс-то поменять сможешь?

–Как, и это надо? – скривился Стас.

–Может понадобиться…

Алиса проинструктировала его и по этому поводу, после чего побежала в универ. Стасу не повезло. Он даже не успел включить ноутбук, чтобы проверить почту, когда из соседней комнаты донесся дикий рев: Ксюша проснулась. Она настолько удивилась, увидев вместо мамы дядю, что на секунду замолчала, а потом завопила с новой силой.

–Ну-ну, малышка, не плачь, – Стас взял ее на руки, рискуя оглохнуть, – хочешь, полетаем? – спросонья девочка не хотела эквилибристики. – Ладно, а сказку хочешь? – Ксюша отпихнула руку с яркой книжкой и продолжила громко негодовать. Тут Стас вспомнил, что после сна ей надо дать водички, нашел заветную поилку и заткнул орущего ребенка – помогло. Ксюша деловито попила и протянула к дяде ручки – мол, теперь и полетать можно.

–Ага, значит, мы дружим, – улыбнулся Стас, – ладно, полетели. И не плачь больше.

Столько Ксюша еще не летала – мамы, которая обычно останавливала это веселье, рядом не было, а к дяде девочка подход нашла: ставит на пол – надо хныкать.

–Дядя устал, – проговорил, наконец, запыхавшийся Стас, – возьми вот это, – он посадил девочку среди игрушек и дал ей то же изобретение с множеством кнопок, которым так удачно отвлекала дочь Алиса. Девочка снисходительно взяла игрушку. Стас решил, что теперь может заняться почтой. Но дальше пароля дело не пошло – с кухни донесся нешуточный грохот. Молодой человек бросился туда. Ксюша стояла в луже детского питания около двух разбитых банок и тянулась к третьей, стоявшей удивительно близко к краю стола – мама не рассчитала, что дочка подросла.

Стас прибежал вовремя – пораниться Ксюша не успела. Он, как сумел, сполоснул ее в душе, переодел в чистое платьице и посадил к игрушкам, а сам отправился убирать следы учиненных девочкой разрушений. Пока молодой человек аккуратно собирал в ведро осколки, Ксюша прокралась на кухню и принялась слизывать с пола детское питание – пришлось снова ее мыть и переодевать, благо, купаться девочка обожала. Теперь Стас зафиксировал проказницу в стульчике для кормления, угостил печенькой, налил в поилку молока и устроил настоящее шоу под названием «Дядя в светлом костюме моет полы». Хотя, к этому времени костюм можно было назвать светлым весьма условно: пока молодой человек спасал Ксюшу от расплывшейся еды, он сам изрядно в ней перепачкался. Стас с трудом представлял, как в таком виде покажется на совещании. Грела надежда, что кто-то из девочек скоро вернется, и отпустит его домой переодеться.

Олеся одной из первых защитила проект и скучала, слушая выступления однокурсников. Алиса слишком долго рассказывала Стасу, как обращаться с дочкой, поэтому не успела войти в аудиторию с первой пятеркой сдающих, это значило, что теперь девушка еще долго будет ждать своей очереди.

Высвободившись из стульчика, Ксюша побежала в комнату, и Стас поразился тому, как быстро его ноутбук оказался на полу: девочке эта штучка с кнопочками приглянулась куда больше привычной квакающей игрушки. Стас молча забрал свою вещь и положил на полку. Ксюша негодовала. Ее протест звучал очень громко и убедительно: никакими полетами и поилками отвлечь ее не удалось – девочка была сыта, и четко знала, чего хочет. Стас еще и часа не был нянем, но терпение уже было на пределе:

–Ладно, зайка, – сквозь зубы проговорил он, с трудом сдерживая недобрые слова, которые просились на язык, снял с полки ноутбук и посадил девочку на колени, – давай вместе играть с компьютером: поищем что-нибудь полезное.

Алиса за пару минут накидала план ответа, еще за пять решила задачу из билета, а потом больше часа развлекалась тем, что незаметно помогала одногруппникам, ожидая, пока вошедшие первыми студенты промямлят преподавателю свои ответы.

Выйдя из аудитории, она собралась узнать у Стаса, все ли живы, но телефон предательски разрядился, а девушка уже отошла от аудитории, и попросить сотовый было не у кого. Алиса поспешила домой. Ее смутило, что машины Стаса не было возле подъезда, а то, что в квартире не было самого Стаса и ее маленькой дочки – испугало. Девушка схватила городской телефон:

–Что случилось?! – выпалила она в трубку.

–Так я тебе смс кинул, чтоб не отвлекать – пришлось ко мне поехать, – спокойно ответил Стас, – мы сейчас на пути обратно, и ты уже через пять минут увидишь свою ненаглядную проказницу.

Алиса начала было ругать его по телефону, но Стас, шутя, предложил продолжить это дома. Так и произошло, ведь девушка увидела свою дочь на руках у незнакомой женщины:

–Это еще кто?

–Няня…

–Я же говорила…

–Давай, мы отпустим Дарью Петровну и все обсудим, – как ни в чем не бывало, проговорил Стас, поблагодарил женщину, оплатил ее услуги и, закрыв за ней дверь, обратился к Алисе:

–Теперь ругай, – девушка уже собралась что-то выкрикнуть, но он незаметно подтолкнул к ней дочку. Девочка протянула маме маленькую коробочку, перевязанную обслюнявленной сиреневой ленточкой.

–Это мне?

–Ксюша слегка доработала дизайн банта, но вскрыть не смогла…

Внутри была великолепная заколка. Алиса примерила подарок – смотрелся он идеально.

–Тем не менее, я должна тебя поругать, – уже мягко проговорила она, – я же предупредила, что не доверю дочку чужим людям…

–Алис, я бы разве доверил? Я же рядом был, поэтому могу за Ксюшу рассказать, как они проводили время – Дарья Петровна превосходно ладит с детьми. Мы с Ксюшей вместе нашли ее на сайте того же агентства, что подобрало мне горничную. Я ему доверяю.

–А сам чего?

Молодой человек рассказал, как весело они провели первый час его дежурства. Девушка только тогда заметила, что Стас утром был иначе одет.

–Ладно, прощаю, с боевым крещением тебя! Радуйся, что мы с Олесей половину сессии автоматом сдали, а то могли бы чаще оставлять тебя с этим маленьким очаровательным монстриком.

–Я могу позволить себе помощницу, если мне это позволишь ты.

–Доброта меня погубит, – Алиса поправила заколку и подумала, что сестра была права: Стас умеет ладить с прекрасным полом.

Евгения Ивановича должны были вот-вот выписать, сессия заканчивалась, также как и средства у сестер Калининых. В этом месяце девочки не отвлекались на подработки, папину пенсию они почти потратили, зарплату он не заработал, а стипендия ожидалась дней через десять.

–Солнце, нам скоро есть не на что будет, – серьезно проговорила Алиса.

–Я минимум раз в день питаюсь в ресторане, давай с нами!

–Я не шучу, Олесь, попроси у Стаса в долг.

–Я не могу, – вспыхнула девушка, – вдруг он подумает, что я с ним ради денег встречаюсь.

–Дураком будет, если так подумает, а ты дурочкой, если не попросишь.

–Не могу, давай попробуем протянуть до стипендии?

–Вряд ли получится. У Ксюши скоро все детское питание закончится – несколько баночек осталось.

–А ты ее от памперсов отучай и приучай к обычной еде – вот экономия будет!

–Нормальной еды тоже почти нет. Ты в холодильник давно смотрела?

–В сессию мне хватает кофе, чтобы меньше спать.

–Не смешно. Я вот святым духом питаться не могу. А через пару дней папа приедет – мы к его возвращению даже ничего вкусненького приготовить не можем.

–Ой, ты такая расчетливая, сестра, – Олеся открыла холодильник, – картошки полно, пачка сосисок вон есть, денег на хлеб хватит: проживем.

Вечером к ним приехал Стас. Алиса собрала последние в доме сладости и предложила их к чаю.

–А чего вы в ресторан не едете? – как бы между делом спросила она.

–Так у Олеси завтра экзамен, я сейчас чайку попью – и побегу, чтоб не мешать.

–Значит, мне сегодня в магазин не одной идти. Слава Богу! Столько всего купить надо, – Олесе эти слова не понравились.

–Может, на машине съездим?

–Да нам не так много надо, – покраснела Олеся, вспоминая утренний разговор с сестрой. Девушка еще ни разу ничего не просила у Стаса – он сам задаривал ее цветами и вкусно угощал.

–Ты прав, солнышку готовиться надо… давай мы с Ксюшей с тобой съездим…

Олеся укорила сестру взглядом, но было уже поздно – Стас согласился. Разумеется, Алиса понимала, что он не позволит ей расплатиться самой. Мысленно сопоставляя ущерб от грядущей ссоры с сестрой и мир при пустом холодильнике, девушка потихоньку набрала полную корзину продуктов.

–Как тебе не стыдно?! – услышала она, едва Стас уехал.

–Теперь мы точно доживем до стипендии.

–С ним так нельзя, он добрый, ему не жалко, но зачем этим пользоваться?

–А чем нам, по-твоему, пользоваться? – Алиса открыла пачку печений и поделилась с крутившейся под ногами дочкой. Ксюша исследовала бесчисленные пакеты с покупками, и мама поспешила отвлечь ее, пока девочка не добралась до чего-нибудь потенциально опасного.

–Людьми вообще пользоваться нельзя – ты же его на деньги развела! Как я ему в глаза смотреть буду?

–Поверь, Солнце, он и не вспомнит об этих покупках, вон даже Ксюше пиликалку новую сам купил, – девочка с печенькой в одной руке, второй деловито вытаскивала из пакета подарок, – а ты же у нас принцесса – не можешь признаться, что сидишь без копейки. Пришлось мне придумать, как нас прокормить, и твой Стас – лучший вариант!

–Ты до противного расчетлива! Не смей так больше делать!

–Иди готовься, а то сдашь на тройку – не получишь стипендию, и я буду чаще разорять твоего милого.

Раскрасневшаяся от обиды Олеся фыркнула что-то про ледяное спокойствие сестры и вышла из кухни.

Через несколько дней из больницы вернулся Евгений Иванович и был поражен состоянием семейного бюджета. Предписание врачей «отказаться от работы» было забыто – в первый же день отец семейства выпросил у начальника аванс и пообещал в скором будущем отработать пропущенные по болезни часы. Не вдаваясь в подробности Олесиной этики, отец еще больше разозлился на Стаса:

–Тоже мне, заливал тут про женитьбу, а вы с голода умирали, он даже не помог!

–Мы не умирали…

–Пап, он не знал: Олеся Евгеньевна у нас гордая, она умрет, но в нищете не признается.

–Мы не нищие! – вспыхнула Олеся, еще не простившая сестре ее выходку.

–Для него – нищие. Говорю, он – птица другого полета. Наворовал денег и уже высоко-высоко.

–Снова за свое! – вздохнула Алиса.

–Пап, Стас ничего не воровал, он просто очень умный, – в голосе Олеси чувствовалась гордость за любимого.

–А мы все дураки, по-твоему? Почему я всю жизнь пашу, а у вас вон чуть мышь в холодильнике не повесилась?

–Не повесилась-то она благодаря Стасу, – добавила Алиса.

–И твоей наглости…

–Сделал милость, – протянул отец, – мне эта еда поперек горла встанет.

–Не поймешь тебя – то злишься, что он нам денег не дал, то отказываешься есть его гостинцы…

–Ну не верю я, что в двадцать пять лет парень мог честно разбогатеть! И все у него срослось как по маслу…

–Он рискнул и выиграл. Он же ради своего дела квартиру, от бабушки доставшуюся, продал – сам комнату год снимал – все в производство вложил. На стажировку за границу ездил…

–И ребят своих заинтересовал, инвесторов привлек. Про это говорить легко, а ты сам попробуй…

–Чего вы меня, старика, дразните – попробуй – знаете, не потяну!

–Тогда, не осуждай, – пытаясь переубедить отца, сестры успели помириться, но Евгений Иванович остался при своем мнении.

Через неделю Ксюше исполнился годик. Отмечать эту дату в обществе друзей решили в ближайшие выходные, чтобы дед мог присоединиться к застолью. А в день праздника Стас не поехал на работу и пообещал девочкам сюрприз. С утра пораньше он повез их куда-то далеко-далеко. Ксюша дремала на заднем сидении, сестер подстегивало любопытство:

–Милый, ты решил нас украсть? – город за окном таял, уступая место маленьким домикам, ярко-зеленой траве и небольшим березовым рощицам вдоль дороги.

–Конечно, будем жить в лесу, питаться ягодами и грибами…

–Тогда я выхожу, – Олеся в шутку схватила руль. Стас резко отпихнул ее руку.

–Не смей так делать, – серьезно проговорил он, – никогда не балуйся за рулем. Или с тем, кто за рулем.

–Прости, – покраснела девушка.

–Забыли.

Повисла пауза, заполнить которую пришлось Алисе. Она продолжила шутливый разговор о таинственной поездке.

Стас остановил машину возле заросшего травой и полевыми цветами участка, огороженного невысоким забором. За изгородью начинался лес. Девочки недоуменно переглянулись: они чувствовали, что должны радоваться, но не понимали, чему.

–Мы десятки таких полян проехали… а на этой что, клад зарыт?

–Глупенькие, – засмеялся Стас, видя замешательство сестер, – вы не понимаете? Это моя земля! Я хочу построить здесь дом, в котором мы все вместе сможем жить, наслаждаться природой и дышать свежим воздухом!

–Думаю, через пару лет благодаря таким как ты сюда подкрадется город…

–Мы все равно останемся крайними – думаю, в лес строители не доберутся. И до работы меньше часа езды!

–Какой ты у меня хитренький, – Олеся поцеловала его в щеку, – а можно я эскиз дома нарисую?

–Больше скажу – весь сад в твоем распоряжении, мой милый ландшафтный дизайнер! А договор на строительство заключим с фирмой, где ваш отец трудится – ему работа будет.

–Не уверена, что он обрадуется, – честно заметила Алиса, но сестра ее не слышала, она уже кинулась на шею любимому, и так бурно радовалась, что разбудила Ксюшу.

–Вот и именинница проснулась. Идемте отмечать! У меня полный багажник еды.

В машине действительно нашлось все для пикника. Пока сестры пытались организовать завтрак натраве, Стас отвлекал Ксюшу еще одним подарком – ярким домиком-палаткой. Сначала девочка активно помогала его установить, а потом с удовольствием пряталась внутри, и, строя забавные рожицы, выпрыгивала на дядю.

–Ребят, помогите, а? – вдруг раздалось со стороны леса. Вскоре молодые люди увидели дедульку лет семидесяти и семенящих за ним штук десять коз.

–Что случилось, отец?

–Да сын мне тут позвонил – машина у него застряла – подсобить надо.

–Прости отец, я девчонок тут одних не оставлю – места дикие…

–Я и сам помог бы, да коз деть некуда – разбредутся ведь, пока мы заняты будем – ищи их потом полдня…последите за животинками, а?

–Ну, какие из нас пастухи? – замялась Алиса.

–Да тут недалеко, помогите, а?

–Давай поможем, – у Олеси глаза горели таким счастьем, что десяток коз ее ничуть не смутил, а вдохновил на новые подвиги, – чем они нам помешают, ребят?

–Они у тебя смирные?

–Как котята…

Олеся подмигнула любимому, Алиса попыталась возразить, но сестра убедила спутников, что надо делать добро, и Стас согласился помочь. Старик отправился на выручку сыну.

Ксюша заинтересовалась рогатыми гостями и опрометью бросилась с ними знакомиться. Алиса погнала коз на другой край участка, но Стас взял одну из них за рога и разрешил имениннице ее погладить – праздник же – девочка пришла в неописуемый восторг, стала дергать животное за длинную шерсть и попыталась влезть козе на спину. Алиса каталась по земле от смеха, Олеся побежала за фотоаппаратом – серия снимков получилась великолепная. В это время остальные козы мирно сжевали приготовленный девочками завтрак. Отгонять их от поеденной и перетоптанной пищи смысла не было.

–Вот такие у тебя, Ксюшечка, гости, – Олеся была не в силах злиться.

–Ладно мы, а ребенка теперь чем кормить? – не разделяла ее веселый настрой сестра.

Ребенок в это время вытащил из-под ног у козы кусок сыра и запихнул его в рот, пока мама не успела отобрать.

–Видишь, ей как раз проще, чем нам, – смеялась Олеся, отгоняя коз, – кыш – кыш, или как вас там правильно отваживать… идите вон – кустики жуйте.

–Есть землю – это плохой выход.

–А есть палатку – еще хуже, – Стас погнал животных от подаренного домика. Разжевать плотную ткань им не удалось, разве что обмусолить… Ксюша видела, как взрослые машут руками на коз, и начала повторять их движения, чем всех насмешила и спасла от начинавшейся ссоры.

–Да я смотрю, у вас тут весело, – к калитке подъехал огромный джип, из него вышел улыбающийся дедулька-пастух.

–Весело и голодно, – поджала губы Алиса, указывая на разоренную скатерть.

–Это мы мигом исправим, – дед заглянул в машину и что-то проговорил сыну.

–Коль пошло такое дело, – сказал тот, вылезая из-за руля, – давайте вместе отобедаем – я как раз из магазина ехал.

Так и познакомились. Сын пастуха оказался фермером, живущим неподалеку. Он уже несколько лет развивал новое, но перспективное направление – выращивал экопродукты:

–Никакой химии, все натуральное, как у наших пра-пра-прадедов! – гордился фермер Николай Иванович, забывая добавить, что его продукция стоит в несколько раз дороже экологически нечистых аналогов.

–Молодец, сосед! – искренне похвалил его Стас. – Одного не понимаю, Иван Кузьмич, зачем тебе козы, если у сына такой бизнес прибыльный – с ними же одна морока!

–Куды ж я без них?! – ответил старик. – Я всю жизнь с ими – смотри, какие они смирные, добрые, – козы при хозяине, и правда, были удивительно послушными – вдесятером мирно щипали травку возле забора, – если Кольке охота с овощами возиться, что ж, мне дело любимое бросать?

–Ах, как вы, дедушка, правы, – мечтательно проговорила Олеся, – я тоже хочу заниматься любимым делом… У меня теперь в самом прямом смысле почва для творчества есть, – она нежно, но крепко сжала руку Стаса, – устрою здесь настоящую сказку – спроектирую замок с башенкой, вокруг разобью сад, засажу его розами и буду жить как настоящая принцесса.

–На коронацию позовем, – весело пообещал соседям Стас.

Рассказ об этом приключении с козами порядочно позабавил гостей, пришедших в субботу поздравить Ксюшу. Сам Евгений Иванович хохотал от души. Стаса за столом не было – он продолжал выполнять предписание врача и решил лишний раз не нервировать отца девочек своим присутствием.

-Нашел, нашел, Андрей Борисович, – Дмитрий без стука влетел в кабинет шефа, – настоящая бомба!

Он передал в руки директору несколько листков бумаги, тот деловито расправил усы и принялся изучать документы. Пиарщик продолжал хвалить себя:

–Я уж не надеялся что-то отыскать – все направления их деятельности проверил! А потом решил по смежным пройтись: обзвонил все организации, с кем они сотрудничают. И нашел!

–Слушай, да, некорректно они как-то поступили. Прямо, на Стаса не похоже…

–Сам удивился, Андрей Борисович, что он такое допустил – оно ж рано или поздно всплыло бы, а это мощнейший удар по имиджу предприятия!

–Молодец, Дима, долго, но молодец, – Андрей Борисович еле сдерживался от бурного проявления радости при подчиненном и, сохраняя покровительски-деловой тон, проговорил:

–Теперь прессу обзванивай, – Дима развернулся к двери, – постой. Не обзванивай всех, мы не должны быть явно причастными к обнародованию этой информации – позвони паре своих журналистов – они все разнесут куда надо.

–Будет сделано, – молодой человек еще раз попытался выйти. Но шеф остановил его:

–А тебе премию выпишу. Как их продажи падать начнут, надо акцию какую-нибудь запустить, чтоб к нам народ потянулся,– Дима кивнул, – семейных ценностей побольше чтоб было.

–Сделаем в лучшем виде, – он покинул кабинет начальника, предоставив тому возможность расцеловать принесенные бумаги и прокричать в никуда: «Ну все, Лотарёв, ты меня не догонишь!»

Олеся заслуженно отсыпалась после удачной сессии, когда ее разбудил телефонный звонок. Девушка сначала не хотела брать трубку, но телефон назойливо принимался трезвонить снова и снова, заставив-таки хозяйку ответить.

–Быстрее новости включай, там про твоего говорят, – выпалила в трубку лучшая подружка Маринка.

–Он мне сам расскажет, – девушке даже глаза открыть было лениво.

–Раз еще не сказал, уже не расскажет. Включай быстрее новости!

–Мертвого уговоришь…

Телевизор заставил Олесю забыть сонливость. По обрывку увиденного сюжета она ясно поняла, что ее ненаглядный Стас с самого начала года откровенно врал о благотворительности, которой занимается их компания – ни до одного из заявленных представителями «Айсберга» приютов не дошло ни копейки. Их директора прежде не придавали значения услышанным вскользь фразам о перечислении средств и лишь сейчас осознали, что их организации нагло использовали для создания положительного имиджа предприятия в глазах потребителей. Олеся набрала номер Стаса:

–Я не могу быть с человеком, который наживается за счет детей, – чуть не плача, проговорила она и повесила трубку. Щеки пылали – девушке было стыдно за Стаса и за то, что она ему так безоговорочно верила. Пока Олеся переваривала происходящее, молодой человек перезвонил:

–Не понимаю, о чем ты?

–Новости включи и поймешь. Между нами все кончено.

Она старалась говорить твердо и с легкостью произнесла так знакомую по фильмам фразу. Но каково было потом осознать крывшийся в нескольких словах страшный смысл: теперь не будет рядом любящего готового на все ради тебя человека, не с кем будет весело проводить вечера, не о ком мечтать, рисуя собственную идеальную семью, некому звонить по любому поводу и не о ком заботиться, подбадривая перед серьезными встречами и переговорами…

Олеся выключила мобильник и со слезами на глазах проникалась ужасом происходящего. Стас перезвонил на городской:

–Милая, это какое-то дикое недоразумение, – поспешил проговорить он, пока она не бросила трубку.

–Сможешь доказать?

–Думаю, без проблем, сейчас доеду до работы, ребята поднимут все документы…

–Тогда и звони.

Олеся повесила трубку. Стало немного легче. Мысли путались: ей хотелось поверить Стасу, но теперь девушка боялась обмануться. «Я должна сама во всем разобраться», – подумала она и включила компьютер.

Стас вдавил в пол педаль газа, а потом с непозволительной для статуса гендиректора скоростью взлетел на этаж руководства.

–Немедленно ко мне Вертухова и Райского, – почти прокричал он секретарю, забыв поздороваться, – и эту, как ее, из отдела пиара…

–Агриппину? – робко напомнила исполнительная Леночка.

–Ее самую, сию секунду чтоб здесь были все трое!

Он захлопнул за собой дверь кабинета, со злостью бросил на диван портфель с ноутбуком, а за его спиной уже появился тихо вошедший Олег Анатольевич Райский – финансовый директор предприятия.

–Стас, да ты рвешь и мечешь! В чем дело? – спокойно и слегка насмешливо проговорил он.

–Новости про нас слышал?

–Я сегодня в информационном вакууме…

–Непозволительная роскошь, Олег, – карие глаза Стаса готовы были испепелить собеседника, мало кто из подчиненных мог выдержать этот взгляд. Но с Олегом они были знакомы с детства, поэтому он даже не стал отводить свои голубые глаза от лица товарища. Пронять его нагловатую самоуверенность было сложно. Рыжеволосый молодой человек с грубыми чертами лица был отличным экономистом, знающим, что Стас ценит его профессионализм. А давняя дружба с гендиректором позволяла ему вести себя раскованно, порой даже по-хамски:

–Если бы мир перевернулся, я бы заметил…

–Журналисты плетут, что мы ни копейки не перечислили детским домам, а больше полугода вешали всем лапшу на уши…

–Бессовестно врут, ты же лично подписывал документы о переводе средств.

–Директора приютов хором заявляют, что ничего не получили.

–Стас, я принесу тебе все бумаги, дадим опровержение, чего так переживать-то?

–Меня девушка из-за этого бросить может, – начал было он, но на пороге появилась маленькая темноволосая Агриппина и робко закрыла за собой дверь, Стас обратился к ней:

–Вы давали в СМИ информацию о нашей благотворительности?

–Да, Станислав Михайлович…

–Кто предоставил вам данные?

–Вячеслав Сергеевич, кто же еще? – испуганно проговорила она, видя недобрый настрой начальника.

–Вы новости знаете?

–Знаю.

–Что скажете?

–Не знаю…

–Откуда у них могут быть такие сведения? – почти кричал Стас.

–Не знаю, Станислав Михайлович…мы всегда передавали, что все в порядке…

–Думаю, не стоит ругать девушку, она не обязана проверять информацию, – вмешался Олег.

–Пожалуй, да… ладно, вы, – он запнулся, как всегда, забыв ее имя, девушка не решилась напомнить, – вы теперь подготовьте опровержение для прессы…

–А что там отразить?

–Черт! Может вас уволить с должности главного пиарщика предприятия?! Отразите, что мы все деньги исправно перечисляли и понятия не имеем, почему директора утверждают обратное! Идите уже, через час текст мне на согласование, – Агриппину как ветром сдуло, – а нам надо разобраться, почему они так сказали…

–Может, их подкупили конкуренты?

–Пятерых? Сомневаюсь, – мужчина нервно расхаживал по кабинету из стороны в сторону и теребил ремешок часов, – им это совсем невыгодно – раскроем обман и тогда уж точно помогать не станем, – казалось, Стас разговаривает сам с собой, пытаясь выстроить логичную картину происходящего, – черт, где Славку носит?! – он набрал номер друга. – Почему ты еще не на работе?.. Я той же дорогой ехал – нет там никакой пробки. Вырубай уже свои буддистские напевы, включи новости и пулей дуй сюда… нашел время бояться постовых, чтоб через пять минут был у меня!

–Мы же знаем, что чисты, – серьезно проговорил Олег, – так что с этими происками справимся.

–Мне немедленно нужны доказательства!

–Я на всякий случай дополнительный запрос в банк отправлю – вдруг они деньги по дороге потеряли.

–И исправно теряли их полгода?

–Могу не отправлять!

–Отправляй, конечно, я это вслух размышляю…

–Ради такой стоит переживать, – проговорил друг, разглядывая стоявший на столе у Стаса портрет Олеси, – скоро ты нас познакомишь?

–Займись уже делом, через час жду отчет о том, что мы все всем перечислили!

–Ты меня выгоняешь?

–Я не настроен говорить о личной жизни.

Олег в дверях столкнулся со вторым замом Стаса и тихо проговорил:

–Держись, Слав, его сегодня не смирить…

–Новости слушал? – сразу спросил генеральный.

–Удивлен, – расплылся в улыбке небритого лица заместитель. Олег оставил их вдвоем. Слава был несколько младше остальных ребят, занимающих теперь руководящие посты в «Айсберге». Они с детства привыкли его оберегать и защищать, эта привычка плавно перенеслась на бизнес. Настоящей благотворительностью со стороны Стаса была как раз должность второго зама, подаренная другу. Слава был замечательным человеком и отличным товарищем, но серьезные дела ему не доверяли – предлагали доводить до логического завершения детально проработанные проекты, которые уже не требовали личного вмешательства остального генералитета фирмы. Или же давали вести направления, не связанные напрямую с деятельностью предприятия. Одним из них как раз и была благотворительность.

–Слава, я тебе доверил примитивнейшую вещь, что ж ты мне такой косяк преподнес?

–То, что какие-то тетки сговорились нас оболгать – не мой косяк, а их бессовестность…

У Стаса зазвонил телефон:

–У нас все в порядке, через час у меня будут бумаги, подтверждающие, что мы переводили средства, – проговорил он в трубку, выслушал несколько слов ответа и вслед за ноутбуком швырнул мобильник на диван:

–Она обзвонила все приюты – там твердят, что денег не перечисляли…

–Кто она?

–Черт! Почему она верит им, а не мне?! – Стас с силой ударил кулаком по столу. – Лично переговори со всеми директорами – проверь, смогут ли они нам в лицо так соврать.

–Братишка, все будет супер, – Слава похлопал друга по плечу, – тяпни пока коньячка, успокойся, разберусь я с этими тетками.

–Я успокоюсь, когда про мою компанию перестанут бессовестно врать, немедленно займись приютами! И не смей больше приходить на работу в таком виде…

–Да кто на меня тут смотрит?

–Слава, это называется корпоративная этика, если еще раз придешь в джинсах и футболке, я тебя в цех работать переведу. Пока ты один так выделяешься, а через пару недель все менеджеры с тебя пример возьмут – нехорошо…

–Ладно-ладно, исправлюсь, – пообещал Слава и направился к выходу, – вот Ваньке повезло, что он в отпуске.

–Ваньку это дело и так не коснулось бы, – отреагировал Стас, – уже потому, что он все и всегда трижды проверяет и несколько миллионов не упустил бы!

–Да вернем мы твои миллионы, еще за клевету что-нибудь отсудим, – Слава вышел из кабинета и тихо добавил, – может быть… а может быть и нет…

Алиса с Ксюшей с самого утра весело проводили время в очереди у кабинета врача. В теории здорово придумано, что годовалым малышам полагается обследоваться специалистами – если выявятся проблемы со здоровьем, их можно будет решить на ранней стадии. Но у всего хорошего есть и оборотная сторона. В случае с поликлиниками она выражается в количестве человек, одновременно желающих попасть на прием. Логика в этих учреждениях не работает: даже если записаться к врачу на определенное время, почему-то все равно попадаешь в очередь – из тех, кто также пришел ко времени, но еще не попал на прием благодаря другим – на удачу зашедшим без записи потусоваться под дверью врача.

Ксюша уже вдоволь набегалась по коридору поликлиники, съела все взятые мамой печеньки, облизала свои игрушки, нарезвилась с другими малышами и теперь тянула Алису за юбку, предлагая бросить эту дурацкую очередь и пойти играть на улицу. Тут зазвонил телефон.

–Мне с тобой срочно надо поговорить, – услышала девушка голос Стаса.

–Я не могу, мы в поликлинике.

–Я приеду.

Алиса даже не назвала адрес, но не прошло и получаса, как вслед за чарующим ароматом дорогого одеколона возле кабинета врача появился Стас. Как всегда гладковыбритый и аккуратно причесанный, в безупречном костюме, с золотой заколкой для галстука и дорогущими часами – настоящий образец стиля. Молодые мамочки невольно залюбовались молодым человеком, а Ксюша бросилась к дяде на руки – теперь вся очередь завидовала Алисе.

–Долго еще?

–Перед нами три человека, это минимум полчаса.

–Мне некогда ждать.

–Здесь явно не место для обсуждения безотлагательных дел…

Стас собирался предложить перенести визит к врачу, когда дверь кабинета открылась, и из него вышел пациент. Молодой человек бесцеремонно вошел внутрь:

–Позвольте без очереди, – проговорил он, вручая врачу и медсестре по пятитысячной купюре.

–Мужчина, вообще-то мы сейчас идем, – у него за спиной появилась женщина с ребенком.

–И вы позвольте, – он дал молодой мамашке такое же вознаграждение, воспользовавшись ее удивлением, завел в кабинет Алису с малышкой и закрыл дверь.

Через полчаса они уже сидели в кафе и разговаривали про благотворительность, приюты и недоверчивую Олесю. Ксюша веселилась в уголке для самых маленьких.

–Алис, ты должна с ней поговорить, убедить, что я не вру.

–А ты, правда, не врешь?

–Я же все тебе рассказал!

–Тогда смело вызывай милицию. Она в два счета разберется, благодаря кому потерялись твои денежки.

–Не могу. Я боюсь, что директора не врут…

–А вы просили их отчитываться, как они ваши средства используют?

–Ты что? Это же благотворительность, а не совместный проект – я жертвую деньги, а они уж сами решают, на что их тратить…

–И за все это время никто даже благодарственного письма не прислал?

–Вроде нет…

–Я бы бросила их спонсировать после такого, – посмотрев на Стаса, Алиса окончательно убедилась, что он настроен на серьезную беседу, и тоже отбросила шутливый тон, – но ты и сам хорош – кто ж так благотворительностью занимается?

–В смысле?

–Это же твой имидж! Надо не втихую перечислять деньги, а делать из каждого пожертвования шоу – приехал сам в приют, привез им плазму или десяток компьютеров, пожал руку директору, подарил при всех чек на кругленькую сумму, поцеловал в щечку девочку с бантиком – и обязательно перед объективами телекамер. Тогда никто не усомнится, что Лотарёв помогает детям. А теперь ищи-свищи, куда твои денежки уплыли… Возможно, кстати, что тебя подставил кто-то из своих.

–Вот именно, меня смущает, что пять теток в один голос твердят, будто в глаза наших денег не видели – им не выгодно так врать. Ведь любая проверка докажет, что средства переводились. Тогда они себя подставляют. На конкурентов я по той же причине не грешу – скорее всего, никто ничего не получал, – Стас перешел на шепот, – но я-то знаю, что деньги ушли, и боюсь, что ушли к кому-то из моих ребят. Если милиция такое раскопает, это выставит меня дураком-директором, у которого из под носа увели кругленькую сумму.

–Получается, ты такой и есть.

–Я бы предпочел, чтоб об этом кроме нас с тобой никто не знал. И, пожалуйста, объясни все Олесе – она со мной разговаривать не желает.

–Ей невозможно объяснить, можно только доказать. У нашей принцессы король должен быть безупречным. А сейчас ее вера в твое честное имя пошатнулась. Так что придется по-новой ее завоевывать.

–Неужели она могла разлюбить меня из-за такой ерунды?

–Не думаю, что она разлюбила…

–Так почему она мне даже шанса не дает?

–Я ее сегодня не видела и о тебе не говорила. Но я знаю свою сестру. Она не прощает обмана, а сейчас Олеся уверена, что ты продолжаешь ей врать, – Алиса замолчала, Стас пристально смотрел на нее, пришлось продолжить:

–Думаю, я смогла бы тебе помочь, но мне нужно изучить все бумаги. Я пока разным фирмам бухгалтерию облагораживала, таких трюков в документах насмотрелась. Скорее всего, и с твоими разберусь.

–Поехали ко мне на работу.

–Не могу, Ксюша нормально почитать не даст.

–А может, на стажировку к нам устроишься? У тебя доступ ко всему необходимому будет, я тебе даже зарплату назначу!

–Как вы щедры, Станислав Михайлович! Но мне денег твоих не надо, мне надо, чтоб сестра была счастлива. И уж если я узнаю, что ты врешь, про Олесю забудь.

–Стал бы я тебя звать…

–Тогда с радостью помогу – если сестра согласится сидеть с Ксюшей, пока я в «Айсберге».

-Почему тебя привез он? – обиженно спросила заплаканная Олеся, едва сестра вошла в квартиру.

–Тссс, – Алиса отнесла уснувшую в машине дочку в комнату и отправилась на кухню. Олеся как тень последовала за ней:

–Ты не ответила на вопрос!

–Как трогательно – мы сидим у окна и плачем. Бросила мальчика, какая тебе теперь разница, кого он домой подвозит? У нас сахар вообще есть?

–Я не хочу иметь с ним ничего общего, – Олеся достала сахарницу с верхней полки небольшого шкафчика и с грохотом поставила ее на стол.

–Не шуми, ребенок спит. И ты иди, приляг, подумай… авось, простишь милого.

–Значит, он тебя просил за него словечко замолвить.

–Ничего он не просил: рассказал все как есть. Ты же слушать не захотела.

–Он врет.

–А я ему верю. У нас вообще что-нибудь поесть осталось? – Алиса заглянула в холодильник. – И зачем я вела себя в кафе как приличная – одну чашку кофе выпила?! Ты тут даже суп не сварила – все утро дома была!

–Вы еще и в кафе были? – вспыхнула Олеся.

–Конечно, Стас попросил помочь с документами разобраться. Блин, придется бутербродами перебиться. Ей Богу, от твоих страданий никакой практической пользы.

–Чего ты надо мной издеваешься? – по щекам Олеси покатились слезы. – Знаешь, как ужасно осознавать, что тебя несколько месяцев обманывали?!

–Знаю, сестренка, знаю, – Алиса опустила глаза, глубоко вздохнула и с прежней веселостью продолжила:

–Но это не твой случай. Во-первых, его благотворительность тебя напрямую не касается. А во-вторых, мне кажется, он не врет: его самого обманули.

–Так я и поверю, что крутого бизнесмена, за несколько лет сколотившего состояние, могли обмануть. У него все четко!

–У него все четко на производстве, а благотворительность так, для понта, вот и не уследил. Короче, я к нему съезжу, почитаю бумажки и доложу тебе ситуацию в лучшем виде.

–Нет, я не хочу, чтоб ты с ним общалась.

–Что за детский сад?

–Я нашла в Интернете координаты всех приютов, там подтвердили, что Стас денег им не переводил. Это же ужасно – воровать у детей! Нас ничто не должно связывать с таким человеком. Раз он обманул однажды, это повторится еще и еще. И это отвратительно, – Олеся уже рыдала.

–Деточка, наша жизнь – это не книга или сериал, где можно сказать красивую фразу и уйти с гордо поднятой головой. Почему ты веришь чужим людям, а не человеку, который в тебе души не чает?

–Если бы у него были доказательства, он бы их уже привел, а сейчас он тянет время, чтобы придумать более-менее логичное оправдание.

–Ты ничего не понимаешь в бизнесе и финансовой документации, потому и говоришь такую ерунду. Позволь мне разобраться.

–Нет. Он должен исчезнуть из нашей жизни.

–Попей чайку, – Алиса наполнила чашки, – думаю, ты не хочешь с ним встречаться, потому что боишься простить и ошибиться. А по мне, так лучше быть с тем, кого любишь, чем отвергать его ради каких-то глупых принципов. Могла бы поддержать Стаса, а не добивать!

Олеся плакала и молчала, периодически всхлипывая и бормоча сквозь слезы:

–Не верю, ну не верю я ему, он обманщик.

–И теперь ты будешь мучиться и плакать? – Алиса быстро дожевала бутерброд и обняла сестру. – Давай в дневное время. Ночью это спать мешает.

–Фу, какая ты! – отпрянула Олеся.

–Умная и рассудительная. Ладно, делай, как знаешь, и потом локти не кусай: такого мальчика ты больше никогда не встретишь.

–Когда тебя Сашка бросил, я тебя жалела, а ты надо мной издеваешься!

–Еще раз говорю, это не тот случай, спасибо за компанию, – Алиса вмиг посерьезнела и вышла из кухни, не допив чай.

Сделав пару глубоких вдохов, она написала Стасу в смс, что Олеся запретила ему помогать. Он перезвонил:

–Скажи, тебе Виктор Петрович стажировку нашел, не говори, где. Думаю, она разрешит подзаработать.

–Поняла, записываю, – Алиса сделала вид, будто говорит с преподавателем. И чтобы не вызывать лишних подозрений, только вечером сказала сестре о потенциальной подработке.

–Стажировка – это здорово, – согласилась Олеся, – вдруг тебя потом насовсем возьмут.

–Но тебе придется сидеть с Ксюшей, пока я работаю.

–Не впервой! Хоть отвлекусь немного, а то мне все девчонки звонят, спрашивают, как и что… скоро на улице пальцем показывать будут. Это ужасно.

–Да, принцессой быть тяжело. Тебе нужно срочно выйти замуж за свинопаса и стать проще.

Следующим утром Стас заехал за Алисой: он по всем правилам конспирации оставил машину в соседнем дворе и ждал девушку у подъезда. Молодой человек сгорал от нетерпения, предвкушая новости о своей возлюбленной. Алиса его не обрадовала – поведала про воинственный настрой сестры и взаимопонимание, внезапно возникшее между Олесей и Евгением Ивановичем, после чего предложила сменить тему и поговорить о ее будущей стажировке. Мужчина ухватился за эту возможность отвлечься от неприятных мыслей. Но они все равно мешали сосредоточиться, и Стас сам не заметил, как, давая ценные советы, пошел по кругу. В своем кабинете он закрепил успех – в пятый раз проинструктировал Алису о том, как вести себя на предприятии:

–Помни: сейчас ты обычная студентка, пришедшая сюда на практику. Даже мои друзья не должны заподозрить, что на самом деле ты их проверяешь. Поэтому не забывай при посторонних звать меня на вы и по имени отчеству. А если решишь что-то здесь обсудить, вежливо проси секретаря доложить о себе.

Алиса понимающе кивала и с интересом рассматривала обстановку кабинета. Здесь был тот же, свойственный Стасу, утопающий в роскоши красного дерева и кожаной мебели необычайно уютный аскетизм – ни одной лишней вещи, все максимально стильно, удобно и практично. На столе – необходимые электронные помощники, шикарный набор письменных принадлежностей и портрет Олеси в изящной позолоченной рамке. Остановив на нем глаза, девушка проговорила:

–Да, все, безусловно, поверят, что я случайно здесь оказалась, – Стас не обратил внимания на ее косой взгляд и насмешливую интонацию. Пояснить девушка не успела: в селекторе раздался голос секретаря:

–Олег Анатольевич подошел.

–Пусть войдет.

Стас представил другу Алису, отрекомендовал ее умненькой студенткой и проводил из кабинета в приемную:

–Работать будешь в бухгалтерии, – Стас заметил Славу, хотевшего незаметно проскользнуть мимо кабинета гендиректора, познакомил приятеля с практиканткой и пригласил к себе на совещание, – а тебя Леночка проводит на рабочее место, – перепоручил он девушку секретарю.

Алиса попыталась завести с ней стандартный разговор ни о чем, но собеседница вела себя как-то вызывающе строго и недружелюбно. Леночка была крашеной блондинкой с пухлыми губками и маленькими синими глазами, которые она нещадно подводила черным карандашом. Алисе показалось, что с помощью кофточки с безумным количеством рюшечек и строгой длинной юбки эта достаточно молодая девушка зачем-то стремилась выглядеть старше своих лет. Природный рост ее также, видимо, не устраивал – это выдавали туфли на внушительной платформе, в которых Леночка с трудом перемещалась в пространстве, делая вид, что ей некуда спешить. В каждом ее движении чувствовалось осознание собственной незаменимости и значимости для предприятия. «Гремучая смесь комплекса неполноценности и мании величия, – подумала Алиса, – надо с ней поменьше общаться: не хочу, чтобы эта фифа вымещала на мне свои психические изъяны». Тем временем они дошли до бухгалтерии. Леночка познакомила Алису с начальницей Татьяной Борисовной – классической пухленькой руководительницей с очками на цепочке и пышно уложенными короткими волосами. Секретарь представила ей Алису, прошептала что-то на ушко и отправилась на свое рабочее место.

-В жизни она еще лучше, – Олег проиллюстрировал свои слова, растопырив пятерни в районе груди.

–Как мерзко ты судишь о женщинах, – наморщился Слава, – у нее очаровательные бархатные глазки и отличные духи.

–У нас другая тема совещания, – закрывая кабинет, проговорил Стас, – и вообще с Алисой меня ничего ТАКОГО не связывает.

–Она тебя таки бросила?

–Мою девушку зовут Олеся, а это ее сестра, – он понял, что портрет любимой смазал всю секретность, хотя истиной цели стажировки Алисы не раскрыл.

–Я думал, послышалось, – краснея, промямлил Слава.

–А эта, значит, свободна?

–Если у нее нет мужа-капитана дальнего плавания, думаю, да. Но мне кажется, она слишком серьезна для того, что ты можешь ей предложить.

–Да ладно, Стас, мы люди взрослые, разберемся…

–Ну-ну… и все-таки у нас другая тема совещания, – мягкие дружеские интонации покинули голос гендиректора. – Я очень недоволен, что вы почти ничего не подготовили по приютам! – он набрал несколько цифр на внутреннем телефоне и включил громкую связь:

–Отдел по связям с общественностью, – бодро ответила Агриппина, Стас снова забыл, как ее зовут, поэтому сразу перешел к делу:

–Вы опубликовали опровержение по приютам?

–Да, Станислав Михайлович.

–Так почему меня продолжают ругать в прессе?

–Мы выглядим малоубедительными, – не видя горящего недовольством начальника, девушка говорила гораздо увереннее, – мы не приводим никаких доказательств, не ссылаемся на документы и официальные источники. Вы не даете комментариев прессе…

–Скоро дам, – он выключил телефон и обратился к коллегам:

–Неубедительно выглядим, господа! Где ваши отчеты?!

–Стас, я документы за весь год поднял, в банк отправил запрос и жду ответа.

–Ты что, первый день работаешь с банками? Если их вовремя не пнуть, до пенсии ждать будешь! Меня по всем каналам полощут, в том числе и из-за того, что какому-то менеджеру лень посмотреть в базу и кинуть нам подтверждение!

–Уже бегу к телефону, – делая другу одолжение, проговорил Олег.

–А тебе, Славушка, что мешало поговорить с директорами?

–Так я поговорил, правда, не со всеми – парочки на месте не было. У остальных все в порядке, не понимают, что за скандал…

–А ты понимаешь, что так не бывает? – Стас говорил устрашающе спокойно, а его жесткий взгляд безотказно действовал на Славу. Молодой человек уже мечтал провалиться сквозь землю. – Они не могут одновременно заявлять прессе, что мы врем и врать нам, что получили деньги. Ты спросил, почему они нас оболгали?

–Те, с кем я говорил, – неопределенно произнес собеседник, – вроде ничего такого не знают, наверное, я не общался с теми, кто оболгал…

–Ты же новости слушал – те это тетки или другие?

–Да я запоминал что ли, как их зовут? – Слава судорожно крутил на пальце прядь своих длинных кудрявых волос. – Остальным позвоню, уточню.

–Немедленно, – выдохнул Стас, сжимая руку в кулак, потом немного мягче добавил, – кстати, желтые кеды с деловым костюмом – это совсем уж дурной тон…

–Не все же франты, как ты, – чтоб не провоцировать начальника на новые придирки, он вышел из кабинета.

Татьяна Борисовна радушно приняла практикантку в своем отделе – сразу же стала звать ее Алисонькой и так загрузила работой, что девушка представить не могла, когда будет заниматься документами, ради которых, собственно, и пришла на предприятие. Приветливые коллеги удивились такому обращению с новым человечком и между собой тихонько гадали, зачем их добрейшая Борисовна столько работы повесила на хрупкие плечи практикантки:

–Может, испытывает, насколько девочка квалифицированная?

–Да вряд ли – через две недели ее здесь не будет…

–А может им по программе положено?

–Тогда бы у нас договор с университетом был…

Алиса тем временем разгребала отчетность за последние три месяца. Туда случайно затесалась папка за позапрошлый год, и девушка отправилась к начальнице за нужными документами. Из приоткрытой двери кабинета она услышала обрывок телефонного разговора:

–Невесту свою ко мне в отдел устроил. На личико сущий ангелочек – да ты поднимись как-нибудь, посмотри, – Алиса зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться, – загрузила, конечно, пусть докладывает любимому, что мы тут без дела не сидим…

А это заявление уже разозлило девушку, и она поспешила к Стасу, причем настолько стремительно, что чуть не сбила с ног финансового директора, изучавшего по дороге в свой кабинет какие-то документы. Бумаги из обеих папок разлетелись по всему коридору.

–Пардон, – Алиса, в отличие от сестры, в подобных ситуациях не краснела, но вину свою сознавала, поэтому принялась собирать бумаги, сразу же разбирая, из ее или чужой папки они выпали.

Лениво помогая девушке в этом нелегком деле, Олег вкушал аромат ее духов, любовался изяществом движений и оценивал со всех сторон – от длины ног до глубины декольте. Алиса, не обращая на него внимания, грациозно собрала все документы, но поднимаясь с пола, снова чуть не столкнулась с Олегом – его лицо было в нескольких сантиметрах от нее, девушка слышала его дыхание. Это ее напрягло. Алиса сделала шаг назад и протянула ему папку:

–Это ваши документы, а вы держите мои, – пытаясь непринужденно улыбаться, сказала она.

–Прошу, – Олег вернул ей бумаги и вновь приблизился на шаг, – у меня к вам есть одно серьезное дело, – он не отрывал от девушки глаз, но смутить Алису было едва ли не сложнее, чем его самого:

–Извините, но мне сейчас не до вас, – она не стала отступать и поддержала игру в гляделки.

–Вы в курсе, что я ваш главный босс?

–Мой главный босс – Станислав Михайлович, и мне сейчас нужно к нему.

–Тогда зайдите потом ко мне – в этот кабинет, – Олег указал на ближайшую дверь.

–Если не появится более важных дел, – пообещала девушка и прошла мимо начальника, демонстративно задев его плечом.

«Какой темперамент!» – подумал он, провожая ее взглядом. Алиса же мысленно прикидывала, насколько полезным может оказаться его приглашение – она уже успела понять, что Стаса подставил один из близких друзей, и ей предстояло выяснить, кто из двоих. «Возможно, в его компьютере кроется полезная информация», – подумала девушка и решила чуть позже заглянуть в гости к Олегу Анатольевичу.

Она уже собиралась войти к Стасу, но вспомнила, что это ей по должности не положено, и развернулась к секретарю. Леночка с важным видом разговаривала по телефону:

–Хорошо. Думаю, директор вам сам перезвонит и проверит эту информацию… нет, милицию пока не вызывали – сами разбираемся… Да, договорились, до свидания.

Алиса сразу поняла, какого дела касался этот разговор, и еле сдержалась, чтоб не полюбопытствовать про приюты. Вместо этого девушка натянула дежурную улыбку и попросила доложить о себе генеральному.

–Ничем не могу помочь, – развел руками Стас, выслушав ее жалобы на излишнюю загруженность и нелепые слухи, которые ходят о них по фирме, – разве что повесить на кабинете плакат: «Алиса – сестра моей невесты!»

–Да кто сюда больно ходит! Это у входа в здание вешать надо,– посоветовала девушка. Стас впервые за последние дни улыбнулся.

–Ладно, если серьезно, то мне Олег все документы подготовил, я их уже начал изучать. Сейчас жду, пока Славка с директорами переговорит. Проверю все сам, потом тебе папочку перешлю для ознакомления и попрошу Татьяну Борисовну не отвлекать от этого занятия. Даже если сегодня не успею, в шесть зайду за тобой, поговорим.

–Стас, ты вовсе не обязан возить меня на работу и обратно, я взрослая девочка.

Алиса знала, что в свободное от работы время он будет говорить об Олесе. И девушка избегала этого – она боялась проболтаться, что сестра лишь на словах отказалась от Стаса, а сама искренне страдает без любимого – плачет по углам, а ночью, когда никто не должен слышать, шепчет в подушку: «Не люблю. Не люблю его. Нельзя таких людей любить». Алиса не могла стопроцентно предугадать реакцию мужчины на такой рассказ, но вариантов было два – либо он возгордится, что любим, перестанет нервничать и станет менее трепетно относиться к Олесе, либо начнет жалеть ее и еще больше переживать из-за того, как возлюбленной плохо. «Пусть лучше добивается своей принцессы без моих подсказок», – думала заботливая сестра.

–Как знаешь, – пожал плечами Стас, – ты иди пока, потрудись на благо моего предприятия.

Алисе пришлось повиноваться, но трудиться ей совсем не хотелось. И девушка решила не откладывать в долгий ящик встречу с финансовым директором. Она воспользовалась тем, что нужная дверь была вне поля зрения Леночки, постучала и вошла после еле слышного «да-да» изнутри. Девушку ослепило солнце, лучи которого в это время дня заливали своим светом весь кабинет.

–Неужели главная звезда нашего завода так скоро озарила мою обитель?! – воскликнул Олег, подняв глаза на Алису, она была неотразима. Яркие лучи очертили ее стройный силуэт, придали блеск роскошным кудряшкам, а легкий белый костюм казалось, сиял. Щурясь от света, гостья не заметила, как Олег оказался возле нее и, приобняв за талию, завел в кабинет:

–Нечего на пороге стоять, – проговорил он, закрывая дверь.

–Вы правы, – она одним движением развернулась спиной к окну и освободилась от мужской руки.

–Думаю, ни к чему этот маскарад, – Олег сделал шаг к ней, – мы оба дружим со Стасом и можем обращаться друг к другу без всяких условностей.

–Согласна, – Алиса, не расставаясь с очаровательной улыбкой, отступала вглубь кабинета. Ей казалось, что она утопает в джунглях – стены ярко освещенной комнаты были обиты зеленой тканью, на них красовались головы нескольких животных и гобелены со сценами охоты, стол хозяина кабинета возвышался на массивных львиных лапах. Среди всей этой анималистики несуразно разместились привычные атрибуты офисной жизни – папки с документами, телефоны, компьютер и прочие далекие от природы предметы.

–Предлагаю выпить за это, – Олег наступал, Алиса остановилась и подняла на него глаза. Ее взгляд, казалось, бросал вызов и насмешливо говорил: «А вот не получишь ты меня!»

–Чай, кофе, водка, вино, коньяк?

–Пожалуй, кофе. И расскажи уже о своем важном деле, – мужчина был настолько близко, что Алиса решила скрыться за его компьютером. Она бесцеремонно села за стол начальника. Он был вынужден развернуться к кофейному аппарату:

–Знаешь, мне интересно узнать, насколько хорошо нынче в вузах готовят студентов, – проговорил Олег первое, что пришло на ум, – могу на тебе поставить эксперимент?

–Можешь, но не сейчас, – Алиса резко встала и будто случайно опрокинула чашку кофе в руке вновь приблизившегося к ней мужчины. Подпрыгнув от неожиданности, он уронил и свой бокал. Девушка даже не собиралась извиняться за содеянное и спокойно наблюдала за тем, как Олег, скрючившись от боли, чертыхается: теперь не полезет в ее личное пространство!

Но совсем не проявить участие к пострадавшему было бы жестоко:

–Да чего ты застыл-то? Снимай рубашку быстрее – жечь меньше будет, ее застирать надо, тогда пятен не останется, и высохнет к вечеру!

–Твоя вина – помогай, – Олег спешно стягивал испачканную одежду. Алиса приложила салфетку к его ошпаренному животу:

–Это все, что я могу сделать, – улыбнулась она, – а одежду малознакомым мужчинам я не стираю.

–Тогда, я ее выкину.

–Покажешься Стасу полуголым, и он выкинет тебя.

Алиса не убирала руку, понимая, что ее прикосновения заставляют мужчину терять бдительность.

–Займись рубашкой, чтоб я не чувствовала своей вины в ее гибели. А ожогов, думаю, не останется, – она присела и подула на появившееся на теле Олега красное пятно. Он уже не знал, злиться ему теперь или благодарить небеса за обостренное внимание девушки, вызванное чашкой разлитого кофе.

–Иди, я тебя дождусь, – она продолжала улыбаться, в глазах сверкали задорные искорки. Олег дорисовал в уме, чего можно дальше ждать от этой красавицы. Он всегда считал себя неотразимым, вот и сейчас решил исполнить просьбу Алисы, дав ей время подготовиться к более близкому общению.

Только он скрылся из кабинета, девушка развернулась к компьютеру, достала из кармана пиджака миниатюрную флешку большой емкости и приступила к копированию полезных на ее взгляд файлов: «Хорошо, что мне удалось остаться наедине с незапароленым компом, – думала она, – сейчас главное – побольше информации скинуть, чтоб второй раз здесь не появляться».

На всякий случай она открыла какую-то стандартнуюкомпьютерную игрушку и ожидала Олега, готовая в любой момент прикинуться обожающей пасьянсы дурочкой и незаметно спрятать флешку.

Он не заставил себя долго ждать – мокрая расстегнутая рубашка прилипала к телу, брюки были в мелких брызгах воды, и от имиджа самоуверенного вальяжного богача остался лишь наглый самовлюбленный взгляд. Алиса старательно сдерживала улыбку – флешка с данными из компьютера уже была в кармане, и очаровывать Олега девушке больше не хотелось. К тому же, игра зашла далеко и становилась опасной.

–Я чист перед тобою!

–Хвалю, – она посмотрела на часы, – но мне пора.

Алиса прижала к груди свою папку и умудрилась выбраться из кабинета, ускользнув от шаловливых рук Олега. «Самец!» – подумала она. «Вот чертовка!» – воскликнул он и с силой ударил по столу.

Татьяна Борисовна была недовольна длительным отсутствием практикантки, поэтому весь оставшийся день Алисе пришлось выполнять поручения начальницы, ожидая посылку от Стаса.

Дождалась она к следующему утру – придя на работу, на своем столе девушка обнаружила огромный букет, стоявший на скромной черной папочке. К цветам была приложена записка: «Кофе мы так и не выпили, надо бы повторить…» Коллеги уже вовсю обсуждали этот ароматный сюрприз, а его обладательнице было не до этого – поставив букет в дежурную вазу, она принялась изучать долгожданные документы.

–Стас, здесь не хватает списка с координатами всех приютов, – доложила она в трубку, бегло пролистав бумаги.

–Черт, похоже, он у меня на столе остался: я вчера их сам обзванивал, и теперь еще более странная история выходит – директора как сквозь землю провалились, а бухгалтеры клянутся, что все деньги до них дошли и грешат на руководителей, мол, тем просто заплатили за ложь.

–Так я зайду?

–Да меня нет на работе – на совещание еду, а кабинет на ключ закрыт. Начинай пока платежки изучать.

–Хотелось бы все и сразу. Ты скоро вернешься?

–После обеда, если повезет… Знаешь что, зайди к Славке, пусть он тебе копию списка даст.

–Ценное предложение! Не забудь Татьяну Борисовну предупредить…

–Уже!

В кабинете у Славы звучала тихая восточная музыка, перемежающаяся с шумом океана. В воздухе витал запах бергамота, источаемый ароматическими палочками. На стенах висели красно-золотые свитки с непонятными иероглифами, а также баскетбольное кольцо и плазменный телевизор. Слава, утопая в мягком алом кресле, аккуратно расставлял на столе целую коллекцию нэцкэ.

–Привет, – поздоровалась Алиса.

–Так просто?

–Ага, ты же знаешь, что Стас меня не случайно на практику устроил. А я знаю, что вы с детства дружите…

–Что ж, будем дружить все вместе, присаживайся, – у Славы был приятный тихий голос, открытый взгляд и добродушная улыбка. Он легко располагал к себе людей, когда не надо было отчитываться о проделанной работе или оправдываться перед Стасом за непроделанную.

–С ума сойти, тут у одного охота, у другого Индия, – изучая удивленными глазами кабинет, проговорила Алиса.

–Это ты еще у Ваньки не была – там вообще двадцать третий век! Каждый создает максимально комфортную обстановку для работы.

–По-моему, работать в такой обстановке – настоящий подвиг, – невольно зевнула девушка, уютно расположившись в таком же мягком кресле, как у Славы, – здесь хочется делать что угодно, но не трудиться.

–Давай кофейку попьем, – не дожидаясь ее согласия, молодой человек нажал кнопку селектора и попросил Леночку принести им кофе.

–Спасибо, но я вообще-то по делу зашла – Стас просил взять копию с адресами приютов, которыми ты занимаешься.

–И тебя к этому делу приплел?

–Типа того, – пожала плечами девушка.

–Послушай моего совета, – Слава облокотился на стол, чтобы быть ближе к собеседнице и полушепотом проговорил:

–Не заморачивайся сильно по поводу его поручений, – Алиса собралась возразить, но Слава продолжил:

–Стас большой молодец, его энергии хватит на восьмерых, а если экономно расходовать – на десятерых. Поверь, даже если ты ничего не будешь делать, он через пару дней сам все разрулит.

–Я как-никак на практике, должна слушаться руководство.

–Ладно, не буду спорить, сама потом убедишься, – он развернулся к монитору компьютера, – найти бы еще этот список.

–По логике, он в папке «Благотворительность»…

–Это по твоей логике. У меня тут все сложно, – молодой человек отчаянно шерудил по коврику мышкой.

–Позволь, помогу разобраться, – Алиса выбралась из кресла и подошла к Славе. Она сразу заметила, что он свернул окно с какой-то бродилкой, обнажив рабочий стол с кучей ярлыков компьютерных игр на любой вкус. Рабочих папок там не наблюдалось. Глаза девушки становились круглее и круглее от удивления, она уже вбила в поисковик примерное название документа, но в этот момент Леночка принесла кофе.

–Вот кто нас спасет, – искренне обрадовался Слава, – будь другом, распечатай еще разок список приютов, как Станислав Михайлович просил – потерялся он.

–Хорошо, Вячеслав Сергеевич, – Леночка недобрым взглядом окинула молодых людей и вышла из кабинета.

–Как же ты работаешь в таком бардаке?! – Алиса махнула рукой на компьютер и вернулась в комфортное кресло.

–Потихонечку-полегонечку… кофе попробуй, Лена настоящий профессионал!

–Ага, – Алиса сделала глоток, – а ты, похоже, настоящий лентяй. Бизнес такого не терпит!

–А я не терплю бизнес, – глядя на нее красивыми зелеными глазами с длиннющими ресницами, проговорил Слава. Девушка поперхнулась от удивления – услышать такие слова от замгендиректора, пусть даже второго, она не ожидала.

–Да Стас в курсе, – продолжил Слава, – думаешь, почему они с Олегом сейчас на совещании с инвесторами, а я здесь? Не доверяют они мне серьезных дел. Втянули меня сюда, а не доверяют – знают, не потяну. Вот и перебиваюсь всякой благотворительностью и подобной ерундовиной…

–И тебе не обидно?

–Я тоже знаю, что большего не потяну, так что у нас полное взаимопонимание. К тому же, я тебе говорю, энергии Стаса на всех хватает!

–Вот документы, которые вы просили, – Леночка вошла без стука, положила папку на стол начальника и удалилась. Сегодня она решилась на серый сарафан с юбкой чуть ниже колена и полупрозрачную блузку, но этот наряд не делал ее менее несуразной и старомодной. Зато Алисе показалось, что даже на свое руководство секретарша смотрела как-то сверху вниз.

–Ладно, спасибо за кофе, пойду изучать, – проговорила девушка, притянув к себе лежавшую на столе папку.

–Удачи, заходи еще поболтать, – Слава проводил гостью до двери.

«Хороший мальчик, жалко, если он вор», – подумала девушка по дороге к себе. А там ее поглотил мир цифр и аббревиатур, малопонятных непосвященному в финансовую науку человеку. Алиса-то была здесь как рыба в воде и надеялась быстро найти обман или ошибку. Она скурпулезно сопоставляла данные, пересчитывала цифры и сверяла даты, но документы были идеально оформлены. «Даже я не умею так чисто мухлевать, – подумала девушка и вернулась к началу папки, – попробую сама обзвонить эти приюты». Алиса, наконец, оставила цифры и обратилась к буквам. Прочитав первый же адрес, она удивилась: «Моя Катюшка в соседнем доме живет – там отродясь не то что приюта, детского садика поблизости не было». И тут в глаза ей бросились три круга, предшествующие названию приюта. «А сестренка-то в инете координаты нашла», – вспомнила Алиса и включила компьютер.

Стас едва успел войти в свой кабинет, когда секретарь доложила о желающей пообщаться с ним Алисе. Девушка уже открыла рот, чтобы сразить его своим открытием, но молодой человек опередил ее более важным для себя вопросом:

–Привет, как там моя крошка?

–Ты о Ксюше?

–Это твоя крошка, не прикидывайся, прекрасно знаешь, о ком я говорю!

–Ах, Олеся…она активно дружит с папой, потому что он ее утешает и поддерживает, и активно ругается со мной, потому что я поддерживаю тебя… но, право, не до нее сейчас! Стас, мы все были идиотами! Ты вообще заметил, что все пять приютов это ООО?

–Я как-то внимания не обратил… а почему, собственно, приют не может быть частным предприятием? Сейчас все возможно…у них также мало денег…

–Может так оно и есть, но в новостях тебя ругают директора государственных приютов. Они бы в документах были прописаны как ГУ и еще несколько диких букв, обозначающих профиль учреждения. Их координаты и номера счетов есть в Интернете, но они отличаются от этих, – она указала на листок из папки по благотворительности, – а по данным здесь адресам действительно находятся приюты номер один, два и так далее до пяти – частные риелторские конторы, каждая из которых называется «Приют» плюс порядковый номер. Хитро?

–С ума сойти! – Стас схватился за голову. – Значит, Славка меня подставил, он с самого начала это направление вел. Он приюты выбирал и потом с ними контачил. Вот младшенький дает! Сейчас он мне все расскажет, гаденыш, – Стас снял трубку внутреннего телефона, Алиса выхватила ее и положила на место:

–Не гони коней, расквитаться всегда успеешь. Возможно, это и не он.

–Да кто ж еще?! Создал сеть подставных фирм и качает мои денежки. Да, недооценил я его деловые качества…

–В том и дело, он не производит впечатления человека, сумевшего так чисто сыграть.

–Тебя очаровала его смазливая небритая мордочка?

–Стас! – протянула Алиса с такой укоризной в голосе, будто ее незаслуженно обвинили в человеческих жертвоприношениях.

–Ладно, не обижайся, говори свою версию.

–Это с таким же успехом может быть Олег.

–Он же просто деньги переводил и не удосужился проверить, кому. Да и не его это дело…

–А вдруг они заодно? Ты сейчас Славку спугнешь, Олег все приюты прикроет и продолжит возле тебя трудиться – новую пакость придумает. Его-то деловых качеств на это хватит!

–Он к тебе приставал? – Стас серьезно посмотрел на Алису, она недовольно наморщилась и кивнула. – Слаб он до женского пола, слаб… но это не повод обвинять…

–Да при чем тут это?! – перебила его девушка. – Я в его компьютере базу данных скопировала, все просмотреть не успела, но там есть несколько запароленных папок…

–Когда же ты успела?!

–Уметь надо! Так вот, я вчера ночью специально программку для взламывания паролей скачала.

–Ты меня удивляешь! Действуй тогда, расскажешь.

–Само собой! Понимаешь, Славка ваш раздолбай, каких мало. Олег мог ему новый список подсунуть, тот и не заметил бы подмену.

–А в его компьютере ты не ковырялась?

–Там среди игрушек черт ногу сломит…

–Ой, не знаю, информацию спрятать не сложно… что-то я теперь ему не верю: твои домыслы притянуты за уши, а мои лежат на поверхности…

–Я предлагаю, в эти «приюты» наведаться и там наверняка выяснить. Их создал очень умный человек – в Интернете о них почти нет информации: контакты и отзывы на форуме. Узнать имя владельца нереально!

–Думаешь, они на месте тебе все выложат?

–Буду хитрить, – подмигнула Алиса и вышла из кабинета.

Олег как чувствовал, что она у Стаса – именно сейчас он давал какие-то ценные указания секретарю. Неизвестно, дела какой важности выманили его из кабинета, но он легко забыл про них, увидев Алису:

–Душа моя, продолжим вчерашний разговор?

–Извините, мне некогда, – девушка прошла мимо Леночкиного стола, Олег последовал за ней и поспешил положить руку Алисе на талию, она резко обернулась и еле слышно проговорила:

–Мы же на работе, не наглей!

–Пардон, красавица, – он вынужден был убрать руки в карманы,– так что на счет кофе?

–За цветы спасибо, но мне пока не до кофе, – Алиса принципиально не смотрела на собеседника и не думала останавливаться, но Олег, похоже, решил проводить ее до бухгалтерии.

–Кофе совсем не обязательно пить в рабочее время, съездим куда-нибудь вечером?

–Мне домой надо.

–Ты замужем?

–Спроси у Стаса.

–Сложно прямо ответить? – Олег начинал закипать, он не привык к частым отказам и отговоркам.

–Не замужем, – честно призналась девушка, понимая, что врать другу парня сестры бесполезно, – но у меня есть дочка.

–Это нам не помешает…

–Не знаю, о чем ты, но после работы я ее видеть хочу гораздо больше, чем тебя, поэтому спешу домой, – Алиса уже стояла у двери в бухгалтерию, – мне пора работать.

–Тогда, удачи, – Олег схватил ее руку и хотел поцеловать, Алиса резко отпрянула, понимая, что любопытные коллеги наверняка наблюдают эту сцену через прозрачную дверь. На прощанье девушка одарила ухажера надменным взглядом и села за свой стол. «Кукла фарфоровая!» – в сердцах подумал Олег, сгорая от злости, а его обидчица уже через несколько минут была увлечена общением с «приютами», которым дала задание подыскать ей съемную квартиру. Посредники предлагали все сделать дистанционно, но Алиса настояла на том, что хочет прийти в офис, посмотреть их каталог и официально оформить сделку, мол, за жилье будет платить предприятие, надо предоставить подробные данные о фирме и договор аренды. Убедить ее в том, что все документы есть на руках у риелтора, ни одному из пяти секретарей разных агентств не удалось. Алиса каждому назначила встречу на следующее утро и отправилась домой – и так уже провела на работе лишние полчаса.

Девушка не ошиблась, решив наведаться в каждый «приют». Проклиная хитрого учредителя разместившего свои точки в разных концах города, Алиса путешествовала от одного агентства к другому. Задача узнать имя директора оказалась не такой легкой, как казалось. На сотрудников этот таинственный предприниматель не особо разорялся – в каждом офисе работал лишь один человек – секретарь, он же администратор, он же главный риелтор. Возможно, подчиненные были на выездах, но пустая комната и одинокий секретарь выглядели весьма печально и уныло. Зато вышколены офисные сотрудники были отменно – все они со знанием дела утверждали, что необходимые Алисе данные есть в типовом договоре, которого вполне достаточно для аренды квартиры. В нем указывались имя риелтора и некоторые данные их фирмы, директора привлекать было незачем.

–Может, у вас вообще нет директора, а работаете по чужой лицензии? Вдруг вас через месяц закроют, и с квартирой возникнут проблемы?

–Это пустые предрассудки, – недовольно проговорила очередная девочка-секретарь, – вот возникнут проблемы, тогда и будем руководство привлекать.

В Приюте №4 Алису встретил коренастый мужчина средних лет, который выглядел куда душевнее прежних секретарей, чувствовалось, что он радеет за каждую сделку. Этот риелтор сразу познакомил клиентку с базой данных, предложил наиболее приемлемые варианты, проиллюстрировал рассказ фотографиями. С показным интересом изучив все материалы, Алиса начала плести заготовленную историю про оборонное предприятие, которому нужна стопроцентная уверенность в фирме-посреднике.

–Понимаете, им нужно знать все – когда и кем учреждена ваша организация, есть ли у нее лицензия, давно ли она на рынке. Иначе они откажутся снимать мне квартиру!

–Объясните, что ответственность за сделку лежит на оформившем ее агенте. Он будет вас курировать и в случае любых неудобств поможет справиться с ситуацией.

–Это мы с вами понимаем, – Алиса сделала максимально несчастное лицо. Ей так шло выражение легкой растерянности и беспомощности, – а у них там такая бюрократия процветает, вы не представляете! Если бы не зарплата, я б там дня не продержалась.

Она дула губки, крутила локоны на пальчике, а огромными карими глазами буквально умоляла мужчину о помощи. Он не мог устоять перед очаровательным созданием в легком летнем платье, так удачно подчеркивавшем все достоинства юного тела девушки.

–Дело в том, что у нас нет оригиналов этих документов – все они у руководства, – немного подумав, проговорил мужчина, – давайте я вам покажу копию лицензии – там есть имя учредителя и дата основания фирмы. Вы сможете поручиться за нас начальству. Но я не имею права прилагать к договору эти бумаги.

Алиса понимающе кивнула. Мужчина достал какую-то папку, извлек оттуда документ и протянул его девушке. Она пробежала глазами по листку. Сердце дико заколотилось, щеки покрылись румянцем, а от очаровательной растерянности на лице не осталось и следа. Алиса сделала глубокий вдох и с трудом натянула улыбку.

–Что-то не так? – мужчина не мог не заметить перемену в клиентке.

–Нет, все в порядке, я тут вспомнила, что утюг дома не выключила, – на ходу придумывала Алиса, – вот беда-то, а если пожар…

–Бегите скорее домой, потом сделку оформим!

–А вы можете мне копию этой лицензии сделать, чтоб руководство поверило?

–Вообще-то мне это делать не положено…

–Пожалуйста, выручите, – Алиса нервно мусолила край листка и уже с неподдельной искренностью просила о помощи, – никто же не узнает. А эта бумажка мне жилье гарантирует.

–Я вам поверю, но пообещайте, что ее кроме вас и вашего начальника никто не увидит, – он уже клал документ в ксерокс.

–Конечно-конечно, – кивала девушка, – вы мне очень-очень помогли!

–Бегите уже к своему утюгу, – мужчина протянул ей копию, – эх, видать точно, девки бывают или умные, или красивые, – сделал он вывод, когда Алиса уже скрылась из виду.

Девушка решила не тратить кучу виртуальных денег на долгий телефонный разговор, а вместо этого потратила реальные на такси и уже через двадцать минут была на работе. Наплевав на корпоративную этику и культуру, Алиса распахнула дверь в кабинет генерального, оглушительно захлопнула ее за собой и набросилась с обвинениями на опешившего от такого ее появления Стаса:

–Знаешь, что, Лотарёв, у тебя, и правда, совести нет! Надо же было привлечь меня распутать дело с приютами, чтоб подставить дружка и вернуть себе Олесю! Это дьявольская хитрость, даже хамство какое-то – ты и при девушке и при деньгах будешь, а Славку, который в бизнесе дуб дубом, еще публично накажешь за подставу! Молодец, нечего сказать! Я предупреждала, что докопаюсь до истины, вот и получай сполна – про сестру можешь забыть!

–Ни слова не понял из этого бреда, – серьезно поглядев на нее, проговорил Стас, – во-первых, ты сама вызвалась мне помочь, во-вторых, уж кто-кто, а я точно никого не подставлял. В-третьих, против Славы все логичные факты…

–Нечего строить оскорбленную невинность! Я не Олеся: обвиняю, когда уверена на все сто, – она достала из сумочки свернутый документ и протянула его мужчине, – и в отличие от нее даю право на оправдательное слово.

–Где ты это взяла? – Стас был явно удивлен прочитанным.

–В Приюте №4. В остальных мне документы не показали, но думаю, учредитель у них тот же: Станислав Михайлович Лотарёв.

–А теперь потрудись объяснить, зачем мне воровать у себя?

–Из-за налогов каких-нибудь, – растерялась Алиса.

–Ладно, тогда давай подумаем, почему я, зная, что ты сегодня пойдешь в приюты, разрешил показать лицензию с моим именем?

–Так я ее еле выклянчила, – уверенности в голосе еще поубавилось, – разжалобила там дядьку…

–То есть, ты мне не веришь?

–Был бы ты Ваня Петров, может, и поверила бы, а таких совпадений не бывает!

–Поехали, – он взял Алису за руку и потянул за собой.

–Куда? – высвободиться из сильной ладони Стаса было нелегко, он шагал быстро и уверенно, девушка была вынуждена полубежать за ним на каблуках. Мужчина принципиально молчал, Алиса злилась, но выяснять отношения на фирме не решалась. Он отпустил ее лишь на стоянке:

–Дурак, больно же! – девушка потирала запястье.

–Адрес говори, – не обращая внимания на ее жалобы, спросил Стас.

–Да пошел ты! Будешь тут комедию ломать, сам эту фирму создал, – Алиса собиралась уйти, но мужчина снова поймал ее за руку.

–Если ты по-плохому, я тоже буду по-плохому, поняла?

Девушка мельком посмотрела на Стаса и сразу отвела взгляд – в его глазах читалась такая злость и обида, что даже маловпечатлительной Алисе стало страшно, губы ее задрожали, из глаз покатились слезы: так грубо с ней еще никто не обращался. Стас отпустил руку:

–Прости, похоже, я погорячился, – проговорил он и открыл дверь в машину, – серьезно, садись, я тебе докажу, что невиновен.

Вспышка гнева и обиды прошла, природное любопытство толкало Алису довести это дело до конца.

–Говори адрес, – повторил Стас, – я понятия не имею, куда ехать.

–Какой из пяти?

–Черт, да любой! Поехали уже!

–Тогда давай в первый что ли…

–Алиса, адрес!

Девушка назвала адрес, открыла зеркальце и принялась поправлять подпорченный макияж.

–Стас, ты псих. Я тебя к сестре на пушечный выстрел не подпущу!

–Ну чего я такого сделал? Взял тебя за руку и отвел к машине… чуть-чуть силу не рассчитал… извинился же!

–Извинился он! Да ты меня как котенка за шкирку по всему предприятию протащил – настоящая гражданская казнь!

–Алис, не перегибай палку. Поставь себя на мое место, – Стас до сих пор был зол, но старался скрыть свое раздражение, – я уже три дня не видел любимую, меня обливают грязью СМИ, причем благодаря кому-то из близких друзей. В довершение всего ты раскапываешь нелепицу про то, что я сам себя обворовал и тоже отворачиваешься! Что я должен был делать? Утереться и позволить тебе рассказать Олесе, какой я гад?!

–А если ты такой и есть? Не представляю, как ты сможешь доказать, что в документах другой Лотарёв. Если ты не их босс, тебе бумаги никто не покажет.

–Для тебя этого достаточно, чтоб поверить?

–Нет, конечно.

–Тогда я найду способ просмотреть все документы, какие у них есть. Одного боюсь, это действительно могу оказаться я.

–Признавайся сразу и никуда не поедем.

–Не в чем мне признаваться! Похоже, кто-то управляет приютами по генеральной доверенности от моего имени… а это мог организовать человек, у которого есть доступ ко всем моим данным, имеющий надежные связи и достаточно денег на то, чтобы заплатить за оформление документов без моего присутствия. То есть, опять же Олег или Славка…

–Ты не сможешь этого доказать.

–Они наверняка подписали какой-то документ, по которому я не имею права ни на что без их согласия, – Стас уже не обращал внимания на собеседницу и размышлял вслух, – если, будучи хозяином этих приютов, я беспомощен, значит, меня подставили, логично?

–Логично, что ты здорово придумываешь на ходу.

–Алиса! – Стас резко дал по тормозам – не заметил, как ехавшая впереди машина остановилась на светофоре.

–За дорогой следи, а то так и погибнешь, ничего не доказав!

–И унесу с собой ту, кому не доказал… Алис, серьезно, я понимаю: тебе на меня плевать, и сестра для тебя куда важнее. Но для меня тоже нет никого важнее и нужнее Олеси. Так уж сложилось, что ты мой единственный мостик к ней и единственный человек, которому я сейчас могу доверять. У меня уже нервы сдают – Олеся обо мне слышать не хочет, и ни с кем из друзей я не могу свои проблемы обсудить – ребята заходят просто поболтать, я же каждое слово взвешиваю, в их разговорах подвохи вижу. А теперь вообще все против меня.

–Мне не плевать, – серьезно проговорила девушка,– мне тоже стало обидно, что я тебя уже считала другом семьи, почти родственником, а ты сам создал эти подставные фирмы.

–Да пойми ты, мне это даже не выгодно! Если бы я хотел через них переводить себе деньги, то ворочал бы куда более крупными суммами! И зачем мне было везде говорить про благотворительность – такой обман долго бы не продержался. Собственно, так и произошло… ты должна мне верить!

–Добудь бумаги. Если ты врешь, я найду в чем.

–Слушай, мы вроде как приехали, – Стас всматривался в незнакомый пейзаж за окном, – что-то я никаких офисов не вижу – обычный жилой дом…

–Поздравляю, ты сдал два экзамена!

–Не понял?

–Я тебя дважды обманула, – Алиса сдерживала улыбку, – назвала адрес не первого, а пятого приюта и номер дома неправильный сказала. Если бы ты там бывал прежде, на автопилоте бы приехал, куда надо.

–У меня слов нет! И куда ты меня завезла?

–Езжай вперед – нам не в тридцать пятый, а в сорок седьмой дом надо.

–Теперь-то ты мне веришь?

–Чуть больше, чем прежде, – голос Алисы звучал дружелюбнее, – но ты парень умный, мог и просчитать мою хитрость…

–Я всегда мог сказать, что запомнил адрес – у меня тоже есть список с координатами приютов! Вылезай, конспираторша: теперь точно приехали!

В небольшой комнатке пятого приюта девушка лет двадцати пяти одиноко разгадывала кроссворд и не сразу заметила вошедших Стаса и Алису.

–Да, тесновато у вас тут, прямо скажем, – по-хозяйски оглядывая помещение, воскликнул Стас, – ну, рассказывайте, как живете, какие проблемы есть…

–Простите, не понимаю, – девушка удивленно рассматривала посетителей сквозь очки в толстой черной оправе.

–Вот, решил лично проверить, как дела у нас идут, – самоуверенно продолжал молодой человек.

–Простите, а вы, собственно кто?

–Как кто, директор ваш, не узнали?

–Этого быть не может! – серые глаза за стеклами очков, казалось, еще выросли от удивления.

–Почему же не может? У вас директор – Станислав Михайлович Лотарёв, так?

–Д-да, но…

–Так я он и есть, а это мой юрист Алиса Евгеньевна. Давайте обсудим, как дальше бизнес строиться будет, потому что так дело не пойдет…

–Нет-нет, молодой человек, – засуетилась девушка, покрываясь красными пятнами, – тут явно какая-то ошибка, вы не можете быть нашим директором…

–Я могу и паспорт показать, у вас же есть лицензия на имя учредителя?

Он достал паспорт, девушка полезла в какую-то папку, руки ее дрожали – она совершенно не знала, как себя вести. Элегантный молодой человек с часами, стоящими несколько ее зарплат, мало походил на афериста. С другой стороны, она была уверена, что он – не их директор и могла это доказать:

–Оригиналы все у Елены Васильевны, – проговорила девушка, перебирая бумаги, – но я вам копии покажу, и все встанет на свои места. Вот, генеральная доверенность, – она протянула Стасу документ, – смотрите, наш Станислав Михайлович сорок второго года рождения. Паспортные данные, думаю, у вас тоже не совпадут, – она сделала попытку улыбнуться, получилось криво и неестественно, но Стас смотрел не на нее, а на доверенность на имя Елены Васильевны Бобылёвой.

–А дарственную вам еще не передали? – как ни в чем не бывало, спросил он, заглянув в папку с документами в надежде найти еще что-нибудь полезное для себя.

–Какую дарственную?

–Совсем старый стал! Забыл, видать… Этот ваш Лотарёв, – Стас ткнул в доверенность, – дед мой – тезки мы с ним. Он сказал, что все на мое имя перевел, вот я и решил лично дела принять, а тут такой конфуз…

–Я могу Елене Васильевне позвонить, к нам же одна она приезжала: Станислав Михайлович лично нами не занимался…

–Нет, зачем Леночку беспокоить, если дед виноват?! Мы с ним это дело сами решим, не переживайте!

–Точно? А то я могу…

–Не надо в ее глазах компрометировать пожилого человека, – полушепотом проговорил Стас, заглядывая девушке прямо в глаза, – вы же знаете, какая она, – собеседница понимающе кивнула, – вот и славно. Мы скоро вам дарственную пришлем. Я в отличие от деда сам буду дела вести – штат расширим, наберем вам подчиненных, зарплату повысим!

–Правда?

–А почему нет? Он старый уж дела вести, а мне это интересно.

–Хорошо бы…

–Позвольте откланяться, – пожал ей руку Стас, – ждите документы.

Едва они вышли из приюта, веселость молодого человека исчезла. Алиса восторженно смотрела на него:

–Виртуозно девушку раскрутил, даже не смутился, увидев бумаги.

–Я почти не обманывал – их теперь точно ждут большие перемены. Сомневаюсь, что к лучшему…

–Ты хоть знаешь, кто такая эта Бобылёва?

–Еще как знаю, – сквозь зубы процедил Стас, – эта тварь у меня в приемной сидит…

–Секретарша?

–Вот-вот, как она Славке список подкинула, ума не приложу, – он сел в машину.

–Да он ведь такой недотепа, – Алиса вспомнила свой разговор со Славой, – похоже, ей все дела перепоручал, она выгоду и нашла. Он без ее помощи в собственном компе список приютов найти не смог.

–Значит, вынес сор из избы, – вздохнул Стас, – я же просил его лично это дело уладить.

–Так Лена и приюты обзванивала: я кусочек разговора слышала, – девушку осенила догадка, – значит, она им не вопросы задавала, а инструкции дала, что отвечать, если ты позвонишь!

–Хитрая, стерва! И как она смогла к нему в доверие втереться?!

–Знаешь, мне кажется, между ними что-то есть, – почти прошептала Алиса, – она так нагло себя вела со Славкой, будто имеет право свысока смотреть на него.

–А что с Олегом?

–Ничего, он тут вообще ни при чем оказался…

–Ты же нашла у него какие-то запароленные папки…

–Ой, я их взломала и краснела, – на ее щеках снова появился румянец, – там фильмы и фотографии…все про любовь…

–Должно быть, в самом плотском ее проявлении? – с улыбкой предположил Стас.

–Вот-вот, я перекрестилась левой пяткой, что никто из-за плеча в монитор не смотрел, когда я это нашла, а то сгорела бы со стыда…

–Как это похоже на Олега! Но главное, что его пристрастия не мешают работе, так что пусть балуется.

–Слушай, а давай на работу не поедем, – резко сменила тему Алиса.

–Не понял – солнце еще высоко!

–Поехали к нам – расскажем Олесе всю эту историю, – Стас мечтательно вздохнул и свернул с улицы, ведущей в офис, Алиса полезла в сумочку за телефоном, – а вот она сама звонит! Да, солнышко!

–Папа опять в больнице, – плакала в трубке Олеся, – его прямо с работы скорая увезла.

–А ты где?

–Я там, нас с Ксюшей пустили.

–Сейчас приеду.

Девушка повторила Стасу услышанные слова, он вынужден был вновь развернуть машину. Алиса зажмурилась и крепко обхватила плечи руками. Ее била мелкая дрожь.

–Тебе плохо? – мужчина следил за дорогой, но боковым зрением увидел, как исказилось лицо смеявшейся минуту назад девушки.

–Мне страшно, – проговорила она. – Боже мой, когда же он, наконец, бросит эту работу?! Она его рано или поздно убьет!

Алису пугала частота, с которой стали повторятся сердечные приступы Евгения Ивановича – если после первой госпитализации природа дала ему больше полугода на то, чтоб одуматься и начать вести более спокойный образ жизни, то теперь неожиданный удар в сердце повторился меньше чем через два месяца.

В больнице Стас сразу увидел знакомого доктора. На этот раз они поздоровались за руку, и Сергей Михайлович поспешил предупредить:

–Сейчас обещать чуда не могу – он совсем плох. Что же вы ему разрешили работать?

–Ему запретишь…

–Мы делаем все возможное, но его организм совершенно изношен – сил для борьбы совсем не осталось.

–Девочкам не говори, – почти прошептал Стас, – испробуйте все методы. Деньги не проблема, – он положил в карман белого халата несколько купюр.

–Само собой. Кстати, родственники могут оставаться с ним, сколько пожелают.

–Вот это правильный подход, – Стас похлопал доктора по плечу и вместе с Алисой прошел в палату.

Сидевшая на коленях у тети Ксюша бросилась к маме, сама же Олеся беспомощно прижалась к Стасу и расплакалась у него на плече:

–Он без сознания, не известно, придет ли в себя, – всхлипывая, бормотала она, – поругался с кем-то на работе, ночей не спал, вот и слег совсем…

–Ну-ну, солнышко, в прошлый раз врачи помогли, постараются и сейчас, – Стас понимал всю трагичность момента, но его переполняла неописуемая радость от того, что он вновь мог обнять своего самого любимого человека. Он прижимал Олесю к себе, нежно гладил ее каштановые волосы, целовал в макушку и таким сладким голосом утешал ее, что интонация вместо «Не волнуйся, он выздоровеет» говорила: «Милое мое солнышко, как же я соскучился, как же я тебя люблю».

–Вот все само и разрешилось, могли не доказывать твою невиновность, – глядя на обнявшуюся парочку, проговорила Алиса. Олеся на секунду отпрянула от Стаса, осознав, наконец, что несколько дней назад она его бросила. Девушка вопрошающе посмотрела на сестру:

–Доказали? – затаив дыхание, спросила она.

–А то!

Олеся с новой силой зарыдала в и без того мокрую от слез шелковую рубашку любимого. Теперь она просила его простить, что сразу не поверила в его невиновность, а Алиса вкратце рассказала, как им удалось раскрыть тайну приютов.

–Это хорошо, что ты не вор, – слабо проговорил пришедший в сознание Евгений Иванович, – подойди ко мне, – он протянул Стасу руку, тот подошел к кровати больного.

–Все будет хорошо, вы поправитесь, – проговорил молодой человек, сжимая слабую ладонь старика.

–Чувствую, на это раз я не выкарабкаюсь. Позаботься о девочках…

–Будем вместе заботиться!

–Пап, ты не можешь нас бросить, Ксюша тебя обожает! – Алиса старалась говорить бодрым голосом и улыбаться.

–Мы тебя слишком любим, чтобы отпустить, – глотала слезы Олеся.

–И я вас люблю, простите, что зудел и брюзжал – это наш стариковский удел. Я рад, что ты появился в их жизни, – он посмотрел на Стаса, слабо пожал его руку и уронил голову на подушку. Олеся заплакала, любимый обнял ее:

–Не плачь, он же очень слаб – вот и потерял сознание.

–Видишь, приборы показывают, что он еще не, – Алиса запнулась, ей было страшно продолжить начатую фразу.

–Дай ему время набраться сил, – выручил ее Стас, – ты ему нужна веселая и счастливая.

Девушка понимающе кивала, а из глаз продолжали литься слезы. Только маленькая Ксюша удивлялась, почему ее привезли в такую замечательную комнату с множеством лампочек и кнопок, но не разрешают на них нажимать, и не знала – расстраиваться по этому поводу или радоваться, что взрослые так долго держат ее на руках. Поэтому девочка тихо и задумчиво прижималась к маме, даже не пытаясь осознать, какой ураган чувств сейчас бушевал в душах находившихся в палате людей. Каждый из них дорого бы дал за то, чтоб пребывать в таком счастливом неведении.

Когда на следующее утро Слава зашел в кабинет Стаса, тот поспешил запереть дверь на ключ.

–Бить будешь? – шутливо спросил зам.

–Не откажусь…

–У меня черный пояс по каратэ, – весело продолжал Слава.

–Не чернее моего…

Стас вспомнил все детские соревнования, на которых им с приятелем частенько приходилось бороться в финальных турнирах. Силы и мастерство были почти равны, поэтому угадать заранее имя победителя казалось невозможным. По общему числу побед за несколько лет занятий Слава уступал всего одно очко.

–Серьезно, братишка, в чем я опять провинился?

–Рассказывай, что у тебя с Ленкой?

–Какой Ленкой? – Стас взглядом показал в сторону приемной. – С секретаршей? – Славино лицо так перекосило, что все подозрения в нежных чувствах к Леночке были сняты. – Ты ее вообще видел?

–Ну, если умыть и переодеть, может толк и выйдет…

–А скверный характер куда денешь?

–Да, это не лечится, – на мгновенье улыбнулся Стас. – Тогда объясни мне, милый друг, как оказалось, что она в курсе всех дел, которые я поручаю лично тебе?

–Она мне помогает…

–Почему тебе помогает какая-то секретарша?! – Стас сорвался на крик. – У тебя здесь трое компетентных друзей, а ты бежишь за советом к ней!

–Ничего сверхсекретного вы мне сами не доверяете…

–Брось этот детский сад!

–Ладно, мне было стыдно обратиться к вам и показать, что я вообще ничего не смыслю в делах нашей фирмы…

–Тоже мне, новость! А лучше Леночки ты никого не нашел?

–Да я и не искал. Сидел, мучился с дипломом, а она как раз кофе принесла, вот я в сердцах и пожаловался, она предложила помочь…

–То есть, она уже два года за тебя работает?!

–Нет, сначала она помогла с дипломом, потом я ей стал некоторые вещи по мелочи перепоручать, там, совета спрашивать, потом больше… потом она эту идею с благотворительностью подкинула – я хотел тебе показать, что тоже могу что-то дельное придумать и выдал Ленкино предложение за свое. Понимаешь, ей хочется заниматься чем-то большим, чем кофе приносить и принимать звонки и факсы, я даю ей такую возможность и небольшую премию за труды. А у меня появилось время на музыку. У нас с ней полный симбиоз!

–Нет, Слава. Она настоящий паразит! Причем не твой, а мой, – и Стас рассказал, чем обернулась предложенная Леночкой благотворительность. Славе оставалось раскаяться и искренне сопереживать другу.

–Моя ошибка в том, что нанял секретаря с настоящим экономическим образованием и доверил серьезную должность человеку с липовым, – подытожил Стас, – какого черта ты согласился стать моим замом?

–Я не мог отказаться – вы втроем так горели идеей завода, я хотел быть с вами: мы же с детства дружим…я и в универ на экономический поступил, чтоб от вас не отставать…

–Ванька на физическом отучился, и ничего! Каждый должен заниматься любимым делом, – он помолчал и добавил, – или честно пытаться разобраться в нелюбимом. Теперь я тебя уволю к чертовой бабушке!

–Согласен, – пожал плечами Славка, – главное, мы же останемся друзьями?

–Да, братишка, – Стас похлопал его по плечу, повернул ключ в замке и лично пригласил Леночку войти, – у меня для вас плохие новости, – обратился он к секретарю, снова запирая дверь, девушка метнула испуганный кроличий взгляд на замок, а начальник продолжил:

–Вы в этом месяце зарплату не получите.

–Не понимаю вас, Станислав Михайлович…

–И вообще вы уволены.

–По какой причине, Станислав Михайлович?

–А если в течение дня вы не вернете деньги, которые мы исправно перечисляли на благотворительность, то останетесь жить в этом кабинете.

Слава загородил собой и без того запертую дверь, Стас взад и вперед расхаживал по кабинету и с нескрываемой ненавистью смотрел на свою теперь уже бывшую секретаршу, она, красная и злая, мяла в руках кончик своей длинной косы.

–Как вы узнали? Я все предусмотрела, мне бы доложили…

–Ты все предусмотрела на случай, если твоими приютами милиция займется – и подставного тезку, и разные банковские счета: меня бы для начала арестовали, и пока следствие разбиралось бы с путаницей в учредителях, ты могла по генеральной доверенности все денежки собрать к себе в норку и закрыть приюты, так?

–Еле этого деда нашла, – себе под нос ворчала Лена, – денег ему пришлось отвалить за содействие…

–В одном ошиблась, – продолжал Стас, – жадная ты слишком. Надо было свою лавочку сворачивать, едва меня в прессе полоскать начали, а ты решила, что начальник дурак – милицию не зовет, значит, можно его обмануть и подольше денежки погрести.

–Я хотела в конце года уволиться…

–Неоправданный риск, дорогуша! Давай, звони в банки, возвращай мне деньги и гуляй.

–Я не могу, у меня всей суммы нет…

–Так займи!

–Где же я столько займу? – Лена кусала губы, ее маленькие глазки метались по всему кабинету – возможностей для бегства не находилось. – Я же машину родителям купила, себе, деда этого одарила…

–Так продай, ты же у нас большой босс! Да и от бизнеса, небось, доход имеется…

–Какой там доход, они и не работали толком – эти приюты…

–Теперь заработают, ты же больше не будешь свою замечательную руководящую должность совмещать с омерзительным трудом секретарши!

–А вы думаете приятно дипломированному экономисту подавать кофе человеку на два года младше себя?

–Ты мне зубы не заговаривай, снимай трубку и звони!

–А если я в милицию позвоню и скажу, что вы меня силой держите?

–Да ради Бога: так даже проще будет мне все вернуть, а ты в тюрьме еще посидишь, о жизни подумаешь…

–Я не могу, Станислав Михайлович, – сломалась-таки и заплакала девушка, – при всем желании не смогу.

–Ты же придумала, как у меня эти деньги увести, теперь примени свои недюжинные экономические способности, чтобы придумать, как их мне вернуть, а то я и сам телефон милиции знаю.

Стас на несколько секунд отпер дверь, они со Славой покинули кабинет и теперь уже снаружи закрыли его на ключ. Лена замерла между телефоном и компьютером и погрузилась в мысли – она понимала, какую сложную экономическую задачку подкинула ей судьба.

–Что за музыка-то? – переключил Стас неприятный разговор.

–Ну, я вроде как композитором стал, – краснея, ответил Слава,– уже два сериала озвучил, сольный альбом инструменталки готовлю. Творю под псевдонимом Святослав Сергеев, чтобы имидж твоего заместителя не компрометировать…

–Вот ты сказанул! – засмеялся Стас. – Кстати, надо имиджем заняться, – он снял трубку внутреннего телефона:

–Агриппина, здравствуйте… собирайте прессу часа на три, буду к ней лично обращаться.

На следующий день Андрей Кристаллинский лишил премии начальникаотдела пиара и со злости даже сбрил усы, потому что журналисты отовсюду трындели про обидную путаницу, произошедшую в «Айсберге»:

–Благотворительность для нас дело новое, – вещал с экрана теперь уже бывший заместитель гендиректора Вячеслав Вертухов, – я взял номера счетов первых попавшихся в интернете приютов и не обратил внимания, что это не детские дома, а риелторские конторы.

–Мы подумали, что серьезная корпорация решила поддержать наш мелкий бизнес и с радостью приняли помощь, – вторила ему исполнительный директор пяти приютов Елена Бобылёва,– когда мы узнали, что невольно воровали у детей, незамедлительно решили вернуть деньги. Некоторые средства были пущены в оборот, но в течение полугода мы перечислим всю сумму.

Станислав Лотарёв лично посетил все пять детских приютов, подарил им по музыкальному центру, извинился перед директорами за невольный обман, передал им сертификаты на обустройство компьютерных классов и пообещал, что потерявшиеся суммы в самое ближайшее время поступят на счета организаций.

Евгений Иванович оказался прав – на этот раз выписаться из больницы ему не удалось. Проведя несколько дней в коме, он на пару минут пришел в сознание, чтобы навсегда проститься с дежурившей у его постели Олесей. Алиса была дома с Ксюшей.

Оформление погребальных формальностей Стас взял на себя.

Девочки тяжело пережили утрату отца, даже не стали отмечать свое двадцатилетие, наступившее так не вовремя. Алиса горевала по ночам, так как днем Ксюше не нужна была грустная и заплаканная мама, она бросила стажировку в «Айсберге» и занялась дочкой, потому что сестра ушла в глубокую депрессию. Стас почти все время проводил с девочками – как мог, отвлекал их от печальных мыслей – старался почаще увозить из квартиры, где все напоминало об отце. Молодой человек мечтал побыстрее переселить их в новый дом, поэтому безбожно торопил строителей, и без того проявлявших чудеса зодчества на живописном загородном участке.

Заниматься работой времени совершенно не оставалось, благо, лето – почти для любого бизнеса сезон мертвый. Своим вторым заместителем Стас сделал Олега, а освободившуюся должность финансового директора предложил Алисе, благородно выждав месяц после траурной даты.

–А как же учеба?

–Переведешься на заочное, делов-то!

–Я хотела бы получить образование, а не корочки.

–Соглашайся, сестра, – готовившая на кухне чай Олеся решила вмешаться в разговор, – представь, сколько лет надо трудиться, чтобы с желанным тобой образованием честно дослужиться до предложенной Стасом должности!

–Солнце, если верить тебе, это я у нас практичная и расчетливая!

–Знаю я вас – поговорите сейчас как истинная леди и истинный джентльмен – она с первого раза не согласится, а он второй не предложит, и забудете. Похоже, и во мне есть гены расчетливости, – не задумываясь, сказала Олеся, но эта фраза напомнила про отца, она закрыла лицо руками. Стас обнял ее и обратился к Алисе:

–Знаний и опыта у тебя предостаточно, поэтому я считаю, тебе как раз не хватает корочек с официальным признанием блестящих способностей.

–Дай мне пару дней на раздумья. Ксюшу-то не с кем оставить…

–А я? – встрепенулась сестра.

–До осени Олеся справится, параллельно няню найдем самую замечательную – пусть малышка к ней привыкает под тетиным присмотром, – предложил Стас.

Мозговой штурм обычно проводят для группы людей, но Алисе достаточно было самой себя – за несколько секунд она успела понять, что теперь подработок и стипендии на жизнь не хватит – нужен серьезный заработок; решить, что новая работа поможет окончательно отвлечься от траурного настроения самой, а Ксюша станет таким же лекарством для Олеси и в конце концов принять престижную должность финансового директора.

–Ладно, по рукам! – согласилась девушка.

Стас пожал ее маленькую ладонь, а второй рукой удержал Олесю, которая уже собралась вернуться на кухню:

–Милая, а к тебе у меня еще более серьезное предложение, – он достал из пиджака маленькую красную коробочку, – сделай мне подарок ко дню рождения – стань моей женой.

–Но пока даже сорока дней не прошло, – начала было она.

–Еще больше месяца впереди, – не дал договорить Стас.

–Теперь я буду твоим адвокатом, – улыбнулась Алиса и обратилась к сестре:

–Тебе он, конечно, предложит еще, и не раз, но хочешь ли ты ждать следующего удобного повода ответить «да» своей второй половинке? Невооруженным глазом видно, что вы созданы друг для друга!

Олеся молчала – она не предполагала, что можно выйти замуж за человека, которого знаешь меньше полугода. Она вообще не собиралась выходить замуж до окончания университета. И она бы никогда не задумалась о празднике через месяц после похорон. Но неписаные правила жизни, которые годами формируются у каждого из нас, часто не выдерживают испытания чувствами, создающими незыблемые законы настоящей любви.

Стас не любил жить по шаблонам. А свадьбу можно смело назвать одним из самых стандартных событий, развивающихся по сложенному веками сценарию, слегка доработанному появлением загсов. Их сотрудники получают свою власть никак не от Всевышнего и уж тем более не по народной воле, поэтому в России фразу «Властью, данной мне Богом и людьми, объявляю вас мужем и женой» можно услышать лишь с кино– или телеэкрана. Торжественная обстановка бракосочетания ограничивается пятнадцатью минутами в плотном графике загса и относительно праздничным убранством зала, которое раз в год реставрируется во время генеральной уборки. Призванная соединить влюбленных женщина в дежурном вечернем платье с отрепетированной интонацией вещает о создании новой семьи и вопрошает, согласны ли молодожены любить и оберегать друг друга долгие годы. Правда, жених и невеста обычно настолько поглощены важностью момента, что мало внимания обращают на детали происходящего и трепетно выполняют все инструкции – отвечают ожидаемое «да»; не читая, подписывают какие-то бумаги; целуются, наконец, и, запечатлев свои счастливые лица на стандартном фото, покидают загс, чтобы потом всю жизнь узнавать эти ракурсы и интерьеры на фотографиях друзей и знакомых, чьи семьи пустили корни в этом же загсе.

Но подобно тому, как на своем предприятии Стас усовершенствовал простую и прибыльную идею Кристаллинского, он при помощи богатой фантазии и энной суммы денег, сделал свое бракосочетание уникальным по красоте и романтике, которая, казалось, пронизывала сам воздух церемонии.

Мужчина не случайно поторопил любимую со свадьбой – он понимал, что подготовка к празднику поможет ей загнать свою грусть в глубину любящего дочернего сердца, где она со временем переродится в добрые воспоминания об отце. Учеба у девушки начиналась в октябре – в сентябре же предполагалась практика, вместо которой Олеся зачла себе проекты, еще весной сделанные по частным заказам нескольких торговых центров.

Теперь Стас увлек ее предсвадебной суетой – молодые люди нашли стилизованный под рыцарский замок ресторанчик, который окружал зеленый палисадник с витыми беседками, деревянными качелями, резными фигурками гномов и эльфов и дубовыми столами. Казалось, это место создано для юной принцессы Олеси и ее благородного возлюбленного.

Стиль торжественного убранства, дизайн приглашений, выбор музыкантов, праздничное меню и многое-многое другое влюбленные обсуждали днем и ночью, но не для того, чтобы поразить гостей своей оригинальностью, а чтобы сделать этот день таким, о котором оба мечтали с детства.

И вот он настал. На небе сияло солнце, подарившее Стасу и Олесе один из последних теплых осенних дней. Сияли счастьем глаза невесты, затмевая блеск бриллиантов на роскошном свадебном платье и венчавшей ее голову диадеме. Сияла влюбленная улыбка жениха, выкупившего из загса женщину, которая на пороге ставшего совсем настоящим рыцарского замка должна была назвать их мужем и женой. Несколько бокалов шампанского и личное знакомство с брачующимися помогли ей говорить душевнее и естественнее, чем обычно. Глядя на красивую пару, сотворившую волшебную атмосферу для заключения своего союза, она искренне желала молодым сохранить настоящую любовь на долгие-долгие годы…

Они жили счастливо, как в сказке, пока смерть не разлучила их.

Судьба

Мы выбираем, нас выбирают,

Как это часто не совпадает…

(Михаил Танич)

-На это солнце невозможно смотреть. Зато, закроешь глаза, и вместо привычной серо-черной пелены видишь неповторимый алый цвет. Он завораживает и будто убаюкивает меня вместе с нежным теплом, которое ласкает веки, нос, губы… и уже совсем не хочется прятаться от солнца, – проговорила Алиса, подставляя лицо ярким лучам. Вчера ей исполнилось двадцать пять, и сегодня девушка отдыхала от банкета, на который вместе с друзьями именинницы были приглашены все деловые партнеры «Айсберга» с супругами и детьми. Голова ее покоилась на коленях у мужа, он перебирал каштановые кудряшки и с улыбкой слушал полусонное мурлыканье жены:

–Беседка совсем не спасает от света в это время дня, – продолжала она, – но здесь так хорошо и уютно. Похоже, Олеся специально ее так поставила… Ах, сестренка-сестренка…

–Тебе до сих пор ее не хватает?

–Больше двух лет прошло, я научилась жить без нее, – Алиса резко села на лавке, притянув колени к груди, и прильнула к Денису. Он обнял ее, защищая от неприятной темы начавшегося разговора:

–И все равно, знаешь, вчера я проснулась с мыслью, что мы разменяли четвертак, непременно мы, а не я. И в магазине, бывает, увижу кофточку, сумку или другую мелочь, которая ей бы понравилась, сразу вспоминаю сестру. С ней и это официальное торжество стало бы настоящим праздником…

–По-моему, ты и так неплохо отметила: за бешеные деньги пригласила любимого шоумена, целую толпу певцов и все меню составила исключительно на свой вкус!

–Конечно, иначе я бы погибла с тоски, общаясь с богатыми дядькам, из деловой этики пришедшим поздравить меня и набить желудок. А Олеська праздники обожала, она к ним всегда загодя готовилась, придумывала что-то фееричное. Помню, папе исполнилось пятьдесят, и ему на работе целую пачку поздравительных адресов подарили, потом домой столько гостей пришло! Все говорили длинные красивые тосты… Тогда мы прочувствовали значение слова «юбилей», – детские воспоминания зажгли на лице Алисы мечтательную улыбку, она смотрела в даль и переносилась в те радужные времена:

–Олеся сразу смекнула, что наши грядущие десять – это тоже круглая дата. Она уговорила папу съездить на море. Его всегда было сложно уламывать, но мы с сестрой знали подход! А там в самый наш день рождения она придумала сделать огромный торт из песка. Мы его полдня, наверное, лепили – украшали ракушками, камнями, вместо свечек палки какие-то воткнули… В итоге такая красота получилась, что весь пляж пришел с нашим произведением фотографироваться. А разные дядьки и тетки, которые предлагают за деньги кадр с обезьянкой, попугаем или енотом, стали тоже нарезать круги около нашего торта. Под шумок они столько заработали, что из благодарности разрешили нам бесплатно со всем их зверьем перефотографироваться. Для нас это настоящим счастьем было – папа ведь никогда бы не заплатил тех денег, которые они берут, а мы обе обожали животных. Олеся плясала от восторга, а вечером мы пошли в кафе и как взрослые сами выбирали из меню все, что душе угодно. Замечательный праздник получился…

–В детстве все кажется ярче и веселее.

–Нет, тут дело не в детстве. Она просто была таким человеком, – улыбка словно стерлась с лица Алисы, девушка глубоко вздохнула и вернулась в настоящее:

–Я же всегда звала ее Солнышком. И Олеся светит до сих пор. Этот сад, спроектированный ей дом, его убранство – ее лучики, оставленные нам. Мы наслаждаемся всем, стараясь забыть про сестру. Потому что пока смотришь на солнце сквозь закрытые веки, тебя поглощает и завораживает неповторимый алый цвет, но стоит открыть глаза, как ты сначала ослепнешь, а потом будешь долго моргать, чтобы восстановить зрение… Мы боимся смотреть на открытое солнце и боимся вспоминать, что сестры больше нет.

–Ты боишься, а Стас помнит, – серьезно проговорил Денис, – видела, что вчерашнее утро он начал на кладбище? Отвез любимой 25 алых роз…

–С ним еще хуже: для него она жива. Будто он верит, что Олеся обиделась и спряталась под землей, но если он будет паинькой, она рано или поздно вернется. Я боюсь за него.

–Тебе, как сестре, должна льстить такая верность.

–Да мы столько лет знакомы, он мне уже как брат. Так страшно видеть, что он не живет, а существует. Поглядел бы ты на Стаса лет пять назад! Он горел самыми разными идеями, мечтами, проектами…

–Он и сейчас работает с утра до ночи.

–Забыл, чего нам всем стоило его к работе вернуть? Я – дурочка – думала, он отвлечется на дела и постепенно начнет жить нормально.

–Зато мы тогда хорошо почистили ряды наших сотрудников, – Денису нравилось вспоминать свои первые заслуги в «Айсберге».

–До сих пор удивляюсь, как они умудрились так быстро скооперироваться!

–Забыла уже? Это ж наш влюбчивый Олег дофлиртовался с кем-то из бухгалтерии – разболтал про страдания Стаса, а у этой девчонки жених в юридическом отделе был и полно друзей там и там – они все вместе и решили подкорректировать отчетность, рассчитывая, что гендиректор все подпишет.

–Да, долго мы тогда бумаги разгребали…

–Но мы так Стаса достали, что он наконец занялся работой!

–Вот до сих пор как автомат и работает, все куда-то расширяется, строит, партнеров находит… а потом едет на кладбище…

–Ну не каждый же день он там бывает!

–Не каждый, но раз в неделю точно…мне самой порой стыдно, что я туда только по поминальным дням заезжаю. Получается, будто я и не любила ее вовсе.

–Лисенок, не забивай этим голову.

–И на Стаса мне смотреть больно! – она немного помолчала и спросила:

–Вы с ребятами ездите на всякие мужские развлечения, там он как себя ведет?

–Да, в общем-то, никак. На футбол его мужики теперь не берут, потому что он смотрит в одну точку на поле, ни за кого не болеет, и этим им весь драйв сбивает. В спортзале бывает через раз, и то, когда кто-то из нас позовет – по своей воле не приезжает.

–А в бары всякие вы потом заходите?

–Вообще об этом с женами говорить не принято, – хитро прищурился Денис и отвернулся, Алиса одним пальцем за подбородок повернула мужа к себе, чмокнула его в щеку и в самое ухо прошептала:

–У тебя прогрессивная жена, с ней можно.

После небольшой паузы, вызванной серией хулиганских поцелуев, Денис честно ответил:

–Знаешь, наша компания в барах не больно-то и резвится.

–Ой-ли? – глаза Алисы уже горели веселым влюбленным азартом.

–А что ты хочешь? Мы со Славкой по уши семейные люди, Ванька страдает по науке, Стас в принципе страдает, один Олег с девушками заигрывает…

–Ну, для него это спорт. Вот я и хотела узнать, он Стаса как-нибудь в это дело вовлекает? Должна же у него быть хоть какая-то личная жизнь!

–Алиса, как тебе не стыдно задавать мне такие вопросы?

Она забралась к мужу на колени и игриво смотрела ему в глаза:

–Ну, Денисочка, миленький, я же никому не скажу!

–Вредина ты и бесстыдница!

–Согласна, только расскажи…

–Не знаю я, что у них там происходит. Поначалу Олег приводил девчонок за наш столик, знакомил их со Стасом, потом перестал. Видимо, не залаживаются у него новые отношения.

–Жалко.

–А по мне, таких отношений, как у Олега, нормальному взрослому мужчине и не надо.

–Но Стас другой, если бы он влюбился, все бы не как у Олега было, а красиво и серьезно, – Алиса села рядом с мужем и задумчиво кусала ногти, – не думала, что можно так долго быть одному…

–А кого я встретил с четырехлетним ребенком на руках и твердым убеждением, что в ближайшую вечность новая любовь ему не светит?

–Это совсем другое дело! Меня так обидели в свое время, что я совсем разочаровалась в мужчинах… но тебя в самый нежданный момент будто сама судьба прислала. Надо было полицию или психушку вызвать после твоего рассказа на кладбище, а вместо этого я по уши влюбилась.

–И не говори – я тоже ведь был на грани сумасшествия, а ты меня спасла.

–Как же я тебя до сих пор обожаю, – она снова засыпала мужа поцелуями, и, положив ему голову на плечо, продолжила:

–Стас-то не разочаровывался в любви! Он был женат на самой замечательной девушке на Земле, боготворил ее, значит теперь должен стремиться к этой идиллии.

Денис видел, что Алиса развеселилась, и не хотел менять легкий тон беседы. Но соответствующих мыслей по этому поводу у него не было:

–Мне даже страшно представить, что ему пришлось пережить. Если он хоть наполовину так сильно любил Олесю, как я люблю тебя, – он замолчал, чтобы подобрать нужные слова. Алиса почувствовала настрой мужа и посерьезнела.

–Он же видел, как она погибала, и не мог ничего сделать. Притом, Стас сам разрешил ей сесть за руль. Боюсь, он до сих пор винит себя в произошедшем. И я не знаю, какой душевной силой надо обладать, чтобы не наложить на себя руки и не удариться в пьянку, а пытаться жить дальше – идти утром в душ, бриться, надевать свежий костюм и ехать на работу. Ради кого теперь все это? Без любимого человечка жизнь теряет смысл. Я не уверен, что смог бы пережить подобную трагедию хотя бы вполовину так достойно, как это сделал Стас.

В жаркий летний день открытые плечи Алисы покрылись мурашками: она вспомнила аварию. Перед глазами встала страшная картина, которую уже успели заслонить новые приятные впечатления. Девушка на секунду зажмурилась, крепко прижалась к мужу, но все-таки продолжила развивать свою теорию:

–Так ведь два года прошло. Чтобы жить дальше, мало на автопилоте ходить на работу и обратно. Стасу нужно умом и сердцем отвлечься от этих воспоминаний. Здесь поможет разве что новая любовь…

–Если ты был женат на самой замечательной девушке на Земле, все остальные меркнут перед ней. Ты правильно сказала, Олеся и сейчас жива для него. Я поначалу боялся, что он переключит свою нежность на ее копию, а потом понял: вы для него совершенно разные люди.

–Да, он нас ни разу не перепутал, – вздохнула Алиса, – жалко, у них детей не было… Наверное, без вас с Ксюшей я бы тоже до сих пор жила воспоминаниями.

–Глядя на то, как Стас возится с нашей малышкой, могу представить, насколько сильно он обожал бы своего ребенка.

–Кстати, Ксюшу вы оба слишком балуете!

–Ладно тебе, если у нас есть возможности, надо ими пользоваться!

–Про то, что дома тонны игрушек я молчу, но зачем было в субботу забираться с ней на сосну?

–Она просила научить лазить по деревьям.

–А то, что вы все в смоле перемажетесь, ты не предполагал?

–Ты обижаешься из-за нескольких царапин, выброшенных джинсов и пары отстриженных прядей волос или потому, что мы в тебя шишками кидались? – посмеиваясь, спросил Денис и потихоньку начал щекотать супругу, пытаясь-таки уйти от невеселого разговора. – Ну-ка признавайся!

–Перестань-перестань, – замахала на него руками панически боявшаяся щекотки Алиса, – в следующий раз я в тебя шишкой кину, посмотрю, обрадуешься ты или как, – серьезно ругаться совсем не хотелось – девушка уже сама смеялась, вспоминая приключение недельной давности, – хулиганы вы с ней, поэтому и обижаюсь!

–Кстати, что-то Ксюшу давно не видно и не слышно, спит что ли?

–Ты прекрасно знаешь, этот ребенок ночью-то не всегда спит! Наверное, Стаса достает… и нам надо ловить минуты покоя, – проговорила Алиса, удобно расположившись на лавочке, вновь прилегла на коленях у мужа и закрыла глаза.

–Не переживай, когда дочка придет, я возьму ее на себя.

–И поиграйте для разнообразия во что-нибудь мирное: не кидайте в кота яблоками и не пытайтесь кормить его морковкой…

–Думаешь, шесть лет – самый возраст для шахмат?

–А что, она знает, как ходят фигуры… но если не хочешь заморачиваться, сойдет и домино – Ксюша отлично мухлюет.

Обласканные солнечными лучами губы уже начали расплываться в довольной безмятежной улыбке, как вдруг со стороны дома раздался детский визг. Алиса моментально встрепенулась:

–Что-то случилось, – проговорила она и, путаясь в длинном цветном платье, побежала узнать, в чем дело.

–Да уж, Ксюша редко плачет, – согласился Денис, следуя за женой. Между тем, плач приближался, и в нем вполне можно было разобрать слова «мама», «папа», «где вы?» и «я не хотела». Вскоре взрослые увидели своего ребенка. Нарядная как принцесса маленькая разбойница в белоснежной кофточке, модных бирюзовых шортах и носках с кружевами почти летела навстречу. Ее миленькое личико, скорченное в неописуемую гримасу, раскраснелось от плача, девочка периодически утирала слезы одним из длинных белокурых хвостов и продолжала реветь.

–Заинька, миленькая, что случилось? – обняв дочь, спросила Алиса, подумав при этом: «Цела и невредима, все в порядке».

–Я не хотела… я не виновата… она сама, – лепетала Ксюша. Она вся дрожала, половина слов терялась за всхлипываниями и превращалась в невнятное бормотание.

–Да что произошло-то?

–Это Тишка… а я не виновата… он сам полез, – девочка зарыдала еще сильнее.

–Опять этот кот! – зло проговорила Алиса и более спокойно продолжила. – Давай, успокойся и по порядку все расскажи.

–Я не виновата… меня теперь в тюрьму посадят…

–Малыш, никто тебя не посадит, – улыбнувшись, взял девочку на руки Денис, – идемте вместе посмотрим, что там.

–Не надо, там дядя Стас, – утыкаясь в его плечо, проговорила Ксюша, слезы так и не унимались.

–Неужели его терпение лопнуло, и он решился тебя поругать? – Алиса тоже улыбалась.

–Нет, он хороший… он из-за меня… но Тишка первый полез… потом я… а он за ним …

–Заюшь, я ничего не понимаю. Хватит плакать, сейчас нам дядя Стас все внятно расскажет.

–Не расскажет, – еще сильнее заплакала Ксюша, – не надо к нему…

–Да вы серьезно поругались, если он с тобой не разговаривает, и все из-за кота, – пошутил Денис, увидев пытавшегося спрятаться на яблоне Тишку.

Алиса открыла входную дверь:

–Стас, ты где? – прокричала она. – Помоги рассудить Ксюшу с котом.

–Мама, я же говорю, он не ответит, – покачала головой девочка, – он в зале. Не ходите туда!

Разумеется, взрослые ее не послушались. Но оказавшись в зале, Алиса сама вздрогнула, инстинктивно сделала пару шагов назад, спрятала лицо на втором плече мужа и крепко сжала его руку. Ей стало невыносимо тяжело дышать, сердце показалось тяжелым как камень и словно замерло.

–Боже мой, – проговорил Денис, еще крепче обнимая своих девочек, – малыш, как ты это сделала?

–Он сам… я не виновата, – всхлипывала Ксюша, папа спустил ее на пол и поспешил набрать номер скорой:

–Надеюсь, он еще жив…

Стас лежал на бежевом пушистом ковре посреди кровавого пятна, осколков бутылки с корабликом, привезенной Олесей откуда-то издалека, разбросанных книг и разнообразных сувениров. Все это было призвано стоять на полке, услаждать взор и вызывать самые приятные воспоминания о поездках, путешествиях и командировках.

Пока домашние делали все от них зависящее, и потом, когда медики поспешно забирали Стаса в больницу, он ощущал, что летит по бесконечному коридору, а перед глазами проносились все тридцать лет его жизни. Картинки менялись так быстро, что мужчина не успевал обдумывать увиденное и впервые с легкостью смотрел на собственные проблемы и переживания – так отстраненно, точно все это кино, сюжет которого не стоит принимать близко к сердцу.

Тут таинственная бесконечность закончилась, превратившись в траву и деревья лесной опушки. Великолепный палисадник, полученный в наследство от жены, показался Стасу бледной тенью того, что открылось ему здесь. Усеянная цветами трава напоминала зеленый ковер, на который кто-то очень талантливый умудрился разлить краски всех существующих в мире оттенков. И каждое яркое пятнышко источало божественный аромат, привлекая огромных бабочек. Их пестрые крылья казались парящими над землей лепестками, создавая впечатление, что цветет даже сам воздух. Стас удивленно озирался вокруг, когда сзади кто-то закрыл его глаза прохладными ладонями. Эти нежные пальцы и, в свое время казавшуюся дурацкой, привычку появляться из-за спины он узнал бы даже не через два года, но и через два века разлуки.

–Неужели я, наконец, умер и снова смогу обнять и поцеловать тебя? – проговорил мужчина, касаясь ослепивших его рук, бережно отвел их, обернулся и увидел ту, о ком грезил днями и ночами. Олеся смотрела на него глазами полными любви и так солнечно улыбалась, что можно было подумать, будто именно она освещает поляну счастьем, свежестью и красотой.

–Боже мой! – проговорил мужчина и прижал к груди любимую. Сердце колотилось так сильно, что он мог слышать каждый удар. Стас даже не пытался осознать, что происходит: реальность это, сон или смерть, потому что впервые за последние два года он был счастлив. Чувства переполняли обоих, слова были излишни.

Наконец, Олеся проговорила:

–Ты не умер и должен вернуться обратно, – она старалась не смотреть на Стаса, он вспыхнул:

–Значит, это всего лишь сон?

–Нет, – она сжала его руку так крепко, словно, если отпустит любимого, он навсегда исчезнет из этого волшебного леса, – ты в коме, за твою жизнь сейчас борются врачи. И они победят.

–Почему? Я не хочу обратно! Зачем мне туда?

–Такова твоя судьба. Ты должен сделать нечто важное, поэтому высшие силы не позволят тебе умереть.

–Я не хочу, – упрямо повторил Стас, глядя на Олесю, из глаз которой скатилось несколько слезинок, нежно погладил ее по щеке и проговорил:

–Моя судьба – это ты, мне больше ничего не надо.

–Ты и так который год споришь с судьбой, – она старалась говорить твердо, но слезы лились все сильнее и сильнее, – ты не снимаешь траур, хотя должен завести новую семью, родить наследника и обрести заслуженное счастье.

–Я не могу.

–Так надо. Ты не можешь быть со мной. Меня нет…

–Но я не могу представить кого-то на твоем месте, я чувствую, что этим предаю тебя.

–Меня нет, – грустным шепотом повторила Олеся.

–А кого я сейчас обнимаю?

–Бесплотный дух…

–И сам я сейчас – дух, верно? – Олеся кивнула. – Значит, загробная жизнь есть, и мне надо покончить с собой на Земле, тогда мы вечно будем вместе!

–Нет! – проговорила она, поднимая на Стаса испуганные глаза.– Тебя накажут…

–Ладно-ладно, Олесенька, тогда я доживу до старости, умру своей смертью и вернусь сюда.

–Мне больно смотреть, как ты страдаешь.

–Поэтому ты хочешь отказаться от меня?

–Так надо…

–Не знаю, кому это надо, но точно не мне.

–Ты не понимаешь, ты еще жив, потому не ведаешь истин бытия…

–Разве можно рассуждать о бытии, если я вижу, как ты плачешь, говоря о том, что мы должны расстаться?

–Пока я в этой сущности, так и будет: во мне живут все чувства к тебе и моим близким… но вместе с тем я знаю то, что пока скрыто от тебя, и должна убедить…

–Погоди, ты начинаешь говорить загадками. Я ни слова не понял о сущностях и прочем, но я вижу, что ты по-прежнему любишь меня, чувствую, как нам хорошо вместе и не понимаю, почему должен отказаться от этого счастья и вернуться туда, где мне уже не к чему стремиться.

Олеся, наконец, отпрянула от мужа, глубоко вздохнула, снова взяла руку Стаса и, привычным движением перебирая его пальцы, произнесла:

–Я же говорю, от тебя пока многое скрыто: умирая, дух сорок дней остается на Земле, чтобы осознать вечные истины и вспомнить свои прошлые жизни, после этого отправляется сюда, ждет своих родственников, а потом – нового рождения на Земле. Каждому воздается за его прежнее воплощение…

–Перерождение? А как же Рай, Ад и прочее, чему нас учит религия?

–Какая религия, милый? – Олеся посмотрела на своего земного мужа, как на первоклассника, пытающегося понять таблицу умножения, и принялась за объяснение того, что можно постичь лишь после смерти:

–Вера, бесспорно, нужна там – она помогает отличать хорошее от плохого и творить добро. Многие обряды сохранили магию, передающуюся веками из поколения в поколение… Но ты хоть знаешь, сколько на Земле религий? Знаешь, чему принято поклоняться в каких-нибудь африканских племенах? – Стас смущенно пожал плечами. – Людям не положено знать того, что ведомо духам. Некоторые, правда, сохраняют способность помнить часть истины и заглядывать в судьбу, их называют пророками, святыми… а порой и юродивыми. Кто-то из них далеко в древности донес людям ту часть истины, которая ему запомнилась из прошлой жизни, потом она обросла мифами и превратилась в религию. Суть их сводится к одному: нужно предпочесть добро злу, за это ему воздастся, а вот как – об этом везде говорится по-разному. Но, какую бы веру человек ни исповедовал, после смерти его ждет то же, что и других, – Олеся с удивительными для Стаса простотой и уверенностью рассуждала о мироустройстве. Казалось, в ее темных красивых глазах кроется вековая мудрость: их неописуемая глубина, завораживала и без того обожавшего ее мужчину – он наслаждался одной возможностью видеть ее, а девушка продолжала легко и непринужденно объяснять сложные вещи:

–Духи знают, что они должны достойно проживать каждую новую жизнь, в каких бы условиях ни рождались. Но для этого надо постараться, учитывая, что далеко не каждый человек склонен слушать свое подсознание, не каждый уверен в себе, да еще все получают разные представления о мироустройстве, добре и зле. Вдумайся, каково встать на путь истины рожденному в воровской среде ребенку? Получается, засылая дух в подобную семью, высшие силы обрекают его прожить не очень праведную жизнь и не дают возможности подняться выше в следующем воплощении. Это своего рода наказание, чтобы искупить его, духовная сущность должна в этом неприглядном воплощении постичь иные истины, принять их и им последовать.

–Ну, это вопрос спорный: можно родиться в богатой семье и стать еще большим моральным уродом, чем воришка-карманник. Ты видела «золотую молодежь», которая всего не своим горбом, как я, например, добилась? Вот я Галю ценю как человека, который освобождает нас от неприятных забот по дому, а многие дети богатых папочек воспринимают прислугу как нечто вроде живых пылесосов, стиральных машин и духовок…

–А то! Богатство – это тоже испытание… его еще сложнее, чем бедность, преодолеть. Причем родиться в состоятельной семье – вроде как награда, но в таком воплощении надо доказать, что ты ее достоин, не случайно к этому пришел. Провалишь «экзамен» – опять понизят, – Олеся воодушевилась, забыв на время, для чего Стас попал в ее мир. Она сильно соскучилась и была рада говорить с любимым о чем угодно:

–Вообще высшие силы по этой части изобретательны – за провинность могут в новом рождении сделать инвалидом или заслать куда-нибудь в беднейший район Индии, а ты вот бери, постигай высшую мораль и твори добро! Или прямо при жизни наказать могут, например, ребенок больной родится или близкого неожиданно заберут…

–То есть, меня за что-то наказали?

–Тебя практически не за что серьезно наказывать – так, мелкие огрехи, как у всех – гнев, несдержанность, ссоры… даже высшие силы понимают, что без этого не прожить.

–Так почему они забрали тебя?

–Они тебя спасали, – Олеся опустила глаза, вспомнив свою миссию:

–Ты им слишком нужен.

–А почему не спасли обоих?

–Ты же видел, что мое земное тело не способно было поддерживать жизнь.

–Но если они такие сильные, могли бы исцелить тебя, сотворить чудо…

–Они сейчас редко творят чудеса – в самых крайних случаях. На Земле научились жить без высшей помощи…

–И ради чего весь этот театр?

–Ради истины, любимый. Несколько тысяч лет – это совсем не много для мира наших духовных сущностей. Мы рождены неготовыми вступить в вечность, поэтому должны вырасти через земные воплощения и потом…

–Я, похоже, действительно не готов про это слушать, – прервал ее Стас, – аж виски сводит от такого количества абстрактных слов.

–Прости, Стасик, – она стала гладить его по голове, от чего все неприятные ощущения улетучились быстро как в сказке. – Я и забыла, что ты крепко связан с Землей – чувствуешь свое тело: стук сердца, дыхание, головную боль…

–Почему мне нельзя избавиться от этого? Я не хочу больше жить!

–Так угодно высшим силам.

–Почему я должен их слушаться?

–Потому что ты им нужен, причем счастливый.

–Какое им до этого дело?

–Говорю же: у них на тебя планы. В подробности меня не посвящали, но в этом рождении ты способен на многое. Тебе дали великолепную судьбу, которую ты игнорируешь.

–Не понимаю, как можно говорить о судьбе, если ты сейчас рассказывала, что каждый сам постигает мир и в нем крутится, слушаясь или не слушаясь свое подсознание?

–Судьба – это не, как принято считать, выстроенная без твоего участия линия, с которой нельзя свернуть. Судьба – это то, чего можно достичь в своем рождении, не нарушая нравственных законов.

–Боже, я совсем запутался, – Стас уже явно злился, но его возлюбленная продолжала невозмутимо разъяснять:

–Смотри, например, кому-то суждено стать сантехником. Он даже чувствует, что у него это дело спорится, но не хочет всю жизнь чинить унитазы – разбогатеть хочет. Для этого он проворачивает какую-нибудь аферу, подставляет людей, хитрит с налогами, а может, чего пострашнее делает…и вот он – директор крупного предприятия, который по-прежнему дома своими руками чинит всю запредельно дорогую сантехнику. Кажется, он обманул судьбу, но высшие силы все видят – и за все нечестные поступки, за все махинации и предательства он поплатится в следующем рождении.

–Я-то ничего такого не делал, чего мне твоих сил бояться?

–Во-первых, они не мои, они – высшие для всех нас. Во-вторых, ты наоборот делаешь, – Стас вопросительно на нее посмотрел, Олеся продолжила:

–Думаешь, как бомжи и алкоголики появляются? На Земле каждому суждено свое счастье, но эти люди прозябают в ужасных условиях. Кстати, вовсе не из-за высших сил, а потому что в свое время отказались что-то делать, не захотели работать или гордо заявили, что разочаровались в жизни и нашли спасение в бутылке…

–Ну, ты сравнила! Я на бомжа или алкоголика никак не тяну: даже если работу брошу – есть акции, которые будут еже…

–У тебя в первую очередь есть настоящие друзья, – не дала договорить о приземленном Олеся, – они тебя любят и не позволят опуститься. Но, по сути, ты делаешь то же, что те, о ком я сейчас рассказывала: в этом рождении твоя судьба – что-то запредельное, такое, о чем многие на Земле и мечтать не могут. Но ты сейчас застрял и не идешь дальше.

–А высшим силам какое дело, иду я или нет? Живу-то я по совести!

–Им дело есть до всего, – поджала губы Олеся, – они строят тот мир и не случайно дали тебе эту судьбу – ты можешь сделать что-то такое, что изменит взгляды людей, простимулирует новый виток развития. Без тебя, возможно, и целый мир застрянет…

–Но я не хочу ничего менять, тем более в целом в мире, я фирмой-то своей занимаюсь, чтоб ребят не обижать – они в это наше дело много сил вложили: нехорошо их бросать. А так бы лег на диван – и без малейшего сожаления умер через несколько дней без воды и пищи.

–А будь я жива – ты б иначе думал!

–Будь ты жива, я бы тоже жил …

–Стасик, милый, ну не расстраивай меня! Мне так тебя жалко, – сил спокойно разговаривать о вечности у Олеси не оставалось, – ты должен меня послушаться, – губы ее опять начали подрагивать, она прижалась к мужу и старалась не заплакать:

–Понимаешь, земная любовь мужчины и женщины – это одно из малых воплощений высшей духовной связи. Ты не помнишь этого, но мы с тобой знакомы сотни лет. Наши души так близки, что нас неумолимо тянет друг к другу. Даже если высшие силы селят нас по разные стороны земного шара, мы встречаемся. Мы становимся неразлучными друзьями, названными братьями или сестрами, лучшими подругами, учителем и учеником, словом, самыми дорогими друг другу людьми. А уж если мы не близкие родственники и наши тела разного пола, мы влюбляемся друг в друга без памяти. Такая духовная близость – большое счастье при жизни и настоящая мука, если один из нас раньше другого уходит сюда…

–Значит я прав: ты моя судьба, моя вторая половинка?

–Да, и пока я остаюсь Олесей, я безумно люблю тебя. Поэтому я хочу, чтоб ты был счастлив.

–Тогда тем более, мне не с кем связать свою жизнь…

–Взгляни на сестру, она никогда прежде не знала Дениса, но они стали великолепной семьей. Поверь, ты тоже способен пустить в свою жизнь хорошего человека, это будет совсем другое чувство – более спокойное и логичное. Ты сможешь с радостью заботиться о жене и детях.

–После нескольких лет счастья с тобой я вряд ли смогу оценить прелесть этого спокойствия…

–Ты не совсем правильно меня понял: у тебя ведь есть друзья, родные – ты любишь их, хотя почти всегда это совсем не те души, с которыми ты жил в прошлых воплощениях, так же ты сможешь полюбить какую-то другую девушку. Я пойму, что ты счастлив и попрошу высшие силы отправить меня на Землю, потому что Олесе будет невыносимо видеть ее Стасика вместе с другой женщиной.

–И тогда мы снова встретимся?

–Скорее всего, это чудо произойдет, но у нас будет разница больше чем в тридцать лет, – пожала плечами Олеся, – будучи невинно убиенной, я могу сказать высшим силам, где хочу родиться… они должны это учесть. И при самом лучшем раскладе я стану твоим ребенком или племянником…

–О Боже! Не могу этого представить…

–Да ладно, я как-то уже была твоей дочкой. А ты тогда был женщиной… я обожала тебя, и так тосковала, когда ты умер, что наложила на себя руки. У меня осталось трое детей и безутешный муж… за это высшие силы в следующем воплощении сделали меня негритенком-рабом, обреченным пахать плантации зажиточного англичанина. Я, конечно, претерпела массу мучений, вся спина в шрамах была… но выросла вполне симпатичным мужчиной, худым только от недоедания… зато его случайно пожалела дочь хозяина…

–Ой, не говори, что этой дочерью был я! – поморщился Стас.

–Ага, – Олесины щеки залились густым румянцем, – а дальше ты сам можешь догадаться, что произошло… в общем, мы сбежали вместе, скрывались почти год, но потом нас нашли, – Олеся замялась, – в итоге, мы оба погибли, – она смущенно посмотрела на мужа, – думаю, ты понимаешь, для нас главное – вместе…

–Слушаю тебя и радуюсь, что не помню всего этого.

–Если постигать это не умом, а всей своей духовной сущностью, совсем иначе воспринимаешь. Вроде как прочитанную книгу или фильм, из которого надо сделать определенные выводы, потому что они тебе помогут в дальнейшем. Думаешь, почему я сейчас тебя заклинаю не кончать самоубийством? И очень может быть, что именно память духа помогла тебе не сделать этот опрометчивый шаг сразу после моей гибели. Или Алиска моя такая добрая и человеколюбивая, знаешь почему? – Олеся не дождалась ответа и продолжила. – Потому что однажды предала свою Родину. Не по мелочи – серьезно предала… когда же это было… не вспомню уже – ну, в просвещенной Европе веке в шестнадцатом-семнадцатом. Там даже не важно, в какой стране – интриги в моде были. Вот и ее дух не устоял перед обещанной наградой. И, спрашивается, зачем погналась? Графом ведь и так была, при дворе ее – вернее, его – тогда уважали. В итоге развязала войну, погубила собственное семейство и уже при жизни прокляла свою алчность, так ее потом еще и в следующем рождении наказали – сделали умалишенным. Это сейчас бы еще в роддоме нашли отклонения, может, лечение какое приписали, короче вырастили бы человека, а тут сначала никто внимания не обращал, потом поняли, что парень с придурью – и все.

–В смысле – все? – Стас удивился, что Олеся резко замолчала. Он, видимо, должен был сам сделать какие-то выводы, но совершенно не понимал, какие… Она разъяснила:

–Наградить таким телом, это все равно, что посадить тебя в неисправную машину: вроде и ехать надо, и знаешь, как водить – а не получается. Особенно, если недуг умственный – он вообще никакой духовности развиться не дает: получается либо добродушный человек со странностями, либо агрессивный. А они часто крепким здоровьем отличаются, так что духовная сущность может смело идти в отпуск на все время его жизни – вариант роста в следующем воплощении в лучшем случае нулевой, а значит, минус лет шестьдесят развития. Потом Алиску поселили в той же деревне, но уже адекватным человеком сделали. С тех пор она и зареклась что-либо для собственной выгоды делать и из рождения в рождение в первую очередь думает об окружающих.

–А ты откуда все про нее знаешь? Вы встречались уже?

–Вообще в этом мире тайн нет – что угодно про каждого узнать можно – порой это помогает для собственного духовного роста. Да и близнецами не делают совсем чужие духи – разве что в виде наказания: тяжело быть столь близким физически с непохожей на тебя сущностью. Кстати, ты тоже ее знаешь – пересекались в нескольких рождениях. Например,когда ее в деревне-то второй раз поселили, она сама грамоте выучилась, хотя тогда не принято было, а мы с тобой закадычными дружками были – мальчуганами по сравнению с Алисой – то есть, Дороти ее тогда звали – вот, упросили ее и нас научить. Потом мы все вместе что-то вроде сельской школы организовали.

–Молодцы какие, – не сдержал улыбку Стас, глядя на одухотворенное лицо Олеси, увлекшейся воспоминаниями, – но я не понимаю, как она может из рождения в рождение жить по определенным принципам? Ты сама ведь говорила, что человек может дух не слушать.

–Это уже от силы духа зависит. Ты вот тоже этот наш разговор до самой смерти забудешь, а духовная сущность выводы для себя сразу сделает и начнет физической на мозги капать. Высшие силы давно знают, какой у тебя дух крепкий, поэтому сейчас главное, чтоб ты мне поверил и послушался.

Она немного помолчала и добавила:

–Но многие духи слабы, а в мире бессчетное количество соблазнов, поэтому часто люди с каждой новой жизнью мало что приобретают и мало куда вырастают…

–Все это, конечно, интересно, но ты так и не убедила меня отречься от моей любви.

–Стас, пожалуйста, не начинай, – Олеся, казалось, исчерпала запас аргументов и с трудом находила новые, в том числе, и противоположные прежним:

–Представь, сколько вокруг людей, с которыми ты уже встречался в прошлых жизнях! Среди них наверняка есть та самая она, с которой тебе будет хорошо рядом…

–Да, это ты.

–Нет, я останусь тут, пока не увижу, что ты влюблен и счастлив.

–Тем проще. Моя духовная сущность сделала отличный вывод: мне нужно дожить до старости на Земле. Потом я вернусь сюда, обниму тебя, мы отправимся в новые воплощения, найдем друг друга и будем вместе радоваться жизни.

–А как же высшие силы?

–Меня не волнует их воля. Я зол, что они позволили тебе умереть.

–Они не простят такого неуважения! – девушка умоляюще посмотрела на возлюбленного.

–Они не могут меня заставить!

–Похоже, чтоб стать счастливым, тебе придется меня забыть, – Олеся печально вздохнула и подарила мужу полный нежности прощальный поцелуй, вкус которого остался на губах у Стаса, когда он пришел в сознание в больничной палате.

Алиса настояла, чтобы скорая доставила Стаса не в дежурную больницу, а в частную клинику отрекомендованного ей хорошими знакомыми профессора, откуда до прессы вряд ли дойдет интригующая информация, что гендиректор крупной компании доставлен в реанимацию с черепно-мозговой травмой, полученной при странных обстоятельствах.

Уход там был соответствующий оплате, и едва Стас пришел в себя, как персонал начал проявлять к нему повышенное внимание. Врачи брали уйму анализов; снимали показания различными приборами; задавали много вопросов, но при всем при этом не позволяли мужчине подняться с места и даже что-либо почитать, ибо ему нужен покой.

Поэтому в перерывах между общением с медиками Стасу оставалось лишь лежать в постели. Чувствовал он себя на удивление хорошо, спать не хотелось – мужчина откровенно скучал и развлекался тем, что пытался восстановить в памяти необычный сон, который видел, пока был в коме – в голове вертелись обрывки чего-то красивого и приятного, но они отказывались складываться в целостную картину. От размышлений отвлек негромкий стук, затем щелкнул дверной замок, и в палату вошла симпатичная девушка в небрежно застегнутом белом халате.

–Доброе утро, больной, как самочувствие? – проговорила она так искренне, словно это был не дежурный вопрос, а ее и впрямь интересовало здоровье Стаса, он даже улыбнулся в ответ:

–Я готов сбежать отсюда хоть сейчас, – он пристально посмотрел на девушку и добавил:

–Кстати, не сочтите за хамство, но мне кажется, я вас видел во сне, причем, вы меня поцеловали…

–Вот еще целоваться мне с тобой не хватало! – рассмеялась она. – Наверняка, опять Олеську видел!

–Мы знакомы?

–Ты меня не узнаешь?

Мужчина отрицательно покачал головой, глаза его гостьи округлились от удивления:

–Я же Алиса – свояченица твоя…

–Кто?

–Ну, сестра жены!

–Я женат? – Стас посмотрел на свои руки, увидел кольцо на левом безымянном пальце и поднял глаза на посетительницу:

–Разведен?

–Ты вдовец! Два года уже, – Алиса опустила глаза и немного помолчала, потом, как бы сама себе, сказала:

–Врачи же не говорили ни о каких нарушениях памяти…

–Да я все отлично помню! И вас я знать не знаю… может, вы палатой ошиблись?

–Ага, ошиблась! Да я тебя сюда сама привезла! Что ты помнишь?

–Все помню: как зовут меня, где живу, чем занимаюсь…

–Нет, последнее, что помнишь? Почему в больницу попал, знаешь?

–Ну, – Стас замялся,– врачи говорят, это нормально – саму травму не помнить… а вот до этого помню: мне Виктор Петрович из универа позвонил и попросил его студентам лекцию провести… ой, надо же ему сказать, что я тут! А то ждать будет…

–Ого!

–Что вы все удивляетесь?

–Это ж надо, чтоб так четко, – больше сама себе, сказала Алиса.

–Что вы там мямлите себе под нос? Заявились тут, сказки какие-то рассказываете. Хотите помочь, дайте телефон – я профессора предупрежу.

–Да не бойся – не ждет он тебя. Уж больше пяти лет назад эта лекция была.

–Бред какой-то, я врача сейчас позову, чтоб вас выгнали!

В этот момент дверь отворилась без стука и в палату вошли Олег, Славка и Ваня в бахилах и накинутых на плечи халатах.

–Здорово, пациент! Не закис тут за три недели? – прогремел Олег.

–Алиска-то, как и обещала – нас опередила! – отметил Слава.

–У меня же спортивная машина, хоть и маленькая.

–Прямо скажем, не Феррари, – не удержался от подкола Олег.

–Феррари-не Феррари, а твой дутый джип сделала…

–Стоп-стоп-стоп, вы, правда, ее знаете? – вмешался в их шутливую перепалку Стас.

–Кого, Алису?

–Мы сейчас открыли, что он и меня, и Олесю, и вообще последние пять лет жизни напрочь забыл, поэтому вы пока поболтайте, а я к доктору схожу пообщаться…

Слава вышел вместе с ней:

–Ты родных-то его предупредила?

–Зачем? Стас их и так вспомнит…

–Да не про то! Что он в сознании?

–А, да…папа его рад был, мама с сестрами в выходные придут, если его раньше не выпишут…

–Так целых три дня остается, почему б им вечером не зайти, да и отпроситься с работы можно, теть Юля вообще сама себе хозяйка…

–Еще его родственников мне уговаривать не хватало! Слав, я теперь даже не знаю, как с ним общаться!

–Не боись, сестренка, мы ему про тебя все расскажем!

–Про Олесю меньше говорите – пусть жизни порадуется… Иди к нему, а я к доктору – и обратно.

Алису всегда ценили за то, что она умела быстро анализировать информацию и принимать ответственные решения. Вот и сейчас, пока девушка шла по коридору и узнавала, кто в этой клинике самый главный, к ней пришла отличная идея.

Узнав про обнаруженную у пациента потерю памяти, профессор Борис Егорович ничуть не смутился и начал умными словами объяснять Алисе, что это явление вполне нормальное для такой травмы, что память чаще всего постепенно восстанавливается и что у него есть друг – еще более гениальный профессор, которым разработана собственная методика лечения подобных случаев всего за несколько сеансов:

–Конечно, и оплата такого курса будет не дешевой, – проговорил мужчина, – как я понимаю, вряд ли это станет проблемой для Станислава Михайловича.

–Не станет, – улыбнулась в ответ Алиса, которая уже минут пятнадцать рассматривала красный галстук убеленного сединами профессора, ожидая, когда ей представится возможность вставить слово:

–Я вас хотела просить об обратном – помогите ему как можно дольше не вспоминать эти пять лет.

–Не понял?

–Последние годы он пребывал в ужасной депрессии, не думаю, что Стасу нужно в нее возвращаться.

–Первый раз слышу такую просьбу от родственников, – насторожился профессор, – может, вы ему денег должны?

–Вы счет за его лечение видели, который я оплатила из своего кармана?

–Тогда не понимаю… Вы все равно не сможете укрыть его от прошлого – он не последний человек – прочтет о себе в газетах, в Интернете…

–Я не собираюсь скрывать фактов: единственное, не хочу возвращать ему прежние чувства и переживания.

И Алиса в общих чертах познакомила профессора с историей великой любви и великой печали Станислава Лотарёва:

–Пока он не помнит Олесю, поверьте, ему жить будет куда легче.

–Не знаю, – пожал плечами Борис Егорович, – я ему предложу варианты, скажу ваше мнение, а он пусть сам выберет…

–Издеваетесь что ли?

–Ничуть, я не могу скрывать от пациента возможности…

–Сколько вам денег дать, чтоб смогли?

–Алиса Евгеньевна, мне не нравится этот разговор. Я давал клятву Гиппократа и… все, что вы мне должны, включено в счет клиники.

–Борис Егорович, раз уж о клятве заговорили, сделайте так, чтоб пациенту на самом деле лучше стало, – Алиса сидела напротив профессора, она заглянула ему в глаза и взяла за руку. – Вы ведь понимаете, что он уцепится за любую возможность вернуть свое прошлое – и за любые деньги. Он сам потом пожалеет, но поздно будет. Помогите ему.

–Чем же я, по-вашему, смогу помочь? Самоустраниться? – раздражительный тон сменился более мягким, Борис Егорович, похоже, озаботился не одним состоянием пациента Лотарёва, но и вопросом, убирать ли свою руку из прохладной ладони симпатичной просительницы.

–Нет, я вам любые деньги заплачу! Направьте его по правильной дороге – посоветуйте кого-то…

–Вы же минуту назад говорили, чтоб я не помогал восстановить память…

–Именно – вы не должны помогать. Но если вы назначите ему пилюли и перекрестите на прощанье, он сам начнет искать специалиста, который занимается вопросами амнезии. И, чего доброго, найдет.

–Чего же вы хотите? – профессор высвободил-таки руку, снял очки и промокнул платком вспотевший лоб.

–Посоветуйте ему не своего товарища, который в два счета возвращает память, а кого-нибудь попроще: пусть у Стаса будет ощущение, будто он делает все возможное для своего излечения. Если вы утверждаете, что память и так вскоре восстановится, то даже с самым плохим доктором прогресс рано или поздно настанет. Но я надеюсь, до этого времени Стас привыкнет жить по-настоящему. По крайней мере, страдать не будет.

–Да уж, когда не помнишь последние пять лет – страдаешь исключительно по этому поводу, – усмехнулся Борис Егорович. Он, наконец, понял, чего от него добиваются и начал даже любоваться Алисой, которая слегка раскраснелась, убеждая профессора в своей правоте, от чего стала особенно миловидна.

–Включите в свой счет любую сумму относительно назначенного лечения, я все оплачу.

–Что ж, извините, но бездарностей в моем окружении нет, – Алиса уже открыла рот, чтоб возразить, но профессор продолжил:

–Попробую предложить неопытность. У меня есть ученица – хороший психиатр и психотерапевт – но с подобными случаями не сталкивалась. Для нее это станет интересной практикой. И пока она будет экспериментировать, учиться на своих ошибках и пытаться воспроизвести на пациенте чужой опыт, ваш Станислав Михайлович будет чувствовать себя на пять лет моложе и мучительно пытаться повзрослеть.

–Спасибо, – выдохнула Алиса.

–Но имейте в виду, амнезия – штука непредсказуемая, – уже совсем по-дружески, даже по-отечески, добавил Борис Егорович. – Он может и сам все вспомнить хоть завтра. Человеческий мозг – материя тонкая и до конца не изученная: не угадаешь, на что среагирует. Возможно, он любимую фотографию увидит и все вспомнит или еще раз головой ударится, а может, навсегда останется с провалом в памяти – и даже самый талантливый специалист будет бессилен.

–Даже ваш друг?

–Даже он. Есть безнадежные случаи. Мы не волшебники.

После того как друзья вкратце сообразили на троих рассказ о последних пяти годах жизни Стаса, он задал свой главный вопрос:

–А что с «Айсбергом»? – к моменту, в который мужчину вернула память, личная жизнь была для него далеко не на первом месте.

–Цветет и пахнет твой «Айсберг», – успокоил Олег, – сам ты, конечно, последние годы о нем не больно-то печешься – так, ковыряешься по накатанной… но вот Алиска…

–Очень полезный человечек, – заметил немногословный Иван.

–Даже тебя работать заставила! – вдохновенно продолжал Олег. – А недавно благодаря ей буквально из-под носа у Кристаллинского такую сделку увели – пальчики оближешь!

–То есть, эта красотка – мало того, что моя родственница, так еще и у нас работает?

–Ой, братишка, как с тобой нелегко-то, – протянул Славка.

–Давай проще поступим, – предложил Ваня, доставая из сумки планшетник. – Здесь Интернет безлимитный, сам покопаешься, почитаешь, потом спросишь, чего не понял.

–Что это? – удивился Стас непривычному гаджету.

–М-да, технический прогресс тебя тоже опередил… давай учиться.

Пока друг знакомился с новой техникой, ребята в двух словах рассказали о том, чего не найдешь во всемирной сети – о перестановках в рядах «Айсберга» и их причинах.

–Надо же, как здорово, – проговорил Стас, играя пальцами по сенсорной поверхности.

–А главное, он такой тонкий, что сможешь от докторов под подушку прятать!

–Да не о том я, про Алису вашу – красивая, работает в соседнем кабинете…

–Живет в одном доме, – передразнил Олег мечтательную интонацию друга, – ты рот-то не нее не разевай – она еще замужем не была, я ужом извернулся – ноль внимания!

–Я бы тоже не позарился – у тебя на лбу написано «бабник»…

–Да может она единственная женщина, ради которой я был готов на всех вокруг забить…

–Может – не может, – примирительно проговорил Слава,– она замужем и счастлива, а ее муж спас тебя от тюрьмы, так что возлюби ее как сестру свою!

–Наверное, оно к лучшему, что ты ушел из «Айсберга» в лирику, – протянул Стас. И тут вошла Алиса.

–Ну как, приходишь в реальность? – весело проговорила она, Стас кивнул. – Профессор в свете выявленной амнезии пообещал еще немного помучить тебя обследованиями, а потом отпустить домой.

–И скоро настанет это «потом»?

–Я же не доктор.

–Да, мне уже все подробно о вас рассказали.

–Тогда, может, хватит мне выкать? Придется дружиться заново, – она протянула руку, – думаю, получится.

–Я буду стараться, – Стас не сводил глаз с Алисы – фантазия, презирая озвученные друзьями логику и здравый смысл, уводила к недавнему сновидению. Мужчина пока не готов был поверить, что эту красоту природа создала в двух экземплярах, и ему уже довелось счастливо прожить несколько лет с таким же очаровательным созданием как то, руку которого он сейчас крепко сжимал.

–Я, конечно, извиняюсь, но у вас совесть есть вообще? – в дверях стояла медсестра.

–Чем мы вас успели обидеть? – обернулся к ней Олег.

–Сидите тут битый час, хотя к больному нельзя дольше, чем на двадцать минут, да еще целой толпой завалились. А меня потом поругают.

–Танечка, вы-то не спешите ругаться, нам все разрешили.

–Как вы мое имя узнали?

–Оно у вас написано там, куда наш товарищ к женщинам в первую очередь заглядывает, – усмехнулся Славка и пояснил. – На бейджике.

Тут девушка осознала, что носит на груди табличку с именем, покраснела и проговорила куда менее воинственно:

–Не знаю, с кем у вас там что договорено, а мне вот точно достанется.

–Ладно, давайте не будем нарушать режим и смущать персонал, – предложила Алиса.

Друзья попрощались со Стасом, а Олег на всякий случай взял телефончик медсестры и пообещал пригласить ее в ресторан.

Горничная Галя уже давно стала в доме незаменимым человеком. Она даже перебралась к своим хозяевам, поскольку дети выросли, муж умер, а жить в роскошном загородном доме куда приятнее, чем делить двушку с взрослой дочерью и ее семейством, даже если в этом замке тебе предоставляется небольшая комнатка – зато с телевизором, в котором столько каналов, что можно смотреть новости и сериалы в любое время.

Казалось, Галя умеет делать все для сохранения чистоты и уюта. Даже кровавое пятно на ковре умудрилась отчистить так, что не пострадали его первозданные цвет, мягкость и пушистость. Рыдала и мыла, утирала слезы и втирала еще что-то в ворсистую поверхность, разве что заклинания не приговаривала. Станислава Михайловича она обожала как сына и от души для него старалась, а когда узнала о его травме, несколько дней пила Валерьянку, потихоньку молилась о его выздоровлении и при каждом удобном случае спрашивала Алису Евгеньевну, как он там. Переучить Галю называть своих молодых хозяев без отчества им не удалось, так же, как и самим начать называть ее по имени-отчеству – она каждый раз краснела и приговаривала: «Ну, какая я вам Степановна?! Зовите просто Галя, а то совсем старухой себя чувствую». О том, что этим отговоркам ее научили на курсах элитных домработниц, она, разумеется, умалчивала – боялась приведенного там примера, как прислуга не статусно обратилась к хозяину в присутствии его гостей и рассталась с работой. Этого женщина себе позволить не могла, поэтому всячески старалась соответствовать дому, в котором трудилась.

Одного Галя не умела – вкусно готовить. Пробуя состряпанную ей еду, Алиса будто возвращалась в школьную столовую, но уважение к возрасту и преданности не позволяло девушке запретить Гале хозяйничать на кухне. Так появилась легенда, что Алиса, да в свое время и Олеся, обожают готовить. Должность финансового директора не всегда позволяла уделять достаточно внимания наполнению холодильника, но Алиса при любом удобном случае радовала семью собственноручно созданными кулинарными чудесами и привлекла к этому делу поселившуюся в их доме Аленку: мать Дениса уезжать за город от своих подруг и соседок отказалась, зато сестра в течение двух часов собрала чемоданы и быстро освоилась на новом месте.

Вот и сейчас Алиса едва перестала греметь кастрюльками и попросила Галю накрыть на стол, когда услышала, что в гостиной разгорелся нешуточный спор:

–Нет, я сказал, даже не пытайся больше эту тему поднимать! – почти кричал Денис.

–Почему, нет? Почему попробовать-то нельзя? – чуть не плакала Алена.

–Нет и точка!

–Пап, ну скажи, почему нет? – серьезно спросила Ксюша, отложив куклу, которой последние полчаса безуспешно пыталась расчесать фабричные кудряшки. – Может, хоть сестренку мне родят.

–Сестренку мы и сами тебе родим.

–Уже больше года обещаете.

–Это дело нелегкое, требующее тщательной подготовки и постоянных тренировок, – проговорила вошедшая в комнату Алиса. Они с Денисом и сами удивлялись, почему желанный общий ребенок в отличие от незапланированной, но обожаемой теперь Ксюши, не торопился появляться в их семье, хотя делали его весьма старательно, не стесняясь самых смелых экспериментов.

–Мам, ну скоро уже? – протянула Ксюша.

–Как только, так сразу. Мне сейчас не это интересно, а что тут папа с Аленой не поделили.

Все молчали.

–Ужин на столе, – пригласила появившаяся за плечом Алисы Галя, семейство переместилось в столовую, но разговор замять не получилось:

–Так о чем спор?

–Ни о чем, забыли уже, – пробурчал Денис, глядя в тарелку.

–Да что ты! Алис, ты, как женщина женщину, меня поймешь, – издалека начала Алена. – Ты вот сказала, что мы Стасу, когда он вернется, должны как можно меньше про Олесю говорить…

–Ну да…

–А я предлагаю, чтоб ему еще легче стало, сказать, мол, у него новая девушка была – я.

Ее «я» прозвучало тихо и было сказано скорее борщу, а не Алисе, но и этого хватило, чтоб она подавилась, закашлялась и, справившись с этой напастью, проговорила:

–А он тебе что, нравится?

–Да я по нему который год сохну, – покраснела Алена, – но ему на меня плевать было…

–Я думала, вы с Ванькой сойдетесь…

–Ты что? Он же толстый!

–Зато вы с ним постоянно уроки твои делаете.

–Во-первых, это не уроки: он мне помогает к разным важным семинарам и экзаменам готовиться, во-вторых, мы с ним просто друзья, а в-третьих, он старый и толстый, – она немного помолчала и добавила:

–Но дядька хороший…

–Вообще-то, Стас старше Ваньки на пару месяцев… Ладно, не о том – не будем мы ни о каких девушках байки сочинять.

–И ты туда же! Почему нет-то?

–А ты сама не понимаешь?

Алена пожала плечами:

–Ничего же плохого – сразу близкого человека обретет…

–Ой, вроде взрослая девочка, а такие глупости придумываешь – ну как ты заставишь всех вокруг про тебя ему эту небылицу одинаково рассказывать? В деталях все разойдутся. Получится неправдоподобно и некрасиво. А вопросы он всем-всем задавать будет, можешь не сомневаться. К тому же, я понятия не имею, о чем они сегодня в больнице говорили. Скорее всего, ребята ему сказали, что нет у него никого – вдруг появляешься ты, и мы все резко говорим, что забыли. Чушь?

–А если не говорили? Ведь можно их спросить…

–И даже если не говорили, к нему память может в любой момент вернуться. Представь, как тебе стыдно будет, когда Стас без чужих подсказок поймет, что ты ему врала? Он с тобой ни секунды не останется, даже если ты каким-то чудом убедишь его до этого, что вы были вместе.

–Может, ты и права, – снова проговорила борщу Алена.

–Да не расстраивайся! Даже Ксюша знает: обманывать плохо, – рассмеялась Алиса. – А вот честно завоевать Стаса тебе никто не запрещает. Он ведь раньше на девушек не смотрел, потому что в голове одна Олеся была. Теперь его мозг свободен.

–А что, можно?

–Почему нет? Тут даже я не против, – вставил слово Денис. – Мир, сестренка!

–Мир!

Счет, который Борис Егорович выписал за оставшееся лечение, показался Алисе чересчур внушительным:

–Похоже, за свое молчание о гениальной методике возвращения памяти он в каждый пункт приписал по паре нулей…

–Радуйся, что все цены в рублях, – как мог, подбодрил муж.

Зато профессор пообещал, что Стас скоро вернется домой. Алиса решила использовать оставшиеся несколько дней на уничтожение лишних напоминаний об искренне любимой Олесе. Скрепя сердце, хозяйка дома отправила все фотографии сестры и написанный маслом портрет счастливой четы Лотарёвых на чердак, там же оказались все украшения, диски, тетради, чертежи и записные книжки Олеси, к которым ее муж не прикасался с того страшного дня. Алиса не постеснялась похозяйничать в рабочем кабинете Стаса, а также удалить фото и видео в его телефоне – не смогла добраться лишь до запароленного ноутбука.

Чтобы замести следы, девушка пригласила подругу сестры из дизайнерского агентства, которая заполнила пустые места на стенах подходящими картинами. А со всеми родственниками и друзьями Стаса был проведен инструктаж на тему, что не стоит рассказывать ему, насколько сильно он обожал свою супругу и как мучился без нее, напротив – постоянно повторять, что через некоторое время после аварии он осознал: надо жить дальше и активно пытался забыть Олесю.

–Самим бы в это поверить, – протянул Слава.

–Пойми, это не обман, всего-то нужно стараться уходить от темы… Олеся должна остаться в прошлом.

–Ты сама-то сможешь? – тихо спросил Денис. Алиса глубоко вздохнула и слегка дрогнувшим голосом произнесла:

–Между живыми и мертвыми надо выбирать живых…

Стас тем временем продуктивно общался со своим новым электронным помощником – узнал кое-что о семье и работе, посмотрел фотографии и убедился в том, что «Айсберг» заметно вырос и окреп, а у Алисы раньше была сестра-близнец. Но вся нужная информация будто обрывалась вместе с новостями об аресте Мусовского. Много-много… даже чересчур много статей вокруг этого дела, а потом – буквально пара заметок о том, что Станислав Лотарёв вернулся в список самых завидных женихов России, который не спешит покидать. Про «Айсберг» – по большей части реклама, да еще сухие сводки с рынков, в остальном – тишина…

–Так не происходило ничего особенного, – развел руками Олег, когда друг пожаловался ему на практически полное отсутствие информации, – ты, скажем так, ушел в себя – не светился в прессе.

–Да я никогда особенно не светился. Но это ведь не пара дней и не месяц – больше двух лет. Я что, никуда не ходил, не давал комментариев, мы не начинали проектов, не открывали новых направлений работы?

–Похоже, ничего такого, что заинтересовало бы журналистов…

–Что-то тут не так…

–Успокойся – завтра поедешь домой, потом доберешься до всех документов «Айсберга», сообразишь, что к чему!

–Надеюсь, – Стас притянул друга к себе и тихо добавил:

–Чужим ни слова, что я все забыл – просто вернулся из отпуска.

–А как иначе, – подмигнул Олег, – узнают, что Лотарёв выпал из седла – сожрут. Ты же наш бренд.

–Так меня даже в детстве не обзывали!

Когда Алиса приехала забирать Стаса домой, он уже был одет, побрит и расстроен.

–Почему на тебе лица нет? Ты же мечтал побыстрее выписаться…

–Ага, лица у меня нет, – мужчина провел рукой по шраму, скрывавшемуся все эти дни за отросшей щетиной, – почему вы мне не сказали?

–Ты же читал про аварию…

–Там нет фото, в Интернете вообще нет моих фотографий после этой аварии. Нет заметок про меня, почти ничего про «Айсберг», словно я там тогда тоже погиб. Так ведь не бывает…

–Может, ты плохо искал?

–У меня было полно времени. Как-то это странно.

–Тебе сейчас все кажется странным, потому что не помнишь. Потихоньку войдешь в ритм, почитаешь документы, пообщаешься с людьми – все и наладится! – Алиса как маленького ребенка потянула его за руку. – Поехали домой!

–Хоть на край света отсюда…

–Отлично! Кстати, бородка тебе к лицу – за несколько дней сможешь снова в ней спрятать свой шрам.

С момента пробуждения Стаса они впервые остались с Алисой наедине, и она не знала, как теперь строить беседу – степень доверия и откровенности кардинально поменялась – раньше он был почти братом, теперь – чужим человеком, который на слово поверил, что они дружны. Алиса решила заново познакомиться, попутно создавая хорошее впечатление о себе. Для этого пошла по проторенной дорожке – вспомнила свой первый разговор со Стасом – когда он летел на крыльях любви из университета на встречу с Олесей – и стала говорить о том же, учитывая изменения в экономике страны за последние годы.

Девушка смотрела на дорогу, но чувствовала, собеседник не сводит с нее глаз. «Проверяет, не вру ли», – думала она, а Стас любовался своим сном наяву.

–Слушай, ты такая умница-красавица-спротсменка-комсомолка, – проговорил он, – почему я женился на твоей сестре?

–Потому что она была не хуже, – такого вопроса Алиса не ожидала.

–Но ведь и ты была не замужем…

–И что?

–Чем Олеся была лучше?

–Ничем, – уходить от этой скользкой темы было сложнее, чем казалось: Алисе захотелось отвернуться, а лучше спрятаться в другой комнате, но они со Стасом были заперты в пространстве машины, поэтому пришлось отвечать:

–Мы были совсем разные… да ты нас никогда и не сравнивал прежде.

–Странно.

–Это твое новое слово-паразит!

–Что ж поделаешь – для меня все действительно странно, например, куда ты меня везешь?

–Домой…

–Не думаю, что дорога туда изменилась за пять лет …

–Нет: у тебя дом теперь другой.

–Ладно, буду надеяться, что ты не планируешь увезти меня за город и взять в заложники.

–Смешной ты стал. Кстати, скоро приедем – готовься познакомиться с моим семейством, особенно с Ксюшей – она тебя обожает.

–Дочка?

–Моя. Виновница твоей амнезии. Ты не ругай ее, пожалуйста – она очень переживала, что так все произошло – у нее даже температура несколько дней шпарила на нервной почве. Я уж и не знала, за тебя или за нее больше волноваться…

–Я же не помню, как все было, получается, мне не за что ее ругать…

–Она и нам долго ничего не рассказывала – лежала и хныкала, а мы ее баловали, чтоб никаких психологических травм не было – начитались страстей всяких, – Алиса хоть и старалась беззаботно продолжать беседу, сейчас говорила совсем иначе, нежели про новости рынка, торги и даже экономический кризис – каждая нотка была пронизана любовью к любимой дочке. Да еще и щеки разрумянились – неудобно все-таки рассказывать человеку, как твой ребенок его чуть не убил. Стас еще больше очаровался своей спутницей, почувствовав эти нежность и теплоту, которые Алиса пыталась спрятать за шутливой интонацией:

–Но за несколько дней она наигралась на компьютере, насмотрелась мультиков, наелась варенья, конфет и прочих сладостей в запрещенных в добрые времена количествах; выпросила куклу, которую обещали подарить на новый год, потихонечку пришла в свое обычное беззаботное состояние и все выложила. Ты серьезно хочешь знать?

–Ты еще спроси, хочу ли я вспомнить последние пять лет жизни…

–Ну, слушай: это как раз утро после моего дня рождения было: хотелось отдохнуть, поэтому ребенок занимал себя сам. Она это любит куда больше, чем когда я ее достаю советами, сколько смотреть мультиков или как долго играть на ноуте. Ксюша даже устала, пока проходила какой-то квест. Добив игру, она решила развлечься на свежем воздухе своей любимой забавой «поймай кота».

–У нас и кот есть?

–Не любишь кошек?

–Не то чтобы, но у меня собака всегда была…

–И что? Ты его сам Ксюше подарил в прошлом году…

–Бывает же…

Алиса пожала плечами и продолжила рассказ о том, что до сада Ксюша не дошла, поскольку разморенного летним солнцем Тишку встретила на полу в гостиной – кот рисковал своим здоровьем, проветривая мех под кондиционером. Ксюша поспешила к нему, но казавшееся спящим животное быстро почуяло приближение опасности и в три прыжка оказалось на одной из книжных полок – обычно это было недоступным для Ксюши местом. Но, к несчастью кота, накануне кто-то из взрослых брал с полки книгу и поленился отнести на чердак легонькую алюминиевую лестницу, которую даже шестилетняя девочка без труда смогла передвинуть в нужное место. Ксюша залезла наверх, кот попятился и забился в угол, но девочка не побрезговала тем, чтобы тоже забраться на полку и, скидывая стоявшие на ней мелочи, подползти к своей цели. В отчаянии Тишка метнулся куда-то вниз, снес лестницу и выскочил во двор, а Ксюша осталась скрючившись сидеть на полке метрах в трех над полом. Вокруг еще осталось много всяких сувениров, которые мешали разместиться удобнее. Полка слегка покачивалась – девочке стало страшно, и она принялась отчаянно кричать: «Спасите-помогите!». На этот зов из своей комнаты спустился Стас. Умилившись племянницей и ее коротким рассказом о неудачной охоте, он снял ее с полки, но едва поставил девочку на пол, как сам попал под целый дождь из разных предметов – Ксюша нечаянно задела фотографию в тяжелой раме, та свалила заточенный в трехлитровую бутылку корабль, который за несколько секунд прокатился по полке и смел с нее все, начиная от мелких статуэток и заканчивая массивной, но неустойчивой африканской вазой, а потом и сам приземлился на макушку Стасу. Под этими ударами мужчина не устоял, а Ксюша испуганно завизжала и бросилась в сад.

–Она, пока ты был в коме, знаешь, как на кота обиделась?! – закончила свой рассказ Алиса. – Даже не разговаривала с ним. А он не понимал, чему обязан такой радостью, что его никто не ловит, не пеленает, не возит в коляске и не украшает бусами или заколками, но был тихо, по-кошачьи, счастлив.

Стас смеялся от души:

–Если бы я не выжил – обиделся б, наверное, а теперь будет что внукам рассказать: кто-то о вражеских пулях, а я про верткого кота. Не переживай – ругать за такие проделки не буду – сам в детстве куда только не залезал…правда, без ущерба для окружающих…

Тем временем они почти подъехали к дому, Алиса указала на башенку, которую было видно издалека. Стас, наконец, отвернулся от собеседницы к окну и принялся рассматривать пейзаж. Новое, необычное, непривычное и, да-да, странное царило вокруг – у мужчины появилось множество вопросов, но он решил для начала молча изучить обстановку, а потом уже сформулировать и озвучить все свои впечатления. Среди яркой зелени он увидел маленькую светловолосую девочку, водившую на задних лапах полосатого кота почти такого же размера как она сама – после вести о выздоровлении Стаса Тишка был прощен. Завидев за забором мамину машину, Ксюша отпустила свою игрушку и с криком «Дядя Стас приехал!» бросилась к воротам.

Она была далека от поколения детей, которые в ее возрасте вместе с бабушками уже вовсю наслаждались приключениями сериальных героинь, с легкостью выживавших после автокатастроф, падения с лошадей или прыжков из окон многоэтажек, но при этом стабильно терявших память. Они делали это куда качественнее, чем Стас – забывали всю свою сознательную жизнь и вспоминали ее в следующей сотне серий. Ксюша же смотрела мультики, да и вообще не любила телевизор, потому что там нужно было ждать, когда покажут любимых героев, а вот ноутбук позволял смотреть, что угодно и в любое время – было бы разрешение от родителей. Поэтому девочка не могла поверить, что человек может взять и забыть часть своей жизни, в которой есть такой замечательный маленький дружок как она, и была уверена: мама придумала историю с потерей памяти, чтобы ее напугать и усовестить за эту глупую кошачью охоту.

Пока Ксюша бежала через сад, взрослые успели выйти из машины. Где-то в полуметре от обожаемого дяди девочка поняла, что он совсем не собирается ловить ее на бегу и кружить в воздухе, и в последний момент успела затормозить.

–Ну, привет, – проговорил Стас, понятия не имея, как нужно разговаривать с маленькими девочками, особенно с Ксюшей.

Она, молча, подняла на него удивленные серо-голубые глаза, окончательно убедилась, что ее не узнали, и буквально за пару секунд добродушное личико сменилось скорченной обезьяньей мордашкой, а кудрявые хвосты поникли как ушки обиженного щенка. Ксюша разрыдалась негромко – в плечо вовремя подоспевшей Алисы.

Эта неожиданная детская истерика мгновенно заставила более-менее подружившихся взрослых вновь чувствовать себя неудобно. Алиса присела на корточки и, покраснев до ушей, утешала дочку. Ей было стыдно встречать Стаса вот так. А он понимал, что от него Ксюша ждала другого, но не знал, чего, поскольку давно общался с детьми. Краснел он и от того, что видел, как Алиса разрывается между приличиями в его адрес и любовью к своей малышке, даже хотел бы оставить их одних, пока девочка успокоится, но все вокруг было чужим и незнакомым – Стас понятия не имел, куда идти. Пришлось импровизировать, затеяв разговор с Ксюшей, которая всхлипывала и приговаривала, мол, теперь дядя ее не любит:

–А мама сказала, мы с тобой были друзьями…

Она кивнула куда-то в Алису.

–Что же ты от меня отвернулась?

–Потому что ты меня забыл.

–Разве это помеха для друзей? Идем, покажешь мне дом и сад.

Ксюша обернулась и протянула ему руку:

–И ты будешь дружить с незнакомой девочкой?

–Куда же он от тебя денется?! – не выдержала Алиса.

И они пошли гулять по саду. Ксюша была первым, кто, сам заговорил про Олесю – про ее любимые розы, про беседки, которые она сама декорировала, купив несколько огромных банок краски, про какую-то вьющуюся травку с таким сложным названием, что его могут запомнить лишь ученые.

–Неужели ты все это помнишь? – удивлялся Стас. – Тебе ведь года два было, когда мы сюда переехали…

–Меньше даже, – ответила девочка, – это ты мне сам рассказывал.

Алиса неоднократно пыталась поменять тему, например, вспомнила, что у Стаса скоро день рождения, который можно отметить в саду, что надо подумать, как это лучше сделать, кого пригласить, но Ксюша постоянно подбегала к взрослым, тянула Стаса за руку и со словами «а здесь тетя Олеся делала то и то» тащила его в новый сокровенный уголок. Алиса отчаялась пытаться перевести разговор и, подумав, что с Ксюшей нужно будет серьезно пообщаться наедине, предложила пройти в дом.

Первым, что показали Стасу в гостиной, было место исчезновения его памяти, которое выглядело вполне уютно. На опростоволосившейся полке не осталось ничего кроме книг – их, как известно, куда сложнее заставить упасть, чем неустойчивые мелочи. Алиса указала на лежавшие на журнальном столике бумаги:

–Смотри, вот документы, связанные с домом и землей, – деловито проговорила она. – Разумеется, ты собственник всего этого. Счета ты и мы оплачивали по очереди – так и жили. Но теперь может оказаться, что ты не захочешь делить дом с незнакомыми людьми… скажи – мы переедем…

Стас посмотрел на нее, затем ради приличия обратился к бумагам и нечаянно коснулся взглядом декольте Алисы: ее платье предательски оголило прятавшиеся под ним полупрозрачные кружева, и переведя-таки глаза на документы, мужчина думал о чем угодно, но не о том, кто будет оплачивать счета в ближайшие месяцы. За несколько секунд, что он машинально листал бумаги, внутри пронесся целый вихрь: за буквами всплыл запомнившийся из больничного сна поцелуй и несколько фотографий со светских вечеринок с Олесей, но эти статичные картинки почему-то ассоциировались не с покойной супругой, а с живой Алисой – ее лицом, фигурой и другими случайно увиденными прелестями. Придуманный некогда самим Стасом принцип не заглядываться на замужних женщин показался бредом, а возможность потерять живущий с тобой под одной крышей образец совершенства – недопустимым безумством.

–Ты до смешного расчетлива, – проговорил мужчина, поднимая глаза от бумаг по тому же приятному взору маршруту.

–Не люблю неопределенности…

–Думаю, раз я с вами жил, значит, мне это нравилось… давай, пока не будем ничего менять.

–Ура!!! – Ксюша бросилась обнимать дядю. Стас уже понимал, что на эти ласки нужно отвечать взаимностью, поднял девочку на руки и попросил показать ему дом.

–Начнем со столовой, – проговорила она. Двери распахнулись – там за праздничным столом уже собрались все близкие люди Стаса, с некоторыми из которых пришлось знакомиться заново.

Первой протянула руку плюшевая девушка в вишневом – именно такой показалась мужчине Алена в вечернем бархатном платье. Не обращая особого внимания на подчеркнутые нарядом плавные и весьма аппетитные формы девушки, Стас больше увлекся наблюдением за ее братом, напрасно пытаясь найти в общении Дениса с Алисой хоть какое-то подтверждение того, что супружество для них – ненужная обуза и оправдать свое желание разбить этот союз.

На тех же, кого Стас помнил по своей прошлой жизни, обрушился целый град вопросов, ответы на которые должны были убавить количество странного в его новом мире. А таковым ему казалось почти все, начиная от самой идеи переезда за город и заканчивая архитектурой и внутренним убранством дома – красиво, конечно, но совсем не в его вкусе – много ненужных «виньеток». Смущало практичный ум мужчины и то, для чего в гараже уже более двух лет стоит Олесина машина – логично было продать ее сразу же после аварии. А уж то, кому нужен сад, за которым ухаживает специально нанятый человек, при том, что почти все обитатели дома с утра до ночи на работе и могут созерцать эту красоту по большей части в полумраке, казалось апофеозом странности, не говоря уже о том, что от прошлой его удобной и просторной квартиры до «Айсберга» было рукой подать, а из этого райского уголка наверняка приходится добираться по пробкам. Для чего он жил здесь? Точно не ради показной статусности – Стас всегда был противником помпезных загородных вилл, которыми принято «мериться» у состоятельных людей, и вряд ли его отношение к жизни могло столь кардинально поменяться за эти годы.

Так растревожившие его вопросы имели один ответ: «Потому что ты очень любил Олесю и старался делать все ради нее, а когда ее не стало, бережно хранил все, что хоть как-то напоминало о совместном счастье».

Но друзья заранее сговорились не напоминать об этой неистовой привязанности, поэтому все слова о чувствах заменяли рассказами об удобстве семейной жизни за городом, полезности пикников на свежем воздухе, модности интерьеров, традициях отдыхать большой дружной компанией и прочем…

–Хорошо, так мы жили, пока я был женат. Но потом – почему я не переехал?

–Привык уже, тут хорошо…

–Куда лучше, чем в квартире, даже большой.

–Но вы ведь говорите, что я хотел начать новую жизнь, – друзья закивали, – хотел забыть Олесю…

–Да, смотри, ни одного фото не оставил, с глаз долой, как говорится, – вошел в роль Олег.

–Но тут каждый сантиметр пропитан ее духом. Все здорово, красиво, комфортно – но так, как я бы в жизни не сделал сам… Если бы я хотел забыть ее, то бежал бы от этого дома, очертя голову, или перестроил бы все на свой лад. Вы чего-то не договариваете…

–Брось, братишка, – похлопал его по плечу Славка, – ты привык тут жить.

–Мне кажется, вы все врете, да, Ксюша?

Девочка посмотрела на дядю и даже открыла рот для ответа,когда поймала строгий мамин взгляд. Алиса уже успела отвести ее в сторонку и объяснить, что не стоит так много рассказывать про тетю Олесю, как до этого в саду:

–Он же сам попросил…

–Ты хочешь, чтоб он снова загрустил?

–Я ведь про хорошее рассказывала.

–Пойми, малыш, если он вспомнит хорошее, вспомнит и про все, что было потом. Разве ты этого хочешь?

–Я хочу, чтоб он меня вспомнил.

–Вы ведь уже подружились.

–Я хочу, чтоб как раньше…

–С веселым дядей Стасом тебе будет куда лучше, чем с грустным! Давай проверим?

–И новый кукольный домик купишь?

–Посмотрю на твое поведение…

После этого разговора Ксюша еще не успела обдумать, как теперь следует отвечать, а Стас уже понял, что одна она не участвует в каком-то странном заговоре его друзей. На секунду запнувшись, девочка хитро проговорила:

–Они не могут врать, дядя Стас, они все тебя очень любят.

–Ты хочешь за несколько минут прочувствовать то же, к чему пришел за годы, – выручила ее Алена. – Ты сам всего этого хотел, и тебе было хорошо. Пока придется нам верить, а потом уж поймешь.

–Может ты и права, пять лет назад я был совсем другим – из того времени многое кажется нелогичным, я не верю, что вы рассказываете о моих поступках…

–Брось, брат – просто радуйся, что жив! За тебя! – поднял бокал Слава.

И после этого тоста разговор увильнул куда-то далеко от воспоминаний о личной жизни Стаса – Олег принялся рассказывать какую-то смешную историю о своих любовных похождениях, потом вспомнили про обновление оборудования на «Айсберге» и, слово за слово, углубились в тему работы, не оставив места для Олеси. Стас понял, что вечер закончился, когда Алиса повела Ксюшу спать.

–А кто же мне покажет дом?

–Твой маленький экскурсовод уже клюет носом. Обычно она ложится на пару часов раньше, – улыбнулась Алиса. – Завтра выходной – насмотритесь еще!

–А пока я могу подменить Ксюню, – предложила Алена.

Так и получилось – сначала она помогла Стасу проводить по гостевым оставшихся на ночь друзей, а потом взяла его за руку и повлекла за собой – мимо них проплывали закрытые двери комнат обитателей дома, спортивный зал и бассейн, а также излюбленное место Олеси – зимний сад. Алена постаралась не заострять внимания на этом цветущем уголке, а остановилась во флигеле с круглым окошком, в котором красовалась новорожденная луна. Девушка не стала включать свет и сказала:

–Это самое волшебное и романтичное место нашего дома: ночью здесь зажигаются звезды, – Стас уже рассматривал причудливые узоры, которые, казалось, были сотканы из неоновых и самых настоящих звезд, зашедших погостить в эту одинокую башню, и уносили смотрящего в какое-то новое измерение.

–А днем здесь можно ослепнуть от яркого солнца, отражающегося от зеркальных стен, – раскрыла секрет этой всеобъятности Алена.

–Зачем зеркала? – спросил мужчина для поддержания разговора.

–Ну, с одной стороны, для красоты, с другой, тут можно, например, балетом заниматься или йогой… а еще в мозаике из зеркальных кусочков можно спрятать потайные кнопки… как в старом замке…

Она куда-то нажала – и центральное зеркало, обернувшись вокруг своей оси, превратилось в бархатный диванчик, другая кнопка заставила выехать из стены зеркальную столешницу, третий секретный кусок орнамента открыл в стене потайную дверь, откуда выкатился столик с телескопом. В отличие от первых двух «чудес», эта штука сразу заинтересовала Стаса – он попытался подвинуть аппарат поближе к себе, но тот был крепко зафиксирован. Мужчина посмотрел в окуляр и удивленно спросил:

–Что значит «Олеся»?

–Какая Олеся?

–Тут написано…

Алена до этого экспериментировала с секретами зеркального зала днем – тогда она не подумала заглянуть в телескоп, потому и не подозревала о крошечной гравировке на стекле, также как и о том, что на первую годовщину свадьбы Стас подарил возлюбленной звезду и, чтобы никогда не перепутать этот далекий мерцающий огонек с чужими светилами, отметил его прямо на увеличительном стекле.

Увидев четкие золотые буквы на упиравшейся в звезду стрелочке, девушка догадалась – в свое время без романтики тут не обошлось, густо покраснела и, понадеявшись, что в темноте этого не разглядеть, соврала, будто не представляет, как это все связано с Олесей, ибо сама она не в курсе, увлекалась ли покойная супруга Стаса астрономией. Алене казалось, что призрак покинувшей дом хозяйки воскрес в этой короткой гравировке – говорить о звездах и предлагать выпить шампанского, любуясь ночным небом, уже не хотелось.

–Наверное, все самое интересное в нашем доме я уже показала, – проговорила Алена, глядя в пол.

–Спасибо, что не бросила, – Стас по-дружески обнял ее одной рукой, – теперь говори, куда тебя проводить, а дорогу в свою комнату я уж найду.

Девушка была бы рада вот так в обнимку с НИМ пройтись хоть через весь дом, но Стас уже убрал руку, которую Алена поймала в темноте.

–Сколько тебе лет? – неожиданно спросил он.

–Двадцать, а что?

–Да так, – замялся Стас и протянул излюбленное:

–Странно…

–Вот моя комната, заходи, если заплутаешь.

–Учту, – он слегка пожал ее руку и отправился к себе, размышляя об этой девушке, почти весь вечер хлопотавшей вокруг него: «Если б у нас что-то было, она бы сказала… да и маленькая она совсем… Может, просто кинестетик…»

Оказавшись в спальне, мужчина мгновенно забыл про Алену: он включил свет и, наконец, почувствовал себя дома – в своем золоте. Комната удивительно напоминала родную квартиру, разве что стены были украшены куда богаче, чем одинокой плазмой. Стас уже плюхнулся было на кровать, когда заметил на тумбочке ноутбук – и отправился к нему за ответами. Но когда компьютер загрузился, надежды рухнули – разумеется, это была не та же машина, что и пять лет назад, и разумеется, пароль тоже был другой – новый и неизвестный. Заснул Стас с мыслью, что пустить его в электронное сознание компьютера под силу лишь чуду и Ваньке, а в области техники эти понятия равнозначны.

Утром за завтраком друзья, будто заранее сговорившись, отвечали, что ничего ни о каких надписях на телескопах не знают, ибо Стас не особенно посвящал кого-то в подробности своей личной жизни. Ванька к месту вспомнил, как Олеся попросила его помочь с установкой секретных кнопок в зеркальной комнате и, со свойственной гениям увлеченностью, углубился в детали своих придумок, даже рассказал, что тайников там далеко не три, а пять. Стас попросил показать эти секреты. Но ничего таинственного они не скрывали: за одной дверцей был склад спортивного инвентаря – Олеся любила заниматься йогой в окружении сотни солнышек, улыбавшихся из хитро выставленных зеркал. Вторую кнопку и дверцу, которую она должна была открыть, Ваня не смог найти ни по памяти, ни на ощупь.

–Ничего важного там быть не может, – проговорил он, – это шкафчик совсем маленький типа сейфа, может, и вовсе пустой…

–Тогда у меня для тебя другая задача, – Стас предъявил другу ноутбук.

–Тут я тебе точно ничем не помогу: дома вот я его смогу разобрать, извлечь память и куда-нибудь ее приспособить, чтобы считать данные…

–Тогда едем к тебе!

В двухъярусной квартире Ивана Соболева весь нижний этаж занимала научная лаборатория. Тут рождались грандиозные стратегические планы по совершенствованию производства «Айсберга» и маленькие, но полезные роботы, помогавшие гению в быту. Ванька без сантиментов разделался с ноутбуком друга – предложил отправить корпус на переработку, а хрупкое содержимое присоединил к своему компьютеру, чтобы скопировать все данные.

–Пока можем перекусить, – проговорил гений, нажимая куда-то в стену. – Наверх идем – крошить здесь не стоит.

На кухне их уже ждали горячие бутерброды и две чашки чая, приготовленные заботливой электрической рукой.

–А Наташка-то где, отдыхает? – спросил Стас, ничуть не удивляясь чудесам техники, которые Ванька демонстрировал разве что не с рождения.

–У Славки Наташка. Года четыре уже…

И каким бы немногословным Ванька ни был, рассказать другу, что ротации на местах произошли и за пределами «Айсберга», ему пришлось.

Стас помнил Наташу скромной девочкой-пятикурсницей, которая удивительно рано стала женой его гениального друга. Познакомились они с Ваней в студенческой библиотеке, когда ее завсегдатай не смог взять нужную книгу, существовавшую там в единственном экземпляре.

–Уже третий день держит на своем имени, – указала библиотекарь на сидевшую в читальном зале белобрысую девчонку, обложившуюся целой стопкой талмудов.

И Ваня отправился высвобождать необходимый источник знаний. Но девочка, писавшая свою первую в жизни курсовую, наотрез отказалась уступить книгу какому-то наглому четверокурснику. Денег на то, чтоб сделать ксерокопии с доброй сотни страниц у бедного студента не было, пришлось идти на компромисс – читать вместе.

Заодно и познакомились, и кофейку попить вместе пошли, и про науку поговорили. У Наташи было море вопросов, в котором Ваня стал отважным капитаном, бросившим ей спасательный круг – он умел на удивление понятно рассказывать о сложных вещах, поэтому новая знакомая слушала, открыв рот. И, разумеется, они договорились почитать книгу еще раз.

До этого следующего раза Наташа обнаружила лицо своего умного товарища на университетской доске почета и поняла, что теперь может не переживать о курсовой. Так они нашли друг друга.

У Ваньки со школьных лет был ужасный комплекс перед девушками. Знакомился он с ними легко, потому что выглядел далеко не как классический ботан-задохлик, а больше походил на пышущего здоровьем местного бандита – как-то даже встретившаяся в темном переулке бабулька начала креститься и просить пощады у здоровяка в спортивном костюме, пытавшегося всего-навсего узнать дорогу.

Многие полные люди и в 17, и в 25, и в 37 стабильно выглядят на 32, таким человеком без возраста был Ваня – всегда одним своим представительным видом внушал уважение. И если преподаватели, узнавая его поближе, в этом направлении продвигались, восхищаясь удивительными способностями к учебе, то девушки, клюнувшие на респектабельную внешность, после нескольких свиданий начинали откровенно скучать, ибо не говорить о науке Ваня не умел, равно как делать красивые комплименты и дарить цветы, считая это ненужным и непрактичным. Конечно, первое время девушкам хотелось общаться со столь неординарной личностью – где в наши дни найдешь изобретателя?! Но когда оказывалось, что в мирских вещах он почти несведущ, поддерживать отношения становилось все сложнее и сложнее. Так Иван разочаровался в женщинах, решив, что у всех девчонок на уме тряпки и тусовки.

И тут появилась Наташа, которая сама заводила разговор о науке и даже конспектировала кое-какие Ванины ответы, а еще обладала неплохой фигуркой и ясными голубыми глазами с длинными ресницами. В учебе она была несильна, но настойчива. Поэтому человеческий язык Ивана оказался для нее куда понятнее, чем заумные научно-технические книги. Они начали так часто встречаться и так много времени проводить вместе, что Наташа периодически стала оставаться на ночь, а занятия наукой постепенно переросли в семейную жизнь. Не прошло и года, как молодожены поселились в отдельной комнате у Ваниных родителей.

Окружающим казалось, что он сам стал учиться за двоих, разбирая с Наташей машинально записанные ей лекции и помогая в подготовке всех докладов и курсовых. Преподаватели прониклись к Наташе большим уважением, узнав, какой студент – без малого гений – взял ее в жены и невольно стали прощать мелкие недочеты в учебе.

Так девушка без особых проблем доучилась до последнего курса, переехав между тем в новую квартиру, и продолжая обсуждать свою учебу с мужем, ставшим замгендиректора крупного предприятия. Занятия давались ей нелегко – но она упорно тратила на них почти все свободное время – рылась в Интернете, конспектировала книги, допекала мужа вопросами…

Примерно на этом этапе развития Соболевы запомнились Стасу.

Наташа была третьим ребенком в семье и с самого детства привыкла, что все проблемы за нее решают родители и два старших брата, вместе с тем она научилась не просто уважать мнение взрослых, а считать, что оно всегда правильнее ее собственного. Именно поэтому после девятого класса зачем-то выбрала математическое направление учебы, а потом поступила в вуз на техническую специальность. Душа ее не особенно лежала к этой сфере, зато мама инженер-электроник и папа физик-ядерщик решили, что это оптимальный вариант для их дочери. Размышлять, чего хочется ей самой, у девушки времени не было – она была подвержена влиянию устойчивого стереотипа, что каждый уважающий себя человек обязан как можно быстрее получить высшее образование. И Наташа со свойственной ей упорностью принялась двигаться в этом направлении.

Благодаря посланному судьбой гениальному супругу она защитила-таки диплом, в котором даже не оказалось ни одной тройки. По такому случаю они с Ванькой отправились в отпуск на далекие и прекрасные острова, где Наташа, наконец, почувствовала себя человеком – она теперь не переключилась от учебы на несколько выходных – в каникулы всегда где-то в сознании тлела мысль, что совсем скоро снова придется корпеть над книгами и компьютером. Теперь девушка была никому ничем не обязана. И по возвращении домой она забрала свое заявление на поступление в аспирантуру.

–Тогда мы в первый раз серьезно поругались, – отметил Ванька в своем недлинном рассказе.

Наташа уверяла, что устала за годы учебы и теперь хочет отдохнуть: «В аспирантуру ведь и на следующий год поступить можно, – уверяла она, – а я пока домом займусь – смотри, как у нас неуютно…»

Для Ваньки домом была лаборатория на первом этаже, где он чувствовал себя вполне комфортно, а вот Наташин шаг в сторону от науки показался ему своего рода предательством. Но в этот раз они помирились.

И Наташа окунулась в новую жизнь – начала чаще встречаться с подругами, заниматься фитнесом, шопингом и ходить в спа-салоны, а еще сдружилась с Олесей, которую попросила помочь украсить квартиру. Они целыми днями ездили по магазинам – что-то привозили, ставили, вешали на стены. Потом позвали рабочих, которые переклеили обои и прорубили какую-то арку, Олеся декорировала ее мозаикой. В общем, Наташе было чем заняться, а заодно понять, что эта жизнь ей нравится куда больше общения с наукой.

Одно удручало – Ваню совсем не интересовало не только, какого цвета клеить обои в гостиной, но и идет ли его супруге новое платье, колье или нижнее белье. Он слушал ее восторженное щебетание, потом говорил, что ничего в этом не понимает и сворачивал разговор или, что хуже, утверждал, будто Наташа спускает на ерунду слишком много заработанных им денег.

–Но мы ведь не бедствуем, куда их тратить? – удивлялась она.

–Да хоть бы на запчасти пустил…

–Роботы у нас тоже не бедствуют, – ласково улыбалась Наташа и обнимала мужа – сначала этого хватало, чтоб перейти в другую плоскость общения и забыть упреки.

Потом они стали повторяться чаще, и Наташа самоотверженно пообещала найти работу. К тому же, с отделкой дома было покончено – у нее появилась масса свободного времени, которое оставалось даже после посещения спортзала, бассейна и спа-салона. Со свойственной ей настойчивостью, девушка принялась просиживать на сайтах трудоустройства, рассылать свои резюме и ходить по собеседованиям. Но розовые очки, незримо, но крепко сидевшие на ее носике, ужасно мешали. Да, на многих предприятиях нужен был молодой специалист, но боже, как низко его ценили! Наташе, имевшей дело с заработками своего мужа – гения, занимавшего руководящую должность – казалось, что ей потенциальные работодатели должны предложить сумму в три, а то и в четыре раза больше той, о которой шла речь. А выходить на пятидневку с восьмичасовым рабочим днем за такие копейки, при том, что муж и так с лихвой обеспечивал семью, не хотелось.

В итоге, она попросила Ваню побеседовать со Стасом – может, он предложит ей достойное местечко в «Айсберге»? Наташу воодушевлял пример Алисы – тогда девушки без высшего образования, которую сделали финансовым директором.

Стас же лучше запомнил историю о «благотворительности» по отношению к Славке и сказал твердое «нет» кумовству на своем предприятии – серьезные должности будут для квалифицированных людей. И никто не виноват, что Алиса, еще учась в университете, могла дать фору не одному его выпускнику. А вот о способностях дипломированного специалиста Наташи Соболевой у Стаса было прямо противоположное мнение. Вместе с тем, отказать другу он не мог, поэтому предложил для его жены соответствующую ее профессионализму работу.

Оплата там была чуть выше, чем на «чужих» фирмах, но Наташа все равно закипела – как же можно ее – супругу самого Соболева – и «старшим помощником младшего поваренка»?!

–Тогда мы не на шутку поругались второй раз, – сказал Стасу Ваня.

Теперь униженной и оскорбленной чувствовала себя Наташа, не найдя должной поддержки у мужа, она отправилась жаловаться Олесе:

–Хоть ты попроси Стаса, он тебя обожает – не откажет…

–Прости, но в деловых вопросах я ему не советчик, – честно призналась Олеся, знавшая мнение мужа о способностях подруги. Она не хотела расстраивать собеседницу и предложила другой вариант:

–Ты уверена, что хочешь работать по профессии?

Наташа замялась – признаться честно, что уже позабыла добрую половину университетской программы, она не могла – все-таки не прошло и часа, как просила высокооплачиваемую должность.

–Мне кажется, ты не создана для технических специальностей, – продолжала Олеся. – Я вообще удивляюсь, зачем ты туда учиться пошла.

–Мама сказала…

–А сейчас что мама говорит?

–Что работу найти надо, чтоб диплом не пропал…

–И Ваня согласен?

–Ну, он меня в аспирантуру гонит, а так согласен…

–А пока мы ваше жилище облагораживали, мне показалось, что ты настоящая фея домашнего очага. Забудь про этот диплом и свою профессию – мне кажется, ты ее не любишь.

–Ну, – покраснела Наташа, понимая, что Олеся зрит в корень.

–Родите с Ваней ребеночка – тебе будет, чем заняться – и он не станет требовать продолжать учиться или работу искать хотя бы годик-другой – а там и второго можно.

Эта идея Наташе понравилась. Но Ванька воспринял ее совсем без энтузиазма – сказал, что малыш будет орать, а это мешает сосредоточиться.

–Разве что первое время, к тому же я его успокаивать буду…

–А как начнет ходить – поломает моих роботов и в лаборатории все разнесет.

–Мы ведь можем не пускать его туда, да и робота поломать задача не для крохи – они ведь на совесть сделаны, – Наташа, как могла, пыталась задобрить мужа, но Ваня был непреклонен. Они поругались в третий раз. Причем так серьезно, как никогда до этого – Наташа со злости заявила, что теперь ни в какую аспирантуру точно поступать не будет, а работу из принципа искать не станет, купила себе несколько новых абонементов «на спорт и отдых» и углубилась в самосовершенствование.

Однажды в спа-салоне она случайно встретила Славку, который, как оказалось, ходил туда на массаж и стоун-терапию. В перерыве между процедурами они вместе выпили кофе, Наташа слово за слово стала жаловаться на жизнь – ведь главной общей темой разговора был Ваня. И от друга детства можно было не скрывать наболевшего.

Слава с пониманием отнесся к рассказу, посоветовал не расстраиваться по мелочам и наслаждаться жизнью:

–Тогда к тебе придет энергия солнца, и сама не заметишь, как все наладится.

Она и не заметила, как получилось, что они со Славкой стали чаще встречаться в салоне и заходить в кафе после него. Он рассказывал какие-то невероятные вещи про буддистских лам, давал слушать в телефоне собственные авторские мелодии, спрашивал Наташино мнение, напевая приятные мотивы. Она улыбалась, хлопала ресницами и с каждой новой встречей все больше удивлялась, что человек может быть настолько творческим и позитивным.

Ванька всегда отзывался о Славе как о младшеньком, которого они всей компанией тянули за собой. На производстве он тоже не пригодился, ушел в какую-то музыку – словом, размазня, неудачник, но парень хороший – добрый… Наташа всегда его так и воспринимала: когда ребята приходили в гости или они все вместе где-то собирались компанией, Слава ей не был интересен. Оказалось, зря.

Он сумел понять ее и вдобавок настроить на какую-то новую волну – заставил забыть заботы, переключиться на то, что надо уметь радоваться жизни – она дается всего лишь раз.

–Некоторые древние народы верили в перерождение, – однажды заметил Славка. – Но какой мне толк от того, что однажды будет новый я, если он не помнит прежнего?.. Зачем испытывать себя или угнетать постами – не понимаю. Прожить жизнь в муках ради призрака? Я так не умею, я хочу наслаждаться!

Наташа видела, как он наслаждался в лучшем смысле этого слова – не замутняя своего чистого сознания спиртным или наркотиками, порой по-детски приходил в восторг от мелочей вроде солнечного утра или радуги после дождя, писал легкую приятную музыку и никогда не брал заказов, если они не соответствовали его духовному настрою.

–Я могу выпить пива, вина или коньяка для того, чтоб ощутить вкус, – считал Слава, – а потом наступает та стадия, когда вкус исчезает и перед глазами встает пелена, мешающая получать удовольствие – ты перестаешь воспринимать простые вещи, думать становится больно – не понимаю, зачем люди доводят себя, наливая рюмку за рюмкой… Не понимаю, зачем выбирают работу, которая не приносит удовольствия – жизнь утекает, а они не успевают прочувствовать ее красок. Представляешь – мне завтра кирпич на голову упадет – и я умру счастливым, а они?

Каждый раз он открывал для Наташи новые простые истины. Их общение привело к тому, что однажды девушка собрала чемодан и уехала из Ванькиных апартаментов – они даже не поругались, просто разошлись.

Всю эту историю Иван рассказал в нескольких фразах – отказалась от учебы. Начала развлекаться и проматывать деньги. На работу устроиться не смогла, ребенка зачем-то захотела. А как получила отказ, обиделась и снова стала тусить, так и спуталась со Славкой.

–И ты ее отпустил?

–А что мне было – друга на дуэль вызывать? Он ведь даже не пытался ее увести – Это Натка решила, что Славик лучше.

–Ну, неужели ты не ревновал, не жалел, когда так случилось?

–Знаешь, у меня робот был – он умел стены мыть, причем понимал, где кафель, где дерево, где бумага – и в зависимости от этого метод чистки выбирал. Отличная машина. А однажды что-то в его датчиках глюкануло, и он случайно перебил мне трубу водопроводную – его залило, закоротило, в общем, в хлам превратился мой робот. Но я-то на его разработку больше месяца потратил, чертежи всякие делал, собирал потом, отлаживал – а он чуть-чуть поработал и в три секунды сгорел. Обидно, но не конец света – сейчас нового сделал, лучше прежнего!

–Но Наташки новой у тебя не появилось…

–Скажем так, все, с кем я сходился до и после нее, были еще хуже – все они… Бабы – одно слово!

–Не ты ли говорил, что она особенная – идеальная женщина, каких больше нет?

–Была особенная, потом и в ней что-то глюкануло. Помню, раньше утром проснемся – она меня нежно так обнимает и спрашивает какую-нибудь милую глупость типа, а почему на ноль все-таки можно делить. И тут мне так хорошо становится, понимаю: она такая же, как я – ей нравится вот это все… мы в такие интимные моменты о науке говорили…

–И получалось? – не смог сдержать ухмылки Стас.

–Еще как! Даже страсти прибавляло! – не заметил подкола Ваня. – А потом началось – смотри, какие у меня ногти, какие цветочки мы с Олесей подобрали для зала – зачем мне это?

–Все женщины любят украшать себя и все вокруг…

–В том и дело – все – и ее это захлестнуло, так что не развернешь… И куда все ушло – ведь столько вопросов было, столько всего обсуждали… а потом еще обижаться стала, что я на ее платья внимания не обращаю и все меньше про науку говорить… Кстати, она на меня еще дуется – до сих пор старается не появляться, где я есть. К ним если приду – детей гулять ведет. Смешная…

Тут к Ваньке подъехал какой-то маленький робот – привез распечатанный листочек размером с магазинный чек.

–Вот шайтан! – в сердцах воскликнул изобретатель, спускаясь вниз. – У меня памяти не хватает на твой ноут.

–В твоем цифровом мире нет нескольких свободных гигов? Не верю…

–Да я там кое-что замутил… теперь не знаю, что можно удалять, что нет. А твое не целиком скопировалось – тоже в разобранном состоянии…

–Это уже поток твоего сознания со мной общается?

–Ой, Стас, проще говоря, давай не сегодня твою память отдам. Сейчас спокойно почищу свои винты, заново все скину и скопирую тебе на отдельный съемный диск?

–И скоро?

–Да в понедельник на работу принесу, тебе не горит ведь?

–Вообще-то мне все, что с прежней жизнью связано, горит.

–Ну, потерпи, друг, – Ванька уже, обратившись к монитору, неистово шарил мышью и стучал по клавиатуре. Стас понял – гений ушел в себя, и решил не мешать.

После этого разговора Стасу невыносимо захотелось пообщаться со Славкой – он уточнил по телефону, не переехал ли тот куда-то за последние годы. И уже через полчаса дверь в квартиру друга открыла Наташа. В отличие от ребят, она сильно изменилась за исчезнувшее из памяти время – повзрослела, посвежела и чудесным образом похорошела, превратившись из девочки с полуисписанным блокнотом в заднем кармане джинсов, в ухоженную молодую маму в ярко-зеленых шортах и малиновой футболке.

–Привет, – не дав ей поздороваться, проговорил откуда-то снизу веснушчатый мальчишка лет трех. Стас, вспоминая Ксюшину истерику, не знал, как реагировать, но тот сам по-мужски протянул ему руку.

–Привет, – ответил рукопожатием гость и вручил хозяйке дома привезенные с собой конфеты.

–Идем играть, – деловито продолжил мальчишка, – папа машину с пультом купил.

–Погоди, Сенечка, – мягко проговорила Наташа, поглаживая сына по голове, – дай Стасу разуться.

–Ладно, я в зал пойду…

И мальчишка унесся по коридору, чудом не врезавшись в идущего навстречу Славку с другим ребенком на руках. Этому, как оказалось, недавно исполнился годик. Оба малыша были точной копией папы.

–Как вас много! – удивленно проговорил Стас.

–Не переживай, быстро привыкнешь. Это наш Венечка, а старший – Семен. Ты с ними обычно играешь, поэтому Сенька и выскочил навстречу, – коротко объяснил Слава.

–Мы им про твою болезнь ничего не говорили, – поспешила вставить Наташа. – Маленькие – не поймут…

–И правильно. Так разберемся…

Славина квартира за несколько лет превратилась в детскую площадку – игрушки были повсюду, начиная от комнаты сыновей и заканчивая папиным кабинетом. Казалось, что своим ребятам Слава купил все, чего был сам лишен в детстве. Поэтому у Семена уже в три года была огромная железная дорога, электоромобильчик, которому завидовали дети из окрестных дворов и неисчислимое количество мягких игрушек, машинок и пистолетиков. Маленький Венечка едва умел ходить, но уже активно проявлял интерес ко всему этому игрушечному великолепию, пытаясь освоить пульт управления от вертолета, который, стараниями старшего брата, уже бесповоротно разучился летать, но все еще мог передвигаться по полу.

С мальчишками Стасу оказалось гораздо проще общаться, чем с Ксюшей. Во-первых, они были младше и не задавали вопросов, во-вторых, он сам был не прочь поиграть в куда более совершенные, чем в его детстве, танчики и машинки, а в-третьих, родителей ребят Стас знал давно, и они, в отличие от Алисы, не конфузились, когда кто-то из мальчишек вдруг начинал реветь. Да и причиной их плача становился не Стас, а нежелание брата делиться игрушкой…

Пока мужчины весело проводили время, Наташа приготовила ужин и пригласила их к столу. Славка предложил другу отменного пива. Тот отказался, поскольку был за рулем.

–Пап, а мне можно? – спросил Сема.

–Конечно, – к удивлению гостя, Слава, не раздумывая, налил сыну символический глоток пенящейся жидкости. Мальчик немного отхлебнул и, наморщившись, произнес:

–Фу, гадость какая! Зачем ты это пьешь?!

–Потому что мне с вами и мамой слишком сладко живется – так горчинки добавляю.

–А я больше это пить не буду. Хочу, чтоб сладко было!

Стас умилился методике воспитания и решил, что пока Наташа кормит грудью малыша в соседней комнате, будет удобно спросить, каково это – увести у друга жену.

–Я ее не уводил. Так жизнь сложилась, – спокойно ответил Слава. – Наташа замечательная девушка – в ней много добра и нерастраченной любви, которых Ваньке не было нужно. Он хотел, чтоб она была его соратником, жила его проблемами и по его правилам, а она создана для другого…

–Наш Ваня любит одну науку, а Славушка – весь мир, – проговорила вошедшая в кухню Наташа. Она усадила Венечку в детский стульчик, дала ему какое-то лакомство, а сама принялась за ужин. – Стас, ты не стесняйся, мы ведь понимаем, что ты не помнишь всего, что мы уже пережили. Спрашивай, если хочешь.

–Знаешь, был какой-то великий академик – я в этом не силен – история запомнилась, а фамилия – нет. Так вот, у него жена как-то уехала в отпуск, а он настолько увлекся работой, что забывал даже поесть и почти умер от истощения, – продолжил тему Слава. – Или семья Кюри – оба ученые, оба гениальные: два сапога – пара. Почти всегда гении обходись без детей, а жены становились им няньками.

–Ну не всегда, – попытался вставить Стас, но его многословный друг разошелся:

–Если б Ваня был повнимательнее к Наташе, она бы никогда от него не ушла. Ей ведь, правда, нравилось про его науку слушать. Но она не могла жить одним этим – у нее были друзья, родные, любимый дом, наряды, в конце концов. Смотри, какая она красавица! – Слава на секундочку замолчал, любуясь смущенным румянцем жены. – И ей хотелось про все это тоже поговорить с любимым мужчиной. Но он-то не хотел разделять интересы жены, вот она и стала чувствовать себя пустым местом.

–Пап, как это пустым местом? – вмешался Сеня.

–Это когда кто-то есть, а его не замечают, как если он в шапке-невидимке, – объяснила Наташа, чем почему-то рассмешила ребенка. Слава пригласил друга в кабинет, жена с понимающей улыбкой отпустила друзей.

–Она ведь Ваньку любила, восхищалась его умом, – не мог остановиться Слава, оставив свою привычную расслабленно-ленивую манеру говорить. – Мне кажется, что я ревновал к нему, а не он ко мне. Она ни разу ему не изменила, пока жила там, хотя мы оба уже поняли, что рождены друг для друга. Она честная и верная. Ей нужна семья, а не бездушные роботы. Ваньке даже все равно было, как она готовит, потому что у него есть робот с кулинарной книгой в памяти, который с точностью до грамма все высыпает и смешивает, а потом с точностью до секунды варит, парит или жарит. А в обычные тостеры и ростеры таймеры по его вкусу вставлены. Зачем ему жена, может, у него и в постели робот есть?

–Слава, фу…

–Ну, это я сгоряча – больную ты тему затронул. Понимаешь, ее даже мама родная осуждала – мол, от такого уважаемого человека ушла к композитору-самоучке. Я тоже Ваньку ценю как истинного гения, но Наташку он довел. Понимаешь, у нее денег море было, а счастья ни в одном глазу…

–Да, у тебя она расцвела – на улице не узнал бы!

–Она моя муза, а мальчишки – ее свет в оконце. Она ведь девушка серьезная – много книг прочла, как рожать, как ухаживать, чем кормить – все по науке, не по той, которую Ванька исповедует.

–Но с ним-то у вас вроде все нормально?

–Да, мы про нее стараемся не говорить, а в остальном полная гармония.

–Значит, и чужую жену увести может быть к лучшему, – будто сам себе проговорил Стас. Славу эта фраза насторожила:

–Брат, мне кажется, или ты уже не про нас говоришь?

–А про кого еще? У меня ж памяти нет…

–Врешь, Стас. Я тебя давно знаю – задумал что-то.

–Славушка, брось – у тебя все отлично, я за вас радуюсь.

–Мне еще в больнице не понравилось, как ты про Алису говорил. Полезешь в ее семью – лично от меня по морде получишь.

–Больно уж ты проницательный, брат. Давай на чистоту: с тобой чужой женщине лучше оказалось, почему со мной не может такой же истории быть?

–Потому что она сама меня выбрала: я не желал разрушать семью друга, но Наташа была там несчастна. А Алиса и Денис друг друга обожают. Отнять у него их с Ксюшей – все равно, что меня сейчас лишить семьи.

Его прервал звонок мобильника Стаса, тот ответил, что в гостях и распрощался.

–Вот, она звонила, – проговорил он другу. – Спрашивает, куда пропал, буду ли к ужину. Видишь, я ей небезразличен.

–Ты ей – как брат. Она привыкла заботиться о сестре и о тебе, как о части Олесиной жизни. Не принимай эти чувства за что-то большее. У них отличная семья – ее нельзя ломать, тем более, целенаправленно.

–А может это любовь?

–У тебя, похоже, эффект импринтинга, – засмеялся Слава, развалившись в своем любимом кресле из красного бархата. – Как цыпленок – кого первым увидит – тот и мама. Вот и ты – как вышел из комы – возжелал первую встреченную женщину. Братишка, оглянись вокруг!

–Но мне показалось…

–Да, тебе показалось. Давай забудем этот разговор и останемся довольны тем, что у нас есть.

Он вышел из кабинета.

Даже после этого не самого приятного разговора Стас не торопился уходить из гостей. Глядя на Славу, Наташу и их ребят, он начинал верить, что любовь – это не придуманная писателями и режиссерами сказка, а реальность, к которой можно прикоснуться и даже приобщиться на время.

На следующий день, в полглаза просматривая новости в планшете, Стас наблюдал другую идеальную семью – Алиса с Денисом развлекались в саду бадминтоном. Ксюша перебегала с ракеткой то к одному, то к другому, чем не помогала, а как раз мешала играть, зато всех веселила. Да, они были счастливы. И да – Алиса была несравненно красива, прыгая в коротких шортиках за воланчиком и изящным движением убирая от лица выбившиеся из косы пряди…

–А ты не хочешь сыграть? – отвлекла от мысленной борьбы этих двух «да» Аленка, загоравшая здесь же в беседке.

–Я толком не умею.

–Я, знаешь, тоже не мастер. Зато я придумала специальную насадку на ручку – с ней ракетка из руки вообще не выскальзывает. Может, попробуешь?

–Да нет. Мне бы делами заняться, скорей бы понедельник…

–Доживешь еще до понедельника! Давай съездим куда-нибудь.

–Ой, меня ведь мама на чай звала, – к месту вспомнил Стас, – вчера еще обещал заехать.

–Могу составить компанию.

–Уж с мамой я сам как-нибудь.

Находясь в гостях, он пожалел, что отказался от Алениной компании – при ней мама, наверное, не подняла бы свою любимую тему. Она чинно поила сына чаем, рассказывая про сестер и их неустроенную жизнь:

–Маше-то квартиры твоей маловато – у них ведь маленький скоро будет.

–Моей квартиры?

–Ну не моей же – в моей вообще не развернуться, – сказала она о своем жилище свободной планировки, которое сын помог приобрести и отремонтировать. Олеся занималась дизайном интерьера этой квартиры, сделав поистине царские хоромы. Но этого Стас не помнил.

–Моей – это олимпийской что ли?

–Ах! Ты даже таких вещей не помнишь, – вскинула руки мама, будто не знала, что сын позабыл последние пять лет жизни.

–А ребенок у нее первый?

–Конечно первый, она ведь всего полгода замужем!

–Да там для семейной пары полно места – квартира же не маленькая…

–А Лизанька? У нее дипломный год – мы с отцом ей мешаем готовиться…

–Поете и пляшете что ли?

–Стас, как тебе не стыдно?!

–Мам, ну не начинай. Если у девчонок будет все и сразу, к ним станут липнуть всякие мерзкие парни, желающие поживиться. А квартиру я Маше сам подарил?

Мама снова вздохнула, рассказала, что и как.

–А почему сестренки в моем доме загородном не живут?

–Больно им это нужно.

–Там место живописное и дом здоровенный – почему нет?

–Потому что им надо свою жизнь устраивать, а не при брате быть.

–А с брата деньги тягать, значит, можно?

–Не обеднеешь!

–Не обеднею. Ты мне лучше расскажи, почему я сам там до сих пор живу.

–Где ж тебе еще жить-то? Там мемориал твоей Олеси.

–А про нее что-нибудь расскажи.

–Что про нее говорить – девочка из бедной семьи. Партия для тебя была максимально невыгодная. Но сама по себе хороша.

–И все?

–А что еще? Симпатичная, вкус у нее хороший.

–Мама, о своих девочках ты можешь часами разглагольствовать, а про мою жену слова сказать жалко?

–Да ее сколько лет нет уже, а Лизаньке жить негде.

–Ничего больше не расскажешь про мою жизнь, а не Лизанькину?

–Я почем знаю – сидишь в своем офисе и деньги гребешь – так уже не первый год – хоть бы сестрам помог.

–И что, прям вообще не помогаю? – Стас уже был на взводе, казалось, мама этого не замечала.

–Сам суди: квартиру свою отдал – не новую, Лизаньке машину купил не такую, как она хотела – ей кабриолет нужен был, а ты сказал глупость, что его дождем зальет или снегом завалит – и совсем другую подарил.

–Я бы и сейчас так сказал. Она стопроцентно как-нибудь забудет крышу закрыть – по мобильнику заболтается, пропадет в бутике или салоне…

–Нам вот эту квартиру справил, конечно, – не слушая его, продолжала мама, – но тут консьерж есть, а территория не охраняется.

–Мам, да кто вас тут украдет? Вы на улицу-то не выходите!

–Машина у Лизы дорогая – вдруг угонят.

–И гаража нет?

–Есть, но вдруг взломают? Поэтому и говорю – ей надо свое жилье, чтоб в доме подземная парковка была с охраной и видеонаблюдением.

–Знаешь, подумаю… мне уже пора, – он встал из-за стола, не глядя на часы, чмокнул маму в щеку и ушел.

Проехав пару дворов, Стас бросил машину и решил прогуляться в ближайшем сквере – хотелось остыть после общения с самым близким человеком на Земле. С таким же успехом он мог пройтись вдоль кирпичного дома, поскольку шел быстро, не обращая внимания на спустившихся с неба солнечных зайчиков, брызгавшую в фонтанах воду и резвящихся на площадке карапузов. Стас не мог сформулировать своих чувств, ему хотелось что-то сломать или разбить – так зол он был на мать, которая выстроила незримую стену между ним и другими детьми.

Случайно на глаза попалась женщина, утиравшая мороженое с перепачканного лица своего чада, и в памяти Стаса всплыло собственное детство, настолько далекое, что место для воспоминаний о нем высвободилось, когда мужчина потерял пять лет жизни. Тогда у его мамы еще не родились дочки, у нее был другой муж – папа Стаса, он часто задерживался на работе – а у мальчишки еще не было дворовых друзей, с которыми потом он пропадал на улице в поисках приключений вроде прыжков с крыши гаража и поедания диких яблок. Они с мамой были самыми родными и любящими друг друга людьми. Стас четко помнил, как однажды в парке они играли в догонялки: мамины светлые волосы развевались на ветру – ему показалось, в них живет солнышко. Мама смеялась звонко и искренне, а услышав такой комплимент, сказала, что у сына душа поэта и поцеловала его в нос.

Тогда она начала работать в школе и приносила домой тетради, которые не успела проверить. Она клала их на свой письменный стол и шла гулять с сыном или читала ему сказки, или даже играла в машинки. А когда ей нужно было сделать что-то по хозяйству, ее Стасик всегда был рядом – вертелся под ногами вместе со своими игрушками. Сейчас он вспоминал, как однажды ночью проснулся попить воды и увидел, что полусонная мама сидела над принесенными тетрадями. Сын был для нее важнее сна и работы. Она скучала по нему, она беспокоилась о нем. А потом почему-то отказалась от него… То есть, нет, конечно, то, что она отдала его бабушке, было вынужденной мерой, они должны были продолжать видеться и также весело проводить время вместе. Но эта отличная идея почему-то так и осталась теорией. А на практике мама родила себе еще двух дочек, с годами из обычного учителя химии Юлии Юрьевны превратилась в завуча, потом – в директора школы, а потом приложила массу сил, чтобы школа переросла в гимназию. И у мамы Стаса стало совсем мало свободного времени и больше тысячи «ее» детей. В их числе не нашлось места сыну – он уже стал большим мальчиком – зачем ему материнские тепло и забота? Напротив, это с него можно было спрашивать – например, посидеть с сестрой или сводить ее в поликлинику, или … да, собственно, много было этих «или». И все они слились в просьбу «дай денег», едва Стас начал делать успехи в бизнесе.

Он научился не расстраиваться из-за потребительского отношения к себе. В целом, жизнь выглядела прекрасно – у него были любящие бабушка и дед, а еще отличные друзья. «Везде хорошо не бывает», – размышлял Стас, выслушивая мамины жалобы на жизнь и принимая их как неизбежное зло. Но сейчас этот иммунитет не сработал. Когда после трехнедельной комы, закончившейся неприятной болезнью, мама пригласила его к себе, почему-то Стас ожидал, что ей небезразличен он – егосамочувствие, советы врачей, улучшения… Надеялся узнать от нее ответы на все вопросы о прошлом, ну и в конце, конечно, услышать излюбленную просьбу – «дай денег для девочек» – куда без этого – но не с порога же!

Нет ничего хуже неоправданных ожиданий. Скорее всего, Стаса разозлили они, а не сама по себе мама. Путано размышляя обо всем этом, он прошел через весь сквер и оказался на какой-то знакомой улице. В этот момент зазвонил телефон:

–Ну как там Юльюрьна? – весело спросила из трубки Алиса. Мужчина задумался, что отвечать, поскольку не знал, была ли девушка в курсе их «теплых» отношений, но ситуация прояснилась сама:

–Традиционно пыталась тебя раскулачить? – не меняя интонации, продолжила собеседница.

–В общем, да.

–Если ты еще там, скажи, что мы тебя зовем домой.

–Нет, я уже вышел.

–А, к Олегу, небось, собрался – пожаловаться, – тут Стас, наконец, понял, что за следующим поворотом живет его друг, и ему понравилась идея зайти к тому в гости.

–Да, я почти у него.

–А мы собираемся на вечернюю рыбалку к лесному озеру, значит, не поедешь?

–Значит, в другой раз, – замялся он – нехорошо было на ходу менять озвученное решение.

–Смотри, осторожнее: как бы он тебя плохому не научил.

–Не переживай, дорогу домой найду.

Попрощавшись, он повесил трубку и понял, что уже не хочет крушить и ломать, обратил внимание, как живописно солнце, спрятавшееся за деревом, превращает его в огромный светящийся шар и невольно заулыбался от осознания того, что все-таки кому-то нужен.

Олег готовился пойти в клуб – в одних брюках сновал по квартире, примеряя то черную, то вишневую рубашки и на ходу размышляя о том, что зря вообще Стас решил пойти к маме:

–Ну что тебе она нового могла рассказать? Уж с кем с кем, а с теть Юлей ты точно своими секретами не стал бы делиться.

–Мало ли… вы все что-то темните, а с ней вряд ли сговорились.

–Кончай ерунду эту нести про заговоры – делать нам больше нечего, – он попробовал развернуть воротник стойкой, но остался недоволен результатом:

–Что за рубашки шьют – бешеных бабок, меж прочим стоит!

–Куда смотрел, когда покупал?

–Я ее мерил что ли? Размер мой, цвет понравился…

–Значит, носи.

–И нечего надо мной смеяться.

–Ну куда тебе рыжему вишневый? Синюю надень или голубую. Бирюзовую на худой конец…

–Надоело.

–Перед кем тебе там красоваться? У тебя все девчонки на одну ночь, и им наплевать, какого цвета твои рубашки.

–Но-но-но, я, может, ищу ту единственную, с которой буду стариться вместе.

–Похоже, не там ищешь…

–Я везде ищу. Кстати, не хочешь со мной пойти? Оттянемся по полной…

–Не мой вариант.

–А что твой – терзаться от придумки, будто все тебя обманывают? Больно надо!

–Нет, я просто не хочу быть с кем попало.

–Стас, брось эту демагогию! Ты мужик – и у тебя есть вполне обычные для всех нас потребности. Например, в женщине.

–Из всех, кого я не видел последние пять лет, ты один совсем не поменялся – с восьмого класса твердишь про это. Пора бы уже и повзрослеть.

–Так какую надеть – эту или эту? – проигнорировал замечание Олег. Стас подошел к его шкафу и достал белую рубашку с каким-то незатейливым узором:

–Эту, – и пока друг ее примерял, продолжил:

–Знаешь, я после Наськи еще твои идиотские советы проклял – эти девчонки, с которыми ты меня знакомил, тупые до ужаса и назойливые как мухи – все телефоны оборвали.

–А не надо трубку брать – они сами все поймут.

–Я так не могу…

–Слушай, точно, ничего… и почему я ее не носил?..

–Потому что смотришь не туда, куда надо. Ведешься даже не на красивые глаза…

–Ну, на что я ведусь – мое дело уже! И не все они тупые, с некоторыми можно неплохо зажечь.

–Я не хочу зажигать… я хочу… ну как тебе объяснить, наверное, это называется, влюбиться – быть с той, кем я любуюсь, кого уважаю, с кем мне интересно…

–А я ими всеми любуюсь, – разулыбался в предвкушении вечера Олег и примирительно добавил:

–И не все они на одну ночь, с кем-то даже месяц-другой встречался…

–О, это уже уровень десятого класса. Да, ты вырос!

Рассмеялись оба. Олег некоторое время молча любовался в зеркале объективно некрасивым, но весьма ухоженным и, по собственному мнению, неотразимым мужчиной. Вдруг Стас резко сменил тему:

–Скажи лучше, для чего потребовалось переносить на периферию часть производства «Айсберга»?

–Потому что в регионах снижается себестоимость товара, а еще филиалы оказываются ближе к нескольким ключевым центрам сбыта…

–Ладно, можешь гулять дальше – голова у тебя по-прежнему варит.

–Золотая – во всех смыслах. Идем со мной, говорю…

–Не уговаривай даже – я еще не разобрался со старыми проблемами, чтобы наживать новые.

–Брось, старик, наверняка вбил в себя очередную романтическую дурь про единственную и неповторимую. Где ж ее искать?

–Мне кажется, она совсем рядом, – мечтательно вздохнул Стас.

–Стой! – серьезно взглянул на него друг. – Если ты про свои полубредовые поцелуи и Алису, то сразу разграничь ЕЕ и БРЕД, а то наживешь неприятности посерьезнее тех, что можно подцепить в клубе.

–Вы точно сговорились!..

Продолжить не дал телефон – Алена узнавала, ждать ли Стаса к ужину.

–Вот, отличная девчонка, – проговорил Олег, – не хочешь развлекаться с незнакомыми, переключи свою страсть на нее.

–Ты, видно, попробовал, насколько отличная?

–Не, она, конечно, очень ничего, – его шаловливые руки уже рисовали в воздухе привлекательный силуэт, – но к ней меня Денис разве подпустит – сразу все точки над ё поставил: к сестре – по-серьезному… а как я пойму, по-серьезному я к ней или нет, если не подпускают?…

–Хотел сказать, мы для нее староваты, но видать, про одного себя это могу утверждать… ты безнадежно застрял в подростковом возрасте, – не уставал потешаться Стас.

–А я про тебя серьезно – она умненькая, симпатявая, есть за что подержаться – то, что тебе надо.

–Но Алиса…

–Так, про Алису не начинай. Даже я замужних не клею, а такой рыцарь как ты должен подобных мыслей стыдиться.

–Сам Олег Райский вспомнил о чести, запомню этот день в истории человечества, боюсь, он не повторится!

Они могли подкалывать друг друга целую вечность, если бы Олег не решил, что ему уже пора. Стас отказался от повторного предложения составить компанию и отправился домой, где его позабавил рассказ Ксюши о том, как они поймали воооот такую рабу, но потом решили, что не смогут ее убить и отпустили обратно в озеро.

Утром Алиса везла дочку в садик и поручила мужу показать Стасу самую удобную дорогу до работы.

–Уж мимо «Айсберга» я не промахнусь.

–Могу предложить наперегонки, – подмигнул Денис, – да жалко тебя – часа на три ведь застрянешь, а у нас совещание…

–С гендиректором, – язвительно добавила Алиса.

–Проведете сами, – не смогла промолчать Ксюша, – он все равно ничего не помнит.

–Поехали, детская непосредственность!

Не прошло и часа, как Стас уже радовался, что послушался своих заботливых родственников – до «Айсберга» они добрались, минуя все пробки.

–Теперь не заблудишься, – выйдя из машины, проговорил Денис. – Одно странно – бледноват ты для вернувшегося из отпуска барина.

–Если спросят, скажу: пережидал вашу жару в Антарктиде.

–На айсберге!

–Ага…

–Ладно, главное, со всеми здоровайся и не забудь, теперь секретаршу зовут Ирина. Мы, если что, выручим.

За такой незатейливой беседой приятели подошли к зданию и уже собирались войти, когда к «Айсбергу» буквально подлетел мотоцикл. Его «наездник» поспешил бросить на газон железного скакуна, выскочил из седла и бросился к мужчинам с криком «Станислав Михайлович, погодите!», на бегу снимая шлем и превращаясь в светловолосую девушку. Они же, увлеченные столь необычным зрелищем, и без ее просьбы застыли в проеме гостеприимно распахнувшихся дверей с сенсорными датчиками.

–Спасибо, здравствуйте, я Аня, – запыхавшись, проговорила незнакомка.

Колеса валявшегося на траве мотоцикла еще крутились.

–Думала, уже вас не встречу…

–Мы знакомы?

–В том и дело, что нет, а мне очень надо. Вот увидела вас и поднажала, – невнятно объяснила она.

Стас жестом остановил выбежавших из здания охранников.

–Я-то думал, убивать меня будете, а вам только поговорить.

–У нас совещание через десять минут, – тихо заметил Денис, а девушка продолжала пытаться объяснить, что ее заставило забыть правила хорошего тона и дорожного движения:

–Я уже месяц вас ловлю – писала и пресс-службе, и пиару – они говорят, что вас нет, а без вас ничем не помогут… да так и есть… а секретарь тоже говорит – вас нет.

–Вы хоть сами поняли, что сказали?

Она на секунду замолчала, похлопала глазами, пытаясь вспомнить, что именно произнесла, поморщилась, набрала воздуха в грудь и начала заново:

–Ладно, это мелочи… у меня к вам проект – хочу написать про вас книгу. Для этого нам надо записать интервью…

–Нет, никаких интервью, – отрезал Стас, – я первый день из отпуска – много дел скопилось.

–Нет, стойте, – она крепко схватила его за руку, – вы хоть выслушайте, чего я хочу…

–Что это за спектакль? – раздалось со стороны парковки – приехала Алиса.

–Алиса Евгеньевна, – обернулась к ней девушка – она, похоже, изучила, к кому едет, – я хочу, чтоб Станислав Михайлович помог мне с проектом книги, а он…

–Опаздывает на совещание? – прервала собеседница.

–Да, – вздохнула Аня, – но я могу подождать…

–Да вы не нервничайте! Пошлите свой проект по мейлу – все адреса у нас на сайте…

–Да слала я уже… если он говорит мне в лицо, что занят, потом вообще никто не перезвонит – придется снова ловить… вот так…

–Не надо меня ловить – я все равно не дам интервью, – упрямо повторил Стас.

–Но вы же сами всего с нуля добились, знаете, чего стоит продвинуть свою идею, а мою даже не выслушаете? Вам она понравится – могу на что угодно поспорить!

–А если я откажу после того как выслушаю, вам станет легче?

Она кивнула и отпустила его руку.

–Ладно. Припаркуйте нормально свой мотоцикл и поднимайтесь. Сделайте девушке временный пропуск и проводите ко мне в приемную, – проговорил гендиректор охране и ушел совещаться, по дороге обсуждая с коллегами странную мотоциклистку.

Это совещание незначительно отличалось от недавних посиделок у Стаса дома – отсутствием Славы, Алены и Ксюши, а также накрытого стола, коньяка и шампанского.

В остальном собрание можно было назвать продолжением спектакля после антракта – тема та же, действующие лица – тоже, костюмы и декорации – другие.

На этот раз обсуждали стратегии дружеской помощи Стасу на случай, если кто-то поставит его в тупик неудобным вопросом, и знакомили с содержанием его собственного компьютера, в котором хранилась большая часть спасительной информации о жизни «Айсберга» в последние годы.

–Кстати, о компьютерной памяти, – Стас вопрошающе посмотрел на Ивана.

–Слушай, не взял винт.

–Придется тебя домой провожать…

По селектору Ирина сообщила, что звонит господин Маккала из Финляндии и хочет поговорить со Станиславом Михайловичем. Он, внемля отрицательно качающим головами друзьям, отказался, сославшись на занятость.

–Очень просит, – замолвила словечко Ира.

–Не могу, не сейчас, – Стас выключил селектор и попросил ребят найти информацию по взаимоотношениям с финнами.

–Боюсь, тебя не спасет, – издалека начала Алиса. – Ты с ним на финском общался…

–Английский уже не международный язык?

–Вы с Олесей на спор выучить решили – кто быстрее – ты финский или она испанский. Думаю, Пит удивится, если ты теперь на его языке двух слов связать не сможешь…

–Ирина, – проговорил Стас в селектор, – свяжитесь с мистером Маккала и попросите его для начала изложить в письме, что он хотел узнать по телефону. Иначе пока не получится.

–А как ему объяснить?

–Не объясняйте – скажите, я так велел!

–Да, влип ты, брат…

–В довершение ко всему будем искать самоучитель… еще сюрпризы?

Пока обошлось без них – друзья определили график деловых встреч и переговоров – не раньше, чем недели через две-три – дали понять, где искать данные о текущей работе, отчитались о подвластных департаментах предприятия.

Стас начал было записывать, но в итоге запутался – пообещал, что сам покопается в компьютере и попытается хоть как-то структурировать свое погружение в несколько гигабайтов информации, а в случае необходимости станет бить тревогу.

Когда все разошлись и перед новой попыткой объять необъятное Стас попросил секретаря принести кофе, а та неожиданно спросила, что делать с девушкой в приемной.

–Приглашайте ее и несите два кофе, – без энтузиазма ответил начальник.

Аня все еще горела прежним азартом, несмотря на то, что пока генералитет предприятия больше двух часов горячо обсуждал, как жить дальше, ей пришлось развлекаться предложенным Ириной чаем вперемешку с чтением буклетов об «Айсберге» и телефонными игрушками. Войдя в кабинет, она без малейшего стеснения кинула свою ветровку на диван в углу, а сама присела на ближайший к Стасу стул.

–Упертая вы…

–Терпеливая.

–Ну, рассказывайте…

–Я хочу написать про вас книгу, о том…

–Нет, рассказывайте, кто вы, откуда, о своем образовании, какое издание представляете…

–Ой, – она прикусила нижнюю губу, подняла к потолку похожие на две спелые черешни глаза, собралась с мыслями и, слегка покраснев, проговорила:

–Вообще я училась в Англии на финансиста, – видимо, Аня ожидала, что после этой фразы Стас вежливо укажет на дверь, но он молчал, и девушка продолжила:

–Родители настояли… но мне все эти цифры как-то не близки… и англичане тоже… поэтому я вернулась, устроилась на курсы журналистского мастерства и начала внештатником работать в одном интеренет-издании. А вдобавок придумала гениальный проект – про вас…

–То есть, у вас нет образования и достаточного опыта работы, но вы тем не менее…

–Зовите меня на ты, – прервала Аня фразу, завершения которой слышать не хотела. Стас смерил девушку взглядом и согласился – с ней можно на ты. Сейчас, в отличие от скомканного общения на улице, было достаточно времени ее рассмотреть: Аня была в меру молода, в меру упитанна, а также в меру симпатична. Даже блондинкой она была «в меру» – естественные темные волосы заметно оттесняли краску с ее короткостриженной головы. В одном ухе – большая серьга с кистью, в другом – три маленьких гвоздика – собственно, и пирсинга в меру. Оказавшийся под ветровкой топик на тонких лямках показывал, что грудь у нее есть – но тоже «в меру». Крепкие плечи и недавние трюки с мотоциклом доказали – она дружит со спортом, а выглядывавший из-под топа животик – что в меру. Остальное терялось в рэпперских штанах с несчетным количеством карманов.

Девушка, похоже, нервничала, поэтому то и дело покусывала пухлые губки, от чего они алели особенно ярко, не менее выразительно выглядели темные глаза с пушистыми иссиня-черными ресницами, в которых отражались все ее переживания – их было не в меру:

–Понимаете, – воспользовалась Аня тем, что так вовремя остановила Стаса, – писать и иметь специальное образование – не всегда одно и то же… к этому должно быть призвание, порыв души…

–Но как ты можешь доказать мне, что напишешь хорошую книгу? Сколько лет прожила в Англии?

–Пять или шесть – точно не помню…

–То есть, родной язык могла подзабыть…

–Я же с вами нормально говорю! А как пишу, можете в Интернете посмотреть.

Стаса мало интересовал проект какой-то девочки с улицы, и он не собирался давать никаких интервью, но не хотел сразу обрывать разговор – решил, что Аня стала хорошим плацдармом для испытания того, способен ли он поддержать беседу с незнакомым человеком, не вызывая подозрений. Она, между тем, оказалась совсем рядом – завладела клавиатурой и мышью, вынудив хозяина кабинета потесниться на собственном директорском месте. Стас не мог не заметить, что от бравой мотоциклистки исходил на удивление приятный и женственный аромат хорошего парфюма, который не выветрился даже после путешествия верхом по пыльным загазованным улицам.

–Смотрите, раздел «Мы и время», – указала Аня на экран. – Я его веду, все статьи – мои.

–Энди Крис?

–Предпочитаю работать под псевдонимом. Этот сайт для продвинутой молодежи – им прикольно читать автора-иностранца – а я знаю, как живут в Европе, значит, не вру. Да еще не понятно, какого пола человек пишет – каждый считает меня «своим парнем» и ставит плюсики. А про вас книгу подпишу именем Анюта Кристи.

–Что за глупость?

–Вы мне договорить не даете про нее, поэтому и не понимаете! – она сделала большой глоток кофе, утерла рот рукой и продолжила:

–Это будет документальный детектив о вас и вашей погибшей жене, поэтому и подписаться хочу как Агата Кристи, а имя свое оставить.

–На эту тему я говорить тем более не буду.

–Почему?

–Потому что больно вспоминать.

–Да ладно – больше двух лет прошло ведь, бросьте!

–Анюта, я считаю твой проект глупостью! – сорвался Стас, ее взгляд молча спрашивал «Почему?», причем не просто «Почему?», а с оттенком обиженно-плаксивой интонации.

–Потому что: во-первых, тема уже не актуальна, во-вторых, тебя никто не знает и не будет покупать книги неизвестного автора, а в-третьих, потому что эта история может уместиться на пяти страницах – книги из нее не сделаешь. Исходя из этих пунктов, ни одно издательство твой продукт не возьмет.

–Не соглашусь. Во-первых, напечатать книгу можно за свой счет, во-вторых, сейчас что угодно можно продать аудитории, если проект достойным образом пропиарен. И это я беру на себя.

–То есть, ты богата?

–Не я – родители. Но этой книгой хочу доказать им, что я хороший писатель, а вовсе не финансист – сделаю себе имя, получу деньги с продаж, оплачу им все расходы на издание и раскрутку книги и перестану от них зависеть.

–Эта счастливая история твоего успеха вполне может сложиться без моего участия.

–Нет!

–Почему? Сама говоришь – читателю можно продать что угодно – напиши про голодающих детей Африки или какой-нибудь английский замок с привидениями.

–Нет! Люди любят читать истории и выбирают «Айсберг», а ту автокатастрофу даже в вечерних новостях показывали. И убийцу потом тоже…

–Тем более – все знают, кто виноват, и читать не будут. Нет, Аня, наша встреча была ошибкой.

–Вы все не так понимаете, – девушка не думала уходить. Она вся раскраснелась и с жаром доказывала свою правоту:

–Они знают голые факты, а вы мне расскажете больше – предысторию этого убийства, про то, как шло следствие, про свои переживания… и много чего еще – я вопросы назадаю. В итоге, они прочтут эдакий детективный роман, все герои которого реальны.

–Посмотри криминальную хронику недельку – выбери себе там героя, а я – пас.

–Нет, Станислав Михайлович, кто-то им не нужен. Вы же практически лицо всем известного бренда, медийная личность, люди любят читать про звезд – чувствуют свою сопричастность к высшему свету. Им это понравится, а «Айсбергу» пиар какой!

–Не надо приписывать мне статусов, которых у меня нет, – серьезно проговорил Стас, вспоминая тщетные поиски информации о себе за последние два года. Он устал от посетительницы и решил свернуть беседу:

–А «Айсберг» в пиаре не нуждается – и так занимает лидирующие позиции на рынке. Поэтому я считаю нецелесообразным тратить время на какой-то сомнительный малоперспективный проект.

–Но вы можете передумать…

–Вряд ли.

–Я оставлю вам свой телефон? – Аня по-хозяйски взяла на столе карандаш и написала несколько цифр на лежавшем тут же листе бумаги.

–Я не позвоню.

Она, поджав губы, выскочила из кабинета, через несколько секунд без стука ворвалась за забытой ветровкой и снова исчезла.

–Кофе, Ира, – проговорил Стас селектору, – на этот раз с коньяком.

Вечером вместо того, чтоб отправиться к другу за компьютерной памятью, пришлось поехать на потенциальное свидание со своей собственной – приятный женский голос неопределенного возраста представился ученицей Бориса Егоровича и пригласил к себе на прием.

–Мирослава Валерьевна, – по бумажке прочел Стас сложно запоминаемые имя и отчество, – я, похоже, заблудился – наверное, адрес неправильно записал.

–А что вы видите?

–Салон красоты «Розина», никаких клиник…

–Все верно, заходите туда, я сейчас вас встречу.

Он как раз вышел из машины, когда на пороге салона красоты появилась стройная черноволосая девушка на высоких каблуках и, слегка прищурившись, стала озираться по сторонам.

–Вы Станислав Михайлович? – спросила она, устремляя на Стаса приветливые глаза василькового цвета, он кивнул. – А я Мирослава Валерьевна.

–Очень приятно, – совершенно честно признался мужчина.

Девушка жестом пригласила следовать за собой. У Стаса возникло подозрение, что за вывеской салона скрывается какое-то тайное психиатрическое общество, но всего несколько шагов внутрь не оставили и следа от догадки. Это был самый обычный салон средней руки, какие делают на первых этажах жилых домов – помещение с путаной планировкой, каждая из заветных дверей которого ведет женщин к совершенству волос, ногтей, кожи, собственно, чего еще, Стас не представлял, поскольку редко бывал в подобных заведениях. Но без своей провожатой он мог бы запросто заплутать – где-то сбоку пустовала стойка администратора, за ней открывалось неопределенное пространство, по логике, призванное быть необитаемым, но преобразованное хозяевами салона в парикмахерский зал, окруженный дверьми. Почти все они были открыты, доказывая, что женщинам, красящим брови или делающим маникюр, нечего скрывать от общества. Но Мирослава вела дальше – куда-то в глубь по боковому коридору закрытых дверей, между которыми красовались портреты напомаженных моделей. Этого маленького путешествия хватило, чтоб мужчина успел окунуться в непривычный мир хаоса – воркование мастериц и их клиенток перекрывало звуки включенных в кабинетах магнитофонов или телевизоров и разбавлялось запахом лака для ногтей и ароматных снадобий для кожи и волос. Девушка-психотерапевт открыла собственный кабинет, и тут все вокруг поглотило завывание фена. Стас прошел внутрь, но запертая за ним дверь не сильно спасала от неприятных звуков – странная планировка помещения привела их в комнату, тонкая стена которой была общей с парикмахерским залом.

–Станислав Михайлович, давайте сейчас с вами обсудим все нюансы того, что вас по определению должно было смутить, – проговорила психолог, присаживаясь за свой стол и жестом указывая посетителю на кресло, – когда Борис Егорович позвонил и рассказал про ваш случай, мне захотелось за него взяться. Но, в силу определенных обстоятельств, это – лучшее место, где мы можем общаться, – она не позволила ему возразить и продолжила. – У меня три работы – здесь, в научно-исследовательском институте и в психиатрической больнице. Там отдельного кабинета у меня нет. Не думаю, что вам будет комфортно обсуждать свою ситуацию в присутствии третьих лиц, которых я не могу попросить удалиться на время нашей беседы.

Фен за стеной стих, несколько женских голосов расхохотались, и в наступившей после этого относительной тишине Стас ответил:

–Поверьте, здесь я тоже не чувствую отсутствия третьих лиц.

–По этому поводу можете не волноваться, здесь каждый занят исключительно собой и своими клиентами. Перейдем к делу?

–Наверное, лучше сразу уточнить по поводу вашей компетенции. Честно признаться, исходя из того, что Борису Егоровичу где-то под семьдесят, я ожидал ученицу лет на двадцать постарше, а значит, и поопытнее вас.

Девушка чуть не пронзила его взглядом из-под густой челки, но быстро смогла спрятать недовольство в небесной синеве серьезных глаз, а поджатые на секунду губы растянула в блестящую розовым перламутром улыбку:

–Я могла бы рассказать вам о своих красных дипломах, пройденных курсах, об опыте работы и прочем, но намеренно не буду этого делать. Давайте поступим так – сегодня мы проведем один сеанс общения, по итогам которого вы сможете сделать собственные выводы о моих способностях. Сразу оговорюсь, с такими случаями на практике я не сталкивалась, но в теории представляю, что и как делать.

–Давайте попробуем, – пожал плечами Стас, – не зря же я сюда два часа по пробкам ехал.

–Вы должны мне полностью доверять. На все вопросы отвечайте максимально откровенно. Эту информацию я никому не передам, но мне она необходима для более точного понимания вашего случая.

Она была чересчур серьезна для своих лет: почти не улыбалась, приятным бархатистым голосом говорила твердо и уверенно. Но больше старалась слушать, уточняя много деталей. Обрисовав в общих чертах ситуацию, мужчина подытожил:

–Не понимаю почему, но все вокруг явно что-то скрывают о моей жене. Странный у нас брак был – женился я как-то резко, она стала полноправной хозяйкой всего и делала, что хотела, не считаясь с моими предпочтениями – дом купили загородный, она в нем свои порядки навела… Похоже, эта Олеся была полной стервой, но ребятам не хочется меня расстраивать…

Последние слова он договаривал под звуки чужого мобильника, потом к ним прибавились торопливые шаги в коридорчике и прямо за дверью кто-то заговорил:

–Ало… ну я тебе же говорила двадцать раз: в шкафчике, который возле тумбочки стоит…да, там возьмешь на верхней полке шапку… нет, эта теплая…надо как панамка с кружевами такая…ну как не знаешь?!.. Надевай, говорю… мало ли чему сопротивляется, все, целую, маме пора работать!

–Извините, – на бледном лице Мирославы Валерьевны проступил небольшой стыдливый румянец. – В целом, ваш рассказ мне понятен. Хочу уточнить одно: скажите, вы когда-нибудь влюблялись?

–В смысле?

–В прямом. Так, чтоб на свидание бежали сломя голову, а когда встретитесь, сердце в груди прыгало, будто сейчас выскочит и окажется в руках возлюбленной?

Он попытался припомнить описанные симптомы, и с сомнением в голосе проговорил:

–Ну, я встречался…

–Не сомневаюсь, что у вас были отношения с женщинами, но «встречался» и «влюбился» – понятия неравнозначные. Первое может быть ради собственного престижа, физического удовлетворения, из жалости, из нежелания быть хуже других…

–Мирочка, солнце, – почти выкрикнула в резко распахнувшуюся дверь женщина лет сорока, – простите ради Бога, можно дверь у вас открыть? У нас же окон нет – задыхаемся все.

–Включите кондиционер.

–Я клиентке голову краской намазала – простудится ведь. Выручи, а?

–Извините, но у нас разговор конфиденциальный, – краснея, но сохраняя спокойствие в голосе, ответила Мирослава.

Тихо выругавшись, женщина исчезла. Стас встал и направился к выходу.

–Станислав Михайлович, простите. Я дверь на ключ закрою, – совсем другим тоном проговорила девушка, встала из-за стола, споткнулась, поблагодарила мужчину, что поддержал и, убирая локоть из его руки, начала скороговоркой:

–Я очень-очень хочу разобраться с вашим случаем, – она умоляюще смотрела на него васильковыми глазами, которым невозможно отказать. – Сюда обычно приходят дамы, уставшие от семейного быта или подозревающие мужа в измене, еще девочки, не знающие, как понравиться мальчику…. Собственно, они мало задумываются, кто их слушает. Наоборот, даже хотят, чтоб их пожалели, посоветовали… Мы и проблемы, конечно, решаем, но тут все привыкли, что у нас посиделки, а не серьезный разговор. Мне стыдно перед вами…

–Ладно, заприте дверь и выкладывайте свои козыри, – снисходительно ответил Стас, уже решивший про себя, что больше не приедет в этот балаган.

–Итак, – девушка заняла свое место, глубоко вздохнула, оправила атласный бант на блузе. Стас не мог не заметить, что тонкие пальцы слегка подрагивали, но в ее нежный голос вернулось спокойствие:

– Я поняла, вы не влюблялись. По крайней мере до того момента, как все забыли.

–Похоже, да…

–Поэтому вы не можете понять, как чувствует влюбленный человек, и у вас не получается найти логики во всем, что связано с вашей женой. Я готовилась к нашей встрече: во-первых, Борис Егорович рассказал о вашем случае, во-вторых, Интернет.

–Не представляю, что вы там могли найти такого, чего я не нашел.

–Думаю, что Олесю. Признайтесь, вы вбивали в поисковик ее имя?

–Н-нет, – запнулся Стас.

–Вот видите: вы даже не подумали поискать что-то не о себе или о своем детище по имени «Айсберг». Пообщавшись сейчас, я готова поспорить, вас интересовали новостные и бизнес-ленты?

–Авторитетные ресурсы, а что еще?

–Эмоции.

–Не понял…

–Для того, чтобы память вернулась, фактов не достаточно. То есть, вы и так уже владеете общей информацией о прошедшем времени. Вы можете все это запомнить, принять как должное и продолжать жить дальше. Но кроме фактов в нашей жизни есть эмоции – непередаваемый букет чувств, которые вызывает происходящее. Одно дело – увидеть забытую жену на фотографии, и совсем другое – пережить то, что вы ощущали пять лет назад, делая этот снимок. Олеся была творческим человеком, она своими руками создавала целый мир вокруг вас обоих. И она была вашей женой – именно по этим двум причинам ваша супруга интересовала прессу. Но не ту, которой нужны вы – женские журналы, разумеется. И издания, специализирующиеся на ландшафтном дизайне, интерьере и декоре. Вот, почитайте, где маркером выделено.

Она протянула клиенту несколько распечаток статей с голубыми пометками. Стас пробежался по ним глазами:

«Их дом – это сказочная крепость, там царят уют и романтика – живописные беседки, башня, в которой скрыта зеркальная комната для любования солнцем и луной, целые коллажи о счастливом супружестве на стенах – все это говорит: «Здесь живет любовь». Но сама очаровательная хозяйка не злоупотребляет этим словом. Хотя блеск в глазах, с которым она рассказывает, как ни один день собирала мозаичные цветы из нескольких сотен зеркальных осколков или выбирала аквариумных рыб любимого цвета мужа, выдает все ее чувства».

«Наше интервью уже подходило к концу, – рассказывал другой выделенный фрагмент, – тут послышался звук подъехавшей к дому машины. Олеся вскочила с места и улыбнулась: «Стас приехал», – проговорила она, готовая бежать ему навстречу. Я видела, что эта девушка, пять минут назад пившая травяной чай и рассуждавшая о декоре, вся превратилась в одно большое светлое чувство, которое подавляли правила хорошего тона. Она пересилила себя, из вежливости осталась со мной и даже попыталась продолжать прерванный разговор, то и дело поглядывая на дверь. Вот она, наконец, отворилась, и супруг вошел внутрь, Олеся поспешила к нему, взяла за руку, познакомила нас и до конца интервью не отпускала его. Помнится, несколько лет назад я была на пресс-конференции с этим серьезным уважаемым человеком и до сегодняшнего дня, если бы не видела своими глазами, никогда бы не поверила, что он способен ТАК смотреть. Они уже не первый год женаты, они не целуются и не обнимаются на людях, но они по-прежнему влюблены как подростки, которые несколько дней назад поняли, что хотят быть вместе. Их глаза говорят без слов – идеальные пары существуют, и с одной из них мне посчастливилось познакомиться».

«Я долго согласовывала интервью – рассчитывала поговорить с обоими супругами, – начиналась следующая статья. – И вот момент настал – мы втроем сидим у зажженного камина, за окном метет, я понимаю: отсюда выберусь в лучшем случае на вертолете и настраиваюсь на долгую беседу. Олеся рассказывает много, но периодически поглядывает на мужа и продолжает лишь после его молчаливого одобрения. Станислав известен прессе своей немногословностью в личных вопросах, он и сейчас почти все время молчит», – несколько следующих абзацев Стас прочел по диагонали и вновь наткнулся на голубые чернила: «Спрашиваю его:

-Что для вас семья? Не мешает ли вести бизнес?

-Более глупого вопроса мне не приходилось слышать, – недоумевает Станислав. – Посмотрите на это чудо природы, как оно может мешать? – Олеся стеснительно улыбается. Она действительно прекрасна. – Это источник моего вдохновения – поверьте, в бизнесе без него тоже никуда».

Стас поднял от листка удивленные глаза:

–Где вы это нашли?

–В Интернете. Наберите имя жены, найдете не одну подобную статью, – мягко проговорила психолог. – Теперь хочу сделать небольшое обобщение. Я просмотрела много материалов и, даже с учетом того, что корреспонденты женских журналов склонны смаковать и порой преувеличивать все, касающееся взаимоотношений полов, по моему мнению, вы были влюблены, причем сильно. По сравнению с тем временем, в котором вы, скажем так, очнулись, произошла некая перестановка жизненных приоритетов: от бизнеса к семейным ценностям. И когда ваша жена погибла, причем, косвенно, из-за вас – сами разрешили ей вести – вы тяжело перенесли эту потерю. Именно с началом глубокой депрессии я связываю отсутствие какой-либо информации о вас за два последних года. Эмоционально ваш организм был изношен, и после несчастного случая он как бы заблокировал источник своего дискомфорта. Если говорить о ваших друзьях, думаю, они стараются не обсуждать Олесю, чтоб не вернуть вас в прежнее депрессивное состояние.

–В отличие от моих предположений, эта версия многое проясняет.

Стас вдруг осознал, что за последние минут двадцать общения с психотерапевтом не обращал внимания на посторонние шумы – настолько был поглощен открытиями Мирославы.

–Ключ к вашей памяти – в Олесе, – продолжила доктор. – Думаю, что большинство эмоций из забытого промежутка времени касается ее. Поэтому вы должны как можно больше о ней узнавать. Причем не факты из серии, в каком году окончила вуз и куда поступила на работу, а истории о том, как вы вместе проводили время. Понимаю, вы человек такой натуры, что вряд ли с кем-то делились подробностями личной жизни, тем не менее, надо собрать по максимуму.

–Но как? Они не хотят о ней говорить. Каждый раз меняют тему или отшучиваются…

–Пробуйте хитрить. Чаще смотрите ваши фотографии. Хорошо бы было найти дневник или блог в Интернете. А я буду со своей стороны помогать, – она остановилась на полуслове и деликатно добавила:

–Конечно, если вы позволите.

–Похоже, позволю, – сам себе проговорил Стас. – Но не здесь.

И на вопросительный взгляд девушки ответил:

–Приезжайте ко мне на работу. В моем кабинете куда спокойнее, чем в этой каморке.

–Но у меня совершенно нет времени.

–Как часто вы здесь трудитесь?

–Понедельник и четверг после трех, а еще в выходные как придется – под запись…

–В выходные я принципиально делами не занимаюсь и вам не советую, а в остальные дни готов вас отсюда выкупать.

–Простите, что?

–Я оплачу время наших занятий салону и вам также заплачу за непосредственную работу со мной.

–Ой, – ее щеки снова начали краснеть, – если руководство согласится…

–Где оно, ваше руководство?

–Минутку.

Девушка вышла из кабинета и через некоторое время вернулась с женщиной, которой недавно запретила оставить дверь открытой. Та обиженно посмотрела на Стаса, но он почти мгновенно смягчил ее жесткий настрой.

В итоге, все остались довольны: молодой человек получил надежду, хозяйка салона – гарантированную прибыль, а Мирослава Валерьевна – интересную работу.

Алена весь вечер ждала, когда домашние вернутся с работы, но на шею бросилась не брату или его супруге, а приехавшему с ними Ивану. Ксюша развела руками и констатировала:

–Похоже, это любовь.

–Глупенькая ты малышка, – засмеялась Аленка, – Ванька же – мой спаситель! Нам такое путаное задание на завтра дали, один ты разберешь, – обращалась она уже к гостю.

–Я уж надеюсь, что не из-за ерунды заставила в ваши леса ехать.

Ванька последовал за быстро уносившейся по лестнице клетчатой рубашкой, а Алена на бегу тараторила:

–Вроде начало года, а уже стали лабораторками заваливать. Представляешь, дали схему, сказали в ней изменить несколько параметров и предположить результаты эксперимента. Я на схему-то смотрю, а она при указанных условиях работать не будет. Вот весь день голову и ломаю – то ли я дура, то ли препод…

–Погоди, может ты записала неверно?

–Я всех обзвонила. У них так же – но ребята сидят, тупо в готовую формулу параметры вставляют и счастливы до чертиков. А я же вижу, что так не бывает… Вот, смотри.

Разрумянившись от волнения и осознания собственной правоты, девушка протянула другу листок с формулами.

–Поздравляю. Ты права, – констатировал Иван. – Я мог сказать это и по телефону.

–Нет, ты мне теперь объясни, как же задание сделать?

–Скажи, что Иван Соболев разрешил тебе не делать задание с ошибкой.

–Если бы я училась в твоем вузе, может и прокатило бы…

–Не переживай, меня и в твоем знают.

–Ну, может, перестрахуемся: помоги с формулой…

Не успел Ваня ответить, как внизу послышалось:

–Галя, что у тебя там горит?

На реплику моментально среагировала не горничная, а Алена:

–Боже, мои пирожки! – она схватила блокнот в одну руку, Ваньку в другую – и бросилась вниз по лестнице.

На кухне дым стоял коромыслом. Пирожки догорали в духовке, а подоспевшая Галя недоуменно оценивала масштабы разрушений.

–Галечка, миленькая, ты иди, – залепетала Аленка, – я все сама уберу.

–Да что ж вы, Алена Витальевна?.. Хоть бы предупредили – я бы и последила за стряпней вашей.

–Иди – иди, – выталкивала ее девушка.

–Мне ж ужин подавать, а тут такое…

–Ого, да тут что-то вкусненькое, – вмешалась в разговор прибежавшая посмотреть на пожар Ксюша.

–Ага, вкусненькое. Было, – Алена полотенцем разгоняла дым над пирожками. – Смотрите, да они только снизу подгорели – сверху есть можно…

–Вы им остыть дайте, а я ужином пока займусь.

–Не до ужина теперь, Галя! Мне надо вторую партию поставить, чтоб к приходу Стаса созрели. Не такими же его угощать…

–А нас, значит, можно? – вставил слово Иван.

–Правда, вкусно, – Ксюша уже отковыряла пирожок с противня, – хоть и горячо.

–Нельзя пока! Мама заругает, что перед едой.

–Мама тут всех заругает, – в кухню вошла Алиса. – Галя, мы в кафе перекусили, не суетись пока с ужином, иди.

–А когда ж накрывать-то?

–А когда Алена тут все приведет в порядок.

Девушка, вся красная то ли от пышущих жаром пирожков, то ли от стыда, молча кивнула. Ксюшу вместе с добытой выпечкой увели с кухни.

–Одного не понимаю, – возмущалась Алена, соскребая черные корочки – выбросить свои подпорченные творения было жалко. – Я ведь таймер как по рецепту поставила, им еще минут десять печься надо, а за это время одни угольки остались бы…

–Тебе не таймер, а датчик дыма нужен, – с неожиданной стороны прокомментировал Иван. – Причем не такой, который завывает на весь дом, а чтобы еще автоматически дверцу духовки открывал – температура понизится, и ничего не подгорит.

–Гениально! – восторженно посмотрела не него собеседница. – А их продают?

–Нет, конечно, но у моих роботов такая заморочка есть. Это же совсем не сложно делается, вот смотри, – он взял брошенный Аленой блокнот и принялся чертить схему. Девушка быстренько выложила на чистый противень новые пирожки, отправила их в духовку и присела возле Ивана. Он нарисовал, что и как раскрутить в готовом датчике из магазина, куда его приладить в духовке, чтоб не нагревался; изобразил механизм автоматического открывания двери, Алена вдохновенно добавляла свои коррективы. Обсуждая детали, молодые люди умяли все подгоревшие пирожки, перепачкали локти в рассыпанной по столу муке и чуть не спалили вторую партию сдобы.

–Вот за эти перед Стасом не стыдно!

–Если они его дождутся, – первым отведал чужое угощение Ваня. – Он сегодня у доктора – поздно будет.

–Для кого же я старалась тогда?

–Глупости все это, глупости, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, – проговорил вошедший в кухню Денис и взял самый большой и румяный пирожок.

–Вы же в кафе перекусили…

–И это глупости, сестрица.

–Но Алиса же…

–Не хотела, чтоб Галя за тобой убирала, – продолжил за нее брат, – поэтому мы зверски голодны.

–Да Стас с яблоками и не любит, – постарался утешить Иван, дожевывая второй пирожок, – ты не знала что ли?

–А я обожаю! – Ксюша уже помогала папе перекладывать сдобу на блюдо. – И мама тоже.

Алена стояла посреди кухни, готовая разрыдаться.

class="book">–Хочешь, приеду завтра, и мы эту штуку установим? – указал Ванька на исписанный блокнот. – Тогда какие хочешь пироги испечешь!

–Давай! – просияла девушка. – Пиши, что купить надо.

–Все с собой привезу, не кисни! – приобнял ее друг и прошептал на ухо:

–Он с капустой любит.

–Спасибо, – расплылась в улыбке Алена.

На кухне, ей, конечно, пришлось убираться весь вечер, заданную формулу так и не дописали, зато пирожки удались – даже Алиса хвалила. А Стас по возвращении домой спать хотел гораздо больше, чем есть – он порядочно утомился, собрав в длинном вечернем путешествии все возможные пробки.

Несмотря на свою гениальность, Ваня даже не подумал порыться в извлеченной из ноутбука Стаса информации и убрать оттуда все, связанное с Олесей. Его фантазии хватило на то, чтоб как можно дольше не отдавать другу винчестер, и этой хитрости пришел конец, когда Стас вместо будильника позвонил ему в шесть утра и пригрозил лично приехать за компьютерной памятью.

Но добытый трофей и ему не принес ожидаемого удовлетворения. А что, собственно, мог хранить ноутбук делового человека? Уж никак не книгу о секретах семейного счастья с примерами из личной жизни – сводки, договоры, сметы… и немного фотографий, а еще свадебное видео – вот и все о любимой супруге. В том, что Олеся была таковой, теперь Стас не сомневался – на кадрах пятилетней давности он увидел, что и впрямь смотрел на свою молодую жену по-мальчишески влюбленными глазами, и в ее взгляде сияло то же чувство.

«Да, я был счастлив», – констатировал он, перелистывая затем сотни фото.

–Откуда? – вырвалось у Алисы, зашедшей к нему в кабинет обсудить текущие дела. На столе Стаса на своем законном месте стояло фото ее сестры. То же самое, какое она несколько дней назад отправила на чердак – но в новой блестящей рамке.

–Доктор посоветовала окружить себя связанными с Олесей вещами,– пояснил мужчина.

Как он смог выбрать именно этот портрет и где вообще его нашел, Алиса пока не знала, но перекинувшись со Стасом парой фраз, удалилась к себе позвонить Борису Егоровичу и пожаловаться на Мирославу:

–Вы обещали неопытность и долгие поиски истины, а она сразу ударила по запретной теме. Разве вы ее не предупредили?

–Милочка, успокойтесь. Я не мог сказать своей ученице вместо работы брать деньги и водить пациента за нос – иначе она бы не взялась за этот случай. Это же элементарная врачебная этика!

–Но такими темпами он за месяц все вспомнит.

–Не гоните коней. Пусть лечатся. Поверьте, все произойдет не быстрее, чем должно.

«И никаких гарантий», – подумала Алиса, вешая трубку. А Стас уже после обеда пригласил ее поговорить об Олесе:

–Знаешь, Ванька мне все фотки из ноута восстановил, но они перепутаны. Может, вместе посмотрим, а ты расскажешь, что и где было.

–Я уже плохо помню…

–Попробовать-то можно, – он развернул монитор и присел возле Алисы, рассчитывая убить сразу двух зайцев – узнать что-то о прошлой жизни и побыть наедине с нынешним объектом своей симпатии. Но зайцы отчаянно боролись и не думали сдаваться. Алиса побоялась, что нечаянно выдаст лишнее, поэтому решила спрятать лицо – сдвинула свое кресло подальше от Стаса и поближе к компьютеру, чем лишила мужчину приятной возможности прикасаться к себе; фотографии девушка старалась комментировать неопределенно и односложно. В итоге, за несколько часов все их распределили по папкам, но ни одной полноценной истории Стас не услышал – голые факты: это море, это дома, это сад… хотя его помощница с трудом держала в себе воспоминания, которые крылись за кадром. Изрядно намучившись, чтоб не сболтнуть лишнего, Алиса удалилась грустить у себя в кабинете.

Схожий эксперимент с Ванькой и Олегом также не дал результатов: «Это ваш отдых, сад, прогулка… нас там не было», – отговорились они. Вместо желанных «зайцев», убив почти весь день на не приведшие к результату расспросы, мужчина понял – узнать подробности о потерянном времени поможет некая хитрость посерьезнее фотоэкскурса в прошлое.

–Станислав Михайлович, – проговорил селектор, – снова мистер Маккала звонит. Будете говорить?

–Не буду, – коротко ответил мужчина, – жду его письмо.

–Говорит, лично обсудить надо.

–Пусть сначала напишет. На мейл он до сих пор ничего не прислал.

–Передам, – разочарованно проговорила секретарь – босс редко говорил так раздраженно.

А Стаса этот звонок вернул к необходимости искать самоучитель финского. Мужчина кликнул на значок браузера и наткнулся на открытую накануне страницу:

«А вы думаете у них лучше? – машинально прочел он то, что попалось на глаза. – Здесь многие пенсионеры идут в дома престарелых не потому что там так хорошо, а поскольку не могут сами оплачивать счета за дом. Они тут, поверьте, нехилые – приходится экономить на всем. Никаких открытых кранов, пока мылишь лицо или начищаешь пастой зубы, никаких неполных загрузок стиральной машины… и восьмой смертный грех – принятие душа с незаткнутой дыркой в ванне. Экономить в обязательном порядке надо воду, электричество и все вокруг – именно поэтому тут так болеют за вторичное производство. Если вы опаздываете и имеете средний уровень IQ, забудьте о том, чтобы быстренько выбросить мусор по дороге на работу – нужно выделить минут 10-15 на решение головоломки, что куда кидать, а если, не дай Бог, бумага окажется в контейнере для стекла – вечный вам позор. Вездесущие соседи заметят это и непременно вызовут полицию. Вас будет ждать штраф и всеобщее порицание – как человека, не радеющего об окружающей среде. А в том, что соседи настучат – будьте уверены: тут так принято», – это была статья Энди Крис. «Бойко пишет, – подумал Стас, – даже как-то патриотично». Он уже собрался закрыть вкладку и навсегда забыть про неформальную девушку Аню, но вместо этого стал перебирать бумаги на столе, чтобы найти номер ее телефона – мужчине пришла безумная до гениальности идея. «Хуже уже не будет», – решил Стас.

–Я же говорила, что передумаете! – обрадовалась его звонку Анюта.

–И ошиблась. Интервью я не дам.

–Тогда зачем звоните? На свидание не пойду.

–Избави Бог, – ухмыльнулся Стас, представив себя рядом с несуразной девочкой в бесформенных штанах. – А вот свидеться и пообщаться можно.

–Сами говорите: не дадите интервью.

–Сам не дам. Но у меня есть кое-какие мысли по поводу твоего проекта.

–Тогда приеду. Прямо с утра.

–Не спеши – я до шести на работе.

Но следующим утром первым знакомым, которого он встретил, был припаркованный на стоянке Анин мотоцикл. Сама она нарезала круги в холле «Айсберга», смущая охранников обтягивающими джинсами и надетой на голое тело белоснежной футболкой. Неизвестно, простая небрежность или тонкий расчет помогли девушке выбрать одежду, в любом случае, объемные колеса нарисованного на груди велосипеда Стас проигнорировал.

–Я ведь просил не приезжать так рано – у меня по утрам планерка, – вместо приветствия сказал он.

–Побоялась, вы мне пропуск не закажете…

–А позвонить?

–Я про это тоже подумала, но было уже поздно, а утром – слишком рано…

–Зря переживала – тут все охранники знают девушку, испортившую клумбу своим мотоциклом – так в пропуске и написано.

–Врете, – Аня заулыбалась и слегка покраснела, – пропуск уже у меня. Он стандартно-скучный…

–Угадай, по каким кодовым словам тебя нашли в списке посетителей.

–Так можно с вами?

–Похоже, других развлечений у тебя нет, – усмехнулся Стас, – придется в приемной ждать.

Аня закивала и последовала за ним. Ирина встретила ее как родную – сразу предложила к чаю те конфеты, которые девушка в прошлый раз назвала любимыми, и подсыпала свежих буклетов. Аня в предвкушении какого-то делового предложения пить и есть совсем не могла, просматривала все, не вникая, и почти бегом бросилась в кабинет, когда ее, наконец, пригласили войти.

–Первое, что могу предложить – это отдать на растерзание своих друзей и коллег, – загадочно проговорил Стас, и пояснил:

–Интервью брать не у меня, а у них.

–Значит, зацепила вас идея!

–Не торопись… во-вторых, идею твою предлагаю перекроить – из детективной повести в роман, – он замялся, – не сказать, чтоб любовный, но такой, где в конце все плачут.

–Не, я такое писать не буду. Мне экшн надо!

–Подумай сама, кому нужно твое расследование, если все эту историю знают? Она была на слуху и не успела забыться. К тому же детективов полно – твоя книга будет одной из…

–Ничего и не будет. Агата Кристи же уже вон сколько лет считается классикой!

–Классикой тебе уже не стать.

–Что вы хотите сказать?

–Если перестанешь перебивать, я буду не только хотеть, но и скажу.

Аня уже открыла рот для ответа, но промолчала.

–Сама ведь говорила, люди любят истории. Детектив интересно читать один раз. А я предлагаю тебе создать книгу, которую можно перечитывать. Расскажи им про Олесю, собери о ней любопытные факты, заставь ее полюбить… и убей в конце. Потом – страничка о том, кто в этом повинен и портрет несчастного мужа, который до сих пор холост.

–Кстати, почему?

–Здесь тебе не интервью.

Их одинаково темные глаза встретились – даже взглядом каждый гнул свою линию.

–Не хочу, – уперто проговорила Аня, – терпеть не могу читать розовые сопли, а уж писать тем более не буду.

–А ты не пиши сопливо, пиши весело. Думаешь, с нами забавных историй не происходило? Их еще цитировать будут!

–Так вы же интервью не дадите.

–У меня как раз получатся розовые сопли.

–Не больно-то вы грустите по ней.

–Не тебе судить, – серьезно проговорил Стас, понимая, разговора об Олесе ему долго не поддержать. Но он умел играть на публику – опустил глаза, взял со стола портрет супруги и произнес:

–Она и сейчас со мной, хотя для вас ее давно нет.

–Да, не запылилась вроде рамочка, заботитесь, – съязвила Аня.

–Так. Не нравится мое предложение – иди домой.

–И пойду.

Она вскочила с места и унеслась.

–И тут облом, – протянул Стас, но он едва успел открыть браузер, чтобы найти-таки самоучитель финского, селектор произнес:

–К вам снова Анна.

–Пусть войдет…

Аня застыла в дверях, раздумывая, проходить ли внутрь. Щеки алели от недовольства, которое она хотела унять. Но ее эмоции давно уже разучились прятаться внутри.

–Заходи, чего стоишь?

–Сложно отказываться от своей идеи…

–А чего вернулась?

–Книгу хочу написать…

–Идем чаю попьем, – миротворчески пригласил Стас.

Ирина принесла чашки, а гендиректор «Айсберга» достал из дипломата крокодиловой кожи пакет с пирожками. Готовая заплакать Анюта улыбнулась.

–Что, доходов ваших на столовую не хватает?

–Угощайся – домашние. С капустой!

–Да сейчас же не печет никто.

–Одному мне так повезло – вчера, – он даже прищурился, чтоб вспомнить, кем ему приходится Алена, но одним словом назвать затруднился:

–Сестра мужа сестры моей жены – как короче, не знаю – весь вечер с моим другом на кухне с техникой ковырялись, а потом до пирожков дошло. В общем, все спать легли, пока они испеклись. Не пропадать же добру! Тем более, с капустой!

–Тоже с капустой люблю…

–Видишь, можем ведь общий язык найти, – он воспользовался тем, что Аня заняла рот пирожком, и принялся ее уговаривать:

–Вот смотри. Ты сама детективов много прочла?

Она пожала плечами, показывая, что не много, но и не так чтобы мало – в меру.

–Хоть одну жертву помнишь?

–Ну, так…

–А убийцу?

–Также…

–Никак, короче. Понимаешь, в детективе герои – не герои, а фигуры шахматной игры, головоломки, которую распутывает сыщик. Поэтому детективы – даже классика – никогда не считались серьезной литературой.

–А как же…

–Агата Кристи?

Аня, пережевывая очередной кусок, закивала.

–Она и еще несколько авторов – лучшие в своем деле. И чьи портреты им удалось выписать идеально, так это сыщиков. Если в нашем случае тебе нужен сыщик, могу проводить в его кабинет – главным юристом у меня трудится.

–Да его не знает никто! – прожевав, воскликнула девушка. – А вы – другое дело!

–В том варианте, что я предлагаю, обещаю быть в одной из главных ролей. И ты со слов своих респондентов сможешь живо выписать характер каждого героя. А «сопли – не сопли» – это уже от мастерства твоего зависит.

Аня сосредоточенно жевала.

–Если ты действительно мастер, сможешь так написать, что героев книги будут вспоминать еще долго.

–Но ведь все знают, что она умерла. Та же ерунда, как с детективом получится…

–Напиши, чтоб им до последней страницы в это не верилось. Читала «Поднятую целину»?

–Там про колхоз вроде, – неуверенно протянула девушка.

–В кратком изложении читала?

–Как догадались?

–Сразу видно. Книга толстенная, герои забавные, смешного много. Ты уже со всем колхозом сроднишься, пока все прочтешь. И буквально за несколько страниц до конца почти все погибают. При полном благополучии! Я до сих пор помню, как меня это шокировало. Тогда с девушкой встречался – она говорила, что в этом месте романа ревела. А в кратком изложении характеров нет – одни факты – пошел, ушел, погиб – какие уж тут переживания!

–Кажется, я вас начинаю понимать, – Аня протянула ему пирожок, – возьмите, а то все съем – очень вкусные!

Теперь пришла очередь Стаса помолчать.

–Фильм есть, называется «Женя, Женечка, катюша», кажется… так я его каждый раз смотрю и не верю, что за несколько минут до конца девушку убьют. Веселый ведь фильм – у них даже с фашистами переделки забавные происходят, а в конце она гибнет…

–Про войну вообще – читаешь, сколько миллионов погибших, думаешь: «Нехорошо, обидели»… когда узнаешь, сколько из них женщин и детей, «Сволочи, – думаешь, – как у них рука поднялась?» А если хоть одну историю героической или трагической гибели прочтешь, уже ничего не думаешь – просто внутри все сжимается.

–Вот-вот, у меня так же, – закивала Аня. В ее горящем взгляде следов обиды уже не осталось. – Может, вы и правы – кому нужна детективная история – каждый день в новостях слышат – убили, ограбили, в аварию попали… это чужая беда. Но если полюбят героя книги, а он раз – и погиб – как с родным человеком простятся, проникнутся светлой грустью.

–Молодец, девочка!

–Давайте попробуем, – дирижируя в воздухе недоеденным пирожком, она вдохновенно размышляла вслух:

–Напишем в анонсе что-то вроде: «Какую девушку сможет полюбить миллионер? Не знаете – ищите ответ здесь». А потом крупными буквами: «Правдивая история любви Станислава Лотарёва»…

–Можно и так, – убедившись, что не зря вчера весь вечер продумывал аргументы в пользу своего проекта и сейчас так долго расходовал на Аню красноречие, Стас, наконец, перешел к той части, ради которой затеял эту эпопею с книгой:

–Оговорюсь сразу: у меня к тебе будет несколько условий. Во-первых, я попрошу после каждого интервью предоставлять мне аудиозапись и ее расшифровку на утверждение.

–Зачем? – чуть не подавилась Аня. – Я как напишу – вам весь текст вышлю – согласуем.

–Не надо мне такого – потом не поймешь, откуда ноги растут. Еще переврешь какую-нибудь мелочь, но на ней построишь сюжет – я велю все перекраивать – обидишься. Давай сразу уговоримся, что можно писать, что нет: присылаешь мне два файла – аудио и текст. Я с ними знакомлюсь, если все в порядке, подписываю текст и кладу в архив к секретарю – заведу под тебя отдельную папку. Есть, что обсудить – поговорим, внесем правки – и отправим в папку исправленный вариант.

–Сложно как-то…

–Хотела документальную повесть – готовься работать с документами.

–Так ведь много чисто для ознакомления будет, а мне время на расшифровку тратить…

–А кто сказал, что будет легко? Я предупредил: не нравится – можешь быть свободна…

Аня отвела взгляд и задумалась. Глаза остановились на последнем пирожке. Со стороны казалось, она решает, съесть его или оставить хозяину, но в девушке бушевала куда более серьезная внутренняя борьба.

–Ладно, давайте попробуем, – выдохнула она, наконец.

–Отлично. Второе, коллегам моим не говори, что я с их интервью буду знакомиться.

–Да они и не спросят…

–Если спросят, не говори – искренности не добьешься. Сама посуди, кто станет откровенничать с журналистом, если узнает, что начальник потом это оценивать будет? – Аня пожала плечами. – Тут я о качестве материала забочусь – для них рабочая версия как раз, как ты говорила – что я потом весь текст утверждать буду. А спросят, о чем ты со мной общаешься – отвечай, рассказываю, как «Айсберг» основал.

–А вы расскажете?

–Если хорошо себя вести будешь, может, и расскажу. Не о нем книга должна получиться, а об Олесе.

–Зачем вам это?

–Буду перечитывать и вспоминать, – почти не соврал он.

–Ладно, по рукам, – Аня захотела, как бокалом, чокнуться отгрызенным пирожком, но рассыпала по всему столу капусту, рассмешив Стаса своей несуразностью. Он заказал ей пропуск на полгода вперед и отпустил радоваться подальше от своего офиса.

А уже на следующий день в этом же кресле сидела строгая опрятная Мирослава Валерьевна и васильковым взглядом хвалила своего пациента за изобретательность в поиске сведений о погибшей супруге:

–Вы правильно сделали, что попросили диктофонные записи и текст – это будет способствовать составлению аудиовизуальной картины, – проговорила она. Я вам хотела предложить еще один рискованный вариант – гипноз.

–Вы умеете?

–Пробовала. Предупреждаю сразу – придя в сознание, вы можете забыть все, что вспомните во время сеанса.

–А смысл?

–А можете не забыть, – улыбнулась она.

Стас не успел ответить – пока селектор произносил: «К вам Алиса Евгеньевна», дверь уже отворилась и нежданная посетительница вошла.

–Прошу прощения, – с дежурной интонацией проговорила она. – Стас, очень важно.

–Мне выйти? – спросила доктор.

–Нет, можете остаться. Это мой психолог Мирослава, – пояснил он свояченице.

–Я Алиса, в данный момент его финансовый директор, так что извините – потревожу. Стас, Пит на это раз мне звонил, – вполголоса продолжила она, обращаясь к начальнику, – у него какие-то проблемы с датой растоможки на границе. В общем, он просит, чтоб мы указали другие сроки поставки – ему это поможет с отчетностью. Тебе он не хочет писать никаких писем – боится, что они потом могут стать свидетельствами против него, если вдруг до суда дойдет.

–Я не понял – просит подделать документы?

–Типа того: как я поняла, там заминка из-за пограничников возникла, а Пит документы заранее сдал.

–Так пусть таможня справку и дает.

–Ой, что-то его не устраивает. Денис говорит, мы можем безо всяких подделок обойтись, подготовив соответствующий пакет документов – и с финнами хорошие отношения сохраним.

–Так вперед!

–Ты должен это согласовать с Питом.

–Я не могу – я теперь не знаю финского. А ты знаешь?

–Нет. Мы по-английски общаемся.

–Побудь ангелом-хранителем – поговори с ним от моего имени – соври, что у меня голос сел.

–Стас, ты ведь не маленький. Я могу недельку потянуть, но ты сам возьмись за язык – он с понедельника тебя достать не может.

–Хорошо, сегодня скачаю самоучитель и к началу следующей недели уже смогу без акцента сказать «привет» и «не переживай, мы все уладим», а потом пропищать в трубку – вроде как связь прервалась.

–Не паясничай.

–Извините, доктор, у меня за время, которое я не помню, появились очаровательные родственники – им я совершенно не умею отказывать.

–А с того момента, как он вернулся в наше время, у него в кабинете каждый день стали появляться очаровательные посетительницы. Похоже, потеря памяти Стасу на пользу.

–Похоже, ты в числе этих посетительниц.

–Я не в счет, я замужем.

–И я, – тихо вставила Мирослава.

–Значит, остается лишь любоваться, – улыбнулась Алиса. – Извините еще раз, что прервала – убегаю.

–Станислав Михайлович, – серьезно проговорила психолог, когда они остались вдвоем, – я бы хотела вас попросить соблюдать дистанцию – я придерживаюсь мнения, что проявление панибратства между нами может привести к неблагоприятному результату лечения.

–Поясните попроще.

–Вы представили меня без отчества, перешли на неформальное общение. Этим вы впускаете меня в свое окружение, по крайней мере, приближаете к нему. Я предпочитаю оставаться экспертом, который наблюдает за вами со стороны. Вы должны быть предельно откровенны со мной. Если же почувствуете во мне кого-то больше, чем своего лечащего врача, не сможете это делать. Таково мое мнение.

–Понял, исправлюсь.

–Второе, – льдинок в голосе доктора поубавилось. – Не могла не слышать ваш разговор и хочу обрадовать – финский вы знаете.

–То есть как? Я учил его во время, которого не помню.

–Освоение языка – это навык, например, как изучение какого-то комплекса упражнений или приемов. За это отвечает другой вид памяти. Найдите сейчас в Интернете любой текст на финском языке и попробуйте прочесть – вы рефлекторно вспомните все слова.

Стас последовал ее совету и был поражен – Мирослава Валерьевна оказалась права.

–Извините за панибратство, но мне хочется вас расцеловать, – проговорил мужчина, поднимая от монитора восторженный взгляд.

–Это лишнее, – проговорила она. – Теперь о самом главном. Гипноз пока отменим. Я увидела куда более серьезную проблему, стоящую на пути возвращения вашей памяти. Вы должны разучиться подменять Олесю ее сестрой.

–Не понял?

–Попробую объяснить, как вы говорите, попроще… Придя в сознание, вы увидели тот образ, в который были влюблены до потери памяти и, похоже, он снова вас впечатлил. А сейчас, пытаясь вспомнить жену, вы невольно проецируете все, что о ней узнаете, на ее сестру. Таким образом, вы подменяете ключ к расшифровке воспоминаний. Получается, то, что должно ассоциироваться с Олесей, у вас ассоциируется с Алисой.

–А вы не рассматриваете вариант, что я влюбился в Алису, скажем так, автономно? Помнится, вы описывали, что чувствует влюбленный человек, думаю, сейчас эти симптомы по большей части ко мне применимы.

–Станислав Михайлович, – доктор подняла к потолку свои небесно-голубые глаза и принялась подбирать слова:

–Если отбросить моральные аспекты любви к замужней женщине, могу даже порадоваться за вас. Тем не менее, со стороны я вижу: вы проецируете. Возможно, от того, что пока мало знаете об Олесе и подсознательно считаете, раз они похожи внешне, то были одинаковыми во всем. Но это не так. Поэтому вам придется разграничить Олесю и Алису.

–Что посоветуете?

–Дам несколько заданий на дом. Во-первых, из тех фотографий, что у вас есть, возьмите два похожих портрета жены и Алисы и попробуйте найти отличия.

–Не понял…

–Знаете детскую игру, где на двух почти одинаковых картинках находят намеренно созданные непохожести? – Стас неопределенно кивнул. – Вам придется делать то же. Глаза, линия бровей, манера улыбаться, словом, вы должны найти как можно больше того, чем отличались сестры. Затем пройдитесь по всему фотоархиву и раскидайте на две папки Олесю и Алису. Потом попросите кого-нибудь проверить ошибки.

–Да они в жизни не помогут.

–Хитрите! Наша задача – доказать вашему подсознанию, что все истории, которые вы впредь будете узнавать о своей супруге, связаны с той, кого давно нет. Иначе вы начнете приписывать это Алисе и совершенно запутаетесь.

–Я попробую…

–Не «попробую», а «должен», – твердо проговорила психотерапевт. – Еще составьте список того, что свойственно одной и несвойственно другой девушке – любимый цвет, стиль одежды, увлечения в свободное время…

–Но как я узнаю? Олеси же нет!

–Пока по статьям, по рассказам. Советую начать с того, что одна была влюблена в вас до беспамятства, а другой вы почти безразличны, – Стас не мог не заметить легкую ухмылку, скользнувшую по губам Мирославы.

–Хорошо, – снисходительно ответил он.

–К вам Анна – журналист, – проговорил селектор.

–Пусть обождет, я занят.

–Тут почти такой же дурдом, как и в нашей «Розине».

–Но здесь я могу регулировать степень сумасшествия. И фена нет.

–Это да, – улыбнулась доктор, – ладно, можете приглашать своего осведомителя – сегодня мы достаточно позанимались.

–Как раз успеете до вечерних пробок.

–Мне, главное, до метро три остановки проехать.

–Тогда еще лучше.

–Ага, – вздохнула она, подумав, что работать в салон красоты ездила на лифте. – В следующий раз проверю ваши успехи.

Когда Стас попросил позвать следующую посетительницу, в дверь словно ворвался и начал кружить по всему помещению серый смерч – Аня была в спортивном флисовом костюме мышиного цвета, его капюшон, надетый поверх зеленой бейсболки, почти полностью скрывал лицо. Но даже не видя разгневанных глаз девушки, Стас понимал: она взбешена. «Ее бы энергию, да в мирных целях», – внутренне усмехнулся он, наблюдая, как, вместо того, чтоб сесть и объяснить, кто ее обидел, Анюта нарезала круги по кабинету и верещала, что не ожидала такого хамства.

–Стой, – приустав от спектакля, мужчина взял девушку за плечи и снял с нее бейсболку.

–Что вы делаете? У меня ж голова немытая! – взвизгнула Аня и попыталась вновь спрятать волосы под шапкой.

–Не привык разговаривать с клювом, – Стас сдвинул ей козырек назад, – согласна на такой компромисс?

–Сойдет.

–Садись уже и выкладывай, что стряслось.

–Этот ваш зам мне нахамил и ничего толком не рассказал!

–Ванька?

–Нет, Райский. Договорились об интервью, а он ни на один вопрос толком не ответил. Слушайте вот – не буду это расшифровывать.

Она ткнула в кнопку воспроизведения записи:

-Расскажите что-нибудь про Станислава Михайловича и Олесю.

-Конкретнее?

-Ну, мне все интересно, как познакомились, какие-нибудь случаи из их жизни.

-Я свечку не держал.

-Вы же его друг!

-И что? Стас не любит говорить о личном.

-Расскажите тогда про аварию.

-Не могу – меня в городе не было – уезжал на майские праздники, а телефон оставил тут – вернулся к зарытой могиле.

-Как вы можете так? Это же ваш друг!

-Я сразу спросил, что конкретно вам надо.

-Говорю же, случаи…

-Какие?

-Какие-нибудь…

-В итоге он что-нибудь рассказал? – Стас остановил диктофон.

–В итоге я психанула и ушла.

–О боже, с кем я связался!

–Чем я виновата – он же нахамил?! – захлопала глазами Аня.

–Такое ощущение, это твое первое интервью – как ты больше года работала?

–Очеркистом…

–Значит, точно первое! А на курсах тебя не учили готовиться заранее, располагать собеседника?

–Да у меня же тема одна – вы!

–Я бы тоже не захотел рассказывать сокровенное о своем друге человеку, похожему то ли на разносчика пиццы, то ли на воришку-карманника.

–Но мы ведь с ним заранее договорились про вас пообщаться.

–Он и не обманул – пообщался. Вопрос в другом: согласится ли он с тобой еще раз встретиться?

Аня молчала, надув губы, черешни глаз, казалось, вот-вот протекут.

–Так всех респондентов распугаешь, – продолжал Стас. – Давай завязывать с этой книгой, пока ты меня дурачком перед друзьями не выставила.

–Нет, – воскликнула она так громко, что мужчина даже задумался, слышно ли этот крик по другую сторону двери. Аня уже сжимала его руки в своих и почти умоляла:

–Вы же знаете, сразу ни у кого не получается. Да и друг ваш мерзопакостный тип. Может, с другими лучше пойдет. Я вам все-все расшифрую, напишу, как захотите… ну, разрешите еще попробовать! Может, вы посоветуете чего?

–Для начала – не жди, что пришла на все готовенькое, – проговорил он, отнимая у девушки руки. – Со мной тебе крупно повезло. Другой бы даже слушать не стал. А сейчас что, я за тебя должен интервью брать? Может, и гонорар за книгу получу? Или мне мемуары про то же самое написать?

–Да я смогу, правда, – пролепетала она, покрываясь красными пятнами. И без того огромные глаза казались еще больше от поселившихся в них страха и обиды.

–Ладно. Чтобы такое первый и последний раз! Повторится – проект закрыт, – Аня молча кивала. – Почитай в Интернете про ребят, найди к каждому подход – они сами все выложат.

–Я про всех читала на вашем сайте.

–Не на сайте читай – а в отзывах. Что у журналистской тусовки нет своих ресурсов, где вы сплетнями делитесь? Не верю!

–Не знаю…

–Например, все в курсе: я о личной жизни распространяться не люблю – как искусно они эти вопросы в интервью вплетают! А про Олега все знают, что он до женского пола слаб…

–Как-то я этого не заметила…

–Как-то не похожа ты сегодня на женский пол – даже лицо спрятала. Гюльчатай!

–А остальные?

–А про остальных сама поищи. Думаешь, мне заняться нечем кроме твоего проекта? У меня прямая линия с Финляндией висит, а мы тут решаем, кто обидел девочку. Видать, родственнички чересчур крутые – привыкли все с наскока решать!

–Я тут не от них!

–Замечательно, учись строить с людьми беседу. Олега я попрошу еще раз тебя принять. Если согласится, пришли ему список вопросов заранее и оденься поженственнее. Хотя бы просто по-человечески…

–Хорошо.

–Иди.

Стас в очередной раз пожалел, что связался с этим детским садом, но он также понимал: только Аня сейчас может найти нужную ему информацию, не вызывая подозрений. «Главное, не прогнать раньше, чем она принесет хоть какую-то пользу», – подумал мужчина, набирая внутренний номер Олега:

–Ты по что девочку обидел, а?

–Оно было девочка?

–Что не мальчик – точно!

–Так ты не присылай таких страшных девочек, я их и не обижу.

–А если она резко похорошеет к следующему разу, поговоришь с ней нормально?

–Тебе-то в ней какая выгода?

–Она трогательно горит энтузиазмом – напоминает меня в лучшие годы.

–Вау! Да ты, оказывается, сентиментальный старичок…

–Ну, по рукам?

–Уговорил.

Следующий внутренний номер Стасу было особенно приятно набирать:

–Алис, а ты можешь прийти меня по финнам проконсультировать?

–Пока финский не вспомнишь – нет.

–Оказалось, я его не забывал!

Вскоре она уже стояла рядом и водила пальчиком по монитору, показывая, в каких папках нужно искать полезные сведения о сотрудничестве с мистером Маккала, и коротенько рассказывала об основных направлениях совместной работы.

–А что это за звуки? – спросил Стас, как бы небрежно прикасаясь к ее животу. – Мой финансовый директор не зарабатывает себе на обед?

–Да я Дениску жду, а он все занят, – Алиса отвела его руку, слегка краснея – неловко, когда твой голодный желудок оказывается напротив уха непосредственного начальства.

–Идем вместе перекусим – я тоже не ел.

–А как же Пит?

–Он с понедельника ждет, еще немного потерпит.

–Нет, Стас, потеряешь так выгодных партнеров! Тем более, уже конец рабочего дня.

–Тогда давай я позвоню ему и пойдем ужинать в ресторан.

–Мне за Ксюшей в садик. Дома все вместе поужинаем.

Стас кивнул и отпустил за дочкой свою возможность побыть наедине с Алисой. «Нет, думаю, не проецирую», – проговорил он сам себе, с наслаждением сжимая в кулак руку, касавшуюся теплого голодного животика.

-Здравствуйте, Алиса Евгеньевна, – Аня пришла на новое интервью в джинсовом костюме, со стильно повязанным на шее платком.

–Проходи, со мной можно на ты и без отчества.

–Готова мне рассказать про сестру?

–Что именно?

–Хотелось бы какие-нибудь случаи из детства, чтоб понять, каким человеком была Олеся.

–Стас читать будет? – сразу насторожилась собеседница.

–Разве хороший автор покажет кому-то черновики?! Я ему на утверждение окончательный вариант дам.

–Скоро?

–Не раньше чем через полгода… может, и больше… А что?

–Любопытство… Кофе будешь?

–Буду.

-Внешне мы были невероятно похожи, – начала девушка с общих фраз. – То есть, знаешь, бывают такие близнецы, на которых пару раз глянешь, и уже никогда не перепутаешь. С нами не так было. Только родные и близкие друзья улавливали те черточки, по которым могли нас отличить, особенно в детстве, когда одежда вплоть до цвета бантиков на сандалиях была одинаковой. Мы любили прикалываться, изображая друг друга, при том, что внутри были совсем разные. Я – практик и прагматик. Олеся же была творческим человечком. И это касалось не одной профессии, с которой она решила связать жизнь, ее нестандартное мышление поражало меня с самого детства. Она жила будто в сказке – мир вокруг был полон приключений и волшебства. Пойдет за хлебом – найдет монетку и радуется, что «орлом» кверху. А я монетки вовсе не поднимала – на них же купить ничего нельзя…

Я боялась, что однажды в ее мир ворвется наша реальность и сделает ей больно… но сестре повезло – она встретила того, кто смог увести ее из родительского дома в новую сказку…

-Расскажи какую-нибудь историю, – Аня заметила, как засияли глаза Алисы, когда она заговорила о детстве:

–Историю… не сразу на ум приходит история… Например, вот: жили мы в старом доме на пятом этаже – дверь упиралась в лестницу на чердак. Взрослые даже внимания на нее не обращали, а для нас за ведущим на крышу люком крылась вселенская тайна. Маленькие дети привыкли считать, раз что-то заперто, оно наверняка скрывает кучу всего интересного.

Иногда наверх лазили неопрятные дядьки в рабочей одежде, мы пробовали незаметно просочиться за ними… не получалось – едва добирались до люка, как на нас шикали и грозились пожаловаться родителям. Тоже мне, стражи секретов!

К люку нас тянуло как магнитом, а однажды летом вредные мальчишки во дворе растащили наш шалаш. Знаешь, девчонки склонны к гнездованию – любят придумывать себе условные дома и нарекать подруг собственной бабушкой или мужем, чтобы одна пекла из листиков блины, а другая их поедала и нахваливала. Ради подобной счастливой семьи мы с подружками целый день облагораживали жилище из веток и камней – натаскали их со всей округи, посудку кукольную принесли, а пацаны в миг все сломали. Мы, конечно, честь свою отстояли – с ними нешуточно подрались и принялись за новый дом. Но его постигла та же участь, ибо мальчишки обид не прощают, а воинственный дух у них посильнее нашего.

И вот эта ссора стала последней каплей на пути к чердаку – Олеся предложила там сделать наш игровой домик. Девчонки усомнились, что получится открыть замок, но мы обе упертые… были… Стали взрослых расспрашивать, что да как – у кого ключ есть, часто ли чердак отпирают. Оказалось, почти никогда… а ключ в ЖКО или какой-то инстанции типа этого – короче, не про нашу честь его достать будет. Но сразу сдаться мы не могли. Я пошла самым простым путем – купила похожий замок и стала учиться открывать его скрепкой. Во всех шпионских фильмах у дядек в темных очках это лихо получалось. Но вот я в свои то ли девять, то ли одиннадцать – не суть – лет никак не могла уяснить, что они там подцепляют и поворачивают. Олеся же придумала другой вариант – куда более творческий – предложила замок спилить и заменить нашим. Она раскачала петли на двери в ванную, а когда папа достал инструменты их поправлять, разыграла перед ним спектакль «маленькая помощница» и незаметно выяснила, чем можно распилить металл.

Днем мы выставили подружек-часовых на первом и третьем этажах – они должны были громко здороваться с прохожими, давая нам понять, что надо прервать наш нелегкий, но увлекательный труд и спрятаться дома. Тревожили нас не часто, и люк был перезаперт на наш замок.

Честно признаться, крыша меня не впечатлила – ни видом, ни запахом… но Олеська нашла там окошко, из которого солнечные лучи боле-менее живописно лились на загаженный голубями пол, и это место мы определили нашим будущим домом – приволокли из квартир веники и простыни – подмели, разгородили, поиграли… Так и стали там «жить». Девчонки родителям врали, что идут к нам в гости – приносили с собой кукол, утварь всякую… Мы все трепетно хранили нашу общую тайну – даже мальчишкам не хвастали, боялись, наябедничают они.

Летом про крышу никто не вспоминал, а осенью перед отопительным сезоном зачем-то слесарям стрельнуло в голову туда слазить. Вот до сих пор не понимаю – зачем. Вентили вроде все в подвале, крыша у нас не текла… А может это и не слесари вовсе были… Но как-то мы с Олеськой услышали ругань на лестничной площадке – подкрались к двери, по очереди глядели в глазок – там что было! Ключ-то их из ЖКО слесарям не подошел. Они и так и эдак, матерятся – на ключ, на замок, друг на друга… в итоге, сбили петли, на которых замок висел, и полезли наверх. Слава Богу, мы из нашего игрового жилища все по домам уносили – оставляли одни стены, то есть, простыни. Не то – вычислили бы нас по игрушкам. А так решили, это бомжи. Мы чуть со смеху не померли у двери – ну какие бомжи на чердак незамеченными пролезут, да еще с белоснежными простынями?!

Повезло еще, что мы дома были, когда это все происходило – услышали, как взрослые решили обязать управдома следить, кто на чердак полезет и замок каждый день проверять – часа не прошло, как они и петли по новой прибили, и замок свой повесили… В общем, дорога к нашему уютному домику была заказана, зато крыша уже перестала быть тайной…

Думаешь, на этом история закончилась? Нет, дружок. Самое забавное было впереди. У нас во дворе жил кот Рыжик, которого любили всем подъездом кто как мог – взрослые подкармливали, мальчишки защищали от собак, а мы брали с собой играть, даже оказали такую честь, что показали ему свое чердачное убежище. И вот проходит день-другой после раскрытия нашей тайны, как Олеська понимает, что кота последний раз видела именно на крыше. Я не прониклась ее тревогой, ибо была уверена, что, помимо известного люка, на чердак ведет еще множество ходов, которые нам будут тесноваты, а вот коту и голубям – в самый раз. Уж кого-кого, а этих пернатых мы туда точно не таскали, но следы их присутствия были неоспоримы и могли измеряться мешками… Попытавшись объяснить это сестре, я получила имя бессердечной и, чтоб не ссориться дальше, пошла делать уроки – мой черед был…

-Это как?

-Мы учились в одном классе и уроки делали по очереди – задачки там, упражнения по русскому – одна все решит, другая у нее перепишет, заодно и ошибки проверит. А на следующий день менялись – не представляешь, как удобно!

Вот сижу – никого не трогаю. Вдруг слышу, сестра меня зовет издалека откуда-то, наверное, с улицы. Думаю: «Не утерпела – побежала во двор за котом, теперь нашла и зовет меня любоваться». Выхожу на балкон и… я даже не знаю, как передать мои эмоции. Глаза, наверное, не по пять копеек, а по целой крышке от консервной банки были. Короче, вижу: моя сестрица взяла папин молоток, связала друг с другом несколько пар колготок, одними опоясалась, другие к балкону привязала – и полезла на крышу – оттуда еще один вход на чердак был. Но колготок ей до этой дверцы не хватило – так и застряла посреди крыши в нескольких метрах от цели.

-Олеська, ты чего?! Иди быстро домой, – кричу.

А она боится. Наверх, значит, лезть не боялась, а вниз глянула – обратно не может. Стоит – как прилипла – просит помощи. Причем в ее варианте «помочь» – это не домой вернуть, а обвязаться веревкой подлиннее, забраться к ней и подсобить добраться до чердака. Но у меня гибкости было поменьше, а рассудительности побольше, поэтому, даже прикинув, что в доме еще остались колготки, я не решилась лезть наверх. Стала ее уговаривать: «Ты же ведь привязалась, значит, вниз не упадешь, да и вообще не упадешь… попробуй потихонечку…» Она жалобно лепетала, пыталась ногу пониже спустить, боялась. Потом вспомнила, что там может быть кот, и снова застыла – бросить Рыжика в потенциальной беде она не могла.

Я уже мысленно боролась с желанием вызвать спасателей и доверить снимать сестру с крыши специально обученным людям – понимала ведь: тогда папа непременно узнает об этой проделке, и влетит нам обеим. Хорошо еще, во дворе никого не было. Но это счастье тоже длилось недолго – наш одноклассник Мишаня вышел из соседнего подъезда погулять. И была у него такая дурная привычка, смотреть, нет ли кого из друзей в окне – будто все сидят и его ждут.

Я сестре постаралась как можно тише на него указать:

-Олеська, – говорю, – он сейчас как тебя увидит, весь двор смотреть сбежится.

И как сглазила – не успела договорить, Мишка уже нам кричал:

-Ой, а чего это вы тут?

У Олеськиглаза еще больше распахнулись, щеки краской налились… Я наивно понадеялась, она, наконец, домой сиганет. И что думаешь? Вместо этого сестра отвязала с пояса колготки и опрометью бросилась на чердак – наверх-то ей не страшно ползти было – разбила молоточком стеклянную дверцу, и скрылась внутри.

Мишка чего-то внизу кричал, но мы были как раз в том возрасте, когда девочка может гордо сказать мальчишке «не лезь» и продолжить заниматься своими делами. А дело мне предстояло непростое – в одиночку открыть наш заветный люк. Причем я прекрасно понимала: спилить замок не смогу – долго, тяжело и теперь наверняка заметят… соответственно, получим за это по первое число.

Я походила по квартире из угла в угол, потом в папины инструменты зачем-то залезла. Как оказалось, не зря – увидела там плоскогубцы – и вспомнила, что слесари-то с замком не возились, а петли сбили – решила вытащить гвозди, которыми их обратно приколотили. Силища для этого нужна была неземная – я цепляла каждый гвоздик инструментом – и прыгала вниз – лестница-то невысокая – моего веса хватало, чтоб через какое-то время вместе с гвоздем приземлиться на пол. Когда добралась до Олеськи, хотелось треснуть ее молотком, который она в руках сжимала. Но не стала – за это тоже могло влететь.

В итоге, прибили им обратно гвозди, отвязали колготки с балкона, а через полчаса папа с работы пришел. Мишка в школе пытался спросить, что это было на крыше, но мы сделали удивленный вид – вроде, ему показалось. А кот сам вскоре очутился у подъезда – где пропадал, не признался.

Но страху мы натерпелись! Причем, странно ведь – Олеська-то хоть упасть боялась, а я даже и не думала про это – все переживала, что папа заругает… Да, дети уверены, будто они и все вокруг бессмертны и всегда будут рядом!

-Что же расшифровка не до конца? – строго спросил Стас, когда Анюта пришла утвердить интервью.

–А дальше не про то все было, как говорится, не для печати, – она смотрела в пол – в ее втором интервью тоже не обошлось без прокола:

-И что с тобой было, когда в жизни все оказалось не так? – продолжалась запись, последний кусок которой Анюта не догадалась подрезать.

-В смысле?

-Ее ведь в итоге не стало…

-Зачем тебе? – голос Алисы дрогнул.

-Интересно…

-Я не хочу про это говорить!

-Но это так книге драматизма добавит – если детскую забаву запараллелить с настоящей трагедией…

-У тебя кто-нибудь родной умирал? – совсем ледяным тоном перебила Алиса.

-Да нет…

-И бабушки-деды живы?

-Ну, папиных родителей я не знала, а мамины – до сих пор.

-Счастливая… иди.

-Значит, про аварию не поговорим?

-Иди, говорю. А на досуге подумай, каково это, когда ты с человеком вот так, как мы с тобой, сидишь и болтаешь, а через несколько дней узнаешь, что это никогда не повторится. Сначала представь, меня не станет. А потом, мамы или папы.

Стас слышал, как Аня всхлипнула, и был уверен, что вздрогнула. Он также представил Алису, не сводящую своих красивых и, похоже, горящих гневом, глаз с собеседницы:

-А как проникнешься этими ничуть не приятными ощущениями, представь, что совершенно чужой человек приходит и просит в подробностях рассказать о вот этих чувствах, которые ты стараешься спрятать в самый дальний угол души, потому что помнишь, как здорово было до этой потери и понимаешь: вернуть ничего не удастся. Ни-ког-да!

-Простите, – пролепетала Аня. – Я не думала…

-Да, ты не думала, – небрежно кинула Алиса. – Если и дальше не будешь думать, никаких интервью тебе давать не стану.

-И чего ты ко всем пристаешь с этой аварией? – попрекнул ее Стас. Он разозлился, что Аня обидела Алису – человека, которого ему особенно хотелось по-рыцарски защищать от всех жизненных невзгод, а нападать кроме как на неудачливую журналистку, было не на кого:

–У тебя начала книги нет, а ты людей финалом глушишь!

–Она так мило со мной говорить начала, я думала, ей не жалко. Приветливая, веселая…

–Мы же с тобой договорились – драма в конце, выясняй пока подробности про то, что было до, – терпение мужчины было на пределе – он хотел знать больше, а воодушевленная его идеей девушка работала медленно и бездарно. Стас боялся показать Анюте заинтересованность в ее творении: если она почует слабину – перестанет слушаться и сделает проект их общим делом. А коли друзья увидят, что Стас серьезно замешан в работе над книгой – правды ему не узнать. Поэтому в который раз мужчина глубоко вздохнул и спрятал все свое негодование под маской строгого, но справедливого человека, благородно помогающего молодому и бестолковому товарищу идти к заветной цели. «Она должна понимать, что все это в первую очередь нужно ей, а не мне», – внутренне уговаривал себя Стас, давая Ане новые советы о том, как себя вести с его друзьями.

–И кусок этот добавь к расшифровке – там есть красивые фразы, которые могут пригодиться в книге.

На том и распрощались.

С Иваном Соболевым было проще – он не отличался эмоциональностью и придирчивостью к внешнему виду собеседников. Поэтому Анины рэпперские штаны его ничуть не смутили. Она же в его кабинете чувствовала себя необычно – для офисного помещения здесь было на удивление пустынно: даже белые глянцевые шкафы – без ручек, а на прозрачном столе хозяина абсолютный минимализм – мобильник и планшет. Свет лился из длиннющих энергосберегающих ламп. Внутренний телефон неуютно примостился в углу на полу – похоже, его, как пережиток прошлого, здесь недолюбливали. Казалось, нажатием одной кнопки Иван может трансформировать реальность своего кабинета во что угодно.

–Ого, у вас уже новый! – вслух Аня впечатлилась лишь Ванькиным мобильником.

–Ага, перепрошить все руки не доходят.

–А зачем же новый, если все равно начинку меняете?

–Затем, чтоб коллеги говорили: «Вау, у вас новый!» – вот как вы сейчас.

Аня заулыбалась – она не могла понять, шутил собеседник или говорил серьезно.

–Расскажите про Стаса с Олесей, – девушка включила диктофон и перешла к делу. – Знаете, я от всех слышу, она была человеком творческим и неординарным, а вы – признанный гений науки – как можете ее оценить?

-То есть, «оценить»? Как женщину, как дизайнера? Уточните.

-Ну, обычно, приверженцы точных наук недолюбливают тех, кто связан с творчеством, считают, те ерундой занимаются…

-С этой версией я согласен не до конца. Разделяю несколько видов творческих людей. Некоторые мнят из себя гениев – все больше непризнанных – это которые из консервных банок пизанские башни строят и рисуют пятнами… а есть такие как Олеся – которые стараются сделать мир красивее.

-Но вы поддерживаете мнение, что наука и творчество находятся на разных полюсах?

-Не во всем. Кофе будете?

-Ага.

Обычно после этого хозяин кабинета переадресовывал просьбу Ирине. Иван же нажал какую-то кнопку на маленьком пульте управления – его Аня сначала не заметила – устройство «спряталось» за планшетом. Но удивлялась миниатюрности пульта она недолго – внимание переключилось на то, как фрагмент стенки шкафа куда-то уехал, а из открывшейся ниши к девушке выкатился небольшой робот.

–Что будете? – электронным голосом спросил он, и монитор, изображавший веселую мордашку, представил внушительное кофейное меню.

–Выбирайте, он сенсорный, – объяснил Иван. Аня ткнула в надпись «латте», после чего робот сказал «спасибо» и не больше чем через минуту достал у себя из пуза прозрачный бокал с напитком.

–Ой, я сахар забыла…

Робот другой клешневидной рукой из специального отсека вынул три пакетика с сахаром, положил их перед ошарашенной Аней, попрощался и уехал к себе в шкаф.

–Он что, понимает?

-Нет, я в нем настроил распознавание слова «сахар» и еще нескольких, которые часто повторяются… Угощайтесь!

-Спасибо, вы продолжайте.

-Вот этот робот – чем не творческий подход?

-То есть?

-Я ведь мог, как, например, Олег, поставить в кабинете кофемашину. Подошел – налил кофе – и забыл.

-Да уж – такое я долго помнить буду!

-Тут тоже привыкаешь, конечно. Я этим примером проиллюстрировал вам, как незначительно усовершенствовал кофейный аппарат. Скреативил, так сказать… поэтому, не советую ставить науку на противоположный полюс.

-А если говорить об Олесе?

-Ей это тоже не было чуждым. Она обладала хорошей фантазией, но технической подкованности не всегда хватало на реализацию ее задумок. Поэтому Олеся иногда просила меня о помощи. Например, вы у них дома бывали?

-Нет пока…

-Если позовут, зайдите в зеркальную комнату. Олеся отлично придумала в небольшом помещении за счет одного источника света и отражения усилить яркость, а также создать эффект бесконечного пространства, – заметив, как Аня наморщила лоб, пытаясь вникнуть в услышанное, Иван пояснил:

–Солнце светит из окна под потолком, а моя задача была рассчитать кривизну стен и определить, под каким углом друг к другу установить зеркала, чтобы, солнце сначала отражалось в одном из них, из него попадало в другое, из того – в третье – и так далее – понятно? – девушка закивала. – Причем я старался найти оптимальное расположение, позволявшее сохранить как можно дольше эффект освещенности при движении солнца по небу, а ночью подобная вещь достигалась за счет многократного отражения луны и звездного неба. Конечно, Олеся добавила еще и неоновые звездочки, которые днем напитывали солнечный свет, а вечером начинали гореть, это мило – но, в целом, мелочь.

Я своими руками ровнял, точнее, кривил, стены, а она – из цельных кусков зеркал вырезала какие-то детали, которые потом складывала в узор. Действительно красиво получилось, особенно ночью. И функционально: мы под некоторыми фрагментами спрятали кнопки, открывающие большие и маленькие потайные дверцы. Вот вы и говорите – творческий человек – а без технического подхода свою задумку не реализовал бы.

Кстати, и она приложила руку к моему жилищу. Я тогда еще был женат – Олеся вместе с моей супругой занимались дизайном квартиры. Честно, я мало смыслю в модных тенденциях и в вопросах интерьера руководствуюсь единственным параметром – удобство. Если все вокруг удобно, но вдобавок радует глаз – соглашаюсь, если неудобно – отрицаю.

-Логично.

-Еще бы. Олесиному вкусу и таланту я вполне доверял, поэтому и пустил ее к себе домой. К тому же, моя Наташа воодушевилась этим ремонтом. Другое дело, что девушки своими силами могли не так много как хотели – раскрасить обналичку или расставить вазочки по шкафам… Долбить стены, белить потолки или клеить обои в соответствии с их пожеланиями должен был кто-то другой. А вот к тому, чтоб пускать в свой дом незнакомых людей, предположительно мужчин, да еще оставлять их наедине с двумя хрупкими девушками, я относился скептично. Но выбора у меня не было, поскольку запретить супруге обещанный ремонт я не мог. Пришлось пойти на небольшую техническую хитрость. А именно – я провел собеседование с нашими работягами под незаметным прицелом миниатюрной веб-камеры. Одного дня мне хватило для электронной обработки их голосов и моделирования звучания определенных слов в их исполнении. Затем, используя эти данные, я запрограммировал нескольких роботов, повторяющих образы людей и способных к воспроизведению речи…

-То есть как «повторяющих образы людей»?

-Дело в том, что не все роботы, подобно тому, что принес вам кофе, похожи на человека, пусть даже отдаленно – кастрюлька на колесиках, снимающая белье с сушилки – тоже робот. В моем доме их превеликое множество. Я выбрал четыре модели, похожие на людей, и настроил в них распознавание определенных слов, произнесенных голосами наших рабочих, Наташи и Олеси – их лица также были переданы роботам с записи веб-камеры. В случае, если мужчины окажутся недобросовестными и захотят напасть на девушек, потребовать денег или чего-то еще, у роботов должен был сработать сигнал тревоги, после которого мои механические помощники нападут на обидчиков – как минимум, переведут внимание на себя и позволят девушкам сбежать, а как максимум – напугают и остановят мужчин.

Мне казалось, я предусмотрел все мелочи, как выяснилось – нет. И эта единственная неучтенная ситуация, разумеется, произошла. Причем подло, когда моя Наташа отлучилась в магазин, находящийся на другом конце города.

Они тогда вешали люстру в зале. Олеся подошла посмотреть, как продвигается работа и осталась весьма недовольна.

-Что же вы делаете?! – возмутилась она. – Криво висит – издалека видно!

-Обижаешь, хозяйка, все ровно!

-На мое место тогда встаньте и посмотрите – ужас просто, кошмар! Неужели вы не понимаете, это не какая-то лампочка в потолке, а украшение комнаты?!

-Какое еще украшение? – удивился один из парней. – Вот золото, бриллианты, кольца всякие – это украшения! А люстра – тьфу – висит на потолке, ее никто и не видит!

-Давайте я сама буду решать, как и где ей висеть! Вам же не за советы деньги платят. Снимайте и вешайте заново!

-Не за деньги обидно – хорошо повесили, крепко. Зачем снимать?

-А вы чего стоите? – обратилась она ко второму. – У него не получается, помогите!

Не успел он ответить, как вся компания оказалась в окружении четверых моих железных охранников. Они вытянули в сторону мужчин клешни и прожужжали: «Ни с места, а то хуже будет – электричеством поджарим!»

Каюсь, я не предположил, что в обычном бытовом разговоре из уст работяг могут прозвучать слова «украшение», «золото», «бриллианты», «кольца», «деньги», «снимать», а Олеся употребит характерные для экстренной ситуации слова «ужас», «кошмар», «помогите»… Роботам было достаточно произнесенных в течение минуты пяти и более слов из загруженного мной набора. Они не воспринимали контекста или последовательности, а машинально фиксировали слова. Случилась ложная тревога.

Замерли все. И хорошо, что так – при попытке мужчин бежать у роботов должны были сработать датчики движения – они бы погнались за перепуганными бедолагами. Олеся о моей придумке проинформирована не была, поэтому удивилась не меньше остальных.

-Что делать, хозяйка? – шепотом спросил тот, что был постарше.

-Сказали же – не двигаться, – проговорила она, осторожно доставая из кармана мобильник. Потом Олеся рассказывала, как сильно боялась роботов – они ведь не уточнили, кому замереть – но заметив, что все они обернуты в сторону мужчин, решила рискнуть, поскольку понимала: если не позвонит мне, возможно, им всем придется до вечера стоять возле люстры.

Признаться честно, своим звонком она меня несколько сконфузила.

Наташа знала, что пульт управления роботами находится в лаборатории, комбинация сброса их настроек ей также была известна. Но, уходя из дома, мы всегда запирали лабораторию – на ключ и кодовый замок – меня пугает возможность проникновения туда посторонних. Одного кода для открытия двери не достаточно, ключ же может заменить лишь сканирование моей ладони в комбинации с секретной голосовой командой. Поэтому дорога к пульту была для Олеси закрыта.

Существовал второй вариант отключения тревоги – на каждом роботе нужно было нажать две секретные кнопки. Но я был против того, чтоб демонстрировать посторонним мужчинам секреты управления моими изобретениями.

-Ванечка, я с тобой полностью согласна, – ответила на эту мою сентенцию Олеся, – но ведь заставлять людей ждать вашего с Наташей возвращения как-то жестоко…

Честно, она была молодец – так экономно использовала слова, чтобы мужчины не поняли деталей, но уговорила меня рассказать о секретных кнопках, пообещав придумать, как их незаметно нажать.

Что было дальше, я видел из своего кабинета – тогда у меня не было дистанционного управления квартирой – одна возможность пассивного наблюдения. Благодаря этому случаю, я оплошность уже исправил.

Итак, Олеся, присела на корточки возле робота, стала нежно его гладить и уговаривать не нападать на мужчин. Она делала это так естественно, что даже я сначала не заметил, как ее пальчики проворно нащупали секретные кнопки. Роботы один за другим, словно поддались на уговоры, и разъехались по своим базовым местам.

Рабочие буквально ноги целовать Олесе бросились, потом все люстры, полки, ниши в стенах и прочие ее задумки были четко там, где она планировала – роботов мужчины не на шутку испугались – ложная тревога пошла им на пользу.

А я видео всей этой сцены потом в семейный архив отправил – уж больно забавный случай вышел.

-Вот тебе и искусственный интеллект!

-Интеллект? Я бы был поосторожнее с выражениями. Сейчас принято это слово применять относительно любого проявления автоматики. Возьмем, например, популярный у хозяек робот-пылесос – его способности объезжать предметы и запоминать траекторию комнаты достигаются за счет нескольких простых датчиков. Не вижу тут интеллекта. Даже роботы, повторяющие человека, умеющие ходить и выполнять простые команды, в большинстве своем запрограммированы не так сложно, как обывателям кажется со стороны – отработанная механика движений, небольшой внутренний словарь, соотнесение любого устного запроса с Интернетом… Это все игрушки.

-А вы сами пробовали создать нечто большее?

-Нет.

Повисла пауза, Аня явно ждала, что Иван объяснит, почему, но он этого не делал – отвлекся на сообщение в телефоне. Пришлось спросить.

–Целью не задавался, – ответил мужчина, поднимая глаза от экрана. – Мне хватает вещей, которые нужно усовершенствовать.

-Например?

-Да вот здесь полно работы – конечно, оборудование «Айсберга» ушло далеко вперед от тех механизмов, что мы позаимствовали у Кристаллинского, но у меня постоянно появляются новые идеи по оптимизации процесса производства.

-Вы украли машины у «Кристалла»?

-Что вы! Купили. То есть, не у них, конечно: в студенческие годы побывали с экскурсией на предприятии – начали свое дело на заказанных у того же производителя машинах, потом я в них покопался, нашел, что заменить – в итоге запатентовал собственные аппараты, во многом отличающиеся от своих прообразов.

-Почему вы не продаете такие важные и нужные разработки, а оставляете внутри своего производства?

–Это вопрос уже не ко мне, – проговорил Иван и снова опустил глаза в телефон.

Выполнению домашнего задания от доктора Мирославы Стас решил посвятить выходные – быстренько позавтракав, он отправился в свою комнату, где обложился фотографиями и, вооружившись маркером, добросовестно искал отличия между Олесей и Алисой. Маркер не пригодился – тех черт, которые можно было найти при живом общении, плоские снимки не отражали. Мужчина до боли в глазах всматривался в фотографии, в глубине души понимая, что впустую тратит время и лукавит сам с собой, поскольку не может найти объективные отличия между сестрами.

В дверь постучали.

–Ты не заболел? – спросила Аленка.

–Нет, занят немного…

–Может, помочь чем?

–Ты Олесю с Алисой хорошо различала?

–Я не знала Олесю.

–То есть как?

–Дениска с Алисой познакомились до моего рождения, а потом встретились и поженились после ее смерти, – рассказала она версию, которая стала официальной для всех кроме сладкой парочки, знавшей правду, – так что вряд ли пригожусь.

Алена могла бы придумать что-то про Олесю и провести время со Стасом за разглядыванием фото. Но девушке совершенно не хотелось видеть и обсуждать ту, место которой она слишком хотела занять.

–А Ксюша? – возраст ребенка и количество лет совместной жизни ее родителей не стыковались.

–А Ксюша ее вряд ли помнит, – не поняла вопроса Алена. Собеседник сделал выводы сам. Неправильные, разумеется – решил, раз Алиса сменила кого-то на Дениса, сам он вполне может стать следующим. Эта мысль твердо засела в голове и назойливо мешала выполнять задания – мозг охотно перестроился на новую волну размышлений – даже на подсознательном уровне не хотелось искать «то, не знаю что», да еще настолько малоприметное. «А может, и проецирую», – в конце концов, Стас поймал себя на том, что уже ничего не ищет, а любуется красивыми девушками на фото и решился просить помощи, понимая: за ней надо идти к тому, кто однажды уже показал свою готовность говорить об Олесе – Ксюше. Девочка как раз поймала кота и несла его к себе в комнату.

–Сильно занята? – как бы спускаясь по своим делам, спросил Стас.

–Сейчас Тишку в коляску уложу – и пойдем гулять.

–А не хочешь мне помочь?

–Я в ваших взрослых делах мало что понимаю.

–Ты помнишь тетю Олесю?

–Про это я вообще говорить не буду.

–Почему?

–Мама не разрешает, – честно ответила девочка. Почувствовав, что маленькая хозяйка отвлеклась, кот начал потихоньку вырываться.

–А если она не узнает?

–Я совершенно не умею врать, – картинно развела руки Ксюша и выпустила-таки Тишку, – ну вот – сбежал.

–Ты не будешь врать – просто не скажешь ей.

–И купишь мне карету для куклы?

–Куплю.

–С тремя лошадками?

–Даже с кучером.

–Я подумаю, – воскликнула Ксюша, разворачиваясь к выходу, – сейчас Тишку поймаю, потом решим.

Вскоре они вместе с котом сидели в детской и раскладывали на полу фотографии.

–Ты что, их совсем-совсем не различаешь?

Стас отрицательно покачал головой.

–Какие вы, мужчины, смешные, – подняла светлые глазки к потолку Ксюша. – Смотри, тут ты неправильно положил фото – это я на руках у тети Олеси, а не у мамы, а вот вы с мамой в пачке, куда ты отсортировал тетю, и тут тоже, и вот…

–То есть, ты ее немного помнишь?

–Ну как, что-то помню, что-то нет… например, точно могу сказать, тетя Олеся была доброй и никогда меня не ругала, а мама до сих пор постоянно воспитывает. Ты их еще больше запутал! – воскликнула она уже про снимки и со знанием дела принялась перераскладывать их на две части.

Мужчине оставалось наблюдать за ее уверенной «работой». Рассматривать фотографии он уже порядочно устал, зато обратил внимание, что от мамы Ксюше, пожалуй, достались темные брови и длиннющие ресницы. Остальное девочка явно взяла не от Дениса, а от какого-то другого папы – серо-голубые глаза, слегка вытянутое лицо, острый носик и, конечно, золотисто-белые кудряшки наверняка пришли к ней не из четы Купавиных. Но судя по тому, с какой искренней заботой новый папа возился с ребенком, ко времени, когда дочь начнет задавать провокационные вопросы, она будет привязана к нему настолько, что, даже узнав правду, наплюет на то, кто был ее биологическим отцом, и не разлюбит приемного. «Завоевать преданность ребенка нелегко, смогу ли я?» – размышлял Стас, не помнивший того, насколько близкими друзьями они с Ксюшей были все эти годы. Девочка, между тем, рассортировала почти все фотографии.

–И как ты их отличаешь?

–Они же одеваются совсем по-разному! Смотри, мама любит яркие цвета, стильные вещички всякие, чтоб фигуру подчеркнуть, а тете нравилось все нежное – пастельные тона, воздушные ткани…

–А все девочки в шесть лет так здорово рассуждают о моде? – удивился Стас.

–Я же журналы читаю, на рисование хожу и подготовку к школе, – Ксюша сочла, что ответила на вопрос и продолжила. – А украшения! Мама обычно носит настоящее золото, ну, иногда еще серебро – если под платье… а для тети Олеси главное, чтоб было красиво – вот смотри – деревянные браслетики, кожаная брошка, кулончик из чего-то непонятного, зато какой миленький!

–Никогда бы не обратил на это внимания, – до этого Стас вглядывался в лица сестер и интуитивно сортировал снимки по принципу, что Олеся должна быть возле него, а Алиса, скорее всего, с Ксюшей. Если девушки были поодиночке, клал в любую стопку наугад. Манере одеваться он значения не придал.

–Еще смотри, – продолжала Ксюша, водя пальчиком по фото, – мама почти всегда волосы забирает – даже если сзади пушится, спереди их закалывает или заплетает, чтобы в глаза не лезли. А тетя Олеся носила распущенные, ну, иногда ободок надевала.

Стас снова посмотрел на фотографии и понял, что теперь сам без особых усилий отличает Олесю от Алисы. Маленькая Ксюша поставила между ними ощутимую границу.

–Мама говорила, они, когда друг дружкой притворялись, специально одежду не свою надевали – по ней их можно вычислить было, зато по лицу – почти никогда. А почему у тебя нет фоток, где они вдвоем?

–Так мне сказали отличия находить – я специально взял такие, где они отдельно – чтоб проще сортировать.

–Так если они рядом, сравнивать легче!

Ксюша уже встала, чтоб пойти в дядину комнату за остальным фотоархивом, но вдруг резко схватила что-то с полки, бросила на пол и поспешила приземлиться сама. Через пару секунд дверь распахнулась. Алиса слегка вздрогнула – не ожидала увидеть Стаса в комнате своей дочурки, но поборола мимолетный испуг и весело спросила:

–В кино на новый мультик пойдете?

–А то! – воодушевилась Ксюша.

–А ты? – обратилась Алиса к свояку.

–Если все пойдут – я с вами!

–Через 15 минут встречаемся в папиной машине.

–Я лучше на своей.

–Нечего бензин тратить – в его джип мы все уместимся.

–Удивительно экономична и расчетлива, – Стас даже рассмеялся, скользнув глазами по недешевым колечкам и золотой цепочке на руке Алисы.

–А не надо деньгами сорить, – улыбнулась она в ответ и уже собралась уходить, но развернулась. – Да, а что это вы тут делаете?

–Дядя Стас учит меня географии, – серьезно заявила Ксюша. К удивлению дяди, на полу поверх снимков уже лежал огромный атлас, раскрытый на красочной карте мира.

–И много ты почерпнула?

–Выучили столицу Малайзии, – название страны Ксюша узнала в своем продвинутом детском саду. – Что такое Малайзия – пока нет.

–Ладно, грамотеи, складывайте свои уроки и собирайтесь в кино.

–Как ты поняла, что она войдет? – спросил Стас, когда Алиса вышла.

–У вас, взрослых, стучаться в детскую не принято – приходится замечать, как дергают ручку. А то может влететь, что смотрю мультиков больше, чем мама разрешает.

–Где же была твоя реакция, когда на меня кораблик в бутылке падал?

–Если это будет происходить также часто как нежданные появления мамы в моей комнате, я научусь.

Стас не знал, чем крыть такой не по-детски наглый ответ, и пошел собираться в кино. Да, взрослым, которые редко сталкиваются с детьми и тем более не успели родить своих, свойственно их недооценивать. Трех-четырехлетний малыш воспринимается как игрушка для сюсюканья, которая уже умеет сама есть, бегать и проситься в туалет. Между тем, в этом возрасте нормальные дети много спрашивают и хорошо запоминают, а поэтому начинают общаться с взрослыми на самые разные темы, вдобавок, знают буквы, считают минимум до десяти и умеют играть во множество настольных игр.

Кстати, поскольку информацию они черпают не только из рассказов родителей или добрых книг, но еще из телевизора, компьютера и окружающего мира, порой могут выдать такое, что поражает взрослых в самое сердце.

Даже Алиса, уделяющая развитию дочери достаточно своего, а также много няниного времени и не на шутку заморочившаяся с выбором «самого лучшего» детского сада, упустила тот момент, что если не говорить Ксюше о смерти сестры, но ходить с красными глазами и обсуждать со свояком неприятного детектива, а с детективом – детали аварии, девочка сама сделает выводы – ей ведь читали книги и показывали мультфильмы о мертвой царевне, Белоснежке, спящей красавице или попадающих в Рай псах!

К счастью, о смерти Ксюша знала преимущественно из сказок, и потерю тети восприняла совсем не так болезненно, как того боялась Алиса. Благодаря мудрому маминому решению, девочка не видела Олесю мертвой, поэтому детская фантазия нарисовала тетю в новом волшебном мире, а вовсе не в дорогом ящике под землей. Осознав это, Ксюша, конечно, поплакала – о том, что больше никогда не увидит Олесю, но утешилась гораздо быстрее, чем мама, которой для реабилитации пришлось уйти с головой в работу, да еще влюбиться практически в первого встречного, но очень хорошего человека.

Дети не глупы, но они верят рассказам взрослых – проверять начинают заметно позже. Так, знакомство с собственным папой на четвертом году жизни совсем не смутило Ксюшу – ей объяснили, что раньше он был занят работой, даже не стали уточнять, какой – космонавтом, подводником или капитаном дальнего плавания – это были лишние детали сказки о счастливой семье, которой стали они втроем.

И уж если в четыре года ребенок способен размышлять, сравнивать и делать выводы, а также подставлять табуретку, с которой переступает на полку, чтобы забраться в заветный шкаф с конфетами, то в шесть его фантазии уже хватает залезть на крышу собственного дома по растущему рядом дереву – не за конфетами, а из любопытства. В этом возрасте сообразительности им не занимать: в настольных играх они уже активно хитрят, поскольку не приемлют, что победить может кто-то другой, и не считают зазорным слегка приврать взрослым, если в этом случае их ждет интересное приключение или заветный подарок.

Сейчас Стас, проживший с Ксюшей большую часть ее жизни и совсем недавно готовый к любым ее проделкам, удивлялся каждому поступку этой маленькой, но чересчур смышленой девочки. Раньше он ни за что бы не стал покупать ее подарками – понимал: ребенок должен учиться делать добро не ради каких-то материальных ценностей, а потому, что от этого станет лучше кому-то из близких, на худой конец, ради самого занятия – почему бы не поиграть в детектива и рассортировать целую пачку фото, проявив себя настоящим экспертом? Ксюша объективно не нуждалась в игрушках, но как и любой ребенок хотела иметь их как можно больше, и быстро нашла способ извлечь неплохую выгоду из того, что Стас пребывал в том возрасте, когда с трудом мог вспомнить последнее общение с детьми и, занятый своими проблемами, не был готов погружаться в педагогические изыски.

Отдохнули они отлично – родителям Ксюши мультик понравился не меньше, чем ей. Стас с переменным успехом вклинивался в общение Алисы с мужем, а Алена пыталась отвлечь его внимание на себя…

В торговом центре, где находился кинотеатр, Ксюша за все хорошее получила-таки заказанную карету с лошадками и кучером. А Стас – нагоняй от родителей девочки: «У нее и так полно игрушек», – хором заявили они, когда он отправился за племянницей, забежавший в магазин «посмотреть», но вернулся с ребенком и пакетом подарков. Ксюша заранее знала – они поругают, но обратно игрушки не отнесут.

Аня не успела войти в здание «Айсберга» – ее в самом прямом смысле поймали за руку возле уже восстановленной после байкерских проделок клумбы. Обернувшись, девушка оказалась нос к носу с гендиректором.

–Быстро домой переодеваться, – не здороваясь, скомандовал Стас.

–А что не так?

–Все, – мужчина уже вел ее к мотоциклу.

–Да я сегодня к Олегу Анатольевичу иду, вы ведь сами говорили поженственнее одеться.

–«Поженственнее» не значит «как на панель».

На Ане были обтягивающие кожаные лосины и короткая куртка с бахромой, небрежно накинутая поверх полупрозрачного топа серебристо-леопардовой окраски. Стас не мог не отметить, что фигура у нее получше, чем он предполагал, но пустить на свое предприятие девушку в обнаружившем это наряде тем более не мог.

–Как с такими копытами с байка не навернулась?! – нелестно отозвался он и о пятнадцатисантиметровых каблуках Аниных туфель на внушительной платформе.

–Да как вы можете? – с обидой проговорила она.

–Так, голос не повышай – не привлекай внимание. Стыдно с тобой на улице стоять.

–Вы постоянно недовольны! Меня за всю жизнь столько не ругали, сколько вы за эти пару недель!

–Плохо – значит, тебя окружают подхалимы.

Аня запнулась на полуслове и состроила гримасу почти как Ксюша в минуты обиды на старших.

–Но духи по-прежнему отличные, – шепотом проговорил мужчина, наклоняясь почти к самому уху девушки. Она снова изменилась в лице – казалось, в глазах остались удивленные черешни, окруженные пушистыми ресницами – белый фон растворился в их ярких цветах. Аня уже в принципе не ждала похвалы, тем более не своему усердию, а духам.

–Тебе ведь лет двадцать пять уже?

–Допустим…

–А ведешь себя как старшеклассница. Ей богу, никогда таких не встречал! Как ты до этого с людьми общалась?

–Как-то общалась, – проговорила Аня себе под нос.

–Или они правду тебе не говорили? Совершенно не чувствуешь ни людей, ни обстановку, советы принимаешь на такой странный манер, что не знаешь, то ли смеяться, то ли плакать!

–Да что опять не так?

–Хоть раз оденься по-человечески – не как на тренировку и не как…

–Не говорите опять это слово! – воскликнула она, краснея.

–У тебя милое личико, хорошие духи, – Стасу на самом деле нравилось, как от нее пахло, возможно, это было второй причиной того, что он до сих пор не свернул малоперспективный проект с книгой. – Но совершенно нет понимания того, что идешь в дирекцию серьезного предприятия и с кем там будешь говорить!

–Я же не на собеседование – какая разница?

–Разница в восприятии. Никто не станет изливать душу пацанке неопределенного возраста или откровенно непристойной девице. Можешь сколько угодно доказывать, что у тебя английское образование и тонкий душевный мир, но гораздо раньше получишь от ворот поворот.

–Ладно, исправлюсь, – она запрыгнула в седло мотоцикла и спрятала голову в шлем, а вернулась в «Айсберг» в своем любимом болотного цвета топе, джинсах и завязанной узлом на груди рубашке. Стас не видел ее, зато Олег оценил:

–А в прошлый раз ко мне точно приходила та же девушка? – заискивающе улыбнулся он, вставая навстречу Анюте и протягивая ей руку.

–Она самая, – готовая к рукопожатию ладонь наткнулась на поцелуй, – что это вы?

–Позвольте засвидетельствовать свою радость от произошедших перемен, – Олег обладал способностью быстро оказываться в личном пространстве симпатичных ему объектов. Объект поспешил спрятаться, присев за стол.

–Сегодня-то интервью дадите? – старалась сохранять спокойствие в голосе Аня.

–Что пожелаете, – навис над ней мужчина.

–Для начала присядьте куда-нибудь…

Олег не вернулся в свое хозяйское кресло, а расположился на стуле рядом с девушкой. Она мысленно поблагодарила Станислава Михайловича за совет переодеться, даже не пытаясь представить, на что мог сподвигнуть собеседника ее утренний костюм.

Олег был ей неприятен, Аня не отдавала себе отчет, что хмурит брови, морщит нос и краснеет, то есть ведет себя совершенно не вежливо. Мужчина тоже не замечал ее недовольства, поскольку смотрел не на лицо, а несколько ниже.

–Про Олесю расскажите, – проговорила она, нажимая кнопку на диктофоне.

–С ней мы мало пересекались – слишком разные интересы.

-Но ведь Станислав Михайлович – ваш друг. Неужели вы не обсуждали его возлюбленную? – Аня перевела взгляд с диктофона на своего респондента. Он почувствовал это и был вынужден поднять свои бесстыжие голубые глаза и посмотреть девушке в лицо.

-Знаете, он долго скрывал, что влюбился. Как бывает, люди боятся что-то сглазить – так и с ним было. Совсем нехарактерно для Стаса – идеями об «Айсберге» он всегда фонтанировал, даже толком не причесав мысли в голове – все вместе додумывали. А тут мы совсем случайно узнали, что у него кто-то есть, потом увидели, что «кто-то» – весьма симпатичная девушка. Но это уж само собой – у Стаса во всем вкус отличный.

Олесю он обожал – трепетно берег от любых возможных и невозможных неприятностей. Он даже жизнь ее застраховал, мы все перешучивались, мол – глупость какая – а пригодилось, – Олег глубоко вздохнул – не получалось как-то в привычной для общения с прекрасным полом нагловато-шутливой манере говорить о погибшей жене друга. Даже Аня заметила, что он отвел глаза куда-то в сторону, точно читал свои воспоминания на оконном стекле.

-А еще было дело – Олеся иногда просилась пойти куда-нибудь потанцевать. Стас не любит ночные клубы, но жене отказывать не умел совершенно. Клубы для них, разумеется, выбирал я – как особый знаток, что, где и как. И это были те считанные случаи, когда Стас нанимал охрану. За себя он никогда не переживал, но тут боялся, мол, тусующийся народ может перебрать со спиртным или еще чем и его очаровательная принцесса случайно окажется в заварушке, да такой, где он сам не сможет ее защитить.

У него друг есть – вместе на каратэ ходили – тот теперь держит охранное агентство и старается брать в штат не двухметровых шкафов, которые массой задавить могут, а крепких парней, владеющих единоборствами – по внешнему виду сложно определить степень их опасности для потенциального врага, что нравилось Стасу. Он «арендовал» человек пять-шесть таких ребят, которые в штатском шли в условленный клуб, пили там воду без газа или колу без виски и наблюдали за тем, чтоб нас, точнее, Олесю, никто не обидел.

-И что, пригодилось?

-А то! – Олег перевел глаза на собеседницу, а разговор об Олесе – на себя:

–Я как-то с девушкой замутил – потанцевали там, то да се…а она, оказалось, не одна пришла – и ее бойфренд полез со мной разбираться, пацаны вокруг тоже загудели, мол, я не прав, зачем-то по мор… по лицу съездили… Пришлось Стасу своим парням свистнуть – они в три минуты конфликт разрулили.

-А Олеся?

-Да при чем тут Олеся? Меня же спасали!

-А про нее все что ли?

-Ну как, – Олег задумался, – меня всегда больше интересовала ее сестра – свободная и непокорная. Вот с ней бы я…

В кабинете неприятно затренькал внутренний телефон.

-Иду, – коротко проговорил в трубку Олег и пояснил Ане:

-Шеф зовет, срочно.

Он стащил со спинки кресла свой пиджак, стянул висевший на морде лосиного чучела галстук и принялся быстро все это надевать:

-Дресс-код – у Стаса с этим строго.

-Я в курсе, – понимающе кивнула Анюта.

–Вы, – он запнулся,– может, ты?

–Как хотите.

-Хочешь, – поправил мужчина, произнеся это шепотом практически ей в лицо.

–Не хочу, – сморщилась Аня.

Олег рассмеялся двусмысленности сказанного.

-Не бойся – не обижу…

-А вот этот хвост про «хочешь – не хочешь» уж точно могла бы не расшифровывать, – посмеиваясь, проговорил Стас пришедшей за подписями для своих интервью Ане.

–Вас не поймешь – с Алисой ругали, теперь – наоборот…

–Надо же понимать, что ты сможешь использовать потом, а что нет, – он зачеркнул маркером последний фрагмент их беседы и поставил снизу подпись. – Ваши с Олегом вздохи-ахи в книге про Олесю точно лишние. Хотя послушать было забавно.

–Я не вздыхала и не ахала… на что вы, вообще намекаете?

Аня чуть не подавилась от такой несправедливости к своей персоне – она как раз пила чай с очередной партией плюшек, приготовленных Аленой для Стаса. Он в принципе мучное не особо любил, а в производимых Аленой количествах никогда не потреблял, поэтому брал часть сдобы на работу и скармливал коллегам, дабы не обижать девушку тем, что дома плюшки черствеют от его злостного невнимания.

Свои слова, будто гендиректор должен есть исключительно в ресторане, Аня уже давно забыла, наслаждаясь домашней выпечкой.

–Ни на что не намекаю – ты же четко сказала «не хочу», поэтому, какие могут быть подозрения?

–Я уж всего боюсь. Скажете – вместо того, чтоб интервью продолжить…

–Олега я сам на незапланированное совещание увез до вечера – какое потом интервью? – Стаса забавляла легкая растерянность на Анином лице, он подлил ей чая и продолжил подначивать:

–Или ты ждала в кабинете как верная жена декабриста?

–Какая еще жена?

–Что, про декабристов тоже не читала?

–Читала, конечно! Но вашему Олегу я ничем не обязана! Так хотелось высказать все о его поведении, но я стерпела.

–Молодец, приятно, что ты уже понимаешь – иногда лучше промолчать.

–Я всегда это знала: дело – прежде всего! А эмоции стараюсь держать под контролем. Вы меня недооцениваете!

–Да ладно, в этот раз хвалю – хорошо поработала: наконец, довела до ума все свои недоделки – можно и в архив, – он подписал остальные листы. – С Ванькой, конечно, про технологии больше нужного поговорили – но с ним без этого никуда – мертвого своей наукой заболтает.

–А мне понравилось. Кстати, расскажите, что с его-то женой случилось?

–Кто-то сейчас рассказывал о своем умении промолчать?

–Я с ним и смолчала, но вы-то расскажите, а? – она так и застыла с пирожком в руке.

–Любопытные вы, девушки!

–Пожалуйста, – даже крошки с губ не стерла – так по-детски, что Стас решил лучше самому коротко объяснить, куда делась Наташа, понимая: Анинойнепосредственности хватит, чтоб спросить про это еще кого-то из их общих друзей – например, Славу.

–Санта-Барбара какая-то!

–Да. Могла бы про них писать, а не про нас с Олесей – веселее было бы.

Звонок Алены разбудил Ваню глубокой ночью. Она почти плакала в трубку:

–Ванечка, я, кажется, ноутбук Стаса совсем сломала, что делать-то теперь?

–Какой ноутбук, зачем он тебе в этот час? – проговорил он в полусне.

–Он совсем на меня внимания не обращает…

–Ноутбук?

–Стас!

–И что?

–А я его люблюууу, – теперь она плакала, Ваня это услышал, заставил себя проснуться и принялся успокаивать, как умел:

–Ален, ты потише, сейчас всех разбудишь еще. Рассказывай, как было.

–Ну я посидела за компом, потом решила спать идти – спустилась вниз за водичкой – знаешь, всегда беру на ночь графинчик. А уже поздно было – смотрю – ноут Стаса на столике лежит у камина, – она снова захныкала, – а он, понимаешь, совсем-совсем на меня внимания не обращает. Я и подумала – надо что-нибудь в ноуте перемкнуть – чтоб не включался, Стас пожалуется, а я вызовусь починить – устраню свою же неполадку, он меня ценить будет…

–Глупость какая, – честно проговорил Ваня, – он бы заметил это уже на работе – и попросил бы починить меня или в сервис отнес.

–Вот, и ты против меня…

–Не реви, говори, что дальше было.

Что было дальше, Алена рассказала на языке технических понятий, известном ей, Ване и еще небольшой касте избранных людей. Если коротко, девушка переусердствовала с паяльником – начинка ноутбука не выдержала напора и кое-где задымилась.

–Поздравляю, ты спалила ему память, – констатировал Ваня.

–Сама знаю – делать-то что?

–Менять.

–Как? Там же все данные полетели!

–Ноутбук новый. Думаю, Стас вряд ли туда добавил что-то свежее, а копия памяти от его прежней машины у меня есть.

–Приезжай, а?

–Ален, время четвертый час, куда я поеду?

–Так он утром все заметит, – она опять захныкала.

–Не плачь, ну пожалуйста, Аленушка, ты мне думать мешаешь, – в трубке снисходительно стали всхлипывать чуть тише, – слушай, ноут в чехле был или как?

–Сверху лежал…

–А водичка с тобой?

–Я уж почти всю выпила.

–Нет, пить не надо – свинти ноут и полей.

–Его же совсем закоротит!

–Отлично, купим свежий.

–Чего?

–Ноутбук. Разлей сверху воду и графин рядом брось – вроде кот набедокурил. Его гарантийка не возьмет, если аккумулятор залит. Стас это знает – попросит меня помочь.

–И Тишку поругает, нечестно так!

–Хочешь, чтоб тебя?

–Нет, – еле слышно произнесла девушка.

–Тогда слушай – Стас увидит свою беду сразу, а не в офисе. Ты вызывайся ноут чинить – и пулей ко мне – купим такую же модель и закачаем в нее прежнюю память.

–Ванечка, миленький, я тебя обожаю!

–А кота уж сама защити!

–Я ему корма премиального куплю…

–И не радуйся слишком громко, а то всех перебудишь, – повесив трубку, Иван моментально заснул.

А Стас и не подумал утром ругать кота:

–И кто такой умный решил возле ноута воду поставить? – возмущался он за завтраком. Все в доме были в курсе Алениной привычки брать на ночь графинчик, также как и ее безответной любви к хозяину пострадавшего ноутбука, потому деликатно молчали. Даже Ксюша.

–Знаешь, мы часто берем вещи и забываем, куда их кладем – на автомате как-то, – примирительно проговорил Денис, видевший, что Стас заводится. – Может, это я поставил, может Алиска – не со зла – бывает, отвлечешься на что-то и забудешь взять…

–То есть, это был ты?

–Честно, не уверен, может, ты сам взял и забыл, – он практически не врал – лишь описывал потенциальную ситуацию – поэтому мог позволить себе такую роскошь, как смотреть собеседнику в глаза. Взгляд у Дениса был честный и открытый, Стас немного смягчился:

–Ладно, он почти новый был – информации убито мало, получается, зря вчера весь вечер с документами копался…

–А хочешь, я починить попробую? – вставила Аленка. – Я же на инженера учусь.

–Ей можно верить? – Стас спросил это, глядя в сторону Алисы, и она молчаливым кивком дала добро.

Через пару часов окрыленная полученным заданием Алена влетела к Ване в кабинет, а еще часа через три уже рыдала там, попивая самый крепкий кофе, какой только умел варить живущий в шкафу робот.

–Представляешь, прямо сказал: «Время впустую потратил». И еще, что я его надуть хочу.

–Так оно и есть.

–Ты не понимаешь!

–Понимаю, все понимаю, – улыбаясь, глядел на нее Ванька. Такой добродушный, что даже слезы уже капать не хотели. – Одного не понимаю – как Стас догадался-то?

Благо, когда-то он был женат и научился утешать девушек. Стадии «обнять – приласкать – поцеловать в макушку – напоить кофе» успешно миновали, можно было начать задавать вопросы.

–Как-как, я ему говорю: «Вот, все, что смогла, но файлы перепутаны», он: «Ок». Стал что-то искать – не нашел, другое – тоже. «Куда, – говорит, – делись документы, которые я вчера вечером делал?». А их же у тебя не было! Я соврала, мол, не все восстановить удалось. Он стал файлы просматривать и сказал, что из старого ничего нет, зато появилось море нового.

–Поясни.

–Оказалось, он память из старого бука не в новый скопировал, а в комп. Получается, ни одного из созданных им файлов в новом ноуте нет. Позорище!

–Да уж, про это я не подумал.

Алена снова закрыла лицо руками и разревелась – где уж ей было предусмотреть такое, если самая светлая голова современности «не подумала».

–Он теперь все понял, будет думать про меня хуже, чем я есть.

–Да ладно, забудь.

Ваня был не из тех парней, которых девушка могла бы воспринимать как подружку и делиться женскими секретами или болтать о новых колечках и тряпках. Нет. Алене он был другом – человеком, который выше всех этих житейских мелочей – ему всегда можно доверить самое сокровенное: сердце и учебу. Она знала – Ваня никогда не подведет. И эта его реплика ее не на шутку удивила:

–Почему ты так?

–Ты слишком давишь на него, – отчеканил Иван фразу, которую вряд ли произносил до этого: говорить о чувствах – не его конек. Но ему не хотелось видеть Аленку расстроенной, привык уже к огонькам в глазах, которые всегда горели, когда они вместе разбирали формулы в теории или какие-то устройства на практике. Сейчас лучший друг умудрился этот огонек погасить. И Ванька почувствовал его острую недостаточность – настолько, что готов был говорить о такой ерунде как отношения между мужчиной и женщиной:

–Ты стараешься его опекать – кормишь, лезешь общаться по любому поводу, машинку вот вызвалась починить. Попробуй наоборот – будь красивой и веселой на расстоянии.

«Боже, что за чушь я порю, и где всего этого набрался?» – проносилось в его голове, а язык продолжал:

–Пусть он полюбуется-полюбуется, почувствует, что заботы, которую ты бросила проявлять, ему не хватает, да и влюбится.

Коряво, даже слишком коряво сказал. Но подействовало:

–По клубам, что ли ходить? – встрепенулась Алена. – Это как-то не мое…

–Зачем по клубам? Вот, пошли для начала со мной на соревнования по робототехнике, – он протянул ей лежавший на столе пригласительный. – Я в жюри.

–Когда идти-то? – она бегала глазами по тексту приглашения, но после всего случившегося соображала туго, потому не сразу нашла время и дату, а когда нашла – не сразу смогла соотнести их с реальностью. Ваня посмотрел на часы и ответил:

–Думаю, минут через десять надо выдвигаться.

–Я не могу, я в джинсах…

–И я, – он встал из-за стола и взял девушку за руку. – Там собирается не та публика, к которой ходят в смокинге, зато талантливая.

Стас возвращался с работы. Унылый городской пейзаж уже потихонечку стала сменять природа, отвоевавшая свое законное пространство у маленьких и не очень коттеджей, спрятанных в ее гостеприимном ландшафте. Вдоль дороги появлялись и исчезали аккуратные зеленые островки, один из которых мужчина особенно любил – там было озеро с камышовыми берегами, красиво мерцающее сусальным золотом на закате. Пусть он видел его всего несколько секунд – их хватало, чтобы пойманные боковым зрением солнечные искры на мгновенье сделали все вокруг светлым, теплым и ярким, заставляя поверить, что мир прекрасен и принести с собой новый жизнеутверждающий заряд.

Сегодня Стас не пронесся мимо – внимание привлек собравшийся на берегу народ. «Откуда их столько?» – промелькнуло в голове, пока мужчина шел от машины к озеру. Люди возбужденно переговаривались о чем-то непонятном:

–Да, прямо слету – и в озеро…

–Зачем-зачем, заскользила, может…

–Думаете, хотела?

На золотистой водной глади расплывались круги. «Как обручальные кольца», – почему-то подумал Стас. Озеро казалось спокойным и умиротворяющим, но, сопоставив обрывочные реплики и эту мирную картину, мужчина внезапно понял: несколько минут назад вода кого-то поглотила и теперь предательски создавала ощущение безмятежности. «Чего же они все галдят? – забеспокоился он. – Может, еще не поздно помочь». Стас скинул пиджак и ботинки и бросился в воду.

Под обманчивым зеркальным спокойствием он увидел автомобиль, внутри которого кто-то метался, безуспешно пытаясь спастись – двери заклинило, и в салоне воды прибывало с каждым мгновеньем. Криков несчастной узницы собственного авто услышать было невозможно, тем страшнее было смотреть на ее бесплодные попытки выбраться – когда мужчина подплыл к машине и разбил стекло так удачно подвернувшейся под руку корягой, девушка уже глотнула воды и безвольно опускалась на дно своей подводной тюрьмы.

Стас поспешил поднять ее на поверхность и вынес на берег. Уложив несчастную на мягкую траву, мужчина рассмотрел ее бледное, будто фарфоровое, лицо с правильными красивыми чертами.

–Не может быть, – проговорил он, узнавая возлюбленную, и уже склонился, чтобы сделать искусственное дыхание, но девушка неожиданно открыла глаза.

–Прости, я знаю, что не должна была этого делать, – проговорила она, приподнимаясь на локте, – я так хотела поздравить тебя…

–Сейчас правильнее поздравлять тебя, – он укутал ее в свой пиджак и крепко обнял.

–Нет, сегодня остался твой праздник. Брось эту глупую суету. Я тебе не нужна.

Стас хотел возразить, как вдруг все вокруг поглотила тьма – он осознал, что лежит дома в постели. Мужчина резко включил свет и бросился к блокноту на тумбочке – Мирослава Валерьевна предупреждала: истина может явиться во сне и сновидения нужно успеть записать, прежде чем их подробности исчезнут из памяти.

За прошедшие чуть больше месяца занятий доктор многому научила своего пациента – они делали тесты, рассматривали фотографии и обсуждали узнанные от Ани детали прошлой жизни Стаса: журналистка, кажется, наконец, поняла секрет общения со своими респондентами и с завидной регулярностью радовала интересными историями. Стас узнал, как познакомился с Олесей, перенесся на несколько собственных свиданий, со стороны увидел, с какой любовью супруга создавала уют в его нынешнем доме, словом, открыл для себя много нового о последних пяти годах жизни. Доктор учила не запоминать новые факты, а пытаться пережить каждую ситуацию.

Гипноз не помог – подсознание молодого прагматичного бизнесмена отказалось подчиняться внушениям и не пустило Мирославу Валерьевну в заповедные уголки мозга пациента. Но их сознательные занятия очевидно приносили пользу – Стас не вернул воспоминаний, но многие истории прочувствовал так глубоко, что воспринимал их как часть своего жизненного опыта. Это придавало ему уверенности в общении, особенно с любопытной Анютой, которая постоянно засыпала вопросами.

С этой же натренированной уверенностью он и любовь свою к Олесе оставил в прошлом, а в настоящем продолжал добиваться расположения ее сестры – незаметно для окружающих, но с завидным упорством. Проведя полдня за изучением личного дела Дениса, Стас пришел к выводу, что, несмотря на все заслуги перед «Айсбергом», тому не помешает пройти курсы дополнительного обучения и незамедлительно отправил свояка повышать квалификацию, лишив Алису возможности отказываться от совместного обеда под предлогом ожидания для этих целей мужа. Она все еще не почувствовала подвох – думала, Стас пытается наверстать потерянную в прошлом близкую дружбу…

Записав свое странное сновидение, мужчина принялся перебирать фотографии – он не понимал, кто из сестер явился ему этой ночью, хотя был уверен, что научился их отличать. Маленькие хитрости о манере одеваться и укладывать волосы не работали в случае с хрупким промокшим созданием. Безотносительно одежды Стас за все это время выявил одно небольшое отличие – глаза Олеси казались больше и были несколько ближе посажены. Но опять же, мокрые волосы и бледное лицо чьи угодно глаза сделали бы огромными. «Сплошная неразбериха», – думал он, вглядываясь в замершие на снимках лица.

Не менее пытливым взором утром Стас смерил живое лицо свояченицы, поздравлявшей его наяву.

–Представляете, совсем забыл про свой День рождения, – признался он Мирославе Валерьевне. – А вспомнил – еще больше запутался. Наверняка этот сон что-то значил, но вот что…

–По-моему, вам там открытым текстом все сказали, – ответила она, поднимая глаза от блокнота с записями пациента. – Кстати, с Днем рождения! Желаю нам с вами успеха.

–Самое ценное пожелание! Хотите сказать, меня так поздравили – ничего больше?

–А почему нет? Я не хочу разводить предположения о мистическом появлении во сне вашей супруги. Думаю, где-то в глубине души вы не готовы вернуться к своим воспоминаниям, это пограничное состояние и материализовалось во сне.

–Но она была такая живая!..

–Мало ли что приснится… вам ведь свойственно было корить себя за ту аварию – во сне воплотилось желание все исправить. Попробуйте вспомнить, там вы не задумывались о том, кто перед вами?

–Нет, там я знал. Увидел ее лицо и прямо внутренне просиял: непередаваемо хорошо стало от того, что она рядом, будто теперь весь мир вокруг может остановиться, а я буду счастлив, просто обнимая ее. Проснулся – и пока глаза не открыл, это ощущение было со мной, а потом все пропало – и понимание того, кто это был – тоже! Разве возможно во сне что-то знать, а в реальности забыть? Бред какой-то!

–Почему бред? Сны отражают наше мировосприятие, но в искаженной форме. Постарайтесь вспомнить подобные чувства к кому-то из близких.

Стас задумался.

–Пытаетесь сопоставить с отношением к сестре супруги? – угадала доктор. Мужчина кивнул:

–Непросто это. Во сне все как-то ярко было, так, что хочется вернуть себе это ощущение и не расставаться с ним всю жизнь – а не получается.

–Это подтверждает мою догадку. Я даже больше хочу сказать, – ее глаза засветились необычайной радостью. – Мы с вами добились успеха! Пусть во сне, но вы смогли вспомнить, что чувствовали к Олесе – это большой прогресс, это, – она задумалась, подбирая слова, – это – наша с вами база воспоминаний!

–А может наяву такое испытать в принципе невозможно? – осадил ее Стас. – Как вы говорите, подсознание добавило красок. А по сути – во сне мне сказали подальше держаться от Алисы – это же наяву все твердят, да и мне приходится постоянно бороться с собой – и хочется, и колется, как говорится. Все-таки, ее муж – отличный парень, и они счастливы вместе…

–Хорошо, – Мирослава Валерьевна разочарованно вздохнула и вернулась в свой холодный образ глядящего со стороны, – попробуйте проанализировать чувства к этой женщине.

–Да я с ума схожу рядом с ней! Мне нравится на нее смотреть, разговаривать с ней – она умная девушка – а от каждого прикосновения – мурашки по коже. Хочется обнять, расцеловать ее и дойти до той степени близости, чтобы она была только моей, день за днем…

–Хочется или любите?

–А разве это взаимоисключающие понятия?

–Первое дополняет второе, но никак не наоборот. Определите, что для вас важнее.

–Станислав Михайлович, к вам подарок, – ответить на каверзный вопрос психотерапевта помешал селектор, говоривший голосом той, кого сейчас активно обсуждали.

–Я немного занят, – ответил Стас, краснея – словно девушка могла подслушать их разговор.

–Давайте на сегодня завершим, – предложила Мирослава Валерьевна, – все-таки ваш праздник.

–Ну, раз доктор разрешил, – он с нескрываемой радостью нажал кнопку и попросил сюрприз войти.

Дверь распахнулась. За ней крылась настолько приятная неожиданность, что Стас впервые расхотел взрослеть на пять лет. Наоборот, сейчас правильнее было бы скинуть еще пятнадцать, чтобы не зазорно было сорваться с места и броситься на шею своему нежданному гостю. Алиса предполагала такую реакцию, посему поспешила запереть кабинет, прежде чем бизнесмен с многомиллионным состоянием принялся по-мальчишески обнимать почти двухметрового великана – мужчину лет пятидесяти с военной выправкой, строгими усами и умными карими глазами – настоящего полковника в отставке Михаила Семеновича Лотарёва.

Стас не помнил, что этим летом отец с семьей целый месяц пробыл у него в гостях. Сын жил в реальности, где они не виделись несколько лет, поэтому успел соскучиться по человеку, которого искренне любил, хотя видел крайне редко. В детстве самыми счастливыми были те две-три недели, когда Стаса отвозили к отцу – они вместе отправлялись на рыбалку, в походы, варили тушенку в котелке и изучали боевые приемчики. С уверенностью можно сказать, что оставшись после развода родителей с отцом, сын бы пошел по его стопам, теперь дослужился минимум до капитана и имел бы собственную комнату в общежитии, а то и однокомнатную квартиру. Но жизнь сложилась иначе…

–Батька, какими судьбами? – высокий, спортивно сложенный Стас и сейчас выглядел мальчишкой рядом со своим представительным родителем. Глядя на него, Алиса всегда удивлялась, как Юлия Юрьевна могла в свое время бросить такого мужчину – ведь четверть века назад он, скорее всего, был еще привлекательнее.

–В командировке я тут, Алиска позвала.

–А она-то как узнала?

–Не надо телефон кидать, где попало…

–Ты ответила за меня?

–Почему нет? Мы с дядь Мишей не чужие люди.

–С ума сойти! Прямо под носом мутят что-то! – весело упрекнул ее Стас и продолжил засыпать вопросами отца:

–Почему в штатском? А это кто? – он обратил, наконец, внимание на русоволосую девочку лет двенадцати.

–Я уж три года как не служу. А это Люсенька наша так выросла.

–Ну, здравствуй, сестренка, – заодно Стас обнял и ее, хотя в его памяти Люся была года на два младше Ксюши.

–Колючий какой стал! – отпрянула от щетинистой щеки девочка. – Как ты такой с девушками целуешься?!

–Да уж, совсем взрослая! Не приходилось так с девушками, зато мой отвратительный шрам не видно.

–Шрамы украшают мужчину, а для девушки главное, что здесь, – она положила ладошку ему на грудь. – Как сердце-то бьется – того гляди выпрыгнет!

–Не представляешь, как я рад вас видеть!

–Между прочим, эта бородка ничуть не портит нашего Стаса, – заступилась за свояка Алиса. – А если любишь по-настоящему, щетина поцелуям не помеха. Думаешь, когда мой муж в выходные не бреется, я его меньше люблю?

Люсины щеки зарделись. Она была похожа на отца и брата – тот же тонкий правильный нос и красивые темные глаза с веселыми огоньками. И та же манера не лезть за словом в карман:

–Я пока в этом деле теоретик. Через пару лет расскажу, что на практике.

–Ты коней-то попридержи, – одернул отец, – через пять – не меньше.

–Извините, я пойду, наверное, – проговорила Мирослава Валерьевна, которая не успела покинуть кабинет до сюрприза, а вмешиваться в трогательную встречу сына с отцом не стала из деликатности.

–Да, конечно. Кстати, это доктор мой, – представил ее отцу Стас. – Мирослава Валерьевна. Вместе с ней скоро все вспомню и не буду глупых вопросов задавать.

–Красивая. Очень, – полковник в отставке слегка пожал ее руку. – Очень приятно познакомиться, говорю. Михаил Семеныч. Уж позаботьтесь о сыне – чудной он стал последнее время.

–Чем смогу – помогу, – и она выскользнула из кабинета, чтоб не свершилось панибратства. И была права – через несколько минут открыли шампанское. Для Люси принесли банку колы, как ни пыталась она убедить отца разрешить ей глоточек взрослого напитка.

–Продолжение банкета – дома, – анонсировала Алиса.

–И там сюрприз?

–Тебе этого мало? Не хотел отмечать с коллегами – будешь с семьей, праздник в жизни необходим!

–Я всеми руками за семью – среди родных вряд ли случайно наткнусь на незнакомцев, которых должен знать и чествовать.

–А как же я? – припомнила сестрица.

–Тебя я помню вооот такой, – показал Стас ладонью на уровне колена. – Сейчас твоя коса больше, чем ты вся в те годы.

Коса была, пожалуй, одним из тех достоинств, которым девочка гордилась больше, чем братом – неподдельное богатство настоящей русской красавицы, которой, судя по всему, станет в ближайшие годы миловидная, но еще по-подростковому угловатая Люся. В остальном, она обожала брата – то ли потому, что он был хорошим человеком, то ли оттого, что придавал ей особый статус у сверстников. С фотографией гендиректора «Айсберга» спали почти все подруги, завороженно слушавшие каждую историю о поездке Люси к брату и мечтавшие, как вырастут и отправятся с ней в гости к Стасу, а он непременно влюбится в кого-то из них – ведь такое уже однажды произошло с самой обычной девушкой. Возможно, поэтому Люсю так озаботила появившаяся на лице брата борода – символ перехода в другую возрастную категорию. Хотя зарождающейся женской интуицией девочка чувствовала: и в этом новом образе он весьма хорош и по-прежнему достоин того, чтоб им гордилась такая замечательная сестра как она.

Пока один сын был в детском саду, а другой безмятежно спал, Вертуховы, наконец, смогли поговорить с Аней про Олесю – этого счастливого момента она ждала долго. Уютно расположившись в мягких красных креслах, почти утопающих в игрушках, которые, казалось, специально раскидывали по полу, чтобы создать в квартире атмосферу повышенной пушистости, трое молодых людей принялись за интервью.

–Олеся была чудесной, – начала Наташа, увидев, что журналистка нажала кнопку записи. – Таких людей больше нет и, вряд ли, будут. Она была доброй, веселой, отзывчивой, – с каждым новым словом Наташа все шире распахивала свои длинные ресницы и набирала больше и больше воздуха в грудь. Чтобы спасти жену от внутреннего взрыва, Слава вмешался в ее бурную речь:

-Они со Стасом очень подходили друг другу. Олеся сумела раскрыть все его внутреннее богатство. Он ведь не только успешный бизнесмен, а еще и прекрасный человек. Правда, на какое-то время забыл про это, увлекшись зарабатыванием денег. Вернее, не забыл: ему как-то некогда было посмотреть вокруг, а Олеся помогла. Помню, до ее появления, Стас днем и ночью думал об «Айсберге» – компания тогда на рынке была совсем недавно – за это время многое пришлось преодолеть. Он со своим гипертрофированным чувством справедливости не во все неписаные законы нашей страны мог вписаться. Но смог.

-О чем вы?

-Не важно, все уже в прошлом. Да и я не силен в этих вещах, но видел, как Стас день за днем добивался своего успеха, на пути появлялись новые, самые разные, препоны, он боролся с ними, без остатка отдаваясь работе. Я даже не знаю, спал ли он – помню, уходишь с работы – он еще там, приходишь – он уже там… Но Олеся появилась в его жизни в самый удачный момент – как раз в «Айсберге» дела боле-менее устаканились, Стас посмотрел на мир вокруг и нашел ее.

-Они были идеальной парой, – снова затараторила Наташа. – Все, кто их видел вместе, понимали это. До сих пор поверить не могу, что ее нет.

-Давай не будем об этом, – мягко прервал муж, заметив, что любимая женщина уже собиралась всплакнуть. – Знаете, я уверен, их объединяло больше чем одно взаимное чувство друг к другу. Наверное, этого мало для абсолютной гармонии. Они схоже относились и к миру – хотели всех сделать счастливыми.

-Не понимаю – Станислав Михайлович начал свой бизнес исключительно для собственного обогащения – разве не так?

-Нет, Аня. Он начал бизнес, чтобы стать независимым. А то, что Стас – лидер по натуре и не мог остановиться на уровне мелкой фирмы с хорошим, но не запредельным годовым доходом – это второй вопрос. Он некоторое время поработал, как говорится, «на дядю». Долго не выдержал. Потому что понял – у него есть продуктивные идеи, которые этот «дядя» не ценит потому, что привык строить свой бизнес иначе. Тем более, Стас был совсем молодым – таких слушать не принято. А он не готов был ждать годы, чтобы подзаработать авторитета и повлиять-таки на мнение этого или уже другого «дяди». Теоретические знания у него уже тогда были отличные, он немного поизучал практику, съездил за границу, сделал выводы и принялся за дело. И нас всех вдохновил… Понимаете, это было не ради денег, а чтобы всем доказать свою правоту. Он думал об успехе каждого из нас – Ванька получил базу для своих разработок, Олег реализовался как финансист, я, – Слава немного помолчал. – А я тогда еще не закончил вуз, и сам не знал, чего хочу. Поэтому мне было хорошо уже от того, что друзья взяли меня в такое серьезное дело. И оно пошло. Это не было чудом, мы верили в себя и ждали успеха как результата большой напряженной работы.

-Славушка, ты с темы-то не сворачивай, – перебила Наташа. – Мы ведь про Олесю должны говорить.

-Нет-нет, это все тоже интересно! – попыталась вмешаться Аня, но Слава встряхнул свей каштановой гривой, будто переключив этим мысли в другое направление, и покорился супруге:

–Я уже практически про нее говорю, сейчас предложение закончу: вы не представляете, с какой заботой Стас относится к своим работникам – начиная от нас – своих друзей – и заканчивая последним техником. Такой корпоративной политики как у него нет нигде. Олеся тоже всегда думала о других. Наверняка вам тут нарассказывали, что она была умелица на все руки, как у нее в саду цвели розы круглый год, а дом она почти по кирпичикам сложила сама.

-Славушка, а разве не так? Она творчеством буквально жила – дом и сад – это для себя, так она еще для нас всех дизайн придумывала. И уж если касалось того, чтоб какую-то мозаику сложить, роспись сделать или, – Наташа набирала воздуха в грудь, а глазами искала на потолке названия того, что еще делала Олеся. Но не находила:

-Не знаю, какие еще техники бывают… Но Олеся ими владела в совершенстве. И она чужих людей не подпускала – все сама делала – месила, лепила, рисовала, клеила – казалось, у нее перед глазами картинка была, которую она из своего внутреннего мира переносила в реальность. Я когда за ней наблюдала, мне казалось, именно так работают гениальные люди – приходилось у нее на подхвате быть – приносить краски, менять воду, еще кое-что по мелочи делать – на большее я не способна…

-Да, ты эксперт по гениальным людям, – не сдержался муж.

-И не вспоминай. Но с такими гениями как Ваня тяжело – они вечно на своей волне. А Олеся была открыта миру.

-Так я к этому и веду. Ей хотелось совершенства и всеобщего счастья. Делая вам и нам, и кому-то еще дизайн, она вносила лепту прекрасного в наше существование. Ей повезло – у нее был муж, с которым не надо было думать о деньгах, и она предавалась главному счастью – творить добро и сеять красоту безвозмездно. Так вот, однажды она отправилась из своей резиденции в город, чтобы закупить новых материалов для творчества, и с ней случился небольшой конфуз, – Слава наклонился поближе к Ане и понизил голос, точно от этого Наташа могла хуже расслышать его слова:

-Между нами, конфузы с ней происходили часто. Все-таки у Олеси была та самая своя волна, находясь на которой она забывала о законах реальности. Сам этим грешу, – расплылся композитор в добродушной улыбке. – И так случилось, что вернувшись к своей машине с полными руками покупок, наше милое создание не смогло поехать домой.

-Олеся оставила ближний свет включенным, – пояснила Наташа. – И аккумулятор в машине сел. Причем денег у нее тоже не было – тогда еще не везде можно было платить карточками, да она и не любила это делать, поэтому снимала какую-то сумму для кошелька, а карту хранила дома.

-Предположить, что машина с невыключенными фарами разрядится на морозе, она не могла, поэтому и потратила почти всю наличность. В общем, Олеся осталась без машины и без денег на такси где-то далеко от дома. А выручать себя позвала сестру.

-Почему не мужа? – удивилась Анюта.

-Потому что она стеснялась рассказать Стасу о своей оплошности. Я тоже не люблю выглядеть дурочкой перед Славой…

-Все мы знаем, Стас бы даже не попрекнул ее – умилился бы и отвез домой. Именно это и сказала Алиса – сама она не могла приехать, потому что няня отпросилась из-за какого-то срочного дела, а отправляться за сестрой, чтобы в самый в час-пик возвращаться с маленьким ребенком – это противоречило ее кумиру – логике.

-Нет, она бы поехала за Олесей, если бы ее некому было забрать – но Стас был гораздо ближе – и все равно должен был возвращаться с работы домой, – заступилась за подругу Наташа.

-Алиса велела сестре ехать в «Айсберг» и не придумывать глупостей. Олеся же посчитала, что та ничего не смыслит в ее отношениях с мужем и придумала свой способ добраться до дома – на электричке. Во второй раз она позвонила Алисе уже из поезда и поставила перед фактом, а заодно попросила забрать на машине от станции. Той было нечего возразить. И, надо сказать, в поездке Олеся неплохо провела время. Ань, вы хоть раз ездили в электричке?

-Ой, я и не помню. Может в детстве, пока папа не сколотил свое состояние… а так все больше на машине… ну и мотоцикле…

-То есть, нет?

-Нет.

-Тогда вам бы тоже понравилось, – со знанием дела заявил Слава. По ясным зеленым глазам Анюта не смогла понять, издевается он над ней или взаправду так считает.

-Я серьезно, – посмеиваясь, продолжал он. – Как раз незадолго до часа-пик начинается самое увлекательное – настоящее шоу: песни поют, на флейтах и гитарах играют, продают какие-то сумасшедшие вещи типа ручек с лазерной указкой или пятноудалителей нового поколения и вполне стандартные – пластыри там, обложки на паспорт, носки, шоколадки…

-А ты эксперт по электричкам! – в отместку за гениев подколола супруга.

-Да, я довольно долго к бабушке в область ездил. Вряд ли за последние годы там что-то изменилось. Разве что, перешло на новый виток развития.

-Вы, кажется, про Олесю рассказывали, – ненавязчиво напомнила Аня.

-И продолжаю. Я не случайно спросил вас про электрички. Олеся всю жизнь жила в городе, в деревню в детстве ездила, но на поезде, соответственно, представления об электричках никакого не имела. А тут еще около года прожила со Стасом, так что и про все прелести метро позабыла – как вдруг попала в этот передвижной цирк-магазин, – Слава рассказывал с такой эпической интонацией, что не только Аня, но даже Наташа, лично слышавшая эту историю от Олеси, упоенно слушала мужа:

-Она нашла в себе душевные силы не купить чудотворные мази от всех болезней и какой-то супер удобный микрочайник, подала поющему рок бородачу свою последнюю сотню, и тут в вагон вошла девушка с табличкой в руках и принялась просить деньги на операцию дочке. В понимании Олеси милостыню должны клянчить бабушки у церкви или бабушки вне церкви, словом, пожилые люди, желательно, не особо опрятные и явно своим видом показывающие, что денег у них нет даже на помыться. Тем более не ожидала она, что в поезде можно собирать не копейки на буханку хлеба, а миллион на операцию. Олеся остановила девушку и попросила присесть рядом.

-Я вас не понимаю, – ответила та, но села.

-Вы можете доказать, что ребенку нужно лечение? – серьезно спросила Олеся.

Молодая женщина из-за таблички с фотографией малышки и надписью, красноречиво требовавшей помощи, достала папку с бумагами:

-Вот справки.

-Такие справки я сама могу нарисовать в фотошопе.

-Анечка, вы должны понимать, что Олеся не была белой, доброй и пушистой недотепой, – поспешила прокомментировать Наташа. – Она была умной девушкой.

-Часто людям проще откупиться мелочью и внутренне ощутить свою сопричастность к чьему-то спасению, а не задумываться о том, на какое дело пойдут их деньги, – продолжил Слава. – Возможно, половину отнимут те, кто позволяет побираться в электричках, а вторую проситель пропьет. Олеся верила в людскую честность и доброту, но в то же время она не жила в информационном вакууме.

-Понимаете, Аня, она не смогла бы дать денежку и забыть про эту женщину – у нее племянница была чуть старше ребенка на фото. И она захотела помочь по-настоящему.

-Примерно это она и сказала маме нуждающейся девочки:

-Я могу полностью оплатить лечение, но должна быть уверена, что вы не обманываете.

-Так поедемте со мной!

Ее собеседница свернула табличку пополам, вместе со справками уложила ее в сумку и потянула Олесю к выходу. Дорога им предстояла неблизкая. За это время Олеся узнала все про свою попутчицу. Ее звали Лида, она несколько лет назад переехала из какой-то уральской деревни, чтобы выучиться на… Нат, ты не помнишь, на кого?

-Не-а, давно уже было… думаю, это не столь важно… Она хотела выучиться, начать зарабатывать и присылать маме деньги. Вместо этого вышла замуж. То есть, не вместо, а как-то вместе – почти сразу парня хорошего нашла у себя в группе, туда-сюда – женились и дочку родили – а у нее в три месяца выявили патологию. И главное, что все можно вылечить, пока она маленькая, но сумма нужна большая. А им с мужем кредит взять было нереально – Лида в декрете, причем на работу до этого оформлена была каким-то левым способом, что никаких выплат с того не имела. Муж ее, чтобы денег побольше добыть, не по профессии работал, а сайты администрировал – за все заказы брался, но трудовая дома на полке пролеживала. Он семью прокормить мог без проблем, откуда же им было знать, что придется искать столько денег! И родители помочь не могли – у Лиды одна мама в деревне, которой самой лишняя копеечка не помешала бы, и у мужа примерно та же песня – оба приезжие, квартира съемная.

Тут в соседней комнате что-то мяукнуло, потом из нее неуверенными шажками вышел заспанный малыш и пролепетал «мама». Наташа отправилась заниматься сыном, оставив мужа в распоряжении журналистки:

-Приехали они домой, познакомили Олесю с этим маленьким полугодовалым чудом, – напевную интонацию Славы было особенно приятно слушать после Наташиной пулеметной очереди из фактов. – Чудо звали Танюшка, а папу чуда Илья. Все они жили в маленькой однокомнатной квартире и не производили впечатления нуждающейся семьи. Лида стала показывать на дочке какие-то косвенные признаки страшной болезни и констатировала, что если Олеся не верит, диагноз можно установить в любой больнице. Ей действительно не хотелось верить, что такое очаровательное создание без надлежащего медицинского ухода может погибнуть или стать инвалидом. «Предлагаю завтра же отправиться в клинику. Всем вместе», – решила она, доставая из кармана мобильник, и тут вспомнила, как он таинственно пикнул еще несколько часов назад в электричке, намекая, что почти разряжен. Тут даме, сулившей нуждавшемуся семейству миллионы, пришлось просить у них разрешения позвонить. До сих пор удивляюсь, почему они ей поверили – наверное, утопающий хватается за соломинку… В итоге, Олеся получила серьезный нагоняй от своей семьи. Алиса слишком долго ждала звонка о том, что сестру пора забирать со станции, сама не смогла до нее дозвониться и обо всем доложила Стасу. Они вместе обрывали телефон, обзванивая общих знакомых. А потом Олеся объявилась сама с незнакомого номера. Стас мне потом говорил, он уже ждал, что кто-то потребует выкуп за его возлюбленную. Но все ограничилось необходимостью забрать ее с другого края города и пожурить куда сильнее, чем за разряженный аккумулятор машины.

-А девочка?

-А девочку они отвезли в больничку, подтвердили нехороший диагноз и заплатили за лечение. Сейчас ей уже пять лет и она совершенно здорова. А Лида до сих пор молится за вечный покой Олеси и ставит свечки за здравие Стаса.

Казалось, следующая фраза Славы будет: «А теперь, дорогие детишечки, накрывайтесь одеялом и ложитесь спать», но он заговорил о другом:

-После этого случая Олеся поняла, что может помогать людям в куда более серьезных вещах, чем подсказать, в какой цвет покрасить стены и где поставить пальму. Она настояла на пересмотре работы «Айсберга» по благотворительности. Фактически сама возглавила новое направление работы по поиску людей, которым, как и этой семье, нужна помощь. Подробностей рассказать не могу – я как раз в это время ушел из экономики в музыку. Благотворительность начал курировать Олег. Но пока Олеся была жива, он для авторитетности бумажки подписывал, а потом Стас попытался ее заменить. Если в остальных делах он первое время даже не пытался разбираться – положился на замов и тихо горевал о своей утрате, то благотворительность ради памяти любимой не бросил. Тяжело ему пришлось…

-А почему про это направление никто не знает? – прервала Аня. – Это же такой пиар предприятию!

-Это уже не ко мне. Лучше Олега спросить.

«Да, как же, пойдет она теперь к Олегу, если ей прямым текстом сказали, что я лично этой благотворительностью занимался!» – подумал Стас, дочитывая интервью друга. Зная Аню, он не сомневался – девушка заявится с просьбой побольше рассказать об этой работе. Сам гендиректор «Айсберга» и не предполагал, что банальное перечисление денег приютам за последние несколько лет переросло в продуманную систему оказания помощи нуждающимся. Да и с теми же приютами работали на совершенно ином уровне. Стас запросил отчет по благотворительности за последние годы и был поражен – вместо цифр он увидел подборку фотографий, медицинские справки, ссылки на Интеренет-сообщества, между которыми сводные таблицы об итогах деятельности за определенный период выглядели совсем неприметно.

Когда Аня пришла общаться об этом интервью, Стас еще не готов был что-то комментировать. На его счастье, девушка не сразу заговорила о благотворительности:

–Цветочками решили кабинет украсить или к свиданию готовитесь? – сострила она, увидев красовавшийся на столе букет.

–Снова пытаешься лезть в мою личную жизнь? Лучше яблочко скушай.

–Яблочко скушаем, – Аня потянулась к вазе с фруктами – почти за два месяца общения у них со Стасом установилось негласное правило, что все съедобное в его кабинете она может брать без спроса.

–А вы, между прочим, не ответили.

–Анечка, никакой сенсации – это всего-то подарок на день рождения.

–Кому?

–Мне.

–Вам? – Аня так широко раскрыла глаза, словно у Стаса в принципе не могло быть дня рождения. Он кивнул:

–Вчера был…

–И у меня!

–Правда?

–Нет, вру… подумала, этот аргумент извинит, что я вас не поздравила.

–Да ладно, я пережил.

–Я не знала… Честно-честно!

–Не переживай, я вполне допускаю, что вхожу в число тех людей, о чьих личных праздниках ты не обязана помнить.

Стас тоже врал – еще вчера он поймал себя на мысли, мол, Аня-то ходит, вопросы задает, пирожки за обе щеки уплетает, а не поздравила.

–Не знаю, чего вам пожелать, – между тем, продолжала девушка. – Кажется, у вас все есть, – обычно люди поднимают глаза к потолку, чтобы подобрать нужные слова, Аня, наоборот, опустила взгляд и случайно наткнулась на портрет Олеси:

–Нет, знаю. Пусть у вас будет новая жена… ну или девушка… в общем, кто-то вроде нее… главное, чтобы вы не цеплялись так трепетно за прошлое…

–Неожиданное пожелание и необычное. Неожиданнее было букет получить от главного конкурента.

–А чего вы удивляетесь? – Аня, наконец, откусила яблоко и уютно расположилась на диване – ей не нравилось работать за столом, чувствовала себя как подчиненная, пришедшая к начальству «на ковер». – Мой папка считает, коллегам и партнерам можно отправить поздравительный адрес или курьера с подарком, а конкурентам – как раз цветы, они напоминают ему надгробные венки.

Стас вдруг рассмотрел в букете похожие на еловые ветки растения, решил, что девушка подкинула верную ассоциацию, и молча отправил цветы в мусорное ведро.

–Резко вы!

–Можешь забрать себе.

Аня скривилась:

–Не из корзины же! Давайте вернемся к нашим баранам, – продолжила она, раскладывая на диване бумаги. – Можете мне рассказать про эту хваленую благотворительность?

«Угадал!» – с досадой подумал Стас. Он присел рядом и небрежно прошелся глазами по листку:

–Тебе же тут ясно сказали, что направление курирует Олег.

–Я к нему не хочу.

За время работы над книгой Аня умудрилась пообщаться почти со всеми подругами Олеси, узнала у Ивана о хитроумных фонтанах-ловушкахи о системе оптимизации воды для аквариумных рыбок, которых погибшая фантазерка поселила в бортики бассейна у себя дома, у Алисы Аня буквально прописалась, но в кабинет странного замгендиректора так и не вернулась.

–Думаю, он будет тебе рад.

Она поджала губы. Ее красноречивое молчание перебил внутренний телефон.

–Что? Не может быть! – выпалил Стас в трубку. – Я ничего не подписывал. Давайте все ко мне.

Он нажал на селектор и велел секретарю срочно собрать генералитет фирмы.

–Ань, прости, совсем не до тебя.

–А когда…

–Не знаю, – жестко прервал Стас. – Иди к Олегу, выясни все по благотворительности – тема отличная. Будет время – обсудим сразу все, – в кабинет постучали. – Давай, пока: у нас совещание.

Яблочко Аня взяла с собой.

А ситуация, ставшая причиной столь экстренного совещания, была одновременно нелепой и важной – три грузовика с продукцией «Айсберга» в одном из ключевых регионов почему-то вместо обычного адреса отправились на мусороперерабатывающий завод, причем не по собственному произволу, а согласно распоряжению за подписью гендиректора Лотарёва. Директор не помнил, что подписывал подобную несуразность и окрестил происходящее бредом.

По счастливой случайности, бредом указание счел не только Стас постфактум, но и один из водителей грузовиков с самого начала. Он, преодолевая гнев прямых начальников и несколько компьютерных автоответчиков, умудрился-таки дозвониться в «Айсберг» и спросить, было ли такое распоряжение. Оказалось, что было, но после его звонка отменилось.

–Не мог, не мог я подписать подобную чушь! – размахивал принесенной секретарем бумагой гендиректор. – Ирина, откуда у вас этот документ?

–От вас, Станислав Михайлович, – испуганно таращила глаза девушка.

–То есть, я лично в руки тебе отдал это?

–Не знаю, Станислав Михайлович. Мне же завизировать много кто из отделов приносит и замы ваши, и вы сами целую папку документов часто готовите – скорее всего, среди них и это распоряжение было.

–Отпусти Иру, не мучай, – вступился Олег и продолжил, когда дверь за секретарем закрылась:

–Чего ты к ней пристал? Она кроме как печати ставить и по телефону говорить не умеет ничего.

–Вы сами рассказывали, как Лена нас кинула пять лет назад.

–Та умная была, а у этой вид презентабельный – и все. Так еще не подпускает к себе, стерва…

–Олег, отставь свои личные претензии. Давайте подумаем, кто мог это написать. Бать, это ведь твой регион – хоть какие-то причины для утилизации продукции быть могли?

–Не могли, у нас все соответствует стандартам. И если бы что-то неладное обнаружилось, об этом в первую очередь узнали бы там, а никак не здесь – подпись-то твоя.

–А это действительно твоя подпись? – уточнил Денис.

–Похожа, но я ее не ставил.

–В папку с другими бумагами подложить не могли?

–У меня есть дурная привычка читать, что подписываю. И такую, – хотелось говорить матом, но присутствие на совещании Алисы заставляло выбирать слова из общепринятой лексики. – Такую ерундовину я бы в жизни не подписал – как минимум, запросил бы в регионе причины перенаправления товара.

–Если подпись подделали, надо определить, кому это могло быть нужно.

–Алис, я понятия не имею, кому такое может быть нужно – это же детский лепет в масштабах «Айсберга»! Ну сгорели бы три грузовика товара – урон фирме минимальный, на благотворительность больше тратим.

–Это уж точно, – буркнул Олег.

–Если рассуждать логично, – думала вслух Алиса, – то подпись у тебя довольно сложная, и не каждый сотрудник предприятия имеет доступ к документам, на которых ее можно встретить. Я бы сказала, почти никто.

–Кроме нас и начальников профильных отделов, – добавил Иван. – Но никому из числа этих людей нет смысла составлять подобные документы – все проверены временем…

–А еще к тебе девки всякие ходят – психологиня эта и журналистка, – напомнил Олег.

–Брось, ты ему завидуешь.

–Ой, ну им-то какой резон писать это?! – возмутился Стас, хотя знал, что обе девушки не раз видели его подпись. – Мирослава совсем далека от вещей за пределами головного мозга, а Анюта училась в Англии на финансиста, думаю, если бы она захотела подгадить, то придумала б что-то посерьезнее этой бумажки. К тому же у них обеих нет поводов меня наказывать…

–Сын, ты меня прости, – негромко проговорил Михаил Семенович. – А что она говорит по поводу твоей головы?

–В смысле?

–Память-то у тебя шалит – не могло так случиться, что ты написал эту бумажку и забыл?

Если бы Стас умел метать глазами молнии, одна из них сейчас бы угодила в отца.

–Дядь Миш, вы это зря, – отрезала Алиса. – У Стаса проблем с памятью кроме этого провала не возникало.

–Хотя, мало ли, – протянул Олег. – Брат, ты бы у доктора спросил, а то может за тобой последить надо.

–Прекратите из меня придурка делать! Я все прекрасно помню.

–Сын, ты остынь, остынь, я же тебя не виню, но, согласись, вероятность-то есть.

Дискуссия перерастала в перепалку, посему умные, взрослые и уважающие друг друга люди решили ее свернуть и разойтись на том, что будут думать о возможных причинах этого недоразумения, а заодно и наблюдать за Стасом.

–Такое нарушение памяти в вашем случае мне кажется маловероятным, – успокоила его при очередной встрече Мирослава Валерьевна. – Если сравнить с компьютером, то у вас сбой произошел в системе хранения информации, а система накопления новой работает исправно. Можно было бы предположить, что травма спровоцировала ухудшение памяти, но вы ведь пьете препараты для ее стабилизации, которые вам назначили в клинике?

–Да, горстями, – поморщился Стас, – как распоследний ветеран.

–Тогда новых сбоев быть не должно. Посоветую пройти дополнительное обследование головного мозга и повнимательнее следить за своим окружением.

–Не совсем вас понимаю…

–Мозг просветить на всякий случай – я боюсь полностью исключать возможность новых нарушений – стопроцентно подтвердить или опровергнуть мои слова сможет аппаратура. И если она покажет, что все в порядке, не хочу вас расстраивать, но, видимо, кто-то хочет вас подсидеть.

Стас аж вскочил от таких слов и принялся доказывать обратное, расхаживая по кабинету из стороны в сторону:

–Нет, Мирослава Валерьевна, из тех, кто знает мою подпись настолько хорошо, что сможет подделать, никто не может желать такого – это мои самые близкие люди.

–Допустим так, – совершенно спокойно произнесла доктор, – но у вас же есть устав предприятия?

–Конечно!

–Там что-нибудь написано про отстранение гендиректора в связи с невозможностью им исполнять свои должностные обязанности?

–Не помню… наверное, – пациент нервно теребил ремешок часов. – Да сейчас даже отец в моем бизнесе – дело все равно в семье останется.

–Вы хороший человек, поэтому я не хочу скрывать от вас эту свою догадку. Я не настаиваю на ее справедливости, – она несколько натянуто улыбнулась и перекрестила ноги под столом. Оказавшийся за спиной доктора Стас невольно обратил на это внимание и куда больше чем переадресованному каравану грузовиков удивился тому, что всегда аккуратная до педантичности Мирослава Валерьевна сидела, разувшись, ее туфли валялись рядом, а пятки тонких бежевых чулок зияли кровавыми пятнами.

–Что у вас с ногами? – такта промолчать не хватило. Бледное лицо девушки в мгновение ока залила краска, она принялась нащупывать под столом обувь и сбивчиво объяснила, что натерла ноги новыми туфлями:

–Ничего страшного, так всегда бывает, – говорила доктор, избегая встречаться со Стасом глазами.

–Да у вас же кровь, как вы домой дойдете?

–Дойду, – одна нога оказалась в туфле, девушка не смогла изобразить, что это далось ей безболезненно. И, сморщившись еще сильнее, впихнула в обувь вторую ногу.

–Нет, так дело не пойдет, – Стас нажал кнопку селектора и перепоручил Мирославу Валерьевну Ире:

–Сходите в аптеку, купите, не знаю, что там полагается… или лучше сразу в обувной магазин…

–Ой, да у меня все есть. Сама такая, – понимающе проговорила секретарь и увела доктора за собой. Вернулась в кабинет Мирослава вполне бодрым шагом, но периодически закусывала нижнюю губу.

–Давайте, я вас отпущу, – справедливо оценил ее состояние Станислав.

–Нет, что вы, это совершенно нормальная ситуация.

–Продолжим занятие в машине.

–Какой?

–Моей, не на метро же вас отпускать.

Мирослава Валерьевна хотела протестовать, но мужчина бережно взял ее под руку и повел к выходу. Шла она еле-еле, а образовавшаяся меж бровей морщинка свидетельствовала – каждый шаг причинял сильную боль:

–Предупредили бы меня, что приболели, я ж не зверь какой.

–В следующий раз учту.

Она пыталась как всегда выглядеть серьезной и рассудительной – но сейчас могла быть таковой лишь когда обувь не касалось ее ног, ибо туфли, обутые на заклеенные пластырем растертые пятки, причиняли почти такой же дискомфорт, как и без него. Стасу даже показалось, что всегда ясные голубые глаза Мирославы утратили свой небесный цвет, таким несчастным получился призванный быть уверенным взгляд доктора. Мужчина мысленно согласился с тем, что от Ирины пользы было мало, и постучался к той, в чью компетентность по всем вопросам верил безгранично.

–Здравствуйте, доктор, – весело проговорила Алиса, – чем обязана?

Стас в двух словах описал ситуацию, понимая, что сбежать и избежать помощи с его стороны у Мирославы Валерьевны физически не получится, а отговоркам, что окровавленные пятки – это норма, он не верил. Мужчины, они, вообще не понимают, как можно купить обувь, которая трет, не верят, что во время примерки она могла показаться вполне удобной и не знают такой сакральной истины, что женщина способна испортить себе ноги как балетками, купленным в переходе, так и супер-модными туфлями из дорогого бутика. А для женщин мозоли от новой обуви – скорее правило, нежели исключение. Алиса сразу нашлась:

–Слушай, а вы ведь по адресу! Присаживайтесь, доктор, не стесняйтесь. У меня есть отличные тапочки, которые меня спасают от высоких каблуков…

–Алиса, не стоит, я сама дойду, Станислав Михайлович меня ставит в неловкое положение…

–Станислав Михайлович, он такой. Он бы лучше девушку домой отвез.

–Я как раз собирался.

–А ключи от машины где?

–В пиджаке! – Стас хотел проверить карманы, но понял, что сам пиджак остался в кабинете. – Все на свете забыл в этой суете…

–Память-то шалит…

–И ты туда же!

–Да я не о том, – спохватилась девушка, – я верю, ту бумажку ты не писал…

–Как сговорились, ей богу! – Стас не отреагировал на ее извинения и резко хлопнул дверью.

–Боже ж мой, как с ними, мужиками, непросто, – резюмировала вдогонку Алиса. – А вы не стесняйтесь, Мирослава! – она направилась к шкафу. Никто бы не подумал, что в кабинете деловой женщины во вполне офисной на вид мебели может таиться гардеробная.

–Может, мне размер не подойдет…

–У вас же не сорок пятый! Эти тапочки – на любую ногу.

Алиса достала с полки угги, будто скроенные из ставших ненужными Ксюше мягких игрушек.

–Я это не обую!

–Пять минут позора – и вы в машине. Никто не обратит внимания, клянусь! – Алиса достала бумажный пакет из дорогого марочного магазина. – Сюда положите ваши туфли, и все, кто увидит девушку с таким пакетом, посчитают, что деловой костюм плюс плюшевые угги – самый писк моды.

Мирослава послушно принялась примерять новую обувь, а Алиса продолжала:

–Вы так напоминаете мою сестру – она тоже всегда хотела казаться на людях взрослой и серьезной, а сама спала с игрушечным котенком, – доктору было, чем возразить, но она решила, еще один рассказ об Олесе не будет лишним для ее пациента, и молча внимала собеседнице:

–Это до Стаса… И с ним тоже, помню, история забавная была. Олеська моя после одного случая в детстве панически боялась высоты – даже в лифтах с прозрачными стенками за поручни хваталась, пока не доедет, на колесо обозрения ее загнать можно было под предлогом смертной казни. Стас про все это не знал и как-то привел мое солнышко на свидание в поднебесный ресторан – находится на высоте двадцатого этажа, окна в нем от пола, а полы стеклянные. Разумеется, он свою возлюбленную привел туда с закрытыми глазами… когда она их открыла и увидела сюрприз, так крепко вцепилась в Стаса, что он принял это за восторженные объятья. А у нее сердце из груди почти выпрыгнуло. Она его руку весь вечер не отпускала и старалась смотреть ему в глаза или за горизонт, иначе – паника с дрожащими руками и заиканием! Когда они шли танцевать, Олеся трепетно прижималась к любимому и закрывала глаза, стараясь не видеть всего этого великолепия. В итоге – Стас был счастлив, а сестра в двадцать лет чуть не схлопотала сердечный приступ. Вот, казалось бы, чего ей стоило сказать о своем страхе? Видите ли, сюрприз испортить не хотела. Зато потом я ее дома лекарствами три дня отпаивала. Был бы тогда сюрприз – звонит Стас, а его любимая в реанимации.

Так и вы – домучаете свои мозоли, потом две недели не сможете из дома выходить. Чувство долга – это прекрасно, но неужели Стас платит такие бешеные деньги, чтобы вы не могли отменить одно несчастное занятие?!

–Лишние деньги не повредят… но это уже мое личное дело, – в мягких тапочках улыбаться получалось куда естественнее. – В случае с вашей сестрой соглашусь – она серьезно рисковала своим психологическим здоровьем. А мои мозоли – это мелочь, вы женщина – должны понимать.

–Я как раз понимаю, поэтому и делюсь своим сокровищем – сейчас любая другая обувь будет для вас равносильна колодкам. Я всегда мечтала о том, чтоб в случае подобной неприятности мне не нужно было ковылять до дома с горящими ногами – сейчас я могу о себе позаботиться, а заодно и о вас.

–Спасибо, Алиса, выручили, но мне неудобно это принимать.

–Пустяки.

–И раз уж так получилось, что мы с вами остались наедине, разрешите отплатить советом: порекомендовать вам не провоцировать Станислава Михайловича.

–Вы это о его памяти? Честно, нечаянно с языка сорвалось, я сама склонна думать, что кто-то подделал его подпись.

–Это тоже, – кивнула Мирослава, – но я имела в виду другое, – она перешла на шепот, понимая, что Стас может войти в любой момент. – Признайтесь, он вам нужен как мужчина?

–Что? – в глазах Алисы было неподдельное удивление.

–Похоже, нет… а вы ему небезразличны. Старайтесь не усугублять ситуацию.

Договорить она не успела – вошел ее сегодняшний таксист. И они вдвоем покинули обескураженную откровением психолога Алису.

Ксюша простудилась. Простудилась так, как умеют только дети – кашель и температура тридцать семь и восемь сделали ее потенциально опасной для садиковых друзей, но ничуть не мешали играть в куклы, гоняться по дому за котом, отказываться спать днем, пить лекарства и заразить няню так, что та к вечеру имела те же тридцать семь и восемь, но чувствовала себя совсем не по-детски – слегла в постель и сообщила Алисе о невозможности посидеть с девочкой завтра.

–Придется мне самой остаться дома, – сделала вывод мама, откладывая телефон.

–Ни в коем случае! Давай не завтра! – в голосе Стаса было столько эмоций, что Алиса аж вздрогнула:

–И незачем так орать! Я не брошу больного ребенка.

–Но ты бросишь меня на совещании с финнами? Мы к нему два месяца готовились!

–Вот именно, ты уже заново сдружился с Питом, Олег в курсе происходящего, Дениска все бумаги подготовил – они тебя подстрахуют.

–Этот проект курируешь ты и контролирую я – уверен, есть вопросы, о которых ребята не в курсе. И я совершенно не хочу оставаться с ним с глазу на глаз.

–Денису, как понимаю, тоже не разрешишь посидеть с Ксюшей?

–Нет, конечно, слишком важная сделка, чтоб он бросал ее на кого-то…

–И зачем у нас столько народа трудится, если даже больничный взять нельзя?!

–Лис, ты тоже палку не перегибай, – вмешался муж. – Мы ведь не штатные сотрудники, которым все равно, что станет с предприятием.

Стас выразительно посмотрел на Алису и молча пожал ему руку.

–Мальчики, не надо разыгрывать тут театр! Я все понимаю, но вопрос остается открытым – не вызывать же новую неизвестную няню больному ребенку!

–И Аленка учится завтра целый день…

–Батя посидит, – осенило Стаса. – Младшая сестренка почти как Ксюша должна быть – он умеет!

–У бати завтра встреча с поставщиками, – развернулся от телевизора Михаил Семенович.

–Почему я не в курсе?

–Потому что я не должен согласовывать ее с гендиректором – профильный департамент в курсе.

–А перенести не судьба?

–А финнов перенести?

–Бать, ну это же…

–И у меня важная встреча, – не дал договорить отец. – Для твоего «Айсберга», кстати. Я тут не в отпуске, между прочим, а в командировке, – он уже хотел вернуться к футболу – помешала идея:

–Пусть Люся последит за Ксюшей – мы ее дома иногда оставляем с Дашуткой, не подводит.

–Но она сама еще ребенок…

–Брось, Алисонька, – отчеканил полковник в отставке, – что у тебя ей памперсы менять надо или попу мыть? Взрослая девочка уже – могла бы и одна побыть, опять же Галя у вас есть…

–У Гали другие дела – нечего на нее еще и Ксюшу вешать.

–А коли хочешь, чтоб присмотр за ней был – Люся отлично подойдет. Галя их накормит, напоит, проследит, чтоб лекарства приняла, а девочки все время вместе будут – поиграют, доча посмотрит, чтоб твоя не набедокурила.

–Дядь, Миш, она точно сможет?

–Зуб даю! – подмигнул он и щелкнул пальцем по оставшемуся с советских времен золотому зубу – его было видно редко – когда отставной военный широко улыбался.

–Не в каменном веке живем, если что – позвонят, – помогал убеждать супругу Денис. Она и сама понимала важность своего присутствия на переговорах с финнами.

–Давай я на встречу приеду, а как они уйдут – сразу домой.

–Слава Богу! – выдохнул Стас.

Новость о том, что они с Люсей остаются дома практически одни, Ксюша встретила радостными прыжками по кровати.

Оставшись без взрослых, девочки занимались тем же, чем и вчера под присмотром Дарьи Петровны – смотрели телевизор, играли, спорили из-за ноута, но без взрослых все это делать было гораздо приятнее. Галя накормила своих подопечных обедом и ушла убираться на верхний этаж.

–А меня, между прочим, часто одну оставляют – я уже большая, – похвасталась Люся.

–Ты уже третий раз про это говоришь.

–Мама мне доверяет.

–И что? – развела руками девочка, допивая через трубочку сок – он противно захрюкал. – Я тоже уже не маленькая!

–Чем докажешь?

–Ну… я читать умею, наряды куклам придумываю и рисую… что еще?..

–А что ты умеешь как взрослая?

Ксюша замялась.

–Я вот несколько раз к маминому приходу делала яичницу и бутерброды – она сказала, я совсем как взрослая. А еще она мне разрешает помогать готовить.

–Это я еще не пробовала, – Ксюша наматывала локон на пальчик, стараясь показать, мол, это для нее пустяк. – Не думаю, что это сложно. Хочешь, прямо сейчас попробуем?

–А Галя на кухню пустит?

–А мы ее не спросим. Это же наш дом – что хотим, то и делаем.

Люся не совсем хорошо знала, чей именно дом, но Ксюша говорила убедительно, хотя понятия не имела, где искать нужные продукты и как их готовить. Хорошо, что старшая девочка представляла, где принято хранить яйца, муку, масло и прочие необходимые ингредиенты. Чтобы поразить племянницу своей компетентностью, Люся предложила не ограничиваться бутербродами, а замахнуться еще и на печенье. Ксюше она доверила порезать сыр и колбасу, хлебом зарядила небольшую печку, духовку поставила разогреваться, задубевшее в морозильнике масло отправила таять в микроволновку, а сама принялась замешивать тесто. Этого времени Ксюше хватило, чтобы пораниться – стараясь выглядеть самостоятельной, она не предупредила, что до этого ей не разрешали брать в руки нож, а игрушечный не шел в сравнение с настоящим.

–Не реви! – строго проговорила Люся. – Сейчас пластырь найдем.

Где его искать в доме, она не знала, поэтому побежала к своей сумочке. На кухню девочка вернулась бегом, поскольку там что-то громко звякнуло. Оказалось, это была миска с недомешанным тестом – ее осколки встретили Люсю на полу.

–Это не я! – поспешила снять с себя подозрения Ксюша. – Микроволновка сама распахнулась и дверью спихнула все это.

–Ага, рассказывай, сама захотела помешать тесто и все разбила!

–У меня палец пораненный, – оправдывалась Ксюша. – Я бы не стала в тесто кровить.

–Кстати, давай свой палец.

Люся не успела толком оказать первую помощь племяшке, когда дверца гревшей хлеб печки отворилась и опрокинула незакрытый пакет с мукой в разлившееся по полу тесто. Девочки переглянулись:

–Теперь веришь?

Люся кивнула:

–Надо все убрать, пока Галя не увидела, а то схлопочем от твоей мамы.

–Мне нельзя с водой возиться – я болею.

–Понятное дело! Скажи, где швабру искать.

Оставшись одна, Ксюша окинула взглядом беспорядок, и подумала, что тесто не все испачкалось об пол – собрала ложкой его остатки в чистую тарелку, перемешала и выложила на казавшийся нагретым противень.

Вернувшись, Люся поставила швабру и ведро с водой в угол, а сама принялась сметать веником муку и остатки теста – у них домработницы не было, поэтом девочку частенько просили помочь с уборкой.

–Тебе не кажется, что паленым пахнет? – она едва закончила вопрос, когда, выпуская клубы дыма, распахнулась поставленная на максимальную мощность духовка, зацепилась дверью за швабру и опрокинула ведро с водой.

–Тут все с ума посходило! – испуганно воскликнула Ксюша, бросаясь к своей старшей подруге. Но в Люсины объятья она не добежала, будучи подбитой открывшейся дверью посудомоечной машины – как раз закончился цикл мытья загруженной Галей посуды. Ксюша упала в муку, перемешанную с осколками миски – пораниться не успела, зато изрядно испачкалась и перепугалась. Люсе тоже было не по себе от недержания дверей – такое она видела впервые.

Теперь нужно было мыть не только полы, но и Ксюшу – это решили сделать в первую очередь.

Алиса вернулась домой сразу после переговоров и первое, что увидела, была вереница белых следов, идущая из кухни вверх по лестнице. Девушке стало страшно интересно узнать, что творится на каждом конце этой цепочки.

Влетело всем.

Ксюше повезло, ибо от страха ее температура поднялась до 39,6, а в таком положении детей ругать не принято – девочку напоили сладким сиропом и уложили спать. Люся отделалась тем, что пока она оправдывалась и объяснила, как было дело, Галя прибралась на кухне. Но апофеоз трагедии разыгрался вечером, когда с учебы вернулась Алена – ведь двери начали проявлять самостоятельность с ее легкой руки. И отчитать девушку за это изобретение Алисе пришлось при всех – в гостиной. Так уж сложилось в этой семье, что по своим комнатам ее члены прятались редко – излюбленное место у камина и гигантского телевизора притягивало обитателей дома как магнитом.

–Это же так удобно, – доказывала девушка. – Вместо того, чтоб пищать о готовности, прибор сам открывает дверцу – остается протянуть руку и взять, что он приготовил.

–Может, оно и удобно, но если знаешь об этом! Галя, ты знала?

–Да, Алиса Евгеньевна, Алена Витальевна меня вчера предупредила о своем нововведении.

–А почему Алена Витальевна меня не предупредила и всех остальных?

–Не подумала, – краснея, выдавила из себя девушка.

–На твои придумки объявления вешать надо из серии «Не влезай – убьет!»

–И ничего подобного, это – полезная штука.

–У меня ребенок мог покалечиться от твоей полезной штуки.

–Кто ее лезть просил?!

–Я тоже могла на это попасться – знаешь, что люблю готовить.

–Ты приходишь на кухню вечером – я бы как раз вернулась из универа и сказала.

–Начнем с того, что я пришла в обед.

–Ладно вам, девочки, – вмешался, наконец, Денис.

–Это не ладно, это постоянно происходит – никакого уважения к другим!

–Между прочим, это не твой дом! – выпалила Алена.

–Дом, допустим, мой, – пришлось вставить слово хозяину. – И, наверное, Алиса права – если ты что-то делаешь, хотя бы предупреждай остальных.

–Вы совсем меня не любите, – девушка давно уже хотела заплакать, и упрек от Стаса стал последней каплей. – Уйду отсюда, к маме.

–Пожалей ее – маме так спокойно без нас живется…

–Жили же все вместе и еще сможем.

–У тебя тогда было меньше возможностей для творчества. Остынь, сестренка.

–А кому я здесь нужна? Вы вечно мной недовольны!

Алиса смекнула, что девушка зарядила спектакль для одного вполне конкретного зрителя. Стас же этого не понимал и увлеченно копался в планшете. В другой раз Алиса промолчала бы, но после разговора с Мирославой ей тоже нужно было проверить его реакцию:

–А давай все вместе уйдем, ради справедливости – ты к маме, мы – в папину комнатенку.

–Ты-то чего начинаешь? – не вовремя влез Денис. – Тебя тоже никто не любит?

–По-моему, у тебя точно нет поводов съезжать, – моментально поддержал его Стас.

–У меня, значит, есть, – зло прошипела Аленка и убежала вверх по лестнице, попутно набирая Ванькин номер. В итоге, ехать она решила к нему, а не к маме и не навсегда, а на время – чтобы Стас понял, как в доме без нее плохо и попросил вернуться. О том, что он в принципе не обращает внимания на ее присутствие, девушка в очередной раз не подумала.

За прошедшие пару месяцев у Стаса появилась уверенность, что он уже разобрался с тем, как идут дела в «Айсберге» и даже выработал стратегию общения с партнерами, которых не помнил. Не желая стоять на месте, он сразу начал назначать встречи и переговоры. Вот и сейчас предстояло подготовиться к весьма крупной сделке – Денис занимался документами о правах использования разработок Ивана на схожем производстве, тот вносил коррективы.

–Жалко немного продавать интеллектуальную собственность…

–Мы продаем не ее, а право ей пользоваться, – пояснил Денис, поднимая глаза от бумаг. – Главное – все правильно оформить.

–И условия повыгоднее пропиши, – добавил от себя Стас. – На всякий случай проработай второй вариант – с рядом уступок, в разумных пределах, разумеется.

–Все сделаем в лучшем виде, главное, определиться в формулировках.

Он передал Ваньке несколько документов на проверку и как бы между делом спросил:

–Кстати, у Аленки все в порядке? Доехала до тебя нормально? На мои звонки она упорно не отвечает…

–Обиделась, – развел руками Ваня. – Весь вечер бегала по квартире, обнималась с роботами и приговаривала, что они и то лучше вас всех.

–Особенно Алисы.

–Не угадал.

–По-моему, у вашей Аленки слишком много свободного времени, – Стас вовремя заполнил паузу. – Может, пристроить ее к нам на «Айсберг»?

–Ей бы универ закончить без лишних приключений… я сам постоянно всякие подработки с учебой совмещал – но мне надо было своих женщин обеспечивать, а она пусть без этих напрягов учится.

–Не знаю, какие у тебя подработки были, но я предлагаю ей помочь. На кого она учится, на инженера? – Денис кивнул. – Вань, возьми ее к себе в лабораторию, например, помощником – пусть свою изобретательность в нужное русло направляет, а то намучаемся с ней.

–Да у меня и дома лаборатория – я не против, что она там практикуется.

–Не возьмешь же ты ее к себе навсегда!

Вместо ответа Ваня предложил Денису изменить абзац в одном из подготовленных документов.

–Станислав Михайлович! – почти прокричал селектор Ириным голосом. – Сейчас помощник Кайманова звонил и сказал, что они никаких отношений с «Айсбергом» иметь не хотят.

–Зайди и объясни.

Ирина посмотрела на мужчин затравленным котенком и, запинаясь, проговорила:

–Он сказал, так дела не делаются, что вы могли заранее попросить изменить время, а так они, серьезные люди, как дураки прождали.

–Они ведь сами вчера звонили и перенесли переговоры на завтра, – нахмурился начальник. – Помнишь, ты звонок переводила? Сама сказала, на счет встречи звонят.

На лице секретарши отразилась работа мысли – она пыталась вспомнить, что было накануне:

–Да, сказали, на счет назначенной встречи, не говорили, что из приемной Алексея Егоровича.

–А мне представились его помощником, извинились, попросили перенести, я и согласился… звони, объясни ситуацию.

–Станислав Михайлович, – через пять минут Ирина докладывала по селектору. – Говорят, вы сами все придумали, никто от них не звонил. Они уже назначили встречу Кристаллинскому и намерены с ним продолжать сотрудничество, поскольку считают вас ненадежным партнером.

–Вот это номер…

–Стас, ты уверен, что этот звонок был?

–Денис, я не идиот – вот в ежедневнике даже пометил – стрелку нарисовал с сегодня на завтра.

–Смотри, с этим вот, – Ваня указал на папку, которую они так скрупулезно выверяли с Денисом, – поаккуратнее будь. Нехорошо, что у нас то фуры на сжигание едут, то крупные сделки слетают.

–Черт! – от удара кулаком по столу даже мышка подпрыгнула. – Сделка солидная пролетела… вы на меня все валите… какая-то хитрая подстава… и кому, кому это надо?

–Кто был в курсе?

–Свои и Ирина.

–Ира, Алису и Райского ко мне, срочно, – проговорил Стас селектору.

–Отлично! Вот несуществующих звонков нам и не хватало, – резюмировал Олег, услышав, что стряслось.

–Так, полегче – звонок был, Ирина может подтвердить.

–Не может подтвердить, что от Кайманова, – заметил Ваня и даже улыбнулся второй своей догадке:

–Так мы же можем запросить информацию о том, откуда тебе звонили.

–Ему звонят по сотне раз за день, – усомнилась Алиса. – Как мы отследим именно этот звонок?

–Ты не помнишь, во сколько это было?

–После обеда где-то: утром мы с финнами общались, потом фуршет… и я как раз вернулся в кабинет – позвонили с просьбой перенести встречу.

–Еще и после фуршета, – пробурчал второй зам, но Иван снова свернул на свою тему:

–Тогда еще проще – значит, надо выяснить, откуда был первый звонок, на который ты вчера из кабинета ответил.

–Я может и утром еще разговаривал…

–По времени большая разница будет.

–Ванька, ты голова!

–Слушай, а тогда может получится узнать, откуда к бате тот факс пришел?

–Не путай, Стас – факс точно отправляла Ирина – ведь мы нашли это распоряжение в завизированных документах.

–Черт, не нравится мне эта Ирина, она запросто могла и подпись подделать, и про встречу эту намутить, а сегодня типа не понимает, о чем речь.

–Брат, она, правда, не понимает, – заулыбался Олег. – Ты после Лены старательно выбирал секретаршу, чтоб была мила, исполнительна, умела отвечать на звонки и ставить печати – не больше.

–К тому же зачем ей это все делать? Лена едва освоилась на предприятии, как подмяла под себя Славу, а потом и эту благотворительность замутила, – напомнила Алиса. – Ирина пять лет уже тут. Если бы она захотела тебе навредить, то воспользовалась бы ситуацией раньше: когда было очевидно, как ты уязвим, – она вздохнула и отвернулась, фразу закончил муж:

–Когда Олеси не стало. Тогда ведь нашлись умники, которые хотели поживиться, а Ира хорошо себя проявила.

–Да, не логично, – согласился Стас, где-то внутри его неприятно кольнула версия, озвученная Мирославой, он подозрительно посмотрел на самых близких людей и проговорил:

–Подождем, что будет дальше…

В свой новый визит к Олегу Аня предусмотрительно укуталась в бесформенный свитер и сразу перешла к делу – поздоровалась и положила на стол включенный диктофон:

–Предлагаю продолжить наш прерванный разговор.

-Ты меня долго не баловала своими визитами, а теперь вот так сразу интервью? Даже кофе не попьешь?

-Кофе не помешает мне слушать.

-Так приготовить? – он до противного быстро оказался у девушки за спиной и попытался ее приобнять. Свитер был колючий – Олег отдернул руки, Анюта довольно улыбнулась и кивнула:

– Капучино, пожалуйста.

-Ты сама вежливость сегодня, а одета как кактус.

-Я сюда пришла не для того, чтобы меня трогали.

-Угощайся, – он нагнулся к столу, чтобы поставить чашку и оказался в неприятной близости от Аниного лица. – Не трону.

-Отлично. Мне Слава – ваш общий друг со Станиславом Михайловичем – так интересно рассказывать начал, что Олеся многое сделала по благотворительности, расскажи поподробнее.

-Благодаря ей огромный процент дохода идет на этих детей вместо того, чтоб работать и приносить прибыль, – игривую манеру говорить как рукой сняло. – Я в прошлый раз сам думал про благотворительность сказать, не стал – глупость это, самое слабое место «Айсберга» – дыра, в которую Стас по собственному желанию спускает уйму денег.

-Почему спускает? Это же приносит пользу.

-Да, понимаешь, «Айсберг», в принципе, приносит пользу всем, кто с ним соприкасается. Например, есть система стажировок для молодежи – ребята после университетов получают тут такой опыт, что потом их могут конкуренты с руками оторвать. Но Стас придумал отличное решение их привязать – дает квартиры.

-Даром?

-Нет, конечно. В первые годы «Айсберг» не мог предоставлять жилье – снимали для наиболее ценных сотрудников. Потом тут неподалеку выкупили подъезд в строящемся доме – стали раздавать жилье ребятам с возможностью выкупа. Или пусть живут, пока работают на нас. Может, они по зарплате немного проигрывают, но знают – пока они здесь, им не надо ютиться с родственниками или платить за аренду, а если будут долго трудиться – получат свое жилье в награду лет эдак через 20, будут трудиться плохо – это продлится недолго: если потеряют работу, с ней – и жилье. Понимаешь, тут все хитро завязано – раз сотрудник нам нужен, мы ему помогаем, но он должен платить тем, что приносит предприятию пользу, очень выгодное сотрудничество. Скажешь, не благотворительность?

-Не совсем, это сделка – такие программы есть и у других компаний, я слышала…

-А детский садик для малышей сотрудников? Тоже отличная штука – на первом этаже этого самого подъезда – санитарные нормы идеальные, воспитатели квалифицированные. И наши работники не думают, куда пристроить ребенка, не ждут, пока подойдет очередь в муниципальный сад. Это Стас сам все придумал, без всяких олесь. Он ведь, понимаешь, из простых парней – знает, с какими люди сложностями встречаются по жизни. Сейчас, конечно, денег подзаработал, а сволочью не стал – не испортили они его.

-А тебя? – вырвался у Ани вопрос.

-Так, – он усмехнулся и погрозил девушке пальцем, – эта тема не обсуждается. Я к чему веду-то. Вот она – благотворительность – простая забота о людях, которые от тебя зависят. А для понта мы деньги передавали в детские дома – там пусть на что хотят тратят… И тут пришла Олеся. Пришла и громко заявила, что так дела не делаются. Сначала она с этой заморашкой в электричке познакомилась…

-Мне Слава рассказывал, что вполне нормальная девушка.

-Будет нормальная девушка клянчить деньги у прохожих! Другое дело, что повезло ей встретить Олесю, а вот Олесе и всему «Айсбергу» вместе с ней не повезло… Это же надо, чтоб из сотен фальшивых нищих, про которых эта, как ее…

-Лида.

-Да, эта Лида сама говорила, что там целая мафия – и детей покупают, и справки, и крыше своей платят, чтоб милостыню просить разрешали. И вот, понимаешь, наткнулась Олеська на девку, которая на самом деле от безысходности в народ пошла. Тут ее осенило, мол, «Айсберг» не тем занимается – что можно вот так точечно выцеплять нуждающихся и им помогать от а до я. Вместо элементарной процедуры перечисления денег приютам, которую надо было курировать, ну и придумывать там для пиара всякие встречи Стаса с детьми – они, кстати, тоже не сразу были – Олеся набрала целую группу активистов, которые должны были ездить в метро и электричках и как бы между делом узнавать, кто из нищих настоящий, кто нет. Лида ее по своему направлению сориентировала. Там единицы, конечно, проявились, в основном – разводилово честных людей. Но Стасу идея понравилась, а Олеся на этом не успокоилась – посадила часть своих помощниц за компьютеры проверять мольбы о помощи в Интернете – знаешь, бывают там группы в соцсетях или письма по мейлу рассылают, что кому-то необходима помощь. Вот так стали находить людей, которым проводили диагностику, давали средства на лечение и контролировали на всех этапах. Каждый из них обязывался не рассказывать, кто им дал денег – иначе у «Айсберга» очередь из хромых и нищих выстроилась бы. И ты не представляешь, сколько денег уже спустили на это дело.

-Но это же…

-Это еще на все, – Олег не а шутку разошелся. Он почти кричал о своем недовольстве, активно жестикулировал, а голубые глаза налились свинцом и неотрывно смотрели на Аню. – Работа с приютами ее тоже не устроила – она где-то вычитала или от своих соратниц узнала, что детские дома и без того хорошо финансируют, а у детей главная проблема… как это называется-то… читал ведь в их бумажках… социализация и интеграция в обществе. Короче, когда их выпускают и дают квартиру, дети не умеют делать элементарные вещи, типа суп сварить, в магазин сходить, не знают ценности денег, поскольку в приютах им все дается бесплатно, а еще приезжают волонтеры с подарками. Тогда Олеся решила помогать правильно – упросила мужа выделить несколько свободных квартир в доме для наших ребят и договорилась с детдомами, чтоб дети там жили под присмотром ее помощниц некоторое время – учились чистить картошку и закупаться в супермаркетах.

-Отличная идея, по-моему…

-Отличная, – неприятно передразнил мужчина. – Все это денег стоит – больших денег. Будь моя воля, я бы эту лавочку прикрыл и пустил все финансовые потоки в нужное русло. Но Стас даже после ее смерти сказал, не допустит, чтоб благотворительность шла как-то иначе. Он сам первое время что-то там делал, но потом велел мне продолжать.

-А ты?

-А что я? Я сказал все, что думал – и продолжил, Ванька по другому профилю специализируется – социалка вся на мне. То есть, там они сами уже ушлые – дело идет по налаженной Олесей схеме, а я смотрю на это сквозь пальцы и подписываю их растраты. Стас скорее зама своего сменит, чем свернет с протоптанной Олесей дорожки. Вот так, – он нервно провел рукой по коротким рыжим волосам и замолчал. Аня не знала, что еще спросить.

-Все с вами ясно, мне пора, – она выключила и убрала диктофон.

–Опять выкать начала, – смягчил гневный тон Олег.

–Я ведь тоже тут на правах благотворительности Станислава Михайловича, – Аня смотрела в пол. – Трачу ваше время на свои расспросы, а финансовые потоки стоят. Счастливо.

–Стой, – мужчина взял ее за руку. – Глупости говоришь!

–Да нет, вы – настоящий бизнесмен, будь вы во главе «Айсберга», он бы еще выше поднялся.

Анюта резко вырвала руку и вышла. «Нет, девочка, кроме Стаса «Айсберг» никто бы с нуля не поднял», – подумал Олег.

-Ален, Люся тащит нас всей семьей за покупками. Поедешь? – Денис уже не ждал, что сестра возьмет трубку.

–Она еще маленькая, чтоб тащить на себе такую толпу.

–Ты все дуешься? Поехали.

–Если Стас сам пригласит.

–Тебе меня мало?

–Мало, – Алена помолчала. – Если б он попросил, я бы еще подумала, а тебя с рождения вижу – незаманчивое предложение. Мы с Ваней заняты.

Она небрежно бросила телефон и вернулась к оставленному паяльнику – друг посвящал ее в процесс создания робота:

–Алена! Да разве его так держат?

–А как?

–Не удивительно, что ты тогда Стасу ноут убила, – Иван подошел сзади и взял крепкую руку девушки в свою большую мягкую ладонь:

–Расслабь пальцы, – он развернул инструмент, направил его на еще не успевшие ожить железяки и принялся паять их Алениной рукой.

–Никогда бы не подумала, что в этом деле нужно столько нежности, – засмеялась она.

–Мы хотим вдохнуть жизнь в эту груду металла, – совершенно серьезно ответил Ваня. – Это почти как ребенка сделать. Не будь такой резкой.

–Поправляй меня.

–Договорились, – он зачем-то погладил ее по плечу свободной рукой, Алена не придала значения дружескому жесту.

А ее семья тем временем отправилась по магазинам. Хотя шопинг выходного дня не жаловал почти никто, Люся смогла-таки уговорить родственников перед отъездом домой свозить ее за покупками – чем-то же надо похвастать перед подругами по возвращении! Ксюша болезнь свою поборола, поэтому сопровождать гостей отправился не один Стас, но и все остальные обитатели егодома.

Девчонки бегали от магазина к магазину, выбирали вещицы, увидев которые подруги должны будут пищать от зависти, взрослые несли пакеты с покупками и уговаривали детей остановиться. Они почти отчаялись, когда на глаза девочкам попался стенд, приглашавший всех посетителей шопинг-молла на каток.

–Как же я забыла про него?! – воскликнула Люся. – Покатаемся?

–Рано еще для катка, – протянул отец.

–Пап, ты что?! Там ведь коньки на прокат круглый год. Пожалуйста-пожалуйста!!!!

Ксюша разделила желание старшей подруги и начала активно ей поддакивать.

–Я и кататься не умею, – вставил Стас.

–Ты?! – сестра посмотрела на него большими удивленными глазами. – Да тебя Олеся таким па выучила, что профессионалы позавидуют.

–Она умела кататься?

–Еще как, – девочка не понимала, что затронула запретную тему. – Алиса, ну расскажи ему! Вы ведь вместе в школу фигурного катания ходили!

–И ты катаешься?

–Да, с пяти лет, – неохотно призналась девушка.

–Тогда я за каток, – поддержал сестренку Стас – памятуя открытие своих познаний финского, он понимал, что и сейчас его тело может многое вспомнить, а это наверняка полезно для общего восстановления памяти.

Девочки радостно забегали вокруг него, возглас Дениса о том, что он-то и правда с коньками не дружит, затерялся в их радостном ворковании – все отправились на каток.

Михаил Семенович пообещал охранять покупки, ибо считал себя староватым для таких забав. Уговорить его ступить на лед не удалось, зато Люся с Ксюшей взяли шефство над Денисом, пообещав научить его кататься максимум за полчаса.

Алиса честно ждала, пока муж разберется со шнурками, когда Стас попросил составить ему компанию:

–Денис взрослый – справится, – заметил он. – Помоги пока мне освежить в памяти то, чему учила Олеся.

Девушка нехотя подала ему руку.

Мужчина с трудом верил происходящему – ступив на лед, он почувствовал себя так уверенно, как никогда прежде на катке. Он крепко взял руки Алисы и повлек ее за собой, развивая все большую скорость. Это ничуть не мешало вспоминать детали каких-то упражнений, делавших их катание похожим на танец. Стас чувствовал, партнерша знает эти движения, хотя приблизившись к нему, она прошептала:

–Я боюсь, ты слишком разогнался…

–Это несравненное ощущение, – не совсем впопад ответил он, склонившись над ней и пытаясь синхронно прокатиться на одной ноге.

–Стас, ты делаешь это на автопилоте, сам не понимая, что будет дальше, – нахмурилась Алиса.

–Сейчас я хочу попробовать поддержку. Олеся наверняка меня этому научила.

–Не стоит: падать сверху больно.

Он уже приподнял ее, но вместо того, чтоб сгруппироваться и довериться партнеру, Алиса попыталась спрыгнуть и ускользнуть. Но на большой скорости она отлетела куда-то вбок и сбила мирно проезжавшую мимо девушку, смягчив ее телом собственный удар.

–Извините ради Бога, – выдохнул Стас, протягивая руку пострадавшей. Сквозь холодную свежесть воздуха катка до него долетели нотки приятного знакомого аромата. Девушка подняла глаза и с нежданной после случившегося радостью проговорила:

–Ой, Станислав Михайлович! Здравствуйте.

–Привет, Ань, – поздоровалась и Алиса.

–А вы что, вдвоем тут? – девушка приняла руку Стаса, вскочила на коньки и стала отряхиваться, Алиса ответила на ее вопрос:

–Нет, наше остальное семейство долго собиралось – вон, вышли на лед, – она не смогла сдержать улыбку, увидев собственного мужа, которого под руки везли две девчонки. Коренастый, широкоплечий, с выражением ужаса в глазах…

–Мне уже пора им на помощь, – она почти подлетела к Денису и в прямом смысле слова взяла его на себя, а Люся с Ксюшей принялись свободно носиться по катку.

Стас поднял отлетевший в сторону берет, Аня на ощупь приладила его к голове:

–Совсем про него забыла…

–Ты сама на себя не похожа, – девушка в этот день была непривычно ярко одета – в малиновом свитере крупной вязки, белых спортивных лосинах и берете с очаровательным помпоном.

–Так для катка…

–Специально одна приехала покататься? – удивился мужчина.

–Почему одна? Я как бы с подругами: они по бутикам разбежались, а я здесь учусь…

–Чему?

–Кататься, чему же еще. В Интернете смотрю, как делать разные движения, а потом приезжаю и закрепляю.

–А тренера нанять не судьба? Ты же у нас вроде как дочка миллионера.

–Ой, знаете, – наморщила нос Аня, – почему-то, если тренеры и прочие преподы узнают, что должны заниматься с дочкой богатого и влиятельного дядьки, они перестают учить, а считают своим долгом говорить, какая я умница, как бы плохо я ни выполняла их задания. Помню, пыталась научиться брейк-дансу, папа аж двоим хореографам платил – они битый год меня чему-то учили и утверждали, все идет как надо. Потом я на какой-то вечеринке решила продемонстрировать мастерство, – девушка набрала воздуха в грудь и выразительно фыркнула. – Не, друзья тоже ничего не сказали плохого – я потом на видео посмотрела, что получилось – мой танец напоминал движения ленивого желе, ни капли не чувствующего музыку.

–Не повезло – можно попробовать с другими.

–Не вариант – так же меня учили трюкам на байке, так же петь – до сих пор не умею. Короче, лучше всего общаться с теми, кто сам в теме – вот с брейкерами я подружилась, влилась в их тусовку – все само пошло, потом с байкерами… и никому из них я не говорила, кто мой папочка… А сейчас захотелось чего-то нового, решила попробовать каток. Но если до этого я знала, где найти ребят, которые меня могут поучить, то про тусовку фигуристов совсем не в курсе: все вроде с тренерами катаются – поэтому учусь из инета…

–Имеешь право… и много ты освоила?

–Ну так…

–Нога уже не болит?

–Вроде прошло.

–Тогда могу предложить тебя поучить, – Стас снова ставил на бедной девушке эксперимент – на этот раз решил проверить, сможет ли он облечь в слова то, что так прекрасно помнило его тело.

–А вы умеете?

–Есть немного, – он взял ее за руку и принялся объяснять, как вести себя на льду.

–Так здорово, я даже и не думала, что смогу попробовать еще какие-то вещи для парного катания, – девушка с нескрываемым удовольствием выполняла движения и улыбалась во все тридцать два зуба. Стас же самоутверждался как учитель, наслаждаясь вкусным ароматом своей новой партнерши.

–А ты почему так долго ничего не шлешь? – между делом спросил он.

–Перевариваю беседу с Райским.

–Опять приставал?

–Да нет, опять разочаровал, – она уже летела на приличной скорости и пыталась оторвать ногу ото льда, все еще рефлекторно вцепляясь в партнера.

–Относись к нему проще – присылай расшифровку. И не бойся ты – я подстрахую. А если вот так перехватить руки, могу попробовать поднять в поддержку.

–С которой Алиса упала?

–Она не упала, она сбежала.

–Станислав Михайлович, я боюсь…

–Зови меня просто Стас, не располагает тут атмосфера к официозу…

Особенно, когда руки скользят по плечам, бедрам и талии того, кто величает тебя по имени-отчеству… хотя мужчина относился к происходящему исключительно как к спортивному занятию и тренировке памяти – ничего личного.

–Ладно, – пожала плечами Аня и уже через несколько секунд по-королевски ехала на плече Стаса.

–Незабываемо! – воскликнула она, спускаясь на лед, в этот момент кто-то маленький и белобрысый въехал прямо в ногу ее партнера.

–Фуф, еле затормозила, – все еще держась за дядю, объяснила свой пируэт Ксюша, – а это что за тетя?

–Это Аня – помогает мне по работе.

–Привет, – пожала детскую ладошку Анюта.

–Я Ксюша.

–Моя племянница, – пояснил Стас.

–Вы очень красивая, – раздалось из-за спины, – а парень у вас есть?

–А это Люся – моя сестра. У нее переходный возраст, поэтому можешь не отвечать.

–Да ладно, вроде не секретная информация, – Аня подула на ладошки и продолжила, – пока я без парня.

–Брат, ты это учти, – подмигнула девочка и словила шутливый подзатыльник:

–Всех бы тебе переженить!

Люся ловко откатилась на безопасное расстояние и прокричала:

–Пока осознаешь, как я права, не заморозь ее! Смотри, уже губы синие!

–Да, с девочками надо аккуратно, – вставила свое слово Ксюша и укатилась за подружкой.

Стас взглянул на Аню и понял: маленькие проказницы были правы – малиновый берет хорошо сочетался с сиреневыми губами и сизыми щеками его спутницы, но лучше было бы их отогреть.

–Анька, что ж ты молчала? – удивился мужчина. – Мы почти час на катке, и до меня ты тут была.

–Да мне тепло, это лицо подмерзло…

–Поехали кофе попьем, – он обнял ее и покатился рядом, – заодно попробуем добраться до выхода синхронным шагом.

–Ну давайте…

Мимо проплыли Алиса с Денисом. Они медленно катились в обнимку: отпустить жену молодой человек все еще боялся, но уверенности в его шагах было куда больше, чем в начале занятия.

–Мы кофе пить, не составите компанию? – обратился к ним Стас.

–Наверное, пора уже собираться, – ответила Алиса, изящно обернувшись в его сторону, – соберем детей по катку и вас догоним.

Как же она была прекрасна с этим морозным румянцем на щеках, такая свежая, волнительная, полная чувств к своему мужу. Ах, как бы Стас хотел оказаться на его месте.

Едва он успел окунуться в эти сладкие мысли, как был грубо возвращен в реальность ударом по лицу, а Анюта, отцепившись от него, с негодованием выкрикнула:

–Станислав Михайлович! Как вам не стыдно меня лапать?!

Подросшая борода смягчила пощечину и скрыла от окружающих большую часть покрасневшей щеки. Мужчина недоуменно смотрел на обиженную девушку и не мог вспомнить, что делал несколько секунд назад. Он схватил Аню за руку и потащил к бортику – выиграл немного времени поразмыслить, чем успел провиниться. Она как на буксире катилась сзади, без остановки жаловалась на хамское обращение и утверждала, что даже Райский так бы себя не повел, но Стас крепко держал ее руку и пытался восстановить в памяти свои ощущения – да, что-то мягкое приятно скользнуло в руку прямо перед ударом. Ох уж эти навязчивые мысли об Алисе – вероятно, близость женского тела сыграла злую шутку.

Стас развернул девушку лицом к себе и взял ее за плечи, Аня попыталась вырваться.

–Тихо, – проговорил мужчина, – я тебе все объясню, ты не дергайся – мало ли кто на нас сейчас смотрит.

–Вы мне противны, – насупилась она.

–Слушай, – он говорил тихо и быстро, – я не был на катке с тех самых пор, как меня водила сюда Олеся. Всему, что я умею, научила она. Сейчас я невольно задумался о тех временах, и, понимаешь, руки сами вспомнили ту нежность, которую я проявлял к жене. Прости, я был не здесь и не с тобой.

–Хорошо, руки дальше груди ничего не вспомнили.

–Не дуйся, Ань. Я честно не хотел тебя обидеть.

–Думаете, никто не видел? – немного смягчилась девушка.

–Думаю, никто не обратил внимания. Мир?

–Мир, – она все еще с кислой миной сжала его руку.

–Зато щеки у тебя согрелись, а нос еще красный.

–Это от злости.

–Идем обедать.

До раздевалки добрались молча.

–Резкая ты! – проговорил, наконец, мужчина, потирая больную щеку.

–Зато неповадно будет.

–Никому про это ни слова, ладно?

–Самой бы забыть такой позор.

–Вам девчонкам стоит повод для болтовни дать… Тем более ты себя не больно-то сдерживаешь.

–Это вопрос и моей чести, Станислав Михайлович, – Аня сказала это с таким серьезным лицом, что мужчина не понял, каково в ее фразе соотношение шутки и деланного пафоса. И занялся шнурками.

В мозгу неприятно пульсировало, мол, прав был Олег – не хватает ему женского тепла, даже руки голову не слушаются. А от этого лезла еще менее приятная мысль – раз сейчас он что-то сделал неосознанно, может, и тогда каким-то странным образом умудрился собственноручно составить и подписать то проклятое письмо о мусоросжигающем заводе и упустить из виду ситуацию с переносом сделки.

Когда мужчина вернулся в реальность, возле Ани уже сидела его сестрица и допекала ее вопросами на излюбленную тему:

–Нет, не верю, что такая симпатичная девушка может быть одна.

–Люся! – процедил Стас сквозь зубы.

–А что тебя удивляет?

–Вокруг вас должны толпы поклонников ходить! – не среагировала на недовольство брата девочка.

–А то что твой брат – умный, красивый и богатый мужчина – и один, по-твоему, нормально?

–У Стаса семейная драма. Вы бы видели, какая у него Олеська была. Прямо ангелочек во плоти – таких больше нет.

–Может, у меня тоже семейная драма…

–Тоже парень умер?! – Люсины глаза загорелись восторгом от предположенного совпадения. Ксюша сидела напротив и увлеченно слушала, подперев лицо ладошками и совершенно забыв, что вообще-то пришла сюда менять коньки на кроссовки.

–Нет, что ты. Как-то не сошлись…

–А как вот так? Он вас должен был обожать и так далее…

–Не всегда так и тем более «так далее» бывает. Подобных парней вообще, наверное, не осталось.

–Ой, хватит уже, – не выдержал Стас. – Люся, ты совсем уже Аню замучила.

–Ну мне же интересно, – надула губы девочка. – Вдруг я тоже буду молодая, красивая и без парня!

–Я пойду, пожалуй, – Аня успела уже обуть такие же белоснежные как лосины кроссовки, взвалила на плечо сумку с коньками и распрощалась.

–Погоди, с меня же кофе, – пустил ей вдогонку Стас – он еще не справился с ботинками. – Люська, вот чего ты к ней пристала? Я теперь чувствую себя должником.

–Хотела бы кофе – не ушла, – сделала вывод Ксюша.

–Причем здесь, хотела… сдашь мои коньки, – бросил он сестре и попробовал догнать Аню – такое бело-малиновое пятно не должно было затеряться даже в торговом центре выходного дня. И вскоре он ее заметил – девушка говорила по телефону:

–Да, к центральному двигайтесь – уместим… минут через пять буду… Сами накупили, сами и тащите, у меня коньки…

Мужчина услышал это, почти поравнявшись с Аней, и понял, что она уже договорилась о встрече с теми, кто спокойно оставляет подруг наедине с катком ради шопинга. Стас ничуть не хотел видеть этих помешанных на шмотках девушек. «Кофе буду должен», – подумал он и побрел обратно к своему семейству.

-Странно с этими телефонами выходит, – проговорил Ванька за ужином. – Понимаешь, в тот день Стасу никто с посторонних номеров не звонил. Входящие все от нас.

–То есть, у него на самом деле что-то с мозгами не в порядке? – почти шепотом спросила Алена, хотя кроме них и роботов в огромной квартире никого не было.

–Я не доктор и не хотел бы с тобой обсуждать друга. Меня смутил один звонок – он был в пределах «Айсберга», но для этого зачем-то вышли на городскую линию, а не набрали короткий прямой номер. И по времени совпадает с тем, которое Стас называл.

–А вычислили уже, откуда именно звонили?

–В том и дело, что у нас единый городской номер – могли звонить из соседнего кабинета, а могли – с другого этажа. Выделенная линия одна – у Стаса – чтоб никто не мог в его разговоры даже случайно вклиниться.

–Значит, точно он сам себе не звонил, – констатировала Алена, – одного не пойму, почему на вашей крутой фирме с телефонами система настолько непродуманная?

–Да все отлично работает, кто мог предположить, что придется звонки отслеживать?! А сейчас совершенно некогда заниматься апгрейтом всего этого, – Ваня встал из-за стола, как всегда еле слышно произнеся «Спасибо», Алена не ответила, она была поглощена разговором:

–Да это же совсем не сложно! Даже я смогла бы. Муторно, конечно… у вас наверняка телефонов сотни…

–Вот и займись, – обернулся он в дверях, – Стас уже несколько раз предлагал придумать для тебя местечко в «Айсберге», чтоб твои технические фантазии работали нам на благо, заодно и с братом помиришься…

– Что, серьезно?! Я могу трудиться под его началом?!!

До этого Ваня не озвучивал предложение друга – ведь Денис на правах старшего брата решил за Алену, что для нее важнее выучиться без помех. Теперь девушка сияла от счастья.

–Нет, трудиться ты будешь под моим началом. Каждый шаг придется согласовывать, «Айсберг» – это тебе не кухня, там никакой самодеятельности.

–Ванечка, миленький, да это же самая замечательная новость!

Аленка бросилась его обнимать и целовать, куда придется – в щеки, уши, глаза. Друг мягко отстранил ее от себя и вполне серьезно проговорил:

–Полегче с нежностями, я не железный, в конце концов!

–Да что ты! – девушка из вредности решила шутливо «клюнуть» его прямо в губы, но вместо этого влипла в длинный вкусный поцелуй.

–Сама виновата, – прокомментировала она произошедшее, когда Ваня разжал объятья, и сразу скрылась в своей комнате.

Алена взяла блокнот, принялась чертить в нем условные схемы узлов связи «Айсберга», даже для пущей важности включила ноутбук, но из головы никак не шло, насколько неожиданно хорошо умеет целоваться ее умный толстый друг.

Погода выдалась на редкость мерзкой, и если бы не запланированная встреча с психологом, Стас ни за что бы не поехал на работу, проводив отца с сестрой на самолет – на правах гендиректора он имел право выбрать, стоять ли в пробке, ведущей в офис или также медленно ползти домой. Но подводить Мирославу Валерьевну совсем не хотелось, тем более, ему было чем поделиться после минувших выходных.

Движение на дороге будто замерло. «Айсберг» был в пятнадцати минутах пешком и, казалось, целом часе езды. От нечего делать Стас разглядывал в окно тротуар: льющая по стеклу вода искажала внешний мир, делая его похожим на картины импрессионистов. Зато размазанные фигуры под яркими пятнами зонтов могли регулировать свою скорость. Кто-то в голубом почти бежал, суетно лавируя между пешеходами – но в такую погоду забывший зонт человек мог даже не надеяться, что поторопившись, он меньше намокнет. Ленивые размышления Стаса о мокрой сущности непогоды прервала догадка, которая подтвердилась, когда мужчина опустил стекло – торопливой девушкой в голубом была его лечащий врач. «Никакая Ирина своим чаем не отпоит ее после такого ливня», – подумал он и крикнул:

–Мирослава Валерь, – отчество было не к месту длинным, – Мирослава, Мира, – громче позвал он, девушка обернулась. – Быстрее в машину!

Она поспешила к нему. Волосы слиплись, вода текла по лицу, а плащ впору было выжимать, лишь глаза красиво сияли на бледном лице холодным голубым блеском, губы были им под цвет.

–Станислав Михайлович, я не сяду, я вам весь салон испорчу.

–Кидайте назад эту мокрую тряпку – и внутрь, не то я вас так впихну, – строго проговорил он, доктор послушалась.

От нее пахнуло свежестью дождливого дня, мужчина врубил печку и подогрев пассажирского сиденья на полную мощность, белая блузка Мирославы Валерьевны уже успела местами промокнуть от плаща и прилипала к телу, доктор стыдливо пряталась в шейный платок. Стас отвернулся на дорогу:

–Почему вы без зонтика и пешком?

–Опаздывала к вам, на маршрутке точно не успела бы – сами видите, все стоит.

Голос дрогнул – даже в теплом помещении ее бил озноб.

–Надо как-то вас спасать, – Стас свернул в ближайший переулок – дороги между домами были куда быстрее центральной магистрали. Мужчина вглядывался в вывески и бормотал себе под нос, что не может найти ничего подходящего.

–Станислав Михайлович, что вы задумали?

–По-моему, с вами сейчас сделать можно одно – переодеть и просушить.

–Не придумывайте глупостей, – Мирослава Валерьевна куталась в шелковый платок, словно он действительно мог согреть. – У меня все в порядке, можем уже сейчас приступить к занятию, раз мы так встретились.

–Глупости, по-моему, говорите вы.

Он нажал на тормоз:

–Выходите, приехали.

Перед ними был маленький магазинчик одежды.

–Нет, не стоит.

–Что за несговорчивая девчонка?! Мира! – ситуация совсем не располагала к излишней вежливости. – Не хватало вам подхватить воспаление легких. Быстро переодеваться, или я своими руками посодействую.

–В тюрьму угодите.

–Меня оправдают.

Она поджала губы и вошла в магазин.

–Дайте девушке полотенце, – сразу проговорил Стас продавцу, протягивая пятисотку. – Посушите волосы пока, – обратился он уже к Мирославе. – Так, из одежды тут что есть?

–У нас все есть, – заявила темненькая продавщица.

–Подберите девушке плащик какой-нибудь водонепроницаемый, платье потеплее и обязательно зонтик.

–Голубого цвета, – тихо добавила Мирослава.

–У нас плащей нет, – с легким южным акцентом проговорила продавец.

–А пальто?

–И пальто нет, куртки есть.

–Тащите куртку, видите, человек замерзает.

Служащая магазина принесла два дутика – розовый и сиреневый.

–А голубого нет? – упорно интересовалась промокшая клиентка.

–Нет, остальные большого размера.

–С платьями у вас, надеюсь, получше? – уточнил Стас.

В этом он не ошибся. Выбор был велик, но Мирослава стеснялась.

–Не заставляйте применять силу, – прошептал он ей на ухо.

–Не ожидала от вас.

–Заботы и теплоты? – он снял с вешалки первый попавшийся свитер синего цвета. – Примерьте хоть это, а то уволю.

Такой аргумент почему-то сработал лучше всех уговоров о необходимости согреться, сохранить силы и здоровье. Девушка отправилась в примерочную и уже минут через пятнадцать собственноручно выбрала шерстяное платье с узором в стиле «гжель» и даже теплые колготки.

–Ноги у вас, похоже, тоже промокли. Обувь здесь есть? – осведомился мужчина.

–Есть угги.

–Берем белые.

–У меня уже есть одни на память от Алисы, – попыталась возразить Мирослава.

–Если бы они сейчас лежали в вашей сумочке… а так придется собирать коллекцию.

За время, проведенное в магазине, девушка отогрелась, волосы высохли и распушились, щеки порозовели. Платье совсем не вписалось в привычный официально-деловой стиль Мирославы Валерьевны но, на взгляд Стаса, придало девушке очарования. Розовая куртка и вовсе сделала ее похожей на десятиклассницу, сбежавшую с уроков. Мужчине приятно было смотреть на этот новый образ своего доктора, он отдал продавцу деньги и повез спутницу согреться изнутри – пообедать. К удивлению Стаса, буквально за углом оказалось неплохое заведение с явно завышенными для спального района ценами, потому там было пустынно и уютно.

–Проведем наше занятие здесь, – проговорил мужчина.

–Станислав Михайлович! Мне и так ужасно неудобно.

–Поверьте, до «Айсберга» мы будем ехать долго. Или предлагаете мне бросить машину и идти пешком под вашим новым зонтиком?

–Мне стыдно.

–Закрыли тему.

Заказывать обед Мирослава доверила Стасу, ибо сама боялась даже посмотреть цены в меню. На аперитив ей принесли рюмку клюквенной настойки, которую доктор выпить отказалась.

–Вам надо, чтоб не заболеть.

–Станислав Михайлович, я не пью – это против моих принципов, – она, скривившись, смотрела на рюмку.

–Боже, что вы несете?! Воспринимайте это как лекарство. Если откажетесь и потом разболеетесь – гарантирую, найду другого врача.

Мирослава глубоко вдохнула, зажмурилась, залпом выпила настойку и сморщилась, как если бы проглотила целый лимон.

–Вот и все, умничка, – тем же тоном, что Алиса хвалила Ксюшу за выпитые лекарства, произнес Стас. – Теперь можно приступить к занятию.

–Да уж, давно пора, – она посмотрела на часы, – сегодня я задержусь, и муж не обрадуется.

–Пробки…

–Не в метро, – улыбнулась доктор, – я слушаю, рассказывайте о ваших успехах.

Мужчина принялся говорить о выходных, о своих познаниях в фигурном катании и как раз хотел подойти к самой скользкой части проведенного времени, поведать доктору о нахлынувших сомнениях и попросить совета, но она прервала его на полуслове:

–А ведь вы мне после всего сегодня вряд ли гонорар заплатите, – произнесено это было таким тоном, словно все время его рассказа девушка не слушала собеседника, а размышляла о своем заработке.

–Почему же?

–Вон сколько потратили. Я бы все лучше вернула – и в дом! Муж теперь ругаться будет – скажет, поздно пришла, да еще и без денег. Эх…

Стас смотрел на доктора и не узнавал – лицо ее пылало, глаза горели нездоровым синим огнем, который сжег до тла жившие в них скромность и интеллигентность. «Клюквенная настойка без закуски, – осенило мужчину, – наверное, еще и на голодный желудок, да после переохлаждения – для непьющего человека это серьезно…»

–Не думал, что вы такая жадная до денег.

–Я не жадная, я экономная. Я ипотеку плачу.

–А муж?

–А муж, что муж? – Мирослава пожала плечами и замолчала на время, пока официант расставлял на их столе тарелки с супом. – Муж – личность творческая, у него работа то есть, то нет, а ипотеку надо платить, поэтому у меня три работы, – она задумалась и добавила, неприлично показав на Стаса пальцем, – и вы еще.

–И кем же трудится наш муж? – мужчина понимал: занятие сорвалось, а разговор поддерживать нужно.

–Культурно-массовый затейник, то есть, этот, работник, – сбивалась Мирослава. Стас и предположить не мог, что человека способна так изменить одна рюмка настойки.

–Короче, свадьбы всякие ведет, утренники детские… Детей он не любит, но деньги же надо брать. Поэтому и своего мне родить не разрешает. А мне уже ведь двадцать восемь, и еще эта ипотека…

–А почему он не найдет себе дополнительную работу, раз заказы от случая к случаю?

–Так он весь день занят – у него блог и сайт – он их заполняет – советы дает, картинки ищет. С людьми контакты налаживает, имя себе зарабатывает – раскручивается так… нам оно все пока денег не приносит, но он говорит – скоро рекламу размещать начнет или что-то в этом роде… я не сильно в сайтах разбираюсь… зато я работаю.

Мирослава, наконец, прервала свой монолог и проглотила ложку супа. Стас уже успел лично убедиться: блюдо это было сварено на славу, но девушка почему-то резко сдвинула брови и прижала ладонь к желудку, будто от сильной боли.

–Что такое? – забеспокоился мужчина.

–Ничего, сейчас пройдет – если целый день не ешь, бывает.

–Почему вы не ели? – часы показывали полпятого.

–Я обычно с собой беру, а тут не успела, и не до того все было. Уже прошло, – она зачерпнула и проглотила еще несколько ложек. – Видите, все в порядке, со мной так не в первый раз. Сначала я сама пугалась, а теперь привыкла уже. Душно здесь…

Девушка расстегнула пуговицы на вязаном воротнике, Стас был умилен ее непривычным растрепанным видом и порядочно шокирован рассказом: «Почти не ест, работает за троих, бедная девочка», – думал он. Хотелось ее по-человечески пожалеть: обнять, прижать к груди, пообещать оплатить ипотеку и забрать от нерадивого мужа, а вот что дальше – ни малейшего понятия…

–Не жалеет вас муж.

–Нет, он меня любит, – собеседница округлила голубые глаза, будто в чувствах ее избранника усомнились впервые, – и ужасно ревнует, особенно к вам. Он ваше фото в Интернете увидел и почитал про вас там всякое хорошее, теперь дико недоволен, что я к вам хожу. Тогда как вернулась в этих тапочках – скандал закатил. Но вы не переживайте, я вас не брошу.

–Из-за денег?

–Ну, во первых, из-за денег, – Мирослава подняла глаза от опустошенной тарелки, нахмурилась и невежливо погрозила Стасу пальцем:

–Не надо меня путать! В первую очередь, из медицинского интереса, а ваши гонорары его подогревают, – она пригубила принесенный кофе. – Но сейчас деньги никак нельзя исключать. Вы думаете, сегодня мне не хотелось самой все вот это купить? – она подергала себя за платье. – Я ни в коем случае не хотела, чтоб вы платили, я самостоятельная женщина – работаю, – она помолчала, глотнула еще кофе и добавила, – и не в одном месте, между прочим. Но я не могу вот так разбрасываться на тряпки. Я вообще не помню, как давно себе что-то покупала, не потому что предыдущая пара сапог там или туфель прохудилась…

Она остановилась на полуслове, закрыла глаза, потерла виски, несколько раз судорожно сглотнула и когда подняла веки, то смотрела на Стаса взглядом пойманного за руку нашкодившего подростка:

–Станислав Михайлович, вы мне простите все, что я тут могла наговорить, – торопливо произнесла девушка, проглянувшая в расстегнутом воротнике белая шея стала покрываться нервическими красными пятнами. – Дело в том, что у меня совершенно непредсказуемая реакция на алкоголь, выпитый на голодный желудок, потом процессы в организме восстанавливаются и это действие блокируется… Надо было предупредить вас, что я не обедала.

–Ничего, бывает.

–Я могла стать чересчур болтливой и наговорить всякого вздора, не берите, пожалуйста, в голову, – краска с шеи доползла до кончиков ушей.

–Не волнуйтесь, Мирослава Валерьевна, вы не раскрыли ни одной государственной тайны, – отшутился Стас, подумав про себя: «Бедняга, сколько же ей приходится прятать в себе».

–Я, к сожалению, не запомнила нюансов того, что вы рассказали про время между нашими занятиями, если вы готовы повторить, давайте продолжим.

У нее зазвонил телефон, девушка извинилась – краснеть дальше было некуда – и ответила мужу, что занята с клиентом.

–Юра, брось, пожалуйста, эти глупости, я тебя люблю и целую, – такими словами пришлось прервать супруга – шепотом, отвернувшись от столика.

–Похоже, вам домой уже пора, давайте отложим наше занятие. Неустойку я заплачу.

–Нет-нет, я готова слушать…

–Мирослава Валерьевна, – Стас наклонился над столом, взял ее за руки и тихо проговорил:

–Я обещаю, что оплачу вашу ипотеку, если вы поможете все вспомнить, но сегодня вам пора домой, чтоб не нервировать мужа и не заболеть самой.

Девушка отняла у него руки и закрыла ими лицо:

–Боже, мой, чего же я тут наговорила?! Простите, – еле слышно произнесла она.

–Ничего страшного, собирайтесь, – он дружески погладил ее по плечу.

–Не надо везти меня домой, я и так перед вами в долгу.

–До дома в такую погоду мы будем ехать долго, подкину до ближайшего метро.

–По дороге хоть что-нибудь расскажите о своем самочувствии, не то меня сгложет совесть.

–Ладно, постараюсь оставить ее голодной, – и мужчина коротко поведал о выходных, но лишних вопросов доктору сегодня решил не задавать.

Дома ей был уготован неприятный разговор с мужем, зато принятые Стасом меры помогли уберечь здоровье девушки от нависавшей простуды.

А вот Анюта вместо обещанного текста беседы с Олегом прислала смс: «Я заболела, не могу расшифровать интервью: в ушах звенит, а перед глазами плывет, как полегчает – сделаю!»

–Похоже, катка было слишком много? – спросил Стас, моментально перезвонив.

–Наверное, – слабо ответила она.

–Что хоть с тобой такое?

–Температура и очень плохо.

–Врача вызывала?

–Папин подозревает воспаление легких, я ему не верю – они все денег хотят на лечение.

–Говори адрес – привезу чего-нибудь полезного, это же я тебя укатал.

–Не надо, заразитесь еще. Я сама приеду. Потом.

Аня нажала «отбой» и не ответила, когда мужчина попытался перезвонить. Стасу стало не по себе – даже в позвоночнике неприятно закололо. Внутренний голос настаивал: девушка заболела из-за него, а ставший от этого двойным долг ей не скоро получится отдать – воспаление легких штука серьезная с потенциальными осложнениями вплоть до смерти… «Стоп, это я уже переборщил», – подумал Стас, когда размышления коснулись летального исхода, виной которого он вдруг может оказаться. Успокаивать совесть мужчина стал поисками в Интернете снадобий для Аниного здоровья, составил список показавшихся наиболее полезными средств и отправил за ними Ирину. Потом нашел контакты портала, где трудилась Энди Крис:

–Здравствуйте, мне нужно узнать адрес одного вашего корреспондента, – вежливо попросил Стас.

–Мы такую информацию не разглашаем, – коротко ответили ему и бросили трубку.

Попытки уговорить при повторном звонке результатов не дали, связаться с руководством тоже не получилось, потому что секретарь уже знала его по голосу и боялась перевести звонок выше. «Нет. Такие дела надо решать лично», – подумал Стас, взял принесенный Ирой пакет и отправился в редакцию молодежного портала.

Он знал, что в таких конторах трудится совсем немного людей, причем часто самые талантливые и активные выполняют роли нескольких корреспондентов, системного администратора и генерального директора портала. Предчувствие не обмануло – офис организации занимал всего три комнаты и холл, но отдельная ставка для секретаря была там предусмотрена.

–Здравствуйте, – проговорил Стас, протягивая ей визитку. Девушка бегло прошлась глазами по карточке и уже хотела отложить ее, но взгляд зацепился за слова «генеральный директор», затем следовало название известного бренда. Мужчине показалось, от удивления у секретарши даже обрамлявшие личико кудряшки зашевелились.

–Добрый день, – проговорила она, чересчур вежливая улыбка моментально приклеилась к лицу, – чем я могу помочь?

–Меня интересует размещение рекламы на вашем ресурсе и возможность спонсорства в каком-либо проекте. С кем я могу переговорить на эту тему?

–Мы могли бы прислать вам предложение по электронке.

–Я мимо проезжал. Статьи у вас живые, познавательные, решил лично обсудить.

–А, ну да, – она забыла закрыть рот, закончив фразу, немного помолчала, произнесла: «Минуточку обождите», – и скрылась в соседней комнате, даже не предложив высокому гостю чай или кофе.

–Серьезно, Лотарёв?!! – это было сказано так громко и выразительно, что никакая дверь не скрыла от Стаса эмоций начальника растерянной секретарши.

Не прошло и получаса, как нежданный посетитель почти согласился стать спонсором конкурса молодых и креативных фотографов: с подведением итогов тянули уже которую неделю – не нашли денег на призы.

–Катенька, кофе и документы о спонсорстве принеси, – крикнул в открытую дверь главный редактор портала Алик – такой же круглолицый как его секретарша парень в вязаной жилетке.

–У меня к вам будет еще одна просьба. Личного характера, – неожиданно добавил Стас. – И по рукам.

–Надеюсь, все в рамках приличия?

–У вас тут трудится корреспондент Энди Крис – милая девочка Аня – мне нужен ее домашний адрес.

–Понимаете, Станислав Михайлович, – издалека начал Алик. – Мы не имеем права разглашать информацию о наших сотрудниках.

–Но ведь вам нужен спонсор?

–Да, – вздохнул редактор, – здесь речь идет не об обычном корреспонденте… вы ведь знаете, кто у Ани отец?

–Одного не знаю, почему он не может дать денег на призы?

Пока Катенька угощала гостя кофе, ее шеф деликатно молчал, потом запер дверь и продолжил:

–Он денег давать не любит, ему вообще не нравится, что она здесь работает, но зато он проблемы создавать умеет. Прошу вас меня понять.

–То есть, не дадите адрес?

–Могу дать номер мобильного.

–Это меня не спасет, – Стас помолчал. Он видел, как глаза молодого редактора бегали между его лицом и не подписанными еще бумагами, как пальцы нервно барабанили по столу. Гендиректор «Айсберга» понимал – собеседник мысленно решает, чьего гнева больше бояться – отца сотрудницы или участников конкурса.

–А вы сможете передать ей посылку от меня? – сжалился он над Аликом.

–Без проблем, – круглое лицо просияло и даже как-то залоснилось, – надеюсь, там не бомба?

–Отнюдь, – мужчина достал из дипломата пакет со снадобьями, черкнул на нем: «Выздоравливай, Стас», добавил знакомый Ане по расшифровкам автограф, этой же ручкой подписал договор о спонсорстве, взял свой экземпляр, проговорил: «Передам в рекламный отдел, они с вами свяжутся. Деньги перечислим, как узнаю, что посылка дошла» – и вышел из кабинета, оставив немногочисленных работников молодежного портала отходить от шока.

К вечеру он получил очередное смс от Ани: «Приятно! Как вы смогли?» Стас перезвонил:

–Не могу говорить, – совершенно охрипшим голосом ответила девушка.

–А слушать?

–Да, – слабо прошептала она.

–Мне хотелось сгладить свою вину за твою простуду, – ответил мужчина вместо рассказа о своей находчивости, – выздоравливай и приезжай.

Он повесил трубку и через несколько секунд получил новое смс: «Спасибо!»

Отобедав в ресторане, Купавины хотели наедине попить кофе в офисе – до конца положенного сотрудникам перерыва оставалось еще минут двадцать. Но у кабинета финансового директора уже ждала Татьяна Борисовна.

–Что-то срочное? – спросила Алиса. Она понимала: спокойно попить кофе уже не получится.

–Алисонь… Алиса Евгеньевна, – за пять лет женщина так и не смогла научиться с первой попытки называть свою молодую начальницу без уменьшительно-ласкательных суффиксов. – У меня тут вопрос по штату нашему, хотелось бы быстрее согласовать. Но если вы заняты, я готова прийти позже.

–Отчего же, она вас примет, – Денис нежно пожал руку жены и удалился к себе.

–Заходите, – разочарованно протянула Алиса, – кофе будете? – спросила она уже в кабинете.

–Нет, спасибо, давайте лучше к делу.

«Думала, не попью кофе с мужем, оказалось, вообще не попью», – подумала девушка и без энтузиазма занялась неотложным делом своей посетительницы.

–Понимаете, у меня в бухгалтерии все женщины как с ума посходили – на следующей неделе уже третья в декретный отпуск уйдет, – начала излагать Татьяна Борисовна. – А сейчас, сами знаете, годовая отчетность, текучку, опять же, никто не отменял. Работать совершенно некому.

–Не понимаю, чем я могу помочь. Обратитесь к кадровикам, они подберут вам новых сотрудников – согласуете вместе кандидатов.

–Это я уже сделала. Одного мальчика точно возьмем, он приступит к работе с понедельника. Но у меня еще три претендента не более чем на два рабочих места.

–И что требуется от меня?

–Алиса Евгеньевна, вы должны либо согласовать со Станиславом Михайловичем ставку еще для одного сотрудника бухгалтерии – вы же работали у нас – знаете, дело найдется. Либо выбрать из моих кандидатов двух наиболее достойных. Вот резюме, – она положила перед девушкой три файла с личными делами соискателей, – если здесь информации недостаточно, назначьте им собеседование, посмотрите, кто нам может оказаться полезнее. Я уже пообщалась – сложный, неимоверно сложный выбор – хочу взять всех, – женщина вздохнула и замолчала.

Алиса взяла бумаги и пробежалась по ним глазами: молодой человек и девушка из первых двух документов отличались, пожалуй, лишь полом и фотографиями, в остальном – красиво составленные истории успешных людей: хорошее образование, карьерный рост при смене работы, наличие водительских прав, отличное владение иностранным языком, правильные фразы о лидерских качествах, умении работать в коллективе и быть частью команды в разделе «прочее».

Третью анкету Алиса чуть не выронила из рук – едва успела вцепиться в нее задрожавшими пальцами: с фотографии смотрело лицо, которое долго и мучительно стиралось из памяти и теперь вместо строк резюме возродило перед глазами картину семилетней давности – новогоднюю ночь, в которую девушку угораздило признаться своему парню, что у них будет ребенок.

–Ты же взрослая девочка, знаешь что делать, – ответил он, недовольно хмуря брови.

–Вроде да, но мы должны вместе решить, как быть дальше.

–Почему вместе? Думаю, ты все организуешь сама.

–Что организую, Саша?

–Решишь эту проблему. Или у тебя денег нет?

Алиса пристально посмотрела на него – до нее постепенно начало доходить, что возлюбленный не намерен оставлять этого ребенка.

–Ты хочешь от него избавиться? – последнее слово она буквально выдавила из себя.

–А есть другие варианты? – невозмутимо попивая шампанское, ответил Саша.

–Конечно, родить и воспитывать.

–Ты что, с ума сошла? – поперхнулся он. – Какие дети? Посмотри на себя, ты же сама совсем мелкая.

–Мне уже есть восемнадцать.

–По-твоему, это много? Алис, опомнись, нам этот ребенок всю жизнь сломает.

–Ты же говорил, мы поженимся и родим детей, – в горле уже стоял комок, но девушка продолжала пытаться убедить в своей правоте.

–Было дело, я и не отрицаю… но для начала надо окончить универ, найти работу, пожить чуток вместе – вдруг мы друг другу не подойдем, ну там быт заест, знаешь, говорят всякое такое…

–Саш, какая разница? Если ты меня любишь, можно изменить планы. Много семей рожают рано, мы с тобой куда-нибудь устроимся, будем зарабатывать, родители помогут, чем смогут…

–Это твой-топрестарелый папа, который вас двоих еле тянет? А тебе какая работа светит в таком возрасте и еще с грудным ребенком? Никакая! – выпалил он. – То есть, ты хочешь на моих предков повесить себя, этого ребенка и говорить о счастливой семье? А я вместо спокойной учебы должен буду пахать и зарабатывать вам деньги?

–Почему ты постоянно говоришь, что я маленькая? Когда мы этого ребенка делали, была большая. Кто меня убеждал перейти к более серьезным отношениям, мол, пора – я для этого совсем взрослая?

–Ой, Алис, – скривился он в неоднозначной улыбке. – Брось, а. Тебе разве не нравилось?

–Не уходи от ответа, – она зло смотрела исподлобья, все еще сдерживая слезы. – Ты же знал, такое может случиться. И я знала, но думала, ты готов к подобному…

–Да всего-то пару раз не предохранялись – я думал, пронесет…

–Видишь, не пронесло! – почти выкрикнула она. – И убивать это крошечное создание я не намерена. Это же настоящее преступление. Я не смогу… и не буду!

Слезы покатились сами, девушка одной рукой утирала их, другой гладила побаливавший от неприятного разговора живот. Саша молчал. Потом заглотил салат, допил шампанское, закусил куском мяса, и проговорил:

–Знаешь, твой новогодний сюрприз не удался. Это все неожиданно, я должен подумать, – он встал из-за стола и движением предупредил Алису, собиравшуюся следовать за ним. – Один. Я позвоню.

Этого он не сделал. Подло скрылся из ее жизни, стараясь весь оставшийся выпускной год не сталкиваться с бывшей девушкой в коридоре универа и переходить на другую сторону улицы, завидев ее вдалеке. Алиса не навязывалась. Она вволю наплакалась, родила дочку, сделала выводы относительно всех мужчин, а теперь держала в руках путевку в отличную работу для некогда бросившего ее человека.

Глаза беспорядочно бегали по его резюме, вместо связных предложений выцепляя слова «холост», «Кристалл», «легко лажу с людьми», «без вредных привычек» – наверняка там та же красивая история, что и у первых двух претендентов, но сейчас Алиса не в состоянии была сложить слова в текст.

–С вами все в порядке? – не выдержала Татьяна Борисовна, заметившая, что начальница слишком долго просматривала последний документ. Девушка подняла растерянные глаза, на щеках заиграл лихорадочный румянец:

–Этот человек не может работать в «Айсберге», – произнесла она, откладывая резюме.

–Отчего же? – удивилась женщина. – Это такой достойный кандидат. Вы же с ним один вуз заканчивали – там дается отличное образование. А опыт работы – посмотрите, он же в «Кристалле» сейчас, – она наклонилась к Алисе и почти прошептала:

–Обещал поделиться ценными сведениями.

–Нам не нужны перебежчики от Кристаллинского, – Алиса опустила глаза в резюме, усилием воли поймала строчку про конкурентов. – Тем более, он не уволился оттуда, а уже пришел к нам.

–Алисонька, деточка, это нормальная практика – он ведь не уверен, что мы его возьмем, а если оттуда уйдешь – второй раз не примут.

«По-прежнему умеет очаровывать теток, гад», – пронеслось в обиженном сознании девушки. Оказалось, годы ничего не стерли.

–Я не хочу, чтобы потом он с кем-то делился уже нашими сведениями.

–Мне кажется, вы ошибаетесь. Вот девушку, по-моему, лучше было бы не брать – она тоже может родить, а молодые люди в этом плане более надежны.

–Да, этот не родит, – себе под нос промычала Алиса и уже собралась окончательно отказать Александру, но вдруг решила не спешить:

–Знаете что, – проговорила она с вновь обретенным спокойствием в голосе, – вот эти двое пусть приступят к работе с понедельника.

–Но…

–С испытательным сроком в две недели. Потом вы подготовите мне отчет о том, справляются ли они и нужна ли по-прежнему третья ставка. Если кого-то необходимо заменить или потребность в дополнительном сотруднике останется очевидной, я встречусь с ним, – она ткнула в Сашино резюме, – пообщаюсь, а потом решу, достоин ли он «Айсберга».

–Алиса Евгеньевна, но он за это время может найти другую работу.

–Татьяна Борисовна, помилуйте – он уже трудится в «Кристалле», от кого кроме нас может прийти лучшее предложение о работе? Не переживайте.

От работы Стаса отвлек шум, походивший на громкую и совершенно неуместную на этаже руководства ссору. Особенно хорошо было слышно обиженный женский голос, которому будто никто не возражал. Мужчина выглянул из кабинета и увидел Алену, кричавшую брату:

–Ты ничего не понимаешь! Верни пропуск!

Денис прятал за спиной заветную карточку, которую у него пытались отнять, и с невозмутимым видом уговаривал девушку зайти к нему о чем-то договориться. Ее это не устраивало:

–Все равно поеду, и так. Ирина, откройте мне дверь!

Бедная секретарша до этого деликатно делала вид, что не замечает перепалки, но как правильно реагировать на просьбу девушки, не знала. Благо, вмешался самый главный начальник:

–Быстро ко мне, оба, – скомандовал Стас. Не особо любимая им Алена теперь нешуточно разозлила – недели не проработала в «Айсберге», как уже нарушила покой на предприятии.

–Некогда разбираться, – выпалила девушка, – Ваньку спасать надо.

–Быстро, я сказал!

Денис за руку затащил сестру в кабинет и поспешил извиниться.

–Алена, похоже, ты забываешь: здесь мы не дома, – проговорил Стас, запирая дверь.

–Ты же не знаешь: Ваня ногу сломал!

–По моим данным, он с самого утра должен быть в поезде, – ответил мужчина, поглядев на часы.

–Да, но теперь его снимают с поезда и везут в больницу в какой-то Тьмутаракани.

–А этой дурехе надо непременно отправиться за ним, да еще взяв у меня кругленькую сумму на всякий случай. Но я склонен думать, что в этом сомнительном месте молоденькой девушке с дорогой машиной и толстым кошельком делать нечего. Тем более, пока она доедет, уже стемнеет. О том и спор.

–Погодите-погодите, сейчас узнаю все у Вани, – Стас набрал номер друга, тот был недоступен.

–У него связь прервалась, – плаксиво объяснила Алена, – предупредил – и абонент недоступен…

–Да как он умудрился?!

–Сказал, попросили помочь вещи наверх убрать, поезд качнуло, Ваня споткнулся и неудачно упал. Представляете, он там совсем один, даже ни одного робота с ним нет?!

Денис принялся объяснять Алене, что правильнее будет заказать служебную машину, которая заберет и привезет ее друга в целости и сохранности, ведь далеко отъехать он не успел. Девушка была непреклонна и то и дело порывалась убежать из кабинета – по ее мнению, нельзя было терять ни минуты. Стас продумывал уместные решения, наблюдая за общением брата с сестрой. Неожиданно для себя, он заметил, как сильно они похожи, и понял, что именно это больше всего и раздражало его в Аленке – тот же овал лица, цвет глаз, длиннющие ресницы и непокорная прядь волос, которая в женском варианте выглядела эффектно уложенной челкой – все это напоминало того, к кому Стас последние месяцы ревновал объект своего обожания. И если перед Денисом было стыдно за симпатию к его законной жене, то Алене доставалось раздражительности за двоих. Мужчине стало не по себе от этой догадки, и он захотел сделать для Алены что-то хорошее:

–А со мной ее пустишь? – спросил он Дениса. – Думаю, ехать не так далеко, и, если понадобится, постоять за нас обоих вместе с кошельком и машиной я смогу.

–Да и речь пойдет уже не о ее машине и кошельке, – усмехнулся приятель и серьезно добавил:

–Я бы и тебе не рекомендовал пускаться в столь длительное путешествие – за рулем наверняка устанешь, – настаивать в отношении Стаса он не мог, разве что полагаться на его благоразумие.

–В отличие от некоторых, я горячку пороть не хочу, но тоже не прочь побыстрее узнать, как он себя чувствует – все-таки с детства дружим.

Стас вообще был удивлен, что Ванька в первую очередь позвонил какой-то там девочке, а не ему. Тем не менее, настроение этой девочки мужчине было близко. Перепоручить друга неизвестному водителю было не в его правилах:

–Я не знаю, что с ним и можно ли его в принципе забрать – тогда придется на месте договариваться с докторами, – он выразительно помусолил кончики пальцев. – Чужой человек вряд ли станет суетиться даже ради своего начальника.

Денис оценил справедливость этих доводов и мысленно добавил, что Алене наверняка хочется провести в обществе Стаса несколько часов – тем более, тот сам предложил.

Брат вернул девушке пропуск.

–Ты название станции, где его должны скорой помощи передать, запомнила?

–Даже записала, – Алена протянула лист из блокнота.

–Здесь нас и ищите, если машину с кошельком отбить не удастся, – съязвил Стас, показав записку Денису, покидал кое-что со стола в дипломат и направился к выходу.

В машине девушка вела себя непривычно – не пробовала заладить разговор хоть на какую-то тему, не улыбалась заискивающе, словом, не делала того, чем обычно раздражала Стаса, пытаясь ему понравиться. Алена молча воевала с планшетом, который не хотел выполнять волю хозяйки – она нервно скользила по нему пальцами и периодически смахивала слезу с правого глаза – левый почему-то ее не беспокоил.

–Может, прекратишь насиловать планшет? – не выдержал Стас терзаний попутчицы.

–Ты не на меня смотри, на дорогу смотри, – огрызнулась она.

–Ты дергаешься так, что попадаешь в мое поле зрения, – минутная слабость и какой-то голос совести заставили его взять девушку с собой, но не в их силах было научить проще относиться к ее поведению.

–Я его на карте найти не могу, уже несколькими программами пробовала. И телефон недоступен – он и вне сети должен посылать сигнал на спутник, – Алена, как умела, объяснила свои страхи. – А если с ним что-то случилось страшное?

–Ты не думала, что у него банально села батарейка? Выключенный мобильник твои шпионские радары не поймают.

–Может, – пожала плечами девушка. – Но у Ваньки не может не быть с собой какого-нибудь съемного аккумулятора – это же Ваня!

–Мне кажется, если у человека сломана нога, ему совсем неудобно искать в чемодане аккумулятор, возможно, он вообще не думает о нем. Ты сама что-нибудь ломала?

–Не-а.

–Тогда тебе не понять, – он помнил, как еще в юности сломал руку на тренировке – ой, не до зарядки было…

–Думаю, с нашим Ваней даже в Тьмутаракани будет все в порядке, главное, чтоб там врачи нашлись, – добавил Стас. – Расслабься, ехать еще долго, пока он не на связи мы можем только гадать.

–Еще издеваешься – словно он тебе не друг!

–Тебя высадить?

Алена замолчала, уткнулась в планшет, потом разочарованно кинула его в сумку на заднем сидении и, закусив кулак, чтоб не всхлипывать, отвернулась плакать к окну. В ближайшей пробке девушка заснула – наверное, перенервничала. Не прошло и получаса, как Стасу пришла смска, сообщавшая, что абонент Ванька Соболев снова в сети. Он набрал номер друга:

–Жив?

–Жив, но передвигаться в пространстве не могу – на форум не поеду.

–Иван Алексеич, уйми свое желание трудиться, расскажи лучше, о тебе есть кому позаботиться?

–Учитывая, сколько денег я предусмотрительно снял с карточки в дорогу, меня тут по особой договоренности будут любить еще несколько дней, хотя вообще в травмпункте палат для пребывания пациентов не предусмотрено. Поэтому пришли сюда как можно быстрее такси – местные почему-то отказываются меня везти, ссылаясь на долгую дорогу и плохую погоду.

–Странно, у нас солнечно… Не переживай, за тобой уже выехал самый лучший таксист. Пришли точный адрес больницы.

–Договорились. И не забудь предупредить оргкомитет форума – неудобно как-то вышло…

–Оставь мне решать эти вопросы, лечись. Надеюсь, тебе есть, чем развлечься?

–Обижаешь, я с двух лет умею занимать себя и окружающих.

Убедившись, что с другом помимо обновки в виде гипса на ноге все в порядке, Стас вспомнил и о причине этой досадной травмы. В поезд Ваня попал далеко не по собственной инициативе, даже командировкой его поездку назвать было бы не совсем корректно – он по просьбе своего единственного начальника отправился экспертом на всероссийский молодежный форум, который почему-то решили проводить не в столице, а в не самом большом городе в самой глубине страны – по словам организаторов, поближе к ее географическому центру. Стас прозаично предположил, что там дешевле, но поехать на форум согласился. Решил попиариться, а заодно и познакомиться с полезными людьми в процессе благородных занятий – проведения для активной молодежи мастер-классов о построении бизнеса и работы в составе жюри, распределяющего гранты на реализацию лучших проектов этой активной молодежи.

Когда Стас с Олегом решили банально отправиться к месту событий на самолете, оказалось, что по неизвестным техническим причинам летают они в те края далеко не каждый день – получалось, можно прибыть либо за два дня до, либо через день после начала форума, потому гендиректорской волей было решено мастер-классы про инновации в бизнесе поручить Ване, который мог себе позволить три дня провести в поезде и оказаться на месте точно в срок – лететь на самолете заранее тот отказался, приведя в доказательство какую-то сложную теорию о безопасности, в справедливость которой проще было поверить гению на слово, нежели вникать в детали. Сам Стас планировал прилететь позже, поработать в составе жюри и произнести в финале пламенную речь, вдохновляющую молодежь на подвиги в развитии собственного дела.

Сейчас главной проблемой стало не то, что мастер-класс от живого гения организаторы теперь не получат – наверняка они смогут чем-то заменить Ванькино выступление. У Ивана Соболева была и вторая задача – быть нянькой своему высокопоставленному другу, ведь в числе вип-гостей мероприятия наверняка могут оказаться люди, о знакомстве с которыми Стас забыл – друг должен был все время оберегать его от возможных конфузов.

Теперь нужно было предупредить организаторов о вынужденных изменениях в их программе и о присутствии на форуме еще одного вип-гостя из «Айсберга», точнее, Стас подумал о вип-гостье, на роль которой выбрал Алису – она также была в курсе всех дел, а управление компанией на время собственной командировки правильнее было поручить Олегу – единственному оставшемуся дееспособным заму. Мужчина принялся за решение вдруг возникших вопросов, вернее, переложил это дело на плечи своей секретарши, в подробностях описав, что и как ей надо сделать, и наказав отзвониться о результате. За это время по параллельной линии раз пять безуспешно пытался пробиться Ваня.

–Что-то забыл? – перенабрал его Стас.

–Извини, вероятно, вопрос не совсем к тебе. Но я упорно не могу прозвониться Алене, а спутник показывает, что она на большой скорости передвигается в сторону населенного пункта, где я сделал вынужденную остановку. Это, если верить данным с ее телефона. В то же время, датчик ее машины свидетельствует, что та на стоянке «Айсберга»…

–Да вы сговорились что ли? – прервал его друг, – спит твоя Алена, тут, со мной.

–То есть я вам несколько мешаю?..

–Вань, вот ты что сейчас имел в виду? У тебя от скуки фантазия что ли разыгралась? Просто я еду за тобой, а она спит на соседнем сидении, телефон не слышно – думаю, на беззвучном режиме стоит.

–Я, как-то не подумав, спросил – бывает, – узнав о своей опрометчивости, собеседник поспешил сменить тему:

–Ты уж скорость-то сбавь, а то мало ли чего в дороге – потом за вами еще придется кому-нибудь ехать.

–Ваш юмор, Иван Алексеич, совсем не уместен – я не превышаю допустимой на трассе скорости. И боюсь, что переживаешь ты не за меня, а как раз-таки за мою спутницу. Признавайся уже, что у вас с ней?

–Я бы и рад, но не могу с уверенностью ответить на этот вопрос.

–Вань, чего темнишь-то?

–Да серьезно, наши отношения находятся на той стадии, которая сложно поддается классификации.

–Ладно, опустим эти сентенции, до встречи.

К месту встречи они двигались быстро, но погода действительно портилась. Стас решал по телефону насущные вопросы управления компанией, пока видимость не стала настолько плохой, что, отвлекаясь на разговор, он стал рисковать здоровьем машины, попутчицы и себя самого. Девушка проснулась, когда за окном стемнело, по стеклам неприятно барабанил дождь, зато они были уже почти у цели. Алена вовремя набрала своего травмированного друга, поскольку навигатор Стаса потерялся в улочках маленького городка, в который случайно занесло Ваню – вместо болтовни с Аленой тот передал трубку кому-то из местных, чтобы сориентировать на местности группу спасения.

В найденном таким образом травмпункте не особо приветливая женщина-администратор указала, что их друга надо искать в конце коридора – там, где на пороге врачи стоят.

–У него случай такой сложный что ли?

–Да я бы тоже там была, но кто-то должен людей как вы принимать.

В палате, которой временно стала для Вани одна из перевязочных, врачи находились не только на пороге – они сидели рядком на свободной кушетке, стояли, облокотившись на подоконник, и подпирали стены – да и не только врачи – похоже, здесь собрались все свободные сотрудники этого медучреждения. А Иван Соболев проводил для них бесплатное шоу о возможностях науки и техники.

Проехавшие две-три сотни километров посетители вошли в тот момент, когда он демонстрировал, как телефон по голосовой команде может сам подлететь ему в руку с расстояния, не превышающего трех метров.

–Похоже, тебе тут и без нас неплохо, – проговорил Стас, прикидывая, где бы приземлиться в густонаселенной палате, а Аленка бросилась обнимать и целовать Ивана с таким усердием, будто уже мысленно успела его похоронить, а он к всеобщей радости воскрес.

–Прошу тебя, не усугубляй ситуацию, – напомнил ей об известном обоим случае Ваня, вполне охотно обнимая рукой за талию.

–Ванечка, миленький, – причитала она, – да лучше тебя нет никого, я все-все поняла, ты тогда правильно сделал, давно пора уже – это я сама не замечала, кого на самом деле люблю-то.

Собравшиеся в палате с интересом переключили внимание на другое шоу, развернувшееся у них перед глазами. Иван шепнул девушке на ухо, что на людях так себя вести неприлично, но побоявшись ее обидеть, поцеловал в щеку, крепко обнял и на своем умном языке доступно сообщил зрителям о завершении сегодняшней шоу-программы – ему пора собираться в дорогу.

Стас же у кого-то из находившихся в палате врачей успел выяснить, как это технически сделать: узнал все детали, сказал, что готов ехать обратно, присел на кушетку… и заснул. Когда гости в белых халатах наконец разошлись, Ваня с Аленой заметили примостившегося в углу друга.

–Похоже, дорога сюда была не такой простой, как он рассчитывал…

–Может, я поведу обратно?

–Сомневаюсь, что ты справишься в условиях темноты и плохих погодных условий.

–Да ладно, я по дороге сюда прекрасно выспалась, а теперь еще и абсолютно счастлива.

Ваня не меньше ее был рад прояснившейся ситуации на личном фронте, они остались наедине… в общем, заняться кроме как поцелуями было нечем – если бы не помешал зазвонивший мобильник Стаса.

–Добрались уже? – весело спросила из трубки Алиса.

–У тебя тоже радар на моем телефоне? – в полусне спросил он.

–С тобой все в порядке? – насторожилась девушка.

–Да-да, – он встряхнул головой, чтобы согнать сонливость. – Мы у Ваньки в палате, сейчас поедем обратно.

–Давай, вы в какой-нибудь гостинице местной заночуете? Ты же не в себе после стольких часов за рулем.

–Алис, я не маленький. Тем более, завтра у нас совещание утром с этими, как их…

–Да знаю я, перенесем, ничего страшного. Как-то не верится мне, что ты будешь там бодр и весел после этого ночного путешествия.

–Не-не, так дела не делаются.

–Я знала, что ты это скажешь, потому передохни полчасика – к вам приедет машина от «Айсберга».

–С таким же уставшим водителем, как я?

–Нет. Денис сказал, что вы с Аленой без запасного водителя пустились в такую даль, и я сняла фуру с рейса – у дальнобойщиков всегда два шофера-сменщика.

–Отлично, ты воруешь мой транспорт.

–Мне кажется, по сравнению с потерей гендиректора, а заодно и его первого зама – это ерунда. Стас, вы серьезно рискуете, – добавила она, оставив шутливую интонацию.

–Спасибо, скорее всего, ты права… присылай контакты водителя – разберемся.

Фура, вернее, ее передняя часть без прицепа, оказалась вполне уютной даже для человека в гипсовом валенке – Ваня с Аленой мило ворковали, убаюкивая Стаса своей болтовней. Сколько времени получилось поспать, он не понял, но проснулся от резко выстрелившей мысли, что все могло произойти не случайно. «А если Ванька не споткнулся, а его специально толкнули? – замаячило в голове. – Ведь вместо него мог ехать я». И он принялся расспрашивать друга о подробностях получения им травмы – кто был рядом, точно ли поезд качнуло, мог ли кто-то поспособствовать его падению? Иван сначала на все подробно отвечал, потом понял причину допроса, резюмировал, что друг переутомился в пути и предложил еще поспать – мол, отдых снимет все опасения… но они крепко засели, чем Стас и поделился с Мирославой Валерьевной:

–Понимаете, Ванька, он весь в себе, он бы и не заметил, как его тихонько толкнули, не придал бы этому значения – а на поверку наше выступление на крупном всероссийском форуме сорвано. К тому же не все знали, что он вместо меня едет, поэтому…

–Поэтому я делаю такой вывод: тот, кто хочет вам навредить, своего добился – вы начали видеть скрытый смысл в случайностях и подозревать неладное во вполне обычных вещах, – перебила его доктор. – Я вам советую на эту ситуацию смотреть с точки зрения логики. Иначе нам вместе с восстановлением памяти придется еще параноидальную зависимость лечить. Прошу простить за резкие слова, но я не вижу объективных причин сопоставлять эту ситуацию с теми, что произошли на вашем предприятии ранее.

–Как же нет? Тоже все выглядит полной бессмыслицей, а в результате бьет по имиджу «Айсберга».

–Станислав Михайлович, остыньте, – холодно, как-то немного свысока, проговорила она. – Если бы ваш друг не сломал ногу – он бы даже не заметил этого падения. Процент того, что легкий толчок обернется переломом – минимальный. Тем более, вы утверждаете, что Иван Алексеевич несколько рассеян и неуклюж – будь вы на его месте, то и само падение можно исключить. Если его вообще кто-то толкал… То, о чем вы говорите, ребячество какое-то.

–А грузовики на мусоросжигающий завод – не ребячество?

–Ущерб от той операции вполне прогнозируем – минус несколько партий товара. В случае со звонком о переносе переговоров вы потеряли крупную сделку. Ситуация в поезде более безобидна, чем если бы злоумышленник проколол шины вашего автомобиля. Ваше участие в том мероприятии, насколько я понимаю, в большей степени имиджевая акция, нежели что-то серьезное.

–Да, так и есть…

–Не думаю, что если вы его пропустите, это как-то повлияет на судьбу предприятия. Поэтому предлагаю не играть нам с вами в детективов, стараться рассуждать здраво и заниматься нашим основным направлением работы… Станислав Михайлович, по-моему, вы отвлеклись?

–Нет-нет, я весь во внимании, – Стас поднял глаза от беззвучно приславшего смс телефона. – Думаю, вы правы, я стал слишком подозрительным.

–Нет ничего плохого в том, что вы приглядываетесь к своему ближайшему окружению, но если следовать вашей логике, то даже я, сейчас давая вам советы, могу состоять с кем-то в преступном сговоре, – она выдержала паузу – Стас набирал в телефоне ответ, думая, что делает это незаметно для доктора:

–Мне кажется, вы не настроены продолжать наше занятие, – выразительно добавила Мирослава.

–Вы ошибаетесь, – виновато ответил мужчина, – мне как раз прислали важную информацию о том, что я могу ознакомиться еще с одним блоком воспоминаний.

«Привет, я окончательно пришла в себя. Интервью в почте. Хоть завтра можем встретиться и обсудить», – так выглядело сообщение об этой важной информации, на которое Стас поспешил ответить: «Завтра улетаю в командировку. Встретиться… можно в аэропорту кофе попить… обсудить – вряд ли…»

Аня болела уже которую неделю. Воспаления легких у нее не подтвердилось. Все обстояло хуже – девушка подхватила какую-то на редкость гадостную форму ангины с высокой температурой, дикой болью в горле, осипшим голосом и безумной слабостью. Стас как заботливая мамочка пекся о ее здоровье – в себе он видел причину сего страшного недуга и старался оперативно узнавать, идет ли дело к выздоровлению… но получалось это делать лишь в форме смс-общения. На его вопросы о самочувствии Аня отвечала короткими мессаджами, что буквы сливаются, сил ни на что нет, словом, бывало и лучше… Наконец-то она написала про улучшения, наконец, прислала то, что было приятно прочесть, что снимало груз с совести и неподдельно радовало. И тут Мирослава Валерьевна точно строгая школьная училка вмешалась в их переписку – прочесть ответное смс про аэропорт стало верхом невежливости. Стас перевернул телефон экраном к столу.

–У вас завтра будет сложный день, лучше потратьте время на подготовку к путешествию, – предложила доктор, понимая: свой гонорар она отработала, а пациент не настроен на сеанс продуктивного общения.

–Я вас обидел?

–Нисколько. Надеюсь, по итогам вашей поездки нам будет что обсудить.

Ответное смс от Ани говорило, что встречаться в аэропорту смысла нет… На следующий день Стас убедился в справедливости этого. На минутку засветившись на работе, они с Алисой вынуждены были там задержаться: именно в день отлета их нашли важные и неотложные дела… в итоге, шатл до самолета вынужден был ждать пассажиров бизнес-класса, примчавшихся на регистрацию в последний момент.

При взлете Алиса задремала, а ее попутчик прочитал распечатанное интервью с Олегом и порядочно разозлился на друга – тот ведь даже не пытался скрывать, что осуждает своего начальника и сам бы вел дела совсем иначе. «Он в курсе всех проектов. Он вполне мог подставить регион, находящийся в подчинении отца, – закрутились подозрения. – Даже Ваньке билеты на поезд он через Ирину заказывал – когда сам ехать отказался. А что, если и сейчас меня тут ждут какие-то неприятные сюрпризы, а Олег остался в роли генерального?»

Стюардесса предложила напитки. Алиса проснулась. Стас быстро убрал бумаги и постарался незаметно подвести разговор к тому, имел ли он с Олегом разногласия о стратегии развития «Айсберга».

–Ты меня, конечно, извини, но, – Алиса запнулась – дальше предстояло сказать, что тоска по Олесе отодвинула в сознании Стаса «Айсберг» на второй план и твердая позиция предприятия на рынке сейчас сохранилась во многом благодаря стараниям остального генералитета фирмы, в том числе и Олега. Это пришлось перевести в обтекаемую фразу:

–Да не о чем вам было спорить-то… сам знаешь, Олег хоть и тусовщик, но личную жизнь и бизнес не путает. По большей части, – не удержалась она от ремарки.

–В его подчинении сейчас много направлений, вот думаю, не перераспределить ли ответственность… А то загружен парень…

–Тогда забери у него благотворительность, – сразу нашлась Алиса. – Он ее терпеть не может.

–Подумаю, – ответил Стас, принимаясь за принесенный стюардессой обед и параллельно пытаясь рассуждать, как учила доктор – логично. Раз озвученная в интервью неприязнь к благотворительности была не каким-то откровением, а всем известным мнением его друга, возможно, не стоит его подозревать. А возможно, он не боится подозрений именно оттого, что все в курсе. «Сложно все это и наверняка ведь не узнаю, пока за руку не схвачу», – даже при казавшемся логичным раскладе выводы как-то не радовали. Мужчина грустно вздохнул, и спутница не могла не догадаться, что это вряд ли вызвано принесенной на обед курицей.

–О чем переживаешь?

–Не люблю самолеты… Ванька не случайно сказал, что поезд надежнее.

–Раньше ты меньше заморачивался, – девушка перевела разговор на какую-то нейтральную тему, пытаясь отвлечь свояка от тревожных мыслей. Ей это удалось – общаться с Алисой он любил.

По прибытии времени на какие-либо мысли вообще не осталось – организаторы встретили своих вип-гостей в аэропорту и доставили их на фуршет – перелетев несколько часовых поясов, представители «Айсберга» оказались на месте уже далеко после завершения рабочей программы мероприятия. По дороге сопровождающие снабдили долгожданных участников форума целой пачкой разных бумаг о его тематике, участниках и прочем, рассказали коротко, как проходили первые дни и выразили огромное желание дополнить выступление Стаса на закрытии мастер-классом от них с Алисой в ближайший день. Молодые люди пообещали что-нибудь придумать уже у входа в банкетный зал, где Стас увидел действительно старых знакомых – их он сам помнил.

–Герр Лотарёв, глазам не верю! – встретил его в самом прямом смысле распростертыми объятиями Николай Романович Вартунатов – крупногабаритный товарищ лет сорока с проседью в черных волосах. Когда-то он сам был молодым успешным бизнесменом и давал Стасу советы для идеального стартапа. Сейчас успехи его продолжали радовать, но из категории молодых мужчину вытеснил возраст.

–Я думал, ты завязал светиться на подобного рода тусовках…

–Как можно?! Выжидал время, чтоб выйти из тени.

Мужчины обменялись крепкими рукопожатиями, Алиса тем временем сканировала зал на наличие забытых свояком людей. Парочку из них она обнаружила, но деловое общение с ними было настолько незначительным, что девушка с трудом могла вспомнить его суть, а уж имена и отчества совершенно затерялись в закоулках ее вполне благополучной памяти – значит, Стас тем более не обязан был их помнить. Алиса деликатно сообщила ему об этом и оставила в приятном обществе, отправившись подкрепиться – еда из самолета ее не впечатлила и осталась почти не тронутой.

Едва девушка распробовала салат, как откуда-то появился высокий молодой человек в полосатом костюме и пригласил потанцевать. Несколько пар топтались на небольшом танцполе под негромкую музыку – повода, да и желания отказывать у Алисы не было.

–А правда, что я танцую с Алисой Купавиной? – спросил он, наклоняясь к самому ее уху.

–Допустим. А вас как величать?

–Меня Миша.

–Просто Миша?

–Для вас – да.

–Что ж, просто Миша, расскажите, как тут проходит форум.

–Я всю жизнь мечтал с вами встретиться и поговорить, – его руки все ближе притягивали ее за талию, она отодвигала его плечи и продолжала светский разговор:

–Я не так давно на слуху, чтоб вы могли знать о моем существовании всю жизнь.

–Вы можете дать молодежи массу полезного, одним видом своим доказать, каких высот можно достичь в…

–Просто Миша, вы как-то не о том говорите, о чем я спрашиваю, – серьезно заметила девушка. – Вы, вообще, что представляете на форуме? Я слышала, участники от молодежи веселятся где-то в другом месте.

–Я из оргкомитета, – проговорил он, коснувшись щекой ее виска. – Мне бы хотелось поделиться с вами одним своим проектом – он про сотрудничество таких больших компаний, как ваша, с молодыми индивидуальными предпринимателями.

«Какая безумно длинная песня», – подумала Алиса про мелодию, под которую была вынуждена танцевать – партнер ей с каждой секундой нравился все меньше.

–Не вижу новизны в подобном сотрудничестве, – произнесла она, отстраняясь от молодого человека, чтобы посмотреть ему в глаза. – И вопросы эти находятся не в моей компетенции – их решает Станислав Михайлович.

Станислава Михайловича она взглядом не нашла – похоже, он так не вовремя вышел подышать за компанию с товарищами – Николай Романович курил как паровоз, потому частенько удалялся из зала. «Надо же в такую холодину еще здоровье свое травить», – зло подумала девушка.

–С ним я тоже хотел бы переговорить, но мне кажется, лучше будет, если вы поможете подготовиться к этой встрече, – продолжал, между тем, собеседник.

–Возьмите и расскажите ему – и все, я могу вас познакомить.

Музыка стихла, Алиса успела отцепиться от Миши, пока не зазвучала следующая мелодия.

–Я немного проголодалась, – объяснила она резкий жест и направилась к столу, молодой человек вызвался за ней поухаживать – вместо сока зачем-то налил вина, а поближе к канапешкам подставил конфеты с коньяком, попутно рассказывая, что у него есть презентация с подробными схемами взаимодействия, которую он бы хотел показать как можно скорее.

–Отлично, приносите завтра – я какой-то семинар буду вести. Вы, как организатор, должны быть в курсе, где меня найти.

–А может сейчас, у меня в номере?

–Нет, я устала с дороги и никакие презентации сегодня смотреть не буду, – жестко отрезала она. Играть в вежливость с совершенно не интересным ей человеком надоело, да и в голове поселилась нехорошая мысль, что к себе он зовет не ради какого-то там проекта, а зачем-то еще. Запах спиртного, исходивший от Миши, расшифровывал это «еще» ничуть не привлекательно для Алисы. Он, между тем, начал уговаривать, хватать за руку и окончательно ее разозлил. Пришлось найти в зале девушку Вику, которая, казалось, отвечала за все, и, сославшись на долгий перелет и усталость, попросить отвезти в гостиницу.

–Станислав Михайлович, ты со мной поедешь или пообщаешься еще? – спросила Алиса перед отъездом.

–Давай уж вместе.

–Прошу прощения, что украла, – товарищи Стаса вежливым кивком ответили на ее очаровательную улыбку.

В гостинице девушку ждал новый сюрприз.

–Не может такого быть, чтоб мы с ним жили в одном номере! Поселите меня отдельно! – возмущение в голосе скрывать не хотелось. Еще год назад Алиса бы ничуть не испугалась переночевать со Стасом под одной крышей, даже в одной постели – тогда она была уверена: он укроет ее одеялом, поковыряется немного в планшете и заснет рядом до самого утра. А вот теперь благодаря разговору с Мирославой и собственным наблюдениям за свояком ее вера в безгрешность его намерений покачнулась.

–Извините, но мест в гостинице нет – все занято участниками форума, – вежливо, но совсем без сочувствия ответил администратор.

–А вы куда смотрели, когда бронировали номера?! – обратилась Алиса к молодым людям из оргкомитета.

–Нас предупредили о замене спикера, но не просили менять расселение…

–Конечно, – Алисе захотелось вставить слово «тупица», но она сдержалась:

–Вы сами должны были понять, раз пол участника меняется, то селить мужчину и женщину в одном номере – это дурной тон. Тем более, вы нас вроде как вип-гостями называете, а не можете обеспечить меня комнатой на ночь! Вызовите такси – я поеду в другое место…

–Алиса Евгеньевна, простите, но мы сейчас находимся за городом, – вполголоса начал объяснять лидер молодежи, затеявшей это мероприятие, Валера. – В это время вряд ли сюда быстро приедет такси, если вообще приедет.

–Погода плохая, – пояснила Вика, – обычно тут службы такси или вообще рейсы отменяют, или их машины с такой скоростью расхватывают, что вы не один час ждать будете. А нашего водителя мы уже отпустили.

–И нет никакой гарантии, что в другой гостинице места будут – мало ли…

–Что это за ахинея?! Вот вы бы согласились провести с ним ночь?

Стас был мужчиной видным, а на фоне замотанных организационными вопросами коллег Виктории выглядел писаным красавцем. Да еще если в уме прибавить его обеспеченность… В общем, по глазам девушки и слегка покрасневшим щекам Алиса поняла, что та подобное соседство сочла бы за честь. Озвучить это мнение она не дала неожиданным предложением:

–Давайте меняться – я перекочую в ваш номер, а вы – в наш!

Стас тоже посмотрел на худую девушку с уставшими глазами и наспех забранными в хвост волосами пепельного цвета и вставил свое слово в завязавшийся спор:

–Алиса, давай уже прекратим этот спектакль – в конце концов, ты как-то живешь со мной в одном доме.

–Не как-то, а в своей комнате. Может я голой спать привыкла – и совсем не хочу это тебе демонстрировать!

Девушка пожалела о сказанном, увидев, как глаза обоих парней из оргкомитета скользнули по ее одежде – мысленно ее уже сняли.

–Алиса Евгеньевна, давайте вы все-таки пройдете в тот номер, а мы попробуем эту проблему утрясти, – нашелся Валера. – Я просмотрю списки расселения, возможно, что-то удастся решить – в конце концов, не все гости сейчас спят.

–Да почти все еще на фуршете, – добавил его коллега.

–Вот-вот, мы продумаем варианты, а как они подъедут, спросим, не согласится ли кто-то из них на переезд.

Алиса мялась на месте. Что-то во всей этой истории ей не нравилось, и находиться со Стасом наедине в полупустой, хоть по факту и перенаселенной гостинице ей не хотелось. С другой стороны, усталость брала свое – и возможность растянуться на кровати, пусть и не снимая свитера, ее прельщала.

–Пошли, уже. Хватит из меня на людях маньяка строить, – свояк попытался свести на шутку затянувшуюся перепалку.

–Мы вам обязательно позвоним, – заверил Валера, администратор подтвердил его готовность кивком. Девушка сдалась.

Выпитое вино вместо того, чтоб расслабить и умиротворить почему-то напротив возбудило, разозлило, да вдобавок повысило настороженность девушки. Заперев дверь номера, она набросилась с новыми обвинениями на своего неугодного соседа:

–А теперь попробуй отвертеться, что не приложил руку к этому идиотскому расселению!

–Не буду я отверчиваться, тебе все доступно объяснили ребята в холле. Ты чего такая нервная? Может, чайку закажем для успокоения?

Стас оправдываться не хотел, потому что доля истины в догадке Алисы была. Организаторы изначально согласовывали с ним проживание с Ванькой в одном номере, сославшись на большое количество гостей и сложности с их размещением. Когда друг сошел с дистанции, мужчина специально не стал озвучивать Ирине необходимость забронировать отдельный номер для его попутчицы: решил вернуться к этому вопросу лишь с подачи секретаря или самих организаторов – в противном случае, его соседство с Алисой легко будет объяснить забывчивостью и запаркой, в которой находились все на момент этой спонтанной замены.

Разумеется, нападать на девушку с непристойностями он не собирался. Но мужчине хотелось побыть с ней наедине вдали от дома – как минимум, откровенно обсудить их отношения и даже попытаться донести до Алисы, что ее чувства к нему куда глубже, чем ей кажется. Не случайно же она столь внимательна и отзывчива… Вдруг девушка запуталась в себе и вместе лучше получится разобраться… да, надежды у него были самые радужные. И все они разбились о реальность.

–Не надо мне никакого чая! Мне не нравится, что тут происходит, – выпалила Алиса. – Даже не так. Мне не нравится, что происходит с тобой: как ты на меня смотришь, как разговариваешь, как ведешь себя…

–И чем же я так провинился? – он присел рядом с ней на кровать.

–Хотела бы ошибаться, но, кажется, ты хочешь от меня того, чего я дать тебе никак не могу, – ответила она, отодвигаясь.

–Алис, давай поговорим начистоту, – он глубоко вздохнул, понимая: дальнейший разговор может убить их дружбу, но в то же время несет шанс на «вдруг» в развитии чего-то более близкого и приятного:

–Мне с самого того дня в больнице кажется, что я в тебя влюбился. И, конечно, хотелось бы взаимности…

–А мне кажется, ты тупо хочешь мной обладать, не более того…

–Не пытайся опошлить! Мне ты нравишься и как женщина, и как собеседник, и как профессионал…

–Не путай, – она наставительно подняла палец, – я не сказала «переспать», хотя этого, думаю, тебе хочется в первую очередь, – мужчина отвел глаза в сторону, – я сказала «обладать», то есть, именно быть с такой женщиной, на которую тебе нравится смотреть, с которой ты хорошо смотришься вместе, которую не стыдно представить знакомым и так далее. При этом на то, чего хочется мне, ты плевать хотел с высокой колокольни. Не будем далеко ходить – ты ведь даже не попытался мне сегодня помочь с чемоданом.

–Но…

–Да, он был маленький, легкий и большую часть времени я везла его на колесиках, да и сам ты был не с пустыми руками. Но вот Дениска мне к нему даже прикоснуться не дал – еще с вечера в машину положил.

–В свою машину. Поэтому нам пришлось ехать вызволять твой чемодан на работу, мы там застряли и чуть не опоздали на самолет, – напомнил Стас.

–Это уже детали, – немного смутилась Алиса. – Он не знал, что мы из дома собирались ехать… Сам понимаешь, для чего я про это рассказываю. Я на тебя не в обиде за этот чемодан. Но ты и обедать меня зовешь, думая не о том, голодна ли я, а желая поесть в моем обществе – сколько раз уговаривал хоть кофейку попить, если я сыта. А может у меня какие-то более важные дела и интересы. От той же работы меня отвлекаешь – я заканчиваю позже и последней забираю из сада свою Ксюню.

–Да почему ты так строго меня судишь?

–Потому что я видела тебя влюбленным. И то, как ты сейчас ведешь себя со мной, ни в какое сравнение не идет с твоим отношением к Олесе. Ее ты любил бессознательно всем своим естеством, а я тебе кажусь идеальной парой с точки зрения разума. И в любой момент могу оказатьсяне в тренде, – она растянула губы в ехидную ухмылку.

–Но ты не можешь отрицать, что более чем хорошо ко мне относишься, – мужчине не нравилась справедливость упреков Алисы, и он решил зайти с другой стороны. – Если следовать твоим же словам, то ты как раз постоянно помогаешь мне, поддерживаешь, даже фуру вон в какую даль прислала. Получается, ты-то меня любишь?

–Да, я по привычке тебя люблю, – на всякий случай Алиса поглубже зарылась в разложенные на покрывале подушки – предполагала, что эта фраза вызовет со стороны Стаса бурную реакцию:

–Любишь?! Любишь! С ума сойти – и молчишь! Так почему бы нам не попробовать…

–Как брата люблю, – она выскользнула из настигших ее объятий и на всякий случай слезла с кровати. – Я не могу ничего с собой поделать – как мне держать дистанцию, если ты даже представить не можешь, насколько близко мы сдружились за последние пять лет?! Я сама, наверное, тебя провоцирую… Довела до того, что мне сейчас даже страшно с тобой находиться, – проговорила она, нервно расхаживая по комнате. – Ты сильнее и можешь сделать со мной что угодно… Здесь я, конечно, не подам виду – проведу семинар, а потом навсегда исчезну из нашего дома, уволюсь из «Айсберга» – пропаду из твоей жизни. Но однажды вернется твоя память и тебе станет стыдно за каждую проскользнувшую сейчас мысль. А за действия – тем более.

–Брось, Алиса. Я не могу причинить тебе зла. Я просто хочу доказать, – он обхватил ее плечи, взглянул в глаза и понял, что невыносимо хочет поцеловать.

Тут между ними встала Олеся.

Нет, не ее призрак, нечаянно вызванный в лунную полночь. Перед глазами у Стаса ярко вспыхнуло воспоминание, унесшее его из гостиничного номера на несколько лет назад. Вместо того, чтобы крепче обнять Алису, мужчина оттолкнул ее, опустился на кровать и принялся что-то шептать, закрыв лицо руками. «Нет, конечно, нет», – смогла разобрать испугавшаяся за свояка девушка:

–Стас, что с тобой? – в голосе была неподдельная тревога.

–Я видел ее, – он поднял глаза на собеседницу, но смотрел будто сквозь нее, восстанавливая в памяти представшую перед ним картину:

–Зеленые с белым стены – как в старых домах, под окном фломастером написано: «Маша любит Колю», но какой-то шутник «а» исправил на «и».

–Это наш подъезд.

–И она мне одну фразу сказала: «Ведь ты правда-правда не хитрец и не обманщик?» И смотрела так, – он прикусил дрогнувшую нижнюю губу, – как детки смотрят. Боже мой, – и снова спрятал лицо в ладонях.

Алиса присела рядом и обняла его.

–Прости меня, прости меня, пожалуйста, – приговаривал Стас. – За эти секунды я ощутил все то, что испытывал к ней – целый букет чувств, словами не передать – умиление, забота, нежность, а вместе с тем какой-то восторг, желание быть для нее самым лучшим и не отпускать никогда. Так вот что значит влюбиться. Прости, Алиса. Прости меня, если можешь.

–Все-все, забыли, – девушка поглаживала его по спине, понимая, что теперь опасаться ей нечего. – А что-нибудь еще ты вспомнил?

–Нет. Понимаешь, – он не знал, как объяснить ей свое видение, но пытался:

–Это не было каким-то новым знанием вроде, что вчера вечером я чистил зубы, а сколько-то лет назад вот так общался с Олесей. Это было ощущение: словно в руке появилась щетка, а на зубах – паста, а потом все исчезло. Так же за одну секунду я побывал у вас в подъезде и вернулся сюда…

В номере зазвонил телефон. Валера сообщил, что Алиса Евгеньевна может занять одноместный номер Николая Романовича Вартунатова, который с большим удовольствием поселится со Станиславом Михайловичем.

–Ты весь провоняешь его сигаретами, – заключила девушка, передавая Стасу разговор с оргкомитетом.

–А ты на самом деле голая спишь?

–Да нет, в пижаме – так, к слову пришелся аргумент.

–Оставайся. С Вартунатовым я сам разберусь.

Следующие дни форума прошли удачно – молодежь вдохновилась, проекты лучшие определили… только вот организаторы перешептывались за спиной своих вип-гостей из «Айсберга» о чем-то неприличном, чего сами наверняка знать не могли, но с особым смаком додумывали. Алиса мало того, что передумала переселяться, но и явно потеплела к своему спутнику. Злые языки придумали этому весьма пикантное объяснение, хотя на самом деле молодые люди вновь обрели потерянные вместе с памятью Стаса искренность и доверие друг к другу.

Из командировки он вернулся другим человеком.

В тот же день пришла Аня.

Она тоже умудрилась измениться, пока болела.

В одежде на смену рэпперским штанам пришли клетчатая шерстяная юбка в сочетании со свитером, сапожками и сумкой одинаково повышенной пушистости.

Вела она себя также непривычно – зашла, закрыла за собой дверь и, проговорив неопределенное «Здрасьте, вот и я», скромно застыла на пороге. Будто отвыкла уже от кабинета, в котором столько плюшек было съедено, столько чая выпито и столько тем оговорено. Стас порадовался, что следов былого недуга на румяном лице Ани заметно не было. А наряд и вовсе делал девушку похожей на свежепостиранного и аккуратно расчесанного перед продажей плюшевого медвежонка, которого покупателю захочется сначала взять в руки, а потом и вовсе забрать к себе домой.

–Ты решила подработать экспонатом на выставке мягких игрушек? – весело проговорил мужчина, поднимаясь ей навстречу. Он не смог устоять перед соблазном дружески потискать плюшевые плечи – потом уже сообразил, что за это может еще раз получить по лицу:

–Хочется перевязать тебя ленточкой и подарить племяннице, – пояснил Стас спонтанный жест. Аня не медлила с реакцией – высвободилась за пару секунд, но обошлась без пощечины:

–Музейные ценности руками не трогают, да и вы не похожи на любителя подобных вещей.

–Когда котенок на колени заберется – хочешь-не хочешь, погладишь. Так и с тобой, – он и ее, как котенка, погладил.

–У меня еще и сумка есть, – продемонстрировала аксессуар девушка.

Сумку гладить почему-то не хотелось – возможно, от того, что при всей своей мохнатости она была неестественно желтого цвета и с трудом ассоциировалась с чем-то живым. Мужчина небрежно повертел ее в руках и положил на полку, пока Аня оправдывалась, мол, это ей доктора прописали теплее одеваться, не питаться ничем холодным и до весны не кататься на мотоцикле…

–Ты поосторожнее с такой одеждой, а то больно дикая стала: мехом обросла и не проходишь даже, – придерживая за пушистый локоть, Стас проводил гостью к давно облюбованному ей диванчику и попросил Ирину принести чая.

–Придется поосторожнее, – согласилась Анюта, – или вам такую же кофту подарю, чтоб к моей не тянуло – хуже Райского, ей Богу!

–Нашла с кем сравнить! Поверь, его планы идут гораздо дальше общения с кофтой.

–Да это я так, для поддержания разговора – разве можно вас с ним сравнивать! – она даже глаза опустила, словно застеснялась сказанного. – Вообще не понимаю, как вы с ним дружите.

–Начнем с того, что ко мне он совершенно равнодушен в своей любвеобильности. А если серьезно, то он неплохой парень и в общечеловеческом, и в деловом плане.

–Вы же читали, как он про ваш с Олесей проект о благотворительности говорит, – наморщила носик Аня. – Он противный.

–Мы с детства дружим с моими замами, я даже представить не могу, что придется искать кого-то другого на их места. А ты-то чего против Олега имеешь? Не считая его приставаний, конечно…

–Ну он, – Аня пригубила чай, – знаете, он такой самовлюбленный – ему нужны одни деньги и развлечения… Собственно, я раньше думала, в большом бизнесе все такие, а у вас остальные просто милашки – добрые, человеколюбивые, горящие своими идеями…

–И я милашка?! – рассмеялся мужчина.

–Без такого свитера, как мой – вряд ли! – отшутилась девушка, покраснев, и добавила уже про Олега:

–Правда, он совершенно не вписывается в ваше окружение. Ему бы денег побольше нагрести, а вы их в деток вон вкладываете…

–Кстати, Ань, можно я тебя попрошу про это все в книге не писать?

–Почему? – она чуть не поперхнулась от удивления. – Это же здорово!

–Потому что я стараюсь помогать тем, кому это на самом деле нужно. Боюсь, прочитав твою книгу, к нам обратится слишком много людей, и не хочу, чтоб мы встали перед выбором, кому помочь, а кому отказать. Мы же это не для пиара делаем.

Девушка вопрошающе смотрела на него, даже умилила Стаса немигающим взглядом и недоеденной конфетой в руке, ее глаза молча просили пояснений.

–Я же понимаю, всех денег туда не унести, – Стас поднял вверх указательный палец. – Хочу, чтоб они здесь правильно поработали. Кристаллинский, конечно, тоже церкви строит. Но ему и замолить многое надо…

–Это что же?

–Прошлое свое неоднозначное, – Стас таинственно хрустнул печенькой.

–Как-то я не слышала подобных историй про «Кристалл».

–А он и не был «Кристаллом» с самого начала. Его Борисыч специально переименовал. Надо же было стереть дурные ассоциации с девяностыми – тогда он акции у работяг за бесценок скупал, чтобы производственные площади заиметь, а потом кинул своего друга на деньги, – Стас помолчал, решая, договаривать ли – не решил и скомкал фразу:

–Да и вообще кинул…

–Откуда вы это знаете?

–Да все знают, кто в бизнесе крутится, но сквозь пальцы смотрят: это же дела давно минувших дней. Но отголоски есть – до сих пор не все с ним хотят дело иметь. Например, несколько наших главных поставщиков принципиально не работает с «Кристаллом».

–Бросьте, Кристаллинский уважаемый серьезный дядька…

–Я тоже серьезный дядька, особенно, когда пиджак надену, – попытка свести беседу в шутку не удалась.

–Если начали говорить, продолжайте – я теперь от любопытства умру, – она скинула сапожки и с ногами устроилась на диване.

–Ань, не думаю, что тебе нужно про это слушать, тем более, после болезни. Забей в инете, почитай – не найдешь – обращайся.

–Ну пожалуйста, – она его даже за руку взяла. И белоснежный манжет шоколадом испачкала.

–Ой, проблем с тобой не оберешься, – мужчина потянулся за салфеткой. – В общем, был Андрей Кристаллинский на подхвате у авторитетного человека, фамилии которого я тебе не назову. Тот имел серьезный пост в городской администрации, в то же время дружил с бандитами и не стеснялся присваивать себе чужое имущество – порой обманом, порой по дешевке, порой… ну, как тебе сказать, были тогда всякие неприятные силовые методы в ходу… Но из-за должности он не мог всю добычу на себя оформлять. Андрюша наш Борисович толково все обставлял, скажем так, с экономической точки зрения. И когда у его шефа уже неприлично много всякого добра было записано на жену и взрослую дочку, предложил документально оформлять на него – Кристаллинского. Тогда настоящее пацанское слово порой стоило дороже ценных бумаг, поэтому его товарища ни капли не смутило, что имущество – по факту его – по бумагам окажется в собственности Борисыча, который к тому времени к нему сильно приблизился и пользовался большим доверием – не на одну стрелку съездил… уж не знаю, что он там творил, но зарекомендовал себя конкретно – даже окружение сего влиятельного мужика его зауважало.

–Каких стрелок? – честно не поняла Аня.

–Ты в девяностые-то вообще жила?

–Да, я как раз родилась…

–А в курсе, что тогда за беспредел в стране творился?

–Как бы в общих чертах…

–Понятно, для тебя, что Великая Отечественная, что бандитские разборки – примерно одно и то же… И кино даже не смотрела?

–В кино все грубо, противно – кровища рекой. Я такое не люблю.

–Ха, в кино это еще приукрашено режиссером.

–А мне кажется, наоборот, специально режиссеры краски и сгущали! Не надо меня совсем уж дурочкой делать, я читала кое-что… А вы прямо помните все это?

–Нет, читательница, я не намного тебя старше и тоже про эти дела больше знаю понаслышке. Слава Богу. Самое близкое общение с бандитским миром было, когда мы с дедом как-то на рынок пошли. А вечерком узнали, что минут через двадцать после нашего ухода туда братки налетели и кучу народа перестреляли… Думаю, любому режиссеру плохо стало бы, попади он туда в момент разборки. А нам – мальчишкам – все интересно было. Помню, дождались, пока милиция, скорая и все другие поуезжают и пошли сами смотреть, что там осталось – хотели всяких мужских трофеев найти типа пуль или ножей забытых, а нашли удручающую картину разрушения…

Стас сам не заметил, как увлекся рассказом, вдруг, взгляд его остановился на Ане – в черешневых глазах одновременно читались удивление и испуг, правая рука нервно щипала мех из левого рукава, а сама девушка так плотно прижалась к спинке дивана, будто хотела в него спрятаться, да не смогла. Мужчина перехватил ее пальцы и спрятал в своей ладони:

–Не готова ты, по-моему, про эти вещи узнавать.

–Не-не, я это так… увлеклась… неприятно мне слушать, как людей убивают…

–Напомни никогда не начинать с тобой разговор про войну и революцию – чтоб потом валерьянкой не отпаивать.

–То давным-давно было, а эти люди, получается, и сейчас рядом с нами живут как приличные – те, которые вот так всех подряд, – она сделала жест рукой, означавший, что убивали, наморщилась и поближе придвинулась к собеседнику, словно просила ее от этого рассказа защитить, но на словах спросила:

–И Андрей Борисович что, стрелял тоже?

–Откуда же мне знать?! Раз он до сих пор жив и не шьет валенки где-нибудь на Колыме, значит, либо не так сильно засветился, либо слишком хорошо замел кровавый след… Наверняка я знаю, что когда на Борисыча оформили немалую собственность его покровителя, он выждал некоторое время, а потом потихоньку стал вживаться в роль хозяина этого добра. Поговаривали, размолвки у них начались. И как-то стряслась странная штука – машину фактического владельца трех мелких заводов, по бумагам приписанных Кристаллинскому, расстреляли из гранатомета, – Аня нервно поежилась – чуть чай не разлила. – Причем все знали: он ехал в банк и Андрей Борисович его должен был сопровождать, но в последний момент вспомнил про какую-то забытую бумажку и пообещал догнать шефа. В тот же день основной костяк бандитов, которые его босса крышевали, тоже перестреляли на стрелке с другой группировкой. Слух прошел, что они приехали, не рассчитав свои силы «просто поговорить»… А с теми, кто остался, Борисыч нашел общий язык, причем сам долго перекрывался в тени, стараясь не подставляться. Когда же дела в стране стали налаживаться, у него был неплохой капиталец, в получение которого он своих денег не вложил ни копейки. Тогда он устроил хитроумный ребрендинг и стал во главе совершенно нового предприятия, корни которого росли из всех этих нечистот. Как-то так, если коротко…

–Вы хотите сказать, все так страшно было? – Аня говорила это, сдвинув брови, готовая вот-вот заплакать.

–Ань, ты же на финансиста училась, неужели не в курсе махинаций типа вывода денег в офшор, подставных дочерних компаний, финансовых пирамид? Этим жили в девяностые…

–Да, но то бумажки, а вы говорите про убийства, убийства без разбора, да еще и безнаказанные…

–К сожалению, была и такая страница в нашей истории. Ее уже не переписать, – он налил девушке еще чая. – Хорошо, что с мятой – успокоишься немножко. Поверь, большинство этих людей сами себя наказали. В основном бандиты друг друга и поубивали.

–Но Кристаллинский – вот он, есть. Жив-здоров и процветает.

–Давай будем думать, что он не заказывал своего шефа и не подставлял его подручных бандитов, подговорив их врагов прийти во всеоружии… а оказался везунчиком – случайно миновал той злополучной машины и остался счастливым обладателем записанных на его имя активов. Вероятность этого тоже есть.

–Но вы же это все откуда-то знаете?

–Посчитаем это дурными слухами, которые бродят в наших кругах, – вид у Ани был настолько несчастным, что Стас уже пожалел о своем рассказе:

–Все равно никаких доказательств нет. А Андрей Борисович, надеюсь, больше к подобным методам прибегать не будет. Вам с ним, в конце концов, детей не крестить…

Фразу он не закончил – на поясе зазвонил мобильник, которому мужчина ответил, что подойдет минут через десять и обратился к своей загрустившей собеседнице:

–Ань, ты вообще по делу какому-то приходила или так, чая попить? А то мне уже бежать надо – заболтались мы с тобой…

–Вообще по делу. Я изучила все свои интервью и решила, что уже достаточно информации насобирала. Мне одного не хватает – истории про аварию…

Этот поворот беседы Стаса не порадовал. Рассказать про то, чего не помнил, он мог разве что с помощью Интернета и фантазии, да вдобавок история эта наверняка приведет девушку в такое же удрученное состояние, как сейчас. И мужчина не знал, первое или второе его больше смутило в Аниной просьбе.

–Ты уверена, что сможешь это пережить, мой пушистый друг? Там ничего веселого не было, – он погладил ее по плюшевому плечику и встал с дивана – пора было собираться. Аня поняла: и ей тоже.

–А как иначе? У меня книга тогда не получится… Видимо, вас придется просить со мной поговорить – Алиса на эту тему болезненно реагирует.

–Надо будет это интервью отложить на попозже, – Стас уже надел пиджак и поправлял галстук перед зеркалом. – Я спешу на важную встречу, а тебе надо морально подготовиться к подобному рассказу…

–То есть, вы согласны? – не поверила своим ушам привыкшая к его отказам журналистка.

–Я подумаю… если выхода другого не будет…

–Спасибочки! – теперь уже она радостно его обняла, но почти сразу вспомнила про негласную субординацию и отдернула руки.

–Чего испугалась? Не такой уж я и страшный.

–Ну, если можно, – прильнула к нему девушка. – Спасибо. Я сегодня прямо умнее стала.

–А теперь мне пора, – он протянул ей сумку. – К сожалению, история о гибели моей жены умнее не сделает – отвечаю, испортит она тебе настроение. – Стас взял пальто из шкафа и открыл дверь. – Так что приходи сразу с плохим.

Аня не нашлась, что ответить – улыбнулась, отчего-то замялась и, сказав такое же неопределенное как «Здрасьте» «До встречи», исчезла, пока мужчина оставлял секретарше какие-то распоряжения.

-Что-то не клеится во всей этой истории, – задумчиво проговорила Алиса.

–Да какая тут история, я бы назвал это «странность», – не понял ее муж. До того как Ирина принесла им кофе, супруги обсуждали сделку о правах использования разработок «Айсберга» – подписание бумаг по ней уже неоднократно откладывалось. Причем тянул Денис, стоически переживая нагоняи от Стаса, которому не мог объяснить, что именно его не устраивает – с предоставленными документами покупателя все вроде было в порядке, сумму они согласовали выгодную. Но Дениса настораживало, что едва открывшейся мелкой конторе понадобился патент на серьезное и дорогое оборудование, которое не оправдывает ее производственных мощностей. Попытки навести справки у знакомых из разных инстанций тоже результата не давали – видимо, сделке суждено было случиться. Гендиректор требовал разобраться с этим вопросом до конца года.

Когда вошла секретарша, супруги деликатно замолчали и, пока Алиса наблюдала, как на столе появляются чашки, сахарница и корзинка с плюшками из пекарни по соседству, в ее голове пронеслось чересчур много мыслей, чтоб возвращаться к прерванному разговору.

Первая из них касалась того, стоит ли ввести ограничения для секретарши на количество расстегнутых на вороте пуговиц – как-то совсем уж неприлично выглядела Ирина, когда, слегка наклонившись, расставляла посуду на невысоком журнальном столике – пить чай с мужем, сидя по разные стороны его рабочего стола приносило гораздо меньше удовольствия, нежели расположившись вместе на обитой шелком банкетке. Алиса посмотрела на супруга и успокоилась – его Ирина ни в каком ракурсе не занимала – Денис в очередной раз просматривал бумаги по сделке. Но зацепившаяся за секретаршу мысль начала развиваться в направлении того, стоит ли продолжать считать ее украшением офиса и снимать подозрения в произошедших не так давно конфузах. Собственно, за какие прегрешения подозревать Ирину, Алиса тоже не придумала. Мысль ее пошла дальше и запнулась – понять, кому обе случившиеся нестыковки со свояком могли быть на руку, не получалось.

Про это девушка и сказала, что история не клеится:

–Не могу понять, почему все странности со Стасом прекратились также резко, как начались, – пояснила она мужу. – Будто кто-то хотел его подставить, потом отчаялся и бросил это.

–А Ванину сломанную ногу ты не считаешь?

–Вряд ли это была подстава, – Алиса хотела продолжить словами, мол Ваня такой человек, который в далеком от роботов мире легко может не только ногу сломать, а вообще сгинуть, но эту мысль сбила новая неожиданная догадка:

–Хотя… может и притормозилось-то все из-за того, что он теперь дома в гипсе сидит?! – девушка стала вслух додумывать эту версию произошедшего:

–Подпись подделать он без проблем мог, причем даже не сам – запрограммировал какого-нибудь робота, чтоб тот отсканировал и нарисовал, где надо. Документ из рук Соболева Ира приняла и завизировала без подозрений. С телефоном тоже все сходится – Стас сказал, голос мужской был. Наверняка, каким-то образом его изменили до неузнаваемости – собрать подобный аппарат тоже ерунда для нашего гения…

–Лис, ты, конечно, здорово придумала, одно не получается – мотива все это делать у Вани нет совершенно. Зачем ему пытаться очернить Стаса? Тем более, сейчас. Если бы он хотел власти, мог открытым текстом еще полгода назад сказать, что готов взять на себя управление «Айсбергом», и друг был бы счастлив передать ношу – тихо пошел бы горевать о своей безвременной потере.

–Может, теперь он снова стал таким деятельным, и это испугало его друга… или даже обоих друзей? Типа теперь ему мало быть лицом компании, а опять надо свои правила диктовать, – в голос закрались нотки сомнения.

–Почему ты так плохо думаешь о людях?

Ей даже стыдно стало от такого вопроса мужа. Правда, почему? Ведь и Ваня, и Олег при всех своих заморочках были хорошими людьми и преданными друзьями ее свояка. Она это знала.

–Понимаешь, я не представляю, кто со стороны мог это сделать, – замялась Алиса. – Мотивы еще представляю, а исполнение – совсем нет.

–А что ты думаешь о приближенных к нему девушках – доктору и журналистке?

–Я о них не думаю – он говорил про мужской голос в трубке. Не мог же кто-то из них спуститься на пару-тройку этажей и за пятьсот рублей организовать звонок Станиславу Михайловичу.

–Не мне тебя учить, как симпатичная дамочка может заставить мужчину что-то сделать. Особенно, если знает психологические приемы…

–То есть, ты их считаешь симпатичными?

–Лисенок, неужели ты ревнуешь? – он так резко притянул ее к себе, что Алиса едва не разлила кофе, но последовавшему затем поцелую не противилась.

–У меня есть нехорошее подозрение: тот, кто это придумал, близок к своей цели, – посерьезнев, продолжил Денис. – Думаю, они хотят разобщить нашу верхушку. И у них это получается. Все мы где-то в глубине души считаем, что Стас мог элементарно подзабыть свои поступки. Он, в свою очередь, начал подозревать лучших друзей, а те тоже друг на друга напраслину возводят. Ты даже усомнилась в Ване, который, по моему мнению, настолько погружен в свое изобретательство, что идеям о захвате власти на предприятии в его голове даже места не найдется. Но я не удивлюсь, если прямо сейчас они с Олегом по телефону обсуждают, что это мы с тобой решили подставить Стаса.

–Нам-то зачем?!

–И им незачем. Если это не память Стаса....

–Нет, – поспешила вставить Алиса. – На том форуме мне вообще показалось, он на грани того, чтобы все вспомнить. И доктор утверждает, таких провалов быть не должно.

–Тогда точно происки кого-то чужого. Понять бы, кто мог сюда попасть…

Повисла пауза. Алиса задумчиво мешала остатки кофе в чашке, обдумывая возможные варианты.

–Слушай, – вдруг осенило ее. – А ведь у нас Татьяна Борисовна вознамерилась пополнить ряды бухгалтерии! Претенденты как раз дважды приходили в «Айсберг» – сначала всей толпой на какое-то там общее тестирование-анкетирование, а потом – те, кого отобрали, на личное собеседование с главным бухгалтером.

–Ежедневно сюда приходит много людей, но сомневаюсь, что кому-то из них доступна внутренняя информация компании…

–Да послушай же: среди них есть мужчина, который трудится в «Кристалле». Понимаешь, он не уволился оттуда, а уже пришел сюда. Я подумала, нет в этом ничего страшного – боится ту работу потерять, если здесь не срастется. А если его специально оттуда подослали?! Резюме отличное, опыт работы прекрасный. Представляешь, мы его берем, и он начинает гадить в пользу «Кристалла» изнутри!

–Эта версия мне кажется интересной, – Денис обнял свою Алису. – По крайней мере, тут есть мотив. Но чтоб ее подтвердить сложновато будет восстановить детали… Вот как он смог подготовить и отдать секретарю бумагу про грузовики?..

–Стас же присылал какие-то документы в «Кристалл», как минимум, поздравления, – девушка продолжала рассуждать, уютно расположив голову на плече мужа. – Если это не личная инициатива пришедшего наниматься Александра, а спланированная акция его конторы, то они все заранее подготовили. Бумагу подложить он мог в какую-нибудь папку с документами на столе – ее потом нашли, прочитали и переправили Ирине – не выбрасывать же документ за подписью гендиректора. И его городской номер в «Кристалле» известен, а про внутренний они не подумали…

–В принципе, картина складывается, но надо как-то побольше подробностей выяснить…

–А чего далеко ходить?! Меня Татьяна Борисовна просила провести собеседования с ним и еще парой соискателей. Я сначала отказалась, зато теперь самое время согласиться – все узнаю.

Девушка внутренне ликовала от появившейся возможности показать некогда бросившему ее мужчине, что она здравствует и даже преуспевает, а вдобавок еще уличить его в серьезном проступке, почти преступлении. И, разумеется, принять участие в наказании.

Алиса была уверена, личная встреча с Сашей расставит все точки над i, осталось ее назначить.

Стасу порой приходилось опаздывать на занятия с психологом – в таких случаях ей разрешалось не ждать своего делового пациента в приемной, а готовиться к встрече в его кабинете, что экономило время обоим. Заходя к себе, стучаться он не привык, потому был удивлен и сконфужен, обнаружив Мирославу рыдающей возле окна. Он так тихо открыл дверь, что девушка даже не успела вытереть слезы и попытаться придумать какое-то внятное объяснение своему состоянию – так и стояла, сжимая в руке мобильник. Худенькая, красивая и, как показалось Стасу, абсолютно несчастная.

–Доктор, что случилось?

–Ничего, ничего страшного, – ответила она, вздрогнув от неожиданности, попыталась отвернуться, чтоб быстренько протереть щеки и без того насквозь мокрым бумажным платком, но слезы хлынули с новой силой.

Мужчина в этой ситуации мог лишь обнять ее, приговаривая, что все образуется, и деликатно пытаясь выяснить, может ли он чем-то помочь. Казалось, в руки к нему попал какой-то хрупкий раритетный предмет – сожми сильнее – сломается.

–Он не верит, он ревнует, он требует, чтоб я вас бросила, – всхлипывала девушка, – а я не могу, мне кажется, у нас вот-вот все получится, я не могу от вас отказаться. А он, – она не закончила – снова разрыдалась.

–Муж что ли? – догадался Стас, Мирослава закивала. – Хотите, я с ним сам поговорю?

«И наговорю много нехорошего», – добавил он про себя, вспоминая, чьими силами добываются средства на их ипотеку.

–Не надо, я сама разберусь, вы меня простите, – она, наконец, сообразила, что злоупотребляет состраданием своего пациента и уже хотела освободиться от его объятий, когда он вместо стандартных фраз вроде «не переживайте, все наладится» проговорил:

–Вы так Олесю мою напоминаете, – Мирослава буквально замерла, крепко сжав его плечо обеими руками, и вся превратилась в слух.

–Как-то также прибежала ко мне вся заплаканная, – продолжал между тем Стас. – Уткнулась в плечо, долго всхлипывала, а я ее по голове гладил и минут десять не мог добиться никакого толка – понять, что стряслось-то? Выяснилось, она захотела стать донором и детям помогать – у Олеси какая-то редкая группа крови была – а когда пришла на станцию переливания, выявили недобор по весу – значит, нельзя кровь сдавать, опасно. А она не просто так это придумала – там вполне конкретный ребенок был, наши девочки из отдела благотворительности нашли. Олесеньке так его жалко было и хотелось помочь. «А ты уверена, что выдержишь?» – спрашиваю. Она также как вы сейчас мне куда-то в воротник кивнула. И мы стали думать вместе, что делать. Придумали. Она к юбке металлические пластины пришила – и сдала-таки кровь. Я ее в машине ждал – вернулась абсолютно счастливая с синющими губами, сжимая дрожащими руками шоколадку. Бедняжка моя.

Стас почувствовал, как у него по щеке тоже катится слеза и вдруг понял, что рассказал сейчас то, чего полчаса назад не помнил.

Мирослава отпустила его плечо, обвила мужчину руками и прижалась к нему, прошептав:

–Вы помните! Мы сделали это!

–Точно, – согласился он, тоже крепко ее обнимая.

Так они и стояли, молча постигая результат своей многодневной работы. А внутри каждого разливалась радость.

–Станислав Михайлович, к вам Анюта пришла, – не вовремя вмешался в тишину селектор.

Стас, словно очнувшись ото сна, метнулся к столу, нажал нужную кнопку и попросил Аню подождать.

Мирослава воспользовалась моментом – заняла свое обычное место за столом, быстро припудрилась и вооружилась блокнотом для записи свежих воспоминаний пациента.

–Удивительно, – проговорил мужчина, – когда вы перестаете строить из себя строгого надзирателя, мне становится проще вспоминать.

–Вообще-то, консультирование родных и друзей, словом, близких людей – это первое табу любого психотерапевта. А я с вами работаю как гремучая смесь психолога и психиатра, потому тем более не могу допустить сближения.

–Оно и видно, – улыбнулся Стас.

–У меня есть одно предположение, почему табу работает в обратную сторону, – продолжала она, – возможно, я нехотя вынуждаю вас вести себя так же как с Олесей, поэтому память воскрешает какие-то фрагменты, связанные с ней. А с остальными людьми вы выбираете другие модели поведения, соответственно, необходимости прибегать к опыту общения с супругой у вас не возникает.

–Любите вы поумничать, но я вас понял.

–Думаю, в свете произошедшего сегодня, мне придется несколько изменить характер наших занятий…

–Предлагаю начать дарить вам цветы и водить в ресторан.

–Станислав Михайлович, не вижу ничего смешного. Таким поведением вы разрушите мою семью.

–Мирослава Валерьевна, не сочтите за хамство, но вам, по-моему, действительно не повредит почаще питаться в ресторанах. Я бы даже короче сказал – почаще питаться. – Стасу совсем не хотелось быть серьезным – он был счастлив, что память постепенно к нему возвращается. Мужчина не понимал, сколько забытой печали спрятано в его мозгу, потому искренне радовался возвращению к нормальной жизни, в которой не придется водить с собой друзей в роли нянек и придумывать хитрые ходы, чтобы узнать о собственном прошлом от близких людей. Он делал над собой неимоверное усилие, чтобы смирно сидеть за столом, а не броситься бурно праздновать первое боле-менее внятное и законченное воспоминание, но на язык просилось гораздо больше вольностей, чем он позволял себе в общении с доктором. Их он сдержать не мог.

–У вас эйфория, – заключила вернувшаяся в свой холодный рассудительный образ Мирослава. – Сосредоточиться теперь вы не сможете, сочтем, что занятие сегодня пропало.

–Едемте отмечать!

–Нет, Станислав Михайлович, пожалуй, я лучше пораньше вернусь домой. Извините.

–Гонорар свой вы все равно заслужили, – он положил деньги на стол.

–Не думаю. Это было спонтанно и совсем не красиво с моей стороны позволить себе подобное поведение в вашем кабинете.

–К черту поведение! – он взял ее за руку. – Побалуйте себя на эти деньги. Вы представить не можете, насколько я вам благодарен сейчас.

Она, краснея, приняла купюры.

Аня вошла в не успевшую закрыться за доктором дверь, сама поставила на полку пушистую сумку и исподлобья посмотрела на стоявшего тут же Стаса – он проводил одну гостью и уже протягивал руку, приветствуя другую:

–Ну здравствуй, приятная неожиданность, какая срочность привела тебя сегодня?

Она слегка пожала его пальцы, а вместо приветствия невразумительно кивнула и выдавила из себя:

–Не знаю теперь даже…

–Слушай, да ты прямо как по заказу с прошлого раза – взаправду пришла в плохом настроении. Это зря. Анют, мне некогда тебе интервью давать, да и вообще, я тут подумал, давай, мы про аварию опустим.

Признаться честно, думал Стас совсем о другом – кроме него и Алисы рассказать про катастрофу было некому, но сам он сделать это пока не мог, а напрягать дурными воспоминаниями свояченицу не имел ни малейшего морального права.

–Да вы что, совсем мне всю книгу испортить хотите?! – взорвалась девушка. До этого она еще пыталась спрятать в себе недовольство. Сейчас оно полилось наружу бурным фонтаном:

–Вы тут своей личной жизнью уже и так всю концепцию сломали: никакой светлой грусти не выйдет! Про благотворительность писать не разрешили, теперь еще и про аварию не получится… И что тогда я издам – сборник разбросанных тут и там рассказов?!

–Погоди, пушистый, – он взял ее за плечи, чтоб приостановить словесный поток. Хотя мех в Анином костюме остался лишь на сапожках, Стасу казалось, на девушке буквально шерсть дыбом стоит:

–Что ты несешь, какая личная жизнь, при чем тут концепция?

–Ваша, – обиженные черешни впились в его глаза. – Я в окне вас видела, когда к зданию подходила. Вы с этой красоткой обнимались, которая отсюда выпорхнула. Как я теперь напишу про ваши страдания по Олесе, если вы тут?..

–О Боже! – почти взвыл Стас и закрыл лицо руками, чтоб удержать приступ хохота. В глубине души он понимал, насколько его веселость не соответствует трагедии автора недописанной книги.

–И не отнекивайтесь, у вас до сих пор пудра на воротнике. Так неприлично…

–Конечно, ты сюда настолько стремительно ворвалась, что я даже не подготовился к встрече, – сказал он, открывая дверцу шкафа – висевшее внутри зеркало подтверждало: рубашку нужно сменить, ибо бежевое пятно на воротнике действительно ставило мужчину в неловкое положение.

–У девушки беда стряслась, а ты, – с укоризной обратился он к собеседнице.

–Таки беда? – недоверчиво вскинула брови Аня.

–Слушай, а почему я должен перед тобой отчитываться? За эти два с лишним года я мог бы уже детей народить.

–Я бы тогда и не связалась с этой книгой, а вы сейчас все ломаете – ведь совсем чуть-чуть осталось. Сами же идею подали!

–Анька, – он снова потряс ее за плечи, – брось меня пилить! Заказ на плохое настроение отменяется!

–У вас точно с ней ничего нет?

–Да ну тебя. Не смешно уже.

–Понимаете, у меня еще кое-что есть…

Девушка достала из кармана вязаного платья два билета и протянула мужчине.

–Опера Верди? В Большом? – Ане удалось его удивить:

–Откуда такой пафос?

–Мне на работе подарили в благодарность за один материальчик, – глядя куда-то мимо Стаса, проговорила она. – Я не придумала, кто кроме вас это сможет оценить… но если у вас есть девушка, она наверняка заревнует… вот я и подумала: тогда мой сюрприз не к месту… немного вспылила…

–Да у тебя большие связи! Туда билеты меньше чем за пару месяцев не купить… а тут, – он прикинул сроки. – Чуть больше недели осталось…

–Откуда мне знать, где и когда их купили! Может, заранее готовились. Говорите, пойдете или нет?

–Ты уверена, что больше не с кем?

–Не хотите?

–Конечно, хочу. Но я вряд ли вхожу в список твоих ближайших друзей, чтоб соглашаться на такие дорогие приглашения.

–Станислав Михайлович, – у нее появилась привычка хватать его за руку и крепко-крепко держать, пока не настоит на своем. – Я же не случайно зову. Я решила: вы – лучший вариант.

–А твои подруги-мажорки? Отличное место посверкать бриллиантами.

–Нет, – даже нельзя сказать, что она наморщила нос – как-то все лицо перекосила. – Я боюсь, они заснут там, жвачку надуют или еще чего вытворят… Я за себя-то до конца не отвечаю, чтоб еще про их поведение думать…

–А за меня, значит, отвечаешь?

–Вы положительный, – протянула Аня, отчего-то краснея. – Вам хочется верить.

–Ладно.

Она уже собралась запрыгать от радости, но собеседник продолжил:

–У меня будет три просьбы, – девушка насторожилась. – Не надевай в театр свой пушистый наряд, не опаздывай и не называй меня на вы и по имени-отчеству. Кстати, о последнем мы еще на катке договаривались.

–Там был парень в джинсах, который обалденно умеет кататься, а здесь бизнесмен из первой сотни страны в дорогущем костюме…

–То есть, ты и дома батюшку на вы величаешь? Или он в другой ценовой категории?

–Ой, ну ладно, – она сделала паузу и картинно закончила фразу:

–Тебе.

–Уже лучше, – на Ане не было плюшевого свитера, а желание обнять и погладить ее осталось. Стас был в слишком хорошем настроении, чтоб отказать себе в этом маленьком удовольствии, да и девушка не особо противилась.

–Спасибо за приглашение.

В итоге, через неделю с небольшим он сам с трудом нашел, где припарковать машину, вбежал в театр далеко после первого звонка и каким-то чудом пробрался в зал до третьего, не успев даже полюбоваться красотой храма искусства. А на месте ее заслонил неожиданный блеск спутницы. Стас даже подумал, что ошибся – рядом сидела девушка в стильном черном платье с элегантно уложенными светлыми волосами и строгими, но очень к месту подобранными украшениями из крупного жемчуга. Лишь висевшее над ней облако самых ароматных духов на свете сигнализировало, это была именно Аня.

–Добрый вечер, – проговорила она, сжимая его руку перчаткой из черного бархата.

–Очарован, – ответил он, поднося к губам протянутую кисть.

–Вы слишком любезны, – Аня улыбнулась и добавила. – Представь, где-то здесь в позапрошлом веке разгуливали цари и их придворные. С ума сойти!

Стас, наконец, посмотрел вокруг – оценил великолепие обстановки, и раздался третий звонок.

По всему было видно, Анюта готовилась к этому походу загодя, а может, ее просвещенности помогала купленная и зачитанная до дыр в ожидании спутника программка. Она то и дело теребила его руку и шептала на ухо что-то о перипетиях сюжета. Несколько раз на девушку шикнула куда менее шикарно одетая, но судя по всему, гораздо более сведущая в творчестве Верди и поведении в театре дама. Стаса это задело, он попросил Аню подождать с обсуждениями до антракта, но ощутил, как ее внутренний восторг передался ему – несмотря на не так давно закончившийся суматошный рабочий день, совершенное непонимание итальянского языка и нежелание читать субтитры в ущерб просмотру происходящего на сцене, он получал истинное удовольствие.

В перерыве его ждал еще более приятный сюрприз – спутница, как и он, терпеть не могла ходить в театральный буфет, чувствуя, словно этим крадет время, предназначенное для общения с прекрасным. Молодые люди решили прогуляться по зданию. Аня призналась, что не помнит уже, когда последний раз была в театре:

–Наверное, в детстве еще ходила с родителями на всякие сказки, но не сюда, разумеется. Я так боялась идти.

–У тебя был отличный шанс не приглашать меня, а загнать оба билета спекулянтам.

–Хватит издеваться! Я даже некоторые мелодии узнала, а ты меня темнотой какой-то называешь.

–Анечка, мы здесь не на шоу «Угадай мелодию». И я тебя никак не обозвал, наоборот, рад, что тебе не чужда классика. Я, признаться, думал, ты больше склонна к современной музыке.

Он и себя к ценителям искусства не относил – так, знал кое-какие азы классики… А вспомнить свой последний визит театр или музей тоже затруднялся. К чести его будет сказано – потому, что не помнил, сколько интересных мест они посетили с Олесей.

–Не то чтобы я все понимаю, но мне нравится, – продолжала радоваться Анюта и, не в силах держать это в себе, закружилась на одном каблуке. Станислав обратил внимание, что в декабре она была в легких туфлях – даже переобулась. Аня удачно выделялась из толпы. Многие, как и Стас, пришли в театр после работы в деловых костюмах, кое-кто даже в джинсах, а его спутница была одета не броско, но торжественно и смотрелась даже выигрышнее нескольких дам, нарядившихся в перья и кружевные платья в пол – то ли в силу возраста, то ли благодаря блеску в глазах. Она тараторила без остановки про то, как ей все нравится, удивлялась роскоши отделки, пышности убранства, иногда начинала строить из себя чинную даму давно забытых времен, а потом переключалась на размышления о сюжете оперы. Стасу и слова вставить было негде.

–О чем ты так задумался? – обратила внимание на егомолчаливость Анюта.

–Тебя слушаю.

–А вы с Олесей здесь вместе бывали?

Он не помнил. И не знал, что отвечать.

Раздался благодатный звонок.

–Это первый или второй? – мужчина уцепился за возможность переключить разговор.

–Первый.

–Уверена?

–Не-а, – пожала плечами девушка.

–Давай лучше потихоньку пойдем в зал, а то обидно будет, если нас не пустят после третьего звонка.

–Все равно в программке написано, она умрет.

–Анька! – он взял ее за плечи уже ставшим привычным движением. Девушка посмотрела на него абсолютно счастливыми глазами. – Давай поторопимся, – добавил он.

Эта идея оказалась верной – за оживленной беседой первый звонок молодые люди все-таки пропустили, но второе действие почему-то смотрелось совсем не так. Стас невольно задумался о неловкой ситуации, в которую чуть не попал благодаря своей забывчивости. От осознания, что самый невинный вопрос может поставить в тупик, приподнятое настроение начало медленно сползать – мужчина окончательно потерял нить происходящего на сцене, почувствовал усталость после рабочего дня и даже позволил себе несколько зевков. Но нежелание уронить себя в глазах Ани, считавшей его самым достойным кандидатом на поход в главный театр страны, не позволило задремать под великолепную музыку. Спутница тоже выглядела какой-то озабоченной: то ли сама жалела, что начала неуместный разговор об Олесе, то ли, напротив, расстроилась, что провалила попытку выведать у Стаса побольше о супруге, а может банально загрустила потому, что и на сцене все складывалось печально.

В любом случае, после оперы они оба поддерживали шутливую беседу на отвлеченные темы – не сговариваясь, старались поднять друг другу настроение. Слово за слово, зашли попить кофе в ресторанчик неподалеку и уже глубоко за полночь решили расходиться по домам.

–Не могу найти свою машину, – вглядывался в опустевшие улицы Стас.

–Может подальше припарковал?

–Да нет, я всегда хорошо запоминаю.

–А вы не знаете, куда могла машина подеваться? – крикнула Анюта рабочим, вешавшим на столбы очередную партию новогодних украшений. Один из них загадочно махнул рукой в неопределенном направлении.

–Не понял? – насторожился Стас.

–Эвакуирована, – сформулировал рабочий. – Видите, знак временный поставили.

Неподалеку и правда установили столбец со знаком, что здесь остановка и стоянка запрещены.

–Не было тут никакого знака! Я еще парковку оплатил.

–Это не к нам уже, – заступился за товарища второй рабочий.

Хотелось ругаться матом. Но после оперы, приятного времяпрепровождения за кофе, да еще и в обществе девушки Стас позволить себе этого не мог.

–Черт, что же делать-то?! – процедил он сквозь зубы. – Такси вызвать или в гостинице ночевать…

–Не переживай, я тебя подвезу, а завтра разберешься, кто виноват. Сфоткай на всякий случай этот хитрый знак.

–Да ты хоть представляешь, куда меня везти?! Я ведь практически лесной житель.

–Ну и что, – улыбнулась Аня, и он почувствовал, как морозный воздух растворяется в запахе ее пьянящих духов. – Мне совсем не сложно.

–Ты приглашаешь меня в театр, потом провожаешь домой… Кто из нас мужчина, в конце концов?

–Я же в ресторане позволила расплатиться. И хватит ерунду нести, ты на моем месте поступил бы точно так же.

Стас был одет совсем не по погоде – его осеннего пальто и ботинок хватало на то, чтоб уверенной походкой дойти от здания до машины, но никак не на прогулку до гостиницы или ожидание даже самого быстрого такси. Трястись от холода в присутствии девушки было куда позорнее, чем ехать домой на ее машине, тем более с некоторых пор компанию Анюты он стал считать весьма приятной.

Они свернули за угол, где свою хозяйку поджидала желтая феррари. Стаса-таки передернуло, причем он сам не понял – от холода, от неожиданности, что его спутница катается на авто, стоимость которого на 70 процентов состоит из понтов, или от степени немытости этой роскоши на колесах.

–Прошу, вот моя коняшка, – не без гордости в голосе пригласила Анюта.

–Не любишь ты свою коняшку, она вся грязью заросла, – не удержался от упрека мужчина, который свою машину баловал автомойкой даже чаще, чем положено.

–В нашу погоду она за сутки станет такой же…

–То есть, на феррари ручной сборки у тебя средства есть, а на уходе за ней экономишь? И на коробке передач тоже? – он обратил внимание, что Аня ездила на механике.

–Автомат для слабаков. Так легче маневрировать и подстраиваться под дорогу. А уж если на перегонки…

–И где ты гоняешь?

–Места знать надо – было бы желание.

За время поездки Стас проникся к Ане уважением как к хорошему водителю. Она действительно виртуозно владела механической коробкой передач. Только скорости совсем не боялась, от чего попутчик на пассажирском сидении чувствовал себя неуютно – хотя девушка демонстрировала недюжинное мастерство, параллельно болтая и перешучиваясь, привыкшему ездить на водительском месте мужчине, спокойнее было бы самому контролировать руль и педали.

–Самая рисковая и приятная доставка в мире, – честно признался Стас, оказавшись на месте.

–От вас это слышать мне особо приятно.

–Ань, я тебя обратно одну не пущу.

–Хочешь-таки меня проводить? Как раз настанет утро, и пойдешь освобождать свою тачку.

–Нет, я серьезно, – он взял ее за руку. – Очень поздно уже, ты устала. Я буду волноваться. Оставайся у нас.

–Нет, я не могу…

–Да брось, у меня несколько гостевых комнат, завтра выходной – выспишься нормально и поедешь домой.

–Не знаю даже, как-то это не правильно…

–Не правильно гонять на такой скорости. Я теперь понял, почему у тебя номера грязью заляпаны.

–Это до первого гаишника.

–Как ты летаешь – до первого столба. Давай, зубы мне не заговаривай, заезжай в гараж.

На часах было около трех ночи, доводы Стаса казались разумными. Девушка согласилась.

–Пить-есть хочешь? – шепотом спросил он, ведя ее за руку в гостевую.

–Не-а. Я, знаешь чего, хочу? Ты не удивляйся… Я хочу в зеркальную комнату, если можно, конечно…

–Да, Ванька ее тебе отрекламировал – помню.

–Он сказал, ее надо именно ночью смотреть, а когда я еще тут в такое время буду…

Им повезло – ночь была ясной, и зеркала забытой башни перенесли своих гостей в звездную вселенную. Стас, не задумываясь, нажал на стене потайные лепестки, моментально сотворив из ниоткуда стол и диван. С той же легкостью нашел он и кнопку, которую потерял ее создатель Ванька. Над столиком открылся ящичек, где стояла одинокая бутылка шампанского, перевязанная белым атласным бантом, а рядом – фужеры с нарисованными лебедями.

–Со свадьбы осталось, – пояснил Стас, откуда ему это было ведомо, он не задумывался, – знаешь, традиция есть – связывают две бутылки, одну надо открыть на первую годовщину свадьбы, а вторую – на рождение ребенка. И что с ней теперь делать?

–Можем выпить, хуже не будет, – как бы между делом сказала Анюта – она завороженно разглядывала на стенах узоры, частью которых стала сама.

Шампанское оказалось крепким – хорошо настоялось за пять с лишним лет.

–Вовремя мы его, – проговорила, немного морщась, Аня. – Еще год-другой – и превратилось бы в газированный коньяк.

Мужчина нажал еще один зеркальный лепесток, и откуда-то сверху полилась приятная мелодия – словно маленький гном зазвенел хрустальным колокольчиком. Под эту музыку хотелось не танцевать, а мечтать, откинувшись на спинку мягкого дивана и созерцая бесконечные звездные глубины. Как же все тут было продумано. Сколько дней и ночей потрачено на создание этого волшебного уголка…

В голове Стаса между пузырьками шампанского бродили мысли – и о невероятной рукотворной красоте вокруг, и о неожиданно открывшихся навыках управления этой комнатой, и о необходимости пообщаться с Мирославой Валерьевной… но коварные пузырьки старательно заталкивали все это в подсознание, заставляя наслаждаться происходящим здесь и сейчас: красивыми звездами, мягким диваном и роскошной девушкой рядом.

Вокруг них плыла целая вселенная – эффект значительно усиливал крепкий напиток. Время и пространство потерялись в непринужденном разговоре. Рука так к месту пришлась на Аниной талии, а ее щека на плече у Стаса. Он нежно провел пальцем по лицу девушки. Она подняла глаза, встретилась с ним взглядом и резко отпрянула, закачав головой.

–Нет, нет, не надо дальше, мы не должны…

–Почему? Мы взрослые люди.

–Я не могу, не хочу, не должна сейчас, – путалась она в словах, а сама нервно перебирала пальцы на его руке. Он ласково сжал ее ладонь и накрыл своей:

–Ань, я в последнее время непозволительно много думаю о тебе. Иногда ловлю себя на том, что без тебя и вазы с плюшками в кабинете как-то пусто. Понимаю, по сути, мы чужие люди, связанные какой-то безумной книгой, но руки сами просятся хоть смску послать о том, как твои дела… А ты сама почему повела меня в театр, потом отвезла в такую даль домой и битый час сидела со мной, обнявшись?

–Я так хотела…

–Или у тебя есть бородач-байкер, с которым в театре стыдно, а я – удачное прикрытие?

–Нет, меня тоже к тебе тянет… так хорошо рядом. Но ты… ты слишком идеальный для меня. Я не похожа на твою Олесю. Она была добрая, милая, всех любила, переживала… А я избалованная девчонка, ты меня плохо знаешь, потом разочаруешься и бросишь – мне будет гораздо больнее, чем, если все останется как есть.

–Анька! – Стас взял ее за руку. – Глупенькая моя, да будь она хоть в тысячу раз лучше – ее нет, а ты живая! И при всех своих странностях такая милая и ароматная.

Он попытался притянуть ее ближе к себе, но девушка резко вырвалась, задела рукой бутылку, та опрокинула фужер и вместе с ним полетела на пол.

–Еще и корова неуклюжая, – вырвалось у Ани. Она принялась собирать осколки.

–Брось, еще поранишься. Скажем Гале завтра. Это ее работа, а я тебя отведу в гостевую.

Комната была неподалеку. Стас показал, где найти новую зубную щетку и теплое одеяло, поцеловал Аню в макушку и поспешил удалиться.

До своей комнаты он дошел как в бреду – от всего произошедшего было невыносимо душно, темнота плыла перед глазами, мысли путались: странные признания Анюты с одной стороны радовали, с другой – ставили в тупик. Зайдя к себе, мужчина скинул пиджак и галстук, умылся ледяной водой и еще раз попытался разложить все по полочкам. Его чувства к Ане анализу не поддавались. Они были разные, не до конца осознанные, но то, что он к ней испытывал, напоминало букет эмоций, которые открыла Олеся, воскресшая в памяти на пару секунд в далеком гостиничном номере. «В конце концов, это первое свидание, да еще такое спонтанное, может, не стоило торопить события, – стало складываться в голове. – Проклятое шампанское ударило по мозгам. Не надо было».

Ему захотелось извиниться за свое поведение. Несмотря на позднее время, сна не было и следа – казалось, надо поговорить с Анютой до утра, чтобы не обсуждать скользкую тему утром при домашних и не ставить в неловкое положение подарившую чудный и одновременно чудной вечер девушку.

Стас пустился в обратный путь по темному коридору, надеясь, что Аня еще не спит. Он тихо постучал в дверь и, услышав «Войдите», зашел внутрь. Девушка сидела на кровати. Она уже успела сходить в душ, облачиться в белый гостевой халат и сейчас одной рукой обнимала подушку, а рукавом второй утирала щеки – похоже, ревела.

–Анька, да что ж с тобой такое? – он обхватил ее плечи, она бросила ради него подушку. – Каких глупостей ты напридумывала?

–Ничего, ничего у меня не получится, – шептала девушка, обнимая его все крепче.

–Никакой светлой грусти, – вспомнилось мужчине, и его озарила догадка, что именно недописанная книга мешала Ане. Но она была так близко, так вкусно пахла и так ласково обнимала, что губы сами льнули к ней, руки скользнули под халат…

И никакой светлой грусти.

Утром они проснулись вместе от ленивого зимнего солнца. Не в самый ранний час оно решило поиграть лучами по лицам спящих людей, вернув их этим к реальности.

Здороваясь с девушкой поцелуем, Стас успел прикинуть, что комната была во флигеле на третьем этаже и ее окна с распахнутыми шторами выходили в сторону леса, потому вряд ли кто-то случайно мог подсмотреть за тем наслаждением, которое нежданно, но так вовремя застигло их этой ночью.

–Почему ты вернулся? – спросила Аня, оторвавшись от его губ.

–Извиниться за излишнюю настойчивость.

Оба расплылись в улыбке.

–Еще хочу извиниться, – добавил он, обнимая ее. – Придумаешь, за что?

Поводов была масса. У обоих. Испорченная сюжетная линия книги, разбитая бутылка шампанского, а потом еще случайно включенная в душе холодная вода… Так, перемежая «извинения» с отдыхом, молодые люди долго не спускались вниз – пока не проголодались. А случилось это, когда время переползло обеденную отметку и за окном начало смеркаться.

–Мама, смотри, тетя, с которой дядя Стас на катке поссорился! – первой заметила их Ксюша, игравшая с родителями в твистер. Появление влюбленной парочки дало родителям повод разогнуться из продиктованных игрой причудливых поз. Гостье они как-то не удивились – поздоровались, отметили, раз Аня здесь – значит, помирился, и добавили еще несколько этикетных фраз.

–У меня всего один нескромный вопрос, – хоть Алиса и обращалась к Стасу, от ее слов покраснела Анюта. – Где твоя машина? Или ты махнул не глядя на то чудо, что красуется у нас в гараже? Совсем не твой стиль, надо сказать…

–Черт! – про машину он совсем забыл. А сейчас забеспокоился не столько за нее, сколько за лежавший в потайном ящике под сидением дипломат с ноутбуком и важными документами. Конечно, замок в нем придумал и установил сам Ванька Соболев, но против лома приема нет…

–Если хочешь вернуть ее сегодня, надо бы поторопиться, – резюмировал Денис, выслушав историю о нежданной предновогодней эвакуации.

–Дай людям хоть чая попить, они наверняка голодны, – Алиса снова заставила Аню краснеть.

–Если ради чая Стас готов еще денек подождать, – муж посмотрел на часы. – Я бы рекомендовал одеваться и ехать.

–Ты прав, компанию составишь?

–Конечно, буду ждать в машине.

–Я можно кофейку выпью и сама выберусь из ваших лесов?

–А ты не хочешь остаться на выходные? – Стас взял ее за руки. – Мы быстренько вызволим мой транспорт, ты пока пообщаешься с девочками…

–Не стесняйся, все свои, – подмигнула Алиса.

–А вы в твистер играть умеете? – вмешалась Ксюша.

–Видишь, точно не заскучаешь, – не отпускал ее рук Стас. – Или у тебя другие планы?

–Да нет, своим кину мессадж, они без меня проживут.

–Вот и славно, – он чмокнул ее в щеку и отправился за машиной.

Алиса вкусно накормила гостью, помогла ей политкорректно ответить на непринужденные вопросы своей дочки, потом разрешила девочке поиграть на планшете, а Анюте предложила подобрать более удобную, чем вечернее платье, одежду.

–Я пополнее тебя буду…

–Не прибедняйся, твое нынешнее платье показывает – разница у нас в один, ну, может быть, два размера… А мои домашние штаны и футболки не рассчитаны на то, чтоб сидеть в облипочку, так что влезешь.

Не прошло и получаса, как Анюта разглядывала себя в зеркале Алисиной спальни, решая, не слишком ли сильно обтягивают ее удобные спортивные штанишки.

–Думаю, твою попу ему приятнее видеть без них, – не сдержалась Алиса.

–Ну чего ты меня все утро смущаешь?

–Я тебя засмущаю еще больше, если скажу, что сейчас уже шестой час вечера. Давай лучше серьезно поговорим, пока мужиков нет, – она похлопала рукой по покрывалу, приглашая присесть рядом. – Помнится, ты про аварию меня спрашивала.

–Было дело, но я уже поняла: ты эту тему обсуждать не настроена.

–Я расскажу.

–Можно диктофон включу, пока ты не передумала?! – обрадовалась нежданной удаче Аня.

–Да можно, я бы на твоем месте не захотела потом переслушивать. Если плакать буду, прости заранее. Я могу, – девушка говорила, разглядывая собственные ногти – не хотела поднимать глаз на собеседницу:

-Ох, с чего начать-то… Стас специально отпуск взял, чтоб перед майскими праздниками отдохнуть, а потом вернуться и развлекаться всем вместе. Олеська старалась меня одну не оставлять, чтоб я лишний раз не грустила о своих проблемах – знала, могу в это удариться, когда работы нет, а Ксюня занята чем-то. Я тогда была несчастной матерью-одиночкой, – пояснила она, мельком посмотрев на Аню, и снова отвернулась. – Мы их так ждали, специально пораньше проснулись. Олеся из аэропорта позвонила – как всегда веселая – сказала, они удачно сели, скоро будут дома. Мы с дочкой готовились – вкусняшек всяких наделали, принарядились немного, вдруг, – она зажмурилась, закусила губы, глубоко вздохнула и продолжила:

–Вдруг Стас позвонил. Что он говорил, я не могла разобрать – казалось, в трубку воет какое-то дикое животное. Он не кричал, не плакал, он ревел, – она закрыла лицо руками, глаза оставались сухими. – Все, что я могла разобрать, было: «Ее больше нет, Алиса, нет ее. Приезжай». Как я осознала, что случилось, как поняла, куда ехать, я до сих пор не знаю. Помню, что мурашки по телу побежали, руки затряслись, и я попросила Галю с Ксюшей посидеть, а сама как была в праздничном алом платье, прыгнула в машину и погнала туда, по дороге набрала няню, ничего ей не объяснила, велела срочно приехать.

До последнего во мне тлела надежда, что это какой-то идиотский розыгрыш. Уже на месте аварии увидела машины с мигалками, но подумала, может, оттуда вылезут люди с тортом и прокричат что-то типа «С Первомаем!», а я потом устрою скандал сестрице за неудачную шутку. Подъехала, ничего такого не случилось, я несуразно, цепляясь платьем за кусты, спустилась на каблуках вниз, а там…

Алиса спрятала лицо в ладонях и заплакала. Аня бросилась ее обнимать и предложила не продолжать дальше.

-Давно уже было, а я как сейчас вижу, – слезы лились по щекам, но девушка отчего-то решила довести свой рассказ до конца:

–Сначала я увидела его машину. Мне стало жутко – металлический корпус, который мы считаем чем-то прочным, способным защитить, мне показалось, скомкало как лист бумаги. Тем более, Стас обо всех своих машинах очень заботился – они у него как с картинки были. И там. Просто груда металла. Вокруг сновали люди, я не видела ни Стаса, ни Олеси. Меня никто не спросил, кто я и по какому праву туда пришла. Я беспомощно озиралась вокруг. Тут в поле моего зрения появилась девушка, такая маленькая, круглолицая, с заправленными за уши волосами и пирсингом в левой ноздре. Помню, глаза добрые-добрые. Наверное, она была медсестрой скорой, потому что сразу взяла меня за руку и попросила:

-Помогите, пожалуйста. Его надо уговорить.

-Кого, зачем?

Она указала. И тогда мой взгляд сфокусировался в нужной точке – Стас сидел на земле, обхватив голову руками. Его буквально трясло. Наверное, он плакал. Возле него на корточках присел мужчина и что-то говорил. Судя по одежде, это был врач. Тут я осознала: сестры рядом нет, и мне стало еще страшнее.

-Где она? – спросила я у этой девушки.

-Не надо вам к ней, помогите с ним сначала. Он от всего отказывается, ему надо швы наложить.

-Отведите меня к ней, – я вцепилась в ее руку, не знаю, как я это просила – плакала, кричала, помню, изнутри меня разрывало от страха. Но я до последнего не верила, что Олеси не стало. Девушка смирилась, и выполнила мою просьбу. Сестру уже загрузили в машину. Анька! – Алиса уткнулась в почти такое же хрупкое создание как она сама:

-Это было ужасно, – шептала она, Анюте явно было не по себе от того, до какого состояния она довела всегда веселую и приветливую Алису:

-Давай ты остановишься. Я не хочу писать книгу такими жертвами.

–Нет, надо уже закончить, прости, – девушка отстранилась, села на кровати, обхватив колени. – Представляешь, они потом говорили, ее всю переломало – она погибла почти сразу. Но лицо ее осталось нетронутым. Тем не менее, я увидела его и поняла: это конец. Там была не моя Олеся, а красивая кукла до жути похожая на меня – неестественно белая кожа и синеватые губы – вот и вся маска смерти, а выражение лица – сама безмятежность. Кажется, я закричала, кажется, зарыдала. Помню, в тот момент рядом оказался Стас. Меня не сложно было заметить, я маячила там неуклюжим красным пятном. Он обнял меня. И какое-то время мы плакали вместе. Только потом я подняла глаза и увидела, что стало с ним. Он весь был в крови – падая, машина затормозила об дерево. Оно пробило окно, и ему буквально разорвало щеку. Не знаю, стеклом или веткой, но вид был ужасен.

-Боже, что с тобой? – пролепетала я. – Тебе надо к врачу.

-Ничего мне не надо кроме нее.

-Пожалуйста, Стас, – я вспомнила слова этой девушки и попыталась найти ее глазами. – Мне страшно на тебя смотреть, идем, тебе помогут.

-Мне ничего не поможет.

Как мне удалось его уговорить, как я потом умудрилась довезти нас домой и успела сказать няне, чтоб ничего не рассказывала дочери – я не помню, все будто накрыло пеленой.

-Алис, прости, что заставила все это вспомнить, – казалось, Аня сама вот-вот заплачет.

-Это еще не все. Там был шок, а самое страшное было потом – когда мы поняли: ее больше нет, а нам надо как-то жить дальше. У меня не было никого кроме дочки. У Стаса отец живет черте где, с мамой и сестрами они никогда не были близки. По сути, он тоже остался один.

Друзья почти все разъехались на майские праздники. У Олега и Славки до этого страшного случая была дурная привычка не брать с собой мобильник, чтоб не вызвали по работе. Ваньке тоже не сразу дозвонились – в итоге, он не смог взять билеты, чтобы прилететь на похороны. Половина наших общих подруг тоже была где-то вне зоны досягаемости. Тем не менее, хоронить ее приехало много людей, в том числе тех, кого ни я, ни Стас не знаем.

У нас были лишь мы.

Мы должны были как-то помочь друг другу выкарабкаться, научиться жить без нее.

И нам было безумно тяжело.

Он начал налегать на спиртное. Опустошил весь домашний бар, а потом признавался мне, что ему это ничуть не помогает – думал забыться, но вместо пьяного бреда чувствовал, как мозг оголяется и в нем остается одна мысль – о ней.

Я погрузилась в работу. Дочка тоже обязывала держаться. Потом еще Денис появился… А Стас почти каждый день ездил на кладбище. Мы все за него боялись, пытались хоть как-то отвлечь – работой, спортом, придумывали развлечения…

Все было бестолково. Он зомби какого-то напоминал. Словно душой лежал под землей рядом с Олесей, а тело его вынуждено было болтаться здесь.

Постепенно он вовлекся в работу. Надо сказать, кризис помог – гендиректору пришлось-таки включить мозг, чтобы не похоронить еще и свое предприятие. В остальном, он совсем недавно кое-как начал приходить в себя.

Алиса нажала кнопку «стоп» на диктофоне, утерла слезы и, всхлипнув, продолжила:

–А сейчас, ради чего я, собственно, заставила себя окунуться в то, о чем мечтаю забыть навсегда. Это должно остаться между нами. Ань, сегодня я видела в его глазах тот же восторг, с каким он смотрел на сестру. Он влюбился. Я не знаю, что ты к нему испытываешь. Если для тебя все это не серьезно, а такое вот следствие хорошего вечера и выпитого шампанского, прошу, исчезни сейчас. Материала для книги у тебя достаточно. Думаю, финальную точку я поставила яркую. Я не хочу, чтоб ему пришлось мучиться так, как было в последние годы. Если ты прервешь это сразу – мы обойдемся малой кровью.

–Алис, ты меня сейчас даже не смущаешь, а обижаешь уже, – надула губы Анюта.

–Извини. Я к тебе за эти несколько месяцев стала хорошо, даже по-дружески, относиться. Но Стас мне как родной. Я за него и сейчас переживаю, потому хочу перестраховаться.

–Если бы это было минутной… многоминутной… слабостью – я бы, наверное, сбежала с утра пораньше, а не согласилась остаться тут на выходные.

–Надолго ли тебя хватит? Я не знаю, может, ты побалуешься месяцок-другой и точка. Бывает, подобные отношения для людей норма…

–Алис, это когда-то раньше у меня были отношения. А с ним, – она мечтательно подняла глаза к потолку. – Это не отношения. Это сказка какая-то. Я с ума схожу. Красивый, умный, добрый, успешный, такой замечательный во всем… я сама боюсь, что это все закончится: начнет он меня с Олесей сравнивать – решит, она была лучше и все разорвет…

–Не будет он сравнивать, – Алиса знала наверняка: человеку с дырой в памяти сравнивать не с чем. – Тогда извини за этот разговор. Я привыкла быть любящей сестрой – для Олеси, а теперь и для Стаса…

–Да ладно, забыли. Ты сама как?

–Мам, а где зарядка от планшета? – послышалось в коридоре.

–Сейчас дам, – Алиса достала проводок из ящика и протянула его Ане. – Передай ребенку, я приведу себя в порядок: ей нельзя меня такой видеть.

–С тобой точно все в порядке?

–Нет, конечно, – она натянула улыбку. Глаза оставались грустными. – Но пусть это останется между нами. Скоро мужики вернутся. Им это тем более ни к чему.

Мужики вернулись на коне – каждый на своем. Работая в «Айсберге», Денис успел обрасти такими связями и знакомствами, что машину удалось вызволить без проблем, ни копейки за это не заплатить, да еще получить обещание, что в понедельник кому надо дадут нагоняй за такие сюрпризы для уважаемых людей.

Вечером Ксюша уговорила взрослых поиграть в снежки во дворе, чем организовала им веселую и своевременную эмоциональную разрядку. Впервые за последние два года в доме Стаса все были счастливы.

-Алиса Евгеньевна, здравствуйте, – пришедший на собеседование молодой человек вынужден был как-то привлечь к себе внимание финансового директора «Айсберга». Секретарь утверждала, что его готовы принять. Но войдя в кабинет, соискатель увидел пустующий рабочий стол и спину отвернувшейся к окну женщины.

–Помнится, ты еще в универе хвастал, как за семь с половиной минут можешь очаровать любую тетку и жалел, что не все преподши столько времени тратят на прием экзамена, – проговорила она. – Похоже, ничего не меняется – ты даже на сайт «Айсберга» не зашел, чтобы посмотреть, с кем будешь общаться.

Слушая этот монолог, мужчина насторожился. Голос казался знакомым, но основательно забытым. Женщина обернулась и засияла в свете полуденного солнца, дежурившего за окном – золотистые пряди волос, сверкающие украшения, хитрый блеск в глазах. Она знала, в какое время дня назначить встречу, чтоб заставить Сашу завидовать самому себе семилетней давности.

–Ну, здравствуй. Те, – точку в ее речи поставила улыбка, то ли вежливая, то ли издевательская.

Мужчина сделал шаг назад.

–Алиса? – он наморщил лоб, чтобы вспомнить, как звали ее отца и будто сам себе подтвердил:

–Евгеньевна… Но ты ведь не Купавина.

–Думаешь, брошенные тобой девушки навсегда остаются никому не нужными?

–Как ты здесь?.. Кто тебя?.. – мялся он на пороге, наверное, решая, нужно ли ему теперь это собеседование.

–Я здесь работаю, дорогой мой, – довольная произведенным впечатлением, Алиса села за стол и жестом пригласила мужчину расположиться напротив:

–Вот с такими балбесами, как ты, просили пообщаться, решить, нужен ли ты нам.

–Но как такое может быть? – вместо того, чтобы сесть, он подошел поближе, уперся ладонями в стол, склонился над Алисой и разглядывал ее как диковинного зверька в зоопарке.

Посмотрев в его голубые глаза, она почувствовала обиду, даже некое подобие ревности, что дочка чертовски на него похожа – вылитый отец. Но в то же время отметила, как за прошедшие годы Саша испортился – раньше был стройный паренек с твердым самоуверенным взглядом, а теперь тот же взгляд принадлежал мужчине, выглядевшему старше своих двадцати семи, набравшему в весе, ссутулившемуся и то ли не выспавшемуся сегодня, то ли в принципе потрепанному жизнью. Качество костюма и отглаженность воротничка на рубашке также не внушали уважения. Словом, в Саше она увидела «не мальчика, но мужа» и внутренне порадовалась, что не своего.

–С кем ты спишь, раз так поднялась? – продолжал он свой допрос.

–Ты тут, во-первых, не нависай, присядь уже, – она еще раз небрежно махнула в сторону отведенного посетителям места. – А в во-вторых, я уже лет семь как не обязана отчитываться тебе в своих связях. По секрету могу сказать, она одна, законная и к моей карьере никак не относится.

–Но как же ты с ребенком? – выхватывал он из памяти какие-то куски и пытался их соотнести с неожиданно открывшейся действительностью. – Ведь был тогда ребенок – помню, с пузом тебя видел огромным.

–У ребенка появился замечательный папа, который ее любит, – Алиса заранее убрала все семейные фотографии со стола – не хотела показывать дочку. – Не понимаю, что тебя удивляет? Я еще тогда говорила: молодым родителям ничто не мешает преуспеть в жизни.

–Нет, так не бывает. Алис, скажи, в чем подвох?

–Да отстань уже, – судя по тому, как нервно он перебирал пальцами попавшийся под руку карандаш, бегал глазами по кабинету, не находил, на чем их остановить и несколько раз уже возвращался к лицу спокойно смотревшей на него собеседницы, желаемый эффект она произвела, пришло время перейти к добыче информации:

–Насколько мне известно, ты пришел сюда, чтобы мы о тебе разговаривали, а пока обсуждаем мою личную жизнь. Расскажите уже о себе, Александр, – добавила она делано деловитым тоном.

–А чего рассказывать, ты, наверное, резюме мое читала.

–Да, читала и до сих пор не могу понять, чем ты опоил главного бухгалтера. Она ведь не просто допустила тебя до личного собеседования, но еще и передо мной словечко замолвила… Семь рабочих мест за пять с половиной лет трудового стажа. Это не признак стабильности.

–Заметь, с повышением должности либо зарплаты.

–То есть, это стало достаточным аргументом для нее? – Алиса недоверчиво качала головой. – Я думаю, дело в проклятых семи с половиной минутах. А для меня такое резюме означает, что ты можешь и от нас свильнуть в любой момент.

–Куда уж выше «Айсберга»? Я надеюсь здесь расти по карьерной лестнице.

–Саш, брось эту демагогию. Хочешь сказать, если тут ты станешь замом главного бухгалтера, и вдруг в каком-нить ОАО «Икс-Игриг и еще одна буква русского алфавита» тебя пригласят замом гендиректора, ты откажешься? Никогда ты так не поступишь. Я-то знаю.

Такого откровенного собеседования он не ожидал. Даже щеки зарумянились. В том, что от стыда, Алиса сомневалась – скорее, от внутренней злости.

–Но ты же зачем-то пригласила меня на эту встречу? – нашел он аргумент. – Могла ведь сразу отсеять резюме.

–А может я соскучилась?

–И хочешь помочь по старой памяти?

–Я предпочитаю забыть все наше общее старое. Онли бизнес. И с этой точки зрения меня заинтересовало, что ты Татьяне Борисовне обещал какими-то сведениями про «Кристалл» поделиться. Очерти масштаб известной тебе информации.

–Да ладно, – махнул рукой Саша. – С вашими информаторами мне не сравниться.

–Давай сверимся, – Алиса с трудом сохранила внешнюю невозмутимость – уж она-то наверняка знала: информаторов из «Кристалла» у них нет. И приложила все свои усилия, чтобы выведать нужное, а потом на вопрос собеседника, стоит ли надеяться на работу в «Айсберге», обещала подумать и перезвонить.

Как и он семь лет назад.

Анюта больше не брала интервью, но в «Айсберг» стала наведываться по два раза на день. Стасу это нравилось – они обедали, ужинали и общались до посинения, отодвигая работу на сорок пятый план.

–Малыш, прости, но сегодня мне нужно разобраться с важными бумагами, – проговорил мужчина, спешно допивая чай после обеда.

–Ты меня прогоняешь? – она положила руки ему на плечи.

–Анечка, у нас завтра подписание важной сделки – мне надо вычитать все документы. Ты меня будешь отвлекать, – он нежно поцеловал ее.

–Я попробую быть полезной…

–Ты же решила завязывать с работой финансиста.

–Но если это поможет подольше быть с тобой, – захлопала она ресницами. – Пожалуйста, разреши. Не получится – сгину до самого ужина.

–Ладно, смотри, это наш договор, – Стас пересел за свой рабочий стол и протянул девушке несколько листов бумаги, – а вот это – сопроводительная документация, – он похлопал рукой по пухленькой паке.

–Нашел, чем испугать.

Аня прошлась глазами по шапке договора, потом резко перешла к середине, нашла там нечто нужное, перелистнула к реквизитам и произнесла:

–Ты не должен это подписывать!

–Еще одна! – воскликнул Стас. – А у тебя какие аргументы?

–Учредитель этой фирмы Арина Сергушкина – сестра Андрея Кристаллинского. Есть вероятность, что у них подписано какое-то внутренне соглашение и, продав им по дешевке право на разработки, вы сами того не подозревая, поделитесь с «Кристаллом», которому, понятно, если и решились бы продать изобретения, то на совершенно других условиях. Или вовсе отказали бы, поскольку конкурируете.

–Стоп-стоп-стоп! Откуда ты это знаешь про Кристаллинского?

–Читала где-то в инете, – пожала плечами Анюта. – Стала про него искать, когда ты страстей всяких порассказал…

–Ань, мне Денис второй месяц мозг выносит подозрениями на эту фирму, но он не может найти доказательств – не то что в Интернете, а даже у знакомых из налоговой и прокуратуры.

–Ну…

–Стас, срочно, – проговорил селектор голосом Алисы.

–Заходи.

–Ой, Аня, – видно, девушка не готова была ее здесь встретить, да и не особо рада, судя по интонации произнесенного следом привета.

–Представляешь, это чудо, как сговорилось с твоим мужем – тоже против нашей завтрашней сделки, – решил поделиться Стас. – Причем утверждает, мы этим напрямую «Кристаллу» поможем.

–Ей виднее, – зло поглядев на девушку, среагировала Алиса, – она же дочь Кристаллинского.

–Что? – недоверчиво спросил Стас и перевел глаза на Аню. Черешневый взгляд был прикован к его лицу – так много страха в нем мужчина еще ни разу не видел.

–Анна Андреевна Кристаллинская, – продолжала Алиса. – Советник, помощник и опора отца во всех вопросах. Ей он готовится передать свой бизнес, поскольку на сына-лоботряса никакой надежды нет.

–Это правда?

–Правда, – одними губами ответила Анюта.

–И эти мелкие пакости осенью, от которых у нас всех мозги плавились – твои проделки?

Она еле заметно кивнула.

–Вон пошла отсюда! – рявкнул мужчина.

–Стас, прости меня, пожалуйста, все же теперь по-другому, я вот сейчас помочь хотела, – запричитала девушка, подбегая к нему, попыталась взять за руку, но он оттолкнул ее и пригрозил:

–Уходи, говорю, а то сейчас охрану вызову. И пропуск сдай. Чтоб глаза мои тебя больше не видели.

Она выбежала из кабинета. Мужчина со всей силы ударил кулаком по столу:

–Черт! Надо же было так влипнуть! Как ты про это узнала?

–Случайно. Парень на собеседование пришел – сам в «Кристалле» работает. Вот и сказал, мол, думал, вам какую информацию слить, а как увидел, что у вас Аня Кристаллинская под ручку с гендиректором разгуливает, понял, и без меня есть, кому данными делиться. Я его спровадила и на всякий случай проверила – запросила у охраны данные ее пропуска. Все сходится.

–Надо же! Сам, я сам велел ей пропуск сделать. И ведь ни одна сволочь не спросила можно ли девушке с такой фамилией сюда заходить! – он сгребал бумаги со стола в дипломат, они отказывались укладываться в ровную стопку, чем еще больше злили и без того разгневанного человека.

–Может, вам с ней поговорить надо было? – мягко предложила Алиса.

–О чем говорить?! Алис, она несколько месяцев притворялась святой простотой и гадила у меня под носом. Теперь подкралась еще ближе. И если бы не ты сейчас, не знаю, чего бы еще наворотила.

–Но почему она отговаривала тебя от этой сделки? Может, раскаялась?

–Не знаю, может, напротив, сделка хорошая… Скажи Денису пробить Арину Сергушкину на предмет родства с Кристаллинским, вряд ли он в эту сторону копал, – он надел пальто и накинул шарф.

–А ты куда?

–Проветрюсь. Душно мне тут.

–Осторожнее за рулем, – успела она крикнуть закрывающейся двери.

Алиса не ожидала, что свояк вот так без суда и следствия выкинет Аню из кабинета и своей жизни. Она даже усомнилась в правильности собственного горячего поступка. Разумеется, ей руководили злость и желание защитить родственника. Аня выглядела предательницей, но ее жалкий вид в кабинете у Стаса, попытки объясниться и попросить прощения – все это тоже тронуло Алису.

Она была даже рада найти в своем кабинете Анюту – девушка зашла без приглашения и всхлипывала в углу, уткнувшись лицом в столик для посетителей.

–И что ты здесь делаешь? – не выдала внутренний настрой Алиса – все же Аня проштрафилась по первое число. – Мне-таки охрану вызвать?

–Алис, пожалуйста, хоть ты меня выслушай…

–Почему ты мне сразу не сказала? Я же спрашивала тогда, просила позаботиться о Стасе, а ты его предала.

–Я тебе честно говорила, что влюбилась, и правильно боялась, что он меня бросит.

–А как ты себе представляла его реакцию? Или думала всю жизнь скрывать, кто твой папа?

–Нет. Все как-то быстро случилось… Я хотела сначала исправить то, чего понаделала – уговорить отца разорвать сделку с Каймановым, уберечь Стаса от этого соглашения завтра. А потом потихоньку подготовить почву и признаться в соответствующей обстановке, например, в новогоднюю ночь. В праздник он наверняка не так болезненно все бы воспринял… я не хочу его терять, – снова заплакала она.

–Не все новогодние сюрпризы люди принимают так, как мы рассчитываем, – немного смягчилась Алиса. – Расскажи, зачем ты все это затеяла, может, что и придумаем вместе.

Но сначала она отправила Аню умыться и попросила у Иры чай с мятой.

–Алис, ты не обижайся, – начала Анюта, поднося дрожащей рукой чашку к губам. – Пойми, та девушка, что шла в «Айсберг» мстить за отца несколько месяцев назад и та, что на днях играла с тобой в снежки – два совершенно разных человека.

–Мстить за отца?

–Да, ты наверняка знаешь – летом вы увели у «Кристалла» серьезных поставщиков. Папа с ними не один месяц вел переговоры, а потом – за несколько дней до подписания – появилось схожее предложение от «Айсберга», и они умыли руки.

–Как же, помню, я сама разрабатывала финансовую документацию по этому проекту. Да, вкусная сделка.

–Папа чересчур болезненно это воспринял. Он заперся в кабинете и никого к себе не пускал. Курил сигары одну за другой – запах стоял, словно решил сжечь себя заживо. Хорошо, мы по записи камеры наблюдения видели, что он жив-здоров… насколько это слово применимо к человеку, который перекрылся от мира. И так больше суток. Мы все перенервничали. Он не хотел разговаривать, не хотел есть, не отвечал на телефон. К вечеру следующего дня я уговорила впустить меня пообщаться. Он объяснил, что устал бороться с «Айсбергом», что понимает, как его предприятие устарело, но личные амбиции не позволяют ему это принять. Ну это я сейчас общий смысл говорю, папа изъяснялся сложнее. Главное, он тогда сказал: «Пока Лотарёв у руля, мы бессильны». Я пообещала что-нибудь придумать. Алис, я для папы всегда была его принцессочкой и сама его обожала. Пойми, в тот момент я ненавидела «Айсберг» и весь его генералитет. Вы сейчас также относитесь к нашему предприятию и его сотрудникам.

–Я лучше промолчу, пока ты не закончишь, – дипломатично ответила Алиса, но смотрела она сурово.

–Нет, теперь-то я вас всех – разве кроме Олега – уважаю и обожаю, мне кажется, у вас тут идеальное предприятие, где люди работают не ради денег, а из каких-то других побуждений. Наверное, так и должно быть, а за это вам откуда-то свыше воздается…

–Так, ты не подлизывайся, продолжай по делу.

–Сначала я вспомнила про тетушку. У них с отцом фамилии разные были с самого рождения: у него папина, у нее – мамина. Так она замуж вышла – еще раз сменила. В общем, докопаться, что Арина Сергушкина – сестра Андрея Кристаллинского нелегко. К тому же, она нигде не светилась с ним рядом – довольно долго жила в другом городе и ничем примечательным не занималась – папа им помогал при необходимости. Ее никто не знал. И я предложила ей создать собственное предприятие той же направленности, что и «Кристалл». Вернее, не ей создать, а папе – но бумаги оформить на тетю. Специально не делать филиала или дочерней компании, а отдельную фирму, связанную с «Кристаллом» рядом внутренних соглашений, которые мы не обязаны афишировать. На ее базе я предложила с нуля использовать все самое лучшее – зародить, скажем так, потенциал для конкуренции с «Айсбергом». Разведать передовые технологии, опробовать их там, а потом посмотреть и либо внедрить их в «Кристалл», либо срастить два этих предприятия, создав новую торговую марку. Плюс был в том же, что помогло в свое время Стасу – никто не видит серьезной конкуренции в молодоймелкой фирме, поэтому, не задумываясь, идет на ее предложения. А предлагать она могла заманчивые вещи, поскольку за спиной стоял «Кристалл».

–Ты, оказывается, толковая девочка в деловом плане.

–Спасибо, конечно. Но я не врала Стасу, когда говорила, что мне это не интересно. Да, все отмечают у меня способности, но я правда хотела сделать для папы доброе дело, а потом остаться на уровне советника и заняться другим. Тут-то я и придумала второй шаг. Мне надо было попасть к вам, причем не на само предприятие, а подобраться как можно ближе к верхушке. Я порылась в инете и не могла не проникнуться трогательной историей о гибели твоей сестры. Тут я решила убить двух зайцев – с одной стороны я хотела получить доступ к вашим бумагам и незаметно что-то путать. Да, честно, я хотела подставить Стаса, сделать так, чтоб вы перестали ему доверять, возможно, попросили бы его сложить полномочия. В общем, сами отняли у него «руль» – по словам папы, это значительно подкосило бы работу «Айсберга». С другой стороны, я совершенно честно призналась, что хотела написать книгу, благодаря которой папа, наконец, увидит, что я не ерундой страдаю в бесперспективном интеренет-издании, а имею успех у читателей, станет меньше налегать на меня, а больше на братца Игоря, – Аня залпом выпила чашку чая. – Во рту пересохло. Ты еще не хочешь меня убить?

–Продолжай, – довольно холодно ответила Алиса. Слушать это было неприятно – казалось, ее бьют изнутри. Но девушка не хотела делать спешных выводов и ждала окончания истории.

–Дальше ты знаешь. Я долго не могла пробиться к Стасу. Меня футболили все ваши подразделения по связям с общественностью и прессой.

–Как вы познакомились, я тоже в курсе.

–Ну да, – Аня даже улыбнулась, вспомнив несчастную клумбу. – Стас тогда мне показался ужасным… То есть, нет, красивым, ухоженным, стильным и от этого, как я подумала, гордым и самовлюбленным человеком, который не принимает чужое мнение. По крайней мере, мое. Он же всю мою концепцию наизнанку вывернул, постоянно меня одергивал, ругал, называл некомпетентной – до слез обидно было… Сейчас вот думаю, он был прав. И вообще он столько со мной возился, хотя ему как гендиректору такого гиганта на мою книгу должно быть совершенно параллельно… Теперь, благодаря ему, я многому научилась! Но тогда мне хотелось все бросить. Исключительно ради папы я решила продолжить. А новая концепция оказалась даже более удобной – я-то хотела со Стасом интервью из нескольких частей записать, а он мне дал возможность ходить незамеченной, где хочу.

–Как ты грузовики на помойку отправила, я понимаю – тут ничего сложного, а вот как умудрилась позвонить мужским голосом на счет Кайманова – для меня загадка.

–Да там тоже ничего сложного – не я звонила. Алис, мне честно стыдно про все это рассказывать, – она спрятала пылающие щеки в ладонях.

–Говори уж. Стас тебя точно слушать не станет. Он бы еще минут десять назад указал на дверь.

–А тебя?

–Шанс есть, если решу, что ему вообще это нужно… поэтому я должна быть в курсе.

–В общем, придумывая, где бы подложить очередную маленькую свинку, в ваших бумагах я как-то наткнулась на документ о сделке с Каймановым и не хуже тебя с поставщиками, направила ему от «Кристалла» более выгодное предложение. Но он дядька благородный и педантичный, сказал, встретится с нашими представителями в случае, если заранее запланированные переговоры с вами не дадут должных результатов. Я решила их отменить, для этого несколько раз пришла в «Айсберг» в униформе.

–В чем-чем?

–Я так деловой костюм называю – решила слиться с толпой – серая юбка, блуза, пиджак. Поднялась на первый попавшийся этаж, прикинулась, что заблудилась. Познакомилась там с юношей, который меня сориентировал на местности. Потом еще сколько-то раз с ним кофе попила. В нужный день я сделала вид, что голос сел, пожаловалась, мол, надо предупредить Стаса о переносе переговоров, а хрипеть в трубку не вежливо. Разумеется, он вызвался помочь – так и поступил к вам звонок якобы из приемной Кайманова.

–Не понимаю, зачем было так извращаться? Ты ведь могла купить левую симку у метро, дать пятьсот рублей любому бомжу и попросить позвонить Стасу.

–Я же знала, у вас есть Иван. И понимала: он определит, откуда звонили. Мне надо было показать, будто Стас немного не в себе, а звонка от Кайманова не было. Если бы вы нашли во входящих номер незнакомого мобильного, то уверились бы в подвохе из вне. А увидев список родных номеров «Айсберга», задумались бы, дружит ли с головой ваш начальник… по плану, мне надо было штук пять-семь таких прецедентов создать, чтоб вы в нем разуверились, – девушка опустила глаза и замолчала. Брови и губы подрагивали, выдавая, что она хочет заплакать.

–Ань, продолжай уже, – тронула ее за плечо собеседница.

–А я влюбилась, – не сдержала слез Анюта. – Вернее, сначала я вас всех наслушалась и поняла, насколько он человек хороший. И с ним мы постоянно тут чаи гоняли, шутки шутили, обсуждали мои интервью, он советы давал дельные. С ним так интересно было всегда. А еще, какой он красивый, умный…

–Богатый, успешный, – продолжила за нее Алиса. – Это мы уже слышали, – причем те же слова произносила не только Анюта, но и Олеся пять с лишним лет назад.

–Тут еще этот каток. Он там совсем в другом свете предстал. Ну кроме того случая… хотя… А потом я заболела. Стас как родной обо мне справлялся. Алис, я не знаю, как это произошло, я поняла, что не могу больше следовать собственному плану.

–И исчезла бы тихо-мирно. Тем более, тебя никто не подозревал.

–Алис, я не могла. Я лежала вся больная с температурой и ждала его смс. Мне еще хуже становилось, когда себя на этом ловила: Аня Кристаллинская грезит по Стасу Лотарёву – Шекспир отдыхает.

Солнце не хотело уступать небосвод бушевавшей в городе метели. Оно не усмиряло стихии и ничуть не грело, а бессовестно смотрело сверху на сумасшедший танец снега и ветра, ослепляя злившихся на пургу водителей. Стас ехал по заснеженным улицам. Ему повезло: с рабочего места случилось вырвался днем и дороги еще не успели закупорить обычные для такой погоды пробки. Он сел в машину, чтобы ехать – бежать куда подальше от узнанного, давить на газ и обманывать себя, что это поможет – придумать конкретный маршрут было выше его сил: в мозгу творился полный беспредел.

Постепенно мужчина осознал, что дорога ему до боли знакома и ведет на кладбище. Стас остановился в привычном цветочном магазине. Продавщица отметила, как давно он не захаживал – человек, скупавший цветы для любимой не штуками, а вазами, не мог не запомниться. Заочно завидовали и девушке, в которую влюблен этот состоятельный красавец, не подозревая, что первосортные розы отправляются гнить на кладбище. «Болел», – коротко пояснил он и отправился дальше.

Беспредел в голове прогрессировал – мужчина понял: мир вокруг изменился – в него вернулась Олеся, вернее, болезненное осознание ее отсутствия.

Бросив машину там, где дорога превращалась в заснеженную тропинку между могил, он взял цветы и отправился навестить супругу. Навстречу попался местный дядька Митрич – то ли сторож, то ли могильщик, то ли прикормившийся на кладбище бомж, но для Стаса он выполнял важную и ответственную работу:

–Здорово, дядь Митрич, за могилкой-то следишь?

–И вам не хворать, чего-то не виделись давно.

–Вот как раз захворал я сильно.

–А то я уж подумал, не помер ли…

–Если так, меня бы там же и зарыли.

–И то верно, – расправил усы Митрич.

–Я тебе задолжал, наверное, – Стас достал из кармана пачку пятисоток – сколько рука взяла. Он всегда наведывался к банкомату перед походом на кладбище. – До весны следи исправно.

–Будет сделано, – Митрич принял деньги и быстренько скрылся из виду, причем ушел он в ту же сторону, откуда явился, и как заправское приведение затерялся в пурге.

Когда муж добрался до своей Олеси, снег в ее беседке был свеже расчищен, а следы Митрича почти стерла метель, создавая иллюзию, будто так оперативно сработать тому помогла какая-то незримая сила. А может он и не врал, что поддерживал там порядок… Стас этими вопросами не задавался, он аккуратно разложил цветы на могиле и прильнул к памятнику.

–Девочка моя, как же я соскучился. Прости, что так долго не навещал, – проговорил он, поглаживая высеченное на камне лицо. – Как я мог подумать, что найду кого-то лучше тебя?! Все это наваждение с памятью. Она совсем-совсем другая. Мерзкая предательница.

-Я не знала, могу ли рассчитывать хоть на какую-то взаимность, – продолжала Аня, допивая третью чашку чая, к конфетам она не притронулась. Видно, нервничала. – Безумно соскучилась, пока болела, примчалась к нему, а как вести себя – не знала. И он такой замечательный…

–Да, это мы уже проходили.

–Нет, я про то, что он как-то тоже, теплее ко мне относиться стал: то за руку возьмет, то по плечу потреплет – я еще в смешной пушистой кофте была. Может, конечно, к ней руки тянулись… А мне от каждого прикосновения хотелось как кошка мурлыкать. Но я ж понимала: нельзя. Тут он еще про папку таких гадостей нарассказывал, я потом дома скандал закатила – папа ничего определенного в свое оправдание не ответил: «Это все времена забытые, – говорит, – ни к чему сейчас прошлое ворошить». А мне каково жить с тем, что мой отец с бандитами водился?! Ну это ладно. Папа папой, я с ним до сих пор не разговариваю. А у меня навязчивая идея возникла, будто я Стасу тоже небезразлична. И я решила проверить – придумать как-нибудь повод, чтоб пообщаться не в кабинете вперемешку с его делами, а отдельно. Вот как тогда на катке. И купила билеты в театр. Сама. У перекупщиков за бешеные деньги – я боялась, он пошлет меня сразу куда подальше, если позову, например, кофе попить в выходные. Мне нужен был такой повод, чтоб он не смог отказаться – не ради меня, ради самой возможности. Я же ему совсем никто – так, девочка-журналистка.

–Чем твоя проверка закончилась, мы все прекрасно знаем.

–Так все случайно сложилось, – уткнулась Аня в чашку, краснея. – Что его машину увезли – это стечение обстоятельств. В тот вечер мне казалось, нас сама судьба сводит все ближе и ближе.

-Столько времени она притворялась, представляешь? Казалась такой милой добродушной девчонкой, – Стас изливал свою злобу памятнику. Гибель Олеси хоть и воскресла в памяти, но острота утраты как-то растворилась свежих переживаниях от Аниного разоблачения. Ему нужно было выговориться. И лучшим кандидатом для этого стала та, от кого у Стаса никогда не было тайн:

–Как я мог подумать, будто нас с ней что-то связывает. Знаешь, наверное, я и не думал вовсе. Что меня так ослепило? Красота? Не сказать, чтоб она красива, миловидна, да… Очаровательна в этой своей манере странно одеваться… Ум? Постоянно ей такие вещи приходилось рассказывать, которые мне общеизвестными казались. Но это так умиляло. Казалось, ее насквозь видно – все чувства как на ладони… И это оказалось враньем… Одни духи настоящие. Вкусные-вкусные – твои…

-Я и обманывать-то не умею, – Аня решила открыть Алисе душу до мелочей – вдруг та поговорит со Стасом и все исправит:

–Если я притворяюсь – это всегда заметно. По крайней мере, тем, кто меня хорошо знает – любой обман, как говорится, в глазах написан. Да, тут я пророй не досказывала, замолкала вовремя, уходила, в конце концов… но все-все, что вы от меня слышали, было правдой. Я тебе больше скажу, именно сюда я приезжала настоящей. Папка всегда требовал к нему в «Кристалл» приходить в этой проклятой офисной униформе, у байкеров свой прикид, у репперов – свой – всем приходилось соответствовать. А вот в редакцию и к вам я одевалась, во что душе угодно. Стас меня как-то одернул, но не выгнал же ведь. Да он и не просил превращаться в серость.

–То есть, я по-твоему, серость? – тут промолчать Алиса не могла. На ней был роскошный красный костюм с расшитыми золотом отворотами на рукавах. Складка с такой же вышивкой красовалась в разрезе юбки. Да и в принципе ее гардероб хранил столько цветов, что перечислить все с трудом смогла бы сама хозяйка – изумрудный, персиковый, желтый… Алисе нравились строгие модели, подчеркивавшие ее стройность, а удачные сочетания цветов и оригинальный декор делали наряды стильными и неповторимыми.

–Алис, ты это ты. Ты как-то креативишь с деловым стилем, но согласись, что у большинства одежда для офиса черно-серо-коричневая. А Стас меня принял вместе с рэпперскими штанами и пушистым свитером. Я чувствовала взаимность.

–По крайней мере, было очень похоже, – не торопилась с выводами собеседница.

–Неужели можно вот так взять и бросить человека, даже не выслушав его? Неужели я ему нисколько не дорога?

-Хорошо, мы были вместе всего несколько дней, и я не успел к ней привязаться, – продолжал Стас свой монолог. – Прости, милая, я предал тебя, – он погладил холодный камень и прижался к изображенной на нем девушке. – Может, ты бы поняла… а может, это ты и наказываешь меня оттуда сверху.

Увлекшись своей пылкой речью, мужчина на какое-то время забыл о зиме и кружившей вокруг метели. Резная беседка могла еще придержать напор летевшего в лицо снега и промозглого ветра, но каменная плита была основательно промерзшей и постепенно передала мужчине свой ледяной загробный заряд. Стас почувствовал: тело перестало его слушаться и беззастенчиво дрожит от холода, ноги мерзнут от начерпанного ботинками снега, а пальцев не защищенных перчатками рук он и вовсе не чувствует.

–Солнышко, прости меня еще раз, мне надо идти. Я теперь как прежде буду часто тебя навещать, – попрощался он с Олесей и во мраке спустившейся по-зимнему рано ночи, отправился искать свою машину.

-Но ты ведь обманула того парня, звонившего на счет сделки и притворилась, что билеты тебе случайно перепали.

–Да это все мелочи, которые можно проговорить быстро, не глядя в глаза…

–А откуда мне знать, что вот сейчас ты не врешь? – серьезно спросила Алиса.

–Да зачем мне? Он же не вызвал полицию, не пригрозил мне тюрьмой или другой расправой, просто велел убраться. Для пойманного на месте мелкого пакостника это настоящее счастье – сбежать безнаказанной. А я послала ему десяток смсок, пока тебя тут ждала, и теперь доказываю свое право на прощение. Это ли не свидетельство моей честности?

–Ань, я, – закончить ей не дал звонок мобильного.

–Ты что с домом сделала? – прокричал в трубке Стас. – Ты же ее выкинула отсюда!

Щеки Алисы стали под цвет костюму. Она поняла: как и прогнозировал Борис Егорович, память вернулась неожиданно и в самый неподходящий момент.

–Все не так плохо как ты думаешь, – обтекаемо ответила она, стараясь не компрометировать себя при Анюте.

–Ничего о ней не напоминает! У тебя совести нет! Сестра называется!

–Поверь, это была вынужденная мера, дома все обсудим, я немного занята.

Алиса поспешила отключиться и честно заявила Ане:

–Я теперь ни за что не отвечаю.

–Это он звонил?

–Не важно.

–Алис, мне показалось через трубку, это был его голос, – девушка схватила ее за руку также крепко, как привыкла держать Стаса. – Слов я не разобрала. Скажи, он про меня не спрашивал?

–Не спрашивал. Ань, мне собираться пора, – она показательно посмотрела на часы. – Дочку из сада забрать и домой.

–Но ты мне веришь? – в Анином взгляде были растерянность, отчаяние, желание снова заплакать и совсем немного надежды.

–Скорее да, – сухо ответила Алиса. – Не могу ничего тебе обещать, – ей самой было страшно встретиться со Стасом теперь, но она чувствовала необходимость немедленно бежать домой. – Я постараюсь ему все это рассказать. Если он захочет слушать. Заставить его вряд ли получится.

Ехать домой Алиса напросилась к мужу в машину – в свете всего свершившегося ей не хотелось напрягаться еще за рулем, да и Дениса надо было посвятить, насколько все изменилось в их семье за этот день – не по телефону же такие важные вещи обсуждать.

Дома она вытряхнула дочку из зимней одежки и попросила найти дядю Стаса. Ксюша крикнула сверху, что его нигде не видно, Алиса на первом этаже свояка также не обнаружила, муж доложил: дверь в комнату Стаса открыта, но хозяина там нет.

–На чердаке проверял?

–Чердак заперт.

Позвали Галю.

–Вы уверены, что он не уехал? – удивилась горничная.

–С чего ты взяла? Он мне из дома звонил.

–Ой, Алиса Евгеньевна, простите, я ведь за вами не слежу. Видела, Станислав Михайлович приехал, по дому пробежался, словно чего-то искал, а потом ушел.

Денис припарковался рядом с машиной Стаса, без нее тот вряд ли покинул дом. «Ему нужны были вещи Олеси», – верно рассудила Алиса. Раз чердак заперт снаружи, то найти напоминания о покойной жене можно было лишь в гараже – именно там два с половиной года пылилась ее машина.

Стас действительно дремал в ней на пассажирском сидении, прижав к груди девичий блокнот, обильно украшенный бантами, бусинами и засушенными цветами.

Алиса открыла дверь. Вырвавшийся изнутри теплый воздух почти обжег лицо – так сильно было натоплено в салоне. Стас мутным взглядом окинул своих родственников.

–Что ты здесь делаешь? Идем домой, – попросила Алиса.

–Не хочу, – помотал он головой.

–Ты пьян что ли?

–Это давно не помогает. Оставь меня.

–Нет уж, идем, – Алиса взяла его за руку и почувствовала ее неестественную теплоту. – Да ты весь горишь, – она прикоснулась ко лбу. – У тебя температура.

–Ну и пусть, – Стас снова закрыл глаза.

Тут вмешался Денис. Перекинувшись с заболевшим товарищем парой фраз, он как-то по-мужски смог уговорить его подняться наверх и помог добраться до комнаты – сам Стас идти не мог – от шпарившей температуры его мучила слабость, сводило виски, в глазах темнело.

Алиса отправилась за лекарствами, Денис помог Стасу переодеться и лечь в постель. Термометр показывал больше сорока. Больной отказался пить таблетки и отвернулся к стенке.

–Стас, я скорую вызову, – предупредила Алиса. – Они тебе насильно вколят жаропонижающее.

–Не надо мне скорую. Будь что будет.

–Если она выше поползет, ты умереть можешь.

–И пусть, мне там будет лучше.

–Дядя Стас, – на пороге комнаты, дверь в которую в суете никто не запер, стояла Ксюша, – я не хочу, чтоб ты умирал, – захныкала она.

–Заяц пришел, – ее голосок заставил Стаса обернуться, девочка подошла поближе и обняла его. Она не просто передумала плакать, а как-то особенно радостно засветилась:

–Ты меня вспомнил. Ты теперь настоящий.

–Тебя разве забудешь, – улыбнулся он в ответ своему маленькому дружку и тронул пальцем ее кончик носа. – Пик, все хорошо.

–Пик-пик, – она ответила тем же жестом известной им одним игры, – даю задание вылечиться.

–Давайте свои снадобья, – отказать Ксюше он не мог.

Алиса засыпала в него горсть нужных таблеток, дочка проконтролировала процесс и серьезно попросила:

–Обещаешь не умирать?

–Постараюсь.

–Слушайся маму с папой, хорошо?

–Пик, обещаю, – он коснулся своего носа, потом Ксюшиного.

–Утром проверю, – она пикнула дядю на прощанье. – Мне спать пора, пошли, мам.

Стас отвернулся и заснул. Температура упала, но через несколько часов мужчина снова проснулся от жара. Его тело набирало теплоту с поразительной скоростью. Дежуривший возле друга Денис дал новую дозу лекарств, но те почему-то не помогли – температура продолжала расти. Вызывать скорую Стас отказался, пришлось добавить таблеток. Они сработали, выключив его сознание на какое-то время. И так несколько раз за ночь.

–Боюсь, тебе не стоит пить столько химии, – проговорила Алиса, сменившая мужа среди ночи.

–Может, мне суждено умереть от таблеток, а не от жара.

–У тебя бред. Еще раз предлагаю вызвать доктора.

–У меня полный бред по жизни – и без этой напасти.

–С больными детьми проще хотя бы потому, что наверняка знаешь – они не пошлют приехавшего среди ночи врача куда подальше.

–А вы их спросите, – Стас сказал это с уже закрытыми глазами.

Он никак не контролировал происходящее – минуты реальности перемежались со странными картинками во сне, и мужчина с трудом отличал состояния сна и бодрствования. То Аня проплывала перед ним на своем мотоцикле и слала воздушный поцелуй, а потом на ее месте уже оказывалась Олеся, которая изменялась в сидевшую возле постели сестру-близняшку – та все время что-то говорила, напряженно сдвинув брови, а потом ее снова сменяла Анюта или покойная супруга. Иногда в галерею женских образов вклинивался Денис, тот по большей части молчал, но тоже производил какие-то манипуляции со Стасом.

Жаркой эта ночь была для всех обитателей дома. Тем не менее, утром надо было вести Ксюшу в садик. Мама всегда давала ребенку подольше поспать, пока сама одевалась и завтракала. Алиса встала только ради дочери, понимая, что оставить Стаса дома одного они не могут. Пришлось еще созвониться с Олегом и повесить на него кучу обязанностей, включая перенос той сомнительной сделки.

Девушка за чашкой кофе продумывала, какие бы еще дела решить по телефону, но мысли о самочувствии Стаса активно вытесняли все деловые потуги. Заботливая свояченица понимала: обычная простуда вряд ли могла так сильно подкосить не отличающегося хрупким здоровьем мужчину, скорее всего, организм не выдержал настигшего со всех сторон стресса: тут и предательство одной возлюбленной, и нежданное воскрешение в памяти другой. «Нет, Аня ему дорога, может попросить ее подежурить у постели больного? – думала Алиса. – Авось там и помирятся». Девушке оставалось решить, стоит ли звонить Анюте сейчас или выждать время, пока та наверняка проснется – час был до неприличия ранний, а обсуждать подобные дела в смс – совсем не комильфо.

–Алиса Евгеньевна, – неожиданно отвлекла Галя. – Извините, вы, может, и сами уже знаете, но я на всякий случай предупредить хотела…

–Что случилось? – встревожилась Алиса, вид у горничной был какой-то напуганный.

–Мне показалось, в новостях вчера девушку показывали, которая у нас гостила в выходные. Вы посмотрите в своем Интернете, может, я путаю чего. Нехорошее с ней приключилось.

–Галь, что именно?

–Вы сами посмотрите, а то я ошибиться боюсь.

–Хорошо, посмотрим.

Алиса поставила на стол недопитый кофе и пошла искать свой планшет – он так и остался с вечера в забытой где-то в гостиной сумке. На Галю она разозлилась: «Вот зачем так пугать? Нет бы сказала все напрямик. Может, ей показалось, а я тут нервничай», пальцы тем временем включали гаджет и обновляли новостную ленту. После главных событий страны появились заголовки, пугающие куда сильнее Галиных слов: «Дочь Андрея Кристаллинского в реанимации», «Анна Кристаллинская попала в серьезную аварию», «Империя Кристаллинского может остаться без наследника»…

Щеки запылали, пальцы задрожали… Алиса кликнула на ссылку боле-менее авторитетного ресурса и сразу увидела фото желтой феррари, срезавшей своим капотом столб – венчавший его знак пешеходного перехода приплющил крышу машины. Девушка на соседнем фото была менее узнаваема, чем ее авто – похоже, отфотошопленный портрет блондинки в деловом костюме был взят с сайта «Кристалла» или предоставлен его пресс-службой – настоящую Анюту в этом образе выдавали разве что красивые карие глаза.

Алиса просмотрела текст. Он сообщал, что накануне вечером дочь владельца крупной корпорации Андрея Кристаллинского, видимо, не справившись с управлением автомобилем из-за метели, скользкой дороги и т.д. и т.п. попала в аварию, в результате которой получила ряд серьезных травм. Сама девушка в бессознательном состоянии была доставлена в реанимацию. Следов алкоголя и наркотиков в крови не обнаружено, причины катастрофы выясняются.

«Боже мой», – шептала Алиса, покусывая губы. Она-то знала причины катастрофы и пыталась утешить себя тем, что Аня пойдет на поправку, ведь больше пострадала правая часть автомобиля и у сидевшей на водительском месте девушки есть все шансы скоро выздороветь… Она попыталась найти больше о нынешнем состоянии Анюты, но тексты не шли дальше реанимации.

Алиса передумала везти дочку в садик, взлетела на второй этаж, распихала заснувшего в комнате друга Дениса и сунула ему под нос планшет.

–Что теперь делать предлагаешь?

–Правильнее всего ждать, – проговорил он.

–Может, Кристаллинскому позвонить – узнать точнее, как она? У Стаса есть его номер.

–Лучше не пороть горячку, он тебе ничего не скажет – он вряд ли знает про них, – мужчина указал взглядом в сторону Стаса, тот открыл глаза и в полусне спросил:

–Что за шум? Случилось чего?

–Аня в реанимации! – выпалила Алиса. – Она на машине разбилась.

–Ты что-то путаешь. Это Олеся разбилась, а Аня тот еще Шумахер, она не может, – и он провалился в сон.

Алиса хотела и ему показать фотографии в планшете, но муж довольно грубо развернул ее к себе и прошептал:

–Ты чего делаешь?! Добить его хочешь?

–Он должен знать! А если она последние дни доживает?

–Остынь, она в реанимации и без сознания – ей сейчас никто не поможет. Не помнишь, как он три недели в коме лежал? Дай человеку оправиться от всего, пусть хоть температура отпустит – потом уж глуши такими новостями.

–Но надо же что-то делать, – вздохнула Алиса, в душе понимая: муж прав.

–Давай сами попробуем разобраться.

Они присели на диван. Денис меньше всех знал Аню, ему проще было рассуждать холодно и логично. Он был уверен, сначала девушку увезла скорая, а потом уже выяснили, что потерпевшая – дочь Андрея Кристаллинского, поэтому вряд ли тот успел определить ее в какую-то частную клинику за семью замками – перевозить прикованного к обеспечивающим жизнедеятельность приборам человека опасно. Потому не так уж сложно узнать, где лежит Анюта и попытаться выяснить подробности ее состояния. Денис вызвонил знакомых из полиции, те смогли сориентировать его по больнице, но сказали, что подробностей о ее самочувствии они узнать не могут – им сообщат в случае ее кончины, пока такой информации нет. «Может, поленились разбираться, – предположил Денис, – но я за что купил, за то и продаю». Алиса позвонила в больницу сама, где подтвердили: информация о здоровье их пациентов конфиденциальна.

Она отправилась туда лично и на месте без особого труда выяснила, где находится Аня – у двери реанимации дежурили два рослых охранника. Обаяния Алисы не хватило на то, чтоб проникнуть внутрь – приказ Кристаллинского пускать исключительно его, жену и сына был сильнее. А подробностей о пациентке ее сторожа не знали – они работали у входа в палату и происходящее внутри их мало занимало. Пришлось очаровывать докторов и знакомиться с медсестрами. Приложив немалые усилия, Алиса расширила свои знания совсем не намного – выяснила, что состояние Ани стабильно тяжелое и шансы вернуться в сознание в любой момент, либо уйти в небытие, у нее примерно равны.

Все сходилось к тому, чтобы ждать.

Причем, чего именно, понять было трудно. У журналистов интерес к находящейся в реанимации девушке быстро спал: все-таки не настолько важной птицей она была, чтоб отслеживать каждый вздох. Новые сообщения в прессе, скорее всего, появятся, если Аня умрет – ее выздоровление было фактом мало интересным с точки зрения сенсации – тогда в семье Кристаллинского все банально вернется на круги своя.

Спросить у самого Андрея Борисовича по понятым причинам Алиса не могла.

Медицинский персонал не готов был держать ее в курсе состояния Анюты – похоже, с ним отец пациентки тоже провел какую-то разъяснительную работу, либо элементарно дал денег, стимулируя хранить в тайне все, касающееся его семьи. Нынешнее-то положение удалось выведать, прикинувшись лучшей подругой, прослезившись перед сестричкой и немного позолотив той руку. Несколько раз подобный номер не пройдет, хотя бы потому, что сестричка до следующего общения успеет сообразить: лучшей подруге проще все выяснять у родственников, нежели у нее, да, чего доброго и выскажет это свое удивление родителям пострадавшей.

Оставалось надеяться, что Аня-таки выздоровеет и сама позвонит Алисе узнать новости про свои дела сердечные.

Стас постепенно шел на поправку. Крепкий мужской организм успешно боролся со свалившимися на него невзгодами и без вмешательства врачей, пригласить которых больной так и не разрешил. Сильно помогла в этом деле Ксюша, в своих любви и строгости к дяде заменившая настоящего доктора. Ее удачно оставили дома. Для вернувшего себе память Стаса девочка снова стала дорогим человечком, к воспитанию которого он имел непосредственное отношение. Возможно, именно ее присутствие и помогло ему найти в себе силы сопротивляться недугу.

От садика Ксюшу освободили всего на несколько дней, этого времени родителям хватило, чтоб понять ситуацию с Анютой, а Стасу – немного окрепнуть. Он не раз безуспешно пытался прочитать принесенный из гаража блокнот – его содержимое оказывалось слишком волнительным для все еще слабого организма и заставляло включать защитную реакцию в виде жара и сна. То ли от этих симптомов, то ли от избытка чувств, глаза слезились, буквы расплывались, и текст до сознания не доходил.

Стас к блокноту относился с особой нежностью, как к долгожданному письму с того света. Хотя ничего уникального эта книжица в себе не хранила.

На первой странице сверху была красиво выведена дата – у Олеси, похоже, было много свободного времени, которое она потратила, добавляя буквам объем, тени и какие-то виньетки. Ровным красивым почерком как многие творческие люди девушка не отличалась – поэтому аккуратные разрисованные цифры по определению были плодом работы, требующей отдельных энергозатрат.

Следовавший дальше текст, написанный уже обычными, не ровными, но понятными буквами, объяснял причину чересчур декорированной даты.

«Скучно», – этому слову тоже досталось несколько штрихов от Олеси. Потом, видимо, рисовать ей надоело, и девушка решила пожертвовать внешним видом текста в угоду его количеству:

«Давно уже я собиралась начать вести дневник. Похоже, пришло его время. Так удачно в бардачке подвернулся подаренный Катюшкой блокнот, и кто-то свыше дал мне уйму времени на его заполнение…

Стасик сказал, пора бы мне переобуть машину, я предложила как обычно вместе записаться в сервис. И надо же было Алиске вставить, что я без мужа даже такие простые вещи сделать не могу. Вот. Вспылила, уехала. Доказываю, что могу – заехала в первую попавшуюся мастерскую, а тут очередь. Всего четыре машины передо мной, но как же все медленно происходит! Уезжать принципиально не буду – дала себе слово вернуться домой на летней резине.

В воздухе уже пахнет весной, какой весной – летом. Мы послезавтра улетаем отдыхать, майские праздники точно будут жаркими – вряд ли ТОГДА захочется тратить время на простой в очереди в автосервис.

Лучше я сейчас».

Дальше было написано «– и на всю оставшуюся» и зачеркнуто, даже заштриховано, но разобрать скрытые буквы было можно. Казалось, на этом Олеся готова была остановиться, но кто-то свыше еще не разогнал все стоящие перед ней машины. И девушка продолжила с новой строки:

«Собственно, чего это я жалуюсь? Очередь, наверное, раздражает. Не помню, когда последний раз стояла за чем-нибудь в очереди. Отвыкла.

Буквально вчера повздорила со своими, потому что, напротив, доказывала, как у нас все хорошо. Стас, собственно, и не возражал до того, как я совершенно честно сказала, что если бы сейчас меня шальной трамвай переехал, я бы даже не расстроилась – умерла бы абсолютно счастливой.

Он на меня как-то испуганно посмотрел, словно я прямо сейчас пойду под трамвай бросаться и произнес: «Олесенька, ты так лучше не шути, нехорошо это на себя наговаривать».

А у меня есть дурная черта – не могу остановиться, если мысль какая-то зацепит. Вот и принялась развивать эту тему – всю жизнь ведь чего-то мне не хватало. С самого рождения – мамы, потом личного пространства. Не то что бы я сестру не люблю – но, чего скрывать, в нашей двушечке папа даже кота завести не разрешал, потому что тесно. Уж про то, как по мере нашего взросления ощущалась нехватка денег, лучше бы вообще промолчать. Не хватало и времени – на себя любимую – постоянно кому-то что-то я была должна – уроки, экзамены, посидеть с племяшкой… И ведь в чем парадокс – я их всех обожаю – и папу (Царство небесное), и сестрицу при всей ее расчетливости и строгости, и, конечно, Ксюню. Но вот все они умели (а кое-кто и сейчас умеет) напрягать.

Алиса, кстати, кажется, тоже на мои доводы слегка обиделась.

Я же все это припомнила не со зла, а доказывая им, что сейчас настало какое-то неземное счастье – у меня все так хорошо… даже страшно от этого становится. Может, кто-то всю жизнь пытается прийти к тому, что у меня есть теперь. Я до них хотела донести: умирать надо не устав от жизни, а наоборот – пока ты не успел испытать это удручающее чувство разочарования.

Меня окружают любимые и (что еще важнее) любящие люди, я занимаюсь, чем хочу, и мое творчество востребовано, а еще, наконец, довела до ума Стасов отдел благотворительности – теперь они взаправду благо творят, а не для галочки работают. Девочки все компетентные там у меня – каждой как себе доверять могу. Смешно прозвучит, но теперь – я хоть под трамвай, а у них все будет работать. Вчера как раз в больницу ездила к мальчику, который курс лечения прошел – мама (это видно) светится изнутри. Как же здорово иметь возможность помогать: не молча жалеть со стороны, а делать что-то.

Я даже думала, не написать ли такую бумажку, чтоб, когда умрешь, твои органы отдали на пересадку. Возможно, я буду древней бабушкой, и они вряд ли кому-то пригодятся. Но на случай такого вот трамвая надо бы.

Почитаю по возвращении в Интернете, как это пишется и кем заверяется. Если бы не бюрократические тонкости, я б может и раньше этим делом занялась, но… ладно, успеется, какие наши годы.

О, да я следующая в очереди! Свершилось. Пора.

Нет, велели еще минут пять подождать.

А дневник-то вести, оказывается, даже интересно.

Не знаю, найду ли на него время в ближайшие дни – дел целое море скопилось до отъезда.

В отпуске тоже вряд ли.

Зато вернусь – и предоставлю полный отчет.

Ура. Теперь точно пора!»

Отчету появиться было не суждено – не прошло и месяца, как Олеси не стало. И, в свете случившегося, от скуки излитые ей на бумагу размышления, обретали новый сакральный смысл.

Алиса тоже прочла эти строки, пока бессонной ночью караулила больного. Прослезилась, пока никто не видел. Да и Стас, осилив-таки написанный с легким задором текст, закусил палец, чтоб не заплакать.

И муж, и сестра вспомнили вечер, к которому отсылал блокнот – спор о жизни и смерти нежданная беда надежно спрятала в памяти обоих.

Это на бумаге Олеся рассуждала пусть несколько наивно, но логично. В жизни она спорила скорее эмоционально, нежели доказательно:

–Нет, ну вот смотри, а если однажды ты меня разлюбишь и заведешь любовницу? – нечаянно обидела она мужа. – Я расстроюсь, буду мучиться и плакать по нынешнему времени. А если оно не повторится никогда? Ради чего мне тогда все отмеренные годы? Жить воспоминаниями? Ценности в них ноль.

Стас помнил: Олеся долго не унималась и сыпала подобными аргументами, поэтому написанной в блокноте мягкой фразой он не ограничился, а даже как-то зло приказал супруге прекратить ее никчемную демагогию.

–Понимаешь, я пытаюсь объяснить, что люди, у которых на земле остались незаконченные дела, становятся привидениями. Так вот у меня уже сейчас – в двадцать два – таких дел нет, – попытка пошутить оказалась неудачной.

–Ты эгоистка до мозга костей, – вмешалась Алиса, возившаяся рядом с бумагами – в то время она частенько приносила работу домой, чтоб голова всегда была занята делом и туда не лезли неугодные мысли.

Олеся вспыхнула: как ее, девушку, которая не жалеет денег «Айсберга», да и собственной крови на спасение чужих жизней – назвать таким почти ругательным словом?!

–Ты сейчас даже не думаешь, насколько крепко мы все вместе связаны. Не станет тебя, и цепь разорвется – ты уйдешь счастливой, а мы? С собой заберешь? – по контрасту Алиса казалась даже спокойнее и рассудительнее, чем обычно. Олеся не нашлась, что ответить – молча хлопала огромными глазами, а сестра продолжала:

–Тебе надо ребенка родить, тогда поймешь, что права не имеешь взять и умереть – когда он появится, ты уже не будешь принадлежать одной себе, и про всякие глупости думать будет некогда.

–Я на все сто согласен, – похвалил Стас свояченицу – в воздух взмыли кулаки с задранными вверх большими пальцами. Такого поворота Олеся не ожидала:

–Я как-то про это не думала… Может, я и готова. Можно уже, наверное…

–Ты точно больше готова, чем я в свое время.

–Займемся этим вопросом в отпуске? – долго гневаться на жену Стас не умел, эти слова он уже промурлыкал ей на ушко.

О том, какой жизнеутверждающей темой закончился спор, Олеся не успела рассказать блокноту. Но отставленные ей строки, будто хорошее вино, настоявшись за почти три года, заставили своих читателей иначе взглянуть на ту катастрофу: возможно, для них она стала большей трагедией, нежели для самой Олеси, которая, как оказалось, в столь юном возрасте вполне была готова уйти.

Алиса невольно провела параллель с Анютой – та сейчас была между жизнью и смертью и незаконченных дел имела выше крыши.

Стас же отвергал все попытки поговорить о своей нынешней возлюбленной. Собственно, в этом статусе он ей тоже отказывал. Алиса не смогла даже про аварию ему рассказать, не то что передать Анину исповедь. Девушку мучила совесть, оборачивая в преступления казавшиеся в свое время правильными, как минимум, безобидными поступки: не разобравшись, раскрыла обман, недостаточно обнадежила Анюту, а теперь никак не могла заставить свояка выслушать.

Она пошла на хитрость – отправила ему электронное письмо со ссылкой на новость о случившемся, указав в теме: «Очень важная информация».

У Стаса внутри все похолодело от одного вида разбитой машины. Потом, глубоко вздохнув, мужчина принялся за текст. Путешествие по разным ресурсам в поисках деталей о самочувствии Анюты результатов не дало, но найденную в одной из статей фразу: «Анна находится в реанимации. Состояние стабильное» Стас перевел для себя как: «Жива, поправится», успокоился, укрепился в обиде на девушку и ответил на сообщение Алисы холодными словами: «Подобную очень важную информацию впредь буду помечать как спам».

Вечером Алиса к этой теме вернулась:

–Неужели ты не хочешь узнать, как она?

–Она стабильно, – недовольно ответил свояк.

–Это где ты выяснил?! У лечащего врача или папаше ее позвонил?

–Она жива, находится в больнице. Меня с ней ничего больше не связывает.

–Стас, – она вязала его за руку – в последние месяцы так делала только Аня. – Мы с ней немного пообщались до того, как это произошло. Она все объяснила.

–Не надо никаких объяснений, – сорвался он на крик, убирая руку. – Ее для меня нет.

На прикроватной тумбочке затрезвонил мобильник. Мужчина прочел, что входящий был от Кристаллинского, в сердце неприятно кольнуло. Он не решился скинуть звонок.

–Слушаю, Андрей Борисович, добрый вечер.

–Лотарёв, Ани больше нет, – хрипло проговорила трубка. – Она успела сказать, что ты ей был дорог. Приходи завтра проститься. В полдень ее привезут. Похороны послезавтра. Там тебя быть не должно.

–Диктуйте адрес, – выдавил из себя ошарашенный Стас.

Прощаясь, он выразил свои соболезнования. Алиса все поняла. Она крепко обняла его, кажется, чтобы утешить, но сама не смогла сдержать слезы – она тоже любила Анюту и до конца надеялась на лучшее. Теперь девушка была обязана передать их последний разговор. Стас уже не возражал. Алиса добавила красок:

–Ты тоже ее использовал – она тебе пачками информацию приносила по своей наивности!

–Это все потому, что кто-то так умно придумал меня от воспоминаний оградить – выкручивался.

–Так и ее оправдать можно, но ты не дал!

Они вовремя вспомнили: ссориться уже поздно – обнялись и принялись говорить друг другу что-то дежурное, но такое нужное в этой ситуации…

Спать Алиса ушла далеко за полночь, а Стас еще долго не мог заснуть. Он все корил себя. Сам же ведь отказался. Отказался от всего хорошего, что было. Сам не дал шанса на объяснения. Гордость и обида позволили ему поверить, будто он не любит Аню. Но стоило злой судьбе показать, что любить уже, собственно, некого, как оказалось, чувства-то к ней вполне себе живы. Да и переданный Алисой рассказ обелял сделанное Анютой. Надо было ее выслушать. Проклятое слово «поздно»! Когда не стало Олеси, оно тоже больно ударило по всем несвершившимся планам. А ужаснее всего было снова сознавать безвозвратность потери и ощущать в этом большую долю своей вины.

Под утро усталость взяла свое, и Стас на несколько часов провалился в спасительную темноту глубокого сна.

На следующий день, гладко выбрившись, надев забытый за последние полгода траурный костюм и купив шикарных чайных роз – алые всегда были Олесе – он отправился к Кристаллинским.

class="book">Стаса встретил охранник, проводил его в нужную комнату и деликатно удалился. Двухъярусные апартаменты оказались неприятно пафосными и не производили впечатления жилого дома – холл был отделан деревом и мрамором, потолок украшала хрустальная люстра – удивительно даже, что Аню впечатлило убранство Большого. Простор был, людей – нет, каждый шаг отдавал эхом, усиливая и без того невеселое настроение Стаса.

Гроб с телом покойной поставили, кажется, в кабинете – Аня спала на дубовом столе в окружении книг и цветов – потерянная наследница Кристаллинского до самого подбородка утопала в нежных лепестках. Ее лицу не нужных уже красок добавил посмертный макияж – не похоже на нее, не в меру.

Стас почувствовал, как все в нем сжимается в одну точку, он не мог оценить, было ли ему сейчас больно, грустно или обидно – просто плохо, дыхание перехватило, и рука невольно сжалась в кулак, которым мужчина со всей силы ударил дверной косяк.

«Анька!» – только и произнес он, закрывая лицо ладонью.

То, во что до последнего не хотелось верить, оказалось-таки страшной правдой.

«Анька, прости, – прошептал он, подходя ближе к гробу, – я должен был дать тебе шанс. Я должен был выслушать, – он закрыл лицо рукой, вторая по-прежнему сжимала букет, про который мужчина уже не помнил. – Алиса мне все-все рассказала. Прости, что я был зол. Но кто же знал, Господи?! Кто мог предположить. Все моя глупая гордость. Я ведь влюбился. Сам не заметил, как. Но я не мог смириться с предательством. Меня это ослепило. Прости, что не выслушал. Прости».

Сказать больше было нечего. Слезы, которые все это время он мужественно сдерживал, уже текли по щекам. Стас решился в последний раз поцеловать Анюту.

Губы ее оказались теплыми и с готовностью ответили на поцелуй.

–Лживая кристаллинская порода, – проговорил он, расплываясь в улыбке.

–Прости меня, пожалуйста, – ответила девушка.

–Так бы и удушил тебя, чтоб гроб не зря покупали, – он снова прильнул к ее губам, – сумасшедшая! Я чуть не поседел, когда вчера папа твой позвонил. Сколько ж вы денег угрохали на весь этот спектакль с аварией?

–Если б это был спектакль! – правой рукой Аня смахнула специальный каркас, на котором лежали цветы, и мужчина увидел, что левой сжимает непонятный чемоданчик, провод от которого идет к изгибу ее локтя – переносная капельница.

–Я в хлам разбила свою коняшку.

–Ты что, специально на этот столб налетела – из-за меня?

–Нет, что ты. То есть, из-за тебя, конечно, если в целом – поехала кататься, куда глаза глядят – а их то и дело слезы застилали, а лобовуху – снег. Да еще стемнело вдобавок. В итоге, на какой-то странной улице вдоль бордюра было полно машин натыкано, между ними оказался пешеходный переход. Я это поняла, когда увидела, как дорогу тетка с коляской переходит и явно не думает, что я не успеваю затормозить. Ну я ее и спасла – решила на тротуар свернуть, а попала в столб. До вчерашнего утра была без сознания, обе ноги в гипсе, на лбу синяк замазан, сама на лекарствах – в соседней комнате две сиделки дежурят… я даже встать, чтоб удержать тебя, не смогу, – тем не менее, она проворно поймала свободной рукой его ладонь. Или он помог ей это сделать. После всех своих душевных терзаний Стас был так рад видеть Аню живой, что не мог даже толком разозлиться на ее жестокую шутку. Да и плачевное состояние девушки вынуждало жалеть, а не ругать. Хотя где-то в глубине его сознания постукивал молоточек, говоривший: Аня уже не первый раз врет – не стоит с ней связываться: «Кристаллинская – яблочко от яблони, увидел, что жива – уходи».

–Но я охрану попросила дверь изнутри запереть, чтоб ты выйти не мог, а парашюты для прыжков с семнадцатого этажа мы не выдаем, – Аня понимала, эйфории Стаса от ее неожиданного воскрешения хватит ненадолго:

–Сегодня я не отпущу тебя, пока все не выслушаешь.

–Заманила, бессовестная, – все еще ласково разговаривал он. – Как тебе в голову такое безумство пришло?

–Прости, прости меня за все. Ты не поверишь, если я правду скажу…

–Папа надоумил?

–Нет, мы с ним вообще в ссоре были, но я согласилась принять его темное прошлое как данность, если поможет. Он сам готов был рядом под капельницу лечь, когда я ему про тебя рассказала. Меня и врачи из больницы увозить запрещали, но я так по тебе соскучилась, так боялась, что никогда тебя не увижу… папу замучила уговорами, запугивала даже, мол, не буду лечиться и на самом деле сгину – ему проще было сдаться и все организовать…

–Да, балует он тебя. Сумасшедшая.

–Нет же, послушай. В том, что сейчас расскажу, ни слова не придумано. Я когда в столб влетела, меня по идее должна была спасти подушка безопасности, но навигатор слетел со своего места от удара и огрел меня по голове – так я получила свое сотрясение. И знаешь, меня куда-то унесло, то есть, наверное, душу мою, – она помолчала, попытавшись придумать, как описать, что с ней произошло. И решила: чем проще, тем лучше:

–Короче, я видела твою Олесю. Не как во сне, а будто она сама со мной встречи искала, – Стас крепко сжал ее руку. Постукивавший молоточек плыл из глубины сознания к поверхности – мужчина мысленно дал себе слово: упоминания супруги в какой-либо лжи он Ане точно не простит. Но помятуя, как не дал ей выговориться в прошлый раз, теперь решил милосердно дослушать:

–Она у тебя такая замечательная – еще красивее, чем на всех фото вместе взятых, от нее свет какой-то неземной струился – такая девочка солнечная. Немного пожурила за тебя. Мол, надеялась, я о тебе на Земле позабочусь, а тут у нас все это случилось. «Он ведь даже успел в тебя влюбиться, – говорит, – но он человек гордый, такого никогда не простит. Можешь с ним встречи не искать – сделает вид, что ничего не было». Я прямо там разревелась, спросила, что сделать можно – ей ведь ОТТУДА виднее, да и тебя давно знает. Она головой покачала. «Потеряла ты его, – говорит. – Он теперь ни тебя, ни Алису, никого не послушает. Сейчас он к тебе в одном случае придет – к горбу, проститься. Но тебя здесь пока не ждут, поэтому набирайся терпения и жди, пока в нем за годы обида уляжется. Или забудь все и живи как раньше». Я тогда возьми и скажи: «А если я мертвой притворюсь, что будет?». Олеся руками развела – сказала, прийти ты придешь, но как бы мне самой это боком не вышло. Это наш разговор в общих чертах – мы долго ведь болтали. Я очнулась и все про это видение думала… Вот, решила попробовать.

–Богатая у тебя фантазия, нечего сказать, – умиление во взгляде Стаса исчезло, он обеими руками облокотился на гроб и с недоверием смотрел на Анюту. – Ты еще скажи, она тебя благословила. И меня заодно – совестью не мучиться, что ее предаю.

–А вот это, кстати, так и есть. Она мне сразу сказала: несмотря на все мои глупости, видит, насколько мои чувства к тебе искренни и считает, могла бы мне тебя доверить, если б ты сам захотел…

–Аня, – Стас уже злился, – ты хоть понимаешь, что сейчас говоришь на священную для меня тему? Я еще могу пережить весь этот маскарад с гробом, но вранья про Олесю не потерплю.

–Она еще вот это передать просила, чтоб ты поверил, – Аня взяла его за руку, но не своим привычным рукопожатием, а нежно захватила кисть, описала большим пальцем восьмерку на ладони, потом стала обводить круги вокруг каждого его пальца – сначала в одну сторону, потом в другую. Олеся обожала так играться. Только они с мужем знали это.

–Не может быть, Анечка, – он сжал ее руку, наклонился и прильнул к щеке. – Так кроме нее никто не делал, ты бы сама не придумала… Боже мой. Значит, она где-то там.

–Поверь, ей там хорошо, – серьезно ответила Аня, глядя ему в глаза, – Она и тебе счастья хочет.

–Я, получается, вас обеих люблю. Бред?

–Нет. Я бы на твоем месте ее тоже забыть не смогла. Она хорошая.

–Боюсь, она всегда будет с нами…

–А преимущество в том, что я живая, еще осталось?

–Не представляешь, как я рад, что ты жива.

Со временем Аня выздоровела.

Олесе за явление в граничащем с реальностью сне она была благодарна настолько, что никогда не ревновала к ее памяти и даже вместе со Стасом ходила навещать ее могилку.

Господам Кристаллинскому и Лотарёву пришлось сложить оружие на своей холодной войне и строить отношения в новом контексте – сотрудничества двух крупных корпораций, которое сулило гораздо больше выгоды, чем конкуренция. Аня так втянулась в разработку плана их мирного сосуществования, что окончательно завязала с попытками уйти в творчество. Все-таки к бизнесу у нее было гораздо больше природных способностей.

Но больше всего счастливые перемены в жизни Стаса порадовали его лечащего врача – щедрость финального гонорара смогла покрыть ее ипотечный долг и позволить Мирославе Валерьевне работать в удовольствие.

А книга про Олесю осталась недописанной.

И никакой светлой грусти.

Примечания

1

*       Этот рассказ посвящен памяти моей бабушки Дуси, потратившей не один год своей жизни на мое воспитание. Ее смерть и последующие похороны произвели неизгладимое впечатление на мое совсем не взрослое сознание.

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***